Кексик (СИ) [Thanos Lightdale] (fb2) читать онлайн

- УБЬЮ!

Дин рванул вниз, я, перелетая через три ступеньки, гналась за ним.

Дети хохотали.

- Опять Кексик и Дин!

Винчестер, хохоча, выбежал на улицу. Я – за ним. Дин запнулся и, размахивая руками, чуть не упал. Я догнала его и в прыжке сбила Дина с ног. Мы покатились по земле.

- Ты сожрал мои апельснки!

Посвящение:

Моей Лизке и всем, кто будет это читать)

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания автора:

Одна из ранних работ. Да, снова Мэри Сью.

====== Знакомство ======

— Мимо нас, мимо нас, пьяное солнце.

Оно уйдёт и больше не вернется.

Ну что же ты молчишь, не поднимая глаааааз.

Мой папа выключил музыку.

— Дочь, ну че ты слушаешь? Вот что надо слушать.

Вставил диск в магнитофон. На всю нашу машину грохнул Мэнсон. О да, мой папа рубит фишку.

— Пап, сейчас направо.

— Агааа.

С заднего сиденья мне на плечо легла голова Лизки.

— Таньк, вот нахрена ты уезжаешь?

Я похлопала ее по голове.

— Если я не уеду на этот месяц куда-нибудь, я вас задолбаю. Ты же знаешь меня.

Пока мы едем, я расскажу о себе.

Меня зовут Таня, мне 16 лет. Я живу с родным папой и старшей сестрой Лизой. Она родная мне только по отцу, у нас разница чуть больше года. Наши мамы умерли 10 лет назад, и тогда папа взял нас к себе. Мы долго привыкали друг к другу, дрались часто. Ведь нам пришлось делить одну комнату. Носы ломали друг другу, руки вроде тоже. Несмотря на то, что у нас один отец, мы абсолютно разные. Я выше Лизы почти на голову, а я ведь младше ее. У нее зеленые глаза с оттенком желтого, мои же очи чистого голубого цвета. Ее волосы темнее, чем мои, и короче. С фигурами у нас все в порядке, только, раз я выше, значит, ноги у меня длиннее. Стиль одежды у нас примерно одинаковый. Джинсы, рубашки в клетку, ботинки из кожи. Только Лиза носит рубашки в обтяжку, я же тащусь от больших свободных рубах. Ее ботинки из темной кожи, мои же светло-коричневые.

Теперь обо мне и куда я уезжаю. Я особа гиперактивная. В школе постоянно участвовала везде и всюду, вечно делала что-то новое. Без меня не обходился ни один праздник, соревнование и тому подобное. Я постоянно требовала что-то новое. Чуть ли не каждый месяц обновляла все стенды в школе. И я прям услышала вздох облегчения учителей, когда наш класс выпускался. Но дальше я пошла в колледж. И началось. Я там развернула такую деятельность! Все везде кипело и бурлило! Только я на порог класса, все сразу: «Что сегодня нового скажешь?». Я участвовала всегда и везде. Во всех видах деятельности — песни, танцы, волейбол, баскетбол, театральные постановки, игры с маленькими — я была первой. Все тянулись ко мне, я знала каждого человека в колледже, и мы были в хороших отношениях. И педагоги знали, что если на лето меня куда-нибудь не сплавить, я проведу революцию в их колледже. Вот они и отправили меня в детский летний лагерь «Звезда». Нет, не отдыхать, а работать помощницей вожатого.

И сейчас мы подъезжаем к лагерю.

Я вылезла из нашей машины. Папа достал из багажника мой чемодан.

— Дочь, сама донесешь?

— Пфф, пап, он на колесиках.

Я осмотрелась. На парковке перед лагерем стояли автобусы, штук 20. Также, напротив нас, стояла машина, которая сразу привлекла мое внимание. Шевроле Импала 1967 года. Я любила машины этой марки, и они всегда приковывали мое внимание. Интересно, кто это здесь на такой машинке?

— Дочь, ты опаздываешь.

Я обернулась к своей семье. Бросилась на шею папе.

— Папка мооой. Не скучай. У тебя Лизка есть. Я же всего на месяц. Я буду звонить. И если что, можете приезжать.

— Обязательно.

Папа чмокнул меня в щеку и отпустил. На меня тут же налетела Лизка.

— Браааат! Как я без тебяяяя!

Я похлопала ее по спине.

— Ниче, переживешь. Я звонить буду. И приезжать будете.

— Все-все мне рассказывай!

— Конечно, брат.

Мы чмокнули друг друга в щеки. Я взяла свой чемодан и пошла к воротам лагеря. Обернулась. Папа, обнимая Лизку за талию, махал мне рукой. Я помахала им и зашла внутрь. Ну, держись, «Звезда», наведу я вам тут шороху!

Я быстро сориентировалась и побежала к зданию администрации. Влетела внутрь. Чуть не сбила кого-то по пути. Ко мне вышел директор лагеря.

— Здравствуйте, я директор этого лагеря. Прошу за мной, сейчас начнется собрание всех вожатых.

Я пошла за ним. Мы вошли в большой зал. В центре стоял длинный стол. Вокруг него уже сидели люди, но еще не все пришли. Я поставила чемодан в общую кучку возле входа и, не раздумывая, уселась на стул. Пробежалась взглядам по присутствующим. Девушек мало, я и еще три. Зато парней — человек 20. Этот очкарик, этот худой, этот ботаник, у этого нос картошкой. Мое внимание привлек один молодой человек. Он сидел почти напротив меня, навалившись на спинку стула и скрестив руки на груди. Ежик темно-русых волос, большие зеленые глаза, нос в веснушках. Симпатичный. Потихоньку собирались люди. Наконец, директор заговорил.

— Дорогие мои! Сегодня начинается первая смена в нашем лагере. И вы были приглашены на нее в качестве вожатых, наставников для своих воспитанников. Всего у нас 7 отрядов. На каждый отряд — по 2 вожатого. Ну, один старший вожатый, а второй — помощник вожатого. Сейчас я называю двух человек. Вы поднимаетесь, я говорю вам номер вашего отряда и корпуса, и вы уходите.

Директор читал по списку. Симпатичный парень явно скучал. Как будто все это ему не нужно. И вот, за столом остались только мы вдвоем. Директор улыбнулся.

— Ну, я думаю, вы сами все поняли.

Мы уже задремали и после его слов резко вскинули головы. Парень оценивающе осмотрел меня, насколько это было возможно сидя, и усмехнулся.

— Ваш отряд седьмой, корпус 3. Ну, познакомитесь вы сами. Удачи.

Мы встали из-за стола. Я взяла свой чемодан. Парень взял свою сумку, открыл дверь и ждал, пока я пройду.

— А, это ты мне?

Симпатичный усмехнулся.

— Ну, а кому еще. Проходи.

Я прошла вперед, он вышел за мной и закрыл дверь.

Лето было в самом разгаре. Деревья зеленели, солнце светило. Лагерь был большой.

Мы с симпатичным медленно шли по аллее к нашему корпусу. Я засунула руку в карман шорт и насвистывала любимую песню. Симпатичный шел рядом. Вдруг около одного корпуса он взял меня за руку, останавливая.

— Подожди меня.

И побежал к корпусу. Ему навстречу шел высокий парень с длинными волосами, мой ровесник. Они о чем-то поговорили. Мой попутчик похлопал высокого по плечу и пошел ко мне. Высокий же пошел к выходу из лагеря.

— Братишка мой.

Я усмехнулась и мы пошли дальше. Наш корпус был в самой жопе лагеря. Мы шли и шли. Он решил начать разговор.

— Тебя как зовут-то?

Я усмехнулась.

— Кексик.

Парень засмеялся. А у него красивая улыбка…

Да, вот такое мое прозвище. Я не знаю, как и почему, но Кексик. Это Лизка придумала.

Я хлопнула его по плечу.

— Хватит ржать, а.

Парень заливался смехом.

— Кееексииик!

Я засмеялась вместе с ним.

Наконец, он успокоился. Взъерошил волосы.

— Фууф. Кексик, значит. Ладно. А мне можно тебя так называть?

Я улыбнулась.

— Можно. Я не люблю свое имя, поэтому не скажу его тебе. У тебя не остается выбора.

Парень усмехнулся.

— Меня зовут Дин. Дин Винчестер. Мне 20 лет.

Протянул мне руку.

— Приятно познакомиться, Кексик.

Я протянула ему руку. Дин легонько пожал мою ладонь.

— А тебе сколько лет?

Я уперла руки… не, не в бока, как нормальные люди, а в подмышки. Это у нас с Лизкой такая фишка, руки в подмышки упирать.

— У девушек неприлично возраст спрашивать.

Дин уже ржал. Потом тоже упер руки в подмышки.

— Бляяять, это че за куриные крыльяяя?

Я пнула его под зад.

— Сам ты курица! Это так нада!

Дин хохотал.

— Мне 16 лет.

Дин замолчал.

— Сколько?!

— 16.

— Хуууяяяя… Ой, прости.

Я приподняла брови.

— За что?

Дин пожал плечами.

— За маты. Ты ребенок еще.

Я отмахнулась от него.

— Ой, я тебя умоляю! Мой батя так матерится, уши в трубочку сворачиваются.

Дин засмеялся.

— Ну ладно, Кексик.

Ему было в прикол.

Тем временем мы дошли до нашего корпуса. Большое двухэтажное здание, наверху — балкон. В корпусе уже носились дети.

Винчестер пихнул меня в бок.

— Кексик, а нашим детям сколько лет?

Я аж подпрыгнула.

— ШТООО?

Дин рассмеялся.

— Наш отряд — это наши дети. Это общепринятое выражение, здесь так говорят.

— Ааа, ладно. Эм, щас, погодь.

Я заглянула в документы.

— Таак, седьмой отряд… Девять-десять лет.

— Ага. Ладно. Пошли, чтоли?

— Ну, пошли.

Мы поднялись на крыльцо. Дин открыл мне дверь и пропустил вперед.

— Дорогу Кексику!

Я рассмеялась. Мы зашли внутрь.

Дин хлопнул в ладоши.

— Ребят, внимание!

Двадцать детей замерли и уставились на нас. Я взяла инициативу в свои руки.

— Давайте сейчас сядем на диваны в холле и будем знакомиться.

Ребятишки побежали в холл. Мы с Дином бросили чемодан и сумку у входа и пошли за

ними.

В холле на четырех диванчиках сидели наши дети. Я прошла вперед и заняла пятый диванчик. Похлопала по нему, приглашая Дина сесть. Винчестер уселся рядом со мной. Я посмотрела на ребят.

— Ну, здравствуйте, седьмой отряд. Мы ваши вожатые.

Дин усмехнулся.

— Так та. Я тут вожатый, а ты помощник.

Я пихнула его в бок.

— Иди в сраку. Так вот. Давайте знакомиться. Знаете игру «Снежный ком»?

Мне дружно ответили «Да».

— Чудненько.

Дин уставился на меня.

— Ты че?

Я охренела.

— Че я?

— Это мое слово.

— Ничо не знаю.

Дети тем временем уселись в круг на полу. Мы сели к ним.

— Давайте я начну. Я Кексик.

Дети засмеялись. Мне нравилось смотреть на улыбки детей. Я вообще детей люблю.

— Нет, ребят, серьезно. Я Кексик. Зовите меня так. Меня даже он Кексиком зовет.

Я пихнула Дина в бок. Тот улыбнулся.

Рядом со мной сидела девочка.

— Кексик, Нелли.

И так по кругу. Дин сидел последним. И тут он понял, что ему нужно повторить имена всех.

Он посмотрел на меня. Я кивнула.

— Тааак. Кексик, Нелли…

С горем пополам у него получилось.

— Дин.

Он назвал свое имя и откинулся назад. Мы рассмеялись.

Я посадила его обратно.

— Теперь давайте расскажите, кто чем любит заниматься, ну и вообще о себе. Дин, ты начинаешь.

Винчестер замялся.

— Ам. Нуу. Мне нравится слушать музыку, рок, особенно в машине. Много путешествую. Занимаюсь… ам…

Он почему-то замолчал. Я решила подсказать.

— Спортом?

Дин закивал.

— Да, спортом. Сразу говорю, что я не рисую, не пою, и не танцую.

Очередь шла по кругу. Дети рассказывали о себе. Дошло наконец и до меня.

— Ооо, наконец-то я. Так. Я такой ходячий позитивчик. Я пою, танцую, играю на гитаре, много читаю, рисую, занимаюсь каллиграфией, играю в постановках, пишу сценарии для выступлений, и еще люблю детей. Я не такая бука, как Дин. Да и он не очень бука, просто он еще не привык к вам. Ребят, если что-то вас волнует, всегда обращайтесь, мы поможем, правда. Мы ваши вожатые. И на эти 21 день мы с Дином — ваши папа и мама. Спрашивайте, что интересно.

Дин широко раскрытыми глазами смотрел на меня.

— Фига ты Кексик.

Я уперла руки в подмышки.

Все засмеялись.

— Так, ребят, вы тут уже давно сидите, весь корпус уже оббегали?

Дети закивали.

— Покажите нам, где наши комнаты.

Томми взял меня за руку и повел наверх.

— Эй, Кексик, ничего не забыла?

На лестнице я обернулась. Дин стоял внизу и демонстративно держал одной рукой мой

чемодан.

— Ой, блин.

Я спустилась к нему и протянула руку за чемоданом. Дин попятился.

— А вот не отдам.

Я вскинула брови.

— В смысле? Это мой чемодан.

Дин улыбнулся.

— Сам понесу теперь.

Я пожала плечами.

— Ну неси.

Мы поднялись наверх. Томми показал нам на дверь и убежал вниз. Мы с Дином уставились на дверь.

Она.

Была.

Одна.

====== Первый день ======

Мы переглянулись.

— Ам.

— Мда.

— Это же не то, что я думаю?

— Я уже не уверен.

Дин подошел к двери и открыл ее. Мы заглянули внутрь.

Одна комната. Две кровати по бокам. Выход на балкон напротив входной двери. Большой шкаф. Тумбочка возле каждой кровати. Мы переглянулись и зашли внутрь.

— Ага. Пиздец.

— Согласен, Кексик, согласен.

Я быстренько оценила обстановку и нацелилась на кровать справа. Дин тоже времени даром не терял. Мы вместе с разбегу упали на нее.

— ЭТО МОЯ КРОВАТЬ!

— Я ПЕРВАЯ ЕЕ УВИДЕЛА!

— НЕ ПИЗДИ!

— ИДИ В СРАКУ! ЭТО МОЯ КРОВАТЬ!

Мы барахтались на кровати. Наконец, я спихнула его на пол и развалилась на кровати.

— ДААА!

— ТВОЮЮ МААТЬ!

— УАХАХАХА!

Дин встал с пола и сел на кровать напротив.

— Одна комната?

Я кивнула.

— На двоих?

Я снова кивнула.

— Никого не волнует, что мы разного пола?

Я кивнула.

Дин лег на свою кровать.

— Жесть.

— Согласна.

Я встала и, бахнув чемодан на кровать, расстегнула его. Достала оттуда мини-магнитофон и включила музыку.

— Мимо нас, мимо нас,

Пьяное солнцеее,

Оно уйдет и больше не вернетсяяя,

Что же ты молчишь, не поднимая глааааз.

Я доставала свои вещи из чемодана и распихивала их по шкафу. Дин же просто лежал на своей кровати и наблюдал за мной.

— Ну, я все.

Закрыла чемодан и запихнула его под кровать. Я заняла ровно половину шкафа.

Я легла на свою кровать. Дин встал и нагнулся за своей сумкой. Я случайно бросила на него взгляд. Его задница, Божеее… Тут же в моей голове закрутились шестеренки.

— Диин, а Диин.

Винчестер достал стопку футболок из сумки и пошел к шкафу.

— Чего тебе, Кексик?

— А я тебе прозвище придумала.

— Ну давай, жги.

— Булочка!

Я заржала в подушку. Дин уткнулся лбом в дверцу шкафа и хохотал.

— Буулоочкааа!

Мы просмеялись минут 10. Дин встал с пола, на который благополучно скатился.

— Бляя, я не могу. Булочка так Булочка. Что тебя натолкнуло на это?

Я пожала плечами.

— Незнаааю.

Дин продолжил разлаживать одежду в шкаф. Достал рубахи. Меня с кровати как ветром сдуло.

— Оооо Булочка у тебя рубааахии, дай посмотреть!

Дин протянул мне одну рубашку. Большая, как я люблю, зеленая в черную клетку.

— Ты же мне дашь ее поносить? Да? Ну и чудненько.

Дин даже ничего сказать не успел.

К нам постучались.

Я выглянула.

— Да-да?

Там стоял директор.

— Вас все устраивает?

Тут над моей головой показалась голова Дина.

— Простите, а почему у нас одна комната на двоих?

Директор пожал плечами.

— Так спланирован корпус. Ничего не могу поделать. Ну, а в отряде все хорошо?

— Да, все замечательно. Дети хорошие.

Директор кивнул.

— Ну вот и ладно. Сегодня никаких мероприятий не будет. Вечером один из вас должен прийти на планерку в здание администрации. И да, вам нужно придумать вместе с детьми название и девиз отряда.

Мы кивнули.

— В час дня обед. Выстраиваете детей и ведете в столовую. Там у каждого отряда свой стол. И рядом с их столом — ваш, на две персоны. Потом сончас. Как придете с обеда, и до четырех. После сончаса — полдник. В семь часов вечера — ужин. Так же выстраиваете детей и ведете в столовую. И после планерки вам выдают в коробках второй ужин, и вы раздаете его детям тут, в корпусе, после свечки. Они покушают, и отбой. До полуночи дежурите в холле, можете вдвоем, можете по одиночке, как вам удобно. Подъем в семь, у детей — в полвосьмого. Умывание, одевание, и бегом на стадион на зарядку. Ну, остальное я на планерке вечером расскажу.

Мы кивнули.

Директор ушел.

Дин сел на кровать.

— Так, теперь объясни мне, что такое свечка?

Я там и села.

— Ты приехал работать вожатым и не знаешь, что такое свечка?!

Дин пожал плечами.

— Я вообще до конца смены здесь не задержусь. У меня тут другие дела. Разберусь с ними и сразу уеду.

Я охренела.

— А я?!

— Тебе другого вожатого дадут.

Я подскочила и, нависнув над ним, уперла руки в стену.

— Никуда ты не уедешь. Ты не сможешь бросить ни меня, ни детей. Ты сейчас думаешь, что это так, всего-то 21 день и все. За эту смену они тебе станут родными, и в конце смены, когда они будут уезжать, ТЫ будешь плакать. ТЫ несешь за них ответственность. Ты — их вожатый. Я так, лишь твоя правая рука. Они ТЕБЯ берут в пример, ТЕБЯ они будут слушаться. Маленькие сердечки быстро привязываются к нам, к тем, кто рядом с ними. И ты привяжешься к ним. Ты будешь болеть за них, ты будешь делать все, только бы они победили. Ты сейчас не веришь мне, я знаю. Но потом, потом поймешь.

Дин все это время лишь восхищенно смотрел мне в глаза.

Я оттолкнулась от стены и взяла телефон в руки. Надо было успокоиться. Я набрала папу. Села на кровать, спиной к Дину.

— Привет, пап. (…) Да, у меня все хорошо. Дети замечательные! Такие классные. (…) Да, заселилась. (…) Нет, не одна. (…) Нет пап, не с девушкой. Парень вожатый. (…) Да пап, прикинь, в одной комнате. (…) Да ниче вроде, познакомились, нормальный. (…) 20. (…) Ага. (…) Ну тебя, пап, с твоей любовью. Это, вы как? (…) Ой, ну и хорошо. Дай мне Лизку. (…) Братаан моой любиимыый, привееет. (…). Иди в сраку. (…). У папы спроси, он расскажет. Ты то как? (…). Да не реви ты, дурёха. (…). Вот же я, звоню. (…). Его то? Дин. (…). Но. (…). Поржал, да. (…). Неа, не сказала. Пусть лучше Кексиком зовет, чем по имени. (…). Аа, ну лана. Давай, пока. Батьку поцелуй за меня. Ага, давай.

Я засунула телефон в карман.

Дин неслышно подошел сзади и положил руки мне на плечи.

— Кексик, ты прости меня. Я не думал, что для тебя это так важно, правда. А насчет отъезда я еще подумаю. Простишь, а, Кексик?

Он медленно разминал мне плечи.

— Ладно, так и быть, Булочка, прощаю. Но больше чтоб такого не было, понял? А про все лагерные фишки я тебе на сончасе расскажу.

Дин улыбнулся.

— Хорошо. Пошли, надо детей на обед собирать.

Я поднялась с кровати, и мы пошли вниз.

Дети нам попались на удивление умные. Сами построились и уже ждали нас. Оказалось, каждый из них уже был в этом лагере и знал, что к чему. Мы вывели их из корпуса и пошли к столовой. Столовая находилась в центре лагеря, поэтому чапать нам до нее было, как до Китая. Мы с Дином шли впереди отряда.

— У тебя есть семья?

— Папа и сестра. А у тебя?

— У меня только брат.

— Это тот, с которым ты разговаривал?

Дин улыбнулся.

— Да, Сэмми. А твою сестру Лиза зовут?

— Ага. Лизок, Лизка, Лизулечка, Лизавета. Как хочешь.

Дин рассмеялся.

— Булочка, а давай начистоту. Ты зачем вообще приехал, если все равно уезжать собрался?

Дин замялся.

— Я же говорил, у меня тут кое-какие семейные дела. Я тебе потом как-нибудь все расскажу, ладно?

Я кивнула.

Мы подошли к столовой. Завели детей, рассадили их за их стол. Сами сели за стол для вожатых.

— Ооо, едааа.

На обед давали суп, пюре с котлетой и компот.

Мы молча ели. Я наблюдала за Дином. Мне было интересно, какой он человек. Мне ведь с ним почти месяц в одной комнате жить.

А он забавный. И симпатичный. А веснушки на носу какие классные! Я невольно залюбовалась лицом Дина. И не заметила, что на меня давно с интересом смотрят зеленые глаза.

— Кексик, а Кексик.

Я очнулась.

— А?

— Ты чего меня взглядом пожираешь?

Я смутилась и уставилась в свою тарелку с пюре.

— Веснушки у тебя красивые.

Дин улыбнулся.

— Ааа, хах, ну есть немножко. Спасибо.

Мы поели и пили компот. Я никогда не любила сухофрукты в компоте.

— Ты фрукты будешь?

— Неа.

— Давай сюда.

Я отдала фрукты Дину. Винчестер с аппетитом их съел. Я засмеялась.

— Кексик, ты че?

— У тебя… хахах… шкурка от яблока…

Дин провел ладонью по губам.

— Все?

— Нееет… хахах…

— Убери пожалуйста.

Я встала и перегнулась к нему через стол. Провела большим пальцем по его губам, убирая шкурку. Дин, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Аааааа, какие они зеленыыыееее…

— Кексик, мы покушали!

Я, не отрываясь от глаз Дина, махнула рукой Томми.

— Все, ребят, выходим из столовой и строимся у входа.

Дети повскакивали со своих мест и побежали на улицу. Дин медленно поднялся из-за стола, по-прежнему смотря мне в глаза.

— Кексик, а Кексик, там дети ждут.

Я кивнула и с трудом оторвалась от зеленых глаз Дина.

— Пошли, Булочка.

Мы, стараясь не встречаться больше взглядами, пошли на улицу.

Мы с Дином добежали до корпуса под хохот детей.

— КЕЕЕКСИИИК!

— БУУЛООЧКАА!

Как два идиота, неслись по аллее наперегонки. Дин был лучше подготовлен к физическим нагрузкам, поэтому прибежал к корпусу быстрее.

— КЕКСИК ЛОШААРААА!

— БУЛОЧКАА ЗААТКНИИСЬ!

Мы отправили детей по комнатам на сончас, сами поднялись к себе в комнату.

— Давай, рассказывай.

Дин завалился на кровать. Я ходила перед ним по комнате полтора часа, рассказывая про лагерные фишки. Научила играть в игры, вроде «Соку-бачи-вира» и тому подобное. Поржали славно, пока учила его.

Дин оказался классным парнем, веселым и открытым. Мы говорили обо всем на свете. Я пообещала научить его играть на гитаре, он же обязался будить меня каждое утро, ибо у меня с этим проблемы. Меня пока с кровати не спихнешь, я не проснусь. Дин, хохоча, сказал, что будет будить меня так, что я на всю жизнь запомню.

Потом мы сообща придумали название и девиз отряда, сочинили кучу кричалок. Матершинные оставили себе, а приличные записали в блокнот.

Дин не был таким мрачным и закрытым, каким показался мне в первый час знакомства. Это улыбчивое чудо хохотало над моими шутками, аж до истерики смеялось над моими рассказами о наших с Лизкой приключениях. Я потом доставала его из-под кровати. И это все за один сончас. Представить не могу, что будет в течение смены!

— Кеексииик, хвааатииит!

Я вытаскивала его за ногу из-под шкафа и попутно рассказывала.

— Не, и Лизка мне такая: «Ну, а хули нам, пасанам, пошли спрыгнем!». Ну мы и спрыгнули с этой крыши. И че ты думаешь? Ее «хули нам, пасанам» обошлось мне сломанной рукой!

Дин в истерике молотил рукой по полу. Наконец, я вытянула эту коньку из-под шкафа.

Дин сидел на полу, вытирал руками слезы и хохотал.

— Хвааатиит!

Я не выдержала и рассмеялась вместе с ним. Пиздец, довела парня до истерики!

— Так, Кексик, надо успокаиваться и идти детей будить. Фуууф…

Я подала ему руку и Дин поднялся с пола.

— Щас я только позвоню брату.

Дин ушел на балкон. Я не заставила себя долго ждать и пошла за ним.

— Балкоооон!

— Кексик, затухни. Привет, Сэмми. (…). Да, все нормально. (…). Мне даже нравится. (…). Нет, еще не узнал. Некогда было. (…). Да угарали с Кексиком. (…). Ниче я не курил. Она не назвала своего имени и велела звать ее Кексиком. (…). Да, со мной которая была. (…). Да, давай к делу. Ты узнал что-нибудь? (…). Ага. Сколько трупов?

Я побледнела.

— (…). Ууу. Хера так-то. (…). Думаешь? (…). Ну я узнаю еще, поспрашиваю. (…). Ага, давай. (…). Не, щас с Кексиком пойдем детей будить на полдник. (…). Так, это мой Кексик, хватит ржать! Все, Сэмми, пока.

Дин засунул телефон в карман джинс и развернулся ко мне. Я все еще стояла, как громом пораженная.

Дин подошел ко мне.

— Кекс, ты че?

У меня тряслись руки.

— Т-т-трупы?

— Фу блин, чего так пугать то. Я думал, что-то серьезное. Да, там, семейное дело.

— С трупами?!

— Эй, тссс, я тебе все расскажу. Только позже, ладно?

Я кивнула.

Дин захохотал. Я улыбнулась.

— Ты чего?

— Да сестра твоя меня убила. Хули нам, пасанам!

Мы рассмеялись.

— Все, пошли детей будить, а то на полдник опоздаем.

Дин пропустил меня вперед и мы спустились вниз.

Я пробежалась по девчачьим комнатам, Дин побежал к пацанам. Мы подождали, пока они оденутся и заправят кровати. Они построились и мы пошли на полдник.

Сели за столы. Сок, булочка и апельсинка.

Как только я увидела булочку, меня понесло.

— Булочкаааа…

Дин расхохотался.

Мы с Дином, угарая над моей апельсинкой, которая была причудливой формы, чуть не свалили стол.

Мы свалили кожуру от наших апельсинок в одну кучу.

— Булочка, хочешь еще апельсинку?

Дин заулыбался.

— Да, хочу. И где ты ее достанешь?

— Пфф, ты меня не знаешь.

Я встала из-за стола и вышла в центр столовой.

— Прошу внимания! С сегодняшнего дня в лагере объявляется акция «Голодный вожатый»! Кто не хочет есть, можете отдавать свою порцию этому самому голодному вожатому. Сегодня это я.

Дин ржал за нашим столом.

Тут же ко мне подбежали около десятка детей и отдали свои апельсинки.

Я, довольная, с кучей апельсинок в рубахе, вернулась за стол.

Дин посмотрел на меня.

— Кексик, а это вообще законно?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Если нет, я самолично впишу эту акцию в законы лагеря.

Дин рассмеялся.

— Дай апельсинку.

— Не дам. До корпуса дойдем, там разделим. И да, привыкай. Теперь, что бы тебе не перепадало, за исключением твоей порции в столовой, ты обязан делиться с ближним. А ближний это кто? Ближний это я. Так что, если тебе привезут хавчик, или ты отберешь контрабанду у детей, отдаешь половину мне. Я делаю то же самое.

Дин рассмеялся.

— Это что за правило такое?

— А вот. Автор пожелал остаться неизвестным.

Мы рассмеялись.

— Кексик, мы поели.

Мы с Дином встали из-за стола, собрали наших детей в кучу и повели их к корпусу.

По дороге Дин пытался отжать у меня апельсинку, но я не позволила.

— Булочка, еще раз, и я не буду с тобой делиться. Сказала же, в корпусе.

— Ладнооо.

Мы зашли в корпус.

— Ребят, у нас до ужина много времени. Нам нужно нарисовать плакат нашего отряда, написать на нем название, девиз, вожатых ваших любимых, вас всех перечислить, и красиво это все оформить. Так что через полчаса все собираемся в холле!

— ХОРОШООО!

Дети пошли по своим комнатам. Дин уперся головой мне в спину и затолкал меня в нашу комнату.

Я отдала Дину две апельсинки, себе взяла две, остальные спрятала в тумбочку. Мы быстренько схомячили апельсинки.

— Еще хочу.

— Булочка, хватит, а. Остальные ночью.

Дин пошло улыбнулся.

— Ночью…

Я швырнула в него подушкой.

— Иди в сраку. И вообще, я еще ребенок.

Дин показал мне язык.

Мы снова чуть не подрались, но в дверь постучались. Я вынула голову из-под торса Дина.

— Да?

— Дин, Кексик, пошлите рисовать!

— Сейчас, Нелли, собирай остальных!

Девочка убежала. Мы с Дином еще немного помутызили друг друга и пошли к детям.

Я отправила Дина в администрацию за ватманом и канцелярией. Мы с детьми пока поиграли и приготовили стол для рисования.

Вернулся Дин, таща в коробке ватман и прочее. Бахнул ее на стол.

Я вывалила содержимое коробки на стол.

— Таак, ватман, карандаши, фломастеры, краски, кисточки, ластики, простые карандаши, гелиевые ручки… Булочка, молодца, много отжал.

Дин засмеялся.

— Да они как меня увидели, вспомнили, что ко мне ты прилагаешься, и с перепугу все отдали, что было.

Мы рассмеялись.

Мы с Дином объяснили детям, чего мы от них хотим. Рассказали, как мы называемся, девиз.

Я отправила детей и Дина на диванчики. Он составлял список. Я пока быстренько набросала эскиз плаката.

— Не, я так не могу работать.

Сбегала наверх, взяла магнитофон и приперла его вниз.

— Дети мои, музыку любите?

— ДААА!

— Булочка, я тебя не спрашивала.

Все рассмеялись.

— Сегодня пьяным буду вновь…

Ам, не то. Я щелкала кнопками.

— The base & the tweeters make the speakers go to war!

The mighty trumpet brings the freaks out to the floor!

The base & the tweeters make the speakers go to war!

The mighty trumpet brings the freaks out to the floor!

Я прибавила громкость и начала красиво выводить буквы в названии отряда. Когда я закончила, ко мне подошел Дин.

— Кексик, я закончил. У нас 20 детей.

— Поздравляю, папаша.

Дин рассмеялся.

— Тебе помочь?

Я усмехнулась.

— Ты не умеешь рисовать.

— Не, ну я могу что-нибудь раскрасить.

— Неа, щас я допишу красивые буковки, и посажу детей раскрашивать. Ты будешь их список вот там писать.

Я тыкнула пальцем в правый угол плаката.

У Дина глаза на лоб полезли.

— Я?! Писать?! Пфф, Кексик, не смеши.

Я протянула руку.

— Дай список.

Дин протянул мне листок.

И чего он пиздит? У него классный почерк!

— Так. Щас садишь свою задницу вот сюда и пишешь список детей. И не нада мне тут, что писать не умеешь! Почерк у тебя офигенный, так что садись и пиши.

— Вот как с тобой спорить? Ты же любого заткнешь!

Дин сел. Я дала ему черную ручку.

— Все, пиши. Проверю!

Дин рассмеялся и принялся писать.

Я позвала детей и велела раскрашивать плакат. Сама же руководила процессом.

— Томми, тут поярче. Джим, здесь красного больше.

Я подошла к Дину и взъерошила его шевелюру.

— Ну вот, умница!

Дин улыбнулся.

Плакат был готов.

— Ну, дети мои, вы молодцы! Через двадцать минут выходим на построение, идем ужинать.

Все разбежались по своим комнатам.

— Булочка, я тебя не только писать заставлю, ты у меня и рисовать, и петь будешь!

— Нуу неет, Кекс, не выйдет.

— Еще как выйдет!

Мы, толкаясь, пошли к себе в комнату.

— Кекс, чего там после ужина?

Дин завалился на свою кровать.

Я села на свою.

— Один из нас идет на планерку. Потом он же приносит второй ужин. Потом свечка, после свечки раздаем второй ужин и отбой.

— Агас. Кто на планерку?

— А кто у нас вожатый?

— Блять.

Я рассмеялась.

— Я и так сегодня все делала. Ну нафиг, завтра все сам делаешь.

Я легла поперек кровати и закинула ноги на стенку. Моя голова свисала с кровати, и я видела все вверх ногами.

— Дай апельсинку.

— Не дам.

— Кееекс, ну дааай.

— Не дааам.

— Кееекс.

— Неа.

Дин показал мне язык. Тут у меня зазвонил телефон. Лизка. Канешна.

— Братааан мооой, привееет! (…). Да нормально все. Щас скоро на ужин пойдем. Вы как? (…). Куда уехал? (…). Ах батяяя. Ну я еще разберусь с ним. Ты че творишь? (…). Хах, опять? Лизк, ты ими всю комнату заклеила! (…). Да ладно, ладно. (…). Я че? Да вот, лежу, не даю Булочке апельсинку. (…). Да не ржи ты. Булочка это вожатый, да. А апельсинка это наш ночной хавчик. (…). Да не знаю, просто Булочка. (…). Нуу, ниче, симпа… Стой, я на балкон уйду.

Дин усмехнулся. Я встала и вышла на балкон.

— Да, симпатичный. (…). Нет Лизка, мутить я с ним не собираюсь. Он повешается со мной. (…). Увидишь как-нить. Я, если что, сэлфи с ним сделаю и скину тебе. (…). Не, нормально общаемся. Он уже поржал над твоим «хули нам, пасанам», да. (…). Выше меня на голову. (…). Зеленые. (…). Брат есть. (…). Да он вообще классный. (…). В сраку иди, да. (…). А с батей я еще поговорю. Ладно, не скучай. Я тя люблю.

Я засунула телефон в карман шорт и пошла обратно в комнату.

Дин быстро запнул какую-то черную сумку под кровать.

— Что это там у тебя?

Я подошла к нему вплотную и задрала голову, смотря ему в глаза.

— Вещи.

— Точно? А то поди хавчик припрятал.

Дин рассмеялся.

— Нее, я понял, что от тебя нельзя хавчик прятать. Вещи там.

Я погрозила ему пальцем.

— Смоотри у меня. Так, все, Булочка, пошли, детей надо кормить.

Мы с Дином спустились вниз.

На ужин была гречка с сосиской и чай. Мы снова угарали. На этот раз — над сосисками. Их переварили и они стали похожи на… кхэм… в общем, ясно. Так мы их и не съели.

— Я не моогууу…

Дин хохотал, уронив голову на руки.

Я взъерошила его волосы.

— Тиха, Булочка, а то на нас уже оглядываются.

Дин успокоился. Взял кружку и стал пить чай. Я подавилась гречкой, пока смотрела, как он подносит кружку к губам, как медленно делает глоток и проводит языком по губам.

— Эй, Кекс, не дохни, ты мне нужна еще!

Дин похлопал меня по спине. Я откашлялась и выдохнула. Вот это нихрена себе подавилась.

— Запей.

Я послушно пила чай. Вроде полегчало.

— Дин, Кексик, мы поели.

Мы допили чай и вместе с детьми пошли в корпус.

— Кееекс, я на планерку, что мне надо брать?

Дин свесился с лестничных перил. Я расчесывала Пенни.

— Берешь блокнот и ручку. Записываешь самое главное.

— Понял.

Через 5 минут он спустился по лестнице.

— Так, я пошел. Кекс, ты за старшего.

— Иди нахрен.

Я показала ему язык. Дин рассмеялся и вышел из корпуса.

Я собрала детей в холле и рассказывала им разные истории.

Через 40 минут вернулся Дин с коробкой в руках.

Дети повскакивали со своих мест и побежали к нему. Налетели на него и обняли всей кучей. Дин сначала офигел, а потом улыбнулся.

Я вышла к ним.

— Я же говорила. Они быстро привязываются. Ребят, отпустите Дина.

Дети ринулись обратно в холл.

— Кекс, чего это было?

— Они соскучились.

— Так быстро? Меня всего 40 минут не было.

— Они уже любят тебя.

Дин не знал, как реагировать на это. Я забрала у него коробку со вторым ужином. Вытащила оттуда блокнот.

— Так, ребят, гасите свет в холле, сейчас будет свечка.

Свет погас. В центре холла, на полу, стояла зажженая свечка. Мы с Дином сели на пол в круг к детям.

— Сейчас каждый из нас скажет, понравился ли ему этот день, скажет, что не понравилось. Обязательно скажет, понравились ли ему вожатые, только честно! Если что-то не нравится, не стесняйтесь, говорите, мы будем исправляться. Талисманом нашего отряда будет этот плюшевый мишка. Это мой мишка, мне его подарила моя сестра. Его зовут Пончик. Он пойдет по кругу, и вы будете рассказывать о сегодняшнем дне. Только правило — говорит один, тот у кого Пончик. Остальные молчат. Все, поехали.

Я отдала своего медведя Томми.

— Сегодня был хороший день. Мне нравится наш отряд, все ребята хорошие, добрые. Единственное, что мне не понравилось, это сосиски на ужине.

Я сдерживала смех и закрывала рот Дину.

— Говори, Томми.

Мальчик продолжил.

— Мне очень понравились наши вожатые. Такие классные. Смеются постоянно, с нами хорошо общаются. Между собой не ругаются. Кексик такая шустрая, то тут, то там. Дин сначала был такой бука, а сейчас тоже веселый. Мне понравилось, как он сегодня нас на сончасе разбудил.

Дин замахал руками.

— Тссс, Томми, тихо.

Мальчик подмигнул ему.

— Ладно. Это наш мужской секрет.

Я приподняла бровь. Лаадно. Я этому секретчику устрою потом в комнате.

Пончик постепенно обошел весь круг. Дошла очередь до Дина.

— Ну здарова, Пончик. Что могу тебе сказать… Отряд клевый, ребята классные, послушные. Помогали сегодня нам, когда плакат рисовали. Так, чего еще… Ах да. Мне не понравились сосиски.

Я уткнулась ему в плечо и тихо засмеялась.

— Еще я был в шоке от Кексика. Не ожидал от нее такого. Такая бомба прям. Туда иди, сюда беги, это неси. Тока и летай успевай. И да, спасибо тебе, Кекс. Я никогда столько не смеялся.

Он обнял меня за плечо одной рукой.

— Я вообще раньше никогда с детьми дела не имел. Прикольный вы народ. Хотелось бы, чтобы у нас в отряде все было хорошо на протяжении всей смены.

Пончик вернулся ко мне.

— Ну, Поня, вот ты и вернулся. Ребят, спасибо вам за теплые слова в наш адрес, нам очень приятно. Я тоже первый раз работаю в лагере, и приятно, что вот так сразу у нас все хорошо. Согласна с мнением большинства — сосиски не очень были. Сегодня мы нарисовали зашибенный плакат. Отвечаю, ни у кого такого нет. Ребят, вы классные, правда. Я уже вас люблю. И да, Булочка, спасибо тебе. За позитив. Столько я еще ни над кем не хохотала. Так, наш вожатый ходил на планерку, и ему там что-то сказали. Нука, давай, поведай обществу.

Дин достал блокнот. Одна его рука по-прежнему лежала у меня на плече.

— Таак, чего там у нас. Ага. Подъем, умывание. Потом все бежим на зарядку. После зарядки возвращаемся в корпус, переодеваемся, наводим порядок в комнатах. Идем на завтрак. После завтрака у нас уборка. Прибираемся в своих комнатах, в корпусе, и на территории вокруг корпуса. Как приберемся — отрядное время. Можем поиграть во что-нибудь все вместе, можем песни попеть. В общем, что захотите. Там обед. После обеда — сончас. Потом полдник. И после полдника у нас общелагерная спортивная игра. Кроссовки, спортивная одежда. После игры возвращаемся в корпус. Потом идем на ужин. После ужина — концерт в честь открытия смены. Иии… дискотека! После дискотеки идем в корпус на свечку. После свечки — второй ужин, умываемся и спать. Вот и все.

Дети загудели.

— Дискотека!

— Ураа, я приглашу Малию!

— Будем танцевать!

Мы с Дином рассмеялись.

— Эй, казановы, тише. Сейчас мы выдаем вам второй ужин, вы умываетесь и ложитесь спать.

— ДАА!

Дин встал, включил свет. Мы раздали детям по кефиру и печеньке и отправили их по комнатам.

— О, нам тоже полагается?

Дин вытащил из коробки две упаковки кефира и две печеньки. Я забрала свою порцию.

— Видимо, полагается.

Мы сидели в холле и ужинали. Дети мимо нас бегали то в умывальную, то в туалет.

Наконец, все успокоились.

— Дин, поднимай задницу, пошли желать детям спокойной ночи. Ты к девочкам, я к мальчикам, потом наоборот.

Мы разбежались в разные стороны.

Я забежала в трикомнаты к мальчишкам, пожелала спокойной ночи.

— А свет, Кексик?

— А свет Дин выключит.

Мы с Булочкой столкнулись в коридоре.

— Свет выключишь.

В один голос. Рассмеялись и побежали дальше.

Я зашла к девочкам.

— Девчат, как вы? Все хорошо?

— Да, нам Дин пожелал спокойной ночи.

Я усмехнулась.

— И поэтому все хорошо?

Девчонки засмущались.

— Ооой, а кому-то вожатый нравится.

Девчонки закивали.

— Нууу…

— Может быыть…

Я рассмеялась.

— Да ладно, не бойтесь. Я ему не скажу. Только имейте ввиду — он уже большой мальчик.

Девчонки вздохнули и кивнули.

— Ладно, спокойной ночи, зайки.

Я выключила свет и вышла из их комнаты. Вот блин, а! Даже слов нет.

В следующих двух комнатах все было спокойно. Мы с Дином уселись на диван в холле.

— А кто дежурит-то?

Я пожала плечами.

— Ну давай, если ты ходил на планерку, я подежурю.

Дин кивнул и встал с дивана.

— Я в комнате, если что.

Я кивнула. Дин взбежал по лестнице наверх.

Я удобно устроилась на диване, вставила наушники в уши и погрузилась в музыку.

Стрелки на часах показывали полночь. Я зевнула и, засунув телефон и наушники в карман, прислушалась. В корпусе стояла тишина. Я поднялась с дивана и пошла наверх. Осторожно открыла дверь нашей комнаты и заглянула внутрь.

В комнате было темно, только луна освещала помещение. Дин спал, скинув одеяло на пол. В одних трусах, он лежал на спине и, повернув голову вбок, тихонько сопел. Я усмехнулась. Счастливый.

На цыпочках подошла к шкафу, на ходу снимая рубаху. Открыла дверцу и, встав за нее, стянула лифчик. Боже, вот счастье то. Кто вообще это придумал? Я сняла шорты и облачилась в любимую пижаму. Синяя, с белыми черепами, рубаха с длинными рукавами и такие же шортики. Расчесала волосы. Закрыла шкаф и пошла к своей кровати. На секунду задумалась. Подняла с пола одеяло Дина и укрыла парня.

Легла на свою кровать, вытянула ноги и укрылась. Ооох, вот это кааайф…

— Кекс, спасибо…

Я аж подпрыгнула. Дин, чуть приоткрыв глаза, смотрел на меня.

— Да пожалуйста.

— Спят?

— Спяят. И ты спи давай.

— Дык я сплю… Спокойной ночи, Кекс.

— Спокойной, Булочка.

Дин поворочался и, перевернувшись на живот, заснул.

Я еще немного повалялась, накатала Лизе смску, поставила телефон на зарядку и тоже вырубилась.

====== И начнется веселье ======

Поники на облакаах, поониикиии…

Меня берут за ногу и рывком сдергивают с кровати. С громким «ТВОЮ МАТЬ» я падаю на пол.

— Дооброе утро, Кексик!

Надо мной показывается улыбающаяся моська Дина.

— Ну это кому как.

— Да ладно, сама же просила разбудить.

Я села на полу. Дин сел передо мной на корточки.

Свежий, умытый, одетый и сияющий. Блять.

— Но не таким варварским методом.

— Хорошо, в следующий раз одеяло постелю на пол.

— Иди в сраку. Дай руку.

Дин протянул мне руку и я встала с пола.

— Сколько у меня времени?

— Полчаса.

— Заебок.

Я убрала волосы с лица и почапала к шкафу. Достала оттуда свое полотенце и сумочку с мыльно-рыльными принадлежностями.

— Булочка, где тут люди умываются?

— Пошли, покажу.

Мы спустились вниз. Дин довел меня до нужной двери.

— Вот. Иди.

Я кивнула и зашла внутрь. Умылась, сделала все свои дела. И почувствовала, что проснулась.

На душе стало легко и светло. Вот всегда со мной так. Как проснусь — убить всех хочу. Но стоит умыться — божий одуванчик с нескончаемым запасом энергии.

Я вылетела из умывалки и побежала в нашу комнату.

— ААМУРИКИ ААМУРИКИ АМУУРИКИИИ!

Я влетела внутрь. Дин стоял возле шкафа и застегивал рубашку.

— Кекс, ты че?

— Да заебись все!

Я отпихнула Дина от шкафа. Тут же, стоя к нему спиной, стянула пижамную рубаху.

Нацепила лифчик.

— Дин, застегни на вторую.

Я подошла к Винчестеру. Тот охуевшим взглядом смотрел на меня.

— Булоочкааа, не спиии.

— А. Ага.

Горячие пальцы коснулись моей спины.

— Все? Пасиба.

Я сняла с плечиков очередную рубаху, синюю в белую клетку, и застегнула ее со скоростью Флэша. Тут же стянула пижамные шорты, достала из шкафа джинсы и натянула их.

— ААМУУРИКИ АМУУРИКИ АМУРИКИИИИ…

Заплела волосы в косу. Дин все это время стоял в центре комнаты и охуевше смотрел за мной.

— Кекс, че с тобой?

— А привыкай. Я всегда так.

— Ага. Ладно.

Я натянула кроссовки.

— Пошли будить детей!

Я схватила Дина за рукав его рубахи и потащила вниз.

— ДЕЕТИИ МОООИ ПРОСЫЫПААЕМСЯЯЯ!

Я носилась по коридору как угорелая. Дин хохотал надо мной, сидя на диване в холле. Дети начали выходить из своих комнат, сонные и ворчащие. Я на лету чмокнула какого-то мальчика в щеку.

— ЧУУВААК ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНАА!

Тот улыбнулся и побежал умываться.

— Меня б кто так приободрял.

Дин потянулся, сидя на диване.

— БУЛОЧКАААА!

Я с разбегу налетела на него и, опрокинув диванчик, мы грохнулись на пол.

Дети, собравшиеся на большой «бум!», хохотали.

— Кекс, я хренею. Че с тобой?

Дин пытался выбраться из-под меня и из-под дивана.

Я, распластавшись на его теле, совершенно не хотела вставать.

— Это мое нормальное состояние. Меня поэтому на лето и сплавили, чтобы я там дома и в колледже бунт не подняла.

Дин рассмеялся.

— Так, с этим все ясно. Нам бы теперь вылезти.

Я обняла его руками и ногами.

— Неа.

Руки Дина легли мне на спину. И тут меня охватило странное чувство. Раньше я подобного никогда не испытывала. Мне нравилось, когда меня обнимают.

— Кекс, надо детей на зарядку вести.

— Блин.

Я бы вечность вот так на нем лежала.

Общими усилиями мы подняли диван и сами поднялись. Дети, уже одетые и умытые, стояли в холле.

— Ребят, все, выходим на улицу и строимся.

Дин командовал, а меня все еще не отпускало то странное чувство.

Поделав незамысловатые упражнения на зарядке и попихав друг друга во время пробежки, мы с Дином повели детей в корпус. Там бахнулись на диванчики. Дети забегали по комнатам, переодеваясь и хохоча.

— Булочка, го споем.

Дин перекрестился.

— Я не пою.

Я прищурилась.

— Проверим?

Дин улыбнулся.

— Давай.

Я пододвинулась к нему ближе.

— Сегодня на сончасе. Если проиграешь и запоешь, катаешь меня на спине.

Дин рассмеялся.

— Ты как ребенок, Кекс, честное слово!

— Я и так ребенок. А если я проиграю, то стираю твою рубашку. Одну. Идет?

— Идет.

Мы забились. Тут я подскочила.

— И че мы сидим? Нам как бы тоже надо кровати заправлять!

Дин прикрыл глаза. Ааааа какие у него ресницыыы…

— Заправь мою, пожалуйста.

Я помотала головой.

— Нихренаааа. Пошли.

Я схватила его за руку и потянула на себе. Дин неожиданно резко подался и с громким «бам!» свалил меня на пол. Он оказался на мне. Упер руки в пол и навис надо мной. Я, как завороженная, смотрела ему в глаза.

Дин улыбнулся.

— Кто последний — тот лошара.

И, оттолкнувшись руками от пола, вскочил на ноги и побежал наверх. Я рванула за ним.

— Кеекс лошарааа!

Дин первым вбежал в комнату и сел на свою кровать. Я влетела следом. Подошла к нему и начала без остановки лохматить его волосы. Дин хохотал и отбивался. Но от меня так просто не отвяжешься.

Наконец, когда его голова была похожа на одуванчик, я отошла и взглянула на свое творение.

— Великолепно.

Дин застонал и подошел к зеркалу на дверце шкафа.

— АААА! Кекс, этооо… Ааааа…

Я рассмеялась и села на свою кровать.

— Нука сделай нормально.

Дин подошел ко мне и сел на пол передо мной. Положил голову мне на колени.

Я, смеясь, приводила его волосы в порядок. Мне нравилось пальцами расчесывать его волосы. Темно-русые пряди были мягкими, как шелковые.

Дин что-то бурчал мне в колени. Я смеялась.

— Че там, долго еще?

Дин приподнял голову. Я положила ее обратно.

— Тиха.

На самом деле, я давно закончила, и сейчас просто расчесывала пальчиками его волосы.

— Классно…

Я усмехнулась.

— Кекс, нам надо кровати заправлять и детей на завтрак вести.

Я выпустила волосы Дина. Тот поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Почему ты замираешь, когда мне в глаза смотришь?

Я пожала плечами.

— Не знаю.

Дин усмехнулся. Встал и начал заправлять свою кровать. Я тоже поднялась и приводила свое койко-место в порядок. Мы с Дином столкнулись задницами, пока застеливали покрывала, и расхохотались.

— Убери свою задницу!

— Ты тут своими булками!

Мы заправили кровати и пошли вниз.

На завтрак была каша и какао. У Дина из-за какао образовались усы. Я рассмеялась. Винчестер вытер губы и тоже рассмеялся.

Дети поели и мы вернулись в корпус.

— Ребят, наводим порядок в комнатах, потом выходим на улицу.

Мы с Дином поднялись к себе. Быстренько прибрались. Я заставила его мыть пол, а сама протирала пыль на полках и шкафу. Задница Винчестера маячила у меня перед глазами, я не удержалась и шлепнула по ней тряпкой.

— Эй! Ты, конечно, мастер подкатов!

— Иди в сраку. Ты вон там не помыл.

— Нафиг, завтра меняемся. Чередоваться будем.

Я пожала плечами. Как хочет.

Комната блестела.

— Так, щас я своим позвоню, и пойдем к детям.

— Звони. Опять на балкон уйдешь?

— Неа.

Я завалилась на кровать, закинула ноги на стену, свесила голову с кровати и набрала папу.

— Паапка моой! Привеет. (…). Хорошо все у меня. Проснулись, сводили детей на зарядку, потом позавтракали, щас прибираемся. (…). Пфф, пап, когда я сама вставала? (…). Да, сожитель будит. (…). Как-как, на пол скидывает. (…). Но. (…). Сегодня столько дел…

Я рассказала папе наш распорядок дня.

— Пап, а куда ты вчера уезжал? (…). Ага, а теперь честно. (…). Пап, меня бесит, когда ты врешь. Пил? (…). Так бы и сказал сразу. Еще раз — я приеду и прибью тебя. Понял? (…). Все, давай мне Лизку.

В трубке послышалось шуршание, потом топот, затем грохот.

— Братан, ты там че, полдома разнес? (…). Хахах, ясно. (…). Да, все заебись. (…). Да, разбудил. (…). С кровати спихнул. (…). Лизка иди в сраку! Не на одной кровати мы спим! Он проснулся, встал со СВОЕЙ кровати, умылся, оделся, взял меня за ногу и сдернул с МОЕЙ кровати. (…). Да. Вот. (…). Правда?! Ооо, крутооо! Когда? (…). Ага, после обеда… Значит так. Мне нужна гитара. Ага, пиши. Гитара. Пожрать че нить. (…). Ам. Незнаю. Булочка, че ты пожрать хочешь?

Дин пожал плечами. А потом его осенило.

— Апельсинки.

Я рассмеялась.

— У нас с тобой еще в тумбочке апельсинки лежат.

Дин раскрыл глаза.

— Какие апельсинки?!

Я открыла тумбочку. В ней было пусто.

— ТЫ! СОЖРАЛ! ВСЕ! АПЕЛЬСИНКИ!

Лизка заржала мне в трубку.

— Эй, вожатик, ты лучше беги!

Дин поднялся с кровати.

— Лизка, гитару и килограмм апельсинов. Все, пока.

Я засунула телефон в карман джинс. Медленно поднялась с кровати. Дин постепенно перемещался к двери.

— УБЬЮ!

Дин рванул вниз, я, перелетая через три ступеньки, гналась за ним.

Дети хохотали.

— Опять Кексик и Дин!

Винчестер, хохоча, выбежал на улицу. Я — за ним. Дин запнулся и, размахивая руками, чуть не упал. Мне хватило этих двух секунд. Я догнала его и в прыжке сбила Дина с ног. Мы покатились по земле.

— Ты сожрал мои апельсинки!

Винчестеру нечего было ответить, и он просто ржал. Наконец, мы перестали катиться, и я начала его бить кулачками. Ага. Ему это как слону дробина. Дин лишь хохотал и отбивался. Наши дети выбежали на улицу. Они уже начали делать ставки.

Вдруг Дин резко перевернулся, и я оказалась под ним. Девчонки завизжали. Ясно, за кого они болели.

— Кекс, успокойся.

Дин наклонился к моему лицу и пристально смотрел мне в глаза.

— Ах ты ж сучонок…

Он понял, что его глаза нейтрализуют меня. И решил этим нагло воспользоваться.

Буря внутри меня постепенно утихала. Зелень в глазах Дина бушевала, словно летний лес. В глубине его зрачков я разглядела себя. Волосы растрепались, и красиво лежат на земле. По бокам от меня — руки Дина. Мои глаза широко распахнуты. Боже, да в его глазах можно увидеть целый мир…

Около десяти минут мы смотрели друг другу в глаза, не шевелясь.

— Дин! Кексик! Мы прибрались в корпусе.

Я вздрогнула. Дин моргнул и посмотрел на детей.

— Берем метелки, грабли, ведра, носилки в подсобке.

Дети убежали. Дин еще раз взглянул мне в глаза.

— Кексик… Хватит. А то мы не уйдем отсюда.

Он оттолкнулся от земли и встал. Протянул мне руку. Я встала и отряхнулась. Мы пошли в детям.

Да что ж за такое то?! Я еще полчаса буду ходить, как под гипнозом!

— Ты, пожиратель чужих апельсинов!

Дин обернулся.

— Дай спину отряхну.

Винчестер замер. Я схватила метелку и что есть силы долбанула его по спине.

— ЭТО ЗА МОИ АПЕЛЬСИНЫ!

Дин, потирая спину, хохотал.

С горем пополам мы прибрались около корпуса. Не считая того, что я то и дело дубасила Дина чем-нибудь, а он убегал от меня.

— Так, ребят, убираем инструменты, моем руки и собираемся в холле.

Дин пропустил меня вперед, чтобы я снова не огрела его чем-нибудь.

— Кексик, мириться будешь?

Я знаю, что бы подумала сейчас Лизка. Вот прям знаю. Я усмехнулась, вспомнив свою сестру.

— Это смотря как.

Дин пошло улыбнулся.

— Нууу…

Я уже замахнулась для подзатыльника.

— Я позвоню Сэмми, он привезет тебе что-нибудь!

Я рассмеялась.

— Пусть везет сок гранатовый.

Дааа, прет меня с него.

Дин рассмеялся.

— Ладно. Простишь?

Я скрестила руки на груди.

— Когда привезет — тогда прощу.

Дин усмехнулся.

Мы пошли в холл.

— Ребят, давайте споем!

— ДААА!

— Только у меня пока нет гитары. Так споем. Я буду ритм отбивать и петь, а вы подтягивайтесь.

Я села на полу, скрестив ноги по-турецки. Дин сел рядом, но я специально не обращала на него внимания.

Я немножко подумала, вспоминая песни.

Начала отбивать ритм по бедрам, полу и груди, меняя тональность.

— Я помню белые обои, черная посуда,

Нас в хрущевке двое,

Кто мы и откуда, откуда?

Задвигаем шторы, кофеек,

Плюшки стынут,

Объясните теперь мне вахтеры,

Почему я на ней так сдвинут?

Дети втянулись. Дальше мы пели вместе.

Дин молчал. Лишь с интересом следил за мной.

Когда песня закончилась, дети захлопали.

— Молодцы! Еще или по комнатам пойдете?

— ПО КОМНАТАМ!

— Тогда идите. Скоро на обед пойдем.

Дети подскочили и побежали по коридорам. Я демонстративно поднялась и пошла к себе в комнату. Дин пошел за мной.

Я зашла в комнату и подошла к шкафу. Нужно было переодеться. На улице потеплело, можно снять джинсы и надеть шорты. Я разулась и, недолго думая, стянула джинсы. В коротких шортах и рубахе прогарцевала к своему магнитофону.

— Ох, зима, хороша,

И поет душа.

И метель метет,

За собой зовёт.

А зовёт туда,

Где родные поля.

Где родные края,

И земля моя.

Я врубила музыку на всю громкость, пела и танцевала в пустой комнате. Любимая песня с детского новогоднего утренника. Этот танец я придумывала сама, поэтому знаю его наизусть. Неважно, что песня про русские зимы. Хорошая песня.

— Снег и ёлки,

Ледяные гонки.

Лыжи и санки,

Шапки-ушанки.

Снежные бабы,

Ямы да ухабы.

Русские зимы,

До чего ж красивы.

Я стояла спиной к двери и не увидела, как вошел Дин. Он замер в дверях, наблюдая за картиной, что развернулась перед ним. Девушка, в коротких шортах и рубахе, жмурясь от солнца, танцует и поет про Новый год.

— А когда загрустим,

То без дела не сидим.

Мы спешим на улицу,

Чтоб скорей зажмуриться.

От снега искристого,

Белого, пушистого.

От солнца лучистого,

Зимнего, чистого.

Так меня не тащило никогда. Мне нужно было куда-то девать себя. Я в танце расстегнула рубашку до половины, подвязала края под грудью, оголяя живот. Я любила зиму, любила Новый год, и сейчас полностью отдавалась этому танцу.

— Снег и ёлки,

Ледяные гонки.

Лыжи и санки,

Шапки-ушанки.

Снежные бабы,

Ямы да ухабы.

Русские зимы,

До чего ж красивы.

Я закрыла глаза и счастливо улыбалась. Перед глазами стояла снежная зима, ледяные горки, мы с Лизкой катимся с них в сугроб и хохочем…

— Ну, а вот Новый год,

Он уже к нам идет.

Он спешит к нам, друзья,

Жить нам без него нельзя.

Это шутки и смех,

Это радость для всех.

Так давай не скучай,

Вместе с нами запевай!

Я набрала воздуха в легкие и от души, чистым голосом, запела.

— Снег и ёлки,

Ледяные гонки.

Лыжи и санки,

Шапки-ушанки.

Снежные бабы,

Ямы да ухабы.

Русские зимы,

До чего ж красивы!

Музыка закончилась. Я сцепила руки за головой в замок и потянулась. Отвела душу!

— Кхэм.

— Блять.

Я обернулась. Дин стоял, скрестив руки на груди и опершись спиной на дверь. Я завешала лицо волосами. Так стыдно мне еще не было.

— Кекс…

Я помотала головой.

— Кексик, это было круто!

Дин захлопал в ладоши. Я подняла на него глаза.

— Правда?

Дин заулыбался.

— Правда. Мне понравилось.

Я улыбнулась. Хотела развязать рубашку, но Дин был против.

— Эй, куда?! Оставь, как есть!

Я усмехнулась и не стала ничего трогать. Натянула кроссовки. Подошла к Дину.

— Я жду сока.

Дин расхохотался. Я взяла его за рукав его рубахи и потащила к детям. Разговаривать я с ним не разговариваю, а насчет прикосновений никто ничего не говорил.

За обедом мы с Дином не разговаривали. И даже не смеялись. Вот как я на него обиделась.

После обеда мы попросили вожатую из 6-го отряда посидеть у нас в корпусе на сончасе. Ко мне должны были приехать папа и Лиза, а к Дину — его брат. Мы сидели в холле и ждали звонков.

— Кеекс. А Кекс.

Я зыркнула на Дина.

— Че тебе?

— А почему именно та песня? Почему про Новый год?

Я усмехнулась.

— Я люблю зиму. Люблю предновогоднюю суету. Когда мы с Лизкой шуршим по кухне, готовим салатики и запекаем курицу в духовке. Потом приезжает папа. Мы все вместе садимся за стол и встречаем Новый год. А на утро, как дети, находим под елкой подарки. У меня в последний раз была гитара, а у Лизки — билет на концерт «My Chemical Romance». Папе мы подарили фирменные часы и чехлы в машину. А эта песня… Я организовавыла новогодний утренник в школе. И придумала танец. И именно под эту песню. А она у меня на флешке оказалась. Вот и понесло.

Дин улыбался, глядя куда-то в окно.

— Классно у вас. А мы с Сэмми подарим друг другу какую-нить фигню, и довольны, как дети. Но один его подарок до сих пор со мной.

Я пододвинулась поближе к Дину и забралась на диванчик с ногами.

— Покажешь?

— Конечно.

Дин расстегнул рубашку. На его шее висел амулет. Довольнно странный и причудливый, но прикольный. Какая-то рожица с рожками.

— Можно?

Дин кивнул. Я пододвинулась еще ближе к нему и взяла в руку амулет.

— Прикольный. Не снимаешь?

Дин помотал головой.

— У меня, кроме брата, никого нет. И я за него душу продать готов.

Я не совсем поняла смысл его слов.

— Классный амулет.

Дин улыбнулся. Я совсем забыла, что я на него обиделась, и с интересом разглядывала амулет.

Через пять минут мы уже хохотали. Я рассказала ему, как Лизка навернулась с табуретки, пока надевала звезду на елку.

— Капец у тебя сестра. Познакомишь?

— Пфф, не вопрос. А ты меня с братом?

— Обязательно. Так это. Кекс, мир?

И он протянул мне руку.

Я рассмеялась и пожала ему руку.

— Мир. Только сок все равно мой.

— Ладно.

Тут у нас одновременно зазвонили телефоны.

— Да? Иду.

— Сэмми? Ага, выхожу.

Мы поднялись с диванчика. Дин открыл мне дверь и пропустил вперед.

[От лица Лизы]

Я, сидя в машине, подпрыгивала от нетерпячки. Сейчас я увижу своего брата!

— Доча, сиди спокойно, а то апельсины все рассыпешь!

Точна. Я же этой чукче апельсины привезла.

И чо она так долго не идет?! Я ей минуту назад позвонила!

Я вылезла из машины и села на капот, держа в руках пакет с апельсинами. Боже, один день прошел, а я уже соскучилась! Аааааа.

Вдруг мое внимание привлекло какое-то движение за оградой лагеря. По аллее шли двое.

Девушка и парень. Он был выше ее почти на голову. Они были далеко, и я видела только

их силуэты. Он высокий, крепкий. Она стройная и подтянутая. По мере того, как они приближались, я видела больше. Парень был в джинсах и рубашке. Девушка — в рубашке, подвязанной под грудью, и коротких шортах. ОООО! У парня ноги колесооом!

Они смеются, что-то обсуждают. И тут в их разговоре я слышу собственное имя. Да это ж Танька! А это че, ее вожатик чтоли? Ммм. Ааам. Кхэм.

Танька пихает вожатика в бок и бежит от него. Тот, хохоча, догоняет ее. Они вылетают за ворота лагеря. Танька останавливается и оглядывается, ища взглядом нашу машину. Тут на нее сзади налетает этот вожатик и они, хохоча и матерясь, летят на траву. Вожатик встает первым и поднимает Таньку. Показывает в нашу сторону. Они че то говорят, потом расходятся. Танька бежит ко мне, а вожатик идет дальше, к черной Импале.

— БРАТААААН!

— БРАТАААААААН!

Мы обнимаемся и хохочем. Чуть ли не ревем.

Из машины вышел папа.

— Девчат, ну вы че? Вчера только виделись!

Танька бросилась ему на шею.

— Папкааа!

Они обнялись.

Мы сели на капот нашей машины. Папа отошел покурить.

— Так. Быстра. Это тот самый вожатик?!

Таня кивнула, жуя печенье, которое я испекла дома для любимого брата.

— Познакомишь хоть?

— Пфф, не вопрос. Он сам хотел с тобой познакомиться. После того, как я ему рассказала про наши приключения.

Мы рассмеялись.

— Че, знакомиться хочешь? Щас, погодь.

Танька прожевала печеньку.

— БУЛОЧКАААА!

Вожатик обернулся.

— Иди сюда.

Тот что-то сказал в машину и подошел к нам.

И тут я нимножка умер. Высокий, с классной фигурой и ежиком темно-русых волос на голове. Большие зеленые глаза внимательно смотрели на меня. Он улыбнулся.

— Ты Лиза?

Я кивнула.

— Приятно познакомиться. Я Дин.

И протянул мне руку. Я смотрела только на его лицо.

Танька взяла мою руку и засунула в ладонь Дину.

— Булочка, не обращай внимания, она в шоке.

Дин усмехнулся.

И ЭТО ОНА ЕЩЕ СКАЗАЛА, ШО НЕ БУДЕТ МУТИТЬ С ЭТИМ ЭТАЛОНОМ КРАСОТЫ?! ВОТ КУКАНУТАЯ У МЕНЯ СЕСТРА, ЧЕСТНОЕ СЛОВО!

— Может хоть ты мне скажешь, как ее зовут?

Дин указал взглядом на Таньку и скрестил руки на груди.

Танька подавилась печенькой.

— Тока скажи, я тебя убью.

Я пожала плечами. Мол, ничем не могу помочь.

— Так. Лизка, где мои апельсины?

Я протянула сестре пакет с апельсинами, пытаясь не смотреть на Дина. А то еще влюблюсь, не дай Боже.

— Булочкааа, у нас есть апельсиинкии!

Эти двое засмеялись.

— А гитару мою?

Я залезла в машину и вытащила оттуда огромный черный футляр.

Танька схватила гитару и прижала ее к себе.

— Ну все, Булочка, ты у меня запоешь сегодня!

Дин перекрестился, и они снова рассмеялись. Че то они мутят там. Ну ниче, она мне все расскажет…

Бож, моя сестра такая довольная, аж завидно! Толи тоже в лагерь смотаться?

— Лиза! Мне позвонили, срочно едем!

К нам, размахивая руками, бежал папа.

Замер и посмотрел на Дина.

— Вы, очевидно, вожатый?

Дин кивнул.

— Присмотрите за Т…

Танька подскочила к папе и закрыла ему рот рукой.

— Не произноси мое имя в его присутствии! Я Кексик!

Папа рассмеялся.

— Ладнооо. Присмотри за Кексиком, хорошо?

Дин, загадочно улыбаясь и смотря на Таньку, кивнул.

Мы обнялись. Папа запихал меня в машину и мы поехали. Эти двое махали нам. Чую жопой, между ними че то будет!

Я отдала пакет и апельсинками Дину, повесила гитару на плечо.

— Где мой сок?

— В машине. Пошли.

Мы подошли к Импале. Я завизжала.

— ТАК ЭТО ЧЕ, ТВОЯ ИМПАЛА?! ОООООО!

Дин офигел. Я осмотрела колеса машины, заглянула под капот, убедилась, что машинка здорова. Захлопнула капот и обнаружила, что на меня из-за руля машины смотрит пара офигевших серо-зеленых глаз.

— Ты — Сэм?

Парень кивнул.

— А я Кексик. Приятно познакомиться.

Я протянула руку парню. Тот офигевше пожал ее.

Дин подошел ко мне.

— И всмысле я ниче не знаю?

Я пожала плечами.

— Ты не спрашивал, я не говорила.

Дин всплестнул руками.

— Капееец. Ладно. Так, с братом моим ты познакомилась. Ах да. Сэмми, ты сок привез? А то со мной без него разговаривать не хотят.

Сэм рассмеялся и вытащил с заднего сиденья банку с гранатовым соком.

Я отобрала у него ее и, тут же открыв, сделала пару глотков. Ммм, идеально.

— Спасибо, чувак! Прям жизнь спас.

Я вытащила Сэма из окна и чмокнула в щеку.

Тот офигевше посмотрел на Дина.

Булочка пожал плечами.

— Так, познакомила, сама познакомилась, апельсины получила, гитару получила, сок попила, Сэма чмокнула. Вроде все.

Дин скрестил руки на груди.

— Меня не чмокнула.

Я махнула на него рукой.

— Обойдешься. Мне Сэм сок привез, а не ты.

— Ну зашибись! Если бы я не сказал ему, он бы не привез.

— Не прокатит. Все, пошли, нас дети ждут.

Мы попрощались с Сэмом и пошли в корпус.

====== Это жизнь ======

Мы отпустили вожатую, которая сидела с нашими детьми. Пришлось дать ей апельсинку в награду.

Мы тихонько поднялись к себе в комнату.

— Вот теперь я с тобой разговариваю.

Я присосалась к банке с соком. Дин усмехнулся.

— Кто-то обещал, что я запою.

— Точна. Ща запоешь.

Я поставила банку на пол. Швырнула Дину апельсинку, чтобы не сидел просто так. Наконец, достала из футляра свою гитару. Хорошая моя… Я провела пальцами по корпусу гитары. Ммм…

Дин наблюдал, как я настраиваю свою гитару.

Я пробежалась пальцами по струнам. Оо, какой волшебный звук…

— Тааак. Лирика, укуренность или мои любимые?

Дин поперхнулся апельсинкой.

— Давай лирику.

Пока я настраивала гитару, у меня в голове всплыл один вопрос.

— Лирику, говоришь. У тебя есть девушка?

Дин помотал головой.

— Влюблен?

— Нет.

— Несчастная любовь?

— Неа.

— А зачем тогда лирика?

Дин пожал плечами.

— Просто хочу послушать.

— Ну слушай.

Я скрестила ноги по-турецки, удобно взяла гитару в руки.

Вдруг Дин замахал руками.

— Не, давай лирику вечером, после отбоя. Щас настроение не то. Давай лучше твои любимые.

Я пожала плечами.

— Never made it as a wise man

I couldn’t cut it as a poor man stealing

Tired of living like a blind man

I’m sick inside without a sense of feeling.

Я, прикрыв глаза, пела и играла. Nickelback, «How you remind me». Одна из моих любимых песен.

Дин ел апельсинку и смотрел на меня.

— And this is how you remind me

This is how you remind me of what I really am

This is how you remind me of what I really am

Небольшой проигрыш. Я открыла глаза, наблюдая за Дином. Тот со смаком жевал апельсинку. Я улыбнулась.

— It’s not like you to say sorry

I was waiting on a different story

This time I’m mistaken

For handing you a heart worth breaking

And I’ve been wrong, I’ve been down

Into the bottom of every bottle

These five words in my head

Scream,“Are we having fun yet?»

yeah, yeah, yeah, no no

yeah, yeah, yeah, no no

На этом я закончила играть и сложила руки на гитару.

— Кекс, это великолепно. Но я не запел.

Я усмехнулась.

— Щас, забабахаем укуренность, и запоешь.

Я перестроила гитару. Припев отбивала ладонями по гитаре.

— Сделай мне кальян, Эй Братишка сделай поспеши…

Не хочу хамам, не хочу душистой анаши!

Сделай мне кальян, только прошу сделай поспеши…

Мне и пацанам, чтобы только в горле не першил!

У Дина глаза на лоб полезли.

Я взяла гитару нормально.

— Ээээ… Фсшиу, Сюда иди — да! Сделай так, чтобы у нас красиво было.

Чтобы надолго остался у нас во рту аромат сладкого дыма.

Кто? Я? Да! Ты! Ну-ка, давай, замути на ананасах.

Ты чё такой? Эээ. Не видишь, что перед тобой — агенты «ФБР» в красных макасах?

Давай делай «Чилим-Милим», или я твой шахта-труба шатал!

Лучший табак жи есть, да? Вот, ты достань его и мне не важно — как?!

Эээ, Вася, не мороси, скажи, быстрей нам всем пускай несет.

Ооо, от души, братишка, вообще по-кайфу всё…

Дин сдерживался, чтобы не засмеяться. Меня же тащило. Я опять отбивала припев по корпусу гитары. И снова куплет.

— Капитальный красавчик ты, братишка. Сделай покурить-шмурить…

Всем тебя буду рекомендовать, монетой буду благодарить.

Горло сохнет, как у верблюда, хочу дыма твоего,

Сделай мне и моим людям, больше не надо ничего…

Женщина есть жи, сочный есть жи, вот такой хочу кальян…

Фрукты есть жи, мята есть жи, делай их напополам!

Пусть несут мне куча чаю, будет пир — я падишах.

Я кайфую и стреляю, братишки дымят из каждых шахт!

Дин всеми силами сдерживался, но на припеве его прорвало.

— Сделай мне кальян, Эй Братишка сделай поспеши…

Не хочу хамам, не хочу душистой анаши!

Сделай мне кальян, только прошу сделай поспеши…

Мне и пацанам, чтобы только в горле не першил!

Я откинулась назад и засмеялась.

— Суука!

Дин запустил руки в волосы.

— Нааахуууй!

Дин завывал, сидя на кровати, и покачиваясь из стороны в сторону. Я сидела и задумчиво отбивала ритм какой-то песни по гитаре.

— Дин, знаешь, а я спать хочу.

Дин резко поднял голову.

— Кекс, ты че? Ты не заболела?

Он подскочил и, подбежав ко мне, дотронулся губами до моего лба. Я замерла. Прикосновение его губ было таким приятным…

— Температуры нет. Странно. Ты это, не болей. Мой Кекс мне еще живым нужен.

Я офигевше уставилась на него.

— Дин, ты рехнулся? Я просто хочу спать. Как бы сончас.

Дин погрозил мне пальцем.

— Смоотри мне!

— Смоотрю тебе!

Мы рассмеялись.

— Ладно, спи. Мне надо по делам уйти ненадолго.

Дин похлопал меня по плечу и вышел из комнаты.

Я отложила гитару и завалилась спать.

Меня кто-то тихонько тряс за плечо. Не, так меня не разбудить.

— Кееекс.

Я снова провалилась в сон.

Кто-то сел ко мне на кровать.

— Кееекс мой.

Я уже улыбалась. Дин.

— Ну, я же вижу, что ты улыбаешься. Вставай.

Я перевернулась и открыла глаза. Дин сидел на моей кровати. Я села рядом с ним.

— Сколько времени я спала?

Дин мягко улыбнулся.

— Меня два часа не было.

— Ага. Детей надо будить?

— Я уже пробежался по комнатам. Встают уже.

Я офигевше уставилась на него.

— Ты сам пробежался?

Дин улыбнулся.

— Ты так сладко спала. Не захотелось тебя будить. Сам пробежался.

Мне было до мурашей приятно.

— Спасибо, что дал поспать. Я за это даже подежурю с тобой сегодня ночью.

Дин усмехнулся.

— Спасибо. Ладно, давай, вставай. Переодеться надо еще, там же спортивная игра какая-то. Сразу после полдника на стадион идем. Я сказал детям, чтобы тоже спортивное одевали.

С этими словами Дин поднялся с кровати и пошел к шкафу.

— Сделай мне кальян…

Я рассмеялась.

Дин закрыл лицо руками.

— Бляяяя.

Я тоже соскочила с кровати.

— Ты же меня катать должен! Щас переоденемся, и до конца дня ты меня катаешь. Ну, когда это уместно, конечно.

Дин застонал.

— Да я легкая, не парься.

Я подошла к шкафу. Дин встал за моей спиной.

— Ты первая.

Я усмехнулась и достала из шкафа спортивные синие бриджи и серый топ. Дин присвистнул.

— Даже тааак.

— Тиха.

Дин подошел к шкафу и достал оттуда красные спортивные шорты и белую футболку. Тут уже я присвистнула.

— Даже тааак.

— Кекс, тиха.

Я прищурилась.

— А нука. Давай. Кто быстрее переоденется.

— Эй, на что хоть спорим?

— Да просто так.

Дин усмехнулся. На счет «три» мы принялись быстро стягивать с себя штаны. Мне то это ничего не стоило, а вот у Дина заело ширинку на джинсах. Я, стараясь не упасть от хохота, залезла в бриджи. Даже подождала, пока он джинсы переоденет. Быстро стянула рубашку, поправила лифчик и залезла в топ. Дин тем временем снял рубашку. Я чуть слюной не захлебнулась. Оооо… Кубики пресса Дина были идеальными. Дин натянул футболку. Но я то уже давно закончила.

— Ты проиграл.

— Да я просто…

И он осмотрел меня с головы до ног. Я чуть было не покраснела.

— Нука помоги.

Я повернулась к Дину спиной. У меня закрутился топ на спине.

Дин рассмеялся.

— И это я то еще проиграл.

— Тиха.

Дин расправил топ у меня на спине.

— Вот что бы ты без меня делала.

— Да вообще не знаю.

Мы обули кроссовки.

— Готов?

— К чему?

Я с разбегу запрыгнула ему на спину и обняла руками за шею. Дин перехватил мои бедра поудобнее.

— Вот что ты имела ввиду. Дитё ты дитё.

— Тихааа. Поехали!

Мы таким способом спустились вниз.

Дети расхохотались, когда мы спустились вниз.

— Так, чилдрены мои, строимся, а на нас с Кексом не обращаем внимания.

Мы вышли на улицу. Дин спустил меня за землю. Ладно, на улице не будем.

До столовой мы дошли без приключений.

На полдник был сок, печенье и… банан. Дина сразу понесло, а до меня дошло только после того, как он под стол свалился.

Я достала Дина из-под стола.

— Только… ахаха… не вздумай… хахах… есть его… ааааа… пожалуйста…

Я рассмеялась и уронила голову на стол. Воот дибилыыыы… У меня в голове эта фраза прозвучала голосом Лизки. Вот ее то тут аще понесло бы…

Тут из столовой кто-то крикнул.

— А кто сегодня голодный вожатый?

Мы с Дином переглянулись и заржали. Ненене, тока не мы. Его ж унесет нахрен.

Встала какая-то вожатка. Фуууф. Дин вытер слезы.

— Так, все, забыли про банааааан… ахахах, Боже… так, все, забыли. Сок и печенье.

Мы даже смогли нормально поесть.

— Дин, мы поели!

Мы встали из-за стола. Дин пошел вперед, а я прихватила эти два банана. Ночью съем.

Мы пошли на стадион. Я бегом добежала до корпуса, закинула бананы в тумбочку и драпанула на стадион.

Нам объяснили правила игры. Дети должны ходить по станциям и выполнять разные задания. Мы с Дином не можем участвовать, только если помогать, и то немного. Дети пошли за Томми, командиром отряда, а мы с Дином пошли бродить по лагерю.

Мимо нас проносились отряды.

— Кекс, а почему ты пошла помощником, а не отдыхать?

— Да ты че, если б я отдыхать приехала, я бы с тобой не встретилась.

Вот че я щас сказала?! Вот зачем я это сказала?! Аааа!

— Кто бы у меня апельсинки все сожрал? А? С кем я бы угарала с сосисок и бананов? И вообще, я не люблю находиться под чьим-то командованием.

Дин усмехнулся.

— Ты сейчас под моим командованием.

— Но ты же добрый командир. И, не отдыхая, я могу спокойно произвести революцию в этом лагере.

Дин рассмеялся. Я увидела шишку на дороге. Пнула ее. Дин понял.

Мы около часа носились по лагерю, пиная эту несчастную шишку.

— Гооооол!

Я запульнула шишку в шарагу Дину. Он рванул за мной. Мы добежали до стадиона. Там никого не было. Кругов 20 мы намотали точно. Выдохнувшись, я просто упала на траву. Дин свалился рядом.

— Фууууф.

— Ага… Щас бы снега сюда.

Дин засмеялся.

— Зачееем?

— Я бы делала вот так.

Я принялась махать руками и ногами, делая ангелочка.

Дин, хохоча, повторял за мной.

Мы наделали ангелочков по всему стадиону.

Я хотела подняться.

— Все, мы выполнили свою миссию.

Дин схватил меня за руку. Он хотел с моей помощью подняться, но меня об этом предупредить забыл. Как только он потянул за мою руку, я свалилась на него.

— Ам. Неловко вышло. Пфф.

Я сдула челку со лба. Я лежала на Дине. Винчестер улыбался.

— Да ниче. Это я виноват. Надо было сказать, что вставать собираюсь.

— Ну да.

И тут я совершила глупую ошибку. Я снова посмотрела ему в глаза.

Вот как он это делает?! Я тут же затыкаюсь, становлюсь тихой и задумчивой. И да, могу часами не отрывать взгляда.

Минут 15 мы пролежали на траве.

— Ам. Кекс?

— Мм?

— Не хочу прерывать наших переглядок, но… ты мне давишь. Очень сильно.

Я, хохоча, соскочила с Дина. Тот встал сам.

— А че ты… ахахах… раньше… ой не могу… не сказааал?

— Да че то задумался.

Я успокоилась через некоторое время.

К нам черезвесь стадион, крича во все горло, бежали наши дети.

— КЕЕЕЕКСИИИК! ДИИИИИН! МЫ ВЫЙГРАААЛИИИИ!

Мы побежали к ним. Они всей кучей обняли нас.

— Там такое…

— Пятый отряд…

— А мы…

— Прыгать надо было…

— Как рванули…

— Канат дернули…

— И судья такой…

— СЕДЬМОЙ ОТРЯД ВЫЙГРАЛ!

— Мы как завизжим…

— И вам бегом…

Мы с Дином, смеясь, обнимали детей.

— Вот и умницы! Дин, это наши дети!

— Моя школа!

Мы сели в круг прямо на стадионе, и дети начали нам рассказывать, что же они делали на этом мероприятии.

Дети вручили нам пакет со сладостями.

— Эт че?

— А это нам вручили за победу.

— Оооо!

Мы с Дином полезли в пакет. Конфеты, шоколадки, фрукты разные, коробка сока…

— Так, сегодня вместе со вторым ужином раздадим. А пока у нас полежит. Так, дальше по плану у нас ужин, да?

Дин посмотрел на меня.

