Рыцарь [Дж С Андрижески] (fb2) читать онлайн

Дж. С. Андрижески Рыцарь

Посвящается Синди Б.

Пролог День первый

Она подошла к охраннику ночной смены и показала своё удостоверение, сжимая ручки кожаного чемоданчика, который принесла с собой. Человек поднял взгляд от портативного монитора ровно настолько, чтобы окинуть её ноги хорошим, тяжёлым взглядом, но не дольше.

Мельком взглянув на фотографию в удостоверении личности, он фыркнул и одной мясистой рукой нажал на огромную красную кнопку на консоли возле его стула, чтобы пропустить её. И даже тогда он обратил больше внимания на то, как её кремовый свитер облегал туловище, чем на миражный кусок пластика, который она ему показала.

Дверь издала сигнал и открылась со щелчком.

Она начала прикладывать ладонь к игле для сканирования ДНК, но он отмахнулся.

— Проходите, док, — его взгляд вернулся к портативному монитору. — Эта штука сломалась.

Иногда червяки даже слишком всё упрощали.

Поправив свои крашеные светлые волосы и слегка улыбнувшись, она прошла в открывшиеся ворота. Длинные, органические, взрывостойкие, но прозрачные раздвижные двери открылись перед ней, впуская двух медиков с каталкой, один из которых остановился, чтобы поговорить с врачом экстренной помощи, вышедшим навстречу машине скорой.

На часах было четыре утра.

Для большей части госпиталя это спокойный час, даже зловещий в своей тишине.

В отделениях дежурили от силы одна-две медсестры, может, ещё техник, который работал сразу на несколько этажей. Лишь в отделениях неотложной помощи, реанимации и акушерства имелись пациенты и посетители, которые наверняка остались ждать на всю ночь, и последние неуклюже дремали на деревянных стульчиках или растянулись на полу, прикрывшись своими же куртками.

Женщина в кремовом свитере вошла через подвал.

Там находилась лаборатория, склад, рентгены, медицинское оборудование с длительным сроком службы и физиотерапия. Большинство дневного персонала было обслуживающим и административным, и они покинули данное место добрых десять часов назад. Она миновала двери, отмечая галочками зоны на карте в своей фотографической памяти видящей: склад, служебное помещение для сетевой системы госпиталя, генераторы, санитарные принадлежности, ландшафтное оборудование.

Этаж пустовал не полностью. Она показывала свой бейдж нескольким дежурным за столами, пока проходила по тускло освещённым коридорам.

Большинство лишь бегло косилось.

На внутренней стороне руки под халатом она спрятала органический нож на случай, если придётся пробиваться силой, но не было ни одной ситуации, когда в нем возникла бы хоть отдалённая потребность.

Видящая провела своим бейджем по сенсорному замку по одной из массивных сервисных дверей, расположенных вдалеке от последнего поста охраны. Она сохраняла свои мысли лёгкими, как прикосновение пёрышка, оставляя лишь механическое передвижение своих ног, пока она заходила за дверь, выкрашенную серой краской.

Поворот головы, отбрасывание назад длинных волос, сосредоточенное надевание хирургических перчаток, аккуратно извлечённых из карманов, дуновение в запястье каждой перчатки — каждое движение оставалось незаметным, бездумным, не связанным с её целью.

Вопреки защите, которую предоставляла конструкция, она не могла позволить себе небрежность.

Как только начнётся паника, разведчики из Сдерживания Видящих, или СКАРБ, прочешут каждую миллисекунду Барьерных записей до и после происшествия. Её патрон не желал предоставлять какую-либо информацию, которая могла помочь им понять мотивы или средства осуществления этого события.

Он определённо не желал оставлять улик, указывающих на личность тех, кто за этим стоял — особенно потому, что он собирался свалить вину на кое-кого другого.

Сняв решётку вентиляции, которая вела в главную вентиляционную шахту, она поставила чемоданчик у своих ног. Ей понадобилось всего-то ещё несколько секунд, чтобы убрать саму крышку.

В трёх других углах комнаты находились три идентичные с виду шахты.

Две вели к системам кондиционирования воздуха, а две другие — к обогревателю, который находился в том же подвале. Она не позволяла себе сознательно задумываться об этом — о водораспределительной системе, которая занимала большую часть центра комнаты и выглядела странно устаревшей со своими поворотными вентилями и сине-белыми трубами.

Прислонив вентиляционную крышку к стене, она плавно присела и опустила запертый кожаный чемоданчик на цементный пол ручкой к себе. Звук воздуха в вентиляционной шахте сделался громче, поскольку крышка уже не приглушала звук, но из-за гудения белого шума, щелчков и журчания воздухопроводов и водораспределительной системы дополнительный гул едва был заметен в общем шуме комнаты.

Используя и Барьерный ключ, и физический, она отпёрла кожаный чемоданчик.

Внутри находилось четыре сосуда тёмно-синей жидкости и нечто, похожее на маленькую бутылочку лака для волос. Всё это аккуратно лежало в углублениях, идеально подходящих под их размер и формы. Она достала бутылочку, похожую на лак для волос, и сломала пластиковую печать.

Она инстинктивно задержала дыхание, хотя знала, что её ДНК имеет иммунитет к смертоносному веществу.

Направив спрей в вентиляционную шахту, она выпустила четыре большие дозы.

Положив ёмкость обратно в её углубление внутри чемоданчика, она заново прикрепила вентиляционную крышку и перешла к следующей.

Поистине гениально инициировать заражение перед тем, как воздух доберётся до очистителей на верхних этажах. Они посчитают, что заражение произошло где-то в другом месте, если вообще установят связь с устройством госпиталя, а не попытаются отследить его до конкретного пациента или отделения больницы. К тому времени, как они поймут, что очистители бесполезны против заражающего токсина, будет уже слишком поздно.

Она переходила от угла к углу, работая тихо.

В её голове лишь по кругу крутился текст песни. Она позволила этим словам заполнить мёртвое пространство её мыслей.

К тому времени, когда она провернула рукоятку первого вентиля, чтобы открыть соединительную часть между тремя главными трубами водоснабжения, видящая напевала себе под нос вспомнившуюся мелодию.

К тому времени, когда она закрыла клапан, аккуратно убрала первый из опустевших сосудов в пластиковый пакет и вложила его обратно в углубление чемоданчика, она напевала уже вслух, хотя тихонько и себе под нос.

Глава 1 Работа в банке

Он сказал, что никогда раньше не грабил банк.

Я ему поверила. Но почему-то это всё равно казалось мне по-своему забавным.

В конце концов, мой муж, Дигойз Ревик, он же Сайримн, он же Syrimne d'Gaos, он же Меч, являлся типа публичным врагом № 1 для людей.

Его имя и характеристики размещались на почётном месте на каждом канале правоохранительных органов в Соединённых Штатах, а также в Европе, Южной Америке, Азии, Ближнем Востоке, Африке, Австралии, Канаде. Когда он активно действовал, Сдерживание Видящих и Мировой Суд отвели целые подразделения на борьбу с ним.

К счастью, большинство этих правоохранительных агентств ныне считало, что он мёртв.

Они думали, что я убила его.

— Элисон… d'gaos.

Он отстранился от моих пальцев и отвёл взгляд, когда я непонимающе уставилась на него. Видя, как ожесточились его черты, я убрала руки и постаралась не реагировать на то, как его свет искрил и скользил за щитом, который он выставил, чтобы не подпускать свой свет ко мне.

Не будь мы связаны, возможно, я бы вообще ничего не почувствовала. А так щиту удавалось только раздражать меня.

И мне ещё сильнее хотелось прикасаться к нему.

— Что? — спросила я, краснея. — Что я сделала?

Я опустила руки вдоль боков, разжав ладони. Я не думала об этом как о жесте видящих, пока не увидела, как он взглядом проследил за моим движением и тут же стиснул зубы.

— Что я сделала? — спросила я уже по-английски.

Нарочито отвернувшись от меня, он сосредоточился на своём отражении в зеркале и покачал головой.

— Ничего. Ты ничего не сделала.

Мои щеки ещё сильнее залились румянцем.

— Ну, должно быть, я всё же что-то сделала.

Обернувшись через плечо, он мягко щёлкнул языком и приподнял бровь.

Ничего не сказав, он закончил то, что я начала делать для него. Подцепив пальцами ремни своего бронежилета с обоих боков, он двумя быстрыми рывками затянул их, крепко прижав органическую броню к своему телу. Я невольно заметила, что он носит кольцо, которое я дала ему — оно принадлежало моему приёмному человеческому отцу, ныне покойному.

Он повторно дёрнул за оба ремня, и только потом зафиксировал их на своей грудной клетке с обоих боков.

— Я сейчас не совсем в состоянии справиться с тем, что ты делаешь, — сказал он, покосившись на меня.

— Я тебя одевала, — раздражённо сказала я. — А не раздевала.

Его подбородок напрягся, но он всё же слегка улыбнулся, снова посмотрев в зеркало.

— Мой свет не всегда понимает разницу, жена.

Я фыркнула, но не уверена, что это был настоящий смешок.

Он не отводил взгляда от зеркала, затягивая чёрные плечевые ремни и надевая их как ещё один жилет. Я наблюдала, как он поправляет эти ремни. Обернувшись, он окинул взглядом мою схожую экипировку и передал мне ещё несколько магазинов с металлической полки.

— У тебя есть пальто? — спросил он.

Я похлопала по тому, что положила на металлический стол перед ним.

Он осмотрел её, затем один раз одобрительно кивнул.

Я всё ещё видела в его глазах лёгкое беспокойство. Оно исчезло за считанные секунды. Затем он слегка попружинил на пятках, и я задалась вопросом, осознает ли он, что делает это. Я заулыбалась ещё шире, увидев, как он с сосредоточенным выражением просматривает ещё одну кучу боеприпасов.

Я никогда не встречала никого, кто бы так наслаждался боевыми операциями, как он.

Даже его первый заместитель, Врег, ещё один профессиональный военный разведчик, не так заводился при мысли о проведении боевой операции, как Ревик. Он пытался скрывать это от меня, но я знала характерные признаки. Я видела их, когда он был Сайримном, жил в горах с Повстанцами, и я явственно видела их сейчас.

Если уж на то пошло, сейчас это стало даже очевиднее.

Теперь всё, что я видела, было стопроцентным Ревиком. Я вновь могла прочесть его мелкие выражения, и мне он казался напряжённым, как туго натянутая тетива, хоть и скрывался за нейтральной маской.

То, что я видела сейчас, определённо не было страхом.

Он выглядел энергичным, почти счастливым, вопреки нашим странным обменам репликами, которые всё ещё иногда случались, когда мы оказывались наедине. Когда я видела его таким открытым и настоящим, мне было очень сложно не прикасаться к нему. Но эта проблема преследовала меня неделями.

Заставив себя отвести от него глаза, я окинула взглядом подземную комнату хранения.

Мы находились в подвале пятизвёздочного отеля на Манхэттене, который назывался «Дом на Холме». Его назвали в честь Старого Дома в Сиртауне, Индия, реликвии времён до Первого Контакта и одного из старейших известных зданий видящих, которые дожили до наших дней. Однако большинство людей считало, что отель получил название из-за расположения на вершине Пятой Авеню.

Опять-таки, большинство людей не знало, что отель полностью принадлежал видящим и обслуживался видящими, причём больше половины из них являлись нелегалами.

Дом на Холме стал нашей базой в последние несколько месяцев, и хоть теперь мне уже было здесь вполне комфортно, мне всё равно казалось, что это странное укрытие. Даже если прятаться на самом видном месте, как мы делали сейчас.

Ревик пробормотал:

— Он будет винить меня, знаешь ли.

Я обернулась.

— Кто?

Он фыркнул.

— А ты как думаешь?

Задумавшись, я усмехнулась.

— Ты имеешь в виду Балидора? Нет… не будет. Вот уж едва ли. Ты шутишь, что ли? Они уже думают, что я тебя совращаю.

Услышав мои слова, Ревик повернулся, и его лицо отражало неподдельное удивление. Его немецкий акцент усилился.

— Совращаешь меня? Это что значит? Кто так думает?

Я показала неопределённый жест, запихивая магазины, которые он мне передал, в жилетный карман на молнии.

— Да все.

— Кто все?

Я вздохнула и прикоснулась к его руке, не подумав о том, что делаю.

Я убрала ладонь, ощутив, как он вздрогнул.

— Все. Балидор. Вэш. Врег вчера даже провёл со мной «беседу».

— Врег? О чем?

Ревик обернулся, вытаскивая очередной пистолет, проверяя магазин, затем патронник и запихивая полный магазин обратно. Я узнала пистолет; это был один из его Пустынных Орлов. Должно быть, он принёс его из своей комнаты.

Когда я не ответила сразу же, он поддел меня плечом.

— Элли?

Я вздохнула, туже затягивая хвостик своих волос.

— И Врег, и 'Дори сказали мне дать тебе передышку, — призналась я. — Они думают, что я злоупотребляю тобой… твоим «состоянием» в данный момент, особенно учитывая обучение наложницы, которое я прошла у Лао Ху. Они оба в разной манере сказали, что ты сейчас слишком уязвим передо мной, а то, что я делаю, даже попросту проводя с тобой слишком много времени — это не круто, — подумав, я снова фыркнула. — Вот только с Врегом я даже не уверена, чего именно он от меня хотел… то ли он говорил мне оставить тебя в покое, то ли что-то другое.

Ревик продолжал смотреть на меня, затем покосился на пистолет, который всё ещё держал в ладони. Поставив предохранитель на место большим пальцем, он перевернул оружие в руках и протянул его мне рукояткой вперёд.

Он проследил, как я убираю его в кобуру на бедре.

Его пристальный взгляд задержался на моих бёдрах даже после того, как я спрятала пистолет на место.

Осознав, что я наблюдаю, как он пялится, Ревик нахмурился и отвернулся, просовывая руки в длинное пальто и расправляя его за спиной. Он прикрыл полами бронежилет на груди и кобуру. Я наблюдала, как он одёргивает пальто, чтобы оно хорошо село на плечах.

— В любом случае, — сказала я, отведя от него взгляд. — Я хочу сказать, что они определённо будут винить меня, а не тебя. Кроме того, это моя вина. Ты правда думаешь, что я позволю тебе взять вину за это на себя?

Он небрежно пожал плечами.

— А что насчёт тебя? Что ты думаешь?

Я перевела на него хмурый взгляд.

— Что я думаю? Конечно, это моя вина. Я же только что это сказала.

— Нет. Ты думаешь, что ты злоупотребляешь этим? — он улыбнулся, но я видела в его прозрачных глазах серьёзность. — Находясь наедине со мной. Постоянно заманивая меня в свою комнату.

Вздрогнув, я поморщилась и скрестила руки поверх бронежилета.

— Я тебя умоляю, — сказала я. — Как будто в моей комнате мы заигрывали друг с другом. Мы планировали вот это всё. Просто я не могла им об этом сказать.

— И что ты им тогда сказала?

— Я сказала, что мы смотрели фильмы. Играли в шахматы.

Он кивнул, и выражение его лица опять сделалось нейтральным.

— То есть, ты думаешь, что они ошибаются?

Повернувшись, я наградила его изумлённым взглядом.

— Думаю, я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, Ревик… и неважно, какие бы предлоги я ни выдумывала.

Его взгляд дрогнул. Затем я увидела, что он думает. Прежде чем я успела решить, не обидела ли я его, он поджал губы. Затем пожал плечами, сохраняя нейтральный тон.

— Элли, — сказал он, посмотрев на меня, но не глядя прямо в глаза. — Я бы сейчас спрыгнул с крыши, если бы ты меня попросила. Ты должна это понимать.

Я уставилась на него. В его голосе звучала та же лёгкость, но я чувствовала в его словах нечто ещё. Я сжала ладони в перчатках, и заскрипевшая кожа вжалась в мои пальцы.

— Надеюсь, ты сейчас шутишь, — ответила я.

Слегка щёлкнув языком, он застегнул пуговицы своего пальто, всё ещё не глядя на меня.

— Образное выражение такое.

— Вот как? Для кого?

— Элли, — он наградил меня тяжёлым взглядом. — Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет, — сказала я. — Не знаю, — подавив злость, я добавила: — Ты всё равно знаешь, что это неправда. Как ты и сказал, я приглашала тебя в свою комнату. Много раз. Ты ни разу не остался.

В этот раз он заметно вздрогнул и отвёл взгляд.

Почувствовав, как моё лицо ещё жарче заливается румянцем, я добавила:

— Ты ничем мне не обязан, Ревик. Ты вытащил меня из Пекина. Я бы сказала, что мы квиты. Тебе так не кажется?

Он наградил меня суровым взглядом.

— Ты бы вообще не оказалась в Пекине, если бы не я.

Я прикусила губу, стараясь решить, стоит ли мне отвечать. Я хотела прикоснуться к нему, но он ясно дал понять, что не хочет этого, так что я стояла со скрещёнными руками.

— Почему ты говоришь мне это? — спросила я наконец. — Из чувства вины? Потому что я думала, что мы это обсудили.

— Это не вина, Элли.

— Тогда что это?

— Это не вина, — он взглянул на меня, посмотрел в глаза, но ненадолго. — Называй это благодарностью, если тебе нужно как-то это назвать.

Когда его выражение не изменилось, я отвела взгляд, всё ещё стискивая собственные бока. Я уже готовилась уйти, но он схватил меня за запястье и притянул поближе.

— Элли, — в его голосе едва слышно звучала боль, но я прочувствовала её до самых колен. Когда я подняла взгляд, он посмотрел мне в глаза и сглотнул. — Это не отвержение. Все эти ночи не были отвержением. Об этом мы тоже говорили.

Я кивнула, стараясь сохранять нейтральное лицо.

— Вэш ещё что-нибудь сказал об этом? — спросила я. — О нас?

Ревик пожал плечами, отпуская меня, чтобы одной рукой поправить воротник пальто. Я всматривалась в его лицо, пока он оглядел свою одежду в отражении, избегая моего взгляда.

— Что тут ещё говорить? — спросил он.

— Он по-прежнему хочет, чтобы мы повременили?

— Он хочет, чтобы я повременил, — в ответ на моё молчание он пожал плечами и поджал губы. — Он думает, что я не сумею с этим справиться. Наверное, он прав.

Я продолжала хмуро наблюдать за ним.

— Ты винишь меня? — спросила я. — В этом?

Он обернулся, и его глаза выражали озадаченность.

— Я имею в виду не секс, — сказала я. — Я имею в виду сегодняшнюю затею. Я нечестным образом уговорила тебя на это? Потому что я не пыталась воспользоваться женской хитростью или ещё что. Я думала, что была довольно прямолинейна, когда просила тебя… и, похоже, ты хотел пойти, — я нахмурилась, стараясь не реагировать на его молчание и решить, говорила ли я всю правду. — Это ты имел в виду, говоря о прыжке с крыши? Что ты не можешь мне отказать?

Он ответил полуулыбкой.

— Я просто знал, что ты пойдёшь без меня.

— Очень смешно, — я прикусила губу, наблюдая за его лицом. — Это значит, что ты хотел пойти? Или нет? Скажи мне правду, Ревик. Ещё не поздно всё отозвать.

Он пожал плечами, но я видела, как что-то в его глазах расслабилось. После очередной паузы он покачал головой. Я с облегчением увидела, что он опять улыбается.

— Я хотел пойти, — он окинул взглядом небольшое пространство комнаты хранения, избегая моих глаз. — Принудительные отпуска никогда не давались мне хорошо.

Покосившись на меня, он выдержал мой взгляд.

— Я хотел пойти, Элли. И это важно. Ведь так?

Кивнув, я выдохнула и попыталась скрыть облегчение, натягивая своё пальто и застёгивая его на пуговицы. Я сделала свой тон деловитым.

— Так что? Тогда отправляемся, пока никому не вздумалось нас поискать?

Он кивнул, бросил последний взгляд на полку и засунул ещё несколько ручных гранат в карман пальто.

— Я готов, — сказал он.

Глава 2 Друзья по работе

Если честно, не знаю, как бы я это сделала, если бы он мне не помог.

Полагаю, он прав; наверное, я бы всё равно пошла, только мне пришлось бы делать это в одиночку.

Я бы всё равно попыталась — наверное, сочетая давление на людей и использование телекинеза (что мы, по сути, и сделали), но он несколько раз отговаривал меня от очевидных подходов и предлагал вещи, которые наверняка не пришли бы мне в голову.

И да, он явно намного лучше управлялся с телекинезом.

Как бы мои навыки разведки ни улучшились после месяцев тренировки под началом Лао Ху, я всё равно с ним даже рядом не стояла. Я просто никак не могла нагнать восемьдесят с лишним лет опыта в разведке меньше чем за год, и неважно, что бы ни возражал Балидор себе под нос.

Я предоставила большую часть информации. Он спросил меня о паре вещей, которые я сама не додумалась нарыть, но в целом он был доволен тем, что я ему дала.

Конечно, когда я впервые обратилась к нему, он подумал, что я шучу.

— Ты просишь, чтобы я помог тебе… — он моргнул. — …ограбить банк.

Взгляд его прозрачных глаз остановился на мне, и в них виднелась какая-то попытка пошутить.

По его выражению я понимала: он знал, что я не шучу, но может, надеялся, что я всё же шучу. Я знала, что удивила его, потому что он посмотрел на меня в упор — а он вообще не делал этого с тех пор, как я позвала его поговорить наедине и увела в свою комнату.

— Зачем, Элли? — произнёс он растерянно.

Вот эту часть объяснить уже сложнее.

Мне опять снились сны.

Они начались практически сразу же, как я покинула конструкцию Лао Ху в Китае. Первый сон мне привиделся тогда, когда я лежала в объятиях Ревика и дремала вскоре после того, как мы улетели из Пекина. Я проснулась как от толчка и дёрнулась достаточно сильно, чтобы разбудить и его тоже, но тогда ничего не сказала.

Однако когда я объявила ему обо всем этом плане, мне же нужно было ему что-то сказать.

Он слушал, не перебивая, и его прозрачные глаза ничего не выдавали.

Когда я закончила, он поначалу не отвечал. Я понимала, что он использует свой свет — не столько чтобы прочесть меня, но, может, чтобы прочесть разряды в моем aleimi, пытаясь узнать больше о самих снах. Может, он пытался сообразить, откуда они берутся.

Я просто ждала. Для него было типично не говорить, пока он не определился, что хочет сказать.

В этом отношении Джон прав — он снова стал прежним Ревиком.

Через несколько минут я ощутила, как его свет отстранился. В то же мгновение он задрожал, но заблокировал от меня большую часть этой реакции. Я всё ещё ждала, когда он вздохнул и щёлкнул языком.

— Ты думаешь, это настолько важно? — сказал он. — Чтобы рискнуть и пойти на это, имею в виду? — он взглянул на меня, и его глаза смотрели серьёзно. — Балидор никогда такое не одобрит, Элли. А значит, только ты и я. И это станет публичным. Этого никак не избежать, какую бы конструкцию мы ни использовали. Ты говоришь о том, чтобы проникнуть в один из крупнейших международных банков, с подразделениями не только здесь, но по всей Европе, Азии, Северной Америке. Есть вероятность, что они сумеют отследить это до нас, если только ты не планируешь идти вслепую, без света. Или не использовать телекинез… в таком случае, нам стоит просто нанять кого-нибудь. Но и тут тоже свои риски.

Его выражение сделалось задумчивым.

Он посмотрел на камин в моей комнате, не видя его на самом деле.

— Может, человеческого подрядчика…? — произнёс он, и его взгляд оставался отрешённым. — С правильной информацией, может, и получится. При условии, что мы обеспечим достаточную поддержку из Барьера. Но это всё равно может выдать нас в перспективе…

Я постаралась скрыть улыбку со своего лица, но почувствовала, что мои плечи расслабляются.

Он уже планировал вместе со мной.

Просто он сам себе ещё не признался.

Оттуда мы просто продолжили вместе. Он ни разу не высказывал настоящего согласия пойти со мной. Просто он ни разу не говорил, что не пойдёт. Он продолжал просить у меня информацию, заваливать меня разведданными, схемами, и в итоге мы выбрали стратегию, затем ночь, когда это будет сделано. Затем конкретное время.

— Сейчас твоя очередь? — спросил Ревик, покосившись на меня.

Мы шли пешком вдоль 22-й стрит и направлялись на восток, накинув капюшоны, чтобы избежать камер. Ревик только что свернул в переулок, который мы приметили несколькими днями ранее — в основном виртуально, опять-таки чтобы избежать разоблачения. Я последовала за ним, пока он шёл мимо освещённых окон в тень между двумя кирпичными зданиями.

Мы находились примерно в семи кварталах от самого банка. По дороге сюда мы уже вывели из строя три камеры. Никто не посчитает, что несколько отключившихся камер — это срочно и важно. А там работа уже будет сделана.

— Твоя, — напомнила я ему, шагая за ним, когда он маленьким карманным фонариком осветил переулок. Мы оба не носили гарнитуры. Их слишком легко отследить. И в любом случае, они покажутся на карте, если поблизости есть флаеры, даже если мы отключимся от главной сети.

Ревик будет стоять на шухере. Я должна найти вход.

Обойдя крышку канализационного люка, я ненадолго скользнула в Барьер и сверила её с местом, где мы должны войти. Подтвердив, что мы на нужном месте, я присела и просунула два пальцы в дырки на крышке.

Ревик согнул колени, пока я пыталась втиснуть ладонь под острый край.

— Береги пальцы, — ворчливо сказал он, начиная поднимать с другой стороны.

Вместе мы подняли крышку с её углублённого места в тротуаре.

— Музыка, — сказал он.

Произнося это, он откатил крышку от меня и аккуратно опустил её на асфальт, чтобы минимизировать звук. Он уронил её, когда до земли оставалось меньше дюйма, затем отряхнул ладони и покосился в обе стороны переулка. Заглянув во тьму открытого люка, я подумала над его вопросом, сканируя дыру своим aleimi.

— Вкусы сильно изменились, — сказала я, отключившись от Барьера. — Ты имеешь в виду сейчас? Или до того, как ты пришёл за мной в Сан-Франциско?

— И то, и другое, — сказал он. — Оба.

Я на минутку задумалась, пока он проводил своё сканирование. Мы оба легонько использовали свой свет, чтобы оставаться незаметными в Барьере. Когда он отключился и один раз кивнул, мы оба выпрямились из положения на корточках. Он вежливо показал на люк в земле, говоря, чтобы я шла первой.

— Раньше, — сказала я, наклоняясь, чтобы ладонями нащупать лестницу, — я была практически всеядной. Наверное, знала слишком много музыкантов.

Ревик вздрогнул. Он не посмотрел на меня, но я ощутила, как к лицу приливает румянец.

На самом деле я не имела в виду своего бывшего, Джейдена, но мне надо было догадаться, что он подумает об этом. Вместо того чтобы смягчить свой комментарий, я решила перебить его.

— Наверное, ты не слышал о большинстве из них, — сказала я. — Причудливые штуки в духе перфоманса. В основном смесь электроники. Моя мама в детстве приучила меня к классике. Мне нравилось и кое-что из обычного. Ну, знаешь, Borrowed Luck, The Dead Squirrel Brigade, The Upsells, — в ответ на его непонимающий взгляд я пожала плечами. — …ну или не знаешь. Это довольно крупные человеческие группы. Мне нравилась и более тяжёлая музыка. Говорю же, я была практически всеядна.

Он фыркнул, но я почувствовала, что его свет расслабляется.

— А теперь?

Я поколебалась и залилась краской, осознав, откуда теперь происходила большая часть моих музыкальных пристрастий.

— Мне нравится та группа видящих, которую вечно слушаете вы с Врегом.

— Aureilis?

— Ага. И другая…

Он задумался на минутку.

— The Middle End.

— Да, — увидев, как он во второй раз показывает на открытый люк, я надёжно поставила ногу на первую перекладину лестницы. — Я также слушаю больше современной человеческой музыки, — добавила я, может, чтобы не казалось, будто я как губка впитываю все от него и бывших Повстанцев. — Попсы немного, но мне нравится группа Exit North. И Antarctic Sun.

Он кивнул. Я видела, как его губ вновь коснулась лёгкая улыбка.

Мы начали эту игру вскоре после того, как приехали в Нью-Йорк.

Думаю, изначально это была моя идея — лёгкий, неконфликтный способ вновь узнать друг друга. За последний год мы столько всего пережили, и казалось, что лучше начинать с простого.

В любом случае, теперь он помнил больше, да и я сама прошла через изменения, пока жила с Лао Ху.

— Что насчёт тебя? — спросила я.

Я начала спускаться по лестнице, но он щёлкнул пальцами, чтобы привлечь моё внимание. Когда я подняла взгляд, он протянул руку, чтобы включить органический фонарик, который висел у меня на шее.

Он показал мне спускаться дальше и схватил крышку люка, чтобы закрыть её за собой, одновременно устраивая ноги на ступенях лестницы. Как только я спустилась достаточно глубоко, он тоже начал спускаться и подтягивать крышку, чтобы закрыть люк за нами.

Как только он расположил её над проёмом, единственный свет, который у нас остался, исходил от органических колец-фонариков на наших шеях. Их свет пронизывал тьму, может, даже слишком ярко, и освещал тошнотворным синеватым светом обе стороны бетонного туннеля, а также пол и потолок.

Внизу я сбросила капюшон и посмотрела по туннелю в обе стороны. Я думала, что к тому времени он забыл мой вопрос или вовсе не услышал.

А потом он заговорил.

— Группы видящих ты уже знаешь, — сказал он.

Я слегка вздрогнула и обернулась, когда он спрыгнул с лестницы. Он подошёл тихо, как будто не замечая, что внизу большой трубы собралось несколько дюймов воды.

— Что-нибудь человеческое? — поинтересовалась я.

— Из какого временного периода?

Я улыбнулась, прищёлкнув языком.

— Ах да, я забыла, что на твоём веку пришло и ушло несколько музыкальных трендов.

— Мне нравился Вагнер, — сказал он после очередной паузы.

— Нацист?

Он скинул капюшон и покосился на меня, подходя ближе.

— Дилан. The Stones.

Я рассмеялась.

— Ещё что-нибудь?

— Смотря что ты имеешь в виду. Музыка для спарринга. Мне нравятся многие группы из тех, что нравятся тебе.

Я кивнула, размышляя.

— Хочешь как-нибудь сходить на концерт?

Воцарилась тишина.

Затем он удивил меня, протянув руку и прикоснувшись к моим волосам. Его рука в перчатке задержалась, даря короткую ласку, потом он опустил ладонь мне на плечо, нежно сжал и отстранился.

— Я бы с удовольствием, — сказал он.

Его тон прозвучал небрежно, но я невольно все равно покосилась на него украдкой. Он сосредоточился на туннеле, щурясь в тусклом свете.

— Твоя очередь, — сказал он, легонько подтолкнув меня ладонью на ходу.

Я задумалась на минутку.

— Одежда.

— Для меня? — он покосился на меня и пробежался взглядом по моему телу, но только мельком.

— Ага, — отозвалась я.

Вообще-то, я бы предпочла спросить его про другое, поскольку в последнее время после отъезда из Китая это крутилось у меня в голове. Но я решила, что это может подождать до другого раза. Я недостаточно глупа, чтобы считать, будто вопрос о том, какая одежда ему нравится на мне, не будет острой темой — по крайней мере, сейчас.

Нам оставалось всего несколько кварталов до офисного здания, которое вмещало банк.

— По какому случаю? — уточнил он.

— Тебе нравится принарядиться?

Он на мгновение задумался.

— В парадном стиле?

— Ну да.

— В человеческом стиле?

Я кивнула, улыбаясь.

— Я имела в виду человеческий, да. У видящих тоже есть парадная одежда?

— Традиционная, конечно, — он пожал плечами. — Я не думал, что ты имела в виду это. Там куча одеяний и цветных шарфов. И шляпы. И много драгоценных украшений для мужчин.

Уловив проблески через его свет, я усмехнулась.

Мы миновали поворот трубы. Теперь он держал ладонь на рукоятке одного из своих пистолетов. Я тоже держала руку на кобуре правого бедра. Я чувствовала себя старомодным стрелком-ковбоем, но когда он протестировал мою способность вытащить оружие и метко выстрелить, с этой кобурой мне это удалось лучше, чем с другими.

Окинув взглядом заплесневелый цемент, я вспомнила расположение этого поворота на чертежах, которые мы подняли из городских сведений. Я всё ещё сканировала пространство своим светом, когда он вновь заговорил и отвлёк моё внимание от aleimi того, что, наверное, являлось сборищем крыс, путешествовавшим по небольшому ответвлению от главной трубы.

— Конечно, — ответил он будничным тоном. — Мне нравится принаряжаться. Не постоянно… но да.

— Когда ты в последний раз делал это? — спросила я, всё ещё смотря по сторонам своим светом.

— Надевал парадную одежду? — он, похоже, сканировал воспоминания. — На той вечеринке в Дели.

Я постаралась не показать свою реакцию, но он, должно быть, почувствовал что-то, потому что покосился на меня. После небольшой паузы он вновь продолжил небрежным тоном.

— До этого, наверное, не доводилось с тех самых пор, как я работал на британскую разведку, — он слегка улыбнулся, когда я подняла взгляд. — Иногда они выводили меня на какие-то банкеты и тому подобное. Тот факт, что у них есть ветеран-видящий в качестве инструктора по межвидовой схватке, хорошо привлекал международных студентов. Время от времени мне приходилось служить рекламной показухой.

— Я помню, — сказала я, улыбаясь в ответ.

— Вот как?

— Кто-то из Семёрки говорил мне.

Вообще-то, это был Мэйгар, но эту банку с червями мне тоже не хотелось открывать.

Несколько минут мы молча шли по широкой трубе. Это первый раз, когда он нарушил нашу схему и не спросил меня о моей одежде.

Так что, может быть, у меня всё же были причины для беспокойства.

Мысль едва успела отложиться в сознании, когда он поднял ладонь. Я знала этот жест от Врега и остальных, но задавалась вопросом, осознаёт ли он, что использует военные жесты со мной. Я никогда не изучала их официально, ни от него, ни от кого-то ещё.

Я остановилась вместе с ним и остановила не только своё тело. Я перестала дышать и заставила свой свет замереть, имитируя холодное пространство канализации.

Я почувствовала это, когда его тревога начала ослабевать.

— Ничего страшного, — сказал он. — Обслуживающий персонал. На один этаж выше гаража, — показав на лестницу, встроенную в стену, он продолжил сканировать и произнёс, не глядя на меня: — Поднимайся, Элли. Мне нужно, чтобы ты закрылась щитами. Но не открывай люк, пока я не скажу.

Об этом мы тоже говорили. Кто-то должен стоять во главе любой операции. Нам обоим показалось логичным, что это будет он. Я видела, что эта роль в некотором роде вызывает у него дискомфорт, но, наверное, только потому, что это мне он отдавал приказы.

А может, я опять путала нынешнего Ревика с одной из его прошлых версий.

Я стала карабкаться по лестнице, сохраняя разум неподвижным и увеличивая радиус своего щита до верхнего этажа. Открытое пространство ощущалось примерно так же, как когда мы исследовали его несколько дней назад. Если уж на то пошло, оно даже казалось более пустым.

— Всё чисто? — тихо спросил он.

Я посмотрела вниз, осознав, что он на лестнице прямо за мной.

Я кивнула. Когда его выражение не изменилось, я потянулась к рычагу, открывающему люк. Конечно же, он был заперт с другой стороны. Но поскольку мы решили пойти только вдвоём, мы оба знали, что будем использовать телекинез.

— Хочешь, чтобы я это сделал? — спросил он ещё тише.

Я покачала головой.

— Просто прикрой нас.

Он более искусно обращался с телекинезом, чем я — и это ещё мягко сказано. Мне нужно, чтобы он проделал серьёзную работу в этом отношении, и это не включало отпирание относительно простых органических замков.

Его пальцы ободряюще сжали мою лодыжку, и это послало дрожь по моему свету.

Секундой спустя он убрал руку, но я уже сосредоточила свой aleimi на замке. Этот был простой. Органический. Я скользнула своим светом в живые клетки, слегка уговаривая их.

Я превратила это в тычок телекинезом…

Я услышала скользящий, скрежещущий звук, и затем дверь в моей руке как будто потяжелела.

Взглянув на Ревика, я дождалась его кивка, затем толкнула металл. Круглый люк медленно и беззвучно поднялся на шарнирах. Как только я привела его в вертикальное положение, одним краем уперев в цемент, я подняла голову над проёмом. Я ощутила, как свет Ревика окутал меня в желании защитить — в этот раз это ощущалось как бледная густота, сквозь которую почти сложно было видеть.

И всё же я получила довольно хороший обзор.

Гараж пустовал — людей, по крайней мере, не было.

Даже припаркованных машин было мало. Из нашего исследования я знала, что как минимум половину из них просто хранят здесь, и ими не пользуется никто из тех, кто находится в здании в настоящий момент.

Окончательно выбравшись из люка, я продолжила осматриваться по сторонам и сканировать, пока Ревик поднимался за мной. Как только он присоединился ко мне возле ряда парковочных мест для начальства, я покосилась на шлакобетонную стену, заметив расположение лифтов, а рядом с ними обшитую сталью дверь с кодовым замком.

Ревик положил ладонь на моё плечо, останавливая меня, пока я не вышла на открытое пространство.

Я услышала треск, похожий на бьющееся стекло, и что-то ещё — может, пластик или металл. Выглянув из-за угла, я увидела дымящуюся камеру, которую он поджарил за односторонней панелью.

Я гадала, увидела ли я её вообще, если бы он не сломал панель.

Вновь прикоснувшись ко мне в знак предостережения, Ревик метнулся мимо меня в сторону подъездной дорожки, которая вела на следующий уровень. Я почувствовала, как он проделал сканирование, посмотрел по сторонам, затем показал рукой в перчатке, что мне можно идти за ним.

Выдохнув, я отлепилась от стены.

Он уже добрался до обшитой сталью двери к тому времени, когда я нагнала его. Его ладонь легла на кодовый замок, так что я не стала ничего говорить, увидев, что его глаза расфокусировались.

Однако мне пришлось приложить усилия, чтобы держать свой свет подальше от него.

У меня всё ещё была какая-то проблема с его телекинезом.

А именно — я безумно возбуждалась всякий раз, когда он им пользовался.

Я осознала, что наблюдаю, как свет курсирует по венам его aleimi, хоть я и твёрдо держала свои реакции за щитом. Я не понимала, что заставляет меня реагировать таким образом, но непонимание ничуть не ослабляло эффект. Когда его экстрасенсорное зрение начало скользить по механизмам замка, ловко управляясь с ними, я заставила себя отвернуться, ощущая, как усиливается боль в моём животе и груди.

Закусив губу, я подавила раздражение — в основном на саму себя. Неудивительно, что Балидор не хотел, чтобы мы работали вместе. Он прямо сказал мне, что на меня нельзя положиться в присутствии Ревика, как и на него в моём присутствии. Он беспокоился, что мы навлечём друг на друга гибель.

Покрепче затянув щиты на своём свете, я выбросила эту мысль из головы.

Теперь уже поздно начинать беспокоиться.

И вообще, Балидор по-своему виноват в том, что мы делаем это таким образом.

Если бы я посчитала, что у меня есть хоть какая-то вероятность уговорить его или Врега пойти с нами, основываясь только на информации, которую я получила из своих снов и со слов Фиграна, я бы включила в свои планы Адипан и бывших Повстанцев.

С другой стороны, наблюдая за Ревиком, я сомневалась, что это так.

От механизма в двери донёсся очередной щелчок.

Ревик взглянул на меня и улыбнулся перед тем, как повернуть ручку. Увидев выражение на моём лице, он помедлил, и я осознала, что он почувствовал это в моём свете.

На долю секунды он впустил это. Я увидела, как его лицо смягчилось, а боль шёпотом пронеслась по его свету.

Я пихнула его рукой в плечо, чуть сильнее необходимого.

— Завязывай, — прошептала я. — И ты туда же, блин.

Он отвёл взгляд, но я видела, что к его щекам прилил румянец, что не помогло моим реакциям. Взяв меня за запястье, он аккуратно повёл меня через дверь. Затем он остановился, и я почувствовала, как его свет бродит вверх и вниз по лестницам, систематически подмечая детали.

Теперь я находилась достаточно близко к нему, чтобы почувствовать, как он делает это. Заметив, он впустил меня, желая, чтобы я тоже всё увидела и удостоверилась, что он ничего не пропустил.

Он нашёл камеру на следующей лестничной площадке раньше меня.

— Этой займись ты, — тихо сказал он.

Моя нервозность подскочила. Затем, подумав, я кивнула.

Временами он прятался за обучением. Я знала, что отчасти это помогало избежать необходимости иметь со мной дело напрямую. Меня это устраивало; это позволяло мне немного остыть.

Сосредоточившись на камере, расположенной там, куда показывал его свет, я постепенно ослабила свою хватку на телекинезе. Чем больше я училась его использованию, тем больше понимала, что дело не столько в том, чтобы стараться его использовать, сколько в том, чтобы позволить ему сделать то, что он и так хотел сделать. Это искусство ослабления обычного контроля, а также направление этой силы на что-то конкретное.

Главная проблема заключалась в том, чтобы не перестараться.

Как раз когда я об этом подумала, на площадке вверху раздался громкий треск, даже мини-взрыв. Я вздрогнула, убирая свой свет, и покосилась на Ревика.

Мягко щёлкнув языком, он улыбнулся, покачав головой.

— Слишком громко, — озвучил он очевидное.

Я не ответила, просто пошла за ним, когда он начал подниматься по лестницам. Когда мы добрались до лестничной площадки, Ревик показал пальцем.

Панель не просто треснула, как когда Ревик сломал ту камеру в гараже — она была полностью уничтожена. Осколки органического стекла усеивали пол. Остатки расплавились вокруг камеры, которая превратилась в неузнаваемый комок тёмно-зелёного металла с потрескавшимися обгоревшими линзами. Она оставалась у дальней стены и выглядела так, будто гигант сжал её толстыми пальцами.

Ревик захихикал. Подняв запястье, он сфотографировал всё ещё дымящиеся осколки на запечатлевающее устройство, встроенное в его наручные часы. Когда я шлёпнула его по руке, он засмеялся ещё сильнее, хотя всё равно этот звук был не громче шёпота.

— Очень смешно, — сказала я ему.

Но сложно было раздражаться. Он слишком много улыбался.

— Смейся, смейся, — сказала я, улыбаясь в ответ, и опять шлёпнула его ладонью. — Не думай, что я это не припомню… или что я сама не начну носить свою камеру.

— Ш-ш-ш, — он прикрыл мне рот одной рукой, всё ещё сдерживая смех. — …Тише, жена. Мы же работаем.

— Ну так работай, — парировала я, стараясь нереагировать на явную тёплую привязанность, прозвучавшую в его голосе. Я отпихнула его ладонь от своего рта и показала вверх по лестницам. — Поржёшь надо мной в свободное время.

Мы прошли ещё несколько лестничных пролётов прежде, чем я нашла вторую камеру, также скрытую за односторонней панелью, чтобы сливаться со стеной. Ревик показал мне разобраться и с этой тоже. Когда я раздражённо вздохнула, он игриво пихнул меня в плечо.

— Тебе надо практиковаться.

— Но не во время боевой операции же.

— Риск невысок, — он снова пихнул меня, и в его голосе звучали уговаривающие нотки. — Я справлюсь со всем, что ждёт нас наверху. Обещаю.

Обречённо вздохнув, я сосредоточилась на камере. В этот раз взрыв получился тише.

И всё же Ревик широко улыбнулся, когда мой взгляд сфокусировался обратно.

— Что? — прошептала я. — Уже прогресс!

Усмехнувшись, он взял моё запястье пальцами и повёл наверх.

Даже я была вынуждена признаться, что вторая камера выглядела ничуть не лучше первой. Она тоже горела. Но в этот раз стекло по большей части расплавилось, так что на полу валялось меньше осколков.

Ревик сфотографировал и её тоже.

— Серьёзно? — возмутилась я. — Вот как ты теперь развлекаешься?

Он начал отвечать, затем поднял взгляд, и всё веселье резко ушло с его лица. Его выражение ожесточилось, глаза сосредоточились, когда он принялся сканировать нечто, обнаруженное над головой. Прежде чем я успела спросить, его радужки сфокусировались обратно.

— Пошли, — теперь в его голосе звучали нотки спешки.

— Они почувствовали, что запись отключилась?

Он один раз качнул головой, всё ещё поднимаясь со мной по лестницам, но уже через одну ступеньку. Мы оба теперь двигались быстрее и тише, а мне приходилось поторапливаться, чтобы поспевать за его широкими шагами.

— Датчики движения, — тихо сказал он.

— Я думала, ты нейтрализовал их ранее.

— Не механические. Видящие. Aleimi-сканирование движения в реальном времени.

— Щит не держится?

— Держится. Они нас не почувствовали. Но они ощутили поломку камер, — он взглянул на меня. — Скорее всего, они посчитают это механической проблемой. Но если они будут следовать протоколу, то пришлют кого-нибудь.

Он посмотрел вверх по лестнице. Я почувствовала, как его свет метнулся к следующей камере, а затем отключил механизм. Он сделал это беззвучно, и когда мы добрались до той площадки, я не увидела ни трещинки в наружном стекле.

— Позёр, — буркнула я.

Он широко улыбнулся мне, но его глаза оставались серьёзными. Я чувствовала, что теперь его свет и сознание находятся в нескольких местах разом, оценивая активность в Барьере. Я ощущала наэлектризованность его aleimi через пальцы, легонько сжимавшие мою ладонь.

Мы уже близко. Это я тоже чувствовала.

Ощущение вызывало дрожь в моём свете.

Он остановился возле нужной двери и теперь хотел, чтобы я стала за стеной, вне поля зрения, когда он откроет дверь. Он твёрдо расположил меня на ступенях прямо над местом, где он стоял, и затем он положил руку на запирающий механизм справа от двери, обшитой сталью.

Он бросил на меня резкий взгляд.

— Они это почувствуют, — напомнил он мне. — Держись позади меня, Элли.

— Хорошо.

— Не ходи за мной, пока я не дам добро.

— Не пойду.

— Пообещай мне.

Я уставилась на замок, готовая наблюдать, как он его откроет, но его тон заставил меня поднять взгляд. В этот раз я увидела в его глазах беспокойство. Прежде чем я успела сказать что-нибудь, он подался в мою сторону и поцеловал меня в губы. Это был короткий поцелуй, но первый за несколько месяцев — и в нём таилось многое. Столько много всего, что это на мгновение ошеломило меня, перехватило дыхание и заставило меня вцепиться в него.

Он отстранился спустя секунду, всё ещё держа ладонь на замке и напрягшись всем телом. Его свет искрил странными арками над его головой.

— Обещай мне, Элли, — произнёс он всё ещё с лёгким беспокойством в голосе. — Обещай, что позволишь мне разобраться с этой частью… пожалуйста.

Я кивнула, сглотнув при виде выражения в его глазах.

В это беспокойство вплеталась любовь, которую я буквально ощущала.

— Обещаю.

— Ты сделаешь, как я сказал?

— Сделаю, — повторила я, стараясь заверить его. — Мы договорились. Ты главный.

Его лицо расслабилось, но лишь немного.

— Мы договорились об этом ранее, — пробормотал он.

Я знала, что он беспокоится о той части меня, от которой можно ожидать чего угодно — той части, которую Вэш весело называл моей «натурой Моста». Даже на корабле Ревик видел, как эта моя часть вытворяла сомнительные вещи — временами я как будто не принимала осознанного решения поступить так — как минимум, в типичном смысле.

Однако какие бы дурные предчувствия относительно меня ни зрели в его голове, он отбросил их.

Он сосредоточился обратно на двери.

Я почувствовала, как его свет сместился. В этот раз он не стал ждать или проводить сканирование и убеждаться, что сигнализация отключена. Мы оба знали, что здесь сигнал тревоги сработает.

И всё же время как будто замедлилось, когда я почувствовала, как его свет разворачивается. Я смотрела, как он просачивается через механизмы замка, извлекая комбинацию из самого металла. Прямо перед завершением он в последний раз взглянул на меня, и его глаза сделались цвета зелёного стекла.

«Оставайся здесь», — послал он, и в его глазах звучало открытое предупреждение.

Его разум опустел до совершенного минимума, пока там не осталось ничего, что я чувствовала в нём буквально секунды назад. Оболочка вокруг него внезапно сделалась прочной.

Почувствовав, как знакомый мне Ревик выскальзывает из моей хватки, я ощутила, что мою грудь сдавило уже другим страхом. Я постаралась скрыть это от его света, от его разума, но даже сейчас, глядя на него, я понимала, что это уже не будет иметь значения.

Он вновь стал Сайримном.

Увидев это полное отсутствие выражения на его лице, я почувствовала, что мой страх начинает превращаться в панику. Я гадала, не играла ли я с огнём, позволяя ему пройти со мной и участвовать в этом. Я вспомнила, что он много раз едва не терял душу, используя эти самые способности.

Но теперь уже поздно задаваться всеми этими вопросами.

Я услышала щелчок.

… Затем над нашими головами взвыл сигнал тревоги.

Глава 3 Верхние этажи

В коридоре раздался грохот выстрела.

Он эхом пронёсся мимо него на лестничную клетку, заглушая сигнал тревоги.

Ревик резко пригнулся и выстрелил ещё до того, как его колени закончили сгибаться. Всё это случилось быстрее, чем могли отследить мои глаза, но мой свет так тесно переплёлся с его светом, что я ощутила каждое движение в этом растянувшемся мгновении. Я узнала сетку, опустившуюся на его свет, наблюдала, как он использует свой aleimi, чтобы прицелиться, а затем быстро стреляет пять раз подряд.

Я тоже присела, а пистолет из набедренной кобуры теперь перекочевал в мою ладонь. Ревик повернулся всем телом. Он выпустил ещё три выстрела в противоположную сторону коридора за дверью.

Второй охранник присоединился к первому.

«Человек», — сообщил мне мой разум.

Перестрелка взяла паузу. Если две секунды считаются за паузу.

Я тяжело дышала, всё ещё съёжившись в нескольких футах от места, где присел Ревик. Я по-прежнему так сильно вплелась в его свет, что не смела пошевелиться, хоть в Барьере, хоть вне его. Он взглянул на меня, и я ощутила тычок его света. Прежде чем я успела перевести дыхание, мы вместе покинули дверной проём и вошли в офисные помещения банка на верхних этажах.

Он показал мне в сторону рабочих мест, разделённых друг от друга высокими перегородками.

Я без вопросов спряталась за ними, как только услышала ещё больше выстрелов, которыми он обменивался с охранниками. Я почувствовала, как он сменил магазины, затем послал мне сигнал выйти. Как только я показалась за ним, он повернулся и бросил мне флэшку, где, как я знала, находилась программа-шпион, над которой они с Врегом работали в свободное время.

«Очки, — сказал он мне. — Слишком много охранников. Ты займись компами. Нужно за пять, а не за десять».

Его слова прозвучали в моём сознании едва слышным шёпотом.

Однако я поняла его. Охранников оказалось больше, чем он ожидал, так что он хотел, чтобы я загрузила вирус вместо него. Вырубила камеры, которые мне встретятся по пути, чтобы они не знали, что я сделала. Работать быстро. Время реакции оказалось вдвое меньше, чем мы ожидали.

Мне нужно шевелить булками.

Я кинулась в следующий проход в лабиринте рабочих мест, отделённых перегородками.

Сигнал тревоги продолжал завывать над головой, пока я искала хороший компьютер, а отдельной частью своего aleimi отыскивала другие камеры и устройства наблюдения. Помедлив ровно настолько, чтобы сломать полдюжины устройств, которые могли быть направлены в мою сторону, я уже не пыталась осторожничать.

Быстрая череда взрывов выгнала ещё двух охранников из укрытия.

Я видела, как Ревик спрятался за стеной и выстрелил оттуда. Через Барьер я чувствовала, что одна из этих пуль попала охраннику в руку, заставив уронить пистолет на ковёр. Ещё две пули убрали ещё двух охранников. Он выстрелил в камеры, разделавшись с двумя другими, которые я не увидела. Я почувствовала, как он развернулся, убрал ещё два записывающих устройства с другой стороны и выстрелил очередному охраннику в плечо.

За секунды до того, как ещё один охранник и его напарник успели выстрелить, Ревик вырубил их обоих своим светом.

Его aleimi молниеносно обвился вокруг третьего охранника и обрубил нить его сознания прежде, чем мужчина сумел полностью поднять ружье к плечу. Он выстрелил в другую винтовку, затем вырвал её из рук своим aleimi и переломил надвое.

«Осторожнее со своим светом… — пожурила я его. — Не истрать всё здесь».

«Ты делай свою работу, — пожурил он в ответ. — Я сделаю свою, жена».

Однако я почувствовала, как он сознательно переключается на пистолет и выстреливает в очередного охранника, который появился из-за стеклянных дверей в передней части, а потом в следующего, который подкрался к нему сзади. Он промазал мимо второго, пригнувшись за разделительной перегородкой.

Мой свет следил за Ревиком, когда он опять сменил магазины, и теперь его свет простирался по большей части комнаты.

— Элли? — проорал он, заглушая сигнал тревоги. — Скоро ты?

— Десять секунд! — отозвалась я.

Я уже склонилась над клавиатурой.

Используя потёртости на клавишах и aleimi-отпечаток, чтобы найти пароль к сети, я вставила флэшку в свободный разъём и открыла файлы. Я соскочила со стула и уже понеслась обратно по лабиринту между отгороженных рабочих мест, как только нажала выполнить и увидела, что программа открылась.

Я видела голову Ревика и часть его плеч возле стены ближе всего к входу в офисные помещения. Я видела, что он тоже наблюдает за мной, и его глаза светятся бледно-зелёным.

Он продолжал поглядывать на меня, пока я бежала к месту, где он слегка присел у стеклянных дверей. Он выглядывал за матовые панели, скрываясь за секционной стеной. Когда я добралась до него и посмотрела в глаза, он кивнул на конкретного охранника, лежавшего на ковре.

Он не сводил прицела пистолета с входа.

— Одна минута, — сказал он мне. — Быстрее, Элли.

Я опустилась на колени возле охранника, перепроверив бейджик с именем, хоть и знала, что Ревик не допустил бы ошибки. Проигнорировав бейджик спереди тёмно-синей рубашки, я принялась шарить по карманам, пока не нашла карту поменьше, убранную в органический футляр. Достав её из футляра, я использовала свой свет, чтобы изучить золотую пластинку сзади.

Облегчение окутало меня.

— Есть.

— Уверена?

— Это оно.

Я послала Ревику кадр своим светом, вскочив на ноги.

Не сказав ни слова, он вышел за стеклянные двери, целясь из пистолетов в обе стороны. Он выстрелил сразу же, как только оказался на открытом месте, и я ощутила разряд его aleimi, когда он погрузил другого охранника в сон.

Мы оба согласились, что чем меньше потерь, тем лучше. И всё же я вздрогнула, когда мужчина упал на ковёр в коридоре.

Второй врезался в стену при падении и соскользнул безвольной кучей ещё до того, как закончил материть Ревика за пулю, всаженную ему в плечо.

— Осторожнее со своим светом, — снова укорила я его. — Ты используешь слишком много.

Он не ответил.

Ощутив его разрешение, я вслед за ним вышла за стеклянные двери и зашагала прямиком к лифтам. Найдя служебный лифт, я провела картой по запирающему механизму. Двери тут же открылись, но не раньше, чем Ревик присоединился ко мне.

Не сказав ни слова, он первым вошёл в кабину и посмотрел по сторонам, сканируя своим светом.

— Газа нет, — сказал он, перекрикивая вой сирен.

Я вошла за ним, когда он нагнулся, чтобы пальцами нажать кнопку, и схватил моё запястье свободной рукой, чтобы завести меня за своё тело.

Подняв другой пистолет, он удерживал меня там, пока двери беззвучно закрылись, приглушая вой сирен.

Глава 4 Первый этаж

Лифт не останавливался, пока мы не добрались до первого этажа.

И это стало облегчением. Ни один из наших запасных планов мне не нравился.

Один подразумевал, что мы силой откроем двери, а потом выстрелами будем прокладывать себе путь по лестницам. Другие сводились к тому, что мы будем спускаться по шахтам лифта или же на лифте, но тяжёлым путём — то есть, Ревик будет управлять кабиной с помощью телекинеза.

А так мы спустились на этаж лобби, слушая надоедливую музыку, пока Ревик проверял всё наше оружие, а я сканировала команды безопасности на верхних этажах.

— Наблюдай за мной, Элли, — говорил он, пока мы планировали операцию. — Наблюдай за всем, что я делаю. Делай это для того, чтобы учиться, но также для того, чтобы прикрыть нас. Всегда ищи то, что я мог упустить. Нам нужно ускорить твою тренировку. Намного. Учитывая всё происходящее, и награды за наши головы…

— Ладно, — я кивнула. — Я поняла.

— Элли, — в его голосе зазвучало предостережение. — Если мы действительно сделаем это, ты должна рассчитывать, что в какой-то момент тебе, возможно, придётся взять руководство операцией на себя. Или даже делать всё в одиночку. Тебе надо действовать так, будто меня могут вывести из строя в любую секунду…

Я опять кивнула, в этот раз тяжело сглотнув.

— Ладно. Это кажется логичным.

Однако он продолжал пристально смотреть на меня, явно не поверив.

— У тебя есть дурная привычка притворяться, будто ты знаешь меньше, чем на самом деле… — начал он.

Я рассмеялась в голос.

— Кто бы говорил.

— …Я имею в виду в том, что касается военной выучки, Элли, — прорычал он. — Ты знаешь больше, чем хочешь показывать другим. Бразилия продемонстрировала мне это, — он нахмурился и акцентировал эти слова своим светом. — Ты не можешь позволить себе играть вполсилы. Я возглавляю операцию, но это означает только то, что кому-то из нас надо отдавать приказы — хотя бы во избежание неразберихи. Мне нужно, чтобы там ты сумела прикрыть мою спину. На протяжении всей операции. Как это сделал бы Врег, или Чан, или любой другой.

— Я поняла, — сказала я.

— Мне там и так будет тяжело, зная, что со мной именно ты…

Я посмотрела ему в глаза и открыла свой свет, чтобы он ощутил моё понимание.

— Я понимаю, Ревик, — мы сидели перед камином в моей комнате, расстелив чертежи на ковре перед нами. — Правда, понимаю. Обещаю.

И я действительно понимала.

Но я бы соврала, если бы сказала, что его слова полностью меня убедили.

Мысль о том, чтобы я попыталась быть равной ему в этих вещах, учитывая, как долго он этим занимался, всё ещё казалась мне бредом. Однако сравнение с Врегом или Чан попало в яблочко, и я уверена, что именно этого он пытался добиться.

— …Мы выведем твою тренировку на новый уровень, — повторил Ревик, переводя взгляд на огонь. — Я имею в виду, не только для этой работы. Я собираюсь официально попросить Адипан продолжить тренировку, которую ты начала у Лао Ху. Оценить любые пробелы и восполнить их. Мне придётся заняться всем, что связано с телекинезом, но я хочу, чтобы ты также работала с Врегом и 'Дори. И с Вэшем. Твой действительный ранг разведчика не настолько высок, как мне бы хотелось, учитывая всё происходящее.

Тут я тоже мало что могла ответить.

Честно говоря, я почувствовала себя немного нелепо из-за того, что мне самой ещё не пришло в голову поговорить с Балидором.

И всё же неважно, кто именно озвучил запрос, лишь бы это было сделано. Фактор гордости уже мало что значил для меня, и не только потому, что я уже не воспринимала это как оскорбление.

У меня откровенно не было такой роскоши, как переживания по этому поводу.

Особенно теперь, когда мы обоснованно полагали, что китайцы — это меньшая из наших проблем. Наёмники в последнее время появлялись из ниоткуда и, похоже, из разных источников — их нанимала не только Вой Пай или один из её заместителей.

Некоторые даже предпринимали попытки открыто атаковать наш отель.

Врег разобрался с одним из них. Балидору достались двое других. Четвёртого Ревик поймал сам — иронично, но это случилось потому, что он пропустил одну из стратегических сессий, поскольку Балидор пока что не хотел, чтобы он работал и думал как оперативник.

Ревик поймал того на этаже Фиграна, и это заставило нас задуматься, вдруг бывший Шулер тоже является мишенью. У него не имелось световых маркеров, указывающих на тренировку Лао Ху. Он также был единственным, кого нам удалось схватить живьём — не то чтобы это принесло нам какую-то пользу. Балидор не сумел прочесть ничего толкового, поскольку тот, кто держал его поводок, живо стер его разум с такой тщательностью, что видящий остался практически овощем.

Это тоже случилось впервые, по словам 'Дори и Врега.

Я спросила, не подослал ли его Салинс, но судя по реакции Врега и Ревика, они не считали это вероятным. Они выдвинули гипотезу, что это может быть какая-то группа наёмников, решивших получить награду за наши головы, которую выдвинула «Чёрная стрела» после операции в Секретариате — а может, это новый враг, о котором мы пока что ничего не знаем.

В любом случае, кто-то охотился на нас, и это не Лао Ху.

Ну… не только Лао Ху.

Так что да, мы с Ревиком уже миновали то соревновательное дерьмо. Нам пришлось оставить его в прошлом.

Если судить по его поведению, то Ревик был согласен.

Я почувствовала, как его свет вновь электризуется, когда до лобби оставалось всего несколько этажей. Это бесстрастное, деловитое ощущение окутало наш свет плотной стеной. Он взглянул на меня, протянул мне один пистолет, затем поднял руку, показывая, чтобы я встала у стены, опять оказавшись вне поля зрения, когда двери откроются.

— Есть что? — спросил он.

Он имел в виду верхние этажи. Я осознала, что тоже закрываюсь от него щитами.

— А чего ты ожидал, — сказала я. — Они перекрыли лестницы. Они нашли камеры. Они знают, что мы видящие. Один из них даже упомянул тебя. Но они не могут понять мотив.

— Сколько?

— Десять человек. Четыре видящих. Двое — работники по контракту. Двое — регулярные, принадлежат банку, — я покосилась на него. — Но вскоре мы увидим ещё больше. Они вызвали подкрепление. Они всё ещё не знают наверняка, то ли мы явились сюда ради хранилищ, то ли ради корпоративных офисов. В данный момент они подозревают терроризм, а не ограбление. Они разделили своих людей, ищут нас на лестнице. Так что программка-шпион, наверное, сработала.

Я мало что знала о программе, которую скормила их сети — в смысле, как именно Врег и Ревик её разработали, но я знала, что она должна сделать. Программа разработана так, чтобы излучать ложное aleimi-поле вокруг заражённых компьютеров. Через определённые промежутки времени она прыгала с компьютера на компьютер и с этажа на этаж в рамках сети, отключая одни поля и включая другие. К этому времени она должна была заразить каждую машину на верхних десяти этажах, где находились корпоративные офисы.

Как минимум она должна сбить с толку видящих, которые им помогали.

— Не болтают о нашей численности? — спросил он.

Я тихо щёлкнула языком.

— Они думают, что нас минимум семеро. Двое вышли на десятом, и ещё пятеро, которых их главный разведчик почувствовал на четырнадцатом и пятнадцатом. Они знают, что мы маскируем нашу численность, просто не уверены, как и в какую сторону.

Ревик кивнул, не глядя на меня.

— Пять секунд, Элли, — сказал он, вставляя пулю в пистолет.

Я подняла голову, наблюдая, как над двойными дверями сменяются числа. Как раз когда он заговорил, цифра 1 померкла, а вместо неё зажглась буква Л.

Последовала пауза, и казалось, будто прошла целая вечность до тех пор, как кабина задребезжала и остановилась.

Затем двери издали сигнал и начали открываться.

Когда дверь открылась, Ревик подался назад, вторя её плавному скольжению.

Я наблюдала, как его глаза начинают светиться, затем осознала, что мои тоже светятся, поскольку мне сложно было сосредоточить свой физический взгляд на тусклой комнате за открывшимися дверьми. Эта помеха не имела значения; мой aleimi так ярко освещал пространство, что я видела всё в Барьере вплоть до сетки линий, обозначавших ловушки-детекторы движения на мраморных полах.

Свет Ревика плотнее вплёлся в мой, затем он поддел меня, чтобы я его прикрыла.

Как только я перенаправила фокус своего внимания, он скрылся в проёме.

Осознав, что он отключил напольную сетку, я последовала за ним наружу и вышла в лобби с высокими потолками. Украшенное настенной мозаикой Статуи Свободы до самого потолка, фойе щеголяло интерьером в стиле ар деко, который вторил наружной архитектуре здания.

Всё, кроме стола охраны, скрывалось в темноте. Я посмотрела на стол ровно настолько, чтобы увидеть двух охранников в униформе, которые лежали на полу — видимо, Ревик их вырубил.

Используя два пистолета, я следила за лифтами, входной дверью, выходом на лестницы и столом охраны, поминутно косясь на Ревика, который стоял возле дверей с органическими панелями, ведущими в единственное помещение на первом этаже. Всё здание принадлежало одному международному банковскому конгломерату, но только на уровне лобби находилось настоящее отделение банка.

На этажах выше находились брокерские фирмы, ипотечные специалисты и тому подобное, но нам нужен был доступ к клиентскому имуществу. На самом деле, это преимущество, поскольку охрана будет предполагать обратное, раз мы видящие.

Их протоколы также опирались на это предположение.

Нужное нам хранилище располагалось прямо под офисом банка и отделялось полутора метрами бетона и органических сенсорных панелей. Чтобы получить доступ, нужно пробраться через лабиринт сканирований ДНК, сенсоров движения, программ распознавания лиц и походки, часовых спусковых замков и других сюрпризов, которые встретятся нам по пути.

Большинство работников этого отделения банка даже не знали о существовании подземного помещения. Они имели доступ только к обычному отсеку депозитных ячеек. Подземные хранилища отводились для самых престижных клиентов банка, и путь к ним лежал только через встречу с региональным управляющим или начальством банка.

Если мы застрянем в нижних хранилищах, нам конец.

Конечно, у Ревика имелся запасной план на этот случай — он же мистер Запасной План, серьёзно — но, как и с лифтами, наши варианты мне не нравились. Основной план сводился к тому, что Ревик пробьёт дыру в стенах как можно ближе к месту, где они встречались с канализацией, используя газопровод. Скорее всего, это подразумевало перегрузку энергосистемы и массовое отключение электричества — это при условии, что он не воспламенит магистрали близлежащих зданий и не сравняет с землёй пять кварталов.

Ревик такой Ревик — он просчитал все возможности, включая приблизительные потери.

Он насчитал пятьдесят погибших по самым скромным подсчётам, если мы прибегнем к такому.

Я всё ещё училась планировать такие вещи с тем, что Ревик называл «принять новое определение термина „сопутствующие потери“».

Если же судить оптимистично, то мы выйдем через парадную дверь безо всяких потерь.

Ревик разобрался с замком за те несколько секунд, что я думала об этом.

Затем я уже пятилась в его сторону, держа оба пистолета примерно на уровне плеч и сканируя глазами и светом лобби и тротуар за односторонними панелями. Странно было ощущать там нормальных пешеходов, пусть даже и немногочисленных. Через четыре квартала к западу отсюда находилась Пятая Авеню, полная ярких огней, сигналящих такси и пешеходов, которые направлялись в клубы и бары практически до рассвета.

Я ощутила тычок Ревика и прибавила шагу, всё ещё двигаясь задом наперёд, когда вошла через органические двери в лобби отделения банка. Он уже уговорил органические машины отключить второй комплект напольных сенсоров, но несколько неорганических охранных механизмов продолжали отслеживать наши передвижения по главному лобби банка.

Приладив глушитель на дуло своего «пустынного орла», он тут же выстрелил в одну настенную камеру, затем в другую. Поскольку телекинез оставлял вспышку в Барьере, хоть я и прикрывала нас щитами, он решил воздержаться от него здесь до самой последней минуты.

Конечно, всё равно существовала вероятность, что к тому времени кто-то уже увидел нас через камеры. Или через виртуальные каналы, подключённые к их гарнитурам, которые функционировали отдельно от той органики, что Ревик теперь контролировал своим aleimi.

Во время наших планировочных сессий Ревик обговорил эту и несколько других возможностей. Поскольку большинство финансовых институтов теперь нанимали видящих для консультации по вопросам безопасности, в их системы часто встраивались запасные варианты.

Я также вынуждена была напоминать себе то, что Ревик вбивал в меня в начале каждой операции.

Всё не пройдёт гладко.

Я это знала. Я даже испытала это на своей шкуре, особенно во время операции в Секретариате. Что-нибудь непременно пойдёт не так, как бы тщательно мы ни планировали. Мы могли лишь надеяться, что сумеем адаптироваться под это.

Однако всё это по-прежнему мне в новинку, так что сложно было не паниковать, когда ситуация внезапно и сильно отклонялась от курса.

Поэтому мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не заистерить, когда я увидела, как Ревик внезапно кинулся на ближайшую стойку с кассами банка. Я ощутила вспышку его тревоги, а затем он подпрыгнул на метр с лишним из стоячего положения, двигаясь так быстро, что я с трудом удержала щит вокруг него.

Прежде чем он успел повернуться ко мне, я уже забиралась на ближайшую стойку возле себя.

К сожалению, её столешница оказалась намного более узкой и заставленной пластиковыми ящичками с разноцветными бланками и буклетами. Я постаралась удержать равновесие, расставив ноги. Я находилась очень далеко от всего остального, на «островке» между шестами с канатами, указывающими, как люди должны были образовывать очереди перед каждой кассой.

— Что? — шёпотом спросила я. — Что случилось?

Он показал мне молчать, затем указал на пол.

Я попыталась проследить за его жестом глазами, затем сдалась и использовала проблески своего экстрасенсорного зрения под Барьерным щитом, который я как-то умудрялась поддерживать вопреки панике.

Посмотрев на пространство, куда указывал его свет, я почувствовала, как что-то в моём животе похолодело.

Что бы это ни было, оно определённо живое.

Оно напомнило мне те органические, похожие на насекомых машины, которые Чандрэ использовала несколько лет назад, когда мы осуществляли операции против Териана. Ещё больше такого «животного» ощущения было присуще лишь той разумной стене, на которую мы наткнулись в отделении с главным процессором Секретариата. Позднее Ревик сказал мне, что нам чертовски повезло, что эта штука нас не убила.

Машина, которая сейчас шагала по полу, пожалуй, являлась чем-то средним между двумя этими вещами в плане общего интеллекта.

Длинный, похожий на щупальце придаток, вышел из макушки её головы и прикоснулся к полу. Машина неподвижно помедлила, словно прощупывая пол на предмет вибрации.

Я рискнула быстренько послать вопрос Ревику.

«Что она может сделать с нами?» — спросила я.

«Помимо активации сигнала тревоги? — последовал его сжатый ответ. — Взорвать. Уничтожить всю переднюю часть банка. А ещё она оснащена газом. Нам чертовски повезло, что они не подумали активировать её ранее. Должно быть, они держат её в пассивном состоянии на случай, если кто-то проникнет на первый этаж».

Он взглянул на меня. Его глаза напоминали слегка светящиеся кружки на лице.

«Оно здесь для защиты хранилищ, Элли. По частному контракту. Даже банк не нанёс бы такой удар без чертовски весомой причины. Они бы наняли ещё больше видящих, но не стали бы взрывать своё здание. Кто-то заплатил им, чтобы поместить сюда эту штуку».

Я озадачилась его словами. «Что это значит?»

Он улыбнулся. Я еле-еле увидела это сквозь свечение его глаз.

«Это значит, что ты права. То, что здесь спрятано… Это важно».

Я собиралась ответить, но он сосредоточился обратно на машине. Я увидела, что его глаза засветились ярче, и уплотнила свой свет, стараясь заблокировать вспышку, которая собиралась прорваться сквозь щит.

«Готовься, — мрачно послал Ревик. — Мне придётся спровоцировать сигнал тревоги».

Мой адреналин подскочил. «Что?»

Ревик кинулся через проход между нами, еле-еле приземлился на мраморную столешницу и переместил руки и ноги так, чтобы восстановить равновесие. Я едва успела сделать вдох, когда он схватил меня за запястье и притянул к себе, заключив в объятия.

Его свет полыхнул прежде, чем я успела испугаться.

Он крепко прижал меня к груди и поднял такой плотный щит, что он заблокировал мне почти весь обзор на комнату. Белый, полный вен купол опустился вокруг нас, как раскрашенная штора. На кратчайшее мгновение где-то у моих ног полыхнул яркий свет.

Затем ударило мощное ощущение давления.

По другую сторону защищавшей нас оболочки стало видно движение, струящиеся потоки, которые увеличивали давление на маленькое пространство, которое мы делили. Словно наблюдая, как штормовой ветер скользит по ветровому стеклу машины, я видела вокруг нас размытые мазки стремительного движения, но ничего не чувствовала. От давления стало невозможно пошевелиться. Я чувствовала себя зажатой, и даже не столько руками Ревика, сколько тем плотным ощущением стиснутого воздуха.

Затем я внезапно ощутила, как его руки сжались ещё крепче.

Охнув, Ревик вцепился в меня, словно для опоры.

Я ощутила, как его щит дрогнул, затем начал разваливаться.

В то же мгновение по нам ударил звук.

Мои лёгкие наполнились дымом, вынудив меня закашляться. Ревик всё ещё держался за меня, но я чувствовала, что в его свете что-то изменилось. Мои ладони пытались найти источник этой перемены и остановились только тогда, когда он всем телом вздрогнул, отстраняясь от моих ощупывающих пальцев.

— Иисусе! — это слово само вырвалось из меня. Мои пальцы вновь прикоснулись к куску металла, вонзившемуся в его бок. — Ревик… боги!

— Я в порядке, — держа меня за руку, он поддел меня своим светом, говоря слезать со стойки.

Я посмотрела вокруг нас, окидывая беглым взглядом приёмную зону банка. Пространство выглядело настолько иначе, что я не могла сориентироваться.

Я уставилась на перевёрнутые и заваленные обломками столы и отгороженные рабочие места, где днём, наверное, сидели банковские менеджеры и специалисты по займам. Тут от потолка отвалился огромный кусок и сокрушил два стола, заставив меня вздрогнуть и вжаться в Ревика. Длинный L-образный стол, перегородки и что-то вроде светокопировального аппарата провалились в дыру в потолке с ещё большим грохотом, создавая клубы дыма и пыли.

Ревик снова подтолкнул меня.

В этот раз я спрыгнула на пол.

Когда он не последовал за мной, я подняла ладони, чтобы схватить его за руки и помочь спуститься. Вздрогнув, он присел, затем медленно слез на пол, держа спину напряжённой и опираясь на меня. Я опять просканировала его, в этот раз более тщательно.

— Ты ранен, — я стиснула зубы, стараясь сохранять спокойный тон. — И не слегка, Ревик. Это серьёзно. Нам нужно уходить. Сейчас же… пока не прибыло подкрепление.

— Нет, — его глаза сделались неподвижными, губы сурово поджались. — Мы это достанем, Элли. Что бы там ни было. Другого шанса у нас не будет.

Я прикусила губу. Я знала, что он прав.

Что бы там ни находилось, после такого они определённо его переместят.

— Мы это достанем, — произнёс он решительно. — Мы уже проделали половину работы.

— Какой от этого толк, если мы окажемся в камере СКАРБ? — раздражённо переспросила я. — Или если ты окажешься в морге, чёрт подери?

Он поддел мой свет. Я посмотрела, на что он показывал — дрожь в конструкции. В этот раз она происходила из какого-то другого места — не из банка и даже не от видящих из частной охранной фирмы, которых наняли защищать здание.

В этом свете жили Дренги.

Там жило и нечто иное — нечто, что со временем казалось мне всё более знакомым, хотя я и не могла пока что дать этому название.

— Ты была права, Элли, — тихо повторил Ревик. Сжав мою ладонь, он поцеловал меня в щеку. — Не останавливайся сейчас. Что бы там ни было, это нам нужно.

Я стиснула зубы, когда из его света выплеснулся очередной спазм боли. Но я была согласна с ним. Мне ненавистна эта беспощадная сторона моего характера, но я ничего не могла поделать. Я чувствовала, как близко эта моя часть объединялась с аналогичной частью Ревика. Казалось, что когда мы оперировали посредством этих частей, нам обоим не было дела ни до чего, кроме конечных целей.

В последнее время я часто проигрывала сражения с этой частью.

— Ладно, — я услышала эту часть в своём голосе. — На тебе наблюдение. Теперь только оружие. Я хочу, чтобы ты берег свет для манипуляций. То же самое касается твоего тела. Скажи мне, если ослабеешь или начнёшь терять сознание. Мы разберёмся со шрапнелью в хранилище.

Я подняла взгляд и невольно сглотнула при виде облегчения на его лице.

— Они идут за нами, — предостерегла я. — Если мы войдём сейчас в хранилище, мы окажемся в ловушке, а значит, тебе придётся нас вытаскивать. Как думаешь, ты сумеешь опять поставить достаточно мощный щит, чтобы защититься от взрыва, если нам придётся пробиваться через стену?

Последовала пауза, во время которой я почувствовала, как он сканирует свой aleimi.

Он медленно кивнул, посмотрев на меня. Я вновь ощутила его облегчение, которое сделалось даже более явным, чем прежде. Я также видела, что он думает, прогоняет различные сценарии в своей голове.

— Да, — сказал он.

Я знала, что он не стал бы врать мне о таких вещах, так что лишь кивнула.

Он опирался на меня примерно половиной своего веса, когда мы направились к входу в хранилища.

И даже так он сильно хромал. Его левая рука лежала на моих плечах, а правой, держащей пистолет, он целился в пространство за нами. Смотрел он тоже назад. Я знала, что ему наверняка больно так поворачиваться, потому что рана располагалась прямо под его рёбрами с правой стороны туловища, но я также знала, что ему нужно нас прикрыть, поэтому не спорила.

Вместо этого я как можно быстрее вместе с ним обошла дыру в полу.

В середине кратер, должно быть, достигал глубины в два метра. Я не видела ни следа органической машины — должно быть, её уничтожил взрыв.

Мы добрались до другого края дыры, где находились кассы банка, и я с облегчением увидела, что взрыв снёс первый комплект дверей. Пласт органического металла наполовину свисал до дымящегося ковра, болтаясь на одной-единственной сломанной петле.

Всё покрывала белая пудра цементной крошки и гипсокартона, и мы с Ревиком не были исключением.

Когда мы дошли до проёма, я остановилась ровно настолько, чтобы помочь Ревику аккуратно войти в узкий проход между болтавшейся дверью и стеной.

— Я разберусь с органическими замками, — сказала я ему. — Делай всё в своих силах, чтобы сберечь свет, даже с базовыми сканированиями. И с наблюдением. Просто покажи, и я разберусь. В данный момент нам уже не нужна точность.

Я почувствовала его безмолвное согласие.

Я осознала, что мы согласились по поводу ещё одной вещи, даже не обсуждая.

Теперь уже я была за главную.

Глава 5 Тихая ночь

Джон просунул голову в одну из комнат, которая служила общим помещением для бывших Повстанцев и других разведчиков среднего и высокого ранга.

Конкретно эта комната служила для просмотра каналов, а также как станция виртуальной реальности.

Располагаясь на пятьдесят шестом этаже отеля видящих, она раньше была люксом бизнес-класса, пока отсюда не убрали стол для совещаний и стулья, находившиеся здесь изначально. Мебель в корпоративном стиле сменилась диванами, журнальными столиками и креслами с откидными спинками, которые расставили как в кинотеатре перед длинным монитором, который занимал одну стену в комнате.

Единственное, что осталось от предыдущей меблировки комнаты — это аквариум на 400 галлонов воды с морскими рыбами, да буфетный стол вдоль одной из стен.

Убрали даже блёклые картины в корпоративном стиле, повесив на их место флаг Семёрки и ещё более крупный гобелен с мечом и солнцем.

— Эй, — отважился Джон, выглядывая из-за двери. — Кто-нибудь из вас смотрел новостные каналы?

Два видящих подняли взгляды, и выражения их лиц были почти отсутствующими.

Врег и Джакс не занимали ни одно из примерно дюжины кресел, а устроились прямо на полу перед огромным настенным монитором. Всё освещение в комнате, кроме самого монитора, было выключено, так что их лица казались призрачными, купаясь в синеватых отсветах движущихся кадров старого фильма, который проигрывался, пока они сгорбились над колодой карт.

Когда Врег увидел его, выражение его лица заметно напряглось, затем он посмотрел за плечо Джона, словно проверяя, один ли он. Не глядя Джону в глаза, он опять уставился на стопку карт, лежавших на ковре между ним и Джаксом.

— Вы, парни, сейчас на дежурстве? — спросил Джон, когда они оба не ответили.

Врег пожал плечами, не поднимая взгляда, и положил карту, которую он начал доставать из большой стопки.

— Мы бодрствуем, — фыркнул он. — Так что… более-менее да. Основная группа внизу.

Джон посмотрел на этих двоих, затем нетерпеливо выдохнул.

— Что ж, пожалуй, вам стоит посмотреть новости, — сказал он. — О, и между прочим, Элли пропала. И Ревик тоже.

Врег поднял взгляд. Несколько секунд он молча смотрел на Джона, и его тёмные глаза внезапно сфокусировались.

— В каком смысле… пропала?

Джон пожал плечами.

— В смысле мне не спалось, так что я пошёл проверить, спит ли Элли, и её не оказалось в её комнате. И Ревика тоже, — Джон показал за своё плечо неопределённым жестом. — Внизу их тоже нет. Их нет в спортзале, у бассейна или в ресторанах. Их также нет у Фиграна, на станции охраны или в общих комнатах. Никто из охраны не видел, как они ушли. Их вообще никто не видел после ужина.

Врег и Джакс переглянулись.

Джон услышал, что в его голос просачивается раздражение.

— Я один заметил, как странно эти двое вели себя в последнее время?

Тут выражение лица Врега заметно расслабилось. Посмотрев на карты в своей руке, он усмехнулся и обменялся многозначительным взглядом с Джаксом, чьё лицо выражало такое же понимание.

— Ты уверен, что они не уединились где-нибудь, кузен? — сказал Джакс, положив свою карту поверх карты Врега. — Брат Сайримн практически не скрывал своего дискомфорта в этом отношении. От любого, у кого есть глаза, — покосившись на Врега, Джакс опять обменялся улыбками со старшим видящим. — Чёрт, да я удивлён, что он продержался так долго. Его жена тоже не деликатничала. Я поставил деньги на то, что он сорвётся ещё до того, как самолёт приземлится в Нью-Йорке.

— Я тоже ожидал этого, брат мой, — подтвердил Врег, всё ещё не поднимая взгляда. — Полагаю, открытая конструкция заставила его засмущаться.

Джакс широко улыбнулся.

— Gaos всевышний. Он точно изменился.

Врег фыркнул в знак согласия.

Джон почувствовал, как стискивает челюсти.

— Говорю же, вам стоит посмотреть новости.

— И что там в новостях? — Врег неопределённо взмахнул пальцами, его тон оставался пренебрежительным. — Почему ты беспокоишь нас, брат?

Он по-прежнему не смотрел Джону в лицо, и почему-то Джона это начинало ужасно раздражать.

Он осознал, что эти двое пили.

Раздражённо заскрежетав зубами, Джон подошёл к дивану и схватил пульт с подушки за плечом Джакса. Подняв небольшое устройство, он навёл его на угол экрана и отдал голосовую команду с адресом канала, который он смотрел в своей комнате.

Из динамиков монитора тут же хлынул звук.

Он оказался достаточно громким, чтобы Врег и Джакс подпрыгнули.

Они оба резко повернулись к стене, где женский аватар громко говорил, заглушая вой сирен и прижимая гарнитуру к уху, пока она продиралась через какую-то толпу.

На фоне аватары сотрудников правоохранительных органов бежали к небоскрёбу. Из его разбитых зеркальных окон, выходивших на улицу, валил дым.

Джон видел униформы не только полиции Нью-Йорка, но также ФБР и Национальной Безопасности — а значит, СКАРБ, скорее всего, тоже прибыл на место. Большинство облачилось в спецназовское обмундирование и вооружилось автоматическими винтовками, направляясь в дыру среди органических панелей высотой в один этаж. Органическое стекло обломками усеивало тротуар. Металлические перекладины на нижнем уровне здания расплавились и приняли причудливые загнутые формы, указывая на то, что взрыв случился внутри.

— Это что, блядь, такое? — спросил Врег, выпрямляясь.

Когда сирены завыли ещё громче, видящий вздрогнул и щёлкнул пальцами, прося Джона убавить звук. Джон подчинился как раз тогда, когда слова женщины сделались различимыми вопреки звону стекла, бьющегося о тротуар, и пронзительным сиренам изнутри здания, которые перебивали сигналы машин скорой помощи.

— …С нами начальник внутренней безопасности Хайнрихтер Глобал Банк, Грэг Андерс, который говорит нам, что нападение всё ещё не прекращается вопреки их первоклассным защитным системам противодействия терроризму.

Аватар женщины улыбнулся аватару мужчины, которого бегущая строка идентифицировала как Грэга Андерса.Её зубы показались поразительно белыми на фоне черноты позади них.

— Грэг, вы можете рассказать нам подробнее о том, что происходит внутри?

Неприметное мужское лицо находилось над тёмной одеждой, которая видоизменялась поверх явно модифицированного виртуального тела. На аватаре виднелись даже пятна сажи, примерно там, где они, наверное, находились на лице мужчины.

— Конечно, Трейси, — его зашифрованный голос звучал устало. — Общее количество нападавших всё ещё неизвестно. Мы считаем, что ползун на первом этаже убил как минимум двоих буквально только что, — он посмотрел на неё. — Между прочим, это новейшее устройство, которое мы установились совсем недавно. Это первоклассное антитеррористическое устройство, призванное служить последней линией обороны для активов на первом этаже. К счастью, оно прекрасно выполнило своё предназначение вопреки тому, что эта группа явно знала, что делает.

Мужчина положил свои толстые виртуальные руки на пояс и прочистил горло.

— …К сожалению, в данном случае это могло оказаться бесполезным. Команды безопасности сообщают нам, что сейчас на верхних этажах, где размещены корпоративные офисы, находится как минимум ещё одна группа подозреваемых. Мы полагаем, что именно там осуществляется настоящее нападение. Это так называемое «ограбление банка» на первом этаже сейчас выглядит скорее отвлечением, которое должно было увести наши команды с верхних этажей.

— Почему вы так уверены, Грэг? — спросила Трейси, наклоняясь поближе, потому что на фоне ещё громче завыли сирены.

Мужчина мрачно улыбнулся.

— Ну, — ответил он со вздохом. — Мы знаем, что для этой работы наняли как минимум двух прекрасно обученных видящих. Таких видящих, которые обычно не нужны для ограбления банков.

— И почему же? — настаивала Трейси. В ответ на его ровный взгляд она ободряюще улыбнулась. — …Для наших зрителей, Грэг. Не могли бы вы объяснить, почему видящий не станет грабить банк? В конце концов, подавляющее большинство их расы живёт в нищете, разве не так?

Грэг кивнул, и выражение его аватара прояснилось.

— Слушайте, единственная причина, по которой видящие не грабят нас вслепую каждый день — это потому что мы в основном имеем защиту от их способностей, и на самом деле у них нет необходимости. С определённой точки зрения, видящие могут жить в нищете, это верно. Но видящий с хорошим спонсором не умрёт с голода, поверьте мне, Трейси. Большинство из них живёт чертовски хорошей жизнью, если честно. Намного лучшей, чем у их человеческих братьев во многих частях света.

Когда Трейси улыбнулась и ободряюще кивнула, он ткнул большим пальцем в сторону банка.

— Даже у видящего-террориста или преступника — то есть, обладающего адекватными навыками света и не находящегося под защитой легального человеческого спонсора — нет необходимости грабить банк вот так. Видящий без ошейника может попросту надавить на человека или, чёрт подери, просто самостоятельно подойти к кассиру в банке и убедить, что на его счету есть шесть миллионов, и совершенно нормально, что он переводит эти деньги на другой оффшорный счёт. Чёрт, да он мог бы взять это всё наличкой и спокойно выйти через парадный вход. Видящим не нужно красть у нас… вот так, — улыбка аватара посуровела. — Вот почему мы надеваем на них ошейники, Трейси.

Трейси улыбнулась, широко раскрыв глаза и продолжая подбадривать его.

Джон не потрудился посмотреть на Врега или Джакса, чтобы оценить их реакцию.

— То есть, вы подозреваете, что за этим нападением стоят также человеческие спонсоры? — бодро спросила Трейси, поднося микрофон к лицу мужчины.

Аватар начальника охраны пожал своими широкими плечами, но на мультяшном лице проступило мрачное выражение.

— Нет, Трейси. У нас есть основания полагать, что эти видящие действуют сами по себе.

— И почему же? — упорствовала она, наклоняясь ближе, когда мимо них пробежала ещё одна группа в военной экипировке.

— Слушайте, — сказал он, проведя по лицу аватарной рукой. — Я не хочу пока говорить слишком много… но у нас есть причины полагать, что к делу причастен один или несколько известных телекинетиков. А это означает терроризм видящих. А не люди, ищущие наживы.

Джон взглянул на Врега и выразительно приподнял бровь.

Врег удерживал его взгляд всего несколько секунд.

К тому времени, когда Джон посмотрел обратно на монитор, мужчина из новостей уже показывал на другое изображение, увеличивавшееся на экране во время его речи.

— …Видите ли, мы установили его личность. Мы получили изображение с камер старых моделей, которые расположены на лестницах возле одного из помещений для руководства.

— С неорганических, он хочет сказать, — раздражённо буркнул Врег.

Джон понимал, что имел в виду Врег. В нынешнее время органика была повсюду, несмотря на запрет на коммерческое производство и владение сложными формами живых машин. Новостные каналы вели себя так, будто этот закон всё ещё что-то значил, но любой, кто работал на корпоративном уровне посерьёзнее доставки, или имел связи с правоохранительными органами или армией, знал, какой это бред на самом деле.

Машины стремительно распространялись, причём пугающими темпами.

Джон позабыл про всё это, когда на экране появился чёткий кадр.

На лестничной площадке стояли двое.

Один — спиной к камере. Силуэт был меньше, ниже ростом и определённо принадлежал женщине.

Другой возвышался на добрых тридцать сантиметров выше, имел широкие плечи и явно был мужчиной. Он повернулся почти прямо лицом к камере.

Джон увидел на лице Ревика противоречивый набор эмоций, когда тот наклонился поцеловать женщину, стоявшую перед ним на лестнице. Его глаза на мгновение закрылись, когда он немного продлил поцелуй. Она вцепилась в него — её длинные тёмные волосы были убраны в заплетённый конский хвост, и она была одета в такие же брюки и ботинки с органической броней, что и у него, а также в чёрное пальто до лодыжек — его Джон узнал по шкафчикам с военным обмундированием под лобби отеля.

Звука не было, но Джон видел, что губы Ревика шевелились, и он что-то сказал ей, а затем положил руку на замочный механизм двери.

Джон услышал, как Врег выругался, и покосился на него.

Он заговорил на том языке, на который переходил в моменты, когда был расстроен. Джон не знал точно, что это за язык, но Элли как-то раз сказала, что она уверена — это монгольский. В любом случае, мускулистый татуированный видящий теперь уже встал, скрестив мощные руки на груди. Расставив ноги, он уставился на настенный монитор.

Джон заметил, что Джакс тоже встал, но его лицо выражало скорее озадаченность.

А на лице Врега виднелось знание, граничившее с раздражением.

Джон взглянул обратно на монитор как раз тогда, когда дверь на лестничной клетке открылась. Стрельба началась практически сразу же. Ревик присел с краю, хотя Джон даже не видел, как он движется. Элли пригнулась одновременно с ним. Она тоже вытащила пистолет, но пока что не стреляла.

Через несколько секунд Ревик вышел в помещение за лестницей, показывая ей…

…и тут куда более громкий звук сотряс динамики монитора.

Он заставил колонки задребезжать и затрещать.

Все трое мужчин отпрянули от экрана.

Поначалу Джон подумал, что это запись с лестничной клетки в банке… затем вспомнил, что раньше запись была без звукового сопровождения. Чем бы ни был этот грохот, должно быть, он донёсся из прямого эфира.

А значит, это происходит прямо сейчас.

— Что за di'lanlente a guete это было? — Джакс уставился на монитор с разинутым ртом.

Прежде чем Джон или Врег успели ответить, лицо женщины заполнило экран.

Поначалу Джон подумал, что с её аватаром что-то не то.

Затем он в ужасе осознал, что на ней нет аватара. Для большинства репортёров это всё равно что появиться в кадре совершенно голым.

Она или забыла активировать его перед тем, как выйти в прямой эфир, или что-то его деактивировало. В любом случае, на мониторе появилось куда более старое, не такое гладкое и лишённое морщин лицо.

Она говорила тихо, и в её голосе звучала паника. Очевидно, мурлыканье фальцетом, которое женщина использовала ранее, также было полным притворством.

— …Прерываю наше интервью, чтобы сообщить вам свежие новости о событиях, происходящих прямо сейчас на нижних уровнях банка…

Её голос прервался шипением, затем вернулся и зазвучал громче.

— …Как минимум два видящих, по данным охраны банка, — она закашлялась, задыхаясь, и её голос зазвучал немного хрипло. — Они вломились в частные охраняемые ячейки какого-то из элитных клиентов банка. Когда охрана начала подступать к ним…

Очередной взрыв статического шума затмил её лицо и голос.

Джон видел, что здание позади неё трясётся. Стекло посыпалось на тротуар из окон, разбившихся на верхних этажах.

Голос женщины почти превратился в крик.

— …Похоже, предприняли попытку сбежать, пробив дыру в стене хранилища. Охрана сообщила нам, что стены там больше полутора метров толщиной и состоят из бетона со стальной арматурой и щитами военного класса…

Джон успел подумать, что её настоящий голос понравился ему больше фальшивого, когда очередной взрыв за её спиной превратил изображение и голос в статический шум.

В этот раз вместо её лица появился сигнал экстренного вещания.

Двухмерный символ дёрнулся пару раз, затем переключился на опрятную студию с длинным столом, за которым лицом друг к другу сидели четыре человека с аватарами и спорили. Похоже, они не заметили перебоя в сигнале и продолжали громко перебивать друг друга, обсуждая возможные мотивы террористов, напавших на банк.

Прежде чем Джон успел сообразить, о чём они говорят, Джакс уже стал надевать плечную кобуру с пистолетом, которая лежала рядом на стуле. Он не смотрел на Джона или Врега и принялся застёгивать плотную шерстяную кофту поверх кобуры и поношенной футболки под ней.

Джон покосился на Врега, когда видящий с решительным злым взглядом направился к двери.

— Куда вы идёте? — спросил Джон, обращаясь к ним обоим, но в первую очередь к Врегу.

Врег с неверием уставился на него. Он помедлил ровно настолько, чтобы повернуться лицом к Джону и показать одной рукой на монитор.

— А ты как думаешь, куда я иду, маленький брат? — парировал он. — Они только что детонировали антитеррористическое устройство на первом этаже блядского фашистского банка… Меч и твоя сестра внутри. А теперь прогремел ещё один взрыв. Мы с тобой оба знаем, что на верхних этажах нет второй команды. Так что то, за чем они пошли, должно находиться в хранилище. Если они там только вдвоём, а мы оба прекрасно это знаем, значит, они только что пересидели как минимум один взрыв, а то и два. Ещё это значит, что они могли устроить как минимум один из этих взрывов… А Ненз не стал бы делать этого, если бы не очутился в отчаянном положении, ilyo.

Джон побледнел, когда слова видящего отложились в его сознании.

Секундой спустя он последовал за ними, когда Джакс вместе с Врегом пошёл к двери, застёгивая вторую кобуру на поясе. Джакс выглядел мрачным и помедлил только тогда, когда они с Врегом одновременно надели куртки у двери.

— Что вы будете делать, когда доберётесь туда? — спросил Джон. — Вы вообще знаете? Они же всё там окружили…

Когда Врег его проигнорировал, Джон повысил голос.

— Это здорово, что вы такие верные и всё тому подобное, — язвительно произнёс он. — Но ваш приятель, Ненз… он не поблагодарит вас, если вас так глупо пристрелят. На самом деле, это его только разозлит.

Врег почти не смотрел на Джона. В его голосе звучали нотки юмора, которые не отразились в его тёмных глазах.

— Ты беспокоишься обо мне, маленький брат? — спросил он. — Может, мне стоит рассказать Дорже об этом твоём беспокойстве. Ему это может не понравиться.

Джон прикусил губу.

— Чего?!

Врег вздохнул и щёлкнул языком. Затем он повернулся и сделал несколько шагов вглубь комнаты. Дойдя до Джона, он остановился и тяжело опустил мускулистую руку на его плечо.

В этот раз его взгляд выражал скорее сочувствие.

— Я поеду туда, юный брат, — серьёзно сказал Врег. — Я бы предпочёл находиться поблизости на случай, если мы сможем что-нибудь сделать. По возможности помочь им. Если даже и не получится… — он сделал один из тех неопределённых жестов рукой, который Джон не сумел интерпретировать. — Он сделал бы то же самое. Ведь это мы можем сделать друг для друга? Разве не для этого ты пришёл и сказал мне это? Чтобы помочь?

Джон взглянул на Джакса, но другой видящий уже находился в Барьере. В его глазах появилось отрешённое, далёкое выражение, затем он вставил ВР-гарнитуру в ухо и включил её.

Отпустив Джона, Врег вернулся к Джаксу у двери.

Обменявшись какими-то безмолвными репликами с молодым видящим, Врег открыл дверь и жестом показал Джаксу выходить первым. Как только Джакс вышел за порог, теперь уже разговаривая с кем-то по гарнитуре, Врег посмотрел Джону в глаза.

— Ну? — сказал он, когда Джон не сдвинулся с места.

— Что ну? — переспросил Джон.

— Ты идёшь? Или нет?

После недолгой паузы Джон кинулся вперёд, направившись к открытой двери.

— Да, я иду.

Глава 6 Привлекающий взгляды

Джон стоял на 24-й Вест-стрит, в нескольких кварталах от Пятой Авеню.

Впервые с тех пор как они покинули отель, у него появилось время, чтобы поразиться приглашению Врега — а также тому факту, что видящий недавно начал называть его «братом», а не «кузеном», что являлось привычной формой вежливого обращения видящего к человеку.

Он понятия не имел, что означало ilyo, но и так Врег назвал его не в первый раз.

При первом знакомстве с Врегом-Повстанцем у Джона сложилось впечатление, что китайский видящий воспринимал его как прихоть Ревика и Элли, раздражающего человечка, а не личность как таковую. С другой стороны, учитывая прошлое Врега в Первой Мировой Войне и с Дренгами, Джон всегда считал, что Врег обладает низкой терпимостью к людям в целом.

Отношение лидера Повстанцев к нему изменилось — и довольно сильно — после того, как Вэш извлёк Дренгов из его света, а также в последующие месяцы. Джон поначалу думал, что эта перемена скорее ради Элли и Ревика. Однако в отличие от некоторых бывших Повстанцев Врег не менял своё отношение к нему в зависимости от того, были ли рядом Элли или Ревик.

Если уж на то пошло, он обращался с ним более вежливо, когда их не было рядом.

Однако этой ночью Джону было некогда об этом думать.

Врег настоял, чтобы Джон надел бронированные штаны, а также бронежилет и пальто, не сильно отличающееся от того, которое Ревик носил в том кадре на лестничной площадке. Одежда была довольно непримечательной, по крайней мере, ночью в Нью-Йорке, и скрывала два пистолета, которые он носил в плечных кобурах под пальто, а также шесть-семь магазинов.

Джон всё ещё не мог отделаться от ощущения, что он одет в какой-то костюм.

Опять-таки, Врегу никогда не удавалось быть особенно неприметным… даже в Нью-Йорке.

Джон наблюдал, как видящий привлекает взгляды, пока они шли по Пятой Авеню, а затем через 24-ю стрит и вверх по Седьмой Авеню, поскольку Врег решил, что Ревик и Элли, должно быть, передвигаются под землёй. Не все эти взгляды были враждебными; на самом деле, во многих виднелся совершенно невраждебный интерес, особенно в клубных районах, которые они миновали.

Врег притягивал немало взглядов, и даже Джон поймал себя на том, что он сам смотрит на видящего (исподтишка, конечно) так, как не смотрел раньше.

Даже в самых безумных мечтах ему не могло подуматься, что Врег будет считаться привлекательным внешне — в плане того, как он одевался, как держал себя, но он явно был привлекателен… как минимум в Нью-Йорке. На него засматривались и женщины, но Джон заметил чертовски много взглядов от мужчин, и не слишком деликатных.

При других обстоятельствах это наблюдение было бы забавным.

Даже теперь Джон думал о том, что надо не забыть рассказать Элли… при условии, что этой ночью ей не удастся угробить себя и своего мужа.

Сам Врег, похоже, почти не замечал.

Он повёл других видящих и Джона в обход банка, чтобы избежать внимания от кучи фургонов СМИ, а также военных и местной полиции, сбившихся в одном месте. Однако Врег сказал, что в первую очередь он хотел избежать видящих-контрактников — его команда и Адипан чувствовали, что они окружают место.

К тому времени Балидор уже организовал разведчиков, которые прикрывали их из отеля; насколько мог сказать Джон, эти две команды даже для разнообразия слаженно работали вместе. Хотя Врег всё равно не полностью доверял, что Адипан прикроет ему спину.

Сам Джон порадовался, что именно Врег отправился на поиски Ревика и Элли, учитывая, каким взбешённым звучал Балидор, когда Джон услышал его голос через гарнитуру.

Врег, похоже, был уверен, что к этому времени Ревик уже будет в пути — учитывая, что они услышали из новостей, а также по каналам правоохранительных органов, которые им удалось взломать. Учитывая взрыв в хранилище нижнего уровня, Врег, а также СКАРБ и частная охрана, гнавшаяся за ними, придерживались теории, что Ревик и Элли пытаются скрыться через канализационные трубы.

Поскольку большинство команд людей и видящих, похоже, тоже направлялось под землю, Врег решил рассредоточить их силы в укромном месте и быть поблизости, если Ревику и Элли понадобится помощь. Они уже приготовили план экстренной эвакуации, чтобы спешно вытащить их из города, если возникнет необходимость.

Джон всё ещё корил себя, что не разбудил Дорже, но Врег не хотел ждать, и в этот раз его доводы казались логичными. И всё же у Джона складывалось ощущение, что Дорж не поблагодарит его за то, что он позволил ему проспать такое.

Вой сирен пронёсся по Восьмой Авеню, заставив Джона напрячься и покоситься на Врега, который не отходил от него с тех пор, как они покинули отель. Видящий отключился от Барьера ещё до того, как Джон успел сформулировать вопрос.

— Это не они, — Врег бросил взгляд на Джона. — Помни, хорошие новости — это если они доберутся до отеля раньше нас. Мы здесь только на тот случай, если что-то пойдёт не так.

— По словам Балидора, что-то уже пошло не так, — буркнул Джон.

Врег фыркнул.

— Адипан — ссыкун, — он плавно взмахнул рукой. — Уверен, он прав, и за этим стоит Мост… но Ненз не согласился бы без чертовски весомой причины, каким бы перевозбуждённым он ни был. Адипан ведёт себя так, будто она водит брата Сайримна за член. Что его мозг вообще не функционирует, когда она рядом.

Джон слегка улыбнулся, но не сумел полностью подавить своё беспокойство.

— То есть, ты думаешь, с ними все хорошо?

— Думаю, если бы с ними было не всё хорошо, то горела бы куда большая часть города.

Джон подумал над этим, затем кивнул, чувствуя, как расслабляются его плечи.

— Так как долго мы останемся здесь? — спросил он.

В конце он понизил свой голос до едва слышного бормотания, засунув руки в карманы, когда мимо них прошла очередная группа тусовщиков, покосившихся на них. Джон увидел в этой группе нескольких женщин, повисших на мужчинах. Больше половины из них, похоже, пялились на Врега, и поэтому он начал задаваться вопросами.

Может, у него та боль, о которой рассказывала ему Элли. Она говорила, что временами это работает как огромная неоновая вывеска о сексе, влекущая видящих и людей.

— Шёл бы ты далеко и надолго, брат Джон, — буркнул Врег, закатив глаза. — Gaos. Какого чёрта мы вообще тут делаем? Ищем чей-нибудь член? Тебе Дорже, что ли, дома недостаточно даёт, раз ты думаешь об этом дерьме посреди боевой операции?

Джон стиснул зубы, затем уставился на азиатского видящего. Прежде чем он успел придумать адекватный ответ, подошла Ниила и хлопнула Врега по плечу.

— Мы только что получили новости. Они их потеряли, — повернувшись, она улыбнулась ещё шире и дружелюбно кивнула Джону. — Они бегают туда-сюда как крысы без обоняния.

Джон натянуто улыбнулся в ответ, всё ещё подавляя раздражение на Врега. Но Ниила ему нравилась. Она была одним из тех экс-Повстанцев, которые казались ему совершенно приземлёнными и незлыми, хоть она и была с Ревиком во времена Первой Мировой Войны, как и Врег.

— Обе группы? — спросил Врег, отводя взгляд от Джона.

Она кивнула, снова заулыбавшись.

— Ага, должно быть, босс водил их кругами. Адипан думает, что мы, наверное, можем отправляться домой. Подождём их в отеле. Если только ты не хочешь отправиться на окраину? Наверное, они будут искать безопасный выход там, верно?

Врег кивнул, его тёмные глаза смотрели задумчиво.

— Мы ещё немного побудем здесь, — сказал он.

Джон ничего не сказал, но с облегчением покосился на видящего. Ему не нравилась мысль о том, чтобы просто прохлаждаться в отеле и ждать, когда они вернутся.

При этой мысли Врег посмотрел на него и весело фыркнул.

— Мы останемся как минимум до рассвета, — поправился он, посмотрел на Ниилу и бодренько добавил: —…Проследим, чтобы Ненз и его жёнушка не потерялись. А тем временем, сестра Ниила, ты можешь помочь мне найти брату Джону новый член, чтоб поиграться. Видимо, то, что у него есть дома, ему надоело.

Ниила удивлённо фыркнула и рассмеялась.

В воцарившуюся паузу она посмотрела на Джона с понимающим блеском в глазах.

Джон ещё сильнее стиснул зубы при виде её весёлой улыбки, но ничего не сказал.

К тому времени он достаточно хорошо знал Врега, чтобы понимать — от этого станет только хуже.

Глава 7 Хранилище

Нам пришлось бросить органические светильники.

Не столько из-за физического света, который они производили, сколько потому, что они оставляли aleimi-отпечаток. Он был слабым, но достаточным, чтобы хороший следопыт мог отличить его от крыс и других небольших форм жизни, обитавших в этих цементных туннелях.

Они также могли заметить, что эти отпечатки оставались слишком высоко над землёй.

У меня имелся один неорганический фонарик, который я захватила на всякий случай. Поскольку это был яркий пример экстренной ситуации (худший расклад, где один из нас ранен), я не колебалась и использовала его, но всё равно экономила и выключала его всякий раз, когда мы приближались к другому источнику света и могли видеть без фонарика.

Мы прошли… несколько миль, кажется.

Так много, что я не могла нормально об этом думать.

Так много, что я впала в то отупелое состояние измождения, где время, казалось, одновременно замедлялось и ускорялось в ненужную сторону. Я понятия не имела, где мы находились, как далеко мы ушли. Я знала, что отчасти это из-за выветрившегося адреналина и сильной растраты aleimi-света.

Отчасти, наверное, ещё и шок.

Я была почти уверена, что за нами уже не гонятся.

Мы держались вне Барьера, следуя по туннелям, по возможности петляя и стараясь сбить след, однако направляясь примерно на север. Отель находился к северу отсюда, так что это одна из причин. А ещё идя на север, мы с меньшей вероятностью упрёмся в тупик или окажемся по пояс в грязной речной воде.

Я попыталась использовать свою память видящей, чтобы отследить наши шаги и получить представление, как далеко мы ушли, и какие улицы могли находиться над нами. Навигация практически полностью лежала на мне. Ревик так сильно растратил свой свет, что наверняка бредил — хотя я давала ему свой свет и высасывала его из наших человеческих преследователей, когда они оказывались достаточно близко.

Свои последние силы он истратил на то, чтобы взорвать ту стену, а я большую часть своих резервов направила на то, чтобы сбить видящих-следопытов с нашего следа. Я всё ещё направляла два набора aleimi-теней, которые создала, чтобы сбить их с толку — одна пара теней направлялась на юго-восток по другим туннелям. А вторая пара шла по улицам в центре города, прячась в разных зданиях.

И всё же я знала, что это не одурачит их навечно.

К этому времени как минимум разведчики начали что-то подозревать.

Я могла лишь надеяться, что они будут следовать стандартному протоколу и искать нас через Барьер, а это означало вернуться в банк и взять отпечатки наших оставшихся после взрыва aleimi-следов, а также искать места, где камеры видеонаблюдения нас засекли.

Это хотя бы выиграет нам время.

Скорее всего, отряды подкрепления уже прочёсывают улицы на предмет отпечатков от людей и видящих. Они определённо будут просматривать уличные камеры и искать любого, кто вылезет из люка в тротуаре или выйдет из любого другого места, где имеется доступ под землю.

Я аккуратно обхватила Ревика рукой. Позволив ему опереться на меня всем весом, я старалась не задевать шрапнельную рану рукой и ладонью.

Я залатала его, как смогла, пока мы всё ещё находились в хранилище. Выглядело всё отнюдь не лучшим образом.

Мне пришлось упереться ногой в стену, чтобы выдернуть этот кусок шрапнели. У нас имелся органический клей для ран и пластыри, так что я знала, что он уже не должен истекать кровью, но я все равно беспокоилась, поскольку мне хватило времени лишь на то, чтобы бегло посмотреть глазами и светом, проверить наличие внутренних повреждений и степень их серьёзности.

Кровотечение было сильным, и это пугало меня до чёртиков.

Ревик почти уверен, что осколок зацепил почку.

Почки у видящих намного крупнее и другой формы, так что он не слишком беспокоился, но я-то переживала. А ещё я почти ничего не знала о физиологии нормальных видящих, что уж говорить о нашей. Быть двумя единственными известными элерианцами — ну, тремя, если считать Фиграна — не всегда преимущество.

К тому же, размер и расположение моих органов копировало человеческий организм почти до тридцати лет. Только в последние годы моё тело начало перестраиваться, и в результате я не знала, насколько я близка к «норме». Тело Ревика раньше имитировало Сарка, или Sarhacienne, так что я сомневалась, что наши тела вообще будут похожи на рентгене, и это уже само по себе странно.

— Детка, — тихо позвала я.

Он дёрнулся, словно сбросив с себя какой-то транс.

Я попыталась удержать его взгляд, но видеть боль в его глазах было сложно. Может, ему будет полезно дать какой-то повод для размышлений. Его глаза тоже слегка светились, так что я знала, что отчасти ему сложно удерживаться вне Барьера — наверное, потому что он исцелился бы быстрее, если бы на какое-то время отключился.

Но я не могла этого допустить.

— Пожалуй, мы ушли достаточно далеко, — сказала я, осторожно поглаживая его здоровый бок. — Не думаю, что сейчас за нами кто-то следует. Но я беспокоюсь о том, чтобы выходить на поверхность в слишком людном месте. Ты можешь придумать место, где мы смогли бы подняться? Нам нужен канализационный люк, где не слишком много камер. Как можно ближе к отелю.

Поначалу он ничего не говорил и не менял выражения лица.

Он просто стоял, прислоняясь ко мне, а свободной рукой опираясь на стену. Я видела, как его глаза расфокусировались, и забеспокоилась, что он заглянет в Барьер — что он действительно настолько бредит, что забыл, как нам сейчас опасно находиться в Барьере.

Однако когда я прикоснулась к его свету, ощущалось всё так, будто он по-прежнему находился здесь, просто думал.

— Парк, — сказал он наконец. — Мы можем добраться до парка, Элли?

Я подумала над этим. Хорошая идея.

И вновь я попыталась отследить наши передвижения, прокрутить их назад и определить наше точное местоположение. В этот раз я делала это старательно, используя свою память видящей, чтобы как можно точнее воссоздать наш путь.

Давным-давно, ещё до того, как Лао Ху стали учить меня таким вещам, Балидор сказал мне, что воспоминания видящих хранятся практически бесконечно, даже если мы их не осознаем. Так что знание, где мы были — точное знание, вплоть до количества шагов, которые мы прошли после выхода из хранилища — всё ещё жило где-то в моём свете.

Иронично, но именно сознательный разум видящих вставал на пути. Я ошибалась в подсчётах, будучи слишком усталой, чтобы сложить куски в точный след. Я позволяла своему беспокойству за Ревика отвлечь меня, позволяла страху убедить меня, что я всё путаю — и всё это становилось проблемой.

Тем не менее, в моей голове сложилась довольно ясная карта.

Я проследила её от места, где хранилище было пробито и выходило в маленький канализационный коридор, а затем в неиспользуемый туннель метро. Оттуда мы сошли с ржавых рельсов, чтобы войти в более старую и крупную систему канализационных труб, построенных в конце прошлого века. Я позволила своему свету заново отследить наши шаги, пробежаться по многим кварталам туннелей, по поворотам на северо-восток, затем обратно на север, на запад и снова на север, обратно на восток и вновь на север.

Я не спешила, сравнивая расстояния с кварталами улиц города, затем с различными блоками авеню, затем с примерной длиной Манхэттена и тем, где мы находились, когда покинули банк.

Конечно, это всё приблизительно. Трубы не были идеально прямыми.

И всё же…

— Мы близко, — сказала я. — Думаю, мы очень близко… хотя западнее. На несколько кварталов, думаю, — я обхватила его покрепче, но не слишком крепко, хоть моя рука и лежала на добрых пятнадцать сантиметров выше заклеенной раны. — Ты сможешь пройти ещё немного?

— Остальные… — сказал Ревик, всё ещё дыша с трудом. — …Они, наверное, уже знают.

Я кивнула, сжимая его ладонь.

— Да. Наверняка знают.

— Мы можем позвать их… Врега и остальных. Те, что на нас охотятся… они уже знают, кто мы. Теперь уже неважно, так?

Я вытеснила беспокойство со своего лица, всматриваясь в его лицо в тусклом свете.

— Можно, — осторожно согласилась я. — Но нам никак не связаться с ними без Барьера. Никак не сообщить им, где мы. Так, чтобы не поднять тревогу.

— Они могли бы помочь нам, — сказал Ревик. — Уравнять шансы.

Я погладила его ладонь, стараясь скрыть страх в своём голосе.

— Да, — сказала я, кивая. — Они могли бы. Но если мы превратим это в военную операцию, нам придётся силой вырываться из Нью-Йорка. К этому времени они уже перекроют аэропорты. И порты тоже, поскольку они знают, что это мы. Как думаешь, разве это хорошая идея — пробиваться через такое, учитывая твоё состояние? — я сглотнула, глядя в его слегка светящиеся глаза. — Мы уже достигли этой точки? Сейчас, имею в виду. Потому что если так, скажи мне. Я немедленно свяжусь с Врегом.

Я молча стояла, пока он обдумывал это.

При этом я продолжала ласкать его пальцы, почти не осознавая, что делаю это. Моё внимание зациклилось на деталях — как он дышал, как он стоял, как относительно холодна его кожа. Я осознала, что прощупываю каждый завиток его света, оцениваю его тело, не уходя полностью в Барьер и используя связь, которая объединяла нас, целиком минуя это место.

Если он всерьёз подумывал позвать на помощь, значит, ему больно. Очень больно.

— Ревик, — позвала я, чувствуя, что он опять уплывает. — Ты в опасности?

Похоже, я снова выдернула его из какого-то другого места.

— В опасности…? — его глаза помутились. Он посмотрел на меня, и я увидела в его взгляде отрешённое непонимание вместе с болью. — Что ты имеешь в виду, Элли?

— Ты не свалишься без чувств? — я болезненно сглотнула, но мой голос всё ещё звучал отрывисто. — Ты не умрёшь?

Он подумал над этим — так же тщательно, как он обдумывал вариант позвать на помощь. Я почувствовала, как он оценивает свой свет, совсем как я несколькими секундами ранее.

Наконец, он покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Нет, я не умру, Элли, — он взглянул на меня, улыбаясь. — Если только ты не бросишь меня здесь.

Я не знала, то ли треснуть ему за это, то ли поцеловать. Если он шутил, может, ему не так плохо, как я беспокоилась.

— Не искушай меня, — буркнула я.

Он поцеловал меня в щеку, приласкал моё лицо тыльной стороной ладони. Я почувствовала, что даже тогда, несмотря на всё происходящее, к моей коже прилил румянец.

Я справилась с этим, убрав лицо от его пальцев.

— Пошли, — поторопила я его.

Теперь я думала о Вреге, пока мы медленно шли, а Ревик хромал рядом, всё ещё опираясь на меня. Несколько раз мы останавливались, чтобы дать ему отдохнуть. Верхняя часть его тела почти полностью опиралась на мои плечи, но я едва замечала это, слишком глубоко уйдя в свой разум и замедляясь лишь для того, чтобы подстроиться под его темп.

Первые несколько кварталов я старалась продумать каждый из наших вариантов, прогоняя более драматичные сценарии и их возможные исходы в случае, если нам придётся звать Врега и Балидора, чтобы те нас забрали. Я знала, что Ревика запросто могут убить, если посреди Манхэттена развяжется война с перестрелкой.

Когда он в таком состоянии, это может случиться очень легко.

Без него мы будем уязвимы. Я — само собой, ведь я связана с ним, но Врег, Балидор и остальные тоже. Мой свет слишком истощён, чтобы я без него могла быть полезна — даже если бы не существовало опасности, что я по неосторожности снесу несколько кварталов, учитывая мой опыт с телекинезом.

Даже зная всё это, я понимала, что если Ревику станет хуже, я их позову. Если будет хоть какой-то признак, что его жизнь действительно в опасности, я вызову их без колебаний.

— Ты был прав, малыш, — пробормотала я, когда он снова прислонился ко мне, шаркая по воде внизу трубы.

— По поводу чего? — спросил он, сжимая моё плечо.

— Тебе действительно нужно обучить меня телекинезу, — мрачно сказала я, поддерживая его рукой. — Мне нужно овладеть им получше. Типа… ещё вчера надо было.

Когда я подняла взгляд, он улыбался мне.

— Да, — он потянул за мои волосы, которые каким-то образом распустились во всём этом бардаке с уходом из хранилища. Я видела, как в его глазах проступает тёплое выражение, и отвела взгляд. Я знала, что он реагировал на мои применения телекинеза примерно так же, как я, когда наблюдала за ним.

В результате наши тренировочные сессии будут накалёнными, и это ещё мягко сказано.

— Когда вернёмся, — сказала я, избегая той вспышки жара в его aleimi.

Поняв мой намёк, он один раз кивнул.

— Когда вернёмся, — согласился он.

Я старалась не замечать боль, которую всё ещё видела в угловатых чертах его лица.

Я просто надеялась, что то, что мы достали из этого чёртова хранилища, того стоило.

* * *

— Какая ячейка? — спросил Ревик, всё ещё наполовину находясь в Барьере и сканируя стены в поисках органических машин. Я смотрела, как его глаза становятся резче от света, и вытащила номер из воспоминания о разговоре с Фиграном.

— 2789930-22991-EF99837, — сказала я ему.

Ревик немедленно принялся сканировать промежутки, обозначающие разные ряды ячеек.

— Не здесь, — сказал он через несколько секунд.

Я проделывала то же самое с другой стороны, но чёрт подери, какой он быстрый, даже несмотря на ранение.

Ещё через несколько секунд я вынуждена была признать его правоту.

— Нижнее хранилище, — сказал он, глядя на меня.

Мы оба знали, что наверняка придётся туда спуститься, и нужная нам вещь, скорее всего, находилась в самой глубокой дыре за охранными системами банка.

Ни одному из нас эта идея не нравилась. Там мы будем в ловушке. Стены состояли из нескольких футов цемента, стали и органической обшивки. Мы подозревали, что там нас также ждёт несколько гадких сюрпризов — вещей, которые не обозначены на просмотренных нами планах. После той органики на полу лобби, мы оба небезосновательно уверились, что кто-то заплатил немалые деньги, чтобы обеспечить этому месту охрану военного образца.

Может, даже защиту от нас. То есть, они планировали в расчёте на телекинетиков.

У Ревика хватит сил только на один хороший удар и щит — это я тоже знала.

Взрыв в лобби практически исключил любой сценарий в духе «выйти через парадную дверь». А значит, чтобы вытащить нас, Ревику понадобится каждая унция его света — и, наверное, большая часть моего света.

Нам нужно быть готовыми уходить почти ни с чем.

Я уже подлатала его бок. Как только мы оказались в верхнем хранилище, я заперла двери и изолировала нас, чтобы иметь возможность поработать над ним без помех. Это непременно должно быть сделано в первую очередь, по моему мнению — к счастью, и по его мнению тоже. Я боялась, что мне придётся спорить с ним из-за приоритетов, но он тут же сел и вытащил пистолет с органическим клеем для ран и пластырями, которые он нёс в рюкзаке за спиной.

Он отдавал мне указания, снимая своё пальто, а затем жилет и бронированную рубашку.

Я поражалась тому, как буднично он относился ко всей ситуации, но опять-таки, его не раз ранили в бою.

Мы также прогоняли этот сценарий на своих планировочных сессиях, включая вероятность того, что одному из нас придётся стабилизировать другого ещё до завершения операции.

Он хотя бы в сознании. Я могла вообще остаться одна, но он пребывал относительно в здравом рассудке.

Меня все ещё пугало количество крови.

Я не падала в обморок или ещё что. Слава богам, кровь никогда не производила на меня такой эффект. Но в какой-то момент меня накрыло острым испугом и паникой просто потому, что это его кровь.

Ревик, похоже, считал, что это нормально.

Он спокойно и рационально говорил со мной о моей реакции, объясняя, что это наверняка инстинкт выживания, поскольку мы связаны. Он шутил, что если бы ситуация была обратной, то он наверняка отреагировал бы намного хуже, и судя по проблескам его воспоминания, я знала, что он не врёт — по крайней мере, не полностью.

По той же причине я ощущала немало сочувственной боли — по крайней мере, пока не включился обезболивающий эффект клея для ран и пластырей, успокаивая его кричащие нервные окончания.

От одной лишь боли было сложно сосредоточиться. Пока я очищала рану, боль сделалась настолько сильной, что я забеспокоилась, что при взрыве ранило и меня саму. К счастью, в тот момент Ревик был достаточно в сознании, так что он говорил со мной на протяжении всего процесса. Коллективными усилиями мы справились довольно быстро.

После того, как я заклеила рану пластырем, он выглядел намного лучше.

Тогда у него ещё имелось нормальное количество света, что тоже помогало — и у меня были почти полные запасы света, так что я могла много ему дать. Я даже немного расслабилась, когда он заверил меня, что пластырь и клей для ран предотвратят инфекцию, а также начнут залечивать рану в плоти, и даже травму внутренних органов. Кажется, он был вполне уверен, что рана относительно несерьёзна.

В тот момент я чувствовала себя куда увереннее, но его деловой и обыденный тон отнюдь меня не успокоил.

Проникнуть в нижнее хранилище оказалось проще, чем мы ожидали.

Единственным сюрпризом оказалось то, что как только мы вошли, дверь закрылась и заперла нас внутри. Видимо, ключевая охранная стратегия сводилась к тому, чтобы не выпустить нас. Они просто превратили хранилище в камеру строгого режима, чтобы потом применить газ или ещё что-то.

Ревик, похоже, определённо ожидал газа.

К этому мы тоже по возможности приготовились. Через секунды после закрытия двери мы надели кислородные маски, сделавшись похожими на какую-то парочку чокнутых дайверов, и принялись просматривать номера ячеек.

В этот раз он нашёл ячейку за считанные секунды.

Мой адреналин и стресс в тот момент практически зашкаливал.

Я чувствовала, что время на исходе, хоть и не ощущала конкретных деталей. Барьерное поле в хранилище каким-то образом связывалось с органическими стенами, которые были почти такими же разумными, как и та, с которой я столкнулась в Сан-Паулу.

Они нас не атаковали, но я не сомневалась, что они поставляют сведения кому-то из охраны здания. Ревик также на языке жестов показал, что они выпустили газ. Он чувствовал это через дыру в броне, которую проделала шрапнель. Он показал мне не снимать маску и даже перчатки. Может, это сила внушения, но после этого мне казалось, будто вся моя кожа чешется, и это тоже накручивало мою нервозность.

Я также беспокоилась, что он получит отравление через рану.

И тем не менее, мы проделали всё быстро, как я и сказала.

Пожалуй, это и спасло нас. Ревик всегда работал быстро.

Проникнуть внутрь, выбраться обратно, не давать им времени умничать.

К тому времени, когда я присоединилась к нему у ячейки, он уже достал инструмент. Он втиснул органический лом в щель между ячейкой и стеной, забив на замки. Инструмент проник в щели по обе стороны отделения для хранения, и прежде чем органическое существо успело рябью скользнуть к нашему участку хранилища, Ревик уже выдернул эту штуку, охнув от напряжения в той части спины, которую покрывал органический пластырь.

Он бросил ящик на стол с мраморной столешницей в центре комнаты и жестом подозвал меня, как только содрал органическим ломом крышку.

Мы оба заглянули в открывшуюся ячейку.

Ревик не полез внутрь, а просто перевернул её. Когда он сделал это, оттуда вывалился старомодный ручной ключ шифрования данных и с металлическим лязгом приземлился на мраморный стол.

Выглядело это весьма разочаровывающе.

Опять-таки, не знаю, что именно я ожидала увидеть.

Древний камень, покрытый иероглифами, которые расскажут нам, как предотвратить Смещение. А может, очередной рукописный дневник Галейта, или какой-нибудь намёк на истинную личность загадочной «Тени» в Южной Америке, куда отправилась Чандрэ.

Сосуд с кровью летучей мыши. Высушенная часть тела. Ну что-нибудь.

Но на самом деле, ключ шифрования данных казался более логичным.

Ревик также нашёл в глубине ячейки книгу в кожаном переплёте, и это уже было ближе к моим ожиданиям. Однако она не принадлежала Галейту.

Он запихал её в карман бронежилета, не присматриваясь, но сначала проверил её сканером. Я взяла ключ шифрования прежде, чем Ревик успел меня остановить, но ничего не случилось. Я сунула его в карман своего жилета и прочно застегнула молнию.

Ничего не сказав, он повернулся к стенам и только тогда оценил наши варианты побега.

Он нашёл газопровод за наружным бетонным корпусом, но только после того, как мы нейтрализовали разумный сегмент органической стены. К счастью, её сознание функционировало достаточно похоже на ту стену, с которой я столкнулась в Сан-Паулу, так что я смогла хотя бы немного с ней общаться. Прочитав меня и следуя моим наводкам, Ревик уговорил эту штуку снять меры безопасности в соответствующей секции стены.

Он также уговорил это существо создать для нас своеобразный щит в тот момент, когда он воспламенил газопровод.

К тому времени, команда безопасности активно пыталась проникнуть в хранилище.

Когда прогремел первый настоящий взрыв, он поверг меня в ужас. Этонапомнило мне, что мальчиковая версия Ревика сделала с той школой в Сиккиме.

Осушение моего света оказалось таким радикальным, что я рухнула на пол. Ревик предупреждал, что мне надо быть готовой к этому, и я думала, что готова. Но это оказалась одна из тех вещей, которая работает только в теории.

Однако когда большая часть газа прогорела, именно я протащила нас через всё ещё дымящуюся дыру в канализацию.

К тому времени Ревик начал бредить и пытаться убедить меня, что нам нужно забрать с собой органическое существо в стене, чтобы его не наказала команда охранников. На его глаза навернулись слезы, пока он спорил со мной об этом, но он всё же не сопротивлялся по-настоящему. Я повела его в первый участок канализационных труб, которые тоже разнесло газом, и поэтому я задавалась вопросом, как же далеко взрыв разошёлся по газопроводу.

Думаю, те первые несколько минут были одними из самых тяжёлых в моей жизни.

Недалеко от места, где мы вышли из хранилища, стена обвалилась, и я дёргалась от каждого шороха, ожидая, что мне придётся кого-то убить, если команда спецназа или СКАРБа свалится нам на головы.

Однако этого не случилось.

Только потом я узнала, что половина люков в той части города была снесена взрывом со своих мест. После того, как первые волны шока в Барьерном пространстве улеглись, я почувствовала, что они охотятся за нами, но к тому времени мы миновали наиболее сильно пострадавшие части туннелей.

Несколько раз они подбирались близко, но каким-то чудом мне удавалось избавиться от слежки.

Думаю, к тому времени меня куда сильнее удивляли те части плана, которые сработали — а не те, которые не сработали.

Глава 8 Рассвет

Мы сумели выбраться внутри Центрального Парка, в тенистом участке, окружённом деревьями, примерно в трёх метрах от прогулочной дорожки. Когда мне наконец удалось вытащить Ревика, это произошло через входной канализационный туннель недалеко от Музея Естественной Истории.

На самом деле, я даже поразилась тому, как далеко мы ушли.

В первую очередь я радовалась, что сумела угодить в парк. Я ошиблась в расчётах на два-три квартала, но мы всё равно умудрились выбраться достаточно близко к оживлённой магистрали Централ Парк Вест, что и было моей основной целью.

Легонько просканировав окрестности из-под плотного щита и вырубив единственную камеру, которую я почувствовала поблизости, я выбралась первой.

Я походила по дорожке в поисках людей и машин, припаркованных вдоль близлежащей улицы. Глядя по сторонам и прочёсывая местность на предмет копов, Зачистки и всех остальных, я так устала и вымоталась, что мои мышцы спазматически содрогались. Наверное, я походила на наркоманку.

Но тут было тихо. Очень тихо.

Я полагала, что большая часть веселья происходила ближе к побережью или рассредоточилась по аэропортам и дорожным заставам. Я решила, что к этому времени они уже перекрыли каждую точку выезда из города.

Я не видела и не ощущала воздушного трафика, даже флаеров, хотя над головами пролетело несколько новостных вертолётов, следовавших вдоль Шестой Авеню, а не петлявших над парком.

Как только я сумела немного успокоить свои расшатанные нервы, а также нашла ещё несколько камер и сломала их, я вернулась за Ревиком.

Помогать ему подниматься по лестнице оказалось одной из самых физически сложных вещей, которые я сделала за ночь; это также вернуло мой стресс на запредельные уровни.

К тому времени я уже была чертовски измотана, а его нельзя назвать миниатюрным мужчиной.

Затем всё свелось к тому, чтобы поймать настоящее такси — то есть, с водителем-человеком — чтобы мы смогли расплатиться наличкой, а не использовать свои штрих-коды. Робо-такси не принимали наличку — пожалуй, именно поэтому в крупных городах всё ещё существовали настоящие такси.

Конечно, мы могли бы пойти обратно через парк, но я не хотела рисковать. Мне потребовалось бы отключить слишком много камер, и это могло насторожить людей, которые нас ищут. Я также не хотела создавать Ревику ещё большую физическую нагрузку.

В туннеле внизу мы уже переоделись в гражданскую одежду.

По сути это сводилось к тому, чтобы снять бронежилеты, запихать их в рюкзаки и расправить более приличные рубашки, которые мы носили под ними, чтобы те прикрыли верх чёрных штанов в армейском стиле, делая их более похожими на клубный наряд. В моём случае это была чёрная блузка с кружевами. Ревик был одет в тёмно-зелёную классическую рубашку с лёгким металлическим отливом.

Затем мы накинули длинные чёрные пальто, которые и так были пошиты в гражданском стиле, и проследили, чтобы не было видно пистолеты, органику и все остальное.

Ботинки тоже могли сойти для какого-нибудь подпольного клуба, так что мы могли выглядеть немного агрессивно, но вполне нормально для пары молодых людей, которая могла бродить по улицам в эти утренние часы.

То, что мы не могли спрятать, мы оставили в туннеле.

Мы также стёрли планы и карты с наладонника Ревика и очистили память его гарнитуры. Хотя я понятия не имела, почему мы утруждались такими вещами. Если нас поймают, то улики, связанные с налётом на банк, будут наименьшим из наших беспокойств. Небольшое усилие Ревика в том хранилище уничтожило любые сомнения относительно личности грабителей.

Они также сумеют извлечь наши образы из органической машины.

Но Ревик не хотел убивать эту чёртову штуку, и я тоже не хотела это делать… и не только потому, что Ревик бы очень расстроился.

Я вытащила его к дороге.

Мы даже умудрились выглядеть при этом относительно нормально — если не считать того, что находиться в парке в такое время утра не совсем нормально.

К тому времени, когда мы добрались до дороги, я видела нескольких бегунов, но не один не приблизился настолько, чтобы рассмотреть наши лица. Небо уже розовело за слоем смога и виртуальных реклам. Из-за него мерк густой слой голограмм и ВР-панелей, которые освещали здания к югу. Там, где находились мы, голограмм в целом было меньше, поскольку на севере большая часть зданий являлась жилыми.

Я подозревала, что издалека мы походили скорее на пьяных идиотов, чем на опасных террористов, но всё равно прятала лицо за волосами, когда мы приблизились к обочине. Ревик накинул капюшон своего пальто и смотрел в противоположную сторону от встречного трафика.

Я затолкнула его в первое же такси, которое остановилось по взмаху моей руки.

Ревик плюхнулся на поношенное виниловое сиденье и поморщился достаточно, чтобы водитель посмотрел на нас во второй раз, когда я села с другой стороны и забросила наши рюкзаки в пространство между сиденьями и металлической перегородкой. Я всё равно наблюдала за водителем и следила, чтобы он нас не узнал.

Он не узнал, но мог узнать за считанные минуты, особенно поскольку выражение на лице Ревика явно его обеспокоило.

Будем надеяться, он просто боялся, что Ревик наблюёт в его такси.

— Ты в порядке, приятель? — спросил водитель, присматриваясь к нему через зеркало заднего вида. К сожалению, этот парень выглядел вполне себе бодрым, а значит, скорее всего, он начинал свою смену, а не заканчивал. — Ты выглядишь не очень, — добавил он, поджимая губы.

В нём не ощущалось правильного подозрения, но я всё равно послала в его свет лёгкое заверение, хотя бы чтобы он не так интересовался нашими лицами.

Перед выходом из такси я намеревалась сделать кое-что посерьёзнее; у меня оставалось едва-едва достаточно света, и я не хотела, чтобы они отследили нас до отеля. Я знала, как высоки шансы, что СКАРБ уже транслирует наши настоящие лица по всем каналам, чтобы увеличить количество глаз, ищущих нас.

Я расслабилась, увидев, как под моим воздействием лицо мужчины расслабляется.

К тому времени, когда я заговорила, он выглядел умиротворённым, но я всё равно подкрепила эффект, посылая свет вместе со своими словами.

— Он потянул что-то в спортзале, — сказала я, фыркнув.

Мой голос прозвучал резко, давая ему понять, что я виню в этой травме исключительно Ревика. Я закатила глаза, глядя на отражение водителя в зеркале заднего вида и замечая, что его глаза были того странного светло-голубого цвета, который встречается только у жителей Восточной Европы.

Или у видящих.

Но его свет не походил на видящего.

Я позволила своему aleimi копнуть поглубже на случай, если он мог маскировать расу, но я всё равно ничего не нашла. Я не могла сделать ничего радикального. Нам нужно соблюдать осторожность просто из-за всех этих богатых резиденций вокруг, где многие дома имели своих видящих.

Во время углублённого сканирования я продолжала говорить.

— …Говорю же ему поумерить пыл, ему уже не двадцать лет, — ворчала я. — Повредил спину, пока играл в футбол в колледже, но всё ещё считает себя каким-то несокрушимым парнем. Думает, что может толкать штангу наравне с этими симпатичными пареньками, которые каждый день на завтрак пьют стероидные коктейли.

Таксист усмехнулся, качая головой.

Ревик изо всех сил подыгрывал. Он с бурчанием оттолкнул мою руку и сердито посмотрел на меня, словно устал от моих подколов. В то же время он послал мне импульс тепла, который почти заставил меня помедлить, и только потом я пробилась сквозь него и продолжила.

— Ну в этот раз ты хотя бы разрешишь мне вызвать доктора? — пожаловалась я, обвивая рукой его шею. — Настоящего доктора, милый… а не того шарлатана-мануальщика, к которому ты вечно ходишь, и который делает твоей спине только хуже.

— Я в порядке, детка, — сказал он, бросив на меня предостерегающий взгляд. — Оставь это, ладно?

— Ага, конечно, ты в порядке. Именно поэтому ты передвигаешься как восьмидесятилетний старик.

— Это ерунда. И вообще не из-за спортзала.

— То есть, ты дотанцевался до грыжи?

Он усмехнулся, но всё равно бросил на меня слегка раздражённый взгляд.

Я невольно поразилась, что вообще не слышала немецкого акцента. Однако он и не перестарался с нью-йоркским произношением. Я видела в его глазах эмоции, настоящие эмоции, и послала ему обратный импульс тепла, заставив Ревика на мгновение зажмуриться.

Но таксист, похоже, не заметил последнюю часть.

Вместо этого он рассмеялся над Ревиком, покосившись на него в зеркало.

— Вы с таким же успехом можете подчиниться, мистер, — он широко улыбнулся. — Пойти к доктору. Упрямую жену я узнаю за версту. В моей стране их немало.

— Вы себе даже не представляете, — сказал Ревик, не отводя от меня взгляда.

Таксист всё ещё смотрел на нас через зеркало заднего вида, когда Ревик наклонился поближе и поцеловал меня в губы. Через несколько секунд я его оттолкнула, ощутив в поцелуе столько его самого, что у меня перехватило дыхание. Столько, чтобы я понимала, что мы играем с огнём.

Покосившись в зеркало, я улыбнулась таксисту, во второй раз закатив глаза.

— Алкоголь и травмы спины не сочетаются, — сказала я, позволяя весёлым ноткам прозвучать в моём голосе.

Таксист снова засмеялся и сделал небрежный жест рукой. Как только он перевёл взгляд обратно на дорогу, Ревик сжал мои пальцы и прислонился здоровым боком к поношенному сиденью, почти повернувшись ко мне лицом.

— Я хочу пойти на свидание, — пробормотал он, опустив губы к моему уху.

Я приподняла бровь, улыбаясь.

— На какое такое свидание, муж? — прошептала я в ответ.

Он задрожал, услышав мои слова, и привлёк меня поближе. Как только я подчинилась и подвинулась, он обхватил ладонью моё бедро, а потом скользнул выше и сжал мою задницу. Я вздрогнула, но не отстранилась.

— На официальное, — сказал он, наблюдая за реакцией в моих глазах. — Где-нибудь, куда нам придётся принарядиться.

Я поцеловала его в щеку и наклонилась, чтобы пробормотать ему на ухо.

— Разве это не должна быть костюмированная вечеринка? Или ты думаешь о какой-нибудь загородной вечеринке?

Он покачал головой.

— Нет.

— Нет на что?

— На оба вопроса.

— На оба вопроса? — переспросила я.

Он вновь поцеловал меня. Я осознала, что реагирую на его пристальный взгляд, и заставила себя отвернуться, напоминая, что сейчас из нас двоих я должна быть ответственной, ибо он сейчас не в лучшей форме.

— Ты флиртуешь со мной? — тихо поддразнила я, всё ещё пытаясь убрать тяжёлый взгляд из его глаз.

Он кивнул, подтянув меня поближе той рукой, которая всё ещё обхватывала мою задницу. Он начал показывать утвердительный жест видящих, но я остановила его ладонь.

Однако я уловила достаточно, чтобы к моим щекам прилил румянец.

— Да, — ответил он.

— Ну так завязывай, — сурово сказала я.

Я со смехом оттолкнула его, когда он опять наклонился ко мне, и в этот раз он мне позволил. Однако он не отодвинулся, положил голову мне на плечо, и вплёлся в меня своим светом. Я всё ещё чувствовала в нём боль от шрапнельной раны — тихую интенсивную пульсацию, хотя я продолжала питать его светом — но туда вплеталась другая сильная боль, из-за которой я с трудом скрывала реакции из своего света. Я ласкала его волосы, пока он продолжал простирать в меня свой свет.

— Останься со мной сегодня, — тише произнёс он.

Я погладила его по волосам.

— Малыш, — сказала я также тихо. — Сегодня не лучшая ночь для этого.

Он уже качал головой.

— Я буду вести себя хорошо, — пояснил он, лаская мою ладонь пальцами. — Обещаю.

Я не расслабилась, особенно из-за того, что он делал с моей ладонью. Сделав ещё один глубокий вдох, я мотнула головой.

— Они мне не разрешат, — сказала я. — И нет, ты не будешь вести себя хорошо. Ты сейчас-то уже не ведёшь себя хорошо.

Ревик притягивал меня своим светом и всё ещё просил взглядом.

— Прекрати, — сказала я, посмеиваясь, но уже нервно.

Быстренько покосившись на таксиста и просканировав его, я убедилась, что он потерял интерес к нам, как только мы увлеклись друг другом. Посмотрев обратно на Ревика, я ещё сильнее понизила голос, всё ещё гладя его по волосам, пока он прислонялся ко мне.

— Это не осталось незамеченным, — тихо напомнила я ему. — Они будут нас ждать. Наверняка с бейсбольными битами и пространными нотациями.

Он кивнул, но не улыбнулся в ответ и не отпустил мою ладонь.

Я также не почувствовала, чтобы он соглашался со мной.

Так мы ехали практически до тех пор, когда через несколько минут завернули на подъездную дорожку отеля. К тому времени солнце полностью поднялось, и мы угодили в утреннюю пробку возле парка.

Я посмотрела на часы водителя и увидела, что уже почти семь утра.

Заплатив водителю наличкой и потратив несколько минут на корректировку его памяти, я выбралась из машины и подошла к другой дверце, чтобы помочь Ревику выйти.

Видеонаблюдение вокруг отеля полностью контролировалось видящими, но пребывание на открытом пространстве недалеко от Пятой Авеню всё равно заставило меня понервничать.

В любом случае, в этом отеле останавливались и люди.

Ревик тяжело опирался на меня, когда мы вошли в лобби.

Я вела его мимо стойки регистрации и горстки дорогих плюшевых диванов с антикварными столиками, когда среди толпы людей и видящих в лобби промелькнуло знакомое лицо. Выражение этого лица заставило меня резко остановиться.

Конечно, я ожидала этого, но все равно поколебалась перед тем, как остановиться, и задалась вопросом, не получится ли прорваться к лифтам.

— Бежать можешь? — пробормотала я, обращаясь к Ревику.

Он взглянул на меня, и его свет выплеснул вспышку тревоги.

— Что?

Меня охватило чувство вины, когда я ощутила его сканирование в поисках опасности. Я заверила его своим светом и ладонями, погладив по спине.

— У нас всё хорошо, малыш… всё хорошо. Балидор, наверное, надавил уже на всех в радиусе пяти кварталов, — покосившись на него, я всё так же тихо добавила: — Я пошутила. Прости.

Мой взгляд вернулся к видящему, агрессивно шагавшему в нашу сторону.

Он почти не смотрел на Ревика, только обратил внимание на его явно пострадавшее состояние. Он сверлил меня взглядом с едва сдерживаемой яростью, так что сразу понятно, кого он винил в этой маленькой вылазке. Я видела, как в его светло-серых глазах формируются слова трёх-четырёх дюжин нотаций — скорее всего, даже на нескольких языках.

Прежде чем он до нас добрался, по другую сторону от меня появился Врег.

Он обхватил Ревика мускулистой рукой, предоставив ему более крупное тело для опоры. Должно быть, он сначала просканировал его, поскольку совершенно избегал раны.

Прежде чем я придумала внятное обращение к ним обоим, Врег гневно посмотрел на Балидора.

— Потом, Адипан, — прорычал Врег низким голосом. — Он ранен.

— И чья ж это вина? — рявкнул Балидор, всё ещё сверля меня взглядом.

— Моя, — сказала я, поднимая ладонь. — Просто… пожалуйста. Наори на меня после того, как мы доставим его куда-нибудь. Нам нужно, чтобы его немедленно осмотрели специалисты.

Врег фыркнул и показал в мою сторону уважительный жест, затем наполовину повёл, наполовину потащил Ревика к лифтам. Только потом я осознала, что мускулистый татуированный видящий одет в полную боевую экипировку.

— Они выезжали, — я покосилась на Балидора. — Они выезжали? За нами?

Балидор отрывисто кивнул. Он подождал, когда эти двое скроются, затем схватил мою руку чуть повыше локтя.

— Могу я переговорить с тобой, Высокочтимый Мост? Твой муж в хороших руках, — его голос был вежливым, но холодным как лёд.

— Не здесь, — сказала я, окидывая взглядом лобби.

— Конечно, Высокочтимый Мост, — легко согласился он, направляя меня к лифтам.

Его хватка была не слишком крепкой, но я пошла за ним, хотя по идее я превосходила его по рангу, и он бы сдал назад, если бы я настаивала.

Я решила, а почему бы, чёрт подери, не покончить с этим.

Глава 9 Не то лицо

— Они вернулись, — спокойно сказал прикованный видящий.

Сидя со скрещёнными ногами на ковре ржавого цвета, одетый в свою хлопковую пижаму в сине-белую полоску, он не поднимал взгляда от альбома для рисования. Как обычно, в теплом помещении он носил только пижамные брюки, оставляя обнажённой свою всё ещё худую, но куда менее тощую грудь.

Серебристо-зелёный ошейник огибал его шею. Обманчиво лёгкая цепочка также приковывала одну костлявую лодыжку к его половине комнаты и крепилась к органически укреплённой стене с другой стороны.

Цепь немного угнетала Джона, но он понимал, почему она необходима.

На самом деле, всё ещё нельзя знать наверняка, что натворит Фигран.

Джон присмотрелся к босым ступням видящего, сосредоточился на синих и белых татуировках на больших пальцах его ног и подошвах ступней — странные, спиралевидные узоры, которые почему-то наводили на мысли об океане.

— Ревик и Элли? — спросил он после небольшой паузы. — Их ты имеешь в виду?

Фигран кивнул, не отводя взгляда янтарных глаз от угля, который он держал пальцами.

— С ними всё хорошо? — спросил Джон.

— Брат Меч ранен, — когда Джон напрягся, Фигран поднял взгляд и улыбнулся этой своей странной, слегка неуравновешенной улыбкой. Он дёрнул головой вбок — пародия на ободряющий жест, который использовали азиатские видящие. — Рана не серьёзная, Джон. Ему больнее в другом плане. Он ищет свою жену.

Джон нахмурился.

— Разве они вернулись не вместе?

— Вместе.

— Тогда почему он её ищет? — спросил Джон.

Фигран сделал очередной небрежный жест.

Джон нахмурился ещё сильнее.

Вопреки тому, что он говорил другим, он никогда не чувствовал себя совершенно свободно с Фиграном. Это вопреки обширному прогрессу в поверхностном здравомыслии, которого видящий добился за два с лишним года с тех пор, как его разум «воссоединился» в одном теле.

Возможно, дело в знании, что все эти ранее разделённые личности всё ещё жили где-то в Фигране. Некоторые из этих личностей были относительно безобидными — даже хорошими людьми, если Джон мог верить Дорже и другим членам Адипана. Некоторые же, например, тот, кто месяцами держал Джона в плену в Карпатских горах, были садистами и высокоинтеллектуальными социопатами с крайне извращённым чувством юмора. Теперь, когда все они находились в одном и том же физическом теле, Джон никогда не был уверен, с кем именно он говорит.

Фигран, скорее всего, заново исследовал, какие из этих личностей пригодны для общества.

Джон не знал точно, делало ли это его более опасным или менее опасным — но это определённо упрощало разговоры с ним.

Джону не удалось поспать после того, как он вернулся в отель с Врегом и остальными — и не только потому, что Дорже так разозлился на его уход с Врегом, что фактически выгнал Джона из их комнаты. После этого Дорже уже позвонил и извинился, но Джон оставался слишком на взводе, чтобы попытаться лечь спать.

Наверное, он дожидался Элли.

— Она с Адипаном, — отрешённо сказал Фигран. Он всё ещё был сосредоточен на угле, но Джон видел, как его губы подрагивают в одной из этих причудливых улыбок. — Она была плохой, плохой девочкой. Вот и получает по попе.

— Балидор, — пробормотал Джон, качая головой. — Мне стоило догадаться.

У лидера Адипана всё ещё имелась склонность устраивать Элли разнос за всё, что она делала без его одобрения, будь то нечто крупное или мелочи. Конечно, именно из-за этого Элли ещё больше действовала за спиной Балидора.

В данном случае, конечно, речь шла о довольно крупном проступке, но Джон невольно думал, что Балидор сам виноват, что его не посвятили в происходящее. А ещё Джону было интересно, что же они с Ревиком затеяли, и чья это идея на самом деле.

Хотя Джон подозревал, что тут-то Балидор был прав.

На этой идее буквально было написано «Элли».

Наверное, именно поэтому Балидор чувствовал себя вправе устроить ей взбучку. Он являлся её главным советником больше двух лет, так что едва ли нотации с его стороны для Элли в новинку. Недавняя разница заключалась в том, что по иронии, Балидор часто слишком резко реагировал на то, что ему казалось её готовностью злоупотребить Ревиком.

Подумав об этом, Джон невольно усмехнулся.

— Что смешного, Джон? — спросил Фигран, не поднимая взгляда.

— Балидор, — сказал Джон, честно отвечая ему и проводя пальцами по своим длинным волосам. — Защищает Ревика… от Элли.

Фигран улыбнулся, но сосредоточенное выражение не ушло из его глаз.

— Это смешно, Джон, — серьёзно согласился он.

Ещё несколько минут видящий продолжал просто рисовать одной рукой, а другую держал перед своими скрещёнными ногами. Его пальцы то сжимались, то разжимались возле голых пальцев ног. Джон не мог проследить за хаотичными движениями рисующей руки Фиграна, но он понимал, что в этот раз он работает над рисунком, а не над очередной замысловатой Барьерной картой, рядами квази-научных уравнений по генетике, физике разных измерений или ещё чего-то.

— Над чем ты работаешь? — спросил Джон наконец.

— Я рисую будущее, Джон, — ответил Фигран.

— Будущее, да? — Джон скрестил руки на груди. — И как же оно выглядит?

— Не слишком хорошо, Джон, — сказал Фигран, тихо щёлкнув языком. — Вообще не слишком хорошо.

Джон испытывал искушение встать и подвинуться, чтобы заглянуть через плечо видящего. И Дорже, и Балидор уже не раз предупреждали его держаться на расстоянии. Временами сложно было помнить, что Фигран и Териан — одна и та же личность. И всё же Джон вёл себя достаточно осторожно, чтобы не испытывать прочность этой перемены.

Он подумывал попросить видящего показать ему рисунок, затем решил подождать, пока тот закончит.

— Так чего хотела от тебя Элли в прошлый раз? — спросил он вместо этого, сохраняя небрежный тон. — В последнее время она часто говорила с тобой. Верно?

Фигран рассмеялся.

— Что? — переспросил Джон. — Это смешно?

— Ты проводишь свои допросы, — сказал Фигран, улыбаясь. — Вот это смешно, Джон. Пожалуй, ты умнее Балидора. Определённо умнее, чем они думают.

Джон невольно улыбнулся, снова скрестив руки поверх своей светло-голубой футболки.

— Ага. Конечно, — сказал он, закатывая глаза. — Это я. Мальчик-гений.

— Я серьёзно, Джон.

Фигран не поднял взгляда, но Джон не слышал в его словах ни капли веселья.

— Так что? — спросил Джон после паузы. — Ты скажешь мне, о чём вы с Элли разговаривали? Или она просто заходила поздороваться? Десять раз за одну неделю?

— Я определённо скажу тебе, — ответил Фигран, сдув угольную пыль с уголка рисунка перед тем, как снова склониться над ним. — Она хотела, чтобы я подтвердил рисунок, который я сделал для неё. Она хотела знать, думал ли я, что он изображает прошлое, будущее или настоящее… и есть ли в нём какой-то пророческий смысл, или я просто вламывался в её подсознание и зарисовывал то, что нашёл.

Джон нахмурился, озадаченно обдумывая его слова.

— Серьёзно? Какой?

— Это был рисунок банковского хранилища, который я нарисовал для неё, Джон, — произнёс Фигран таким же дружелюбным тоном. — Основанный на повторяющемся сне, который она видела. Ты бы хотел его увидеть?

— Банковское хранилище, — Джон нахмурился ещё сильнее. — Серьёзно?

— Действительно.

— То есть, она обокрала банк из-за твоего рисунка?

— Ей снились те же образы, Джон… как я и сказал, — Фигран печально улыбнулся. — У неё также имелся схожий рисунок. Она спрашивала, не позволю ли я ей сравнить два рисунка.

— И? — настаивал Джон.

— И они оказались почти одинаковыми, — Фигран сел, свесив перепачканные углём руки с колен. — В важных моментах они идентичны. У меня было побольше деталей, чем у неё.

— В важных моментах?

— Да, Джон. Расположение ячейки. Название банка. Образ владельца ячейки.

— Владельца? — ошарашенно переспросил Джон. — И кто же это был?

— Это был пожилой видящий. С очень костлявым лицом. Почти как у черепа, Джон. Весьма непривлекательный, если хочешь услышать правду. Немного пугающий, — он в упор посмотрел на Джона своими серьёзными совиными глазами, улыбаясь. — Ты бы хотел увидеть его, брат?

— Не сейчас, — сказал Джон, резко осознав, что комната под видеонаблюдением.

Должно быть, Элли как-то его отключила перед тем, как войти сюда.

Джон также невольно заметил, что видящий только что назвал его «брат» — совсем как Врег. Он подумывал спросить об этом, затем решил, что косвенный подход — не лучшая идея с Фиграном, если он хотел получить реальную информацию.

— Это Салинс, не так ли? — спросил Джон. — Владелец ячейки?

— Возможно, — охотно согласился Фигран. — Однако в тот момент сама Элисон казалась немного обеспокоенной.

— Обеспокоенной? — Джон снова нахмурился. — Чем обеспокоенной?

Фигран заулыбался ещё шире. Он поднял взгляд на Джона, и его глаза выражали нескрываемую привязанность, которая была такой искренней, что даже немного напугала Джона.

— Ты действительно умеешь задавать правильные вопросы, Джон, — сказал Фигран с той привязанностью в голосе. — Это весьма примечательно. Весьма примечательно…

Джон его перебил.

— О чём беспокоилась Элли, Фигран?

Ничуть не смутившись, Фигран вернулся к наброску, рисуя длинные дуги на странице. Джон подумал, что тот может не ответить, но он внезапно заговорил, заглушая шуршание угля по бумаге таким же невозмутимым голосом, что и раньше.

— Она беспокоилась, что некрасивый видящий не был Салинсом, Джон, — спокойно сказал Фигран. — Она сказала мне, что в её снах это был кое-кто другой. Она не хотела, чтобы Меч знал.

— Она не хотела, чтобы Ревик знал что?

Когда Фигран продолжил рисовать, сосредоточенно поджав губы, Джон нахмурился, откинувшись на спинку стула. Он снова скрестил руки на груди.

— Почему, Фигран? — спросил он. — Почему она скрывала что-то от Ревика, но не возражала, чтобы об этом знал ты? — когда Фигран так и не поднял взгляд, Джон продолжил настаивать. — Кто, Фигран? Кто был в её сне? Она сказала тебе, что это был за видящий?

— Конечно, сказала, Джон, — видящий поднял взгляд, опять улыбнувшись ему, и в его глазах ярко блестело то мальчишеское выражение.

Подавив раздражение, Джон спросил:

— Ты скажешь мне?

— Определённо. Твоя сестра сказала, что в её сне уродливым видящим был Менлим из клана Пьюрстред.

Джон побледнел.

— Что?

— Менлим, — Фигран повторил медленно, словно Джон был маленьким ребёнком. — Менлим из клана Пьюрстред, Джон. Видящий, который воспитывал её мужа, когда тот был Нензи Алгатэ, и тренировал его как Сайримна. Твоя сестра сказала, что в её сне это он спрятал что-то в металлической банковской ячейке…

Глава 10 Эпидемия

— Это невозможно, — прямо заявил Балидор.

Джон увидел, как серые глаза видящего на мгновение опустели — вероятно, потому что он ушёл так глубоко в Барьер, что это действительно отразилось на его лице.

— …Нет, — сказал он, показывая ещё более непреклонный жест, и его глаза прояснились. — Менлим мёртв, Джон. Данные на этот счёт исчерпывающие во всех отношениях.

— Я не говорил, что я в это верю, — раздражённо сказал Джон. — Я сказал, что тебе, возможно, стоит поговорить с Фиграном. И может, попросить посмотреть те рисунки — его и Элли. И спросить у Элли, что она думает. И почему она не хочет, чтобы Ревик знал. При условии, что это реально.

Балидор покачал головой, прищёлкнув языком. И всё же по хмурому выражению его лица Джон понимал, что он думает над его словами.

— Что Элли сказала тебе о том, что затеяли они с Ревиком? — спросил Джон.

Хмурое выражение на лице Балидора сменилось мрачным.

— Да. По поводу этого, — произнёс он угрюмо. — Детали того, что они сделали, мы можем обсудить позднее. Сначала мне нужна от тебя услуга, Джон.

— Услуга? — озадаченно переспросил Джон. — От меня? Серьёзно?

Балидор никогда не включал Джона в свои планы. Никогда. Он по-своему был ещё большим снобом в отношении людей, чем Ревик. Хотя Ревик иногда открыто говорил подобное, а Балидор всегда оставался безупречно вежливым.

Ревик хотя бы давал Джону возможность пропесочить его за то, что он ведёт себя как мудак-расист — и вот что иронично, Ревик никогда не относился к самому Джону, как к кому-то второсортному. Балидор, похоже, не замечал ни своего расизма, ни неизменного постоянного отношения к людям как к мебели.

— Да, Джон… серьёзно, — в голосе Балидора звучало достаточно досады, так что он, должно быть, услышал как минимум часть мыслей Джона.

Сунув руку в нагрудный карман рубашки, видящий из Адипана вытащил маленькое серо-зелёное устройство, которое походило на чип для хранения информации, но выглядело таким древним, что наверняка было сделано ещё до эры персональных компьютеров, и уж тем более до технологий гарнитур.

Он бросил это Джону, а тот рефлекторно поймал.

— Ради этого Элли чуть не убила своего мужа, — сказал Балидор, крепко поджав губы. — Мне нужно, чтобы ты отнёс это в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Дорже пойдёт с тобой на случай, если придётся на кого-то надавить. Насколько мы знаем, настоящее лицо Дорже ни разу не светилось по каналам.

— Зато моё светилось, — напомнил ему Джон.

Балидор отмахнулся от этого.

— Это было давно. Ты выглядишь совсем иначе.

Джон нахмурился.

— Что?

Балидор жестом показал на всё его тело.

— Джон, мы регулярно прогоняем наших людей на соответствие тому, что у СКАРБа есть в файле — распознавание лиц, распознавание походки и всё такое. Ты прошёл тест. У тебя всё должно быть хорошо. Просто не лезь под камеры нарочно. Ты всё же человек, и поэтому видящие будут тебя игнорировать.

Джон продолжал хмуриться.

Ему хотелось расспросить видящего по поводу всего, что он только что сказал.

— Почему библиотека? — спросил он вместо этого. — Разве эта штука не зашифрована?

Балидор вздохнул, проведя рукой по своим каштановым волосам.

— Не в обычном смысле, нет. Мы поначалу тоже так подумали, но код, который эта штука выкидывала, всё не давал мне покоя… пока я не провёл перекрёстный анализ с кодами Первой Мировой Войны, — увидев, как Джон вскинул брови, Балидор резко щёлкнул языком. — Это совпадение, Джон. Может, это то же совпадение, к которому отсылает сон Элисон.

Балидор был единственным из всех знакомых Джона, кто большую часть времени разговаривал грамматически правильными предложениями. Криво улыбнувшись, он покачал головой.

— И что? — сказал он. — И вновь я спрошу… почему библиотека?

Балидор вздохнул. В этот раз он говорил скорее устало, нежели раздражённо.

— Потому что это не совсем шифровка, — сказал он, выдохнув. — Это файл данных с компьютера, который работает не на двоичной системе. Таких компьютеров существовало всего несколько. Те, что остались, предшествуют бинарным, если ты хочешь углубиться в детали. Повстанцы ими пользовались… — увидев, что Джон во второй раз приподнял бровь, Балидор перебил его уже с явным раздражением. — …Немцы тоже ими пользовались, Джон. У нас также есть основания полагать, что русская разведка использовала нечто схожее во Второй Мировой Войне.

— И в библиотеке имеется одна из таких машин?

Балидор один раз кивнул.

— Имеется. Что важно… там есть принтер, который справится с конвертацией. Я хочу, чтобы вы с Дорже пошли туда и распечатали хранящиеся в этом ключе данные.

— И с чего бы они позволили нам воспользоваться ею? — скептически поинтересовался Джон. — Ну, то есть, эта штука антикварная, верно? Не может же она располагаться на публичных этажах с другими терминалами?

Балидор тихо щёлкнул языком, качая головой так, будто мыслями он был где-то в другом месте.

— Ты притворишься студентом, Джон, — сказал он.

— Мне тридцать пять, Балидор.

— Студентом-выпускником, Джон, — произнёс Балидор с явным раздражением. — Дорже поможет, если понадобится разобраться с недоверием. Если у вас возникнут проблемы, мы предпримем более радикальные меры, но в данный момент я бы предпочёл, чтобы мы сделали это как можно тише и как можно быстрее. Пока того, кому принадлежала ячейка, не уведомили о краже его собственности.

— То есть… немедленно. Если говорить другими словами.

— Да, — сказал Балидор. — Немедленно. Я хочу, чтобы ты был там в ту же минуту, когда библиотека откроется, — он сверился с органическими наручными часами. — А именно через тридцать семь минут, так что тебе лучше идти.

Джон убрал в карман ключ шифрования данных и кивнул.

Покинув конференц-зал, он направился прямиком к лифтам, даже не утруждаясь звонить Дорже по гарнитуре. Когда дело касалось таких просьб, Балидор не валял дурака. Дорже наверняка уже ждал его в лобби, вооружённый до зубов таким оружием, которое не спровоцирует ни одну из систем общественной безопасности в библиотеке.

Он не ошибался.

К тому времени, когда он добрался до лобби, Дорже уже смотрел на часы, сидя в золотистом плюшевом кресле посреди лобби с высокими потолками, фонтаном-скульптурой и огромными окнами с видом на Пятую Авеню.

Джон поймал себя на том, что окидывает взглядом жилистые, мускулистые руки видящего, следит за карими глазами Дорже, пока тот сканировал лица на улице. С тех пор как они приехали в Соединённые Штаты, Джон видел другую сторону своего бойфренда, нежели в Азии. Что-то в Дорже здесь казалось более резким. Его взгляд был резче, точнее подмечал окружение. Он даже говорил быстрее.

Адаптировавшись к перемене, Джон осознал, что ему это нравится.

В каком-то странном отношении им двоим стало легче налаживать контакт.

Дорже шутил, что он просто подключился к американской конструкции — то есть, к той, что накрывала всю страну — а Джон к ней подключён естественным образом, поскольку воспитывался американцем.

В любом случае, Джон думал, что Дорже это шло, даже если означало, что они больше ссорились, а сам Дорже больше ссорился с другими видящими.

Почему-то особенно с Врегом.

Более того, между этими двоими что-то происходило, но Джон ещё не разобрался, что именно. Что бы там ни было, это казалось достаточно серьёзным, чтобы Дорже сердился всякий раз, когда видел, что Джон проводил время с Врегом по какой бы то ни было причине — включая прошлую ночь.

Врегу Дорже тоже не нравился.

Экс-Повстанца Джону удавалось прочесть ещё хуже, чем Дорже, но он несколько раз видел, как они обменивались взглядами, которые говорили, что враждебность определённо взаимна. Он даже как-то раз подслушал, как они ссорились в одной из общих комнат, однако они оба заткнулись, как только вошёл Джон.

На самом деле, большинство того, что он услышал, сводилось к угрозам, и от Дорже в адрес Врега их было не меньше, чем наоборот, что изрядно удивило Джона.

В чём бы ни крылась их проблема, это явно что-то личное, и это озадачивало Джона. Он не думал, что эти двое вообще были знакомы до всего этого.

Во всяком случае, эта добавочная резкость в свете Дорже сделала его более агрессивным.

Джон невольно находил это сексуальным, хотя понимал, что, наверное, не стоит так к этому относиться.

— Я это слышал, кузен, — Дорже слегка улыбнулся, не поворачивая темноволосой головы. Его голос зазвучал более мягко. — Значит, ты простил меня?

Джон покачал головой.

— Совершенно точно нет.

Напрягшись, Дорже поднял взгляд. Увидев, что Джон улыбается, он расслабился и улыбнулся в ответ.

— Ну, если ты закончил думать о том, чтобы уложить меня в койку, мы можем идти? Балидор орёт в моей голове как бабка… наверное, потому что твоей сестре хватило ума улизнуть от него.

Джон рассмеялся, подходя к нему так, чтобы Дорже мог видеть его, не выгибая шею.

— Я готов, — он показал на него в манере видящих. — Это ты тут булки просиживаешь… и так и напрашиваешься, чтобы тебя уложили в койку.

Дорже поднялся на ноги одним плавным движением и мягко щёлкнул языком. Он любящим движением похлопал Джона по подбородку, пока проходил мимо. Даже тогда Джон невольно подумал, что видящий с тибетской внешностью занимал больше пространства, чем когда они находились в Китае.

— Пошлые мысли в сторону, — пошутил Дорже. — По крайней мере, пока мы не закончим с работой.

Джон шутливо отдал честь, но не отводил взгляда от тела видящего.

— Несомненно, кузен.

Они вышли к обочине, приняв обоюдное решение пойти пешком, а не париться с такси в пригородном трафике. Тут всего пятнадцать или шестнадцать кварталов. Поскольку это уличные кварталы, а не блоки авеню, это займёт примерно столько же минут.

Джон обычно ходил быстро, поэтому он без проблем поспевал за отрывистой, типичной для видящих походкой Дорже, которая всегда напоминала Джону то, как животное ходит по вражеской территории. Дорж выглядел так, будто он готов в любую минуту стремительно ринуться с места, будто энергия готова вырваться из-под его кожи. Тот факт, что Джон так легко это видел, заставлял его понервничать.

Для него Дорже выглядел явно не-человеком.

Должно быть, видящий почувствовал часть наблюдений Джона, потому что его походка изменилась, сделавшись более плавной и в то же время как будто более неуклюжей.

— Лучше? — спросил он, оборачиваясь через плечо. — Теперь я выгляжу достаточно сбитым с толку и неуверенным в себе, чтобы сойти за человека?

Джон фыркнул, вскидывая ладони в жесте преувеличенного раздражения. Сделав это, он увидел, как женщина, пялившаяся на них обоих, вздрогнула при виде его изуродованной руки.

Джон невольно заметил её реакцию, хотя изо всех сил постарался её проигнорировать.

Засунув эту ладонь обратно в карман джинсов, он прибавил шагу и вновь пошёл бок о бок с Дорже. Видящий схватил его за свободную руку и ласково потянул за пальцы.

— Ты красив, Джон, — сказал он с улыбкой. — …И как мне довелось узнать, по-прежнему очень талантливо обращаешься с этой рукой, несмотря на отсутствующие пальцы.

Джон фыркнул и расхохотался при виде невинного выражения лица видящего.

— Mulei, Джон! — упорствовал Дорже с широкой улыбкой. — Я имел в виду mulei! Какие же у тебя грязные мыслишки, человек…

— Ну конечно, — Джон поцеловал видящего в щеку, всё ещё улыбаясь.

Они добрались до библиотеки меньше чем за четверть часа, и до её открытия в десять часов оставалось ещё добрых двадцать минут.

Оказывается, что Джон и Дорже оказались не единственными ожидающими.

Снаружи также ждали двадцать с лишним студентов, а также, похоже, кто-то из нижестоящих работников библиотеки. Они читали с мониторов и разговаривали по гарнитурам, пока замок, запрограммированный на определённое время, не открылся.

Джон думал, что по своим предыдущим визитам достаточно хорошо знал планировку библиотеки, но поменял своё мнение, когда Дорже показал ему чертежи нижних уровней через гарнитуру. Карта, которую он получил от Балидора, была детальной, особенно в том, что касалось проходов, соединявших основное подразделение с подземными зонами хранения под Брайант-парк.

Джон смутно припоминал, что их как-то раз затопило, но до сих пор это было единственное известное ему доказательство их существования.

— Мы туда направляемся? — нервно спросил он.

Он уже думал про себя, что они ни за что не попадут туда, если только Дорже не применит изрядные ментальные усилия, чтобы убедить персонал, будто у них есть законное право там находиться.

Дорже поделился их легендой, пока они ждали снаружи, в стороне от других ранних пташек. Джон должен был запросить доступ к подземной зоне печати. Его оправданием служило то, что ему нужно проверить проект, над которым работал один из его научных руководителей в Колумбийском университете.

Проект, видимо, был настоящим — как и участие в нём профессора по социологии.

Учитывая поджимающее время, они не стали обеспечивать Джону надёжный псевдоним, но этого должно хватить, чтобы дать им доступ к соответствующей части подвала библиотеки.

Далее Балидор лишь примерно знал, где находился старый отдел Шифровальных Машин, как они его называли. Внизу находились две основные зоны хранения — одна прямо возле печатной зоны, другая напротив неё, на противоположной дуге U-образного коридора под двориком. Балидор сказал им методично просмотреть каждую комнату, пока не найдётся всё ещё рабочая машина, а затем сказать персоналу, что они получили разрешение узнать содержимое старого ключа, который они якобы нашли в коллекции военных реликвий.

С точки зрения Джона это, мягко говоря, скверное прикрытие.

Серьёзно, Джон задавался вопросами, как часто Балидор имел дело с людьми, учитывая некоторые легенды, которые он придумывал. Данная стратегия предполагала рассказать одну историю за стойкой регистрации и другую в подвале, а также провести несколько ментальных тычков, чтобы всё это выглядело правдоподобным. Ничто из этого не повышало их шансыприйти и уйти незамеченными.

И всё же, учитывая то, как быстро Балидор всё подготовил, узнав, что Элли притащила со своего ограбления, Джон невольно находился под впечатлением.

— Думай быстрее, кузен, — предупредил его Дорже, куря hiri и прислоняясь к основанию одного из каменных львов.

Джон вспомнил, что этого льва нарекли «Терпение».

Отчасти это показалось ему забавным.

Наверное, это потому что он ещё не пил кофе.

— У библиотеки есть свои видящие? — пробормотал Джон, прислоняясь к цементному основанию рядом с Дорже.

Дорже покосился на него, пихнув его плечом.

— Нет, — ответил он, улыбаясь. — Ну, босс так не считает. Я имел в виду скорее из-за того, что случилось прошлой ночью, — разведчик неопределённым жестом показал на окружавший их парк и открытое небо над лестницей. — Они поставят здесь несколько сеток. Манхэттен не такой уж большой, и мы прямо посередине Мидтауна. И ещё, если кто-то знает, что было в той ячейке, они могут приставить кого-то наблюдать за библиотекой.

Почувствовав, как от осознания к его лицу приливает тепло, Джон скрестил руки на груди, чувствуя, как кожаная куртка натягивается на спине.

Как только Дорже озвучил это вслух, эта мера предосторожности показалась довольно очевидной. Джон даже знал, что видящий имел в виду под «сетками». Они активируют Барьерные конструкции по всему городу, сканируя на предмет ключевых слов и фраз… типа «ограбление банка», «фальшивый паспорт», «извлечение», например… а также «Элли», «Элисон», «Ревик», «Дигойз». Они также будут искать людей, которые видели кого-то, кто подходит под описание Ревика или Элли. Они также будут искать всех, кто мог что-то увидеть в непосредственной близости от банка, людей, которые…

— Джон, — предостерёг Дорже.

Джон покраснел ещё сильнее.

— Ага. Да. Понял.

— Не волнуйся, — сказал Дорже, похлопывая его по ноге. — Всё будет хорошо. Легко. Вошли и вышли.

— Кто тут беспокоится? — пробормотал Джон.

Он повернул голову, услышав звучный щелчок замка, когда засов убрался обратно в стену и освободил металлические входные двери.

Сотрудник библиотеки, который разговаривал с несколькими студентами, встал с лавочки возле парадного входа, и засунул свой портативный монитор под мышку. Он подул на руки, ёжась и топая ногами.

Посмотрев на синее небо, Джон заметил, что воздух сделался холоднее по сравнению со вчерашним днём. Он ощущал перемену в воздухе. Что-то сместилось, переключая времена года, меняя небо. Ещё даже октябрь не наступил, но по ощущениям начинало походить на зиму.

Дорже затушил свою hiri и выпрямился, оттолкнувшись от цемента.

— Пошли. Чем быстрее мы это сделаем, тем проще. И я кушать хочу.

Но Джон уставился на монитор, засунутый под руку мужчины-охранника в толстовке. На светящемся экране мелькали тёмные буквы, различимые с расстояния прямо под его локтем.

— Эй! — позвал Джон, махая мужчине.

Дорже предостерегающе прикоснулся к его плечу, но Джон едва ощутил это.

— Эй… ты! — Джон подождал, когда мужчина повернётся и найдёт Джона взглядом. Мужчина окинул его одним быстрым взглядом, который сообщил Джону, что тот наверняка гей. Проигнорировав увиденный там интерес, Джон также не обратил внимания на оценивающий взгляд, которым мужчина наградил Дорже.

— Что там за заголовки? — спросил Джон. — Что-то случилось в Сан-Франциско?

Мужчина выглядел опешившим. Затем его выражение прояснилось.

Через считанные секунды оно сменилось своеобразным волнением, но не тем хорошим, счастливым волнением, которое бывает, когда услышишь хорошие новости. Вместо этого он выглядел так, будто хотел поговорить с кем-то о вещах, в которые он сам не мог до конца поверить, не переварил эмоционально. Это напоминало Джону то, какими люди бывают после землетрясения.

— Ага, чувак… в СФ что-то случилось. Ты это не видел? — охранник поднял монитор, и Джон попытался прочитать слова. — Это уже во всех новостях. Люди беспокоятся, что это уже может быть здесь, в Нью-Йорке.

— Что может быть здесь? — голос Дорже зазвучал резче от акцента.

Охранник, похоже, почти его не замечал. Он все ещё смотрел в основном на Джона.

— Они понятия не имеют, что случилось, — сказал он. — У меня друзья живут поблизости с местом, где всё началось. Совсем рядом… я вырос в районе Залива.

Джон был слишком занят тем, что пытался разглядеть текст на экране, игнорируя мигающие картинки и видеоролики, пока не сумел уловить суть этих слов.

— ЭПИДЕМИЯ В ГОСПИТАЛЕ САН-ФРАНЦИСКО… СОТНИ ПОГИБШИХ… — бормотал Джон, читая с устройства. — ВИРУС РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ… СКАРБ БОИТСЯ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ, — он посмотрел на Дорже, чувствуя, как в груди что-то немеет. — Иисусе.

— Они уже нашли случаи заражения за пределами госпиталя, где всё началось, — добавил охранник. — Кажется, они быстро ввели карантин, в пределах пяти часов после первого случая. Но я не знаю, как можно в таком большом госпитале позволить людям не входить и не выходить. У них сменился персонал ещё до того, как они осознали, что происходит.

