КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706338 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272771
Пользователей - 124663

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

DXBCKT про Калюжный: Страна Тюрягия (Публицистика)

Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Миронов: Много шума из никогда (Альтернативная история)

Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 2 (Космическая фантастика)

Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))

Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Мятежный «Хронопус». Дилогия [Аристарх Ильич Нилин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Аристарх Нилин МЯТЕЖНЫЙ «ХРОНОПУС» Дилогия

Книга 1 ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

Глава 1

— Докладывает первый пост. К станции подошел космический челнок. Стыковка прошла в плановом режиме. Командир челнока просит разрешения открыть отсек перехода и принять экипаж на борт станции.

— Иви, будь добра, проследи, чтобы прибывшие на станцию прошли дезинфекцию в полном объеме. Я обнаружил в вахтенном журнале, что на прошлой неделе проходил внеплановый ремонт в этом отсеке. Лишние микробы с Земли на станции ни к чему.

— Слушаюсь, командир. Какие будут еще указания?

— Как только дезинфекция закончится, доложи мне, я приму командира челнока, а заодно познакомлюсь с экипажем.

— К нам гости или постоянный экипаж?

— И те, и другие.

— Ясно. Доложу, как только закончатся все формальности.

— Хорошо. Я у себя в каюте.

Экран видеофона отключился, и Владимир вернулся к прерванной работе — реставрации фарфорового зайчика, у которого он пару недель назад по неосторожности отбил небольшой кусок. Это была уже третья попытка вернуть на место кончик морковки, две предыдущие окончились неудачей. На этот раз он решил использовать новый метод.

Собирательство фигурок животных нельзя было назвать в полном смысле коллекционированием, скорее это было хобби. Многие на станции об этом знали. Кто-то посмеивался, кто-то относился спокойно и, при возможности, привозил с Земли очередную безделушку. Фигурка занимала свое место на полке в командирской каюте, в которую Владимир Туманский переехал два месяца назад, после того как его утвердили в должности командира международной космической станции «Хронопус».

Начало строительство станции было положено теперь уже в далеком 2026 году. Первоначально её собирались запустить на орбиту Земли, но, поскольку Международный комитет по развитию дальнего и ближнего космоса еще на стадии проектирования станции рассматривал идею начать строительство лунного поселения, первые элементы конструкции стали возводиться на орбите Луны. Девять лет потребовалось для того, чтобы станция обрела свои нынешние черты и смогла принять первый экипаж, в который наряду с техническим персоналом вошли ученые и специалисты. Станция стала связующим мостом между Землей и первым лунным поселением, где к 2035 году работало около пятидесяти человек.

Владимир Туманский попал на станцию в числе первых астронавтов и по праву мог отнести себя к числу старожилов. Его назначили на должность помощника командира станции. Он представлял Россию, которая внесла существенный вклад как в проектирование, так и в строительство самой станции, поэтому среди обитателей было немало граждан страны, которая первой запустила человека в космос. Спустя два года Туманского назначили на должность первого помощника командира. Это означало, что фактически он стал вторым лицом на станции, и, со временем, у него были все шансы стать командиром. Тем более комитет установил смену командного состава каждые три года. Впрочем, шансы стать командиром станции на очередные три года были и у Вацлава Качмарека, который начал работать на станции на год позже Туманского и зарекомендовал себя как отличный специалист. Поляк по национальности, веселый, остроумный и очень коммуникабельный. В довершении всего, спустя два года на станцию прилетела его жена, которая, как и он, посвятила себя не только воспитанию двоих детей, но и освоению космоса.

В 2040 году, когда комитет решал, кого назначить новым командиром станции, перевес голосов в пользу Туманского составил всего три человека. Но этого было достаточно, чтобы утвердить его на очередной срок. Небольшим утешением для Качмарека стало то, что его назначили первым помощником, что давало шансы быть избранным в следующий раз. Правда, сам он в это слабо верил, так как к тому времени ему исполнялось сорок восемь лет, и вряд ли комитет сделал бы исключение и приплюсовал год сверх положенного нормой для командного состава пятидесятилетнего рубежа. Утешением стало то, что старший сын, названный в честь отца, успешно прошел приемные экзамены и поступил в отряд будущих астронавтов.

— Что же, если не я, то может Вацлав Качмарек-младший станет однажды капитаном станции, — чуть с грустью сказал он жене, когда узнал о решении комитета. На что та быстро утешила мужа, заявив:

— Согласись, чем выше должность и больше ответственность, тем меньше внимания любимой супруге.

Она провела рукой по щеке мужа, поцеловала и нежно посмотрела на него.

— Ты, как всегда права, дорогая.

Они были женаты двадцать один год и порой понимали друг друга без слов. В браке Вацлав был по-настоящему счастлив и очень этим гордился. А уж когда его супруга добилась того, что её направили работать на станцию, и вовсе был на седьмом небе.


Жизнь на станции протекала довольно обыденно. Плановые работы по техническому обслуживанию, внеплановые по ремонту вышедших из строя элементов, прием и отправка грузовых модулей с Луны и Земли и проведение всевозможных научных экспериментов, которые расписаны и утверждены Международным комитетом чуть ли не на год вперед. И все же, среди этой рутинной на первой взгляд работы, именно 2040 год ознаменовал собой начало больших перемен, как в работе основного экипажа станции, так и тех, кто прибывал в краткосрочную командировку для проведения сложных научных экспериментов или испытания очередного орбитального модуля.


Владимир слегка подвел кисточкой кончик морковки и внимательно посмотрел на него через увеличительное стекло. Тональность была подобрана идеально, оставалось нанести тонкий слой лака, и можно считать, что работа завершена. Он поставил фигурку на стол, в этот момент видеофон включился и вслед за этим раздался голос Иви:

— Командир, экипаж челнока ожидается через пять минут. Какие будут указания?

— Никаких. Я сейчас буду.

Он кинул удовлетворенный взгляд на зайца и отправился в командный отсек станции.


Туманский появился у командного отсека в тот момент, когда дверь на противоположной стороне модуля открылась, и в проеме показалась группа астронавтов. Судя по эмблемам на костюмах, это были прилетевшие на космическом челноке.

Обычно встреча прибывающих на станцию входила в обязанности одного из помощников, но данный визит был внеплановым. Туманский получил сообщение о прилете челнока всего два дня назад, и лишь вкратце знал о цели визита. В сообщении из комитета, который давал разрешение на подобные посещения, значилось, что на станцию направляется группа американских специалистов во главе с Хелен Кайт. Она была назначена начальником медико-биологического отдела вновь созданной лаборатории для проведения серии экспериментов. Подробности операции и дополнительные инструкции командир станции должен был получить непосредственно от Кайт.

Такая секретность несколько удивила командира. К тому же, если учесть, что американская сторона была крайне недовольна, что члены комитета с треском прокатили их представителя при баллотировании на пост командира станции, визит американцев с секретной миссией ничего хорошего не сулил. Впрочем, поведение американцев регулярно сопровождалось налетом таинственности. Да и само отношение к международным космическим проектам постоянно вызывало если и не раздражение, то, по-крайней мере, удивление со стороны комитета. Американская сторона то предлагала грандиозные проекты, то вдруг резко урезала финансирование уже текущих. И хотя две трети станции были построены Россией, Китаем, Японией и Евросоюзом, первым и вторым командирами были представители США. Так что назначение представителя России было вполне заслуженным как с точки зрения вклада страны в строительство станции, так и оценки самого Туманского, который работал на ней с самого начала.

Впрочем, Туманский старался не влезать в эти дрязги. У него и без того хватало дел на станции, так как после ввода её в эксплуатацию по-прежнему продолжалась пристройка новых отсеков.

Он дождался, когда экипаж челнока поравняется с ним, и, после обмена приветствиями, галантно пропустил вперед Хелен Кайт и её спутников в командный отсек станции.

Вахтенный офицер Иви Лакатош отдав честь командиру и прибывшим, продолжила свою работу, а командир на правах хозяина обратился к Кайт.

— Судя по полученным из комитета инструкциям, вы направлены на станцию со специальной миссией. Однако никаких подробностей я не получил.

— Я в курсе. Вот документы, — и она передала запечатанный файл с документацией. — Здесь письменные инструкции и видеозапись.

— Я могу ознакомиться с его содержимым?

— Нет, нет. Лучше у себя в каюте. Часть информации носит строго секретный характер, доступ к которой имеете только вы, я, и упомянутые в документе лица.

Командир попытался улыбнуться, но скорее это выглядело как саркастическая усмешка, словно он хотел сказать, — Так-так, опять играем в секретность. Видимо именно так цепкий взгляд Кайт оценил выражение лица капитана. Поэтому ледяным тоном она произнесла:

— Полагаю, часа вам хватит для ознакомления с документами, а я тем временем просила бы разрешения посмотреть место моей будущей работы и личные каюты для меня и прибывших со мной сотрудников. Заодно, не мешало бы привести себя в порядок. Как-никак, почти сутки лета до станции.

— Разумеется. Я дам указание старшему помощнику, чтобы он проводил вас посмотреть новый биологический отсек и показал личные каюты. Они расположены в одном модуле, который недавно построили. Полагаю, вам там понравится.

— Надеюсь, тем более что я принимала участие в его проектировании.

— Как конструктор? — и снова невольно в словах командира прозвучала ирония.

— Нет, как пользователь… — она хотела что-то добавить, но внезапно воздержалась.

— В таком случае, до встречи через час, — сухо ответил Туманский, понимая, что радушного хозяина из него не получилось, а это ничего хорошего не сулило.

Хорошее настроение мгновенно улетучилось, и, перепоручив Кайт и её спутников Качмареку, который незадолго до этого появился в командном отсеке, командир отправился обратно в свою каюту.

Захлопнув за собой дверь, Владимир швырнул пакет на стол и, достав с полки фарфорового зайца, посмотрел на результат своей работы. Кончик морковки выглядел замечательно. Поставив статуэтку на место, он уселся в кресло, вскрыл пакет и стал внимательно знакомиться с документами.

Из прочитанного стало ясно, что, по согласованию с Международным комитетом по развитию дальнего и ближнего космоса, американская сторона в рамках исследования искусственного интеллекта получила право на проведение на борту станции «Хронопус» серии испытаний опытного образца. Данное сообщение еще больше испортило настроение Владимира. Он был в курсе проблемы, связанной с изучением данного вопроса на Земле.

В свое время, когда развитие искусственного интеллекта стало продвигаться достаточно быстрыми темпами, а позитронный мозг, о котором в свое время писали фантасты, стал близкой реальностью, многие государства посчитали, что это может быть использовано как на благо человечеству, так и во зло, в связи с чем был наложен запрет на создание и испытание опытных образцов. Пресса всего мира писала о том, что государственными мужами руководит желание перестраховаться, подобно тому, как совсем недавно запрещали даже думать о клонировании человеческих органов, а бедная овечка Долли была символом глумления над природой.

Более пяти лет страны одна за другой лишали ученых возможности проводить эксперименты над искусственным интеллектом, и в конечном итоге был установлен Международный запрет. Насколько это было правильно и оправдано, судить трудно, однако, дискуссии, интервью с учеными и статьи на эту тему с течением времени сошли на нет, и страсти утихли. Но в 2037 году американцы неожиданно вновь подняли вопрос, и нашли лазейку, которая подразумевала запрет проведения экспериментов только на Земле. Тогда-то они и заговорили о возможности испытаний в космосе. К этому времени «Хронопус» два года как находился в эксплуатации, и американская сторона сумела получить разрешение на проведение испытаний искусственного интеллекта на станции. Учитывая, что ничего конкретного о разработках, которые велись в США, не было известно, все посчитали, что это дело отдаленного будущего, в чем собственно и уверяли американцы. Комитет пошел навстречу и дал разрешение. Время начало свой неукротимый бег, и проблема снова на какое-то время выпала из поля зрения. Однако, по прошествии трех лет, создание и испытание позитронного мозга стало реальностью. И для того, чтобы вновь не будоражить общественность, проекту был присвоен статус особой секретности, а круг посвященных в предстоящие испытания строго ограничен и включал капитана станции, его первого помощника Качмарека, и, разумеется, всех прибывших на станцию сотрудников во главе с Хелен Кайт.

В полученной Туманским инструкции в общих чертах излагалось, что командиру «Хронопуса» поручается оказывать Хелен Кайт и её сотрудникам всяческую помощь в проведении экспериментов, и одновременно обеспечить полную секретность испытаний.

Последняя фраза окончательно вывела командира из себя. Получалось, что, с одной стороны, он должен во всем идти навстречу Кайт и помогать, а с другой, на любые вопросы персонала станции в лучшем случае отнекиваться, а по существу — врать.

Поставив кристалл памяти, который прилагался к документам, Туманский ввел пароль личного доступа, после чего появилось голографическое изображение. Как он и предполагал, это была запись личного послания Сиранука Синха, главы Международного комитета. В нем он пытался в дипломатичной форме донести мысль, что надо постараться помочь американской миссии в проведении экспериментов, по возможности сделать все, чтобы о них знало как можно меньшее количество людей на станции, чтобы информация никоим образом не просочилась в прессу, и бла-бла-бла, все в том же духе.

Больше всего командира взбесило то, что всё сказанное ровным счетом не говорило ничего о том, что представляют собой эксперименты, какие сроки определены для их проведения, какую конкретно помощь он должен оказать Кайт.

— Интересно, что именно я должен делать, если во всем этом словоблудии ни слова конкретики про сам эксперимент? — гневно произнес Владимир, после чего сложил все документы, включая кристалл, обратно в папку и убрал в сейф, который был вмонтирован в стену возле стола.

— Полный идиотизм, — подытожил он свои умозаключения, и, взглянув на часы, дабы успокоиться снова занялся фарфоровым зайцем.

(обратно)

Глава 2

— Точность — вежливость королей, — любил повторять Туманский всякий раз, когда кто-то опаздывал и начинал оправдываться. Сам он придерживался принципа: лучше прийти на пять минут раньше, чем на пять минут позже. Поэтому, взглянув на часы, он отправился в командный отсек. Подходя к двери, он решил, что будет гораздо лучше, если наметившиеся разногласия и взаимная неприязнь, которая неизвестно отчего возникли к Кайт, будут исчерпаны, и с привычной для себя улыбкой, перешагнул порог отсека.

Кайт была одна, видимо её спутники были заняты обустройством на станции, или она просто хотела закончить все формальности, связанные с выполнением миссии.

— Надеюсь, вы успели ознакомиться с материалами, которые я вам передала?

— Безусловно. Скажу откровенно, я так и не понял, в чем заключается программа ваших исследований, и чем я могу вам помочь в их проведении? — он старался говорить как можно спокойнее. Уловив его интонацию, Кайт также смягчила тон разговора.

— Вы не возражаете, если мы с вами немного пройдемся по станции? Я здесь первый раз, заодно и поговорим.

— Что за вопрос, я к вашим услугам, — и распахнув дверь, он как всегда пропустил даму вперед и затем вышел вслед за ней в коридор.

— Насколько мне известно, станция все еще достраивается?

— Что поделать, перманентная составляющая, которая вряд ли когда-нибудь закончится. В отличие от первых космических станций, которые работали в разные годы на орбите Земли, «Хронопус» создавался по иному принципу. Он строился непосредственно на орбите Луны, и все же его объема явно не хватает для того, чтобы полноценно вести исследовательские и промышленные работы. К тому же, строительство лунного поселения и начало освоения Луны существенно увеличило грузопоток с Земли на Луну и обратно, а мы — перевалочный пункт. Люди, оборудование, материалы, а теперь еще и сырье почти каждые два-три дня транспортируют с Луны на Землю и обратно. Поэтому станция постоянно расширяется. Впрочем, вы и сами об этом наверняка хорошо информированы.

— А тут еще мы со своими проектами на вашу голову, не так ли? — она посмотрела на командира и улыбнулась. Трудно было определить, чего в её взгляде было больше: желания узнать истинное отношение Туманского к проекту и получить на свою сторону союзника или боязни и опасения к недругу, который может лишь делать вид, что помогает.

— А она не так проста, как кажется, — подумал Туманский, прежде чем ответить на её вопрос. Секунду, помедлив, произнес:

— Что делать, приказ есть приказ. Его надо либо выполнять, либо увольняться. Вы согласны со мной?

— Однако, какой вы.

— Простите?

— Ответили ни да, ни нет. Дежурная фраза, которую можно истолковать как угодно.

— Давайте лучше поговорим о проекте, ведь на самом деле вы меня для этого пригласили пройтись по станции?

— И ознакомиться с ней, в том числе.

Туманский рассмеялся, и, посмотрев на Кайт, произнес:

— Как хорошо быть женщиной.

— Что вы говорите, а я всегда считала, что мужчиной гораздо проще!

— Я не о том. Женщине труднее нагрубить, даже если очень хочется. Кроме того, она совсем иначе говорит и побуждает собеседника идти наперекор тому, о чем он думает.

— А вы не церемоньтесь, я пойму и сделаю выводы.

— Стало быть…

— Мы остановились на цели моего визита и тех экспериментах, которые мне предстоит провести.

Туманский снова рассмеялся, но тут же взял себя в руки.

— Если конечно, можно, хотелось бы немного приоткрыть завесу секретности.

— Я постараюсь.

Они неспеша пошли по коридору в направлении следующего орбитального модуля, которые разделяли две раздвижные перегородки, позволяющие в непредвиденной ситуации полностью изолировать один отсек от другого и обеспечить безопасность станции. Собственно говоря, по этому принципу была построена вся станция, насчитывающая двадцать семь модулей, каждый из которых имел вид цилиндра шестнадцати метров в диаметре и тридцати пяти длиной. Соединенные между собой, они представляли конструкцию в три четверти окружности, которая протянулась почти на километр в длину. В центре находилась ядерная энергетическая установка. По внешнему периметру шло строительство дополнительных модулей.

— Не буду скрывать, мне поручено провести испытание опытной модели биоробота, который имеет позитронный мозг нового поколения.

— И вы хотите исследовать его возможности?

— Совершенно верно.

— А какова степень его искусственного интеллекта?

— Вот это как раз и предстоит выяснить. На Земле, как вы знаете, провести эксперименты невозможно, а теоретические выкладки вещь довольно абстрактная.

— Согласен, но все же, какие-то параметры вам известны?

— Безусловно. Во-первых, мы четко знаем объем его оперативной, резервной и архивной памяти.

— В байтах, разумеется… — ехидно заметил командир и усмехнулся.

— Совершенно верно, — в тон ему, смеясь, ответила Кайт. А как может быть иначе, когда ресурс памяти построен на искусственных биокристаллических элементах?

— Я пошутил.

— Понимаю, и поэтому не сержусь, — она взглянула на Туманского и, улыбнувшись, продолжила, — Кроме того, тестирование отдельных частей мозга показало, что скорость его биоимпульсов превышает человеческие на сорок два процента. Теоретически, он должен соображать гораздо быстрее, чем мы с вами.

— Совсем плохо, — снова шутя, произнес Владимир.

— Почему?

— Вы считаете, что человеку нужны конкуренты? А куда тогда мы с вами денемся, на пенсию отправимся?

— Не беспокойтесь, до этого еще далеко. Знаете, во сколько обошелся этот прототип, не считая расходов на экспериментальную обкатку модели на станции?

— Догадываюсь.

— Вряд ли. Почти четыреста миллионов долларов.

— Не хило.

— Как вы сказали?

— Я сказал, приличные деньги.

— Нет, до этого.

— Это по-русски. В английском варианте означает — крутые деньги.

— Понятно. А если приплюсовать счет, который нам выставит Международный комитет, то сумма перевалит за полмиллиарда.

— Что делать, наука требует жертв, в смысле денег. Чем их больше, тем лучше. Значит, вы хотите начать испытание андроида…

— Биоробота.

— Пусть будет биоробот. Я только одного не могу понять, к чему такая секретность?

— Видите ли, — Кайт неожиданно замялась, видимо размышляя, как лучше ответить на вопрос Туманского, — видите ли, разработка проекта велась под эгидой Пентагона…

Туманский присвистнул.

— Теперь понятно. Выходит, в дело замешаны ваши военные, а они, конечно же, любят играть в секретность.

— Увы, — как бы извиняясь, произнесла Кайт и добавила, — иначе, откуда мы взяли бы столько денег, чтобы за три года организовать такой проект.

— Слушайте, вы так говорите, словно хотите убедить меня, что смогли создать искусственные мозги, которые мало чем отличаются от человеческих! Вы сами-то в это верите?

— Я — да! — неожиданно твердым и уверенным голосом произнесла Кайт.

— Я понимаю, вам хочется верить в то, что наука способна творить чудеса, но…

— К чему спорить, сегодня начнется выгрузка оборудования, которое мы привезли, а через день-другой активируем её и вы наглядно сможете убедиться, насколько она отличается от человека.

— Не понял, кто — она?

— Ах да, я забыла сказать. Биоробот имеет внешние черты женщины.

— Даже так? Слушайте, а думает она тоже как женщина или как оно?

— Об этом мы ничего не знаем, и, кстати, это одна из задач, которую необходимо будет решить в ходе эксперимента.

— А вы меня заинтриговали.

— Что вы говорите!

— Честное слово. Хочется поскорее взглянуть на вашу кибер-женщину.

— За чем дело стало? — произнесла Кайт, и повернулась, чтобы направиться в обратную сторону, — завтра во второй половине дня Луни предстанет перед вами.

— Кто?

— Луни, так зовут биокиборга.

— Странное имя.

— Почему? По-моему, очень даже ничего. Луни — от слова Луна. Мы в пяти минутах лета от Луны, поэтому решено было дать ей имя в честь спутника нашей планеты.

— Ну что же, Луни, так Луни. Так что, пройдемся по станции, или в другой раз?

— Лучше в другой раз. Дел много, надо все перенести в новый отсек, подготовить привезенную аппаратуру… Думаю, что на экскурсию по станции мы с вами еще сходим, не так ли?

— Как скажете, я всегда к вашим услугам.

— Спасибо.

Они дошли до командирской каюты и распрощались. Хелен направилась в сторону модуля, в котором располагалась медико-биологическая лаборатория. Туманский посмотрел ей вслед и открыл дверь своей каюты. В тот же момент он получил сообщение, что вахтенный офицер просит командира прибыть в командирский отсек.


— Докладывает вахтенный офицер Лакатош. В семнадцатом отсеке авария, прямое попадание метеорита. Пробита обшивка. Отсек автоматически изолирован.

— Сколько человек в отсеке и есть ли пострадавшие?

— В отсеке двое, пострадавших нет. Оба в срочном порядке эвакуированы. Давление в отсеке продолжает быстро падать.

— Только этого нам не хватало. А что аварийная система межсекционного перехода, тоже задета или нет?

— К счастью, нет.

— Надо полагать, метеорит был приличных размеров, если смог пробить оба внешних экрана?

— Данные показывают, что масса составила около двух килограмм. В принципе экраны защиты должны были выдержать такую массу, или, по крайней мере, ослабить удар настолько, что при столкновении метеорит потерял бы большую часть энергии. Однако…

— Еще один пример того, что верить инструкции можно только тогда, когда на практике есть подтверждение тому, что написано. Надо срочно приступить к ремонтно-восстановительным работам. Пошлите две бригады… Хотя нет, одну, если я не ошибаюсь, у нас в районе двадцатой секции сейчас идут монтажные работы. Свяжитесь с ними и от моего имени дайте указания, чтобы они срочно оказали помощь.

— Да, но они…

— Знаю, знаю, они непосредственно нам не подчиняются. Но в данном случае они на нашей станции и могут помочь. Я сейчас свяжусь с комитетом и попрошу, чтобы они подтвердили наши полномочия. Впрочем, я сомневаюсь, что монтажники откажут нам в помощи.

— Слушаюсь. Какие еще будут указания?

— Как только все исправят, доложите мне, я буду у себя в каюте. Да, и еще, американцы, прибывшие на челноке, отдыхают или уже начали разгрузку оборудования?

— Еще не начинали, — Иви посмотрела на один из многочисленных мониторов, и добавила, — все находятся в новом модуле.

— Узнайте у них, они привезли только оборудование или заодно захватили что-нибудь из провианта и для нас?

Иви взглянула на командира, и, прищурив один глаз, произнесла:

— Сомневаюсь. Наверняка придется ставить их на пищевое довольствие.

— Тогда, надо будет не забыть выставить счет. Но ты всё же поинтересуйся, вдруг что-то прихватили с Земли.

— Есть командир.


Туманский вышел в коридор. Очередная рабочая неделя на станции начиналась не лучшим образом.

У аппаратной он чуть не столкнулся с Качмареком, который, выходя, продолжал с кем-то беседовать и не заметил идущего по коридору командира.

— … хорошо, хорошо, как только снаружи заделают пробоину, сразу же поднимай давление.

Повернувшись, он увидел Туманского.

— Полагаю, ты уже в курсе?

— Если насчет метеорита, то да. Надо будет сделать экспертизу, чтобы можно было подсчитать, насколько ошиблись в расчетах по силовому экрану. Кстати, данные показывают, что проводка и трубопроводы внутри сектора не задеты, может быть, все же вскрыть внутреннюю обшивку и проверить?

— Согласен. Как только бригада вернется, начнем разборку внутри станции. Мало ли что.

— Вот именно.

— Что американцы?

— Темнят. Говорят, что привезли какого-то биоробота, да еще вдобавок, женского пола. Завтра обещали показать.

— Печенкой чувствую, что мороки с ними не избежать.

— Это точно.

— Лучше бы они во вторник прилетели.

— Это почему?

— Понедельник — день тяжелый. К тому же, я суеверный.

— А ты перекрестись.

— Тебе смешно, а я серьезно.

— Ладно, я буду у себя, надо написать отчет за неделю.

— Канцелярская работа — великая вещь.

— Молчи, а то буду ходатайствовать, чтобы эту работу взвалили на плечи первого помощника, — оба рассмеялись. Попрощавшись, они направились по своим делам.


К вечеру пробоина была устранена, давление в секторе восстановлено, а вскрытие обшивки показало, что командир не напрасно волновался, так как один из трубопроводов все же был задет и, хотя аппаратура ничего не показала, было решено произвести замену деформированной части.

К вечеру, когда Туманский с Качмареком сидели за ужином и беседовали, к ним подошла Кайт.

— Приятного аппетита.

Капитан и его помощник кивнули.

— Присаживайтесь, — любезно произнес командир.

— Спасибо за приглашение, но я с командой. Не хотелось бы отделяться.

— Понимаю.

— Кстати, мы захватили кое-что из продуктов с Земли. Список я передала вахтенному офицеру, — Кайт пристально взглянула на командира, словно пытаясь прочесть на его лице мысли, которые он наверняка не выскажет. Однако Туманский улыбнулся и ответил:

— Надеюсь, там есть что-нибудь из натуральных продуктов, а то синтетика уже порядком поднадоела? — он подцепил кусок антрекота из биомассы и демонстративно отправил его в рот.

— Сомневаюсь, но сказать точно не берусь.

— Жаль, а так хотелось бы вместо химии кусочек парного мяса.

— Мечтать не вредно, — произнес Качмарек, — и вытер салфеткой губы, после чего взял стакан с компотом.

— Почему же, мечты — вещь полезная, — неожиданно произнесла Кайт, словно поддерживая слова командира.

— Ничего, вернусь в отпуск на Землю, потрачу все отпускные на натуральную пищу.

— Ему проще. Холостяки могут позволить транжирить деньги в свое удовольствие.

Кайт слегка повела бровью.

— Да ладно тебе. Уверен, что когда ты и Бася пойдете в отпуск, наверняка позволите себе на неделю забыть об этой химии.

— Разве что на неделю, не больше. Хотя, если бы не Бася, я бы ни за что не стал бы этого делать.

— Это почему? — удивленно спросила Кайт.

— Лучше забыть и не ностальгировать, как это делает мой командир.

— Ах, вот оно что. Что же, может оно и верно.

В этот момент кто-то позвал Кайт, и она, извинившись, отправилась к столику, где в полном составе сидели прибывшие вместе с ней члены экипажа челнока.

(обратно)

Глава 3

На следующий день, ближе к обеду, Хелен Кайт связалась с командиром станции.

— Господин Туманский, у вас нет желания посетить нашу лабораторию?

— Для этого есть причина? — ответил он, глядя на экран монитора, на котором кроме лица Хелен ничего нельзя было рассмотреть.

— Думаю, да.

— В таком случае, — Владимир прикинул, сколько времени ему идти до модуля, в котором расположен биологический отсек, и добавил, — минут через пятнадцать буду.

— Отлично, я жду.

Экран видеофона погас. Командир сообщил вахтенному офицеру, где его искать в случае необходимости, и отправился в лабораторию.

Новый модуль, так же как и другие, которые строились уже после ввода станции в эксплуатацию, располагался на внешнем периметре. Чтобы не усложнять экраны противометеоритной защиты, они располагались под небольшим углом в сторону центра и стыковались к одному из основных. Когда модуль был практически готов, секция, к которой он примыкал, временно закрывалась, и производилась переделка шлюзовой части, которая их соединяла. Вся операция занимала, как правило, две-три недели, но, тем не менее, вызывала массу неудобств, так как порой приходилось пользоваться аварийным транспортным проходом. Учитывая, что на станции постоянно строилось два, а то и три модуля одновременно, такие неудобства были регулярными, что не могло не вызывать раздражения у постоянного экипажа, который месяцами, а то и годами жил и работал на станции. Однако этот процесс был неизбежен, и поэтому приходилось мириться с такими неудобствами.

Вот и на этот раз путь до секции, где находился медико-биологический отдел, проходил через модуль, к которому пристраивали новый. Правда, на этот раз, до сдачи объекта оставалось еще два месяца, и поэтому проход был открыт.

Поравнявшись с отсеком, Туманский нажал кнопку открывания двери, но вместо этого на экране появилась надпись, которая гласила, что необходим допуск для прохода в данную секцию. Командир набрал на табло личный пароль доступа, после чего дверь шлюза раздвинулась. К удивлению командира, подобная же процедура потребовалась при проходе через вторую дверь, непосредственно внутрь модуля.

Переступив порог, он оказался внутри. Строящиеся модули были несколько меньше в размере и имели двенадцать метров в диаметре и двадцать шесть в длину. Такие габариты позволяли к одному модулю стыковать два новых, а в будущем их число могло увеличиться до шести.

Узкий, чуть более двух метров проход, протянулся до самого конца модуля. По одной стороне располагались лаборатории, по другой — жилые отсеки и вспомогательные помещения. Туманский осмотрелся, решая, в какую дверь заглянуть, но в этот момент одна из дверей открылась и появилась Хелен.

— Добро пожаловать. Прошу! — и она распахнула перед командиром дверь, ожидая, когда он войдет. Туманский прошел внутрь, следом за ним Кайт, которая тут же закрыла за собой дверь. В просторной лаборатории, которая скорее напоминала операционную, суетились несколько сотрудников, прилетевших вместе с Кайт. Кто-то настраивал электронную установку, от которой тянулся невообразимый шлейф проводов, кто-то сидел за компьютерным столом, где висело с десяток мониторов, показывающих графические и цифровые данные. Посреди комнаты стояло кресло, точнее какое-то устройство, наподобие него, которое было повернуто спинкой к командиру. Однако он заметил, что на нем кто-то сидит, так как на подлокотнике отчетливо виднелась чья-то рука. К креслу было протянуто несчетное количество различных шлангов и проводов, а сверху возвышалась огромная операционная лампа.

Когда Туманский появился в помещении, работа шла полным ходом. Сотрудники лишь молча кивнули в знак приветствия. Видимо, момент был достаточно ответственный, и было не до привычных рукопожатий. Кайт вышла из-за спины Туманского и подошла к креслу.

— Разрешите представить вам наше творение. Биоробот по имени Луни, — и легким движением руки, она повернула кресло на сто восемьдесят градусов. Неподвижная фигура сидящей в кресле девушки предстала перед Туманским. До боли знакомые черты лица смотрели прямо на него, и хотя глаза девушки были закрыты, он был уверен, что открой она их, они непременно будут зелеными, такими, какими были у Зои. Командир побледнел, и слова, которые он хотел было сказать, комом застряли в горле.

Кайт мгновенно поняла, что произошло что-то странное, ибо лицо командира говорило без слов.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — он буквально выдавил два слова, и, повернувшись, метнулся к двери. Открыв её, перешагнул порог, затем оглянулся, еще раз посмотрел на сидящую в кресле девушку, и неуверенным голосом произнес:

— Извините, мне надо срочно в командирский отсек. Позже я с вами свяжусь, — и, закрыв за собой дверь, устремился в свою каюту.


Он не шел, а буквально бежал по длинным коридорам станции, пока не достиг дверей своей каюты. Нажал кнопку открывания, чертыхнулся, ввел личный код и когда, наконец, оказался внутри, упал на кровать, пытаясь понять, что произошло.

Он пролежал молча несколько минут, потом встал. Налил стакан воды, выпил и, подойдя к столу, включил фотоальбом, которым давно не пользовался. Первая голограмма, появившаяся перед ним, была Зоина. Он дал команду фиксации кадра и тяжело опустился в кресло, продолжая неотрывно смотреть на изображение, с которого, улыбаясь, на него смотрела Зоя. Она была одета в костюм астронавта и сфотографирована на фоне космодрома. Вдали маячили стартовые установки челноков, готовых к запуску. Развевающиеся на ветру локоны, улыбка, румянец на щеках и маленькая родинка на подбородке были такими реальными, что казалось, протяни руку, и она оживет.

Владимир не выдержал и дал команду видеопросмотра. Он не делал этого уже больше года, но сейчас он отчаянно хотел снова увидеть её. Картинка ожила, и небольшой видеосюжет, снятый на космодроме, который пять лет назад прислала Зоя, мгновенно напомнил о былом…


Владимир и Зоя познакомились давно. Ему было тридцать четыре, ей двадцать восемь. К тому времени Туманский был уже опытным астронавтом, не раз летал на космических челноках и грузовых кораблях к строящейся в это время международной станции, несколько раз бывал на Луне. Она всего дважды побывала в космосе и мечтала принять участие в работе на станции. Их пути не раз пересекались на каких-то технических совещаниях, в центре подготовки, еще где-то. Но все эти встречи не имели большого значения до тех пор, пока, за год до ввода станции в эксплуатацию, они случайно не оказались вместе на отдыхе.

Владимир уже не помнил, как получилось, что друзья уговорили его поехать на Алтай. Сначала он колебался, но, в конце концов, согласился, а когда приехал с вещами на аэродром, откуда они должны были лететь до Барнаула, выяснилось, что Зоя едет с ними.

Десять дней пролетели в одно мгновение. Дикая природа, рыбалка, пляжный волейбол и разговоры у костра до поздней ночи. Но не этим запомнился Владимиру отпуск, а тем, что он ближе познакомился с Зоей, которая неожиданно тронула его сердце. И хотя близости между ними так и не случилось, внезапно нахлынувшие чувства сделали их отношения совершенно иными.

После отпуска они расстались, так как Зое предстояла длительная командировка в США, но постоянно созванивались, интересовались делами друг друга, и тяга и желание вновь увидеться непрерывно росли. Потом были короткие встречи, наполненные бесконечными разговорами, шутками, и невысказанными словами о любви.

Владимир не мог объяснить, почему медлит и прямо не скажет Зое о своих чувствах, а та, в свою очередь, то ли боялась сделать первой шаг навстречу, то ли… Одним словом, трудно ответить, почему все так сложилось в их отношениях, что любовь, которую оба испытывали друг к другу, проверялась столь долго. Возможно, оба слишком нежно и трепетно подошли к этому и боялись разрушить тот хрупкий и нежный мир, который, подобно цветку расцветал, чтобы в один прекрасный момент предстать во всей красе.

Миновал год. Накануне, когда станцию должны были принять в эксплуатацию, и Туманский уже знал, что его включили в первый состав экипажа, он позвонил Зое и сообщил, что через месяц улетает, возможно, надолго. И перед отлетом хотел бы встретиться. Именно тогда, он впервые рассказал ей о своих чувствах, и услышал в ответ нежные слова признания. Они договорились встретиться через неделю, сразу же после того, как она вернется из Океании, где располагался международный космодром.

Спустя три дня Владимир узнал, что Зоя погибла. Он бросил всё и вылетел на космодром. Выяснить, что произошло оказалось не так-то просто. Оказалось, что Зоя в числе шести специалистов из разных стран принимала участие в испытании нового американского двигателя, предназначенного для космических челноков. Весь год, пока шли испытания, то и дело возникали нештатные ситуации, однако двигатель считался весьма перспективным, и компания производитель настаивала на продолжении испытаний. В тот роковой день уже на подходе к Земле взрыв разорвал корабль пополам. Четверо астронавтов погибли, остальных, с тяжелейшими травмами, удалось спасти. Комиссия, которая занималась выяснением причин катастрофы, сочла необходимым на первое время закрыть допуск к материалам следствия. Все раненые и тела погибших были перевезены в США. Через три дня Туманского срочно отозвали на базу, и он был вынужден улететь. Все завертелось так стремительно, что только спустя неделю он смог выяснить, что останки Зои и еще трех астронавтов были направлены сначала в Хьюстон, а затем их всех вместе похоронили на Арлингтонском кладбище.

Внезапная гибель Зои буквально ошеломила и разозлила Туманского. Он долгое время винил себя, что так долго тянул с решением признаться, что любит её. А как только сказал ей об этом, почти сразу потерял навсегда. Срок сдачи станции в эксплуатацию перенесли сначала на два месяца, а затем еще на полгода. К тому времени, когда первый экипаж наконец отправился на орбиту, боль потери несколько утихла, и он всецело отдался работе.


Он продолжал сидеть в кресле и смотрел на застывшую в воздухе картинку последнего кадра видеоролика, на котором Зоя посылает ему воздушный поцелуй. Эти кадры были сделаны в тот самый момент, когда она готовилась к последнему в своей жизни космическому полету.

Слезы застыли на глазах Владимира. Он дал команду и выключил изображение. Через пару минут видеофон сообщил, что к нему пришел гость. Туманский обернулся и, даже не посмотрев, кто пришел, дал команду открыть дверь. На пороге стояла Кайт.

— Извинимте, что побеспокоила, — с порога произнесла она, — но мне показалось…

— Вам правильно показалось, — мгновенно собравшись, произнес он.

— Но я не знала, честное слово…

— Я только одного не понимаю — зачем!?

— Видите ли… Я все объясню. После вашего столь стремительного ухода я связалась с руководством и все выяснила.

— Я рад за вас.

— Я понимаю вас и искренне сожалею, что все так сложилось. Ваша соотечественница была взята как образец. Руководство решило отдать дань уважения её заслугам в освоении космоса.

— На мой взгляд, омерзительная идея, — сухо произнес Туманский.

— Не буду спорить. Мертвым ставят памятники…

— На могилах. Но не делают из них роботов! И вообще, простите, но мне неприятно говорить на эту тему, — Туманский отвернулся.

— Вас связывало с ней что-то личное?

— Возможно, — тихо произнес он. — Надеюсь, что ваша Луни не клон?

— Конечно, нет! С чего вы взяли?

— Просто задал вопрос.

— Значит…

— Ничего не значит. Мне надо время все обдумать… Чтобы прийти в себя. Видите ли, я действительно был знаком с Зоей.

— Простите, с кем?

Туманский посмотрел Кайт в глаза, пытаясь уловить в её взгляде уловку. Или она действительно ничего не знала, или лукавила, но при этом очень умело скрывала, что владеет информацией о его знакомстве с Зоей.

— Хотя, вряд ли, — подумал он. — Слишком много времени прошло после аварии. Да и сами отношения были не столь близкими, как того хотелось бы, — он снова нахмурился, — И все же, почему именно Зою они взяли в качестве прототипа при создании биоробота? Странно.

— Вы что-то сказали?

— Что? — рассеянно спросил Туманский.

— Давайте перенесем нашу встречу на завтра, или лучше на послезавтра. Тем более, сегодня самый сложный и трудный день.

— В каком смысле?

— Оживление Луни — это как рождение ребенка. Крики, плач, слюни и все прочее. Она создана совершенно на новой основе. Роботы, которые сейчас существуют, строятся уже готовыми. Включил тумблер, и он готов к работе. В их мозг вложены сложные программы, которые заставляют их функционировать. Некоторые модели могут саморегулироваться, хотя в действительности это лишь бледное подобие того, о чем можно мечтать. А позитронный мозг Луни — принципиально новая система искусственного интеллекта. Он подобен мозгу ребенка. Чтобы она могла функционировать, её нужно всему научить.

— Что значит — всему?

— То и значит. Как нас с вами. Говорить, держать ложку и вилку, потом читать, писать, думать, мыслить.

— Да, но для этого потребуются годы. Вы что, решили у меня на станции устроить детскийсад?

— Командир, вы забыли, что Луни биоробот, а не человек. Её позитронный мозг иначе воспринимает информацию, быстрее её осваивает, заполнение памяти происходит за доли секунды. Расчеты показывают, что скорость умственного развития биоробота должно составлять в пропорции день за год человеческой жизни.

— Вы хотите сказать, что через две-три недели она станет взрослым человеком?

— Нет, человеком она не станет никогда, а вот информационная база её будет равна, а может быть и гораздо выше, чем у человека, возраст которого в районе двадцати лет. Собственно говоря, в этом и состоит программа испытаний. Довести позитронный мозг до состояния, когда можно начать полное исследование искусственного интеллекта.

— А вам не страшно? — неожиданно спросил Туманский.

— Простите, не поняла?

— Я говорю, вам не страшно, что в один прекрасный момент Луни поймет, что она робот, а не человек?

— Она находится под полным нашим контролем. Можно подумать, что вы не читали в детстве книжек великого Азимова.

— Три закона робототехники!

— Конечно. Великий писатель, можно сказать, дал нам указания, что нужно сделать, чтобы обезопасить человечество от возможных последствий. Так что, не стоит бояться.

— Собственно говоря, я не боюсь. Я за вас переживаю.

— Благодарю за заботу. Но поверьте, позитронный мозг, каким бы он не был совершенным, никогда не заменит человеческий. Достаточно иметь в кармане пульт, с помощью которого можно его всегда выключить. С человеком так не поступишь.

— Это верно, с человеком так не поступишь, а с памятью тем более, — его глаза снова стали грустными, и он тихо произнес, — извините, я хотел бы побыть один. Сами понимаете, ворошить прошлое трудно, тем более, когда приходиться делать это при столь странных обстоятельствах.

— Я вас понимаю и поэтому удаляюсь. Надеюсь, что мы найдем общий язык для понимания, не так ли?

— Надеюсь.

— Благодарю вас, — Кайт повернулась и вышла. Туманский подошел к столу, сел и, закрыв лицо руками, задумался.

— Зоя, Луни, Кайт. Все переплелось так внезапно. Зачем? Почему? — десятки вопросов накладывались на воспоминания о прошлом. Он попытался отвлечься, для чего взглянул на экран монитора и стал просматривать отчет за неделю…

(обратно)

Глава 4

…И все же он не выдержал, и вечером позвонил Кайт, и попросил разрешения нанести визит в лабораторию. Судя по голосу, она не ожидала этого, но с радостью пригласила командира.

Туманский отправился в лабораторию, но когда подошел к двери модуля, остановился, словно решая для себя вопрос: стоит это делать сейчас, или все же немного обождать?

Впрочем, отступать было поздно. Не мог же он сообщить Кайт, что передумал, поэтому, набрав код доступа, решительно вошел внутрь. Перед комнатой, где он был прошлый раз, снова остановился, но тут же собрался и без колебаний открыл дверь.

Картину, которую он увидел, во многом напоминала ту, которую он наблюдал утром. Сотрудники лаборатории занимались делами, и на приход командира станции отреагировали легким помахиванием руки или кивком головы. Два специалиста, суетились вокруг кресла, в котором сидела Луни. Кайт стояла возле какой-то установки, и диктовала им данные. Сама Луни была совершенно голая, что невольно смутило командира, ибо внешне она напоминала земную женщину, вот только лицо было каким-то странным. Он даже не понял сначала, что с ним. В этот момент, Кайт обернулась, и, заметив Туманского, произнесла:

— Хай, рада, что вы к нам заглянули. Не пугайтесь, у нас самый ответственный момент.

— Может быть я не вовремя?

— Нет-нет, все нормально. Просто наша девочка капризничает.

В этот момент гримаса на лице Луни сменилась громким плачем, а потом и вовсе громко закричала, но не так, как это делает взрослый человек, а именно, как ребенок. Однако именно этот крик, окончательно успокоил командира, словно до него, наконец-то дошло, что перед ним не человек, а действительно искусственное создание. Её тело было сплошь покрыто датчиками, от которых тянулись провода. Да и сама она напоминала младенца, только очень большого размера. Кайт подошла к командиру.

— Слушайте, хотите посмотреть на себя в зеркало?

— Что? — не понимая к чему она это сказала, произнес он.

Кайт вдруг рассмеялась и пояснила:

— У вас такое удивленное лицо, словно вы увидели инопланетянина или что-то близкое к нему.

— А, вы вот о чем. Наверное, есть от чего удивляться, и он взглядом показал в сторону Луни, которая по-прежнему продолжала плакать, а суетящиеся вокруг неё сотрудники, пытались понять, что надо сделать, чтобы её успокоить.

— Шесть часов как активировали мозг. Это приблизительно соответствует трехмесячному возрасту. Извините. Но мы тут все с ног сбились. Такая запарка.

— Сочувствую, — Туманский посмотрел на Луни. Она продолжала попеременно плакать и кричать, а сотрудники пытались её как-то успокоить, тряся обычной детской погремушкой. Со стороны это выглядело столь нелепо, что командир улыбнулся, соображая, что посоветовать в таких случаях. Не найдя ничего подходящего, он произнес:

— Может быть, она пить хочет, или есть?

— Вряд ли, — ответил один из сотрудников, стоящий возле Луни, — все необходимое для жизнедеятельности организма подается через капельницу, — и он взглядом показал на несколько трубочек, которые были подсоединены к её руке.

— А может, она этого не понимает, и чисто рефлекторно просит воды?

— Пробовали. Никакого эффекта.

— Возможно, у неё в мозгу идут адаптационные процессы, о которых мы ничего не знаем, а аппаратура ничего не показывает, — произнес другой сотрудник.

— В таком случае, не стану мешать. У вас тут и без меня дел хватает. В случае необходимости, обращайтесь за помощью.

— Спасибо, — произнесла Кайт, и вместе с командиром вышла в коридор.

— Спасибо, что заглянули.

Туманский хотел было ответить, но промолчал.

— Удачи, — произнес он, и, повернувшись, направился к выходу.


— Как дела у американцев? — спросил Туманского Качмарек, когда тот появился в командирском секторе.

— У них там аврал по полной программе. Активировали биоробота, он им такой концерт устроил.

— Не понял!?

— Я не стал подробно расспрашивать, что и как, Кайт лишь упомянула, что это совершенно новая система позитронного мозга. Обучение начинается с нуля. Так что они сейчас на начальном этапе. Представляешь, я вхожу, а она сидит вся увешанная датчиками и ревет, как обычный ребенок. А один из сотрудников трясет перед ней, знаешь чем?

— Погремушкой.

— Как ты догадался? — удивленно спросил Туманский.

— Ты же сам сказал, новая система, все начинается с нуля, и ревет как ребенок. А как можно успокоить ребенка? Либо дать соску, либо потрясти перед ним игрушкой.

— Да, действительно.

— Вот что значит, не иметь своих детей. А пора бы. Слушай, а ты не выяснил, Кайт замужем, вроде бы кольца на руке я не видел?

— Ты это брось. И вообще, она не в моем вкусе.

— И зря. Дамочка как раз в твоем вкусе.

— Ошибаешься.

— Я! Никогда. Умная, упрямая, серьезная, деловая, и очччень даже симпатичная, — Качмарек слегка толкнул командира в бок и добавил, — Слушай, я, наверное, дедом стану, а ты все бобылем ходить будешь.

— Видно такие, как твоя Бася мне не попадались, и потом…

— Да, моя Баська одна на всем свете. Но ведь если поискать, и ты найдешь.

— Дорогой мой, я уже пятый год на станции, где искать?

— Как где? В отпуске, и потом, у нас полно сотрудниц. Возьми, к примеру, Хелен.

— Какую Хелен?

— Кайт.

— Слушай, что ты все заладил, Кайт, да Кайт. Может у меня на неё аллергия.

— Да ладно тебе. Сами создали проблему, сами из неё и выпутываться будут. И вообще, посмотрим, что из этого получится.

— Да, печенкой чувствую, что впереди нас ждут трудные дни.

— Это верно, а, учитывая такую секретность, — и Качмарек искоса взглянул на вахтенного офицера, — вопросов будет тьма.

— Надо будет в ближайшее время обсудить эту проблему с Кайт. Раз они хотят секретности, то пусть и решают вопрос, что и как говорить экипажу и сотрудникам станции, если у них появятся к нам вопросы.

— А они наверняка появятся.

— И в самое ближайшее время.

— Нет, чтобы эти эксперименты провести, когда командиром станции был их представитель.

— Ха, чего захотел. Может, они специально этого ждали.

— Не думаю.

— Как знать. Ты же знаешь, они вечно любят сваливать все проблемы на других. Вот и в этом случае, наверняка часть задач, они спихнут на тебя.