Я кивнула.

Дин продолжил.

— Ну вот и чудненько. Идем в корпус, торчим там до ужина. Ужинаем, приходим в корпус, на вечер открытия смены одеваемся парадно. Слышите, дети мои? Па-ра-дно, никаких джинсов! Мальчики — брюки, девочки — юбочки. Рубашки, можно не белые, кофточки девочкам, только не какие-нибудь красные с Микки-Маусами, а приличные. Так. Идем на открытие смены, участвуем там во всем, че попросят. Потом бежим в корпус, одеваемся уже красиво, как хотите короче. Джинсы, Микки-Маусы и так далее. И потом идем на дискотеку! Ту-ту-ру-ру!

Дин, вытянув руку с пакетом вперед, пошел к корпусу. Мы с детьми пошли за ним.

— Кексик, заплетешь меня?

Нелли взяла меня за руку.

— Конечно, зайка. Девочки, кто хочет красиво заплестись — после ужина собирайтесь в холле!

Мне ответили хором.

— ХОРОШО!

Дин подбежал ко мне.

— А меня заплетешь? Вот тут косичку?

Винчестер показал на правую часть головы.

Я рассмеялась.

— Пфф, не вопрос! Только ты приходи после отбоя в холл.

Дин пошло улыбнулся.

— После отбоя, да. Ммм…

Я влепила ему подзатыльник.

— Иди в сраку.

Дин рассмеялся.

Мы дошли до корпуса. Дети побежали по комнатам. Мы с Дином поднялись к себе.

— У нас три часа до ужина.

Я забрала у Винчестера пакет со сладостями и запихнула его к себе в тумбочку.

— Ээй, а мнее?

Дин состроил печальную моську.

Я рассмеялась.

— А тебе — липисин.

Я кинула ему фрукт. Дин с криком «урааа» поймал его и начал чистить.

— Дитё, ой дитё.

Дин показал мне язык. Тут у него зазвонил телефон.

— Кеекс, возьми, у меня руки в липисинке!

Он повернулся ко мне задницей. Я, хохоча, достала из его кармана мобильник.

— Сэмми.

— Бери.

Я послушно нажала на зеленую трубочку.

— Да.

— Ам. Кто это?

— Эт Кексик.

— Ааа, Кекс, эт ты. А где Дин?

Я усмехнулась и посмотрела на Винчестера, с удовольствием трескавшего апельсинку.

— Он занят.

Дин закивал. Пиздюк.

Я поставила на громкую связь.

— Ам. Сильно занят?

Дин закивал так, что чуть голова не отвалилась.

— Башкой кивает так, что я боюсь, как бы не отвалилась.

Сэм усмехнулся.

— И чем же? Стой, не отвечай. Сам догадаюсь.

— Ну давай, Шерлок.

— Дин занят. Так? Так. Вы живете в одной комнате. Так? Так. Дин — знатный ловелас. Так? Так. К телефону подошла ты. Так? Так. Дин сильно занят. Так? Так. Вы там сексом занимаетесь? Так?

Я была поражена до глубины души. Дин подавился и закашлялся. Я даже не похлопала его по спине.

— НЕ ТАК! СЭМ, ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛСЯ?! ВОТ ПОПАДИСЬ МНЕ ЕЩЕ РАЗ НА ГЛАЗА, Я УБЬЮ ТЕБЯ! ДИН! ЖРЕТ! АПЕЛЬСИНКУ!

Сэм расхохотался. Я, наконец, додумалась похлопать задыхающегося Дина по спине.

— Хххр… спасибо… СЭМ! Я САМ ТЕБЯ УБЬЮ!

Его брат нагло ржал.

— Сэмми, иди в жопу!

Дин кивнул мне и я бросила трубку.

Дин, негодуя, принялся чистить вторую апельсинку.

Снова раздался звонок.

— ДА!

— Снова ты?

— ТОКА СКАЖИ, И Я ТЕБЯ УБЬЮ!

— Ладно-ладно. Скажи этому обжорке, что я по делу.

Я передала Дину слова Сэма.

— Гомкую куши.

Я включила громкую связь.

— Дин, ты узнал что-нибудь?

Дин кивнул. Я ответила.

— Да.

— Сколько лет он здесь?

Я посмотрела на Дина. Тот показал мне пять долек апельсина.

— Пять.

— Пяяять. Ага. А жертв сколько?

Я, широко раскрыв глаза, посмотрела на Дина.

— Што шорок шемь.

— Сто сорок семь.

— Фигааа. Мдааа. Ну слушай, че я раскопал.

Дин кивнул на кровать рядом с собой. Я села. Дин прислушался к телефону.

— Последняя жертва, Маргарет Тейт. Умерла в прошлом месяце. Восемь лет. Ее нашли в ванной в корпусе под номером 11. Глаза вытекли, пол был в крови, как и она сама.

Я медленно бледнела. Дин слушал так, как будто все нормально и так и должно быть.

— Как утверждает ее мать, я съездил к ней вчера, девочка была прирожденным лидером, упертой до ужаса и ничего не боялась. Видимо, ее взяли на «слабо».

Дин кивнул и засунул в рот еще одну дольку. Как он может есть?! Я щас умру… Что за ужастики?!

— И это, в ванной висело большое зеркало.

Дин хлопнул в ладоши.

— Кловавая Мэи!

— Точно!

Тут мне поплохело.

Я медленно опустила руку с телефоном.

— Хэй, Кекш, куша?

Я оперлась спиной на стену. Почувствовала тошноту.

— Дин…

Отключилась, и схватив Дина за рубашку, медленно сползла по стене.

— Кееекс!

Меня легонько шлепали по щекам.

— Кеееееекс!

На меня сели и продолжали шлепать по щекам.

— Кексик мооой! Очухаайсяяя!

Мой мозг согласился работать. Я медленно открыла глаза.

На мне сидел Дин и озабоченно смотрел мне в лицо.

— Господи Боже, Кексик мой, ты очнулась!

Дин радостно заулыбался. Какая же у него красивая улыбка…

Как же мне плохооо…

— Дин, воды…

Дин взял с тумбочки бутылку и поднес к моим губам.

— Давай, попей.

Я жадно глотнула. Ооох, как же хорошо…

Я кивнула и Дин убрал бутылку. Удобно устроился на мне.

— Так. Ты че меня так перепугала? Я чуть не умер, когда ты по стене скатилась!

Чуть не умер…

— Что за вещи вы обсуждали? Что за жертвы, кровь?

Дин прикрыл глаза.

— О Боже… Я все надеялся, что не придется тебе рассказывать.

Я усмехнулась.

— Напрасно надеялся.

— Да я понял. Ну слушай. Три часа должно хватить на объяснение. Сказки читаешь?

Я кивнула. Дин улыбнулся.

— Дитё ты моё. Про разных существ знаешь? Ну, необычных?

Я кивнула.

— Каких?

Я напрягла серое вещество.

— Нуу, вампиры, оборотни, монстрики из легенд разных. Типа, бабка-матершинница, гномики всякие, духи, Мэри… Кровавая…

Пока я говорила, Дин упер руки в подушку по бокам от меня и медленно склонялся к моему лицу. Я зажмурилась. Только не глаза…

— Продолжай.

Я уже шептала.

— Призраки, чёртики…

Горячее дыхание Дина обжигало мое лицо. Он продолжил.

— Демоны, Адские псы, Ад, Сатана, Люцифер, перевертыши, тульпы, гули, мстительные духи, вендиго, штригги, веталы, вервольфы, рейфы, ведьмы, ругару, пиштако, кицуне, сирены, Альфы, крокотты, ламии, окамы, нахцереры и еще сотни и сотни мистических тварей. И все они существуют.

Я, не открывая глаз, помотала головой. Что за бред?!

— Ты должна мне поверить. Они правда существуют. Я и мой брат — охотники на нечисть. Чуть ли не с пеленок мы держим в руках оружие. Мы спасли много человеческих жизней, рискуя своей собственной. Мы не одни такие. Охотники есть в каждом штате и городе.

Дин перевел дыхание.

— Открой глаза.

Я помотала головой.

— Кекс, прошу.

Я открыла глаза. В меня тут же впились взглядом. Два зеленых глаза заглядывали прямо в душу. Дин говорил почти шепотом, обжигая своим дыханием кожу моего лица.

— Да, я знаю, ты примешь меня за сумасшедшего. Я по твоим глазам вижу, что ты не веришь мне. Однажды ты столкнешься с этим. И, скорее всего, меня не будет рядом, чтобы спасти тебя. А я не хочу, чтобы ты умерла. Не хочу однажды услышать в новостях о жестоком и странном убийстве девушки. Не хочу потом винить себя в твоей смерти. В том, что не смог заставить поверить. Я хочу, чтобы твоя прекрасная и удивительная жизнь продолжалась вечно. С папой, сестрой. Потом с парнем. Затем выйдешь замуж и родишь детей. Будете вместе ходить на пикник, слетаете на море. Он будет работать в автомастерской, а ты в офисе. Ваши дети будут прекрасными и умными. И я не хочу, чтобы ты не прожила этого. Не хочу, чтобы ты не узнала, что такое настоящая дружба и искренняя любовь. Мы с тобой знакомы всего лишь второй день, а я уже не хочу терять тебя. Поэтому прошу, нет, умоляю — поверь мне.

Я тонула в зеленом омуте его глаз. Все, что говорил Дин, отдавалось в голове и отпечатывалось в памяти.

— Я верю…

Дин устало улыбнулся и хотел отвести взгляд, но я не позволила.

— Нет. Еще. Если ты хоть на секунду перестанешь смотреть мне в глаза, я начну орать на тебя, биться в истерике, и голосить, что это не может быть правдой. А так, смотря в твои глаза, я верю каждому твоему слову.

Дин послушно продолжил смотреть мне в глаза, склонившись чуть ниже.

— Кекс, я уже сорок минут зависаю над тобой.

— Да, достаточно. Я поверила. Окончательно и бесповоротно. И бессонная ночь мне обеспечена.

Дин усмехнулся и завалился на свою кровать. Рядом со мной. Ведь я лежала на его кровати.

Дин сгибал и разгибал руки, разминая их. Шутка ли, в одном положении сорок минут проторчать?

— Как же это тяжело…

— Что?

— Сначала скрывать это, а потом вот так вот сразу…

Голос Дина приглушался. Я закрыла глаза. На секунду. Но тут же провалилась в сон.

— Эй, Кекс, вставай. Пошли ужинать.

Я сонно отмахнулась. Не до еды мне, у меня тут кролики цветочки поливают.

— Кеееекс!

Дин взял меня за ногу и стянул со своей кровати, на которой я благополучно уснула. И проспала, судя по всему, добрых три часа.

— Я жрать хочу!

Я развалилась на полу.

— Ну, на меня плевать, так детей пожалей! Они щас уже под дверью будут кусочек хлеба выпрашивать.

При упоминании о детях я подскочила. Если б не они, даже глаза не открыла бы.

— Так, где мои кроссовки?

Я шла по комнате, смотря себе под ноги, и уперлась головой в грудь Дина. Подняла голову. Парень выглядел отдохнувшим.

— Ты че, тоже спал?

— Так, подремал рядом с тобой. Кроссовки под кроватью.

Я кивнула и заглянула под кровать Дина. Точна.

Обулась и потянулась.

— Хорошо поспала?

— Ну да, неплохо. А ты?

— Тоже нормально.

Мы спустились к детям. Дин их построил и понес меня на своей спине на ужин, ибо я хотела спать. Находясь на его спине, я положила голову Дину на плечо и задремала.

Он разбудил меня около столовой.

— Кекс, приехали.

Я сползла с его спины и потащилась в столовую. Там вяло поковыряла пюреху с котлетой и залпом выпила компот.

Дин уставился на меня.

— Не понял. Ты че не ешь?

— Не хочу.

Дин встал и перегнулся ко мне через стол.

— Ниче не знаю.

Взял мою вилку, зачерпнул пюрешки и засунул мне ее в рот, пока я зевала. Мы рассмеялись.

— Ешь давай. А то ругаться начну.

Я нахмурила брови.

— Ууу, как страшно.

Но пюрешку съела.

— Вот и чудненько. А то чето совсем расквасилась. Так, ты обещала девчонок заплести.

Я кивнула.

Мы собрали наших детей и пошли в корпус.

Там, в холле, я развела парикмахерскую. Заплела около дюжины голов. Под конец, когда я уже на автомате расчесала волосы и разделила их, чтобы заплести выпуклую косу, почувствовала, что что-то не так. Волосы были мягкими и шелковыми на ощупь.

— Тьфу, блять, Булочка!

Дин засмеялся.

— Ну сделай мне че нить на голове.

— Потом, когда оденешься. А то я тока сделаю все красиво, ты тут же начнешь снимать футболку и надевать рубашку.

— Точна. Тогда пошли одеваться.

Мы пошли наверх.

Мы благополучно отвернулись друг от друга и переодевались. Я надела серые узкие брюки, белую майку и черный пиджак. Обула черные ботинки и, заплетая себе волосы, повернулась к Дину.

Он стоял спиной ко мне, застегивая пуговки на рукавах рубашки. Я невольно облизнулась. Черные брюки обтягивали задницу. Прям азазаз как обтягивали. Строгие черные туфли блестели. Зеленая рубашка в мелкую черную клетку обтягивала мощную спину и плечи.

Дин повернулся ко мне.

— Кекс, спасай. Я не мо… Ооооу…

Он осмотрел меня с головы до ног. И остался доволен.

— Красавица.

Я улыбнулась.

— Спасибо. Ты тоже шикарен.

— Спасибо. А теперь спасай. Эти пуговки меня доконали.

Дин протянул мне руки. Я застегнула пуговки на рукавах его рубашки.

— А теперь стой и не шевелись.

Я достала из своей сумки расческу и навела на голове Дина порядок. Правда, для этого мне пришлось встать на кровать.

Темно-русые пряди лежали идеально. Вроде бы и взъерошены, но в то же время и приглажены. Вот я молодец! Такой секас слепила!

— Спасибо. А теперь осторожно, не упади.

Дин взял меня за талию и спустил с кровати на пол.

— Ну, пошли?

— Пошли.

Мы спустились вниз.

Наши дети выглядели великолепно. Девочки, кто в платьицах, кто в юбочках. Мальчишки же в брюках, рубашках, и безукоризненно начищенных черных туфлях. Прям джентельмены!

— Кексииик! Ты такая красивая!

Ко мне подбежал Томми и, взяв меня за руку, галантно ее поцеловал. Я сначала офигела, а потом улыбнулась.

— Спасибо, Томми. Ты тоже очень красивый сегодня.

Я обернулась на Дина. Тот уже сидел на корточках, а перед ним стояла одна из его обожательниц, Полли.

— Диииин! У тебя такая рубашка красивая!

Девочка теребила воротник его рубахи. Я усмехнулась.

Дин улыбнулся ей и взял ее за руку. Девчонка замерла. Боже, какие же они смешные, когда надеются на «любовь»!

— Полли, ты тоже замечательно выглядишь!

И этот засранец поцеловал ей ручку. Боже, она же сейчас в обморок упадет! Девочка, еле сдерживаясь, побежала к подружкам в комнату. Через минуту мы услышали ее визг.

Я рассмеялась. О Боже, ну какие они наивные!

Дин усмехнулся и подошел ко мне.

— Кекс, че это она?

Я хлопнула его по плечу.

— Поздравляю! Ты только что дал бедной девочке надежду на ваши отношения!

Лицо Дина в удивлении вытянулось.

— Она че…

— Ага. И не одна.

— Оооо Господииии…

Дин запустил руки в волосы.

Тут я возмутилась.

— Эй! Я, значит, делаю ему красоту на голове, а он! Нука!

Я забралась на диван и принялась приводить волосы Дина в божеский вид.

— Там че, все серьезно?

Дин обреченно указал взглядом на комнату, откуда все еще неслись радостные возгласы.

— Не то слово. Серьезней некуда.

— Ооооо…

— Вот тебе и «оооо». Охмурил девчонок, теперь расхлебывай.

Дин застонал. Я тем временем закончила с его волосами.

— Ну, вот и все. Даже не вздумай дотронуться! Прокляну!

Дин рассмеялся и, взяв меня за талию, снял с дивана.

— Девочки, выходим!

На его голос в холл ломанулись девчонки. Счастливая Полли шла впереди всех, восторженно глядя на свою руку. Я не удержалась и рассмеялась.

— Кекс! Хватит, а. Мне еще выкручиваться…

Я похлопала его по спине.

— А он не виноват,

Что он — Казановааа…

Дин застонал.

Мы вышли из корпуса и пошли к главной сцене, которая была под открытым небом.

Мы рассадили детей на лавочки, а сами устроились на перилах. Вожатым места не положены. Я болтала ногами, приставала к Дину.

— А че тут будет то? Тебе не сказали вчера?

Дин пожал плечами.

— Сказали типа концерт.

Мы сидели и в унисон болтали ногами.

Тут неожиданно меня сзади сдернули и я ебанулась на землю.

— КТОООО?!

— БРАТААААН!

Лизка налетела на меня.

— ШТО?! МАТЬ, ТЫ ЧО ТУТ ЗАБЫЛА?! КАК ТЕБЯ ПУСТИЛИ?!

Дин хохотал, полуобернувшись на нас.

Лизка подняла меня с земли и помогла отряхнуться.

— Как бы сегодня открытие смены. Родственникам можно приезжать. Вон смари, скока народу.

Я посмотрела в зал. Точна. Народу дохрена.

— А кто тебе сказал?

Лизка кивнула наверх. Дин помахал нам рукой и подмигнул.

— Ах ты сучка! И мне ничего не сказал?!

— Ты спала так классно. Мне не хотелось тебя будить. Просто взял твой телефон и позвонил Лизавете.

Лизка уперла руки в подмышки.

— ЭЙ! ЧО ЗА ЛИЗАВЕТА?!

Дин хохотал.

— Куриные крыльяяяя!

Я повторила за сестрой.

— САМ ТЫ КУРИЦА!

Мы ржали уже втроем.

— Лизк, а папа?

— Он сказал, что у него дела. Меня Сэм привез.

Дин округлил глаза.

— Сэмми?

— Ну да. И друг его.

Глаза Дина готовы были выпасть из орбит.

— Друг?!

— Ну да. Кевин. Они подъехали прямо к дому. Импала черная да?

Дин кивнул.

— Но как?

Лизка пожала плечами.

— Он поздоровался, сказал, что твой брат. Предложил поехать. Ну я и поехала. Все равно не с кем было.

Дин хотел было почесать репу, но я заорала на него.

— ЭЙ! РУКИ УБРАЛ! ПРОКЛЯНУ!

Дин засмеялся.

— Лизавет, а где Сэмми и его друг?

— Чето в машине копаются.

— Они сломали мою Детку?!

— Че? Нет. В багажнике рылись, мне сказали идти.

— Фуууф. В багажнике… Интересно. Рано же еще.

Мы с Лизкой непонимающе уставились на него.

— Кекс, я же объяснял.

— Аааа, вона че. Ты тоже уйдешь?

Мне совсем не хотелось, чтобы он уходил.

— Если им понадобится помощь, то да. У тебя Лизавета есть.

Лизка схватила меня за локоть.

— У ТЕБЯ ВСЕ ЕЩЕ ЕСТЬ Я!

— Не нада мне тут фразы из твоего «Волчонка» лепить. Ладно. Так. Ты вали в зал. Тебе нельзя здесь.

Лизка убежала в зал. Я залезла обратно к Дину на перила.

Заиграла торжественная музыка. Ну, щас начнется.

Директор долго что-то говорил. О начале смены и т.д. Мы с Дином откровенно скучали.

Болтали ногами.

— И сейчас для вас выступят наши звездочки! Девочки, прошу на сцену!

На сцену выбежали две маленькие девочки с микрофонами. Ааа. Петь будут. Ясна.

Я нашла взглядом Лизку. Та усмехнулась и указала взглядом на Дина. Я по ее губам прочитала: «Секас». Показала ей фак и повернулась к Дину.

— Я уже устала.

— Я тоже.

Песня была медленная. Я начала покачиваться в такт. Дин, так как сидел рядом со мной, тоже покачивался.

— Я хочу гитару. И апельсинки.

— Кекс, потерпи. До ночи недолго осталось.

— Еще же дискотека…

— Ну, потанцуем, да пойдем.

Я зевнула и положила голову на плечо Дину. Тот положил свою голову на мою. Последний припев мы тихо подпевали.

На сцену вышел ведущий.

— А сейчас, дорогие друзья, слово приветствия предоставляется заместителю директора…

Дин зевнул.

— Боже…

— Ага.

После десяти минут проникновенной речи зам директора свалил со сцены. Вышел какой-то мальчик и начал петь. Господи, что же все песни такие заунывные?

— Я щас умру.

— Булочка, ты мне еще живым нужен.

Мы медленно, положив головы друг на друга, покачивались в такт песне. Я нашла взглядом Лизку. Та натянула довольную лыбу и сделала из рук сердечко.

— Булочка, давай синхрон.

— Давай.

Мы одновременно показали Лизке фак. Та заулыбалась. Сучка.

По сути, эти полтора часа не было ничего интересного. Мы с Дином почти каждые пятнадцать минут показывали Лизке факи и фиги, а та лишь улыбалась. Она даже сфоткала нас, пока мы сидели и о чем-то шептались. Я успела увидеть только как она убирает фотоаппарат. На сцене мелькали директор и его зам, чередующиеся выступлениями детей. Мы с Дином так и сидели, положив головы друг на друга. Мне было удобно, да и он не жаловался.

— А теперь давайте сделаем общелагерное фото! Все отряды прошу на сцену!

Дин подтолкнул меня, и я спрыгнула с перил. Мы организовали своих детей, чтобы они не толкались с другими, поставили их куда нужно в общей куче. Сами встали за ними. Все вожатые положили руки друг другу на плечи. Мы не были исключением. Рука Дина лежала на моем плече, а моя легонько обвивала его шею. Перед нами вскочил фотограф.

— Улыбочку!

Пока он ждал, что все улыбнутся, Дин рассмеялся.

— Боже, простите, давайте еще раз.

Я пихнула его в бок, пока фотограф настраивал камеру.

— Ты че?

— Посмотри на Лизаветино лицо.

Я послушно нашла взглядом Лизку. Боже, это надо было видеть! Такая довольная лыба, что аж завидно!

Мы с Дином рассмеялись ровно в тот момент, когда фотограф щелкнул камерой. Вот щас нам влетит…

— Посмотрите на этих молодых людей! Вам нужно с них брать пример! А то у вас какие-то улыбки кислые! Это просто два солнышка!

Мы с Дином смущенно улыбнулись.

— Давайте еще раз! Улыбаемся все!

Мы снова посмотрели на Лизку. У нее было очень сосредоточенное лицо, ибо она фоткала нас. И, задом чую, что на фотке, кроме меня и Дина, нет никого. Лизка даже язык от усердия высунула. Мы снова рассмеялись.

— Шикарно! Спасибо вам! Боже, идеальные люди!

Фотограф, восторгаясь нами, ушел. К нам подошел директор.

— Мистер Гринберг, фотограф, попросил у вас фотосессию.

У нас с Дином глаза поползли на лоб.

— ШТО?

— Фотосессию с отрядом. Когда вам будет удобно?

Я посмотрела на Дина.

Тот соображал.

— Так. Давайте на следующей неделе.

— Хорошо. Он подойдет к вам в следующий понедельник, чтобы обсудить сроки.

— Не вопрос.

Наши руки все еще лежали на плечах друг друга.

Все родственники наших детей подбежали к сцене.

— Пожалуйста, можете еще постоять? Мы хотим сфотографировать ваш отряд.

Мы с Дином пожали плечами.

— Да пожалуйста.

Поставили детей перед собой. Дин обнял одной рукой меня за талию. Я положила руки ему на плечо, которое было ближе ко мне.

— Улыбаемся!

Мы снова отыскали глазами Лизку. Та поняла тактику и строила разные рожи. Мы смеялись, а нас фотографировали. Наконец, когда это закончилось, все родители разобрали своих детей на небольшую экскурсию по лагерю. Лизка подбежала к нам.

— СТОЯТЬ! Я ДОЛЖНА ВАС СФОТАТЬ!

— Блять.

— ВСТАВАЙТЕ ВОТ СЮДА.

Мы с Дином послушно залезли на сцену.

— ВСТАЛИ КАК СТОЯЛИ!

Дин обнял меня за талию и притянул к себе. Я уткнулась ему в плечо.

— Боже, ты не представляешь, чем это обернется…

— Кажется, представляю. Смотри давай, а то она нас съест.

Мы посмотрели в камеру. Лизка сфоткала нас и довольно улыбнулась.

— Всо. Теперь у меня есть на вас компромат.

— Иди в сраку.

Мы немножко побродили по лагерю. Гостям нельзя было заходить в корпуса. Мы просто подвели Лизку к нашему корпусу и указали на балкон.

— Вот там мы живем.

— МЫ. ЖИВЕМ. ХЕХЕХ.

— В СРАКУ!

Мы, смеясь, пошли дальше.

Но тут…

— Уважаемые посетители! Прошу вас оставить наш лагерь! Следующий раз мы сможете его посетить только в конце смены, в День Открытых Дверей! Спасибо вам, что приехали!

Лизка фыркнула.

— Да пожалуйста.

Мы с Дином проводили ее до ворот. Там встретились с Сэмом.

— Кекс, дарова.

— Ага, привет.

— Это, Дин, мы все сделали, можешь завтра уезжать.

Дин закусил губу. Я посмотрела на него. Нууу, нет.

— Сэмми, я еще подумаю.

— Хех, ну смотри. Мы поехал крч.

Они пошли к машине. Меня осенило.

— Хей, пиплы, а с Кевом познакомиться?

— В следующий раз! Он уже дрыхнет полчаса в машине.

— Лана.

Мы с Дином, помахав им на прощание, пошли обратно к сцене.

Там уже раздвигали лавочки для танцпола. Мы сгребли в охапку наших детей и пошли переодеваться на дискотеку.

— Дети мои, шевелим ногами-руками, если хотите потанцевать подольше!

Дин раздавал последние указания, уже поднимаясь по лестнице.

— Чо надевать?

— Не знаю. Давай ты мне наугад вытащищь одежду, а я тебе.

Мы подбежали к шкафу. Я ткнула руку на полку Дина. Вытащила джинсы.

— Ну не в брюках же тебе танцевать.

— Да я вообще танцевать не собирался.

— Я те дам, не собирался. А в рубашке в этой иди.

Дин вытащил мне черные джинсы и клетчатую безрукавку. Как рубашка, только без рукавов.

— Не, не пойдет. Замерзнешь.

Это че, это он заботится чтоли? Оу.

Дин снова порылся в шкафу. Правда, попал рукой в свой отдел. И выудил мне оттуда синюю рубашку в белую клетку.

— Оппа, это мое.

— И чо?

— Ам.

Я выхватила у него рубашку. Ишь чо придумал, его это.

Мы переоделись. Рубашка Дина была широкой и в сочетании с черными джинсами выглядела восхитительно. У меня аж дух захватило, когда я к зеркалу подошла.

— Оооох. Круто…

Дин смотрел на меня широко распахнутыми глазами.

— Твоя рубашка великолепна.

— Это ты великолепна. Ам.

Я покраснела.

— Еще волосы распусти.

— А ты рубашку расстегни.

— Где?

— Здесь.

Я подошла к нему и притянула к себе за воротник рубашки.

— Мои мысли, мои скакуны…

— Иди в сраку.

Я расстегнула две верхних пуговицы на его рубашке и поправила воротник.

— Идеально.

— Спасибо.

Я распустила волосы и, разделив их на две части, положила на плечи.

— Пошли?

— Пошли.

Мы вышли из комнаты.

Довели детей до танцпола. Они тут же разбежались.

— Кекс, а как мы их потом собирать будем?

— Ты просто крикнешь «Дети мои!», и они уже тут. Полли так самая первая прибежит.

Дин закатил глаза.

— Бляяя…

— Ты смотри, а то посадят за педофильство.

— Иди нафиг.

— Не, она ж тебя на медляк позовет. Девка то решительная.

— Аааааа!

Я рассмеялась.

— Пошли. Щас музыка нормальная должна быть.

— Не пойду я. Иди, танцуй, если хочешь.

— Ну и какашка.

Я пошла в центр танцпола. Не хочет — не надо.

Ди-джей был современным парнем, поэтому крутил офигенные трэки.

Я, двигаясь в ритме музыки, подошла к Дину. Тот сидел на перилах и задумчиво смотрел в одну точку. И эта точка почему-то находилась на одной из пуговок моей рубашки.

— Булоочкааа! Ну пошлииии!

— Неееееет.

— Буулоочкааа!

— Кеееекс!

— Буулоочкааааа!

— Кеееееееекс!

Мы рассмеялись. Хлебобулочный завод, блин!

— Ну пошли!

— Да не хочу я.

— Щас песенку убойную закажу!

— Ну закажи!

Я подбежала к ди-джею. Он снял один наушник. Я прошептала ему на ухо пару слов. Тот улыбнулся.

Я вернулась к Дину.

— Ща будет.

— Че то он как-то улыбнулся тебе…

— Нормально он улыбнулся.

— Неет.

Дин, прищурив глаза, смотрел на ди-джея. Тот кивнул ему, здороваясь.

— Че то с ним нечисто.

— Да иди ты!

Тут грохнула песня.

— ОООО! ЭТО ОНААА!

Дин нахмурился.

— Че за песня?

— David Guetta «Dangerous»!

— Фе.

— Щас поймешь. Пошли сказала!

Я взяла его за руку и дернула на себя. Дин не поддался.

— Хорошо, будем выманивать более извращенным способом.

Я, усмехнувшись, расстегнула его рубашку на себе снизу и подвязала концы под грудью. Тут как раз первый куплет. И меня понесло. Под ритм песни я крутила задом, вращалась вокруг своей оси, двигалась как Боженька просто. Дин не отрывал от меня взгляда. На припеве я подошла к нему.

— Идешь?

— Ам. Да.

— Ну вот и чудненько.

Я вытащила его на танцпол. Принялась танцевать вокруг него. Под конец песни и его поперло.

— «DANGER-DANGEROUS!»

Мы выкрикнули последние слова вместе.

— Аааа, это классно!

— А я тебе о чем! Ты все свои эмоции отдаешь телу, и оно говорит за тебя! Щас еще одну закажу, тоже бомба.

Я побежала к ди-джею. Тот заулыбался.

— Бомба песня, да?

— Ащее. Давай, врубай. И громче, чтоб на на танцполе подбрасывало от басов.

— Будет сделано.

Я дала ему пятюню.

Вернулась к Дину. Тот расстегнул еще пуговку у себя на рубашке.

— А кто-то секас.

— От секаса и слышу.

Подъебали друг друга. Я помогла ему с рукавами, вдвоем мы их быстренько закатали.

Тут пол под нашими ногами вибрировал.

— Вооо, ди-джей красава!

Я послала ди-джею воздушный поцелуй. Тот подмигнул в ответ.

— Повторяй за мной. Это будет нашим танцем.

Вот и первые слова. Я двигалась в ритм с песней, Дин не отставал ни на секунду.

Под припев пол сам подкидывал нас в воздух. Мы отчеканивали мощными ударами ног по полу ритм припева. Мои руки двигались сами по себе, совершая быстрые движения. Я взглянула на Дина. Он не отставал. Вот пусть только скажет, что не танцевал! Его тело создано для этого!

Люди образовали вокруг нас плотный круг. Мне было плевать. Я слышала музыку и чувствовала ее ритм каждой клеточкой тела. Дин втянулся, уже почти без моей помощи выполняя движения. Некоторые даже сам придумывал. И снова припев!

Каждое «BOOM BOOM» отдавалось в наших ногах. Кажется, я нашла идеального партнера по танцам!

— Теперь не отвяжешься.

— Я и не собирался.

Мы одновременно усмехнулись. И тут же рассмеялись над этим, не переставая двигаться.

И под последнее «BOOM» встали спина к спине. Дети и вожатые захлопали. Наши дети кричали громче всех. Они рванули к нам.

— ЭТО НАШИ ВОЖАТЫЫЫЕ!

Мы рассмеялись и обняли их.

Мы сели на перила, Дин принес бутылку с водой. С его лба бежал пот.

— Ужарел, как никак?

— Блин, я никогда этого не делал! Эта так классно!

Я усмехнулась. Дин попил и протянул бутылку мне. Я жадно присосалась к ней. Оооо, водааа…

— Слушай, а ты где научилась так классно двигаться?

— Пфф, я не училась. Оно само.

— Да ладно?

— Честно. В этот момент мой мозг отключается. Тело живет своей жизнью. Чувствовал, как пол вибрировал?

— Дааа. Было офигенно.

— Вот от таких трэков меня прет.

— Я заметил.

Мы сидели на перилах, болтая ногами. Прошло уже полчаса.

Тут заиграл медляк.

— Оооо…

— Только не это…

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Почему?

— Не любишь?

Блин, опять в один голос!

Просмеялись.

— Не зовут?

— Не нравится?

Да что такое то?! Третий раз уже!

Молча уставились друг на друга.

Только я открыла рот, Дин закрыл мне его рукой.

— Ну уж нет! Я первый.

— Ммм ммм мммм.

— Че?

Я убрала руку Дина со своего рта.

— На тебя смотрят.

— И ты не без внимания.

На Дина смотрели девчонки лет 16-17, почти мои ровесницы. Они отдыхали тут, а я работала. Зато с Дином.

А на меня уставились парни-вожатые.

И тут Дин увидел Полли. Та шла прямо к нам.

— АААА, Кееекс, спасай!

Я обернулась и рассмеялась.

— Пошли-пошли-пошли!

Я схватила его за руку и потащила в гущу танцующих.

— Булочка, мы будем тут прятаться?

— Нет, Кекс.

Дин положил руки мне на талию.

— Мы будем танцевать.

Я положила руки ему на плечи. Мы не прижимались друг к другу, как влюбленная парочка. Просто. Руки Дина не обнимали меня, а просто лежали на моей талии. Я не обнимала его за шею, а просто положила руки ему на плечи. Дин везде выглядывал Полли.

— Булочка, успокойся.

Дин послушно посмотрел на меня.

— Слушай, а почему у вас с Лизаветой глаза разные? У нее какие-то мутно-коричневые, а у тебя голубые…

Я усмехнулась.

— У нас мамы разные.

— Аааа. А я то думаю. Ну не могут родные сестры быть настолько разными!

Я рассмеялась.

— Вот мы с Сэмом немного да похожи. У нас фамилия одна.

Тут уже мы рассмеялись вместе. Я уткнулась ему в плечо, а Дин зарылся лицом мне в волосы. Отсмеявшись, мы не изменили нашего положения. Почему? Не знаю. Мне было хорошо. Я не хотела убирать голову с плеча Дина. Он медленно дышал, вдыхая аромат моих волос. Я прислушалась. Его сердце билось ровно и спокойно. Я не слышала ничего вокруг. Только «тук-тук, тук-тук».

Дискотека подходила к концу. Это медляк был последней песней на сегодня.

Дин медленно убрал руки с моей талии. Последний раз вдохнул аромат моих волос и отошел на шаг.

— Кекс, пошли детей ловить.

Я кивнула.

— ДЕТИ МОИИИ!

Тут же вокруг нас образовалась кучка из наших детей.

— Все здесь?

— ДААА!

— Тогда вперед.

Мы пошли в корпус.

— БУМ БУМ!

Меня не отпускало.

— Кекс, хватит а!

— БУМ БУМ!

Я запрыгнула Дину на спину. Тот рассмеялся и понес меня по дороге.

— Дети мои! У кого ноут с собой?

К нам подбежал Зак.

— У меня.

— Дашь нам, пожалуйста, на пять минут? Мы песню скачаем.

— Хорошо.

— Спасибо, чувак.

Мальчишка отошел назад к друзьям. Дин припрыгивал.

— БУМ БУМ!

Я рассмеялась.

— Блять!

— Даа, это оно! Тебя зацепило!

— АААА!

Мы рассмеялись.

Дин занес меня прямо в корпус и, похоже, и там отпускать не собирался.

— Так, дети мои, можете переодеться в пижамы, и выходите в холл.

Дети разбежались.

— Булочка, я тоже хочу переодеться.

— Нет, не хочешь.

Я офигела.

— Эй, борзота.

— Второе счастье.

— Неси, говорю!

— Моя рубашка на тебе мне нравится.

— Ну, дай хоть джинсы переодеть.

— Ну ладно.

Дин понес меня наверх. Поставил на пол. И встал около двери, скрестив руки на груди.

— Ты че?

— Смотрю, чтобы рубашку не сняла.

Я рассмеялась. Его рубашка доходила мне почти до середины бедра.

Я сняла джинсы. Напевая «БУМ БУМ», ходила по комнате. Дин не отрывал взгляда от моих голых ног. Я достала из-под подушки пижамные шорты и надела. Вопрос. Зачем? Из-за его рубашки все равно их не видно.

— И зачем ты их одела?

Я усмехнулась. Кто-то мыслит также.

— Так мне уютней.

— А ничо, что их не видно?

— Ничо. Я то знаю, что они на мне.

Дин усмехнулся.

— Подожди меня.

Я обернулась. Он снимал рубашку.

— Эй, ты че?

— Шорты надену, жарко.

— Ааа.

Дин разделся до трусов и ходил по комнате в поисках шортов.

— Дин, в шкафу смотреть не пробовал? Там обычно люди вещи хранят.

— Подъебааала.

Дин полез в шкаф и достал оттуда черные шорты-боксеры.

— Оу, даже так. Люблю боксеры.

— А я люблю свою рубашку на тебе.

— Ну вот мы и квиты.

Я подошла к Дину вплотную.

— Че это?

— Где?

Я дотронулась пальчиком до татуировки у него на груди. Он ведь был с голым торсом.

— Это… оох. Знак. Против одержимости демоном.

— Ааа. Ага. Ясно. А это?

— Где?

Я тыкнула в пресс.

— А это… ну даже не знаю…

Мы рассмеялись и пошли к детям.

Я прихватила с собой пакет со сладостями. Мы не пошли на планерку, потому что в этом пакете лежал план на весь следующий день, и заодно и второй ужин. Это нам бонус, как вожатым победившего отряда: освобождение от планерки.

Мы сели в холле на пол.

— ДЕЕТИИ МООИИ! НА СВЕЕЧКУУ!

Из комнат повыбегали наши дети. Уже все в пижамах.

— Кексик, а где Пончик?

Дин засмеялся.

— Ты че?

— Бля, хлебобулочный завод.

Я достала Пончика с полки в холле. И только я развернулась, чтобы пойти обратно, как…

— Дети мои, давайте.

Тут на весь корпус из ноутбука Зака грохнуло «БУМ БУМ». Я засмеялась.

— Че, сейчас чтоли?

— КЕКСИИК, ДАВААААЙ!

Я швынула Пончика улыбающемуся Дину. Дождалась куплета.

И повторяла те же движения, что мы с Дином делали на танцполе. На меня смотрели восхищенные дети и довольный Дин. Я даже прикрыла глаза от удовольствия. А вот и оно…

«БУМ БУМ»! Басы под ногами не чувствовались, но мне хватало и того, что было. Я извивалась всем телом, отбивала ритм босыми ступнями по полу.

— Я не мооогууу!

Дин соскочил с пола и встал рядом со мной.

Два последних припева мы жгли вместе. И под последнее «БУМ» я картинно упала ему на руки. Дин поймал меня, хохоча. Дети завизжали и захлопали. Боже, это самое классное — делать что-то ради их улыбок…

— Зак, дитё мое, скачай эту песню вот на эту флэшку.

Дин достал из кармана боксер мою (!) флэшку и кинул ее Заку. Парниша ловко поймал ее и его пальцы забегали по панели ноутбука. Дин поставил меня на пол и мы сели в круг к детям. Дин снял свой кроссовок и запульнул его в выключатель. Свет погас. Мы рассмеялись.

— Ты какой пример детям подаешь?

— Да мне лень вставать.

Мы успокоились. Я взяла Пончика.

— Ну, чилдрены, сегодня был насыщенный день. Давайте, также рассказываем, что понравилось, а что нет.

Я отдала Пончика Малии.

— Сегодня был очень классный день. Мне понравилось, что мы выиграли на спортивном мероприятии. Наши вожатые так радовались за нас. Вечер открытия смены был таксебе. Ничего интересного. Сегодня прикольно было, когда Дин Кексика на спине катал. И еще они так классно станцевали на дискотеке! Прям аааа!

Мы с Дином улыбнулись. Пончик шел по кругу. И тут он попал в руки Полли…

Дин спрятался за меня.

— Сегодняшний день принес мне много радостей. Мы победили в первом соревновании. Было классно. Ко мне приехали мои родители. Но, самое главное…

Дин уткнулся лицом мне в спину.

— Хоспаде…

Я усмехнулась.

— Сегодня на меня обратил внимание человек, в которого я влюблена!

Я еле удержалась от смеха. Дин тихонько застонал мне в спину.

— Тока не говори ктоо…

Полли зажмурилась.

— Я пока не скажу его имени. Только если мы будем встречаться, тогда я открою вам его имя.

Дин выдохнул мне в спину.

— Слава всем богам…

Я усмехнулась.

Пончик шел дальше по кругу.

Наконец, дошел до Дина.

— Ну чтож, Пончик. Поздравляю тебя, ты теперь член почетного клуба «Хлебобулочный завод». Сегодня действительно был хороший день. С самого утра. Правда, когда на меня упал диван вместе с Кексиком, было не очень. Дети сегодня вели себя очень хорошо, мы даже ни разу ни на кого не шикнули. На мероприятиях вели себя достойно. Знаете, мне кажется, что победа в первом соревновании смены — это знак, что дальше у нас тоже все будет хорошо. Последнее мероприятие было скучным, согласен со всеми. Дискотека… Оо… Ну, вы сами все сказали. Было классно, когда мы с Кексом станцевали. Я же до этого вообще никогда не танцевал. А тут. Блин, Кекс, спасибо. Ну, там было еще кое-что, что мне понравилось. Кекс, ты поняла. Ну, вот и все.

Пончик пришел ко мне.

— Пончеридзе! Дарова. Сегодня вообще классный день. Начался он замечательно. Меня за ногу сдернули с кровати. Потом все пошло как по маслу. Я заставила Дина запеть на сончасе, даа. Потом правда уснула, но зато выспалась. Ваша победа на соревновании была большим счастьем для нас. Молодцы! Даальше. Чуть не уснула на вечернем мероприятии. Но дискотека… Ооо… Было классно. Вот.

Дин достал из пакета план.

— Значица так. Завтра. С утра и до обеда все также, как сегодня. Потооом. После полдника мы идем нааа… А вот прикиньте. Купаться идем. Думаю, этому можно поапплодировать.

Дети захлопали.

— Правила поведения в бассейне я вам потом расскажу. Так. Потом ужин. После ужина у нас вечерняя интеллектуальная игра «Что? Где? Когда?». И снова отряд играет без вожатых. Потом дискотека. И по корпусам.

Полли посмотрела на Дина.

— А у нас дискотека каждый вечер будет?

Дин пожал плечами.

— Видимо, да. Так, сейчас второй ужин, ваши сладости, и спать.

Дин стянул второй кроссовок, запустил его в выключатель и включил свет. Мы раздали детям снежок с пряниками и их сладости. Ребята разбежались по комнатам. Мы с Дином вместе зашли в каждую комнату и пожелали детям спокойной ночи. Дин, правда, в комнату к Полли не пошел. Он забрал у Зака мою флешку с песней.

Мы вышли в холл.

— Кекс, до полуночи здесь торчим, а потом в комнату.

Мы сели дежурить и есть свой второй ужин.

— У тебя губы в снежкеее…

Дин расхохотался, указывая мне на губы. Я провела рукой.

— Все?

— Нееет…

Я снова вытерла.

— Да нет же. Дай я.

Дин дотянулся рукой до моих губ и аккуратно вытер снежок.

Посмотрел мне в глаза. И снова эта цветущая зелень… Господи, да что же это такое?! Я моргнула.

— Не моргай.

Дин так и не убрал руки с моих губ.

— Кекс.

— Ммм?

— Я хочу лирику послушать.

— Пошли.

Я взяла его за руку и повела наверх.

Мы зашли в темную комнату. Я подбежала к балконной двери, открывая ее. Лунный свет заиграл по комнате. Большое пятно этого света падало прямо на мою кровать. Дин сел на пол перед моей кроватью, скрестив ноги по-турецки. Я взяла гитару и села на свою кровать в ту же позу, что и Дин.

— Какую лирику?

— А есть разная?

— Конечно. О любви, о расставании, о несчастной любви. От парня девушке, от девушки к парню.

— Оо. Давай, что нравится.

— Ну давай.

Я настроила гитару. Вспомнила текст песни. Шикарная песня.

Тихонько заиграла проигрыш перед куплетом. Дин не сводил с меня взгляда.

— Ты открыла дверь и я открыл тебя

Свой последний мир нашла душа моя

Здесь привыкли свободно взлетать

Поцелуями время считать.

Я откинула челку со лба и посмотрела на Дина. Он улыбался.

— Сейчас припев будет, да?

Я кивнула.

А вот и он…

— О тебе мечтааал Париж,

По тебеее Нью-Йорк сгорает,

И Москвааа пока ты спииишь,

Для тебяяя цветааа меняет

Нааа бульварааах,

Где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Я улыбалась. Мне нравилось петь и играть, сидя в темной комнате в свете луны. Особенно когда на тебя смотрят эти зеленые глаза…

Небольшой проигрыш перед вторым куплетом.

— Шёлк тебе к лицу, накрыла ночь весь день

Мы, закрыв глаза, гуляли по воде

Кинолентами прожитых снов

Путешествует наша любовь.

Дин подсел ближе к моей кровати.

— Припев?

Я кивнула.

— Можно с тобой?

Улыбается… Ооо… Я кивнула.

— О тебе мечтааал Париж,

По тебеее Нью-Йорк сгорает,

И Москвааа пока ты спииишь,

Для тебяяя цветааа меняет,

Нааа бульварааах,

Где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Господи, как же классно он поет… Такой бархатный баритон…

— Можно еще раз?

Заглянул прямо в душу.

Я кивнула. И снова начала играть припев.

— О тебе мечтааал Париж, по тебеее Нью-Йорк сгорает

И Москвааа пока ты спииишь для тебяяя цветааа меняет

Нааа бульварааах, где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Дин улыбался. Мы не отводили взгляда. Его глаза… Какое-то странное выражение было в них… Я видела в них себя. Распущенные волосы, его рубашка, гитара. Мои глаза как-то странно блестели в лунном свете.

Дин дотронулся до моей руки.

— Кекс, давай последний раз.

— Давай.

Я снова заиграла припев.

Не отводя взгляда друг от друга, мы пели.

— О тебе мечтааал Париж, по тебеее Нью-Йорк сгорает

И Москвааа пока ты спииишь для тебяяя цветааа меняет

Нааа бульварааах, где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Я закончила играть. Дин молчал. Мы так и смотрели друг другу в глаза.

— Кекс, это… это волшебно.

Я улыбнулась.

— Правда? Тебе нравится?

— Очень. Будешь мне каждую ночь так играть?

— Если хочешь…

Дин взял меня за руку.

— Хочу. Будешь?

— Буду.

— Спасибо.

Дин улыбнулся.

— Апельсинку будешь?

Я рассмеялась. Он все еще держал меня за руку.

— А как же играть?

— Ты играй, а я тебя кормить буду.

Дин сел рядом со мной на кровать. Достал пакет с апельсинками.

— Давай.

Я перебирала пальцами струны, вспоминая еще песни.

Наконец, до меня дошло.

Ну, сейчас только бы не зареветь…

Дин очистил апельсинку и разделил ее на дольки. Я все еще перебирала струны.

— На, ешь.

Я открыла рот и Дин засунул мне туда дольку. Я чуть не рассмеялась. Боже, как дети малые…

— Ну что, выбрала песню?

— Да. Только я это, зареветь могу. Так что готовься, если что.

Дин усмехнулся.

— Хорошо.

Я оперлась спиной на стену. Дин пододвинулся ближе. Мы касались друг друга плечами.

— Готов? Только я сама, хорошо?

Дин кивнул.

Я заиграла. Там сразу припев.

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Я посмотрела на Дина. Тот задумчиво улыбался, держа в руках дольки апельсинки. Второй раз припев.

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Я чуть отодвинулась от Дина и села напротив него. Мне так удобнее. Он улыбнулся.

Я продолжила. Песня была нежной и плавно дотрагивалась до самого сердца. Я хотела, чтобы он это почувствовал.

— Тёплый дождь по капле тихо умирает в земле.

Я хочу к тебе, я лечу к тебе

И моё сердце бьётся в такт с твоим,

Отмеряя нежными секундами ритм.

Не молчи — ты просто говори со мной.

Дай крылья мне, дай силы взлететь над землёй,

Пустой покинуть мир, забыть пустые лица

И вечно плыть по небу белой птицей.

Лететь к тебе, лететь во сне,

Рисовать крыльями тебя на неба — холсте,

Взлетать ради нас всё выше до самых небес

И ради нас упасть камнем вниз.

Ты любовь моя, ты печаль моя

И если вдруг исчезнешь ты — сойду с ума я.

Нет! Ты дорога мне, как первый лучик солнца весной.

И я люблю тебя, и я весь твой.

Небольшой проигрыш перед припевом. Я снова посмотрела на Дина. Он уже смотрел на меня, не отрывая взгляда. Я улыбнулась ему. Он тоже улыбнулся.

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

К моему горлу подбирался предательский ком. Исполняя песню, я пропускаю ее через себя, через свое сердце. И вот, я сейчас разревусь. Я посмотрела на Дина. И так и замерла. Вот как он это делает? Я снова не могу оторвать взгляда. Тем не менее…

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Проигрыш. Я указала взглядом на апельсинку в руках Дина. Он улыбнулся и покормил меня. Чуть кисловатый вкус привел меня в себя. А вот и куплет. Я снова смотрела Дину в глаза. Он словно гипнотизировал меня…

— Ну здравствуй, родная, соскучилась? Да я знаю!

Твои глаза, как чистые воды Алтая.

И я таю, смотря на них в который раз,

И я тону в глубинах твоих дивных глаз.

Немного слёз, грусти, немного печали

И дни летят за днями, как птицы над полями,

Становясь годами, а затем десятками лет,

А мы с тобой всё так же вместе готовим обед.

Жить без бед нельзя, да я и не хочу!

И если что случится, то ты прижмёшь к плечу,

Залечишь раны, радостью подменишь печаль

Дашь поцелуй мне и светлой станет даль.

Пройдёт боль и счастье утопит меня.

Счастье быть с тобой, только тебя любя,

И будут лететь годы, осушая воды,

Храня бережно нашей любви оду.

Мои глаза заблестели в лунном свете.

— Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох

Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох

Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох

Вдох-выдох-выдох вдох-выдох-выдох

И Дин увидел это. Взял мое лицо в свои руки. Он шептал.

— Нет-нет-нет. Смотри на меня. Смотри мне в глаза.

Я послушно сморгнула слезы и посмотрела в его глаза. Боже…

— Храня бережно нашей любви оду…

Я начала играть проигрыш, потому что еще немного, и я зареву.

— Давай. Хочешь, я помогу?

Я кивнула.

Дин сел передо мной поудобнее, по-прежнему держа мое лицо в своих ладонях.

— Давай, заканчивай проигрыш и начинай припев. Смотри мне в глаза. Три, четыре.

Я послушно ударила по струнам.

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грезы на сказочных склонах.

Дин пел вместе со мной, держа мое лицо в своих ладонях и, не отрываясь ни на секунду, смотрел мне в глаза.

А я медленно умирала.

— Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грезы на сказочных склонах.

Я медленно закончила играть. Дин так и не отпускал моего лица, пока из моих глаз не исчезли слезы.

— Ну вот и чудненько. Ты умница. Кексик мой.

Дин чмокнул меня в нос. Я замерла. Волна тепла медленно разливалась по телу.

— Все? Кекс, ты нормально? На апельсинку.

Я улыбнулась. И, хоть я и не играла, Дин сам засунул мне в рот дольку.

— Вкусно? Ну вот и кушай. А реветь не надо. Все хорошо. Я с тобой.

Дин взял меня за руку. Я постепенно успокоилась.

— Дай липисинку.

Дин усмехнулся и протянул мне дольку.

— Неа, ты.

Я открыла рот. Дин, улыбаясь, засунул мне туда очередную апельсинку.

— Можно вопрос?

— Давай.

Я придвинулась к нему ближе.

— Ты… ох… у тебя есть девушка?

Дин тихонько рассмеялся.

— Нет. А что, претендуешь?

И хлопнула его по плечу.

— Иди в сраку. Нет. Просто интересно. Ты лирику выбрал, вот я и подумала.

Дин усмехнулся и помотал головой.

— А у тебя… парень есть?

— Неа. Со мной невозможно встречаться. Я просто не буду находить на него времени.

Дин усмехнулся. Тихонько сжал мою руку.

— Кекс, я… Мне нужно будет уехать.

Мое сердце упало в пятки.

— Куда?

— С Сэмми, на охоту. На следующей неделе. Там полнолуние, а в это время сама знаешь…

— Оборотни бушуют?

— Да. Дня на два.

— А тебя отпустят?

— Директор? Да. Скажу, что по семейным обстоятельствам.

— А как я тут…

— Как-нибудь. Я же не на всю смену уезжаю. Там, в середине смены, обычно нет таких особо важных и сложных дней. Так что…

Я положила голову ему на плечо.

— Дин. Ты будешь мне звонить после смены?

Дин усмехнулся.

— Конечно, Кекс. Ты будешь мне петь каждый вечер.

Я улыбнулась. Дин гладил меня по голове.

— Только не эту песню.

— Почему?

— Меня не будет рядом, чтобы успокоить тебя.

Я не знаю точно, как это называется, но, по-моему, это нежность.

— Кексик…

— Ммм?

— Хочешь сказку на ночь?

Я улыбнулась.

— Хочу.

Дин обнял меня за плечи. Откинулся на спинку кровати. Я удобно устроилась рядом с ним, положив голову Дину на плечо.

— Однажды, давным-давно…

Дин рассказывал, и где-то на середине истории, под его чуть хрипловатый голос я не заметила, как заснула.

Мне снился кошмар. Словно все монстры мира собрались вместе и сначала устроили патихард, а потом решили поджарить меня на костре и съесть. Я кричала.

А проснулась от того, что у меня на лбу оказалось что-то прохладное. Влажное полотенце. Меня трясло от рыданий. Еще бы, меня чуть не сожрали!

— Кекс, тише-тише! Эээй, ну, успокойся…

Сонный Дин, сидящий рядом со мной, гладил меня по голове.

У меня намечалась истерика.

Я начала бить ладонью по кровати, захлебываясь слезами.

— Успокойся…

До моего бедного рассудка дошло, что рядом сидит Дин. И я тут же обняла его, прося защиты.

— Дин… спаси…

— Маленькая моя, ну конечно я тебя спасу…

Дин обнял меня и прижал к себе. Я плакала ему в плечо. Прошло минут 20, прежде чем я начала успокаиваться. Дин гладил меня по спине, что-то шептал на ухо. Я прижалась к нему ближе.

— Не… не уходи…

Дин чмокнул меня в макушку.

— Не уйду, малышка, не уйду…

Я, всхлипывая, уткнулась ему в плечо.

— Ты так закричала… Я думал это мне снится, а потом глаза открываю, а ты дергаешься, кричишь… Я со своей кровати соскочил, к тебе подбежал, полотенце…

— Спасибо, Дин… Спасибо, родной…

Я обняла его за шею. Тяжело дышала, успокаиваясь.

— Ну, тише, тише, все… Я с тобой…

Дин крепче прижал меня к себе. Я обняла его так сильно, насколько была способна.

— Ну все, малыш, все… Давай, ложись.

Я посмотрела на него заплаканными глазами.

— А… ты?

Дин улыбнулся.

— Я с тобой.

Мы легли на мою кровать. Я закинула ногу на Дина, обняла его рукой за шею. Уткнулась носом ему в шею. Дин обнимал меня за талию, положив голову на подушке так, что его нос оказался в моих волосах.

— Как мне нравится запах твоих волос…

Я улыбнулась, уже засыпая. Какой же он хороший…

====== А что будет дальше? ======

— О тебе мечтааал Париж,

По тебеее Нью-Йорк сгорает,

И Москвааа пока ты спииишь,

Для тебяяя цветааа меняет,

Нааа бульварааах,

Где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Дин тихонько напевал, перебирая крепкими пальцами пряди моих распущенных волос. Я спала, обняв его за шею и почти полностью лежа на нем. Безмятежно посапывая, я и не заметила, что уже утро. Я также не знала, что в нашу комнату уже заходили дети, что Дин отправил их одеваться и умываться. Они сами проснулись. Умницы наши…

Дин уткнулся носом мне в волосы.

— Кексик мой… Давай, просыпайся.

Я только крепче прижалась к нему. Дин усмехнулся.

— Ну хорошо. Так уж и быть. Только ради тебя.

Он гладил меня по спине.

— О тебе мечтааал Париж,

По тебеее Нью-Йорк сгорает,

И Москвааа пока ты спииишь,

Для тебяяя цветааа меняет,

Нааа бульварааах,

Где любви пожарыыыы

Ходят парыыыы…

Я улыбнулась и приоткрыла один глаз.

— Доброе утро.

Дин тоже улыбнулся.

— Доброе, хитрюга.

Я потянулась.

— Че хитрюга-то сразу?

— Я же знал, что уже пятнадцать минут как проснулась.

Я положила руки Дину на грудь и уперлась в них подбородком.

— И как ты это узнал?

Дин убрал у меня со лба челку.

— Дыхание.

Я уткнулась лбом в ладони.

— Блин. Ты же охотник. Ааааа. Теперь даже проснуться безпалева нельзя, да?

Дин усмехнулся.

— Нельзя. Тебе вообще нельзя ничего безпалева от меня делать.

Я прищурилась.

— Это почему?

— Потому что за эти два дня я привязался к тебе, такой маленькой, противной и вредной. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Я ошарашенно уставилась на него. Дин сам в изумлении вытянул лицо.

— Фига сказанул.

— Ага. Сам не ожидал.

Я прижалась ухом к его груди. Тук-тук. Тук-тук. Я прислушалась к себе. Тук-тук. Тук-тук. Точно также.

И тут я кое-что поняла. Я. Лежу. С. Ним. На. Одной. Кровати. Так мало мне этого! Я еще и на нем почти полностью лежу…

— Булочкаааа…

— Чтоооо?

— Ты че не сказал-то?

— Че я не сказал?

— Чтобы я слезла с тебя.

— Да мне нормально.

— Издеваешься? Ты ведь даже в туалет сходить не можешь.

— Я не хочу. Мне удобно, честно.

— Ну смотри. Так. А дети?

Дин взлохматил мои волосы.

— А дети уже давно встали. И даже почти готовы бежать на зарядку.

— Как готовы?!

— Ну так готовы. Пока ты спала, они сами встали даже вовремя, уже прибегали, спрашивали, почему мы не будим их.

Я прищурилась.

— И что же ты сказал?

— Я сказал, что тебе ночью стало плохо, и я тебя немножко полечил.

Я рассмеялась и уперлась лбом Дину в грудь. Боже…

— Так. Дин.

— Да?

— Липисинки еще остались?

— Хахах, не знааааааю. Вроде было еще штуки 4. А что?

— Липсинку хочу.

— Эээх, лана.

Дин потянулся рукой к моей тумбочке. Достал оттуда пакет, а из пакета — апельсинку. Сам почистил ее и разделил на дольки.

— Позаботиться хоть о тебе, больной.

— Иди в сраку. Давай. Ам!

Я открыла рот и Дин, смеясь, запихнул мне туда дольку.

— Теперь открой рот.

Дин повиновался. Я взяла из его рук дольку и засунула ему в рот.

— Вкусно?

— Конечно, я же чистил.

— Иди в сраку.

Я шлепнула его по плечу.

Тут к нам в комнату постучались.

Мы подняли головы.

— Да?

— Дин, Кексик проснулась?

— Дааа.

— Как она себя чувствует?

Оооо, солнышки мои.

— Лучше. Мы сейчас, через пять минут спустимся.

— Хорошо.

Дин погладил меня по спине.

— Кекс, надо вставать.

— Надоооо.

Я потянулась и красиво скатилась с Дина на пол.

Он свесился с кровати.

— А нормально то никак?

Я уперла руки в подмышки.

— Пфф, ты о чем? Нет канешна.

Дин рассмеялся. Мы встали и начали приводить себя в порядок.

— ДЕТИИ МОИИ! СТРОИМСЯ!

Мы с Дином сбежали по лестнице. Мы даже особо не переодевались. Я вместо пижамных шорт одела бриджи. Дин не разрешил мне снять его рубашку. Я просто подвязала ее под грудью. Сам же Винчестер сменил черные боксеры на красные и надел черную футболку.

Меня окружили взволнованные дети.

— Кексик, ты в порядке?

— Кексик, как ты себя чувствуешь?

— Кексик, с тобой все хорошо?

— Кексик, ты же не уедешь из-за болезни?

Я чуть не прослезилась.

— Нет, мои хорошие, я чувствую себя гораздо лучше и никуда-никуда от вас не уеду!

— УРААА!

Дин, улыбаясь, хлопнул в ладоши.

— Дети мои, времени в обрез. Бегом строимся, бегом на зарядку, потом со стадиона — сразу в столовую.

Дети побежали на улицу и построились. Мы с Дином, засунув руки в карманы, шли впереди них.

— Кекс, ты нормально?

— Да.

— Расскажешь, что было в том кошмаре?

Я перевела дух.

— Монстры. Все возможные. Они устроили патихард и собирались зажарить меня и съесть.

— Оу. Даже так. Ну ничего. Я с тобой, не бойся.

Дин обнял меня одной рукой за плечи.

— Спасибо.

Мы дошли до стадиона. Странно, но не опоздали. Дин стоял на зарядке прямо передо мной. Я могла когда любоваться шикарным видом во время приседаний или отжиманий, а когда во время махов ногами залепить ему подсрачник. Дин обещал мстить. Однако у нас все было мирно.

После зарядки мы пошли в столовую.

Манная каша, какао и хлеб с маслом.

— Ооо, манка.

Я посмотрела на Дина. Тот уплетал кашу за обе щеки.

— Что? Я люблю манку.

— Булочка, да ты обжорка.

— Иди нафиг.

Я усмехнулась и принялась есть.

Дин смял свою порцию и, взяв ножик, начал намазывать масло на кусок хлеба.

— Кекс, тебе намазать?

— Да, пожалуйста.

Я тем временем доела свою кашу. В первый раз за завтрак подняла глаза на Дина. И расхохоталась.

— Кекс, ты че?

— Бляя… Ты капееец…

Дин оглядел себя.

— Да че такое?

— У тебя ноос в маанкееее…

Дин рассмеялся и вытер кашу с носа. Протянул мне кусок с маслом.

— На, ешь.

— Спасибо. Ты прям кормишь меня последнее время. Вчера на ужине кормил, вечером вон апельсинами кормил, утром тоже. И сейчас.

— И что? Люблю кормить.

Я глотнула какао.

— А ты готовить умеешь?

Дин усмехнулся.

— Кандидата в мужья ищешь? Чтоб готовить умел, да?

Я пнула его под столом.

— Иди в сраку. Так умеешь или нет?

Дин пожал плечами.

— Так то мы с Сэмми в основном фаст-фудом питаемся. Но, если захочу, могу и приготовить что-нибудь. А ты?

— Пфф. У нас Лизка готовит. Ну, я иногда помогаю. Там, яишенка, омлет. Могу макароны с сыром забабахать. Аще как Боженька готовлю это блюдо.

Дин сделал физиомию «not bad». Я видела эту эмоцию на картинках в Инете, но сама так не умела. Поэтому завизжала.

Дин уставился на меня, как баран на новые ворота.

— Кекс, ты че?

— Это «noot baaad»! Аааа!

Я перегнулась через стол и притянула Дина к себе за воротник футболки.

— Ты должен научить меня так делать! Обязан!

Дин рассмеялся.

— Хорошо!

Я отпустила его.

— Когда проводить мастер-класс?

— Сегодня на сончасе.

— Не-не-не! Сегодня ты мне играешь и поешь! Давай после того, как приеду, ладно?

— Ты издеваешься?! Я ж не доживу.

— Ниче не знаю. Кто мужчина в нашей многодетной семье, в конце концов?

Мы рассмеялись.

— Дин, Кексик, мы поели.

— Все, пошлите в корпус.

Мы вышли из столовой.

Быстренько прибрались в комнатах и возле корпуса. Мы сидели в холле и обсуждали название и девиз нашего отряда.

— Ребят, вам точно нравится это название? Мы можем поменять, если хотите.

— НРАВИТСЯ!

Дин поднял руку.

— Не согласен.

Я пихнула его в бок. Дин возмутился.

— Не, тут все в теме чтоли? Дети мои, вы все смотрели эти фильмы?

Отряд кивнул.

— Капееец. «Мстители». Кекс, ну это не серьезнаааа!

— Сам ты не серьезна! А детям понравилось. Ну-ка давайте покажем Дину, что у нас самый крутой отряд!

Я вышла в центр холла.

— Наш отряд?

— «МСТИТЕЛИ»!

— Наш девиз?

— «РАНИЛИ — ОТБИВАЙСЯ, УМИРАТЬ — ЗАПРЕЩАЕТСЯ»!

Я скрестила руки на груди и посмотрела на Дина.

— Видал? Во как мы умеем.

Тут дверь корпуса открылась и в холл вошел директор.

— Здравствуйте, седьмой отряд!

И тут дети хором:

— МЫ «МСТИТЕЛИ»!

Мы с Дином переглянулись. Директор рассмеялся.

— Даа, хороший фильм.

Я свернула язык трубочкой и показала Дину. Тот широко распахнул глаза и уставился на меня.

— Научишь?

— После того, как приедешь.

— Блин. Ладно. Товарищ директор, вы что-то хотели?

Директор подошел к нам.

— Пришло положение из города. Небходимо в каждом отряде провести беседу о вреде наркотиков.

Дин посмотрел на меня. Я кивнула.

— Не вопрос. Когда?

— Ну, у вас же есть свободное время до обеда? Вот и проведите.

Мы кивнули. Директор ушел.

Дин посмотрел на меня.

— Иии…?

Я скрестила руки на груди.

— Что «Иии…?»? Опять Кексик все за всех должна делать. О Хоспаде. Ты мне должен.

С этими словами я пошла наверх за своей гитарой.

Я спустилась в холл. И рассмеялась. Дин пятился. На него шла Полли.

— Дин, давай сегодня вместе потанцуем на дискотеке?

Дин отчаянно замотал головой.

— Нннет.

— Но почемууу?

Я решила спасать своего напарника.

— Потому что Дин пообещал, что будет танцевать со мной.

Дин выдохнул.

— Да. Вот.

Полли отошла от него. Я прошла вперед и села в центре круга с гитарой.

— Ребят. Вы все слышали, что сказал директор. Я не буду говорить вам длинные и занудные речи о том, что наркотики — это плохо и так далее. Я просто спою вам песню. О девочке, которая принимала наркотики.

Дин уставился на меня.

— И ты слушай. А то как подсядешь. И все.

Дин усмехнулся и сел рядом со мной.

Я заиграла.

— Дай, мам, на кокаина…

Ой, подвисла Полина…

Деньги на завтраки пролетали мимо,

Загуляла Полина.

Мама тут ходит, ночью не спят ведь,

Папа ночами ее сильно просит,

Пудрили носики девочки курносые,

Во дворе школы номер восемь.

Дети слушали меня, раскрыв рты.

— Дым — не я, ты — не я,

В голове лишь химия,

Линия белая, черная линия.

Вроде бы и ты, а вроде бы и ты не я.

Белый порошок забирал ее всю туда.

Мама уже очень сильно устала,

Папа наверное ее и не спросит.

Пудрили носики девочки курносые,

Во дворе школы номер восемь.

Дин сел еще ближе ко мне.

— Пятница, пятница, кругом одни пьяницы,

На ночь у Полины девочки останутся,

Пить или нюхать, да какая разница?

На троих хватит этой радости…

Мамы уже очень сильно устали,

Папы наверное уже и не спросят.

Съемная квартира, принесла Полина

Девочкам немного кокаина.

Я сделала небольшой проигрыш. Дети слушали. Они все понимали. Несмотря на то, что им по десять лет.

— Линия Ксюше и линия Лилии,

Линия белая, будто бы инеем,

Шепотом скажет: «Иди, обними меня»,

Ее глаза стали вдруг светло-синими.

Мамы уже очень сильно устали,

Папы наверное уже и не спросят.

Съемная квартира, принесла Полина

Девочкам немного кокаина.

Я заиграла чуть медленнее.

— Пообещай, если ты улетишь в небеса,

То пиши мне хоть письма…

Я бы мог просидеть до утра…

Но меня ты не слышишь…

Я несколько раз дернула струны, как в оригинале. Там так отмечается сердцебиение. Дооолгий аккорд — сердце остановилось. И снова в прежнем темпе…

— Дай, мам, на кокаина…

Не проснулась Полина…

Деньги на завтраки шли на кокаина…

Погорела Полина…

Мама тут ходит, ночью не спят ведь,

И не уснет она тут уже ночью,

Сядет напротив, что-то попросит,

Много вдохнула в себя дочь наркотик.

Я смотрела в потолок.

— У школы по-прежнему все собираются,

Дальше таскают с собой кокаин,

И всем наплевать, что мечты не сбываются,

Главное по носу двинуть обильно.

Сны там хорошие виднооо,

Голову сносит конкретно,

С ветром уносит Полину,

Навсегда в мир кокаинааа…

Я еще немного поиграла, затем отложила гитару. Все молчали. Дин восхищенно смотрел на меня.

— Кекс…

Я приложила пальчик к его губам.

— Тсс, смотри. Они задумались.

Дети и правда сидели, как в трансе. Первой отмерла Нелли.

— Кексик, а та девочка, Полина, она училась в школе?

Я кивнула.

И снова тишина.

— Дети мои. Давайте сейчас разойдемся по комнатам, каждый подумает о девочке Полине, а потом, когда мы вас позовем, пойдем на обед. Хорошо?

Дети кивнули и разошлись по комнатам.

— Кекс, ну ты… ааа…

Я пожала плечами.

— Просто я начальным классам в школе у себя проводила уже такое. Вот, и тут не пришлось долго думать.

— А я бы сейчас сидел тут, лекцию читал.

Я усмехнулась.

— Ну я же не такая старая, как ты.

Я успела соскочить с дивана прежде, чем Дин ударил меня подушкой. Я рассмеялась и рванула вверх по лестнице.

— ДЕЕТИ МОИ! НА ОБЕЕЕД! Кекс, заколебала пинаться!

— А как я еще должна себя вести в данной ситуации?!

— Висеть и не шевелиться.

Дин спускался по лестнице. А на плече у него висела я. Он все-таки догнал меня. Сначала отмутызил подушкой, потом повесил на плечо. И я висююю, болтаюсь… Мне видно только его спину и булки. Шикарный вид.

— Буулаачкаа!

— Че тебе?

— Пусти, а.

— Не пущу.

Дин положил меня поудобнее и спустился к детям. Как будто меня вообще нет! Ему не тяжело чтоли?

— ВЫ ГОТОВЫ ДЕТИ МОИ?

— ДА КАПИТАН!

Ну я не удержалась.

— КАПИТАН АМЕЕРИИКАА! КЭЭЭПУСЮЛЕЧКА! ОООО!

Дин шлепнул меня по голому бедру.

— Тиха. Опять тут со своими Мстителями.

Я в ответ шлепнула его по заднице. Ну больше не по чему было!

— ЭТО ТЫ ТИХА! КЭПУСЮЛЕЧКА МОООЯЯЯ!

Я горлопанила у Дина за спиной, а он строил детей. Он даже не придерживал меня. Но слезть не было ни единого шанса. Меня тут же ловили и вешали обратно.

— КАПИТААНЧИИИК АМЕЕРИИКААА! КЭЭПУЛЕЧКА! КЭПУУСИИИК!

Дин расхохотался.

— Кекс, бля, заколебала!

Я не унималась.

— КЭПУУУСЮСЮЛЕЧКАААА!

Мы так и вышли из корпуса: Дин впереди отряда, я висю на нем и ору.

— Ам, ты хочешь чтобы весь лагерь слышал?

— Незнаю, а ты можешь, чтобы весь лагерь?

Я отмахнула челку со лба, но она незамедлительно упала обратно. Мда, я же, на минуточку, вниз головой.

— Пфф. Канешна могу. Готов?

— Давай.

— БУЛКИ КРИСАА ЭВААНСАААА! КЭПУЛЕЧКАА МООООЯ! КЭЭП! КАПИТААН АМЕЕРИИКАА! СТИИВ РОДЖЕЕЕРС! БУУЛКИ КЭЭЭПААА!

Дин от хохота чуть не свалился на колени. Я похлопала его по заднице.

— Тише, мой конь ретивый, не падай.

Дин поставил меня на землю.

— Да наканец та.

— Я не могууу… ахаха… булки говорит…

Дин хохотал. Я пихнула его вперед.

— Пошли, а то детей голодом заморишь.

Мы зашли в столовую.

— Сууп! Рииис! Котлееткии!

Дети сели на свои места. Мы с Дином долго препирались.

— Кекс, садись.

— Сначала ты.

— Девушкам место уступают.

— Я и говорю, садись.

Мне чуть не прилетело, но я вовремя бахнулась на свой стул.

Мы молча ели. Пока Дин не швырнул в меня ягодкой из компота.

— Винчестер, ты идиот?!

Я тут же выгребла из пустой кружки оставшиеся ягодки и устроила Дину авиабомбежку.

— Кеексик, Дин, мы поели!

Дин выглянул из-под стола.

— Дети мои, паждите немного. Щас мы с Кексом закончим, и пойдем.

Наконец, у меня кончились ягодки.

— Я все равно убью тебя.

И я, свернув язык трубочкой, показала его Дину. Тот, недолго думая, сделал «not bad». Мы позавидовали друг другу и повели детей в корпус.

— Дети мои, по комнатам! Соончаас! Девочки, не ходим к мальчикам в комнаты! Я все знаю!

С этими словами Дин потащил меня в комнату. Там сгрузил на кровать. Припер мне мою гитару и сам уселся на полу передо мной.

Я усмехнулась.

— Ты чего?

— Давай, играй.

Я рассмеялась.

— Можно я сначала Лизке позвоню?

Ди помотал головой.

— Нет, не можна. Сыграешь — потом звони сколько хочешь.

Я улыбнулась и взяла гитару в руки. Че бы ему сыграть?

— Хочешь немного позитива? Только имей ввиду — потом весь день будешь ходить и напевать.

Дин улыбнулся.

— Ладно-ладно-ладнооо. Давааай.

Я перебирала пальцами струны, настраиваясь на нужный мотив.

Наконец, улыбнулась и начала петь.

— Мне бы джина, я б тогда не путался в проводах

Прям из Крыма по Днепру бы подтянул Карадаг

До зарплаты за неделю не был бы на мели

Королевы и принцессы in love with me, yeah.

Тру бутылки, банки, кружки, баночки тоже тру

Спрячу джина под подушку, достану поутру

Вот тогда бы мы дел наделали, вот тогда б зажгли

Все дела поотменять, потому что у меня…

Дин улыбался. Да, классная песня.

А вот и тот самый приставучий припев.

— На восьмом этаже — паати в негляже,

На седьмом этаже — соседи спят уже,

На девятом этаже — медведи и фаберже,

Этажом выше — спецназ на крыше.

Дин губами повторил припев. Запоминает. Я тем временем продолжала.

— Всем парням костюмы тройки, бабочки, трубочки

Барышням всем мини юбки, тонкие блузочки

Самолёты приземлились, всплыли подлодочки

В моду снова входят розовые очки.

На Импалы госзаказ не малый у Шевроле

Тут мы с Дином одновременно усмехнулись.

— Потепление приходит конкретно в феврале

А паровозы с рельс не сходят, не тонут корабли

Все дела поотменять, потому что у меня…

Я подмигнула Дину. Тот пододвинулся ближе к кровати. Щас со мной петь будет.

— На восьмом этаже — паати в негляже,

На седьмом этаже — соседи спят уже,

На девятом этаже — медведи и фаберже,

Этажом выше — спецназ на крыше.

Небольшой проигрыш.

— С джином бы мы наджемовали джаза на полкило

С ним бы мне, пускай не сразу, но точно повезло

Вот тогда бы мы дел наделали, вот тогда б зажгли

Все дела поотменял, потому что у меня…

Дин уже пел со мной в полный голос.

— На восьмом этаже — паати в негляже,

На седьмом этаже — соседи спят уже,

На девятом этаже — медведи и фаберже,

Этажом выше — спецназ на крыше.

Тут я приложила пальчик к губам Дина. Тот лишь улыбнулся. Я заиграла.

— На восьмом этаже — сами знаете уже,

На седьмом этаже — проснулись уже

На девятом этаже — медведи и Фаберже

Этажом выше — спецназ на крыше.

Дин рассмеялся.

Я закончила играть и положила гитару рядом с собой.

— Теперь я могу Лизке позвонить?

— Теперь можешь. Уйдешь?

— Наверное.

— Ну я тогда с Сэмми поговорю.

Я встала с кровати и, взяв телефон, вышла на балкон.

Я вышла на балкон и, перекинув ноги через перила, удобно устроилась на тонкой досточке. Поболтала ногами в воздухе. Глянула вниз. Высоотееень… Метров пятнадцать… Лететь скока… Интересно… Так, стоп. Интересна мне, понимаешь ли. Нада Лизке отзвониться.

— Братан, дарова!

— ААААА! БЫСТРААААА! РАССКАЗАЛА МНЕ ШО БЫЛО НА ДИСКОТЕКЕ!

— Вот так вот. А как же «привет, любимый систр»?

— Привет, любимый систр. А ТЕПЕРЬ БЫСТРААА!

Я рассмеялась. Лизка же, ептить.

— Ну че было. Сначала он упирался, как баран.

— ТЫ ЖЕ ЕГО ВЫТАЩИЛА?!

— Пфф. Канешна. Я была бы не я, если бы не вытащила. Только пришлось идти на извращенный метод, но…

— СТААПЭ. ЧО ЗА МЕТОД?!

— Ну…

— ПАСАЛУЙ?!

— Тьфай, иди в сраку. Нет. Просто танцевала красиво.

— ХОООО. ЭТО ТАК, КАК ТЫ УМЕЕШЬ?

Я усмехнулась.

— Да, это так, как я умею. Ну он и пошел. Я с ди-джеем договорилась, он песенки убойные ставил. Дэнджэрус и Бум Бум Дэвида Гетты знаешь?

— ДООООО!

— Ну вот. Их. И под Бум Бум мы даже танец сделали.

— ВДВОЕМ?!

— Да.

— ХЕХЕХЕ.

— Иди в сраку. Потом мы отдыхали. Потом он, чтобы не идти танцевать с одной мелкой пиздюлиной, которая на него запала, танцевал со мной на медляке.

— ШТООО?! МЕДЛЯК?! ХОООООООО!

— Лизкааа, вернись в наш мир.Ничего не было. Мы даже не прижимались друг к другу. Ну, почти…

— ОХ КАК МНЕ НРАВИТСЯ ЭТО «ПОЧТИ»!

— Тиха. Между нами ничего нет. Потом на свечке посидели. Потом ночью я ему на гитаре играла песни про любовь. И заревела.

— ВДОХ-ВЫДОХ?

— Да. Он меня успокаивал.

— ХОООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООО!

Я рассмеялась.

— Затухни. Ну и утром пока ничего интересного не было. Щас на сончасе опять ему песню сыграла. Приставучууую.

— На восьмом этаже?

— Дооо. Он с братом зразговаривает щас, я на балкон ушла. Вы как там?

— Ооо, все норм. Щас вот недавно Сэм и Кевин приезжали.

Я чуть с перил не свалилась. И свалилась бы, если бы Дин не поймал меня, обхватив руками за талию.

— Кекс, далеко собралась?

Я висела на пятнадцатиметровой высоте, держась только на его руках. Страшно то как…

— Нука давай обратно.

Дин посадил меня на перила. Лизка в трубке надрывалась.

— ЭЭЭЭЙ ВЫ ЧООО ТАААМ ЭЭЭЙ КУУДА СОБРАЛАААСЬ ЭТОО ВОЖАТИК ТАМ ШОЛЕ ЭЭЭЙ АЛЕЕЕ ЛЮЮДИИИИ БРАТАААН!

Я поднесла телефон к уху.

— Я… чуть не наебнулась… с балкона…

— ДУРА ЕБАНУТАЯ ШОЛЕ?!

— Страшно…

— КАНЕШНА СТРАШНО БЛЯ!

Дин по-прежнему стоял за спиной, держа меня за талию.

— Не будешь больше падать?

Я помотала головой.

— Ну разговаривай тогда.

И ушел в комнату.

— Давай, че там…

— Так вот. Приехали они. Ну мы посидели, чай попили. Тут явился батя, отправил меня в комнату, а сам остался разговаривать с парнями. Я уже хотела спать завалиться, а тут ты.

— Лизка, вот ты как будто не моя сестра. Подслушать то ни ума, да?

— Бляяя, тошна. Щас, погодь.

— Давай. И эта, пока идешь. Че там батя как?

— Да ниче. Уматывает только куда-то часто. При тебе такого не было. Ночью долго задерживается. До часу, когда до двух.

Я вздохнула.

— Бля. Бабу нашел, чтоли…

— Нее. Точна не бабу.

— Пьяный приезжает?

— Иногда. Редко. Чаще трезвый.

— Интересно… Ну че ты там, дошла? Давай телефон на громкую и аккуратно под дверь, и потом смести его чуть вправо, чтобы из-за стола видно не было. А сама уйди нафиг в свою комнату. Минут через 10 возвращайся.

— Да ты прям спец.

— А то. Давай-давай.

Послышалось шуршание и я услышала голоса.

— Парни, точно?

— Да, мистер Матис, абсолютно.

— Тогда сегодня, около одиннадцати. Серебряные пули.

— Поняли. Мистер Матис, а ваши дочери знают?

— Нет. Я им не говорил.

— А собираетесь?

— Не знаю. Возможно. Но я не хочу, чтобы они шли этой дорогой. Это опасно.

— Моя мама тоже не хотела этого. Ну, мне так брат сказал.

— Тот вожатый, который с моей младшей дочерью в одном отряде работает?

— Да. Он мой старший брат.

— Он хороший человек?

— Да. Он не обидит ее.

— Не расскажет ей?

— Не должен.

Я усмехнулась. Ага. Не должен. Как же.

— Ладно, мальчики. Лизу звать?

— Да, мы попрощаемся и поедем.

Послышалось шуршание.

— Братан, эт я.

— Как ты вовремя.

— Че услышала?

— Ничего особенного. Они знакомы, потому что батя с отцом Кевина на работе пересекался, ну и видел Кева пару раз.

— Аа. И че они обсуждали?

Я соврала, не моргнув и глазом.

— Батя сегодня с ними на рыбалку вечером едет.

— Ооо. Это его всю ночь не будет?

— Он не сказал. Только упомянул, что с одиннадцати вечера уезжает.

— Ааа.

Тут ее позвали.

— Лана братан, батя зовет. Я потом вечером позвоню еще.

— Ладно, давай. Парням привет. Я вас люблю.

— Мы тебя тоже.

Мы одновременно бросили трубки.

Я села на полу балкона и задумалась.

Это че, это мой батя охотник чтоли? Капеееец. Интересно, а Дин…

— Эй, Кекс, ты че?

Дин вышел на балкон и присел на корточки передо мной. Заглянул в глаза.

— Мой папа.

— Что-то случилось?

— Он… он охотник.

Глаза Дина увеличились.

— Охотник? На фазанов или как я?

— Как ты.

— Ам. Пошли лучше, а то так можно долго просидеть.

Дин поднял меня с пола и мы зашли в комнату.

— Кекс, ты… ты просто привыкни.

Я кивнула.