Он подошёл ближе к Джону и приподнял и повернул монитор так, чтобы Джон сумел прочитать всё через его плечо. Джон невольно заметил, каким древним было устройство. Такие штуки большинство людей носило до гарнитур и имплантатов.

— …Они нашли ещё три случая заражения в одном из других госпиталей, — добавил охранник. — А ещё в Марина Дистрикте, который вообще на другом конце города.

— Они догадываются, что это такое? — спросил Джон. — Откуда это взялось? Кто был нулевым пациентом?

Охранник покачал головой и опять окинул Джона взглядом, затем заметил раздражение Дорже и отвернулся.

— Нет, — сказал он, слегка покраснев. — Нет, они не имеют ни малейшего представления. Первый заразившийся был местным, и в недавнее время никуда не ездил, поэтому они беспокоятся о терроризме. Что бы там ни было, это убивает людей быстро, — в его голосе звучало неприкрытое беспокойство, когда он добавил: — У меня там много друзей. Я пробовал звонить, но видимо, сети заблокированы для местных новостей с тех пор, как это попало в международные новости, — посмотрев на Джона, он исподтишка покосился на Дорже, затем добавил: — Наверное, они боятся паники и того, что люди попытаются уехать. Некоторые несетевики говорят, что СКАРБ собирается закрыть все въезды и выезды из города.

— Так быстро? — спросил Джон, и в его голосе зазвучали резкие нотки. — Это подтверждённая информация? СКАРБ теперь возглавляет расследование?

Мужчина выглядел так, будто его застали врасплох, будто он сказал больше, чем намеревался.

Но Джон уже понял.

— Теневые каналы, — Джон поднял ладонь в ободряющем жесте и покачал головой, показывая, что ему всё равно. — Всё нормально, мужик. Я из СФ… я просто хочу знать, что происходит. Моя семья там. Мне нет дела до нелегальных каналов. Они заслуживают доверия?

Мужчина продолжал выглядеть нервным, но всё же кивнул. Покосившись на Дорже, он подвинулся ближе к Джону и добавил:

— Да, и вот ещё что… те другие каналы, — тихо сказал он. — Они говорят, что СКАРБу уже известно, что это атака террористов. Они говорят, что видящие взяли на себя ответственность… может, те же самые, которые провернули это дерьмо здесь прошлой ночью. Это может быть серия скоординированных атак, как-то связанная с этой парочкой Моста и Меча, — он ещё сильнее понизил голос. — Болезнь убивает только людей, чувак. Нормально, нет? Это как Армагеддон от рук видящих.

Джон покосился на Дорже.

По размытым зрачками видящего он видел, что он или в Барьере, или в виртуальной сети своей гарнитуры… скорее всего, и то, и другое. Наверняка он искал информацию на каналах чёрного рынка видящих, которые были точнее человеческих.

Или же он говорил с Балидором.

Джон осознал, что вспоминает случившееся в Гонконге, как быстро падали те тела, как они потом выглядели. Он никогда не видел ничего настолько страшного, даже во время своей недолгой работы на скорой помощи. К тому же, эта штука убивала только людей.

— Люди будут в ужасе, — пробормотал он.

Он и не осознавал, что сказал это вслух, пока Дорже не наградил его мрачным взглядом, а человеческий охранник кивнул и ответил ему:

— Они уже в ужасе, мужик. Они уже в ужасе.

Но двери в библиотеку открывались.

Джон засунул руки в карманы и пошёл за остальными, входя в фойе с высокими потолками.

Глава 11 Список

Любые осложнения, с которыми Джон ожидал столкнуться в самой библиотеке, не воплотились.

Может, потому что всё его беспокойство переключилось на новости из Сан-Франциско, он утратил нервозность и, если уж на то пошло, сделался нетерпеливым — сначала прося доступ к принтерам в подвале, а потом прося разрешения воспользоваться небинарным компьютером.

Они получили разрешение библиотечного персонала буквально в мгновение ока.

Шнур питания на шифровщике заставил Джона понервничать. Он напоминал те антикварные мотки проводов, обёрнутые конским волосом и заклеенные скотчем в протёршихся местах. Он наполовину ожидал, что провод задымится, когда сотрудница библиотеки включила его в настенную розетку.

Вместо этого громоздкая машина ожила неким подобием жизни, загудев и запыхтев у окна, где она хранилась на низкой платформе — наверное, чтобы не подмочило.

Машина выглядела не совсем так, как ожидал Джон.

Он представлял себе что-то вроде очень ранних человеческих компьютеров, тех, что с большими штурвалами и крошечными чёрно-белыми экранами и катушечными записями. Он ожидал, что машина будет как минимум крупнее, как те первые бинарные компьютеры, занимавшие половину склада. Серьёзно, он ожидал что-то похожее на то, как Элли описывала главный процессор Секретариата в Бразилии.

Вместо этого небинарная «Шифровальная Машина» напоминала ему древнюю органику, которую он видел на иллюстрациях в книгах по истории Первой и Второй Мировых Войн.

Затем до него дошло — конечно, в ней должны иметься органические части.

Практически каждая машина, разработанная видящими, имела органические компоненты; обычно именно так видящие могли их программировать. Они использовали в первую очередь свой aleimi, чтобы взаимодействовать с информацией, а не клавиатуры или какой-то другой физический интерфейс.

В любом случае, учитывая примитивное состояние обычных неорганических машин в то время, скорее всего, только так они могли создать хоть какой-то компьютер.

Это также объясняло, как сама машина могла служить формой шифровки.

Судя по тому, что Викрам сказал Джону, даже в современных бинарных и органических машинах органика имела встроенные программы перевода, оснащённые интерфейсом бинарного уровня компьютеров. Полностью органические компьютеры являлись редкостью и считались слишком нестабильными для коммерческого использования. Таким образом, большинство машин, включая продвинутые военные компы, изготавливалось преимущественно из бинарных компонентов, а органика ускоряла процесс обработки информации, повышала возможности искусственного интеллекта и увеличивала объем памяти.

Викрам шутил, что чтобы это сочетание работало, современным инженерам пришлось обучить «мокрячков» программированию.

Закатив глаза, Дорже сообщил ему, что «мокрячки» — это хакерский термин видящих, обозначавший органику.

Дальше Викрам объяснил, как видящие общались с «мокрячками» через «композитные» мысли — мысли, которые содержали намерение, информацию, визуальный контент (диаграммы, многомерные образы, математические формулы) и многое другое в одном плотном импульсе. Они посылали эти безъязычные импульсы машинам, которые поглощали их как разумные существа.

Дорже добавил, что видящие часто общались так друг с другом — так видящие, не говорящие на одном языке, понимали друг друга в Барьере. Они говорили вне языка, используя «кирпичики», которые существовали до перевода на какой-либо язык. Именно благодаря этой способности видящие склонны были легко овладевать языками.

Ну, и их долгие жизни. И фотографическая память.

Джон вздохнул, положив руки на бёдра. Он невольно задавался вопросом, как от него вообще ожидали, что он поспеет за всем этим.

Дорже легонько пихнул его в руку.

— Не глупи.

— В этом и проблема, кузен, — вздохнул Джон. — То, о чём ты просишь, может оказаться невозможным.

Дорже рассмеялся и хлопнул его по плечу, а затем подошёл к этой органике каменного века.

— Ты себя недооцениваешь, Джон, — пожурил он, присев перед машиной. — У тебя реально талант к таким вещам. Куда более сильный, чем ты осознаешь.

Сотрудница библиотеки стояла у двери, держась ладонью за ручку и словно сомневаясь, может ли она уйти. Улыбнувшись ей, Джон кивнул и махнул ей.

— У нас всё хорошо, — сказал он с улыбкой. — Спасибо за помощь.

Женщина, похоже, испытала облегчение. Джон решил, что они, наверное, отвлекали её от обычной работы, в чём бы та ни заключалась.

Она улыбнулась.

— Я прямо за дверью, если понадоблюсь вам.

Она закрыла дверь, и Джон почувствовал, как его плечи расслабились. Должно быть, пока что никто не знает, что украдено из того хранилища. Если бы кто-то знал, они бы ни за что не пробрались сюда так просто.

— Джон, — тихо предостерёг Дорже.

Джон выбросил эту информацию из своего сознания.

К тому времени Дорже уже осмотрел всю органику и теперь присел над плоской панелью сверху. Его глаза выражали сосредоточенность.

Органика доходила примерно до пояса любому, кто обладал средним ростом. Её поверхность была гладкой, похожей на камень. У неё по-прежнему имелось то слабое зеленоватое свечение, как у современной органики, но цвет был темнее и грязнее, чем тот, что он видел на более недавних вариациях — ближе к серому, нежели к изумрудному, к которому он привык.

В целом машина напоминала слишком симметричный булыжник — а может, безликое животное, присевшее на коренастых лапах. Из человеческих машин её можно было сравнить с теми «бегемотами» принтерами/копирами, которые имелись в тех офисах Сан-Франциско, где ему посчастливилось трудиться на своих первых работах.

Джон заметил в разных частях громоздкого корпуса несколько разъёмов, как будто для ключей, а также стеклянный с виду контейнер сбоку, сразу за длинным узким слотом сверху.

Он наблюдал, как Дорже изучает плоскую поверхность машины возле слота. Его тёмные глаза прищурились, пробежавшись по поверхности, лишённой всяких опознавательных знаков.

Через несколько секунд его лицо осветилось выражением «Ага!»

Видящий плавно присел, поддев пальцем углубление на передней панели, которое напоминало дырку от сучка в дереве. Не оглядываясь, он щёлкнул Джону пальцами, говоря передать ключ шифрования данных.

Вытащив его из кармана рубашки, Джон передал предмет. Он стоял за плечом Дорже, наблюдая, как видящий аккуратно вставляет острый конец в обесцветившийся слот.

Дорже выпрямился и выжидающе уставился на гладкий кончик, словно ожидая, что тот что-то сделает. До Джона дошло, что слот сбоку может предназначаться для бумаги, особенно поскольку он выходил к тому стеклянному, похожему на корзину контейнеру, который крепился с того же края.

— Даже Балидор так говорит, — добавил Дорже, словно в их разговоре и не было паузы. Он нажал на слегка выступающую кнопку недалеко от слота под бумагу, повернулся и подмигнул Джону. — …Ты заметил, что он тестирует тебя на большем количестве операций?

Джон приподнял бровь и наградил Дорже насмешливым взглядом.

— Я тебя умоляю, — сказал он. — Я здесь изображаю тридцатипятилетнего студента, пока ты заставляешь людей верить, что этот динозавр нужен нам для исследований.

Дорже фыркнул.

— Ага, конечно.

— И вообще, он наверняка просто потакает Элли.

Тут улыбка Дорже померкла. Он повернулся, и его взгляд посуровел, а губы поджались.

— Я говорю совершенно серьёзно, Джон, — сказал он, всё ещё хмурясь. — Балидор буквально вчера сказал мне, что ты один из тех активов, которые мы больше не можем «чрезвычайно недоиспользовать». Его слова.

Резкие нотки в его голосе зазвучали яснее.

— …Мы, остальные, лишь раздражались, что ему понадобилось так много времени, чтобы понять это. Особенно Элли, да, но это только потому, что она дольше тебя знает. Она месяцами доставала его, чтобы он дал тебе работу, но это не сентиментальность, кузен. Она обладает более стратегическим мышлением, чем ты думаешь. В этом отношении она как Дигойз. Практична до мозга костей.

Джон скрестил руки на груди, не отвечая.

На самом деле, он знал об этой особенности Элли.

Особенно в последнее время.

Но почему-то слова Дорже только вызвали у него дискомфорт.

Ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы осознать, что этот дискомфорт происходил от того, что он привык не привлекать внимания большинства видящих. По правде говоря, он предпочитал быть тем парнем, о котором все забывают. Это означало, что перед ним говорили свободнее, чем могли бы. Если они станут острее осознавать его присутствие и следить за своими разговорами, то он почувствует себя более отставшим от жизни, а не менее.

А ещё это означало, что придёт конец его возможности заниматься чем его душеньке вздумается.

Дорже рассмеялся.

— Привыкай, кузен. Балидор даже поговаривает о том, чтобы назначить тебе твою собственную команду… поручить тебе поиски людей, с которыми мы можем заключить союз. Он хочет протестировать тебя в роли лидера. Он также хочет, чтобы ты систематически тренировал навыки постановки щитов и контроля мыслей, чтобы они могли включать тебя в серьёзные операции.

Когда Джон наградил его очередным взглядом, полным неверия, Дорже пожал одним плечом.

— Отчасти это могут быть идеи Дигойза. Он настаивал на большей диверсификации операций. Не знаю, может, он и Элли сейчас вместе планируют такие вещи. Подозреваю, что так и есть.

Джон фыркнул, покачав головой.

С Элли станется расхвалить его на пустом месте. Теперь её стараниями это делает и Ревик.

— Это не расхваливание на пустом месте, — сказал Дорже, теперь уже с искренним раздражением. — Боги, Джон. Ты вообще меня не слушаешь? Ты не представляешь, как это раздражает.

Джон нахмурился.

— Раздражает?

— Вся эта позиция «бедный человечек». Единственный, кто всё ещё верит в это дерьмо — это ты сам.

— …и примерно миллион видящих, — буркнул Джон.

— Никто из них вообще тебя не знает, — парировал Дорже ещё более сердито. — Лучше бы тебе завязывать с этим, Джон. Если ты будешь играть вполсилы во время операции, ты погибнешь. Или погибнет кто-то из нас. Ты же не видишь, чтобы твоя сестра по-прежнему занималась этим дерьмом, ведь так?

Джон издал изумлённый смешок.

— Она больше это не делает, потому что она видящая, Дорж. И более того, она элерианка… и телекинетик. Так что она не только видящая, она типа… — он сделал неопределённый жест. — Супер-видящая. Или супергерой видящих, может быть.

Дорже закатил глаза в преувеличенной манере видящих.

— Её воспитывали человеком, — сказал он. — Она играла в ту же игру «я ничего не знаю», что и ты, только она перестала. Более того, она знает, как опасно в нашем мире притворяться невеждой, — он нахмурился ещё сильнее. — А ещё это лицемерие. Никто не любит лжецов, Джон. И никто не пойдёт за лжецом-лидером… а нам нужен лидер для людей. В данный момент ты наш лучший кандидат.

— Лидер? — Джон тупо уставился на него. — Почему я? Что насчёт Касс?

Дорже наградил его пренебрежительным взглядом.

— Даже будь она здесь, Кассандра для такого не подходит. Ты знаешь это не хуже меня, — он сделал резкий жест. — Она будет отличным бойцом. Мы начнём тренировать и её тоже, когда она вернётся… она отлично поработает в твоей команде. Но она не обладает твоими навыками дипломатии, твоей зрелостью. Она слишком беспечна, чтобы руководить… слишком быстро кидается в драку. И слишком быстро подталкивает других драться.

Целую минуту Джон просто смотрел на него, не сумев придумать ответ.

Он знал, что видящий, должно быть, попал по больной мозоли. Его лицо покраснело так сильно, что он уже не мог свалить это на душную комнату хранения.

— Смирись, Джон, — сказал Дорже, показывая витиеватый жест. — У тебя есть нужные нам навыки.

— Ладно, — буркнул он.

— Особенно сейчас, — добавил Дорже. — Если этот вирус распространяют, как мы того боялись, у нас не осталось времени. Мы слишком долго откладывали вербовку из числа людей…

— Я же сказал, ладно. Я тебя услышал.

Дорже прикусил губу. Похоже, он хотел сказать больше, но промолчал.

Вздохнув, Джон скрестил руки на груди, неосознанно копируя позу невысокого видящего.

— Я приложу усилия, хорошо? Я поговорю с Элли и Ревиком по поводу уроков работы со светом. Или чего там от меня хотят.

Дорже один раз кивнул.

— Хорошо, — только и сказал он.

Как будто в это же самое мгновение машина издала пронзительный звук и тут же принялась выплёвывать длинный лист бумаги из слота сверху. Джон и Дорже наблюдали, как одно полотно аккуратно загнулось в стеклянный контейнер, постепенно сворачиваясь в длинный скрученный цилиндр и продолжая извергаться из органической машины. Опять-таки, Джону она напоминала скорее животное, нежели что-то механическое — как будто сидящая жаба выблёвывала часть своего обеда.

— Миленький визуальный образ, — прокомментировал Дорже, поморщившись.

— Ну, знаешь, ты мог бы попросту не читать мои мысли постоянно, — пробормотал Джон.

— Ну, знаешь, ты мог бы думать потише, кузен, если не хочешь, чтобы я слышал эти вещи, — проворчал Дорже в ответ, сжимая свою грудь скрещёнными руками. — Ты мой любовник, Джон. Само собой, я буду в твоём свете. Само собой, я буду слышать вещи, которые ты от меня не скрываешь. Это часть делёжки светом.

Дорже нахмурился, и в его голосе зазвучало больше эмоций, когда он показал резкий жест.

— …Я не знаю, почему это тебя так беспокоит. Я думал, тебе нравилось делить со мной свет. Или ты бы предпочёл, чтобы это происходило только во время секса? Но не тогда, когда ты со мной вне постели?

Джон вздохнул. Он умудрился по-настоящему задеть чувства видящего.

Он также осознал, что психует — отчасти это беспокойство из-за вируса в Сан-Франциско, отчасти от того, что он чувствовал себя провинившимся школьником, когда Дорже читал ему нотации о недооценке себя.

Он невольно чувствовал себя в проигрышной позиции среди их мира. Даже его бойфренд старше его на двести с лишним лет. Более того, хоть они делили свет, хоть нет, для них это всегда означало разные вещи, и это давало Дорже больше знания о Джоне, чем Джону о Дорже.

Дорже снова фыркнул, признавая это неопределённым жестом.

Однако Джон понимал, что он ещё не прощён. Не до конца.

Подойдя сзади к видящему с тибетской внешностью, он осторожно положил ладони на его плечи. Когда Дорже не отодвинулся, Джон начал массировать его мышцы пальцами и ладонями. Он ничего не говорил, пока не почувствовал, что Дорже начал расслабляться.

— Прости меня, кузен, — сказал он.

— Мне не нравится это сравнение, которое ты проводишь, — тихо проворчал Дорже, крепче скрестив руки на груди. — Меня уже беспокоит, что ты думаешь, будто я брошу тебя через несколько десятков лет просто потому, что другим людям ты будешь казаться старше меня. Ты считаешь меня каким-то подростком, который убежит к следующей красивой бабочке…

Джон не отвечал, продолжая массировать плечи видящего.

Когда Дорже не отстранился, он постепенно переключился на его спину. Единственным звуком в комнате было тихое гудение машины, продолжавшей выплёвывать длинный поток бумаги.

— Я уже прощён? — спросил Джон.

— Нет, — подбородок Дорже напрягся, пока он продолжал смотреть вперёд.

Вздохнув, Джон продолжал массаж, но решил не пытаться привести его в хорошее настроение. В последнее время их отношения опять изменились, и Джон знал, что Дорже почему-то сделался более чувствительным. Иногда это проявлялось в том, что он делался гипер-чувствительным к попыткам Джона использовать секс, чтобы повлиять на его настроение.

Подумав об этом, он мгновение спустя убрал от него руки и подошёл к машине, присматриваясь к бумаге, которая свернулась на дне контейнера. Он почувствовал, как Дорже отреагировал на отсутствие его рук, но знал, что видящий наверняка услышал его мотивы и поэтому не воспримет на свой счёт.

Как раз когда он подумал об этом, Дорже подошёл к нему сзади и обнял Джона за талию, вместе с ним заглядывая в корзину.

— Разве ты не хочешь это прочитать? — спросил Дорже. Теперь его голос звучал тепло, с явной привязанностью.

Подумав, Джон покосился на невысокого мужчину.

— Ага, — сказал он, осознав, что это правда. — Ага, хочу.

Аккуратно сунув руку в корзину, чтобы не спутать всё ещё выходившую ленту, Джон вытащил толстый рулон, находившийся там, и начал осторожно разматывать его, чтобы добраться до конца — который в данном случае будет началом.

— Сколько данных может содержаться на одной такой штуке? — спросил Джон, прищурившись и изучая мелкий шрифт. Он покрывал одну сторону листа сплошным столбцом без перерывов.

Дорже пожал плечами.

— Не знаю. Я никогда такими не пользовался. Даже во время войны.

Джон кивнул, всё ещё разматывая бумагу и отступая от машины, чтобы лента выходила плавно и относительно ровно. Добравшись до конца, он уставился на напечатанные там слова, будучи уверенным, что у него галлюцинации.

— Что такое, Джон? — Дорже подошёл к нему сзади.

— Я правильно это прочитал? — спросил Джон, и неверие отразилось в его голосе.

Дорже наклонился поближе и положил подбородок на плечо Джона, читая мелкий шрифт сверху страницы. Джон почувствовал, как видящий напрягся, а потом его глаза опять пробежались по буквам и по всему первому абзацу на листе.

— Это же ты, Джон, — шёпотом произнёс Дорже.

Джон кивнул, сглотнув.

— Что это значит?

Джон покачал головой, всё ещё глядя на своё имя, напечатанное шрифтом, который казался таким же древним и органическим, как и сама машина. Он больше напоминал почерк от руки, чем печатный шрифт, но буквы были идеально удобочитаемыми.

«Джонатан Себастьян Тейлор. Пол: мужской. Дата рождения: 20 июля 1981. Место рождения: Сан-Франциско, Калифорния, Соединённые Штаты Америки. Ранг: 1 (командующий) — „Рыцарь“. Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Человек (кроссовер)».

— Тут говорится «командующий», Джон, — Дорже постучал по бумаге одним пальцем. — Ты это видел? Возле твоего имени значится «командующий».

— Я видел, — Джон покачал головой, словно выбрасывая это слово из памяти. — Что значит «кроссовер»? — спросил он, перечитывая последние слова. — И «Рыцарь»?

В этот раз уже Дорже покачал головой, и его глаза выражали озадаченность.

— Понятия не имею, — он поднял взгляд. — Может, Балидор сумеет нам сказать?

— Или Врег, — добавил Джон, не подумав. — Похоже, он знает больше Балидора, когда дело касается религиозных вещей.

Дорже нахмурился, но не ответил.

Джон позволил своим глазам скользнуть дальше по ленте бумаги, останавливаясь на случайных строках текста. Всякий раз он задерживался на очередном имени, очередном наборе данных, только детали разнились.

«Рейн Катарин ЛеБруин. Пол: женский. Дата рождения: 1 января 1986. Место рождения: Пьерфон, Франция. Ранг: 2 (генетик). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Человек».

— Они все люди? — спросил Дорже, читая фрагменты листа, когда Джон протягивал их ему, сканируя имена из того же списка.

— Не знаю, — ответил Джон, сглотнув.

Он осознал, что читает следующее имя, затем следующее.

Такое чувство, будто в глубине души он пытался запомнить каждое из них.

«Санья Элана Ковокович. Пол: женский. Дата рождения: 10 августа 1973. Место рождения: Монтенегро. Ранг: 2 (техник). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: человек».

«Джефф Стефан Волькелибен. Пол: мужской. Дата рождения: 10 мая 1990. Место рождения: Штутгарт, Германия. Ранг: 3 (военный). Позиция: Первая волна. Раса: Человек».

«Шочжу Ксу Линь. Пол: женский. Дата рождения: 22 декабря 1995. Место рождения: Лхаса, провинция Тибет. Ранг: 2 (бета). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Человек».

— Больше никаких кроссоверов, — прокомментировал Дорже. — Интересно, что это значит?

Джон просто стоял там, просматривая список, читая имена, ранги, которых он не понимал, позиции, которым не мог дать определение.

Дорже неподвижно стоял рядом, делая то же самое.

Читая, Джон чувствовал, как что-то в нём изменилось. Какая-то тишина опустилась на его разум, словно он читал один из религиозных текстов Вэша, а не что-то вроде списка членов какого-то необъяснимого клуба. В общности всех этих имён вместе, на одной странице, жило нечто… нечто, что Джон не мог переварить.

Казалось, ещё долго единственным звуком в комнате оставалось гудение органической машины, пока длинная лента бумага продолжала выходить из слота.

Глава 12 Сигнал тревоги

Не знаю, когда именно я поняла, что что-то не так. Это не пришло ко мне так, как обычно приходит информация.

То есть, я не получала слов или образов.

Я не получила вообще никакого ощущения его — или даже боли. По крайней мере, не больше обычного.

Скорее, это было ощущение ужаса. Только потом до меня дошло, что это напомнило мне то, что я чувствовала в подвале Белого Дома в Вашингтоне, округ Колумбия, когда Ревик наверху притворялся недобровольным.

Хотя, наверное, к лучшему, что я не установила эту связь.

Даже помимо специфического ощущения я чувствовала, что мой свет блокируется от него. Кто-то намеренно вмешивался в связь между нами. Учитывая то, через что мы только что прошли, уже один этот факт оказался для меня невыносимым.

Я уже испытывала изрядное искушение поймать его на слове и принять предложение провести ночь с ним. По правде говоря, я бы приняла его, если бы Балидор не настоял на том, чтобы пропесочить меня в ту же секунду, как только мы вернулись. Подозреваю, что это тоже не было совпадением.

В любом случае, сочетание этого ощущения и блокировки сделалось достаточно суровым, чтобы вытащить меня из постели, как бы я ни была измождена.

Я не потрудилась одеваться. Я накинула халат поверх футболки и шортов (которые принадлежали Ревику, вообще-то — может, это было чем-то подсознательным с моей стороны). По правде говоря, с того самого полёта на самолёте в Нью-Йорк я привыкла спать в его одежде. Я знала, что как минимум отчасти это вызвано тем, что мне не разрешается спать с ним, но я не слишком об этом задумывалась.

Сунув ноги в свою самую поношенную пару теннисных туфель, я провела пальцами по волосам, покосилась в зеркало и решила, что мне пофиг. Я не собиралась бодрствовать достаточно долго, чтобы отсутствие причёски имело значение — для нас обоих, на самом деле.

В любом случае, казалось, что ему в последние дни откровенно некомфортно из-за того, как я одеваюсь. Может, он успокоится, если увидит меня совершенной растрёпой. В конце концов, я одевалась как попало всё то время, что мы знали друг друга — особенно на круизном лайнере и в Сиртауне. Проживание с Лао Ху изменило это, и не всегда потому, что я пыталась выглядеть сексуальной или привлечь его внимание. На самом деле, мне просто надоело одеваться как пацан-подросток.

Полагаю, между той первой поездкой в Китай и последней что-то во мне изменилось. Моя прежняя уличная одежда из Сан-Франциско стала казаться мне скорее костюмом, а не наоборот.

Но я понимала, что это по какой-то причине нервирует Ревика.

Мне не хватало смелости спросить его об этом — в основном потому, что я боялась, что мне не понравится его ответ. Главным образом я боялась, что про себя он уже связал это со специфической работой, которую я выполняла для Лао Ху.

Полагаю, мне не хотелось уходить с ним в эту тему.

Я побрела по кольцу коридоров на нашем этаже, то есть на 58-м. Над нами находилось ещё 10–12 этажей, но до сих пор я никогда не останавливалась в отеле на таких высоких этажах. Верхние десять этажей занимали пентхаусы, а также целый этаж принадлежал Адипану и их разведчикам с высокими рангами.

На этаже прямо под нами, на 57-м, занимали комнаты Джон и Дорже, Викрам, Порэш и несколько бывших разведчиков. Этаж под ними отводился под спортзал и библиотеку, следующие восемь этажей за ними были бизнес-люксами, что странно для нормального человеческого отеля. Эти номера не представляли угрозу для нашей безопасности, в основном потому, что недвижимость арендовалась компаниями, принадлежавшими видящим, у которых были связи с Адипаном. Арендаторы вносили дополнительную плату за индивидуальные Барьерные конструкции вдобавок к обычной первоклассной охране самого отеля. Всё это разрабатывалось, чтобы защитить их не только от промышленного шпионажа, но и от наблюдательных глаз СКАРБа и Мирового Суда.

Как минимум две из этих компаний нарушали закон даже масштабом своих операций, учитывая ограничения Мирового Суда для холдингов видящих. Как и с индивидуальными видящими, существовали лимиты, скольким может владеть предприятие, основанное преимущественно видящими — это часть Акта о Защите Людей. Вдобавок минимум две компании активно работали на чёрном рынке видящих.

Но, как шутил Ревик, раз уж ты нарушаешь закон, нет смысла слишком уж зачищать какую-то часть дома.

Самой крупной компанией в отеле являлась «Арк Энтерпрайзес», фирма по производству органики, принадлежащая видящим.

Видящие-клиенты в целом предпочитали работать с «Арк», а не с «Большой Тройкой» фирм, с которыми они конкурировали («Чёрная Стрела», «Драхен» и «Икимоно Корп») в основном потому, что они использовали созданный в лаборатории органический материал, а не поступали так, как человеческие фирмы — то есть, не вырезали органический материал из недавно погибших видящих, в основном из убитых в работных лагерях.

Но в данный момент я не могла думать о мёртвых видящих или работных лагерях.

Спотыкаясь, я шла по плюшевому ковру шоколадного цвета в своих обшарпанных теннисных туфлях и едва замечала дорогие светильники или картины, расположенные в акцентированных альковах — мне говорили, что их нарисовала какая-то известная художница-видящая. К тому времени я настолько далеко отошла от искусства, что даже не узнала её имя, хотя она наверняка больше года мелькала во всех новостях.

Когда я завернула за последний поворот к месту, где находилась комната Ревика, у меня перехватило дыхание.

При виде охранников, расположенных возле его двери, я остановилась как вкопанная. Затем я зашагала быстрее, заново завязывая на талии узел хлопкового пояса, удерживавшего мой халат.

Оба охранника неловко покосились на меня, заметив моё появление.

Их обоих я знала достаточно хорошо — по крайней мере, в лицо.

Одним из них был Локи, и он работал на Врега. Другим был Порэш, который изначально работал на Балидора и Адипан. Я знала, что они начали ставить в пару Адипан с экс-Повстанцами, чтобы попытаться объединить две команды. Я знала это отчасти потому, что это было моей идеей, которую я высказала на мозговом штурме с Ревиком и Врегом.

Эти двое справлялись с этим назначением лучше большинства.

— Я хочу его увидеть, — просто сказала я.

Сложно было притворяться, что ситуация совершенно нормальна — я заявляюсь на порог к своему мужу, одетая в пушистый халат и кеды, а мои волосы торчат странными колтунами, потому что я завалилась в кровать сразу после душа.

Когда они не ответили, я посмотрела сначала на одного из них, затем на другого. Я видела, что они разговаривают в Барьере и кашлянула.

— Вы возражаете? — поинтересовалась я.

Я зашагала вперёд, решив применить прямой подход. Моя ладонь уже тянулась к дверной ручке, но Локи встал у меня на пути, заслонив ту самую ручку. Я увидела в его глазах колебание, то же неловкое выражение.

Теперь он выглядел ещё и смущённым.

Я наградила их обоих изумлённым взглядом.

— Вы действительно пытаетесь не пустить меня к моему же мужу? На каких основаниях?

Локи скосил взгляд, неловко переглянувшись с Порэшем.

— Серьёзно, парни, — я раздражённо выдохнула. — Я шарахну вас по башке телекинезом, если вы не перестанете так смотреть друг на друга, — я заговорила резче. — Выкладывайте. Кто велел не пускать меня? 'Дори?

— Он ранен, Высокочтимый Мост, — Порэш буквально выпалил эти слова.

Я вздохнула.

— Я в курсе. Но ранее он просил меня прийти. Я подождала, чтобы у медиков было время осмотреть его.

«Ну, это почти правда, — подумала я про себя. — Просто до сих пор я не принимала сознательного решения принять его предложение».

— Полагаю, теперь они стабилизировали его состояние?

— Он спит, Высокочтимая, — сказал Локи.

В его голосе звучала та же неловкость, что и у Порэша.

Я также сильно подозревала, что он лжёт.

Я посмотрела на них обоих, положив руки на бедра. Наконец, я позволила своей усталости сделать мой голос злым.

— Вы уберётесь нахрен с моей дороги или нет? — потребовала я. — Или мне всерьёз придётся использовать телекинез? — когда их лица побледнели, я скрестила руки на груди. — Это ж бред. Вы это понимаете, верно? Он хотел меня увидеть. Я здесь. И я не уйду, пока я его не увижу.

Они оба ещё сильнее побледнели, уставившись на меня.

— Он не хочет принимать посетителей, Высокочтимый Мост, — сказал Локи.

— Тогда он может сам сказать мне уйти. Когда я говорила с ним в последний раз, он просил меня прийти. Пока я не услышу от него самого обратное, я буду считать, что он всё ещё этого хочет…

— Это был Балидор, — выпалил Порэш.

Когда я повернулась и посмотрела на него, он покраснел.

— Он беспокоится, что ты ещё сильнее навредишь Мечу, Высокочтимый Мост, — добавил Порэш. — Или, возможно, Меч может навредить тебе. Он сказал нам, что Меч не в себе… что он не может видеться с тобой, пока не восстановится. Он говорил, что его рассудок помутился от потери света, — поколебавшись, Порэш покосился на мой халат. — …и других ослабляющих факторов. Поэтому он хочет только охранников-мужчин на страже.

— Ага, — пробурчала я. — Потому что мужчины же такие надёжные в этом отношении.

И всё же я почувствовала, как мою грудь сдавило.

Они всё ещё чего-то мне не договаривали.

Что-то случилось? Ревик утратил контроль и что-то сделал с одним из них? Или Балидор просто до чёртиков зол на меня, потому что я допустила, чтобы он пострадал?

Примерно тогда я начала улавливать связь с этим тошнотворным ощущением и тем, что я чувствовала в Вашингтоне много месяцев назад. Как только воспоминание обострилось, тошнотворное ощущение в моём свете усилилось.

Внезапно я пожалела, что не осталась в кровати.

Но я и не могла попросту уйти.

— Я не наврежу ему, — сказала я, чувствуя, как моё лицо заливает жаром. — Что бы он там ни делал, я не наврежу ему, ладно? Я понимаю, с чем ему приходится справляться, действительно понимаю. Но я не уйду, пока не увижу его. Если он сам не скажет мне уходить… пока я всё ещё за пределами комнаты, имею в виду, — стиснув зубы, я добавила: — Это уж его не затруднит. Как бы сильно он ни был занят в данный момент. Просто пусть 'Дори скажет, чтобы он послал мне вспышку, и я уйду…

Порэш, похоже, прочёл некоторые мои мысли в моём свете. Он помрачнел ещё сильнее, но в этот раз я увидела в его глазах некое подобие ужаса.

— Он не… — Порэш умолк, покосившись на Локи, и тот ужас всё ещё слышался в его голосе. — Он не занимается этим, Высокочтимый Мост. Я не намекал на это.

— Но он не один? — уточнила я.

— Нет, — сказал Порэш. В его словах слышалось облегчение, поскольку я ему поверила, но он вновь говорил неохотно. — Он не один, Высокочтимый Мост.

— Кто с ним?

— Врег, — быстро сказал Локи.

— …и Балидор, — добавил Порэш, но не так быстро.

— Больше никого? — спросила я, чувствуя, как узел в моём животе разжимается.

Локи сделал нисходящее рубящее движение пальцами — версия отрицательного жеста видящих, который использовали многие старшие Повстанцы.

Кивнув, я посмотрела вдоль коридора, стараясь подумать над ситуацией. Они всё равно не хотели, чтобы я заходила внутрь, но я осознала, что теперь не усну, пока не увижу его. Что бы там ни происходило, им придётся смириться, что я об этом узнаю.

— Откройте дверь, — сказала я, показывая на неё одной рукой. — Или я сделаю всё по-плохому.

Локи, похоже, собирался запротестовать, затем посмотрел мне в глаза. Вздрогнув от того, что он там увидел, он нахмурился, вздохнул, затем один раз кивнул.

Отрывисто поклонившись мне, он сделал шаг назад и потянулся к дверной ручке.

Бросив на Порэша суровый взгляд, он дёрнул за ручку и толкнул дверь, как только она отделилась от стены.

Не пытаясь предварительно заглянуть внутрь, я вошла в комнату.

* * *

Три пары глаз метнулись в мою сторону.

Две из них смотрели откровенно виновато.

В третьей паре глаз, принадлежавшей Ревику, виднелось неприкрытое облегчение. Однако это облегчение не успокоило меня, как и более хищный взгляд, который проступал под ним.

Вместо этого я посмотрела на остальное его тело и тут же поняла, почему Балидор, Врег, Порэш и Локи не хотели меня пускать.

— Какого чёрта происходит? — рявкнула я. — Почему вы надели на него ошейник?

Слова вырвались из меня с такой яростью, что я буквально увидела, как Врег вздрогнул. Его лицо выглядело так, будто он думал о том же, хотя в его глазах проступило какое-то виноватое желание оправдаться.

Балидор выглядел таким же обороняющимся. Однако в его выражении было намного больше настойчивости.

— Вы собираетесь мне отвечать? — спросила я. — Почему вы приковали моего мужа к кровати и надели на него ошейник сдерживания видящих? — теперь в моём голосе звучало скорее неверие, нежели злость. — Какого ж хера вы творите, а?

— Элисон… — сердито начал Балидор.

— Не надо мне тут «Элисон». Снимите с него эту штуку. Немедленно!

Ревик всё ещё ничего не сказал, но по его глазам я понимала, что они чем-то накачали его — наверное, от боли. Или никто не потрудился давать ему свет с тех пор, как он оставил меня в лобби отеля.

— Серьёзно… вы что с ним делаете? — потребовала я. — Вы собираетесь мне отвечать?

Заговорил Врег, не Балидор.

— Он отказывается от света, — сказал Врег, показывая в сторону кровати. — Он хотел пойти к тебе. Он не в своём уме, Элли. Мы пытались успокоить его. Этоединственный известный нам способ.

— В каком смысле он отказывается от света?

В этот раз в моём голосе зазвучало беспокойство, и я подошла к кровати.

Балидор встал прямо на моём пути, подняв ладонь, словно хотел остановить меня, но я просто сердито протолкнулась мимо него, и он не стал настаивать.

Я села рядом с Ревиком на кровати.

Он лежал почти на боку, чтобы вес его тела не приходился на шрапнельное ранение. Одетый в тонкую футболку и тёмные, мягкие с виду штаны, он мог бы устроиться вполне комфортно, если бы они не сковали его запястья наручниками и не прикрепили одну из цепей к изголовью кровати. Он не двинулся с места, когда я подошла, но я ощутила от него очередной импульс облегчения.

Когда я взяла его за руку, он стиснул мои пальцы и положил голову мне на колени. Что-то в простоте этого жеста высосало из меня всю злость и оставило лишь растерянность.

В последние несколько недель он так часто избегал прикосновений ко мне. Меня немного выбивала из колеи открытость, которую я теперь ощущала в его свете. Когда я подвинулась ближе, он ещё сильнее слился со мной и передвинул руки, чтобы положить их на мои бедра.

Но я чувствовала то, о чем пытался сказать мне Врег. Просто я понятия не имела, что это означает. Как будто Ревик находился почти не здесь, как будто какая-то его часть вообще не крепилась к его телу.

— Вы его чем-то накачали? — спросила я смягчившимся тоном. Я гладила его по волосам, чувствуя, как его свет борется с ошейником и пытается пробиться к моему свету.

— Нет, — ответил Балидор. Я услышала в его голосе какую-то обречённость.

Я подняла на него взгляд.

— Почему вы попросту не позвали меня? Сразу же?

— Потому что он сказал нам не делать этого, Элли.

— Что? — я крепче обхватила его руками. — Почему? С чего бы ему так поступать?

Когда Балидор просто отвёл взгляд, я посмотрела на Врега, который гневно уставился на Балидора с неприкрытым обвинением. Только потом я осознала, как странно, что они оба находятся здесь вместе.

— С чего бы ему так поступать? — повторила я, в этот раз обращаясь к Врегу.

Татуированный видящий пожал плечами, сохраняя будничный тон.

— Он сказал, что если мы приведём тебя сюда, он тебя изнасилует, Высокочтимый Мост. Он заставил нас пообещать, что мы этого не сделаем… даже для того, чтобы кормить его светом. Он не хотел, чтобы ты в этом участвовала.

Моё сердце на мгновение перестало биться, ёкнув на слове, которое я услышала где-то посередине ответа Врега. И всё же я ещё сильнее прижала его к себе.

— Он просто мучается от боли, — сказала я. — Мы оба. Вам надо было его переубедить.

— Он не просто мучается от боли, — рявкнул Балидор. — Элисон! Ты разве не слышала ничего, что мы с Вэшем тебе говорили? Ты опять лишь наполовину связана с ним. Ты должна помнить, каково это было… а потом вспомнить, что теперь будет в десять раз хуже, потому что он полноценно превратился в элерианца. Как и ты, — выразительно заметил он, показывая куда-то над моей головой. — Он был прав, избегая тебя. Он просил об ошейнике.

— Он просил, чтобы на него надели ошейник? — я уставилась на его шею, где два конца смыкались сзади, впиваясь в плоть на вершине его позвоночника.

Чтобы Ревик просил об ошейнике — это не просто неслыханно. Предложить ему такое означало рисковать жизнью. Он ненавидел ошейники сильнее любого видящего из всех, что я встречала, а это говорило о многом.

Врег вздохнул в ответ на моё неверие, словно он разделял это отношение.

— Да, принцесса, — произнёс он более ласковым тоном. — И об оковах он тоже сам попросил. Он действительно боялся навредить тебе. Он понимал, что теряет контроль над своим светом, — Врег гневно посмотрел на Балидора, и в его голосе зазвучала неприкрытая злость. — Я говорил Адипану и этому ископаемому динозавру, что нам надо было с самого начала подключить тебя. Что нам нужно позволить вам решать, пришло ли время положить конец этому нелепому разделению между вами.

— Мы понятия не имеем, что он сделает, — рявкнул Балидор, повернувшись к нему. — Даже он сам понятия не имеет. Он беспокоился не меньше нас… ты его слышал!

— Он беспокоился о том, что сделали эти говнюки Лао Ху. Он беспокоился, что будет ревновать, — Врег показал пренебрежительный жест одной рукой. — Он и будет ревновать. Он наверняка захочет убить половину тех ублюдков, которым они её продавали…

Когда Балидор зло щёлкнул языком, Врег повысил голос.

— Я спрошу у тебя ещё раз… и что с того? Как откладывание этого ему поможет? Ты только подпитываешь его страхи, заставляешь его ждать до тех пор, когда он совершенно утратит контроль над собой. И конечный результат будет таким же. Он будет ревновать. Он будет злиться. Он утратит контроль. Они справятся с этим, как справлялась любая связанная пара видящих до них. Ты так долго ходишь вокруг него на цыпочках, что делаешь его нестабильным. Он действительно навредит ей, если ты и дальше будешь их разлучать.

Слушая слова Врега, я сглотнула, понимая, что соглашаюсь с ним.

На самом деле, я всегда соглашалась с ним, но старалась уважать тревоги Вэша и Балидора, да и Ревика тоже. Меньше всего я хотела принуждать Ревика разбираться с этим до того, как он будет готов — учитывая всё, через что он прошёл за прошлый год.

Но я невольно гадала, насколько его колебание вызвано опасениями Балидора и Вэша, что он слетит с катушек и превратится в серийного убийцу в ту же секунду, когда почувствует кого-то чужого в моем свете. Даже на самолёте из Пекина он хотел секса. Он просто не хотел заниматься этим в открытой конструкции, где все остальные видящие на самолёте это почувствуют.

Затем мы приехали в Нью-Йорк, и Вэш с Балидором «поговорили» с ним.

С тех самых пор он вёл себя так, будто боялся, что снова полностью слетит с катушек, как только наткнётся на эти отпечатки в моём свете.

Под отпечатками я имела в виду те, что я получила, работая наложницей Лао Ху. За предыдущие несколько лет я на своей шкуре узнала, что когда видящие занимаются сексом, в их свете остаются следы. Они слабели и со временем в конечном счёте исчезали. По словам Дорже, существовали даже видящие, которые обладали специальным навыком вытаскивания этих отпечатков из света другого видящего.

К сожалению, прошло недостаточно много времени, и ни один из таких видящих не работал на Адипан.

Мы с Ревиком не могли больше ждать.

Мы и так ждали несколько месяцев, а Ревик обходился без секса намного дольше, чем я. Более того, если он говорил правду, то он провёл без секса год, поскольку именно год назад мы в последний раз были вместе в лагере Повстанцев. Для видящего с супругой это очень, очень долгий срок без делёжки светом. Практически неслыханно долгий, если верить Холо и Джаксу.

Я тоже отнюдь не предвкушала встречу с отпечатками.

Я знала, что это будет отвратительно — для нас обоих, но для него намного хуже, чем для меня. Не раз побывав принимающей стороной по его вине, я ничуть не пыталась это приуменьшить.

Но я так же не понимала, как ожидание облегчит нам хоть что-нибудь.

— Видишь? — сказал Врег. Он показал в мою сторону драматичным жестом в манере видящих. — …Она согласна со мной. Она знает, что откладывание делает всё только хуже. Почему ты всё ещё притворяешься, что не видишь этого? Тебе так важно всегда оказываться правым, Адипан?

— В этом? — Балидор скрестил руки на груди. — Да. Боюсь, что в этом случае довольно важно быть правым, Врег. В высшей степени обученный, лишь недавно обрётший целостность видящий-телекинетик, который склонен слетать с катушек и ударяться во все тяжкие, когда дело касается его пары? Да, я бы сказал, что чертовски важно, чтобы мы правильно подошли к ситуации…

— Gaos! — Врег вскинул руки, издав сердитый звук. — Опять слова. Опять чушь, Адипан. Ты вообще его не знаешь, если думаешь, что его так легко травмировать.

— Ты не видел его в резервуаре, — парировал Балидор.

— Я достаточно хорошо видел его, когда она предала его в тех горах!

— Тогда он был под контролем Дренгов!

— Ты забываешься, Адипан, — прорычал Врег. — Это между ними двоими. Ты лезешь в то, что тебя не касается. Ты позволяешь своему страху перед Syrimne d'Gaos влиять на твои суждения.

Я невольно соглашалась и с этим тоже.

Увидев, как Балидор покосился на меня, я опустила взгляд, гладя Ревика по волосам. Я гадала, какую часть разговора он по-настоящему слышал, и как долго этот спор продолжался до моего прихода. Посмотрев на свежую органическую повязку на его спине, я просканировала её своим светом, пытаясь понять, насколько глубока рана на самом деле — и насколько опасна.

Я не позволяла себе задумываться над причинами, по которым я это сделала.

Но, видимо, Балидор сам услышал некоторые из этих причин.

— Ты же не серьёзно, — он наградил меня откровенно изумлённым взглядом. — Ты едва не убила его, вытащив на этот свой секретный проект… детали которого ты даже не удосужилась сообщить всем остальным… а теперь ты хочешь попытаться убить его ещё раз?

Я закатила глаза, но невольно закусила щеку изнутри.

— Я пытаюсь обдумать решения проблемы, 'Дори, — тихо сказала я.

— Ты же понимаешь, почему он в таком состоянии, да? — Балидор шагнул к кровати, показывая на Ревика и повышая голос. — Мы говорили тебе, что ему ещё не время участвовать в боевых операциях. Особенно с тобой. Ты думала, мы просто так это говорили?

Когда я нахмурилась, он лишь заговорил ещё громче.

— Чтобы выполнять такую работу, он должен напрягать свой свет, Элисон. Он должен использовать свой свет, объединяя его со светом тех видящих, которые работают с ним. То есть, с твоим светом, Элли. То есть, со светом супруги, с которой он лишь наполовину связан… и в присутствии которой он и так едва контролирует себя. Боль разделения и всё остальное усилится в разы после часов такого напряжения. Тот факт, что ты затащила его в эту вылазку… уговорила его, зная, что он тебе не откажет… — его голос сделался ещё злее. — Разве ты не понимаешь, что это целиком и полностью твоя вина?

Я почувствовала, что ещё сильнее стискиваю зубы.

Пожав плечами, я не поднимала взгляда и ответила:

— Нет никого другого, 'Дори, — произнесла я всё так же тихо. — Я могу сделать так, чтобы он расслабился, поспал, взял немного света. Это ненадолго, но…

— Но ты и на это его уговоришь? — рявкнул Балидор. — Даже не притворяйся, что у тебя нет на это своих причин, Высокочтимый Мост. Мы всё, чёрт подери, прекрасно знаем, что ты пыталась и раньше затащить его в свою постель… что ты раз за разом приглашала его в свою комнату. И из всех возможных поводов ты используешь это как предлог, чтобы соблазнить его…

Я сердито уставилась на него, чувствуя, как мой вспыльчивый характер на мгновение выходит из-под контроля.

— Балидор…

Он перебил меня.

— Если вы двое начнёте этот процесс, то вы оба утратите возможность мыслить связано. Вы оба вернётесь в то состояние, в которое впали в первый раз.

— Ему просто нужен свет. С ним всё будет хорошо, если мы вольём в него немного света.

— Ему нужно не только это, — Балидор нахмурился. — Мы с Вэшем почти уверены, что тебе придётся полностью связываться с ним заново. А значит, ни один из вас не сможет проследить, чтобы он не истёк кровью. Ни один из вас не будет пребывать в здравом уме. Ни один из вас не будет заботиться об иррациональности того, что вы делаете…

Я почувствовала, как к моим щекам приливает жар, пока я сверлила его гневным взглядом.

— Я не говорю о сексе, Балидор. Я не говорю об этом, понятно? Это не обсуждается.

— Я прекрасно знаю, о чём ты «говоришь», Элисон! — рявкнул он. — Я вижу это в твоём свете ясно, как белый день. И это секс, что бы ты ни говорила. Спроси у себя, не воспримет ли он это таким образом, а потом скажи мне, что это не заставит его слететь с катушек…

Моё лицо запылало ещё жарче. Я начала говорить, затем остановилась, стиснув зубы. Я осознала, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать того, о чем пожалею.

Посмотрев на меня, Балидор нахмурился. Он усилием воли смягчил свой тон.

— Почему ты решила, что сумеешь остановиться?

— Потому что я не хочу ему навредить! — зло сказала я, крепче обнимая Ревика, лежавшего на моих коленях. — Ты правда думаешь, что я не сумею уберечь его от вреда? Что я вот так запросто забуду, что ещё недавно из него торчал кусок металла?

— Да, — холодно сказал он. — Именно так я и думаю.

Уставившись на него, я заставила себя объективно подумать над его словами, услышать в его словах заботу, а не обычную его чрезмерно острую реакцию на всё, что могло превратить Ревика обратно в Сайримна. Я знала, что Балидор старается. Я знала, что он прикладывал настоящие усилия, чтобы помочь Ревику, особенно пока я была с Лао Ху. Они почти вновь стали друзьями, хоть между нашей троицей иногда и повисала неловкость, когда дело касалось нашего с Ревиком брака.

Я также знала, что Балидору как никакому другому, видящему или человеку в нашей команде, нужно перепихнуться — на данном этапе даже отчаянно необходимо. Пожалуй, это нужно ему не меньше, чем Ревику. Я почти готова была отдать ему приказ взять неделю отпуска и поручить другим разведчикам запереть его в номере отеля с несколькими недобровольными, мужского и женского пола. И взять на себя расходы.

Подняв взгляд, я увидела, как Врег пытается скрыть усмешку за кашлем.

Лицо Балидора помрачнело и выражало едва сдерживаемую ярость.

Проигнорировав то, что я там увидела, я покачала головой и заставила себя понизить голос.

— Я была там, — сказала я. — Я не забуду, что он ранен, поверь мне. Это напугало меня до усрачки. Чёрт, да я сама вытаскивала из него осколок…

— Но и ты же — причина, по которой этот осколок там оказался, — рявкнул Балидор.

— Я не наврежу ему! — раздражённо сказала я. — Не наврежу, понятно?

— Ты уже навредила ему, Элисон. Как думаешь, почему он в таком состоянии?

Я закусила губу, опять заставляя себя отвернуться.

По одному лишь резкому тону я понимала, что он имел в виду не только операцию в банке. Он, как мой брат и несколько дюжин других, всё ещё злился на меня из-за сделки, которую я заключила с Лао Ху. Я знала, что большинство из них, включая Балидора, считало, что я сделала это, чтобы ранить Ревика — намеренно причинить ему боль, потому что он сделал больно мне.

Это не так. Во всяком случае, я не руководствовалась этим сознательно.

Однако, похоже, неважно, что я говорила об этом.

Выдохнув, я убрала волосы с глаз. Я опять осознала, насколько я вымоталась — и насколько должен вымотаться Ревик, особенно если он действительно отказывается от света.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, Балидор и Врег смотрели на меня.

Их выражения были совершенно разными.

Глаза Врега выражали симпатию, если вообще можно было сказать, что там преобладает какая-то эмоция — наряду с затяжной злостью, которую он адресовал Балидору, периодически гневно поглядывая на него.

Балидор смотрел на меня и Ревика с какой-то обречённостью.

Увидев выражение его лица, я кивнула, но скорее про себя.

— Сними ошейник, — сказала я.

Испустив последний раздражённый вздох, Балидор пожал плечами.

Подойдя ко мне, он не стал стаскивать Ревика с моих колен или даже садиться.

Убрав волосы Ревика с нужного участка шеи, он умело щёлкнул пальцем по переключателю на задней части ошейника. Когда застёжка открылась, он нагнулся над сканером сетчатки, держа лицо неподвижно, пока красный свет прошёлся по обоим его глазам.

Это был один из новых ошейников, так что я не услышала щелчка, но почувствовала, когда механизм отсоединился.

Ничего не сказав, Балидор бросил на покрывало связку цилиндрических ключей. Я наблюдала, как он развернулся на пятках, пошёл к выходу и покинул комнату, резко захлопнув за собой дверь. Он даже не посмотрел на меня напоследок.

Когда я взглянула на Врега, тот лишь пожал плечами, раздражённо показывая на дверь.

— Игнорируй его, принцесса, — он фыркнул, затем поколебался. — …просто будь осторожна, na? Адипан тот ещё засранец, но он ничуть не преувеличивает, — он показал у своей головы жест, который у видящих означал безумие. — Нензи сейчас не в себе. Он говорил много странных вещей.

Я кивнула, посмотрев на Ревика.

— Мы будем снаружи, — добавил Врег, повернувшись к двери, чтобы уйти. — Кричи, если мы тебе понадобимся. Пошли вспышку, если не сможешь заорать.

Я почувствовала, как стискиваю зубы от его слов.

Открытая конструкция. Ну конечно.

— Уединение — это роскошь, которую ты сейчас не можешь себе позволить, принцесса, — сказал Врег, уже держа ладонь на дверной ручке. Он показал на Ревика, распростёршегося на одной половине кровати. — Мы будем тише воды, ниже травы. Просто постарайся, чтобы рана не открылась, — его взгляд послужил дополнительным напоминанием, когда он добавил: — Дай нам знать, когда можно будет посылать свет. Он ему понадобится, что бы ты ни запланировала.

Почувствовав, как к моему лицу приливает тепло, я опять кивнула, сохраняя нейтральный тон.

— Спасибо, Врег.

Гигантский видящий поколебался, глядя на меня с лёгким беспокойством в глазах.

Затем, в очередной раз пожав массивными плечами, он открыл дверь и тут же начал закрывать её за собой ещё до того, как полностью вышел за порог.

Глава 13 Иррациональность

У меня не было много времени, чтобы раздумывать над реакциями Врега.

Я вновь ощутила вокруг себя Ревика.

Как это всегда бывало после снятия ошейника, его свет медленно подкрался обратно, скользнул вокруг его тела так, словно кто-то с болезненной медлительностью добавлял яркости. Я почувствовала, как он реагирует на мою близость к нему, но мои пальцы уже очутились на его шее сзади, доставая концы ошейника из отверстий, которые они проделали в его коже и плоти.

Я ненавидела эти следы.

По собственному опыту я знала, что требовались месяцы, чтобы они зажили полностью. Если видящий некоторое время носил ошейник (скажем, регулярно на протяжении нескольких лет), эти следы оставались практически на всю жизнь. Это не совсем шрамы — что-то в ошейниках не давало образоваться настоящей рубцовой ткани, поскольку она могла помешать повторному надеванию ошейника — но следы определённо оставались. У меня они всё ещё не зажили полностью после тех месяцев, что я провела с Лао Ху.

Практически каждый видящий из тех, кого я знала, имел такие следы на шее сзади. Я могла припомнить всего несколько исключений — Вэш, Балидор, Тарси, та видящая в горах, Ханна, а также несколько молодых видящих, которых я встретила в Лао Ху.

Подобрав ключи, которые Балидор оставил на тёмно-синем покрывале, я повертела их в руках и поискала пометки, указывающие, к каким замкам они подходили. Я перевернула запястье Ревика, ища округлую замочную скважину для данного ключа. Вставив цилиндрический ключ с соответствующим символом в проем, я повернула его, ожидая щелчка.

Когда замок открылся, Ревик заёрзал на моих коленях и поднял на меня взгляд. Его голос прозвучал ворчливо.

— Элли… не нужно.

Я легонько дёрнула его за волосы.

— Ты действительно хочешь спать в них?

Он закрыл глаза под моими пальцами. Когда он поднял веки, я увидела там колебание.

— Скажи мне, — настаивала я. — Я могу надеть их обратно, Ревик.

После очередной паузы он покачал головой.

— Нет.

В его голосе звучала такая же обречённость, как у Балидора. Он расслабился на моих коленях, пока я снимала второй наручник. Когда я ласково убрала его волосы с лица, другой ладонью массируя его плечо, он закрыл глаза.

Так странно, что он просто лежал и позволял мне прикасаться к нему.

Месяцами он едва подпускал меня к себе.

— Ты действительно сказал им надеть на тебя ошейник? — спросила я, позволяя своим пальцам погладить его подбородок. Мышцы под моими руками напряглись. Я видела, что он избегает моего взгляда.

Я наблюдала, как он поднимает взгляд, сосредотачивается на моём лице. Я видела, как возвращается то хищное выражение, и у меня перехватило дыхание. Его бледные глаза казались отрешёнными, как будто отсутствующими, пока он смотрел на мои ноги. Я чувствовала, что он думает о том, что я сказала Балидору, гадает, что именно я имела в виду, когда говорила, что облегчу его состояние.

Его воображение играло с моими словами, позволяя им распалять его кожу. Теперь, когда ошейник снят, он хотел, чтобы я вновь подумала об этом.

Осознав, как ясно я его слышала, а также поняв, что он слушал мой разговор с Врегом и Балидором, я отвела взгляд.

Однако его мысли сделались ещё громче, омывая меня каскадами, и их невозможно было избегать. Он пытался решить, стоит ли ему сказать, чтобы я ушла, сумеет ли он заставить себя озвучить это. Затем я почувствовала, как он смотрит на меня, опять думает над моими словами, адресованными Балидору. Я чувствовала, что он хочет меня спросить. Я ощущала, как он пытается сформулировать это, заставить меня вообразить это…

Я прочистила горло.

— Ревик, — сказала я. — Я знаю, что я сказала 'Дори. Но что ты сам думаешь?

Он напрягся. Его aleimi вновь скользнул по мне, обвился вокруг меня движущимися искорками, пока он пытался решить, о чём я спрашиваю, и какой ответ хочу услышать. Я чувствовала боль в его свете, усилившуюся в разы по сравнению с тем, что он позволял мне чувствовать неделями. Этого хватило, чтобы мой разум на несколько секунд опустел.

Я сделала вдох, сглотнула и посмотрела ему в глаза.

— Ты не против, чтобы я подержала для тебя канал? Ты можешь сейчас принять свет? От меня?

Я помедлила, на мгновение затерявшись от интенсивного взгляда, проступившего в его глазах.

Я сохраняла нейтральный тон.

— Если ты позволишь мне питать тебя светом достаточно долго, чтобы мы оба поспали, то мы можем поговорить об остальном завтра.

Я помедлила, вновь с трудом заставляя свои голосовые связки работать, когда его свет жарко вплёлся в меня.

— Что ты думаешь? — спросила я, выдавив улыбку.

Он опустил ладонь, лаская мою ногу под белым отельным халатом. Я осознала, что не могу оторваться от мягких узоров, которые его пальцы вырисовывали на моей коже, но заставила себя посмотреть ему в лицо.

— Ревик, — я вздохнула. — Что случилось? С тобой же всё было хорошо… даже в такси. Балидор прав? Это из-за операции?

Он покачал головой, хмурясь.

Это не ощущалось именно как «нет».

Скорее казалось, что он не хочет об этом говорить. Его взгляд не отрывался от моих ног, от халата, завязанного на моей талии. Он думал о том, чтобы развязать узел, гадал, что у меня под халатом, и мои пальцы крепче сжались в его волосах.

— Ревик, — позвала я чуть резче. — Эй.

Он поднял голову. Увидев отрешённый взгляд его глаз, я задумалась над словами Балидора, стараясь думать вопреки теплу ладони Ревика на моей ноге, вопреки другой его руке, легонько обвившейся вокруг моей талии. Что-то в этом жесте напомнило мне то, как парень небрежно кладёт руку на спинку сиденья своей девушки в тёмном кинотеатре.

Боги. Он не слушал меня. Он охотился на меня.

Может, «охотился» — не совсем правильное слово, но именно так это ощущалось — как разведчик приближается к жертве. Я чувствовала это в его свете, в намерении за тихим гулом его мыслей. Я не помнила, чтобы когда-либо ощущала в нем это чувство — только не так, не в свой адрес — даже когда он был Сайримном.

Я наблюдала, как он нежно дёргает за мой свет, аккуратно тестирует мои защиты. Я мельком заметила, что на фоне происходит что-то ещё, структуры его aleimi тестируют лимиты моих структур, пытаясь определить, как сильно он может надавить, когда он может рискнуть и надавить сильнее… как далеко мне нужно его впустить прежде, чем он сможет надавить на меня по-настоящему. Я ощущала в этом навязчивую идею, полусознательный элемент, но часть его полностью сосредоточилась, почти зациклилась на цели.

— Муж, — я потянула его за волосы, заставляя поднять голову. — Ты меня слушаешь?

— Я могу удовлетворить тебя ртом?

Эти слова прозвучали прямо, ошарашив меня.

Как только я осознала, что он сказал, к моей коже прилило тепло, и его пальцы сжались на моей талии. Я чувствовала, как он ставит под сомнения свои слова, обдумывает, что и как он сказал. Я ощутила, как он отчасти съёживается от грубости заданного вопроса, но слушает в ожидании моего ответа.

Казалось, он не знал, что сказать дальше или как смягчить запрос.

— Пожалуйста, — сказал он наконец. Его ладонь стиснула моё бедро, пока другая рука поднялась выше по моей ноге, лаская колено сзади, поглаживая бедро. — Пожалуйста, Элли. Я потом посплю… приму свет. Всё, что захочешь.

Сглотнув, я заставила себя подумать над его словами.

— Думаю, если мы и сделаем что-то подобное, то это я должна позаботиться о тебе, — сказала я наконец. Я увидела, как напряглось его лицо, и смягчила свой тон. — Ревик. Тебе это сейчас нужнее, чем мне.

Его свет отреагировал на это. И не лучшим образом.

Я почувствовала, как он плохо воспринимает слова, как это смешивается с глубинными эмоциями, колеблющимся светом, который я не видела, когда всматривалась в его глаза.

Мои пальцы сжались, вынуждая его поднять взгляд.

— Ревик, — с предостережением произнесла я. — Мне это тоже нужно. Я говорю о твоём свете. Я говорю об операции. Я не говорю о сексе. Я не говорю о нас.

Я чувствовала, как он старается осознать мои слова.

Однако он не мог заставить себя сосредоточиться, не мог достаточно озаботиться этим, чтобы разобраться. Его боль пронеслась по моему свету вместе с сильным смятением.

Он застонал, прижимаясь к моей ноге, когда мой свет отреагировал на него.

Боль крепко ударила по мне… застала врасплох.

— Боги, — его пальцы ухватились за пояс моего халата, дёргая его одной рукой. — Что ты собиралась сделать со мной? Скажи мне.

Я поймала его пальцы, останавливая его. Он позволил мне спустить его с коленей, но почему-то его содействие ощущалось как ещё одно средство притянуть меня. Когда он повернулся, я взяла его за запястье и посмотрела ему в глаза, как только он перекатился на бок.

Стараясь избегать его света, я просканировала органическую повязку и рану под ней. Моему свету рана показалась обнажённой, уязвимой — и это послужило хорошим напоминанием, почему я не могла позволить ему уговорить меня на это. Я постаралась проигнорировать то, что под тёмными штанами он уже явно затвердел, а другая его ладонь сейчас обхватывала мою задницу. Когда я позволила наручникам, всё ещё крепившимся на цепь к изголовью, упасть на пол, он проследил за ними взглядом.

Я также мельком уловила, как он подумывает использовать их, но уже на мне.

— Ревик, — мой голос прозвучал тише. — Эй. Я возьму твой свет под контроль, если ты не успокоишься, — поколебавшись, когда в его глазах проступила боль, я добавила: — Тебя это устраивает? Ты будешь злиться на меня потом, если мне в итоге придётся к этому прибегнуть?

Поколебавшись всего секунду, он покачал головой.

— Ты уверен?

— Ты собираешься меня трахнуть? — его голос звучал хрипло.

Я вновь приласкала его лицо, сглотнув.

— Ревик. Успокойся.

Он притягивал меня своим светом, прикрыв глаза.

— Ответь мне. Пожалуйста, ответь мне, жена.

— Не думаю, что нам стоит, — я вздрогнула от боли, вспыхнувшей в его свете. — Я имею в виду соитие, Ревик. Соитие. Балидор прав. Я не сумею контролировать ситуацию, если мы это сделаем.

Я переплела наши пальцы. Я чувствовала, как он пытается подавить нахлынувшую на него злость, сдержать комок реакций в своём свете, хотя бы так, чтобы я их не почувствовала.

— Ревик… Эй. Послушай меня. Мне этого хочется. Как ничего другого. Ты должен это знать. Если бы ты попросил меня в любое другое время, я…

Передумав говорить это, по крайней мере, в данный момент, я умолкла, наблюдая за его глазами.

— Балидор прав, — сказала я. — Мы не можем заниматься этим сейчас. Я наврежу тебе, если мы зайдём слишком далеко. Мы оба выйдем из строя на несколько недель…

— Мне всё равно, — сказал он, закрывая глаза.

Я мягко щёлкнула языком.

— Знаю. В этом и проблема. Мне тоже будет всё равно, если мы начнём это. Я не могу позволить тебе уговорить меня…

— Ты сделаешь мне минет?

Я поколебалась, затерявшись в боли его выражения лица.

Я вспомнила его до операции, когда это я притягивала его, когда это он от меня отделывался. Сейчас сложно было соединить выражение его лица с тем мужчиной — или с тем, с которым я была в банке; который хихикал над моей грубой работой с камерами; который использовал свой свет, чтобы вырубать охранников и проламывать стены нижнего хранилища.

Боль попыталась завладеть моим светом, сделать и мои мысли тоже иррациональными.

Балидор был прав. Может, мне правда стоит уйти.

— Не уходи, — сказал он, беря меня за руку. — Пожалуйста, не уходи.

— Что я могу сделать, Ревик? — я вздохнула с досадой. — Тебе нужно принять свет. Будет лучше, если мы сделаем это как-то иначе? Если мы…

— Что видел 'Дори? Как ты думала о том, чтобы сделать мне минет?

Моё лицо залило теплом.

— Наверное.

Он уставился в потолок, всё ещё стискивая мою ладонь.

— Ты позволишь мне удовлетворить тебя?

— Ревик, — я вздохнула. — Ты меня сейчас убиваешь. Ты же это понимаешь, верно? — когда он продолжил смотреть на меня, я покачала головой. — Это не лучшая идея.

— Почему?

Я снова вздохнула.

— Ты знаешь, почему. Потому что для тебя это прелюдия… Я чувствую это по всему твоему свету, — сглотнув, я покачала головой. — Ты мне сто раз говорил, что хочешь подождать. Я буду последней засранкой, если сделаю это с тобой сейчас, когда ты не можешь дать мне отпор. Все обвинения Балидора в мой адрес будут правдой. Ты будешь злиться на меня потом, даже если сейчас этого не понимаешь.

Он посмотрел на меня. Та боль вернулась в его глаза вместе со вспышкой интенсивного раздражения.

— Дерьмо собачье, Элисон.

Я покачала головой.

— Тебе нужен свет. Если не от меня, тогда, может, тебе стоит… — я прикусила губу. — Кто-нибудь ещё может помочь? Кто-нибудь, кроме меня?

Его глаза окаменели. Я ощутила, что в его свете искрит злость, настоящая злость.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул кого-то другого?

Я поморщилась.

— Мне вообще надо удостаивать это ответом? — почувствовав, что его злость усиливается, я покачала головой, крепче стискивая пальцами его волосы. — Я ни разу этого не хочу. Но тебе нужно принять свет, Ревик. Если не от меня, тогда…

— Будет проще, если я вынужу тебя? — его голос прозвучал хрипло. — Ты говорила, что хочешь этого. Ты просила меня, помнишь? Ты говоришь, что хочешь, чтобы я сделал это, и тебя заводит мысль об этом…

Мои щеки запылали ещё ярче.

— Я не это имела в виду. Не вот так.

— Почему нет? Это же чувство вины, верно? Поэтому ты отвечаешь отказом? Если это сделаю я, то это не твоя вина. Это моя вина, — он неопределённым жестом показал на своё тело, затем на пространство над его головой. Я осознала, что смотрю на его пальцы, затем руки — но я знала, что он имел в виду.

Раненый или нет, он всё равно сильнее меня, и не только физически.

— Нет, — я покачала головой. — Если я дам тебе разрешение, это всё равно будет моя вина, Ревик.

— Ты слышала, что сказал Врег? — спросил он с лёгким обвинением в голосе.

— Я слышала, — я всматривалась в его глаза. — Ты угрожаешь мне? Или беспокоишься об этом?

Держа мою ладонь, он другую руку поднёс к своему лицу, скрывая его выражение.

— Элли, боги. Ни то, ни другое. Я говорю тебе. Я говорю тебе, чтобы ты могла решить. Сейчас я едва могу вызвать в себе чувство вины за это… — он умолк, стиснув зубы. Его акцент усилился. — Я хочу, чтобы ты осталась. Gaos… Я готов приковать тебя к чёртовой кровати, чтобы удержать тебя здесь. Но если ты не хочешь трахаться, тебе лучше уйти. Прямо сейчас. Скажи Врегу зайти. Когда будешь уходить, скажи ему накачать меня транквилизатором, иначе я не обещаю, что не последую за тобой.

Я кивнула. Стараясь думать вопреки его пристальному взгляду, я пожала плечами и посмотрела ему в глаза.

— Есть и другой вариант, — я легонько потянула за его волосы. — Ты доверяешь мне, Ревик?

В его голосе зазвучала насторожённость.

— В чём?

Всё ещё пропуская пряди его волос между пальцев, я посмотрела ему в глаза.

— Я могу контролировать это. Я могу контролировать тебя. Я смогу сделать это в достаточной мере, чтобы заставить тебя открыться… и успокоить тебя. Так, чтобы мы не занимались при этом сексом.

Подумав над словами Балидора, я пожала плечами в манере видящих.

— …Ну, — поправилась я. — Сексом в смысле соития.

Он убрал ладонь от моего лица и уставился на меня.

— Контролировать меня?

Воцарилось молчание, во время которого он лишь смотрел на меня.

Затем на его лице отразилось понимание, а вместе с ним пришёл очередной импульс боли, такой сильный, что мы оба вздрогнули. Я почувствовала, как его свет впивается в мой, а его глаза сосредоточились где-то над моей головой. Увидев структуры, которые я подсветила и практически указала на них в Барьере, он нахмурился. Боль ожесточила его черты.

— Блядь, — произнёс он. — Элисон. Не обращайся со мной как с клиентом.

Я стиснула зубы.

— Я не обращаюсь с тобой как с клиентом. Я говорю тебе, что я могу сделать. Я прошу, Ревик. Как твоя жена.

Он вздрогнул, качая головой.

— Этого не хватит.

— Хватит, — сказала я. — Доверься мне, ладно? Я могу это сделать.

— Этого не будет достаточно, Элли, — его голос охрип. — Что бы ты там ни умела, этого не будет достаточно. С таким же успехом ты можешь дать мне разрешение принудить тебя.

Я вздрогнула, стараясь не реагировать на его слова. Его взгляд становился всё более суровым, открыто разглядывая моё тело. Я резко осознала, как я выгляжу, мельком увидела себя его глазами — распущенные кудри длинных тёмных волос, спутанные и выглядящие так, будто я только что проснулась. Он смотрел на мои ноги, пальцы, губы, запястья, думал о наручниках, о том, чтобы открыть мой свет, приковать меня к постели, использовать телекинез и свой рот, пока я не начну его умолять.

Он вспоминал моё лицо во время наших прошлых занятий любовью, вспоминал, что срабатывало прежде.

Я поймала себя на том, что тоже смотрю на него, мельком вижу образы, каким он был в хижине, и позднее, в лагере Повстанцев. Мы месяцами играли в платонических мужа и жену, обсуждали свои вкусы в музыке, искусстве, еде, играли в шахматы и го, практиковали mulei, говорили о том, как сформировать пары разведчиков, как ограбить банк — говорили о чём угодно, только не об этом.

Я почти убедила себя, что эта часть наших отношений больше не имеет такого большого значения, поскольку мы становились чем-то большим.

И это так. Это действительно так. Я всё ещё в это верила.

Но в то же время я врала себе.

Он закрыл глаза, простирая свой свет обратно в меня.

— Элли… прости, — сказал он. — Мне жаль. Я не хотел причинить тебе боль.

Я приласкала его лицо.

— Я это знаю. Я не сержусь на тебя, Ревик. Вовсе нет. Я знаю, что это моя вина… как минимум отчасти. Балидор был прав. И ты был прав. Я неделями притягивала тебя. Я просила тебя об этом.

Я покачала головой. Я вновь видела в его глазах его самого, слышала его в его голосе.

— Это не твоя вина, Элли.

Когда я не ответила, его взгляд снова поднялся к моим глазам.

— Я буду бороться с тобой, — грубовато сказал он. — И я не буду лапонькой. Я хочу, чтобы ты сделала мне минет. Я хочу, чтобы ты попыталась контролировать мой свет. Я хочу, чтобы ты дала мне повод, — его голос зазвучал ещё грубее. — Элли, я не был ни с кем. Знаю, ты мне не веришь, но…

— Я тебе верю, — та ноющая боль в моей груди усилилась, и я приласкала его лицо, поцеловав в подбородок. — Я верю тебе. Я знаю, как долго это длится. Мне жаль.

Его пальцы крепче стиснули мои.

— Если ты начнёшь это, я сделаю всё, что придётся, чтобы получить желаемое. Не сомневайся в этом, Элли.

Я кивнула, всё ещё прикасаясь к его лицу.

— Я понимаю.

— Не думаю, что ты понимаешь, — сказал он, прикрыв глаза.

Опустив голову, я поцеловала его в губы.

Я сделала это бездумно, подавшись вперёд, когда его губы раскрылись, чтобы ответить на поцелуй. Не помню, когда в последний раз я целовала его по-настоящему; от контакта меня тряхнуло, и мой свет открылся. Он впился в меня пальцами и притягивал, используя свой язык.

Он застонал мне в губы, снова целуя меня, запуская руку в мои волосы, когда я не отстранилась. Я позволила ему крепко прижать меня к себе, опёрлась на его грудь, когда он поцеловал меня в третий раз, скользнув горячим языком в мой рот.

Он уже весь вспотел, его пальцы дёргали узел моего халата.

Я уже перефокусировала свой свет, нарочито скользнув в него. Когда он отреагировал ещё большим жаром, я постаралась сосредоточиться и стала искать точки, где я могла его удержать, вспоминая, как я делала это с другими в прошлом. Всё не будет точно так же, конечно же. Мне приходилось адаптироваться. Мне приходилось сосредотачиваться на тех местах, где он отличался.

Мне нужно сосредоточиться на телекинезе.

Конечно, об этом я беспокоилась больше всего. С самого начала моих тренировок мне не предоставлялось возможности протестировать свою хватку на видящем-телекинетике. Однако я не в первый раз задавалась этим вопросом и была почти уверена, что справлюсь, если…

— Я не клиент, блядь, — простонал он, отрывая свои губы от моих. — Я не клиент, Элли…

— Я знаю, что ты не клиент, — моё лицо залило теплом, когда я посмотрела ему в глаза. — Мне нужно думать об этом в таком ключе, иначе я вообще не сумею это сделать.

— Ну так не делай. Не делай этого, — он закрыл глаза, вжавшись в меня. Когда он увидел, как изменилось выражение моего лица, его голос охрип ещё сильнее. — Ты хочешь меня. Я знаю, ты хочешь меня. Я чувствовал, что ты хотела меня во все те ночи, когда приводила меня в свою комнату, — его боль усилилась. — Gaos… Элли. Ты не представляешь, о каких вещах я думал во время этих блядских «планировочных сессий». Потом я лежал и представлял вещи ещё хуже, — он посмотрел мне в глаза. — Несколько раз я возвращался. Один раз я даже дошёл до твоей двери…

— Ревик, — та боль в моей груди усилилась. — Пожалуйста. Не говори мне этого. Не в данный момент. Постарайся успокоиться.

Его пальцы сжались в моих волосах, голос понизился до бормотания.

— Я начал думать, что ты настоящая садистка. Что ты проводишь на мне какой-то эксперимент, хочешь увидеть, как далеко ты сумеешь зайти прежде, чем я сломаюсь. И та одежда, которую ты носишь. Господи Иисусе…

— Ревик…

— Я хорошо тебя отблагодарю. Клянусь, отблагодарю…

— Ревик… Я люблю тебя. Пожалуйста, перестань просить меня подвергнуть тебя риску. Пожалуйста.

В его глазах проступило противоречие, смятение. Он отвернулся, стараясь сдержать это, и я легла на него всем весом. Его глаза закрылись, когда я принялась массировать его грудь через футболку, но я не могла позволить себе слишком долго сосредоточиться на его теле.

— Детка, — пробормотала я. — Просто постарайся расслабиться. Доверься мне, ладно?

Его рука сжалась на моей талии. Он повернулся вместе со мной, другой рукой развязывая пояс халата и подвигая меня в сторону, чтобы я лежала на кровати рядом с ним. Он уже задышал тяжелее, когда убрал руку с моей спины и использовал её, чтобы придавить меня к кровати. Разделавшись с халатом, он обхватил ладонью мой затылок, и его пальцы запутались в волосах.

Он просунул ногу меж моих бёдер, придавливая меня к покрывалу.

— Ревик…

— Gaos, ты меня сбиваешь нахер с толку, — он остановился и уставился на меня остекленевшими глазами. Его голос сделался хрипловатым. — Элли. Ты в моей одежде.

Очередная лента желания выплеснулась из его света.

Избегая его взгляда, я продолжала изучать его aleimi, стараясь держать свой разум сосредоточенным. На данном этапе я по большей части просто осторожничала, пытаясь удостовериться, что я ничего не пропустила.

Я всё ещё была уверена, что смогу это сделать, даже если он будет мне сопротивляться. Я даже не могла понять, то ли он осознавал, что сопротивляется мне, то ли это по большей части рефлекс. Он противился моим попыткам удержать его свет, отталкивал меня по возможности, даже боролся за контроль над моими структурами, пока они изучали его. Но в то же время он не был сосредоточен на этом большей частью своего света. Похоже, он воспринимал это в основном как отвлекающий фактор. То, что вставало на его пути… раздражитель.

Когда его ладонь скользнула между моих ног, я подпрыгнула и схватила его за запястье.

— Ревик, — предостерегла я. — Успокойся.

Он встретился со мной взглядом, и его глаза вновь ожесточились, сделались хищными. Я ощущала в нём внутренний конфликт, но отчасти ему не было дела ни до чего. Не убирая ладони, он прижался эрекцией к моей ноге и использовал свой свет, чтобы притянуть меня — сильно.

Достаточно сильно, чтобы мой разум опустел.

— Боги… Ревик…

— Ты хочешь использовать это на мне, жена? — пробормотал он, крепче стискивая мои волосы. — Используй это, чтобы заставить мой шип убраться, — он опять прижался ко мне и издал низкий стон, закрыв глаза. — Ты хочешь меня. Ты хочешь мой член. Я чувствую это по всему твоему свету… gaos, Элли. Просто попроси меня. Блядь, попроси меня. Я дам тебе всё, чего ты захочешь.

Я отвернулась, стискивая ткань его футболки на груди.

Временами я забывала, что подо всем остальным он всё ещё был тем мужчиной.

Он вёл себя так похоже на Ревика, с которым я познакомилась в первый раз, что легко было забыть, что среди прочего он был ещё и Сайримном, и тем, кем он был до Сайримна. Буквально на самолёте он предупреждал меня об этом. Он предупреждал меня, что он всё ещё тот парень с проблемами контроля импульсов, который годами был лишён любого физического контакта.

Когда я в этот раз оттолкнула его руку, он позволил мне, но лишь для того, чтобы запустить ту же ладонь под мою одежду и помять грудь. Он раздвинул мои бедра ногами, опустил на меня свой вес и крепче притянул светом, уговаривая меня мощными, ритмичными тянущими импульсами, от которых у меня перехватывало дыхание.

Его свет начал смещаться, скользить глубже в меня.

— Позволь мне сделать это, — пробормотал он. — Позволь мне, Элли… gaos. Я, блядь, умоляю тебя. И ты хочешь этого. Я чувствую, как сильно тебе этого хочется.

— Я знаю, что я хочу этого, — твёрдо произнесла я. — Смысл не в этом.

— Позволь мне удовлетворить тебя ртом, —пробормотал он. — Обещаю, я не буду тебя трахать. Если ты сама не попросишь. Я обещаю…

— Ревик, — я издала изумлённый смешок. — Ты просто невозможный.

Чувствуя, как его пальцы обхватывают мою задницу, я сжала его волосы пальцами, заставив поднять голову и посмотреть на меня.

В то же самое мгновение я резко стянула его свет своим.

Его глаза опустели.

Я видела там смятение, какое-то недоумевающее чувство растерянности. Я также видела неверие, нечто похожее на шок.

Однако я понимала, что взяла его под контроль — ещё до того как его свет сместился, перемещаясь, когда я направляла его туда, куда мне хотелось. Пожалуй, я держала его слишком крепко. Это я тоже чувствовала, ещё до того, как выражение его лица изменилось — я перестаралась. Боль смягчила его черты, но в этот раз он не мог пошевелиться, даже отвести взгляд от моего лица.

— Элли, — его голос звучал почти слабо. — Элли… боги… не надо…

Я сглотнула, глядя ему в лицо.

— Ш-ш-ш-ш. Расслабься, малыш… я говорила тебе, что сделаю это. Я предупредила тебя. Просто расслабься. Не сопротивляйся этому.

— Блядь, — его лицо напряглось, он сосредоточился, но уже не мог найти точку опоры. Его глаза лишь вновь опустели. — Элисон…

Я прикусила губу, стараясь не реагировать, когда его боль усилилась, когда я почувствовала, что он опять борется со мной, сопротивляется моей хватке. Я уже понимала, что это не принесёт ему никаких плодов.

Ранее меня беспокоило понимание, что я никогда не могла сделать это с ним. Я никогда не могла по-настоящему сдержать его. Его контроль срывался с катушек всякий раз, когда я доводила его до предела, а потом в игру вступала его сила, и я не могла сдержать его.

Лао Ху научили меня, как с этим справиться.

Я всегда думала, что вид его в таком состоянии придаст мне ощущение власти. Теперь же, когда я смотрела ему в лицо, ощущала его свет, каждая часть моего тела болела до такой степени, что я почти не могла на него смотреть. Опустив взгляд вдоль его тела, я приласкала его грудь. Он продолжал удерживать своё тело над моим, его пальцы неподвижно замерли в моих волосах. Когда я продолжила прикасаться к нему, он тяжело задышал и тихо застонал, когда я задрала его футболку.

— Элли, боги, — он вновь застонал. — Не надо. Пожалуйста. Пожалуйста, не делай этого…

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? — спросила я.

— Нет. Я хочу, чтобы ты позволила мне трахнуть тебя…

Я покачала головой.

— Я не могу. Скажи, если ты хочешь, чтобы я остановилась.

Я выждала ещё минуту, наблюдая, как напряглось его лицо, когда он опять попытался воспротивиться мне из Барьера. Я всё ещё ощущала там неверие, а также злость на себя самого за то, что не остановил меня, пока я не парализовала его свет. Он принялся бороться упорнее, но всё равно не соединял структуры достаточно хорошо, чтобы одержать надо мной верх. Он попробовал ещё раз, пытаясь получить доступ уже к телекинезу.

Когда это тоже не сработало, он просто нависал надо мной, опираясь на руки и тяжело дыша, пытаясь думать вопреки моей хватке. Когда он так и не пошевелился, я запустила пальцы под его штаны, стягивая их ниже по ногам, всё ещё лаская его кожу и ожидая, остановит ли он меня.

Не остановил. Он опустил голову, и его плечи напряглись, когда он закрыл глаза.

Несколько секунд я могла лишь смотреть на него.

Я не видела его обнажённым… ну, очень долгое время.

Дольше, чем я позволяла себе думать до этого.

Я даже никогда не видела его настолько удлинившимся вне моего тела.

— Ревик, — мягко произнесла я. — Открой свой свет.

— Я не могу. Элли, gaos… Я ничего не могу сделать…

Я помогла ему, используя структуры, и он застонал, вцепившись одной рукой в изголовье кровати, а затем в моё плечо. Я обхватила его пальцами, лаская его кожу, татуировку в паху, и он умолк, сопротивляясь моему свету и стараясь дышать, напрягшись под моими руками.

Я ощутила, как усилилось его неверие, а вместе с тем появилось и глубинное ощущение капитуляции — в глубине души он знал, как это делается, и сам делал это прежде.

От осознания, откуда ему это знакомо, в моем свете заискрила ревность, превратившаяся в тёмную боль, когда мой свет отреагировал на него.

Он издал низкий смешок.

— Gaos. Ты ревнуешь, — его голос окрасился акцентом, горечью в его словах. — Ты используешь на мне структуры, которые ты получила, трахая других мужчин, и это ты здесь ревнуешь.

Напрягшись, я подняла на него взгляд.

Боль в его голосе усилилась.

— Боги, Элисон. Сколько раз ты это делала? Сколько раз?

Я закусила губу, уставившись на него.

— Ты обещал, Ревик. Ты обещал не спрашивать меня об этом.

— Прости, — по его глазам было видно, что он искренен. — Извини, Элли… Я просто… боги. Может, 'Дори был прав. Может, я не в состоянии справиться с этим.

Он замолчал, когда я провела пальцами по его коже, изучая ладонью и светом. Но он прав. До сих пор я никогда не могла использовать на нём что-то из этого. Мой взгляд опустился к его эрекции, хоть я и заставила свой свет отступить, контролируя его усилием воли. Но сложно было не смотреть на него, особенно когда он выгнул спину под моими пальцами.

Я поцеловала его в грудь, обхватила его и легонько погладила по всей длине перед тем, как провести пальчиками по жёсткому шипу на конце.

Как только я прикоснулась к нему там, он слабо вскрикнул и покрылся потом.

Осознав, что он тут же кончит, если я ему позволю, я усилила хватку на его свете, и Ревик ахнул, прижавшись лицом к моей щеке.

Ещё через несколько минут наш свет так сильно переплёлся, что я с трудом фокусировала взгляд.

— Чего ты хочешь? — тихо спросила я.

— Ты знаешь, чего я хочу, — сказал он с закрытыми глазами. — Ты знаешь, чего я хочу, жена…

Это слово заставило боль вернуться резким приливом. Его кожа источала жар; он потел, стискивая мои волосы. Ощутив в моём свете реакцию на свои слова, он покачал головой, словно смиряясь.

— Используй свою руку, — сказал он наконец. — Я хочу смотреть на тебя. Я хочу видеть твоё лицо…

— Ты хочешь, чтобы я сняла с себя одежду?

Он опять тихо всхлипнул.

— Да, — он закрыл глаза. — Да…

Я отпустила его руки ровно настолько, чтобы выпутаться из халата, а потом стянуть через голову футболку. Я поколебалась всего на секунду перед тем, как стянуть шорты вниз по бёдрам, а затем пинками сбросить их с ног и ступней.

Затем взгляд его остекленевших глаз оказался прикован ко мне.

Я позволила ему смотреть, массируя его грудь, пока его взгляд медленно путешествовал по моему телу.

После очередной паузы я задрала его футболку к плечам. Он позволил мне, всё ещё прижимаясь ко мне всем телом, грузно опираясь ладонью на изголовье кровати, пока я не заставила его поднять руку, чтобы окончательно снять его футболку. Вновь скользнув ладонью между нами, я начала поглаживать его и наблюдала за его лицом, экспериментируя со своим и его светом. Через считанные секунды в его выражении проступило ещё больше боли, и я уже не могла выдерживать его взгляд.

Становилось всё сложнее рационально думать об этом.

Я не знала, как долго сдерживать его, и смогу ли я вообще смотреть, как он кончает, и справиться с этим. Практически невозможно смотреть на такое хоть с каким-то подобием объективности.

Через несколько минут я пихнула его в грудь, аккуратно переворачивая его так, чтобы ни мой вес, ни его вес не приходился на перевязанный участок его спины.

Я взяла его в рот прежде, чем позволила себе подумать об этом.

Его неверие врезалось в мой свет, когда он ощутил мой язык, дыхание, свет. Я начала деликатнее использовать на нём свой свет, фокусируясь на отдельных венах в его aleimi, находя чувствительные места на его коже. Я хотела сделать это — я фантазировала об этом. Я хотела изучить его вот так, выяснить, что из того, чему я научилась от Лао Ху, ему понравится.

Через считанные секунды его боль ожесточилась.

Когда я не остановилась, его пальцы сжали мои волосы.

Я не давала ему кончить до тех пор, пока его кожа буквально не запылала под моими ладонями, а его пальцы, ласкавшие моё лицо, покрылись потом. Я водила языком вокруг его головки, притягивая его точечными рывками своего света, чувствуя, что его боль усилилась, и он наполовину покинул своё тело. Вернувшись, он застонал ещё громче, а затем издал долгий, протяжный крик.

Когда я не перестала, его ладонь упала на моё плечо и сжалась так крепко, что причинила боль.

Ещё через несколько секунд очередной прилив его боли омыл мой свет.

— Элли… — простонал он. — Остановись. Жена. Остановись…

Я подчинилась, поднимая взгляд. Он смотрел на меня, и его светлые глаза затуманились. Я видела на его лице боль, но помимо неё какое-то потерянное выражение, словно он не знал, где находится. Боль под моим пристальным взглядом лишь усиливалась, и вот я уже едва могла дышать.

— Ты другая, — эта боль отразилась в его голосе. — Теперь ты другая, Элли. Твой рот ощущается иначе. Твой свет.

Ощутив там боль, я покачала головой, чувствуя, что в горле встал ком.

— Ты знал, что так будет. Ты знал, что я буду другой. Ты знал, что это не будет по-прежнему…

— Это было не так долго. Ты пробыла там не так долго. Это те структуры? — его боль усилилась, вынуждая меня прикрыть глаза. — Как ты можешь делать это таким образом, если только ты не… — он покачал головой. — Gaos. Ты там услужила каждому блядскому видящему?

Я стиснула зубы. Моя собственная боль ослепила меня, но в этот раз это была не только сексуальная боль.

— Ревик, скажи мне остановиться. Если тебе не нравится то, что я делаю, тогда…

— Мне это нравится, — его боль усилилась. — Мне это слишком нравится. Gaos, жена… какого хера. Какого хера ты со мной делаешь…

— Скажи мне остановиться, — сказала я. — Скажи мне остановиться, или прекрати, Ревик, — я сглотнула, крепче стискивая зубы. — Ты ранишь мои чувства. Ты делаешь мне больно. И ты обещал.

Он закрыл глаза, поджав губы.

Я чувствовала, как он думает об этом, думает над моими словами. Я чувствовала, как он представляет меня в Китае, представляет, что я делала. Я чувствовала, как ему отчасти хочется углубиться в эту тему, вытянуть, узнать детали, выведать их силой. Я ощущала там собственничество, превращающееся почти в страх, когда его суровый взгляд остановился на моем лице. Я также ощущала в нём боль, страх, что другие правы, что я сделала это с целью сделать ему больно, что я сделала это из злости.

— Я пошла на это не для того, чтобы сделать тебе больно, — произнесла я. — Я люблю тебя. Я вернулась. Разве этого недостаточно?

Его пальцы сжались в моих волосах. Я чувствовала, как он опять пытается кончить, и остановила его, вплетаясь в него своим светом до такой степени, что он закрыл глаза. Я не хотела заканчивать всё, пока он находился в таком состоянии. Я не хотела, чтобы он кончал, думая об этом.

Когда он осознал, что я не собираюсь поддаваться, его боль усилилась, и он издал низкий стон.

— Элли, — выдавил он. — Боги. Прости. Пожалуйста… просто… забудь, что я сказал.

Я ощутила очередной прилив той боли наряду с сильной уязвимостью. И опять-таки я чувствовала, как он пытается отпустить это, выбросить из головы.

— Элли, я стараюсь. Клянусь богами, я стараюсь. Прости. Я прошу прощения за то, что я такой мудак…

Я поцеловала его, прильнув к его груди, и он ответил на поцелуй так, что мы оба хрипло всхлипнули друг другу в рот. Я всё ещё не выпускала его из рук, но позволила перекатиться так, что он опять почти оказался надо мной. Мы уставились друг на друга, всматриваясь в лица. Внезапно до меня дошло, почему он просил закончить всё таким образом.

Он хотел видеть меня, как и говорил ранее.

А ещё он хотел представлять, что кончает в меня.

Услышав меня, он издал стон и стиснул моё запястье.

Чувствуя, как он опять борется со мной, я усилила хватку на его свете. Боль затмила всё перед глазами, когда я осознала, что уже слишком затерялась в нём.

Я позволила всему зайти слишком далеко. Я вредила ему; теперь я вредила нам обоим. Глупо было делать ему минет, играть с этим дерьмом Лао Ху прежде, чем мы оба будем в состоянии с этим справиться. Я сделала это потому, что мне хотелось. А не потому, что он в этом нуждался.

Признавшись себе в этом, я знала, что нужно закончить это. Хотя бы попытаться вернуть нас назад.

Стиснув его волосы, я принялась более целенаправленно использовать свой свет и руку, пока он всматривался в моё лицо. Когда ощущения в нём вновь приблизились к пику, я тоже начала терять контроль. Я позволила его свету выскользнуть из моей хватки настолько, что он принялся толкаться всем телом навстречу моей ладони и застонал так долго, что боль усилилась у нас обоих.

— Позволь мне, — прохрипел он. — Gaos. Позволь мне в этот раз. Пожалуйста, жена…

Когда он начал умолять меня, моя боль усилилась до такой степени, что я не могла на него смотреть.

Ощутив мою реакцию, он позволил всему в нём сделаться мягким и совершенно податливым.

— Пожалуйста, — пробормотал он. — Я выживу из своего блядского ума… пожалуйста… — его свет открылся ещё сильнее, делаясь жидким. — Боги, жена… пожалуйста… прошу…

Всхлипнув, я открыла свой свет, разжимая свою хватку на нём.

Он сильно кончил, испугав меня, когда его пальцы ожесточённо впились в мои плечи, удерживая меня на месте, под ним.

Из его горла вырвался сиплый крик, такой громкий, какого я никогда не слышала от него в сексе — такой громкий, что его наверняка услышали по ту сторону двери. Он выгнулся всем телом, навалился на меня, прижимая к матрасу, и застонал, всё ещё двигаясь на мне и глядя мне в лицо.

Я не сумела скрыть реакцию в своём свете, когда он вжался ещё сильнее, прильнул ко мне, а его стоны сделались ещё более гортанными, зарождаясь где-то в глубине его груди.

К тому времени, когда он наконец-то миновал пик, я могла лишь лежать там и стискивать его руки.

Его желание лишь усилилось после того, как он кончил, а его тело постепенно замерло.

Я дала его свету больше свободы, и Ревик перенёс вес, скатившись своим телом с меня.

Его ладонь вжалась между моих ног, пальцы скользнули внутрь, да так глубоко, что я застонала от неожиданности. Я утратила контроль практически сразу же, не успев подумать о том, насколько это хорошая идея.

Он наблюдал за моим лицом, пока я кончала, и в его глазах стояла боль, а выражение оставалось мягким. Когда я затихла, он опустил голову на моё плечо, покрывая поцелуями моё горло, пока мои мышцы всё ещё сжимались вокруг его пальцев.

— Боги, — пробормотал он. — Боги, жена… я едва прикоснулся к тебе.

Его боль усилилась, ослепляя меня.

Я чувствовала, как он опять думает о соитии, как зацикливается на нем, а его член вновь твердеет возле моей ноги. Его ревность вернулась, смешиваясь с томительной тоской, от которой я не могла связно мыслить. В его свете это превратилось в требование, властность, искажавшую его желание. Я крепче вцепилась в него, стараясь взять под контроль свой и его свет, когда он поднял остекленевший взгляд.

Затем он притянул меня до боли сильно, и его свет просил лишь отчасти. Посмотрев на него в ответ, я вновь осознала, что даже если делать это таким образом, разницы особой не будет.

Что бы я себе ни твердила, мы только что занимались любовью — сексом, как минимум.

Вероятно, именно это пытался донести до меня Балидор.

— Ты в порядке? — неловко спросила я, пытаясь убедить себя, что это ещё можно решить, что я ещё могу вернуть нас в прежнее состояние. Когда он окинул меня взглядом, я сглотнула, внезапно резко осознав, что мы оба обнажены, и наши тела скользкие от пота и его спермы.

Я прочистила горло.

— Как думаешь, теперь ты можешь взять свет? — спросила я. — Если я попрошу других, ты позволишь мне подержать для тебя канал?

Его взгляд оставался суровым.

До тех пор я не осознавала, что его пальцы всё ещё во мне, а другой рукой он ласкает мою щеку и губы.

Не сказав ничего, он жёстче проник в меня пальцами. Я невольно вскрикнула и выгнулась, когда его боль ударила по мне. Я всё ещё приходила в себя, когда он опустился на меня всем телом, а другой ладонью надавил на моё плечо и шею. Он завладел моим ртом прежде, чем я сумела его остановить.

Как только он принялся меня целовать, его боль ослепила меня.

— Блядь, — пробормотал он. — Блядь, Элисон…

Моя собственная боль усилилась. На меня всегда влияло уже то, насколько ему нравилось это делать — он говорил, что в обратной ситуации на него это тоже влияет. Он послал мне это прямо сейчас, отчего у меня перехватило дыхание, и его пальцы проникли ещё глубже. Его боль окутала меня, когда он обхватил ладонью моё бедро.

Мне нужно остановить его. Я знала, что мне нужно его остановить.

Вместо этого я издала полу-стон, запуская пальцы в его волосы, опять утрачивая контроль над своим светом. Когда я попыталась оттащить его, он схватил меня за запястья и прижал их к кровати. Он покачал головой, не поднимая взгляда. Его глаза помутились, боль исходила от него жёсткими, мечущимися волнами.

— Нет, — грубо ответил он. — Нет, я больше не стану тебя слушать. Только не после того, что ты только что сделала со мной, блядь. Не стану.

Я посмотрела на него, тяжело сглотнув.

— Ревик… мы не можем. Мы не можем.

Он вложил в свой язык столько света, что я застонала по-настоящему и открылась до такой степени, что его пальцы впились в мои запястья. Он вплёлся в мой свет сразу же, как только я его впустила. Комната растворилась перед моими глазами, и я издала очередной крик.

Придя в себя, я могла лишь лежать там, едва оставаясь в сознании, пока он сдерживал меня, сжимал отдельные части моего света с такой силой, что мой разум опустел. В то же мгновение он начал посылать мне образы, показывать, чего ему хотелось, с удвоенным рвением ласкать меня губами.

Он опять подумывал о наручниках, чтобы освободить свои руки. Он показал мне, что именно он намеревался сделать, как только…

— Нет, — выдавила я. — Ревик, gaos. Мы не можем. Я хочу, но мы не можем.

Я попыталась высвободить запястья из хватки его пальцев, но не могла выиграть ни миллиметра. Я сопротивлялась своим светом, пытаясь сосредоточиться настолько, чтобы взять Ревика обратно под контроль.

В этот раз он безжалостно отбросил мои попытки. Я почувствовала, как его свет сместился, обвился где-то над нашими головами. Исходившее от него отчаяние умножилось в разы.

Я чувствовала, как он оценивает, где я ранее удерживала его, блокировала, пыталась подобраться к слабым местам в его свете. Казалось, он оборонялся до такой степени, будто я вражеский разведчик. Когда я попыталась пробраться за его защиты, он по-настоящему обратил свой aleimi против меня, да так жестоко, что я отпрянула. А затем настолько глубоко ушла в свой свет, что моя спина выгнулась, и я издала очередной стон.

Где-то в тот момент я поняла.

Я не остановлю его. Я даже не могла рассчитывать, что приложу достаточно усилий, и он точно не даст мне шанса.

А значит, я немедленно должна что-то сделать.

— Врег! — заорала я. — Врег! Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь!

Ревик поднял голову.

Его хватка на мне сжалась ещё сильнее; глаза прищурились, пока он осмысливал, что я сказала. Прежде чем я полностью отследила движение на периферии, он напрягся, связав мои слова со своими ощущениями. Я видела, как он поворачивает голову, и его глаза вспыхивают бледно-зелёными кольцами в ответ на угрозу вторжения.

Затем я увидела на пороге мускулистый силуэт и ружье, приставленное к его плечу.

— Ревик! — я стиснула его пальцы. — Не надо ему вредить! Это Врег!

Но, видимо, Врег был готов. Он выстрелил из ружья ещё до того, как Ревик до конца повернулся. Что-то вонзилось в спину Ревика достаточно сильно, чтобы с его губ сорвалось кряхтенье, а сила удара отбросила его на меня. Его пальцы сильнее впились в моё тело, глаза выпучились от неверия.

Прежде чем я успела издать хоть звук, он обмяк на мне, полностью отключившись.

Я могла лишь лежать там, тяжело дыша и уставившись на него.

Когда я подняла взгляд, Врег криво улыбался, вскинув одну бровь и опустив ружье.

— Если ты хочешь моей смерти, принцесса, — сказал он, дёрнув затвор ружья старого образца и загнав в дуло очередной дротик с транквилизатором. — …Есть и более простые способы это организовать.

Подняв ствол, он не смотрел на наши обнажённые тела, искоса целясь и не спуская прицела со спины Ревика, и стал осторожно подходить к нам. Когда в следующие несколько секунд Ревик не пошевелился, он усмехнулся и свободной рукой показал неопределённый жест.

— Думаю, сейчас его свет вполне открыт для твоего, Высокочтимый Мост.

Он опустил ружье дулом в пол и посмотрел мне в лицо.

— Ты в порядке?

Я кивнула, отводя взгляд.

— Ага. Спасибо, Врег.

Он нахмурился, тихо щёлкнув языком, и покосившись на Ревика.

— Он будет чувствовать себя весьма паршиво, когда эта штука выветрится.

Проследив за его взглядом, я тоже нахмурилась.

— Из-за дротика?

Врег приподнял одну бровь.

— Нет, принцесса. Не из-за дротика, — когда я ничего не сказала, он добавил: — Пошли мне сигнал, когда будешь готова держать для него канал, — в его голосе слышалась улыбка, когда он попятился к двери. — … ну, то есть, если ты закончила «облегчать» его состояние.

Всё ещё с трудом формулируя связные мысли, я лишь кивнула, подавляя лёгкий прилив смущения от его слов и беспокойства из-за того, что он прав насчёт Ревика.

Я очень усиленно старалась не думать о том, как мы выглядим.

Через несколько секунд дверь закрылась за Врегом с тихим щелчком.

Я посмотрела на Ревика, подавляя очередной укол чувства вины, и выдернула дротик из его спины, где Врег вогнал его практически точнёхонько над сердцем Ревика.

Мне понадобилось ещё несколько секунд, чтобы выбраться из-под него.

Я аккуратно перевернула его на бок, затем подхватила под мышки и по возможности подтянула вверх по кровати, что оказалось не так-то просто. Я сумела дотащить его почти до изголовья, достаточно высоко, и накрыла его одеялом и покрывалом, чтобы он не замёрз. Подложив ему под голову одну подушку, я взяла другую и сунула ему под спину, чтобы он с меньшей вероятностью перекатился на шрапнельную рану во сне.

Только после этого я пошарила по полу, отыскивая свою одежду.

Однако, посмотрев на себя, я решила, что мне надо в душ.

Я не ложилась рядом с ним, пока не вышла из ванной через несколько минут, опять одетая в его одежду. Мои волосы оставались мокрыми, а тело болело ещё сильнее, чем когда я улеглась спать в первый раз.

Даже свернувшись калачиком рядом с ним, я разделила нас валиком из покрывала.

Увидев напряжённое выражение на его лице, я подавила очередную волну угрызений совести. Напряжённость вокруг его глаз тут же ушла, как только я вновь присоединилась к нему, но он все равно выглядел так, будто даже в отключке страдал от боли.

Я послала сигнал Врегу в коридоре, подавив смущение, когда я почувствовала веселье в свете видящих, которые собрались по ту сторону двери. Я знала, что где-то в конструкции Балидор скрежещет зубами — это при условии, что он не материт меня в голос на потеху любым слушателям.

К тому времени я вымоталась так сильно, что сложно было переживать по этому поводу.

Я едва сумела оставаться в сознании достаточно надолго, чтобы проследить, что всё работает нормально, и другие видящие начали передавать нам свет. Я продержала глаза открытыми ровно настолько, чтобы просканировать протяжённость канала, убедиться, что поток доходит до aleimi Ревика через меня, как и должен…

А потом мой мозг и тело отключились по-настоящему.

Глава 14 Справиться с Врегом

— Так где они? — спросил Джон.

Он бросил свою куртку на диван, окинув взглядом отдельно стоящий бар на этаже лобби. Зона отдыха располагалась во внутреннем дворике отеля, под потолком, который тянулся до самого купольного люка, и здесь прямо в помещении имелся водопад возле стеклянных лифтов по другую сторону, а также огромный бассейн под фонтаном с деревьями, цветами, каменным основанием, папоротниками, каменными и стеклянными скульптурами. Голографические птички порхали с места на месте вокруг фонтана и по деревьям, и сделаны они были так изящно, что действительно выглядели настоящими.

Атриум располагался между двумя основными крыльями отеля, но почему-то это было самое умиротворённое место во всём здании.

Джон также понял, что здесь лучше всего искать Врега, когда тот не при исполнении и не спит — это помимо спортзала.

Впервые за два дня татуированный видящий оказался свободен.

Увидев, как Врег закатил глаза в ответ на его вопрос, Джон издал звук, полный неверия.

— Не могут же они всё ещё спать. Прошло уже… сколько? Три дня?

— Зачем ты здесь, брат? — сказал Врег.

Покосившись за Джона, словно определяя, один ли он, Врег пренебрежительно взмахнул рукой.

— Разве ты не должен где-то там развлекать своего бойфренда? Напоминать друг другу, почему два члена лучше одного?

— Мило, — Джон стиснул зубы. — Ещё больше шуточек про геев. Потому что это никогда не приедается. Скажи мне, ты правда веришь в это дерьмо? Или это просто твоя новая жалкая попытка избавиться от меня?

Врег уставился на него, прищурив тёмные глаза. Он сидел на диване золотого цвета, раскинув руки на его спинке. Когда Джон не отступил, он выдохнул сквозь сжатые губы и посмотрел обратно на освещённый водопад.

Джон наблюдал, как тёмные глаза видящего пробегаются по этажам отеля, отмечают балконы с плющом и цветущими растениями, но как будто не видят их. Джон заметил, что он нахмурился, а размытые радужки указывали на то, что находится где-то в другом месте. Немного поразившись глубине его злости, Джон поколебался, невольно уставившись на него.

— Что? — спросил он. — Я действительно задел твои чувства, назвав тебя гомофобом? Я думал, среди вас, военных, это практически обязательный этикет…

— Нензи впал в гибернацию, — перебил Врег, пожав плечами, но не поднимая взгляда. — Это нетипично, поскольку рана была не такой уж опасной, но такое случается.

— А что насчёт неё?

— Он забрал её с собой, — Врег пожал тем же плечом, положив руку на подушку дивана. Он продолжал смотреть на водопад. — Опять-таки, не беспрецедентное явление. Связанные пары часто делают такое друг с другом.

Джон кивнул, всё ещё пытаясь прочесть лицо видящего, но теперь получая большую пустую стену из ничего. Он в шутку сказал про военных. Очевидно, это тоже воспринято не так.

С другой стороны, ему никогда не удавалось прочесть настроение Врега.

А ещё он немного тяжело переносил спокойствие Врега.

— Так что, — сказал Джон, подавляя напряжение в своём голосе. — Тот факт, что все друзья и одноклассники Элли из её родного города, наверное, толпами умирают за стеной карантина… ты не думаешь, что это хорошее основание, чтобы их разбудить? — наблюдая за лицом Врега, Джон ещё сильнее стиснул зубы при виде ровного взгляда в этих чёрных глазах. — Ты правда не думаешь, что потом она будет не в восторге от того, что ты позволил ей проспать такое? И неважно, как бы им с Ревиком не хотелось обнимашек? И ты думаешь, что Ревик тебя тоже за это поблагодарит?

Врег закатил глаза.

— Гибернация — это тебе не вздремнуть, брат, — фыркнул он. — Я не смог бы разбудить их, даже если бы захотел. И честно говоря, я рад, что они оба проспят это. Она бы захотела отправиться туда, а он настоял бы на том, чтобы поехать с ней…

— И? — сказал Джон. — Хочешь сказать, что им не стоит туда отправляться?

— Я хочу сказать, что карантины вводят не просто так, брат Джон, — Врег повернул голову, и его взгляд остановился на Джоне. — Или тебе так не терпится ещё быстрее распространить эту штуку? Если бы Мост отправилась туда, и даже если бы она не заразилась этой штукой, она бы захотела вытащить своих людей. Людей, которые, возможно, уже заражены.

Видя, что Джон собирается заговорить, Врег поднял ладонь, и его глаза посуровели.

— …И позволь напомнить тебе, мы никак не можем знать, есть ли у неё и Меча иммунитет. Что бы они там ни доказали касательно крови сарков, это может не касаться элерианцев. Или ты тоже готов рискнуть её жизнью, чтобы придерживаться какого-то непрактичного человеческого принципа?

— Слушай, — сказал Джон, с трудом сдерживая злость. — Элли хотела бы знать. Она хотела бы знать. Ей это не понравится, я тебе обещаю, — в ответ на пренебрежительный взгляд видящего он повысил голос: — Что насчёт Касс? Мы даже не знаем, выбралась ли она. Можешь ты хотя бы послать одного видящего, чтобы выяснить…

— Нет, — сказал Врег. — Не могу.

— Это необязательно должны быть Элли или Ревик! — рявкнул Джон. — Вам уже известно, что сарки не могут это подцепить. А у нас тут целое здание сарков, разве не так?

— Они всё равно могут служить переносчиками! — раздражённо сказал Врег, тоже повысив голос. — Я не стану допускать оплошностей в этом, Джон. Или рисковать дальнейшим распространением.

Джон впервые услышал и увидел искренние эмоции видящего и осознал, что Врег всё же прислушивается к нему, даже если изображает обратное.

— Они говорят, что это маловероятно, — произнёс Джон более сдержанно.

— Но это не точно, — сказал Врег, сверля его гневным взглядом. — Ты слышал те же отчёты, что и я. Тебе самому так не терпится сдохнуть? Потому что я не горю желанием брать на себя ответственность за такой исход. Ни перед одним из них.

Джон поморщился.

— Чушь. Не думаешь же ты, что я настолько боюсь этой штуки, что это послужит для меня аргументом.

Врег щёлкнул языком.

— Ты тратишь время впустую, Джон. Ты правда думаешь, что такой напористый подход со мной сработает? Ты реально молод, если так считаешь.

Увидев, как лицо Джона ожесточается от злости, Врег вздохнул и откинулся на спинку дивана. Похоже, где-то в те же несколько секунд он понял, что утратил хладнокровие. Раздражённо взглянув на Джона, он сделал пренебрежительный жест одной рукой и уставился в дальнюю стену, где тихо показывался новостной канал.

— По меркам человека ты заноза в заднице, — проворчал он. — Неудивительно, что Нензу ты нравишься.

— Просто пошли одного видящего, — сказал Джон. — Одного, Врег. Нам всё равно нужно знать, что там происходит. Нам нужно иметь кого-нибудь в той конструкции. Ревик согласился бы с этим. Элли попросила бы тебя об этом, и ты это знаешь. Ты совсем заврался, притворяясь, будто это не так. Ты просто бросаешься их именами, когда тебе это угодно.

— И ты тоже, — пробормотал китайский видящий.

— Врег, — рявкнул Джон. — Ты же прислушиваешься ко мне в этом. Я знаю.

Врег уже качал головой, и его тёмные глаза посуровели, когда он одной рукой показал отрицательный жест.

— Я сожалею, брат. Поистине. Но пока я не услышу обратного из уст самих Моста и Меча, мы не будем становиться переносчиками этой заразы. Мы не принесём её в Нью-Йорк… или куда-то ещё, если уж на то пошло, даже ради твоей подруги Кассандры. Если она заразилась, мы всё равно сейчас не сможем ей помочь.

Поймав злой взгляд Джона, Врег сделал свой тон более примирительным.

— Лаборатории работают над лекарством от того, что мы заполучили в Гонконге. Они тестируют кровь элерианцев на устойчивость к эффекту вируса. А также сестра Чандрэ лично встретится с этим существом Тень в Аргентине через несколько дней, и она думает, что у него может иметься какой-то антидот. Возможно, потом мы сможем отправиться в Сан-Франциско, если наша сестра достанет образец, который мы сумеем воссоздать. Тогда мы хотя бы сумеем предложить людям что-то конкретное.

Джон почувствовал, как его пальцы сжимаются в кулаки.

— Ты пользуешься тем, что они в отключке. Почему? Это потому что умирают только люди?

Врег поднял взгляд и прищурился.

В этот раз он действительно выглядел разозлившимся.

— Нет, брат, — ответил он. — Это потому что Ненз и его жена ведут себя беспечно. Когда дело касается их жизней, они принимают не лучшие решения.

— Ты работаешь на них, — обвинил его Джон.

— Работаю, — признал Врег, откидываясь на спинку дивана. — Часть этой работы — сохранить их в живых. И тебя тоже. К сожалению для меня, вы трое слишком глупы, чтобы сделать это самостоятельно… Так что я буду пользоваться любой возможностью, чтобы поступить по своему усмотрению в этом отношении.

Улыбнувшись при виде хмурого лица Джона — возможно, потому что он чувствовал под этим настоящее раздражение — Врег фыркнул.

— Этот мудак Адипан ненамного лучше, вопреки всем его причитаниям и излишней эмоциональности. Но даже он согласен со мной в этом отношении.

— Почему это меня не удивляет? — пробормотал Джон, скрещивая руки на груди.

Врег наградил его тяжёлым взглядом, затем, похоже, отбросил это.

— Нравится тебе это или нет, я не буду делать таких глупостей без прямого приказа от Моста или Меча.

Фыркнув, Врег положил мощную руку на спинку дивана, и взгляд его тёмных глаз скользнул к монитору над баром.

— До тех пор мы будем ждать, — повернувшись, он ровно посмотрел на Джона. В обсидианово-чёрных глазах мерцала угроза. — …и к твоему сведению, я буду защищать тебя во время отсутствия моих посредников, юный брат. Так что даже не думай о том, чтобы попытаться отправиться туда самостоятельно. Я самолично посажу тебя на цепь. Оставлю тебе ведро, чтоб в него писать, может, одеяло… а потом посажу перед монитором, пока они не проснутся.

Джон ещё сильнее стиснул зубы, и в его голос вернулись резкие нотки.

— Ты уже запретил мне выходить за пределы отеля. Какая разница?

Врег издал отрывистый смешок.

— Ты жалуешься, потому что теперь занимаешь слишком высокое положение? Мост и Меч тоже не выходят за пределы отеля. Привыкай.

— Они не выходят за пределы отеля потому, что их лица мелькают практически на каждом новостном канале по всему миру. Я человек, помнишь? Сомневаюсь, что кто-нибудь вспомнит, что я когда-то был её приёмным братом.

Но Врег продолжал так, будто он ничего не говорил.

— И не думай, что твой юнец-бойфренд тебе сможет помочь, брат. Он сам-то едва вышел из детского возраста.

— Как и Меч, если на то пошло…

— …О чём я ему регулярно напоминаю, — парировал Врег, не дрогнув. — В любом случае, Дорже работает на меня, когда он не работает на Мост. Если ты попытаешься действовать через него, я нейтрализую его ещё до того, как вы оба доберётесь до лобби. Я могу попросту изгнать его обратно на родину.

Врег поднял взгляд, и его пальцы крепче сжали спинку дивана.

— Ты не выиграешь этот спор, Джон. Лучше оставь. Иди, попрактикуйся в mulei. Или попроси Дорже о сексе, если тебе скучно.

— Мне не скучно… — сердито начал Джон.

— Значит, иди и дай выход этой агрессии, — сказал Врег, пренебрежительно отмахнувшись от него. Его челюсти стиснулись, скрывая какую-то эмоцию, и Джон нахмурился, наблюдая за лицом видящего. — Если продолжишь жаловаться мне, это тебе ничего не даст. Я закончил это обсуждать. А если разозлишь меня по-настоящему, я уже не буду таким вежливым, Джон.

Мотнув головой в сторону другого конца комнаты, он сменил тему и своим тоном дал Джону понять, что это не случайно.

— Что ещё ты узнал о других? — фыркнул он. — О списках? Я бы хотел услышать о прогрессе. Адипан сказал мне правду? Балидор поручил тебе исследовать имена людей?

Джон прикусил губу, глядя в окна высотного здания.

Затем, вздохнув, он плюхнулся на подушки того же дивана, на котором сидел Врег, только с противоположной стороны. Подняв взгляд, Джон с удивлением увидел, что видящий застыл и теперь настороженно наблюдал за ним темными глазами.

Джон понятия не имел, что означало это выражение, но осознал, что смотрит на видящего в ответ, буквально ощущая напряжение, исходившее из его света.

В чём, чёрт подери, его проблема?

Раньше Джон предполагал, что проблема только в Дорже, что бы там ни было.

Может, у Врега действительно какие-то проблемы с геями. Или он просто злится на Дорже за то, что тот спит с человеком? Может, у него паранойя, потому что Дорже рассказывает ему вещи, которые другие видящие легко в нём прочтут?

Зная Врега, всё именно так — страх какой-то угрозы безопасности. Может, он думал, что Джон слишком близок к внутреннему кругу Элли и Ревика, учитывая ограниченность его человеческого света. Но если дело в этом, то зачем психовать на Дорже? Почему он не пошёл прямиком к Элли и Ревику, если считал, что присутствие Джона представляет такую опасность для группы?

Но Джон подозревал, что в нем говорит паранойя.

Это вообще не вязалось с фактами и с тем, как Врег обращался с самим Джоном.

Дело в том, что он не очень хорошо знал Врега, но начинал его узнавать. В отличие от некоторых видящих, его не убедить оправданиями в лице Ревика и Элли, и на него даже не влиял тот факт, что у Джона были близкие отношения с ними обоими.

Упрямство Врега было таким же легендарным, как и его верность.

Более того, Джон понимал, что Врег наградил его каким-то привилегированным статусом. Видящий не скрывал от него многого, не пытался вышвырнуть его с собраний. Временами он даже советовался с мнением Джона, и в первый раз это так поразило Джона, что он еле как сумел пролепетать ответ.

По правде говоря, Врег относился к нему как к равному — даже больше чем Балидор, хотя Балидор искренне пытался больше подключать его к делам.

Говоря в целом, они с Врегом хорошо ладили, когда Врег принял тот факт, что Джон — часть команды… и часть жизни Ревика.

Однако Джон определённо выбирал, в чём спорить с экс-Повстанцем. Не будет никакого прока, если он по-настоящему рассорится с Врегом.

А так единственным, кто действительно мог заставить Врега сделать что-нибудь, был Ревик — хотя Элли тоже пользовалась его преданностью, и, похоже, все больше. Джон подозревал, что это случилось бы намного раньше, если бы Врег не затаил обиду на то, что она сделала, чтобы отделить Ревика от Повстанцев — и если бы она не переспала с Балидором в ходе этой операции. То, как его босса накачала транквилизатором собственная жена, а потом надела на него ошейник, отпечаталось в разуме Врега, и он, возможно, никогда не забудет этот образ.

Как бы там ни было, Джон вынужден был признать, что ему не победить в этом раунде. Не в данный момент и не так, как он это делал.

Позволив взгляду мельком остановиться на мониторе над баром, он вздохнул, повернулся на своём месте и подогнул одну ногу, чтобы сидеть прямо лицом к Врегу.

Заговорив в следующий раз, он своим тоном дал Врегу понять, что оставил тему.

— Я ищу в человеческом сегменте, — подтвердил он. — Балидор поручил Гару и Кэндешу поработать над именами видящих.

— Есть знакомые тебе имена? — спросил Врег обманчиво небрежным тоном.

Джон взглянул на него, фыркнув.

— Да, вообще-то. Конечно, незнакомых в разы больше, чёрт подери, но в списке есть одна из самых давних подруг Элли, художница из Сан-Франциско по имени Анжелина. Есть ещё одна её подруга из тату-магазина. Фрэнки — её занесли в какой-то военной роли. И там парень, с которым она работала в закусочной. Довольно странно, на самом деле.

— А Кассандра? — спросил Врег.

Джон покачал головой.

— Её там нет. Я искал, — посмотрев в окна небоскрёба, он фыркнул. — Там есть имя, которое Ревику очень не понравится.

— Кто это?

— Бывший Элли, парень по имени Джейден. Он пробился. Удивительно, на самом деле. Я всегда считал его ничтожеством. Но Эл никогда так не думала.

Врег усмехнулся.

— Я знаю это имя. Ты прав. Нензу это очень не понравится.

— То есть ты понимаешь, Врег, почему нам, возможно, придётся отправиться в Сан-Франциско? — спросил Джон, покосившись на татуированного видящего. Он подождал, когда тот повернёт голову. — Кто бы ни оставил Элли под той эстакадой, явно не просто так выбрал Сан-Франциско. Может, даже не просто так выбрал Тейлоров, раз я в этом списке.

Врег нахмурился, а Джон пожал плечом в манере видящих, сохраняя нейтральный тон.

— Не может быть совпадением, что столько людей, которых она знала в своём родном городе, оказались в том списке. Особенно поскольку 'Дори считает, что он составлен лет восемьдесят назад, то есть за несколько десятилетий до рождения многих из этих людей.

— Может, она и есть причина, по которой они есть в списке? — предположил Врег.

Джон кивнул.

— Конечно. Ладно. Но если все они умрут, разве это не станет проблемой? Мы же исходим из предположения, что эти люди важны, верно? Что у них есть какая-то роль в Смещении?

Врег нахмурился, уставившись обратно на новостной монитор. И всё же Джон понимал, что его слова наконец-то достигли цели. Он собирался попытаться ещё раз, когда Врег заговорил.

— В Нью-Йорке кто-нибудь есть? — спросил он.

Джон кивнул.

— Двое. Семеро родились здесь, но я нашёл только двоих, кто всё ещё живёт здесь. Пришлось потрудиться, чтобы отследить их, но Викрам мне помог. Балидор настоял, чтобы на встрече с ними меня сопровождал как минимум один видящий — на случай, если люди из списка под наблюдением.

Вздохнув, он побарабанил пальцами по спинке дивана.

— Найти многих из этих людей будет той ещё задачкой, — пробормотал он. — Если только Вик не сумеет взломать локаторы Секретариата, как он сказал. Его команда работает над этим, но он говорит, что протоколы постоянно меняются, — взглянув на Врега, он добавил: — Списки никогда не обновлялись — там есть лишь место рождения, что в наши дни мало что значит. Все, кто старше, скажем, подросткового возраста, скорее всего, куда-нибудь да переехали.

— Сколько там человек? — спросил Врег. — В общей сложности.

— Шестьсот сорок восемь, — тут же ответил Джон. — Это самый длинный фрагмент списка. Думаю, в списке сарков где-то двести двадцать или двести двадцать пять…

— Двести двадцать девять, — поправил Врег.

— Ладно. Двадцать девять… так что? Людей больше на четыреста девятнадцать человек? И кто знает, сколько из них всё ещё живы. Не говоря уж о том, сумеем ли мы их найти.

— А список посредников? — небрежно поинтересовался Врег.

Джон пожал плечами, потеребив воротник своей рубашки и избегая взгляда видящего.

— Полагаю, 'Дори сам работает над этими именами, — он фыркнул. — Он даже не дал мне взглянуть на них. Дорже их тоже не видел. Мы шутим меж собой, что надо было пойти в кофейню, а не идти прямиком сюда… просмотреть все три списка перед тем, как отдавать их Балидору. Нам стоило знать, что он будет держать всё под семью замками, как только мы отдадим это ему и Адипану, — пожав плечами, Джон добавил: — Наверное, это можно понять. Ну, то есть, никто из наспонятия не имел, что их тут девять, верно?

Взгляд Врега сделался более резким, но Джон увидел там разочарование.

— То есть, ты не видел никаких имён? — уточнил Врег. — Даже случайно? Ты смотрел на последние страницы, когда забирал список в библиотеке?

Джон покачал головой и покосился на видящего, проводя пальцами по своим отросшим волосам. Давно пора подстричься и, наверное, даже перекраситься, потому что его волосы слишком походили на то, как он выглядел в Сан-Франциско, а значит, и на его фотографии, которые мелькали по новостным каналам.

— Балидор сказал мне только самую суть, Врег. И нет, мы с Дорже не смотрели. Я знаю, что в общей сложности в списке их девять… включая Ревика, Элли, Галейта и Фиграна. Получается, ещё пятеро неизвестных. Пятеро неизвестных мне, во всяком случае.

— И кто-то из этих пяти знаком ему? — спросил Врег. — …Балидору?

В этот раз его голос звучал ещё пытливее, выдавая его интерес.

Джон слегка вздохнул.

Он знал, что к этому времени Врег уже говорил с Балидором, и он явно попытался сам ознакомиться с именами. Таким образом, видимо, Балидор отрезал и Врега. Видящий, скорее всего, пытался выяснить, не известно ли Джону больше, чем он осознаёт — может, он видел имя, или Балидор обронил что-то в разговоре, потому что Джон человек, и Балидор мог расслабиться.

Джона так и подмывало сказать Врегу, насколько мала такая вероятность.

Он знал, что не он один устал от холодной войны, которая бесконечно бурлила между этими двумя. Два старших разведчика вечно кружили друг вокруг друга как злющие коты, словно в любой момент ожидали нападения на себя… или, скорее всего, нападения на Элли или Ревика.

Джон знал, что Врег наверняка ищет повод избавиться от Балидора.

Его мнение о лидере Адипана, похоже, ни капли не улучшилось, хотя в эти дни им часто приходилось работать вместе.

Джон также знал, что Врег ненавидел тот факт, что Балидор формально превосходил его по рангу.

Чтобы сохранить хоть какое-то перемирие, Ревик и Элли приняли стратегическое решение разделить команды. Они назначили Балидора ответственным за первичную разведку, а значит, и за разведданные — эти списки, обслуживание конструкции, шпионаж и любые разведывательные операции за пределами Нью-Йорка.

Врега они назначили ответственным за военное подразделение видящих, которое включало тренировку, вербовку, планирование операций и безопасность на местах.

Ни один из них не был в восторге от такого назначения, но, пожалуй, это единственное, что предотвращало их активные попытки убить друг друга.

Уже делались ставки на то, кто победит в этом матче, если физическая схватка когда-нибудь случится. Практически каждый разведчик в здании поставил хоть какие-то деньги. Джон почти уверен, что начал это Джакс.

— Нет, — сказал Джон, выдохнув сквозь сжатые губы. — Мне он такого не говорил. Ты видел список сарков или посредников?

Врег приподнял бровь, и его губы слегка изогнулись от веселья.

Джон знал, что видящий наверняка слышал как минимум часть его размышлений, но не потрудился изобразить смущение; он уже почти привык к подслушиванию видящих.

Тут Врег тоже слегка фыркнул.

Затем он покачал головой и сделал жест одной мускулистой рукой, словно признавая его слова. Джон не знал точно, то ли Врег относил это к его произнесённым словам, то ли к тому, о чём он только что думал. Он посчитал, что это неважно.

— Только список сарков, — сказал Врег, всё ещё улыбаясь. — …и то частично. Несколько имён мне знакомы, брат, но ты узнаешь очень немногие из них.

— Кто?

Врег сделал небрежный жест рукой.

— Сейчас не время, — его слова не были попыткой отделаться, по крайней мере, не полностью. — Ты узнаешь, брат. Раньше большинства.

Джон кивнул, но бросил на видящего очередной любопытствующий взгляд.

Он поймал себя на том, что опять задаётся вопросом, что же происходит с Врегом. Временами его отношение было почти тёплым, что сбивало Джона с толку сильнее, чем грубоватые манеры видящего.

— Что насчёт книги? — спросил Джон. — Которая была при себе у Ревика? Она ведь тоже из хранилища, верно?

Врег показал утвердительный жест и мягко щёлкнул языком.

— Да. По словам Адипана, наши переводчики над ней работают.

— И?

— И что? — Врег усмехнулся. — Адипан вцепился в эти артефакты крепче, чем задница хорька, брат. Ты правда думаешь, что он консультируется со мной по этой книге? Или хоть позволяет мне её увидеть? — выдохнув, он в упор посмотрел на Джона. — Но я не думаю, что они добились большого прогресса. Вообще-то он поговаривал о том, чтобы дать её тебе… чтобы ты показал своему другу.

В ответ на непонимающий взгляд Джона Врег пожал плечами и отвернулся.

— Третьему из Четвёрки, — пояснил он. — Тому чокнутому мудаку, который целый день рисует в пижаме и мастурбирует всякий раз, когда ты его навещаешь.

Джон почувствовал, как его лицо залило жаром.

— Что?

— Ты понял, — Врег сделал очередной неопределённый жест, не отводя глаз от настенного монитора. — Фигран. Шулер. Твой приятель.

Джон подумывал продолжить эту тему, затем стиснул зубы и решил, что не стоит.

— Что насчёт посредников? — спросил он после очередной паузы, всё ещё всматриваясь в лицо Врега. — Нам ведь придётся отправиться на их поиски, разве нет? Это должно быть приоритетом, верно?

— Я честно не знаю, Джон, — ответил Врег, вздыхая. — Ты упустил часть про «крепче, чем задница хорька», брат? Кто знает, когда Адипан снизойдёт и посвятит меня в план извлечения. В любом случае, сначала нужно показать эти списки Мечу и Мосту.

— Но ведь есть шансы, что он знает тех, кто в списке, верно?

— Он говорит, что знает только некоторых.

Джон поджал губы. И всё же он удивился, что Балидор сказал Врегу хоть это. Отбросив свою реакцию, он изменил позу на диване и позволил взгляду остановиться на водопаде посередине атриума с высокими потолками.

— Это ведь необычно, да? — когда Врег не ответил, Джон сильнее привалился к спинке, расставил ноги и положил ладони на обтянутые джинсами бёдра. — Ну, то есть, судя по тому, что говорил мне Гар, вы, ребята, обычно знаете разведчиков высокого уровня. Хотя бы имена. Что-то об их репутации. На кого они работали.

— Ты предполагаешь, что те, что в списке, будут разведчиками.

— Я предполагаю, что в Барьере они будут приметнее обычного видящего, — сказал Джон, покосившись на него. — Я предполагаю, что они могут выделяться, если только не обладают сносными навыками разведчика… или же им кто-то помогает.

Врег усмехнулся, как будто вопреки собственному желанию.

— Логичное предположение, — признал он, всё ещё улыбаясь.

— Вот что тебя беспокоит? — настаивал Джон. — Ты думаешь, что они обзавелись какими-то прочными союзами? С людьми, о которых ты можешь знать больше, чем 'Дори?

Врег наградил его очередным оценивающим взглядом, ещё более проницательным.

Но Джону показалось, что он застал разведчика врасплох. Воцарилось очередное молчание, во время которого Врег пожал плечами и окинул его внимательным изучающим взглядом. Джон всё ещё пытался решить, что это значит, когда Врег встал с дивана, подошёл и сел на место буквально в футе от Джона.

Джон застыл от близости видящего, но не отодвинулся.

— К слову о помощи, — сказал мускулистый видящий, подгибая одну ногу и поворачиваясь к нему лицом, как и сам Джон. — …и о разведке. Разве ты не должен сам тренироваться, брат? Базовый курс по видящим, na? Ненз мне так сказал.

Скрестив руки на груди, Джон фыркнул.

— Как скажешь, приятель.

Врег продолжал мерить его взглядом, не улыбаясь.

— Он весьма настаивал на этом, — сказал он, всё ещё изучая лицо Джона взглядом тёмных глаз. — Он сказал мне, что ты хотел поработать над различными базовыми наборами навыков. Похоже, он считал, что имеет место быть какая-то срочность, поскольку он хотел начать давать тебе работу, — он помедлил. — Это было до списков, брат. До того, как Балидор поручил тебе это.

— И что? К чему ты ведёшь?

— И что? Я отвечаю за вербовку, — Врег откинулся на подушки, но не отодвинулся. — …И за тренировку, юный брат. А твой приятель Ненз попросил меня лично это проконтролировать. Он сказал, что уже поговорил с тобой.

Он помедлил, всматриваясь в лицо Джона, когда тот не ответил.

— Почему ты не подошёл ко мне с этим вопросом, Джон?

Джон крепче скрестил руки на груди, покосившись на монитор и пожав плечами.

— Я думал, ты занят. У нас давно не выдавалось спокойной недельки, если ты не заметил.

— Я не всегда занят, — сказал Врег.

— Ну, иногда занят я, — ответил Джон, раздражённо глянув на него.

Врег улыбнулся, но тот резкий оценивающий взгляд не уходил из его тёмных глаз.

— Сейчас ты не занят, — сказал он.

— Ты спрашиваешь? — парировал Джон. — Или утверждаешь?

— А что ты предпочёл бы? — Врег невозмутимо улыбнулся. — Я могу принудить тебя, если ты так предпочитаешь, брат. Тебе так понравится больше?

Джон уставился на азиатского видящего, опешив от взгляда его почти чёрных глаз. Он не мог точно определить значение этого взгляда, но хищный блеск, таившийся за спокойным выражением, заставил Джона остановиться. Хотя бы потому, что он никогда не видел, чтобы Врег так на него смотрел — или на кого-то другого, если уж на то пошло.

Он всё ещё смотрел в глаза видящего, когда голос с другой стороны дивана заставил его резко повернуть голову.

— Это что, блядь, такое? — потребовал Дорже, глядя на него и Врега.

Глава 15 Конфронтация

Джон подпрыгнул от неожиданности.

Прежде чем он успел до конца осознать сердитое выражение лица видящего с тибетской внешностью, Врег плавно поднялся на ноги и отодвинулся от дивана и Джона ещё до того, как Джон закончил изумлённо таращиться на Дорже.

Видя злость, нараставшую на лице его бойфренда прямо перед тем, как Дорже повернулся к Врегу и принял почти бойцовскую стойку, Джон растерялся, внезапно не понимая, что, чёрт подери, случилось.

Он быстро встал, когда увидел, что Дорже замахнулся ладонью и отбросил Врега на несколько шагов, когда крупный видящий собирался покинуть атриум.

— Воу! — встревоженно воскликнул Джон, поднимая ладонь. — Дорж, Иисусе. Успокойся, приятель. Ты же не можешь всерьёз затевать драку с Врегом.

Видящий даже не посмотрел в его сторону.

— Ах ты мудак, — прошипел Дорже, заставив Джона опять подпрыгнуть от ярости в его голосе. Акцент Дорже усилился, когда он принялся выплёвывать слова. — Ты сказал мне, что будешь держаться подальше. Блядь, ты обещал мне, ублюдочный мешок дерьма…

— Сдай назад, брат, — сказал Врег, награждая его смертоносным взглядом. — Немедленно. Убери от меня руку, пока я тебе сам её не убрал…

— Объяснись! Ты что, блядь, делал? Ты лживый, Дренговый наркоша в наколках…

— Я не обязан ничего объяснять, — холодно сказал Врег. — Меч попросил меня тренировать твоего щенка. И мне посрать, нравится тебе это или нет. Это ничего не меняет.

Джон уставился на них двоих, чувствуя себя так, будто вошёл в разгар пьесы и не понимал, в чём заключается его роль.

Врег повернулся, в упор посмотрев на него. Его тёмные глаза сделались лишёнными выражения, лицо превратилось в жёсткую маску.

— Идём со мной, Джон, — сказал он. — Я уже не прошу.

Дорже снова толкнул крупного видящего в грудь, и его поза выражала открытую агрессию.

— Он не один из твоих подчинённых. Ты не имеешь права приказывать ему!

— Имею, когда этого требует Меч.

— Не смей прятаться за его спиной! Я слышал, что ты только что сказал! Не думай, что я не понял, на что именно ты намекал, мать твою!

Врег поймал Дорже за запястье и пристально посмотрел ему в лицо.

— Обещание остаётся в силе, брат. Не испытывай меня, иначе мне действительно придётся пересмотреть наше соглашение.

Дорже сверлил его гневным взглядом, и его смуглое лицо исказилось от злости.

И опять-таки, Джон мог лишь наблюдать за ними, разинув рот.

Он никогда прежде не видел на лице Дорже такого выражения, которое проступило в его глазах, когда он посмотрел на Джона вместо Врега. В этот раз выражение граничило с отчаянием и как будто бы страхом с нотками беспомощности из-за того, что он не знал, как остановить.

Врег отпустил Дорже, сделав шаг назад.

Его взгляд также переместился к Джону, его выражение оставалось непроницаемым.

— Идём со мной, брат, — сказал он. — Я говорил серьёзно о начале твоих тренировок. Это как минимум займёт тебя до тех пор, пока не проснётся твоя сестра и Меч.

— Что… сейчас? — спросил Джон. — Серьёзно?

Лицо Врега не дрогнуло.

— Приказ есть приказ.

— Чушь собачья, — пробормотал Дорже.

Джон покосился на него. Видящий отступил назад, когда Врег его отпустил. Избегая взгляда Джона, Дорже уставился в пол, и его лицо густо покраснело.

— Кто-нибудь мне скажет, какого чёрта только что произошло? — спросил Джон наконец.

— Нет, — ответил Врег, награждая Дорже угрожающим взглядом.

Другой видящий нахмурился, но, похоже, согласился с Врегом, покосился на Джона и ответил ему ещё более пустым взглядом.

— Нет, — сказал он, зеркально вторя отсутствующему тону экс-Повстанца.

Глядя на них двоих, Джон почувствовал, как напряглись его плечи.

Что бы ни случилось только что, тренировка под началом Врега явно не была в его представлении пикником. От Элли он знал, что тренировка отчасти подразумевала получение шлепков от света видящего, пока он не научится себя защищать. Это означало кровотечение из носа, головную боль, головокружение на протяжении нескольких часов после тренировки… даже рвоту, если он терпел неудачу.

А ещё это означало, что под конец он будет истощён, израсходует свой свет, взбесится и, наверняка, будет в состоянии только есть и спать, и ничего больше.

Но ничто из этого не объясняло выражения лица Дорже в данный момент.

Переводя взгляд между ними, Джон увидел на их лицах решительные выражения, покачал головой и, сам того не замечая, щёлкнул языком. Когда Врег наградил его очередным выразительным взглядом, Джон поддался и пошёл в сторону видящего, всё ещё настороженно косясь на Дорже.

— Ладно, — ответил он. — Как скажешь. Где? Ты хочешь сделать это прямо здесь?

Но Врег смотрел куда-то над головой Джона. Он прищурился, открыто сканируя Джона своим светом.

— Ненз был прав на твой счёт, — сказал он через несколько секунд.

— По поводу чего? — Джон опять покосился на Дорже, но видящий так и не смотрел на него. Дорже уставился на ковёр с каменным выражением лица.

— Мы ещё сделаем из тебя видящего, — сказал Врег, вообще не глядя на Дорже. — …Весьма корявенького, и с дерьмовым светом. Но всё равно видящего.

— Радость-то какая, — буркнул Джон себе под нос.

Он сказал это отчасти для того, чтобы заставить Дорже изменить выражение лица, но тибетский видящий не улыбнулся и даже не поднял взгляда.

Не удостоив Дорже и Джона повторным взглядом, Врег зашагал в направлении лобби и ближайших лифтов, показывая Джону следовать за ним. Раздражённо вздохнув и испытав очередной прилив стресса, когда Дорже отказался посмотреть на него, Джон настороженно последовал за экс-Повстанцем.

Поспевая за его широкими шагами по плитке в лобби, Джон осознал, что невидящим взглядом пялится на широкую спину видящего, наблюдает, как длинная чёрная косичка Врега подпрыгивает между его лопаток при ходьбе.

Бросив последний взгляд на Дорже перед тем, как тот скрылся из поля его зрения, Джон выдохнул и стиснул зубы, гадая, не было ли ошибкой уйти с Врегом и не попытаться сначала поговорить с Дорже. Покрутив это в голове после того, как Врег нажатием большого пальца вызвал лифт, Джон решил забить на это.

Оставалось надеяться, что к их следующей встрече Дорже успокоится.

Он также постарался выбросить из головы Касс, но беспокойство за неё только усиливалось, когда он пытался думать о чем-то другом. Он поймал себя на том, как бы ему хотелось, чтобы Элли бодрствовала, а если не она, то Ревик.

Элли психанёт, когда узнает, что Касс отправилась обратно в Сан-Франциско посреди всего этого хаоса.

С тех пор, как объявили карантин, он пытался связаться с Касс через гарнитуру, но ничего не получил — ни сообщения, ни аудиофайла, сообщавшего ему, где она сейчас или где она находилась, когда СКАРБ оцепил город.

Конечно, он несколько десятков раз пытался связаться с ней ещё до новостей о распространении болезни, и в те разы она тоже не отвечала. Так что это может ничего не значить.

Он даже пробовал звонить Багуэну, версианскому бойфренду Касс, но Багс не ответил на свою гарнитуру, и не связывался с людьми Врега.

Никто даже не знал наверняка, добралась ли Касс до Сан-Франциско.

Джон позвонил матери Касс в слабой надежде на то, что сумеет связаться с ней. Миссис Джайнкул тут же ответила. Оказывается, новый бойфренд мамы Касс работал администратором в госпитале, где впервые случилось заражение. По его инициативе они покинули город в тот же день и теперь приютились в Аризоне у друзей.

Джон не удивлялся — у матери Касс всегда имелся здоровый инстинкт «я на первом месте», часто в ущерб Касс, но он не мог решить, то ли поздравить её с выживанием, то ли закатить глаза, потому что они уехали из города, не сказав никому ни слова.

В любом случае, она явно выбрала правильного бойфренда.

Меньше чем через двадцать четыре часа СКАРБ начал перекрывать все дороги, аэропорты, вокзалы и порты Сан-Франциско, благополучно заперев внутри 85 % населения города. С тех пор СКАРБ, Федеральное агентство по управлению страной в кризисных ситуациях и полиция Сан-Франциско привели подкрепление в виде танков, заборов с колючей проволокой и военных отрядов. Очевидно, теперь они строили на холмах какую-то систему органической изоляции.

Дорже говорил ему, что такие органические поля действительно убивали людей, которые пытались выйти за их пределы.

Балидор поручил видящим искать Касс и Багуэна в Барьере, но он сказал Джону, что вокруг зоны карантина стоит какой-то Барьерный щит. Когда Джон спросил, с чего им вообще возводить такое, Балидор лишь пожал плечами. Он ответил, что причин может быть много, но лично он подозревал, что это вызвано тем, что СКАРБ расценивает вирус как террористическую атаку.

Подумав об этом теперь, Джон тяжело сглотнул.

Миссис Джайнкул даже не знала, что Касс ехала к ней в гости. Более того, звонок Джона лишь перепугал её — возможно, безо всякой на то причиной.

Джон уже несколько месяцев беспокоился о Касс. По правде говоря, он беспокоился о ней задолго до её исчезновения.

Во многом это вызвано тем, что случилось, пока они находились в плену Териана.

Во многих отношениях Касс сильнее всего досталось от Териана.

Ревик определённо больше всего пострадал в плане явного физического насилия. Он также являлся мишенью большинства ментальных игр Териана. Но для последнего Териан часто использовал Джона или Касс, а иногда и обоих. Похоже, ему особенно нравилось использовать Касс, чтобы повлиять на Ревика — может, потому что она женщина, и потому Ревику было проще ассоциировать её с Элли. А может, потому что Териан знал, что у Ревика есть проблемы с женщинами и немалое чувство вины из-за склонности сексуализировать насилие.

В любом случае, Териан из кожи вон лез и задействовал Касс в своих попытках эксплуатировать эти слабости Ревика, а также его чувство вины за то, что Касс вообще там оказалась.

Комбинация этих факторов означала, что ей пришлось перенести намного больше, чем Джону.

Как минимум то, что она вытерпела, было намного более личным. Териан насиловал и Джона тоже. Чёрт, да он всех троих насиловал, и Ревику досталось больше всего. Но там, где дело касалось Джона, он не так сильно вовлекал Ревика, как это было с Касс.

Джон знал, что Касс и Ревик вряд ли обсуждали это после того, как выбрались из пещер, но он также понимал, что в этом нет ничего странного. Если уж на то пошло, они образовали почти братско-сестринскую связь.

Ревику всё ещё хотелось её защитить. Джон видел это даже тогда, когда он был Сайримном.

Что касается самого Ревика, то до Териана он пережил столько куда более худших вещей, что их приключение в горах едва ли отразилось на общей картине. Зная Ревика, можно предположить, что он в какой-то мере вообще выбросил это из головы, учитывая, что он вытерпел в детстве.

Джон переживал именно за Касс.

Она хорошо это скрывала, особенно в присутствии Элли, но Джон знал, что Касс тяжело пережила историю с Терианом. В детстве она вытерпела немало дерьма от своей семьи, от многочисленных бойфрендов матери, и даже когда та была ещё замужем, а также от пьяного дяди, который «нечаянно» вырубался в её комнате каждый раз, когда приезжал на выходные в город.

Однако ситуация с Терианом была другой.

Что-то в Териане лишило её последней уверенности — а может, просто чувства безопасности в мире. Она всё ещё играла роль крутой и приземлённой городской девчушки, но, похоже, уже сама в это не верила.

Может, чтобы вернуть себе это ощущение, она начала зависать с видящими, которые казались ей крутыми. Некоторые из этих видящих были почти преступниками, если не настоящими террористами.

Джон не умалял важность того, что ей удалось сделать самостоятельно в плане преодоления проблем после Териана, но в своей студии боевых искусств он работал с достаточным количеством травмированных жертв, чтобы понимать, что пробелы его нервировали. Её настаивание на том, что с ней всё в порядке, лишь усиливало нервозность Джона.

Она явно начала холодно относиться к нему — особенно когда узнала, что он на полурегулярной основе навещает Фиграна. Джон не мог винить её за это.

В любом случае, он волновался. Отсутствие известий от неё казалось зловещим.

Он пока что ничего не говорил Элли о своих страхах. Он не говорил ничего и в Сиртауне, когда Элли вслух задавалась вопросами о странных поступках Касс. Джон даже не озвучил Элли свои теории о том, почему Касс выбрала себе гигантского, гипер-опекающего и немного туповатого видящего в бойфренды — а не, скажем, Чан, которая сразу заметила травму Касс и пыталась ей помочь.

Джон не озвучивал свои мысли о ментальном состоянии Касс по одной простой причине. Он, Ревик и Касс практически заключили негласное соглашение о том, что Элли нельзя знать слишком много о том, что случилось в той камере под Кавказскими горами.

Элли и так достаточно винила себя за то, что Териан сделал с ними троими. Джон не видел смысла всё усугублять — она же всё равно ничего не смогла бы сделать.

К тому же, Ревик не говорил этого прямым текстом, но он ясно дал понять, что не хочет, чтобы Элли слышала о большинстве сексуальных извращений, которые проделывал Териан, особенно с ним самим.

Однако теперь Джон задавался вопросами.

Он начинал думать, что надо поговорить с Ревиком. Возможно, им придётся подключить и Элли, нравится это Ревику или нет. По правде говоря, Джон сомневался, справедливо ли держать Элли в неведении, учитывая её отношения с Касс. Он и так винил себя за то, что не озвучил более серьёзные тревоги о ментальном состоянии Касс, но он оправдывал это, говоря себе, что у Элли и так забот хватает.

Теперь, когда Ревик поправился, эта отговорка не казалась правдоподобной.

По правде говоря, Джон сомневался, что Элли не замечала так много, как притворялась. Она в целом предпочитала не лезть в дела своих друзей, если они не просили её о помощи. Обычно это хороший подход. Она не подвергала дорогих ей людей психоанализу, не навязывала помощь, когда они хотели справиться с проблемами по-своему.

Но в этот раз Джон думал, что может потребоваться настоящее вмешательство.

Он был уверен, что Элли согласилась бы, если бы владела фактами.

Скосив взгляд, Джон заметил, что Врег наблюдает за ним. Маска исчезла, и на лице видящего проступила сложная гамма чувств. Джону показалось, что там преобладает сочувствие, достаточно острое и искреннее, что Джон не сумел отвести взгляд.

После небольшой паузы Врег сам отвернулся.

Словно опомнившись, он посмотрел назад, в сторону атриума, из которого они только что вышли. Джон видел, как он совсем недолго поколебался — может, принимая решение, а может, сомневаясь в уже принятом решении.

Посмотрев обратно на Джона, он нахмурился.

— Мне жаль, брат, — тихо сказал он.

Прежде чем Джон успел придумать ответ, видящий сжал его ладонь. Джон почувствовал импульс тепла, который Врег послал через пальцы, сжавшие его руку с яростным приливом чувства привязанности.

Затем Врег отпустил его и уставился на закрытые двери лифта. Его лицо выражало почти смятение, смешивающееся с раздражённой злостью, которая лежала на поверхности.

Джон всё ещё смотрел на лицо видящего, когда двери перед ними открылись со звуковым сигналом.

Глава 16 Приветствие

Чандрэ уставилась на высокие ворота из армированной сталью органики у основания длинной подъездной дорожки, на которой они припарковали джипы.

Забор выглядел неуместным.

С другой стороны, всё в шато и его землях сильно контрастировало со зданиями в деревне внизу, не говоря уж об обширной глуши, по которой они ехали к побережью, часами прыгая и трясясь на каменистых дорогах и крутых утёсах, окружавших эти дороги и символизировавших окончание Андских гор.

Понадобились часы, чтобы добраться до небольшой деревеньки, над которой возвышалась гасиенда — путь был таким долгим, что Чандрэ начала сомневаться, что это место вообще существует. Теперь же, глядя по сторонам, она задавалась вопросами, с чего бы кто-то захотел жить в таком недоступном месте. Учитывая, как медленно им приходилось ехать по запущенным дорогам, с таким же успехом можно было преодолеть последний участок пути на лошадях — или даже на осликах. Последние десять миль дороги уместнее назвать земляной тропой, усеянной маленькими и большими булыжниками.

Ещё и холодно.

Толстой куртки, в которую она была одета, оказалось бы недостаточно, если бы она провела ночь под открытым небом. Оставалось надеяться, что такой потребности не возникнет — например, если ей придётся уносить ноги и в одиночку возвращаться через эти горы.

«Гасиенда» больше напоминала каменный замок, нежели мирное ранчо в окружении простых жителей деревни. Органические ворота в сочетании с гладкой, похожей на стекло поверхностью плитки на подъездной дорожке также создавали роскошное и на удивление современное ощущение.

Теперь она понимала, почему так мало жителей Ушуайи, ближайшего города с настоящим аэропортом, посещали это место. Большинство даже не признавалось, что им известно об его существовании, хотя сканирование, проведённое ей самой и её спутниками, подтверждало обратное.

Они все знали о «Патроне».

Они также знали, что лучше не говорить о нём, особенно с незнакомцами — возможно, особенно с теми незнакомцами, у которых красные радужки глаз.

Теперь, увидев первоклассную конструкцию над деревней и гасиендой, а также несколько дюжин видящих, наблюдавших за ними, Чандрэ понимала этот страх.

Охранники конструкции не потрудились скрывать своё присутствие в Барьере. Если уж на то пошло, они управляли своим светом так, чтобы нарочно подавлять, маячить вокруг Чандрэ во вторгающейся, а то и откровенно угрожающей манере.

Варлан сказал ей, что сама земля находится в частной собственности практически от границы с Чили вплоть до места, где Патагония встречалась с остальной частью материковой Аргентины. Этот частный район включал самую Ушуайю, а также северный город Рио-Гранде и практически занимал всю южную часть континента.

Чандрэ знала, что большой кусок этой земли, особенно на северном побережье, где она сейчас стояла, использовался как человеческий военный склад — не аргентинцами, а преимущественно американцами и британцами. Это было до того, как земля перешла к нынешним владельцам, что случилось примерно двадцать лет назад.

Однако этот город и мрачный фасад особняка казались куда более древними.

Чандрэ казалось интересным, что земля так тихо сменила хозяев, практически не наделав шума в человеческих новостных каналах.

Варлан говорил ей, что здесь может быть тепло, что это своеобразный тропический «кармашек» среди потоков ближайших бухт, где встречались Тихий и Атлантический океан.

Пока что она не видела этому подтверждения.

Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как они приземлились в Буэнос-Айресе.

Варлан несколько раз пытался назначить встречу с лидерами «Тени», но во всех этих встречах было отказано, или же они отменялись из-за каких-то «накладок в расписании». Чандрэ всё ещё не удалось оказаться в одном помещении хоть с кем-нибудь, кто напрямую связан с этой варлановской «Тенью», или хотя бы услышать их голос. Однако им и не давали окончательного отказа, и это казалось Чандрэ ещё более странным.

Сегодня они подобрались ближе всего, но она всё ещё была настроена скептически.

Учитывая запертые ворота, пустую подъездную дорожку и прочее отсутствие приёма для их тщательно наблюдаемой компании, она не ощущала тёплого приветствия.

Посмотрев на человеческую деревню у подножья холма, Чандрэ невольно заметила, каким примитивным всё выглядело. Она не видела спутниковых тарелок в отличие от бедных районов Индии или Бразилии, где они усеивали половину жилищ. Она не видела, чтобы жители носили гарнитуры, портативные мониторы или хотя бы планшеты.

Люди общались друг с другом, сидя в креслах перед примитивными, но чистыми домами.

Несколько раз она слышала смех, но даже он звучал приглушённо, словно весь город осознавал возможность потревожить нависавшего над ними господина.

Овцы паслись на крутых склонах холмов вместе с высокими животными, которые, наверное, являлись ламами или альпака. Собаки спали на порогах и носились по улицам. Коты шмыгали в переулках и домах. Козы блеяли и жевали что-то почти у каждого дома. Курицы, лошади, свиньи и коровы мычали, фыркали, квохтали и ржали в хлевах. Даже попугаи примостились в огороженных садах, время от времени издавая клёкот. Ящерицы лазили по каменным стенам, над головами парили ястребы, а по дороге сюда Чандрэ видела лису, которая несла в пасти кролика.

Животные тоже казались странно притихшими, хотя они всё равно издавали больше шума, чем люди — особенно собаки.

В остальное время она слышала шум прибоя, бившегося о скалы.

Что-то в агрессивности этого прибоя в непосредственной близости к слишком тихой деревне напоминало Чандрэ фильмы ужасов, которые она смотрела в начале прошлого столетия — те, в которых имелись монстры, замки и вооружившиеся факелами жители деревни.

Вздохнув, она покосилась на Стэнли, одного из разведчиков, работавших на Варлана.

Стэнли мало говорил по сравнению с Рексом, другим сотрудником Варлана, но Чандрэ считала его более приятным компаньоном. Практически с самого начала она потянулась к темнокожему видящему и рассказывала ему больше, чем двум другим.

При этой мысли в её ушах прозвенело предупреждение Дигойза.

Он предостерегал её не терять бдительности с этими видящими.

Отбросив это воспоминание, она тряхнула длинными косичками и задрожала от холодного воздуха.

— Что думаешь? — спросила она после того, как они оба ещё несколько секунд посмотрели на органические ворота. Она наблюдала, как Стэнли тоже сканирует периметр.

После очередной паузы он отключился и покосился на неё.

— Не знаю, — просто сказал он.

Посмотрев на поселение внизу, он прищурился от поляризованного солнца, затем ещё раз бегло осмотрел утёсы. Его слова зеркально вторили её мыслям.

— Тут всё нетипично примитивно, не так ли?

— Да, брат. И все люди.

Стэнли криво улыбнулся.

— Похоже, нашему другу нравится всё контролировать.

Чандрэ улыбнулась в ответ. Она думала в том же направлении.

— И посетители ему тоже не нравятся, — прокомментировала она, во второй раз просканировав край забора. — Лодки, машины…

— …или самолёты, — подтвердил Стэнли с кивком. — Даже вертолёты. Наводит на мысль, есть ли у них план на случай, если им самим придётся в спешке уходить?

Чандрэ фыркнула. Опять-таки, она думала в том же направлении.

Обычно видящим не нравилось забиваться в тупики.

Она ожидала увидеть здесь взлётно-посадочную полосу. Как минимум вертолётную площадку.

Пока что она не видела никаких признаков этих вещей и даже хорошего места для них. Поверхность крыши покрывалась черепицей и располагалась под углом. Утёсы были крутыми, как и те, что тянулись вдоль приморского поселения, которое также располагалось на острых скалах.

Те немногие плоские участки, которые она заметила, располагались на расстоянии многих миль отсюда и не подходили для быстрого бегства. Более того, их легко было отрезать, учитывая, что туда вела всего одна дорога.

Доков здесь не было. Побережье на многие мили в обе стороны казалось ненадёжным.

— Интересно, — сказал Стэнли.

— Может, на лодке?

Стэнли тихо щёлкнул языком, склонив голову набок.

— Того или иного рода. Под этими утёсами находится намного больше, чем видно с первого взгляда.

Чандрэ проследила за тычком света Стэнли.

Она не додумалась посмотреть там, но теперь прекрасно поняла, что именно он имел в виду. Щиты под землёй были ещё плотнее, чем те, что окружали видимую постройку. Более того, это логично в плане логистики.

— Подземный туннель в море, — пробормотала Чандрэ. — Никто даже не узнает об их уходе.

— И это придаёт им уверенный вид, — добавил Стэнли, кивая.

— Очень уверенный, — согласилась Чандрэ. — Это тоже не может быть случайностью.

Стэнли бросил на неё вопросительный взгляд. Прежде чем он успел озвучить вопрос, более низкий и мелодичный голос ответил им сзади.

— Да, сестра, — Варлан подошёл и присоединился к ним. — Возможно, здесь что-то есть, — он взглянул на Стэнли. — Думаю, это субмарина, как ты и намекал. Вероятно, нечто весьма изумительное, да? В плане органики, имею в виду.

Стэнли и Чандрэ переглянулись, когда Варлан подошёл ближе к запертым воротам. Затем Чандрэ обернулась к джипам и увидела, что Рекс говорит с одним из жителей местной деревни.

— Что он делает? — спросила она у Варлана.

Варлан обернулся и посмотрел на высокого видящего с осветлёнными волосами.

— Похоже, допрашивает одного из местных.

— Разве это дружелюбно? — спросила она, хмурясь.

— Ты не одобряешь, сестра?

Чандрэ пожала плечами, переведя взгляд на дом.

— Просто кажется бессмысленным. Они не кажутся теми, кто станет делиться информацией с червяками. Они явно ничем с ними не делятся, — она посмотрела на подножье холма и опять пожала плечом. — Однако они как раз кажутся теми, кто оскорбится, если мы полезем к «их» людям.

Когда Стэнли улыбнулся, Варлан посмотрел на них обоих, затем признал её правоту витиеватым жестом.

— Принято к сведению, — сказал он. Взглянув на Рекса, Варлан повысил голос. — Спроси у него, может ли он позвонить в дом, — сказал он белобрысому видящему.

— Может, — подтвердил Рекс.

— Так скажи ему это сделать, — ответил Варлан. — Пусть запросит информацию, надо ли нам ждать здесь или снять комнаты в городе. Скажи, пусть извинится от нашего лица за предположения в этом запросе, а также за использование единственных средств связи, имеющихся в нашем распоряжении. Скажи им, что мы искренне надеемся, что выбранное для нашего визита время не причинит им никаких неудобств.

— Особенно учитывая, что они сами назначили время, — не сдержавшись, пробормотала Чандрэ. — И пригласили нас сюда только для того, чтобы закрыть дверь перед нашим носом… в очередной раз.

Рекс уже повернулся обратно к человеку.

Казалось, прошло бесконечно много времени до того момента, когда житель деревни побрёл прочь от них и вернулся к одному из близлежащих каменных зданий, чтобы воспользоваться боги знают каким методом коммуникации, с помощью которого они доставляли сообщения своим господам на холме.

Опять-таки, Чандрэ окинула взглядом белёные стены и черепичные крыши, замечая, что ветер и солёный воздух взяли своё, покрыв рытвинами стены, деревянные балки и даже изогнутую черепицу.

Чандрэ подумала, что под давлением или нет, но житель деревни явно не торопился, мать его за ногу.

Она уже собиралась отпустить комментарий на эту тему, когда от ворот донёсся скрип — достаточно близко, чтобы она подпрыгнула. Уставившись на органические шесты с шипами наверху, которые начали открываться, Чандрэ покосилась на Стэнли и увидела на его обычно спокойном лице такое же удивление.

Не подумав, Чандрэ зашагала вперёд, к открывшемуся проёму.

Варлан схватил её за бицепс и резко остановил.

— Осторожнее, сестра, — пробормотал он. — Давай сначала посмотрим, не сумеют ли хозяева сделать приглашение чуть более дружелюбным.

Озадачившись, Чандрэ просканировала пространство перед собой. Сделав это, она побледнела, ощутив извивающиеся и змеящиеся искры живого ОБЭ-поля прямо там, где она собиралась пройти. Выпустив задержанный вдох, она послала импульс благодарности в свет старшего видящего.

ОБЭ, или органические бинарные электрические поля, в последнее время слишком часто встречались на её пути. В последний раз это случилось в той секретной лаборатории в Хэйворде, и тогда она тоже едва не вошла в полностью заряженное поле, решив, что оно деактивировалось после того, как они взорвали заряды в лаборатории. В тот раз Стэнли вовремя оттащил её.

Учитывая, что полностью заряженное ОБЭ-поле убивало при соприкосновении, её благодарность в обоих случаях была не просто вежливостью.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем она ощутила смещение в Барьере.

— Тебе надо научиться эффективнее обнаруживать их, сестра, — заметил Варлан с ровным выражением. — Если в обозримом будущем мы будем работать вместе, возможно, ты могла бы взять уроки у одного из моих видящих?

Чандрэ кивнула, пристыженно стиснув зубы.

И всё же старший видящий прав. Дважды — это непозволительно много. Она взглянула на Стэнли, который ответил кивком на её невысказанный вопрос. Увидев, что он нахмурил лоб от лёгкого беспокойства, она с удивлением заметила, что её оплошность встревожила его.

Ощутив сигнал из света Варлана, она перевела взгляд обратно на холм.

Кто-то приближался.

Силуэт прошёл по дорожке внутри одного из садов, с обеих сторон окружавших мощёную подъездную дорожку. Она пролегала среди морозостойких растений и кустарников, которые росли вдоль краёв каменной плитки, а также меж художественно расположенных булыжников и камней.

Чандрэ с неверием наблюдала за передвижением мужчины, уверенная, что глаза её подводят.

Стэнли и Варлан так же молча смотрели.

Он продолжал приближаться к ним отрывистыми нервными шагами, как будто не замечая, какой эффект произвело его прибытие. Чандрэ видела, как он поправил старомодные очки на своём бесформенном носу, а его редеющие каштановые волосы развевались на холодном ветру как клочья высохшей травы.

Эддард.

Прежде чем она успела издать сердитый крик, зародившийся в её горле, человек поднял ладонь и улыбнулся им — словно они не прочёсывали Землю месяцами в его поисках, словно он не бросил их в лаборатории, украв единственные образцы той болезни.

Он проворно перепрыгнул через большой камень, чтоб добраться до самой подъездной дорожки. Под шерстяным пальто он был одет в пошитый на заказ костюм. Одно лишь пальто обошлось бы большинству видящих в несколько месяцев работы.

— Привет! — крикнул он. — Они просили меня выразить свои глубочайшие извинения за задержку! Теперь вы можете входить! Защитное поле отключено!

Чандрэ продолжала пристально смотреть на него, не сумев скрыть неверие из своего голоса.

— Нам следует пристрелить тебя, — сказала она, когда он подошёл ближе. — Нам следует немедленно прострелить тебе башку. Ах ты подлый кусок верблюжьего дерьма…

Варлан поднял руку в успокаивающем жесте. Он также встал перед ней, но Чандрэ лишь выгнула шею, чтобы выглянуть поверх его плеча и наградить человека гневным взглядом.

— Где Мэйгар, человек? — последнее слово прозвучало ругательством. — Что ты сделал с нашим маленьким братом, лживый мерзкий червяк?

Её собственная злость удивила её, особенно когда она осознала её источник.

Страдальческий взгляд человека лишь усилил вспышку жара в её свете, особенно когда он опешил так, будто её слова поистине ранили его. Когда худой мужчина добрался до края самой крутой части склона, она снова кинулась на него.

— Ты всё это время работал на них, — упрекнула она, опять игнорируя утихомиривающий жест Варлана. — Ты нас подставил, ты… — она попыталась подобрать подходящее оскорбление. — Ты… предатель расы!

Человек остановился, уставившись на Чандрэ так, будто она его ударила.

— Предатель расы? — переспросил он.

Она издала тихое шипение.

— Ты хочешь сказать мне, что никак не стоишь за тем, что сейчас происходит в Сан-Франциско, кузен? Что ты не убил десятки тысяч своих же людей? Так… что? Можешь выстелить свой гроб окровавленными деньгами?

Дружелюбное выражение в глазах Эддарда дрогнуло, сменившись чем-то более резким, что заставило Чандрэ умолкнуть и сдержать слова, которые уже дрожали на её губах, наполовину сформировавшись.

Но прежде чем она успела оправиться от того, что увидела в этом водянистом голубом взгляде, его выражение лица разгладилось, оставив лишь раздражающе умиротворённую улыбку над слабым подбородком. Он посмотрел на всех четверых. Его редкие волосы шевелились от бриза, но не портили аккуратную причёску с одной стороны головы.

— Почему бы вам не зайти внутрь? — сказал он. — Мы можем разобраться со всем внутри.

Вежливо улыбнувшись Варлану, он помедлил, чтобы взглянуть на Стэнли, а также на Рекса, когда громадный видящий подошёл сзади.

— Вы все выглядите уставшими. Должно быть, вы также умираете с голода после такой долгой поездки, — напоследок взглянув на Чандрэ, он придал своим глазам пустой, непроницаемый взгляд в сочетании со щенячьей улыбкой. — Всему будет дано объяснение. Я даже рассчитываю, что ты им удовлетворишься, кузина Чандрэ.

Чувствуя, что её губы невольно поджимаются в линию, она покосилась на Варлана, который наградил её очередным предостерегающим взглядом. Она видела в этом взгляде некоторое сочувствие, но ни капли уступчивости.

До неё вновь дошло, что как минимум здесь она работала на бывшего Шулера.

— Ладно, — её голос оставался холодным, когда она повернулась кЭддарду. — Я пойду за тобой, червяк. Возможно, ты сможешь использовать этот свой раздвоенный язык, чтобы рассказать нам очередную длинную историю.

Протолкнувшись мимо места, где стоял он, Чандрэ начала подниматься по крутой подъездной дорожке, не удостоив его повторным взглядом, засунула руки в карманы куртки и аккуратно ступила на отшлифованный камень. Только пройдя метров пять, она осознала, что Стэнли нагнал её и подстроился под её шаги.

— Я не нуждаюсь в нотации, брат, — сказала она.

— Не нотация, — тихо заверил её Стэнли. — Всего лишь предупреждение. Возможно, он не такой уж кузен, как мы ранее думали.

Чандрэ покосилась на видящего с африканской внешностью, затем обернулась к Эддарду, шагавшему возле Варлана. Судя по выразительным жестам Эддарда и его шевелящимся губам, он, похоже, давал старшему видящему начальную экскурсию.

— В каком смысле? — холодно переспросила она.

— В таком, что когда ты назвала его предателем расы, — ещё тише произнёс Стэнли. — …Он просканировал тебя, сестра. Это было лёгкое прикосновение, но я его почувствовал.

Поначалу Чандрэ ничего не ответила.

Обдумывая слова другого, она тихо фыркнула, адресуя это Стэнли.

— Ты это почувствовал, да? — она наградила его тяжёлым взглядом. — Как это, брат? Как это ты почувствовал, а я нет?

Стэнли отвёл взгляд, созерцая гасиенду на скале.

Через несколько шагов он тихо щёлкнул языком.

— Варлан поручил мне следить за твоим светом, — в его словах прозвучали виноватые нотки. — Он беспокоился, что Балидор может вести свою игру. Или, возможно, Меч.

— И что, если так и есть? — спросила Чандрэ, подавляя раздражение из-за того, что за любым планом разведки должен стоять мужчина. Видимо, они не очень хорошо знали Элли. — Ты бы смог что-то предпринять по этому поводу? — парировала она. — Или ты просто планируешь убить меня, как только я перестану быть полезным активом для достижения целей Варлана?

Однако сложно было удивиться или по-настоящему оскорбиться.

Конечно, они воспринимают её как потенциальную угрозу, и она их тоже. В некотором роде это заставило её больше доверять им.

— Строго говоря, нет, — с улыбкой ответил Стэнли. — Мы бы не смогли ничего с этим поделать, сестра. Мы определённо не хотим вызывать недовольство твоих хозяев, убив одного из их доверенных друзей. Но никогда не мешает быть подготовленным.

Чандрэ признала его слова наклоном ладони.

— То есть, этот Эддард — видящий? — она не обернулась, но фыркнула, и в её голосе звучал скептицизм. — Это объясняет некоторые вещи, но вызывает ещё больше вопросов. Откуда тебе знать, что это сканирование не направили через него? Один из его хозяев?

— Это был он. Очевидно, ему уже безразлично, знаем ли мы об этом.

Чандрэ издала очередной короткий щелчок, качнув своими длинными косичками.

— Он работал на Меча. Годами. Они жили в одном доме. Дигойз, может, тогда ещё не пробудился, но и дураком он не был. Он знал, что этот человек работал на британцев. Он бы заметил, если бы в его свете имелось хоть немного настоящих структур. Он заметил предварительные структуры даже у приёмного брата своей жены, Джона.

Выражение лица Стэнли оставалось невозмутимым.

— Я не знаю, как ему это удалось, сестра. Но я знаю, что я почувствовал. У него есть экстрасенсорные способности. Я готов поклясться. На собственной крови. Можешь посмотреть моё воспоминание об этом, если хочешь.

Чандрэ ещё сильнее стиснула зубы, и всё же не могла усомниться в его словах. Вопреки тому, что Стэнли признался в наблюдении за её светом — а может, отчасти благодаря этому — его слова казались правдивыми.

— Я посмотрю на это воспоминание, — грубовато сказала она. — Если предложение было искренним.

— Было.

Его свет тесно окружил её, опустившись без предупреждения и заблокировав её aleimi как будто внутри миниатюрной клетки.

У неё едва было время отреагировать на щит вокруг них обоих — или на шёпот присутствия Варлана, сопровождавший этот щит — когда воспоминание Стэнли проигралось быстрым, многослойным фильмом. Оно включало каждую деталь ноющей усталости в его плечах, его голода и мечтания о тёплом напитке, а также холодный ветер, кусавший его за щеки, запахи дыма и соли в воздухе, её собственные слова, пока она материла Эддарда. Она ощутила попытку Стэнли распознать странность появления Эддарда здесь, сканирование его как будто человеческого света…

Затем всё это резко оборвалось.

Свет Эддарда метнулся к ней.

При этом он активировал маячок, который Варлан и Стэнли вплели в её aleimi, чтобы получить доступ к любым внешним воздействиям на её свет.

Буквально через мгновение свет Эддарда отступил мерцающим и прекрасно структурированным завитком. В послевкусии его пробы Чандрэ уловила проблеск разговора между Эддардом и кем-то другим. Второе присутствие, безо всяких сомнений, жило в этом замке с высокими стенами.

Всё это закончилось за считанные секунды.

Как только фильм закончился, Стэнли отстранился.

Всё ещё поднимаясь по подъездной дорожке, Чандрэ несколько раз сама воспроизвела воспоминание, отложившееся в его свете.

Ей оказалось сложно не согласиться с выводами Стэнли после того, что он увидел.

— Видишь? — настаивал Стэнли.

— Вижу, — тон Чандрэ сделался мрачным. — Спасибо, брат. Полезная информация. Для нас обоих, полагаю.

Стэнли не ответил, но она уловила проблеск его нервозности. Эти открытия, похоже, тоже не очень-то его радовали, если только он не был прекрасным актёром.

Несколько секунд они шли в тишине, их обувь периодически елозила и поскрипывала на скользкой покатой поверхности подъездной дорожки.

— Ты ему веришь? — спросила Чандрэ после этого. Увидев непонимающий взгляд Стэнли, она пояснила: — Варлану. Ты веришь, что он никогда раньше не встречался с Тенью?

Стэнли задумчиво посмотрел на неё.

— Да. Он видит те же связи, что и ты. И прошлые, и нынешние. Он вполне уверен, что до сих пор его приказы косвенно происходили от этой личности.

Чандрэ озадачилась. Затем её лицо прояснилось.

— Галейт, — произнесла она.

— Да, — подтвердил Стэнли. — Я верю, что он не знал этого до недавнего времени. Отчасти поэтому он отдалился от предателя, когда Галейта убили. Из-за его нестабильности вмешательство Тени стало более заметным. Это вмешательство быстро стало чрезмерным, даже противоречащим тем вещам, которые делал сам предатель.

— Предатель? — Чандрэ слегка улыбнулась. — Ты имеешь в виду Териана?

Впервые в голосе Стэнли прозвучала злоба.

— Да, сестра. Его.

Она не ответила. Она задавалась вопросами, знал ли он или Варлан, что стало с Терианом — знали ли они, что теперь он прикован к стене бизнес-люкса в пятизвёздочном отеле в Нью-Йорке. Однако она тщательно скрывала эти мысли в глубине своего сознания.

Нахмурившись, она сосредоточилась обратно на Эддарде.

До неё дошло, что ей не показалось уместным упомянуть Балидору или Мечу о причастности Эддарда ко всему этому. Теперь ей это казалось ошибочным упущением, но в то время это выглядело всего лишь деталью. По правде говоря, она просто не хотела упоминать причастность Мэйгара, пока у неё не будет лучшего представления о том, жив он или мёртв.

Она знала, что Дигойз наверняка всё ещё лелеет нешуточную обиду на сына Рейвен.

Но тот факт, что теперь причастность Эддарда заставляла её понервничать, вызывал у неё сожаление, что она не рассказала Балидору, чтобы они смогли провести более тщательное расследование из Нью-Йорка.