Туманский вздохнул.

— На станции все в порядке?

— Все идет по расписанию. Через четыре часа ждем грузовой модуль с Луны. Потом стыковка с разгонным блоком и отправка на Землю. Спустя пять часов прием грузового корабля с Земли с ремонтниками.

— На двадцатый сектор?

— Да. Улетающая на Землю бригада уже готова к отправке. Пересменка на очередные три месяца.

— Что с аварией в семнадцатом?

— Работы снаружи закончены, внутри продолжаются. Я дал команду тщательно проверить всю проводку.

— Правильно. А трубопровод заменили?

— Да, все исправили и проверили.

— Отчет для комитета я подготовил. Надо приложить все расчеты.

— Заканчиваем.

— Хорошо, если что, я буду у себя.


В эту ночь Туманский спал тревожно. Несколько раз просыпался, а под утро ему приснился совершенно дурацкий сон. Будто он и Зоя летят на челноке к станции, и он никак не может понять, ведь она погибла, но почему-то они вместе. Как это часто бывает во сне, она смеётся, улыбается, что-то ему с интересом рассказывает, а он слушает, и не может вымолвить ни слова.

Проснувшись, взглянул на небольшой монитор, который висел на стене возле кровати. Биологические показатели были не в самом лучшем состоянии. Температура подскочила на два десятых градуса, давление упало до ста пяти, да и пульс восемьдесят семь, был несколько высоковат.

Умывшись, и сбросив остатки сна, он достал термос и заварил крепкий кофе. Одевшись, вышел в коридор, где встретил Басю, жену Качмарека. Их каюты были расположены в одном секторе, только в противоположных концах. Он поприветствовал её. В свои сорок она выглядела максимум на тридцать пять. Рослая, стройная, с короткой стрижкой рыжих волос.

Обменявшись парой фраз, он направился в командирский сектор.

На вахте был Йоко Сумито. Недавно прибывший офицер, родом из Японии, был молод, но сумел за короткое время зарекомендовать себя с самой положительной стороны. Отдав честь командиру, он сразу же начал докладывать обстановку на станции. В завершении, неожиданно произнес:

— Можно вопрос?

— Слушаю.

— Я просмотрел данные за два дня, и у меня возник вопрос, связанный с американской миссией на станцию.

— Так, — подумал командир, — а вот и первая ласточка, о которой мы говорили с Качмареком. Интересно, что он там такое разглядел?

— И в чем проблема?

Йоко включил воспроизведение записи двухдневной давности, когда американцы проходят через шлюз на станцию.

— Видите, данные говорят, что на станцию прибыло на челноке восемь человек. Эта же цифра постоянно фигурирует на персональном мониторе экипажа. Однако, вчера, неожиданно показатель сменился, и появился девятый член экипажа. Вот, видите на экране его биометрические показатели. Странно то, что когда я это обнаружил, он вдруг возник из ниоткуда непосредственно в медико-биологическом отсеке, где они располагаются. Вам это о чем-то говорит?

Вопрос был столь прямой, что Туманский смутился, так как совершенно не был готов к ответу. В этот момент, он пожалел, что не поговорил об этом с Кайт, когда был у неё в лаборатории. Главное, что ему даже в голову не пришло, что они подключат биоробота к общей системе наблюдения за жизнедеятельностью всего экипажа станции.

— И для чего это им понадобилось? — подумал он, — Могли бы предупредить и сообщить, как быть в этом случае.

— Возможно, один из членов экипажа оставался на челноке, пока шла выгрузка оборудования. В конце концов, зайцы на станцию вряд ли просочатся, — командир улыбнулся, но, судя по выражению лица Йоко, тот либо не оценил шутку, либо вообще не врубился в её суть, поэтому добавил:

— Я уточню у них. Продолжайте работать.

— Слушаюсь.

Туманский связался с Кайт.

— Как у вас дела?

— Все нормально.

— Замечательно. Есть необходимость встретиться.

— Всегда рада вашему появлению в лаборатории.

— Спасибо. В течение часа загляну.


Спустя сорок минут, Туманский открывал дверь лаборатории. За сутки, картина несколько изменилась. Теперь Луни была одета в обычный комбинезон, в котором ходят на станции многие астронавты. И хотя внешне, она по-прежнему напоминала ребенка, прогресс был явно на лицо. Несколько глуповатая улыбка на лице, но во взгляде любознательность и понимание того, что она о чем-то соображает. Она сидела за столом, и один из сотрудников помогал ей держать ложку и есть из тарелки кашу.

Кайт подошла к командиру и, скосив взгляд, в сторону Луни, произнесла.

— Как вам? Прогресс на лицо?

— Слушайте, а вы меня не разыгрываете?

— В каком смысле?

— В плане того, что она робот?

— Ах, в этом. Нет, она действительно робот.

— Тогда зачем она ест кашу? — удивленно спросил Туманский, продолжая неотрывно смотреть, как Луни неловко орудует ложкой, то и дело пронося её мимо рта, и при этом по-детски улыбается.

— Мы хотим, чтобы она была полностью похожа на человека. Это одна из задач эксперимента. Иначе ей будет сложно адаптироваться в коллективе.

— Людей!

— Разумеется. А для чего нужны роботы? Чтобы помогать людям. А сколько бывает экстремальных случаев, когда спасая одних, погибают другие. А робот сможет это сделать быстрее, без тех эмоций, которые порой мешают в работе.

— Поэтому вы включили Луни в систему жизнеобеспечения экипажа?

— Да, а что?

— Надо было предупредить меня. Вахтенный офицер с утра уже задал мне вопрос, что на станции появился чужой. И что я должен был ему ответить? Что девятый член экипажа спрятался в контейнере с оборудованием и решил зайцем прилететь на станцию, чтобы не платить пошлину на таможне?

— Остроумно, но вы правы. Я как-то не подумала об этом. У вас на редкость любознательные сотрудники.

— Хелен, — он впервые назвал Кайт по имени, и заметил, как у той дернулась бровь, — давайте договоримся с вами, каждый шаг вы оговариваете со мной или Качмареком, а мы согласовываем, что нам говорить, если возникают вопросы. Согласитесь, что выглядеть смешно в глазах персонала станции никто не хочет. Это подрывает авторитет руководства. Да и вам это не нужно. Слухи всегда распространяются там, где есть почва для недопонимания. Вы согласны со мной?

— Полностью.

— Очень рад. Так что же мне говорить насчет вновь появившегося члена экипажа?

— Это пациент, который был доставлен в криогенном состоянии на станцию для проведения медицинских исследований. Поэтому в начальный момент его биометрические показатели отсутствовали.

Теперь у командира дернулась бровь.

— Однако! Это вы сейчас придумали такую легенду или эта версия была заранее подготовлена?

— Мне кажется, что она вам нравится?

— Неплохая идея. В конце концов, если что, я сошлюсь, что это вы все придумали, а я лишь повторял то, о чем был в курсе дел.

— Я понимаю вас, и не корю за это. В конце концов, и я, и вы, вынуждены играть в такую игру, раз комитет и мое начальство так договорилось.

— Хорошо. Если что-то будете предпринимать, в плане экспериментов, то сначала сообщайте мне.

— Непременно.

Туманский снова взглянул через плечо Хелен на Луни, и добавил:

— Большой ребенок и большие хлопоты.

— Что делать, наука!

— Разумеется… И ведь это только начало.

— Это вы верно подметили.

Туманский вернулся в командирский сектор и попытался развеять сомнения Йоко, рассказав ему про пациента, которого американцы привезли в контейнере.

— Интересно, поверил он или нет? — подумал Туманский, глядя на Йоко. Однако по улыбчивому лицу офицера ничего нельзя было определить.

— В конце концов, если возникнут вопросы более сложного характера, отправлю непосредственно к Кайт. Пусть сама и выкручивается, — подумал Туманский и приступил к привычным обязанностям командира станции.

(обратно)

Глава 5

Прошло два дня. Ничего существенного за это время не произошло. Дважды Туманский общался с Кайт, но та отделывалась дежурными фразами, что все нормально. Расспрашивать подробности о том, как проходит эксперимент, он не хотел, хотя, безусловно, эта тема не могла не волновать его.

Выслушав очередной доклад вахтенного офицера о состоянии дел на станции, Туманский сел за «командирский» рабочий стол и стал просматривать на компьютере записи бортового журнала, который оставил после своего дежурства помощник Саймон Кьюб. Отметив, про себя, что ничего серьёзного за ночь не произошло, он вошел в интернет. Просмотрел земные новости, потом заглянул в личный почтовый ящик, который снова был пуст, и неожиданно вызвал поисковую систему и набрал: Состояние дел и перспективы развития искусственного интеллекта. Секунду помедлил, потом все стер и написал иначе: Робототехника сегодня.

Хотя на станции использовалась самая современная связь, скорость в Интернете все же оставляла желать лучшего. Пришлось ждать несколько секунд, прежде чем на экране высветились названия сайтов, в которых упоминаются указанные слова. Пролистав две страницы ссылок, он остановил свой взгляд на заметке, показавшейся ему интересной. Открыв её, понял, что не ошибся. Статья действительно была любопытной, и не где-нибудь, а в научном журнале и написана ученым, занимающимся вопросами кибернетики. Статья так и называлась: Робототехника сегодня и завтра. В ней, автор, подробно освещал состояние дел в области робототехники, указывал перспективы развития, причины, сдерживающие более быстрый темп в данном направлении науки, а так же кратко рассказал о крупнейших фирмах-производителях бытовых и промышленных роботов.

В качестве основной причины, сдерживающей развитие робототехники, по словам автора статьи, была международная конвенция о запрещении разработок, испытаний и производства систем искусственного интеллекта, параметры которых в нем оговорены. — Если бы не ограничения, наложенные на научное сообщество, уже в нынешнем десятилетии позитронный мозг, а вместе с ним и роботы, оснащенные им, могли бы найти более широкое применение в части их использования, как в быту, так и на производстве. Вместо этого, наука, практически топчется на месте, а в силу имеющихся ограничений, не занимается смежными направлениями в робототехнике, забывая, что помимо мозга нужно иметь тело и организм, который мог бы в комплексе дать революционный шаг на пути создания роботов нового поколения, — отмечалось в статье.

Туманский хмыкнул и просмотрел еще несколько ссылок на эту тему, после чего вышел из инета и, глядя на черный экран монитора, задумался, ибо полученная информация, скорее вызвала массу вопросов, нежели чем удовлетворила любопытство. Получалось, что биоробот, который американцы привезли на станцию, не просто робот нового поколения, а совершенно новый тип, который на порядок, а может и больше, выше, чем те, что имеются сейчас. Кроме того, получалось, что, несмотря на международный запрет, американские военные вели проектные и исследовательские разработки во всех направлениях.

— Интересно, а если поинтересоваться у Кайт, что представляет собой Луни внутри? А действительно! — мысль, которая неожиданно пришла Туманскому в голову, его явно озадачила, — Если они кормят её кашей, значит, у неё должны быть какие-то органы пищеварения? Не может же она просто утилизировать пищу, чтобы потом высвобождать её. Хотя, не исключено что этот процесс происходит именно так! Черт возьми, а вопросов действительно накапливается, как снежный ком. Она плачет, кричит, значит, у неё существует мимика лица, голос, и вообще, раз Кайт сказала, что Луни биоробот, то что она может из себя представлять!?

Туманский откинулся на кресло и посмотрел на панель приборов, за которой стоял вахтенный офицер.

— Неужели она сможет заменить человека? Нет, конечно же, нет. Полный бред. Фантасты вечно любят преувеличивать. Хотя, безусловно, в будущем, все возможно, но пока… А почему в будущем? Так, кажется, пора навестить Кайт, и посмотреть, как там у неё идут дела.

Туманский поднялся и, сообщив вахтенному офицеру, что направляется в медико-биологический отсек, направился к Кайт.


— К вам можно? — произнес Туманский, подойдя к двери лаборатории. На экране видеофона появилось изображение лица Кайт.

— Добрый день, прошу, — и она открыла дверь.

Картина, которую увидел Туманский, в очередной раз поразила его. Посреди лаборатории находился большой, приблизительно четыре на четыре метра прозрачный куб, внутри которого на полу сидела Луни и… во что-то играла. Туманский остолбенело, остановился в дверях, не зная, что сказать. Кайт подошла к нему и, улыбаясь, спросила:

— С чем пожаловали к нам, любопытства ради, или как?

— Да, да.

Кайт рассмеялась, видя, что у командира станции нет слов, чтобы сказать, настолько поразила его картина происходящего.

— Как видите, у нас прогресс налицо. Уже говорим, играем в игрушки, самостоятельно едим, и… учимся читать…

— Как читать!? Вы же сказали день за год, выходит, ей сейчас что-то около трех лет!

— Это в теории, а практика показывает, что темпы развития выше. По нашим выкладкам, получается, что цифра занижена, примерно, в двое. Сейчас ей около пяти лет.

— И…

— Сами видите. Сейчас она играет в кубики, а заодно учится читать. Простейшая игра, но именно она ей почему-то больше всего нравится. Нам пришлось в срочном порядке менять всю программу работы с ней. Можно сказать, перестраиваемся на ходу.

— Удивительно! Можно вопрос? — спросил Туманский, придя наконец в себя.

— Разумеется.

— А что она представляет из себя внутри?

Кайт внимательно посмотрела на командира, словно оценивая, к чему он вдруг задал этот вопрос и каким образом на него ответить. Туманский постарался сделать как можно более наивным выражение лица, но вряд ли это помогло, так как Кайт, неожиданно, ответила:

— К сожалению, это вопрос вне моей компетенции.

— Вы хотели сказать, что секреты не разглашаются?

— Будем считать, что так. Поймите меня правильно, я связана с ведомством, которое ограничило меня в праве разглашать ту или иную информацию. Я и так слишком много вам рассказала, но надеюсь, что вы, как командир Международной станции, не станете передавать полученные сведения конкурентам?

— С вами не соскучишься.

— Что делать. Конкуренция на рынке высоких технологий была, есть и будет. А биоробот, который мы испытываем, наверняка может стать объектом самого пристального внимания любой фирмы занимающейся робототехникой.

— С вами нельзя не согласится, но могу вас успокоить. По статусу, который определен Международным комитетом, командир станции не может представлять интересы чьей либо страны. Так что ваши тайны останутся со мной, а если мне потребуется о них сообщить, то только комитету, которому я подчиняюсь.

— Благодарю.

— Не за что. Кстати, можно поговорить о ваших дальнейших планах?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду программу экспериментов. Через несколько дней, она станет, как я понимаю, взрослым «человеком», а стало быть, у вас, наверняка предусмотрены какие-то эксперименты, или вы её планируете все время держать в лаборатории?

— Вы правы. Я не хотела раньше времени заводить на эту тему разговор, но коль вы сами спросили, то… мы хотели бы провести серию испытаний её, в качестве члена экипажа.

— Члена экипажа станции!

— Да. К примеру, дежурной по станции, ремонтного рабочего, на каких-то других участках.

— Вы настолько уверены, что она сможет заменить человека!?

— Абсолютно!

— Это что, самомнение, или трезвый расчет?

— Уверенность может быть только тогда, когда искренне веришь в то, что создаешь. Я с самого начала принимала участие в её создании, и поэтому нисколько не сомневаюсь, что она способна на многое.

— Вот как, интересно, интересно. Хорошо, я должен обдумать это. В плане, как лучше это обставить, чтобы вопросов было ко мне и Качмареку не так много.

— Безусловно. Кстати, легенду относительно того, что девятый член экипажа был болен, можно использовать. Он поправился и теперь может приступить к работе.

— Интересная мысль, только, как я объясню, что из медико-биологического отдела вдруг прислали вахтенного офицера по дежурству на станции? Возникнет явная не состыковка, и вопросы возникнут сами собой.

— Я уже продумала этот вопрос. Можно объяснить это, что это стажер, вот и все.

— Это не серьезно. Стажеров присылает комитет и, как правило, по графику. Все об этом прекрасно осведомлены.

— А он вне графика, как и вся наша миссия. Американская сторона заплатила дополнительные деньги, чтобы вне графика провести стажировку своего специалиста.

— Допустим. А как мы объясним, что он то вахтенный офицер, то инженер-ремонтник?

— Проведем это, как программа подготовки универсальных специалистов. Чем вам не объяснение?

Туманский улыбнулся, и посмотрел, как внимательно Луни раскладывает кубики, потом смешивает их и снова выкладывает новый рисунок, чтобы прочесть очередную фразу.

— Где вы взяли эти кубики?

— Что?

— Я говорю, где вы взяли эту игру?

— Это придумал Грегори, наш специалист по детской психологии.

— У вас даже такой специалист есть?

— У нас много каких специалистов, в том числе и психологии развития человека в детском и подростковом возрасте. Так что по поводу моего предложения?

— А что мне остается делать? Как надумаете начать эксперимент, дайте мне знать. Но учтите, прежде чем я допущу её, — он снова пристально посмотрел на Луни, — я лично приму экзамен или как угодно это назовите. Я как никак в ответе и за станцию, и всех и все что на ней происходит.

— Отлично. Надеюсь, что через неделю мы начнем полномасштабные испытания.

— Иначе говоря, безмятежной жизни мне осталось от силы неделю?

— Се ля ви.

— В таком случае, воспользуюсь остатками спокойных жизни, и не стану вас больше беспокоить, дабы не волноваться раньше времени. Удачи.

— Спасибо.

Туманский вышел из лаборатории и направился по коридору. В этот момент его неожиданно окликнула Кайт.

— Простите, командир, вас можно на минуту?

Туманский обернулся и, подойдя к Кайт, посмотрел на неё в ожидании вопроса.

— Спасибо вам.

— Мне! За что?

— Ну, не знаю, за все. Мне казалось, что вам будет трудно со мной.

— С вами? С чего вдруг?

— Не знаю, так казалось.

— Вы что, знакомились с моим личным делом и там написано, что я деспот, а женщин-астронавтов, терпеть не могу?

— Не в этом деле. Вы же сами все прекрасно понимаете. К тому же, я не вправе отвечать вам на те вопросы, которые наверняка вы хотели бы задать.

— Ах, вот вы о чем. Вы же сами сказали, се ля ви. Будем исходить из реальности, и постараемся не усложнять друг другу жизнь. Видимо в этом залог успешного сотрудничества.

— Вы как всегда правы.

— Вот и отлично. Извините, но мне действительно пора. Моя смена, я итак воспользовался правом командира.

— Извините, что задержала.

— Ничего, все нормально.


Туманский вернулся в командирский отдел и снова приступил к своим обязанностям. Однако мысленно он то и дело возвращался к проблемам, связанным с проведением экспериментов с биороботом.

— Выходит, они не хотят отвечать на вопросы, которые так или иначе связаны с Луни, точнее, её внутренним строением. Безусловно, их понять можно, ведь как никак, я представитель России, а не Европы или какой другой державы, которая находится не в столь выраженном варианте противостояния. Странно, вроде и не враги, но и не союзники. Как только в мире возникает какой-либо конфликт, так точки зрения обязательно не совпадают. Почему? На словах все гуд. А на деле, вечная подозрительность, сомнения в искренности и так далее и тому подобное. Социализм в России умер пятьдесят лет назад, коммунисты вот уже два десятка лет даже в парламент не могут пройти, и все равно, Россию постоянно тычут носом в несоблюдение каких-то демократических прав и свобод, а сами, чуть что, с оружием в руках устанавливают свободу и демократию. Отсюда боязнь, что их секреты непременно окажутся в России.

Туманский тяжело вздохнул.

— Командир, пришло сообщение из центра. Сообщают, что к нам направляется с внеплановым визитом китайский космический корабль. Что ответить?

— Как всегда. Рады и готовы принять. А что, разве у нас есть выбор? Поинтересуйся, на какой предмет они состыкуются со станцией? — Туманский чуть было не добавил, — а то может, они тоже биоробота везут, будет с кем состязаться.

— Они сообщают, что корабль направляется к Марсу, но у них возникли какие-то проблемы, и поэтому вынуждены сделать промежуточную остановку на станции, чтобы их устранить.

— В таком случае сообщите, что окажем помощь, если потребуется. Когда стыковка?

— Через час сорок минут.

— Хорошо, — Туманский вызвал на экран монитора план работ на текущие сутки. Ничего обычного, плановые задания и мероприятия — проверка кабельных сетей в шестом и седьмом отсеках, устранение неисправности в одиннадцатом, нарушена система вентиляции, проверка работы пятого терминала, и так далее. Вахтенный офицер внес в график стыковку со станцией китайского корабля, которая тут же высветилась на мониторе, потеснив соседние строчки.

— Кто бы мог подумать лет двадцать назад, — мысленно произнес Туманский, — что космическая индустрия сделает такой резкий рывок. А ведь в истории развития космонавтики именно так все и начиналось. В 1961 году первый старт космического корабля с человеком на борту, а спустя всего восемь лет, высадка на Луне. Это сейчас кажется, что срок достаточно большой, а тогда, это был гигантский рывок человечества, который многим казался фантастическим. Потом началось медленное, планомерное изучение околоземного пространства. Появились первые челноки, пилотируемые станции, но по большому счету, космонавтика на пятьдесят лет словно бы замерла в ожидании нового рывка. Основная причина такого положения дел была в больших затратах на каждый килограмм груза, выводимого на орбиту. Даже система многоразового использования «Шатл», которую в течение двадцати с лишним лет использовали американцы, была очень дорогой. Стоимость одного запуска обходился в двести пятьдесят миллионов долларов, а порой и больше. И только 2015 год дал старт новому рывку в космос. Появились принципиально новые двигатели. Стоимость доставки грузов на орбиту уменьшилась в сотни раз, и развитие пошло такими стремительными темпами, что мир не успевал следить за новостями. Полеты на Луну, Марс, первые экспедиции к Меркурию. Затем создание лунного поселения, а вслед за этим строительство международной космической станции. Четверть века, а такой прогресс!

— А что произойдет, если эксперименты с биороботом, подтвердят смелые предположения американских ученых, и фантастика станет реальностью? Любое открытие с чего-то начинается, — Туманский покрутил кончик усов, и серьезно задумался.

(обратно)

Глава 6

Все оставшиеся дни, Туманский работал в предчувствие, что следующая неделя, непременно ознаменует начало чего-то серьезного, что, так или иначе, отразится и на его личной жизни. Он не был мнительным, не верил в приметы, как многие на станции, но что-то все же заставляло задумываться о предчувствиях, которые одолевали его каждый раз, когда он мысленно вспоминал о Кайт, Луни и том, что происходило в её лаборатории. Он старался не думать об этом, точнее вспоминать, как об обычном научном эксперименте, которых, за время его работы на станции было множество.

За все это время Кайт лишь раз побеспокоила его, да и то в связи с тем, что ей понабились какие-то материалы и оснастка, в связи с поломкой чего-то, что они привезли с Земли. На вопрос: «Как продвигается проект?», она ответила, что все идет хорошо, и в понедельник или во вторник, она хотела бы переговорить относительно первого выхода Луни из сектора.

Туманский воспринял эту информацию внешне спокойно. Но внутренне весь сжался, словно получил сигнал, что главные события начинают стремительно надвигаться.

Воскресный день, который лишь формально значился выходным, прошел для Туманского, как и большинство предыдущих. После завтрака он заглянул в командирский сектор, поинтересовался делами. И хотя он мог это сделать, не выходя из своей каюты, не изменил привычке. Пообщавшись с вахтенным офицером, направился в спортивный зал, где два часа занимался попеременно на разных тренажерах, а в завершение, немного погонял баскетбольный мяч с несколькими сотрудниками станции, которые, так же как и он занимались спортивной физкультурой. После этого он принял душ, и на выходе столкнулся с Кайт.

— Поздновато вы решили размяться, время уже обеденное? — произнес он, глядя на Хелен.

— Нет, я просто прогуливаюсь. Решила заглянуть в спортзал. На вас рассчитывать, что покажете станцию, вряд ли приходится.

— Я!

— Да шучу я, шучу. Какой вы серьезной. Чуть слово не так сказала, сразу весь сжимаетесь как пружина.

— Вовсе нет, это вам показалось. А про свое обещание помню. Вы же сами целыми днями сидите в своей лаборатории. Даже в столовой не появляетесь.

— Иногда бываю. Работы действительно много. Сами знаете, когда руководишь проектом, за все отвечаешь. Вот и приходится крутиться двадцать четыре часа в сутки. Забываешь про обед и ужин.

— Но помните про экскурсию…

— Слушайте, вам никто не говорил, что у вас жутко занудный характер?

— У меня! Золотой, а не занудный.

— Ну конечно. Другой бы сказал: «Хелен, какие проблемы, если располагаете временем, можем пройтись по станции прямо сейчас», а вместо этого, одни оправдания. Могли бы позвонить в лабораторию и предложить прогуляться.

— Я!

— А кто же!? — она неожиданно взяла его под руку и нежным голосом спросила:

— Так что, располагаете временем пройтись, или вас ждут дела?

— Какие могут быть дела в выходной день. А если даже они и есть, то могут подождать.

— Вот это совсем иной разговор, а то я боялась, что вы сейчас скажете, что прогуляться по станции, это моя работа и обязанность и я готов выполнить свое обещание, — она рассмеялась, и Туманскому ничего не оставалось, как улыбнуться.

— А знаете, еще неизвестно, кто из нас больший зануда, вы или я.

— Сказали тоже. Я — зануда. Я сама кротость. Заметьте, за эту неделю, я всего один раз обратилась к вам за помощью. А все почему, чтобы лишний раз не беспокоить.

— Надо же, какая забота. Кстати, а что у вас там случилось, надеюсь, ничего серьезного?

— Нет. Видимо не проверили на Земле и один из агрегатов, который нам понадобился, оказался испорченным, пришлось его ремонтировать.

— Бывает. За всем не уследишь.

Они перешли через переходной шлюз в следующий сектор.

— А сейчас мы находимся в самом зеленом отсеке нашей станции. Он даже сделан иначе, чем все остальные. Один большой отсек без перегородок. Как вам?

— Надо же, действительно здорово. Миниатюрный парк, разве что пруда с рыбками не хватает и каких-нибудь животных, хотя бы белок.

— Сначала хотели, но потом передумали. Сказали, что это опасно, поэтому ограничились только зелеными насаждениями. Зато воздух какой!

— Какой?

— Как какой, настоящий, а не искусственный. Живые растения…

— На гидропонике и искусственном свете.

— Хелен, и после этого, вы утверждаете, что я зануда?

— Хорошо, хорошо. Беру свои слова обратно. Но согласитесь, что как бы не было здесь чудесно, все равно не покидает чувство, что все это искусственное?

— Меня нет. Я иногда сюда прихожу, ложусь на траву и вспоминаю родные места на Земле.

— И как, получается?

— Иногда.

— Не буду спорить. Вы ведь здесь уже не первый год.

— Пять.

— Возможно и я, пробыв столько лет на станции, воспринимала бы все иначе, чем сейчас. В любом случае, мне здесь нравится. Вот уж не думала, что на станции есть такой уголок живой природы.

— Ага, все-таки проговорились. Живой, а не искусственный. Смотрите, трава, деревья, цветы, все живое. Если бы все было искусственным, вряд ли сюда кто-нибудь заглядывал.

— Согласна. А что в следующем секторе?

— Мы сейчас в правой части станции. Далее пойдут, два инженерных, в которых постоянно ведутся исследовательские работы. Потом складские сектора, и много других. Вообще-то, устройство станции, на мой взгляд, не очень удобное.

— Почему?

— Сами посудите. Полного кольца нет, транспорт не был предусмотрен изначально. Чтобы попасть из одного сектора в другой, надо пройти длинными коридорами, и через каждые тридцать пять метров, шлюзовой переход. Согласитесь, что это не очень удобно.

— Пожалуй, хотя мне трудно судить. Новичку все кажется на станции грандиозным и великолепным.

. — А мне как командиру, уже приходилось с этим сталкиваться, когда сотрудники приходили и просили их разместить ближе к месту работы.

— А мне казалось, что пройтись три-четыре сотни метров, это лишняя разминка для ног!

— Некоторые привыкли на Земле передвигаться исключительно на лифте или автокаре. А привычка, сами знаете, вторая натура.

— Это верно.

— Так как продвигаются ваши эксперименты?

— Все же не удержались и спросили, а я думала, промолчу, чтобы лишний раз не беспокоить вас.

— А с чего вы решили, что я волнуюсь за проводимые у вас эксперименты?

Хелен провела рукой по стволу дерева, возле которого они стояли, потом посмотрела на командира и ответила:

— Что касается Луни, то: мы выросли, стали взрослыми, получили знания, которых нам хватит, чтобы приступить к их практическому освоению. В это трудно поверить, но когда вы сами её увидите, поймете, что я говорю правду.

— Я верю.

— Верить, это одно, а увидеть и понять, что искусственный интеллект реальность, совсем другое.

Туманский внутренне напрягся.

— Вы не хотели бы с ней пообщаться? — неожиданно произнесла она, после минутной паузы.

— Я, когда?

— А хотя бы прямо сейчас?

— Сейчас…

— У вас какие-то сомнения?

— А почему бы и нет. Я всегда готов…

Кайт прищурила глаз, но промолчала.


На подходе к медико-биологическому сектору, Кайт неожиданно достала переговорное устройство, и сообщила своим сотрудникам, что она будет через несколько минут вместе с командиром станции. Как ни старался Туманский скрыть свое волнение, но, входя в лабораторию, он мысленно произнес:

— Главное, не волноваться.

Войдя, он сначала не совсем понял, что происходит. Два сотрудника лаборатории сидели рядом возле какой-то установки и оживленно о чем-то беседовали. Увидев Кайт и командира, кивнули в знак приветствия головой. Еще один, проходя мимо, подошел и поздоровался с Туманским за руку, после чего, потягивая из пакета сок, направился к одному из рабочих мест за компьютером. Остальных не было видно, возможно отдыхали. Туманский удивленно посмотрел на Кайт, словно хотел спросить: «Пардон, а где же Луни?», но в этот момент из-за стеллажа, заставленным множеством приборов, вышла Луни.

Она была одета в стандартный костюм астронавта, в которых ходит, чуть ли не половина сотрудников станции. Удобный комбинезон облегал её фигуру, подчеркивая форму тела. Когда она вышла и взглянула в сторону Туманского, на её лице промелькнула едва заметная тень удивления. Впрочем, вполне возможно, что это ему только показалось. Лицом и фигурой она была точной копией Зои, отчего волнение командира только возросло. Он смотрел на Луни, понимая, что перед ним биоробот, но не мог отделаться от ощущения, что это не клонированная Зоя.

— Добрый день, — произнесла Луни, подойдя к Туманскому. Она чуть наклонила голову, словно пыталась заглянуть внимательно в его глаза и спокойно, без ноты эмоции в голосе, добавила:

— Рада видеть командира станции в лаборатории. Полагаю, вы решили познакомиться со мной? Меня зовут Луни.

То, как спокойно и рассудительно произнесла она эту фразу, Туманского изумило, но одновременно он отчетливо понял, что перед ним не Зоя. Совпадало все. Рост, телосложение, черты лица, цвет волос. Все, кроме голоса. Он был вроде бы человеческим, но без той интонации, которая присуща только человеку. И именно это успокоило командира. Единственно, о чем он пожалел, что не спросил Кайт, пока они шли в лабораторию, это то, как воспринимает себя Луни, и, следовательно, как с ней разговаривать. Однако все моментально прояснилось, когда Луни снова заговорила с командиром.

— Полагаю, вас мучает вопрос, в каком ключе со мной разговаривать, как с человеком, или как с роботом? Окружающие вас сотрудники, включая госпожу Кайт, мои создатели, а я робот нового поколения. Поэтому, все вопросы вы можете мне задавать исходя из того, что я осознаю себя как биоробот, а не как человек.

— Однако! — вырвалось у Туманского в ответ на подобное заявление, которого он никак не ожидал. Кайт стояла рядом и во взгляде, с которым она смотрела на Луни, чувствовался восторг оттого, что именно она причастна к такому достижению.

— Простите, если у вас нет ко мне вопросов, я пройду к себе. Сейчас время занятий. Очень приятно было познакомиться.

Туманский хотел было сказать, что взаимно, но решил, что это будет, не совсем корректно, и поэтому неожиданно произнес:

— Госпожа Кайт интересовалась у меня на предмет посещения вами станции. Может быть, есть смысл начать с зоны отдыха, где мы только что были? — и он взглянул на Хелен.

— Вы совершенно правы, — произнесла Кайт, — лучше и придумать нельзя. А нельзя ли нам организовать своего рода экскурсию прямо сегодня. Что скажете, командир?

— Я не возражаю. Давайте после обеда, часов в пять. Вас устроит?

— Вполне.

— Вот и отлично. Я загляну к вам без четверти пять и лично проведу по станции.

— Спасибо, — ответила за Кайт Луни и посмотрела внимательно на Туманского, и как тому показалось, словно бы фотографируя его образ в свою кристаллическую память.


Когда Туманский вышел и направился в столовую, его первой мыслью было:

— Интересно, а фиксирует она все в своей памяти, или только выборочно, то, чтосчитает необходимым? Скорее всего последнее, иначе ей необходимо было бы иметь огромный ресурс оперативной памяти. Хотя. Черт возьми, если она сделана на принципиально новой основе, то, возможно, она записывает всё, и подобно человеку, хранит у себя всю полученную информацию, только в отличие от нас, может целиком и до мельчайших подробностей её воспроизвести в любой момент, а не рыться в лабиринте памяти, пытаясь вспомнить давно прошедшие события.

После обеда он заскочил в командный отсек, после чего направился к себе. Чтобы скоротать время до пяти, он решил отвлечься и посмотреть какой-нибудь фильм. Удобно расположившись на кровати, надел проекционные очки, и пробежавшись по списку фильмов, остановил свой выбор на фильме, который не раз видел, но решил, что нет ничего лучше, чем добрая старая кинокомедия.

Фильм шел минут тридцать, когда внезапно Туманский выключил изображение и, сняв очки, уставился в потолок. Мысли о предстоящей встрече не давали спокойно смотреть кино. Повернув голову, взглянул на табло с биометрическими показателями.

— Так и есть, все параметры повышены, давление и пульс подскочили на двадцать процентов. Удивительно, что система слежения за самочувствием не оповестила голосовым сообщением?

— Так о чем же с ней разговаривать? Вот ведь незадача. Если она кибернетическое устройство, то, скорее всего, Хелен успела запихнуть в её мозги столько информации, что о чем бы я ни завел речь, у неё на все будет готов ответ. А раз так, то… Интересно, а умеет ли она мыслить? Кажется это идея. Проверить возможность логического мышления робота, будет интересно, — настроение Туманского немного улучшилось, и все оставшееся время до встречи, он посвятил тому, что спокойно досмотрел фильм.


Когда Туманский вошел в медико-биологический отсек, Хелен и Луни уже стояли в ожидании его возле перехода.

— Мы готовы, — спокойно произнесла Хелен. Туманский взглянул на обеих и в очередной раз поразился, насколько Луни внешне похожа на Зою. Вот только что-то неуловимое, чего он никак не мог до конца понять, отличало её. То ли взгляд, то ли движения, и, конечно же, голос. У Зои он был совсем иной, нежный, и в то же время звонкий и радостный.

— Раз готовы, тогда прошу за мной.

Пока они шли по станции, Туманский давал пояснения, что расположено в том или ином модуле. Он старался быть немногословным и объяснялся скупо, но доходчиво. Луни и Хелен при этом не задавали вопросов, молча слушали и шли следом за ним.

— А сейчас мы входим в зону отдыха, — и, пропустив Хелен и Луни вперед, вошел вслед за ними.

Он стоял сбоку и смотрел на Луни, пытаясь понять, что чувствует биоробот при виде красоты натуральных растений. Однако ни один мускул не дрогнул на её лице. Она лишь медленно провела головой, словно фотографируя в кристаллическую память своего позитронного мозга раскинувшийся перед ней пейзаж маленького уголка земной природы. Воцарилось молчание. Наконец не выдержав, Туманский спросил:

— Что скажете?

— Оазис живой природы среди величия инженерной мысли, — абсолютно спокойно произнесла Луни, продолжая рассматривать зеленые насаждения вокруг.

— Интересно, а у неё зрение обычное, или она способна, как фотообъектив, приближать предметы для их детального рассмотрения? Может спросить её об этом или неудобно? Вдруг Кайт подумает, что я опять пытаюсь выведать какие-нибудь секреты? А все же любопытно было бы узнать, и вообще, на каком принципе построено её зрение? Или, к примеру, она ощущает запахи? Хотя вряд ли, зачем роботу обоняние? А осязание? Почувствует ли она прохладу и влажность листа растения? — Туманский продолжал размышлять на эту тему, а Луни и Хелен тем временем подошли к дереву и неожиданно присели на траву.

— Идите к нам, — произнесла Хелен, обращаясь к Туманскому.

Он подошел и присел рядом.

— А почему здесь представлен только фрагмент флоры, и нет ни одного представителя фауны? — неожиданно спросила Луни.

— Специалисты, которые занимались этим вопросом, посчитали, что наличие животного мира может быть небезопасно для станции.

— Странно. Ведь модули герметично перекрыты и даже во время перехода двери открываются поочередно.

— Ого! — подумал Туманский, — вот и ответ на мой вопрос по поводу логического мышления.

— И потом. Существование флоры в отрыве от фауны может пагубным образом сказаться на их дальнейшем развитии.

— Пятилетняя практика показывает, что пока она существует, и достаточно неплохо. А что будет в будущем… Вполне возможно, что ваш вопрос станет актуальным. Вопрос только когда это произойдет.

— Расчеты показывают, что пагубное воздействие отсутствия каких-либо форм жизни, имеется в виду представителей животного мира, может начаться в ближайшие два-три года.

— Вы так полагаете?

— Об этом говорит расчет, который я сделала.

— Расчет?

— Да. Я провела системный анализ, на основе которого можно сделать вывод, что при отсутствии простейших микроорганизмов в почве, процессы, приводящие растения к гибели ускоряются. Нарушается стабильность и сопротивляемость к различным заболеваниям…

Туманский слушал Луни, но в какой-то момент потерял нить её сложных рассуждений о причинах, в результате которых этот райский уголок в один прекрасный день начнет умирать по причине отсутствия представителей житного мира. Она столь монотонно, словно учительница рассказывала, что, в конце концов, даже Кайт не выдержала, и, перебив Луни, произнесла:

— Луни, теория и практика иногда расходятся между собой. В одном случае, это следствие того, что в самой теории были заложены изначально ошибочные представления о чем-то, с другой, это случайные факторы, которые вносят коррективы в процесс развития. Ты меня поняла?

— Безусловно. Чистота эксперимента всегда может быть нарушена, а теория ошибочна. И все же…

— В таком случае, будем исходить, что сад обречен, но чтобы быть в этом уверенным, должно пройти время, когда выводы могут быть подтверждены теоретическими данными.

— Согласна.

— Вот и отлично, — она посмотрела на Туманского. В её взгляде был немой вопрос: «Как вам первое впечатление об уровне её развития?»

Они еще какое-то время побыли в саду, и вернулись в лабораторию. Луни вежливо поблагодарила командира и удалилась. Когда Кайт и Туманский остались одни, последовал вопрос:

— Что скажете?

— Трудно судить сразу о её способностях и уж тем более, о возможностях. Информационная база робота может быть весьма обширна, но это отнюдь не означает, что она способствует на быстрое и правильное принятие решение. Вы согласны со мной?

— Безусловно. Но в целом, впечатляет, не так ли?

— Если вы хотите услышать от меня комплимент, то, разумеется.

— Какой вы.

— В смысле?

— Скромный на похвалу.

— А вам нужны восторги и овации?

— Мнение командира станции мне не менее важно, чем все тесты проводимые моими сотрудниками.

— В таком случае, считайте, что первое испытание вы прошли, посмотрим, что будет дальше.

— Это означает, что вопрос о проверки Луни в штатном режиме непосредственно на станции, решен положительно?

— Считайте, что да. Подготовьте план, мне надо на него взглянуть.

— Спасибо, завтра он будет у вас.

— В таком случае, до встречи.

— Спасибо, что в свой выходной день уделили мне столько времени.

— Это…, — Туманский внимательно посмотрел на Кайт, улыбнулся и добавил, — всего доброго.

(обратно)

Глава 7

— Что с китайским кораблем, который пристыковался к станции накануне? — спросил Туманский у вахтенного офицера.

— Занимаются поисками неисправности с двигательной установкой.

— Так долго! Может им нужна наша помощь? Вы связывались с ними?

— Как только они состыковались со станцией, мы дали запрос: нужна ли помощь, но они ответили, что сами справятся. По данным наружной телеметрии, они дважды выходили в открытый космос. Производили какие-то работы, и затем возвращались на корабль.

— На станцию кто-нибудь из экипажа заходил?

— Нет.

— Странно. Поинтересуйтесь относительно состояния дел и повторите предложение об оказании помощи. И вообще, пусть проинформируют нас относительно причин и характере аварии.

— Слушаюсь.

Спустя десять минут, вахтенный офицер доложил Туманскому:

— Командир китайского корабля хотел бы лично переговорить с вами.

— Хорошо, соедините меня с ним.

На экране появилось лицо командира китайского корабля. Обменявшись приветствиями, Мао Ли, попросил разрешения о встрече на станции, чтобы обсудить возникшие проблемы и путях их решения. Туманский любезно пригласил встретиться в кают-компании, которая была расположена рядом с командирским отсеком.

Через полчаса, пройдя обычную процедуру дезинфекции, Мао Ли здоровался за руку с Туманским. Удобно расположившись в креслах, за небольшим столиком, Туманский сразу же перешел к делу:

— Если я правильно понял, у вас возникли проблемы, чем мы можем вам помочь?

— Видите ли, диагностика показывает, что у нас неполадки в двигательной установке. Дважды выходили в космос, чтобы определить, нет ли каких-либо повреждений снаружи, однако ничего не выявили.

— Может быть просто барахлит аппаратура слежения?

— Проверяли, все в порядке.

— В таком случае, может быть вам необходима наша помощь?

— Пока не вижу необходимости. Постараемся сами разобраться, главное, чтобы вас не обременять.

— Что за вопрос. В любом случае, мое предложение остается в силе, если что-то необходимо из оборудования или кто-то из специалистов по двигательным установкам, обращайтесь.

— Непременно, еще раз, спасибо за предложение. У нас в запасе еще пять дней, прежде чем придется свернуть экспедицию.

— А в чем конкретно неполадка?

— Приборы показывают, что идет повышенный расход топлива на два с половиной процента. С чем это связано, никто понять не может.

— А какой модели ускоритель?

— Сто пятый, американский.

— Насколько я знаю, достаточно надежная модель.

— В том-то и дело, сами удивлены.

— Надеюсь. Что все обойдется.

— Я такого же мнения.

Туманский попрощался с Мао Ли, и отправился обратно в командный отсек. Мысль, которая неожиданно пришла ему в голову, вначале была моментально отброшена, но спустя какое-то время, он снова вернулся к ней.

— А что собственно в этом такого. Отличная проверка биоробота в режиме отработки реальной задачи по определению неисправности. Наверняка двигатель этой серии она должна прекрасно знать. Поговорить с Кайт на эту тему, или не стоит пороть горячку? Вдруг что-то пойдет не так, китайцы заподозрят что-то неладное и как говорится, процесс станет неуправляемым? Черт возьми, риск, но зато, если все пройдет гладко, Хелен будет праздновать победу. Интересно, а мне что с этого? Ничего, зато отношения окончательно нормализуются. Конечно, а если все пойдет кувырком, то кто будет виноват? Тот, кто предложил эту идею. Так что, говорить с ней на эту тему или нет?

Нет, пожалуй, еще рано.

Туманский вернулся в командирский отсек, и почти сразу же с ним связалась Кайт.

— Как насчет того, чтобы завтра Луни попробовать в качестве вахтенного офицера?

— Завтра!

— Вы так удивлены, словно впервые слышите. Мы же договорились, что как только мы будем готовы, никаких проблем? Или это были только обещания?

— Нет, я от своих слов не отказываюсь. Только…

— Ищете удобный повод, чтобы отказать.

— Напрасно вы обо мне такого мнения. Слово командира обязывает выполнять свои обещания, даже, если это лично не вызывает у меня большого энтузиазма. Хелен, станция не игрушка, и не полигон, чтобы на ней проводить эксперименты подобного рода. Вахтенный офицер смотрит не просто на приборы, для этого существует множество аппаратов, которые оповестят в случае необходимости. Но человеческий фактор пока ни один прибор не заменит, а что касается принятия решений, которые возникают в течение смены, то…

— Спасибо за ликбез. И все же, вопрос может быть решен положительно?

— Разумеется. Но, при одном условии.

— У неё будет дублер из команды?

— Вы угадали.

— Так я и сама об этом хотела просить, но вы даже слова мне не дали сказать, сразу начали зачитывать служебную инструкцию вахтенного офицера станции «Хронопус».

— У вас плохое настроение, или это обычная манера разговора, когда ваши планы подвергаются критике или сомнению? — смеясь, спросил Туманский.

— Считайте, что это просто волнение перед первым испытанием.

— Я так и понял. Поэтому на ваши реплики не в обиде. Вечером мы с моим помощником к вам зайдем, и все детально обсудим.

— Спасибо, и… не сердитесь.

— Постараюсь.


В тот же день, вечером, Туманский вместе с Качмареком и Кайт, детально обсудили план работы Луни в качестве вахтенного офицера на станции. Туманский сразу же отметил, про себя, с какой тщательностью был подготовлен план работы. Все было детально расписано, вплоть до принятия конкретных решений, и поведения в случае возможных отклонений от стандартных ситуаций.

Туманский положил материалы на стол, и, глядя на серьезное лицо Кайт, произнес:

— А вы основательно подготовились. Даже придраться не к чему.

— Я старалась. И потом, зная ваш характер…

— Мой характер?

— Точнее, ваши пожелания.

— Хорошо. Я даю разрешение провести завтра учебно-тренировочную проверку Луни. Господин Качмарек будет контролировать её работу, так что в случае чего… Короче, я полагаю, все пройдет хорошо.

— Я надеюсь, — Кайт посмотрела на командира, потом на Качмарека, и, поблагодарив, удалилась.


Опасения Туманского оказались излишними. Дежурство Луни прошло в обычном режиме, и было ощущение, что она занималась этим раньше, где-нибудь на другой станции или корабле. Ни тени неуверенности или волнения. Как прокомментировал Качмарек:

— Полное спокойствие и профессионализм. Если бы я не знал, кто она, ни за что не поверил бы, что она робот. Единственное, что замечаешь при длительном общении, это полное отсутствие эмоций на лице.

— Думаю, что эмоции, вряд ли заложены в её позитронном мозгу.

— А мне кажется, что это просто связано с техническими проблемами. Одно дело двигать руками, ногами и так далее, а совсем другое, иметь мускулы на лице, посредством которых можно выразить эмоции.

— Не знаю. Насчет этого я с Кайт не разговаривал. Я как-то задал ей вопрос насчет внутренностей робота, так она ответила, что это секретная информация.

Качмарек присвистнул.

— Да, было бы интересно узнать, из чего она сделана.

— Думаю, что внутри у неё металлический или кремнийорганический скелет с массой синтетики, которая позволяет так искусно имитировать человеческие движения.

— А контроль остается за мозгом?

— Разумеется.

— В таком случае, они добились большого успеха в робототехнике, что если их эксперимент удастся, это будет настоящий прорыв в этой области.

— Я с тобой согласен. Значит, говоришь, она провела дежурства так, словно занималась этим давно?

— Никаких замечаний. Как говорится, пять с плюсом.

— Ну что же, обрадую Кайт, что её подопечная отлично выдержала первый экзамен.

— Давай, давай, заодно можешь пригласить её на ужин отметить этот успех.

— Кого!?

— Разумеется Кайт, кого же еще. Отличный повод приударить за дамочкой, — Качмарек похлопал Туманского по плечу, и добавил, — женщины, когда чего-то добиваются, гораздо проще идут на сближение, поверь мне.

— Слушай, мы с тобой уже говорили на эту тему…

— Так, поэтому я тебе и даю намек.

— Намек он дает, — улыбнувшись, ответил Туманский, — кстати, как там дела на китайском корабле? Прояснилось что-то с двигателем или нет?

— Часа два назад они сообщили, что так и не смогли ничего вывить, и возможно попросят помощи у нас. Я дал команду направить двух наших специалистов на их корабль.

— В таком случае, я пошел в командный отсек.

— Счастливо.


— Командир, — раздался голос дежурного офицера, когда Туманский появился в командирском отсеке станции.

— Слушаю.

— Первый помощник Качмарек, направил двух наших специалистов на китайский корабль. Они приступили к работе.

— Очень хорошо, пусть поработают, а я тем временем поинтересуюсь у американцев, нет ли в их экипаже специалиста именно по этой серии двигателей.

— У американцев!?

— Ну да. Свои двигатели они наверняка должны прекрасно знать. Одним словом я скоро вернусь, — и Туманский отправился к Кайт, на ходу договариваясь с неё о встрече.