— Серьезно, не заморачивайся сильно.

Я вздохнула и упала на кровать лицом в подушку. Дин сел рядом со мной на кровать.

— Кекс. Говорю же, не заморачивайся.

Его руки легли на мои плечи и принялись медленно разминать их.

Я чуть не застонала.

— Ооо… Боже, что ты делаешь…

Дин усмехнулся.

— Просто разминаю тебе плечи. Помогает отвлечься.

Его руки божественны… По всему тела разливается блаженство и покой.

— Ты же понимаешь, что теперь это твоя обязанность?

Мне было так хорошо, что говорила тихо, почти шептала.

Дин не расслышал и наклонился ко мне. Наши лица были совсем рядом.

— Что?

— Ты же понимаешь, что теперь это твоя святая обязанность? Делать мне массаж?

Дин усмехнулся.

— Не вопрос. Хоть каждый час.

Его руки творили что-то невероятное с моими плечами. Я лежала, не шевелясь. Дин начал мурлыкать какую-то песню.

— Ты издеваешься…

— Ничуть. Отдохни.

Под его приглушенное пение я заснула.

— Кеекс…

Моего уха коснулось горячее дыхание.

— Кексиик…

Говорящий наклонился еще ниже и почти касался моего уха губами.

— Кеексик мой… Вставай.

Я перевернулась с живота на спину и открыла глаза. Надо мной, оперевшись руками на спинку кровати, навис Дин. Улыбка, взъерошенные волосы.

— Кудаа?

— На полдник и потом в бассейн.

— В бассейн?

— Агас.

— Ооо.

— Что?

— Я плавать не умею.

— Ниче, я тебя буду спасать.

— Спасибо.

Я села.

— А дети?

— Сами встали, уже сидят в холле и во что-то играют.

— Какие у нас дети хорошие, я прям не могу.

— Ну дык, наши же.

Дин усмехнулся и отошел от кровати. Я встала и, покачиваясь, пошла к шкафу.

— Ты что собралась делать?

— Рубашку переодеть.

Я уже начала расстегивать пуговки. Дин подбежал и схватил меня за руку.

— Ай-яй-яй. Нельзя.

Я усмехнулась.

— Я не могу переодеть рубашку?

Дин закусил уголок губы и помотал головой.

— А я переодену.

Я потянулась к шкафу.

Дин загородил мне его своим телом.

— Не переоденешь.

Я подошла к нему вплотную.

— Переодену.

Дин улыбнулся и, наклонив голову, смотрел мне в глаза.

— Неа.

— Да.

— Неа.

Я кое-что придумала.

— Ты ничего не слышал?

Дин прислушался.

— Нет. А что?

Я подошла к балконной двери.

— Что-то там…

Дин подошел ко мне.

— Где? На улице?

Я кивнула. Дин вышел на балкон и свесился с перил вниз.

— Ниче…

Я захлопнула балконную дверь и повернула ручку. Дин остался на балконе, а я в комнате. Винчестер резко развернулся на хлопок двери.

— Ах ты ж…

Я показала ему язык трубочкой и подошла к шкафу. Достала оттуда свою рубашку, коричневую в белую клетку. Повернувшись спиной к Дину, медленно расстегнула пуговки его рубашки. Одним движением плеч сбросила ее с себя. Рубашка упала на пол у моих ног. Я чувствовала на своей фигуре взгляд внимательных зеленых глаз. Чуть покраснела. Развернула свою рубашку и также медленно надела ее. Застегивая пуговки, повернулась к Дину.

Он стоял, подняв руки над головой и оперевшись ими на прозрачную дверь. Приложился лбом к стеклу и, чуть приоткрыв губы, наблюдал за мной.

Я подошла к двери вплотную, прижалась лбом к ней и посмотрела в глаза Дину. В самой глубине его зрачков плясали черти. Я улыбнулась. Дин улыбнулся мне в ответ.

— Засранка.

Я приподнялась на цыпочки и чмокнула стекло в том месте, где с той стороны находились губы Дина.

Парень посмотрел мне в глаза.

— Кекс…

— Что?

— А не через дверь?

— А я еще подумаю.

Дин улыбнулся и опустил взгляд.

Через минуту снова посмотрел на меня.

— Выпустишь?

Я закусила уголок губы, как он недавно делал. Это было неосознанно…

— Неа.

— Ну Кеекс.

Я помотала головой.

Потом резко повернула ручку и отбежала к входной двери. Она была заперта. Дин, поняв, что свободен, выбежал с балкона. Увидел меня возле входной двери. Усмехнулся и, засунув руку в карман джинс, вытащил оттуда ключ.

— Пиздюк.

Дин в два шага оказался рядом со мной. Припер меня к двери своим торсом и упер руки по бокам от моих плеч.

— А материться нехорошооо…

Я усмехнулась. Дин опустил взгляд. Долго смотрел на мои ключицы. Провел языком по губам. Поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

Я снова оказалась под гипнозом его зеленых очей.

Тут в дверь постучали.

— Дин, Кексик, мы строимся!

Дин, не отрывая взгляда от моих глаз, ответил.

— Стройтесь, Томми, мы сейчас выйдем.

Томми убежал вниз.

Дин гипнотизировал меня еще примерно 5 минут. Потом отвел взгляд.

— Кекс, надо идти.

Я кивнула. Дин выпустил меня. Я обулась. Винчестер открыл мне дверь и пропустил меня вперед.

— На восьмоом этаажее — паати в негляжее,

На седьмоом этаажее — соседи спят ужее,

На девятом этаже — медвееди и фаберже,

Этажом выышее — спецназ на крышеее…

Мы с Дином, напевая, довели отряд до столовой. Я скрестила пальцы. Только не бананы…

Не бананы. Яблоко, сок и… кекс.

Мы сели за стол. Я, ничего не подозревая, начала есть. А вот Дин… Он сначала долго смотрел на свой кекс. Потом откусил.

— А ты ничо такая, сладкая.

Я поперхнулась.

— ШТО?!

Дин повертел кекс в руках. И тут до меня дошло.

— Бляя. Точна. Нахуй.

Дин прищурился.

— А материться нехорошооо…

Я вспомнила, как пятнадцать минут назад он с этими же словами припер меня к двери комнаты. Улыбнулась своим мыслям.

— Тыблочко.

— Че?

— Ну, не Яблочко, а ТЫблочко.

Дин рассмеялся.

— Я, похоже, знаю автора этого бреда. Лизавета?

Я кивнула.

Мы доели и повели детей в корпус, переодеваться в купальники перед бассейном.

Я, хохоча, первая вбежала корпус и рванула вверх по лестнице. За мной гнался Дин.

— Кекс мля, стой! Убью!

Дело в том, что по пути из столовой я натравила на него Полли, сказав, что не хочу сегодня на дискотеке танцевать с Дином. Та с визгом бросилась к нему и давай обнимать. Он отбивался. И, наконец, перед корпусом, у него это получилось. Вот тут то он и халканулся.

Я влетела в комнату и оперлась на дверь всем телом. Дин с той стороны рассмеялся.

— Серьезно?

И плечом толкнул дверь. Меня отбросило в сторону. Дин шел прямо на меня. Я пятилась. Он наступал. И вот, я уперлась бедрами в его кровать. Дин легонько толкнул меня в плечо, и я упала на кровать. Он упер руки в стену и навис надо мной. Наши лица были близко-близко.

— Кекс. Я даже злиться на тебя не могу нормально.

Я улыбнулась.

— На кексы не злятся. Их кушают.

Дин усмехнулся и провел языком по губам.

— Я бы тебя съел. С большим удовольствием. Ты вкусная.

Я прищурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Сейчас проверим.

И Дин наклонился к моему уху. Я чуть не умерла. Винчестер тихонько укусил меня за мочку уха. Я замерла, чувствуя, как по коже бегут стада мурашей. Дин отстранился от моего уха и снова посмотрел мне в глаза?

— И как?

Он улыбнулся.

— Вкусная ты. Даже сладкая. Прям съел бы.

И Дин, зарычав, уперся головой мне в живот. Он вертел головой в разные стороны, елозил по моему телу, а я хохотала.

— Ахахах, Боже, я не могу, ахахах, Дин, хватииит, ааааа!

— Я тебя съеееем!

Винчестер не унимался. Я запустила руки в его шевелюру и, сжав пряди волос, подняла голову Дина от своего живота. Он, улыбаясь, смотрел на меня.

— Как дитё малое, честное слово. Но мне понравилось.

Я села на кровати. Шлепнула Дина по ляшке.

— Так! Ты! Быстра!

Дин аж подскочил.

— Так! Я! Быстра! Что?

— Иди, переодевайся.

— А ты?

— Бля. Так. Ты стоишь на страже комнаты, чтобы никто не вошел. Только заглянешь, я клянусь, Лизкой клянусь, я убью тебя.

С этими словами я притянула Дина к себе за ворот футболки.

— Понял?

Тот улыбался.

— Понял.

И чмокнул меня в нос.

— Не сердись. Тебе не идет.

И вышел из комнаты.

Я словно летала по комнате. Боже, ну какой же он классный… Такой веселый, смешной, и в то же время… такой нежный…

Сердце бешено колотилось.

— Ты че колотишься? Тиха.

Но оно не унималось. Снова и снова я переживала тот момент, когда он укусил меня за мочку уха. Хотелось петь…

Точна. Я, уже стянув с себя рубашку, подошла к магнитофону. Сопли, сопли, где же эти сопли…

— Белые обои, черная посуда…

Не сопли, но пойдет.

Я достала из шкафа свой купальник. Хоооо. Я тащилась с него. Ярко-синий, сплошной, с красиво вырезанным овалом на пупке. Я разделась и залезла в него. Подошла к зеркалу. Оооо…

Я редко смотрю в зеркало, потому что мне до чертиков нравилось собственное отражение. А в купальнике… Длинные стройные ноги, классная попа, четкая талия и красивая грудь. А ключицы, мама родная! Винчестер и когда я в рубахах глаз отвести от них не может, а сейчас, когда они открыты… Оооо…

Я залезла обратно в шорты и рубаху. Рано еще свои прелести показывать.

Я взяла полотенце и сланцы. Закрутила шишку на голове. Шикардятина.

Я выключила музыку. Постучала в дверь. Дин открыл.

— Все?

— Да.

— Теперь ты стой.

И он, окинув меня оценивающим взглядом, зашел в комнату.

Я оперлась спиной на дверь.

Через пять минут он вышел. С полотенцем на плече и сланцами в руках.

— Ну, мой вкусный Кекс, пошли.

Сердце снова совешило немыслимый скачок.

Мы спустились к детям и, построив их, вышли из корпуса.

— Вы седьмой отряд?

К нам подбежал парень-спасатель. Мы кивнули.

— Вам в четвертый бассейн. Там еще с вами шестой отряд.

Он проводил нас до раздевалок. Мы разошлись на мальчики-девочки. Я сгребла девочек в кучу и повела к раздевалке. Помогла им переодеться. Сама скинула одежду. Нелли подошла ко мне.

— Кексик, а я когда вырасту, буду такой же красивой, как ты.

Я улыбнулась.

— Спасибо. Конечно, ты будешь красавицой. Так, девочки, все готовы? Тогда идем.

Мы вышли из раздевалки.

Парни были уже в бассейне. Дин учил трех парней нырять, и стоял по грудь в воде ко мне спиной. Я провела языком по губам, смотря на его спину.

— Девочки, плавать все умеют?

Девчонки закивали.

— Повезло вам. Давайте, в воду.

Девочки с визгом попрыгали в бассейн. Дин обернулся на их визг. И наткнулся взглядом на меня.

Я стояла, держась за поручни лестницы, ведущей в воду. Страшно. Если Дину вода по грудь, то мне — по глаза.

Я никак не могла решиться. Подняла взгляд на Дина. Тот стоял в воде в трех метрах от лестницы. Винчестер широко распахнутыми глазами смотрел на меня. Я представляю, что он увидел. Он жестами позвал меня к себе. Я закусила уголок губы и помотала головой. Дин улыбнулся и подплыл к краю бассейна. Оперся руками на мраморный пол и, отряхнувшись от воды, поднял голову.

— Кексик, ты чего? Боишься?

Я кивнула.

Дин улыбнулся.

— Не бойся. Я с тобой. Давай.

Я спустилась на одну ступеньку. Теплая вода коснулась моих ступней.

Дин оттолкнулся от края бассейна и подплыл ко мне.

Протянул мне руки.

— Давай руки.

Я отпустила перила и протянула руки Дину. Он легонько сжал мои ладошки.

— Все будет хорошо. Давай помогу. Спускайся.

Я спустилась еще на четыре ступеньки. Вода доходила мне уже до талии.

Дин улыбался.

— Еще.

Я спустилась еще на три ступеньки. Вода плескалась на уровне моей шеи.

— Дин. Там больше нет ступенек.

Дин глянул вниз.

— Ам. И для тебя глубоковато, да… Давай ко мне.

Я удивленно на него уставилась.

— Куда к тебе?

— На руки ко мне.

— Ты смеешься чтоли?

Дин усмехнулся и дернул меня на себя. Я с визгом шагнула вниз. Но так и не погрузилась полностью в воду. Дин, обнимая руками меня за талию, крепко прижал к себе.

— Эй, тише. Все хорошо. Я с тобой.

Я открыла глаза. Вода была на уровне моих ключиц.

— Ногами до дна не достанешь?

Я вытянула носочки, но бесполезно. Дна как будто не было. Я помотала головой.

— А я стою.

— Всмысле стоишь?!

— Ну, касаюсь пола всей ступней. Стою.

— Охуеееть.

Дин улыбнулся и посмотрел мне в глаза.

— А материться нехорошооо…

Сердце и тут не подвело, заколотилось. Дин оглядел бассейн, ища свободное от детей место.

— Давай, обезьянка, цепляйся.

Дин пересадил меня на спину. Я обвига ногами его торс, руками обняла за шею. И он поплыл! Поплыл со мной на спине!

Добравшись до нужного места, он снова переместил меня вперед.

— Будем учиться плавать.

— ШТО?!

— Плавать. Ну, или хотя бы нырять.

Дин обнял меня сильнее и прижал к себе еще ближе.

— Смотри мне в глаза. Сейчас задерживаешь дыхание, можешь закрыть нос рукой, если хочешь, и мы ныряем. Ясно?

Я кивнула. Набрала в легкие побольше воздуха, зажала нос рукой. Дин лишь глубоко вдохнул. Мы погрузились в воду.

А ниче, прикольно это. Особенно, когда тебя так крепко прижимают к себе… Я почувствовала, что мой запас воздуха иссяк. Нашла в воде шевелюру Дина и чуть дернула за прядь. Тут же он вытащил нас на поверхность.

Я открыла глаза и жадно глотала воздух. Дин провел рукой по волосам, приводя их в нормальное взъерошенное состояние. Другая его рука все также лежала на моей талии.

— Кекс, ты как?

— Да вроде ниче. Прикольно.

— Я вообще не представляю, как можно не уметь плавать.

— Ну вот можно.

Дин усмехнулся.

— Еще?

Я кивнула.

— Давай, кто дольше?

Дин улыбнулся.

— Давай. Если сдаешься, также дергай за волосы.

Я вдохнула. Дин тоже. Мы погрузились в воду.

— Я требую реванша!

— Кекс, ну в пятый раз уже!

— И что?!

Я скрестила руки на груди. Дин рассмеялся.

— Кекс, я устал!

— Ну лана. Сади меня… туда!

Дин усадил меня на край бассейна. Я болтала ногами, Дин лежал на воде на спине. Я шлепнула пяткой по воде и окатила Дина тучей брызг. Тот забарахтался в воде и ненадолго исчез с моих глаз. Вынырнул совсем рядом со мной. Положил руки на мои колени, а на руки — голову. Взъерошенные мокрые волосы, ярко-зеленые глаза…

— Кекс, а Кекс.

— Чего тебе?

— Я влюбился.

Я чуть в воду не навернулась.

— ШТО?! В КОГО?!

Дин мечтательно прикрыл глаза.

— Знаешь, она младше меня. Противная такая. Постоянно что-то мне рассказывает.

Я вопросительно тыкнула пальцем себе в грудь. Дин помотал головой.

— Полли, любовь моя…

Пока я медленно осозновала, Дин не выдержал и рассмеялся.

— Ты б свое лицо видела… ахахах…

До меня дошло, что он пошутил.

— Ты бля! Нахуй, я думала правда влюбился!

— Нее, ты че. Романтика это не мое. А материться нехорошооо…

Я улыбнулась.

Дин около получаса лежал головой на моих коленях. Я перебирала пальцами его темно-русые волосы. Тело Дина свободно распласталось по воде.

— Каак хорошооо…

Я улыбнулась.

Мы о чем-то разговаривали, когда к нам подошел спасатель.

— Ваше время заканчивается. Можете потихоньку собирать детей и проходить в раздевалки.

Я кивнула.

— Эй, Булочка, слышал?

— Ммм…

Он кайфовал.

— Булочкааа…

— Штооооо…

— Собирай детей.

— Ооох… Еще хочу.

— Я тебе в комнате еще сделаю. Только позже.

— Пообещала.

Дин поднял голову и посмотрел на меня.

— Я пошел?

— Иди.

Дин поплыл к детям.

Я встала и шла за ним по краю бассейна. Он собрал детей в кучу и отправил их ко мне. Я встречала их на лестнице и делила на мальчики-девочки. Наконец, последний мальчик вылез из воды. Я оглядела пустой бассейн.

— А где Дин?

— Тут я.

Он шел по самому краю бассейна. В одних купальных трусах, весь мокрый… Я чуть слюной не истекла.

— Алее, хоп!

Он подпрыгнул и, крутанувшись в воздухе, элегантно приземлился рядом со мной.

— Мадам Кексик.

Я рассмеялась.

— Иди уже в раздевалку!

Дин, хохоча, сгреб мальчиков в кучу и пошел в мужскую раздевалку. Мы с девочками пошли в нашу раздевалку.

— ДЕТИ МОИ! КЕКСИК МОЙ!

— Все то прям твое!

— Канешна. Я собственник.

Мы зашли в корпус.

— Дети мои, через часа полтора пойдем на ужин, а потом сразу на игру. После игры остаемся там, сразу дискотека. Так что можете на игру одеваться в джинсы и Микки-Маусов.

Дети рассмеялись. Дин потащил меня в комнату.

— Кексик, давай. Ты обещала.

Дин завалил меня на свою кровать. Сам лег поперек меня, положив голову мне на живот. Закрыл глаза.

Я усмехнулась и запустила руки ему в шевелюру.

Дин напевал.

— И где бы я ни быыыл,

Ты всюду со мной,

Моя свеча в окошке

Холодной зимооой…

Я перебирала пальцами пряди его волос. Мягкие такие…

— Булочка, ты каким шампунем волосы моешь?

— А что?

— Такие мягкие…

Я уткнулась носом в его волосы.

— И пахнут вкусно. Каким?

— Да я не знаю. Купил какой-то, моюсь.

— Ммм…

Так мы провалялись около сорока минут. Дин взял меня за руку.

— Кексик.

— Ау?

— Ты влюблялась когда-нибудь?

— Ам, нет. А что?

— Хочу совет дать.

— Давай.

Дин перевел дыхание. Пальцами он нежно поглаживал мою руку.

— Влюбляйся в того, кто хочет тебя, кто будет ждать тебя. Кто будет понимать твоё безумие, кто поможет тебе, и направит тебя, кто поддержит тебя, твою надежду. Влюбляйся в того, кто будет разговаривать с тобой, даже после ссоры. Влюбляйся в того, кто будет всегда скучать по тебе и будет хотеть быть с тобой. Поняла меня? Чтобы в будущем, на твоей свадьбе, я подошел к твоему жениху и сказал: «Чувак, береги ее. Я верю, что с тобой она будет счастлива». Ясно?

Я потрясенно молчала.

— Кекс, поняла меня? Только так, и никак иначе.

Дин сжал мою руку.

— Я поняла. Только так, и никак иначе.

Дин поцеловал мое запястье.

— Умница моя.

Господи, я щас умру… Сердце колотится, мураши по телу…

— Давай никуда не пойдем ближайший час?

Дин задрал голову и посмотрел на меня.

— Мы как бы никуда и не собирались.

— Ну и чудненько. Давай, делай эту штуку с моими волосами.

Дин улегся поудобнее на мне и прикрыл глаза.

Я расчесывала пальчиками его волосы, перебирала пряди, даже пыталась заплести косичку. Дин рассмеялся и сказал, что когда-нибудь он разрешит мне это сделать.

Мы еще полчаса провалялись в кровати. Просто лежали, изредка бросали пару слов. Я не убирала рук с его шевелюры, Дин же нежно поглаживал мои запястья.

Как же классно вот так лежать с ним, хоть и в полной тишине…

Дыхание Дина вскоре стало однотонным. Он засопел.

— Эй, Булочка, ты спишь чтоли?

А в ответ тишина… Я улыбнулась. Устал. Провела рукой по его щеке. Колючий. Нос в веснушках… Так хочется чмокнуть, прям ааааа. А ресницы какие классные… Я любовалась его лицом. Он же идеален, чёрт подери!

Я не удержалась. Достала телефон из кармана. Сфотографировала его, спящего себе. На фото видно верхнюю часть моего тела и лицо Дина, спящего на моем животе. Вот у Лизки ору будет…

Зашла в ВК. Точно. Сидит.

— Дарова, братан.

— Хоооо, привет.

— Че делаешь?

— Глажу ногой Джерарда Уэя. Вы?

— Щас.

Я загрузила фотку и скинула ее Лизке.

Через минуту раздался звонок.

— ХОООООООО! ЙА ЗНАААЛ! Я ВЕРИИИЛ! ДААААА! БЛЯЯЯ! ЭТО ТАК КЛАССНООООО! ОН ТАКООЙ ЛАПООЧКААА!

Я улыбнулась и провела рукой по волосам Дина. Тот даже не пошевелился.

— БЛЯЯЯЯ! Я ПРЯМ НИМАГУ С ВААААС! ВЫ ТАКИЕ… ТАКИЕ… ХОООООО!

Я чуть не рассмеялась, но вспомнила, что нельзя.

— Я СМОТРЮ НА ЭТУ ФОТУ И ПРЯМ УМИРАААЮ! Я ЕЕ НА РАБОЧИЙ СТОЛ СЕБЕ ПОСТАВЛЮ!

— Зачем она тебе?

— ЭТО ТАК КЛАССНООООО!

Лизка еще долго восхищалась фото, а я задумчиво перебирала пальцами пряди темно-русых волос Дина. Почему мне сейчас так хорошо? Вот так, сидя на кровати, со спящим Дином на животе? Через три недели мы разъедемся, первое время будем перезваниваться, а потом? А потом все. И как я буду без него? Если я за три дня привязалась к нему, то что же будет в конце смены?

====== В лагере стояла тишина ======

Еще полчаса Дин мирно посапывал на мне. Мы с Лизкой уже поговорили, и я просто, улыбаясь, смотрела на Дина. Я копила в себе все эти мимолетные моменты нежности, чтобы потом, дома, ночью, вспоминать и реветь в подушку.

Через пятнадцать минут нужно было идти на ужин.

— Дин…

Винчестер не шевелился. Я наклонилась к его лицу.

— Дин…

— Ммм…

— Солнце мое, вставай.

Дин приоткрыл один глаз и лучезарно улыбнулся.

— Солнце мое?

Я улыбнулась ему в ответ.

— Солнце. Мое. Мое?

— Кекс, ты же знаешь, что твое.

Дин потянулся.

— Я не отлежал тебе ничего?

— Нет. Хорошо поспал?

— Да вообще как младенец. Вырубился и все. Как будто так и надо.

Я усмехнулась.

— Так и надо. Ты устал, вот и уснул.

— Не отмазывай меняяяя.

— Не отмазываююю. Давай, надо одеваться. Мне опять твою рубашку надевать?

Дин усмехнулся.

— Естественно. Если снимешь — получишь.

Подошел к шкафу. Порылся в своем отделе. Вытащил на свет божий зеленую в черную клетку рубашку.

— И-де-а-ль-но!

Он отдал ее мне. Я встала и сняла свою рубашку.

— Дин, я хочу музыку!

— Дык вклю… Ооооо…

Дин смотрел на меня. Я стояла перед ним в одних коротких джинсовых шортах и лифчике.

— Булочкааа, иди в сракууу.

— Если только с тобой.

Я рассмеялась и подошла к магнитофону.

— Снова увидел тебя. Стою, парализован.

Не могу ни слова сказать и наблюдаю скромно,

Как ты улыбнулась мило. Спросить бы: «Как дела?»

Но я не в том одет и не смогу я познакомиться.

Дин удивленно приподнял бровь. Я ходила по комнате, пританцовывая и подпевая Денису Райдеру.

— Попытка номер три. Беру такси, с цветами,

Я лечу на всех порах — и для меня мир будто замер.

Подхожу к тебе, так волнуясь дарю букет роз.

Предлагаю встретиться, но был твой ответ прост.

Я уже забыла, что мне надо одеваться и куда-то идти. Вот всегда так. Только Денис — все, меня несет. И не остановить до самого конца песни. Я крутанула колесико магнитофона, прибавляя громкость. Подбежала к Дину. Он улыбался.

— Винчестер, меня прет, не обращай внимания.

Дин рассмеялся и кивнул.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Я запрыгнула на кровать.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Дин, улыбаясь, наблюдал за мной.

Я отошла в угол комнаты и повернулась лицом к Дину.

— Лови!

Разбежалась и подпрыгнула в воздух. Дин поймал меня за талию и закружил над головой.

— А я бы с ней рядом прошёл все пути,

Ведь моё сердце так радо — докоснусь до мечты.

Что же ты наделала? Сердце мне разорвала!

Временно ты не моя, девочка капризная.

Я спрыгнула на пол и принялась кружиться по комнате.

— Самыми счастливыми могли бы быть с тобою мы.

Всё было быстрее, если б не было капризов твоих!

Капризов твоих!

Я прыгала на кровати, трясла волосами и во весь голос пела припев вместе с Райдером.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Дин подошел ко мне, схватил за талию и дернул на себя. Я оказалась у него на руках. Мы запели уже вдвоем.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Он поудобнее взял меня руками за талию и подкинул в воздух, как ребенка.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Дин держал меня на вытянутых руках над головой, а я болтала ногами в воздухе.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Это был последний припев. Дин еще раз подкинул меня к потолку. Я завизжала. Он поймал меня и рассмеялся.

— Ты ж мое ты солнце!

Он чмокнул меня в нос.

— Ну все, теперь до конца дня буду ходить с лыбой на морде лица. А ты как ребенок, честное слово!

Я пихнула его в плечо.

— А сам то!

Дин рассмеялся.

— Все, давай одеваться, а то опоздаем. Шорты снимать не смей.

Дин поставил меня на пол. Я подбежала к его кровати, на которой лежала рубашка. Надела ее. Шорт почти не было видно. Только тонкая полоска джинсового цвета торчала из-под рубахи. Я закатала рукава.

— Шикардятина! А сам?

Дин усмехнулся и полез в шкаф.

Достал оттуда такую же рубашку.

— Стапэ. Это че?

— Это у меня две. Одна — в мелкую клетку — на тебе, и другая — в крупную клетку — моя.

Дин снял футболку и надел рубашку. Я подошла к нему вплотную и начала застегивать пуговки.

— На бис?

Дин улыбнулся.

— Давай.

— Ты сказала мне: «Не выйдет, никак!», —

И тут же вдруг пропала вся романтика.

Ты всё равно будешь со мной — это просто капризы твои.

Мы так друг другу нужны.

Я застегнула последнюю пуговку. Поправила ему воротник. Поднялась на цыпочки и чмокнула его в нос. Наконец-то!

— Секас!

— От секаса и слышу.

Я показала ему язык трубочкой и мы вышли из комнаты.

Дети восторженно завизжали, когда мы с Дином спустились по лестнице вниз. Мы рассмеялись и уткнулись друг другу в плечи.

— Так, дети мои…

— ООООООООО!

— Тиха-тиха. Щас идем на этот, как его…

Я подсказала.

— На ужин.

— Во, точно. На ужин. Потом сразу на сцену, где вчера было мероприятие. Ну, и там дискотека после игры.

Мы построили детей и повели их в столовую.

Поужинали мы тихо, без приключений.

Пошли на сцену. Там постепенно собирались отряды. Я схватила Дина за руку.

— Пошли!

— Куда?!

— Пошли-пошли-пошли!

Я стащила его с перил и выперла на сцену. Тяпнула у ди-джея микрофон.

— Ребята и вожатые! Сейчас, пока все собираются, предлагаю немного потанцевать!

Наши дети завизжали, остальные отряды подхватили их.

— Дин, Бум Бум.

— Да я понял уже.

Ди-джей понял меня и, улыбнувшись, включил песню.

Мы с Дином улыбнулись друг другу.

Вот и первые слова. Мы двигались в ритм с песней.

Под припев пол сам подкидывал нас в воздух. Мы отчеканивали мощными ударами ног по полу ритм припева. Мои руки двигались сами по себе, совершая быстрые движения. Я взглянула на Дина. Он не отставал.

Ребята и вожатые столпились возле сцены, повторяя за нами быстрые движения. Я слышала музыку и чувствовала ее ритм каждой клеточкой тела. И снова припев!

Каждое «BOOM BOOM» отдавалось в наших ногах.

Мы одновременно усмехнулись. И тут же рассмеялись над этим, не переставая двигаться.

И под последнее «BOOM» встали спина к спине. Дети и вожатые захлопали. Наши дети кричали громче всех.

Мы спрыгнули со сцены. Сели на перила. И рассмеялись. Так классно все получилось, что прям аааа.

— Кекс, тут будем сидеть?

— А что ты предлагаешь?

— Пошли, прогуляемся по лагерю. Наши дети умные, сами все без нас сделают. А к дискотеке придем.

Я пожала плечами.

— Ну пошли.

Мы спрыгнули с перил и пошли по аллее.

Мы шли по пустой аллее. Со стороны сцены доносились голоса, но мы не слушали.

— Дин, а Импалу ты сам покупал?

Дин улыбнулся.

— С чего бы такой вопрос?

— Думаю, смогу ли я до двадцати лет накопить на нее.

Дин рассмеялся.

— Ты хочешь Импалу?

— Да. Ну так?

Дин засунул руки в карманы джинс и поднял голову к небу.

— Мне ее папа подарил.

— Папа?

— Папа. Его звали Джон. Джон Винчестер. И его уже два года, как нет в живых.

Я положила руку ему на плечо.

— Прости, я не знала.

Дин мягко улыбнулся.

— Да ничего. Я уже смирился. Он подарил мне ее, когда мне исполнилось 19 лет. Уже год.

— А когда у тебя день рождения?

Дин улыбнулся.

— Зимой. В январе. А у тебя?

— Я летняя, июльская.

— Видишь, какие мы разные.

— Лучше всего сходятся противоположности.

Мы усмехнулись.

Шли в тишине. Вдруг я услышала заливистый лай.

— СОБАКЕН! ГДЕ?

Дин удивленно на меня уставился.

Тут из кустов вылетел большой коричневый пес. Лабрадор.

— Псииинка!

Пес подбежал ко мне. Я присела на корточки и начала гладить его.

Дин присел рядом с нами.

— Чей он?

Я пожала плечами.

— Не знаю.

Посмотрела на ошейник.

— Рик. Эй, Рик, а где твой хозяин?

Тут из кустов послышался шорох.

— Рииик! Риииииик! Ты где?

Пес обернулся на голос. Из кустов вышла девушка. Вожатая 3-го отряда, кажется.

— О, Рик, вот ты где! Где вы его нашли?

Она подошла к нам и закрепила на ошейнике Рика поводок.

— Он сам к нам выбежал.

— Сорвался с поводка, рванул куда-то…

— Бывает.

Девушка забрала Рика. Мы с Дином пошли дальше.

— Дин, а ты бы какую собаку хотел?

Дин вопросительно тыкнул пальцем себе в грудь.

— Я? Собаку? Пфф, ты смеешься?

— Ничуть. Я бы хотела огромного черного дога. Здоровенного такого! Чтоб как гавкнул — все обосрались!

Дин рассмеялся.

— Не, я б хотел питбуля. Бойцовская собака.

— Это такой качковастенький?

— Да, Кекс, это такой качковастенький.

Мы рассмеялись.

— Кекс.

— Ммм?

— Ты что больше любишь — день или ночь?

Я задумалась.

— Наверное, ночь. Ночью так тихо. Звездное небо. Луна на небе. Можно о многом подумать.

Дин улыбнулся.

— Я тоже люблю ночь. Но она иногда бывает страшной…

Я посмотрела на него.

— Монстры?

Дин кивнул.

— Ночью их никто не видит. И от этого они кажутся страшнее.

Мы молчали. Обошли почти весь лагерь.

Я толкнула его в плечо.

— Ты серьезно не смотрел «Мстителей»?

— Серьезно. Ни одной части.

У меня отвисла челюсть.

— Каааааак?! Почемууу?!

Дин пожал плечами.

— Возможно, потому, что я ношусь за монстрами с обрезом и мачете.

— Возможно. Но здесь нет монстров. Поэтому я заставлю тебя их посмотреть.

Дин рассмеялся.

— Нуу, неет!

— Дааа!

— А нам не на чем смотреть!

— У нас есть сын, у которого есть ноутбук. Одолжим пару раз и все.

Тут со сцены раздалась торжественная музыка. Подведение итогов!

Мы рванули туда. Так как и Дин, и я были в кроссовках, то быстро добежали.

— Дорогие ребята и вожатые! Я не буду долго говорить. Победу в нашей сегодняшней игре, с отрывом от своего главного противника в 102 балла, становится… СЕДЬМОЙ ОТРЯД!

Я завизжала и захлопала. Томми вышел на сцену под грохот апплодисментов. Директор вручил ему пакет со сладостями.

— А сейчас — дискотека!

Дети рванули к нам.

— ДИИН, КЕКСИК, МЫ ПОБЕДИЛИИИ!

Мы рассмеялись и обняли их. Заглянули в пакет. Точна.

— План на завтра. Значит, на планерку снова не идем!

Я отправила Томми отнести пакет в корпус.

— DON’T STOP THE PARTY!

Началась дискотека.

Мы с Дином танцевали. Снова. Медляк.

Он пригласил меня, хоть Полли не было и поблизости.

Я положила руки ему на плечи, его руки лежали на моей талии.

— Кекс. Сегодня был офигенный день.

Я положила голову ему на грудь.

— И не говори…

Мы молчали. Да и зачем слова?

— Я не знаю, как я буду жить без тебя те два дня, что уеду.

— Ой, ну тебя. До меня же жил как-то.

— А кто мне песни будет петь? А на голове эту штуку делать?

— Дин, это называется массаж. Сэма попроси.

Мы тихонько рассмеялись.

Медляк закончился, а вместе с ним и дискотека.

Мы собрали детей ипошли в корпус.

Быстренько провели свечку, рассказали детям план на следующий день, раздали им второй ужин и отпустили по комнатам.

Пошли к себе.

— Дин, я не хочу играть сегодня. Я спать хочу.

— Я тоже. Давай просто посидим, потом разляжемся.

Я переоделась в пижаму и села на его кровать. Дин сидел в одних трусах.

— И где бы я ни быыл,

Ты всюду со мной…

Я улыбнулась.

— Моя свеча в окошке

Холодной зимоой…

Дин нашел в темноте мою руку.

— Давай Париж.

— Давай.

Я прикрыла глаза.

— О тебее мечтаал Парииж,

По тебе Нью-Йорк сгораает,

И Москва, пока ты спиишь,

Для тебя цвета меняееет…

Я положила голову Дину на плечо.

— Нааа бульварааах,

Где любвии пожаарыы,

Ходяяят паарыыы…

Бледный свет луны освещал почти всю комнату. Он не трогал только одну кровать в углу комнаты. На ней спали двое. Он — закинув одну руку за голову и второй рукой обнимая ее. Она — закинув на него ногу и положив голову ему на грудь. Он приоткрыл глаза. «Замерзла», прошептал. И укрыл их одеялом. Она пошевелилась. «Спи, малышка», чмокнул ее в лоб. Она сонно улыбнулась и провалилась в сон. Он долго смотрел на нее, чуть улыбаясь. «Ребенок…», прошептал. Закрыл глаза.

В лагере стояла тишина.

====== А вот и приключения ======

[Прошла неделя. Перед сончасом]

— Дети мои! Вы Кексика видели?

Дин сбежал по лестнице вниз.

— НЕЕТ!

Дин усмехнулся. Подошел к Полли и посмотрел ей в глаза.

— А если честно?

Полли растаяла и указала на диван.

Я рассмеялась и вылезла из-за диванчика.

— Ты блин, Казанова!

Дин рассмеялся. Подошел, перекинул меня через плечо и понес наверх.

— Мояя невеестааа, ты мооя невеееста!

Я болтала ногами и горлопанила Егора Крида.

Вдруг Дин замер. Спустился обратно вниз.

— Дети мои, хотите поиграть? До сончаса еще 30 минут, успеем?

— ДАААА!

Дин сел на диванчик, скрестил ноги по-турецки. Я сползла с его плеча и села напротив

него.

— Чилдрены, давайте сыграем в песни. Кто назовет больше на определенную тему. Пусть сегодня это будет… любовь, да. Играем мальчики против девочек. Поем первый куплет и припев, ну, можно просто припев.

Дети завизжали и расселись к нам.

— Кто начинает? Давайте вы.

Мы с девочками скрестили руки на груди.

Парни немного посовещались.

— О боже мама, мама,

Я схожу с ума!

Ее улыбка, мама —

Кругом голова.

О боже мама, мама,

Пьяный без вина!

Ее улыбка, мама,

Самая-самая!

Мы похлопали. Таак.

Я начала отбивать ритм по своим бедрам.

Дин прислушался. Понял и улыбнулся.

— Счастье есть, только верь,

Сделай шаг навстречу!

Счастье прямо в руке,

Ты зажми покрепче!

Буду рядом с тобою

Все дни и ночи.

Счастье есть, счастье вмиг

Станет нашим, точно.

Парни захлопали.

— Она сумасшедшая, но она моя,

Танцует до утра, поет шалалала!

Сумасшедшая, но она моя,

Танцует до утра, поет шалалала!

Я рассмеялась и захлопала. Дин сам смеялся.

— Девочки, давайте.

Я снова начала отбивать ритм.

— Это не шутки,

Мы встретились в маршрутке,

Под номером один,

Едем и молчим,

Он говорит «доброе утро»,

А я не слышу будто,

Он сжал мне руку сильно,

А дальше — как бывает в лучших фильмах!

Дин расхохотался и захлопал.

— Парни.

Он отбивал ритм по полу.

— Тут только ты, только я,

Только мы, наше небо,

Музыка внутри меня

Несет туда, где еще не был.

Только ты, я, мы, небо,

Музыка внутри меня

Несет туда, где еще не был.

Егорка. Лана.

Теперь мы.

— Я помню белые обои, черная посуда,

Нас в хрущевке двое,

Кто мы и откуда, откуда?

Задвигаем шторы,

Кофеек, плюшки стынут,

Объясните теперь нам, вахтеры,

Почему я на ней так сдвинут?

Дин усмехнулся.

— Сегодня болен тобой,

И завтра болен тобой,

Я убит тобой,

И воскрешен тобой вновь.

Но все, что будет со мной,

Связано только с тобой,

Я забыт тоской, я любим тобооой.

Он пел один. Парни и девчонки уже разбежались по комнатам. А мы никак не успокаивались.

Теперь моя очередь.

— Твой взгляд, твой смех,

Который так мне нужен,

То счастье и успех,

Ведь он вполне заслужен.

Я знаю, я буду лететь безумной вспышкой,

Я буду, я буду, для тебя

Всегда твоей малышкой.

Дин улыбнулся.

— Вдох-выдох,

И мы опять играем в любимых,

Пропадаем и тонем

В нежности заливах

Не боясь и не тая

Этих чувств сильных

Ловим сладкие грезы

На сказочных склонах…

Я улыбнулась ему. Он встал и подошел ко мне. Протянул мне руки. Я встала.

— Ты думаешь, мне ответить нечем?

Дин усмехнулся.

— Сомневаюсь.

Мы друг напротив друга, почти вплотную. Мои ладошки он легонько сжимал в своих руках.

Я запела.

— Прости мне мою печаль,

Позволь мне немного слез,

Ты скажешь, что между нами

Все было невсерьез,

Уйдет на сегодня боль,

Но завтра вернется вновь,

Я знаю, что это была любооовь.

Дин, улыбаясь, смотрел мне в глаза.

— Не скажу я такого. Между нами самые что ни на есть серьезные…

Я широко раскрыла глаза.

-… дружеские отношения.

Я выдохнула. Фуууф. А я то уже…

Дин поднял меня и повесил себе на плечо.

— Ну, а теперь пошли. Что там мы сегодня на сончасе делаем?

— БУЛКИ КРИСА ЭВАНСААА!

Дин рассмеялся.

— Точно, «Мстителей» смотрим.

Он потащил меня, вопящую про великолепный зад Кэпа, в комнату.

[Спустя 2 часа]

Я запрыгнула на кровать.

— Ты видел, как он его дыыыщ! А потом хооооо! А потом хряяяясь!

Я размахивала руками, показывая сцену из фильма.

Дин рассмеялся.

Я со своей кровати перепрыгнула на его кровать.

— Ну скажи что у него булки классныыыыееее!

Дин, хохоча, помотал головой.

Я ногой опрокинула его на кровать.

— Скажииии!

— Нееет!

Я села на него сверху.

— Скажи: «У Кэпа классные булки»!

Дин ржал и мотал головой.

Я взяла его руками за шею и наклонилась к его лицу.

— Скажиии!

Дин внезапно успокоился и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Кекс. Я сегодня уезжаю.

Мое сердце на секунду перестало биться. Однако потом заколотилось, как бешеное.

— Сегодня?

Дин кивнул.

— В конце сончаса.

Мое настроение сразу упало ниже плинтуса.

Минут пять мы сидели молча. Я уже забыла, что сижу на Дине. Он положил руки мне на бедра.

— Кекс.

— М?

— Я на два дня. Послезавтра приеду.

— Угу.

Я сползла с него и села на пол.

— А как же я?

Дин сел рядом со мной на пол и обнял за плечи.

— Кеекс. Ну ты че? Как будто я на войну ухожу.

Я положила голову ему на плечо.

— Ты и так на смерть идешь. Ты как рассказал про охоту, мне страшно стало. Как вообще можно…

Дин усмехнулся.

— Как-то можно. Зато я смогу спасти чью-то жизнь.

Я подняла на него глаза.

— Ценой своей собственной?

Дин убрал выбившуюся прядь моих волос за ухо.

— Пусть даже ценой собственной. Просто знай, что если завтра со мной что-нибудь случится, моими последними словами будут: «мой вкусный Кексик».

Мне хотелось и плакать и смеяться одновременно. Поэтому я просто прижалась к нему.

— Я не вкусная. Я давно испортилась.

Дин улыбнулся.

— А если проверю?

Я вжала голову в плечи.

— Не надо. Просто я не вкусная.

— А я не верю.

Я соскочила с пола и отбежала к балконной двери. Дин догнал меня и, прежде чем я успела выбежать на балкон, с силой захлопнул ее. Я побежала в противоположный конец комнаты. Дин — за мной. Я снова рванула к балкону. Винчестер догнал меня и, развернув спиной к двери балкона, припер к ней. Позади была дверь, спереди — Дин, по бокам — его руки. Бежать было некуда.

Дин медленно наклонился к моему уху. Его горячее дыхание обжигало кожу. Легонько, почти неощутимо, прикусил зубами мочку моего уха. Я зажмурилась. Как же классно… Просто… аааа…

Дин отстранился и, посмотрев мне в глаза, медленно провел языком по губам.

— Можно я тебя съем?

Я помотала головой.

— Ну пожалуйста. Ты такая вкусная.

Я опустила голову, скрывая за волосами покрасневшие щеки. Аааааа…

Я справилась с собой и снова помотала головой.

— Когда-нибудь я все равно тебя съем. А сейчас…

Дин подхватил меня на руки.

— Пошли лежать. Ты должна сделать мне эту штуку на голове.

— Это массааааж!

— Да срать ваще.

Дин положил меня на свою кровать. Сам лег поперек, положив голову мне на живот.

Я запустила пальцы в его шевелюру. Дин застонал.

— Боожее…

Я улыбнулась.

Всю неделю мы не отходили друг друга. Просто не могли. Несколько раз засыпали вместе на одной кровати. Было классно. Правда, с утра я ругала его, что не разбудил и не отправил на мою кровать. Дин оправдывался тем, что я ему не мешала. Мне было хорошо с ним. Он любил, когда мы вот так вот на сончасе бесились. Любил, когда я делала ему массаж головы. Он любил проводить время со мной. Я же обожала наши ночные посиделки, танцы на дискотеках. Просто с ума сходила, когда он кусал меня за мочку уха. Я не влюбилась, нет. Он мне нравился. Да и я ему была уже не чужой человек.

И теперь, когда у нас все так хорошо, он уезжает. Да еще и на два дня. Я же с ума сойду…

— Кекс, надо идти. Скоро Сэмми подъедет.

Дин встал с меня. Я надула губы.

— Не хочу, чтоб ты уезжал.

Дин мягко улыбнулся.

— Я тоже не хочу. Но ему не справиться без меня.

— Пусть Кевина берет.

— Кекс, Кевин у нас больше по теории.

— Ну блиииин.

Дин собирал вещи, а я лежала на его кровати и наблюдала за ним.

— Все, подъехал.

Дин засунул телефон в карман и повесил сумку на плечо.

— Пошли, проводишь хоть.

Я встала с кровати и пошла за ним.

Мы дошли до ворот лагеря. На парковке уже стояла Импала.

Мы подошли к ней. Я обняла Сэма.

— Готов?

Дин кивнул.

— Тогда прощайтесь и поехали.

Сэм отошел от нас. Молодец мальчик.

— Кекс.

Я подняла голову и посмотрела на Дина. Тот мягко улыбнулся.

— Ты че так расстроилась-то? Ну, иди ко мне.

Он обнял меня. Главное — не зареветь.

— Я же приеду. Всего два дня потерпи. Даже меньше. Послезавтра на сончасе я уже буду с тобой.

Я уткнулась лицом ему в рубашку.

— Только вернись, хорошо?

Дин погладил меня по голове.

— Конечно вернусь. Куда я от тебя…

Я подняла голову.

— Звони мне.

— Конечно. Мне же нужно знать, что с вами все хорошо.

И Дин обнял меня. Так крепко, что еще чуть-чуть — и кости захрустят. Он отпустил меня. К нам подошел Сэм.

— Ты за рулем.

Дин усмехнулся и поймал ключи. Сэм сел в Импалу.

— Пока, Кекс.

Я помахала ему рукой.

Дин подошел к водительской двери. Я не выдержала.

Подбежала к нему. Он обнял меня за талию. Я поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Дин ответил мне тем же.

— Мой самый вкусный Кекс.

Я улыбнулась и отошла от него. Дин сел в Импалу. Заревел мотор. Машина тронулась с места.

Я пошла к лагерю.

Весь оставшийся день я была сама не своя. Дети понимали, что мне тяжело одной, поэтому помогали, как могли. Строились сами, сами собрались в кучку на мероприятии. Так как у нас остался один вожатый, на планерку я не пошла. С детьми же должен кто-то сидеть. Вожатая из пятого отряда принесла мне план на завтра и пакет со вторым ужином. На свечке мы тихонько посидели, поговорили, и разошлись спать. Я осталась дежурить.

Около полуночи у меня зазвонил телефон. Лизка чтоли?

Я достала его из кармана и взглянула на дисплей. Дииин! У меня чуть телефон из рук не выпал.

— Дииин!

— Кексииик!

— Боже, как я соскучился…

— Я тоже…

Я обняла подушку и уткнулась в нее лицом. Хороший мой…

— Как у вас дела? Ты дежуришь?

— У нас все хорошо. Да, дежурю. Сижу тут, скучно.

Дин усмехнулся.

— Че не поешь?

— Не хочу. Никто же не слушает. Ты как?

Дин зевнул.

— Да ниче. Сегодня только начали. Пока информацию раскопали, пока с обыском съездили… Оох…

Я улыбнулась.

— Устал?

Дин тоже улыбнулся.

— Ну есть немного. Завтра поедем на охоту.

Я вздрогнула.

Дин усмехнулся.

— Я знаю, что ты вздрогнула. Не бойся, там ничего такого. Парочка вампиров.

Я прижала подушку к себе.

— Все равно. Я же волнуюсь.

— Ты ж мое ты солнце.

Я уткнулась лицом в подушку.

— Вы что завтра делаете?

Я рассказала ему план на завтрашний день.

— Ну я же говорил, что ничего важного без меня не будет. Просто сходите, посидите, посмотрите.

— Типа того. Как там Сэм и Кевин?

— Да ниче, помаленьку. Кевин спит кверху жопой, Сэм рядом сидит. Тебе привет от него.

— Ему тоже привет.

— Кекс, я же не смогу заснуть.

— Почему?

— Потому что ты.

Я рассмеялась.

— Что я?

— Ты мне не споешь.

Я встала с диванчика.

— Кто тебе сказал?

— Споешь?

Я пошла в комнату.

— Пфф, канешна. Что?

— Париж.

— Щас, ван сек.

Я села на его кровать, взяла гитару, поставила телефон на громкую связь.

— Слышишь?

— Да.

— Слушай.

Я заиграла.

Я пела тихо, чтобы не разбудить детей.

Когда песня закончилась, в трубке стояла тишина.

— Эй?

Потом шуршание. Наконец, мне ответили.

— Кекс, это я.

— Сэм?

— Да. Дин заснул, пока ты пела.

Моему умилению не было предела.

— Заснул?

— Да. Так что только завтра поговорите.

— Да ладно уж, пусть спит.

— Ладно тогда, давай, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Сэм.

Я положила трубку. Аааааааааааа! Какой же он все-таки классный…

Я отложила гитару, которую до этого сжимала в руках. Легла на его кровать. Уткнулась носом в его подушку. Ммм, как пахнет…

Через десять минут я уже спала.

У меня под подушкой завибрировал телефон. Я, не глядя на дисплей, взяла трубку.

— Да…

— Кееексииик доброое утрооо!

— Дин…

— Я знаю, что ты сама ни в жизнь не проснешься, поэтому решил разбудить.

— Спасибо. Доброе утро, кстати.

— Давай иди, умывайся, одевайся. Сегодня прохладно, надевай джинсы, футболку и возьми мою теплую фланелевую рубашку в шкафу.

Я улыбнулась.

— Заботишься, чтоб я не замерзла?

— Конечно. А то заболеешь, тебя отправят домой, а как я без своего Кекса, ты че. В общем поняла меня, да?

— Поняла-поняла.

— Я вот только проконтролировать не смогу. Блин. Щас же не послушаешься.

— Послушаюсь. Я тебе фотку вышлю.

— Ну ладно тогда. Так. Че то я еще хотел от тебя.

Я потянулась.

— Чего ты от меня хотел?

— Просто знай, что я скучаю.

Я улыбнулась.

— Дин, мы всего сутки не виделись.

— И что? Все равно скучаю. Ты же мой самый вкусный Кекс.

Хорошо, что он не видел, как я покраснела…

— Покраснела, да?

— Ты блин!

Дин рассмеялся.

— Я же знаю, что ты у меня стесняшка. Так, все, хватит базарить. Тебе надо к детям, а мне ехать пора.

— Будь осторожен, хорошо?

— Хорошо. Как закончим, я позвоню тебе.

— Буду ждать.

— Вкусняшка.

— Иди в сраку.

Мы одновременно бросили трубки.

Я встала с кровати и пошла умываться.

Вернулась, напевая. Подошла к шкафу.

— Как сказал папа Дин, джинсы, футболку и его рубашку.

Я достала свою одежду и полезла в отдел Дина.

— Фланелевая, фланелевая… Агас, вот.

Я достала рубашку. Большая, серая в белую клетку. А теплаяяяя…

Я незамедлительно залезла в нее. Как же теплоооо…

И Дином пахнет…

Весь день мы с детьми ничего не делали. Мероприятия были скучные, поэтому мы на них просто напросто не пошли. Мы были в корпусе, пели песни под гитару, рассказывали истории из своей жизни. Потом, после полдника, играли в прятки по всему корпусу.

Мне не хватало Дина. Не хватало его счастливой лыбы, когда он находил меня. Его хохота, когда я оказывалась под диваном или в диване. Просто его присутствия. Он так и не звонил. Мне было безумно страшно. Поэтому я весь день, почти каждые два часа, звонила Лизке. Та тоже была на взводе, ибо батя уехал куда-то с самого утра и ничего ей не сказал. Я знала, что он с парнями, но Лизка… Она пока не должна знать.

Моя сестра за эту неделю сблизилась с Кевом. Эти двое постоянно были вместе. Кева привозил Сэм, когда ехал на очередное дело или просто хотел отдохнуть. Папа хорошо относился к парням, и постоянное присутствие в нашем доме Кевина его не смущало. Моей сестре 17 лет, она может встречаться с парнями. Мне же 16, и я просто не буду находить на него время. Ибо после лета начнется снова колледж, всевозможные праздники и т.д.

Лейла, вожатая пятого отряда, снова принесла мне план и пакет со вторым ужином. Мы быстренько провели свечку. Я раздала детям кефир и печенье. Полли подошла ко мне.

— Кексик, а когда Дин приедет?

— Завтра.

— Ммм.

И она ушла. Ох, девчонки.

Я сразу поднялась к себе. Дежурить не было смысла.

Только я стянула джинсы и надела пижамные шорты, как у меня зазвонил телефон.

— Да.

— Привет, Кекс.

Я выдохнула.

— Дин… Слава Богу.

— Как ты?

— Уже лучше. Вы как? Как охота?

Дин вздохнул.

— Мы нормально. Охота успешная. Быстренько всех порубали и приехали домой.

— А почему так долго не звонил?

— Долго ехали. Пробки по дороге.

— Устал? Голос тихий.

— Есть немного. Столько часов за баранкой. Ну ничего. Как там дети?

Я вышла на балкон и облокотилась на перила.

— Дети про тебя спрашивают. Особенно Полли. Та вообще каждый час интересуется.

Дин тихонько рассмеялся.

— Завтра я уже приеду.

— Скорей бы завтра.

— Соскучилась? Я тоже.

Я улыбнулась.

— Я же весь день в твоей рубашке хожу.

— Не верю. Ты не можешь вот так вот взять и меня послушаться.

— Не веришь, значит. Щас, погодь минутку.

Я поставила разговор на паузу и включила камеру. Встала лицом к комнате. За моей спиной было звездное небо. Я сделала сэлфи. Отправила его Дину.

Сняла разговор с паузы.

— Получил?

— Нет еще.

Тут у него в телефоне раздалась вибрация.

— Вот теперь получил. Щас.

Он на минуту выключил разговор.

— Вкусняшка моя.

Я снова покраснела.

— Иди в сраку. Видишь, я в рубашке.

— Вижу. А ключицы все равно открыты.

— Это потому что я уже начала переодеваться.

— Я заметил, что ты в шортиках. И какого-то хрена торчишь на балконе! Быстро зашла в комнату!

Я усмехнулась и зашла. Села на его кровать.

— Все, зашла.

— Молодец. А теперь спой мне.

— А ты не уснешь, как вчера?

Дин усмехнулся.

— Нее. Я не знаю, как так получилось, честно. Не играй, просто пой.

— Что?

— Париж.

— Опять Париж?

— Да.

Я запела.

Когда я закончила, в трубке снова была тишина.

— Дин?

Тишина.

— Сэм?

Тишина.

— Кевин?

— Да.

— Опять он уснул?

— Да Тань.

— Так, тиха! Не называй меня по имени! Никогда! А Лизке я еще въебу.

Кевин усмехнулся.

— Значит, спит?

— Да. Ему сегодня хорошенько досталось.

Я подскочила на кровати.

— Всмысле?!

— Ну, пару ребер сломано, фингал под глазом, и еще рана на животе.

Я побледнела.

— И он мне говорит, что все хорошо! Вот Булочка… Ну ничего, он приедет, я его тут… вылечу, ага.

Кевин усмехнулся.

— Ладно, Кекс, я пошел. Завтра после обеда мы его привезем.

— Ладно. Скажи, что его ждет сюрприз.

Кевин рассмеялся.

— Кажется, я даже знаю, какой. Ладно, давай, спокойной ночи.

— Сладких снов.

Я положила трубку.

Господи… Вот… аааа… ну завтра он у меня получит!

Я переоделась и легла на его кровать. Почему-то на ней я засыпала, как убитая. Я обняла подушку. И тут же заснула.

И снова меня разбудил телефон. Ну, Дин в телефоне, точнее.

— Кексик мой вкусныыыый, доброое утрооо!

Я не смогла сдержать улыбки.

— Доброе. Как ты?

— Ооо, ваще все нормально. Выспалсяяя.

— Ты опять заснул, пока я пела.

— Да? Блять. Я не хотел. Прости.

— Да ладно. Зато выспался.

— Оох как выспался. Ты как?

Я потянулась.

— Хорошооо. На твоей кровати так спится хорошо.

— На моей? Ты спишь на моей кровати?

— Да. Она удобнее. И засыпаю я на ней быстро.

— Засранка. Ладно, с этим я еще разберусь. Значит так. Сегодня потеплее. Одеваешь бриджи джинсовые, которые на шнурке у тебя…

— Ты все мои вещи наизусть знаешь чтоли?

— Конечно. Так вот. Бриджи эти, майку-борцовку, темно-синюю такую и кофту мою спортивную.

Я встала с кровати.

— А почему твою?

— Потому что твою даже кофтой назвать нельзя. Так, ремочек. Тряпочка, полы мыть. А моя кофта нормальная. Ее и надеваешь.

Я подошла к шкафу. Достала все вышеперечисленное.

— Кофта твоя, которая черная с синей вставкой на спине?

— Да, она. Одеваешься и бежишь к детям.

— Дин.

— Ммм?

— Ты скоро приедешь?

— Скоро, Кекс, скоро. Щас пока парни встааанут, пока позавтракаааем, только потом выедем.

— Они всмысле спят еще чтоли?

Дин усмехнулся.

— Дооо. Я ваще уржался тут. Только проснулся, воды сходил попил, сел на кровать, начал тебя набирать, номер то наизусть знаю.

Я улыбнулась.

— И тут как БАБАХ! Я бля чуть в трусы не наложил. Оборачиваюсь. Это Кевин с кровати пизданулся.

Я расхохоталась.

— Вот я тоже поржал. И главное спит как ни в чем не бывало, похрапывает!

Мы рассмеялись.

— Ладно, Кексик. Давай, одевайся, беги к детям. Я на сончасе приеду.

— Хорошо. Буду ждать.

— Пока.

— Пока.

Мы положили трубки. Я оделась. И снова рассмеялась. Потому что картину, похожую на ту, что увидел Дин, я наблюдала уже сотни раз.

— ДЕТИ МОИ! Бля, не так. Чилдрены, подъем!

Я сбежала по лестнице вниз. Дети уже сидели на диванчиках.

— Доброе утро, Кексик!

— Доброе, мои хорошие. Готовы? Тогда пошлите.

Дети построились и мы пошли на зарядку.

Потом в столовую, на завтрак. Я сидела одна, и это было непривычно. Никто не ржал под столом из-за того, что у меня усики из-за какао. Блин. Ну ладно. На полднике уже вместе будем.

Я отвела детей в корпус. Мы быстренько прибрались в комнатах и корпусе.

И только я завалилась на свою кровать, как зазвонил телефон.

— До.

— Кекс, это я.

— Привет.

— Ну как вы?

— Ой, все нормально. Прибрались, щас ждем часа, на обед пойдем.

— А мы едем. Только выехали. Эти же два лентяя пока проснуулись. Я чуть с голоду не умер.

— А я то поееела.

— Молодеееец. Что у тебя с голосом? Болит что-то?

Блин. А я думала, что не заметит.

— Есть немного.

— Нука быстро сказала, что с тобой.

— Голова с утра болит.

Это правда. После завтрака у меня начала раскалываться черепушка. Врач сказала, что это из-за погоды. Давление атмосферное упало, вот меня и плющит.

— Купить что-нибудь? Таблетки?

— Нет, не надо. Это из-за погоды.

— Ну капец. Сильно болит?

— Так себе.

Да конечно. Щас помру.

— Блин, даже помочь нечем.

— Да я посплю и все пройдет.

— Ну смотри. Значит, где-то через час я приеду уже.

— Хорошо.

— Ты давай, держись.

— Держусь. Приезжай скорее.

— Стараюсь. Поток машин большой. Ладно, жди.

Мы бросили трубки. Я схватилась за голову. Как же больнооооооооооооо…

— Кексик, пошли на обед!

Я вышла из комнаты и пошла к детям.

После обеда я вползла в комнату. Господи, вот херовооооо тооо…

Я завалилась на кровать Дина и застонала в подушку. Я написала Дину смску, что не пойду его встречать, и заснула.

Дин зашел в корпус. Стояла тишина. В какой-то из комнат тихонько хихикали дети. Дин улыбнулся. Поправил сумку на плече. Скривился от боли. Мда, неплохо его вчера зацепили… Главное, чтобы бинт насквозь не пропитался кровью.

Дин поднялся по лестнице и тихонько постучался в дверь комнаты. Тишина. Спит. Открыл дверь и вошел внутрь.

На его кровати, свернувшись в клубок и обхватив голову руками, спала Кексик. Дин улыбнулся. Он скучал по этому маленькому чуду. Он запихнул сумку с вещами под кровать.

Осторожно снял куртку, но бок все равно отдался болью. Сука. Радует то, что если у Дина болит бок, то у кровососа вообще головы нет.

Снял футболку, кинул ее в ящик для белья. Все таки пропиталась кровью. Дин сместил бинт, чтобы он закрывал рану. Увидел на стуле свою фланелевую рубашку. Она ее вчера надевала. Дин взял рубаху и осторожно надел. Не стал застегивать, потому что даже руки поднять больно. Поставил телефон на беззвучку. Подошел к своей кровати.

В его кофте. Послушалась. Вот только надела не бриджи, а шортики. Засранка. Дин прошелся взглядом по ее ногам. И невольно провел языком по губам. Осторожно сел на край кровати. Медленно провел ладонью по бедру, стройной голени. Девушка не шевельнулась. Дин улыбнулся своим мыслям.

— 4 года. Всего 4 года между нами. Но какая же ты еще маленькая…

Парень осторожно лег рядом с девушкой. Обнял ее за талию и притянул к себе. Зарылся носом в ее волосы. И спокойно выдохнул. Наконец то.

Через 10 минут он уже сопел ей в шею.

Я проснулась от того, что мне горячо дышали в шею. Попробовала перевернуться, но мужские руки, крепко обнимающие меня за талию, не дали этого сделать. Я посмотрела на эти руки. Серебряное кольцо на правом безымянном пальце. Дин!

Я чуть не завизжала. Только набрала воздуха в легкие, как меня сжали еще сильнее.

— Тише, тише. Это всего лишь я.

Я повернула голову. Дин, улыбаясь, смотрел на меня. Я развернулась и обняла его за шею.

— Ты приехал…

— Конечно. Куда я денусь. Мне еще за смену зарплату не выдали.

— Иди в сраку.

Я шлепнула его по плечу. Мы рассмеялись. Дин сел на кровати. Я села рядом с ним.

— Как голова?

— Прошла. Говорила же, надо просто поспать.

— Ну и чудненько.

— А как твои ребра? Как рана на боку?

Дин удивленно посмотрел на меня.

— Что? Какие ребра?

Я встала с кровати.

— Вот только не надо прикидываться. Вставай.

Дин встал, по-прежнему непонимающе глядя на меня. Его рубашка, в которой я вчера ходила, распахнулась, открывая мне торс Дина. Я подошла к нему, сорвала с него рубашку и откинула ее в сторону. Взгляд Дина на секунду загорелся, но я не обратила на это внимания.

— Господи…

Я смотрела на его торс и ужасалась. Перебинтованная рана на боку кровоточила, и бинт почти насквозь пропитался багровой кровью. Торс под грудью был обмотан утягивающим жгутом, чтобы ребра срастались правильно. На груди и плечах много гематом.

— Я тебя убью, Дин Винчестер. Точно, убью.

Я осторожно дотронулась пальцами до гематомы на его плече. Темно-синяя, она была огромна. Мне на глаза навернулись слезы. Господи, как же ему больно было…

— Ты… о Боже…

— Кекс, это…

— Тихо. Молчи. Тебе даже говорить должно быть больно!

— Мне не больно.

— Не ври! Ты вчера мне соврал, сказав, что все прошло хорошо!

— Я не хотел, чтобы ты волновалась.

— А так я не волнуюсь, да? Вот сейчас я ничуть не переживаю! Видишь, я СПОКОЙНА!

Я не выдержала и разревелась. Дин поднял рубашку, охнув от боли в боку. Накинул ее и обнял меня.

Меня трясло. Дин положил свою голову мне на макушку. Гладил меня по спине, успокаивая.

— Ну все, все, тише. Мне гораздо больнее от того, что ты плачешь, а не от того, что меня чуть пополам не разорвали.

Я, всхлипывая, уткнулась ему в плечо. Дин скривился от боли. Глубоко вдохнул. Я отскочила от него.

— Вот видишь! Ты даже обнять меня не можешь, потому что тебе больно!

Дин прикрыл глаза и побледнел.

— Эй-эй-эй! Даже не вздумай!

Я подбежала к нему. Дин оперся на меня рукой. Я помогла ему сесть на кровать. Дин часто дышал. Рана кровоточила, и кровь начала капать на пол, просачиваясь сквозь промокший бинт.

— Так, давай. Где сумка?

Дин указал взглядом на пол. Я заглянула под кровать и достала оттуда его сумку. Помимо оружия в ней, как я и догадывалась, была аптечка. Я быстренько организовала себе рабочее место. Достала из аптечки моток бинта, йод, мазь. Села на колени на пол перед Дином. Тот все еще был бледен, как Смерть. Я начала разматывать бинт на его торсе.

— Щас все сделаем, да? Так, смотри на меня, слышишь? Дин! Смотри на меня!

Дин поднял на меня глаза.

— Все. Будет. Хорошо. Сейчас я сделаю тебе перевязку, и будешь отдыхать, слышишь? Не закрывай глаза.

Я откинула кровавый бинт в сторону и сама чуть в обморок не упала. Рана была ужасной. Я быстро взяла себя в руки. Промыла рану и намазала ее края мазью. Кожу вокруг намазала йодом. Дин вздрагивал от малейшего прикосновения. Я закусила губу, чтобы не разреветься. Встала и начала бинтовать рану. Дин мучительно улыбнулся.

— Такая медсестричка.

— Молчи. Тебе нельзя разговаривать.

Я намотала слоев 15-20. Завязала концы бинта на красивый бантик. Посмотрела на Дина. Лицо постепенно приобретало нормальный оттенок.

— Я еще не закончила.

Я смазала мазью самые большие и синие гематомы, в том числе и на лице Винчестера. Дин медленно поднял руку и взял меня за запястье.

— Кекс…

— Цыц, сказала!

— Спасибо…

— Пожалуйста. А теперь цыц.

Дин мягко улыбнулся. Я помогла ему лечь. Убрала аптечку обратно в сумку, а сумку запнула под кровать.

— Чтоб я тебя еще куда-то от себя отпустила? Да ни в жизнь! Понял?

Дин улыбнулся уголками губ и медленно моргнул.

Я подошла к двери.

— Лежи. Только попробуй встать — убью. Я свожу детей на полдник и вернусь. Нафиг, никуда сегодня не пойдем. Какие в жопу мероприятия…

С этими словами я вышла из комнаты.

Я сказала детям, что Дин вернулся, но пока отдыхает. Они обрадовались и завизжали.

Мы сходили на полдник. Я забрала булочку, сок и грушу Дина и отвела детей обратно в корпус. Предоставила им свободу действий и поднялась в комнату.

Дин лежал и, как только я вошла, открыл глаза.

— Спал? Прости, я сейчас уйду.

— Даже не вздумай. Я не спал. Просто лежал.

— Будешь полдник?

Дин улыбнулся.

— Ты принесла мне полдник?

— Конечно.

Я села на кровать к Дину. Он подсел чуть выше на подушке. Я распечатала ему сок и открыла булочку.

— Сам или помочь?

Дин попробовал поднять руку, но тут же закусил губу от боли.

— Плечо…

— Ясно.

Я по очереди подносила к его рту булочку и сок.

— Дети так обрадовались, когда я сказала, что ты приехал.

Дин приподнял бровь, высасывая сок по трубочке.

— Да. Полли так громче всех визжала.

Винчестер глубоко вдохнул, сдерживая смех.

— Блин, тебе же смеяться больно. Вот как теперь с тобой жить? Даже поржать нельзя.

Дин пожал плечами и посмотрел на булочку.

— Точна.

Я протянула ему хлебобулочное изделие.

— Они хотят тебя увидеть. Давай сегодня свечку у нас в комнате проведем?

Дин медленно кивнул, жуя.

— Ты как вообще? Больно?

— Смотря где. Плечи — только когда руки поднимаю. Грудь — когда глубоко дышу или лежу неудобно. А торс — когда смеюсь.

Я провела пальчиками по его торсу.

— А когда я прикасаюсь, больно?

Дин улыбнулся и помотал головой.

— Нет. Ты вообще заставляешь меня улыбаться. От тебя не может быть больно.

Я улыбнулась. Мои пальцы выводили разные фигуры на его прессе.

— Щекотно.

— Прости.

Я убрала руку.

Ему нельзя смеяться.

— Вы пойдете куда-нибудь?

— Куда мы нафиг пойдем, когда у меня тут ты? Никуда не пойдем.

— А выговор не сделают?

Я фыркнула.

— Пусть попробуют. Я все так переверну, что они сами виноваты останутся. Еще и судом

припугну.

Дин улыбнулся.

— Я вообще не представляю, как можно не смеяться. Я же не смогу.

— Сможешь. Если засмеешься — я тресну.

— Куда мне еще-то?

— Блин, даже треснуть нельзя!

Я скрестила руки на груди.

— И что будем делать?

Дин окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы.

— Ну не знаааю.

— Блять, вот щас как треснула бы!

Дин снова глубоко вдохнул, пытаясь не смеяться.

— Расскажи что-нибудь.

— Что?

— Незнаю. Про Лизку расскажи.

— Нуу нет. Там без ржача не обойтись. Вапще. Никак. Вся ее жизнь — мой сплошной ржач.

— Даже таак. Тогда расскажи о том, что любишь.

— Например?

— Ну, о книгах, к примеру.

Я удобно устроилась рядом с ним на кровати.

— Ты уверен, что готов к этому разговору?

Дин улыбнулся.

— Уверен.

— Ну тогда слушай.

Понеслась душа в рай…

[Спустя два часа]

— Вооот.

— Мдаа, этот профессор — та еще сука.

— И не говори.

Я лежала на кровати рядом с Дином, не касаясь его. Целых два часа я рассказывала и рассказывала, не умолкая. Винчестер внимательно меня слушал, иногда перебивал, уточняя что-либо.

Тут в дверь постучались.

— Кексик, пошли на ужин!

— Стройтесь, Томми! Я сейчас выйду.

Парнишка убежал вниз.

— «Мстители», строимся!

Мы с Дином улыбнулись.

— Ладно, иди. Я подожду.

Я встала с кровати.

— Куда ж ты денешься.

Потянулась, не заметив пристального взгляда Дина на своем теле.

— Ну все, лежи. Я попробую урвать у них твою порцию.

Я вышла из комнаты.

В столовой я чуть не подралась с поварихой, однако…

— Каждый человек, согласно 34 дробь 6 статье закона нашей страны, имеет полное право на порцию еды в столовой, независимо, заберет он ее сам или получит через кого-либо! Дамочка, законы надо знать!

Повариха, красная от злости, завернула мне порцию Дина. Я забрала еду и мы с детьми вернулись в корпус.

— Чилдрены, через час собираемся в нашей с Дином комнате на свечку!

— УРААА! ДИИИН!

Я усмехнулась и поднялась наверх.

— Урааа, едааа!

Дин полулежал на кровати, оперевшись спиной на ее борт.

— Меня готовы были сожрать за твою порцию.

Я поставила ему на колени еще теплую тарелку.

— И че всмысле?

— Блин. Точна. Ты же теперь мой двадцать первый ребенок. Причем — грудной.

Кончики ушей Дина покраснели.

— Ты бля! Нука! Я только от одной, повернутой на пошлятине, съебалась, а тут ты!

Дин не выдержал и хихикнул.

— Во-первых, мне не больно смеяться полусидя. Во-вторых, твоя сестра, как я понял, имеет похабные мыслишки. В-третьих, а материться не хорошооо…

Тут уже покраснели мои уши. Я вспомнила, как тогда он припер меня к двери балкона.

— Рот открывай.

Дин послушно разомкнул челюсти. Я запихнула ему в рот ложку с пюре.

Процесс кормления сопровождался постоянным смехом. То у него пюрешка изо рта вываливалась, то он давился, то еще что-нибудь. Наконец, это чудо наелось.

— Сколько ты меня кормила?

Я глянула на дисплей телефона.

— Сорок пять минут.

— Мда, не быть тебе матерью.

— А вот это не тебе решать.

— А может быть и мне.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Нет. Не тебе. Я с таким балбесом — ни за что.

Мы рассмеялись.

Вскоре в нашу комнату постучались.

— Кексик?

Я соскочила с кровати Дина.

— Лейла пришла.

Я выглянула за дверь.

— Держи. Тут план на завтра и второй ужин на двадцать два человека.

Она протянула мне пакет.

— Спасибо. Директор не орал?

— Нет, как ни странно. Просто посмотрел, что вас никого нет, кивнул мне и все.

— Агас. Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Девушка ушла.

— Кто такая Лейла?

Дин приподнял бровь.

— Наш ангел-хранитель. Отмазывает нас перед директором и приносит пакет со вторым ужином и планом на следующий день.

— Ааа. Че там на сегодня?

Я заглянула в пакет.

— Кефир и пряники.

— Ооо.

Я поставила пакет на свою тумбочку.

Тут же в дверь постучали.

— Кексик, Дин, можно уже входить?

Я посмотрела на Дина. Тотуказал на рубашку. Я сняла ее со стула и помогла ему одеться.

— Вставать не вздумай. Сидеть можешь?

— Не совсем.

— Значит, полусиди.

Я помогла Дину сесть и открыла дверь. Там стояли двадцать наших детей. В пижамках. Томми держал в руках Пончика.

— Заходите. Рассаживайтесь на моей кровати, на полу. Только на кровать Дина не садитесь, это мое место.

Дети кивнули начали заходить в комнату.

— ДИИИН!

— ДЕЕЕТИ МООИ!

Ребятишки подбежали к нему, обнимая. Дин был счастлив.

— Все, дети, рассаживайтесь.

Отряд расселся на полу. Томми и Полли чуть не подрались за место на моей кровати. Но потом кое-как уселись.

Я села рядом с Дином.

— Подсядь ближе, а то я свалюсь.

Я пододвинулась ближе к нему, поддерживая его плечом.

— Ну что, круто сегодня день прошел?

— ДААА!

— Вообще классно никуда не ходить, кроме столовой, да?

— ДААА!

Дин усмехнулся.

— Это точно мои дети.

Я улыбнулась.

— Давайте по плану.

Я рассказала, что будет завтра. На общеотрядном совете мы решили, что, возможно, сходим на дискотеку, и больше никуда не пойдем. Ну если мероприятия проводятся по биологии и органике для старших отрядов, а младшие должны сидеть и апплодировать, зачем туда идти?

— Так. Вот вам ваш второй ужин.

Я раздала детям еду.

— Нука, пожелайте своим любимым вожатым спокойной ночи.

Томми командовал.

— Раз, два, три! СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НАШИ ЛЮБИМЫЕ ВОЖАТЫЕ!

Мы с Дином рассмеялись.

— СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НАШИ ДЕТИ!

Ребятишки выходили из нашей комнаты.

Полли подбежала к кровати, на которой сидели мы с Дином.

Я начала усиленно жевать пряник, чтобы не засмеяться.

Дин испуганно смотрел на девочку.

— Что тебе, дитя моё?

Девочка взяла его за руку.

— Дин, а ты…

— Нет.

— Но…

— Нет.

— Даже…

— Нет, нет и нет.

— Тогда ладно.

Девочка вышла из нашей комнаты.

Дин выдохнул.

Я рассмеялась.

— Резко ты с ней.

— Я вообще ее боюсь. Как скажет че нить, аж кровь в жилах стынет. Она щас хотела меня на дискотеке уломать с ней потанцевать.

— А как ты понял?

Дин осторожно пожал плечами.

— Жопой почувствовал.

Я принялась кормить его вторым ужином. Вот тут то мы уссались. То у него усы из-за кефира. То пряник крошится ему прямо за воротник рубахи. То кефир изо рта выливается, потому что он ржет.

Когда, наконец, мы справились с этой непосильной задачей, было уже около полуночи.

Я подошла к шкафу и достала оттуда свою пижаму. Спряталась от Дина за дверь.

— Стесняешься? После стольких лет…

— Иди в сраку.

Дин рассмеялся.

Я вышла из-за шкафа и расчесала волосы.

— А теперь мне.

Дин демонстративно закинул голову назад.

— Только после осмотра.

Я села к нему на кровать. Винчестер осторожно стянул рубаху. Я прощупала его повязки.

— Все хорошо, рана почти не кровоточит, бинт даже не заморался. Гематомы побледнели. Завтра должно быть еще лучше.

— Конечно. Такая медсестричка лечила.

— Ох как я тебе тресну потом!

Дин рассмеялся.

Я удобно устроилась на его кровати. Дин положил голову мне на бедра.

Я принялась массажировать его голову.

Дин не выдержал и застонал.

— Тише ты. А то дети не то подумают.

Дин усмехнулся. И застонал еще громче.

— Щас уйду же!

— Ладно, ладно.

Он замолк.

Целый час я мучала его волосы.

Когда у меня начали гудеть пальцы, я остановилась.

— Все. У меня щас пальцы отвалятся.

Дин перелег на подушку.

— Ну лааадно. Идешь?

И кивнул на свое плечо.

Я помотала головой.

— Нельзя сегодня. Тебе нужно спать одному. Я отдавлю тебе все, будешь всю ночь мучаться.

Дин хотел возразить. Я подошла к его кровати, наклонилась и чмокнула его в колючую щеку.

— Сладких снов.

Дин, довольно улыбаясь, смотрел на меня.

— Ага. Спокойной ночи.

Я легла на свою кровать. Через пятнадцать минут Дин засопел. Только после этого я заснула.

====== Вот так, как-то ======

— Снова увидел тебя, стою парализован,

Не могу ни слова сказать,

И наблюдаю скромно

Как ты улыбнулась мило,

Спросить бы «Как дела?»,

Но я не в том одет и не смогу я познакомиться…

Я проснулась от того, что меня подкидывало на кровати из-за басов. Разлепила глаза.

Дин ходил по комнате, подпевая магнитофону.

— И хули ты встал?!

Дин резко развернулся.

— И тебе доброе утро, Кекс!

Я села на кровати. Из-под бровей глянула на Дина.

В одних джинсах, свежий, умытый. На торсе все перевязки чистые. Значит, не кровоточит рана!

— Давай, вставай, иди умывайся.

Я послушно поплелась в ванную.

Вернулась. На моей кровати лежит одежда. Шорты, майка и рубашка Дина. Я, не задумываясь, стянула пижаму и залезла в шорты. Следом натянула майку.

— Ты помогаешь мне, я помогаю тебе!

Я прочитала это, как Эминем. Дин рассмеялся. Я развернулась к нему спиной. Майка закаталась. Дин расправил ее.

— Пасибааа.

Я надела рубашку.

— Меня прет, меня прет,

Потому что НОВЫЙ ГОД!

Дин рассмеялся.

— Че тебя тащит то?

— Я же говорю. Новый Год.

— Кекс, у меня для тебя сюрприз.

Я удивленно посмотрела на Дина.

— Но я тебе его покажу только на сончасе.

— Умеешь обломать. Лана.

Я подошла к нему. Расстегнула его рубаху. В глубине зрачков Дина плясали черти.

— Посмотрим, что тут у нас…

Я проводила пальчиками по его торсу. Прощупала рану, каждую гематому на плечах и груди.

— Ну, что могу сказать. Рана затягивается. Почти покрылась коркой. Через неделю от нее и следа не останется. Гематомы побледнели. Завтра должны сойти совсем. На лице…

Я подняла голову и провела ладонью по щеке Дина.

— …все замечательно. Видимо, эта была нанесена раньше остальных. Поэтому сейчас ее уже не видно.

Дин, задумчиво глядя мне в глаза, прижался щекой к моей ладони.

— Как я хочу увидеть твою реакцию на сюрприз…

Я усмехнулась.

— Ну, с реакцией у меня проблем никогда не было. Отреагирую, не бойся. А сейчас — на зарядку!

Я застегнула рубашку Дина. Мы, смеясь над вчерашней попыткой Полли закадрить Дина, спустились вниз.

Описывать утро не имеет смысла. Все как всегда: зарядка, завтрак, уборка, обед.

Но вот наступил сончас.

Я влетела в комнату.

— СЮЮЮРПРИИЗ! ЯЯ ХОЧУУ СЮРПРИИИЗ!

Дин вошел следом, смеясь.

— Как дитё малое.

— СЮРПРИИИИЗ!

— Щас, погоди. Закрой глаза.

Я встала в центре комнаты и закрыла глаза руками. Уже начала подпрыгивать от нетерпения.

Дин чем-то зашуршал. Послышался звук открывающейся молнии на сумке. Потом снова шуршание. Наконец, Дин подошел ко мне.

— Вчера, когда поехал сюда, увидел это случайно в витрине, пока стоял на светофоре. И понял, что просто не могу не подарить ее тебе.

Я щас взорвусь. Честное пионерское, взорвусь.

— Сама откроешь?

Я усиленно закивала.

— Тогда… Открывай глаза.

Я открыла очи. Дин стоял передо мной, смущенно улыбаясь. В руках он держал какую-то коробочку. У меня даже мыслей нет никаких!

Я осторожно убрала крышку. Что-то серое… Какая-то одежда…

Я трясущимися руками вытащила это из коробки и встряхнула, разворачивая.

— ААААААААА! УРАААААА! ДИИИИИН!

Это. Была. Футболка. С. Кэпом!

— АААААА! БООЖЕЕЕЕЕ! ООООООО! ДИИИИН! ТЫ ЧУДОООО!

Винчестер смущенно улыбался.

— Нравится?

— ОН ЕЩЕ СПРАШИВАЕТ!!! АААААА! ЭТО ВЕЛИКОЛЕЕПНООО!

Я незамедлительно сдернула с себя рубашку и майку. Надела эту футболку. Она была длинной, почти до середины бедра. Мягкая серая ткань, четкий рисунок. Во всю спину — большой щит Капитана Америки. А сам Кэп… Боже…

Я, прыгая по комнате, наступила на пульт от магнитофона и принялась горлопанить первую попавшуюся песню.

— Я забуду все, что рисовало мне ТВ годами.

Попробую узнать, что значит счастье без Феррари.

Для этого нужны лишь пара ног и глаз.

Я, должен научится быть живым здесь и сейчас.

Дин, улыбаясь и скрестив руки на груди, смотрел на меня.

А я готова была лопнуть от счастья.

— Впервые выйду из подъезда, не создав маршрут.

Блин, забыл часы, ладно, ведь меня нигде не ждут.

Ну, а какая разница, вторник или пятница?

Когда на встречу тебе, улыбаются.

Подбежала к Дину. Заглянула ему в глаза.

— Спасибо, Дин! Ты лучший!

И я, сама не понимая, что делаю, чмокнула его… в губы.

— И вроде бы зима, но город тает под ногами…

Руки Дина легли на мою талию. Он обхватил своими губами мою нижнюю губу, желая превратить этот чмок в поцелуй…

— Ай-яй-я иду считаю, встречных девушек глазами…

Мое сознание куда-то улетело… На секунду я потеряла сама себя. Его губы… Просто… Аааааа… Такие мягкие… Я прикрыла глаза.