Что, если это не новые связи? Что, если Эддард, будучи хоть человеком, хоть видящим, работал на Тень с самого начала? Это означало, что за Мечом наблюдали многие годы ещё до его брака с Мостом, задолго до того, как он пробудился в своём статусе посредника. Если так, то что это означало?

Они знали его истинную личность?

Чем больше Чандрэ об этом думала, тем сильнее жалела, что не рассказала Балидору.

Если Эддард не человек, но каким-то образом умудрялся притворяться человеком, больше двенадцати лет живя в доме разведчика с высоким рангом, то кто он, чёрт подери? Дигойз, может, и не был Мечом в те годы, что он работал лектором в Королевском оборонном колледже, но он всё равно считался превосходным оперативником.

А ещё знатным параноиком, чёрт подери.

Эддарду явно помогали. Не будет ли слишком притянутым за уши считать, что эта помощь могла происходить из данного места?

Чем больше Чандрэ обдумывала вопросы в своём свете, тем меньше ей нравились ответы.

Глава 17 Гости

Их привели в столовую в европейском стиле.

Ровно в центре комнаты с высокими потолками стоял дубовый стол, который казался вытесанным из единого бревна. Всё в столе и окружающем декоре относилось скорее к Старому Свету, нежели к новому.

Засунув руки в карманы куртки, Чандрэ разглядывала стены, украшенные головами мёртвых животных и несколькими дорогими с виду европейскими гобеленами, в основном испанскими и немецкими. Картины занимали остальное пространство на белых стенах вместе с подсвечниками из кованого железа, в которых стояли толстые белые свечи. Витражные окна шесть метров высотой занимали всю дальнюю стену, обрамлённые зелёными шторами из какого-то плотного материала, похожего на бархат. Серебряные приборы стояли на высоком серванте у одной стены — он тоже был дубовым и походил на подлинный антиквариат.

Чандрэ заметила герб, изображённый над дверью. Она нарочно сделала снимок своим светом и сохранила его в своём aleimi.

Она присмотрелась к эмблеме и увидела стилизованный символ, напоминавший ей традиционный меч с солнцем. Однако дизайн был не совсем таким, да и цвета другие; и поверх кроваво-красного солнца не было настоящего меча, лишь вертикальная линия, которая его символизировала.

Остальную часть эмблемы она вообще не узнавала.

Учитывая, сколько человеческих семей теперь щеголяли гербами чисто ради тщеславия, это неудивительно. Любой, кто владеет таким замком и окружил его человеческими слугами, явно имеет эго, требующее инвестиций в аристократизм.

И всё же в дизайне было что-то зловеще знакомое. В отличие от большинства европейских гербов, которые она видела, здесь центральными фигурами были люди — или что-то человекоподобное. Иномирные призраки были облачены в простые одеяния, которые могли бы быть римскими или греческими. Чандрэ ещё несколько секунд смотрела на изображение, и только потом до неё дошло кое-что ещё.

В центре этого дизайна стояло четыре таких духа-призрака. На запястье каждого имелась цветная повязка: белая, зелёная, чёрная и красная.

Внезапно всё встало на свои места.

Герб изображал Четвёрку. Это воплощение четырёх посредников, которым суждено управлять ходом Смещения: Мост, Меч, Шулер и Война.

Варлан присоединился к ней, встав рядом. Когда она повернулась, он смотрел на тот же герб, сохраняя бесстрастное лицо.

— Ты согрелась, сестра Чандрэ? — вежливо спросил он.

Она взглянула мимо него на пламя, отбрасывающее тени от огромного очага в одном конце комнаты. Грандиозный каменный камин вмещал бушующий огонь, который источал жар вплоть до того места, где они стояли. Другой огонь горел на противоположном конце коридора, в камине поменьше, возле дверей, которые, наверное, вели на кухню.

Тот казался рабочим очагом. Чандрэ заметила, что на железном крючке над углями висит старомодный чайник.

— Пожалуй, нам стоит присесть, — предложил Варлан.

Стиснув зубы, она покосилась на Стэнли и подчинилась.

Деревянные стулья с высокими спинками окружали дубовый стол, давая достаточно мест для пятидесяти пяти, а то и шестидесяти пяти гостей. Чандрэ подошла к стулу, который стоял поближе к огню, без преамбул вытащила его и уселась на жёсткое деревянное сиденье, не сказав ни слова.

Оттуда она продолжила свой осмотр.

Комната очень напоминала ей охотничьи домики, которые она видела много лет назад — они принадлежали богатым людям в Германии или Франции. Деревянные столы с причудливой резьбой у стен, встроенные полки и тёмные бархатные диваны перед большим из двух каминов, потолки с перекрещивающимися деревянными балками — всё это напоминало тот старинный европейский стиль, одновременно роскошный и грубоватый, очаровательный и суровый. Такое сочетание было свойственно многим домикам до мировых войн.

Чандрэ припоминала, что нацисты любили такой стиль.

Положив руки на дубовый стол, она уставилась на огонь, тщательно держа свои мысли при себе. Здесь она ещё сильнее ощущала изменяющиеся грани конструкции. Она изменилась уже дважды — сначала когда они вошли через парадную дверь шато, затем ещё раз, вот только что, когда они вошли в столовую.

Она подозревала, что теперь они находились в третичной конструкции — если не ещё глубже. ОБЭ-поле, скорее всего, маскировало наружную стену щита, а дом явно вмещал ещё несколько конструкций. Чандрэ не питала иллюзий, будто в таком месте её мысли могут оставаться тайными. Её единственной настоящей защитой служил вполне человеческий метод: не допускать лишних мыслей вообще и стараться не вестись, когда они провоцировали её в беззащитные моменты.

Такая защитная стратегия казалась ей как минимум несоразмерной.

Она гадала, как долго затянется эта шарада.

Как раз когда она подумала об этом, возле меньшего из двух каминов открылась дверь. Появились человеческие официанты, выглядевшие местными и одетые в белую форму и полированные чёрные туфли, щеголявшие чисто выбритыми лицами и безупречно белоснежными перчатками. Они принесли подносы, похоже, с кабаниной, тушёными томатами и овощами, томлёными с маслом и свежими травами.

Желудок Чандрэ заурчал, когда они поставили подносы перед ней и её спутниками, которые собрались вокруг неё, заняв стулья рядом и напротив.

Стэнли, как обычно, занял соседнее место справа от неё.

— Как думаешь, это безопасно есть? — спросила она с ехидным юмором, приподняв бровь.

Выражение лица Стэнли не изменилось.

— Думаю, они знают, что мы съедим это вопреки нашим опасениям, — улыбнувшись в ответ, он добавил: — А ещё я думаю, что если бы они хотели нашей смерти, им бы не пришлось осторожничать.

Фыркнув с каким-то невесёлым юмором, Чандрэ показала знак согласия.

Она потянулась к сервировочной вилке на тарелке перед собой, но прежде чем она успела за неё схватиться, слуга проворно забрал столовый прибор из её пальцев.

— Позвольте мне, пожалуйста, — произнёс он по-английски с акцентом.

Чандрэ откинулась на спинку стула, теперь чувствуя себя грязной и неподобающе одетой, пока человек начал класть ей на тарелку хлеб, мясо, сыр, оливки и грибы, а потом полил это оливковым маслом и присыпал травами из неглубокой миски возле её столовых приборов. Затем наполнил её бокалы для вина и воды и добавил тарелку с салатом на стол возле её левого локтя.

Через считанные секунды перед Чандрэ оказался настоящий пир.

Человеческая еда, конечно, но в отличие от многих видящих она с аппетитом ела то же, что и люди, лишь бы качество оставалось на уровне.

Ни один из других видящих тоже не дожидался приглашения.

Чандрэ жевала толстый кусок домашнего хлеба, предварительно макнув его в масло, когда дверь позади них открылась во второй раз.

Все они повернули головы.

Узнав, кто стоит в проёме между двойными дверями, Чандрэ резко выпучила глаза. Уронив корку хлеба, она бездумно вскочила на ноги.

Хорошо одетый мужчина-видящий, также стоявший у двери, поднял ладонь в знак предостережения.

— Оставайся на месте, сестра, — сказал он.

Чандрэ заметила пистолет, по которому он постучал пальцем, и опустилась на деревянный стул, проглотив полупережёванный хлеб во рту. Её взгляд не отрывался от спутника вооружённого мужчины.

Это был Мэйгар.

Выглядел он дерьмово.

Он потерял в весе. Он также перенёс не одно избиение от чьих-то рук в этом месте. Наполовину зажившие синяки темнели с одного бока его длинного подбородка, а также на многих участках его рук, груди и ладоней. Вдобавок к наручникам на запястьях и локтях, скованных за спиной, он носил ошейник на шее, которая выглядела худее обычного.

Он уставился на неё, и Чандрэ невольно отреагировала на надежду, которую увидела в его тёмных глазах. Однако он не пытался заговорить с ней.

Очевидно, они выдрессировали его по своим манерам.

Как бы Мэйгар ни бесил её временами, при взгляде на его лицо в Чандрэ вспыхнула ярость, смешанная с сочувствием.

Она также не понимала, что злило её ещё сильнее.

Почему Мэйгар? Что этим людям вообще могло от него понадобиться? Его вышвырнули из Охраны Семёрки, поскольку его изгнали Меч и Мост. Могло ли его похищение и плен иметь отношение к его матери-Шулеру? Или Мэйгар сам наткнулся на какую-то ценную информацию?

Молодой видящий не обладал никакими особенными навыками, знаниями или даже связями, не считая косвенной связи с Элли и Дигойзом. Ему нельзя дать действительный ранг выше шестого. И она сомневалась, что его потенциал выше среднестатистического.

Зачем они вообще потрудились избивать его? Они ожидали, что Семёрка и Дигойз будут его спасать? Если так, то возможно, их информировали не так хорошо, как считал Варлан.

— Сплошь хорошие вопросы, сестра Чандрэ, — мужчина, державший поводок Мэйгара, улыбнулся.

Он жестом показал Мэйгару сесть на деревянный стул у двери, и Мэйгар подчинился безо всяких жалоб. Он не отводил от неё взгляда.

— Теперь, когда вы здесь, мы с радостью ответим на эти вопросы, — добавил мужчина, явно наслаждаясь её злостью из-за состояния Мэйгара. — Однако не позволяйте нам мешать вашей трапезе. Как ты и сказала, его обучили. Он подождёт.

Чандрэ взглянула на Варлана, затем на Стэнли, и, наконец, на Рекса.

Они выглядели не менее озадаченными тем фактом, что её так выделили.

— Я здесь всего лишь гость, брат, — натянуто сказала Чандрэ. — Тебе стоит адресовать свои реплики брату Варлану, поскольку я временно нахожусь в его подчинении.

— И всё же это ты доложишь Мосту то, что мы тебе покажем, — сказал мужчина с плохо скрываемым презрением. — Ты также та, кто говорила с нашим бедным братом Мечом, чьё сознание изменили, разве нет… буквально восемь дней назад?

Чандрэ не изменила выражения.

Она не была уверена, что поразило её сильнее — точность относительно её докладов или то, что он только что говорил о Дигойзе и Элли.

— Чего ты хочешь, брат? — спросила она мгновение спустя. — Если ты так хорошо со мной знаком, ты должен понимать, что у меня не хватает терпения для таких игр.

Её голос сорвался на полуслове, когда у двери появилась очередная группа охранников, ведущая меж собой другую пленницу.

В этот раз Чандрэ встала так быстро, что рефлекторно положила руку на место, где находилось бы её оружие — и даже не успела себя остановить.

Но, конечно же, они разоружили её на пороге.

В этот раз она не сумела промолчать.

— Кассандра, — её голос прозвучал растерянно, с неприкрытой печалью. — Кассандра… боги. Что ты делаешь здесь, дорогая кузина?

Касс прикусила губу, сердито посмотрев на державших её двух мужчин. Запястья ей тоже связали, но она выглядела далеко не такой побитой, как Мэйгар. Более того, огонь в её глазах разгорелся лишь жарче, когда она остановила взгляд на Чандрэ.

— Чан, — рявкнула она. — Какого хера происходит? Кто эти люди?

Чандрэ могла лишь таращиться на неё в ответ.

— Они убили Багуэна! — прорычала Касс, и на её глаза навернулись слезы. — Ты имеешь к этому какое-то отношение? Ты работаешь на этих мудаков?

Чандрэ пыталась найти слова, но слишком опешила, чтобы ответить.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить — Касс никак не могла знать, на кого она теперь работала, и что она пришла сюда ради Балидора, Дигойза и Элли, а не ради Салинса и Повстанцев. Не успела она придумать ответ, как первый мужчина, который привёл Мэйгара в комнату, повысил голос и привлёк её внимание к себе.

— Сядь, сестра Чандрэ, — холодно приказал он и повернулся к Касс, не дожидаясь, когда Чандрэ подчинится. — …А ты. Молчи, иначе вообще пропустишь это маленькое воссоединение.

Касс наградила его гневным взглядом с неприкрытой ненавистью.

Она не то чтобы боролась с удерживавшими её мужчинами, но она напряжённо входила в комнату под их руками, и напряжение на её лице лишь возросло, когда они толкнули её к столу.

— Элли знает, где я? — спросила она, гневно уставившись на Чандрэ.

Один из мужчин наотмашь ударил её по лицу, отчего Касс пошатнулась, а Чандрэ опять потянулась к отсутствующему пистолету. Касс не издала ни звука, лишь снова сосредоточила сердитый взгляд на Чандрэ, пока на её щеке расцветало красное пятно от удара.

Чандрэ слегка качнула головой, и Касс хмуро поджала губы.

Охранники подвели Касс к одному из стульев с высокой спинкой, и каждый держал по одной её закованной руке. Выдвинув стул, невысокий охранник грубо поставил Касс перед ним, затем грузно опустил ладонь на её плечо и усадил на сиденье.

Касс села, всё ещё не отводя взгляда от Чандрэ.

Чандрэ пристально смотрела на неё в ответ, неохотно занимая своё место.

Она не могла решить, стоит ли ей нарушить молчание. Она гадала, не побьют ли они за это Касс. Наконец, решившись, она адресовала свои слова их лидеру.

— Зачем вы взяли в плен этих двоих? — спросила она. — По какой причине? Вы должны понимать, что это разозлит наших посредников?

Мужчина, нависавший над Мэйгаром у двери, ответил.

— Наша причина вскоре будет ясна. А тем временем твоя работа — просто вести себя хорошо как гостья в доме великого господина. Потерпишь в этом неудачу, и тебе тоже преподадут урок, — взгляд его серых глаз многозначительно переключился на Мэйгара, затем обратно на неё. — Ты можешь устраиваться поудобнее, сестра. Ты и твои спутники нескоро куда-либо отправитесь.

Пальцы Чандрэ сжались поверх дубовой столешницы. Она боролась даже не столько со злостью, сколько со смятением и неверием. Она как будто не могла натянуть на лицо маску разведчицы.

Здесь Касс. Они захватили Касс.

И они убили того мамонта, с которым она делила постель.

Чандрэ возненавидела версианца с первого взгляда, но слезы в глазах её бывшей девушки отнюдь её не порадовали. Мысленно она, может, и желала версианцу смерти, но это не означало, что она радовалась ей в реальности.

Она встретилась взглядом с Касс и увидела, что по её худым щекам опять катятся слезы вкупе с едва сдерживаемой яростью на лице.

Касс выглядела другой. Чандрэ не знала, то ли это смерть её любовника, то ли что-то другое, но что-то в ней изменилось с тех пор, как Чан видела её в последний раз.

— Я сделаю все, что вы захотите, — услышала она собственные слова, все ещё глядя на Касс. — С какой целью вы всех нас здесь удерживаете?

Когда она посмотрела на видящего, первым вошедшего в комнату, она увидела усмешку на его лице. Только тогда она заметила, что к нему присоединился Эддард. Он маячил в тени у двери, как настоящий гнусный паразит.

— Нет нужды беспокоиться, сестра, — сказал видящий в белом костюме, всё ещё усмехаясь. — Веди себя хорошо, делай, как мы скажем, и все вы уйдёте отсюда невредимыми.

Она взглянула на Мэйгара, на синяки на его лице и теле, и никак это не прокомментировала. Затем она покосилась на Касс, на свежий синяк, уже темневший на её щеке. Она прекрасно поняла посыл.

Посмотрев обратно на высокого видящего, заметив блеск в его серых как сталь глазах, Чандрэ ощутила в своём свете обречённость и жестом показала, что понимает.

Что ж, теперь она хотя бы знала своё настоящее предназначение.

Она не была гостьей Варлана, приглашённой на встречу с загадочной Тенью.

Она была наживкой.

Глава 18 Ungrat

Я не знала, где нахожусь.

По правде говоря, я не особенно и переживала… казалось, уже довольно долгое время.

Меня пригвождал вес, но и это меня полностью устраивало.

Что бы там ни было, это окутывало меня знакомым, защищающим теплом, хоть и мешало мне что-либо сделать. Тем временем я замечала и другие вещи, но они все входили в те же собирательные ощущения комфорта и безопасности. Дыхание в одном ритме с моим, бьющееся сердце. Время от времени шевеление мышц и задевавшая меня кожа.

На протяжении какого-то безвременного периода эти вещи были всем, что я замечала, всем, что я заботилась замечать.

Затем комната вокруг меня постепенно начала казаться знакомой.

Ещё более постепенно я осознала, что мне нужно в туалет.

Поначалу это знание вызвало у меня раздражение, хотя бы потому, что я чувствовала, как течение времени разгоняет моё предшествующее блаженство бездействия, а также безразличия к бездействию, которое казалось ещё более драгоценным. Я обдумала это, пытаясь взвесить минусы ухода из своего «гнёздышка» и плюсы облегчения мочевого пузыря.

Я знала, что чем быстрее я это сделаю, тем проще будет, и тем скорее я смогу вернуться. Однако превратить это знание в действие оказалось сложным.

Я всё ещё настраивалась встать, когда вес вокруг меня заворочался… затем притянул меня ближе. Посмотрев вниз, я уставилась на то, что держало меня.

Это была рука.

Я знала эту руку, узнала её ещё до того, как увидела татуировку на его бицепсе. Мой мозг достаточно включился в работу. А ещё это усложнило принятие решения о туалете.

— Просто иди, — пробормотал он. — Возвращайся.

Я покосилась на него. Я не увидела его лица, поскольку он уже наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.

Вопреки собственному предложению он противился и не убирал с меня свою руку. На самом деле, он вообще не содействовал, просто позволил мне выскользнуть из-под него и высвободиться из простыней после секундной паники, когда мне показалось, что я совсем запуталась. Наконец, выбравшись, я несколько секунд просто посидела, примостившись на краю кровати.

Мои пальцы всё ещё обхватывали его руку. Я видела дверь ванной в свете, лившемся сквозь занавески, но она выглядела очень далёкой.

— Иди, — подтолкнул он. Он пихнул меня в спину ладонью, так и не открывая глаз.

«Ты ужасно настырный, — мои пальцы всё ещё сжимали его руку и край матраса. — Пытаешься от меня избавиться?»

— Нет, — он сжал мою ладонь, которой я за него держалась. «Я хочу, чтобы ты вернулась».

Осознав, что ему тоже нужно в туалет, я встала. Слишком резко, как оказалось. Мои колени подкосились. Я очутилась на ковре, опираясь на ладони и колени. Когда я обернулась, он поднял голову, но как будто не мог сфокусировать взгляд.

— Ты в порядке? — он потёр ладонью свой подбородок сбоку. У него уже начала отрастать борода. Намного длиннее обычной утренней щетины.

Я озадаченно кивнула.

— Я в норме, — я посмотрела вниз. — Ковёр, видишь?

— Ты собираешься вставать? Или мне придётся тебя нести?

Я уже схватилась за тумбочку возле кровати, используя её как опору, чтобы поднять остальное тело. Я приняла по большей части вертикальное положение, но не доверяла своей способности удержаться в такой позе. Держась рукой за стену, я аккуратными шажками приблизилась к входу в ванную.

Чтобы передвинуть руку от дверного косяка к раковине, понадобилось ещё несколько секунд собираться с мыслями. Затем я замерла там, стискивая мраморную столешницу, которая прогибалась и переходила в чашу раковины. Я принялась щуриться, пока не нашла унитаз.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как эта штука работает.

Затем я уселась, и последовало облегчение.

Я пописала, всё ещё одной ладонью держась за мраморную столешницу.

После этого я почувствовала себя намного лучше.

С трудом приняв стоячее положение, я сумела натянуть обратно трусики и шорты перед тем, как повернуться и попытаться разобраться с остальным. Моё обоняние странно обострилось. Я не могла заставить себя покинуть комнату, не разобравшись, как смыть воду в унитазе.

— Оставь, — сказал голос у двери.

Я подняла взгляд.

Там стоял Ревик, опиравшийся руками на дверной косяк.

Он был голым, но почему-то это тоже отложилось в сознании только через несколько секунд. Вместо этого я зациклилась на раковине, дёрнув за серебристые краники, пока он занял моё место перед унитазом. Только потом до меня дошло, что он уже облегчается, и может, мне надо дать ему немного уединения. Я была слишком занята восторгом от того, что справилась с мыльницей и мылом и сумела помыть не только ладони, но и руки, и лицо.

Я всё ещё держала щеку под холодной струёй, когда Ревик смыл воду в унитазе и испугал меня. Я вскинула голову и едва не повалилась на стену рядом со светильниками.

Он, похоже, почти не заметил.

Серией ручных жестов он показал на воду, и я отошла, чтобы дать ему место. С каким-то отупелым восхищением я наблюдала, как он так же тщательно моет ладони и лицо, частично суёт голову под струю воды. Чаша раковины была достаточно глубокой, чтобы он намочил волосы и даже шею сзади.

— У тебя раковина лучше, чем у меня, — сообщила я ему.

Он рассмеялся, поднимая мокрую голову.

— Хочешь принять душ? — спросила я.

Я гордилась собой, потому что вспомнила нужное слово.

Он покачал головой. Выключив воду, он подошёл ко мне, обвил рукой мою талию и привлёк к себе. Он не остановился в дверях, а просто продолжил шагать, держа меня перед собой. Он вывел меня обратно в другую комнату, для равновесия всё ещё упираясь свободной рукой в стену, оклеенную обоями.

Я не слишком задумывалась над этим, когда мы оба упали на его кровать. Забурившись обратно, он прижал меня к себе и расправил одеяло, покрывало и простыни по моим ногам и спине.

Через несколько секунд я ощутила, как он дёргает мою футболку.

В вопросе его пальцев и света ощущалась боль, и я поцеловала его, уже начиная подчиняться, стягивая тёмно-синюю футболку через голову. Она застряла где-то на моих плечах, и я снова запаниковала, но его пальцы тут же оказались рядом и сняли ткань с моей головы и второй руки.

С шортами он не стал спрашивать, а принялся стаскивать их с моих бёдер, аккуратно придержав моё плечо одной рукой, и полностью стянул их с меня. Поцеловав меня между лопаток, он выбросил шорты на пол.

Я видела, что мои трусики улетели туда же, и до этого мне тоже не было дела.

Обвив его руками, я с облегчением почувствовала одну лишь кожу, прижавшись к его груди. От него я тоже ощущала облегчение.

Я всё ещё нежилась в ощущении его кожи и света, когда в моё сознание прокралась ещё одна мысль. Она надоедала мне, искала основание, пока я не сумела осознать её смысл.

Даже тогда вопрос был неопределённым, лишённым более сложного контекста.

— Твоя спина, — только и выдавила я.

Он понял.

Он отбросил покрывало, чтобы обнажить большую часть наших туловищ. Передвинувшись на бок, он подтолкнул меня своим светом, чтобы я знала, где смотреть. Через несколько секунд я нашла там повязку и нахмурилась, осторожно ощупывая её пальцами.

— Больно? — спросила я.

«Нет. Я ничего не чувствую».

— Ты уверен?

«Думаю, всё прошло. Что бы там ни было, это теперь прошло, Элли».

Я пощупала ещё раз, уже сильнее. Его свет свернулся над этим местом и моими ладонями, но я ощущала в нём лишь любопытство. Я не находила боли, а просканировав эту часть его спины, я почувствовала лишь воспоминание о травме, а не саму травму.

«Сними её», — сказал он. — Всё хорошо, Элли. Я в порядке.

«Ты не хочешь, чтобы я позвала кого-нибудь другого?»

Он покачал головой. Его пальцы массировали мою спину, задерживались в волосах, расчёсывая и гладя их обеими руками, а затем он перекинул мои волосы на одну сторону. Он не отводил взгляда от моего лица.

«Я хочу, чтобы ты это сделала».

Наклонившись над ним, я повнимательнее осмотрела повязку, опираясь на его талию. Просканировав его в третий раз, я начала аккуратно отдирать пальцами приклеенные края повязки, отделяя их от кожи. Пока я трудилась над этим, его руки не отрывались от меня.

Когда я подобралась к середине его спины, он подвинулся набок, давая мне больше пространства, и начал гладить мою ногу пальцами.

«Просто сорви её разом, Элли, — сказал он мне. — Я в порядке. Обещаю».

Другая его ладонь массировала мышцы моей спины, скользнула ниже, чтобы пройтись по основанию моего позвоночника. На мгновение это действие отвлекло меня настолько, что я просто легла там и почти забыла, что делаю. Но смутное беспокойство так и дёргало меня, побуждая узнать, что же находится под зеленоватым квадратом повязки.

— Сорви его, Элли, — произнёс он более грубо.

Теперь его ладонь оказалась на моей заднице, скользнула между ног. Он не подвинул пальцы выше, но я чувствовала, как при взгляде на меня к его коже приливает румянец. Я впервые осознала, что пялюсь на него, лёжа на нём в такой позе.

Он рассмеялся, потянув за мои волосы.

Я сильнее дёрнула органический материал, который почему-то напоминал мне осьминога — может, из-за резиновых на ощупь краёв, а может из-за того, как он цеплялся к его телу как паразит. Как только я отодрала один край, стало легче. Остальная повязка отклеилась одним пластом, издав какой-то чавкающий звук и отделившись от его кожи.

Сбросив её с кровати, я невольно поморщилась, чувствуя себя так, будто я убила эту штуку.

— Ты видишь? — спросил он, снова поддевая меня своим светом.

Я уставилась на красноватый след в виде звёздочки, открыв свой свет, чтобы он увидел то же самое моими глазами. Мы оба смотрели на него несколько секунд.

— Выглядит нормально, — в моём голосе звучало сомнение.

— Всё хорошо, — заверил он, обвив рукой мою талию.

Мои пальцы легонько пробежались по неровностям кожи, аккуратно погладив их, затем приласкав потемневшую кожу вокруг шрама.

— Когда это случилось? — спросила я, хмурясь. — Ну, то есть, это ведь случилось недавно, верно?

Он не ответил. Я чувствовала, что он оценивает время своим светом, наверное, пытаясь определить, в каком временном периоде мы теперь находились. К какому бы ответу он ни пришёл, это не отвечало на мой вопрос или его. Он пожал плечами.

— Это важно?

Я задумалась над этим. Вся тревога, которую я ощущала перед сдиранием повязки, теперь как будто ушла.

— Нет, — ответила я. Облегчение отразилось в моём голосе. — Нет, — повторила я. — Всё хорошо.

Он протянул руки.

Я не колебалась. Развернувшись обратно лицом к нему, я скользнула в его ждущие объятия и обхватила руками его туловище, как только вновь свернулась у него под боком.

Я закрыла глаза, прижалась лицом к обнажённой коже его плеча и шеи. Я не переставала касаться его, но осознала, что я опять устала, едва держала глаза открытыми. Мои пальцы пробежались по тёмным волоскам на его груди, провели по мышцам и рёбрам, приласкали его руки, пока я ещё теснее прижималась к нему всем телом.

«Ты мне снилась, — его пальцы гладили мои волосы, водили по позвоночнику, и я уже начинала уплывать. — Мне снилась ты в том месте, Элли. С теми людьми, — боль заструилась по его свету. — Это казалось реальным, Элли. С чего бы мне приснился такой сон? Ты была там, со мной?»

«В каком месте?» — мои мысли бормотанием скользнули по его коже.

Он не ответил.

Я почти заснула, когда его разум вновь поднялся.

«Это ощущалось реальным. Те вещи, что я увидел. Я не мог это вообразить. Не мог».

«Может, это и было, — сказала я ему сонно. — Может, это и было реальным».

«Ты была там со мной?»

Я не ответила словами, но позволила ему почувствовать, что я не знаю.

Когда мой ответ его не удовлетворил и не рассеял напряжение в его свете, я крепче обхватила его рукой и прижала к себе, ощутив очередной импульс из его aleimi.

В этот раз он напоминал почти ревность.

Глава 19 Другая цель

Во второй раз меня разбудила боль.

Я не знала, чья это была боль.

На самом деле, это не имело значения. К тому времени это была наша общая боль, каким-то образом переплётшаяся воедино и выдернувшая меня из глубин бессознательности. Мой сон сопротивлялся, но недолго. Меня выдернуло в моё тело, хоть разум и не поспевал, с трудом управляя конечностями.

Единственное, что я знала точно — это то, что я опять лежала перед ним.

Мои ладони держались за его руки. Я провела пальцами по его пальцам там, где он одной ладонью накрывал мой живот, а его другая рука стискивала матрас недалеко от моего лица.

Он поцеловал меня в шею, прижимаясь всем телом. Он использовал свой язык, затем зубы, и боль усилилась, сделалась невыносимой.

Я попыталась вспомнить, почему мы не хотели делать это ранее.

Ни одна из тех причин теперь ничего для меня не значила.

Его руки перевернули меня, дёргая и притягивая — я не могла шевелиться достаточно быстро, чтобы подстроиться под него. Я даже не думала о том, чтобы попытаться остановить его или замедлить. Его рот нашёл мои губы, и я вцепилась в его волосы. Казалось, что мы целовались очень долго, и я уже не могла дышать, не могла заботиться ни о чём другом. Когда я обхватила его ногами, он застонал, обнимая рукой мою талию, и скользнул своим телом в то пространство, что я ему дала.

Мы вновь принялись целоваться, в этот раз ещё дольше.

Достаточно долго, чтобы я забыла, где нахожусь.

Я забыла обо всём, что мы говорили, решали, обсуждали. Я чувствовала лишь интенсивную тягу в нас обоих, а также чувство собственничества в отношении него, от которого в голове всё помутилось.

Я не помнила, чтобы раньше ощущала так много от него.

Та уязвимость, которую я ощущала вокруг него, как будто разорвала его свет, окружая меня его присутствием. Я едва могла принять всё это, не могла открыться достаточно быстро, чтобы прочувствовать всё, что он предлагал. Его свет окутывал мой, едва не душа, и всё же я притягивала его, требовала большего. Я боролась с желанием сделать ему больно, может, пометить его.

Я боролась с желанием потребовать от него верности, а то и откровенного владения.

Я накрыла его рукой, как только он достаточно приподнял своё тело, чтобы я до него дотянулась.

Он прикрыл глаза, когда это собственничество во мне усилилось. Его свет выскользнул из-под контроля, и я проникла в открывшееся пространство, глубже вплетая свой свет.

Затем он запустил руку между моих ног, и как только его пальцы оказались внутри, он стал посылать мне образы настолько порнографичные, что я вцепилась в его руки и прижалась головой к его плечу, а он застонал от моей реакции. Я бездумно схватила структуры его aleimi, нацелившись на те же точки, что и раньше.

Ему снесло крышу.

То есть, реально снесло крышу.

Убрав пальцы, он с силой оттолкнул меня и рукой, и светом.

— Нет, — его голос прозвучал холодно и с такой злобой, что я отпрянула, уставившись на него. — Нет, чёрт подери, — он схватил моё запястье и стиснул его до боли. — Нет.

— Ревик… — начала я.

— Послушай меня, жена, — его лицо ожесточилось, и он пристально смотрел на меня, стискивая зубы. — Если ты сейчас будешь играть со мной, блядь, я ухожу, Элисон. Я ухожу.

Он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он говорит серьёзно.

От его угрозы во мне всколыхнулся страх. Я вцепилась в его волосы, пытаясь осознать выражение его лица. В его глазах стояло какое-то душераздирающее неверие, а также столь интенсивная боль, что я не могла отвернуться. Покачав головой, он усилием воли заставил себя понизить голос.

— Элли. Если ты меня не хочешь, скажи, — он покачал головой. — Но я никогда тебя не прощу. Блядь, я никогда тебя не прощу, если ты сейчас так со мной поступишь.

Боль так сильно ударила по моему сердцу, что поначалу я не могла ответить.

Сглотнув, я покачала головой и прочистила горло.

— Я просто хотела, чтобы ты убрал шип, — сказала я ему. — Ты можешь сделать это сам?

Воцарилось молчание.

Чувство вины, затем боль исказили черты его лица. Я увидела там понимание и уже другое неверие, когда он осознал, что означают мои слова. Затем он сосредоточился, направив всю свою спешку на одну задачу. Его лицо ожесточилось, и он закрыл глаза, стараясь проследить за направлением моего света, давлением моих пальцев.

Когда я попыталась помочь ему, он сопротивлялся. В итоге я сдалась и попыталась следовать его путём. Я всё ещё едва осознавала, где нахожусь, что делаю с ним. Я осознала, что мы наполовину запутались в его простынях, чтобы мы оба обнажены, что всё его тело горячее, а руки дрожат, удерживая на себе его вес.

Посмотрев на него, я вообще не могла думать. Когда он, похоже, так и не сумел справиться со своим телом, я закусила губу, подавляя желание врезать ему.

— Чёрт подери, — я стиснула его волосы пальцами, достаточно сильно, чтобы причинить ему боль. — Убери шип. Пожалуйста, малыш. Прошу.

Я чувствовала, как он борется с собственным светом, остро реагируя на мои слова.

— Я не могу… боги.

— Тогда позволь мне сделать это, — я ослабила свою хватку на нём, посмотрела ему в лицо. — Ты должен довериться мне и расслабиться, иначе я ничего не смогу сделать.

Я увидела, как он кивнул, увидела страх в этой капитуляции, и его свет начал выскальзывать из его хватки. Он опустил голову, сильнее сдаваясь в моё распоряжение, и я заметила, как черты его лица исказились болью. Это усилило мою спешку, и я уже давила на него, пытаясь заставить его тело подчиниться теперь, когда он так открылся для моего света.

Казалось, мы замерли так на целую вечность, но я, наконец, увидела, как жёсткий кончик начинает медленно удаляться. Он исчез в его плоти, не ослабив эрекции. Если уж на то пошло, она как будто сильнее запульсировала под моими пальцами.

Он не стал ждать.

Как только шип скрылся, он руками удержал меня под собой. Он двинулся с места прежде, чем мой мозг успел осознать его действия.

… затем он оказался во мне.

И он не деликатничал с этим.

Он вошёл в меня так грубо, что мой разум опустел. Боль меня не беспокоила… ощущалось это так хорошо, что я вовсе утратила понимание, где нахожусь. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не сделать ему больно просто для того, чтобы справиться с интенсивностью ощущений. Он сам издал сиплый крик.

Я не могла отвести от него взгляда, когда меня опять накрыло осознанием, что мы делаем, насколько иначе он ощущался. Я видела, как он закрыл глаза, почувствовала, как он вспотел и вошёл ещё глубже. Но его вторая попытка быть осторожным не продержалась долго после того, как он вошёл в меня. Его спина и плечи напряглись, весь его свет полыхнул. Затем он, казалось, просто полностью утратил контроль, входя в меня мощно, неспешно, но двигаясь жёстче и глубже с каждым толчком.

После того, что он сказал ранее, я не могла решить, стоитли мне сдерживать его, или…

— Нет, — грубо сказал он. — Нет. Пожалуйста. Прошу… Я о тебе позабочусь.

Я кивнула, всё ещё стараясь контролировать свой свет, подавляя желание наорать на него, поскольку он удерживал моё запястье, и я могла разве что кричать. Сдерживая меня, он полностью отдался движению.

Его глаза светились.

Моя боль резко усилилась, когда он схватил меня за волосы, вынуждая посмотреть на него. Я чувствовала, как он пытается остановиться, хотя бы замедлиться, расслабить свой свет и тело, но он опять стонал и входил всё глубже, как будто не в силах сдержаться. Я чувствовала, как он старается поговорить со мной, проникнуть глубже в меня, но и это ему не удавалось.

Он не мог кончить. Он даже не мог достаточно успокоиться, чтобы полностью удлиниться.

Я попыталась взять свой свет под контроль и помочь ему, но и это у меня не получалось. Обхватив свободной рукой его талию, я впилась пальцами в его спину, удерживая его внутри и слабо вскрикивая, когда он не замедлился.

Тут по мне ударило кое-что другое, своеобразный ужас, когда я вспомнила…

— Нет, — он опустил губы к моему рту, и его голос напоминал нечто среднее между бормотанием и рычанием. — Я не чувствую их, Элли. Я не чувствую никого, кроме тебя.

Боль окутала мой свет. Опять-таки я не могла сказать, моя это боль или его.

Мои ногти впились в его спину. Наверное, я делала ему больно, но не могла себя остановить. Он прав. Я не чувствовала их. Я не чувствовала ничего из своего времени с Лао Ху. Ни кого-то из клиентов. Ни Улая. Ни Дитрини…

— Перестань, — он закрыл глаза, стискивая зубы. — Элли, gaos. Не надо. Не думай об этом. Пожалуйста, не думай об этом, детка…

Я кивнула, подавляя прилив эмоций, от которых мой разум опустел, и мне стало сложно видеть его. От слез всё размылось, и я ослепла ещё сильнее.

— Ревик… — я выдавила его имя, хотя в груди всё сжалось. — Я так сильно по тебе скучала. Это едва не убило меня — настолько сильно я по тебе скучала. Я ненавидела это. Всё это разбивало мне сердце. Я никогда не переставала хотеть, чтобы это был ты…

Его боль полыхнула, разгораясь ещё жарче, и вскоре я не могла чувствовать больше ничего.

Затем он притягивал меня, пытаясь заставить открыться сильнее. Он чувственно тянул, ударял по мне пульсацией своего света, пытаясь обойти меня — лишь бы я подпустила его ближе. Его свет сделался отчаянным, притягивал моё сердце, структуры, которые я едва чувствовала.

— Впусти меня, — он издал надрывный стон. — Жена, впусти меня… пожалуйста. Прошу…

Я пыталась помочь ему, подавляя щиты, которые сама не осознавала. Когда я почувствовала, как его раздражение усиливается, моя боль сделалась невыносимой. Она эхом вторила его боли, делая тягу более сильной, более настойчивой и такой нетерпеливой, что я не могла дышать…

Постепенно та бдительная часть меня начала расслабляться.

Я ощутила его облегчение в то же мгновение, когда это началось.

Он вплетался в каждое пространство, что я ему давала, крепче стискивал моё тело ладонями, замедляя свои движения. Это свивающееся, переплетающееся ощущение между нами сделалось таким интенсивным, что я потеряла всякую ориентацию в пространстве.

Даже тогда он не прекратил попыток открыть меня. Я чувствовала, как он работает с какой-то остервенелой сосредоточенностью, распутывает блоки в моём свете и снова теряет контроль, когда эти замки и щиты постепенно начали поддаваться.

Затем по нему внезапно пронёсся какой-то шок, настолько сильный, что Ревик помедлил.

Он издал очередной стон, полностью замерев надо мной.

— Блядь, — он выдохнул это слово куда-то мне в шею. То же осознание отразилось в его голосе. — Если мы закончим вот так, ты можешь забеременеть, Элли.

Стиснув его ещё крепче, я постаралась найти в себе часть, которой это было небезразлично.

— Это нормально? — выдала я наконец.

Он издал что-то вроде сдавленного смешка.

Затем поднял голову. Его глаза прищурились прямо перед тем, как он поцеловал меня, лаская моё лицо руками. К тому времени, когда он оторвался, чтобы глотнуть воздуха, его тело опять двигалось надо мной, заставляя нас обоих вцепиться друг в друга.

— Они могут это чувствовать, — пробормотал он. — Они чувствуют, как мы это делаем. Вся конструкция на ушах стоит. Я не могу заставить себя переживать из-за этого и остановиться… прости, жена.

Осознав, что я тоже знала это где-то в уголках своего сознания, я лишь кивнула.

Но мой разум не оставлял другую тему, не мог это забыть.

— Ты не собираешься мне отвечать, да? — спросила я. — По поводу беременности.

Наши взгляды встретились. По мне ударил резкий импульс, такой сильный, что у меня перехватило дыхание. Когда я опять сосредоточилась на нем, его глаза блестели.

— Элли, — пробормотал он, целуя мой подбородок и лаская моё лицо. — Элли… я ещё в хижине хотел завести ребёнка с тобой, — он закрыл глаза, сжав пальцы в моих волосах, и другой ладонью обхватил мою грудь. — Я беспокоюсь не о том, что ты забеременеешь. Я беспокоюсь о том, чтобы не принудить тебя к этому. Я беспокоюсь о том, что поведу себя как слишком напористый и манипулирующий ублюдок, если скажу тебе, как сильно мне этого хочется.

Меня накрыло осознанием и лёгким шоком.

— Оу.

— Как-то раз ты сказала, что хочешь от меня детей. Это всё ещё так?

Сглотнув, я посмотрела на него.

— Да.

Его тонкие губы поджались. Я всё ещё ощущала в нем сдержанность.

— Сейчас? — грубовато уточнил он. — Сейчас тебя устраивает? Я не имею в виду эту самую минуту… я имею в виду, ты не хочешь подождать лет сто? Тебя устраивает ближайшее будущее?

Я покачала головой.

— Мне не нужно ждать. Я не хочу ждать.

Боль пронеслась через меня очередным горячим потоком, затмевая мои мысли. Мне понадобилась секунда, чтобы осознать — это его боль. Его желание усилилось, и он опять толкнулся в меня.

— Значит, я могу попытаться? — спросил он, снова целуя меня.

Его боль усилилась в ту паузу, пока я думала. Я почувствовала, как к моему лицу приливает тепло, но я не могла мыслить достаточно связно, чтобы хотя бы притвориться.

— Мы не слишком молоды? — спросила я наконец. — Я не хочу размечтаться и узнать, что мы не можем это сделать ещё лет двести…

Я всхлипнула, когда он вновь вдолбился в меня, да так сильно, что мой разум опустел. Его боль усилилась, и он покачал головой, жарко вплетаясь своим светом.

— Мы элерианцы, не сарки, — он крепче обхватил меня руками. — Галейт сказал мне, что я могу кого-то оплодотворить. Он хотел, чтобы я попытался, когда я ещё был Шулером… — он умолк, когда в моём свете заискрила ревность. Крепче обняв меня, он покрыл поцелуями моё горло. — Он сказал, что сделал что-то с моим светом, и поэтому такое стало возможно в моем возрасте. Но теперь я думаю, что это из-за того, кто я. Он знал, что у нас всё иначе, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Балидор со мной согласен. Он говорит, что это определённо возможно.

— Ты спрашивал у Балидора? — я ошеломлённо уставилась на него.

Он кивнул, и из его света выплеснулось смущение.

— Я мог оказаться стерильным, Элли. Многие мужчины-сарки стерильны. Я не знаю насчёт элерианцев.

На это я тоже кивнула, всё ещё всматриваясь в его глаза.

— Я могу попробовать? — спросил он. — Я могу попробовать прямо сейчас, Элли? Даже когда все они наблюдают за нами?

Ощутив наплыв боли, в этот раз моей, я покачала головой, но не в знак отрицания.

— Они не важны. Ты можешь попытаться… если хочешь.

Его боль усилилась, а свет сделался более сосредоточенным.

Он не стал ждать, а начал притягивать меня, стараясь заставить мой свет открыться и проникая глубже там, где он уже меня держал. Я старалась следовать за его уговорами, но пока мы говорили, я немного закрылась — может, потому что другие за нами наблюдали, может, от смущения или взгляда его глаз, или серьёзности его света, или моего собственного нестабильного самоконтроля… не знаю, почему.

В любом случае, он заново открывал меня с методичностью, которой невозможно было сопротивляться.

Я наблюдала, как он заставляет себя притормозить, не спешить.

Ожесточённость в его свете приутихла. Его свет медленнее двигался вокруг меня, притягивал меня с жаром, от которого перехватывало дыхание, от которого разжимались ладони и расслаблялось всё тело. Во время работы он опять ощущался как разведчик — может, потому что я дала ему цель, которую он хотел сильнее, чем оргазм.

Через считанные секунды я затерялась в нём.

Хрипло дыша, он нависал надо мной, и его глаза ярко светились. Я осознала, что говорю с ним, но не могу отследить, что я говорю. Знаю, я говорила, что хотела от него ребёнка. Я говорила, что боялась его спрашивать, что не знала, вдруг в хижине он был не в себе, и не хотел этого на самом деле. Я говорила, что боялась оказаться дерьмовой матерью. Я говорила, что боялась принудить его к этому, чтобы ещё сильнее привязать к себе.

В какой-то момент моей болтовни он утратил контроль.

Я закричала, когда он полностью удлинился в меня.

Он издал стон, исходивший как будто из глубины его груди, и вжался всем весом так, что я не могла пошевелиться. Я видела, как его глаза засветились ещё ярче, пока он нависал надо мной.

Он вытянул одну руку, чтобы упереться ей в изголовье кровати, затем принялся вдалбливаться в меня ещё жёстче, используя эту опору, чтобы входить глубже с каждым толчком. Я тоже завела руку за голову, упёршись в то же изголовье, и он издал очередной стон, всматриваясь в моё лицо.

Казалось, мы затерялись так на долгое время, пребывая в каком-то месте, лишь наполовину связанном с нашими телами. Когда всё начало выплёскиваться через край, я опять вскрикнула, притягивая его своим светом, каждой своей частичкой…

В какой-то момент он начал кончать.

Я тоже сорвалась вскоре после него — а может, и одновременно с ним, не знаю.

Просто знаю, что наблюдала за ним, не в силах отвернуться. Его дыхание вырывалось короткими вздохами в ритме с его толчками, его голова опустилась, мышцы смягчились. К тому времени столько его света находилось во мне, что я уже не могла отличить нас друг от друга.

Понятия не имею, сколько это продлилось.

Он всё ещё двигался во мне, а его тело содрогалось, когда я вновь осознала, где мы находимся. Я подняла на него взгляд, затерявшись в угловатых чертах его лица, видневшихся под бородой. Его волосы взмокли от пота и прилипли к шее, лицо раскраснелось, но я видела в нём столько облегчения и эмоций, что это вызвало очередной укол боли.

Потом мы лежали, запутавшись в простынях, и целовались.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем я успокоилась и смогла нормально дышать, просто быть с ним. Примерно в то же время он частично перекатился на спину вместе со мной, и моя рука обнимала его грудь, служа подушкой для моего подбородка.

Его свет уже ощущался иначе.

И мой тоже.

Вопреки словам Балидора, перемена была не такой же, как в первый раз. Я не чувствовала себя такой же потерянной, но присутствовало кое-что ещё. Какая-то серьёзность в нас обоих, которую я не могла точно описать. И я чувствовала его намного сильнее, чем в хижине.

Он как будто ощущался крупнее.

Что-то в этом отличии почти заставляло меня нервничать.

Может, я просто ещё не отделалась от ощущения, что он в любой момент может уйти или передумать в отношении меня. Я всё ещё узнавала эту сложную личность, так что отчасти дело и в этом. Каким бы оголодавшим до ласки ни был этот Ревик, он не нуждался во мне так, как другие его версии.

Он был более самостоятельной личностью.

Мне это нравилось. Мне это очень нравилось, когда я задумывалась об этом, но по правде говоря, отчасти это меня слегка пугало.

Я наблюдала, как он провёл ладонью по лицу и как будто впервые заметил бороду. Дёрнув её пальцами, он взглянул на меня и улыбнулся.

— Наверное, надо было сначала побриться.

Я широко улыбнулась, пробежавшись пальцами по щетине на его подбородке. Я недолго удерживала его взгляд, смущаясь от того, как я, наверное, смотрела на него. Я ощущала, насколько я была по-дурацки счастлива, хотя моё тело и свет до боли притягивали его.

Положив щеку на его грудь, я ладонью изучала очертания мышц и костей его торса, и затерялась в этом, осознав, как же долго у меня не было возможности просто прикасаться к нему. Ещё дольше времени прошло с тех пор, как я могла чувствовать его вот так, его тело или его свет. Он был таким другим, пока находился под Салинсом.

Последний раз, когда я ощущала его хоть немного похожим, был в хижине. Как только это дошло до меня, я не могла перестать смотреть на него, наблюдая за его телом, пока оно успокаивалось.

Он всё ещё оставался наполовину твёрдым, и я знала, что наверняка потребуется совсем немного, чтобы опять разжечь его интерес. Я подумала, не станет ли он возражать, если я…

Он рассмеялся, опуская ладонь, чтобы посмотреть на меня.

Когда я подняла взгляд, он счастливо улыбнулся, обнимая сильными руками мою спину и крепче прижимая к своей груди, а затем запустил пальцы в мои волосы.

— Нет, я не стал бы «возражать», жена. Но, наверное, тебе всё равно не стоит делать это, как минимум не здесь, — на мгновение его сердце громче заколотилось под моей ладонью. Я ощутила, как его эрекция резко вернулась. — Элисон, — пробормотал он, подтягивая меня к себе, чтобы покрыть поцелуями моё лицо. — Боги. Раньше ты была опасна. Теперь ты просто ужасаешь.

Я почувствовала, как его свет отреагировал на его собственные слова.

Прилив ревности пронёсся по нему, связанный с какими-то его мыслями — а может, с осознанием. Я не могла сказать точно, и он заглушил это почти мгновенно.

Как бы там ни было, интенсивность этого чувства тоже вызвала у меня нервозность.

Настороженно подняв голову, я попыталась изучить его лицо, но оно сохраняло неподвижное выражение.

— Пожалуйста, — сказал он, всё ещё слегка улыбаясь мне. — Мы можем отправиться в более уединённое место перед тем, как ты опять меня соблазнишь? Я немного устал от зрителей, жена.

Я закусила губу. Решив опустить этот момент, я пожала плечами, затем обратно прижалась щекой к его груди.

— Куда, например? Ты имеешь в виду другой отель? — подумав, я фыркнула. — …Или другую страну?

— Ни то, ни другое… вообще-то.

Я чувствовала, как он кружит вокруг этого вопроса.

Он не давал мне видеть это открыто, но я уловила шепоток того, в чём дело. Я увидела достаточно, чтобы это рассеяло большую часть моей паранойи. Расслабившись на его груди, я позволила своему телу сильнее прильнуть к нему.

— Итак, — сказала я, изображая небрежность. — Наверное, нам надо спуститься вниз. Сначала, имею в виду. Пока мы не покинули страну… вообще-то.

Он погладил меня по волосам, не отвечая.

— Мне надо вернуться в свою комнату, — добавила я. — Пожалуй, мне не стоит встречаться с 'Дори и остальными в твоей спортивной одежде. Или в своём халате.

На это он тоже ничего не ответил, но продолжал смотреть в сторону слегка помутившимися глазами. Выглядело почти так, словно он говорил с кем-то в Барьере.

Чёрт, да вполне может быть. Я надеялась, что это не Балидор.

Наконец, я раздражённо вздохнула и подняла голову.

— Ты хочешь, чтобы я просто спросила у тебя?

— Спросила меня о чём? — отрешённо поинтересовался он.

— Ладно, — сказала я. — Я спрошу. Можно мне переехать сюда, к тебе?

Он повернул голову, уставившись на меня, и его глаза выражали ошеломлённый шок.

Затем он рассмеялся.

— Нет, — сказал он, улыбаясь и легонько дёргая мои волосы.

Я вздрогнула.

— Нет?

Он покачал головой, покрывая поцелуями моё лицо. Уголки его губ всё ещё приподнимались в улыбке.

— Нет.

Стиснув зубы, я решила, что надо попытаться прояснить перед тем, как реагировать.

— Я думала, что как только мы начали… ну ты понимаешь… делать это снова, мы обговорили, что в этот раз подойдём к браку всерьёз. Попробуем, во всяком случае, — когда он лишь продолжил улыбаться, я показала жест видящих, означавший, что я не понимаю, но говорю серьёзно. — То есть, это не считается? Тогда что это? — закусив губу, я постаралась говорить лёгким тоном. — Немного секса без обязательств? Мне придётся украдкой пробираться в свою комнату?

Он усмехнулся, наблюдая, как я сижу на его груди и притворяюсь, будто вовсе не бурлю внутри. Его пальцы крепче стиснули меня, прижимая к его телу.

— Ты выдвигаешь ошибочное предположение, жена.

— В какой части ошибочное? — спросила я.

— Я не говорил, что не хочу, чтобы мы жили вместе, — он улыбнулся.

— Да… говорил, — сказала я, пихнув его в грудь. Когда он не отпустил меня, я попыталась высвободиться. Когда он лишь принялся целовать моё горло и чувственно притягивать своим светом, я возмущённо рассмеялась, толкнув его в грудь. — Не надо мне сейчас нежностей, муж. Ты меня подловил! Ты разрешил мне почувствовать, как ты думаешь об этом… а потом позволил мне поставить себя в дурацкое положение и попросить. И всё для того, чтобы ты мог сказать нет.

— Я сказал, что ты не можешь переехать сюда, — сказал он, подчёркивая последнее слово.

— Ага, я тебя услышала, — я фыркнула, снова его толкнув. — Не говори мне, что ты намекал, будто хочешь делить мою комнату…?

— Неужели раковина здесь действительно настолько лучше? — поинтересовался он, улыбаясь.

— Ревик. Серьёзно. Я не в настроении шутить на эту тему. Ты только что попытался сделать меня беременной, а теперь ведёшь себя так странно… я не могу справиться с этим в данный момент.

Опять-таки он отказывался меня отпускать.

— Так может, тебе стоит спросить меня, что я имел в виду, жена… раз уж тебе нужно знать наверняка, я не имел в виду, что не хочу делить с тобой постель. Я донимал тебя просьбами жить со мной с тех самых пор, как заманил тебя в ту хижину.

Я закатила глаза, но его слова замедлили жар, который нарастал в моей груди.

Они также заставили меня осознать, что 'Дори и Вэш немножко правы, хотя бы в отношении меня.

Может, я не чувствовала себя такой сумасшедшей, как когда переспала с ним в первый раз, но тут определённо происходило нечто иррациональное. Мне это казалось странным в какой-то мрачной манере: все они беспокоились, что Ревик слетит с катушек, но это я не могла держать себя в узде.

Опустив голову обратно на его грудь, я постаралась расслабиться.

Вспомнив его последние слова, я постаралась сосредоточиться на том, о чем мы говорили.

— Ладно, — сказала я, изо всех сил стараясь контролировать свой голос. Подняв взгляд, я выдавила улыбку и сглотнула, всматриваясь в его бородатое лицо. — Что у тебя на уме? Какое-то чередование комнат? Дать каждому из нас своё пространство?

— Нет, — он нахмурился, изучая меня серьёзным взглядом. Я ощутила, как из его света вышел импульс беспокойства, когда он продолжил присматриваться ко мне. — Абсолютно точно нет, Элисон.

— Тогда что?

— Gaos, Элисон. Ты вообще не дашь мне понежиться, да? Ты собираешься сразу же, с порога, перепугать меня до чёртиков? — его акцент усилился. — Я уверен, что только что испытал самый сногсшибательный оргазм в своей жизни, а теперь я беспокоюсь, что оскорбил тебя. Я обидел тебя своим поддразниванием? Я думал, ты знала, что я хотел этого?

Осознав, что я делаю, о чём мы вообще говорили — причём через пять минут после того, как впервые за год с лишним занялись сексом — я нахмурилась. Взглянув на него, я признала его правоту жестом руки.

— Прости, — я говорила искреннее. — Наверное, я немного на взводе.

— Пожалуйста, доверься мне. Пожалуйста, — он поцеловал мои пальцы. — Дай мне разрешение перенести твои вещи, Элли. Об остальном я позабочусь… если ты мне позволишь.

Я встретилась с ним взглядом, увидев мягкость в его глазах.

Спустя мгновение я кивнула и расслабилась в его объятиях.

— Ладно, — я вздохнула с шутливым драматизмом, всё ещё пытаясь развеять тот заряд паранойи и адреналина, который ударил по моему свету. — …Тебе официально дано разрешение переносить, выбрасывать, ломать и иначе распоряжаться моими скромными пожитками так, как тебе угодно, — я постаралась сохранить в голосе шутливые нотки, когда добавила: — Только, знаешь. Больше никаких расставаний. Если тебя это устраивает.

Он не ответил.

Однако я ощутила, как от моих слов его руки напряглись.

Когда через несколько секунд он не расслабился, и я не смогла интерпретировать молчание за стеной вокруг его света, я подняла голову. До меня дошло, что сказав это, я могла открыть очередной ящик Пандоры. Хуже того, я давила на него. Довольно сильно, вообще-то. Даже до безумия сильно, учитывая, что мы ещё даже в душ не сходили.

Я подумала, что мне надо опять перед ним извиниться, успокоиться нахер, может, даже уйти на время и прогуляться вокруг отеля, пока я не успокоюсь. Но посмотрев на него, я про всё это забыла.

Его взгляд встретился с моим, не дрогнув.

Последние искорки юмора ушли из его прозрачных радужек.

— Больше никаких расставаний, — сказал он, и его тон был почти холодным. — Вообще-то, мне есть что сказать на эту тему… и не только тебе.

Я слегка опешила. Мой взгляд не отрывался от его глаз.

— Серьёзно, муж?

— Серьёзно, жена, — произнеси он всё таким же суровым тоном.

— И что же ты хочешь сказать?

— Правила в наших отношениях. Некоторые из них нужно изменить. Немедленно, — его рука крепче обхватила мою спину. — Я решительно настроен качать права, если придётся.

Обвив руками его шею, я невольно улыбнулась.

— А мне можно понаблюдать?

— Можно.

Поколебавшись, я продолжила всматриваться в его глаза.

— И какие же именно правила?

Он криво улыбнулся, но его глаза не смягчились.

— Правила в отношении того, что мы можем и не можем делать друг с другом, а также дурацкие меры безопасности, которые использовались как оправдание этого, включая уединение в конструкции, — его пальцы ласково убрали волосы с моего лица, и он поцеловал меня в щеку. — Правила военных сражений и разделения командования. В смысле, с этих самых пор я хочу, чтобы ты была со мной на операциях, — добавил он, резко потянув за мои волосы. — Не просто хочу. Я, блядь, настаиваю. И я не собираюсь выслушивать какое-либо дерьмо по этому поводу… даже от тебя. Разделять нас не помогает делу. И это не обеспечивает нашу безопасность. Я буду яро настаивать, что справедливо скорее обратное.

Он вновь поцеловал меня, и из его света выплеснулся импульс жара.

— Ты нужна мне рядом во время оперативной работы, Элли. Если уж на то пошло, операция в банке убедила меня в этом.

Я не ответила, просто смотрела на него, уложив подбородок на руки, скрещённые на его груди. Должно быть, в какой-то момент из меня выплеснулся импульс облегчения, потому что я увидела, как его лицо расслабилось.

Он поцеловал меня и крепче прижал к себе. Мы несколько минут целовались, пока я почти полностью лежала на нём, и мы оба задышали чаще. Когда я обхватила ногой его талию, он издал тихий стон и ладонью оттолкнул меня обратно.

— Дай мне передышку, жена, — сказал он, и его взгляд упал на мои губы. — Я серьёзно говорил про уединение. А сейчас моя сила воли тянет от силы на двоечку.

— А мне кажется, что с ней всё в полном порядке, — сказала я, целуя его грудь.

Он рассмеялся.

— Это только потому, что раньше она находилась на минус тридцатом уровне.

Увидев в его глазах тот же счастливый взгляд, что и ранее, я невольно широко улыбнулась. Легонько дёрнув его за волосы, я без раздумий поцеловала его, и довольно скоро мы оба с головой ушли в поцелуй. Его пальцы впились в мою спину, и он уже начал укладывать меня под себя.

В этот раз я ощутила его колебание, сомнение, может мы могли бы просто…

Громкий стук заставил нас обоих подпрыгнуть.

На мгновение мы уставились друг на друга. Я буквально ощущала вопрос, повисший в его свете, но мы оба уже знали ответ. Он всё ещё гладил моё лицо рукой, когда стук раздался снова.

В этот раз это был суровый стук. Настойчивый.

У меня было всего две стоящие версии, кому мог принадлежать кулак. На самом деле, только один стал бы колотить в дверь Ревика, прекрасно понимая, чем мы занимаемся.

— Да, — сказала я Ревику, отвечая на вопрос, который ни один из нас не озвучивал вслух. Вздохнув, я опустила голову обратно на покрывало. — Думаю, нам придётся.

Стук раздался в третий раз.

— Минутку! — прорычал Ревик. Свесив руку с кровати, он схватил ботинок и швырнул его в дверь, в которую всё ещё громко стучали.

Я невольно расхохоталась.

Он улыбнулся мне, но его глаза тоже немного посуровели.

— Ты же сказала, что придётся ответить, — укоризненно сказал он, потеревшись своей щекой о мою. — Ну так одевайся, жена. Готовься, что следующие несколько часов тебя будут донимать.

Прежде чем я успела ответить, он скатился с меня.

Он встал посреди комнаты, оглядываясь по сторонам и слегка хмурясь. Несколько секунд я наблюдала за ним, а потом он обернулся и опять поддел меня своим светом.

— Давай, — буркнул он. — Вставай. Я ни за что не стану делать это один, — всё ещё хмурясь, он поднял мой халат и другой рукой показал на дверь. — Тебе надо идти. Прими душ в своей комнате, иначе мы никогда отсюда не выберемся.

Полежав ещё секунду или две, я смирилась, вздохнула и села.

Слезая с матраса, я провела пальцами по волосам, чтобы убрать их с лица, затем взяла халат с его протянутой руки.

Глава 20 Другие жизни

Я сидела за длинным столом для совещаний, устроившись в кресле из искусственной кожи с высокой спинкой. Я согнула одну ногу под себя, а другую перекинула через колено в позе полу-лотоса.

Мне всегда было неудобно в обычных офисных креслах.

Джон шутил, что это часть моей аллергии на настоящую работу, и по правде говоря, это не вызывало у моих начальников тёплые чувства ко мне в те разы, что я устраивалась работать в офис.

Полагаю, загнуться крендельком вместо нормальной позы — это тоже отчасти техника сосредоточения, поскольку обычно такие работы казались мне смертельно скучными. В данный момент я пыталась учесть все голоса, боровшиеся за внимание на другом конце стола.

Подумав об этом, я покосилась на Ревика, который нарочно уселся напротив меня, а не рядом. Встретившись со мной взглядом, он приподнял бровь. Мы не обсуждали, кто и по какой системе будет руководить такими встречами. Более того, мы вообще ещё не проработали эту систему совместного лидерства, поскольку мы только что приняли её за закрытыми дверьми.

Я всё ещё обдумывала это, глядя на него, и осознала, что мы оба ждали, когда другой заговорит.

Нам определённо нужно разработать систему получше.

Я ещё не припёрла его к стенке по поводу того утверждения, что «Мост за главную» — я небезосновательно полагала, что он всё ещё в это верил, если можно судить по его поведению.

В данный момент я также не могла надолго отвести от него взгляд.

Он побрился, принял душ и опять стал похож на самого себя в тёмных брюках и рубашке с длинными рукавами и воротником, однако я невольно заметила, что «что-то» оставалось другим в его свете. Отчасти мне хотелось продолжать смотреть и поиграть с этим, но мы оба не могли позволить себе это в данный момент.

Спустя ещё несколько минут перебранки между основными игроками я заговорила, подняв руки, чтобы остановить очередной разгоравшийся спор.

— Эй! — прикрикнула я.

Я заговорила достаточно громко, чтобы в мою сторону повернулись головы.

Я продолжала держать ладонь поднятой, посмотрела в глаза Балидору и Врегу, а затем мой взгляд пробежался по Джону, Вэшу, Порэшу и Холо, которые сидели с той же стороны. В любом случае, я дольше плавала среди этих вод и личностей, чем Ревик (за исключением Врега и других экс-Повстанцев), так что, может, логично, что мне их и разнимать.

И всё же я делала это не так уверенно, потому что Ревик присутствовал в комнате.

— Слушайте, — я опустила руку, когда они замолкли. — Мы так ни к чему не придём. Вы все заглушаете аргументы друг друга.

Вэш усмехнулся, заставив меня тоже улыбнуться.

Присутствие его здесь, пусть даже он всего лишь наблюдал за всеми с весёлой улыбкой на лице, заставило всё во мне расслабиться.

— Ладно, — сказала я. — Мне нужно, чтобы вы все сделали шаг назад. Перечислили факты, которые мы действительно знаем, перед тем как опять проваливаться в кроличью нору излюбленных теорий, — увидев, как Балидор стиснул зубы, я пожала плечом в манере видящих. — Что мы на самом деле знаем? Мы можем начать с этого?

Когда они тупо посмотрели на меня, я вздохнула.

Покосившись на улыбку, по-прежнему игравшую на лице Вэша, я сама ответила на свой вопрос.

— Ладно, смотрите, — сказала я. — Чандрэ исчезла. Мы это знаем. Она пропала после того, как уехала на встречу с Тенью в Южной Америке. Мы знаем, что она думала, что Тень наверняка как-то причастен к вирусу в Сан-Франциско… и что он нанял Варлана, чтобы уничтожить этот вирус по неясным нам причинам.

Поколебавшись, я вновь взглянула на Джона.

Джон улыбался с облегчением в глазах. Спустя секунду я осознала — он улыбается, потому что я вмешалась. Судя по выражению лица Джона, конфликт между Балидором и Врегом ухудшился во время нашего с Ревиком небольшого отпуска.

— Теперь мы знаем, что Касс тоже пропала, — моё горло ненадолго сдавило. — И Багуэн. У нас есть три списка имён, которые мы с Ревиком заполучили из банка… и книга, которую никто, похоже, не может перевести. У нас есть смертоносный вирус в Сан-Франциско, теперь уже изолированный город и региональный карантин СКАРБа и Федерального агентства по чрезвычайным обстоятельствам, и несколько имён из списка находятся по ту сторону стены. За головы нескольких из нас СКАРБ назначил награду, и это не считая наград за наши головы от Лао Ху, Повстанцев и, возможно, как минимум одной неизвестной фракции, учитывая странное поведение парня, которого мы поймали последним. Я что-то пропустила? Что-то из крупного, имею в виду?

Балидор откинулся на спинку своего кожаного кресла, скрестив руки на груди.

Когда я посмотрела на Вэша, он переводил взгляд между Врегом, Балидором и Джоном, и в его тёмных глазах всё ещё играло лёгкое веселье. В воцарившуюся паузу он тихонько хихикнул, словно увидел в их свете что-то забавное, чего никто больше не видел.

Подавив усмешку, я положила ладони на стол.

Затем Вэш посмотрел на меня.

— Ещё есть проблема того, что Повстанцы вербуют видящих, Высокочтимый Друг, — радостно заявил он и подмигнул Врегу, который нахмурился. — …И те, кто хотят присоединиться к нам, а не к Салинсу, нуждаются в передислокации, — он показал плавный жест одной рукой. — Тарси работает с теми беженцами, которые также предпочитают присоединиться к нам. У неё теперь есть своя команда, довольно хорошо разбросанная по Западной Азии. Она постепенно расширяется на другие регионы, связывается со многими группами, которые Салинс тоже пытается завербовать.

Я кивнула.

— Хорошо. Итак, мы можем выбрать одну из этих тем? Самую срочную? Потому что я не могу говорить обо всём этом одновременно.

— Вирус, Высокочтимый Мост, — предложил Локи. — Это кажется самой острой из наших проблем.

Я кивнула, целиком и полностью с ним соглашаясь, но радуясь, что именно он об этом сказал. Мне меньше всего нужно было, чтобы Врег и/или Балидор стали со мной спорить, потому что решили, будто я необъективно отношусь к событиям в Сан-Франциско.

Потому что я не могла относиться к ним объективно, конечно, но это не означало, что это не самое срочное из наших дел.

— Ладно, — произнесла я, выдыхая. — Начнём с этого. Мы знаем, что город и несколько зон к югу находятся под карантином. У нас там нет активных агентов, насколько нам известно. То есть, на самом деле мы не знаем, что происходит за этими стенами, — я помедлила, посмотрев на всех них, кроме Ревика. — Итак? Какие сценарии? Есть мысли, как к этому подступиться?

Я увидела, как Врег нахмурился, а Джон наградил его тяжёлым взглядом.

— Пока что нет, Высокочтимый Мост, — ответил Врег.

Я кивнула и прикусила губу, сдерживаясь, чтобы не просканировать Джона.

— Ладно, — сказала я. — Мы можем поговорить о причинах всего этого? Почему сейчас. Почему именно там. Почему посреди всего этого пропадают наши люди.

Я бегло покосилась на Ревика, заметив его кивок. Он понимал, к чему я веду. Он хотел следовать тем же курсом.

Я невольно подумала, что это хорошо.

— Ладно, — я сделала очередной вдох. — Мы знаем, что этот Тень пытается всё запутать. Между прочим, — добавила я, взглянув на Врега. — Я думаю, что Балидор наверняка прав. Я думаю, что, судя по словам Чандрэ, этот Тень, скорее всего, нанял Варлана для разрушения этой штуки, потому что у него уже имелись свои запасы вируса. Он наверняка сделал это, чтобы исключить возможность разработки антидота.

Прежде чем Врег успел ответить, я повысила голос и подняла руку.

— Я также думаю, — добавила я, наградив Балидора таким же предостерегающим взглядом. — Брат Врег тоже прав. На кого бы ни работал Варлан, он также использует это как диверсию… чтобы ещё сильнее разобщить фракции видящих, создать хаос в наших рядах, помешать нашим попыткам восстановить союзы. Убивающий людей вирус никак не может не посеять разлад в сообществе видящих. Если этот Тень действительно так умён и обладает такими хорошими связями, как утверждает Варлан, он должен был это понимать. Как минимум он получит прибыль от этой диверсии, сумеет использовать её себе на руку.

Выдохнув, я посмотрел на Вэша.

— …Очевидно, что этот парень ведёт несколько игр разом, так что бессмысленно ссориться о том, что из этого намеренно, и что для него важнее всего. Мы должны выяснить, что важнее всего для наших целей, а это необязательно самое важное для него. Я знаю, что вы, разведчики, любите подвергать друг друга психоанализу, но у нас откровенно нет времени разгадывать этого парня перед тем, как действовать. Пока что давайте предположим, что он замышляет что-то недоброе, и будем работать отсюда.

Я наблюдала, как Врег хмуро посмотрел на Балидора, а лидер Адипана сделал нетерпеливый, но согласный жест одной рукой.

— Здесь никто с этим не спорит, Элисон, — мрачно сказал Балидор. — Вопрос не в том, кто прав, а в том, какая из этих проблем важнее. И самая насущная проблема — это как замедлить или остановить распространение болезни. Желательно до того, как она унесёт непоправимо большой кусок человеческого населения Северной Америки.

Врег фыркнул, но ничего не сказал.

— Я тоже нахожу это интересным, — произнёс Вэш в воцарившейся тишине. — Выбор времени.

Все остановились и уставились на пожилого видящего — возможно, потому что он так редко говорил на стратегических сессиях, а тут дважды вмешался.

Он встретился со мной взглядом и заулыбался ещё шире.

— Можно даже сказать, что выбранное время — это самый хитрый аспект из всего, — добавил он. — Такое ощущение, будто несколько заранее спланированных элементов сошлись в подозрительно критичном стечении обстоятельств. И это стечение обстоятельств могло быть нарочно спланировано.

— Ты хочешь сказать, что этот Тень спланировал всё? — в голосе Врега звучало лёгкое пренебрежение. — Разве мы ещё не знали этого, старик?

— Я это и говорю, да, — Вэш тепло улыбнулся Врегу, как будто не замечая грубости Врега, особенно к статусу Вэша как старейшины. — Однако я говорю, что это может оказаться более масштабным, чем ты думаешь, брат Врег. Я считаю возможным, что этот индивид распланировал множество событий на протяжении многих лет. Я определённо начинаю подозревать, что он прямо причастен к обнаружению и пробуждению нашего брата, Сайримна, включая отдельную стратегию по использованию нашего дорогого Моста как средство для этой цели… а также как оружие против него.

Показав уважительный жест в сторону нас с Ревиком, он добавил:

— Если вы заметили, то после нахождения и пробуждения нашего Моста несколько событий произошло в очень удобное для них время. Слишком много, чтобы я считал это простым совпадением.

— То есть, ты думаешь, что этот Тень действовал и до сих пор? — спросила я. — До того, как я пробудилась? Когда Галейт всё ещё управлял Пирамидой?

— Определённо, — Вэш кивнул. — Я уже некоторое время думал, что кто-то очень осторожно планирует и направляет эти силы в то русло, куда ему хочется повернуть историю, — он взглянул на Ревика. — Твоя тётя тоже так считает.

Тут заговорил Локи, удивив всех — хотя бы потому, что он тоже редко говорил.

— Я так понимаю, что по твоему мнению, этим управляет не дружелюбная рука, дядя? — уважительно обратился он к Вэшу, используя традиционное, но довольно неформальное обращение. — …Этот творец истории, о котором ты говоришь? Ты не считаешь, что он для нас друг?

— Не считаю, — Вэш посмотрел в глаза выходца с Ближнего Востока. — Я думаю, что эта личность едва ли лелеет в душе лучшие интересы какой-либо расы.

Я покосилась на Джона и Врега, затем перевела взгляд на Вэша.

— Учитывая это, — произнесла я. — Мы считаем, что исчезновения Чандрэ и Касс связаны? Должна сказать, немного странно, что всё это происходит разом. Серьёзно, если этот парень хотел сбить нас с толка, он проделал отличную работу. Разве не логично, что он мог спланировать совпадение этих исчезновений? Чтобы разделить наши команды, как и предполагает Врег? — я обвела взглядом собравшихся за столом. — Может, чтобы заставить нас спорить о приоритетах?

Воцарилось недолгое молчание, когда все смотрели друг на друга, не совсем с виноватыми лицами, но может быть, с каким-то новым пониманием.

— …Или же Касс может быть просто изолирована в карантине, — произнёс Джон нейтральным тоном. Он бросил на Врега ровный взгляд, но я заметила там проблеск укора. — Мы не посылали туда никого, так что мы понятия не имеем, кто находится за той линией.

Однако Вэш кивал в ответ на мои слова, и его тёмные глаза смотрели серьёзно.

— Я согласен с этим, Элисон, — сказал он. — Думаю, будет мудро придерживаться этого направления и считать, что у событий имеется больше оснований. Куда менее опасно хотя бы рассмотреть такую возможность, нежели игнорировать потенциальные последствия.

Я кивнула, поколебавшись, затем взглянула на Ревика.

Он уже смотрел на меня.

— Джон тоже прав, — сказал Ревик. — Нам нужно послать кого-нибудь. В Сан-Франциско. Не только чтобы найти Касс, но и чтобы заполучить разведданные. И по возможности вытащить тех, чьи имена есть в том списке. Нам нужны глаза за той стеной. Думаю, риск того стоит.

Я кивнула, стараясь не показывать своего облегчения.

— Согласна.

— Наконец-то… — услышала я бурчание Джона.

Врег наградил его мрачным взглядом, но по глазам экс-Повстанца я видела, что он соглашается с нашими доводами.

— И куда же их потом доставить? — скептически поинтересовался Балидор.

— Сюда, — тут же сказала я, поворачиваясь. — Куда ещё?

Балидор вздохнул, мягко щёлкнув языком, и провёл ладонью по своим каштановым волосам. Со времени нашей последней встречи он подстригся.

— Это превращается в полноценный лагерь беженцев, Элисон, — сказал он, опять скрестив руки на груди. — У нас заканчиваются места. К нам всё ещё прибывают разведчики от Повстанцев и беженцы из Азии. У нас тут беженцы из лагерей Южной Америки, которые приехали сюда в поисках Меча, — бегло взглянув на Ревика, он посмотрел обратно на меня. — На этой неделе мы также поймали ещё двух охотников Лао Ху, пока ты и твой муж пребывали в ungrat. Они пытались попасть на верхние этажи, и им это почти удалось. Они становятся наглее, Элисон.

Поморщившись, я на мгновение задалась вопросом, знала ли я тех, кого они послали. Почувствовав вопросительный тычок от Ревика, я вытолкнула мысль из головы и сосредоточилась обратно на Балидоре.

— Они живы? — спросила я.

Балидор одной рукой показал отрицательный жест.

— Вы добились каких-то результатов в переговорах с Вой Пай? — спросила я.

Он покачал головой, прищёлкнув языком. В этот раз в его голосе звучало больше раздражения.

— Она по-прежнему отказывается говорить с кем-либо, кроме тебя, — когда я начала отвечать, он поднял ладонь. — …Ответ «нет», Высокочтимый Мост. Ты не можешь с ней поговорить. Исключено. Только не тогда, когда ты всё ещё связана с её группой. Это всё ещё присутствует в твоём свете… я вижу это прямо сейчас, пока мы говорим. Она это тоже знает. Она лишь ищет лазейку для разведки, и я не могу допустить, чтобы ты ей это предоставила.

Наградив меня очередным суровым взглядом, он добавил более примирительным тоном:

— Тот факт, что ты имеешь эту связь после того непродолжительного членства в Лао Ху, уже сам по себе представляет риск. Конечно, именно поэтому она изначально включила это в условия договора. Тут она воспользовалась тобой, Элли. Меня всё ещё злит, что она потребовала такого от Моста, будто ты была обычной служанкой, которую можно таким образом связать с её группой.

Избегая взгляда Ревика, я кивнула, откинувшись на спинку своего стула.

— Что, если с ней поговорит Ревик? — спросила я наконец.

Я почувствовала, как Ревик напротив меня опешил, но Балидор лишь выглядел раздражённым.

— С какой целью, Высокочтимый Мост?

Я наклонила ладонь — этот жест видящие использовали, чтобы подчеркнуть что-то.

— Она его боится, — прямо сказала я. — Пожалуй, он единственный видящий из ныне живущих, кого она боится, если не считать этого её загадочного работодателя. Может, он сумеет дать ей основание бояться нас ещё сильнее. Это должно быть не так уж сложно. Едва ли она не знает, как он относится к её прошлогодним поступкам, и в отношении его людей, и в отношении меня. А ведь он сумел вытащить её в качестве заложницы из её же Города.

Джон улыбнулся, покосившись на Ревика, который лишь пожал плечами.

— Я в этом сомневаюсь, Высокочтимый Мост, — сказал Джакс, покосившись на Ревика перед тем, как добавить. — …При всем уважении, босс. Если мужчина, на которого она работает — это тот же Тень, у которого сестра Чандрэ находится в заложниках в Аргентине, то Вой Пай, похоже, боится его намного сильнее, чем нас. Как минимум, она очень ценит этот союз.

Я кивнула, чувствуя, что сжимаю челюсти — хотя бы потому, что соглашалась с ним.

Врег фыркнул.

— А я всё равно ставлю на босса, — пробормотал он.

Я улыбнулась, взглянув на Ревика. На его губах заиграла ответная улыбка, но в его глазах я видела суровое выражение и знала, что Врег не шутит.

— Так что насчёт Южной Америки? — спросила я после небольшой паузы, посмотрев на всех них. — Мы отправляемся туда? Самолично, имею в виду?

Ревик, сидевший подругую сторону стола, мягко щёлкнул языком. Когда я взглянула на него, он качал головой, а его глаза показывали, что он как минимум частично находится в Барьере.

— Я бы не рекомендовал, Высокочтимый Мост, — сказал он, посмотрев на меня. — Мне не нравится отправляться в такое место вслепую.

Я кивнула. Я практически ожидала этого, и не только от него.

— Так как нам получить информацию? — спросила я.

Ревик взглянул на меня, затем на Врега, пальцами играя со стаканом воды, стоявшим перед ним. После небольшой паузы он пожал плечами, всё ещё играя со стаканом.

— Мне нужно проконсультироваться с остальными на этот счёт, — сказал он. — Но думаю, сначала мы можем попытаться отследить Чандрэ. Использовать нашу ниточку к ней, чтобы взломать их конструкцию.

— Такое можно провернуть? — я перевела взгляд с него на Врега и Балидора.

Все трое выглядели сомневающимися.

— Возможно, — произнёс Ревик, слегка улыбаясь. — Думаю, нам стоит начать с этого, Высокочтимый Мост. Но это не значит, будто я думаю, что мы одержим успех.

Когда он опять использовал мой титул, я вздрогнула, и его улыбка сделалась чуть шире.

— …Если не сможем, мы рассмотрим вопрос создания команды извлечения, — в его глазах проступило предостережение. — Но если дойдёт до этого, нам нужно чётко решить, что мы хотим там сделать. Они непременно будут ждать нас. И если они работают с Лао Ху, в их распоряжении будет много разведчиков… и даже больше, если Салинс тоже заключил с ними союз. Мы должны предполагать, что они превосходят нас по численности в четыре раза. Такие команды могут охватить большие территории — не только в Барьере, но и в реальности. Высока вероятность, что они пытаются использовать Чан, чтобы выманить нас из укрытия, раз им пока не удаётся добраться до нас здесь.

— Они же не думают, что сумеют одолеть тебя, — скептически протянула я.

Он один раз качнул головой.

— Ты говоришь о крупной военной операции, Элли. Я бы предпочёл, чтобы наш план А не сводился к этому. Слишком много рисков, даже с несколькими телекинетиками. И они знают обо мне. Они бы уже подготовились к моему появлению, — он помедлил, посмотрев мне в глаза. — Как бы мы это ни сделали, это значит много погибших видящих, Элли. Сотни, может, тысячи. Если этот парень достаточно умён, чтобы провернуть то, о чем говорит Вэш, он будет готов иметь дело со мной. Он будет брать численностью. Конструкциями, в которых я не могу работать…

Его глаза слегка ожесточились.

— Помни, меня хорошо прикрывали щитами, даже в те дни. Дренги. Менлим. Обычно это была как минимум дюжина видящих вдобавок к тем двум, которые ходили бок о бок со мной на каждой военной кампании после той первой. И количество разведчиков с военной выучкой в те дни было значительно меньше, — он поколебался, позволив своему взгляду сделаться более многозначительным. — Элли, ты уже знаешь, что это возможно… отрезать меня от этой способности.

Осознав, на что он ссылается, я почувствовала, как краснею.

Я отвела взгляд и кивнула.

— Есть ещё одна новость, — заговорил Балидор по другую сторону стола, выпрямившись в своём кресле. Он взглянул на Врега, который наградил его тяжёлым взглядом.

Какой бы ни была эта новость, Балидор явно не посчитал нужным поделиться ей с экс-Повстанцем.

— Два дня назад с нами связалась одна особа, — сказал Балидор, игнорируя гневный взгляд обсидиановых глаз Врега. — Эта особа явилась прямиком к нам и запросила аудиенцию с Мечом. Более того, она отказывалась уходить, пока ей не дали согласие, и не соглашалась говорить ни с кем другим, даже с Мостом, — он взглянул на меня. — Мы держим её взаперти внизу. В ошейнике. Пускать её сюда без ошейника исключалось, и она согласилась на наши условия.

Лицо Врега сделалось тёмно-сливового цвета.

— И кто это? — спросил Ревик, нахмурившись.

Балидор взглянул на него, затем на меня.

— Рейвен Элан.

Скрестив руки на груди, я фыркнула.

— Всё веселее и веселее, — пробормотала я.

Ревик нахмурился ещё сильнее.

— Чего, блядь, она хочет?

Балидор пожал одним плечом, всё ещё избегая пристального взгляда Врега.

— Я точно не знаю, — он избегал моего взгляда, и что-то в том, как он сказал это, навело меня на мысль, а не врёт ли он. Он бегло покосился на меня и тут же добавил: — Она утверждает, что это важно, Ненз. Она также заявила, что это связано с «нашими друзьями в Аргентине». Она знала об исчезновении Чандрэ.

Я уставилась на него.

— Откуда она могла знать о Чандрэ? — подумав, я сама ответила на свой вопрос. — Вой Пай.

Балидор пожал плечами, помедлив и заметив на себе тяжёлый взгляд Врега.

— Я действительно не знаю. Но она сказала, что время на исходе, и она хотела бы поделиться этой информацией с Мечом.

Увидев, что глаза Врега посуровели ещё сильнее, Балидор заговорил отрывисто.

— Само собой, я ничего ей не говорил с нашей стороны, — добавил он, положив руки на стол. — Мы прекрасно знаем об её связях с Вой Пай и Лао Ху… а также об её истории с Терианом и Галейтом. Маловероятно, что это не окажется каким-нибудь фокусом, — поколебавшись, он опять пожал плечами, всё так же избегая моего взгляда. — Однако она согласилась на множество очень подробных сканирований. Она позволила нам заточить её под стражу, надеть ошейник. Она согласилась оставаться в отеле в качестве нашей пленницы, пока не появится возможность личной встречи с Мечом. Она особенно настаивает на необходимости личной аудиенции.

— Именно поэтому мы не должны давать ей это, — пробормотала я.

Мельком взглянув на Врега, я увидела, что он согласен.

Что-то в выражении его лица говорило мне, что он тоже уже сталкивался с Рейвен.

Балидор сделал небрежный жест рукой.

— Возможно, — дипломатично сказал он. — Однако она утверждает, что у Меча имеется сильная личная заинтересованность в том, чтобы услышать её новости. Что если мы ей откажем, то он потом не поблагодарит нас, поскольку правда всё равно как-нибудь «всплывёт», как она выразилась.

Увидев, что я уставилась на него, он сделал очередной примирительный жест.

— …Так она утверждает.

— Правда о чём? — спросила я.

Балидор опять уклончиво пожал плечом.

Почувствовав, что мои пальцы слегка сжались на столе, я оттеснила свои эмоции, раздражаясь, что Рейвен, учитывая всё, по-прежнему имеет надо мной власть.

— Ладно, — сказала я. — Мы не можем настоять, чтобы она передала своё сообщение кому-то в Адипане? Зачем потакать этому драматизму в виде личной встречи с Ревиком?

— Она утверждает, что будет говорить только так, — Балидор остановил на мне ровный взгляд. — Она утверждает, что Меч не поверит ей, если она не сможет преподнести ему информацию в таком контексте, где он сам сумеет определить, что она говорит лишь абсолютную и неоспоримую правду. Она утверждает, что иначе он отринет эту информацию. Она также утверждает, что Меч непременно должен принять эту правду. Она утверждает, что это вопрос жизни и смерти… вопрос, значимый для всего нашего вида.

Я взглянула на Ревика.

Он прищурился, глядя на лидера Адипана так, будто сканировал его.

Я знала, высока вероятность, что так и есть. Я также знала, что вполне вероятно, что ему это не удастся, учитывая обычные защиты 'Дори в духе ядерного бункера.

— Значит, лицом к лицу, — сказала я, не скрывая своего раздражения.

Балидор показал более официальный жест подтверждения.

— Да.

— Что ты думаешь, 'Дори? — выразительно поинтересовалась я. Если уж на то пошло, это могло помочь Ревику в его сканировании. — Ты думаешь, что она говорит правду?

Балидор поколебался, но лишь на мгновение.

— Думаю, она верит, что у неё есть информация для Меча, да, — осторожно сказал он. — Правдива эта информация или нет, я понятия не имею.

Расчётливая нейтральность его слов заставила меня вновь уставиться на него.

Он определённо что-то знал — как минимум, что-то подозревал. Увидев предостережение в его глазах, я отвернулась. Это предупреждение содержало в себе обещание информации, но я понятия не имела, что это будет.

Я взглянула на Ревика. На что бы ни ссылался 'Дори, судя по выражению Ревика, он тоже не имел ни малейшего понятия.

Я кивнула Балидору, стиснув зубы.

— Организуй это, — я наградила его тяжёлым взглядом. — Ни одну меру предосторожности не считаем излишней паранойей, ладно? Я не хочу, чтобы она сумела даже плюнуть на него, — я взглянула на Врега. — Я хочу, чтобы ты там тоже присутствовал. И держал ботинок на её горле, если придётся.

Балидор слегка закатил глаза, но Врег улыбнулся.

— Конечно, Высокочтимый Мост, — сказал лидер Повстанцев, склонив голову.

Осознав, что это собрание, скорее всего, уже исчерпало себя — по крайней мере, пока мы все находимся в одной комнате — я встала на ноги.

— И я хочу увидеть эти списки, — добавила я, не обращаясь ни к кому в особенности. Я взглянула на Ревика, затем посмотрела обратно на Балидора. — …Все три.

— Конечно, Высокочтимый Мост, — пробормотал Балидор, склонив голову.

Что-то в том, как он взглянул на Вэша и приподнял бровь, заставило меня задаться вопросом, не врёт ли он и на этот счёт.

Но все начали вставать, включая его. Все, кроме Вэша и Джона, которые что-то обсуждали за другим концом стола. Учитывая обилие экс-Повстанцев и Адипана в комнате, я решила повременить и не отводить Балидора в сторонку, пока это не станет менее очевидным.

Ну, хотя бы когда Врега не будет рядом.

Я наклонилась через стол, чтобы взять графин с водой, и в итоге встретилась с Ревиком примерно на середине, когда он наклонился ко мне. Как только я оказалась достаточно близко, он поймал моё запястье, и я подняла взгляд, вздрогнув.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он, и в его взгляде читался какой-то подтекст.

Я понизила голос.

— Мы можем сделать это внизу? Нам обоим надо поесть. И мне надо переговорить с Вэшем, пока он не отправился обратно в медитацию или…

— Это важно, Элли. У меня есть идея, которую я хотел бы обсудить с тобой. По поводу Южной Америки.

Я встретилась с ним взглядом и пристальнее всмотрелась в его глаза.

— Сейчас?

— Да. Как только они уйдут, — он поколебался. — Я хочу, чтобы мы пришли к соглашению. Прежде, чем выносить это на суд остальных. Это касается тамошних работных лагерей.

Не подумав, я прикоснулась к его лицу. На мгновение, учитывая, как он смотрел на меня, стало сложно вернуться мыслями к остальным присутствующим в комнате.

Однако я сделала это и опять кивнула.

Я собиралась ответить ему на словах, когда мой взгляд привлекло новое лицо, появившееся в комнате. При обычных обстоятельствах я могла и не заметить, учитывая всё движение вокруг нас, но что-то в энергии его появления дёрнуло мой свет.

Не совсем в знак предостережения… но вот почему-то.

Я наблюдала, как видящий протискивался мимо других, потому что все выходили. Некоторые из них хлопали его по плечу, подшучивали над его опозданием.

Балидор уже ушёл. Он выскользнул, пока я отвлеклась на Ревика — наверное, чтобы я не загнала его в угол. Врег говорил по гарнитуре у двери, наверное, пытаясь узнать, где они разместили Рейвен.

Так что когда у двери появился взволнованный Дорже, с бледным лицом на фоне тёмной кожаной куртки, думаю, только я по-настоящему посмотрела на него.

Помню, я поразилась тому, как он выглядел.

Наверное, я никогда прежде не видела его таким. Обычно он был таким спокойным.

В этот раз он тяжело дышал, его кожа была одновременно слишком бледной и слишком раскрасневшейся на разных участках его лица и шеи. Его глаза ярко блестели под потолочным освещением, раскрытые шире обычного и нетипично помутившиеся. Он выглядел лишённым света, будто что-то в Барьере крепко ударило по нему. Я собиралась заговорить, спросить, что случилось, когда…

Джон заметил его.

Как только его взгляд нашёл лицо Дорже, он, должно быть, увидел то же, что и я.

До этого он наклонялся к Вэшу, но теперь выпрямился.

— Дорж, — в голосе Джона звучало нечто среднее между беспокойством, смятением и раздражением. — Ты где был, приятель? Собрание закончилось, — он посмотрел на свои старомодные наручные часы и нахмурился. — Мы даже начали попозже из-за Элли и Ревика. Я пытался связаться с тобой… много раз. Ты отключил гарнитуру?

Дорже просто стоял там, дыша слишком тяжело и слишком часто. Вопреки его запыхавшемуся дыханию, я не могла сказать, то ли он утомился, то ли пребывал в каком-то шоке.

— Дорж? — спросила я. — Что случилось?

Он взглянул на меня, но как будто не видел.

Голос Джона привлёк его взгляд к другой части комнаты.

— Куда ты делся? — в эмоциях Джона преобладало беспокойство. — Я знаю, что ты не забыл. Это ты напомнил мне быть здесь в час.

Дорже просто смотрел на него, с трудом дыша.

Я почувствовала, как застыл Ревик, но я уже отреагировала на что-то, будоражившее мою внутреннюю систему тревоги. Беспокойные звоночки срабатывали по всему моему свету. Я схватила Ревика за руку, как будто желая защитить, когда он начал отодвигаться от меня. Всё развивалось слишком медленно и слишком быстро, искажая хронологию от момента, когда я увидела тибетского видящего, и до момента, когда я поняла, что что-то не так.

Прежде чем я успела облечь в слова эту тревогу своего света, Дорже уже держал пистолет.

— Прости, кузен, — сказал он Джону.

Он задохнулся этими словами. Я видела слезы в его глазах, слышала омертвевшее горе в его голосе. Тревога в моём свете завыла настоящей сиреной.

Я ощутила реакцию Ревика, яркий импульс света из его aleimi, скользнувший к структурам над его головой…

Ни один из нас не оказался достаточно быстрым.

Прицелившись, Дорже быстрой чередой выпустил четыре органически модифицированные «умные» пули девятимиллиметрового калибра.

Две последние свернули с курса, врезавшись в стену и взорвавшись — столкнувшись с жёстким импульсом света Ревика, который ощущался почти материальным.

Я инстинктивно пригнулась, а пальцы Ревика стиснули мою руку.

Меньше чем через секунду после первого выстрела он схватил меня и потащил к себе через стол. Я помогла ему, метнувшись в его сторону и ища на нём кровь сразу же, как только я осознала, что меня не ранили.

Однако Дорже не смотрел на нас, и внезапно мои глаза нашли настоящую мишень, когда Джон издал вопль, полный ужаса.

— Пресвятые боги! — его голос сделался хриплым, в нём звучал ужас, паника, надломленное горе. — Вэш! Боги… сделайте что-нибудь! Кто-нибудь, сделайте же что-то! Вэш!

Он ринулся к пожилому видящему. Он схватил Вэша за плечи, уставился на него, словно не зная, что делать.

Мой мозг на мгновение приказал Джону пригнуться, повалить Вэша под стол вместе с собой, убрать с траектории выстрела. Но по большей части я знала, что это уже ничего не даст.

То, что вот-вот должно случиться, уже случилось.

Мой взгляд нашёл Вэша.

Древнего сарка сбили с ног два первых выстрела.

Теперь его тело замерло в воздухе, почти в вертикальном положении от силы выстрелов… словно металл пригвоздил его, прорываясь через его грудь, раздирая его плоть. Пули взорвались спустя доли секунды после столкновения. Кровь запятнала его горло, возможно, от шрапнели, разлетевшейся внутри. Она стекала к маленьким дыркам, темневшим на одеянии песочного цвета, которое он носил с самой первой нашей встречи.

Я могла лишь смотреть. Пол ушёл из-под моих ног.

Ещё один завиток света выстрелил из Ревика, и Дорже рухнул на ковёр, как марионетка с оборванными ниточками. Ревик дёрнул меня за себя, оттеснил назад, подальше от стола и за пределы видимости от дверей конференц-зала.

Я позволила ему, но не могла отвести взгляда от Вэша.

Я смотрела, как меркнет свет в его тёмных глазах. Я видела это, но отказывалась верить — хотя на его губах оставалась лёгкая улыбка в сочетании с озадаченным выражением, когда последние следы его сущности покинули его тело, а затем и комнату.

Не думаю, что я осознавала, что кричу, пока Ревик не стиснул меня в объятиях и не окружил нас обоих толстым щитом. Его грудь тяжело вздымалась.

Я могла лишь стоять и смотреть на сломанную куклу, которая некогда была телом Вэша — единственной формой, в которой я когда-либо знала его. Он говорил мне, что были и другие — что мы знали друг друга в историях до этой, и что мы узнаем друг друга вновь — но сейчас это не имело для меня значения.

Я не была готова попрощаться с этим Вэшем.

Я не была готова к его смерти.

Я всё ещё кричала, наблюдая, как он испускает дух передо мной.

Глава 21 Погребальные ритуалы

Я находилась в комнате Джона.

Не уверена, как долго я здесь пробыла.

Я не могла без дополнительных усилий точно припомнить, что случилось между моментом, когда Дорже рухнул на ковёр, и настоящим временем. Даже тогда мой разум рикошетил.

Казалось, будто я бесконечно долго просидела с Джоном на диване в его с Дорже номере, окутывая моего брата как можно большим количеством света, делая для него всё, что в моих силах… а, надо признаться, могла я мало.

Дорже погиб.

Ревик этого не делал. Они сказали, что Дорже принял яд, как какой-то русский шпион в фильме про Холодную Войну. Медики потом сказали мне, что он уже умирал, когда Ревик его вырубил.

В любом случае, он больше не приходил в себя.

Не знаю, сколько вообще из этого Джон осознавал в данный момент.

Я сама слышала это вполуха, всё ещё пытаясь уложить у себя в голове случившееся с Вэшем и дыру, которую я ощущала после его смерти. Я пыталась изобразить какое-то деловое мышление, пока стояла и слышала отчёты медиков, разведчиков, военных тактиков Врега, но я слышала от силы каждое второе или третье слово.

В итоге я прилагала максимум усилий, чтобы оставаться в настоящем моменте, быть рядом с Джоном, насколько это возможно. Я не была рядом, когда умерла мама, или когда он проходил через ад в тех горах с Терианом. Я хотя бы могла быть рядом сейчас.

Из-за меня он и так потерял почти всех, кто был ему дорог.

Из-за меня он потерял всю свою жизнь. Он потерял возможность полноценно пользоваться рукой, любимую работу, всех своих друзей в Сан-Франциско. Он оставил позади многообещающую компанию-стартап, бойфренда, в которого начинал влюбляться. В отличие от меня, он неплохо оброс связями перед тем, как его сестру объявили видящей, а потом и супер-известной террористкой-тире-мифическим существом.

Так что да, меньшее, что я могла для него сделать — это быть сейчас рядом.

И всё же, должно быть, кто-то мне помог.

Я знаю это потому, что у меня в голове всё тоже размылось.

Я не уверена, как попала в комнату Джона. Я не знала, то ли я пришла сюда сама, то ли меня привёл Джон, Ревик… кто-то из других видящих.

Я помнила, что Балидор побыл здесь. Должно быть, он вернулся, потому что я помнила его в конференц-зале перед нашим с Джоном уходом. Он предложил позаботиться об обоих телах. Я помнила, что они группой обсуждали, почему Дорже мог сделать это, стояли с мрачными лицами и пытались решить, надо ли переправить тело Вэша в Памир или Сиртаун, где похоронен его сын, Йерин, и если да, то как.

Я слышала, как Локи говорил что-то о том, что семья Дорже пропала.

Обсуждались теории, например, что тот, кто заказал убийство, мог захватить семью Дорже — но всё это лишь спекуляции.

Я помню, что наблюдала, как Ревик обнимал Джона, гладил его по спине и крепко стискивал руками, ласково баюкал в объятиях. Я помню, как отошла, чтобы дать им уединение, и гадала, не стоит ли мне уйти, когда Джон начал плакать. Сначала беззвучно, словно он задыхался, сотрясаясь от душераздирающих рыданий, на которые даже смотреть было сложно.

Ревик держал его в коконе тепла, света и любви, а я могла лишь стоять там и тупо смотреть, испытывая к нему такую благодарность, что не могла выразить словами.

Со мной Джон тоже плакал.

Он подождал, пока мы не вернулись в его комнату, на этот самый диван. Когда он плакал со мной, в этом было что-то более юное, более уязвимое. Может, потому что мы вместе прошли через это после смерти папы, хотя это было как будто миллион лет назад, вообще в другой жизни.

Может, просто потому, что я знала его, когда он по-настоящему был ребёнком.

Не знаю, как долго мы просидели там в тумане наших эмоций. Не помню, чтобы делала что-то, только сидела, гладила его по спине через рубашку, а он свернулся калачиком и положил голову мне на колени. Я знала, что мы опять остались одни, и Ревик ушёл.

В остальном всё вокруг нас как будто попросту остановилось.

Я попыталась подумать о самом Дорже, который тоже был моим другом. Я не могла связать того, кто держал пистолет, со знакомым мне парнем. Я не могла всё это осмыслить, так что это не помогло мне поверить в случившееся.

Я гадала, как там Ревик.

Вэш был для него как отец — пожалуй, самое близкое к отцу с тех пор, как его настоящего отца убили. Он знал пожилого видящего почти сто лет своей жизни.

Однако когда я попыталась узнать, как у него дела, он лишь ласково оттолкнул меня. Он сказал мне, что несколько дней они будут проводить погребальные ритуалы, и он будет принимать в них участие.

Он сказал, что ритуалы обычно помогали умершему пересечь Барьер и уйти в места за его пределами; в случае с Вэшем, поскольку он был таким высшим мастером, он в этом не нуждался. Ритуалы по Вэшу будут проводиться для живых — как средство оплакивания и принятия того, что Вэш хотел передать живущим.

Ревик сказал, что он придёт за нами и отведёт на часть этих ритуалов, если это покажется уместным, но пока что мне нужно сосредоточиться на Джоне, ибо Джон больше нуждался во мне.

Так я и сделала.

Не знаю, как долго я этим занималась, но за окнами комнаты Джона стемнело… затем снова рассвело.

Я ощущала частицы первого этапа ритуалов, возможно, через Ревика.

На нас лился Барьерный свет, и Джон спал.

Я помню, что тоже спала — или, по крайней мере, проснулась через несколько часов. Мне снился Вэш, золотистые океаны и красно-золотые облака. Я видела вспышки того мира, и не все они были хорошими, но я помнила, как тоже сидела там, как будто часами говорила с пожилым видящим, хотя не помнила, что мы обсуждали.

Я помнила белый меч, умирающее солнце.

Я помнила, как он говорил мне, что есть и другие миры.

Снова стемнело, затем рассвело, и время как будто размылось, и было ещё больше ритуалов. Ещё больше света лилось на нас каскадами, ещё больше образов этого мира и следующего.

Я чувствовала Вэша — и позднее Дорже.

Я так часто слышала в голове церемониальное пение, что не могла понять, то ли оно доносилось из Барьера, то ли извне. Я не могла понять, то ли оно поступало через разум Ревика, то ли через мой разум, то ли даже через Вэша. Джон проспал большую часть самих ритуалов, но временами на нём было столько света, что я гадала, не стоит ли его разбудить. Я гадала, не расстроится ли он, что упустил это, упустил последний шанс поговорить с Вэшем, а может, с Дорже.

«Позволь ему спать», — тихо сказал мне голос один раз, когда я едва его не разбудила.

Не знаю, чей это был голос, но я подчинилась.

Всё время мы с Джоном не оставались одни, даже в физическом мире.

Люди приходили и уходили, некоторые задерживались дольше других. Я помнила, что тут был Викрам, который, пожалуй, являлся лучшим другом Дорже, не считая Джона. Я знала, что они вместе выросли в Адипане, будучи примерно ровесниками.

Я помнила, что отвечала на вопросы, хотя не могла вспомнить, о чём именно. Я помнила, как несколько раз приходил Балидор. Он клал ладонь на моё плечо, говорил со мной и Джоном о ритуалах и приготовлениях.

Конечно, они делали ритуалы и по Дорже, заверил он Джона.

В какой-то момент до меня дошло, что я не могу позволить себе просто сидеть там.

Я не могла позволить себе быть такой же потерянной, как Джон.

Как только эта мысль отложилась в сознании, что-то во мне как будто собралось.

Частицы паззла сложились в относительно связную картинку, и внезапно я оказалась в комнате, глядя на нас двоих на диване.

Я посмотрела на Джона, который всё ещё прислонялся ко мне почти всем весом.

От него мой взгляд переключился на тележку для обслуживания номеров и несколько подносов на журнальном столике. Один из этих подносов оставался неприкрытым, и поначалу это сбило меня с толку, пока я не увидела, что Джон держит сэндвич, от которого откушен один кусок. Он всё ещё жевал его, глядя на новостной монитор, который показывал всего лишь воду и трёхмерных голографических рыбок. Они плыли по дальней стене, выпуская мягкие импульсы пузырьков.

Я невольно задалась вопросом, осознает ли Джон, что он делает — или насколько давним может быть этот сэндвич.

Когда он откусил ещё кусок, создавалось ощущение, будто электрические сигналы приходили в его мозг откуда-то издалека и говорили ему, как совершать правильные моторные функции. Я не видела в его глазах ничего от знакомого мне Джона, когда он проглотил еду.

Однако от наблюдения за тем, как он ест, мой желудок заурчал.

— Где Ревик? — спросила я, не подумав.

— Он сказал, что вернётся.

Я кивнула, гладя Джона по волосам. Я не хотела, чтобы вопрос прозвучал так. Я скорее гадала, не хочет ли Ревик тоже быть здесь и помогать мне заботиться о Джоне.

Зная Ревика, он наверняка думал, что будет только мешаться.

— Ревик этого не делал, — сказал Джон, отвечая на вопрос, которого никто не задавал. Его взгляд сделался таким пустым, что я едва его узнавала. — Он не убивал Дорже. Дорже сам убил себя.

Я кивнула, не отвечая. Я поправила воротник его рубашки, наблюдая за его лицом, пока он бездумно жевал еду.

Джон тупо добавил:

— Они пытались привести его в чувство. Они пытались, но он уже умер.

Я кивнула, не говоря Джону, что я всё это знала, что я стояла там, рядом с ним, когда медики всё это объясняли. Я невольно заметила, каким измождённым он выглядел, каким совершенно выжатым ощущался его свет.

— Хочешь выпить, Джон? — спросила я. — Что-нибудь, что поможет тебе уснуть?

Он покачал головой, затем посмотрел на меня, словно впервые осознав моё присутствие.

— Разве тебе не нужно уйти? Ты же опять новобрачная, верно?

Я покачала головой, мягко щёлкнув языком.

— Мне и здесь нормально. И Ревику тоже.

— Ты в этом уверена? — он попытался улыбнуться. — Я слышал, что вы, ребята, наделали немало шума. Перед собранием… — он нахмурился, когда воспоминание всплыло, затем откусил ещё еды. — В любом случае, — сказал он. — Я так слышал.

То, что несколько дней назад меня смутило бы, теперь стало желанным отвлечением. Я закатила глаза в манере видящих и выдавила улыбку.

— Что ж, — сказала я, массируя плечо Джона. — Они сами виноваты, разве нет? Может, если бы в конструкции не было столько любопытных ворон, сующих везде свой нос, они бы не начали истерить, когда нам с Ревиком наконец-то удалось побыть наедине без вооружённых охранников. Клянусь, мы как будто опять очутились в старших классах… или принимаем в гостях маминых назойливых кумушек из церкви.

Джон фыркнул, откусив ещё кусок сэндвича.

Его взгляд потихоньку становился прежним. На самом деле, настолько прежним, что я хотела задержать его ещё на несколько минут.

— Они действительно слетели с катушек? — спросила я. — Я поражаюсь, что на этом этапе кто-то ещё удивился. Они должны были знать, что это лишь вопрос времени, — я пожала плечами. — Но Ревик говорил, что что-то происходит. В конструкции, имею в виду.

Джон взглянул на меня, и его ореховые глаза отразили свет. После очередной паузы он пожал плечами, словно возвращая свои мысли к нашему разговору.

— В основном они шутили об этом, — сказал он. — Я понимал, что нескольким из них было некомфортно. Наверное, скорее, от раздражения, нежели от брезгливости, — поколебавшись и безуспешно попытавшись выдавить ещё одну улыбку, он добавил: —…Балидору было непросто. Он хорошо скрывал, но ты же знаешь. Ему будет сложнее. Пока он не привыкнет к этому.

Я покачала головой, невольно фыркнув.

— Я сильно сомневаюсь, что это связано со мной, — вспомнив наш последний спор, я издала очередной отрывистый смешок и мягко щёлкнула языком. — Слышал бы ты, как он отчитывал меня, когда я в первый раз заявилась в комнату Ревика. Если уж на то пошло, он, наверное, испытывал облегчение, что ему больше не придётся нянчиться с нами двоими. Чёрт, да он же знал. Он знал на протяжении месяцев.

Когда я перевела взгляд, всё ещё улыбаясь, лицо Джона оставалось серьёзным.

— Он знал, — сказал Джон. — Конечно, он знал. Но знать и знать — это две разные вещи, Эл. Ты должна это понимать.

Осознав, что он имеет в виду Джейдена и то, что случилось, когда я впервые увидела Джейдена с Тиной, девушкой, с которой он мне изменил, я сглотнула и кивнула.

— …В любом случае, — добавил Джон. — Как бы он на тебя ни злился, и как бы он ни орал на тебя, чтобы это оправдать, я не думаю, что всё дело в защите Ревика. Думаю, он злится из-за истории с Лао Ху, из-за того, что ты бросила его… и что ты хочешь Ревика… он злится сильнее, чем показывает. Даже на себя самого, наверное.

Испытывая неловкость от выражения его лица, я пожала плечами.

— Ну, вероятно, это поможет, — неуклюже ответила я. — Может, теперь он двинется дальше.

— Да, — согласился Джон, кивая. Он стиснул ладонь. — Думаю, это поможет. Но, пожалуй, обходись с ним полегче. Думаю, он действительно старается быть хорошим парнем в отношении всего этого.

Я кивнула, не зная, что ещё сказать.

Я попыталась удержаться за юмор, хотя бы ненадолго.

— Может, тебе надо свести его с кем-нибудь. Найти ему хорошую женщину… или мужчину. Думаю, у большинства этих старших видящих нет чётких гендерных предпочтений, ведь так? И тебе это даётся намного лучше, чем мне.

Джон фыркнул, крепче сжимая мою ладонь.

— Мне жаль тебя расстраивать, Эл, но никому это не даётся хуже, чем тебе.

Я улыбнулась, стискивая его руку в ответ.

— Верно, — пробормотала я.

Я не могла решить, то ли Джон пытается утешить меня потому, что ему проще сосредоточиться на мне, чем на себе, то ли мы просто по привычке переключились в эти роли. Первая мысль ободряла чуть лучше второй, но обе заставили меня сомневаться, стоит ли пытаться переменить положение дел или оставить всё как есть, раз ему так явно легче.

После очередной паузы я увидела, как на его лицо возвращается то другое выражение.

Вместо попытки заговорить я подвинулась ближе на диване.

Оказавшись достаточно близко, я обхватила его руками и прижала к себе, когда он мне позволил. Я обнимала его даже слишком крепко, словно пытаясь компенсировать тот факт, что никакие мои слова не могли ему помочь. Я не была уверена, надо ли пытаться его отвлечь. Я не знала, стоит позволять ему слишком углубляться в это, пока он явно пребывает в шоке. Я не хотела угождать в лёгкую ловушку и говорить те вещи, которые помогут мне почувствовать себя полезной, но ни черта не сделают для него.

Он вытер своё лицо ладонью, и я крепче обняла его.

— Всё хорошо, — сказал он почти как видящий, словно услышав фрагмент моих мыслей. — Я просто рад, что ты здесь, Элли.

И вновь я осознала, что всматриваюсь в эту скорбь в его глазах.

Однако он, похоже, не мог вынести, чтобы я долго смотрела на него. Вытерев лицо, он выбрался из моих объятий, и его лицо опустело.

— Тебе надо поесть, — подтолкнул он, показывая на закрытое серебристое блюдо третьим пальцем своей изувеченной руки. — Пока не протухло, Элли.

Я подчинилась скорее потому, что он попросил.

Я знала, что моё тело как минимум должно испытывать голод.

Я не помнила, чтобы ела что-то после того, как вышла из гибернации с Ревиком, хотя по идее должна была, иначе сейчас я была бы намного слабее. Ещё до встречи с Вэшем и остальными, мы с Ревиком говорили, как сильно мы оголодали, и где нам поесть после собрания.

Однако Дорже порушил наши планы на ланч.

Подняв крышку с подноса, я посмотрела на сэндвич с беконом, латуком и помидором, а также размякшую картошку фри.

Я гадала, сколько же здесь простояла эта еда.

— Раньше тебе это нравилось, — Джон неопределённым жестом показал на открытый поднос. — Я просмотрел всё меню, Элли, но не мог вспомнить, что ещё тебе нравилось. Я даже не был уверен, ешь ли ты всё ещё мясо. Я знаю, что брак с Ревиком изменил твои вкусы в еде.

Мой разум обдумал, когда он мог это заказать.

Я осознала, что это не имеет значения.

— Всё супер, Джон, — заверила я его. — А кетчуп есть?

Джон издал некое подобие смешка, всё ещё вытирая лицо.

— Ага, — он подтолкнул бутылку.

Наблюдая, как я вытряхиваю кетчуп на тарелку резкими движениями запястья, он оперся руками на свои бедра. Его лицо выражало растерянность.

— В последнее время я больше знаю о вкусах Ревика в еде, чем о твоих, — сказал он, когда я сунула в рот ломтик холодной картошки.

Хоть размокшая картошка была не ахти, мой аппетит взревел в ответ, требуя добавки.

Джон наблюдал, как я продолжаю есть. Наблюдая за теми рыбками, плававшими по новостному монитору, он покачал головой и щёлкнул языком.

— Я не думал, что ты захочешь карри, — сказал он. — Теперь, когда вы женаты, ты, наверное, будешь есть его намного чаще, чем тебе хочется.

Я издала тихий смешок.

— Джон, это отлично подойдёт, — я положила ладонь на его бедро, пальцами другой руки держа картошку. — Спасибо. Правда. Мне это было нужно.

Несколько секунд мы просто сидели там. Он наблюдал, как я взяла половинку сэндвича и откусила кусок. Сэндвич оказался намного лучше картошки.

Джон как будто не знал, что делать, пока я ем.

Он наблюдал за мной, затем смотрел на другие предметы в комнате. Я видела, как его взгляд остановился на пульте от настенного монитора, но он его не взял. Я тоже не могла сейчас переварить новостные каналы и сомневалась, что просмотр фильма станет для нас достаточным отвлечением.

Наверное, это запихнёт его обратно в то состояние, похожее на грёзы наяву.

Он нуждался во сне. В настоящем сне, а не в дрёме на диване, то пробуждаясь от погребальных ритуалов, то задрёмывая обратно. Я подумывала принести ему что-нибудь крепкое, в духе того, что пил Ревик.

Затем мне пришла в голову другая мысль.

— Что, если я заставлю тебя немного поспать? — спросила я, прожевав последний кусок сэндвича. Стряхнув крошки с рук на тарелку, я потянулась к салфетке. — Так похмелья не будет, — добавила я, выдавив улыбку.

— Ты можешь уйти, если хочешь, Элли. Правда. Всё хорошо.

Я покачала головой.

— Я никуда не пойду. Но тебе так больше нельзя, Джон. Нельзя. Тебе нужно на какое-то время отключиться.

Долгое время он не отвечал, но я видела, как в его глаза вернулась усталость, и он вновь вытер лицо рукой.

— Ладно, — сказал он наконец.

Его голос звучал обречённо. Однако я решила не выискивать в этом подтекст. Поставив стакан воды, который я наполовину осушила, я вытерла рот тканевой салфеткой и встала на ноги.

— Пошли, — сказала я, протянув руку.

Кивнув, он сжал мои пальцы.

Он позволил мне отвести его в спальню, которую он последние три месяца делил с Дорже. Я попыталась вспомнить, сколько они в общей сложности жили вместе, и осознала, что не знаю. Поначалу они не показывали своих отношений — при мне, по крайней мере. К тому времени, когда я заметила, они довольно сильно погрузились в свет друг друга.

Я села на покрывало, дожидаясь, пока Джон сделает свои дела в ванной.

Когда он вышел, я наблюдала, как он скидывает ботинки, и заметила, что он всё ещё одет в ту же одежду, что и на собрании. Он избавился от куртки, носков и джинсов перед тем, как улечься на кровать. Оставшись только в боксёрах и, похоже, в одной из рубашек Дорже, он скользнул под одеяло и лёг, закрыв глаза так, будто дожидался смертного приговора.

Я подумывала ещё поговорить с ним, затем решила, что не стоит.

Вместо этого я подождала, пока он устроится под одеялом, погладила его по волосам, когда его голова опустилась на подушку. Только после того, как он по-настоящему устроился и расслабился, я вырубила его своим светом.

Я сделала это так деликатно, как только могла, не затягивая.

Ещё долгое время я просто сидела на краю кровати, наблюдая, как он спит.

Глава 22 Открытия

Ревик стоял в органической будке, обхватывая руками свои рёбра.

Нахмурившись, он смотрел на женщину-видящую по другую сторону односторонней стены.

Скованные запястья то и дело мешали ей читать книгу на портативном мониторе, который, должно быть, одолжил ей кто-то из Адипана. Чёрные волосы ниспадали сплошной завесой, закрывая большую часть её лица. Виднелся лишь один из её бирюзовых глаз. Она сосредоточилась на тексте перед ней всё с той же странно интенсивной концентрацией, которую он помнил.

Она всегда читала так, будто не просто поглощала значение слов, а пыталась навеки отпечатать их в своём свете.

Он пытался просканировать её, уловить какие-то проблески того, зачем она приехала, чего она от него хотела, но пока что он оставался по большому счёту ни с чем.

Прошло почти две недели с тех пор, как Вэша застрелили.

Большую часть этих двух недель Ревик провёл в ритуалах с Балидором и его старшими видящими, а также с учениками Вэша, большей частью Семёрки и даже немалой долей экс-Повстанцев.

Они оставили Элли с Джоном.

Это делало Ревика старшей душой, так что его попросили провести церемонию.

В результате то, что всё равно было бы долгим процессом, особенно с такой душой, как у Вэша — ведь требовалось предложить ему возможность индивидуальной аудиенции с любым из его учеников, друзей, коллег по Совету, членов семьи (у Вэша длинный список, учитывая, что ему было почти 800 лет) — стало ещё более долгим и сложным процессом.

Поскольку церемонию проводил Ревик, её формы изменялись, чтобы соответствовать его статусу посредника, и становились ещё более замысловатыми и ритуальными. В конечном счёте, погребальные ритуалы отняли практически все последние двенадцать дней у большей части их руководящей команды. Дневные часы у Ревика уходили на то, чтобы подготовиться к каждому еженощному ритуалу и предложению, а также выслушиванию петиций от тех, кто желал отдать дань уважения.

Ритуалы по Дорже, которые проводились в те же дни и ночи, были проще, но в то же время намного печальнее.

Его душу сложно было обнаружить в Барьере.

Даже после того, как они нашли её, Ревик и Совет мало что могли для него сделать. Быстро стало понятно, что Дорже имел сильные связи с другой группой душ, которая уж слишком напоминала Ревику то, что он помнил о Дренгах.

И всё же они сделали то, что было в их силах.

Однако он надеялся, что Джон не станет спрашивать его о деталях.

В тех ритуалах присутствовали признаки того, что Дорже мог быть подставным лицом долгое время — определённо годы, но может быть, десятилетия или даже столетия. Как это возможно, и как с виду молодой тибетский видящий, которого Ревик узнал через Джона, мог быть агентом Дренгов, Ревик всё ещё не понимал.

В любом случае, это вгоняло в депрессию. Конечно, по Вэшу он скучал больше, но пожилой видящий ушёл с такими фанфарами света и любви, что сложно было грустить по-настоящему.

Дренги были далеко не так добры к душам, которые они использовали здесь.

Наконец, сегодня во второй половине дня ритуалы закончились, и Ревик получил возможность сложить с себя обязанности и поспать. Поднимаясь наверх, он проверил Элли и Джона и нашёл её спящей в кресле в спальне Джона. Он не хотел её будить, так что положил для неё чистую одежду на прикроватную тумбочку, затем оставил их вдвоём.

Проснувшись через несколько часов, он спустился вниз вместо того чтобы пытаться напиться до бессознательного состояния, чем в последнее время занимались многие видящие.

Ревик знал, что Врег был одним из этих видящих.

Бывший Повстанец переносил смерть Вэша тяжелее, чем можно было ожидать, учитывая, как он обращался со стариком при жизни. Ревик знал Врега лучше большинства, так что не особенно удивился. Врег всегда был более сложной личностью, чем казалось окружающим.

Элли поняла это практически сразу после знакомства с Врегом, но даже Повстанцы, которые десятилетиями работали на него, не всегда это видели.

В любом случае, Ревик знал, что в последнее время у Врега имелись и свои проблемы.

Он сосредоточился на видящей в камере.

Тот факт, что она добровольно согласилась не только на ошейник, но и заточение, уже озадачивал. Выбор времени беспокоил его ещё сильнее. Это также заставило его задаваться вопросом, не связано ли присутствие Рейвен здесь с тем, что сделал Дорже. Он даже гадал, не стала ли она спусковым крючком, спровоцировавшим Дорже.

По словам Балидора, эти двое никогда не сталкивались, но Ревик знал, что это может ничего не значить.

Как бы там ни было, кто-то хотел, чтобы они скорбели… и выбились из колеи.

Этот кто-то пожелал пожертвовать давним засланным агентом, чтобы избавиться от Вэша. Это говорило о нескольких вещах и точно означало несколько фактов. Последнее он, Врег и Балидор уже обсудили, хоть и бегло.

Во-первых, скорее всего, у той же персоны здесь имеются и другие оперативники, иначе от Вэша избавились бы другим образом.

Во-вторых, они пожелали пожертвовать прекрасно размещённым давним оперативником, чтобы избавиться от Вэша, значит, его убийство по какой-то причине сделалось срочным приоритетом.

В-третьих, кто бы ещё у них здесь ни имелся, эти люди более ценны, раз Дорже посчитали наилучшим кандидатом.

В-четвертых, и, пожалуй, самое тревожное: тот, кто сделал это, прекрасно понимал, что они догадаются о наличии других оперативников, но, видимо, не боялся разоблачения.

Совокупность этих четырёх фактов указывала на довольно большую проблему.

Врег и Балидор сделали всё возможное, чтобы разобрать по кусочкам aleimi Дорже, ища маркеры, чтобы потом просмотреть aleimi всех в отеле и проделать ещё одну серию сканирований в целях безопасности. Врег, похоже, особенно решительно настроился навести порядок в доме.

Вне зависимости от того, что они найдут, узкий круг приближенных надо сузить ещё сильнее.

Возможно, понадобится сузить его очень сильно.

Все они винили себя, что не защищали старика лучше, но уже слишком поздно заламывать руки из-за этого провала.

Вэш мёртв.

Он ушёл, а вместе с ним ушла и последняя настоящая связь со старыми обычаями.

Несколько старших монахов возьмут на себя обучение в Азии, даже передачу устных традиций. Они могут вызвать следующего в роду из какой-нибудь ледяной пещеры, в которой он или она ныне проводит время в уединении. Это при условии, что они уже не ощутили рябь и не отправились в путь сами.

Религиозные формы останутся —наверное, даже после самого Смещения.

Но реальная, конкретная, политическая власть последнего поистине мирного сегмента среди этого раннего поколения видящих ушла. Кроме Тарси, не осталось никого, кто обладал бы влиянием, хоть сколько-нибудь сравнимым с Вэшем, а Тарси происходила из касты воинов, а не религиозных богословов, как Вэш.

Ревик невольно ощущал невероятную утрату его света.

Как сказала Элли, Вэш часто оказывался единственным за столом, кто мог пробиться сквозь пессимизм, недоверие и цинизм, запрограммированные в молодых поколениях.

Элли сама привыкла рассчитывать на Вэша.

Она говорила Ревику, что без Вэша ни за что не пережила бы те месяцы, что он находился в резервуаре. Он помогал ей придерживаться курса. Он подбадривал и поддерживал её, даже когда все остальные думали, что она выжила из ума. Вэш сохранял тот непринуждённый оптимизм, что бы ни происходило вокруг него, и его свет мог простираться дальше любого из всех, кого когда-либо знал Ревик, будь то Шулер, Семёрка, Адипан, Повстанцы или члены Совета.

Он был незаменимым.

Ревик знал, что рябь этой потери ещё не начала бить по видящим, которые жили и работали в отеле, и уж тем более по сообществу видящих в целом.

Удивительно, но смерть Вэша заставила Врега и Балидора наладить отношения и по-настоящему работать вместе — возможно, впервые за всё время. В одном они уже пришли к полному согласию: они оба думали, что убийство Вэша было посланием от той персоны в Южной Америке.

Ревик мало озвучивал свои взгляды на то, как и почему это случилось, но ему не нравилось, к чему это всё вело. То, что сказал сам Вэш, внося свой последний вклад в мысли группы, всё ещё резонировало где-то вверху его света. Его не покидала мысль о более долгой истории развития, о том, как Вэш воспринимал этого индивида, Тень, выстраивавшего костяшки домино десятилетиями, а не месяцами и годами.

С точки зрения этой персоны смерть Вэша была всего лишь падением очередной костяшки домино.

Ощущение было знакомым.

И это знакомое ощущение тоже беспокоило Ревика.

Балидор говорил ему отложить разборки с Рейвен до утра.

В то время Ревик согласился. Лучше, если будет присутствовать больше глаз, пока он говорит с ней. Лучше провести ещё несколько дней, оценивая её свет, ища сигналы и ниточки перед тем, как позволить ей поделиться сообщением, которое она доставила.

Элли захотела бы присутствовать.

И всё же что-то в том, как Балидор формулировал фразы, навело Ревика на мысль, что лидер Адипана советовал ему оставить Элли в стороне. Как минимум он считал, что позволить Элли из первых рядов наблюдать за интервью — это плохая идея. Учитывая это, а также тот факт, что ему всё равно не спалось, Ревик испытывал искушение отправиться туда прямо сейчас.

Прежде чем мысль успела полностью сформироваться, он прикоснулся к своей гарнитуре.

— Врег?

— Да, laoban? — видимо, бывший Повстанец тоже не спал.

— Ты занят?

— Я подумывал напиться, — сказал Врег и добавил: —…Так что нет.

Ревик кивнул, уловив в свете видящего отголосок печали. Вспомнив лицо Врега, когда они перемещали тело, уважительный жест, который он сделал перед тем, как прикоснуться к остывающей плоти Вэша, Ревик сам немного загрустил.

Он жалел, что не проводил больше времени с Вэшем в последние несколько месяцев.

Сколько бы Врег ни жаловался о том, что «старики» всем заправляют, он каждые несколько дней навещал Вэша. Он также приказал своим группам охраны обращаться с Вэшем как с мужчиной, имеющим ранг, как и с Салинсом в своё время.

Он откровенно защищал старика.

Зная Врега, теперь он винил себя в том, что защищал его недостаточно.

Свет Врега существенно изменился по сравнению с их временем под Салинсом. Его свет изменился сильнее, чем у других экс-Повстанцев, и, скорее всего, сильнее, чем осознавал сам Врег. Это делало его одновременно мягче и глубже, и куда более открытым для того, чтобы видеть Вэша таким, каким он был на самом деле.

Однако сейчас Ревик не стал озвучивать это все.

— Хочешь спуститься сюда? Помочь мне с допросом?

— Сейчас, Ненз?

— Думаешь, слишком рано?

— Нет, — Врег поколебался. — Я посмотрел на предварительную работу, проделанную этими засранцами из Адипана. Весьма дотошна. Карта её света… сомневаюсь, что я смог бы много чего добавить, — он засомневался. — Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас, laoban?

— Ага, — Ревик посмотрел через органическую панель, нахмурившись. — Я подумал, что нам всем не помешает отвлечься, — он помедлил. — Если только ты не предпочтёшь напиться?

— Нет. Нет, я могу выпить и потом.

— С тобой кто-то есть?

— Джакс, — подтверди Врег. — И Локи тоже. И Иллег.

— Хорошо. Приводи их тоже, если они трезвые. Встретимся внизу через десять минут.

— Мы там будем.

Прошло минут пять, когда Ревик услышал сигнал открывающихся дверей лифта.

Он едва успел поднять всю предварительную работу, упомянутую Врегом, и уж тем более проделать предварительный осмотр своим светом, когда услышал, как четыре видящих приближаются по подвальному коридору, разговаривая на смеси мандаринского наречия и прекси.

Он услышал, как Иллег смеётся над какими-то словами Врега, и улыбнулся.

Хорошо, что хоть кто-то из бывших Повстанцев и Адипана ладит между собой. Они с Элли шутили, что всё будет хорошо тогда, когда они все начнут спать друг с другом после операций.

Врег вошёл в комнату первым, одетый в рубашку с длинными рукавами и тёмные штаны. Ревик невольно заметил, что видящий всё ещё отставал на несколько десятилетий в своей манере одеваться — настолько, что это было заметным и почти подозрительным. Ревик знал, что это один из способов, по которым люди в СКАРБ и других подразделениях правоохранительных органов определяли видящих.

Должно быть, какой-то фрагмент его мыслей дошёл до другого видящего, потому что Врег показал ему неприличный жест на языке видящих и раздражённо щёлкнул языком.

— На каждом шагу критики, блядь, — буркнул он.

Ревик пожал плечами.

— Пусть Джон сводит тебя на шопинг. Или Холо. Они хотя бы достаточно молоды, чтобы иметь представление.

Врег наградил его тяжёлым взглядом, но Ревик сохранял неподвижное выражение лица.

— Итак, ты действительно хочешь сейчас иметь дело с этой пиздой, Ненз? — Врег ладонью показал на органическое окно. — Знаешь, Адипан будет беситься, если ты оставишь его в стороне.

Ревик показал пренебрежительный жест.

— Он занят. Он застрял с координированием порядка преемственности для остального Совета… помогает им выбрать нового лидера. Вдобавок ещё проверяет все коммуникации Дорже за последние двадцать четыре месяца. Поэтому у него ещё несколько дней не будет ни единой свободной минутки.

— И всё равно, — Врег слегка пожал плечами. — Он будет беситься.

Ревик слабо улыбнулся.

— Я прослежу, чтобы он знал, что это был не ты.

Врег издал презрительный звук.

— Свали вину на меня, если хочешь. Он и так меня ненавидит… какое мне, блядь, дело?

Ревик подавил очередную улыбку, посмотрев на комплект мониторов.

Четыре экрана показывали виртуальные проекции Барьерных сканирований, которые люди Балидора уже провели на Рейвен. Посмотрев на них ещё несколько минут, пока Врег и трое других занимались предварительной связующей работой, Ревик вынужден был признать, что сам не сумел бы ничего улучшить. Какой бы ни была её истинная причина для нахождения здесь, Рейвен казалась чистой — настолько чистой, насколько мог быть кто-то вроде неё, и настолько чистой, насколько они сумели определить, учитывая то, что только что случилось с Дорже.

Она всё равно могла защищать какой-то сегмент своего разума и воспоминаний — например, если другой видящий стер их и удерживал у себя до её прихода сюда. Однако она, похоже, ничего не принесла с собой в отель.

Прошло ещё сорок минут, пока все они работали практически молча, время от времени показывая друг другу что-нибудь в Барьере или прося взглянуть свежим взглядом.

На данном этапе Ревик вынужден был признать, что он чувствовал себя готовым.

Балидор проделал за них девяносто процентов работы.

— Он хорош во всём этом дерьме, — признал Врег, и в его голосе звучало лишь минимальное нежелание. — Он хорош в том, что он делает.

Тут Ревик расхохотался в голос.

— Ты только что сделал комплимент брату Балидору? Подожди. Повтори ещё раз, чтобы я успел это запечатлеть…

— Нет, — Врег нахмурился, вскинув бровь. — И не говори ему. Этому чопорному мудаку не нужно ещё больше причин задирать нос.

Ревик усмехнулся, качая головой. В последний раз виртуально просмотрев все aleimi-карты, он кивнул, принимая решение.

— Ладно, — сказал он. — Мы делаем это. Ты всё запишешь, na?

Врег бросил на него знающий взгляд, ещё выше вскинув бровь, затем показал рукой жест, означавший наполовину согласие, наполовину отдание чести.

— Ты уверен, что тебе не стоит ждать, laoban? До тех пор, когда все они смогут быть здесь?

Ревик покосился на него.

Врег пожал плечами.

— Не только Адипан будет беситься, Ненз.

Нахмурившись, Ревик посмотрел обратно через прозрачную панель. Он знал, что Врег имел в виду Элли. Подумав о ней, вспомнив, каким напряжённым выглядело её лицо во сне, когда он видел её в кресле в комнате Джона, он нахмурился ещё сильнее.

— Нет, — сказал он. — Так лучше.

В последний раз проверив органические оковы Рейвен, а также целостность её ошейника и испускаемый им Барьерный сигнал, он кивнул.

— Ладно, — теперь в его голосе звучала решительность. — Я иду туда.

* * *

Улыбка, которой она одарила его, заметив появление на пороге, заставила Ревика стиснуть зубы.

Это также заставило его усомниться в своём решении сделать это без Элли.

Судя всего лишь по взгляду, которым она окинула его тело, а также по тому, как расширились её зрачки, он понимал, что она из шкуры вон вылезет, чтобы свести всё к ним двоим.

Он не стал стоять смирно для её выразительного осмотра, а пересёк комнату, не обращая внимания. Балидор или кто-то другой уже поставил стол возле кушетки, на которой она растянулась, а также стул по другую сторону. Подойдя прямо туда, он без преамбул отодвинул стул, сел и наградил её пристальным взглядом, скрестив руки на груди.

Она не стала сразу же садиться, но отложила книгу и потянулась на кушетке, показывая немного живота над короткой тесной юбкой.

— Завязывай, Рейвен, — сказал он. — Я не в настроении.

— Ты всегда в настроении, Дигойз, — она улыбнулась. — …Если только ты не изменился кардинальным образом.

Он не ответил на её улыбку.

— Ты хотела меня видеть. Ну, вот он я. Говори.

— Ты хорошо выглядишь, — она опять смерила его взглядом, задержавшись в районе паха. — … Реально хорошо. Быть Мечом тебе идёт.

— Рейвен, если ты затащила меня сюда только для того, чтобы жеманничать в надежде, что моя жена слушает по ту сторону этого стекла, ты тратишь время впустую.

— Вот как? — Рейвен улыбнулась. — Тогда ты мало ей рассказывал про меня.

Он пренебрежительно фыркнул и отвёл взгляд.

— Ты рассказал ей, Реви'? Про нас?

Его тон сделался скучающим.

— А с чего бы мне не рассказывать? У неё нет ни малейшего повода опасаться. Кого угодно… и уж тем более тебя. Ты была удобной, Элан. Не более чем мелочь. С чего бы ей переживать из-за тебя?

Выражение её лица не дрогнуло. Её глаза сделались более кошачьими, когда она окинула его взглядом.

— Итак. Как твоя миссис в эти дни? — её тон сделался проницательным. — Она всё ещё такая же властная и надменная, как при нашей с ней последней встрече? — её губы дрогнули, бирюзовые глаза блеснули. — Хотя, если так подумать, я припоминаю, что ей часто приходилось стоять на коленях, когда я последний раз заглядывала в Запретный Город. Она была весьма доступной.

Подбородок Ревика превратился в гранит.

Изучая выражение его лица, Рейвен наклонилась поближе через стол.

— Она рассказывала тебе про Дитрини, Реви'? — её губы изогнулись в улыбке. — Их главного разведчика? Она пришлась ему весьма по вкусу, насколько я понимаю… он даже не хотел её отдавать, судя по тому, что рассказывали мне мои друзья, — всё ещё всматриваясь в его глаза, она склонила голову, сделав изящный жест закованной рукой. — Полагаю, после убийства того версианца Вой Пай немного разозлилась на неё. Она отдала твою жену Дитрини в качестве питомца. Она рассказывала тебе об этом, Реви'? Я слышала, он был щедрым со своей игрушкой. Очень щедрым.

Ревик уставился в дальнюю стену, не шевелясь.

Он старался скрыть свою реакцию от неё, убрать из выражения лица, из своего света, затем осознал, что это не имеет значения.

Она знала, что это повлияет на него. Именно поэтому она это делала.

— Тебе больше нечего сказать мне, да, Элан? — спросил он. — Что? Для тебя всё стало таким невероятно скучным, когда не стало Галейта и Териана? Тебе надо придумать новую игру, так что ли? Почему бы не навестить твоих друзей в СКАРБ? Похоже, в эти дни они весьма заняты.

Рейвен сделала издевательски извиняющийся жест одной рукой.

— А ты сделался чувствительным, Реви'. Я тебя обидела?

Опустив руки, он начал вставать на ноги.

— Думаю, мы здесь закончили, — сказал он.

— Подожди! — она буквально выкрикнула это слово, вскинув руку.

Замерев стоя возле стола, он посмотрел на неё, приподняв бровь. Увидев панику на её лице, он раздражённо вздохнул.

— Серьёзно, Элан? Что такое? Ты стала той ещё королевой драмы, да?

— А у тебя вообще не осталось чувства юмора, да?

— Чувства юмора?

— Раньше ты за словом в карман не лез, Дигойз, — парировала она. — И не уходил, надувшись как какой-то психованный подросток.

Однако когда она уставилась в дальнюю стену, её лицо напряглось. Она положила скованные руки на стол и наклонилась поближе к нему с искренним выражением.

— Мне правда нужно поговорить с тобой, Реви', — сказала она. — Это важно.

Вся игривость ушла из её голоса. Увидев на его лице раздражение из-за того, что он посчитал очередной игрой, она недовольно щёлкнула языком и одним движением головы отбросила назад прямые чёрные волосы.

— Слушай, — сказала она. — Я прошу прощения за эти подколы. Я знаю, как сильно твоя жена ненавидит меня, и не смогла удержаться. Но мне правда нужно поговорить с тобой. Так что… перемирие? Ровно настолько, чтобы ты выслушал, что я хочу сказать? После этого ты и твоя жена можете избить меня, продать или оставить с Зачисткой, или что вы ещё там захотите сделать, Реви'. Я даже буду плакать, кричать и умолять её, если ты захочешь.

Ревик нахмурился, сканируя её.

Он знал, что Врег и остальные будут намного тщательнее сканировать её по другую сторону той органической стены и записывать все её Барьерные отпечатки, чтобы потом команда разведки смогла детально всё просмотреть. И всё же он хотел лучше понять то, что чувствует сам.

Помимо попыток спровоцировать его, он не ощущал в ней никакого двуличия.

Опять-таки, он не был уверен, что ощутил бы это. Рейвен всегда была хорошей лгуньей, отчасти потому, что мастерски врала самой себе.

И у неё наверняка имелась помощь.

Он никогда не знал случая, когда она работала бы одна. Она всегда тяготела к самому крупному источнику силы, какой только могла найти, и держалась за него всеми возможными способами. Это единственная причина, по которой она соблазнила его; он оказался её способом подобраться ближе к Галейту.

И всё же он осознал, что понимает, что он видел в свете Балидора.

Лидер Адипана не верил, что её появление здесь — чистой воды уловка.

Она действительно думала, что должна ему что-то сказать.

Опустившись на стул, он откинулся на спинку, всё ещё изучая её лицо.

— Ну? — он сделал плавный жест одной рукой. — Говори. Забей на прелюдию и просто скажи.

Она поколебалась.

Когда молчание затянулось, он закусил щеку изнутри от нарастающего нетерпения, наблюдая, как она думает и словно прокручивает слова в своей голове. Он не мог понять, что именно она делает. Морочит ему голову, пытаясь удержать здесь как можно дольше? Старается вывести его из себя? Или она действительно подбирает слова?

В любом случае, он уловил лишь один конкретный фрагмент смысла из мелькающих мыслей, которые он почувствовал через ошейник.

— Что-то по поводу Мэйгара? — спросил он. — Что? Где он, Элан? Он мёртв?

Её взгляд метнулся вверх.

На мгновение он опешил от увиденной там паники.

— Он не мёртв, — её голос звучал твёрдо, словно она пыталась убедить не только его, но и себя саму. — Он в Аргентине, Реви'. Его взяли в плен. После того задания, которое он выполнял с твоим оперативником…

— Что? — Ревик нахмурился, щёлкнув языком. — Никто из моих людей не работал с твоим сыном, Элан. Ты должна понимать, что я убью этого мелкого ублюдка, как только он попадётся мне на глаза…

Она резко щёлкнула языком, показывая непреклонный отрицательный жест.

— Нет, — сказала она. — Ты ошибаешься. Он работал с одной из ваших. В этой стране. Всего несколько месяцев назад.

— С кем?

— Та темнокожая женщина… с косичками. Чандрэ. Она была с ним в Калифорнии, когда они устранили ту лабораторию. Она, Варлан, несколько его людей, человек, который раньше на тебя работал, мой сын…

— Человек? — Ревик снова нахмурился, и его ладони сжались в кулаки. — Какой человек? О чём ты говоришь?

— Тот человек… Эддард. Ну, или такое имя он использовал, когда притворялся, что работал на МИ-6. Мне сказали, что на тебя он работал под тем же именем.

Помедлив, она оценила выражение его лица. Он всё ещё видел в её бирюзовых глазах нечто, похожее на настоящий страх, а слегка паникующий тон сохранялся в её голосе.

— Это он его забрал, Реви'. Эддард похитил Мэйгара. Он привёз его в Аргентину, доставил Мэйгара вместе с лекарством от того вируса. Червяк вскоре связался со мной через посредников в Китае, чтобы сообщить, что он у них.

Ревик осознал, что ему сложно поспевать за её рассказом.

Опустив руки, он наклонился над столом.

— Ты хочешь сказать, что Эддард, мой человеческий слуга в Лондоне — агент Тени?

Она показала утвердительный жест.

— Да. Именно это я и говорю, — поколебавшись, она склонила голову набок. — Ну. Он может и не быть человеком, Реви'.

Ревик нахмурился, затем отбросил эту мысль.

— Эддард похитил Мэйгара? И отдал его Тени?

— Да, — кивнула она с облегчением. — Да.

— Вместе с каким-то образцом вируса или лекарства от этого человеческого вируса?

— Да. Он мне так сказал.

— И почему это важно для меня? — Ревик откинулся на спинку своего стула. Вскинув ладони, он щёлкнул себе под нос. — Всё, что у Эддарда есть на меня, устарело на пять с лишним лет. Это при условии, что мы говорим об одной личности, а я в этом сомневаюсь, — ещё резче щёлкнув языком, он покачал головой. — Мы уже знали, что за заражением в Сан-Франциско, скорее всего, стоит Тень. Ничто из этого для нас не новости, Элан.

— У него Мэйгар, Реви'.

— И что? — Ревик издал отрывистый смешок. — Это первая причина, по которой я могу испытывать к этому сукиному сыну хоть какую-то симпатию.

— Он твой сын! — рявкнула она.

Воцарилось молчание.

В это время Ревик лишь пристально смотрел на неё. Он не знал, то ли расхохотаться, то ли просто встать и уйти. Вместо этого он ощутил, как его злость возвращается.

Наклонившись через стол, он понизил голос, позволяя своему тону сделаться ледяным.

— Что это за игра, Элан? Ты же не думаешь, что я в это поверю.

— Это правда! Клянусь богами!

— Дерьмо собачье, — он скривил губы, глядя в глаза. — Я бы не поверил в это раньше, когда считал себя сарком. Мы вообще из разных рас, Элан.

— Что ж, — она вскинула свои закованные руки в издевательском жесте капитуляции, и её тон сделался язвительным. — Полагаю, для тебя это неважно, О Прославленный Сайримн!

— Даты не сходятся.

— Сходятся, — она наградила его сердитым взглядом. — Откуда, думаешь, я знаю, что это был ты? Перед тем, как ты ушёл от Галейта, я спала только с тобой. На протяжении многих месяцев, Реви'. Ты единственный, от кого я могла забеременеть. И если помнишь, я просила тебя. Я просила тебя попытаться оплодотворить меня.

— Это была всего лишь дурацкая игра, Элан.

— Дурацкая или нет, но мы попытались… и я действительно забеременела, Реви', — в её голосе зазвучала неприкрытая злость. — Ты никогда не спрашивал себя, с чего бы я оставила его с этими коленопреклонёнными, Реви'? С чего бы я отдала своего единственного ребёнка кучке зомбированных монахов на воспитание, когда я бы сама могла спокойно его воспитывать?

— Мне сказали, что они поймали его, — произнёс Ревик, слыша злость в собственном голосе. — Они поймали его за попыткой проникнуть в Старый Дом по поручению кого-то в Организации. Вэш сказал, они дали ему выбор…

— Они соврали тебе, Реви'! — она раздражённо вскинула скованные руки. — Боги! Как ты можешь всё ещё поражаться этому? Когда ты уже поймёшь, что эти коленопреклонённые врали тебе о каждом важном аспекте твоей жизни?

— Так почему ты мне не сказала? — спросил он.

— Я хотела тебе сказать! — она стиснула ладони, нахмурившись. — Тот засранец-монах мне не позволил. Он сказал, что может гарантировать безопасность Мэйгара только в том случае, если никто не будет знать его настоящее происхождение. Он сказал, что в Сиртауне слишком многие настроены к тебе враждебно. Он сказал, что не может допустить твоего возвращения в Азию… даже ради такого. Даже для воспитания твоего же сына, — её голос сделался резким. — Он также сказал, что тебе нельзя доверить сына, чтобы ты воспитывал его сам, Реви'. Он сказал, что для Мэйгара в Англии слишком опасно, в окружении только тебя и людей, которые могут навредить ему, чтобы добраться до тебя. Он не рассказал мне про Мост или про твоё задание с ней…

— Я долгое время не был в Англии, Элан.

— Я хотела сказать тебе, Реви'! — возразила она, повышая голос. — Я хотела, чтобы всё это время ты знал! Этот коленопреклонённый мудак заставил меня дать клятву, что я скрою это от тебя. По крайней мере, до тех пор, пока ты не сумеешь вернуться в Азию. А потом произошла та ситуация…

Она умолкла, сделав неопределённый жест рукой.

— Та ситуация? — прорычал Ревик. — Ты имеешь в виду ту «ситуацию», когда твой сын попытался изнасиловать мою жену?

— Я отправилась туда, в Сиртаун, — произнесла она, словно он ничего и не говорил. — Как только я услышала, я поехала, чтобы рассказать тебе, Реви'… чтобы ты не навредил ему. Затем случилась бомбёжка, и я решила просто забрать его с собой, уберечь до тех пор, пока не узнаю, где ты. Даже тогда я собиралась передать тебе весточку, но потом…

Она умолкла во второй раз.

И опять-таки, Ревик договорил за неё.

— …Потом ты и Териан похитили мою жену, — сердито сказал Ревик. — Вы забрали её, когда мы ещё не завершили связь. Вытащили её голой из нашего дома, надели на неё ошейник. Затем ты, Териан и твой сын держали мою жену в плену в том подземном бункере в Вашингтоне. Избивали её. Насиловали её. Едва не убили её.

— Реви', — она наклонилась через стол, стиснула его руки своими, и в её голосе зазвучала мольба. — Реви', послушай меня. Он твой сын. Ты можешь подтвердить это какими угодно генетическими тестами, как только он окажется в безопасности, но клянусь… это правда. Этот Тень сказал, что убьёт его, если ты не отправишься туда. Он сказал, что не примет никаких других условий для его освобождения. Он хочет, чтобы ты лично вёл переговоры за его жизнь.

Ревик издал смешок, полный неверия, и убрал свои руки из её ладоней.

— Иисусе, Элан.

Откинувшись на спинку стула, он уставился в дальнюю стену, качая головой и сам того не осознавая. Мельком покосившись на органическое окно, он помрачнел ещё сильнее, гадая, не стоит ли ему взять перерыв и поговорить с остальными.

Вместо этого он стиснул зубы, пока его разум силился справиться с её словами.

— Ты говоришь мне, что мой собственный сын пытался изнасиловать мою жену? — спросил он.

— Он не знает, — сказала она. — Я никогда не говорила ему, Реви'. Та ситуация с твоей женой была просто невезением.

— Невезением, — он фыркнул, наградил её очередным взглядом, полным неверия. Затем скрестил руки на груди, щёлкнул языком и уставился в пол. — И теперь ты хочешь, чтобы я вошёл в явную ловушку, и всё ради какого-то говнюка-насильника, который по твоим словам является моим сыном… который только и делал, что вредил мне и моим близким. И для чего? Чтобы я сроднился с мелким ублюдком? Сводил его на бейсбол?

— Ты не можешь бросить его там, Реви'. Не можешь!

Осознав, что ему нужен перерыв или хотя бы взгляд со стороны, он поднялся на ноги, всё так же раздражённо щёлкнув языком, и направился к двери.

— Реви'! — она прикрикнула так резко, что он повернулся, не успев прикоснуться к дверной ручке. — Реви'… он такой же, как ты. Мне говорили не сообщать тебе этого, но он такой же, как ты, Реви'. Он тоже не сарк. Не думаю, что он знал.

Нахмурившись, Ревик лишь громче щёлкнул языком, дёрнул дверную ручку и вышел, не оборачиваясь.

Глава 23 Знакомое лицо

На следующее утро я не могла найти свою одежду.

Или хоть что-то принадлежащее мне, если уж на то пошло.

Я ушла из комнаты Джона примерно в шесть утра, поднялась на лифте на один этаж и вошла в свою комнату в тумане недосыпа. Я всё ещё была одета в одежду, которую кто-то оставил для меня на прикроватной тумбочке в комнате Джона два дня назад, и я уже опять начинала вонять.

Проблема в том, что когда я вошла внутрь, оказалось, что вся моя одежда пропала.

Я подумывала пойти в комнату Ревика и попросить, чтобы он одолжил мне рубашку, и, может, принять у него душ, а потом решила забить на всё, спуститься вниз к стойке администрации и спросить. Если Балидор переселил меня ради целей безопасности, должно быть, он забыл мне сказать.

Ну. Или он сказал мне, и я одобрила это в то время, когда мой мозг ещё не функционировал.

В любом случае, я нуждалась в кофе — пожалуй, даже сильнее, чем в новом комплекте одежды.

Мой разум зациклился на одном из тех особенных кофейных напитков, который готовил для меня персонал ресторана «Третья драгоценность»^[1]. Тёмные и насыщенные, приправленные молоком и небольшим количеством мёда, эти напитки были, пожалуй, моими любимыми кофейными смесями на все времена.

Я решила, что спущусь в лобби, узнаю про свои вещи, затем выберусь в ресторан ради кофе и хорошего вида в атриуме перед тем, как повидаться с остальными.

В отличие от других ресторанов на этаже лобби «Третью Драгоценность» по большей части оккупировали наши люди. Единственные другие постоянные посетители, которых я там видела, были работниками «Арк Энтерпрайзес», да изредка забредали видящие-знаменитости. Подозреваю, что хозяин отеля и персонал ресторана отваживали оттуда большинство людей, чтобы обеспечить нам уединение.

Мне было интересно, сколько же помещений в отеле на данный момент не принадлежало нам.

Мы занимали два этажа для новоприбывших и беженцев, и ещё пять или шесть этажей Балидор забронировал для тех же целей. Они потихоньку заполнялись бывшими узниками работных лагерей, которые начали прибывать вскоре после того, как мы добрались до Северной Америки. Схожие безопасные дома существовали в Европе и Азии, но тот, что в Квебеке, казался крупным — наверное, потому что информация о нашем с Ревиком местоположении постепенно просачивалась через подпольные каналы, которыми пользовались видящие.

Большинство из тех, кто прибыл с тем первым потоком, уже подали официальное прошение о статусе беженца под защитой Меча и Моста. Многие также хотели работать на нас в том или ином отношении, и поэтому люди Врега и Балидора занимались сканированиями на предмет безопасности.

Это также вынудило нас с Ревиком нанять своеобразного менеджера, чтобы оценивать все их навыки и подыскивать хотя бы некоторым из них работу в подходящей сфере.

Мы заняли большую часть подвала — его мы использовали как главную оружейную, а теперь, видимо, ещё и как вторую станцию охраны, оборудованную клетками для временного содержания и допроса.

Мы — то есть, Ревик, я, Джон, Балидор, Врег и все, кто прямо или косвенно работал на одного из нас — также занимали всё, что выше 56 этажа.

Всё пространство 54 и 55 этажей оставалось зарезервированным для бывших Повстанцев с низкими рангами, а также для новых членов команды с приличными рангами, которые уже прошли самые интенсивные сканирования и проверку биографии. Теперь большинство из них обучалось, чтобы присоединиться к одной из действующих команд разведки — этим занимались люди Врега и сам Врег.

56 этаж вмещал по большей части конференц-залы, общие помещения и склады с оружием. На 57-м жили экс-Повстанцы с высокими рангами, включая Врега, а также Джона и (ранее) Дорже. 59-й полностью отводился членам Адипана с высокими рангами, и там же находилась вторая оружейная.

Ещё мы наладили прямое партнёрство или какие-то контрактные отношения со всеми компаниями видящих, которые занимали большую часть трёх этажей под нами.

Я знала, что Балидор договорился о щедрой плате хозяевам отеля за те помещения, что мы и использовали, и что у компаний имелись отдельные контракты, добавлявшиеся к общим фондам, которые они получали, но я гадала, не нервничали ли они из-за того, что их пятизвёздочный отель превратился в крепость и квази-террористический лагерь.

Я вышла в лобби, всё ещё одетая в свой слегка воняющий наряд, состоявший из тёмно-зелёных штанов и удлинённой облегающей белой блузки. Штаты тоже были облегающими, так что это нельзя отнести к одному из моих «пацанских прикидов», как их называл Джон, но всё же одежда была достаточно непримечательной, и я не ожидала, что в ресторане привлеку много взглядов.

Так что когда кто-то схватил меня за руку, пока я пересекала лобби, мой разум сразу переключился в режим драки.

— Элли?

Наполовину приняв стойку mulei, я уставилась в смотревшие на меня глаза, на мгновение опешив.

— Элли! Это действительно ты?

В его голосе звучало то же ошеломление, которое ощущала я.

И всё же лицо видящего озарилось облегчением, пока он всматривался в мои черты. Он шагнул ко мне, и я рефлекторно сделала шаг назад. Я уже послала сигнал через конструкцию и чувствовала, как рябь расходится, и как минимум охрана первого этажа направляется в нашу сторону.

Я не отводила глаз от видящего, державшего меня за руку, боролась с противоречивыми эмоциями, которые хотели нахлынуть, а также со страхом, который ударил по мне почти с физической силой — достаточно сильно, чтобы я ощутила, как где-то вдалеке отреагировал Ревик.

— Что ты здесь делаешь, Сурли? — спросила я.

Всё моё тело оставалось напряжённым. Свободной рукой я потянулась туда, где обычно находился мой пистолет, вот только сейчас там ничего не было. Я не отводила взгляда от его лица, но сканировала, разделяя сознание и ища других Лао Ху в своём окружении.

— Зачем ты здесь? — резче переспросила я.

Его взгляд проследил за моими пальцами до моего бедра. Я видела, как на его лице отразилось смятение, затем он понял, отпустил мою руку и поднял ладонь в мирном жесте.

— Элли, — его тон сделался ещё более непонимающим. — Элли, я не собираюсь тебе вредить. Я бы никогда тебе не навредил. Почему ты меня боишься?

— Насколько мне известно, ты с Лао Ху.

— Почему ты решила, что Лао Ху тебе навредят? — его лицо и голос выражали то же непонимание, и я нахмурилась в ответ на его слова. — Ты одна из нас, Элли. Мы хотим вернуть тебя, а не навредить тебе или убить.

Увидев, что я ещё сильнее нахмурилась, он отмахнулся от собственных слов.

— …В любом случае, у меня уже много лет нет официального ранга Лао Ху. Я не работал на Лао Ху, когда мы с тобой были вместе. Я работал на китайское правительство. И всё ещё работаю.

— Тогда почему ты сказал «мы» вот только что? — я нахмурилась. — О чём ты говорил, когда упоминал желание вернуть меня? Вой Пай продала меня. Она никогда не намеревалась…

— Элли, мне ничего об этом неизвестно.

Я всмотрелась в его лицо. Мой страх превратился в злость.

— Дерьмо собачье, Сурли.

— Элли, — раздражённо повторил он. — Как думаешь, почему я здесь? Именно поэтому мне надо поговорить с тобой, — увидев что-то на моём лице, он заговорил прежде, чем я успела открыть рот. — …И даже учитывая весь этот бардак с версианцем, ты правда думаешь, что кто-то из Лао Ху убил бы тебя, Элли? Даже Вой Пай не хочет твоей смерти. Никогда не хотела. И Дитрини тоже.

При упоминании Дитрини мои плечи напряглись до боли.

Мой страх усилился вместе с моей злостью, и Ревик вновь отреагировал, встревожившись.

Оттеснив это, я покачала головой, сжав ладонь в кулак.

— Тот факт, что ты защищаешь Дитрини… — тихо начала я.

— Я не защищаю его! Gaos, Элисон. Я вообще не это имел в виду!

Я покачала головой. Я чувствовала ту часть своего света, которую он притягивал, нити, за которые он тянул. Я знала, что это ощущение семьи было ложью. Дело не только в том, что Вой Пай продала меня Тени. Дело в том, что меня изначально принудили к этой «семейной» связи.

Она отдала меня Дитрини. Она принудила меня принимать клиентов, с которыми я никогда не стала бы находиться в одной комнате, и уж тем более касаться какой-то частью своего тела.

Должно быть, Сурли увидел часть этого на моём лице или в моём свете.

— Ты же не можешь думать, что я хочу тебе навредить? — он прикоснулся к моему лицу, и я вздрогнула, поморщившись и отстранив голову. — Элли, — позвал он мягче. — Gaos, Элли. Я был опустошён, когда ты уехала. Я здесь, чтобы помочь тебе…

Он потянулся ко мне, словно желая обнять, но я подняла ладонь и сделала большой шаг назад.

— Сурли, тебе надо перестать прикасаться ко мне, — я держала ладонь поднятой, в моём голосе звучало предостережение. — Ты не можешь ко мне прикасаться. Не делай этого вновь.

Пока я говорила, команда охраны дала знать о своём присутствии вокруг нас.

Они сделали это в манере видящих, ярче показывая свои света в Барьере. Они не окружили нас физически, как могла бы сделать команда людей. И всё же я заметила достаточно оружия на запястьях, под рукавами пальто и курток, чтобы расслабиться. Я знала, что они уложат его на месте как мешок с картошкой, если он хоть дыхнёт на меня не так.

Они были готовы к драке даже лучше, чем когда я видела, как последняя группа разведчиков вломилась в отель.

Полагаю, из-за смерти Вэша все немного на взводе.

— Сурли, — я всё так же держала ладонь поднятой. — Если ты действительно пришёл сюда помочь мне, я тебе благодарна… но я бы не стала делать резких движений. Ты выбрал неудачное время для неожиданного визита.

Китайский разведчик уже оценил обстановку, наверное, в те же несколько секунд, что и я. Нахмурившись, он отошёл от меня на шаг, держа руки на виду и показывая ладони видящим, которые подступали к нам.

— С кем я должен поговорить? — спросил он, когда команда безопасности приблизилась. — С кем я должен поговорить, чтобы мне разрешили пообщаться с тобой, Элли.

Я ощутила лёгкий укол, посмотрев на него, затем покосилась на Джорага, экс-Повстанца, который возглавлял группу, наблюдавшую за лобби. Ещё один высокий видящий из числа качков, которые большую часть свободного времени проводили в спортзале на четвёртом этаже — он выглядел как странный гибрид Ревика и Врега.

С короткими чёрными волосами и серо-голубыми глазами он также мог сойти за человека, если не считать нацистского шрама, пересекавшего его в остальном привлекательное лицо.

— С её мужем… брат, — холодно сказал Джораг.

Сурли изумлённо уставился на высокого видящего.

Затем он повернулся и посмотрел на меня.

— Мужем? Он шутит, верно? — когда я сердито щёлкнула языком и скрестила руки поверх блузки, Сурли издал невесёлый смешок. — Боги всевышние, Элисон. Ты же не вернулась к этому сукину сыну, нет?

Джораг сделал большой шаг в его сторону, держа наготове оружие, но я резко остановила его, выразительно шлёпнув своим светом. Фыркнув, мускулистый видящий остановился, но только после того, как наградил Сурли таким взглядом, каким он мог бы удостоить таракана, которого решительно намеревался раздавить.

Я повернулась обратно к Сурли, который смерил Джорага таким же прищуренным взглядом. Такое чувство, будто он почти узнал его, что, конечно же, возможно, поскольку Джораг оказался в плену Лао Ху и прислуживал им вместе с Гаренше, Холо и Джаксом.

— Позволь им проверить тебя, Сурли, — сказала я, привлекая взгляд китайского видящего обратно к себе. — Если ты действительно пришёл сюда для того, чтобы поговорить, позволь им проверить тебя. Если всё сойдётся с твоими словами, я спущусь к тебе, когда они закончат.

— Только не одна, — пробормотал Джораг.

Я наградила его взглядом, но его выражение лица оставалось невозмутимым.

Сурли, похоже, теперь почти не обращал внимания на остальных. Его глаза не отрывались от меня, он изучал меня так, будто видел впервые.

— Ты меня слышал, Сурли? — резче спросила я.

Всё ещё держа руки на виду, он кивнул, используя человеческую версию жеста согласия, и ближайший из охранников видящих шагнул, чтобы нейтрализовать его руки.

К тому времени я кое-что знала о подготовке Лао Ху. Я знала, что Сурли с высокой вероятностью мог уложить всех троих, если дело дойдёт до физической драки.

По той же причине я не позволяла себе расслабиться, пока они не сковали его запястья за спиной и не встали позади него, чтобы наручники не были видны случайному прохожему. Я знала, что команда надавит на любых людей, которые их увидят, да и поблизости всё равно мало кто находился в это время утра. Я также знала, что записи камер в отеле корректировались перед тем, как попасть в полицию Нью-Йорка или СКАРБ.

И всё же мне невольно казалось, что вся эта сцена была слишком публичной и приметной.

«Ты в порядке? — сознание Ревика окружило меня. — Что происходит, Элли?»

До меня дошло, что он слышал часть, а может, даже большую часть.

«Я в порядке, — послала я. — Расскажу тебе при личной встрече».

«Где ты сейчас?»

«Лобби. Я иду в „Третью Драгоценность“ на завтрак. Встретимся там?»

«Буду через пять минут».

Он исчез из моего сознания, но я ощутила нервное трепетание, опять остановив взгляд на Сурли. Я знала, что Ревик уловил как минимум часть этой нервозности, но я не знала, как много. Он ощущался занятым — и, ну, усталым. Даже в той краткой вспышке, что наши света находились вместе, он притягивал меня так, как делал только тогда, когда он вообще не спал.

Увидев оценивающий взгляд в глазах Сурли, я выпихнула Ревика из своего сознания.

Я понимала — Сурли знает, что я с кем-то говорила. Судя по выражению его лица, он мог догадаться, с кем именно. Похоже, он хотел заговорить, но промолчал, потому что охранник дёрнул его за руку и резко показал шагать к служебному лифту.

— Полегче с ним, ребята, — сказала я.

Я добилась лишь изумлённого взгляда от Калги.

Некогда она была членом Адипана. Она так хорошо вписалась в подразделение Врега, что временами я забывала, на кого она работала изначально. Закатив глаза, она фыркнула, ещё сильнее дёрнула руку Сурли и повела его к дверям лифта.

— Элли, — сказал Сурли перед тем, как повернуться. — Я правда пришёл сюда, чтобы помочь тебе. Ты в опасности.

— Ну так сотрудничай с ними, — сказала я. — Скажи им всё, что сказал бы мне. Я увижусь с тобой, как только тебе дадут добро.

— Ты в опасности, Элли, — повторил он, выгибая шею, чтобы посмотреть на меня, пока они уводили его прочь. — Времени мало… тебе нужно выслушать меня. Скоро!

Я вздрогнула, когда Джораг пнул его по лодыжке сзади и резко пихнул в поясницу. Новая охранница под началом Врега, Оли, темнокожая женщина из Парижа, нажала кнопку вызова лифта.

Наблюдая, как видящие окружили Сурли оборонительным кольцом, я вздохнула.

— А когда ж я не в опасности? — пробормотала я, положив руки на пояс.

Глава 24 Обсуждение

Мне представилось мало времени, чтобы собраться с мыслями, хотя пять минут Ревика растянулись минимум на десять — я успела получить свой любимый кофейный напиток, который официант начал готовить, как только заметил моё лицо.

Угадать причину задержки Ревика оказалось довольно легко, когда я его увидела. Однако я ничуть не успокоилась, когда увидела с ним Балидора и Врега, с решительным видом направлявшихся к моему любимому диванчику из красной кожи.

В отеле новости явно распространялись быстро.

Однако присмотревшись к лицу Ревика, я засомневалась, что дело в Сурли. Посмотрев на них троих, я замерла, не донеся кружку с кофе до рта.

— Хоть один из вас спал за последние сутки? — спросила я.

Врег пихнул Балидора плечом, устроившись на диванчике рядом с ним.

— Он спал, — фыркнул Врег.

— Четыре часа, — подтвердил Балидор, наградив суровым взглядом Врега и Ревика. — Чем они, конечно же, воспользовались на полную катушку.

Я покосилась на Ревика, который скользнул на сиденье рядом со мной. Я заметила, что он двигался почти с осторожностью. Более того, он наблюдал за моим лицом с откровенной насторожённостью. Должно быть, он увидел что-то в моих глазах, потому что тут же заговорил, словно опережая меня.

— Что только что произошло? — спросил он. — В лобби?

Я подумывала задать ему тот же вопрос, затем покачала головой, подула на свой кофе и сделала глоток перед тем, как ответить.

— Здесь новый разведчик из Китая, — сказала я, слыша осторожность в собственном голосе. — Кое-кто из моих знакомых. Он подошёл ко мне в лобби, утверждая, что у него есть информация для меня.

— Что? — Ревик уставился на меня. — Ты его знаешь?

Где бы ни блуждал разум Ревика, мои слова выдернули его обратно. Я также умудрилась завладеть полным вниманием Врега и Балидора. Посмотрев на них троих, я пожала плечами и отпила большой глоток кофе.

— Ага, — я слегка прищёлкнула языком и покачала головой. — Он подошёл прямиком ко мне… как будто мы на вечеринке находились, — я подняла ладонь, увидев тревогу на их лицах. — Охрана оказалась там через считанные секунды. Однако он говорит, что ему нужно поговорить со мной. Он утверждает, что мне грозит какая-то непосредственная опасность.

Врег издал пренебрежительный звук.

Я перебила его, мельком покосившись.

— По его словам, она исходит не от Лао Ху, — заметив скептичный взгляд Ревика, я пожала плечами. — Я полагаю, охрана сумеетопределить, действительно ли он в это верит. Похоже на то. Он утверждает, что они всего лишь хотят вернуть меня и всё ещё считают типа… — я сделала неопределённый жест, покосившись на Ревика. — …Типа одной из них, наверное, — фыркнув, я посмотрела Ревику в глаза. — Он так говорил, будто ты меня похитил.

Ревик смотрел на меня, прищурившись. Он не сканировал меня прямо, но я могла как минимум частично прочесть этот взгляд. Он не ждал, пока я угадаю, и заговорил вслух.

— Ты чего-то нам недоговариваешь, Элли, — сказал он.

Это не было вопросом.

Вздохнув, я провела пальцами по волосам, чувствуя, как к щекам приливает румянец.

— У меня с ним… у нас кое-что было, — почувствовав, как Ревик напрягся, я показала ободрительный жест. — Ничего серьёзного, ладно? Но это сделало встречу с ним более странной. Я не хотела, чтобы ты услышал это от Джорага или от кого-то другого, — я положила ладонь на его руку и добавила: — Он тебя очень недолюбливает. И может вести себя как мудак. Так что я хотела предупредить тебя.

Ревик нахмурился. Затем, вместо того чтобы закрыться, чего я опасалась, он мягко щёлкнул языком как будто про себя и посмотрел поверх диванчика на зону приготовления кофе. Подав сигнал официантке, он показал на мой кофе, объясняя, что тоже хочет порцию.

Переведя взгляд на меня, он выглядел почти смирившимся, словно он воспользовался этой паузой, чтобы собраться с мыслями.

— Ага, — пробурчал он, проводя рукой по своим чёрным волосам и глубже обмякнув на красном диванчике. — У нас, похоже, сегодня день такой, Элли.

Напрягшись, я покосилась на него, потягивая кофе и грея руки о кружку.

— В смысле? — поинтересовалась я, когда он не пояснил.

— Я говорил с Рейвен, — он показал на Балидора и Врега. — Поэтому они здесь. Мы даже не знали про твоего разведчика из Лао Ху.

То, как он произнёс эти слова, говорило мне, что он вовсе не так спокойно отнёсся к этой ситуации, как показывал. И всё же он не зацикливался на этой мысли или на эмоции, которую я за этим ощущала. Вместо этого он со слегка нервным выражением всматривался в мои глаза.

— Тебе нужно кое-что увидеть, Элли, — он показал в сторону Врега.

Татуированный разведчик был наготове. Он без промедления подвинул ко мне портативный монитор. Вставив в ухо наушник, протянутый Врегом, я переключила монитор в приватный режим и воспроизвела запись, которую Врег поставил в очередь.

Никто из них ничего не говорил, пока я смотрела.

Сначала я чувствовала на себе взгляд Ревика, затем слишком погрузилась в саму запись и не замечала его реакции. Они обрезали видео как минимум отчасти. Оно не показывало, как Ревик вошёл в комнату, и видимо, меня перебросило сразу к важной части разговора, так что мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить.

Я уже следовала за нитью разговора, когда Рейвен сказала ему, что Мэйгар его сын.

Я постаралась не задумываться над собственными реакциями, пока смотрела запись. Вместо этого я простирала свой свет, пытаясь по возможности ощутить что-то в ней, пока она говорила.

По большей части я уловила её желание, чтобы Ревик ей поверил — её потребность в том, чтобы он ей поверил.

Используя свой разум, чтобы активировать несколько клавиш, я подняла aleimi-отпечатки, которые они записали, прокручивая карты её света и сопоставляя с её словами. Наверное, я прокрутила важные части три раза перед тем, как осознать, что уже знаю правду, насколько это возможно в данный момент. Даже не считая того, что я ощутила во время её слов, я знала, что три разведчика, сидевших со мной — особенно Ревик — никогда не подсунули бы это мне, если бы не были чертовски уверены, что она говорит правду.

Как минимум они считали это достаточно вероятным, чтобы затеять обсуждение.

Я начала задаваться вопросом, видел ли это Вэш…

…затем отсекла эту мысль, вздрогнув. Шок воспоминания об его смерти парализовал меня, затем выдернул из Барьерного пространства.

Посмотрев через стол на Врега и Балидора, я сняла наушник.

— Вы думаете, что она говорит правду, — произнесла я.

Я не смотрела на Ревика в упор, но когда я перевела на него взгляд, он вздрогнул.

Увидев беспокойство в его глазах, я стиснула его пальцы и послала импульс ободрения. Я знала, о чём он беспокоился. Я чувствовала бы себя точно так же на его месте. Но хоть я и не относилась к этой ситуации совершенно «нормально», у меня не было ментальной энергии психовать. Как минимум я приберегу эти реакции до тех пор, пока мы не останемся наедине.

«Справедливо», — пробормотал он.

Он послал мне это слово так тихо, что я едва услышала.

Он добавил чуть громче: «… тогда я поступлю так же. По рукам?»

Улыбнувшись ему, я кивнула.

Сделав это, я осознала, что я действительно нормально это воспринимаю. Может, даже слишком нормально. В моём мозгу пронеслись возможные причины, но я поначалу не стала их озвучивать. Вместо этого я вздохнула и прислонилась к плечу Ревика. Я ощутила, как что-то в нём расслабилось, словно он задержал дыхание, как только Врег протянул мне монитор, а теперь выдохнул. Его пальцы до боли крепко стиснули мою ладонь.

«Я люблю тебя», — мягко послал он.

Я послала ему в ответ то же самое без слов, вливая тепло в его грудь нежными завитками света. Посмотрев напротив, я увидела облегчение на лице Врега и даже на лице Балидора, хотя наверняка по разным причинам.

— Вы тоже ей верите, — сказала я им двоим.

Подошла официантка и поставила две дымящиеся кружки кофе, одну перед Ревиком, другую перед Врегом. Балидор взял чай, который она принесла ему секундой спустя, вежливо улыбнулся и показал жест благодарности. Взглянув на неё, я впервые осознала, что она, должно быть, видящая. Или же достаточно хорошо знала Врега и Балидора, чтобы помнить их обычные напитки.

— Поначалу я не верил, — ответил мне Врег, когда официантка ушла. — Но теперь…? — он сделал одной ладонью жест более-менее. — Теперь я начинаю думать, что она в это верит. А это не то же самое.

— Что насчёт тебя, 'Дори? — я отпила глоток кофе. Я всё ещё прислонялась к Ревику, но теперь также отдавала ему свет. — Ты ей веришь?

Однако Балидор как-то странно смотрел на меня, его светло-серые глаза сосредоточились.

— Ты не выглядишь очень удивлённой этой информацией, Элисон, — сказал он. — Более того, ты вообще не выглядишь удивлённой, — он покосился на Ревика, затем обратно на меня. — Думаю, твой супруг ценит твоё спокойствие, и я его не виню. Но я нахожу это любопытным.

Поколебавшись секунду, я пожала плечами, покосилась на Ревика, затем посмотрела обратно на Балидора.

— Полагаю, так и есть, — призналась я. — В смысле, я не удивилась. Думаю, я знала. Подозревала, во всяком случае.

Я почувствовала, как Ревик застыл.

— Откуда? — Балидор положил ладони на стол по обе стороны от чашки чая и наклонился над столом. — Вэш тебе сказал? Или ты как-то сама это почувствовала?

— Ни то, ни другое, — я помедлила, вспоминая кое-что иное. — Тарси как-то раз кое-что сказала. Может, тогда у меня всё сложилось в голове… но тогда я не думала об этом осознанно. Говоря, что я знала, я не имею в виду, что я осознанно знала. Но да, думаю, я не удивлена.

— Что сказала Тарси? — спросил Ревик.

Я пожала плечами, отпив глоток кофе.

— После того как Мэйгар попытался заявить права, у меня был момент паранойи, когда я беспокоилась, что он переметнулся… что он работал на Териана или ещё на кого-то. Я беспокоилась, что заявление прав служило всего лишь способом увезти меня из Сиртауна туда, где я буду уязвима. Тарси сказала, что это не так. Она сказала, что это всего лишь обычная глупость, — я виновато улыбнулась Ревику. — Она сказала, что он просто «истинный сын своего отца». Назвала его пылким. И то, как она это произнесла… мне кажется, она пыталась мне сказать. Или заставить меня задуматься об этом.

Ревик ничего не сказал, но я ощутила рябь раздражения в его свете.

— Ты должен признать, — сказала я, подавляя улыбку. — Определённое сходство есть… и не только в ваших предпочтениях относительно женщин.

На это Ревик тоже ничего не ответил. Вместо этого он посмотрел на Балидора.

— Ты можешь с ней связаться? — спросил он. — С Тарси?

Балидор кивнул.

— Конечно.

Врег выдохнул, откидываясь на спинку кожаного дивана.

— Если старуха знала, что Рейвен наверняка говорит правду о том, как и почему она отвезла его в лагерь Семёрки, — посмотрев на меня, он добавил: — Это странно, знаешь ли, оставлять ребёнка вот так. Я никогда не слышал, чтобы хоть кто-то из видящих вот так оставил ребёнка с чужаками. Видящие прячут своих детей от человеческих работорговцев, но они посылают их жить с родственниками или в специализированные школы вроде Адипана или монастыря… это не вписывается в подобные схемы. Это придаёт её истории правдивости, особенно поскольку с тех пор она пыталась его защитить.