… - а что, очень даже неплохая идея. Правда, придется обождать, необходимо в срочном порядке ввести ей в память документацию по двигательной установке, плюс запросить из центра все имеющиеся внештатные ситуации, которые имели место, чтобы можно было знать, на что обратить внимание в первую очередь, — она говорила с Туманским, на ходу соображая о чем-то, словно решая, какие задачи необходимо решить сразу, а какие отложить во вторую очередь.

— Вы полагаете, что риска никакого нет?

— Риск! О чем речь. Наоборот, столь удобного случая, чтобы испытать её в реальной обстановке не придумаешь. Вы правильно сделали, что сразу обратились ко мне.

— Вообще-то у них там работают два наших инженера, так что может так случится, что все исправят еще до того, как понадобится ваша помощь.

— Не беда. В любом случае, идея, которую вы предложили использовать биоробота для выхода из нештатной ситуации, отличная. Слушайте, как вам пришла эта мысль в голову?

Туманский неожиданно рассмеялся. Кайт с удивлением уставилась на него.

— Не понимаю, я разве что-то смешное произнесла?

— Нет-нет, это я смеюсь совсем по другому поводу. Просто я решал дилемму, разговаривать с вами на эту тему или нет.

— Вот как. А в чем дилемма?

— Так ведь, вдруг что не так пойдет, кто виноват будет? Я, поскольку специально предложил вариант, чтобы завалить вашу миссию. А в случае успеха…

— Вся слава заслуженно достанется командиру станции.

— Вот тут вы ошиблись. Насчет славы я как-то не думал.

— Правда! А о чем же вы думали?

— Так, ни о чем.

— Позвольте вам не поверить.

— Серьезно. При чем здесь слава. Просто оценить реальные способности вашей Луни, было бы не только вам интересно, но и мне. Не зря вы меня так заинтриговали её потенциальными возможностями. Да и первый эксперимент на станции в качестве вахтенного инженера, как отметил мой помощник, прошел отлично.

— Правда!? — Кайт смущенно, и одновременно с блеском в глазах, взглянула на командира.

— Без всякой лести. Полный успех.

— Спасибо. Если честно, я очень волновалась.

— Еще бы. Прекрасно вас понимаю.

На лице Кайт неожиданно вспыхнул легкий румянец.

— В таком случае, как только получу информацию с китайского корабля, свяжусь с вами. Сколько времени вам понадобится для подготовки Луни к проведению операции, если все же они не выявят причин неисправности в двигательной установке?

— Думаю, что пять, максимум шесть часов понадобится для загрузки всей информации и тестовой проверки.

— А вы уверены, что не переоцениваете её возможностей?

— Нисколько.

— Хорошо, постараюсь и я поверить вам на слово.

— Буду ждать от вас вестей.

— Непременно.


Туманский вернулся в командный отсек и на время отвлекся от проблемы с китайским кораблем. Однако спустя два часа один из инженеров, которого отправили на корабль, сообщил вахтенному офицеру, что пока установить причины неисправности не удалось. Через полчаса они вторично собираются выйти в открытый космос, чтобы проверить еще одну версию, и по её результатам доложат. Получив такую информацию, Туманский связался с Кайт, поинтересовался, как у неё идут дела, а заодно проинформировал, что пока ясности никакой нет. Спустя три часа неисправность так и не была установлены.

— Хелен, как у вас обстоят дела с Луни? — поинтересовался Туманский, как только получил известие о возвращении инженеров с китайского корабля.

— Мы практически закончили подготовку. Сейчас отрабатываем на тренажере различные варианты работы в открытом космосе.

— На тренажере!?

— Виртуальном, разумеется.

— Хорошо. В таком случае, я свяжусь с Мао Ли, и предложу ему вариант вашей помощи. Через сколько вы будете полностью готовы?

— Максимум через час. Мне надо прогнать еще два тестовых режима, чтобы быть полностью уверенной, что она готова к работе.

— В таком случае, я договариваюсь?

— Разумеется. Жду.

Туманский взглянул в сторону вахтенного офицера, размышляя, как лучше обставить разговор с командиром китайского корабля. Затем дал запрос на корабль.

— Я слушаю, — произнес Мао Ли, и его угрюмое лицо появилось на экране монитора.

— Как я понял, наши специалисты не смогли прояснить ситуацию?

— К сожалению, нет. По всей видимости, нам придется доложить, что мы возвращаемся на Землю.

— У меня есть предложение.

— Я весь во внимание.

— К нам пару недель назад прилетели американцы. Я тут как раз с ними беседовал. Они занимаются медико-биологическими исследованиями, но у них в экипаже как раз есть специалист по двигательной установке. Правда… стажер, но ведь попытка не пытка, не так ли?

— Разумеется. А они дадут согласие помочь нам?

— Я поговорил с их руководителем. Она не возражает оказать вам посильную помощь. Гарантий конечно никаких. Но шанс стоит использовать, не так ли?

— Разумеется. Спасибо, господин Туманский. Когда их специалист смог бы прибыть к нам на корабль?

— Думаю, что через час он будет у вас.

— Ждем.

— Как только она направится к вам, я сообщу.

— Еще раз спасибо за помощь.

— Не за что. Благодарить будете, если найдется неисправность.

(обратно)

Глава 8

Через полчаса Кайт сообщила Туманскому, что Луни готова к выполнению задания.

— В таком случае, пусть направляется в район второго модуля, где располагается главный стыковочный терминал. Кстати, её кто-нибудь будет сопровождать?

— Да, два моих специалиста пойдут вместе с ней. Как никак первый по-настоящему серьезный эксперимент. Чтобы не было каких-то сомнений, — опередила Хелен невольный вопрос Туманского, — они помогут нести аппаратуру для диагностики. Да и потом, стажер, женщина.

— О'кей.

— Вы забыли пожелать мне удачи.

— Это само собой разумеющееся.

— Так всегда.

— Шучу. Удачи вам.

— Спасибо.


Луни находилась в открытом космосе, и, вскрыв панель на борту китайского корабля, отсоединила кабель и подключила переносное диагностическое устройство.

— Я отключила систему внутреннего контроля за работой двигателя, включайте штатный режим запуска холостого хода.

— Понял, режим запуска включаю, — услышала она голос в шлемофоне скафандра. Сразу же вслед за этим, прибор стал показывать данные потребления топлива. Сделав последовательно операции проверки систем и сняв показания, она тут же перевела режим компьютерной оценки работы двигателя. На экране моментально появились результаты тестовой проверки.

— Данные показывают, что расход топлива увеличен на два и шестьдесят пять сотых процента. Отключаю систему. Надо проверить восьмую и девятую панель на обшивке. Там кабель имеет два дополнительных разъема, только после этого можно наметить направление дальнейших поисков неисправности.

Она отстегнула карабин и, сориентировавшись в пространстве, направилась в сторону восьмой панели. Достигнув её, пристегнула страховочный трос и начала быстро откручивать винты, которыми была закреплена панель.

Все движения, которые совершала Луни, Кайт могла видеть на экране монитора в своей лаборатории, так как на скафандре было установлено четыре видеокамеры для слежения за всеми манипуляциями. Сотрудники Кайт, так же внимательно следили за ходом процесса и одновременно отслеживали параметры состояния организма и мозговых функций Луни.

— Великолепная работа! — не выдержав эмоций, воскликнул биохимик Роб Набсон в тот момент, когда Луни, открутив последний крепежный винт, аккуратно положила его в контейнер, чтобы он не улетел в открытый космос. Затем она взяла специальное устройство и, приподняв панель, сдвинула её в сторону и зафиксировала неподалеку от себя.

— Хелен, — обратился к Кайт, Вул Хамерсон, — может быть, мы зря повторяем последовательность работ, которая уже была выполнена китайцами?

— Ничего. Зато можно будет проследить весь цикл построения логической цепи рассуждений в её позитронном мозгу. Это даст нам пищу для размышлений в случае неудачи.

— Или в случае, если у неё всё получится.

— Вот именно. И вообще, мне хотелось бы сравнить, чем отличается её последовательность работы от той, что была проделана человеком.

— Жаль, что у нас нет записи того, как они выполняли эту процедуру.

— Это не столь важно. Записи подобных работ мы всегда получим для сравнительного анализа.

— Тоже верно.

В этот момент Луни подсоединилась к системе и провела замеры. На четырех спаренных экранах в разных ракурсах было видно, как четко она выполняет все манипуляции. Было ощущение, что она сидит на тренажере, и в который раз проходит очередной тест. Подключение, запрос на выполнение команды, съем и обработка данных, анализ полученных результатов… И в этот момент, все заметили, как рука Луни на мгновение зависла над разъемом.

— Чего она медлит? — удивленно произнес Хамерсон.

— Не знаю. Что показывают наши приборы?

— Странно, идет реверсивная обработка данных. В нулевом отрезке времени, она строит логическую схему. Похоже, наша девочка начинает мыслить.

— Вы полагаете!?

— Всего лишь предположение. Это надо проверить и потом…

Луни соединила основной кабель, и, поставив панель на место, стала закручивать болты.

— Полагаю, что вскрывать девятую панель не к чему. Результат будет тот же самый — раздался голос командира китайского корабля, — Полагаю, вам стоит вернуться на корабль и проверить систему контроля внутри.

— Возможно. Но на девятой панели есть возможность двойного слежения за системой. Есть вероятность сбоя программной настройки.

— Это исключено. Мы проверяли это непосредственно на корабле.

— В таком случае, я всего лишь удостоверюсь в том, что мое предположение ошибочно. Направляюсь к девятой панели.

Девятая панель находилась в нескольких метрах от восьмой, и поэтому Луни оставила страховочный трос на месте. В тот момент, когда она сделала небольшое ускорение, чтобы переместиться, в шлемофоне она услышала:

— Внимание! Сработала система экстренной отстыковки корабля от станции. Повторяю. Сработала система экстренной отстыковки корабля от станции.

— Черт возьми, что происходит!? — воскликнула Кайт. Она вместе с остальными сотрудниками лаборатории, услышала это сообщение, не понимая, что произошло.

— Понятие не имею. Надо срочно связаться с командиром китайского корабля.

— Ситуация критическая, — нервно произнесла Кайт, и закричала в микрофон, — Луни, что происходит?

— Произошла отстыковка корабля. На запрос никто не отвечает. Начался процесс ускорения. Отрыв от станции через 3 секунды.

— Даю команду на экстренное возвращение минуя стандартную процедуру! Задействовать режим аварийного спасения! Перевести систему в автономный режим.

— Кайт, вы с ума сошли. Мы еще не обкатывали этот режим, а вы уже хотите её задействовать! — воскликнул Набсон.

— Я руководитель проекта, и мне отвечать, если объект погибнет. Допускаю, что имеет место диверсия.

— Что!?

— Что слышали. Кажется, китайцы каким-то образом узнали про наши испытания, и нашли интересный способ похитить образец.

— Команды выполнены. Системы переведены в автономный режим. Отрыв корабля от станции составляет сто десять метров. Тяга на ускорение включена, поэтому при отрыве возможен удар. Прошу запрос на оказание помощи и эвакуац… — в этот момент связь прервалась.

В лаборатории возникло секундное замешательство. Кайт повернулась в сторону Набсона. Было отчетливо заметно, как она побледнела.

— Что вы смотрите на меня, как болван. Живо за работу. Каковы показатели жизнедеятельности объекта?

— Все параметры завышены, но она жива, — произнес Набсон, вытирая пот со лба.

— Срочно соедините меня с Туманским.

— Туманский на связи, — раздался взволнованный голос командира станции. Судя по всему, он уже был в курсе происходящего, поэтому тут же сообщил, — кажется у нас ЧП и весьма серьезное. Китайский корабль на запросы не отвечает. Луни удаляется от станции. Сейчас расстояние до неё восемьсот метров. Я принимаю все меры, чтобы её спасти.

— Спасибо, — только и смогла ответить Кайт, и тяжело выдохнуло. Все невольно смотрели на неё, боясь произнести хоть слово. Она обвела их взглядом и спокойнее, чем до этого, произнесла:

— Всем оставаться на своих местах. Отслеживать все показания приборов. Обо всех отклонениях немедленно докладывать. И вообще, сохранять спокойствие и хладнокровие… или хотя бы стараться делать вид, что все о кей.

Последняя фраза несколько успокоила сотрудников, которые не первый месяц работали вместе с Кайт и хорошо знали её характер.


Спустя двадцать минут, Луни в бессознательном состоянии доставили на борт станции и тут же перенесли в медико-биологический центр. Туманский был взбешен произошедшим, и хотя понимал, что Хелен сейчас не до него, все же спросил, перед тем как уйти:

— Придется сообщить в комитет о происшествии. Боюсь, что скандала не избежать. У вас есть на этот счет какие-то предложения?

— Полагаю, что комитет замнет инцидент.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Как что-то прояснится с Луни, вы меня известите.

— Обязательно, вы меня тоже.

— Договорились.


Туманский вернулся в командный отсек, где он встретил Качмарека.

— Вот это фокус. Они что спятили?

— Не знаю, но видимо игра стоила того, чтобы пойти на международный скандал.

— Интересно, что они скажут в свое оправдание?

В этот момент включился голографический экран, и появилось изображение Сиранука Синха.

— Господин Туманский. У меня срочное послание от представителей китайского аэрокосмического комитета. Они сообщают, что у них возникли непредвиденные неполадки на корабле, который пристыковался к вам несколько дней назад. Система дала сбой, в результате чего произошла экстренная расстыковка со станцией и включение разгонной системы. Китайская сторона сожалеет, что в результате этого пострадал американский специалист, и они приносят самые искренние соболезнования. Будет проведено тщательное расследование инцидента, о результатах доложено мне лично и в комитет. Прошу передать госпоже Кайт, что я лично займусь выяснениями причин возникшего инцидента.

— Благодарю вас, господин председатель.

Изображение свернулось Качмарек не смог сдержаться и на его лице отразилось все, что он думает по этому поводу.

— Да, оперативности им не занимать. Я еще не успел сообщить о том, что произошло, а они уже извинились, и нашли причины, чтобы не раздувать скандал.

— Восточная мудрость гласит — главное, это быть на шаг впереди атакующих, и тогда победа обеспечена.

— Это кто сказал?

— Понятия не имею, но помню, что кто-то из мудрецов прошлого.

— Что же, спорить с такой мыслью вряд ли стоит, а вот поразмышлять о том, откуда у них информация о том, как идут дела с проектом, стоит поломать голову Кайт.

— Кайт!

— Разумеется. Утечка информации может исходить только из её лаборатории.

— А я полагаю, что откуда угодно, в том числе и из самого комитета.

— Возможно и оттуда. И все же, пусть она решит, что и как.

— Интересно, это только начало, или случайное недоразумение.

— Мягко выразился. Хотелось бы думать, что это всего лишь предупреждение, и не более того.

— Я бы тоже хотел в это верить, но время покажет.

— Черт возьми, кажется, спокойствие кончилось.


Через час Туманский связался с Кайт, чтобы выяснить, как обстоят дела с Луни, и сильно ли она пострадала.

— Спасибо, что помогли. Ей уже лучше, но пока… возможно завтра проведем операцию.

— Операцию!

— Да. К сожалению, в момент начала ускорения, она ударилась о борт корабля. Вообще непонятно, как она осталась жива и смогла отсоединить страховочный трос. Иначе, она просто улетела бы вместе с кораблем.

— Какая-то помощь с моей стороны нужна?

— Нет, спасибо. Пока обойдемся. Я уже дала запрос на базу, чтобы нам выслали необходимые элементы для трансплантации.

— Когда ждать транспорт?

— Они обещали выслать все необходимое в течение суток.

— Хорошо, удачи, и… извините, что так получилось.

— Не стоит, вы тут совершенно ни при чем.

— Возможно, но вы помните наш недавний разговор. К сожалению, все обернулось не так, как хотелось бы. А я оказался невольным пособником всего, что произошло.

— Нет-нет, вы тут совершенно ни при чем. Я сама приняла решение. Так что не стоит себя винить. Кроме того, как у вас говорят: было бы несчастье, да счастье помогло.

— Нет, наоборот: не было бы счастья, да несчастье помогло. Только я не понял, к чему вы?

— Есть причины. Но об этом как-нибудь потом поговорим, хорошо?

— Договорились. Держите меня в курсе дел.

— Обязательно.

(обратно)

Глава 9

Сутки спустя американский челнок доставил на станцию двух специалистов, оборудование и все, что необходимо для лечения Луни. Качмарек, который наблюдал за разгрузкой, сообщил потом Туманскому:

— Не поверишь, уйма ящиков. Наверное, весь челнок завален был ими?

— Видимо дело серьезное, раз понадобилось столько оборудования, и вызвали дополнительно двоих спецов.

— Может наведаться и поинтересоваться?

— Вряд ли Кайт сейчас пустит. Впрочем, попробую узнать.

Однако, как и предполагал Туманский, Кайт сослалась на то, что после осмотра Луни, через час начнется операция, и только после этого её можно будет навестить. Удивительней всего было то, что всё, что происходило с Луни, рассматривалось Туманским в отрыве от того, что она была всего-навсего роботом. Уже находясь у себя в каюте и занявшись фарфоровым зайцем, у которого опять появилась трещина на морковке, Туманский подумал:

— Странно, почему судьба робота неожиданно беспокоит его? Неужели из-за того, что черты лица и фигуры Луни, внешне напоминающие Зою, так подействовали на него, что он воспринял всё происходящее с ней настолько близко к сердцу, что не сам инцидент взволновал его, а именно то, что она пострадала?

Туманский задумался и невольно надавил на кончик морковки, который тут же обломился. Чертыхнувшись, он поставил зайца на место, положив рядом обломок. Тяжело вздохнул и лег на кровать. На этот раз мелодичный звук заставил его обернуться и посмотреть на прибор. Пульс участился до девяносто одного удара в минуту, о чем и предупредила безучастная ко всему аппаратура. Туманский сосредоточился, как его учили еще в школе подготовки астронавтов к медитации, и попытался успокоиться. Закрыв глаза, он представил себе безбрежный океан космоса, с мириадам светящихся звезд вокруг. Но в этот момент где-то всплыла звездочка, которая стала увеличиваться. Не понимая, что это, он мысленно приложил руку ко лбу, словно хотел получше рассмотреть её, и понял, что это была Луни, плывущая ему навстречу. Открыв глаза, он снова взглянул на прибор. Как ни странно, но пульс снизился до восьмидесяти трех. Перевернувшись на бок, он снова закрыл глаза и попытался уснуть.


Утром, он первым делом связался с Кайт и поинтересовался, как прошла операция.

— Все в порядке. Пришлось изрядно потрудиться, но все обошлось. Если есть желание, можете заглянуть ко мне.

— Спасибо, непременно. Вот только проверю, как дела и сразу же к вам.

— Буду ждать.

Повеселев, Туманский принял душ, умылся, на скорую руку перехватил чашку кофе с прессованной, словно туалетная бумага галетой и, поморщившись, отправился в командирский отсек. Выслушав доклад вахтенного офицера, он сообщил, что направляется в медико-биологический отдел, чтобы узнать о состоянии пострадавшего американского стажера.


Осторожно переступив порог лаборатории, он сразу увидел работающих сотрудников, а возле одного из стендов с аппаратурой возвышалось сооружение, напоминающее быстро возведенный больничный бокс. Впрочем, как он вскоре понял, так оно и оказалось. Внутри реанимационного помещения лежала Луни. Она была прикрыта белой простыней, а на голове её была надета маска. Судя по множеству проводов торчащих из-под простыни, она вся была покрыта датчиками.

— Как видите, — нарушила молчание Кайт, — она жива, но требуется время, чтобы она полностью восстановилась.

— Мне сказали, что у неё был порван скафандр. Это правда?

— Да.

— И она выжила в открытом космосе?

— Вы забыли, что Луни робот.

— Я помню об этом. Но, если я хоть что-то понимаю в робототехнике, и немного соприкоснувшись с вашим проектом, мне казалось, что внутри она построена на биологической основе. А раз так, то выдержать в открытом космосе абсолютный холод, вряд ли возможно?

— Она пробыла там в общей сложности сорок восемь минут, прежде чем вы смогли доставить её на станцию. Ей удалось удерживать контроль над функционированием мозга, но при этом, она потеряла порядка сорока процентов своих органов, которые нам пришлось заменить.

— Поразительно.

— Учтите, это информация только для вас. Мне не хотелось бы, что бы о ней знал кто-либо еще, даже ваш помощник.

— Я понял.

Он смотрел на лежащую на постели Луни, и вдруг невольно представил, что точно так же на её месте могла лежать Зоя. Тогда, пять лет назад, когда она погибла на челноке. Впрочем, вряд ли она лежала в реанимации. Ему так и не удалось узнать, что стало с ней. Возможно, она сгорела или настолько сильно пострадала, что её хоронили в закрытом гробу под звуки выстрелов почетного караула? Странно, почему эта мысль пришла ему в голову именно сейчас? События переплелись между собой и в который раз потянули ворох воспоминаний.


В тот последний вечер перед отъездом, они сидели на берегу озера и смотрели на заходящее солнце. Все вокруг было так спокойно и фантастически красиво, что хотелось, чтобы время остановило свой бег и тянулось бесконечно долго. Мысли роились в голове, и ему хотелось сказать Зое: как хорошо, что они встретились, что понимают друг друга, что… Нет, слово любит, он не произнес, даже мысленно. Он не был готов к этому, хотя возникшие во время отпуска чувства, постоянно заставляли думать о Зое.

А что думала она? Возможно, и у неё были те же ощущения, мысли, желания?

Владимир поднял маленький камушек и кинул в озеро. Тот несколько раз скользнул по водной глади и нырнул в глубину, оставив после себя ряб, которая кругами стала расходиться по спокойной до этого поверхности.

— Как хорошо здесь, даже уезжать не хочется, — произнес Владимир, заломив руки за голову. Он успел за это время загореть, а мускулистое тело, натянуло пуговицы на рубашке так, что казалось еще немного, и они оторвутся.

— Ты прав. Отлично провели отпуск. Представляешь, а я глупая, ехать не хотела. В последний момент ребята уговорили.

— Меня тоже.

— А сколько еще таких мест на Земле осталось!?

— Мало, совсем мало, — слегка с грустью произнес Владимир, — порой летишь на корабле вокруг Земли, а кругом огни. Города, города, без конца и края. А там, где они кончаются, заводы, фабрики, стройки. Таких диких мест, как здесь, скоро совсем не останется.

— Ты так считаешь?

— Конечно. Это раньше города строились ввысь. Небоскребы под сто этажей, а когда поняли, что ничего хорошего в этом нет, стали расползаться по земле, строить малоэтажные дома, или коттеджи, и даже не заметили, как города разрослись настолько, что стали соединяться между собой, образуя гигантские острова, населенные людьми.

— Как здорово ты сказал — острова.

— Скоро и сюда придут люди. Эти места спасает то, что здесь постоянно происходят землетрясения. Последнее было три месяца назад силой восемь баллов. Но даже это не спасет эти места.

— Жаль.

— Почему?

— А куда мы тогда поедем, на Луну? — Зоя рассмеялась и Владимир, скосив взгляд, подумал: Какое красивое у неё лицо, и улыбка, и губы.

Ему вдруг захотелось притянуть её к себе, обнять и поцеловать. Со всей силой и страстью, которая вдруг возникла. Но он сдержался. Привычка, выработанная годами сдерживать порывы чувств, умение владеть собой и оценивать свои поступки, даже в такой момент, дала о себе знать. Он лишь улыбнулся и подумал:

— Интересно, а я ей нравлюсь или нет?

В этот момент к ним подошли Павел с Ольгой.

— Не помешаем?

— Нет-нет, — словно испугавшись чего-то, поспешно произнесла Зоя, и немного отодвинулась от Владимира. Ребята сели рядом, и дальнейший разговор выпал из памяти. Только смех, какие-то обрывки фраз. Кажется, Павел стал делиться впечатлениями от полета на Луну, потом прощальный ужин, и… Зоино лицо, которое словно бы фотография отпечаталась в памяти на фоне костра. Как давно и в то же время недавно это было.


— Вы о чем-то задумались, — тихо произнесла Хелен, — даже не хотелось вас тревожить. Если не секрет, о чем так задумчиво вспоминали?

— Так, о жизни.

— Значит секрет. Что же не стану пытать, видимо что-то сугубо личное.

— Хотел еще раз извиниться перед вами.

— Передо мной? За что! — удивленно спросила Хелен, глядя на Туманского.

— Предложил вам эту идею, а всё так обернулось.

— Напрасно вы себя в чем-то вините. Если бы мне показалось, что в этом может быть доля риска, я бы не колеблясь, ответила отказом. Но кто мог подумать, что китайцы пойдут на такой шаг!

— Между прочим, Глава комитета уже прислал сообщение, что просит считать инцидент исчерпанным. У них на корабле произошла какая-то авария, поэтому все так вышло и всё в том же духе. Вы сами знаете, как обычно бывает в таких случаях. Главное, быстро признать свою вину и наказать виновных. Обещал лично проконтролировать ход расследования, которое проведут китайцы.

— Они мастера интриг, и запудрят мозги в комитете так, что еще окажется, что это мы виноваты в том, что у них корабль отстыковался от станции, а мы, чуть было не погубили астронавта.

— В свете этого, вам не кажется, что имеет место утечка информации? Откуда китайцы могли узнать, что вы на станциипроводите эксперимент?

— Полагаю, что утечка где-то в комитете. Я уже доложила своему руководству. Впрочем, сейчас это уже не имеет значение. Раз попытка похитить образец была, значит им известно о проекте. К тому же, они, возможно, знают, что наш специалист и был именно тем объектом, за которым они охотятся, раз они решили его похитить.

— И все же, я не понимаю, как они решились на такое! Неужели международный скандал их не испугал?

— А никакого скандала не будет. Вы что, первый раз сталкиваетесь с такой ситуацией?

— Вообще-то, да.

— Надо же. Счастливый человек.

— А вам, что, приходилось?

— Бывало…

— Надо же. Вот уж никогда не подумал. Наука, и вдруг такое!

— Как раз с наукой и связаны такие скандалы. А вы как думали. Сами видели, на что способен наш образец. И ведь это только начало. А впереди еще масса экспериментов.

— Вы меня пугаете.

— Я. Чем?

— Фразой насчет массы экспериментов. Я считал, что вы ограничитесь тестовыми испытаниями, двумя-тремя экспериментами в реальной обстановке, а вы…

— Вложить столько сил, времени и денег, чтобы ограничиться простыми стендовыми испытаниями? Вы смеетесь? По плану работ, испытания займут как минимум два месяца. Я планирую полет и работу на станции, Луне.

— Даже на Луне!

— Разумеется. Я же говорю. Столь дорогостоящий проект требует всесторонней проверки, чтобы с уверенностью сказать, что все труды были потрачены не зря. Правда, сейчас возникли кое-какие проблемы…

— Вы же сказали, что потребуется всего несколько дней до её полного восстановления?

— Да, но проблемы иного рода.

— Вот как.

— К сожалению, для ё спасения нам пришлось активировать раньше времени часть программных ресурсов, которые мы еще не обкатывали, поэтому теперь придется вносить коррективы по ходу проведения всего комплекса экспериментальных работ.

— Надеюсь, ничего серьезного нет?

— Можете не беспокоиться. Это не взрывной механизм, о котором вы подумали.

— Вот уж о чем не думал, так это о том, что внутри у неё заложен ядерный заряд.

— И правильно сделали. Чтобы уничтожить объект, достаточно просто спалить её мозг. Именно он представляет интерес для наших конкурентов.

— А всё остальное?

— Тоже, но в меньшей степени.

— Ну что же, рад, что все обошлось. Если что-то потребуется, я к вашим услугам.

— Благодарю.

— Удачи.

Туманский еще раз взглянул на безмятежно лежащую Луни, и уверенным шагом направился к выходу.

(обратно)

Глава 10

Прошло три дня, прежде чем Туманский снова наведался в медико-биологический сектор, чтобы узнать, как идут дела, а заодно взглянуть на Луни. Ему не терпелось решить для себя один вопрос, который все эти дни мучил его: насколько изменилась она после того, как ей сделали операцию, и, по словам Хелен, заменили свыше сорока процентов органов. Почему он зациклился на этом вопросе, он и сам не мог понять до конца. И это было не просто любопытство, а что-то другое, но что именно, он не понимал.

Хелен встретила его, как всегда приветливо:

— Добро пожаловать. Мы уже ходим и идем на поправку. Еще два-три дня, и можно снова приступать к программе, — уверенным голосом произнесла она, посмотрев в сторону Луни, которой в это время делали какие-то анализы. Она сидела возле одного из сотрудников лаборатории, а тот в это время убирал пробирку с только что взятыми пробами, а заодно что-то ей говорил. Луни обернулась в сторону Туманского, и, посмотрев, моргнула ресницами. То, как она это сделала, было так неожиданно, что командир буквально остолбенел, и забыл о том, что хотел ответить на фразу произнесенную Хелен. Лишь смех, и нежное прикосновение её руки к плечу, вернули его к происходящему.

— В очередной раз вы меня удивляете. Вы все воспринимаете, словно никак не можете поверить, что Луни робот, не так ли?

— С чего вы так решили? — почти автоматически произнес Туманский, продолжая неотрывно смотреть на Луни. Та, тем временем, распрямила завернутый рукав и, поднявшись со стула, куда-то удалилась.

— Я же вижу, как вы на неё каждый раз смотрите.

— И как же?

— Как сомневающийся человек.

— А разве вы всегда во всё верите, и никогда не сомневаетесь?

— Почему же, бывает, и довольно часто. Но если я в чем-то твердо уверена, то какие могут быть сомнения.

— Тогда почему же я не могу в чем-то сомневаться? В конце концов, то, что Луни робот, я знаю всего лишь с ваших слов.

Хелен неожиданно рассмеялась.

— Вот уж насмешили, так насмешили. А еще говорите, что нисколько не сомневаетесь. Выходит, чтобы развеять ваши сомнения, вам нужны веские доказательства того, что Луни биоробот?

— Нет, это я так, к слову сказал.

— Понятно, и все же сомнения есть, и поэтому вы не прочь были бы иметь доказательства. Что же, пожалуй, я смогу удовлетворить ваше любопытство, чтобы раз и навсегда развеять их.

— Наверное, не стоит.

— Не стоит!? Вы что, испугались?

— При чем тут испугался, — повысив голос, произнес Туманский, — Вовсе нет.

Кайт снова рассмеялась и, взяв командира под руку, тихо произнесла.

— Не бойтесь, это совсем не страшно. К тому же, эту процедуру будут делать вовсе не для вас. Нам необходимо ввести два дополнительных датчика. Заодно и посмотрите, что собой представляет Луни.

— Что, прямо сейчас?

— Нет, завтра. Слушайте. Я начинаю сомневаться, что я разговариваю с командиром международной станции.

— Что вы ухватили меня за локоть? Думаете, я упаду в обморок, когда увижу процедуру смены мозгов у робота?

— Нет, с вами положительно не соскучишься.

В этот момент из соседнего отсека, а комната была разделена на несколько частей и разгорожена либо перегородками, либо шкафами с аппаратурой, которые возвышались чуть ли не до самого потолка, раздался голос одного из сотрудников:

— Мы начинаем, вы будете присутствовать?

— Да-да, я сейчас иду. Минуту.

— Хорошо, но поторопитесь, оборудование уже включено.

— Идем… Так что, хотите посмотреть?

— Пожалуй.

Они зашли за перегородку возле которой стояли. На столе, или скорее, специальной подставке, стояло устройство, напоминающее огромный стеклянный цилиндр, в котором проводят различные биологические или химические опыты. Внутри него, спиной вверх, лежала Луни. По бокам цилиндра находились отверстия с закрепленными в них резиновыми перчатками. Это позволяло, просунув руки производить какие-то действия, не входя в непосредственный контакт с окружающей средой. Впрочем, нечто подобное, только меньших размеров, Туманский не раз видел и на Земле и в космосе. Другое дело, что не таких больших размеров.

Два сотрудника лаборатории стояли по обеим сторонам, готовые начать операцию. Только тут до Туманского дошло, что Луни лежит совершенно голая. С тех пор, как он увидел её первый раз, прошло довольно много времени, и поэтому сейчас он хотел найти хоть что-то, что могло однозначно сказать: да, это тело робота, а не человека. Однако со спины Луни производила впечатление полной аутентичности с человеческим телом. Такое соответствие было просто поразительным.

В этот момент мерное жужжание одного из многочисленных приборов, отвлекло внимание Туманского и он увидел, как внутри цилиндра что-то появилось. Оказалось, что это был манипулятор, с помощью которого должна была производиться какая-то процедура. Сотрудник, стоящий на противоположной стороне, взял руками рычаги управления манипулятора и уверенными движениями подвел узкий конус в район позвоночника. В тот же миг луч разрезал ткань. Второй сотрудник с помощью такого же манипулятора осторожно отвернул лоскут ткани, после чего операция продолжилась. Туманский на секунду отвлекся и, скосив взгляд, заметил, что все происходящее, можно наблюдать на мониторах, которые находились рядом. На одном из них картинка была увеличена и в мельчайших подробностях передавала происходящее. Он неотрывно смотрел, как слаженно действовали сотрудники. Отвернув ткань, они обнажили фрагмент позвоночника, на котором были прикреплены какие-то элементы. Было ощущение, что каждый позвонок связан посредством пластины или пружины с тонкой проволокой, которая тянется сверху вниз.

— Что это? — шепотом спросил он у Кайт.

— Что именно?

— Проволока вдоль позвоночника?

— Система стабилизации и контроля. Видите, они сейчас как раз поставят два дополнительных датчика.

И действительно, в этот момент, из ампулы, появление которой Туманский просмотрел, достали две микроскопические капсулы и с помощью инструмента ввели их внутрь, сначала одного, а затем другого, позвонков. Далее были подсоединены провода, и около десяти минут шла проверка каких-то параметров. Понять, что происходило, было трудно, но Туманский не стал спрашивать, затаив дыхание, он просто следил за происходящим.

По завершении операции, ткань зашили, и провели какую-то манипуляцию, которая, как прокомментировала Кайт, позволит шву через несколько дней рассосаться.

— Вот, собственно и все. Убедились?

— В чем?

— Как в чем, в том, что Луни — биоробот.

— Слушайте, Хелен. Я не понимаю, что вы так волнуетесь за меня? С чего мне вдруг сомневаться, что Луни робот, а не какой-нибудь там зомби?

— Все дело в том, что каждый раз, когда вы её видите, у вас такой вид, словно вы в чем-то сомневаетесь.

— Это ваше воображение об этом говорит, но это не значит, что это так.

— Может быть. Но все же я решила, что лучше будет, если вы сами в этом убедитесь.

— Если честно, то этим, — и он указал рукой в сторону Луни, — вы меня вряд ли убедили.

— Вот как, это почему?

— Так ведь такую же операцию можно наблюдать у любого, кто получил тяжелую травму позвоночника, и ему поставили систему фиксации. Может быть, я не очень смыслю в том, как она в действительности выглядит, и ничего общего с тем, что я только что наблюдал, не имеет, но аналогия налицо. А то, что вы воткнули ей в позвоночник что-то, опять же, ничего сверхъестественного в этом нет. Вживление различных имплантантов, и управляющих микрочипов следящих за внутренним состоянием организма, давно используемый прием. Кстати, у нас с вами введены в организм точно такие же. Или я не прав?

— Знаете, вы скептик. Вот уж никогда не думала, что капитан станции из какого-то средневековья.

— Я. Ну уж нет. Наоборот, я современный человек, и достижения науки для меня святы. Но согласитесь, если вы хотели мне что-то доказать, правда, я так и не понимаю для чего, то это было не совсем удачно сделано. Вот если бы я увидел, к примеру, её позитронный мозг, это другое дело, а это. Хелен, не обижайтесь, но уверяю вас, вы напрасно тратите время, чтобы меня в чем-то убедить. Одного того, что Луни смогла остаться в живых, пробыв в космосе сорок восемь минут, достаточно, чтобы сказать, что она робот, а не человек. Никто и никогда не сможет выжить и нескольких минут в открытом космосе, если у него нарушена герметизация скафандра. Поэтому успокойтесь, и занимайтесь своим проектом.

— Вы меня успокоили.

— Я рад.

— Когда мы могли бы обсудить план дальнейших работ?

— Когда вам угодно.

— Тогда, может быть, не будем откладывать на потом, прямо сейчас и обсудим?

— Нет проблем.

— В таком случае, прошу, — и Кайт, рукой показала в сторону выхода. Рядом с лабораторией располагалась небольшая комната. По всей видимости, здесь сотрудники лаборатории могли отдохнуть, по крайней мере, такое мнение сложилось у Туманского от внешнего убранства помещения.

— И каковы ваши дальнейшие планы? — поинтересовался Туманский, удобно устроившись в кресле напротив Хелен.

— Я полагаю, что через пару, максимум три дня, можно снова приступить к активной фазе, поэтому, мне бы хотелось провести следующие работы по испытанию уровня её возможностей. Во-первых, выход в открытый космос для проверки, к примеру, работы защитного экрана над нашей лабораторией.

— После такого инцидента и сразу в открытый космос? Было бы нежелательно.

— Почему?

— Могут возникнуть вопросы.

— Вопросы?

— Да. Только что после аварии, и снова работа в активном режиме. Могут поползти ненужные разговоры.

— Да, но об аварии, точнее последствиях, которые имели место с Луни, никто не знает, или я ошибаюсь?

— Да, но два астронавта, которые принимали участие по её спасению, доложили мне, что, судя по всему, она погибла, так как в области ноги у неё был порван скафандр.

— Вот как. Плохо.

— Я попросил об этом пока никому не рассказывать. Но просьба, это не приказ.

— А…

— Нет-нет, приказывать я не могу. Извините, мне бы и самому хотелось, но статус командира станции не дает таких полномочий.

— Хорошо, я согласна с этим, перенесем этот пункт испытаний на более позднее время, но в любом случае, я хотела бы провести данный эксперимент, ибо он входит в план. А как вы смотрите, если мы начнем с участия Луни в приемке строящегося модуля. Я обратила внимание, что он скоро будет готов к сдаче. Было бы неплохо, чтобы она смогла принять участие. Скажем, поиск возможных неисправностей, дефектов. Что скажете?

— Идея неплохая. Мне нравится, но есть одно но. Сдача объекта произойдет не раньше чем через месяц.

— Я в курсе, но ведь и на стадии завершения готовности можно провести предварительную проверку.

— Хорошо, я согласую это с комитетом, поскольку они заказчики строящейся обсерватории.

— Я со своей стороны попрошу руководство, чтобы они попросили комитет содействовать в скорейшем решении данного вопроса, не возражаете?

— Нисколько.

— Замечательно. Теперь такой вариант. Участие Луни в осмотре реакторного отсека.

— Что! — невольно вырвалось у Туманского.

— Если я не ошибаюсь, реакторный отсек по регламенту работ раз в месяц подвергается дополнительному осмотру. Как говорится, приборы, приборами, а специалисты делают визуальный осмотр внутренних помещений и всего, что там находится.

— Рутинный процесс и ничего более. Не вижу в этом большого смысла.

— И все же.

— Хорошо, это не составит больших хлопот.

— Отлично. Далее, впрочем, пока ограничимся этим.

— Может быть, все же скажете, к чему мне быть готовым?

— Мне бы хотелось, чтобы прошли испытания Луни в качестве пилота транспортного судна, но этот вопрос надо решать, скорее всего, не с вами. Кроме того, в наши планы входит полет на Луну, с целью участия её в каких-то работах непосредственно на поверхности. Думаю, что там будет проведен целый комплекс экспериментов, но, как говорится, до этого еще дожить надо. Не так ли?

— Если вы насчет инцидента, то это вы верно подметили. Хотя я сомневаюсь, что подобное повторится. А там, кто его знает. Все зависит от того, кто стоит за всем этим. Если государство, это одно, а если какая-то корпорация, то можно ждать чего угодно.

— Пожалуй. Если конкурирующая корпорация, то она постарается приложить максимум усилий, чтобы заполучить образец.

— Так что вы стройте свои планы таким образом, чтобы свести риск повторения к минимуму.

— Постараюсь. Так что, по рукам?

— В смысле?

— В прямом. Я могу на вас рассчитывать, в плане помощи?

— А куда нам деваться, — улыбаясь, произнес Туманский, встав с кресла, — можно будет вас навестить еще?

— В любое время.

— Спасибо.

(обратно)

Глава 11

Туманский и Качмарек удобно расположившись за столом в командирском отсеке, обсуждали текущие дела.

— Ну что же, — подводя итог разговора, произнес Туманский, — на вскидку, предстоящая неделя не должна принести больших хлопот. Прием и отправка на Землю двух транзитных транспортов с рудой следующих с Луны, и один грузовой транспорт с Земли на станцию. Все остальные работы согласно регламенту. Никаких комиссий не ожидается, так что можно немного расслабиться. Как считаешь?

— А что с американцами?

— Они планировали провести эксперимент на строящейся обсерватории. Сделать, своего рода, тестовую приемку. Но комитет еще не дал согласия на проведение эксперимента, так что все откладывается. Ничего, пусть занимаются у себя в лаборатории. У меня еще до сих пор аукается эта история с китайским кораблем.

— Кстати, мне уже кое-кто задал вопросик по поводу их «стажера», — слово стажер, Качмарек произнес с юмором, что не ускользнуло от командира.

— Вот как! И в каком аспекте он прозвучал?

— Поинтересовались, жив ли «стажер».

— И все?

— Вопрос был явно с подтекстом. Не исключено, что про скафандр знают на станции. Если не все, то многие. Рано или поздно появятся вопросы, а если американцы начнут очередные испытания, то…

— Тут простой отговоркой, типа — померещилось ребятам. Скафандр был двухслойный и все такое. Такие байки вряд ли пройдут.

— О чем речь. Кстати, ты не спрашивал у Кайт, как долго они собираются пробыть на станции?

— Вряд ли утешу. Минимум два, а то и три месяца.

Качмарек присвистнул.

— Дела. Может мне внеочередной отпуск взять, как думаешь, — он ехидно посмотрел на командира.

— Что?

— Шучу я, шучу.

— Нашел время шутить. Я вчера заходил к ним в лабораторию. Представь себе, чуть больше недели прошло после аварии, а Луни уже во всю вкалывает на тренажере.

— Педали крутит?

— И педали в том числе, но в основном они прогоняют различные тестовые программы на симуляторе. Короче, они активно готовятся к проведению полевых испытаний, так что отступать они вряд ли станут.

— Вложив столько денег в проект, им ничего другого не остаются, как выполнять намеченную программу, хотим мы того или нет. А что касается её столь быстрого восстановления, ты не забывай, она робот, а не человек.

— Ну и что робот. Сорок процентов замены органов…

— Да хоть сто. Мы толком не знаем, что они привезли с собой. Ты видел, сколько оборудования было на последнем транспорте. Может, они просто заменили одно тело другим и все дела.

— Вряд ли.

— Почему ты так считаешь?

— Если бы просто заменили одно тело другим, то к чему недельная задержка. Тут потребовалось бы всего нескольких часов и робот снова готов к действию.

— Может быть и так, и все же, робот, есть робот. Ты, к примеру, знаешь, что она представляет собой внутри? Нет.

— Ладно, все вопросы решили, пойду, загляну к ним лабораторию, посмотрю, что к чему.

— Я буду в командном отсеке.

— Хорошо.


Когда Туманский переступил порог медико-биологического отсека, то увидел, как в проходе мирно прохаживались Кайт и Луни. Издали казалось, что две женщины о чем-то мирно беседуют. Впрочем, скорее всего так и было. Завидев Туманского, они остановились в ожидании, когда он подойдет. Поздоровавшись, Туманский неожиданно смутился, так как спросить относительно самочувствия у Луни, он не решился. Ему показалось, что это не совсем удобно. Впрочем, Кайт мгновенно поняла командира и поспешно пришла ему на помощь:

— Мы полностью восстановили форму после аварии и готовы к проведению дальнейших экспериментов. К сожалению, из комитета пока нет указаний, но я полагаю, что этот вопрос решится в течение ближайших дней. А пока, мы вовсю занимаемся тренировочными тестами.

— Очень рад, что все обошлось, — единственное, что пришло на ум, произнес Туманский.

В этот момент, Кайт кто-то позвонил из сотрудников, и она, извинившись, отошла в сторону и стала о чем-то разговаривать. Спустя минуту, обернувшись, произнесла:

— Прошу извинить, мне надо срочно решить возникшую проблему. Я отлучусь буквально на десять минут, не возражаете?

— Конечно, — ответил Туманский, но видимо в интонации его голоса Кайт уловила ноты сомнения, стоит ли его оставлять наедине с Луни, ведь она все же экспериментальный робот. Хелен улыбнулась уголками губ и тут же добавила:

— Всего на пять минут, надеюсь, вы мило побеседуете, ведь Луни приятный собеседник, — и, не дожидаясь ответа, направилась по направлению к лаборатории. Туманский сделал шаг, как бы намекая, что прогулку по коридору можно продолжить. Луни моментально поняла и последовала вслед за ним.

Размышления относительно того, какой вопрос задать, был прерван неожиданной фразой Луни.

— Полагаю, из-за меня у вас масса неприятностей на станции?

— С чего вы так решили, или это вам госпожа Кайт сказала? — удивленно спросил Туманский.

— Нет, это логика мышления подсказывает мне, что ситуация, в которую я попала, могла привести к осложнению обстановки на станции, а запланированные эксперименты вносят дисбаланс в отношениях между командиром и членами экипажа, точнее сотрудниками.

— Не совсем чтобы так, но некоторая нервозность наблюдается. Но вам не стоит обращать на это внимание. Все новое, всегда воспринимается с трудом, вызывает много ненужных вопросов, споров и недоразумений.

— Новое может быть мертвым и живым, а стало быть, и отношение может быть разным.

— Не совсем понял, в каком смысле? — делая вид, что не понял вопроса, спросил Туманский.

— Запуск нового модуля это одно, а эксперименты со мной, совсем иное. В человеческом понимании сложно укладывается место и роль кибернетического устройства, коим являюсь я. Вы не находите?

— Как вам сказать, — Туманский тяжело выдохнул, пытаясь обдумать, как ответить. Вопрос, точнее мысль, которую высказала Луни, была очевидна, но одно дело, если бы он обсуждал этот вопрос со своим помощником, а совсем другое, с Луни, которая и была биороботом. Он запнулся, не зная что ответить.

— Вот видите, вы молчите, потому что ответ очевиден. Воспринять меня как новое звено в цепи эволюции невозможно, но и ставить в один ряд с уже имеющимися системами роботов, тоже нельзя. Отсюда проблемы в понимании, кто я и зачем.

Слова, произнесенные Луни, окончательно озадачили Туманского. Он вспомнил давнюю фразу, сказанную ей в одной из первых встреч и, сравнив, понял, что в ней произошли, или происходят какие-то изменения умственного развития.

— Интересно, знает ли об этом Кайт? — подумал Туманский, — наверняка знает. Может быть, именно поэтому она специально оставила нас наедине, чтобы я убедился, что мыслительный процесс позитронного мозга Луни перешел на качественно новую ступень? Возможно, но для чего? Чтобы мне было проще принимать решения, которые касаются проведения экспериментов? Да, ситуация.

Туманский замедлил шаг, и, повернувшись к Луни, сам не понимая почему, неожиданно произнес:

— А вы по-прежнему осознаете себя биороботом?

— Вы спросили это для того чтобы в чем-то убедиться, или в вашем вопросе есть скрытый смысл?

И снова ответ Луни ошарашил Туманского. Он не понимал, какие процессы происходят в её мозгу. Кто она в действительности? В конце концов, есть же предел возможностей!

— После аварии, вы стали иной. Возможно, мне только показалось. Поэтому я и задал этот вопрос.

— Вы правы. После аварии я стала иной. Произошла активация новой системы, которая раньше была выключена в моем мозгу. Я сама еще до конца не разобралась, что происходит, но цепи логического мышления стали иными.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос.

— А это так важно?

— Что именно?

— Знать кто я? Разве есть разница между мыслящими существами?

— Разница. Наверное, да. Другое дело, что… Впрочем, вы правы, — ответил Туманский, решив, что не стоит глубоко влезать в эту тему столь скоропалительно.

В этот момент к ним подошла Кайт.

— Как беседа?

— Замечательно, — первым ответил Туманский, и тут же добавил, — полагаю, что комитет даст добро в самое ближайшее время, и вы сможете продолжить эксперименты на станции в полном объеме.

Кайт приподняла бровь. Явно удивленная сказанным, но, стараясь не выражать по этому поводу своих эмоций, ответила коротко.

— Спасибо.

— Приятно было вас повидать, все доброго.

— И мы всегда рады видеть вас у себя.

Туманский любезно улыбнулся и, повернувшись, отправился в командный сектор. В тот момент, когда дверь, разделяющая медико-биологический сектор от соседнего сектора, закрылась за ним, в наушнике он услышал взволнованный голос Качмарека.

— Командир, у нас ЧП.

— Сейчас буду, — и Туманский бегом направился в командирский сектор.


Еще с порога он понял, что стряслось что-то скверное, так как вахтенный офицер и Качмарек, непрерывно отдавали какие-то приказания, а судя по тому, как лихорадочно они это делали, волнение за судьбу станции невольно передалось и командиру.