— Ай-яй-я, не буду верить ветрам.

Хочу узнать весь мир, смотря по сторонам…

Я замерла от удовольствия. Ну нельзя же так… Мы стояли, не шевелясь…

— Ай-яй-я, забыл, что было вчера.

Но помню, что будет завтра, новая игра…

Наши губы были сомкнуты, но недвижимы. Я просто пыталась совладать с той вспышкой внутри себя. Как будто миллионы бенгальских огней зажгли разом… Дин тихо, едва ощутимо, дышал. Он тоже не мог понять, что же такое происходит внутри него.

Дин шевельнул губами. Я отстранилась от него.

— Что за черт…

Склонила голову, рассматривая доски на полу.

Дин озадаченно смотрел на меня.

— Это же не был…

— Определенно, нет.

Я чувствовала, как медленно наливаюсь краской.

— И все-таки…

— Нет. Думаю, нет.

Дин сел на свою кровать и запустил руки в волосы.

Я там и села на пол, где стояла. Каждый из нас пытался понять, что же произошло.

Дин сцепил руки в замок.

— Кекс.

— Что?

— Давай… фуууф… просто не обратим на это внимания.

— Давай. Ничего не было?

— Ничего не было.

Дин подошел ко мне. Протянул руку и поднял меня с пола.

Я посмотрела в зеркало. И снова завизжала.

— ОНА БОЖЕСТВЕННАААА!

Я кинулась Дину на шею. Тот, хохоча, обнял меня за талию и закружил в воздухе.

— Я ТЕПЕРЬ ЕЕ НЕ СНИМУ. СПАТЬ БУДУ В НЕЙ. ВОТ. ДА.

Я крутилась перед зеркалом, рассматривая футболку со всех сторон. Дин улыбался.

— Там еще было кое-что. Но это я решил оставить на потом.

— Всмысле?!

— Забронировал кое-что в магазине. На твое имя. После лагеря приедешь, я тебе адрес магазина скажу. Сходишь, заберешь.

— ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! ВО-ПЕРВЫХ, Я НЕ ДОЖИВУ ДО КОНЦА СМЕНЫ. Во-вторых, сколько можно на меня тратиться?

Дин улыбнулся.

— Это просто подарок. Футболка — за то, что не спишь со мной по ночам, делаешь мне эту штуку на голове, и вообще терпишь меня. А то, что я забронировал, — на твой День Рождения.

Я охренела.

— Мой День Рождения?

— Ну да. Он же у тебя через неделю после конца смены. А я не смогу приехать, это 100%. Вот, сходишь, заберешь.

Я снова повисла у него на шее.

— Ты такой хороший.

— Но ты-то лучше.

Мы простояли так минут 10.

Тут у меня зазвонил телефон.

Я нехотя опустила Дина.

Госпаде, вот я не сомневалась, честное слово!

— Да, Лизк?

— Братаан, дарова!

— Привет.

— Че творите?

— Я радуюсь. Дин наблюдает.

— А че радуешься?

Я знала, что Лизка тоже с ума сходит по Кэпу.

— У меня есть футболочко с Кэпом.

В трубке послышался грохот, затем жалобное мяуканье Лизкиного кота.

— ШТОООО?!

Я прикрыла микрофон рукой и повернулась к Дину. Тот стянул рубашку, намереваясь переодеться.

— Все, завелась пожарная сирена.

Винчестер рассмеялся.

Я вернулась к трубке.

— КТООО?! КАААК?! ААААААА! ОТКУДАААА?!

— Дин подарил.

— ВОЖАТИК?! ДАЙ ЕГО СЮДА!

Я сунула трубку Дину.

— Да?

— ОООО ПРУСЬ Я С ТВОЕГО ГОЛОСА.

— Спасибо.

— КААААК?! ЗА ЧТОООО?! ПОЧЕМУУУ?!

Дин усмехнулся и повторил то, что недавно говорил мне.

— Я ТОЖЕ МОГУ ТЕБЯ ТЕРПЕТЬ!!! ЗА КЭПА — ХОТЬ ВСЮ ЖИЗНЬ!

Дин расхохотался.

— Не-не-не! На это я не согласен!

— АААААА! ВЕРНИ МНЕ ЭТУ СУЧКУ!

Дин сунул трубку мне.

— Дооо.

— СУЧКА ТЫ! ТЕПЕРЬ ЗЛОРАДСТВОВАТЬ БУДЕШЬ?!

— Лизка, не пугай меня. Откуда ты такие слова знаешь?

— ИДИ НАХУЙ!!! ХОЧУ УВИДЕЕТЬ ЭТУ ФУТБОЛОЧКУУУ! И ВОЖАТИК ПУСТЬ НА ФОТЕ БУДЕТ!

— Пажди тогда 5 минут.

Я сбросила трубку.

Дин посмотрел на меня.

— Че ей надо?

— Фотку. Иди сюда.

Дин обнял меня одной рукой за талию, второй взял мой телефон и поднял его вверх.

— Улыбайся, Кекс.

Дин так и не надел рубашку, поэтому на фото было видно его кубики. Повязка не закрывала его пресса. На фото он усмехался. Одной рукой прижимал меня к себе. Я, улыбаясь, уперлась подбородком ему в голое плечо. Футболку было видно великолепно.

— Ши-кар-дя-ти-на. Теперь еще спину.

— Я знаю как.

Он поставил камеру на таймер и закрепил телефон на ручке балконной двери. Мы развернулись спинами к камере, подняли согнутые в локтях руки и напрягли мышцы. Ну, если у меня этого не было видно, то у Дина все мускулы выпирали дай Боже.

Я слепила две фотки в коллаж и отправила Лизке в ВК.

— Раз, два, три…

Заорал телефон.

— ЭТООО АААААА! ФУТБОЛКАААА! КЭЭЭЭЭП! ВОЖААТИИИК! КУБИКИИИИ! ХООООООО! А СПИНА?! ОООООО! ЩИТ КЭПААА! ВОЖАААТИИИК! ХООООООО! ХЕРААА ОН ТАК ТООО!

Лизка орала так, что Дин услышал ее вопли и расхохотался.

— БЫСТРААА! СКАЖИ МНЕ ШО ВЫ МУТИТЕ!

— Не мутим мы.

— ААААААА! А ПО ПЕРВОЙ ФОТКЕ МОЖНО СКАЗАТЬ ШО МУТИТЕЕЕ!

— Не мутим.

— БЛЯЯЯЯЯТЬ! АААААА! НАХУУУУУЙ! БЫСТРА ЗАМУТИЛИ!

Я повернулась к ржущему Дину.

— Слышь, будешь со мной мутить?

Дин, хохоча, помотал головой.

— Он не хочет мутить.

— ЩАС ВЪЕБУ ПО БАШНЕ КОМУ-ТО!

Тут уже мы ржали вдвоем.

— Эта. Вы то там как?

Я включила громкую связь.

— Фуууф. Да ничо. Батя вернулся вчера, уставший, как собака. Быренько поел и завалился спать. Сегодня дома, в гараже с машиной ковыряется. Шоха намано.

Шоха — это ее кошакен. Понятия не имею, почему она его так назвала.

— Щас только ему досталось маленьк, когда я со второго этажа кровати ебанулась.

Дин расхохотался. Я, вспомнив про Кева, тоже рассмеялась.

— Да, я лошара, я знаю. Ну, а я ничо. Плакатик новый купила.

— Лизка, кудааа? На лоб?

— Неа. На потолок над подушкой. Буду засыпать и просыпаться, смотря на мою Лео.

Дин, хохоча, кивнул на телефон.

— Ди… ахаха… Ди Каприо?

Я кивнула. Дин полез под шкаф.

— Воооод. А так… Сэм с Кевом приехать обещали к вечеру. Посидим.

— Ааа. А мы сегодня… Булочка, че мы сегодня делаем?

— На ди… ахаха… АПЧХУЙ ТВОЮ МАТЬ ЕБАНАЯ ПЫЛЬ… на дискотекууу идеем… ахаха… я не могу… Ди Каприо…

Я с трудом сдерживала смех.

— На дискотеку пойдем.

— Чо он там, над моей Лео ржет? Я ж въебу.

Дин застучал ногами по полу.

— АПЧХУЙ НАХУЙ!

Я расхохоталась.

— Тааак. И куда это мы намылились?! Шоха! Куда попиздил?! Я! Я единственная женщина в твоей жизни! Никаких кошек! Братан, я попозже звякну! ШОХА МЛЯ!

Из трубки раздались гудки.

Дин уже учихался и уржался под шкафом.

— Единственная… ахахах… Ди Каприо… я не могуууу…

Он заливался хохотом.

Я не выдержала и, хохоча, села на пол рядом с ногами Дина, торчащими из-под шкафа.

— ХОООО! ЙА КТО?! ЙА КАПИТАН АМЕРИКААА!

Я носилась по комнате, выставя правую руку вперед, а левой держа «щит» — подушку. Дин хохотал, лежа на кровати.

— И ЧТО Я ЩАС СДЕЛАААЮЮЮ?! ЙА! ЩАС! ХОООО!

Я хотела запрыгнуть на кровать, но у меня выпала подушка.

— ТВОЮ МАААТЬ! БЛЯ, КЭП ЖЕ НЕ МАТЕРИТСЯ.

Я наклонилась за подушкой. И тут же заметила, что у меня развязаны шнурки. Не разгибаясь и выпрямив ноги, я начала их зашнуровывать.

Таким образом, я стояла раком, да еще и задом к Дину.

— СНЕГ И ЙОЛКИ

ЛЕДЯНЫЕ ГОРКИ…

Сама себе напевая, я начала покачивать задницей из стороны в сторону, по прежнему стоя раком.

— Знаешь…

— ЛЫЖИ И САНКИ

— Каким бы не был Капитан Америка…

— ШАПКИ-УШАНКИ

— Какими бы не были его булки…

— СНЕЖНЫЕ БАБЫ

— А ты самый привлекательный Кэп…

— ЯМЫ ДА УХАБЫ

— И булочки у тебя…

— РУССКИЕ ЗИМЫ

— Так бы и…

— ЩАС ВЪЕБУ

Дин рассмеялся.

— Я просто проверял, слушаешь ли ты меня.

— Проверил?

— Да.

— Молодец. А теперь помоги.

Я подошла к нему с подушкой в руках.

— Чем?

Я, не задумываясь, расстегнула ремень на его джинсах. Дин потерял дар речи. Я выдернула ремень и протянула ему.

— Подушку к моей руке примотай.

— Нахуй, я уже… фуууф…

— Въебу.

Дин взял ремень и примотал подушку к моей руке.

— А материться не хорошооо…

Я показала ему язык трубочкой.

Запрыгнула на кровать.

— И ЩАС ЙА ХООО!

И я сделала сальто вперед с кровати.

Дин присвистнул.

А я уже неслась дальше по комнате.

— ИШООО МНЕ НУЖЕЕН МОЛОООТ ТОРАААА!

Дин усмехнулся.

— Вообще то я…

— ХОЧУ МЬЁЛЬНИИИИИР!

— Ладно, потом сама посмотришь.

Я так и не поняла, о чем он.

— ШТОБЫ ЙА ТАКОЙ ДУУУУУФ! И ВСЕ ВРАГИ ТАКИЕ АААААА!

Я уже стояла на балконе.

— А Я ИМ ТАК ВЖИТЬ ВЖИТЬ ВЖИТЬ!

Встала ногами на перила.

— И ПОЛЕТЕЕЕЕЕЕЛ!

Упала назад. Сильные мужские руки подхватили меня над полом.

— Издеваешься? А если бы я не успел?

Лицо Дина показалось над моим. Брови нахмурены.

— УУУУ КАКИЕ МЫ СУРЬЕЕЗНЫЫЕ!

Я тоже нахмурила брови и надула щеки.

— Издеваисься? А еси бы ты упала? Йа самый сильезный!

Я передразнивала Дина, вися на его руках в полуметре от пола.

Винчестер расхохотался.

— Хватиит!

— Хваиииит!

Дин потащил меня в комнату. Грохнул на кровать.

Наклонился надо мной.

— Побей меня.

— Зачем?

— Ты красивая.

— Зачем бить то?

— Сексуальная.

— Щас ударю.

— А попа…

— Щас реально ударю!

— Прям здесь бы…

Я со всей дури долбанула его подушкой.

Он захохотал.

Я отцепила подушку от руки, перевернулась и села верхом на Дина.

— Оу, даже так… Ну, девушка сверху, тоже неплохо…

Я принялась лупасить его подушкой.

Выдохлась. Опустила руки. Тяжело дышала. Дин начал двигать тазом.

Я снова начала его лупасить.

Наконец, я выдохлась совсем.

Просто упала на кровать рядом с Дином.

— И все-таки… зачем?

— Люблю, когда ты бесишься.

Я посмотрела на него.

— И все ради этого?

Дин кивнул.

— Иди сюда.

Он чуть пододвинулся. Я легла рядом с ним. Положила голову ему на плечо и закинула ногу на его торс. Дин одной рукой медленно гладил мою голень, другой обнимал за талию.

— Ты же понимаешь, что я сейчас…

— Понимаю. Надо отдохнуть.

Я удобно устроилась на нем и заснула.

— Будь, пожалуйста, послабее,

Будь, пожалуйста,

И тогда я подарю тебе чувства запросто,

И тогда я вымахну, вырасту, стану особенным,

Из горящего дома вынесу тебя, сонную.

Я решусь на все неизвестное и на все безрассудное,

В море брошусь густое, зловещее — и спасу тебя,

Это будет сердцем велено мне, сердцем велено,

Но ведь ты же сильнее меня, сильнее и увереннее…

Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Дина. Тот, прикрыв глаза и демонстрируя мне офигенные ресницы, тихим шепотом читал стих. Рождественский, кажется, из русской литературы.

— О, проснулась. А я уже и не знал, что делать, чтобы разбудить тебя.

— Скинул бы с кровати. Обычно помогает.

— Ты че, я не могу. Ты же меня убьешь потом. Да и не хочу я тебя на пол сбрасывать. Ты так сладко спишь.

Я зажмурилась и потянулась.

— Который час?

— Через полчаса на полдник.

— Агааас. Ооой, вот это я поспалааа…

— Я тоже выспался.

— Не ври. Что я отдавила?

— Немного плечо затекло.

— Тогда тем более надо было на пол скинуть.

— Не могу я тебя на пол скидывать.

— Это почему?

— А это мои личные причины.

Я прищурилась и посмотрела на него. Дин испуганно расширил глаза. Я тыкнула ему пальцем в грудь.

— Ты догадываешься?

Дин помотал головой.

— Войнааа…

— Нееет!

Он умолял.

— Войнааа…

— Нет, пожалуйста, не надо!

Он искренне просил.

Я встала на колени на кровати.

— Войнааа…

Дин закрыл лицо руками.

— Прошу…

— Война…

Я схватила подушку. Дин застонал.

Я пару раз ударила его подушкой.

— Ну так неинтересно. Ты даже не сопротивляешься.

Дин выглянул из-за подушки.

— Ты хочешь, чтобы я сопротивлялся?

— Да!

— Ну смотриии…

Дин усмехнулся. И в следующую секунду подушка оказалась у него в руках, а я — под ним. Дин молотил меня подушкой, я хохотала и отбивалась.

Наконец, он сел на меня, обняв подушку.

Я убрала волосы с лица.

— Че, выдохся чтоли?

Дин усмехнулся.

— Нет. Просто вдруг кое-что вспомнил.

— Нука, поделись.

Дин резко наклонился к моему лицу.

— Тот… кхэм… поцелуй.

Я покраснела. В комнате царил полумрак из-за закрытых штор, поэтому он не увидел этого.

— Ты так замерла… Это был твой первый поцелуй?

Я закрыла лицо руками. Ну, здравствуй, мой позор.

— Да…

Дин взял мои запястья и открыл мне лицо.

Наши лица были в миллиметрах друг от друга. Дин внимательно смотрел мне в глаза. В полумраке комнаты его лицо было невероятно красивым. Зеленые глаза поблескивали в темноте.

— И со мной… Не жалеешь?

Я зажмурилась и помотала головой.

— Просто ты по-любому не со мной представляла свой первый поцелуй. А тут я… Прости.

Я шептала. Просто, если я открою глаза и заговорю в полный голос, я умру от разрыва сердца.

— За что ты извиняешься? За то, что подарил мне этот едва ощутимый кусочек счастья?

Дин вскинул брови.

— Счастья? Первый поцелуй со мной ты называешь счастьем?

— Кому как.

Мы молчали.

Я пыталась успокоить свое сердце, а Дин просто внимательно смотрел на меня. Его горячее дыхание немного касалось моего лица.

— Кекс.

— Да.

— Можно научить тебя кое-чему?

— Можно, если только осторожно.

Я по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Поэтому я даже представить не могла, чего он хочет.

— А чему науч…

Но тут… губы Дина едва ощутимо коснулись моих губ. Я замерла. Боже…

Дин почти не дышал. Его губы обхватили мою нижнюю губу. Я же щас умру…

Винчестер плотнее примкнул к моим губам. Я не знаю почему, но я начала понемногу отвечать на его поцелуй. Дин улыбнулся мне в губы.

— Умница…

Этот поцелуй был нежным, легким, как перышко.

Спустя некоторое время Дин отстранился от меня. Я была не в силах открыть глаза.

Он уперся лбом мне в живот.

— Боже, что я наделал…

Я все-таки нашла силы ответить ему.

— Я не буду ничего требовать от тебя. Этот поцелуй ни к чему тебя не обязывает.

Дин молчал.

— Прости… Я не смог удержаться.

— Ничего. Бывает. Спасибо.

— За чтооо?

— За то, что научил.

Дин поднял голову и посмотрел на меня.

— Ты не…

— Нет. Правда, ты не обязан.

Дин медленно встал с меня.

— Кекс, надо идти.

— Если надо — пошли.

Я поднялась следом за ним.

Мы, не говоря друг другу ни слова, вышли из комнаты.

После полдника мы вернулись в комнату, уже дико ржущие друг над другом.

— Зачееем ты съела этот банааан?!

— А ты зачем съел?!

— АААААА!

— АГААААА!

Мы упали на свои кровати.

Я болтала ногой и напевала песню.

Резко села.

— Помнишь, ты мне обещал?

Дин повернул ко мне голову.

— Что?

— Научить.

Дин усмехнулся, прикрыл глаза и провел языком по губам.

— Ну, кое-чему я тебя сегодня уже научил.

Я запустила в него подушкой.

— Ты обещал научить меня делать «not bad»!

— Ааа. Иди сюда.

Я пересела к нему на кровать, села напротив, скрестив ноги по-турецки.

— Я не знаю, как это объяснить, но я попробую. Крч просто нижней губой подпираешь верхнюю…

И понеслась.

Полтора часа он учил меня делать эту долбанную физиономию. Когда же у меня получилось слабое подобие, Дин откинулся на подушку.

— СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ! ОНО НАУЧИЛОСЬ!

— Иди в сраку!

Я начала щекотать его. От одного моего прикосновения к его прессу Дин хохотал.

Взял инициативу в свои руки.

Начал щекотать меня. На животе я щекотки не чувствовала.

— Смысле и че ты не ржешь?

— Мне не щекотно.

— Да ладно?!

— Да.

Дин перешел на подмышки. Бесполезно.

— Да как так то?!

— Ну, вот так.

И на боках, и на шее, даже на коленях — бесполезно. Дин уже закипал.

— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТАКОГО!

— Может.

Я откинулась назад. Согнула левую ногу в колене, правую положила на левую и принялась качать босой пяткой из стороны в сторону.

Дин задумчиво осматривал мое тело. Тут его взгляд прояснился.

Он схватил меня за пятку и что есть силы начал щекотать.

Вот этого я боялась больше всего. Если мне щекотать пятку, я могу убить. Ну, или челюсть сломать, в лучшем случае.

Я начала брыкаться и хохотать.

— ОТПУСТИИИ! Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАААЮЮЮ!

— Нуу, неет!

Винчестер получал истинное удовольствие. А я готова была умереть от смеха.

Наконец, он отпустил мою ногу. Меня как ветром сдуло с его кровати. Я сидела на своей, закутавшись по уши в одеяло. Только макушка и глаза торчали снаружи.

Дин рассмеялся.

— Да не буду я больше!

— Угу, не будет. Знаю я тебя.

Я, бурча себе под нос, легла на кровать, не вылезая из одеяльного кокона.

— Обиделась?

— Нет.

Дин сел ко мне на кровать.

— Кееекс. Ну не дуйся.

— Я не дуюсь.

— Ну мы ж с тобой друзья.

— Друзья?

— Друзья. А на друзей не обижаются.

— Да не обижаюсь я.

Дин положил свою голову мне на бедра.

— Обижаешься. Я же вижу.

— Неет.

— Не ври.

— Ну, немножко.

— Я же говорил. Простишь?

— Лана, холоп, Царь Батюшка тебя прощает.

— Иди нафиг.

Мне было тепло в одеяле, уютно с Дином на бедрах, поэтому я снова заснула.

Я проснулась. В комнате темно. За окном — ночь.

— Диииин.

— Да?

Я подняла голову. Винчестер сидел около моей кровати и и задумчиво гладил мою голень.

— Где я? Какой сейчас год?

— Кекс, ты чо? Ты в нашей комнате. А год такой же, какой был с утра.

— Почему темно? Где дети? Свечка?

— Кекс, я уже все провел. Дети уже 2 часа как спят.

Я охуела.

— Смысле?!

— Ну, в прямом. Ты спала. Я по честному будил тебя. А ты спала. Сходил с ними на ужин, тебе принес. Провел свечку. И уже 2 часа торчу рядом с тобой и глажу твою ногу.

Я уставилась на его руку на моей ноге. Осознавала. Это че, это я с пяти часов и до двух ночи продрыхла?! 8 часов?!

— У меня нет слов…

Дин усмехнулся.

— Прикинь, я два часа молчал. Вообще ни слова не говорил. Целых два часа. Такая тишина стояла классная. Ты посапываешь. Знаешь, я бы вечность сидел около твоей кровати, гладя твою ногу и слушая твое сопение.

Я щас сдохну…

Надо было перевести тему. А то опять до поцелуя дойдет…

— Повязку менял?

— Неа. Она чистая.

— Я щас дам чистая. Ты весь день в ней ходишь, там накопились все твои заразные бактерии.

Я осторожно вытянула свою у Дина из рук.

Встала и подошла к его кровати. Наклонилась за сумкой. И тут на меня нашлооо…

— Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Начинался новый деееееень…

Я покачивала задницей в такт ритму, играющему у меня в голове. Сумка никак не хотела вылазить из-под кровати.

— Твоя сумка такая же вредная, как ты.

— Я ее специально подальше запихнул.

— Спасибо тебе.

Я наклонилась еще ниже.

— Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Начинался новый деееееень…

Наконец эта противная сумка все-таки вылезла. Я швырнула ее Дину. Тот не поймал, ибо засмотрелся.

— Щас въебу.

— Материться нехорошооо…

— Нехорошо смотреть, куда не нужно.

Дин показал мне язык.

— Если есть на что посмотреть, почему бы и посмотреть.

— Затухни. И завидуй молча.

Дин усмехнулся.

— Вставай.

Винчестер повиновался и встал ко мне вплотную.

— Не, и как я буду работать то.

Отошла на шаг назад. Он шагнул навстречу. Я назад. Он за мной. И так много раз. Я уперлась спиной в стену.

— И че ты всмысле?

— Ничего.

А сам пааалиииит.

— Щас лечить буду!

Я оттолкнула его. Дин усмехнулся. Я принялась за дело.

Распорола старый бинт, сняла повязку. Достала влажные салфетки и вытерла торс Винчестера.

— Мои мысли, мои скакуны…

— Иди в сраку. Я работаю.

— Работай-работай. Медсестричка.

— Щас как… АААА!

Дин усмехнулся.

Пальчиками пробежалась по ране.

— Почти затянулась. Завтра-послезавтра исчезнет. Шрам останется. Ммм…

— Ты че?

— Люблю шрамы. Просто оооо как люблю.

— Вылечишь меня, я тебе покажу все свои шрамы.

Я восторженно уставилась на него.

— Много?

Дин улыбнулся.

— Штук 10-20.

— ОООООООО.

Я намазала рану мазью. Размотала бинт и начала обматывать его вокруг торса Дина. Чтобы передать моток из одной руки в другую за его спиной, мне приходилось почти вплотную утыкаться ему в грудь лицом.

Наконец, я закончила.

— Шикардятина. Теперь давай фингалы.

Я намазала Винчестеру все его гематомы.

— А на лице?

Дин посмотрел на меня. Я уже убирала мазь в сумку.

— А на лице уже все прошло.

— Точно?

Дин взял меня руками за талию и притянул к себе. Заглянул в глаза.

— А если внимательнее посмотреть?

Наклонился к моему лицу и накрыл мои губы своими.

«И вот как это понимать?!» — пыталась думать я, отвечая на поцелуй Дина.

Он все крепче прижимал меня к себе. Мои руки обняли его за шею.

Господи… АААА… И что… ОООО… теперь будет то… Я же щас умру…

Дин целовал без напора, мягко, одними губами. Словно не хотел навредить…

Спустя пять минут поцелуя я потеряла возможность думать. Мое сознание просто взяло свой чемоданчик и красиво ушло в закат. Только он и я.

Руки Дина медленно поползли вниз, к моим бедрам. Оооо… Я уже хотела забыть, как дышать. Но они тут же вернулись на талию. Дин улыбнулся мне в губы.

— Мала еще.

Я улыбнулась в ответ.

Следующие полчаса пролетели незаметно. Мы просто стояли в центре темной комнаты и целовались. Медленно, со смаком. Я не знаю, как это можно объяснить. Правда, не знаю. И Дин, я думаю, тоже не мог обосновать свои действия.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Дин медленно оторвался от моих губ и замер в сантиметре от моего лица, прикрыв глаза.

— Знаешь…

Хриплый шепот…

— Такая огромная буря внутри. Просто не знаешь, что делать. Стоишь и ждешь, когда она успокоится и ты сможешь открыть глаза.

Винчестер, медленно восстанавливая дыхание, уперся лбом мне в лоб.

— Это… Я не знаю, что это было.

— Не имею ни малейшего понятия.

Дин усмехнулся.

— А у тебя получается, молодец.

— У меня был хороший учитель.

Так мы и стояли. Он — обняв меня за талию, я — не убирая рук с его шеи.

— Дин, а мы кто?

Винчестер усмехнулся.

— Друзья, наверное. Скорее всего, да.

— А разве друзья…

— Ничего не говори.

Я улыбнулась.

— Кекс, а че ты там за песню напевала?

— Мы сидели и курили?

— Да-да-да. Сыграешь мне?

— Не вопрос. Только… отпусти.

— Ни за что.

Дин разомкнул руки. Я взяла гитару. Винчестер сел на кровать, скрестив ноги по-турецки, я села перед ним. Повернулась спиной и наклонилась на него. Руки Дина тут же оказались на моей талии, а его лицо — в моих волосах.

Я заиграла.

— Шли над городом притихшим,

Шли по улицам и крышам,

По карнизам, переулкам,

Подшипникам и втулкам,

Где-то появилось солнце,

Значит где-то появилась теееень.

Дин усмехнулся мне в макушку. Да, прикольный мотив.

— Мы сидели и курили,

Начинался новый день.

Небольшой проигрыш.

— Шли красавицы на «тройку»,

Шли рабочие на стройку,

Трамваи по проспекту,

Арабы строем в мекку,

Шли парламентёры, шли монтёры,

Шли легко и без затеееей.

Дин хихикнул. Я улыбнулась.

— Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Начинался новый дееень,

Начинался новый дееень,

Начинался новый дееень.

Дин сцепил руки в замок на моей талии.

— Годы шли и шли недели,

Шли, пока не надоели

Недели, дни и годы,

Вступления и коды,

Солдаты в рукопашный,

Часы на Спасской башне,

Открытки и конверты,

Деньги шли и документы,

Все ушли, остались двое

В мире самых чокнутых людей.

Проигрыш перед припевом.

— И почему мне кажется, что песня про нас?

— Потому что мы чокнутые. Но мы не курим.

— Точно.

Последний припев. Дин поднял голову от моих волос.

— Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Сидели и курили,

Мы сидели и курили,

Начинался новый дееень,

Начинался новый дееень,

Начинался новый дееень.

А у нас неплохо получилось.

Я отложила гитару и удобно устроилась в объятиях Дина.

— Дин.

— Ммм?

— А сколько раз еще такое будет повторяться?

Дин понял, о чем я.

— Незнаю. Честно. Я бы пообещал, что больше не буду, но… я не могу этого сказать. Я не знаю. Когда ты рядом, я себя вообще не контролируууюююю…

Дин со стоном уткнулся мне в шею.

Если он себя не контролирует, то я вообще молчу.

Еще два часа мы сидели в полной тишине, думая каждый о своем. Просто. Молча. Дин дышал мне в шею, чуть щекоча кожу. Его руки обнимали меня за талию. Я полулежала на нем.

Внезапно Дин усмехнулся. Чуть шевельнулся. И я почувствовала легкий укус его зубов на мочке своего уха.

— Ты опяяять?

— Ты мой самый сладкий и самый вкусный Кекс.

Я в темноте нашла его голову на своем плече и потрепала его по шевелюре.

— Кекс, ты, конечно, выспалась…

— Кто тебе сказал? Я вечно могу спать.

— Я хочу спать.

— Дык давай.

Дин укрыл нас одеялом. Мы уснули в тех же позах, что и лежали до этого. Только руки Дина еще крепче обняли меня.

====== Предпоследний день ======

(Прошла неделя)

— Кеееееееексииик! Кексериииздзеее! Кексююнчиииик!

Я заворочалась.

Дин схватил меня за ногу и стащил с кровати.

— Кексиииик! Подъееееем!

Я попозла под кровать. Но Винчестер схватил меня за резинку от шорт и вытянул оттуда.

— Тааам такоооое!

— Гдеееее?

Я приоткрыла один глаз.

Счастливое лицо Дина мозолило мне глаза. Сам, значит, выспался ночью, а я? А я сидела и гладила его лицо. Зачем? Да кто знает. Вот, пыталась доспать на сончасе.

— Там! Дети!

— ДЕТИ?! ШТО?!

Я подскочила и рванула к двери. Дин расхохотался и схватил меня за талию.

— Стооооой!

— ТАМ ДЕТИ!

— Да, там дети. Все нормально с ними.

— А ЧЕ…

— А ниче. Чтоб ты проснулась.

— Засранец.

Я шлепнула его по плечу.

Потянулась и резко встала на мостик. Разогнулась и, пританцовывая, пошла к балкону.

— БУМ БУМ!

Повернулась к Дину.

— Булчка. А Булчка. А че мы сегодня делаем?

class="book">Дин растянулся на моей кровати.

— Сегодня? Ничего. Сказали вчера на планерке что мы должны готовиться к завтрашнему закрытию смены.

— Ага. А че там?

— Костюмная вечеринка.

— Агас. И че?

— Костюмы, соответствующие своему отряду.

— Ооооо…

— Огооо…

Я задумалась. Через минуту до меня дошло. Я схватила свой телефон.

— Стиииив, дарова. Ага, это я. Слушай, мне нужны костюмы. Завтра утром. Какие?

Я повернулась на Дина. Тот пожал плечами.

Я усмехнулась.

— Капитан Америка. Есть? Рост? Амамам. Винчестер, какой у тебя рост?

— Немалый такой. 186 см.

— Агас. Стив, 186 см. Есть? Вот я тебя люблю, а. Один Кэп и … И, Винчестер?

— А че я то?

— Бля потому что ты!

— Материться нехорошо…

— Помолчииииииии… Стив, и Тор.

Дин рассмеялся. Я подбежала к кровати и пнула его под зад. Тот еще сильнее заржал.

— Да, Тор. Ага. И двенадцать сиреневых бриджиков на мальчиков 10-ти лет, и 8 черных кожаных костюмчиков на девочек 10-ти лет. Да, и все. Ага. Спасибо, Стив. Завтра привезешь? Ой, ну я тебя обожаю. Все, давай, завтра жду.

Я засунула телефон в карман и завалилась сверху на Винчестера.

— Батька Кексик все сдэлал!

— Батька Кексиииииииик! Ахахахаха…

Я легла задницей на задницу Дина. Начала двигать тазом.

— Эй. Вообще-то я мужчина. И у меня встает.

Тут уже рассмеялась я.

— Ты будешь Кэпом, а я Тором! Я будут говорить «ХОООООО» и махать МОЛОТОООООМ!

— А молот входит в костюм?

— Бля, не спросила.

— Я тебе дам бля! Нука, не матерись.

— Бляя бляя бляяяяяя!

Дин вытянул руку и шлепнул меня по бедру.

— Не матерись. Завтра костюмы будут, да?

— Да. Блин, че с МОЛОТОООМ делать…

— Не парься, щас детей организуем, они тебе такой молот забабахают!

— Точно?

— Точно-точно. Только пусти меня.

— Не пущуу.

Дин резко перевернулся, подмяв меня под себя.

— Пустишь.

Я помотала головой.

Дин чмокнул меня в нос.

— Я пошел.

Я пнула его под зад.

— Иди.

Дин показал мне язык трубочкой (научила я его, дааа) и вышел из комнаты.

Когда я спустилась вниз, работа уже кипела. Дин руководил. Даже нарисовал детям эскиз. Они что-то рисовали, клеили, выстригали. Дин увидел меня, офигевшую, на лестнице, и подошел.

— Ну как?

— Я в шоке.

— У нас золото, а не дети.

Дин приобнял меня за талию и притянул к себе.

Наклонился к моей шее.

— Чем от тебя пахнет? Так классно…

— Совесть имей, тут дети.

Дин усмехнулся и отстранился.

— И все-таки?

— Духи. Лизка подарила на окончание учебного года.

— У нее есть вкус.

— Ну да. Тебе нравится?

Я подняла голову и посмотрела на Дина. Тот усмехнулся и отвел глаза.

— Заводит.

Я влепила ему легкий подзатыльник. Ишь че удумал!

— Дети мои, как у вас дела?

Дин пошел к детям, с усмешкой оглядываясь на меня.

— Дин, а как вот здесь?

— Дин, смотри, здесь вот как получается…

— Дин, помоги…

— Дин, смотри…

Я усмехнулась. Винчестера рвали на части.

Я поднялась наверх.

Через 10 минут вошел Дин.

Неожиданно. Я стояла в центре комнаты в одних шортах. Хорошо, что успела прикрыться его рубашкой.

— Так то я переодеваюсь.

— Я вижу.

Выходить он, похоже не собирался. Я плотнее прижала рубашку к голой груди.

— И что будем делать?

Дин усмехнулся.

— Даже не знаю.

Шагнул ко мне. Я шагнула назад. Он — еще. Я — тоже. Наконец, я уперлась голой спиной в прохладную дверь балкона. Дин стоял вплотную ко мне, упираясь одной рукой в дверь, другой медленно дотронулся до моего голого плеча.

Я подняла голову. Дин смотрел мне в глаза. Долго. Мучительно долго. Я опустила взгляд.

— Это моя рубашка.

— Я знаю.

— И я имею полное право ее забрать.

— Имеешь. Но не станешь.

Дин игриво склонил голову.

— Это еще почему?

— Потому что. Просто потому что.

Его пальцы с моего плеча медленно спустились до края рубашки.

Я посмотрела ему в глаза.

— Неа. Не сможешь.

Дин усмехнулся и чуть потянул ткань на себя. Я отпустила одну руку. Половина рубашки красиво повисла, еле прикрывая мою правую грудь. Дин долго смотрел на мою ключицу, выпирающую из-под тонкой кожи. Поднял взгляд.

— Какая же ты… Я не могу.

Я усмехнулась. Дин отступил. Я повернулась к нему спиной, надела лифчик и завернулась в его рубашку.

— И почему тебе всего 16 лет?

Я пожала плечами.

— Потому что мои родители не рассчитывали на то, что ты будешь тут претензии предъявлять.

Дин усмехнулся.

— Скоро на ужин.

— Иди вниз, к детям, строй их. Я сейчас спущусь.

Дин вышел из комнаты.

— Как там в твоей песне? Шли легко и без затеееееееееей?

— Дааааа!

Мы зашли в корпус. Тут же рассадили детей на диванчики.

— Ну что, дети мои. Завтра у нас последний день.

— УУУУУУУ.

— Да. Послезавтра уже разъезжаемся по домам.

Я уткнулась Дину в плечо. Блииииин. Завтра последний день…

— Завтра с утра мы с вами ничего не делаем. Снова. Да. На сончасе спим. Потом, после полдника. Будем готовиться к вечеринке. Кекс нам организовала костюмы, так что…

— КОСТЮЮЮЮМЫЫ!

— Дааа. Я буду Капитаном Америкой…

Девчонки завизжали. Мы с Дином расхохотались.

— Так. Кекс у нас будет Тор…

— ООООООО!

— Дааа, она сама рада.

Я замахала руками.

— БУДУ ГОВОРИТЬ ХОООООО И МАХАТЬ МОЛОТОООООМ!

Все рассмеялись.

— Так, а вы, дети мои, будете Халками и Вдовами.

— АААААААААА!

— Мальчики будут Халками…

Я рассмеялась.

— Халканятами!

— Точно, Халканятами!

Снова поднялся общий хохот.

— Мы вам выдадим сиреневые бриджи, а сверху тело раскрасим специальной краской для боди-арта. Кекс у нас этим заведует.

Я кивнула.

— Так что будете зелененькими!

— А девочки у нас будут Черными Вдовами. В черных костюмах, с пистолетами, ммм…

Я влепила ему подзатыльник. Ммм ему тут, понимаешь ли…

Дети рассмеялись. Дин потер затылок.

— Ну так вот. Потусим на последней дискотеке…

Донаван поднял руку.

— А родителям можно приезжать?

Я посмотрела на Дина. Тот кивнул.

— Закрытие смены. Можно. Так вот, последняя дискотека. Потом последняя свечка…

— НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

— Да, дети мои. Смена подошла к концу. Будем рассказывать друг другу впечатления за всю смену, о мероприятиях, о друзьях…

— А О ВОЖАААТЫЫХ?!

Мы усмехнулись.

— Ну, это если захотите. А знаете, что делают в последнюю ночь в лагере?

Дин с усмешкой посмотрел на меня. Я побагровела.

— Точно не то, что подумал наш Кекс. Можно всю ночь не спать и есть чипсы, кириешки, пить газировку, которые вы так упорно прятали от нас под матрасами своих кроватей!

Дети сначала обрадовались, а потом смутились.

— Вы знаете?

— Пфф, естественно.

— Блин.

Мы усмехнулись.

— А утром… Ох, сколько слез будет утром… Утром идеально чисто прибираем корпус, снимаем постельное белье, сдаем его в прачечную. Собираем вещи в чемоданчики. Последний раз собираемся здесь, в холле. Выходим за ворота лагеря. Там прощаемся, плачем все долго и упорно. Рассаживаемся по автобусам, долго машем вожатым ручкой в окно. Вожатые сдерживают слезы, машут в ответ. Автобусы уезжают. И тут вожатых прорываааааает…

Я положила голову ему на плечо.

— Меня точно прорвет. Будешь успокаивать.

— Я и не сомневаюсь. Потом мы рассаживаемся по своим машинам и уезжаем домой, увозя с собой самые лучшие воспоминания.

Все молчали. Кажется, только сейчас все понимали, что вот и все. Смена закончилась.

— Ребят, а сейчас давайте по комнатам. Мы к каждому зайдем и занесем второй ужин.

Дети разбежались. Дин встал, взял пакет со снежком и печеньем.

— Пошли, чтоли.

— Пошли. К Полли то зайдешь?

Дин скривился.

— Блин. Нет. Завтра зайду.

— Ну что ты так с девочкой. Она, между прочим, искренне…

— Ой бля, молчи!

Мы рассмеялись.

Я стояла на балконе, оперевшись локтями на перила и подняв голову к звездному небу.

Не верю, что это предпоследняя ночь. Не верю. Я не хочу уезжать. Хочу остаться здесь. Жить в летнем лагере. Руководить отрядом. Вместе с Дином.

С Дином. Оооо… Уезжать от него… Боже, вот я разревусь… Я не хочу… Он замечательный, веселый и милый парень. Классный друг и, надо сказать, превосходный учитель. Я усмехнулась, вспоминая первый «урок». Это было неожиданно даже для меня. А как было классно… Я уперлась лбом в перила. А тот получасовой поцелуй? Оооо… Я не знаю, как я вообще выжила… Да, Дин мне симпатичен, да и я ему тоже. Но ни он, ни я, если быть откровенной, не хотим отношений. Мне еще рано. Надо закончить колледж, институт, выйти на работу. Тогда, возможно, я заведу с кем-нибудь роман. А Дин… Он охотник. Ему не нужны все эти сопли-слезы, ревность и так далее. На одну ночь, не дольше. А наши поцелуи… Незнаю. Может, ему было физически необходимо? Все может быть.

Но я точно знаю, что если у меня и будет парень, то он должен быть похож на Дина. Потому что теперь я люблю зеленые глаза до безумия. Мне нравится темно-русый ежик на голове у парня. Он должен быть милым и нежным, но в то же время — упертым, как баран, и веселым. Чтобы ржал над моими шутками до истерики. Любил запах моих волос. И называл меня «Мой самый вкусный Кекс».

Три часа ночи. Я уже полтора часа стою на балконе и размышляю о своем будущем. Будущем без Дина.

Ну куда же без него?

— Кекс, ты че тут? Я проснулся, а тебя нет.

Я усмехнулась. Руки Дина легли мне на талию.

— Не спится.

— Ниче не знаю. Быстро ко мне под бок и спать.

Дин чмокнул меня в щеку. Мы пошли спать.

На сончасе я сходила к воротам лагеря. Стив привез коробку с костюмами. Я чмокнула его в щеку под пристальным взглядом Дина. Прибежала вперед Дина в корпус с коробкой наперевес и наебнулась, запнувшись об порог. Дин подбежал и, нет чтоб поднять меня, стоит и ржет.

— Негоже от меня бегать!

— Гоже, гоже!

Дин, хохоча, поднял меня и понес в холл.

Мы раздали детям их одежду.

Сами поднялись наверх.

— Винчестер, даже не вздумай открывать костюм до вечера!

— А твой?

— Мой тоже не трогай! Кстати, че там мой МОЛООООТ готов?

Дин кивнул и, сбегав вниз, принес мне молот.

— АААА ОН ШИКАААРЕЕЕН!

Дети сделали офигенный молот. Почти как настоящий. Он был довольно тяжелым. На конце ручки крепилась кожаная петля.

Я немедленно за нее схватилась и крутанула молот в воздухе. Описав красивый круг, он остановился. Я завизжала и бросилась Дину на шею.

— ПАСИИИБАААА!

Дин усмехнулся и пробурчал мне в шею: «это ты еще мой подарок на твое день рождения не видела». Но я не расслышала.

— Что?

— Ничего. Ты детей благодари.

— После сончаса, а то они сейчас спят.

— Ну да.

Я отлипла от Дина и незамедлительно сделала два сэлфи с молотом и скинула их Лизке. Незамедлительно пришел ответ. «ГДЕ ВОЖААТИИК?!». Мы с Дином рассмеялись.

Он встал на колени, обнял меня руками за ноги, поднял голову вверх. В глазах читалось: «ПОЩАДИ!». Я, улыбаясь, замахнулась на него молотом. Сделала сэлфи и скинула Лизке.

«ВОЖАААТИИИК ААААА КАКОООЙ КЛАААССНЫЙ УЖЕ НА КОЛЕНЯХ ХЕРА ТЫ МАТЬ ПАРНЯ НА КОЛЕНИ СТАВИШЬ В 16 ЛЕТ ДАЛЬШЕ ТО ЧЕ С ТОБОЙ БУДЕТ ААААА КЛАССНЫЕ КАКИИЕЕЕЕ». Дин положил голову мне на плечо и читал.

— Ох че дальше то будет!

Я потрепала его по голове. Тут пришло еще одно сообщение.

«А, НУ ДА, МОЛОТ НИЧЕ ТАКОЙ»

Тут мы засмеялись в голос.

На сончасе мы бесились, как сумасшедшие. Просто орали, хохотали, барахтались на кровати, потом на полу…

Кажется, мы оба ловили момент. Просто больше такого не будет.

Я лежала на Дине, вытянувшись по нему во всю длину и, хохоча, щупала его кадык.

— КАДЫЫЫК!

— ДАААА!

Дин хохотал, ему было щекотно.

— А если ты мне его сломаешь, я умру.

Я, прищурившись, посмотрела на него.

— Вот прям умрешь?

— Вот прям да. Вот так.

Дин сложил руки на груди, повернул голову на бок, закрыл глаза и высунул язык.

Я уткнулась ему в грудь и расхохоталась.

— А что нужно сделать, чтобы ты умерла?

С языка чуть не слетело: «просто поцелуй». Но я вовремя сдержалась.

— Не знаю.

Дин усмехнулся и откинулся назад. Он, видимо, забыл, что там пол. Поэтому с громким «дыщ» ударился головой об пол.

— Господиёптвоюмать!

Я хохотала, уткнувшись ему в рубашку.

— Лошараааа!

Дин взял меня за запястья и, уперев свои ноги мне в живот, поднял меня.

Так я еще не визжала! Он то отводил ноги назад, то заводил их себе за голову так, что я чуть не падала. Но Дин крепко держал меня за руки.

— САМОЛЕЕТИИК!

— Дитё ты, Кекс.

— САМ ТЫ ДИТЁЁЁ! А Я САМОЛЕЕТИИК!

Дин рассмеялся.

Он поставил меня на пол.

— Кекс, надо идти на полдник, а потом одеваться. Начало в 6 часов вечера.

— ХОООО! ЙА БУДУ ТООООР!

Дин рассмеялся и, поймав меня, полезшую на шкаф, закинул себе на плечо и потащил вниз.

Мы вернулись в комнату.

— Ну моожнаа ужеее?!

— Да можна.

Дин подбежал к коробке с костюмами и вытащил оттуда упаковку с синей одеждой.

— Это?

— А не видно?

— А красное это твое?

— Дааа. Дай сюда.

Дин швырнул мне упаковку. Мы одновременно разодрали их.

— ТАК! БЫСТРО! ОТВЕРНИСЬ!

Мы проорали это одновременно и расхохотались.

Отвернулись друг от друга.

Я разложила свой костюм на кровати и охнула.

Дин же не удержался.

— Пиздаатооо…

Я усмехнулась.

Передо мной на кровати лежал полный комплект одежды Тора. Женский вариант.

Кожаные обтягивающие темно-синие брюки. Высокие, до колена, сапоги на шнуровке. Броня была шикарная. Кожаные нарукавники. И красный плащ…

Я немедленно натянула на себя все это великолепие. Штаны обтягивали бедра, высокие сапоги подчеркивали голени. Броня было словно корсет. Господи, у меня есть талия! Я застегнула нарукавники. Аааа шикардоосиинаа! Распустила волосы. Они у меня светлые и до плеч. Да мне же судьбой предназначено быть Тором!

Я оставила плащ на потом и повернулась к Дину.

Как говорит Лизка, когда рассказывает о очередном «сасном пацике»: «и тут у меня встало то, чего нет».

Винчестер стоял спиной ко мне, как и положено.

Синие обтягивающие штаны облепляли его ноги и задницу. Так облепляли, что ооооо… Верхняя часть костюма на его широкой спине… ммм…

Он расправлял рукава, когда я подошла к нему сзади.

— Ты все?

— Да.

Дин повернулся ко мне.

Звезда на груди, красные и белые полосы на прессе… Широкий ремень и нарукавники. Господи…

Винчестер не терял времени и рассматривал меня.

— Кекс…

— Сам то…

Мы охуевающе разглядывали друг друга.

Наконец, встретились взглядами…

И тут во мне что-то щелкнуло.

Я подошла к нему вплотную и положила руки ему на ягодицы.

Дин сначала офигел, потом усмехнулся.

— Только попробуй, и ты у меня пробный экза…

Я сжала пальцы.

Дин наклонился к моему лицу и впился в мои губы требовательным поцелуем.

Только губы. Ничего больше.

Его руки легли мне на талию.

Темп поцелуя ускорился. Дин взял меня за бедра и приподнял. Я обвила ногами его торс.

Дин переступил с ноги на ногу. И из магнитофона грохнула музыка.

— Глубоко-глубоко, между венами,

Мы друг другу останемся первыми.

Зачеркнули всё и не исправили,

Только раны друг другу оставим мы.

Параллельными, но не Вселенными;

Пополам разделили небо мы,

И разбились на части и вдребезги.

Дин припер меня спиной к стене.

Я была чуть выше его. Мои руки зарывались в его волосы, теребя темно-русые пряди.

— И я тебя под кожу запускаю, Боже мой, Боже мой.

И я тебя под кожу запускаю, только ты не со мной.

И я тебя под кожу запускаю, Боже мой, Боже мой.

И я тебя под кожу запускаю, только ты не со мной.

Только ты не со мной…

Точно. Не с ним. Но плевать.

— Глубоко-глубоко, между венами,

Мы друг другу останемся верными.

Почему ничего не исправили;

И под кожей шрамы оставили?

Эти шрамы останутся вечными.

Мы друг другу сердца искалечили,

И разбились на части и вдребезги.

Дин что-то прорычал мне в губы. Но я не поняла. Только сильнее сжала ноги вокруг его торса.

— И я тебя под кожу запускаю, Боже мой, Боже мой.

И я тебя под кожу запускаю, только ты не со мной.

И я тебя под кожу запускаю, Боже мой, Боже мой.

И я тебя под кожу запускаю, только ты не со мной.

Только ты не со мной…

Песня закончилась. Дин с трудом оторвался от меня.

— Чертовка… Нельзя же так…

Я усмехнулась.

— Ты понимаешь, что мы только что дали повод для нового пейринга? Причем — гейского.

Я рассмеялась и уткнулась ему в плечо.

Дин не торопился ставить меня на пол.

— Винчестер, у меня вот эта косточка, которая на копчике, уже устала в стену упираться.

Дин рассмеялся и отпустил меня. Я подошла к своей кровати, взяла плащ и закрепила его на плечах.

— Ну что, Капитан Америка, у меня есть шанс сдать экзамен?

Дин усмехнулся.

— Ну даже не знаааю…

Я замахнулась на него молотом.

Дин подставил щит (который прилагался к костюму). Он моего удара по металлу задрожал магнитофон на полке.

— ХЕЕРАА!

Я долбанула еще раз, но сильнее. Вибрация пошла по полу.

— Пошли.

Мы спустились вниз.

Дети восторженно завизжали, увидев нас. А мы, переглянувшись, завизжали им в ответ.

Ребятишки были шикарными. Девчонки раскрасили парней, и они теперь выше пояса были зеленые. Краска для боди-арта смывается влажной салфеткой, поэтому проблем никаких. Фиолетовые бриджики. Ааа. Шикардоосинааа. А девчонки то какие… Все в черных костюмчиках, с игрушечными пистолетами. Оооо.

Мы, повизжав друг на друга, рассмеялись.

— Почему-то мне кажется, что мы будем самым крутым отрядом на этой вечеринке.

— ДАААААА!

Мы вышли из корпуса.

Люди, которые попадались нам навстречу, останавливали нас и просили сэлфи. Парни просили сэлфи со мной, девки — с Дином. Иногда — с нами двумя. А иногда и всем отрядом. Ну, мы не отказывали. Тут же прибежал фотограф, так что мы еле добрались до сцены.

Тут у меня зазвонил телефон.

— Дооо.

— Братааан, мы приехали!

— Ооо, бля, идем!

Дин тут же легонько шлепнул меня по губам. Я укусила его за ладонь.

Мы пошли к воротам лагеря.

[От лица Лизы]

— Лоосииик, ну прокааатии!

— Лизка иди нахуй!

Я запрыгнула ему на спину и у него не осталось выбора. Сэм прошел круг около Импалы.

— Слезай нафиг.

Я спрыгнула на землю и подтянула джинсы. Кевин сидел в машине и задротил в телефоне.

Они стали мне почти братьями. За эти три недели, что Танька в лагере, где мы только не были. И в кино, и в парке, и на речке. Кевин подкатывал ко мне, я симпатизировала ему. Но пока между нами ничего, кроме дружбы.

Интересно, изменилась ли Танька? Я уже сколько ее не видела… Фотки это не то. Мне нужно обнять ее.

А вожатик этот ее… Ооо. Как вот можно с ним жить в одной комнате и не замутить?! Я ващеее…

Сэм толкнул меня в бок.

— Лизк, у меня глюки, или к нам идут Капитан Америка и Тор?!

Я разоржалась.

— Лосик, ты че, без меня курнул шоле?

— Я те блять реально говорю!

Сэм взял меня за плечи и развернул лицом к лагерю.

Тут у меня отвисла челюсть.

ПО ДОРОГЕ РЕАЛЬНО ШЛИ КЭП И ТОР!!! ТОР ДАЖЕ С МОЛОТООМ! А КЭП С ЩИТОООМ! ТОКА ВОТ ЧЕ ТО У КЭПА ГОЛОВА ТЕМНО-РУСАЯ… СТААПЭЭЭ. А У ТОРА ВАЩЕ ФИГУРА ЖЕНСКАЯ! ЧООООО?!

Двое на дороге разоржались. Кэп упер руки в колени, хохоча во весь голос. Тор скакал вокруг него, махая молотом и что-то крича.

Мы с Сэмом переглянулись.

— Мы лагерь с психушкой не попутали?

— Вроде нет.

Тем временем Кэп и Тор подходили ближе.

Кэп щас сдохнет от смеха, честное слово! Тор замахнулся на него молотом. Кэп прикрылся щитом. Гул и вибрация дошли до нас.

— Чо за…

— Не знаю.

Они подходили ближе и ближе.

— Кееекс нахуууй заткниииись!

— БИБИДИ БОБИДИ БУУУУМ!

Тор направил молот на Кэпа. Тот уронил щит на пол, сел на него на колени, закрыл лицо руками и истерично заржал.

— Кееекс, пожааалуйстааа!

— БИБИДИ БОБИДИ БУУУМ!

КЕКС?! ЭТО ЧЕ?! ЭТО… ААААААА!

Я замахала руками.

— ЭЭЭЭЙ ЕБЛАААНЫЫЫ! СЮЮДА ИДИИТЕЕЕ!

Тор и Кэп подняли головы. И тут же разоржались.

— На еблааноов отозваалииись, Кеекс!

Тор вытирал слезы молотом.

Наконец, Кэп поднялся с земли, обтер щит рукавом, вытер слезы об плечо Тора. Они вышли за ворота лагеря.

— Лизка, фас!

Я уже и без этого неслась к Таньке.

— Дин, держи меня!

Кэп встал позади Тора. Я налетела на Таньку с руками и ногами. Она пошатнулась, но Дин удержал ее.

— БРАТАААААН!

— ДАААА!

— АААААА!

— АГАААА!

Я вопила как сумасшедшая.

— Кекс, сама?

— Сама, сама.

Дин отошел от нас и пошел к Сэму. Из машины вылез Кев.

Я слезла с Таньки и осмотрела ее с головы до ног.

ВОТ ЭТО ШИКАРДЯЯЯТИИИНААА! КАКАЯ ОНА СТАЛААА АААА! НОГИ В ЭТИХ САПОГАААХ АААА! СРАЗУ МЫСЛИ НЕПРИЛИЧНЫЕ В ГОЛОВУ ЛЕЗУУУТ! ХЕРА БРОНЯЯЯ! А ПЛАААЩ?! АААА!

— Братан, ты чо, на диету села шоле?!

Танька разглядывала меня. Даа, я скинула пару-тройку кило.

— Нет, это эти два макака заставляли меня везде с ними ходить.

Я кивнула на парней.

Танька подскочила и крутанула молот в руке.

— Макаки!

— Молот!

Танька рассмеялась и дала мне молот.

АААА ОН ОХУЕЕНННЫЫЫЫЙ! ПУСТЬ И НЕ НАСТОЯЩИЙ НО ААА!

Я попробовала крутануть его и… со всего размаху ебанула себе по роже.

Танька расхохоталась. Дин тут же обернулся.

Таня жестами показала ему, что я сделала. Он тоже заржал.

Я, потирая нос, отдала молот обратно Тане. Та еще больше разоржалась.

— МОЙ… АХАХАХ… МОЛООООТ… КРОМЕ МЕНЯ… НИКОГО… НЕ ЛЮБИИИТ… АХАХАХАХ…

Танька успокоилась и мы пошли к парням.

Сначала я не обратила на Дина особого внимания. Поэтому сейчас охуевала по полной.

ЕГО БУЛКИ!!! ААААААА!!! КАК ЭТОТ КОСТЮМ ЕМУ ИДЕЕЕЕТ! АААААА! БЛЯ ВОТ ОН ВСЕ ТАКИ КРАСАВЧИК!

Танька услужливо захлопнула мне рот. И я прикусила язык.

Скривилась от боли.

А Сэм уже знакомил мою сестру с Кевином. Тот охуевше смотрел на девушку в костюме Тора. Мне жутко захотелось треснуть ему по башне, но я вспомнила, что он не мой парень, чтобы ревновать. Да вапще, че я парюсь? Корейцы не в ее вкусе.

Я схватила Дина и Таньку за плечи.

— БЫСТРА!

Они, даже не переглядываясь.

— БЫСТРА!

ТАК. ДЕЛАЛА. ТОЛЬКО. ТАНЬКА!!! ОНА И ЕГО НАУЧИЛА!!! ВОТ БЛЯ ПЕРЕВОСПИТАЛА!!!

— МНЕ НУЖНА ФОТКА С КЭПОМ И ТОРОМ!

Они рассмеялись. Встали по бокам от меня.

Сэм скакал вокруг нас, щелкая фотиком. Мы перефоткались с ними по очереди.

— ВЫ ЩИКААРНЫЫЫ!

Кэп с Тором переглянулись. ХОСПАДЕЁПТВОЮМАТЬ! КАК Я ХОЧУ ЧТОБ ОНИ БЫЛИ ВМЕСТЕ!

— Так, поднимаем свои задницы и идем на сцену!

Танька крутанула молот в руке и, взглянув на меня, рассмеялась. Я перевела взгляд и посмотрела на Дина.

ОООООО! Он, мягко улыбаясь, смотрел на Таньку. АААААА!

Потом подскочил к ней, замахнулся на нее щитом. Та рассмеялась и ебанула молотом по металлу. Мы подпрыгнули от вибрации.

Эти двое, хохоча, рванули наперегонки к лагерю. Мы с Сэмом переглянулись.

— На тыщу баксов. Они будут вместе.

Сэм скривился.

— Эти двое? Да ну. Мы щас уедем отсюда и, скорее всего, не вернемся ближайшие года три. Они забудут друг друга.

Но я уже трясла его за руку.

— Кееев, разбей.

Трэн разбил.

— Все, жду косарь.

— Лизка!

Я, насвистывая песенку, пошла в лагерь.

Мы торчали возле сцены, когда к нам подбежал растерянный замдиректора.

— Дин! Кексик!

Мы аж подпрыгнули.

— Че?

— Там… Ууф… Эта…

— Говори уже.

— Директору плохо… У него… Сын родился… Крч он не будет седня на вечере…

Я посмотрела на Дина. Тот охуел и пожал плечами.

У меня в голове что-то щелкнуло.

— Так. Лео, мне нужен ди-джей, микрофон и сценарий.

Лео кивнул и убежал.

Все, приподняв брови, смотрели на меня.

— Чо уставились? Щас сделаем поправочки в сценарии, вместо слов директора вставим клубняк, зажжем танцпол. Там споют пару песенок, и начнется туса.

— Зажжем. Танцпол. Ага. Кто? Ты и Лизка?

Я расхохоталась.

— Не, Лизку под клубняк вообще надо цепями приковывать к стулу. Ее несет неистово, там в живых сложно остаться.

Лизка разоржалась.

Прибежал запыхавшийся Лео, за ним — Джейк, ди-джей.

— Так, пасаны. Из сценария вычеркиваем слова директора, пишем большими буковками «КЛУБНЯК». Джейк, нужен вот этот трек.

Я написала Джейку на ладони название песни и тот убежал.

— Лео, после клубняка проводишь вот это и вот это. Остальное можно вычеркнуть нафиг.

— Почему?!

— Потому что я так сказал! Я Боженька в этом, так что тиха! Так вот, это вычеркиваешь, оставляешь вот эти печальные слова о конце смены. Говоришь их. Потом туса. И всооо. Пфф, делов то.

Я потерла ладони. Лео, счастливо улыбаясь, убежал.

Дин развернул меня к себе за плечо.

— Я? Клубняк?

— Агас. Просто повторяй за мной.

Я тут же показала Дину три основных движения. Вращение тазом, отбивка ногами и быструю волну руками.

— На этих движениях базируется весь номер. Просто наблюдай за мной.

Я притянула его к себе за воротник костюма.

— Глаз с меня не своди, понял?

— Я и не собирался. Это невозможно. Даже на секунду нельзя оторваться.

— Щас въебу.

— Нельзя материться.

— Осторожно посмотри направо.

Дин стрельнул глазами вправо. Лизка там готова была лопнуть.

Дин улыбнулся.

— А она знает о…

— О твоих «уроках»?

— Да.

— Нет. Я ей не говорила. А то она бы уже приперла сюда священника и надела мне на голову фату.

Дин не выдержал и рассмеялся, уткнувшись мне в плечо.

Тут заиграла торжественная музыка. Мы рванули за кулисы, оставив довольную Лизку и усмехающихся парней в зале.

[От лица Лизы]

Мы с парнями расселись в зале.

На сцену вышел замдиректора, Лео, кажется.

Около пяти минут толкал какую-то нудятину.

— Ну, а сейчас прошу всех подняться! Будем зажигать! Повторяем за нашими великолепными вожатыми!

Я подскочила самая первая. Ооох щас че будет! Если меня нервно подбрасывает под клубняк, то Таньку прет в положительную сторону. Она отжигает так, что парни вообще с ума сходят. Может замутить брейк, ну, это в зависимости от трека.

Я, кажется, знаю, что за трек она заказала Джейку. Это её любимый клубняк, под который она прибирается дома. Это нужно видеть. Она летает по дому на пылесосе, с пучком на голове, в огромной рубахе и оооочень коротких шортах. Вспомнив эту картину, мне немыслимо захотелось притащить Дина к нас домой в субботу. Он должен это видеть!

Тем временем на сцене уже стояли эти двое. Тор и Кэп. Молот и Щит лежали в стороне.

Зал заорал и повскакивал с мест. Пока ди-джей не включил музыку, Танька подбежала к Дину, поднялась на цыпочки. Тот наклонился. Зал снова завизжал. Танька, улыбаясь, указала на свой таз и три раза резко крутанула им. ААААААААА! Тор топнул ногой. Кэп, усмехаясь, повторил движение. ОООООООО!

Тор вернулся на свое место. Подняла голову и посмотрела на меня. Усмехнулась и подмигнула мне. Да я ж щас умрууу ужеее!

Грохнул клубняк. И точно. «Boy Oh Boy». Тор и Кэп одновременно начали отбивать ритм ногами, крутя при этом руками перед собой. ЭТА ААААА! Танцующие Мстители это ваще всооооо!

Движения сменились. Вращение тазом и волна руками. Зал орал и пытался повторить. Но это невозмооожнооо!

Бля, они великолепны! Кэп и Тор на одной сцене вращают своими охуенными булками! Что может быть лучше??!

Танька и Дин переглянулись. Тор резко отцепил свой плащ, являя зрителям всю охуенность своей фигуры. Парни засвистели.

Мимолетным движением она указала Дину на пол и на плечи. Кэп помотал головой. Тор закивал. Кэп снова помотал головой. И все это время сука, пока они так переговаривались, они делали что-то неповторимое своими ногами по этому полу! Танька усмехнулась и, не переставая делать быстрые движения ногами, послала Дину воздушный поцелуй.

АААААААААААААААААААААААААААААААААА! МОЙ ОР ДОЛЖНА СЛЫШАТЬ ВСЯ ВСЕЛЕННААААААЯЯЯЯЯ!

Дин усмехнулся. По его губам ясно читалось: «чертовка». ООООООООООООООООООООООО!

Тор кивнул Кэпу и они одновременно упали на лопатки. Я пихнула Сэма в бок.

— Дин умеет танцевать брэйк?!

Сэм охуевше помотал головой.

ААААААААААААА! ЭТО ОН ЗА ВОЗДУШНЫЙ ПОЦЕЛУЙ?! ООООООООО!

На сцене в воздухе мелькали только красные сапоги Кэпа и черные ботинки Тора. Наконец, они поднялись на ноги. И снова отбивают ритм ногами! Да ААААААААА!

Песня закончилась. Они спрыгнули со сцены и пошли к своим перилам. На сцене уже стоял замдиректора и что-то говорил, а я не могла оторвать от них взгляд.

Танька, улыбаясь, поправляла Дину воротник костюма. Тот что-то сказал и усмехнулся.

Танька показала ему язык трубочкой. Он ответил тем же! АААААА! Дин развернул ее спиной к себе и начал приглаживать ей волосы, которые стояли дыбом после брэйка. КАК ЖЕ ЭТО АААА! Помог застегнуть ей плащ на плечах. Осторожно обнял ее за талию и положил голову ей на плечо.

Я пихнула Сэма в бок и кивком головы указала на этих двоих. Сэм усмехнулся и помотал головой.

А они уже создавали новый пейринг. Дин что-то шептал Таньке на ушко, смотря на сцену. Та улыбалась.

ААААААААА! Я НЕ ПЕРЕЖИВУ, ЕСЛИ ОНИ НЕ БУДУТ ВМЕСТЕ!

Концерт закончился. Лизка подошла к нам.

— Эй, вы.

— Эй, мы.

— Завтра во сколько батю поднимать?

Я посмотрела на Дина.

— К двенадцати в лагере должно быть пусто.

Лизка кивнула.

— А вы не можете ее забрать?

Вот какая, лень жопу поднять!

Дин помотал головой.

— Мы сразу уезжаем. Так что завтра прощаться будем. Возможно, навсегда.

Я вздрогнула. Как навсегда?!

Дин обнял меня крепче.

— Че дрожишь? Замерзла? Щас пойдем переодеваться.

Лизка, лыбясь, смотрела на нас.

— Значит, завтра к двенадцати подъезжать?

Я кивнула.

Мы обнялись. Лизка ушла с парнями.

Дин разомкнул руки.

— Пошли переодеваться. А то ты замерзнешь, а я не переживу, что больную тебя домой отпустил.

Я улыбнулась. Мы собрали детей и пошли в корпус.

Там девочки отмыли мальчиков. А мы с Дином поднялись в нашу комнату.

Я стянула плащ и бросила его на кровать. Легла сверху.

— Кекс, ты че?

Дин, голый по пояс, подошел ко мне.

Я начала тыкать пальцами ему в пресс.

— Не хочу уезжать.

Дин усмехнулся.

— Я тоже не хочу. Знаешь, меня Лизка к вам в гости позвала.

— Когда?

— В субботу. Через неделю.

— Ты приедешь?

Дин мягко улыбнулся.

— Я постараюсь приехать. Ничего не обещаю. Но я постараюсь.

Я обняла его за шею. Он встал, поднимая меня.

— Давай, переодевайся. Пройдем, тусанем последний раз.

Мне не хотелось его отпускать.

— Кекс, у нас вся ночь впереди.

Точно. Я слезла с него. Разделась и подошла к шкафу. Дин подошел сзади.

— Джинсы, футболку с Кэпом и мою теплую фланелевую рубашку.

Я усмехнулась и начала доставать все из шкафа. Руки Дина легли на мою талию.

Я вздрогнула.

— Ты холодныыый.

Дин усмехнулся.

— Это ты горячая.

Легонько поцеловал мое плечо и отошел. Я оделась, и мне стало тепло.

Дин подошел к шкафу.

— Джинсы, футболку, серую толстовку.

Винчестер усмехнулся и оделся.

— Пошли?

— Пошли.

Мы вышли из комнаты.

Собрали детей и пошли на танцпол.

Около получаса сидели на перилах, разговаривая обо всем на свете.

Я положила голову Дину на плечо.

— Ты же приедешь в субботу?

Дин накрыл мою ладонь своей.

— Я очень постараюсь, правда.

Я прикрыла глаза, сдерживая слезы.

Прошло еще некоторое время. Заиграла медленная музыка.

Дин слегка сжал мою руку.

— Пошли потанцуем?

— Ты приглашаешь меня на медляк?

Дин усмехнулся.

— Почему бы и нет?

— Ну пошли.

Мы встали с перил и прошли в гущу толпы. Темно, только дискошар поблескивает под потолком.

Дин обнял меня за талию, сцепив руки за моей спиной. Я обняла его за шею и положила голову ему на грудь. Сердце Дина билось ровно. Только когда я прижалась к нему сильнее, оно ускорило свой темп.

— Дин.

— Да?

— Пожалуйста, приезжай.

Дин чмокнул меня в макушку.

— Малышка, конечно, я приеду.

Слеза все-таки скатилась по моей щеке.

Тем временем наступил припев. Дин опустил руки чуть ниже. Я не возражала. Каждой клеточкой тела я хотела запомнить его.

Тут к нам подбежали наши дети, Нелли, Джейк, Полли и Тони. Они, взявшись за руки, образовали круг. Мы с Дином были в центре этого круга.

— Дети мои, что такое?

Дин посмотрел на Нелли.

— Если мы взяли вас в круг, вы должны поцеловаться! Это игра такая!

Мы переглянулись.

— Только в губы! Мы будем считать, а вы должны целоваться, пока мы считаем!

Я уткнулась Дину в плечо.

— Кекс, они не отстанут. Это реально такая игра.

Я подняла голову и посмотрела Дину в глаза. В темноте они чуть блестели.

И тут снова начался припев. Дин медленно наклонился к моему лицу. Наши губы нашли друг друга.

— Раз, два, три…

Дети считали.

Легко, непринужденно.

— Четыре, пять…

Плавно, без напора.

— Шесть, семь…

Медленно, сладко.

Из моих глаз невольно побежали слезы. Сейчас я целую человека, с которым, возможно, могла бы провести свою жизнь. И через два дня, в субботу, я увижу его в последний раз.

— Восемь, девять…

Начался второй куплет.

Дин прижал меня к себе.

— Не плачь…

— Не могу…

Дети завизжали.

— Всеееее! Хвааатииит!

Дин медленно отстранился от меня. Я снова положила голову ему на грудь, пытаясь успокоиться.

Дети разбежались. Дин одной рукой гладил меня по спине.

— Малышка, хватит. А то я тоже…

— Да я все уже. Просто… Я вижу тебя, может быть, последние часы в своей жизни.

— Кекс, я приеду в субботу. Обещаю.

Дин поцеловал меня в макушку и прижал к себе.

— Обещаю…

До конца песни мы танцевали молча.

Потом просто сидели на перилах, держась за руки.

Дискотека подошла к концу. Наши дети подбежали к нам.

— Дин, Кексик…

— Ооо, дети мои. Только не здесь! Пошлите в корпус.

Мы построили детей и пошли на последнюю свечку.

В корпусе расселись в холле. Я села вплотную к Дину, чтобы если реветь, то ему в плечо. Дети уже шмыгали носами. Дин взял в руки Пончика.

— Ну, дети мои. Вот и настала наша последняя свечка. Садитесь ближе друг к другу.

Круг стал плотнее. Ко мне прижался Томми, к Дину — Нелли.

— Знаете, раньше я не думал, что дети такие классные создания. Честно. Я никогда не работал с ними, не общался. А вы… Вы полностью изменили мое представление об этих маленьких человечках. Я полюбил вас всем сердцем. Каждого. На этой смене я впервые почувствовал, что такое детская привязанность. Узнал, что такое дружба. Я обрел друга. Настоящего друга. Она научила меня, что значит быть в отряде, быть вожатым. Нести за вас ответственность. И, когда она, приперев меня к кровати, говорила, что я буду болеть за вас, что я буду плакать, когда вы будете уезжать, она была права. Завтра вы действительно увидите слезы в моих глазах. Она научила меня делать язык трубочкой. Научила петь и заставила танцевать. Я полюбил песни под гитару и бессонные звездные ночи. Я даже не знаю ее имени. Но полюбил ее, как друга, всем сердцем и душой.

Пока он говорил, я глотала слезы за его спиной. Но последние слова заставили меня всхлипнуть.

— Теперь вы. Нелли.

Нелли начала говорить. Дин взял меня, как ребенка, на руки и прижал к себе. Я уткнулась ему в шею, всхлипывая. Винчестер гладил меня по спине, волосам, целовал в висок, успокаивая.

Дети говорили, с трудом сдерживая слезы. Девочки не выдерживали и, выговорившись, закрывали лица руками и тихонько плакали. У мальчиков слезы текли по щекам, но они держались. Очередь дошла до Полли.

Дин чуть улыбнулся.

— Слушай.

Я, глубоко дыша ему в шею, прислушалась.

— Эта смена подарила мне очень много эмоций и впечатлений. Я нашла себе подругу. Узнала, что такое настоящая команда и отрядный дух. Я испытала такое чувство, как любовь. К сожалению, безответная. Поэтому я не скажу его имени. Я не обвиняю его. Между нами большой разрыв в возрасте. Да и у него есть девушка.

Дин, глядя в глаза Полли, тихонько помотал головой.

— Нет у меня девушки.

Еле слышно прошептал и сильнее прижал меня к себе.

— Ну, даже если нет девушки. Он не выбрал меня,ну и не надо. В моей жизни будет много парней. Я надеюсь, что и у него все будет хорошо. Спасибо вам за смену, ребята. Я буду помнить каждый день, проведенный с вами. Вожатые наши. Вы самые лучшие, честно. Я люблю вас. За ваш позитив, за дурашливость. Хоть Дин и кажется таким взрослым и серьезным, он иногда ведет себя, как ребенок. А Кексик… Она самая красивая девушка, которую я когда-либо видела.

Дин усмехнулся.

— Поддерживаю.

Я улыбнулась.

— Я хочу быть, как она. Уметь играть на гитаре. Танцевать и петь. Кексик, я хочу быть похожей на тебя, когда вырасту.

Я не нашла в себе сил ответить в полный голос.

— Спасибо, Полли. Ты будешь такой, какой захочешь. Главное — будь собой.

Дин передал мои слова Полли и поблагодарил ее от себя.

Дети говорили много теплых слов. Каждый из них заставлял снова и снова всхлипывать Дину в плечо.

— Кекс, Пончик пришел к тебе.

Я выглянула из-за плеча Дина. Томми протягивал мне моего мишку. Я взяла его и прижала к себе.

— Ребят, я не буду много говорить. Не то, что не хочу. Я просто не могу. Затоплю тут все слезами. Этот месяц был лучшим в моей жизни. Вы — самые офигенные дети, которых я когда-либо встречала. Вы умные, самостоятельные, артистичные и самые милые дети на свете. Я долго буду помнить наши посиделки, как мы пели под гитару, как играли во все на свете. Как и Дин, я люблю вас всех. И да, я нашла друга. Самого сумасшедшего и классного. Он научил меня делать «not bad» и кое-чему еще. Я люблю этого парня, как друга. Булочка моя…

Дин усмехнулся и забрал у уже ревущей меня Пончика.

— Ребят, сейчас давайте по комнатам. Когда Кекс успокоится, мы зайдем в каждую комнату.

Дети разошлись. Я всхлипывала у Дина на руках.

— Ну, Кекс, хватит. Давай ты мне в комнате потоп устроишь, ладно? А сейчас надо к детям.

Дин вытер мне слезы и помог встать.

— Все? Пошли.

Мы пошли по комнатам.

Мы зашли в каждую комнату и просидели в каждой минут по 20. Просто садились на одну из кроватей, дети садились рядом с нами и обнимали нас. Рассказывали что-нибудь.

Когда мы поднялись к себе в комнату, было уже за полночь. Спать мы не собирались. Ну, может, вздремнем под утро часик.

— Кекс, пошли на балкон?

Я удивилась, но согласилась.

Мы вытащили туда покрывала, подушки и одно одеяло. Расстелили покрывала в центре балкона, бросили две подушки, с краю положили одеяло.

Я надела рубашку Дина, синюю в белую клетку, и пижамные шортики. Их даже видно не было. Распущенные волосы струились по плечам. Дин был в одних синих боксерах. Волосы стояли ежиком. В зеленых глазах плескалась тоска.

Мы сели на покрывала, друг напротив друга, но так близко, насколько позволяла моя гитара. Рядом с нами стоял пакет с едой, которую привезли ребята. Газировка, чипсы. Но самое главное — апельсины.

Дин распечатал пачку чипсов и положил ее между нами. Я открыла бутылку с газировкой.

Мы хрустели, тихонько переговариваясь. Осталась последняя чипсина. Мою руку в пачке накрыла ладонь Дина. Мы переглянулись. Я прищурилась.

— Это моя чипсина.

— Кто тебе сказал?

— Я. Отдай.

— Не отдам.

— Вот че ты такой упрямый?

— С кем поведешься, от того и наберешься.

— Иди в сраку. Чипсину отдай.

— Признаешься кое в чем, тогда отдам.

— Че тебе?

Дин чуть улыбнулся.

— Я же тебе понравился?

— Стала бы я с тобой жить, если бы ты мне не понравился.

— А если серьезно?

Я пыталась вытащить руку с чипсиной.

— Серьезней некуда.

— А вот ты мне реально понравилась.

Дин выпустил мою руку. Я довольно захрустела.

Дин усмехнулся.

— Так прикольно наблюдать за довольным ребенком.

Я показала ему язык трубочкой. Он ответил мне тем же.

Я глотнула из бутылки. Дин протянул руку за газировкой. Я принялась специально пить, не отрываясь.

— Кекс. Я тебя люблю.

Я закашлялась так, что еще немного — и помру.

Дин воспользовался этим и забрал у меня бутылку.

— Винче… кххх… ты идиот…

Дин довольно улыбался и пил.

Я перестала кашлять.

— Вот обижусь же. И все. И даже не подходи ко мне завтра.

Я отвернулась от Дина и уставилась в звездное небо.

Спустя некоторое время меня за талию обняли мужские руки. Вихрастая голова уткнулась мне в шею.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть, честно.

Дин горячо дышал мне в шею. Его губы едва не касались моей кожи.

— Просто… Я не знаю. Хочется побесить тебя последний раз.

Я закусила губу, сдерживая слезы. Последний раз…

Дин знал, что я его простила. Он понял это без слов.

Мы молча сидели, смотря в небо.

Время близилось к двум часам ночи.

Мы с Дином одну за другой поедали апельсинки, вспоминая каждый день смены.

— Кекс, а помнишь, как в бассейн ходили? Я вообще в шоке был, когда ты сказала, что плавать не умеешь.

— А я удивилась, когда ты сказал, что не умеешь делать язык трубочкой.

— Раз уж на то пошло. В 16 лет первый раз поцеловаться это конечно дааа…

Я запустила в него кожуркой от апельсинки.

— Мне не до парней было. Я учусь, в отличие от некоторых.

— Кстати, ты на какой факультет планируешь поступать?

— Ядерная физика и электроника.

Лицо Дина вытянулось в удивлении.

— Ядерная физика?! Электроника?! Штооо?!

Я рассмеялась.

— Тооо. Я разве не говорила?

— Стал бы я орать тут. Ты? И физик-ядерщик?

Я пожала плечами.

— А что такого? Мне нравится копаться в микросхемках, создавать разные приборы.

Дин сидел в шоке.

— То есть если ты выйдешь за меня замуж, в меня будет вшит микрочип GPS?

Я рассмеялась.

— Щаз, выйду я за тебя замуж, ага, жди. Мы обручимся только после дождичка в четверг, под свист рака на горе и под косяком летящих свиней. Ну почему сразу «вшит микрочип»? Просто я буду знать о тебе все, стоит мне только узнать ядерный баланс в клетках твоего мозга.

У Дина задергался глаз.

— Хватит, прошу!

Я рассмеялась.

— Так, ладно. Фуууф. Допустим. Я сейчас сижу рядом с маленькой ходячей ядерной бомбой.

Я шлепнула его по кленке.

— Не, ну, а че? Создашь мощное ядерное оружие и первым же делом меня крякнешь. Так. Давай. Как будто я этого не знаю, и ты просто маленькое вредное чудо, которое сейчас будет играть мне на гитаре.

Я усмехнулась и взяла гитару в руки.

— Кекс, давай лирику. Такую, мощную. Тооолько не «Вдох-выдох»!

Я улыбнулась, вспоминая песни.

— Готов?

— Да. Реветь будешь?

Я пожала плечами, настраивая гитару.

Дин удобно уселся напротив меня.

Я подняла голову к небу.

— Мы в этом городе терялись, затуманены глаза,

Каждый день, как дикий танец, кружит наши сердца,

Я с тобой до конца, ведь судьба не зря нас свела,

Мой разум забрала…

В спортзале качали пресс, худели вместе,

FIFA, Xbox и бигтейсти, теперь на диете крестик,

Интересно вдвоём, не только секс нам от друг друга нужен,

Мы страшно любим и в тоже время дружим.

Дин усмехнулся.

— Но куда-то пропала иллюзия любви,

Блеска в глазах нет и чувства на мели,

Как горели мы, для меня раньше была ты мечта,

Но теперь не любовь это — просто привычка…

Да, это Райдер. И да, я скоро разревусь.

Дин внимательно слушал меня, не отводя взгляда от моего лица, поднятого к звездам.

Я заиграла припев.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

Что-то изменилось во взгляде Дина.

А я повторяла припев.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

Чуть поиграла, вспоминая слова и восстанавливая дыхание.

— Стала не мила, холодно в нашей постели,

В чудо сердце верило, но разлюбить успели,

Теперь мы быть хотим одни, контактов избегая,

Любима ты была в те дни, сейчас будто не моя.

Как тебя тогда я на руках носил, ты придавала сил,

Был без тебя не вообразим мир…

Винчестер чуть улыбнулся.

— Ко всему подряд я ревновал, любил, на веки был твоим,

Теперь я просто остыл…

К горлу подкатил проклятый ком.

— Ну и чья тут вина? Любовь ведь завершена,

Мы так пылали, но покрылись слоем инея,

И не туда завела, видно не наша судьба,

Спасти уже не в силах нас не ты, не я…

Глаза уже на мокром месте. Я сильнее ударила по струнам, заглушая свои мысли.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

Слезы катились по моим щекам. Дин сел ближе, смотря мне в глаза.

— Давай вместе.

Я кивнула.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

Вдвоем получалось просто шикарно. Там, где у меня пропадал голос из-за слез, Дин пел один. Маленький проигрыш. И еще раз.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

Дин забрал у меня гитару, отложил ее в сторону. Взял мои ладошки в свои, глядя в глаза.

— Прикованы холодными взглядами, продолжать надо ли?

Видимо нам пора до земли,

Мы как птицы с неба попадали, все чувства на нули,

Наша любовь сумела пройти.

И тут все рухнуло. Я не выдержала и, кинувшись ему на шею, разревелась. Дин обнял меня.

— Малышка, ну ты чего? Из-за песни?

Я помотала головой.

— Из-за того, что завтра уезжаем?

Я зажмурилась, пытаясь остановить поток слез. Кивнула.

— Ну я же приеду в субботу. Посидим еще.

— Все равно потом уедешь…

— Тут я уже ничего не могу сделать… Работа такая.

— Ты будешь мне звонить?

— Когда только смогу. Но если я вдруг перестану звонить, значит, либо я сменил номер по работе, либо я…

Дин замолчал. Я поняла, что он хотел сказать. Слезы жгли глаза.

Я знаю, что первые дни, даже недели, буду сильно убиваться по нему. То, что я не буду его видеть довольно долго, заставляло еще сильнее прижиматься к нему сейчас. Возможно, когда-нибудь, я охладею к нему. Позвонил — хорошо. Не позвонил — не смертельно. А если он умрет? Со временем я переживу и это. И тут же сердце ответило: «Умрет он — умрешь и ты».