Я мельком подумала о начале своей жизни, под эстакадой 80-го шоссе.

Я не позволила себе зациклиться на этом и заставила сосредоточиться на Балидоре и Вреге, которые оба смотрели на меня.

— То есть, ты можешь сегодня связаться с Тарси? — спросила я. — Все равно лучше подтвердить.

В глазах Балидора проступило тяжёлое выражение.

— Я и так планировал, — сказал он. — Но откладывал. Конечно, она уже знает… про Вэша. Мы включали её во все возможные ритуалы. И всё же я не горю желанием выяснить, как она восприняла новости. Лично, имею в виду. Знаю, нехорошо с моей стороны избегать такого…

Он умолк. После его слов воцарилось молчание.

Мы все смотрели в стол, пока я не почувствовала, как их света начинают проваливаться. Деликатно дёрнув их, я постаралась не дать им слишком глубоко уйти в себя. Я решила, что в данный момент лучше мне поддерживать всех на плаву, поскольку я, видимо, единственная здесь нормально выспалась.

— Что насчёт тебя, 'Дори? — спросила я. — Что ты думаешь обо всём этом? О том, что Рейвен пришла просить Ревика о помощи. Ты думаешь, она работает на Тень?

Балидор сделал небрежный жест.

— Я не знаю.

— 'Дори, — я потянулась через стол и прикоснулась к его руке. — Хочешь, я сама ей позвоню? Это необязательно должен делать ты, знаешь… звонить всем, имею в виду.

Он сделал очередной неопределённый жест, означавший фактически «нет».

— Это должен сделать я, — нейтрально произнёс он после очередной паузы. — Я был её учеником. Я знал её дольше всех. И мне правда нужно поговорить с ней… не только об этом, — покачав головой, словно приводя мысли в порядок, он добавил: — Но есть ещё кое-что, Элли. Тебе нужно это увидеть.

Достав сложенный листок бумаги из внутреннего кармана куртки, он развернул его. Он расправил его на столе, в стороне от мокрого кольца, оставленного его кружкой чая, затем подвинул его в мою сторону. Он развернул лист так, чтобы буквы смотрели на меня и Ревика.

Ещё не видя списка имён, я догадалась, что это может быть.

«Ты это видел?» — спросила я у Ревика.

«Да», — послал он, и его мысли оставались лишёнными эмоций.

— Это для посредников, верно? — спросила я у Балидора.

Он показал ладонью утвердительный жест. Только после этого я позволила своему взгляду сосредоточиться на списке. Сделав это, я удивлённо моргнула.

— Два имени вымарали, — сказала я. — Почему?

Потянувшись через стол, Балидор постучал по шестому имени в списке. Сосредоточившись на месте, куда он показывал, я кивнула и сглотнула.

— Придаёт правдоподобности её истории, не так ли? — нейтрально произнесла я, пальцами расправляя бумагу.

Никто не ответил.

Всё ещё глядя вниз, я ознакомилась с именами и описаниями, запоминая каждое.

«Элисон Мэй Тейлор. Пол: женский. Дата рождения: 29 декабря 1978 года. Место рождения: Дормида, Бразилия (ближайший город: Манаус). Ранг: 1 (Первая из Четвёрки — Мост). Позиция: Первая волна. Раса: Элерианка».

— Бразилия? — буркнула я, хмурясь. — Дормида? Это где вообще, чёрт подери?

— Там многое всё ещё в глуши, — пробормотал Ревик, целуя меня в висок. — Поблизости несколько национальных парков. Я тебе покажу, — поглаживая мою руку ладонью, он ласково притягивал меня своим светом и привлекал ближе к себе.

Заставив себя выбросить из головы Бразилию, я позволила себе перейти к следующему имени.

«Нензи Алгатэ. Пол: мужской. Дата рождения: 2 декабря 1884 года. Место рождения: провинция Синьцзян, Китай (ближайший город — Кашгар). Ранг: 1 (Второй из Четвёрки — Меч). Позиция: до волны — Первая. Раса: Элерианец».

Помедлив ровно настолько, чтобы перечитать две даты, я невольно усмехнулась.

— Что? — резко переспросил Балидор.

— Я старше Джона, — с улыбкой сказала я. — Он будет беситься.

Врег подавил смешок. Ревик улыбнулся, играя с моими волосами той рукой, которой он успел обнять меня, пока я не обращала внимания.

«А ты старичок, — послала я ему дразнящим тоном. — Почти на сто лет старше меня».

Он чуть сильнее потянул меня за волосы, но я ощущала в этом веселье. Позволив взгляду вернуться к списку, я продолжила читать.

«Диренстак Фигран. Пол: мужской. Дата рождения: 2 ноября 1871 года. Место рождения: Афганистан (ближайший город — Асмар). Ранг: 1 (Третий из Четвёрки — Шулер). Позиция: Первая волна. Раса: Элерианец».

Следующая запись была полностью вымарана.

— Это должна быть четвертая, верно? — я подняла взгляд, посмотрев Балидору в глаза. — Война. Поэтому они это вымарали?

Балидор показал уклончивый жест рукой.

— Я вынужден так полагать. Каждый список, похоже, выстроен в соответствии с рангом. Порядок имён, видимо, соответствует их ранжированию даже в численных рангах. Всё выстроено в порядке иерархии.

Я кивнула, посмотрев на следующее имя. Я тут же издала невесёлый смешок.

— Боже, — пробормотала я. — Это действительно его имя. Мне стоило знать, что никто не выберет такое имя. Даже в надежде не привлекать подозрений.

«Рабан Новотны. Пол: мужской. Дата рождения: 15 мая 1873 года. Место рождения: Белград, Сербия. Ранг: 2 (Щит). Позиция: до волны. Раса: человек (кроссовер)».

— Что значит «кроссовер»? — спросила я, поднимая взгляд.

Остальные переглянулись.

— Что? — поинтересовалась я. — Что такое?

— Мы этого пока не знаем, Элли, — ответил Балидор, покосившись на Врега. — В точности не знаем. Упоминание этого рядом с именем Галейта на самом деле дало нам самую большую подсказку, что это может значить, — он поколебался, затем добавил. — Возле имени твоего брата это тоже упомянуто. Мы думаем…

Он во второй раз поколебался и посмотрел на Врега, словно в поисках помощи.

— Мы думаем, — продолжил Врег, — что кроссоверы, возможно, на самом деле могут менять расу. В смысле, сменить расу посреди инкарнации.

— Что? — я уставилась на Врега. — Как такое возможно?

Ревик нахмурился, водя пальцем и теребя бумажную салфетку под его кружкой кофе.

— Галейт под Шулерами показывался как видящий, — сказал он. — У Джона уже есть способности. Ты это видела, Элли. Оба этих факта делают правдоподобной идею о том, что они должны эволюционировать посреди инкарнации.

Я нахмурилась.

— Но разве люди не должны и так эволюционировать?

Ревик кивнул, показывая жест более-менее, и покосился на Балидора.

— Да, — сказал он. — Но не так быстро. То, что происходит с Джоном, весьма кардинально. И в последнее время это ускорилось. Не знаю, насколько пристально ты присматривалась к его aleimi в последнее время, но… — он поколебался, посмотрев на двух других видящих. — Врег работал с ним. Он говорит, что его способности возросли в разы. Такого не должно быть, Элли. Такого обычно не бывает, даже с теми людьми, которые обладают нетипично структурированным aleimi.

Он пожал плечами, поднимая свой кофе.

— Видящие годами знают, что физическое тело может следовать за aleimi и наоборот, и у видящих, и у людей. Когда молодых видящих тренируют, их физическое тело адаптируется к более структурированному aleimi, и в их ДНК происходят сдвиги, и так далее. Всё это происходит у Джона, но намного, намного радикальнее, чем мы когда-либо видели у человека…

— Даже продолжительность жизни, — перебил Врег, поставив свою кружку кофе. — И способность к исцелению. И такие вещи, как шрамы и регенерация зубов…

— И расположение органов тоже, Элли, — серьёзно добавил Балидор.

Я уставилась на них троих, не скрывая неверия.

— Его органы смещаются? — переспросила я ошеломлённо. — Органы и тело Джона изменяются? Какого черта…

— В данный момент это всё теория, Элли, — перебил Балидор, поднимая ладонь и наградив двух других предостерегающим взглядом. — Будет лучше, если ты пока не будешь обсуждать это с Джоном. Пока мы не будем знать, что это может означать лично для него.

— Не обсуждать это с ним? — я опять уставилась на них. — Не обсуждать с Джоном тот факт, что он может превращаться в видящего? Серьёзно? Как мы можем не говорить ему об этом?

— Никто не говорит скрывать от него это, — резче произнёс Балидор. — Элли. Если мы правы, то он будет куда более нестабилен в эмоциональном плане. Нет необходимости вызывать у него панику, пока мы ничего толком не знаем. Я просто прошу отложить этот разговор на несколько недель.

Я нахмурилась, но в этот раз подавила свою реакцию.

Почувствовав, что Ревик наблюдает за мной, я взглянула на него, затем опять отвернулась.

Сосредоточившись обратно на бумаге, я прочитала следующее имя в списке, из-за которого и начался этот разговор.

«Рейвен Мэйгар. Пол: мужской. Дата рождения: 3 марта 1976 года. Место рождения: Москва, Россия (СССР). Ранг: 2 (Стрела). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Неизвестна (возможный кроссовер)».

— И Мэйгар тоже, ха, — сказала я, всё ещё глядя на бумагу. Когда я взглянула на Ревика, он пожал плечами, и его глаза слегка ожесточились. — Это означает, что ты должен его тренировать? — пошутила я.

Мягко щёлкнув языком, он покачал головой, но не улыбнулся.

— Не знаю, — нейтрально ответил он, склонив ладонь в одну сторону.

Стараясь сдержать улыбку, я посмотрела на список. Осталось только три имени. Одно из них было вымарано, так что на самом деле оставалось два.

Я просканировала их, нахмурившись.

— Кто-нибудь из вас знает этих людей?

Когда я подняла взгляд, Ревик показал «нет». Врег сделал то же самое. Когда я встретилась взглядом с Балидором, его выражение было более настороженным.

— Я думаю, один из них может быть с Чандрэ, — сказал он наконец. — В Аргентине.

— Тень тоже заполучил его? — спросила я.

Балидор показал утвердительный жест.

— Да, — неохотно сказал он. — Это вероятно.

— Супер, — я выдохнула, проведя пальцами по волосам. — Итак, у Тени двое из восьми ныне живых посредников… или теоретически восьми, по крайней мере, поскольку мы ничего не знаем об одном имени, а два других вымараны. И он хочет, чтобы как минимум один из нас приехал к нему для переговоров об их освобождении, прекрасно зная, что он наверняка получит нас обоих в комплекте.

Ревик начал хмуриться, но я заговорила первой.

— Больше никаких разлук, — тихо напомнила я ему. — Твои слова.

После небольшой паузы он кивнул, но я увидела, как на его лице промелькнуло нечто суровое. И всё же я понимала, что мои слова дошли до него, и он не отмахивается от меня.

— Согласен, — мягко ответил он.

Балидор переводил взгляд между нами, и его серые глаза внезапно сделались пронизывающими.

— Согласен? Я не уверен, что все остальные с этим согласятся.

— Мы поговорим об этом позже, — тон и выражение Ревика не оставляли места для споров.

Несколько секунд Балидор лишь смотрел на него, затем, похоже, усилием воли закрыл тему. Посмотрев на них, я слегка расслабилась. Хотя бы нам с Ревиком не придётся ссориться на эту тему.

— Мы можем предполагать, что этот Тень знает, кто в списке? — спросила я.

Балидор и Ревик переглянулись.

Я уже чувствовала, что они оба думали.

— Супер, — буркнула я, возвращаясь взглядом к бумаге.

Я во второй раз просмотрела информацию по последним двум именам, убеждаясь, что запомнила каждую деталь в своём свете.

«Ирелетен Кали. Пол: женский. Дата рождения: 30 августа 1532 года. Место рождения: Кахамарка, Перу. Ранг: 2 (Слон). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Элерианка».

«Стэнли Чахат. Пол: мужской. Дата рождения: 28 августа 1741 года. Место рождения: Каир, Египет. Ранг: 2 (Кролик). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Sarhacienne».

— Как она могла родиться в Перу в 1532 году? — озадаченно произнесла я. — Это же за четыреста семьдесят лет до Первого Контакта.

— Мы не знаем, — спокойно ответил Балидор. — Но это возможно, Элисон. Определённо.

Когда я взглянула на Ревика, он сделал неопределённый плавный жест, но я прочла его согласие со словами Балидора.

— Видящие на протяжении многих поколений покидали Памир, чтобы изучать мир людей, — объяснил Ревик. — Эти поездки иногда одобрялись Советом Семёрки как необходимые операции по сбору информации… или даже по личным причинам, если это осуществлялось подобающими средствами и с подобающими целями.

Балидор пожал плечами, и его тон казался почти виноватым.

— Мы также не знаем точных правил, как рождаются посредники, — добавил он. — Возможно, её родители были людьми. Или ошибочно считались людьми.

Врег, похоже, думал о датах.

— Разве не тогда свергли инков? Она могла быть там с испанцами.

Ревик кивнул.

— Именно тогда. Я как раз об этом думал.

— Слон, — пробормотала я, почти не слушая их. Я всё ещё зациклилась на этом имени, хотя не понимала, почему. — Кто-нибудь знает, что это значит? Слон?

— Мы над этим работаем, Элли, — заверил меня Балидор.

— …То есть, ответ нет, — фыркнул Врег, проводя рукой по лицу, словно кофе не работал так эффективно, как ему хотелось бы. — Не так-то просто нарыть тексты по менее приметным посредникам, Высокочтимая Сестра. Балидор поручил это своим книжным червякам.

Я знала, что Врег знает о священных текстах и легендах не меньше, а то и значительно больше, чем «книжные червяки» Балидора. Поэтому я лишь тихо фыркнула, закатив глаза.

Балидор тоже покосился на него, но Врег, похоже, воспринял это как доброе подшучивание и хлопнул лидера Адипана ладонью по плечу.

— Ну, — протянула я, не зная, что добавить. — … Тогда ладно.

Несколько долгих секунд мы все просто сидели там и смотрели на тот же кусок бумаги.

Глава 25 Новое жилище

Это я подтолкнула всех обратно к движению.

Отчасти это исходило от Ревика. Я чувствовала его истощение своим светом, даже как будто костями там, где он прислонялся ко мне.

Я гадала, как много из того, что я ощущала, было вызвано стрессом. Новости о Мэйгаре, должно быть, ударили по нему сильнее, чем он показывал.

Но у всех уже начинали стекленеть глаза.

— Вам всем нужно поспать, — объявила я. Когда Балидор нахмурился, я добавила: — Тебе тоже, 'Дори. Четырёх часов недостаточно после таких недель, какие выдались у вас троих в последнее время.

Балидор скрестил руки на груди, все ещё немного хмуря брови.

— Что насчёт твоего разведчика Лао Ху? Там же присутствует фактор срочности, разве нет?

Я закатила глаза. Очевидно, он уже сверился со своей командой по поводу Сурли.

— Сурли сказал, что это так. Но… — я подняла ладонь, когда он попытался заговорить. — Мы ещё не знаем, правда ли это. Поручи предварительную работу Локи и Джорагу. И Юми с Порэшем, если ты хочешь, чтобы там присутствовал Адипан. Они вчетвером справятся. Просто скажи Юми разбудить всех, если они найдут что-то срочное, — помедлив, я пожала плечами. — Я тоже могу там посидеть. Помочь им с составлением карт на начальном этапе, а также показать, чего искать в отношении Лао Ху.

Три встревоженных взгляда метнулись в мою сторону, и за ними последовало три хмурых гримасы.

Я тоже нахмурилась.

— За пределами камеры, — пояснила я. — Я подожду вас и только потом зайду внутрь.

— За последние двадцать четыре часа я уже один раз такое слышал, — пробормотал Балидор, кисло покосившись на Ревика.

Врег весело фыркнул.

Почувствовав, как Ревик притягивает меня, я повернулась. Он наблюдал за мной, прищурившись.

«Я хочу, чтобы ты пошла со мной в постель, — послал он, окутывая мой свет своим. — Идём в постель со мной. Не делай этого сейчас».

Я ответила ему вслух, не подумав.

— Нет, — увидев, как он нахмурился, я переключилась на свой разум. «Если я пойду с тобой наверх, ты так и не поспишь».

— Несколько часов, — сказал он. «Пожалуйста. Для меня ожидание стоит того. Так что если ты хочешь подождать несколько часов и посмотреть на ситуацию с Сурли, я тоже поработаю подольше. Мы можем подняться наверх вместе».

Посмотрев на двоих других, я увидела, что Балидор старательно избегает наших взглядов, потягивает чай и вежливо разглядывает водопад в атриуме.

Врег усмехнулся.

— Вы двое закончили флиртовать? — поинтересовался китайский видящий. — Мы свободны? Я не против, чтобы этим занялись Локи и Джораг, — он подмигнул мне. — Я могу поддаться желанию и выбить дерьмо из этого засранца Лао Ху вместо того, чтобы допросить его. Пожалуй, будет лучше, если я вздремну и пересмотрю свои коварные планы.

Я усмехнулась.

— Обязательно. И проследи, чтобы Локи и Джораг тоже получили это сообщение, — я взглянула на Балидора, и тот слегка улыбнулся. Закатив глаза, я добавила: — Если так подумать, нам лучше назначить Юми главной за эту вечеринку с допросом. Может, даже дать ей разрешение уложить своих товарищей по команде транквилизатором, если они совсем отобьются от рук.

Врег фыркнул, но тот огонь в его глазах не погас. Шутки шутками, но я знала, что пройдёт немало времени, прежде чем кто-то из экс-Повстанцев сумеет простить Лао Ху.

И я не могла их винить.

Ревик гладил мою спину одной ладонью, массируя меня через блузку, и я осознала, что мне сложно сосредоточиться.

— Итак, мы вновь обсудим ситуацию с разведчиком Лао Ху через сколько? Шесть часов? — спросила я.

— Лучше четыре, — посоветовал Балидор.

— Шесть, — я наградила его выразительным взглядом. — Если только Юми не решит, что это должно случиться ранее, — когда Балидор мягко щёлкнул языком, я взглянула на Ревика. — И не всем обязательно находиться там через шесть часов, так что не будите Ревика… или Врега. Если в этом не будет крайней необходимости. И если ты спустишься сюда раньше, чем через шесть часов без весомой причины, 'Дор, я тебя отстраню на два дня. От всей работы. Если не можешь проспать столько времени, посмотри фильм.

Врег подавил очередной смешок. Хмурая гримаса Балидора окрасилась неверием. Даже Ревик мягко щёлкнул языком, хотя я не могла понять, то ли это означало веселье, то ли неодобрение.

Вместо того чтобы отвечать им словами, я показала им своим светом, что они все трое настолько устали, что притягивали меня и друг друга.

Всё ещё улыбаясь, Врег поднялся на ноги, отдав мне честь от невидимой фуражки.

Я наблюдала, как Балидор покидает наш столик вслед за ним. Два разведчика вышли из кафе плечом к плечу, явно продолжая разговор друг с другом, что само по себе странно. Если после всего этого они останутся друзьями, кто-то сорвёт большой куш с того спора.

Ревик усмехнулся и потянул меня за руку, чтобы полностью вытащить из-за нашей стороны столика. Выпрямившись, я вспомнила кое-что ещё и нахмурилась.

— Чёрт, — я посмотрела в ту сторону, куда только что ушли Врег и Балидор. — С Сурли и всем остальным я совершенно забыла спросить у 'Дори про мою комнату. Он же был прямо здесь, — проведя пальцами по волосам, я раздражённо прищёлкнула языком. — Ладно, спрошу на стойке регистрации.

— На стойке регистрации? — Ревик хмуро покосился в сторону двери. Сжав мою ладонь, он повёл меня к выходу из ресторана. — Это может подождать?

— Мне нужны мои вещи, — я тяжело выдохнула. — Балидор переселил меня после стрельбы из-за мер безопасности, и я уже второй день хожу в этой одежде. Я без проблем приму душ у тебя, но мне нужно во что-то переодеться, когда мы встанем.

Я увидела, как в его глазах сверкнуло понимание. Он покачал головой.

— Тебе необязательно делать это прямо сейчас. Потом сделаешь.

— Ревик, — я вздохнула. — Я ценю твою готовность делиться одеждой, правда. Но ты же понимаешь, что ты на целый фут выше меня, да?

Он лишь ещё настойчивее потянул меня за руку.

— Мы попросим кого-нибудь принести твои вещи.

Я поддалась, не желая спорить с ним.

Я пошла за ним к ближайшему блоку лифтов, всего один раз тоскливо покосившись на стойку регистрации и видящего, который там работал. Я хотела получить свои вещи. Для меня это стоило лишних двадцати минут или около того. Я хотела все эти мелочи. Шампунь. Средство для лёгкого расчёсывания волос. Мой личный монитор. Мыло для лица. Зубная паста той марки, которая мне нравилась. Увлажняющий крем.

Ревик был мужчиной до мозга костей — включая содержимое его ванной комнаты.

Если мне удавалось найти лосьон, обычно это считалось сказочным везением.

Он снова усмехнулся, привлекая меня поближе к себе, когда мы дошли до лифтов. Ткнув в одну из кнопок пальцем, он завёл меня за ближайшие открывшиеся двери. Оказавшись внутри, он тут же обнял меня и прислонился к дальней стене кабины лифта. Он запустил руку под мою блузку ещё до того, как закрылись двери, принялся ласкать мой живот и спину и крепче прижимать к себе.

— Эй, — позвала я, поднимая взгляд. — Ты будешь спать, знаешь ли.

Он улыбнулся, склонив голову.

— В конечном счёте да.

— Нет, — возразила я, пихнув его в грудь. — Не в конечном счёте. Сейчас.

— Ты ужасно настырна, жена, — он улыбнулся, и в его светлых глазах промелькнул слегка хищный взгляд. — Хорошо, что меня это заводит.

Когда он не перестал массировать мою спину, я прильнула к нему, чувствуя, как мой свет растекается по мере того, как он продолжал прорабатывать мой позвоночник. Мои мысли вернулись к тому, когда мы в последний раз были наедине. Чем больше я об этом думала, тем сильнее открывался мой свет, и я ощутила, как его пальцы крепче сжались на моей коже.

Он попытался поцеловать меня в губы, но я увернулась.

— Дразнилка, — тихо сказал он, прижавшись щекой к моему лицу.

— Я пытаюсь не быть дразнилкой, — сообщила я ему.

Он широко улыбнулся.

— Твои попытки оканчиваются феерическим провалом.

Но я только что заметила, кнопку какого этажа он нажал.

— Почему мы едем на шестьдесят третий этаж? — спросила я, нахмурившись.

— Оттуда вид лучше, — пробормотал он, целуя меня за ухом. Когда его руки поднялись выше по моей спине, я обхватила его талию и прильнула к нему всем телом.

— Разве этот этаж не должен быть буфером безопасности? — спросила я, поднимая взгляд.

Ревик пожал плечами, покрывая поцелуями мой подбородок.

— Так и есть. Более-менее.

— И в каком же смысле менее?

Он улыбнулся. Я заметила, что в его глаза вернулся тот хищный блеск.

— Мои вещи у тебя, не так ли? — спросила я.

Щёлкнув языком со смешком, он продолжил покрывать поцелуями моё лицо.

— Иногда ты немножко тупишь, жена.

— Балидор действительно не против, что ты присвоил один из пентхаусов?

— А уговоров почти и не понадобилось. Они уже построили над всем этажом временную конструкцию. Балидор признался, что ожидал такой просьбы, так что он уже позаботился о большей части протоколов безопасности. Я устроил, чтобы наши вещи перенесли, пока мы были на том собрании.

— Подожди. На собрании с Вэшем? — уточнила я.

Он кивнул.

— На собрании, на которое мы пошли сразу же после того, как выбрались из постели тем утром?

Он снова кивнул.

— И когда же ты попросил их проделать всё это? — я скрестила руки на груди, нахмурившись. — Ревик, я пошла прямиком туда после того, как приняла душ и переоделась.

— Я тоже, — когда я вскинула бровь, он улыбнулся. — Возможно, я начал организовывать детали, пока мы ещё находились в постели, — в ответ на мой возмущённый вопль он широко улыбнулся, но я видела, что он всматривается в моё лицо с насторожённостью. — Я спросил, можно ли мне перенести твои вещи, Элли. Я спросил, помнишь?

— Я помню, — я всё ещё в неверии таращилась на него. — То есть, пока я невнятно пыталась попросить тебя съехаться, ты уже организовывал детали для нашего переезда?

Он опять кивнул. Всё ещё всматриваясь в моё лицо, он поцеловал меня в щёку и покрепче прижал к себе.

— Ты не против?

Поначалу я не отвечала.

Глядя на ту светящуюся кнопку на панели лифта, я осознала, что нервничаю.

Мы вроде как и раньше жили вместе. То похожее на отпуск сожительство в убежище Повстанцев. Потом ещё время на круизном лайнере, и те недели, что мы делили хижину в горах. Однако это ощущалось иначе.

Это ощущалось как нечто настоящее.

Ревик крепче обнял меня.

— Жена, я не человек.

Я усмехнулась, поднимая на него взгляд и обхватывая руками его ремень на поясе.

— Думаю, в этом факте никто не сомневается, муж.

Он поцеловал меня в шею.

— Ты поняла, что я имел в виду. Ты мне не «наскучишь». И если я увижу тебя в туалете или во время болезни, ты не станешь для меня менее желанной.

Я кивнула, но невольно ощутила проблеск смущения.

— Ты ни капельки не нервничаешь? — спросила я.

— Нервничаю, конечно. Но я больше предвкушаю, чем нервничаю, — всматриваясь в моё лицо, он добавил: — Это слишком быстро? Для тебя, имею в виду. Ты хочешь сначала провести церемонию?

От этого я тоже опешила.

— Ты всё ещё хочешь её провести?

— Да, — ответил он без промедления. — В ближайшем будущем, если возможно. Я надеялся, что мы сможем обсудить возможность её проведения в твой день рождения, Элли, раз до него осталось несколько дней. Я подумал, что мы можем выделить один вечер и просто сосредоточиться на нас. Конечно, после того как я накормлю и напою тебя, — помедлив, он пристально посмотрел на меня. — Теперь, когда мы знаем настоящую дату твоего рождения, может, ты бы предпочла подождать до настоящей вечеринки в честь дня рождения? Мы и так могли бы сходить на свидание и поговорить.

Я уставилась на него, слегка растерявшись.

Это тронуло меня настолько, что к щекам прилило тепло.

— Я совсем забыла о своём дне рождения, — сказала я.

Он на мгновение стиснул меня.

— Мне не терпится повести тебя на свидание. Нам никогда не удавалось по-настоящему отпраздновать дни рождения, — поколебавшись, он посмотрел на меня. — Если ты предпочла бы повременить с серьёзными вещами, скажи мне. Иначе я могу размахнуться на полную катушку.

Я расхохоталась.

— Забавно, что у тебя это звучит как угроза, — улыбнувшись, я покачала головой. — И нет, я не хочу ждать. Моя мама выбрала этот день. Я не хочу полностью отбрасывать его.

— То есть, два дня рождения? — Ревик улыбнулся. — Это кажется… удобным.

Я рассмеялась.

— Или всего лишь один, — задумавшись на минутку, я присвистнула. — Gaos. Тебе исполнится 132 года перед моим настоящим днём рождения.

Он крепче стиснул меня.

— Это тебя беспокоит?

Я фыркнула.

— Беспокоит ли это меня? Нет. Взрывается ли у меня мозг от того, что моему мужу 132 года? Ну, есть немножко. Я всё ещё меряю всё человеческими годами.

— Представь, в каком шоке была бы собака, — выдал Ревик.

Я опять расхохоталась в голос, и тут лифт издал тихий сигнал. Двери открылись, и он вывел меня, направляя в левый коридор и переплетая свои пальцы с моими.

— Кстати, — отважилась я, немного ускоряясь, чтобы поспевать за его широкими шагами. — Есть ещё кое-что. Я всё хотела у тебя спросить.

Он взглянул на меня, вскинув бровь.

— Твоё имя, — пояснила я. — На самом деле тебя зовут не Дигойз Ревик. Я заметила, что теперь даже 'Дори зовёт тебя Ненз. Хочешь, чтобы я тоже тебя так называла?

Он помедлил посреди коридора, уставившись на меня.

Увидев его опешившее выражение, я задалась вопросом, задумывался ли он вообще о том, чтобы попросить меня называть его настоящим именем. Я видела, что он всё ещё думал об этом, когда продолжил шагать вперёд, выуживая из кармана ключ-карту. Нахмурившись, он остановился перед дверью.

Я наблюдала за его лицом, пока он возился с картой и поворачивал её нужной стороной. Затем он провёл ею по сканеру и прижал большой палец к панели безопасности.

— Я привык, что ты называешь меня Ревик, — сказал он, взглянув на меня. — Я не против того, что Врег и Балидор называют меня Ненз. Они оба достаточно стары, чтобы имя не казалось им слишком давним. Но мне пришлось бы привыкать слышать это имя от тебя, — он опять посмотрел на меня. — Ты бы предпочла называть меня так?

Я пожала плечами.

— Честно? Ты для меня скорее Ревик. Опять-таки, после всего этого, я вроде как думаю о Нензи как об имени ребёнка. Но я буду называть тебя так, как ты захочешь. Просто может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть…

Я умолкла, забыв, что мы обсуждали, когда он распахнул дверь.

Мой взгляд оказался прикован к окнам во всю стену, которые занимали весь мой обзор.

Затерявшись в панорамном виде на парк и город за органическими панелями, я с неверием окинула взглядом масштабы этого пространства.

Последовав за Ревиком по плюшевому ковру в главную гостиную, я в лёгком шоке разглядывала мебель, чувствуя себя так, будто вошла на съёмочную площадку какой-то передачи про то, где останавливаются богатые люди во время путешествий. В апартаментах имелась полностью оборудованная кухня, столовая и стол, диваны как будто из натуральной кожи, стол из настоящего дерева, камин.

Посмотрев налево, я увидела офис крупнее своей старой квартиры, где имелась полупрозрачная перегородка с полноразмерным ВР-резервуаром, два шезлонга с гарнитурами, два стола и новенький с виду монитор во всю стену.

В аквариуме, встроенном в стену коридора, плавали рыбки. От коридора, уходившего влево от меня, расходилось как минимум несколько комнат.

Передо мной располагались эти окна.

Судя по мерцающему свечению за раздвижными стеклянными дверями, я подозревала, что там находится балкон с прозрачным покрытием, чтобы не портить вид.

Я посмотрела мимо этого мерцания на деревья и озера Центрального Парка, а также на высокие здания, обрамлявшие его по краям как картинка из книжки комиксов. Сейчас было слишком светло, чтобы видеть все голографические рекламы, украшавшие горизонт, но ночью, должно быть, вид потрясающий.

— Ревик, — выдохнула я. — Ты уверен, что нам стоит поселиться здесь?

— Есть и побольше, — сказал он, и улыбка по-прежнему виднелась только в его глазах. — Это, на самом деле, одни из самых небольших апартаментов верхних этажей. Я посчитал, что с офисом это всё, что нам нужно. Мы всё равно мало будем бывать здесь днём.

Он неопределённым жестом показал на камин и диваны.

— …А ещё, — добавил он, прочистив горло. — Эти апартаменты дороги как память.

Я повернулась, нахмурившись.

— Дороги как память? Хочу ли я вообще знать об этом?

Он подошёл ко мне, обняв рукой за талию, и поцеловал в шею. Он положил подбородок на моё плечо и показал на диван, всё ещё прижимая меня к себе.

— Мы с тобой как-то раз тут целовались, — мягко произнёс он.

Я издала короткий смешок.

— Ага, — отозвалась я. — Конечно.

Его тон посерьёзнел.

— Это не был наш первый поцелуй. Несколькими часами ранее ты схватила меня в ночном клубе и поцеловала, — он задрожал, крепче прижимаясь ко мне. — Я привёл тебя сюда. Я говорил себе, что это ради работы, но оглядываясь назад, понимаю, что это дерьмовое оправдание, — он печально усмехнулся. — Ты практически подловила меня на этом. Ты прямо спросила меня, привёл ли я тебя сюда для того, чтобы уложить в постель. Шокировала меня до усрачки, честно говоря. Я что-то пролепетал тебе в ответ, но уверен, что на том этапе я уже нёс какой-то бред^[2].

Медленно повернув голову, я уставилась на него.

Увидев выражение моего лица, Ревик расхохотался.

— О чём ты говоришь, черт подери? — потребовала я.

— Это правда, — ответил он. — Мне пришлось это стереть, поэтому ты не помнишь, — он нахмурился. — Поверь мне, я не хотел этого делать. Приказ. Совет и так нехило на меня разозлился.

При виде моего ошарашенного выражения он снова расхохотался.

Я шлёпнула его по руке.

— Ты врёшь. Ты точно выдумал это всё вот только что.

Его лицо приняло более серьёзное выражение.

— Вообще-то, нет.

— Мы с тобой целовались? Здесь? Когда? — в моем голосе зазвучал скептицизм. — Я до сих пор только дважды была в Нью-Йорке. Один раз с Джейденом, и один раз с Джоном. Оба раза я всё ещё встречалась с Джейденом, — подумав над этим, я поколебалась перед тем, как посмотреть ему в глаза. — Я бы не изменила Джейдену, Ревик. Даже с тобой. Я бы хотя бы рассталась с ним предварительно.

Признав мои слова жестом, он склонил ладонь в знаке «более-менее».

— Ваши с Джейденом отношения тогда были весьма шаткими, — когда мой взгляд сделался более пронизывающим, он покраснел ещё сильнее. — Можно сказать, вы взяли паузу в отношениях. Возможно, я этим немного воспользовался.

Я уставилась на него.

— Паузу? Воспользовался? Какую такую паузу?

— Ты застала Джейдена целующимся в клубе. Это мне тоже пришлось стереть. Всё сложно, Элли. Я как-нибудь расскажу тебе всю историю, обещаю. Но не сейчас.

Я изумлённо вытаращилась на него.

— Ты не можешь вывалить на меня такое и не рассказать всей истории!

— Не могу? — он улыбнулся, целуя меня в шею. — Ты уверена?

Я продолжала пристально смотреть на него.

— Ты правда не пудришь мне мозг?

Он опять печально улыбнулся.

— Правда, не пудрю. Знаешь, что той ночью было забавно? Клянусь богами, я тогда хотел, чтобы ты переехала ко мне. Я почти уверен, что ты тоже хотела переехать ко мне, — он вновь задрожал, крепче обнимая меня обеими руками. — Если бы тогда я знал, кто мы друг другу, я бы послал Совет нахер. Я бы оставил тебя здесь.

Я рассмеялась, в этот раз шлёпнув его по груди.

— Оставил меня здесь?

Ревик улыбнулся в ответ.

— Приковал бы наручниками к кровати, если бы пришлось, — в ответ на мой смех он весело щёлкнул языком. — Это не только моё желание! Ты хотела спать на моём диване. Есть мою еду. Я чувствовал, как ты гадала, каково будет просто остаться со мной здесь. Это реально снесло мне крышу. Я понять не мог, какого чёрта ты со мной делаешь.

Я озадаченно уставилась на него, и Ревик улыбнулся. Прижавшись ко мне, он на мгновение прикрыл глаза.

— Трахаться ты тоже хотела, — хрипло произнёс он. — По правде говоря, я не мог решить, что делать. Я беспокоился, что злоупотребляю ситуацией. У тебя выдалась тяжёлая ночка, — он покраснел ещё сильнее. — Это явно не тот момент в моей жизни, которым я горжусь. Но я сходил по тебе с ума. И поцелуи с тобой определённо не помогали делу. Я слышал, как ты думала — громко думала — о том, как тебе хочется провести со мной ночь, и это тоже не помогало. После этого моя влюблённость превратилась в откровенную фиксацию.

Я снова рассмеялась, щёлкнув языком.

— Вот теперь я точно знаю, что ты врёшь. Я помню, как ты обращался со мной, когда впервые вытащил.

Он пожал плечами, не отвечая, но я видела, как он прищурился, уставившись на мои губы. Прежде чем я успела что-то сказать, он скользнул и встал передо мной, обхватив рукой мою спину и уютно прижав к своему телу. Я невольно заметила, что у него эрекция.

— Ты действительно не злишься из-за Рейвен? — спросил он.

— Злюсь? — я подняла взгляд, чувствуя, как моё лицо заливает теплом. — С чего бы мне злиться? Когда ты с ней встречался? Лет за десять до моего рождения?

Он не отрывал взгляда от моего лица.

— Примерно так, да, — он нахмурился, всматриваясь в мои глаза. — Я имел в виду Мэйгара. Тот факт, что у меня с ней есть ребёнок.

Избегая его взгляда, я покачала головой.

— С чего бы мне злиться? — чувствуя, как усиливается его испытующий взгляд, я щёлкнула языком. — Ты и так знал, что я ревную тебя к ней. Это не одно и то же, — стараясь контролировать свою реакцию на его свет и на то, что его тело прижималось к моему, я пожала плечами. — Я думала, мы пытаемся доверять друг другу. Разве это не подразумевает, что я не буду зацикливаться на твоих бывших? Вне зависимости от того, есть ли у тебя дети от них?

Он крепче прижал меня к себе.

— Это значит, что я не могу спросить тебя о парне, который сейчас сидит внизу в камере? — уточнил он.

Я нахмурилась.

— Почему ты вообще хочешь знать? — увидев, как посуровели его глаза, я мягко щёлкнула языком. — Ревик, это ерунда. Мы немного встречались — если это вообще можно так назвать. Вой Пай довольно быстро нас разделила. Формально он уже не работал на Лао Ху, и думаю, она хотела, чтобы мои связи оставались в пределах Города.

— Но он тебе нравился? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Ничего так, — увидев скептицизм в его взгляде, я вздохнула. — Ревик. Ты не хочешь слышать об этом. И ты же не можешь всерьёз беспокоиться на мой счёт. Правда.

Его взгляд не дрогнул.

— А что, если я беспокоюсь?

Скользнув глубже в его объятия, я потянулась и поцеловала его в губы. После того, как я оборвала поцелуй, он ещё несколько секунд всматривался в моё лицо. Затем он кивнул, и его глаза прояснились.

— Ага, — сказал он, выдохнув. — Ладно, — снова выдохнув, он крепче сжал объятия. — Нам всё равно надо что-то сделать с Мэйгаром, Элли. Я должен что-то сделать.

Я кивнула.

— Знаю.

Воцарилось очередное молчание. Когда он нахмурился, переведя взгляд на окна, я схватила его за ремень на пояснице и слегка тряхнула.

— Эй, — позвала я, наблюдая за его глазами. — Это была всего лишь одноразовая вспышка из-за Сурли? Или это ещё не всё? Нам нужно это обсудить?

Его выражение сделалось неловким. Я видела, как он колеблется, будто сначала собирался ответить одно, затем передумал.

— Не думаю, что нам нужно обсуждать это, — сказал он наконец. — Просто мне может понадобиться немного больше времени.

— Из-за Лао Ху?

Он кивнул, затем неохотно посмотрел мне в глаза.

— Я благодарен, что меня миновали отпечатки. Так благодарен, что не выразить словами, — крепче обняв меня, он вздохнул. — Но я всё равно чувствую их в твоём свете. Не просто клиентов… Лао Ху. Твой разведчик не врал на этот счёт. Они всё ещё считают тебя одной из них. Я даже могу чувствовать некоторых из них. В отдельности, имею в виду.

Я кивнула, стараясь не показывать свою реакцию на лице.

Он поколебался, затем продолжил, показав плавный жест одной ладонью.

— Дело не только в этом, Элли, — он стиснул зубы, но заставил себя выдержать мой взгляд. — Я тут подумал, не согласишься ли ты учить меня.

Всё ещё всматриваясь в его глаза, я озадаченно нахмурилась.

— Учить тебя? Учить тебя чему?

Он выдохнул, щёлкнув языком от раздражения, а может, от смущения.

— А ты как думаешь? — в ответ на мой непонимающий взгляд он снова вздохнул. — Меня никогда не обучали, Элисон. Сексу. Никто. И уж точно не Лао Ху. Я думал, не согласишься ли ты учить меня.

Вытаращившись на него несколько секунд, я расхохоталась. Я просто не сумела сдержаться.

Это вызвало у него раздражение. Я ощутила это немедленно и заставила себя умолкнуть.

— Ты серьёзно? — переспросила я.

Наградив меня тяжёлым взглядом, он пальцами показал жест «да».

— С чего бы мне шутить?

— Просто… — я растерянно пыталась подобрать слова. — Я видела твоё прошлое, Ревик. Я видела его в цвете, особенно в этой сфере. Тебя прекрасно обучили. И у тебя сколько, на девяносто четыре года больше практики? Насколько я могу сказать, ты недурно воспользовался этим временем…

Покачав головой, он щёлкнул себе под нос.

Из его света продолжало исходить раздражение — и другие эмоции тоже, хотя и более приглушённо. Когда он так ничего и не сказал, я просто растерянно уставилась на него. Молчание затянулось и сделалось неловким — видимо, для нас обоих — и Ревик повернулся, хмуро посмотрев на меня.

— Ты будешь меня учить? — спросил он. — Это нет? Или да?

— Почему ты злишься на меня?

Он выдохнул, нахмурившись.

— Я не понимаю, как ты этого не осознаешь. Ты ведёшь себя так, будто у меня есть весь этот опыт… да я едва ли пробыл в отношениях столько же времени, сколько ты. Я был женат. Я любил другую, но мы были вместе всего несколько недель. Потом была Рейвен. Пока мы были вместе, мы оба трахались с людьми. Она установила правило «никаких других видящих», и она была настолько расисткой, что считала, будто так мы не изменяем друг другу…

— Ревик, — я нахмурилась, качая головой. — Я правда не хочу это знать…

— Ты была с Джейденом шесть лет, — прорычал он. — Это дольше, чем мой первый брак. Почему ты не веришь мне, когда я говорю, что все эти вещи мне незнакомы? Я просто хотел, чтобы ты научила меня кое-чему. Восполнила пробелы.

— Какие пробелы, Ревик? — недоуменно спросила я. — Это ты меня ничему не научил. Видел бы ты, как Вой Пай смеялась надо мной, когда я только попала туда. Они насмехались надо мной из-за того, как мало я знала. Я даже не могу передать тебе, как часто я слышала «ты вообще хоть раз была с видящим?» и «как ты можешь быть замужем и знать так мало?» и так далее, и тому подобное…

Ревик вздрогнул.

Я понимала, что он всё ещё сердится. Может, стыдится. Какой бы ни была его точная реакция, я поразилась тому, что его свет закрылся от меня сильнее, чем он закрывался за все месяцы после отъезда из Китая. Но перед этим я ощутила от него импульс жара, который не казался особенно дружелюбным.

— Чему, по-твоему, я вообще могу научить тебя, Ревик? — я утихомирила свой свет. — Серьёзно. Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Не имеешь? — он повернулся ко мне с суровым видом. — Как насчёт того, что ты сделала со мной той ночью? Я не умею это делать, Элли… не вот так. Я не знаю, как сдерживать твой свет так, чтобы ты по-прежнему всё чувствовала, — показав неопределённый жест, он как будто не мог подобрать слова. — У меня и так были сложности с тобой, а потом ты делаешь со мной это. Господи Иисусе. Ты едва не наградила меня блядским инфарктом.

Я скептически всматривалась в его лицо.

— Ты действительно не знаешь, как это делается?

— Нет! — рявкнул он. — Элли… боги. Разве я когда-нибудь делал это с тобой?

Я помедлила, затем покачала головой и заставила свой тон звучать более раскаивающимся.

— Нет, — призналась я, гладя его по руке, согревая его своим светом. — Слушай, извини. Я не отказываю тебе. Ты просто удивил меня. С моей точки зрения, это мне отчаянно недоставало опыта в этой сфере.

— Уже нет, — он всё ещё избегал моего взгляда.

Наблюдая, как он смотрит в окна пентхауса, я гладила его по пояснице. Я подождала, пока его свет не начал смягчаться — хотя бы до такой степени, чтобы он, казалось, вновь вернулся мыслями сюда, ко мне. После очередной паузы он испустил короткий резкий вздох, словно задерживал дыхание. Я продолжала разминать его мышцы пальцами, пока не ощутила, что он начинает реагировать до такой степени, что его глаза закрылись.

— Я научу тебя всему, что ты захочешь, — сказала я ему. — Всему, что ты захочешь узнать. Я обещаю, — помедлив, я добавила: — При одном условии.

На его лице проступило тяжёлое выражение.

— Элли, я пытаюсь отпустить эту ситуацию. Клянусь богами, пытаюсь. Просто дай мне ещё немножко времени.

— Моё условие не в этом, — сказала я, продолжая массировать его спину.

В ответ на движения моих рук он на мгновение прикрыл глаза.

— Тогда в чём оно заключается?

— Ты должен сделать то же самое в ответ, — сказала я. — Ты должен открыто говорить мне, чего ты хочешь в этом отношении, Ревик. Говори откровенно. Покажи мне, если я не понимаю. Но не надо больше церемониться со мной, когда дело касается секса. Не надо избегать просить меня о чём-то просто потому, что ты думаешь, будто это напугает меня или отвратит в каком-то отношении.

Ревик выглядел так, будто ему неловко, но кивнул. Сделав более официальный жест подтверждения, он подкрепил это словами на прекси.

— Клянусь, Элли.

Обычно я бы подшутила над официальностью его слов.

В этот раз я лишь кивнула, осторожно всматриваясь в его лицо.

— Спасибо.

Я гадала, что же в моей просьбе его так обеспокоило. Он даже не старался скрыть, с какой неохотой он дал мне это обещание.

Я всё ещё пыталась решить, стоит ли мне спросить об этом, когда Ревик потянул меня за руку.

— Куда мы идём теперь? — я слегка улыбнулась, когда он повёл меня дальше по плюшевому ковру. — Экскурсия по квартире?

— Нет. Я хочу принять душ, — ворчливо ответил он.

Нахмурившись, я не ответила.

И всё же я невольно задавалась вопросом, не было ли это для Ревика возможностью сменить тему.

Глава 26 Меченая

Ревик закрыл за нами дверь и привлёк меня ближе. Как только я встала перед ним, он начал расстёгивать пуговки на моей блузке.

— Ревик, — мягко напомнила я ему. — После этого ты будешь спать.

Он кивнул. Однако не поднял взгляда и не прервал своего занятия.

Сдавшись, я стянула с его плеч плотную рубашку, в которую он был одет. Затем я принялась стаскивать его футболку, дёргать ремень. Он оставил мою одежду в покое ровно настолько, чтобы включить душ с помощью панели за пределами кабинки и нагреть воду. Он стянул футболку через голову, пока я выпутывалась из своей одежды.

Я не могла перестать пялиться на него, пока расстёгивала молнию и начинала снимать штаны.

Я ещё не полностью справилась с новизной видеть его обнажённым. Не думаю, что привыкла к этому даже на базе Повстанцев, а теперь он опять выглядел иначе, не таким, каким я помнила его в хижине, хотя я знала, что в последнее время они с Врегом чаще занимались в спортзале.

Когда я подошла к нему у дверцы душа, он закончил расстёгивать свои брюки и, не отрывая от меня взгляда, спустил их и сбросил до конца пинками.

Он оторвал от меня взгляд ровно настолько, чтобы забраться под струи воды. Я последовала за ним, сдёрнув резинку с волос и бросив её на гору одежды.

Душевая кабина была огромной.

Когда мы впервые вошли в ванную комнату с белой плиткой, я посмотрела по сторонам ровно настолько, чтобы сориентироваться. Встроенная ванная размещалась на приподнятой платформе с одной стороны прямоугольного помещения. Рядом с ней находилась ещё одна дверь, предположительно ведущая в спальню. Между ванной и душевой находился унитаз и две раковины. Душевая представляла собой гиганта с мраморной плиткой, где струи воды били с трёх сторон, а под потолком висела большая круглая душевая насадка.

Я всё ещё смотрела по сторонам и игралась с разными кранами и насадками, когда Ревик подошёл ко мне сзади и обхватил за талию.

— Что это? — грубовато спросил он.

Я застыла. Вопрос прозвучал не совсем игриво. Когда я просто продолжила стоять там, не отвечая, его пальцы поднялись к моей левой обнажённой лопатке, лаская кожу.

Я чувствовала, как он смотрит на рисунок там.

— Элли? Что это?

В этот раз его голос звучал с осторожной нейтральностью.

Прикусив губу, я обернулась и подняла на него взгляд.

— Я это сведу. Я уже поговорила об этом с Врегом.

— Но что это? Это же не символ Лао Ху, нет?

Вздохнув, я покачала головой.

— Нет.

Ощущая его желание услышать от меня подробности, я прикусила губу. Когда я заговорила в следующий раз, мой голос зазвучал жёстче.

— Честно? — спросила я. — Это было наказание.

— Наказание за что?

Слыша в его голосе резкие нотки, я вздохнула, схватила мыло и потёрла его между руками перед тем, как ответить ему.

— Это сделал один из разведчиков, — ответила я, бегло взглянув на Ревика. — Я собиралась рассказать тебе об этом, но как-то всё не подворачивалось удачного момента, — почувствовав, как Ревик напрягся, я пожала плечами. — Это был его способ «пометить» меня… как животное на ферме. Он взбесился из-за того, что я не поступала так, как он хотел, поэтому он попытался запугать меня другими способами. Эта дурацкая татуировка была одним из них.

Ощутив, как ладони Ревика крепче сжались на моих плечах, я обернулась к нему.

В моём голосе зазвучали оправдывающиеся нотки.

— Ему пришлось вырубить меня, чтобы нанести это на мою кожу. И я ему отплатила.

— Как? — спросил он. — Как ты ему отплатила?

Поколебавшись, я почувствовала, что моё лицо залило теплом, но я подняла руки и перекинула свои волосы на левое плечо, обнажая середину спины.

Ревик резко притих. Его разум тоже полностью умолк, пока он рассматривал рисунок на моем позвоночнике, выполненный тоже чернилами видящих, но в пять раз крупнее другой татуировки и в полном цвете. Ощущая в его свете искры нараставшей реакции, я вздохнула, прищёлкнув языком.

— За это меня избили, — сказала я, не подумав.

Моё лицо ещё сильнее залило жаром, когда я отмахнулась от собственных слов.

— Поверь мне… оно того стоило. Я больше беспокоилась о бедной девушке, которую я уговорила сделать татуировку. Ей было всего лет тридцать — дочка какого-то художника, который жил в Городе. Я знала, что он может прийти за ней, если выведает у меня её имя. Но она реально хороша, лучше всех, кого мне удалось найти, и мне понравился дизайн, который она нарисовала, так что…

— Элли, — Ревик силился подобрать слова, всё ещё лаская татуировку меча и солнца, которая занимала большую часть середины моей спины. Он поцеловал её, затем мою шею, прижимая меня к себе.

Я чувствовала боль в его руках, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не смотреть на него.

— Элли, — повторил он, всё ещё стараясь заговорить. — Gaos. Я думал… Врег сказал, Лао Ху этого не делают. Он сказал, что они не избивают своих наложниц.

Я постаралась вытеснить воспоминания из своего света.

Я знала, что это всплывёт, как только он увидит две татуировки. Раньше он слишком увлёкся сексом, чтобы нормально посмотреть на меня, и в любом случае, находясь в его комнате в тот раз, я большую часть времени лежала на спине. Я решила сказать ему правду, даже на самолёте; логичнее просто покончить с этим.

И всё же продолжать было сложно, когда я ощущала импульсы из его света.

Я чувствовала не только боль разделения, но и какую-то беспомощную скорбь.

— Обычно не избивают, — произнесла я старательно нейтральным тоном. — Это было после Джервикса. И не столько Лао Ху, сколько один видящий, — я фыркнула. — Долбаный психопат, если хочешь услышать правду, — подняв взгляд, я вздрогнула от выражения на его лице. — Вой Пай по-настоящему разозлилась, когда увидела, что он сделал. Улай сказал ей — ну, тот, которого ты видел в Китае, который…

Умолкнув и не закончив это предложение, я покраснела.

— …Я просто хочу сказать, что всё это оказалось к лучшему. Она нашла меня в его комнате и забрала оттуда. Она запретила ему когда-либо вновь приближаться ко мне. Улай снова стал моим куратором, и он был нормальным.

— Дитрини, — голос Ревика сделался агрессивным. — Это был Дитрини?

Я повернулась, уставившись на него.

— Врег разговаривал с тобой?

— Рейвен, — Ревик стиснул зубы. — Я поручил им убрать это из транскрипции.

Прикусив губу, я кивнула.

— Ага, она была там несколько раз.

Воцарилось молчание.

Он просто стоял там, пока я отвлекала себя, сунув голову под горячую воду и закрыв глаза. Я уже прекрасно поняла, что секс из меню исключается. Моя маленькая история про китайские татуировки убила весь настрой. Да и секс всё равно не был моей целью. Я хотела помочь ему успокоиться, чтобы он сумел поспать.

Пока что я добилась ровно противоположного.

— Иди сюда, — поманила я, протягивая ладонь. — Иди сюда, Ревик.

Он остался на прежнем месте, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Я её сведу, — повторила я. — Я уже поговорила с Врегом по этому поводу.

— Это чернила видящих, Элли. Удалять её будет больно. Очень больно.

Нахмурившись, я попыталась посмотреть ему в глаза, но не смогла.

— И что? — я подавила оправдывающиеся нотки в своём голосе. — У меня будет шрам. Разве так не лучше? Я не хочу иметь на себе метку этого психопата, — когда он так и не посмотрел на меня, я отвела взгляд. — Ты правда думаешь, что мне лучше её оставить? Или ты просто злишься на меня за то, что она вообще есть на мне?

— Ни то, ни другое, — сказал он, всё ещё не глядя на меня.

— Тогда что?

Ревик повернулся, и его прозрачные глаза сделались твёрдыми как стекло.

— А как, dugra a'kitre, ты думаешь, Элисон? — прорычал он. — Я хочу выставить награду за голову этого сукина сына. Я хочу загнать его в блядскую могилу.

Вздрогнув, я уставилась на него. Осознав, что он говорит серьёзно, я встревоженно щёлкнула языком.

— Ревик, нет. Зачем?

Он провёл рукой по своим мокрым волосам и подвинулся, чтобы встать прямо под душ. Я смотрела, как он закрывает глаза, чувствовала, как он борется со своим светом, старается взять его под контроль. Я чувствовала, как Сайримн в нём воюет с другими частями, которые пытались его контролировать. Я также ощущала другую личность, которая обычно была намного рациональнее. Но он не казался успокоившимся.

Он казался решительно настроенным.

Я знала, что это значит. Это значит, что он сделает то, что считает нужным. Если он подумает, что я не могу с этим справиться, он попросту мне не скажет.

Подойдя ближе, я обвила руками его талию.

— Эй, — позвала я, притягивая его, чтобы он посмотрел на меня. — Я пообещала себе, что не стану врать тебе об этом… поэтому я и не вру. Но не стоит разжигать ещё более масштабную войну с Лао Ху.

Он избегал моего взгляда.

— Не обманывай себя, Элли. Отношения с Лао Ху уже не станут хуже, — всё ещё качая головой, Ревик посмотрел в сторону, стиснув зубы. — Это не мелочность с моей стороны, и не желание мести. Если он поступил так с тобой, он представляет угрозу. Если он поступил так с Мостом, он всё ещё угроза, Элли.

— Ревик, — я вздохнула. — Он их самый старший разведчик.

— Да до endruk et dugra мне, кто он. Ещё больше причин сделать это.

— Но зачем утруждаться этим? — я подняла взгляд, изучая выражение его лица. — Зачем убивать его, если ты знаешь, что это лишь заставит Вой Пай психануть? Он не может навредить мне, Ревик. Он уже не сумеет подобраться ко мне.

— Он пытался разорвать связь, — Ревик повернулся и посмотрел мне в глаза, словно бросая вызов поспорить с ним. — Он пытался вытеснить меня из твоего света, заменить меня собой. Таково значение этой метки. Это было обещание тебе. Разве не так?

Я замолчала, настороженно всматриваясь в его глаза. Не знаю, почему меня удивило, что он так быстро всё понял, но это всё равно застало меня врасплох.

— Да, — неохотно призналась я.

— Тогда он всё ещё представляет для тебя угрозу, Элли. И для меня, если так для тебя это будет более приемлемо. Или тебе не приходило в голову, что если бы он добился успеха, это бы убило меня?

— Но он бы никогда не добился успеха! — воскликнула я слегка раздражённо. — Это была всего лишь демонстрация силы. С самого начала всё сводилось к этому. К тому времени я знала, как закрывать свой свет, и не только во время секса. Один раз… и я говорю серьёзно, один раз, в самом начале… он сумел настолько изнурить меня и убедить, что он — это ты. Это был единственный раз, когда я открылась ему. Это был единственный раз, когда я открылась вообще кому-либо из них, включая Сурли. После этого я не подпускала его к своему свету. Если он всего лишь брал меня за руку, я закрывалась щитами. Судя по тому, что сказал мне Улай, без моего содействия у него не было ни единого чёртова шанса, и я отказывалась идти ему навстречу.

Ревик покачал головой, выражение его лица оставалось неизменным.

— Ты всё ещё не понимаешь видящих, Элли.

Я ощутила укол злости.

— Что это значит?

— Это значит, что он зафиксировался на тебе, — хмуро сказал он. — Как Мэйгар. Помнишь Мэйгара, Элли? Помнишь, что он сделал, когда зафиксировался на тебе? — когда я не ответила, он фыркнул как будто слегка виновато. — Чёрт… да как я вёл себя перед тем, как вытащить тебя из Сан-Франциско. У видящих возникают фиксации. Это сильнее влюблённости, но это и не любовь.

Его светлые глаза посуровели, когда он повернулся ко мне.

— И это не проходит за одну ночь, — холодно добавил он. — Иногда это вообще не проходит, Элли. Особенно если данный видящий не слишком стабилен.

Я уставилась на него, подавляя жар, разгоравшийся в моей груди.

— Я не хочу, чтобы ты убивал из-за меня! — сказала я, повышая голос. — Я не хочу, чтобы ты убивал, и точка! Если в этом нет крайней необходимости! Иисусе, Ревик. Разве мы не обсуждали это? Насколько нехорошо для тебя становиться таким?

— Да, — огрызнулся он. — И помнится, я прямым текстом говорил тебе, что всё равно буду убивать, если придётся, учитывая то, кем и чем мы являемся. Я сказал, что мне придётся сделать это, если кто-то будет представлять для нас настоящую угрозу. И не только посреди боевой операции.

Когда я отвернулась, щёлкнув языком, он схватил меня за руки.

— Элли. Главный разведчик Лао Ху зафиксировался на тебе. Я бы сказал, что это представляет реальную угрозу, разве нет?

— Смысл не в этом… — раздражённо начала я.

— Смысл именно в этом!

— Ревик, тебе нужно остыть! Тебе нужно вспомнить, почему у Балидора была паранойя по поводу того, что мы начали спать вместе!

Он стоял там, дыша тяжело и стискивая челюсти, уставившись в кафельную стену. Боль вспыхнула в моём свете, когда я попыталась прочесть выражение его лица и ощутила исходящие от него искры жара.

— Ты серьёзно злишься на меня за это? — спросила я наконец.

Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Нет, — он покачал головой, и весь огонь в его глазах внезапно угас. — Элли, нет. Я не злюсь на тебя. Вовсе нет. Если честно, всё это пугает меня до чёртиков. Видящие известны тем, что убивают безответные фиксации. Они известны тем, что убивают объект этой фиксации… они также известны убийствами супругов, бойфрендов, человеческих хозяев… даже родителей, если те встанут на пути. Похоже, он мог убить тебя, если бы Вой Пай не вмешалась.

Я покачала головой, мягко прищёлкнув языком.

— Другие этого не допустили бы.

— Они могли не успеть остановить его, Элли!

Я просто стояла там, не зная, что сказать, пока он смотрел на меня.

Я знала, что он прав.

Я знала, что в то время я находилась в опасности. Именно поэтому я пошла к Улаю и показала ему татуировку. Именно поэтому я попыталась поговорить с Чарли и Мяо, двумя наложницами, с которыми я подружилась до всего этого бардака с Джервиксом. Я видела, как другие видящие вели себя в присутствии Дитрини. Они настороженно косились на него, ходили вокруг него на цыпочках, словно знали — они имеют дело с тем, у кого не все дома.

Полагаю, некоторые из них беспокоились за меня.

Однако никто из них не объяснял мне это таким образом.

Даже Врег, когда я говорила с ним, ничего не сказал о Дитрини прямым текстом. Он притих, когда я описала ему, как появилась татуировка — даже нехарактерно притих, как мне сейчас казалось — но в то время я подумала, что смутила его, рассказывая о таких личных вещах.

Он всё же попытался убедить меня, чтобы я рассказала Ревику.

— Элли, — позвал Ревик.

Подняв взгляд, я увидела, что он колеблется, изучая мои глаза.

— Элли, — повторил он. — Прости, если я показался тебе рассерженным. Прости, если какие-то из моих слов прозвучали как обвинение. Это не так. Это совсем, совсем не так. Просто мне это не нравится. Мне это всё не нравится, и я думаю, что тебе нужно отнестись к этому серьёзнее.

Я не ответила, но осознала, что задумываюсь над его словами.

Если честно, я хотела просто стереть всю историю с Дитрини. После того, как Вой Пай вывела меня из его комнаты тем утром, я сказала себе, что не уделю ему больше ни единой секунды, ни единой мысли. Я сказала себе то же самое, когда покидала Запретный Город.

Ревик привлёк меня в свои объятия. Когда я прижалась к нему, моё тело смягчилось и расслабилось ещё сильнее, стоило ему приласкать моё лицо ладонями, убирая волосы с глаз.

Я ощущала в нём тепло, любовь, но тот страх всё ещё шёпотом маячил на краях его света, омрачая всё остальное, что я видела. Я продолжала всматриваться в его лицо, когда он привлёк меня поближе, гладя мою шею, убирая влажные волосы, чтобы покрыть поцелуями лицо.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы, но я крепче стиснула его руки и слегка встряхнула.

— Ревик, что бы ты ни запланировал… не надо. Пожалуйста, не надо, — когда он отвёл взгляд, я ещё сильнее стиснула его. — Я не хочу, чтобы ты делал из себя ещё более желанную мишень. Дитрини хочет твоей смерти, но остальные члены Лао Ху — нет. Все относились ко мне очень хорошо после того, как увидели твой символ на моей спине. Я бы предпочла, чтобы они подумали дважды перед тем, как назначать награду за твою голову…

— Они не вмешались, — холодно произнёс Ревик.

— Некоторые вмешались, — я нахмурилась, вспоминая. — Один старший разведчик устроил ему выговор прямо передо мной… говоря, что это богохульство и всё такое. Что боги его накажут.

— Не думаю, что мы можем дожидаться наказания богов, жена.

— Он не придёт за мной!

— Элисон! — он ещё крепче стиснул мои руки. — Да… придёт!

Когда я уставилась на него, он отвёл взгляд.

Прикрыв глаза на несколько секунд, Ревик вновь открыл их и потянулся к шампуню. Открыв крышку большим пальцем, он вылил немного прозрачной жидкости себе на ладонь. Я наблюдала, как он втирает её в кожу головы и волосы и использует избыток пены, чтобы вымыть туловище спереди. Это отвлекало, но мой взгляд то и дело настороженно возвращался к его лицу.

Заметив моё выражение, он покачал головой и щёлкнул языком. Жестом показав мне повернуться, он налил на ладонь ещё шампуня и начал наносить его на мои волосы, пальцами потирая кожу головы и виски.

— Я люблю тебя, Элли, — сказал он грубовато.

Я вздохнула, ощущая, как мои плечи внезапно расслабляются.

— Знаю. Знаю, что любишь.

— А ещё я знаю, о чём говорю, когда дело касается таких вещей, — сказал он. — Я, может, и молод, но я руководил военными операциями и обеспечением безопасности с тридцати лет.

Я снова кивнула, подумав над его словами.

— Я тоже это знаю.

— Тогда ты должна иногда позволять мне делать мою работу. Ты должна доверять мне принятие подобных решений и не считать, будто я всегда реагирую чрезмерно остро. Иначе нет смысла назначать меня руководить такими вещами вместо тебя. Вообще никакого смысла.

Я постаралась не реагировать на его слова и не воспринимать это как угрозу.

— Это не угроза, — прорычал он. — Это правда.

Я кивнула. Он прав. Я знала, что он прав. Мы обсуждали, кто будет единолично главным в отдельных сферах, и эта сфера принадлежала ему. Если только данное решение не касалось того, с чем я совершенно никак не могла смириться, то это решение принимал Ревик.

Правильно это или нет, но убийство Дитрини не попадало в категорию того, с чем я не могла смириться.

Вздохнув, я сказала:

— Ты думаешь, Сурли приехал предупредить меня о Дитрини? — обдумав это, я осознала, что это не лишено логики. — Христос. Надеюсь, что нет.

— Я не знаю, зачем сюда приехал тот другой разведчик. Но если он что-то узнал через свои контакты в Лао Ху, это с лёгкостью может касаться Дитрини. Балидор собирался проверить, не удастся ли подтвердить эту связь. Поэтому он так отреагировал, когда ты приказала ему вздремнуть.

Я нахмурилась.

— Откуда Балидор вообще знал, что надо спрашивать про Дитрини? От Врега?

Ревик фыркнул, прижимая меня к себе.

— От меня. Я подозревал, что у Дитрини могут иметься какие-то личные претензии к тебе, учитывая, какие колкости Рейвен отпускала в мой адрес. Я просто не знал, насколько всё серьёзно.

Я вздрогнула.

— О. Прости.

— Не твоя вина. В любом случае, это не только моё решение. Когда мне не спалось, я пробил его имя и потом поговорил с Врегом. И Врег со мной согласен. Вообще-то, он отреагировал с большим энтузиазмом — вероятно, потому что он уже знал про татуировку, избиения, и что ты там ещё ему рассказала.

Он нанёс ещё больше шампуня на кончики моих волос и тихо фыркнул. Я ощутила завиток боли из его света и осознала, что он смотрит на меня.

— Я понимал, что ему что-то известно, — добавил он ворчливо. — Врегу, имею в виду. Он ничего не сказал о разговоре с тобой, но сразу заявил, что нам, возможно, придётся устранить Дитрини. Он буквально ухватился за эту мысль, когда я упомянул об этом.

Я закатила глаза.

— Ну, ещё бы Врег за неё не ухватился. Это не имеет никакого отношения ко мне. Он ненавидит Лао Ху.

— Я бы не был так в этом уверен.

— Ну, а я уверена.

— Балидор тоже согласен со мной, Элли.

Я замерла с раскрытым ртом, не сумев скрыть удивление.

— Серьёзно? — переспросила я. — Балидор считает, что мы теперь можем заказывать убийства?

Вытерев пену с глаз, Ревик уставился на меня, и его голос зазвучал мрачно.

— Иисусе, Элли. Балидор считает, что он нестабилен. Он согласен, что Дитрини представляет риск, от которого нам, пожалуй, стоит избавиться. Я не использую это просто как оправдание… я доверяю его мнению. Он достаточно стар, чтобы ему уже доводилось работать с Дитрини ранее, — поколебавшись и задумавшись на минутку, он фыркнул. — Хотя не стану врать. Я хочу убить этого сукина сына. Я бы сделал это лично, если бы такой подход был хоть немного практичным.

— Ревик…

— Иди сюда, Элли, — его голос опять сделался грубоватым.

Когда я вновь подвинулась к нему поближе, Ревик развернул меня руками. Подставив меня полностью под струи душа, он принялся смывать шампунь с моих волос, а я взяла с кафельной полочки брусок мыла и принялась намыливать тело, не подумав. Его ладони замерли вскоре после того, как я начала. Я закончила смывать шампунь, прополоскала волосы и только потом обернулась.

— Знаешь, — произнесла я. — Я ведь собиралась сделать это с тобой. Позаботиться о тебе в душе, а не наоборот. Вечно ты находишь способ подорвать мои планы побаловать тебя.

В ответ на его молчание я повернулась и помедлила при виде его напряжённого лица.

— Что? — переспросила я. — Я всё ещё не соглашаюсь с тобой, Ревик.

— Я больше не хочу это обсуждать.

— Ревик…

— …Я имею в виду, сейчас, — пояснил он, и его взгляд метнулся от моего тела к лицу. — Я не хочу говорить об этом сейчас, Элли. Мы можем вновь обсудить это, когда проснёмся?

Подумав, я медленно кивнула.

Скользнув ближе, Ревик запустил пальцы в мои мокрые волосы и опустил голову.

Он поцеловал меня, и я позволила ему, без раздумий вцепившись в его спину и талию. Когда я смягчилась, он углубил поцелуй — затем его свет полыхнул спешкой, и он тут же принялся грубо притягивать меня своим aleimi, буквально вдыхая меня светом и лёгкими, целуя в уголки рта. В следующее мгновение он поцеловал меня ещё крепче, используя язык и уговаривая мои губы раскрыться.

Он не останавливался, пока я не начала задыхаться.

К тому времени я уже стискивала его руки, льнула к нему всем телом, а он обхватил меня за плечи. Всё ещё удерживая меня, он разделил нас ровно настолько, чтобы сполоснуть наши тела и волосы. Как только мы оба избавились от мыла, Ревик выключил воду, закрутив вентиль с четырьмя шишечками.

Он распахнул дверь душевой и вытащил меня за собой из замкнутого кафельного пространства.

Оказавшись по другую сторону и встав на толстый серый коврик, Ревик наклонился, обхватил меня за ноги и перекинул через плечо.

Он сделал это так быстро, что я вскрикнула.

— Я хочу в постель, — грубо произнёс он. — Я хотел тебя в этой постели с той ночи, когда ты поцеловала меня в первый раз. Так что или там, или я оттрахаю тебя на полу в ванной.

— Иисусе, — я расхохоталась. — Можно мне хотя бы полотенце?

— Нет, — ответил Ревик.

Он всё же схватил одно полотенце с вешалки и той же рукой открыл вторую дверь, которая вела в спальню, а не в гостиную.

К тому времени, когда он донёс меня до кровати, его свет метался вокруг меня наэлектризованными рывками, от чего становилось тяжело дышать. Я едва успела окинуть спальню взглядом перед тем, как он швырнул меня на матрас.

Над этим я тоже рассмеялась, но смех продлился недолго, поскольку Ревик немедленно забрался на меня.

Его ладони прижали мои запястья к кровати, но несколько долгих секунд он лишь смотрел на меня. Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как он смотрел на меня вот так — достаточно долго, чтобы я залилась румянцем под его пристальным взглядом. В итоге он отпустил меня и перенёс вес на ладони.

— Может, нам не стоит, — сказал он.

Я рассмеялась.

— Какой ты непостоянный.

Ревик улыбнулся в ответ, но та интенсивность не уходила из его глаз.

— Или уставший, — поколебавшись ещё мгновение, он добавил: —…А может, я не уверен, что сумею справиться с эмоциональным резонансом, — он помедлил, всё ещё всматриваясь в мои глаза. — Я не хочу сейчас трахаться. Я хочу заняться любовью, Элли. Я просто не уверен, что готов к этому после того, о чём мы только что говорили.

Пока он говорил, в его свете мерцала боль, и я прикрыла глаза. Вновь открыв их, я обвила руками его шею, легонько дёрнув за волосы.

— Тогда давай не будем, — сказала я. — Давай я сделаю тебе массаж спины, как и хотела.

Ревик покачал головой.

— Я не уверен, что справлюсь и с этим.

— Тогда почему бы тебе просто не лечь спать? — предложила я. — Я останусь. Я останусь до твоего пробуждения, если хочешь.

Когда я погладила его по волосам свободной рукой, он подался навстречу моим пальцам, закрывая глаза.

— Gaos, Элисон, — он посмотрел на наши тела, словно не решаясь.

После очередной паузы он слез с меня и перекатился на спину. Я невольно заметила, что он опять полностью удлинился и затвердел настолько, что сложно было не смотреть на него.

Не знаю, услышал ли он меня, но как только я подумала об этом, он перевернулся, схватил покрывало и сдёрнул одеяло так, чтобы суметь забраться под него.

Сделав это, он жестом показал мне присоединиться к нему.

— Уверен? — спросила я.

Ревик кивнул. Он увидел что-то в моём выражении, и в его прозрачных глазах промелькнуло беспокойство.

— Я ранил твои чувства, жена?

— Нет, — я почувствовала, как к моему лицу прилил жар. — Я просто не уверена, что доверяю своему самоконтролю, если честно. Может, мне лучше поспать в другой комнате.

Он издал отрывистый смешок.

— Я рискну, — всё ещё всматриваясь в моё лицо, он вновь засомневался. — Ты уверена, что дело только в этом, Элли?

Я кивнула. Я была вполне уверена, что говорю правду.

Но по какой-то причине я не могла заставить себя расслабиться. Как только я осознанно задумалась над этим, до меня дошло, что я беспокоюсь о том, как он ко мне относился. А именно я беспокоилась о том, как он относился ко мне после моего времени с Лао Ху.

Некоторые его слова не слишком облегчили мою тревогу.

Я подползла к его половине кровати и скользнула под одеяло, когда Ревик поднял его, чтобы помочь мне. Как только он привлёк меня к себе, мои руки начали ласкать его грудь, затем изучать плечи, шею, руки. Продолжая прикасаться к нему, я ощутила, что он начинает реагировать. Его свет начал ласково притягивать меня, пытаясь проникнуть внутрь.

Наклонившись поближе, Ревик поцеловал меня.

Поначалу я думала, что это предложение мира, способ рассеять напряжение — но он не остановился на одном поцелуе. Он поцеловал меня, открывая свой свет. Когда поцелуй углубился, он раскрылся ещё и ещё сильнее, вновь целуя меня. Через несколько минут мы так и не остановились, и мне уже не было никакого дела до того, чем мы занимаемся. К тому времени Ревик наполовину перекатился на меня, придавив своим телом, продолжая целовать в губы и издавая тихие стоны всякий раз, когда я открывала свой свет. Я тоже не отрывала от него рук, напоминая себе о шрамах, мышцах и костях.

Понятия не имею, как долго мы этим занимались, но в какой-то момент я ощутила, что мой свет начинает разжиматься. Я даже не заметила, насколько сильно я закрылась, пока эта напряжённость не рассеялась. Затем последовало ощущение, похожее на таяние льда, и внезапно я вновь ощутила его всюду вокруг себя.

Как только это случилось, Ревик остановился ровно настолько, чтобы посмотреть на меня остекленевшими глазами.

— Остановись, — взмолилась я. — Пожалуйста, остановись. Я не сумею остановиться, если ты сам этого не сделаешь.

— Прости, детка, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы проложить дорожку поцелуев по моему горлу. — Прости. До этого ты выглядела обеспокоенной…

— Теперь я не беспокоюсь.

— Не беспокоишься? — в его голосе звучали нотки юмора, но из его света исходила сильная боль. — Может, ещё один поцелуйчик, чтобы наверняка?

— Ревик… не надо. Это не лучшая идея, — моя нервозность вернулась, и я крепче обхватила его ладонями. — Тебе не нужно это делать. Я в порядке. Обещаю.

— Я хочу тебя, — пробормотал он. — Блядь… я хочу тебя. Как никогда сильно, Элли. Мне нет дела до Лао Ху в этом отношении. Я ревную, так позволь мне ревновать. Я злюсь на Дитрини. Но пожалуйста, не думай, что я смотрю на тебя иначе. Клянусь богами, это не так.

Закрыв глаза, когда он прижался ко мне, я кивнула.

— Ладно.

— Ладно? — переспросил Ревик. — Ты уверена?

— Уверена. Теперь хочешь попробовать уснуть?

Он рассмеялся.

— Не хочу. Но попробую, — он поцеловал меня в щёку, затем потёрся своей щекой, прижимаясь ко мне. Его голос сделался более низким. — У меня такое чувство, будто до сих пор мы только слегка дрочили друг другу, Элли. Этого не достаточно. Далеко не достаточно, — он посмотрел мне в глаза, подняв голову. — Я бы предпочёл подождать. Тебя это устраивает?

Прикусив губу, я удержала его взгляд и кивнула.

— Конечно.

Однако я не понимала его до конца.

Ревик вновь поцеловал меня, вжимая мои запястья в матрас. Его кожа сделалась такой тёплой, что я уже не была уверена, что влага на наших телах исключительно после душа. Всё ещё стараясь контролировать свой свет, я вцепилась в его волосы и притянула его поближе. Ревик позволил мне, и мы опять начали целоваться. В какой-то момент он застонал, отдёрнул свой свет и разлучил нас. Подняв голову, он тут же отпустил меня, отодвинулся, опираясь на руки, а потом улёгся рядом на живот.

Устроившись, он посмотрел на меня и издал отрывистый смешок при виде моего лица.

— Боги, жена, — произнёс он. — Прекрати так смотреть на меня.

Покачав головой, я закатила глаза, подавляя смущение.

Тоже повернувшись на живот, я положила голову на подушку так, чтобы лежать лицом к нему, и закрыла глаза. Мой свет всё ещё кружил вокруг, ища его, но я сумела сдержаться настолько, чтобы моё дыхание начало замедляться.

Я почувствовала себя удобно, ощущая, как моё тело обмякло на матрасе.

— Ты меня любишь? — спросил он.

Я издала отрывистый смешок.

— Ревик. Ради всего святого…

— Да или нет?

Я кивнула, драматично закатив глаза.

— Да. Чудак ты этакий.

Боль выплеснулась из его света, но он притянул меня вновь, привлекая мой взгляд к его глазам.

— Элли, не бойся меня… пожалуйста. У меня есть свои причины подождать, но они вовсе не такие, как ты думаешь. Они не имеют никакого отношения к Лао Ху. Я обожаю тебя. Блядь, да я просто боготворю тебя. Я не сделаю тебе больно. Клянусь, не сделаю. Не вот так.

Я невольно вздрогнула от его выбора слов.

Именно такие слова он говорил мне в той хижине в Гималаях.

Подвинувшись ближе, он стал целовать моё лицо, тереться щекой о мою щёку. Его голос понизился до бормотания.

— Больше никаких разлук. Больше никаких тайных личностей. Больше никаких разговоров о разводе. Пожалуйста, Элли. Пожалуйста, просто попытайся довериться мне… хотя бы немножко.

Боль ударила по мне, как только его слова отложились в сознании. Она лишь ухудшилась, когда я осознала, что Ревик прав, что он уловил во мне больше, чем я сама себе признавалась.

Наклонившись надо мной, лежащей на животе, он убрал волосы с середины моей спины. Я видела, как он смотрит на профиль моего лица, а затем переводит взгляд на татуировку меча и солнца. Не успела я ничего сказать, как Ревик опустил губы и, используя язык, принялся медленно прокладывать дорожку поцелуев от шеи к пояснице. Почти сразу же мне стало сложно контролировать свой свет, особенно когда он начал вкладывать свет в губы и язык, прижиматься всем весом, пока моё дыхание не участилось.

— Ревик, — запротестовала я. — Спать. Помнишь? Мы собирались подождать.

Он стиснул мои волосы в руке.

— Gaos, — пробормотал он. — Может, я мог бы просто удовлетворить тебя. Это сводит меня с ума. Я чувствую, как ты сомневаешься во всём, что я тебе сказал…

— Нет, — я повернулась, выгнув шею, чтобы посмотреть на него. — Может, какая-то часть меня сомневается, но теперь я тебя понимаю. Я как раз осознавала, что ты прав, — я показала на его сторону кровати и изобразила суровый тон. — Возвращайся в свой угол, муж… сейчас же!

Ревик рассмеялся, но опять улёгся животом на матрас. Несколько долгих секунд он просто лежал там, глядя на меня илаская моё лицо.

— Я не сказал тебе правду по поводу кое-чего, Элли, — произнёс он. — Не до конца.

Я застыла.

— И что же это?

— Отпечатки.

Я вздрогнула, отведя взгляд.

— Иисусе, Ревик.

Боль ударила по мне так сильно, что сейчас я не могла на него смотреть.

— Элли, — Ревик потянул за мою руку, пытаясь добиться, чтобы я повернула голову. — Я не соврал. Не в этом смысле. Но кое-что произошло, пока мы были в гибернации, — всё ещё наблюдая за мной, он осторожно продолжил. — Наверное, поэтому я ничего не почувствовал, пока мы занимались сексом.

Я видела, как он всматривается в мои глаза и снова колеблется.

— Просто скажи мне, Ревик, — подтолкнула я.

— Я многое видел, — признался он. Увидев, как я вздрогнула, он добавил более осмотрительно: — Думаю, что видел. Это было довольно детально, Элли. Некоторое из этого. Не всё.

Я закрыла глаза, наверное, чтобы не смотреть на него. Я почувствовала, что мой свет начинает закрываться, и Ревик, должно быть, тоже ощутил это, потому что он слегка встряхнул меня.

— Элли… не надо. Проклятье… пожалуйста. Прошу, не надо. Я просто не хотел, чтобы ты удивилась, если мне вдруг что-то будет известно.

Когда я подняла взгляд, в его глазах виднелась боль.

— Пожалуйста, — повторил он. — Я действительно говорил правду о том, чтобы отпустить ситуацию. Не хочу, чтобы тебе когда-либо опять приходилось беспокоиться обо мне в этом отношении, — поколебавшись, он добавил: — На самом деле, такое чувство, что нам обоим не нужно об этом беспокоиться. Нам нужно сосредоточиться на других вещах… и стараться доверять друг другу, чего нам не доводилось делать после хижины.

Он ждал, настороженно наблюдая за мной.

— Ты согласна? — уточнил он.

Я посмотрела на него, прикусив губу. Увидев в его глазах мягкость и беспокойство, я осознала, что невольно расслабляюсь. Я выдохнула.

— Согласна, — ответила я, лаская пальцами его подбородок.

— Это не значит, что мы не будем ссориться, — добавил он. — Или что мы не будем ревновать. Или что я не буду время от времени мудаком-собственником… или что я не буду ночевать на диване по миллиону других причин, — он поколебался, всматриваясь в мои глаза. — Меня печалит то, что случилось с тобой там, Элли. Меня печалит тот факт, что ты там вообще оказалась. Не стану врать — сейчас это всё очень сильно меня печалит. Не думаю, что это пройдёт за одну ночь, поэтому и попросил дать мне больше времени. Но такое чувство, будто это по-настоящему закончилось. Для меня, во всяком случае. Просто… не знаю. Наверное, я так перевариваю всё это, — поколебавшись, он как будто оценивал мои глаза. — Тебя это печалит?

Я нахмурилась, задумавшись. После небольшой паузы я покачала головой.

— Уже нет. Раньше да. Мне было очень грустно, когда я находилась там. Но не сейчас. Мне тоже кажется, что это закончилось.

Всё ещё наблюдая за моим выражением, Ревик ласкал моё лицо.

— Если ты хочешь поговорить об этом, я обсужу всё, что ты захочешь, Элли. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я сомневаюсь по поводу наших отношений, или что это вообще имеет для меня какое-то значение. Это не так. И я не сомневаюсь, Элли… вообще ни разу.

Поколебавшись, он продолжал наблюдать за моим лицом.

— Ты понимаешь, о чём я говорю? — спросил он. — Или только я это чувствую?

Я посмотрела на него. При этом мои плечи ещё немного расслабились.

Я покачала головой.

— Нет, не только ты.

На его лице проступило облегчение, и Ревик стиснул мою руку.

Положив подбородок на сложенные ладони, я улыбнулась в ответ.

Закрыв глаза, я вздохнула, чувствуя, как моё тело начинает расслабляться более основательно. Ревик поудобнее устроил руку под головой и подвинулся ко мне так, чтобы наши ноги соприкасались. Та интенсивность мельком полыхнула в его глазах, а затем он поцеловал меня в щёку и скользнул пальцами ниже, чтобы помассировать мой позвоночник.

Однако он устал.

Я вновь чувствовала это в нём. Я также ощущала ту печаль, о которой он говорил. В этот раз, вместо того чтобы отстраниться, я открыла свой свет, как можно сильнее окутывая его. Сделав это, я тут же увидела, как Ревик прикрыл глаза. Очередной импульс облегчения выплеснулся из его света, и он поцеловал меня в шею.

Я подождала, когда мы оба окончательно устроимся на матрасе, и только потом прижалась к нему боком. Когда я подняла взгляд в следующий раз, Ревик уже закрывал глаза.

Я едва отметила, как его дыхание начало замедляться до того глубокого, более ритмичного сонного темпа, когда осознала, что моё дыхание без труда переключается в то же русло.

Глава 27 Данте

Даниэлла Анита Васкез, или «Данте», как её называли друзья (это также был её хакерский псевдоним) рассмеялась, пихнув в плечо свою лучшую подругу Пип.

Чёрт, такая рань.

Она жалела, что не выпила ещё четыре энергетические газировки перед тем, как тащиться сюда. Но им нужно провернуть это, пока не начался активный трафик — то есть, когда барные толпы в основном спали или торчали в кофейнях, но до того, как более амбициозные туристы и шопоголики выберутся на улицы.

Она уже поймала голографического мужика. Пока что всё хорошо.

Держа жидкий монитор между ладонями, Данте использовала код, который они с Мэвисом придумали у него в подвале, чтобы взломать загрузку.

Мэвис был чёртовым гением в захвате кода.

Последний месяц он взламывал инфу на федеральных и теневых каналах о нелегальных технологиях видящих, которые, как оказалось, составляли основу большинства настоящих систем безопасности любого бизнеса, который крупнее семейного — и давайте посмотрим правде в лицо, семейного бизнеса в наши дни осталось мало.

Всё принадлежало какой-нибудь крупной компании, что в некотором роде упрощало вещи.

Они с Данте выяснили настоящую причину, почему они не могли с одной атаки взломать большинство корпоративных систем шифрования. По сути, они имели дело вообще не со стандартным шифрованием; органические машины вели себя скорее как сторожевые псы, а не как код.

Те, что посложнее, даже не говорили на двоичном коде. Одурачить их означало понять, как помахать у них перед носом лучшей косточкой. Образно выражаясь.

Сегодня они с Мэвисом проводили испытания с учётом всего, что они узнали.

Ну, не первые испытания. Они провели несколько генеральных репетиций, взламывая сигналы низкобюджетных голограмм в китайском квартале — тех стрёмных, коряво говорящих аватаров, которые использовались для мошенничества, нелегальных азартных игр и тому подобного. Большинство из этих дерьмовых голо-мамочек даже не знали, как сканировать штрих-коды для проверки кредитных данных, не говоря уж о доступе к аккаунтам, когда их человеческие жертвы называли неверные кодовые слова.

Это всего лишь дешёвые низкосортные тени. Вообще не похожие на те, которыми пользовались корпоративные свиньи — голографические думающие существа, имевшие доступ к банковскому счету любого, кто проходил мимо.

Ну, то есть, любого, кто не закрывал свой штрих-код щитами.

Данте слышала от Мэвиса, что даже это не спасало от новых первоклассных сканеров. Конечно, большие корпорации не рекламировали этот факт, но они нашли какой-то способ получить штрих-коды, защищённые щитами, которые имелись в массовой продаже.

Довольно скоро кто-нибудь придумает новый тип одежды, способный одурачить сканеры, но пока что устаревшее решение в виде стальных нарукавников, вшитых в её толстовки, работало лучше технологических штук, особенно купленных в магазинах.

В последнее время корпорации на удивление находились впереди планеты всей. Всегда существовал некий разрыв между сотрудниками безопасности и хакерами, но этот разрыв увеличивался, а не сокращался.

Они завербовали в свои ряды слишком много хороших хакеров, и это тоже сказалось. Когда ты стоишь перед выбором между тюрьмой и работным лагерем, договорное рабство в какой-то корпорации кажется относительно привлекательным. Данте не могла их винить. На теневых каналах она достаточно видела об этих лагерях, чтобы знать — она, наверное, выбрала бы то же самое, если бы её поймали на крючок.

К счастью, она всё ещё была несовершеннолетней.

И она всё равно знала, что не только хакеры дают им это преимущество. Корпорации также покупали до хера видящих, чтобы отшлифовать код со своей стороны.

Мэвис, пожалуй, тоже был прав со своей излюбленной теорией. Эти жуткие головорезы Большого Брата, как называл их Мэвис, наверное, уговорили передать им коды имплантатов. Может, они теперь добавляли свои чипы к комплектам и учились лучше программировать потребителей, взамен предоставляя Мировому Суду какие-то обновления по обнаружению давления, которые должны были успокоить стадо и не давать усомниться в сильных мира сего.

Данте точно знала, что вся эта фигня с выбором «штрих-код или имплантат» — надувательство. Имплантаты были у всех. У всех. Они никогда не извлекали их, когда людям исполнялось восемнадцать. Они позволяли этим дуракам выстраиваться в очереди как овцы и верить, что они могут уйти свободными, взрослыми гражданами, не подлежащими слежке и имеющими право на тайну личной жизни. Но ММС^[3] всего лишь вырубали их, делали надрез, затем наносили лазером этот штрих-код прямо рядом со шрамом.

Всё это чушь полная.

Чёрт, да с чего бы им извлекать этот имплантат?

Даже в пятнадцать лет Данте знала, что никто не отдаст власть без необходимости. Те высокопоставленные корпоративные свиньи смотрели на овец и видели стадо — стадо, которое однажды может насадить их свиные головы на колья вокруг замка. Стадо, которое может отобрать их игрушки, если они не будут сохранять бдительность. Все эти бездельники, шестёрки, безымянные и дети были для них всего лишь отребьем, которое надо утихомирить, согнать в стадо, запугать, манипулировать и наблюдать за ними 24/7.

Наказания за хакерство тоже стабильно становились всё хуже.

Она видела предупреждения, периодически вспыхивавшие, когда она пыталась попасть на защищённые сайты. Штрафы были такими, что могли обанкротить всю её семью. Они могли отнять дом её мамы, её работу, даже её паспорт. Даже ходили разговоры о том, чтобы изменить кодексы защиты несовершеннолетних в части, касающейся подростков.

Если это случится, не будет больше отсидки в колонии для малолеток.

Она отправится прямиком в уголовный суд по делам несовершеннолетних и сядет на 30–60 лет после того, как они сфабрикуют достаточно доказательств для обвинения. Или же они вытащат её в трибунал Мирового Суда и продадут по контракту — может, Пентагону, может, Зачистке и ММС.

По данным теневых каналов, довольно многих несовершеннолетних хакеров уже запихали в те академии Мирового Суда, которые промывали им мозги.

Были ещё хакеры, взятые за терроризм и согласившиеся на сделки, о которых им не разрешалось рассказывать — их семьи считали, что они умерли или сидят пожизненно. Гуру-хакеры на теневых каналах утверждали, что могут случиться вещи и похуже тех закулисных сделок, где хакеры-рабы продавались за наивысшую цену.

Многие прогеры просто исчезали. Особенно взрослые.

Однако Данте не попадётся. Она слишком осторожна.

В любом случае, она ребёнок. Она знала, как широко раскрыть глаза, заставить нижнюю губу дрожать. Она знала, как разыграть детскую карту.

В первый раз её забрали, когда ей было всего тринадцать.

Конечно, они не сумели повесить это на неё — не доказали.

Она стёрла всё с портативного устройства, бросила всю пачку денег в чёрный ящик, спрятанный в запертой комнате на заброшенном складе возле речного парка, а потом отключила все сетевые подключения.

Они с Мэвисом разработали целый протокол удалённой безопасности за месяцы до того, как начали работу. Они никогда не были настолько глупы, чтобы хранить что-то в своих домах.

Вместо этого они оборудовали подпольное хранилище с охладителями на солнечных батареях на том ржавом складе в парке. Они присвоили себе старый офис на первом этаже, держали его запертым, прятали машины под половицами. Прикрытая спутниковая тарелка разместилась в остатках дымохода — дымохода старого кирпичного камина в дерьмовой прачечной, где кучка бедняков давным-давно штопала одежду и скребла рубахи.

Дядя Мэвиса владел этой землёй, так что всякий раз, когда к ним лез какой-то бомж, Мэвис просто звонил в полицию, и они зачищали место.

Данте думала, что это чертовски забавно, ведь полиция работала на них. Поддерживала чистоту в «Офисе», шутили они с Мэвисом.

Однако те засранцы из СКАРБ — совершенно другая история.

С тремя из них Данте застряла в одной комнате почти на четыре дня.

Они не были такими тупыми как копы. А ещё они буквально ходили по грани, когда дело касалось законности. Они кормили её меньше установленного легального уровня, едва давали ей спать. Похоже, они не беспокоились, что их на этом поймают.

К концу первого дня она выяснила — они уже знают, что это её рук дело. Они не могли повесить это на неё, но они знали. Она не понимала, откуда им это известно, но подозревала, что дело в том тихом, со странными серебристыми глазами, который сидел сзади.

Он должен быть ледянокровкой. За два чёртовых дня этот парень почти не моргал.

Конечно, она знала закон.

Свидетельство ледянокровки не принималось в суде, даже если они получали информацию обычным способом, не как видящие. ММС использовали своих ищеек — так Мэвис называл ледянокровок СКАРБа — чтобы определить местонахождение физических улик или свидетелей. Затем в дело вступали люди, получали ордеры, собирали улики и загоняли плохих парней в угол.

Однако Мэвис перенёс машины, как только Данте забрали.

Он хранил их где-то в другом месте — зная его, наверняка в каком-нибудь канализационном туннеле в жопе мира на окраине Нью-Йорка — так что мудаки из СКАРБа разозлились, начали угрожать ей, спрашивали про маму, тётю, дядю и их детей, про друзей в её школе.

Папа Мэвиса был какой-то шишкой в «Чёрной Стреле», так что он утверждал, будто у него есть неприкосновенность. Он хвастался Данте, что они никогда не возьмут сына Эвана Сандерса, даже если тот кого-нибудь убьёт.

Данте не знала, правда ли это или просто хвастовство, но они действительно никогда не арестовывали Мэвиса так, как её. Поскольку тот придурок-ледянокровка, должно быть, узнал имя Мэвиса из её разума точно так же, как узнал местоположение её черных ящиков, Данте посчитала, что Мэвис, наверное, говорил правду.

Учитывая, что мама Данте зарабатывала на жизнь тем, что делала маникюр и расписывала вывески, она не ожидала, что её в ближайшее время выпустит.

На второй день Данте начала нервничать.

На том этапе она уже подключила слезы. Начала просить, чтобы позвали её маму, твердила, что понятия не имеет, зачем она здесь. Она ныла о том, как ей страшно. Она даже нарочно описалась в штаны, когда ей не дали сходить в туалет. Отчасти она сделала это, чтобы вывести их из себя, но также для того, чтобы убедить этих мудаков-нацистов, как она напугана. Типа, как эта маленькая девочка с дрожащей губой, наделавшая в штаны, может представлять какую-то угрозу?

Мэвис ржал до слёз, когда она рассказала ему об этом.

Это сработало — вроде как.

Ушлепок из СКАРБа, который усиленно допрашивал её, угрожая связать её маму договором, едва не свалился со стула, когда она намочила штаны.

Остаток дня Данте пришлось просидеть в воняющих штанах, но она в основном справилась. Распустила сопли, шмыгала носом и тряслась так, будто перепугалась до чёртиков. Легко было притвориться, что дело отчасти в унижении, но на самом деле ей было пофиг.

Ледянокровка покинул комнату.

Вот это ей и было важно.

Они не могли использовать Мэвиса, она описалась в их комнате допроса, и ящик они тоже не нашли, так что они не знали, что с ней делать. Она была слишком маленькой, чтобы судить её как террористку в штате Нью-Йорк, так что им пришлось последовать правилам судебной системы. От этого они сделались злыми как бешеные барсуки, но ничего не могли поделать.

Один из них даже отключил записывающие устройства и стал угрожать выслать её из страны.

Бредовая угроза, учитывая, что её мать родилась в Бронксе, а Данте ни разу не бывала в Колумбии, откуда якобы происходила семья её матери.

Но в итоге они её отпустили.

Второе обвинение будет сложнее. Она уже балансировала опасно близко к грани, позволявшей судить террористов как взрослых — то есть, к шестнадцатилетию. Зная этих мудаков из СКАРБа, они могли попросту засунуть её в камеру и подождать до дня рождения.

И всё же Данте не думала, что её поймают.

Они с Мэвисом стали намного осторожнее. Даже её жидкий монитор, по сути, являлся эмулятором платёжного терминала. Связанный с главными компами, он был настроен на стирание всех связей в ту же секунду, когда он подвергнется сканированию.

У Данте будет как минимум три, может, четыре минуты после предупреждения до того, как они найдут её на месте.

К тому времени машины и, будем надеяться, самой Данте след простынет.

Мэвис даже достал для них двоих фальшивые паспорта, привязанные к «усовершенствованным» имплантатам. Он уже поколдовал с её имплантатом — федеральное преступление, но оно того стоило, по мнению Данте.

Мэвис бывал крутым в этом отношении, особенно когда дело касалось снабжения её техническими штучками, стоившими бешеных бабок. Она решила, что это как минимум отчасти попытка забраться ей в трусики, но и до этого ей не было дела.

Если придётся установить границы, она это сделает. Он был хорошим хакером-напарником. Ему просто придётся найти другую девчонку и домогаться её.

Пип рассмеялась, показывая на голографического мужчину, который стоял в переулке и улыбался им. Широко улыбнувшись, Данте усмехнулась и покачала головой.

— Готова совершить преступление, девчуля? — спросила она у Пип.

— О, да!

Данте усмехнулась.

— Пора убедить мистера сияющий-страховой-мудак обратиться к Таймс-сквер. Поймать рыбку на крючок, — она сверилась со временем на своём мониторе. — Уже должно немного клевать. Хватит, чтобы протестировать нашего голо-придурка.

Пип рассмеялась. Её зрачки расширились от косяка, который они выкурили час назад, перед тем как уехать из Квинса на метро в центр. Она рассеянно ковыряла прыщик на подбородке, и её глаза как всегда выглядели немного дикими.

Пип была немного чокнутой. Поэтому зависать с ней было чертовски весело — но да, непредсказуемо.

— Давай! — поторопила Пип. — Давай сделаем это. Когда получим бабки, сможем купить жратвы. Затем, может, пойдём к Грегору, возьмём пакетик того нового образца, который он получил вчера.

— Жратва? — Данте закатила глаза. — Дерьмовые образцы? Мы нацелились на кредитные счета, Пип-е-рони. Ты хочешь потратить это на хотдог? Кусок пирога? Пакетик дерьмовой химии Грегора, которую он якобы украл из какой-то экзотической лаборатории видящих? Поверь мне, Мэвис как-то раз украл настоящий образец у своего папаши, и Грегор такого дерьма никогда не видел. Он не узнал бы его, даже если бы оно цапнуло его за зад… если бы узнал, то оно вышибло бы ему двери и оставило с диареей.

Пип расхохоталась.

Усмехнувшись, Данте скрестила руки на груди.

— Прекрати размениваться на мелочи, Пипстер. Это всё грошовое дерьмо для детей. А мы идём в большую лигу, ведь так?

— Я имела в виду до того. Мы купим жратвы и заскочим к Грегору до того.

— До чего?

— До того как пойдём на ШОПИНГ! — радостно заорала Пип.

Всё ещё улыбаясь как чокнутая, она выдернула список из своих узких джинсов и помахала им перед лицом Данте. Они составили его накануне вечером, когда обкурились в подвале Мэвиса и пытались решить, как лучше всего потратить деньги. Параллельно они вдыхали фиксеры и по очереди прикладывались к рабочему нелегальному вайру Мэвиса.

На вершине списка значились три лучшие машины, которые только можно было купить за деньги; два жидких монитора размером во всю стену со встроенным морфом, который мог превратить комнату в голографическую страну чудес; обособленный сервер с достаточным количеством памяти, чтобы нанести серьёзный урон на их следующей «операции» — Мэвис любил так выражаться, наверняка копируя своего папашу.

Дальше по списку шла акустическая система для нового родстера Мэвиса, микшерный пульт, гитара со всеми наворотами, робо-пес и два робо-кота…

Любой из этих предметов стоил больше, чем мама Данте зарабатывала за год на своей дерьмовой работе.

Вспомнив ссору с мамой этим утром, Данте нахмурилась.

Она нажала ещё несколько клавиш на экране, блокируя свою гарнитуру на случай, если рядом окажутся шептуны. Покосившись на Пип из-под капюшона толстовки, она жестом показала ей идти следом и зашагала за голо-мужиком в сторону Авеню Америк.

Она подождала, пока ярко светящийся мужчина в синем костюме не окажется на добрых двести шагов впереди них, и держалась в тени, чтобы флаеры не заметили её слежку.

Как только они доберутся до конца заброшенного участка между зданиями, она переключится на гарнитуру, которую дал ей Мэвис — там имелось встроенное шифровальное устройство.

Они с Пип уже вывели из строя камеры наблюдения в этом квартале — через считанные минуты после того, как Мэвис отключил их дистанционно. Так, даже если СКАРБ обнаружит неисправность, они не сумеют её исправить, не прислав сюда техника.

Данте смотрела, как аватар исчезает в толпе, наблюдая за ним из безопасного укрытия подвальной двери, выходившей на северо-восточный край Таймс-сквер. Она всё равно хотела последовать за ним и увидеть всё своими глазами, но сначала решила убедиться, что они захватывают кредитные удостоверения личности.

Вскоре её новый голографический приятель угодил в цель.

Когда он попал на оживлённую часть улицы, она узнала об этом в то же мгновение. Кредитные номера начали выскакивать на её защищённом канале, чтобы немедленно отправиться в чёрный ящик Мэвиса и Данте в «Офисе».

Цифры продолжали появляться, но Данте сложила монитор и широко улыбнулась Пип, засовывая устройство в свой задний карман.

Она могла бы перепрограммировать его и носить на запястье, но хотела выглядеть свободной от техники, кроме гарнитуры — на случай, если кто-нибудь будет прочёсывать местность.

— Пошли, — она пихнула свою подругу, вытаскивая из рюкзака скейт. — Давай посмотрим, как наш светящийся червячок ловит на крючок придурков.

Пип захихикала, вытаскивая свою доску.

Она одновременно с Данте запрыгнула в кеды виртуальной панели.

Через несколько секунд они уже неслись по переулку, огибая трещины и кочки в асфальте и следуя за светящимся голографическим мужчиной.

Глава 28 Путаться под ногами

— Она молода, — сказал Джон, хмуро глядя на имя в списке. — Очень молода. Но тут говорится, что у неё ранг 1, как у меня. «Техник», что бы это ни значило.

Прошло семнадцать дней после стрельбы.

Джон всё ещё ловил себя на том, что считает дни, что вызывало у него лёгкую тошноту.

Вытолкнув это из головы, он подождал, пока Врег читал через его плечо, как будто запоминая данные своими тёмными глазами. Фыркнув, он хлопнул Джона по спине, и на мгновение Джон почувствовал то тепло, которое временами ощущал от Элли — как будто Врег послал это тепло сквозь саму его кожу.

— Молодая — это хорошо, — объявил Врег, отпуская плечо Джона. — Она с большей вероятностью окажется открыта всему новому. И её не будут сдерживать давние привязанности, — он криво улыбнулся Джону. — Беспокоишься, что твоя команда превратится в детский сад?

— Только у неё одной, помимо меня, ранг 1, Врег, — сказал Джон, бросив на него нетерпеливый взгляд. — Я больше беспокоюсь о том, что одна из тех людей, на которых я предположительно должен во многом полагаться, будет западать на всех мужчин-видящих, опаздывать на собрания и обчищать мини-бар, забирая все крошечные бутылочки алкоголя, когда мы отвернёмся.

Врег усмехнулся, показывая уклончивый жест одной ладонью.

— Ты не можешь набрать команду из стариков-людей, Джон. Твоя раса не так уж долго живёт. Тебе нужны молодые, иначе не хватит времени, чтобы натренировать их хоть до сколько-нибудь приличного уровня.

— Молодые — это ладно, но ей всего пятнадцать, — сказал Джон, нахмурившись. — Это не молодая. Это ребёнок. Может, нам лучше сначала поговорить с тем другим? Ему возраст хотя бы разрешает пить алкоголь.

— Тебе нужен ранг 1, Джон, — пожав плечами, он добавил: — Тот, кто поместил списки в хранилище, знает, что теперь они у нас. Скорее всего, они нацелятся на тех же людей — если не прямо сейчас, то скоро, — Врег похлопал его по плечу. — Она в Нью-Йорке. Я бы назвал это очень удачным совпадением, разве нет?

— Или каким-то проклятьем, — буркнул Джон.

Слегка улыбнувшись, Врег уклончиво пожал мускулистым плечом.

В его голосе зазвучали более жизнерадостные, весёлые нотки.

— Знаешь, у тебя на этой должности будет дел по горло, — в его тёмных глазах блеснуло нечто серьёзное. — Они не будут похожими на видящих, брат. Большинство, услышав твою историю, решат, что ты совсем выжил из ума. Особенно взрослые. Насколько я знаю современных людей, молодняк скорее поверит в идею, что миру приходит конец, так что радуйся, что эта ещё щенок.

Улыбнувшись, он сделался более похожим на себя, когда с усмешкой добавил:

— …Мне почти хочется быть там, когда ты выложишь эту историю более взрослым червякам, брат. Сказать любому человеку, что его имя в каком-то списке… что им суждено сыграть важную роль в Смещении, которое должно убить большую часть их расы… это будет самое веселье. И тебе придётся сделать это…

Он покосился на список.

— …Шестьсот сорок восемь раз, — закончил он, широко улыбаясь.

— Спасибо, приятель, — Джон покосился на него с нескрываемым раздражением. — Ты просто охренеть как помогаешь, если тебе интересно.

Ничуть не смутившись, Врег стиснул его плечо.

— Я к тому, что твоя работа будет непростой, брат, вне зависимости от возраста вербуемого… но с молодыми, скорее всего, будет проще. Я говорю лишь «скорее всего», Джон. Возможно, порядок, в котором ты обратишься к ним, не будет иметь значения, если не считать ранг. Особенно поскольку ты понятия не имеешь, кто отреагирует плохо, а кто нормально. Большинство посчитает тебя чокнутым. Некоторые заинтересуются достаточно, чтобы последовать за тобой, особенно на начальном этапе, но многие наверняка сделают это по плохим причинам. Они будут экстремистами или социопатами…

Джон издал невольный смешок.

— Иисусе, Врег.

Разведчик лишь пожал плечами.

— Это не моя раса, брат.

Даже не потрудившись изобразить виноватое лицо, он наклонился поближе к Джону и наполовину перегнулся через его плечо, чтобы посмотреть на список и пробежаться взглядом тёмных глаз по именам.

И вновь у Джона возникла вспышка опасения. Он подавил понимание, что это связано скорее с близостью мускулистого видящего, нежели с тем, что они только что обсуждали.

Чёрт, да к этому времени он должен был уже привыкнуть.

С каким-то странным поворотом в противоположную сторону прежняя нервозность Врега в присутствии Джона как будто испарилась, а вот нервозность Джона в обществе Врега резко заполыхала. Он не мог объяснить причины этого, даже когда усиленно старался всё проанализировать. Он старался быть честным с самим собой относительно возможных причин своей нервозности — всё, начиная от расизма и заканчивая остаточным недоверием к статусу бывшего Повстанца, и даже страхом перед габаритами видящего.

Врег, похоже, не замечал или не переживал по этому поводу.

Особенно в последние несколько дней Джон то и дело подмечал, что большой видящий нависает над ним и прикасается к нему так, будто сам того не осознает.

И Джон много времени проводил с Врегом — достаточно много, чтобы подозревать, что Врега в какой-то мере приставили к нему.

Скорее всего, за это надо поблагодарить Элли или Ревика, поскольку эти двое были заняты допросами и планированием операций в Южной Америке и Сан-Франциско.

По поведению Врега у Джона сложилось впечатление, что Ревик беспокоится, будто Лао Ху попытаются вообще вытащить Элли и увезти её обратно в Запретный Город. Особенно часто всплывало имя одного китайского разведчика, но Джон не знал, кто такой Дитрини, и почему он вдруг стал так важен.

Как бы там ни было, Элли вообще теперь запрещалось покидать отель, даже с лицевыми протезами. И Ревику тоже, если на то пошло.

Вздохнув, Джон заставил себя вернуться к текущему заданию.

В целом иметь Врега под боком было неплохо. Он не давал Джону слишком глубоко уйти в размышления.

Он поймал себя на том, что разглядывает детальные узоры татуировок, поднимавшихся по смуглым мускулистым рукам китайского видящего. Половина из них изображала богов пантеона видящих. Он знал нескольких из них по урокам, которые брал у Вэша, пока жил в Сиртауне. Остальные татуировки были кусочками из священных текстов, а также изображениями или символами посредников.

Джон уже заметил на удивление простой, как курица лапой нацарапанный символ Моста на каждом плече Врега, вдобавок к более крупной версии меча и солнца на предплечье. Предположительно место этих татуировок тоже имело значение, но Джону ещё не хватило смелости попросить Врега устроить экскурсию по всему комплекту.

Когда он подумал об этом, Врег встал позади него, потирая его плечо рукой.

— Я с радостью расскажу тебе всё, что ты хочешь знать, брат, — тепло произнёс он. — Я и не знал, что ты знаком с нашими книгами.

Немного опешив, Джон кивнул.

— Ага. Не так хорошо, как мне хотелось, но… ты понимаешь. Я немного изучал. Под началом Вэша.

Врег широко улыбнулся, и его тёплая ладонь всё ещё лежала на плече Джона.

— Вот если бы ты свою сестру на то же подбил. А то позор иметь Мост, который знает так мало. Я всё твержу Нензу, что он должен обучить свою жену, иначе мы сделаем это за него.

Джон фыркнул, снова посмотрев на список имён.

— Ну, удачи с этим.

Врег лишь расхохотался, похлопав его по спине, и убрёл к бару.

Забавно, как мало деловых людей бывало в этой части отеля. Врег и Балидор, должно быть, заключили какую-то договорённость с владельцами. Или же они давили на всех людей, которые рисковали сунуться в зоны видящих, и отпугивали их.

Джон знал, что вдобавок к конструкции военного образца, которая также влияла на всех людей в отеле, разведчики 24/7 дежурили в лобби. Они не только наблюдали за дверьми, но и разбирались с любыми гостями, которые могли обратить на них нежелательное внимание.

В любом случае, Врег утверждал, что разведчики сходят с ума от ничегонеделания в этом лабиринте комнат, и неважно, как бы хорошо они ни были обставлены. Поэтому многие встречи он переносил в атриум и другие более просторные помещения, даже на балконы пентхаусов на верхних этажах.

Однако это помещение по-прежнему было для Джона любимым. И для Врега, видимо, тоже.

Многие видящие питали те же чувства к гигантскому атриуму с зелёной растительностью и огромным фонтаном. Джон покосился на ручей, который тёк по краю комнаты — там плавали золотые рыбки, а вокруг росли тропические растения. Наверное, это какая-то бледная имитация каналов Запретного Города.

Джону казалось, что здесь ему дышится свободнее. Даже когда ему было нечего делать, он сидел в шезлонгах, раскиданных по этому пространству, и смотрел на водопад.

Ему всё ещё хотелось выйти на пробежку в парк, но несколько раз попросив об этом, он получал твёрдый отказ. Никто ничего не говорил ему прямым текстом, но Джон уже заметил, что они опять усилили его охрану с тех пор, как его имя обнаружилось в том списке, с пометкой «Ранг 1» и «Командующий»… что бы это ни значило на самом деле, чёрт подери.

Он всё же видел за столиками нескольких людей, евших завтрак и пивших кофе. Однако учитывая размеры отеля и обширность данного места, их было мало.

Иногда они даже пялились на особенно приметных видящих — и Врег среди них занимал первое место — но их взгляды никогда не задерживались надолго. Джон гадал, не являлось ли это тоже функцией конструкции, или же Врег просто поручил своим людям стирать их на выходе.

— Хочешь выпить что-нибудь, брат? — спросил Врег.

— Нет, мне и так нормально.

— А лучше бы ты взял что-нибудь. Видок у тебя помятый.

— Мда, — Джон подавил смешок. — …Ну спасибо, Врег.

— Кофе, — бодро заявил Врег, показывая на него. — Ты же как твоя сестра, да? Кофеман? — мягко щёлкнув языком, он покачал головой и тихонько фыркнул. — Она даже Нензи приучила. В Германии я годами пытался подсадить этого засранца на кофе, но он не подчинялся. Блядь, да он его ненавидел.

Джон улыбнулся. Он помнил, как Ревик тоже жаловался на это.

— Что ж, уверен, он ей отплатил, — сказал он. — Я видел, как она ела одно из тех моховых буррито, которые вы, видящие, называете едой… и даже не морщилась.

Врег усмехнулся, качая головой, и зашагал обратно к бару.

— Мне ничего не нужно, Врег, — крикнул Джон ему вслед.

Врег пренебрежительно отмахнулся от него.

— Конечно, брат.

Несмотря на своё подшучивание, Джон невольно уставился на широкоплечего видящего, как только Врег отвернулся. Он продолжал пялиться, пока Врег заказывал что-то у бармена, щёлкнув пальцами и показав жест, как только пошёл к их концу бамбуковой стойки.

Джон ощутил очередную волну нереальности, чувствуя, что внимание видящего всё ещё сосредоточено на нём.

Его неверие лишь усилилось, когда он увидел, что Врег всё равно ему что-то заказал, вопреки его протестам. Что-то, что Джон наверняка в итоге невольно выпьет.

Чёрт, он надеялся, что это будет кофе.

Конечно, он заметил, что все видящие ласково ведут себя с ним.

Они обращались с ним как с видящим, который потерял свою пару, и Джона это невольно трогало, хоть и немного выбивало из колеи. Несколько недель назад некоторые из этих видящих едва здоровались с ним, хотя все они месяцами вместе жили в этом отеле.

Куда заметнее это на ком-то вроде Врега, который раньше в лучшем случае держался бесцеремонно, обходился с ним пренебрежительно — а то и вообще откровенно пугал, когда выходил из себя или терял терпение. Или пребывал в том настроении, когда он отказывался смотреть Джону в глаза.

Буквально несколько недель назад, пытаясь тренировать его способности, Врег орал на Джона каждый день и называл его «ленивым безалаберным сопляком». Он так крепко бил его своим светом, что Джон не раз в итоге сгибался над унитазом, созерцая, как его обед возвращается самым неприятным способом.

Конечно, Элли предупреждала его, что такие тренировки могут быть брутальными, особенно с видящими старой закалки, которых обучали в пещерах и буквально избивали, пока те не научились защищать себя. И всё же Джону почему-то было сложнее выдерживать натиск Врега, чем, скажем, Балидора, хотя Балидор был на добрых двести лет старше экс-Повстанца.

Тем не менее, последние дней десять видящий нависал над ним, как будто защищая. Он делал это, почти не переставая, с тех самых пор, когда Джон впервые вылез из их с Дорже комнаты, ища Элли.

Врег почти не отходил от него, и это то озадачивало Джона, то трогало, то нервировало, то ободряло, то раздражало. Врег был слишком крупным, чтобы незаметно путаться под ногами. А теперь он назначил себя охранником Джона на полную ставку и настоял, чтобы сопровождать его вместо Дорже и Тензи, когда Джон отправится к первому человеку в списке.

Джон немного нервничал перед разговором с пятнадцатилетней девочкой, которая и так наверняка посчитала бы его чокнутым или каким-то извращенцем. А тут ещё огромный, похожий на варвара видящий будет стоять за его плечом и сверлить её суровым взглядом.

Если этот «Ранг 1, Техник» не побежит в полицию, им очень повезёт.

И всё же лучше иметь работу, какой бы безумной она ни была.

— Данте, — задумчиво произнёс Врег, вернувшись с напитками.

Тот, который он протянул Джону, оказался каким-то эспрессо-напитком, который Джон принял с облегчением.

— Ага, — отозвался Джон, тут же отхлебнув кофе.

Сделав это, он тут же уставился в стаканчик, ошарашенно моргнув. Это оказался тройной капучино с корицей и без пенки — практически его любимый кофейный напиток.

Вращаться в кругах видящих временами было очень удобным. Но Джон не помнил, чтобы когда-нибудь заказывал кофе в присутствии Врега, или даже думал о кофе при Вреге. И поэтому он задавался вопросом, как видящий выведал его любимый напиток.

Если Врег что-то услышал, то не выдал это лицом.

— Данте как поэт? — фыркнул он. — Разве это не имя для мальчика?

Джон пожал плечами.

— Не думаю, что такие вещи всё ещё играют роль, Врег.

Глаза видящего выражали некий скептицизм.

Джон не стал дразнить его возрастом, как мог бы поступить с Ревиком, но всё же мысль об этом заставила его на мгновение помедлить. Странно было думать, что Врег на несколько сотен лет старше мужа его сестры.

Опять-таки, даже Дорже старше Ревика.

Подумав об этом в настоящем времени, Джон застыл, не донеся кофе до рта.

Моргнув, он подавил свою реакцию и поморщился, заставив себя вернуться к именам. Сделав это, он ощутил, как Врег рядом с ним слегка напрягся. Он опять почувствовал свет видящего вокруг себя почти как нечто физическое.

— Ладно, — вздохнул Джон, тщетно пытаясь развеять напряжение. Он сложил бумаги, перечисляющие шестьсот сорок восемь человеческих имён, и сунул их в карман своей кожаной куртки. — Наверное, нам пора уже идти. Ты всё ещё хочешь, чтобы Холо пошёл с нами?

— Твоя сестра и Ненз… они не связывались с тобой?

Джон пожал плечами.

— Вчера она спускалась на несколько часов, но довольно быстро поднялась обратно. Ревика я вообще не видел. Но если они не вернулись в гибернацию, наверное, он в подвале с разведчиками, верно?

Врег пожал плечами, держа свой стакан кофе. Джон осознал, что он заказал напитки в стаканчиках на вынос. Должно быть, Врег тоже подумывал, что пора уходить.

Ну, или услышал, как об этом подумал Джон.

— Это твоё шоу, брат, — сказал Врег, в этот раз не скрывая, что он его слышит. — Мы пойдём тогда, когда ты захочешь.

Джон посмотрел на наручные часы, нахмурившись.

— Каковы шансы, что эта девочка будет дома в девять утра в субботу? — пожав плечами, он ответил на свой вопрос. — Выше среднего, думаю. Ей всего пятнадцать.

Врег отбросил это взмахом пальцев, постучав по своей гарнитуре.

— Она не дома. Я получил её текущее местоположение.

Джон нахмурился.

— У тебя есть её гарнитура? Или код имплантата?

— Ни то, ни другое. Джакс сумел получить достаточно данных по ней, чтобы установить Барьерную слежку. На её счету арест по уголовному преступлению, так что у нас есть даже изображение. Последние несколько минут Джакс работал над этим, так что я решил, что во время ожидания могу взять нам кофе.

— Он нашёл её так быстро? — переспросил Джон, слегка опешив. — Серьёзно?

— С изображением? — Врег фыркнул. — Да проще некуда, брат. Даже ты должен справиться с таким простым трюком, используя изображение в реальном времени. Это просто один-на-один с твоим человеком, если, конечно, он не под защитой, — увидев скептическое выражение на лице Джона, Врег улыбнулся. — Ты так не думаешь, нет? Возможно, мне придётся заставить тебя блевануть ещё несколько раз, чтобы ты точно овладел щитами, а потом мы перейдём к отслеживанию, брат. Может, на следующей неделе.

Джон поджал губы в гримасе, но ничего не прокомментировал.

— Так что? — спросил он. — Куда мы отправляемся?

Врег прикоснулся к наушнику, и его зрачки размылись, пока он слушал и, наверное, смотрел на то, что Джакс показывал ему через виртуальную связь.

— Таймс-сквер, — сказал Врег после небольшой паузы. — По словам Джакса, нам лучше поторопиться.

Джон встревоженно обернулся.

— Почему?

— Она делает что-то незаконное. Мы не можем допустить, чтобы её забрал СКАРБ или полиция Нью-Йорка, — губы Врега изогнулись в улыбке. — Зато хорошие новости — она не трусиха. Может, чокнутая или дура, раз вытворяет такое дерьмо среди бела дня, но она не питает любви к правилам. Завербовать её может оказаться проще, чем мы думали, брат.

Увидев, как заблестели глаза Врега, Джон не очень-то приободрился.

Глава 29 Тренировка

Через девятнадцать минут Джон сидел на корточках в переулке рядом с Врегом.

Ну, позади Врега, на самом деле.

Видящий сказал Джону оставаться вне поля зрения, пока они не найдут девочку и не установят Барьерную сетку, чтобы она не скрылась в толпе.

Врег и Джакс, похоже, оба считали, что эта Данте может сделать ноги, и Джону это казалось логичным, учитывая, что в настоящий момент она совершала серьёзное преступление. То есть, преступление в юрисдикции СКАРБ, что довольно серьёзно для среднестатистического старшеклассника.

Более того, это наверняка означало взлом органических машин.

Думая об этом, Джон поймал себя на том, что вспоминает запись с её характеристиками.

«Даниэлла Анита Васкез („Данте“). Пол: женский. Дата рождения: 5 июня 2001 года. Место рождения: Бруклин, Нью-Йорк, США. Ранг: 1 (техник). Позиция: Первая волна — Вторая. Раса: Человек».

— Техник, — пробормотал он. — Что ж, полагаю, это придётся кстати. Я ожидал, что один из военных тоже будет 1 ранга.

— Ты разговариваешь со мной, брат? — спросил Врег.

— Не знаю, — ответил Джон, выдохнув. — С самим собой, наверное.

— Ну, делай это потише, — Врег обернулся. — Мы её нашли.

— Где? — Джон вытянул шею, чтобы посмотреть поверх плеча высокого видящего.

— Тихо ты! — Врег отмахнулся от него одной рукой.

Широкую спину видящего покрывала бронированная рубашка, которая облегала его туловище и почему-то заставляла его выглядеть вдвое крупнее обычных габаритов, словно он носил какой-то костюм супергероя. Его тёмные штаны являлись стандартным предметом одежды для разведывательных и военных команд с тех пор, как они перебрались в Нью-Йорк — разработанные таким образом, чтобы сливаться с уличной одеждой, но в то же время содержавшие в себе достаточно легковесной брони, чтобы выстоять против пули из большинства обычных пистолетов — то есть, из всех, что без органических снарядов.

В любом случае, попытаться выглянуть из-за Врега, не выходя из-за него, сейчас было практически гиблым делом.

— Вон там, — сказал Врег через несколько секунд. Он прижался спиной к стене, чтобы дать Джону обзор, и показал на поток пешеходов, шагавшихвдоль Авеню Америк. — Видишь её? С тёмно-синим капюшоном.

Джон принялся сканировать взглядом одежду, потому что это быстрее, чем сканировать лица.

Он нашёл несколько тёмно-синих капюшонов, затем ощутил тычок разума Врега, показывающий ему на нужный. Она оказалась миниатюрнее, чем он ожидал, и настолько фигуристой, что выглядела почти пухлой. Хотя, учитывая её возраст, это наверняка детская пухлость, а не лишний вес как таковой. Длинные каштановые волосы свисали из-под капюшона, тёмные и волнистые, с красными, зелёными и синими прядями.

Он не видел её идентификационные тату, но заметил, как она прикоснулась к наушнику, а характерное шевеление губ подсказало ему, что она использует субвокальные команды по сети.

— Что она делает?

Врег усмехнулся и снова поддел разум Джона, привлекая его взгляд к ярко-синему силуэту. Тот говорил с прохожими, сканировал их ID-чипы и штрих-коды и предлагал им страховые полисы и сделки, включавшие розыгрыш путёвок в отпуск.

— Она обдирает своих же собратьев-людей, — сказал Врег, наградив его очередной улыбкой до ушей. — Она установила соединение с этим голо-мудаком сканером… используя программное обеспечение самой компании. Она запустила подпрограмму, чтобы перенаправлять данные на другой сервер и накопитель.

— Ты её читаешь? — спросил Джон.

Врег показал нетерпеливый жест подтверждения, и его глаза вновь размылись.

— Нам пора выдвигаться, — сказал он после очередной паузы.

— Почему?

— Охрана банка заметила задержку в передаче. Они в любой момент выполнят триангуляцию, — он покачал головой, усмехнувшись. — Дерзкая мелкая засранка.

Джон невольно уловил в голосе видящего нотку восхищения.

Супер, теперь они нашли Повстанцам новую преступницу, подтверждённую теми волшебными листками бумаги с органического чипа. Да они к концу недели, наверное, поручат ей взломать базы данных «Чёрной Стрелы», а может, хакнуть ещё несколько банков.

Врег покосился на него, и в его глазах всё ещё виднелось то веселье.

— Аминь на это, брат.

— Мы выдвигаемся? — пробурчал Джон. — Я думал, нам нужно её схватить?

— Это сделает Джакс. Он ближе всего. Ему подвернулся шанс…

Как раз когда он произносил эти слова, улицу перед ними сотряс взрыв.

Джон инстинктивно бросился на землю. За последний год у него отработались рефлексы, и он двигался быстрее, чем даже в своём лучшем состоянии, когда он был инструктором в той кунг-фу школе. Он буквально жил там перед тем, как его выдернули из Сан-Франциско.

И всё же рефлексы Врега оказались быстрее.

Мускулистый видящий дёрнул Джона за руку прежде, чем сам Джон успел опуститься хоть наполовину. Сила его рывка заставила тротуар ринуться ему навстречу как каменная стена — и он мог бы сломать себе челюсть, только Врег каким-то образом умудрился подставить руку под лицо и шею Джона, чтобы замедлить падение.

Он повалился ничком на цемент, с трудом дыша под весом придавившего его видящего, и на них обоих посыпались обломки.

Прежде чем Джон успел отреагировать, даже сказать Врегу слезть с него, видящий вскочил на ноги и громко заговорил в гарнитуру на смеси того старомодного прекси и мандаринского наречия. Джон уловил отдельные части, в основном на прекси.

— …девчонка — подтверждённая мишень. Они в неё попали? — очередная тирада на мандаринском, которую Джон не разобрал. — Хватай её! Вытаскивай её немедленно! Пока они не… — Врег умолк, снова слушая что-то, происходившее то ли в Барьере, то ли в его гарнитуре. — Хорошо. Направляемся обратно. Мы сразу за тобой. Я уведу Джона другим путём…

Повернувшись, Врег взглянул на Джона.

— Ты в порядке? Брат? — его голос зазвучал резче, когда Джон не ответил немедленно. — Брат, ты ранен?

— Нет. Нет, со мной всё хорошо, — Джон всё ещё выпрямлялся, отряхивая джинсы и кашляя от дыма и пыли, заполонивших воздух. От криков и сирен перед ним сложно было что-то расслышать. — Что это было, чёрт подери?

Врег не ответил. Пребывая наполовину в Барьере, он заговорил в тоне военного отчёта.

— Ей подфартило. Защищающая броня какого-то рода… нелегальная, конечно же. Она ранена, но, похоже, с ней всё будет хорошо, — он бросил на Джона мрачный взгляд, и в его почти чёрных глазах пылал огонь, которого Джон никогда прежде там не видел. Из-за него видящий казался опасным; это также напомнило Джону, кем был Врег, и как много войн он пережил. — Они целились в неё, брат. Они нацелились конкретно в неё, как только Джакс начал приближаться.

Его черные глаза посуровели, не отрываясь от Джона.

— Кто-то знает, что мы делаем. Возможно, у них нет конкретных имён, но готов поспорить, они знают, где мы их достали… и что мы начали вербовку. Мы вынуждены предполагать, что они будут устранять людей из этого списка, как только мы к ним приблизимся.

— Где она сейчас? — Джон помахал рукой перед лицом, всё ещё кашляя. — Ты уверен, что с ней всё хорошо?

— Её маленькая подружка пострадала куда сильнее. С ней кое-кто был, ещё один человеческий щенок. Они работали вместе, полагаю. Нет… — Врег помедлил, опять прислушиваясь к своей гарнитуре. — Даже двое. У неё имелся и удалённый напарник. Сигнал происходил от кого-то в «Чёрной Стреле», но они считают, что может быть, сигнал также шёл от ребёнка… так что, может быть, это ребёнок того, кто на них работает. В любом случае, этот след уже остывает. Я отправил туда другую команду. Джораг об этом позаботится. Джакс доставит её обратно в отель.

— Что? Она идёт с нами?

Врег посмотрел на него так, будто Джон умом повредился.

— Джон, твою ж мать. Они только что пытались её убить!

— Знаю, но разве они не последуют…

— Мы с этим разберёмся. Теперь мы хотя бы знаем, что они следят за нами. Балидор генерирует щит прямо из отеля, — он схватил Джона за руку и дёрнул его назад в переулок. — Мне нужно вытащить тебя отсюда, брат… немедленно, — он казался рассерженным на себя самого. — Блядь. Ты не должен находиться посреди боевой операции. Блядская тупость. Адипан уже распекает меня.

Джон едва расслышал эту часть.

— Данте… мы её похищаем?

— Они давят на неё, Джон, — Врег всё ещё говорил отрешённо, быстро толкая Джона дальше по кирпичному переулку. Всюду валялись обломки, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что Джон мельком увидел на Таймс-сквер. Что бы там ни случилось, это пробило дыру в тротуаре размером с миниатюрный кратер.

— Лазер, — сказал Врег слегка ворчливо. — Они нацелились на неё с чёртовой спутниковой станции. Минимизирует ущерб в тесной городской обстановке.

Когда он покосился на Джона, в его тёмных глазах виднелся очередной проблеск того беспокойства, затем он опять заговорил в гарнитуру на мандаринском.

В этот раз Джон буквально ощущал, как конструкция теснее сжимается вокруг него.

Он ощутил в этом шёпот Балидора, а также Ревика, Элли, Викрама, Юми.

Такое чувство, будто его втиснули в шкаф вместе со всеми его друзьями, и они все стояли лицом к нему и одновременно дышали на него. Назвать это моментом клаустрофобии — это ещё мягко сказано, поскольку он ощущал их беспокойство за него, особенно от Элли. Он буквально видел, как она сверлит его гневным взглядом из комнаты отеля, её губы шевелятся, а руки сердито жестикулируют кому-то за то, что Джон вообще оказался там.

Когда он переключил внимание на Врега, он осознал, что видящий говорит по своей гарнитуре.

— …Сопротивляется воздействию? Так накачайте её наркотиками, чёрт подери. Нам нужно убрать её с улиц.

— Что? — переспросил Джон. — Теперь мы ещё и накачиваем её наркотиками?

— Они должны двигаться быстро, — рявкнул Врег, едва удостоив его взглядом. — А ты думал, что мы позовём её на чай? Примем вежливый отказ, когда она отклонит предложение? Dugra a' kitre. Иногда ты действительно чертовски женоподобный для лидера, Джон.

Джон почувствовал, как его подбородок каменеет.

Он знал, что это нелепо. Хуже того, это какая-то дурь в духе старших классов. Но в юности Джона называли именно так, и бесчисленное количество раз. Он всё ещё кипел, пытаясь выбросить это из головы, когда Врег взглянул на него, оценил его выражение и вскинул бровь.

— Тебе надо научиться контролировать это, — серьёзно сказал он. — В твоём свете есть несколько таких горячих мест, Джон, — всё ещё задумчиво глядя на него, он добавил: — Знаешь, тебе стоит поговорить с Юми. Адипан или нет, но она здорово работает с моей командой над такими вещами. Должен признать, это была хорошая идея, когда Балидор поднял эту тему. Он понимал, что некоторые экс-Повстанцы уязвимы к тычкам и ударам других разведчиков из-за своего прошлого в работных лагерях и тому подобного. По сути, он сделал эти сессии обязательными, даже для меня.

Но Джон всё ещё переваривал базовый смысл слов Врега.

— Ты тренируешь меня? — переспросил он. — Здесь? Когда нас только что не убили?

— Здесь, там… везде, Джон, — прорычал Врег. — Везде, ты меня понял? Нет такого понятия, как свободное время. Пока ты не научишься, — видя, что Джон хочет заговорить, Врег перебил его, и его тон сделался ещё более непреклонным. — Ты заметил, что возле твоего имени стоит «командующий», брат мой? Как думаешь, как долго мы можем ждать перед тем, как сделать тебя оперативником? Ты думаешь, всё это может быть в расслабленном темпе, как какие-то курсы для взрослых, на которые ходишь после работы по приколу… но Ненз был охереть как серьёзен, когда сказал, что нам нужно вывести тебя на новый уровень. Он довольно сильно разозлился на Адипана, за то, что он до сих пор почти ничего с тобой не делал. Он сказал, что твоя сестра — единственная, кто делал с твоим светом хоть что-то значимое на протяжении последних двух лет.

Джон непонимающе уставился на видящего.

Тот факт, что Врег, Балидор, Элли и Ревик серьёзно говорили об этом, взрывал ему мозг. В прошлом он воспринимал комментарии Врега на эту тему с некоторой долей скептицизма, скорее как поддразнивание, нежели как обсуждение реальной стратегии. И уж тем более такой стратегии, где Ревик мог действительно разозлиться, если всё шло не так, как он хотел.

Джон также зациклился на вопросе, который совершенно не имел отношения к делу.

Откуда, чёрт подери, Врегу что-то известно о факультативных курсах для взрослых?

Как только он подумал об этом, Врег расхохотался.

— Боги, Джон, — сказал он, щёлкнув языком. — Мне придётся это сделать. Как бы сильно ты меня ни возненавидел за это, надо это сделать. Ты напрашивался на это всю неделю.

— Что? — встревоженно спросил Джон. — На что я напрашивался?

Видящий фыркнул, направляясь к светлому проёму в конце переулка и всё ещё двигаясь на восток, прочь от Таймс-сквер. Врег вышел в толпу в конце заваленного мусором переулка, не замедляя шагов и передвигаясь той же странно грациозной походкой, которой он пересекал любое расстояние больше нескольких метров.

Джон невольно поспешил за ним, раздражаясь, когда в итоге он стал врезаться в людей в той же толпе, в которой Врег без проблем маневрировал, вопреки его огромным габаритам.

Увидев усмешку на лице видящего, Джон ощутил, как его шея и плечи напрягаются. Он ненавидел тот факт, что видящий задевал его за живое даже тогда, когда он пытался представить, чем Врег мог угрожать ему в этот раз.

— Снова блевать придётся? — спросил он, догнав его достаточно, чтобы говорить, не повышая голоса.

— Зависит от тебя, наверное… и от него.

— Него? — переспросил Джон. — Кого — него?

Врег лишь щёлкнул языком, слегка посмеиваясь.

— Врег, — позвал Джон, позволяя злости просочиться в его голос. — Что ты собираешься сделать? Серьёзно. Я устал от этого скрытного дерьма. Ты можешь хоть раз прямо ответить на вопрос?

Врег не остановился. Если уж на то пошло, он слегка прибавил шагу, но в этот раз подхватил Джона за руку и потащил за собой.

— Всё просто, брат, — ответил он, широко улыбнувшись и обернувшись. — Как только мы минуем безумие этой недели с его женой, я попрошу Ненза лично взять на себя твою тренировку. Он занятой, но думаю, он найдёт время.

Напряжение Джона тут же рассеялось.

Вместо этого он закатил глаза, раздражаясь на самого себя за то, что повёлся на драматичное дерьмо Врега. Он в любой момент предпочёл бы Ревика вместо экс-Повстанца. Ревика Джон хотя бы мог урезонить. А ещё Ревик с меньшей вероятностью будет беситься на него за ошибки или орать безо всяких причин.

Врег заржал ещё сильнее, уставившись на Джона с явным неверием.

— Ты думаешь, что я тебе мозги пудрю, — сказал он, широко улыбаясь. — Это уморительно, Джон. Мне придётся напомнить тебе об этом через несколько недель, после того как брат Сайримн хорошенько погоняет твою задницу, — всё ещё посмеиваясь, он добавил: — Я скажу тебе прямо сейчас, маленький брат… я скажу тебе правду. Если ты думаешь, что я плохой, просто подожди, пока Сайримн не начнёт давать тебе уроки.

Джон снова фыркнул.

— Как скажешь, приятель. Это запугивание на мне не работает. Ты забываешь, что Ревик мой друг.

— Он заставил половину видящих в нашей старшей команде сломаться, в тот или иной момент. Я видел, как некоторые из них плакали, брат.

— Ага, — Джон закатил глаза, прибавляя шагу, чтобы поспевать за ним. — Конечно.

Врег не ответил, только снова заржал и игриво толкнул Джона в руку, едва не свалив его на землю, потому что Джон такого не ожидал.

В этот раз что-то в неприкрытом счастье, которое звучало в смехе разведчика, почти заставило Джона невольно занервничать.

Глава 30 Ранг 1, Техник

Данте не знала, где, чёрт подери, она находится.

Когда она обвела взглядом лица стоявших над ней, её сердце забилось сильнее, забухало в груди, словно она собиралась отключиться. Она не помнила, как попала сюда. Уже один этот факт её пугал.

Ничем хорошим это не могло закончиться, кем бы ни были эти мерзавцы.

И мужиков до хера. Это тоже ни к чему хорошему не вело — застрять в тёмной комнате без окон, с кучей незнакомых парней. Особенно когда ты понятия не имеешь, как ты сюда попала, и что они от тебя хотят. Особенно когда тот, что впереди, выглядел долбаным китайским монстром на стероидах и имел столько татуировок, что хоть сейчас вступай в русскую мафию.

Как только она подумала об этом, он рассмеялся, издав языком странный щелкающий звук.

— Может, привести сюда Юми, — фыркнул другой татуированный азиатский мафиози.

Он взглянул на другого, и Данте проследила за его взглядом до парня, который выглядел как инструктор-по-сёрфингу/крысёныш-скейтбордист из Калифорнии. У него на руках тоже было до хера татуировок, а светлые волосы перемешались чёрными и каштановыми прядями со светлыми корнями. Он выделялся из числа остальных, но в то же время походил на них в той манере, которую она не могла точно описать. Однако он выглядел слишком взрослым, чтобы быть каким-то отморозком — лет тридцать пять как минимум.

Все остальные выглядели моложе — все, кроме монстра в середине.

Ему могло быть сорок, даже больше. В чёрной косичке, свисавшей вдоль спины, не виднелось седины, но лицо выглядело суровым и имело то твёрдое, знающее выражение.

В сочетании с татуировками, мускулистым телом, высокими скулами и почти чёрными глазами он определённо казался самым опасным в группе.

Вообще-то, он был довольно сексуальным. Сексуальный взрослый мужик, в каком-то байкерском стиле.

— Это не поможет, — пробормотал светловолосый. — Ты же видел Юми, да?

— Но она же женщина, — возразил более худой азиат. — Разве это её не успокоит?

— Что насчёт новенькой? — спросил блондин. Он как будто пытался вспомнить её имя. — … Оли? — спросил он. — Так её зовут, верно? Новый рекрут из Парижа?

Рекрут? Данте не понравилось, как это прозвучало.

Она осознала, что всё её тело болело. Тот бронежилет, который Мэвис дал ей надеть под толстовку, пропал, и без него она ощущала себя странно голой. Болело лицо и голова. Что-то в её бедре и спине тоже ощущалось как-то неправильно, словно по ней ударили бейсбольной битой, и это сместило весь её корпус с оси на пару дюймов. Её нога с той же стороны тоже болела.

Она подняла пальцы к лицу и ощутила, что подбородок опух. Откуда-то воняло жжёными волосами, но когда она ощупала свои кудряшки, они оказались мокрыми, словно после душа.

Байкер-китаец с высокими скулами покосился на другого мужчину, стоявшего рядом. Этот выглядел как индиец или кто-то с Ближнего Востока.

Индиец кивнул после небольшой паузы и прикоснулся к своему уху.

Гарнитура. То есть, они все подключены.

Индиец повернулся, посмотрев на неё в упор, и Данте увидела его тёмно-фиолетовые глаза, блеснувшие в освещении. Она также осознала, что он намного выше 180 см.

Иисусе. Он должен быть видящим.

Никто с его ростом не носил усовершенствованные линзы такого цвета. Они слишком боялись, что их заберут, даже с идентификационными тату и имплантатом, доказывающим их расу.

Посмотрев на остальных, она осознала, что все они были высокими, даже парень-сёрфер.

Большинство также выглядело азиатами.

Она уставилась на татуировки на обнажённых руках, замечая на многих символ меча и солнца. Это метка террористов. Салаги шутили над этим — она видела, как этот символ рисовали краской из баллончика на дренажных трубах, в канализации и на стенах, по крайней мере, пока какая-нибудь свинья или Зачистка не оттирала его кислотным раствором или не сводила лазером.

Однако салаги не носили его. Просто иметь эту штуку на своей руке было незаконно.

Ей пришлось прочистить горло, чтобы заговорить.

Она всё ещё пыталась, когда дверь на другом конце комнаты открылась и вошла та, чьё лицо она определённо узнала.

Данте уставилась, не сумев скрыть свой шок.

Женщина смотрела на неё в ответ. Её глаза казались спокойными, оценивающими.

Она была более миниатюрной, чем казалась в новостях.

Всё равно будучи выше большинства людей, она казалась невысокой на фоне большинства видящих в комнате. Распущенные волосы покрывали её спину, спадая мягкими локонами намного ниже плеч — такие тёмные, что они казались почти чёрными во флуоресцентном освещении. Она не походила на человека или на те её фотографии в новостях, где она выглядела более юной и похожей на человека.

Конечно, Данте легко было так думать, зная, кем и чем на самом деле была эта цыпочка, но она не могла отделаться от ощущения, что всё равно узнала бы её расу просто по тому, как она двигалась.

Женщина вошла так, будто всё это место принадлежало ей. Даже татуированный монстр убрался с её дороги.

— Что ж, — сказала она Данте с улыбкой. — Рада с тобой познакомиться.

Она протянула руку, но Данте лишь уставилась на её пальцы, уверенная, что просто поймала какой-то дурной ВР-глюк от травки и вайров. Кто-то её накачал? СКАРБ решил покреативить, выбивая из неё признание?

Если женщина и оскорбилась нежеланием Данте пожать руки, это не было заметно. Она просто убрала руку, сохраняя почти деловое, но всё равно дружелюбное выражение. Заговорив, она продолжала оценивать Данте этими нефритово-зелёными глазами.

— Я Элисон Тейлор, — добавила она после небольшой паузы. — Но судя по выражению твоего лица, ты это уже знала, — её губы изогнулись в весёлой усмешке. — Ты Данте Васкез, верно? Десятиклассница в старшей школе Уитмор? Родом из Куинса, Нью-Йорк?

Данте медленно кивнула, почти вопреки собственному желанию.

Элисон Тейлор улыбнулась.

— Знаю, ты, наверное, думаешь, будто только что провалилась в кроличью нору, Данте, но обещаю тебе, ты в безопасности. Мы все очень рады с тобой познакомиться.

Данте могла лишь пялиться.

Сложно было убедить себя, что эта женщина вообще реальна, что Мэвис и Пип не дурят её, подстроив какой-то фокус с гарнитурой, чтобы заставить её вообразить это всё. Если это и фокус, то выглядел он безупречно. Вплоть до того факта, что на Данте больше не было гарнитуры.

Цыпочка-террористка продолжала изучать её взглядом своих зелёных глаз.

Если бы Данте не видела лицо этой видящей по всем новостным каналам на протяжении последних лет, где та вышвыривала горящих людей с сорокового этажа и взрывала круизные лайнеры, она могла бы подумать, что Элисон Тейлор беспокоится за неё.

Видящая продолжала изучать её лицо, и её выражение оставалось нейтральным вопреки интенсивности взгляда. Затем она окинула комнату взглядом, и край её губ приподнялся в весёлой ухмылке.

— Какого чёрта вы сделали с бедным ребёнком? — спросила она.

Они все посмотрели друг на друга почти стыдливо, как школьники-переростки.

— Джон? — королева террористов выгнула бровь, глядя на парня-сёрфера.

— Мы ещё даже не говорили с ней, Эл, — сказал блондин, чуточку оправдываясь. — Мы только помыли её. Нанесли антисептик на порезы. Они накачали её наркотиком, так что она только что пришла в себя.

Элли-террористка посмотрела обратно на Данте, всё ещё оценивая её своими светлыми глазами.

— С тобой всё хорошо, Данте?

Данте заставила себя ещё раз кивнуть, не отрывая взгляда от лица женщины.

— Мы можем тебе что-нибудь принести? — вежливо поинтересовалась Элисон Тейлор. — Сок? Кофе…

— Пиво? — пошутил самый худой из видящих-азиатов. Когда Данте перевела взгляд на него, он улыбнулся. — Может, стопочку чего-нибудь?

— Текилы, — выпалила Данте, почти не подумав.

Воцарилось молчание.

Затем все видящие расхохотались, даже Элисон Тейлор, которая потом широко улыбнулась ей с блеском в глазах и с неверием покачала головой.

Данте не сумела заставить себя засмеяться с ними или хотя бы улыбнуться в ответ.

Данте была практически уверена, что вместо кроличьей норы из «Алисы в стране чудес» она только что приземлилась в мрачном лесу страны Оз, где обитала ведьма и те жуткие летающие мартышки.

Но она сомневалась, что только что подружилась с доброй ведьмой… или что ей вручат её пару долбаных красных туфелек.

Глава 31 Включить босса

Я расхаживала перед баром в атриуме, и моё тело бурлило адреналином.

Я не могла заставить себя стоять спокойно. Даже когда мне удавалось задержаться на одном месте дольше, чем на несколько минут, я принималась рвать салфетки, переставлять пустые стаканы возле фонтана из газировки, раскладывать по цветам разноцветные зубочистки.

Бармен несколько раз подходил ко мне, добродушно спрашивая, не нужно ли мне чего. Каждый раз я думала, да, мне нужна стопка чего-нибудь — а потом мне хотелось рассмеяться, вспомнив ту пятнадцатилетнюю девочку, которую они держали в подвале.

Бармену я лишь улыбалась и качала головой.

Я застряла в пентхаусе на несколько дней, дожидаясь, пока они разрешат мне поговорить с Сурли. Большую часть этого времени я проводила на нашем балконе, скрытая из виду органическим щитом, и рисовала в большем из двух альбомов. На самом деле, я выходила из комнаты только для того, чтобы поплавать в бассейне на крыше другого крыла отеля.

Ревик проспал целых двенадцать часов в тот день, когда мы впервые вместе поднялись в пентхаус.

С тех пор я почти его не видела.

Он будил меня каждую ночь, поздно приходя в постель, его руки оказывались на мне, и губы тоже, но он неизменно обрывал всё прежде, чем мы заходили слишком далеко. Я не раз испытывала искушение уговорить его на нечто большее, особенно после того, как он несколько дней подряд будил меня, и я раздражалась, возбуждалась и сходила с ума от ничегонеделания — но что-то всегда меня сдерживало.

Он всё ещё ощущался усталым, так что отчасти дело было в этом.

А ещё такое чувство, будто он ждал чего-то.

Чего именно, я понятия не имела, но чувствовала это в его свете и сдержанности, когда он останавливал нас после нескольких поцелуев, или когда он начинал дышать слишком тяжело, или когда слишком возбуждался.

Боль усиливалась, я гадала, что, чёрт подери, с ним происходит, и начинала не на шутку напрягаться. В большинство дней я часами плавала в бассейне просто для того, чтобы сжечь энергию и выработать достаточно эндорфинов, чтобы суметь уснуть.

Этим утром Ревик тоже ушёл задолго до того, как я проснулась.

Я не потрудилась одеваться, просто накинула купальник, халат и шлёпки и направилась прямиком в бассейн. Когда примерно в 11:30 я спустилась, уже приняв душ и одевшись, я направилась в подвал под южной башней в поисках Джона.

Наверное, я хотела убедиться сама, что с ним всё в порядке.

Что касается рекрута, Даниэлла «Данте» Васкез выглядела довольно перепуганной, но не пребывала в таком ужасе, какого я ожидала, учитывая её возраст и то, через что она прошла в этот день. Я с облегчением увидела, что она оказалась храброй забиякой, хоть и являлась настоящей преступницей, по словам Джона.

Врег сказал мне, что вдобавок к этому она была знатным параноиком и слишком склонялась к теориям заговоров с теневых каналов, чтобы открыто говорить с ними. Похоже, он считал, что вероятность того, сумеют ли они убедить её без принуждения разума несколько недель кряду — это вопрос чистой удачи.

Я присутствовала во время первых двух часов их попыток объяснить, почему они притащили её в отель. Я видела, как на её лице промелькнуло скептическое выражение, когда они сказали, что её жизнь в опасности; похоже, она совсем не помнила удар лазера.

Однако она явно понимала, что её похитили.

Всё это было бы забавно, если бы на кону не стояло так много. Одно лишь выражение её лица — это нечто; особенно когда Джон и Врег попытались объяснить ей, как её имя оказалось в списке, который составили примерно за восемьдесят лет до её рождения.

Она явно считала, что они оба выжили из ума. Или врут. Или и то, и другое.

Последнее, что я видела — Джон пытался поговорить с ней наедине.

Теперь время уже перевалило за час дня, хотя по взгляду в окна сложно понять. Гроза поздней-осени-ранней-зимы накатывала тяжёлыми облаками, и некоторые из них были такими тёмными, что выглядели чёрными. Из окон лобби казалось, что наступили сумерки, и в атриуме было бы темно, если бы они не включили ночное освещение.

Ревик встал за несколько часов до меня, примерно в четыре утра, если верить размытому воспоминанию. В эти дни ему редко удавалось уйти так, чтобы я не узнала. Раньше я понятия не имела, когда он уходил — даже когда мы вместе жили у Салинса, но всё это изменилось.

Полагаю, мы оба сделались довольно чувствительными к тому, когда один из нас уходил.

Я чувствовала его стресс, когда он проснулся тем утром. Я гадала, не связано ли это с тем, как всё проходило с Сурли, или с тем фактом, что Мэйгар оказался его сыном — или даже с тем, что мы опять сошлись — но я подозревала, что дело вообще не в этом. Наверное, ситуация с Вэшем накатила и на него. Он имел склонность хоронить стресс под работой до тех пор, пока это не переставало получаться — то есть, пока он не падал от усталости.

Тем утром он лёг в постель голым, и он всё ещё оставался голым, когда я проснулась — растянувшийся и лишь наполовину укрытый одеялом. Учитывая, что в тот момент я боролась со своими проблемами, даже когда на нём имелась одежда, я с трудом оставила его тело и свет в покое, когда почувствовала, как он заворочался рядом.

Наверное, он тоже пошёл прямиком в ванную, чтобы уйти от этого.

Мне нужно остыть, пока я не пойму, что сейчас между нами.

Он сказал, что хочет подождать. Я уважала это и решительно настроилась не притягивать его, как раньше… просто не знала, каково наше положение теперь, или сколько должно продлиться ожидание, особенно учитывая, что мы каждую ночь спали в одной кровати.

Если он хотел подождать ещё неделю или типа того, я могла справиться.

Если он хотел подождать несколько месяцев, мне определённо нужно перебраться в другую комнату.

Были и другие вещи.

Он уже пребывал в том Барьерном пространстве разведчика к тому времени, когда вышел из душа этим утром. И это ещё не всё — он закрывался от меня щитами; я понимала, что он не позволяет мне видеть большую часть его света. Но он не был холоден со мной. Вместо этого я ощущала привязанность, любовь, притягивающий жар, когда он целовал меня на прощание — достаточно сильно, чтобы я раскраснелась до того, как он меня отпустил.

Но это ещё одна вещь, которая стала почти нормой.

Насколько я понимала, он поддерживал контакт с одной или обеими командами разведки практически с той секунды, когда вставал, и вплоть до того времени, когда ложился спать. Даже когда мы разговаривали, когда он ел или одевался. Понятия не имею, что такое происходило, раз это требовало такой координации, но видимо, в тот момент я была отрезана от многих вещей.

Балидор тоже много отсутствовал — и странным образом.

Он говорил мне, что проводит разведывательную работу на местах, но не пояснял, что это значит. Что бы там ни было, это занимало много времени; казалось, он почти равномерно разделял своё время между этим загадочным «местным» проектом и своей обычной работой.

Сегодня Балидор находился внизу с Ревиком и остальными, допрашивал Сурли вместе с Юми и Джорагом. Врег тоже присоединился к ним вскоре после того, как закончил помогать Джону с его помощницей-подростком.

Первые два дня они не включали Ревика в прямые допросы Сурли, в основном потому, что на этом настояла я. Я знала Сурли; присутствие Ревика не произведёт того эффекта, на который они надеялись, если я правильно помнила китайского разведчика. В любом случае, я не хотела, чтобы Ревику приходилось терпеть от Сурли подначивание по поводу меня, если на это не было чертовски весомой причины.

Однако к концу этих двух дней они всё ещё не получили ничего существенного и подключили Ревика.

Конечно, они по-прежнему не подпускали меня к Сурли.

И да, я понимала это — как минимум в теории. Они беспокоились о моей связи с Лао Ху. Я подозревала, что дело не только в этом, но не спорила — и, надо сказать, это наверняка весомая причина, чтобы не подпускать меня, по крайней мере, пока они не перекроют все возможные связи Сурли с Вой Пай или китайскими командами разведки.

Врег, похоже, особенно беспокоился, что Сурли мог служить обманным манёвром или явиться сюда чисто для разведки. Он и Балидор не хотели, чтобы Сурли использовал мою связь с Лао Ху, чтобы собрать любого рода информацию, особенно обо мне и Ревике.

Опять-таки, звучит совершенно логично.

Проблема в том, что я не могла отделаться от чувства, что я уже знала — Сурли пришёл сюда не поэтому.

Тем временем, Сурли настаивал, что не станет говорить ни с кем кроме меня.

Он также был достаточно способным, чтобы отгородиться от них даже в ошейнике. Они пока не пытались накачивать его наркотиками или подсаживать на вайры, но я беспокоилась, что это станет следующим этапом — и от этого всё только затянется. Я понимала, почему Врег и Балидор думали, что участие Ревика может помочь, но я подозревала, что это опять только затянуло процесс. Они надеялись, что вне зависимости от отношения Сурли ко мне, он может отнестись к Ревику с большим уважением и даже почтением из-за его статуса посредника, ведь большинство членов Лао Ху были религиозными.

Однако Сурли не будет одним из таких видящих.

С самого первого часа, когда они подключили Ревика, Сурли предельно ясно дал понять, что он в особенности не станет говорить с Прославленным Мечом, которого он убеждённо считал каким-то врагом государства — хотя какого именно государства, мне не было понятно.

Какими бы ни были его мотивы, я понимала, что несколько их сессий вместе разозлили и Ревика, хотя он пытался скрыть это от меня. Кроме того, записи и транскрипции этих сессий были единственными, которые мне не показывали. Судя по тем записям сессий, которые я всё же послушала, Сурли с наибольшим уважением относился к Балидору, но и ему мало что говорил.

«Просто позвольте мне поговорить с ним», — возразила я, наверное, в десятый раз за день.

В этот раз я обратилась к Врегу.

«Нет, — последовал мгновенный ответ. После небольшой паузы, в течение которой Врег, должно быть, всё ещё чувствовал меня или, возможно, консультировался с другими, он добавил: — Адипан согласен, принцесса. Ещё сорок восемь часов, затем мы пересмотрим ситуацию».

Я прикусила губу, раздражаясь, что он упомянул Балидора, а не Ревика.

Это должно быть связано с Дитрини, как минимум отчасти.

«Ты права, — сказал Врег. — Но лишь отчасти. Твой друг Сурли нам ничего не говорит, это-то и подозрительно. Причины, которые он называет, неубедительны».

«А именно?»

«Он хочет заверений, что здесь ты всё ещё за главную, — перебил Ревик, и его тон говорил о том, что он слушал. — Он беспокоится, что услышав эту информацию, я буду действовать без твоего согласия, Элли, — в его голосе звучало ещё больше раздражения, когда он добавил: — И ты была права по поводу меня. Мое участие в прямых допросах, похоже, рушит весь процесс».

«Просто позволь мне поговорить с ним, — сказала я, в этот раз обращаясь к Ревику. — Всё будет хорошо. Клянусь. Я не могу сказать тебе, откуда я знаю это, но…»

В этот раз заговорил Балидор.

«Совершенно исключено, Высокочтимый Мост. Мы не можем пустить тебя одну к нему, — я буквально чувствовала, как он посмотрел на Ревика, и его мысли сделались более раздражёнными. — У этого Сурли явно есть нерешённые… проблемы. С тобой, имею в виду».

«И со мной», — добавил Ревик, и в его мысленном голосе всё ещё звучала досада.

«Нет, — послала я резко, качая головой. Когда я сказала это, моя решительность усилилась, и я поняла, что приняла решение. — Нет, чёрт подери. Для меня это неприемлемо. До сих пор я не включала босса, но если вы рассуждаете так, тогда, боюсь, мне придётся настоять. А значит, это уже не просьба. Это приказ».

Услышав воцарившееся молчание, я нахмурилась.

Я сделала свои мысли нейтральными, лишёнными эмоций.

«Ваша оценка риска ошибочна. С моей точки зрения, это показывает неправильное понимание цели. Сурли не зафиксировался. Вы неприемлемым образом переносите на него своё беспокойство из-за Дитрини. Он просто не доверяет вам, парни».

Я фыркнула, и мои мысли сделались чуть менее бесцветными.

«Чёрт, да он не знает вас, парни. У него нет оснований доверять вам по тем же причинам, по каким у вас нет оснований доверять ему. Более того, учитывая его впечатление о нашем с Ревиком браке — а это впечатление тоже ошибочно, между прочим — его опасения, что я уже не за главную, кажутся мне очень даже правдоподобными. И тот факт, что меня не пускают поговорить с ним после того, как я сказала, что поговорю с ним, только подкрепляет это впечатление».

«Хочешь сказать, ты доверяешь ему?» — настороженно спросил Врег.

«Я говорю, что у меня больше причин доверять ему, чем у вас, и наоборот. Это как минимум сделает разговор не таким враждебным».

Воцарилась очередная пауза, и она продлилась дольше.

«Никто и не говорил, что он зафиксировался, Элли», — послал Ревик.

Он также приглушил свой тон, но я ощущала в его словах напряжение.

Закусив губу, я заставила себя промолчать.

«Элли», — разум Ревика сменил тон. Пространство вокруг меня тоже изменилось, и я осознала, что его слова доносятся до меня через защищённое пространство, лишённое остальных. Вокруг нас быстро сформировался щит, и я почувствовала себя почти наедине с ним.

«Элли, — послал он. — Что такое, детка? Что не так?»

Мягкость его света омыла меня, мгновенно растворив худшие вспышки моей тревоги. Это также заставило меня сильнее открыть свой свет — как минимум из-за облегчения.

В чём бы ни заключалась моя проблема в данный момент, Ревик в этом не виноват.

«Что-то происходит, — послала я, подбирая как можно более точные слова. — Я не знаю, что именно, но чувствую это. Он здесь действительно для того, чтобы предупредить нас о чём-то, а мы тратим время впустую, Ревик. Я пыталась сделать это так, как хочешь ты, Балидор и Врег, но это не работает. Сейчас вы теряете позиции, и мы не можем позволить себе потерять ещё больше, — я поколебалась, затем просто сказала: — Тебе нужно позволить мне поговорить с ним. Я серьёзно по поводу приказа».

Воцарилось очередное молчание. Я почувствовала, как пространство открылось, и это сказало мне, что Ревик хочет привлечь остальных, если это не что-то личное.

«Что ты чувствуешь?» — послал Балидор после небольшой паузы.

«Это по поводу Сан-Франциско», — послала я.

На самом деле, это всё, что я могла им сказать. Я позволила лидеру Адипана ощутить моё раздражение вместе с впечатлениями, которыми я поделилась со всеми троими — теми же впечатлениями, которые бомбардировали мой свет последние пару дней.

«Дело не в том, что Лао Ху пытаются проникнуть к нам, — добавила я. — По крайней мере, не здесь, не в Нью-Йорке. Честно говоря, они не действовали бы так тупо, и посылать кого-то вроде Сурли как разведчика просто не в их стиле. Они бы знали, что мы будем что-то подозревать. Они знают, что мы продержим его достаточно долго, чтобы проверить. Для них это слишком явно. Если бы они так сильно нуждались в информации, то подослали бы кого-нибудь в качестве беженца, или одного из их человеческих шпионов. Они не поступают так, как видящие с Запада».

Я сделала вдох, осознав, что расхаживала туда-сюда, пока посылала им мысли.

«Это как-то связано с происходящим в Калифорнии, готова поклясться. Если Вой Пай причастна, это не будет в какой-то прямой односторонней манере. Если честно, я подозреваю, что Лао Ху скорее всего воспримут поступок Сурли как измену, что бы он ни собирался сделать».

Я чувствовала, как Ревик слушает и вытягивает из меня впечатления. Когда я упомянула Калифорнию, я ощутила, как в его разуме зажглась лампочка. Я почувствовала, как он бегло обдумывает это, затем последовала очередная вспышка понимания, когда он сообразил, что меня беспокоит, и почему я так на взводе.

Его свет мгновенно сделался тёплым и не таким сдержанным, и он скользнул поближе ко мне.

«Ты думаешь, что Вой Пай нацелилась на твоих друзей», — послал он с лёгким извинением в своём свете.

Я кивнула, ощутив огромный прилив облегчения от осознания, что именно об этом я и думала.

Облегчение отчасти вызывалось тем, что мой посыл наконец-то услышан, но также тем, что я наконец-то поняла сама себя. От беспокойства я чуть ли не дырки в ковре протоптала, но почему-то истинный источник этого страха открылся мне только после того, как это озвучил Ревик.

«Она угрожала это сделать, — послала я, чувствуя, как моё понимание углубляется. — После ситуации с Джервиксом она как-то раз сказала мне, что нацелится на всех, кого я знала, если я опять выкину какой-то фокус, — формулируя слова, я ощущала, как частички складываются воедино. — Она может спокойно нацелиться на СФ. Никто из её видящих не заболеет от вируса. Не знаю, почему, но такое чувство, будто она ищет рычаг давления… какой-то способ надавить на меня. Дитрини ей помогает. Это совершенно в его духе, и в этом они сильно похожи. Он тоже не из тех, кто станет стучаться в парадную дверь. Он любит играть с разумом. Он сделал бы это просто для того, чтобы вывести меня из равновесия».

«И в попытке вбить клин между мной и тобой», — мягко послал Ревик.

Он позволил мне на мгновение задуматься над этим, затем добавил:

«Они оба знали, что я не захотел бы отпускать тебя, Элли, особенно одну. И явно не тогда, когда мы ещё не выяснили, опасен ли вирус для посредников. Она наверняка послала достаточно своих видящих, чтобы нам было небезопасно приходить без внушительного количества своих людей, — он подумал ещё несколько секунд. — В этом есть смысл, Элли. Это логичный ход. Это также разделит наши силы здесь, если она планирует заманить тебя к ним, а не просто захватить твоих людей в заложники. Если бы она хотела атаковать нас в Нью-Йорке, было бы мудрым ходом попытаться выманить часть наших сил в другое место».

Его присутствие слегка померкло, но он не убрал свой свет полностью.

Я чувствовала, как он, Врег, Балидор и Юми обсуждают то, что я сказала. Я улавливала фрагменты и общее настроение разговора, но невозможность слышать все слова сводила с ума.

«Мы все думаем, что она по-прежнему нацелена главным образом на тебя, — послал Ревик, чтобы ввести меня в курс дела. — Это попытка вновь получить тебя в своё распоряжение. Возможно, что она делает это для Тени… или чтобы получить рычаг давления против него. Балидор и Юми оба чувствовали, что в Городе царит беспокойство после того, как мы тебя забрали. От Тарси мы знаем, что китайское правительство хочет вернуть тебя к себе под крылышко. Им не нравится, что мы оба в Штатах. Им также не нравится, что мы вместе».

Я подумала над его словами, затем вздохнула. «Думаешь, она надеется, что ты возглавишь какую-то команду? Оставишь меня здесь, в Нью-Йорке? Одну?»

«А может, она работает с Тенью, — ответил Ревик, рассуждая вслух вместе со мной. — Они могут надеяться заманить меня в Аргентину, учитывая то, что сказала Рейвен. Возможно, они надеются затащить тебя в Сан-Франциско без меня. Выбор времени довольно удачен… у нас обоих довольно весомые причины покинуть Нью-Йорк и отправиться в разные стороны. Одна — на Запад…»

«…другой на Юг, — закончила я. Всё ещё размышляя и ища провалы, я снова кивнула. — Ага. Оба сценария сгодятся. Может, они заключили сделку, Тень и Вой Пай. Обменять меня на тебя? — поколебавшись и всё ещё размышляя, я добавила: — Это наверняка означает, что в Аргентине тоже есть Лао Ху, Ревик. Может, у Салинса тоже есть люди там».

«Может…» — начал Ревик.

Врег перебил его, и его мысли звучали раздражённо.

«Так почему бы этому мудацкому китаёзе просто не сказать нам об этом?»

Я покачала головой, весело прищёлкнув языком. «Врег, разве не все вы четверо из Китая?»

Это вызвало мёртвое молчание.

Затем изумлённый хохот, такой громкий, что я едва не услышала его через все этажи, разделявшие нас. Я чувствовала, что смех снял напряжение в их свете. Это также напомнило мне, как сильно все они устали. И это немного успокоило меня.

«Врег имел в виду правительство, Элли, — весело ответил Балидор, посылая мне импульс тепла, который мог выражать благодарность. — Человеческое правительство той земли. Хотя можно поспорить по поводу того, что вся концепция Китая — это на самом деле человеческая конструкция».

«Ты теперь защищаешь Врега?» — я широко улыбнулась.

Я буквально видела, как они смотрят друг на друга с разных концов тесной комнаты.

«Ладно, — послала я, поднимая ладонь ни перед кем, поскольку я одна находилась во внутреннем лобби. — Не знаю, в чемпроблема Сурли, правда, не знаю. Но я сильно подозреваю, что это имеет какое-то отношение к данной ситуации, — я поколебалась, пожав плечами, и добавила: — И на самом деле возможно, что он думает, будто вы не передадите его сообщение. По крайней мере, в точности. Скажем, если вы не захотите, чтобы я узнала о происходящем в Калифорнии и отправилась туда сама».

Услышав подтекст, все остальные умолкли.

Выдохнув, я добавила: «Просто дайте мне поговорить с ним. Если Лао Ху и Тень действительно готовятся к атаке, нам нужна вся информация, которую мы можем получить. А теперь нам ещё и о списке нужно думать».

Я чувствовала, как все трое обдумывают мои слова.

Ревик удивил меня, согласившись первым.

«Она права, — я ощущала в его словах неохоту, но в то же время решительность. — Возможно, нам придётся рискнуть. Я тоже ощущаю фактор срочности».

Я буквально слышала, как вздохнул Балидор. «Я тоже. Согласен».

«И я», — добавила Юми.

«Ну, а я нет, — ворчливо послал Врег. — Но я явно в меньшинстве… хоть по идее я должен отвечать за безопасность».

Я не ждала, пока они передумают.

«Уже иду».

Я отсекла их от своего света прежде, чем они успели ответить.

Глава 32 Жертва

Ревик ждал меня у лифта.

Он всё ещё казался виноватым, выражение лица оставалось почти настороженным, когда двери открылись и выпустили меня на подвальный этаж северной башни.

Взглянув на него, я поймала себя на том, что я пялилась.

Когда этим утром он покинул пентхаус, я не обратила внимания на его одежду, но я заметила её сейчас. Он не то чтобы принарядился, но на нём была рубашка с воротником, и его стиль почти напоминал мне 50-е годы — иногда он вызывал у меня такие ассоциации. Я не могла точно сказать, что в нём наводило на мысли об этом временном периоде; может, это тёмные брюки с ремнём и заправленная в них рубашка.

Он выглядел опрятным и подтянутым в том старомодном стиле в духе Рока Хадсона.

В любом случае, ему это шло.

Даже слишком шло для того состояния, в котором я находилась в данный момент. Я заметила, что его волосы вновь начали отрастать. Они сделались достаточно длинными, чтобы он уже почти мог носить одну из тех заколок-зажимов, которые предпочитали старшие видящие.

Должно быть, я пялилась слишком долго.

Я скорее почувствовала, нежели увидела, как он напрягся. Когда я улыбнулась ему, он, похоже, расслабился достаточно, чтобы улыбнуться в ответ. Однако через несколько секунд он, видимо, заметил, что я опять на него пялюсь, и его выражение дрогнуло.

— Что? — спросил он по-английски.

Я покачала головой, смутившись.

— Ничего. Потом скажу, — когда он продолжил стоять там, глядя на меня и как будто пытаясь решить, стоит ли прочесть меня, я неопределённым жестом показала вдоль по коридору. — Он там?

— Да.

Его акцент звучал сильнее обычного. Обернувшись, я увидела, что он смотрит на мою одежду вплоть до сандалий на ногах.

— Первая дверь, — сказал он, не поднимая взгляда. — Элан за второй.

Я слегка вздрогнула, потому что он назвал её по имени, затем отбросила эту мысль, раздражаясь на себя за гиперчувствительность.

— Ты собираешься вновь поговорить с ней? — спросила я.

Подняв взгляд от длинной юбки, Ревик всмотрелся в моё лицо, и его выражение казалось почти колеблющимся. Увидев там нервозность и какую-то виноватость, я подошла прямиком к нему, взяла за руку и сжала его пальцы.

— Детка, — пробормотала я. — Обещаю, я скажу тебе потом. Это не что-то плохое… и даже ничего важного. Правда. Я тебе обещаю.

Я увидела, как что-то в его глазах заметно расслабилось прямо перед тем, как он кивнул.

— Ладно, — поколебавшись, он добавил: — Прости за подначку с «Элан».

— А это была подначка?

Ревик стиснул челюсти перед тем, как кивнуть.

— Да, — ответил он, отводя взгляд. Натянув нейтральное выражение лица, он мотнул головой в сторону коридора. — Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

Я покачала головой, стараясь не хмуриться. Ему вообще не было никакого резона заходить со мной, и мы оба это знали. В то же время я знала, что ему не понравится слышать от меня отказ, даже если он этого ожидал.

— Нет, — ответила я после небольшой паузы. — Я бы предпочла, чтобы ты смотрел снаружи. Скажи мне, что я упускаю.

Он кивнул с нейтральным выражением.

Я видела, как его взгляд вернулся к моей юбке и поднялся ровно настолько, чтобы посмотреть на мои волосы. Я распустила их потому, что хотела побыстрее высушить после плавания, но мне лень было сушить их феном. Наблюдая, как он смотрит на меня, я осознала, что мне нужно с ним поговорить.

Не знаю, то ли это мои пристальные взгляды, то ли моя одежда, то ли какая-то комбинация всего этого задела его за живое, но что-то его явно завело.

Однако сейчас не время.

— Мне что-нибудь нужно знать перед тем, как я зайду туда? — спросила я.

Ревик покачал головой.

— Нет.

Кивнув, я поколебалась всего мгновение, затем повернулась и направилась к двери, на которую он показывал склонённой головой и рукой. Я подошла прямиком к ней и положила ладонь на L-образную ручку. Прежде чем я успела её открыть, Ревик заговорил.

— Он в списке, — сказал он. — Твой друг в этой камере.

Я остановилась, слегка выбитая из колеи.

Затем кивнула.

— Ладно, — ответила я, не зная, что ещё сказать.

Ревик отвёл взгляд, скрестив руки на груди. Он не пошевелился физически, когда я дёрнула дверную ручку, но он убрал свой свет, исчезнув из моего окружения, когда я толкнула внутрь тяжёлую органическую дверь.

Я постаралась не реагировать на это.

Опустошив свой разум, я вошла в камеру, не поднимая взгляда. Только когда дверь за мной закрылась, я осмотрела маленькое пространство с зелёными стенами. Я ответила на пристальный взгляд Сурли, который сидел по другую сторону безликого стола, прикованный к стулу из металла, казавшегося органическим.

На нём также имелся ошейник.

Слегка вздохнув, я щёлкнула себе под нос и подошла к единственному свободному предмету мебели в комнате — стулу, расположенному прямо напротив него. Сев, я скрестила руки на груди, скорее по привычке осматривая, как они его приковали. Они приковали его запястья к опоре спинки стула. Его ноги оставались свободными, но команда Балидора прикрутила стул и стол болтами к полу, что ограничивало его варианты.

Когда я подняла взгляд, он улыбался мне. Я невольно заметила, что это была та же заразительная широкая улыбка, которую я помнила, и с тем же озорным блеском в глазах.

Однако он выглядел усталым. Более усталым, чем Ревик.

— Привет, красавица, — сказал он на прекси.

— Привет, Сурли, — ответила я на том же языке, улыбаясь в ответ. — Прости за ошейник.

Он сделал пренебрежительный жест рукой, затем вновь улыбнулся.

— Много же им времени понадобилось, — он показал в мою сторону подбородком и глазами. — Я начинал думать, что пройдут недели перед тем, как они пустят тебя сюда, — вытянув ногу, он игриво поддел мою ногу под столом. — А ты хорошо выглядишь, мисс Высокочтимый Мост. Даже лучше, чем раньше. А ты и раньше выглядела чертовски хорошо.

— Теперь уже миссис Высокочтимый Мост, Сурли, — сказала я, вскидывая бровь. — И не надо любезничать. Что стало со всеми срочными предостережениями о моей надвигающейся гибели?

— Раньше тебе нравилось, когда я любезничал, — он улыбнулся, всё ещё выглядя усталым. — Кроме того, это ты меня динамила месяцами напролёт… даже ни строчки мне не черкнула, чтобы сообщить, что ты в Штатах. Ты знала, что меня отправили сюда. Разве нельзя мне пару минуток насладиться встречей с тобой? Или обязательно переходить сразу к делу?

Откинувшись на спинку стула, я невольно рассмеялась, щёлкнув языком.

— Серьёзно? — я покачала головой и положила ладони на стол. — Ты собираешься флиртовать со мной, Сурли? Здесь? Когда мой муж смотрит? Или в этом и заключается весь смысл?

Он пожал плечами, окидывая комнату взглядом.

— Может, я просто устал терпеть наказания за то, что пытаюсь тебе помочь. И рискую своей задницей в процессе, позволь добавить…

— Никто тебя не наказывает, Сурли.

— Скажи это своему мужу, — ответил он чуть резче.

Я вздохнула, снова откинувшись на спинку стула.

— Ты знаешь, как это работает. Будь ты на их месте, ты делал бы то же самое. У них нет оснований доверять тебе, Сурли. И у меня тоже, на самом деле.

Он улыбнулся сжатыми губами.

— Строго по делу, да? Как скажешь, красавица. Однако явно складывалось впечатление, что этот мелкий засранец видит во мне угрозу, — он фыркнул, откидываясь на спинку своего стула. — Не то чтобы я винил его. Он намного моложе, чем я думал. И заводится с пол-оборота.

Я не потрудилась ответить, только нахмурилась.

Даже в ошейнике он довольно быстро выяснил больные места Ревика. Назвать его «мелким» наверняка было намеренным. И «молодым» тоже.

Я знала, что отчасти это культурная особенность видящих. Однако Ревика эти оскорбления задевали глубже. Большую часть юности он был маленьким для своего возраста, и всё, что напоминало ему о том времени, играло на его нервах, даже когда его дразнил Врег. Его возраст был ещё одним больным местом, хотя я не могла сообразить, почему — особенно в отношении меня. Я знала, что это как-то связано с сексом и статусом видящего касательно мужчин и секса, но признаюсь, я не понимала этого до конца.