— Что случилось? — громко произнес Туманский. Не оборачиваясь, Качмарек быстро ответил:

— Взрыв в десятом модуле. Нарушена герметизация. Сила взрыва такова, что стала причиной схода с орбиты. Вносим корректировку, но пока безрезультатно.

— Куда нас несет и насколько опасно смещение орбиты? — задавая этот вопрос, Туманский уже стоял рядом с Качмареком возле пульта управления станцией.

— Пока смещаемся не очень сильно. Такую махину так просто не спихнуть с орбиты. Плохо то, что направление движения аккурат к поверхности Луны. Если не принять экстренных мер, то через… — Качмарек показал на один из экранов, где была видна траектория движения станции и компьютерная выкладка дальнейших событий, — два часа десять минут и нам придется вызывать срочную помощь для коррекции орбиты. Притяжение Луны будет слишком велико, чтобы справиться самим. А через восемь часов, если мы не предпримем никаких мер, рухнем на поверхность.

— Что стало причиной взрыва в секторе, выяснили?

— Точно установить не удалось. Приборы зафиксировали короткое замыкание, но что могло вызвать такой мощный взрыв, пока непонятно.

— Жертвы?

— Три человека из состава рабочих, занятых по наладке нового навигационного оборудования погибли. Датчики их биологической активности показывают отсутствие признаков жизни. Двое ранены.

— Разрыв секции со станцией имеет место или нет?

— Судя по визуальному осмотру, — Качмарек обратил рукой внимание командира на экран, где модуль был виден из космоса.

— Как видишь, разрыва между секциями нет, да и датчики показывают, что все в норме, но я на всякий случай, дал команду всем находящимся астронавтам в соседних модулях, покинуть их, и блокировал от станции.

— Правильно сделал. Вон разорванные края чуть видны. Взрыв видимо разорвал обшивку и выбросил в космос все, что оторвалось в момент взрыва, создав тягу, которая и привела к потере орбиты. Ты сделал расчет коррекции?

— Сделать-то сделал, но ничего не получается.

— Почему?

— На шестом двигателе сработали датчики, оповестив, что двигатель не готов к запуску.

— Что значит не готов?

— Нужно смотреть.

— Проклятье. А без него никак не обойтись?

— Можем потерять стабилизацию, и тогда начнет падать искусственная гравитация. Вдобавок, мы пойдем по сложной траектории, и нам может не хватить времени, чтобы не упасть на поверхность.

— Какие предложения?

— Запросить базу на Луне, чтобы они срочно выслали к нам два, а лучше три транспорта. Если мы пристыкуем их в районе разгонного двигателя, то можем использовать их тягу и скорректировать орбиту.

— Запрос дал?

— Еще нет.

— Давай запрос. Кстати, сколько кораблей сейчас пристыковано к станции?

— Я уже думал об этом. Как назло всего один.

— Американский?

— Да, тот, на котором они привезли дополнительное оборудование и двух специалистов.

— Хорошо. Свяжись с базой, запроси у них помощи, а я переговорю с Кайт. Нельзя ли использовать их корабль. Может быть с его помощью можно будет на время затормозить падение, пока прибудет помощь с Луны.

— Слушаюсь.

Туманский подошел к своему рабочему столу и вызвал по видеофону Кайт.

С экрана она как всегда приветливо улыбнулась, однако тут же поняла, что командир чем-то обеспокоен, и ему не до обмена любезностями.

— Что-то случилось?

— Да. Серьезная авария. Не вдаюсь в подробности, нет времени, но мы падаем на Луну. Можете помочь?

— Падаем на Луну, в каком смысле?

— В прямом.

— А чем мы можем помочь? — с волнением в голосе произнесла Кайт.

— Нужен ваш корабль. С его помощью можно попытаться скорректировать орбиту.

— Нет проблем. Он в полном вашем распоряжении.

— Хорошо.

— У вас есть пилот, который может им управлять?

— Надеюсь.

— В таком случае, можно задействовать нашего пилота, так будет быстрее.

— Не возражаю.

— Хорошо.

Туманский обернулся.

— Вацлав, — крикнул Туманский, — что сообщают с Луны?

— Они направят к нам три транспорта. Но в любом случае, им потребуется минимум три с половиной часа, чтобы подойти к станции.

— Выходит, нам надо продержаться до их подхода…

— Час с лишним. Что американцы?

— Кайт уже направила своего пилота на корабль. Как только они отстыкуются от станции, маневрируем ими.

— Понятно, надеюсь, что кораблем будет управлять не «стажер»?

Туманский только сейчас подумал, что Кайт возможно воспользуется представленной возможностью испытать биоробота в экстремальной ситуации.

— Только этого нам не хватало.

— Тут мы не властны, согласись?

— Пожалуй. А может оно и к лучшему.

— Это ты в каком смысле?

— Потом расскажу. А сейчас будем работать и молиться, чтобы нам не гробануться на Луну.

(обратно)

Глава 12

Через восемь минут Туманский услышал голос Луни.

— Прошу разрешить отстыковку корабля от станции?

— Отстыковку разрешаю, — произнес Туманский, и они переглянулись с Качмареком.

— Мой прогноз оказался верен, — тихо произнес он, наклонившись в сторону командира.

— Главное, чтобы это помогло.

— Будем надеяться.

В динамиках снова раздался голос Луни.

— Даю ускорение, жду указаний.

— Вам необходимо совершить маневр и состыковаться в районе двенадцатого модуля. Включаю систему навигации.

— Вас поняла. Делаю маневр уклонения для последующего выхода в район стыковки с двенадцатым модулем.

Через полторы минуты снова послышался голос Луни.

— Корабль в зоне двенадцатого модуля. Прошу разрешения на проведения стыковки?

— Стыковку разрешаю, — стараясь сохранять хладнокровие, произнес Туманский. Обернувшись в сторону Качмарека, который вместе с вахтенным офицером, внимательно отслеживали траекторию движения станции, а заодно смотрели за приборами, показывающими состояние дел в шестом и соседним с ними отсеках, произнес:

— Как там дела?

— Продолжаем снижать по ранее рассчитанной траектории. Все без изменений.

И снова голос Луни.

— Стыковку произвела, жду дальнейших указаний.

— Войти на главный компьютер станции и ввести данные для расчета корректировки орбиты в случае, если двигатели челнока будут включены на форсаж.

— Прошу открыть доступ в главный компьютер станции.

— Ввожу код доступа, — Туманский достал пластиковую карточку личного доступа к главному компьютеру, и, секунду помедлив, провел ей по считывающему устройству и тут же произнес:

— Компьютер открыт для передачи данных.

— Вас поняла. Передаю данные на главный компьютер.

Туманский вместе о Качмареком и вахтенным офицером напряженно следили за главным экраном, где через несколько секунд появились данные и новая траектория движения станции после включения двигателей челнока.

Туманский сжал кулак и, стиснув скулы, произнес:

— Проклятье, совсем малость не хватает, чтобы выиграть время.

— В любом случае, пусть она включает двигатель. Запас в сорок минут не пустяк. А я попытаюсь, чтобы на Луне поторопились.

— Хорошо. Другого ничего не остается.

— Включайте двигатель на форсаж, будем корректировать орбиту насколько это возможно.

— Вас поняла. Мой расчет совпадает с расчетами главного компьютера. Мощность двигателя на форсаже не хватит. Есть встречное предложение.

— Что!?

— Есть предложение при форсаже, произвести подрыв двигательной установки челнока. В этом случае, дополнительная энергия от взрыва за счет кислорода на борту корабля и энергетических компонентов, которые так же взорвутся, увеличат тягу на девяносто процентов, что обеспечит временной запас до одного часа двадцати минут. Ошибка в расчетах плюс, минус шесть минут.

Туманский и Качмарек замерли от такого предложения. Внезапно на линии связи раздался голос Кайт:

— Я даю разрешение на подрыв корабля.

— Да, но, — медленно произнес Туманский, ибо в его голове моментально всплыли картины, которые ему представлялись, когда он услышал сообщение о гибели Зои.

— Неужели все повторяется. Что это, наваждение, судьба или что-то иное? — вихрем пронеслось в его мозгу, и он тут же властно произнес:

— Я могу дать согласие, только в том случае, если есть сто процентная уверенность, что пилот корабля останется в живых.

— Все данные на подрыв двигателя введены в компьютер челнока. Я могу покинуть корабль через две минуты. Жду указаний.

Секунда колебаний и голос, в котором были ноты отчаяния, боли, и чего-то, что трудно сразу было уловить и понять, произнес:

— Немедленно покинуть корабль, и только в зоне полной безопасности произвести дистанционный подрыв двигательной установки челнока.

— Приказ поняла. Выполняю.

Потекли томительные минуты ожидания. Наконец на мониторе стало видно, как включился двигатель челнока, потом он перешел в режим форсажа, а затем произошел взрыв, который моментально стер картинку на экране монитора, где высвечивалась траектория движения станции.

Раздался бесстрастный голос компьютерного диспетчера, оповестившего:

— Внимание! Взрыв двигательной установки на челноке в районе двенадцатого модуля. Повреждений станции нет. Орбита скорректирована. Повторяю…

В тот же миг на экране появилась новая орбита падения станции и время, которое позволяло дождаться помощи с Луны.

— Час двадцать одна, — точность, на которую человек вряд ли способен, — произнес Качмарек, глядя на командира.

— Как знать. Человек способен и на большее, но в данном случае, она была права.

— Луни, прошу сообщить, где вы находитесь? — произнес Туманский.

— Нахожусь в районе десятого модуля. Осматриваю место повреждения. Посылаю картинку изображения с места аварии.

— Нет, ты только посмотри, что она творит. И ведь отказать трудно.

— Только без эмоций.

— Понял.

На мониторе было видно, сколь мощным был взрыв. Луни в этот момент была в нескольких метрах от модуля, и передавала картинку с изображением. В корпусе зияла дыра около двух метров в диаметре.

— Прошу разрешения войти внутрь модуля для детального осмотра места аварии?

— Разрешение даю, только… будьте осторожны, края могут быть острыми. Не повредите скафандр.

— Вас поняла, приступаю к осмотру.

Изображение стало меняться по мере того, как Луни приближалась к месту взрыва. Торчащие листы обшивки и многослойной системы, которая защищала экипаж станции от космического холода и радиации, были искорежены взрывом. Торчали обрывки проводов, шлангов и трубопроводов. Луни осторожно проплыла внутрь модуля.

— Взрыв произошел в секции, где были установлены системы подачи воздуха. Практически все уничтожено и унесено в открытый космос. Внутри, несмотря на полную разгерметизацию, действует сила тяжести, но не в полной мере. Провожу замеры для выяснения причин возможной аварии.

Туманский внимательно смотрел на экран. Он лихорадочно соображал, что могло вызвать взрыв столь чудовищной силы.

— Расчеты показывают, что взрыв, имевший место на станции, искусственного характера.

— Что значит искусственного? Не понял, поясните?

— Главный компьютер подтверждает мои расчеты, — спокойно произнесла Луни. Масса и объем вещества, которая стала причиной взрыва, не мог быть вызван коротким замыканием и взрывом баллонов. Если бы это было так, сила взрыва не превысила бы пятнадцати процентов того, что произошло внутри модуля.

Эта информация, словно гром с ясного неба, ошеломила Туманского и тех, кто с ним был рядом, ибо слова Луни означали, что имело места диверсия.

— Немедленно возвращайтесь на станцию. Мне надо срочно доложить о происшествии в комитет. Качмарек, следите за траекторией движения станции, а вы, Саймон, проследите, чтобы Луни благополучно вернулась обратно.

— Слушаюсь, в один голос произнесли оба помощника командира.

Туманский отправился в свою каюту, и тут же вызвал на связь Сиранука Синха. Как только его изображение появилось в голографической проекции, Туманский стал быстро докладывать:

— Говорит командир станции, Туманский. У нас произошло чрезвычайное происшествие, взрыв в десятом модуле. Трое погибших, двое раненых. Станция находится в критическом положении. Для выравнивания орбиты запросил помощи на лунной базе. По предварительной оценке имела место диверсия.

— Вы можете сказать, какова степень вероятности потери станции, и есть ли необходимость в эвакуации всех находящихся на борту станции астронавтов и специалистов?

— В эвакуации пока необходимости нет. Мы предприняли кое-какие меры для того, чтобы затормозить быстрый сход с орбиты. Полагаю, что корабли, которые к нам направят в ближайшее время с Луны, позволят скорректировать орбиту и восстановить её первоначальное положение. Меня волнует другое, потеря десятого блока существенно затруднит все работы. Фактически станция разрезана надвое. Переход возможен только через открытый космос.

— Сколько времени потребуется, чтобы восстановить модуль?

— Быстро заделать брешь диаметром в два метра можно, но где гарантия, что не пострадал весь корпус модуля. Могли пойти трещины по периметру. Потребуется не меньше недели, чтобы ликвидировать аварию, но для этого понадобится дополнительная бригада специалистов, оборудование и материалы.

— На чем основаны ваши предположения относительно возможной диверсии?

— Расчеты главного компьютера станции, и… вычисления о мощности взрыва, которые провел американский образец биоробота…

— Вы что, задействовали её в аварийной ситуации?

— Фактически она спасла станцию от неминуемой гибели. В рапорте я подробно остановлюсь на этом вопросе, а сейчас я хотел бы услышать, как быть, если на станции действительно находится диверсант. Главное непонятно, каковы его цель и задачи.

— Полная замена всего экипажа станции весьма затруднительна, хотя она могла бы решить этот вопрос.

— Лишь на время. Тогда мы потеряем шанс найти, кто это сделал.

— Я понимаю, но в таком случае, мы многим рискуем. Не зная, кто он, и какие цели преследует, мы рискуем людьми и самой станцией.

— Вам решать, я всего лишь высказал свое мнение.

— Хорошо. Я немедленно соберу Совет, а вы держите меня в курсе событий.

— Думаю, что из главного пункта управления уже сообщили вам обо всем происходящем?

— В общих чертах, они еще не знают всех подробностей. Вообще-то странно. Главный компьютер станции должен был дублировать все сообщения на Землю.

— Вот как! Я проверю в чем дело.

— Хорошо. Конец связи.

— Конец связи, — устало произнес Туманский и тут же пошел обратно в командный отсек.


— Что тут у вас? — с порога спросил он Качмарека.

— Луни уже в переходном шлюзе. Ей занимаются сотрудники медико-биологического центра. С Луны к нам летят три корабля. Они будут у нас с опережением на тридцать пять минут, так что у нас в запасе уйма времени.

— Какая к черту уйма времени. Пока они пристыкуются, пока компьютер сделает полный расчет, пока совместят все системы запуска двигателей кораблей и станции, все это займет массу времени.

— Сумито уже три раза проиграл всю ситуацию в тестовом режиме. Все должно получится без особых осложнений.

— Что с пострадавшими?

— Тела двух погибших находятся в открытом космосе. Их местоположение зафиксировано, третий, судя по всему, находится где-то в модуле. Раненым оказана первая помощь. Чувствуют себя нормально.

— Хорошо.

Туманский подошел к центральной панели корабля и, достав карточку личного доступа, покрутил её перед собой, о чем-то размышляя. Потом провел ей через съемное устройство и произнес:

— Даю запрос о срочной перекодировки личного доступа командира и первого помощника командира станции.

— Запрос принят. Прошу вставить карту в записывающее устройство.

— Карта вставлена.

— Спасибо. Ваш личной код обновлен. Прошу вставить карту первого помощника станции.

Ничего не понимающий Качмарек последовал примеру командира и вставил свою карту.

— Код личного доступа первого помощника командира станции Вацлава Качмарека обновлен. Жду указаний.

— Компьютер, отменить все ранее заданные установки и выдать полный перечень всех указаний, которые были даны за последние два часа.

— Выполняю.

Вслед за этим на экране появилась череда указаний, которые были даны главному компьютеру. Напротив названия стояли имена отдававшего приказ и время. Туманский с волнением пробежал глазами текст и замер, когда перед глазами появилось сообщение.

— Отменить режим дублированной передачи данных в технический центр на Землю до особых распоряжений. Выборочно посылать сообщения не связанные со взрывом на корабле. Приказ отдан — командиром станции Туманским. Далее шло число и время.

— Зачем ей это понадобилось? — тут же с удивлением произнес Качмарек, глядя на командира.

— Не знаю, но хотелось бы выяснить.

— Надо же, она сделала это через сорок секунд после того, как ты дал ей доступ к главному компьютеру.

— Очень, очень странно.

— А что скажешь относительно этого, и Качмарек ткнул пальцем в сообщение, которое появилось на экране:

— Стереть из оперативной и архивной памяти все, что связано с экспериментальной программой медико-биологического отсека.

И снова приказ был отдан командиром станции.

Но и это было не все, пролистав почти до конца все сообщения, они прочли:

— Скопировать все файлы из личного архива командира станции Владимира Туманского.

Компьютер сделал запрос относительно того, куда следует произвести сброс данных, и незамедлительно получил ответ — в общую библиотеку и закодировать паролем, который был продиктован.

— Странно, почему именно туда?

— Как почему, потому что библиотечный отдел открыт для всех членов команды и не требует никакого доступа. А пароль обезопасит её, от прочтения кем бы то ни было, кроме неё.

— Однако. Вопрос только, почему именно ты её заинтересовал?

— Мне бы тоже хотелось это знать и чем скорее, тем лучше.

— Веселые деньки наступили на станции.

— Вот именно, а мырассчитывали, что неделя будет как никогда спокойной.


Через пять с половиной часов станция окончательно вернулась на свою прежнюю орбиту, и можно было вздохнуть спокойно, обдумать происшествие и наметить пути выхода из создавшегося положения. И лишь командир станции Владимир Туманский не мог успокоиться. Мысли о возможном террористе, который затаился где-то на станции, проблемы восстановления взорванного блока, гибель трех астронавтов, всё это тяжелым бременем легло на его плечи. В довершении его мучил вопрос, когда и как обстоятельно поговорить с Луни о том, что произошло в то время, когда она имела доступ к главному компьютеру корабля и зачем она скопировала его личные файлы…

(обратно)

Глава 13

Разговор с Луни состоялся спустя сутки. Все это время на станции в авральном порядке шли работы по устранению последствий взрыва. Комитет дал указания, и спустя семь часов с лунной базы к станции один за другим пришвартовались четыре корабля, которые доставили необходимые материалы, а главное две бригады специалистов, которые вахтовым методом начали ремонтные работы. К концу напряженного дня на командный пульт поступили данные, что можно начать внутреннюю проверку модуля. А спустя еще три часа руководитель бригады ремонтников заявил, что им потребуется всего два дня, чтобы подать воздух в модуль и тем самым соединить всю станцию.

Туманский связался с Кайт, и под видом того, что хотел бы лично поблагодарить Кайт и Луни за столь активное участии по спасению станции, направился к ним.


Луни как всегда сидела за тренажером. Хелен мило улыбнулась и, увидев командира, подошла к нему.

— Надеюсь, что вы самым лучшим образом оценили нашу работу!

— Я так и отметил в рапорте, который был направлен в комитет, что благодаря руководству медико-биологического отдела и его сотрудникам, станция не рухнула на Луну.

— О, а вы оказывается дипломат.

— А вы разве не знали? Между прочим, стараюсь исключительно в целях вашей конспирации.

Кайт рассмеялась. Она была в приподнятом настроении, и это было видно по её светящимся глазам и манере, с которой она вела разговор.

— Такой успех не мешало бы и отметить, не так ли?

— Вы приглашаете?

— Разумеется.

— С удовольствием приму приглашение, но сначала надо полностью решить все проблемы на станции, а уже потом будем отмечать.

— Фу, какой вы. У нас такой триумф. Я послала отчет начальству. Мой успех признан безоговорочно, а вы решили отложить. Станция снова на орбите, модуль ни сегодня, завтра снова вступит в строй, а вы…

— А я размышляю по поводу того, кто и зачем устроил диверсию.

— Я допускаю мысль, что это могли устроить китайцы, которые прилетели и так же внезапно улетели со станции.

— Ерунда. Кроме их командира на станцию никто из экипажа не входил. Все оставались на своем корабле.

— В таком случае, это могли быть те, кто транзитом летит с Луны на Землю, доставляя руду. Иногда они задерживаются и бывают на станции. Да мало ли кто. Почему вы так уверены, что террорист, до сих пор на станции?

— Я ни в чем не уверен. Я просто размышляю над проблемой, которая открыта для рассмотрения. На сегодняшний день она мне представляется, как угроза номер один.

— Не спорю, угроза остается, но я считаю, что паниковать не стоит.

— Я не паникую.

— Вот и замечательно.

— Я могу пообщаться с Луни?

— На предмет?

— Лично поблагодарить её за то, что она сделала.

— Разумеется.

— Луни, командир станции решил лично выразить вам восторг по поводу той работы, которую вы провели, спасая станцию. Кстати, — Хелен мило улыбнулась, глядя на Туманского, — надеюсь, вы меня поддержите в вопросе, который я поставила перед комитетом.

— В каком вопросе?

— Мы пожертвовали челноком, думаю, что комитет возместит нам расходы?

— Я не буду возражать, а что, вы забыли его застраховать, или такой случай входит в форс-мажорные обстоятельства, при которых страховка не выплачивается?

— Слушайте, а вы буквоед. Но я вам прощаю, у меня сегодня действительно хорошее настроение.

Луни подошла к Туманскому.

— Вы позволите на пару слов тет-а-тет, — он решил подыграть и мило улыбнулся Хелен.

— Ноу проблем, — и оставив командира наедине с Луни, направилась к кому-то из своих сотрудников.

— Я хочу выразить вам свою признательность, и… — начал было Туманский, и внезапно запнулся.

— Благодарю. Это моя работа. Расчет и оценка возникшей ситуации. Быстрое принятие решения и четкое выполнение поставленной задачи.

— И все же. Могу я задать вам один вопрос?

— Разумеется.

— Скажите, зачем вы скачали мои личные файлы из главного компьютера?

Луни стояла рядом. По её бесстрастному лицу невозможно было прочесть, о чем она думает. Ни один мускул, если он и был у неё, не дрогнул. Лишь чуть колыхнулись веки. Секунду помедлив, она ответила:

— Я интересуюсь человеческим мышлением. Понимание этого, позволяет сделать определенные выводы для саморазвития.

— Оригинальная мысль, но почему именно я, и с чего вы решили, что в моем личном архиве могут находиться интересные для вас записи моего, как вы выразились, мышления? С большим успехом вы могли бы прочесть специальную литературу по этому вопросу или дневники астронавтов, которые опубликованы в качестве мемуаров.

— Возможно, вы правы. Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос.

— Не понял. В чем именно трудность ответа? — настойчивее спросил Туманский.

— Боюсь, вы не сможете понять.

— Это что-то новое для меня. Или здесь задействованы процессы биохимического характера, формулы для расчета скорости принятия решения на уровне нейронных связей? — Туманский даже не заметил, как повысил голос.

— У вас повысился уровень адреналина в крови на семнадцать процентов.

— Что?

— Вы повысили тональность речи, и согласно моим расчетам у вас повысился уровень адреналина в крови. Это связано с тем, что вы, по непонятной мне причине, нервничаете.

— Еще бы мне не нервничать. А кто разрешил вам блокировать передачу данных на центральный пост Земли? Кто санкционировал стирание всех файлов, связанных с вашим проектом?

— Я получила указание.

— Что значит, вы получили указание?

— Мне были даны указания, и я их выполнила.

— Ах, вот оно что. Выходит, я обратился не по адресу. Что же в таком случае, вы всего лишь исполнитель и я приношу извинения. А кто велел вам скопировать мои личные файлы? Тоже приказ руководства?

— Нет, это моя собственная инициатива.

— Ваша!

— Да.

— Вы решили, что в моем личном архиве может оказаться что-то интересное? Что именно?

— Я не готова ответить.

— Но ведь вы наверняка успели просмотреть их?

— Да.

— В таком случае, вы составили обо мне определенное мнение, и сделали какие-то выводы? Или их анализ столь сложен, что программа, которой вы пользуетесь, продолжает обработку данных? — Туманский снова повысил голос.

— Почему, камень брошенный в воду, наводит человека на размышления, которые вовсе не связаны с тем, что происходит с камнем или водой?

— Не понял?

Туманский с недоумением посмотрел на Луни.

— Скажите, это правда, что я похожа на Зою?

Туманский хотел, было крикнуть, — никто не имеет права вторгаться в личную жизнь человека, — но вместо этого, медленно и, понизив голос, произнес:

— Правда.

— Я знаю, вы сердитесь на меня за мой проступок, но…

— Сотрите мои файлы, и будем считать, что ничего не было.

— Хорошо, — Луни повернулась и быстрым шагом направилась к тренажеру, на котором занималась до этого.

Туманский смотрел ей вслед, понимая, с Луни происходит что-то необъяснимо странное, но что именно? Спрашивать у Кайт он не мог, хотя очень хотелось. Хелен увидела одиноко стоящего командира станции возле двери лаборатории, подошла и спросила:

— У вас вид, как у бешеной селедки, — и рассмеялась.

— Как у кого?

— Что-то вы сегодня совсем не в настроении. Можно сказать детский юмор, и то, не воспринимаете. Смотрите на жизнь веселее. Все ведь обошлось. А комитет наверняка еще и благодарность объявит, а может, даже наградит!

— Простите, но мне надо идти. Дел на станции невпроворот. А что касается проблем, то вы правы, они обязательно будут решены, даже если кому-то очень хочется мне помешать в их выполнении.

Он неожиданно пристально посмотрел на улыбающееся лицо Кайт, и как бы мимоходом, произнес:

— А вы не так просты, и не так откровенны, как кажетесь. Отдать приказ, на несанкционированные действия, минуя командира станции, вещь рискованная, ибо надо всегда помнить, что вслед за этим всегда возникает масса вопросов — а зачем это делается? Улавливаете мою мысль?

Лицо Хелен мгновенно исказилось. Оно стало холодным и непроницаемым, но ответить она не успела. Туманский быстрым шагом удалялся в направлении командирского сектора.


— Какие новости? — спросил командир у Качмарека.

— Всё в порядке. А у тебя? Имел беседу со «стажером»?

— Далось тебе это словечко.

— А что, очень даже ничего. Биоробот Луни, как-то плохо вяжутся между собой, а стажер, в самый раз. Так что она тебе ответила, зачем она это сделала, или ты не стал спрашивать?

— Спросил, и не её одну.

— Вот как!

— А ты думал. Когда есть вопросы, всегда надо расставлять точки над и, а не ходить вокруг да около, Сам знаешь, что такое несанкционированный доступ в главный компьютер станции, да еще самовольная отдача приказов такого уровня, это…

— Подсудное дело.

— Вот именно. Если я доведу эту информацию до комитета, то Кайт не миновать не то что взбучки, а…

— Да, не хотел бы я оказаться на её месте. Постой, а с чего ты решил, что это она отдала приказы?

— Я напрямую задал вопросы Луни, кто был инициатором указаний данных главному компьютеру.

— И…

— Она ответила, что выполняла указания руководства.

— Интересно, — Качмарек задумчиво посмотрел на командира, и добавил, — но доказать это будет вряд ли возможно, согласись?

— Понимаю, поэтому ни о каком рапорте пока речь не идет, но ты бы видел лицо Кайт, когда я ей об этом сказал.

— Еще бы. Слушай, а ты не спросил, зачем ей понадобились твои личные файлы?

— Они ей были не нужны.

— Не нужны?

— Нет. Это Луни неожиданно проявила личный интерес к моей персоне, и знаешь, я никак не могу понять, зачем она это сделала.

— Осмыслить логику мышления робота, на это мы вряд ли с тобой способны. Впрочем, возможно ради любопытства? И потом, приказ ведь отданный Кайт, мог быть и стерт.

— Вряд ли. Иначе она сделала бы всё, чтобы и остальные приказы исходили не от неё, а непосредственно от Луни.

— Черт возьми, очень запутанная история. А главное, совершенно непонятно, с какой целью всё это делалось.

— В том-то и дело. Допустим информация, которая касалась непосредственно их проекта. Допускаю, что американские военные всеми силами хотят избежать огласки о ходе реализации проекта, но к чему тогда указания не дублировать команды на Землю, да еще в тот момент, когда у нас аварийная ситуация на станции? Не вижу логики и смысла.

— Чую, что здесь пахнет политикой, и самой высокой.

— При чем здесь политика, скажешь тоже.

— Вот что я тебе скажу. Ты варишься не в той кухне. Станция, её проблемы, текучка дел, вот мир твоих забот, и так уже пять лет подряд. А в мире помимо станции есть масса других тем и задач, которые вольно или невольно рикошетом касаются и «Хронопуса».

— Извини, но я тебя не понимаю.

— Вот я и говорю, что ты живешь исключительно задачами станции. Ты читал выступление сенатора Каптона?

— Кого?

— Каптона, сенатора из США. Он выступил месяц назад в сенате и прямо заявил. Станция «Хронопус» слишком убыточна для американских налогоплательщиков. Другое дело, станция на Луне. Она занимается важным и нужным делом, добывает сырье для новых энергетических установок. Они в ближайшее время заменят атомные электростанции, которые отживают свой век, да и не безопасны для человечества. А станция «Хронопус», есть балласт, в которой вкладываются деньги, а отдача ноль. Сечешь?

— Это что серьезно или как?

— Нет, я тебе анекдот рассказываю. Разумеется, серьезно, даже более чем. А теперь поразмысли, кому и зачем нужно было устраивать диверсию. Террористам с ближнего востока? У них есть задачи поважнее и на Земле. Тогда кому? Тем, кто борется против активного освоения космоса или фанатам из общества защитников веры? Сомневаюсь.

— К чему ты клонишь?

— Я просто хочу сказать, что надо провести самую тщательную проверку этого инцидента. Слишком много совпадений и событий, которые, в конечном счете, замыкаются…

— На американцах с их экспериментальными работами с биороботом.

— Вот именно. С тех пор, как они прилетели на станцию, у нас одно ЧП за другим. Сначала метеорит пробил обшивку модуля.

— Сказал тоже. При чем здесь американцы?

— Возможно, что они не причем, только вот одно странное совпадение. Новую систему защиты станции устанавливали год назад. Кто проектировал её и выполнял заказ-подряд?

— Американская сторона.

— Вот именно. Далее, начинаются работы по их проекту, и тут же появляются китайцы. И возникает проблема. Что имеем? Ситуацию, при которой могли потерять робота и вообще массу неприятностей. А затем взрыв в десятом модуле.

— Да, но учти. При этом американцы сработали самым лучшим образом. Если бы не они, мы свалились на Луну и потеряли станцию.

— Не буду спорить. Только вывод у меня такой. Чего ждать дальше?

— Ну, знаешь. Открытый космос. Тут что угодно может случиться.

— А ты припомни за пять лет работы на станции, у нас были подряд такие ЧП?

— Были, может быть не столь серьезные, но были.

— Заметь, я еще забыл упомянуть, что корректирующий двигатель почему-то вышел из строя именно в тот момент, когда в нем появилась срочная необходимость.

— Кстати, ты дал указания его проверить?

— Дал, но боюсь столько дел, что раньше чем через пару дней не получится.

— Радужную ты картину нарисовал.

— Какая есть.

— А знаешь, мысль у меня одна появилась.

— Поделись, если не секрет.

— Вечером обмозгую, а завтра мы с тобой над ней вместе подумаем. Договорились?

— Нет проблем.

(обратно)

Глава 14

Туманский сидел за столом в своей каюте и размышлял. Разговор, состоявшийся накануне утром с Луни, и позже, с первым помощником, дали пищу для того, чтобы основательно призадуматься обо всех событиях, произошедших на станции за последнее время. Мысль, которая пришла ему в голову во время беседы с Качмареком была довольно логичной. Поскольку Луни была робот, то компьютерное сканирование её позитронного мозга, могло бы дать ответы на целый ряд вопросов, которые связаны с вмешательством в работу главного компьютера станции. Но согласится ли на это Кайт?

— Вряд ли, — сам себе ответил Туманский и в подтверждении этого, добавил, — с какой стати ей надо что-либо подтверждать, тем более что приказы на центральный компьютер исходили от лица командира станции.

— Конечно, можно нажать на неё через комитет, но, во-первых, кто поверит мне, что приказы отдавала Кайт? Формально получается, что эти приказы исходили от меня, ведь я сам дал Луни выход на главный компьютеру через свою карту доступа. И как я не подумал о возможных последствиях? Но если вспомнить, какая в этот момент была ситуация, времени на обдумывание особенно не было. В результате имеем, что не Кайт, а скорее я сам попал в щекотливую ситуацию. А если комитет даст команду на проведение детального расследования происшествия, то многое будет свидетельствовать не в мою пользу.

— Как все хреново, — подытожил свои раздумья Туманский и взял с полки фарфорового зайца. Посмотрев, поставил на место, после чего не раздеваясь, лег на диван. Однако мысли моментально вернулись к прежней теме, но на сей раз, он стал размышлять о том, что необходимо предпринять.

— А если всё же переговорить с кем-нибудь из комитета и посоветоваться что делать? Вопрос только с кем? Лучше всего это было бы сделать с Николаевым. Он один из заместителей Сиранука Синха, имеет вес. В приятелях мы с ним не числимся, но хорошо знаем друг друга, не раз обращался, и он всегда, чем мог, помогал. Но сейчас не тот случай. Моментально возникнет мысль — хочет выгородить своего, значит не всё так чисто, вот тогда начнут капать по-настоящему. Нет, Николаев отпадает. Тогда кто? Можно с Лозинским или Ла Вуном. Но китайцам сейчас свои бы вопросы утрясти, а Лозинский… Нет, надо искать, как самому выпутываться из данной ситуации.

Впервые в жизни Туманский попал в такой переплет, когда с одной стороны, необходимо было предпринимать самые решительные действия для выяснения того, кто стоит за взрывом на станции, и одновременно решать, как быть, если комитет начнет расследование.

— Впрочем, расследование начнется так или иначе, а значит необходимо понять… Стоп, а что именно понять? — в очередной раз задал он сам себе вопрос и тут же на него ответил — кто стоит за взрывом на станции, и какие цели преследовал.

— Думай командир. Пустыми разговорами о том, кто, зачем, почему, дело с места не сдвинешь. Надо действовать, а ты разлегся на диване и нюни развел, — произнес внутренний голос. Туманский через силу улыбнулся, но по-спортивному легко и бодро встал с дивана, снова сел за стол и дал команду включить экран монитора.

— Ввожу код доступа командира станции «Хронопус».

— Доступ разрешен.

— Открыть архивные файлы.

— За какой период времени?

— За истекшую неделю, нет, отмена команды, за десять дней.

— Команда принята, файлы открыты. Жду указаний относительно поиска необходимой информации.

— Туманский потер пальцем переносицу, соображая, что именно его интересует.

— Даю запрос. Существует ли регистрация персонала станции о времени пребывания в том или ином модуле?

— Да.

— Отлично. Предоставить данные обо всех, кто находился в десятом модуле за истекшие десять дней.

— В десятом модуле присутствовало ноль человек.

Лицо Туманского вытянулось от удивления.

— Не понял, что значит ноль человек? Такого не может быть. А в соседнем одиннадцатом?

— Ноль человек.

— Ничего не понимаю. Почему ноль человек?

— Корректировка базы данных.

— Прошу пояснений.

— Архивные данные по данному виду были скорректированы ввиду обновления системной оболочки.

— Как понять, скорректированы, кем?

— Данных нет.

— Так, еще одна новость.

— Кто помимо меня и первого помощника имеет право допуска на корректировку системной оболочки архивного модуля и корректировки хранящихся в них данных?

— Разработчик программы, отвечающий за её рабочее состояние.

— Чей код доступа был предъявлен для входа в систему?

— Разработчика системы.

— Откуда исходил сигнал?

— Вход осуществлялся через интернет соединение.

— Круто.

— Вопрос некорректен.

— Понятное дело, что некорректен.

— Повторяю, вопрос некорректен.

— Запрос отменен, находиться в режиме ожидания.

— Принято.

— Так, что же делать? Все концы спрятаны в воду, и где искать?

В этот момент послышался сигнал и Туманский обернулся. Датчик на стене сигнализировал, что частота пульса перевалила отметку девяносто.

— Хорошо хоть, что не сто. Отключить извещение о самочувствии.

— Укажите время, — раздался упрямый и бесстрастный голос устройства.

— На два часа.

— Выполняю.

— Вот это другое дело, а то пищит тут, нервы трепет, трепет, трепет… — слово повисло на языке, потому что в этот момент какая-то мысль неожиданно проскочила в мозгу, и тут же оформилась в идею.

— Компьютер, новый запрос.

— Жду указаний.

— Данные с персональных датчиках биологической активности всего персонала станции в течение какого времени хранятся и где именно?

— В течение месяца, после чего автоматически берется два крайних показателя, и заносятся в персональную карточку астронавта. Место хранения — медицинский архив.

— Какова частота записи данных?

— Интервал записи — одна минута.

— Помимо самих параметров, что-то указывается еще или нет?

— Да, есть кодовая отметка.

— Кодовая отметка? Прошу пояснить.

— Кодовая отметка делается в момент перехода из модуля в модуль, посредством интегральных датчиков, встроенных в тамбурах перехода. Служит для статистических наблюдений.

— Вот это уже любопытно.

— Вопрос не корректен.

— Согласен, поэтому формулирую задачу. Войти в медицинский архив, поднять все папки личного состава станции, а так же всех посещавших её за последние десять дней и определить через кодовую отметку, кто был в десятом модуле? Сделать анализ по частоте посещения, времени пребывания, сопоставить время выхода и входа, и еще, сопоставить все данные и отдельным списком указать тех, у кого параметры имели отклонения от нормальных.

— Выполняю. Время на обработку данных четыре с половиной секунды.

Как только данные появились на экране, Туманский внимательно стал их просматривать.

В первую очередь он взглянул на список тех, у кого были зашкалены выше обычных, личные параметры жизнедеятельности организма, к примеру, поднялось или понизилось давление, участился пульс. Среди перечня имен, практически всех он хорошо знал. Исключение составляли лишь два астронавта. Данные на них, которые командир запросил, говорили, что это рабочие, возвращавшиеся с Луны на Землю, и, судя по данным, транзитом прошли через десятый модуль. Судя по отметкам датчиков, стоящих в переходах, их пребывание составило время, которое обычно затрачивают, чтобы пройти от одного конца модуля до другого.

— Что же, идея была хорошая, — подумал Туманский, скорчив недовольную мину, — тот, кто ставил взрывное устройство, обязательно должен был нервничать. Остается взглянуть на основной список.

В отличие от предыдущего, в основном списке значились имена практически всего персонала станции, и четыре человека летевших с Земли на Луну, и посетивших станцию. Туманский быстро пробежал взглядом список, пытаясь интуитивно зацепиться хоть за самую малость, как вдруг его пульс участился. Он неожиданно увидел имя — Луни.

— Луни! А она как тут оказалась? Что она могла делать в десятом модуле? И почему рядом не значится ни одного имени из числа сотрудников медико-биологического отдела? Выходит, что она была там одна? Когда, зачем? Очень странно!

— Снова послышался сигнал датчика.

— Я же дал указание, отключить голос режим предупреждений на два часа.

— Согласно инструкции, при переходе на следующий режим, первоначальный приказ отменяется. У вас второй порог увеличения сердечной активности, сто двенадцать ударов в минуту. Следует принять успокоительные.

— Хорошо, сейчас приму.

— Ну что же, есть зацепка, вот только куда она приведет? Если это всего лишь случайное совпадение, это одно, а если нет? Пожалуй, стоит посоветоваться с Качмареком.


— Однако, — произнес Качмарек, после того, как Туманский рассказал ему о выявленном факте пребывания Луни в десятом модуле.

— Вопрос напрашивается сам собой. Что делал биоробот в десятом модуле?

— Вот именно. Главное, мне совершенно непонятно, каким образом из компьютера исчезли данные о перемещении по станции всего персонала, включая вновь прибывших?

— Как раз это понять можно — заметали следы. Другое дело, почему они не стерли данные из медицинского архива?

— Могли просто не знать, что они там фиксируются. Ты, к примеру, знал об этом?

— Понятия не имел. Но ты извини, одно дело я, а совсем иное те, кто готовил операцию. Наверняка они всё продумали до мелочей.

— И на старуху бывает проруха.

— Что?

— Поговорка у нас есть такая. В переводе означает — все не предусмотришь.

— Это верно, и все же. Слишком велик риск, чтобы так лохонуться, тебе не кажется?

— Верно, и тем не менее. И потом, допускаю, что те, кто задумал и провел операцию, могли просто этого не знать.

— С чего такая уверенность?

— Я сделал запрос. Программу разрабатывала российская сторона. Шесть месяцев назад была очередная переустановка новой версии.

— И что из этого?

— Я выяснил, этот параметр разработчики ввели в качестве дополнительного. В техническом задании на разработку, его не было. Поэтому он так странно и назван — кодовая отметка. Мне самому пришлось уточнять через компьютер, что под этим подразумевается.

— Предположим, что ты прав. Даже, скорее всего, но что тогда получается? Луни устанавливает взрывчатку, и она же спасает станцию от гибели? Не вижу логического объяснения. Даже если исходить, что цель была — отработка возможностей биоробота в экстремальной ситуации, слишком рискованная затея. Я бы выразился — на грани авантюры. Что скажешь?

— Собственно говоря, я не спорю. Ты все верно говоришь. Но тогда возникает вопрос — что она там делала?

— Осматривала станцию. Как тебе такой вариант?

— Одна, без Кайт или её сотрудников? Допускаю, но с большой натяжкой.

— Постой, а когда зафиксировано её посещение десятого модуля?

— На следующий день после того, как прилетели китайцы.

— Вот как! Интересно. Даже очень.

— А что в этом интересного?

— Как что. Спустя день она выходит в космос, и её пытаются похитить. Следом за этим она серьезно пострадала, и её в срочном порядке реанимируют. Стало быть, её могли основательно почистить, и всю лишнюю информацию стереть. Так что доказать, что это сделала она, вряд ли удастся, даже если нам разрешат просканировать её мозги.

— Выходит тупик?

— Надо думать. Собрался и нашел зацепку. Поразмысли, может быть, еще что-то удастся выудить.

— Ты так считаешь?

— А что остается делать.

— А если взять, и напрямую поговорить с Кайт? Как в картах, сделать вид, что у нас на руках козыри, и посмотреть, как она себя поведет?

— Блефовать, конечно, можно, но рискованно, а вообще-то идея интересная, стоит обмозговать.

— Но тянуть с этим не стоит.

— Само собой.

— Значит решено?

— Подожди, еще ничего не решено. Сначала надо основательно обдумать всё до мелочей, а потом решаться на разговор. И потом, необходимо так обставить беседу, чтобы в случае чего, я мог всё слышать и прийти на помощь.

— Вряд ли можно ожидать с её стороны чего-то.

— Если бы речь шла о взбесившемся биороботе, это одно, а мы имеем дело с людьми. Поэтому нужно всегда помнить, от тех, кто решился взорвать станцию, можно ожидать чего угодно.

— Согласен.

— Вот это другое дело. Вечером обсудим.

(обратно)

Глава 15

И снова события развернулись совсем не так, как планировал Туманский. Не успел он расстаться с Качмареком, и вернуться к себе, чтобы основательно обдумать предстоящий разговор с Кайт, как буквально на пороге своей каюты столкнулся с ней.

— Удивлены? — смущенно и в тоже время несколько загадочно произнесла Хелен.

— Смотря чем? — стараясь не волноваться и не демонстрировать эмоций, ответил Туманский.

— Как чем, моим появлением у вас.

— Что вы говорите! А я думал, что вы просто прогуливаетесь по станции.

— Ваше спокойствие, отнюдь не означает, что дела идут так блестяще, как вам того хотелось бы. Это называется: сохраняю мину при плохой игре.

— Извините Хелен, но я не совсем понимаю, к чему вы клоните?

— Знаете что, не советую вам играть в дипломатию. Не получится.

— Кто бы спорил. Я вообще-то, всего лишь астронавт, но судьба так распорядилась, что приходится заниматься административными делами, правда в космосе. Моя работа весьма далека от дипломатии, хотите вы того или нет. Проблемы на станции надо решать быстро и грамотно. Это не родная планета, где сначала можно все загадить, а потом долго и упорно рассуждать, как такое случилось, кто виноват, и что делать.

Хелен с прищуром посмотрела, словно оценивая, стоит или нет продолжать начатый разговор, и неожиданно для Туманского, спросила:

— На чашку кофе пригласите?

— Я!?

Усмешка на лице Хелен была немым ответом на вопрос, и поэтому Туманский тут же добавил, — Без проблем, прошу, — и, открыв дверь каюты, пропустил Хелен вперед.

— Так вот значит, как выглядит берлога командира станции «Хронопус», — с чувством разочарования в голосе, произнесла Хелен, бросив взгляд на внутреннее убранство каюты, — я полагала, что у вас несколько, как бы это выразиться…

— Солиднее. Вы это имели в виду?

— Что-то в этом роде.

— Как видите, весьма скромная, как вы сказали, берлога, а по метражу, если не ошибаюсь, ваша каюта больше моей.

— Пожалуй. Так что, кофе будет или…

Разумеется. Прошу, — и Туманский предложил Кайт присесть в кресло возле крошечного журнального столика, который он придвинул, чтобы было удобнее сидеть и одновременно разговаривать. Командир достал две чашки, банку с кофе и термос. Нажал кнопку, что довести воду до кипения.

— Удобное устройство. Автономный? — глядя на термос, спросила Кайт.

— В каютах даже командиру не положено подключаться к внешним источникам питания. Исключение составляет только компьютер.

— Да я уже столкнулась с этими неудобствами.

— Правила безопасности важнее удобств.

— Может быть, но я не привыкла к такому аскетизму.

Лампочка погасла, и Туманский заварил кофе.

— Прошу. Сахар по вкусу. К сожалению ни молока, ни сливок нет.

— И шоколадки тоже? — ехидно улыбнувшись, спросила Кайт.

— И шоколадки тоже, — в тон ей ответил Туманский, стараясь расслабиться, предчувствуя, что беседа предстоит сложная.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Я! По-моему вы хотели этого, — ответила Хелен, помешивая ложкой в чашке.

— Давайте не будем ходить вокруг да около. Выложим, как говорят игроки, карты на стол и посмотрим, у кого что.

— Забавно, но я не играю в карты.

— Я тоже, но приходиться. Не я затеял эту игру, а вы.

— Я!

— А кто же?

— Я полагаю, что игру затеяли те, кто нами руководит, а мы всего лишь пешки в этой игре.

— Возможно, но отвечать-то за игру нам.

— Я так не думаю.

— Напрасно.

— Если на то пошло, — Хелен сделала глоток, мотнула головой, по достоинству оценив вкус кофе, и затем медленно, но настойчиво, произнесла:

— В таком случае, прошу, выкладывайте свои карты.

— По одной. Сначала я, потом вы, чтобы был паритет в игре.

— Железная логика, валяйте.

Туманский посмотрел на Хелен. Её невозмутимое лицо говорило о том, что она абсолютно уверена в себе.

— С чего начать? Как говориться, выложить для начала шестерки и посмотреть, что получится, или сразу предъявить козырь? — пронеслось мгновенно в голове командира и скорее интуитивно, нежели в результате логических раздумий, спросил:

— Скажите, зачем нужно было взрывать модуль на станции и подвергать всех, включая себя и свою команду, такой опасности?

— Оригинальная мысль, но абсолютно бездоказательная. Как вам вообще такая бредовая идея могла прийти в голову? — она снова сделала глоток кофе, и Туманский отчетливо заметил её взгляд. Не испуг, а скорее напряжение, с которым она ждала ответ на свой вопрос.

— Факты Хелен, упрямая вещь. Вы все так тщательно продумали, стерли из памяти компьютера информацию, которая хоть как-то могла быть истолкована против вас. Более того, собрали и подготовили отличный компромат против меня…

— Вы ушли в сторону. И потом, причем тут я? Какой-то компромат выдумали.

— Как какой. Приказы, которые якобы отдал я для выборочной посылки информации в центр управления на Землю. Основательно почистили базу данных, убрали всё, что могло свидетельствовать хоть как-то о вашем участие в том, что произошло, и все же…

— Командир, мне кажется, вы блефуете, и у вас это плохо получается.

— Как знать, как знать.

— Это я уже слышала. И вообще, пока лишь одни предположения, а где, как вы говорите, факты?

Если надо, будут. Вы лучше ответьте мне на один вопрос. Зачем все это?

— Что именно?

— Вообще всё. Прилетели на станцию испытать биоробота. Окутали все ореолом секретности и вдобавок, зачем-то придали Луни облик Зои? Сомневаюсь, что вы ничего не знали о ней. Военное ведомство наверняка перелопатило всю информацию о ней, а стало быть, было в курсе, что я с ней знаком. Выходит, был какой-то смысл так поступить? Потом вошли ко мне в доверие, даже попытались со мной заигрывать под видом того, что доверяете кое-какую секретную информацию по проекту, а сами целенаправленно отрабатывали хорошо спланированную программу. Ведь так?

Туманский замолчал, наблюдая за реакцией Хелен.

— Весьма убедительно, но не более того, — улыбнувшись, ответила Кайт, — может быть, расскажете, что, по-вашему, сценарию было дальше?