Около пяти утра Дин лег на пол, я — рядом с ним. Свернулась в комочек и прижалась спиной к его груди. Дин укрыл нас одеялом. Обнял руками за талию и, притянув к себе, уткнулся носом мне в волосы.

— Господи, как же я люблю запах твоих волос…

Я, уже засыпая, улыбнулась.

====== Домой ======

— Кекс, подъем! Кексерииздееее! Дооождь, чтоб его!

Я открыла глаза. Дин тряс меня за плечо. Шел настоящий ливень.

Дин был насквозь мокрый. С его волос ручьем бежала вода. А я, на удивление, была сухая.

Я, не задавая лишних вопросов, подскочила и мы перенесли все в комнату.

— Дин, а почему я сухая?

Дин усмехнулся.

— Потому что получилось так, что я спал на тебе.

Я покраснела. Хоспаде…

— Поэтому я насквозь мокрый, даже трусы мокрые. Жееесть…

Дин стянул шорты и, выйдя на балкон, выжал их. Повесил на борт кровати.

— До полудня должны высохнуть.

Я стояла в ступоре. Меня нельзя резко поднимать с утра. Мне нужно минут 10 минимум, чтобы осознать, что я проснулась.

Дин подошел ко мне и положил руку мне на плечо.

— Эй, Кексик, ты как?

Я моргнула и посмотрела на него.

— Нормально. Просто я еще не поняла, что проснулась. А сколько времени?

Дин взглянул на наручные часы.

— Полвосьмого. Надо к детям идти.

Я шлепнула его по мокрой заднице.

— Ты переодевайся, а я к детям.

Дин усмехнулся. Я поднялась на цыпочки и чмокнула его в нос.

— Спасибо.

Дин улыбнулся.

— За что?

Я подошла к двери.

— За то, что я сухая.

— Ой, иди уже! А то у меня трусы к заднице липнут, надо снимать уже.

Я рассмеялась и вышла из комнаты.

Пробежалась по комнатам детей. Некоторые уже проснулись. Томми лежал лицом в подушку и завывал: «Пусть этот день никоогдаа не настуупииит». Я, смеясь, подняла его и чмокнула в щеку.

— Томас! Не грусти! Все будет хорошо! Ребят, одеваемся-умываемся, снимаем постельное белье. Потом выходим в холл и мы с Дином его расфасуем.

Убедившись, что все дети проснулись, я пошла наверх. Постучалась.

— Крокодил Гена у аппарата.

Я зашла.

Дин стоял возле шкафа и застегивал ремень на джинсах. Мокрые трусы висели рядом с шортами. А жаль. Так булочки облепляли. Ээх.

— Ты, всмысле, так и будешь ходить в моей рубашке?

Я уперла руки в подмышки.

— Тебе что-то не нравится?

Дин рассмеялся.

— Мне то как раз все нравится. Ты, главное, домой в ней не уезжай.

— А че?

— Просто…

— Зажопил, да?

— Неет, просто…

— Зажоооопил.

— Да нет же…

— Родному Кексу зажопил.

Дин закрыл лицо руками и застонал.

— Вот как…

Я махнула на него рукой.

— Да не оправдывайся.

— Но я…

— Ой, хватит.

— Блин,…

— Да не надо.

— Кекс!

— Да и так все ясно.

— Если ты не перестанешь…

— Я и так все знаю, можешь не говорить.

— Все, заебала!

Дин быстрым движением притянул меня к себе и заткнул меня поцелуем.

Это продлилось не дольше двух минут. У меня в шортах завибрировал телефон. Рука Дина с моей талии поползла ниже. Залезла в карман на заднице, медленно вытащила телефон.

— Я ее сам убью когда-нибудь…

Дин отстранился и протянул мне телефон.

— Лизка…

— Братааан! Дарооваа!

— Ага…

— Ты спал чтоли? Или бежишь куда-то?

— Ни то, ни другое. Че звонишь?

— Эта, тебе че пожрать приготовить?

Мы с Дином рассмеялись.

— Лизавета, ты со своей жратвой вечно не вовремя!

— ВОЖАААТИИИК!

Дин усмехнулся.

— Братан, так че жрать то будешь?

— Пюрешку с котлетами. И подлив мой сможешь сделать?

— Твой? Который только ты готовишь как Боженька? Нее. Это может только достойный.

Мы втроем рассмеялись.

— Значит, с майонезом поем. Ты с папой приедешь?

— Да, он уже проснулся, и у него нетерпячка. Мы соскучились.

— Братан, я тоже соскучииилась.

Дин внес свою лепту.

— Я тожее соскуучиилсяяя!

— ОЙ, ВОЖАТИК, ТЫ ТО ПОМОЛЧИ! Так, значит, пюрешка с котлетой. Агас. Салатик замутить?

— Да, че нить с колбасой.

— Заметано. Ну все, к двенадцати подъедем.

— Давайте, пока.

Я отключилась. Дин посмотрел на меня.

— Так, студент Кексик!

Я вытянулась по стойке смирно.

— Так точно, мой капитан!

— В субботу вы сдаете мне экзамен!

— Так точно нет, мой капитан!

— Никаких отговорок! Это обязательная аттестация, и вам необходимо ее пройти, чтобы ваша дальнейшая жизнь складывалась как нельзя лучше!

Я шлепнула его по плечу.

— Засранец, умных слов понабрался, да?

Дин рассмеялся.

— Так, прежде, чем ты меня изобьешь, нам нужно расфасовать белье у детей.

— Точно. Пошли.

Мы спустились вниз.

Около получаса мы раскладывали белье по кучкам: простыни, пододеяльники, наволочки. Даже подраться успели. Ну, а че он?

— Дети мои, надеваем курточки, ибо на улице дождь, и идем на завтрак!

Я оставила детей с Дином и побежала одеваться. Быстро стянула с себя шорты, залезла в джинсы. Носочки. Футболка и синяя толстовка. Даже моя, даа. Обула кроссовки и спустилась вниз.

— Вау…

Пфф, а ты думал. Я одежду под цвет глаз выбираю.

Мы построили детей и пошли на последний завтрак.

Молочная каша, какао, хлеб с маслом. Как будто мы не уезжаем через 4 часа. На каждом столе плюсом к завтраку шел сухпаек. Сок, печенье, конфетки, фрукты.

Мы собрали детей и верулись в корпус.

— Так, дети мои. Давайте сразу. Кто поедет на автобусе, а кого заберут родители?

Половина детей едет на автобусах, половина — с родителями.

— Значит так. Родителям звоним, говорим, чтобы к одиннадцати были здесь.

Я пихнула его в плечо.

— К одиннадцати?

— Да. Дети — к одиннадцати. Пока мы их всех отправим, там уже и двенадцать. Так что не переживай.

Линдси подняла руку.

— Дин, а что нам до одиннадцати делать?

— Можете посидеть тут все вместе, в холле. Поговорить. Мы с Кексом уйдем, если нужно.

По взглядам детей мы поняли, что нужно.

Дин взял меня за руку.

— Кекс, пошли. Они хотят посекретничать.

Мы поднялись и пошли к себе.

— А мы что будем делать?

Дин пожал плечами.

— Лично я собираюсь собирать вещи.

Блииин, еще же чемодан собирааать.

Я достала свой багаж из-под кровати.

— Кекс, а че ты не ревешь?

— Хах, ты хочешь, чтобы я ревела?

— Нет, просто интересно. Вчера обещалась реветь.

— По детям я буду реветь, когда будем их отправлять. А по тебе… Не сегодня. Ты же приедешь в субботу. Вот в субботу и пореву как следует.

Дин усмехнулся.

Я запустила в него тапком.

— Вот только не говори, что в субботу реветь не будешь. Слезинка, хоть одна, должна появиться в твоих глазах.

Дин пожал плечами.

Я запустила в него вторым тапком.

— Ах ты бесчувственный чурбан!

Дин рассмеялся.

— Нет, я чувственный. Сейчас я почувствовал, что ты попала в меня.

Мы рассмеялись и принялись собирать вещи.

В одиннадцать мы собрались в холле. Погода на улице была ясная, как будто и не было никакого дождя с утра. Дети сидели на своих чемоданах. Дин сел рядом со мной на мой багаж.

— Ну что, дети мои. Вот и всё. Последние минуты. Родители приехали?

Дети закивали.

— Автобусы тоже уже стоят. Вы как, нормально?

Дети поджали губы.

— Ну, относительно.

— Ну, ладно хоть не ревете. Честно, мы будем по вам скучать. Сильно. Обнимите батьку.

Дин встал, дети ринулись к нему. Облепили его со всех сторон.

Дин обернулся на меня.

— Кексик, а ты чего? Иди к нам!

Я встала рядом с ним. Дети облепили и меня.

У Дина зазвонил телефон.

— Да? Хорошо, Марк, идем.

Засунул трубку в карман.

— Дети мои… Автобусы ждут. Родители бунтуют.

Я усмехнулась. Дети взяли чемоданчики и мы вышли из корпуса.

Прошли до ворот лагеря. Первыми посадили детей, которые едут на автобусе. Помогли им погрузить чемоданы. Двери автобуса закрылись. Шофер завел мотор. И тут…

Дети с криками ринулись наружу. Мы уже испугались. Шофер открыл дверь, и дети кинулись к нам. Не знаю, плакать надо или смеяться.

— Диииин, Кексииииик!

— Деетиии!

Мы еще раз обняли каждого. Дети со слезами на глазах полезли обратно в автобус. Сели и прижались к окнам. Кто-то рисовал нас с Дином в сердечке, кто-то махал рукой. Мы с Дином, обнявшись, махали руками. По моим щекам бежали слезы, Дин держался. Только до крови закусил губу.

Автобус уехал. Я с трудом сдержалась. Вспомнила, что у нас еще половина детей.

Мы вернулись к ним. Подходили родители, обнимали своё чадо. Улыбаясь, благодарили нас. Еще чуть-чуть, и я затоплю эту планету…

Дети уходили со слезами на глазах. Обнимали нас на прощание и уходили.

Вот и Томми, последний наш ребенок, сел в автомобиль своих родителей. Прижался к окошку, вытирая слезы ладошкой. Помахал нам. Машина тронулась. Томми прижался уже к заднему стеклу и махал нам через него. Мы махали в ответ.

Как только машина скрылась за поворотом, я сжала пальцами рубашку на груди Дина и, уткнувшись в нее же лицом, заревела в голос. Дин обнял меня.

— Ну, малышка моя, тише. Все хорошо. Они же домой поехали, а не куда-нибудь. Да, возможно, мы их никогда не встретим больше, но…

Голос Дина дрогнул. Я подняла голову. По щеке Винчестера скатилась слеза. Он прикрыл глаза, но это не помогло. Дин провел языком по губам, собирая с них соленую влагу.

Я улыбнулась сквозь слезы.

— Ты плачешь…

Дин усмехнулся и вытер щеки тыльной стороной ладони.

— Это свойственно каждому человеку.

— А я тебе говорила…

— Я знаю. Ты всегда говоришь все правильно. Ты же моя умница.

Дин погладил меня по волосам.

Так мы стояли еще минут пятнадцать, пока оба не успокоились.

Как только мы сели на мой чемодан, как из-за поворота показалась Импала.

— Сэмми…

Дин улыбнулся.

В этой улыбке было все. Он любит своего брата до смерти. Он готов отдать за него жизнь. За своего младшего братишку.

Я вспомнила Лизку. Отдаст ли она за меня жизнь? Надо будет как-нибудь спросить.

Импала остановилась неподалеку и из нее вышел Сэм.

— Ну беги.

Я тыкнула себя пальцем в грудь.

— Я?!

Дин усмехнулся.

— Че бы нет?

Я подскочила и побежала к Сэму.

— Лосяяшииик!

Повисла у парня на шее. Сэм обнял меня, хохоча.

— Кеексииик! Я тоже рад тебя видеть!

Он поставил меня на землю. К нам подошел Дин. Братья обнялись.

Сэм посмотрел на меня.

— Ну что, ты уже моя сестра?

Мои глаза чуть из орбит не вылезли. Я уставилась на Дина. Тот тоже непонимающе смотрел на брата.

Лосяш пожал плечами.

— Чооо? Мне Лизка сказала, что вы мутите.

Мы с Дином скрестили руки на груди. Одновременно. Не переглядываясь.

— Лизка, значит.

— Лизавета, значит.

В один голос. Рассмеялись.

— А че, не так, чтоли?

Мы с Дином помотали головами.

Сэм хлопнул ладонями по бедрам.

— Ну Лиизка, ну пиздабо… ам… Болтуууша!

Я рассмеялась.

— Сэм, тебе же 16?

— Уже 17. У меня в мае день рождения. А тебе?

— Мне еще 16. Я июльская.

— Она июльская.

В один голос с Дином. Азазаз.

Тут я услышала звук, который узнаю из тысячи. Рев папиного Мустанга.

Я обернулась. Машина появилась на повороте.

— Твои?

Я кивнула.

Мустанг припарковался неподалеку от Импалы. Стоило только машине остановиться, дверь пассажирского сиденья распахнулась. Из Мустанга вылетела Лизка.

— БРАТААААН!

Кинулась ко мне. Дин усмехнулся.

— Кекс, помочь?

— Давай.

Дин встал сзади и упер руки мне в спину.

Как только ураган по имени Лизка налетел на меня, я покачнулась. Однако Дин удержал меня.

Лизка залезла на меня с руками и ногами.

— БРАТААААН!

— Еблаааан!

— АААААААА!

— Агаааааа! Заткниииись! Я ж щас оглоохнууу!

Лизка заткнулась и слезла с меня.

— Слава Господу.

Я отряхнулась.

Из Мустанга вышел папа. Захлопнул дверь и, обернувшись на меня, раскинул руки в стороны. Я со слезами на глазах подбежала и повисла у него на шее.

— Папа…

— Танюшка…

Ребята не слышали, что папа назвал меня по имени.

— Дочка…

— Папка…

Мы постояли еще некоторое время. К нам подошли ребята.

— Мистер Матис, вы помните уговор?

Дин посмотрел на папу. Я вопросительно приподняла бровь.

Папа кивнул.

— Ни слова до 5-го июля. Во сколько доставят?

— В 8 часов утра.

— Хорошо. Примем.

Я уже подпрыгивала на месте.

— Да вы о чеееем?

Папа похлопал меня по плечу.

— О твоем дне рождении.

Я взвизгнула. Точно, у меня же через неделю день рождения!

— Парни, вы щас куда? А то давайте к нам.

Папа посмотрел на Дина.

— У нас дело, нужно срочно ехать. Я в субботу еще, послезавтра, в гости приеду.

Дин подмигнул мне. Я улыбнулась ему.

Лизка подергала Дина за рукав.

— Вожатииик.

— Че тебе?

— Кевина возьмешь с собой?

Дин усмехнулся и помотал головой.

— Парни на работе будут.

Лизка шлепнула его по плечу.

— А ты, ленивая жопа, по гостям ездить будешь?!

— Слышь, склерозница! Сама меня позвала так то! Да и Кекс просила…

Лизка стояла в ступоре. Тыкнула пальцем себе в грудь.

— Я?! Я позвала?!

Дин закатил глаза.

— Дубина ты стоеросовая! На последнем концерте, возле сцены когда стояли!

Лизка хлопнула себя по лбу.

— Точнаааа! Вспомниилаа! Ты должен это увидеть! Обязан!

Все, кроме Лизки, приподняли брови.

— Да это так. Не обращайте внимания.

Мы рассмеялись.

Сэм хлопнул в ладоши.

— Нам пора.

Дин кивнул.

Я повисла на шее у Сэма. Дина то я еще увижу, а вот Лосяша…

— Ты не забудешь меня?

— Нет, конечно. Кексик, ты че.

Я чмокнула его в щеку.

Обняла Дина.

— Я послезавтра приеду. Ты жди, хорошо?

— Я всегда жду.

Дин в ответ тихонько укусил меня за мочку уха. Никто этого не видел.

— Мой самый вкусный Кекс.

Я чмокнула его в щеку. Он ответил мне тем же.

Закинул сумку на плечо. Парни и папа пожали друг другу руки.

— Лизавета, еще увидимся!

Дин поднял сжатый кулак вверх, уже идя к машине.

— Вали уже!

Лизка показала язык спине Дина. Задержалась взглядом на его булках. Я, смеясь, запихнула ее в машину.

Парни уехали вперед. Мы ехали точно за ними, пока они не свернули направо, а мы — налево. На развилке я посмотрела в окно на Дина. Он улыбнулся и подмигнул мне. Все будет хорошо.

Мы приехали домой. Я вышла из машины и потянулась. Наш двухэтажный дом. Моя комната наверху. Ну, как моя. Наша.

Папа достал мой чемодан из багажника. Лизка открыла дом.

Мы зашли внутрь. Полчаса я бродила по зданию, вспоминая его. Привыкая. Провела рукой по плазме в зале. И тут же чихнула от пыли.

— ХОСПАДЕЕДРИТЬТВОЮМАТЬ!

На мой крик прибежала Лизка с кастрюлей в руках.

— Ты че?

— ЧТО ЗА ПЫЛЬ?! ЧЕ ЗА СВИНАРНИК?!

Лизка усмехнулась.

— Тебя ждали. Послезавтра же суббота.

Я кивнула. Послезавтра я буду прибирааатьсяяяя… Суббота… Ммм… Врублю музычку, папу выпну к дяде Энди, пусть у него поторчит. Лизку отправлю к Одри, ее подруге. А сама…

СУББОТА?! ВАТА ФАК?! ПОСЛЕЗАВТРА Ж ДИН ПРИЕДЕТ!

ОООООО… Так, прибраться я успею до него. А сейчас…

Я подошла к Лизке и заглянула в кастрюлю.

— Ммм, пюреехааа…

— Дааа. Пошли кушать. Папа уже ждет.

Мы спустились вниз.

До вечера мы сидели на диване и рассказывали друг другу смешные истории. Я рассказывала, че мы с Дином творили (ну, не все, конечно); папа с Лизкой ржали друг над другом, вспоминая, как они тут кушать готовили, машину мыли, ремонт на крыльце делали. Я хохотала от души. Это моя семья. Самые дорогие мне люди сейчас сидят рядом со мной. Но только одного не хватает…

Утро я успешно проспала и спустилась вниз только к обеду. Завернулась в свою рубашку, которая почему-то пахла одеколоном Дина. Вспомнила, как он будил меня по утрам. То за ногу с кровати, то нежным шепотом…

Так, все, хватит. А то я умру тут.

Я зашла на кухню и села за стол. Лизка стояла спиной ко мне, уставившись в телек и держа в руках полотенце и мокрую тарелку. Я зевнула и присмотрелась к экрану.

Сериал какой-то.

Только я собралась поздороваться, как Лизка со всей силы ебнула тарелку об пол.

— ЭЛИССООООООООН! НЕЕЕЕЕЕТ! АААААААААА! ДЖЕФФ ДЭВИС, Я УБЬЮ ТЕБЯЯЯЯ!

Ам. Бывает у нас такое, бывает. Щас возьмет осколок тарелки и будет грозиться порезать себе вены. Я пну ее под зад, скажу, что въебу, если она попробует это сделать. Она поревет, успокоится, и будет дальше вытирать посуду.

Так все и вышло.

Спустя полчаса она все-таки налила мне чай. Села рядом со мной за стол.

— Где батя?

— В магазин поехал.

— Ммм.

— Таньк, чем от тебя пахнет? У тебя новые духи?

Я помотала головой.

— На мужские похожи.

Я кивнула.

— Это Дина.

Лизка подпрыгнула.

— Рубашка вожатика?!

— Да нет же. Наши вещи лежали в одном шкафу, иногда даже висели на одном стуле. Вот теперь вся моя одежда пахнет его одеколоном.

Лизка уткнулась носом мне в плечо.

— ОХУИТЕЛЬНААААА!

Я усмехнулась и продолжила пить чай.

Потом решила полистать каналы в телеке. Ничего интересного. А сейчас у нас был бы сончааас… Опять бы страдали какой-нить хуйней. Бесились.

Или целовались…

Я уставилась в одну точку, вспоминая наши поцелуи. Особенно мне понравился предпоследний — в комнате, в костюмах Кэпа и Тора. Было так… Жарко. Его руки на моих бедрах…

Лизка пощелкала пальцами перед моим лицом.

— Ээээй! Алеее! Вернись ко мнеее!

Я моргнула, прогоняя воспоминания.

— Чего?

— Ты мне фотки покажешь?

— Какие фотки?

— Ну, вы же по-любому фоткались с вожатиком. Давай.

Я достала телефон. Лизка села рядом со мной. Я зашла в галерею. Открыла первую фотку.

Наш первый день. Дин лежит под кроватью, хохоча, я тяну его за ногу.

Лизка улыбнулась.

— Это вы над чем ржали?

— Да над тобой. Хули нам, пасанам.

— Аааа.

Я листнула дальше. Маленькое видео. Странно. Не видела его раньше. Запустила.

Довольная рожа Винчестера.

— Вот сукин сын…

Лизка усмехнулась.

На видео Дин прижал палец к губам и зашептал.

— 8 июня. 7:30 утра. Я решил, что должен это запечатлеть.

Я приподняла бровь. Дин поставил мой телефон на свою тумбочку и отошел. Стало видно нашу комнату. Я поставила на паузу.

— Смари, вон шкаф, вон балкон. А вот кровать. А на ней я. А это Дин.

— В трулялях.

— Да.

— Хехехех.

— Тиха. Ну спит если он в трулялях.

— Дада. Канешна. Ага. Доо. Несомненно.

— Затухни нахуй и смотри дальше.

Я продолжила просмотр.

Дин подошел к моей кровати. Руками залез под одеяло и медленно вытянул из-под него мою ногу. Губами досчитал до трех и со всей душой дернул. Я слетела с кровати, матерясь, как заправский грузчик. Дин расхохотался. Я поорала на него, он пооправдывался, я его простила. Он отправил меня умываться. Как только я вышла из комнаты, он достал телефон.

— Ну Кекс, что могу сказать. Знаю, что когда-нибудь ты откопаешь это видео, и вспомнишь, как мы сходили с ума.

Дин подмигнул. Видео закончилось.

— ИШООО!

Я листнула дальше.

Фотографий хватило на два часа. Лизка хохотала над фоткой, где я заплела Дину малееенькую косичку. А я заново переживала те моменты. Завтра…

Завтра он приедет ко мне. Завтра я его увижу…

— Лизка!

— Чо?!

— Надо завтра че нить пожрать приготовить.

— Готовь. К тебе же приедет.

— Ну-ка! Он приедет в гости так-то. К нам. Поэтому ты будешь мне помогать.

— И чо готовить будем?

Я задумалась. Что же он любит… Ах дааа!

— Он больше всего на свете любит вишневые пироги. Ну это на десерт. Еще ж пожрать че то надо…

— Так приготовь свой заебательский подлив.

— И че ему, подлив ложкой хлебать?

Лизка усмехнулась.

— Ну ты же так делаешь. Мало ли, может и его научила.

— Ничему я его не учила.

Это он меня учил. Тааак.

— К подливу можно макароны с домашней колбасой.

Лизка охуела.

— С домашней колбасой?! Вааат?!

— С домашней колбасой. Я покажу завтра. Надо бате позвонить, чтоб купил фарша и кетчупа грузинского.

Лизка охуевающе писала папе смску.

— И апельсины напиши.

Лизка усмехнулась.

— Ну любим мы апельсины.

— Ага.

Я пихнула ее в бок. Заебала. Она пихнула меня в ответ. Я не удержалась и спихнула ее с дивана. Лизка отправила смску, откинула телефон в сторону и стянула меня за ногу с дивана. Я долбанула ее подушкой. Она ебанула меня в ответ. Ну все, война…

Вечером, когда мы с Лизкой наконец скрутили обратно полку, которую наебнули в порыве страстной драки, ей позвонили.

— Дооо.

— Лиз, привет.

Моя сестра покраснела. Я подавилась чаем и закашлялась. КТОООО ВГОНЯЕТ МОЮ СЕСТРУ В КРАСКУ?!

Я подсела к ней ближе. Та смущенно отвернулась. ОПАЦАААААА!

— Привет, Кевин.

Я наебнулась с дивана. ВОТЭТОНИХУЯСЕБЕ!

— Да, все хорошо. Ты как?

ХОООООООО!

— Парни уехали и тебя не взяли? Ммм, бедняжка.

ААААААААААА! ЭТО ЖЕ ВАНИЛЬ СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ! ДА ЛАДНААААА!

— Что делаешь? Сидишь? Ммм. Я? Тоже сижу. Вместе сидим.

Я чуть не откусила край кружки. ДА ЧТОЖ ТВОРИЦАА ТООО!

— Что читаешь? Ммм, скрижальку.

СКРИЖАЛЬКУ СУУУКААА! Кружка захрустела у меня в зубах.

— Помнишь, как до трех часов ночи на крыльце сидели, пока нас батя не разогнал? Хахах, даа. Классно было…

ОООООУ…

— Правда? Я тоже соскучилась.

ААААААААА! Кружка треснула, и у меня во рту остался кусок фарфора. Лизка повернулась на хруст. Увидев охуевшую меня с куском кружки во рту и с большей ее частью в руке, она заржала во весь голос.

— Кев, ахахахаха, ты прости ради Бога, ахахах, я не могууу… Позвони ночью, ахахах, да, пока…

Лизка ржала, а я выплюнула фарфор и сидела с довольной лыбой. Кажется, у кого-то начинается личная жизнь…

====== Долгожданная суббота ======

[9 часов утра. От лица Лизы]

Вот что значит до трех часов ночи сидеть в туалете и пиздеть с Кевином по телефону!

Почему в туалете? Да потому что моя пиздопротивная сестра все время ржет, когда я с ним разговариваю. Пришлось уйти от нее.

И вот сейчас я, невыспавшаяся, иду открывать кому-то дверь. Папа, наверное, ночевал у дяди Криса, и решил домой вернуться.

Я открыла дверь. На меня смотрели большие зеленые глаза.

— Лизавета, привет.

Я чуть не заорала. Но Дин, поняв мои намерения, закрыл мне рот рукой и впихнул в дом.

— Тише, тише. Это всего лишь я.

Я кивнула и Дин убрал руку.

— Привет. Ты че так рано?

Дин мягко улыбнулся.

— Она еще спит?

Я кивнула.

— Я хочу ее разбудить. Можно?

Он почти шептал. Ну вот каааак можно сказать «нет»?!

Я кивнула. Дин улыбнулся и вручил мне коробку шоколадных конфет.

— Спасибо.

Я охуела.

Дин снял куртку. Джинсы, белая футболка, сверху — синяя рубашка. Кажется, я даже знаю, почему синяя.

Я провела его наверх, к нашей комнате.

Открыла дверь. Дин кивнул головой, пропуская меня вперед. Джентельмен. Зашел за мной и тихонько закрыл дверь. Повернулся к кровати.

Танька спала, свернув одеяло в трубу и закинув на него ногу. В футболке с Кэпом и плавках. Ее волосы разметались по подушке. Дин смотрел на нее, нежно улыбаясь и восхищенно распахнув зеленые глаза. Господи, да он же в нее…

— Малышка моя…

ААААААА…

Дин медленно подошел к ее кровати. Присел на край. Провел ладонью по ее голени.

Казалось, он забыл, что я еще здесь. Я медленно села за кресло, чтобы меня не было видно. Он забыл, что кроме нее вообще кто-то существует…

Поводил пальцами по ее бедру. Привстал, наклонился над ней. Долго всматривался в ее лицо. Улыбнулся своим мыслям. Провел языком по губам. Убрал волосы с ее лба.

Наклонился и поцеловал ее в висок.

— Кексик мой…

Я же щас умру…

Танька сонно пошевелилась.

Дин улыбнулся и провел рукой по ее щеке.

— Кексик, родная, просыпайся…

Танька приоткрыла глаза.

— Дин… Это сон?

— Нет, малышка. Я приехал.

Боже, как он на нее смотрит…

Эти двое минут 5 смотрели друг на друга. Просто смотрели и просто улыбались. Одна я готова была разреветься.

— Доброе утро, солнце.

— Доброе… Ты чего так рано?

— Хотел еще раз увидеть, как ты просыпаешься.

ООООООО…

Если он ее так каждое утро будил, это же… Блин…

— А где Лизка? Она тебя впустила?

— Да, тут где-то. Ну что, пошли пить чай?

— Дай я хоть оденусь.

— Не дам.

— Дин, ты опять?

— Да. Я хочу видеть тебя такой.

— А я все равно оденусь.

— Только шорты. Или не выпущу никуда.

— Даже кушать?

— Даже кушать.

— Ладно.

Дин встал с кровати. Танька поднялась и, потянувшись, достала шорты из шкафа. Надела и, взглянув на Винчестера, потянулась за рубашкой. Дин помотал головой. Танька схватила рубашку и побежала к дверям комнаты. Дин, смеясь, поймал ее за талию и притянул к себе.

Я широко открыла глаза. Это че, это щас поцелуй чтоли будет?!

Но поцелуя не было. Я уже готова была прокусить обшивку кресла.

— Кекс, я тебе подарок привез.

Дин усмехнулся. Танька захлопала в ладоши, как маленький ребенок.

— Подарок? Мне? Опять?

Дин улыбнулся.

— Ну я же люблю тебя.

Танька нахмурилась. А я чуть не заорала.

Дин подмигнул ей.

— Как друга, как друга. Просто увидел это и понял, что если я тебе это не подарю, то буду мучаться с этим до конца своей жизни. Пошли?

— Пошли.

Они вышли из комнаты. Я медленно пришла в себя и спустилась за ними. Танька наливала чай, что-то рассказывая Дину, а тот смотрел на нее, словно завороженный.

— Хэй, мне тоже налей.

Я села за стол рядом с Дином.

Танька повернулась на меня.

— Доброе утро. Ты где была?

— В сортире. Легче?

— Да, спасибо.

Сестра поставила перед нами сДином кружки. Себе заварила чай со смородиной. Дин усмехнулся.

— Смородина? Серьезно?

Я пожала плечами.

— Ее любимый чай. Ты то должен это знать.

— Пфф, я не обязан. Я всего месяц ее знаю.

— Но судя по тому, кааак ты ее знаешь, это ты должен знать, как Отче Наш.

Дин посмотрел на Таньку.

— Кекс, она всегда такая?

Танька кивнула.

— Сколько я ее знаю.

Дин нахмурился.

— Погоди, вы че, не вместе всю жизнь?

Мы помотали головами.

— В десять лет мы познакомились. Когда умерли наши мамы и папа одним прекрасным днем привез меня в этот дом. Когда я зашла, на диване сидела маленькая светленькая девочка с большими голубыми глазами. Я спросила у папы: «Пап, а кто это?». Он улыбнулся и сказал: «Лиз, а это твоя младшая сестренка». Это чудо со своими глазюками подошло ко мне. Даже в ее девять лет она была выше меня. И худее. Сучка.

Танька показала мне язык. Дин улыбался.

— А дальше?

— Уставилась на меня и говорит: «Ты моя сестра?». Я говорю: «Видимо, да». Она скрестила руки на груди: «Мда, повезло же мне». Сука, такая мелкая, но такая противная! Это же ужас какой-то! Ты прикинь, мы пока уживались друг с другом, она мне два раза нос ломала!

Дин рассмеялся. Танька улыбнулась.

— А нефиг было меня блондинкой обзывать! И вообще! Я русая! Ру-са-я. Ясно?

— Ясно. Два раза ясно было.

Мы пили чай, рассказывая Дину о том, как мы проводили детство. А он слушал, смеялся, и не сводил глаз с моей сестры.

— Кекс, я же совсем про подарок забыл!

Дин соскочил с дивана и выбежал на улицу.

Я посмотрела на Лизку. Она улыбалась.

Винчестер вернулся с чем-то, завернутым в его куртку.

— Я не мастер толкать длинные речи. Готова?

Я кивнула. Дин положил передо мной сверток.

— Разверни сама.

Я подсела ближе и размотала его куртку.

— Это… Он же…

Дин усмехнулся.

— К сожалению, нет.

Я выдохнула. И завизжала.

Передо мной лежал молот Тора. Пусть и не настоящий. Но… Точная копия. Серебристого цвета, со странными символами, кожаной петлей на конце ручки.

Я взяла его в руки. Тяжелый…

— Где…

— А вот это интересная история. Вчера на охоте мы напоролись на древнее существо, которое было под защитой самого Тора. Ну, он явился с громом и молниями. Просил не убивать это существо и клялся, что сделает все, что мы пожелаем. Ну, тут я и вспомнил про тебя. Тор сказал, что свой Мьёльнир, конечно, не отдаст, но вот сделать точную копию — запросто. Кстати, он довольно увесистый.

Лизка охуевающе смотрела на Дина.

— Что за бред ты несешь?!

Дин взглянул на меня.

БЛЯЯЯЯЯТЬ! ЛИЗКА ЖЕ НЕ ЗНАААЕЕТ! АААААА!

Я мотнула головой.

Дин быстро сориентировался.

— Хоспаде, шучу я! В магазине сувениров купил.

Лизка выдохнула.

— Тьфу на тебя! Кому чай?

— Мне.

— И мне.

Моя сестра пошла на кухню. Дин сел ко мне вплотную.

— Она не знает?!

— Нет!

— Пиздец, чуть не спалились.

— Ващеее. Кстати, реально Тор?!

Дин кивнул.

Я кинулась ему на шею.

— Спасибо!

— Всегда пожалуйста.

Я взяла молот в руку. Удобно. Взяла за петлю и крутанула орудие в воздухе. Оно, описав правильный круг, остановилось. Я снова завизжала.

Дин улыбнулся.

— И как ты его назовешь?

Я даже не задумывалась.

— Костолом.

— Хера. Че так жестоко?

— Сокращенно — Костик.

Дин рассмеялся.

Весь день мы сидели в зале, рассказывали всякие приколы из жизни. Я не выпускала из рук молот. Мы ухохотались над тем, как Дин хотел заплести Сэму косички. У него, правда, ничего не вышло, потому что братья подрались.

— Я обязана это сделать! Я заплету ему косички!

Я лохматила волосы Дина, он лежал головой у меня на коленях.

— Заплетешь как-нибудь. Прикиньте, он ведь не собирается постригаться! Я, конечно, понимаю, что моя прическа ему не подойдет. Но можно же чуть короче волосы сдеелааать!

Мы рассмеялись.

— Девки, пошлите гулять, а? У меня уже задница болит сидеть.

Я усмехнулась.

— Ты так-то лежишь.

— Значит, лежать жопа болит. Устал я уже нихера не делать. А где ваш батя?

Я посмотрела на Лизку.

— Да, где наш батя?

Сестра только пожала плечами.

— Значит, так. Щас идем гулять. Пока мы гуляем, батя объявится. Он должен привезти продукты. Придем, сварганим ужин и нажремся. Дин, ты согласен?

Дин кивнул.

Лизка шлепнула его по коленке.

— Я не согласна! У нас дома срач!

Я шлепнула себя по лбу.

— Бля, точно, я ж прибраться хотела.

Дин дотронулся до моей руки.

— Наклонись ко мне.

Я наклонилась. Лизка дышать перестала.

Дин легонько шлепнул меня по губам.

— Материться нехорошо.

Я усмехнулась.

— Планы меняются. Сначала я быстренько прибираюсь, а выыы… А выыы… Че бы вас заставить делать… Вы у меня будете подушки выбивать, во!

Дин усмехнулся.

— Кекс, мы ж поубиваем друг друга.

Лизка показала ему язык.

Потом, словно вспомнив что-то, посмотрела на меня.

— Не нужен он мне, я сама подушки выбью. Пусть с тобой шатается. Где стол отодвинет, где еще че нить.

Мы с Дином пожали плечами.

— Ну лана. Все, по коням!

Лизка, схватив хлопушку и собрав все подушки в доме, ускакала на улицу.

— Дин, подожди тут, я пойду переоденусь, а то увазгаюсь вся.

Я поднималась по лестнице наверх. Дин усмехнулся.

— Мне нельзя с тобой?

— Нет.

— После стольких лет…

— Иди в сраку.

Я зашла в комнату и закрыла дверь.

Я сняла футболку с Кэпом и подошла к шкафу. Где моя уборочная рубаха? О, вот она.

Огрооомнааая, чернааая, длинааааяяя папина рубахаа! Ей лет столько же, сколько мне, если не больше. А она все еще охуенна. Папа говорил, что в ней ходил на первые свидания с нашими мамами. Хех.

Я надела ее и застегнула. Как свобоодноооо… Стянула джинсовые шорты и надела коротенькие белые. Идеально. Закрутила шишку на голове. Послала себе в зеркале воздушный поцелуй и вышла из комнаты.

В коридоре стоял мой музыкальный центр. Почему мой? Потому что мне его папа с Лизкой подарили на 15 лет. Ооох, супер подарок! Я включила его, вставила флешку. Нашла классную песню и, пока она не началась, побежала в ванную. Муз центр имеет свойство долго думать перед включением первой песни. Я успела налить воды в ведро, бахнуть туда Мистера Пропера и эпично, под первые слова, вылететь в гостиную.

— Деткааа, сделай мне подаароок — вреемяя,

Чтобы мы с тобоой успеелии,

Дотянуть до взрываа в телее,

За деньги, за деньги…

Дин сидел в кресле, смотря в телевизор. Когда я влетела, обернулся. И замер. Доо, в этой рубахе и этих шортах видок у меня потрясающий.

Я порхала по комнате под музыку, вытирая пыль со всего, что под руку попадется.

А Дин, улыбаясь, наблюдал за мной и одними губами повторял слова песни.

[От лица Лизы]

Я бросила подушки на траву и встала около окна. Надо же мне видеть, че там происходит.

Минут 7 Дин просто смотрел телевизор. Потом грохнула музыка и в зал влетела Танька. С пучком на голове, огромной черной рубахе, из-за которой даже шорт не видно. С ведром в руках. Даже так она все равно огого. Винчестер замер. Ооо, даа.

Моя сестра летала по комнате, а Дин не сводил с нее глаз. Это еще что. А вот когда до ее клубняка дойдет.

Танька пошла в папину комнату, Дин — за ней. Я перебежала к другому окну. Танька, вытянувшись на цыпочках, протирает папину полку с книгами. Дин усмехается и что-то говорит ей. Та кивает.

Винчестер подходит к ней, садится на корточки. Танька залезает ему на плечи, Дин выпрямляется. Она протирает полки, кивая головой в такт музыке. Дин улыбается, держа ее за ноги. Они перемещаются к гардине на окне. Я чуть не спалилась. Танька, хохоча, болтает ногами, Дин пытается ее удержать. И эти двое падают на батину кровать. Танька шлепает Дина мокрой тряпкой, тот отбивается. Минут 10 они барахтались на кровати, пока моя сестра не спихнула Винчестера на пол. Схватила ведро и выбежала из комнаты.

Я побежала к окну кухни. Танька протирала столы, вяляя задом. Она не видела, что в дверях стоит Винчестер и с интересом смотрит на нее.

Танька закончила протирать пыль. Вытащила из кладовки пылесос. Пощелкала пультом, ища ту самую песню. Оох щас че будеет…

Земля под моими ногами запульсировала, отмечая начало песни. Горшки с цветами подпрыгивали на подоконниках. Оо да, моя сестра любит погромче.

Танька, довольно улыбаясь, врубила пылесос, и, как в том видео про парня и швабру, принялась отжигать. Дин смотрел на нее, широко распахнув глаза. Я пробежалась взглядом по его телу. И, не выдержав, расхохоталась. Главное, чтобы Танька не заметила.

А моя сестра забыла обо всем на свете. Только она и музыка. Ну, еще и пылесос. На середине трека Танька поманила пальчиком охуевающего Винчестера к себе. Что-то сказала ему на ухо. Он рассмеялся и кивнул. Танька встала ногами на пылесос, удобно перехватила его трубу. Дин уперся ногой в корпус пылесоса. Танька махнула ему рукой.

Винчестер со всей силы толкнул ногой пылесос. Танька, хохоча, понеслась верхом на пылесосе по комнате. Дин уже сидел на полу на коленях и ржал. Она ведь еще и пылесосила при этом!

Наконец, таким образом они пропылесосили все комнаты.

Танька убрала агрегат в кладовку, вылила воду из ведра. Подняла ржущего Дина с пола, он сел на диван. А она убежала наверх.

Так! Теперь, пока она переодевается, у меня есть 7 минут, чтобы выхлопать подушки!

— Девки, идем гулять!

Дин встал с дивана и потянулся. Лизка тут же пнула его под зад. И скорчилась от боли.

— Винчестер, блять! Нахуй так булки качать?!

Дин рассмеялся.

— Я просто уже всю жопу отсидел, она у меня квадратная и твердая. Где твоя сестра?

Я спустилась по лестнице, расчесывая волосы.

— Тут я.

Дин повернулся на меня. Окинул взглядом с головы до ног и провел языком по губам.

Мда. Короткий белый топ, сверху расстегнутая джинсовая рубаха. Короткие джинсовые шорты и белые кроссовки с высоким горлом.

— Все, идемте.

Мы вышли из дома. Я закрыла дверь на ключ и засунула его под коврик.

Мы шли по улице, угарая с Лизки. Она три раза подряд запнулась об собственную ногу.

Дин повис на моем плече.

— Я не могууууу! Как можно быть такой…

— Дурой?

— У меня было слово получше, ну да ладно.

Лизка шлепнула его по плечу.

— Девки, мороженое будем? Будем.

Дин пошел к ларьку. Обернулся.

— Кексу шоколадное с шоколадной крошкой, это я знаю. Лизка, тебе какое?

Лизка усмехнулась.

— Фисташковое.

Дин передразнил ее, смешно вытянув губы и раскинув руки в стороны, как принцесса.

— Фистасковое.

Лизка показала ему фак. Дин подошел к продавщице, облокотился на ящик с мороженым.

Томно посмотрел на тетку. Ей лет 50, наверное.

— Вам какое, молодой человек?

Дин лучезарно улыбнулся.

Продавщица растаяла.

Я скрестила руки на груди, чтобы не рвануть и не задушить его.

— У нас сегодня акция. Покупаете два одинаковых мороженых — третье бесплатно.

Дин подмигнул ей.

— Ну и чудненько. Два шоколадных с шоколадной крошкой, и одно фисташковое.

Продавщица, лыбясь во весь рот, полезла за мороженым. Дин решил поржать. Облокотясь на ящик с мороженым, он выгнул спину, выставляя свои булки.

Лизка вытаращила глаза. Я закрыла ей рот.

Тем временем продавщица вынырнула из ящика.

— Вот, пожалуйста. Два шоколадных с шоколадной крошкой и одно фиста…

Винчестер вертел задницей из стороны в сторону, типа задумался.

Мы с Лизкой откровенно ржали.

Продавщица онемела. Одна мороженка выпала из ее руки. Дин сделал испуганное лицо.

— Оу, миссис, осторожнее!

Винчестер наклонился за мороженкой. Продавщица охнула. Мдааа, булки то зачетные.

Дин поднялся и положил мороженое на прилавок.

— Миссис, прошу.

Продавщица сразу превратилась в светскую львицу. Провела рукой по волосам, поправляя их.

— Да что вы! Мисс Смитт.

Дин закашлялся.

— Вы считайте, считайте.

Мисс Смитт защелкала калькулятором, а Дин пытался сдержать смех. Лизка уже сидела на лавочке, рыдая от смеха. Я сидела рядом с ней и наблюдала за происходящим у прилавка.

— С вас 10 долларов.

Дин офигел.

— Всего?!

Тетка улыбнулась.

— Да.

Дин отдал деньги и забрал мороженки.

— Молодой человек, вы свободны сегодня вечером?

Винчестер офигел.

— Ннннет, я занят. У меня… работа.

— Жаль.

Дин подошел к нам. Лизка вытирала слезы.

— Да ты мачооо!

— Лизавета, затнись нахуй.

Винчестер отдал нам мороженки.

— Девки, пойдемте отсюда. Мне не нравится, как она на меня смотрит.

Мы рассмеялись и пошли по улице, жуя мороженки.

Мы бродили по городу около часа. Дин катал нас на каруселях, покупал сладости, в общем, развлекал нас.

Когда мы уже собрались идти домой, позвонил папа.

— Да, пап, привет.

— Привет, Танюш. А вы где?

— Потерял, да? Мы гуляем. А ты где был?

— Я то… У дяди Криса. Мы вчера хорошо посидели, вот я и остался с ночевкой. Лиза с

тобой?

— Естесна. Пап, ты продукты купил, которые мы заказывали?

— Да, я все купил. Только вот зачем тебе грузинский кетчуп?

— Пап, не грузинский, а по-грузински. Это для подлива надо.

— Оо, это который твой подлив?

— Да, это который мой. Значит так. Мы уже идем домой. Придем, будем готовить все вместе. Это, приготовь там четыре фартука.

— Зачем четыре? Нас же трое.

— Пап, к нам Дин в гости приехал.

— Ааа, точно! Хорошо, достану четыре. А что готовить то будем?

— Пюре, котлетки, и все это подливом сверху.

— Ооо, круто. Все, давайте, жду.

Я повернулась к ребятам. Лизка пыталась запихать Дина в фонтан, но у нее не получалось.

— Лизк, да успокойся ты.

Я разняла этих двоих.

— Все, пошлите домой, там папа приехал, продукты привез.

Мы пошли домой.

По дороге Лизка с Дином снова чуть не подрались. Не поделили тротуар, ну, бывает.

Папа открыл нам дверь.

— О, Дин, привет!

— Здравствуйте, мистер Матис.

— Ой, ну тебя. Зови меня просто Брайан.

— Хорошо.

Дома папа раздал нам фартуки. Дину попался желтый с телом девушки в бикини.

— Не, вы издеваетесь?

Лизка заржала. Хотя у самой фартук со Свинкой Пеппой.

Я завязала свой фартук, черный, с Соколиным Глазом. Папа, довольно напевая, затягивал свой, серый, с автомобилем.

— Ничоо не знаааю.

Батя ушел на кухню. Дин подошел ко мне.

— Кекс, серьезно?

Я кивнула и завязала ему сзади лямки.

— Всё, бегом на кухню!

Все встали около стола. Я ходила по кухне, командуя.

— Так как это исключительно моё блюдо, прошу не возражать, и выполнять все, что я говорю. Лизка, ты крошишь лук на подлив. Папа, ты замешиваешь фарш на котлетки. Дин, ты чистишь картошку. А я пойду музыку включу.

Раздав таким образом указания, я выбежала из кухни.

— The base&twitters make a speakers go to war!

Ооо, дааа…

Готовка кипела. Лизка ревела из-за лука, папа лепил котлетки, Винчестер начистил полную чашку картошки. Я уже жарила подлив. Поставила Дина варить картоху. Папа, что-то напевая (кстати, не совсем то, что играло из колонок), любовно раскладывал котлетки на листике. Лизка все никак не могла успокоиться.

Мы разговаривали, смеялись. Папа сказал, что наконец то вся семья вместе. На замечание Дина, что он не член нашей семьи, папа лишь показал ему кулак, и сказал, что все равно Дин — часть нашей семьи. Винчестер лишь пожал плечами.

Через час все было готово.

Лизка, наконец, успокоилась и помогала мне накладывать еду по тарелкам.

— Лизк, че тебя с лука так понесло то?

— Да я незнаю, сука, он какой-то слишком был.

— Слишком что?

— Просто слишком.

Мы поставили 4 тарелки на стол. Папа и Дин облизнулись. И тут же чуть не подрались из-за вилки. Видите ли, на одной узор красивый, а на другой — нет.

Я дала им одинаковые вилки, и они, наконец, успокоились.

Мы сели ужинать. Сначала все молчали.

Дин отодвинул от себя пустую тарелку.

— Ши-кар-до-си-на. Ай да мы!

Я усмехнулась.

— Слышь, шикардосина, пошли, поможешь тарелки унести.

Дин собрал все тарелки и понес на кухню. Я собрала вилки.

— Чай?

Папа и Лизка кивнули.

Я пошла на кухню за Винчестером.

Только закрыла дверь, как меня тут же приперли к ней.

— Вот почему, а? Почему меня так тянет к тебе?

Дин смотрел мне в глаза. Я пожала плечами.

— Я чуть с ума не сошел, пока ты у плиты стояла. Такие ножки… Ладно, там отец твой был да Лизавета. А то я бы…

Дин уткнулся мне в шею и тяжело задышал.

— Дин, ты чего?

— Я не знаю, Кекс. Просто понесло. Прости.

Я погладила его по спине.

— Прощаю. А сейчас давай нальем всем чай, хорошо?

Дин кивнул и отошел от меня. Я сдула челку со лба и принялась наливать чай в кружки. Че это его так потащило?

Я отдала Дину две кружки, мою и его, и мы пошли к папе и Лизке.

За чаем Дин расслабился, не выглядел таким напряженным, как до этого на кухне.

Тем временем за окном уже спустилась ночь.

— Дин, ты домой или останешься?

Папа посмотрел на Винчестера. Тот задумчиво выводил пальцем на моем бедре какие-то символы.

— Диин.

Винчестер поднял голову.

— Да?

Папа повторил свой вопрос. Дин пожал плечами.

Я молчала. Любое мое слово будет использовано против меня.

Лизка посмотрела сначала на меня, потом на Винчестера.

— Пап, да пусть остается. Т… ам… Кекс постелит ему в гостиной на диване, да и все. Куда щас ехать то, ночь на дворе. Дин, ты как?

Винчестер улыбнулся.

— Я не против. Только парням позвоню, скажу, что остаюсь. А то потеряют. Они еще с работы не вернулись, наверное. Ладно, смску скину.

Я посмотрела на Лизку. Та улыбнулась и подмигнула мне. Папа поднялся с дивана.

— Ладно, дети. Я пошел спать. С дядей Крисом сегодня его джип перебрали, так все кости болят. Спокойной ночи!

Мы пожелали папе сладких снов.

Через полчаса наших посиделок Лизка начала засыпать. Я пнула ее и отвела наверх.

— Так, мать, все, спи. Где у нас постельное белье?

Лизка что-то пробурчала и, указав куда-то в неопределенную сторону, уткнулась в подушку и захрапела.

— Ясно. Сама найду.

Я укрыла ее и выключила свет в комнате. Подумала и положила свое одеяло так, как будто бы под ним кто-то спит. В шкафу в коридоре нашла комплект постельного белья и пошла в зал. Дин смотрел в окно.

— Кекс, подойди.

Я подошла к нему.

— Что?

— Смотри, как классно.

Я выглянула в окно. Красивое звездное небо.

— Я редко вижу звезды ночью. Чаще всего это или очередная мерзкая рожа, или просто сон без сновидений.

Дин смотрел на звезды. Они отражались в его глазах.

Я погасила свет. Комната погрузилась в мрак. Я села рядом с Дином на подоконник.

— Так лучше видно.

Дин не отрывал взгляда от купола неба. Так мы просидели около получаса, просто смотря на звезды.

— Надо стелить тебе да спать ложиться.

Я слезла с подоконника и подошла к дивану. Пока я стелила ему простынь, Дин снял рубашку и футболку.

Я бросила одну подушку и расстелила одеяло. Потягиваясь, повернулась к Дину.

— Вот и всеее…

Винчестер стоял совсем рядом со мной. Его глаза поблескивали в темноте.

— Кекс, я больше не могу.

Я вопросительно приподняла бровь.

Дин обнял меня за талию и притянул к себе.

— Ты не забыла?

Я нахмурилась, вспоминая, что же я забыла. Ах дааа…

— Экзамен. Блин, я забыла.

Дин усмехнулся.

— Ай-яй-яй, студентка! Знаете, какое наказание полагается за то, что вы забыли?

— И какое же?

— Вы сдаете мне экзамен по полноценной программе, а я не даю вам ни единой подсказки. Вообще. Ни одной.

Я усмехнулась.

— Вот прям ни одной?

— Ни одной.

— А я имею право отказаться от сдачи экзамена?

Дин наклонился к моему лицу.

— Не имеете.

Наши губы сомкнулись в нежном поцелуе.

Я обняла Дина за шею. Его руки сильно сжали мою талию. Я застонала ему в губы.

— Прости…

Его хватка чуть ослабла. Но вот напор поцелуя только усиливался.

— Помнишь про полную программу?

И тут я почувствовала его язык между своими губами. Мои пальцы теребили пряди его волос. Дин усмехнулся мне в губы и завалил меня на диван, оказавшись сверху.

Его язык путешествовал по моему рту, а руки медленно ползли под мою футболку.

Я выгнула спину, протестуя. Руки Винчестера спустились вниз. Медленно поглаживая мое обнаженное правое бедро одной рукой, второй он согнул мою левую ногу в колене, заставляя меня улыбаться ему в губы. Наши языки переплелись, губы не размыкались ни на секунду.

Я не знаю, где в это время гулял мой разум. Но возвращаться он определенно не хотел.

Становилось все жарче и жарче.

И я не знаю, чем бы это закончилось, если бы не громкий «бум». Дин оторвался от моих губ и поднял голову. Я была не в силах открыть глаза. Сердце бешено колотилось, пульс зашкаливал.

— Что это было?

Дин шептал, прерывисто дыша.

— Я не знаю…

— Это из вашей комнаты.

Наверху послышались шаги и бормотание.

— Кекс, быстро, под одеяло!

Дин укрыл меня с головой, сам лег на бок, закрывая меня.

Я старалась дышать не громко. Дин успокаивал свое дыхание рядом.

— Идет. Тсс.

Послышались шаги по лестнице.

— Винчестер, спишь?

Лизка… Твою то мать… Дин дышал тихо и однотонно.

— Ну спи. Блять, больно ебанулась то. Шоха, твою мать, из-за тебя же со второго этажа то свалилась!

Лизка, бурча, зашла в туалет. Через пять минут вышла и, поднявшись наверх, хлопнула дверью комнаты.

Мы с Дином шумно выдохнули.

Винчестер откинул одеяло, позволяя мне дышать.

— Ты как?

Я выдохнула.

— Пффф. Бывало и лучше.

— А я лучше себя никогда не чувствовал.

Еще минут 10 мы лежали, успокаивая свои сердца и пульс.

— Эй ты, профессор. Я сдала?

Дин усмехнулся.

— Еще как сдала. Пятерка. Твердая. Жирная такая. Давай зачетку.

И Дин, резко наклонившись, оставил на моей шее засос.

Я шлепнула его по плечу.

— Ты блин!

— Шарфик носи.

— Иди в сраку. Так, все, я спать.

Я села. Дин развалился сзади меня на диване.

— А ведь мы можем больше не увидеться.

— Не напоминай. А то разревусь. Завтра утром такой концерт закачу тебе.

Дин усмехнулся.

Я встала и потянулась.

— Все, сладких снов.

— Слаще твоих губ не могут быть никакие сны.

Я показала ему кулак и поднялась наверх. Осторожно залезла под одеяло и укрылась им по подбородок. Винчестер, чтоб его! У меня же синяки останутся на талии и на бедре…

Невольно вспомнив, что происходило 10 минут назад, я улыбнулась и вскоре заснула.

[6 часов утра]

Дин проснулся и, зевнув, потянулся. Сел на диване. Запустил руки в волосы, собираясь с мыслями.

Что же тут вчера происходило? Что он натворил, Боже… Она же еще совсем девчонка…

Идиоооот…

Дин, проклиная себя, пошел на кухню. Выпил кружку чая. Вернулся в зал и оделся.

Подумав, убрал за собой постель и сложил ее аккуратной стопкой на краю дивана.

Он не хотел видеть слезы на ее глазах. Не хотел долгих прощаний. Не хотел, чтобы она видела, как разрывается он между работой и диким желанием остаться с ней. Не хотел.

Скинул смс Сэму, сообщая, что через полчаса будет в мотеле.

Тихо, как умеют только охотники, поднялся наверх. Открыл дверь и вошел в ее комнату. Со второго этажа свешивалась нога Лизаветы. Оттуда же доносился чуть слышный храп. Дин усмехнулся.

Опустил взгляд на нижний этаж кровати.

Она спала, откинув одеяло в сторону и чуть посапывая. Русые волосы разметались по подушке. Ее голова была повернута вбок, являя зрителю насыщенное красное пятно на нежной шее. Дин прикрыл глаза, осознавая, что это его губ дело.

Сел на край кровати. Провел пальцами по ее бедру. На бархатной коже темнели пять пятен. Дин приложил к ним свои пальцы. Вот черт…

Бедный ребенок… А он идиооот…

Дин понимал, что может не увидеть ее больше. Возможно, именно поэтому он так безрассудно действовал вчера…

Он вспомнил, как увидел ее в первый раз.

Эта девчонка сидела напротив него за столом в кабинете директора лагеря. Он ведь даже не обратил на нее внимания тогда. Маленькая, чуть курносая, с большими голубыми глазами. Будто ангел.

И Дин не хотел рушить жизнь этому маленькому ангелу. Возможно, у них что-нибудь и вышло бы. Они были бы парой, ходили бы в кино и так далее.

Но он знал, что со своей работой он скорее погубит ее, чем сделает счастливой. Если бы он был обычным человеком…

Дин горько усмехнулся. Встал. Наклонился к ее лицу и легонько поцеловал в висок.

— До встречи, Кекс. Ну, или прощай. Кто знает. В глубине души я надеюсь, что все-таки «до встречи». Я буду помнить тебя, малышка. Еще ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой. Мой самый вкусный Кекс.

Дин прикрыл глаза, душа слезы. Последний раз взглянул на нее и вышел из комнаты.

Быстро спустился вниз. Погладил Шоху. Кошак даже не шевельнулся. Дин улыбнулся.

— Скотина ты. Скоро тебе будет не так спокойно. Вот только подожди. Наступит 5 июля, и конец твоей спокойной жизни.

Кот лишь приоткрыл один глаз и посмотрел на Дина.

А парень уже обувался, стоя у двери.

Затянул ботинки и, последний раз окинув взглядом дом, вышел на улицу. Сел в машину.

Завел мотор. Вздохнул и, уперев педаль газа в пол, крутанул руль вправо. Отъехал от дома и погнал по дороге.

На сколько он уезжает? На год? На три? На десять? Черт его знает. Но он никогда не забудет ту, которой подарил ее первый поцелуй.

Проснувшись утром, я поняла, что его нет. Незнаю как, но я почувствовала, что он уехал.

— Лизка?

Я посмотрела на сестру. Она сидела в кресле. Посмотрела на меня и кивнула.

И вроде нужно плакать, но я не хочу. Он правильно сделал, что не разбудил. Потому что так было бы тяжелее в сотни раз.

Я встала и пошла вниз. Диван. Что же вчера было? О Боже… Я быстро закрыла шею волосами. Зачетка, блин.

Кружка с недопитым чаем. Я невольно примкнула к ее краю там, где ее касались губы Дина. Почему именно там? Потому что Дин всегда берет кружку так, чтобы ручка была справа.

Весь день я пыталась смириться с тем, что его больше нет в моей жизни. И, кажется, у меня получилось.

Через неделю у меня день рождения. Семнадцать лет. Не буду никого звать, посидим втроем.

Он же обещал что-то подарить…

====== День рождения ======

А вот и мой день рождения.

Я проснулась от того, что на меня сели. Ощутимо так.

— БРАТААААААААААН! ХЭЭППИИИ БЕЕЕЗДЭЭЭЭЭЭЙ ТУУУ ЮЮЮЮЮ!

Я, хохоча, отмахивалась от Лизки, которая лезла ко мне целоваться. Наконец, она чмокнула меня в щеку и отлипла. Я села на кровати и убрала волосы с лица.

— Скока времени?

— ПОООЛВОСЬМООООГООО!

— Ага. И фига ли ты меня так рано разбудила?

— ЭТО ЖЕ ТВОЙ ДЕЕЕЕНЬ!

— Блин. Не аргументный аргумент. Ну да ладно.

Я надела джинсы, футболку с Кэпом. Расчесала волосы и спустилась вниз.

— ДОЧА!

— БАТЯ!

Я спрыгнула с лестницы папе на руки. Он закружил меня в воздухе.

— С днем рождения, Танюш!

— Спасибо, папка!

Папа чмокнул меня в щеку.

Я пошла на кухню. На столе, в подарочной обертке, стояла коробка.

— Это мне?

— Ну у кого праздник то сегодня.

Я подошла к столу. Дернула за веревочку, развязывая бантик. Распечатала подарок. Открыла коробку. И завизжала.

БОТИНКИ! ЧЕРНЫЕ! КОЖАНЫЕ! АААААААААА!

Я кинулась Лизке на шею.

— СПАСИИИБОООО!

— Думаю, с джинсами будет идеально. Это еще не все.

— КАК НЕ ВСЕ?!

Я полезла в коробку. Еще раз восхитилась ботинкам и поставила их на пол. Завизжала еще громче. На дне коробки лежали большие белые кроссовки на массивной подошве с высоким горлом.

Лизка положила голову мне на плечо.

— Я никогда не забуду, как Кэп с Тором отжигали на последнем концерте в лагере. Это для хип-хопа.

Я обняла ее так сильно, насколько была способна.

Папа отодрал нас друг от друга.

— Теперь моя очередь дарить подарки. И, доча, я уверен, я тебя переплюнул.

Папа показал Лизке язык.

— Закрой глаза.

Я послушно закрыла глаза. Папа подошел ко мне. Лизка охнула.

— Да ладно…

— Тише, Лиза.

Папа что-то положил мне в руку.

— Нажми.

Я нащупала кнопку и нажала.

Тут же с улицы донесся звук сигнализации автомобиля.

Я в шоке открыла глаза.

— ДА ЛАДНО?!

Папа рассмеялся. Я подбежала к окну и распахнула шторы. И снова завизжала.

На поляне перед домом, поблескивая на солнце, стоял огромный черный Хаммер. Я офигевше открыла рот.

— Это… Мне?

Папа кивнул. Я кинулась ему на шею.

— ПААПКААА!

Папа рассмеялся и обнял меня.

— Главный подарок впереди.

— ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ?!

— Еще один человек хотел тебя поздравить.

Дин… А как он…

Тут раздался звонок в дверь.

Папа подтолкнул меня к двери.

— Иди, это к тебе.

Это че?! Это он приехал чтоли?! Да ну, бред.

Я робко подошла к двери и открыла ее.

На пороге стоял молодой симпатичный парень в костюме службы доставки. В руках у него был листок и ручка.

— Здравствуйте!

Я кивнула.

— Вы… ам… простите, тут, вероятно, ошибка…

Я заволновалась.

— Что?

Парень почесал репу.

— Тут написан ваш адрес, и в графе «имя» написано… Кексик?

Я закивала.

— Это я, я!

Парень улыбнулся.

— О, замечательно! Распишитесь вот здесь, и я вам сейчас кое-что принесу.

Пока я расписывалась, парень сбегал до машины.

Я подняла голову. И чуть не заплакала от счастья.

Парень держал в руках огромнейший букет роз и средних размеров коробочку.

— Это… мне?

Парень улыбнулся.

— Вам, вам. Держите.

Я дрожащими руками взяла букет. Боже, какой он большой…

— Коробочку не забудьте.

Я мизинцем ухватила коробочку за ленту.

— С Днем Рождения! До свидания!

Парень помахал рукой и пошел к машине.

— До свидания… Спасибо…

Парень улыбнулся и сел в машину.

Я медленно зашла в дом. Вышла к Лизке и папе. Они подскочили.

— Ооооо…

— Офигеть…

По моим щекам текли слезы.

— Это… от Дина?

Лизка подбежала ко мне и уставилась на розы. Я кивнула.

— Доча, вы с ним…?

— Нет, пап.

Папа почесал затылок.

— Ооох… Лиз, да он нас переплюнул.

Я улыбнулась сквозь слезы. Лиза начала рыться в букете.

— Ты че?

— Тут записка должна быть, я в кино видела. О, вот она. Тааак, что тут у нас… Вот падла!

Лизка рассмеялась. Я переложила букет на одну руку и забрала у нее записку. И невольно рассмеялась.

«Лизавета, не суй свой нос, куда не просят».

Лизка топнула ногой по полу.

— Отдай мне этот веник, я его в воду поставлю.

Забрала у меня букет и пошла на кухню.

— Без меня коробочку не открывааать!

Я вспомнила про коробочку и поставила ее на диван. Села рядом. Папа сел около меня. Вдруг… коробочка качнулась. Я аж подпрыгнула.

— Пааап…

— Я видел. Лиза, доча, давай быстрее.

Лизка прибежала и села рядом с нами.

— Да Винчестер, нафиг, такой букетище отгрохал, еле запихала в вазу. Давай уже, открывай!

Я дрожащими руками развязала бантик и, зажмурившись, сдвинула крышку. Папа охнул. Лизка завизжала.

— ААААААААА ГОСПОДИ ИИСУСЕ КАКАЯ МИЛОТА АААААААААААААА ВИНЧЕСТЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕР!

Я открыла глаза. И снова по моим щекам побежали слезы.

Из коробочки на меня смотрел маленький щенок. Я потеряла дар речи. Малыш тихонько тявкнул и положил передние лапки на край коробочки. Лизка уткнулась в подушку и завизжала в нее.

Я осторожно взяла это маленькое чудо на руки. На шее у него висел ошейник с медальоном. А на нем выгравирована кличка. Я прочитала и улыбнулась.

— Тор… Мой маленький личный бог…

Щенок, услышав мой голос, радостно тявкнул и, оперевшись передними лапками мне на грудь, лизнул меня в нос. Слезы не переставали литься о моим щекам.

— Танюш, тут записка…

Папа вытащил из коробки листок бумаги и протянул его мне. Я, держа щенка одной рукой, другой взяла записку. Этот красивый почерк я узнаю из тысячи. Я читала, и слезы жгли мне глаза.

«Ну здравствуй, моя хорошая. Вот и настал твой праздник. Мне жаль, что я не могу быть рядом с тобой и видеть, как ты радуешься. Желаю тебе всего самого лучшего, что может только быть на этом свете. Ты же знаешь, я не мастер красиво говорить. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Не знаю, понравятся ли тебе розы… Я не успел узнать, какие цветы ты любишь, прости. Но мой главный подарок, я уверен на все 100%, ты полюбишь всей душой. Этот маленький засранец не может не понравится. Почему Тор? Не знаю. Просто у него шерсть золотистого цвета, как и шевелюра у этого сына Одина. Да, благодаря тебе я знаю всю его родословную. Уверен, что он будет тебе хорошим другом и надежным защитником. Пусть он напоминает тебе обо мне. О том месяце, что ты прожила бок о бок с таким засранцем, как я.

С Днем Рождения, моя сладкая. Не забывай меня, хорошо?

Навеки твой, Дин Винчестер»

Я смотрела на этот кусочек бумаги, и у меня в голове звучал голос Дина. «Не забывай меня»… Да как тебя можно забыть…

Папа положил руку мне на плечо.

— Танюш, ты нормально?

Я кивнула и вытерла слезы. Свернула записку и положила в коробочку.

Лизка не могла отвести взгляда от щенка.

— Таньк, ну можнооо?

Я улыбнулась и посадила «этого маленького засранца» на диван. Лизка протянула руку и погладила щенка по голове. «Засранец» внимательно посмотрел на нее.

Папа тоже растаял и погладил щенка по спине. Мой защитник повернул мордочку и потянулся ко мне. Я почесала его за ухом.

Лизка посмотрела на меня.

— Как его зовут-то?

Я улыбнулась и посмотрела на щенка.

— Тор. Его зовут Тор.

====== Вот что значит быть подружкой Дина Винчестера ======

Прошло полгода

Я сидела в зале на диване, поджав под себя ноги. Читала учебник по ядерной физике и гладила Тора по голове.

Мой маленький бог подрос. Уже не маленький щенок лежал рядом со мной. Он уже дорос до того, что, если встанет на задние лапы, достает головой мне до плеч. Но это он еще не вырос. Немецкие доги растут долго.

Ядерная физика… Да, на носу экзамены. Еще немного, и я буду ядерным физиком. И специалистом по электронике. У меня в голове уже созрел проект по улучшению своего молота. Но надо сначала университет закончить. Эээх.

Лизка хохотала, смотря в 100500 раз момент из Мстителей. Папа разговаривал по телефону в своей комнате.

Все тихо и спокойно.

Вдруг Тор резко поднял голову и принюхался.

— Малыш, ты чего? Сосиски унюхал? Это Лизка всякую фигню жрет, пошли, я тебе твоего Педигри насыплю.

Я отложила учебник и, поднявшись, пошла на кухню.

Вдруг во всем доме погас свет.

— ТАНЬКА МЛЯ! У МЕНЯ ТАМ КЭП В ОБЛИПАЮЩЕЙ ФУТБОЛОЧКЕ! А ТЫ! Я Ж ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛА: ПРОВОДИ СВОИ ИССЛЕДОВАНИЯ ТОГДА, КОГДА МЕНЯ НЕТ ДОМА!

— Лизка, это не я.

— А кто?

Лизка спустилась по лестнице, освещая себе путь телефоном. Мы переглянулись.

— ПАААААААААП!

Папа вышел из своей комнаты.

— Наверное, пробки выбило. Сейчас все будет в ажуре. Танюш, пошли, поможешь.

Папа двинулся в сторону подвала (там щиток электрический). Но дверь с грохотом захлопнулась. Мы с папой переглянулись. Ну неееет…

В центре комнаты возникло облако дыма.

— ЧО ЗА ФИГНЯ?!

Лизка медленно села на ступеньку.

Тор подбежал ко мне, закрывая от этого облака, и зарычал. Ох, как я люблю, когда он рычит…

В центре облака возник человек. Ну, как. Демон с горящими красными глазами.

— Такс-такс-такс… Семейство Матис и собака!

Тор оглушительно залаял. Демон щелкнул пальцами. Тор медленно упал на пол. Я кинулась к своему псу.

— Тор! Что ты с ним сделал?!

— Не бойся, он спит.

Я прислушалась к сердцу Тора. Оно билось. Ну и хорошо.

Я поднялась с колен и посмотрела на демона. Тот, в свою очередь, рассматривал меня.

— Ты и есть та самая подружка Дина Винчестера?

Знакомое имя резануло слух, но я не подала виду.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь.

Я тянула время. Папа понял меня, и за спиной у демона начал осторожно двигаться в сторону своего кабинета.

— Да ладно тебе. Ты же прекрасно знаешь, о ком я говорю.

Я поджала губы.

— Ну, допустим. И что?

Лизка охуевше смотрела на нас.

Демон усмехнулся.

— Знаешь, он со своим братцем изрядно мне поднадоели. Вот только в чем прикол. Я их поймать не могу. Они скрыты от моих глаз. А про вас давно слухи по Аду ходят, да еще какие…

Я глубоко вздохнула, сдерживая гнев. Нельзя мне злиться. Иначе я все тут разнесу.

— И что с того? Было и было. Сейчас мы не общаемся.

— Да я знаю, знаю… Как думаешь, если он услышит о гибели семьи Матис, он прибежит?

Я оторопела. Лиза испуганно охнула. Папа повернул ключ в двери кабинета.

— Не прибежит. Мы с ним не были настолько близки, чтобы он плакал на моих похоронах.

Демон усмехнулся.

— Да ты чтооо… А как же тот вечер, помнишь?

Демон щелкнул пальцами. Предметы вокруг меня заплясали.

class="book">Я оказалась в гостиной. Рядом со мной возник демон. Указал в полумрак.

— Вооон туда смотри.

Я присмотрелась.

На диване лежали двое. Страстно целуясь, они не замечали ничего вокруг. Я вспомнила то, что старалась забыть уже полгода.

Демон усмехнулся.

— Ну как? Не настолько близки, говоришь?

Я скрипнула зубами.

— Это. Ничего. Не. Значит.

Демон щелкнул пальцами и вернул меня в реальность.

— Знаешь, я просто убью вас. А там посмотрим. Прибежит — значит, скоро свидитесь. Не прибежит — ничего, кого-нибудь еще убью.

Я посмотрела на папу. Он уже открыл дверь и вошел было внутрь, но…

— Ай-яй-яй, Брайан.

Демон хлопнул в ладоши. Папу отнесло к противоположной стене и с силой ударило об шкаф. Он потерял сознание. Лиза всхлипнула.

— Папа…

Я озверела.

— Давай сыграем по другому. Забери меня, оставь их. В конце концов, не с ними же Винчестер был настолько близок.

Демон задумался.

— А знаешь, мне нравится. Я оставлю их в живых, так и быть. А тебя… Оу, мои мысли…

Я сжала кулаки.

— Говори.

— Ты отправишься туда, куда попадают все твари после смерти.

Я усмехнулась.

— Чистилище.

Демон улыбнулся.

— Дааа. Именно оно. Ну так как? Согласна?

Я сжала губы. Посмотрела на Лизку. Она была на грани. Еще немного, и она отключится.

— Да. Только пару вещей возьму.

— НИ С МЕСТА!

Демон направил на меня указательный палец.

— Говори, какие вещи, я перенесу их сюда.

Я скрестила руки на груди.

— В комнате наверху, около кровати, на тумбочке.

Рядом со мной тут же оказался мой Костолом. Демон усмехнулся.

— Хлебало завали. Дальше. Сумка в углу комнаты. Там кое-какие схемы электронные. Надо же мне будет чем-то в Чистилище заниматься.

Демон кивнул, и сумка оказалась около моей ноги.

— Все?

Я кивнула. Села на колени рядом со спящим Тором.

— И его тоже.

Демон вскинул бровь.

— Ты берешь псинку с собой?

Я зверела.

— Не называй моего пса так. Иначе я вернусь за тобой.

Хотя я и так вернусь за ним.

— Сестру можно обнять?

Демон кивнул. Я подбежала к Лизке. Взяла ее лицо в свои руки.

— Слышь ты. Папа все тебе расскажет. После этого — обязан. Я вернусь. Не знаю когда, но вернусь. Сестреныш, я люблю тебя. Расскажи все папе, ладно?

Лизка кивнула, глотая слезы.

Я взяла Тора на руки и подошла к демону. Он уже открыл портал.

— Готова?

Я кивнула.

— Вещички мои не забудь.

Я, последний раз взглянув на папу и Лизу, шагнула в темноту.

Комментарий к Вот что значит быть подружкой Дина Винчестера Следующая часть через час-полтора, далеко не уходите)

====== Из Чистилища нормальным никто не возвращается ======

Прошло 2 года

— Сэмми, куда ехать то?

Дин потянулся, разминая затекшие мышцы. Кевин похрапывал на заднем сидении.

Винчестер-младший взглянул на карту.

— Эм, городок Нью-Айленд.

Дин кивнул и вдавил педаль газа в пол.

Сэм посматривал на брата, но заговорить не решался.

— Ну говори уже.

Дин усмехнулся. Сэм вздохнул и почесал репу.

— Ну… Ничего не помнишь?

Дин нахмурился.

— Что именно?

Сэм замялся.

— Ну, в этом городе?

Дин задумался и помотал головой.

— Нет, а что? Ты же знаешь, у меня плохая память на города.

— Да так, ничего. Там так, ничего особенного. Даже хорошо, что ты не помнишь.

Дин пожал плечами.

— Ну и чудненько.

Три часа дороги Сэм молчал. Потом не выдержал.

— Знаешь, Дин, я тут созванивался с охотниками из этого города.

— И что?

— Там у них охотница новая.

Дин усмехнулся.

— И на что ты намекаешь?

— Просто хочу рассказать. Про нее уже по всей Америке легенды ходят.

— Ну рассказывай.

Сэм поерзал на сиденье Импалы.

— Горячая штучка. Высокая, стройная. Ноги — ммм, великолепие.

— А охотится как?

— В одиночку, прикинь. Ну, не совсем. С ней пес.

Дин приподнял бровь.

— Круто. Помогает ей, наверное.

— Типа того. Ездит на огромном черном Хаммере.

Дин присвистнул.

— Хорошааа.

— Ага. Прикинь, никому ведь не дается.

— Ты про то, что я подумал?

Сэм кивнул. Дин закусил губу.

— Интереееесно.

— А знаешь самый смак?

— Ну?

— Ты останови машину.

Дин нахмурился.

— Зачем?

— Останови, останови.

Винчестер-старший пожал плечами и заглушил мотор.

— Говори давай.

Сэм посмотрел в глаза брату.

— Никто не знает ее настоящего имени.

Дин усмехнулся.

— Ну, может у нее имя не очень.

Сэм продолжал.

— Только прозвище.

— Да говори уже!

Сэм выдохнул.

— Кексик.

Дин сначала замер. Потом, видя напряженность Сэма, рассмеялся.

— Сэмми, ты чего? Если ты думаешь, что это она, то ты облажался. Она ни за что не стала бы охотиться, тем более — в одиночку. Ей кошмары снились после того, как я ей про охоту рассказал. Это какая-то другая девушка.

Сэм оторопел.

— А как же…

Дин усмехнулся.

— Кексик? Пфф. Мало ли какое прозвище может придумать девушка. Сэмми, ты че так запарился то? Это не она. Она щас полюбому живет долго и счастливо со своим отцом и сестрой. Или нашла себе парня и живет с ним. Сэмми, я забыл ее. Я рад, если у нее все хорошо. Если нет — соболезную. Ты че тут панику развел?

— Но…

— Сэм. Это. не. Она. Я уверен. Все? Поехали.

Дин завел мотор и, подсмеиваясь над Сэмом, вырулил на дорогу.

Бар в Нью-Айленд

Дин и Сэм сидели за столиком и потягивали пиво. Парни читали газеты, ища дело.

За окном послышался мощный рев мотора. Охотники в баре засвистели.

— Оооо!

— Это она!

— Дааа!

— Сейчас будет жарко!

— Питер, ставь музло!

Дин обернулся на барную стойку.

— Эй, че за переполох?

Бармен усмехнулся.

— Первый раз у нас?

Дин кивнул.

Бармен усмехнулся.

Дин нахмурился.

— Бред какой-то.

Уткнулся в газету. Сэм последовал его примеру.

Звон колокольчика на двери оповестил, что кто-то вошел. Тут же заиграла песня. «Sexyback», Джастин Тимберлэйк.

Охотники засвистели.

Винчестеры подняли головы.

По проходу, плавно покачивая бедрами в такт музыке, шла девушка. С улыбкой раздавала охотникам пятюни и воздушный поцелуи.

Высокая, стройная, единственная девушка среди охотников в этом баре. Распущенные русые волосы спускаются ниже плеч. Челка спадает на лоб, она поминутно ее откидывает. Длинные ноги, изящные голени и сексуальные бедра. Четкая талия, высокая грудь. Тонкая шея, невообразимо красивое лицо. Большие голубые глаза сияют в предвкушении чего-то.

Кожаные черные брюки, белая майка. Сверху — короткий кожаный пиджак, доходящий только до низа груди. Черные кожаные ботинки, широкие в щиколотке, но затянутые шнуровкой.

Дин сглотнул. Сэм усмехнулся.

Девушка прошла мимо их столика к барной стойке. Облокотилась на нее, выгнув спину.

Дин провел языком по губам.

— Чертовка…

Девушка усмехнулась и стрельнула взглядом на Винчестера-старшего. Повернулась к бармену.

— Джеймс, привет.

— Привееет. Ну что, какой город на этот раз под твоей подошвой?

— Нью-Мехико. Давай мне как обычно.

Бармен нырнул под стойку. Поставил перед девушкой стопку, до половину наполненной коньяком.

— Деньги завтра принесу.

Бармен таял.

— Да ты чего, какие деньги…

Девушка осушила стопку. Все охотники не сводили с нее глаз. Она же мотнула головой, откидывая челку.

— Джеймс, есть что-нибудь?

— Даааа.

— Ну так говори.

— Вампиры. В двадцати минутах езды отсюда.

Девушка усмехнулась.

— И вы, охотники, торчите тут, пока неподалеку водятся вампиры?

Охотники ответили дружным вздохом.

— Ясно. Опять все я, да?

— Ну у тебя это лучше всех получится, ты же знаешь.

— Да уж конечно. Так, все, я поехала.

Раздалось дружное «нуууууууууу».

Девушка рассмеялась.

— Ниче не ну! Должен же кто-то работать.

И, также покачивая бедрами, двинулась в сторону двери.

— Кексик, а Тору ничего не захватишь?

Дин чуть не подавился.

Девушка усмехнулась.

— Мы только из дома, он поел. Завтра, может быть.

— Ну хорошо. Удачи!

— К черту.

Дверь закрылась.

Мотор заревел и машина отъехала от бара.

Охотники дружно вздохнули.

Бармен хлопнул по столу ладонью.

— Эй, новички!

Винчестеры обернулись.

— Видали, да? Вот цаца, а!

Дин выдохнул.

— И не говори.

Сэм усмехнулся.

— Ну так что?

— Не она. Я во все могу поверить, но не в это. Поехали.

Дин встал из-за столика и принялся отсчитывать деньги.

— Куда?

Сэм встал вслед за ним.

— Куда-куда. Вдруг ей помощь понадобится.

Бармен усмехнулся.

— Кексик всегда работает одна.

Дин кинул деньги на столик.

— Просто посмотрим, как она это делает.

— Ну, езжайте. Потом расскажете, что видели.

Винчестеры уже стояли около двери.

— Непременно.

Дверь захлонулась.

Импала остановилась неподалеку от старого сарайчика. Машину не было видно из-под тени деревьев.

Парни сидели тихо.

Вскоре на дороге показался черный Хаммер. Остановился около сарая. Со стороны водительского сиденья выпрыгнула девушка. Следом за ней — большая тень. Пес. Он послушно сел около ног хозяйки. Она же открыла багажник и что-то искала там. Наконец, достала. Нацепила на голову. Парни прислушались.

— Систр, да, это я. Да, я на месте. А, нет еще. Щас, погодь.

Девушка еще порылась в багажнике. Достала и подкинула в воздух что-то маленькое. Это что-то засветилось и распалось на шесть частей. По жесту девушки эти предметы двинулись по воздуху внутрь сарая.

Винчестеры переглянулись и пожали плечами.

Девушка тем временем достала из багажника три кинжала и засунула один в ботинок и два в рукава.

— Да, колонки уже в сарае. Да, щас пойду. Тор? Не знаю.

Присела перед псом.

— Ну, мой бог, ты со мной?

Пес положил лапу ей на колено.

— Да, мой мальчик со мной. Ну все, я пошла. Как скажу, врубай.

Девушка двинулась к дверям сарая.

— Что врубать? Ну незнаю.

Парни вышли из машины и обошли сарай с другой стороны. По пожарной лестнице залезли на чердак. Сверху открывался отличный вид на сарай. Два помещения. В каждом по десятку вампиров. Винчестеры удобно устроились на балках и притихли.

Открылась дверь сарая. Один кровосос поднял голову.

В проеме стояла девушка, держа в руке мачете.

— Ну что, суки, приплыли?

Я усмехнулась. Вампир офигел. Мда, не слышал еще про меня.

У меня в ухе раздался голос моей сестры.

— Можно уже?

Я улыбнулась.

— Даа, давай.

Колонки под потолком сарая засияли, и из них грохнула музыка. «Monster»,Skillet. Оо да.

— The secret side of me

I never let you see.

I keep it caged but I can’t control it.

Точно. Никакого контроля. Я, размахивая мачете, двинулась на вампира. Тот подскочил и бросился на меня.

— So stay away from me: the beast is ugly.

I feel the rage and I just can’t hold it.

It’s scratchin on the walls

In the closet, in the halls.

It comes awake and I can’t control it.

Легким движением мачете я снесла ему голову. Остальные тоже проснулись. Ну и чудненько.

— Hidin under the bed

In my body, in my head.

Why won’t somebody come and save me from this?

Make it end.

Я завертелась волчком, снося все на своем пути.

— I feel it deep within.

It’s just beneath the skin.

I must confess that I feel like a monster.

I hate what I’ve become.

The nightmare’s just begun.

I must confess that I feel like a monster.

I, I feel like a monster.

I, I feel like a monster.

Это кто тут еще монстр…

Осталось трое. Один выбил у меня из руки мачете. Я встряхнула руками, высвобождая из рукавов кинжалы.

— Не такая уж я дура, что с одним мачете на вас пошла.

Я бросилась на вампиров.

Музыка грохотала.

— My secret side I keep

Hid under lock and key.

I keep it caged but I can’t control it.

Cause if I let him out

He’ll tear me up, break me down.