Это должно быть забавно, учитывая, что он почти на сто лет старше меня.

Однако в данный момент это вовсе не так.

Не забавно, имею в виду.

— То есть, ты действительно вернулась к этому мудаку, — Сурли уставился на меня, отбросив игривый тон. Он покачал головой, крепко поджав губы. — Честно, Элли… я не поверил им, когда они сказали мне в первый раз. Я думал, что это ошибочные разведданные. Я посчитал, что он, должно быть, угрожал тебе. Похитил тебя каким-то образом. Может, удерживая в заложниках твоего брата или твоих друзей.

На это я тоже ничего не ответила.

Вместо этого я наблюдала за лицом Сурли, пытаясь решить, что я вижу.

Полагаю, я также вспоминала его и тот факт, что на самом деле я знала его не так уж хорошо. Я видела его во плоти лишь тогда в Китае. В остальные разы мы вынуждены были общаться по виртуалке, так что после того первого раза в Городе большинство наших сексуальных контактов происходило в Барьере.

Я знала, что он должен быть хорошим разведчиком — не только из-за возраста и тренировки у Лао Ху, но и потому, что я изначально познакомилась с ним из-за того, что он практически в одиночку остановил какую-то крупную кибер-атаку на китайское правительство. Взамен они подарили ему день и ночь со мной.

В результате он стал одним из немногих «обычных» людей, с которыми я переспала за своё пребывание в Китае — то есть, он не был особенно богат и не обладал хорошими связями.

Я заметила, как его взгляд задерживается на местах, где находились камеры, хотя они не видны невооружённым глазом. Похоже, он также чаще смотрел на одностороннюю панель, чем на другие стены, так что явно знал планировку. Неудивительно, учитывая, что они заперли его здесь на несколько дней.

Я мало что ощущала из его света даже с ошейником. Я также не чувствовала, чтобы он блокировал меня, так что он, должно быть, приглушал свои мысли, чтобы скрыть их из виду.

Как бы там ни было, в этом он хорош.

Я не ощутила даже шепотка эмоций в период этого молчания. В этом отношении он определённо был лучше большинства знакомых мне видящих — может, даже намного лучше.

Я начинала понимать, почему даже Балидор и Ревик мало чего добились во время своих попыток допросить его.

«С тобой он показывает больше эмоций, — прошептал во мне разум Ревика. — Намного больше, Элли. Тебе стоит это использовать. Он играет в игры, но переживает больше, чем ты думаешь».

Я бегло послала ему, что поняла его слова.

Наверное, он ощутил вместе с этим шёпот раздражения, однако оно адресовалось не ему.

Вздохнув, я сосредоточилась на Сурли, пытаясь решить, как я могу использовать то, что сказал мне Ревик. Я действительно знала его не так уж хорошо.

Он выглядел точно так же, как я его запомнила. Его радужки светились странной мозаикой — синим, карим, даже каким-то оттенком зеленовато-орехового. В его тёмно-каштановых волосах встречались пряди седины, хотя не так много, как у Балидора. Он обладал той же точёной привлекательной внешностью, что и Балидор. Это делало его более похожим на человека по сравнению с большинством видящих. Однако его глаза казались более азиатскими по сравнению с 'Дори. И его скулы были более высокими, что придавало ему хищный вид.

Выражение его лица очень подходило разведчику.

Резкое, почти хищное, с лёгким намёком на злость.

— Так что я тут делаю, Сурли? — спросила я, вскинув ладонь. — Ты сказал, что будешь говорить только со мной, но мы… что? Устроили соревнование в гляделки? Я должна просто сидеть тут, пока ты жалуешься на моё воссоединение с мужем?

Сурли нахмурился, склонив голову набок.

— Я просто не понимаю этого, милая, — его взгляд скользнул вниз, по моему платью. Он не отвернулся, как это сделал Ревик; вместо этого он смотрел ещё пристальнее, и его взгляд становился почти хищным. — Я думал, он вышвырнул тебя. Я думал, ты сказала, что он трахает других людей, — его взгляд поднялся к моим глазам. — Разве тебе гордость позволяет бегать за каким-то эмоционально изувеченным ребёнком, который на самом деле тебя не хочет? Или как минимум не утруждается хранить верность? Gaos, не хранить верность партнёрше, с которой ты связан на всю жизнь, блядь? — в его взгляде мелькнула злость. — Ты достойна лучшего, Элисон. Намного лучшего. И плевать мне на его реинкарнационный статус.

Щёлкнув языком, я позволила себе продемонстрировать недовольство.

— Это уже наскучивает, Сурли. Я голодна, устала, а теперь мне ещё и скучно. Чего ради я должна остаться?

— Много же им потребовалось времени, чтобы понять, что я не буду говорить ни с кем, кроме тебя. Может, я бы предпочёл, чтобы ты не выбегала отсюда так скоро, Элли. Может, я бы предпочёл продержать тебя здесь как можно дольше.

Я закатила глаза.

— То есть, ты явно не так уж переживаешь о моей безопасности. Или ты просто лжец, который впустую тратит моё время и время моей команды из-за какой-то личной проблемы.

Его взгляд метнулся к моим глазам. В этот раз я ощутила в его свете вспышку настоящей злости.

Ревик был прав. Там присутствовало больше эмоций, чем он показывал.

— Интересно, что ты называешь меня лжецом, Элисон… учитывая всю ситуацию, — Сурли нахмурился, изменяя позу на стуле. — Я помню, как ты говорила, что ты ни за что на свете не вернёшься к нему. Что ты сыта по горло тем, что он разводится с тобой, а потом бежит к тебе обратно за сексом, когда боль становится слишком сильной. Ты обещала мне, что дело обстоит именно так, насколько я помню. Ты обещала, что дашь нам настоящий шанс…

Когда мой взгляд не дрогнул, его глаза ожесточились настоящей злобой.

— Полагаю, теперь я знаю, чего на самом деле стоит слово Высокочтимого Моста. По крайней мере, когда дело касается того, кого она трахает в данный момент. Или это Дитрини изменил всё для тебя? Вместо того чтобы попросить о помощи меня, твоего настоящего любовника, может, ты решила, что будет безопаснее спрятаться за спиной твоего мужа-телекинетика? Ну, то есть, зачем бежать ко мне? Я же всего лишь никудышный рядовой разведчик? Зачем рассказывать мне о случившемся?

Я не дрогнула, но продолжила смотреть ему в лицо.

Когда он наконец отвернулся, щёлкнув себе под нос, я пожала одним плечом.

— Ты закончил? — поинтересовалась я.

— Это мы ещё посмотрим, — сказал он. — Заслуживаю ли я какого-нибудь объяснения, почему ты уехала без единого слова? Или тот факт, что твой волочащийся за юбками мудак-муж волей случая оказался великим Syrimne d' Gaos, должен служить достаточным объяснением?

— Называя тебя лжецом, я не хотела оскорбить тебя, Сурли, — произнесла я равнодушным тоном. — Я лишь ссылалась на тот факт, что ранее ты утверждал, будто я в опасности… и время на исходе. Если это так, то теперь ты демонстрируешь откровенное безразличие к моей безопасности. Или же ты врал — возможно, чтобы моя команда привела меня к тебе, — я вновь пожала плечами. — Простая дедукция. Ничего личного.

Когда он нахмурился ещё сильнее, я откинулась на спинку своего стула. Я понимала, что мои слова обеспокоили его. Ему не понравилось напоминание о том, что он сказал, когда впервые увидел меня в лобби — возможно, потому что тогда он искренне радовался нашей встрече.

Ему также не нравилось отсутствие эмоций с моей стороны.

Ему это очень не нравилось.

— Так что? — спросила я, сохраняя скучающий тон. — Какой из вариантов правдив?

— Я устал от этой игры, Элисон.

— Я тоже, — резко ответила я, наклоняясь к нему через стол. — Ты скажешь мне, зачем я здесь? Или ты и дальше будешь пытаться раздразнить моего мужа? — помедлив, я всмотрелась в его глаза. — Дело в Сан-Франциско, не так ли? Что-то связанное с моими друзьями там? Какая-то ловушка?

Глаза Сурли дрогнули, но совсем немного.

— Ты уже знаешь.

В его голосе звучало неохотное признание, и он кивнул в сторону односторонней органики. В его глазах виднелся проблеск глубинного уважения.

— Тот старший сказал тебе. Адипан. Я слышал о нём, — он фыркнул, отворачиваясь. — Это никак не мог быть твой салага-муж.

Я вздохнула с нескрываемым раздражением.

— Ты хоть понимаешь, как по-детски это звучит?

— Слышала бы ты его здесь ранее…

— В этом я тоже не заинтересована, Сурли, — когда на его лице отразилась горькая усмешка, я подалась ближе и заговорила резче. — Что ты можешь рассказать мне о планах Вой Пай?

— Что ты хочешь знать?

— А ты как думаешь? Дитрини руководит этим для неё?

Он закатил глаза.

— Само собой.

— На какие имена он нацелился?

— Я точно слышал только два. Твой человеческий бывший, Джейден. И кое-кто по имени Анжелина, — он помедлил. — Есть и другие. Твоя тётя, думаю.

Я постаралась скрыть реакцию со своего лица.

— Он отправляется туда лично?

— Да. А ты думала, он этого не сделает? — он нахмурился. — Или ты думаешь, я не слышал о том, что уже сделал к этому времени, Элли?

Я проигнорировала последнюю часть.

— Как они собирались проинформировать меня? — спросила я. — И когда?

Он покачал головой, но его тон звучал не так уверенно.

— Я не знаю этого наверняка. Я знаю, что они проводили опыты с твоей кровью, чтобы определить, убьёт ли тебя вирус, если ты войдёшь в заражённую зону. Они дублировали эти тесты, чтобы знать доподлинно, — он криво улыбнулся, склонив голову в насмешливом жесте уважения. — Рад вам сообщить, что вы обладаете полным иммунитетом к вирусу, Высокочтимый Мост.

— Насколько это точно? — спросила я.

Он вздохнул, и его тон сделался более серьёзным.

— Чертовски точно, Элли. Вся команда их медиков работала над этим с тех самых пор, как появились новости о вирусе. Они проводят ещё больше тестов, чтобы перестраховаться, и думаю, они проводили тесты и на крови твоего мужа, но насколько я знаю, они считают, что в этом плане всё безопасно. Они вытащили для тестирования твою замороженную кровь… и ты можешь себе представить, как ненавистно было Вой Пай тратить хоть каплю этой крови, учитывая, насколько она ценна. Они не хотели рисковать и ненароком убить тебя в ходе захвата.

— То есть, их цель захватить меня?

Он закатил глаза.

— Ну конечно, это их цель. Боги, Элисон.

— Перед этим Вой Пай продала меня, — резко произнесла я. — Очевидно, в прошлом сохранить меня не было для неё таким уж приоритетом.

— То был не её выбор, — сказал он.

— Вот как?

Он всмотрелся в мои глаза, затем улыбнулся, слегка кивнув.

— Ты знаешь, что это не так. Хорошо. Значит, мне не нужно объяснять это… как и то, почему убийство того версианца вызвало такой бардак.

Мягко щёлкнув языком, я покачала головой и мельком покосилась на одностороннее окно.

— Так что? — сказала я, поворачиваясь обратно к Сурли. — Что изменилось? Хочешь сказать, этот Тень отказался от притязаний на долг, которым ему обязаны Лао Ху?

— Они заключили новую сделку, — он тоже покосился на окно, нахмурившись.

— Ага, — я вздохнула. — Они хотят получить Меча.

Он улыбнулся.

— О вкусах не спорят, Высокочтимый Мост.

— Кто он, Сурли? — спросила я. — Тень. Ты знаешь? — я наклонилась над столом, распластав пальцы по металлу. — Почему Вой Пай так его боится? Уж кто-кто, но она-то?

Сурли пожал плечами, но я увидела, как в его глазах промелькнуло более осторожное выражение.

— Я не знаю, имеет ли значение его точная личность, — осторожно произнёс он после очередной паузы. Подняв взгляд, он, видимо, прочёл моё выражение и вздохнул. — Элли, слушай. Кем бы ни были игроки в этой группе, они обладают хорошими связями и ведут долгосрочную игру. У них есть люди в большинстве человеческих правительствах, а также в ключевых отраслях промышленности по всему миру. Насколько я знаю, они контролируют многие главные ресурсы: воду, топливо, еду. Вой Пай не может позволить себе разозлить их. Действительно не может. Предположительно, они имеют большее влияние на китайское правительство, чем она. В любом случае, она практически уверена, что они вскоре понадобятся любому, кто надеется пережить Смещение…

— Вот чего они ждут? — раздражённо произнесла я. — Вот к чему все эти заговоры? Они думают, что грядёт Смещение?

— Не грядёт, Элли, — Сурли хмуро посмотрел мне в глаза. — Они думают, что оно уже здесь. И они не готовятся к нему в том смысле, о котором ты думаешь. Они активно пытаются его вызвать… причём на своих условиях.

Выдохнув, он изменил позу и с гримасой пошевелил скованными руками.

— Конечно, среди Лао Ху есть те, кому это не нравится, — добавил он. — Они думают, что этот Тень пытается подорвать Смещение… сделать так, чтобы люди не эволюционировали. Насколько я слышал, этот Тень не любит оставлять что-либо на волю случая.

— Так почему не помочь им эволюционировать? — спросила я. — Зачем полностью выводить нас с Ревиком из игры? Почему не связаться с нами прямиком? — я почувствовала, что стискиваю челюсти. — Чёрт, да почему они просто не забурятся в бункеры со своими потрясающими ресурсами? Почему не оставят нас в покое?

— Потому что эволюция — это хаос, Элли, — Сурли вскинул бровь, слабо улыбнувшись. — Если честно, то и вы тоже. Что именно прошло гладко с тех пор, как ты и твой супруг стали известны публике? Можешь что-нибудь придумать? Потому что остальным что-то ничего в голову не приходит.

Увидев моё выражение, он вздохнул, щёлкнув языком.

— Я сказал, что в Лао Ху есть те, кто не согласен с Тенью, кто думает, что он творит неправильные вещи. Возможно, ты не уловила намёк, но я имел в виду, что есть и те, кто с ним согласен. Кто добровольно идёт за ним.

Я кивнула, прикусив губу.

— И что? — спросила я. — Что бы сделал ты на моём месте? — когда взгляд Сурли сделался пронизывающим, я сделала плавный жест рукой. — Ты явно пришёл сюда предостеречь меня, и я благодарю тебя за это. Но это значит, что ты думаешь о каком-то плане действий, к которому я должна или не должна прибегнуть. Так что это?

Сурли кивнул, вновь покосившись на одностороннее окно.

— Да… есть такое, — он посмотрел на меня в упор, и его мозаичные глаза сделались суровыми. — Не суйся в Калифорнию, Элисон. Что бы они тебе ни говорили, кому бы из твоих близких они ни угрожали, не суйся туда. Конечно, это ловушка, и ты это знаешь… но это не та ловушка, которой ты можешь избежать. Они дурачат тебя, и не только в отношении захвата. Хоть в Сан-Франциско, хоть в Южной Америке вы будете сражаться не только с Лао Ху. Любой, кого ты, по твоему мнению, будешь спасать, всё равно умрёт, — он сурово посмотрел на одностороннее окно. — …Даже если ты возьмёшь с собой его. Даже если ты возьмёшь того из Адипана. Даже если вы все явитесь туда, они будут готовы.

Я прикусила губу, затем выдавила из себя ещё один вздох.

— Звучит весьма удручающе, — признала я.

Он прищурился.

— Ты же не думаешь, что это всё показной драматизм?

Я сделала пренебрежительный жест рукой, подавляя иррациональный прилив эмоций.

— Судя по твоим словам, они явятся за нами, что бы мы ни делали. Так какая разница? Почему не там? Разве мы не при любом раскладе в заднице?

— Необязательно…

— Но разве они не предусмотрели и тот вариант, при котором мы не явимся к ним? — спросила я, слыша злость в своём голосе. — Они знают, что ты здесь. Не можешь же ты верить, что они не наблюдают за тем, кто входит и выходит из этого отеля…

— Мы не можем позволить себе потерять тебя, Элисон, — Сурли уставился на меня. — Проклятье, ты не можешь вести себя как эгоистка в отношении этого! Не все мы хотим стать свидетелями того, как человеческий цикл закончится вот так… где большинство наших кузенов погибнет или окажется в рабстве. А единственными выжившими людьми окажутся те, что меньше всего заинтересованы в эволюции!

— То есть, ты хочешь сказать, что их никак не одолеть? — стиснув зубы, я посмотрела через стол. — Ты говоришь мне не быть эгоисткой, но разве это не эгоизм — прятаться в своей крепости, пока мои кузены — кузены, которые по моему твёрдому мнению сыграют значимую роль в грядущих событиях — страдают и умирают от рук тех, кто хочет навредить мне? Все люди — просто «сопутствующие потери» в их собственном Смещении? Сколько жертв — это слишком много жертв, Сурли?

Его глаза ожесточились ещё сильнее.

— Я хочу сказать, — прорычал он, так же пристально глядя на меня. — Что ты должна быть в состоянии пожертвовать тем, чем, по их мнению, ты не станешь жертвовать. Я хочу сказать, что ты должна доказать их неправоту, Элли. Ты должна как-то принять, что много людей умрёт, что бы ты ни сделала… и ты не можешь спасти их всех. И ты не можешь позволить себе испытывать сантименты по поводу того, кого именно ты спасёшь.

— А что, если для меня это неприемлемо? — спросила я. — Что, если данные люди необходимы по другим причинам? Не только из-за моих «сантиментов»?

— Тогда тебе придётся найти другой путь. Этот путь закрыт, — его взгляд сделался пронизывающим. — Я знаю, что вы вербуете. По этому поводу тоже есть данные. Какая-то утечка из этого здания, что-то по поводу списков. У вас здесь имеется предатель, поставляющий информацию, ты это знала?

Я стиснула челюсти.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, Сурли.

— Все знают о списках, Элисон.

— Все? Кто все? Лао Ху?

Сурли раздражённо щёлкнул языком, качая головой, но не в знак отрицания.

Я нахмурилась. Отбросив это на мгновение, я повернула назад.

— Ты не скажешь мне, кто такой Тень, — произнесла я. — Но ты можешь сказать мне одну вещь? Салинс и Тень… это ведь не одна и та же личность, нет? Но они связаны? — нахмурившись, я нарочно не смотрела на одностороннее окно. — Каковы их отношения, Сурли? Как они заключили союз? Ты знаешь?

Сурли издал отрывистый смешок, качая головой.

— Gaos. Ты действительно не знаешь, с кем имеешь дело, да? — его губы изогнулись в мрачной усмешке. — Ну, раз вы двое вновь милуетесь, позволь мне спросить у тебя вот что. А он знает? Твой засранец-муж? Он знает, что ты, видимо, выяснила?

В ответ на мой пустой взгляд он издал смешок, полный неверия.

— Ага. Вот и я так думал.

Щёлкнув с каким-то мрачным раздражением, он отвернулся. Когда он посмотрел на одностороннее окно, его глаза сделались холодными.

— Что ж, дорогая моя, — легко произнёс он. — В таком случае, ты можешь сама ответить на свой вопрос, ведь так? В конце концов, если бы у Салинса имелись связи с Тенью, твой драгоценный муж узнал бы об этом первым, ведь так? В конце концов, это ведь он им нужен. Они все одна большая семья, разве нет?

Я сохраняла своё лицо лишённым выражения.

Его слова ударили слишком близко к цели.

— Так что это за отношения, Сурли? — спокойно спросила я. — Ты мне скажешь? Или ты слишком забавляешься своими дурацкими загадками?

Сурли издал очередной низкий смешок.

— Боги. Я недооценил тебя… действительно недооценил. Надеюсь, твой муж знает, с чем он имеет дело в лице тебя, — бросив на окно суровый взгляд, он улыбнулся. — А может, я надеюсь на обратное.

— Сурли… — я позволила злости просочиться в мой голос.

Он перебил меня.

— Салинс всё это время работал на Тень, — он не отводил от меня взгляда, но теперь казалось, что его слова адресованы окну. — Он работал на него десятилетиями. С самого начала, на самом деле. Салинс действовал по его приказам, когда начал возрождать Восстание в тех горах. Тень финансировал их. Отдавал им приказы. Он предоставлял им самолёты, броневики, оружие. Он приказал им разбомбить Сиртаун. На самом деле, только Семёрка и Адипан ни в коем отношении не работают на Тень.

— Галейт? — поинтересовалась я, скрещивая руки на груди.

Сурли просто смотрел на меня, и на его губах играла лёгкая улыбка.

— Поистине чудо, что все вы до сих пор живы. Я могу лишь предположить, что это, должно быть, потому, что он этого хочет.

Я прикусила губу.

— Ты думаешь, Тень играет с нами? В данный момент, имею в виду.

Сурли издал очередной невесёлый смешок.

— Хочешь сказать, он не мог убить вас обоих во сне, когда здесь жил предатель? Который притворялся любовником твоего брата? — в его голосе звучали изумлённые нотки. — Элисон. Очнись. Ты жива, потому что он хочет, чтобы ты жила. Возможно, тебе надо задать себе кое-какие непростые вопросы о том, что это означает.

Я слегка стиснула зубы, но лишь сделала пренебрежительный жест одной рукой.

— Почему бы тебе не сказать нам, что это означает, Сурли?

— Потому что мне и не нужно! — с неверием воскликнул он. — Видимо, присутствие его оперативника недостаточно тебя напугало, Элисон!

Когда я закатила глаза, откинувшись на спинку стула, он повысил голос.

— Элли, я знаю, ты думаешь, будто знаешь ситуацию, но ты знаешь далеко недостаточно. Этот Тень присутствует в твоей жизни отнюдь не короткий промежуток времени. Он направлял события в твоей жизни с самого начала. Или ты никогда не задавалась вопросом, почему Галейт не подобрал тебя и твоего мужа, когда ты только пробудилась? Он знал, что ты была на том корабле. Чёрт, да Лао Ху тоже знали… а значит, и Тень тоже знал. Я знаю, что Вой Пай поражалась, почему тогда никто попросту не убил вас обоих. Я знаю это потому, что я присутствовал там, когда она задала Галейту тот же вопрос.

Его глаза потемнели.

— Знаешь, что он сказал, Элли? Он сказал, что подчиняется приказам. Он сказал, что эти приказы предписывали ему «позволить событиям развиваться естественным путём» в отношении тебя и твоего мужа, — Сурли тихо фыркнул. — Твой друг, Фигран, вообще-то сильно помешал этому и отложил пробуждение твоего мужа на полгода или больше. Как не любить этого психа за то, как он сует палки в колеса. Он пошёл против приказов, атаковал вас двоих на корабле и разделил вас прежде, чем ваша связь успела превратить твоего мужа обратно в Сайримна.

Прикусив губу, я взмахнула рукой в жесте видящих, который означал «и что с того?»

— Прошлого не воротишь, Сурли. Я не понимаю, как это имеет отношение к настоящему.

— Не понимаешь?

— Неа, — я откинулась на спинку стула. — Хочешь соединить точки? Или тебе слишком много удовольствия доставляет длинная, излишне драматичная и размытая версия?

Отчасти я хотела, чтобы он продолжал говорить, и видящим за органической стеной проще было прочесть его. Но я тоже реагировала, и Сурли наверняка это видел.

Я также предельно ясно поняла, на что он намекал.

— И что? — подтолкнула я. — Этот Тень хотел, чтобы мы с Ревиком помирились. Он хотел использовать меня, чтобы пробудить Сайримна. Я уже знала это, Сурли.

— Хотел? — с неверием переспросил Сурли. — Он не просто хотел этого. Он это организовал. Он отдал Сайримна Семёрке, понимая, что только они будут знать, где и когда реинкарнирует Мост. Он знал о сентиментальности вашего старейшины, Вэша, и о том, что он относился к твоему мужу как к сыну. Он знал, что учитывая это и древние религиозные тексты, Вэш отдаст тебя ему. У вас двоих практически запланированный договорной брак. Они разве что не заперли вас в комнате вдвоём голыми и накачанными illuvren…

Я крепче скрестила руки, прикусив губу.

— И вновь я спрошу… и что? С моей точки зрения, для меня всё сложилось весьма неплохо. Так скажи мне, пожалуйста, почему я должна переживать по этому поводу?

— Почему ты должна переживать? — изумлённо переспросил Сурли. — А ты не должна переживать, что твою жизнь распланировали, как танец марионетки, ещё до твоего рождения? Что твой супруг работал на этих людей большую часть своей взрослой жизни?

— Ты всё ещё не сказал мне, почему, Сурли, — в моём голосе зазвучали резкие нотки. — Почему твой бабайка это сделал? Я понимаю, почему он — или кто бы то ни было — хотел, чтобы Ревик действовал в качестве Сайримна, но тут же ничего не поделаешь. Дай мне причину переживать по поводу этого в данный момент. Вся эта гипербола начинает меня выбешивать.

— Почему? — Сурли уставился на меня. — Он эксплуатировал вас обоих. Ты думаешь, этого недостаточно само по себе? Он хочет контролировать тебя, Элисон! Он особенно желает получить контроль над Мостом… над единственной силой, о которой ему действительно нужно беспокоиться. Вой Пай это знает. Как думаешь, почему она хочет заполучить тебя, а не твоего мужа? — в ответ на открытое неверие в моем взгляде он заговорил ещё резче. — Элли, твоя работа здесь — создать условия для настоящей эволюционной перемены в человечестве. Задумайся об этом хоть на пару секунд. Как думаешь, что же Тень пытается предотвратить упорнее всего?

Когда я нарочито тупо уставилась на него, он громко щёлкнул языком.

— Тебя, Элисон. Ты — то, что он пытается предотвратить!

В его глазах и голосе опять проступила злость, когда я отвернулась.

— И как же лучше сделать это, если не с помощью твоего же супруга? — холодно спросил он. — Или ты думаешь, что твоё «воссоединение» с Сайримном тоже какая-то случайность?

Я вышла из себя, хлопнув по столу ладонью.

— Он потерпел неудачу с Ревиком, Сурли! Или ты упустил, что он больше не работает на Салинса? Или на Галейта? Или на этого Тень?

— Что ж, очевидно, он считает, что всё ещё имеет над ним какую-то власть.

— Что ж, он ошибается, — мой голос сделался холодным. — Мой муж принадлежит мне.

Я ощутила в своей груди жар, настолько сильный, что я прерывисто вдохнула. Сглотнув, я покосилась на одностороннее окно, затем посмотрела обратно на Сурли.

Сурли запрокинул голову с явным раздражением на лице. Поза была не лишена драмы, но по искрам, летевшим из его света, я понимала, что он подавляет настоящую злость.

— Элли, — произнёс он, выдохнув. — Этот индивид организовал тебе встречу с твоим супругом… затем обеспечил вам достаточно времени вместе, чтобы у вас завязались отношения. Он использовал тебя, чтобы вернуть Сайримна, затем тут же заставил его работать на себя через Салинса. Он манипуляциями заставил тебя отдать себя в руки Лао Ху… затем убить того монстра, Джервикса. В процессе он едва не заполучил контроль над тобой, и я всё ещё не уверен, что он не причастен к организации твоего побега.

Когда я наградила его нарочито скучающим взглядом, он повысил голос.

— Пожалуйста, объясни мне, почему ты так уверена, что он не манипулирует тобой вновь. Почему ты не беспокоишься об этом?

— Нет, — холодно сказала я, качая головой. Наклонившись через стол, я заговорила язвительно. — Так было бы слишком просто, да, Сурли? Если я буду вся такая испуганная и боящаяся… может, побегу и опять спрячусь где-то в Азии? Затаюсь в пещерах Памира? А может, попрошу Лао Ху о защите? Так, по-твоему, я должна поступить?

— Ты знаешь, что я не это имел в виду, — сказал он, наградив меня таким же взглядом.

— Нет, вообще-то. Если только твой посыл не сводится к «бууу!», то я понятия не имею, что я должна вынести из этого разговора, Сурли, и как это должно мне помочь. И прости, но я не вижу, как подыгрывание шумихе вокруг этого парня чему-либо поможет.

— Шумихе. Серьёзно, — Сурли щёлкнул себе под нос, затем бросил на окно очередной сердитый взгляд. — Ладно, тогда объясни мне это. Откуда мне известно о Списках Смещения, Элисон? — выждав мгновение, он добавил. — Я не отношусь к доверенному кругу Лао Ху или Тени. Так скажи мне, откуда мне известно об их существовании?

В ответ на моё молчание он склонил голову, словно признавая смысл своих слов.

— Знаю, ты наверняка думаешь, что Тень создал эти списки, учитывая, как вы их нашли…

— Разве нет? — спросила я.

Он криво улыбнулся.

— Нам сказали, что это не так. Нам сказали, что у него нет копии. Или, возможно, у него нет полной копии, — он продолжал всматриваться в мои глаза. — Я знаю, что сына твоего мужа удерживают, чтобы обменять на эти списки. И что в данный момент он сидит в том опорном пункте возле Антарктики, закованный в кандалы и ожидающий обмена, пока они по очереди избивают его и бьют электрическими кабелями в надежде, что он может оказаться телекинетиком…

Я вздрогнула.

Я также ощутила реакцию Ревика — импульс горя, от которого моё сердце подскочило к горлу.

Сурли наблюдал за моими глазами, слегка улыбаясь, словно он всё это почувствовал.

— Бастард твоего мужа — посредник, — произнёс он. — Он тебе не говорил?

Сглотнув, я сохранила скучающий тон.

— Посредник, да? Ну круто, че.

В глазах Сурли проступила злость.

— Элли. Ты действительно меня не слышишь? Ты никак, чёрт тебя дери, не выберешься живой, если отправишься в одно из этих мест. Отродье твоего мужа используют против него так же, как твоего бывшего любовника используют против тебя.

Я раздражённо покачала головой.

— Моё желание отправиться в Сан-Франциско никак не связано с Джейденом…

— Дерьмо собачье, Элисон, — нахмурившись, Сурли подался вперёд, сколько позволяли оковы. — Ты забыла, как легко он убил Вэша? Или, хочешь сказать, ты знала, что любовник твоего брата работал на Тень?

Воцарилось молчание.

Даже когда оно должно было уже закончиться, я не знала, что сказать.

Глава 33 Счастлив

Я вошла в комнату для наблюдения с некоторым беспокойством.

Ревик прислонился к консоли справа, повернувшись лицом к двери, словно ждал меня.

Однако я не могла долго смотреть на него.

Я ощутила, как он вздрогнул, когда я отвернулась — наверное, быстрее, чем следовало. После этого его свет оказался вокруг меня, что не особенно помогало мне сохранять спокойствие. И всё же я позволила своему взгляду бегло задержаться на Вреге, Локи, Юми и Анале, несколько секунд помедлив на Балидоре в центре, который всё ещё наблюдал за Сурли через зеленоватую панель.

— Нам нужно поговорить об этом, — сказала я, опять покосившись на Ревика. — Ведь так?

Врег показал утвердительный жест. Я видела, что Балидор кивнул вместе с ним и тихо щёлкнул себе под нос.

— 'Дори? — позвала я.

— Я не чувствую в нём обмана, Элисон, — наконец, сказал лидер Адипана. — Конечно, возможно, что он закрыт щитами, но мы не нашли никаких следов соединения с Лао Ху. Более того, мы наткнулись на попытку разведчиков Лао Ху отследить его. И они не ощущались дружелюбно настроенными к нему.

— Они скрывали свой свет, — добавил Врег, поднимая взгляд и отрываясь от сканирования в виртуалке, которым он занимался с Анале. Он взглянул на Балидора, его лицо и голос оставались мрачными. — В любом случае, если он знает о списках, они вряд ли бы послали его.

— Могли, — заговорил Ревик обманчиво спокойным тоном. — Если считали, что Элли ему поверит. Больше, чем другим, имею в виду.

Я ощутила, что его свет опять отреагировал, когда я не посмотрела на него.

— Нам лучше перенести это на верхние этажи, — сказал Балидор.

Он легонько оттолкнулся от консоли, на которую до сих пор опирался руками, и посмотрел через стекло с отливом. Он вздохнул и прищёлкнул языком.

— Закругли всё здесь, — сказал он Анале. — Я хочу, чтобы другие тоже это увидели. Я также хочу больше информации по исследованиям крови, которые, по его словам, проводили Лао Ху. Кто-нибудь, свяжитесь с Тарси и узнайте, не могут ли её люди разузнать про это, — Балидор в упор посмотрел на меня. — Вирус распространяется. Сегодня в Лос-Анджелесе было зарегистрировано несколько случаев заражения. Это может быть просто паника, но, похоже, нам нужно готовиться к тому, что эта зараза всё-таки распространится.

— Нам нужно убрать отсюда Джона, — сказала я. — И Данте… и всех из его списка людей, кто находится в Нью-Йорке.

Балидор вздохнул.

— И куда же их деть, Элисон? Мы с таким же успехом можем защитить их здесь. Скорее всего, нам это удастся даже лучше, учитывая имеющиеся ресурсы, — он поколебался и сжал мою руку. — Мы приставим наблюдение ко всем твоим живым родственникам и друзьям вне зоны карантина. Мы привезём их сюда. Мы уже поговорили с Налдараном о том, чтобы сделать это здание стерильным… То есть, таким, которое мы сможем оцепить, организовать чистые комнаты и протоколы дезинфекции, если возникнет необходимость. Несколько богатых людей обратились к нему со схожими предложениями.

Налдаран был менеджером отеля «Дом на Холме».

Высокий, худой и идеально сложенный, он походил на индийца или выходца с Ближнего Востока в плане черт лица и внешности, включая густую шевелюру чёрных волос и смуглую, красновато-коричневую кожу. Однако его акцент был безупречно английским — то есть, британским английским, он носил Ролекс рядом с бриллиантовыми запонками на рукавах пошитых на заказ костюмов и часто дёргал манжеты пальцами с идеальным маникюром.

Не думаю, чтобы хоть раз замечала хоть один волосок, выбившийся из его укладки.

Вопреки тщательной маскировке в присутствии людей, а также тёмно-карим линзам, которые он носил поверх поразительных сине-зелёных радужек, как мне их описывали, он вовсе не был «политически нейтральным». Налдаран посетил не одну стратегическую сессию с Адипаном и Повстанцами, вместе с директорами некоторых компаний видящих, которые арендовали офисы на верхних этажах. Временами нам приходилось искать взаимный компромисс по вопросам безопасности.

Никто не говорил этого прямым текстом, но все мы гадали, когда сам Нью-Йорк может превратиться в некое подобие военной зоны. Если это случится, отель быстро трансформируется и станет ещё сильнее походить на военный командный центр. Нам также,скорее всего, придётся перенести ещё больше своих операций под землю, особенно если с воздуха будут атаковать.

Пока что всё это оставалось теорией.

Меня уже нервировало смертоносное ОБЭ-поле, защищавшее вертолётную площадку на крыше. Вибрации отпугивали большинство птиц, но я всё ещё видела трупы в достаточном количестве, чтобы не сомневаться, что оно сделает с человеком.

Но ни одно здание не было полностью неприступным.

Это я тоже знала.

— Что ж, — сказала я. — Полагаю, об остальном поговорим наверху.

Когда остальные посмотрели на Ревика, я тоже покосилась в его сторону и увидела, как он кивнул.

Как только он сделал это, предварительное совещание, похоже, закончилось.

Видя, как он оттолкнулся от консоли, я ладонью показала ему остаться.

На его лице промелькнуло удивление, но я также видела там облегчение и напряжение где-то в глубине. Ощущая его свет, я знала, что наш разговор не мог подождать до окончания собрания наверху.

Когда Балидор остановился возле него, словно желая поговорить, я увидела, что Ревик что-то послал ему мысленно, буквально один тычок. Балидор выглядел опешившим, затем покосился на меня с пониманием в глазах.

Врегу ничего не нужно было говорить.

Он добродушно хлопнул Локи по спине и пошёл за ним, Анале и Юми наружу. Они даже не посмотрели на нас, но Балидор опять помедлил у двери.

— Нам начинать без вас? — уточнил он.

Я кивнула.

— Конечно.

Балидор уже выходил, когда Ревик наклонился и включил щит на окнах, чтобы затемнить их и скрыть Сурли из виду. Я даже не подумала об этом, но испытала странную благодарность. И без того сложно было находиться здесь наедине с Ревиком.

Несколько секунд я стояла перед ним, ощущая необычное смущение.

Он прислонился к консоли, расставив ноги и перенося на неё большую часть своего веса. Что-то в этой позе вызвало тот же прилив чувств, который охватил меня у лифтов.

— Ты злишься на меня? — спросил он наконец.

— Злюсь? — я подняла взгляд и покраснела, осознав, что опять пялюсь на него. — Нет. С чего бы я злилась?

— Ты странно ведёшь себя, Элли.

Я покачала головой, но не в знак отрицания. Скрестив руки на груди просто для того, чтобы куда-нибудь их деть, я стояла и пыталась найти слова.

— Прости, — я покачала головой, и к моему лицу прилило тепло. — Я правда не хотела… вести себя странно. Полагаю, я просто… — я покраснела ещё сильнее. — Испытываю сложности… немного. Я не намеревалась поднимать шумиху из-за этого, но я не хотела, чтобы ты думал, будто дело в тебе.

Почувствовав, что его свет отстраняется и как будто защищается, я вздохнула.

— Ревик, — я заставила себя поднять взгляд. — Это действительно ерунда. Мне просто нужно немного ясности.

— Ясности?

— По поводу того, что ты сказал. По поводу желания подождать.

Я увидела, как на его лице промелькнуло понимание и удивление, но ничто из этого не убрало настороженное выражение и смятение.

— О чём ты спрашиваешь меня, Элли? — уточнил он.

— Я пытаюсь выяснить, что мне можно делать.

— Делать? В каком смысле?

Я вздохнула, проводя пальцами по волосам.

— Ну, ты понимаешь, — я показала на его тело неопределённым жестом. — …В смысле делать. С тобой, имею в виду… или в отношении тебя. То есть, вещи, которые ты можешь неправильно понять, или которые могут подтолкнуть наши отношения в том или ином направлении. Я пытаюсь, понимаешь… — я сделала очередной расплывчатый жест, показывая на его тело. — …Я пытаюсь уважать границы. Но я не уверена, где они пролегают.

— Границы? — он всё ещё выглядел непонимающим, а теперь как будто ещё и пытался прочесть меня.

Выдохнув, я убрала волосы с лица.

— Я подумала и осознала, что 'Дори был прав по поводу того, что я делала с тобой до операции в банке. Думаю, я правда… манипулировала. Ненамеренно, — добавила я, увидев, как он нахмурился. — Но в этот раз я пытаюсь вести себя более осознанно. И я в некотором роде испытываю сложности с силой воли. Я бы предпочла, чтобы ты выразился предельно ясно, чтобы я не использовала какую-то неопределённость как повод соврать себе в том, что я делаю…

Насторожённость постепенно ушла с его лица. Озадаченность осталась, но теперь она сопровождалась более открытым взглядом и каким-то неверием.

— Ты спрашиваешь, можно ли тебе прикасаться ко мне? — спросил он.

Испытав облегчение от того, что он понял, я кивнула и снова выдохнула.

— Да, — ответила я. — Именно. У меня… проблемы. В этом отношении. Полагаю, я знала об этом, но когда увидела тебя, ждущего у лифтов, я осознала… ну… — я поколебалась, чувствуя, что краснею ещё сильнее. — Я просто поняла, что не знаю. Что мне можно делать, имею в виду. Мы не обсуждали это, и я понятия не имею, как долго ты хочешь подождать, или сколько силы воли мне нужно выработать.

Увидев на его лице изумлённое выражение, я вздохнула.

— Слушай, я же говорила тебе, это ерунда. Я бы подождала, но я же вижу, что вызываю у тебя какую-то паранойю.

Он расхохотался, испугав меня. Опустив руки, он положил ладони на органическую консоль по обе стороны от себя и широко улыбнулся мне, с неверием прищёлкнув языком.

— Gaos di'lanlente. То есть, ничто из этого… не связано с Сурли?

— Сурли? — теперь уже я озадаченно уставилась на него, потом покосилась на затемнённое окно. — Причём тут вообще Сурли?

Ревик снова рассмеялся, улыбаясь мне с тем изумлённым взглядом прозрачных глаз. Разведя руки в стороны, он поманил меня пальцами.

— Иди сюда, Элли, — увидев на моём лице сомнение, он добавил: —…Пожалуйста.

Я смущённо подошла к нему.

— Ревик, всё хорошо, правда. Я ничего такого не имела в виду. Я просто надеялась, что мы в какой-то момент сможем обсудить это, чтобы я ничего не испоганила. Может, мы могли бы поговорить сегодня вечером.

Он опустил руки и положил ладони обратно на консоль так, что он просто сидел лицом ко мне, сохраняя и свет, и тело открытым для меня.

— Так лучше? — спросил он.

Посмотрев ему в лицо, я улыбнулась в ответ, щёлкнув языком. Я всё ещё смущалась, но тяжело было сохранять рожу кирпичом, когда он заразительно улыбался мне.

— Что лучше? — спросила я, закатывая глаза.

Ревик рассмеялся, но когда он заговорил в следующий раз, я услышала в его голосе серьёзность.

— Элли, — подавшись вперёд, он схватил моё запястье и ласково потянул, чтобы я встала поближе к нему. — Делай всё, что тебе захочется. Серьёзно. Что угодно. Всё, что тебе захочется… всё хорошо.

Я покачала головой, скрестив руки на груди. Я знала, что моё лицо всё ещё сохраняло какой-то оттенок красного.

— Всё хорошо, Ревик. Я не собиралась насиловать тебя или ещё что. И это может подождать, клянусь.

— Ты хотела что-то сделать. Так сделай.

Вздохнув, я опустила руки. Подумав над его словами, я осознала, что он прав. Дело не только в прояснении ситуации между нами; я хотела прикоснуться к нему. Даже после Сурли и всего, что нам надо обсудить по поводу Южной Америки и Сан-Франциско, я всё равно хотела прикоснуться к нему. Если уж на то пошло, стресс мог лишь усиливать это желание.

Вздохнув ещё раз, я заставила себя сдвинуться с места. Может, он прав. Мне стоит просто сделать это и не раздувать из мухи слона.

Подойдя к нему, я не позволила себе думать. Я обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.

Я ощутила, как Ревик напрягся… затем медленно расслабился.

Мой свет притягивал его, пытался уговорить его сильнее раскрыться, но насколько я могла сказать, его aleimi источал лишь спокойствие. Не позволяя себе слишком задумываться, я опустила одну руку и обхватила его спину. Пальцами другой руки я зарылась в его волосы и сильнее открыла свой свет, нарочито вплетаясь в него. Я ощутила, как в этот раз у него перехватило дыхание, но Ревик по-прежнему не шевелился, позволяя мне прижиматься к нему, но не убирая рук с покатой консоли.

Если уж на то пошло, его свет смягчился.

Ощутив там добровольное желание вместе с осознанием, что я всё ещё сдерживаюсь, я вновь выдохнула, стараясь расслабиться и позволить этому своему ощущению не становиться большой проблемой. Как только я хоть немного преуспела, мой aleimi полыхнул вокруг него. Я почувствовала, как Ревик пытается принять прилив моего света, и одна из его ладоней легонько опустилась на моё бедро, робко удерживая меня на месте. Я мысленно прогнала варианты, пытаясь решить, стоит ли мне просто стоять там и позволять своему свету получить «дозу», не заводя всё дальше в физическом отношении.

Я решила послать всё к чёрту. Если я зайду далеко, он может просто сказать мне.

Закрыв глаза, я уткнулась лицом в его шею и стала гладить его грудь через рубашку. То иррациональное ощущение по-прежнему присутствовало там — почти патологическое желание притягивать. Я хотела расстегнуть его рубашку, но решила, что это слишком, особенно когда все ждут нас наверху.

Вместо этого я заговорила, обращаясь к нему, и в моём голосе звучало то же смущение.

— Я знаю, что перепугала тебя, когда вот так пялилась. Прости. Меня это тоже застало врасплох, — заставив себя ещё раз выдохнуть, я тихо призналась: — Ты понятия не имеешь, как сложно было не прикоснуться к тебе, когда те двери лифта открылись.

Я почувствовала, как Ревик напрягся, но ничего не сказал.

Я всё так же держала голову на его плече, чтобы не приходилось видеть реакцию на его лице.

И всё же я почувствовала, как его свет раскрывается сильнее, прямо перед тем как Ревик повернул лицо, словно пытаясь посмотреть на меня. Я начинала расслабляться — постепенно — но мой свет продолжал струиться в него. Всё ещё ища контакта с кожей, моя ладонь, ласкавшая его грудь, поднялась к шее и плечу, скользнула под воротник его рубашки и принялась массировать мышцы там. Я почувствовала, как он сильнее расслабляется по мере того, как я опускалась к его спине. Единственным свидетельством того, что моё прикосновение влияло на него, стали его пальцы, постепенно сжимавшиеся на моём бедре.

— У меня проблемы с этим ожиданием, — призналась я. — Само собой, меня это совершенно устраивает. Я лишь хочу сказать, что моему свету сложно. Желание прикосновений… оно становится только хуже, — поколебавшись из-за его молчания, я погладила его по груди, добавив: — Ревик, это необязательно должен быть секс. Просто я могу попытаться, понимаешь… прикоснуться к тебе. Много касаться тебя, может быть… если ты не скажешь мне остановиться. Но пожалуйста, скажи мне остановиться, если ты этого не хочешь. Я не обижусь, клянусь.

Из него выплеснулась боль — такая тихая, что я задалась вопросом, не сдерживал ли он её.

— Элли, — тихо произнёс он. — В данный момент я никак не могу не увидеть в этом сексуальный подтекст, — его пальцы крепче стиснули моё бедро. — Я пытаюсь. Клянусь, пытаюсь. Может, тебе стоит перестать говорить со мной… о прикосновениях ко мне, имею в виду…

— Ты хочешь, чтобы я перестала?

— Нет, — он покачал головой, притянув меня ближе.

Он обхватил меня второй рукой, когда я позволила привлечь себя между его расставленных ног. Затем он принялся ласкать моё лицо, массировать спину через тонкий материал блузки. Его пальцы играли с цепочкой, на которой я носила его кольцо, затем с тканью моей юбки, и всё это время он прижимал меня к себе. Он не пошевелился, когда я стала массировать его шею сзади, но когда я подняла взгляд, его глаза остекленели. Он также задышал тяжелее, пытаясь скрыть это от меня.

— Ты готова к нашему свиданию сегодня вечером? — ворчливо спросил он. — Всё официально, помни.

— Свидание? — я задумалась над его словами, затем сообразила, какой сегодня день. — О! Оно сегодня! — я поджала губы, обдумывая его остальные слова. — Официально? То есть, ты говорил серьёзно, когда обещал разойтись на всю катушку.

Он усмехнулся.

— Да, — поцеловав меня в шею, он сильнее переплёл свой свет с моим. — Всё в силе? Я распланировал всё для этого.

Я кивнула, массируя его плечо.

— Тебе придётся добиться, чтобы Балидор согласился не преследовать нас всю ночь.

— Уже сделано.

— Серьёзно? — я улыбнулась, развеселившись. — А ты не шутил по поводу планирования. Видимо, мне лучше заняться вечерним нарядом, как только мы закончим дела наверху.

Он кивнул, не отводя взгляда от моей одежды.

— Но, пожалуй, скорее человеческим вечерним нарядом, Элли, — сказал он, слегка поколебавшись. — Что-то более неприметное… если с этим не будет проблем.

Удивившись, я покосилась на простую белую юбку до пола, которую сегодня носила вместе с тонкой блузкой. Я не могла придумать ничего менее приметного, чем то, во что я была одета сейчас. Юбка сидела по фигуре, конечно, но едва ли что-то открывала.

Я подумывала спросить, что он имел в виду, затем передумала.

Кроме того, я без проблем могла достать что-нибудь человеческое. По правде говоря, я всё равно по-прежнему предпочитала человеческий стиль. На нижних этажах отеля находилось несколько изысканных бутиков с платьями, так что если он не против, что я совершу там покупки, у меня будет куча времени.

Я лишь жалела, что здесь нет Касс, чтобы помочь мне с выбором.

От этой мысли мои пальцы ненадолго сжались на его шее.

Ревик прислонился головой к моему плечу, силясь контролировать свой свет.

— Боги, жена.

— Что?

— Ты дразнишься просто до невозможности, блядь.

Я почувствовала, как моё лицо заливает румянцем.

— Прости.

— Не извиняйся, — его тон сделался грубоватым, и он вновь потянул за мою юбку, не отводя взгляда от ткани. — Дело не только в этом. Не только в том, что ты прикасаешься ко мне. Эта блядская одежда… всё это, Элли. Почему ты так одеваешься?

Мою грудь сдавило.

— Я знала, что ты ненавидел мою одежду.

— Ненавидел? — он издал короткий смешок и взглянул мне в лицо, продолжая легонько тянуть за ткань. — Элли… эта одежда награждает знатным стояком меня и, пожалуй, любого видящего мужского пола в радиусе видимости. Ты носишь приманку для видящих, Элли. Врег даже называл тебя так несколько раз, наверное, пытаясь разозлить меня, чтобы я что-то предпринял по этому поводу. Он сказал, что если я не поговорю с тобой на днях, он сделает это сам, — покачав головой, Ревик щёлкнул языком и опять посмотрел на юбку. — И ты надеваешь это для разговора с Сурли… боги.

Я просто стояла там, чувствуя, как моя грудь сжимается ещё сильнее.

— Приманка для видящих? — я продолжала обвивать руками его шею, но мой свет уже начал отстраняться от него. Я прикусила губу, стараясь не слишком остро реагировать и решить, сколько в его словах поддразнивания. — Что это значит? — осторожно спросила я. — …Приманка для видящих?

Он покачал головой, мягко щёлкнув языком.

Я притянула его обеими руками.

— Ревик. Просто скажи мне.

Он вздохнул и сам как будто слегка смутился.

— Врег, пожалуй, сформулировал это наиболее точно… хоть и бесцеремонно, — его тон сделался виноватым. — Несколько дней назад он спросил у меня: «Она знает, что это равносильно тому, чтобы надеть костюм японской школьницы и наклониться перед кучей перевозбуждённых людишек?»

После долгой паузы он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— …Ну? — спросил он. — Ты знаешь это, Элли?

Я хмуро уставилась на него.

— Ты же не серьёзно.

Не отвечая, Ревик лишь настороженно изучал мои глаза.

Увидев его серьёзное выражение, я посмотрела на свою одежду, всё так же хмурясь.

— Ты меня дуришь, — заявила я, посмотрев на него в ответ. Когда его губы изогнулись в изумлённой улыбке, я заговорила резче. — Ревик, я носила наименее откровенные наряды, оставшиеся у меня с тех пор, как я была в Китае…

Когда он расхохотался в голос, я бросила на него очередной изумлённый взгляд.

— Я избавилась от всех супер-секси-шмоток! — запротестовала я. — Если честно, я начинала думать, что тебе поэтому не нравится моя одежда — потому что она слишком в духе какой-то матроны. Знаю, по сравнению со многими твоими подружками, это выглядит очень даже скромно…

Всё ещё широко улыбаясь мне, Ревик покачал головой и мягко щёлкнул языком.

— Чёрт, как же ты молода, — произнёс он, прикасаясь к моему лицу.

Увидев злость, быстро появившуюся на моём лице, он крепче сжал меня в объятиях и прижал к себе как раз в тот момент, когда я собралась нас разделить.

— Элли… прости. Я сказал это, не подумав. Я имел в виду лишь то, что я забываю, что ты не всегда знаешь эти вещи, — он вновь взглянул на мою одежду. — Я забываю, что ты не всегда видишь вещи, которые очевидны для того, кто воспитывался среди видящих.

Мой голос оставался напряжённым.

— В каком смысле?

Он показал одной рукой виноватый жест.

— В том смысле… ткань притягивает твой свет. Это не увидеть глазами, Элли. Нужно использовать свой aleimi. И когда ты смотришь своим светом, это… ебать. Вообще-то, в буквальном смысле… — добавил он, опять виновато улыбнувшись.

Он снова потеребил ткань, посмотрев на моё тело.

Прошло одно долгое мгновение перед тем, как он поднял взгляд.

— Боги, жена. Ты просто себе не представляешь. Ты говоришь, что с трудом удерживаешься от прикосновений ко мне… я даже не могу позволить себе опустить взгляд, когда ты носишь такую одежду, — мягко щёлкнув, он позволил лёгкому раздражению отразиться в его голосе. — Не помогает и тот факт, что другие тоже пялятся.

Я вновь уставилась на свою одежду.

После небольшой паузы я скользнула глубже в его aleimi, стараясь посмотреть через его свет, а не через свой, и увидеть, о чём он говорит. Осознав, что я пытаюсь сделать, Ревик тут же позволил мне и открыто показал, что он имел в виду.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять.

Что-то в ткани действительно притягивало мой aleimi — какое-то органическое вплетение, заставлявшее материал струиться иначе, и оно влияло на качество и цвет моего света. Ткань не только притягивала мой aleimi в целом, но и заставляла его струиться в отдельных направлениях.

Увидев это, теперь я осознала, что даже время от времени ощущала этот эффект. Из-за чего-то в ткани было особенно легко открыться, когда я носила эту одежду. Иронично, но может быть, отчасти поэтому мне не хотелось с ней расставаться.

По правде говоря, мне нравилось носить эти вещи. Они практически заставляли меня расслабиться.

По тычку Ревика я увидела, как ткань влияла на то, как другие видящие видели мои очертания. Та же бледная органика направляла более плотные и тёплые потоки вдоль моих ног в грудь. Опять-таки по подсказке Ревика я заметила, как она извлекала цвета из моего света, подсвечивая разные аспекты моей фигуры, особенно груди, талию, бёдра и попу. Она также делала акцент на более открытых, уязвимых зонах моего света — тех участках, которые заставили бы большинство видящих и мужского, и женского пола мгновенно подумать о сексе.

Глядя на себя так, как меня видел Ревик — и как, скорее всего, видели меня другие — я осознала, что с их точки зрения я была чуть ли не голой.

Более того, я была голой с большими красочными акцентами на тех местах моей фигуры и света, к которым им сильнее всего хотелось прикоснуться.

Я почувствовала, что покраснела ещё сильнее, и отключилась.

Должно быть, моё лицо приняло какое-то странное выражение, потому что когда я подняла взгляд, Ревик снова расхохотался и притянул меня поближе.

— Всё хорошо, — заверил он меня.

— Эмм… нет, вообще-то, — сказала я, поджимая губы.

— Признаюсь, — сказал Ревик, целуя меня в щеку. — Я испытываю небольшое облегчение из-за того, что ты не знала. Я честно не мог понять наверняка. Ты так хорошо научилась скрывать от меня вещи в своём свете.

— Иисусе, Ревик. Почему ты мне ничего не сказал? — я шлёпнула его по руке, всё ещё краснея. — Поверить не могу, что ты не сказал мне такое. Неудивительно, что Врег тебя подначивал…

Он пожал плечами, и в выражении его лица виднелась лёгкая неловкость.

— Ты знаешь, почему. Я не был уверен, вдруг ты уже знаешь. Я думал, Лао Ху научили тебя таким вещам. И, ну… — он пожал плечами. — Я не хотел быть тем парнем.

— Тем парнем? — переспросила я. — Каким парнем?

Ревик сделал неопределённый жест.

— Ну, ты понимаешь. Пассивно-агрессивным собственником, ревнивцем, который говорит его жене, как одеваться. Я не хотел смутить тебя…

— Думаю, если один из нас расхаживает голышом, то упомянуть об этом совершенно нормально.

Ревик опять разразился слегка смущённым смехом и покрепче прижал меня к себе.

— Ты получила свою «дозу» прикосновений ко мне? — спросил он, целуя меня в щеку. — Если нет, то всё нормально… сегодня вечером можешь прикасаться ко мне, сколько захочешь. Но нам, пожалуй, пора подниматься наверх.

Посмотрев на него, я почувствовала, что мой свет уже протестует и кружит вокруг него плотными вихрями. Вздохнув, я в последний раз уткнулась лицом в его щёку.

— А нам обязательно? — проворчала я.

Однако говоря это, я уже убирала руки с его шеи и старалась привести мысли и свет в порядок, осознавая, что теперь мне ещё и придётся переодеться. Когда я увидела, что он так и сидит там, улыбаясь мне, я невольно улыбнулась в ответ.

Я шлёпнула его по плечу, когда он не перестал.

— Что? — спросила я. — Чего ты такой довольный? Тебя действительно настолько веселит тот факт, что последние четыре месяца ты позволял своей жене расхаживать одетой как стриптизёрша? — фыркнув, когда он заулыбался ещё шире, я добавила: — Ты сейчас выглядишь, как большой ребёнок.

Осознав, что это правда, я помедлила, вновь посмотрев на него. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо видела его настолько счастливым. Улыбнувшись ещё шире в ответ на его улыбку, я подвинулась ближе и покрыла поцелуями его лицо, стискивая его рубашку пальцами.

— Серьёзно, — сказала я. — Ты чего такой счастливый? Разве мы только что не выяснили, что куча людей опять пытается нас убить?

— Моя жена меня любит, — сказал он, целуя меня в ответ.

— Ну, как бы да, — я легонько дёрнула его за волосы. — Только сейчас дошло?

Он пожал плечами, всё ещё улыбаясь и обхватывая ладонями мои бёдра, вновь пялясь на мою одежду. Щёлкнув языком при виде его хищного взгляда, я покачала головой, всё ещё поражаясь выражению, которое проступало на его лице.

Он действительно счастлив. Может, настолько счастлив, каким я никогда его не видела… даже в Барьере, даже тогда, когда у него для этого было намного больше причин.

Когда он опять рассмеялся, я невольно рассмеялась вместе с ним.

Я готова была поклясться, что где-то в этом звуке я услышала, как Вэш тоже смеётся.

Глава 34 Собрание

Собрание казалось бесполезным.

Поскольку никто не хотел собираться за тем же столом, где Дорже застрелил Вэша, мы застолбили новый конференц-зал на 58 этаже. Новое помещение было меньше, теснее и не имело окон. Вместо этого настенная ВР-панель проигрывала прямой эфир новостей над низким столиком, где стояли графины с водой и лёд.

По правде говоря, я бы предпочла отказаться от новостей. В этом отношении я насытилась по горло и готова была закричать на них, чтобы выключили эту чёртову штуку или поставили заставку с аквариумом.

Однако я этого не сделала.

Пока новости бубнили на фоне, мы кругами обсуждали одно и то же.

Мы всё ещё ни капли не приблизились к разработке антидота против вируса, убивающего людей. Три разных команды специалистов работали над этим — в отеле, в Азии, в местечке где-то на юго-западе Соединённых Штатов — но пока что никаких прорывов.

Мы также не продвинулись в переводе той книги. Никто даже не знал, на каком языке она написана, и язык ли это вообще. Они пытались преобразовывать рисунки, наброски и диаграммы, размещённые внутри, в Барьерные структуры, органические машины, людскую математику, научные уравнения, даже в древнюю систему астрологии видящих, но ничего не складывалось.

Балидор сказал, что некоторые диаграммы напоминали ему вещи, которые он видел, пока охотился на Шулеров в Новом Свете в 1600-е годы, когда многие из них действовали в Мексике и Южной Америке. Конечно, тогда их никто не называл «Шулерами», но Балидор, похоже, считал, что многие из тех же видящих позднее примкнули к Галейту в Германии и Восточной Европе.

Пока он говорил, у меня возникали ассоциации с чёрной магией и жертвоприношениями в джунглях, с запертыми в клетках людьми, с высокими алтарями и пирамидами, омытыми кровью. Ничто из этого не наводило меня на мысль, что содержимое книги продиктовано благими намерениями.

Ещё несколько минут мы обсуждали, стоит ли дать Фиграну копию страниц книги для изучения.

В конечном счёте, мы пришли к решению, что да, стоит.

Врег и Балидор также доложили, что они поделились фрагментами списков сарков и людей с Тарси, а также с контактами-видящими в Европе, Южной Америке, Африке и других частях Северной Америки. Врег и Балидор проверили каждого, у кого имелась копия, и сообщали лишь несколько имён за раз, но мы знали, что рискуем, сообщая хоть какие-то имена.

Они также вручили несколько ложных копий тем видящим, которые показались им возможными источниками утечки.

Всех, кто получил настоящие имена, предупредили быстро вытащить интересующих персон и не расследовать предварительно, кто они такие.

Балидор, Врег и Ревик все спросили у меня, хоть и разными путями, о чём говорил Сурли в отношении истинной личности Тени.

Я мало что сказала.

Потому что тут в принципе мало что можно было сказать.

У меня имелись лишь несколько рисунков Фиграна да кошмары, которые снились мне с самого отъезда из Китая. Ничто из этого нельзя было назвать «доказательством» — и уж точно это недостаточное основание, чтобы сбрасывать на группу такую бомбу. Я решила, что сначала поговорю с Фиграном, попытаюсь внести какую-то ясность, и только потом отправлюсь к Ревику и остальным.

В любом случае, я не знала, как это знание чем-то нам поможет.

Ревик знал, что я говорила ему не все. Балидор, скорее всего, подозревал то же самое, просто скрывал лучше, но ни один из них не стал настаивать.

Мы послали четырёх разведчиков в Сан-Франциско: Гаренше, Порэша, Деклана и Иллег.

Гар был старшим офицером.

Их инструкции состояли из трёх этапов. Они начнут с Касс и людей из списка, найдут их и первым делом обеспечат их безопасность. Потом они примутся за видящих из списка, оказавшихся за чертой карантина. На третьем этапе они будут говорить со всеми, людьми или видящими, кто открыт для вербовки и пожелает перебраться в Нью-Йорк. Я знала, что из этой третьей группы они сосредоточатся в первую очередь на видящих, а именно на тренированных разведчиках. Я понимала логику и соглашалась с ней, но всё равно ощущала тошноту при мысли обо всех людях, оказавшихся за линией карантина.

Последние шесть дней Гар и остальные не выходили на связь — застряли в правительственном задержании перед тем, как их пустят внутрь.

В результате мы не получили новой информации.

Однако у 'Дори имелись контакты среди сил СКАРБа, которые обслуживали баррикады. Он сказал нам, что Гара и остальных должны пропустить в следующие двадцать четыре часа. С учётом этого, а также системы маршрутизации сообщений, которую Викрам установил вместе с «Арк Энтерпрайзес», одного из оборонных подрядчиков на тридцатом этаже, уже завтра мы получим первые настоящие новости.

Будем надеяться, что вскоре после этого я узнаю, стоит ли мне паниковать из-за Касс.

Что касается остального, было принято общее решение подождать, не услышим ли мы что-то напрямую от Тени или Лао Ху. Ревик помалкивал, я тоже мало говорила, но все остальные думали, что мы не можем доверять всему тому, что услышали от Рейвен или Сурли.

Я не могла их винить. Со стороны это выглядело, как попытка разделить наши силы и вытащить нас из Нью-Йорка.

Хоть мы и не были здесь совсем неуязвимыми, у отеля имелись свои преимущества.

Вдоль побережья тянулась защитная сеть, и Нью-Йорк обладал наиболее сильной оборонной системой из всех американских городов, если не считать Вашингтон. Здесь мы не подвергнемся атаке с воздуха. Мы маловероятно столкнёмся с какими-то сюрпризами с суши или воды, учитывая, что практически всё нью-йоркское подразделение СКАРБа находилось в кармане у Врега ещё с тех времён, как они работали на него под началом Салинса.

Тот факт, что их местный лидер переметнулся, чтобы последовать за Мечом, стал одним из удачных факторов, которые мы не могли предвидеть, но это сделало наше положение здесь более безопасным, даже в таком густонаселённом людьми городе, как Нью-Йорк.

При условии, что мы могли доверять ему, конечно.

Должна признать, из-за Сурли у меня развилась паранойя в этом отношении.

В смысле, ещё более сильная паранойя.

Я не потрудилась озвучивать очевидный вопрос о том, как мы можем вытащить Чандрэ, Мэйгара, Стэнли и бог весть кого ещё, если мы не отправимся в Аргентину лично. Я знала, что Ревик думал о том же, но и он не стал поднимать этот вопрос.

Я вышла оттуда с чувством, что на этой сессии мы тупо выговорились, но не обсуждали стратегию как таковую.

Я также как никогда остро ощущала отсутствие Вэша.

Джона там тоже не было. Он всё ещё пытался достучаться до этой девочки Данте, которую он переселил в номер отеля, чтобы она не так чувствовала себя пленницей. Конечно, за ней присматривали охранники, и он убрал оттуда все двусторонние мониторы, встроенные гарнитуры и коммуникаторы, но это всё равно намного лучше камеры в подвале.

Отсутствие Джона я тоже остро ощущала.

Я начинала понимать, как сильно я полагалась на него во время таких собраний. Как и Вэш, Джон умел вернуть группу обратно в нужное русло, держать фокус на важных вещах. Он также без проблем возражал Балидору и Врегу — большинство молодых видящих всё ещё делали это с неохотой. И Повстанцы, и Адипан являлись иерархическими системами, строго полагавшимися на порядок подчинения. Это помогало в военной операции, но сложно было вытащить нормальный ответ из тех, кто занимал более низкие посты.

Мне все равно нужно было поговорить с Джоном, ввести его в курс того, что рассказал Сурли.

Однако мне совсем не хотелось.

Не то чтобы мне не хотелось видеться с Джоном — я определённо хотела его увидеть. Но не для того, чтобы пересказать кучку неопределённого стратегического дерьма, которое я сама еле переварила.

Правда в том, что я весь день хотела повидаться с Джоном.

Я хотела провести с ним хоть часик перед тем, как уйти вечером.

Опять-таки, учитывая ход собрания, возможно, планы Ревика поменялись. Обычно он считал своей работой приободрить всех, когда боевой дух скисал, а к концу собрания стало ясно, что все довольно сильно приуныли.

Однако мне не нужно было беспокоиться.

Ревик схватил меня у двери, поймал за руку и поцеловал в губы, чего обычно не делал перед остальными. Прижав меня так близко, чтобы суметь наклониться к моему уху, он выразился предельно коротко.

— В шесть, — пробормотал он. — Встречаемся в лобби.

Подняв голову, он вскинул бровь, словно бросая мне вызов поспорить.

Я улыбнулась.

— Во внутреннем или наружном?

Из него выплеснулся импульс облегчения. Он улыбнулся в ответ, сжав мои пальцы.

— У лифтов, — сказал он. — Мы идём на свидание, детка.

Без единого слова Ревик вышел за дверь, прибавив шагу, чтобы догнать Врега. Я видела, как он стиснул плечо другого видящего, затем наклонился и сказал что-то ему на ухо. Что бы там ни было, это заставило Врега рассмеяться, затем обернуться ко мне через плечо.

Глазами я проследила за Ревиком, наблюдая, как он шагает, закинув руку на плечи Врега, пока они продолжали переговариваться. Боль жарко полыхнула вокруг меня, и я заставила свой разум угомониться.

Мне нужно платье.

Когда я снова подумала о Джоне, моё лицо медленно расплылось в улыбке.

Глава 35 Кроссовер

Я направилась в противоположную сторону от Ревика и остальных разведчиков, к лифтам, которые опустят меня в лобби — а не к служебному входу в подвал, куда, видимо, шли остальные.

На ходу я простёрла свет, чтобы найти Джона. Я немного удивилась, обнаружив его в одиночестве, но ещё сильнее поразилась, когда поняла, что он почувствовал, как я его ищу. Прежде чем я успела решить, не вообразила ли я это себе, моя гарнитура пикнула.

— Привет, — спросил он. — Что такое?

Я услышала удивление в своём голосе.

— Ничего. Просто интересовалась, что ты делаешь.

— Подумываю вздремнуть, — он говорил слегка раздражённо. — Знаешь, ты могла бы просто позвонить, Эл. А не шпионить за мной. Мне действительно не нужно, чтобы ещё и ты тестировала мои рефлексы.

Не зная, как ответить, я лишь моргнула.

— Прости.

— Забудь, — проворчал он.

— Ты не с Данте? — спросила я.

— Нет, — он вздохнул, и я буквально видела, как он стоит там и возится с чем-то на столе в своей комнате. Осознав, что это какой-то предмет, принадлежавший Дорже, я отстранила свой свет от его рук, чувствуя себя чересчур любопытной.

— Нет, — повторил Джон. — Я хотел отпустить её домой или хотя бы позвонить её маме, но остальные категорически запретили. Они даже не хотят сообщать её матери, что она пережила эту атаку.

Я вынужденно рассмеялась, хотя в этом звучало мало юмора.

— Ну, да, Джон. И без обид… но как бы очевидно, командир. Кто-то только что использовал нелегальное правительственное оружие и попытался убить её посреди самой людной части Нью-Йорка. Тут я соглашусь с параноиками-разведчиками…

— Да, да, — аватар Джона вздохнул, отмахиваясь от моих слов. — Хватит, ладно? Я знаю, Эл. Я знаю, что другие будут её искать, хоть команда Врега и попыталась инсценировать её смерть. Я знаю, что за нами наблюдают. Я знаю, что это небезопасно, и нам неизвестно, у кого ещё имеется копия списка, и кто в нашей команде может быть шпионом… я всё это знаю. Просто это не помогает мне примириться с похищением пятнадцатилетнего ребёнка у работающей матери-одиночки.

Я кивнула, посылая импульс извинения.

— Ага, — помедлив, я заговорила более лёгким тоном. — Хочешь немного отвлечься?

— На что отвлечься? — настороженно спросил он. — Я уже надопрашивался, Элли. Я совсем не хочу говорить с тем парнем Сурли, если ты не против. Врег уже предлагал мне пойти туда «для практики», и я действительно не в настроении…

— Не Сурли, — я покачала головой. — Не работа… и не тренировка. Только я. Сегодня вечером я иду на свидание. Хочешь исполнить обычную роль Касс и твердить мне, насколько ужасен мой вкус в одежде, пока я пойду покупать себе платье внизу? Ревик утверждает, что сегодня мы будем наряжаться в вечернюю одежду.

Воцарилось молчание. Затем Джон полу-фыркнул, полу-усмехнулся.

— Шутишь, верно?

— Нет, вообще-то, — я улыбнулась. — Я хотела провести время с тобой, и мне нужно купить платье. А так двух зайцев одним ударом. Только абсолютно никаких разговоров по работе… и ничего депрессивного. Вообще не разрешается поднимать серьёзные темы, — я помедлила. — Кроме моего вкуса в платьях.

Он вздохнул. Его аватар покачал головой.

— Не знаю, Эл. У меня куча дел, которые я должен сделать перед тем, как завершить работу на сегодня…

— Я настаиваю, — сказала я, используя свой командирский тон.

— Ты приказываешь мне пойти с тобой покупать платье?

— А кто ещё может мне помочь? Юми?

Джон издал очередной фыркающий смешок. Затем вздохнул.

— Ты уверена, что это не какое-то замысловатое оправдание, чтобы отвлечь меня? Я не пойду вместе с вами на свидание, — добавил он. — Я люблю Ревика, и всё такое, но ни за что не стану смотреть, как вы милуетесь весь вечер. Если честно, одна лишь мысль об этом вызывает у меня тошноту.

Я закатила глаза.

— Я не потащу тебя на само свидание. У меня такое чувство, что Ревик тоже не порадуется, если я приведу с собой свою семью, — чувствуя, что он всё ещё пытается придумать хорошее оправдание, чтобы не соглашаться, я заговорила резче. — Идём за платьем. Первый этаж. Через пять минут. Серьёзно говорю, это приказ.

— Ты бы не заставила меня делать это, будь я натуралом.

Я расхохоталась.

— Ещё как заставила бы. А теперь пошли. Будь там через пять минут, иначе я прикажу Врегу составить тебе компанию на всю ночь… даже когда ты ляжешь спать.

— Иисусе. Это удар ниже пояса.

Я широко улыбнулась.

— Я-то думала, вы двое начинаете ладить.

— Ага, конечно. Он реже называет меня «червяком».

— Как скажешь, — я проверила время на гарнитуре. — Я закажу тебе что-нибудь выпить. Если ты не спустишься к тому времени, как будет готов напиток, я серьёзно пошлю кого-нибудь из ребят наверх, чтобы они использовали свои суперсилы видящих, нашли тебя и притащили вниз. Мы оба знаем, какими неприятностями это может обернуться.

Потянувшись к лифту, я нажала большим пальцем кнопку и подняла другую руку к гарнитуре, пока двери открывались.

— Я закажу один из тех вычурных кофейных напитков, которые тебе нравятся. Это выиграет тебе несколько минут.

Не дав ему шанса поспорить, я отдала гарнитуре команду «выкл», не только оборвав звонок, но и полностью отключив свой канал. Сняв её с уха, я для гарантии сунула её в карман.

Иногда с семьёй можно обращаться только жёстко, но всё равно с любовью.

* * *

Примерно через десять минут бармен только-только поставил два напитка на стойку, когда ко мне подошёл Джон, всё ещё казавшийся слегка раздражённым.

Осознав, что это он, я уставилась на него.

В какой-то момент после нашей встречи этим утром он успел подстричь волосы, и разница поразила меня. Пожалуй, это самая короткая стрижка, которую я у него видела лет с семнадцати. Большую часть своей жизни он носил довольно длинную стрижку и окрашивал отдельные пряди. Он начал отращивать волосы примерно в то же время, когда начал изучение кунг-фу.

Теперь все каштановые и чёрные пряди оказались срезаны, оставив лишь светлые песочные волосы, которые как будто уложили гелем. Он выглядел одновременно моложе и взрослее, особенно в кожаной куртке и джинсах.

— Ты прямо как Джеймс Дин, — сказала я, поднимая взгляд от чека, который подписывала.

Я нацарапала сумму чаевых, не слишком задумываясь об этом, и толкнула чек и ручку обратно к бармену. Когда Джон подошёл на несколько шагов ближе, я протянула ему напиток, подождала, пока он заберёт его у меня, и взяла свою порцию.

— В чем дело? Решил стать полноценным ньюйоркцем? Отказываешься от своих анархистских корней из Сан-Франциско?

Джон пожал плечами.

— Я слишком походил на те фото меня, что мелькают в новостных каналах. Волосы, одежда, всё. Мне нужно было измениться.

Услышав в его словах нечто большее, я кивнула, всё ещё глядя на него. Увидев, как он закатил глаза и щёлкнул языком, я широко улыбнулась.

— Что, Эл? Я думал, это я тут играю в модного критика.

— Ты просто выглядишь таким… видящим.

— Видящим.

— Ага. Ты выглядишь так, будто вам с Рэдди стоит потусить вместе.

— Супер, — он сложил свободную руку на груди, потягивая кофе. — Врег будет в восторге, — когда я продолжила стоять там и глупо улыбаться ему, он показал в сторону стеклянных дверей, и в его голосе зазвучали слегка резкие нотки. — Мы идём тебе за платьем или как? Потому что если ты вытащила меня сюда просто для того, чтобы поулыбаться, то я пошёл отсюда.

Я рассмеялась, качая головой.

— Неа. Про платье я говорила серьёзно.

— Я могу задержаться ещё немножко? Я действительно занят.

— Исключено, — заявила я, подхватив его под руку.

Потащив его за ту же руку, которая не держала его крепкий кофе мокко, я повела его к стеклянным дверям, которые выходили на торговый центр первого этажа. Свернув налево, я завела его в первый же магазин женской одежды, который попался нам на округлом островке бутиков, огибавших внутренние сады и фонтан.

Продавец-видящая рассыпалась почтительными жестами и улыбками, как только мы вошли в слегка ароматизированный воздух салона.

Я как можно грациознее ответила на её жесты, хотя всё равно надеялась, что она откажется от формальностей после изначального приветствия. Но все в отеле были Миферами или немного религиозными, так что я привыкла к чересчур вежливой реакции на мой пост. Это одна из причин, по которой я избегала магазинов в отеле; когда приходило время платить, всё принимало неловкий оборот, поскольку ни один из них не мог взять у меня деньги даже за жвачку.

Куда проще было действовать через Балидора или кого-нибудь другого.

— Мне нужно платье, — объявила я после завершения формальностей.

— Очень, очень хорошо, самый Высокочтимый Мост, — держа голову и глаза ниже уровня моих глаз, она поклонилась ещё ниже и улыбнулась, взглянув на Джона с некоторым любопытством.

Они должны были знать, кто он — хотя бы из новостей — так что я поразилась её удивлению.

Может, она тоже ещё не видела его новую стрижку?

— Могу я поинтересоваться, для какого повода, О Святейшая? — вежливо спросила она.

Я широко улыбнулась.

— Я иду на свидание. Понятия не имею, куда мы направляемся, но согласно моему старичку, мне нужно что-то вечернее.

Джон фыркнул.

Женщина рассмеялась — от удивления, наверное. Она тут же от смущения прикрыла рот ладонью, но я видела, что она все ещё широко улыбнулась.

— …Конечно, — добавила я, улыбаясь вместе с ней. — Для него это наверняка означает вечерний наряд начала этого века. Но я уверена, что мы сумеем найти что-нибудь современное, от чего его глаза не начнут кровоточить.

Женщина-видящая улыбнулась в ответ, явно приходя в восторг от моих неформальных манер.

— Определённо сумеем, Самая Высокочтимая и Возлюбленная Сестра.

Сжав мою ладонь рукой, Джон фыркнул.

— Можешь одеться в стиле сороковых, Эл, напомнить ему о войне. Или купить платье в стиле твигги, чтобы уж совсем его до инфаркта довести…

Я расхохоталась, пихнув его в руку, и Джон едва не разлил кофе, который в тот момент поднёс к губам. Толкнув меня плечом в ответ, он для гарантии ткнул меня ещё и локтем. Покосившись на видящую, он улыбнулся ей.

— Тебе тоже требуется вечерний костюм, возлюбленный кузен? — вежливо спросила она.

— Неа. Я всего лишь брат, — сказал он. — Она думает, что может заставлять меня делать это девчачье дерьмо, потому что я гей. И, наверное, потому что я человек.

Продавец вновь улыбнулась и взглянула на меня, когда я парировала:

— Нет, — сказала я. — Не потому что ты гей… или человек. Потому что я Высокочтимый Мост, и ты должен делать всё, что я тебе скажу. Между прочим, — бодро добавила я. — Тебе никто не говорил, что на самом деле я старше тебя? Не знаю, уловил ты это или нет, но я хотела прояснить этот момент. На четыре с чем-то годастарше…

— И явно более зрелая, — буркнул Джон.

— То есть, ты уже не можешь использовать против меня статус старшего брата, — добавила я. — На случай, если ты упустил эту часть. Просто хотела убедиться, что мы все на одной волне…

— Ага, и это волна начальной школы? Или всё же волна старших классов?

— Мы давным-давно миновали школьный этап, братишка…

— Конечно, если переводить на продолжительность жизни видящих, ты же понимаешь, что тебе типа лет двенадцать, да? В лучшем случае ты ровесница Данте. Может, вам стоит проводить время вместе. Одеждой меняться, — фыркнув, он издал горловой щелкающий звук. — Я вообще-то всё хотел спросить у Ревика. Каково это — быть извращенцем, совращающим тех, кто едва из колыбельки вылез…

Я шлёпнула его по руке, в этот раз ещё сильнее.

Женщина-видящая восторженно рассмеялась, явно наслаждаясь нашей перепалкой — возможно, из-за полного отсутствия протокола в отношении меня и Ревика. Всё ещё улыбаясь мне, а теперь и Джону тоже, она поторопила нас в заднюю часть магазина, благоговейно прикоснувшись к моей руке. Поскольку я по-прежнему держала Джона под руку, мы все трое оказались соединены.

— Я уверена, что мы сумеем найти тебе что-нибудь подходящее, Высокочтимый Мост, — мягко пробормотала она, заводя нас за занавеску из бусин, которая отделяла приватную зону с кругом из зеркал.

Отпустив меня и отперев самую большую примерочную, она немножко походила вокруг меня, снимая мерки своими глазами и, может, светом. Походив ещё несколько секунд, в течение которых она осматривала мои ноги, а также нервирующе долго сосредоточилась на моей попе и груди, она кивнула, словно удовлетворившись.

Когда она заговорила в следующий раз, её тон сделался исключительно деловым.

— Ты бы хотела, чтобы наша команда попыталась получить информацию о предпочтениях твоего… эмм… спутника на свидании? — сказала она, заговорщически улыбаясь, затем добавила: — Это стандартная услуга, которую мы предоставляем, дабы убедиться, что подберём что-то по его/её вкусу. Мы будем очень незаметными, Высокочтимая Сестра…

Тут я невольно расхохоталась вместе с Джоном.

Ощутив его неверие, я покосилась на Джона, который ответил продавцу за меня.

— Скажи им, что они могут попытаться, — сказал он, прижимая к своему боку мою ладонь, которая обхватывала его руку. — Но, пожалуй, им не стоит заставать его врасплох. Он имеет склонность реагировать чрезмерно остро…

Я рассмеялась в голос, и женщина-видящая присоединилась ко мне, затем коснулась своей гарнитуры — видимо, чтобы связаться с членами своей команды. Понятия не имею, поручила ли она кому-то спросить у Ревика в Барьере или как-то ещё.

По правде говоря, я не уверена, что хотела бы знать, как он ответил.

— Однако не говорите ему, — сказала я внезапно. — Я имею в виду, не показывайте ему окончательное платье.

Женщина кивнула в знак понимания, явно всё ещё находясь в Барьере.

— Конечно, мы также принесём варианты из других магазинов поблизости, — сообщила она мне секунду спустя, отключившись. — Просто скажи нам, если ты бы хотела увидеть какой-то конкретный стиль, цвет или дизайнера.

Мне не хватило духу сказать ей, что я не вспомню даже двух дизайнеров, не заглядывая в каналы.

Они начали приносить одежду, казалось, спустя считанные секунды.

По правде говоря, это было немного слишком, но они не нависали, не щипали и не дёргали меня, и не критиковали моё тело, как это делали дизайнеры костюмов в Лао Ху. Наш главный продавец также отправила видящих в магазины на Пятой Авеню, и другие бутики отеля показывали мне образцы через Барьер и её сеть гарнитуры, которую она могла проецировать на комнату. Она также могла примерно показать, как это будет выглядеть на мне в разных цветах и размерах.

Спустя час с лишним Джон ждал в приватном салоне, пока я запихивала себя в очередное дизайнерское творение в кабинке примерочной.

Продавец правильно угадала мой размер — казалось, вплоть до миллиметра, но я не всегда могла понять, пока платье не оказывалось на мне. Особенно поскольку многие принесённые ими платья были более облегающими, чем я обычно носила.

Выбравшись из примерочной размером с ванную комнату, я посмотрела на Джона, сидевшего на диванчике из синего бархата в одной стороне округлого пространства. Опираясь на локти, он небрежно сидел с третьим или четвертым напитком. Я потеряла счёт, но после первой порции он переключился с кофе на какой-то коктейль из фруктового сока и содовой, который принесла ему продавец — я подозревала, что алкоголя там было изрядно.

Когда я вышла из примерочной, он склонил голову набок, нахмурившись.

— Не знаю насчёт этого, Эл, — сказал он. — Аквамариново-синее мне больше понравилось.

— Не думаешь, что мне стоит ради разнообразия выбрать тёплые цвета?

Он пожал плечами.

— Ты очень хорошо выглядишь в зелёных и синих тонах. Полагаю, тут всё зависит от того, что тебе важнее — внести разнообразие или сыграть на своих сильных сторонах, — он вздохнул. — Он разве много раз видел тебя в платье? Имею в виду, помимо наряда проститутки?

Я швырнула в него сумочку, которую держала в руках, но он сумел заслониться от неё рукой.

— Она ещё и агрессивная, — пробормотал он, улыбаясь уголками губ.

— Не надо было рассказывать тебе про это, — заворчала я. — Я только пыталась развеселить тебя, и смотри, что я получила в ответ.

Пожалуй, рассказывать ему о платьях Лао Ху было ошибкой, но оно того стоило, когда он хохотал над историей.

Джон улыбнулся, и его глаза были не такими пронизывающими, как обычно.

— Что ж, это объясняет, почему Врег и остальные всегда пялились на твою задницу, — сказал он. Когда я хмуро покосилась на него, подумывая запустить в него уже туфлей, он улыбнулся и поднял свой напиток в шутливом тосте. — Я думал, они просто ведут себя как обычные видящие-извращенцы. Но эти белые наряды, похоже, нравились им больше других. Особенно Гару. Я даже задаюсь вопросом, не поэтому ли Ревик отослал его в Сан-Фран с Иллег и остальными.

Слегка вздохнув, я посмотрела в зеркало.

Я попыталась выбросить из головы Сан-Франциско и видящих-извращенцев ровно настолько, чтобы объективно оценить это платье. Я знала, что Джон наверняка прав. Все говорили, что зелёные оттенки мне шли. В любом случае, красное платье — это, возможно, слишком, учитывая, какое оно короткое.

Однако я невольно задумывалась — может, Ревик, как и 90 % людей мужского пола, западает на красный как бык на размахивающуюся перед ним тряпку? С другой стороны, а надо ли мне, чтобы он накинулся на меня посреди какого-то пафосного ресторана?

Джон издал сдавленный смешок. Я удивлённо повернулась.

— Ты это услышал? — озадаченно спросила я.

— Услышал? — Джон фыркнул, глотнув ещё напитка. — Нет, Эл… не слышал. Я ничего не слышу. И ты бы это знала, если бы поговорила с Врегом дольше пяти минут, потому что он не затыкается и всё трещит про то, как мне отстойно даются все навыки видящих…

— Так почему ты засмеялся? — скептически поинтересовалась я.

Он пожал плечами.

— Время от времени я улавливаю впечатления или ощущения. В этот раз был весьма забавный визуальный образ, — опираясь на свои предплечья, он добавил: — Между прочим, если это то, что вам двоим нравится, пожалуйста, пожалуйста, не думай о своей интимной жизни в моём присутствии. Серьёзно. Мне понадобится помощь психиатра. В смысле, ещё сильнее, чем она нужна мне сейчас…

— Иисусе, Джон, — произнесла я, почти его не слыша. Я осознала, что совершенно не в состоянии не отреагировать. — 'Дори был прав насчёт тебя.

— 'Дори? — Джон поставил бокал на подушку, нахмурившись. — То есть, Балидор? Насчёт чего?

Я осознала, что он действительно окосел.

Прежний Джон почти никогда не пил. Поэтому видеть его теперь почти опьяневшим тревожило ещё сильнее, особенно когда он, похоже, улавливал фрагменты моих мыслей. Я откровенно не привыкла видеть его с такими помутившимися глазами, особенно когда подо всем этим таилось столько эмоций. Должно быть, он вымотался.

Чёрт, да его едва не убили этим утром.

Подумав о том, что Сурли сказал про Дорже, я невольно вздрогнула, хоть и аккуратно скрыла это из своего света на случай, если Джон это тоже уловит.

Врег и так мог уже что-то сказать ему по этому поводу. Врег совершенно точно не был самым тактичным мужчиной на планете, даже по меркам видящего, и я заметила, что Джон много говорил с ним. Может, тренировочные сессии с Врегом тоже вгоняли его в стресс.

— По поводу чего прав 'Дори? — настаивал Джон. — Эл?

Я покачала головой.

— Ничего… просто насчёт тебя. Ты теперь практически видящий.

— Я что? — Джон изумлённо уставился на меня. — Балидор так сказал?

— Не дословно…

— Ага, — Джон фыркнул. — Вот уж точно, — выражение его лица расслабилось, когда он откинулся на диван. — Он едва меня замечает, сестрёнка. Сомневаюсь, что тебе нужно беспокоиться о…

— Он сказал, что твои способности возрастают, — выпалила я, не подумав. — Он сказал, что никогда не видел, чтобы это так быстро происходило с человеком. Он и остальные пока не уверены, что это значит…

Я поколебалась, внезапно вспомнив, что Балидор и Врег предостерегали меня не говорить с Джоном об этом, а также обо всей этой ситуации с «кроссовером».

— …В любом случае, — я пожала плечами. — Он прав. Сильнее, чем я осознавала.

— Конечно, — Джон глотнул ещё своего напитка. — Как скажешь.

Я повернулась, чтобы посмотреть на своё отражение в зеркале, сохраняя нейтральное выражение.

— Большую часть времени я не закрываюсь щитами в твоём присутствии, — добавила я. — Знаю, мы близки, но ты всё равно не должен был это увидеть. Не так ясно.

Заметил ли Джон, как мой голос дрогнул в середине фразы, я не могла понять. Он пренебрежительно покосился на меня, сделав большой глоток своего коктейля.

— …И эй, — позвала я. — Полегче с коктейлями, ладно?

Понадобилось несколько секунд, чтобы мои слова отложились в его сознании. Затем он уставился на меня с открытым неверием.

— Прошу прощения? — переспросил он. — Что?

— Ты знаешь, что я имею в виду, — я как бы беззаботно показала на его руку, державшую бокал. — Я знаю, как легко ты пьянеешь. Ты не думаешь, что слишком быстро накачиваешься?

Его лицо ожесточилось, выражая столько злости, сколько я никогда за ним не замечала как минимум с детства. Допив остатки чередой быстрых глотков, он со звоном поставил пустой бокал на пол и откинулся назад, выглядывая за занавеску из бусин, которая отделяла нас от остального магазина.

— Эй! — крикнул он в дверной проем. — Мэм? Кузина? Ты там? Можно мне ещё один напиток? Такой же?

Я вздрогнула, но женщина-видящая тут же появилась на пороге, улыбаясь нам обоим.

И всё же я заметила, как она опешила от тона Джона и его опустевшего бокала, который она принесла ему всего пять или десять минут назад. Должно быть, на моём лице появилось странное выражение, потому что она задержалась взглядом на мне, затем посмотрела на Джона и пустой бокал, на который тот показывал.

— Пожалуйста, кузина? — произнёс Джон вежливым тоном. — Я прошу прощения за крик.

Она взглянула на меня, и посмотрев на Джона, я кивнула, пусть и неохотно.

Тепло улыбнувшись Джону, она наклонилась, подобрала его бокал, затем скрылась за занавеской из бусин. Как только она ушла, Джон опять фыркнул.

В этот раз звук был менее весёлым.

— Здесь всем нужно твоё благословение, чтобы напиться, сестрёнка? — спросил Джон язвительным тоном. — Потому что если так, то ты, должно быть, ужасно загружена раздачей этих благословений. Учитывая количество посетителей бара в большинство вечеров, это, наверное, чуть ли не работа на полставки. Я-то думал, у Высокочтимого Моста есть дела поважнее.

Я закатила глаза, но подавила укол настоящего раздражения.

— Мистер Зрелость, — буркнула я.

— Да пошла ты, сестрёнка.

Тут я повернулась, уставившись на него.

— Серьёзно. В чём твоя проблема? Что я сделала?

— Серьёзно? — переспросил он. — Ты у меня это спрашиваешь? Серьёзно, Эл?

— Ты понял, что я имела в виду, — повернувшись к зеркалу, я прикусила губу и поправила платье на рёбрах. — Тебе надо наорать на меня? Так тебе будет лучше? Потому что я могу по-настоящему затеять ссору с тобой, если хочешь.

— Не утруждайся. Уверен, ты можешь поручить это кому-нибудь из своих слуг…

Услышав в его словах холодную злость, я обернулась к нему. Его глаза блестели, но не из-за грусти. Я ощущала в его свете столько злости, что даже опешила. Я чувствовала, как мой aleimi отстраняется от него, но только через несколько секунд поняла, что я в свою очередь ощущала не злость и не боль, а чувство вины.

Когда я прокрутила в голове его слова, это чувство лишь усилилось.

Чёрт, да если он хотел выместить это на мне, он имел на это все права. За последние несколько лет он прошёл через огонь и воду, и всё это в той или иной мере было из-за меня.

— Дерьмо собачье, — рявкнул Джон. — Я вижу это мученическое выражение на твоём лице, Эл, и это сплошное дерьмо собачье. Ты просто делаешь так, когда не хочешь иметь дело со мной. Или с тем фактом, что может быть, эту проблему ты и твой блядский муж не можете решить…

Я ощутила шёпот света Ревика в достаточной мере, чтобы понять, что злость Джона разносится вокруг.

«С ним всё хорошо?»

«Нет, — коротко ответила я. — Но всё нормально, я разберусь».

«Уверена? Врег тоже здесь…»

«Нет, я не уверена, — послала я со вздохом. — Но я позову, если мне кто-нибудь понадобится, ладно?»

Я увидела, как лицо Джона вновь ожесточается злобой, и поняла, что он, скорее всего, понял, что я с кем-то говорила. Повернувшись к нему лицом, я показала на себя одной рукой.

— Ну, давай же, — сказала я. — Наори на меня. Чья же это вина, если не моя?

Но он лишь отвернулся, и его глаза сделались холодными и отрешёнными.

— Мне не нужно орать на тебя, Эл. Очень великодушно с твоей стороны опять свести всё к себе любимой… но думаю, это я возьму на себя, — мягко щёлкнув языком, он посмотрел обратно на зеркало, хмурясь своему отражению.

Я просто наблюдала за ним, не зная, что сказать.

— Ты не вписывала моё имя в этот блядский список, — он невесело фыркнул. — Ты не приказывала Дорже убить Вэша… затем убить себя. Ты не приказывала Касс свалить со своим ручным неандертальцем в гущу военной зоны, когда за нами гоняется половина мира.

Я сглотнула, стиснув руки вдоль боков.

Мне действительно не приходило в голову, что в данный момент исчезновение Касс может ударить по Джону сильнее, чем по мне. В конце концов, они были двумя единственными людьми в кругу приближенных. Ни один из них уже давно не причислял меня к категории людей, и я это знала.

Джон уставился на своё отражение, поднимая изувеченную руку и глядя на неё в зеркале.

— Это оправдание в любом случае сейчас кажется жалким, Эл. Ты так не думаешь? Я хочу сказать, даже я не могу найти способ свалить ситуацию с Дорже на тебя.

Я всё ещё пыталась подобрать слова, когда женщина-видящая вновь появилась на пороге, держа в руках четыре новых платья. Как будто не замечая напряжения в комнате, она едва слышно объяснила мне, как поручила двум другим магазинам прислать сюда платья.

Я натянуто улыбалась, пытаясь придумать, как вежливо попросить её уйти, когда позади неё появился мужчина-видящий и подал Джону новую порцию напитка. Судя по тому, как он вежливо протянул Джону бокал и поклонился, было очевидно, что обслуживающий персонал уже волновался, что наносит какое-то оскорбление.

А может, они просто беспокоились, что ненароком ввалились в разгар семейного спора — подозреваю, так и было, только я всё ещё не разобралась, связано ли это как-то с нашими с Джоном отношениями.

В итоге оба видящих ушли.

К тому времени все эмоции, бурлившие в свете Джона, как будто рассеялись. Он просто сидел там, держа новый напиток и уставившись в отполированный пол.

Почему-то это показалось мне ещё хуже.

Увидев, как Джон отпил ещё один большой глоток, я подошла к нему, всё ещё одетая в красное блестящее мини-платье. Сев рядом с ним на диван, я выхватила напиток из его пальцев прямо перед тем, как он попытался поднести его обратно к губам.

Проигнорировав его сердитый взгляд, я поставила бокал на пол у своих ног.

— Иди нахуй, Эл, — он начал тянуться через меня к бокалу, но я заблокировала его рукой, ногой и большей частью своего тела. — Не надо нянчиться со мной, ладно? Если тебе нужно услышать от меня извинение, ладно. Я прошу прощения…

— Мне не нужны извинения, Джон!

— Тогда отвали! Я реально не в настроении для этого.

— Одну минуту, ладно! — я подняла руку в умиротворяющем жесте. — Всего одну минуту. Никаких нотаций, нянчиться тоже не буду. Я сразу верну его тебе, клянусь.

— Своего мужа ты в алкоголе не ограничиваешь, — рявкнул Джон, наверное, зная, что это меня заденет. — Или ты удобно не знала, сколько ночей он провёл в баре, пока ты дразнила его сексом каждую ночь до того ограбления банка, которое вы провернули? Я почти уверен, что как минимум один раз Врегу пришлось тащить его наверх на себе. Или он забыл упомянуть это тебе в разгар вашего медового месяца после того, как мой бойфренд убил Вэша?

Когда я отвернулась, сердито щёлкнув языком, он повысил голос.

— Ты помнишь Вэша, да, Элли? Милого старичка в балахоне? Того, которого я считал твоим другом. Все эти ограбления банков и постельные забавы не заставили тебя уже забыть его? Или он был всего лишь подпоркой в твоей свите?

Я прикусила губу, но лишь один раз качнула головой.

— Я не буду говорить об этом, Джон.

— Что насчёт того, сколько пьёт Врег? — спросил он, показывая очередной жест видящих своей искалеченной рукой. — Или Балидор? Хочешь обсудить, сколько выпил 'Дори в то утро, когда вы с Ревиком публично занимались сексом после недельного сна? Ты знаешь, о каком разе я говорю. Когда все твои якобы друзья дома умирали от вируса или пребывали взаперти за линией карантина?

Его лицо окаменело.

— Но я забыл, — произнёс он. — Они же теперь для тебя лишь кучка «червяков», не так ли, Эл? Кому какое дело, если мы просто бросим их всех умирать? Если конечно, они не во всемогущем списке. Тогда они, блядь, особенные. Тогда они такие, чёрт подери, важные, что мы просто обязаны ринуться и спасти их…

Я почувствовала, как моё лицо краснеет, но мой тон оставался удивительно спокойным.

— Джон, я просто хочу поговорить с тобой. Ты позволишь мне? Или нет?

— Зачем, Элли? Что ты хочешь сказать? — теперь Джон буквально орал, и я невольно вздрогнула. — Дашь мне какой-то совет, Эл? Скажешь, как всё круто, как всё будет хорошо? И всё в таком духе?

Наградив меня гневным взглядом, он откинулся на спинку дивана. Его лицо оставалось суровым, и он сделал резкий жест одной рукой. Опять-таки, мне сложно было не пялиться, хотя бы потому, что его повадки даже больше походили на видящего, чем мои.

— Или теперь я заслужил одну из известных речей про «высшее призвание»? — язвительно спросил он. — Ну, в конце концов, моё имя магически появилось в том списке, верно? Так что я должен заслужить какое-нибудь напоминание о том, насколько я, блядь важен. Раз уж этот список означает, что я из первых рядов буду наблюдать, как все остальные люди на планете умирают… вместо того чтобы вынести себе мозги, как сделал бы любой разумный человек.

Посмотрев на него, я пыталась решить, стоит ли мне вмешаться.

— Что? — рявкнул он. — Ведь так, разве нет? Ну… вывали это на меня, О Могучая!

— Нет, Джон, — я покачала головой. — Нет у меня никакого совета.

— Тогда что? Чего, блядь, тебе надо, Высокочтимая и Самая Святейшая из Мостов?

Я поколебалась, просто глядя на него.

Дело вот в чём — я знала, что хотела сделать. Просто это не имело никакого смысла.

Я не знала, почему я хотела это сделать, или какой эффект это должно было произвести, так что у меня не было никакого объяснения. Я знала, что если просто сделаю это, он наверняка взбесится ещё сильнее. Наверное, он просто встанет и уйдёт. Это если не врежет мне кулаком в таком-то состоянии.

Но я весь день хотела увидеться с ним.

Если оглянуться назад, это ощущение казалось более сложным, чем тоска по брату, хотя и она присутствовала — такая сильная, что моё сердце ныло.

Я ощущала такой же импульс несколько недель ранее, вскоре после гибели Дорже и Вэша. Погребальные ритуалы всё ещё длились, и я проснулась, обнаружив, что Джон спит один на гигантской кровати, съёжившись и источая тяжёлое серое облако печали. Просто сидеть там, видеть его напряжённое лицо, полное как будто детской грусти, и не касаться его было невероятно сложно.

Подумав об этом сейчас, я решила, что мне всё равно, как он отреагирует.

Без единого слова потянувшись к нему…

Я положила ладонь на его грудь.

Я распластала её там, прямо посередине, и надавила. Я не предупредила его и не пыталась объясниться. Я даже не бросила на него виноватого взгляда.

Прикоснувшись к нему, я отпустила что-то в своём свете.

Что бы это ни было, это как будто парило вокруг нас весь день, словно ожидая. Может, оно ждало с тех пор, как погиб Вэш — или с тех пор, как Дорже убил себя — или с самых похоронных ритуалов. Я неделями ощущала это время от времени всякий раз, когда думала о Джоне или кто-то упоминал его имя.

Не знаю, что Джон подумал о моём поступке.

Знаю лишь то, что он резко вдохнул в ту же секунду, когда мои пальцы прикоснулись к его груди.

Я ожидала, что он отстранится, оттолкнёт от себя мою руку. Я ожидала, что он разозлится, обвинит меня в драматизме, мумбе-юмбе видящих или вторжении в его личное пространство.

Он не сделал ничего такого. Он даже не выглядел сердитым.

Когда я надавила сильнее, он прерывисто вздохнул.

В этом звуке прозвучало столько печали, что я тоже ахнула.

Та штука, что нависала надо мной, тот свет — он скользнул через меня и в него как жидкий огонь, заставляя мою руку на его груди вибрировать. Он жарко обжигал мои пальцы, окутывая его сердце — не его физическое сердце, а пульсирующий ритм в центре его груди.

Я ощущала его так отчётливо.

Я так отчётливо ощущала Джона, что моё горло сдавило, дыхание сбилось.

Джон, который всегда был рядом со мной, как бы плохо всё ни было — который был голосом разума и сострадания, что бы ни случилось. Джон, который защищал Ревика в резервуаре, который помогал Ревику и Касс не сойти с ума в той пещере с Терианом. Джон, который напросился в ученики к Вэшу после того, как все твердили ему, что Вэш обучает только видящих.

Джон, который подружился с пожилым видящим, когда все остальные слишком зацикливались на клане и монашеском статусе Вэша, чтобы хотя бы попытаться.

Огромный поток любви хлынул через этот свет в Джона — так много, что я не могла это сдержать. Это не всё исходило от меня. Я ощущала в этом свете Вэша, да так сильно, что у меня на глаза навернулись слезы. Я ощущала Ревика, Касс, видящих, живущих в отеле, маму и папу… я ощущала Дорже.

Я ощущала, как сильно Дорже любил его вопреки всему.

Тот свет вокруг нас нарастал, становился таким интенсивным, что я ничего уже не видела, кроме глаз Джона.

Его глаза темно полыхали во всем этом свете — насыщенные ореховые кольца с золотыми пятнышками, которые выглядели поразительно яркими и совсем не такими, какими я видела их раньше.

В какой-то момент я заплакала по-настоящему.

Я ощутила со мной Ревика, в этот раз сознательно. Огромный порыв благодарности хлынул от него в сторону Джона, желание помочь, когда он ощутил мою ладонь на его сердце. Я чувствовала и других — Врега, Балидора, Юми, Викрама, Локи, Тензи, Холо, Джакса, Ниилу — смятение их лиц и света, которое вплеталось в меня до тех пор, пока мы не начали ощущаться как единое существо.

В какой-то момент я вновь ощутила Вэша, и тогда этот свет превратился в солнце. Кран превратился в водопад, мощный поток света.

Его было так много, что я едва могла это выдержать — так много, что моя рука дрожала.

Я чувствовала, как это вливается в грудь Джона скоростным потоком информации и света.

Джон опять всхлипнул, схватив меня за запястье. Я ощущала в нём страх, непонимающий ужас по мере того, как этот свет становился ещё ярче. Взгляд его глаз не отрывался от меня, но я ощущала его панику. По какой-то причине она лишь заставила меня сильнее раскрыть эту штуку над нами, позволить этому ещё больше вливаться в него.

— Элли! — его голос прозвучал так юно, как звучал в нашем детстве. — Эл… пожалуйста!

Я послала ему любовь, больше любви, чем я могла сознательно чувствовать.

Я так сильно его любила. Намного сильнее, чем позволяла себе задумываться большую часть времени.

Конечно, он был моим братом. Мы имели общее прошлое, годы, в течение которых он был моим самым близким другом, единственным, кому я по-настоящему доверяла, и на кого всегда могла рассчитывать. Он видел меня в мои худшие моменты, и я обожала его, равнялась на него тогда, когда он всё ещё был тем тощим пареньком, носил очки с толстыми стёклами и каждый день терпел избиения в школе. Мы вместе пережили смерть папы. Он был рядом со мной во время того кошмара с Джейденом.

Он рисковал угодить в тюрьму просто из-за родства со мной.

Однако он был кое-чем намного большим.

Джон был частью меня. Джон был тем, кого я искала, когда они оставили меня под той эстакадой. Я всегда думала, что это был мой папа, поскольку мы были так близки в моём детстве. После смерти папы я думала, может, это была моя мама, потому что она так сильно во мне нуждалась. И может, это всё правда, но я отправилась туда в поисках Джона.

Джон был тем, в ком я нуждалась. Может, он всегда был тем, в ком я нуждалась.

Теперь я так ясно видела, насколько он важен. Не только для меня, но и для всех нас.

В том свете я ощущала не только Джона, но и всех тех бесчисленных созданий, которые трудились, чтобы привести его сюда, в это самое время и место.

Вэш видел его. Всё это время Вэш знал, кем был Джон. Он знал, когда поместил Джона в свои обычные классы с монахами Сиртауна. Он знал, приветствуя Джона как старого друга, когда я впервые привела Джона в его лагерь в Индии.

Вэш видел настоящего Джона так, как никогда не видела его я.

Последовала очередная ослепительная вспышка, ещё ярче предыдущих — такая яркая, что я вообще не могла его видеть.

Затем всё внезапно померкло.

Глава 36 Одежда

Когда я открыла глаза, комната как будто переполнилась золотистым северным сиянием.

Я опять могла видеть Джона. Я также осознала, что мы не одни.

Видящие полукругом стояли вокруг нас в примерочной.

А точнее, стояли вокруг нас на коленях.

Увидев их, таращащихся на нас с восторгом на лицах, я подавила тупую, бездумную реакцию страха. Они выглядели так, будто преклонили колени в церкви, но почему-то ощущения были такие, будто меня застали голой в публичном фонтане.

Все они, включая женщину-видящую, которая помогала мне найти платья, и мужчину, который принёс Джону напиток, подняли ладони в уважительном знаке Моста.

Я посмотрела на Джона. Осознав, что моя ладонь всё ещё лежит на его груди, я убрала её.

Он старался замедлить дыхание, слегка хрипя, но уже не задыхаясь. Широко раскрыв глаза, он, как и я, уставился на толпу коленопреклонённых видящих, только, судя по выражению его лица, он думал, что они могут напасть на нас. Он обеими руками вцепился в диванную подушку из мягкого бархата, на которую опирался локтями и всем весом.

Посмотрев на меня, Джон издал сдавленный смешок.

Я взяла его за руку — за ту, где недоставало большого и указательного пальца, и помогла принять сидячее положение. Он позволил мне, но я невольно заметила, что он дрожал — и всё ещё таращился на меня так, будто я была пришельцем. И всё же он сжал мою ладонь в ответ, да так крепко, что я рассмеялась, хоть и не могла сказать, почему.

Я вытерла слезы, всё ещё катившиеся по лицу, но невозможно было печалиться, как минимум, в данный момент. Я чувствовала себя выбитой из колеи, но не грустной — скорее, как будто я отходила от мощной дозы какого-то супер-чистого и супер-забористого наркотика. Я осознала, что тоже трясусь. Я почувствовала, что Джон это заметил, и теперь вдобавок к выпученным глазам он тоже улыбался.

Я гадала, не пугало ли наше поведение других видящих.

Я пыталась найти слова, отмахивалась от них свободной рукой, показывала на занавеску из бусин.

— Всё хорошо… правда. С нами всё нормально. Вы можете уйти. Вам не нужно здесь оставаться, правда.

Джон издал очередной сдавленный смешок.

Не знаю, то ли он пытался заговорить и не мог, то ли это просто давало выход энергии, которая вибрировала в моём и его свете.

Я видела, как другие видящие в комнате смотрят друг на друга, и их глаза по-прежнему переполнены тем светом, а теперь ещё и каким-то непонимающим смятением. Они все выглядели немного одурманенными, но меня нервировали не их остекленевшие выражения, а боготворящие взгляды в мою сторону, отчего сложно было смотреть им в глаза. Ничего, по сути, жуткого или фанатичного в этих выражениях не было — по крайней мере, насколько я видела. Они просто выглядели так, будто им взорвали мозг.

Очевидно, они считали, что за это ответственна я.

Я хотела сказать им, что это была не я — что свет, который они почувствовали, весь принадлежал Джону.

Однако почему-то это казалось неуместным.

Держа головы и лица ниже уровня моей головы, они начали один за другим пятиться из комнаты, подняв руки и расставив ладони вбок в знаке Моста.

Я сосредоточилась обратно на Джоне, видя, как в его глазах проносятся мысли, пока он наблюдал за их уходом. Его выражение оставалось таким открытым, что он выглядел лет на десять моложе.

— Ты в порядке? — спросила я, сжимая его пальцы.

— Не имею ни малейшего понятия, блядь, — пробормотал он, следя взглядом за видящими.

Посмотрев в его ореховые глаза, я подпрыгнула. Те золотые пятнышки, которые украшали его зелено-каштановые радужки, оставались яркими. Удивительно, поразительно яркими.

— Эй, — позвала я. — Джон… посмотри на меня.

Он повернулся. Я вздрогнула, не сумев сдержаться.

Оставаясь совершенно и узнаваемо его радужками, его глаза полностью трансформировались. Они превратились из более ровного зеленовато-карего орехового цвета в причудливую мозаику из светлых пятнышек и тёмных карих участков, которые придавали им поразительную глубину. Я видела и новые цвета — синие, оранжево-красные, светло-карие, золотые. Они ни капли не походили на глаза Сурли, похожие на мрамор; глаза Джона в целом были намного светлее, и те золотистые пятнышки доминировали над остальным, такие поразительно яркие, что на них сложно было смотреть, не моргая.

— Какого чёрта ты со мной сделала? — спросил Джон, всё ещё слегка задыхаясь.

Я покачала головой.

— Понятия не имею.

— Что это значит? — он уставился на меня. — В каком смысле ты понятия не имеешь?

— Честно, Джон, я действительно не знаю.

— Тогда зачем ты это сделала?

Я вновь пожала плечами. Увидев, как он нахмурился, я взглянула на занавеску из бусин, затем добавила более тихим голосом:

— Я просто знаю, что это ощущалось как ты. Не я. Ты.

Его взгляд сделался ещё более пристальным.

— Какого чёрта это должно значить?

Растерянно подняв руки, я пыталась подобрать более адекватные слова. Я всё ещё прокручивала в голове варианты, когда в моём сознании внезапно раздался хор других голосов.

Я увидела, как Джон вздрогнул в то же мгновение, что и я.

«Какого чёрта это было? — голос Врега донёсся первым, так громко, что я едва не рассмеялась. — Кто-то пробил конструкцию? Что происходит? Где Джон?»

«Это Мост, — послал Джакс. — Мост сделала это, не так ли? Это должна быть она».

«Это она, — подтвердил Балидор. — Всё в порядке, Элисон?»

«Что происходит? — послал Тензи. — Что только что случилось?»

«Джон с ней? — спросила Юми. — Я чувствую там Джона. Что-то случилось с Джоном?»

«Я тоже чувствую Джона, — сказал Локи. — Вам нужна помощь, Высокочтимый Мост? Брат Джон?»

Разум Ревика ощущался тише остальных, но, похоже, что в нём содержалось больше всего понимания. «Кто-то из вас хочет, чтобы кто-нибудь из нас пришёл?» — послал он.

«Нет, — я обратилась сначала к Ревику, затем открыла разум для всех них. — Нет, всё хорошо. Правда, всё в порядке. Джон со мной, мы оба в норме. Простите, что всех перепугали».

Я поколебалась, ощущая их смятение, особенно Балидора и Врега.

«Правда, — добавила я неуклюже. — С нами всё хорошо».

«Ты собираешься рассказать нам, что случилось, Высокочтимый Мост? — послал Врег. Беспокойство в его мыслях доносилось почти осязаемым. — Что случилось с Джоном?»

«Мы всё вам расскажем, — послала я. — Конечно… само собой. Как только у кого-нибудь из нас появится хоть малейшее понимание произошедшего».

Когда Джон фыркнул и расхохотался, я взглянула на него, не сумев сдержать веселье в своих мыслях.

«Между прочим, — добавила я. — Я бы на вашем месте сейчас была осторожнее с мыслями… о Джоне как минимум».

Не сумев сдержаться, я рассмеялась вместе с ним, наверное, улыбаясь как чокнутая.

«Более того, с этого момента я бы на вашем месте вообще следила за своими мыслями в присутствии Джона. Если только вы не закроетесь щитами, я практически уверена, что брат Джон вас услышит…»

* * *

Мне казалось странным оставлять Джона после такого, и я сказала ему об этом.

И уж тем более отправляться на свидание.

Почувствовав, в какое русло уходят мои мысли, он отмахнулся от меня, выглядя скорее усталым.

— Нет, — сказал он. — Иди. Серьёзно. Мне нужна передышка.

— Ты уверен?

Он криво улыбнулся.

— Я уже сказал тебе. Я не пойду на свидание с тобой и Ревиком. И мне всё равно, какой бы хорошей ни была еда.

Я кивнула, все ещё всматриваясь в его лицо. Пожалуй, я уже раздражала его или вызывала у него дискомфорт, но как будто не могла заставить себя перестать. Я знала, что мои пристальные взгляды вкупе с тем, что чуть ли не каждый видящий в конструкции посматривал на него из Барьера, пожалуй, действовали ему на нервы.

Я также невольно вспоминала, что он сказал про смерть Вэша.

Я знала, что он прав. На самом деле я не справилась со всем этим, или с тем фактом, что Касс пропала, а Сан-Франциско теперь превратился в смертельную зону вируса. Полагаю, я ждала какого-то знака, что нормально будет остановиться и позволить себе осмыслить худшее из этого.

— Элли, — позвал Джон. — Тебе нужно туда пойти. Вам с Ревиком это правда нужно.

Увидев, что я опять собираюсь запротестовать, он отмахнулся от меня, затем всмотрелся в моё лицо с лёгким смущением. Я уже заметила, что произошедшее в примерочной вывело практически все следы алкоголя из его организма.

— И Элли, эй, — позвал он более робко. — По поводу того, что я сказал…

Я покачала головой.

— Не беспокойся об этом. Серьёзно.

— Ага, ну… те слова про Ревика. И Вэша. Я переступил черту. Надеюсь, ты знаешь, что я на самом деле так не думаю. Правда, не думаю… я не для галочки сейчас это говорю.

Я мягко щёлкнула языком.

— Я же сказала не беспокоиться об этом, и я серьёзно. В любом случае, ты был пьян, и ты имел право выговориться. Учитывая всё произошедшее, это надо было сделать ещё лет пять назад.

Он нахмурился, глядя на меня так, будто он опять хотел извиниться.

Я опередила его прежде, чем он успел это сделать.

— Ты правда думаешь, что это нормальный выбор? — посмотрев на своё платье, я развела руки в стороны. — Ты не пытался просто покончить с этим, чтобы я выбрала уже хоть что-то?

Как я и надеялась, он скользнул взглядом ниже, и его глаза переключились в объективный оценивающий режим.

Мы торчали у лифтов, практически там, где Ревик сказал мне ждать.

Я отправилась сюда прямиком из магазина с платьями, поскольку женщина-видящая предложила позвать стилистов, чтобы те помогли мне с макияжем и причёской. Так мне не пришлось подниматься наверх, где я могла наткнуться на Ревика. Весь отель, чёрт подери, знал, что мы идём на свидание. Я невольно находила это забавным и слегка раздражающим.

Я почти уверена, что мельком видела нескольких разведчиков у дверей примерочной магазина, которые заглядывали и пытались увидеть меня прежде, чем спустится Ревик.

— Это хороший выбор, — произнёс Джон после небольшой паузы. — Туфли мне тоже нравятся… и она проделала отличную работу с твоим макияжем. Лучше, чем это обычно удаётся тебе.

— Ха-ха, — я шлёпнула его по руке. — И божечки, Джон. Мои туфли? Ты реально гей.

Он легонько стукнул меня по руке и даже улыбнулся, но я всё ещё видела в его глазах тот напряжённый взгляд. Я понимала, что он продолжает думать о случившемся в магазине.

— Ты уверен? Может, сейчас не лучшее время? — снова спросила я.

— Я уверен, — сказал он, закатывая глаза. — Вопреки моим язвительным комментариям ранее, вам двоим это реально нужно. Вы сводите всех остальных с ума. И между прочим, — добавил он, поцеловав меня в щеку. — …С днём рождения.

Я улыбнулась, обняв его одной рукой.

— Это же не мой настоящий день рождения, знаешь.

— Знаю. Но… — Джон пожал плечами. — Это наша версия. Воспринимая это как версию нашей мамы, полагаю, теперь это наша версия.

Я кивнула, ощущая боль в своём нутре. О нашей маме я тоже долго не думала. Осознание этого вызвало в памяти некоторые отборные комментарии Джона в примерочной. Это также заставило меня задаться вопросом, насколько я хороша в подавлении своих эмоций.

— Я же сказал, что сожалею, — мягко напомнил он.

— Не в том дело, — я подняла взгляд на него, осознав, что я хотела сказать ранее, но не сказала. — Я действительно хочу отправиться туда, Джон. Вскоре, имею в виду.

— В Сан-Франциско?

— Да, — ответила я. — Я хочу найти Касс. Я правда беспокоюсь о ней.

Джон кивнул с непроницаемым лицом. Ещё через мгновение он пожал плечами.

— Уверен, скоро мы услышим новости от Гара, — произнёс он нейтральным тоном. — Он скажет, есть ли смысл всем нам выдвигаться в том направлении. Тем временем, не помешает попытаться получить подтверждение, что вирус тебя не убьёт. Я имею в виду, подтверждение от кого-то другого, помимо наших врагов.

Я кивнула, но всё равно оставалось такое чувство, будто я хотела сказать что-то ещё.

Я хотела, чтобы он знал что-то о том, почему я так беспокоюсь о Касс, но я не могла найти слова. Но мне нужно выразить это кому-нибудь, и Джон мог оказаться единственным, кто поймёт, поскольку он знал её столько же, сколько и я. Но я не была уверена, могла ли я это объяснить, или это попадало в категорию «необъяснимых чувств».

Я всё ещё размышляла, когда Джон легонько пихнул меня в плечо и отодвинулся из-под моей руки. Я не понимала, почему он мог сделать это, пока не увидела, что его взгляд направлен в сторону лифтов. Прежде чем я успела взглянуть туда, Джон тихо присвистнул.

— Что ж, полагаю, это отвечает на вопрос, — прокомментировал он.

— Какой вопрос? — спросила я, всё ещё глядя на Джона.

— Ты оделась не слишком нарядно, — ответил Джон, игриво подтолкнув меня рукой.

Я повернула голову как раз тогда, когда Ревик шагнул между открывшихся дверей лифта.

Увидев его, я испытала странный прилив эмоций: шок, нервозность, озадаченность. Я никогда не видела, чтобы он принаряжался — только на той пресс-конференции в Дели, да один раз в Барьере, когда я мельком увидела его свадьбу с первой женой, Элизой. Тем вечером в Дели у меня в голове крутилась масса других вещей, в том числе и тот факт, что он мог похитить и/или убить меня. Но даже тогда он меня поразил.

Теперь он выглядел иначе — и не только потому, что не был таким лощёным и высокомерным, как в Дели.

Его свет, манера держать себя, выражение его лица — всё было иным.

Он также выглядел нервничающим.

Он легонько пружинил на пятках при ходьбе. Я увидела, что Врег заметил меня первым и тут же пихнул Ревика, сказав ему что-то, но не отводил взгляда от меня.

Конечно, я это не расслышала, но выражение лица Врега заставило меня покраснеть.

Довольно сложно было не пялиться на Ревика.

Смокинг, в который он облачился, как будто был создан для него, но выполнен в том необычном стиле, который я всего один раз видела по новостям. У чёрного пиджака был воротник мандарин, и Ревик надел светло-серый вышитый жилет, который придавал костюму более старомодный вид вопреки современному крою. Где-то за день он тоже умудрился подстричься, и его волосы стали такими короткими, какими не были уже год. Он опять казался мне более высоким, но виной тому мог быть крой смокинга или туфли. В любом случае, он выглядел хорошо.

Очень, очень хорошо — может, даже лучше всего за всё то время, что я его знала.

Стиль смокинга подходил к длинным очертаниям его тела и каким-то образом гармонировал с более хищными, угловатыми линиями его лица. Тёмный пиджак и галстук в сочетании со светлым жилетом как будто подчёркивали его прозрачные глаза и заставляли их выделяться больше обычного.

Один лишь взгляд на него заставлял меня нервничать.

Его лицо сделалось почти нейтральным как у разведчика к тому времени, когда он направился в мою сторону.

Однако когда он смотрел на меня, у него всё ещё появлялось какое-то странное выражение — я даже впала в лёгкую панику, гадая, не выбрала ли я опять неправильную одежду.

В итоге я выбрала одно из платьев в пол.

Они казались мне более элегантными, и однажды ему уже понравилось, как я выглядела в длинном платье. Однако у этого не было лямок. Оно было тёмно-золотого цвета с чёрной отделкой, и по словам Джона, выглядело более классическим, чем то, что я носила в Дели.

Материал обхватывал верхнюю часть моего туловища корсетом, а декольте состояло из более свободной ткани. Ниже талии ткань облегала бёдра, а затем прямо струилась вдоль ног, чтобы образовать сзади небольшой шлейф.

Продавцы нашли для меня золотистые туфли на высоком каблуке с открытым носком, а стилист убрал мои волосы золотистыми и зелёными шпильками. Я также надела тёмные сатиновые перчатки, которые, по её словам, шли вместе с платьем, поскольку вторили вышитым деталям спереди платья. Перчатки поднимались выше локтя, но были на удивление комфортными.

Я всё равно поправила их, чтобы не смотреть в упор на Ревика и Врега, а Джон пихнул меня, закатив глаза.

Мне определённо стоило выбрать зелёное платье.

— В нём есть зеленоватый оттенок… —пробормотал Джон.

— Не особенно, — пробормотала я. — Оно золотое.

— Золотисто-зелёное.

— Золотое, — буркнула я. — Почти жёлтое.

К тому времени Ревик и Врег уже стояли рядом, и мы с Джоном замолчали. Врег широко улыбнулся мне, пихнув Ревика в бок так, будто все мы были в начальной школе.

Ревик слегка улыбнулся ему, но это не убрало неловкое выражение с его лица, когда он посмотрел обратно на меня и дёрнул рукав своей рубашки, чтобы расправить его под пиджаком. Я заметила, что он даже надел запонки с выгравированным золотым символом.

Окинув меня самым быстрым взглядом, какой только можно себе вообразить, он посмотрел мне в глаза, и в его прозрачном взгляде содержалось больше света, чем обычно.

— Ты готова? — спросил он.

Врег заржал.

— Боги милостивые, Ненз. Меч там или нет… ты реально щенок. Это всё, что ты можешь сказать своей жене, когда она выглядит вот так?

Ревик искоса посмотрел на него. Я видела, что его губ коснулась улыбка, но он, похоже, почти не отреагировал на слова Врега. И всё же я видела, как его взгляд вновь скользнул по мне, в этот раз задержавшись подольше и остановившись на моих ногах.

Может, он подслушал комментарий Джона про туфли и решил сам их оценить.

— Ты готова? — повторно спросил он, наградив меня ещё одной улыбкой.

Кивнув, я приняла его предложенную руку и закатила глаза в адрес Врега, когда тот неодобрительно щёлкнул языком.

Я позволила Ревику увести меня вниз по лестницам к главным дверям отеля, теперь осознавая, что за нами наблюдали не только глаза Джона и Врега.

Женщина-видящая из магазина и два её ассистента стояли у двери вместе с другой женщиной-видящей, которая работала за стойкой регистрации — я потихоньку начинала её узнавать. Я также чувствовала поблизости Джакса, Милу и Холо, а также Ниилу, Локи, Рэдди, Джорага и ту видящую, которая только что примкнула к военному подразделению, Оли.

Я обернулась и увидела, как Врег говорит что-то на ухо Джону, и Джон рассмеялся — этот звук вырвался из него почти с удивлением. Качая головой и улыбаясь мускулистому видящему, Джон переадресовал эту улыбку мне и показал одной рукой жест «давай-давай, иди», словно выгоняя нас за двери.

Однако я невольно сначала улыбнулась ему.

Смех Джона казался искренним. Это определённо был самый искренний смех с тех пор, как Дорже и Вэш умерли — а может, даже за несколько месяцев до этого.

Но мне недолго пришлось думать об этом.

Вечер свидания официально начался.

Глава 37 Комплименты

Я ожидала, что нас будет ждать машина. В конце концов, мы с Ревиком не совсем могли открыто передвигаться по улицам.

Однако я не ожидала, что это будет лимузин. Я невольно рассмеялась, когда водитель открыл передо мной дверцу.

— Серьёзно? — я взглянула на Ревика. — Тебе необязательно было делать это, знаешь.

Он лишь улыбнулся, не отвечая, пока не забрался вслед за мной на заднее сиденье.

— Помнится, в прошлом мне везло с тобой в лимузинах, — когда я рассмеялась, его голос превратился в бормотание возле моего уха. — Слишком?

Я покачала головой и улыбнулась ему, но всё ещё нехарактерно нервничала.

Когда я повернула голову, он смотрел на платье, и то причудливое выражение сохранялось на его лице.

Когда он поднял взгляд, я рассмеялась более открыто, а он улыбнулся.

— Слишком? — спросила я.

Он покачал головой, вновь окинув меня взглядом, и теперь его лицо сделалось непроницаемым.

Я прикусила губу, краем глаза наблюдая, как он смотрит, пока лимузин отъезжал от обочины. До меня дошло, что он действительно может не сказать мне, нравится ему платье или нет.

В отличие от Ревика версии Сайримн, который делал мне много комплиментов, пусть и немного идеалистичных, эта версия напоминала мне прежнего Ревика. Тот Ревик лишь один раз сделал мне комплимент, насколько я помнила, и то он пытался затащить меня в кровать. Добиться комплимента от этого Ревика — всё равно что пытаться выжать кровь из камня.

Я понимала, что платье ему не противно.

Наверное, он просто испытывал облегчение, что я не выгляжу, как проститутка Лао Ху.

Посмотрев в окно, я попыталась угадать, куда мы направляемся. Через одностороннее стекло я следила за уличными знаками, когда Ревик наклонился поближе и поцеловал меня в шею. Он сделал это медленно, вкладывая свет в свой язык, и мой мозг на мгновение отключился. В тот же момент он взял мою ладонь, лаская пальцы через сатин и глядя на мою руку в перчатке.

Я видела, как водитель косится на нас в зеркало и улыбается.

В то же мгновения я поняла, что знаю его — ну или узнаю, во всяком случае. Он был одним из новых рекрутов Врега.

— Мы действительно можем пойти в ресторан вот так? — спросила я. — С нашими настоящими лицами?

Он уклончиво улыбнулся мне, поднимая взгляд от места, где он водил пальцами по моей руке в перчатке. Его прикосновения оставались лёгкими, словно он пробовал на вкус мой свет и кожу через тонкий материал, но это чертовски отвлекало.

— Куда мы направляемся? — спросила я, зная, что он наверняка не ответит.

Слегка улыбнувшись, Ревик лишь покачал головой.

— Ты действительно не станешь говорить мне? — спросила я, улыбаясь от того, что видела в его взгляде. — Но мы же уже в машине.

Он легонько приласкал мои пальцы в перчатке перед тем, как наклониться и пробормотать мне на ухо.

— Gaos, Элисон. Я могу не дотерпеть до конца ужина.

Я рассмеялась, поднимая на него взгляд.

— В смысле?

Он в манере видящих показал на мою одежду, его ладонь легко опустилась на место, где моё платье сходилось клиньями на талии. Его глаза сделались хищными, и я ощутила, как завиток боли выходит из его света и словно окутывает мою кожу. Мой свет открылся в ответ настолько, что его лицо напряглось. Ревик стиснул мою талию сильными пальцами.

К тому времени, когда в нас обоих стихла дрожь боли, мне сложно было удержать его взгляд.

— Я думала, ты хотел подождать, — произнесла я тихо.

Ревик не отрывал взгляда от платья.

— Теперь уже пересматриваю это решение, жена, — он фыркнул. — Врег и остальные сделали ставки. Он донимал меня с тех самых пор, как увидел тебя. Всё твердил «удачи, брат»… и «увидимся по ту сторону, щенок»… — Ревик снова фыркнул, не отводя взгляда от платья. — Ублюдки.

Я рассмеялась.

— Ну, сам виноват. Не стоило им вообще говорить.

— Я не говорил, — сказал он, поднимая глаза. — Я ничего не говорил им про нас, Элли. Врег сам понимал, что у меня было мало секса. Они с Джаксом затеяли тотализатор. Думаю, ставки делаются на то, подарит ли один из нас другому оргазм до того, как мы вернёмся обратно в отель.

Я закатила глаза, но прикусила губу и покраснела.

— Кучка игроманов.

— Некоторые из них спускались, чтобы посмотреть на твоё платье… это вызвало перевес в твою пользу, сожалею.

— Мою пользу? — я пихнула его в ногу. — Чего это в мою пользу?

— Боюсь, тебе отведена роль соблазнительницы, моя дорогая.

Щёлкнув, я покачала головой.

— Это всё те тупые платья Лао Ху, да? Они все думают, что я тебе морочу голову. Кайфую от того, что расхаживаю вокруг полуголой, лишь бы поиграть с тобой.

Когда Ревик лишь улыбнулся, бегло проведя пальцами по моей ключице и разглядывая корсет на моём теле, я отвела взгляд.

— Это была твоя идея, помнишь? — сказала я. — Принарядиться к этому вечеру?

Ревик пожал плечами, но когда я перевела взгляд, он опять смотрел на платье. Я видела, как в его глазах промелькнула боль, пока он водил пальцем по ткани вокруг моего предплечья.

— Но я же не голая, верно? — спросила я, наблюдая, как он смотрит.

Он не отводил глаз от платья.

— Не голая… но всерьёз напрашиваешься, чтобы тебя раздели.

— То есть, тебе нравится?

— Я не уверен, что «нравится» — подходящее слово, — подняв взгляд и увидев выражение моего лица, он перестал улыбаться. — Мне оно нравится, Элисон. Очень.

Я кивнула, не сумев скрыть облегчение.

— Хорошо. Ты и сам изумительно выглядишь.

— Изумительно, да?

Увидев его улыбку, я издала отрывистый смешок.

— Да, муж. Даже чуточку слишком изумительно, если хочешь услышать правду. Если твоя цель была наградить меня инфарктом из-за всех женщин, которые весь вечер будут пускать на тебя слюни, то ты преуспел.

Ревик прислонился к кожаной спинке сиденья, легонько обвив рукой мою талию, а затем провёл пальцами по своим волосам. Искоса посмотрев на меня, он слегка улыбнулся.

— К слову о комплиментах и нехватке таковых. Не думаю, что ты когда-либо ранее делала мне комплименты, жена… ни разу. Касаемо моей внешности. Я слышал от тебя больше комплиментов по поводу внешности Балидора, чем моей. И по поводу внешности Врега.

Я нахмурилась, переведя на него взгляд.

— Никогда? Да не может быть.

— Практически уверен.

Я покачала головой.

— Ладно, — сказал Ревик, всё ещё наблюдая за моим лицом. — Напомни мне, жена.

Я уставилась на него, пытаясь ответить.

Я уверена, что он должен ошибаться. Я подумала обо всех тех временах, когда мы были наедине, когда я замечала его внешность, или он что-то делал, когда мне сложно было не прикасаться к нему. Я подумала о тех разах, когда мы были вместе в постели, на базе Повстанцев и в Сиртауне, о том периоде до этого, когда мы были друзьями.

Я не стала бы делать ему комплименты на корабле. Тогда между нами всё было слишком неловко. Я не припоминала, чтобы делала ему комплименты как таковые в хижине… не касаемо его внешности. Я постаралась вспомнить что-то из лагеря Повстанцев. Я определённо делала комплименты его способностям, особенно телекинезу. Я также говорила ему, что это меня возбуждает.

Но неужели я никогда ничего не говорила об его внешности?

— Вау, — выдала я наконец. — Хреновая я жена.

Ревик рассмеялся, лаская мою шею сзади.

— Ты восполняешь это другими способами.

— Похотливые мысли считаются?

Он улыбнулся, всё ещё водя пальцами по моей коже.

— Конечно. Эти можно засчитать.

Я наблюдала за его лицом, когда Ревик положил голову на спинку сиденья. Он не выглядел сердитым. Он и не выглядел обиженным. На самом деле, он по-прежнему улыбался мне, и эта улыбка казалась искренней. Ладонь той его руки, что обхватывала мою талию, погладила моё бедро.

— Я дразнился, Элли, — сказал он, когда я продолжила смотреть на него.

— Нет, не дразнился.

Он хотел возразить, затем передумал и пожал плечами.

— Это не имеет значения.

Повернувшись, я почти полностью забралась к нему на колени и обвила его шею руками в перчатках. На его лице промелькнуло удивление, когда я запустила пальцы в его короткие волосы, а затем опустила губы к его уху.

— Ты выглядишь невероятно, — сообщила я ему, целуя его в ухо. — Я обожаю этот смокинг, — улыбнувшись, я подняла голову перед тем, как добавить. — Но я практически всегда думаю, что ты выглядишь хорошо. Честно, Ревик… я считаю тебя самым сексуальным парнем на планете. Практически с самой первой нашей встречи.

Он рассмеялся.

— Вот теперь ты просто пытаешься меня заткнуть. Или отвлечь настолько, чтобы я вообще не слышал, что ты говоришь.

Я покачала головой и потёрла его воротник, чтобы убедиться, что не оставила следа от помады.

Он мягко щёлкнул языком.

— Мне не нужны комплименты, жена. Правда, не нужны.

Однако я всматривалась в его лицо и хмурилась. Ощущая шепотки эмоций и реакции из его света, я накрыла рукой в перчатке его подбородок и повернула его лицо к себе. Посмотрев на него, на его светлые глаза, высокие скулы, узкие губы, я вплела в него свой aleimi, чувствуя неловкие импульсы его света под моим пристальным взглядом.

Я нахмурилась ещё сильнее. Как я раньше никогда не видела этого в нём.

— Ревик, ты красивый. Ты должен это знать.

Он фыркнул, мягко щёлкнув в ответ на мои слова. В его голосе звучали лёгкие нотки юмора.

— Думаю, ты преувеличиваешь, жена. Я знаю, как я выгляжу.

— Ничего я не преувеличиваю, — теперь мой голос звучал смертельно серьёзно. — Вообще не преувеличиваю. И я начинаю думать, что ты вообще понятия не имеешь, как ты выглядишь.

Он закатил глаза.

— Я продавал секс, Элли. Поверь мне… Я знаю.

Я слегка вздрогнула, затем осознала, что он пытается заставить меня сменить тему.

Продолжая читать его свет, я покачала головой, хмурясь.

— Нет, — сказала я. — Не знаешь. Я это вижу, Ревик. Ты думаешь, будто большинство этих продаж совершалось по какой-то другой причине, а не потому, что клиенты считали тебя привлекательным, — я уставилась на него, читая его свет. — Ревик. Ты правда думаешь, что видящие покупали секс с тобой только потому, что ты работал на Шулеров?

Он вздохнул, откидываясь на сиденье.

— У меня нет из-за этого комплекса, Элли. Правда, нет.

Я нахмурилась ещё сильнее.

— Я и не говорила, что есть. Я знаю, что его нет.

— Но ты всё равно хочешь поговорить об этом? — увидев мой кивок, он опять вздохнул. — Ладно. Это было не «только» потому, что я работал на Шулеров. Я был скандально известен работой на Шулеров. Бытовало мнение, что меня готовили в преемники Галейта. Многие винили меня за то, что случилось во время Второй Мировой Войны, в работных лагерях…

Умолкнув, Ревик показал уклончивый жест.

— Наш мир для тебя слишком нов, чтобы знать это, но в то время я был скандально известен. Я не просто отбывал наказание. Мое имя было известно. Они звали меня «Перебежчик».

Подняв взгляд в ответ на моё молчание, он посмотрел мне в глаза и нахмурился.

— …И да, видящие из-за этого покупали секс со мной. Это не секрет, жена. Меня таким образом рекламировали в тех клубах, где я работал. Я не думаю, что они поэтому покупали секс со мной. Я знаю, что причина именно в этом. Владельцы клуба предельно ясно давали это понять. Они брали двойную… тройную плату за это. Это вообще не имеет никакого отношения к моей внешности или другим моим чертам. Я был сувенирным перепихом.

Я нахмурилась.

— Бред какой-то.

Его челюсти напряглись.

— Элли, это не имеет значения. Серьёзно. Это были всего лишь деньги.

— Дерьмо собачье. Это имеет значение. И прости, что я никогда не говорила тебе о том, как я вижу тебя. И это вдвойне нелепо, потому что виной тому исключительно моя неуверенность в себе, — всё ещё хмурясь, я добавила: — Встретив тебя, я была буквально запугана… всем в тебе, на самом деле. И да, я хотела тебя. Я ничего не знала о дерьме с «Перебежчиком». Ты уверен, что твои клиенты действительно руководствовались только этим? Что это не твоё предположение?

Ревик вздрогнул, покачав головой.

— Я не хочу говорить о клиентах, Элли.

Стиснув зубы, я кивнула.

— Ладно. Я веду просто к тому, что я хотела тебя. Моя запуганность связана с тем, каким привлекательным я тебя считала. Всё стало только хуже, когда мы отправились в Сиэтл, и я поняла, что половина людей Уллисы тоже хотели тебя.

Вздрогнув, он щёлкнул языком.

— Я платил им, Элли. Я платил им за секс. Или отрабатывал его, принимая за них клиентов-людей, — когда я промолчала, он поднял взгляд. — Люди не спят с видящими из-за их внешности. Ты должна это знать. В целом люди находят видящих привлекательными, так что моя внешность никогда мне не вредила. Но по меркам видящих я ниже среднего. Это ты тоже должна знать.

Я нахмурилась ещё сильнее. Ревик слегка поёрзал подо мной, его пальцы крепче сжались на моей шее.

— Мы можем не обсуждать это? — сказал он.

— Почему? — спросила я. — Почему ты не хочешь об этом говорить?

Он покачал головой.

— Потому что это не имеет значения. Ты вышла за меня не из-за моей внешности, как и я женился на тебе не из-за этого. Это неважно.

— Согласна, — отозвалась я. — Так почему ты не хочешь об этом говорить? И почему не хочешь слышать правду о том, как я на самом деле вижу тебя?

Он снова поёрзал подо мной, качая головой.

— Элли, не надо.

— Не надо что? Не говорить тебе правду? — я раздражённо выдохнула. — Gaos. Как же я ненавижу тех мудаков, которые тебя воспитывали, ты это знаешь? Ревик… ты красивый. Твой свет прекрасен, твоё лицо, твои глаза, твои губы… твоё тело. Мысль о том, что ты «ниже среднего» — глупость запредельная. На тебя оборачиваются прохожие — я это видела. Я сама обернулась на тебя, когда впервые увидела. Я никогда не реагировала так на Врега. Или на Балидора. Я нервничала и краснела перед тобой с тех самых пор, как ты впервые сказал мне хоть слово, — помедлив, я добавила: — Ты же сказал, что я хотела тебя в ту ночь, когда ты отвёл меня в отель, верно? В ту первую ночь, когда мы поцеловались?

Ревик поднял на меня взгляд и прищурился.

— Да, — его акцент усилился. — Элли, я верю тебе. Я думаю, что ты судишь предвзято, но я никогда не говорил, что не верю тебе. Мы можем закрыть тему… обещаю тебе. Если мы продолжим говорить в том же духе, мы не доберёмся до ужина.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Он издал отрывистый смешок.

— Ты серьёзно не осознаешь, что ты делаешь с моим светом прямо сейчас? Gaos, Элли… обещаю. Никогда больше не стану просить тебя о комплименте.

Я вздрогнула.

— Ревик…

— Это была шутка, — быстро добавил он. В его голосе и свете проступило больше тепла, больше привязанности. — Элли… жена. Я чувствую это в твоём свете. Я знаю, что ты хочешь меня. Я тоже хочу тебя. Я люблю тебя. Я рад, что ты считаешь меня красивым… правда, рад. Но нам надо перестать говорить об этом, иначе мы не выберемся из блядской машины.

Я нахмурилась, но не ответила. Всматриваясь в его лицо, я поджала губы, пытаясь решить, стоит ли мне настоять. В конце концов, я вздохнула, расслабившись на его коленях.

— Что ж, видимо, я отстойно делаю комплименты, — подытожила я. — А ты отстойно их принимаешь.

Ревик кивнул, потянув за моё платье. Я ощутила, как из его света выплеснулся импульс облегчения.

Я не стала слезать с его колен, наблюдая, как он опять рассматривает платье, следит за своими пальцами, играющими с тканью. Я гадала, не испортила ли всё, насев на него с внешностью, секс-работой, но он не казался сердитым. По правде говоря, он казался возбуждённым. Я видела жар в его глазах. Я чувствовала, как мой свет притягивает его, притягивает его живот и пах, вплетается в структуры в его ладонях и груди.

Спустя ещё несколько секунд я была почти уверена, что у него возникла эрекция.

Я гадала, позволит ли он мне сделать ему минет сегодня ночью, если я попрошу.

— Gaos, Элисон, — отвернувшись, Ревик положил ладони на мои бёдра, аккуратно сдвигая меня со своих колен. — Закрывай свои мысли щитами, жена… пожалуйста.

— Прости, — сказала я, краснея.

Я соскользнула с его колен. Усевшись рядом на сиденье, я взяла его за руку, когда он протянул ладонь. Я невольно заметила, что он надел кольцо моего отца. Я гладила его ладонь и пальцы, пока не почувствовала, что это тоже влияет на него. Он повернулся к окну и на мгновение закрыл глаза.

— Прости, — повторила я.

Ревик покачал головой, и его голос звучал ворчливо.

— Просто позволь мне попытаться довести нас до завершения ужина, ладно?

Когда я подняла взгляд, он смотрел в окно, и его выражение сложно было прочесть.

Я сжала его ладонь.

— Ты же сказал, что сегодня вечером я могу прикасаться к тебе, сколько захочу?

Ревик улыбнулся, покосившись на меня. На мгновение в его глазах проступил тот хищный взгляд.

— Действительно, я такое говорил? Может, мне стоит пересмотреть предложение.

— Можешь вообще забрать его обратно, если хочешь.

Слегка улыбнувшись, он покачал головой, вновь посмотрев в окно.

Я проследила за его взглядом и осознала, что мы в центре, возле финансового квартала. Я не сумела скрыть озадаченного выражения, когда лимузин миновал ещё несколько улиц и направился обратно к Пятой Авеню.

— Мы ездим по кругу? — спросила я у него.

— Ты не против?

— Конечно… ну то есть, это нас не накормит, если ты не планируешь заехать в кафе, где обслуживают прямо в машине, — когда он фыркнул, я улыбнулась и потянула за его ладонь. — Мы слишком рано, или что?

Ревик показал одной рукой да, вновь улыбнувшись мне.

Я видела в его взгляде какой-то секрет, но понятия не имела, что это значит.

Я знала, что допытываться у него бесполезно, так что когда он предложил мне шампанское, я приняла бокал и откинулась на спинку сиденья, всё ещё держа его ладонь.

Долгое время мы оба просто смотрели в окно, потягивая шампанское из фужеров и наблюдая, как голограммы освещают горизонт.

Пока мимо мелькали здания и люди, Ревик время от времени подмечал всякое, показывая мне клуб, где я поцеловала его в первый раз, место, куда он ходил есть суши, пока всё ещё был Шулером, здание на Лексингтон, которое по слухам было логовом русской мафии видящих. Он показал на фетиш-клуб на Пятой, где он, по его словам, как-то раз прятал меня в той же поездке в Нью-Йорк.

Помимо этого мы ничего не говорили.

Глава 38 Свидание

Прошло, должно быть, ещё сорок минут, прежде чем мы добрались до места назначения.

Я всё ещё не могла сообразить, куда именно он меня везёт, или в чём причина задержки. Мы не находились вблизи каких-то театров, а Джон намекал, что может планироваться какое-то представление, когда он признался, что обсуждал с Ревиком детали.

Вместо этого лимузин направлялся обратно к Центральному парку, на Верхний Ист-Сайд.

Мы не находились возле театра, который располагался в самом парке, да и всё равно я была уверена, что сейчас не то время года, или как минимум не та погода. Сегодня ранее шёл дождь, и хотя небо вроде бы прояснилось, и мы могли бы видеть звезды, если бы не световое загрязнение всей этой рекламой, но земля оставалась влажной.

Лимузин завернул на дорогу, которая вела в сам парк.

Проехав несколько минут между фонарей и тёмных деревьев, мы въехали на круговую дорожку, которая вела к остеклённому зданию, купавшемуся в декоративном освещении.

Крошечные белые огоньки расположились в деревьях и зарослях возле главного входа. Через окна и стеклянные двери я видела внутри зелёные огни, из-за чего здание напоминало нечто среднее между старомодной стеклянной террасой и рождественским украшением. В первую очередь оно выглядело иномирной, странной смесью старого и нового, словно посреди деревьев парка примостился замок фей.

— Ужин? — спросила я, взглянув на Ревика.

Он склонил ладонь в жесте «более-менее».

Нахмурившись, я смотрела, как машина постепенно останавливается.

Водитель выбрался и быстро подошёл к дверце с моей стороны. Открыв её, он предложил мне ладонь, но я едва не проворонила её, разглядывая вход в стеклянное здание. Он помог мне выбраться из машины, затем отошёл в сторону, позволяя Ревику выйти следом.

Брусчатка перед рестораном была скользкой, как и большая часть дороги. Дождь прекратился больше часа назад, так что я невольно улыбнулась, когда водитель раскрыл над нами зонтик.

Ревик взял меня за руку, когда мы дошли до деревьев, и водитель поклонился, позволяя нам одним преодолеть остаток пути по узкой дорожке.

— Как мы будем давить на всех этих людей? — тихо спросила я у него.

Он улыбнулся.

— Ты только теперь додумалась об этом спросить?

— Я думала о крошечном, захудалом ресторанчике. Ну, знаешь… маленьком. Типа, мы надавим на официанта и на любого, кто пройдёт мимо. Или, может, тёмный зал театра, куда мы войдём уже после начала представления.

Ревик мягко щёлкнул языком, глядя на освещённые окна и тенистые деревья.

— Тут всё должно быть практически так же, — уклончиво сказал он.

— Серьёзно? — в моем голосе звучал скептицизм. — Почему ты так решил?

Весело щёлкнув языком, он крепче сжал мою руку и ладонь, подводя к входу в здание. Я не видела, как он давил на поприветствовавшего нас мужчину, но он должен был это сделать — прямо перед тем, как он представил нас как Марион и Томаса Диллингеров, что я могла бы посчитать забавным, если бы не смотрела на камеры видеонаблюдения, встроенные в стены.

— Ревик, — пробормотала я, подталкивая его разум в том же направлении.

— Об этом уже позаботились, — заверил он меня шёпотом. — Джораг и несколько других оцепили это место несколько часов назад. Кто бы ни наблюдал за этим местом по ту сторону, всю ночь они будут получать взломанные записи.

— Они тоже сидят в кустах и наблюдают за нами в данный момент?

Он слегка рассмеялся.

— Может, один или два.

Я закатила глаза.

— Вот ты обманщик. Ты сказал, что убедил Балидора не преследовать нас всю ночь. Я с таким же успехом могла пригласить Джона.

— 'Дори здесь нет, — Ревик бросил на меня шутливо-оскорблённый взгляд. — В любом случае, я должен быть реалистом. Они пообещали, что мы почти не заметим охрану, — когда я закатила глаза во второй раз, он дёрнул меня за руку. — Или так, или мы остаёмся в отеле.

Он покосился на моё платье и с сожалением щёлкнул языком.

— …Не такой уж ужасный вариант, принимая во внимание все факторы.

Подавив смешок, я последовала за ним вверх по затемнённой лестнице влево от парадного входа.

Я слышала бормотание голосов и звон бокалов на нижнем этаже, пока мы поднимались вверх по лестнице. Мы всё ещё не видели главную обеденную залу, и я ощутила проблеск облегчения, осознав, что Ревик, должно быть, организовал всё так, чтобы держать нас подальше от большинства людей.

И всё же внутри здание оказалось ещё просторнее, чем представлялось с подъездной дорожки. Я чувствовала много людей на том нижнем этаже — достаточно, чтобы заставить меня понервничать.

Лестница вела к круговому коридору, который образовывал промежуточный уровень над главным этажом. Вместо открытого пространства со столиками тут находилась длинная оклеенная обоями стена, которая разделялась зашторенными входами, расположенными через равное пространство только с правой стороны.

Мне на ум сразу пришли ложи театра, хотя я никогда не бывала в ложе. Пока мы шли, зашторенные зоны, казалось, тянулись до бесконечности, пока официант или метрдотель не показал нам в сторону одной из этих тёмно-красных штор.

Придержав штору, он пригласил нас войти внутрь, где стоял полностью сервированный стол с белоснежной скатертью и двумя стульями с высокими спинками. Я наблюдала, как официант зажигает свечи и открывает бутылку вина, которая ждала нас. Тут мой взгляд привлёк балкон.

Я подошла ближе и посмотрела вниз, на сцену, которая уже была освещена, и там выступал живой оркестр, пусть и небольшой. Как мой свет уже сообщил мне, большинство постоянных посетителей ресторана ужинало на том нижнем этаже. Рукой в перчатке я сжала перила балкона, глядя на голографическую стенную панель прямо напротив нас. Она на моих глазах превращалась в различные известные статуи прямо напротив массивной люстры, которой на вид было лет сто.

Я заметила одну из групп людей, сидевших за столиками, и прищурилась в тусклом освещении.

Один из сидевших там людей выглядел почти как…

Ревик мягко щёлкнул языком.

Когда я обернулась, официанта уже не было. Ревик ждал у моего стула, держа ладонь на спинке и показывая мне садиться.

— Позволять всей комнате рассмотреть твоё лицо вроде как противоречит цели арендовать ложу, Элли, — тихо сказал он.

Осознав, что он прав, и я стою слишком близко к краю, я тут же отошла, чтобы находиться по большей части в тени. И всё же я невольно вздохнула. Раньше мне нравилось наблюдать за людьми, особенно в таких местах. В последнее время мне не доводилось проводить за этим время так, чтобы не рисковать всей нашей группой.

Я подавила очередную улыбку, осознав, что он ждал там, чтобы помочь мне усесться. Я не стала говорить ему, что никто уже так не делает. Я также невольно гадала, как много времени прошло с тех пор, как он бывал на подобном свидании.

— Больше, чем я готов признать, — пробормотал Ревик, поцеловав меня в шею перед тем, как выпрямиться. Обойдя столик, он сел напротив, взял с тарелки салфетку, сложенную в форме лебедя, и расправил её резким взмахом запястья. — Мне весь вечер придётся слушать шутки про старика? После целого дня шуток о моём юном возрасте?

Покачав головой, я взяла бокал вина, который он наполнил для меня.

— Нет, — я улыбнулась.

Он покосился на меня, затем посмотрел поверх перил балкона.

Я проследила за его взглядом. В сидячем положении мне не было видно людей внизу, но я по-прежнему видела сцену и часть виртуальной стены. Его взгляд задержался на люстре, которая висела почти на одном уровне с нами, и на той же голографической стене.

Внезапно я осознала, что Ревик тоже нервничает.

Может, даже сильнее меня.

Я гадала, чем это вызвано. Я всегда думала, что он более комфортно чувствует себя в таких ситуациях. Имею в виду, не столько свидание как таковое, сколько в целом «быть парой». До Ревика у меня были отношения только с бездельниками и музыкантами. У него было намного больше опыта с взрослым окружением, а не с абсурдным количеством пива и пиццы, после чего следовали пьяные обжимания.

Ревик фыркнул.

— Не тот образ, на который я надеялся, жена.

— Ты весь вечер будешь читать мои мысли? — мягко поинтересовалась я.

Он улыбнулся.

— Обычно ты более разговорчива.

— Это тебя беспокоит? Что я не говорю?

— Нет, — он пожал плечами. — Нет… я просто гадал, чем это вызвано. Я не оскорбил тебя своей реакцией на комплименты, ведь нет? Я что-то не то сказал?

Я покачала головой.

— Нет. Вовсе нет.

Однако я невольно задумалась над его вопросом — в смысле, почему я ничего не говорила.

В отеле мы обычно говорили о работе. В последнее время мы играли в эту игру «расскажи-обо-всём», но мы никогда не доходили до настоящего театра. Все вещи, которые приходили мне в голову, казались ужасно обыденными или слишком близкими к работе. У меня не было практики в разговорах, которые казались уместными в такой ситуации.

— И что это за разговоры? — спросил он.

Услышав его весёлый тон, я перевела взгляд и вздохнула.

— О, ну ты понимаешь, — сказала я, изображая интеллигентный тон. — Последний бестселлер художественной литературы, где провести лето в Стааде, проблемы с домашней прислугой. Мои любимые частные пляжи в Греции…

Он улыбнулся, щёлкнув языком.

— И ты говоришь, что это я абсурден.

Я пожала плечами.

— Я никогда не была любительницей лимузинов до тебя.

— Поэтому ты обычно набрасываешься на меня в лимузинах? — спросил он, приподняв бровь.

Однако он тянул время, теперь я это чувствовала.

Как только я заметила это в первый раз, это уже невозможно было игнорировать. Я осознала, что изучаю его глаза так пристально, что буквально сканирую его.

— Ты хочешь о чём-то поговорить, — объявила я. — О чём?

Он сделал уклончивый жест, не глядя мне в глаза.

— Что сегодня случилось с Джоном? — спросил он, уходя от моего вопроса. — Ты хочешь сначала рассказать мне об этом?

Я нахмурилась. Мы с Джоном даже толком не обсудили это.

Его свет ощущался иным, это я точно знала. Его глаза изменили цвет.

Если честно, мне приходила в голову безумная мысль, что я каким-то образом превратила его в видящего.

— Не знаю, — сказала я, осознав, что пауза слишком затянулась. — Правда, не знаю. Я надеялась, что ты или 'Дори скажете мне.

Минуту Ревик лишь смотрел на меня. На мгновение он слегка нахмурил лоб, затем отвернулся.

— Ну, — произнёс он тише. — Я не знаю по поводу Джона… но у Балидора есть теория относительно тебя.

— Относительно меня? — мой взгляд бродил над балконом, но теперь я посмотрела на него. — Хочу ли я вообще это слышать?

Ревик пожал плечами.

— Он думает, что у тебя появились новые способности.

Я издала невесёлый смешок.

— Новые способности? Как? И какого рода?

Он вновь пожал плечами, не улыбаясь.

— Что за способности, он не пояснял. Что касается того, как, он думает, что катализатором могла стать твоя тренировка как разведчика под началом Лао Ху. Или, может… — он поколебался, показав уклончивый жест. — Может, передалось что-то от Вэша. Или какая-то комбинация этих вещей, а также нас с тобой.

— Нас с тобой?

Он снова пожал плечами, и его выражение оставалось непроницаемым.

Я всмотрелась в его глаза.

— Это не только 'Дори. Ты тоже так считаешь.

Он посмотрел поверх перил балкона, ничего не ответив.

— Почему, Ревик? — спросила я. — Из-за случая с Джоном? Я даже не уверена, что это была я. Я ощущала там Вэша. Тебя. Самого Джона, конечно же…

— Дело не только в случае с Джоном, — сказал Ревик, переводя взгляд на меня.

— Тогда что?

Он положил ладонь на свою спину, где находилась рана от шрапнели.

— Когда меня ранило, Элли. Рана зажила быстро. Слишком быстро. А потом ещё та штука с отпечатками.

— Ты сказал об этом 'Дори? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Это всплыло в разговоре.

— То есть, он думает… что? Я могу удалять отпечатки? Исцелять шрапнельные раны?

— Да, — взгляд Ревика посерьёзнел. — Мы оба можем.

Я нахмурилась, но у меня не было хорошего ответа.

Увидев выражение моего лица, Ревик осторожно добавил.

— Мы думаем, что ты, может быть, вернулась с какими-то способностями к исцелению. Это также может объяснять случай с Джоном. В твоём свете несколько новых структур. Которые не знакомы ни одному из нас… которых мы не видели в тебе до Китая.

Когда я лишь нахмурилась ещё сильнее, он снова пожал плечами.

— 'Дори и Врег также думают, что мы с тобой влияем друг на друга. Как Сайримн, я отчасти имел это. Способности к исцелению, имею в виду.

Когда он произнёс это, в моей голове как будто лампочка зажглась.

Я вспомнила мальчика, Нензи, в той органической камере под Белым Домом. Он сделал что-то со мной своим светом после того, как Териан навредил мне. До этого я испытывала столько боли, что действительно думала, будто я умру. Когда он закончил, мне стало настолько лучше, что я вцепилась в него от благодарности. Такое чувство, будто он спас мою жизнь.

— То есть, я научилась этому от тебя? — спросила я.

Он слегка нахмурился.

— Не знаю… — начал он.

Помедлив, он покачал головой и скорректировал свои слова.

— …Нет, имею в виду, я не знаю наверняка, но я не думаю, что ты получила это от меня. 'Дори считает (и я согласен), что скорее какие-то части меня пробуждают какие-то части тебя, — он сделал ладонью тот жест «более-менее». — …и наоборот. Он видел изменения и в моём aleimi. Что бы это ни было, они ещё не проявили себя.

Я задумалась и над этим тоже.

— Может, именно это я сделала с Джоном. Может, я передала ему что-то.

Ревик наградил меня ровным взглядом. Я не понимала, читает он меня или нет, но когда он заговорил, его слова удивили меня.

— Почему ты ждёшь, когда я, 'Дори, Юми и Врег посмотрим Джона? — спросил он. — Элли… теперь ты можешь видеть не хуже нас. Во многих случаях даже лучше.

Когда я закатила глаза, он заговорил резче.

— Тот разговор с Сурли, — сказал он. — Даже будучи связанной с Лао Ху, ты не должна была почувствовать, что он пришёл предупредить тебя о Калифорнии… и о твоих друзьях. Балидора это чертовски шокировало, особенно после того как Сурли подтвердил твою правоту.

Я мягко щёлкнула языком.

— Наверное, я просто вспомнила, что Вой Пай угрожала мне этим.

Он покачал головой.

— Нет. Даже методом дедукции ты не должна была додуматься до этого так быстро, и с таким небольшим количеством информации. Ты боялась, — добавил он, бросив на меня взгляд. — Ты боялась за своих друзей… за свою тётю Кэрол. Я чувствовал это в тебе. Я не понимал причин, пока ты не упомянула Сан-Франциско, но это слишком подсознательная реакция на «догадку»… и маловероятная, если судить по моему опыту.

Я пожала плечами, глядя поверх балкона.

— Элли, — Ревик потянулся через стол и взял меня за руку, которой я играла с ножкой бокала. Он сжал мои пальцы, и эмоции в его прикосновении ошарашили меня, заставив посмотреть на него. — Ты не можешь продолжать в том же духе, жена. Уже не существует никакой группы «только для разведчиков», в которую ты не входишь, — когда я не ответила, он крепче сжал мои пальцы. — Говорю тебе, ты не можешь продолжать в том же духе. Ты нужна нам.

Закусив губу, я заставила себя обдумать его слова, по-настоящему услышать их. Выдохнув задержанный вдох, я кивнула.

— Знаю, — сказала я. — Я знаю, что ты прав.

Когда я сказала это, штора, отделявшая наш приватный балкончик, отодвинулась в сторону.

Вошли два официанта в тёмных костюмах и галстуках. Я с удивлением увидела, что они уже несут подносы, нагруженные таким количеством еды, которое мы, по-моему, не сможем съесть. Я гадала, заказал ли Ревик наперёд, или спектакль сопровождался каким-то заранее оговорённым меню.

— Нет никакого спектакля, Элли, — сказал Ревик.

Я озадаченно перевела взгляд.

Прежде чем я успела спросить, официанты принялись расставлять тарелки между нами, заставив меня умолкнуть, пока они не закончили. Они заняли всё свободное место на белой скатерти, которое уже не было занято бокалами вина, тарелками или свечами. Ревик подался вперёд, осторожно наблюдая, пока они расставляли блюда и миски разного размера.

Я слегка расслабилась, увидев, что порции в основном маленькие, максимум на несколько укусов для каждого из нас.

Однако посмотрев по сторонам, я снова нахмурилась.

В еде не было никакого смысла.

Возле моей правой руки расположилась маленькая миска чего-то вроде человеческого супа из консервной банки. Рядом с ней стояло блюдо видящих из белой лапши; я поняла, что это кухня видящих, уже по необычному запаху специй и реакциям своего света.

Рядом с ним стояло другое блюдо видящих, сделанное из манго, курицы и какого-то злака. Что-то в запахе казалось мне знакомым. Также тут имелись тёмно-зелёные рулетики, которые видящие ели во время тренировок и долгих походов — та быстрая закуска видящих, которую Джон называл буррито из водорослей. Рядом с ним, Богом клянусь, лежало размороженное буррито с заправочной станции и миска картошки фри.

Я невольно рассмеялась, увидев два последних блюда.

— Разве не это мы ели в Ванкувере? — спросила я, показывая на буррито из водорослей. — И то, что мы ели в первую ночь в хижине… и на кровати той ночью? — сказала я, показывая на блюдо с манго, потом на лапшу. — А это карри? — спросила я, снова рассмеявшись. — Что это? Закуски видящих? Или ты поручил им принести по любимому блюду для каждого из нас?

Ревик улыбнулся, но я уловила проблеск нервозности в его глазах.

— Что-то типа того.

— Делиться будем? — спросила я, широко улыбаясь. — Или картошка фри для меня?

Он удивил меня, схватив моё запястье и серьёзно посмотрев на меня.

— Элли, — произнёс он. — Это ритуал.

Я продолжала улыбаться, не зная, как реагировать.

— Что за ритуал?

Отпустив моё запястье, Ревик откинулся на спинку стула.

— Наверное, мне стоило просто сказать тебе, — произнёс он, проводя ладонью по своим волосам. — Я спрашивал у тебя, не передумала ли ты делать это, и ты, похоже, была не против…

Умолкнув, он посмотрел на меня, и нервозность ещё явственнее проступила в его глазах.

— Это должно символизировать разные этапы наших отношений до сих пор, — он показал на одно блюдо, остававшееся закрытым. — Всё, кроме этого. Оно выбрано нашей семьёй и друзьями. Оно должно символизировать тот этап, на котором мы находимся сейчас. После нам принесут что-то, выбранное старейшим видящим. Оно должно символизировать то, куда мы будем двигаться… будущее… а также благословение всего собрания.

Я чувствовала, что в его свете что-то происходит — вне моей досягаемости, но достаточно интенсивно, чтобы я не могла притвориться, будто не замечаю этого. Я также чувствовала, что он закрывается от меня щитами, и это тоже заставляло меня нервничать.

— Ревик, — позвала я. — После чего?

— Ты не против сделать это сегодня? — он с волнением всматривался в мои глаза. — Мне стоило просто спросить у тебя, но мы уже запустили процесс. Почему-то мне хотелось тебя удивить. Теперь я думаю, может, это глупо в отношении таких вещей.

— Каких вещей? — спросила я.

— Мне начало казаться, что у нас мало времени…

— Времени для чего? — я всматривалась в его лицо, пытаясь понять все эти противоречивые чувства, которые видела там. К тому времени я уже имела представление, к чему это может вести, но когда он произнёс эти слова, они всё равно поразили меня.

— Чтобы мы поженились, — сказал он, всё ещё напряжённо наблюдая за мной. — На церемонии… как мы обсуждали.

Когда я лишь уставилась на него, пытаясь решить, как реагировать, Ревик прочистил горло.

— Сейчас, — добавил он, словно желая прояснить.

Глава 39 Ритуал

Джон вошёл в ресторан незамеченным, вместе с десятью-двенадцатью другими обитателями отеля, большинство из которых были экс-Повстанцами.

Ему пришлось одеваться в спешке, потому что Элли утащила его на поиски платья, а потом в лобби, ждать Ревика. Многим людям пришлось поспешить в тот час, который дал им Ревик, чтобы добраться до места, так что это не стало большой проблемой. Врег организовал ему место в одной из последних машин, пока Балидор и многие члены Адипана руководили посадкой тех гостей, у которых было полно времени, чтобы собраться заранее.

В любом случае, как заметил Врег, они планировали эту вечеринку больше двух месяцев — и последние две недели доводили до совершенства протоколы безопасности.

Опоздание на несколько минут не имело большого значения в общем масштабе вещей.

Он ехал в одной машине с Врегом, Джорагом, Ниилой и Джаксом из команды безопасности, но они все практически разбрелись в разные стороны, как только вошли внутрь.

Щит конструкции должен не дать Элли узнать кого-либо с балкона, где находились они с Ревиком, но всё равно волнительно было находиться посреди вечеринки-сюрприза и не знать, когда всё запустится в действие.

Врег исчез в ту же секунду, как они вместе вошли в зал — сначала отвлёкся на бар, потом на каких-то друзей Элли из художественной школы, тех немногих, что Джону удалось притащить сюда.

Наблюдая, как Врег начинает флиртовать с блондинкой в платье с пайетками, Джон закатил глаза, невольно раздражаясь. Вместо того чтобы наблюдать, он тоже отошёл. Он сумел получить напиток, не дожидаясь в очереди, потому что официант подошёл к столику, за которым он сидел один.

Тот факт, что Ревик сумел организовать всё так, чтобы Элли не знала, до сих пор взрывал Джону мозг. Кажется, это также служило доказательством того, насколько все были отвлечены, включая Элли.

Конечно, когда Ревик предложил свидание, он планировал повременить с сексом и всем остальным между ними —включая их совместный переезд — так что частично его задумка пошла коту под хвост после того, как они вместе ограбили банк.

Однако судя по словам Врега, а также по тому, что Джон замечал за ними последние несколько недель, дух этого настроя сохранялся.

Конечно, половина гостей не смогла сюда добраться, несмотря на оплаченные билеты на самолёт. Они застряли за стеной карантина в Сан-Франциско. Четверо видящих, отправившихся на их поиски, включая Гаренше, тоже не будут присутствовать, и Джон знал, что это наверняка беспокоило гигантского видящего с внешностью пирата сильнее, чем он дал знать во время их последнего разговора.

Касс здесь тоже не будет. И Чандрэ.

Джон старался не думать о них.

Ещё сильнее он старался не думать об отсутствии Дорже и Вэша, которым отводились чётко определённые роли в той церемонии, которую они планировали изначально.

Однако Тарси прилетела сюда, что уже великое дело.

И оставшиеся члены Совета тоже.

Но для Джона и самой Элли важнее, что их тётя Кэрол прилетела из Аризоны вместе с четырьмя их кузенами — их родня по линии матери. Одна из них, Кара, тоже оказалась в списке, хотя Джон ещё не говорил об этом с Элли. Он не давал Ревику имён друзей семьи или родственников, которые могли сдать их СКАРБу, и, к сожалению, это означало большую часть их родни по отцу.

Он рискнул пригласить дядю Джеймса, любимого брата их отца, и его сына, Маркуса, который был на несколько лет младше Джона.

Ну, и Маркус тоже был в списке.

Джон знал, что ему придётся как-нибудь поболтать с Маркусом и Карой перед тем, как они решат рвануть из города — в идеале бы обойтись без запирания их в подвальном помещении на несколько часов, как пришлось поступить с Данте.

В любом случае, Джон знал, что Элли испытает облегчение, увидев здесь своих друзей и семью. Учитывая, что они узнали от Сурли ранее сегодня, эта свадебная церемония наверняка уберегла многих близких Элли от вреда.

Те, что в Сан-Франциско, всё ещё подвергались риску, но хотя бы тётя Кэрол в безопасности, а ведь её Сурли буквально упомянул по имени. Джон не хотел представлять, что случилось бы с их артистичной, резкой, но немного чрезмерно идеалистичной тётей в руках Лао Ху.

Ревик так настаивал, чтобы Джон пригласил друзей и семью из человеческой жизни Элли, что этот факт показался Джону интересным. Он не знал, то ли им двигало чувство вины, то ли какое-то желание присутствия семьи, поскольку у него самого не осталось никого, кроме Тарси, то ли попросту желание угодить Элли, но Джон всё равно считал это трогательным.

То есть, таким трогательным, как это обычно бывало с Ревиком — в смысле, Джона это трогало, но он не понимал, что именно чувствует или думает его зять.

Хотя Балидор заверил всех, что обеденная зона останется скрытой, все задержали дыхание, когда Ревик и Элли впервые появились на балконе. Джон видел, как Элли смотрела на всех них, и её глаза отражали свет. Он был уверен, что она посмотрела прямо на тот столик, где сидел дядя Джеймс, Маркус и тётя Кэрол, но секунду спустя она отвела глаза и отвернулась, как будто Ревик позвал её по имени.

Тем не менее, Джон буквально почувствовал, когда Ревик наконец выложил ей всё.

Тётя Кэрол и дядя Джеймс оба несколько минут смотрели вверх, после того как она исчезла. Ни один из них ничего не сказал Джону, но у него сложилось ощущение, что они могли не узнать её, если бы Джон им не показал.

По правде говоря, она так сильно отличалась от той, с кем он рос в Сан-Франциско, что он и сам мог бы её не узнать.

Он уже адаптировался к двум главным переменам в её физической внешности. Первая произошла после того, как она вышла замуж за Ревика в той хижине. Вторая случилась после того, как она вернулась после своего времени с Лао Ху. Каждый раз Джону требовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к тому, как она выглядела, говорила, одевалась, вела себя — даже к тому, как она держалась.

После своего брака с Ревиком она стала более высокой, более похожей на видящую, как будто более суровой и куда более уверенной в себе. Даже глазом не моргнув, она приняла на себя контроль над Семёркой и Адипаном, а Джон задавался вопросом, смогла бы прежняя Элли так быстро справиться с переменой или нет. Временами она немного пугала, особенно когда соревновалась с Ревиком в смекалке, пока он находился под контролем Дренгов и Салинса.

Когда она вернулась из Пекина, перечислить мелкие изменения было сложнее. Лао Ху изменили в ней всё — как она одевалась, как укладывала волосы, как бегло говорила на древней форме прекси и использовала язык жестов видящих.

Сами её повадки изменились после жизни с Лао Ху.

По словам видящих, если бы Джон мог видеть её aleimi до и после, разница шокировала бы его ещё сильнее.

Подумав об этом, Джон встретился взглядом с Элли и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ, но её выражение все ещё было слегка ошарашенным.

В настоящий момент она стояла в кругу из Кристы, Вэл и Десмонда, трёх её человеческих друзей из художественной школы, которых она не видела минимум три года ещё до превращения в видящую-террористку.

С ними стояла Мика, одна из самых невысоких видящих, которых только встречал Джон, обладавшая китайской внешностью. Она работала на Уллису в Сиэтле, и видимо, Элли подружилась с ней во время своего пребывания там. Уллиса тоже ходила где-то здесь, вместе с другой видящей по имени Ярли, о которой Элли также тепло отзывалась.

Кэт, другая видящая из Сиэтлской команды, не присутствовала, за что Джон был безмерно благодарен. Если кто и мог разрушить эту свадьбу, вызвав у Элли убийственную ярость, то это Кэт.

Ревик и Элли присоединились к ним внизу вскоре после того, как закончили ритуал с едой, который Врег и Джакс, похоже, считали уморительным. Большинство еды из их прошлого было шутками для своих, которых Джон не понимал. Обычный человеческий суп из консервов, буррито с заправки, четыре или пять блюд видящих, о которых он никогда не слышал. Единственное, что заставило Джона усмехнуться — это карри, которое они ели практически всё время, что Ревик был заперт в резервуаре.

Джона попросили высказаться по поводу того, какое блюдо должно символизировать их отношения на данном этапе — как и Врега, Балидора, Джакса, Гара, Юми и нескольких других членов разведывательной и армейской команд.

Спустя немало пререканий и пошлых шуточек они все единогласно сошлись на блюде видящих, которое считалось афродизиаком. При этом они чуть ли не по полу катались от смеха. Чем бы ни являлось это блюдо, там содержалось много трав и какое-то наземное животное, о котором Джон тоже никогда не слышал — что-то с возвышенных равнин Азии.

Они заверили его, что это дальний родственник кролика, и что видящие ели его тысячи лет, и это совершенно безопасно. Даже Тарси присоединилась к этой шутке, когда приехала примерно неделю назад и привезла несколько мешочков трав, коры и корней, которые использовались в традиционной версии рецепта.

Тётя Ревика теперь нарядилась в традиционные одеяния видящих, заняв место Вэша как старейшины, руководившего церемонией.

Насколько мог сказать Джон, заговорщики (а к ним относились, похоже, все, кроме самой Элли) создали какое-то смешение церемоний и традиций видящих и людей, всё же с перевесом в сторону видящих — хотя бы потому, что в планировании участвовало намного больше видящих.

Джон выбрал место проведения, потому что побывал здесь с бойфрендом как будто миллион лет назад, во время туристической поездки в Нью-Йорк с друзьями.

Пожалуй, то был единственный раз, когда он приезжал в Нью-Йорк без Элли, так что он решил, что она почти точно здесь не была. Это определённо не заведение в духе Джейдена. Более того, Ревик мгновенно одобрил его выбор; он утверждал, что как-то раз ночью в парке Элли заметила голограммы здания и спрашивала его об этом.

Оно также оказалось идеальным в плане мер безопасности, так что Балидор и Врег выкупили это место на ночь и (конечно же) поколдовали со всеми правительственными устройствами наблюдения. Последние несколько недель они возводили конструкцию, которая тянулась до самой дороги, и даже наняли свой персонал, используя в основном видящих из «Дома на Холме», а также горстку беженцев, которые прошли проверку безопасности.

Насколько мог сказать Джон, Врег уже был пьян.

Видимо, друзья Элли по художественной школе ему уже надоели, и последний час он наваливался на Джона и рассказывал ему о том, как в былые дни в рамках церемонии Ревику пришлось бы бороться с каким-то горным котом. После этого Элли вырезала бы его всё ещё бьющееся сердце и скормила ему — Джон невольно радовался, что ему не придётся наблюдать за всем этим.

Но тут он заметил какую-то суматоху в передней части комнаты и задался вопросом, не начинается ли церемония.

Всё это казалось ему слегка хаотичным в сравнении со среднестатистической человеческой свадьбой — тут все бродили по комнате, останавливаясь, чтобы поесть, выпить и пофлиртовать. Практически невозможно было сказать, когда должно случиться что-то важное.

Как раз когда он подумал об этом, Врег фыркнул и шлёпнул его по плечу.

— Нет, ты прав, брат. Сейчас они выполнят все формальности. Тарси закончила со своими делами.

— Что за дела? — спросил Джон, наградив Врега изумлённым взглядом, когда видящий навалился на его плечо большей частью своего тела и едва не повалил его на пол. — Никаких животных жертвоприношений, надеюсь?

Врег заржал, снова обхватив его одной рукой.

— Нет, нет… ничего такого, маленький брат. Она там призывала существ из Барьера. Ну, знаешь, чтобы стали свидетелями всего этого.

Джон озадаченно посмотрел на него, и не только потому, что Врег продолжал держать его за руку.