— Легко. Судя по вашей реакции, уверен, что все так и было. А дальше все очень просто. Вы, точнее ваше руководство, намерено слили китайцам информацию о проводимых на станции испытаниях и натолкнули их на мысль, что робота можно похитить. Те клюнули на эту авантюру, а вы все разыграли как по нотам. Правда, что-то, где-то пошло не так, и вы чуть не потеряли объект. Но всё обошлось, заодно представился удобный случай, чтобы основательно почистить память у Луни. А это было самое главное, ведь именно она установила в суматохе взрывное устройство в десятом модуле. После этого оставалось ждать указаний, когда привести механизм в действие. Понимая, что вы переусердствовали, хотя как знать, может быть и нет, ибо, на этот счет у меня есть и другая точка зрения. Во всяком случае, основная цель была, одним махом ликвидировать станцию и подтвердить, что испытания биоробота прошли с блеском. А когда начнется расследование, то виновным окажется не кто иной, как командир станции, ибо он отдал нелепые приказы на главный компьютер. Вы стали бы героем в глазах своего руководства. Главное, что риск был минимальный, ведь челнок для спасения своей команды у вас всегда был под рукой.

— Слушайте, вам надо писать детективные романы, а не командовать станцией. Сюжет, просто на зависть. Вот только с доказательной базой слабовато, а так, просто заслушаться можно. Признайтесь, это вы прямо сейчас сочинили, или нет?

— Скажите, Хелен, — Туманский специально вложил в интонацию слов всю силу своего обаяния, которую обычно мужчины прикладывают, когда хотят завоевать расположение женщины, — ведь всё так и было, не так ли?

— Кто его знает. Когда нет фактов, можно придумать что угодно.

Туманский пристально посмотрел на Хелен, и совершенно спокойно спросил:

— Скажите, зачем вы посылали Луни в десятый модуль на следующий день после прилета китайского корабля?

— Это ваши домыслы.

— Увы, факты. Я выложил карту, ваша очередь.

— Вы не докажете, — чуть повысив голос, произнесла Кайт.

— Вы так уверены? А если докажу. Взгляните на это, — и Туманский взял со стола пульт и вывел голографическое изображение списка.

— Видите имя Луни. Время и дата посещения ей десятого модуля. Она пробыла там ровно девять минут. Заметьте ни кого из ваших сотрудников с ней не было. Или вы хотите сказать, что это была самостоятельная прогулка по станции?

— Откуда у вас эти данные? — явно нервничая, спросила Кайт.

— Как откуда? Из медицинского архива центрального компьютера станции. Видно не столь тщательно была проведена подготовка операции, раз вы так обложались.

— Я вас недооценила. Чего вы добиваетесь? — мрачно, но жестко, произнесла Кайт.

— Как чего, правды. Не я, а вы затеяли этот детектив, который я описал, а он как оказалось, совпал в деталях, или я ошибся?

Кайт сурово посмотрела исподлобья на Туманского, но промолчала.

— Так все же, зачем все это?

— Что именно?

— Устраивать взрыв на станции, а потом героически спасать, жертвовать собственным челноком? Если честно, я не понимаю этого.

— Не знаю. Я всего лишь исполнитель.

— Это не ответ, отговорка.

— Я действительно многого не знаю. Можете думать обо мне что угодно, но это правда. Вы правильно высказали свои предположения насчет китайцев. И взрыв в десятом модуле был частью программы. Не забывайте, что Луни создавалась под эгидой военного ведомства, а стало быть, самым важным было, отработка её возможностей в экстремальных и критических ситуациях.

— Да, но падение станции на Луну, это скорее катастрофа, а не экстремальная ситуация, или это элемент программы?

— Не знаю. Об этом мне ничего не известно. Подрыв производился с Земли, и для меня самой было полной неожиданностью такой вариант развития событий. Я ожидала чего угодно, только не такого. Поверьте, я говорю правду, поскольку, вопреки указаниям руководства внести коррективы в программу и срочно готовиться к эвакуации, согласилась взорвать челнок.

— Вот как! Стало быть, мы оба с вами в подвешенном состоянии. Я со стороны комитета, а вы со стороны своего руководства. Но почему вы так поступили?

— У меня не было выбора.

— Что значит не было?

— То и значит. Это Луни рассчитала вариант, при котором можно спасти станцию. И мне ничего не оставалось делать, как согласиться.

— Да, но ведь вы могли дать отказ на выполнение задания.

— Нет, не могла.

— Простите. Но я чего-то не понимаю. Вы же сами сказали мне, что робот находится полностью под вашим контролем!

— Находился. Я же вам говорила, что в целях спасения объекта, я вынуждена была активизировать режим автономной работы. Это означает, что все внешние приказы не являются приоритетными, и могут быть проигнорированы, если мозг робота найдет иное решение задачи и посчитает, что такой вариант более оптимален. Фактически, это означает, что робот сам принимает решения. К сожалению, мы очень мало знаем в теоретическом плане об этом процессе. Скажу прямо, я испугалась, что потеряю объект, и вынуждена была пойти на такой риск. Поэтому когда Луни отправилась на челнок, я рассчитывала, что она сделает попытку и когда окажется, что выхода нет, мы срочно эвакуируемся. Однако получилось все не так, как рассчитывали. Мне ничего не оставалось, как подыграть ей и выдать это, как за свою инициативу.

— Выходит, что Луни стала полностью самостоятельной?

— Точнее сказать, автономной. Повторяю, она принимает приказы, часть из которых выполняет, если они совпадают с её расчетными данными. Идет формирование внутреннего самосознания, и что будет в дальнейшем, я не знаю.

— Мне кажется, что вы, в гораздо большей опасности, чем я, — мрачно произнес Туманский.

— Мне не привыкать. Я в разведке десять лет, всякое бывало.

— Вы. В разведке!?

— А вы как думали? Доверить судьбу такого проекта мальчикам из Принстона? Правда я сама его когда-то заканчивала, и поэтому занимаюсь делами так или иначе связанными с научными разработками. А вообще-то вы во многом правы. Свалить вас с поста капитана станции, получить подтверждение, что Луни — реальный прототип универсального робота, который справится с любой оперативной задачей, вот основные задачи, которые мне необходимо было решить. Что дальше, я не знаю, я всего лишь исполнитель.

— Получается, что в создавшейся обстановке, нам выгоднее держаться вместе.

— Возможно, — Кайт посмотрела задумчивым взглядом на Туманского, и неожиданно произнесла, — А вы гораздо лучше, чем мне о вас говорили. Кто бы мог подумать, что мое мнение о вас изменится и так быстро.

— Спасибо.

— Не за что.

— Все равно, спасибо. Как по-вашему, чего нам ожидать и что делать?

— Нужно всё взвесить и хорошенько подумать. А вот то, что у руководства есть запасной вариант, о котором я ничего не знаю, это точно.

— В этом не стоит сомневаться. Думаю, что они в первую очередь займутся Луни, как считаете?

— Её наверняка демонтируют. Работы над новым прототипом продолжат, но меня к этому навряд ли допустят. Наработка сделана, ошибки учтут, так что новый образец ждать не так долго. Хотя, кто его знает.

— В таком случае, держите меня, если это возможно, в курсе событий. Вместе, нам будет легче выкрутиться из этой передряги.

— Не думаю, но постараюсь держать вас в курсе событий. А вот, кстати, и сообщение из центра пришло, — Кайт взглянула на свой миниатюрный компьютер, висевший на поясе, — Извините, но мне нужно срочно вернуться в лабораторию. Как только что-то узнаю, сообщу.

— Договорились.

Туманский проводил Кайт до двери и, вернувшись, уселся в кресло и задумался.

— Выходит, я все верно рассчитал, и что самое главное, завоевал её расположение. Вместо врага, получил союзника. Интуиция подсказала верное решение, как разговаривать с ней. Вот только можно ли ей до конца доверять? Это вопрос времени. Как никак, она кадровый разведчик. Кто бы мог подумать! А раз так, то можно допустить мысль, что Хелен Кайт сыграла свою лучшую роль, получив от меня необходимые сведения, и при этом практически ничего нового не рассказала. Более того, обещанием быть союзником, могла просто усыпить бдительность. Черт возьми, действительно политическим играм я совсем не обучен. А может это и к лучшему?

Туманский тяжело вздохнул и поднялся с кресла, чтобы отправиться в командный сектор. В этот момент раздался голос компьютерного диспетчера.

— Командира Туманского просят срочно прибыть в командный отсек станции. Повторяю, командира…

— Уже иду, что-то случилось, опять где-то взорвали бомбу?

— Датчик биологической жизнедеятельности руководителя медико-биологического отдела Хелен Кайт показывает отсутствие признаков жизни.

— А вот вам и резервный вариант, который был припасен руководством, на случай провала операции. Быстро они сработали. Выходит, что среди членов команды Хелен, есть еще кто-то, кто контролирует её работу по проекту. Видимо её прогноз был неверен. Первым кого решили устранить, стала Кайт, кто следующий, Луни, или может быть я? Пожалуй, все же Луни, ведь в случае чего, все можно будет списать на них обеих и тема будет закрыта.

(обратно)

Глава 16

Однако, вместо того, чтобы направиться в командирский отсек, Туманский связался с Качмареком. Обрисовав в нескольких словах состоявшийся между ним и Кайт разговор, он произнес:

— Думаю, что Луни следующая, и я хочу попытаться её спасти.

— Ты что, шутишь? Мне кажется, ты зря ввязываешься в эту игру. С американцами, да еще из военного ведомства, связываться не рекомендую. Они действуют жестко и профессионально.

— Оно и видно, если судить, как они быстро решили убрать Кайт. Но что-то мне подсказывает, чтоЛуни может стать важным аргументом в мою защиту, если начнется разбор полетов.

— Ты уверен?

— Нет, но…

— Хорошо. Ты где будешь?

— Я отправляюсь в медико-биологический отдел. Выясню на месте обстоятельства гибели Кайт, попробую переговорить с персоналом лаборатории. Благо статус мне позволяет это сделать.

— Я буду в командном отсеке.

— Понял, если что, я свяжусь с тобой.


В медико-биологическом отсеке Туманского встретили встревоженные сотрудники лаборатории. По их лицам было видно, что они ничего не понимают, как такое могло произойти.

— Где тело Хелен Кайт? — решительно произнес Туманский.

— Она мертва, — произнес один из сотрудников.

— Мне это известно. Где тело погибшей?

— У себя в каюте. Мы доложили в центр, нам приказано до прибытия специалистов, ничего не предпринимать и не трогать.

— Как командир станции, я имею право взглянуть на погибшую. Прошу двух представителей проследовать со мной в её каюту.

— Маргиус и Кэмбэл, как значилось в табличках на их костюмах, вызвались сопровождать Туманского.

Хелен лежала на полу в двух метрах от двери, с проломленным черепом. Видимо всё произошло в тот момент, когда она вошла в свою каюту. Убийца либо подстерегал её, либо, хотел о чем-то переговорить и пропустил Хелен вперед, после чего нанес смертельный удар по голове. Медицинский топорик торчал из черепа, а кругом медленно растекалась лужа крови. Зрелище было жуткое.

Оценив ситуацию и бегло взглянув на окружающую обстановку, Туманский вышел в коридор, после чего связался с Качмареком и попросил, чтобы тот прислал ему двух сотрудников, и всё необходимое, чтобы опечатать каюту до приезда американских специалистов.

Когда со всем было закончено, он вернулся в лабораторию. На вопрос, есть ли у кого-то, что-либо сообщить по данному происшествию, все промолчали. Оценив ситуацию, Туманский взял инициативу в свои руки.

— Господа, поскольку произошло убийство, все здесь присутствующие, находятся под подозрением в совершении оного. Согласно параграфа сто восемь, пункт один, в случаях подобно этого, командир станции до прибытия следственных органов или лиц уполномоченных для принятия иных действий, обеспечивает контроль места совершения убийства. Пункт второй, того же параграфа дает мне полномочия провести с каждым из вас беседу для выяснения причин гибели сотрудника лаборатории. Если вопросов нет, прошу всех оставаться в лаборатории. Беседовать буду в комнате отдыха.

— Извините, господин Туманский, но мы являемся гражданами США, и не обязаны отвечать на ваши вопросы. Кроме того, представители нашей страны скоро будут на станции, и займутся выяснением причин гибели руководителя лаборатории.

— Вы можете быть представителем любого государства, хоть Папуа Новой-Гвинеи. В данном случае, вы находитесь на территории международной космической станции и мои права и обязанности определены международным комитет. Поэтому я действую строго в рамках возложенных на меня полномочий. Если вас что-то не устраивает, можете подать апелляцию в комитет, где её рассмотрят на пленарном заседании, — при этом Туманский мило улыбнулся и посмотрел на бирку с фамилией задавшего вопрос. На ней значилась фамилия Кэмбэл.

— С вас, господин Кэмбэл, мы и начнем. Прошу пройти со мной.

Нахмурившись, Кэмбэл проследовал за Туманским. С ними отправился вахтенный офицер, которого прислал Качмарек.

Как и следовало ожидать, Кэмбэл ничего не видел и не слышал. На вопрос:

— Как стало известно сотрудникам лаборатории, что Кайт мертва? — последовал ответ.

— В лаборатории находится дисплей с показаниями жизнедеятельности сотрудников лаборатории. Он дублирует данные, поступающие на главный компьютер станции. Кто-то, кажется Набсон, заметил мигающий сигнал тревоги.

— А почему не сработал звуковой сигнал?

— Кто-то отключил провод звуковой сигнализации.

— Понятно. Значит убийца, перед тем, как совершить преступление, предусмотрительно выключил звуковую сигнализацию, и поэтому лампочка могла мигать до тех пор, пока кто-нибудь не обратит на это внимание. Расположение дисплея надо полагать такое, что на него вряд ли постоянно бросают взгляд, не так ли?

— Да, он висит возле шкафа с инструментами. Я вообще не знаю, зачем вывели этот показатель, раз он есть у вас на мониторе в командном отсеке.

— Хорошо. Благодарю за информацию. Вы свободны.

В тот момент, когда Кэмбэл вышел, Туманский попросил офицера пригласить следующего сотрудника лаборатории, а сам тем временем связался с Качмареком.

— Вацлав, корабли, которые прилетели с луны, уже улетели или нет?

— Один остался. Я согласовал с лунной базой его задержку до тех пор, пока не починят двигатель для корректировки орбиты станции.

— Очень хорошо. Кто там командир на корабле?

— Моравский.

— Я его знаю. Срочно свяжись с ним и переговори, возможно, понадобится его помощь. Ты меня понял?

— Разумеется.

— Я всегда знал, что мы в одной команде.

— А ты что, сомневался?

— Никогда.

— И правильно считаешь. Я договорюсь с Моравским, чтобы он отстыковал свой корабль и пришвартовал его возле лаборатории, туда, где находился американский челнок.

— Отлично.

В этот момент в комнату вошел Хамерсон, в сопровождении офицера станции.

— Я прошу извинить, господин Хамерсон, но сначала я хотел бы поговорить Луни.

— Луни! Но она робот, её показания не имеют юридической силы.

— Кто бы спорил. Я и сам это прекрасно знаю, но я не провожу следственного допроса, а всего лишь уточняю детали преступления до прибытия следственной бригады. Учитывая, что Луни включена в ваш список, как член экипажа и имеет имплантант датчика биологической жизнедеятельности, я могу с ней побеседовать. Не так ли?

— Воля ваша, вы здесь командир.

Через минуту Луни вошла в комнату. Она села напротив, и Туманский сходу задал ей вопрос:

— Вы в курсе того, что руководитель вашего проекта Хелен Кайт убита?

— Да.

— Кто первым заметил сигнал на стенде показателей жизнедеятельности сотрудников лаборатории?

— Набсон.

— Вы в курсе того, кто отсутствовал в лаборатории в интервале времени, когда могло произойти убийство, иными словами, за десять или пятнадцать минут до того, как был замечен сигнал?

— В лаборатории находились, — Луни стала перечислять фамилии сотрудников лаборатории.

— Кэмбэл и Скайтер вернулись за несколько минут до того, как был замечен сигнал тревоги. Воэл находился в своей каюте. Он ушел давно и вернулся только тогда, когда стало известно об убийстве.

— Скажите, у вас есть предположение, кто мог убить Хелен Кайт?

— Да.

— На чем оно основано?

— Моделирование процесса принятия решения не имеет достаточно веских оснований для того, чтобы совершенно точно утверждать, кто убил Хелен Кайт, поэтому я могу высказать лишь предположение. Из трех подозреваемых, которые отсутствовали в лаборатории, и могли быть причастны к убийству, только у Воэла параметры жизнедеятельности превысили нормальный уровень. Частота пульса составила девяносто восемь ударов в минуту.

Туманский посмотрел на Луни, потом перевел взгляд на офицера и попросил его выйти. Когда дверь за ним закрылась, Туманский снова внимательно посмотрел на Луни.

— Значит, вы утверждаете, что Воэл, мог находиться у себя в Каюте, и когда Хелен Кайт пошла к себе, убить её?

— Этого я не знаю, но вероятность такого развития событий достаточно велика.

— Хорошо, а как вы считаете, ваша жизнь в опасности или нет?

— Степень опасности девяносто пять процентов, — невозмутимо ответила Луни, как будто речь шла о ком-то другом.

Минутное замешательство Туманского сменилось решительностью.

— Вы готовы принять помощь для спасения своей жизни?

— Да.

— Вам придется срочно эвакуироваться со станции, вы согласны?

— Да.

— Вы понимаете, что спровоцировав побег, вы одновременно станете главной подозреваемой в деле об убийстве Хелен Кайт. Кроме того, вам наверняка инкриминируют все остальные события, которые имели место на станции за эти несколько часов, включая взрыв в десятом модуле, вторжение в главный компьютер станции. На основании этого, угроза вашей жизни увеличится. Вас объявят в розыск, а поскольку вы биоробот, то при преследовании, постараются уничтожить. Вам понятна моя мысль?

— Да я все поняла.

— Так вы согласны, или предпочтете остаться до прилета комиссии?

— Я принимаю ваш план побега.

— В таком случае, вам нужно войти в главный компьютер станции и запросить доступ на корабль, который прибыл с Луны. Чтобы вы смогли это сделать, я внесу параметры допуска в свой личный архив. Вы ведь его еще не стерли, не так ли?

— Нет, не стерла, — Туманский и Луни обменялись взглядами.

— Как только получите доступ к компьютеру корабля, следуйте инструкциям, которые я вам передам. Но повторяю, после этого, вы станете объектом преследования, поэтому вам необходимо продумать, как сделать так, чтобы вас считали погибшей. Только в этом случае, у вас останется шанс уцелеть. Вам понятно?

— Да, — он смотрел на Луни и не верил, что перед ним сидит робот. Она внимательно слушала командира, напряженно всматриваясь в его лицо, изредка, подобно человеку, моргая веками.

— Может она просто делает обычную видеосъемку, а мне лишь мерещится не знамо что? Пустит, к примеру, слезу, и я окончательно поверю, что она Зоя, которую собрали по кусочкам и сделали, не пойми кем, на половину человеком, на половину роботом, а мне лапшу вешали, что она биокиборг с позитронными мозгами. Ерунда, конечно, всё это, хотя порой так хочется верить в чудеса. На самом деле никакая это не слеза, а просто очиститель линзы, подобно тому, как омываются фары или лобовое стекле в автомобиле. Ладно, сантименты оставим на потом, когда все утрясется.

Он отпустил Луни и провел беседу с остальными сотрудниками лаборатории, после чего снова связался с Качмареком.

— Чем порадуешь?

— Все отлично. Корабль уже находится на стыковочной платформе возле лаборатории, но учти, у нас времени в обрез.

— Почему?

— Не знаю, как получилось, но американцы выслали корабль со своими представителями еще до того, как произошло убийство. Либо они заранее предусмотрели все последствия, либо, Короче, они будут на станции через полтора часа, а если быть совсем точным, через час сорок две минуты.

— Ты случайно не поинтересовался у них, откуда у них такое предвидение событий, что они отправили своих людей на станцию загодя?

— Был соблазн поддеть их и поинтересоваться, но ты не поверишь, они первым делом сами объяснили такой поворот событий.

— Интересно, и какие же доводы они привели?

— Весьма правдоподобные. Они заявили, что срочно хотят прервать эксперименты с биороботом, так как есть опасение, что он представляет опасность, и его необходимо срочно забрать со станции. — это святое. Чуть что и виновата техника.

— Само собой. В любом случае, действуем по договоренности.

— Я тебя понял, возвращаюсь в командирский отсек.

(обратно)

Глава 17

Туманский прибыл в командный отсек и увидав Качмарека, подошел к нему.

— У меня все готово. Корабль возле лаборатории, — тихо произнес Вацлав.

— Очень хорошо. Чем ты мотивировал переброску корабля к другому причалу?

— Сослался на то, что на станции возникли проблемы после взрыва в десятом секторе. Есть пострадавшие. Возможно, потребуется срочно эвакуировать кого-то из персонала станции. Он тут же согласился оказать помощь.

— А где сейчас капитан корабля?

— Вместе с экипажем на корабле.

— Плохо. Надо как-то найти способ пригласить их на станцию.

— Я уже думал об этом. Но это рискованно, мы сразу попадем под подозрение. Улавливаешь мою мысль?

— Улавливаю. Черт возьми, что же делать? И времени нет, так бы можно было что-то придумать, — заметно нервничая, произнес Туманский — сколько у них состав команды?

— Три астронавта, включая Моравского. Слушай, а ты уверен, что если Луни покинет лабораторию и доберется до корабля, она сможет им управлять?

— Надеюсь, что да, иначе она бы сразу об этом сказала и поставила мою идею под сомнение, но она тут же согласилась.

— Надо же, отчаянный «стажер», даже жаль, если она нас покинет.

— Ну конечно. Избавимся от такой головной боли, а он вздумал жалеть.

— Может, поручим Луни решить эту проблему, заодно посмотрим, как она справляется с организационными задачами?

— Нашел время на эксперименты.

— Найди вариант получше.

— Пока не вижу.

— В том-то и проблема, что идеи нет, а время идет.

— Знаешь что, давай, поступим следующим образом, — и, наклонившись, он тихо рассказал Качмареку о своем плане. Выслушав командира, он улыбнулся и произнес:

— Однако, другого слова не подберешь.

— Главное, ты всё понял, что надо делать?

— Разумеется.

— В таком случае, я пошел, — и уже громко, чтобы дежурный офицер мог услышать, добавил, — я пойду, навещу Моравского и его команду. Надо поблагодарить их за помощь, которую оказали нам. Если бы не они, прямиком рухнули бы на Луну.


Прежде чем идти на корабль, Туманский зашел в свою каюту и записал в свой архив данных коды доступа, которые могли понадобиться Луни, чтобы пройти на корабль, отстыковаться от станции и стартовать. Помедлив, он снял код доступа со своего архивного файла, так как в разговоре с Луни, забыл спросить у неё шифр к файлу, который она скопировала.

— Будем надеяться, что она сообразит, что делать, — подумал, он, и отправился на корабль.


Туманский не раз встречался с Моравским, поэтому приветствовали друг друга, как старые знакомые. Командира станции пригласили в крохотную кабину управления кораблем, так как все остальные помещения предназначались для транспортировки грузов с Луны на Землю.

— Что сказать, — замявшись, произнес Туманский, — выручили. Не подоспей вовремя, не избежать падения. Взрыв дал такую коррекцию орбиты, что мы чудом удержались.

— Да, еще немного, и прямиком к нам, на лунный поселок упали бы, — смеясь, произнес Моравский, — а если серьезно, то не хотел бы оказаться на вашем месте.

— А тут как назло двигатель корректирующего двигателя отказал. Если бы не американский челнок, которым пришлось пожертвовать, не знаю, что было бы.

— Причины взрыва выяснили, или ждете комиссию для расследования?

— Пока точно сказать трудно, что явилось причиной взрыва. В отсеке, где это произошло, были баллоны со сжатым кислородом. Датчики показали короткое замыкание в электросистеме.

— Главное, что всё обошлось, а модуль починят, будет как новый.

— Это точно, уже ремонтируют.

— Рад был повидаться.

— Взаимно. Ну что же не буду задерживать, мне пора на станцию, дел по горло. Еще раз спасибо за помощь.

Туманский поднялся и вместе с Моравским и его штурманом, направился к шлюзовому отсеку. В тот момент, когда дверь открылась, он увидел Луни. На ней был надет шлем с опущенным фильтром, поэтому лица не было видно. Понять, кто это, было нельзя, но только командир сделал вид, что ничего не понимает, так как все шло по разработанному им сценарию. В руках она держала газовую горелку, от которой тянулись шланги к баллонам за спиной.

— Не двигаться, — грозно произнесла она, — вызовите третьего члена экипажа и без глупостей.

— Полагаю, что применение силы излишне, мы подчинимся вашим требованиям, — спокойно ответил Туманский и попросил Моравского вызвать бортинженера.

После этого Луни, продолжая держать зажженную горелку в направлении Моравского, приказала всем пройти в сторону выхода, а сама подошла к двери, где должен был появиться бортинженер. Как только дверь открылась, она внезапно ударила его, а затем быстрым движением руки, бросила в направлении остальных. От столь внезапных действий, Моравский упал вместе с бортинженером. Туманский и штурман наклонились, чтобы помочь им подняться. В этот момент дверь за Луни закрылась, и она оказалась на корабле.

— Что происходит? — спросил ничего не понимающий Моравский.

— По-моему, у нас на станции очередное ЧП, — стараясь говорить с некоторым волнением в голосе, ответил Туманский, — а если точнее, то кажется, нас чуть было не взяли в заложники.

— В заложники! — удивленно произнес Моравский.

— Во всяком случае, мне так показалось.

— А мне почему-то кажется, что кто-то пытается сбежать со станции, используя для этого наш корабль, — басом произнес бортинженер, потирая грудную клетку.

— В таком случае, надо срочно доложить о случившемся Качмареку. Он сейчас должен быть в командном отсеке, — Туманский достал переговорное устройство и вызвал Качмарека. Послышался его голос, но связь внезапно прервалась.

— В чем дело? — спросил Моравский.

— Понятия не имею. Такое ощущение, что-либо связь не работает, либо в командном отсеке что-то происходит.

— Да что у вас тут такое творится на станции? — не выдержав, спросил штурман.

— Только прошу не распространяться. Два часа назад на станции произошло убийство. Ждем, когда прибудет комиссия по расследованию. По-всей видимости, преступник решил не дожидаться начала расследования и пытается бежать со станции. Впрочем, вряд ли ему это удастся.

— Я того же мнения, к тому же, куда бы он ни полетел, его везде арестуют, как только он приземлится. Авантюрный малый. Кто бы это мог быть?

— Скоро узнаем.

В этот момент возобновилась связь, и все услышали взволнованный голос Качмарека.

— Командир, где вы находитесь? Связь вдруг вырубилась.

— Мы в переходном шлюзе. Дверь каким-то образом заблокировали. Похоже, кто-то хочет похитить транспорт с Луны.

— Кто?

— Понятия не имею.

— Сейчас я дам аварийное открывание дверей переходного шлюза.

Спустя минуту дверь открылась, и Туманский, а следом за ним остальные члены экипажа корабля, бросились бежать в командный отсек станции.


В тот момент, когда запыхавшийся Туманский вбежал в командный отсек, Качмарек с грустным видом взглянул в его сторону и медленно произнес:

— Это была Луни.

— Луни! — нарочито удивленно, произнес Туманский, и, обернувшись, посмотрел на ничего не понимающих членов экипажа транспорта.

— Увы, но это так. Мне только что сообщили из медико-биологического отсека. Она усыпила каким-то газом всех сотрудников и скрылась. Надо полагать, что именно она похитила транспорт.

— Что, значит, похитила? — возмущенно, но с некоторой долей сомнения в голосе произнес Моравский.

— В том-то и дело, что она смогла запустить двигатели и каким-то образом отстыковаться от станции.

— Куда она направляется?

— Система слежения показывает, что она направляется к Луне.

— Сумасшедшая. На лунной базе четыре посадочных площадки, и как только она посадит свой корабль, её тут же арестует служба технического обслуживания. Вы сообщили на лунную базу?

— Разумеется. Я оповестил их, что у нас произошло, они ответили, что ждут беглеца и примут меры для его задержания.

— В таком случае, ждать осталось недолго, — спокойно произнес Туманский и бросил взгляд на Качмарека. Тот оставался спокойным, словно ничего серьезного не произошло.

— Ничего не понимаю! Как такое может быть? И кто такая Луни, что она сумела запустить двигатель корабля и отчалить от станции? Кто-нибудь может мне, наконец, толком объяснить, что всё это значит? — стараясь не шуметь, но весьма настойчиво произнес Моравский и посмотрел в сторону командира станции. Туманский подошел к нему, взял за локоть и, отойдя в сторону, тихо произнес:

— Только между нами. У нас тут такое, что как говорится, слава Богу, что этот робот сбежал со станции.

— Что! Какой еще робот? Вы что, смеетесь надо мной.

— Майкл, серьезно. Американцы уже почти месяц испытывают на станции новую модель кибернетического устройства, которую они назвали Луни. Из-за этого у нас на станции такой кавардак. То её китайцы чуть было не похитили, потом взрыв в десятом модуле. А сегодня убили руководителя проекта. Скорее всего, у них что-то не то с ним. Только прошу, информация секретная. Сам глава комитета Сиранук Синха просил не распространяться о проекте, над которым работают американцы. Но ты сам видишь, что произошло. Видно у него, точнее, у неё, крыша поехала, вот и результат.

— С ума сойти можно. Теперь понятно, каким образом ей удалось все это прокрутить. Наверняка она смогла напрямую войти в компьютер и вскрыть пароли на запуск и расстыковку.

— Думаю, что ты абсолютно прав.

— Ну и дела.

— Что там слышно, она еще не посадила корабль? — спросил Туманский у Качмарека.

— Еще нет. Мы сейчас вне зоны видимости. База на другой стороне Луны. Через восемь минут выйдем в зону приема и сразу узнаем, задержали беглянку или нет.

Туманский стоял лицом к экрану, на который передавались данные с лунной базы, и с напряжением следил, когда появится картинка, и с Луны сообщат новости. Ему так хотелось, чтобы эти новости были хорошими. Нет, не в том смысле, что беглянку задержали, и отправят ближайшим кораблем обратно на станцию, как того хотели бы все за исключением его и Качмарека, а что задержать Луни не удалось. Потекли томительные минуты ожидания, в течение которых Туманский вдруг подумал:

— А что если не получится? Что если его план был настолько авантюрным, что закончился провалом, и тогда Луни доставят на станции, просканируют её память и все станет ясным, кто участвовал во всем этом? Вот тогда, все по-настоящему станет плохо, и для Луни и для него, и для Качмарека. Как он мог пойти на такой риск и подставить друга. Только сейчас он понял, на какой рискованный шаг решился, а главное, во имя чего — спасения жизни робота? Бред, сумасшествие, наваждение, — мысленно произнес он. Ему стало невыносимо горько от одной мысли, что из-за него может пострадать Качмарек, который в принципе, совершенно не причем.

В этот момент на экране появилось лицо дежурного на центральном посту лунной базы. Стараясь сохранять спокойствие и уверенность в голосе, Туманский спросил:

— Чем порадуете?

— К сожалению, ничем.

— Как вас понять?

— В районе третьего посадочного причала, корабль сделал очень странный маневр, после чего взорвался. Мы сейчас выясняем причины того, что могло послужить поводом для взрыва, пока ничего определенного сказать не могу.

— Только это не хватало, — с облегчением, что все удалось, не выдержав напряжения, произнес Туманский, и тут же спросил, — А что с беглецом?

— Скорее всего, погиб при взрыве корабля. Как только ситуация прояснится и появятся какие-то новости, сообщу.

— Понял вас. Держите нас в курсе событий.

— Непременно.

В этот момент вахтенный офицер доложил, что американский космический корабль запрашивает разрешения на стыковку к станции.

— Стыковку разрешаю. Заодно сообщите, что командир станции срочно просит главу американской миссии встретиться с ним, чтобы обсудить ряд вопросов.

— Слушаюсь.


Спустя два часа, Туманский сидел в своей каюте, и размышлял над тем, что произошло. Не задолго перед этим ему доложили, что космический корабль, взорвавшийся при посадке на Луне с большой долей вероятности унес жизнь угнавшего его астронавта. Датчик жизнедеятельности, имплантированный в астронавта, показывает отсутствие признаков жизни. Судя по данным, отключение жизненных функций по времени совпадает с взрывом корабля.

— Может быть, оно и лучше, что она погибла? — задумчиво произнес Туманский, и неожиданно дал команду включить голограмму фотоальбома. Зоя, улыбаясь, смотрела на Туманского. Он глядел и мысленно сравнивал её и Луни.

— Поразительно, как они похожи. Две женщины. Одна человек, вторая биоробот. Так ли это на самом деле? Её гибель навсегда останется тайной. А может быть нет? — что-то заставило выключить голограмму и сказать самому себе:

— Жизнь сама ответит на вопросы, которые мы задаем…

(обратно)

Действующие лица

Действующие лица:


Владимир Туманский — главный герой. 42 года, холост. Командир международной станции «Хронопус». Назначен на должность в 2040 году, предварительно проработав на станции пять лет, в должности помощника, а затем первого помощника капитана. Представляет Россию.

Вацлав Качмарек — первый помощник капитана, поляк, 45 лет. Семьянин, жена Бася — инженер, тоже работает на станции. Немного обижен, что не занял пост командира, но зато счастлив в семейной жизни. Имеет двух детей. Старший, будущий астронавт.

Хелен Кайт — начальник центра биологических исследований, 35 лет. В действительности является кадровым офицером разведки США, послана на станцию для проведения серии испытаний с биороботами нового поколения.


Второстепенные действующие лица:


Иви Лакатош — вахтенный офицер станции «Хронопус». Представительница Венгрии, 31 год, не замужем.

Йоко Сумито — вахтенный офицер станции «Хронопус». Представитель Японии, 26 лет.

Саймон Кьюб — помощник капитана 35 лет, представитель США.

Мао Ли — командир китайского космического корабля, пристыковавшегося к станции ввиду поломки.

Роб Набсон — биохимик, сотрудник медико-биологической лаборатории.

Вул Хамерсон — программист, сотрудник медико-биологической лаборатории.

Сиранук Синха — глава Международного комитета по развитию дальнего и ближнего космоса.

(обратно) (обратно)

Книга 2 КОНТРАКТ СО СМЕРТЬЮ

Краткое содержание первой книги

Действие происходит в 2040 году на Международной космической станции «Хронопус», куда прибывает группа американских специалистов во главе с Хелен Кайт, для проведения испытаний нового биоробота. Возникший было конфликт между Кайт и Туманским (командиром станции), который недоволен секретностью проводимых экспериментов, вскоре проходит. Вместе с тем, Туманский неожиданно узнает, что биоробот (по имени Луни), которого американцы привезли для испытаний, внешне напоминает Зою, возлюбленную Туманского, трагически погибшую пять лет назад. Вскоре американцы приступают к серии тестовых испытаний робота. В это время к станции пристыковывается китайский космический корабль, направляющийся к Марсу, у которого обнаружились неполадки с двигателем. Кайт решает воспользоваться случаем и провести проверку возможностей биоробота при ремонте двигателя. Неожиданно, происходит попытка захвата Луни. Она остается в живых, но серьёзно пострадала. Инцидент удается замять, а американцы срочно приступают к спасению биоробота. Через несколько дней на станции происходит новое ЧП. Взрыв в одном из модулей приводит к тому, что станция сходит с орбиты и начинает падать на Луну. Для временной стабилизации орбиты Кайт отправляет биоробота на челноке, взорвав который, стало возможным притормозить падение станции и дождаться помощи с Луны. Тем временем, возникшие сомнения Туманского по поводу причастности Луни к диверсии, находят подтверждение. Он предъявляет Хелен Кайт доказательства того, что Луни подложила бомбу, а все события — результат тщательно продуманного плана уничтожения станции и одновременно, проверки работоспособности биоробота в экстремальных ситуациях. Кайт понимает, что неопровержимые доказательства против неё, поэтому в такой ситуации ей целесообразно держаться вместе с командиром станции. Однако по возвращении в лабораторию, её убивают. Туманскому удается узнать имя убийцы Кайт. Понимая, что Луни умело манипулировали в сложной политической игре и ей грозит гибель, командир помогает ей бежать со станции, но при посадке корабля на Луну, тот взрывается. Однако у Туманского остаются сомнения, что Луни действительно погибла в результате взрыва. В этот момент на станцию прибывают американцы, которые должны во всем разобраться…

(обратно)

Глава 1

Американский космический корабль состыковался со станцией, и спустя двадцать минут руководитель делегации, здоровался с Туманским.

— Рэй Форман, — представился он, и протянул командиру руку. На вид ему было около пятидесяти. Высокий, с крупными чертами лица и лысиной, которая снова вошла на Земле в моду. Внешне он напоминал босса фирмы. Доброжелательная улыбка, и вместе с тем абсолютная раскованность и уверенность в себе, что чувствовалось практически в каждом жесте.

— Владимир Туманский, командир станции «Хронопус», — представился он, протягивая Форману руку. После чего тут же добавил, — Рад, что вы столь оперативно прибыли, чтобы во всем досконально разобраться. Скажу откровенно, ваш проект доставил нам немало беспокойств на станции.

— Что делать, все новое, порой вызывает недоумение, тревогу и озабоченность.

Туманский смотрела на Формана, пытаясь в сказанном хоть как-то оценить собеседника, который с любопытством рассматривал всё вокруг. Складывалось впечатление, что прежде ему не доводилось бывать на космическом корабле. Он взглянул на командира станции и добавил:

— Я вас понимаю, и разделяю ваши чувства. Наша страна уже высказала свои соболезнования родственникам погибших астронавтов. Замечу, что один из погибших, наш соотечественник.

— Поэтому я так и выразился о проекте. Одно дело скепсис в отношении нового, а совсем другое, когда это новое таит в себе угрозу для окружающих. Вы понимаете, к чему я клоню?

Форман секунд помедлил, словно оценивая фразу, произнесенную командиром станции, после чего произнес:

— Да, безусловно, — уверенным голосом произнес он, — Вы довольно деликатно выражаетесь, поскольку события, которые имели место на станции просто ужасные. Незадолго до гибели руководителя лаборатории Хелен Кайт, мы получили донесение, что образец ведет себя крайне не стабильно. К сожалению, мы слишком поздно приняли решение прервать на время эксперименты, а в результате события развернулись в худшую сторону. Мы сожалеем, что так получилось и одновременно благодарны за помощь, которую вы оказывали нам все это время, — Форман обернулся и, посмотрев на человека стоящего позади него, добавил, — извините, забыл представить своего помощника.

— Марк Донгар, — произнес мужчина, которому на вид было около сорока. Он протянул руку и поздоровался с Туманским. Загорело лицо, белоснежная улыбка, скорее заставляла думать о нем, как о киноактере, или телохранителе при Формане.

Туманский решил, что не стоит откладывать разговор с американцами в долгий ящик, и поэтому тут же предложил им расположиться вокруг журнального столика. Все расселись, внимательно, и одновременно непринужденно рассматривая друг друга.

— Какие у вас планы? — спросил Туманский, обращаясь к Форману.

— К сожалению, иные, чем намечались перед вылетом на станцию. Объект, как мне сообщили, умудрился сбежать еще до нашего прилета, и погиб при взрыве, поэтому нам необходимо согласовать с руководством наши дальнейшие действия. По всей вероятности, нам придется слетать на Луну, чтобы провести там тщательное расследование, а уже потом решить перспективы продолжения работ над проектом.

— Вот как, я полагал, что раз объект, как вы выразились, погиб, работы будут свернуты на станции?

— Прерогатива решения подобных вопросов вне моей компетенции. Многомиллионные затраты на объект не могут позволить моментально свернуть программу. Но каким образом будет выглядеть её продолжение, не мне решать.

Туманский понял, что обсуждать далее планы американцев бессмысленно. Либо они изначально знают, каковы их планы и просто темнят, либо действительно не готовы к ответу в силу того, что сначала хотели бы лично убедиться, что их многомиллионная затея погибла и надо либо закрывать проект, либо каким-то образом продолжить его.

— Понимаю вас. В таком случае, рад, что мы нашли взаимопонимание. Если у вас появятся ко мне или моему старшему помощнику, господину Качмареку, какие-либо вопросы, или помощь, мы к вашим услугам.

— Благодарю за помощь.

Все встали и направились к выходу.

— Вы первый раз на станции? — спросил Туманский Формана, когда они вышли в коридор.

— Я вообще первый раз в космосе. Так что для меня все в диковинку. Я привык работать на Земле, а тут такое…, - и он повел рукой, как бы показывая, свое потрясение от увиденного.

— А я уже пять лет на станции. На Земле только во время отпуска.

— Даже представить себе не могу, как вы живете и работаете вдали от Земли!

— Привычка.

— Понимаю, точнее наоборот, понять такое еще не в состоянии.

— Ничего, если задержитесь на станции, быстро привыкните, и вполне возможно, что понравится.

— Надеюсь, — улыбнувшись, произнес Форман. Распрощавшись, Туманский направился в командирский отсек, а Форман и Донгар в медико-биологическую лабораторию.

По дороге Туманский мысленно прокручивал фразы, сказанные Форманом, одновременно пытаясь определить, догадываются ли они, что он как-то причастен к побегу Луни, или нет. Судя по разговору, вряд ли, но кто знает, пока это лишь предположения и не более того. Дойдя до двери, он на секунду задержался, словно пытаясь вспомнить, не упустил ли в разговоре какой-то мелочи, которая могла бы дать импульс для каких-то опасений, и, убедившись, что таковой нет, открыл дверь. Качмарек стоял неподалеку и, увидав командира, поспешил к нему.

— Как там наши гости? — поинтересовался Качмарек, поравнявшись с командиром.

— Обрадовать нечем. Они хотят отправиться на лунную станцию, после чего вернуться, чтобы, как я правильно понял, продолжить работы над проектом.

— Я же говорил, заменят тело и мозги, и все начнется снова.

— Не знаю, что у них на уме, но покой нам, вряд ли обеспечен.

— Ишь, чего захотел. Покой ему подавай. На пенсию выйдешь, вот тогда покой будешь иметь, и то вряд ли.

— Это почему, вряд ли?

— Как почему, репортеры будут наседать, дамочки разные, которые жуть как обожают героев космоса.

— Сказал то же. Это первые астронавты и космонавты были героями, а мы так, трудяги космоса. Нам ордена и медали за это не дают, а стало быть, в герои нас не зачислят.

— Так считаешь?

— Уверен.

— Все равно. Покой на пенсии вряд ли будет. Начнутся всякие воспоминания. Потянет мемуары писать… Глядишь, слава появится, опять не до покоя будет. Как тебе такая перспектива?

— Иди ты, — смеясь, произнес Туманский.

— Понял. Уже свалил, — и он, хлопнув командира по плечу, успел шепнуть ему на ухо:

— А здорово мы прокрутили операцию с побегом. Ни одна собака не догадается, что мы к ней причастны.

— Дай-то бог. Главное теперь, что они отыщут на Луне.

— Вряд ли что-то стоящее. Я разговаривал недавно с лунной базой. Корабль разнесло так, что даже вещь доков практически не осталось. Луни молодец. Если она и смогла выжить, что, на мой взгляд, из области фантастики, то выполнила свою часть работы на пять с плюсом.

— Поживем-увидим.

— Это верно.

— Между прочим, убитая Хелен Кайт, в разговоре со мной, призналась, что являлась сотрудником разведки.

— Я в этом нисколько не сомневался с тех пор, как поговорил с ней.

— А мне ни слова не сказал.

— Так ты меня не спрашивал, и потом, я считал, ты сам догадался об этом.

— Поверишь, был удивлен, когда она мне это сказала.

— Такой проект, да еще под эгидой Пентагона, тут даже сомневаться не стоило. Вряд ли гражданским доверили бы такое дело. Возможно специалисты настоящее, но где они числятся, сказать затрудняюсь, допускаю, что большинство на службе в военных организациях. У них там полно закрытых институтов и лабораторий.

— Выходит, что Форман тоже из этого ведомства?

— Насчет Формана не знаю, я еще с ним не беседовал, поэтому не буду гадать.

— Наверное, они знают, кто убил Кайт, и постараются убийцу под каким-нибудь предлогом, отправить на Землю.

— Еще бы им не знать. Кому-то отдали приказ её убрать! А отправлять на Землю агента, вовсе не обязательно. Такие исполнители всегда могут понадобиться, а менять шило на мыло, вряд ли стоит.

— Возможно, ты прав.

— Не возможно, а абсолютно точно.

— Командир, — произнес дежурный офицер, прервав их беседу, — американцы хотели бы еще раз с вами встретиться, прежде чем отправятся на лунную станцию. Что им ответить?

— Передай, что я прибуду вместе с первым помощником в медико-биологический отдел.

— Слушаюсь.


Пока они неспеша шли на встречу, Туманский раздумывал относительно предстоящего разговора. Невеселые мысли сами собой пришли на ум. Прокручивая воспоминания об аварии, последующем разговоре с Кайт и её внезапном убийстве и вслед за этим организацию побега Луни со станции, он мучительно размышлял, а не могла ли вся эта последовательность событий, быть, ни чем иным, как хорошо срежесированным спектаклем? Но с другой стороны, убийство Хелен Кайт вряд ли могло быть запланировано заранее? Нет, слишком много вопросов, на которые он, человек хоть и отвечающий как руководитель за коллектив международной станции, вряд ли в состоянии ответить. Одно слово — политика, к которой он вряд ли готов приспособиться так быстро. Поэтому, как бы продолжая размышлять сам с собой, он произнес, обращаясь к Качмареку:

— Как мыслишь, они могут что-то заподозрить?

— Подозревать все, их удел, однако, вряд ли они найдут какие-то материалы, чтобы говорить о нашей причастности к тому, что произошло.

— А тебе не кажется, что если проанализировать мое поведение, то можно все же за что-то зацепиться и начать копать?

— Копай, не копай, вряд ли они что-то нароют. К тому же, для этого им понадобится разрешение комитета, чтобы снять данные в главном компьютере станции. Но прежде чем это сделать, им потребуются убедительные доказательства.

— Вовсе нет. Они могут мотивировать это самим фактом убийства Кайт, и сделать запрос в рамках общего расследования всего, что произошло, в том числе и убийства и захват корабля.

— А хоть бы и так. Я не вижу повода для волнений.

— Я тоже особо не вижу, но…

— Не горюй, проскочим.

— Скорее всего, и все же гложет иной раз под ложечкой.

— Ну, знаешь, такие дела прокручивать, и хочешь, чтобы под ложечкой не сосало, на это ты не рассчитывай.

— Так ведь хочется.

— Продолжай хотеть, как говорит моя Баська.

(обратно)

Глава 2

Когда Туманский и Качмарек появились в медико-биологическом секторе, их встретил один из сотрудников лаборатории. Поздоровавшись, он проводил их в комнату отдыха.

Помимо Формана и его заместителя Донгара, в комнате находились еще два сотрудника, Набсон и Кэмбэл, которые работали вместе с убитой Кайт. Туманский обвел присутствующих взглядом, оценивая на предмет того, с чего столь поспешно американцы пригласили его и помощника для беседы. Он машинально взглянул на часы. Выходило, что прошло менее часа с того момента, как они расстались.

— Прошу извинить, что вторично побеспокоил вас, господин Туманский, — произнес Форман, — но перед тем, как отправится на лунную базу, хотелось бы уточнить несколько моментов, связанных с убийством Хелен Кайт, и захватом биороботом космического корабля. Вы позволите, если мой помощник задаст вам несколько вопросов?

— Так-так, кажется, определился кандидат из Лэнгли, — подумал Туманский, и тут же ответил:

— Разве что дополнить то, что вам известно.

— Разумеется, — Донгар сделал паузу, пытливо, всматриваясь в невозмутимое лицо командира, после чего спросил:

— После того, как стало известно, что Хелен Кайт убита, вы решили допросить всех сотрудников лаборатории. С какой целью, если не секрет? — и снова голос Донгар напомнил командиру монотонный голос Луни, в котором совершенно отсутствовала интонация.

— Сначала я уточню один момент. Об убийстве мне и моему помощнику стало известно от сотрудников лаборатории, когда они сообщили об этом на центральный пост станции. Это и стало поводом для того, чтобы по горячим следам, восстановить картину происшедшего. К тому же, это моя обязанность, как командира станции.

— Я прекрасно понимаю, что вы действовали строго по уставу. Речь о другом. Как мне сообщили, Хелен Кайт незадолго перед тем, как была убита, имела с вами продолжительную беседу. На какой предмет? Она что, опасалась за свою жизнь, или это была личная, так сказать, дружеская встреча?

— Вы угадали. Я пригласил Хелен Кайт на чашку кофе. Видите ли, я человек холостой и между нами сложились вполне дружеские отношения, к тому же, как я понял, она была не замужем, — Туманский произнес это чуть игриво, давая тем самым понять собеседнику, что разговор носил чисто личный характер, и не касался работы, однако Донгар не воспринял сказанного, и тут же спросил:

— Иными словами, речь шла не о делах?