Why won’t somebody come and save me from this?

Make it end.

Вот и все. Я тряхнула головой, откидывая челку со лба. Усмехнулась и пнула дверь в соседнюю комнату.

Еще десяток.

— I feel it deep within.

It’s just beneath the skin.

I must confess that I feel like a monster.

I hate what I’ve become.

The nightmare’s just begun.

I must confess that I feel like a monster.

I, I feel like a monster.

I, I feel like a monster.

Пятеро. И снова мои кинжалы покинули меня, оставшись в глотках у вампиров. Я вынула из ботинка последний и метнула его в очередного кровососа. Четверо.

Лизка заговорила.

— Ну как?

— Четверо. Не знаю, Костик или Тора?

— Давай сначала Тора.

Я усмехнулась. Трижды свистнула. В комнату влетел мой пес. Ой, красааавец… Золотистая шерсть лежит ровными рядами. Клыки поблескивают в темноте, глаза горят.

— Тор, эти двое — твои.

Мой личный бог с оглушительным рыком бросился на офигевших вампиров. В доли секунды они были четвертованы. Пес подбежал ко мне. Я погладила его по голове, даже не наклоняясь для этого.

Остались двое. Альфа и его правая рука.

Альфа усмехнулся.

— И все?

Я мотнула головой.

— Неа.

Достала из-за ошейника Тора еще один кинжал и метнула в вампира рядом с Альфой.

Главарь захлопал в ладоши.

— Молодееец. А со мной слабо?

Лизка усмехнулась у меня в голове.

— Щас она тебе таких люлей задаст. Давай, сестреныш, я даже припев погромче поставлю.

Грохнул припев. Альфа кинулся на меня. Я вынырнула у него из-под руки. Жестом отправила Тора на улицу.

— Ну же, давай!

Вампир, обнажив клыки, с еще большим упорством бросился на меня.

— I FEEL IT DEEP WITHIN!

IT’S JUST BENEATH THE SKIN!

I MUST CONFESS THAT I FEEL LIKE A MONSTER!

Наконец, мне надоело его гонять.

— Пора покончить с этим.

Я вытянула руку вправо. Послала мощный мозговой импульс. Прочувствовала, как он движется от моей головы по венам к правой руке. Сквозь кожу на моей ладони засветилось небольшое пятно.

Все это произошло за секунду.

Альфа усмехнулся.

— И что же?

Я улыбнулась.

— Да так, ничего.

Послышался громкий треск. Проломив кирпичную стену, ко мне в руку влетел мой молот. Альфа офигевше уставился на него. Дааа, это мой Костик.

— Это… как?!

— Очень просто.

Я крутанула Костик в руке. Он начал разгоняться. Через секунду он вращался с такой скоростью, что его даже не было видно.

Я подошла к Альфе.

— Показать поближе?

И что есть силы ебанула молотом ему в рожу. Черепушка вампира раскололась, ее содержимое разбрызгалось по стенам. Обезглавленное тело упало к моим ногам.

Я достала из кармана носовой платок и вытерла Костолом.

Лизка заговорила у меня в голове.

— Все?

— Оо, даа. Щас, приберусь тут, и домой. Батя приехал?

— Неа, еще у Марты.

— Ну и ладно. Пусть устраивает свою личную жизнь. Я через минут 40 дома буду. Поставь там Эру Альтрона на загрузку.

— Хорошо. Я отключаюсь?

— Да.

— Хорошо.

Я засунула платок в карман.

Сгребла тела в одну кучу. Подожгла. Красиво.

— Boom-Boom…

Крутя Костик в руке, вышла из сарая.

— Тор, дай полотенце и одежду, там, в машине.

Мой бог принес мне то, что я попросила.

Я импульсом отправила Костолом в багажник. Расстегнула куртку и сняла ее. Стянула майку, оставшись в лифчике.

Трижды щелкнула пальцами. Из заднего отдела моего Хаммера выдвинулась душевая кабина. Я вошла внутрь. Разделась. Отмылась под прохладными струями воды от крови. Тор покорно сидел около кабинки и ждал. Я вытерлась, переоделась в узкие джинсы и свою футболку с Кэпом. Обула ботинки, так как сменную обувь не взяла с собой. Вышла из кабинки. Щелкнула пальцами. Кабинка скрылась в Хаммере.

Я сушила волосы полотенцем, как вдруг услышала шорох в кустах. Медленно убрала полотенце, откинула влажные волосы назад. Тор сидел рядом со мной и прислушивался. Значит, это не он. Трупов точно было двадцать. Кто же это?

Жестом я приказала Тору молчать. Отвернулась от кустов, смотря на них через плечо. Тут же из них вынырнули две тени и двинулись к деревьям напротив. Я импульсом заставила молот оказаться в моей руке. Раскрутила его и что есть силы метнула в бегущих.

Костолом достиг своей цели. Послышался хруст костей. Одна из теней упала, вскрикнув от боли. Вторая подбежала к ней.

Я неспеша двинулась к ним. Костик лежал на ноге того, который упал, не давая ему сдвинуться. Второй пробовал поднять мой молот, но у него не получалось. Я тем временем уже подошла к ним.

— Даже не пытайся.

Они посмотрели на меня. Два парня. Один с шикарной шевелюрой, второй с большими зелеными глазами.

Волосатик силился сдвинуть Костолом.

— Да не пытайся, говорю же. Бесполезно.

Я посмотрела на зеленоглазого.

— Больно?

Тот кивнул.

— Ты мне ногу сломала.

— Нуу, фактически, это была не я.

Я вытянула руку, пятно на ладони засветилось, и Костолом плавно переместился ко мне в руку.

Парни вытаращили глаза.

— Что за фигня?!

Я усмехнулась и крутанула молот в руке.

— Не фигня, а Костолом. Ему тоже приятно познакомиться.

Я резко наступила на сломанную голень зеленоглазому. Тот вскрикнул.

— Зачем вы за мной следили?

Волосатик хотел дотронуться до меня, чтобы я отошла от его друга, но я направила на него молот.

— Не трогай меня. Так зачем?

Зеленоглазый задыхался от боли.

— Хотели… кое-что… проверить… убедиться…

Я усмехнулась и облокотилась на свою ногу, стоящую на голени зеленоглазого.

— И как? Убедились? Тор, родной, иди ко мне.

Мой бог тут же оказался рядом.

Я хотела попросить его кое о чем, но меня перебили.

— Кексик…

Я повернула голову на свое имя.

Зеленоглазый уже терял сознание.

— Чего тебе?

— Не узнала… Это же я…

Я усмехнулась.

— Я, я, головка от патефона. Конкретнее.

Зеленоглазый улыбнулся, отключаясь.

— Дин… Винчестер…

Я остолбенела. Посмотрела на второго.

— А ты…

— Сэм.

Стараясь не терять самообладание, я убрала ногу с Дина. Повернулась и пошла к Хаммеру.

— Тор! Ко мне. Лосяш, грузи его в машину и за мной.

Я села в Хаммер и ждала, пока Сэм дотащит Дина до Импалы. Она стояла между деревьями.

Надо же… Вернулся. Только зря. Я давно к нему ничего не чувствую. Ровно с того момента, как попала в Чистилище.

Я завела мотор. Импала мигнула фарами. Я вывернула руль вправо и поехала по дороге, следя за тем, чтобы Сэм не отставал.

— Лизкааа!

Я зашла в дом.

— Дооооо!

Лизка сбежала вниз по лестнице и обняла меня.

— Полюбуйся, на кого мой Костик напоролся.

Я отошла от двери, пропуская Сэма. На его плече висел Дин.

Лизка охнула.

Я пошла на кухню. Пусть здороваются, мне то что.

Тор подбежал ко мне. Я вытерла его кровавую морду салфеткой и дала сосиску. Пес сел около меня, чавкая.

Лизка с Сэмом уложили Дина на диван. Винчестера-младшего она отправила в душ, а сама прибежала ко мне.

— Быстра рассказывай!

Я, жуя печеньку, выложила ей, как дело было.

— Это ТЫ ему ногу сломала?!

Я пожала плечами.

— Нефиг было за мной следить.

— Пиздец ты.

— Я знаю.

На кухню зашел Сэм, в одном полотенце.

Лизка поперхнулась, я даже глазом не моргнула.

Сел за стол.

— Значит, вот так, да?

Я кивнула.

— А ты изменилась.

— Спасибо.

— Расскажешь?

— Не сегодня. Надо, чтобы это чучело очухалось, неохота два раза повторять. Лизк, я пока Тора вымою. Ты постели Сэму и давай ко мне, у нас Альтрон.

Я встала и пошла наверх. Тор побежал за мной.

Я завела его в ванную.

— Ну что, мой родной, давай мыться.

Пес запрыгнул в ванну. Я лила на него воду, а он, довольный, крутился под ее горячими струями. Я намылила его собачьим шампунем. Тор стал похож на огромного пуделя. Я рассмеялась и принялась смывать с него пену. Наконец, мой мокрый, но довольный бог вылез из ванны. Я помутызила его в полотенце, и он стал похож на гигантский одуванчик. Я чмокнула Тора в мокрый нос.

— Пошли, я тебя расчешу.

Мы поднялись наверх. На лестнице я услышала, как Лиза разговаривала с Сэмом.

— Завтра она сама все расскажет. Ты сейчас наложи Дину гипс, я дам все, что нужно.

— Хорошо.

— Сэм… А Кевин…?

— Да, он в мотеле неподалеку от города. Я за ним съезжу завтра. А где Брайан?

— Жизнь личную устраивает.

— Даже таак. Ну ладно. Давай мне все, что нужно, и иди.

Я села на своей кровати. Тор устроился передо мной. Я расчесывала его шелковистую шерсть и размышляла.

Странно, что я ничего не почувствовала. Хотя, после того, что я пережила там, в Чистилище, сложно остаться собой.

Лизка вошла в комнату.

— Ты, мать, конечно, пиздец.

Я направила на нее расческу.

— Я батька.

— Все равно пиздец. У него открытый перелом, между прочим.

Я сдула челку со лба.

— Мне то что? Сам виноват. Давай уже, включай Альтрошу.

Лизка взяла ноутбук и села рядом со мной.

— Безжалостная ты вернулась оттуда, скажу я тебе.

Я усмехнулась. Лизка погладила Тора.

— Ладно, хоть Торушка нормальным вернулся. Вымахал, правда, как лось.

— Никогда. Не называй. Его. Торушка.

Лизка рассмеялась и включила фильм.

Только мы с Тором знали, что из Чистилища никто нормальным не возвращается.

Я проснулась, обнимая своего пса. Тор лежал и покорно ждал, когда я проснусь. Я чмокнула его в мокрый нос и встала с кровати. Лизка еще спала. Я надела красные боксеры и белый топ. Обула кроссовки, подаренные Лизкой на семнадцатилетие. Взяла телефон с наушниками и спустилась вниз.

Винчестеры сидели на кухне с папой, завтракали.

Услышав меня, обернулись. Я подбежала к папе и чмокнула его в щеку.

— Привет, пап. Как дела у тети Марты?

— Привет, дочь. У нее все хорошо. Она вам с Лизой блинчиков с творогом напекла.

— Ммм… Классно.

— Так садись с парнями.

Я посмотрела на Винчестеров.

Сэм уплетал блины за обе щеки. Кивнул мне. Я улыбнулась ему.

Дин сидел, пристально смотря на меня. Его правая нога была в гипсе по колено. Мокрые волосы блестели. Значит, из душа недавно. А за два года он похорошел. Щеки украшает мужская щетина. Глаза горят зеленым пламенем. Да и окреп вон как. Мышцы так и выпирают из-под футболки.

— Не, пап, я пойду пробегусь.

— Ну, как хочешь.

Папа чмокнул меня в щеку. Я взяла бутылку холодной воды из холодильника.

— Тор, ко мне, мальчик! Пробежимся?

Потрепав пса за ушами, я вышла на улицу. Надела наушники на голову. Огромные, они давали отличные басы и ритм при беге.

Я включила музыку и, сжав бутылку с водой в руке, побежала вдоль улицы. Тор бежал рядом.

Прекрасное утро. Люди улыбаются мне навстречу, я улыбаюсь им. Душа поет, как музыка в моих наушниках. Скорее, читает рэп.

Я остановилась в конце улицы, глубоко дыша. Попила воды, намочила шею. Дала попить Тору.

— Ну что? Обратно?

Пес гавкнул.

— Давай, кто быстрее?

Тор радостно запрыгал.

Я встала в стартовую позу.

— На старт…

Пес напрягся.

— Внимание…

Тор подобрался, словно для прыжка.

— Марш!

Мой бог побежал. Ни он, ни я, не отставали друг от друга. Сейчас он начнет злиться.

Через минуту, когда мы были уже около дома, Тор зарычал и, прыгнув на меня, завалил на траву. Я, хохоча, отбивалась от него.

— Тор, хватит, родной, прошу, перестань, аааа!

Тор не унимался.

— Тор, ко мне!

Лизка стояла на крыльце и хлопала ладонями по бедрам. Тор, заливаясь счастливым лаем, понесся к ней.

Я поднялась с травы и взглянула на окно. Папа, улыбаясь, смотрел на меня. Сэм помахал рукой. Я помахала ему в ответ. Дин молча встал и вышел из-за стола.

Пфф, цаца какая, надо же! Ну сломала я ему ногу, че такого-то?

Я вышла из душа, свежая и готовая обнять весь мир.

Пошла на кухню. Лизка уже наливала нам чай. Сэм все также сидел за столом.

Я шлепнула его по плечу.

— Слышь, Лосик, ты щас уже какую кружку будешь пить?

— Жа я же жа компанию!

— Ну, какую?

— Жетвертую.

Я рассмеялась.

— Ну ниче, тебе полезно.

Мы пили чай. К нам подсел папа.

— Дочь, а че Дин к вам не идет?

Я махнула рукой.

— Он обиделся на меня.

Папа вскинул брови.

— За что? Вы же не разлей вода были.

— Во-первых, это было до того, как я… Ну, ясно. А во-вторых, я ему ногу сломала.

Папа сначала офигел, потом рассмеялся.

— Ты? Ему? Ногу?

Я пожала плечами.

— Ну, не сама. Костик помог.

Папа пошел к Дину. Я прислушалась.

— Дин, хочешь узнать, что с ней случилось?

— Хотелось бы услышать, из-за чего она так изменилась.

Папа помог ему дойти до кухни. И посадил его рядом со мной. Мы отодвинулись друг от друга. А че? Это я на него должна быть зла, из-за него же в Чистилище попала!

Лизка подперла руками голову.

— Давай, рассказывай.

Я усмехнулась.

— Ты то че, для тебя это уже как страшилка на ночь.

— Пофиг. Давай.

— Ну слушайте.

— Как только я туда попала… Было темно и страшно, как в подвале. Вокруг — безмолвный лес. И оттуда на меня смотрят десятки пар глаз. А я кто? Маленькая девочка со спящим псом на руках и сумкой с микросхемами. Казалось бы, лакомый кусочек. Но меня не тронули. Хотели, чтобы им было интересно охотиться на меня. Ну я и устроила им интересную игру… Нашла небольшую пещеру в скале, около воды, и первые дни жила там. Они думали, что ничего не меняется. Однако менялось очень многое… Я разрабатывала новые схемы с такой скоростью, с какой надо бы шпаргалки на экзамене списывать. Через неделю жалкое подобие меня нынешней вышло из той пещеры. И пошло убивать. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. Я убивала все совершеннее. Тор рвал все профессиональнее. Мое тело приспособилось к тем условиям и начало совершенствоваться. Тор креп и рос. И однажды мы выпытали у одного мерзавца, где выход. Шли к нему полтора месяца. И пришли. Конечно, поначалу было страшно. А как это, убить? А что я почувствую? Оказалось, что убить — элементарно, чувство — наслаждения и… очищение. Недаром оно так и называется — Чистилище.

Я замолчала, давая присутствующим подумать над услышанным. Дин посмотрел на меня.

— Сколько ты там пробыла?

Я усмехнулась.

— Один год, пять месяцев и двадцать семь дней.

Дин присвистнул.

Сэм поднял на меня глаза.

— А как ты… молот…?!

Я усмехнулась.

— Как я добилась этого?

Я вытянула руку, послала мозговой импульс, и через секунду Костолом был у меня в руке.

Винчестеры охнули. Сэм кивнул.

— Да. Этого.

Я завертела Костик в руке.

— Я говорила, что довольно быстро разрабатывала новые схемы. И куда я их девала? Правильно, в молот. Сначала он просто стал тяжелее, позволяя ломать с помощью него черепушки. Потом, помимо веса, я запихала в него магнит. Но он был слабым, это во-первых. И во-вторых, мне некуда было лепить второй магнит. Я пробовала на Тора, но молот несся к нему иногда совершенно неожиданно и не вовремя. Я работала еще, улучшая магнит в молоте и уменьшая второй магнит. А потом мне распороли ладонь. Оборотень зацепил. Ну, я и воспользовалась случаем. Вшила себе в руку магнит такой силы, что может притянуть вес молота. Поначалу было неудобно и неприятно, зато сейчас… Красота.

Сэм офигевше смотрел на меня.

— А как ты его…

— Призываю?

— Ну, типа того.

— У меня от головного мозга по венам правой руки к магниту идут импульсы. Магнит очень чувствителен в эмоциональным всплескам. Мозг дает толчок, по моему желанию или самостоятельно, импульс идет по венам, достигает магнита, и вуа-ля. Магнит притягивает к себе молот.

Сэм задумчиво смотрел на нож на соседнем столе.

— Ты можешь только молот…

Нож незамедлительно оказался у меня в руке.

— Нет. Все, что притягивается. Но исключительно по моему желанию.

Дин протянул руку за молотом.

— Сколько он весит?

Прежде чем ответить, я выпустила молот из руки. Дин схватил его за ручку, однако тут же упал со стула на пол.

Я скрестила руки на груди.

— Четыре с половиной тонны.

Дин охнул. Дернул за ручку молота, но тот даже не сдвинулся с места.

Сэм усмехнулся.

— Поэтому я не мог поднять его вчера?

Я кивнула.

— Но почему он не расплющил Дина? Четыре с половиной тонны должны были его в лепеху превратить!

Я усмехнулась.

— Потому что я его контролировала. А сейчас, как ты видишь, я ничего не делаю.

Мы посмотрели на Дина. Тот безуспешно пытался поднять Костолом.

Винчестер-старший сдался.

— Как там? «Только достойнейший может поднять его»?

Я рассмеялась.

— Да-да. Именно так. Ты недостоин.

Дин показал мне язык трубочкой. Я подняла молот и направила его на Дина. Тот закрыл лицо руками.

— Да все, все, я понял!

Мы рассмеялись.

Относительный мир был восстановлен.

====== Идеально ======

— Ну-ка еще раз!

Дин сидел на траве, выставя правую ногу в гипсе в сторону и хлопал в ладоши. Я стояла перед ним, расставив ноги на ширине плеч.

— Может хватит?

— Ещееее!

Я усмехнулась. Крутанула молот в руке и метнула его в стену заброшенного дома напротив. Костик, проломив ее, остался там.

Дин нахмурился.

— Ну верни!

Я рассмеялась и послала импульс в руку. Костолом вылетел из дома и оказался у меня в руке.

Дин закрыл лицо руками.

— Да как так таааа?!

— Ядерная физика и электроника, Винчестер.

Я села рядом с ним на траву.

Дин посмотрел на меня.

— Ты когда-нибудь скажешь мне свое настоящее имя?

Я пожала плечами.

— А что?

Дин усмехнулся.

— Да вот думаю тебе руку и сердце предложить, хоть бы имя узнать.

Я пихнула его в плечо.

— Дурак.

— Я серьезно.

— Пиздит, как дышит.

Дин всплестнул руками.

— Я ей тут замуж предлагаю за себя, такого распрекрасного, выйти, а она не верит!

Я рассмеялась.

— Нужен ты мне, замуж за тебя выходить. Как навставляю в тебя микросхем, поссать без моего ведома не сходишь.

Дин рассмеялся.

— Тогда я тем более хочу на тебе жениться.

— Да иди ты.

Я пихнула его в грудь. Винчестер упал на траву.

— Кекс, тебе сколько лет?

Я сдула челку со лба.

— Девятнадцать, а что?

— А мне двадцать три. Пора бы уже остепениться.

— Да ты че докопался то до меня?!

Я собралась встать и уйти. Однако Дин не разделял моих намерений.

Винчестер резко дернул меня за руку и потянул на себя. Я упала бы, если бы не выставила вперед руки. Получилось, что я нависла над Дином.

Винчестер усмехнулся.

— Как два года назад. Только тогда сверху был я.

— Иди в сраку.

Я снова собралась подняться, но Дин опять был против. Руками он обхватил меня за талию и, надавив, положил меня на себя. Вот че ему надо от меня?!

Я уперлась руками в землю, приподнимаясь. Нижняя часть моего тела все еще была прижата к тазу Винчестера.

— Ты че докопался до меня сегодня?!

Дин усмехнулся и провел языком по губам.

Я погрозила ему пальцем.

— Нуу, неет.

— Почему бы и нет?

— Потому что я больше не та маленькая девчонка, которую ты знал два года назад. Раньше, возможно, ты пробуждал во мне какие-то чувства. Однако сейчас я хочу тебя убить.

Я вывела правую руку за спину и послала импульс. Костолом тут же оказался у меня в руке.

Дин усмехнулся.

— Ты не сделаешь этого.

Во мне постепенно росла злость.

— Кто тебе сказал?

Я за секунду раскрутила молот до космической скорости и что есть силы ебанула. Поднялось облако пыли.

Когда оно рассеялось, перед собой я увидела шокированную физиономию Винчестера и мой молот в каких-то миллиметрах от его головы.

— Ты… ты чего так злишься?

Дин шептал. Я мотнула головой, убирая челку со лба. Поднялась, крутя молот в руке. Рядом с головой Дина зияла огромная дыра. Я пошла к дому.

Обернулась через плечо на Винчестера.

— В следующий раз я не промахнусь.

Зашла в дом и закрыла дверь.

— Тор, заяц, иди ко мне!

Мой пес подбежал ко мне и, встав на задние лапы, положил передние мне на плечи. Наши глаза были напротив друг друга.

— Ты меня любишь?

Тор лизнул меня в нос.

Я погладила его по голове.

— Это самое главное. Пошли, малыш.

Я взяла его за ошейник и повела в гостиную. Лизка сидела там в одиночестве и смотрела в окно. Которое выходило на площадку перед домом.

Я села рядом с ней.

— Ты все видела?

Она кивнула.

— Я хочу тебя убить.

— Сил не хватит.

Лизка повернулась ко мне.

— Ну все же нормально началось! Говорили, сидели, лежали! Че молотом то ебашить направо и налево?!

Я усмехнулась.

— С Костоломом поосторожнее. Он обидчивый.

Лизка сплюнула.

— Тьфу! Вот… вот… у меня даже слов нет!

Она отвернулась от меня и снова уставилась в окно. Я проследила за ее взглядом.

Винчестер лежал на траве, там же, где я его оставила. Он задумчиво смотрел на огромную дыру в земле рядом с собой.

— Интересно, как далеко разлетелись бы его мозги?

Лизка охуевше уставилась на меня.

Я посмотрела на нее.

— Я что, вслух?

— Да блять! Ты совсем уже с катушек слетела?! Он же нормальный парень! Черт возьми, да он красавчик, каких свет не видывал!

Я усмехнулась. Лизка продолжила свою гневную проповедь.

— Он проявляет к тебе интерес! Вот щас он ведь не со мной на диванчике лежал, а с тобой на траве сидел! Хотя на диванчике ему было бы в сто раз удобнее! Ты ему нравишься, пропади оно все пропадом! Такой парень, а ты нос воротишь! Вот что он тебе там сказал, нука?!

Я пожала плечами.

— Говорил, что хочет на мне жениться.

Лизка чуть с дивана не упала, но Тор поймал ее зубами за штанину. Лизка погладила его по голове.

— Спасибо, родной. Жениться?!

— Пфф, да несерьезно это все!

— А может и серьезно?! И ты отшила?!

Я усмехнулась.

— А не видно было?

Я кивнула на огромную дыру в земле.

Лизка зверела.

— Да нахуй за что?! Что он тебе сделал то?!

Только я собралась рассказать ей причину моего праведного гнева, как Дин на улице радостно засмеялся.

Мы повернули головы к окну. Лизка завизжала. Я засмеялась.

Из Импалы вышел Кевин.

Сэм поднял брата с земли. Кевин засмеялся, увидев, насколько плохи дела у Винчестера-старшего.

Лизка готова была сдохнуть.

— ЗАЯ МОЯ СМЕЕТСАААА!

Она рванула к двери. Но я ее опередила.

Кевин вошел в дом.

— Кексик?!

— Кевииин!

Мы обнялись.

— Ну ты и измениилась! Я не узнал тебя!

— Спасибо, ты тоже похорошел! Щетину принципиально не бреешь?

Кевин рассмеялся.

— Девушкам нравится. Кстати, о девушках. Где твоя сестра?

Я усмехнулась. Лизка выбежала из зала и бросилась на Кевина.

— КЕЕЕВИИИИИН!

— Лиза! Привет!

— КЕЕЕЕВИИИН!

Мы рассмеялись. Лизка полезла на Трэна с ногами и руками.

Кевин умоляюще посмотрел на меня.

— Убери ее… пожа… луйста… задушит…

Я свистнула Тора. Мой бог появился рядом. Кев уставился на пса.

— Песик… она… задушит…

Я взглядом указала своему мальчику на Лизку. Тор оглушительно залаял. Лизка испуганно отскочила от Кева. Тот начал хватать ртом воздух.

— Тьфу, отец твой Один, Тор! Напугал!

Лизка хотела снова полезть на Кевина, но тот замахал руками и бросился ко мне за помощью.

— Сделай так, чтобы она успокоилаааась!

Я усмехнулась. Одним жестом грохнула Лизку на диван. Кев с Винчестерами присвистнули. Лизка вопила, как ненормальная. Только я подошла обратно к парням, Кевин испуганно закричал и спрятался за спину Сэма.

Я обернулась. Лизка бежала к нам.

— Да что ж тебе не лежится то?!

Я импульсом заставила Костолом оказаться у себя в руке. Раскрутмла его и метнула в Лизку. Та с воплями полетела обратно и упала на диван. Хотела было встать, но мой молот, лежащий на ее груди, не давал ей сдвинуться с места. Я хлопнула в ладоши.

— Да я же гений!

Я повернулась к парням, потирая руки.

— Ну-с, о чем мы?

Все трое офигевше смотрели на меня. Если Дин и Сэм уже более-менее свыклись с Костоломом, то Кев охуел.

— Это… это че… молот Тора чтоли?!

Мы рассмеялись.

— Не совсем. Это Костолом. Он с тобой попозже познакомится, когда закончит свою великую миссию по успокаиванию Лизки.

Мы посмотрели на диван в гостиной. Лизка силилась сдвинуть Костик с груди, но у нее не получалось. Она пыхтела, орала, покрывала меня матами.

Я закрыла дверь в гостиную. Вопли стали тише.

— Ну и чудненько.

Дин усмехнулся. Ах да, это же его слово. Я показала ему кулак.

— Только пикни, и будешь лежать рядом с ней.

Я взяла Кева за руку и потащила на кухню пить чай.

— Ну, вот так, если кратко.

Я скрестила руки на груди, закончив рассказ о своим приключениях в Чистилище.

Кевин офигевше смотрел на меня. Как будто я экспонат музейный, честное слово!

— Покажи молот.

Я усмехнулась. Мальчишка.

— Пошли на улицу.

Мы вышли из дома. Дин ковылял за нами. Я предложила помощь, но тот отказался. Ну и ладно.

Мы вышли на поляну. Кевин осмотрелся по сторонам.

— А… ты молот взять не хочешь?

— Хочу.

Я вытянула правую руку, медленно послала импульс, чтобы парни увидели в замедленном режиме, как начинает сиять пятно на моей ладони. Кевин указал на него пальцем. Я не видела этого, потому что стояла, прикрыв глаза от удовольствия. Мне нравилось чувствовать движение внутри себя.

Дин усмехнулся.

— Ты смотри, Кев, смотри.

Трэн и так не отрывал от меня взгляда.

Наконец импульс достиг магнита. Ладонь засияла. Распахнулось окно дома. Со свистом рассекая воздух, Костолом несся ко мне в руку. Я сжала его ручку. Ммм…

Открыла глаза. Кевин не сводил взгляда с молота.

Я подошла к нему.

— Хочешь подержать?

Парень посмотрел на меня своими большими карими глазами. Хм, а он ниче такой.

— А ммможно?

— Пфф, да пажалста.

Я поставила Костолом на землю.

— Давай.

Сэм усмехнулся. Молчи, падла. Кевин еще не знает, в чем подвох.

Парень протянул руку и обхватил ручку молота. Потянул. Костик, естественно, не поддался. Кевин, не понимая, что не так, уперся в землю ногами и потянул Костолом на себя обеими руками. Сэм еле сдерживал смех.

— Да что за?!

Трэн был упертый, как баран. Ну, как Лизка.

Я решила помочь ему. Встала за его спиной и, направив руку к молоту так, чтобы Кевин не видел, послала еле ощутимый импульс. Молот поддался Кеву и оказался у него в руках. Парень счастливо заулыбался.

— Я смог… Я смог!

Он резко повернулся ко мне. От неожиданности я перестала контролировать Костолом и опустила руку. Молот полетел вниз, таща за собой Кевина.

Винчестеры заржали в голос.

Тут из дома выбежала Лизка.

— УБЬЮ!

Парни с визгом спрятались за мою спину. Придурки. В одно мгновение Костолом был у меня в руке.

— Лизка, не подходи!

Но она надвигалась.

— КАКОГО ХУЯ?! Я ПОССАТЬ НЕ МОГЛА СХОДИТЬ! ДО МЕНЯ ТОЛЬКО ЩАС ДОШЛО, ЧТО Я МОГУ ИДТИ! В ОКНО УВИДЕЛА, КАК КЕВИН МОЛОТ ПОДНЯЛ, ОХУЕЛА, ПОДСКОЧИЛА, И ДОШЛО ДО МЕНЯ, ЧТО Я БЛЯТЬ ДВИГАТЬСЯ МОГУ!

Я сдерживала смех, но Дин не выдержал и разоржался.

У Лизки из ушей уже дым валил.

— ХУЛИ ТЫ ТО РЖЕШЬ?! ХОЧЕШЬ, ЧТОБ И ВТОРАЯ НОГА БЫЛА В ГИПСЕ?! ТАК ЭТО Я ЗАПРОСТО!

И она понеслась на Дина. Ну, на меня, точнее, ибо этот засранец стоял за моей спиной.

Парни заорали и, прячась, потянули меня сзади на себя. Я не удержалась на ногах, и мы свалились на траву огромной кучей. Лизка, добежав до нас, расхохоталась.

— Дебилы вы!

Мы барахтались на траве. Кевин, Сэм, я, Дин — все перемешалось.

Мне это надоело.

— Нука замерли все! Щас я вылезу, а дальше сами!

Я принялась выпутываться из этого клубка. Довертелась до того, что оказалась плотно, прям впритык, прижатой к Винчестеру-старшему. Лицом к лицу. Мы дышали одним воздухом в тот момент.

То, что он находится так близко ко мне, начинало меня раздражать. Да и его, походу, тоже.

— Может вылезешь уже?

— Вылезу. Руку мою правую отпусти.

Дин чуть шевельнулся, высвобождая мою руку из плена. Я вытянула ее вправо. Нет, не за молотом. Крышка нашего погреба была металлической и довольно увесистой. Я послала импульс, и меня начало потихоньку к ней притягивать, вытаскивая из общей кучи. Через минуту я была на свободе.

Поднялась, под охуевшими взглядами отряхнулась. Призвала Костолом и, крутя его в руке, пошла по тропинке к дому.

— А мы?

— А это уже ваши проблемы.

Я закрыла за собой дверь.

— Да пап. Ага. Хорошо. Да, скажу. Ладно, давай, пока.

Я положила трубку. Вытянула ноги на стенку и свесила голову с кровати.

Папа сегодня ночует у тети Мааарты. Дааа. Вот таак воот. А ты, доча, оставайся с этими четырьмя дибилами, корми их, спать укладывай, ага.

Я закрыла лицо руками.

Так, неподвижно, я пролежала около получаса. Пока в дверь комнаты не постучали.

— Даааааа. Входите, открыто.

Дверь открылась, и в проеме показалась голова Сэма.

— Можно, да?

Я махнула рукой. Если бы это был Дин, я бы его не пустила.

Сэм зашел и сел рядом со мной на кровать. Немного посмотрел на мои ноги, вытянутые вдоль стены. Понял, что это нормально.

— Давай поговорим.

— Пфф, как дела, нормально, вот и поговорили.

Сэм усмехнулся. Я легонько пихнула его рукой в колено, ибо в моем положении только так я могла до него как-то дотронуться.

— Че ты ржешь?

— Просто Дин также говорит.

Я зарычала.

Сэм улыбнулся.

— Кекс, как ты… так резко изменилась? Раньше вас с Дином было не оторвать друг от друга, а теперь фыркаете друг на друга.

Я закрыла лицо руками.

— Просто… я не знаю. Побешивает. Внутри так все переворачивается, и, не как тогда, какие-то там чувства, а вот реальный Халк скоро вылазить будет.

Сэм рассмеялся.

— Ну, бывает.

Мы помолчали.

— Сэм, а когда он приехал в то утро… Он… Как вообще был?

Сэм горько усмехнулся.

— Плохо ему было. Честно. Он не ел первые недели три.

Я усмехнулась.

— Потом как-то более менее. Отошел, можно сказать. У него довольно долго ваша фотка на рабочем столе в телефоне стояла.

Вот нет бы умиляться, я лежу усмехаюсь!

— Мы когда сюда приехали… Про тебя же давно и далеко легенды ходят. Я ему рассказываю, а он не верит, грит, да чо ты это не она. Даже когда в баре увидел тебя, тоже протестовал, не она не она. Зато потом, когда ты ему ногу сломала, поверил.

Я рассмеялась.

— Попробуй не поверь. А щас он че, про меня говорил че нить?

Сэм пожал плечами.

— Ну, я про кое-что обещал ему молчать. Помимо этого было много нецензурной лексики. И «чертовка».

Я усмехнулась. Вот падла. Так, а че там за «кое-что», а?

Я поднялась с кровати и пошла к шкафу. Медленно стянула с себя майку, оставшись в шортах и лифчике. Сэм сглотнул.

— Эм, мне выйти?

— Не, сиди. Я не стесняюсь.

Долго рылась в шкафу.

— Сэм, а что это за «кое-что», про которое ты не хочешь рассказывать?

— Там… Да так, ничего особенного.

— Ммм…

Я достала черную майку в сеточку. Надела и покрутилась перед зеркалом.

— А знаешь, он сказал, что ты стала прям ооох.

Я усмехнулась.

— Если бы ты была обычной охотницей, он в баре подцепил бы тебя и…

Я замахала руками.

— Спасибо, не надо дальше.

Сэм тряхнул головой, очухиваясь от наваждения.

— Кекс, а ты же на гитаре играешь, да?

Я кивнула.

— Это по настроению. Если меня взбесить, могу и на клавишах.

Сэм рассмеялся.

— Ну, с «взбесить» у тебя проблем не будет, Дин в этом мастер.

Я случайно обратила внимание на его волосы.

И вспомнила, что давным-давно хотела заплести ему косички!

— Дааай мне волоосыыы!

Сэм рассмеялся и покорно повесил голову. Слез на пол. Я села на кровати поставив ноги по бокам от него. Запустила руки в его волосы и начала массировать ему голову. Винчестер-младший кайфовал. А я напевала что-то из Тони Раута.

Мы сидели в полной темноте.

— Ну-ка, сиди спокойно! Мне немножко осталось!

Я доплетала второго дракончика на голове Сэма.

Он уже устал держать голову на боку, и поэтому вертелся.

— Долго ты ещеее?

— Нееет.

Прядь его волос, очень нужная мне, висела прямо около его лица. Я наклонилась вперед, наши лица оказались рядом. Я хотела взять прядь, но она выскользала из моих пальцев.

— Ты блин, ты каким шампунем голову моешь, что волосы у меня из рук выскальзывают?

Сэм рассмеялся.

Дверь комнаты неожиданно открылась, явив на пороге Дина. Он охуевше уставился на нас. Ам. Да, картина маслом. Сэм сидит на полу у моих ног, я наклонилась к нему, мы почти соприкасаемся щеками.

— Во-первых, надо стучаться. Во-вторых, спросить, можно ли. В-третьих, зачем пришел?

Я смотрела на Дина, а он на меня. В его взгляде зарождалась ярость.

— Во-первых, я постучал. Сосаться надо внимательнее, чтоб слышать. Во-вторых, ты бы меня не пустила, смысл был спрашивать. В-третьих, Лизавета зовет чай пить.

Я зверела.

— Держи.

Передала незаконченную косичку охуевающему Сэму. Встала и подошла вплотную к Винчестеру-старшему. Тот смотрел на меня сверху вниз. Презрение. Он меня презирает!

Я говорила, сжав зубы, чтобы не закричать.

— Во-первых, мы не сосались. Во-вторых, я бы тебя ни под каким предлогом не пустила к себе в комнату. В-третьих, скажи Лизке, что мы закончим и спустимся.

Дин тоже начинал злиться.

— Я все видел. Не надо лгать. Если вы встречаетесь, так и скажите, я не буду вам мешать. Совет да любовь, как говорится.

Во мне уже разгоралось пламя ярости.

Я, делая каждый шаг, отталкивала Дина от себя, он отступал на шаг назад, переставляя костыли.

— Между мной и твоим братом нет ничего, кроме дружеских отношений. Мы не целовались. Ты ревнуешь меня, хотя не имеешь на это никаких прав. Ты мне никто, не больше, чем друг. Хотя теперь — даже другом не являешься. Ты ищешь повод, чтобы поссориться со мной? Поздравляю, ты его нашел!

Я толкнула его последний раз. Дин оступился на лестнице, костыль соскочил со ступеньки. Он на автомате схватился за мою руку, я машинально потянула его на себя, уберегая от падения.

— Не стоило, я бы всего лишь сломал себе шею.

Дин отвернулся от меня и поковылял вниз по лестнице.

Вот падла неблагодарная! Я ему жизнь спасла, а он? «Не стоило»!

Я зашла в комнату и с силой захлопнула дверь.

Сэм обеспокоенно посмотрел на меня.

— Ты… нормально?

Я кивнула. Села на кровать и принялась доплетать косичку. Завязала резинку и откинула две косички на плечи Сэма.

— Ай красота!

Сэм рассмеялся и взял мои ладошки в свои руки.

— Кекс, ты прости. Это из-за меня. Это я должен был возмущаться. Я молчал, вот Дин и подумал, что он прав.

Я уперлась лбом в лоб Лосяшу.

— Это не твоя вина. Он просто искал повод, чтобы посраться со мной. Он его нашел.

Сэм усмехнулся.

Я улыбнулась.

— Ты чего?

Он отмахнулся.

— Да так.

— Говори.

Винчестер-младший посмотрел мне в глаза.

— Просто фраза «Это не твоя вина» звучит так, как будто грузин отбирает у меня бутылку.

Я рассмеялась, Сэм тоже.

Кажется, между нами завязывается большая дружба. А вот с Винчестером-старшим — война…

Мы с Сэмом, хохоча, спустились вниз.

— Да хваатиит!

— Не, ну если так и есть!

Вышли на кухню. Лизка наливала чай, Кевин залипал в телефоне. Дин нахмурился и опустил голову. Пфф, больно надо. У меня теперь есть Сэм.

— Лизкааа, смари!

Я подвела Лосяша к ней, обняла его за плечи и повернула спиной.

Лизка рассмеялась.

— Ты все-таки это сделала!

Я уперла руки в подмышки.

— Дооо!

Сэм смеялся, закрыв лицо руками. Мы сели за стол. Так как мое место было рядом с Дином, мы взаимно отодвинулись друг от друга. Сэм сидел напротив меня.

Лизка села рядом с Кевином. Я усмехнулась. Любоооофь.

Сэм хотел намазать хлеб маслом, но выронил нож. Наклонился за ним. Однако я его опередила, просто опустив руку вниз и послав слабый импульс. Нож был у меня в руке. Пока Сэм лазил под столом, я благополучно мазала себе кусок, насвистывая песенку.

— Да куда же он упал…

Я пожала плечами.

— Че, нету? Посмотри под стульями.

Лизка с Кевом еле сдерживали смех. Даже Дин улыбнулся.

Лосяш вылез из-под стола.

— Лиз, у вас есть еще ножи для масла?

Я как раз закончила мазать и протянула ему лезвие.

— Держи.

Сэм улыбнулся и взял нож.

— О, спасибо. А то тот куда-то закатился, не могу найти.

Тут Лизка с Кевином не выдержали и заржали в голос. Я сжала губы, чтобы не смеяться. Дин сделал то же самое.

Сэм непонимающе посмотрел на Лизку, потом на меня. Я взглядом указала ему сначала на нож, потом на пол. Потом показала свою ладонь. Пятно магнита на ней засветилось блеклым голубым светом, и нож из руки Сэма перекочевал ко мне. Сэм сначала не понял, а потом облегченно рассмеялся вместе со всеми.

Когда мы закончили гонять чаи, было уже за полночь.

Я встала и потянулась.

— Ну что, спать?

Все, зевая, кивнули.

Я пробежалась взглядом по парням.

— Тааак. Трое вас, да. Ну, двоих на диван, в гостиную, и одного в гостевую спальню. Решайте, кто где. Я пошла за постельным.

Я вышла в коридор.

Открыла шкаф и достала два комплекта постельного белья.

В гостиной постелила один, и один в гостевой спальне. Вернулась на кухню. Лизка мыла посуду, Кев вытирал. Сэм уже ушел в душ.

Лизка посмотрела на Дина, сидящего в одиночестве за столом.

— Дин, так ты иди спать.

— У меня костыли в ванной остались.

Лизка посмотрела на меня.

— Так вот, она тебя доведет.

Я помотала головой, Дин сделал то же самое.

— Я лучше ему костыли принесу.

Лизка напомнила мне.

— Там Сэм.

Дин усмехнулся.

— Так че ей, они же вроде как встречаются.

Лизка выронила тарелку из рук. Кевин ловко поймал ее и принялся вытирать.

Я посмотрела на Дина. Тот, улыбаясь, смотрел на меня.

— Лизк, мы не мутим. Просто кое-кому нужно зрение проверить, или вовсе в психушку сдаться, коль глюки замучили. Пошли, я отведу тебя.

Я подошла к Дину и помогла ему подняться. Он оперся одной рукой мне на плечо.

Я довела его до дивана в гостиной. Он сел.

Я отошла закрыть шторы.

— Зачем ты это делаешь? Дин, я не хотела с тобой ругаться. И толкать на лестнице тоже. Я даже хотела извиниться, но ты опять…

Во время этих слов я повернулась к Дину. Тот сидел на диване без футболки. Где-то внутри меня проснулся ценитель прекрасного. Вот это дааа. Два года не прошли для Винчестера даром. Мощная шея, треугольники шейных мышц. Накачанные руки с буграми бицепсов. Выступающие вены. Крепкие грудные мышцы, четкий рельеф пресса.

Дин заговорил хриплым шепотом.

— Думаешь, мне было приятно? После того, что между нами было, видеть, как ты… сидишь с моим братом также, как когда-то со мной? Или ты уже забыла те…

Дин замолчал, уперевшись взглядом в простынь, на которой сидел.

— Это то самое постельное?

Я посмотрела на белье. Точно. Та самая простынь, на которой мы с ним целовались в последний раз.

— Ты специально? Или решила проверить, помню я или нет? Так вот, родная, я все помню. До мельчайшей детали. Я помню каждую родинку на твоем теле. Но почему-то сейчас ты меня выводишь из себя.

Я усмехнулась.

— Знаешь, взаимно. В дальнем ящичке моей памяти я храню те моменты. Я наизусть выучила все твои шрамы. Но ты меня бесишь.

Дин лег на диван, закинув руки за голову.

— Ну что ж, продолжим существовать, пока один из нас не уйдет. Только после этого второй начнет жить полноценной жизнью.

Я хмыкнула и пошла наверх. Ну вот и чудненько. Мы друг друга бесим. Идеально.

====== Мы всей душой любим тех, кто даже не подозревает об этом ======

Комментарий к Мы всей душой любим тех, кто даже не подозревает об этом Тони Раут – российский рэпер, исполняющий злой рэп. Здесь важна только его внешность: https://www.bing.com/images/search?view=detailV2&ccid=ub6DUW3G&id=81654B0BC5538FA79E88DCABBEDB3E224DC6F0A0&thid=

OIP

.ub6DUW3G7pbF71QQtQsfzQHaEJ&mediaurl=http%3A%2F%2Fxn—e1aajgqkncdd3h.xn—p1ai%2Fuploads%2Fimages%2Ftoni_raut_strana_slepih_pri_uch_garri_topora.jpg&exph=452&expw=807&q=%d1%82%d0%be%d0%bd%d0%b8+%d1%80%d0%b0%d1%83%d1%82+%d1%84%d0%be%d1%82%d0%be&simid=608011399859865878&selectedindex=29&qpvt=%d1%82%d0%be%d0%bd%d0%b8+%d1%80%d0%b0%d1%83%d1%82+%d1%84%d0%be%d1%82%d0%be&ajaxhist=0

От лица Лизы

Я готовила завтрак, Кевин крутился рядом. Винчестеры были в ванной, Сэм помогал Дину с его сломанной ногой. А моя систр чето еще спит.

Дин, свежий, мокрый, приковылял на костылях на кухню и сел за стол.

— Доброе утро!

— Доброе, Дин.

— Дарова.

Дин осмотрелся.

— А где эта?

Я нахмурилась.

— Которая?

— Сестра твоя младшая.

— А, спит еще. Че, будить пойдешь?

— Нахуй она сдалась мне, будить еще. Пусть спит, мне больше достанется.

Вот так вот. В прошлый раз он ее будил, дык я чуть с ума не сошла от милоты. А тут…

Тут наверху хлопнула дверь.

— Я не могу молчать, как при синдроме Туррета,

Тттони Раут эгоист, Тттони грубиян…

Танька сбежала вниз по лестнице. Дин даже не повернулся. Да ааа.

Я посмотрела на свою сестру. И потеряла дар речи.

Черные облегающие штаны, огромные ботинки, большая черная толстовка с эмблемой Раута. А глаза… Линзы. Те самые страшные линзы Тони Раута.

Дин посмотрел на нее и фыркнул. Танька подошла к нему и показала фак.

— Я не умею разговаривать с людьми, я хам,

Раут говорит тебе «Нахуй иди», аха!

Подошла ко мне.

— Доброе утро, систр.

— Ага. Ты че?

— Незнаю. Настроение такое. Раутовское.

— Ага. И надолго?

Она пожала плечами и налила себе чай.

Не села рядом с Дином за стол, а встала, оперевшись спиной на косяк двери. В душе замолкла вода. Через минуту на кухню зашел Сэм. Танька резко

повернула на него голову, и они чуть не столкнулись носами. Сэм испуганно отпрыгнул.

— ХУЯСЕНИХУЯСЕ! Тьфу блять, ты че?

Танька усмехнулась. Она сделала это, как Раут, поэтому это выглядело, как оскал.

— И тебе доброе утро.

— Страшно то как. Но прикольно.

Сэм налил себе чай и сел за стол. Мы с Кевом, домазав хлеб маслом, сели тоже. Танька стояла, уставившись своими страшными глазами в окно и медленными глотками пила чай. Дин изредка поглядывал на нее. Я усмехнулась.

У Таньки такое бывает. После Чистилища она вообще изменила свои вкусы. Она больше не слушает Дениса Райдера и прочую лирику. Тони Раут, Оксимирон — это ее. Да и мне нравится, когда она вот так резко меняется в настроении. Вчера вон Сэму косички заплетала, а сегодня стоит в линзах Раута и во всем черном. А ей идет черный. Главное, чтобы волосы не перекрасила, ей с русыми больше идет.

Я усмехнулась.

— Эй, ты же не будешь выбривать волосы и оставлять полосу посередине, как Раут?

Танька усмехнулась и пожала плечами.

— Не знаю. Может быть. Было бы прикольно.

Дин сжал кружку в руках и поджал губы.

— Только попробуй. Не смей трогать свои волосы.

Танька показала ему язык.

— Сейчас мне захотелось сделать это еще больше.

Дин стукнул кулаком по столу и встал. Подошел к ней вплотную, она подняла на него свои устрашающие глаза.

— Возможно, когда-нибудь, я еще зароюсь в них лицом и признаюсь тебе в любви. А сейчас — не смей. Иначе я убью тебя.

Повернулся ко мне.

— Спасибо за завтрак, Лизавет. Я пойду телек посмотрю.

И поковылял в гостиную. Мы втроем, я, Кевин и Сэм, охуевше уставились на Таньку. А она, смотрясь в стекло кухонного шкафа, закрыла руками волосы по бокам, оставив посередине полосу.

— Шикардятина.

Послала себе воздушный поцелуй.

— Тоор! Мальчик мой, пошли пробежимся!

Пес со второго этажа прибежал на ее голос. Она погладила его по голове, чмокнула в нос.

— Лизк, мы скоро вернемся.

Я охуевше кивнула. Эти двое вышли на улицу. Танька раззадорила пса, и он побежал за ней, пытаясь догнать. Она, хохоча, убегала от него.

А помнится, когда она так убегала от Дина… Я уткнулась Кеву в плечо.

— Вот че они, а?

Он погладил меня по голове.

— Не знаю. Перебесятся еще.

— И тогда Сэм отдаст мне косарь, да?

Кевин рассмеялся, а Сэм подавился чаем.

— Кхэх, какой косарь?!

Я хлопнула его по плечу.

— Мы же с тобой поспорили, помнишь?

— Бля, точно. И че, какие сроки?

— Давай еще три года.

— Скоока?!

— Ну, пока они перебесятся, пока поубивают друг друга. Как раз года три пройдет.

— Имей ввиду, Дин настроен против нее во всех отношениях. Так что имей косарь в запасе.

Мы дали друг другу пятюни и продолжили пить чай.

Моя душа пела. Точнее, чеканила Тони Раута. Я бежала от Тора, он заливался счастливым лаем.

Может реально выбрить эту полосу, а? Побесить Винчестера. Че он там задвигал? Лицом в волосы, в любви признается? Пфф, та канееешна. Нооо. Каждый день будет мне в любви он признаваться, ага.

Мы с Тором добежали до кранчика с водой. Я попила, побрызгала на лицо и шею. Облила Тору морду.

— Давай теперь наоборот. Беги!

Тор, залаяв, побежал. Я погналась за ним.

Челка упала мне на лоб, я на бегу откинула ее рукой, и впечаталась в кого-то.

— Ой, сорян.

— Да ничего.

Я подняла голову, потирая лоб. Сэм.

— А тебя куда понесло?

Он пожал плечами.

— Я тоже бегаю по утрам.

— Да ладно?

— Да.

— Заебись, у меня теперь есть компаньон.

— Ты уже все?

Я пожала плечами.

— Могу с тобой еще кружок дать.

— Если не трудно.

— Пфф, да ты о чем.

Я развернулась и мы побежали уже втроем. Тор бежал впереди нас. Сэм нечаянно толкнул меня локтем в бок. Я че, я его в ответ толкнула. И началось.

К дому я прибежала, запыхавшаяся, мокрая, и без толстовки. Она была в руках у Сэма, бегущего за мной.

— Не догнал, не догнал, уахахах!

Сэм зарычал, я рванула к крыльцу. Около самой двери он налетел на меня сзади, и я впечаталась в стену.

— Ты бля, Лосик!

Сэм рассмеялся. Посмотрел мне в глаза.

— Зато догнал.

— Это было нечестно. Я уже почти была в домике.

— Почти. Так что…

— Ой, иди нахуй.

— Ты материться много стала, не?

— Тебе то что? Хочу, и матерюсь.

Сэм усмехнулся.

— Дину не нравится, когда ты материшься.

— Да срать мне на него. Нравится, не нравится. Не для него живу.

— А для кого?

— Для себя. И Тони Раута. И Оксимироши.

Сэм рассмелся.

— Кстати, можешь зачитать что-нибудь из Раута?

Я поплевала на руки.

— Говно вопрос.

Я вспоминала тексты, а Сэм стоял, уперев руки в стену по бокам от меня и ждал.

Я начала щелкать пальцами, задавая себе ритм.

— Какое нахуй два два восемь?

Мы толпой за два два семь.

Ты пришел к воротам с боем —

Мы пройдемся по вам всем!

Как танки, давай если ты смелый,

Мы поставим на вас крест, Икс-мэны!

Я начала отбивать другую тональность по плечу Сэма.

— У ваших баб парни — бабы, детский сад,

На словах бойцы, а при встрече эти девки ссат.

Мы на районе все как братья, все как на подбор,

Мушкетеры, один за всех и все за одного!

Добралась до его шеи.

— Ни шагу назад! Мешают глаза? Их быстро в урну!

Мы приходим в зал и чистим лица — Мистер Мускул,

При встрече тебя лихорадит, мы как вирус Эбола,

Плюс наши кулаки, твое минус ебало!

Начала просто хлопать в ладоши.

— Юго-Запад… Каждый из нас — брутальный тип.

Перед тобой сверкают руки-ноги, бруталити.

Мой кроссовок и твое лицо на верный путь идут.

Я оттолкнула Сэма и забежала в дом.

— Я ИХ ПОЗНАКОМИЛ, У НИХ ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ!

Лизка выбежала ко мне из гостиной.

— У кого первый поцелуй?!

Но я уже бежала в ванную.

В дом вошел смеющийся Сэм. И наткнулся на грозный взгляд Лизки.

— Выыыы??!!

Сэм испуганно помотал головой и перекрестился.

— Нет, ты чо! Упаси Боже! Но она охуенная!

Лизка пнула его под зад.

— Я те дам охуенная!

Сэм побежал в ванную, но я там уже закрылась, поэтому он рванул дальше, в гостевую спальню.

— Да вы чо, с Дином вместе, с ума посходили?!

Я залезла в ванну и встала под душ. Оооох, хорошо побегали…

От лица Лизки

Ой, ну их в жопу, заебали.

Я зашла обратно в гостиную.

— Лизавет, смари!

Мы с Дином смотрели «Мстителей». Винчестер указывал на экран. Я посмотрела на телек.

— КЭЭПУШКААААА!

На мой ор из ванной, в одном полотенце, прибежала Танька. С волос бежит вода, сама мокрая.

— ГДЕЕЕ?!

— ВООООТ!

Она подошла к телеку. Получилось, что она встала прямо перед Дином. Тот сначала нахмурился, а потом… Принялся взглядом обследовать ее мокрое тело. Провел языком по губам, посмотрев на ее ноги. Потом вдруг понял, что делает что-то не то, и снова посуровел.

— Ты не прозрачная.

Танька показала ему фак.

— Без тебя знаю.

Дин сердился.

— Зад свой от экрана убери.

Танька повертела задницей. Дин потерял дар речи.

А все это время сидела, чуть не взрываясь.

— Все, кончился Кэпушка. Ээх.

Танька вышла из гостиной. Я посмотрела на Винчестера.

— Дин, а Дин.

— Че тебе?

— А я все видела.

— Это рефлекс.

— Да канешна.

— Иди нафиг. Вон, там Локи, смотри.

Дин кивнул на экран. Я снова принялась умиляться.

Я надела джинсовые шорты, как у Раута, и черную мужскую футболку с его символикой. Посмотрела на себя в зеркало. Глаза у меня классные…

— Тттони Ррраут, ня-ня-ня!

Че я сегодня еще не делала? Точно, я ж еще ни разу Костик в руки не брала! Родной мой, иди ко мне.

Молот оказался у меня в руке. Оох, как я его люблю…

Я спустилась вниз с Костиком в руке. Ребят сидели на кухне. Я неслышно подошла сзади к Дину и положила молот ему на голову, по прежнем держа его в руке.

— Убери.

— Да не ссы, я не буду ломать тебе черепушку.

Убрала Костик с его головы.

Сэм усмехнулся.

— Кстати, круто ты тогда Альфе голову проломила.

Я улыбнулась.

— Понравилось, да? Так то. Эта, го со мной в бар сегодня вечером?

Все удивленно подняли на меня головы, даже Дин.

— Сегодня же пятница. Меня парни ждут.

Дин нахмурился.

— Какие тебя там парни ждут?

— Которые тебя не должны волновать.

Дин скрестил руки на груди и закатил глаза.

— Больно надо.

Ну и ладно.

— Так кто?

Кевин окинул все взглядом.

— Да все поди поедем, да, ребят?

Все кивнули. Я посмотрела на Дина.

— Ты тоже, хромоножка?

— Твоими же стараниями.

— Ооо, да. На всю жизнь запомню.

— Когда-то ты говорила так кое о чем другом.

— Это было давно и не правда.

— Как хочешь, но я помню все.

— Твоя воля.

Обменявшись таким образом любезностями, мы отвернулись друг от друга.

Лизка решила нарушить тишину.

— Во сколько?

Я пожала плечами.

— Часам к девяти.

— А че будет то?

— Как обычно.

— А то я знаю, как у тебя там обычно. По пятницам приезжаешь, довольная, жрешь и спать ложишься.

— Ну вот и узнаешь. Я не могу, у меня руки чешутсяяя!

Я замахнулась молотом на Дина. Тот даже не посмотрел на меня.

— Все, надо вымещать свою ярость.

Я выбежала на улицу. С всей силы метнула Костолом в стену противоположного дома. Он заброшен, поэтому я часто использовала его для своих целей.

Вернула молот обратно. И снова ебанула его в стену. Представила, что это Винчестер стоит там у стены. И с новой силой вхуярила молот в стену.

А предмет моей ярости стоял у окна моей комнаты и наблюдал за каждым моим движением. Прошелся взглядом по моему напряженному телу. Чуть приподнял бровь, заметив мышцы на моих руках.

— Что же с тобой произошло, родная?

Наступил вечер. Я только полчаса назад зашла домой с улицы. Костолом был весь в пыли из-за многочасовых метаний в стену. Сначала это было вымещение ярости, а потом я тренировалась.

Я зашнуровала ботинки и выпрямилась. Посмотрела на себя в зеркало. Черные кожаные брюки, такая же куртка. Белая майка с символикой Раута. Ну, сегодня его день. Поэтому линзы я так и не сняла. Распустила волосы по плечам. Надо выбрить полосу все-таки. Ладно, потом. Меня парни ждут.

Я спустилась вниз. Все были уже готовы. Дин спрятал гипс под джинсами, однако идти без костылей он не мог. Я усмехнулась и прошла мимо него на улицу. Он проводил меня взглядом, задержавшись им лишь на ягодицах.

Я свистнула Тора и, открыв дверь Хаммера, запустила его в машину. Ребята сели в Импалу.

— И вроде бы зима, но город тает под ногами,

Ай я я иду считаю встречных девушек глазами…

Стапэ, че это я?! Не надо так.

— Видишь тот дом на холме? Его построил Джек…

Через полчаса мы были у бара. Ребята пошли вперед, чтобы рассесться. А я зашнуровывала ботинки.

Наконец, открыла дверь и зашла внутрь.

Послышался свист и восторженные возгласы.

— Кееексиик!

— Даааа!

— Пришлааа!

— Будет круутоо!

Я раздавала пятюни направо и налево. Подошла к барной стойке. Джеймс улыбнулся и протянул мне полстопки коньяка.

— Привет.

— Дарова. Как вы тут?

— Уже лучше.

— Ну и чудненько. Где мои сидят?

— Твои?

— Ну, три парня и девушка зашли сюда минут за десять до меня.

— Ааа, один еще с костылями, да?

Я усмехнулась.

— Да, моими стараниями.

— Хах, вон, третий столик.

— Хорошооо. Ну, зажгем?

— Как в ту пятницу?

— Круче, — подмигнула охотнику.

А дальше началась неистовая тусовка. Я вместе с охотниками пила, танцевала, орала матершинные песни, а моя компания скромно сидела в уголке за столом и охуевающими глазами смотрела на меня.

От лица Лизы

У меня нет слов. Моя сестра вот так вот отжигает тут каждую пятницу, а я не в теме. Пиздец.

Мы сидели за столиком и ели, пока Танька принимала восторженные похвалы других охотников. Она сидела на барной стойке и болтала ногами, а охотники кучковались около нее.

Я посмотрела на Дина. Он не сводил глаз с толпы. Не дай Бог кто-то лишнее движение в ее сторону сделает, он же его убьет…

Мне позвонил папа и велел ехать домой. Потому что он опять уезжает на всю ночь к тете Марте, а у него там запеканка в духовке.

Я подняла парней и отправила Кевина к Таньке. Сэма я к ней на километр не подпущу, а Дина она сама не подпустит. Остался Кевин.

Он пробрался сквозь толпу к Таньке и что-то ей сказал. Она подумала, откинула челку со лба и спрыгнула со стойки. Раздалось дружное «нууууу».

Танька махнула охотникам на прощание и, захватив куртку со стойки, подошла к нам.

— Че, домой?

Я кивнула.

К нам подошел Джеймс.

— Ребят, отпустите ее на пять минут еще.

Дин нахмурился.

— Зачем это еще?

Танька тут же дернула Джеймса за рукав.

— Я вся твоя. Че такое?

Дин закусил губу. Она у него и так в крови вся! Домой приедем, я ему обработаю.

Джеймс улыбнулся.

— Парни хотят еще раз на Костолом посмотреть.

Танька рассмеялась.

— Говно вопрос. Кто готов пожертвовать свою машину?

Охотники рассмеялись. Один из них выскочил перед Танькой. Она отпрыгнула от него, и чуть не упала на Дина. Тот поймал ее.

— Пусти.

— Только тронет — я его убью.

Винчестер отпустил Таньку. Она подошла к тому, кто выскочил перед ней.

— Имя.

— Дуэйн.

— Которая твоя?

— Вооон та Приора.

— Заебись.

Мы все вышли на улицу.

— Ребят, вы отойдите от машины то, а то и вас зацепит.

Вокруг Приоры образовался плотный круг. Танька четким движением приподняла воротник своей куртки.

Вытянула руку. Костолом вылетел из бара и впечатался ей в руку. Охотники охнули. Танька усмехнулась и посмотрела на Дуэйна.

— Тебе как: чтоб потом можно было восстановить или безвозвратно?

— Ради тебя можно и безвозвратно.

Танька хмыкнула. Молот в ее руке начал вращаться, разгоняясь с каждой секундой. Вот он уже вращается с такой скоростью, что сам молот не видно. Моя сестра размахивается и со всей душой ебашит Костиком по машине. Молот врезается в ее корпус, расплющивая все, что можно. Машина тут же загорается.

Охотники свистят.

Танька притягивает к себе молот и аккуратно вытирает его носовым платком.

— Все, теперь я могу идти?

Ответом ей была тишина. Охотники, словно маленькие дети, уставились на пылающую машину и не двигались.

Танька усмехнулась.

— Да мне можно книгу писать. «Как нейтрализовать мужчину», том первый. Глава первая: «Ебаните со всей дури молотом Тора по его машине». И все, он ваш!

Мы рассмеялись. Пошли к нашим машинам. Таньке навстречу из Хаммера вылез сонный Тор. Она пожулькала его.

— Соня ты моя, да? Все проспал… Ну и хорошо, зато отдохнул, да? Все, поехали домой.

Она залезла в свой джип. Выглянула в окно.

— Кто-нить со мной едет?

Сэм помотал головой, Дин даже не посмотрел в ее сторону, Кевин уже засыпал. Я пошла к ней.

— Я с тобой.

— Оо, сестреныш! Давай прыгай, поехали.

Я залезла в ее машину. Вот это я люблююю… Огромный салон, весь черный…

Танька вдавила педаль газа в пол и Хаммер, взвизгнув шинами по асфальту, помчался по дороге, оставляя далеко позади старушку-Импалу.

— Таньк, тебя совесть не мучает?

Лизка посмотрела на меня. Я фыркнула.

— За что?

— Ты разъебала за этот вечер машину.

Я рассмеялась.

— Ну, он сам предложил.

— А че он там типа «ради тебя»? Че за ахинея?

Я усмехнулась.

— Любит он меня. Давно уже. Я че пивом то налево направо разбрасываюсь? Он за меня деньги отдает.

У Лизки отвисла челюсть.

— Да ладна?!

Я кивнула.

Лизка хихикнула и уставилась в окно. Мимо неслись дома, деревья, огни фонарей.

— Таньк, а че у вас с Дином?

Я застонала и сжала руль.

— Да ниче у нас с Дином! Бесит он меня. И я его. Так и живем.

— Он так смотрел на тебя сегодня… Прям… Таньк, он тебя любит.

Я расхохоталась.

— Дооооо, канешнаааа, агаааа! Лизкааа, шутка на триста баксов! Не любит он меня. Любовь — это когда готов умереть за человека, а все остальное -отношения. А я за него не умрууу, неее. И он скорее меня с утеса столкнет, чем сам полетит туда. Так что…

— Это у нас с тобой любовь, получается?

Мы рассмеялись.

— Ну мы как бы сестры, нам положено.

Лизка усмехнулась.

— Я помню, как ты за нас с батей в Чистилище…

Я сжала губы.

— Я тоже помню. И все из-за Винчестера, чтоб его!

Я с силой крутанула руль вправо. Хаммер съехал на обочину. Я уперлась лбом в руль и часто задышала.

Слишком долго я держу в себе эту обиду. Это Дин виноват в том, что я теперь такая. Это его вина, что моя сестра теперь по уши в таком дерьме, как охота. Это он виноват в том, что у моего отца вместо пяти позвонков — протезы. Этот демон приходил за ним, а не за мной. Я не должна была переживать того ужаса, что пережила в Чистилище. Видеть эти ужасные рожи. Не спать по ночам из-за клацанья клыков и блеска глаз в кустах. Я не должна была носиться по Чистилищу с молотом и сносить головы всем монстрам подряд. Я должна была закончить институт, получить диплом и устроиться на работу. А что в итоге? Ни диплома, ни работы. Даже справки, и то нет. Он перевернул мою жизнь с ног на голову…

Около нас тормознула какая-то машина. Симпатичный парень заглянул в мое окно.

— Девушка, у вас все хорошо? Помочь чем-нибудь?

Я помотала головой.

— Вам плохо? Может, скорую вызвать?

Я подняла на парня глаза. Тот испуганно отпрыгнул и перекрестился.

— Спасибо, не надо. Все хорошо. Просто резко голова закружилась.

Парень кивнул и, запрыгнув в свою машину, быстренько уехал.

А с другой стороны… Чем эта жизнь плоха? Благодаря Чистилищу у меня теперь обалденная фигура. Мой пес похож на бога. У меня есть любимое оружие, с которым я не расстаюсь. И Тор, и Костик, такие, какие есть, появились у меня благодаря Чистилищу. Я не боюсь ничего. Мне не страшна никакая тварь на этой земле. Меня любят слушать, любят смотреть на меня. Мной восхищаются, мне поклоняются. Обо мне ходят легенды. У меня идеальный плейлист. Абсолютный слух и идеальное зрение. Правда, пять страшных шрамов на моей спине и три на левом боку не дают покоя многим. Но я схожу по ним с ума. Их видно, только когда я плачу или злюсь, или когда я этого захочу — они наливаются кровью и взбухают. Я в совершенстве владею своим телом, чувствами и эмоциями.

Но обида за сломанную судьбу все еще живет в моем сердце. Она сумела поглотить даже нежные чувства к Дину. Она запретила мне вспоминать те моменты, которые были только нашими.

И я не вспоминаю. Я живу с этим огнем обиды в душе, и я буду сраться с Винчестером хоть до конца своих дней.

Я подняла голову от руля. Лизка обеспокоенно смотрела на меня все это время, но не сказала ни слова.

— Лизка. Я его не прощу. За тебя. За батю. За себя. Не прощу.

Лизка сглотнула.

— Даже если сильно попросит?

Я усмехнулась и завела машину.

— Ему нужно будет просить так, что я разревелась. А этого никогда не случится.

Я выехала на дорогу. Включила музыку.

— Тттони Раут будет рад, очень будет рад…

Ооо даа…

Прошел месяц

Я стояла на кухне и делала себе бутер.

Вечер.

За месяц почти ничего не изменилось. Папа дома почти не живет, перебрался к тете Марте. Все серьезно у них там походу. Иногда приезжает, навестить. А вот парни живут у нас. Вот прям конкретно живут. Со всеми шмотками, оружием, Импалой и тому подобное.

Кевин все больше и больше времени торчит с Лизкой в нашей комнате, поэтому я ошиваюсь на кухне.

С Сэмом мы живем душа в душу. Вообще. Во всем. Он всегда мне помогает, что бы ни попросила. Я привожу в порядок его шевелюру. Мы вместе ходим на пробежку по утрам. Даже готовим иногда вместе. Он подпевает со мной все мои песни. Сэм стал моим другом, близким другом.Он всегда выслушивает меня. Порой мы засиживаемся допоздна на чердаке дома, а потом он чуть ли не пинками отправляет меня спать.

А вот Дин… Этому засранцу вчера сняли гипс. Поэтому подъебывать его по поводу «хромоножки» не получается. И теперь велика вероятность того, что он догонит меня и убьет. Если раньше Дин как-то и проявлял свою симпатию ко мне, то сейчас она отсутствует полностью. Только злость и ненавидящие взгляды. Впрочем, это взаимно.

Винчестер-старший зашел на кухню, потирая подбородок и щеки.

Я не удержалась.

— Че, ебало треснуло, склеивал? Еще бы, три тарелки супа сожрать.

Дин усмехнулся.

— Не, просто я слишком красив, и ты мне завидуешь.

Встал рядом со мной, наливая чай.

— А если серьезно, то мне жжет кожу. Понять не могу, че такое? Побрился, все как обычно.

Дин пожал плечами. Я еле сдерживалась, чтобы не рассказать ему о том, что побрила ноги его станком. Но я лишь улыбнулась.

— Нука похудей резко, мне сахар надо.

Дин толкнул меня бедром.

Я толкнула его в ответ.

— Тогда ебало точно треснет. Сахар ему надо. Бритвы свои не надо где попало оставлять.

Дин обхватил меня руками за талию и просто переставил на другое место. Как будто я статуэтка фарфоровая!

Сахарница стояла на металлической подставке. Ну я и притянула ее к себе прямо из рук Винчестера. Тот обернулся.

— Подожди, че ты там про бритву сказала?!

Я усмехнулась, вертя в руках сахарницу. Поставила ее на место. Закинула ногу на плечо Винчестеру. Тот охренел.

— Ты че?

Я усмехнулась и, стоя в такой позе, скрестила руки на груди. Дин тот еще лось, так что я почти села на шпагат.

— Проведи рукой.

Дин приподнял бровь.

— Ага, чтоб ты потом уебала мне за это? Нее, спасибо.

— Да Хоспаде!

Я взяла его руку и положила себе на голень. Дин провел рукой.

Я прищурилась.

— Гладко, не так ли?

Дин задумчиво гладил мою голень. Потом помотал головой, словно сгоняя наваждение.

— Что?

Я повторила свой вопрос.

Дин непонимающе посмотрел на меня и кивнул. Через секунду его взгляд прояснился. В глазах пылала злость.

— Это ты?!

Я усмехнулась и убрала ногу с его плеча.

— Это из-за тебя у меня кожа горит, как пламя Ада?!

Я кивнула и, взяв свой чай и бутерброд, пошла в гостиную. Дин зверел.

Я спиной почувствовала это, и, так как кружка и блюдце с бутером были металлические, я отправила их на стол. Только я это сделала, как мою талию сильно сжали крепкие пальцы. Я вскрикнула от боли.

— Придурок, мне больно!

Развернулась и залепила ему пощечину. Дин еще сильнее сжал мою талию. От боли к глазам подступили слезы. Я размахнулась и ударила Дина. Он зарычал и кинул меня на диван.

Я ударилась головой об деревянный столик, который стоял около него. Дин стоял на коленях надо мной. Боль затмила все другие чувства. Я вытянула ногу из-под тела Винчестера и со всей силы ударила Дина в грудь. Он пошатнулся и, размахивая руками, упал с дивана.

— Сука!

— Ненавижу!

Я спрыгнула с дивана и выбежала в прихожую. На ходу залезла в ботинки, не зашнуровывая. Из комнаты ко мне уже летели ключи от машины. Дин появился в дверях прихожей, зажимая рукой лоб, с которого текла кровь. Я даже не успела схватить куртку. Только поймала ключи и выбежала из дома.

От лица Лизы

На шум снизу я выбралась из-под Кева, который прижал меня к полу своей тушкой. Мы бесились, и он спихнул меня на пол, а потом сам сверху свалился. Я прислушалась. Кев потянул меня на себя.

— Та падажди ты. Слышал?

Кев повернул голову к двери, являя мне все великолепие его шеи.

— Тихо вроде.

— А до этого такой большой ПИЗДЫК ты не слышал? И крики не слышал.

Кевин опустил взгляд.

— Слышал я. Просто не хотел, чтобы ты уходила…

Я растаяла. Вон, видите, лужица возле кровати, черненькая такая? Так вот, это я сдохла от умиления. Я взъерошила черные волосы парня.

— Кев, ну я же приду. Щас дам им пизды, и вернусь. Хорошо?

Трэн кивнул.

— Я пока кровать Танину заправлю, а то потом от молота буду по всему дому бегать.

Даа, для Таньки ее кровать — это святое.

Я вышла из комнаты. Только ступила на лестницу, как…

— Сука!

— Ненавижу!

Хлопок двери.

Я кувырком скатилась с лестницы и побежала в прихожую.

Дин сидел на полу на коленях, держась двумя руками за голову. Я подбежала к нему и села рядом с ним.

— Эй! Ты че?! Нука покажи!

Дин убрал руки. Ужас какой… На лбу огромная рваная рана… У него все лицо кровью залито… В нашем доме есть только один предмет, об который можно так бошку раздолбать…

Я вытянула шею и заглянула в зал. Ну, точно. Тумбочка из-под телевизора. Угол весь в крови.

— Это она?! Где эта сучка?!

Дин кивнул на дверь.

— Схватила ключи и уехала.

— Ну и нахуй пусть валит! Она тебе бошку разъебала, ты в курсе вообще?!

Дин закрыл лицо руками.

— Лизавет, не ори, а то я умру.

— Блин, прости… Нука пошли.

Я помогла ему подняться.

Дин кивнул на дверь.

— А как же… она… ?

— Да пусть валит. Перебесится — вернется. Ей больше некуда ехать.

— Я поеду за ней.

— Никуда ты нахуй не поедешь!

Я отвела его в ванную. Он смыл кровь с лица. Осторожно пощупал рану пальцами.

— Мдааа.

— Я ее убью. Вот только она приедет, я ее убью.

— Не надо. Я еще жениться на ней хочу.

Я рассмеялась.

— Совсем ебанулся? Неплохо, видно, ударился то. Вон, мозги все перемешались.

Дин усмехнулся. Из-за этого движения рана снова начала кровоточить. Я схватила его за руку.

— Быстро нахуй на кухню!

Я посадила его за стол и достала аптечку. Вытерла кровь, смочила ватку перекисью и приложила к ране. Дин зашипел, как кровь в ранке под перекисью.

— Тише-тише… Щас все пройдет. Ты че, ты же охотник. Терпи, большой уже мальчик…

Дин улыбнулся. Я достала зеленку.

— Так. Сейчас будет больно.

— Я уже большой мальчик.

Я смочила вату зеленкой.

— Давай рассказывай, че случилось.

— Да ниче.

— Да я вижу!

Начала смазывать кожу вокруг раны. Дин прикрыл глаза.

— Да поссорились. Она мне подгадила, ну я и взбесился. Подрались, короче. Она меня толкнула, я ебанулся, и головой на тумбочку. Пока очухался, она уже обувалась. Ну, я за ней. А она ключи хвать и за дверь. А тут ты.

Я усмехнулась.

— Даа, я всегда вовремя. Ну вот и все. Щас замотаем и будешь красавчик.

Дин усмехнулся. Я взяла бинт. Обмотала его три раза вокруг головы Дина. Рана то нихуя себе! Пластырем не обойдешься. От середины лба, начиная от волос, и наискосок до правой брови. Танька, убью нахуй. Такой лобик испортила. Я завязала бинт на два узла около уха Винчестера и потерла руки.

— Ну, все. Красавчик!

Дин посмотрел в зеркало. Вполне симпатично получилось, кстати.

Дин обнял меня и чмокнул в щеку.

— Спасибо, Лизавет.

— Да пожалста.

Дин взглянул на наручные часы.

— Час ты со мной возилась.

Я махнула рукой.

— Тьфай ты Боже. Хоть весь день. А эту сучку я еще отпизжу.

Дин помотал головой.

— Это наши дела, Лизавет. Прошу, не лезь. А то и ты однажды вот так вот башкой…

Дин кивнул на тумбочку в зале. Точно, надо ее отмыть еще.

Из ванной вышел Сэм.

— Ооо, вы че тут? Дин?! Все нормально?!

Сэм подбежал к брату и заглянул ему в глаза.

Дин кивнул.

— Да, все нормально. Это так…

Сэм скрестил руки на груди.

— Опять подрались?

Дин вздохнул и почесал репу.

— Где она?

Дин пожал плечами.

— Уехала куда-то.

Сэм обеспокоенно посмотрел на меня.

— Как уехала? Давно?

— Где-то час назад.

Дин пошел в прихожую. Я — за ним.

— Эй, ты куда?

Винчестер уже обувался.

— За ней. Если с моим Кексом что-нибудь случится — я не переживу.

Выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз.

— А про женитьбу я серьезно.

Взял куртку, пошарил по карманам. Достал ключи.

— Сэмми, поехали со мной. Мне кажется, я знаю где она. И оттуда мне одному ее не вытащить. Особенно, если Костолом с ней.

Сэм усмехнулся. Оделся и подошел к брату. Оба посмотрели на меня.

— Лизавет, ты жди.

Я махнула на них рукой.

— Ой, езжайте уже, и привезите эту дуру живой.

Винчестеры усмехнулись и вышли из дома.

Дин заглушил машину возле бара. Неподалеку стоял черный Хаммер. Дин посмотрел на дверь бара. Оттуда доносились крики и смех.

— Она точно тут. Сэмми, пошли.

Братья вышли из машины и зашли в бар.

На барной стойке стояла Кексик. В шортах и тонкой майке. У нее в руке была почти допитая бутылка виски. Около стойки кучковались охотники и не сводили с нее глаз.

— А я такая иду, иду по этому… ик… лесу…

Пьяной походкой она прошлась по стойке. Покачнулась. Тут же появился лес рук, желающих поймать ее. Но девушка удержалась на ногах.

— Тшшшш… У меня все под контролем. Крч из кустов вылезает такое ебалище и грит «дэвущка, чаво ита такая красавица дэлает здэсь?».

Кексик показывала, бурно жестикулируя руками и говоря с кавказским акцентом. Охотники заржали. Девушка глотнула из горла, вытерла ладонью губы.

— А я ему ХУУЯЯЯК Костиком! Он ВЖИИИИТЬ и улетеееееел…

Девушка замолчала. Охотники проследили за ее взглядом.

Она смотрела на Дина. Винчестер пошел к ней.

— Че тебе здесь надо? Мало получил?!

Кексик вытянула руку, и, разбив окно, в бар влетел Костолом. Дин пробирался к ней сквозь толпу.

— Кекс, поехали домой, а. Тебе же хватит. Парни, сколько она вылакала?

Джеймс посчитал по пальцам.

— Две бутылки. Щас в руке у нее третья.

Дин кивнул. Подошел к барной стойке. Девушка с усмешкой посмотрела на него.

— Тебя чо, ик… Лизка замотала?

— Тебе щас вообще не это должно быть интересно. Поехали домой.

Дин протянул к ней руку. Но Кексик отшагнула от него.

— Не поеду я никуда. Мне и здесь хорошо.

— Да я вижу. Кекс, ты в дерьмо.

— Сам ты дерьмо. А я намана.

Дин вздохнул.

— Ладно. Если ты не хочешь…

— Не хочу. Все, идите.

Дин отошел на два шага от стоки. Затем резко развернулся, шагнул к девушке и дернул ее за ноги. Она с визгом упала ему на плечо.

— Так то лучше.

Кекс вырывалась, махала ногами, но Дин не обращал на это внимания.

— Парни, дайте вещи ее. Вон, Сэму.

Сэм забрал у охотников рубашку девушки. Она в это время голосила у Дина на плече.

— Скотина, отпусти! Придурок! Гнида!

Винчестер упрямо нес ее к двери.

— Да-да-да. Именно так. Еще какие слова знаешь?

— Падла! Пидор! Сукин сын!

— Ооой, молодец.

Дин развернулся к охотникам.

— Ребят, кто еще не в говно. Помогите.

К нему подошел Мартин.

— Что?

— Надо ее Хаммер до дома догнать. Тебя потом отвезут обратно сюда.

— Не вопрос. Где ключи?

Дин засунул руку в задний карман шорт девушки.

— Охуел чтоли?! Лапы убрал свои!

— Тише, пьянчужка.

Винчестер отдал ключи Мартину и они вышли из бара.

Сэм вел машину, Дин на заднем сидении пытался совладать с пьяной мной. Я два раза заехала ему ногой по лицу. Я материлась на него, как сапожник.

— ГДЕЕ МОООЙ МОЛОООТ?

— В багажнике.

— А ТОООР ГДЕЕЕ?

— Дома спит.

— А ХУЛИ…

— А не хули! Заебала материться!

Дин посадил меня себе на колени, взял на руки, как маленького ребенка. Но сделал это так, что я даже шевельнуться не могла.

— И чо нахуй…

— Еще один мат, и я тебя убью.

— Ик…

— Вот и сиди.

Спустя пять минут меня понесло. Я начала болтать ногой.

— Мы сиделиии и куриилиии,

Сиделиии и куриилииии…

Дин усмехнулся.

А я заливалась «соловьем».

— Начинался новыыый дееееееееень

Начинался новый деееееееееееееееееень…

Я заткнулась, наморщив лоб и вспоминая какие-нить еще песни. Дин улыбнулся.

— На восьмоом этаажее…

Он пел тихо, прикрыв глаза, вспоминая тот день. Когда я играла ему на гитаре эту песню…

Напряг руки, сжимая меня.

— Давай дальше.

Моя память, разбавленная дозой алкоголя, все-таки выудила на свет нужные строчки.

— Паатии в негляяжее,

На седьмооом этаажеее,

Соседии спяят ужеее…

Я забыла слова. Дину усмехнулся.

— Пьянчужка. Давай вместе.

На девятом этаже

Медвееди и фаберже,

Этажоом выыше —

Спецназ на крышеее…

Мы замолчали.

А мне стало так хорошо… В его руках, пусть и пьяная в говно… Он прижимал меня к себе, а я слушала его сердце. Тук-тук. Тук-тук. Под мерные удары я начала дремать.

Дин погладил меня по лицу, убирая волосы с моего лица.

— Пьянчужка ты моя…

Я только икнула в ответ.

Ехали медленно, чтобы чувак, который вел мой Хаммер, не отставал.

Дин положил голову мне на макушку и вздохнул.

— Какая муха тебя укусила?

Он шептал, уткнувшись мне в волосы. Я была на грани между сном и явью.

Дин улыбнулся, вспомнив что-то.

— Что же ты наделала, сердце мне разорвала,

Временно ты не моя, девочка капризная…

Самыми счастливыми могли бы быть с тобою мы

Все было быстрее, если бы не было капризов твоих…

Капризов твоих…

Он замолчал. Его дыхание касалось моей кожи. А я лежала у него в объятиях и понимала, что если сейчас не усну, то втюхаюсь в него по уши.

От лица Лизы

Дверь открылась. Я вылетела из кухни.

Дин зашел в дом, неся на руках мою сестру. Она спала, обняв его за шею.

— Где она была?!

Дин сморщился.

— Тшшшшш. Тихо. В баре.