— Тарси призывает каких-то древних, супер-священных существ посреди… — Джон посмотрел по сторонам и увидел, как Ниила, ещё одна из экс-Повстанцев, хохочет и хватает Джакса за задницу. — …Этого? Это не кажется тебе немного…

— …Знаменательным? — Врег широко улыбнулся.

— Кощунственным, — поправил Джон. — И немного…

— …Апокалиптическим?

— …Варварским, я хотел сказать, — вздохнул Джон, шагая бок о бок с видящим, который как-то умудрялся выглядеть ещё более мускулистым и воинственным в смокинге с высоким воротником.

Как и Ревик, он надел пиджак в мандаринском стиле, только без жилета. Он впервые за то время, что Джон знал его, почти полностью распустил волосы, за исключением маленького хвостика сверху, что делало его ещё более похожим на Чингисхана, и он выглядел, ну…

Джон споткнулся, пытаясь мысленно подобрать слово, затем осознал, что здесь лучше всего подходит слово «хорошо».

Врег выглядел действительно хорошо.

— Ты флиртуешь со мной, мелюзга? — спросил Врег, приподнимая бровь.

Джон опешил и уставился на видящего, не успев подумать.

Осознав, что никак не контролировал свои предыдущие мысли, а также оценку, он попытался подобрать слова, невольно покраснев. Прежде чем он успел сформулировать хоть сколько-нибудь связный ответ, он ощутил в своём животе нечто похожее на долгую жаркую тягу, настолько сильную, что она явно была намеренной.

— Иисусе, Врег… — выдал он, чувствуя, как его лицо ещё сильнее заливает жаром.

Видящий лишь рассмеялся, сжав его плечо.

Джон осознал, что другой мужчина много касается его в последнее время.

Может, больше нормального.

Но Дорже умер меньше месяца назад. Мысль о Дорже вызвала тошнотворное ощущение в груди, такое сильное, что его дыхание перехватило.

— Эй, маленький брат, — Врег крепче сжал его плечо, притягивая к себе. Его голос сделался более низким, более обеспокоенным. — Эй… нет, всё не так. Я этого не делаю.

— Я и не думал, что ты что-то делаешь, — сказал Джон, выдавливая из себя слова.

Всё ещё пытаясь вернуться в нормальное русло, он покачал головой и только тогда осознал, что остановился как вкопанный, наполовину обхватив рукой свою грудь как будто в защищающем жесте.

Он выдавил ещё несколько слов:

— Врег. Дело не в тебе. Правда. Ты ничего не делал.

Прежде чем он успел сдвинуться с места, видящий притянул его в свои объятия и обхватил обеими руками. Джон не успел отреагировать достаточно быстро и решить, возражает он против объятий экс-Повстанца или нет. В итоге он просто стоял там, не имея возможности пошевелиться, пока видящий посылал через его кожу очередной поток тепла — в этот раз это был мощный жар, который смягчил Джона до самых костей.

Джон сделал глубокий вдох и выдохнул с облегчением. Он не осознавал этого, но что-то в его груди почти полностью закрылось в те несколько секунд.

Врег не отпускал его и принялся массировать ладонью его шею сзади, как будто руками и светом побуждая его расслабиться ещё сильнее.

Джон прислонился к видящему так, что большая часть его веса опиралась на туловище Врега. К тому времени, когда Врег его отпустил, Джон почти пожалел об этом.

— Ты в порядке, маленький брат? — спросил Врег, и в его голосе вновь звучало то приглушенное волнение.

Джон кивнул.

— Да. Я в норме, — чувствуя, как его лицо во второй раз заливает теплом, он избегал взгляда видящего, остро чувствуя ладони Врега на своих плечах. — …Спасибо. Со мной всё хорошо. Правда.

Врег поколебался ещё минутку, затем один раз кивнул в манере видящих.

Сделав шаг назад, он полностью отпустил его, затем как будто оценил, мог ли Джон держаться за счёт собственных сил. Оценивая его несколько секунд и как будто удовлетворившись, сделал более красноречивый жест в сторону сцены.

— Нам пора, — сказал он, всё ещё всматриваясь в лицо Джона. — Мы пропустим празднества… и думаю, я должен кое-что там сделать.

Джон кивнул, стараясь расслабиться теперь, когда видящий его отпустил.

Он по-прежнему не мог заставить себя посмотреть в глаза Врегу.

— Мы оба должны, — сказал он, стараясь выдавить улыбку, и кивком головы показал в сторону сцены. — Ладно. Показывай дорогу. Я готов.

Сдвинувшись с места, Джон чувствовал, что Врег всё ещё наблюдает за ним, словно пытается решить, стоит ли заговорить. Когда они добрались до края толпы, одна из его мощных рук неожиданно обхватила Джона за плечи и притянула ближе.

— Прости, брат, если мои слова ранили тебя.

Джон покачал головой, не глядя ему в глаза.

— Не ранили. Дело не в тебе, Врег…

— Ты испытываешь боль, знаешь, — сказал видящий, и его лицо находилось некомфортно близко. — Мы все это чувствуем. Мы лишь хотим тебе помочь, брат.

— Боль? — Джон поднял на него взгляд. — Что это значит?

Врег слегка отпустил его, пожав плечами и ведя их обоих сквозь толпу с края этого плотного полукруга.

— Тебе известно о боли разделения? — спросил он наконец.

Джон настороженно кивнул.

— Ага.

— Ну, она исходит от тебя, брат… волнами. Не я один это заметил.

— С каких пор? — спросил Джон, вспомнив, что Элли сделала с ним тем днём.

— С тех пор, как твой любовник убил старика, — сказал Врег, легко показывая ладонью и ведя их через центр толпы.

Теперь они находились уже близко к передним рядам.

Джон слегка вздрогнул от его выбора слов, но ничего не ответил.

Сейчас в любом случае слишком поздно.

Элли и Ревик стояли прямо перед ними.

Элли смеялась, её плечи и тёмные волосы были усыпаны белыми лепестками цветов. Её лицо и глаза буквально сияли, когда она смотрела на Ревика, которого тоже осыпали лепестками цветов. Он надел одну из тех старомодных церемониальных шляп видящих со странной структурой на макушке, которая могла быть сделана из воска, а может, из масла. Посмотрев на Ревика в этой шляпе, Элли вновь рассмеялась, а Ревик наклонился и сказал ей что-то на ухо, заставив её снова расхохотаться.

Один из видящих, проводивших церемонию, развёл их в разные стороны, словно готовя их к сражению не на жизнь, а на смерть.

Видимо, они не должны прикасаться друг к другу, и уж тем более обмениваться секретными шуточками.

Теперь Тарси стояла возле них и смотрела так, будто они были парочкой непослушных детишек. Её прозрачные глаза светились в потолочном освещении, которое состояло из крошечных лампочек бледно-голубого, бледно-розового и бледно-зелёного оттенка.

— Где два свидетеля? — позвала Тарси, когда Джон пытался продвинуться на несколько метров в толпе.

— Это же мы, да? — спросил Джон у Врега, всё ещё пытаясь использовать его габариты как щит.

— Да, мы… поторопись, маленький брат!

Врег схватил его за запястье и протащил последние несколько метров через толпу до места, где Элли и Ревик стояли на приподнятой платформе сцены. Все зрители теперь держали цветы, даже человеческие друзья Элли, и их тётя Кэрол и дядя Джеймс.

Цветы, занимавшие большую часть столов, теперь оказались в руках людей, и Джону они были знакомы, хотя он не знал их название. Белые цветы, формой похожие на звёздочки, обладали изящной красотой, которую Джон узнавал по храмам Сиртауна.

Он не помнил, чтобы видел такие цветы после того последнего большого фестиваля в Сиртауне.

Забавно, но тот фестиваль был празднованием дня рождения Сайримна.

Что-то в том воспоминании ухудшило боль в груди Джона.

Воспоминание о том времени в баре с Касс, Чандрэ и Элли вызвало у него странное ощущение ностальгии, хотя его разум понимал, что в этом чувстве нет никакой логики. Тогда он тоже был потерянным, новеньким в Сиртауне, и всё ещё пытался справиться с тем, что произошло, пока он, Ревик и Касс были игрушками Териана. Чёрт, да он всё ещё пытался привыкнуть к тому факту, что его сестра была видящей, а он никогда не вернётся к своей жизни в Сан-Франциско. И как застёгивать пуговицы рубашки и завязывать шнурки, когда на одной руке осталось только два пальца.

При взгляде на Элли теперь казалось, что между тем моментом и этим прошла вечность.

Он никогда не видел её такой счастливой.

Она всё ещё ослепительно улыбалась Ревику, хоть одна из видящих, стоявших рядом (повторно посмотрев на церемониальное платье, Джон осознал, что это была Юми) то и дело легонько шлёпала её по голове, наверное, чтобы та перестала пялиться на Ревика.

Юми, похоже, добивалась лишь минимального успеха.

Возле Ревика тоже стоял мужчина видящий, держа его за руку.

Джон не сразу узнал Джорага, и то только благодаря его габаритам. Вместо своего обычного наряда вора-домушника с массивными мотоциклетными ботинками, Джораг облачился в дорогой костюм и тоже надел одну из этих церемониальных шляп. Почему-то шляпа на нём выглядела комически маленькой, хоть его голова и не была особенно огромной в сравнении с его внушительным ростом, а коротко стриженые волосы прилегали к голове.

Шрам на лице был единственной чертой, которая выглядела точно так же. Даже его украшения были подобраны со вкусом; он надел лишь бриллиантовую серёжку-гвоздик вместо серёжек-колец и массивных серебряных колец на пальцах, которые он носил обычно.

Увидев приближение Врега и Джона, Тарси покачала головой и драматически закатила глаза в знак явного неодобрения. И всё же Джон видел в её глазах проблеск веселья. Она показала им встать рядом с ней, Врегу со стороны Ревика, а Джону со стороны Элли.

Тарси подняла ладонь, прося тишины.

Хоть она не сказала ни слова, а гомон к тому времени был довольно громким, особенно возле сцены, вся комната притихла за считанные секунды. Джон даже застеснялся, поскольку все взгляды в помещении внезапно оказались прикованы к семи людям на сцене.

Тарси смотрела только на Элли и Ревика.

Она помедлила, чтобы наградить каждого предостерегающим взглядом.

— Вы покончили с этим бредом меж собой? — спросила она, и её голос как будто разносился по комнате, несмотря на отсутствие микрофона. Она по очереди наградила Ревика и Элли ровными взглядами. — Вы публично соглашаетесь на это? Безоговорочно?

Элли, похоже, немного опешила, но взглянула на Ревика.

Он улыбнулся ей, затем показал утвердительный жест видящих, посмотрев на Тарси.

— Да, — сказал он.

Элли как будто расслабилась и тоже посмотрела на Тарси.

— Да, — сказала она.

Тарси наградила их обоих суровым взглядом.

— Больше никаких измен, угроз измен, уходов друг от друга, угроз уйти, физического запугивания, эмоционального запугивания или другого ребячества…?

Они оба кивнули.

— Да, — сказал Ревик.

— Да, — отозвалась Элли.

— Больше никакого выставления себя на продажу… по крайней мере, добровольно? — Тарси наградила Элли особенно тяжёлым взглядом.

Лицо Элли покраснело, но она кивнула, не опуская взгляда.

— Ни в коем случае, — сказала она.

— И ты тоже? — Тарси посмотрела на Ревика.

Он закатил глаза, но на его губах играла лёгкая улыбка.

— Клянусь, — сказал он.

Джон начинал думать, что всё это отнюдь не запланировано, и это заставило его улыбнуться, учитывая, кого они выбрали для проведения церемонии. Тарси уж точно не церемонилась.

Но это лишь заставило его подумать о том, насколько иначе всё было бы, если бы Вэш проводил церемонию вместе с ней, и на мгновение боль вернулась в его сердце. Как только он ощутил это, он увидел, что Тарси смотрит на него. Её глаза смягчились, и ему пришлось отвернуться.

Он ощутил импульс тепла в своём свете перед тем, как она заговорила в следующий раз.

— …Больше никакой лжи? — спросила она, и её провинциальный говор сделался более заметным, когда она переводила взгляд между ними. — Больше никакой работы друг против друга?

— Клянусь, — произнесла Элли на прекси.

— Я тоже, — подтвердил Ревик.

— Вы договорились относительно проживания? Детей? — спросила Тарси.

Джон опешил, глядя на них. Дети? Это не приходило ему в голову, даже учитывая весь скандал с Рейвен и Мэйгаром. Мысль о том, что у Элли и Ревика будут дети, выбивала его из колеи, и не только потому, что мир разваливался на куски.

— Да, — сказала Элли.

Ревик показал утвердительный жест.

— Мы договорились.

Джон поймал себя на мысли, что надо будет выведать у Элли, что подразумевала данная договорённость. Очевидно, что они решили жить вместе. Ревик переселил их в тот пентхаус меньше чем через 24 часа после того, как они проснулись после своего восьмидневного сна, хоть Вэша и убили.

— Вы договорились не пренебрегать всеми предыдущими или нынешними родственниками? — спросила Тарси.

Ревик рассмеялся, покосившись на неё, но Тарси смотрела на них, и в её голосе звучало предостережение.

— …Включая его сына, Мэйгара?

Улыбка Ревика померкла. Он взглянул на Элли.

— Не официально… — начал он.

— …Не совсем, — добавила Элли примерно в то же время, также покосившись на него.

— Вы соглашаетесь теперь разобраться с этим как взрослые люди, а также подобающим образом взаимодействовать с матерью сына? — спросила Тарси.

Элли кивнула.

— Да, логично.

Ревик поколебался чуть дольше. Затем показал утвердительный жест. По тычку Тарси он озвучил это вслух:

— Я согласен.

— Вы что-нибудь хотели бы услышать друг от друга в рамках этой церемонии? — произнесла Тарси твёрдым голосом.

Элли взглянула на Ревика, а он на неё. Через несколько секунд её лицо покраснело.

— Только одно… — она поколебалась, затем как будто смирилась и произнесла: —…Не оставайся из-за связи. Если захочешь уйти, скажи мне.

Ревик кивнул, улыбнувшись ей.

— Согласен, — понаблюдав за ней ещё несколько секунд, он спросил: — Это всё?

Она кивнула, всё ещё слегка краснея.

— Думаю, да.

— Ладно, — сказал он. — Я просто хотел повторить то, что мы сказали ранее.

— А именно? — резко спросила Тарси.

— Никаких разлук, — сказал он, взглянув на свою тётю, затем обратно на Элли. — Учитывая всё между нами, только по взаимному согласию, то есть, по причине или поводу, с которым мы оба согласны и поддерживаем. Я не имею в виду краткосрочные отлучки, отдых, я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — заверила его Элли с облегчением. — Я согласна.

— И никакого сокрытия важной информации друг от друга, — добавил Ревик.

Тут Джон расхохотался в голос. Он ничего не смог с собой поделать.

Ревик резко посмотрел на него, но Элли широко улыбалась, и даже губы Тарси изогнулись в весёлой усмешке. Джон также увидел Балидора, стоявшего не так далеко в толпе и выглядевшего немного напряжённо с пучком этих похожих на звезды цветов. Когда он посмотрел Джону в глаза, на его губах тоже заиграла улыбка.

— …Особенно такой информации, которая может повлиять на одного из нас, — закончил Ревик, наградив Джона ещё одним тяжёлым взглядом, затем посмотрел обратно на Элли.

— Согласна, — сказала Элли, изо всех сил стараясь подавить улыбку на лице. — …Думаю, наш свидетель тоже согласен. И видящая, проводящая церемонию.

Ревик щёлкнул языком, качая головой, но он тоже слегка улыбался.

— Ну, я же сам сказал это, ведь так? — сказал он наконец, глядя по сторонам и словно бросая вызов.

В этот раз Элли, Балидор и даже Врег расхохотались в голос.

Джон тоже засмеялся, хотя бы из-за слегка надувшегося Ревика.

Большинство человеческих гостей, стоявших рядом, выглядели сбитыми с толку, включая тётю Кэрол. Но, пожалуй, для неё вся церемония казалась озадачивающей. Они с дядей Джеймсом вели себя по-настоящему славно, особенно в отношении приезда сюда, учитывая, чем они рисковали.

— Что-нибудь ещё? — подтолкнула их Тарси, когда смех стих. В её голосе звучало нетерпение, словно под всеми этими одеяниями она постукивала ногой.

— Мне ничего в голову не приходит, — сказала Элли, всё ещё улыбаясь Ревику.

Он покачал головой и сделал одной ладонью отрицательный жест.

— Тоже нет.

— Тогда протяните руки.

Джораг и Юми подтолкнули их вперёд. Как только они встали рядом, взгляд Ревика вновь вернулся к Элли, и всё веселье ушло из его глаз. Элли тоже смотрела на него, и выражение её лица вызывало у Джона такое чувство, будто просто глядя на них, он вмешивается туда, куда не звали.

Они сжали ладони и запястья друг друга, не переставая смотреть в глаза.

Врег схватил Джона за руку, выдёргивая его из грёз.

Потянув его к месту, где стояли Элли и Ревик, он вытащил из кармана своего смокинга золотистый, шелковистый на ощупь шнур сплетённых нитей и протянул один конец Джону.

Конечно же, они практиковались в этом, используя Ниилу и Холо как манекенов в одном из конференц-залов, пока остальные были заняты внизу. И всё же Джон немного замешкался, начиная обматывать шнур вокруг рук Элли со своего конца и продвигаясь к центру одновременно с Врегом, который начал делать то же самое со стороны Ревика.

Делать это с Ниилой и Холо было уморительно.

Все были в хорошем настроении, а Ниила и Холо сразили всех наповал, довольно точно изобразив Элли и Ревика, как по отдельности, так и вместе — до такой степени точно, что Джон ржал до слёз и едва видел, что он вообще делает.

Конечно, это было до Вэша и Дорже.

На самом деле, Дорже был там, шутил вместе с остальными и докапывался до Джона за то, что он неправильно держит шнур.

Несмотря на всё то, что изменилось с тех пор, Джон невольно замечал, насколько иначе было делать это по-настоящему.

Было что-то однозначно интимное в обматывании золотистого шнура вокруг ладоней и рук Элли, а затем и Ревика на настоящей церемонии. Джону почему-то не хотелось прикасаться к ним, будто он вторгался в личное пространство, стоя достаточно близко и ощущая те чувства, что переходили от одного к другому, пока они смотрели друг на друга.

Когда он взглянул на Врега, видящий подмигнул ему, но Джону показалось, что он тоже закрывает свой свет и, может, работает быстрее необходимого. Общими усилиями они обмотали их руки шнуром и завязали посередине, примерно там, где соединялись их пальцы и запястья.

Они вдвоём отошли назад.

Однако судя по тому, как всё делалось на репетиции, Джон и Врег оставались рядом с Элли и Ревиком, а не возвращались на свои места возле Тарси. Стоя рядом с Элли, Джон ощущал её нервозность, словно та вибрировала на её коже.

Он опять осознал, что проделывание всего этого перед таким количеством людей, наверное, совершенно переполошило её. Он был одним из тех, кто советовал Ревику, что, может быть, не стоит предупреждать её заранее, и всё пройдёт более гладко, если он застанет Элли врасплох. Встать перед целой комнатой незнакомцев, чтобы прочитать политическую речь — это одно. Удивительно, но Элли, похоже, могла делать такое, даже когда нервничала.

А делать нечто глубоко личное на обозрении сотни с лишним людей — это совершенно другое.

Глядя на неё теперь, он гадал, так ли ей помог фактор неожиданности.

Заговорив в следующий раз, Тарси повысила голос.

Толпа вновь притихла.

— Как известно большинству из вас, эта связь уже заключена, буквально выражаясь. Вы здесь становитесь свидетелями официального слияния. В этот раз они клянутся в этом не только друг другу, но и всем вам. Свидетелями стали все, что рядом, и те, что далеко. Те, что не смогли быть здесь, и те, что уже перешли…

Тарси мельком взглянула на Джона, и он ощутил, что в горле встаёт ком.

— …Даже их враги теперь знают об этом, и те, что желали бы их разлучить. Это слияние видно из всех поселений, высоких и низких, в Барьере и за его пределами. Сами Предки стали свидетелями этого слияния.

Джон взглянул на Ревика и Элли.

Он слегка забеспокоился, увидев, как заблестели глаза Ревика, а Элли улыбнулась ему, сжимая его запястья ладонями так сильно, что его кожа побелела под её пальцами. Она всё ещё как будто вибрировала всем телом, но в то же время ощущалась счастливой.

— Ничто, касающееся этой темы, впредь не будет ставиться под сомнение или обсуждаться, — произнесла Тарси, величественно хлопнув в ладоши.

По хлопку её рук Джон вернулся в настоящее.

Повозившись с серебряной органической зажигалкой, которую ему вручили перед церемонией, он поджёг её щелчком большого пальца. Переглянувшись с Врегом, они одновременно подожгли золотистый шнур с противоположных концов.

Нити тут же занялись и прогорели со вспышкой пудры, которая слегка напугала Джона, хотя опять-таки, они репетировали это, и он более-менее знал, чего ожидать.

Он всё ещё наполовину опасался ненароком поджечь этих двоих, так что испытал облегчение, когда после угасания вспышки он сумел вновь видеть, и они просто стояли на прежнем месте. Они задышали чуть тяжелее, словно испугавшись, но оба не шевелились и не отпустили запястья друг друга.

След горения шнура оставил лёгкие перекрещивающиеся линии на их одежде и коже везде, где это было видно. Но эти линии уже меркли — может, отчасти из-за тусклого освещения в комнате.

На мгновение воцарилось молчание.

Затем толпа взорвалась ликующим рёвом.

Глава 40 Торты

Рёв становился лишь громче, пока Джон стоял там, а затем все засмеялись и принялись топать по деревянным полам, и этот грохот отдавался дрожью в ногах Джона, вибрацией в его груди.

Тут его хлопнули по спине, схватили и потащили в основную толчею гостей вместе с Врегом, Элли и Ревиком. В руку ему совали напитки — сначала стопку, которую он тут же опустошил на месте, затем что-то похожее на тёмное красное вино, но на вкус это больше напоминало крепкий алкоголь.

Когда Джон попробовал это и издал полу-задыхающийся звук, Врег рассмеялся, снова хлопнув его по спине.

— Вино сарков, брат, — сказал он, наполовину крича из-за всего этого шума. — Тебе лучше привыкнуть к нему. Сегодня нам предстоит выпить его до хера и больше…

Джон кивнул и глотнул ещё раз, смутно задаваясь вопросом, не словит ли он после этого глюки.

Он посмотрел по сторонам и увидел Элли с Ревиком возле тёти Кэрол и дяди Джеймса. Он глотнул ещё немного вина, слегка рассмеявшись, когда увидел, как тётя Кэрол со слезами на глазах обнимает Ревика. Мгновение спустя Ревик пожал руку дяде Джеймсу, пока Элли получала свои обнимашки.

Внезапно он понял, почему присутствие семьи Элли было так важно для Ревика. Он терпеть не мог семью сарков, которая приняла его после того, как он стал Сайримном. Судя по тому, что он рассказывал Джону, они обращались с ним как с последним куском дерьма; Вэш заполнял этот пробел большую часть взрослой жизни Ревика. А когда Вэш погиб, Ревик, скорее всего, почувствовал, что теперь ещё важнее не рвать семейные узы Элли.

Поскольку биологическая семья Элли оставалась неизвестной, логично было привезти сюда её человеческую семью.

— Идём со мной, кузен!

Холо буквально заорал в ухо Джону, заставив Джона вздрогнуть. Видящий тут же обхватил рукой его плечи и поволок в сторону главной сцены и двери на кухню.

— МЫ ПРИНЕСЕМ ЕДУ, КОТОРУЮ ТАРСИ ПРИГОТОВИЛА ДЛЯ ВСЕХ! — сказал он ещё громче. — ВОТ ЭТО БУДЕТ НЕХИЛО… МОЙ КРОВНЫЙ КУЗЕН ГОВОРИЛ МНЕ, ЧТО СВАДЕБНЫЕ ТОРТЫ — ЭТО ПРОСТО КРЫШЕСНОС! А ЭТУ СВАДЬБУ ПРОВОДИТ ТАРСИ!

Джон вздрогнул, кивая. Он уже понял, что видящий опьянел, но всё равно опять дёрнулся, когда Врег схватил его с другого бока.

— Видишь ли, брат, — сказал Врег на более нормальной громкости. — Большинству видящих не так-то часто удаётся побывать на нормальных свадьбах… не на таких. В отличие от людских, они случаются лишь раз в несколько десятилетий в каждом из наших сообществ, так что мы склонны пускаться во все тяжкие, — он широко улыбнулся, притягивая Джона поближе. — Даже тебе, с твоими попорченными червяками вкусами, это может понравиться.

Джон покачал головой, ощущая, как его желудок совершает кульбит, и не только от запаха, исходившего от Холо.

— Не для меня, — сказал он, делая отрицательный жест рукой, чтобы убедиться, что они его поняли. — Я уже слишком много съел. Добавьте к этому алкоголь, и я точно блевану, если вы заставите меня съесть ещё одно блюдо видящих…

— Бред! — прогрохотал Врег совершенно бескомпромиссным тоном. — Ты обязан это съесть!

— ЭТО ТРАДИЦИЯ! — вторил Холо, всё ещё умудряясь орать прямиком в ухо Джона. — ВЫБОРА НЕТ, МАЛЕНЬКИЙ БРАТ! ВРЕГ ПРАВ!

— Сами себе могилу роете, — сказал Джон, глядя на них обоих. — Я не почувствую себя ни капельки виноватым, если меня стошнит на одного из вас, или на обоих. И я говорю серьёзно — ни капельки вины.

Врег только рассмеялся, но Холо выглядел слегка обиженным, хоть его пьяное лицо и медленно меняло выражения.

К тому времени Врег распахнул двери кухни и завёл его в ярко освещённое помещение, где на идентичных белых подносах стояло несколько сотен маленьких цветных тортиков. Джон заметил, что на каждом из них имелось имя, за исключением самого крупного, на котором красовалось два имени, ЭЛИСОН и РЕВИК.

— Они приготовили индивидуальные торты для каждого из нас? — спросил Джон. На кухне было тише. Он впервые осознал, что у него заплетается язык. — Серьёзно? У кого нашлось на это время?

— Это сделала старуха, — сказал Врег, хлопнув его по спине. — Она очень тщательно подбирала ингредиенты для каждого… даже провела раздельные световые ритуалы над каждым из них. Наверное, поэтому она выглядела такой чертовски уставшей.

— Хочешь сказать, они все разные? — спросил Джон, пребывая в лёгком шоке. Он захлопнул рот, увидев на одном из подносов торт с надписью ДЖОН СЕБАСТЬЯН. — Это же я, — сказал он, показав пальцем. — Ты хочешь сказать, что они на самом деле все разные?

Врег пожал одним плечом.

— Это самая главная работа видящего, проводящего церемонию. Поэтому она приехала за неделю и не хотела, чтобы Элли знала об её присутствии. Она понимала, что большую часть времени будет возиться с рецептами каждого из этих тортов, — он взглянула на Джона, улыбнувшись. — Ты всё ещё хочешь отказаться от еды, брат?

Джон не мог отвести взгляда от всех этих разноцветных тортиков. Он покачал головой.

— Нет, — сказал он.

— Хорошо, — Врег похлопал его по плечу. — Теперь давай придумаем, как их отнести. Это часть нашей работы, — он посмотрел по сторонам, затем махнул Холо. — Приведи сюда ещё этих идиотов. Джораг и Ниила могут помочь. Попроси Юми и Викрама тоже… и Порэша. Нам нужно больше Семёрки и Адипана. Чёрт, — он фыркнул. — Да притащи сюда самого Адипана, если сумеешь его найти. Тоже подсобит.

Заметив нервный взгляд Холо, Врег закатил глаза.

— Ладно, — фыркнул он. — Забудь про этого мудака. Мы с Джоном начнём. Приведи сюда остальных, кого я назвал… и объясни им, что делать. Мы ждать не станем, ладно?

Холо быстро кивнул и слегка неуклюже отдал честь, затем направился в основное помещение. Он по-прежнему выглядел пьяным, но теперь ещё и свирепо решительным.

— То есть мы будем выносить их по одному? — спросил Джон, когда за Холо закрылись вращающиеся двери. — Разве это не получится медленно?

Врег пожал плечами.

— Мы несём ответственность за то, чтобы они попали в нужные руки. Легче всего выносить их по одному. Думаю, я могу узнать большинство из тех, кто тебе не знаком. Юми и Викрам позаботятся об остальных. Если кто-то спорный, оставь, и мы попросим помощи у других, если какое-то имя окажется совсем незнакомым. В худшем случае притащим сюда Тарси, — он бросил на Джона ровный взгляд. — Наши голубки в последнюю очередь… но ты, наверное, уже догадался.

Джон покачал головой.

— Вообще-то нет. На тех свадьбах, на которых я бывал, женящаяся пара ест первой. Все остальные едят после неё. Они кормят друг друга… обычно это весьма грязно, и они толкают торт друг другу в рот.

Врег покачал головой, усмехнувшись.

— И ты ещё нас называешь варварами? — в его чёрных глазах поблескивал юмор, когда он показал на окружавшие их столы. — Ну, выбирай несколько. Боги ведают, когда вернётся Холо… и в каком состоянии будут остальные, когда доберутся сюда.

Взяв несколько тарелок с тортами, на которых были написаны длинные витиеватые имена видящих, Врег добавил, обернувшись через плечо.

— …Проследи и скажи им съесть торты, как только мы их принесём. Всем нужно съесть их до того, как Мост и Меч съедят свой.

Джон кивнул.

— Понял.

Он уже хватал ближайшие тарелки со знакомыми именами. На них находились круглые торты как из «Алисы в Стране Чудес», на которых синей и пурпурной глазурью было написано ДЖЕЙМС ЭДВАРД ТЕЙЛОР и МАРКУС КАРЛ ТЕЙЛОР.

Боком протолкнувшись через вращающиеся двери, Джон всего несколько секунд посмотрел по сторонам и нашёл своего дядю и кузена, сидевших за столом с Томом и Мирандой, детьми тёти Кэрол и кузенами Джона.

Поставив тарелки перед ними, он шлёпнул Миранду по руке, чтобы та не попробовала глазурь, затем объяснил каждому, что торты надо скушать сразу же, и что никто не должен есть чужие торты, потому что они приготовлены индивидуально. Это заявление, казалось, сбило с толку всех, кроме самого дяди Джеймса, которому такой подход показался очаровательным.

Когда Джон уже собрался уходить, дядя поймал его за руку. Джон с удивлением увидел на его глазах слёзы прямо перед тем, как он тихо заговорил Джону на ухо.

— Твой отец был бы в восторге от этого, знаешь, — сказал он.

Джон кивнул, чувствуя, как напряглось его лицо.

Напоминание о папе сейчас, когда он всё ещё переживал случившееся с Дорже, оказалось для него немного слишком. Но он лишь улыбнулся, сжав плечо дяди, показавшееся ему на удивление хрупким. Он всегда считал дядю Джеймса молодым, ведь он на десять лет моложе их отца и тот ещё здоровяк. Внезапно он показался Джону старым и откровенно хрупким вопреки его росту. До него дошло, что дяде Джеймсу сейчас уже за семьдесят.

И всё же он выглядел не так хорошо, как должен был.

— Не позволяй им есть твой торт, дядя Джеймс, — сказал Джон. — Он приготовлен специально для тебя, ладно? То же самое с Маркусом… не позволяй ему быть щедрым к кузенам. Их торты уже в пути. Обещаю.

Дядя Джеймс кивнул, и тот блеск всё ещё виднелся в его глазах, когда он сжал руку Джона на своём плече.

— Предоставь это мне, Джон.

Джон напоследок похлопал его по плечу и вернулся на кухню, чувствуя себя ещё более выбитым из колеи, чем раньше.

Ему нужно проводить больше времени с этими людьми. Он может вообще никогда больше не увидеть дядю Джеймса и тётю Кэрол после этого дня. Это меньшее, что он мог сделать после того, как бросил их в неведении на последние три года или около того.

Однако вместо того чтобы вернуться и посидеть с ними, он подхватил ещё две тарелки и пошёл обратно, чтобы принести торты своим кузенам Тому и Миранде.

Закончив с ними, Джон перешёл в режим автопилота, хватая тарелки со знакомыми именами и разнося их с той же речью, которую он выдал дяде Джеймсу, Маркусу и всем остальным.

К тому времени, когда он в пятый раз зашёл на кухню, Холо вернулся с большинством видящих из списка Врега, и тарелки начали исчезать намного быстрее.

Казалось, прошло всего несколько минут, и вот уже на кухне остался только торт Элли и Ревика, а также их собственные тортики.

Джораг, Викрам, Джакс и Ниила скрылись за дверьми со своими тарелками, а Холо, Юми, Врег и Джон уставились на свои торты на металлических подносах с колёсиками, которые теперь стояли по всей опустевшей кухне.

— Ешь, брат, — сказал Врег, вручая ему тарелку с тортом ДЖОН СЕБАСТЬЯН. — Когда закончим, спросим у Тарси, закончили ли остальные.

— Нужно ли мне что-то сделать перед тем, как… — начал Джон.

— Ешь! — прогремел Врег, замысловатым жестом указывая на его торт, затем взял свою тарелку. — Попытайся использовать свой свет, но не волнуйся, если поначалу ничего не почувствуешь. Учитывая, кто это готовил, разницы почти не будет.

Джон невольно подумал, что опьянев настолько, он в принципе ничего не почувствует, но послушно взял торт.

Как и у остальных, его тортик был покрыт идеальной глазурью из мастики и напоминал скорее нечто фарфоровое, нежели еду. Он подумал, что так и должно быть, потому что видел такое оформление на многих свадебных тортах.

Однако уставившись на него, Джон заметил, что на каждом торте также имелось индивидуальное импрессионистское изображение, и рисунки отнюдь не были абстрактными, как ему показалось сначала. Посмотрев на свою тарелку, которая теперь стояла на металлической столешнице промышленной кухни, Джон осознал, что смотрит на изображение мира. Но не просто мира; он видел туннель света и звезды во тьме.

Изображение было трёхмерным, и от него кружилась голова.

Он взглянул на торт Врега, который мускулистый видящий поставил на столешницу рядом. На его торте красовалось детальное изображение символа меча на фоне ночного неба. Поначалу он подумал, что это символ меча и солнца, затем осознал, что изображение отличается. Позади он видел лицо воина и лошадь в обрамлении звёзд.

Он взглянул на торт Холо с другой стороны и увидел что-то вроде костра среди зелёных полей и синего неба, и город, как будто сделанный изсвета. Торт Юми изображал горы со снежными шапками поверх изображения чего-то, что Джон посчитал черепахой.

Все они были разных размеров.

Джон гадал, не определялись ли размеры разными рисунками.

Юми улыбнулась ему, отчего синяя татуировка на одной стороне её лица сморщилась. Подмигнув ему, она взяла свой торт.

Врег тоже поднял свой с тарелки.

Джон с любопытством наблюдал, как видящий нерешительно откусывает кусочек.

Он осознал, что вопреки бахвальству Врег подходил к своему торту с явной насторожённостью. Возможно, потому что торты пекла Тарси, а Врег когда-то работал на неё в Адипане. Джон не знал всей истории, но улавливал комментарии, которые наводили его на мысль, что Тарси могла затаить обиду на Врега за его уход.

В любом случае, Джон подозревал, что Врег всё ещё не определился с отношением ко всем этим «коленопреклонённым» из Семёрки, вопреки тому факту, что он сам наверняка был религиознее большинства из них. Врег неплохо притворялся, наверное, ради Ревика, но глядя на него теперь, Джон осознал, что Врег чувствовал себя здесь не к месту явно сильнее, чем он показывал.

Из-за этого он увидел попытки видящего подружиться с ним немного в другом свете.

Может, он делал это только потому, что ему приказали тренировать Джона, как он сам утверждал… но может, это не единственная причина. В конце концов, Элли и Ревик жили в своём маленьком мирке, отрезанные от всех остальных.

Может, Врегу тоже так казалось.

Может, что-то из этого проносилось в голове Врега, пока он пробовал торт. А может, он просто знал больше о том, что его ждёт, потому что посещал другие свадьбы видящих.

В любом случае, Джон наблюдал, как постепенно менялось выражение Врега, пока тот жевал торт.

Его глаза изменились заметнее всего. Когда он проглотил первый кусок, его зрачки сузились до крошечных точек… вопреки тому факту, что он отвернулся от яркого кухонного освещения, и его лицо оставалось в тени.

«Супер, — подумал Джон. — Теперь мы все будем обдолбанными в хлам».

Он уже предвкушал, как будет объяснять дяде Джеймсу, почему семья новоиспечённого мужа его племянницы накачала его и его сына каким-то ЛСД видящих на свадьбе. Тот факт, что они пришли вопреки тому, что мужа его племянницы публично объявили самым опасным террористом-видящим на планете, уже говорил о колоссальном доверии.

Вздрогнув при этой мысли, Джон все равно взял кусок своего торта.

Он уже знал, что съест его. Это традиция, это свадьба, это Элли, Ревик и Тарси. Кто он такой, чтобы спорить?

Пожав плечами, он откусил огромный кусок от своего торта в форме Земли. Укус переполнил его рот тортом, вынуждая его жевать или давиться. В его рту оказалось раз в пять больше торта, чем от маленьких экспериментальных укусов Врега и Холо.

Врег засмеялся, увидев, как Джон пытается проглотить откушенное, затем тоже откусил огромный кусок своего торта. Вскоре все четверо энергично жевали, испачкав губы и рты кремом и улыбаясь как идиоты. Во всяком случае, Джон подозревал, что он улыбается — потому что жевать становилось сложнее, и лицо начинало болеть.

— Разве на фоне не должна играть песня про белого кролика? — спросил Джон, проглотив третий кусок.

Холо и Юми уставились на Джона с непониманием, но Врег заржал ещё громче.

От Врега можно было ожидать, что он поймёт. С другой стороны, по словам Элли, Ревик тоже понял бы отсылку.

Джон откусил ещё один кусок, затем осознал, что шутки в сторону, он действительно начинал чувствовать себя странно.

— Что она сделала с этими тортами, чёрт подери? — спросил он, не обращаясь ни к кому в особенности.

Он осознал, что между укусами так крепко хватается за край стола, что побелели костяшки пальцев.

Врег прожевал то, что было у него во рту, уже показывая жесты руками. Его слова прозвучали слегка невнятным торопливым потоком — его язык не то чтобы заплетался, но определённо путался.

— Барьерные начитки, брат… ритуалы. Связь с твоей временной шкалой. Увидишь своё будущее, — он одной рукой энергично вытер рот, и его зрачки расширились настолько, что почти поглотили тёмно-карий цвет радужек. Джон внезапно осознал, какие красивые у него глаза. — Ты видишь с того высшего места, — добавил Врег, взмахнув рукой. — До тех пор, пока длится эффект… до тех пор, пока тебе нужно, может быть. Не знаю. У всех по-разному. Зависит от видящего, который их делал, — он широко улыбнулся. — А это забористая штука, маленький брат. У той старухи нешуточная искра.

Джон изо всех сил пытался проследить за ходом его мысли, с каким-то восхищением наблюдая за Врегом, пока тот откусывал очередной огромный кусок торта. Джон не сомневался, что тот может сожрать собственные пальцы, если не будет осторожен. Он прокрутил в голове слова видящего, осознав лишь некоторые из них.

— Будущее? — Джон фыркнул, набив рот очередной порцией торта. — С чего бы мне, блядь, видеть его? Всю мою расу истребляют, чувак.

— Не просто будущее, маленький брат, — поправил Врег. — Твоё будущее. У кого-то есть будущее и после того, как этот мир умрёт.

Он снова бешено жестикулировал руками, а Юми начала пошатываться.

Джон повернулся к ней, уверенный, что ему послышалось. Но тут он понял, что нет, не послышалось.

Юми… хихикала.

Она хихикала и смотрела на металлический стеллаж, на поверхности которого отражалась её татуировка на лице. Она двигала узор туда-сюда, тыкая в свои щеки пальцем, а потом надувая их воздухом, отчего становилась похожей на рыбу.

— Перестань, — Джон хмуро показал на неё. — Перестань сейчас же. Ты меня пугаешь… серьёзно.

Юми закинула руку на плечи Джона и широко улыбнулась Врегу.

— Я как-то раз пыталась соблазнить этого малыша, — сказала она, чавкая очередным куском торта. — А ему нравятся только члены, Врег. Так что, может, у тебя больше шансов, — покосившись на пах Врега, она снова захихикала. — Может, брат… может.

— Отвали, уважаемая сестра, — сказал Врег, скинув её руку с Джона.

Джон переводил взгляд между ними, чувствуя себя оскорблённым до глубины души, но совершенно не понимая, почему.

Он продолжал смотреть на них, жуя кусок своего торта. В его груди распалялся жаркий огонь, отчего сложно было стоять на месте.

Очень скоро он не смог держать рот закрытым.

— Ты говоришь обо мне? — спросил он наконец у Юми. — Это не круто… совсем не круто. Что я вообще тебе сделал? Я был вежлив. Очень вежлив, — он махнул рукой в её сторону, нахмурившись. — Необязательно втягивать в это мои… части тела, — он нахмурился ещё сильнее. — Тебе надо практиковаться, знаешь ли. Ты должна видеть через стены, сестра Юми… как Супермен!

Юми расхохоталась, прикрывая рот ладошкой, испачканной в глазури.

— Кто-нибудь вообще присматривает за всем этим? — сурово спросил Джон, глядя на них обоих.

Врег озадаченно посмотрел на него, словно эта идея даже не приходила ему в голову.

Юми выглядела встревоженной. Её взгляд заметался по комнате, задерживаясь во всех углах, словно она ожидала немедленной атаки.

Взглянув на Холо, Джон увидел, что видящий сидит на кухонном полу и испытующе похлопывает по резиновым напольным коврикам. Всякий раз, когда резина пружинила под его пальцами, на его лице появлялось забавляющееся выражение.

— Эй! — Джон внезапно осознал, что орёт во весь голос. — Уходи оттуда, мужик! Это дерьмо грязное! Ты заболеешь, чувак!

Холо поднял взгляд, и его лицо выражало какой-то ужас.

— Вставай! — Джон лихорадочно замахал рукой и посмотрел на Врега. — Не позволяй ему сидеть там! Gaos. Он же твой брат!

На красивом лице Врега отразилась тревога. Он быстро подошёл и помог Холо подняться на ноги. Приведя его в вертикальное положение, он заботливо поправил одежду Холо и вручил тарелку с остатками его торта. Затем, словно не зная, что ещё сделать, он обнял видящего одной рукой и похлопал по спине.

— Вот так-то лучше, — с облегчением сказал Джон. — Иисусе, чувак… ты заставил меня побеспокоиться. Ты нам нужен. Ты же это знаешь, верно? Почему, по-твоему, Ревик психовал по поводу того, чтобы ты остался?

— Остался? — Врег посмотрел на остальных. — Ты куда-то уходишь, маленький брат?

— Не я, — нетерпеливо сказал Джон. — Вы. Все вы. А я домой.

— Домой куда?

— А ты как думаешь?

Врег пребывал в таком же смятении, а Джону сложно было сосредоточиться на том, о чём они говорили. Вместо того чтобы объяснить видящему, он только кивнул, сунул в рот ещё кусок торта и принялся жевать.

— То есть, это колдовство видящих? — спросил он. — Вы, ребята, теперь ещё и заклинания творите? Потому что… вау. Как будто вам не хватало жути.

Врег подошёл к нему, все ещё выглядя встревоженным.

— Я пойду с тобой, маленький брат. В это место. Думаю, так велят боги… так что я пойду.

Положив ладонь на руку Джона, он кивнул, словно принося торжественную клятву, и его смуглое лицо с глазами почти без зрачков приняло очень серьёзное выражение.

Джон запихал в рот ещё кусок торта и также торжественно кивнул, жуя.

Торта осталось так мало, и всё же он как будто находился повсюду.

То, что он посчитал тортом, на самом деле оказалось его пальцами, испачканными в торте. Будет ли омерзительно облизать их? Или надо вымыть руки? Мысль о том, чтобы выбросить хоть крошечку работы Тарси, привела его в ужас. Она проводила тут день за днём, как рабыня пекла им торты.

И Вэша даже не было рядом, чтобы ей помочь.

Джон осознал, что плачет, слизывая глазурь с пальцев и вытирая другой рукой глаза. Затем он осознал, что та рука тоже была испачкана в креме, и он растратил драгоценные кусочки торта, размазав их по волосам. И это расстроило его ещё сильнее.

Крем был на его пиджаке, на лице, на пряжке ремня. Какой бардак.

Все узнают, что он сделал. Тут слишком много, чтобы это можно было скрыть.

И всё же он должен попытаться. Он постарался изо всех сил и, казалось, спустя целую вечность он начал расслабляться.

Ущерб минимизирован.

Он начисто облизал пальцы и руки, а то, что было в волосах, или растёр так, что стало не видно, или слизал с пиджака своего смокинга. Вновь сумев свободно дышать, он обнаружил, что остальные уже закончили и выглядели на удивление чистенькими, хотя на пиджаке смокинга Врега и на тёмно-красном платье Юми виднелись пятна крема. Они выглядели так, будто приняли душ где-то на кухне, пока Джон чистил себя, используя только собственный язык, как какой-то чокнутый кот размером с человека.

Но ещё сильнее Джона напугало то, что Врег, Юми и Холо смотрели на него так, будто ждали, когда он что-то сделает.

И все выглядели поразительно чистыми.

— Торт! — выпалил Джон, опять заорав почти во весь голос. — Мы должны принести им торт!

Глаза Врега вспыхнули, и он тут же заговорщически улыбнулся.

— Точно, маленький брат… это наша работа!

Юми и Холо уже возились с металлической тележкой на колёсиках, вцепившись в ручки с обеих сторон и толкая её к вращающимся дверям кухни. Джон пошёл к тем же дверям, чтобы придержать их, когда кто-то ворвался и уставился на них глазами без зрачков, и заорал так громко, что звук как будто пронзил мозг Джона.

— Что тут происходит? — завопила Ниила. — Почему вы не принесли торт Моста и Меча?

— Мы уже идём! — проревел Врег в ответ. — Возвращайся внутрь и держи всё под контролем! С тобой явно всё совсем не в порядке, лейтенант!

Она посмотрела на него так, будто он дал ей пощёчину. На её глаза навернулись слезы, затем она повернулась к выходу. Прорываясь через всё ещё вращавшиеся двери, она заверещала:

— Та старуха сказала мне проверить! Она сказала мне найти вас! Я выполняла свой долг!

Врег только проворчал что-то, затем подтолкнул Джона, чтобы тот открыл двери. Джон сделал глубокий вдох, затем подчинился и придержал вращающуюся дверь с одной стороны, тогда как Врег открыл другую дверь. Юми и Холо выкатили торт на такой скорости, что Джон был уверен, что они опрокинут тележку.

— Осторожно! — завопил он, хватая Холо за смокинг.

Видящий выскользнул из его хватки.

Однако тележка не опрокинулась. Подняв взгляд, Джон осознал, что находится посередине помещения, а кухня осталась далеко позади. К счастью, в этом помещении было темнее, что заставило его расслабиться и вновь задышать свободно.

— Боги, — он внезапно осознал, что стискивает руку Врега. — Нам нужно выбираться отсюда… — пробормотал он.

— Ещё нет. Нет, — Врег как будто с трудом сохранял спокойный тон. От этого его предложения становились короткими и отрывистыми. — Должны остаться. До торта. Они тоже получат торт. Тут другие. Другие наблюдают за нами.

— Другие? — Джон посмотрел по сторонам, нахмурившись. — Кто? Кто наблюдает за нами, Врег?

Врег стиснул затылок Джона и запустил пальцы в его волосы, как будто для опоры.

— Всё хорошо, маленький брат. Всего лишь свадебная вечеринка посредников. Мы получили торты… остальные здесь. Видящие отеля. Отеля… и другие. С нами всё хорошо. Это безопасно.

Джон кивнул, лишь отчасти успокоившись.

Они приблизились к середине комнаты. Он отвлёкся от Врега, когда увидел Ревика и Элли, наблюдавших за их приближением. Элли выглядела слегка обеспокоенной, уставившись на группу гостей, собравшихся вокруг неё и Ревика.

Взгляд Ревика был более хищным и прищуренным, пока он оценивал настрой толпы, но Джон также ощущал от него импульс веселья.

На лице Элли тут же проступило облегчение, и её глаза вспыхнули, когда она увидела Джона.

Но мгновение спустя её взгляд опустился вниз, туда, где Джон стискивал ладонь Врега. Выпустив пальцы видящего так, будто они резко стали заразными, Джон протолкнулся через толпу, а крупный видящий отставал от него всего на несколько шагов.

— Разойдись! — заорал Джон.

Элли удивлённо подпрыгнула, вытаращившись на него.

— Прекратите нависать над ними как куча стервятников! — ещё громче закричал Джон. — Иисусе! Да ваши глаза как очи демона, впивающиеся в их мозги!

Ревик расхохотался в голос, а толпа начала расступаться, давая ход Джону и Врегу, которые размахивали руками. Элли покосилась на своего заржавшего мужа, но Ревик лишь широко улыбнулся и кивнул в сторону Джона.

Торт стоял прямо перед ними, на металлической тележке с колёсиками.

Увидев его, Джон внезапно расслабился.

Торт выглядел совершенно не пострадавшим. Даже безупречным.

Посмотрев налево, Джон увидел стоявшую рядом Тарси и едва не завизжал. Непоколебимый взгляд её прозрачных глаз сверлил его, и Джон трусливо спрятался за бок Врега.

— Может, его торт я сделала слишком сильным, — бесстрастно произнесла Тарси, заставив Ревика снова расхохотаться.

Лицо Элли всё ещё выражало лёгкую озадаченность. Она взглянула на Врега, но не найдя поддержки там, посмотрела обратно на Ревика.

— Может, нам лучше съесть это дома? — тихонько спросила она у Ревика.

Однако Джон услышал, и эти слова как будто отдались вибрацией в его груди.

— НЕТ! — он осуждающе ткнул пальцем в их сторону. — Исключено! Все вместе белим по-дратски… делим, то есть. Вы обязаны съесть это дерьмо здесь!

Элли снова как будто опешила. В этот раз она ответила Джону, хотя как будто обращалась и к Ревику с Тарси.

— Я просто подумала, что телекинез и сильное опьянение… — она показала в сторону Джона, всё так же настороженно наблюдая за ним, будто он превратился в какое-то животное, которое может её укусить. — Наверное, не лучшее сочетание. Возведи это в квадрат, и получишь нешуточную угрозу.

Ревик расхохотался, взяв её за руку. Наклонившись, он поцеловал её в висок.

Затем, покосившись на Тарси, он взял нож с тарелки возле торта и разрезал его пополам. Подпихнув Элли плечом, он поцеловал её в щеку, продолжая держать её за руку, и потянулся к своей половине торта. Прежде чем она успела запротестовать, он поднял торт одной рукой, откусил огромный кусок и принялся жевать с довольной улыбкой на лице.

Пожав плечами как будто в знак поражения, Элли рассмеялась и покачала головой.

Отпустив его пальцы ровно для того, чтобы взять свой кусок двумя руками, она тоже поднесла его ко рту и откусила разве что чуть-чуть поменьше, чем Ревик.

Кусок торта, который она держала, казался Джону огромным, даже в разрезанном виде. Торта явно было слишком много. Но он не мог сказать об этом, когда Тарси стояла так близко к нему. Он всё ещё пытался решить, что делать, когда Тарси рассмеялась и похлопала Джона по щеке. Когда он отпрянул, она захохотала ещё сильнее.

Врег прижал его поближе к себе, оборонительно окутав плащом своего света.

Джон осознал, что ведёт себя ненормально.

Вместе с этой мыслью его накрыл страх. Он прижался к массивной туше видящего, прячась и стараясь привести мысли в порядок. Он не мог допустить, чтобы тётя Кэрол увидела его таким… и уж тем более дядя Джеймс. Что они подумают?

Может, он мог бы улизнуть вместе с Врегом, Юми и Холо. Похоже, они его понимали. Надо было ему остаться на кухне и подождать их там. Выходить сюда было дурацким решением, мягко говоря.

На кухне он знал, где он находится. Он знал, кем он был там.

Примерно тогда этот странный золотисто-белый свет начал заполнять комнату.

Джон затерялся, подняв голову и глядя на льющиеся каскадами лучи, и не мог определить их источник. Они как будто лились с самого неба, через крышу ресторана, откуда-то свыше. Джон падал назад в одеяло звёзд — бесконечных звёзд в чёрном обрамлении облаков с пурпурным отливом.

Он видел там туннель — туннель света, как на его торте. Пока он падал, его обуял ужас, но он не мог заставить себя закричать, не мог найти в себе силы отреагировать. Там жило так много всего, вещи, которые он не мог осмыслить, вещи, которые ускользали от его посредственного разума и оставляли его почти пустым.

Время останавливается. Тут нет времени.

Он жив. В его теле есть движение, всякие штуки пульсируют и дышат. Он тоже пульсирует и дышит.

Он не один.

Тьма живёт сверху, холодная и морозная с ветром, полным звёзд. Он обнаруживает там новые опасности, новые вещи, которые выбивают его из равновесия. Создания пролетают мимо него, драконы из света с бьющими хвостами и полосующими когтями. Они кричат в ночи, и он пронзительно визжит вместе с ними, на мгновение испугавшись… но его голос звучит странно, и он опять осознает, что он не один, он уже не один.

Он больше никогда не будет один.

Линии света выходят из него во все стороны. Он видит эти живые нити, и пусть он не может их распутать, но в глубине души он знает, которые из них принадлежат ему.

Именно здесь, в этом месте знания и чувства, образы начинают разворачиваться по-настоящему. Они приходят сильнее и быстрее, и он чувствует себя в них, знает себя как одну нить в этом переплетении, как часть гобелена, который лишь наполовину сформировался, в котором есть нити слабее и сильнее, ярче и тусклее, но все они нужны для полноты картины.

И удивительно (для Джона, по крайней мере) но образы, которые там показываются, отнюдь не пугающие.

Образы живые, интенсивные, их сложно воспринять во всей их сложности эмоций и света. Они могли бы напугать его в том другом месте, но здесь они…

Они прекрасны.

Прекрасны так, что дух захватывает.

Глава 41 На следующее утро

Я не могла пошевелиться.

Примерно половина моего тела застряла под более крупным телом и конечностями, но я знала, что он — не главная причина, удерживавшая меня на месте. Я действительно не могла пошевелиться.

Я переместила свой вес и слегка ахнула, когда боль вспыхнула и уколола меня в грудь, заставив всхлипнуть и вцепиться в его руки.

Он тут же крепче обхватил меня и примял к себе. Я ахнула, слабо запротестовав, пока он дотошно сканировал меня своим светом. Через несколько секунд, закончив оценку, он обмяк всем телом, по-прежнему удерживая меня на месте. Его боль вплеталась в меня, притягивала меня, но он всё ещё по большей части спал.

Я ощущала в нём облегчение — потому что я по-прежнему здесь, потому что я в безопасности.

Я попыталась вспомнить предыдущую ночь.

Я не могла вспомнить ничего, кроме отрывистых фрагментов — по крайней мере, после самой церемонии.

После тортов Тарси всё сделалось таким странным…

Я мельком видела, как брат моего отца, дядя Джеймс, сидел на сцене без рубашки и болтал ногами так, будто ему десять лет. Закрыв глаза, я вспомнила, как тётя Кэрол носилась большими кругами по танцполу и истерически хохотала. Я видела, как сын Джеймса, Маркус, лежал спиной на круглом столе и с изумлением смотрел в потолок, приоткрыв рот. А Джакс безумно плясал с Карой, Дезмондом и двумя другими моими друзьями.

Надеюсь, они все благополучно добрались до отеля.

Я помнила, что видела Джона прямо перед тем, как мы с Ревиком съели наш торт.

Джон в хлам окосел.

Я помнила, как танцевала с Ревиком. В какой-то момент заиграла музыка, и я оказалась танцующей рядом с ним в толчее других пар.

Он увлёкся. Помню, как он несколько раз поднимал меня на руки, и мы оба смеялись. Я опять видела тётю Кэрол, которая танцевала и махала платками и длинными участками своего платья. Вообще-то, она пользовалась огромной популярностью. Видящие выстраивались в очередь, чтобы пригласить её на танец, но ей, похоже, и самой по себе было неплохо.

В какой-то момент время замерло, потом метнулось вперёд, и мы с Ревиком оказались в лимузине, пытаясь снять друг с друга одежду. Я помнила достаточно, чтобы знать: кто-то постучал в дверь лимузина, а мы с Ревиком открыли противоположную дверцу и сбежали в парк.

Я помню, как говорила ему, что хочу посмотреть на звёзды, и мы занялись сексом в траве возле каких-то деревьев… это всё, что помнил мой мозг.

В тот раз нам тоже кто-то помешал.

Должно быть, мы издавали достаточно шума, чтобы другие отправились на разведку… включая Джакса. Я смутно помнила, что Ревик орал именно на него и, может быть, даже бросил в него камень или какой-то другой твёрдый предмет.

Джакс держал за руку мою кузину Кару. Он твердил про какое-то пари, которое он заключил с остальными. Он начал о том, что ему нужно сфотографировать, как мы занимаемся сексом, чтобы представить доказательство, когда все протрезвеют, и Ревик должен ему деньги, и ещё что-то про карточную игру, в которой участвует рыба?..

Большую часть я помнила не очень хорошо, слава богам.

В итоге мы с Ревиком оказались снова в машине, целуясь, но мы были уже более-менее одетые и достаточно раздражённые, чтобы хотеть вернуться в отель.

Однако думаю, мы зашли обратно внутрь. Я помню, как играла в крестики-нолики с Дезмондом, одним из своих приятелей по художественной школе, а потом в догонялки с Карой и Мелиндой. Все мы хохотали как припадочные и носились между столиков в своих платьях.

Помню, как целовалась с Ревиком в одном из альковов ресторана.

Помню, как опять целовалась с ним в лифте, пока мы поднимались в пентхаус.

Кусочки нашего времени в пентхаусе тоже всплывали в памяти. Помню, как мы вместе лежали на ковре, держась за руки, и он рассказывал мне, что он видел, а я рассказывала ему в ответ, что видела я.

Образы не хотели задерживаться в моём сознании. Те немногие, которые я помнила хоть с какой-то детальностью, должны были ужаснуть меня, но почему-то не ужасали. Я видела много огня, падающих бомб, сцен, которые напоминали мне о тех снах несколько лет назад, где уничтожались целые города.

Однако той ночью мы обсуждали всё это спокойно и стратегически — как будто рассматривали особенно сложную операцию.

В какой-то момент мы оба плакали и держались друг за друга, но я не помнила, чем это было вызвано. Даже те эмоции, которые мы ощущали, были не до конца ясными, потому что одновременно с этим Ревик ощущался таким счастливым. Он улыбался, даже смеялся сквозь те слезы, но я не могла вспомнить, почему он переживал эти эмоции.

Я помню отрывки наших слов, вырванные из контекста.

Я помнила, как Ревик говорил: «Мы должны запомнить. Мы знали, что это случится. Мы это видели. Мы должны это запомнить».

Я ответила: «Так мы будем знать, что всё будет хорошо… в конце концов, всё будет хорошо».

Однако я не могла вспомнить, о чём мы говорили.

Даже теперь, безо всякого намёка на конкретные детали, что-то в этом воспоминании заставило моё сердце заныть. Хотя это была не совсем грусть, скорее изобилие эмоций, которые намного сложнее облечь в слова или определить как нечто конкретное.

Чем бы ни было это чувство, оно заставило меня забыть о возвращении ко сну.

Стиснув его руку, я попыталась повернуться, но моё тело казалось сделанным из песка, который постоянно сдвигался и не подчинялся контролю.

Ревик попытался помочь мне.

Только тогда я сообразила, что он проснулся, и мы находимся на полу пентхауса, лежим перед всё ещё горящим газовым камином. Одеяло не столько укрывало, сколько душило нас, а ноги я обмотала ковром — видимо, потому что в ранние утренние часы мне стало холодно.

Ревик отпустил меня ровно настолько, чтобы развернуть и притянуть лицом к себе.

Прежде чем я успела перевести дух, он поцеловал меня, вцепившись руками в мои волосы и перекатившись на меня всем весом. Как только он начал открывать свой свет, я практически забыла обо всём остальном. Я задалась вопросом, сумели ли мы довести до конца хоть один половой акт, который начали прошлой ночью.

Учитывая, как я чувствовала себя в данный момент, и даже несмотря на усталость, я в этом сомневалась.

Затем я притягивала его свет, дёргала его одежду, в которую он, оказывается, всё ещё был одет — хотя бы отчасти. То есть, его пиджак загадочным образом исчез вместе с туфлями и носками, брюки были застёгнуты неправильно, рубашка застёгнута криво на несколько пуговиц, но он всё же не был голым.

Я попыталась стащить с него всё остальное, и Ревик застонал мне в рот, пытаясь одновременно расстегнуть молнию на моём платье и лифчик. Он улёгся спиной на ковёр и дёрнул меня на себя.

До меня дошло, что мы всё ещё можем быть под кайфом, когда он капитулировал перед моей одеждой и задрал моё платье. Под ним в данный момент ничего не было ниже талии. Как только Ревик тоже осознал это, его боль усилилась в разы, ударив по мне так мощно, что я невольно издала ошеломлённый крик.

С прошлой ночи я мало помнила это ощущение. Боль, имею в виду.

Так что, видимо, мы начинали немного трезветь.

— Сними его, — его голос прозвучал хрипло, когда он задрал ткань до талии. — Сними его, пока я не содрал это с тебя, Элли… я, наверное, и так его испортил.

Я постаралась подчиниться, но мои конечности, похоже, по-прежнему имели консистенцию желатина. Я едва могла удерживать нужное сидячее положение, чтобы дотянуться до крючочков на спине. Общими усилиями мы сумели ослабить корсет. Я всё ещё возилась с лифчиком без лямок, пока Ревик переключился на свою рубашку и брюки.

Я услышала, как он думает, что в какой-то момент вечера умудрился потерять нижнее белье.

Я нахмурилась. Как он умудрился сделать это, не потеряв штаны?

— Мы пошли поплавать, — произнёс он хрипло. — Разве ты не помнишь?

Я уставилась на него, всё ещё возясь с платьем.

— Поплавать? Зачем?

Он улыбнулся, взглянув на меня.

— Тебе захотелось. Более того, ты настаивала. Ты повела меня в тот бассейн на крыше. Ты не помнишь? Ты пригласила всех остальных пойти с нами. Всех гостей свадьбы… и половину персонала отеля.

Ревик улыбнулся от этого воспоминания, неуклюжими пальцами трудясь над пуговицами рубашки.

— В итоге мы плавали в одном нижнем белье с твоими тётей и дядей, твоими кузенами… большей частью команды Врега и Адипана.

Все ещё возясь с одной из пуговок, он поднял взгляд.

— …Даже Балидор нырнул. Твой дядя и несколько других просто опустили ноги в джакузи и смотрели на звёзды. Я видел, как этот твой кузен, Маркус, заигрывал с Оли на краю бассейна, но думаю, он так и не искупался.

— Балидор нырнул? Серьёзно? — я продолжала таращиться на него, почти уверившись, что он пудрит мне мозг. — Где был Джон?

Ревик отвёл взгляд, но на его губах заиграла лёгкая улыбка. Я ощутила в нём проблеск дискомфорта и пихнула его в руку, хоть и легонько.

— Ревик? — настаивала я. — Где был мой брат?

Он слегка виновато пожал одним плечом.

— Они с Врегом почти всё время целовались на шезлонге…

Он поколебался, услышав мой изумлённый смешок.

— …Думаю, мы влияли на группу. Тарси что-то такое упоминала, пока занималась тортами — что все они завязаны на нас. Все стали немного… дружелюбными… после того, как мы с тобой съели наш торт. Твоя тётя целовалась с Локи.

Я уставилась на него, опешив настолько, что забыла про Джона.

— Локи? Каменнолицый Локи, который выглядит так, будто медитирует в пещерах, целовал мою хиппи-тётушку?

Ревик пожал плечами. Похоже, он временно забил на свою рубашку. Подняв взгляд на меня, он продолжал улыбаться и подложил одну руку себе под голову.

— Я видел, что Холо и Юми тоже целовались в бассейне, а твоя кузина Кара практически не отлипала от Джакса с тех пор, как начались танцы. Балидор и Ярли исчезли вскоре после того, как все мы ушли с крыши.

Увидев, должно быть, непонимающее выражение на моём лице, он показал на своё лицо.

— Ну, ты её знаешь. Работает на Уллису. Тёмная кожа… косички. Она немного похожа на Чандрэ, но скорее африканка, нежели индианка.

— Я знаю, кто такая Ярли, — произнесла я с тем же удивлением в голосе. — Полагаю, я просто в шоке.

Ревик рассмеялся.

— Он выглядел довольно счастливым. Она приехала за несколько недель до этого, чтобы навестить друзей, и всё равно подумывала переехать в отель, поскольку западное побережье сейчас довольно рискованное место для видящих. Балидор проводил много времени с ней и Уллисой… изначально, наверное, уговаривая их перебраться в Нью-Йорк. Ярли — разведчик 8 ранга, так что 'Дори явно пытался завербовать её.

Улыбнувшись, он пожал плечами.

— И, ну, мы настойчиво предлагали, чтобы Балидор взял на себя хлопоты по приёму некоторых иногородних.

Я рассмеялась, шлёпнув его по руке.

— Вы нарочно свели его с ними.

Ревик заулыбался ещё шире.

— Честно, я думал, что это будет Уллиса. Но в некотором роде Ярли кажется логичным выбором. Она старше… у них больше общего. И Балидору она действительно нравится. Ну, или как минимум она его очень привлекает, — когда я вскинула бровь, он показал жест рукой. — Мы уже несколько дней дразнили его этим. Он весь краснеет и начинает закрывать свой свет, когда она рядом. Так что само собой, мы ему покоя не давали.

Поколебавшись, он бросил на меня очередной осторожный взгляд.

— …И ты должна была уловить это с Врегом. Как он вёл себя с Джоном.

Я кивнула, но не подняла взгляда.

Правда в том, что я не уловила. Не особенно.

Оглядываясь назад, я видела это, но в то время я списывала это на то, что Врег такой Врег, из шкуры вон лезет, чтобы заставить Джона смущаться, потому что это его забавляет. Я знала, что они проводили вместе много времени, может, даже больше нормы, но я решила, что это вызвано тем, что Ревик давил на Врега, чтобы тот натренировал Джона.

После небольшой паузы я пожала плечами, лаская его рёбра через рубашку, которая всё ещё оставалась наполовину застёгнутой на его груди и животе.

Мои мысли по-прежнему крутились вокруг Джона и Врега.

— Я просто беспокоюсь о Джоне, — призналась я, выдохнув. — Ему и так сейчас приходится эмоционально тяжело. Дело не только в Дорже… он был близок к Вэшу. И он справляется не очень хорошо. А Врег не кажется мне непритязательным типом.

Ревик поднял руку, лаская мой подбородок пальцами.

— Я устрою ему нагоняй, — пробормотал он, поцеловав мои пальцы, когда я прикоснулась к его лицу. — Обещаю, жена.

— Кому из них? — фыркнула я.

— Врегу, — глаза Ревика посерьёзнели. — Я один раз уже предупреждал его, и, похоже, он меня услышал. Он фактически не скрывал своего интереса. Если честно, я наполовину ожидал, что Джон придёт ко мне из-за этого.

Он пожал плечами, нежно потянув за мои волосы и глядя на наполовину расстёгнутое платье.

— И всё же это по-своему хорошо. Ты так не думаешь?

Я тихо фыркнула.

— Дорже умер всего несколько недель назад, Ревик.

— Знаю, — он поколебался, и его голос сделался осторожным. — Джон страдает от боли, Элли. На ситуацию с Дорже он реагирует больше как видящий… а видящие по-другому справляются со скорбью. Ты не можешь помочь ему с этим в достаточной мере. И я тоже.

— А Врег может? — спросила я.

Он пожал плечами, но не отвёл взгляда.

— Возможно, Врег сможет.

Я покачала головой, нахмурившись.

— Слушай, Врег отличный парень… дело не во Вреге. Но Джон почувствует себя последним куском дерьма. Наверное, сейчас он совсем распсиховался…

Ревик ласково перебил меня.

— …Видящим обычно лучше заняться сексом, когда мы теряем кого-то, — сказал он. Когда я посмотрела на него, он понизил голос и поудобнее уложил голову на руку. — Видящим нужен контакт. Интимный контакт. Иначе боль разделения может сделаться очень сильной. Я видел, как от неё видящие серьёзно заболевали, Элли. А Джон… ну, он другой. Я не знаю, что именно он такое, но он не реагирует на ситуацию как человек.

— Но самому Джону это не покажется даже отдалённо нормальным, — сказала я, подавляя раздражение. — Люди скорбят. Обычно они делают это одни… или с друзьями и семьёй. Они не прыгают в постель с первым же горячим парнем, который подвернётся под руку. Джон не готов быть полнокровным видящим, Ревик. У него крыша поедет. Он будет винить себя, не знать, как вести себя с Врегом…

Ревик кивнул, поднимая руку в знак того, что он понимает.

— Я знаю. Я и не говорил, что ему будет легко. Но пожалуйста, услышь, что я говорю, жена. Эмоциональные проблемы от разницы культур будут далеко не такими плохими, как то, что может случиться, если его свет по-настоящему пострадает от сильной боли разделения. Он никогда прежде не имел с этим дело, Элли. Он не будет знать, откуда ждать удара.

Всматриваясь в мои глаза, он прикоснулся к моему подбородку и заговорил нежнее.

— Ему было непросто. Ты это видела. Вот почему ты пыталась помочь ему вчера.

Я кивнула, но не могла перестать хмуриться.

Может, он прав. Может, мне нужно позволить, чтобы кто-то другой позаботился о Джоне, если я не могла помочь ему. Но мысль о том, чтобы бросить его, пожалуй, в худший момент его жизни и оставить на попечение Врега, меня тоже не устраивала.

Ревик вновь потянул за мои волосы, затем приласкал пальцами мою щеку, когда я посмотрела на него. Его тон сделался мягким.

— Я люблю Джона, Элли, — произнёс он. — Я тоже стараюсь присматривать за ним… обещаю тебе, это так. Но как бы он ни преодолел эту ситуацию, потеря Дорже причинит ему боль. Он подавлял это, подавлял боль, и это не шло ему на пользу. Может, так делают люди, но это вредит ему.

Вздохнув, я невольно расслабилась. С этим я не могла спорить.

— Знаю, — призналась я.

— Врег будет хорошо обращаться с ним, — осторожно произнёс Ревик. — Он пообещал мне. И он говорил серьёзно, я это знаю. Думаю, Врег относится к Джону серьёзнее, чем ты думаешь.

Я тихонько фыркнула, но не ответила. Вместо этого я прикрыла глаза рукой, стараясь не хмуриться, но не очень-то преуспевая.

— Я дерьмовая сестра, — выдала я наконец.

Когда Ревик ничего не сказал, просто продолжая гладить меня по волосам, я покачала головой, не в состоянии найти слова для того, что я хотела выразить. Дело не в том, что я не доверяла Врегу — вовсе нет. Но представления Врега о «хорошем отношении» к Джону меня тоже не успокаивали.

В основном потому, что я понятия не имела, что это значило.

В любом случае, я ощущала, что на мне лежит ответственность. Не за Дорже, но, может, за то, что я не замечала, что происходит с Врегом. Может, за кое-какие из тех вещей, что Джон сказал мне накануне в примерочной. Не помогало и то, что половину времени Джон вёл себя так, будто Врег хочет загнать его в могилу.

Чёрт, да он говорил так, будто боится Врега.

— Думаю, его это удивило сильнее, чем всех остальных, — сказал Ревик.

Когда я посмотрела на него, он слегка улыбнулся.

— Врега? — спросила я. — Ты же имеешь в виду Врега, верно?

Ревик кивнул. Он приподнялся, чтобы поцеловать меня в губы, приласкал мой живот через платье и снова уложил голову на свою руку. По выражению его лица я понимала, что он беспокоится за меня и, наверное, жалеет, что мы не отложили этот разговор.

Но теперь я с трудом могла выбросить из головы Джона и тот факт, что прямо сейчас он, наверное, лежит в комнате Врега… и, если я хоть сколько-нибудь знаю своего брата, паникует.

— Врег пообещал мне, что не станет брать на себя роль агрессора, — добавил Ревик. — Я тоже беспокоился, что Джон может его побаиваться, — улыбнувшись, он мягко щёлкнул языком. — Чёрт, да Врег меня до чёртиков пугает в половине случаев… а я знаю его почти целое столетие. Но на самом деле он неплохой парень. Ты, пожалуй, знаешь это даже лучше меня.

— Знаю, — я кивнула, заставив себя кивнуть, и положила ладонь себе на лоб. — Ага. Я знаю. Врег славный. Всё хорошо… вот только я знаю, что Джон совершенно точно сейчас психует. И вчера он наговорил мне всякого в той примерочной. Перед свето-шоу. Он сказал, что говорил не всерьёз, но если честно, я в этом не уверена.

— Я многое слышал, — нахмурившись, Ревик поудобнее уложил голову на руку. — Он действительно был сам не свой, Элли, — он приласкал мои пальцы и поцеловал в ладошку. — Тебе надо было позвать меня. Ты не обязана была разбираться с этим в одиночку.

Я посмотрела на него, чувствуя, как мой свет смягчается.

Моя улыбка померкла, когда я задумалась над его словами.

— Я понимала, что это на меня он хотел наорать, — всё ещё размышляя, я нахмурилась. — Думаю, ему казалось, что я его забросила. Сначала ограбление банка, потом гибернация, а потом после смерти Вэша я вела себя так, будто ничего не случилось, — сглотнув, я жестом показала на пентхаус вокруг нас. — …Даже это. Я вижу, что он не чувствует себя так же вправе «заскочить в гости», как он делал, когда у меня была своя комната. Мне стоит проводить с ним больше времени.

Поначалу Ревик ничего не говорил, лаская мой живот.

Наконец, он прочистил горло и покачал головой.

— Элли, тебе надо перестать винить себя за это. Ты ничего не избегала. Ты прочувствовала потерю Вэша… очень глубоко. Мы оба её прочувствовали. Ты просто не делилась этим ни с кем, потому что не хотела обременять меня, Джона или кого-то другого. Мы говорили об этом прошлой ночью. Помнишь? Мы оба осознали, что делали это?

Когда он сказал это, я действительно вспомнила, как мы это обсуждали.

Я также осознала, что часть бремени, которое я тащила на себе последние несколько недель, ушла. Посмотрев на него, я нахмурилась, наблюдая, как его прозрачные глаза изучают моё лицо.

— Ты всё ещё в рубашке, — укоризненно произнесла я.

Он рассмеялся с лёгким удивлением в голосе, затем широко улыбнулся мне.

— Я сдался. Ну не могу я сейчас справиться с блядскими пуговками.

Оседлав его, я принялась расстёгивать оставшиеся пуговицы. Я наполовину закончила, когда он сел и стиснул моё бедро одной ладонью. Я почти дошла до конца, когда он начал стягивать рубашку через голову и зацепил пуговкой мои волосы. Я остановила его, чтобы распутать прядь, затем смотрела, как он избавляется от предмета одежды.

Практически сразу же в низу моего живота зародилась боль.

Я осознала, что смотрела на него, пока боль усиливалась, затем стала прикасаться к нему, водя пальчиками по мышцам, когда он улёгся на спину. Я посмотрела ему в глаза, может, прося разрешения, и увидела, что он наблюдает за мной прищуренным хищным взглядом.

— Ты собираешься разобраться с этим платьем? — ворчливо спросил он. — Или мне придётся срезать его с твоего тела?

Я фыркнула.

— Чем срезать? Зубами?

Он криво улыбнулся и полез в задний карман брюк. Вытащив складной нож, он показал его мне. Оружие выглядело в точности так же, как тот нож, который он носил при себе с самой первой нашей встречи.

— Ты взял это на нашу свадьбу?! — воскликнула я с притворным ужасом.

Ревик расхохотался.

— Кобура слишком объёмная.

Закатив глаза, я посмотрела туда, откуда он вытащил нож.

— Ты всё ещё в брюках, — заметила я таким же укоризненным тоном.

Он потянулся вниз и расстегнул брюки, не отводя взгляда от меня.

— Серьёзно, — произнёс он грубоватым тоном. — Снимай это. Иначе точно срежу.

Я рассмеялась, но мои пальцы сжались на его груди прямо перед тем, как я поёрзала на нём, чувствуя, как к коже приливает тепло. Мой взгляд вернулся к его туловищу. Меня поразило, что его грудь сделалась крупнее, чем была тогда, когда я в последний раз видела его вот так.

— А ты качался, — заметила я.

— Да. Тебя это устраивает, жена?

Тут я тоже рассмеялась, шлёпнув его по груди. Боль, исходившая от него, полыхнула. Ревик приподнял нижнюю часть туловища и стянул брюки, не снимая меня с себя. Он не отводил взгляда от моего платья, а точнее от расстёгнутого верха, из-под которого виднелся лифчик.

— Ты ждал прошлой ночи? — спросила я, посмотрев на него и шутливо нахмурившись. — В плане секса? Или ты опять провернёшь со мной тот же фокус… разденешься, а потом заявишь, что хочешь подождать?

Он рассмеялся, всё ещё избавляясь от штанов.

— Мы прошлой ночью хоть раз довели секс до конца? — спросила я, ощущая странный прилив нервозности под его пристальным взглядом.

— Ты тянешь время, жена? — поинтересовался он, слегка улыбаясь.

— Может, немного нервничаю.

Он мягко щёлкнул языком, но я ощутила прилив жара из его света.

— Нет, — произнёс он, отвечая на мой вопрос. — Нет… не думаю, что мы полностью «завершили» хоть что-то, что начали прошлой ночью. Если можно судить по настроению моего члена.

Он посмотрел в потолок, положив ладони на мои бедра под платьем, массируя мышцы и кожу. Его свет омывал меня, притягивая распалёнными, ритмичными рывками, пока он думал.

— Я почти кончил в парке, — размышлял он. — …примерно в то время, когда появился Джакс с твоей кузиной… и потом в лифте, когда ты взяла меня в рот. Думаю, я почти довёл тебя до предела в лимузине. И ещё раз на том балкончике в ресторане, перед тем, как вошёл Балидор и твой дядя…

— Мой дядя? — я побледнела.

Ревик широко улыбнулся.

— Не думаю, что он что-нибудь видел… ты почувствовала их приближение. В любом случае, он, похоже, спокойно относился ко всему, скорее забавляясь, нежели ужасаясь.

Из его света вновь выплеснулась боль.

— Мне отчаянно хотелось трахнуть тебя в джакузи… Я только об этом и думал, пока мы были там. Почти всё время ты сидела у меня на коленях, говориласо своими друзьями, — он стиснул зубы, посмотрев на меня. — Надо будет сегодня ночью подняться туда. Поздно. Когда все заснут.

Я фыркнула, но ощущала, что его свет влиял на меня, пока он говорил. Стиснув его руки, я закрыла глаза, когда он притянул меня ещё сильнее, сверля взглядом.

— Gaos, — пробормотал он, глядя на меня. — Я так возбудился, блядь. Я подумал, что все вокруг поняли… я еле как поддерживал разговор. Но там был твой дядя, и твои кузены, и твои друзья, так что я ни черта не мог поделать, и оставалось лишь притворяться, будто всё нормально. Твои друзья по художественной школе то и дело смотрели на меня и посмеивались, так что, подозреваю, притворялся я не так хорошо, как надеялся. Я не хотел читать их и узнавать наверняка.

Я рассмеялась.

— Сомневаюсь, что они были против. Однако я рада, что ты контролировал себя при дяде Джеймсе… наверное, для него и так достаточно странно было, что мы разговаривали в нижнем белье.

Фыркнув с сожалением, я добавила:

— Всем моим друзьям ты показался привлекательным. Моим кузинам тоже, к сожалению. Если они и пялились, то, наверное, потому, что завидовали, ведь я сидела у тебя на коленях, пока ты был без рубашки.

Ревик рассмеялся, схватив меня за запястья.

— Ты определённо судишь предвзято, жена.

Я покачала головой, нахмурившись.

— Ревик… они действительно говорили мне, что считают тебя привлекательным. И не раз. Поверь мне, ты не хочешь слышать их комментарии слово в слово, — когда он лишь со смехом покачал головой, я добавила: — Поверить не могу, что раньше я не замечала, насколько ты пребываешь в неведении относительно всего этого. Конечно, временами мне хочется, чтобы ты ещё больше пребывал в неведении… но я не жалуюсь.

— В неведении, да? — он слегка улыбнулся, посмотрев на моё тело.

Я серьёзно кивнула.

— Я виню твоё ужасное воспитание в детстве… и Врега.

Он расхохотался, затем выгнулся и перекатился, утянув меня за собой так, чтобы я оказалась под ним. Всё ещё стискивая мои запястья, он рывком завёл мои руки за голову и перехватил, чтобы удерживать меня одной ладонью. Опустив взгляд, он всмотрелся в моё лицо.

— Ты так и не избавилась от платья, — заметил он.

Я засмеялась, но потом ахнула, когда его свободная рука забралась под платье, задирая его до талии. Его пальцы оказались во мне ещё до того, как мой мозг успел осознать его действия. Своим светом он уговаривал меня открыть глаза, прижимался всем весом.

Через несколько секунд я застонала.

Его боль без предупреждения усилилась, и перед глазами всё померкло.

Улёгшись на меня, Ревик поцеловал меня, вкладывая свет в свои губы и язык, томительно притягивая всякий раз, когда мы отрывались друг от друга. Я почувствовала, как усиливается его боль, и использовала свой свет, чтобы попытаться ослабить его хватку на мне. Я использовала вещи, которым учили меня Лао Ху, и Ревик покрылся потом, а его глаза остекленели.

Вложив ещё больше света в пальцы, он притягивал меня, наваливаясь своим весом.

Когда он помедлил в следующий раз, его глаза сделались почти непрозрачными. Я чувствовала, что его свет продолжает прикасаться ко мне, распаляя, уговаривая глубже сплестись с ним.

— Жена, — пробормотал он едва слышно. — Боги… ты выглядишь так, будто хочешь меня.

Боль в моём свете усилилась до такой степени, что я не могла ответить. Я хрипло вскрикнула, когда он отстранился от меня и наклонился, чтобы снова поцеловать в губы.

Его кожа сделалась горячей, но не такой горячей, как его язык, когда он принялся покрывать поцелуями моё горло и сильнее открывать свой свет, а его рука опять забралась между моих ног. Он застонал, касаясь моей обнажённой кожи, вжимаясь в меня, но я всё ещё чувствовала, что он сдерживается, вплетая боль в мой свет.

Я попыталась освободить запястья, но он крепко держал их другой рукой.

— Это месть? — потребовала я, извиваясь под ним. — В ночь нашей свадьбы?!

— Может быть, — пробормотал Ревик, взглянув на окна пентхауса. — И уже утро, любимая. Так что не считается, — он снова вжался в меня. — Элли… скажи, что ты любишь меня.

— Я люблю тебя, — я стиснула зубы. — Но я могу тебя прибить.

— Знаю, — пробормотал он. — Знаю… я притворщик. Но блядь… видеть тебя такой. Ты понятия не имеешь, что это делает со мной, жена… — его боль усилилась.

Я осознала, что нацелилась на него своим светом.

Он защищался — достаточно хорошо, что я задалась вопросом, не практиковался ли он после той ночи, когда мы проснулись в его старой комнате. В итоге мне пришлось позволить ему оттолкнуть меня.

Я попробовала другую технику.

Вместо того чтобы пытаться пробиться через его защиты, я полностью открыла свой свет. Когда Ревик хрипло ахнул, я открылась ещё сильнее, притягивая его и раскрываясь всеми возможными способами. Я проникала в свет его ладоней, его губ, его паха, низа его живота, притягивая его сердце, пока его глаза не засветились, и он не навалился на меня всем телом.

Я почувствовала, как его свет выскальзывает из его хватки, и он тут же вспотел, раздвигая руками и ногами мои бёдра.

Он наполовину проник в меня членом, когда мои пальцы нашли скопление нервов на его спине, спрятанное под нижним ребром.

Я нашла это место, нежно изучила своим aleimi, чтобы убедиться, что правильно всё определила… затем приложила достаточно давления и света в свои пальцы, чтобы Ревик издал тяжёлый, сдавленный стон.

Он застонал ещё громче, когда я не отпустила — так громко, что другая моя ладонь сжалась в его волосах. Когда я не убрала ладонь с его спины, он закричал и полностью удлинился, пригвоздив мои запястья к ковру и вспотев настолько, что его кожа сделалась совсем скользкой. Тяжело задышав, он резко вошёл в меня до упора.

Всё ещё тщетно пытаясь контролировать дыхание, Ревик навалился на меня всем телом.

— D'gaos… — он ещё глубже вошёл в меня, стараясь дышать. — Элли… блядь. Какого хера ты только что сделала со мной?

— Я покажу тебе, — я покрыла поцелуями его подбородок, лаская лицо. — Я обещала. Я покажу тебе.

— Я же сказал тебе обходиться со мной полегче…

Я рассмеялась.

— Это и есть полегче. И ты ещё меня называешь дразнилкой… Господи Иисусе, Ревик.

Он снова вдолбился в меня так сильно, что мы оба застонали. Он уже приближался к оргазму, я это чувствовала… я также ощущала, что он пытается сдержаться.

Его свет изменился в те же несколько секунд, открывшись настолько, что я потерялась в пространстве, затерялась в нём и его свете. Когда он вцепился в мои волосы, сильнее раскрывая нас обоих, это вызвало почти панику. Я ощутила, как мы оба слетаем с катушек, теряем любой контроль над собой… и вот я уже ощущала столько Ревика, что он казался вообще другой личностью.

Тьма и звёзды встали в моем сознании.

Пространства прошлой ночи нахлынули головокружительным приливом.

Затем так же внезапно вся комната побелела. Ревик стиснул мою спину одной рукой, всё ещё удерживая мои запястья и говоря со мной на каком-то другом языке, хрипло произнося слова и издавая стоны мне на ухо, продолжая трахать меня.

Он был совершенно не в себе, когда достиг пика.

Всё моё тело болело и дрожало под ним. Я знала, что в какой-то момент дошла до оргазма, но теперь всё болело ещё сильнее. Я слышала, что он пытается успокоить меня, чувствовала, как его свет реагирует на меня, и его боль опять усиливается.

Затем мы вновь принялись целоваться, и я вообще не могла ни о чём думать.

Я почувствовала, что в какой-то момент Ревик потерял контроль, и его боль сразу же достигла предела.

Он грубо перевернул меня и действительно принялся срезать с меня платье с помощью ножа, который показал мне ранее. Он окончательно стянул с меня ткань, а затем вошёл сзади, хрипло застонав и всматриваясь в моё лицо. Через считанные секунды после того, как он оказался во мне, его свет сделался агрессивным; он вдолбился в меня, удерживая рукой за шею, и его свет хлынул в меня той жаркой, струящейся волной.

Я чувствовала, что он хочет использовать телекинез, чувствовала, как он думает об этом, и образы того, чего ему хотелось, переполнили моё сознание.

После этого всё размылось.

Я помнила, как светились его глаза, помнила ожесточённость его лица, его пальцы во мне, пока он продолжал вминаться ещё сильнее.

Мы оба настолько ушли в это с головой, что я не помню, что мы говорили друг другу… не думаю, что в следующие несколько часов сформировала хоть единую связную мысль.

К тому времени день уже кренился к вечеру.

Глава 42 В другой комнате

Джон смотрел вверх, разглядывая потолок, который был ему незнаком.

Через несколько секунд до него дошло, что, наверное, странно быть настолько уверенным, что ты никогда не видел этот потолок. Он явно слишком много времени пялился в потолок в своей комнате.

Всё это пронеслось в его сознании с минимальным количеством тревоги.

И всё же он ощущал зарождение назойливого чувства где-то в затылке.

Не то чтобы головная боль — скорее чувство нервозности, которое бывало у него всякий раз, когда он так напивался прошлой ночью, что беспокоился о том, что мог натворить.

Он чувствовал себя утомлённым. Не совсем похмелье — это чувство скорее напоминало пробуждение после того, как накануне ты пробежал марафон, а потом тебя сбила машина. Никаких необратимых травм, но общая слабость, смешанная с болезненными ощущениями почти во всём теле.

Он пытался уложить в голове незнакомые гипсовые завитушки на потолке, когда осознал, что ещё и лежит не на той стороне кровати.

Может, в этом всё дело. Ночью он перекатился на половину кровати, принадлежавшую Дорже, и теперь потолок казался странным.

Воспоминание об этом имени врезалось в его грудную клетку как удар исподтишка.

Стало трудно дышать. Его грудь горела, он уставился в этот странный участок потолка, когда…

Его обняла рука.

Джон застыл.

Он уставился на руку. Она была мускулистой, покрытой татуировками и очень небольшим количеством волос. Там, где не было тату, кожа выглядела гладкой, смуглой, желтовато-коричневой и казалась мягкой вопреки отсутствию на теле лишнего веса. Сильные пальцы этой руки стиснули рёбра Джона.

Несколько секунд, показавшихся ему очень долгими, Джон не шевелился.

Если до сих пор он хватал ртом воздух, как рыба, то теперь резко перестал дышать вообще. Всё его тело застыло ещё до того, как он повернул голову и оторвал её от подушки, чтобы посмотреть на того, кто лежал рядом, почти по диагонали кровати.

Чёрные волосы Врега покрывали верх его густо татуированной спины и один бок.

Джон как будто затерялся в количестве татуировок, которые покрывали его практически полностью от плеч до изгиба поясницы. Они опять начинались где-то посередине бедра и несколькими мазками цвета спускались к лодыжкам и икрам.

Совершенно голое тело мужчины выглядело почти устрашающе мускулистым.

Джон часто считал Врега весьма плотно сложенным, но без одежды оказалось, что на нём нет ни грамма лишнего жира. Джон поймал себя на том, что задаётся вопросом, сколько же времени видящий проводил в качалке. Затем осознал, что и так почти знает ответ.

Он всегда считал, что Врег натурал.

Может, подсказкой служил тот факт, что он не раз видел, как тот пялится на задницу его сестры.

Джону не хотелось снимать с себя его руку и рисковать разбудить его, поэтому опустился обратно на матрас и постарался не паниковать.

В те же несколько секунд он осознал, что он сам тоже голый.

Повторно оценив состояние своего тела, он сообразил, что секс определённо имел место быть.

Тот факт, что он мог помнить лишь отдельные фрагменты — а также несколько образов, которые непременно были галлюцинациями (ну, Джон отчаянно надеялся, что это были галлюцинации) — заставил его гадать, насколько же в хлам он вчера напился. Или же он действительно видел, как его тётя Кэрол вместе с Локи голышом купалась в бассейне на крыше, пока Ревик и Элли целовались у стенки бассейна в его глубокой части?

Четыре его кузена действительно плескались в неглубокой части бассейна, одетые в одно лишь нижнее белье? Он правда видел, как Джакс целовал Кару, пока Холо и Ниила играли в догонялки с Дезмондом, Мелиссой и Джейком? Балидор плавал с той африканской видящей, Ярли?

Что, мать вашу, было в этих чёртовых тортах? И действительно ли он помнил, как дядя Джеймс рассказывал Юми про человеческие созвездия?

Детальность этих образов убедила Джона, что это наверняка правда.

Стиснув зубы, он прикрыл лицо той рукой, которая не была придавлена телом Врега.

Он помнил саму свадебную церемонию. Он помнил, как разносил торты, потом много безумных танцев, и да, вот оно — поцелуй с Врегом где-то на кухне после того, как он убежал оттуда, испытывая паническую атаку, потому что увидел этих летающих в ночном небе драконов через крышу ресторана.

Он не помнил, кто именно был инициатором, но чем больше он прокручивал в голове воспоминание, тем сильнее убеждался, что возможно, это он поцеловал Врега, а не наоборот. В его памяти осталось, как видящий сидел с ним, смотрел на него теми обсидиановыми глазами, держал за руку, ласкал его пальцы…

Да, он определённо поцеловал Врега.

В свою защиту Джон мог сказать, что в тот момент, похоже, только этот видящий по-настоящему понимал его. А ещё он выглядел невероятно сексуально в этом смокинге, и между ними что-то промелькнуло той ночью, ещё до того, как Джон признался себе, что подумывает о таких вещах.

А ещё он был пьяным в дымину.

Ещё до поедания волшебного тортика Тарси Джон уже окосел от выпитых стопок и вина сарков.

Всё ещё слегка прикрывая лицо рукой, Джон повернул голову, чтобы окинуть взглядом остальную комнату.

Судя по ширине плеч, на стуле неподалёку висел пиджак смокинга Врега.

Джон осознал, что уставился на алтарь, установленный справа от этого места, а также на изображения, покрывавшие его верхнюю половину — многие из них он видел на теле Врега. Под алтарём стояло несколько рядов книг в кожаном переплёте, многие из которых выглядели невероятно древними.

Джон уже давно не видел столько ценных на вид книг. Он гадал, были ли они спасены из Сиртауна, или же принадлежали Врегу так давно.

— Второе, — сонно пробурчал Врег в подушку и поддел руку Джона. — Можешь посмотреть, если хочешь.

Джон перевёл взгляд, чувствуя, как к лицу приливает тепло. Он гадал, что ещё услышал видящий, пока притворялся спящим.

Как раз когда он подумал об этом, Врег поднял голову. Потирая лицо одной ладонью, он перекатился на спину. Джон поспешно отвёл взгляд, увидев вид спереди… особенно когда заметил невероятно выдающуюся эрекцию.

Когда он посмотрел Врегу в лицо, видящий наблюдал за ним с нехарактерно осторожным выражением.

Иисусе, этот видящий даже полусонный и с похмелья выглядел хорошо.

— Ты в порядке? — спросил Врег.

Джон кивнул, всё ещё пытаясь выработать достаточно слюны, чтобы заговорить. Он продолжал просто лежать там, когда Врег перевернулся на бок и принялся массировать плечо Джона.

— Уверен? — уточнил он.

— Ага, — отозвался Джон, прочистив горло. Он знал, что его голос звучит как угодно, только не убедительно, но всё равно кивнул. — Ага… я в норме, — прикосновения видящего начинали воздействовать на него, и он отвернулся, сглотнув. Затем показал на книги. — Так что это такое? Комментарии?

Он ощутил довольную рябь в свете видящего, а также слегка нервирующее количество желания.

— А ты действительно изучал книги, да? Откуда ты так хорошо их знаешь?

Джон покачал головой, невольно подняв взгляд.

— Вовсе не хорошо.

— Дорже тоже их изучал? — спросил Врег.

У Джона сложилось ощущение, что Врег нарочно упомянул это имя, но оно не казалось нарочным уколом. Вместо этого было такое чувство, будто видящий пытается быть предельно ясным: не давит на тему, но и не избегает её.

И всё же этот вопрос ненадолго парализовал Джона. Когда Врег продолжил массировать его плечо и руку, он осознал, что расслабляется.

— Нет, — ответил он после очередной паузы. — Нет, и боюсь, я тоже перестал вскоре после того, как мы сошлись. Я учился под началом Вэша. Но я занимался намного больше, когда не состоял в отношениях и только-только приехал в Сиртаун. Я был одним из его учеников… — он умолк, заставив себя посмотреть на Врега и остро осознавая, что затвердевает от прикосновений видящего. — Слушай, Врег…

Врег покачал головой.

— Я знаю, что ты собираешься сказать. Не надо.

— Я собирался извиниться…

Врег улыбнулся.

— Извиниться? За что?

Пару секунд Джон пытался подобрать слова, затем пожал плечами.

— За то, что напился в хлам, наверное. И вёл себя как придурок.

Уголки губ Врега приподнялись в улыбке.

— Поверь мне, брат. Нормально ты себя вёл.

— Ты должен понимать, — выпалил Джон. — Ну, то есть… не бывать этому. Ты же это знаешь, верно? Прошлой ночью я был в дымину.

Врег кивнул, сохраняя неподвижное выражение.

— То есть, сейчас ты не хочешь трахаться?

Джон вздрогнул, чувствуя, как к лицу приливает тепло.

— Нет, — он покачал головой. — Нет, приятель. Ни за что. То есть, спасибо… но нет. Реально плохая идея.

Врег покосился на эрекцию Джона, не слишком присматриваясь и не убирая рук с его тела. Когда Джон никак не отреагировал, он вздохнул и мягко щёлкнул языком.

— Не только твой член не согласен, Джон, — сказал он. — Ты сильно притягиваешь меня, брат. Ты уверен, что хочешь противиться этому? Или в тебе говорит чувство вины? — не отводя от Джона взгляда, он легонько пожал одним плечом, другой рукой продолжая массировать бок Джона. — Думаю, сейчас ты больше сродни видящему, чем ты осознаешь.

— В каком смысле? — переспросил Джон, сердито вспыхнув. — В смысле, я буду трахать всё, что движется?

Лицо Врега ожесточилось.

Настолько, что Джон пожалел о своих словах.

— Прости, приятель, — произнёс он таким же отрывистым тоном. — Я просто немного не в своей тарелке. Я правда не думал, что окажусь тем самым парнем на свадьбе своей сестры, — увидев непонимающий взгляд Врега, Джон сделал жест в воздухе одной рукой. — Ну, ты понимаешь. Тем самым парнем. Который просыпается в чужой постели, не понимая, как он туда попал.

Когда Врег лишь продолжил озадаченно смотреть на него, Джон прикрыл глаза ладонью и выдохнул.

— …Это типа человеческое клише. Забей.

После очередной паузы Врег вновь пожал плечами, сохраняя нейтральный тон.

— Если тебе от этого станет легче, мы не одни такие. Даже Балидор ушёл кое-с-кем.

— Да ладно? — Джон невольно повернул голову.

Врег улыбнулся.

— Серьёзно. Он ушёл с той проституткой из Сиэтла. Той, что постарше… высокая. С косичками.

— То есть, вы, парни, оказались правы, — протянул Джон. — Разве не из-за неё вы доставали его последние несколько… — он умолк на полуслове, когда ладонь Врега легла на его эрекцию. Джон поднял руку, словно собираясь оттолкнуть Врега, затем не сделал этого и вместо этого стиснул одеяло, на котором лежал. — Врег, Иисусе, — закрыв глаза, он ощутил очередной прилив той тошноты и хрипло вздохнул, стиснув руку видящего. — Иисусе… не надо.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Врег скептически покосился на него, но его глаза оставались ясными.

Достаточно ясными, чтобы вопрос был искренним.

Джон посмотрел на него, стараясь подумать. Но в эту паузу боль усилилась, и он осознал, что качает головой.

— Нет, — ответил он наконец.

Когда он сказал это, на его глаза навернулись слезы.

Поначалу он даже не знал почему, но увидел, как выражение лица Врега изменилось, и видящий приласкал его лицо свободной ладонью. Подобравшись поближе на матрасе, он скользнул к нему, удерживая свой вес на ладонях, а затем опустился, чтобы прильнуть всем телом. Он проложил дорожку поцелуев по горлу Джона к его лицу, и его губы были на удивление мягкими.

Накрыв рот Джона, они сделались более настойчивыми.

Они целовались, пока Джон не почувствовал, что его ладони постепенно разжимаются, а его разуму становится всё равно, что именно он делает. Он расслабился под пальцами и губами Врега, и видящий по-настоящему опустился на него, обхватив его затылок мускулистой ладонью. Он помассировал плечо Джона, затем его грудь.

Когда он стал опускаться ниже, Джон снова напрягся, невольно застонав и вцепившись в волосы Врега, когда эти сильные ладони принялись массировать его поясницу.

Он пытался придумать, что сказать, и стоит ли его остановить… а затем его сердце подскочило к горлу, потому что он ощутил губы и язык Врега на своём члене. Однако он не попытался остановить его и осознал, что вспоминает аналогичную ситуацию прошлой ночью.

При этом та боль в его груди и нутре усилилась настолько, что Джону стало сложно контролировать себя. Он весь вспотел, сдерживаясь.

Ещё через несколько секунд он задался вопросом, а почему он это делает.

В смысле, сдерживается.

Врег, похоже, ощутил какую-то часть его мыслей. Он поднял голову.

— Не волнуйся, маленький брат, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Ты можешь расслабиться. Я об этом позабочусь, обещаю.

Джон лишь кивнул, ощущая, как тот узел эмоций пытается опять пробиться вверх к его груди. Он не знал точно, что Врег имел в виду, говоря, что он «позаботится об этом», но он мог предположить. Через несколько секунд он убедился в этом, когда отбросил всякий контроль, но видящий не дал ему кончить.

Когда Врег опять опустил голову, Джон стиснул его пальцы и через считанные минуты уже не мог думать ни о чём, кроме рта, дыхания и языка видящего. Он понимал, что Врег делает что-то с ним, отчего та боль отступает и возвращается рывками и волнами, которые заставляли Джона вскрикивать и сильнее цепляться за него.

Ещё через несколько минут он умолял его, стискивая его волосы и свободную руку, снова кричал, но не мог облечь эмоции в слова.

Боль усилилась до такой степени, что пальчики на его ногах подогнулись, сами ноги свело судорогой, а всё тело напряглось.

Он почти хотел причинить видящему боль, а может, просто сделать с ним то же самое.

Врег рассмеялся, поднимая голову.

— Ты в любой момент можешь вернуть услугу, брат, — сказал он. Джон невольно заметил сострадание в его тёмных глазах. — …После прошлой ночи ты можешь проделать со мной то же самое в любой момент, когда тебе вздумается. Ты, наверное, не помнишь, но я говорил тебе это.

Не позволяя себе задумываться, Джон принял решение.

Он толкнул крупного мужчину назад, чтобы Врег приземлился на свои татуированные руки и ладони.

Джону больше не хотелось думать. Ему не хотелось переживать из-за всего этого. Он знал лишь одно — он не мог вынести мысли о том, чтобы выйти отсюда, лечь в той комнате, которую он делил с Дорже, и притворяться, что ему всё равно. Он знал, что это, наверное, избегание, отрицание, или как это ещё можно назвать, но и до этого ему не было дела.

Он отпустил всё остальное, закрыл глаза и затерялся в ощущении кожи и рук другого мужчины на своём теле. Как только он начал, боль ударила по нему так сильно, что буквально парализовало. Только через несколько секунд он осознал, что боль принадлежала Врегу.

Как только он ощутил её, она как будто стёрла всё остальное. Джон прижал запястье видящего к кровати и отталкивал его всякий раз, когда Врег пытался помочь ему. Его боль ухудшилась, когда Джон продолжил, и он ощущал свет видящего как вторжение, спешку, от которой перехватывало дух.

Когда Врег начал терять контроль, Джон почувствовал, как всё его тело отреагировало, и он вообще уже не мог думать. Видящий вскрикнул, стиснув его спину… умоляя его… и Джон вспомнил, как несколько раз делал это с видящим прошлой ночью, в том числе и на кухне вскоре после того, как они впервые поцеловались.

Вспомнив реакцию видящего в тот раз, он невольно хрипло вздохнул.

Ощутив, как ухудшилась его собственная боль, он использовал её, чтобы притянуть другого видящего, пытаясь копировать то, что делал с ним Врег, вкладывал больше себя в каждое прикосновение.

Ещё через несколько минут видящий гладил и стискивал его плечо, издавая низкие, полные боли стоны, держа Джона за волосы и слегка толкаясь ему в рот.

— Блядь… Джон…

Он издал протяжный крик и достиг пика раньше, чем ожидал Джон — похоже, раньше, чем ожидал сам Врег. Джон оставался с ним, пока видящий не закончил, водил языком по жёсткому кончику его члена, и Врег издал ещё один низкий стон, когда его дыхание, наконец, начало замедляться.

— Gaos… — он отрывисто рассмеялся, крепко стиснув его и почти обняв, когда оттащил нижнюю часть своего туловища от губ Джона. — Чтоб меня… — он издал очередной полусмешок. — Как ты научился делать это так хорошо в твоём возрасте? Я-то думал, что после прошлой ночи буду готов. Gaos…

Он вновь застонал, и боль импульсами исходила от его кожи. Он обхватил рукой спину Джона, прижимая его к себе почти собственническим жестом.

Джон вытер рот и осознал, что его руки дрожат. Может, и не только руки. Заставив себя поднять взгляд, он усилием воли посмотрел Врегу в глаза и ответил:

— Дорже задавал мне тот же вопрос, — сказал он.

Врег ответил на его взгляд лёгким кивком, и в его тёмных глазах вновь проступил тот оценивающий взгляд.

Затем его пальцы сжались в коротких волосах Джона, и он притянул его губы к своим. Долгое время они целовались, в этот раз уже крепче. Где-то в тот момент до Джона дошло, что Врег всё ещё осторожничает с ним.

Вскоре после того, как они оторвались друг от друга, Врег опять поцеловал его, наградив таким долгим поцелуем, что Джон ушёл с головой в ощущения, снова затвердевая и ощущая боль, нараставшую в груди. Когда они оторвались друг от друга во второй раз, глаза Врега слегка расфокусировались, и он тоже вновь затвердел.

— Дорже был прав, — произнёс он.

Джон просто смотрел на него, и та боль усилилась до такой степени, что он не мог уже удерживать взгляд видящего. Он почувствовал, как пальцы Врега сильнее сжимаются на его теле, а дыхание видящего учащается.

— Могу я теперь трахнуть тебя? — хрипло спросил он.

Джон посмотрел на него. Увидев взгляд его тёмных глаз, он кивнул, ощутив очередной резкий укол боли в груди.

— Ага. Ладно.

Врег не стал ждать и сразу силой повалил Джона на спину.

Джон был практически уверен, что он снова плакал к тому времени, когда по-настоящему кончил.

Сложно было понять, что он чувствовал к тому моменту.

Казалось, Врег провёл с ним несколько часов, словно пытаясь не то удовлетворить его, не то заставить чувствовать. Джон не мог понять. И ему уже не было дела. Какая бы эмоция ни пыталась задушить его всё время, это уже не ощущалось как чувство вины.

Во всяком случае, не совсем.

Глава 43 Новый план

— То есть, ты согласен? — переспросила я, слегка опешив. — Серьёзно?

Он кивнул, откусив ещё кусок тоста и положив руку на спинку диванчика в ресторане.

— Да, — подтвердил он, закончив жевать и проглотив. — Согласен.

— Почему? — спросила я, всё ещё всматриваясь в его лицо.

Он улыбнулся. Взяв пальцами полоску бекона, он сделал уклончивый жест той же рукой.

— Потому что ты права?

То хищное выражение вновь проступило в его глазах.

— Это хороший план, жена… план разведчика. Учитывая наши ресурсы и те немногие факты, которые нам точно известны, всё логично, — он серьёзно посмотрел на меня. — Нам нужно сейчас же ознакомить с этим остальных. Особенно Врега и Балидора. А ещё у меня есть новая структура для дислоцированных отрядов, которую я бы хотел опробовать в данной ситуации. Она уже практически написана. Мне нужно лишь провести брифинг руководителей, дать им схему для разделения разведданных на случай, если кого-то из них захватят…

— Ты имеешь в виду ячейки, — произнесла я. — Ты хочешь создать ячейки. Как в Пирамиде?

Он кивнул, проглотив ещё один кусок.

— Да. Ты согласна?

Я кивнула, чувствуя, как что-то в моих плечах расслабилось. Как будто я не просто выдохнула задерживаемый воздух, а даже выдернула булавку, застрявшую в моем горле.

— Определённо, — отозвалась я. — Отличная идея.

— Я позову их сейчас, — добавил Ревик. — Джона тоже. Теперь, когда он сам занимается своей вербовкой, у него могут иметься предложения о том, куда нам его направить, — он фыркнул. — Хотя мы оба знаем, что он скажет.

Я кивнула, вздохнув, и провела пальцами по волосам.

— Да. Знаем.

Он бросил на меня очередной пытливый взгляд.

— Он может понадобиться нам там. Тебя это устраивает?

Я кивнула, прикусив губу.

На самом деле меня это не устраивало, но всё логично.

Джон теперь стал активом. Мне надо начинать относиться к нему как к активу.

Откинувшись на спинку диванчика, я взяла свой кофе и потягивала его, наблюдая, как Ревик ест. Я уже разделалась с большей частью своей яичницы и вполне наелась, а вот он пребывал в состоянии «готов съесть всё, что есть на кухне». Он заказал второй завтрак в виде омлета после того, как умял порцию жареных овощей с сосисками, которые напомнили мне особенно ужасный завтрак, который мы с Мэйгаром ели тем утром, когда приехали в Лондон.

Странно было думать, что всё то время я провела с сыном Ревика.

Ещё страннее было думать, что раньше у Ревика был комплекс по поводу того, чтобы есть передо мной.

В детстве его сильно избивали за то, что он ел как видящий на глазах у людей. Поскольку в половине случаев он вообще не понимал, что сделал не так, он взял в привычку есть в одиночестве — по крайней мере, когда была такая возможность.

Он по-прежнему оставался требовательным едоком, даже когда умирал с голода.

Я наблюдала, как размылись его глаза, пока он говорил с Балидором и остальными, одновременно ножом распределяя яйца по тосту. Я невольно кивнула про себя, расслабляясь при виде того, как на передний план его света выходит более военный режим.

Это правильный подход. В этом я была уверена.

Как и с операцией в банке, что-то в этом просто ощущалось правильным. То, что Ревик так легко на это согласился, лишь ещё сильнее убедило меня.

Я думала, что меня ждёт спор. Я думала, что это как минимум будет сложно, и понадобятся часы переговоров и выстраивания стратегии, чтобы убедить его, Балидора, Врега и Юми.

Помог один факт: теперь мы знали, что я и Ревик можем войти в Сан-Франциско и не беспокоиться о заражении вирусом. Наши лаборанты наконец-то нашли надёжный способ тестирования на иммунитет к вирусу, и мы оба показали положительный результат, как и обычные видящие.

Джон тоже обладал иммунитетом. Как и Данте, Маркус и Кара, так что Балидор и остальные выдвинули гипотезы, что у всех людей из списка может быть иммунитет.

Викрам заверил меня, что тестам можно верить.

Команда, которая под его началом сотрудничала с «Арк Энтерпрайзес», последние две недели подтверждала полученные результаты в полевых условиях, протестировав больше шести тысяч людей и видящих только в Нью-Йорке. Тесты давали неизменно точные результаты. Более того, они сходились с тем, что Сурли рассказывал нам о тестах китайцев в Пекине.

И в Пекине, и в Нью-Йорке примерно 0 % населения видящих и 74,3 % людей, скорее всего, погибнут через считанные дни после заражения вирусом.

Из плюсов (если таковые вообще имелись) это означало, что более двух миллионов людей в мире имели полный иммунитет к действию вируса.

Из минусов — если вирус когда-либо распространится по всему миру, человеческая цивилизация в её нынешней форме будет уничтожена.

Вирус, похоже, хотя бы временно сдерживался стеной карантина вокруг Сан-Франциско. В других городах было несколько случаев заболевания и несколько смертей, но эти случаи быстро изолировали, и распространения удалось избежать.

И всё же по меркам болезни 74,3 % — это невероятно высокий процент смертности. Викрам сказал, что это самый близкий к 100 % показатель за всю человеческую историю эпидемий.

Похоже, возможно лишь два исхода, третьего не дано.

То есть, если люди подхватывали этот вирус, они умирали безо всяких исключений. Команды Викрама не нашли ни единого случая, когда кто-нибудь заразился бы вирусом, но выжил. Если вирус мутирует в штамм, который могут подхватить видящие — или который заразит оставшиеся 25,7 % людей — обе расы полностью вымрут за несколько недель.

Викрам подозревал, что вирус создан искусственно.

Он описывал его как нечто более близкое к «машине», нежели к вирусу, и предполагал, что если они сумеют получить его в чистой форме, то могут обнаружить, что он разработан с помощью какой-то нано-технологии или искусственной формы жизни. Они с Гаренше поговаривали о возможности бороться с ним собственным «вирусом», но пока что они только обсуждали идеи. Гару поручили попытаться достать чистый образец вируса до того, как они покинут Сан-Франциско, чтобы по возвращению они могли всерьёз приступить к тестированию.

После свадьбы прошло шесть дней и шесть ночей.

Сегодня я проснулась в пять утра, уверенная, что пришло время действовать.

Группа в целом всё ещё разбиралась с последствиями галлюциногенных тортов Тарси. Вопреки кое-каким мелким проблемам (в основном личным или сексуальным по своей природе) общий настрой оставался позитивным — куда более позитивным, чем в дни перед свадьбой.

Ревик был прав, говоря, что всем в команде нужен перерыв. Он шутил, что Балидору и Врегу эта чёртова свадьба была нужна не меньше, чем нам.

Конечно, той ночью не всё прошло так гладко.

После празднеств обнаружилось одно отнюдь не маленькое осложнение.

Фигран исчез.

Никто не замечал этого до нынешнего утра. Все записи камер наблюдений оказались стёрты — дистанционно, по словам команды безопасности, которая осталась в отеле. Кто бы это ни сделал, они взломали частную сеть отеля и отключили всё, не спровоцировав сигнал тревоги.

Один лишь этот факт нервировал многих разведчиков.

Правда в том, что той ночью мы все забыли про Фиграна.

Я не ходила к нему после ограбления банка. Ревик неформально навещал его время от времени, но он был слишком занят планированием свадьбы, да ещё и Сурли с Рейвен заявились, так что в последние несколько недель он тоже не заглядывал к нему. Джон, пожалуй, был самым регулярным посетителем Фиграна, но перестал ходить туда после гибели Дорже и Вэша.

Мне говорили, что Фигран несколько раз спрашивал о нём, выражал беспокойство, но либо Джону об этом не говорили, либо Джон решил это проигнорировать.

Но пропажа Фиграна грозила рядом серьёзных проблем. Ревик первый заговорил об этом вслух, но я уверена, что все мы об этом думали. Я точно думала об этом.

Забавно, но никто из нас даже не задавался вопросом, кто его похитил.

Тень забрал его.

С моей точки зрения, Фигран в руках Тени — это серьёзная проблема.

В этом Ревик немедленно со мной согласился.

— Мы не можем допустить, чтобы он вернул Териана в строй, — тут же сказал Ревик, нахмурившись и глядя на раскрытые органические цепи у стены отельного номера. — Блядь, просто не можем. Мы должны немедленно послать кого-то в Южную Америку. Мы больше не можем откладывать это.

Поначалу никто ему не ответил.

Мы вшестером стояли в номере отеля, который служил камерой Фиграна. Камеры в тот момент всё ещё не работали. Цепи, по словам Джорага, уговорили открыться с помощью какого-то дистанционного обходного пути.

— Блядь, мы просто не можем этого допустить, — пробормотал Ревик, качая головой. — Если его заново разделят через Дренгов или какими-то другими искусственными средствами, у нас будут серьёзные проблемы, — он взглянул на меня, стиснув зубы. — Он уже не будет Фиграном. Мы опять будем иметь дело с Терианом. Только он станет ещё хуже, Элли. Может, намного хуже в зависимости от того, кто такой этот Тень.

Я кивнула. В этом мы были на 100 % согласны друг с другом.

— Это должно быть какое-то послание, — добавила я. — Он вот так нагло является сюда и уводит Фиграна прямо у нас из-под носа. Во время нашей свадьбы, — нахмурившись, я посмотрела на Джона. — Прости, Джон. Ты был прав. Нам надо было переместить его наверх.

Джон лишь пожал плечами.

Он избегал смотреть кому-либо в глаза, особенно мне, но его взгляд невольно возвращался туда, где Врег весьма собственнически положил руку ему на плечо.

Всё, о чем я могла думать в тот момент — gaos, Ревик был прав.

Врег отнюдь не деликатничал, показывая свой интерес к Джону.

Стараясь держась свой свет и мнение при себе, я обернулась к двери, где лежало тело Инге. Один из других разведчиков (может, Локи) прикрыл её одеялом с кровати отеля.

Обычно мы держали у двери Фиграна двух разведчиков. Из-за свадьбы мы оставили только одного и чередовали смены в течение ночи, чтобы никто не пропустил все празднества. Инге просто не повезло, потому что ей досталась именно та смена, когда Фиграна забрали.

Глядя на неё в тот день, я ощущала тошноту. Я знала её не очень хорошо. Она была довольно тихой, но я то и дело видела её рядом ещё в Сиртауне.

Посмотрев на её мёртвое тело, я пожалела, что даже ни разу не позвала её на кофе.

Я намного лучше знала её сестру, Иллег, отчасти потому, что она была более разговорчивой, а отчасти потому, что Балидор включил Иллег в команду моих телохранителей, пока мы прятались от Повстанцев. Учитывая нехватку уединения и тесные помещения, которые мы делили в те месяцы, я даже слишком многое узнала обо всех в той команде.

Оттуда же мне было известно, что Иллег и её сестра были близки.

Но Иллег находилась в Сан-Франциско с Гаром и остальными. Мы даже не могли сообщить ей о случившемся.

Вернувшись мыслями в настоящее, я сосредоточилась на остывающей кружке кофе в моей руке.

Ревик нашёл меня в ресторане примерно через два часа после того, как я выбралась из нашей комнаты. Послав мне сигнал из Барьера и спросив, где я, он встретился со мной внизу, где я писала и делала наброски, потягивая кофе с самого рассвета.

К тому времени, когда он добрался сюда, я готова была обсудить с ним свою идею.

Наблюдая, как Ревик уплетает свой второй завтрак, я невольно улыбалась.

Продолжая улыбаться, я повернулась и махнула официантке, чтобы она принесла ещё кофе. До её появления на диван рядом со мной скользнул Врег. Балидор и Юми втиснулись рядом с Ревиком.

Моя улыбка дрогнула совсем чуть-чуть, когда Джон сел по другую сторону от Врега.

— Столик слишком маленький, — фыркнул Врег, взяв кусочек тоста с тарелки Ревика.

Ревик ударил его по руке, но слишком поздно; он сумел лишь шлёпнуть его по пальцам, и Врег не отпустил тост. Он лишь улыбнулся во все тридцать два перед тем, как вгрызться в корочку.

— Мудак, — буркнул Ревик.

— Я закажу добавку, — сказал Врег, пренебрежительно отмахнувшись. — В любом случае, я-то что поделаю, если у тебя такие медленные рефлексы? Ты когда в последний раз был на ринге?

— Вчера, — ответил Ревик.

— Драка с твоей женой не в счёт, — проинформировал его Врег.

— Сказал тот, кто в последнее время с ней не дрался, — парировал Ревик. — И иди нахер.

Врег смерил меня взглядом, затем посмотрел обратно на Ревика.

— Ты предлагаешь пари, брат?

Ревик показал утвердительный жест.

— Да запросто. В мгновение ока, блядь. Две сотни на мою жену… правила обычные. Это при условии, что ей будет настолько скучно, что она согласится с тобой драться, — он шлёпнул Врега по руке, когда видящий потянулся за очередным кусочком тоста. — …Закажи себе сам, мать твою!

Ничуть не смутившись, Врег убрал руку, но, похоже, так и дожидался другого шанса. Я пихнула его рукой, невольно улыбаясь.

— Осторожнее, брат Врег, — сказала я. — Он не шутит. Он запросто может пырнуть тебя ножом, если ты продолжишь воровать у него еду, — я показала на остатки омлета. — Это уже второй его завтрак. Я не осмеливаюсь есть с его тарелки, когда он в таком настроении.

— Он сейчас выглядит как волк, охраняющий замёрзшую тушу оленя, — заметил Балидор, оглядываясь по сторонам в поисках меню. — Поспорим на то, закажет ли он третий завтрак?

— Нет уж, — рассмеялась Юми.

— Я тоже не буду спорить, — сказала я, взглянув на Ревика, который закатил глаза и слегка улыбнулся мне. — На самом деле, я и так почти уверена, что закажет.

— Твой мужчина голоден, — хищно улыбнулся Врег. Он покосился на Ревика, затем обратно на меня, наградив меня более пристальным взглядом с головы до пят. — Интересно, почему же это, принцесса?

Ревик закатил глаза и раздражённо щёлкнул языком, подтащив тарелку поближе к себе.

Однако я невольно улыбнулась Врегу в ответ, как минимум от удивления.

Он всегда флиртовал, но вот только что он вложил свет в свой голос. Когда он не отвёл взгляда сразу же, я с каким-то изумлением присмотрелась в его обсидиановые глаза, осознав, что никогда прежде не видела на его лице такого выражения.

Он выглядел расслабленным, его свет оставался открытым. Он побрился и даже подстриг волосы. Не совсем коротко, как Джон, но он избавился от своей варварской косички, и его хвостик, собранный заколкой-зажимом, выглядел родом максимум из прошлого столетия. Поверх белоснежной рубашки с воротником-мандарин он надел тёмный пиджак, который тоже ему шёл.

Он всегда был привлекательным парнем, но в данный момент выглядел просто сногсшибательно. Я никогда не видела его таким красивым.

Подумав об этом, я ощутила импульс раздражения от Ревика… и вот что нервировало — ещё более сильный импульс от Джона.

Прежде чем я успела придумать, что сказать, Джон посмотрел на Ревика.

— Твоя жена, блядь, вечно флиртует, — твёрдо сказал он.

Я услышала там по-настоящему резкие нотки и высунулась из-за Врега, чтобы посмотреть на Джона с нескрываемым изумлением.

— Мне ли не знать, — буркнул Ревик.

Посмотрев на него с таким же неверием, я заметила, что он тоже смотрит на Врега. Когда я пнула его под столом, Ревик улыбнулся.

— …Ещё и агрессивная, — добавил он, обращаясь к Джону.

Джон кивнул.

— Немного гиперчувствительная…

— Так зачем мы здесь? — спросил Балидор, перебив обоих.

Я посмотрела на него, ожидая увидеть на его лице раздражение, но вместо этого он выглядел забавляющимся. И расслабленным. Не думаю, что когда-либо видела Балидора таким расслабленным за те несколько лет, что я его знала.

Пока я продолжала пялиться на него, Врег рассмеялся и стащил полоску бекона с тарелки Ревика прежде, чем тот успел его остановить.

— Блядский ублюдок…! — взревел Ревик.

Я знала, что он разозлился по-настоящему, когда его немецкий акцент становился насколько сильным. Он действительно выглядел готовым пырнуть Врега вилкой, но Врег лишь отмахнулся от него, разом запихав почти весь бекон в рот безкапли сожаления во взгляде.

— Ладно, ладно, — произнёс Врег. — Все перепихнулись… мы можем двинуться дальше? Чьё это собрание? Моста? Меча? — он опять подмигнул мне, окинув моё тело взглядом и немного задержавшись. — …Есть ли вообще разница?

Юми рассмеялась, мягко щёлкнув языком.

Я ощутила очередной импульс раздражения от Джона.

— Его, — сказала я, показывая на Ревика.

Ревик покачал головой, отпив большой глоток сока.

— Хорошая попытка, жена, но это твой план. В любом случае, я ем, — он махнул вилкой в мою сторону и угрожающе навис над своей едой. — …Ешь. Я вставлю свои пять копеек, когда это будет уместно.

Взглянув на меня, Юми закатила глаза.

— Кучка детсадовцев, — буркнул Джон.

Усмехнувшись, Врег обнял Джона за плечи одной рукой.

Я осознала, что с каким-то восхищением наблюдаю, как китайский видящий наклоняется, целует Джона в шею, затем тянет за его волосы сильными пальцами и наклоняется ещё ближе. Он что-то сказал Джону на ухо, слишком тихо, чтобы мы не расслышали, но я увидела, как Джон мрачнеет, слушая его. Наполовину злость, наполовину стыд заставили покраснеть даже кончики его ушей.

Когда Врег опять заговорил с ним, Джон поджал губы, раздражённо покосился на видящего и отодвинул от него голову. И вновь та аура собственничества, которую я ощущала от Врега в отношении Джона, казалась почти подавляющей.

Но что, чёрт подери, я ощутила от Джона в адрес меня и Врега?

— Ладно, — сказала я, отбросив это всё и посмотрев на них. Поставив свой кофе, который всё равно остыл, я сделала глубокий вдох и сложила ладони на столе.

— Вот в чём дело, — произнесла я, прочистив горло. — Мы отправляемся в Сан-Франциско.

После долгой паузы, во время которой все они тупо смотрели на меня, Балидор прочистил горло.

— Кто это «мы»? — спросил он.

Я показала плавный жест.

— Это ещё нужно решить. Поэтому вы все и находитесь здесь.

Врег посмотрел на меня. В этот раз в его глазах проступила явная насторожённость. Он взглянул на Ревика, затем совсем мельком на Джона.

— Почему здесь присутствует Джон? — прямо спросил он.

Я чувствовала, как уголки моих губ норовят приподняться в улыбке, но тут не было никакого веселья. Иронично, что в этом мы с Врегом полностью согласны.

— Он руководит вербовкой людей из списка, — сказала я. — Он также знаком с некоторыми людьми из этого списка… и теперь мы знаем, что у него иммунитет к вирусу. Ты считаешь, что он не должен присутствовать, Врег?

Я ощутила от видящего такой мощный импульс жара, что даже вздрогнула.

Я посмотрела на Ревика, приподнимая бровь.

— Я хотел, чтобы он был здесь, — прямо сказал Ревик. — У тебя какие-то возражения, Врег?

— Вообще-то…

— Тогда мы можем обсудить это потом, — перебил Ревик. — Не сейчас.

Когда я покосилась на Джона, он смотрел в сторону, и его лицо не выражало ровным счётом ничего. Его взгляд сосредоточился на маленьком фонтане в центре комнаты, который должен был напоминать одну из старых статуй, усеивавших сады возле Старого Дома в Сиртауне.

Я перевела взгляд на остальных. Лицо Балидора превратилось в непроницаемую маску. Взглянув на Юми, я увидела, что она наблюдает за Врегом с лёгким сочувствием на лице.

— Ладно, — сказала я, убрав волосы с глаз. — Вот в чём суть. Мы с Ревиком оба хотим отправиться туда. Мы думаем, что нам стоит сделать это вместе.

— Но как же то, что вы сказали после свадьбы? — Врег нахмурился, явно с трудом сохраняя спокойный тон. — …О том, чтобы отправиться за Фиграном? О необходимости разобраться с проблемой на юге? Я думал, мы все пришли к согласию, что этот Тень — наиболее острая проблема.

Ревик кивнул, оттолкнув уже опустевшую тарелку, и вытер губы салфеткой.

— Так и есть.

— Так почему вы отправляетесь на другой конец континента?

Ревик бросил на него предостерегающий взгляд.

— Брат Врег…

Я отмахнулась от Ревика прежде, чем он успел закончить. Я видела в свете Врега нечто помимо раздражённого упрямства. А может, я прочла это на лице Юми. Положив ладонь на руку Врега, я заставила его посмотреть на меня и смягчила свой тон.

— Ревик отправится на юг, — сказала я. — Он уедет из Сан-Франциско. Но нам надо, чтобы Лао Ху, Вой Пай и этот Тень увидели, как мы вместе отправляемся в Калифорнию. Они с меньшей вероятностью нацелятся на нас, если мы будем вместе.

— Это лишь теория, — сказал Врег, откидываясь назад и награждая меня тяжёлым взглядом. — Они могут наоборот нацелиться на вас, увидев в этом возможность захватить вас обоих, — он бросил на Ревика суровый взгляд. — А как же Дитрини? Как же то, что сказал нам тот видящий, Сурли? Разве он не говорил держаться подальше от Сан-Франциско?

Я покачала головой.

— Они бы не пытались так усердно разделить наши силы, если бы их цель была захватить нас с Ревиком вместе. Они ожидают, что Ревик отправится на юг. Из-за этого они не пошлют все силы в Сан-Франциско. Они захотят оставить внушительное количество военных в Аргентине, чтобы разобраться с ним. Мы запланируем несколько отвлекающих факторов, чтобы они не могли полностью сосредоточиться в одном месте.

— В любом случае, — добавила я. — …Судя по словам Сурли, они думают, что могут достать меня через людей, которых мы хотим вытащить, — я взглянула на Ревика. — Они не направят туда большие силы, только не против меня. Они знают, что у меня нет такого военного опыта, как у Ревика. Они рассказывают, что мой телекинез недостаточно развит, чтобы справиться с ситуацией захвата заложников так, чтобы не убить невинных. К тому времени, когда они поймут, что Ревик тоже направляется на запад, будет слишком поздно корректировать их стратегию, а также количество людей, отправленных в ту часть света.

Я осознала, что кошусь на Джона.

— …И ты в любом случае будешь принимать участие в полевых операциях, Врег, — добавила я более осторожно. — Ты не захочешь, чтобы кто-либо… — я вновь посмотрела на Джона. — …Чтобы кто угодно, кого мы не можем потерять, находился с тобой в боевых условиях. Когда ты возглавишь армию, — я взглянула на Ревика, затем обратно на Врега. — Плохо уже то, что ты тоже есть в списке, Врег. Но ты, я, Балидор и Ревик — мы не можем позволить себе роскоши отсидеться.

— Ты говоришь о войне, — сказал Врег. — О настоящей войне, — он хмуро посмотрел на Ревика. — Разве не этого ты хотел избежать, брат Сайримн?

— Возможно, у нас нет выбора, — спокойно ответил Ревик. Теперь он тоже смотрел на Врега с лёгким предостережением в глазах. — Я думал, раньше ты выступал за атаку?

Врег поколебался. Вновь я ощутила в нём противоречие перед тем, как он посмотрел на меня.

— Это исходит от неё, не так ли? — спросил он наконец.

— Да, — сказал Ревик. — Но я с ней согласен, Врег. Они принуждают нас к сражению. Меньшее, что мы можем сделать — принять бой на наших условиях.

— А как же то дерьмо, которое вы говорили друг другу — никаких разлук?

Ревик стиснул зубы.

— Это военная операция, Врег. Все отправляются туда, где они нужны для блага операции. Ты как никто другой это знаешь.

— Но ведь они именно туда изначально заманивали тебя и твою жену? Тебя в Южную Америку, а Мост на запад? Разве это не значит, что вы пойдёте прямо им в руки?

— Ты ещё не выслушал её план, — произнёс Ревик, и в его голосе звучали предупреждающие нотки.

— Что бы ты предложил, Врег? — спросила я.

Китайский видящий взглянул на меня. Он поджал губы, но не колебался и прочертил резкую линию в воздухе над столом.

— Полную атаку на юг, — сказал он. — Мы провели разведку, мы знаем риски — как минимум, большинство из них. Там не будет кучи гражданских, которые могут усложнить ситуацию… или заставить наших людей колебаться в перестрелке. Город вроде Сан-Франциско, особенно с кольцом карантина и закрытой военной конструкцией… он может оказаться для нас смертельной ловушкой. Особенно если они атакуют нас внушительными силами. Оплот Тени находится в горной местности. Там нам будет проще с небольшой численностью, и все мы обучены для сражения в таких условиях. С двумя видящими-телекинетиками мы сумеем подавить их преимущество сражения на их территории.

Он взглянул на Джона, осторожно пробежавшись взглядом по его лицу.

— Мы можем ударить по Сан-Франциско после того, как устраним угрозу от Тени.

— Но они будут ожидать этого, — сказала я, подавляя нетерпение. — Особенно теперь, когда они заполучили Фиграна. Они явно пытаются заманить нас на юг…

— И что? — возразил Врег, взмахнув ладонью. — Это лучше, чем разделять наши силы.

— Им тоже не придётся разделяться, если мы пойдём таким путём, — сказал Ревик. Наклонившись через стол, он сложил руки и посмотрел на Врега. — Нам понадобится больше времени, чтобы отправить туда столько людей, так что они будут готовы. А значит, мы столкнёмся с Лао Ху, наверняка с людьми Салинса… а также с теми, кто работает напрямую на Тень, — он помедлил, давая время осознать его слова, затем взглянул на Балидора. — Даже если мы вытащим всех с востока, у нас будет не больше восьмидесяти или девяноста разведчиков рангом выше третьего или четвёртого, верно?

Балидор покачал головой, мягко щёлкнув.

— Нет, брат. Скорее, семьдесят. Максимум восемьдесят. И мы никак не сумеем вытащить их сюда вовремя. Большинство всё ещё скрывается, многие находятся далеко от аэропортов. Лао Ху по-прежнему держит людей поблизости и в работных лагерях, хотя их численность и сократилась, поскольку они выдвинулись на запад. У них также имеется доступ к видящим, работающим напрямую на китайскую армию…

Говоря, он наблюдал за мной, и в его серых глазах виднелась явная пытливость. Посмотрев на меня и на Ревика, он откинулся назад и нахмурился.

— Я согласен, — добавил он. — С изначальным предложением, имею в виду. Не зная деталей, это кажется логичным. Думаю, если вы двое отправитесь в Сан-Франциско, это может послужить эффективной диверсией. Мы можем вывести Нензи через порты… затем забрать самолётом с моря. Наши союзники сверху… — Балидор показал пальцем в потолок, и я поняла, что он имеет в виду «Арк Энтерпрайзес», компанию органических машин, которая занимала большую часть десятого этажа. — …У них есть лодки, которые мы могли бы использовать. У них также есть соответствующие связи, чтобы провести нас через протоколы карантина.

— Разве это не будет замечено? — спросила Юми, взглянув на Ревика.

Он показал одной рукой соглашающийся жест.

— Возможно. Но это может не оказать никакого влияния. Мы не планируем плыть в Аргентину… И я должен опередить любые силы подкрепления, которые они решат послать за мной. Маловероятно, что они узнают, кто взошёл на борт, разве что нам уж совсем не повезёт. И я не планирую преодолевать весь путь на лодке.

— Я работаю над более сложной серией щитов, — добавила я. — Я покажу Ревику, как ими пользоваться. Они не должны узнать его до тех пор, пока он не окажется буквально у них на пороге.

Когда я закончила, воцарилось очередное молчание.

Ревик постучал по столешнице костяшками пальцев. Обведя взглядом всех собравшихся, он вновь взглянул на меня, вскинув одну бровь. Я знала, что он не в восторге от реакции Врега, но я также знала, что он разберётся с этим, когда собрание завершится.

— Ладно, — сказала я. — Думаю, пока что это всё. Через два часа мы встречаемся в конференц-зале на пятьдесят восьмом этаже, чтобы обсудить детали. Нам надо обсудить всё, что потребуется сымитировать, а также последние данные… так что пригласите Викрама и Чинью. И Локи тоже. Скажите ему, чтобы принёс всё, чего его команда добилась по отслеживанию Фиграна. О, и проследите, чтобы Тарси тоже была там. Пока что больше никого.

Я взглянула на Врега, затем мельком на Джона.

Джон по-прежнему не смотрел на всех нас.

— Приготовьте все, — добавила я. — Даже те идеи, которые вы, возможно, отбросили. Наш лучший шанс — застать их врасплох.

Когда я взглянула на Ревика, он приподнял бровь и послал мне импульс тепла.

Балидор улыбался, когда я посмотрела в его сторону.

Я не могла точно истолковать его взгляд, но выражение его лица напоминало мне Вэша, который временами так же загадочно улыбался мне, когда я действовала по безумному наитию, как сейчас.

Почему-то эта мысль внушала уверенность.

Глава 44 Наступление

Джон чувствовал, как они спорили.

Отголоски доносились до него даже через восемь этажей. Временами он ощущал участие Ревика в разговоре так же сильно, как и Врега, если не сильнее.

Он не улавливал многих деталей, но понял достаточно, чтобы раздражаться.

Он следовал за направлениями света двух мужчин в основном потому, что не мог их заблокировать. А ещё как минимум часть их спора касалась его.

Джон ходил туда-сюда по проходу между конференц-столом и дверью в коридор, пытаясь решить, сколько ему прождать перед тем, как смотаться и направиться обратно в лобби. Надо было уйти двадцать минут назад. Надо было оставить Врегу паршивую записку и улизнуть в бар — может, напиться с Юми и Джорагом хотя бы потому, что это взбесит китайского видящего.

Стиснув зубы и уставившись в потолок, Джон в сотый раз за последние шесть дней спросил у себя, какого чёрта он творит.

Не успев придумать хороший ответ, он почувствовал, что спор завершился.

Плюхнувшись в кожаное кресло, Джон гадал, вспомнит ли Врег, где он его оставил, и одновременно подсчитывал возможное время, которое понадобится видящему, чтобы спуститься из конференц-зала на пятьдесят восьмом этаже к Джону на пятидесятый.

Как выяснилось, Джону не нужно было беспокоиться.

Врег вошёл без стука и раньше, чем Джон рассчитывал, исходя из продолжительности спуска. Джон даже не решил, что сказать видящему, когда дверь внезапно открылась.

Врег по-прежнему выглядел сердитым, и дело не только в его лице, которое приняло хмурую маску разведчика.

Его свет мрачно искрил вокруг тела, причём настолько заметно, что Джон невольно отреагировал. Джон ещё не придумал, что он собирался сказать, и не успел стереть хмурое выражение с лица, когда видящий посмотрел ему в глаза.

Уставившись на него, Врег захлопнул за собой дверь и запер её.

— Что я здесь делаю? — спросил Джон, буквально выпалив эти слова. Он показал сердитый жест своей изувеченной рукой. — Вы с Ревиком закончили решать, что со мной делать? Или вы закончите попозже? Когда ребёнок вас не услышит?

Врег подошёл прямиком к нему.

Он двигался быстро, с этой своей зловещей грацией, и схватил его за руки прежде, чем Джон успел увернуться от него. Видящий развернул его и привлёк к своей широкой груди. Джон ахнул от неожиданности, слишком опешив, чтобы сопротивляться.

Ещё хуже то, что к тому времени они уже достаточно много раз проводили спарринги, чтобы Врег знал, как Джон обычно уворачивался. Прежде чем Джон успел перенести свой вес, Врег прижал его руки к бокам и лишил равновесия, затем просунул ногу между его ног, частично согнув своё тело вбок.

Убедившись, что поймал его, Врег просто держал его, позволив своему телу обмякнуть. Он начал посылать свет в aleimi Джона, крепче прижимая его к себе.

— Ты злишься на меня, брат, — сказал видящий после небольшой паузы.

— Отпусти меня, — Джон сердито посмотрел на него, стиснув челюсти. — Немедленно. Я совершенно не в настроении для этого. Серьёзно, блядь…

— Отпущу. Я отпущу тебя… обещаю, брат, — Врег послал ещё больше света под его кожу, и Джон ощутил, как грудь заливает жаром. Он задышал с трудом, когда видящий влил в него ещё больше света. У Джона заныл живот и началась эрекция.

Эта комбинация разозлила его так, что он едва мог мыслить связно.

— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — тихо сказал Врег. — Поскольку обычные способы, похоже, не работают, я пробую кое-что другое.

— Другое? Да уж, блядь, это другое…

Джон боролся с собственными реакциями, закрыв глаза и заставив себя сосредоточиться, противиться тому, что видящий делал с его светом, хоть он и чувствовал, как его свет сливается с Врегом.

Прикусив язык до крови, он сердито посмотрел на видящего, выдавливая из себя слова.

— Ты собираешься избить меня, если я не дам тебе ответы, которые ты хочешь услышать? — рявкнул он.

Свободной рукой Врег скользнул вдоль другого бока Джона и нарочито положил ладонь на его пах.

Когда Джон ахнул и напрягся, Врег начал гладить его через джинсы, используя свой свет и крепче обхватывая другой рукой руки и локти Джона.

Джон прикрыл глаза прямо перед тем, как резкая волна боли выплеснулась из его света. Он боролся с жаром, затопившим его тело, но Врег наваливался всё тяжелее, его свет вторгался ещё сильнее. Когда боль усилилась, Джон издал низкий стон, не сумев сдержаться, и свет видящего буквально врезался в него.

Врег крепче сжал объятия, издав тихий хрип, и поцеловал Джона в шею сзади.

Джон стиснул зубы и зажмурился, его злость смешивалась с болью до такой степени, что Врег застонал ему в шею.

— Отъебись, — рявкнул Джон. — …Иисусе, Врег.

— Ты злишься на меня, — напряжённо произнёс Врег. — Почему? Ты мне скажешь?

— Ты серьёзно? — переспросил Джон. — Ты оставил меня здесь почти на час… затем схватил как какой-то неандерталец и начал дрочить мне. Теперь ты хочешь поговорить по душам?

Врег стиснул его ещё крепче, и через свет его рук струилось раздражение.

И всё же его разум оставался недосягаемым. Его член был твёрд, настолько твёрд, что Джону сложно было ощущать что-либо помимо этого, но он чувствовал, что Врег продолжал наблюдать за его реакциями, и его руки и свет оставались почти осторожными.

— Ты злишься, потому что я смотрел на твою сестру? — спросил он.

Лицо Джона превратилось в гранитную маску.

Не просто злость — ярость затопила его свет.

Он отвернулся, когда Врег попытался заглянуть ему в глаза.

Он чувствовал, как видящий пытается решить, стоит ли повторить вопрос, и Джон покачал головой, нарушив молчание наперёд его. Постаравшись открыть свой свет, он смягчил тон. Он хотел, чтобы Врег почувствовал, что он говорит правду, но почему-то это лишь вызвало сильный, интенсивный прилив боли из aleimi видящего.

— Мне не нравятся эти игры, — сказал Джон. Он подавил свою реакцию на перемену в свете Врега, стиснул зубы и добавил: — Я серьёзно. Мне это не нравится, Врег. Если ты просто хотел кого-то, кем можно будет помыкать…

— Я не заинтересован в том, чтобы помыкать тобой, брат, — предостерегающе произнёс Врег. — Я хочу правды, и я уже устал слышать, будто тебе совершенно безразлично, что я делаю. Если тебе действительно безразлично, скажи мне об этом сейчас. Скажи мне так, чтобы я поверил, и тогда я перестану ссориться с Нензом из-за тебя.

Джон повернул голову. Всмотревшись в глаза Врега, он уставился на него с открытым неверием, осознав, что тот говорит серьёзно.

— Не сваливай это дерьмо на меня. В чём бы ни заключалась твоя проблема с Ревиком, она никак ко мне не относится…

— Чёрта с два не относится! Я никогда прежде не оспаривал его приказы.

Джон покачал головой.

— Я не просил себе няньку.

— А я и не нянчусь, чёрт подери. А теперь скажи мне, почему ты на меня злишься.

Джон покачал головой, стиснув зубы.

— Это ты всё твердишь мне, что мне стоит вести себя подобающе. Как командиру, а не как какому-то человеку, который ничего не видит. Но ты упорно обращаешься со мной как с каким-то питомцем, — он закрыл глаза, контролируя своё дыхание, когда другой нарочито помассировал его. — Мать твою, Врег. Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты сказал мне не смотреть на твою сестру, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты сказал мне не трахать никого, кроме тебя.

Джон напрягся. Сильный прилив злости ударил по его свету, ещё сильнее, чем тем утром. Его интенсивность напугала Джона потому, что он как будто не мог это сдержать. Он постарался найти слова, как-то выразить это. В итоге он лишь покачал головой.

— Делай что хочешь, чувак, — холодно произнёс он.

— Почему? — переспросил Врег с нескрываемым раздражением. — Разве этого ты хочешь?

Стиснув зубы, Джон покачал головой.

— Я не указываю другим людям, что им делать, Врег. И неважно, хоть я сплю с ними, хоть нет.

— То есть, вместо этого ты всего лишь будешь злиться на меня даже за безобидный флирт? Даже когда я пытаюсь добиться от тебя реакции?

— Безобидный флирт, — Джон фыркнул. — Ладно. Конечно. Спасибо, что сказал мне, что это было. Непременно дам Ревику знать… уверен, он тоже оценил.

— Что, если я на самом деле трахну кого-то другого? Я проснусь от того, что ты попытаешься зарезать меня во сне?

Джон ещё сильнее стиснул челюсти.

— Только в твоих бредовых снах.

— Хрень собачья, — ответил Врег, и в его голосе зазвучала злость. — Прекрати притворяться, что ты ведёшь себя как блядский человек в данной ситуации, Джон. Скажи мне, чего ты хочешь.

Джон покачал головой, подавляя очередной прилив ярости.

Он ничего не сказал, но почувствовал, как его лицо напряглось, и из его света тоже выплеснулся очередной импульс боли, который лишь усилился, когда Врег крепче прижал его к себе.

Он всё ещё пытался решить, как ответить, когда Врег толкнул его вперёд, лицом на стол. Он отпустил одну из его рук достаточно рано, чтобы Джон успел замедлить падение, но потом Врег продолжил удерживать его на месте. Он ладонью стиснул его плечо, а другой рукой потянулся вперёд и начал расстёгивать ремень Джона.

Джон напрягся, ощущая войну между собственными конечностями и светом, пока он пытался решить, хочет ли сопротивляться. Когда видящий продолжил раздевать его, он издал низкий стон, теряя контроль над собственным светом.

Он осознал, что вспоминает прошлую ночь и то, что Врег сделал с ним, когда они, наконец, добрались до его комнаты. Ещё до этого, когда он потребовал Джона отсосать ему в том ресторане, его свет так глубоко проник в Джона, что Джон согласился на всё почти без вопросов, даже зная, что остальные посетители ресторана, наверное, это почувствовали.

Его боль ударила по Врегу резкой волной, заставив видящего задержать дыхание, и его руки сделались грубыми.

— Скажи мне, почему ты злишься. Скажи мне, мать твою. Раз уж тебе безразлично, блядь… почему бы и не сказать?

— Моя сестра замужем, мудак ты этакий…

Врег покачал головой, и его тон оставался сердитым.

— Нет. Дело не в этом.

— Какого чёрта ты со мной делаешь? — взорвался Джон. — Если ты хочешь женщину, их тут предостаточно. Зачем ты пудришь мне мозг? Это из-за неё?

Врег издал низкий смешок, расстёгивая свои штаны одной рукой.

— Gaos di'lanlente…не можешь же ты быть настолько юным. Ты правда думаешь, что когда доживаешь до моего возраста, тебе всё ещё настолько важно, что там у партнёра в штанах?

— Что, блядь, ты несёшь? — Джон гневно уставился на него, разозлившись, затем опять ахнул, когда Врег дёрнул вниз его джинсы. — Боги, чувак… серьёзно. Просто скажи мне, чего ты хочешь? Это для тебя какое-то доказательство власти? Ты знаешь, что сейчас мне это нужно… что мне нужен ты… и поэтому ты играешь со мной в блядские игры?

Боль затмила всё перед глазами, такая сильная, что Джон перестал дышать.

Он не мог думать, не мог пошевелиться. Его разум просто замер как вкопанный.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он осознал, что это боль Врега… затем ещё секунд через десять он отследил её до своих слов.

Несколько мгновений Врег не шевелился, лишь нависал там, придавливая Джона всем весом к столу. Джон старался думать вопреки тому, что ощущал в свете видящего во время этого молчания, но Врег опять накрыл его рукой, когда перед глазами всё прояснилось.

В этот раз между его пальцами и кожей Джона ничего не было.

Всё тело Джона пронзило болью, когда видящий на этом не остановился. Его кожа сделалась горячей; он с трудом дышал, пока его свет глубже вливался во Врега, притягивал его, хоть он и пытался остановиться. Он утратил контроль над какой-то частью себя, и ладонь Врега так крепко стиснула его плечо, что причиняла боль, впиваясь в мышцы и плоть.

— Скажи мне, чёрт подери, — голос Врега превратился в рычание. — Ты меня хочешь?

Джон издал низкий, почти умоляющий звук. Врег использовал свой свет, чтобы сильнее притянуть его и вызвать мощный импульс боли в его свете. Он остановился и полез в карман куртки, вытащил что-то и принялся возиться одной рукой за спиной Джона.

Джон знал, что это, ещё до того, как видящий закончил свои действия и бросил тюбик смазки на стол, где его мог видеть Джон.

Мгновение спустя его пальцы оказались в нём, и Джон издал очередной низкий крик, чувствуя, как его тело распаляется ещё сильнее. Врег прижался к нему, помедлив, когда ощутил, что Джон напрягся, а в его свете пронеслась очередная волна боли.

— Ты хочешь меня? — грубо повторил он. — Боги, Джон… скажи мне хоть это. Ты меня хочешь?

— Да, — выдавил он, всё ещё задыхаясь.

Он заёрзал в хватке Врега, пытаясь потянуться назад и прикоснуться к члену видящего. Врег отбросил его руку в сторону и прижался к ногам Джона сзади, массировал его эрекцию всё ещё скользкой рукой, в этот раз используя свой свет.

— Так же сильно, как ты хотел Дорже? — пробормотал он ему на ухо.

На глаза Джона навернулись слёзы, вместе с очередным приливом той неукротимой, уязвимой боли. Он ощутил, как свет Врега отреагировал и выпустил очередной густой завиток жара. Джон покачал головой, не понимая, то ли он пытается пробиться глубже в свет другого, то ли пытается убраться от него.

Врег крепче стиснул его руки, и из его света выплеснулась другая боль, не боль разделения. Джон осознал, что видящий подумал, будто его молчание и есть ответ на вопрос.

— Сильнее, — произнёс он, чувствуя, как стискиваются его челюсти. — Тебя я хочу сильнее.

Это признание ощущалось как капитуляция.

Его свет затопило такое количество боли, что он как будто ослеп.

Опять-таки, только через несколько секунд он понял, что это боль Врега.

Он уже наполовину был не в себе, когда осознал, что видящий пристраивает свой член… затем Врег оказался в нём, застонал ему в шею, пригвождая его к столу. Джон ощутил, как та боль резко усилилась. Он начал двигаться навстречу видящему, но Врег стиснул его спину и предупреждающе сжал пальцы.

— Осторожно, — прохрипел он. — Gaos. Я удлинился… я не сумел сдержаться. Позволь мне сделать это… я не хочу причинить тебе боль. Позволь мне сделать это, брат…

Джон замер совершенно неподвижно, распластав ладони по столу. Он ощутил, как Врег смотрит на него, и его боль усилилась до такой степени, что ему стало сложно оставаться на месте.

— Ты так сильно меня хочешь, но тебе нет никакого дела до того, буду ли я заниматься этим с кем-то другим? — Врег крепче стиснул его рукой, перенося вес на другую ладонь и опираясь на стол. — Тебе действительно всё равно, Джон?

Боль ударила по свету Джона, отчего на глаза навернулись слёзы.

Врег сильнее вошёл в него, и его свет сделался собственническим, вернулся к той отчаянной тяге.

— Gaos. Скажи мне, чего ты хочешь. Ты хочешь смотреть, как я трахаю кого-то другого? Мысль о том, как я делаю это с другими, заводит тебя?

— Нет, — со злостью ответил Джон.

— Я бы захотел убить любого, кто тебя коснётся, Джон…

Джон почувствовал, как его разум замер.

Шок не уменьшился по мере того, как его разум обдумывал слова видящего. Его переполнили эмоции, сбивающие с толку, превращающиеся в запутанный поток, круживший в его свете, вызывавший импульс боль, которая могла быть чувством вины.

Врег, похоже, наблюдал, как он борется с этим, пытается подавить и в итоге теряет контроль, и его боль тоже усилилась. Он глубже вошёл в него. Когда Джон застонал, он повторил движение, другой рукой сильнее поглаживая его. За считанные секунды Джон едва не дошёл до пика. Его дыхание превратилось в затруднённое пыхтение, и он вспотел, вцепившись в стол.

Врег снова толкнулся в него, удерживая его свет, чтобы он не мог кончить.

— Ты ревновал? — спросил он. — Джон… просто скажи мне.

— Да.

— Так попроси меня, — ответил он. — Перестань быть трусом и просто попроси меня, блядь…

Джон покачал головой, ахнув от очередного прилива боли, стёршего все мысли в голове.

Когда Врег глубоко толкнулся в него, он забыл обо всём. Когда Врег повторил это движение, Джон вскрикнул и вцепился в запястье видящего, опиравшегося на стол. Боль заискрила в его свете, вызывая тошноту и щемящее чувство, которое Врег, должно быть, увидел на его лице.

— Gaos, Джон… я прошу тебя. Пожалуйста, скажи мне…

— Не делай этого, — выдавил Джон.

— Не делать чего? — Врег задыхался.

— Не занимайся сексом с другими, — слезы навернулись на его глаза, и Джон зажмурился, когда Врег медленнее вошёл в него. — Перестань смотреть на Элли… пожалуйста…

Врег стиснул его волосы, издав гортанный звук.

Он удерживал Джона в неподвижном положении, задвигавшись резче и контролируя каждый толчок. Чем дольше это длилось, тем сильнее он терял контроль, и вот уже Врег был наполовину не в себе, прикладывая настоящие усилия, чтобы не причинить ему боль. Через несколько минут его дыхание превратилось в низкие стоны, и он принялся аккуратно тереться об него жёстким кончиком члена. Используя свой свет, он поделился ощущениями с Джоном, и тот внезапно утратил контроль, кончая резкими рывками, а видящий наблюдал за его лицом, щекой прижимавшимся к столу.

Врег продержался немногим дольше.

Он начал ещё до того, как Джон утих, по-прежнему контролируя своё тело, чтобы не сделать ему больно.

В итоге он наполовину повалился на спину Джона, хватая ртом воздух, и Джон ощущал разум видящего, общий жар и эмоции, от которых перехватывало дыхание, а боль опять усиливалась. Он чувствовал, как Врег тоже борется со своим телом, пытаясь убрать жёсткий кончик, пока не причинил ему настоящей боли.

Когда Врег наконец справился и вытащил член, боль только ухудшилась.

Они оба лежали там, Врег всё ещё наполовину придавливал его, лаская губами и языком позвоночник и шею, прижимаясь к нему, обхватывая руками.

Джон не мог пошевелиться.

Пытаясь вернуться в реальность, он чувствовал себя так, будто его разум сдавили в каких-то тисках, едва-едва оставив возможность дышать. Он чувствовал, что Врег позади него пытался найти слова, затем послал по телу Джона очередной импульс жара.

— Я хочу соглашение, — сказал видящий, уткнувшись лицом между его лопаток. — Gaos. Мы можем заключить такое? Мы можем заключить соглашение?

Прошло несколько секунд, затем Джон поднял взгляд на него, все так же прижимаясь лицом к столу. Он долго смотрел на видящего, ощущая, что какая-то часть его устала бороться с этим — чем бы «это» ни было. Он уже знал, что проигрывает.

После очередной паузы он начал переворачиваться, сдвигая своё тело под Врегом так, чтобы лечь почти на спину.

Врег приподнялся ровно настолько, чтобы поспособствовать перемене позы, но опустился обратно на него, как только тот лёг.

Несколько секунд Джон лишь смотрел на него.

Затем выдохнул.

— Ага, — капитуляция окрасила его свет, когда он вновь выдохнул. Он потянулся, чтобы убрать волосы Врега с его лица. — Ага. Без проблем, приятель. Мы можем заключить такое соглашение.

Очередной импульс боли вышел из света видящего, и его ладонь скользнула между ног Джона.

— Сегодня вечером? — спросил он.

Почти не колеблясь, Джон кивнул и прикрыл глаза от боли, вспыхнувшей под рукой видящего.

— Да.

— Ты спросил, чего я хочу от тебя, — произнёс Врег после очередной паузы.

Джон кивнул. Он открыл глаза, теперь уже ощущая себя на удивление спокойным.

— Ага. Спросил.

Врег посмотрел ему в глаза.

— Я хочу тебя в супруги, — сказал он.

Джон застыл и уставился на старшего видящего, не моргая.

Несколько долгих секунд он просто лежал и смотрел на Врега, наполовину ожидая, что это окажется очень неудачной шуткой. Когда Врег не продолжил, шок Джона превратился в нечто близкое к неверию. Приподнявшись сначала на локтях, затем на ладонях, он посмотрел в лицо мужчины, всё ещё ища подтекст, какой-то потайной смысл, почему он это сказал.

Почему-то из-за открытости видящего лишь зародился очередной импульс боли, вместе с проблеском глубинного беспокойства.

Врег теперь тоже выглядел обеспокоенным.

— Я знаю, что для этого слишком рано, — резко сказал он. — Но ты, похоже, думаешь, что я морочу тебе голову… как будто это для меня игра. Это не так. Мой свет знает, чего он хочет от тебя. И уже давно, — Врег поколебался, всматриваясь в глаза Джона. — Пожалуй, ты должен знать… я был женат. Давно. На женщине. Я уже много лет об этом не вспоминал, но подумал, что ты должен знать.

И вновь разум Джона переполнился смятением, ревностью, раздражением, затем началом возможных споров.

— Для этого слишком рано, — твёрдо повторил Врег. — Мы пока что не будем говорить об этом. Ладно?

Всё ещё ошеломлённый Джон кивнул.

— Ладно, — сказал Врег, поднимаясь.

Джон наблюдал за татуированным видящим, пока тот отрешённо смотрел на свою одежду. Врег прищёлкнул языком и принялся тереть полы рубашки пальцами там, куда, вероятно, попала сперма и смазка.

Он покосился на Джона. На лице с высокими скулами промелькнуло нервное выражение.

Почему-то от этого боль в свете Джона усилилась настолько, что он отвёл взгляд.

— Мне надо переодеться, — сказал Врег. — Хочешь пойти со мной?

Джон в смятении поднял взгляд, пытаясь осмыслить вопрос.

— Я хочу принять душ, — пояснил Врег. — Я хочу ещё раз потрахаться в душе. Если ты хочешь, — боль рябью пронеслась по свету видящего с такой силой, что Джон прочувствовал её до самых ног. — …Может, не один раз.

После очередной паузы Джон кивнул.

Поднявшись со стола и всё ещё пребывая в оцепенении, он натянул джинсы, застегнул пуговки и заправил ремень. Пока он одевался, Врег нашёл губку, воду и какое-то чистящее средство в нише с краю комнаты и протёр стол. Здесь пахло сексом, даже несмотря на чистящее средство.

Джон молча наблюдал, как Врег выкинул губку в мусор и поставил чистящую жидкость обратно в шкафчик. Затем он подошёл к двери, как будто поджидая его там. Его тёмные глаза следили за Джоном, лицо выражало лёгкое беспокойство.

Джон чувствовал, что Врег корит себя за сказанное, жалеет, что не держал язык за зубами.

Затем Врег вспомнил о Дорже, о том, как мало времени прошло, о том, что Ревик, видимо, уже просил Врега притормозить с их отношениями. Дважды.

Подойдя к нему у двери, Джон поймал Врега за руку.

Слегка вздрогнув, видящий встретился с ним взглядом, и в его тёмных глазах стояла нервозность.

— Что мне нужно обдумать? — спросил Джон. — Для этого соглашения?

Боль выплеснулась из света видящего, просачиваясь в пальцы Джона, державшие его руку. Скрывая реакцию на лице, Джон просто смотрел на него и ждал.

— Всё, чего ты хочешь от меня, — произнёс Врег таким же будничным тоном. — В данный момент, имею в виду. Мы в любой момент можем пересмотреть соглашение, если для одного из нас что-то изменится, — всматриваясь в глаза Джона, видящий поколебался. — Лучше быть честным, Джон. Всё будет лучше, если мы оба будем максимально честны.

Джон кивнул, всё ещё глядя на него.

Он почувствовал в видящем очередной проблеск беспокойства и уязвимости, которую он никогда прежде не видел в этих тёмных глазах. Врег, кажется, хотел отвернуться, но Джон поцеловал его в губы, запустив пальцы в его чёрные волосы.

Они стояли там и целовались, пока Джон не почувствовал, что его разум опять куда-то уносит.

Мгновение спустя Врег отстранился, держа Джона за руки, и сделал шаг к двери.

— Нам нужно убираться отсюда, — хрипло сказал он.

В этот раз Джон кивнул, и его разум оставался почти пустым.

Пока Врег открывал дверь, Джон просто стоял, обернувшись на стол в конференц-зале.

Он знал, что ему не стоит пока что думать об этом… не сейчас, не здесь… но то слабое изумление не уходило, отчего сложно было думать о чем-то другом.

Глава 45 Первая команда

В итоге мы составили небольшую команду.

Ревик и я, Джон, Ниила, Джораг и Юми.

Я знала, Врег не в восторге от того, что Джон едет с нами.

Черт, да все знали, что Врег от этого не в восторге. Он ни капли не скрывал свои чувства на протяжении наших планировочных сессий или в любой другой момент времени до своего отъезда в Южную Америку.

Однако Джон был нам нужен.

Чем больше мы работали над планом, тем более явным это становилось.

Я знала, что многим не нравилось, что мы с Ревиком едем вместе, особенно тем, кто слышал интервью между мной и Сурли.

Вдобавок ко всему мы выдвигались туда вслепую.

За последнюю неделю все пути сообщения между Сан-Франциско и внешним миром полностью прекратились, даже через пиратские каналы. Мы не хотели рисковать и ненароком сообщить о своих планах или о том факте, что у нас уже есть оперативники в Сан-Франциско, так что использование Барьера полностью исключалось. В результате мы больше четырёх дней не получали новостей из-за стены.

До того как каналы отключились, мы сумели передать Гару короткое сообщение через защищённое соединение, назначили место рандеву и дали знать, что едем туда.

Я с удивлением узнала, что Данте помогала им организовать это. Очевидно, они уже подключили её к работе из охраняемого номера отеля на сороковом этаже.

Джон работал с Викрамом и другими техниками, чтобы внедрить её в команду до своего отъезда. Последнее, что я слышала — Викрам привлёк её к работе по взлому и отслеживанию владельца земли в Патагонии, а также к поиску настоящего хозяина той ячейки, в которую мы вломились в Хайнрихтер Глобал Банк.

Балидор считал (и я соглашалась с ним), что нам непременно нужно выяснить, есть ли у Тени копия списка этих имён.

Учитывая, что Врег и Ревик знали об активах, принадлежащих Салинсу (за минусом тех, кто погиб при налёте Лао Ху или в работных лагерях, и тех, кто переметнулся на нашу сторону), мы могли предположить, что Салинс ушёл с 70–85 разведчиками рангом выше 2–3, и около 50-ти рангом выше 5–6. Судя по тому, что я знала о Лао Ху и их обычном комплектовании войск, мы, наверное, столкнёмся как минимум с сотней только из их военного подразделения, плюс примерно столько же (если не больше) разведчиков под руководством Дитрини. У них также имелся доступ к разведчикам, которые работали напрямую на правительство Китая, и по словам Сурли, это даёт им резерв из примерно сотни видящих. Я не имела представления о рангах большинства этих видящих, но учитывая их выучку и попросту их количество, это практически не имело значения.

Учитывая тот факт, что у нас в общей сложности имелось только 55 (может, 60) разведчиков в Штатах, плюс пару дюжин среднего и высокого ранга, а также куча необученных беженцев, мы вынуждены были предполагать, что они спокойно разделят свои силы.

Все военные из нашей команды (Ревик, Балидор, Врег, Джораг, Тардек, Ниила, Юми, Локи, Чинья и другие, кто сражался в одной или обеих войнах) согласились, что они, скорее всего, попытаются охватить как минимум Нью-Йорк, Пекин, Сан-Франциско и Южную Америку, причём Южная Америка получит внушительную военную мощь с обеих сторон.

Это приводило к реалистичной догадке, что в одном лишь Сан-Франциско мы столкнёмся примерно с шестьюдесятью разведчиками среднего ранга. Это подразумевало полевых оперативников и не включало всех, кто мог поддерживать их из Барьера.

Это также означало, что мы не сможем спать, пока будем там.

Мы прилетели в международный аэропорт Сан-Хосе, поскольку это единственный аэропорт к северу от Санта-Барбары и к западу от Рино, который оставался открытым.

Даже там зона прибытия практически пустовала.

А зона отлёта была переполнена.

Мы летели коммерческим рейсом под псевдонимами и покинули аэропорт, не проходя контроль. Мы сделали это в основном для того, чтобы избежать сканирования имплантатов и штрих-кодов — не потому что мы не могли их одурачить, а потому что не хотели, чтобы кто-нибудь заметил из Барьера, как мы их искажаем. Ревик сказал, что как минимум горстка видящих будет наблюдать на тот случай, если какие-то видящие проскользнут через станции, так что Джораг и Ниила вытащили нас обходным путём, надавив на работников аэропорта, включая двух уборщиков, нескольких агентов по продаже билетов и грузчика. Они заставили их надеть уличную одежду и заполнить наши пустующие места, пройти контроль под нашими псевдонимами, чтобы количество пассажиров и просканированных имплантатов не разнилось.

Что касается нас, мы ушли через чёрный ход.

За частным ангаром по другую сторону от коммерческих взлётных полос, нас проводили в ждущую 16-колесную фуру, посланную «Арк Энтерпрайзес». Трейлер грузовика был забит таким количеством органического оборудования, что мы, наверное, могли взорвать там бомбу, и никто на водительском месте не услышал бы. Однако извне фура напоминала обычный коммерческий грузовой транспорт, вплоть до красочного рекламного морфа, покрывавшего грузовик снаружи, а также камеры наблюдения спереди и сзади.

Только когда мы уже ехали по 101 шоссе на север, в сторону Сан-Франциско, я действительно осознала это.

Я дома. Моё сердце неожиданно подскочило к горлу.

Когда я в последний раз находилась здесь, я была человеком. Мама была жива. У Джона были все пальцы на руках. У Касс были все пальцы на ногах. Её лицо не уродовал кошмарный шрам, которым наградил её Териан.

Через внутренние стенные панели, связанные с камерами снаружи грузовика, я смотрела, как мимо проносятся пейзажи. Я невольно чувствовала себя пришельцем, которого транспортировали обратно в родной мир, и который теперь ничего не узнает.

Я знала, что отчасти дело во мне. Я изменилась так сильно, что уже перестала это отслеживать.

Отчасти я видела это на лицах своих друзей и семьи на свадьбе, но взгляд на эти до-замирания-сердца-знакомый-но-незнакомый ландшафт обострил понимание этого.

Здешние места тоже изменились.

Поначалу меня поразило полное отсутствие трафика.

Глядя поверх ограждений шоссе, я видела ряды пустовавших зданий там, где некогда коридорные города практически прижимались к шоссе с обеих сторон. Здания по-прежнему стояли там, так что перемена поначалу казалась незначительной.

Ещё через несколько минут я осознала, что ни одна машина не проехала по тем улицам, что я мельком видела. Единственные транспортные средства, которые я заметила, были либо серьёзно повреждены, либо стояли на кирпичах.

Все магазины и заправки казались заброшенными и заколоченными.

Никаких стаек детей не бродило по тротуарам, смеясь и болтая сдрузьями. Я не видела никого на велосипедах. Не было полицейских машин; я даже не заметила военных автомобилей. Никакие люди в деловых костюмах не входили и не выходили из стеклянных зданий. Никто не сидел в кафе, не входил и не выходил из ресторанов. Возле кафе на колёсах не было машин. Все грузовики с едой и киоски пропали или были заколочены. Я не видела голографической рекламы, и даже большинство билбордов казались выключенными. В некоторых местах тонкими струйками поднимался дым, очень далеко от баррикад шоссе, а ещё дальше небо патрулировали вертолёты.

Юми показала на реактивные самолёты, пронёсшиеся над равнинами справа от нас.

Ещё чаще мы видели полицейские и военные флаеры, патрулировавшие у земли — скорее всего, вооружённые и использующие сенсоры тепла.

В остальном местность выглядела по-настоящему мёртвой.

Занавески, безжизненно трепыхавшиеся на окнах, предоставляли единственное движение на протяжении многих миль. Горы мусора усеивали улицы, словно их оставили там недели назад, но никто их не забрал. Я видела сгоревшие витрины магазинов, сломанные гидранты. Робо-такси сидели посреди улицы, почернев от дыма, у них отсутствовали двери и колеса, лобовые стекла разбиты вдребезги.

Я читала отчёты и видела изменённые изображения. Мы с Джоном тщательно следили за развитием событий по новостным каналам; мы также несколько раз в день проверяли теневые каналы.

Я должна была быть готовой к этому.

Я знала, что на территориях вокруг зоны карантина ввели военное положение, и они оказались практически заброшенными. Сообщения о заражении из первых уст и детальные изображения больных людей по теневым каналам вызвали массовую панику ещё до того, как Национальная Гвардия, Федеральное Агентство по Чрезвычайным Обстоятельствам и СКАРБ оцепили территорию. Насилие, мародёрство и хаос, возникшие в результате этой паники, прогнали ещё больше народа, особенно когда местные правоохранительные органы ушли оттуда и начали полагаться на флаеры и военные отряды реагирования для контроля оставшегося населения.

Почему-то видеть это по каналам и видеть это сейчас оказалось совершенно разными вещами, хоть я и смотрела через камеры грузовика. Никакие аватарные версии ландшафта не искажали изображение, так что во многом дело было в этом. Но подозреваю, сыграло и то, что между мной и этим видом находилось лишь несколько слоёв металла и органики.

Такое чувство, будто район Саут-Бэй превратился в группу сгоревших городов-призраков, тянувшихся один за другим пятьдесят миль кряду. Поскольку я не бывала здесь почти четыре года, мне казалось, будто это случилось за одну ночь.

Конечно, если присмотреться поближе, люди на улицах всё же были.

Джораг перемотал записи камер на верхней части грузовика, чтобы показать нам мельком появившиеся банды, которые бродили по улицам. При повторном воспроизведении я видела во многих руках оружие и, похоже, молодую девушку взяли в заложницы. Оружие по большей части было примитивным, члены банды были людьми до двадцати пяти лет. Они вооружились монтировками, бейсбольными битами, обломками труб, ножами, а один, похоже, держал доску, утыканную гвоздями.

Но Ревик также приметил пистолеты, а я пару раз видела ружья.

Во время одной из перемоток Юми воскликнула и заставила Джорага вернуться назад. В кадре появилась группа более взрослых людей с мрачными лицами. Они были одеты в броню отнюдь не стандартного вооружения, несли при себе патронташи гранат, а за их спинами висели автоматы.

Они быстро нашли укрытие, когда над дорогой пронеслось несколько флаеров. И всё же я гадала, как много времени пройдёт до тех пор, как эти группы квази-самоуправцев и гангстеров по-настоящему захватят власть и создадут свои опорные пункты в виду отсутствия легального правления закона.

Ближе к городу я начала видеть больше людей в реальном времени, включая кого-то, кто колотил по ветровому стеклу машины, пока мы ехали на восток Пало Альто.

Большинство витрин стояло в окружении осколков стекла. Товары валялись на улицах на протяжении многих кварталов — сломанные новостные мониторы, одежда, разбитые стаканы и тарелки, посудомоечные машины, тостеры, электрические кабели, спортивная обувь, шины.

Как только мы поднялись выше, я увидела больше пожаров, в том числе в припаркованном грузовике и в чём-то вроде бистро под открытым небом. Я почти уверена, что в тот момент мы проезжали Рэдвуд-сити, но не помнила, где именно проходило разделение.

Мы также видели группу людей, которые стояли кольцом и избивали кого-то или что-то тупыми предметами. Они больше походили на животных, чем на людей.

Сглотнув, я посмотрела на Джона, который сидел рядом со мной, пристегнувшись.

В отличие от меня он не рвался смотреть на эту блёклую версию наших родных мест. Первые тридцать миль после аэропорта он игнорировал вид и наши разговоры, уткнувшись в книгу на своём портативном мониторе.

Теперь он, похоже, попросту задрёмывал, привалившись к мягкому сиденью.

Он выглядел измождённым, так что, может быть, дело в этом.

Сиденья были расположены лицом внутрь, между ними находилась мягкая обивка и ремни, поэтому это больше походило на военный транспорт, чем на обычный автобус. Между нами находилась секция груза из коробок еды и других припасов, доставляемых в зону карантина, а также композитная органическая стена, скрывавшая нас из виду. Обычно когда я сидела вот так лицом внутрь, меня укачивало, но модифицированные под движение сиденья делали поездку гладкой.

Джон заметил мой пристальный взгляд и повернулся, вскинув бровь.

— Что? — спросил он наконец. — Ты опять вернулась к этому?

— К чему? — переспросила я.

— Ну, наружный пейзаж апокалипсиса сумел отвлечь тебя на целых… — он сверился с наручными часами. — Сорок восемь минут. Ты пялилась на меня вот уже… — он поднял взгляд к потолку, словно подсчитывая. — …Восемь часов кряду, Элли.

— Нет, не пялилась, — нахмурившись, я задумалась над его словами. — Ведь нет?

Джон наградил меня тяжёлым взглядом, словно нам обоим не стоило снисходить до этого вопроса.

Скрестив руки, он фыркнул.

— Ты собираешься спросить о том, о чём тебе хочется спросить? Или ты так и будешь пытаться прочесть мой свет как гиперопекающая жутковатая чудачка?

Когда я весело улыбнулась, он щёлкнул языком, зажал ладони между коленями и подался вперёд, опираясь предплечьями на бёдра.

— Богом клянусь, с тобой, Врегом, и Ревиком я точно рехнусь, блядь. Зачем вы взяли меня, если думаете, что я не могу с этим справиться?

— Я знаю, что ты можешь с этим справиться, — удивлённо произнесла я.

— Тогда в чём твоя проблема?

Я взглянула на Ревика, который бегло покосился на меня в ответ. Он через виртуалку прорабатывал сценарии с Юми и остальными, так что я отвела взгляд, осознав, что они заняты. Только потом я сообразила, что Ревик сделал это нарочно, и все они специально давали нам с Джоном шанс поговорить.

— Ладно, — сказала я. — Это по поводу Врега.

Джон заметно стиснул челюсти.

— Что по поводу Врега?

Увидев то обороняющееся выражение, уже проступившее в его глазах, я прикусила губу.

— Ты скажешь мне, что происходит? — раздражённо спросила я. — Или мне придётся угадывать?

Джон отвернулся, с досадой щёлкнув языком.

— Это приказ?

— Приказ? — я стиснула пальцы и от злости прикусила язык. — Иисусе, Джон. Раньше мы говорили о таких вещах. Почему это такая большая проблема, блядь? Ты всё ещё злишься на меня из-за тех вещей, которые сказал мне тогда в примерочной?

Воцарилось молчание. Затем Джон выдохнул и провёл пальцами по волосам. Некоторая ожесточённость ушла с его лица.

— Нет, — он накрыл ладонью мою руку, и я ощутила в его свете извинение. — Нет, Эл. Я не злюсь из-за этого. Я сказал, что сожалею о тех словах… и я правда сожалею.

— Тогда что? — я едва не промолчала, затем все же сказала. — Это из-за той глупой выходки в ресторане тем утром? Просто потому что я заметила, что Врег хорошо выглядел? — увидев, как ожесточилось лицо Джона, я крепче сжала его пальцы. — Джон… единственная причина, по которой я вообще заметила это — потому что я знала, что ты спишь с ним. Вся эта ситуация слегка выбила меня из равновесия. Я пыталась уложить это в голове…

Джон издал изумлённый смешок.

— Уложить в голове? Как? Думая… громко, должен заметить… о том, что мой бойфренд выглядит аппетитно? — покосившись на Ревика и словно вспомнив о его присутствии, он понизил свой голос. — Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы он поступил так с тобой.

— Он поступал так со мной, — раздражённо напомнила я. — Мы женаты, помнишь?

Джон закатил глаза, но я всё ещё не могла забыть его слова.

— …И в каком смысле бойфренд? — я уставилась на него, невольно поразившись этому слову. — Врег теперь действительно твой бойфренд? Ты не говорил мне этого.

— Я не знал, что обязан докладываться.

— Так это правда? Или нет?

Джон нахмурился, уставившись в пол трейлера. Он так долго не шевелился, что я не была уверена, ответит ли он мне. Затем он как будто вздохнул и провёл рукой по своим коротким волосам.

