Изнанка миров [Антон Моисеевич Фарб] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (40) »
ПЕРЕХОД
Стены купе отделаны красным деревом из Тимбукту, а диван обшит тхебесским сафьяном. Перестука колес практически не слышно, и только по легкому покачиванию коньяка в бокале можно понять, что поезд движется. Я отдергиваю шторы и наблюдаю, как проносятся за окном однообразные Серые Равнины. Пробую коньяк. Он пахнет ванилью. Благородный напиток родом из Тартесса, а вот хрустальный бокал явно был сделан в благополучно покинутом мной Нифльхейме. В путешествии на «Уроборосе» есть свои прелести. Я проверяю нагрудный карман куртки (билет на месте; это важно — безбилетников кондуктор просто сбрасывает с экспресса), встаю и выхожу из купе. В коридоре стоит высокая брюнетка в зеленом платье с глубоким декольте. У нее пресыщенно-утомленный взгляд, как у всех уроженцев небесного города Амаравати. Она явно не прочь скрасить дорожную скуку случайным знакомством. Но всему свое время. До Сеннаара ехать трое суток, через подводный туннель под Рльехом, пустыню Руб-эль-Кхали и тропические леса Астлана. Я голоден и иду в вагон-ресторан. В тамбуре я натыкаюсь на Сунильд, и меня бьют по голове. Я падаю, но не теряю сознания. Рыцарь из Монсальвата — дубина стоеросовая, благородный остолоп! — неумело меня обыскивает, отбирает парабеллум. — Не то, Арнульф! — шипит Сунильд. — Мне нужен билет! Я пытаюсь что-то сказать, но выходит только стон. Перед глазами пелена, все расплывается в розоватой дымке. Успеваю увидеть, как ловкая ручка Сунильд выуживает из моего кармана билет. А потом Арнульф распахивает дверь и под оглушающий грохот колес выбрасывает меня из поезда.Гинном
Я вышел из деревни еще затемно, и, когда взобрался на гору, рассвет только занимался. Я запыхался, и весь был покрыт мелкой, как пудра, известковой пылью. Идти по змеиной тропе и при дневном свете непросто, а уж ночью, когда мелкие камни осыпаются под ногами, и не видишь куда ступаешь — в десять раз сложнее. Но пейзаж, открывающийся с вершины, стоил таких усилий. У самого горизонта небо быстро розовело, и над кромкой Соляного моря наливалась красная полоска зари. В предрассветных сумерках океан был похож на плоское матовое стекло. Прямо передо мной лежала, как на ладони, долина Гинном. Я видел деревушку, из которой я вышел: десяток крытых пальмовыми ветками хижин, загоны для скота и двор для собраний; видел руины городов Мильком и Кемош; видел чудовищные воронки от ядерных взрывов на севере и столбы дыма от моавитянских жертвенников на востоке. На заметенной песком автостраде все так же ржавели остовы грузовиков и бронетранспортеров, опрокинутых ударной волной в момент Холокоста, а в русле пересохшей реки копошились гигантские скорпионы. Если бы у меня был бинокль, отсюда я смог бы рассмотреть и два разграбленных мной убежища: одно — в заброшенном карьере, где один такой скорпион чуть было не застал меня врасплох, и второе, замаскированное под храм, в котором я впервые увидел шедусов. На вершине горы было ветрено; я затянул пояс кожанки, сбросил с плеч почти пустой рюкзак, вытащил ракетницу, проверил патрон и начал ждать.От выветривания глыба известняка стала пористой и выщербленной. Когда первый луч красного солнца скользнул по ее поверхности, она на какой-то миг вдруг стала похожа на череп… Маленькое и сморщенное, как апельсин, солнце всплывало из глубин Соляного моря, озаряя Гинном холодными неласковыми лучами. Даже солнце в этом
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (40) »
Последние комментарии
2 часов 45 минут назад
3 часов 52 минут назад
4 часов 50 минут назад
5 часов 4 минут назад
14 часов 14 минут назад
14 часов 16 минут назад