Я посмотрела на Таньку.

— Сколько вылакала?

— Три бутыля виски.

У меня отвисла челюсть. Даже я так не бухаю.

— Ладно, неси ее в комнату.

Я пошла вперед, чтобы открыть ему дверь. Винчестер занес мою сестру в комнату и аккуратно положил на кровать.

— Где-то тут у меня была… очень нужная мне хрень…

Я начала рыться в тумбочке.

Дин стянул с Танькиных ног ботинки. Она шевельнулась.

— Я его… молотом…

Дин улыбнулся.

— Молотом, молотом. Спи, алкашонок мой.

Винчестер гладил ее по голени, а я сидела около тумбочки и чуть не умирала.

Танька резко открыла глаза и села на кровати.

— Я же его убила?!

— Убила, убила. Насмерть убила.

— Ну тогда лааадно.

Танька откинулась на подушку и свернулась калачиком. Дин снял куртку.

Казалось, он даже не заметил, что я тоже сижу тут.

— Ты ж моя вояка…

Я медленно отползла за кровать, чтобы меня не было видно.

Дин укрыл Таньку одеялом.

— Солнышко мое… Знала бы ты, как мне плохо было первые месяцы без тебя. Это потом, чтобы за быть тебя, я пил, спал со всеми подряд, охотился без передыху… И у меня получилось. Я забыл тебя. Забыл цвет твоих глаз. Забыл прикосновения маленьких пальчиков. Я забыл все ночи, что мы провели с тобой в лагере. Я даже и вспоминать не смел о том, что было перед последним концертом. Ты в этом костюме Тора… А потом… Боже… Как ты тогда на меня…

Дин усмехнулся и помотал головой. А я ничо не поняла.

— Я забыл, как ты пела мне по вечерам; забыл звук твоего голоса. Специально заглушал его в своей голове алкоголем и стонами шлюх. Потому что ты твердила мне, что так жить нельзя. Твой голос стал голосом моей совести. Она, падла такая, знала, как ты влияешь на меня. Каждый раз после очередной пьяной потаскухи я сидел на кровати, сжав руками голову, и клялся, что больше этого не повторится. Что больше никогда не… изменю тебе. Так, получается. А сколько раз я бежал сквозь толпу к тебе… Но это оказывалась не ты, а девушка, просто похожая на тебя. Образ моей маленькой вредины постепенно исчезал из моей памяти, из моего сердца.

Я сидела и старалась даже не дышать. Охуеееть… А она спит…

Дин усмехнулся.

— А потом Сэм рассказал мне легенду, про девушку-охотницу из Нью-Айленда. Я сначала не понял, про кого он, на что он мне намекает. Я до последнего не верил. В моей памяти начали всплывать отдельные моменты из нашей с тобой совместной жизни. Я отмахивался. Мы приехали в бар. Я не узнал в той девушке своего Кекса. Она понравилась мне до чертиков. Такая… Красивая, дерзкая, самоуверенная… А потом мы поехали за тобой к тому сараю. И вот там началось самое удивительное… Мало того, что из машины выпрыгнул пес по кличке Тор, так еще и сама девушка… Ты великолепная охотница. Я реально сидел с раскрытым ртом и наблюдал за каждым твоим движением. А потом Тор разорвал тех двоих… Вот это пес… Он же за тебя умрет… А когда в твоей руке оказался молот… Помню, я чуть с чердака не свалился, когда увидел, как он летит к тебе. А потом ты так красиво размозжила голову тому вампиру… Да еще и под музыку…

Я усмехнулась. Ооо, ну музыка это моя заслуга.

— Молодец Лизка, правильный трек подобрала. Потом ты вышла, мы слезли с крыши. Ты принимала душ, а и слова не могли сказать друг другу. Потому что тот шок невозможно описать словами. А потом ты сломала мне ногу.

Дин усмехнулся.

— Это было охуенно. Именно тогда, в тот момент. Когда моя нога хрустела под тяжестью твоего молота, я понял, что передо мной — ты. Та самая. Моя.

Я зажала руками рот, чтобы не завизжать и не разреветься.

— А то, что ты была в Чистилище… Это ужасно. Нельзя, чтобы дети переживали такое. Ты же еще ребенок… Наши ссоры. Я, честно, не понимаю, за что ты так со мной. Я хотел уже предложить тебе отношения, но ты… Странно все это. Ну ничего, все образуется.

Дин поцеловал Таньку в лоб и поправил ей одеяло.

Я осторожно выползла за дверь комнаты. Забежала в гостевую спальню. И не услышала самого главного…

— Ты будешь и дальше продолжать со мной ругаться и драться, я знаю. Но имей ввиду — однажды я надену тебе на палец обручальное кольцо. Пусть мне придется связать тебя для этого. Пусть. Но ты станешь моей женой, несмотря ни на что. И плевать, что я даже имени твоего не знаю. Ты моя.

Винчестер прошел мимо меня. Досчитав до десяти, я выдохнула и скатилась вниз по стене, рыдая от счастья…

Когда я успокоилась и спустилась вниз, все было тихо. Парни втроем сидели на диване в зале и смотрели «Том и Джерри». Я усмехнулась, заметив забинтованную голову Дина.

Пошла на кухню. Надо было что-то делать, иначе я сойду с ума. Тор спал под столом. Я улыбнулась. А ведь Тор — подарок Дина…

Сколько нежности было в его голосе, Боже… А как он про кольцо говорил, про свадьбу? ААААА…

На кухню зашел Дин и, щурясь от света после темного зала, сел за стол. Я повернула к нему голову.

— Че, как она?

Дин усмехнулся.

— Спит, пьянчужка.

Я улыбнулась.

— Сам-то как? Голова?

Дин повертел репой.

— Да ниче вроде. Только на ночь надо будет снять ее, чтоб рана подсохла.

Я кивнула.

— Лизавет, она тебе что-нибудь про меня говорила?

Я помотала головой. Не я должна рассказывать ему, из-за чего Танька с ним враждует. Она сама должна это сделать.

— Ну, вы же сестры.

— И что? Она после Чистилища вообще другая.

— Да уж, я заметил.

Винчестер долго смотрел на мое плечо. Потом усмехнулся и опустил взгляд.

— Ты че?

Посмотрела на свое плечо. Кевин, падла! Синяк!

— Яснааа. Да это я с кровати упала.

— Ага. Знаешь, мы с Кевом друзья, почти братья. И он нам мноооого чего рассказывает…

Я навострила уши, но Винчестер заткнулся. Я сделала вид, будто мне не интересно.

— Че он там?

Дин усмехнулся.

— Да, вот, с одной девушкой думает начать встречаться.

Кружка выпала у меня из рук, но подоспевший Тор аккуратно поймал ее за ручку.

Дин усмехнулся.

— Тор, малыш, дай мне.

Пес послушно подошел к Дину и положил кружку ему на колени. Винчестер чесал пса за ухом.

— Надо же… Я за этот месяц ни разу не погладил его… Это же тот самый, да? Которого я подарил?

Я кивнула. Из моих глаз побежали слезы.

Дин подскочил, скривился от резкой боли в голове. Подбежал ко мне.

— Эээй, ты че нюни развесила? А?

Он обнял меня. Я уткнулась Дину в плечо и заплакала.

Винчестер гладил меня по спине, успокаивая.

— Дура ты, Лизавета. Я же про тебя говорил…

Я не сразу поняла его слова. А когда поняла, то перестала дышать. Дину пришлось сжать меня сильнее, напоминая, как это делается. Я глубоко, с хрипом, вдохнула.

Дин взял мое лицо в свои широкие ладони. Большими пальцами вытер слезы.

— Ой идиооткаа…

— Я… думала… девушка… дру… другааая…

Дин улыбнулся. Падла, надо же иметь такую красивую улыбку…

— Дура ты. Он, кроме тебя, говорить то ни о ком не может. С ним вообще наедине оставаться стало невозможно. «Лиза, Лиза, Лиза, Лиза». Сэмми уже во сне кричит: «только не говори… не говори «Лиза»…»!

Я не выдержала и хихикнула.

Дин улыбался.

— Он реально не затыкается. Еще до того, как мы уехали, он хотел предложить тебе встречаться. Но я отговорил его. Потому что из этого ничего бы не вышло, сама понимаешь.

Я кивнула, успокаиваясь.

Винчестер заглянул мне в глаза.

— Лизавет, он бредит тобой. Ты понимаешь? Он мечтает о том, как поцелует тебя в первый раз.

Я не выдержала и снова разревелась. От счастья.

Дин рассмеялся и прижал меня к себе. Я уткнулась ему в плечо и подвывала. Винчестер гладил меня по спине.

— Идиотка ты.

Я еще сильнее зарылась лицом ему в футболку.

— Идиоооткааааа…

— А ты что к нему чувствуешь?

Я зажмурилась.

Дин усмехнулся.

— Я не скажу ему. Честно.

Я набрала воздуха в легкие. Выдохнула.

— Я его люблю.

— Ну вот видишь. Все у вас будет хорошо.

Дин поцеловал меня в макушку.

— А ты все равно дура.

Так мы стояли еще долго. Я успокаивалась, обнимая Дина. Почему-то мне было так спокойно и хорошо с ним.

А Винчестер думал о своем. Его взгляд был направлен на фотографию в рамке, что стояла в кухонном шкафу за моей спиной. Маленькая голубоглазая девочка, держа себя за светлые косички и растянув их в стороны, счастливо улыбается и смотрит в камеру.

Дин улыбнулся и, положив голову мне на плечо, прикрыл глаза.

— Мы всей душой любим тех, кто даже не подозревает об этом…

====== Не волнует ======

Проснулась я где-то к обеду. Медленно села на кровати. Тааак. Уже лучше.

Я, держась за лестницу, поднялась и замерла, прислушиваясь к себе. Вроде, все нормально. Но голова такая тяжеелааая…

Сколько себя помню, никогда так не напивалась. А че было то? Таак, что я помню? Помню, мы поругались. Дин кинул меня на диван, я столкнула его, он, кажется, еще головой ударился. Я побежала, забрала ключи… Уехала. В бар. Там меня понесло и я давай пить. Помню, как парни попросили рассказать им про Чистилище. Я рассказывала… Потом Дин и Сэм… Импала… Руки Дина… На восьмоом этаажеее… Девочка капризная… А потом я вырубилась.

Значит, никто не пострадал. Ну и хорошо.

Я взяла свое полотенце и медленно пошла в душ.

Холодные струи воды привели в порядок мои мысли. Из ванной я вышла свежая, довольная, и в одном полотенце. И тут же налетела на Сэма. Мы

отскочили друг от друга.

— Эй, доброе утро!

— Ага, и тебе не хворать. Ты куда летишь?

— Лиза послала, посмотреть, как ты.

— Намана я. Скажи, скоро спущусь завтракать. Вы уже завтракали, кстати?

Сэм усмехнулся.

— Мы уже пообедали.

— Нука тиха. Так, я скоро спущусь.

Я прошла мимо Сэма в комнату и закрыла дверь.

Че бы мне надеть сегодня, а? Так, че у меня с настроением?

Я прислушалась к себе.

Хотелось обнять весь мир.

Значит, что-нибудь светлое. Такс такс такс. Во. Желтая майка-борцовка иии… иии… амамам… коротенькие-прекоротенькие белые шортики. Да.

Я переоделась. Как говорит папа, когда видит меня так…

Я нахмурила лоб, как он.

— Доча, ты шорты забыла надеть.

Рассмеялась при виде своего отражения.

— Счастье есть, только верь

Сделай шаг навстречу…

Насчет шага навстречу. Я хотела извиниться перед Дином. Эта мысль посетила меня еще в душе. Я вчера накосяячиила… Да и за то, что пьяную меня домой привез, надо поблагодарить.

Я, напевая, пошла вниз.

От лица Лизы

— Кееев, ну подожди тыыы. Дай Таньке чай сделаю, щас придет же. А потом пойду с тобой кино смотреть, пойду.

Трэн, довольно улыбаясь, сел за стол.

На кухню зашел Дин.

Я посмотрела на него.

— О, сам замотал?

— Даа, че там. Три раза обмотнул и все.

Винчестер полез в холодильник.

Вдруг на весь дом грохнула музыка.

— Сошедшие с небеес,

Как чудо из чудееес,

Такие ноогии-ногии,

Даются лиишь немноогиим.

Мы выглянули в коридор. По лестнице спускалась Танька.

Дин медленно выдохнул, глядя на нее.

— В тему песня.

Я усмехнулась. А он был прав.

— Не чувствууя зеемлии,

Плывуут как кораблии,

А ноги, а ноги, а ноги-ноги-ноги,

Как будто это к счастью

Двее дороги.

Танька, подпевая муз центру, шла к нам. Вот и скажи по ней, что она вчера три бутылки виски вылакала!

— Диииин!

Танька, улыбаясь, бросилась Винчестеру на шею. Тот, офигевая, обнял ее и прижал к себе.

Он ловил момент. Хрен знает, че моей сестре в голову ударит, и когда он в следующий раз ее обнимет.

Танька, положив голову Винчестеру на плечо, закрыла глаза. Дин прижал ее к себе обеими руками и, прикрыв глаза, зарылся ей лицом в волосы.

ДА Я Ж ЩАС ЛОПНУ, ЕБАТЬ КОНЯ ЛОПАТОЙ!

Танька пальцами одной руки залезла Дину в волосы.

— Спасибо.

Дин глубоко вдохнул и выдохнул, борясь с чувствами.

— Всегда пожалуйста, Кекс…

Он не мог понять, что произошло. Как и все мы. Одна Танька стояла, прижавшись к Дину, и улыбалась, смотря в окно. Ее голова лежала на плече Винчестера. Руками Дин обнимал ее за талию и прижимал вплотную к себе. Он жадно вдыхал запах ее волос.

Да я же щас разревусь…

Танька приподнялась на цыпочки, чтобы достать до уха Дина. Он наклонился к ней.

Мои уши превратились в локаторы.

Танька чуть ли не касалась губами уха Дина. Тот прикрыл глаза.

— Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее…

Я отошла на кухню и села на пол около холодильника. Потому что по моим щекам побежали слезы. Я выглянула в коридор.

— Простишь?

Дин уткнулся Таньке в шею.

— Конечно, солнце мое…

Я сжала губы, чтобы не всхлипывать. Сэм и Кев сидели за столом и молча смотрели на меня. Я не обращала на них внимания. Для меня сейчас центром всей Вселенной были два придурка, стоящие в коридоре, и любящие друг друг до смерти. Только ни один из них не догадывается о чувствах другого.

Дин нехотя выпустил Таньку из своих объятий. Моя сестра подтянула шорты и пошла на кухню. Я быстро встала и вытерла слезы. Отвернулась к плите.

Танька села за стол. Дин, поглядывая на нее, осторожно сел рядом с ней. Она рассмеялась.

— Да не бойся ты! У меня сегодня настроение хорошее. Даже ругаться с тобой не хочется.

Дин улыбнулся.

Я, успокоившись, налила Таньке чай.

— Лииизаааа! Ну ты гдеееее?

Блин, я же про Кева забыла! Он сидит там в комнате и ждет!

— Ладно, я пойду.

Дин улыбнулся и подмигнул мне. Я показала ему язык и пошла наверх, оставляя их наедине.

Я пила чай, а Дин смотрел на меня и задумчиво улыбался.

Я улыбнулась ему.

— Ты чего?

— Да так. Вспомнил, как в лагере хохотали над Полли.

Я рассмеялась.

— Боже, бедная девочка! Она так надеялась, так ждала, так верила!

— Иди нафиг!

Мы рассмеялись.

По лестнице раздалось топание, и на кухню влетел мой пес. Бросился ко мне. Я села на пол на колени, забыв о чае, и обняла своего бога за шею.

— Тоооор! Малыш мой! Я тебя со вчерашнего дня не видела! Как дела у тебя?

Пес положил голову мне на плечо и тяжело вздохнул.

— Ууу, все так плохо? И что будем делать?

Тор повесил голову и пожал плечами. Дааа, мой пес умеет пожимать плечами!

Дин сидел, не зная, смеяться ему или охуевать.

Я потрепала Тора за ухом. Он посмотрел на меня.

— Все будет хорошо, да? Мы справимся. Поцелуй меня.

Дин удивленно приподнял бровь. Тор положил передние лапы мне на плечи и лизнул меня в щеку. Я чмокнула его в мокрый нос. Тор подбежал к своей миске и, виляя хвостом, начал есть.

Я села обратно за стол и продолжила пить чай.

— Он понимает тебя?

Дин потрясенно смотрел то на меня, то на Тора.

Я кивнула.

— В Чистилище, когда наступало затишье, я садилась за микросхемы, а он ложился рядом. Через месяц я начала замечать, что он понимает, что я говорю. Он различал тембр моего голоса, мое настроение. Я научила его отвечать на мои вопросы, вздыхать и пожимать плечами. Кстати, круто получилось, да?

Дин кивнул.

Я допила чай и вышла из-за стола.

— Кекс, пошли на улицу?

Я удивилась, но согласилась.

— Пошли. А зачем?

Дин встал и подошел ко мне.

— Просто. Посидим, поговорим. Че дома то сидеть. Вон, познакомишь меня с Тором поближе.

Пес услышал свое имя и поднял голову от чашки.

Дин усмехнулся. Посмотрел на меня.

— Так че, идем?

Я кивнула.

Мы вышли из дома.

Сели на траву и вытянули ноги. Тор бегал неподалеку, гоняя бабочек.

Дин посмотрел на солнце и зажмурился. Какие у него морщинки возле глаз классные…

— Кекс, а Кекс.

Я посмотрела на него.

— Чего?

— А у тебя парень есть?

Я усмехнулась.

— Нет. С моим характером жить невозможно. Сам видишь, я вчера тебя вон как уебала об столик, а сегодня сижу и разговариваю нормально.

Дин улыбнулся.

— А как я с тобой тогда, в лагере, целый месяц прожил в одной комнате?

Я пожала плечами.

И тут до меня дошло.

— Дииин… Это ж я тебя вчера… Господи… Нука покажи!

Я подсела к Дину вплотную. Винчестер размотал повязку. Ужас какой…

Я закрыла руками лицо.

— Боже, Дин… Прости меня…

Дин мягко улыбнулся.

— Родная, я тебя уже простил. Я и не обижался на тебя.

Офигееть… Там такая дыра… А крови сколько было…

Я отвернулась от него.

— Я тебе чуть голову не проломила. Говорю же, никто со мной не уживается. Всем сложно.

Дин подсел ко мне со спины. Осторожно, несмело, обнял руками за талию и положил голову мне на плечо.

— Ну ты чего такое говоришь-то?

— Да че говорить. Я так скоро одна останусь.

Дин едва ощутимыми прикосновениями пальцев отодвинул лямку моей майки. Его губы легко коснулись моего плеча.

— Ты никогда не будешь одна. У тебя буду я. Всегда. Независимо от того, в ссоре мы или нет. Даже если мы будем жить далеко друг от друга, я всегда буду с тобой. Ты только позвони, и я примчусь. Потому что я… Не могу иначе.

Мы немного помолчали.

Потом Дин снова заговорил.

— Нельзя, чтобы человек был один. Нельзя. Это сначала ему будет казаться, что он один, и ему хорошо. Мол, могу делать, что хочу и т.д. Но со временем он поймет, что нет ничего хуже одиночества. Каждому нужен свидетель его жизни. Чтобы человек ушел, а память о том, что он сделал, как он жил, осталась. Именно поэтому люди и женятся. Они не хотят быть одни. Супруг — это свидетель твоей жизни. Он знает о тебе все. Всю твою жизнь. Он всегда с тобой. И, когда ты уйдешь, он будет рассказывать о тебе другим. И память о тебе останется. Твой супруг — это твое все. Это вся твоя жизнь. И что бы он ни сделал, как бы он ни поступил — ты будешь любить его. Любого. И трезвого, и пьяного, и богатого, и бедного, и худого, и толстого, и красивого, и некрасивого. Твоему сердцу безразлично, как выглядит человек. Ему важно, что чувствует его сердце. Когда два сумасшедших разума противятся отношениям, сердца рвутся друг к другу.

Винчестер уткнулся лицом мне в шею. А я молчала. Я была в шоке. Не ожидала я, что он может так сказать…

Дин чуть крепче сжал меня в своих объятиях.

— Кекс, покидай молот, а.

Я усмехнулась.

— Зачем?

Дин улыбнулся.

— Мне нравится, когда ты его швыряешь. Да еще так со злостью, прям ррр.

— Отпусти меня тогда.

— Когда-нибудь — не отпущу.

Дин разомкнул руки. Я встала и потянулась. Похрустела всеми костями и вздохнула. Как же хорошооо…

Где там мой Костик…

Костолом влетел мне в руку из окна комнаты. Я довольно улыбнулась, пробуя его в руке. Хороший мой…

Дин сидел на траве, скрестив ноги по-турецки, и наблюдал за мной.

Я раскрутила молот в руке. Еще раз взглянула на Дина. Тот не сводил с меня глаз.

Я швырнула Костолом в стену противоположного дома. Поднялась туча пыли от разбитых кирпичей.

Дин восхищенно смотрел на меня. Пятно на моей руке засветилось, и Костолом снова был у меня в руке.

— Смотри внимательно.

Дин и так не отводил взгляда.

Я раскрутила Костик и метнула его в стену. Потянула его к себе. Молот замер в воздухе. Я, делая круги рукой, раскручивала Костолом на расстоянии.

Раскрутила и снова направила руку на стену. Молот с охуенной силой врезался в нее. Дыра получилась еще больше, чем в прошлый раз. Через 3 секунды Костолом был у меня в руке.

Дин сидел, приоткрыв рот от удивления.

— Ты… на расстоянии… тоже можешь?!

Я усмехнулась и кивнула.

Подошла к нему.

— Хочешь фокус?

Дин был не то что испуган, но насторожен.

— Какой?

Я взъерошила ему волосы свободной рукой.

— Да не бойся. Голову тебе я разбивать не буду. Просто встань, для начала.

Дин поднялся. Я выпустила молот из руки и, направляя его импульсами, остановила рядом с Винчестером. Перед ним в воздухе висел молот. Дин уставился на Костик.

— И что?

Я усмехнулась.

— Возьми его двумя руками. Только крепко сожми. Прям крепко. Как… как ты свою девушку обнимаешь. У тебя же по-любому есть девушка. Вот с какой силой ты ее обнимаешь, с такой и Костик в руках сожми.

Дин усмехнулся и посмотрел на свои ботинки.

— У меня нет девушки.

Я прям там и села.

— Всмыыысле?

Дин пожал плечами.

— В прямом. Я один.

Я улыбнулась.

— Ты не один. У тебя есть Сэм.

Дин поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— А ты у меня есть?

Его зеленые глаза… Господи… Снова, как тогда, в лагере, я не могла отвести взгляда. Прошло время, и в его глазах что-то изменилось. Они стали не только еще зеленее и красивее. Сам взгляд… Он изменился. Дин смотрел на меня, заглядывая в самую душу.

— Не знаю… Это зависит от моего настроения. Ты же видишь, какая я.

Дин улыбнулся.

— Самая лучшая.

Я улыбнулась ему в ответ.

Дин подмигнул мне.

— А теперь покажи мне фокус.

Я отошла от Дина.

— Держись крепче.

Винчестер сжал молот двумя руками.

— Не боишься?

Дин усмехнулся.

— Я даже не знаю, чего мне бояться.

— Ну и чудненько. Готов?

Винчестер кивнул.

Пятно на моей ладони засияло. Я медленно подняла правую руку вверх.

Ноги Дина потихоньку оторвались от земли. Молот, следуя за моей рукой, поднимался вверх, таща за собой Винчестера.

Парень охуевше посмотрел на меня. Я усмехнулась и подняла Костолом еще выше. Дин ловил кайф. Он улыбался. Подтянулся на руках, перехватив молот повыше. У меня чуть глаза не выпали от его мышц. Но я держала себя в руках.

— Хочешь полетать?

Винчестер улыбнулся, как ребенок, и кивнул.

Я быстрым движением отвела руку вправо. Молот понесся в том же направлении. Дин, уже вися в воздухе в горизонтальном направлении, хохотал.

Я отводила руку то влево, то вправо. Молот летал со скоростью реактивной ракеты, и Дин вместе с ним. Винчестер заливался счастливым смехом. Вот

ребенок-то…

Я подняла руку вверх, и молот, перевернувшись в вертикальное положение, взмыл в воздух. Когда от Винчестера осталась только точка на небе, я остановила руку. Он сейчас где-то на уровне облаков. Пусть посидит, понаслаждается видом.

Я держала руку вытянутой в направлении неба. Из окна на втором этаже выглянула Лизка.

— Таньк, а где Винчестер?

— А че, сильно надо?

— У него телефон звонит.

— Лана, щас верну.

— Всмысле «верну»?!

Я усмехнулась и опустила руку вниз. Лизка непонимающе уставилась на меня. Раздался оглушительный свист. Разрезая воздух, с неба падал мой молот. А за ним, хохоча, летел Винчестер. Лизка охуевше уставилась в небо. Костолом набирал скорость, так что мне пришлось взять дело под контроль. Иначе от Дина осталось бы мокрое место. Плавно опустив молот на землю, я подбежала к Винчестеру. Он лежал, распластавшись, и смотрел в небо. На его губах играла блаженная улыбка.

Я села рядом с ним на колени.

— Эй, ты как?

Дин посмотрел на меня. Его глаза светились счастьем.

— Это охуенно… Боже, как это классно…

Он улыбался. Улыбалась и я. Одна Лизка, ударившись челюстью об подоконник, охуевше смотрела на нас.

Мы с Дином сидели за столом. Он описывал свои ощущения и впечатления от полета.

— Это просто… Ооох… Ветер в лицо, тебя подкидывает вверх…

Дин прикрыл глаза, вспоминая, что пережил полчаса назад.

Я сидела напротив него, закинув ногу на ногу, и пила чай.

— А потом так вжиииииииить!

Винчестер раскинул руки, изображая самолет. Я рассмеялась. Он смотрел на меня и улыбался.

— Я так люблю, когда ты смеешься…

Я посмотрела на него.

— Ах это ты специально меня рассмешил!

Дин захохотал и замахал руками. Я поднялась из-за стола и подошла к нему.

— Ну все, капец тебе!

Я запустила руки в его волосы и начала лохматить шевелюру Винчестера. Он хохотал, мотал головой, но бесполезно.

— Отпустииии!

Дин схватил меня за запястья. Я еще сильнее начала лохматить еговолосы. И, когда его голова стала похожа на одуванчик, я убрала руки.

Винчестер по-прежнему держал меня за запястья.

— Все?

Я кивнула.

— Все, я отомстила. Я довольна.

Большие пальцы рук Дина нежно поглаживали мои запястья.

— Кекс, а ты расскажешь, из-за чего обиделась на меня?

Ну вот че он? Ну все же хорошо было. А щас он напомнил… Снова где-то в глубине души проснулась обида на Дина.

— Когда-нибудь расскажу.

Винчестер заглянул мне в глаза.

— Почему не сейчас?

Я медленно высвободила свои руки из рук Дина.

— Потому что сейчас у меня слишком мирное настроение для этого.

Дин кивнул.

Я снова села напротив него и, периодически отхлебывая чай, уставилась в окно.

Вдруг Дин коснулся моей руки.

— Кекс, а ты закончила институт?

Я поджала губы и помотала головой.

— Это из-за Чистилища?

Я прикрыла глаза и кивнула.

Дин мягко улыбнулся.

— А если бы тебя снова взяли, ты бы продолжила учиться?

Я кивнула.

— У тебя даже проект готов.

Я непонимающе посмотрела на Винчестера. Тот взял мою правую ладонь в свои руки. Подушечкой пальца провел по магниту под кожей.

— Твой молот. Это же гениально. Красный диплом тебе обеспечен.

Я улыбнулась. Пальцы Дина по-прежнему обводили магнит на моей ладони.

Мы молчали, думая каждый о своем.

Вдруг со второго этажа раздался хлопок двери.

— УКУС — ЭТО ПОДАРОК, КЕВИН!

По коридору раздались шаги. За секунду до того, как Лизка вошла на кухню, Дин отпустил мою ладонь и засунул руки в карманы. Моя сестра, что-то напевая, подбежала к чайнику.

— Ну че, голубки, воркуете?

Дин поднял голову и посмотрел на нее так, что у меня мурашки по коже побежали.

— Ам, не воркуете, значит. Опять ругаетесь?

Дин помотал головой.

— Чай пьем.

Лизка прищурилась.

— Че-то тихо вы чай пьете.

Дин прикрыл глаза, сдерживая себя.

— Лизавета. Иди. На. Кол.

Лизка пожала плечами.

— Да пожалуйста. Больно надо. Хоть любовью занимайтесь. Мне-то что.

Дин рыкнул на нее. Моя сестра быстро съебалась на второй этаж.

А я горящими глазами смотрела на злого Дина. Мне понравилось, как он зарычал. Как под его кожей заходили мышцы, когда он сдерживал злость. Как на его шее стала видна вена от напряжения. Интересно, а в порыве страсти он рычит?

Я помотала головой, прогоняя ненужные мысли. Нашла о чем думать! Я посмотрела на Винчестера. Он задумчиво смотрел в окно. И даже не заметил, что…

— Дин, пошли.

Он оторвался от созерцания природы и посмотрел на меня.

— Куда?

Я подошла к нему и взяла за руку.

— Пошли-пошли.

Винчестер, ничего не понимая, встал из-за стола и пошел за мной.

Мы зашли в ванную. Дин честно старался спрятать в своем взгляде похоть, но у него не вышло. Я усмехнулась и, взяв его за плечи, усадила на край ванны. Отвернулась к шкафчику. Винчестер молчал. Но по его глазам можно было прочитать все, о чем он думает.

— Где же он… Папа же здесь где-то хранит…

Я рылась в коробке с медикаментами, а Дин не сводил глаз с открывшегося ему вида. Моя задница, в одних коротких шортах, находилась прямо перед ним.

— Нашла!

Я повернулась к Дину. Он посмотрел на то, что я держала в руке. И опешил.

— Это… Ты… Бляяяять…

Я рассмеялась. В моей руке был бинт. Я подошла вплотную к Дину. Его голова находилась на уровне моего живота.

— А я уже… Оооох… Кекс, ты…

Я улыбнулась.

— Наебала, да? Ну признааайся, наебала.

Дин усмехнулся.

— Да, наебала.

Еще на кухне я заметила, что его рана на лбу снова начала кровоточить. Поэтому пришлось вести его сюда. Я начала заматывать ему голову. Дин сидел тихо, изредка поглядывая на меня.

Я улыбнулась.

— Не стыдно, Винчестер?

Дин покраснел и, улыбнувшись, склонил голову. Опять эти морщинки возле глаз…

— Стыдно.

Он уперся лбом мне в живот. Я завязала на его затылке красивый бантик и взъерошила Дину волосы.

— Ну вот и все, извращенец.

Дин поелозил головой на моем животе.

— Я же не специально. Это ты. Взяла за руку, повела в ванную. Посадила. Потом еще и батя. Я вообще чуть не умер.

Я рассмеялась.

— Ну все, извращуга, пошли. А то вдвоем в ванной торчать не прикольно.

Дин улыбнулся и поднял голову. В его глазах плясали черти.

— Не прикольно, да?

Я махнула рукой.

— Ой, иди нахуй!

Дин рассмеялся.

Мы вышли из ванной. Винчестер пошел в зал, а я в свою комнату. Лизку с Трэном отправила в спальню для гостей, пусть там бесятся. Сама завалилась на кровать, достала наушники и погрузилась в мир Тони Раута.

Прошло 2 недели

— Я не андерграунд, я еще ниже, вот так то

Настолько низко, что мне греет ноги магма!

Я готовила на кухне, врубив музыку на полную. Папы нет, Сэм уехал по делам, Лизке с Кевином вообще пофигу, что тут творится. Дин на улице бесился с Тором. Я выглянула в окно.

Парень лежал на спине. Тор стоял на нем сверху и громко лаял. Дин хохотал, закрывал ему пасть руками, но было бесполезно. Мой пес как я же. Не заткнуть просто так.

Дин перевернулся на живот и положил голову на траву. Тор запрыгнул ему на спину и, взяв ворот рубашки Винчестера в зубы, потянул. Дин заверещал, хотел вылезти из-под Тора, но тот не дал ему и сдвинуться. Мой пес. Винчестер вертелся, как уж на сковородке. Наконец, у него получилось завалить Тора на землю. Вот только ненадолго. Мой бог не любит, когда он проигрывает. Поэтому Тор клацнул челюстями около уха Дина. Винчестер вздрогнул, и псу этого хватило. Я прям увидела, как под его шестью перекатываются мышцы. Ты ж мой хороший…

И снова Тор сидит на Дине. Винчестер откинул голову назад, сдаваясь. Тор встал на Дине, уперевшись ему передними лапами на грудь и склонил свою морду к лицу Винчестера. Тот лежал, закрыв глаза. Мой пес заскулил. Лег, вытянувшись во всю длину, на Дине и положил голову на передние лапы. Уставился на Дина грустными глазами, поскуливая. Винчестер приоткрыл один глаз и, улыбнувшись, поднял голову. Тор радостно залаял. Дин рассмеялся и потрепал его за ушами.

Я усмехнулась и вернулась к готовке. Сегодня я делаю котлетки и варю рис. Половину фарша я съела сама, из остального делала котлеты. Дверь открылась, и на кухню влетел Тор. Я даже не повернулась.

— Тор, лапы вытри.

Пес послушно убежал обратно к двери, лапы вытирать. Через минуту он вернулся. Я оставила фарш в покое и присела перед ним на корточки.

— Лапы покажи.

Тор по очереди поднимал каждую из четырех лап. Я погладила его по голове. Встала и, взяв на вилку немножко фарша с луком, не удержалась и съела. Боже, вот вкуснятина то! Тор, почуяв мясо, встал на задние лапы, положил передние мне на плечи и принялся лизать мне губы. За этим нас застал Дин.

— Ам… Кхэм… Если я не ошибаюсь, это называется зоофилией.

Мы с Тором повернули к нему головы.

— Иди…

— Гав!

— Нафиг!

— Гав!

Дин рассмеялся. Сел за стол. Тор подбежал к нему и лег около его ног.

— Что на ужин?

Я ловко накидала полную сковородку котлет и повернулась к Дину, жуя фарш.

— Котлетки и рис.

Дин усмехнулся.

— А сколько бы было котлет, если бы ты не съела фарш?

— Ровно вдвое больше.

Мы рассмеялись.

Котлетки были готовы, рис доваривался. Мы с Дином сидели на кухне и разговаривали.

— А ты давно начала этого своего Раута слушать?

Дин отхлебнул чай. Это уже третья кружка. Я пожала плечами.

— Как из Чистилища вернулась. Настроение было такое, что страшно становилось. Ну, я и услышала его в такси, пока до дома ехала. А потом понеслааась.

Дин усмехнулся.

Я доготовила рис и поставила кастрюлю на плиту.

— Фуф, всооо.

Дин улыбнулся.

— Когда ужинать будем?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Эта. Поговорить с тобой хотела.

Я села рядом с Дином. Тот посмотрел на меня.

— Что такое?

— Че там у Лизки с Кевом?

Дин рассмеялся.

— У них? Пока ничего. Только не отходят друг от друга. Но не встречаются еще.

— Ммм. А то прям не оторвать друг от друга.

Дин улыбнулся.

— Нас тоже когда-то было не оторвать друг от друга. Особенно перед последним концертом. Костюмы Тора и Кэпа…

Я закрыла лицо руками. Все воспоминания ожили.

— Это было давно. Времена меняются, Дин.

Винчестер кивнул и уставился в окно.

— Дин, я все помню. Правда. Но сейчас… То ли я выросла, то ли смотрю на мир теперь по другому. Прости.

Дин мягко улыбнулся. Снова эти морщинки возле его глаз…

— Не извиняйся. Ты здесь ни при чем. Я тоже изменился. Я уже не чувствую того, что чувствовал раньше. Друзья?

Дин протянул мне ладонь.

Я прищурилась.

— А если у меня завтра настроение испортится и я тебя побью?

Дин усмехнулся.

— Ничего страшного, переживу.

Я пожала ему руку.

— Тогда друзья.

Дин улыбнулся мне. Подушечками пальцев поглаживал мои запястья.

Да какие нафиг друзья… Еще немного, и я снова влюблюсь в него… Не надо так. Надо разозлиться на него. Или что-нибудь сделать, чтобы он разозлился на меня.

Я сидела у себя в комнате на полу, в одном нижнем белье, и слушала Оксимирона. Огромные наушники полностью закрывали мои уши.

— Уж который год который город под подошвой…

Я, прикрыв глаза, губами повторяла припев.

Уже восемь часов вечера. Мы поужинали и разошлись каждый по своим делам. Сэм пошел смотреть кино в зале, Кев и Лиза в спальне для гостей о чем-то разговаривали. Дин сидел в прихожей на полу и играл с Тором. А я хотела переодеться, но Окси…

Вдруг мне на плечи легли мужские руки.

Я решила не обращать внимания.

— В гору, когда прет, потом под гору, когда тошно…

Кто-то сел за моей спиной и начал медленно разминать мои голые плечи. Я знала, кто это. Но не обращала внимания.

— Я не Гулливер, но все же город под подошвой…

Музыка играла у меня в наушниках, а сердце билось чуть быстрее.

Я чуть не застонала, когда массажные движения достигли пика, но сдержалась.

Вскоре Дин накинул мне на плечи свою рубашку. Я повесила наушники на шею и замоталась в нее.

— А то сидишь тут, голышом почти. Соблазняешь, знаешь ли.

Я усмехнулась. Он так и сидел за моей спиной, положив руки мне на плечи.

Тут у меня зазвонил телефон. Мое плечо уже чувствовало легкие прикосновения губ Винчестера, но я все-таки взяла трубку.

— Да?

— Мисс Матис?

Я чуть не упала. Это директор института!

Губы Дина уже оставляли маленькие пятнышки у меня на шее.

— Да, это я. Мистер Эванс, что-то случилось?

Я изогнула шею, стараясь не подставлять ее Дину. Но было бесполезно. Моя шея горела.

— Я хотел вам сообщить, что раз вы уже выздоровели, то мы с радостью возьмем вас обратно на факультет ядерной физики и электроники! Вы рады?

Тут Дин зубами прикусил мочку моего уха. Я не смогла сдержать стона, однако успела прикрыть микрофон рукой.

— Разумеется, рада, мистер Эванс!

— Тогда завтра приходите в институт, мы посмотрим, на чем вы закончили обучение, и поможем вам догнать курс.

Снова страдали мои плечи. Дин покрывал их легкими поцелуями.

— Хорошо, я приду. Спасибо вам огромное, мистер Эванс!

— Да незачто!

Я быстро скинула звонок. Отшвырнула телефон в сторону. Развернулась к Дину лицом.

Я не знаю, куда делся мой разум. Но при виде глаз Дина, таких зеленых и завораживающих, я не смогла вернуть свои мозги на место.

Я толкнула Винчестера. Он упал на пол. Обхватил мои бедра руками и потянул меня на себя. Наши губы сами нашли друг друга.

Боже, как давно я не чувствовала вкуса его губ… Два года…

Дин не стеснялся. Его язык уже пролез в мой рот и чувствовал себя там, как дома. Его пальцы сжимали мои бедра так, что завтра по-любому останутся синяки. Я нависала над ним, уперев руки ему в плечи, а колени — по бокам от его торса. Рубашка, которую Дин накинул мне на плечи, распахнулась. Руки Винчестера бродили по моему телу.

Одной рукой я провела по его груди, прессу. Дин чуть застонал мне в губы. Пальчиками я приподняла край его футболки. Медленно провела подушечками пальцев по всем кубикам пресса. Дин рыкнул и, резко перевернувшись, навис надо мной.

Теперь уже я была жертвой его рук. От его прикосновений по моему телу бежали мурашки. Его руки сжимали мои бедра, гладили кожу живота, щекотали ключицы. Я, выгнувшись от наслаждения, нечаянно укусила его за губу. Дин застонал. Не то от боли, не то от страсти. Я, прошептав: «Прости…», снова нежно примкнула к губам Дина. Винчестер, казалось, был ненасытен. Он не обращал внимания ни на кровь на губе, ни на то, что его стон могли услышать все в этом доме. Кроме меня для него ничего не существовало. Дин целовал меня так, словно мои губы были кислородом.

Когда же он оторвался от меня, то не мог дышать еще минуты 3. Я тяжело дышала, мои волосы рассыпались по полу. Дин уперся лбом мне в живот.

— Идиооот…

— Согласна…

Мы медленно, с хрипами, дышали. Пульс зашкаливал. У Дина кровь прилила к вискам, вены взбухли. Он обхватил руками голову.

— Прости…

Винчестер медленно сел. Окинул меня, лежащую в беспамятстве на полу, взглядом.

— Я не могу контролировать себя, когда ты рядом.

Коснулся губами моего лба и вышел из комнаты.

Я медленно поднялась с пола. Голова кружилась, в глазах темнело. Пошатываясь, я села на кровать.

Так. То, что происходило здесь последние сорок минут, я даже вспоминать не хочу. Потому что это уже слишком. Ни с того ни с сего просто чуть не переспали. Нельзя так. Сами же до этого на кухне говорили, что все изменилось. Вот пусть и изменится. Больше я об этом не думаю, все.

А что было до этого… Ага. Мистер Эванс. Меня взяли обратно в институт! Урааа! Я получу этот чертов аттестат! Надо Лизке сказать! И папе позвонить!

Я накинула рубашку, оставленную Дином. Она была большая, закрывала мои бедра почти полностью. Поэтому больше я ничего не надела. Поправила волосы и пошла вниз.

В ванной умылась. Холодная вода привела меня в чувство. На раковине были следы крови. Значит, Дин тоже недавно тут был. Я же ему губу прикусила…

Я вышла из ванной. Зашла в зал. Сэм сидел, с улыбкой уставившись в экран. Я посмотрела в телевизор.

— ЕЩЕ НЕСИ!

Крис Хемсворт в роли Тора грохнул стакан об пол. Мы с Сэмом не выдержали и рассмеялись. Он поставил фильм на паузу и обернулся ко мне.

— О, ты здесь?

Я села к нему на диван.

— Да, здесь. Прикинь чо.

Я перебралась к нему на колени. Сэм улыбнулся.

— Чо?

Я положила руки ему на плечи.

— Меня обратно в институт взяли!

Сэм обнял меня, крепко прижав к себе.

— Это же круто! Диплом получишь!

Я уткнулась носом ему в волосы. Лосяшик мой…

Мы еще немного поговорили. Я так и сидела у Сэма на коленях.

— Ладно, я пойду, надо еще Лизке сказать. И Трэну.

— Да, иди. А я тут еще щас над тем, как он будет лошадь требовать, поржу.

Я соскочила с колен Винчестера и побежала наверх.

Сэм окликнул меня, когда я была на лестнице.

— Кекс, а Дин знает?

Я пожала плечами.

— Он заглянул в комнату, когда я разговаривала по телефону. Так что, может и знает. А где он, кстати?

Сэм кивком указал на окно. Я посмотрела туда. Дин сидел на капоте Импалы, поджав колени к груди, положив на них руки, а на руки — голову. Руками он держался за голову.

Я сглотнула. Так, спокойно. Меня не волнует, что там с ним, не волнууует…

Я быстро побежала наверх.

Постучалась в дверь к Трэну и Лизке. Послышался грохот, и через минуту на пороге оказалась Лизка.

— Братан, тебе чего?

Я усмехнулась.

— Сильно отвлекаю?

Лизка помотала головой.

— Че хотела?

Я уже припрыгивала на месте.

— Меня взяли обратно в институуут!

Лизка завизжала и бросилась ко мне на шею. Я засмеялась и обняла ее.

— Это же ты теперь сможешь профессию получить?!

Я кивнула. Лизка чуть не задушила меня. Наконец, она отпустила мою шею. Из комнаты вышел Кевин.

— Таньк, поздравляю!

Я кинулась ему на шею. Парень обнял меня.

— И че, ты завтра в институт?

Я кивнула.

Пока мы с Кевином разговаривали, Лизка взяла подушку из комнаты и на цыпочках подошла к парню со спины. И, когда он что-то говорил мне о теории вероятности, моя сестра со всей дури шандарахнула Кевина подушкой по башке. Тот аж пополам согнулся. Я не смогла сдержать смеха. Кевин заверещал, как пожарная сирена, и бросился на Лизку. Эти двое влетели в комнату и упали на пол. Я закрыла дверь комнаты. Придурки.

Все-таки нужно сходить к Дину.

Я сбежала вниз по лестнице. Обула ботинки наспех и вышла на улицу.

Дин сидел, скрестив ноги по-турецки и, запустив руки в волосы, покачивался вперед-назад.

Я неслышно подошла к нему.

— Эй, ты чего?

Дин поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах была… ненависть?

— Я только что понял. Я могу преодолеть мое влечение к тебе. Пусть оно и невероятно сильное.

Я скрестила руки на груди.

— Я слушаю.

Дин встал с капота и подошел ко мне.

— Чтобы контролировать себя, я должен… должен ненавидеть тебя.

Я вопросительно приподняла бровь.

— Ненавидеть?

Дин кивнул.

— Самой лютой ненавистью. Иначе это влечение сведет меня с ума.

Я стояла, словно громом пораженная. Но даже глазом не моргнула. Из глубины души я начала доставать ту самую обиду.

— Ударь меня. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Ударь.

Я залепила ему пощечину.

— Еще.

Я ударила его еще раз.

Обида поглотила мою душу.

Дин рыкнул. Взял меня за воротник рубашки и приподнял над землей.

— Я буду пытаться ненавидеть тебя. Всем сердцем. Не знаю, получится ли. Но я начну сейчас. Я ненавижу тебя.

Я усмехнулась.

— Взаимно.

Дин посмотрел на меня, прищурившись. Где-то в глубине его глаз блестнула нежность, но тут же погасла. Вместо нее — только искра ненависти.

Винчестер поставил меня на землю. Я резко развернулась и пошла к дому.

Ну вот и чудно. И плевать, что ком стоит в горле. Зато больше не буду сходить по нему с ума. Ненависть. Она поможет. Она закроет мое сердце на замок. И никогда больше не откроет его для Дина Винчестера.

====== Да ======

Утром я проснулась, полная энергии и сил. Соскочила с кровати, чмокнула Тонечку на плакате и, в одной пижамной рубашке и плавках, полетела в ванную.

Но там я столкнулась с Дином. Скрипнула зубами. Посмотрела на Винчестера.

Дин, в одних джинсах, стоял около раковины и чистил зубы. Он посмотрел на меня. Из беззаботного его взгляд тут же стал жестким. Он сплюнул, прополоскал рот и, вытерев лицо своим полотенцем, вышел из ванной. Ни «Привет», ни «Доброе утро». Ну и ладно.

Больно надо.

Я, пританцовывая, умылась и побежала одеваться.

Это институт. А мы девочки приличные. Иногда. Редко.

Я достала из шкафа узкие серые брюки и белую рубашку. Оделась и посмотрела на себя в зеркало. На шее все еще краснели маленькие пятна. Падла.

Я приподняла воротник рубашки. Во, не видно.

Распустила волосы.

Закинула в сумку конспекты, которые писала последними, два года назад.

Надо ж еще позавтракать…

Я спустилась вниз.

— ТРЭЭЭЭН!

Лизка че то бушует на кухне.

Я поставила сумку в прихожей и пошла туда.

Лизка сидела на столе в пижаме и болтала ногами. Кевин, положив руки ей на бедра, что-то говорил, смотря моей сестре в глаза. Парень был в одних трусах.

— Так что, пойдем на Дэдпула?

Правая рука Кева поднялась чуть выше по бедру Лизки. Та улыбнулась.

— Ну не знааааю…

Кевин укусил ее за ляшку. У меня чуть глаза не выпали.

Лизка засмеялась.

— Да, да, да! Пойду я с тобой на Дэдпула!

Моя сестра взъерошила Трэну волосы. Тот, улыбаясь, смотрел на нее.

Вдруг кто-то ощутимо ткнул меня пальцами под ребра. От неожиданности и боли я вскрикнула. Обернулась.

— Сэм!

Винчестер-младший рассмеялся и чмокнул меня в щеку.

— Доброе утро, студентка! Стоишь тут, вся такая примерная, в рубашке в белой, в брюках…

Я уперла руки в подмышки.

— Тебе, всмысле, че то не нравится, я не поняла?

Сэм рассмеялся.

— Не-не, все нормально. Тебе идет.

Я улыбнулась.

— Спасибо. И, да.

Я чмокнула его в ответ.

— И тебе доброе утро.

Я повернулась к Лизке и Трэну, намереваясь пожелать им доброго утра. Однако вместо этого увидела их охуевшие рожи.

Рукалицо.

— Нет. Нет. Нет. Сэм, нет?

Я пихнула Винчестера в бок.

— Нет-нет-нет. Ни за что. Она апасная.

Я шлепнула его по плечу. Мы рассмеялись.

Лизка слезла со стола и налила всем чай. Я поглядывала то на нее, то на Кевина, и не могла стереть улыбку со своих губ.

— Сэмми, а меня позвать не на…

На кухню зашел Дин. Наткнулся взглядом на улыбающуюся меня.

— Ненавижу тебя…

Я улыбнулась.

— Взаимно.

Винчестер вышел с кухни. Я, отхлебнула чай и чуть не поперхнулась. На меня смотрели три пары офигевающих глаз.

— Хоспадеептвоюмать… Да, мы поругались.

Лизка побледнела, потом покраснела. Я медленно вылезла из-за стола.

— Кеееев. Кевиииин. ДЕРЖИ ЕЁ!

Последние слова я уже провизжала, вылетая в прихожую. Лизка понеслась было за мной, но Кевин поймал ее за талию и крепко прижал к себе. Я, обуваясь, улыбалась.

— УБЬЮ!

Лизка дергалась, но Трэн только сильнее напрягал руки и прижимал ее к своей груди.

Я схватила сумку. Свистнула Тора. Вытянула руку. Тут же в нее из комнаты прилетели ключи от Хаммера. Пес подбежал ко мне.

— Тор, уходим, малыш, уходииим! Парни, счастливо. Лизка, я тебя люблю. Дин, ненавижууу!

Мы с Тором выбежали за дверь. Я жестом открыла гараж, отодвинув задвижку. Силой притянула Хаммер из гаража к себе. Машина замерла около меня. Я открыла дверь и запустила Тора. Он запрыгнул на переднее сидение. Я села на водительское.

— Ну че, родной, поехали учиться?

Я потрепала пса за ушами. Завела Хаммер и поехала в колледж.

Господи, какая сумасшедшая у меня «семейка»…

От лица Шелли

Я сидела на крыльце института и читала конспект по ядерной физике. Ох уж мне эта физика… А все из-за мамы — она хотела, чтобы я была специалистом в этой области. Эээх.

Неподалеку, на стоянке, поднялся шум. Я подняла голову. Ко мне шел мой Джейк.

— Привет, родная.

Он поцеловал меня. Сел рядом.

— Что читаешь?

Я положила голову ему на плечо.

— Физику.

— Ууу. Темный лес.

Конечно, он то на биохиме… Мы сидели еще минут 15. Разговаривали обо всем.

Вдруг послышался рев движка. Мощный такой рев. Как будто там динозавр.

Мы подняли головы.

На стоянку вылетел черный Хаммер. Идеально вошел в свободное место на парковке. Дверь открылась, и из этого джипа… вылезла девушка. Нифа. Я думала такие машины только у парней.

Следом за ней выпрыгнула собака. Ой, какая классная…

— Джейк, смотри-смотри! Собачка!

Мой парень усмехнулся.

Девушка закрыла машину, засунула ключи в карман брюк.

— Тор, малыш, пошли.

Песика зовут Тооор! Стапэ. Пес по кличке Тор у Тани…

Я пихнула Джейка в бок.

— Джейк, помнишь Таню, со мной училась? Эдакий ходячий позитив? Всегда и везде?

Джейк кивнул.

— И че, ты думаешь, это она?

Я пожала плечами и присмотрелась к девушке.

Таня, которая пропала два года назад, была милой девушкой, с приятным лицом. Фигура у нее была, не идеальная, конечно, но была. А эта девушка…

Длинный русые волосы, идеально лежащие на спине. Безумно красивое лицо… Большие, огромные голубые глаза, чистая, без всяких черных точек, кожа. А фигура… Еще и в белой рубашке, обтягивающей… Талия какая… Я невольно посмотрела на свою талию. И чуть не застонала.

— Джееееейк…

— Ооооо…

Она прошла мимо нас, напевая себе что-то под нос. Это ж надо такие ноги длинные а… Вот ей брюки выбирать проблема… И кожаные ботинки.

Идеальное сочетание.

Вдруг золотистый дог замер. Обернулся и посмотрел на меня. Тихонько гавкнул. Девушка обернулась.

— Тор, ты чего?

Пес подбежал ко мне. Девушка пошла за ним. Я старалась не дышать. Какой он большой… Мне по пояс, наверное…

Девушка подошла к нам. Посмотрела на меня. Ее лицо озарила счастливая улыбка.

— Шелли!

Я испуганно посмотрела на нее. Она рассмеялась и присела рядом с псом.

— Это я, Таня.

До меня медленно доходило. Как могла она из той милой девчушки превратиться в эту модель? Она раньше была полновата, у нее были большие бедра и круглое лицо. Из-за этого она всегда казалась мне забавной. Мы вместе учились на первом курсе и довольно хорошо общались. Она не была мне конкуренткой. Тогда, по крайней мере. А сейчас… От былой полноты не осталось и следа. Даже лицо теперь красивое, выделяются скулы и глаза.

Я обняла ее за шею. Она рассмеялась и прижала меня к себе.

Посмотрела на Джейка.

— Джейк? Джейк Уинтон?

Мой парень кивнул.

— Я тебя помню. Я еще запихнула тебя в костюм медведя на детском утреннике.

Мы рассмеялись, вспомнив прошлое.

Она села рядом с нами. Меня распирало от любопытства.

— Мать, ты где была то?!

Она поджала губы.

— Скажем так. Я болела. Да. Вы-то как?

Джейк взял меня за руку.

— У нас все хорошо.

Таня усмехнулась.

— Да я вижу.

Я не могла оторвать взгляда от ее пса. Это чудо сидело около ее ног и преданно смотрело на свою хозяйку.

Таня усмехнулась снова.

— Тор, дай им себя погладить. Только не кусайся.

Пес подошел к нам и положил голову мне на колени.

Мы с Джейком гладили Тора, чесали за ушами.

— А как вообще в институте?

Я махнула рукой.

— Мистер Стивенсон женился на биологичке.

Танька раскрыла рот.

— Да лааднааа?!

— Дааа.

Тут на крыльцо вышел директор.

— Шелли! Таня не приезжала?

Я посмотрела на девушку рядом с собой. Она усмехнулась. Поднялась. Директор удивленно на нее посмотрел. Она подошла к нему вплотную.

— Не узнали, мистер Эванс?

Эванс рот раскрыл. Осмотрел Таньку с ног до головы.

— Да не может быть…

Она рассмеялась.

— Может. Ну что, пошлите проверять, что я помню?

Эванс кивнул. Таня свистнула Тора. Он взял ее сумку в зубы и пошел за ней.

— Ну видите, все не так плохо.

Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. Директор рассеянно смотрел на мои тесты. На каждом стояла оценка «А». Высший балл.

Надо же, я помню все.

Эванс сцепил руки в замок.

— Ну чтож. Тогда с завтрашнего дня — милости просим! Мы не будем записывать вас в другую группу, будете учиться в той же, что и раньше. Ребята будут вам помогать. Быстро нагоните, это я уже вижу по вашим тестам.

Я кивнула. Директор задумчиво смотрел на меня.

— Сколько вам лет?

Я усмехнулась.

— Девятнадцать, а что?

— Просто такой уровень знаний… Вы дома обучались?

Я помотала головой.

— Ну, а задумки насчет итогового проекта у вас есть?

Я усмехнулась.

— Да. Он уже готов, на самом деле. Можно, конечно, кое-что подправить, добавить, но, мне кажется, вы и так под впечатлением останетесь.

Директор улыбнулся.

— Меня уже ничем не удивить. Можете поделиться задумками, не разглашая всей тайны?

Я посмотрела на Эванса. Он сидел, ожидая, что же я ему скажу.

— Я, пожалуй, не буду разглашать ничего.

Встала из-за стола и собрала сумку. Эванс схватил меня за руку. Ненавижу, когда до меня дотрагиваются против моей воли.

— Ну пожалуйста… Я уверен, у вас что-то особенное.

Я начинала закипать.

— Отпустите мою руку.

Эванс отпустил. Я подошла к двери. Улыбнулась. Я осмотрелась в кабинете. Металл, металл… О, коллекционный кинжал на стене.

Я вытянула руку, и через секунду клинок лежал на моей ладони. Эванс побледнел.

— Что…

Я покрутила оружие в руке.

— Не, неудобно. Моя прелесть лучше.

Я жестом отправила клинок обратно на стену. Взглянула на директора. Он готов был в обморок упасть. Я усмехнулась и вышла из кабинета.

Проходя по коридору института, я ловила на себе взгляды парней со старших курсов. Вот так то.

— Кексик!

Я обернулась. Ко мне бежал Айзек, мой лучший друг. Я рассмеялась и побежала ему навстречу. Парень обнял меня и прижал к себе.

— Ты… Капееец…

Взгляд парня блуждал по моему телу. А сам то… Чуть вьющиеся темные волосы, офигенские скулы, серые глаза… Тонкая кофта облепляла его тело.

Подкачался мой мальчик…

— Ты где была, сучка?! Я думал, умру тут без тебя! Раз и пропала! Я нахуй думал все!

Я рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо.

— Да нормально все. Просто… Там проблемы были.

Айзек нахмурился.

— Что-то серьезное?

Я помотала головой.

— Нет, не очень. Но сейчас уже все нормально. Сам то как, мальчик мой?

Айзек заулыбался. Только я его так называла.

— А как ты думаешь? Моя подруга съебалась от меня. Родители развелись. Сестра старшая замуж вышла. Я вообще один. Ну, как.

Я прищурилась.

— Оу, да наше сердечко то занятооо…

Айзек покраснел.

— Занято-то оно уже давно…

Я поняла, о чем он говорил. Этот придурок давно в меня влюблен. Вот только я его не люблю.

— Исаак.

Айзер зарычал. Я рассмеялась. Его жутко бесило, когда его звали так, как написано его имя.

— Ладно. Айзек. Чувак. Я тебя люблю. Честно. Но это не та любовь, о которой ты думаешь. Ты мне как брат. А с братьями не мутят. Так что…

Айзек улыбнулся.

— Ты чо, дура, думала что я про тебя?

Я поперхнулась. Парень рассмеялся.

— У меня есть девушка. Джесси.

Я улыбнулась.

— Та самая?

Айзек кивнул. Я обняла его.

— Поздравляю!

— Спасибо.

Мы вышли на улицу.

— А у тебя как на личном?

Я усмехнулась.

— Как в холодильнике после ночной Лизкиной обжираловки.

Айзек рассмеялся. Он был знаком с моей сестрой, мы мои дни рождения вместе отмечали.

— С твоей внешность — и пусто?

Я улыбнулась.

— Да.

Айзек обнял меня за плечи.

— Все равно ты самая красивая.

Я чмокнула его в щеку.

— Спасибо. Ну ладно, Айз, мне ехать надо.

— Подвезти?

— Не, я на своей.

— У тебя машина?!

Я усмехнулась и, взяв Айзека за руку, подвела к своему Хаммеру. Его челюсть не смогла удержаться на месте.

— Это твой?!

Я кивнула. Айз ходил вокруг моего красавца, осматривал его.

— Слушай. Я тебе кое-что покажу, только ты никому пока, ладно?

Я удивилась, но кивнула. Айзек вытащил из кармана какой-то прибор. Пристроил его на крышу моего джипа. Через секунду дверь Хаммера открылась. У меня отвисла челюсть.

— Это ты щас за секунду взломал мою машину?!

Айзек довольно заулыбался.

— Да.

Я сдула челку со лба.

— У меня все равно круче.

Айзек тряхнул кудрями.

— Ну показывай.

Я вытянула руку. Магнит засветился. И у меня в руке оказались ключи от его машины. Айз пошарил по карманам. Потом снова посмотрел на мою руку.

— Кааак?!

— Вот так. Еще смари как могу.

Я направила руку на металлические ворота института. Они раскрылись.

— КАК ТВОЮ МАТЬ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!

Я рассказала Айзу о магните в ладони. Тот охуевал еще минут 15.

— Ну тебя нахер, ты теперь Терминатор, а не Кекс.

Я рассмеялась и обняла парня.

— Я Кекс. Тот самый.

— Да шучу я.

Мы постояли в обнимку. Наконец, он выпустил меня.

— Ладно, езжай.

Я чмокнула Айзека в щеку и залезла в Хаммер. Вдарила по газам. Тор радостно залаял.

— Ну что, малыш, поехали в наш рассадник «доброты»?

Машина поехала по улицам города.

Только я вылезла из машины, как из дома донесся визг. А именно — из нашей с Лизкой комнаты. Мы с Тором переглянулись и зашли внутрь. Я разулась, Тор вытер лапы. В зале на диване спал Дин. Я на секунду замерла около него. Какой же он все-таки красивый…

Сверху снова донесся визг. Я отмерла и пошла туда. Тор улегся рядом с Дином на диване. Ну и ладно. Из ванной доносился шум воды. Интересно. Я постучалась.

— Кто в ванной?

— Эт я.

Сэм. Ладна.

Я наконец то дошла до дверей нашей комнаты. Громко кашлянула и открыла дверь. Ишо чего, буду я в свою комнату стучаться.

Меня, казалось, не замечали.

Комната была в хаосе. Казалось, тут прошелся торнадо, смерч, че там еще бывает. Я чуть не заорала, когда увидела, что моя кровать перевернута и плакат Тонечки отклеился от стены. Но только я открыла рот, как наткнулась взглядом на причину этого погрома.

На полу, в куче одеял и вещей, лежала Лизка. Ее волосы были рассыпаны по полу, щеки горели. Над ней, в одних шортах, навис Кевин. Черные волосы парня стояли дыбом. Он улыбался и не отводил взгляда от Лизки.

— Скажи еще раз…

Лизка захлопала в ладоши. Кевин улыбнулся.

— Я купил билеты на «Дэдпула».

Лизка завизжала. Так вот оно чо.

Моя сестра обняла Трэна за шею. Он усмехнулся и, упав на пол, покатился, волоча Лизку за собой. Они прокатились по всей комнате, хохоча в два голоса. И вот, они прикатились к моим ногам. Трэн замер.

— Эти щиколотки я узнаю из тысячи.

Прааально, потому что тебе один раз прилетело пяткой под жопу, вот и знаешь теперь.

Кевин, так как был сверху на Лизке, поднял на меня голову. Я, скрестив руки на груди, усмехнулась.

Кевин покраснел и опустил глаза. Я улыбнулась.

— Да не ссыте вы. Бывает. Вот только теперь вы отсюда не выйдете, пока моя кровать не будет идеально заправлена и Тонечка не будет висеть там, где он висел.

Трэн кивнул и встал. Помог поднять Лизке. Та была навеселе, ее тащило.

— Сдээлай мне кальяяян…

Я закрыла лицо руками.

— Ооо… Трэн, сочувствую.

Я похлопала Кева по плечу и, взяв свою одежду, вышла из комнаты.

В ванной был Сэм, в комнате — Лизка с Трэном. Дожили — переодеться негде!

Я пошла в зал. Дин спит, я и переоденусь. Тихонько положила одежду на диван. Расстегнула пуговки на рубашке и движением плеч сняла ее. Ох, как хорошо… Накинула рубашку, сняла брюки. Залезла в шорты. До чего же я люблю домашнюю одежду…

Расчесала волосы. Вдруг услышала покашливание сзади себя. Скрипнула зубами и повернулась.

Винчестер, смотря на меня из-под опущенных ресниц, тихонько улыбался. Падла такая. Я скрестила руки на груди.

— Сколько видел?

Он усмехнулся.

— Все.

— Падла.

— Сука.

— Бесишь.

— Ненавижу.

Дин встал с дивана и пошел на кухню. К моему горлу подступил было ком, но обида помогла мне сдержаться. Я вспомнила все, что мне пришлось пережить в Чистилище. По его вине. В моей душе загорелась злоба. Еще немного — и мои глаза почернеют.

Я повесила одежду на плечики и отнесла ее в комнату. Уборка шла полным ходом.

Из ванной вышел Сэм. Я кинулась ему на шею. Он обнял меня.

— Ну че, как институт?

— Ой, да нормально все! Однокурсницу встретила, друга лучшего, Айзека. Поболтали. Написала тесты, все на отлично. Эванс сказал, что завтра приступаю к учебе.

Сэм чмокнул меня в щеку.

— Умница. Пошли чай пить?

— Пошли.

Мы пошли на кухню. Дин там рылся в холодильнике.

Я не удержалась и, проходя мимо, пнула его под зад.

Он рыкнул. Потом повернулся ко мне.

— Убью.

— Убю.

Я показала ему язык. Дин закатил глаза и полез снова в холодильник.

Сэм смотрел то на меня, то на брата.

— Ребят, может нам съездить куда-нибудь, отдохнуть?

Я подпрыгнула.

— На охоту хочу!

Сэм приподнял брови.

— На охоту?

Я закивала.

Дин усмехнулся.

— Тебе лучше со мной в одной команде не работать.

Я подошла к нему вплотную. Он выпрямился.

— А что, боишься, что зашибу ненароком?

Дин прищурился. Он словно проверял, правду я говорю, или прикидываюсь, что мне похуй.

— Скорее, что Лизка уревется на твоих похоронах. И отца твоего жалко.

— Слышь, это еще чей брат на похоронах рыдать будет.

Я схватила Дина за руку. Он толкнул меня.

— Я то дольше живу на этом свете, а ты новичок. Чайник. А кто первые погибают? Правильно — чайники!

Я закипала. В ту же секунду из рук Сэма ножик оказался в моей руке. Я поднесла его к горлу Дина. Но тот тоже времени даром не терял. И сейчас его лезвие упиралось мне в живот.

— Дин, заткнись лучше.

— Рот закрой.

Тут Сэм выскочил из-за стола и встал между нами.

— Э, вы! Нука хватит! Я не хочу лишаться ни Дина, ни Кекса! Завтра же едем на охоту. Вам нужно выпустить пар. А то точно поубиваете друг друга.

Взгляд Дина был холодным, как металл ножа в моей руке. Я сжала лезвие, борясь с чуствами. По моей руке побежала кровь. Сэм рванул ко мне.

— Так, ну-ка отдай сюда!

Забрал у меня нож и подставил мою руку под струю холодной воды из крана. Дин за моей спиной усмехнулся.

— Ножи детям не игрушка.

Я вырвалась из рук Сэма и кинулась на Дина. Прижала его к стене. На долю секунды в его глазах появилась похоть. Но тут же пропала под беленой ярости. Я влепила ему пощечину.

— Заткнись нахуй! Еще хоть слово в мою сторону — я клянусь, я убью тебя!

Щека Дина покраснела. Хорошо влепила. Однако его взгляд был таким же холодным.

— Мы еще посмотрим, кто кого убьет.

В этот момент Сэм оттащил меня от Дина. Винчестер-старший достал из холодильника яблоко и ушел в зал. Я, только он скрылся за дверью, повисла в руках Сэма. Мне хотелось плакать, но я сдержалась. Нельзя. Нельзя поддаваться ему. Винчестер-младший развернул меня к себе лицом.

— Ты как?!

Я улыбнулась.

class="book">— Все нормально.

— Давай руку.

Сэм перевязал мне руку. Посмотрел мне в глаза.

— Кекс, может ты уже расскажешь, что происходит?

Я вздохнула и помотала головой.

— Нет. Пока нет. Как-нибудь потом. Но я расскажу, Лосик, расскажу…

Сэм обнял меня. Мы сидели в тишине на темной кухне.

— Кекс, ты куда?

Я стояла в прихожей, зашнуровывая ботинки. Сэм появился в дверях.

— Пойду на трассу, сегодня моя смена.

— А если серьезно?

Я выпрямилась.

— Надо проветриться. Проораться. Засхуярить что-нибудь молотом. А то я задушу кое-кого сегодня ночью.

Сэм понимающе кивнул и подошел ко мне.

— Холодно на улице. Если простудишься, он не переживет.

Винчестер-младший поправил мне воротник и застегнул куртку. Я скривилась.

— Кто не переживет?

— Дин.

— Пффф, да канешна. Сам все слышал.

Сэм заглянул мне в глаза.

— Между прочим, он переживает за тебя.

Я махнула рукой. Чмокнула Сэма в щеку.

— Будь осторожна, хорошо?

Я кивнула и вышла на улицу.

Села в Хаммер и поехала, куда глаза глядят.

Вот почему так, а? То он меня убить готов, то … переживает. Боже, как же все сложнооо… Нет бы как Лизка с Трэном. Беситься, хохотать, на «Дэдпула» пойти. Так нет же, мы лучше поубиваем друг друга. И не только друг друга. Чувства. Они никуда не делись. Я лично с каждым днем все больше убеждаюсь, что этот пиздюк мне нравится. Да и в его взгляде порой промелькивает нежность. Но… Что поделать. Если я пойду навстречу, то никогда себе этого не прощу. Потому что я извинюсь за то, чего не делала. Это не моя вина, что все так получается.

Я свернула с дороги и поехала по тропе. Мой внедорожник везде пройдет. Наконец, вылезла в чистом поле. Вот где простор!

Я достала из бардачка диск с музыкой. Жестом вытащила маленькие светящиеся колонки и распределила их квадратом в воздухе. Включила музыку. Pitbull «Crazy». Шикарно.

Скинула куртку вовсе, оставшись в одном коротком топе. Джинсы с высокой талией, черные ботинки, распущенные волосы. Небо засияло под светом моих колонок. Музыку было слышно за несколько километров. Разноцветные огни раскрашивали ночное небо.

Я вытянула из багажника Костолом. Зайка мой… Раскрутила его в руке и, не выпуская, закружилась в ритме хип-хопа. Молот описывал фигуры вокруг меня, а я полностью отдавалась музыке. Только она помогает отвлечься от всех проблем. Мои ноги делали быстрые движения, молот вертелся так, что его уже не было видно.

Под припев я со всей силы швырнула Костолом в темноту. Через минуту он вернулся ко мне.

Так продолжалось сотни и сотни раз.

Я кричала, до охрипа, до боли в горле. Всю злость выпускала наружу. Казалось, она темными тучами окутывает округу.

Когда же я залезла в Хаммер, на часах было 4 утра. У меня не было сил, совершенно. Я поставила Хаммер на автопилот, задала курс до дома и, свернувшись калачиком на заднем сидении, уснула в обнимку с молотом.

Хаммер замер около дома. Я проснулась. Полпятого утра. Ну и чудно. Выползла из машины и тихо зашла в дом.

Стояла тишина. Я разулась и на цыпочках пошла на кухню. Включила свет. И вскрикнула от испуга. За столом, уронив голову на руки, сидел Дин. Он спал. Перед Винчестером лежал мобильник и стояла кружка с чаем. Я глотнула. Холодный. Давно, значит, сидит. Че это он?

Надо отвести его на диван. Как бы мы ни ругались, я хотела это сделать.

Подошла к Дину и тихонько потрясла его за плечо. Он уронил голову на стол и резко поднял ее. Господи, какой же он лапочка, когда сонныыый… Дин чуть приоткрыл глаза.

— Господи, Кекс… Я же потерял тебя… Сидел тут, ждал… И уснул, кажется…

Я не смогла сдержать улыбки.

— Кажется, уснул. Пойдем, я помогу.

Я взяла его под руку и повела в зал.

— А ты где…

— Гуляла.

— Не гуляй больше так поздно…

— Я попытаюсь.

Я посадила его на диван.

— Я дурааак… Я же не могу больше ругаться с тобой…

Он свалился на подушку. Я улыбнулась. Укрыла его пледом.

— Кексик, я давно… хотел ска…

Я посмотрела на него, ожидая продолжения. Но Дин уже посапывал в подушку. Я провела рукой по его голове. Вы ж мои темно-русые прядки…

Еще полчаса я сидела рядом с Дином на диване, расчесывая пальчиками его волосы. Потом словно вышла из транса. Взглянув на спящего Винчестера, пошла на кухню. Налила себе кружку чая. Залпом выпила и пошла наверх.

Открыла дверь комнаты. Таак, Трэна нет, уже неплохо. Скинула одежду и легла на свою кровать. Со второго этажа раздалось бормотание.

— Явилааась…

Я накрылась одеялом с головой.

— Ага. Спи.

— Святые чимичанги…

Со второго этажа донеслось сопение. Ну и чудно.

Я закрыла глаза и тут же уснула.

Утром я проснулась, бодрая и готовая на подвиги. Чмокнула Тони Раута на плакате и пошла в ванную. Там был Сэм, поэтому через 15 минут мы вышли оттуда, мокрые с ног до головы и ржущие в голос.

Я побежала одеваться. В институт же надо.

Голубая атласная рубашка, черные брюки и ботинки. И… че бы еще… Во, хвост на голове.

Закинула в сумку все учебники и тетради и пошла вниз.

По кухне чуть ли не стулья летали. Раньше мне казалось, что так можем только мы с Дином, но…

Лизка гонялась за Кевом. Тот, увидев меня в дверях, с воплями подбежал ко мне и спрятался за моей спиной. Я замахала руками.

— Эээ! Нука! Цыц! Чо такое?

Красная Лизка рассказала, что произошло. Кев продал билеты на «Дэдпула» и купил ей охуенный букет цветов. Но, он не знал, что «Дэдпул» Лизке дороже всех цветов на свете. И теперь она ему это объясняет.

Я рассмеялась.

— Вы блин, чубрики! Идиоты вы, оба. Лизка, он подарил тебе цветы. Причем, нехуевенькие такие. И ты даже не поблагодарила. Дура ты. Теперь Кев. И нахуя ты продал билеты? Мог бы у меня сначала спросить!

Я достала из сумки 2 билета. Кев и Лизка охуевше уставились на них. Я протянула бумажки Трэну.

— Мы с Айзом хотели пойти завтра. Но, раз такое дело…

Оба кинулись мне на шею.

— Спасииибооо!

— Ой, тьфу на вас, придурки.

Я выбралась из их объятий и пошла наливать чай. Но, кто-то выпил последний пакетик со смородиной. Моему возмущению не было предела.

— КТО НАХУЙ БЛЯТЬ ПОСМЕЛ ВЫПИТЬ МОЙ ЧАЙ?!

Во время моей гневной тирады на кухню зашел Дин. Он потирал глаза. Только что проснулся. Лапочка…

— Кекс, сколько раз можно повторять — материться не хорошо!

Я замерла. Чего это он?!

Винчестер подошел к чайнику и налил себе обычного чая. Уселся за стол.

— Чего кричать то? Ну, я выпил твой чай. Только не бей, у меня сегодня такое умиротворенное настроение…

Дин, прикрыв глаза, отхлебнул из кружки. Я не сводила с него охуевшего взгляда. Чо с ним?! Лизка и Трэн по-тихому ретировались с кухни.

Я села рядом с Дином.

— Ты чего вчера тут спал то?

Он пожал плечами.

— Сидел, тебя ждал. Потом вырубился. Кстати, вот тогда я и выпил твой чай.

Я поджала губы. Винчестер улыбнулся.

— Кекс, давай мир, а? Я устал уже. Я не могу с тобой ругаться.

Я охуела от такого предложения.

— Ам… Давай я после охоты тебе скажу, хорошо? Может, и расскажу, из-за чего я на тебя обиделась.

Дин улыбнулся и кивнул. Уткнулся лбом мне в плечо.

— Давай хотя бы сегодня не сраться.

— Давай. Но за чай ты еще получишь.

Винчестер застонал. Я пила чай из его кружки, пока он не видел. Дин поднял голову.

— Э! Это мой чай!

Я прищурила глаза.

— Эта мстя.

Он рассмеялся.

— Ладно, мстя так мстя. Сама до института доедешь, или подвезти?

— Сама. Рано тебе еще меня подвозить. Я не простила еще.

Дин сделал «not bad» и вышел с кухни.

Я, совершенно не понимая, что происходит, взяла сумку и вышла из дома.

Села в Хаммер. Так. Все. Надо настроиться на учебу. Институт, Айз, Шелли. Еще надо Айзеку про билеты рассказать… Влюбленные дибилы.

— И чо, мы теперь всмысле не идем на «Дэдпула»?!

Айзек скрестил руки на груди. Я помотала головой.

— Айз, ну прости! Хочешь, я тебе деньги за них верну?

— Ебанулась чтоли? Ну, отдала и отдала. Пусть идут. Им нужнее.

Айзек обнял меня и чмокнул в макушку.

Мы уже отсидели 2 лекции. Осталось еще 2. Ребята, оказывается, помнят меня. Щас помогают догонять. Айзек вон вообще не отходит от меня. Мне уже пару раз звонил Сэм. По поводу охоты. Спрашивал, на кого я хочу. Но потом оказалось, что есть одно странное убийство. Поэтому из института я еду домой, а оттуда с Дином — к родственникам погибшего. Почему с Дином? Незнаю. Сэм там уже все распределил. Лизка и Кев идут в кино, сам Винчестер-младший едет на место убийства, ну, а мы вдвоем остались.

Интересно, что с Дином было сегодня утром? Вчера говорил, что ненавидит, чуть не убил, а сегодня… Всей своей душой я хотела рассказать ему, из-за чего на него обижена, помириться с ним. Но что-то мне подсказывало, что еще рано раскрывать все карты.

Попрощавшись с Айзеком после 2-ух последних лекций, я поехала домой.

Только я вошла, в меня прилетела подушка. Я поймала ее и запустила в ответ. Из-за угла выглянул Кевин.

— Ой, прости. Я думал, это Лиза.

Я усмехнулась.

— Ага, и ты так тепло ее встречаешь.

Парень кивнул и скрылся за углом. Я пожала плечами и пошла на кухню.

Дин сидел в ноуте и пил чай.

Я взъерошила ему волосы.

— Дарова.

— Привет, Кекс.

Я положила голову Дину на плечо и заглянула в ноутбук.

— Мгм. И кто же это?

Дин замер, как только я его коснулась. Минуты через 3 он прошептал.

— Мстительный дух, скорее всего.

Я прижалась щекой к колючей щеке Дина. Зачем? Не знаю. Просто захотелось. Винчестер прикрыл глаза. Казалось, он боялся дышать.

Я улыбнулась и провела руками по его плечам.

— Ээй, расслабься. Чего так напрягся то? Это всего лишь я.

Дин глубоко вдохнул.

Я начала медленно разминать его плечи, шею. Винчестер не выдержал и застонал. Я испуганно закрыла ему рот ладошками и задрала его голову так, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты чего творишь? А если услы…

Я замерла. В его глазах было столько нежности… Я почувствовала, как губы Дина коснулись моей ладони. Убрала руки. Однако Винчестер схватил меня за руку и провел пальцами по запястью. Вот падла, знает, что я люблю это больше всего на свете… Я прикрыла глаза. Мне одновременно хотелось, и чтобы это закончилось, и чтобы не прекращалось никогда. Его пальцы просто гладили мое запястье, а я медленно умирала.

Тут сверху донесся грохот, хохот, и в коридор вылетела Лизка. Дин отпустил мою руку. Я отошла к плите, чтобы скрыть пылающие щеки.

Моя сестра забежала на кухню.

— Не, ну вы прикиньте!

Она что-то рассказывала, а мы с Дином сидели за столом и не отрывали взгляд друг от друга.

— Так, ребзя, все, по машинам!

Я махнула рукой.

Из дома вылетели Кевин и Лизка. Эти двое держались за руки и вместе смотрелись просто идеально. Лизка была в темном платье, распущенные волосы развевались на ветру. Трэн был в черных джинсах, футболке и малиновой рубашке. Увидев, как Лизка ежится, он что-то проворчал и, стянув рубашку, накинул ее моей сестре на плечи. Я усмехнулась и посмотрела на солнце. Зажмурилась. Дибилы. Влюбленные дибилы.

Они пошли дальше по улице, им-то в кинотеатр. А кто-то оделся в ФБР-овца и едет на опросы родственников погибшего.

— Кекс, ты где?

Дин обувался в прихожей, а я сидела на капоте своего Хаммера. Дверь дома была открыта, поэтому я его прекрасно слышала.

— Тута я.

Винчестер-старший вышел на улицу и поежился. Мда, погодка не из лучших. Я подняла на него глаза.

Дин был великолепен. Темно-синий костюм, черные туфли, белая рубашка и черный галстук. Сверху накинуто незастегнутое черное пальто. Идеально лежащие волосы, легкая щетина. Боже, да я умру…

Дин подошел ко мне и окинул оценивающим взглядом. А я тоже ничего, даа.

Черные обтягивающие брюки, белая майка и черный пиджак. Черные ботинки, почти до середины голени, на плотной шнуровке. Волосы собраны в хвост, который опускается до уровня поясницы.

— Винчестер, а Винчестер.

Дин посмотрел мне в глаза.

— Чего?

— Ай-яй-яй.

— Да я не…

Я махнула рукой.

— Да не оправдывайся.

— Но я же…

— Всее я знаааю.

— Да ведь…

— Ой, не утруждай себя.

— Блять…

— Да ладно, и так все понятно.

Дин зарычал. Я аж заткнулась. Как я люблю, когда он рычит…

Дин улыбнулся.

— А я нашел способ тебя заткнуть.

Упер руки в капот по бокам от моих бедер.

Я помотала головой.

— Не поможет. А такая балаболка…

Дин усмехнулся.

— А вот так?

Он взял мою ладонь в свою руку и начал медленно поглаживать пальцами мое запястье.

Я блаженно зажмурилась.

— Падла ты, Винчестер…

— И я тебя люблю.

Тут мой Хаммер оглушительно засигналил. Я от испуга подпрыгнула и свалилась на руки Винчестеру. Тот поймал меня и прижал к себе.

— Это че такое щас было?!

Дин посмотрел в салон и рассмеялся.

Я проследила за его взглядом и не смогла сдержать смеха.

Тор сидел на водительском сидении и держал лапу на руле, сигналя.

Я махнула ему рукой.

— Прально, малыш, хватит уже, ехать пора!

Дин усмехнулся.

— Дай кое-что проверю.

Я не успела и моргнуть, как Винчестер примкнул к моим губам.

Тор зарычал, и с лаем подбежал к нам. Схватил Дина за штанину.

Дин со смехом прервал поцелуй.

Я забрыкалась, и он поставил меня на землю. Я села на колени рядом с Тором и взяла его большую морду в свои ладони.

— Малыш, он дурак, прости! Я только тебя люблю!

Тор, скалясь смотрел на смеющегося Дина. Гавкнул на него. Винчестер аж подпрыгнул от страха. Пес довольно облизнулся и посмотрел на меня. Я чмокнула его в нос.

— Так его, а то, понимаете ли, распускают тут… языки!

Дин усмехнулся. Мы с Тором встали и пошли к машине.

Я села на водительское сидение. Тор запрыгнул назад. Я выглянула в окно.

— Ну как целоваться — так он первый! А как булками шевелить и лезть в мою машину — так он тормозит!

Дин рассмеялся и сел рядом со мной.

Я включила магнитофон. Дин открыл было рот, но я показала ему кулак.

— Только пикни — и он тебя съест.

Дин обернулся на Тора. Мой бог оскалился, показывая все великолепие своих огромных клыков. Дин вздрогнул.

На всю машину грохнул Тони Раут. Я, довольно подпевая, завела Хаммер и покатила по дороге.

Я тормознула около нужного дома.

— Все, приплыли.

Мы вылезли из Хаммера. Я нацепила на Тора поводок.

Дин уже звонил в дверь.

На порог вышла миловидная старушка.

— Здраааавствуйте.

Дин кивнул и показал ей фальшивое удостоверение.

— Ну чтож, проходите, агент Арджент. А это кто?

Бабуля кивнула на меня, стоящую за спиной Дина.