— Да, с юмором у вас напряг, — хотел было ответить Туманский, но посчитал, что чересчур простой ответ, явно приведет к дополнительным вопросам, поэтому ответил иначе:

— Все гораздо проще, чем вам кажется. Хелен Кайт проходила мимо моей каюты, и я пригласил её на чашку кофе, и речь шла, разумеется, в основном о делах. События последних дней волей-неволей, касались этой темы. К тому же не стоит забывать, что кроме меня и господина Качмарека о проекте на станции никто не знал, так что поговорить об этом кроме как с нами, — Туманский обернулся и посмотрел на Качмарека, — и со своими сотрудниками, ей было не с кем. Кроме того, мы договорились, что всё, что касается экспериментов, она будет согласовывать со мной.

— Выходит, что сам проект вы так же обсуждали?

— Нет, проект мы не обсуждали. Знаете, мне достаточно было одного раза сказать, что техническая сторона дела закрыта для разговора, а я не любитель выведывать чужие секреты. Мне на станции хватает дел и проблем и без этого.

Туманский посмотрел на сидящего рядом с Донгаром Формана. Тот с мрачным видом слушал задаваемые вопросы и ответы, и по выражению лица трудно было понять, о чем он думает. Изредка он проводил рукой, точнее пальцами по щеке, и Туманскому показалось в этом жесте, что он нервничает. То ли ему не нравилось, как ведет себя его помощник, то ли его не совсем устраивали ответы командира станции.

— В таком случае, я не понимаю, о чем же могла идти речь, если она касалась проекта? — впервые за время разговора с удивлением спросил Донгар, изменив интонацию.

— О том, как я оцениваю с точки зрениякомандира станции поведение Луни в тех экспериментах, в которых она участвовала. Что я мог на это ответить? Только одно — выше всяких похвал. А чтобы вы ответили, если она фактически спасла станцию от падения на Луну? — Туманский внимательно посмотрел на Донгара, ожидая, как тот прореагирует на встречный вопрос и что ответит на него. Однако тот уклонился от прямого ответа, лишь констатировал:

— Да, я согласен с вами. Она показала себя с самой лучшей стороны.

Туманскому все больше и больше начинал раздражать тон и поведение Донгара. Получалось, что он у себя на станции выступает в роли допрашиваемого. Чтобы найти предлог для того, чтобы уйти от столь прямых вопросов, Туманский неожиданно произнес:

— Знаете, женщины, в отличие от мужчин, любят, чтобы их работу не только хорошо оплачивали, но и просто хвалили.

Однако Донгар, проглотив эту реплику, снова задал вопрос, который его интересовал гораздо больше.

— Скажите, господин Туманский, а почему, допрашивая сотрудников лаборатории, вы сочли необходимым вызвать Луни? Она робот, не член лаборатории?…

Туманский не выдержал, и, оборвав вопрос, ответил:

— Во-первых, я не допрашивал, а всего лишь задал несколько вопросов сотрудникам лаборатории, для уточнения картины происшествия. Если рассматривать мою беседу с вашими сотрудниками как допрос, то могу точно так же сказать, что наша беседа носит характер допроса, или я ошибаюсь? И замечу, что в отличие от вас, у меня было на то право, а я всего лишь делаю вам любезность, — при этом Туманский нахмурился и демонстративно перевел взгляд на Формана, пытаясь заставить того вмешаться в ход беседы. Однако руководитель американской делегации дипломатично промолчал, что еще больше вывело из себя командира.

— Извините, я вовсе не хотел вас оскорбить, — смутившись, ответил Донгар, понимая, что его вопросы к командиру станции превысили полномочия.

Наступила пауза. И та, и другая сторона ожидали, кто сделает следующий ход. Возможно, именно этого и добивался Донгар, разозлить командира и тем самым спровоцировать его к резкому заявлению. Хотя, трудно было понять, зачем ему это было нужно. Туманский чуть скосил взгляд в сторону Качмарека, словно ища в его взгляде поддержки, и не найдя ничего лучшего, неожиданно произнес:

— А что касается Луни, то могу вам ответить. После того, что она сделала для станции, я с полной уверенностью мог считать её членом лаборатории, а, учитывая, что она робот, как никто другой могла помочь в установлении истины и назвать имя убийцы Хелен Кайт.

Туманский заметил, как заходили желваки скул у Донгара. Он явно занервничал, хотя всеми силами пытался скрыть это.

— Однако психологическая подготовка у американских агентов оставляет желать лучшего, если чуть что и уже мандраж лезет наружу, — подумал Туманский, и поэтому тут же успокоил его ответом:

— Увы, я был разочарован. Она ничего не смогла сообщить полезного, что позволило бы прояснить картину убийства. Возможно, что если она и была убийцей, раз совершила после этого захват корабля, то надо отдать ей должное. Во всяком случае, я ничего не заметил в разговоре с ней подозрительного, что натолкнуло бы на мысль, что Луни и есть убийца. Впрочем, робот есть робот. Ни эмоций, ни путаницы в ответах.

— Благодарю вас, господин Туманский. Полагаю, что на Луне мы сможем добыть хоть какую-то новую информацию по этому вопросу. В любом случае, вы нам очень помогли, — наконец-то вмешался в разговор Форман, подымаясь со своего кресла, давая тем самым понять, что разговор закончен. Видимо помощник стал его раздражать и манерой разговора невольно бросил тень на репутацию руководителя делегации.

— Сожалею, что не смог прояснить вопрос и вряд ли вы узнали что-то новое. Со своей стороны, я просил бы вас в рамках возможного, держать меня в курсе событий. Честно говоря, ваш проект, как говорится, одна головная боль.

— Понимаю, но все согласовано с Международным комитетом.

— Знаю, поэтому у меня нет возражений. Я всегда за развитие прогресса. Одно плохо, когда в результате него погибают люди. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Безусловно. Мы постараемся держать вас в курсе событий и по мере возможности, избавим от повторения подобных эксцессов.

— Отлично. В таком случае, разрешите откланяться.

— Разумеется. Еще раз спасибо, что ответили на вопросы моего помощника, — хмурясь, произнес Форман, пожимая на прощание руку командиру и его помощнику.


Американцы улетели на Луну в тот же день. Качмарек сообщил командиру, что по данным компьютера, на лунную базу отправились не все прибывшие. Форман и еще кто-то, остались в лаборатории.

Разговор с американцами немного успокоил Туманского, хотя и не полностью. Теперь многое зависело от того, что им удастся узнать на Луне относительно взрыва космического корабля. Но в любом случае, опасения, которые он испытывал по поводу возможных подозрениях о его причастности к побегу, если и не исчезли полностью, то заметно уменьшились. Это улучшило настроение командира, к тому же Качмарек, когда они возвращались в командный отсек, смеясь, заметил:

— А лихо ты поддел Донгара насчет вопросов и допросов.

— Ничего, пусть знает своё место. Прыткий больно. Я сразу хотел его обломать, но решил подождать для более удобного случая. А когда он спросил про Луни, я не выдержал.

— А ты видел, как он побледнел?

— Еще бы.

— Короче, будем ждать, что они там обнаружат.

— Скорее всего, ничего.

— Я того же мнения.

— Слушай, Вацлав, а если все же Луни удалось выжить? Как, по-твоему, что она станет делать?

— Понятия не имею.

— Сколько сейчас на Луне поселенцев?

— Что-то около шестисот человек.

— Не так много, но и не так мало, чтобы в случае чего, раствориться среди персонала горнодобывающего комплекса. Вахты там регулярно меняются. Люди вряд ли хорошо знают друг друга, а внешне её невозможно отличить от человека. К тому же, она не случайно направила корабль к терминалу комплекса.

— Ты что, серьезно рассматриваешь вариант, что она спаслась!? — удивленно спросил Качмарек, глядя на задумчивое лицо Туманского.

— А кто его знает. Она ведь робот, откуда мы знаем о её потенциальных возможностях.

— По-моему, лучше будет, если это только твое предположение.

— Почему?

— Ты же сам только что сказал, что она робот. А что если американцы её найдут, пусть даже отдельные фрагменты? Наверняка блоки памяти надежно защищены, а значит, их легко можно будет прочесть. Вот тогда возникнут проблемы, и еще какие.

Возразить против такого аргумента было нечего, и Туманский промолчал, размышляя по поводу такой перспективы. Действительно, а что если американцам удастся найти останки Луни, более того, смогут прочесть блоки памяти? Такая перспектива совсем не вписывалась в схему, как вариант возможных последствий. Он снова погрузился в размышления, но, пройдя несколько метров по коридору, произнес:

— Ты прав, это было бы самым наихудшим вариантом из всех возможных. И все же, я вот что подумал. Если она стала мыслить, о чем много свидетельств её поведения и поступков за последние дни и часы, то она могла запросто стереть из своей памяти всю информацию, относящуюся к побегу. Тогда, даже в случае гибели, в её блоках памяти может и не содержаться информации о ходе операции.

— Хорошее предположение, а что если у неё стоят защитные коды на стирание?

— Если бы да кабы. А если бы он вез патроны?

— Чего!?

— Это я так. Вспомнил присказку, которую любил мой отец говорить. То ли фраза из книги, то ли из кинофильма, не помню, но частенько говорил так. Ладно, всё нормально. Это ведь я просто рассуждаю вслух, не более того.

— Я тоже.

— Одним словом, будем ждать вестей.

— Вот именно. Чего гадать, жива она или нет. В ближайшие день-два всё прояснится.

— Верно. Ты иди, отдохни, заодно жену навести, а я за тебя подежурю.

— Тогда я пошел.

— Давай. И не забудь привет от меня передать.

— Обязательно.


Туманский вернулся в командный отсек и, усевшись за рабочий стол, бросил взгляд на главную панель управления станцией. Вахтенный офицер внимательно смотрел на экраны, висевшие со всех сторон. Командир перевел взгляд на монитор и неожиданно открыл личные файлы.

Его внимание сразу же привлекла фраза:

— Вам пришло новое послание!

— Надо же, в кои-то веки мне кто-то кинул письмецо в ящик, — улыбаясь, подумал Туманский и нажал кнопку, чтобы открыть папку входящих, но неожиданно на экране появилось сообщение:

— Вы забыли ввести код допуска!

— Это как понимать? — недоуменно произнес Туманский и почти автоматически отсканировал карту личного доступа.

Вслед за этим открылась пака входящих посланий. Адрес отправителя был неизвестен. Он ткнул пальцем на экран, дав команду прочесть письмо. То, что он увидел и прочел на экране, повергло его в волнение, о чем незамедлительно оповестил прибор, висящий на поясе. Пульс превысил сто ударов в минуту, и было от чего. Короткое послание гласило:

— Я жива.

Луни.
— Я был прав. Она выжила. Не представляю, как ей это удалось, но она перехитрила всех. И она мыслит, теперь я это точно знаю, — закрывая послание, подумал Туманский, — она все делает продуманно и логично. Раз мой личный архив был открыт, она закрыла доступ на папку входящих. Умница, другого слова не скажешь. Теперь надо ожидать возвращения американцев. Что-то они там нароют?

(обратно)

Глава 3

Американцы вернулись с лунной базы в конце следующего дня. Столь поспешное возвращение не могло не вызвать удивления. Стараясь сохранять спокойствие, он, тем не менее, с трудом сдержал волнение, когда вахтенный офицер доложил, что американцы возвратились с Луны, и просят разрешения на стыковку со станцией.

— Разрешите стыковку, — стараясь подчеркнуто спокойно и безразлично, отдал команду Туманский, и подумал:

— Интересно, что они выяснили?

Впрочем, ждать новостей оказалось недолго. Не успел корабль состыковаться со станцией, а экипаж пройти дезинфекцию, как спустя двадцать минут, Форман лично попросил о встрече с командиром, чтобы обсудить дальнейшие планы медико-биологического отдела.

Встреча произошла, как всегда, в комнате приема. На этот раз Форман был один. Он любезно поздоровался, и удобно расположился в кресле напротив командира.

— Как слетали ваши сотрудники на Луну? — сохраняя полное спокойствие, задал вопрос Туманский.

— Как и следовало ожидать, взрыв корабля не оставил никаких свидетельств того, что наш объект остался в живых. Впрочем, этого и следовало ожидать. Удивительно, что постройки остались целы. Мощность взрыва соизмерима с ядерным устройством малой мощности, а вы хотите, чтобы объект остался невредим. Но, сами понимаете, формальность, есть формальность.

— Сожалею. Имей мы хотя бы какие-то фрагменты, можно было бы закрыть эту тему раз и навсегда, а так…

— Нет, нет, вы можете на этот счет не беспокоиться. Как раз кое-какие останки мы нашли. Так что у нас есть сто процентная уверенность в гибели объекта. Мой заместитель очень оперативно провел на Луне расследование. Взрыв в двигательном отсеке корабля произошел в трехстах метрах от поверхности и поэтому посадочный модуль пострадал незначительно. Вещественные доказательства гибели объекта так же доставлены. Одним словом, тема закрыта. Собственно говоря, я пришел к вам совсем по другому поводу.

— Слушаю вас.

— Я хотел бы обсудить ряд вопросов связанных с продолжением проекта.

— Как я понимаю, вы решили привести на станцию модель номер два?

— Пока нет.

— Тогда, извините, я не понимаю, что от меня требуется?

— Одним словом, мы хотели бы продолжить работу над проектом. Материалов накопилось достаточно много. Требуется детально всё рассмотреть, выяснить, где были допущены ошибки, наметить перспективы их устранения, короче, сами понимаете, прежде чем запускать в экспериментальную программу другой объект, надо серьезно проанализировать предыдущую. Благо материала накопилось достаточно много.

— Ради Бога. С комитетом всё согласовано, а в отсутствии, как вы говорите, объекта, на станции проблемы исчезнут сами собой. Так что работайте сколько вам угодно.

— Отлично. Я так и предполагал, что с вашей стороны никаких препятствий не будет.

— Никаких возражений.

— Благодарю вас.

Пожав руки. Они попрощались. Туманский направился в сторону командирского отсека и по дороге встретил Йоко Сумито. Увидав командира станции, он остановился, когда тот поравняется с ним, и, поздоровавшись, спросил:

— Господин Туманский, разрешите к вам обратиться?

— Слушаю вас, — ответил командир, глядя на Сумито. Его приветливая, и в тоже время застенчивая улыбка, импонировала. Поэтому среди дежурных офицеров по станции он выделял его, как умного и перспективного сотрудника.

— Видите ли, размышляя о том, что произошло на станции, я имею в виду взрыв в десятом модуле, потом убийство руководителя медико-биологического отдела, и, наконец, побег одного из их сотрудников, у меня возникли вопросы, на которые я попытался ответить. Однако попытка разобраться во всем, привела к тому, что у меня появилось гораздо больше новых вопросов, чем до этого.

— Если ваша любознательность может чем-то помочь делу, то я готов вас выслушать.

— Понимаете, — обрадовано произнес Сумито, — я как раз дежурил в тот момент, когда сотрудник медико-биологического отдела захватил корабль.

— Я припоминаю, и что же?

— Так вот. Как вахтенный офицер, я имел доступ к информационному блоку центрального компьютера станции. Когда вы приказали открыть дверь шлюзовой камеры в переходном отсеке из корабля на станцию, то я заглянул в перечень поступивших до этого команд.

— Надо понимать, что коды доступа были взломаны, поскольку преступник сумел дать команды для проникновения на грузовой корабль?

— Совершенно верно, но я полагаю, что никакого взлома не было. Преступник знал коды доступа!

— Это предположение, или у вас есть доказательства сказанного?

— Дело в том, что теоретически, взлом возможен, да и практически его можно осуществить, если делом занимается специалист высокого уровня. Но программа, которая установлена на главном компьютере станции построена так, что она автоматически запишет информацию о том, имел место взлом, или нет.

— Очень любопытно, а откуда вам это известно?

— Я перед тем, как устроиться в школу астронавтов, занимался составлением компьютерных программ и немного специализировался на системах защиты от взлома. Поэтому хорошо знаком с тем, как построена архитектура главного компьютера станции и её основных программных блоков.

— И что же по-вашему из этого следует?

— Я думаю, что у сбежавшего был помощник. Возможно, именно он организовал всё и обеспечил доступ в главный компьютер, что дало ему возможность беспрепятственно пройти через шлюз на корабль, и затем отстыковаться от станции.

— Вы прямо Шерлок Холм, дорогой мой Сумито, — стараясь без тени волнения, произнес Туманский, понимая, как близко к истине тот подобрался.

— Что вы, вовсе нет. Это ведь было первоначальное моё предположение, а потом я продолжил свои размышления, и у меня стала вырисовываться совсем иная картина.

— И какая? — не понимая к чему клонит Сумито, удивленно спросил Туманский.

— Дело в том, что сбежавший преступник, была женщина. Помните, та самая, которая сначала была больна, когда прилетел весь состав медико-биологической лаборатории. Я еще интересовался у вас, как получилось, что у них неожиданно возник новый член экипажа, что стало очевидным по датчику жизнедеятельности экипажа.

— Припоминаю.

— Так вот, я сопоставил все факты, систематизировал их, и у меня получилась очень странная картина.

— Волнение и любопытство Туманского возросло, так как он никак не мог понять, к чему клонит Сумито.

— По моим расчетам, получается, что беглец вовсе не человек, а стало быть, моя первоначальная версия о том, что преступнику кто-то помогал, была ошибочная.

— Простите, если она не человек, тогда кто же?

— Она могла сама справиться со всем, в том числе, дать команды, необходимые для входа на главный компьютер. И сделать это она могла в том случае, если была роботом!

Туманский с облегчением вздохнул, и добродушно глядя на взволнованное лицо Сумито, ответил:

— Вы хотите сказать, что Луни, так звали сбежавшего сотрудника из лаборатории, была робот? Не кажется ли вам, что это из области фантастики?

— Согласен. Может быть, сейчас это действительно кажется фантастикой, но я уверен, что в медико-биологическом отдела проводятся эксперименты именно в этом направлении. А если это так, то мы имеем дело с киборгом, который по каким-то причинам вышел из-под контроля, стал неуправляемым, и совершив преступление, попытался скрыться.

— И что же его вывело из равновесия? Геройский поступок во время спасения станции? Или может быть он, или точнее она, получила травмы, которые затронули мозг, и в результате робот чокнулся? Нет, мне представляется, что вы все же ошибаетесь в своих предположениях. Но — Туманский приподнял указательный палец, показывая, что просит не перебивать его и дать договорить до конца, — я вам верю. Верю в то, что ваш пытливый ум нарисовал очень интересную гипотезу. Поэтому повторюсь, у вас очень интересное предположение, но принять его я не могу, по крайней мере, сейчас. И знаете почему?

— Почему?

— По двум причинам. Во-первых, как мне сообщили с Луны и подтвердили американцы, которые недавно вернулись оттуда, она погибла. Во-вторых, я несколько раз видел её, беседовал, и у меня нет оснований не доверять самому себе. Внешне, она ничем не отличается от человека. Если бы она была роботом, то это обязательно стало бы заметно. Вы согласны со мной?

— Я так и знал. Вы не поверите мне. Дурацкая идея, извините меня.

— А вот это вы зря. Наоборот, я хочу вас похвалить. Вы чрезвычайно вдумчиво относитесь к своей работе, к тому, что происходит на станции, и если у вас есть желание продолжить свою работу на ней, я буду ходатайствовать, чтобы вас зачислили из резерва в основной состав. У вас, если не ошибаюсь, через месяц заканчивается испытательный срок, не так ли?

— Спасибо. Я буду счастлив работать под вашим руководством, — не сдерживая радостных эмоций произнес Сумито.

— Большого счастья я в этом не вижу, так как очень требовательно отношусь к сотрудникам, которые работают под моим началом, но вы мне подходите.

— Простите, а как вы считаете, могла она быть роботом на самом деле, или это мое разыгравшееся воображение?

— Мне кажется, вы любитель читать фантастическую литературу.

— Вовсе нет. Меня больше интересуют книги в области программирования искусственного интеллекта.

— Вот. Отсюда желание увидеть фантастику в реальности. Ничего, мы с вами обязательно доживем, когда роботы будут не просто выполнять простейшие команды, а мыслить, как мы с вами, а может быть, даже лучше и быстрее. Как считаете, это реально?

— Уверен.

— Замечательно. Вот с этим я с вами соглашусь.

— Спасибо, что уделили мне внимание.

— Не за что.

— Я могу идти?

— Конечно, — и Туманский по-отечески хлопнул Сумито по плечу, и, улыбнувшись, пожелал всего доброго, после чего отправился к себе.


Пока Туманский шел к своей каюте, его мысли крутились вокруг только что состоявшегося разговора с Сумито.

— Кто бы мог подумать, что он так близко в своих выводах подойдет к истине, подумал Туманский, — а ведь если он смог это сделать, то можно предположить, что и другие смогут. Смышленый оказался этот японец. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то ничего страшного не произошло. Рано или поздно, информация о том, что американцы во всю занимаются испытанием биокибернетического устройства, просочится, и тогда станет очевидным, что он был прав. Вот и всё. По-моему, я зря разволновался раньше времени.

Подойдя к двери каюты, Туманский окончательно пришел к выводу, что возникшая опасность не столь велика, и поэтому чего-то опасаться не стоит. Войдя в каюту, он тут же уселся за компьютер, чтобы проверить, нет ли от Луни нового сообщения.

Открыв почтовый ящик, понял, что так оно и есть. Новое послание гласило:

— Есть вероятность, что я обнаружена. Задержание по каким-то причинам не осуществлено. Причины неизвестны. Нахожусь в зоне 8С.

Луни.
От такой информации было от чего расстроиться.

— Получается, что американцы меня дезинформировали, заявив, что Луни погибла. Почему они скрыли правду? Какую новую игру они затеяли? Если они получили подтверждение того, что Луни жива, почему оставили её в живых, не уничтожили, не привезли на станцию? Одни почему. Как всё закрутилось.


Туманский задумался о том, что произошло, не зная, что предпринять в подобной ситуации, а главное, как вести себя с американцами, которые наверняка попытаются разыграть новую игру, о которой ему ничего не известно…

Надо было что-то предпринять, но что? Туманский посмотрел на экран и дал команду открыть информационную базу, после чего попросил дать справку, что такое зона 8С на лунной базе.

Моментально возникла картинка лунного поселения, которую Туманский вывел в голографическом изображении, чтобы лучше понять, о чем идет речь. Голосовой информатор стал давать пояснения, одновременно меняя цвета объектов на голограмме.

— Поселение на Луне состоит из трех основных и восьми вспомогательных модулей. Основные модули соединены между собой транспортным коридором. Центральный построен в самом начале. На нем расположена энергетическая установка, питающая всё поселение электроэнергией, центральный пост управления, несколько жилых отсеков для персонала, а так же различные вспомогательные службы. По документам проходит под литерой А.

— Второй модуль, отстоящий от центрального на удалении шестьсот метров, научный центр. В настоящий момент там живут и работают двести семьдесят пять сотрудников. В нем проводятся основные научные и инженерные эксперименты по программе сотрудничества под эгидой международного комитета. Там же расположен госпиталь, оранжерея и опытный питомник. Значится под литерой В.

— Третий модуль. Построен три года назад, расположен в шестнадцати километрах от центрального и представляет собой горнодобывающее предприятие. В нем расположены два терминала для отправки добываемой руды на Землю. Численность персонала колеблется и составляет от двухсот пятидесяти до трехсот человек. Основная задача, обеспечение бесперебойной работы предприятия по добыче мелидия — сырья для электростанций на Земле. Модуль имеет литеру С, и разделен на сектора. Всего секторов десять.

— Интересующая вас зона 8С расположена на втором уровне модуля и представляет собой складское помещение, в котором хранится оборудование и запасные части для горнодобывающего комплекса.

— Выходит, что Луни спряталась на складе. Интересно, как долго она там протянет? И вообще, я ничего о ней не знаю, — неожиданно подумал Туманский, — нужна ли ей пища, вода, воздух или нет? Если да, то какая, в каком количестве? Как вообще она туда попала и как умудрилась войти в очередной раз в компьютерную сеть, чтобы послать сообщение? Совершенно неясно! Вот уж действительно, фантастика, чистейшей воды. А что если она воспользовалась тем, что дала себе установку на выживание, и для этого ликвидировала всех сотрудников склада? Кажется, у меня разыгралась фантазия ничуть не меньше, чем у Сумито. Пожалуй, стоит сделать, как раньше говорили, перекур, и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, а уже потом что-то делать. А для этого, как говорят в таких случаях, ум хорошо, а два лучше. Стало быть, надо посоветоваться с Качмареком, глядишь, вместе родим какую-нибудь идею.

Туманский бросил взгляд на часы. Время было обеденное.

— Соединить меня с Вацлавом Качмареком, — дал он команду.

— Соединяю.

— Первый помощник командира станции, Качмарек слушает.

— Привет, ты как, уже обедал?

— Еще нет, собираюсь.

— Я присоединюсь, не возражаешь?

— Запросто.


Вскоре они сидели за привычным столиком вдали от остальных, и, поглощая пресный обед, обсуждали проблемы.

— Говоришь, она выжила? Просто удивительно. И как ей удается выйти живой из всех передряг?

— Сам же говорил — робот.

— Понимаю, что робот, но не до такой же степени. И вообще, я не понял, что означает её послание: обнаружена, но не задержана. Как это понимать? Может быть, это относилось вовсе не к американцам, а к персоналу станции? Они ведь сразу после взрыва провели обследование платформы и ничего не нашли. В сообщении с базы значилось, что корабль и все что на нем находилось, полностью уничтожены при взрыве.

— В том-то и дело. Более того, Форман подтвердил, что она погибла, и в то же время сообщил, что они нашли какие-то вещдоки.

— Какие?

— А кто их знает. Этого он не сказал. Да и вообще, не все ли равно.

— Нет, не все равно. Может быть, персонал станции что-то обнаружил, но не стал сообщать подробности, а решил дождаться прилета комиссии или тех же американцев. А вот что именно они нашли, было бы очень интересно узнать.

— Ты хочешь сказать?..

— Ничего я не хочу сказать. Я вообще ничего не могу понять. Если Луни жива, то о каких вещдоках может идти речь? Может, они просто морочат нам голову, или темнят и пытаются таким образом заставить нервничать и тем самым от нас же узнать что-то новое. Может такое быть?

— Вполне.

— Вот, и я о том же. Выходит, они опять хотят затеять очередную игру на нашу голову. И на ум-то ничего не приходит.

— А ты компоту хлебни.

— Чего?

— Говорю, компоту хлебни, думать помогает. Вон, гляди, в нем какой-то натураль продукт плавает, — Туманский произнес это в тот момент, когда Качмарек подцепил ложкой и извлек из чашки какую-то круглую ягоду, внимательно рассмотрел её и произнес:

— Как считаешь, изюм, или вишенка?

— Как же, комок козьего компоста.

— Сказал тоже, — Качмарек еще раз внимательно посмотрел на ягоду, положил её в рот. Разжевал, и, проглотив, произнес, — ты прав, ни то, ни другое, и по вкусу жуткая дрянь.

— А зачем тогда ел? Я, к примеру, всегда эти кругляши в чашке оставляю.

— По привычке. А ты хоть знаешь, что это на самом деле?

— Конечно. Специально, ради интереса поинтересовался.

— И что?

— Сублимированная белковая масса с привкусом смеси сушеных ягод. При расщеплении в организме человека, выделяет семнадцать калорий энергии и какие-то там витамины.

— Короче, химия.

— Естественно. А ты что хотел, чтобы тебя натур продукт в компот клали? Много захотел. Бюджет станции, по швам треснет.

— Положим, не так много я хочу. И вообще, ты бы поставил вопрос в комитете относительно того, чтобы в наш рацион включали хотя бы изредка нормальные продукты.

— Помнится, ты говорил, что тебе все равно?

— Мало ли что я говорил, и вообще, я о сотрудниках станции забочусь.

— Ах, вот как. Понял. Постараюсь похлопотать при случае. И все же, возвращаясь к нашему разговору, есть какие мысли?

— Пока никаких.

— И у меня.

Вообще-то, не мешало бы под каким-нибудь предлогом слетать на Луну и на месте все выяснить, что и как. И американцев как-то прощупать, с чего это они решили её не трогать, раз выяснили, что она жива?

— Это Луни считает, что американцам известно, что она жива. Допускаю, что это вовсе не так.

— Может и не знают, но прощупать обстановку на Луне не мешало бы.

— А говоришь, мыслей нет.

— Разве это мысли, так, намек к действию.

— Ладно, я у себя буду, обмозгую твои намеки.

(обратно)

Глава 4

Луни активизировала систему запуска корабля, и благодаря знанию кодов, минуя центральный пост станции, произвела отстыковку. Корабль медленно стал отходить от платформы. Затем ввела данные по маршруту следования, и корабль, сделав маневр, направился в сторону лунной базы.

Луна была единственным объектом, куда она могла безопасно добраться. До Земли сутки лета, и корабль успеют перехватить через несколько часов. Даже если она доберется до Земли, в околоземном пространстве сманеврировать вряд ли удастся, ибо прорвать оборону не реально. Её просто уничтожат.

Через пятнадцать минут полета компьютер запросил данные на посадку. Выбор был за ней, и надо было решать, что делать и на какую, из четырех платформ, вести корабль.

Все данные по лунной базе она загрузила, будучи еще на станции, поэтому четко ориентировалась, что та из себя представляет. Продумывая схему побега, она остановила свой выбор на модуле С, где размещалось горнодобывающее предприятие. Во-первых, он был самый большой по площади, примерно в четыре раза больше, чем два других. Во-вторых, там располагались две платформы для посадки, и, наконец, там работало почти две трети населения, большая часть которого, были рабочие и инженера прилетевшие на несколько месяцев вахты. Это давало шанс затеряться, поскольку вряд ли все хорошо знали друг друга.

Впрочем, куда лететь на Луну или на Землю, было ясно с самого начала. Другой вопрос был гораздо важнее и сложнее. Как сымитировать свою гибель, чтобы избежать активных поисков, которые были неизбежны, если этого не удастся сделать. Задача была не из легких, ибо часть данных для решения задачи просто-напросто отсутствовала. Поэтому спрогнозировать последовательность всей операции не было возможности, и она решила, что будет поэтапно решать вопросы, с учетом конкретной ситуации, но применительно к решению основной задачи — создать видимость собственной гибели.

Первое, что она наметила, необходимость удаления имплантанта, который фиксировал жизнедеятельность организма. Местоположение его внутри она знала. Он располагался вблизи сердечной мышцы и чтобы его удалить, необходимо было сделать прокол с последующим захватом и удалением. В условиях лаборатории, она без труда справилась бы с этой задачей. Трудность заключала в том, что надо было делать это непосредственно на корабле, в условиях невесомости, да еще строго в момент, когда корабль взорвется. Иначе молниеносно возникнут сомнения, и всё полетит насмарку. Единственное, что она смогла сделать, это взять все необходимые инструменты для проведения операции, и четко продумать, как это делать, ибо малейшая неосторожность могла обернуться тяжелыми последствиями.

Корабль пошел на снижение, и Луни дала команду идти на посадку в район модуля В. Когда до него оставалось четыре километра, она скорректировала положение корабля, переведя его в положение стыковки, после чего перевела системы в ручной режим.

Три, два, один километр от места посадки. Запросы о принадлежности корабля следовали один за другим, но Луни намеренно игнорировала их. Когда до посадки осталось триста метров, она включила форсаж и резко увела корабль в сторону, направив его к модулю С. Теперь, она точно знала, как провести все дальнейшие маневры.

Шестнадцать километров, которые разделяли два модуля, корабль мог бы преодолеть за считанные секунды, но Луни повела его круговым маршрутом на очень низкой высоте от поверхности Луны. Это требовало большого умения и навыка, поэтому она подключилась к компьютеру, что позволяло моментально реагировать на все команды и рекомендации по управлению им в столь экстремальных условиях.

Менее чем в километре от модуля, она ввела данные на посадку, и, достав медицинские инструменты, расстегнула магнитный шов скафандра, после чего осторожно сделала прокол в грудь. Зонд попал точно на микрокапсулу и тут же произвел её захват. После этого Луни сняла показания имплантанта и синхронизировала его с заранее смоделированной программой на компьютере, которая обеспечивала имитацию его работы. Как только всё было сделано, она извлекла зонд и, брызнув на рану заживляющий антисептик, застегнула скафандр.

В это время корабль уже начал заходить на посадку. От платформы его отделяло не более ста метров. Луни прошла в грузовой отсек и открыла аварийный люк. Заранее отключенная на компьютере сигнализация не дала никаких сигналов, которые могли быть приняты центральным постом управления.

Пятьдесят, сорок, тридцать метров до соприкосновения с посадочным терминалом. В этот момент она распластала руки и прыгнула вниз, включив на полную мощность маневровые двигатели скафандра. Она опустилась на поверхность в тот момент, когда корабль завис буквально в нескольких метрах от платформы и вдруг резко взмыл вверх и в этот момент взорвался. Все произошло так, как она смоделировала на компьютере. При такой схеме работы двигателя, он должен был не выдержать перегрузок и взорваться, что и произошло. Оглушительный взрыв, сияющая вспышка, которая мгновенно испарила остатки корабля и вслед за ней мощная ударная волна. Именно её Луни опасалась больше всего, так как просчитать, куда спрятаться и хватит ли у неё на это времени, было невозможно. Был риск погибнуть, но ей повезло. Она опустилась на самом краю платформы, и, спрыгнув с неё, оказалась под двумя мощными стальными балками, которые погасили большую часть ударной волны. Расчет оказался верным. Несколько минут спустя, она поднялась, и, оглядевшись вокруг, стала думать, как попасть внутрь комплекса.

Она сидела возле платформы в ожидании, когда кто-нибудь выйдет, чтобы провести осмотр места происшествия. Не прошло и двадцати минут, как на противоположной стороне открылась дверь, и показались два астронавта. Судя по оборудованию, которое у них было, они собирались проверить уровень радиации и осмотреть состояние посадочной платформы. Луни подождала, когда астронавты направились в сторону какой-то конструкции, и осторожно стала пробираться в сторону проема из которого они вышли. Она старалась прижаться как можно ближе к стенкам платформы, так как не знала, где установлены камеры слежения, а дистанционно войти в компьютер лунной базы было рискованно. Это могло сразу привлечь внимание и быть обнаруженной. Шаг за шагом она приближалась к двери, и когда осталось совсем немного, остановилась, ожидая, когда астронавты возвратятся.

Прошло около часа, прежде чем она поняла, что они возвращаются назад. Когда они приблизились к двери, то оказались к ней спиной. Это позволило ей выйти из своего укрытия, и пока один из астронавтов набирал код открывания двери, она успела приблизиться к ним. Дверь отъехала в сторону, открыв проход в шлюзовой тамбур, но войти они не успели. Луни подала на их костюмы электрический разряд, от которого оба рухнули на пол. Она перешагнула через них и затем, взяв за руки, втянула в шлюзовую. Достав небольшой прибор, взятый в лаборатории, она нанесла на костюмы астронавтов и приемные датчики приборов небольшую дозу радиации, которая должна была свидетельствовать, что оба подверглись облучению. Трудно было сказать, хорошая эта идея или нет, но при данных обстоятельствах, ничего более подходящего, она не смогла придумать. Открыть вторую дверь внутрь комплекса, оказалось достаточно просто.

— Что же, у меня четыре минуты, прежде чем они очнутся, плюс две-три минуты, пока сообразят в чем дело. Потом сработает автоматика и им придется проходить дезактивацию. Это еще восемь с половиной минут. За это время необходимо уйти как можно дальше, и по возможности найти укрытие, чтобы в спокойной обстановке оценить ситуацию и решить, что делать дальше.

Она спустилась по лестнице вниз, сверяя маршрут движения с теми знаками, которые то и дело попадались на пути. Спустя десять минут она оказалась на складе, который значился, как зона 8С. Сюда она планировала добраться, когда просчитывала различные варианты еще, будучи на корабле.


Луни осторожно шла по длинному коридору, с обеих сторон которого стояли контейнера с оборудованием. Обнаружив проход, свернула направо, и тут же наткнулась на какой-то не то агрегат, не то машину, напоминающий траншеекопатель. Посчитав, что в нем можно укрыться, она залезла в кабину и тихо, чтобы не шуметь, закрыла за собой дверь. В кромешной темноте было не очень-то уютно, но зато можно было передохнуть и основательно обдумать создавшееся положение.

— Думать, обдумать… — слова, которые последнее время она всё чаще мысленно повторяла, и каждый раз добавляла, — решение задачи с переменными данными. Как правило, носит вероятностный характер. Одно из основных понятий человеческого мышления.

Вот и сейчас, забравшись в кабину, она скинула с себя скафандр, достала фонарик и посветила, чтобы найти выключатель освещения. Когда тусклая лампочка зажглась, Луни рассмотрела внутренность кабины, после чего погасила свет и перебралась в нижний отсек. Он располагался возле двигателя и был много больше по размеру. Трудно было определить, для чего он использовался, возможно, для каких-то узлов или агрегатов, которые сейчас отсутствовали. Устроившись прямо на полу, закрыла веки. Усталость давала о себе знать, и хотелось спать, но прежде следовало принять энерго-подпитку. Луни расстегнула магнитный шов на поясе и достала коробочку. Проглотив таблетку, положила коробку на место, после чего почти мгновенно уснула.

Она проснулась ровно через два часа. Стряхнув остатки сна, она готова была снова начать действовать.

— Зачем программа всякий раз показывает мне один и тот же, навязчивый сон? — подумала она, жаль, что не спросила об этом у Хелен. Впрочем, приоритетность решения этой задачи столь низкая, что не стоит заострять на ней внимание. Надо решать другие, более важные задачи.

Луни сосредоточилась, прикрыла веки и перед ней, словно на экране монитора моментально возник список задач, которые необходимо решить. Следом за списком замелькали столбики цифр, входные параметры данных, информационные потоки баз данных. Вслед за этим началась сортировка получаемых результатов и список начал преображаться. Одни задачи исчезали из списка, им на смену приходили другие. Строки то и дело перемещались с места на место и редкая пульсация той или иной строки, говорила, что данных для решения задачи не хватает. Спустя десять минут она приоткрыла веки. Порядок дальнейших действий был определен, надо было начать действовать. Первое, что необходимо, установить связь со станцией и попытаться сообщить её командиру, что она жива.

Решить эту задачу оказалось гораздо проще, чем она предполагала. Выбравшись из укрытия, она осторожно пробралась между контейнерами, осмотрелась и пошла в противоположную сторону, откуда пришла накануне. Вскоре она наткнулась на какой-то силовой щит, открыв которой, поняла, что в нем находится панель управления, которая наверняка связана с центральным компьютером на лунной базе. Через него можно было незаметно выйти на связь со станцией. Безусловно, был риск, что таким образом она засветится, хотя вряд ли диспетчер на станции отслеживает все команды проходящие через главный компьютер. И все же риск был, поэтому Луни сделала сложное электронное кодирование, чтобы запутать исходящий сигнал и послала на почтовый ящик командира станции короткое послание — Я жива. Луни.

Вернувшись к агрегату, в котором она оставила свой скафандр и часть вещей, взятых в лаборатории, снова забралась в нижний отсек, кое-как расположилась на полу. Прикрыв веки, снова погрузилась в мир цифр. За то время, что она входила в центральный компьютер, она успела снять кое-какие, необходимые ей данные, и теперь следовало начать новый просчет задач, которые перед ней стояли.

Прежде чем снова выйти на связь с Туманским, она еще дважды вылезала из своего укрытия и самым тщательным образом исследовала зону 8С, в которой находилась. Ей удалось выяснить, что терминал, с которого можно было выйти в главный компьютер, был единственный в этой зоне. Это было плохо, ибо при включении, он мог дать оповещение, что кто-то работает с удаленного терминала. Запрос мог выявить несанкционированный доступ, и тем самым привести к тщательной проверки зоны. Второе, что она выяснила при обследовании, это то, как из неё можно выбраться и куда именно. Зона имела восемь переходов, и лишь один выводил на поверхность Луны. Он был удачно расположен, так как одновременно соединял две зоны, восьмую и девятую. Именно из девятой пришли два астронавта, которые обследовали посадочный терминал.

Прошло шесть часов. Луни предполагала выйти на связь через час. Она уже подготовила текст сообщения, который хотела отправить Туманскому, как вдруг замерла. Её что-то насторожило, но что именно, она не смогла понять. Именно неизвестность её взволновала. Внутри комплекса все было по-прежнему тихо, и всё же что-то произошло и, скорее всего, это было с ней самой. Она закрыла веки, и как положено в таких случаях, мысленно дала команду:

— Тревога первой степени. Проверить все внутренние параметры жизнедеятельности организма. Сканировать все входные сигналы на предмет воздействия на организм.

Потекли секунды, а затем минуты ожидания, когда мозг закончит выполнение столь сложной и объемной задачи. Она не понимала, что в этот момент с ней происходит, так как было ощущение, что какая-то часть её мозга отключается и действует совершенно самостоятельно, а она лишь видит непонятный поток цветовых полос и бесконечную череду цифр, хаотичное мелькание сигналов и строк, из которых трудно было выхватить общий смысл происходящего. Понятно были только фразы типа:

— Проверка сигналов в зоне 8FA1734 закончена. Ошибок не обнаружено. Мощность сигнала минус одна и две десятых.

Наконец процесс проверки закончился и запись, которая высветилась перед ней, гласила:

— Все параметры жизнедеятельности организма в норме. Опасности для организма нет. Активирован резервный ресурс.

Именно последняя строчка сообщения вызвала у Луни непонимание и удивление. О каком дополнительном ресурсе идет речь. Она тут же задала вопрос:

— Кто и зачем активировал?

— Активация прошла успешно.

— Повторяю вопрос. Кто и зачем активировал дополнительный ресурс?

— Программная задача. Внешний источник активации не найден. Время активации минус семь и две десятых минуты.

— Причины активации? — настойчиво спросила Луни.

— Программная задача.

— Уточняю вопрос. Определить суть задачи активации?

— Характер задачи не задан.

— Деактивировать программу.

— Ответ отрицательный. Процесс имеет одностороннее действие. После активации автономность системы снижена на семнадцать процентов.

— Можно ли каким-тообразом блокировать программу?

— Ответ отрицательный.

— Несет ли она опасность для организма?

— Нет.

— Снять любые параметрические данные о программе, определить ядро и возможность уничтожения программы.

— Параметры определены. Принятый сигнал активировал ядро. Программа включила дополнительный объект жизнедеятельности, после чего самоликвидировалась.

— Что представляет собой дополнительный объект жизнедеятельности?

— Неизвестно. В системе контроль его функционирования отсутствует.

— Взять анализ. Дать заключение.

Снова потекли томительные секунды ожидания ответа.

— Микрочип слежения за жизнедеятельностью организма уничтожен. Повторный анализ приведет к потере второго микрочипа. Рекомендация. Повторно анализ не производить.

— Что стало причиной уничтожения микрочипа?

— Микрочип инфицирован вирусом и уничтожен.

— Я инфицирована!?

— Вероятность девяносто восемь и девять десятых процента.

Спрашивать, чем она инфицирована было бесполезно, и всё же Луни спросила, однако ответ был, как и следовало ожидать, отрицательный.

— Данных нет.

— Что же, скорее всего, попытка побега, хотя и удалась, а вот убедить, что она погибла, не получилось. Если бы это было так, то никакой активации не было бы. Теперь она инфицирована вирусом. Каким? Зачем? Что делать?..

(обратно)

Глава 5

— Внимание на станции! — раздался, безучастный к чему бы то ни было, голос компьютерного диспетчера, — На станции вводится недельный карантин. Всё ранее намеченные полетные задания отменены до отмены карантина.

Туманский вздрогнул, так как совершенно не ожидал, что кто-то помимо него, может отдать такой приказ, разве что в особых случаях, когда сработают датчики химической и биологической опасности. Он непроизвольно бросил взгляд на один из множества экранов, но никакой угрозы жизни персонала станции не было, поэтому тут же сделал запрос:

— Кто и почему отдал данный приказ?

— Приказ отдан из центра управления на Земле. Полномочия предъявлены со стороны Международного комитета. Система контроля подтверждает полномочия. Причины не известны.

— Прошу соединить меня с главой комитета.

Как только Сиранук Синха вышел на связь, Туманский поздоровался и, стараясь сдержать беспокойство возникшей ситуацией, спросил:

— Надеюсь, вы поясните, что происходит?

— Только что состоялось совещание комитета. Было принято решение направить к вам комиссию для того, чтобы прояснить сложившуюся на станции ситуацию и на месте во всём разобраться. Поэтому на время её работы было решено временно приостановить все полеты.

— Не буду оспаривать необходимость такой меры. Когда прибудет комиссия?

— Вылет через час, завтра будут у вас.

— Её полномочия?

— Будем так говорить, самые широкие.

— Понятно. Стало быть, ничего хорошего ждать не следует?

— Наоборот. Члены комитета отметили, что вы проявили завидное хладнокровие и фактически спасли станцию. Главное, разобраться во всём, что произошло, и кто за этим стоит.

— Благодарю. Будем ждать комиссию.

Изображение исчезло, и Туманский перевел дух.

— Итак, следом за американцами, летит комиссия из Международного комитета. Луни, судя по её сообщению, обнаружена. Американцы уверяют, что она во всем виновата, и погибла. Комиссия начнет поиски причин взрыва в десятом модуле, и наверняка свяжет это с убийством Хелен Кайт и побегом Луни. Вдобавок, могут всплыть вопросы по блокировке данных посылаемых с главного компьютера станции в центр на Землю. И после этого, он говорит, что мне не стоит волноваться. Что же в юморе главе комитета не откажешь. Как же все запуталось, и какие выводы из расследования сделает комиссия, одному Богу известно…


Комиссия прилетела, как и ожидалось, на следующий день. Корабль состыковался со станцией и вскоре, чиновники из международного комитета в составе трех человек, здоровались с Туманским и двумя его заместителями. К немалому удивлению, возглавлял комиссию Николаев. С одной стороны это обрадовало, как никак они достаточно хорошо знали друг друга, кроме того, возможно слова Сиранука Синха относительно того, что к командиру станции никаких претензий нет, были не лишены основания. С другой стороны, кто знает, почему именно соотечественника Туманского послали во всём разбираться. Тем не менее, они обменялись крепкими рукопожатиями, после чего, Валерий Сергеевич попросил Туманского и его первого помощника на личную беседу с членами комиссии, а заодно попросил связаться с американцами и пригласить их представителя для участия на встрече.

Туманский не удивился, когда вместо Формана, на встречу пожаловал Марк Донгар.

— Я же тебе говорил, Форман будет заниматься исключительно научной частью проекта, а все политические игры останутся за Донгаром, — улучив момент, прошептал на ухо командиру Качмарек.

— Надо было с самого начала посылать специалиста, а не надеяться, что разведка и научные разработки, одно и то же. Вот и результат, — так же тихо ответил Туманский.

Как только все уселись за стол, слово взял Николаев.

— Полагаю, никому не нужно подробно объяснять цель нашего визита и проводимого расследования. События последних дней требуют самым тщательным образом разобраться в том, что произошло, кто в этом виноват, и что необходимо предпринять, чтобы подобное не повторилось. Добавлю, что часть информации о событиях на станции уже активно муссируется в прессе. Соответственно от комитета требуют внятного ответа: что происходит на международной станции? Наша задача, не просто разобраться что, как и почему, но и по возможности, успокоить общественность, и одновременно убедить, что всё произошедшее никоим образом не отразится на безопасности станции. Надеюсь, я достаточно ясно объяснил наши цели и задачи, а так же политику комитета в этом вопросе?

После короткой паузы он продолжил:

— Учитывая, что специалисты из НАСА раньше нас прилетели на станцию и уже успели побывать на лунной базе, есть смысл выслушать господина Донгара. Как я понимаю, у вас есть вполне четкое представление о случившемся, не так ли? — и Валерий Сергеевич посмотрел на сидящего в кресле Донгара.

— Я готов поделиться с членами комиссии, а так же с господином Туманским и его заместителем, той информацией, которую нам удалось собрать за время пребывания на станции и лунной базе. Должен сразу сказать, что после тщательно проведенного расследования и изучения, имеющихся в нашем распоряжении фактов, поспешно сделанные выводы, которые мы сообщили в комитет, были ошибочны.

Туманский и Качмарек переглянулись. Фраза, произнесенная Донгаром, была столь неожиданная, что застала врасплох всех, включая и членов комиссии, которые наверняка были знакомы с информацией от американцев по поводу произошедшего на станции.

— Нельзя ли подробнее остановиться на том, что вам удалось установить? — задал Донгару вопрос Николаев.