— Наверное, так и есть, — он посмотрел мне в глаза. — Мы не спим с другими. Это даёт право называть его моим бойфрендом? Или есть какие-то другие критерии, о которых я должен знать?

— Вы не спите с другими? — я подавила реакцию в своём свете. — С каких пор?

Он нахмурился. Положив ладони на свои бёдра, он поднял одну руку и резко показал в мою сторону.

— Слушай, почему ты вообще лезешь в это, Эл? Я понимаю, что ты моя сестра и всё такое… но как это вообще касается тебя?

Об этом мне тоже пришлось подумать.

Прошлой ночью Ревик спросил меня практически о том же, но я не сумела ему ответить. Теперь, сидя здесь, с Джоном, я осознала, что знаю ответ. Просто в этом не было смысла. Пожав плечами, я прищёлкнула языком.

— Не касается, — сказала я, поднимая ладони в знак поражения. — Это не моё дело. Просто Врег немного… рьяный. В отношении тебя, имею в виду. Наверное, это вызывает у меня беспокойство, потому что я не понимаю, что это значит, — поколебавшись, я добавила: — У вас с Дорже так не было.

Когда лицо Джона ожесточилось, я быстро сменила тактику.

— …Я просто беспокоюсь, что Врег в твоём присутствии мыслит отнюдь не здраво, — добавила я. — Он кажется немного, ну… помешанным. На тебе.

Джон бросил на меня взгляд, полный неверия, за которым последовал невесёлый смешок, и он покосился на Ревика. Мои щёки залило теплом, когда я засекла его выразительный взгляд.

— Ладно, — сказала я. — Я знаю, что это двуличие. Но ты всегда был здравомыслящим, Джон. Я не привыкла видеть тебя таким.

— Каким?

— Таким… не знаю, — я поколебалась, затем просто сказала. — …Увлечённым. Всякий раз, когда он рядом, ты совершенно взвинчен, словно на самом деле не осознаешь, что происходит вокруг, словно ты наблюдаешь за Врегом и не уделяешь внимания всему остальному. А Врег… ну, Врег и сам по себе довольно взвинченный парень. В твоём присутствии он кажется откровенно опасным. Словно он готов выбить дерьмо из любого, кто хоть посмотрит на тебя…

И снова Джон рассмеялся, выразительно покосившись на Ревика, затем посмотрел обратно на меня.

— Серьёзно, Эл? Ты читаешь мне нотации про опасных, чрезмерно помешанных бойфрендов? Серьёзно? Ты хочешь поговорить об этом?

— Ты влюблён в него?

Саркастичная улыбка Джона потухла.

— Мы это не обсуждали.

Я закатила глаза, усилием воли подавляя раздражение.

— Я спрашивала не об этом.

— Элли… опять-таки, — повторил Джон. — Как это касается тебя?

Когда я закусила губу, ничего не ответив, он как будто увидел что-то на моём лице. Вздохнув, он провёл пальцами по своим волосам, и его плечи расслабились.

— Слушай, — произнёс он. — Я знаю, о чём ты говоришь. Между нами всё немного… — умолкнув, он показал уклончивый жест своей изувеченной рукой и поджал губы. После небольшой паузы он взглянул на меня. — Не беспокойся об этом, Эл. Серьёзно. Я говорил об этом с 'Дори, и он, похоже, считает, что это в основном из-за того, что я меняюсь. Просто так получилось, что Врег присоединился к этому. Наверное, это и его сбивает с толку.

— Врег не выглядит сбитым с толку, Джон, — произнесла я с лёгким предостережением.

Джон наградил меня тяжёлым взглядом.

— Что ты хочешь от меня услышать? Ты серьёзно говоришь мне перестать видеться с ним?

— Нет, — возразила я, изумлённо качая головой. — Нет, конечно.

— Тогда что? Чего ты от меня требуешь?

— Я ничего от тебя не требую, — раздражённо произнесла я. — Я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке.

— А что-то должно быть не в порядке, Эл?

— Я не знаю, — я постаралась думать, чувствуя, как сжимаю челюсти. — Просто немного нервирует, как ты скрываешь всё о нём. Почему, Джон? Ты никогда раньше таким не был.

Я наблюдала, как он уставился в пол, как будто раздумывая над моими словами. Ещё через несколько секунд к его щекам прилил румянец, и я ощутила импульс боли, вышедший из его света.

Он был таким сильным, что я встревоженно отпрянула назад.

Заметив это, Джон ещё гуще покраснел.

— Ты знаешь, почему, Элли, — только и сказал он.

Посмотрев на него, я ощутила реакцию собственного света, затем покосилась на Ревика. В этот раз я увидела, как он наблюдает за нами и с сочувствием смотрит на Джона. Ощутив мой взгляд, он посмотрел на меня.

«Он влюблён, — просто послал он мне. — Как минимум зафиксировался. Точнее, они оба».

Я ощутила, как моё сердце отреагировало, а пальцы крепче вцепились в сиденье. «Тогда почему ты выглядишь таким опечаленным из-за этого?»

Он один раз качнул головой. «Не опечаленным. Просто Джону сейчас приходится непросто, вот и всё. Я сочувствую ему, потому что в некотором роде это всё случилось в неподходящий момент, учитывая положение дел».

Увидев мой вопросительный взгляд, он легонько пожал одним плечом. «Он винит себя из-за Дорже. Он также переживает сексуальное пробуждение, что вызывает у него ещё больше чувства вины, потому что он переживает это с Врегом. А ещё в данный момент он скучает по Врегу, отчего всё становится только хуже… его свет скучает по нему, — он помедлил, посмотрев мне в глаза. — Врег сказал мне, что просил Джона хранить ему верность. Они договорились об этом больше недели назад, перед тем как Врег уехал в Южную Америку».

Всё ещё всматриваясь в моё лицо, он добавил более серьёзно.

«И ты права. Врег сейчас не до конца стабилен в отношении Джона. Он наехал на меня, потому что, видимо, Джон рассказал ему, что я пытался соблазнить его в резервуаре в прошлом году. Думаю, Джон рассказал ему вполне невинную версию истории, но Врег реально взбесился. Он также разозлился на Юми. Думаю, она спросила у него, нельзя ли ей присоединиться к сексу. Она в своё время запала на Джона и не осознавала, как серьёзно Врег воспринимает их отношения. Он закатил истерику, когда я включил её в команду, которая едет с нами в Калифорнию».

«Юми? — я ошеломлённо уставилась на татуированную видящую напротив меня. — Юми запала на Джона? С каких это пор?» — когда я посмотрела на Ревика в следующий раз, он улыбался.

«Ты ревнуешь, Элли?»

«Ревную? — я уставилась на него, сначала опешив, потому немного обидевшись. — Ты серьёзно?»

Он пожал плечами. «Братья и сестры ревнуют друг друга. Он твой лучший друг. Я больше ни на что такое не намекал… просто ты привыкла занимать в его жизни больше места, чем сейчас. Возможно, тебе придётся подвинуться и освободить место для Врега».

Подумав над его словами, я кивнула.

Вообще-то, это очень даже логично.

«Как Джон подвинулся и дал место тебе», — сказала я.

Ревик улыбнулся, источая тепло. «Именно».

— Вы закончили говорить обо мне? — спросил Джон, сурово покосившись на Ревика, затем взглянув обратно на меня. — Или я вас перебиваю?

Я взяла его под руку, переплетая наши пальцы.

— Неа. Мы закончили.

Когда он посмотрел на моё лицо, что-то в его глазах расслабилось.

— Пришла к каким-то революционным выводам?

— Только к одному, — я сжала его руку ладонью. — Я веду себя как собственница и гиперопекающая сучка по отношению к своему брату, — я виновато улыбнулась. — И мне надо привыкать к мысли, что я буду видеть Врега намного чаще.

Несколько секунд Джон лишь смотрел на меня. Затем фыркнул и откинулся обратно на мягкое сиденье. Я невольно заметила, что его свет всё ещё источал шёпот боли.

— Ага, — неохотно сказал он, проводя одной рукой по лицу. Слегка улыбнувшись мне, он сжал мою руку в ответ. — Ага, наверное, так и есть.

Глава 46 Карантин

Примерно через двадцать минут мы подъехали к первому пропускному пункту.

За прошлую неделю мы проходили это несколько сотен раз, и в виртуальной реальности, и в своих обсуждениях. И всё же мой адреналин подскочил, и я укрепила щит, который держала надо всеми сзади, и машинально перепроверила, чтобы не было никаких утечек. Я знала, что органика в фургоне должна скрыть нас из виду, но мы с Ревиком договорились, что я обеспечу вторичные Барьерные щиты, чтобы точно ничего не просочилось.

Когда они отпёрли и подняли заднюю дверь кузова фуры, мы все напряглись.

Большинство из нас сидело там, едва дыша и держа оружие в руках.

Я знала, что даже если мы создадим какой-то шум, виртуальный щит и даже физическая стена должны с лёгкостью его скрыть. Тот же щит проецировал охранникам пропускного пункта образ грузовика, забитого коробками с припасами полностью, а не наполовину, как в реальности. И всё же тревожно было наблюдать, как куча людей с автоматическими винтовками ходит вокруг грузовика и разглядывает его содержимое — глядя как будто прямо на нас.

Я знала, что мы можем разделаться со всем пропускным пунктом, если до того дойдёт. Ревик с нами, я могу прикрыть его щитами, Балидор поможет из Барьера — но никто этого не хотел. Так что все мы сидели, смотрели и едва дышали, молясь, чтобы это не превратилось в кровавую баню.

Минут пять охранники двигали коробки, чтобы убедиться, что они не представляли собой фальшивый фасад, затем просвечивали фонариком заднюю часть кузова (виртуальный сигнал безупречно встраивал луч света в сфабрикованную картинку). Наконец, охранники подали знак закрыть трейлер. Автоматическая дверь с дребезжанием опустилась.

Визуальный обыск всё равно являлся формальностью.

Настоящее сканирование происходило через мощные органические сенсоры в туннеле, где теперь стоял грузовик и трейлер. После просмотра каналов безопасности во время планирования я знала, что нас сейчас окружают агенты СКАРБ и Зачистки, вооружённые не только автоматами, но и, скорее всего, ракетными установками, гранатами, органическими газами и ЭМИ-оружием^[4]. У них также имелись собаки, поскольку некоторые генетически модифицированные «гончие видящих» могли чувствовать те вещи, которые упускали даже сенсоры.

Буквально за день до того, как мы отправились в Сан-Хосе, агенты Федерального Агентства по Чрезвычайным Обстоятельствам предположительно застрелили восемь человек за попытку сбежать через один из ОБЭ-заборов в полях вокруг 280-го шоссе.

Так что да, настроены они серьёзно.

Двигатель грузовика вновь завёлся. Я ощутила это как легчайшую вибрацию через сиденье, которую сенсоры движения быстро нейтрализовали.

Я знала, что теперь они также сменили водителей.

Водители СКАРБ и Федерального Агентства по Чрезвычайным Обстоятельствам провозили все поставки дальше пропускных пунктов. Новый парень тоже должен быть нашим человеком, если только что-то не пошло не так.

Когда я взглянула на Ревика, он слегка улыбнулся мне.

Следующий пропускной пункт прошёл практически также.

После третьего я знала, что теперь мы формально внутри зоны карантина, то есть где-то немного южнее аэропорта и южного Сан-Франциско.

Грузовик высадит нас к северу от главного входа в парк Золотые Ворота. Там поблизости находилось несколько центров, куда поставлялась еда; мы также окажемся относительно близко к месту, где жило большинство знакомых мне людей из списка.

На этой части поездки камеры были отключены, чтобы минимизировать сигналы, которые могла уловить сенсорная сетка над городом, так что последние несколько этапов пути мы ехали почти в полной темноте. Нас освещали только органические фонарики, которые мы надели на шеи. Портативная консоль Ревика, которую он оснастил возможностью отключения всех входящих и выходящих сигналов, также освещала место, где он, Джораг и Юми продолжали смотреть на карты города.

Мы не послали Гара и остальных тем же путём.

Они вошли через главные ворота на Бэй-Бридж, используя специальные пропуски, разрешающие им войти на территорию города в качестве видящих-спасателей, посланных благотворительными организациями на помощь работникам здравоохранения, в том числе для поддержания мира. Достать такие разрешения было сложно, поскольку они содержали шифрование по ДНК и органические компоненты, но и тут нам помогли из «Арк Энтерпрайзес». У них имелись связи с одной из компаний, предоставлявших органические штрих-коды, так что они сумели провернуть всё и обеспечить нашей команде прикрытие. Балидор организовал поддельные личности, поскольку Гар и некоторые другие значились как террористы в базах СКАРБа.

В то время тайком провозить команду без настоящих документов казалось слишком рискованным; у нас не было информации из первых уст из-за баррикад, так что 'Дори решил послать их туда полулегальным способом.

Теперь у нас не было времени на это.

У Гаренше и его команды ушло шесть дней на то, чтобы пройти через все протоколы карантина и тесты крови. Оказавшись внутри, они также оставались под наблюдением СКАРБ и Федерального Агентства по Чрезвычайным Обстоятельствам. У Гара и Пори ушло несколько дней на то, чтобы достаточно хорошо изучить маршруты патрулирования, суметь улизнуть от властей и сделать свою работу.

Не мне одной казалось ироничным, что для наблюдения за видящими у властей всегда находились люди, даже если эти видящие занимались легальной с виду деятельностью. Половина Сан-Франциско разграблена и сожжена, но Гар говорил нам, что люди и представители Зачистки все равно умудрялись хвостиком ходить за ним по полдня на протяжении всей его первой недели в городе.

Теперь никто в грузовике даже не произносил ни слова.

Мы все облачились в бронированную одежду, но поверх накинули обычную одежду в надежде, что не будем слишком выделяться. В моём случае это была футболка с логотипом музыкальной группы поверх бронированной чёрной кофты с длинным рукавом, чёрное пальто длиной до голеней и прямые брюки, которые тоже были бронированными, но по крою так сразу и не поймёшь.

Ревик надел почти такую же одежду, только его пальто доходило до лодыжек и служило миниатюрной оружейной. Конечно, я тоже вооружилась пистолетами и распихала минимум десять магазинов по карманам пальто и брюк. Джон оделся в тёмные штаны и плотную рубашку поверх тёмно-зелёной органической водолазки и вооружился двумя Браунингами Хай-Пауэр, которые получил от Врега. Юми и Джораг надели обычную броню, но поверх одежды накинули яркие плащи. Ниила, которая была почти одного роста и телосложения со мной, оделась так же, как и я, поскольку мы делились одеждой.

Мы все надели многофункциональные ботинки и гарнитуры.

Я понимала, что теперь мы съехали с шоссе и уже находились в городе.

Сенсоры движения не полностью компенсировали езду по холмам, а также те моменты, когда грузовик останавливался и трогался с места, пока водитель маневрировал по коротким тесным поворотам.

Этот сегмент прошёл как будто быстрее и в то же время медленнее всего, что было раньше.

Я знала, что водитель наверняка повёз нас прямо через центр города из-за отсутствия трафика, всё ещё следуя по трассе 101 через Ван Несс и в сторону бульвара Гири. Я пыталась мысленно отследить то, что я помнила об этом фрагменте трассы 101, и угадать, где мы находились. Но из-за сенсоров движения и своего гипер-отвлечённого сознания я потерялась и даже удивилась, когда грузовик полностью остановился.

Поначалу я задавалась вопросом, не была ли это очередная остановка перед светофором или знаком «Стоп».

Затем двигатель грузовика резко выключился.

— Фонари выключаем, — пробормотал Ревик. Он сложил свой монитор и сунул во внутренний карман пальто.

Мы выключили свои фонарики, выжидая.

Когда подъёмная дверь скользнула вверх, я вздрогнула. В этот раз мы не могли видеть, кто там стоял, так что мы просто ждали, задержав дыхание и вцепившись в оружие, слушая, как по ту сторону органической стены таскают и передвигают коробки. Так продолжалось некоторое время.

Дольше, чем нравилось моим взвинченным нервам.

Теперь я ничего не могла видеть. Ночное видение у видящих работало намного лучше, чем у людей, но для него всё равно требовалось немного света. Здесь же не было ничего. Сколько бы света ни существовало в этом замкнутом пространстве, этого было недостаточно, чтобы мои глаза адаптировались.

Я подпрыгнула, когда по органической панели постучали.

Четыре громких стука и два лёгких.

Мы все выдохнули.

Через несколько секунд механика двери застонала, и в органической стене открылась дыра. По мере того как щель увеличивалась, в неё хлынул свет, и я различила силуэт женщины с тёмно-зелёными волосами. Её глаза сияли на лице, отражая свет, как кошачьи.

Она должна быть видящей. Когда она отошла от проёма, показывая нам проходить, я двинулась первой, потому что находилась ближе всего к двери.

Проверив щит над нашим отрядом, я выбралась через маленький проём, затем встала в сторонке за коробками, держа немного света в своих телекинетических структурах на случай, если мы не одни. Я прицелилась из своего органически модифицированного глока в сторону открытой двери в задней части фуры.

Когда я покосилась на девушку-водителя, она оценивающе смотрела на меня. Заметив мой взгляд, она уважительно поклонилась и показала знак Моста, изогнув губы в улыбке. Судя по её росту метр восемьдесят с лишним, высоким скулам и белым как кость глазам, она определённо была видящей.

— Вам лучше замаскироваться, — сказала она.

Я кивнула, глядя, как остальные один за другим выбираются из небольшого проёма.

— У меня всё при себе, — сказала я, похлопав по своему рюкзаку. — Накладки на лицо, парики…

— Всё это может вам не понадобиться, — сунув руку в карман, она вытащила лицевую маску, подобную тем, которые носили врачи в больницах. — Практически все здесь их носят. Видящие тоже.

Взяв у неё маску, я показала жест благодарности.

Взглянув ей в лицо, я обнаружила, что она уставилась на кого-то позади меня.

Повернувшись, я увидела, что Ревик выбирается через проём после всех остальных, и его прозрачные глаза отражают свет от двери. Посмотрев обратно на женщину-водителя, я увидела, как в её глазах проступило нечто хищное, пока она открыто оценивала тело Ревика.

Подавив резкий прилив злости, я предупреждающе хлопнула по ней своим светом.

Она тут же посмотрела на меня ошеломлёнными и широко распахнутыми глазами.

— Простите! Приношу свои извинения, Высокочтимая Сестра! Я очень сожалею!

Я не смягчила своё выражение.

— У тебя есть ещё одна такая маска? — спросила я. — Для него. Остальным это не должно понадобиться.

Она быстро кивнула, и в её глазах всё ещё виднелся страх.

— В кабине грузовика. Я принесу, Высокочтимая Сестра. Сейчас вернусь.

— Вот и займись этим, — буркнула я, провожая её взглядом.

Она подошла к краю крытого кузова фуры и спрыгнула.

Они действительно опустошили грузовик. Только одна или две коробки остались у двери. Трейлер стоял у кирпичной стены, так что мы не рисковали тут же быть увиденными.

Заставив себя выдохнуть, я взглянула на Джона.

Он тоже выглядел изрядно напрягшимся.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я кивнула, но осознала, что всё ещё стискивала оружие в руках.

Через несколько секунд женщина-водитель вернулась.

В этот раз она даже не посмотрела на Ревика, и меня это устраивало.

Подозвав меня взмахом руки, она протянула мне вторую маску, и я кивнула в знак благодарности. Я подождала, пока она уйдёт, и только тогда посмотрела на пустой переулок и кирпичное здание за пределами трейлера. Надев маску, чтобы освободить руки, я оставила её болтаться на шее, затем поднялась на ноги и подошла к Ревику, который стоял у органической стены.

Без ВР-проекции и коробок стена была заметной и как будто голой с её открытыми живыми витками циркуляции.

Ревик, похоже, сообразил, что я задумала.

— Мы можем достать их и для остальных, если понадобится, — тихо сказала я, протягивая ему вторую маску. — Это может помочь им больше походить на людей… или хотя бы выглядеть менее подозрительно.

Ревик слегка улыбнулся, покосившись на Джорага и Юми.

— Сомневаюсь, — его взгляд остановился на татуировке, покрывавшей лысую голову и лицо Юми, затем задержался на Джораге, чей рост составлял два метра. — Но попытаться стоит. Нам может больше повезти с контактными линзами и простенькими накладками для сокрытия татуировок.

Я кивнула. Наш план во многом полагался на то, что мы будем двигаться неприметно и быстро. Вошли и вышли ещё до того, как Зачистка поймёт, что мы были в городе. В идеале до того, как это поймёт Лао Ху, но тут я была настроена не так оптимистично.

Я и не осознавала, насколько напряглась, пока Ревик не схватил меня за руку, и я подпрыгнула.

Он привлёк меня поближе и наклонился, целуя в губы. Он поцеловал меня ещё раз, уже подольше, и углубил поцелуй перед тем, как отстраниться и потереться своей щекой о мою щёку. Боль пронеслась по мне прежде, чем я сумела её подавить.

Я покосилась на женщину-водителя, но теперь она разговаривала с Ниилой и Джорагом.

— Расслабься, жена, — пробормотал Ревик. — Они ничего не могут с собой поделать… Мы с тобой всё ещё в том состоянии. Я тоже видел, как Джораг смотрит на тебя пристальнее, чем нужно.

Я кивнула, но так и стискивала челюсти, глядя на женщину-видящую.

— Когда всё это закончится, нам нужен отпуск. Я лично голосую за какой-нибудь пляж.

Ревик приласкал моё лицо.

— Согласен, — он подпихнул меня рукой. — Придумай хорошее место для медового месяца, жена. В прошлый раз я выбирал.

Я рассмеялась. Почему-то разговоры об этом сейчас казались мне сюрреалистичными.

Он улыбнулся и взглянул на Джона, который стоял в нескольких футах от нас.

— Твой брат ничуть не лучше нас, из-за чего, наверное, всем вокруг ещё хуже. И это одна из тех причин, почему Врег закатил истерику из-за их разделения.

— Он действительно так разозлился? — спросила я, немного расслабившись. Я обвила рукой талию Ревика и принялась гладить его по пояснице.

Тоже обняв меня рукой, Ревик поднял глаза к потолку грузовика.

— Ну смотри. Назвал меня «траханым лицемером»… дважды. А ещё эгоистичным мудаком, роботом и расистом. И обвинил меня в намеренной попытке саботировать их отношениях. Ещё он обвинил меня в том, будто я думаю, что Джон для него слишком хорош… и хочу уломать Джона на тройничок со мной и тобой.

— Фу-у-у-у, — я скривилась, поморщив нос.

Ревик расхохотался, крепче обняв меня рукой.

Джон, который, должно быть, слушал, тоже издал фыркающий смешок. Глянув на нас и закатив глаза, он сказал:

— Вы, ребята, можете обжиматься в другом месте? Нам нужно идти, ведь так?

Ревик кивнул один раз.

— Да.

Поцеловав меня напоследок, он отпустил меня и направился к хвосту грузовика, где ждали Джораг, Ниила и Юми. Не знаю, что говорила им женщина-водитель, но они выглядели так, будто уже перешли в военный режим и почти готовы были застрелить любого при малейшей провокации.

И всё же Юми подмигнула Джону, когда тот подошёл ближе.

— Ты можешь в любой момент пригласить меня на тройничок, маленький брат, — пошутила она.

Джон рассмеялся, как будто вопреки собственному желанию.

— Ладно, успокоились все, — сказала я, натягивая маску на рот и проверяя пистолет, который я убрала в набедренную кобуру под пальто. — Там военное положение, помните? Никаких разговоров о сексе, пока не окажемся в помещении.

Я наблюдала, как Ревик тоже надел свою маску, поправил её на носу и затем прикоснулся к гарнитуре, включая её перед тем, как покоситься на меня.

— Ты прикрываешь тылы, Элли. Телекинез используй только в самом крайнем случае. Они в ту же секунду идентифицируют тебя, и тогда ты превратишься в мишень, — он посмотрел на каждого из остальных в отдельности. — Сохраняем тишину в Барьере, — он наградил Джона суровым взглядом. — Это и к тебе относится, Джон.

Джон кивнул, и его пальцы сжались на пистолете, крепившемся к его бедру.

Послав быстрый импульс по нашим гарнитурам, чтобы удостовериться, что мы все подключены, Ревик спрыгнул с края трейлера.

Я подождала, пока все остальные сделают то же самое, и только потом последовала за ними. Мой свет держал щит над всеми шестью членами нашего отряда, когда мы зашагали по узкому переулку, выходившему на более крупную дорогу. Я не сразу сориентировалась, но потом обернулась и узнала двойные шпили похожего на церковь здания к югу от нас — по крайней мере, если верить GPS в моей гарнитуре. Посмотрев на уличный знак, я увидела, что мы на МакАллистер-стрит.

Следующий квартал относился к Станьон-стрит, и внезапно картинка сложилась.

Я субвокально послала через гарнитуры:

— Калифорнийский университет. Должно быть, они используют его как центр для медицинских принадлежностей и еды.

Джон взглянул на меня и кивнул, показывая мимо церкви на следующую дорогу.

Мне не нужно было видеть вывеску. Я в точности знала, где мы находились.

Джон показывал на Фултон-стрит, в сторону дома, где мы с Джейденом вместе жили более четырёх лет.

* * *

Поскольку Джейден всё ещё жил в том стареньком доме у парка Золотые Ворота, мы сказали Гару привести туда всех видящих и людей из списка, которых они сумели найти.

Ревик знал расположение домов большинства моих друзей из-за наблюдения за мной, которым он занимался в прошлом. Неделю просидев за картами, где были отмечены эти места, мы все согласились, что дом Джейдена подойдёт лучше всего, хотя я знала, что Ревик от этого не в восторге.

Мы послали те же координаты Гаренше.

К сожалению, мы понятия не имели, кого они сумели найти. Я лишь надеялась, что наши специалисты правы, и никто из людей из списка не подвержен вирусу.

Ревик держал Джона с собой, впереди.

Подозреваю, что это часть сделки, которую он наверняка заключил с Врегом.

Я также ощущала его свет на себе — пожалуй, даже сильнее, чем стоило, учитывая, что мы должны были действовать без Барьерного отпечатка.

Когда его свет ещё настойчивее окутал меня, я открыла в гарнитуре приватный канал, оглядываясь по сторонам на здания, казавшиеся мёртвыми.

— Что такое, детка? — спросила я. — Ты в порядке?

— Я передумал, — тут же ответил Ревик. — Мне не нравится, что ты там.

— Почему? — удивлённо переспросила я. — Два телекинетика, верно? Один спереди, другой сзади?

— Лао Ху нацелились на тебя, жена… и мне это не нравится. Тут слишком тихо.

С этим я не могла поспорить. Теперь я видела впереди парк и осознала, что мне не хочется убирать руку с глока в кобуре на моём правом бедре.

— Ты сумеешь почувствовать, есть ли они здесь? — спросил Ревик.

Я задумалась над этим.

— Дай мне секундочку. Я попробую на ходу.

Ревик открыл главный канал и спросил Джона.

— Что ты думаешь? Парк? Или нам лучше остаться на дороге?

Даже сосредоточив большую часть своего aleimi на том, о чём просил меня Ревик, я разделила сознание и наблюдала за тем, как Джон раздумывает над вопросом.

— В зданиях наверняка будет куча самовольных поселенцев, — сказала я ему. — На улице мы будем бросаться в глаза.

Джон кивнул, обернувшись ко мне.

— В парке полно охранных мер, — сказал Джон. — Как думаете, система безопасности включена?

Я почувствовала, как Джораг и Юми сканируют периметр низкочастотными сенсорами. Через несколько минут Юми покачала головой, взглянув на меня.

— Ничего, — произнесла она, не шевеля губами.

— Тогда через парк, — сказал Джон.

Я послала импульс согласия.

После ещё одной напряжённой паузы Джон взглянул на меня.

— Кто-нибудь ещё это слышал?

— Что? — спросила Юми.

— Выстрелы, — субвокально сказал Джон. — К северу от парка, думаю. По звуку похоже на полуавтоматические винтовки, а не пистолеты, — он взглянул на Ревика. — Но тут ужасно тихо. Разве мы не услышали бы военных, будь они здесь? У них ведь есть флаеры? Вертолёты?

Все дружно посмотрели на Ревика.

Ревик нахмурился.

— Оружие держать наготове, — сказал он, не обращаясь напрямую к Джону. — У меня такое чувство, что сейчас нас не арестуют за ношение оружия. И Джон прав. Я чувствую хаос в разных частях города, даже не прислушиваясь… и это определённо не только военные.

— Так почему тут так тихо? — пробормотал Джораг.

Никто ему не ответил.

К тому времени я держала пистолет в руке и видела, что все остальные тоже достали оружие из кобуры. Внезапно до меня дошло, что Ревик прав. Даже оставаясь вне Барьера, я ощущала искры жестокости, и множество людей сотрясало части конструкции над разными участками зоны карантина. Я также улавливала проблески более знакомых отпечатков.

Один свет в особенности заставил мой aleimi непроизвольно отстраниться.

Он заставил меня поморщиться, вызвал импульс отвращения.

— Они определённо здесь, — я обращалась к Ревику, хотя оставила канал открытым. Я сглотнула, подавляя то тошнотворное чувство. — Дитрини здесь. Я его почувствовала.

— Он почувствовал тебя? — спросил Ревик.

Я стиснула зубы и пожала плечами.

— Нам лучше предполагать, что почувствовал.

— Насколько далеко? — Юми обеспокоенно посмотрела на меня. Я заметила, что она сместилась в строю, заняв более защищающую позицию относительно меня. — Ты можешь почувствовать, насколько они далеко, Высокочтимый Мост?

Я покачала головой.

— Нет. То есть… да. Но я не доверяю своему ощущению, — в ответ на вопросительный импульс Ревика я пояснила. — Это была одна из любимых игр Дитрини. Отбрасывать отпечаток своего света… притворяться, будто он там, где его нет, или притворяться кем-то другим, — нахмурившись, я добавила: — Нам не стоит его недооценивать. Представляйте его себе так, как если бы Балидор был психопатом.

Ревик обернулся, хмуро посмотрев на меня.

Увидев, что Юми нарушила строй, он показал ей серию жестов. Для меня и Джона он перевёл.

— Я меняю строй. Мост — внутрь. Джораг займёт место сзади. Юми и Ниила — оборонительные позиции. Держимся начеку. Я разберусь со всем, что может грозить нам спереди, но подозреваю, что они зайдут не оттуда.

Юми кивнула с явным облегчением.

Показав в мою сторону, она подождала, когда мы перестроимся, и я окажусь за Джоном, затем встала прямо за мной, а Ниила оказалась с другого моего бока. Я взглянула на Джорага, который уже занял позицию сзади, затем заговорила по публичному каналу.

— Первым делом они попытаются нейтрализовать Ревика, — предупредила я. — Если заметите оружие, сразу стреляйте в том направлении. Не утруждайтесь посылать сигнал нам. Они будут рассчитывать на эту задержку.

Ревик взглянул на меня и кивнул, послав импульс тепла.

— Продолжай нащупывать их, Элли. Ты — наш единственный шанс получить предупреждение заранее. Но старайся, чтобы тебя не увидели.

Я кивнула ему, показывая своё положение со щитами.

Пока что они, похоже, держались.

Я вновь начала практиковаться после операции в банке, так что знала, что по сравнению с операцией в Секретариате Сан-Паулу я добилась прогресса. Мне оставалось надеяться, что я достаточно хороша и сумею сдержать СКАРБ и других агентов, особенно учитывая, что многие охранные меры, которых мы ожидали, уже не работали.

И всё же я понимала, что Ревик напряжён. Я переключилась на приватный канал с ним.

— Ты в порядке?

— Нет, — тут же послал он. — Я жалею, что ты отправилась с нами, Элли.

Уловив тугой узел чувств, звучавших в его словах, я лишь кивнула.

Я знала, что он чувствовал. Я чувствовала практически то же самое при мысли о том, что он отправится в Южную Америку. Когда из его света выплеснулся очередной импульс страха, я послала через связь между нами столько ободрения, сколько только могла, не потревожив щит.

Словно пожалев о своих словах, он сказал:

— С какой улицей будет перекрёсток?

Я знала, что у него фотографическая память. Я не колебалась.

— С 33-й. Напротив озера Спрекелс.

Он послал импульс подтверждения. Его свет ничуть не успокоился.

Мы перешли на западную сторону Станьон-стрит, посмотрели в обе стороны по Фултон, когда приблизились к перекрёстку. Вместо того чтобы свернуть направо и пойти по улице к дому Джейдена, мы последовали за Ревиком, когда он пересёк Фултон под углом и завёл нас в парк через каменные ворота.

Я осознала, что за всё это время я не видела ни единого признака человеческой жизни.

Ни шум двигателя машины, ни автомобильный гудок, ни бормотание новостного канала или видеоплеера, ни обрывок музыки, ни разговор по гарнитуре, ни человеческий голос — ничто не нарушало тишину. Я слышала чаек. Я видела и слышала зябликов на деревьях, высаженных вдоль тротуара. Я слышала ворон на деревьях повыше, но всё это вызывало у меня такое ощущение, будто я нахожусь в фильме «Птицы» Хичкока.

Я не слышала собачьего лая, не видела вездесущих котов, которые населяли улицы, аллеи и приоконные ящики того Сан-Франциско, который я помнила. Я продолжала сканировать окна, но всё они оставались тёмными. Я не видела движений или отражений, никто не смотрел на нас с какой бы то ни было высоты. Большинство окон на нижних этажах казалось заколоченными.

Заправка на углу выглядела совершенно заброшенной, а единственный магазин, который я увидела — кофейня, в которую мне нравилось ходить — стоял с разбитыми окнами. Куски эспрессо-машины валялись на улице вместе с несколькими стульями и куском стола.

Такое чувство, будто кто-то рубил мебель на растопку костра.

— Куда подевался весь город? — пробормотала я, обращаясь к Джону через гарнитуру.

Он взглянул на меня, мрачно поджав губы.

Пересекая тропинку парка, я посмотрела вдоль по Станьон-стрит, вниз по покатому холму. С тех пор, как мы выбрались из грузовика, я не виделани одной машины, не считая тех, что стояли припаркованными вдоль дороги. У них были разбиты окна, фары, капоты, крылья, багажники, зеркала. Почти все были разрисованы краской из баллончика, у них отсутствовали сиденья, колеса, а в некоторых случаях даже рули и элементы электроники в панели управления. Я невольно гадала, сколько там осталось двигателей, если вообще остались.

— Иисусе… — ахнул Джон вслух.

Ревик немедленно заткнул ему рот, показав жест рукой, но к тому времени все мы остановились и смотрели в ту же сторону, что и Джон.

Когда я увидела их в первый раз, я подумала, что тут что-то не так.

Образы, которые мои глаза посылали в мозг, должны быть неправильными данными. Или мой мозг неправильно интерпретирует эту информацию.

Затем Юми прикрыла рот рукой, мучаясь рвотными позывами и отвернувшись.

Судя по её лицу, она готова была вот-вот расплакаться.

Мы зашли не очень глубоко в парк. Мы отошли от каменных ворот примерно на двадцать метров. Я знала, что справа от нас находилось спортивное поле Хорсшу Питс, где по воскресеньям торчали в основном старики — курили сигары, бросали подковы^[5], сплетничали и пили эспрессо. Если мы пойдём по той же тропе, мы доберёмся до консерватории и цветочных садов, которые всегда были одной из моих любимых частей в парке.

Я заставила свои глаза воспринять образы фигур, усеивавших землю по обе стороны от тропинки.

Они лежали там так, будто кто-то бульдозером раскидал их в стороны, чтобы расчистить тропинку. Они наваливались друг на друга неуклюжими кучами, руки и ноги сгибались под такими углами, которые не получаются при естественном падении.

Я подошла на шаг ближе, и до меня дошёл запах — такой сильный, что мне пришлось зажать рот и нос.

В какой-то момент мой разум включился в работу.

Это были люди.

Они не спали. Они не были нормальным сборищем бродяг, которых я видала в парке. Большинство из них вообще не выглядело как бродяги.

Никто из тех, что лежали возле меня, не был одет в грязную одежду из секонд-хэнда, и не выглядел так, будто отошёл от мета или слишком долгих ночей с вайрами на шее. Это не делало ситуацию лучше или хуже, на самом деле, но думаю, образ ударил по мне сильнее потому, что они походили на людей, которых я встречала в нашем районе. Они толкали коляски, выходили на пробежку в парк, говорили по гарнитуре в автобусах, ездили на трамвае на работу в центр или шли на уроки в одном из полудюжины кампусов по всему городу.

Они носили джинсы и футболки, деловые юбки и пиджаки, костюмы для бега и халата, виртуальные топы, которые всё ещё жалобно мигали в тусклом свете под деревьями.

Не знаю, как все они оказались в парке.

Может, просто именно сюда они сваливали тела.

Может, эти люди вообще не добрались в карантинные госпитали.

Все они были разных возрастов, разных национальностей. Некоторые выглядели так, будто у них было много денег, другие запросто могли оказаться одним из моих неудачливых приятелей-художников, которые посреди дня торчали в «Счастливом Котике» или в тату-салонах, где я работала вечерами.

Но в одном они были одинаковыми.

Их лица с разными застывшими выражениями, с разным цветом кожи, с разной степенью разложения — все они имели те же корки засохшей крови, вытекшей из их ушей, глаз, ртов и носов. У некоторых кровь почти полностью покрыла лицо, прочертила дорожки в их макияже, тональном креме, губной помаде или щетине бороды. Она приклеила их гарнитуры к ушам, дизайнерские очки — к лицам, покрывала бриллиантовые украшения и металлическую бижутерию.

Большинство из них лежало с открытыми ртами, их языки сделались одинаково чёрными и раздутыми, отчего казалось, будто они подавились какой-то частью самих себя.

Отчего казалось, будто они умерли, испытывая ужасную боль.

Отведя взгляд от женщины и маленького мальчика, которые съёжились вместе у края дорожки, я снова прикрыла рот, ощущая очередной прилив желчи к горлу, а также волну скорби, тошноты и ужаса, которую я едва могла контролировать. Посмотрев вбок, я увидела, что Джорага тошнит в кустах немного в стороне от тропинки. Ревик просто стоял там, защищающим жестом обнимая Джона одной рукой и глядя на ряд трупов.

Только тогда я осознала, как их много.

— Вот почему здесь так тихо, — сказала Юми. В её голосе звучал ужас и тошнота. — Все здесь мертвы. Или уехали.

Её слова прозвучали зловеще громко в тишине парка.

Ревик не потрудился затыкать ей рот.

Вместо этого он попятился прочь от тропинки и рядов тел, лежавших по обе стороны. Эти ряды тянулись вместе со склоном асфальта — буквально так далеко, сколько я могла видеть.

— Идём, — послал он через гарнитуру. — Тут меньше.

Усилием воли отведя взгляд от рядов мертвецов, образовывавших кошмарную процессию вдоль газона, пока тропа поднималась к деревьям, я лишь кивнула. Там, где стояли Ревик и Джон, возле тропы, которая вела вокруг травы, было почти чисто.

Когда ветер донёс до меня запах разложения и дефекации, я подавила очередной прилив желчи и пошатнулась назад. Ниила подхватила меня под руку и повела в сторону Ревика и Джона. Она тоже выглядела чрезмерно бледной, а взгляд глаз с золотым ободком выражал потрясение.

Юми присоединилась ко мне с другой стороны. Она всё ещё выглядела позеленевшей, её глаза блестели.

Я взяла её за руку и сжала — может, ради неё, может, ради себя самой. Она стиснула мои пальцы в ответ и не отпускала, пока ей не понадобилась эта рука, чтобы достать из кобуры пистолет.

Вместе мы стали красться вдоль деревьев по другую сторону Фултон-стрит, оценивая прогресс нашего продвижения через GPS.

С трудом выбросив из головы образы этих мёртвых лиц, я постаралась не думать о том, что мы можем найти в доме Джейдена.

Глава 47 Фултон-стрит

Ревик был на взводе. Не думаю, что когда-либо видела его настолько на взводе.

Даже держась почти вне Барьера, я чувствовала, что его свет искрил, как электрический разряд, скользил вокруг него так ярко, что я начинала нервничать. Я знала, что он наверняка держал телекинез наготове ещё до того, как мы приблизились к пересечению 33-ей и Фултон.

Чем дольше мы шли через деревья с краю парка, тем сильнее я сама начинала нервничать. Я пыталась твердить себе, что любой, кто попытается нацелиться на Ревика, сделает это только с расстояния. Учитывая это, наш полу-замаскированный курс через парк был в разы безопаснее, чем идти по Фултон-стрит средь бела дня, где снайпер в одном из высотных зданий мог уложить его с расстояния нескольких сотен ярдов.

Даже зная это, я испытывала лёгкие панические атаки при мысли, что кто-нибудь выстрелит в него дротиком через деревья.

Не помогало и то, что укрытие ограничивало нам обзор.

Я держала свой свет подальше от любых поверхностных резонансов в Барьере, которые хоть отдалённо напоминали мне Лао Ху. То первое сканирование, которое я провела, оказалось слишком близким к пределу допустимого. Оно не только напугало меня и заставило беспокоиться о том, что я могла подсказать Дитрини наше местоположение; это ещё и подбросило мне воспоминания, о которых я не хотела думать — воспоминания, которые лишь заставят меня больше резонировать с Лао Ху и Дитрини в частности.

А ещё это вызвало у меня паранойю.

Я осознала, что вспоминаю его слова, его угрозы, извращённые ментальные игры, в которые он играл. Меня беспокоило понимание, что я всё ещё боюсь его, что он всё ещё оказывает на меня такое влияние.

Проверив GPS в гарнитуре, я с облегчение обнаружила, что мы всего в нескольких кварталах от места назначения. Я знаю, что самый большой риск будет, когда мы доберёмся до самого дома, но в тот момент я жаждала отвлечения. Меньше всего мне нужно было срывать наше прикрытие из-за какой-то посттравматической стрессовой атаки, связанной с Дитрини.

Мы нашли ещё больше тел, в основном вдоль дорог, которые нам пришлось пересечь по дороге на запад. Хуже всего было вдоль парка Пресидио, где по обе стороны дороги лежали буквально горы мёртвых людей, по восемь-девять человек друг на друге. Чтобы обойти их, нам пришлось пройти несколько сотен футов вглубь парка, ища место, где мы бы смогли пересечь тропинку, не карабкаясь по трупам.

Судя по прямоте рядов, они определённо использовали какой-то трактор или другую машину, чтобы столкнуть тела с асфальта. Я уже начинала злиться, пока мы шли по узкому проходу между горами гниющих людей.

После того как мы пересекли 30-ю Авеню, где тоже по обе стороны дороги лежали сваленные в кучи и спихнутые на обочину трупы, Ревик жестом показал нам остановиться.

Я видела впереди озеро Спрекелс. Я гадала, всё ещё ли оно кишит подселёнными черепашками, потому что несколько сотен жителей города на протяжении многих лет выпускали туда своих экзотических рептилий.

К счастью, сейчас ветер дул в обратную сторону от тел и не приносил запах.

Присев на корточки под небольшим скоплением деревьев, Ревик опустился на одно колено и посмотрел на остальных.

— Нам нужно провести разведку, — произнёс он по гарнитуре, глядя по сторонам. — Добровольцы?

Джон прочистил горло, но Ревик наградил его взглядом.

— Не ты, Джон, — сказал он.

— Почему нет? — раздражённо переспросил Джон. — Они знают меня. Они меня впустят… даже если Гара и остальных там нет. Я человек, так что если Зачистка прочёсывает район, они меня наверняка не потревожат. Даже мой имплантат должен по-прежнему показывать меня как местного…

— …или как сторонника террористов, — сказал Ревик.

— Ты исходишь из предположения, что они вообще потрудятся просканировать мой имплантат, — нетерпеливо возразил Джон. — В любом случае, Вик уже изменил его, чтобы очистить от всех связей с Элли.

— Ты сам упомянул имплантат, не я, — Ревик прищурился. — И ты исходишь из предположения, что агенты СКАРБ в этой части города не работают на Тень и Лао Ху… и что они не запомнили твою внешность, как часть СОП по захвату твоей сестры. А ещё ты человек с самым высоким рангом из Списка Смещения.

— СОП? — Джон покосился на меня.

— Стандартная операционная процедура, — пояснила я.

— Ответ «нет», Джон, — отрезал Ревик.

На канале гарнитуры воцарилось молчание. Джон посмотрел на меня, но я лишь пожала плечами, показывая жестом, что это решение принимает Ревик.

— Тогда зачем я здесь? — спросил Джон по субвокалке, глядя на нас. — Серьёзно. Это должен сделать я, и ты это знаешь. Ты не пускаешь меня только из-за Врега.

Воцарилось молчание.

Мы с Ревиком переглянулись. Прочитав мою реакцию на слова Джона, Ревик надул щеки воздухом и шумно выдохнул.

— Ладно, — послал он через субвокалку.

Клянусь, что услышала в этом слове его немецкий акцент, но он лишь ещё мгновение посмотрел на Джона, затем продолжил, взглянув на остальных.

— Ниила, ты идёшь с ним. Ты и Элли проецируете покров. Это самый быстрый способ получить представление, кто там. И Джон, gaos, если ты что-нибудь почувствуешь, вообще что угодно, дай нам знать. Адресуй это Элли, если сможешь… вы двое наиболее тесно связаны.

Джон закатил глаза и улыбнулся мне — наверное, чтобы приободрить меня, но это меня не успокоило.

В любом случае я понимала, что он нервничает.

Ниила выглядела откровенно смертоносной, и это больше успокаивало меня.

Ревик говорил мне, что она была одним из его лучших бойцов среди Повстанцев, но до сих пор я ни разу не бывала с ней на операции. Во время операции в Секретариате она была в команде Ревика, а я — в команде Врега. В любом случае, я не беспокоилась о том, что она не защитит Джона. Я больше беспокоилась о том, что может случиться с ней самой в процессе.

Ниила, которая уже была одета в мою одежду и выглядела похожей на меня по телосложению, росту, цвету и длине волос, была выбрана на эту операцию как мой двойник. Последние несколько дней и большую часть полёта досюда я помогала ей сплести покров, который изображал мой aleimi. Я также поработала с ней над щитами и практиковалась в проецировании моих телекинетических структур над её головой на случай, если кто-то решит присмотреться поближе.

Мне не нравилось посылать моего брата и Ниилу туда, где их потенциально могли пристрелить люди, охотившиеся на меня, но после небольшой паузы я кивнула.

— Согласна, — я взглянула на Джона. — И, между прочим, к черту Врега. Я просто не хочу, чтобы мне пришлось самой тренировать всех этих чёртовых новичков-людей.

Джон улыбнулся. Затем он удивил меня, поцеловав в щёку.

— Перестань волноваться, сестрёнка. В любом случае, я уже сказал Врегу, что ему не разрешается мстить, если со мной что-то случится.

Ревик фыркнул.

— Ага. Это непременно поможет.

Юми засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Даже Джораг улыбнулся.

Я стиснула запястье Джона.

— Серьёзно. Нахер Врега. Уж извини, но он меня беспокоит меньше всего. Останься в живых ради меня. Ты мне нужен. Ты нужен нам всем.

Закатив глаза, Джон слегка покраснел и покосился на Ниилу.

— Ты готова?

— Конечно, сэр.

Джон слегка опешил от «сэра», но когда он взглянул на Ревика, тот лишь пожал плечами, и его прозрачные глаза походили на стекло.

— Они знают цепочку субординации. И ты тоже о ней не забывай.

В этот раз Джон лишь кивнул.

Мы с Ревиком наблюдали, как он поднялся на ноги и подошёл к краю деревьев. Он взглянул на Ниилу, затем они оба протолкнулись через последнюю полосу подлеска и вышли на открытое место, прямо над улицей.

Ниила держалась возле его локтя, вытащив пистолет.

Её бдительность ободряла меня, хоть и не успокаивала мой свет.

Когда они спрыгнули с невысокой каменной стены на тротуар, я краем глаза увидела, как в руках Юми и Джорага появилось оружие, и тоже вытащила пистолет, бродя взглядом по окнам близлежащих зданий.

Я также уплотнила щит вокруг всех нас — особенно вокруг Джона и Ниилы.

Мне приходилось прикладывать усилия, чтобы оставаться вне Барьера. Мои взвинченные нервы требовали поискать Лао Ху, Дитрини, любые признаки того, что за домом наблюдают. Я сумела сдержать этот импульс и остаться далеко от краёв щита.

Джон и Ниила не тратили время впустую, а сразу пересекли дорогу и направились прямиком к парадному крыльцу ярко-синего викторианского дома на западном углу 33-ей улицы.

Я задержала дыхание, когда они поднялись по деревянной лестнице. Дом выглядел в точности таким, каким я его помнила. Это одновременно нервировало и успокаивало.

Мы все задержали дыхание, когда Джон постучал.

Я стиснула его свет буквально в захвате, пока Ниила прикрывала его спину с лестниц, пряча пистолет под курткой, но определённо не выпуская его из рук. С одной стороны окна дёрнулась занавеска, и я выдохнула, узнав появившееся там широкое лицо со шрамом.

— Это Гар, — послала я субвокально через гарнитуру.

Ревик тоже послал в мою сторону импульс облегчения.

— Погоди минутку, — сказал он. — Дождёмся сигнала от Джона.

Перед отъездом Ревик научил нас уникальным жестам-сигналам, в том числе и на такой случай. У Джона имелся сигнал, означавший, что всё в порядке; ещё один, говоривший, что там ловушка; и третий, сообщавший нам, что что-то не так, но он не мог сказать ничего точного.

На наших глазах дверь приоткрылась.

Я также видела сигнал Гара Нииле и Джону.

Ему выдали другой набор символов, обозначавших примерно то же самое. Я недостаточно хорошо видела, что происходило в тени у порога, чтобы знать, чем они обменялись. Мои пальцы напряглись, сжимая пистолет, когда Джон и Ниила повернулись как будто одновременно.

Они оба показали жест «всё чисто» и шагнули за дверь.

Ревик повернулся ко мне.

— Надень маску, Элли, — послал он через гарнитуру. — И капюшон.

Я кивнула, натянув лицевую маску, затем тёмно-синий капюшон. Я послала ему импульс заверения, но понимала, что толку от этого было мало.

— Иди сюда, — послал он.

Я знала, что тактически в этом нет смысла, но всё равно подошла к нему. Он удивил меня, обхватив моё тело рукой спереди и приставив глок к моей голове.

Когда я подняла взгляд, он лишь крепче стиснул свою хватку.

— Дорогой? — пробормотала я. — Ты что-то хочешь обсудить?

— Не особенно, нет, — он поцеловал меня в висок, прижался своей щекой к моей.

— У меня прямо ностальгия, — пошутила я. — По тому, что случилось, когда мы в последний раз были в СФ.

Он вновь поцеловал меня, послав мощный импульс жара. Его пальцы так крепко сжимали мою руку, что причиняли боль даже через бронированную рубашку.

Ревик пробормотал мне на ухо:

— Если этот мудак там, я хочу, чтобы он подумал дважды перед тем, как спустить курок, — он снова поцеловал меня, посылая импульс любви, от которого у меня перехватило дыхание. — Доверься мне, детка. Пожалуйста. Доверься мне.

Я кивнула, оборачиваясь к нему.

— Я тебе доверяю.

Стиснув зубы, он кивком головы показал Юми заходить первой.

Как только она перебралась через забор и спрыгнула с каменной стены, он повёл меня вперёд, чтобы я сделала то же самое. Он убрал пистолет от моей головы ровно настолько, чтобы мы перебрались через стену, затем привлёк обратно к своей груди, и дуло глока плотно прижалось к моему виску.

Мои пальцы лежали на рукоятке моего оружия, но я не вытаскивала его. Взглядом я на ходу сканировала окна.

— Ты его чувствуешь? — спросил Ревик, выводя меня на улицу.

Я покачала головой, но нервозность Ревика начинала сказываться на мне — слишком сильно, чтобы я хоть что-то почувствовала с настоящей уверенностью. Мы уже пересекли больше половины дороги, но путь казался до боли долгим. Когда мы добрались до деревянных ступеней, Ревик развернул меня вместе с собой, задом наперёд поднимаясь по шатким деревянным доскам.

Когда мы добрались до входной двери, она была уже открыта.

Он провёл меня через неё спиной вперёд, Джораг следовал за нами, также целясь назад. Как только мы все оказались внутри, дверь захлопнулась, и Ревик выдохнул.

Он убрал пистолет от моей головы. Он всё ещё держал его в руке, когда я поднесла руку, чтобы стащить маску со своего носа и рта, затем с Ревика. Он тут же скинул мой капюшон и поцеловал меня, стискивая в почти медвежьих объятиях, и только потом отпустил меня, посмотрев на остальную комнату.

Мои глаза начали привыкать к сумраку.

Я осознала, что стою в комнате, полной людей.

Прошло ещё несколько секунд перед тем, как я начала различать лица.

У окон стояли два мужчины в броне, держа оружие. Я узнала в одном из них Порэша. Он остолбенело смотрел на меня. Гаренше стоял у другого окна, его массивное тело пряталось за сегментом стены между двумя окнами, выходившими на фасад.

Мой разум тут же прокрутил всё на несколько шагов назад, оценивая, что я вижу.

Они собрали всех в одной комнате с отдельной конструкцией. Я не чувствовала никого в других частях комнаты, хотя уборная также включалась в конструкцию. Недавно здесь произошла какая-то перестрелка.

Я всё ещё стояла там, оценивая пространство, когда с другой стороны от меня раздался сердитый возглас. Он был громким.

Настолько громким, что мы с Ревиком оба подпрыгнули.

— Джейден? — позвал пронзительный голос. — Какого хера твоя психованная, ебанутая бывшая шлюшка-лахудра делает в моем доме?

Глава 48 Вечеринка в доме

Мой взгляд метнулся к дивану.

Я прищурилась, всё ещё силясь видеть в тусклом освещении и гадая, почему мои глаза так долго адаптируются. Свет на улице был ярким; те высокие облака по-настоящему слепили, когда солнце отражалось достаточно сильно, но это не объясняло, почему мои глаза видящей не могли совершить переход.

До меня дошло, что тут не просто задёрнуты шторы.

Окна заблокированы органическими панелями.

Ни единого луча солнечного света не пробивалось через такое покрытие, если не считать щёлки на одном окне, через которую Гаренше выглянул на улицу.

Видящий с пиратской внешностью на моих глазах вернул плоскую панель на прежнее место, аккуратно и бесшовно закрыв её, не оставив даже щёлочки света. Как только плоский прямоугольник встал на место, в комнате стало ещё темнее.

До меня дошло, что они, скорее всего, были пуленепробиваемыми, что объясняло, почему Гар собрал всех в передней комнате.

— Кто-нибудь мне ответит? — спросил тот пронзительный голос. — …Или я говорю сама с собой, как обычно?

— Успокойся, Тина, — произнёс другой голос.

Этот звучал более знакомым.

Я почувствовала, как Ревик застыл.

Его взгляд метнулся в том же направлении, что и мой. Я знала, что он намного лучше меня видит в темноте — отчасти благодаря тренировкам в ночных условиях, а отчасти из-за ужасных вещей, которые случались с ним в детстве. Я всё ещё пыталась сфокусировать взгляд, когда кто-то зажёг лампу на низком журнальном столике.

Я уставилась на столик и опешила, осознав, что мне он знаком.

Я сама расписывала этот столик, наносила на него те самые узоры из чёрных и белых завитков, которые придавали ему сходство с резьбой по древесине, изображавшей горы с высокими облаками. Над этими облаками парила механического вида пирамида, окружённая лучами света, похожими на молнии. Я посмотрела на образ мальчика в углу поля.

Найдя его, я сжала ладонь Ревика, почти сама того не осознавая.

На удивление почувствовав себя вновь самой собой, я обернулась и посмотрела на диван.

В этот раз я увидела пару голубых глаз, которые шокировали меня. В последний раз я видела эти глаза (воочию, по крайней мере) в этой самой комнате.

Джейден уставился на меня с нескрываемым ошеломлением.

Он смотрел на меня так, будто не узнавал меня или не мог поверить своим глазам. Я удерживала его взгляд всего несколько секунд, но и это оказалось слишком долго для девушки с надутыми губками, которая шлёпнула Джейдена по руке с такой силой, что тот вздрогнул.

— Ты серьёзно пялишься на эту сучку? — потребовала она. — Ах ты мудак!

Гар издал сдавленный смешок.

Я отвернулась от них двоих, сосредоточившись на ближайшем неодушевлённом предмете, который могли найти мои глаза — это оказалась масляная лампа. Её зелено-оранжевый медный корпус покрывала резьба из лиц в стиле Хэллоуина, а также кляксы расплавленного свечного воска. Лампа тоже выглядела зловеще знакомой.

— У вас нет электричества.

Я посмотрела на Деклана, который зажёг лампу. Он всё ещё зажигал свечи по всей комнате и остановился, чтобы посмотреть на меня и кивнуть в знак подтверждения.

Как и остальные, он, похоже, удивился, увидев нас.

Особенно меня.

— Что ты делаешь здесь, Высокочтимый Мост? — Гаренше пересёк комнату за несколько широких шагов и встал передо мной. — Ты не получила наше предупреждение? Мы послали обратно того китайского разведчика. Сурли. Он сказал, что предупредит тебя не приезжать.

Я уставилась на него, чувствуя, как мою грудь сдавило.

— Ты послал его? Сурли?

— Конечно! — сердито отозвался Гаренше. — Разве он вам не сказал?

Я стиснула зубы, посмотрев на Ревика.

Выражение его лица не изменилось.

Я всё ещё хотела успокоить его, как-то ободрить, хотя он стоял неподвижно, как глыба гранита. Я не могла точно сказать, что с ним происходит, но прижимая меня к своему боку, он ощущался как туго натянутая струна.

Гаренше тоже смотрел на Ревика с открытым обвинением во взгляде.

— Сэр, мы думали, что вы ни за что на свете не позволите ей приехать сюда. Этот мудак из Лао Ху ждёт её появления. Он больше недели следит за этим домом. Мы разослали все возможные официальные сводки, пытаясь убедить его и остальных, что вы ни за что на свете не приедете сюда.

Когда я взглянула на Ревика, он стиснул зубы.

— Почему вы не сказали это Балидору? В одном из сообщений? — спросила я у Деклана.

Мне ответил Гар, раздражённо прищёлкнув языком.

— Этот мудак Дитрини отслеживает наши коммуникаторы, — сказал он, буквально выплюнув его имя. — Слежка провоцируется ключевыми словами. Осознав это, мы всё протестировали. Твоё имя в любой форме посылает такие искры, что за сотню чёртовых миль видно, ilya. Вместо этого мы послали Сурли, когда он встретился с нами в карантине. Когда Балидор сказал нам, что он у вас, мы решили, что вы получили сообщение.

Я сглотнула, кивнув.

Когда я снова посмотрела на Ревика, его взгляд сделался откровенно убийственным. Я не приблизилась к его свету, чтобы определить точную причину, но я могла предположить.

Скорее всего, он представлял, как душит Сурли голыми руками.

Он не отпустил меня, а продолжал крепко обнимать меня и прижимать к своему телу. Я ощущала собственничество в его свете, почти агрессию, зарождавшуюся в менее осознанных участках его aleimi, и осознала, что Джейден тоже на него влияет.

Покосившись на диван с обивкой из мятого бархата, который мы с Джейденом смеха ради купили на гаражной распродаже в Кастро, я осознала, что смотрю на самого Джейдена, затем на его девушку.

Мисс Надутые-Губки, та самая фанатка, которую я однажды ночью полоснула разбитой бутылкой в баре Мишн-дистрикта как будто миллион лет назад, продолжала сверлить меня гневным взглядом.

— Я спрошу ещё раз, — рявкнула она. — Что эта психованная сучка делает в моём доме?

Боги всемогущие, я надеялась, что её имени нет в списке.

— Её там нет, — сказал Гаренше, глядя на меня и улыбаясь. То напряжение не уходило из его глаз, но теперь я видела, что это как минимум отчасти утомление. — …И поверь мне, ilya, не ты одна благодаришь за это Предков за Барьером.

Широко улыбнувшись ему, я отодвинулась от Ревика ровно настолько, чтобы сграбастать Гаренше в объятия.

Видящий стиснул меня в ответ, и я ощущала в его ладонях благодарность.

— Не думай, что мы не рады видеть тебя, ilya, — сказал он, целуя меня в щёку, затем покосился на Ревика и виновато улыбнулся. — Даже если мы все отнюдь не немного раздражены, что вы не повременили со свадьбой до нашего возвращения, — Гаренше широко улыбнулся мне, многозначительно поиграв бровями. — Я слышал, вечеринка была огонь.

Затем, словно заметив что-то, он покосился на Джона и окинул его повторным взглядом. Его ореховые глаза выражали любопытство. Затем взгляд сделался оценивающим, пробежался по телу Джона — и тут из его света вышел разгорячённый импульс чего-то вроде боли.

Я шлёпнула его по руке и предостерегающе навела на него палец.

— Ты не хочешь продолжать в этом направлении, брат Гар, — предупредила я его. — Поверь мне.

Когда Гаренше посмотрел на Ревика, я увидела, что Ревик кивнул, слегка улыбаясь и косясь на Джона, а потом показал примирительный жест одной рукой.

— Тебе лучше быть настроенным очень серьёзно, брат мой, — сказал он, приподняв бровь. — Тебя ждёт адова драка.

Джон выглядел раздражённым. Покачав головой, он щёлкнул языком на нас троих, затем скрестил руки на груди и убрёл в сторону, глядя по сторонам и притворяясь, будто нас не существовало. Однако я даже в свете лампы видела, что его уши опять покраснели.

— Я слышал от Джакса, что твоя кузина та ещё секси-штучка, — добавил Гаренше, словно пытаясь развеять напряжение. — Мне можно соблазнить её?

Я снова шлёпнула его по руке, рассмеявшись.

— Нет! — воскликнула я, улыбаясь. — Я рада, что с тобой всё хорошо, извращенец ты этакий… но оставь мою кузину в покое. У Джакса слишком длинный язык, — когда Гаренше признал мою правоту усмешкой, я добавила: — И простите, что не ввели вас в курс дела заранее. У нас не было выбора.

Я покосилась на Ревика, который, похоже, всё ещё настороженно наблюдал за Джейденом на диване. Ощутив на себе мой взгляд, он посмотрел на меня, и его лицо слегка смягчилось. Он кивнул и жестом одной руки показал мне продолжать.

— У нас были причины приехать вот так… — сказала я, посмотрев на Гаренше.

Гар кивнул, переключившись в деловой режим и положив руки на свою мощную талию.

— Я понял. Устали, что вечно кто-нибудь ссыт вам в пунш?

— Что-то типа того, — прильнув к Ревику, я легонько погладила его по груди и послала импульс тепла. — Ему не нравится играть роль мышки, — когда я улыбнулась ему, из его света выплеснулся импульс боли, и Ревик взял меня за руку.

— Так каков план? — спросил Деклан, подходя ближе.

Я заметила, что он тоже выглядел усталым, как и Порэш. Однако я ощущала, что все трое начинают расслабляться, словно какое-то неосязаемое напряжение начало уходить из комнаты. Они определённо нуждались в подкреплении, как бы они ни твердили, что не хотели, чтобы я приезжала.

После вопроса Деклана я взглянула на Ревика, который одной рукой показал, что можно им рассказать.

Прежде чем я успела начать, раздался другой голос. В этот раз он донёсся с другого дивана в комнате — того, что стоял под теперь уже закрытым окном, где я раньше сидела часами, рисовала, пила кофе и смотрела на парк.

Этот голос звучал скорее жалобно, чем агрессивно, но я невольно подпрыгнула от его знакомого звучания.

— Эй! Кто-нибудь, типа, скажет нам, что происходит? Или мы типа… мебель или что? Иисусе, Элли-кин.

Я удивлённо обернулась.

На меня смотрело круглое лицо, тёмные глаза и клочковатая козлиная бородка — Сасквоч, самоанский повар из «Счастливого Котика», закусочной, где я проработала позорное количество лет. Мы с Сасквочем разделили не одно соревнование по распитию алкоголя на задней кухне, пока закрывали заведение. Мы пили стопки с металлического стола, пока он подкатывал к Касс, в которую был по уши влюблён как минимум три года.

Теперь он сидел с приоткрытым ртом, прямой как палка, и к его боку льнула та миниатюрная японская девушка с зелёными прядями в волосах, чьё лицо также шарахнуло по мне, как удар под дых.

Фрэнки.

Она была одета в армейские ботинки и чёрную юбку с рюшами, которая выглядела как настоящий антиквариат. Её обнажённые руки и большую часть шеи покрывали татуировки. Увидев татуировку с символом Моста на её руке, прямо возле золотистого лотоса, который я сама набила ей несколько лет назад, я уставилась на неё, разинув рот.

Почему-то Джейдена и его подружку-фанатку игнорировать было проще.

— Иисусе, — повторил Сасквоч, сглотнув. — Это действительно ты. Какого чёрта с тобой случилось, Элли-детка? Ты выглядишь как… амазонка. Как сверх-женщина. Как тяжёлая артиллерийская версия Элли со специальными наворотами…

Прежде чем я успела ответить, он взорвался:

— Что тут за дела творятся? Ты послала за нами этих мордоворотов? Чтобы они согнали нас как скот? Подготовили рёбрышки к жарке, когда ты закончишь кайфовать от этого своего хобби «убить их всех»?

Я моргнула, уставившись на него.

Я покоилась на Ревика, который выглядел так, будто прикладывал все усилия, чтобы не заржать в голос.

— И ты, типа, выросла? — спросил Сасквоч, переводя взгляд с меня на Джейдена и остальных. — Я один это вижу? Она же стала выше, верно? Типа… явно выше?

— Она определённо стала выше, — согласилась Фрэнки. В отличие от Сасквоча, она смотрела на меня так, будто я была какой-то знаменитостью или кинозвездой. Она взглянула на Ревика, и её глаза буквально просияли. — Это он, Элли? Это Сайримн?

— Иисусе, — выдохнул Сасквоч. — Это Сайримн. Это убийца детей, тот чувак с Первой Мировой, стреляющий лазерами из глаз Сайримн. Ты встречаешься с Сайримном. То есть… это тот парень, с которым ты играешь в «спрячь салями»^[6]. Какого чёрта, Элли-тортик?

Я взглянула на Ревика, который приподнял одну бровь, подавляя очередную улыбку.

Растерявшись, я посмотрела на Джона.

— Ты не хочешь разобраться с этим, Джон?

Джон нахмурился.

— Серьёзно? Теперь ты включаешь в список моих должностных обязанностей «усмирение местных»?

— Там же значится «командующий», верно? — я уклончивым жестом показала на диван. — Ну, вот и… командуй. Формально это твои люди. Они попадают под сферу твоей ответственности.

— Ладно, — сказал Джон, скрестив руки на груди. — Нет проблем. Но тебе надо сказать им что-нибудь, Эл, — он понизил голос, окинув взглядом комнату. — Они же твои друзья, верно?

Я посмотрела на Сасквоча и Фрэнки, затем на Джейдена и его девушку, Тину. Почему-то до сих пор мне удавалось избегать запоминания её имени.

Но Джон прав. Я знала, что он прав, но невольно ощущала, что сейчас это не лучшее использование моего времени.

Повысив голос, я обратилась ко всем людям в комнате, которых, как я теперь осознала, здесь было минимум одиннадцать или двенадцать.

— Ладно, — сказала я, переключившись на свой командирский тон. — Слушайте. Вы, наверное, знаете, что имена большинства из вас появились в списке, верно? Списке людей, которые должны сыграть важную роль в грядущей войне? — мои слова вызвали паузу, и я добавила: — Списке людей, которых мы пытаемся защитить? Не дать им погибнуть от рук видящих из Южной Америки и Китая?

Все они тупо уставились на меня.

По другую сторону от Джейдена и Тины я заметила свою подругу Анжелину вместе с тремя другими людьми, которых я не знала. Одной из них была афроамериканская девочка-подросток в узких джинсах и ярко-красной футболке. Другим был мужчина лет сорока пяти в костюме, который выглядел так, будто он спал в этой одежде неделю. Третьей была белая женщина, которая походила на тридцатилетнюю домохозяйку с типично мамской причёской и дизайнерской сумочкой.

— А может, и нет, — хмуро произнесла я, посмотрев на Деклана. — Что им известно?

Он посмотрел на круг людей, рассевшихся на ковре и диванах, и пожал плечами.

— Они думают, что мы террористы, Высокочтимый Мост, — сказал он будничным тоном. — Мы сказали им, что ты послала нас, чтобы безопасно вытащить их из города и защитить, но только одна… — он показал на Анжелину. — …нам поверила. Они слышали по новостям, что ты погибла. Или что ты работаешь на китайцев. И что ты стоишь за этим вирусом. О… — добавил Деклан, словно запоздало сообразив. — …И они, наверное, травмированы. Два дня назад они видели, как несколько тысяч людей выгнали на улицы и перестреляли. Вероятно, из-за заражения, но мы не знаем точно.

Мой желудок совершил мощный кульбит. Я повернулась.

— Что?

Ревик оказался возле меня ещё до того, как я успела отреагировать, и положил руки на мои плечи. Он адресовал свои слова Деклану.

— Те тела, которые мы видели? В парке?

— Не все, босс, — сказал Порэш, ответив за Деклана. — Некоторые из них, да. Они также сбрасывали трупы из пунктов сбора и медицинских центров, так что я не знаю, что именно вы видели. Мы всё ещё не знаем точно, почему они это сделали. Может, кому-то в СКАРБе так и хочется нажать на курок? А может, они засекли у них болезнь на ранней стадии. В любом случае, в последние дни полиция, похоже, переключилась с лечения больных на истребление инфекции и забила на количество жертв. Они даже не ждут, выработается ли у людей иммунитет.

Его лицо напряглось, когда он добавил:

— Мы гадали, не стоит ли за этим Лао Ху. Но потом в Мишн-дистрикте начались беспорядки, так что они убрали армию из этой части города. С тех пор в других районах почти каждую ночь случались пожары, — он взглянул на меня. Пока что самый крупный был на пристани прошлой ночью, но в Сансет-дистрикт мы тоже видели дым.

— Я думал, что у вируса практически нулевой инкубационный период, — Джон взглянул на Порэша. — Как они вообще сумели определить больных до того, как те оказались на грани смерти?

Однако Порэш был слишком занят тем, что пялился на Джона.

Я ощутила, как его свет реагирует на то, что он почувствовал от Джона, и вовсе не в нейтральной манере. Я бросила взгляд на Ревика, но Ревик уже опередил меня. Он послал Порэшу сигнал, и этого хватило, чтобы тот сдал назад, по крайней мере, своим светом.

— Что с тобой случилось? — спросил Порэш, более осторожно осматривая моего брата.

— Не обращай на это внимания, — отрывисто сказала я. — Оставь его в покое, Пори, — я посмотрела на Гаренше. — Почему ты сказал, что нам не стоило сюда приезжать? Что вам известно?

Гаренше показал на Джейдена, затем на Анжелину.

— Эти двое. Они наживка. Этот мудак из Лао Ху добрался до них ещё до того, как мы попали в город. Он поставил на них следящие устройства. С тех самых пор его люди наблюдают за этим домом из Барьера.

— Следящие устройства? — Джон взглянул на Джейдена. Я внезапно вспомнила, что Джейден никогда ему не нравился. — Почему вы просто не уберёте их?

Гаренше посмотрел на него мягкими и усталыми глазами.

— Потому что, мой юный кузен, — выдохнул он. — Мы не можем. Так, чтобы не убить их. Это не обычные следящие устройства. Он прикрепил эти штуки к их позвоночникам тем же механизмом, что и в ошейниках видящих, вот только он оснастил их взрывчаткой, как в работных лагерях. Они также прикрепили Барьерную слежку, так что в ту же секунду, когда мы их переместим, они узнают. Именно поэтому мы не пытались изменить место встречи. Толка не было бы. Мы на прошлой неделе закончили со списками в Сан-Франциско, — Гаренше взглянул на меня, затем на Ревика. — Мы решили, что вы бы не хотели, чтобы мы их тупо застрелили. Их имена в списке.

Словно осознав, что он ляпнул, он бросил на меня виноватый взгляд.

— …Честно говоря, мы наполовину уже решили просто бросить их здесь, — признался он. — Наверное, мы так бы и поступили, если бы не услышали о вашем приезде. Мы подумали, что можем попытаться вернуться за ними позднее. Потом мы получили звонок и сообщение о подкреплении, так что мы удержали это место, подумав, что свежие головы могут что-нибудь придумать.

Я взглянула на Ревика.

— Вот почему они не утруждались выслеживанием нас.

— То есть, сейчас они могут быть на пути сюда, — пробормотал Ревик, глядя на меня.

— Может быть, — я понимала, о чем он думает, и принялась гладить его по руке. — Может быть, Ревик. Но может, и нет. Сначала они будут ждать. Посмотрят, что мы сделаем, — понизив голос, я добавила: — Слишком рано пересматривать наш подход.

Он покачал головой.

— Я не хочу оставлять тебя.

— И не оставишь, — ответила я с лёгким предостережением в голосе.

Отвернувшись от его нахмуренного лица, я окинула взглядом комнату и остановилась на Джейдене.

— Дитрини ставит на то, что я их не убью, — протянула я вслух.

Я действительно не думала о том, что смотрела на Джейдена, пока произносила это. Я сообразила это только тогда, когда даже в тусклом свете лампы увидела, что он сделался мертвецки бледным.

Щёлкнув языком себе под нос, я посмотрела на Ревика.

— …Вот что Сурли имел в виду, — добавила я. — Он сказал, что мне нужно сделать то, чего Дитрини от меня не ожидает. Быть готовой лишиться того, что, по мнению Дитрини, я не стану терять, — я раздражённо щёлкнула ещё громче. — Я ненавижу эти дурацкие игры. Териан причинил достаточно дерьма. Теперь мы должны иметь дело с очередным чокнутым высокомерным придурком.

Когда я посмотрела по сторонам, лица всех людей в комнате побледнели, за исключением Джона.

Все застывшие взгляды были прикованы ко мне.

— Мило, сестрёнка, — буркнул Джон. — Теперь все они думают, что ты собираешься их убить… ну спасибо. Это так упростит беседу с ними.

Я закатила глаза, но его слова заставили меня нахмуриться. Он прав. Мне надо выйти из своего военного режима настолько, чтобы приободрить этих людей. Наверное.

Правда в том, что у меня нет времени вести себя мило. Ревику тоже приходилось непросто, и учитывая, что ждало нас впереди, он должен быть моим приоритетом. Я также не знала точно, сколько у нас есть времени в связи с тем, что Гар и Деклан говорили о Дитрини.

Учитывая всё это, я действительно не могла себе позволить думать о них как о моих друзьях.

Я взглянула на видящих.

— Предложения? — я посмотрела на Ревика, показывая на Гара и остальных. — Ты можешь ввести их в курс дела? Наверное, пришло время рассказать всё Юми, Нииле и Джорагу. Верно?

Когда он жестом показал «да», я поцеловала его, потянув за пальцы.

— Мне нужно принять кое-какие антикризисные меры. Ладно? — я посмотрела ему в глаза, пытаясь оценить его состояние. — Не психуй, ладно? Нет нужды менять план. Пока что нет.

Он показал «да», но я видела, как он хмурится, а потом опять косится на Джейдена.

Когда я проследила за его взглядом, Джейден, похоже, тоже смотрел на него. Судя по выражению его лица, я предположила, что Ревик в его понимании был каким-то злодеем из мультика.

Вздохнув, я подошла к дивану в той части комнаты.

Игнорируя тот факт, что трое незнакомых мне людей вжались в диван от явного испуга, и не обращая внимания на недовольную гримасу Тины и бледное лицо Джейдена, я жестом показала Сасквочу и Фрэнки присоединиться к нам вместе с Джоном. Учитывая их молчание и взгляды в мою сторону, я не пыталась сесть с ними на диван и опустилась на пол, скрестив ноги.

— Так вот, — сказала я. — Я приношу свои извинения за всё это, но у нас действительно нет времени. Однако мне нужно, чтобы вы меня выслушали. Мы изо всех своих чёртовых сил стараемся вытащить всех вас отсюда живыми. Я обещаю. Ладно? Я извиняюсь за мозговой штурм, который вы только что видели, и за то, как это прозвучало…

— Кто, блядь, эти парни? — взорвался Сасквоч, и его голос звучал взбудораженно. — Куда ты забираешь нас, Элли? Типа… это какой-то поезд бреда. Полная бессмыслица.

Я поколебалась, затем вздохнула и показала на остальных видящих.

— Они работают вместе со мной. Ну… на меня. Типа, — я посмотрела на Джейдена, затем на Анжелину, которая всё ещё ничего не сказала. — И мы заберём вас куда-нибудь в безопасное место. Наверное, временно в Нью-Йорк, где у нас есть безопасный дом.

Я продолжала изучать лицо Анжелины. Она съёжилась, как животное, старающееся сделать себя маленьким. Я попыталась вспомнить, когда видела её в последний раз, и не сумела. В голове продолжало вскакивать воспоминание о том, как она навещала меня в тюрьме и приносила печенье, на котором глазурью были нарисованы маленькие ножовки.

Она выглядела почти такой же, какой я её помнила, только её чёрные, сильно вьющиеся волосы уже не были заплетены; они были распущены во всю длину, окружая её голову густым облаком.

Тяжело сглотнув, я осознала, что не могу не воспринимать Анжелину как свою подругу.

— Вы все в порядке? — спросила я, понизив голос. — Никто не болен, не ранен, ничего такого?

Джейден покачал головой. Казалось, он выдернул себя из транса.

— Элли… почему ты пришла сюда? Для тебя здесь действительно опасно, как сказал тот парень?

— Кому какое дело? — буркнула мисс Надутые Губки.

Я взглянула на неё. Её лицо сделалось ярко-красным. Её губы поджались в побелевшую линию, руки крепко сжались под пышными грудями. Глядя на неё, ягадала, не притихла ли она из страха, что я её убью.

Затем я задалась вопросом, стоит ли рушить такое впечатление.

— Долгая история, — запоздало ответила я Джейдену, вздыхая и проводя пальцами по своим волосам. — Слишком долгая, чтобы рассказывать её сейчас. Важно то, что мы пытаемся вам помочь.

— Ты собираешься их убить? — выпалила Фрэнки. — Джейдена и Анжелину?

Сначала я посмотрела на Анжелину, ощущая боль в сердце, пока обдумывала вопрос.

Затем я посмотрела на Джейдена.

Джейден едва это заметил; он опять пялился на Ревика и в этот раз, похоже, мерил его глазами, осматривая и его тело, и лицо. Не думаю, что он вообще услышал вопрос, который задала Фрэнки.

Я тоже невольно смотрела на Джейдена, потому что не видела его четыре с лишним года.

На самом деле, он не так уж изменился. Немного похудел по сравнению с тем, что я помнила. Теперь он отрастил бакенбарды, которые выглядели вычурными и подходящими музыканту. Я знала, что у его группы дела шли хорошо; я время от времени слышала их на каналах с альтернативной музыкой.

— Это действительно Сайримн, — пробормотал он. — Как в учебниках истории. Первая Мировая Война, ливни смерти, — он издал отрывистый смешок. — Это твой бойфренд. Парень-Смерть.

— Да, это он, — мой тон сделался лаконичным. — Но он не мой бойфренд. Он мой муж, — когда Джейден наградил меня изумлённым взглядом, я нахмурилась. — Слушайте. Не паникуйте из-за него, ладно? — я посмотрела на остальных. — Просто расслабьтесь. Он не настолько плох, каким его рисуют в новостях, и опять-таки, у нас нет времени…

— Не настолько плох, каким его рисуют в новостях? — Фрэнки издала очередной невесёлый смешок, опустившись коленями на пол и устроив свои коротенькие ножки. Она обернулась через плечо на Ревика, нахмурившись. — Ладно, он супер горяч… так что я понимаю пункт про мужа. Но он всё равно массовый убийца, верно? Как он может быть «не настолько плохим, как его рисуют в новостях», Эл?

— Слушай… у нас действительно нет на это времени, — сказала я, подавляя нетерпение. — Знаю, что сейчас я покажусь резкой. Будет здорово наверстать всё, когда мы вернёмся в Нью-Йорк. Тогда я с радостью поговорю с вами о своём муже, Первой Мировой Войне, и обо всём, что вы захотите обсудить… но в данный момент я немного занята тем, как нам вытащить отсюда Джейдена и Анжи, не взорвав им головы.

Мой взгляд как будто сам собой вернулся к Анжелине.

— Анжи. Серьёзно. Ты в порядке? Ты не заболела, нет?

Она покачала головой, по-прежнему стискивая свои обнажённые мускулистые руки.

Не будучи уверенной, на какой вопрос она ответила, я лишь нахмурилась, окидывая её взглядом. Её карие глаза казались больше обычного, лицо побледнело, но в остальном она выглядела нормально. Судя по пятнам кроваво-красной и синей краски на её джинсовом комбинезоне и белой майке, Гар и другие, должно быть, вытащили её из студии во время рисования.

Посмотрев на всех них, включая незнакомцев, которые молча сбились в кучку на другом конце дивана, я вздохнула.

После очередной неловкой паузы я поднялась на ноги.

— Простите, что я не могу сделать это лучше, — сказала я. — Обещаю, что я сделаю всё, что в моих силах. А пока что мне нужно, чтобы вы сохраняли спокойствие и следовали инструкциям. Мы действительно пытаемся помочь.

Повернув голову, я встретилась взглядом с Джоном. Он хмурился, изучая их лица с расстояния нескольких метров и будто пытаясь решить, насколько эффективными оказались мои слова.

Когда я взмахом руки подозвала его ближе, он заскрежетал зубами, но подчинился.

— Некоторые из вас знают моего брата Джона, — сказала я, поворачиваясь к остальным. — Он главный среди вас, ребята… среди людей из списка, который я упомянула. Вы можете адресовать ему любые вопросы. И если он попросит вас что-то сделать — делайте это.

Неловко похлопав Джона по плечу, я поколебалась ровно настолько, чтобы он вскинул одну бровь.

— Ты разберёшься с этим, верно? — спросила я.

Он издал отрывистый смешок, закатив глаза.

— Конечно. Как скажешь, Эл.

Поколебавшись ещё мгновение, я посмотрела на людей, занимавших эту половину комнаты, затем натянуто развернулась и пошла к Ревику и остальным видящим. Я не сумела скрыть облегчение, и когда я подошла, Ревик приподнял одну бровь.

— Ты свалила всё на Джона, да? — сказал он, слегка улыбаясь.

Покраснев, я пожала плечами.

— Ну, да. Ему такие вещи удаются лучше, чем мне. И я решила, что мне нужно это услышать, пока вы все не приняли какое-нибудь безумное решение.

Мягко щёлкнув языком, он поцеловал меня, затем послал мне своим светом кадр всего, что он успел охватить. Он времени не терял зря. Я вынуждена была предположить, что он проделал большую часть через гарнитуру, учитывая, сколько он успел за эти несколько минут.

— …То есть, осложнение сводится к следящим устройствам, — закончил Ревик. — Гар думает, что мы можем добраться до пляжа, особенно если пойдём через парк. Но задумка в том, чтобы забрать с собой всех из списка. В данный момент двое из них представляют риск. Не только для самих себя, но и для всех нас, — он бросил на меня суровый взгляд. — Ты не будешь находиться возле этого дома, когда я его покину, Элли, — тихо добавил он. — Я серьёзно. Я убью их сам, если до того дойдёт.

Я приняла его слова с заверяющим импульсом, затем посмотрела на остальных.

— Что насчёт телекинеза? — спросила я. — Для следящих устройств, имею в виду. Вы достаточно хорошо изучили механику, чтобы Ревик мог нейтрализовать их, не пытаясь снять? — я взглянула на Джейдена и Анжелину. — …и не детонируя взрывчатку?

Подумав над этим несколько секунд, Ревик нахмурился, взглянув на Гаренше.

— Вы сумели получить нормальные сканирования?

Крупный видящий задумчиво кивнул.

— Рентген, химическое и ДНК-сканирование органических компонентов. Мы попытались поговорить с породой, конечно же, но эти штуки китайского производства, и их растили так, чтобы они воспринимали только предустановленные команды от Лао Ху. Мы думаем, что в данном случае организмы запрограммированы по ДНК на самого Дитрини, так что это исключается, — помедлив, он добавил: — Мы изучили Барьерные сигналы, которые они испускают. У нас есть спутниковая частота. Мы не сумели их модифицировать, но мы их засекли. Мы можем заблокировать сигнал, конечно же, но когда мы попытались провернуть это, немедленно запустился таймер до детонации взрывчатки.

Ревик кивнул, взглянув на меня.

— Ты уверена, что хочешь рискнуть? — тихо спросил он. — Я всё равно могу убить их… нечаянно, имею в виду. Если машины действительно запрограммированы по ДНК на Дитрини, в них может иметься несколько спусковых механизмов.

Я кивнула, обеспокоенно взглянув на Анжелину. Мгновение спустя я посмотрела на Джейдена, который слушал, как Джон что-то рассказывал им всем, наверное, отвечая на один из десяти миллионов их вопросов.

Заставив себя логично подумать надо всем этим, я нахмурилась, посмотрев обратно на Ревика.

— Есть ли у нас время на что-то другое? — спросила я. — Или так, или мы бросаем их, верно? Как думаешь, что будет безопаснее?

— Что бы сделал Дитрини, если бы мы их бросили? — спросил Ревик.

Я посмотрела на Анжелину и Джейдена. Подумав минутку, я вздохнула.

— Учитывая, что мы запланировали, кто знает? Если рассуждать логически, он забрал бы их обратно в Город. Попытался бы заманить меня туда для повторной попытки. Но я не могу заявлять об этом с уверенностью, — я пожала плечами. — С таким же успехом он мог бы просто пристрелить их на месте.

— Но что ты думаешь, Элли? — спросил он с лёгким скептицизмом во взгляде.

Я нахмурилась.

— Мой разум говорит, что он их сохранит. Это логичнее всего. Так поступило бы большинство разведчиков, — я посмотрела на Ревика. — Но если честно, я думаю, он их убьёт. Я думаю, он разозлится. Он сделает это, чтобы наказать меня за то, что я не поступила, как он хотел — как это было с татуировкой. Он может сначала подвергнуть их насилию, особенно Анжелину. Он может даже запечатлеть это, чтобы причинить мне боль позднее. Но я думаю, что он застрелит их вскоре после нашего ухода.

Я сглотнула, взглянув на Джона.

— И Джона тоже, будь он здесь. А Джон не захочет уезжать без них. Как бы он ни бурчал, он чувствует свою ответственность.

Ревик кивнул, лаская мою щеку пальцами.

— Я тоже так думаю.

— Что нам делать с Джоном? — Гаренше посмотрел на Ревика. — Он останется с нами? Или с Мостом? Разве он теперь не является приоритетным активом, учитывая его положение в списке?

Я вздохнула, посмотрев на Ревика. Я уже чувствовала, о чём он думал, и в его логике был смысл, но я всё равно нервничала.

Щёлкнув языком, я взяла его за руку и легонько потянула за пальцы, пока он не опустил взгляд на меня.

— Ты же знаешь, что Врег тебя убьёт, — мягко сказала я. — Он убьёт нас обоих, Ревик. Даже если мы сумеем это провернуть. Ты знаешь, как он это воспримет.

Ревик кивнул, взглянув на Джона.

— Я знаю. Но мы не можем позволить себе потерять его, Элли… и я искренне считаю, что это лучший способ обеспечить его безопасность. Он определённо не может остаться здесь. И он не может отправиться с тобой. Если мы отпустим его с Гаром и остальными, и ловушка сработает…

Он умолк, показав жест одной рукой и даже не утруждаясь заканчивать предложение.

Он наградил меня очередным бескомпромиссным взглядом.

— Я хочу, чтобы мы ушли в течение часа. Я хочу, чтобы ты ушла до этого. Задолго до этого.

Я кивнула, всё ещё думая и держа его за руку. Ревик прав. Джон в любом случае станет мишенью. С таким же успехом он может быть мишенью там, где мы будем об этом знать и сумеем его защитить. В эту паузу я осознала, что хочу забрать Джона с собой, но в этом не было смысла.

Ревик прав. Мне это не нравилось, но он прав.

Гар посмотрел на нас обоих.

— Что вы решили? Вы что-то решили, ведь так?

Ревик кивнул, глядя на Гаренше, затем на Деклана, а потом перевёл взгляд на меня.

— Джон и два человека со следящими устройствами отправляются со мной, — сказал он.

— С тобой? — переспросил Гаренше, нахмурившись. — Но разве это не значит…

— Да, — мрачно сказал Ревик. — Джон отправляется в Южную Америку.

Глава 49 Диверсия

Джон присел на песке, тяжело дыша. Оглядываясь по сторонам, он видел клочки жёсткой, тонкой травы, которая ассоциировалась у него с пляжами Калифорнии, а также осколки стекла, бычки hiri и обычных человеческих сигарет, пластиковые пакеты, наполовину присыпанные песком, мёртвую птицу, куски обгоревшего дерева и угля.

Они находились на Оушн Бич.

Они с Ревиком скорчились за низкой стеной, отделявшей парковку от песка, с океанской стороны волнорезов. Джон вспотел, запыхался, и его паранойя становилась всё хуже и хуже. Его зять не особо помогал со всем этим.

Он через плечо посмотрел на трёх других человек и Иллег, затем обратно на Ревика.

— Почему ты остановился? — спросил он через гарнитуру.

Ревик лишь показал ему предостерегающий жест, требующий молчать.

Грузное серое небо нависало над их головами, его цвет смешивался с тёмной ширью зелёно-чёрной воды. Волны бились о песок и камни под утёсами, издавая столько шума, что Джону сложно было расслышать что-либо ещё. Белые гребни венчали тёмные волны за волнорезами. Ветер пронизывал его одежду даже через бронированное покрытие двух его рубашек.

Пляжи Северной Калифорнии отнюдь не славились жаркой и солнечной погодой, даже летом. А поздней осенью и ранней зимой холод пронизывал до костей.

Поездка от дома Джейдена была… напряжённой.

Ревик переключился в военный режим ещё до того, как они покинули здание.

Джон забыл, каким, блядь, пугающим бывал Ревик, когда целиком сосредотачивался на чём-либо, особенно если в деле была замешана Элли. За один час он продемонстрировал все реакционные параноидальные повадки, которые настораживали Джона в прошлом, а также несколько новых, которых он ещё не видел.

Ревик даже не пытался отдавать приказы трём другим людям — Джейдену, Анжелине и Тине. Стоило им выйти за ворота, как он тут же использовал на них свои навыки видящего, даже безо всякого «привет, вот что мы сделаем». Он с Иллег по очереди давили на них, чтобы те быстро и слаженно следовали инструкциям и помалкивали.

В этом решении был смысл.

И всё же Джон никогда прежде не видел, чтобы Ревик вёл себя так.

Этот парень Дитрини, должно быть, реально нервировал его. Или же Ревик ощущал в Барьере больше, чем рассказывал.

А может, сам Джон ощущал слишком много.

Теперь он чувствовал, насколько ненавистно было элерианцу оставлять Элли. Он ощущал, что даже сейчас внимание Ревика разделялось наполовину, сосредотачиваясь на ней и на том, где находились они сами. Прежде чем они пошли разными путями, Джон наблюдал, как Ревик неосознанно держал её возле себя, пока они стояли в той освещённой свечами комнате. Когда она, наконец, была готова отправляться в путь, он целовал её целую минуту, прямо перед всеми — что тоже не в его духе в последнее время.

С тех пор как они покинули дом, беспокойство за Элли, похоже, только делало Ревика ещё агрессивнее. Впервые за всё время, что они были знакомы, Джон почти боялся его. А может, за него. Он вновь действовал чуточку безумно, как минимум в плане света.

Однако внешне он казался гипер-сосредоточенным.

— Вперёд, — послал он через субвокалку в гарнитуре. — Сейчас же, Джон. Пригни голову. Отведи их троих к тому переходу.

Джон не ждал, когда его глаза найдут конкретную точку.

Он последовал за тычком разума Ревика по пешей тропинке к песку, двигаясь на полусогнутых ногах и подмечая скрытую тенями зону под стеной, куда Ревик направил их. Безо всякой просьбы со стороны Джона Тина, Джейден и Анжелина быстро последовали за ним.

Джон полагал, что за этим тоже стоял Ревик.

До берега они добирались в основном через парк, Ревик шёл спереди, а Джон сразу за ним. Ниила осталась с Гаром и остальными, но они взяли с собой Иллег для дополнительного вооружения. Она заняла позицию сзади, поскольку Ревик хотел всё время держать Джона при себе.

Казалось, что Ревик на каждом этапе объяснял Джону, что он должен делать со своим светом, телом и даже глазами. Пока что их путь оставался чистым, не считая нескольких буйволов на пастбище — и ещё больше трупов, конечно же — но Ревик действовал так, будто на них в любой момент могли напасть.

Гар и остальные покинули дом одновременно с ними, в бронированном грузовике. Большинство людей расположились сзади, охраняемые Джорагом, Ниилой и Порэшем, которые вооружились автоматическими винтовками. Гар сел за руль, Деклан занял переднее сиденье, не забыв ружье.

Идея была в том, чтобы заставить любых наблюдавших за ними Лао Ху разделиться, чтобы последовать за ними. Они также держали над собой покровы, чтобы было непонятно, кто в какой группе едет — в надежде, что Лао Ху могут поколебаться перед открытой атакой на телекинетиков.

Они также надеялись, что Ниила…

— Тихо, Джон, — предостерёг его Ревик. — Твои мысли слишком громкие.

Несмотря на ветер, слова Ревика по субвокалке громко раздались в гарнитуре Джона. Он услышал жёсткие нотки в этом предупреждении и напрягся, покосившись на высокого видящего, который оставался на расстоянии добрых десяти метров. Встретившись с ним взглядом, он кивнул.

— Помни, — добавил Ревик более приглушенным тоном. — Элли больше не прикрывает нас щитами.

— Я думал, она научила тебя всему этому, — осмелился сказать Джон, оглядываясь и видя, как Ревик осматривает близлежащие здания с помощью мощного бинокля.

— Научила, — Ревик не отводил взгляда от улицы напротив. — Но мне это даётся не так хорошо, как ей. И Джон, тебе надо начать вести себя как разведчик. Перестань пинать балду и наблюдай за океаном. Мне нужно, чтобы ты высматривал сигнал. Используй своё экстрасенсорное зрение, но не выходи за пределы щита. И не думай больше ни о чём, мать твою. Я не могу нянчиться с тобой здесь.

Джон ничего не ответил, но закусил губу, смутившись, но также почти разозлившись. Он устал от напоминаний, что он не такой, как они. Чёрт, да он даже не видящий.

Однако никому больше не было до этого дела, и может, они правы.

— Лодка здесь, — сказал Джон через несколько секунд.

Ревик взглянул на него, но лишь мельком, и переключился обратно на близлежащие здания.

— Где?

— Возле бань. Они не хотят выходить на открытое пространство, пока не будут знать, что мы здесь.

— Они в радиусе гарнитуры?

Джон поколебался.

— Не знаю. Бани примерно в полумиле выше по берегу, если это поможет.

Ревик кивнул.

— Поможет. Мы, наверное, в радиусе, но давай подберёмся поближе к утёсам, чтобы наверняка.

Джон кивнул, и через несколько минут он уже бежал за Ревиком, пока Иллег контролировала людей, чтобы они двигались за ними ровным строем. Все шестеро бежали на полусогнутых ногах, но Ревик нёсся так быстро, что Джон запыхался и с трудом заставил себя дышать тихо, когда Ревик шарахнул его своим светом за то, что он издавал шум.

Они проделали почти весь путь до края волнолома, когда Ревик внезапно остановился и вжался спиной в цемент. Джон остановился вместе с ним. На самом деле, он едва не врезался в него, и мог бы врезаться, если бы Ревик не предугадал это.

Присев там, Джон старался дышать тихо, но в то же время втягивать достаточно кислорода, чтобы суметь снова побежать в любую минуту.

Он начинал понимать, почему Врег хохотал над ним, когда Джон сказал, что тренироваться под началом Ревика будет проще.

Джон попытался выглянуть из-за Ревика, и элерианец снова шлёпнул его — в этот раз за то, что слишком сильно высунулся из-за стены, особенно головой.

Джон посмотрел выше и в этот раз увидел, почему Ревик поколебался.

Он остановил их не потому, что волнолом заканчивался, а потому что над ними находился парк Бальбоа, где росла масса деревьев, за которыми мог спрятаться кто угодно с мощной винтовкой. Стена уступала место гравийному склону, песку и камню, которые защищали их (по большей части) от вида с шоссе вверху, но не от того высокого холма в парке.

Если кто-то поджидал их там, они будут очень лёгкой мишенью.

Джон всё ещё не видел ни единой машины.

Он слышал несколько автомобилей, пока они бежали через парк Золотые Ворота. Судя по звуку, они ехали вниз по Фултон и, замедляясь, всякий раз громко включали радио и ревели двигателями. Ревик сказал, что это не Лао Ху, СКАРБ или другие фракции видящих, так что, скорее всего, это человеческие банды, которые захватили местность после того, как отсюда ушла армия.

Джону даже показалось, что он слышал несколько машин, патрулировавших парковые дороги — или Джей-Эф-Кей Драйв или одну из меньших дорог, которые выходили со стороны Ричмонд, например, на 43-ю Авеню. Осознание того, что они могли приехать, чтобы сбросить тела, вызвало у него тошноту.

Всякий раз, когда до его ушей доносился шум двигателя, он тщательно наблюдал за Ревиком, но за исключением нескольких незначительных реакций Ревик, казалось, не обращал на них внимания.

Куда сильнее этих редких стерео сабвуферов и рёва двигателей Джона нервировала тишина. Он прожил в этом городе большую часть своей жизни. И никогда не слышал, чтобы здесь было так тихо. То тут, то там вдалеке раздавались выстрелы. Он слышал гул более сложных звуков, преимущественно на юге. Когда они поднялись на более высокую точку, он увидел дым, валивший из нескольких мест, включая Марина-дистрикт, центр и примерно со стороны Мишн-дистрикта.

Но в целом оставалось впечатление оглушительной тишины.

Теперь, на пляже, шум волн как будто ещё сильнее углубил эту тишину.

Джон понимал, почему Ревик нервничает.

Чёрт, да он сам нервничал, хотя на самом деле не осознавал причин.

— Я пойду первым, — сказал Ревик через субвокалку. — Если ничего не случится, я дам тебе сигнал идти следом, — он показал на камни под утёсами, примерно в ста метрах к северу от последнего сегмента стены. — Встретимся там.

Джон осознал, что впервые не соглашается и качает головой.

— Нет, приятель.

Ревик наградил его суровым взглядом.

— В смысле нет, ты не пойдёшь первым, — добавил Джон. — На случай, если это не ясно.

— Кто-то должен пойти, — голос Ревика звучал пренебрежительно. Он повернулся и посмотрел на деревья Бальбоа парка. — Как только доберёмся до утёсов, свяжемся с лодкой.

— Разве ты не можешь связаться с ними отсюда? — спросил Джон. — Мы можем побежать, когда они покажутся. А они нас прикроют.

Ревик слегка улыбнулся. Мягко щёлкнув, он покачал головой.

— Это рискованно, Джон. Это сделает лодку мишенью. Если на этих утёсах за водой кто-то есть, они легко могут потопить транспорт, который должен вывезти нас отсюда.

Тон Джона оставался таким же бескомпромиссным.

— Значит, отправимся в Марину. Найдём другую лодку. Мы не станем использовать тебя как приманку для стрельбы, чувак… не станем. Ты намного ценнее всех нас, и не притворяйся, что это не так.

Ревик пожал плечами. По этому жесту Джон понимал, что он не полностью согласен с ним, но, похоже, готов идти на компромисс, а это уже больше, чем ожидал Джон.

Он подождал, пока Ревик, видимо, связывался с лодкой.

Через несколько секунд он взглянул на Джона.

— Ладно. Они согласны. Сделаем по-твоему, — он взглянул на Иллег, которая, похоже, всё услышала.

— Я согласна с Джоном, — сказала она. — Просто для галочки, босс.

— Понял.

Взгляд Ревика вновь вернулся к лесистому холму парка Бальбоа. Джон не отводил глаз от песчаных утёсов и воды под ними, ища лодку.

Казалось, они целую вечность провели в такой позиции, где Ревик сосредоточился на парке и дороге, а Джон наблюдал за морем. Впервые увидев тёмные очертания лодки, он почти не отличил её от камней и накатывавших волн.

— Они здесь, — сказал он с облегчением в голосе. — Я их вижу, — он посмотрел на Ревика, затем виновато взглянул на Иллег. — Пусть Иллег пойдёт первой. Прикрой её телекинезом.

Иллег тут же встала на его сторону.

— Согласна, — сказала она Ревику. — Я побегу на разведку. Вы меня прикроете.

Ревик переводил взгляд между ними, хмурясь. После долгой паузы, на протяжении которой он, казалось, раздумывал, он один раз кивнул.

— Согласен.

Без промедления (может, потому что боялась, что он передумает) Иллег пустилась бежать по песку между цементной стеной и утёсами.

Тут же раздались выстрелы, поднимавшие облачка песка и осколки гравия.

С другой стороны тоже посыпались пули, нацеленные на парк — предположительно с лодки.

Джон прижался спиной к стене и покосился на Джейдена, Анжелину и Тину, чтобы проследить, что с ними всё хорошо. Только тогда он заметил, что Анжелина обута в сандалии. Её ноги выглядели довольно сильно исцарапанными.

Но у него не было времени думать об этом.

Он услышал очередную россыпь выстрелов, затем что-то вроде мини-взрыва.

Джон посмотрел мимо Ревика, всё ещё прижимаясь спиной к стене.

Он наполовину ожидал увидеть, что Иллег погибла, но она, похоже, добралась до другой стороны. Однако он заметил, что она держится за плечо, присев за утёсом, а также странно балансирует на одной ноге.

Джон взглянул на Ревика, затем невольно вздрогнул, увидев, что его глаза светятся.

— Расслабься, — сказал Ревик, бросив на него предостерегающий взгляд. — Я уложил троих из них… тех, что стреляли. Однако они ни в коем разе не задействовали все свои силы, — он помедлил и прищурился, его радужки расфокусировались. — Они перемещаются. Направляются к противоположному утёсу.

Джон поднял взгляд и осознал, что имел в виду Ревик. Если они пересекут дорогу от парка, то сумеют пристрелить Иллег. Они также лучше укроются от выстрелов с лодки. Они опять будут лёгкой мишенью, но в этот раз им не удастся так просто скрыться.

— Я сейчас пошлю людей, Джон, — сказал Ревик, бросив на него тяжёлый взгляд.

Джон поколебался, и в его нутре поднялось тошнотворное ощущение.

Он взглянул на Джейдена и остальных, и это чувство ухудшилось. Однако он понимал логику. Он повернулся к Ревику, чтобы сказать ему об этом…

… когда Джейден, Анжелина и Тина вырвались из укрытия и припустили бегом.

Желудок Джона ухнул вниз.

Выстрелы пронзили тишину, звук раздавался после облачков песка, взметнувшихся на том же участке пляжа. Искры и рикошеты ярко полыхали, когда пули попадали в камни и гравий.

Затем Тина споткнулась и упала лицом в песок.

Она всё ещё находилась в десяти метрах от скал.

Судя по тому, как она извивалась на земле, держась за ногу, её ранили в бедро. Джейден остановился, чтобы схватить её за руку и поднять… затем ему попали куда-то в туловище достаточно сильно, чтобы он споткнулся и повалился на неё.

Анжелина, которая бежала быстрее всех из троих, пронеслась по песку и добралась до утёса невредимой. Она, похоже, даже не заметила произошедшего, пока Иллег не затащила её в тень скал на другой стороне.

Джон посмотрел на Джейдена и Тину.

Выстрелы поредели, и Джон понимал, что они стреляли не на поражение. Если так, то эти двое уже были бы мертвы.

И всё же, глядя на них там, он ощутил ком в горле.

Он не осознавал, что собирается сделать, пока уже не сделал это.

Он услышал, как Ревик закричал, почувствовал, как тот попытался схватить его за руку, но Джон уже бежал, топая ботинками по песку. Из-за сильного порыва ветра в лицо создавалось ощущение, будто он идёт вброд через желе, какие бы усилия он ни прикладывал.

Он услышал очередной взрыв в деревьях над собой, пока в воздухе свистели пули.

Он добрался до Джейдена и Тины и подхватил Тину с другой стороны, поскольку Джейден опять пытался поднять её на ноги. Сообща они сумели сдвинуть её с места, наполовину таща по песку, пока она старалась прыгать на здоровой ноге.

По её щекам катились слезы.

Джон отвернулся, сосредоточившись на скалах.

С каждым шагом их ног по песку и гравию зазубренные очертания утёсов становились всё ближе. Джон услышал позади себя очередной грохот, затем увидел, что Ревик бежит за ними, а над горой вверху поднимаются клубы чёрного дыма.

Джон услышал ещё один, более громкий взрыв как будто прямо над его головой.

Он не сложил два плюс два, пока не оказался вместе с Иллег и Анжелиной в безопасном укрытии нависавшего утёса. Затем его разум включился в работу, и он понял источник второй череды взрывов. Там были припаркованы машины, прямо возле Клифф-Хауса, с видом на море.

Ревик, должно быть, воспламенил их топливные баки.

Ощущая какой-то эйфорический триумф от того, что добрался живым, Джон почти волоком затащил Джейдена под самый широкий выступ скалы. Он только-только опустил его, позволив прислониться к стене утёса, когда другая ладонь схватила Джона за левую руку, оттащила от Тины и буквально швырнула под глубокое укрытие скалы утёса.

— Ещё раз вытворишь нечто подобное, и я надену на тебя блядский ошейник! — Ревик прорычал эти слова, не утруждаясь субвокальной гарнитурой. Он швырнул Джона к стене с такой силой, что тот налетел спиной на выступ.

От боли с его губ сорвался прерывистый вздох, но Ревик как будто не замечал.

— Ты меня слышал, мать твою? Ты пошёл против моего приказа посреди блядской полевой операции! Клянусь богами, Джон… это не пустая угроза. Я выбью из тебя всё дерьмо нахуй, если ты ещё раз так сделаешь!

Джон уставился на него, широко раскрыв глаза. Ревик, казалось, ждал ответа, так что он кивнул.

— Ладно, приятель. Конечно.

— Конечно, как же. Надо было надавить на тебя… превратить в марионетку, как остальных червяков!

— Прости, дружище, — произнёс Джон. — Серьёзно. Не знаю, почему я это сделал.

— Дерьмо собачье! Ты прекрасно знаешь, почему! — огонь в глазах Ревика немного поугас, но он продолжал стискивать челюсти. — Ты точно такой же, как твоя сестра, блядь.

Джон не ответил, продолжая наблюдать, как светятся глаза Ревика, и по венам в его радужках курсируют искры разрядов. Они уже гасли, и на мгновение Джон ощутил от другого видящего волну утомления вместе со страхом, причём не за него самого.

— Эй, — позвал Джон. — Ты в порядке, приятель?

Ревик, казалось, его не слышал.

Крепче стиснув ладонь Джона, он потащил его вдоль линии утёса к воде. Он помедлил возле Иллег ровно настолько, чтобы оценить её раны, и положил руку на её бедро, которое, казалось, оцарапала пуля. Крови было много, но Джон испытал облегчение, когда Ревик объявил рану поверхностной.

— Ты сможешь добраться до лодки? — спросил у неё Ревик. — Я могу вернуться и помочь тебе…

— Нет, я справлюсь, сэр.

— Что насчёт остальных? — Ревик взглянул на Анжелину, Джейдена и Тину. Он прищурился, и его глаза всё ещё немного светились. Он не отпускал руку Джона, но и не смотрел на него.

— Девушка ранена. Однако артерия не задета, — сказала Иллег, просканировав всех троих. — Парня ранили в плечо. Опять-таки, не особенно опасно для жизни. Это замедлит их. Похоже, стреляли не на поражение.

Ревик отрывисто кивнул. Он уже уходил, уводя Джона за собой.

— Перемести их так, как сможешь, — обратился он к Иллег. — Постарайся дотащить их до скал. Я пошлю помощь, если понадобится, или приду сам.

Он промаршировал вперёд с Джоном, шагая по песку и твёрдо держа его справа от себя, чтобы Джон оставался глубже в тени утёса. Длинные ноги Ревика шагали быстро — настолько быстро, что Джон поспевал с трудом, хотя вовсе не был ранен. Он даже почти не запыхался, благодаря адреналину, курсировавшему по венам.

Они дошли до края воды, и Ревик просто вошёл туда, шагая по-прежнему быстро и проталкивая ноги против прилива.

Он потащил Джона за собой, как будто не замечая волн, которые били по ним навстречу скалам. Джон напрягся в железной хватке Ревика, наблюдая, как волны усиливаются по мере того, как они приближались к скалам у того места, где лодка огибала небольшую пристань.

— Их там ещё больше? Больше видящих с оружием? — выдавил Джон, стараясь поспевать за Ревиком в ледяной воде. Он ахнул, когда волна крепко ударила его в пах и бедра, и вспомнил, что на дворе стоял уже ноябрь.

— Да, — грубовато отозвался Ревик, не глядя на него. — Огонь должен их замедлить. Как минимум это попортит им видимость. Нам нужно унести ноги, пока дым не улёгся.

Джон кивнул — скорее, самому себе, нежели Ревику, который смотрел не на него, а на лодку и время от времени на утёсы. Видящий, похоже, ждал чего-то — или, может быть, искал.

Что бы там ни было, это казалось вполне конкретным.

Джон сам умудрился взглянуть на утёсы, но едва не упал, когда по нему ударила следующая волна, прилепив его джинсы к заднице и заставив ахнуть, а его мошонка и яйца вжались обратно в тело. Он мельком увидел позади чёрный дым, валивший от трёх или более машин, которые Ревик взорвал телекинезом.

Они находились по пояс в ледяной солёной воде, когда Ревик резко толкнул Джона к плоскому выступу скалы, который возвышался над водой на несколько футов. Камень был скользким, покрытым мхом и брызгами. Ревик поймал его за талию, и Джон осознал, что видящий планировал поднять его на плоский участок скалы.

Джон обернулся на утёсы.

Дым продолжал покрывать зону возле парковки, но они уже миновали тот фрагмент утёсов и потенциально были видны с ресторана Клифф-Хаус, а также со стены камней вокруг Камеры Обскура. Джон ощутил очередной импульс страха, когда в него врезалась большая волна, заставив его закашляться солью и водой и швырнув его на выступ скалы.

Ревик удержал его, чтобы минимизировать натиск, но как только волна ударилась о скалы, он вновь подтолкнул Джона к вершине.

— Забирайся! — сказал он. — До следующей волны, Джон!

Джон изо всех сил постарался ухватиться за скользкие, покрытые водорослями камни.

Морские жёлуди больно впивались в ладони, и он пожалел, что не надел перчатки, но продолжал упираться ботинками в выступ скалы. С помощью толчка от Ревика он сумел затащить себя менее чем за минуту, дрожа и хватая ртом воздух, как кот, которого макнули в воду.

У него не осталось времени смотреть по сторонам — он уже стискивал руку Ревика поверх рукава куртки, помогая ему преодолеть последние несколько футов и забраться на скалу рядом.

Только отпустив Ревика и увидев пятно крови на его куртке, Джон осознал, что порезал руку о камни. Порез поначалу кровоточил слегка сочащейся пульсацией, но пальцы и ладонь Джона настолько переохладились, что он едва это замечал. Сильнее отвлекало то, что солёная вода жгла этот порез, а также ещё один поменьше, на другой ладони. Холод также притупил эту боль и, похоже, закрыл рану быстрее, заставив кожу побелеть.

Ревик посмотрел на ладони Джона, нахмурился при виде более крупного пореза, затем взглянул на лодку, которая приближалась с другой стороны. Шум её мотора слегка был слышен в звуках волн.

— Пошли.

Он схватил Джона за запястье и повёл вдоль края утёса и через плоскую поверхность скалы. Теперь Джон более отчётливо видел приближающуюся лодку и осознал, что они послали моторную лодку, чтобы забрать их и доставить на более крупное судно, которое оставалось примерно в ста метрах от берега.

Та моторная лодка прыгала на волнах недалеко от края плоской скалы, где стояли они с Ревиком. Мужчина в лодке аккуратно держал руль, не давая плексигласовым бортам слишком приблизиться к скалам и стараясь компенсировать волны.

Джон понимал, почему Ревик захотел забраться сюда. Плоский выступ, на котором они стояли, послужит импровизированным доком, если они будут двигаться достаточно быстро. Моторка должна суметь проскользнуть между крупными волнами, а затем все они втроём отчалят от скал.

И всё же это будет непросто. Джон осознал, что парень на лодке обязан быть видящим, иначе он не сумел бы правильно высчитать момент.

— Что насчёт остальных? — спросил Джон, перекрикивая брызги и ветер.

Ревик бросил на него предостерегающий взгляд.

— Не беспокойся о них. Я вернусь за ними, Джон. Не ты. Мы должны первым делом вытащить тебя.

Растерявшись, Джон просто кивнул и взглянул туда, где видел Анжелину и Иллег, поддерживавших Тину. Джейден следовал за ними, держась за плечо и выглядя мертвецки бледным. Они вчетвером только-только добрались до края воды и, похоже, неспешно следовали тем же путём.

Они скрылись из виду за изогнутым выступом скалы, когда Ревик подтащил Джона ближе к краю утёса, к самой дальней его точке.

Держась за скалы, они ждали, когда накатит очередная волна и вынудит мужчину в лодке компенсировать её инерцию. Ревик присел, держась одной рукой за камень, а другой вцепившись в Джона, и терпел залпы брызг.

Джон теперь уже промок до нитки. Ветер, гулявший в скалах, как будто тупым ножом ударял по его лицу и рукам. Его зубы застучали, и он стиснул ладонь Ревика в ответ.

Маленькая лодка юркнула вперёд, как будто ещё до того, как рассеялись брызги последней волны.

Прежде чем Джон успел сообразить, Ревик дёрнул их обоих вверх.

— Прыгай! — сказал он, двигаясь одновременно с командой.

Джон ощутил тычок в своём разуме, ещё резче отдавшийся в ушах, и осознал, что его ноги и тело подчиняются ещё до того, как он сформировал вразумительную мысль. Он двигался вместе с Ревиком, ощущая тычок, но не сопротивляясь ему, потому что это синхронизировало его вес и движение с более подвижным видящим.

Джон приземлился в лодку, даже не успев испугаться, что промажет.

Ревик отпустил его, и Джон пошатнулся.

Он упал в сторону кормы и в процессе налетел на парня, который держал руль. Видящий наградил его немного суровым взглядом, но ничего не сказал, только наблюдал, как Джон неуклюже пытается сесть. Его вытянутое лицо оставалось бесстрастным.

К тому времени, когда Джон принял более-менее вертикальное положение, Ревик уже помогал видящему увести лодку от скал. Общими усилиями они сумели в достаточной мере развернуть лодку, чтобы видящий мог завести мотор. Он направился к крупной лодке, которая дрейфовала недалеко от скал.

Джон посмотрел обратно на утёсы и ресторан Клифф-Хаус, который несколько сотен лет являлся достопримечательностью Сан-Франциско. Хотя существовали разные версии этого места после того, как многие Клифф-Хаусы сгорали.

Его глаза мельком уловили движение.

Почти уверенный, что увидел там человеческий силуэт, наблюдающий за ними, через несколько секунд Джон всё же решил, что это игра света. Солнце выглянуло из-за облаков, наполовину ослепив его отражением от стекла окон Клифф-Хауса, которые каким-то образом пережили вандализм и жестокость, накрывшие остальной город.

Подняв ладонь, Джон посмотрел на территорию вокруг Камеры Обскура, которая была одним из любимых мест Элли в детстве. Он попытался вновь уловить этот проблеск движения, но несколько минут спустя так ничего и не увидел.

И всё же паранойя Ревика, должно быть, начинала сказываться на нём. Если бы там действительно кто-то был, они бы уже пристрелили их. Подумав об этом, Джон задышал чаще и тяжелее. Он мысленно повелевал лодке плыть быстрее, увести их с линии огня.

Теперь, когда они оказались ближе, он удивился тому, насколько меньшим оказалось то большое судно. Более того, оно выглядело как старомодная семейная лодка, наполовину съеденная ржавчиной.

Джон знал, что на ней они преодолеют лишь часть пути вдоль побережья, чтобы безопасно выбраться из зоны карантина и попасть в аэропорт — наверное, в Санта-Барбаре или к северу от города, в Санта-Розе. Формально они вообще не должны находиться в этих водах, но Балидор знал кое-кого в СКАРБ, и им помогли достать временный пропуск, маскировавший их под СКАРБ-овцев, которые подбирали разведчиков, высаженных в зоне карантина.

Их всё равно могла остановить береговая охрана для подтверждения их статуса, но Ревик и Элли, похоже, не слишком беспокоились об этом.

Джон взглянул на Ревика, пытаясь оценить его настроение сейчас, и случайно заметил, как он кладёт что-то в рот — или, может, достаёт что-то изо рта. Джон уставился на него с явным вопросом в глазах, но получил от Ревика лишь суровый взгляд в ответ.

Списав это на очередной глюк, Джон покачал головой и задрожал от неожиданного порыва ветра. Его раненая рука начала нешуточно болеть от ветра и соли.

Чтобы отвлечь себя, он наблюдал, как Иллег закидывает Джейдена на край той же плоской скалы, где они с Ревиком сидели всего несколько минут назад. Он увидел, как напряглось лицо Джейдена, когда он постарался удержаться за камни перед тем, как Иллег до конца закинула его ноги.

Джон подумал, что он выглядит так, будто впал в шок.

Взгляд Джона сместился туда, где Анжелина скорчилась на том же плоском выступе, промокшая с ног до головы, но выглядящая более адекватной и бдительной, чем двое других. Тина сидела рядом с Анжелиной, прижавшись спиной к скале. Тёмный макияж глаз превратил её в енота, а лицо выглядело таким бледным, что Джон даже занервничал.

Он посмотрел на переднюю часть лодки, когда что-то внезапно заслонило солнце.

Моторная лодка замедлилась, когда они приблизились к более крупному рыболовецкому судну.

Джон посмотрел на скрытые тенью лица, выглядывавшие за борт. В ту же секунду его прострелило тревогой. Он знал, что эти люди должны быть друзьями Балидора, но при виде их численности живот Джона скрутило узлом.

Когда он взглянул на Ревика, лицо видящего оставалось непроницаемым. Казалось, он тоже смотрел на их лица, но Джон не мог осознать его реакцию.

Джон всё ещё пытался прочесть выражение лица Ревика, когда элерианец сильно вздрогнул и хлопнул ладонью по своей шее. Джон поднял тревогу, отреагировав ещё до того, как его разум успел облечь увиденное в слова.

Он видел, как Ревик выдернул что-то из шеи, его глаза закатились…

И он рухнул как подкошенный.

— Твою ж мать!

Джон вскочил и заорал, пока его разум всё ещё пытался осознать происходящее.

Он ринулся к Ревику, в процессе сильно раскачав лодку, но пара сильных рук схватила его и дёрнула назад. Прежде чем Джон успел вырваться, ещё одна пара рук схватила его с другого бока.

Вместе эти двое потащили его вверх, вдоль борта крупной лодки.

Только тогда Джон осознал, сколько видящих висело на лестницах, спускавшихся к воде. Он не видел их; он был слишком занят разглядыванием силуэтов, которые он заметил притаившимися в тени лодки.

Когда его ноги перетащили через поручень, Джон увидел, как ещё один видящий спрыгнул, чтобы привязать маленькую моторную лодку через отверстие для весла, и расположить её между двумя лестницами. Джон опять попытался высвободиться, но видящий заломил руку Джона за спину, заставив его издать вопль.

Он стоял там, тяжело дыша и привалившись к видящему, который был на двадцать с лишним килограммов тяжелее его. Тщетно сопротивляясь, он наблюдал, как они поднимают через борт обмякшее тело Ревика. Джон принялся бороться ещё сильнее, когда один из них вытащил ошейник сдерживания видящих из сумки, висевшей у него на груди, и застегнул его на шее Ревика.

Воспользовавшись сканером сетчатки, чтобы активировать ошейник, видящий выпрямился и улыбнулся Джону поджатыми губами. Его серебристые радужки блестели на солнце и казались металлическими.

— Джонатан Себастьян? — улыбнувшись, он отвесил Джону поклон, который казался явно ироничным. — Очень приятно познакомиться.

Он использовал ту старомодную версию прекси, которую Джон ассоциировал с Китаем. Хоть видящий и не носил полное облачение ханьфу, которое Джон помнил по Запретному Городу, на его поясе виднелся характерный чёрный пояс, завязанный таким же узлом, но только на бронированных штанах.

Видящий, похоже, наслаждался тем, как Джон его оценивает.

— Какой неожиданный подарок — получить тебя в качестве моего гостя, — он улыбнулся, и его глаза сверкнули. — Похоже, теперь я заполучил в своё распоряжение двух самых дорогих мужчин Элисон.

Он дождался, когда Джон поднимет взгляд.

— Ты знаешь, кто я, щенок?

Джон не ответил, но, конечно же, он знал. Как минимум, он мог предполагать.

Видящий улыбнулся сомкнутыми губами, и взгляд его серебристых глаз наблюдал за телом Ревика, пока двое его людей тащили его в угол и приковывали его запястья и лодыжки к борту лодки.

— Ты прав, конечно же, — сказал старший видящий, поворачиваясь обратно к Джону. — Я Дитрини. Значит, наша возлюбленная Элисон рассказывала тебе обо мне? Я очень польщён.

Тут Джон услышал свои слова.

— Рассказывала мне о тебе? Нет. Но я слышал, как она обсуждала с другими, как тебя убить.

Улыбка видящего померкла. Выражение в этих серебристых глазах не изменилось.

— Ты молод. И всё же ты должен понимать, что временамисуществует очень тонкая грань? Между жестокостью и желанием?

Джон закатил глаза.

— Иисусе. Какое клише. Или принятие желаемого за действительное? — он фыркнул. — Она говорила скучающим тоном, чувак. Ты был препятствием. Долбаным раздражающим фактором, если хочешь услышать правду. Если это «желание», мне интересно, насколько ж дерьмовая у тебя сексуальная жизнь.

В этот раз глаза видящего сделались заметно холоднее.

Что-то в этом взгляде заставило Джона помедлить и как минимум задаться вопросом, почему он подначивает видящего, который, судя по тому, что слышал Джон, явно нестабилен, наверняка с радостью застрелит его и выбросит тело за борт.

Затем он осознал, почему он это делает.

Он на полном серьёзе ожидал, что видящий его убьёт. Он узнавал выражение, проступившее в этих металлических глазах. Ситуация с Терианом произошла не настолько давно, чтобы он забыл, что означает этот взгляд.

Он уже труп. Ему нечего терять.

Он собирался сказать что-нибудь ещё, когда в его разуме раздался такой громкий голос, что Джон подпрыгнул.

«Это Дитрини? — спросил голос. — Прямо перед тобой?»

«Да», — без раздумий послал Джон.

Только после этого он осознал, как звучал этот голос, а также какой шепоток присутствия его сопровождал.

В следующую секунду ноги Дитрини оторвались от палубы.

Он царапал собственную шею, словно задыхаясь. Его глаза выпучились, ноги пинались. Одна рука забила по воздуху, рот раскрылся, словно он пытался закричать. Однако он не мог издать ничего, кроме бездыханных, сдавленных звуков.

Другие видящие закричали, глядя на Ревика с каким-то ошарашенным шоком.

Один пнул лежащего Ревика, словно пытаясь заставить его перестать.

«Скажи им, что я убью его, — произнёс голос, обращаясь к Джону. — Скажи им срезать ошейник с Ревика и снять цепи… иначе я убью Дитрини прямо сейчас. А потом убью всех остальных».

— Это Элли! — выпалил Джон.

Остальные видящие замерли. Они уставились на него, широко раскрыв глаза.

Джон высвободил свою руку и отпрянул от видящего, который его держал.

— Она убьёт его! — он показал на Дитрини. — Она говорит срезать ошейник с Меча и снять с него цепи… иначе вы все трупы. И он погибнет первым.

Несколько мгновений они все просто стояли там.

Единственные звуки издавала лодка, покачивающаяся на волнах, и задыхающийся Дитрини. Он тянул руки, хрипя всё громче. Его волосы с проседью выбились из заколки-зажима и теперь развевались на ветру.

— Она не шутит, блядь! — рявкнул Джон. — Выполняйте! Или она убьёт всех вас!

Видящий, который пнул Ревика, первым сдвинулся с места. Бросив тяжёлый взгляд на левитировавшего Дитрини, он присел на корточки и начал снимать цепи с запястий Ревика.

Никто из остальных не попытался его остановить.

Как только Ревик освободился от цепей, Джон осознал, что он пришёл в себя.

Его зрачки выглядели до ужаса расширенными, и он, похоже, был сам не свой. Но он не казался дезориентированным и вялым — скорее, он выглядел так, будто его накачали метамфетамином. Поднявшись на ноги, он резким жестом показал видящему передать ему режущий инструмент.

Стиснув его одной рукой, он подошёл прямиком к Джону и стал лихорадочно показывать ему, что лучше пусть он держит лезвие, которое должно находиться так близко к его шее.

Джон аккуратно перерезал ошейник на шее Ревика, но всё же слегка поранил его, когда элерианец слишком рано отдёрнулся.

— Айййй! — взвыл Ревик.

— Стой мирно, чувак! — выдохнул Джон. — Иисусе.

И всё же он осознал, что его руки трясутся.

Освободив Ревика, Джон убрался с его дороги.

Игнорируя Дитрини, который теперь потерял сознание, но по-прежнему левитировал над палубой, Ревик показал жест ближнему из пяти оставшихся видящих.

— Ошейники! — прорычал он, всё ещё пружиня на пятках и выглядя, как загнанное в клетку животное.

Видящие посмотрели друг на друга, побледнев.

— Я знаю, что у вас есть в запасе ошейники, — рявкнул Ревик на прекси. — Я знаю это, потому что мне нужно надеть ошейник на каждого видящего, которого мы оставим в живых. Нет ошейника — нет жизни. Понятно?

Видящий-лидер (ну, или тот, который стал лидером, потому что Дитрини без сознания висел над палубой), похоже, быстрее остальных уловил посыл Ревика. Он был одет в такую же одежду, что и Дитрини, включая пояс ханьфу. Он взглянул на оставшихся разведчиков Лао Ху, затем показал Ревику покорный жест, завершив его символом Меча.

Поклонившись, он опустил голову низко, держа её ниже глаз Ревика, и жестами показал на массивный контейнер, прикрученный к палубе.

Ревик сдёрнул пистолет с ремня мужчины и прицелился ему в лицо.

— Достань. Столько, чтобы всем хватило.

Как только разведчик выполнил просьбу Ревика, Ревик передал ошейники Джону.

— Я прикрою тебя и разоружу. Надень эти штуки им на шеи, — он помедлил, прищурившись. — Ты ведь знаешь, как это делается, верно? Там сканер сетчатки. Переключатель, чтоб активировать…

— Я помню, чувак, — Джон отмахнулся от его слов. — Расслабься, ладно?

И всё же странно было опускать первого видящего на колени, чтобы надеть ему на шею ошейник. Активировав рычажок переключателя, Джон наклонился, чтобы позволить сканеру скользнуть туда-сюда по его глазам и персонализировать его отпечаток в замке.

Когда ошейник активировался и впился в плоть сзади шеи видящего, Джон невольно вздрогнул вместе с видящим.

Со следующим всё прошло проще, но ненамного.

В какой-то момент тело Дитрини рухнуло на палубу недалеко от места, где стоял Ревик. Сам Ревик немного поколебался над его неподвижным телом, как будто не решаясь. Джон увидел, как его глаза расфокусировались, и сообразил, что он совещается с Элли.

— Ты уверена, детка? — тихо пробормотал он.

После очередной паузы он кивнул, но стиснул зубы.

Ревик щёлкнул пальцами, прося Джона кинуть ему один ошейник.

Джон подчинился и помедлил со своей работой, наблюдая, как Ревик склоняется над видящим без сознания. Ревик грубо надел органический ошейник на шею Дитрини и щёлкнул переключателем, чтобы самолично нейтрализовать этого видящего.

Как только ошейник активировался, Ревик схватил металлический ободок рукой и прямо за него потащил Дитрини к борту лодки. Джон знал, что это причинило бы видящему нешуточную боль, будь он в сознании. А так он, наверное, проснётся с адской болью в шее.

Джон смотрел, как Ревик сковывает запястья, локти и ноги видящего, а также приковывает его к борту лодки в трёх местах. Он добавил дополнительный комплект оков на предплечья, вынудив спину видящего полностью выпрямиться. Затем он обшарил все карманы, достал ножи, пистолеты и что-то вроде гарроты-удавки.

— Что насчёт остальных? — спросил Джон.

Ревик взглянул на него, затем на дверь, которая вела в трюм.

— Мы разоружим их, наденем наручники и пока что прикуём внизу. Балидор куда-нибудь транспортирует их перед тем, как мы отправимся на юг.

— Она действительно хочет, чтобы ты забрал Дитрини? — спросил Джон.

Ревик пожал плечами, глядя на поверженного видящего.

— Рычаг давления, Джон.

— Вы планировали это, — произнёс Джон с лёгким обвинением в голосе. — Вы с самого начала планировали, чтобы это произошло. Ведь так?

Ревик криво улыбнулся. Его глаза оставались лишёнными веселья и выражали почти жестокость.

— Ты был на свадьбе, Джон. Ты слышал, что мы пообещали?

Джон выдохнул, невольно прищёлкнув языком.

— Никаких разлук, — сказал он, закатывая глаза, но уже из-за досады на себя самого.

— Нам нужен был Дитрини, — объяснил Ревик. — Мы не могли позволить, чтобы он по-прежнему оставался в уравнении, и мы не могли отправиться в Южную Америку, не нейтрализовав его. Элли предположила, что он нацелится на меня. Я — лучший рычаг давления на неё, который мог заполучить Дитрини. Учитывая это, логично было, чтобы мы вместе отправились в Сан-Франциско, — он пожал плечами, слегка улыбаясь. — И её предположение оказалось верным.

— То есть, вся эта ситуация с Джейденом и остальными…

— Мы хотели вытащить их живыми. Но это не было приоритетом, — увидев выражение на лице Джона, Ревик заговорил резче. — …В данный момент это не было приоритетом, Джон. Необходимо было остановить Дитрини прежде, чем мы отправимся за Тенью. Мы не могли допустить, чтобы они нацелились на нас с обеих сторон. Нам нужен был Дитрини… и нам нужно было убрать Лао Ху из этого сражения. Элли надеется, что так мы сможем достичь обеих целей, именно поэтому она хочет сохранить жизнь Дитрини.

Джон покачал головой.

— Я думал, вы двое страшны по отдельности, — он повысил голос, перекрикивая ветер. — Вместе вы ещё хуже. Ты это знаешь, верно? Намного хуже, чувак.

Ревик опять криво улыбнулся, лишь прищёлкнув языком.

— Ты можешь разобраться, как управлять этой штукой? — он кивнул в сторону верхней палубы, где находился штурвал. — Нам нужно вернуться к берегу, забрать всех. Включая твою сестру. Если ты сумеешь рулить, я могу взять моторную лодку.

Джон кивнул.

— Ага. Так что насчёт Джейдена и остальных? Они отправятся с нами? В Южную Америку?

— Нет, — Ревик покачал головой. — Не так, как ты имеешь в виду. Но мы и не можем оставить их в Калифорнии. Нам нужно немедленно обеспечить медицинскую помощь Иллег и той человечке, Тине. Теперь, когда мы заполучили Дитрини, возможно, мы сумеем использовать его, чтобы убрать имплантаты с Анжелины и Джейдена. Балидор проследит за этим.

Положив руки на бедра, он бросил на Джона раздражённый взгляд.

— Это я должен был побежать через пляж, Джон. Ты правда думал, что мы с Элли не разведали бы всю местность до мельчайших деталей? Мы знали, что тот участок пляжа уязвим. Мы также знали, что Дитрини не рискнёт стрелять по мне… но я не мог допустить, чтобы ты что-то заподозрил, если бы я не позволил Иллег отправиться первой. Мы предполагали, что к тому времени Лао Ху мониторили наши мысли и сообщения.

— Ты позволил им побежать вперёд из-за меня, — сказал Джон, сложив всё воедино. — Иисусе… ты позволил, чтобы их подстрелили из-за меня? Потому что ты не мог полагаться на то, что я буду держать свои мысли при себе?

Ревик слегка пожал плечом.

— Типа того, — сказал он. — Ну, нет… не совсем. На самом деле, ты указал на просчёт в нашей логике. Я не должен был знать, что они не станут стрелять по мне. Твои слова о том, что я слишком ценен, чтобы позволять мне бежать на разведку, заставили меня осознать это. Дитрини мог что-то заподозрить. Так что на самом деле ты помог… но…

Ревик не закончил предложение. Его взгляд вернулся к скале, где Иллег, Джейден и Анжелина присели, укрываясь от ветра и брызг.

Он сделал уклончивый жест вместо того чтобы озвучивать это словами.

— Ага, — сказал Джон. — Я понял. Супер, чувак. Я непременно дам им знать, что они приняли удар на себя.

Ревик беззлобно щёлкнул языком, но в его глазах виднелось лёгкое веселье.

Вздохнув, Джон отвернулся.

Он уже потянулся к лестнице, чтобы забраться на верхнюю палубу, и думал о том, как бы попытаться разобраться с управлением, когда Ревик схватил его сзади. Прежде чем Джон успел запротестовать, видящий крепко обнял его, со всей силы прижав к своему телу.

Понизив голос, он заговорил Джону на ухо.

— Если ты ещё раз вот так пойдёшь против моих приказов, Джон, и я сделаю то, чем пригрозил. Более того, я запру тебя, — свет Ревика источал тепло, но голос оставался суровым. — Я говорю серьёзно. Я надену на тебя ошейник и запру на месяц, и даже паршивой книжки комиксов не оставлю, чтобы скоротать время. Похрен мне, что скажет Врег. Или Элли, если на то пошло.

Перед тем как отпустить, Ревик поцеловал его в щёку.

Судя по тому, как он произнёс эти слова, Джон не сомневался, что он ни капли не слукавил.

Глава 50 Безумие

Джон ошибался.

Они не просто поплыли на лодке к берегу, чтобы сесть на самолёт до Южной Америки.

Вместо этого они поплыли на ржавой рыболовецкой лодке до берега, сели на вертолёт в Санта-Круз, который отвёз их в чуть более крупный аэропорт в Санта-Барбаре, а там они запрыгнули на самолёт, который добрых десять часов вёз их на юг. Там они пересели на другой вертолёт, который привёз их на куда более крупное судно посреди Тихого океана.

Судя по виртуальным спутниковым изображениям, которые он видел после приземления, Джон понял, что к тому времени они находились где-то у берегов северного Чили.

В любом случае, плавучая посадочная полоса, на которую они приземлились, не изменила своего курса на юг.

Как, чёрт подери, Балидор получил доступ к настоящему крейсеру-авианосцу, не укладывалось у Джона в голове. На боку судна большими белыми буквами было написано U.S.S.^[7] Индиана, но это ещё не всё. Больше половины команды носило человеческую униформу военно-морского флота США.

Ту же команду видящие заставили поверить в какую-то историю, согласно которой они отдавали честь Ревику, когда встречали его в коридорах.

Каждый раз, когда они это делали, Элли хихикала.

Когда Джон спросил об этом Балидора, видящий лишь улыбнулся и сказал что-то про «благодарность за освобождение пленных видящих во время операции в Секретариате».

Объяснение казалось логичным, пусть и уклончивым. У кого-то с хорошими связями имелся родственник или любимый человек, который оказался на свободе в результате работы Элли и Ревика в Секретариате Сан-Паулу. Балидор явно хорошо пользовался лагерями беженцев, которых они приютили.

Джейден, Тина и Иллег получили медицинскую помощь вскоре после приземления.

Всё остальное тоже прошло более-менее гладко.

Они добились прекращения огня от Лао Ху перед отъездом из Сан-Франциско — практически сразу же, как только Ревик транслировал, что они взяли в плен Дитрини и трёх других высокопоставленных разведчиков Лао Ху. Джон сумел привести рыболовецкое судно прямо к берегу — достаточно близко, чтобы Элли и Юми просто приплыли к нему, пока Ревик подбирал их раненых под Клифф-Хаусом.

Как только они добрались до крейсера-авианосца, Джон услышал новости о третьей группе, покинувшей дом Джейдена. Гаренше, Джораг, Порэш, Ниила, Деклан и оставшиеся люди безопасно выбрались из города, используя тот же транспорт «Арк Энтерпрайзес», на котором они проникли внутрь. Последнее, что слышал Джон — они направлялись на восток, а потом на юг, чтобы попасть в аэропорт Фримонта.

Джон также услышал полную версию плана Элли и Ревика.

Выбравшись через задний двор Джейдена, Элли и Юми следовали параллельным курсом вместе с Ревиком, передвигаясь по боковым улочкам, переулкам и задним дворам, чтобы добраться до побережья в полумиле к северу от места, где Ревик и остальные вышли из парка. Когда команда Лао Ху начала стрелять по ним на пляже, Элли помогала Ревику с телекинезом, сама устраняла некоторых стрелков, но обставляла всё так, будто это сделал Ревик.

Это Элли взорвала те машины на парковке Клифф-Хауса.

Она также устранила оставшихся стрелков на утёсе, которые прикрывали Дитрини с оптическими винтовками, заняв удобные позиции возле Камеры Обскура.

До отъезда из Нью-Йорка Элли составила целый профиль по Дитрини и Лао Ху, который они с Ревиком использовали для разработки их плана в Сан-Франциско.

Ни Дитрини, ни кто-либо другой в Лао Ху не знал Элли без ошейника. Более того, они с Ревиком оба заметили, что её обычно списывали со счетов, когда дело касалось практической стратегии — и не только Лао Ху.

Элли предложила, чтобы они воспользовались этим фактом и выстроили их подход вокруг неё. Она выдвинула теорию, что Лао Ху, и в особенности Дитрини, сосредоточатся на том, чтобы в первую очередь нейтрализовать Ревика, во вторую очередь — Адипан. Тот факт, что Сурли предполагал, будто Ревик и Балидор заправляли всем, лишь укрепило её мнение, что они должны использовать её тогда, когда Лао Ху этого меньше всего ожидают.

Элли заявила, что Дитрини захочет, чтобы она пришла к нему «добровольно», а это означало, что он нацелится на Ревика — или, возможно, на Джона — а не на саму Элли.

Через Балидора они аккуратно слили план о том, что Ревик покинет Сан-Франциско на лодке. Балидор также слил сведения о том, что они будут использовать двойника Элли, и что двойник уедет с женщиной-разведчицей, по описанию совпадавшей с Юми.

По словам Элли, Дитрини ни за что бы не поверил, что Ревик позволит ей расхаживать по улицам Сан-Франциско под защитой всего одной разведчицы. Он бы посчитал, что если она не с Ревиком, то она будет окружена всеми разведчиками, что есть в их распоряжении.

Элли также считала, что Дитрини достаточно высокомерен и безумен, чтобы думать, будто он может сам справиться с Ревиком.

На моторной лодке Ревик принял усиленную дозу адреналина, зная, что его, скорее всего, накачают транквилизатором. Позднее он сказал Джону, что в этом, наверное, даже не было необходимости; видимо, Лао Ху так и не получили сведения об устойчивости Ревика к наркотикам, особенно к седативным препаратам.

Даже со всеми объяснениями и обоснованиями всё это казалось Джону чертовски рискованным, а то и откровенно сумасбродным планом. Как и с большинством операций внедрения, они опирались на множество догадок, интуитивного чутья, психологических трюков и туманных выводов. Однако когда ему удалось поговорить с Элли, она, конечно же, сосредоточилась вообще не на том.

— Ты чем думал, чёрт тебя дери? — она сильно ударила его по груди, нахмурившись, и Джон подпрыгнул от шока. — Ты чуть не погиб, помогая Джейдену и той бешеной фанатке? Серьёзно, какого хера? Ты у нас теперь Святой Джон, что ли?

У Джона не было на это хорошего ответа, но вопрос выводил его из себя.

Более того, казалось, что половина того, что они говорили ему перед отъездом из Нью-Йорка, так или иначе оказалось полной ложью. Балидор, очевидно, не остался в Нью-Йорке; он отправился на место спустя день после их отъезда.

Даже Врег отправился не туда, куда думал Джон.

Вместо того чтобы улететь прямиком в Аргентину и заняться предварительной работой перед атакой на базу Тени в Патагонии, он сначала задержался в Бразилии, чтобы проделать кое-какую работу. Никто не говорил ему, что подразумевала эта работа, и это тоже раздражало Джона. А ещё это подсказывало ему, что работа наверняка опасна.

Однако когда он заговорил об этом с Ревиком, видящий только разозлился.

— Джон, он командует чёртовыми военными силами этой команды. Тебе надо привыкнуть к этому или крутить шуры-муры с кем-нибудь другим… я не могу допустить, чтобы вы оба ставили под вопрос каждый мой приказ просто потому, что вы не можете держать свой блядский свет под контролем.

Затем он приказал Джону работать с Юми над тренировкой света, потребовал, что он как можно больше времени «учился контролировать себя», пока они не добрались до Южной Америки. Он также поручил ему работать с Холо и Чиньей над базовыми военными операциями и дал Холо разрешение «дисциплинировать» его всякий раз, когда он по какой-то причине усомнится в приказе.

Так что да, Врег не шутил по поводу Ревика.

Большая часть тех тридцати шести часов, что они провели на авианосце, включала в себя планирование и встречи по обмену информацией, но Джона пригласили лишь на половину таких собраний.

Он сумел подслушать часть большой ссоры о том, надо ли разрешать самому Джону ехать с ними в Патагонию, и в каком статусе. Элли хотела, чтобы он остался на корабле с Джейденом и остальными. Элли очень громогласно настаивала, чтобы его оставили позади — Джон попытался не воспринимать это на свой счёт, но провалился.

Хоть он и любил её заботу, но это вызывало у него желание хорошенько её тряхнуть.

Ревик, что удивительно, так же яро не соглашался с ней.

Элерианец возражал, что Джон нужен им во время операции. Он сказал, что они не могут оставить на скамейке запасных все свои настоящие активы просто из страха, что Тень попытается убить их. По такой логике, добавил он, сам Ревик тоже должен держаться подальше от конфликта — а вместе с ним Балидор, Врег, сама Элли и все, кто есть в списках.

Забавно, но у Джона сложилось ощущение, что Ревик не называл всех причин, почему он хотел взять Джона с собой.

Однако Джон не мог явно прочесть мотивы Ревика, как это было с Элли.

Остальные разведчики просто молча слушали перепалку, понимая, что всё свелось к семейному спору. Только Балидор один раз вмешался, и на удивление согласился с Ревиком.

В конечном счёте, Элли уступила, но Джон понимал, что её эмоции по-настоящему зашкаливали, когда она обвинила Ревика в том, что он делает это лишь для того, чтобы угодить Врегу.

Сам Джон в любом случае не позволял себе слишком погружаться в это. По правде говоря, он не видел, какой от него может быть толк при атаке.

Однако он явно отправлялся с ними. После завершения последнего спора Ревик приказал ему поработать с Холо над прыжками — в смысле, как прыгать с парашютом из самолёта.

Джону уже сказали, что во время главной атаки он будет в подчинении Врега, но в то же время Врег отвечал перед Ревиком. Джон не понимал многих деталей, лишь то, что это очередная нотация Ревика о следовании приказам и понимании иерархии подчинения.

Ему показалось интересным, что как только они пришли к согласию относительно базовой стратегии, Элли перестала спорить с Ревиком и, похоже, без проблем подчинялась его приказам. Джон знал, что они, должно быть, разработали какую-то систему. Он также не помнил, чтобы они с Ревиком спорили из-за стратегии так, как они спорили из-за него.

Это доставляло ему дискомфорт и вынуждало раздражаться — на них обоих, на самом деле.

Теперь Джон сидел на откидном сиденье в винтовом грузовом самолёте, зажатый между Юми и Холо. Элли сидела по другую сторону от Юми, Ревик — напротив неё.

Только Ревик выглядел расслабленным.

Джон наблюдал, как он смотрел в окно на ночное небо, удобно обхватив руками ремни сиденья, пока самолёт подкидывал туда-сюда его высокое тело.

Джон опять-таки задался вопросом, почему видящий так настаивал на том, чтобы он ехал с ними. Элли считала, что это связано с Врегом, но Джон сомневался.

По правде говоря, он подозревал, что это больше связано с Касс.

Большую часть того дня Джон думал о Касс. Команда Балидора получила новую информацию относительно её поисков, пока остальные были в Сан-Франциско.

Они нашли тело Багуэна.

Версианца убили на подъезде к Финиксу, Аризона, в переулке за заправкой. Его тело запихали в багажник арендованной машины, которую взяли напрокат под одним из псевдонимов Касс. Она использовала тот же псевдоним, чтобы улететь из Пекина в Берлин, далее в Лондон, а оттуда в Нью-Йорк и, наконец, в Финикс, пока остальные всё ещё были в Азии.

Люди Балидора и ранее отслеживали этот её псевдоним, поскольку имя и паспорт ей предоставил Адипан. Они просто предположили, что после Финикса она перестала им пользоваться.

Тот факт, что они с Багуэном сошли с самолёта в Финиксе и немедленно взяли машину в прокате, подтверждало теорию о том, что Касс могла направляться к своей матери. Теперь они выдвинули теорию, что она решила преодолеть последний участок пути на машине — может, чтобы избежать усиленных мер безопасности в аэропортах. Багуэн был версианцем и никак не мог сойти за человека, так что поехать до Калифорнии на машине казалось весьма логичным.

Однако теперь стало понятно, что они туда не добрались.

Оперативники Адипана сумели определить, что их подстерегали на той заправке к северу от Финикса. Похоже, они направлялись в Седону — город, который, как знал Джон, был одним из любимых мест Касс.

Наверное, она хотела показать этот город Багуэну.

Увидев изображения избитого и вздувшегося тела Багуэна, которыми Юми поделилась в реальном времени, Джон ощутил непредвиденно сильную скорбь из-за гибели версианца.

Багуэн, несмотря на его ограниченные социальные навыки, действительно хорошо обращался с Касс.

Он был безгранично предан ей. Он также был неплохим разведчиком, по словам Ревика. Он обладал тем версианским светом, который отличался от света обычного видящего, но мог быть не менее эффективным, если натренировать его до достаточно высокого уровня.

Он также усиленно опекал Касс, даже по меркам видящих — Ревик говорил, что для версианцев такое поведение вполне нормально. Багуэн ясно дал понять всем, включая Джона, что без колебаний умрёт за неё.

Похоже, именно это и сделал добродушный версианец.

Джона очень беспокоило, что Касс его потеряла. Может, вместо этого ему нужно было больше беспокоиться о благополучии самой Касс, учитывая состояние трупа Багуэна, но Юми, похоже, считала, что Касс жива, и Джон по каким-то необъяснимым причинам соглашался с ней.

И всё же всякий раз, когда он думал о Касс, что-то ощущалось до ужаса неправильным. И не только потому, что её бойфренда пытали, а потом выстрелили в затылок с близкого расстояния, как будто его убийство было каким-то запоздалым решением в назидание другим.

Более того, Джон чувствовал Касс.

Он не мог заставить себя сказать Элли или Ревику, но он чувствовал её даже сейчас.

Чувства доходили до него волнами и включали столько его собственных эмоций, что он не мог разобраться в деталях. Но одна лишь настойчивость этих чувств убеждала Джона, что это реально. Он не мог сказать, в каком физическом состоянии она пребывала, но то, как она появлялась в этом тёмном пространстве, заставляло Джона чувствовать себя хуже, а не лучше.

Ощущение безумия влекло его свет всякий раз, когда он приближался к её свету. Вместе с тем приходило вялое принятие этого безумия — словно для неё безумие попросту стало новой реальностью.

Это ощущение отличалось от того, что он чувствовал, будучи пленником Териана, но в то же время было пугающе знакомым.

Джон ни с кем не обсуждал то, что он чувствовал, даже с Ревиком.

Однако это беспокоило его.

Это очень сильно его беспокоило.

Глава 51 Сожаления

Я почувствовала конструкцию задолго до того, как мы в неё проникли.

Ревик предупредил меня об этом. Опираясь на разведку, которую он, Балидор, Юми и Врег проделали перед отъездом, ни один из них не думал, что мы сумеем «подкрасться» к Тени и его людям в полном смысле этого слова.

Он уже предостерегал меня не подходить слишком близко к «Тени» в Барьере, по крайней мере, пока мы готовились к военной атаке. Ревик хотел, чтобы команда разведчиков разобралась с этой стороной вопроса, что тоже было логично.

Но мне всё равно хотелось пощупать — как хочется потрогать больной зуб и проверить, шатается ли он под языком. Временами мне приходилось сосредоточиться, чтобы не давать фрагментам своего aleimi пытаться разгадать это без моего сознательного намерения.

К счастью или нет, у меня на уме было предостаточно других проблем.

Например, Джон.

Ревик непреклонно настоял на том, чтобы взять Джона с нами, и я не могла понять его мотивы, как бы ни спрашивала об этом в разных формулировках. Наконец, я обвинила его в том, что он потакает Врегу, и это обидело его, я заметила — но на самом деле я просто пыталась добиться, чтобы он сказал мне правду.

Я знала, что Врег не был настоящей причиной. На самом деле, Ревик немного беспокоился о надёжности Врега, когда Джон окажется на месте.

По идее я могла бы взять над ним верх, но понимала, что какими бы ни были его мотивы, они не были полностью эмоциональными или беспечными.

Однако мои мотивы были эмоциональными.

Я не хотела, чтобы Джон пострадал. Я не хотела, чтобы Джона взяли в заложники, что, по нашим подозрениям, и случилось с Касс. Я не хотела, чтобы Джона ранили или убили. Джон находился на первой строчке в списке людей, и это делало его мишенью — может, даже в большей мере, чем меня или Ревика.

Я знала, как легко всё могло пойти не по плану во время боевой операции.

И всё же я сдала назад, потому что понимала, что я руководствовалась исключительно эмоциями и не знала истинных мотивов Ревика. Я всё равно была не в восторге. Я и так часами слушала, как они обсуждали вероятность того, что им, возможно, придётся пожертвовать Касс.

Многие споры последних полутора дней крутились вокруг того, чем мы готовы пожертвовать, если дело примет критический оборот. Например, откажемся ли мы от Стэнли, чтобы вытащить Чандрэ, учитывая, что Стэнли — посредник? Пожертвуем ли мы Касс ради Фиграна, учитывая, насколько он потенциально опасен в руках Дренгов?

Так что да. Весёленькие разговоры.

Мы также обсуждали, кого лучше убить, чем оставлять в руках Дренгов. Фигран возглавлял этот список, но нам также пришлось обсудить кандидатуры Мэйгара и Стэнли, учитывая, кем они были.

Я понимала, что продолжительный разговор о том, стоит ли убивать Мэйгара, повлиял на Ревика сильнее, чем он показывал, даже передо мной. Он едва уложил в голове тот факт, что он — отец. Мысль о том, чтобы убить собственного сына, даже по благим причинам, тогда как он не имел возможности попытаться узнать его, приводила Ревика в совершенный ужас.

Обязательства отцовства много значили для видящих. Мысль о том, что Ревик мог потерять сына, даже не примирившись с самим Мэйгаром, сильно беспокоила его — подозреваю, что намного сильнее, чем он показывал.

В любом случае, по истечению этих тридцати шести часов все мы пребывали в весьма дурном настроении. Мы также не приблизились к принятию решения, кем можно пожертвовать, а кем нет, а кого можно убить, если до того дойдёт. Мнения разнились по многим причинам — некоторые из этих причин были острыми, но далеко не все носили личный характер.

Мы даже не могли до конца решить, как распределить наших людей.

Как и я, Врег хотел полностью убрать Джона из зоны военных действий, но Ревик сумел убедить его ещё проще, чем меня. Он приставил Джона к Врегу и дал ему экстра-защиту под Балидором и первичной командой разведки. Тем самым он обошёл нас обоих, но в то же время умаслил нас по-разному, что одновременно бесило и ободряло меня.

Это также показало мне, что Ревик умел добиться от людей подчинения, даже когда те не хотели ему подчиняться. Это также убедило меня (как будто я ещё нуждалась в убеждении), что именно он должен заправлять всем в бою.

Забавно, но вопреки всему фурору из-за того, стоит ли ему ехать с нами, я понимала, что Джон чувствовал себя отодвинутым в сторону.

Я также понимала, что он беспокоился о Касс, хотя и не признавался мне в этом. Я улавливала достаточно проблесков из его света, чтобы понимать, что это как-то связано со временем в плену у Териана, но не могла уловить непосредственную связь.

Он мог беспокоиться, что её опять насилуют и избивают — я даже не могла заставить себя подумать об этом, если честно — но подозреваю, что в первую очередь его заботило не это. Какой-то другой страх жил в свете Джона. Там жила тьма, запустение и безумие, от которого мой свет шарахался ещё сильнее, чем от мысли, что Касс пытают.

Чем бы ни было это чувство, я понимала, что Ревик тоже его осознает.

Всё больше и больше я задавалась вопросом, а не из-за Касс ли Ревик хотел присутствия Джона.

Я всегда знала, что у Териана с ними случилось больше, чем они рассказывали мне. Я не настаивала, решив, что чёрт подери, тут они все заслуживали права на тайну… но ситуация с Касс начинала грызть меня изнутри.

По правде говоря, это беспокоило меня ещё в Сиртауне.

Я вновь увидела это, когда вернулась из Вашингтона. К тому времени Касс сделала на руке татуировку меча и солнца и проводила большую часть времени с Багуэном и другими мятежно настроенными видящими. Многие из этих видящих, по моим опасениям, вскоре могли уйти работать на Салинса и Ревика. Я беспокоилась, что Касс может уйти с ними — а также волновалась о том, что могло случиться с ней в оплоте Повстанцев, где людей считали врагами.

Она и в Сан-Франциско была аутсайдером, а с несколькими своими бойфрендами откровенно ходила по грани допустимого законом.

Однако тогда это казалось забавой, способом взбунтоваться против родителей, против усиливавшихся ограничений Акта о Защите Людей, временами даже против меня и Джона. В отличие от Джона, решения Касс опирались больше на эмоции, чем на взвешенные доводы.

Ей всегда нравилась хорошая ссора. Она также ненавидела, когда кто-то указывал ей, что делать.

После Териана эта воинственность Касс сменила тон.

Она каким-то образом углубилась, и впервые её позиция по некоторым вопросам показалась мне откровенно пугающей. Я волновалась, что у неё разовьётся один из тех комплексов «отождествления себя с агрессором». В связи с этим я беспокоилась, что плен у Териана убедил её в том, что она никогда не выживет как чистокровный человек, так что она приняла на себя личность видящей.

Я никогда не говорила об этом с Джоном, но кое-какие его слова наводили меня на мысль, что он думает о том же самом.

Одна лишь татуировка меча и солнца была довольно странной.

Чандрэ говорила мне, что пыталась отговорить Касс, но Касс была непреклонна. Она хотела сделать татуировку чернилами видящих, с использованием традиционных цветов, а это означало, что будет жжение, и очень сильное. После получения своих церемониальных тату в Пекине, я знала, какую боль причиняли чернила видящих.

Я понимала, что Ревик и Джон не считают Касс стабильной.

На самом деле, одно время я ревновала Ревика к Касс. Отчасти потому что я чувствовала, как он её защищает, как наблюдает за ней. У Джона это тоже встречалось. Они оба временами наблюдали за ней, и я даже видела, как они переглядывались, словно задавались одними и теми же вопросами о ментальном здоровье Касс.

Я не утверждала, будто понимала это, но в то же время я не была слепой.

Что-то бурлило у неё на поверхности. Что бы это ни было, я сильно подозревала, что именно это стало причиной её разрыва с Чандрэ — а не только появление версианца. Похоже, именно это постепенно вбило клин между Касс и остальными, даже между Касс и мной. Даже между Касс и Джоном с Ревиком.

Большую часть времени я могла притвориться, будто этого нет.

Временами это даже было просто. Она была именно той Касс, которую я помнила. Мы ужинали, гуляли, отпускали дурацкие шуточки, дурачились на спаррингах в mulei, пили кофе и слушали музыку, пока она рассказывала мне про Багуэна и шутила про члены видящих.

Всё было нормально… более-менее.

Затем что-то случалось, и то выражение возвращалось в её глаза.

Я видела в ней что-то совершенно незнакомое, и да, временами это меня пугало. Временами мне даже казалось, что она видит во мне врага.

Я беспокоилась, что она винила меня за ситуацию с Терианом сильнее, чем показывала.

Несколько раз я пыталась припереть Ревика к стенке. Я совершила очередную попытку в Нью-Йорке, незадолго до отъезда, примерно в то время, когда Балидор отправил очередную команду на поиски её и Багуэна. Я опять попыталась поговорить с ним после собрания на крейсере-авианосце в тот день.

Он не врал мне прямым текстом — по крайней мере, я не думаю, что он врал. Но он и не рассказывал мне всего. Я замечала, как он отводил глаза — он всегда отводил глаза, когда не хотел рассказывать мне всю историю или что-то в таком духе.

Он признался, что они с Джоном периодически обсуждали Касс.

Он также признался, что уже давненько беспокоился об её психическом здоровье — практически с тех самых пор, как они втроём сбежали от Териана. Он сказал, что они с Джоном замечали в Касс… аномалии, как он выразился. Они оба немного расслабились, когда она начала встречаться с Багуэном, поскольку что-то в присутствии гигантского видящего стабилизировало Касс и позволяло ей чувствовать себя в безопасности.

До этого, даже когда она была с Чандрэ, они замечали за ней вещи, которые заставляли их понервничать. Ревик сказал, что в Сиртауне он даже подумывал спросить у Вэша, не может ли он изъять воспоминания Касс о времени, проведённом с Терианом.

Однако когда он поднял эту тему с Касс, она стала угрожать ему.

Он не сказал, чем именно она ему угрожала, но что бы там ни было, это одновременно обеспокоило его и заставило отступить.

Когда я попыталась выяснить подробности того, что же такого заметили они с Джоном, Ревик с виноватым лицом показал уклончивый жест.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Элли.

— Нет, не знаю, — настаивала я. — Я знаю, что видела я… но не то, что видел ты.

Он сделал неопределённый жест.

— Это одно и то же, — сказал он, в этот раз тоже избегая моего взгляда. — Я знаю, что это одно и то же. Я чувствовал, как ты это замечала.

Конечно же, я замечала кое-что. Я видела те незнакомые выражения на лице Касс. Но он прекрасно понимал, что не ответил на мой вопрос.

В Сиртауне я поначалу думала, что она стала придерживаться мужененавистнических взглядов. Насколько я могла сказать, её ярость обычно вызывалась мужчинами, особенно мужчинами-видящими, которые как-то намекали, что она им не ровня.

Но потом Ревик вернулся, и я невольно заметила, что она полагалась на него даже сильнее, чем на меня или Джона. Затем она бросила Чан ради Багуэна. Более того, она как будто находила утешение в гипер-мужественности гигантского видящего.

Я понимала, что отношения с Багуэном немного вытеснили Джона из круга близких друзей Касс, но он никогда не переставал наблюдать за ней или пытаться понять увиденное. Эта верность и неизменное внимание, полагаю, и заставили меня осознать, насколько я в тот период сосредоточилась на своих проблемах. Видимо, я все-таки типичная видящая.

Конечно, отнюдь не равнодушие не давало мне повнимательнее присмотреться к Касс. Если честно, у меня сложилось сильное впечатление, что никто из них троих не хотел, чтобы я копала глубже. Из-за чего-то, что она, Ревик и Джон пережили в плену Териана, они все хотели, чтобы я оставила это в покое — может, Ревик хотел этого сильнее всех.

По тем немногим проблескам, что я уловила, я подозревала, что так и есть.

То есть, что я на самом деле не хотела знать.

Конечно, я не могла совсем не делать никаких выводов.

Чёрт, я же знала Териана. Я тоже побывала в его плену, хотя по различным причинам со мной не обращались так жестоко, как с ними, и он продержал меня намного меньше. Но всё равно, Териан — это Териан. Более того, и Фигран, и сам Териан во время моего плена, делал достаточно много намёков, чтобы я уловила суть игр, в которые он с удовольствием играл с Джоном, Ревиком и Касс — может, в особенности с Ревиком и Касс.

Я хотела слепо не принимать мысль о том, что Ревика ставили перед выбором — изнасиловать мою лучшую подругу или смотреть, как её убивают у него на глазах. Но я не могла игнорировать кое-какие выводы, напрашивавшиеся из знания личности Териана.

То есть, да… конечно, он бы сделал это.

Мой разум это знал. Мне даже не приходилось усиленно задумываться об этом.

До того, как стать Фиграном, Териан был больным мудаком, которому нравилось делать свои пытки как можно более личными и психически травмирующими. Он сделал бы это просто потому, что я непременно узнала бы об этом. Он сделал бы это, чтобы представлять, как потом Ревик будет объяснять это мне. Он сделал бы это ради последующего чувства вины и боли с обеих сторон. Он сделал бы это просто потому, что он безумен; потому что ему скучно; потому что эта мысль его забавляла; или ему просто хотелось понаблюдать за выражениями их лиц в процессе.

Я не могла думать об этом, даже сейчас.

Я не видела, как подтверждение этих догадок может помочь мне или Касс.

Однако у меня имелось одно большое сожаление. Мне надо было поговорить с Вэшем о ней, пока была возможность. Мне стоило спросить, что, по его мнению, могло ей помочь.

Может, я всё ещё могла поговорить с Тарси.

Оставалось надеяться, что когда мы поедем обратно, Касс будет с нами. Может, Тарси сумеет взять её с собой в Барьер, поможет выяснить корень проблемы, в чём бы она ни заключалась, и как её решить. Может, Юми тоже поможет.

Чёрт, да может быть, Касс самой надо провести несколько лет в заснеженных пещерах.

Сидя там, на самолёте, летевшем над Южной Америкой, я решила, что прослежу, чтобы это случилось. Если Тарси посчитает, что заснеженные пещеры помогут, так мы и поступим. Каким бы ни было решение, я воплощу его в жизнь — может, даже если Касс будет возражать.

Чёрт, да я сделаю что угодно, если это поможет ей обрести умиротворение.

Глава 52 Зона выброски

Я покосилась на Ревика, который сидел пристёгнутым к сиденью напротив меня.

В данный момент он казался слишком далёким.

Однако я знала, что сейчас не время притягивать его.

Как раз когда я подумала об этом, он улыбнулся мне и послал импульс тепла. Руками он обхватывал холщовые ремни, которые удерживали его на сиденье самолёта HV-22 Osprey. Выглядело это так, будто он свесился с какого-то гамака.

Однако он выглядел до смешного комфортно.

Самолёты Osprey казались мне странным транспортным средством — как будто какой-то накачанный вертолёт скрестили с бомбардировщиком времён Второй Мировой Войны. Но самолёт выглядел достаточно прочным и на удивление тихим, несмотря на пропеллеры. Единственное, что меня беспокоило — как мы будем покидать его салон.

Ревик уже предупредил меня, что это может случиться до приземления самолёта.

Во время нашего последнего стратегического совещания Ревик говорил так, будто нам с вероятностью 50/50 придётся прыгать. Теперь я гадала, не сказал ли он это для того, чтобы успокоить меня.

— Мы будем ждать сигнала от Врега, — произнёс он, глядя больше на меня, чем на остальных, рассевшихся вокруг конференц-стола в подпалубном помещении. — Он пока не выходит на связь, так что мы предполагаем, что он нашёл край вторичной конструкции.

— Как мы определим место сигнала? — спросил кто-то. Кажется, это был Локи.

— У нас есть приблизительные координаты, — сказал Ревик, взглянув на него. — Всё рассчитано, и ему дан приказ нарушить радиомолчание в чрезвычайной ситуации. Проблема не в местности, — добавил он, взглянув на меня. — Нам намного сложнее определить границы самой конструкции. Конечное решение Врега будет зависеть частично от того, насколько близко к ним нам нужно будет приземлиться… и, конечно же, от того, установят ли они контакт.

То есть, будут ли они находиться в разгаре перестрелки.

Выбросив это из головы, я сделала глубокий вдох.

Я вновь взглянула на Ревика, повисшего на ремнях своего сиденья, и он улыбнулся, послав мне более сильный импульс тепла. Наверное, он чувствовал, как я нервничаю. Я покосилась на Юми, которая сидела рядом со мной, и на Чинью, которой поручили присматривать за Джоном, хотя ему этого никто не сказал.

Я не смотрела на самого Джона, пристёгнутого по другую сторону от Юми.

Однако я чувствовала его и знала, что он тоже нервничает.

Ещё дюжина азиатских видящих занимала остальной грузовой отсек Osprey, и многих из них я не знала по именам. Я даже лица не все узнавала.

Все они обращались со мной вежливо — даже почтительнее, чем с самим Ревиком. Это были оставшиеся разведчики, которые обучались под началом Адипана, но изначально остались в Азии, чтобы защищать лагеря беженцев и поселения в Памире.

Балидор вызвал их сюда незадолго до нашего отъезда в Сан-Франциско, а беженцев вооружили, чтобы они могли защититься сами.

Он сказал, что давно пора было перевести их сюда, но это заставляло меня нервничать.

— Напомни-ка мне ещё раз, почему это не безумие? — спросила я у Ревика.

Сидевшая рядом со мной Юми рассмеялась, похлопав меня по ноге.

Ревик улыбнулся и показал уклончивый жест ладонью.

— Вообще не успокоил, муж, — сообщила я ему.

Юми снова рассмеялась, показав что-то Чинье, и та тоже расхохоталась.

Ревик не отводил взгляда от меня. Он заулыбался ещё шире, когда я закатила глаза и прислонилась к спинке мягкого сиденья. Его глаза оставались чрезмерно блестящими, как перед операцией в банке и прямо перед выездом на операцию в Секретариате. Спокойствие, которое я в нём ощущала, приводило в бешенство.

Я знала, что он на самом деле расслаблен, а не притворяется ради меня. Почему-то пребывание в движении всегда его расслабляло. Часть того напряжения ушла с его лица с тех пор, как мы покинули ту комнату без окон на крейсере-авианосце.

— Ты бы предпочла вернуться к команде Балидора? — спросил он у меня.

Я покосилась на него, подавляя настоящее раздражение.

— Я бы тебе не позволил, — добавил он с улыбкой. — …Просто спрашиваю.

Чинья широко улыбнулась.

Закатив глаза, я щёлкнула языком. И всё же я тоже не смогла сдержать улыбки.

Пытаясь отвлечь свои мысли от Касс, Джона и того, что мы делали, я посмотрела в грязное окно самолёта, но мало что увидела. Солнце село много часов назад, и осталось лишь несколько звёзд. Если на небе и стояла луна, облака скрывали её из виду.

— Они уже получили сигнал? — спросила я у Ревика, всё ещё говоря вслух.

Он опустил наушник шлема на ухо и посмотрел в сторону второго пилота, постучав костяшками пальцев по разделительной органической панели.

Обернувшись, второй пилот ответил серией жестов. Я увидела, как он нажал несколько кнопок на освещённой приборной панели, и в пространстве над его руками появилась трёхмерная диаграмма. Она напоминала мне экран радара.

Ревик посмотрел обратно на меня.

— Мы близко, — сказал он. — Пятнадцать минут.

— Нам придётся прыгать?

Я задала этот вопрос слишком быстро.

Я увидела, как он колеблется.

Мы все уже надели парашюты, готовясь к такой возможности. Ревик с первого дня говорил, что нам, вероятно, придётся совершить военную выброску. Ещё в Нью-Йорке он проводил со мной часы, прогоняя базовые правила того, как приземляться, как контролировать купол парашюта, что делать, если я упущу из виду место приземления, как расположить своё тело для прыжка с вытяжным фалом^[8].

Мы даже практиковались на крыше отеля.

Он не заставил меня спрыгивать с крыши, но мы использовали ветер, чтобы помочь мне почувствовать управление куполом. Ревик даже заставил меня спрыгнуть со стены на крышу, чтобы он сумел посмотреть на положение моего тела. Однако если не считать экспресс-курса с Ревиком, я вообще ничего не знала о прыжках с парашютом. Я даже не прыгала с тарзанки, и уж тем более не выпрыгивала из самолёта посреди военной зоны в Андах.

О, ещё и посреди ночи.

— Нам придётся прыгать? — спросила я ещё раз.

Ревик виновато взглянул на меня. Он не выразил ответ словами; но я вполне поняла посыл.

— Они не сражаются, — заверил он меня. — Пилот сумел переговорить с Врегом. По нам не должны стрелять во время падения. Но Врег всё равно считает, что нам не стоит рисковать и сажать самолёт.

— Это у Врега просто паранойя? — спросила я.

— Я и хочу, чтобы у него была паранойя, жена.

Прикусив губу, я кивнула.

— Мы прыгнем вместе, — сказал он, всё ещё пытаясь меня приободрить.

Я кивнула, не глядя на него, и показала утвердительный жест. Вместо этого я покосилась на Джона, чтобы понять, услышал ли он наш разговор. По бледности его лица под темным шлемом я сделала вывод, что он нас слышал.

Прежде чем я успела уложить в голове эту идею, мой взгляд метнулся от окна, покрытого коркой соли, к другим видящим, которые стали расстёгивать свои ремни и вставать на ноги. Я услышала стон двигателей, когда их направление сменилось и сделалось более вертикальным. Мы не остановились, но замедлили скорость и изменили направление.

Поначалу я не шевелилась, наблюдая, как другие видящие выстраиваются в ряд по обе стороны самолёта, но ближе к концу. Балидор говорил мне, что данный самолёт Osprey немного модифицировали, чтобы облегчить такие прыжки, но эта мысль не очень-то меня успокоила.

Я сидела там, всё ещё пристёгнутая к сиденью, когда Юми отпёрла задвижку на панели управления и подняла ручной рычаг вверх, чтобы открыть заднюю дверь.

Как только приоткрылась тёмная щёлка, ветер ворвался в салон, превратив его в раздувающуюся пещеру и пронизывая меня до костей вопреки органическому комбинезону. Ветер ощущался как подвижный лёд, он морозил кожу моего лица и ушей, которые не закрывались шлемом. Более того, этот шум заполнил мою голову, отчего стало сложно дышать или даже думать, несмотря на добавочный кислород.

Я не вставала, пока Ревик жестом не показал мне присоединиться к нему.

Последовав за ним, когда он повёл меня к концу строя видящих с парашютами, я встала перед ним, когда он показал мне. Я подняла руку, чтобы прицепить свою верёвку к поручню возле Чиньи, а Ревик ещё раз осмотрел мой парашют, подёргав и потянув за ремни, и проверил, чтобы всё находилось на нужном месте.

От меня не укрылось то, что Ревик расположил меня между ним самим и женщиной-разведчицей с военной выучкой, а Джон находился перед ней. Чинья проделывала с парашютом Джона то же самое, что Ревик проделывал с моим, но это лишь немного меня успокоило. Я смотрела, как она работает с машинальной методичностью, пока Джон прицеплял свою верёвку перед ней.

Как только Джон расположил её на месте, он крепко дёрнул, чтобы проверить прочность крепления, как и я, как и все остальные.

Ревик крепко держал меня за руку.

— Успокойся, Элли, — он наклонился к моему уху, которое почти не закрывалось шлемом. — Пожалуйста, успокойся, детка. Доверься мне, ладно?

Я кивнула, но не ответила. Он омыл теплом моё тело.

Я постаралась позволить этому расслабить меня, попыталась дышать этим теплом, насколько возможно.

— Я в норме, — пробормотала я.

— Ты можешь это сделать, — заверил он меня. — Ты делала всё технически верно, когда мы практиковались. Я бы не позволил тебе делать это, если бы ты могла не справиться.

Он продолжал говорить со мной тихим голосом, рассказывая вещи, которые я уже знала — может, в надежде, что его слова дадут моему мозгу нечто, за что можно уцепиться.

— …Тебе не нужно беспокоиться о парашюте, — сказал он. — Это прыжок с вытяжным фалом, Элли, так что обо всём позаботились за тебя. Если будет хоть какая-нибудь проблема, все мы это почувствуем, и тот, кто будет ближе всего к тебе, позаботится о твоём приземлении. Если одному из этих парашютов придётся нести двух человек, никаких проблем с весом не будет.

Я снова кивнула, все ещё не глядя на него.

— Твоя гарнитура работает? — спросил он. — Она должна переключиться в инфракрасный режим, как только ты выпрыгнешь из самолёта.

Я кивнула, но всё равно проверила гарнитуру, прикреплённую к моему шлему. Виртуалка, ручные и автоматические настройки инфракрасного режима, высотометр, коммуникационная связь… похоже, всё работало нормально.

Совсем как в предыдущие пятьдесят раз, когда я это проверяла.

— Я буду говорить с тобой на протяжении всего процесса, если тебе это нужно, — произнёс Ревик. — Я буду рядом. Все мы будем рядом, если у тебя возникнут какие-то проблемы. Большинство из нас много лет совершало ночные прыжки. Мы сумеем справиться с любой непредвиденной ситуацией, которая может возникнуть, но всё должно быть хорошо, Элли.

Я кивнула, стараясь прочувствовать его слова, но ощущала лишь слепую панику при мысли о том, чтобы выпрыгнуть из летящего самолёта в темноту в какой-то жопе мира.

Сквозь этот обжигающий ветер я не видела ничего за бегущими огнями. Моя кожа как будто привыкла к холоду, но всё равно складывалось такое ощущение, будто я буду свободно падать в тёмную арктическую дыру, где внизу нет ничего, кроме льда и острых камней.

Как по заказу, я различила белые зазубренные очертания, проступившие между облаков. Они были такими огромными, что у меня перехватило дыхание. Я вновь вспомнила, насколько мы близки к Антарктике; должно быть, я видела снег на ближайших вершинах.

Сама земля казалась чёрной как чернила.

Затем люди в ряду передо мной начали исчезать, и мои глаза как будто не поспевали за ними. Я смотрела, как четверо с моей стороны исчезли за доли секунды, и осознала, что до этого ещё больше людей скрылось в тёмном проёме.

Прежде чем я успела уложить это в голове, Джон исчез, затем Чинья… затем я осознала, что двигаюсь вперёд по тычку Ревика, направляя ноги к совершенно чёрному небу.

На долю секунды я зависла над этой бездной…

Затем я вылетела за дверь.

Первое, что ударило по мне — это шок от холодного воздуха. Мне сложно было принять позу свободного падения, и я на мгновение запаниковала, потому что моё тело барахталось… затем мне это удалось, и как будто осталась лишь тишина, секунда за секундой, секунда за секундой…

Странно, но я расслабилась именно в той тишине, когда я могла видеть лишь тьму внизу, и инфракрасный режим ещё не включился. Ощущение падения исчезло, оставив лишь шум воздуха в ушах и лице, ощущение парения…

Затем рывок.

Я ожидала чего-то более сильного.

Я думала, это дёрнет меня назад, отбросит мои плечи как отдача от большого ружья.

Но больно не было. Движение оказалось на удивление плавным.

А потом я просто висела там, над этой тьмой…

Но вот всё перестало быть чёрным.