Он усмехнулся.

— Это моя напарница, агент Спэйс.

Я сморщилась. Что? Спэйс? Я его убью.

Бабуля улыбнулась.

— Такая молоденькая, а уже агент! Ладно, проходите.

Дин обернулся на меня и улыбнулся. Падла. Я показала ему язык.

Старушка усадила нас за стол в гостиной.

— Я — мисс Колт. Погибший был моим племянником. Кроме меня у него ведь никого нет. Родители погибли, только я и осталась у Питера. Он был хорошим мальчиком, правда. В свои восемнадцать, правда, уже и пил, и курил, но в душе он был просто зайкой. Всегда помогал мне по дому, называл «тетя Марточка»…

Тут мисс Колт расплакалась. Я подсела к ней и обняла за плечи.

— Мисс Колт…

— Да ничего, дочка, ничего… Все хорошо.

Дин замялся.

— Кхэм… Мисс Колт, а у вашего сына были… недоброжелатели?

Старушка помотала головой.

— Что вы… Питер был душой компании… Всегда веселый, дружелюбный… Была какая-то ссора однажды, но это не важно…

Дин напрягся.

— Какая ссора?

Старушка нахмурилась.

— Да там… В колледже с приятелем не поделили чего-то… Не помню только, из-за чего…

Я посмотрела ей в глаза.

— Мисс Колт, пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

Марта улыбнулась.

— Дочка, у тебя такие глаза красивые…

Дин усмехнулся.

— Полностью с вами согласен.

Я показала ему фак за спиной.

— И все-таки?

Старушка сосредоточилась.

— Нуу… Что-то у них там было… Знаете, как молодежь в группы собираются… И вот что-то там…

Дин сцепил руки в замок.

— Какие группы?

— Ну, Питер был одним из этих… Ну, которые духов всяких вызывают…

Мы с Дином охуевше посмотрели друг на друга.

У меня даже голос не сразу прорезался.

— Ду. кхэм… Духов?

Марта кивнула.

— И вот они с этим мальчиком, как же его звали… Вот! Джером! Джером… Паркер. Да. Они даже подрались… Джером украл у Питера его книгу, ну, с символами всякими. И Питер его побил. А так — самый хороший мальчик!

Дин хмыкнул. Поднялся со стула.

— Чтож, спасибо вам, мисс Колт. Вы действительно очень помогли нам.

Я встала вслед за ним.

— Да, большое спасибо!

Марта смахнула слезу.

— Да незачто… Вам спасибо.

Только мы пошли к двери…

— Ой! Вы же сейчас к Джерому хотите поехать?

Мы кивнули.

— Так умер он. Уже два года как…

Дин усмехнулся.

— Это значительно упрощает задачу.

Она пошла нас проводить. И, уже стоя на пороге, смотря, как мы с Дином пихаем друг друга локтями, расплакалась.

Мы обернулись.

— Мисс Колт…

Она махнула рукой.

— Идите, детки, идите… Просто вы так хорошо смотритесь вместе… Прямо как мы с моим третьим мужем… Земля ему пухом…

Марта зашла в дом.

Мы с Дином переглянулись. Сели в машину.

— Значит, Джером Паркер?

Я кивнула.

— Значит Джером Паркер.

— На кладбище?

— Агас.

Я завела мотор.

По дороге на кладбище мы заехали домой и переоделись. Джинсы, футболки, куртки. Как бы это не было странно, но выглядели мы одинаково. Даже футболки у обоих серые. Увидев друг друга, мы рассмеялись.

Толкаясь, сели в машину.

В багажнике побрякивали лопаты и канистра с бензином. Тор сопел на заднем сидении.

— Ооо ооо и я и ёёёё, батаареейкааа!

Мы с Дином, допев очередную песню, рассмеялись. Боже, как хорошо… Вот так вот, не ругаться, не ненавидеть его, а просто смеяться с ним вместе.

Мы два раза чуть не врезались в дерево, ибо Дин присиавал ко мне, тыкал под ребра и щекотал. Я материла его на чем свет стоит.

Наконец, мы нашли нужное кладбище.

Я вылезла из-за баранки и потянулась. Дин тут же снова тыкнул меня под ребра. Я вскрикнула от жуткой боли. Дин тыкнул прямо в мой шрам, который был, так скажем, новее всех. Поэтому он еще болел. По моим щекам побежали слезы.

Винчестер тут же обнял меня.

— Солнце, прости, я не хотел…

Я глубоко дышала, уткнувшись ему в плечо. Одеколон Винчестер сводил меня с ума.

Дин посмотрел мне в глаза.

— У тебя там синяк чтоли?

Я помотала головой.

— Шрам. Еще не до конца зажил. А ты прям…

Винчестер искренне раскаивался.

— Ну прости, зайка, я не знал…

Я отдышалась.

Мы взяли по лопате и пошли искать нужную могилу.

Дин дотронулся до моей руки.

— Расскажешь, откуда у тебя этот шрам?

Я усмехнулась.

— На удивление, это связано с тем, из-за чего я на тебя обижена.

Дин посмотрел на меня.

— У тебя из-за меня этот шрам?

Я пожала плечами.

— Можно сказать и так. О, вот и наш Паркер.

Мы принялись за работу.

Большая часть могилы уже раскопана.

Я сидела на краю могилы и болтала ногами. Дин мощными движениями выкидывал землю из ямы.

И вот его лопата уперлась во что-то твердое.

— Да неужели!

Я спрыгнула к нему и помогла открыть гроб. Тут же нам в носы ударил запах гнилой плоти. Я аж чуть сознание не потеряла.

— Кекс, давай канистру, спалим его нахер.

Мы вылезли из могилы. Дин налил на кости бензина, я щедро посыпала солью. Мы сыграли в «камень-ножницы-бумага».

— Дин, всегда с ножницами!

Винчестер показал мне язык и отдал коробок. Я зажгла спичку и бросила в могилу. Тут же запылал огонь.

И все. Меня парализовало. Когда я вижу огонь, у меня отключаются мозги, напрочь. Хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.

Очнулась я, только когда почувствовала губы Дина на своей шее, а его руки — у себя под футболкой.

— Эй, ты че?

Да, Таня, молодец, самый умный вопрос из всех умных вопросов!

Дин что-то пробурчал мне в шею. Я рассмеялась и повернулась к нему лицом. В зеленых глазах Дина отражалось пламя.

Я взяла его лицо в свои ладони.

— Рано. Я тебя не простила еще. Так что держи свои губы и руки при себе.

Дин застонал и уткнулся мне в плечо.

— Да не контролирууую я себяяя…

Я усмехнулась и похлопала его по спине.

— Терпи, мой мальчик, терпи.

Мы пошли к Хаммеру.

По дороге домой мне позвонила Лизка и попросила забрать их около кинотеатра.

Дин задремал. Я убавила музыку. Пусть отдохнет, столько лопатой махать…

Возле кинотеатра я заглушила мотор. Дин приоткрыл глаза.

— Чего стоим?

— Лизку с Трэном щас заберем, и домой. Ты спи, спи.

Дин улыбнулся и, положив голову мне на колени, свернувшись калачиком на пассажиском сидении, снова заснул.

Я медленно расчесывала пальчиками его темно-русые волосы. Вот что теперь делать? Рассказывать ему все? Что я из-за него попала в Чистилище?

Или не рассказывать? Но если я не расскажу, я жить с ним рядом нормально не смогу. Потому что обижена. И без него не смогу…

Тут задняя дверь моей машины открылась, и залезли Кевин и Лизка. Громко захлопнув дверь, Лизка принялась орать.

— ЭТО БЫЛО ВСОООО! ДЭДПУЛ ТАКОЙ ДЫЫЫЫЩ! А ЕГО ТАК БУУУУМ! А ПОТОМ ЕЩЕ И ПЕСНЯ!

Я шикнула на нее.

— Нука цыц!

Она посмотрела на меня. Залыбилась, увидев у меня на коленях спящего Дина.

— Ладно, я тебе дома расскажу.

— Вот именна.

Я завела мотор и выехала с парковки.

Кевин тронул меня за плечо.

— Таньк, вы то как? Все сделали?

Я кивнула.

— Да, к бабуле съездили, от нее узнали, кто был недоброжелатем убитого. Сгоняли на кладбище и спалили его труп к чертовой матери.

Одной рукой я держала руль, другой по-прежнему гладила волосы Дина.

— Он копал?

Лизка кивнула на Винчестера. Я кивнула.

Полпути проехали молча. Тут я кое-что захотела спросить.

— Ребят, а вы без ужина сегодня сможете?

Тишина.

— Ребяяят.

Снова тишина. Я подняла глаза на зеркало заднего вида. И чуть не вписалась в проезжающий мимо грузовик.

Лизка и Трэн целовались, лежа на заднем сидении моего Хаммера.

— Ах вот так вот, да.

Я тихонько потрясла Дина за плечо. Он открыл глаза.

— Че, приехали?

Я прижала пальчик к его губам.

— Тссс. Назад посмотри.

Дин медленно, как будто так и надо, повернул голову.

— Хуясенихуясе…

Снова положил голову мне на колени.

— И давно?

Я пожала плечами.

— Молчали они минут 15. Я у них че то спросила, а они молчат. Обернулась, а они вона чо.

— Дааа, ну дают ребятки…

Я улыбнулась.

— Ну хоть у кого-то в личной жизни все нормально.

Дин усмехнулся и закрыл глаза.

Я тихонько включила музыку и, улыбаясь, вела машину. Ну, Лизка, держись. Подъебов и расспросов тебе не избежать…

Припарковавшись возле дома, я заглушила мотор. Дин уже минут пять моргал, лежа у меня на коленях, просыпаясь. Сонный, такая зая…

Он зевнул.

— Падла тыы…

Я тоже зевнула.

Дин улыбнулся.

Дотянулся рукой до колесика громкости на магнитоле и крутанул его. На всю машину грохнуло «На пути в Вальхаллу».

— ХИЩНИКИ В ГОРОДЕ!

С заднего сидения послышался какой-то шорох.

— Ай, ты мне губу прикусила!

— ВИНЧЕСТЕР! Я УБЬЮ ТЕБЯ!

Мы с Дином рассмеялись и начали подпевать.

— СЕЗОН ОТКРЫТ!

— БУФ!

— ОТКРЫТ БЛЯТЬ СЕЗОН ИМ, НО!

— ИДЕМ НА КОНФЛИКТ!

— БУФ!

— ИДЕТЕ НА КОНФЛИКТ, ИДЕТЕ!

— ИДЕМ НА КОНФЛИКТ!

— БУФ!

— ОХ УЕБУ Я ВАС!

Мы с Дином переглянулись.

— ВРЕМЯ ЧУГУНУ СТАТЬ СТАЛЬЮ!

— ВРЕМЯ ОТПИЗДИТЬ КОГО-ТО КАК СЛЕДУЕТ!

— НОЧЬЮ ВОИНЫ ОТПРАВЯТСЯ В ВАЛЬХАЛЛУ!

— ОТПРАААВЯТСЯ ВОИНЫ, ОТПРАВЯТСЯ. А ВЫ НАХУЙ ОБА ОТПРАВИТЕСЬ!

Тут мы засмеялись в голос.

Мы с Дином первые вылезли из Хаммера и, свистнув Тора с заднего сидения, где он, бедный, лежал на полу, побежали в дом.

Пронесшись мимо охуевшего Сэма, пулей взлетели на второй этаж.

— СЭМ! ГДЕ ОНИ?!

— На-на-наверху.

Бедный, аж заикается.

Мы с Дином забежали в комнату ровно тогда, когда Лизка вбежала на площадку перед комнатой. Мы навалились на дверь.

— СУКИ! ТОЛЬКО СПУСТИТЕСЬ, Я УБЬЮ ОБОИХ!

Мы молчали. Она еще немного поголосила и спустилась вниз. Мы скатились вниз по двери. Дин повернул ко мне голову.

— Че это она так, а?

Я пожала плечами.

— Это ее первые серьезные отношения. Может, из-за этого…

Дин тоже пожал плечами.

Встал.

— Ну чтож. Спускаться нам нельзя. Что будем делать?

Я тоже встала.

— Хочешь узнать, из-за чего я на тебя в обиде?

Дин кивнул.

— Тогда пошли за мной.

Я взяла его за руку и подвела к окну.

— Эй, ты чего?

Я залезла на подоконник и свесила ноги.

— Да не ссы. Смари.

Я трижды хлопнула в ладоши.

Багажник Хаммера раскрылся. Оттуда, надуваясь, появился небольшой батут.

Дин рассмеялся.

— Ты щас серьезно?

— Серьезней некуда.

Я спрыгнула вниз. Приземлилась на батут. Слезла с него на землю.

— Теперь ты.

Дин усмехнулся.

— Ни за что бы не подумал, что когда-нибудь буду прыгать со второго этажа, из комнаты девушки, на батут, который вылез из ее машины!

Я рассмеялась.

— Прыгай давай!

Дин спрыгнул вниз. Отскочил от батута и прземлился рядом со мной.

— Ну херасе. Долго с ним возилась?

Я снова трижды хлопнула, убирая батут в багажник.

— Неа, две недели всего.

Дин сделал «not bad». Я вытянула из окна комнаты Костолом. Дин приподнял бровь.

— А это зачем?

Я усмехнулась и крутанула Костик в руке.

— А это я буду злость вымещать.

Дин побледнел.

Я рассмеялась.

— Да не на тебе, не бойся. Садись в машину.

Мы сели в Хаммер. Ну, чистое поле мое, это снова я еду…

Всю дорогу я вспоминала то, что произошло в Чистилище. Я хотела рассказать Дину все, выплеснуть на него все свои эмоции. Я понимала, что в момент этого гнева Костолом будет только мелькать в воздухе. И еще… Шрамы могут начать болеть, а то и кровоточить. Как же хреново, когда они реагируют на твои эмоции…

А вот и мое поле. Я заглушила мотор. Мы с Дином вылезли из машины. Сразу же я стянула с себя куртку, оставшись в футболке.

— Э, охренела чтоли? Простудишься. Надела быстро.

Дин хотел было накинуть мне на плечи мою куртку, но я посмотрела на него так, что он сразу перехотел. Футболку продувало насквозь, но я даже не ежилась. Моя злость грела меня изнутри. Я кивнула Дину, приказывая следовать за собой. Он беспрекословно слушался. Кажется, Винчестер понимал, что ему придется не сладко. Я отошла от Хаммера метров на 70, чтобы не зацепить нечаянно молотом свою машину. Наконец, я остановилась. Дин, не ожидавший такой резкой остановки, впечатался мне в спину.

— Кеекс, а ты чего такая напряженная? И холодная вся…

Я усмехнулась.

— Сейчас буду горячая.

Жестом я призвала из машины свои маленькие колонки. Надо музыку мне. Чтоб совсем с ума не сойти…

Пока я прокручивала в голове свой плейлист в поиске подходящей песни, Дин не отводил от меня обеспокоенного взгляда. И я понимала, в чем дело. Пятно на моей ладони светилось все ярче, глаза блестели от внутренней злости, а мышцы на руках были напряжены до предела. Вена на шее дрожала, показывая, что еще немного — я и взорвусь.

Наконец, я нашла то, что нужно. Щелкнула пальцами, включая музыку. Колонки зависли в воздухе в трех метрах над нами. Чистый звук раздавался на километры вокруг. Я прикрыла глаза.

— Отойди.

Дин не услышал, так как я еле могла говорить от ярости.

— Прости, что?

Вена, идущая от шеи к правой руке, засветилась.

— Отойди от меня.

Дин шагнул назад.

— Еще.

Дин еще шагнул.

Я раскручивала молот в руке. Не открывала глаза, потому что думала, что если я сделаю это, то моя ярость поглотит все вокруг. Сглотнула.

— Знаешь… Однажды вечером, когда я готовилась к зачету по ядерной физике, сидела дома с Тором… Погас свет…

Костолом описывал тысячу кругов в секунду.

Дин стоял, не сводя с меня глаз и внимательно слушая.

— А потом появился демон… Я не буду тебе расписывать, что именно происходило. Но скажу одно. Он согласился оставить в живых моих родных только при условии, что я отправлюсь в Чистилище. И я согласилась.

Дин подал голос.

— Но что ему было нужно от вас?

Я открыла глаза и посмотрела на Дина.

— Ты.

Захуячила Костолом в дерево напротив с такой силой, что оно… загорелось. Я принялась ходить вокруг Дина.

— Из-за тебя я пережила такой ужас, который даже в кошмарах не снится!

Вернула молот в руку.

— Из-за тебя из той маленькой девочки, которую ты узнал два года назад, я превратилась в охотницу, о которой легенды ходят!

Начала раскручивать Костик, по-прежнему обходя Дина кругами.

— Я не закончила институт. У меня даже справки нет о том, что я вообще училась! У меня нет профессии. А знаешь, как я мечтала о том, что создам вечный двигатель? А теперь что? А теперь НИХУЯ!

Ебанула молотом об землю. Дин подпрыгнул от толчка, я даже не покачнулась.

— Я не должна была видеть того, что видела. Не должна была не спать по ночам от клацанья клыков и блеска глаз в темноте. Семнадцатилетняя девушка не должна была бегать по Чистилищу, снося головы всем тварям, которых только можно представить! Этот молот…

Я поднесла Костик к лицу Дина.

— … должен был просто лежать на тумбочке, в качестве подарка, сувенира! А он что?! А он теперь орудие УБИЙСТВА!

И снова Костолом летит в дерево.

Дин вздрогнул и прикрыл глаза. Я взяла его за грудки рубахи.

— На меня смотри!

Дин открыл глаза. В них стояли слезы.

Ярость во мне кипела.

— Хочешь увидеть, во что превратилось мое тело?

Не дожидаясь ответа Дина, я сдернула с себя футболку. На моем теле плясали языки пламени.

— Смотри, Дин Винчестер, смотри, что произошло со мной по твоей вине!

И Дин смотрел. По его щеке скатилась слеза.

— А ты представляешь, как мне было больно?! Когда твое тело чуть ли не на две части разрывают?! Видишь вот эти пять косых шрамов?!

Я указала на пять багровых полос, идущих от правой лопатки и до живота по диагонали, рассекая бок.

Дин медленно кивнул.

— Это был второй день. Кровь хлестала из моей спины, а я ничего не могла сделать. Только Тор спас меня. Он вылизывал мои раны до тех пор, пока они не перестали кровоточить. Даже элементарно нагнуться больно! Хочешь еще покажу? Говно вопрос! Смотри сюда!

Я повернулась к нему спиной. Повела лопатками. И взгляду Дина предстала еще более ужасная картина.

Между лопатками вся кожа была, как на шрамах.

— А знаешь почему?! Да потому что моим мясом однажды пообедали! И надо же, выбрали самый лакомый кусочек — спинка! Ты просто представь — у тебя между лопатками огромная дыра, до костей, из нее ведрами течет кровь. А ты, семнадцатилетняя девчонка, добиваешь ту тварь, что вырвала кусок твоей плоти, ОТВЕРТКОЙ ДЛЯ МИКРОСХЕМ! ПРИ ЭТОМ НЕ ПЕРЕСТАВАЯ РЫДАТЬ ОТ ДЬЯВОЛЬСКОЙ БОЛИ!

Я перешла на крик. А Дин молча плакал. По его щекам катились слезы, а в глазах было столько боли…

— И после этого ты еще спрашиваешь, из-за чего я так к тебе относилась… Да потому что ТЫ в этом виноват! Это за ТОБОЙ приходил тот демон! Это ТЫ должен был терпеть всё то, что терпела Я! Это ты виноват…

Я упала на колени. Нельзя так. Однако на душе стало так легко от того, что я выговорилась, что я потеряла сознание.

Дин успел подхватить девушку до того, как она упала на землю. Сел на землю и взял ее на руки. Боже…

Она же такая маленькая… Винчестер прижал девушку к себе, зарылся лицом в ее распущенные волосы. По его щекам текли слезы.

«Это ты виноват…». В его голове эта фраза звучала, не переставая. Это его вина, что она, его маленькое чудо, видела весь этот ужас… Все эти шрамы на ее теле… Это его вина. И самое ужасное — он не знал об этом. Все эти полтора года, что она была в Чистилище из-за него, Дин был в неведении!

Эта мысль ввела парня в состояние транса. Прижав девушку к себе, он просто сидел, закрыв глаза и вдыхая аромат ее волос.

Она шевельнулась. Дин вздрогнул.

— Дин?..

Винчестер вытер щеки тыльной стороной ладони.

— Да, малыш?

Она облегченно улыбнулась. Подняла глаза и посмотрела на него.

— Ты чегооо? Дурачооок…

Девушка протянула руку и погладила его по щеке. Мягко улыбнулась.

— Щетинка моя…

Дин не смог сдержать улыбки. Прижался щекой к ее маленькой ладошке.

— Солнце моё… Прости меня. Я не знал, не знал, что ты была в Чистилище… Родная, я бы нашел способ вытащить тебя от туда. Но… Я просто не знал… Прости…

Дин прикрыл глаза, сдерживая слезы. Девушка поджала губы, в точности, как Винчестер это делает. Села на колени перед ним.

— Смотри на меня.

Дин открыл глаза. Она взяла его лицо в свои ладони и улыбнулась.

— Слушай меня. Все хорошо. Я не в Чистилище, я здесь. Я с тобой. Пусть немножко потрепанная, пусть изменилась, но… Я с тобой. Дин. Я прощаю тебя.

Винчестер уперся лбом ей в лоб и выдохнул.

— Господи, как я счастлив… Пусть в чистом поле, пусть опустошенный изнутри, но, чёрт возьми, я прощен той, от которой без ума…

Повисла тишина.

— Дин Винчестер, ты идиот…

Девушка усмехнулась. Дин поднял глаза.

— Я знаю. Поэтому повторяю еще раз. Кекс, ты мне нравишься. Со мной не было ничего счастливее, чем ты.

Девушка улыбнулась и посмотрела в глаза Дину. В ее голубых глазах была бездна, в которую он, Винчестер, упал уже давным давно. Вот только дна он никак не может достигнуть. Потому что любовь — сука та еще, она бесконечна.

— Ты же понимаешь, что ты попал?

Дин усмехнулся.

— Понимаю.

— Серьезно так попал.

— Я знаю.

— Может передумаешь?

— Не для того я вытаскивал тебя, бухую, из бара, чтобы потом передумать.

Девушка прищурилась.

— И все-таки? Время еще есть.

— Слушай, ты замолчишь или нет?

— Я еще не сказала «да», так что можешь забрать свои слова назад.

Дин зарычал. Девушка взвизгнула.

Парень мягко улыбнулся. Убрал прядь ее волос за ухо.

— Так ты будешь моей девушкой? Моей идиоткой?

Ее глаза засветились счастьем. Но вредность победила. Она прищурилась.

— Ты же понимаешь, что не отверти…

— Все, заебала.

Дин притянул девушку к себе и нежно поцеловал. Она улыбалась ему в губы.

— Да.

====== Я соскучилась ======

Небо уже светлело, занималась утренняя заря. Мы с Дином лежали на траве, посреди поля.

Дин лежал на спине, закинув руки за голову, а я лежала на нем, подперев руками голову и болтая ногами.

— И что теперь?

Дин улыбнулся.

— Хороший вопрос.

Я запустила одну руку ему в шевелюру и взъерошила ее. Винчестер улыбнулся.

Я пропустила пряди его волос через пальцы.

— Это моё…

Пальчиками провела по бровям Дина.

— И это моё…

Винчестер улыбался. Я, чуть не тая, коснулась губами морщинок возле его глаз.

— Это тоже моё…

Чмокнула его в веснучатый нос.

— Ой, это тоже моё…

Дин готов был замурлыкать. Поцеловала его в щеку.

— Щетинка тоже моя теперь…

Едва коснулась его губ.

— И это моё…

Винчестер посмотрел мне в глаза.

— А знаешь, что еще твое?

— Что?

Он взял мою ладошку в свою руку и приложил к груди. Там, где билось его сердце.

— Это твоё.

Я улыбнулась ему. Дин поднес мою руку в своим губам. Смотря мне в глаза, легонько поцеловал запястье. Я зажмурилась. Дин рассмеялся.

— Солнышко ты моё…

Я засмущалась. Вот это нифига себе. Не было еще такого.

Дин понял, что мне пока трудно привыкнуть к мысли, что я теперь с ним. Поэтому решил перевести тему.

— Знаешь что странно? То, что нам еще ни разу никто не позвонил.

Я хотела засунуть руку в карман своих джинс, чтобы проверить телефон, но Дин опередил меня. Достал из заднего кармана моих джинс мой мобильник.

— Ну, а я о чем. Ни одного пропущенного. А хотя… Лизке с Трэном там не до нас.

Мы рассмеялись.

— А как домой возвращаться будем?

Дин пожал плечами.

— Очевидно, на Хаммере.

Я усмехнулась.

— Не, ну это понятно. Скажем, или нет?

Дин наморщил лоб.

— На сколько там Лизка с Сэмми спорила?

— На косарь. Ну, плюс проценты… За год по косарю… Уже три.

Дин вскинул брови.

— Почему три?

— Ну смари. Когда они поспорили, мы еще в лагере были. И там уже был косарь. Потом прошло два года. За год по косарю, да плюс тот начальный, получается три.

Дин сделал «not bad».

— Ну, Лизка себе купит че нить. Интересно, сколько можно на три косаря купить презер…

Я закрыла ему рот ладошками.

— Дурак!

Винчестер рассмеялся.

Я встала с него и пошла к Хаммеру. Идиот. Ооох, это ж я покраснела…

Дин догнал меня, схватил за руку и притянул к себе. Погрозил пальцем.

— Не вздумай больше так делать. Неуходи от меня. Ты моя, и не имеешь никакого права уходить. Ясно?

Вместо ответа я приподнялась на цыпочки и чмокнула его в нос. Винчестер растаял.

— Ну нельзя же так…

— Ты мой. Значит, можно.

— Засранка.

— Если я засранка, то ты — засранец.

— Да как с тобой вообще спорить можно?!

Я пожала плечами и, взяв Дина за руку, пошла к Хаммеру.

От лица Лизы

Я ее убью. И Винчестера заодно. Совсем охуели. Ладно, то, что, было в машине, я им уже простила. Но то, что они ночь дома не ночевали, я им не прощу.

Время пять часов утра. Я лежу головой на прессе Трэна.

— Эй, ты чего не спишь? Не приехали чтоли?

— Неа.

— Не волнуйся ты так. Дин с ней, он не даст случиться ничему плохому. Сама же знаешь, как он к ней относится…

Я усмехнулась. Это да. Дину нравилась Танька. Причем конкретно так нравилась. Так что, кроме пошлых, в моей голове нет никаких мыслей, куда бы они могли поехать.

Внизу хлопнула дверь. Послышались какие-то голоса. Потом все стихло.

Только через полчаса я встала, подтянула трусы и пошла вниз.

С кухни доносился шепот и тихий смех.

— Дин, ну я же уже рассказывала!

— Это было два года назад! Два года, Кекс!

Я осторожно, чтоб меня не было видно, заглянула на кухню.

Танька сидела за столом, поджав одно колено к груди, в одной футболке, с распущеными волосами и, улыбаясь, что-то говорила Дину. Он сидел напротив нее в одних джинсах и пил чай. Волосы взъерошены, улыбка на губах… Что-то эти двое слишком довольные…

— А потом она такая: «а хули нам, пасанам! Пошли спрыгнем!».

Дин рассмеялся. Я еле сдерживала хохот.

Танька улыбалась, смотря на смеющегося Винчестера. Он, вытирая слезы, хотел глотнуть чай, но новый приступ смеха не дал ему это сделать. Дин поперхнулся и закашлялся.

Танька подбежала к нему и постучала по спине.

Дин поймал ее за руку и, откашлявшись, поднес к своим губам. Танька зажмурилась от удовольствия.

А я готова была лопнуть. Че то тут нечииистооо… Когда я вернулась из мира догадок в эту реальность, Танька уже сидела у Дина на коленях. Винчестер что-то шептал ей на ухо.

Она улыбнулась и покраснела. Оооооо.

Дин продолжал что-то шептать, улыбаясь. Танька пихнула его в плечо.

— Болтун!

Винчестер рассмеялся.

— Кекс, я спать хочу.

Танька пожала плечами.

— Иди, кто тебя держит-то.

Дин усмехнулся.

— Так-то ты на мне сидишь.

Танька поерзала у него на коленях, подползая выше и устраиваясь поудобнее. Дин провел языком по губам.

— Кексиик. Я мужчина, и у меня встает.

Танька оттолкнула его, соскочила с его колен.

— Дурак…

Отвернулась от Дина, скрывая волосами пылающие щеки.

Ох чует моё сердце…

Винчестер встал с диванчика, подошел к ней. Сзади обнял за талию и зарылся лицом в ее волосы.

— Дурак. Прости. Тебе непривычно?

Танька кивнула.

НЕПРИВЫЧНО ЧТО?!

Дин говорил чуть хрипловатым голосом.

— Ну прости, солнце. Я больше не буду. Но мне так нравится, когда ты смущаешься…

Танька улыбнулась.

— Все равно дурак.

Дин усмехнулся.

— Согласен. А теперь — пошли спать. Часов до десяти может выспимся.

Танька повернулась к нему лицом.

Какая же она все-таки маленькая рядом с ним!

— Ты предлагаешь мне спать с тобой?

Дин мягко улыбнулся. Провел рукой по ее щеке.

— Ты имеешь что-то против?

Танька уперлась лбом ему в грудь и помотала головой.

Дин пальцами взял ее за подбородок и приподнял ее голову. Наклонился к ее лицу…

Я зажала себе рот обеими руками. ДА НЕУЖЕЕЕЛИИИИИ?! ДА ЛААДНАААА?! ААААААААА!

Эти двое целовались, а я опять ревела. Господи, неужели и у нее все будет хорошо?..

Дин отстранился от Таньки и выпрямился.

— Вот че ты такая маленькая? У меня шея устает…

— А вот так?

Танька принялась разминать шею Дина. Тот откинул голову назад.

— Ааа, все, хватит. А то я как начну стонать, так Лизка мигом прибежит.

ВОТ ПАДЛА!

Они рассмеялись.

— Все, пошли спать.

Дин взял Таньку за руку. Я вовремя отползла за дверь. Они прошли мимо, в зал. Дин лег на диван и за руку потянул мою сестру на себя.

Вскоре из зала донеслось их мирное сопение. Сука. В унисон.

Я встала с пола и на цыпочках пошла наверх.

Господи, наконец то… Только бы у них все было хорошо…

— И сегодня в эфире самые горячие новости!

Я приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, кто посмел меня разбудить.

— Ой, малыш, прости, я думал тихо будет.

Дин, обнимая меня одной рукой за талию, поцеловал в висок. Я зажмурилась. Точно. Мы же вместе.

Я потянулась и зевнула.

— Че тут творится то вообще? Нас уже видели?

Дин улыбнулся.

— Нет еще. На кухне кто-то есть, Трэн вроде. Сэмми я не видел. Ну, а Лизка храпака дает наверное. Счастливая, три косаря в кармане, че бы не дрыхнуть.

Мы рассмеялись.

— Сколько время то?

Дин посмотрел на наручные часы.

— Десять часов. Как и хотели.

— Да я бы дольше спала, это ты тут со своими новостями.

— Ну простииии.

Дин укусил меня за мочку уха. Я, смеясь, отпихивалась от него.

— Вот подлииизаа тооо, вот подлиизаа!

Вдруг на меня сверху запрыгнуло что-то большое и тяжелое. Не успела я испугаться, как меня лизнули в нос. Я обняла эту тушку двумя руками и положила на себя. Дин охнул. Я и так на нем лежала, а тут еще и Тор.

— Бооог мооой! Привееет!

Тор гавкнул и посмотрел на Дина. Тот аж съежился. Страшно, да? А вот.

— Тшшш, малыш. Слухай сюда.

Я притянула морду Тора к своему лицу.

— Этот парень — показала на Дина — теперь со мной. Я люблю его, и ты тоже постарайся полюбить, хорошо? Я не хочу, чтобы вы плохо относились друг к другу. Я люблю вас обоих, правда. Так что, Тор, не обижай Дина, хорошо? Я люблю его.

И тут я поняла, что сморозила лишнего. Сжав зубы, посмотрела на Дина. Тот, улыбаясь, смотрел на меня.

— Кекс, я тоже…

— Тиха. Вот щас тиха. Мне хватило того, что ты мне встречаться предложил. Пока хватит.

Дин усмехнулся.

На лестнице послышались шаги. Мы с Дином синхронно повернули головы. Сэмми, запустив руки в волосы, смотрел на нас. Картина маслом, да.

Я на Дине, в одной футболке, одна рука Винчестера-старшего на моей талии, другая — на голом бедре.

Только Дин открыл было рот, Сэм замахал руками.

— Ну нет. Это я сплю прост. Щас я умоюсь схожу, расчешусь, почувствую себя человеком. Вернусь сюда, а тут уже Мамаево побоище и Дин с пробитой

башкой лежит на полу. Щас.

Он ушел в ванную. Мы с Дином переглянулись.

— Ам.

— Мда. Может сказать ему?

— Пфф, а то он не понял?

Тут у меня зазвонил телефон. Он лежал на тумбочке, а у Дина руки длиннее, да и против его тушки не попрешь.

— Да? Ооо, мистер Матис, драсьте. Да, простите, Брайан. Кого? Ааа, младшую. Дык не может она. В душе. Я? Я тоже в душе. С ней, ага.

Я влепила ему подзатыльник и забрала телефон. Уселась на Дина сверху, чтоб не брыкался.

— Да, папуль, привет. Да дурак он. Я не успела трубку взять, вот он и решил поржать. Но он у меня получит, не переживай, ага. У нас то? Да нормально все. Лизка с Трэном мутят. Доооо. Нее, не так серьезно все. Так, поцелуйчики, киношки. Со вчерашнего дня. Нооо. Как Кексик с Дином так на кладбище, трупаки откапывать, а как Лизу с Трэном так в кино. Да ваще несправедливо. Правда? Оооо, класснооо. Я так давно тебя не виделааа. Во сколько? Через часик? Хорошоооо. Да не будем мы ничо готовить, не парься. Чай попьем и всо. С тетей Мартой? Ооо, прикольно. Познакомишь хоть. Ага. Это, меня же в институт обратно взяли! Даааа. Айзек так вымахал, ты прикинь! Я чуть в обморок не упала. Такая лосина. Неее, у него девушка. Да ты чо, какой идиот будет со мной встречаться.

Дин шлепнул меня по заднице. Я впечатала ему между ног. Он застонал.

— Да тут просто кто-то люлей хочет получить, но. Даа, получит. Прикинь, я же его на молоте катала. Такой довольный был. Тор то? Ооой, мальчик мой, хорошо все с ним. Жрет да спит. Ну, значит через часик? Ладно, будем ждать. Ага, целую.

Я положила телефон на тумбочку и принялась душить Дина. Тот кривлялся, изображал умирающего. Наконец, отомстив, я встала с него.

— Через час папа с тетей Мартой приедут. Чай попить. Так что оденься поприличнее. Надо будет им сказать.

— Что сказать?

Дин улыбался. Я передразнила его.

— Сто сказять, сто сказять. Что мы вместе.

Тут послышался грохот. Мы обернулись. Сэм стоял, охуевше раскрыв рот. У него под ногами валялись осколки кружки.

— Ам.

— Да.

— Ебать. Я должен Лизке три косаря…

С этими словами он ушел наверх.

Мы с Дином пожали плечами и пошли на кухню.

Кевин налил мне чай. Дин пошел в ванную.

Мы с Трэном, чуть не лопаясь от хохота, медленно сползали под стол.

— Че реально?!

— Даааа…

И снова ржач.

На кухню зашла сонная Лизка. Увидев едва живых нас, она лишь хмыкнула и налила себе чай.

Мы почти успокоились, и даже глотнули чай.

Лизка отхлебнула из своей кружки, и тут же скривилась.

— Блять, опять соли насыпала…

Тут Трэн с громким хохотом сполз под стол. Я больше не могла этого выдерживать, и выбежала из-за стола. Однако в дверях кухни налетела на Дина.

Он уже рефлекторно обнял меня. Я уткнулась ему в плечо и хохотала. Винчестер, улыбаясь, посмотрел на Лизку.

— Че случилось то? Я что-то пропустил?

Из-под стола показалась голова Кевина. Он хотел было что-то сказать, но приступ смеха не дал ему этого сделать. Одна Лизка сидела, сонная, не въезжая, че мы ржем.

Голоса у меня больше не было, чтобы смеяться, поэтому теперь у меня беззвучно тряслись плечи. Дин поглаживал меня по спине. Я глубоко задышала, успокаиваясь.

Подняла голову и посмотрела на Дина. Все еще мокрые волосы после умывания, сияющие глаза и белозубая улыбка… Солнце во всю светило в окно, и веснушки на носу Винчестера чуть ли не сияли.

— Оооох…

Дин улыбнулся на мою реакцию.

Мы услышали «бах». Это Кевин, вылезая из-под стола, долбанулся головой. А вот Лизка уже, кажется, вполне себе проснулась и не отводила от нас с Дином пошлого взгляда. Я медленно вытащила свою ладошку из руки Дина. Он все понял и лишь улыбнулся.

Я налила ему чай.

На кухню зашел Сэм. Тоже недвусмысленным взглядом посмотрел на нас с Дином. Я молча глянула на него так, что он даже слова сказать не смог.

Налил себе чай и сел рядом со мной.

Лизка с Сэмом пилили нас с Дином взглядами. Мы сначала даже глаза на них не поднимали. Просто пили чай, смотря на стол.

Наконец, когда эти двое уже во мне дырку прожгли, я не выдержала. Вскинула голову.

— Да блять! Да! Мы встречаемся! Довольны?!

Дин улыбнулся, помешивая чай. Кевин подавился и закашлялся. Лизка завизжала и наебнулась вместе со стулом. Сэм просто улыбнулся.

Пока все осознавали сей факт, я пошла спасать бедного Кевина. Парень чуть не умирал, а на него никто не обратил внимания. Я похлопала его по спине, дала попить воды. Села между Винчестерами, где и сидела.

Через 15 минут, когда Лизка, наконец-то охрипла, мы смогли нормально разговаривать.

— Ребят, через полчаса папа с тетей Мартой в гости приедут. Ну, чай попить, посидеть, поговорить. Надо кому-то в магаз сгонять, каких-нить пироженок купить.

Я посмотрела на Сэма. Он кивнул.

— Ну вот и чудненько.

Я взяла Дина за руку и вытащила из-за стола. Встала на цыпочки, чтобы достать до его уха. Руки Винчестера, уже по привычке, лежали на моей талии.

— Пошли со мной на пробежку. А то щас кое-кто начнет расспросы устраивать.

Дин улыбнулся и кивнул. Мы пошли на улицу.

— Ну что, наперегонки, или вместе?

Я разминала голени, переступая с пятки на носок. Дин потянулся.

— Ну, давай туда вместе, а обратно наперегонки.

— Давай.

Мы побежали. Легким бегом, наслаждаясь утром. Мы пробегали мимо людей. Кто-то смотрел на нас с укором, мол, бегают тут, ходить мешают. Кто-то с уважением, типа, молодцы, пробежка по утрам — эти хорошо. А некоторые оборачивались и улыбались. Кажется, даже окружающие видели, что мы встречаемся.

Я ловила на себе взгляды Дина, полные нежности и иногда — с огоньком пошлости. Он сразу получал за это толчок в бок и хохотал.

Наконец, мы добежали до кранчика с водой.

— Че, Винчестер, сдох?

Дин жадно пил воду. Я усмехнулась и попрыгала на месте. Ноги хотели еще.

Винчестер умылся и намочил шею и волосы.

— Фууф, теперь легче. И ничо я не сдох.

— Сдох, сдох.

Дин рыкнул. Мне тут же захотелось его поцеловать, но я сдержалась.

— Всооо, побежалиии!

Дин простонал и побежал за мной.

— Кто последний — тот лошара!

Это подзадорило Винчестера, и он ускорился. Я бежала чуть впереди него. Пробежав половину пути, я остановилась, чтобы завязать кроссовок.

Дин остановился около меня.

— Тебе плохо?

Я усмехнулась.

— Нет.

И рванула с низкого старта. Дин прокричал что-то неприличное и рванул за мной.

Тут я увидела папин Мустанг, выезжающий из-за поворота. И припустила во весь дух.

Не знаю, откуда у Дина взялись силы, но он нагонял меня все быстрее и быстрее. Вот, наконец, и наш газон. Я бежала наравне с папиной машиной. Он уже сбавлял скорость, улыбаясь и что-то говоря женщине, сидевшей рядом с ним.

— Дин — лошаарааа!

Я уже мчалась к дому, как вдруг сзади на меня прыгнули и повалили на траву.

— Вапще то так нечестноооо!

Я отталкивала Дина От себя, пытаясь вылезти из-под него. Бесполезно. Он навис надо мной.

— Винчестер, только попробуй меня поцеловать при папе, и я тебя убью!

Дин усмехнулся.

— Я и не собирался.

Он оттолкнулся от земли и побежал к дому. Я готова была взорваться.

— Я убью тебя! Это нечестно!

Папа подошел ко мне и помог подняться. Я обняла его.

— Паапкаа моой!

— Дочка… Ниче-ниче, я этому засранцу надаю пенделей. Будет знать, как нечестно выигрывать мою дочь.

Я усмехнулась и посмотрела на Дина. Тот сидел на крыльце и улыбался. Падла.

— Пап, вы пока заходите, я быстренько в душ и будем знакомиться.

Я помахала женщине, сидевшей в машине. Она приветливо улыбнулась.

На крыльце я пнула Дина под зад.

— Со мной пошли.

— Куда?

Я усмехнулась.

— В душ.

Охуевший Дин встал и пошел за мной.

— Ам, зай, тебе не кажется, что мы торопимся? Мы только сутки встречаемся, даже еще не сутки, несколько часов, а ты уже в душ вдвоем…

Дин шел за мной по коридору и сомневался. Я повернулась к нему.

— Дин, ты серьезно думаешь, что я сейчас пойду с тобой в душ?

Дин вообще ничего не понимал.

Я улыбнулась и чмокнула его в щеку.

— Просто посидишь в ванной, пока я моюсь. Потом я буду волосы сушить, а ты вымоешься.

Дин улыбнулся и кивнул.

Он стоял за дверью, пока я раздевалась. Залезла в ванну, задвинула шторку.

— Все, можешь заходить.

Дверь хлопнула.

Дин опустил крышку и сел на унитаз.

Я включила воду и начала мыться.

С кухни раздавались хохот и оживленные разговоры.

Дин усмехнулся.

— Ты не боишься, что я щас шторку открою?

Я усердно намыливала голову.

— Нет. Это будет предательством с твоей стороны. И еще я на тебя обижусь и никогда-никогда не прощу.

— Прям никогда-никогда?

— Прям никогда-никогда.

Я смыла пену с головы и принялась мочалиться.

В ванную постучались.

— Эй, кто там?

Вот нам бы щас переглянуться, да никак.

Поэтому…

— Я.

— Я.

— Стоооп. Вас там че, двое?!

Лизка. Тааак. Страсти накаляются.

— Ну, Винчестер, отмазывайся.

Дин усмехнулся и подошел к двери.

— Лизавета, кип кэлм. Она моется, я на унитазе сижу. Все нормально.

— Но. Ага. Да. Я такая взяла и поверила.

Дин вздохнул.

— Зай.

— Открывай.

Винчестер приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

— Видишь? Я в одежде, она за шторкой.

Лизка прищурилась.

— А тебе там с унитаза ниче не видно?

— Если бы и было видно, я бы не смотрел.

Я чуть не умерла. Зая мой…

— Ну смарите мне, чтоб без глупостей.

— Лизавета, иди на кол со своими глупостями.

Дин закрыл дверь и сел обратно.

— Ты вообще не такая, как она.

Я усмехнулась.

— Почему?

— Ну, она видит намеки на пошлость везде, абсолютно. А ты нет.

— Ктооо тебе сказал? Я бы тоже подъебала, если бы они тут с Трэном также торчали.

Дин усмехнулся.

Я всполоснулась и выключила воду.

— Диин.

— Да?

— Я все.

— Понял.

Но хлопка двери я не услышала. Только какое-то движение. Осторожно выглянула из-за шторки. Мой парень стоял, повернувшись лицом к двери и спиной ко мне.

— Ам.

— Я не повернусь. Обещаю.

Я медленно вылезла из ванны. Через зеркало он меня не мог видеть. Хорошо.

Я взяла полотенце и начала вытираться. Дин уперся лбом в дверь. Я испуганно подпрыгнула. Он улыбнулся.

— Ты че, трусишка. Я не повернусь.

Я оделась, не спуская с Дина глаз.

— Все?

— Да.

Он повернулся. Улыбнулся.

— Я же обещал.

Не знаю, что меня на это толкнуло, но я просто обняла его. Дин положил голову мне на плечо.

— Знаешь, что я понял?

Я теребила пряди его волос.

— Что?

— Что ты мне доверяешь. А это — главное в отношениях.

Я прижалась к нему всем телом. Дин улыбнулся и поцеловал меня в шею.

— Все, давай, суши волосы. А я мыться.

Я отвернулась, пока он раздевался.

Как только шторка задвинулась, я повернулась, глубоко вздохнула и включила фен.

— Теперь мнееее!

Я сушила волосы, а Дин лез под струю горячего воздуха. Я, смеясь, отмахивалась от него. Винчестер был в одних джинсах. Мокрые волосы, с которых капала вода, блестели. А сам он был такой счастливый…

— Ну заааяяя!

И тут меня переклинило. Никто еще никогда не называл меня так. Кроме Дина. Да еще так ласково, и одновременно — требовательно…

— Эй, малыш, ты че зависла? Ай-яй-яй электричество тратить.

Я очнулась.

— А ну иди сюда!

Схватила Дина за волосы и направила фен на его голову. Он хохотал, но не отбивался. Я лохматила его шевелюру под струей горячего воздуха, чтобы быстрее высохли.

Наконец, я закончила.

— Ну все, доволен?

Дин посмотрел на себя в зеркало. Его волосы стояли дыбом, как после удара током.

— Ооо дааа.

Я усмехнулась и принялась досушивать свои волосы.

— Зай, а давай каждый раз вместе в душ ходить, вот так?

Я немного удивилась.

— Ам. Ну. Давай. А че, понравилось?

Дин усмехнулся.

— Это, конечно, не то, что я подумал сначала, когда ты меня в душ позвала, но… Это даже лучше.

Я улыбнулась. Дин обнял меня сзади за талию и наблюдал за тем, как я сушила волосы.

— Ты чего?

— Я? Ничего. Просто хочу смотреть на тебя.

Я чуть не умерла. Но волосы досушила.

Поправила челку. Посмотрела на голову Дина И рассмеялась.

— Ты так и пойдешь?

— Да!

— А если серьезно? Я, между прочим, хотела папе о нас сказать.

— Аа, вон ты о чем. Ну тогда…

Он покорно склонил голову. Я привела его волосы в порядок.

— Падла ты, Винчестер.

— Че я опять?

Дин поднял голову и удивленно посмотрел на меня. Я наклонила его лицо к себе ближе.

— Нельзя же быть таким красивым.

Дин улыбнулся.

— Очень даже льзя.

Он поцеловал меня. Нежно, трепетно, как не целовал никогда. Его губы я не променяла бы ни на что на свете… Как я раньше вообще жила без него? Без этих мягких губ, без его нежных рук?

Внезапный взрыв хохота на кухне заставил меня вздрогнуть и прервать поцелуй. Дин обнял меня и рассмеялся.

— Трусишка моя. Пошли, посмотрим, над чем они там смеются.

Мы вышли из ванной.

На кухне уже вовсю пили чай. Мы с Дином зашли друг за другом, держась за руки. Все внимание сидящих обратилось на нас. Дин легонько сжал мою руку. «Все хорошо».

Лизка налила нам чай. Я села рядом с папой, а Дин — рядом со мной.

Папа обнял меня одной рукой.

— Вот, Марта, знакомься. Это моя младшая дочка.

Я улыбнулась и посмотрела на женщину напротив меня.

Не полная, даже стройная. На вид лет 45-47. Темные волосы, видно, красится. Большие серые глаза. Милое лицо.

— Приятно познакомиться. Зови меня тетя Марта.

Я кивнула и легонько пожала протянутую руку.

— Милая, а можно вопрос?

Я посмотрела на Марту.

— Да.

Она переглянулась с папой.

— А почему тут нельзя произносить твое имя в присутствии этого молодого человека?

Марта кивком указала на Дина. Тот подпер рукой голову.

— Да, милая, почему?

Я пнула его под столом. Он улыбнулся.

— Потому что мне не нравится мое имя. Остальные то знают, как меня зовут, а он вообще не вкурсе. Мы с ним уже три года знакомы, а он до сих пор не знает, как меня зовут. Мне интересно, долго ли он продержится в неведении. И еще, я не хочу, чтобы кто-либо звал меня по имени. Поэтому, тетя Марта, зовите меня, как и остальные — Кексик.

Женщина кивнула.

Я посмотрела на Дина. Тот сидел, прищурившись, смотрел на меня. Тут же жопой я почувствовала, что надо прятать паспорт и прочие документы.

Сэм уронил нож под стол. За столом было тесно, и он не мог слезть вниз. Посмотрел на меня, прося помощи. Я вытянула руку под столом, и лезвие оказалось в моей руке.

Я протянула его Винчестеру-младшему.

— Спасибо.

— Не за что.

Марта удивленно смотрела на меня. Я не стала ничего объяснять. Папа потом расскажет, если захочет.

Дин встал из-за стола. Я удивленно посмотрела на него. Он лишь улыбнулся мне. Встал за моей спиной и положил руки мне на плечи.

— Мистер Матис.

Папа посмотрел на него.

— Я щас тресну.

Дин улыбнулся.

— Брайан.

Папа улыбнулся.

— Вот так. А то «мистер, мистер». Что?

Дин вздохнул, набираясь смелости.

— Мне безумно нравится ваша младшая дочь. Несколько часов назад я предложил ей встречаться.

Глаза папы поползли на лоб. Я покраснела и зажмурилась. Тетя Марта вообще пока ничего не понимала. Остальные с интересом следили за разворачивающимися событиями.

Папа посмотрел на меня.

— Доча. Это правда?

Я кивнула.

Папа повернулся к Дину.

Мой парень продолжил.

— Она уже ответила согласием. Но мне важно, что думаете об этом вы.

Папа сначала покраснел, потом побледнел, затем стал фиолетовым, и только потом вернулся к нормальному цвету. Во время этого калейдоскопа мне было страшно, как никогда.

— Ну чтож. Я, впринципе, не против. Ты классный парень. Но.

Папа встал и подошел вплотную к Дину. Посмотрел ему прямо в глаза.

— Только попробуй её обидеть. Если я увижу слезы на ее глазах, и причиной их будешь ты, я убью тебя. Понял?

Дин кивнул. Папа еще несколько секунд смотрел ему в глаза, затем сел.

— Мдаа. Деточки.

Дин сел рядом со мной. Я дрожала. Он обнял меня одной рукой за талию. Наклонился к моему уху.

— Ты чего, трусишка? Все хорошо.

Я глубоко вдохнула и постепенно перестала дрожать.

А папа тем временем нашел себе новую жертву.

— Лизаа. А Лиза. Ничего мне сказать не хочешь?

Мы с Дином посмотрели на мою сестру. Она испуганно смотрела на папу. Мы изо всех сил старались не улыбаться.

Папа сцепил руки в замок.

— Или ты, Кевин. Что, совсем нечего сказать?

Трэн испугался еще больше Лизки. Даа, папа может. Дин, довольный тем, что у нас все прошло более менее мирно, смотрел на Лизку, мол «это не мы, мы ничо не говорили».

— Брайан, ну что ты так на них, они же дети!

Марта тронула папу за руку. Тот посмотрел на нее.

— Ладно, Винчестер сам признался. А эти молчааат.

Дин выдохнул. Все-таки он молодец. А че бы было, если бы мы не сказали? Ууу…

— Лиза. Я, честно, не против ваших отношений. Кевин — хороший человек. Но папе надо рассказывать о таких вещах. Хорошо?

Лизка кивнула. Трэн и вовсе сидел, как собачка в папином Мустанге, у него чуть голова не отвалилась, так усердно он кивал.

Дин не выдержал и, увидев Кевина, тихонько рассмеялся мне в плечо. Папа так на него глянул, что он тут же заткнулся.

Десять минут мы сидели молча. Сэм выдохнул.

— Господи, Брайан, как хорошо, что у вас нет третьей дочери…

Тут смеялись все.

Когда хохот умолк, папа задал вполне трезвый вопрос.

— Доча, ты говорила, что тебя обратно в институт взяли.

Я кивнула.

— Да, так неожиданно! Просто вечером позвонили и на тебе. И еще про какую-то болезнь говорили, но это неважно. Главное, что я закончу институт!

Папа глотнул чай.

— Неожиданно, говоришь…

И посмотрел на Дина. Мой парень опустил взгляд и принялся рассматривать узоры на скатерти.

И тут до меня дошло. Я вскочила.

— Так это ты?!

Дин кивнул.

— Но… Зачем?

Винчестер встал и подошел ко мне. Посмотрел мне в глаза.

— Я хочу, чтобы ты продолжила обучение. Ты так хотела быть специалистом. Вот я и попросил Эванса. Сказал, что ты была сильно больна, поэтому не ходила в институт. Он обрадовался, сказал, что сегодня же зачислит тебя обратно. И зачислил. Кекс, я просто хотел, чтобы ты училась дальше.

Я готова была расплакаться. Дин улыбнулся. Я бросилась ему на шею.

— Спасибо…

Винчестер прижал меня к себе.

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

От этих слов я все-таки расплакалась. Дин гладил меня по спине, говорил на ухо успокаивающие слова.

А папа, тетя Марта, Сэм, Лизка и Трэн смотрели на нас и улыбались.

Папа наклонился к тете Марте.

— Смотри, она такая маленькая в его объятиях.

Женщина улыбнулась.

— Брайан, они созданы друг для друга.

Папа усмехнулся.

— Они мне еще в лагере не понравились. Такие счастливые были от того, что рядом друг с другом.

А мы стояли, слушая только биение собственных сердец, и понимали, что тетя Марта права. Я не смогу без Дина.

Я, сбивая все на своем пути, неслась на кухню. Ржущий Дин лежал в зале на диване.

Папа с тетей Мартой уже уехали, им еще в торговый центр нужно было успеть до вечера. Поэтому мои маты не были наказаны.

— ТВОЮ ЖЕ СУКА МАТЬ ЛИЗКАААААА!

Она вылетела с кухни.

— Чегооо?

— СЛУШАЙ БЛЯТЬ! ЗАЯ!

Дин из зала добавил громкости телевизору.

— Самые важные новости дня! Недалее, как два часа назад, закончилась церемония вручения премии «Оскар». И, обладателем этой награды в номинации «Лучшая мужская роль» стал ЛЕОНАРДО ДИ КАПРИО!

Последние слова я орала вместе с ведущим. Лизка стояла, ни жива ни мертва. Я потрясла ее за руку.

— ЭЭЭ! ОТОМРИ БЛЯТЬ!

Она что-то прошептала. Я наклонилась к ней.

— Че?

— Еще раз…

— ЗАЯ!

Дин перемотал, и ведущий повторил свои слова.

По щекам Лизки побежали слезы.

— Он… получил…

Я прыгала вокруг нее.

— ПОЛУЧИЛ! ПОЛУЧИЛ! ПОЛУЧИЛ!

На мой ор со второго этажа спустился Сэм.

— Э, че орем?

Я в ту же секунду оказалась у него на руках.

— ДИ КАПРИО ОСКАР ПОЛУЧИИИИЛ!

Сэм рассмеялся.

А Лизка лежала на полу и ревела.

Сэм отпустил меня, я подскочила к сестре.

— ДУУУРАААА ТЫЫЫЫ! ЧЕ РЕВЕШЬ ТО?!

— Лео мой… Получил…

— ПОЛУЧИЛ! ТРЭН!

Кевин, спотыкаясь на лестнице, прибежал на мой зов. Прально, если на мой зов не прибежать, можно получить потом.

— Что такое? Лиза?! Что с тобой?!

Кевин бухнулся рядом с Лизкой на колени. Она залезла ему на руки.

— Лео… Оскар…

Кевин посмотрел на меня.

Одними губами.

— Не получил что ли?

Я не удержалась.

— ПОЛУЧИИИИИИИЛ!

Лизка еще сильнее разрыдалась Кевину в плечо. Тот, улыбаясь, гладил ее по спине и что-то говорил на ухо.

А я уже висела на своем Винчестере, голося с ним в одну глотку: «ПОЛУЧИИИИЛ!».

На следующее утро после получения Ди Каприо «Оскара», мы, с жутким похмельем, никуда, естесна, не пошли. Дин только сползал до кухни, припер мне воды, и больше мы с дивана в этот день не вставали. Лизка и вовсе ничего не помнила. Дин, смеясь, рассказывал, что она лежит на кухонном столе, в обнимку с двумя пустыми бутылками, которые вылакала ночью, уже после нашей пьянки. Вот алкашка. Мне с двух по 50 плохо (Дин больше не дал выпить), а она вона че. И еще че то говорит, типа «Лео моя» и «Ебаный Оскар».

Уже на следующий день мне стало лучше. Я даже первая проснулась. Вообще. Весь дом спал, а я такая проснулась. Сидела минут 15, как клуша, соображала, какой сегодня день, и чо было вообще. Вспомнила, поржала. Осторожно, чтобы не разбудить Дина, встала с дивана и пошла на кухню.

Там был пиздец. Лизка, в одних трусах, спала уже на полу, но все также в обнимку с двумя бутылками. Я, от души поржав, накрыла ее пледом. Переступая через куски хлеба и обломки бутылок, добрела до чайника и налила себе кружку со смородиной. Бошку как ветром продуло. Я, еще раз поржав над Лизкой, ушла наверх.

Быстренько приняла душ, высушила волосы, стараясь не обращать внимания на храпящего на унитазе Сэма. Осторожно, чтобы не разбудить Трэна, который спал на моем шкафу, достала вещи и спустилась вниз. Раскинула одежду на диване. Размоталась из полотенца и быстренько оделась. Был уже май, на улице тепло. Поэтому короткие джинсовые шорты, красная в черную клетку безрукавка. У нас в институте нет особой формы, кто как хочет, тот так и ходит. Еще влажные волосы я заплетать не стала. Сумка была уже готова. Пошарила по карманам, ища ключи. Ах да. Сходила к Сэму, вытащила у него из волос ключи от Хаммера. Потом поняла, что сделала это зря. Ибо моя машина на штрафстоянке. За что -не знаю, это Сэм виноват, пусть он и разбирается. Значит, пешком дойду.

Проходя мимо зала, не смогла удержаться. Подошла к спящему Дину. Наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Зай, я пошла.

Винчестер приоткрыл один глаз.

— Кудааа?

— В институт.

— Ааа. Солнцееее.

Я улыбнулась.

— Что?

Дин закрыл глаза.

— Я люблю тебя.

Я взъерошила его волосы.

— И я тебя люблю.

В прекрасном расположении духа я вышла на улицу. Солнышко светит, птички поют. Красота. В такую погоду можно и лекции послушать.

Отсидев пять часов на лекциях, мы с Шейли и Айзеком пошли в буфет. Заказали по кофе и булочке. Посидели, посмеялись. Айзеку позвонили. Он заулыбался, сказал в трубку, что сейчас будет. Чмокнул нас в щеки и убежал. Шейли усмехнулась.

— Ты чего?

— Да так. Довольный такой.

Я улыбнулась.

— Себя вспомни в первые месяцы, когда вы с Джейком только начали встречаться.

Шейли покраснела.

— Во-во. Так что молчи сиди. Парень счастлив.

Мы еще немного посидели и пошли на улицу.

Выйдя на крыльцо, мы обнялись. Я стояла спиной к парковке, а Шейли через мое плечо было видно, что там происходит. Она шепнула мне на ухо.

— Эй, медленно обернись. Какой красавчиииик…

Я обернулась, чисто ради интереса. И чуть не умерла.

В центре парковки стояла Импала. На ее капоте сидело мое счастье. В белой обтягивающей футболке, темных очках и джинсах. Ноги в белых

кроссовках покачивались на уровне бампера. Дин запрокинул голову и грел свой веснучатый нос на солнышке.

Я не знаю, как он почувствовал меня, но, как только я повернулась, Винчестер опустил голову от солнца и посмотрел на меня. Встал с капота, улыбаясь, снял очки.

— Привет, солнце.

Я чуть не растаяла.

Шейли вообще в ахуе стояла.

— Это че…

Но я уже бежала к Дину. Перепрыгивая через три ступеньки, я слетела по лестнице и, подбежав к нему, обняла за шею. Дин засмеялся и, обняв меня руками за талию, закружил в воздухе.

Поставил меня на землю и тут же поцеловал в губы, не выпуская из объятий.

— Я соскучился…

А я то как соскучилась… Я не видела его всего каких-то пять часов, а уже соскучилась.

Я разгладила несуществующие складки на его безупречно белой футболке.

— Ну вот зачем ты так.

Дин улыбнулся и чмокнул меня в лоб.

— Как?

— Ну вот так. Я же чуть не умерла.

Винчестер засмеялся и прижал меня к себе.

— Идиотка ты моя. Привыкнешь ты когда-нибудь или нет, что я теперь твой?

Я положила голову ему на плечо.

— А вот этого я не могу тебе сказать.

Дин положил голову мне на макушку. Обняв меня, он чуть покачивался из стороны в сторону. Это помогло мне привести мои мысли в порядок.

— Зая.

— Ау?

— Ты как себя чувствуешь?

Дин улыбнулся.

— Сейчас — намного лучше. Еще пять минут постоим, и будет идеально.

Я снова чуть не умерла. Этак мне недолго жить осталось.

Дин сел на капот Импалы и притянул меня к себе за бедра. Я сверху вниз смотрела в его зеленые глаза. Пальчиками начала расчесывать темно-русые волосы.

— Как в институте?

— Все хорошо. Вчера меня Шейли с Айзом отмазали, мол температура поднялась, и все такое. Сегодня послушала лекцию по ядерной физике, исписала пять листов конспектами. Потом еще по электронике, три листа схемами изрисовала. И последняя была по общей безопасности. Ну, там листок примерно.

Дин улыбнулся.

— Умняшка моя.

У меня по коже пробежало стадо мурашей.

У Дина зазвонил телефон.

— Ох попадет кому-то. Отвлекают меня тут.

Посмотрел на дисплей.

— Ну, говорю же. Да, Лизавета! Безумно рад тебя слышать, родная! Чтоб ты мне не звонила никогда больше!

Дин встал и отошел от машины.

Ко мне тут же подбежала Шейли.

— Это… Это… Оооо… Это все твоё?!

Я улыбнулась и, смотря на Дина, кивнула.

— Идавно?

— Четвертый день сегодня.

Шейли не отрывала взгляда от моего парня.

— И где же ты его, такого, откопала?

Я усмехнулась.

— В детском лагере. А ты варежку то прикрой. На чужой каравай рот не разевай.

Ишо чего, будет она мне тут на мои булочки смотреть. Ага. Щаз.

Дин, тихонько матерясь, вернулся ко мне.

— Не, ну ты прикинь!

Обнял одной рукой за талию и притянул к себе. Второй продолжал бурно жестикулировать.

— Значит, сама вылакала хер знает сколько бутылок, а Дин ей потом «Боржоми» покупай! Да еще чтоб со вкусом лимончика, мать твою!

Я рассмеялась.

— Ну я ваще в шоке от нее.

— И че в итоге то?

Дин усмехнулся.

— Че-че. У нее есть Трэн, пусть он и пиздует в магаз. Мне некогда. Вапще. Я занят.

Тут он наклонился и поцеловал меня в шею.

— Совесть имей, Винчестер!

Дин поднял голову и посмотрел на Шейли.

— А, ну да. Пардон. Вы кто, мадам?

Шейли офигела. К ней так еще не обращались. Она тут местная звезда. Поэтому…

— Шейли…

— Ааа, Шелйи. Не, ну теперь мне все понятно, да.

Я усмехнулась.

— Зай, это моя одногруппница.

Дин просиял.

— Ааа, ну так бы сразу и сказали. Дин.

Он протянул Шейли руку. Та протянула свою. Винчестер легонько сжал ее ладошку.

— Ну, вот и чудненько. А где Айзек? Я еще с ним не познакомился.

Я махнула рукой.

— Айз, также как и ты, занят.

Дин понимающе кивнул.

— Солнце, поехали уже. А то я загорю, как Кани Уэст и буду шоколаадным.

Последние слова Дин пропел. Это строчка из «Лето», BIFFGUYZ. Я рассмеялась.

— Поехали, поехали. Шейли, до завтра!

Девушка кивнула, не сводя глаз с Дина.

Тот нахмурился.

— Слушай, перестань на меня так смотреть, а. Мне страшно. Как будто ты меня съесть хочешь.

Дин открыл мне дверь пассажирского сидения. Я полезла в машину.

Шейли усмехнулась.

— Я была бы не против.

Дин усмехнулся и завел мотор.

Дома было относительно чисто. Лизка сидела на столе, в рубашке Трэна и, болтая босыми ногами, пила из горла «Боржоми» и раздавала указания.

— Так, Сэмюэль, во имя моего Лео, выкини мусор. Кевин, ради моего Ди Каприо, пропылесось в коридоре.

Мы с Дином переглянулись. Как бы нам под горячую руку не попасть…

— Э! А ну стоййййать!

Лизка чуть покачнулась, слезла со стола и подошла к нам. Ее лицо опухло, глаза еле было видно. Я спряталась за спину Дина, чтобы не рассмеяться прямо перед ней.

— Далеко собрались, а?

Дин сдерживал смех.

— Наверх. Ооох… Тааак, спокойно. А что?

Лизка икнула.

— Да так. Ничо. Поорать хотела. Ну, пиздуйте уже.

Мы с Дином, изо всех сил сжав зубы побежали к лестнице.

Лизка на кухне уже опять наводила свою политику. И, чтоб Трэну не было скучно, напевала.

— Лееееео, Лееееооо, Леееео мооооооя!

Мы с Дином, закрыв дверь нашей с Лизкой комнаты, расхохотались.

— Пиз… Ахахах… Ооой… Даже меня так никогда не раздуваалооо… Ахахахах…

Дин хохотал, лежа на полу.

Я переоделась, пока он отходил от истерики. Надев майку и шаровары, я уселась сверху на Дина. Тот перестал смеяться и похотливо улыбнулся.

— И что теперь?

Я усмехнулась.

— Да так. Я соскучилась, вообще то.

Дин приподнялся на локтях.

— А я то как скучал…

Он с улыбкой примкнул к моим губам.

====== Винчестер, чтоб тебя ======

Прошло полгода

Ну, ничего почти не изменилось. Разве что…

Трэн и Лизка подали заявление в ЗАГС.

Ииии… Да. Мы с Дином переспали.

Это было все… А как Лизка на меня налетела после этого… Пришлось ей все выложить. Ну, может, не все. Но большую часть. Так что в нашем доме теперь вообще нет девственников.

Дин усмехнулся, когда все молчали. Я пихнула его в бок.

— Ты чего?

— Да я вспомнил, как в первый раз увидел тебя. Такая маленькая, как кукла. Глазенками своими моргает. А потом еще и в один отрядпопали. Ты меня из-под шкафа доставала.

Я не отводила от него взгляда. А ребята молча слушали.

— Изо дня в день ты была рядом. Даже когда я уехал на те два дня, ты звонила каждый вечер, и я засыпал под твое пение. А как ты плакала, когда увидела, что я ранен… С тех пор я никогда тебе не вру.

Я еще не понимала, что происходит, а до Сэма дошло. Он загадочно улыбнулся.

А Дин продолжал.

— А помнишь тот день, когда я тебе футболку с Кэпом подарил?

Я улыбнулась. Конечно помню. Первый поцелуй, еще бы тут не помнить.

— Это было так неожиданно… Я замер, когда твои губы коснулись моих. Меня как будто громом поразило. Такая буря внутри, и одновременно — чувство спокойствия.

Лизка еле сдерживалась. Она только что узнала, что мы именно тогда поцеловались.

Дин взял меня за руки и посмотрел в глаза.

— Тогда я и понял, что влюбился. Ты была такая маленькая, вредная и капризная, а я любил тебя. А когда я увидел тебя два года спустя… Боже… Такая… У меня даже слов нет. И тогда чувства заиграли вновь… Когда ты злилась, когда ругалась со мной, я понимал, что люблю тебя. Кекс, я хочу быть с тобой до конца своих дней. Каждый день видеть тебя, целовать тебя и говорить, что люблю. Видеть, какими красивыми будут наши дети.

Я улыбнулась при слове «дети». Ведь во мне уже живет маленький Винчестер…

Дин встал с дивана и опустился на одно колено. Взял мои руки в свои.

Лизка закрыла лицо руками.

Дин посмотрел мне в глаза.

— Кекс, ты выйдешь за меня замуж?

На мои глаза навернулись слезы. Я мечтала об этом.

— Да…

Дин улыбнулся и, достав из кармана джинс обручальное кольцо, надел его мне на палец. Обнял меня.

— Ну теперь ты точно от меня никуда не денешься.

Я выдохнула.

— Мы. Мы никуда не денемся.

Повисла тишина. Сердце Дина на секунду перестало биться. А потом зашлось в бешеном темпе.

— М-мы?

— Мы. Дин, я беременна.

Лизка завизжала. Парни заорали. А Дин целовал мое лицо, собирая губами капли слез, и говорил, что любит нас.

Через два месяца мы поженились. Угораздило же в один день с Трэнами свадьбу играть.

Свадьба в один день — это еще ничего. А вот то, что Лизка сообщила нам о своей беременности через день после меня…

Мы с Лизкой сидели на диване, сложив руки на животах, и смотрели кино. К нам подсел Сэм.

— Таньк, покажи, как ты это делаешь.

Я усмехнулась. У меня как раз есть повод.

— ВИНЧЕСТЕР!

Послышался грохот, и со второго этажа, перепрыгивая через четыре ступеньки, слетел Дин. Мой муж был великолепен.

Подбежал ко мне, сел на пол рядом со мной.

— Зай, что такое?

Я погладила его по голове.

— Толкнулся.

Глаза Дина засветились счастьем.

— Серьезно?

Я кивнула. Дин положил руки на мой живот.

— Эээй, мелкий, привет…

Спустя минуту последовал толчок. Дин заулыбался, а у меня в глазах стояли слезы.

— Терпи, сынок, две недельки осталось…

Дин знал пол своего ребенка. На УЗИ он ходил вместе со мной. А две недельки… Это да. Совсем скоро…

Сэм оттолкнул брата.

— Нука, дай с племянником пообщаться.

Винчестер-младший положил свои руки рядом с руками Дина.

— Хэй, малыш, здорово.

Снова толчок. Сэм заулыбался.

В дверь позвонили. Дин побежал открывать.

— Ооо, Брайан, Марта, здравствуйте!

— Дин!

Я повернула голову к дверному проходу.

— Папкаааа!

Папа, еще не успев раздеться, уже бежал к нам.

— Дочии моиии!

Обнял нас с Лизкой.

Сел между нами.

— Ну как вы, девочки мои?

Лизка сложила руки на животе.

— Ну как-то так.

Папа рассмеялся.

Тетя Марта расцеловала нас.

— Девочки, как вы себя чувствуете?

— Хорошо, тетя Марта.

Папа обернулся.

— А где папаши то молодые?

Мы с Лизкой переглянулись.

— ВИНЧЕСТЕР!

— ТРЭН!

Папа рассмеялся. В двери, толкаясь, влетели наши мужья.

— Да?

— Зая?

Папа прищурился.

— Готовы к отцовству то? Две недели осталось.

Парни кивнули. Они молодцы. На втором этаже гостевую спальню за месяц переделали под детскую. Наши дети должны расти вместе.

Тетя Марта взъерошила волосы Сэма.

— А ты, дядька, готов к двоим сразу?

Сэм кивнул.

Папа посмотрел на нас с Лизкой.

— Имена то придумали пацанам?

Дааа, у нас у обеих — мальчики.

Дин сел у меня в ногах.

— Только Тайлер. И никак иначе.

Трэн сел рядом с Лизкой.

— Макс.

Папа посмотрел на Дина.

— А почему никак иначе?

Дин улыбнулся.

— Потому что на «Тайлер» он уже пинается.

Папа улыбнулся.

— Правда чтоли?

Я кивнула. Папа положил руку мне на живот.

Посмотрела на Дина. Мой муж, улыбаясь, положил руки мне на живот.

— Тайлер, малыш, это папка твой.

Папа заулыбался, почувствовав толчок.

Посмотрел на Лизку.

— У вас также?

Моя сестра помотала головой.

— Он такой же вредный, как его папаша.

Мы рассмеялись.

Родили мы с Лизкой в один день. Только Тайлер был старше Макса на два часа.

Дин и Кевин сходили с ума в коридоре. Сэм не мог справиться один с ними двумя, поэтому вызвал на помощь папу. Тот приехал и навел шороху.

Когда сказали, что родился Тайлер, Дин чуть не потерял сознание. Папа отшлепал его по щекам и велел быть мужиком. Попробуй тут не будь.

С Трэном было также. Только уже папа вместе с Дином хлестали его по щекам.

Нас с Лизкой положили в одну палату.

Когда она очнулась от наркоза (ей делали кесарево сечение), я лежала на кровати и слушала, что происходит за дверью. Увидев, что она открыла глаза, я села на кровати. Меня не кесарили, поэтому мне довольно быстро стало легче.

— Эй, сестреныш, ты как?

Она посмотрела на меня.

— Да ниче вроде. Только плывет все перед глазами…

— Терпи, скоро пройдет.

— А ты…

— Со мной все нормально.

Она осмотрела комнату.

— А где…

Я улыбнулась.

— Дети?

Она кивнула.

— Еще не приносили. Знаешь, в чем прикол?

Она посмотрела на меня.

— Их отдадут на рукам отцам.

Лизка раскрыла глаза.

— Всмысле?

— Ну, я попросила медсестер.

— Ааа. И чо, где они?

— За дверью. Без детей пока.

В дверь постучались.

— Да?

В дверном проеме показалась голова Дина. Он облегченно улыбнулся, увидев меня.

— Можно?

— Заходи.

Лизка махнула рукой.

Дин зашел, держа руки за спиной.

Я прищурилась.

— Чего это ты там притараканил?

Мой муж сел ко мне на кровать и протянул мне… бутылку с гранатовым соком и апельсинку. Я заулыбалась. Ведь с этого все и началось…

Дин поцеловал меня.

— Как ты?

Я положила голову ему на плечо.

— Хорошо. Только непривычно. Ты как?

Он усмехнулся.

— Нуу, я чуть сознание не потерял, когда мне сказали, что у меня сын родился.

Я улыбнулась. Дин посмотрел на Лизку.

— Лизавета, как жиза?

Она махнула на него рукой.

— Заебись. Родила недавно, ты?

— Могу то же самое сказать.

Я пихнула его в бок. Рожал он, ага.

Лизка посмотрела на Дина.

— Где мой то?

Дин засмеялся.

— Брайан там с Сэмми его в чувство приводят, все никак отойти не может.

Лизка фыркнула.

— Даже я уже отошла, а он все еще не отошел.

Мы засмеялись.

В дверь постучали. Показалась голова Трэна. Лизка заулыбалась.

— Наканец то. Заходи.

Кевин сел на кровать к Лизке.

Мы говорили каждый о своем, когда в дверь вошли две медсестры.

Мы все одновременно подняли головы. Девушки держали в руках по голубому свертку. Дин замер. Я снова услышала, как его сердце перестало биться.

— Кто отец Тайлера Винчестера?

Дин поднялся.

Медсестра подошла к нему и осторожно переложила ему на руки голубой сверточек. Дин замер, смотря на него.

Тем временем Кевин уже держал на руках Макса.

Я встала с кровати и подошла к Дину. Он улыбался нашему сыну, а по его щекам текли слезы.

Я посмотрела на Тайлера. Маленький мой Винчестер… Сонно щуря маленькие глазки, он смотрел то на меня, то на Дина. Приоткрыл маленький ротик и чмокнул губками. Я сама чуть не заревела. Это наш сын…

— Зая, спасибо… Спасибо, родная…

Дин шептал, не отрывая взгляда от Тайлера. По его щекам текли слезы, но он улыбался.

Медсестры давно уже вышли. Тишина нарушалась только шепотом счастливых отцов.

Кроме мужей, в палату больше никого не пустили, как бы папа с Сэмми ни бушевали.

Только на следующий день им разрешили прийти. Лизка спала, а мы с Дином и Тайлером тихонько сидели на моей кровати. Дин держал сына на руках, чуть покачивая, и рассказывал, как папа слушал их с Кевином, когда они приехали домой.

Тайлер слушал голос Дина и смотрел на него, почти не отрываясь.

— Дин, ему нравится твой голос.

Муж улыбнулся и посмотрел на Тайлера. Дотронулся до маленького носика губами.

— Мальчик мой…

Я положила голову Дину на плечо. Он держал Тайлера перед собой, напевая ему что-то из Тони Раута.

В дверь постучали. Дин посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Да, входите.

В проеме показалась лохматая голова Сэма.

Я соскочила с кровати и подбежала к нему.

— Лосяшиииик!

— Сестрееныыш!

Он обнял меня и чмокнул в щеку.

— Ну как ты?

— Все хорошо.

Сэм поднял голову и посмотрел на мою кровать.

Оперевшись на стену спиной, скрестив ноги по-турецки, на ней сидел Дин. В джинсах и черной футболке, волосы чуть взъерошены. Он держит на руках своего сына и укачивает его, улыбаясь.

— Дин.

Мой муж поднял голову.

— Сэмми…

Дин поднялся с кровати и подошел к брату. Обнял его одной рукой. Сэм наклонился к Тайлеру, лежащему на второй руке Дина.

— Хээй, малявка, привет.

Тайлер с интересом смотрел на своего дядю. Потом протянул ручку и ухватился пальчиками за его волосы. Мы засмеялись.

— Это ваш сын, определенно.

— Ты смотри, а то он тебе еще косички будет заплетать!

Дверь снова открылась. Показалась почти лысая голова папы.

— Эй, можно?

— Папка…

Папа зашел в палату и обнял меня.

— Дочь, ты как себя чувствуешь? А то тетя Марта уже вся испереживалась там за вас…

— Все хорошо. Лизка вон отрубилась после обеда, а мы сидели с Дином…

Папа перевел взгляд на Дина.

— Привет, Брайан.

— Винчестер, чтоб тебя…

Мой муж и папа обнялись. Тайлер в это время лежал на руках у Сэма и дергал его за волосы.

— Ну, где мой внук?

Дин рассмеялся и забрал у Сэма Тайлера. Подошел к папе.

— Тайлер, это твой дедушка.

Папа, улыбаясь, смотрел на своего внука. Посмотрел на Дина.

— Можно?

— Разумеется.

Дин осторожно переложил Тайлера на руки папе.

— Оох, давненько я такую мелкоты на руках не держал…

Дин приобнял меня за талию. Сэм сзади обнял нас обоих за плечи.

Папа ходил по палате, разговаривая со своим первым внуком.

— Баба Марта там тебе блинов напекла…

Я рассмеялась.

— Пап, какие блины? Ему всего два дня!

— Ничо не знаю. Через тебя получит. Мой внук должен попробовать блины бабы Марты!

Мы рассмеялись.

Дин забрал у папы своего сына.

— Эй, сына, завтра домой приедем, и как налягем на блинчики, да?

А Тайлер впервые в жизни улыбнулся, смотря на своего отца…

====== Эпилог ======

Прошло 5 лет

— Мамочка!

Тайлер, выбежав на кухню, залез ко мне на колени.

— Да, малыш?

Сын начал теребить мои волосы.

— Мамочка, а ты нас с папой отпустишь погулять?

Я усмехнулась.

— Отпущу. А где папа?

Тайлер наклонился к моему уху.

— Он просил не говорить. Он в комнате с дядей Сэмом оружие чистит.

— Ах он оружие чистит… Диин!

Мой муж зашел на кухню.

— Зая?

— Зая, зая. Ты че сыном прикрываешься?

Дин улыбнулся.

— Тайлер, я о чем тебя просил?

Сын уткнулся мне в шею.

— Не ругай его. Гулять собрались?

— Ну, да.

Я улыбнулась.

— Так бы и сказал.

Дин выдохнул.

— Я уж подумал ты ругаться начнешь.

— Нет. Зачем? Идите. Макса берете с собой?

Дин пожал плечами и посмотрел на Тайлера.

— Сына, Макса возьмем?

Тайлер закивал. Я спустила его на пол.

— Идите, одевайтесь. Щас я Трэнам позвоню.

Дин подхватил Тайлера на руки и пошел в комнату.

Наш сын — полная копия Дина. Те же волосы, те же глаза. Даже смех одинаковый. И улыбаются похоже. Дин в нем души не чает. С самого младенчества он был с Тайлером чуть ли каждую минуту. Он кормил его, мыл, менял подгузники. Тайлер летал под потолком, хохоча, а Дин, улыбаясь, ловил его над самым полом. Их объединяет еще кое-что: эти двое любят меня до смерти. Тайлер называет «мамочка», а Дин — «зая».

Я набрала Лизку.

— Хэй, здорово. Дааа. Это, мои щас гулять пойдут. Макса отпустишь с ними? Да, уже одеваются. Ладно, щас они зайдут.

Трэны живут за два дома от нас. Макс — копия отца. Черноволосый, кареглазый. Только характер — Лизкин.

Дин, хохоча и на бегу надевая куртку, выбежал в коридор. За ним бежал Тайлер.

— Папа!

Мой муж спрятался за моей спиной.

— Я в домике!

Я рассмеялась.

— В домике он. Тайлер, иди ко мне.

Я присела на корточки перед сыном. Застегнула ему куртку и поправила шапку. Чмокнула в нос.

— Все, беги на улицу, сейчас папа выйдет.

Тайлер, прищурившись, посмотрел на Дина.

— Папа, выходи. Я жду.

Выбежал на улицу.

Я встала и повернулась к Дину лицом.

— В домике он…

Дин усмехнулся.

Я поправила ему воротник куртки.

— Мне так нравится, когда он меня папой называет…

Я подняла на него глаза.

— А как он тебя еще должен называть?

Дин улыбнулся.

— Шесть лет назад я и думать не мог, что однажды кто-то назовет меня «папа».

Я поднялась на цыпочки и чмокнула его в нос.

Дин улыбнулся.

— Неа.

Притянул меня к себе и жадно поцеловал.

— Папа!

Дин оторвался от меня ровно за секунду до того, как в дверях показался Тайлер.

— Папа, ну я же жду!

Дин улыбнулся.

— Иду, сына.

Я замотала мужу шарф вокруг шеи и чмокнула в щеку.

— Все, идите, а то там уже Макс готов наверное.

Дин взял Тайлера за руку и они вышли из дома. Я вышла на крыльцо. Они шли по улице.

Две капли воды. Даже походка та же. И ноги колесом. Завернули к Лизке. На крыльцо вылетел Макс. Лизка поймала его за шарф и чмокнула в щеку. Заглянула внутрь дома, на кого-то поорала, и оттуда вышел Кевин. Тоже одетый. Ну хорошо, вместе погуляют.

Мальчишки гонялись за отцами, те с хохотом убегали от них. Как маленькие…

Я зашла домой. Бросила взгляд на стену с фотографиями.

Наше с Дином первое селфи, когда он подарил мне футболку. Такие счастливые… Свадебное фото. Также — счастливые… Дин с пятимесячным Тайлером на руках. Мальчики мои… Четырехлетие Тайлера. Мы с Дином сидим на диване, между нами — Тайлер. И снова — счастливые. А вот и наша годовщина. Пять лет. Просто стоим, обнявшись, и смотрим друг на друга. Господи, как же я люблю его… Дин знает это, и каждый день признается мне в ответных чувствах. Не словами — взглядом.

А ведь он до сих пор не знает моего имени…