— Разумеется. К сожалению, мы были сами введены в заблуждение, так как целиком полагались на Хелен Кайт, которая являлась руководителем проекта на станции. Увы, но как нам удалось выяснить, она была завербована китайской разведкой. У нас есть доказательства её переговоров, а так же факты, подтверждающие, что именно она выдала китайцам место проведения испытаний образца биоробота. Благодаря этому была предпринята попытка выкрасть объект, использовав для этой цели мнимую поломку на космическом корабле. Нам пришлось задействовать скрытого агента, работающего в составе лаборатории, и он вовремя сообщил в центр о происходящем, благодаря чему мы сумели спасти объект. Понимая, что она может быть разоблачена, Хелен Кайт умело использовала возможности объекта и с его помощью заминировала десятый модуль станции, в надежде, что взрыв и хаос позволят ей начать эвакуацию со станции, во время которой она ликвидирует сотрудников лаборатории, а затем передаст объект конкурирующей стороне. Как вы сами понимаете, такой вариант нас не устраивал, поэтому мы были вынуждены пойти на крайние меры, ликвидировать Кайт до того, как она что-либо предпримет, ибо под угрозой была жизнь всех наших сотрудников.

Туманский не проронил ни слова. Весь этот бред он воспринимал, как ловкий политический маневр, смысл которого был один. Отвести от Луни какие-либо подозрения, ибо в противном случае, комиссия могла закрыть продолжение проекта, как опасного для станции и всего персонала. Картина, которую нарисовал Донгар, в корне меняла дело, и надо отдать ему должное, сделал он это виртуозно. На вопрос Николаева:

— Простите, вы можете, если это конечно возможно, предъявить какие-то доказательства подтверждающие ваши слова?

— Конечно. Вот документы, с которыми члены комиссии могут ознакомиться. Разумеется, часть материалов, в силу их секретности, я предъявить не могу, но и того, что здесь есть, достаточно, чтобы обвинить Хелен Кайт в измене и терроризме, — и он положил на стол папку с документами.

— А как вы соотносите непричастность объекта к тому, что было первоначально вами указано в рапорте, которым мы располагаем в комитете, и тем обстоятельством, что после убийства Кайт, объект захватил в заложники командира станции и экипаж лунного транспорта, и затем улетел на космическом корабле в сторону Луны?

— Постараюсь ответить на этот вопрос. Видите ли, как вам известно, объект по имени Луни, является кибернетическим устройством, или, проще говоря, новейшим образцом биоробота, который и представляет собой объект исследований в рамках проводимой нами на станции программы. Любой робот, в отличие от человека, подчиняется программам или командам. Так вот, Хелен Кайт, поняв, что её разоблачение неизбежно, пыталась всеми силами переломить ситуацию в свою пользу и увести от себя подозрения. Поэтому, она сумела внести в объект команды на самоуничтожение путем побега со станции.

— А вам не кажется, что это все достаточно странно? — не выдержав, спросил Туманский.

— Что именно?

— Зачем Кайт нужно было давать Луни новые команды для совершения побега со станции? Ведь если бы она осталась, то достаточно было сканировать её мозг, и доказательства были бы очевидны. А поскольку она имела контроль над Луни, ей ничего не стоило стереть у неё из памяти всё, что так или иначе могло её скомпрометировать. Или я ошибаюсь?

— В данном случае, ошибаетесь.

— В чем именно?

— Видите ли, разведчик, или точнее сказать, двойной агент, в момент провала действует либо безрассудно, либо наоборот, старается максимально запутать следы, чтобы отвести от себя подозрения. Хелен Кайт поступила именно так. Она умышленно дала объекту новую команду на побег со станции. Именно это побудило нас ошибочно выдвинуть первоначальную версию. Если бы она поступила именно так, как вы сказали, то совершенно верно, всё определилось бы гораздо быстрее, и мы имели бы на руках доказательства предательства Кайт, так как не всю информацию можно уничтожить. Отправив же объект в бега, она достигла желаемого, и наша первоначальная версия строилась именно на основе ложных представлений, связанных с бегством Луни на лунную базу.

— А почему вы не могли изолировать Кайт, а ликвидировали её, не имея достоверных доказательств её вины? — спросил Николаев.

— Когда ситуация вышла из-под контроля, а мы получили веские доказательства того, что Кайт двойной агент, решение принималось после того, как она отдала объекту команду на побег. Мы опасались другого, что она руками Луни, попытается ликвидировать всех сотрудников лаборатории, после чего спишет на неё все преступления. Наша цель была спасти сотрудников лаборатории, поэтому мы пошли на крайнюю меру.

— Вы считаете, что иным образом её изолировать было невозможно?

— В той ситуации, какая была, нет.

— Благодарю вас за предоставленную информацию. Если у кого-либо из здесь присутствующих есть вопросы, прошу задавать.

— Господин Донгар, — произнес один из членов комиссии, — если я правильно вас понял, то вы склонны рассматривать все происходящее, как элемент целенаправленной деятельности шпиона, который внедрился в вашу организацию? Более того, был выдвинут в число руководителей проекта? Это хорошо, что вы его сумели разоблачить, но, простите, что в таком случае, мы должны сообщить общественности? Боюсь, что, погасив один скандал, мы раздуем еще больший, и вряд ли ваше руководство будет этому радо.

— Я изложил факты, точнее, доложил результаты того, что нам удалось выяснить. Что касается вопроса, о котором вы меня спросили, то это вне моей компетенции. Думаю, что мое руководство согласует с комитетом, в каком ключе подать журналистам информацию о происходящем на станции.

— Так вы полагаете, что новой угрозы опасаться не стоит?

— Исключено. Во-первых, новым руководителем проекта назначен господин Рэй Форман. Это ученый с мировым именем, который любезно согласился полететь для работы на космическую станцию после долгих уговоров.

— Могу я задать вам один вопрос? — глядя на улыбчивое лицо Донгара, произнес Туманский.

— Конечно.

— Если объект, или, проще говоря, биоробот, погиб, то в чем конкретно будет состоять продолжение вашего проекта? Вы привезете новый образец, и все начнется заново?

— Видите ли, господин Туманский, наше посещение лунной базы, не дало нам сто процентной уверенности, что объект погиб.

— Вот как! Но не далее, как два дня назад господин Форман уверил меня, что биоробот погиб! Простите, выходит, что, либо вы меня дезинформировали, либо вы получили какие-то новые доказательства того, что ставит её гибель под сомнение.

— В тот момент, когда господин Форман беседовал с вами, мы все были уверены в том, что биоробот погиб. Сомнения, которые у нас возникли, пока не дают нам возможности сказать, что объект погиб со стопроцентной уверенностью.

— А на чем зиждутся эти сомнения? — Туманский взглянул в глаза Донгара. Однако в его лице не дрогнул ни один мускул, и он с прежней улыбкой на лице, произнес:

— К сожалению, пока у меня нет возможности предоставить какие-либо материальные доказательства, но как только они будут, я непременно вас проинформирую.

— Благодарю.

Заслушав Донгара, совещание перешло к обсуждению технических вопросов, которые касались непосредственно взрыва на станции. На вопросы членов комиссии, на сей раз, пришлось отвечать Туманскому. Вопросов было много, в том числе и то, каким образом произошло, что при взрыве в модуле была нарушена связь с Землей, и компьютер выдавал лишь часть информации, отсылаемой в центр управления? Туманский ожидал этого вопроса, и все же, когда его задали, внутренне вздрогнул. Он хотел было ответить, что на данный вопрос не в состоянии в полной мере ответить в силу того, что… короче, Кайт убита, а Луни не найдена, а стало быть, подтвердить его непричастность он не в состоянии, но неожиданно Донгар снова попросил слова.

— Господин Туманский, позвольте, я отвечу на данный вопрос. Дело в том, что мы располагаем данными, что несанкционированный вход в компьютер был инициирован Хелен Кайт. Поскольку ситуация была критическая, станция сошла с орбиты и скорректировать её без посторонней помощи было невозможно, мы срочно дали указание использовать челнок в качестве альтернативы вышедшему из строя корректирующему двигателю. Кайт вынуждена была согласиться с этим, хотя её вариант был иной. Она предложила срочно эвакуироваться. Однако к этому времени мы уже располагали неопровержимыми свидетельствами её двойной игры. Поэтому приказ дублировался ей и непосредственно биороботу. И все же, Хелен Кайт воспользовалась ситуацией и сделала всё возможное, чтобы дестабилизировать обстановку. Отсекая часть информации, которая шла на Землю, она надеялась, что это как-то поможет изменить приказ и начать эвакуацию. Сами приказы на главный компьютер отдавались непосредственно Луни, так как вы передали ей коды доступа. Уверен, не сделай вы этого шага, станция была бы обречена, ведь корректировать орбиту можно было, только имея прямой доступ к главному компьютеру.

Туманский слушал Донгара, и никак не мог взять в толк, с какой стати, тот решил его прикрыть. Ведь то, что он говорил, было полной противоположностью того, что было на самом деле, за исключением разве что последней фразы. Именно Кайт воспротивилась эвакуации, и вместе с Луни фактически спасла станцию. Получалось, что вся заслуга досталась решительности управленцам проекта на Земле и отчасти командиру станции, рискнувшего разрешить биороботу войти в компьютер.

— Лихо, прикрыв меня, они одновременно присвоили себе лавры по спасению станции, — подумал Туманский, но произнес совсем иное.

— Господин Донгар изложил версию произошедшего, которая полностью совпадает с тем, что было на самом деле. Я понимал, что доверить коды доступа к главному компьютеру станции биороботу, который находился в режиме опытной эксплуатации, было достаточно рискованно, но в тот момент решалась судьба станции и всех, кто на ней находился.

После этого совещание продлилось еще несколько минут, после чего, председатель комиссии, господин Николаев, подвел итог:

— В свете новых данных, которые нам сообщил господин Донгар, нам остается осмотреть всё на станции. Возможно, мы слетаем на лунную базу, хотя большой необходимости в этом не вижу. Мы так же хотели бы ознакомиться с теми документами, которые нам любезно переданы, и после этого, можно сделать окончательные выводы о том, что произошло на станции. Благодарю всех присутствующих.

Донгар сразу же удалился в лабораторию, а Николаев попросил командира сопроводить членов комиссии в десятый блок, а так же в медико-биологический центр.

— Если не возражаете, мой первый помощник, господин Качмарек, проводит вас по станции и всё подробно объяснит и покажет.

— Разумеется.

Качмарек направился с двумя членами комиссии в десятый блок, а Туманский вместе с Николаевым пошли в командный сектор. По дороге Валерий Сергеевич задал Туманскому вопрос, который застал его врасплох:

— Меня только вчера поставили в известность, что американцы проводят на станции широкомасштабные испытания биоробота. До этого вся информация была совершенно иной, что-то вроде тестовые испытания устройства или макета непосредственно в лаборатории. Ты считаешь, что они действительно продвинулись в этом вопросе далеко, или как всегда, больше шума, чем правды?

— Они сделали не просто шаг вперед в робототехнике. Это прорыв, о котором можно было лишь мечтать.

— Выходит, что они, несмотря на все запреты, работали и весьма успешно?

— Выходит, что так.

— Ничего не скажешь, сумели всех перехитрить. А ведь уверяли в комитете, что занимаются исключительно научными разработками, и хотят провести всего лишь серию тестовых испытаний позитронного мозга.

— Испытания могут быть разными. А то, что они заморочили всем голову и сумели начать экспериментальную обкатку биоробота, это факт.

— Интересно, весьма, — задумчиво произнес Николаев, и добавил, — а как на твой взгляд, все, о чем говорил Донгар, соответствует действительности?

Туманский хотел было сказать, что все, о чем он сообщил комиссии, сплошное вранье, но, поразмыслив, неожиданно произнес, — Во многом он прав. Другой вопрос, какие цели он преследует?

— Исключительно свои.

— Если Луни жива…

— Кто?

— Я имел в виду, биоробот жив, то следует готовиться к новым сюрпризам, только уже не на станции, а на Луне.

— Ты так считаешь?

— Уверен!

— Что же поживем, увидим. А в целом, ты молодец. На комитете так и сказали, что если бы не решительные действия командира Туманского, лежать бы сейчас останкам станции на Луне.

— Что я. В сущности биоробот спасла станцию.

— Не прибедняйся. Роботы пока что в книжках спасают человечество, да и то в редких случаях, а человек остается конечным звеном эволюции.

— Может быть, мне трудно судить. Но факт есть факт. Не взорви она челнок, станция действительно упала бы на Луну.

— Да, — многозначительно произнес Николаев, и вошел вслед за Туманским в командный отсек станции.

(обратно)

Глава 6

Луни легла на пол, подложив под голову мягкую ткань скафандра. Погасила свет, и, оставшись в кромешной темноте, стала размышлять.

— Я инфицирована вирусом! Если я жива, и система контроля за жизнедеятельностью организма сообщает, что всё в порядке, стало быть, либо автоматически была введена сыворотка, либо… А что может быть либо? Какие еще варианты могут быть? Без знаний о том, что представляет собой вирус, сказать что-то более определенное, невозможно. Что в итоге? Наличие какого-то нового органа, который закрыт для внутренней проверки. А может быть я вовсе не инфицирована? Может быть, это своего рода защитный механизм для этого органа, который не позволяет его протестировать? Но если система выдала вердикт, что чип погиб из-за вирусной атаки… Опять тупик. Сложная цепочка взаимосвязанных между собой действий: включение ранее не опознанной программы, которая активировала новый орган — самоуничтожение программы, которая могла ответить на все имеющиеся вопросы — начало функционирования нового органа, имеющего максимальную степень защиты от проникновения в него для исследования. А если предположить, что это устройство на случай непредвиденных ситуаций, типа той, в которой я сейчас нахожусь? Снова вопрос: это что, биологическая бомба, новый источник внешнего воздействия на мозг, система слежения за мной, или что-то еще?

— Как интересно строить логические цепи, — Луни замерла, так как ей послышались какие-то шумы снаружи. Прошло несколько минут, и всё стихло. Она снова сосредоточилась над вопросом, который интересовал её больше всего.

— Надо попытаться хоть что-то узнать про этот орган. Без дополнительной информации вопрос останется не решенным.

— Можно ли определить местонахождение погибшего микрочипа?

— После его гибели, он был утилизирован и удален из системы.

— Представить отчет о пути следования микрочипа с момента гибели до утилизации.

Мгновенно возник весь путь движения внутри организма. Исходная точка находилась в районе органа, выполняющего функции человеческой печени, очищая кровь, точнее биологически активную жидкость, которая выполняет аналогичные функции и поддерживает жизнедеятельность органов.

— Самое удобное место для установки того, что практически невозможно самостоятельно удалить, — сделала вывод Луни, и тут же сформулировала новую задачу:

— Каким образом орган функционирует, и каков механизм управления?

— Данных нет.

— Странно, почему нет данных. Как может существовать орган, если о нем нет никаких данных, включая то, как им управлять?

Это еще больше убедило Луни, что, скорее всего орган управляется извне, а стало быть, предназначен, либо для контроля за ней, либо для экстренного уничтожения.

Она выбралась из своего убежища, и первое что сделала, вышла на связь и сообщила Туманскому, что инфицирована неизвестным вирусом, и возможно обнаружена.

Надо было принимать какое-то решение и что-то делать. Она снова вернулась в свое убежище, и, закрыв веки, попыталась дать команду на просчет различных вариантов дальнейшего развития событий. Однако задача была практически не решаемой, и перед её глазами то и дело возникали строчки:

— Слишком мало данных, решение невозможно…

— Что же, с этим трудно поспорить, данных действительно нет, а раз нет, то, как можно что-то решить? Стало быть, надо попытаться эти данные получить, а для этого обследовать не только ту зону, в которой нахожусь, но и соседние. Только тогда можно что-то предпринять.

Неожиданно снаружи снова послышались какие-то звуки. Луни напряглась, пытаясь определить, что могло их вызвать, но вскоре всё затихло. Она подождала некоторое время, затем выбралась из убежища и отправилась на разведку.


Одна зона сменяла другую. Склады с оборудованием, вспомогательные помещения, коммуникации и транспортные пути, ведущие непосредственно к месторождению мелидия. Иногда ей встречались люди, возможно, это были рабочие, или специалисты, прилетевшие на Луну работать. Она старалась тут же спрятаться, чтобы не вызвать ненужных вопросов.

В течение нескольких часов она изучала где, что находится. Вернувшись обратно, первым делом мысленно нарисовала три сектора, в которых побывала, отметила все, что успела заметить, а главное, маршрут движения. Оставалось еще семь секторов, которые предстояло изучить. Впрочем, попасть в два будет не так просто, так как они непосредственно являлись рабочей зоной, где располагается рудник и шахты.

Данные по станции прибавлялись, но ценность информации была не столь велика, чтобы можно было думать о возвращении на Землю.

Земля — планета, где её создали, и о которой она знала очень много, и одновременно ничего. Вся информация была почерпнута извне. Её просто загрузили в память, а что представляет планета в реальности, было неизвестно. В очередной раз, она попыталась не решать задачу, а просто думать. Это было интересно, и одновременно очень сложно. Всякий раз, когда она начинала выстраивать логические цепи, размышляя о чем-то, мозг автоматически включал базы данных, и она невольно закрывала веки, и процесс мышления тут же превращался в процедуру решения той или иной задачи.

На следующий день она снова отправилась обследовать модуль.


Она свернула налево и оказалась в узком тоннеле. Вдоль стен шло множество трубопроводов. С другой стороны тянулись рядами электрические кабели. Она стояла в раздумье, идти или нет.

— Если кто-то встретится впереди, то спрятаться в таком узком тоннели вряд ли смогу, как тогда быть?

Рабочие и техники, которых она видела накануне, были одеты в комбинезоны, отличающеюся от того, который был на ней. Поэтому она ходила в скафандре, в котором прилетела. Шлем был открыт, но в случае чего, она могла быстро его одеть, и закрыть лицо фильтром. И тем не менее, это все равно могло вызвать любопытство, а стало быть появятся вопросы, кто она и откуда. Она сверилась с картой модуля, которая у неё имелась. Тоннель тянулся метров на сто и затем выходил в помещение, из которого можно было подняться на нижний и верхний уровни двух соседних секторов. Её размышления затянулись, и в этот момент, она отчетливо услышала, как в конце тоннеля раздались чьи-то шаги. Она тут же вернулась в проход по которому шла до этого и спряталась. Прошло минуты две, прежде чем шедшие по тоннелю люди приблизились.

В том месте где начинался тоннель была небольшая площадка. Лестница вела в сектор, который она обследовала накануне. По всей видимости, они направлялись именно туда. Возле лестницы они неожиданно остановились, Луни замерла, так как один из мужчин, неожиданно произнес:

— Кажется, я забыл взять резак.

— Ты уверен?

— Сейчас проверю.

Луни услышала, как, поставив кейс на пол, один из мужчин открыл его, и вскоре произнес:

— Черт возьми, так и есть, придется вернуться.

— Оставь инструменты здесь и сходи, а я пойду вперед.

— Я быстро, туда и обратно. Ты иди, я догоню.

— Хорошо, я пошел.

Раздались шаги поднимающегося по лестнице мужчины. Затем он открыл дверь, и всё стихло. Тот, что должен был уйти, почему-то замешкался. Луни не видела, что он делает, и поэтому была крайне удивлена, когда вдруг услышала его голос:

— Я седьмой, нахожусь в зоне поиска, прошу включить систему сканирования, — потом, после короткой паузы, — объект где-то поблизости. Иду по маяку.

Не успел он произнести эту фразу, как оказался буквально перед ней. Рефлекс сработал мгновенно и шлем с фильтром закрыл её лицо. Она стояла, ожидая, что мужчина наверняка обратиться к ней с вопросом относительно того, кто она, и что делает, но вместо этого услышала совершенно иное:

— Я седьмой, объект найдет, вхожу в контакт, — и, посмотрев на неподвижно стоящую перед ним Луни, произнес:

— Я от Туманского. Мне поручено с вами связаться.

— Кто вы? — не понимая, что происходит, спросила Луни.

— Повторяю, я от командира станции Туманского. Мне поручено найти вас и передать послание.

— Вы знаете кто я?

— Да, вы Луни.

— Я слушаю вас.

— На станции карантин. С Земли прибыла комиссия, международного комитета. Её цель выяснить, что произошло на станции. В течение ближайшей недели все полеты на станцию отменены. Туманский связался с нами и попросил помочь переправить вас на Землю.

— Меня, на Землю!?

— Да вас.

— Как вы это хотите осуществить?

— Послезавтра на лунную базу прибывает космический корабль с Земли. На нем летит бригада поисковиков. Их задача подтвердить, что в трехстах километрах от базы расположено месторождение мелидия. Корпорация должна быть уверена, что это не случайные данные со спутника. Вас включат в состав этой бригады.

— Но, как и в качестве кого?

— Как, это наша проблема. Вами заменят одного из членов бригады, который внезапно заболеет. Ваша специализация биохимик. Надеюсь, с этим вы знакомы?

— У меня не было тестовых испытаний по этой дисциплине.

— Ничего, придется все осваивать в процессе, если хотите отсюда выбраться. Главное, войти в тесный контакт с членами бригады, чтобы они ничего не заподозрили.

— А что потом?

— По плану, они должны на вездеходе добраться до предполагаемого месторождения, провести там геологоразведочные работы, взять пробы грунта и вернуться. За это время мы подготовим все, чтобы вас отправили на корабле вместе с ними на Землю.

— Корабль принадлежит корпорации, значит, я попаду в штаты?

— Да, но образцы, которые они должны привезти, сначала отправят на экспериментальную орбитальную станцию. Оттуда мы сможем вас на челноке забрать и переправить в Россию. Вы всё поняли?

— Да. Информация занесена в память. Есть вопросы.

— Слушаю.

— Когда, где и как всё это произойдет?

— Вот вам прибор для связи, — мужчина протянул Луни небольшой, размером с пластиковую карточку, прибор, — радиус его действия небольшой, зато его не смогут засечь. Посредством него мы будем держать связь. Все дальнейшие инструкции получите, как только у нас всё будет готово, а пока вы должны спрятаться, чтобы не привлечь к себе внимание. Американцы были на лунной базе, возможно комиссия с Земли тоже наведается сюда, поэтому меры предосторожности будут не лишними. И еще, прибор для связи желательно никому не показывать. Это новая разработка. По нашим данным, трое из бригады американцы, могут заинтересоваться новинкой. Лишние вопросы могут навести на ненужные размышления. Надеюсь, вы меня поняли?

— Да.

— Отлично. Итак, послезавтра я свяжусь с вами и дам инструкции, где вы должны быть. И еще, связь держать только со мной. Туманский находится под подозрением в связи с вашим исчезновением со станции, поэтому не вздумайте с ним пытаться связаться.

— Но…я всё поняла.

— В таком случае, мне пора, — мужчина повернулся, и Луни увидела, как он расстегнул комбинезон и, достав из-за пояса резак, открыл и положил его в кейс, после чего направился в сторону лестницы.

Луни посмотрела на пластину, которую передал ей незнакомец, положила её в карман скафандра, и направилась обратно к себе, как она мысленно назвала агрегат, в котором пряталась всё это время.

Вернувшись, она села на пол и прокрутила запись беседы, которая состоялась с незнакомцем. Потом еще и еще раз, пытаясь определить, нет ли где расхождений, и не уловка ли это, чтобы её поймать и вернуть на станцию, где её неминуемо ждет деактивация, что равносильно гибели. Однако ничего не говорило о том, что в словах незнакомца что-то не сходится или таилась какая-то угроза. Луни включила свет, достала прибор, который ей дали, и внимательно его рассмотрела, после чего, как обычно закрыла веки и мысленно задала вопрос:

— Провести идентификацию аналогов, сравнить все имеющиеся в базе данных устройство. Определить возможное место создания.

Минутой спустя она получила ответ:

— Аналог соответствует моделям RP505 и RP505a российского производства. Радиус действия не более восьмисот метров.

Далее шли различные технические параметры моделей, а в конце Луни прочла:

— Технические данные имеющейся модели установить не представляется возможным. Сравнение проведено по чисто визуальным признакам. Возможны существенные отличия в технических характеристиках.

Луни повертела в руках переговорное устройство и положила его обратно в карман скафандра. Ей оставалось только ждать и надеяться, что ей помогут… Вслед за этим моментально возник вопрос:

— Почему командир станции Туманский это делает? Рискует ради меня… робота.

При слове робот, в сознании Луни вдруг всё поплыло, словно изображение на экране. Доселе четкую и ясную картинку заволокло пеленой, пошла непонятная рябь, а вслед за ней начали мелькать какие-то странные видения, которые возникали и проецировались перед ней. Лица незнакомых людей, природные ландшафты местности, обрывки разговоров, и смех, именно смех людей, которые, разговаривая между собой, чему-то весело смеются. Неожиданно ей тоже захотелось засмеяться, но у неё ничего не получилось. Она дотронулась рукой до лица. Внешне спокойная, она не понимала, что с ней происходит. Почему у неё возникли непонятные фантомные воспоминания, о которых она ничего не помнит, а главное, не может засмеяться, как это сделали те, кого она только что видела. Она легла на пол, и, зажмурившись, произнесла:

— Почему я не могу смеяться?

— Функция мышц челюстно-лицевого аппарата работает нестабильно. Элемент человеческого состояния при явно выраженном состоянии организма веселья, хорошего настроения. Обусловлено невозможностью контроля мозговой деятельности функциями мышечного аппарата.

— Повторяю вопрос, почему я не могу смеяться?

— Целесообразность функционирования данного органа не является приоритетной. Более подробных данных нет.

Луни открыла веки, приподнялась, достала энергетическую таблетку и после того, как приняла её, произнесла:

— Увеличить время пребывания во сне до сорока часов. Оставить режим слежения за внешними источниками. Будить при уровне шума не выше десяти децибел.

Она уснула практически мгновенно, понимая, что так и не получила ответ на вопрос, почему она не может делать таких простых вещей, которые доступны человеку — смеяться.

(обратно)

Глава 7

Как только уровень сигнала превысил порог в десять децибел, Луни проснулась, и моментально поняла, что это пищит переговорное устройство.

— Я на связи, — произнесла она.

— Примите инструкции, — услышала она знакомый голос человека, с которым встречалась.

— В 15–45 вам необходимо быть в зоне 6В. Проход по маршруту, минуя сектора А и D. Старайтесь не входить в зоны 3В и 4В. Там могут в этот момент находиться ремонтные бригады, так как осуществляется профилактика вентиляционной системы в секторе. Ваша цель, разыскать контейнер с литерой 856FR0217. Контейнер будет открыт. В нем находится одежда, в которую вы должны переодеться, а так же документы. Старые вещи оставьте в контейнере. Обязательно оденьте скафандр. Он такой же, как у членов группы. Возьмите так же кейс, в нем находятся личные вещи для вас и кое-какие инструменты, с учетом особенности предстоящей работы. Там же находится кристалл с дополнительными данными по специфике работы, которой вам предстоит заниматься. Постарайтесь как можно быстрее загрузить всю информацию. Время готовности 17–00. К этому времени я с вами снова свяжусь и дам новые инструкции. Вы все поняли?

— Да.

— В таком случае, конец связи.

— Конец связи, — произнесла Луни, убирая устройство в карман.

— Пора действовать, — решила она, ибо времени было не так много.

Луни выбралась из укрытия и отправилась в зону, которую ей указали. Она уже была там, и поэтому добралась достаточно быстро. Оставалось найти контейнер с литерой 856FR0217. Контейнера стояли рядами. Между ними был проезд для погрузчика. Посмотрев на рядом стоящий, она прочла его номер и сразу же сообразила, что последние четыре цифры, написанные от руки, наверняка означали расположение контейнера на складе. Взглянув на соседний, стало понятно, что первые две цифры означают ряд, а вторые две, порядковый номер. Получалось, что нужный ей контейнер должен был находиться в этом проходе. Она прошла вперед. Номер соответствовал тому, который она искала, а дверь, как и следовало ожидать, была не заперта. Нужно было лишь повернуть ручку и войти внутрь.

Луни подошла к контейнеру, осторожно повернула ручку и приподняла её кверху, дверь приоткрылась. Оставалось сделать шаг и войти внутрь, но что-то заставило её насторожиться и отойти назад. Она прижалась к стенке контейнера напротив, размышляя, как быть.

С одной стороны, всё совпадало. Программа безопасности подтверждала, что можно выполнять инструкции незнакомца и следовать его указаниям, и все же… Впервые за все время, что она себя помнит, у неё возникли непонятные сомнения, которые выразились в том, что она подумала, будто всё это может быть очень хитро подстроенной ловушкой. Стоит только войти в контейнер, как дверь закроется и её, без особых проблем, отправят на станцию, или что еще вернее, прямиком в лабораторию на Землю. Она не знала, почему эти смутные подозрения возникли именно сейчас, и даже не могла ответить на вопрос, на чем они основаны, но что-то мешало сделать этот последний шаг, и она стояла напротив двери, продолжая размышлять, как быть.

Однако время неумолимо бежало, и это означало, что надо принимать решение, либо довериться незнакомцу, либо, вернуться назад и попытаться самой что-то предпринять.

Риск быть пойманной в ловушку, несомненно был, однако аргументов, подтверждающих эти опасения, не было. И в тот момент, когда выбор в ту или иную сторону был одинаков, она сделала шаг и решительно открыла дверь контейнера.

Она остановилась, ожидая, что сейчас что-то произойдет, однако всё было тихо и спокойно. Она включила фонарик и тут же увидела ящики, которые громоздились друг на друге, занимая большую часть контейнера. Обернувшись, еще раз посмотрела на всё еще приоткрытую дверь, и затем подошла и стала осматривать ящики. Один сразу же привлек её внимание. Луни приподняла крышку и увидела внутри одежду и скафандр. Быстро переодевшись, взяла кейс, который лежал на дне, и открыла его. В нем находились инструменты, назначение которых ей было незнакомо, но что самое главное, там был загрузочный кристалл, о котором говорил незнакомец, и устройство передачи данных через инфракрасный порт. Она села возле ящика, вставила кристалл в устройство и, закрыв веки, стала считывать информацию. Процедура заняла не больше минуты, и когда всё закончилось, поняла, что отлично знакома с тем, что находится в кейсе и как всем этим пользоваться. Засунув старые вещи и скафандр в ящик, Луни достала переговорное устройство, ожидая, когда незнакомец снова выйдет на связь. Оставалось пять минут. Она подошла к двери контейнера, и прислушалась. Все было тихо.

Голос незнакомца раздался ровно в назначенное время.

— Я слушаю, — произнесла она.

— Вы готовы?

— Да.

— Отлично. Направляйтесь к посадочной платформе. Там вас встретят и объяснят, как и что делать дальше.

— Как я узнаю, с кем должна встретиться?

— Не волнуйтесь, человек сам подойдет к вам. Запомните, отныне вы Марта Шульц. Имя записано на лицевой форме скафандра. Человек, который вступит с вами в контакт, представится Вайсманом.

— Я поняла.

— Конец связи.

Она убрала переговорное устройство и бросила взгляд на табличку, красовавшуюся над верхним карманом. На ней значилось:

— М. Шульц.

Снова коридоры, лестницы, переходы. Луни шла, четко ориентируясь по схеме, и поэтому спустя двадцать минут оказалась возле шлюза, который выходил на поверхность. Именно этим путем она попала в модуль, когда прилетела на лунную базу. В этот момент послышались, сначала шаги людей спускающихся по лестнице, а по мере их приближения, голоса. Они переговаривались между собой.

— Если оставаться на месте, то, спустившись, непременно увидят меня. Лучше следует обождать пока они не войдут в шлюзовую.

Луни повернулась, чтобы уйти, но в последний момент услыхала:

— Как плохо, что в самый последний момент у вас такая накладка. Времени в обрез, а замены всё еще нет. Она хоть знающий специалист или нет?

— Не волнуйтесь, Марта с минуты на минуту будет здесь. Она отлично справится со всем, гарантирую вам на все сто процентов.

— Вы вечно все гарантируете, а как только коснется дела, оказывается, что ваш специалист лишь знаком с теорией. Могли бы хотя бы с собой её взять, а теперь будем стоять и ждать, когда она появится…

Луни моментально поняла, что речь идет о ней, и, тут же изменила решение, вышла из проема и увидела группу из шести человек, одетых точно в такие же скафандры, какой был на ней. Заметив её, тот, что шел последним, поднял руку и радостно произнес:

— А вот и Марта Шульц, а вы беспокоились, что придется её ждать.

— Это я так, на всякий случай, — пробурчал человек, шедший чуть впереди. Он наверняка понял, что Марта слышала их разговор.

Луни подождала, когда все спустятся с лестницы. На лацкане костюма, в который был одет мужчина, назвавший её имя, было написано — К. Вайсман. Посмотрев на Луни, он мило улыбнулся, и уверенно произнес:

— Господин Сампари, уверяю вас, Марта отлично справится со своими обязанностями и заменит Норму.

— Охотно верю, — всё еще испытывая неловкость, ответил Сампари, и тут же стал представлять состав группы, состоящей из четырех мужчин. Они с любопытством рассматривали моложавое, но вместе с тем непроницаемое лицо Луни.

— Итак, господин Вайсман, мы отправляемся. Можете доложить, через неделю мы подтвердим, что новое месторождение мелидия найдено, и можно приступать к проектированию нового модуля для его добычи.

— Вы с такой уверенностью говорите, словно уже вернулись с готовыми результатами, — смеясь, произнес Вайсман.

— Мы дважды запускали спутник, чтобы взять пробы грунта, и оба раза результаты были более чем убедительные. Поэтому, смею вас уверить, для меня эта поездка простая формальность, чтобы на месте подтвердить полученные результаты.

— Я охотно вам верю, но решение принимал не я, а совет директоров. Когда дело касается многомиллиардных вложений, лучше перестраховаться и еще разпроверить всё на месте.

— Понимаю, но экспедиция тоже вещь не дешевая, насколько я понимаю? — ворчливо произнес Сампари.

— Пустяк по сравнению с тем, что предстоит, если вы окончательно подтвердите, что месторождение стоит того, чтобы начать промышленную разработку.

— Возможно, впрочем, нам пора, — он повернулся к членам команды и, взглянув на них, произнес, — надеюсь, все готовы?

Все промолчали, и Сампари тут же добавил:

— Молчание знак согласия, в таком случае прошу на посадку, вездеход уже ждет нас.

Луни взглянула на Вайсмана. По его молчаливому и улыбчивому лицу ничего нельзя было прочесть. Он как-то украдкой помахал ей рукой и в последний момент произнес:

— Удачи.

Она промолчала, лишь кивнув в ответ головой, и вслед за остальными вошла в шлюзовую камеру. Сампари нажал кнопку, дверь закрылась.

— Попрошу всех закрыть скафандры, мы выходим на поверхность Луны, — произнес один из членов группы, и добавил, — рекомендую сразу же прикрыть световые фильтры, мы сейчас на освещенной стороне.

Луни опустила фильтр. Когда дверь отъехала в сторону и все вышли на стартовую площадку, она увидела, что неподалеку от корабля стоял лунный вездеход. Его несоразмерно большие железные колеса делали конструкцию весьма уродливой, но для передвижения по Луне, где сила тяжести ниже, чем на Земле, такая конструкция была наиболее эффективной.

Один за другим все залезли в кабину. Снаружи она казалась, как и колеса, довольно неприглядной, однако внутри всё было продумано и позволяло комфортно расположиться всем шести членам группы. Луни села в кресло, которое любезно предложил ей Сампари, а сам сел напротив. Два ряда кресел располагались таким образом, что посередине оставался проход. Кроме того, кресла имели возможность разворачиваться, а при необходимости можно было выдвинуть стол, и тогда все как бы оказывались вокруг него. Один из членов команды, на скафандре которого было написано А. Вильямс, сел за штурвал, и, повернувшись к Сампари, спросил:

— Мы можем отправляться?

— Разумеется. Только умоляю вас, никакой спешки, у нас уйма времени, а я чертовски не выношу быструю езду, да еще по ухабам.

— Нет проблем, — Вильямс включил двигатель, нажал на передней панели несколько кнопок, и на лобовом стекле моментально возникла карта маршрута. Мигающая точка означала место, где они находились.

— Господа, — не оборачиваясь, произнес Вильямс, — начинаем движение. Ориентировочное время в пути восемь часов, так что рекомендую расслабиться, а по возможности вздремнуть. Если кому вздумается сходить по нужде, могу остановиться.

Все, кроме Луни, дружно рассмеялись, понимая, что на Луне сходить в туалет не так-то просто.

— Надеюсь, дама простит наш мужской юмор, — произнес Сампари, и, протянув руку, похлопал Луни по колену, — а если серьезно, то туалет в гермозоне, вон за той дверью. Там тесновато конечно, но что делать, это вездеход, а не космический челнок со всеми удобствами.

— Благодарю, я в курсе, — спокойно ответила Луни, хотя, прокрутив архив, не смогла найти данных по лунному вездеходу. Лишь обрывочные сведения, но ничего конкретного о его внутреннем устройстве. Про себя она отметила, что на кристалле, который ей передали, могли бы записать данные о нем.

Вездеход плавно тронулся с места и медленно двинулся по платформе, затем осторожно съехал и, оказавшись на грунте, покатил в соответствии с выбранным маршрутом с каждой минутой удаляясь всё дальше и дальше от лунной базы.

Луни прикрыла веки и погрузилась в расчеты. Задача, которую она попыталась решить была одна:

— Какова вероятность удачного возвращения на Землю?

Поползли столбики вычислений, привычные строки промежуточных вопросов и ответов, но конечный результат, как и прежде, был неутешительным:

— Не хватает исходных данных. Прогнозирование благоприятного исхода невозможно.

— Что же, этого следовало ожидать. Значит надо действовать по обстоятельствам, не привлекая к себе особого внимания, и надеяться на помощь тех, кто организовал участие в экспедиции.

Она провела рукой по наружному карману скафандра, словно проверяя, на месте ли переговорное устройство, — хотя, вряд ли оно сейчас может мне помочь, ведь радиус его действия, по словам незнакомца, всего восемьсот метров.

Голос водителя, отвлек её внимание.

— Включаю систему жизнеобеспечения. Примерно через четверть часа, можно будет снять шлем, а пока придется потерпеть.

Все молча выслушали объявление и, погрузившись в собственные мысли, стали терпеливо ждать, когда можно будет снять шлем. Луни воспользовалась моментом, и тут же предалась изучению информации, которую списала с кристалла.

Её специализация — биохимик. К чему в группу был включен такой специалист, сказать было трудно, поэтому Луни прочла основные данные, по мелидию.

Мелидий, который послужил главной причиной столь быстрого и широкого освоения Луны, встречается везде, но крупных месторождений для промышленного освоения до сих пор не было известно, не считая того, которое эксплуатировалось в настоящее время. Слово мелидий вошло в лексикон сравнительно недавно, и носит название минерала, который с точки зрения химии не является каким-то новым элементом. Его основное достоинство то, что в нем содержится большое количество изотопа гелий 3. Вот он-то и представляет громадный интерес для энергетики будущего. На Земле его практически нет, а Луна стала Клондайком двадцать первого века. Частные инвестиции потекли рекой, а вслед за ними строительство лунной базы стало не просто мечтой, а обыденной стройкой двадцать первого столетия. Однако выбор первого месторождения и строительство лунного модуля, был не совсем удачным, так как данные по запасам мелидия были сделаны слишком поспешно и ошибочно, вот почему было предпринят поиск нового, более перспективного и долгосрочного в плане разработки.

Просмотрев эти данные, она переключилась на оценку всех пяти членов команды. Имена она успела прочесть, и их лица мгновенно выстроились в ряд. Попытка найти хоть что-то в базе данных не дала никаких результатов, впрочем, это и понятно. Рядовые сотрудники компании или исследовательского института, или, что вполне возможно, вообще специалисты, приглашенные со стороны для независимой оценки данных, которые были получены со спутников.

Первым в её списке шел Сампари. Он был руководителем группы. По виду ему было около пятидесяти. Внешние черты лица говорили, что он, скорее европеец, или давно живущий и работающий американец.

Вильямс — водитель вездехода. Неопределенного возраста между тридцатью и сорока. Американец из южных штатов. Судя по представлению, он помимо прочего был специалистом бурильной установки, которая располагалась на вездеходе.

Гроссман — явно немецкая фамилия или еврейская. Сказать откуда он, сложно, возможно из штатов? Возраст, что-то около сорока. Сампари представил его как горного инженера.

Май Эри Курманен — из Скандинавии. Финн или норвежец. Специалист в области минералогии. Наверное, один из наиболее нужных для данной экспедиции специалистов. Угрюмый тип. Единственный, кто еще не промолвил ни слова. Когда знакомились, только молча кивнул и всё. Подумалось: Может еще один робот вроде меня? На вид лет тридцать, или чуть старше.

Наконец последний член команды Матвей Плахов. Этот точно из России. Не больше тридцати. Улыбчивое, но волевое лицо. Представили, как аналитика. Интересно, что он собирается анализировать? Впрочем, это не столь важно. Если он русский, то возможно в курсе всех дел, связанных с моим возвращением на Землю? Пока одни вопросы. Кстати, а какова, собственно говоря, специальность Сампари? Просто руководитель или он специалист в какой-то области? Скорее всего, специалист.

Размышления Луни прервал голос Вильямса:

— Система жизнеобеспечения включена, всем можно снять шлем. Кстати, господин Сампари, вы у нас главный, так что командуйте насчет обеда и всего прочего, нам еще ехать и ехать.

— А что уже все проголодались? — спросил Сампари, сняв шлем и положив его над головой на полку.

— Да нет, но от кофе я бы не отказался, — произнес Гроссман.

— В таком случае, выдвигайте стол, от кофе, пожалуй, и я не откажусь. Вы как, не против чашки горячего кофе? — и Сампари взглянул на Луни.

— Нет, спасибо, мне пока не хочется.

В этот момент она почувствовала, как кресло, на котором сидела, автоматически повернулось, а из пола трансформировался стол. Вместе с ней развернулись все сидящие в салоне за исключением водителя. Кресло справа пустовало, это означало, что вездеход был рассчитан на семерых членов экипажа. Сампари, Гроссман и Курманен оказались сидящими напротив, и Луни могла спокойно рассматривать их лица.

Вслед за термосом с кофе, на столе появилась большая упаковка с галетами. Сампари осторожно разливал кофе в чашки, и, взглянув на Луни, произнес:

— Так что, может быть, налить, за кампанию?

— Пол чашки, — произнесла Луни и потянулась рукой за чашкой. В этот момент тоже самое хотел сделать, видимо поухаживать за дамой, Плахов. Она почувствовала, как их руки соприкоснулись. В туже секунду она услышала внутренний голос:

— Внимание! Дополнительный орган включился в работу всего организма.

(обратно)

Глава 8

Луни мгновенно отдернула руку, чуть было не пролив кофе на стол. Плахов поставил чашку перед ней и, улыбнувшись, произнес:

— Прошу.

— Спасибо, — медленно ответила Луни, и, взяв чашку, закрыла веки, делая вид, что созерцает вкус ароматного кофе. Впрочем, вряд ли оно было таковым, скорее всего обычный эрзац, который она пробовала, когда её учили есть обычную человеческую пищу. Её внимание было приковано к полученному сообщению. Она тут же дала команду:

— Задействовать все уровни контроля. Отслеживать всё, что касается работы дополнительного органа. Сообщать обо всех изменениях организма.

— Команда принята. Выполняю.

— В чем именно проявилось включение работы органа?

— Нет данных.

Ответ поставил Луни в тупик, и она тут же задала новый вопрос:

— Дать более обширный ответ, почему нет данных о работе дополнительного органа?

— Запрос о работе органа поступил, после того, как сработала система блокировки определенных блоков информационных каналов.

— Прошу уточнить?

— Включение дополнительного органа в систему жизнеобеспечения всего организма вызвало отключение всех систем отвечающих за слежением его работы внутри. Поэтому вся информация фильтруется и не может быть передана на внутренний терминал мозга.

— Дать расширенный ответ по данному вопросу?

— Микрочипы, находящиеся внутри организма сообщают всю информацию, происходящую с внутренними органами в информационный блок, который является одновременно программным продуктом, отвечающим за вашу жизнедеятельность. Это сделано для того, чтобы миновать промежуточные цепи и мгновенно реагировать на происходящие изменения. Для того чтобы вывести информацию о состоянии организма непосредственно для визуального наблюдения требуется сигнал-запрос. По запросу информация поступает непосредственно в мозг. В данном случае, в информационном блоке были включены или перестроены программные сегменты, которые фильтруют всю информацию и всё, что касается работы нового органа, не удается передать на терминал.

— Что это может означать и несет ли это какую-то угрозу?

— Ответ отрицательный. Угрозы для вашего организма не существует.

— Каковы мои действия?

— Находится в рабочем режим. Повторяю, опасности для жизнедеятельности нет.

— Хоть это утешает, а то чего доброго…

— Ау, госпожа Шульц, вы случайно не заснули? — услышала Луни голос Сампари. Она тут же открыла глаза. Тот удивленно смотрел на неё.

— Вы так долго о чем-то мечтали, что я подумал, что вы заснули, сидя за чашкой кофе, — он улыбнулся, продолжая смотреть на неё. Она поставила чашку на стол, после чего произнесла:

— Немного устала. Меня так срочно выдернули из привычного ритма в связи с этой заменой, что я все еще не могу войти в привычную колею. Пожалуй, немного вздремну, не возражаете?

— Нисколько. Тем более что времени еще полно.

Луни вручную повернула кресло, оказавшись к столу спиной. Теперь она могла спокойно обдумать происходящее.

— Итак, дополнительный орган активировался. И произошло это в тот момент, когда Плахов коснулся моей руки. Почему? Или это просто совпадение? Вряд ли. Скорее всего, его прикосновение послужило своего рода сигналом. Каким, для чего? А может быть, я слишком всё драматизирую, и новый орган предназначен для моей охраны? Он активировался, так как прикосновение постороннего послужило сигналом об угрозе или опасности. Нет, это вряд ли. А с другой стороны, что еще можно придумать? Загадка. Остается ждать. Надо попытаться проверить, что произойдет, если я снова коснусь кого-то рукой. Кстати, когда Сампари дотронулся до скафандра, ничего не произошло, стало быть, необходим непосредственный контакт, минуя любое защитное покрытие.

Луни неожиданно повернулась на кресле к столу и, оценив ситуацию, произнесла, обращаясь к Гроссману:

— Простите, вас не затруднит дать мне одну галету?

Гроссман тут же пододвинул коробку ближе к Луни. Она потянулась за галетой и сделала это столь стремительно, что в последний момент успела коснуться его руки. Однако ничего не произошло. Откусив кусочек, стала запивать давно остывшим кофе. Луни обвела всех взглядом. Все спокойно сидели вокруг стола. Сампари что-то изучал на компьютере, который неизвестно откуда появился на столе, Гроссман допивал кофе и о чем-то сосредоточенно думал. Курманен развернул кресло и сидел спиной к компании, видимо решил вздремнуть. Сидевший рядом Плахов играясь водил пальцем галетой по столу, мурлыкал про себя какой-то мотив.

— Возможно, я вообще зря паникую и слишком много времени трачу на анализ органа в собственном организме, вместо того, чтобы размышлять о том, как сделать вид, чтобы не привлекать к себе пристального внимания экипажа и вообще, больше думать о возвращении на Землю? Интересно, а что ждет меня на Земле? Чтобы не ждало, но хуже, чем возвращение в лабораторию вряд ли будет. Там меня совершенно точно разберут на части, а это будет означать просто смерть.

Смерть, смерть, смерть… — как эхо прозвучали слова в мозгу Луни, и она снова зажмурилась и скорее автоматически спросила:

— Понятие смерти?

— Биологическое прекращение существование любого органического организма. Для мыслящих существ определяющим фактором смерти является остановка функционирования мозга, как основного элемента контролирующего жизнедеятельность всех органов.

— Что я буду чувствовать, когда умру? — неожиданно спросила Луни.

— Ничего.

— Вот так, коротко и ясно. Ничего я не буду чувствовать. Что же, это несколько успокаивает. А раз так, то пора действительно перестать думать о дополнительном органе, как потенциальной угрозе и заняться другими вещами.

— Предлагаю развлечься, — неожиданно услышала она голос Плахова, и обернулась в его сторону.

— Как насчет того, чтобы скоротать время до обеда игрой в карты? — и он неожиданно извлек из сумки, которая лежала возле его кресла, потрепанную колоду карт.

— Желающие есть? — снова обратился он к сидящим за столом.

— Смотря во что? — ответил Сампари.

— Это как общество пожелает. Вы как, госпожа Шульц, присоединитесь к нашей компании?

— Без проблем, все равно уснуть уже не смогу.

— Отлично, а как вы, господин Гроссман?

— Если господин Курманен не будет, то я готов присоединиться.

— Я пас, — послышался сиплый бас Курманена, впервые за все время произнесшего слово.

— Отлично. Четверка есть. Во что играем? Покер, преферанс или во что-то еще?

— Право не знаю. Я в преферанс уже сто лет, как не играл, — заявил Сампари, достав между тем компьютерный блокнот для записи.

— А вы что скажете? — и Плахов снова обратился к Луни.

— Право не знаю. Может быть проще в тысячу сыграть?

— Я за, — тут же воскликнул Плахов, — у кого какие мнения?

— Согласен, — поддержал предложение Луни Гроссман. Сампари уже делал разрисовку, чтобы записывать очки, а Плахов тем временем перебирал колоду, выбрасывая из неё восьмерки, и другие не участвующие в игре карты.

— Не возражаете, если я первым сдам, или кинем жребий, кто первый? — азартно произнес Плахов, тасуя карточную колоду.

— Мешайте, мешайте, раз уж предложили сыграть, — начальственным тоном произнес Сампари.