Включился инфракрасный режим, а вместе с ним и виртуальное изображение земли под нами.

Версия, которая показалась передо мной, походила скорее на сумерки, чем на день, но виртуальная программа корректировала цвета, компенсируя тот зловещий зелёный оттенок, который ассоциировался у меня с инфракрасным видением. Это дало мне лучшее представление о местности, а также о расположении людей.

Круг бледного света появился и начал увеличиваться под моими ногами. Должно быть, это место выброски. Как раз когда я увидела его, Ревик заговорил в моей гарнитуре.

— Видишь?

Я кивнула, затем рассмеялась. Его голос звучал так близко, что я забыла, что он не может меня видеть.

— Вижу, — ответила я.

— Ты проверила купол?

Я посмотрела вверх, щурясь сквозь виртуальное изображение.

— Выглядит нормально. Я падаю медленнее.

Ревик рассмеялся, и я услышала облегчение в его голосе.

— У тебя всё отлично. Я тебя вижу. Но постарайся в следующий раз не забыть и проверить, Элли…

Падая, я уставилась на горы, видя их зазубренные очертания на фоне бледно-голубого неба, которое через мои очки выглядело как рассвет. Эти горы по-прежнему были массивными, отсюда они выглядели даже крупнее, чем Гималаи из Сиртауна, но теперь они казались мне прекрасными и такими неподвижными, что захватывало дух.

Долина под нами была поразительно ровной и простиралась как тёмный стол вплоть до основания самой высокой горы, покрытой толстым слоем снега и льда.

— Ты видишь Джона? — спросила я у Ревика.

— Да, — он послал мне импульс тепла, ошарашив меня. — Он в порядке, Элли. Чинья падает недалеко от него. Она следит, чтобы он не отклонялся от курса.

Я посмотрела на свой высотометр и напряглась.

Земля, видная через очки, тоже приближалась. Ревик сказал, что виртуальная программа должна компенсировать отсутствие обзора при ночных прыжках, но моё сердце всё равно забилось сильнее, а адреналин заструился по венам, пока земля всё приближалась и приближалась.

Однако все мои тревоги оказались пустыми.

Я ожидала, что мы приземлимся, как это делали герои в фильмах или даже в новостных каналах, когда там показывали военные выброски. Вместо этого я легко опустилась на ноги. Только когда парашют приземлился за мной, я осознала, что оказалась на земле.

Прежде чем я успела завозиться с ремнями, порыв ветра подхватил парашют и дёрнул меня назад. Затем тёплые ладони сжали мои руки, и кто-то удержал меня на месте, пока кто-то другой расстёгивал ремни и стягивал с моих плеч.

Я не осознавала, что вторым был Ревик, пока первый не отпустил мои руки, и Ревик встал передо мной, улыбнувшись.

— Ты в порядке?

Я кивнула, затем посмотрела на небо.

— А ты действительно не шутил, — сказала я с изумлением в голосе. — Всё оказалось совсем не страшно. Даже вроде приятно.

Он наклонился, целуя меня, и я ощутила облегчение в его свете. Прижав меня к себе, он увёл меня из зоны выброски. До меня дошло, что другие видящие всё ещё расстёгивали ремни и приземлялись на свободных местах вокруг нас.

— Нам повезло, — сказал мне Ревик, продолжая обнимать меня рукой за плечи. — Ветер несильный. Погода хорошая. Покров облаков на большой высоте, возможно, даже помог нам, — он показал вверх. — Но собирается шторм. Ещё несколько часов, и нам пришлось бы отказаться от прыжка и рискованно сажать самолёт, хоть конструкция там, хоть нет.

Я кивнула, всё ещё привыкая к ощущению земли под ногами.

Я держалась за ремни на груди, пока другой видящий не подошёл и не забрал их у меня. Я гадала, что они делают с нашим снаряжением, а потом увидела, как он подходит к огромной холщовой сумке и запихивает туда моё снаряжение со всеми остальными.

Мой парашют уже исчез.

Заставив себя включиться в работу, я просканировала остальных людей на земле. Я видела много незнакомых видящих, и не только тех, что летели на самолёте.

На самом деле, я в принципе видела много видящих — намного больше, чем я ожидала увидеть, учитывая ту численность наших людей, которую мне называли.

Я вспомнила, где был Врег последние несколько дней, и посмотрела на Ревика.

— Понятия не имею, где он столько достал, — сказала я тихо.

Как раз когда я произносила это, мимо меня прошёл видящий, который показал уважительный знак Моста и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, а Ревик ещё крепче обнял меня рукой.

— Ага, — отозвался он с тем же удивлением в голосе. — Я тоже.

— То есть, ты об этом не знал?

Ревик покачал головой, крепче прижимая меня к себе.

Тут он замедлил шаги. Повернув голову, я увидела, что он смотрит на Врега. Наверное, мне бы потребовалось больше времени, чтобы различить его среди других людей в чёрной униформе, но как только я его увидела, не оставалось никаких сомнений, кто это — или кто с ним.

Я отвернулась, чтобы не смотреть, как моего брата публично лапают.

Ревик лишь расхохотался и продолжил вести нас в сторону этих двоих. Через несколько минут мы стояли прямо перед ними. Но с таким же успехом мы могли быть пустым местом — ровно столько внимания они нам уделяли. Я попыталась прочистить горло, но и это они проигнорировали.

— Мы вам не мешаем? — поинтересовалась я наконец, шлёпнув Джона по руке, когда они так и не оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. — Тут типа старшие по званию стоят. И ждут вас, — когда Врег опять поцеловал его, я ещё сильнее хлопнула видящего по руке. — Боже… уединитесь уже, ребята.

Джон отстранился от Врега ровно настолько, чтобы рассмеяться надо мной.

— Карма — та ещё сука, — сказал он, отпуская видящего в чёрной униформе. — Разве не так, моя маленькая сестрёнка?

— Эй! — возразила я. — Я старше тебя… помнишь? Ты больше не можешь меня так называть.

— Чёрта с два он не может, — заявил Врег. Вопреки всем его изначальным протестам против присутствия Джона здесь, он широко улыбнулся мне и обхватил рукой спину Джона. — Он на добрых сантиметров семь выше тебя, принцесса. Так что он может называть тебя «маленькой», когда ему вздумается.

— Сказал тот, кто зовёт моего мужа «заморышем», хотя он на 15 см выше тебя.

— Моя память длиннее моего тела, Высокочтимый Мост, — сказал Врег, невозмутимо взмахнув рукой. — Что ж поделать, если и то, и другое уже почти дряхлое?

Джон шлёпнул его ладонью по груди. Когда я увидела, как они смотрят друг на друга, я издала очередной обречённый стон, но в этот раз уже наигранный.

— Разве ты не должен командовать им, Врег? Ревик поручил тебе задачу сохранить его в живых. Может, тебе стоит сосредоточиться на этом. Работа сложнее, чем кажется, поверь мне.

Врег нахмурился, переводя взгляд между мной и Джоном.

— Я чего-то не знаю?

Я показала на Джона.

— У него спроси, — фыркнула я. — Можешь оберегать и распекать его за нас, поскольку меня и Ревика он не слушает.

Ревик всё ещё смотрел на множество видящих, разбивших лагерь вокруг нас. Я чувствовала, что он проводил приблизительные подсчёты перед тем, как повернуться к Врегу.

— Какова общая численность? — спросил он. — От рейда в Манаусе?

Врег уклончиво пожал плечами.

— Может, шестьдесят… семьдесят разведчиков с рангом оттуда.

— Здесь намного больше, — заметил Ревик.

— Ага, ну что ж, — Врег опять неопределённо повёл плечом и настороженно покосился на Джона. — Возможно, я нанёс удар не по одному лагерю, брат Сайримн… на всякий случай, знаешь ли. Плюсик в карму. Мы все знаем, как мне это нужно.

Я рассмеялась, уставившись на него.

— Ты нанёс удар по двум лагерям? За шесть дней?

Врег пожал плечами, улыбаясь как будто против собственного желания.

— Мне подвернулась возможность, Высокочтимая Сестра. Я принял тактическое решение извлечь пользу из этого шанса… всё для моих возлюбленных посредников, само собой.

— Погоди, что-что? — Джон нахмурился, глядя на нас троих. — Где ты был?

— Не вини меня, брат, — весело сказал Ревик Джону, прищёлкнув языком и подняв ладонь в знак демонстративной непричастности. — Ты его слышал. Он действовал по собственной инициативе.

— В пределах общего духа… или намерения… твоих изначальных приказов, — поправил его Врег, с улыбкой посмотрев на Джона. — Ооо, не беспокойся, брат, — сказал он Джону и пихнул его рукой перед тем, как поцеловать в щёку. — К тому времени я уже имел хорошее подкрепление. Никто не мотивирован так, как разведчик, которого только что вызволили из лагеря смерти. В любом случае, жалко было не проверить, на что они способны.

Фыркнув, он обвёл рукой видящих, разбивших лагерь по всей земле у основания горы. Он адресовал свои слова Ревику.

— …И могут ли они вообще следовать приказам, laoban. Поначалу у нас были некоторые логистические проблемы, но я разбил их на небольшие отряды, и всё разрешилось само собой. Слава Предкам свыше, у большинства уже имелась кое-какая военная выучка.

Затем он более серьёзно кивнул Ревику, и его слова зазвучали в тоне официального отчёта.

— У нас есть несколько с нашей войны… хотя немного. Большинство работало на людей во время одного из меньших конфликтов. Филиппины, Панама, Украина, та ситуация в Конго несколько лет назад. Некоторые служили дольше. Один работал на русских в Афганистане, несколько других — во Вьетнаме на французов или американцев. Двое являлись членами террористических ячеек в Сирии и Египте. Оба имеют приличные навыки изготовления бомб, хотя в такой местности это херь полная, уж простите. У нас есть как минимум дюжина сражавшихся во Второй Мировой Войне, большинство из Тихоокеанского региона по какой-то причине.

Ревик кивнул, похоже, всё ещё сканируя толпу.

— Нам стоит встретиться с главами отрядов, — сказал он. — Нам с Элли. Как можно скорее.

Врег тут же кивнул.

— Конечно. Я соберу их, — он послал прямо в мой разум кадр плана лагеря. Я тут же увидела подсвеченную палатку для командующих. — Через час? Тем временем мы можем накормить вас.

Он отпустил Джона, но я видела, что он сделал это с неохотой.

Когда Джон повернулся к Ревику и начал расспрашивать его о прыжке, я поколебалась.

Затем, увидев, что за нами никто не наблюдает, я подошла поближе к Врегу.

— Куда ты собираешься его направить? — тихо спросила я, показывая на Врега. — В военном отношении, имею в виду. Что ты планируешь?

Покосившись на Джона и Ревика, Врег бросил на меня настороженный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, он отправится с одним из новых отрядов, или…?

— Он останется со мной, принцесса, — сказал видящий.

Его голос звучал так, будто он готовился к ссоре. Я посмотрела на него и увидела, что его тело тоже напряглось.

— Хорошо, — сказала я, выдохнув. — Это здорово, Врег. Серьёзно. Пальцы вверх.

Я увидела, как его тело расслабилось, и он покосился на Джона, затем на Ревика. Они отошли на несколько шагов и теперь, похоже, обсуждали количество людей на местности. Джон сказал что-то, что заставило Ревика рассмеяться, и он покосился на меня.

На мгновение глаза Ревика приняли хищное выражение, глядя на меня, а потом его свет потеплел. Улыбнувшись в ответ, я посмотрела на Джона в последний раз, затем переключилась обратно на Врега.

Увидев понимание в тёмных глазах видящего даже через свои ВР-очки, я слегка улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ и кивнул.

Такое чувство, будто в те несколько секунд мы заключили негласное соглашение.

Глава 53 Вторжение

Мы отдохнули всего несколько часов перед тем, как двинуться в путь по узкой тропе между горами.

Мы находились не так далеко от полосы воды, которая отделяла нас от материковой части Чили. Я обнаружила, что мы приземлились на острове — ну или на чём-то вроде острова. Огненная Земля, или Исла-Гранде, образовывала большую часть вершины Южной Америки, и согласно моей карте, как минимум в двух местах соприкасалась с материком.

И всё же вода окружала нас практически со всех сторон.

Мы оказались ближе к оплоту Тени, чем планировали для изначальной выброски, но нам всё равно предстояло проделать немалый путь. Даже если исключить пересечение водоёма, который занимал добрых сорок миль, нам предстояло преодолеть больше пятидесяти миль по суше, и по большей части это были горы.

Преимущественную часть территории Огненной Земли выкупили в частное владение буквально за последние десять лет. В частное и тихое владение, надо сказать. Единственными участками, которые не принадлежали одному и тому же конгломерату, остались национальные парки, и насколько я могла сказать, они полностью находились на чилийской стороне границы.

Тот участок земли, на котором находился дом Тени, пребывал в частном владении намного дольше. Документы, которые мы нашли, датировались примерно 90 годами ранее, что совпадало с тем времени, когда землевладение в этой части континента впервые начало документироваться.

Два года назад вся аргентинская сторона острова перешла в те же частные руки. Это включало даже человеческие города на побережье, с самой южной точки континента вплоть до очередной полосы воды, которая прерывала границу с материковой Аргентиной. Каждый квадратный метр той земли теперь принадлежал одной частной холдинговой компании. В результате тот фрагмент Патагонии лишь на словах относился к Аргентине; на деле он стал недоступен для всех, кроме лиц, которых лично пригласили владельцы земли.

Это вдвойне усложнялось тем, что самих владельцев практически невозможно было идентифицировать, по крайней мере, как индивидов.

Балидор и его люди месяцами гонялись за документами, пытаясь выцепить одно имя или даже несколько имён, которые можно было бы связать с данными холдингами. Им ничего не удалось. Каждая подставная компания, которую они обнаруживали, приводила к очередным фирмам-однодневкам, пока названий не стало так много, что они потеряли весь смысл. Те немногие имена отдельных личностей, которые всё же удалось отследить, привели к давно умершим людям.

Один из них погиб более века назад.

Все соглашались с Ревиком и Балидором, что фактор неожиданности был маловероятен, а то и попросту невозможен, учитывая сложность конструкции и щитов, которые охраняли каждый клочок земли на аргентинской стороне границы.

Серьёзно, что бы мы ни делали, нам придётся делать это открыто.

Но Ревик не хотел забрасывать нас прямиком в перестрелку, поэтому решил высадить нас в Чили, прямо напротив границы частного заповедника Тени. Он уже проинформировал меня, что если разразится вооружённый конфликт, то мне нужно бросить всё и прикрыть его щитами. Тогда его приоритетом станет работа из-за этого щита — он постарается сделать всё, чтобы уравнять силы и нейтрализовать их преимущество сражения на своей территории.

Если это случится, погибнет много видящих — с обеих сторон.

На самом деле, само наше пребывание здесь было ближе к открытому объявлению войны, чем всё, в чём я до сих пор участвовала. Подтекст того, как мы прибыли и в каком количестве, никак не мог быть понят неправильно, кем бы ни являлись хозяева.

Они или планировали сразиться с нами, или ждали, когда мы объявим свои условия.

Команда Балидора в настоящий момент использовала все свои навыки разведки, чтобы попытаться определить, что из этих двух вещей с большей вероятностью сделает Тень.

Большую часть ночи мы шли, чтобы дойти до участка воды, отделявшего Огненную Землю от полосы земли, на которой находился человеческий город Ушуая.

Штаб-квартира Тени, располагавшаяся в шестидесяти милях к востоку от Ушуаи и прямо на побережье, разместилась на том же участке земли.

Нам удавалось оставаться на чилийской стороне границы до тех пор, пока мы не добрались до воды. Оказавшись там, мы забрались на надувные плоты и поплыли через границу в Аргентину, направляясь по диагонали к южному берегу, что должно было привести нас прямо к тому участку земли, где находилась штаб-квартира Тени. Мы все налегали на весла, но к тому времени, когда мы закончили пересекать воду, был уже почти полдень.

Я гребла рядом с Ниилой в передней части лодки, потому что мы были примерно одного роста.

Ревик и Локи гребли позади нас в той же лодке, а Гар и Джораг — за ними.

Продолжая грести, я высунулась и наклонилась над водой, поначалу глядя на звёзды. Затем накатили облака, когда нас нагнал шторм, о котором говорил Ревик. Мы не пересекли и половины озера, когда начался проливной дождь, промочивший нас до ниток.

К счастью, шторм продлился всего несколько часов, и по большей части свёлся к дождю с ветром.

Но к концу мы все дрожали, а нам с Ниилой поручили вычерпывать из лодки в промежутках между греблей.

Перед рассветом звёзды появились вновь.

Примерно тогда же стало по-настоящему холодно.

Ревик обернул мою шею органическим обогревателем, который не давал моим зубам стучать и сделал холод на удивление терпимым, хотя нам приходилось делить этот обогреватель между собой.

Несмотря на холод, ночное небо было прекрасным.

Над этим тёмным озером я видела столько звёзд, сколько никогда в жизни не видела, даже на борту корабля в Аляске. От вида того, как солнце встаёт над водой прямо перед нами, пока мы гребли на восток, захватывало дух. Горы с белыми шапками сделались розовыми и золотыми, и после шторма их укрыло ещё большим количеством снега. Горный хребет тянулся слева от нас до самого горизонта, а по правую сторону тёмно-синей воды находились зелёные долины. Сама вода выглядела и ощущалась как жидкий лёд, но оставалась на удивление спокойной, даже во время дождя.

Среди всей этой неподвижности и красоты легко было забыть, зачем мы сюда приехали.

Полагаю, одно из преимуществ частного владения землёй — это то, что в отличие от большинства частей света она казалась относительно нетронутой. 'Дори говорил мне, что после перехода в частную собственность город Ушуая уменьшился вдвое, в основном из-за сложности поставки припасов, ведь теперь воздушному, водному и наземному транспорту требовалось специальное разрешение на доступ.

В своём последнем докладе Чандрэ также описывала человеческий город возле шато Тени, но мы не могли определить его местоположение даже через спутник или Барьер. У нас также имелось мало данных относительно дороги в город, хотя опять-таки от Чан мы знали, что путь временами крут и опасен, и чтобы преодолеть его, нужен полноприводный автомобиль.

Казалось, что над всем этим уголком света имелся спутниковый блок.

Гаренше, который лучше всех из нас разбирался в любых машинах, и особенно в органике, даже взломал военные спутники Мирового Суда и армии Соединённых Штатов, пытаясь достать нам информацию. В обоих случаях его взлом увенчался успехом, но всё равно не показал ничего различимого на нужных нам координатах. Гар выдвинул теорию, что камеры отключались, когда спутник проходил над этим сегментом мира.

По словам Балидора, он там попросту не проходил.

Когда мы добрались до другого берега озера, погода вновь сделалась облачной, хотя солнце уже высоко стояло в небе. Все вымотались после ходьбы, гребли и прыжков с парашютом. Ревик приказал всем отдохнуть четыре часа, сказал Врегу назначить поочерёдную караульную службу, а шести разведчикам поручил по очереди быть на связи с командой Балидора.

Затем он быстро увёл меня на добрых 800 метров в леса, прихватив одеяла, наше оружие, сумку еды и две фляжки воды.

Это не должно было меня удивлять.

Я часами ощущала в нём боль.

Даже днями, на самом деле, и мы вообще не оставались наедине с тех пор, как покинули Нью-Йорк. Даже там, учитывая всё происходящее, у нас не было роскоши часами валяться в постели или вообще не спать. Я думала, что он справляется с этим намного лучше меня, учитывая, как он сосредотачивался во время военных операций. Так что когда он нашёл нам уголок без снега, защищённый от ветра, я подумала, что, может быть, он просто хотел поспать в уединении, ведь у нас не было личной палатки.

Я просто стояла там и наблюдала, как он расстилает четыре одеяла на траве. Я чувствовала себя наполовину оцепенелой от похода по горным перевалам, гребли, дождя, звёзд, нехватки сна.

Я всё ещё стояла там, когда Ревик бросил рюкзак на землю, подошёл ко мне и притянул меня в свои объятия. Он начал раздевать меня ещё до того, как поцеловал, его руки грубо дёргали мою бронированную экипировку, стараясь разделаться с застёжками.

Как только я поняла, чего он хочет, моя боль усилилась, но я схватила его за руку. Даже в полусонном состоянии непросто было заставить себя остановить его.

— Эй, — позвала я. — Разве нам стоит этим заниматься? Тебе нужно поспать, верно?

Он покачал головой.

— Если ты не хочешь… или если ты предпочла бы поспать… скажи мне, Элли. Но пожалуйста, не говори мне, в чём я нуждаюсь в данный момент.

Подумав над его словами, я осознала, что соглашаюсь.

Как бы я сама ни устала, в этом я нуждалась сильнее.

Я потянулась к переду его бронированных брюк, возясь с застёжками тяжёлого жилета. Как только я начала его раздевать, Ревик напрягся, помогая мне расстегнуть его жилет спереди, чтобы я добралась до боковых застёжек его штанов. Его руки сделались ещё более настойчивыми, когда они вернулись к моему бронированному костюму.

Он расправился с большинством застёжек, когда до меня дошло кое-что ещё.

— Мы сейчас в его конструкции, — сказала я, слегка задыхаясь. — Ведь так, разве нет? В конструкции Тени? Разве это не проблема?

— Ты можешь закрыть нас щитами.

— Ты уверен?

— Я уверен, — он проложил дорожку поцелуев по моему горлу, вкладывая свет в свой язык и одновременно распахивая мой костюм спереди. — …Я охереть как уверен, Элли.

Я закрыла глаза, нахмурилась, затем кивнула.

— Ладно.

Едва дождавшись моего ответа, он сдёрнул костюм до самых моих ног. Он помедлил ровно настолько, чтобы расстегнуть застёжки ботинок и по очереди стащить их с моих ступней, пока я балансировала, опираясь руками на его спину. Затем он расстегнул молнии и сдёрнул костюм с моих лодыжек.

Его руки оказались на моём теле ещё до того, как он уложил меня на одеяла. Он едва оторвался от меня для того, чтобы стащить с меня майку и трусики.

В отличие от моего костюма его экипировка делилась на рубашку и брюки — отчасти потому, что комплектов другого типа не хватало, но в то же время из-за его роста. И всё же я запуталась, расстёгивая последние застёжки его жилета и пытаясь стащить его с Ревика. Оружие по-прежнему оставалось на нем, так что мне пришлось справиться с ремнями плечевой кобуры, и только потом я переключила внимание на его штаны и стащила их вниз.

Он не ждал, пока я закончу.

Я ещё возилась с его рубашкой, когда он скользнул между моих ног, рукой придерживая член. Он издал низкий стон, прижавшись лицом к моей щеке, и тут же вошёл в меня.

В те несколько секунд я забыла обо всём — включая то, что я должна прикрывать нас щитами.

Через несколько секунд я приложила все усилия для этого, но сосредоточиться было почти невозможно. Ревик притягивал меня сильнее обычного, боролся с любой частью меня, которая сопротивлялась его свету. Боль прострелила моё тело, когда он хрипло ахнул мне в шею, стараясь получить больше моего света, а его ладони дёрнули мои бёдра, заставляя выгнуть спину.

Я осознала, как мало времени мы проводили вместе.

Когда он вошёл в меня ещё жёстче, я застонала, вцепившись в его руки.

Я забыла про Тень, про тот факт, что мы посреди военной операции. Я забыла Джона, Касс, всё случившееся в Сан-Франциско, все те вещи и людей, от которых нам, возможно, придётся отказаться. Вместо этого я вспомнила прыжок с парашютом, то ощущение умиротворения — его смех с облегчением, и как он держал меня, когда мы приземлились.

Его боль усилилась.

Ревик снова вошёл в меня и обхватил рукой мою талию, чтобы проникнуть ещё глубже. Я опять ощущала ту спешку, почти одержимость, пока он пытался заставить моё тело и свет подчиниться. Я на самом деле не хотела с ним бороться, так что осознала, что расслабляюсь, позволяю ему получить желаемое.

Мой свет смягчился, моё тело обхватило его…

Ревик издал тихий звук, вновь входя в меня до упора и полностью удлиняясь.

Он замедлился, стал двигаться с той нарочитостью, которая усиливала боль. И он начал говорить со мной, держа губы у самого уха, подчёркивая слова хриплыми вздохами. Он контролировал своё тело, крепко держа меня и замедляясь всякий раз, когда один из нас приближался к грани. Чем дольше он делал это, тем сильнее ухудшалась его боль, и вот я уже не могла ничего чувствовать.

Затем, вот так же внезапно… всё изменилось.

Я должна была сообразить, что это.

Я должна была сообразить. Раньше, имею в виду.

Однако это подкрадывалось постепенно, сбивая меня с толку, заставляя усомниться в том, что я ощущала. Его свет изменился вокруг меня, та тёмная, ожесточённая частота просачивалась медленно, как масло в плотную ткань. В моём свете искрили реакции, почти паника, которую я не могла опознать. От боли становилось сложно думать о том, что это такое, как определить цель…

Пока я не ощутила, как под ним раскрывается то тёмное пространство.

Я ахнула, подавляя ужас. Я ощущала, как эта тьма притягивает его сильнее, чем меня.

Там жила тщетность. Надежда умерла, и свет вместе с ней.

Там он был один. Там он был сломлен и пытался не упасть.

Хуже того, я знала это ощущение. Я помнила его по резервуару. Я помнила его по времени до этого, когда мы ещё жили с Салинсом.

Эмоции вплетались в его боль, и я ощущала, как этот каскад омывает меня, купает во всём, что он думал и чувствовал последние несколько дней. Я чувствовала, как он ищет то же самое во мне, пока я не почувствовала, как моё беспокойство о Касс отражается обратно, а вместе с ним мой страх за Джона, всё, что я думала и чувствовала в Сан-Франциско — о том, что Джейден умрёт, о встрече с Анжелиной, Фрэнки и Сасквочем, мой ужас при мысли, что Дитрини убьёт Ревика или сильно навредит ему прежде, чем я успею его остановить.

Его боль усилилась. То тёмное ощущение тоже ухудшилось.

Мои пальцы впились в его спину, когда его эмоции ударили по мне ещё сильнее.

Дитрини. Боги, как он ненавидел Дитрини.

Там жило намного больше чувств, чем он позволял мне ощутить, ещё до свадьбы. Я замечала вспышки того, что он видел во время той гибернации, вспышки из Пекина вперемешку с отчаянием из резервуара. Всё это искажало его боль разделения в нечто более давнее и ожесточённое, холодное от недоверия и ненависти.

Тот ясный, прекрасный, интенсивный сине-белый свет Ревика погас.

Тьма заполнила те пробелы — ощущение, что он никогда от этого не сбежит, никогда не покинет того места, и ничего никогда не станет лучше. Я чувствовала, как он затерялся в том видении себя. Боль разделения смешалась со страхом быть заброшенным, и такого сильного страха я не ощущала от него уже несколько месяцев.

Он ненавидел то, что Дитрини сделал со мной.

Он ненавидел то, какой покорной я была с ним, сколько я ему позволила. Он ненавидел это, но в то же время это возбуждало его, и за это Ревик ненавидел себя ещё сильнее. Ненавидел себя и меня за то, куда хотел отправиться его свет. Логически он понимал, что это не моя вина. За свои годы он соглашался на вещи и похуже. Он соглашался, и временами это ему даже нравилось. Он также бывал в местах, где не чувствовал себя в безопасности, где соглашался на подобное, просто пытаясь выжить…

Он ревновал к Врегу.

Оба этих чувства ранили меня настолько, что я впилась пальцами в его спину, затем обхватила одной рукой его затылок.

Когда то тёмное ощущение усилилось, я уже не могла молчать.

— Перестань! — я уставилась на него, тяжело дыша. Мой свет распалился жаром. — Чёрт подери, перестань!

Я заставила его прекратить то, что он делал в физическом плане. Его боль усилилась.

Она сделалась такой сильной, что свет в его радужках вспыхнул, делая их ярко-зелёными. Я заставила его посмотреть на меня, и Ревик поморщился, закрыв глаза и шевельнув бёдрами.

— Всё хорошо, — он покачал головой. — Всё хорошо, Элли… позволь мне закончить.

— Не хорошо! Какого чёрта с тобой происходит?

— Боги, позволь мне закончить… пожалуйста…

— Нет! Сначала скажи мне, почему! Откуда это взялось?

Он покачал головой, крепче стискивая меня руками. Его глаза остекленели за шоком того зелёного света. Несколько долгих секунд я не думала, что он мне ответит.

Затем он сердито выдохнул и крепче сжал ладонь в моих волосах.

— Ты имеешь в виду Врега? — отрывисто спросил он.

— Конечно, — сказала я. — Без проблем. Начни с этого.

Ревик покачал головой, стиснув зубы.

— Ты тоже ревнуешь, Элли. Не знаю, почему, блядь, ты сваливаешь всё на меня…

— Я ничего на тебя не сваливаю. Я спросила, почему сейчас… откуда это взялось. Почему, чёрт подери, ты ревнуешь к Врегу?

Его взгляд посуровел. Ревик как будто собирался заговорить, затем покачал головой. Он посмотрел мне в глаза, и я увидела там холодность, которая заставила меня вздрогнуть.

— Он тебя привлекает, — сказал он. — Ты привлекаешь его. Я это знал. Я знал это в Китае. Он наблюдал за тобой всё то время, что мы трахались перед ними… он смотрел, как ты кончаешь, — его лицо ещё сильнее ожесточилось, и очередной осколок боли заставил меня вздрогнуть. — …Пялился на тебя в той блядской одежде. Неделями… месяцами.

Посмотрев на него, я растерялась.

Не только от того, что он сказал, но от того, что я ощущала в нём; от того, как его глаза сияли как зеркала, даже переполненные всем тем светом.

Я силилась найти слова, затем сдалась и открыла свой свет, стискивая его руки, чтобы удержать рядом. Я открыла своё сердце и боролась с ним, когда он отказался меня впускать; боролась с собственным страхом, когда вспомнила и это тоже — каким закрытым он мог быть, когда решал, что мне нельзя доверять. Я ощущала в нём стыд и что-то вроде ожесточённой злости на себя. Из его света выходили вспышки, злость на то, что он вообще что-то мне сказал — злость на то, что он ощущал эти чувства.

Там жил стыд, но в то же время обида, холодная злость на то, что я могла так сильно ранить его, что я так мало заботилась о том, как обошлась с ним и в Нью-Йорке, и в Пекине.

Я чувствовала, как он пытается добиться, чтобы я оставила его в покое, позволила ему дотрахать меня. Эта часть Ревика хотела, чтобы я просто заткнулась, ушла, перестала пытаться, чтобы он почувствовал себя лучше…

Я сильно ударила его в грудь.

Так сильно, что его взгляд вернулся ко мне, а боль сделалась ещё резче. Я видела, как в его глазах проступает то хищное выражение, и он как будто невольно выгнул спину. Его член во мне сделался ещё твёрже, и моя собственная боль обострилась.

Я стиснула зубы.

— Ты предпочитаешь, чтобы я била тебя вместо того чтобы показывать, как я тебя люблю? — спросила я. — Серьёзно?

Он лишь смотрел на меня с неизменным выражением лица.

Что-то в этом выражении тоже было знакомым — слишком близким к тому, что я помнила по времени проживания с Повстанцами. Он смотрел на меня так же, как после той личной встречи с Салинсом и на самолёте до Китая. Он смотрел на меня так, как он смотрел в резервуаре, когда страдал от разъединения с Дренгами.

Вспомнив это, я молниеносно поняла. Как только это случилось, мой разум прояснился.

Не полностью, но достаточно.

Конструкция.

Что бы это ни было, это исходило от чёртовой конструкции.

Как только эта мысль пришла мне в голову, я поняла, что это правда.

Тот же свет находился во мне, притягивал меня, обострял все его страхи, делал их реальными для Ревика через мой свет. Мои мысли о том, что Врег выглядел хорошо с тех пор, как влюбился в Джона, превратились в желание переспать с ним. Мой страх перед стычкой с Дитрини превратился в желание уберечь его. Мое желание смерти Дитрини превратилось в страсть, привязанность типа «от ненависти до любви», которое говорило Ревику, будто я ненавижу Дитрини, потому что я его хочу.

— Ревик, — смягчив свой голос, я вцепилась в его волосы и приласкала лицо. — Эй. Муж, всё хорошо. Это не ты. Это не ты. Послушай меня, ладно? С нами сейчас играют.

— Играют? — его голос прозвучал хрипло, болезненно. — О чём, блядь, ты говоришь, Элли? Кто играет? Дитрини?

— Детка, нет… нет. Не Дитрини. Тень.

Я опять увидела это выражение в его глазах, и оно напугало меня.

Теперь я знала, почему оно было такимзнакомым, даже в отрыве от моих воспоминаний о нём под Салинсом.

То же выражение жило на его лице и в его свете всё то время, что он был ребёнком, а также на протяжении большинства (если не всех) сессий в резервуаре. Переживание худших этапов его детства вызывало это выражение на его лице даже между сессиями. Он наполовину обезумел, пытаясь избежать боли, которой были наполнены те годы.

Сейчас его свет ощущался почти так же, как тогда — задушенным, смещённым, натянутым до предела. Это был по большей части его свет, но искажённый, как будто я смотрела на него через потрескавшееся стекло. Он ощущался одновременно осушённым и маниакально перевозбуждённым, словно не полностью контролировал, кем он был.

Я подавила серые нити в своём свете, чтобы суметь помочь ему.

Страх взорвался в моём aleimi от осознания, насколько глубоко они проникли в нас обоих. Я старалась дышать, успокоить свой разум. Как только я начала отделяться от этих серебристых облаков, меня окружил каскад голосов.

Они были жёсткими, металлическими. Повелевающими. Они отдавались в моём сознании оглушающим эхом.

«Он принадлежит нам. Он отдал себя нам».

«Он отдал себя нам ещё до твоего рождения».

«Мы заключили с ним договор. Он согласился на это».

«Он всегда будет возвращаться. Он это знает. И ты тоже».

Я крепче обняла Ревика, ощущая холодность той хватки серебристо-серых облаков, ощущая, насколько они пустые, насколько они ненавидят меня, насколько они хотят моей смерти. И не просто смерти — они хотят сокрушить меня, похоронить, уничтожить.

Более того, они хотели разлучить меня с Ревиком.

Утопая под накатившей волной этих серебристых, бурлящих нитей, я закричала в Барьер.

Я звала на помощь.

Я звала Вэша.

Там жила боль, но не только боль — страх. Я не признавалась себе в том, как сильно я рассчитывала на то, что Вэш вытащит меня, если я затеряюсь во тьме, но теперь это осознание ударило по мне. Я не могла сделать это в одиночку. Я нуждалась в нём.

Я попыталась найти его, любого, кто мог нам помочь.

Издав сжатый крик о помощи, я сумела пробиться через потолок того облака. Я наполовину обезумела от страха, но часть меня оставалась достаточно стабильной, чтобы всё равно устремляться и искать то ощущение ясности.

Я мельком ощутила Балидора, но продолжала подниматься, ища ещё более чистый свет…

И вот оно.

Сине-белое солнце. Хрустальный меч стоял на фоне, пропитанный тем же светом.

Я никогда прежде не видела это вот так. Я никогда не видела это в Барьере, не ощущала поразительной ясности острого как стекло света. Я была так высоко. Я боялась потеряться, боялась, что упаду и не сумею удержаться за совершенную неподвижность, что жила здесь.

Когда я поискала то другое место, которое я знала, которое Ревик впервые показал мне на круизном лайнере много лет назад — место с красными облаками и бриллиантовым океаном, оно оказалось каким-то образом связанным, словно одно отражало другое.

Две стороны, один свет. Именно этим мы были. Именно этим мы будем всегда.

Белый свет солнца Ревика мгновенно выжег те серебристые нити на мне.

Внезапно я смогла дышать. Я вновь стала самой собой.

Посмотрев вниз, я увидела там перепутанные нити. Я знала, что это такое.

Я удерживала эту ясность… старалась сохранить её с собой, когда вернулась к Ревику.

Приземлившись обратно в своё тело, даже не подумав об этом сознательно, я тут же поняла, что мне нужно сделать. По-прежнему удерживая тот высокий, хрустальный свет…

…Я вскинула вокруг нас щит.

Я запечатала его как можно крепче, связывая с тем высоким, безмолвным местом.

Мои руки крепче стиснули Ревика. Он не сопротивлялся, но я почувствовала, как он напрягся, и из его света заструились ручейки боли, когда я отрезала его от того знакомого пространства. Пространства, которое он ненавидел и боялся, но знал так хорошо, что когда он терялся в нём, это казалось совершенно реальным.

Я просто обнимала его, продолжая сплетать ту возвышенную ясность вокруг его света, вытесняя тёмные нити, позволяя тому белому свету — его белому свету — выжечь их дотла. Я видела, как те серебристые металлические нити пытаются резонировать с ним. Их деликатность пугала меня ещё сильнее силы, которая в этом таилась. Я страшилась тех маленьких резонансов, которые они находили и подцепляли, едва касаясь его, затем вплетаясь глубже и глубже.

Это вызывало у меня ассоциации с грязной, тёмной водой, по которой постепенно расходились крошечные трещинки.

Я снова и снова заново сплетала щит на протяжении, казалось, долгого времени.

Я не могла расслабиться. Этот страх не уходил даже после того, как я закончила… даже когда я не могла найти никаких дыр.

Я проверила всё ещё раз. И ещё раз.

А после этого ещё раз.

К тому времени Ревик ласкал моё лицо. Его выражение смягчилось, но теперь уже сделалось усталым и таким опустошённым, каким он не был уже много месяцев. Он крепче обнял меня, не отстраняясь ни светом, ни телом. Я ощущала в его свете понимание и страх, который резонировал с моим собственным.

Наконец достаточно успокоившись, чтобы перестать возиться с его светом, я заметила, что впиваюсь пальцами в его спину, и заставила себя расслабить хватку. Ревик вздрогнул, но лишь вновь поцеловал меня, прижавшись лицом к моей щеке. Из его света исходила любовь вместе с благодарностью, которую почему-то сложнее было принять.

Он снова поцеловал меня, мягко прикасаясь пальцами к моему лицу и волосам.

Несколько долгих секунд мы лишь смотрели друг на друга.

— Как думаешь, с другими всё хорошо? — спросила я.

— Я говорил с Балидором, — он продолжал ласкать моё лицо пальцами. — Он почувствовал это… почувствовал тебя, когда ты подняла тревогу. Его команда сейчас проверяет щиты.

— Нам стоит вернуться? — спросила я со страхом в голосе. — Убедиться, что всё в порядке?

— Мы могли бы, — сказал Ревик, целуя меня в губы. — Ты хочешь?

— Нет, — я крепче обняла его. — Дело ведь было в тебе, верно? Это казалось нацеленным на тебя. Ни на кого другого. Даже не на меня, разве что косвенно.

Я увидела, как его глаза размылись, и он скользнул в Барьер. Через несколько секунд он показал рукой утвердительный жест.

— Они согласны, — сказал он. — Балидор. Врег. Юми. Локи.

— Он хочет, чтобы мы вернулись? — повторно спросила я. — Врег. Мы нужны ему в лагере?

Ревик покачал головой.

— Он говорит, что нет. Может, это и не было нацелено на них, но они почувствовали, — он взглянул на меня. — Ты вытащила весь лагерь. Достаточно, чтобы они пришли в себя и осознали, что мы подверглись атаке.

— Это была атака?

Ревик кивнул и потёрся носом о мою щёку.

— Да, — подняв голову, он серьёзно посмотрел на меня. — Балидор согласен. Нам нужно больше обучить тебя разведке, жена. Тебя нужно ввести в его команду, чтобы ты использовала все их сигналы, а не просто время от времени предоставляла данные, когда случается подобное. Тебе надо иметь постоянную связь со всеми ними. По крайней мере, с Балидором. Я попросил его, сумеет ли он устроить временную связь для этой операции перед тем, как мы двинемся дальше.

Вновь поцеловав меня, он ласково убрал мои волосы с лица и переместил свой вес.

— У тебя удивительный талант определять экстрасенсорные атаки. Ты это знаешь, правда?

— Когда они нацелены на моего мужа — да, — отозвалась я.

Я попыталась обратить всё в шутку, но мой голос немного дрожал.

Когда Ревик улыбнулся, я отвела взгляд и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Я вспотела, но в данный момент уже сомневалась, что это вызвано сексом. Вид и ощущение той волны серебристого света действительно заставили меня покрыться холодным потом. Всё моё тело съёжилось, словно меня лапал кто-то или что-то отвратительное и как будто всё ещё находящееся рядом.

— Ревик, — я прикрыла лицо той же ладонью. — Что нам делать? Ты здесь не в безопасности.

Он поцеловал меня в щеку.

— Я уверен, что ни один из нас здесь не в безопасности.

— Я совершила огромную ошибку, притащив всех сюда?

Когда я посмотрела на него меж пальцев, он взглянул мне в глаза.

Я чувствовала, как он колеблется между разными вариантами ответа — может, чтобы ободрить меня или взять больше вины на себя. Я видела, как он отбрасывает все варианты один за другим и хмурится ещё сильнее. Как только его лицо прояснилось, он тихо вздохнул. Покрыв поцелуями моё лицо, затем губы, Ревик положил голову мне на плечо и простёр свой свет в меня.

— Честно, я не знаю, — сказал он. — Может быть. Может быть, это огромная ошибка, — он легонько дёрнул за мои волосы, посылая ещё больше тепла в мою грудь. — Но мы не могли просто бросить их здесь, Элли. Мы не можем бросить Касс. Или Чан. Или Мэйгара. Или того посредника, Стэнли, — он поцеловал меня в шею. — Мы не можем бросить Фиграна, — добавил он тише. — Кем бы он ни был помимо этого, он наш брат. Если он останется здесь, мы никогда его не вернём. Он будет потерян навеки.

Я повернула голову, удивлённо посмотрев на него.

Он никогда прежде так не говорил о Фигране — или о Териане. Даже будучи Сайримном. Однако когда он сказал эти слова, они показались правдой. Не только то, что Фигран — наш брат, но и то, что он — наша ответственность. Териана создали из Фиграна, совсем как Сайримна сделали из Нензи из клана Алгатэ. Мы не могли его бросить.

Мы не могли бросить никого из них.

Почему-то это осознание заставило меня расслабиться.

— На самом деле мы здесь вовсе не для переговоров, да, муж? — спросила я после небольшой паузы.

Посмотрев на меня, Ревик обдумал мои слова. Слегка усмехнувшись, он поцеловал мою ладонь и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Полагаю, не для переговоров.

Прежде чем я успела поразмыслить, что это могло значить для всех нас, мы опять целовались.

Вскоре мы стали целоваться ещё крепче, и Ревик стал вколачиваться в моё тело, полностью удлинившись. Нас обоих вновь пронзила боль, но в этот раз она ощущалась иной, более открытой. Я ощущала в этом сердце Ревика, и когда я открыла свой свет, он открылся ещё сильнее… настолько сильно, что я вновь затерялась в нём, всё ещё держась за то высокое белое место.

Когда я притянула его ещё глубже в себя, Ревик обхватил меня руками, одновременно обвивая своим светом.

Мой страх вернулся вместе с ощущением, что всё едва не полетело к чертям.

Ревик стал самим собой, но почему-то это лишь сильнее напугало меня. Это пробудило всё, что накопилось за последние несколько лет — всё горе и одиночество, отчаяние из-за того, что я могу никогда его не вернуть, что он потерян для меня.

Его свет смягчился, пытаясь утешить меня, но я не могла полностью отпустить страх.

Проблеск того, каким он был, напугал меня до полусмерти. Хоть и беглое, но напоминание, что он мог навеки остаться таким, ощущалось как мощный удар кулаком в грудь. Оно ужасало меня тем, как сильно мы оба могли затеряться, и с какой лёгкостью.

А ещё это навело меня на мысль, что я дурачила себя, думая, что мы когда-либо будем в полной безопасности от его прошлого.

Не сумев отвлечь меня светом, Ревик попытался отвлечь меня своим телом. Мы оба опять обвились друг вокруг друга, наполовину обезумев, когда он довёл меня до предела и стал удерживать на грани. Он держал меня в том состоянии, пока я не вспотела вновь, вцепившись в него, и что-то в моём сердце наконец-то разжалось.

Думаю, после этого я угрожала ему.

Не знаю, чем именно я ему угрожала. Я говорила ему, что он больше им не принадлежит. Я говорила ему, что они его не получат, что он мой.

В какой-то момент Ревик перекатился на спину и сел, притянув меня к себе на колени и прислонившись спиной к каменной стене. Я смотрела ему в лицо, и тот страх опять усилился, но Ревик вновь помог мне смягчить это чувство своим светом.

Однако я держала щит.

Даже когда через некоторое время он довёл меня до плавного оргазма, я держала щит так, будто от этого зависела моя жизнь. Я держала этот щит даже крепче, чем обнимала Ревика… я держала его так крепко, как ничто другое в жизни.

Глава 54 Приглашение

Когда мы вернулись в лагерь, Врег ждал нас.

Я видела, что Джон сидит прямо возле палатки Врега на земле и надевает на ноги поверх носков такие же тяжёлые бронированные ботинки, какие уже были на мне. Судя по сонному взгляду глаз и бледности кожи, ему тоже перепало мало сна.

По моему настоянию Ревик сумел вырубиться на час с лишним.

Вопреки заверениям Балидора и моим собственным стараниям я не сумела последовать его примеру.

Вместо этого я лежала рядом с Ревиком под двумя одеялами, ощущая на себе его руку, и смотрела в утреннее небо. Я оставалась одержимо сосредоточенной на щите, который держала над его светом. Я также начала сомневаться в нашем подходе. Если их конструкция сумела обойти Балидора и Врега, каковы реальные шансы замаскировать нашу численность и намерения?

Я лежала там и прогоняла сценарии.

Я обсудила некоторые из них с Балидором, чтобы услышать его мнение; он помог мне отшлифовать несколько вещей, которые я упустила. Как и я, он сомневался, сумеем ли мы сделать что-либо, кроме как схлестнуться с ними в сражении. Мы обсуждали, стоит ли ему привести своих людей в столкновение, если это случится, или же они по-прежнему будут более эффективны, если продолжат поддерживать нас из тыла.

Мы также обсуждали то, каким уязвимым может быть Ревик.

Мы обсуждали, стоит ли нам убрать его из операции, или лучше изменить план, чтобы я всё время держала щит над ним, а Балидор и его команда занялись бы щитами для всех остальных. В итоге мы сошлись на том, что не будем вытаскивать его из операции (хотя я не очень уверенно согласилась с этим), но я буду постоянно прикрывать его щитами.

В любом случае, сна так и не было. Я всё ещё испытывала боль, что также не помогало.

И Ревик тоже. Он притягивал меня даже во сне.

Когда мы вернулись в лагерь, я гадала, поспали ли остальные.

Пока мы шли к палатке Врега, я всматривалась в лицо Джона. Он выглядел усталым, но в то же время взвинченным, почти напряжённым. Он не посмотрел на Врега, когда китайский видящий встал, чтобы поговорить с нами, но я всё равно ощущала, что его внимание сосредоточено на Вреге. Казалось, их света не могли полностью оставить друг друга в покое дольше, чем на несколько секунд.

Как раз когда я подумала об этом, Ревик шагнул поближе ко мне и положил ладонь на моё плечо. Властность этого жеста не укрылась от Врега — или от Джона.

Джон взглянул на меня, а не на Ревика, и приподнял бровь.

Посмотрев на них троих, я внезапно осознала, насколько слепа я была.

Атака Тени напугала меня, но в то же время осветила несколько вещей, которые я умудрилась упустить или посчитала куда менее важными, чем есть на самом деле. Я также ошарашенно осознала, что некоторые… может, даже большинство… проблем между Врегом и Ревиком в данный момент не имели никакого отношения к вопросам стратегии.

Ни один из них не мыслил полностью здраво.

Учитывая проблемы разделения у всех нас четверых, прямо чудо какое-то, что между ними всё ещё не дошло до драки. Это вызывало у всех нас паранойю — даже у меня, в отношении Ревика и Джона, если уж говорить совершенно честно.

Почему-то одно лишь понимание этого сильно помогло.

А ещё стало проще успокаивать Ревика, не слишком резко реагируя на его слишком острые реакции.

Я вспомнила, что он сказал мне много месяцев назад перед тем, как отправиться в ту хижину. Он предупредил меня, что какое-то время мы, скорее всего, не будем мыслить здраво, по крайней мере, пока связь не стабилизируется. Он предостерегал меня, что у нас обоих может возникнуть паранойя.

«Нам придётся быть осторожными друг с другом, Элли. Очень осторожными».

Вспомнив об этом, я сделала шаг назад, к Ревику. Нарочито прижавшись к его телу, я соединила свой свет с его светом, в то же время слегка закрывая свой aleimi щитом от Врега и Джона.

Сделав это, я тут же ощутила, как он расслабляется настолько, что из его света выплеснулся импульс смущения и чего-то вроде извинения.

Я послала в ответ тепло и ни капли осуждения, показывая ему сжатой картинкой то, что я осознала, и почему Тень сумел заморочить ему голову в отношении меня и Врега.

Я почувствовала, как он на мгновение озадачился из-за того, что я послала, но потом ещё один слой в его свете начал расслабляться.

Затем он крепче обнял меня, посылая тёплый импульс любви и облегчения. Я ощутила, как его желание корить себя тут же немного ослабло. Та уязвимость сохранялась в его свете, но уже не казалась проблемой. Теперь его присутствие пульсировало сильнее и яснее — сильнее страха и совершенно спокойно.

Врег улыбнулся нам обоим, да так широко, что я задалась вопросом, не почувствовал ли он моё осознание.

— Вы оба глаз не сомкнули, да? — спросил он, мягко щёлкнув языком.

— Он поспал, — я пихнула Ревика локтем, не отодвигаясь от него.

Ревик фыркнул.

— Моя жена была слишком занята планированием стратегии с Балидором, — он улыбнулся, когда Врег расхохотался. — Думаю, она просто в бешенстве от того, что Тень подобрался к её щитам. Должно быть, с ней такое впервые, — он поцеловал меня в шею, легонько дёрнув за волосы.

Он опять уже был твёрдым, но по большей части я ощущала от него лишь облегчение. Он вновь ощущался здравомыслящим, и я чувствовала в этой рациональности армейского командира. Обняв рукой за плечи, он крепче прижал меня к себе, источая очередной импульс благодарности.

— Есть новости? — спросил Ревик у Врега.

Я заметила, что из его голоса также ушли резкие нотки.

Врег тоже заметно расслабился, глядя на нас обоих.

— Да, — сказал он, слегка вздохнув.

Натянув бронированную куртку и застегнув молнию до середины груди, он покосился на Джона, и вновь я ощутила вокруг них боль. Извне, не взаимодействуя с ними своим светом, я находила это милым. Особенно когда Джон даже не мог посмотреть в глаза видящему.

— Я не знаю, как сформулировать это так, чтобы мы все не выглядели некомпетентными идиотами, — добавил Врег, глядя на Ревика, затем на меня.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Врег выдохнул.

— Мы получили приглашение. По нашей защищённой линии.

— Приглашение? — переспросил Ревик. — Ты имеешь в виду то, о чём я думаю?

Врег показал утвердительный жест, закатив глаза в манере видящих.

В его голосе звучало раздражение, смешанное с лёгким весельем.

— Наш руководящий состав радушно пригласили на ужин сегодня вечером. Нас даже пригласили провести ночь в его доме, если мы того пожелаем.

Врег серьёзно посмотрел на Ревика.

— О, и между прочим, Тень представляет себя как отдельного индивида. Мы с Адипаном говорили об этом и думаем, что твоя жена права, и он говорит правду. Тень — это какой-то псевдоним видящего, который мнит себя лордом всего этого…

Врег неопределённым жестом показал на горы и озеро за его спиной.

Фыркнув, он добавил:

— Нас заверили, что мы должны с лёгкостью добраться до его территории ко времени позднего ужина. Таким образом, он поощряет нас «не торопиться и насладиться пейзажами в этой уникальной части света».

— Иисусе, — Ревик нахмурился, глядя на меня.

Мягко щёлкнув языком, Врег фыркнул и положил руки на бёдра.

— Они также ясно дали понять, что более раннее прибытие не даст нам никакого преимущества, — он бросил на Ревика тяжёлый взгляд, словно пытаясь прочесть его интерпретацию этих слов. Похоже, увидев то, чего он ожидал, он пожал плечами. — Далее нам сообщили, что Тень «с большим нетерпением ждёт встречи с нашим отрядом» и с уверенностью ожидает, что мы «придём к согласию относительно лучшего разрешения наших явных разногласий, и притом в самой дружелюбной манере».

В этот раз фыркнула уже я, скрещивая руки на груди и прислоняясь к Ревику.

Я знала, что цитата дословная. У видящих была фотографическая память.

— Вот как? — переспросила я.

Врег издал тихий смешок, показывая рукой пренебрежительный жест.

— Ну, он наглый мудак, но мы это уже знали, принцесса… na?

— Мы уверены, что у него нет на это причин? — я рефлекторно взглянула на Ревика. Ощутив очередной нервный трепет при воспоминании, как легко этот Тень проник в его свет, я стиснула зубы. Почему-то я сильно подозревала, что за этим маленьким представлением стоит тот же индивид, называющий себя «Тень».

Не кто-то из его людей. А он лично.

Ревик ничего не говорил, но я видела в его глазах то же понимание.

Когда я обернулась к Врегу, он наблюдал за нами двоими и хмурился.

— Нет, принцесса, — сказал он. — Мы точно в этом не уверены, — он посмотрел на Ревика. — Но мы ведь делаем это, верно? У нас теперь не особо есть выбор, ведь так, laoban?

Я криво улыбнулась, в основном потому, что Врег опять назвал Ревика «командирским» прозвищем.

В последние несколько недель я редко слышала от него это слово.

Однако остальные его слова заставили меня занервничать — сильнее, чем я осознавала, поскольку Ревик отреагировал на перемены в моём свете, крепче стиснул меня и послал очередной импульс тепла через мою кожу. Когда я обернулась к нему, он не сводил глаз с Врега.

— Нет, — нейтрально ответил Ревик. — У нас нет выбора. Хорошего — нет. Так что мы пойдём до конца. Посмотрим, серьёзно ли он настроен в отношении переговоров.

Врег склонил голову.

— Или это, или отправляться домой, верно? И мы не станем просто уезжать домой. Мы не отдадим этому мудаку наших людей… или кому-то другому.

Ревик взглянул на меня. Я посмотрела на него в ответ, выдерживая его взгляд.

— Нет, — сказал Ревик, крепче прижимая меня к груди. — Нет, мы не станем этого делать.

Врег несколько секунд просто смотрел на нас двоих. Затем он вздохнул, положив руки на бёдра, и покосился на Джона. Вопреки его хмурому выражению лица я почувствовала, что он расслабляется.

Взглянув на Джона, я улыбнулась, увидев, что его лицо тоже выражает облегчение.

* * *

Мы добрались за хорошее время.

Несмотря на более гористый ландшафт на последнем участке пути и тому, сколько наших людей проходило через горный проход за раз, мы добрались до места, указанного Чандрэ, на второй день, когда солнце уже садилось на горизонте.

Прошлой ночью я наконец-то сумела поспать, но только после того, как Балидор лично взял на себя управление щитом, который я держала над Ревиком. И только после того, как я ознакомила его с картой слабостей, которую я создала, опираясь на то, как Тень проник в его свет в первый раз.

Даже тогда я не проспала долго и не погружалась в сон слишком глубоко.

Кошмары периодически преследовали меня той ночью.

Некоторые из них были особенно плохи. Они напоминали мне те сны, которые снились мне, пока Ревик был в плену у Териана, а я большую часть времени ковырялась в свете Пирамиды, пытаясь добраться до Галейта. Тогда Вэш говорил мне, что Дренги подступались к моему свету, потому что я так много думала о них.

В те месяцы в Сиртауне, когда я считала, что все дорогие мне люди погибли, мне было без разницы. Мне не на чем было помешаться, кроме как на мести. Те сны были платой за одержимость.

Тогда именно Вэш вытаскивал меня из этого состояния. Каждое утро он часами трудился над моим светом — обычно прямо перед тем, как я возвращалась к работе с его разведчиками и снова погружалась в те пространства.

Но у меня больше не было Вэша. Он больше не мог помочь мне или даже рассмешить.

Той ночью я также проснулась в слезах из-за него.

После этого Ревик обвился вокруг меня, закутывая в кокон своего света.

Но не могу сказать, что я не пыталась использовать свои воспоминания о Дренгах. Вопреки тому, что приходило с ними, мне помогла схожесть того отпечатка в Барьерном пространстве.

Как минимум это не давало мне слишком верить во всё, что я видела. Я знала, как много откровенной лжи жило в этой версии реальности — не только в прошлом Ревика, но и в моих собственных воспоминаниях о Галейте. После тех снов оставалось ощущение, словно я снова сплю в Пирамиде — странно, но это дало мне некую опору, когда я начала забывать, что это не по-настоящему.

По прошлому опыту я знала, что способность воспринимать это как нечто нереальное пройдёт.

Даже сейчас борьба с этим пространством утомляла. Проснувшись, я ощущала себя опустошённой. Поясница и почки болели. Голова пребывала как в тумане. Понадобилось ополоснуть лицо ледяной водой, чтобы по-настоящему открыть глаза.

Ревик выглядел таким же усталым, как и я. На самом деле, он выглядел ещё хуже, чем перед сном, но это в какой-то странной манере меня приободрило. Я понимала, что он борется с этим не меньше меня, а то и больше. В итоге мы принялись целоваться и делиться светом, наблюдая, как солнце восходит над невысокими холмами. В тот момент мы оба слишком остро осознавали конструкцию, чтобы посчитать секс хорошей идеей.

Прежде всего, я не могла отделаться от ощущения, что за нами наблюдают.

Мысль о том, что эти глаза будут смотреть, как я обнажаюсь перед Ревиком, не слишком меня возбуждала, и неважно, сколько бы боли мы ни ощущали. Это как если бы какой-то жуткий сосед заглядывал к нам в спальню. Жуткий сосед, который выделялся высокомерным, извращенским титулом.

Пока мы поднимались по последнему участку петляющей дороги в горах, я ощутила, как на всю нашу группу навалилась какая-то тяжесть. Я потянулась в том пространстве к Балидору, спрашивая, есть ли предложения, как вытащить всех из этого тумана, но 'Дори считал, что нам лучше подождать. Он не хотел давать Тени каких-либо причин сгибать конструкцию до тех пор, пока мы не готовы по-настоящему дать отпор.

В качестве компромисса его разведчики изо всех сил старались отбрасывать прочь иллюзии того пространства от видящих в нашей группе, чтобы они хотя бы могли мыслить ясно.

На протяжении всего своего бодрствования я сосредоточилась на Ревике, старалась держать его свет свободным от этих серебристых нитей. Я уже обсудила с ним — словесно, конечно — варианты разных планов по обходу конструкции Тени, которые мы обдумывали с Балидором. Мы с Ревиком обсудили самые надёжные, затем переговорили с Врегом, Локи, Чиньей и несколькими другими.

К тому времени, когда мы добрались до последнего фрагмента дороги, мы уже выбрали состав отряда, который сопроводит нас в дом Тени.

У нас даже имелся план.

Учитывая, сколько наших планов в прошлом сработали точно так, как задумывалось, а также тот факт, что Тень, возможно, мог слышать каждое наше слово, хоть вербально, хоть в Барьере, наличие плана служило слабым утешением.

И всё же это лучше, чем ничего.

Глава 55 Рыцарь

Джон не чувствовал весь этот накал.

От Элли он знал, что отчасти тому виной конструкция, которую они все делили по милости этого парня Тени.

Знание этого не помогало мыслить связно.

Не помогало и то, что Джон и практически все дорогие ему люди шли прямиком в паутину. Единственное, что побуждало его двигаться вперёд — это мысли о Касс и понимание, что она уже могла застрять в этой паутине.

Деревня по другую сторону горы выглядела заброшенной.

Ну, не совсем заброшенной.

Он мельком видел нескольких детей на земляной тропе вдалеке, которые бегали босиком, несмотря на холод. Кое-где виднелись козы, привязанные у дверей коттеджей или стоявшие в загонах за более крупными каменными домами. Отсюда горы выглядели маленькими по сравнению с тем видом, который открылся им, когда они приземлились с парашютами в Чили, но поросшие деревьями утёсы зазубренными линиями возвышались над морем, особенно те, что окружали каменный обрыв, на котором расположился дом Тени.

Даже не зная всего об этом парне, «Тени» (и кто, кроме самовлюблённого придурка, станет называть себя таким тупым и мелодраматичным именем?), Джон ненавидел всю эту ситуацию.

Богатый мудак на холме, с личным составом слуг, которые бегают босиком и доят для него коз. А он тем временем, наверное, потягивает кьянти, смотрит новости и ест импортную икру, закинув на свою европейскую мебель ноги в дизайнерских туфлях — это если их не массирует какая-нибудь пышная местная красотка.

Далеко не всё увиденное до сих пор его впечатляло, хотя Джон понимал, что это создано производить впечатление. Он представлял, как этот придурок Тень снисходительно улыбается крестьянам, которые боготворили его за разрешение время от времени воспользоваться гарнитурой или работающим монитором.

О, и за то, что он не стал красть их жён или дочерей и не заставил их играть в крестьянок-шлюх в большом доме, когда ему и его высшему эшелону слуг становилось скучно.

Услышав, как Врег весело фыркнул, Джон покосился на него и вздрогнул.

До него дошло, что в данный момент он не закрывал свои мысли щитами, как должен был, учитывая, что они вообще-то в разгаре большой военной операции.

Однако вместо того чтобы неодобрительно коситься на Джона, видящий ласково улыбнулся ему, обхватил рукой за шею и крепко обнял. В те же несколько секунд он послал такой сильный импульс боли, что у Джона натурально ослабели колени… и он затвердел… и на несколько секунд ему стало сложно дышать.

Когда он вопросительно вскинул бровь, глядя на Врега, видящий заулыбался ещё шире и наклонился к его уху.

— Мой бесстрашный, сумасшедший командир, — пробормотал он едва слышно, наклоняясь ближе и целуя Джона в щеку. — Половина моих людей готова обделаться от страха перед этим dugra-te di aros, Тенью, а ты орёшь оскорбления в конструкцию так громко, как только получается.

— Прости, — пробормотал Джон. Он засунул руки в карманы и посмотрел на подъездную дорожку за воротами, которая вела к дому на утёсе.

— Не извиняйся! — Врег улыбнулся ещё шире. Продолжая обнимать Джона за шею, он послал ему очередной плотный импульс боли, опустив губы к его уху. — Ты только что наградил меня знатным стояком, вот и всё, — пробормотал он. — Отвлекает, да, но я могу справиться с этим, маленький брат. Особенно если ты обещаешь помочь мне с этим позднее.

Элли, которая шла не слишком далеко от них, держа Ревика за руку, расхохоталась в голос. Когда Джон посмотрел на них, Ревик тоже улыбался, закатывая глаза.

— Ладно, ладно, — Джон отмахнулся от них. — Теперь мы можем сосредоточиться, люди?

— Это ты отвлекаешь моего командира армии, — заметил Ревик.

Элли снова засмеялась, а Джон щёлкнул языком.

— Просто… знаете ли, кто бы говорил, — сказал Джон. — Вы тоже не были тихими этим утром, ребята.

— Этим утром мы даже ничего не сделали! — запротестовала Элли, пихнув его в плечо.

— Но при этом были ужасно громкими…

— Как скажешь, командир, — пробормотал Ревик, криво улыбнувшись Элли, затем посмотрел вверх по холму.

Только тогда Джон заметил мужчину, стоявшего у подножья того холма.

Он стоял неподвижно, как статуя, прямо возле массивных органических ворот, которые разделяли главную подъездную дорожку гасиенды от мощёной булыжником дороги, ведущей в деревню.

Ну, мощёная булыжником — не совсем точное определение.

За воротами дорога недолго продолжалась булыжником, а потом, встречаясь с главной и единственной улицей поселения, превращалась в земляную тропу. По другую сторону забора подъездная дорожка выглядела гладкой как стекло, словно кто-то вымостил каждый квадратный дюйм твёрдыми каменными плитками слегка разных оттенков чёрного, которые вырезаны столь безупречно, что казались цельным полотном. В итоге получался эффект плавной мозаики с отливом шлифованного металла.

Мужчина, стоявший у ворот, ничего не говорил.

И не отводил взгляда от их отряда.

Если количество видящих его как-то обеспокоило, это никак не отразилось на его лице. Это лицо казалось Джону красивым по стандартам Старого Света, широкое и немного грубоватое, с аккуратной седеющей бородкой. Взглянув на него, Джон предположил, что он лет на сто старше Балидора.

Он должен быть видящим.

Он был почти таким же высоким, как Ревик. А ещё его глаза отливали ярким, тыквенно-оранжевым светом. Они были почти непрозрачными и откровенно нервирующими.

Даже если не считать эти глаза, он выглядел так, будто принадлежал к другому временному периоду, как это бывало с некоторыми старшими видящими. Джон легко мог представить его в средневековой броне, вооружённого турнирной пикой.

При этой мысли Джон обернулся назад, на холмы, откуда открывался вид на поселение.

Остальные члены их разномастной группы разместились по утёсам над поселением, слегка к югу от петлявшей дороги, которая служила единственным наземным способом добраться сюда. Со своих мест они должны были иметь прямой обзор на шато и окружающий утёс.

Врег оставил там отряд руководителей, а также дал точные словесные инструкции, что им делать при различных возможных сценариях.

Джон знал, что их расположение должно быть умышленным.

Он невольно считал одну лишь их численность внушительной, пусть даже на виду находилась всего треть.

В любом случае, остальные не особенно скрывались. Врег сказал, что пребывание в конструкции этого парня делало бесполезным попытки скрыть их численность, так что он расположил их так, чтобы они окружили дом со всех возможных сторон, насколько это позволяли географические ограничения.

Судя по одинокому чуваку, которого Тень послал им навстречу, Джон невольно подумал, что на него это не произвело впечатления.

Ворота открылись перед их группой из семнадцати видящих.

Джон зашагал вперёд, но Врег остановил его, подняв мускулистую руку, обтянутую чёрной органической броней. В то же мгновение он послал Джону импульс, в этот раз состоявший чисто из информации.

Глазами Врега Джон увидел нечто, похожее на паутину электрических разрядов.

Ну, не совсем электрических. Эта штука шевелилась, словно трепещущие нити были живыми, карабкались по забору и обвивали его как изгибающиеся змеи. Джон и без Врега понимал, что эта штука, чем бы она ни была, могла убить его на месте.

Придя в себя и задышав чуть тяжелее, он неосознанно встал поближе к китайскому видящему.

— Это что, блядь, такое? — пробормотал он.

Врег стиснул ладонью его плечо.

— ОБЭ, — пробормотал он, хотя Джону это ничего не сказало. — И чертовски мощное. На его фоне то, что имелось у нас на крыше в Нью-Йорке, выглядит плетёной корзинкой. Ублюдки оставили его активным в качестве предупреждения, думаю. Или хотели напугать нас.

— Сработало, — проворчал Джон. — Да здравствуют мудаки во всем мире.

Элли снова расхохоталась. А вместе с ней Ревик, Холо, Тензи, Порэш и несколько других видящих, которые стояли достаточно близко, чтобы услышать его.

Ревик взглянул на Врега, приподняв бровь.

— И ты ещё спрашивал, зачем нам нужен Джон? — поинтересовался он невинным тоном.

Врег покачал головой, слегка посмеиваясь — может, даже над самим собой.

— Я больше никогда не усомнюсь в тебе, laoban, — сказал он, сжимая плечо Джона рукой. — Если нам получится не дать ему убить себя до того, как мы доберёмся до входной двери, он может оказаться нашим лучшим активом в этой блядской дыре.

Джон посмотрел на остальной их отряд, слушая лишь вполуха.

Он знал большинство из тех, кого выбрали для визита на ужин.

Врег принял решение отдать наружные группы в руки новоприбывших, а более опытных видящих направить внутрь. Таким образом, глядя на лица, Джон видел Холо, Гаренше, Джакса, Тензи, Санджая, Чинью, Рэдди и Викрама.

Иллег тоже пошла с ними, хотя она всё ещё двигалась немного скованно после того фиаско на пляже.

Джон знал, что ей приходилось нелегко с тех пор, как Ревик и Элли рассказали ей, что её сестру, Инге, убили в Нью-Йорке. По той же причине она настояла, что пойдёт с ними в особняк Тени, и ни Врег, ни Ревик не хотели ей отказывать.

Джон видел сзади Ниилу, вооружённую одним из тех больших ружей и кажущуюся до ужаса маленькой между Джорагом и Декланом.

Честно говоря, Джон удивился, что ему позволили пойти с ними.

Конечно, снаружи они тоже не могли гарантировать его безопасность, и Врег наверняка хотел держать его поближе к себе. И тем не менее, похоже, все соглашались, что настоящая опасность ждёт за этими воротами.

Он наблюдал, как красивый видящий с седой козлиной бородкой набирает кодовую последовательность на портативном мониторе.

Джон почувствовал, когда ядовитые змеи электрического поля начали отступать. Волоски на его руках всё ещё стояли дыбом от этого переживания, но напряжение в его груди немедленно ослабло. Казалось, воздух вновь начал плыть нормально, и он сумел сделать несколько глубоких вдохов. Он вспомнил, насколько они близки к Антарктике, когда с утёсов налетел пронизывающий ветер.

Задрожав, он взглянул на Врега. Видящий всё таким же суровым взглядом смотрел на охранника.

Когда мужчина взмахом руки показал им проходить, Врег вышел вперёд Джона.

— Ты мог бы опустить поле прежде, чем мы подверглись опасности войти в него… брат, — сказал Врег, награждая видящего суровым взглядом. — Или вся эта театральность должна заставить нас трястись пред дверями твоих хозяев?

Выражение лица видящего не дрогнуло.

— Мне сказали, что тут будут первоклассные разведчики Адипана, — он переводил взгляд этих плоских, лишённых выражения оранжевых глаз с Врега на Ревика. — Я посчитал, что с такими квалифицированными видящими подобной опасности нет. Тысяча извинений, если в этом я ошибся, мой кровный брат. Вашему прибытию очень рады.

Врег фыркнул, глянув на Джона. Затем перевёл взгляд на Ревика.

— Ну, laoban? — спросил он.

Ревик взглянул на утёсы, на сам дом, затем обратно на линию видящих из работных лагерей, которые прикрывали холм над деревней.

Он один раз кивнул Врегу.

Затем он посмотрел на охранника, и в этот раз его глаза слегка засветились. Эти бледно-зелёные радужки заметно ярче полыхнули на его узком лице.

Посмотрев на него, Джон сглотнул.

Ревик элегантно поклонился, переключившись на тот же официальный прекси, который использовал охранник. Джон никогда не слышал, чтобы голос элерианца звучал так гортанно или так мелодично.

— Мы принимаем приглашение твоего хозяина, друг, — сказал он без следа улыбки на лице или в голосе. — Будем надеяться, оно действительно исходит из благих пожеланий, как вы утверждаете. Само собой, в столь сложные времена мы не должны сражаться меж собой?

Мужчина поклонился, уважительно держа ладонь в знаке Меча.

Однако Джон заметил, что когда эти тёмно-оранжевые глаза посмотрели на Элли, они сделались намного холоднее. Он не поклонился ей, и вообще никак не признал её присутствие.

Слегка хмуро косясь в сторону Врега, Джон вошёл в ворота вместе со всеми остальными и вновь подошёл к китайскому видящему сбоку, когда Врег показал едва заметный жест. Проходя под металлическими планками, удерживающими вес органических ворот, Джон невольно чувствовал себя так, будто его только что пригласили в пряничный домик.

Он покосился на Элли и увидел, что она стискивает зубы.

Когда Ревик подтолкнул её, она как будто запоздало взяла его за руку.

Элли не сводила взгляда с дома на утёсе, и её зелёные радужки сделались такими тёмными, какими Джон их никогда не видел. Теперь они приобрели прищуренное сосредоточенное выражение, которое тоже казалось ему чужеродным.

Она выглядела готовой к настоящей войне. Он осознал, что сам того не замечая, придвигается к ней поближе, пока Врег не схватил его за руку и не переключил его внимание, заставляя Джона быстрее шагать по скользкой плитке подъездной дорожки.

— Ты готов к этому, маленький брат? — тихо спросил его Врег.

Джон кивнул, но его тело напряглось.

Он знал, что Врег имел в виду.

Они понятия не имели, в каком состоянии находилась Чандрэ, Стэнли, Рекс и Варлан, Мэйгар или даже Фигран. Он понятия не имел, будет ли Касс вообще здесь. Обе перспективы пугали его — что она здесь и что она не здесь, но он пытался приготовиться к обоим вариантам.

Врег предупредил его, что всё, что они пока что получили по этому Тени, намекало, что он во многом полагался на психологические стрессовые факторы. Если он хотел от них чего-то (какого-то компромисса от Ревика, Элли или от них обоих), он использует всё, что у него имеется.

И в особенности он использует тех, ради чьего спасения они сюда явились.

— Он захочет, чтобы мы чувствовали, будто у нас нет другого выхода, кроме как вытащить их, — предупреждал его Врег. — Он особенно захочет применить давление к Мосту и Мечу. Это значит, что целью станут самые близкие и дорогие для них. То есть, ваша подруга Касс… и скорее всего, сын Нензи.

Говоря эти слова, Врег пристально смотрел в лицо Джону, аккуратно выбирая слова.

— Ненз это знает, Джон, — произнёс он более мягко. — Он прекрасно это знает. Не так давно он мог бы приказать своим людям сделать то же самое, если бы очень хотел добиться уступчивости влиятельного соперника, — поколебавшись, Врег добавил, всё ещё наблюдая за ним: — Не так давно я бы сам сделал такое для него, Джон. Если бы он попросил меня об этом.

Сглотнув, Джон лишь кивнул.

Он знал, что Врег пытается ему сказать.

Он также понимал, что Врег по-своему пытается открыться перед ним. Или как минимум быть прозрачным. В последнее время он, похоже, хотел познакомить Джона с самыми ужасными фактами о себе. Или о том, кем он был.

Джон понимал одно — видящий беспокоится о том, как Джон может отреагировать, если узнает больше. От этого он ещё сильнее ценил, что Врег не пытается скрыть эти факты о себе.

Он всё ещё обдумывал слова Врега, когда они добрались до последнего участка подъездной дорожки перед парадной дверью шато.

Сама дверь была до комичного огромной.

Она была выкрашена тёмно-красной краской и отделана деталями из кованого железа, которые больше напоминали средневековую Европу, чем культуру видящих. Джон осознал, что сравнивает её с простой элегантностью Старого Дома на Холме — настоящего, который находился в Сиртауне. И сравнение было отнюдь не в пользу особняка Тени. Дверь Дома на Холме тоже была огромной, но что-то в том белом каменном здании всегда успокаивало Джона, словно он входил в кафедральный собор.

Они с Врегом начали останавливаться перед закрытой дверью, но тут её кто-то открыл изнутри.

И не один «кто-то», вскоре осознал Джон, увидев ряд слуг в белой форме и перчатках, которые стояли в тёмном фойе.

Когда Джон переступил порог и вошёл в дом, те слуги остановили его ровно настолько, чтобы обыскать его и Врега на предмет оружия. Забрав два органических Браунинга Хай-Пауэрс, которые дал ему Врег, и даже нож, который Джон заткнул в ботинок, они вежливо улыбнулись и показали,что ему можно проходить.

Разоружение Врега заняло больше времени.

Вместо того чтобы ждать, Джон прошёл вдоль строя слуг в тускло освещённую переднюю. Сунув руки в карманы, он как можно небрежнее осмотрелся по сторонам.

Внутри стены возвышались ещё выше двери, и Джон уставился на огромную люстру из кованого железа, которая свешивалась с потолка в центре. Поморгав в тусклом пространстве, он осознал, что в люстре горели не лампочки, а восковые свечи. Это добавляло мрачности, но в то же время лило тёплый свет на гобелены до пола, которые висели на самой длинной стене возле элегантной лестницы, являвшейся ключевым элементом передней.

С противоположной стороны висели головы лосей, массивные масляные картины, а также стояли европейские с виду антикварные кресла и столы. Огромное зеркало в золочёной раме и ряд антикварных птичьих клеток украшали промежуточную площадку над передним холлом. В клетках пронзительно кричали попугаи, порхали туда-сюда яркие тропические птицы.

По мере того, как больше членов их отряда входило в комнату, Джон продвигался дальше в затенённое пространство за пределами арки света от открытой двери. Заметив, как Врег осматривает то же помещение, наверняка ища входы, выходы, конструкцию и прочее, Джон сосредоточился на декоре, пытаясь сложить представление о владельце.

Потолок тянулся до верха следующего этажа, у которого тоже были потолки высотой как минимум шесть метров, если не выше. Казалось, всё здесь планировалось для того, чтобы вызвать восхищение, а то и откровенно запугать. Балкон над лестницей был вырезан из шлифованного тёмного дерева, которое напоминало Джону тропические леса, но пол состоял из дорогой итальянской плитки, а сама лестница, похоже, сделана из белого мрамора.

Папоротники в горшках, усыпанные пурпурными и белыми цветами, каскадами опускались меж деревянных колонн, которые разделялись восьмиугольными дырками, дававшими им доступ к свежему воздуху. Джон видел каменные кадки, расставленные через симметричные интервалы на втором этаже; он также мельком подметил более широкий балкон за открытыми дверями, откуда открывался вид на пространство за домом.

На том верхнем этаже стены тоже были увешаны картинами, но Джон не узнавал людей на большинстве из них. На некоторых изображались более мифические сюжеты, а самая крупная из них посвящалась сражению из Первой Мировой Войны.

Однако потолок затмевал всё.

На самом удалённом и высоком пространстве кто-то в стиле фрески Да Винчи изобразил пантеон посредников.

То, как их нарисовали, казалось Джону довольно мрачным… и, ну, жалким.

Мост повелевала разрядами золотой и зелёной молнии, её злое и холодное лицо смотрело с высоты кроваво-красных облаков, накативших на сине-белую Землю. Меч не изображался в виде юного мальчика, которого Джон помнил по большинству древних текстов. Вместо этого он довольно сильно походил на нынешнего Ревика, только его глаза светились зелёным, и он стоял на вершине мира, словно всё принадлежало ему.

Позади него по обе стороны, как генералы-приспешники, стояли два других существа. Один до ужаса походил на Фиграна, но с длинными чёрными крыльями, похожими на крылья ворона. Другое существо было изображением женщины во всём красном — в чём-то вроде кожаного комбинезона. Её чёрные волосы хлестали по лицу на ветру и молнии, и она повелевала огненным мечом.

Почему-то при виде этого изображения у Джона в горле встал ком.

Под другими изображениями, извиваясь в звёздах, простирал крылья огромный дракон с зелёной и золотой чешуёй. Его похожий на кнут хвост обвивал основание Земли.

Джон нахмурился, опустив взгляд.

Кто бы ни нарисовал это, похоже, посредники ему не очень нравились.

А может, это к человечеству он не питал нежных чувств.

Кто-то пихнул его с другого бока.

Джон перевёл взгляд и с удивлением увидел Ниилу, которая стояла возле Джорага и выглядела напряжённой, словно её тело готовилось к сражению. Она лишилась своей большой пушки; предположительно, её забрал один из тех слуг в белых перчатках, так же улыбнувшись, как и Джону, когда его разоружали.

Кивнув и натянуто улыбнувшись видящей, Джон краем глаза видел Врега, пока следовал за Холо и Тензи по коридору, где разносилось эхо. Он видел впереди одного из тех слуг в белых перчатках и наблюдал, как мужчина скрывается за дверью, расположенной сразу за лестницей. Ревик и Элли вошли следом за ним.

Джон не возражал остаться в стороне, с большей частью их группы. Ревик говорил ему держаться тихо, как только они войдут в дом.

Джон знал — они все беспокоились, что этот парень Тень был фанатиком, который хотел смерти всего человечества. Вне зависимости от того, имелась у него копия Списков Смещения или нет, люди Тени не упустят того факта, что Джон был человеком и занимал высокое положение в их доверенном кругу.

Они могут устранить его просто из принципа.

Так что он держался неприметно, а Врег находился по правую сторону от него и слегка впереди.

Ниила занимала место слева от него и немного позади, а Джораг держался возле её бока как ходячий монолит. С этими троими Джон чувствовал себя настолько в безопасности, насколько это вообще возможно в таких обстоятельствах. Даже без оружия, даже вопреки её относительно невысокому росту, Ниила всегда казалась Джону немного устрашающей. Что-то в её манере двигаться напоминало ему кошку, беззвучную и мягко ступающую, но в то же время она состояла из одних мышц и двигалась быстро, как жидкий металл.

Он видел, как на ринге она дралась так быстро, что он едва мог уследить за ней глазами. Она была одной из тех видящих, за поединками которых он наблюдал из чистого восхищения.

Врег говорил ему, что когда дело доходило до распределения позиций, он доверял Нииле прикрывать его спину. Он годами работал с ней в последнем составе Повстанцев, а также в предыдущем, что делало её как минимум ровесницей Ревика или даже немного старше. Видя, как она теперь шла возле него, и как её свет следил за ним, Джон невольно подумал, что в этой операции ей поручили дополнительные охранные задачи — скорее всего, это сделали Ревик и Элли.

Но в кои-то веки эта мысль больше ободрила его, а не разозлила.

Через несколько секунд он совершенно забыл об этом.

Следом за Врегом войдя в двери из антикварного дуба, он оказался в комнате, которая могла сойти со страниц какого-нибудь старинного готического романа, а может, одного из фильмов про Франкенштейна.

Длинный стол из того же состаренного дуба занимал большую часть пространства в середине комнаты. Потолок показался бы ему астрономически высоким, если бы Джон не видел то помещение, которое они только что покинули. А так Джон попытался оценить высоту витражных окон от пола до потолка, занимавших всю дальнюю стену, а также резные канделябры, древние картины, гобелены и соответствующие головы мёртвых животных.

Его взгляд остановился на массивном каменном камине, доминировавшем в левой части комнаты. Казалось, что в камине таких масштабов можно было сжечь дерево целиком.

С другой стороны находился камин поменьше, и там на крючке висело нечто вроде средневекового чайника, откуда поднимался пар. Джон окинул взглядом стол, который буквально ломился бы от количества блюд, если бы не был изготовлен из массивного куска зрелого дерева. Всевозможные сервировочные тарелки и блюда занимали лакированную столешницу. Вся посуда также выглядела антикварной.

Джон услышал урчание своего живота, глядя на стол. Его поразило одно лишь разнообразие плоти мёртвых животных, а также домашнего хлеба, дикого риса, пяти видов овощных блюд, рыбы, супа, разных салатов, пасты, оливок, сыра, грибов и аккуратно разложенных возле каждой тарелки десертов.

Тут Джон заметил, что они не одни в комнате.

Глава 56 Ужин

Ряд лиц по другую сторону стола привлёк внимание Джона. Некоторые из них были настолько знакомыми, что к горлу подступал ком. Пленники Тени все сидели в ряд, и позади каждого из них, за стульями с высокими спинками в идентичной позе стоял видящий.

Они все выглядели как служители зоопарка с их призовыми питомцами.

Джон задержался взглядом на лицах, и тошнотворное ощущение в его нутре усилилось.

Касс, Фигран, Мэйгар и Чандрэ сидели в ряд.

Рядом с Чандрэ сидел видящий, который должен быть Варланом, судя исключительно по его возрасту. Длинные чёрные волосы с седыми прядями опускались на его плечи, убранные от лица традиционной заколкой-зажимом видящих. Тёмно-фиолетовые глаза выделялись на обветренном лице над диагональным шрамом, который встречался у многих видящих, включая Гаренше и Джорага.

Рядом с Варланом сидел темнокожий видящий с короткими чёрными кудрями и узким лицом.

Его кожа не была какого-то светлого или тёмного оттенка коричневого, как у большинства афроамериканцев, знакомых Джону. Вместо этого она была почти чёрной, цвета угля — ну или достаточно близкого оттенка, чтобы сливаться с цветом органической бронированной униформы. Его светло-карие глаза на фоне этой кожи выделялись как прожекторы и похоже имели вокруг кольцо более светлого цвета — может, синего или тёмно-зелёного.

Он наблюдал за их входящим отрядом с явной насторожённостью, но без враждебности.

Должно быть, это Стэнли.

Он выглядел худым, но Джон никогда прежде его не видел, так что понятия не имел, говорило ли это что-то о том, как с ним обращались у Тени.

Рядом с ним сидел ещё один монстр-видящий, почти такой же крупный, как Джораг. У него были осветлённые волосы с отросшими корнями, карие глаза, непримечательное лицо и нормальные евразийские черты, свойственные многим разведчикам, которые работали на Западе.

Осознав, что избегает смотреть на ту, кого он больше всего ожидал здесь найти, Джон неохотно посмотрел на Касс.

Она не смотрела на него. Казалось, она вообще его не замечала.

Она смотрела на весь их отряд без какого-либо узнавания или осознания на лице. Она не выглядела избитой или заметно оголодавшей, но от этого пустого выражения на её лице по спине Джона побежали мурашки. В её карих глазах виднелся слабый блеск, но они казались плоскими, словно она смотрела на всех них не с того конца телескопа.

Похоже, она даже не узнавала Ревика, который стоял ближе всех к ней.

Джон взглянул на Элли и увидел, что она хмуро смотрит на Фиграна.

Он сделал шаг к столу, примерно в направлении Касс. Он сделал это, не подумав, но как только он сдвинулся с места, Ниила вновь бесшумно оказалась рядом. Прежде чем он успел сделать второй шаг, она удержала его за руку.

Когда Джон взглянул на неё, она один раз качнула головой, и в её глазах стояло предостережение.

Джон кивнул, но стиснул зубы.

— Прошу, друзья мои, — сказал мелодичный голос. — Пожалуйста… садитесь. Ешьте. Устраивайтесь поудобнее.

Джон ошарашенно посмотрел по сторонам. Казалось, что голос доносился до них отовсюду, из самого потолка и воздуха в комнате. Наконец, он нашёл хозяина этого голоса, стоявшего у большого камина — и то только потому, что губы видящего шевелились.

Выражение на его бледном лице оставалось безмятежным, совершенно расслабленным.

— Садитесь, пожалуйста, — упрашивал их высокий синеглазый видящий в халате до пола, стоя возле огромной каминной решётки.

Каменный проем камина возвышался почти во весь его рост. Мужчина-видящий сложил руки перед тёмно-синим халатом, его каштановые волосы до плеч были убраны более вычурным зажимом, чем у Варлана, с инкрустацией бриллиантами, наверное.

— Должно быть, вы очень голодны после долгой поездки, — сказал он, гостеприимно показывая на длинный стол. — Прошу… чувствуйте себя как дома. Ешьте. Еда изумительна, обещаю вам, — его улыбка содержала в себе слегка извращённый юмор. — …И вполне безопасна, конечно же.

Когда Джон взглянул на Ниилу, она кивнула ему, всё ещё держа за руку.

Она подошла вместе с ним к дальней стороне стола, чтобы они сели напротив ряда видящих и Касс. Ниила подождала, пока остальные найдут себе места, и потом подвела Джона к месту напротив Варлана, сама села напротив Стэнли, а Джораг занял стул по другую сторону от неё, напротив видящего, который должен быть Рексом.

Однако Ниила больше всего смотрела на Чандрэ.

Джон видел, как они глядели друг на друга, не говоря и не меняя выражения лиц, словно между ними происходил какой-то безмолвный обмен.

Сама Чандрэ выглядела измождённой и такой эмоционально побитой, какой Джон никогда её не видел. Её красноватые глаза отяжелели, словно она не спала несколько дней — может, даже недель. Она потеряла в весе. Даже её заплетённые волосы выглядели обвисшими.

Однако она была чистой, одежда выглядела новой, пусть и не совсем в её стиле. Она была одета в тёмно-пурпурное платье, которое струилось поверх её красновато-коричневой кожи, а на мускулистых плечах держалось за счёт тонких лямок. Её ладони лежали на столе так, будто просто упали на него.

В её глазах не осталось обычного боевого духа.

Видящий, стоявший позади неё, не изменил выражения, когда Джон поднял взгляд. Он возвышался за ней как страж, и его присутствие явно служило посылом, но Джон не представлял, что именно это должно было донести.

Прежде чем Джон успел разгадать переглядывание между Чандрэ и Ниилой, позади него появились слуги. Новая группа слуг начала раскладывать мясо, овощи, хлеб и другие продукты на его тарелке с помощью серебристых щипцов, сервировочных ложек, ножей и вилок.

Обернувшись, Джон увидел, что к каждому из них подошёл отдельный слуга.

Все они были одеты идентично и казались людьми. Наверное, они пришли из соседней деревни, но что-то в их манере двигаться казалось Джону неправильным. Они отрезали отдельные куски мяса, точно черпали полные ложки того или иного блюда, аккуратно разливали соусы и супы.

Они двигались вместе и в то же время раздельно, с такой же хореографической точностью расставляя тарелки, миски, супницы, корзинки, подносы.

Джон заметил, что накладывая тарелку для него, они избегали тех продуктов, которые он сам не стал бы есть.

Более того, они выбрали все те продукты, которые он сам выбрал бы с наибольшей вероятностью.

Заметив это, он покосился на чужие тарелки и увидел, что у каждого комбинация блюд была разной и, похоже, соответствовала вкусам хозяина тарелки.

На тарелке Ревика Джон увидел iresmic, то чатни^[9] видящих, а также человеческое карри с лепёшкой и lallaf, ещё одно блюдо видящих. На тарелке Элли лежала половинка чего-то вроде мексиканского буррито, а также тёмно-красный стейк из лосося средней прожарки, спаржа на пару и салат.

На тарелке Врега доминировало то блюдо видящих, kalresch, которое состояло из обжаренного дикого кролика, фаршированного зелёными овощами и специями из Азии, которые пахли особенно пикантно. Джон знал, что kalresch обладал очень сильным вкусом; как-то раз он пробовал его в более изысканном из четырёх-пяти ресторанов в отеле «Дома на Холме».

На самом деле, именно Врег заставил его попробовать, сказав, что это одно из его любимых блюд, но его сложно приготовить правильно. Видимо, повара в «Доме на Холме» готовили его правильно.

Джон подозревал, что повара этого Тени тоже готовили его правильно.

Через несколько минут после начала слуги завершили свою работу.

Что ещё страннее, все они, похоже, закончили одновременно.

По крайней мере, достаточно слаженно, чтобы вся их работа казалась постановочной, словно каждое движение расписано заранее.

Джон наблюдал, как они скрываются за двойными дверями слева от меньшего камина. Он продолжал изумлённо смотреть им вслед, наблюдая, как они удаляются, все одетые в одинаковые накрахмаленные белые костюмы, белые перчатки и чёрные кожаные туфли. Он гадал, неужели их натренировали действовать таким образом, затем осознал, что такое наверняка невозможно.

Никакое количество тренировок или практики не могло объяснить то, свидетелем чего он только что стал.

На них воздействовали видящие. Или же сам факт их проживания внутри конструкции направлял каждое их движение.

— Второе, кузен, — тихо сказал голос слева от него.

Повернувшись, Джон увидел Чинью, которая сидела там с мрачным лицом.

— …Во всяком случае, я так думаю, — добавила она, окинув комнату взглядом прищуренных золотых глаз, словно она пыталась сканировать, но ей мало что удавалось. — Всё это место — сплошная комната зеркал. Я гадаю, что из этого вообще реально.

— Ты думаешь, это всё поддельное? — изумлённо спросил Джон.

— Не поддельное… не совсем. Но мы определённо не видим всю историю, кузен.

Взглянув на Ниилу, Джон увидел, что она кивает, согласно косясь на Чинью.

Джон посмотрел на Варлана и Стэнли, пытаясь понять, есть ли у них мнение по поводу слов Чиньи, но ни у одного из них не поменялось выражение лица. Но Джон видел, как Варлан смотрит на него. Видящий как будто хотел сказать ему что-то, но не мог.

Джон взглянул на Стэнли — может, чтобы проверить, не жила ли в его глазах та же спешка, но лицо Стэнли казалось спокойным, как будто совершенно отрешённым. Эта отрешённость стёрла любое возможное напряжение, но в то же время заставила Джона поволноваться, не навредили ли они как-то разуму видящего.

Стиснув зубы, Джон посмотрел вдоль ряда сидений, найдя Касс.

— Касс! — позвал он, не подумав. — Касс! Ты можешь говорить? С тобой всё хорошо?

Её взгляд метнулся к нему.

Все по эту сторону стола умолкли, когда она уставилась на Джона.

Только тогда Джон осознал, что Ревик сидел прямо напротив неё, а Элли — напротив Фиграна. Врег сидел по другую сторону от Элли, напротив Мэйгара, который, как внезапно осознал Джон, выглядел не лучшим образом, даже в сравнении с остальными.

Мэйгар был таким худым, каким Джон его никогда не видел. Он невидящим взглядом уставился в тарелку. Наконец, подняв взгляд, он двигался так медленно, что Джон задался вопросом, не накачали ли его наркотиками. Его глаза выглядели пустыми, словно он смотрел на что-то, чего вообще нет в комнате. Его широкие плечи тяжело привалились к высокой спинке стула, словно голова сделалась слишком тяжёлой для шеи.

Сглотнув, Джон нахмурился, чувствуя, как напрягаются его челюсти, и посмотрел обратно на Касс.

— Касс! — произнёс он, встречаясь с ней взглядом. — Касс… ты в порядке? Они тебе что-нибудь сделали?

— Я в порядке, Джон, — ответила она, улыбаясь.

Когда она заговорила, Элли заметно подпрыгнула.

Ревик тоже застыл, уставившись на неё.

— …Спасибо, что спросил, — добавила она, и её глаза смотрели так холодно, что Джон вообще её не узнавал. Она ни разу не посмотрела на Элли и Ревика, но Джон чувствовал, что она осознает их присутствие. — Как ты, Джон? Прошло так много времени, да?

Джон мог лишь таращиться на неё с отвисшей челюстью. Он резко закрыл рот.

— Ты в порядке? — переспросил он. — Правда? Потому что ты выглядишь ужасно, Касс. Какого чёрта они с тобой делали?

Она улыбнулась ещё шире, посмотрев на Фиграна.

Джон проследил за её взглядом, впервые посмотрев на безумного видящего, во всяком случае, пристально. Фигран выглядел более здоровым, чем Мэйгар, но с другой стороны, Джону это показалось логичным, ведь он провёл здесь всего несколько недель.

Фигран лишь мельком посмотрел на Джона, затем улыбнулся Касс. Джон в неверии смотрел, как он поднял ладонь и ласково убрал волосы со шрама на лице Касс.

Он вздрогнул, когда Фигран к ней прикоснулся. Ничего не сумел с собой поделать.

Он ощутил, что сидевшая рядом Ниила сделала то же самое.

Джон наблюдал, разинув рот от шока, как Фигран наклоняется поближе и не спеша целует в щеку. Затем он поцеловал её возле уха, пустив в дело язык.

Касс не сводила глаз с Джона, её выражение не изменилось.

— Мы в порядке, кузен Джон, — сказал Фигран, лениво лаская пальцами обнажённое плечо Касс. — …Или теперь уже брат Джон, а? — бодро спросил он, встречаясь с ним взглядом дружелюбных жёлтых глаз.

Затем он посмотрел на Врега.

Фигран восторженно улыбнулся китайскому видящему, словно увидел в его свете что-то, что сделало его счастливым. Затем он подмигнул Врегу.

— Я вижу, ты времени даром не терял, брат Врег. Отличная работа. Правда, отличная работа. Правда, сознаюсь, что капельку ревную. Я не раз сам хотел трахнуть Джона, видишь ли.

В ответ на суровый взгляд Врега Фигран лишь улыбнулся ещё шире.

— …Конечно, я поимел его в той клетке. Много раз. Много, много раз, да, да… но понимаешь, ни разу по его желанию. Я таааак сильно хотел узнать, каково это, когда он сам хочет, — ослепительно улыбнувшись Врегу, он склонил голову набок. — Скажи мне, брат… это очень-очень хорошо? Я не могу передать словами, как же этот вопрос не давал мне спать некоторыми ночами. Он был довольно хорош даже с ножом у горла. Мотивация, видишь ли…

Лицо Врега помрачнело ещё сильнее.

Прежде чем он успел ответить, Касс крепко толкнула Фиграна локтем в рёбра, рассмеявшись. Она щёлкнула языком в знак шутливого упрёка.

— Грубиян, — улыбнулась она. — Никуда-то с тобой выйти в свет нельзя.

— Ну же, дорогая, — пробормотал он и поцеловал её снова, заставив Джона и Ниилу вздрогнуть во второй раз. — Не ревнуй. Он ведь тоже был твоим первым увлечением, разве нет?

— Верно, — признала она, вновь уставившись на Джона.

Ладонь Фиграна ласкала её спину. Он опять поцеловал её.

— И ты знаешь, как мне нравится трахать тебя, моя дорогая. Намного больше, чем я могу сказать перед всеми этими замечательными людьми…

— Иисусе, — пробормотал Ревик, глядя на них.

Когда Джон взглянул на него, Ревик выглядел слегка позеленевшим. Его взгляд немного задержался на Мэйгаре, словно он оценивал его физическое состояние, совсем как Джон несколькими секундами ранее. Сам Мэйгар, похоже, смотрел только на Элли, и в его тёмно-карих глазах стояло какое-то горе.

Взглянув обратно на Фиграна и Касс, он увидел, что мужчина-видящий опять облапал её всю. Он невольно заметил, где бродили эти руки, но Касс не дрогнула и даже не казалась недовольной. Напротив, она подалась навстречу видящему с золотисто-каштановыми волосами, и её лицо оставалось безмятежным.

— Верно, — сказала она, будто Ревик ничего и не говорил.

Она продолжала сверлить взглядом Джона.

В её глазах Джон не видел ничего знакомого.

Он отвернулся, когда эти двое начали целоваться по-настоящему, и Териан издал тихий звук, привлекая её к себе. Джон не мог вынести вида того, как он засовывает язык ей в горло. Когда он в последний раз видел это, Касс кричала, боролась, пыталась вырваться…

Джон выбросил это из головы, но образ успел вызвать густой прилив тошноты.

Взглянув на Ревика, он увидел, что элерианец тоже отвернулся.

Элли с явным шоком смотрела, как они целуются. Она покосилась на Джона, затем на Ниилу, но так же быстро отвернулась, как будто обжёгшись.

Ниила, сидевшая рядом, похоже, вновь смотрела на Чандрэ. Джон не мог сказать, замечала ли это Чандрэ, видела ли она, что происходит с Касс и Фиграном, но теперь он невольно думал, что понимает мёртвое выражение в её глазах.

Он гадал, съел ли кто-то хоть кусочек их еды.

В этот самый момент раздался голос, затмивший всё остальное.

Глубокий, пугающе мелодичный, он каскадами прокатывался по комнате.

Услышав его, Джон в ту же секунду ощутил предостерегающую вспышку в глубине своего света. Он не мог дать этому название или озвучить это ощущение, но оно заставило его покрыться холодным потом.

— Привет, племянник…

Слова проплыли по комнате с высокими потолками, ощущаясь на удивление трёхмерными.

Джон поискал их источник. Все за столом сделали то же самое и нашли его примерно одновременно — он стоял возле большого камина, где на почерневшем камне прогорела большая часть толстого ствола дерева.

Это был не тот синеглазый видящий, который поприветствовал их, когда они вошли.

Вместо этого взгляд Джона нашёл куда более пожилого видящего.

— Привет, племянник, — повторил тот пожилой видящий.

В этот раз его слова звучали нормально, естественно, но почему-то ещё сильнее пугали. Пожилой видящий сложил руки перед шерстяным пальто.

— …Не могу передать словами, как замечательно, что ты вновь здесь, со мной, после всего этого времени.

Джон едва успел осознать, что видящий с лицом черепа смотрит прямо на Ревика…

Когда внезапно разверзнулся настоящий ад.

Глава 57 Комната зеркал

Всё случилось быстро — так быстро, что Джон не успел отследить.

Прежде чем его мозг сумел поспеть за услышанным, он рухнул на пол и наполовину оказался под массивным дубовым столом, сам не понимая, почему. Ниила вцепилась в его руку мёртвой хваткой, и он осознал, что именно она сдёрнула его на пол и оставалась над ним, выглядывая из-под стола рядом.

В те несколько секунд разум Джона перемотал назад увиденное.

Ревик оказался на ногах как будто в то же самое мгновение, когда заговорил пожилой видящий.

Врег буквально выпрыгнул из кресла следом за ним, а Элли вскрикнула, хватая Ревика за руку.

— Не надо! Не надо, муж! Слишком рано! — закричала она.

Джон успел подумать, что это странно.

Затем его aleimi как будто сдавило. Разгорячённая вспышка похожего на огонь света сжала, затем сокрушила его свет сверху, ударив так крепко, что он издал сдавленный хрип.

Над его головой хлестали разряды, напряжение, электричество и неукротимая сила такой мощи, что он стиснул руку Ниилы и отпрянул от того места, где стоял Ревик.

Ревик уставился на старика в причудливо старинной одежде.

Джон предположил… нет, он знал.

Ревик намеревался убить его.

Каждый атом сущности Ревика сосредоточился на этой цели.

Давление резко возросло до крещендо, сменившись очень быстро, и Барьерное пространство затопило светом. Джон едва успел заметить резкое свечение, проступившее в радужках Ревика.

Затем из его света вверх выстрелил разряд — сильнее всего, что до сих пор ощущал Джон. Это вообще не походило на свет, скорее на физическую силу, подобную огнемёту или акустическому заряду. От этого у него встали дыбом волоски на руках и шее, в ушах зазвенело, голова завибрировала под этим сокрушительным давлением.

Это заставило каждого видящего (даже слуг, стоявших за стульями пленников Тени) пошатнуться, ахнуть и вскрикнуть. Те же слуги схватились за спинки стульев, чтобы удержаться на ногах, словно они подверглись какому-то удару.

Электрический заряд закрутился как циклон, затем устремился вверх.

Всё погрузилось в мёртвую тишину…

А затем треск энергии прокатился по комнате.

Ревик вскрикнул. Громкий, мучительно надломленный крик эхом отразился от высокого потолка. Он пошатнулся, словно ноги пинком выбили из-под его тела.

Джон в шоке смотрел, как он резко падает на пол.

Ниила так крепко сжала руку Джона, что он втянул воздух, заёрзав в её хватке.

Элли тут же метнулась к распростёртому телу Ревика, опустилась на колени возле его головы, прикасаясь к волосам. Она не трясла его, а вместо этого стиснула ладонями, как будто пытаясь влить свой собственный свет. Его кольцо, которое она носила на цепочке, выпало из-под рубашки и болталось над его телом.

— Ревик? — её голос звучал каким-то странным, чужим. — Ревик! Ответь мне! Ответь мне! Пожалуйста, детка! Ревик!

Другие видящие, почти все повскакивавшие со своих мест одновременно с Ревиком, расступились, давая им пространство.

Ниила продолжала удерживать Джона на полу, наполовину под столом. Она так крепко стискивала его руку, что он во второй раз ахнул, пытаясь высвободиться из её пальцев. Казалось, она едва замечала его усилий и не ослабила хватку.

Её взгляд не отрывался от Ревика.

Никто из пленников не встал со своих стульев, но Джон едва это заметил. Его взгляд вернулся к Ревику и не отрывался, как будто вопреки его воле.

Он дышал. Джон видел, как он дышал, так что знал, что он не умер.

Его глаза также оставались открытыми, но Джон не мог сказать, видел ли он что-нибудь.

Его радужки источали бледный свет, тень того яркого свечения, но Джон даже с расстояния нескольких метров видел, что с ним что-то не так. Он дышал слишком тяжело; он лежал слишком неподвижно. Его глаза смотрели вверх, казалось, не фокусируясь ни на чём, пока он силился дышать. Похоже, он вообще не замечал склонившуюся над ним Элли.

Она прикасалась к его лицу, словно пытаясь заставить его увидеть её, ища проблеск узнавания. Когда выражение его лица не изменилось, она положила ладонь на его грудь и легонько потрясла его тело.

Джон наблюдал за ней, сбитый с толку тем, как она действовала, но его разум не мог сосредоточиться на этом.

Должно быть, она в шоке.

Он не отводил от них взгляда, пока ему не пришло в голову поискать пожилого видящего, который стоял возле камина, и из-за которого и случилась вся шумиха.

Кем бы он ни был, он исчез.

Вернулся первый видящий, с синими глазами, в тёмно-синем халате и с бриллиантовым зажимом в волосах. Бесшумно ступая босыми ногами, сохраняя совершенно невозмутимое выражение на красивом лице, он подошёл к месту, где распростёртый Ревик лежал на полу.

Он остановился, поднимая ладони в нарочито мирном жесте. Его лицо сохраняло сосредоточенное выражение, граничившее с беспокойством… но Джону хотелось врезать ему кулаком по губам со всей силы.

Остальные заметно отдёрнулись от приближения видящего, даже Врег.

Но Врег не отошёл от Ревика, как и сама Элли. Он нависал над ним, как взбешённый пёс, с нескрываемой яростью сверля гневным взглядом видящего в синем халате.

— Какого хера вы с ним сделали? — прорычал он с явной угрозой в голосе.

— Мы защитили себя, брат, — видящий поднял хмурый взгляд, и в его словах звучали озадаченные нотки. — Едва ли ты можешь винить нас за это.

Врег, похоже, едва осознал его слова, а то и вообще их не слышал.

— Где другой? Тот, кто только что стоял тут?

— Кто, брат Врег?

— Менлим, гандон ты этакий! Блядь, я видел его… так же явно, как вижу тебя! Это был не Барьерный трюк! Он был там! Я почувствовал его!

Джон ощутил, как вся кровь отлила от его лица. Взглянув на Ниилу, он увидел, что она тоже побледнела. Она не отрывала взгляда от Ревика.

Синеглазый видящий посмотрел на Врега, нахмурившись.

— Мы ни в коем разе не намеревались навредить ему. Нам больно вредить нашему самому возлюбленному посреднику. Так больно, что ты даже представить себе не можешь…

Он говорил так тихо, как будто сам с собой. Подняв взгляд, он повторил свои слова уже твёрже, обращаясь к группе.

— Мы ни в коем разе не намеревались вредить ему, братья и сестры. По правде говоря, мы думали, что если кто и нападёт на нас, это будет его супруга. Учитывая, как она защищала его в Пекине… даже когда они предположительно разошлись.

Его голос всё ещё звучал обеспокоенно, с тревогой и сожалением.

— Конечно, мы ожидали, что шок от встречи с нашей истинной формой будет велик. Если бы был какой-то способ предупредить его, не насторожив, мы бы это сделали. Хотите верьте, хотите нет, но так мы думали мягко познакомить его с этой идеей. Но, как и всегда, братья и сестры, времени мало… и мы допускаем ошибки.

Последнее, казалось, адресовалось Врегу.

Всё ещё опираясь на руки и колени возле Ниилы, Джон попытался уложить в голове, что он только что услышал, что он видел прямо сейчас. Он уловил отсылку к Джервиксу, версианцу, которого Элли убила в Пекине. Они подстроили всё так, чтобы Элли попыталась убить и Менлима тоже? Это Элли должна была сейчас извиваться от боли на полу, а не Ревик?

Когда Джон подумал об этом, видящий в халате вздохнул, щёлкнув языком.

— Ах, что ж, — сказал он более ласково. — Полагаю, теперь это всё не относится к делу. Наш отец признался мне, что он отринул всякую надежду вернуть своего возлюбленного племянника к нашим взглядам… разве что после некоторого времени и работы по избавлению его разума от беспрестанного промывания мозгов, которому он подвергался последние годы, — видящий перевёл взгляд этих холодных синих глаз на Элли. — Он безнадёжно развращён… но мы будем молиться, чтобы так оставалось недолго.

Эти синие, твёрдые как стекло глаза, не отрывались от Элли.

— …Однако наш отец надеялся, что осталось больше места для компромисса. Что мы хотя бы сможем вести диалог.

— Блядские боги на облаках! — рявкнул Врег. — Вы показали ему живой образ его покойного опекуна… включая его чёртов aleimi… показали мужчину, который мёртв уже целое столетие, который едва не убил его, пытал его, годами пудрил ему мозг! Вы только и делали, что играли с нами с тех самых пор, как мы ступили на эти земли. А теперь вы подсовываете Менлима как какого-то долбанутого чёртика из табакерки и удивляетесь, почему он пытается его убить?

Видящий поднял голову, переведя холодный взгляд на Врега.

— Ты обвиняешь нас в дурных намерениях? Ты привёл военные силы на эти земли, брат Врег, явную армию… а потом жалуешься, что встреча была недостаточно гостеприимной?

— Вы похитили наших людей!

— Мы позаимствовали их, да.

— Позаимствовали?

— Да, — видящий показал в сторону ряда видящих и Касс. — Они вольны уйти. На них ошейники, да… но вы не видите кандалов. Им предложили остаться с нами или уйти, по велению их самого сокровенного желания.

— Их самого сокровенного желания? — Элли подняла взгляд, не отходя от Ревика. — Они заманили нас сюда? Зачем устраивать это шоу? Почему не отпустить их до нашего приезда?

Видящий бросил на неё пренебрежительный взгляд, но Джон уловил там проблеск ненависти и куда более холодного света, чем он показывал всем остальным.

Те синие глаза переключились на Врега.

— Когда-то ты был верным, брат Врег, — в голосе видящего звучал отнюдь не деликатный упрёк. — Ты был верным слугой нашей расы. Возлюбленным. Доверенным. Тем, кто с готовностью погибнет в бою ради всеобщего блага. Когда это изменилось? Когда средства стали важнее целей в деле блага твоего народа…?

Врег уставился на него.

— Кто ты, чёрт подери, такой, чтобы задавать мне этот вопрос?

Его синие глаза потемнели, обводя взглядом лица: от Врега к Джорагу, от Джорага к Деклану и Рэдди. Джон осознал, что все четверо видящих сражались не только в последнем восстании под Салинсом и Ревиком, но и в первом, под началом Менлима.

Голос видящего зазвучал мягко.

— Почему вы пришли сюда, угрожая нам? Почему не послали сначала гонца, не спросили о наших намерениях? Мы вполне мирно пригласили вас сюда. Мы послали эмиссара.

— Эмиссара? — так же холодно переспросил Врег. — Кого?

— Элан Рейвен, — видящий посмотрел на Врега, затем кивнул в сторону Мэйгара. — Мы послали весточку отцу мальчишки. Мы попросили его прийти, поговорить с нами, чтобы конфликты между нами не продолжали нарастать.

Он посмотрел на Чандрэ и Варлана, и в его голосе зазвучало презрение.

— …Вместо этого вы послали этих падальщиков. Один нарушил контракт с нами, другая собиралась шпионить за нами для этих предателей расы, Адипана. И вы ещё удивляетесь, почему мы почувствовали необходимость принять против вас меры безопасности?

— Рейвен пришла после того, как мы послали Чандрэ, — произнесла Элли, не скрывая злости. — До тех пор всё, что мы знали о вас — это то, что вы как-то причастны к созданию вируса, который должен убить большинство людей на планете, — она посмотрела на Касс. — Мы даже не знали, что у вас Касс… или Мэйгар. Мы лишь хотели заполучить антидот, который, как мы думали, вы украли.

И вновь видящий удостоил её лишь презрительным взглядом.

Синие глаза переключились на Врега.

— Мы не станем продолжать этот разговор, пока на Мост не наденут ошейник. Ты бы потребовал того же в подобных обстоятельствах.

Врег издал смешок, полный неверия.

— Ты, должно быть, шутишь… брат.

— Совершенно точно нет. Если вы желаете получить больше информации от меня… — он показал вокруг, на замок. — …От любого из нас, то таково наше условие.

Воцарилось молчание.

Джон видел, как Врег посмотрел на Элли.

После долгой паузы она кивнула, нахмурившись.

— Мы предоставим свой ошейник, брат, — сказал Врег.

Он произнёс эти слова с достаточной готовностью, что Джон осознал: должно быть, они ожидали этого.

Синеглазый видящий показал грациозный жест.

— Если нам разрешат убедиться в его подлинности, у меня нет возражений против такого подхода.

Врег полез в карман и достал один из современных лёгких ошейников сдерживания, которые использовались на большинстве видящих, принадлежавших людям. Он протянул его синеглазому видящему без слов и преамбул.

Видящий несколько долгих секунд вертел его в руках. Взглянув на видящего, стоявшего на страже позади Касс, он кивнул как будто самому себе.

— Приемлемо, — он протянул ошейник обратно Врегу.

Врег опустился на колени позади Элли, которая всё ещё склонялась над Ревиком, не отводя взгляда от его лица. Она не поднимала головы, пока Врег надевал ошейник ей на шею и активировал сканер сетчатки. Джон увидел, как она заметно вздрогнула, когда зубцы ошейника впились в кожу сзади её шеи.

Как только ошейник полностью активировался, она посмотрела на синеглазого видящего.

— Доволен? — огрызнулась она.

Видящий не потрудился ответить.

— Ну и? — спросил Врег, показывая жест ладонью. — Говори.

— Что бы ты хотел знать, брат? — улыбнулся синеглазый видящий.

— Вы кто, блядь, такие, для начала?

Видящий показал уклончивый жест одной рукой.

— Ты можешь называть меня Йозеф.

Врег издал презрительный смешок.

— Я не имел в виду тебя. Срать я хотел на имена жополизов. Что это за место? Что вы за люди?

Видящий продолжал смотреть на него, не моргая.

— Ты работаешь на этого Тень, верно? — фыркнул Врег. — Ты же не будешь притворяться, что ты и есть Тень?

— Я работаю на него.

— Ладно. Кто он? Кто Тень?

— Он мой отец.

Врег положил руки на бёдра, нахмурившись.

— Буквально? Или это очередная брехня?

Видящий показал грациозный жест. Джон не знал символы, которые тот использовал, поэтому не мог сказать, ответил он на вопрос Врега или нет.

— Каковы его отношения с Лао Ху? С Салинсом? — прорычал Врег.

Видящий вздохнул, мягко щёлкнув языком.

— У нас очень мало времени, брат Врег. Возможно, тебе стоит задавать более актуальные на данный момент вопросы? А не только выяснять способы выследить нас после того, как вы вернётесь в тот отель в Нью-Йорке? — он криво усмехнулся. — Поверьте мне, после сегодняшнего дня поиски нас будут наименьшей из ваших забот.

— В каком смысле?

В ответ видящий лишь уклончиво пожал плечами.

— Вы создали этот вирус? — спросил Врег.

Джон вновь задался вопросом, неужели Ревик, Элли и Врег действительно спланировали это всё вплоть до списка вопросов, на которые они хотели получить ответ.

— Да, — ответил синеглазый видящий, показав безразличный жест одной рукой. — По крайней мере, в том смысле, о котором ты спрашиваешь. Мы заказали его разработку, начав всё как запрос через кабинеты Дэниэла Кейна, президента Соединённых Штатов.

— У вас есть антидот?

Видящий улыбнулся. Улыбка не коснулась его глаз.

— Почему ты решил, что антидот существует, брат Врег? — когда Врег нахмурился, тот лишь мягко щёлкнул языком. — Мы не вправе обсуждать это.

Врег фыркнул.

— Значит, да. Я так понимаю, у вас также имеется образец этого вируса?

— Конечно.

— Вы распространили его в Сан-Франциско?

Видящий показал очередной утвердительный жест. Его лицо оставалось настолько безразличным, что Джон стиснул зубы от ярости. Вспомнив горы застывших лиц и тел в парке Золотые Ворота, он ощутил, как его желудок совершил кульбит — наполовину от тошноты, наполовину от злости.

— Зачем? — спросил Врег.

Видящий раздражённо вздохнул, разведя руками.

— Ну серьёзно. Тебе действительно нужно задавать этот вопрос, брат? Искренне? — он вновь вздохнул, когда Врег не отвёл взгляда. — Нам надо было протестировать его, брат Врег. Нам нужно было знать, как быстро он распространится в реальном мире, и как могут отреагировать люди, в частности в развитом мире.

Джон почувствовал, как его нутро буквально заледенело.

— Зачем, блядь, вам понадобилось это знать? — Врег пристально смотрел на него своими суровыми черными глазами. — Вы планируете распространить его где-то ещё, брат?

Видящий опять улыбнулся сжатыми губами.

— Где?

— Когда?

— Это уже сделано, брат Врег.

Тот ледяной шок распространился из живота Джона по его позвоночнику. Он посмотрел на Врега, который встретился с ним взглядом, но лишь на мгновение, затем переключился обратно на синеглазого видящего.

— Где? — потребовал он. — Сколько мест? Когда вы это сделали?

— Это происходит, пока мы разговариваем, — спокойно ответил видящий. — Заражение происходит более чем в двадцати городах, каждый из которых выбран по…

— Двадцати? — задохнулся Джон. — Твою ж мать…

Ниила крепче стиснула его, через пальцы повелевая ему молчать.

— Зачем? — голос Врега звучал странно слабым, почти растерянным.

— Зачем мы делаем вообще что-либо? — синеглазый видящий, Йозеф, поднял руки в молитвенном жесте. — Для какой цели мы существуем, если не для того, чтобы работать на благо наших людей? Чтобы создать мир, где мы больше не будем рабами?

— То есть, вы намерены убить всех людей? — произнёс Врег так, будто его подташнивало. — К такому гениальному решению вы пришли? Полностью оборвать жизнь этой волны? Плюнуть в лица наших Предков, сделав так, чтобы их творение не получило шанса стать чем-то великим? Это та самая благородная задача, о которой вы говорите?

Синеглазый видящий выглядел лишь забавляющимся.

— Скажи мне, брат Врег. Разве твои люди сами не вмешиваются в ход истории? Разве не таково предназначение этого вашего скандально известного «списка»? Выбрать тех, кто переживёт надвигающийся катаклизм?

— Нет! — Врег казался искренне удивлённым. — Ничего подобного!

— Тогда зачем вы здесь, брат Врег?

— Ты прекрасно знаешь, зачем мы здесь! Вы забрали наших людей!

Видящий улыбнулся, и эти тёмно-синие глаза всматривались в глаза Врега.

— Нет, брат, — мягко произнёс он. — Это слова твоей хозяйки… слова Моста. Не твои. Зачем ты здесь?

Джон прикусил губу, глядя то на Врега, то на видящего в халате.

Ему не нравилось направление этого разговора. Он хотел сказать Врегу отвернуться, смотреть куда угодно, только не в глаза этого монстра, но он как будто не мог заставить свой язык и голос издать хоть звук. Отрешённый взглядглаз Врега почему-то пугал его.

Причина того страха крепко ударила по нему, как кулак.

Похоже, Врег говорил уже не с видящим Йозефом.

Он говорил с кем-то другим.

Пока Джон смотрел в глаза Врега, потерянное выражение на его лице, то холодное, тошнотворное ощущение усилилось в его паху и низу живота.

Врег смотрел на видящего перед собой так, будто знал его.

Как раз когда Джон подумал об этом, голос видящего в халате изменился.

Он сделался глубже. Более того, он сделался более старым.

— …Ты был верным, брат Врег, — произнёс видящий, совсем как ранее.

Врег вздрогнул.

Другой помедлил, заметив это, затем продолжил говорить тем низким, более чётким голосом.

— Когда твои взгляды так кардинально изменились, сын мой? Мы чем-то ранили тебя лично, возлюбленный друг? Или это Мост и её штат коленопреклонённых настолько отравили твой разум, что ты уже не помнишь клятвы, которые принёс мне столько лет назад…?

— Нет, — Врег покачал головой, прикрыв глаза. — Нет… я не клялся тебе. Я клялся в верности нашему делу, — когда он поднял веки, его глаза блестели. — Я клялся в верности Мечу.

— Понятно. То есть, помогаешь Мосту уничтожить её супруга? Вот как ты исполняешь эти клятвы? Помогаешь ей превратить его в пешку фанатиков и трахателей червяков?

Видящий мягко и медленно щёлкнул языком.

Каждый нарочитый звук заставлял Джона вздрагивать и подавлять тошноту.

— …Тогда мы все должны вернуться к устаревшей доктрине Семёрки, брат Врег? Всё из-за твоей любви и верности нашему брату, Мечу? Всё из-за его любви к извращённому существу, которое увело его от его истинного предназначения? Разве не может быть так, что Меч тоже не безгрешен?

Видящий вздохнул. В его голосе звучало такое осязаемое сожаление, что оно как будто ударило по Джону, отчего стало сложно думать, сложно дышать.

— …Мы все должны просто молиться богам, которые нас игнорируют? Умирать, как овцы на скотобойне, потому что нам не хватает смелости взять дело в свои руки? Нам стоит всем пассивно сидеть, пока низшая порода людей пытается нас уничтожить? Всё ради принципов, которые уже не применимы к этому миру?

Он поднял руки ладонями вверх.

— Неужели мир так сильно изменился, брат Врег? Неужели люди узрели ошибочность своих действий? Стали добрее, сострадательнее… даже друг к другу?

Те синие глаза цвета бушующего моря не отрывались от Врега.

На мгновение Джон ощутил смятение в свете своего любовника, пока он боролся с этими облаками, чтобы подумать, сформировать слова в своём разуме. Джон тоже это ощущал. Он чувствовал ту тягу внутри конструкции, ту боль, которая возникала, когда он противился. Он чувствовал, как Врег борется, как свет Врега пытается сдержать обрушившееся на него вторжение, совсем как во время той атаки на холмах.

Затем Джон осознал, где они на самом деле находились.

Они были внутри крепости Дренгов.

Их заманивали в разум этой личности, Тени, но более того, они позволили себе погрузиться в присутствие этих паразитических существ — существ, которые как минимум три раза были так близки к тому, чтобы разрушить Ревика.

Те же существа некогда владели и Врегом.

В свете Джона вспыхнул страх.

Они все беспокоились о Ревике, но каждый бывший Повстанец в комнате обладал той же уязвимостью. Теперь Джон ощущал конфликт в глазах и свете Врега, пока подавлял свой резонанс с этими серебристыми нитями.

Теми же нитями, которые Врег питал в своём aleimi почти сотню лет.

Джон уставился на него, задыхаясь от страха.

Смятение, которое он видел в глазах Врега, приводило его в настоящий ужас.

— …Разве рабство закончилось, брат Врег? — произнёс тот низкий, мелодичный голос. — Секретариат поистине упразднён? Они перестали убивать наших людей кучами? Рубить их на запчасти для машин? Продавать наших детей, натренировав их как домашних животных и шлюх? — его голос окрасился презрением. — Человеческий мир последовал примеру, поданному твоими возлюбленными Мечом и Мостом? Они определённо разделяют такую апатию.

— Ты сам сделал это! — голос Врега прозвучал хрипло. — В те ранние дни всё зависело от Меча и Моста! По твоим словам, только это имело значение. Всех нас учили так, учили смотреть, как вещи происходят именно так, как они происходили в последующие годы!

Голос Врега сделался более злым, но в то же время натужным, словно ему больно было говорить.

— Видимо, только вы и верите в священные тексты, которые сами пишете. Посредники, которых вы контролируете как марионеток и рабов… всё для того, чтобы построить будущее, которое вы предрешили для всех остальных, где вы будете править всеми!

Когда на тонких губах синеглазого видящего заиграла улыбка, Врег повысил голос.

— Нас учили этим словам, чёрт подери! Нас учили уважать ход истории и эволюции! Учили сражаться лишь до тех пор, пока люди не будут готовы эволюционировать!

Акцент Врега усилился, когда он заговорил на той древней версии прекси. Произношение настолько изменилось, что Джон с трудом понимал его.

— Вы противоречите сами себе, — зло выдавил Врег. — Вы не можете говорить нам, что всё это ради воплощения новой эпохи, а потом делать всё в своих силах, чтобы предотвратить это самое событие. Вы не можете говорить мне следовать за Мечом, а потом пытаться убить моего брата на моих же глазах. Не можете!

Врег с трудом подбирал слова. На его глаза навернулись слезы.

— Вы ошибались даже тогда, — сказал он. — Я ошибался, веря вам. Вы не можете решать, кому эволюционировать, а кому нет. Вы не можете брать на себя роль самих богов… переделывать мир в своём эгоистичном видении и притворяться, будто это мудрость! Это лишь тьма, и вы служите тем, кто желает нам этого рабства, и людям, и видящим!

Джон почувствовал, как его руки сжались в кулаки.

В тот момент ему хотелось расцеловать Врега. А может, заорать во всю глотку «Аминь!»

А может, не только расцеловать его.

Вместо этого он скорчился там, дыша с трудом и стараясь держать разум ясным в этих потоках, бурлящих вокруг них, сплетающихся паразитирующими нитями.

Ему нужна была эта ясность в надежде, что это может помочь Врегу. Он чувствовал, как время ускользает от них, уносится в бездну. Он не видел, как они уйдут на другую сторону. Он не видел, как они уйдут с Касс, Мэйгаром или кем-то ещё. Он уже не видел выхода.

Такое чувство, будто все они тонули. Джон мог лишь смотреть.

Он уже едва видел комнату. Все вокруг него выглядели искажёнными, не совсем реальными. Он осознал, что цепляется за слова Врега как за какой-то спасательный круг, использует их, чтобы найти путь к тем вещам, которые всё ещё казались ему истинными.

Он и не осознавал, как напряглось его тело, пока Ниила не тряхнула его легонько. Когда Джон взглянул в её сторону, она бросила на него предостерегающий взгляд.

Посмотреть на неё помогло.

Что-то в её глазах как будто резко вернуло его в комнату. Он смотрел на неё, пока его дыхание не пришло в норму, пока он не смог вновь думать, пока мебель, полы и ревущий огонь не проступили с прежней ясностью.

— Брат Врег, — мягко и терпеливо произнёс синеглазый видящий. — Ты знаешь, что с тех ранних лет мир сделался тёмным местом. Он сделался темнее, чем мы предсказывали в те невинные времена. Мы никогда не считали это возможным, несмотря на то, как всё тогда было тяжело. Мы по-прежнему служим посредникам. В глубине души ты знаешь, что это так. Но ты должен понимать, что такие решительные меры необходимы, если мы хотим спасти этот мир и наших людей, пока не стало слишком поздно. Мы не можем ждать, пока Мост или Меч пробудятся и осознают свою истинную миссию. И по правде говоря, они уже не нужны…

Уставившись на него, Врег нахмурился.

— Уже не нужны? Что это значит?

— Это значит, брат Врег… четвертая из Четвёрки наконец-то пробудилась. Это она внесёт последние приготовления перед великими переменами.

— Четвертая? — Врег нахмурился, уставившись на него. — Ты говоришь о Войне.

— Так и есть, брат.

— Вы знаете, что Война здесь? — резко спросил Врег. — Вы знаете его или её личность?

— Действительно, брат. Более того, мы пригласили её сюда самой первой из ваших друзей.

Джон услышал слова в своей голове, но не совсем их осознавал. Он снова и снова прокручивал их, пытаясь осмыслить, что сказал видящий. Но даже при этом он знал, что уже понял.

Видящий говорил о Касс.

Он говорил, что Касс — Война.

Глава 58 Война

Джон повернулся, тупо уставившись на Касс, которая сидела за длинным дубовым столом.

Она со скучающим видом подпёрла подбородок ладонью и слушала, опираясь локтями на полированную древесину. Она не выказывала вообще никакой реакции на слова синеглазого видящего — по крайней мере, насколько мог видеть Джон.

Джон пытался как-то подумать об этом, даже попросту осмыслить, так что посмотрел на Элли.

Элли настолько сильно стиснула зубы, что это изменило очертания её лица. Она тоже смотрела на Касс, всё ещё стоя на коленях возле Ревика.

— Ты лжёшь, — ровно произнесла она.

Видящий посмотрел на неё, явно забавляясь. Посмотрев на него, Джон осознал, что он снова стал Йозефом, а не тем, с кем говорил Врег.

— Лгу ли? — его голос звучал легче, не так чётко.

— Да, лжёшь, — Элли сердито повернулась к нему. — Это очередные игры с нашим разумом. Касс — человек. Она никогда не была ничем, кроме человека. Я знаю её всю свою жизнь.

Видящий пожал плечом.

— Это так, как ты говоришь.

— Что именно? — рявкнула Элли.

— Она действительно человек по рождению и изначальной родословной, — видящий помедлил. — Она также наш возлюбленный посредник, который жертвует собой, приходя в самой скромной форме. Она Грозная Война, Четвертая из Четвёрки… Несущая Конец. Она пробуждена огнём, когда мягкие пути уже не работают, — бросив на Элли ровный взгляд, он той же рукой показал на Ревика. — …Очевидно же, что они не работают.

Элли уставилась на него, затем обратно на Касс.

Врег, казалось, тоже не мог оторвать взгляда от Касс.

Сама Касс слегка вздохнула, прислонившись боком к Фиграну. Мужчина-видящий продолжал обнимать её рукой за плечи. Фигран посмотрел на всех них с улыбкой на полных губах.

— Это моя девочка, — гордо произнёс он.

— Боги всевышние, — выдохнул Врег. — Это не может быть правдой.

Йозеф пожал плечами.

— Она уже сделала выбор. Она останется с нами.

В синих глазах проступило предостережение, когда он обвёл взглядом комнату.

— Даровать вам аудиенцию с ней было одолжением… и возможностью попрощаться. Наш почтенный и Вездесущий Шулер, Третий из Четвёрки, также решил остаться с нами в качестве спутника его сестры, — посмотрев на Врега, затем на Элли, Йозеф добавил: — Боюсь, мы вынуждены настаивать, чтобы вы уважали их пожелания.

— Нет! — закричал Джон. Он вскочил на ноги прежде, чем осознал собственное намерение, и вырвался из хватки Ниилы, когда она попыталась удержать его. — Нет, Касс! Нет!

Ниила не успела снова схватить его, как он уже пересёк расстояние между ним и Касс. Положив ладони на стол между ними, он наклонился к ней.

— Касс, нет! — он непреклонно покачал головой. — Ты не можешь на самом деле хотеть этого! Зачем ты согласилась пойти с ними? Зачем?

— Расслабься, маленький брат… — начала она, усмехаясь.

— Не надо мне тут маленького брата, мать твою! — рявкнул он, хватая её за руку. — Я и есть твой брат, блядь! Практически брат! — рассмеявшись, Касс попыталась отстраниться, но Джон крепче стиснул её, глядя в лицо. — Касс! — на его глаза навернулись слёзы, такие внезапные, что они ослепили его, лишили возможности дышать, как удар кулаком в грудь. — Касс, мы любим тебя! Пожалуйста. Пожалуйста, не делай этого… ты разобьёшь сердце всем нам!

Она закатила глаза, вновь пытаясь высвободить руку, но он отказывался её отпускать.

— Касс! — воскликнул он. — Пожалуйста, не надо…

— Думаю, ты оправишься, Джон, — сказала она твёрдо, но её голос больше походил на знакомую ему Касс, даже со всей этой холодностью. — Уверена, член Врега послужит достаточным утешением. Ты явно не так уж скучал по мне до этого момента…

— Чёрта с два! Чёрта с два мы не скучали! — теперь он кричал на неё. — Это не только я! И Элли, и Ревик… мы все любим тебя. Чандрэ любит тебя…

Глаза Касс похолодели.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, Джон. Ты даже не знаешь меня…

— Чёрта с два! — повторил Джон, опять ослеплённый слезами.

Он не отпустит её. Он знал, что его пальцы причиняли ей боль, когда он сжал хватку на кости, но ему было уже всё равно. Почему-то он знал, что если отпустит её, то потеряет. Её не станет. По-настоящему не станет.

Он покачал головой.

— Ты просто отгораживаешься… стараешься не чувствовать. Совсем как ты делала в детстве с твоим папой. Совсем как ты делала, когда этот мудак тебя пытал! — он старался дышать, скрежеща зубами. — Не позволяй им делать это с тобой, Касс! Не позволяй им использовать тебя! Мы можем помочь тебе, клянусь, можем. Сейчас ты не можешь смотреть на вещи ясно. Блядь, да я тоже едва могу мыслить связно, а я провёл здесь меньше часа, как ты вообще можешь…

— Джон! — прикрикнула она с нескрываемой злостью. — Никто меня ни к чему не принуждает! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! Я не та, кого ты знал! Как и Элли не та, кого мы знали в прошлом, когда смотрели кунг-фу фильмы и ели пиццу у тебя дома…

Глядя ему в лицо, она презрительно скривила губы.

— Просто возвращайся домой. Возвращайся в свой роскошный отель в Нью-Йорке. Играй со своими списками и позволь мне сделать то, ради чего я сюда пришла.

— И что же это? Быть марионеткой этого мудака Тени и Фиграна?

Он повысил голос и потянул её за руку, чтобы выдернуть из цепких лап Фиграна. Она попыталась отстраниться, но Джон лишь сильнее тащил её, отказываясь отпускать.

— Джон! — Фигран как будто в смятении выкрикнул его имя. Он держал Касс руками за плечи. — Пожалуйста, отпусти её! Она говорит тебе правду! И я бы ни за что не навредил моей милой девочке! Мы с ней полностью примирились относительно моих прошлых ошибок…

— Ошибок? — Джон уставился на него, ощущая, как к горлу подступает ком. — Убери от неё свои блядские руки, мужик! Или я отрежу тебе не только несколько пальцев!

Кто-то схватил Джона за плечи сзади.

Ещё не повернувшись, он знал, что это Врег. Затем он увидел охранников по другую сторону стола, которые целились из пистолета ему в голову.

Йозеф, синеглазый видящий, холодно смотрел на него, сохраняя бескомпромиссный тон.

— Отпусти её, кузен. Немедленно. Или мы убьём тебя.

Джон крепче стиснул Касс, но Врег тоже сильнее вцепился в него, обхватив его грудь рукой.

— Отпусти её, Джон, — сказал он ему на ухо. — Gaos, брат… пожалуйста. Пожалуйста…

Джон покачал головой. Его горло сдавило до такой степени, что он не мог произнести ни слова.

Видящий крепче обнял его, источая тепло, любовь, страх.

— Пожалуйста, боги… отпусти её. Мы вернёмся за ней, клянусь… я тебе обещаю, брат. Мы не бросим её до тех пор, пока я дышу. Но они пристрелят тебя, брат, если ты не отпустишь её сейчас же…

Джон повернул голову, посмотрел в тёмные умоляющие глаза видящего. Он посмотрел на охранников, увидел оружие, из которого они теперь целились в них обоих.

— Немедленно, — синеглазый Йозеф переводил взгляд между ними. — Сейчас же, червяк… иначе я отдам приказ пристрелить и твоего любовника тоже. У тебя есть пять секунд.

Пальцы Джона разжались.

Задыхаясь, он выпрямился, с трудом дыша и глядя на Касс. Врег не отпустил его и не отодвинулся, заслоняя собой большую часть тела Джона.

— Опустить оружие! — рявкнул Врег. — Он её отпустил.

Охранники взглянули на Йозефа, который показал едва уловимый жест подтверждения.

Постепенно всё оружие в комнате оказалось опущено. Самые ближние к ним охранники сделали шаг назад, но не убрали оружие в кобуры и не ушли далеко. Встав сразу за Йозефом, они образовали тёмный строй, освещённый пламенем в каменном камине.

Йозеф склонил голову.

— Боюсь, нам пришлось установить защитные протоколы вокруг нашей драгоценной и Грозной Войны, — сказал он, бросив на Элли суровый взгляд, затем посмотрев на всех остальных. — Считайте, что вас предупредили. В следующий раз задержка между нападением и ответом не будет такой долгой. Лучше всего, если никто больше не станет прикасаться к ней.

Холодный взгляд его глаз остановился на Джоне.

— …Мне бы очень не хотелось принимать ещё одни меры, которые могут разрушить любые шансы на мирные переговоры в будущем.

Джон его почти не слышал.

Когда Врег ласково потянул его за собой, он сделал шаг назад, но всё ещё не мог оторвать взгляда от Касс. Он не осознавал, что плачет, пока слёзы не размыли все перед глазами.

— Я вернусь за тобой, Касс, — хрипло произнёс он. — Обещаю тебе… вернусь.

Она закатила глаза в манере видящих, потирая руку в том месте, где держал её Джон.

— А ты в эти дни стал настоящим рыцарем на белом коне… да, малыш Джонни?

Он не отвечал и не отводил взгляда от её лица.

Позволив Врегу увести его обратно к Нииле, он едва вздрогнул, когда мускулистая женщина дёрнула его за себя. Ниила также поднялась на ноги и смотрела на Касс, стискивая зубы.

— Что насчёт Ревика? — спросила Элли, заставив всех их повернуться. — Что вы сделали с ним?

Йозеф наградил её презрительным взглядом.

— Тебе некого винить за это, кроме самой себя, Высокочтимый Мост. Если бы ты не промыла ему мозги так тщательно, заставив его ненавидеть своего прошлого опекуна, мы бы не ошиблись в оценке его возможной реакции на встречу с ним. В своём приглашении мы предельно ясно дали понять, что хотим разрешить наши разногласия самым мирным путём из возможных. То, что вы привели с собой военный отряд, этому не способствовало.

Голос видящего озлобился.

— Вы правда думали, что мы настолько глупы, что пригласим в дом нашего хозяина двух видящих-телекинетиков и не предпримем мер безопасности? Такое нелепое предположение находится за гранью наивности… даже для тебя, Высокочтимая Сестра.

— А кто ваш хозяин? — выпалил Джон. — Почему бы вам просто не покончить с этим дерьмом и не сказать нам прямо? Менлим действительно жив?

Все взгляды в комнате переключились на него.

Это заставило его помедлить, но лишь на долю секунды.

— Ну? — он сделал пренебрежительный жест своей изувеченной рукой, всё ещё подавляя ту боль в груди. Она усиливалась всякий раз, когда его взгляд возвращался к Касс. — Мы удостоимся привилегии присутствовать в его обществе? Или мы все должны перепугаться до усрачки, думая, что это Менлим, тогда как на самом деле это ты? Или, может, это та старая женщина, которая раньше работала на Галейта? Или Салинс? Кто прячется за третьей дверью? Что-то из этого реально, или всё это одна большая хрень? На нас должно было произвести впечатление то, что вы убедили нашу травмированную подругу, будто вы можете предложить ей настоящую защиту? Что вы можете помочь ей, когда мы знаем, что это всего лишь очередное дрочерство, чтобы вы сумели пытками заставить её быть вашим новым питомцем-посредником?

Стоявшая рядом Ниила улыбнулась.

Врег, похоже, тоже улыбался. Однако его глаза смотрели свирепо.

Джон посмотрел на Элли, стоявшую на коленях, и увидел, что она тоже смотрит на него с восхищением в глазах.

Йозеф выглядел равнодушным.

Скрестив руки на груди, он пренебрежительно фыркнул. Заговорив, он адресовал свои слова Врегу, и в его голосе звучало презрение.

— Неужели действительно возникла необходимость тащить этого сопливого червяка в наш дом, брат? — он снова фыркнул, кривя губы. — Ты явно наслаждаешься, насилуя его, и довольно сильно. Они годами проделывали то же самое с нашим видом, и даже вещи похуже. И всё же…

Он окинул Джон взглядом, источавшим отвращение.

— … Неужели так сложно найти любовника среди своих братьев и сестёр? Или тебе действительно необходимо сношаться с животными? Как вообще твой член получает удовлетворение от этого? Я уж молчу про насыщение твоего света.

Врег стиснул зубы, и его тёмные глаза похолодели. Джон собирался заговорить, попытаться сосредоточить внимание Йозефа на себе, а не на Вреге…

Когда возле синеглазого видящего появился другой силуэт.

Это был Дорже.

* * *

Дорже был одет в ту же кожаную куртку, которую Джон видел на нем в последний день его жизни. Под ней на груди натянулась футболка Radiohead, которую отдал ему Джон. Коричневый кожаный ремень, который тоже принадлежал Джону, обхватывал его узкую талию.

Он выглядел совершенно таким же, отчего сердце Джона замерло в груди.

Дорже посмотрел прямо на Джона, затем на Врега.

Его губы хмуро скривились.

Джон знал, что это не он. Он видел, как умер Дорже.

Он стоял там, наблюдая, как он содрогается в конвульсиях от яда. Он чувствовал, как свет покинул его тело после того, как лицо посинело, после того, как глаза заполнились лопнувшими сосудами, после того, как он испустил последний хриплый вздох.

В горле пересохло настолько, что он не мог говорить. Он не мог накопить достаточно слюны, чтобы сглотнуть. Эта иллюзия ощущалась как удар кулаком в солнечное сплетение, а может, в пах. Это не просто выглядело как он, это и был он. Джон узнавал тембр света тибетского видящего. Он всюду вокруг себя ощущал его присутствие.

Как только он признал это, ощущения омыли его, то чувство другого в его свете — такое сильное, такое осязаемое, что он издал тихий звук. Эта иллюзия контакта отозвалась болью — столько боли он не чувствовал с ночи смерти Дорже. С той ночи, когда он мог лишь лежать, свернувшись калачиком на коленях Элли, и желать себе тоже смерти.

— Джон! — позвал Врег. — Джон, нет!

— Я знал, Джон, — тихо сказал Дорже, глядя только на Джона.

— Джон, не слушай! — сказал Врег. — Они делают это только потому, что ты вернул к реальности всех нас. Ты обрушил атаку, так что теперь они пытаются нейтрализовать тебя перед тем, как попытаться снова!

Джон не мог оторвать взгляда от призрака Дорже.

— Я знал, что он хотел тебя, — произнёс тибетский видящий. — Все знали… все, кроме тебя, — он издал полный боли звук, качая головой. — Gaos, Джон. Ты должен был видеть, как мы ссорились из-за тебя. Ты должен был знать в глубине души, но ты всё равно проводил время с ним. Всякий раз, когда я осматривался по сторонам в поисках тебя, он тут как тут.

— Нет, — Джон покачал головой, стискивая зубы. — Это неправда. Ты врёшь.

— Джон! — Врег не сдавался. — Послушай меня… пожалуйста, брат. Услышь мои слова!

Джон покачал головой, стараясь привести мысли в порядок. Его собственные слова путались, кидаясь от крайности к крайности.

— Ты не настоящий. Ты — не он, — сказал он. — Он предал нас всех. Убил Вэша, — слезы навернулись на его глаза. — Зачем ты убил Вэша?

Дорже не отводил взгляда.

— Но ты же знал, ведь так, Джон? Ты должен был знать. Я знал, что ты будешь испытывать такой ужас, что не признаешься даже самому себе, но ты тоже его хотел. Ты фантазировал о нём, совсем как он фантазировал о тебе. Я чувствовал, каким становился твой свет возле него. Я чувствовал, как ты реагировал на него, даже когда ты был в постели со мной…

— Иди ты нахуй, Дорж! Я никогда тебе не изменял!

— Джон, это не реально! — звал Врег. — Не разговаривай с ним! Пожалуйста, брат…

Джон покачал головой, но не в знак возражения.

Закрыв глаза, он попытался вытеснить боль, эти приторные нити света, образ лица Дорже, ощущение его присутствия.

Он вновь ощущал вокруг всех них ту удушающую тягу, словно их медленно сжимали внутри гигантского аквариума. Воспоминания затопили его свет — их с Дорже первый поцелуй в той пещере Памира.

В тот раз Джон сделал первый шаг. Они уже много недель каждый вечер играли в шахматы, сначала в общей комнате, потом в комнате Дорже… потом у Джона.

— Джон! — заорал Врег. — Джон… нет!

Пальцы Ниилы безжалостно впились в руку Джона.

— Ай! Иисусе!

Он повернулся, уставившись на неё. Он не чувствовал её, даже не осознавал, что она держала его руку, пока она не сделала ему больно. Вместе с этой болью пришёл жёсткий импульс света, такой сильный, что Джон ахнул, и его разум начал проясняться. Подняв взгляд в этот раз, он обнаружил, что её твёрдые как стекло глаза не отрываются от него, и они такие знакомые…

Она тряхнула его, ещё сильнее впиваясь ногтями. Он снова заорал.

— Ой! Ниила, блядь!

— Прекрати! — рявкнула она. — Немедленно!

В этот раз разум Джона резко включился обратно в работу.

Комната перед его глазами выровнялась, всё вокруг вновь сделалось чётким, лишённым того размытого, похожего на дым фильтра. Как будто кто-то тряхнул всю картинку и согнал с неё рой мух.

— Ещё немного, — резко прошептала ему Ниила. — Пожалуйста, Джон. Держи строй. Ещё немножко, обещаю.

Джон не понимал её слова.

Он уставился на лежавшего на полу Ревика, который всё ещё выглядел наполовину бессознательным, хоть его глаза и оставались открытыми. Элли склонилась над ним, легонько прикасаясь к его лицу одной рукой и словно пытаясь добиться, чтобы он посмотрел на неё. В её глазах виднелись слёзы.

Образ Дорже исчез.

Джон старался дышать, чувствуя в своём свете Врега и Ниилу, которые держали его между собой. Он взглянул на Касс, и что-то в его сердце пронзило болью, которую он едва мог сдерживать. Она смотрела на него в ответ, всё ещё находясь в объятиях Фиграна. Её глаза безразлично наблюдали за сценой, которая разыгрывалась перед ней.

Джон посмотрел на Чандрэ, которая выглядела измождённой, а также на Стэнли и Варлана. Он взглянул на Мэйгара, чей взгляд был таким же отсутствующим, как у Касс, но далеко не таким холодным.

— Мне жаль это сообщать, — сказал Йозеф, привлекая к себе взгляд Джона. — Но данная встреча подошла к концу. Я бы хотел поблагодарить вас всех за визит. Пусть всё прошло не так гладко, как мы надеялись, думаю, теперь мы все хотя бы пришли к пониманию…

Когда он закончил говорить, в комнате воцарилась тишина.

Джон осознал, что озадаченно смотрит по сторонам, словно он ожидал, что свет погаснет в конце представления.

Вместо этого окна содрогнулись от грохота.

Прямо перед тем, как их выбило начисто.

Глава 59 Коренная перемена

— Ложись! — заорала Ниила.

У Джона почти не было времени подчиниться перед тем, как она толкнула его лицом в кафельный пол.

Над его головой взорвалось окно из витражного стекла. Ниила почти не вздрогнула, сосредоточившись на синеглазом видящем — прямо перед тем, как раздался громкий хруст.

Его позвоночник и конечности изогнулись под странными углами. Его голова как будто осталась на прежнем месте, а остальное тело дёрнулось, беспорядочно исказившись.

Всё его тело обмякло.

Йозеф, синеглазый видящий, рухнул на каменный пол.

Ниила уже сосредоточилась на строе охранников позади него.

Джон услышал очередной хруст…

Затем ещё один. И ещё один.

Охранники за Йозефом попадали как домино — так быстро, что сердце Джона загрохотало в груди, и адреналин хлынул в его кровь от поистине животного ужаса. В то же мгновение пистолет поднялся и взорвался, проделав дыру в груди одного охранника и оторвав руку другому мужчине, стоявшему слева. Ещё один пистолет взорвался через секунду после первого, отбросив ещё одно тело на несколько футов.

— Твою мать! — завопил Джон. — Какого чёрта происходит?

Он едва успел это произнести, когда очередная серия щелчков заставила его вздрогнуть, а пол под его руками задрожал. По ощущениям это походило на дрожь от столкновения — настолько сильную, что содрогнулся сам фундамент. Удар повторился, и Джон ахнул. Фарфор с полок посыпался на пол, целый шкафчик свалился со стены с таким оглушительным грохотом, что это затмило всё остальное.

Запах дыма заполонил его ноздри, когда в комнате поднялась пыль — может, от каминов, а может, от дыр в окнах и стенах. Очередной грохот разбил второе витражное окно, а люстры над головой закачались как обезумевшие.

Джон повернулся к окнам как раз вовремя, чтобы увидеть, что большинство охранников-видящих исчезло из-за стульев пленников Тени.

Оставались двое. Джон посмотрел в глаза последней охраннице, когда её сосед упал. Он видел её страх, видел, как раздувались её ноздри, пока она смотрела по сторонам, пытаясь определить источник атаки. Её глаза недоуменно остановились на Элли, на ошейнике вокруг её шеи, но к тому времени было уже слишком поздно.

Раздался очередной хруст, и она тоже рухнула на пол.

Джон тоже посмотрел на Элли, но она вообще не смотрела в сторону стола. Она согнулась над Ревиком, выставив перед собой руки, словно защищая его от осколков стекла.

Джон лежал там, хватая ртом воздух, когда Ниила резко отпустила его и метнулась к Ревику, лежавшему на полу.

Здание вновь содрогнулось, когда она опустилась на колени возле него.

Джон в шоке таращился на то, как Ниила склонилась над Ревиком и приласкала его лицо, как будто что-то делая с его светом. У него натурально отвисла челюсть, когда мгновение спустя он увидел, как Ниила целует Ревика, прижимаясь лицом к его щеке.

Джон с разинутым ртом посмотрел на Элли, пока Врег снимал ошейник с её шеи.

Конечно, к тому времени до него дошло.

Ниила была Элли.

Элли была Ниилой.

Джон понятия не имел, как они это сделали, но не слишком долго задумывался над этим. Он лихорадочно осмотрелся по сторонам, ища Касс, которая уже освободила свой стул. Он нашёл её с Фиграном — они пятились к двери возле камина в другом конце комнаты.

Джон вскочил на ноги, готовый кинуться за ними, но Врег прыгнул за ним и схватил за руку.

— Нет!

— Он забирает её! — завопил Джон, пытаясь вырваться из хватки видящего.

— Джон… не надо! — предостерёг Врег. — Ты слышал этого мудака Йозефа! Они защищены… оба! Если Элли попытается нацелиться на них, с ней случится то же, что случилось с Нензи!

— Но как она… — Джон посмотрел на остальные тела, на Йозефа и охранников.

— Балидор, — сказал Врег, всё ещё говоря громко, чтобы перекричать звуки выстрелов. — После атаки на Ненза он сумел определить, кого из них ей нельзя атаковать телекинезом, — поджав губы, Врег посмотрел на Йозефа. — Полагаю, он оказался не таким уж ценным.

Очередной залп громких взрывов сотряс дом.

— А это что такое, чёрт подери? — спросил Джон, перекрикивая шум, когда здание задрожало от очередной ударной волны.

— Крейсер-авианосец, — Врег продолжал держать Джона за руку, пока тот всё тянулся в сторону Касс. — Нет, Джон! Мы должны их отпустить! Мост уже приняла решение…

— Я не в её чёртовой армии! — сердито огрызнулся Джон.

— Нет, брат. Ты в её армии, — голос Врега посуровел. — И она права. Он убьёт Касс, если мы попытаемся её забрать… разве ты не понимаешь?

— Откуда ты это знаешь? Откуда ты вообще можешь это знать?

Врег кивнул в сторону Фиграна, показав на свет видящего. Джон проследил за его взглядом. Он впервые осознал, что Фигран приставил пистолет к голове Касс.

Джон продолжал смотреть, как они пробираются к двери у маленького камина. Он видел, как Фигран сделал что-то с настенной панелью, а затем сразу же шагнул в проём.

Видя, что они вот-вот уйдут, Джон сердито выдернул руку из хватки Врега и побежал за ними. Врег последовал за ним, зовя его по имени, но Джон не останавливался. Он оказался в нескольких метрах от них прежде, чем они успели скрыться за дверью.

— Касс! — завопил Джон так громко, что они с Фиграном повернулись, уже собираясь закрыть за собой дверь. — Касс… не делай этого! Пожалуйста! Я не знаю, каким безумным дерьмом они тебя напичкали, но это же не ты. Ты бы этого не сделала! Ты была лучшей подругой Элли с самого детства!

— Джон, — произнесла Касс, и её тон резал хуже стекла. — Иди домой!

— Я не уйду без тебя!

— А тебе и не нужно, — парировала она. — Я ухожу сама.

— Касс! — Джон шагнул вперёд.

— Стоять! Больше ни шагу! — Фигран крепче стиснул пистолет. Его глаза нервно забегали, и он облизнул губы, покосившись на дверь, затем обратно на Джона. — Пожалуйста, брат. Не пытайся нас остановить! — в его голосе зазвучала тревога, нескрываемое беспокойство. — Пожалуйста. Я не позволю им навредить ей, обещаю, что не позволю, Джон… но ты больше не можешь следовать за нами. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, брат!

— Ты не в своём блядском уме, Фигран! — рявкнул Джон.

— Я не наврежу ей, Джон! — настаивал он. — Но ты должен вернуться!

— Отпусти её! Пожалуйста, Фигран! Мы были друзьями, разве нет? Я хорошо относился к тебе, приятель… даже когда все хотели твоей смерти!

— Я знаю, Джон. Знаю, — в глазах видящего проступила боль. — Мне очень, очень не хочется причинять тебе боль таким образом. Я знаю, как тебе, должно быть, больно.

— Тогда ОТПУСТИ её! Отпусти её, мать твою!

Фигран покачал головой, и его глаза выражали сострадание.

— Я не могу, Джон. Мне жаль, но я действительно не могу, — он крепче прижал дуло пистолета к голове Касс. — Прости, Джон… но тебе придётся довериться мне. С ней всё будет хорошо, я обещаю.

Джон рванулся за ними, но в этот раз Врег перехватил его и удержал.

— Остановись, Джон! Он прав!

— Отпусти меня! — огрызнулся он, сопротивляясь. — Сейчас же, чёрт подери!

— На этой двери ОБЭ… ты нас обоих угробишь!

Джон попытался вырваться, но Врег стиснул его крепче, обхватив его предплечья сильными ладонями. Джон опустил весь свой вес, пытаясь поставить подножку, но Врег обошёл его, двигаясь вместе с ним. Когда Джон проскользнул под его захватом и сумел вывернуть одну руку, он тут же замахнулся на Врега кулаком.

Видящий заблокировал его предплечьем, затем вмазал по лицу, отчего Джон повалился на плиточный пол.

— Твою ж мать! — рявкнул Врег. — Послушай меня, Джон! Нам надо убираться отсюда!

Через секунду он уже оказался на полу рядом с ним и схватил Джона за руки. Глядя в его тёмные обеспокоенные глаза, Джон ощутил, как к горлу подступает ком. Он сопротивлялся его рукам, но не мог высвободиться, не мог получить достаточно опоры, чтобы попытаться. На его глаза навернулись слёзы, и Врег обхватил его спину, прижав Джона к своей груди.

— Ты должен её отпустить, брат, — произнёс он, и теперь его голос сделался мягким, переполнился эмоциями. Он послал в грудь Джона такой сильный импульс тепла, что Джон перестал дышать. — Ты должен отпустить её, Джон. Всего лишь временно, ладно, брат? Временно. Пожалуйста, брат. Пожалуйста…

— Нет, — Джон покачал головой, всё ещё вырываясь из его хватки. — Нет, мы не можем. Разве ты не видишь? Тогда будет слишком поздно. Тогда будет слишком поздно, блядь…

Врег обнял его ещё крепче, буквально сминая в объятиях.

— Уже слишком поздно, брат, — сказал он, лаская лицо Джона. — Мне так жаль, любовь моя… мне жаль. Уже слишком поздно…

Джон уставился на него, и его разум почти опустел. Но он знал.

Он знал, что Врег прав.

Глава 60 Конец света

Я поддерживала Ревика рукой и плечом, крепко обнимая за пояс. Джораг помогал с другой стороны.

Нам бы очень не помешал Гаренше, но он был нужен мне там, где он находился сейчас — он разбирался с путаницей органического управления, которым была оснащена большая часть дома, включая наиболее ощутимые конструкции и, конечно же, все ОБЭ поля.

Я старалась не думать обо всём том, что казалось неправильным в свете Ревика. Балидор уже работал над ним вместе с Тарси, стараясь найти и сплести обратно наихудшие пробоины в его aleimi, включая то, чем его вырубили.

Но я уже чувствовала мёртвые зоны, тьму в структурах, которые не должны быть темными даже тогда, когда он без сознания. Что бы они с ним ни сделали, мы не сумеем исправить это за ночь.

Но сейчас я не могла об этом думать.

Он жив. В данный момент это заботило меня больше всего. Это переполнило меня таким облегчением, что оно стёрло всё остальное. Я старалась держаться за это чувство — по крайней мере, пока я не вытащу всех отсюда целыми и невредимыми.

По той же причине я вообще не могла думать о Касс или о том, куда она могла направляться с Терианом. По словам Балидора, новые ОБЭ-поля поднялись в двенадцати других зонах дома, чтобы прикрыть их отступление. Большинство из них отключилось обратно ещё до того, как авианосец закончил атаковать верхние стены и окружающие земли вокруг шато.

Последние несколько минут были критически опасными.

Балидору и его команде потребовалось больше времени, чем мы надеялись, чтобы найти нас в конструкции Тени, но в итоге они её взломали. Они не могли начать стрелять по дому, не зная нашего местоположения, а я не могла использовать телекинез, пока не знала наверняка, что не окажусь извивающейся на полу как Ревик. В обоих сценариях был слишком высокий риск, что мы погибнем, так что я вынуждена была выжидать.

Как только Балидор нашёл нас, он действовал по предельно простым приказам.

Он дал сигнал авианосцу атаковать остальную часть дома, в особенности любое оружие, которое они нашли сенсорами, а также послал мне точные сигналы на всех, кого я могла уложить.

Первое в итоге оказалось весьма замысловатым отвлекающим фактором.

Второе прошло лучше, чем я ожидала. Должно быть, они опустили те отражающие щиты, подумав, что надели на меня ошейник. Или же они не знали мой свет достаточно хорошо, чтобы нейтрализовать меня как Ревика.

Я прислонилась к стене, перехватив рукой талию Ревика.

Я отдавала ему весь свет, что имелся у меня в запасе, но приберегала немного на случай, если на нас нападут опять, когда мы будем выбираться отсюда.

Но если честно, я сомневалась, что нас атакуют. Теперь, когда Врег, Порэш и Гар нейтрализовали базовую органику в гостиной и общих комнатах, я достаточно хорошо ощущала через конструкцию, каким пустым был дом.

Что бы там ни было, похоже, всё закончилось.

Тем не менее, я послала Ниилу и Чинью наверх, проверить остальное пространство после того, как Балидор отдал приказ прекратить огонь. Пока что они никого не нашли. Ничего. Ничегошеньки. Дом полностью пустовал, за исключением тех комнат, которые понадобились, чтобы устроить для нас это небольшое шоу.

Они даже оставили всё наше оружие в шкафчике на первом этаже.

Врег, Порэш и Гар всё ещё работали над нейтрализацией ОБЭ на входных воротах, но я не видела причин оставаться после этого.

Тень и его люди явно уже сказали нам всё, что намеревались сообщить.

Зачем они отдали нам Мэйгара, Чандрэ, Стэнли, Рекса и Варлана, я понятия не имела.

Я могла лишь предположить, что им без разницы, вернём ли мы их. Мэйгар и Стэнли оба были посредниками, но видимо, Тень посчитал, что они ему не нужны, поскольку у него есть Касс.

Или же люди Тени уже сделали что-то, чтобы извратить их свет или настроить их против нас, осознанно или нет. Но они должны были понимать, что после того, что они сделали с Касс, мы ещё долго не сможем доверять никому из бывших пленников.

Но пока что я не могла думать о Касс.

Мне нужно выбраться из этого извращённого места, подальше от вони Дренгов и смрада их мерзкого шоу.

Я всё ещё не верила, что мы прошли через это и никого не потеряли.

В середине этой шарады я была уверена, что мы все уже покойники.

Всё закончилось для меня в те несколько секунд после того, как Ревик упал. Когда он рухнул на пол, мне понадобилось собрать всю свою силу воли, чтобы оставаться на прежнем месте, хотя мы обсуждали вероятность похожего исхода. Мы не обсуждали случай, при котором он вот так потеряет контроль, но мы говорили о том, что будет, если нейтрализуют его телекинез… или его самого. Мы говорили о том, что может случиться, если он ощутит достаточную угрозу и пойдёт в атаку.

Всё равно, это был один из самых тяжёлых поступков в моей жизни.

Покров и лицевые протезы сработали лучше, чем я представляла.

Даже Джон, похоже, не догадался, кто я, хотя я несколько раз волновалась, глядя, как он смотрит на меня. Балидор помогал с этим, шлифуя всеми возможными способами, и я много работала с Ниилой, чтобы отточить наши манеры, выражения в речи, даже то, что я сказала бы, если они начнут угрожать Ревику или навредят ему.

Мы обсудили всё так профессионально.

Совсем как разведчики, сказал бы Балидор.

Крепче стиснув Ревика, я посмотрела на него. Его лицо посерело, но глаза оставались открытыми, и похоже, он вновь мог видеть. Заметив, что я смотрю на него, он слегка улыбнулся.

— Ты хорошо справилась, — произнёс он слегка заплетающимся языком. — Хорошо… жена.

Я крепче обняла его.

— Заткнись, ладно? Я не хочу слышать, что я «хорошо справилась», когда я стояла там и допустила, что моего мужа едва не убили.

Он слегка улыбнулся, стиснув моё плечо.

— Как там успехи с ОБЭ? — крикнула я Врегу.

Он и Гаренше находились буквально за углом под лестницей, где они нашли панель, подключённую к одному из главных щитков органики в доме. Я наблюдала, как Гар вытаскивает горсти этих слизистых, похожих на щупальца соединений из дыры в стене, затем принимается разделять их на разные кучки.

Я знала, что он использовал в большей степени свет, а не физическое зрение, но меня всё равно поражало, как он умудрялся так хорошо понимать аппаратное устройство машин… если внутренности кальмара и сотни футов голых нервных окончаний в квази-синтетической оболочке можно назвать «аппаратным устройством».

— Мы уже близко, — отозвался Врег.

— Где Джон?

— Он здесь.

Я кивнула, стиснув зубы. Я видела, как Джон замахнулся на Врега, когда видящий попытался не дать ему поджариться на ОБЭ. Я также видела, как Врег сбил его с ног. Если честно, я не могла сказать, что не сделала бы того же, учитывая, что было альтернативой.

Я также беспокоилась по поводу Нью-Йорка.

Если они заманили нас сюда, это могло быть не просто так.

Ревик покачал головой, легонько потянув меня за волосы.

— Нет, — сказал он, всё ещё с трудом формулируя слова. — …Касс.

«Он хотел, чтобы мы пришли за Касс, — закончил он в моём сознании. — Он хотел, чтобы мы знали о Касс. Он знал, что мы поверим в это только тогда, когда сами увидим. Он хочет войны. Настоящей войны».

«Это Менлим, Ревик?» — робко послала я.

Он пожал плечами, снова стискивая моё плечо, хотя и слабо. «Это неважно, — послал он, скользнув своим светом в меня. — В любом случае одно и то же, жена. Те же существа. Те же мотивы. Мы знаем, чего они хотят. Мы знаем, что они сделают, чтобы этого добиться. Ничего не поменялось».

Я кивнула, расслабляясь.

Он прав,конечно же. Ничего не поменялось.

Но всё равно я испытала облегчение, услышав это от него.

Мы пришли сюда, зная, что это ловушка. Мы не разгадали всей замысловатости шарады, но мы ожидали обмана, демонстрации силы, введения в заблуждение, отвлекающих факторов. Само собой, мы знали, что они хотели нашего личного присутствия.

Я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, действительно ли Касс была единственной причиной.

«Это неважно, Элли, — повторил Ревик. — Они как раз этого и хотят — чтобы мы много думали о них. Они хотят, чтобы мы помешались на них, на том, что они делают. Но мы не обязаны так поступать».

Он поцеловал меня в щеку, крепче обнимая.

«Мы вернёмся, найдём остальных из списка. Натренируем тех разведчиков, что у нас есть. Натренируем людей. Затем, если это будет иметь смысл, мы пойдём за Касс и Фиграном. Они единственные, кто имеет значение во всём этом. Кем бы ни был этот Тень, он неважен».

Я кивнула, послав ему очередной импульс тепла.

— Ладно, — сказала я. — Но что насчёт вируса? Как думаешь, они говорили правду? Они действительно могли выпустить его в водопроводную систему ещё двадцати городов?

Ревик нахмурился, покосившись на проём, где некогда находились витражные окна.

«Я не знаю, — послал он. — Мы скоро выясним. Всё, что мы можем сделать — это продолжать попытки найти лекарство. Спасти тех, кого сможем спасти».

Я собиралась ответить, когда Гар заговорил из-под лестницы.

— Есть! — триумфально объявил он.

Я повернула голову.

— Уверен? Тут мы не можем позволить себе ошибку, Гар…

— Он сделал это, — подтвердил Врег. — Я чувствую, как они опускаются.

Я вздохнула, посмотрев на верхушку лестницы.

— Эй! — я повысила голос до крика, поскольку мне всё ещё не хотелось пользоваться Барьером здесь. — Как там у вас дела с разведкой? Есть что?

Я ощутила отрицательный импульс от Врега прямо перед тем, как он вышел из-под лестницы, показывая свободной рукой соответствующий жест. Другой рукой он держал ладонь Джона.

Я заметила, что взгляд Джона всё ещё казался омертвевшим, как будто наполовину отсутствующим, но он вполне добровольно следовал за Врегом и не противился, когда видящий обнял его рукой и прижал поближе.

— Дом чист, Высокочтимая Сестра, — сказал Врег.

Я вздохнула, кивнув.

— Угу. Я догадалась, — взглянув на Врега, я пожала плечами. — Я по-прежнему настаиваю, чтобы мы тут камня на камне не оставили после того, как выберемся отсюда.

Врег улыбнулся. Впервые с момента начала всего этого хаоса его улыбка выглядела искренней.

— Поддерживаю, принцесса. Запиши мой рьяно согласный голос в пользу этого.

— Кто-то сегодня в мстительном настроении, Врег? — спросила я, слегка улыбнувшись.

— Определённо, — после небольшой паузы он посерьёзнел. — Этот блядский дом живой, ilya, — он покосился на стены и прижал Джона к себе, потирая его плечо ладонью. — Я предлагаю убить эту блядскую тварь.

Кивнув, я всецело согласилась с ним.

— Ладно, — сказала я. — Давайте выбираться отсюда к чёрту.

Прежде чем Врег успел ответить, Гаренше появился из того же пространства под лестницей, улыбаясь от уха до уха.

— Можно я отдам приказ лодкам? — спросил он. — Как только мы выберемся отсюда, имею в виду. Просто я знаю, куда атаковать эту сучку… — взглянув на меня, он виновато улыбнулся. — …Образно выражаясь. Я хотел сказать, что знаю, где под землёй находится главное аппаратное обеспечение.

— А мы там всё проверили? — спросила я, слыша в своём голосе резкие нотки. — Чан и Стэнли что-то говорили о подземном доке, ведь так?

— Деклан и Пори ходили туда, — подтвердил Врег. — Всё пусто. Определённо док. Возможно, для субмарины или какого-то подводного транспортного средства, но всё пусто, Высокочтимый Мост… и экипировки тоже нет. Мы нашли шкафы для хранения, резервуары для топлива, пустые ящики, где могло быть оружие, но везде ничего нет, как и во всём доме.

Я неохотно кивнула. В глубине души я надеялась, что они что-то оставили, и это нам поможет, но я знала, что мечтать не вредно.

— Мы знаем, где Териан и Касс?

— Унесли ноги, Высокочтимый Мост, — ответил Врег.

— Но как именно? — настаивала я. — По суше или…

— Вертолёт забрал их с главной площади деревни.

— Вертолёт?

Врег показал утвердительный жест.

— На авианосце это видели… но мало что могли сделать.

— Как думаешь, он доставит их в Ушуаю?

— Думаешь, мы могли бы погнаться за ними? — спросил Врег, и его глаза сверкнули.

Я взглянула на Джона, затем обратно на Врега.

— Я думаю, а почему бы и нет?

Врег кивнул.

— Я сообщу на корабль… пусть пошлют один из самолётов Osprey.

— Нет, — я покачала головой. — Пошли Балидора. Пусть его команда займётся этим. Они будут быстрее.

Врег кивнул, быстро отдав мне честь. Когда он сделал это, Гаренше приблизился ко мне, предлагая подержать Ревика. Я позволила ему, вздохнув с облегчением. Даже с помощью Джорага его вес начинал тянуть мою спину, если я не шевелилась каждые несколько секунд. И даже при этом моё плечо болело. Но два крупных мужчины без проблем поддерживали его и потащили к двери.

— Просканируйте и убедитесь, — сказала я, следуя за ними. — Никаких ошибок.

— Никаких ошибок, — хором повторили Джораг и Гаренше.

Врег и Джон шли сразу за мной, и я чуть задержалась, взяв Джона за руку с другой стороны. Увидев, как при этом улыбнулся мне Врег, я улыбнулась в ответ и посмотрела на Джона. Он всё ещё выглядел слишком бледным.

— Эй, — позвала я, слегка тряхнув его ладонью. — Ты в порядке, Рыцарь?

Джон посмотрел на меня.

Он кивнул, но я видела боль в его свете.

Прежде чем я успела задаться вопросом, стоит ли как-то ему помочь, Врег окружил его своим светом и крепче обхватил рукой. Почувствовав, как свет Джона устремляется в свет другого видящего, а также облегчение, последовавшее за этим, я кивнула и отпустила его ладонь.

Взглянув на Врега, я увидела, что он снова улыбается мне. Он послал мне импульс тепла, пока я ещё смотрела на него.

«Спасибо, принцесса… я перед тобой в долгу».

Я невинно улыбнулась. «За что же это, брат Врег?»

Он закатил глаза, щёлкнув языком.

И он прав. Я прекрасно понимала, что он имел в виду.

Посмотрев вперёд, я наблюдала, как Ревик выходит в красноватый свет заката за дверью особняка. Затем они повели его по подъездной дорожке, и я зашагала быстрее, чтобы нагнать их. Я пошла справа от Гаренше, подстраиваясь под его шаги, и поднесла ладонь к глазам, пытаясь увидеть авианосец, который должен подходить к этой части полуострова.

Покосившись на земляную тропу, ведущую к воде, я задалась вопросом, не станут ли люди из деревни чинить нам проблемы за взрыв особняка их хозяина.

Оказывается, мне не нужно было беспокоиться.

Джон заметил первым.

— О боги…

Он остановился как вкопанный на середине скользкой, похожей на стекло подъездной дорожки. Я обернулась и увидела, что он смотрит на земляную тропу, которая вела в деревню.

Тогда я её увидела.

Мы все стояли неподвижно и смотрели, как женщина, спотыкаясь, вываливается из белёного каменного домика. Она стискивала своё горло, кашляя какой-то тёмной жидкостью — должно быть, кровью. Прямо на моих глазах она повалилась в грязь, рухнула ниц, никак не попытавшись замедлить падение.

Посмотрев вокруг, я заметила остальных.

Тела лежали на порогах, возле домов.

Я видел тело ребёнка в загоне для коз, где животные тревожно блеяли и дёргали привязь. Я видела седого мужчину недалеко от входа в гасиенду, словно он шёл к хозяину, чтобы попросить о помощи.

Я смотрела на землю и тела, и это тошнотворное ощущение в моём нутре усилилось. То же ощущение, которое я подавляла с тех самых пор, как мы впервые вошли в парк Золотые Ворота в Сан-Франциско.

Я вспомнила слова Йозефа с его бриллиантовым зажимом для волос и осознала, что всё станет только хуже. Намного, намного хуже.

Последние несколько лет я дурачила себя мыслью, что могу как-то предотвратить это или, может, отложить на несколько сотен лет. Но оно здесь.

Смещение наконец-то наступило.

Примечания

1

Скорее всего, название «Третья Драгоценность» отсылает к такому буддистскому понятию, как Триратна. Триратна буквально переводится как «три драгоценности» и означает три драгоценности буддистской доктрины — Будда, Дхарма (закон, учение) и Сангха (монашеская община). Видимо, ресторан назвали в честь Сангхи, т. е. монашеской общины.

(обратно)

2

Тут Ревик пересказывает события, изложенные в книге «Нью-Йорк» (приквел к серии «Мост и Меч»). Эта книга будет переводиться после завершения перевода основной серии.

(обратно)

3

ММС — Международные Миротворческие Силы

(обратно)

4

Электромагнитное оружие (ЭМИ) — оружие, в котором для придания начальной скорости снаряду используется магнитное поле, либо энергия электромагнитного излучения используется непосредственно для поражения цели. В первом случае магнитное поле используется как альтернатива взрывчатым веществам в огнестрельном оружии.

(обратно)

5

В Америке есть такая игра — метание подковы. Есть дорожки, присыпанные песком, с одной стороны в них вбиты колышки. Игроки становятся с другой стороны, напротив колышков, и бросают подковы. Смысл в том, чтобы бросить подкову как можно ближе к колышку, а ещё лучше — чтобы концы подковы огибали колышек (как будто подкова «наделась» на колышек). У кого получится кинуть подкову ближе к колышку, тот получает больше очков и выигрывает.

(обратно)

6

«Спрячь салями» — это англоязычное выражение, обозначающее совокупление.

(обратно)

7

U.S.S. — сокращение от Unites States Ship, корабль Соединённых Штатов.

(обратно)

8

При прыжке раскрытие парашюта бывает ручным и принудительным. В данном случае принудительное раскрытие происходит вытяжным фалом, присоединённым одним концом к тросу, натянутому в самолёте, а другим концом — к деталям парашютной системы. После раскрытия вытяжной фал остаётся в самолёте, а парашютист летит по своим делам, то есть вниз.

(обратно)

9

Чатни — традиционные индийские соусы, оттеняющие вкус основного блюда. Острые чатни хорошо дополняют неострые блюда, своим ярким цветом украшая стол. Варёные чатни иногда делают из овощей, но чаще — из фруктов.

(обратно)

Оглавление

Пролог День первый

Глава 1 Работа в банке

Глава 2 Друзья по работе

Глава 3 Верхние этажи

Глава 4 Первый этаж

Глава 5 Тихая ночь

Глава 6 Привлекающий взгляды

Глава 7 Хранилище

Глава 8 Рассвет

Глава 9 Не то лицо

Глава 10 Эпидемия

Глава 11 Список

Глава 12 Сигнал тревоги

Глава 13 Иррациональность

Глава 14 Справиться с Врегом

Глава 15 Конфронтация

Глава 16 Приветствие

Глава 17 Гости

Глава 18 Ungrat

Глава 19 Другая цель

Глава 20 Другие жизни

Глава 21 Погребальные ритуалы

Глава 22 Открытия

Глава 23 Знакомое лицо

Глава 24 Обсуждение

Глава 25 Новое жилище

Глава 26 Меченая

Глава 27 Данте

Глава 28 Путаться под ногами

Глава 29 Тренировка

Глава 30 Ранг 1, Техник

Глава 31 Включить босса

Глава 32 Жертва

Глава 33 Счастлив

Глава 34 Собрание

Глава 35 Кроссовер

Глава 36 Одежда

Глава 37 Комплименты

Глава 38 Свидание

Глава 39 Ритуал

Глава 40 Торты

Глава 41 На следующее утро

Глава 42 В другой комнате

Глава 43 Новый план

Глава 44 Наступление

Глава 45 Первая команда

Глава 46 Карантин

Глава 47 Фултон-стрит

Глава 48 Вечеринка в доме

Глава 49 Диверсия

Глава 50 Безумие

Глава 51 Сожаления

Глава 52 Зона выброски

Глава 53 Вторжение

Глава 54 Приглашение

Глава 55 Рыцарь

Глава 56 Ужин

Глава 57 Комната зеркал

Глава 58 Война

Глава 59 Коренная перемена

Глава 60 Конец света

*** Примечания ***