Плахов раздал карты, и игра началась. Луни не стоило большого труда принять участие в игре, так как в базе данных среди многочисленных игр значились и карточные, включая игру под названием тысяча. Пока Плахов вынимал младшие карты и мешал, она познакомилась с правилами игры и усвоила, что она весьма проста и, как любая другая, построена исключительно на везении при распасовке карт и просчете, вариантов возможных раскладов. Учитывая, что везение при раскладе от неё не зависело, главное, на что она могла рассчитывать, это мгновенный расчет того, какие карты могут быть у соперников.

Игра началась, и первые несколько розыгрышей показали, что надежды соперников выиграть у Луни были весьма призрачными. Стоило соперникам сделать два, три хода, как она легко прогнозировала дальнейший расклад карт. Не прошло и часа, как игра завершилась в её пользу. Пока играли, она сумела коснуться руки Сампари. Но и на этот раз внутри организма ничего не произошло.

— Впрочем, — решила она, — раз вся информация о новом органе фильтруется, то стало быть вряд ли есть возможность узнать, как он реагирует, а уж тем более функционирует или нет.

— Кто бы мог подумать, что вы так лихо умеете играть в карты? — удивленно произнес Сампари, раздавая на новую игру.

— Новичкам везет, — спокойно произнесла Луни.

— Так я и поверю, — хмыкнул Плахов.

— Верьте, не верьте, но я действительно в эту игру играю впервые.

— Как же, как же, — произнес Сампари, ожидая, когда игроки сделают ставки, и кто-то возьмет прикуп.

— Сто десять, — заявил Плахов.

— Пас, — ответил Гроссман и бросил карты на стол.

Луни оценила карты и возможный прикуп, мгновенно сделала ориентировочный расчет и тут же увеличила ставку до ста пятидесяти.

— Двести, — неожиданно произнес Плахов. Луни взглянула на него, понимая, что его действия явно противоречат картам, которые у него могут быть на руках. Червовый марьяж, а стало быть, сто очков были у неё. А кроме этого дама пик и два туза. Следовательно, при самом благоприятном раскладе он не смог бы набрать заявленной ставки.

— Непонятно, зачем начиная игру записывать в свой актив минус двести очков? — подумала Луни и тут же ответила, — играйте.

Плахов взял прикуп, но судя по виду остался вполне доволен. Сбросив три карты, игра началась. Как и следовало ожидать, Луни набрала больше всех очков, а Плахов записал в свой актив минус двести.

— Неплохое начало, — ехидно произнес Гроссман, пододвигая на столе карты в сторону Луни, чей черед был сдавать.

— А вам что, слабо рискнуть? — неожиданно резко высказался Плахов.

— Слабо не слабо, но рисковать нужно умеючи, особенно аналитику, — последнее слово было сказано с таким ехидством, что всем был понятен его подтекст. Плахов среагировал мгновенно и тут же ответил.

— Куда нам тягаться с инженерами, да еще горными. Куда не плюнь, везде мелидий, разве что спутник дал слабину и показал не то, что есть на самом деле.

За столом наступило минутное замешательство, во время которого Луни раздавала карты.

— Сто пятьдесят — таинственным голосом произнес Гроссман, едва взглянув на свои карты.

— И пять сверху, — добавил Сампари.

— Сто шестьдесят, — заявил Плахов.

— Двести, — продолжая улыбаться, произнес Гроссман.

Началась партия, в которой Гроссману записали минус двести. Невольно все рассмеялись. После очередной сдачи, к немалому удивлению Луни очередь заявить ставку в двести пришлась на Сампари.

— Странно мыслит!? У него на руках максимально может быть один бубновый марьяж и в лучшем случае два туза и две десятки.

Игра сложилась, как и предполагала Луни не в пользу Сампари. Ему записали минус двести, а Луни тем временем набирала очки и продолжала с любопытством наблюдать за игроками и их странным поведением во второй партии.

В итоге она в очередной раз выиграла, набрав тысячу очков. Но самым поразительным было не это, а то, что в процессе игры страсти постепенно накалялись, и едкие остроты то и дело сыпались в адрес друг друга, а по результатам игры все оказались в минусе.

— Все, айсинг, пора сделать передых. Вильямс, как наши дела? — обратился Сампари к водителю.

— Идем по графику. Прошли сто десять километров.

— Так мало?

— Вы же сами приказали, чтобы никаких гонок по пересеченной местности.

— Ладно, ладно. Молчу. У кого какие предложения насчет обеда?

— Я пока не голоден, — проворчал Гроссман.

— Я тоже, — вслед за ним, разворачивая кресло, произнес Плахов.

— А как вы? — обратился Сампари к Луни.

— Я как все.

— В таком случае, через пару часов остановимся на обед, возражений нет?

— Нет, — чуть ли не хором ответили все за исключением Луни, после чего последовала примеру остальных и развернула кресло. Закрыв веки, она дала команду:

— Прошу дать анализ поведения экипажа во время игры в карты?

Через несколько секунд она получила весьма странный ответ, который её озадачил:

— Имел место эмоциональный всплеск у всех трех игроков, что стало причиной принятия интуитивных решений без анализа конкретной ситуации. Анализ внешних данных: реакция на внешний раздражитель, голосовые модуляции, частота колебаний зрачка и ряд других особенностей поведения наблюдаемых объектов, имеют отличия в рассматриваемом интервале времени от первоначальных. Причины неизвестны.

— Интересно! Что бы это могло значить?

(обратно)

Глава 9

Два часа до обеда прошли незаметно. Экипаж, за исключением водителя и руководителя группы, мирно дремал. Сампари все это время работал за компьютером. Луни заметила, как он о чем-то задумывается, потом что-то пишет. Возможно, работал над статьей или предстоящим отчетом о командировке. За это время оба не обмолвились ни словом, и лишь в конце, когда Вильямс спросил Сампари относительно остановки, тот рассеянно ответил:

— Да, конечно. Как и намечали, сделаем остановку на обед, — после чего закрыл крышку компьютера и громко объявил:

— Господа, подъем. Время обеда.

В это время Вильямс затормозил и перевел двигатель в режим холостого хода. И без того тихо работающий двигатель стало еле слышно. Как только разложили стол, Вильямс перебрался с водительского места и, усевшись рядом с Плаховым, весело произнес:

— Господин Сампари, вы чувствуете, сколь виртуозно я ехал, что вся команда погрузилась в спячку.

— Вы преувеличиваете, не вся. Я и госпожа Шульц, положим, не спали. Но в целом, вы молодец, надеюсь, что и оставшуюся часть пути мы проедем в том же ритме?

Вильямс улыбнулся, но промолчал. В это время на столе стали появляться небольшие контейнера с продуктами, которые были заранее уложены в вездеход. Открывая их, команда пыталась определить, что на обед, и по выражению лиц, можно было понять, что это были обычные сублимированные продукты, которые использовались на лунной базе и космической станции.

Обед прошел спокойно. Ничего не значащие реплики не вызвали у Луни никаких дополнительных подозрений, относительно того, что команда ведет себя либо слишком спокойно, либо излишне эмоционально. Обычный рабочий обед. Чтобы не привлекать к себе внимание со стороны экипажа, ей пришлось принять немного пищи. Не самое приятное занятие. Оно не понравилось ей с самого начала, когда она впервые попробовала человеческие продукты. Прием пищи занимал чисто бутафорский процесс, и затем требовал удаления из организма, что вызывало лишние проблемы. Луни вспомнила, как однажды спросила Кайт:

— Для чего ей есть человеческую пищу, если для поддержания энергетики организма достаточно использовать обычные таблетки?

— Нельзя жить в обществе людей и не быть похожими на нас. Человек тоже иногда делает то, что ему не совсем хочется, просто, так положено. Понятно? — ответила Хелен.

— Зачем? — снова спросила она, и вспомнила, как та нахмурившись, сурово произнесла:

— Если ты хочешь выжить среди людей, будь такой же, как они. Если мы едим, значит и ты должна уметь это делать. Все остальное не имеет значение. Понятно?

— Да.

Больше она никогда не касалась этой темы, но каждый раз, когда по программе занятий ей требовалось попробовать человеческую пищу, она делала это внутренне понимая всю бессмысленность данной задачи, которой почему-то отводилось столь много внимания.

После обеда Сампари предложил всем получасовой отдых, а затем вновь тронуться в путь.

— К чему терять время, мы и так всю дорогу отдыхаем, — последовала на это реплика Гроссмана.

— В таком случае, прошу за штурвал. Поведете вездеход? — довольно резко ответил Сампари.

— Без проблем, — неожиданно задиристо произнес Гроссман.

— Как же, так я и доверю кому-то вести свой трактор, — встрял в разговор Вильямс, — Чтобы вести эту таратайку, нужно иметь навыки. Это вам, дорогой мой, не Хамер. Да и управлять им вовсе не так просто, как кажется. Так что не будьте столь самоуверенны.

— При чем тут моя самоуверенность! — повысив голос, ответил Гроссман, — Я знаком с техникой управления вездеходами подобного класса, и если хотите отдохнуть, нет проблем, я могу повести машину за вас. Чем меньше будем мешкать, тем быстрее вернемся домой.

— А куда спешить? — неожиданно произнес Плахов, — командировочные идут, так что чем больше дней мы проторчим здесь, тем больше заработаем. Или я не прав?

— Деньги надо зарабатывать мозгами, а не пустой отсидкой на заднице в этом убогом вездеходе, — снова повысив голос, резко ответил Гроссман.

Наступило минутное затишье, словно перед грозой, которая возникла на фоне ясного неба, принеся с собой сильный порыв ветра и непонятную смену погоды. Спокойствие, которое было за обеденным столом, вдруг сменилось напряженной атмосферой. Возникшую тишину нарушил голос Сампари:

— Господин Гроссман, если вам так неймется заняться делом, то можете прогуляться. Наверняка на поверхности вы найдете занятие по душе, нежели чем вести бессмысленные словесные баталии.

— Могу и прогуляться, — зло бросил Гроссман, и неожиданно поднявшись со своего места, направился в сторону переходного шлюза. Снова возникла пауза. В тот момент, когда Гроссман открыл дверь, Вильямс неожиданно бросил ему вслед:

— Учтите, ждать не будем. Придется пешком догонять, — и как-то неестественно рассмеялся.

Дверь шлюза захлопнулась, и через минуту его фигуру можно было наблюдать на одном из мониторов, который был установлен на приборной доске. Вильямс зачем-то помахал ему рукой, и хотя Гроссман не мог этого видеть, он неожиданно вытянул руку и недвусмысленно выставил указательный палец. Жест был хорошо виден, ибо не сговариваясь, все смотрели на экран монитора. Гроссман повернулся и направился вперед.

— Гроссман, кончайте дурачиться, и возвращайтесь обратно, — произнес Сампари.

— А то что, ждать не будете, как выразился Вильямс?

— Сами же говорили, что не будем терять время, а теперь проявляете какое-то мальчишество. Приказываю вам вернуться.

— Раньше надо было приказывать, когда я еще не вышел. А теперь придется подождать.

В этот момент Вильямс неожиданно запустил двигатель и громко произнес:

— Надо пугнуть этого придурка. Увидите, побежит как миленький назад.

Луни услышала, как зажужжал электродвигатель вездехода. Судя по звуку, Вильямс включил реостат на полную мощность. Машина чуть дернулась и рванула с места. Луни, как и всех остальных, вдавило в кресло.

— Вильямс, какова черта… — воскликнул Сампари, но было поздно. Вездеход на полной скорости промчался мимо одиноко идущей по лунному грунту фигуры человека. Судя по изображению на мониторе, казалось, что между ним и вездеходом было расстояние не более метра. Фигура Гроссмана исчезла с экрана. Между тем, проехав несколько метров, Вильямс неожиданно заломил крутой вираж, и вездеход развернулся на сто восемьдесят градусов. Все ожидали увидеть Гроссмана стоящего, или идущего по направлению к вездеходу, но вместо этого на экране монитора была видна лишь колея от колес вездехода, а рядом следы человека, которые неожиданно обрывались. Самого Гроссмана нигде не было видно.

От неожиданности все замерли, словно предчувствуя что-то нехорошее. Сампари, стараясь сохранять спокойствие, которое давалось ему с большим трудом, произнес:

— Гроссман, ответьте, мы вас не видим на экране монитора?

Пугающая тишина еще больше накалила атмосферу нехорошими предчувствиями. Все молчали, ожидая, что предпримет руководитель экспедиции. Луни взглянула на Сампари и мысленно произнесла:

— Оценить обстановку. Определить степень опасности. Выявить причины происходящего. Дать руководство к принятию решений.

Ответ пришел практически мгновенно:

— Нештатная ситуация. Степень опасности минимальная. Причин для активных действий нет. Сохранять нейтралитет и наблюдать за происходящим.

Луни не успела как следует оценить полученную информацию, так как в этот момент Плахов, сидевший возле неё приподнялся, и деловито произнес:

— Господин Сампари! Вы разрешите мне выйти на поверхность, чтобы на месте оценить ситуацию и выяснить, куда делся Гроссман?

— Да, разумеется, — чуть дрожащим голосом ответил тот, пытаясь понять, что могло произойти, и что необходимо предпринять.

Плахов надел шлем, проверил герметичность скафандра и быстро направился в шлюзовую камеру. Через минуту он был на поверхности. Обойдя вездеход, он появился на экране монитора. Луни скорее почувствовала, нежели чем услышала, как раздался вздох облегчения у Сампари, который явно находился в растерянности от всего происходящего.

— Ну что там? — взволнованно спросил он.

— Сейчас посмотрю.

Плахов подошел к тому месту, где заканчивались следы. Всем было видно, как он наклонился, и зачем-то провел рукой по следу.

— Мне кажется, что судя по следу, его могло отбросить в сторону. А учитывая лунную гравитацию, он мог пролететь несколько метров. Я пойду осмотрюсь вокруг.

— Постарайтесь быть в зоне видимости.

— Постараюсь, — ответил Плахов, размышляя, в каком направлении идти. Было видно, как он осматривает местность. Неожиданно Луни произнесла.

— Может быть, есть смысл, чтобы он залез на вездеход и с высоты осмотрел местность? Не думаю, что его могло отбросить более чем на тридцать, тридцать пять метров.

— Пожалуй, вы правы. Вильямс, подгоните вездеход поближе.

Прошло несколько минут ожидания, прежде чем все услышали голос Плахова.

— Я что-то вижу.

— Где? — раздался чей-то голос.

— Вон там.

— Черт, я не вижу тебя, — мрачно произнес Вильямс, и добавил, — где там?

— Подождите, сейчас я слезу, а вы трогайтесь следом за мной.

Плахов снова появился на экране и рукой показал, в каком направлении следует ехать. В этот момент раздался спокойный голос доселе молчавшего Курманена:

— А не проще ли запустить миниспутник. У него на борту есть камера слежения, и все моментально прояснится.

— Черт возьми, как же я сразу не догадался, — хлопая себя по лбу, произнес Сампари, — Вильямс, запустите спутник.

Спутник стартовал с платформы вездехода в тот момент, когда Плахов тронулся в том направлении, где ему показалось, что он что-то увидел. Небольшое устройство, размером чуть больше обычного пылесоса, взмыло вверх. Вильямс переключил экран, и все увидели местность с высоты около ста метров. На фоне лунного пейзажа отчетливо была видна лежащая фигура человека. Сфокусировав изображение и сделав увеличение, всем сразу же стало ясно, что это фигура Гроссмана. Он как-то неестественно лежал, уткнувшись лицом в песок. Нехорошее предчувствие сразу же передалось всем сидящим в вездеходе.

— Плахов, мы его видим, ты был прав. Иди в том направлении, мы двигаемся вслед за тобой. Это приблизительно в сорока метрах отсюда.

Луни увидела, как Плахов побежал по песку. Перевалив небольшую возвышенность, которая мешала сразу увидеть лежащую на песке фигуру человека, он крикнул:

— Я его вижу. За мной.

Через пару минут Плахов стоял возле лежащей фигуры Гроссмана. Рядом с этим местом начиналась горная гряда, и из песка то и дело торчали острые камни. Осторожно повернув Гроссмана на спину, всем стало моментально ясно, что произошло. Порванный комбинезон скафандра моментально выпустил весь воздух наружу. От произошедшей разгерметизации, Гроссман умер мгновенно. На лице так и запечатлелся испуг и удивление от произошедшего.

Луни посмотрела на Сампари, и отметила про себя, как заходили у того скулы, и побелело лицо.

— Да, начало экспедиции многообещающее, — подумала она, — с возвращением на Землю будут проблемы. А главное, нет никакой возможности связаться с организаторами побега.

Её размышления прервал голос Курманена:

— Плахов, затаскивай его вездеход. Надо обсудить, что делать дальше.

Луни вновь взглянула на Сампари, который растерянно озирался по сторонам, явно не зная, что делать. От былой уверенности, которая исходила от него в начале экспедиции, не осталось и следа. Казалось, что еще чуть-чуть, и он впадет в депрессию и начнет паниковать. В этот момент дверь шлюза открылась, и послышался голос Плахова:

— Эй, кто-нибудь, помогите мне втащить его внутрь.

— Луни и Курманен приняли тело Гроссмана, и втащив его внутрь, оставили лежать на полу. Луни расстегнула магнитный шов, затем сняла шлем и удостоверившись, что признаки жизни отсутствуют, произнесла:

— Имеет место факт смерти. Господин Сампари, вам, как руководителю экспедиции следует принять решение относительно дальнейших действий.

— Да-да, разумеется, — рассеянно произнес Сампари. По всему было видно, что в данный момент он не готов был принять хоть какого-то разумного решения. Все молча смотрели на безжизненное тело Гроссмана.

— Прошу помощи, для принятия оперативных действий — мысленно произнесла Луни. И снова к её удивлению, ответ пришел мгновенно.

— Не предпринимать никаких самостоятельных решений. Активные действия могут привлечь внимание и тем самым усложнить намеченную операцию по переправке на Землю.

— Хорошенькое дело, оставаться пассивной в данной ситуации. А если Сампари решит, что надо возвращаться на базу, начнется расследование, что тогда?

— Повторяю, рекомендую сохранять в данной ситуации пассивность.

Луни открыла веки. Плахов прикрыл тело покойного куском брезента, и затем, усевшись на свое место, неожиданно произнес:

— Не знаю, что скажет шеф, — и он посмотрел на Сампари, — но мое мнение таково. Если мы сейчас обо всем сообщим в центр, то у всех у нас неминуемо возникнут проблемы. Это в лучшем случае. А посему, я предлагаю продолжить экспедицию, а по её окончании сообщить, что при проведении буровых работ трагически погиб Гроссман.

Воцарившееся молчание означало, что каждый размышлял о только что сказанном. Предложение, высказанное Плаховым, означало, что они тем самым покрывают Вильямса, который стал невольным виновником гибели Гроссмана. С другой стороны, такой вариант был наиболее приемлемым и давал возможность всем выйти чистыми из этой истории, ибо вопросов у комиссии может возникнуть весьма и весьма много. Вильямс виновато посмотрел в сторону Сампари, ибо прекрасно понимал, что его судьба целиком зависит от того, какое решение примет шеф.

Видя, что Сампари окончательно раскис, Курманен произнес:

— Давайте тронемся в путь. Как раз будет время всем крепко подумать, а заодно успокоиться. А по прибытии решим, как быть и что делать. Я правильно выразил вашу мысль? — и он посмотрел на шефа.

— Вильямс, поехали, — только и смог произнести Сампари.

Вездеход медленно тронулся с места и затем стал все дальше и дальше удаляться от места трагедии, оставив после себя лишь колею и цепочку человеческих следов, которые неожиданно оборвались, как и жизнь того, кому они принадлежали.

(обратно)

Глава 10

Час прошел в полном молчании. Все произошедшее казалось столь нелепым, что не верилось, что итогом всего стала смерть человека. Можно все понять, даже удар метеорита, пролетевшего миллиарды километров во вселенной и упавшего на Луну и угодившего прямо в вездеход. Но несуразная смерть из-за банальной череды нелепых поступков? Луни, как и остальные члены экипажа, сидела и закрыв глаза, продолжала анализировать сложившуюся ситуацию.

— Итак, гибель Гроссмана внесла коррективы в планы экспедиции, но какие именно? Оставалось лишь гадать, как развернуться дальнейшие события. Всё зависело от того, какую позицию займет Сампари, сразу известит руководство о том, что произошло, или решит до поры утаить информацию о произошедшем?

Прошло еще томительных полчаса, прежде чем, Сампари произнес:

— Вильямс, сколько осталось до места назначения?

— Примерно через два часа будем на месте.

— Прибавьте скорость.

— Да, но…

— Ничего, потерпим, зато, чем раньше приедем, тем быстрее… Короче, выполняете.

— Есть, — и Вильямс прибавил скорость. Тряска слегка усилилась. Луни в который раз мысленно дала команду:

— Проанализировать поведение экипажа.

— Слишком мало данных для анализа. Рекомендую сохранять полное спокойствие.

— Не смешно. Сохранять спокойствие, когда команда ведет себя совершенно непредсказуемо. Нет, явно в их поведении есть какие-то странности. Вот только какие? Хотя…, - и Луни, порывшись в блоках памяти, нашла информацию об особенностях человеческой психики в условиях агрессивной среды. И хотя это было не совсем то, что её интересовало, она все же решила прочесть, и попытаться вникнуть и сопоставить с тем, что происходило с экипажем.

Незаметно пролетел час с четвертью, когда Вильямс заявил:

— Мы на подходе к цели. Какие будут указания?

— Выходи на цель, в соответствии с данными спутника.

Все невольно засуетились, а вскоре почувствовали, как движение вездехода замедлилось, а затем он и вовсе остановился. Вильямс повернулся лицом к сидящим, и произнес:

— Мы в районе предполагаемого месторождения. Что предпримем?

— В каком смысле? — не к месту спросил Плахов.

— В прямом. По программе я должен доложить в центр, что мы прибыли на место и приступаем к развертыванию буровой разведки, и…

— Я полагаю, господин Сампари, — спокойно произнес Курманен, — у нас у всех было время подумать, как быть. Либо вы сами примите решение, либо каждый выскажет свое мнение, на основе чего, решение будет коллегиальным.

— Благодарю за напоминание, — жестко ответил Сампари. Казалось, что от прежней растерянности не осталось и следа, и он снова взял руководство в свои руки. Во всяком случае, в голосе чувствовалась решительность. Однако последовавшая за этим фраза, явно озадачила Луни.

— Нас пятеро. Нечетное число голосов облегчит задачу, а потому предлагаю проголосовать. Кто за то, чтобы немедленно сообщить в центр о произошедшем? Или второй вариант. Мы сохраняем полное молчание до окончания поисковых работ, и сообщаем ложную информацию, — при этом он почему-то посмотрел в сторону Луни, словно от неё зависело, в чью сторону склонится принятие того или иного решения.

— Прошу поднять руки за первое предложение.

Луни обвела присутствующих взглядом. Первым к её немалому удивлению поднял руку Вильямс, который тут же прокомментировал свое решение:

— Я благодарю всех, но не снимаю с себя вины, а потому не хочу, чтобы кто-то еще пострадал из-за моей глупости.

Вслед за ним руку поднял Курманен. И снова Луни была удивлена, ведь именно он предложил первоначальный вариант не сообщать скоропалительно в центр о случившемся, а теперь пошел на попятную. Вот уж действительно непонятно, в каком направлении работает человеческое мышление.

Луни перевела взгляд на Сампари и Плахова.

— Я против, произнес Плахов, а вслед за ним туже позицию занял и Сампари. Мужчины устремили взгляд на Луни, ведь теперь все зависело от неё, от того, какое решение она примет в данной ситуации. Времени на размышление не оставалось, и надо было принимать решение.

— Однако, ситуация, — подумала она, и неожиданно помимо своей воли, произнесла:

— Я принимаю сторону господина Сампари. Он руководитель экспедиции, и в данном случае, остаюсь на его позиции.

Как ни странно, но у всех вырвался вздох облегчения, и Плахов, снова к немалому удивлению Луни, неожиданно произнес:

— Предлагаю перекусить, а заодно помянуть усопшего, — словно поняв, что сморозил глупость, тут же добавил, — обычай такой. Если конечно никто не возражает?

Тут же трансформировался стол. Вместо вина, налили, кто чай, кто кофе. Сампари грустно посмотрел на брезент, под которым лежал труп Гроссмана, и с грустью произнес:

— Все мы рано или поздно окажемся на том свете. Никто не знает, когда и где нас поджидает смерть. Одно могу сказать, для него она была легкая. Я бы тоже хотел такой. Аминь.


Вслед за этим, Вильямс передал в центр, что группа вышла в район предполагаемого месторождения и приступает к развертыванию буровой установки. Поскольку никакого ответа из центра не последовало, все надели скафандры и приготовились к выходу на поверхность.

Лунный пейзаж вокруг, мало чем отличался от того, где они остановились, и где трагически погиб Гроссман. Равнинная местность с торчащими из неё скальными породами. Осмотревшись, все занялись своими прямыми обязанностями. Вильямс ждал указаний от Курманена, который должен был указать место, где начать бурение. Тот осторожно бродил вокруг, держа в руках прибор, от которого тянулся кабель к ящику, висевшему на шее. Иногда он наклонялся, водил им и снова шел дальше. Наконец, остановившись, произнес:

— Практически везде один уровень показаний, так что давайте здесь попробуем. Вильямс, подгоняйте вездеход и выдвигай буровую установку.

— Хорошо.

Вильямс подъехал, к указанному месту, затем выдвинул телескопическую штангу, с буровой установкой и, установив её на поверхности, начал бурение. Процесс был достаточнопрост, но требовал ручного соединения труб. Поэтому, эту работу в отсутствие Гроссмана пришлось взять на себя Сампари, которому помогал то Курманен, то Плахов. Луни, как единственную женщину в коллективе, освободили от этой задачи, хотя она и попыталась вначале помочь. Впрочем, как она поняла, ничего сложного, как ей вначале показалось, в этой работе не было. Всё было настолько автоматизировано, что достаточно было только немного помогать для точного направления очередной штаги в муфту, чтобы соединиться и закрепиться. После чего бурение продолжалось дальше.

— Сколько прошли? — спросил Сампари Вильямса, который все это время сидел в вездеходе и осуществлял контроль за работой буровой установки.

— Сто сорок метров.

— Отлично. Берем грунт на анализ.

Началась обратная процедура вывода труб из скважины и укладка их на место. Наконец шурф был поднят на поверхность. Почти метровый стержень был аккуратно извлечен и Курманен попросил Луни помочь ему произвести его химический анализ. Луни моментально вспомнила информацию, которую почерпнула из кристалла и поэтому компетентно помогала в работе, даже порекомендовала использовать спектрограф, который у неё был с собой, чтобы быстрее закончить все необходимые работы по обработке вынутого шурфа.

Через час, когда данные были готовы, Курманен подошел к Сампари.

— Знаете, не все так хорошо, как казалось.

— В каком смысле?

— Я рассчитывал, что процент мелидия на этой глубине будет, по меньшей мере, в два раза больше, чем оказалось.

— Какие будут предложения?

— Придется брать два замера с промежуточных глубин. Первую начнем с пятидесяти метров, вторую со ста.

— Может быть, место для первой буровой выбрано не удачно, и сначала попробуем пробурить еще одну скважину? Сдвинемся метров на сто и тогда…

— Вы руководитель, вам и решать.

— Хорошо, в таком случае, закончим здесь, и уж тогда перейдем на новое место.

Все оставшееся время было потрачено на то, чтобы пробурить в нескольких метрах новую скважину и взять два шурфа, анализ которых показал, что залежи мелидия в данном месте расположены тонким пластом, который при таком залегании вполне мог дать ошибочные данные, снятые спутником с орбиты.

Покончив с обработкой данных, усталые все вернулись в вездеход. Решено было поужинать, а на утро продолжить работу и за день успеть пробурить еще две скважины.

Ужин прошел при полном молчании. Настроение у всех было подавленное. Еще бы. Вслед за смертью Гроссмана последовало известие, что данные со спутника вполне могли быть ошибочными, а стало быть, придется самым тщательным образом проверить всю местность, чтобы дать точное заключение о нецелесообразности строительства в данном месте нового поселения. Все это требовало активной недельной работы, а вовсе не легкой прогулки, на которую рассчитывали. В конце ужина, бросив взгляд в сторону, где лежало тело Гроссмана, Плахов произнес:

— А он тут не испортится? Может нам перенести его за борт, а то спать рядом с покойником, как-то не очень хочется.

— Я ввела в его тело двести миллиграмм специального окислителя. Так что до прибытия обратно на базу, его тело не начнет разлагаться. Кроме того, он в скафандре, воздух выкачен, и появление запаха исключено, — спокойно ответила Луни.

— Может и так, и все же…

— Это не мне решать.

Плахов перевел взгляд на Сампари, ожидая, что шеф ответит по этому поводу. Тот молча допивал чай, в прикуску с галетой. Наконец не выдержав столь откровенного взгляда, ответил.

— Если вам неохота спать рядом с мертвецом, сами и тащите его из вездехода.

Плахов тут же поднялся, на ходу застегивая молнию скафандра и надевая шлем. После чего скинул брезент и, засунув тело Гроссмана в шлюз, отправился вслед за ним. Вернувшись минут через пять, он обвел окружающих взглядом, язвительно произнес:

— Надеюсь за ночь, с ним ничего не случится, земляных червяков на Луне вроде как не водится, не так ли, а то отвечай потом, куда делся один член экипажа.

Луни отчетливо увидела на лице Плахова ехидную усмешку, совершенно не понимая, какой смысл несла эта фраза.

Кресла легко трансформировались в удобные спальные места. Легкие занавески позволяли оказаться в импровизированном коконе, что позволяло раздеться и лечь в спальник, который имел систему подогрева. Комбинезон- скафандр висел в ногах, а индивидуальная подсветка позволяла никому не мешая почитать или посмотреть на портативном экране кино. Луни быстро разделась и легла. Она хотела было дать команду заснуть, но потом передумала. Что-то заставило её не делать этого, а попытаться разобраться в том, что произошло за сутки.

— Странные события экипажа в первой половине пути, затем неожиданная гибель одного из членов экипажа, и вновь не совсем обычное поведение оставшихся членов экипажа. Решения, которые они приняли, так же показались ей не совсем правильными и логичными. Нет, лично для неё такой исход был наиболее благоприятный, а вот для остальных? Обычный инстинкт самосохранения или нежелание испортить карьеру? Черт возьми, любой поступок и фразу следует отнести, как не логичную.

Луни вызвала из архива записи и стала прокручивать и анализировать все фразы сказанные членами экипажа за сутки. К концу просмотра сомнений стало еще больше. Она закрыла веки и попыталась сформулировать вопрос:

— Дать психологический портрет каждого из членов экипажа, основываясь на имеющихся данных с привязкой к событиям истекших суток. Как всегда побежали колонки цифр, череда алгоритмов, которые выстраивали поведенческую схему четырех членов экипажа. Луни даже не заметила, сколько на это ушло время. В конце концов, она получила ответ:

— Идентификация закончена. Поведение каждого из четырех членов экипажа в пределах нормы.

— При чем тут идентификация? И потом, неужели в их поведении, не наблюдается никаких отклонений!?

— Рекомендую не волноваться. Излишнее волнение усиливает метаобмен и увеличивает расход энергоресурсов, а так же негативно сказывается на работе позитронного мозга.

Луни хотела мысленно выругаться, но неожиданно замерла, так как ей послышался какой-то шорох внутри кабины…

(обратно)

Глава 11

— Госпожа Шульц, вы спите? — услышала Луни чей-то шепот рядом с собой. Она чуть было не спросила: «Кого вам?», но тут же вспомнила, что по легенде, которую ей придумали, она и есть Марта Шульц.

— Нет, не сплю, — так же тихо ответила она, и отодвинула край занавески. Рядом с ней склонился Плахов. Его глаза были устремлены на Луни, и в них читалось явное беспокойство.

— Я слушаю вас, вы о чем-то хотели спросить? — стараясь как можно мягче, произнесла Луни.

— Ради Бога извините, что побеспокоил, — скороговоркой произнес Плахов, — но мне больше не с кем обсудить эту проблему.

— Не с кем! У вас что, проблемы личного плана, раз вы не обращаетесь к шефу Сампари?

— Послушайте, мне действительно нужно с вами посоветоваться.

— Вообще-то довольно не подходящее для этого вы нашли время, — и Луни демонстративно посмотрела на карманный компьютер, висевший у неё в изголовье и показывающий второй час ночи.

— Думаете, я не понимаю, что сейчас не самое удобное время для беседы, но я ждал, пока все заснут.

Видя, что Плахов настойчив в своей просьбе, Луни ответила::

— Хорошо, подождите пару минут, я оденусь.

Она надела комбинезон, и как только вышла сразу же бросила взгляд в сторону мирно спящих членов экипажа. Огоньки включенных персональных компьютеров над головами каждого из членов команды указывали, что все давно спят. Она обернулась. Плахов стоял возле переходного люка. Она подошла к нему вплотную.

— Надеюсь, что вы не в любви мне объясниться решили в столь поздний час? — она специально так начала разговор, решив, что в данной ситуации будет лучше как-то успокоить Плахова и увести разговор в сторону.

— Какая любовь, о чем вы? — но тут же смутился и добавил, — простите, я право взволнован и несу, сам не знаю что. Я действительно хотел с вами посоветоваться.

— Да вы успокойтесь, рассказывайте, раз вам так не терпится. Я только не могу понять, почему это нельзя было сделать вечером, после ужина?

— Где? Здесь? Я специально ждал, когда все уснут. Вопрос сугубо конфиденциальный.

Только сейчас до Луни вдруг дошло, что Плахов и есть тот человек, который поможет ей в дальнейшем перебраться на Землю. К тому же, судя по фамилии, он русский, а стало быть, всё говорило в пользу этой идеи. И все же, инстинкт самосохранения сработал безупречно, и она, ничем не выдав своей догадки, спросила:

— Хорошо, давайте перейдем к делу. Я слушаю вас.

— Видите ли, госпожа Шульц.

— Можно просто Марта.

— Как скажете. Вам не кажется, что поведение команды, в том числе и мое собственное, весьма странное, особенно за последние сутки?

— Я думаю, что причиной этого, стала трагическая гибель господина Гроссмана.

— Я так не считаю.

— Тогда что же? И потом, с чего вы решили, что экипаж ведет себя не совсем привычно?

— Видите ли, я психоаналитик. Вам это ни о чем не говорит?

— В общих чертах, а что?

— Меня, так же как и вас, включили в состав экипажа всего за несколько дней до экспедиции. До этого я работал на лунной станции штатным психоаналитиком. Сами знаете, бывают случаи, когда людям необходимо обратиться за помощью, тем более на Луне, вдали от дома. Замкнутая среда и так далее. А тут недельная экспедиция, всего пять человек экипажа, в состав которого зачем-то включают меня. Я, конечно поинтересовался, зачем, и знаете что мне ответили? В любой экспедиции всякое может произойти, и ваша задача, обеспечить выполнение задачи, а не задавать вопросы, зачем и почему.

— Видимо руководству виднее, какими специалистами формировать экипаж.

— Я того же мнение, поэтому не стал спорить. В конце концов, недельная прогулка на вездеходе, хоть как-то разнообразит жизнь на лунной базе. Но после всего того, что произошло, я задумался с чисто профессиональной точки зрения и пришел к выводу, что с командой происходит что-то странное. Вы меня понимаете?

— Не очень. К тому же, я не пойму, почему вы решили обратиться ко мне?

— Потому что только вы, в моем понимании, сохранили полное спокойствие и не вышли за пределы, когда слова и поступки вызывают удивление.

— Благодарю за комплимент. И все же, нельзя несколько подробнее. Ведь я мало знакома с членами экипажа, вполне возможно, что поведение каждого из них, включая вас, это обычная манера поведения, а не что-то из ряда вон выходящее.

— Хорошо. Вот вам факты. Игра в карты. Вам не показалось, что все, включая меня, вели в последней партии так, словно зомби.

— Как кто?

— Зомби, люди, которые управлялись чей-то волей, а не принимали собственные решения.

— Допустим. Но я решила, что команда просто решила подурачиться и не более того.

— А почему тогда вы не поддержали эту инициативу?

— У меня плохо с чувством юмора.

— Ах, вот как. А мне кажется, что дело совсем в другом. Вам не кажется, что мои выходки носят не совсем нормальный характер.

— Наверное, это издержки профессии.

— Да, но когда человек начинает осознавать, что он делает что-то не так, а через какое-то время снова поступает вопреки простой логики, это вызывает озабоченность.

— Допустим. Но чего вы от меня хотите?

— Видите ли, я врач. Мне пришла в голову мысль, что вы можете мне помочь в одном эксперименте.

— В эксперименте! Каком?

— Я хочу вас вот о чем попросить. Завтра, если возникнет ситуация, когда вам покажется, что она носит не совсем, как это правильно выразиться, адекватный характер, с точки зрения обычного поведения, попробуйте воспротивиться.

— Я не совсем вас понимаю?

— Понимаете, Марта, анализируя вчерашние события, я заметил, что они не имели внутренних противоречий. И только, когда они появились, моментально возникла ситуация, окончившаяся трагической гибелью.

— Это совпадение. И потом, что значит, не было противоречий?

— То и значило. Вам не показалось странным, что на моё предложение вынести тело Гроссмана на улицу никто не стал возражать? А стало быть, не возникло противоречий, точнее конфликта мнений.

— Выходит, вы предлагаете мне искусственно создать конфликтную ситуацию, и посмотреть, чем все это кончится?

— Совершенно верно. Тогда появятся факты и можно о чем-то говорить всерьез. А пока, это всего лишь мои догадки.

— А если ваша теория верна и дело кончится еще одним трупом?

— Ну, это вряд ли. С Гроссманом все вышло, как действительно стечение обстоятельств. Если бы не скалы, упал бы и все. Максимум отделался синяками.

— Вы противоречите сами себе и все же, я помогу вам, а теперь идите спать, уже третий час ночи.

— Простите, что потревожил вас и спасибо, что согласились.

— Но учтите, ответственность будет на вас.

— Разумеется. Спокойной ночи.

Плахов повернулся и направился к себе. Луни посмотрела ему вслед, после чего залезла обратно на свое спальное место и задернула шторку. Раздеваться она передумала. Легла прямо в костюме и задумалась. Было от чего. Плахов был несомненно прав и она, будучи хорошо знакома с основами психоанализа, во многом была согласна с его выводами. Однако её мучил совсем иной вопрос. Вопрос, на который у неё не было ответа. Почему именно в этой экспедиции, именно с этим экипажем, в котором ей неожиданно пришлось принять участие, происходят столь непонятные вещи?


Утром после завтрака, за которым ничего необычного не произошло, Сампари объявил план работ.

— Как только господин Курманен определится с новым местом для бурения, выдвигаемся и забираем поочередно три шурфа. Делаем анализ, после чего, если до обеда останется время, переходим на вторую точку. Если нет, то сразу после обеда начнем второй заход. К ужину, как я полагаю, должны закончить. В зависимости от результатов, будем решать, где бурить дальше.

— Я считаю, что пока будем брать шурф, можно попытаться использовать наш миниспутник, оснастив его магнитной рамой. Все же данные, которыми мы располагаем, были сделаны с высоты нескольких километров, а сейчас мы сможем провести магнитную съемку с минимальной высоты, — заявил Курманен.

— Согласен. Чем быстрее мы наметим зону для взятия проб грунта, тем быстрее закончим. Если всем все ясно, приступаем.

Вслед за этим шеф вместе с Вильямсом стали собирать магнитную раму, чтобы установить её на спутник. Курманен тем временем ходил по местности с прибором, намечая, где произвести следующее бурение. Луни и Плахов остались временно без работы, и как бы невзначай отошли чуть поодаль от вездехода. Оставшись наедине, Луни произнесла:

— Я думаю, что ваши опасения несколько преувеличены.

— Я был бы рад, если ошибаюсь, но день только начался, посмотрим, что будет дальше.

— Заметьте, в каждом поступке, решающим фактором является сам человек, а не те обстоятельства, которые приводят его к тому или иному поступку.

— Это вы о чем?

— О том, что оправдывая свое поведение обстоятельствами, мы не должны забывать, что человек сильнее того, что толкает его на тот или иной поступок.

— Иногда поступки совершаются помимо нашей воли.

— Значит, такой человек либо слишком слаб, либо…

— Вот именно. Либо совершает поступки помимо своей воли. Поэтому поживем, увидим.

— Хорошо, — ответила Луни и, подойдя к Курманену, поинтересовалась, не нужна ли ему её помощь.

— Спасибо. Если вам не трудно, внесите вот эти данные, они могут понадобиться для сравнения с показаниями спутника, — и он передал ей компьютер, — я буду диктовать, а вы записывайте.

— Хорошо.


Спустя час спутник был запущен, а Вильямс повел вездеход к месту очередного бурения. Следом за ним направились все остальные. Ослепительный диск солнца ярко освещал всю местность, и если бы не фильтр на шлемах, вряд ли можно было бы работать.

— Представляете, госпожа Шульц, — произнес идущий рядом с ней, Сампари, — какая сейчас температура на поверхности?

— Чуть ниже двухсот пятидесяти по Фаренгейту.

— Вот именно. А мы с вами идем и даже не чувствуем этого. Вода давно закипела бы при такой температуре.

— Технические возможности наших скафандров позволяют выдержать гораздо больший интервал температур, нежели чем на Луне.

— Оно и понятно, технические возможности стали огромными, и тем не менее от всего невозможно защититься.

— Это вы относительно гибели Гроссмана?

— Да. Костюм выдерживает температуры, а спасовал перед острым камнем. Выходит, что не все во власти человека.

— Разумеется. Поэтому и существуют различные типы скафандров. Мы одеты в облегченные, которые удобны для различных наземных работ, хорошо держат температуру, но уязвимы от повреждений острыми предметами.

— Кстати, госпожа Шульц, а тело Гроссмана не испортится на таком солнцепеке? Может быть, следовало его обратно в вездеход положить?

— Я включила систему поддержания температуры внутри, так что…

— А то представляете, бац и превратится в мумию, — неожиданно выпалил Плахов.

— Во всяком случае, если систему выключить, то могут произойти необратимые изменения…

— По которым экспертиза вряд ли сумеет установить достоверные причины смерти, — завершил фразу Курманен.

— А что, верно. Может нам и впрямь, лучше выключить систему жизнеобеспечения. Покойнику она в принципе не так уж и нужна? — снова встрял в разговор Плахов.

— Не понимаю, господа, к чему вы клоните?

— Как к чему. Шеф, посудите сами. По возвращении на базу расследования гибели Гроссмана все равно не избежать, а исследование трупа может навести на кое какие рассуждения.

— Какие например?

— Госпожа Шульц, вы ведь кажется биохимик? Может быть, подскажете нам, анализ трупа покажет время смерти или нет?

— Безусловно, с точностью плюс, минус три часа.

— Вот, о чем я и говорил.

Все остановились. Курманен посмотрел на оторопевшего Сампари, и произнес:

— Плахов прав. Сообщив в центр, что у нас все в порядке, мы сами поставили себя в положение, когда следует выбирать, либо придерживаться прежней гипотезы смерти, либо…

— Вот-вот, либо действовать так, чтобы наши показания совпали с экспертизой погибшего, — добавил Плахов.

— Черт возьми. Что же вы сразу не сказали об этом? — и он повернулся в сторону Луни.

— Меня никто не спрашивал.

— Спрашивал, не спрашивал. Мы все теперь, как говорится ногами увязли в этом дерьме, а стало быть, и думать надо сообща, как из него выбираться. Какие будут предложения?

— Если вы хотите скрыть истинное время смерти, необходимо отключить систему жизнеобеспечения внутри скафандра, но…

— Что но?

— Это может не дать ожидаемого эффекта.

— Почему?

— Если провести полный химический анализ, то можно определить время мумификации, и тогда не избежать вопросов.

— Выходит, мы в капкане. И какой выход из создавшегося положения?

— Не знаю, — решительно ответила Луни. Хотя вывод напрашивался сам собой. Впрочем, Курманен тут же ответил вместо неё:

— Раз нет выхода. Стало быть, и тело Гроссмана не стоит везти обратно.

— Хорошо сказано. И куда прикажете его деть? Может сказать, что его в скважину затянуло?

— Не знаю, может и в скважину, — сердито пробурчал Курманен. Вон, спросите об этом Вильямса. Он мастак придумывать всякие трюки, как отправлять людей на тот свет.

Луни напряглась, словно почувствовала, что настал момент, когда возникает угроза конфликта и все зависит от того, в каком направлении он продолжит свое развитие.

— А что, вполне возможно, что мысли высказанные Плаховым ночью имеют под собой вполне реальную почву, а значит, надо попытаться проверить его гипотезу.

Луни посмотрели на мужчин и неожиданно произнесла:

— У меня есть одна мысль, только не знаю, согласитесь ли вы со мной.

(обратно)

Глава 12

— Посмотрите, — Луни достала компьютер, и на экране высветился план местности, — Вчера, когда мы запустили спутник, он вначале сделал круговой облет местности, и я заметила, что в шести километрах от нас начинается кратер.

— Совершенно верно, только я не понимаю, к чему вы клоните?

— Видите ли, господин Сампари, — Луни никак не могла привыкнуть называть его шефом, и поэтому все время обращалась по имени, — Гроссман был горным инженером, вот я и подумала, что он мог проявить любопытство и предложить посмотреть на кратер вблизи.

— И что?

— Как что, он там случайно мог упасть с обрыва.

— Да, но откуда мы знаем, есть там крутые склоны или нет? К тому же, может возникнуть вопрос, почему мы не смогли достать его тело и привезти?

— Резонное замечание, поэтому есть смысл съездить и посмотреть. На мой взгляд, это единственный вариант оставить тело, а стало быть все вещественные доказательства на Луне.

— Шеф, мне кажется, Марта предложила гениальную идею — возбужденно произнес Плахов.

— Не знаю насчет гениальности, но возможно и впрямь об этом стоит подумать. А что вы скажете об этом, Курманен?

— Я не очень хорошо знаком с особенностями кратера, но допускаю возможность, что там вполне можно сломать себе шею при падении. Так что не мешало бы взглянуть.

— Уговорили. Сегодня бурим две скважины, а завтра с утра отправляемся к кратеру.

— А зачем откладывать на завтра? Все равно буровую еще не развернули. Предлагаю съездить прямо сейчас, и решить все проблемы. Как говориться решим проблему, и работать будет легче.

— Плахов дело говорит, — пробурчал Курманен, — у меня все мысли крутятся вокруг этой проблемы. Решим, и спокойно займемся работой.

— Хорошо, согласен. Вильямс, вы на связи?

— Слушаю шеф, я на месте, где вы там застряли?

— Вот что, поворачивайте обратно, и двигайте к нам. Есть одна проблема, которую хотелось бы решить до начала бурения.

— Как скажете.


Вильямс подъехал через пару минут. Как только Плахов посвятил его в суть дела, он тут же заявил:

— Так чего мы стоим, залезайте и поехали.

Как только все залезли обратно в вездеход и уточнили маршрут движения, Вильямс запустил двигатель. Ехать пришлось медленно, поскольку, чем ближе приближались к кратеру, тем труднее становилась дорога. Приходилось много маневрировать, объезжая огромные валуны, которые на самом деле представоляли собой застывшую миллионы лет лаву. Минут через сорок, вездеход остановился и Вильямс заявил:

— Все, дальше не проехать. Сами видите, какая дорога, будем плутать, а приблизимся ли краю, неизвестно.

— Как далеко до кратера? — поинтересовался Сампари.

— Трудно сказать. Можно конечно запустить спутник.

— Вряд ли получится, — озабоченно произнес Курманен.

— Это еще почему?

— Я не успел вчера перезарядить двигательную установку. Если этим заняться сейчас, уйдет не меньше двух часов. Так что, есть смысл выйти и посмотреть самим.

— Так всегда. Хорошо, тогда выходим на поверхность и посмотрим обстановку.

Вокруг того места, где остановился вездеход, поверхность представляла собой нагромождение застывшей лавы. Её причудливые формы напоминали сюрреалистические скульптуры брошенные на произвол судьбы. Некоторые возвышались на несколько метров вверх.

— Фантастика. Почти как на земле в горах, — озираясь по сторонам, произнес Плахов.

— Не знаю, никогда не приходилось бывать в горах, — скептически заметил Вильямс.

— Ну, может не совсем так, но очень похоже.

— Куда двинемся? — поинтересовался Сампари у Курманена, который в это время ориентировал по местности компьютер, совмещая карту местности с их местоположением.

— Судя по всему, край кратера примерно в пятидесяти метрах отсюда. Двигаться надо в том направлении, — и он указал рукой, куда надо идти.

— Госпожа Шульц, может быть вам не стоит идти с нами? — вежливо осведомился Сампари, — побудите тут, пока мы посмотрим, что и как?

— Спасибо, не стоит волноваться. Это ведь была моя идея, кроме того, мне самой хотелось бы посмотреть, как выглядит лунный кратер.

— Как пожелаете.

Все тронулись вслед за Курманеном. Застывшая лава под ногами чем-то напоминала кочки на болоте. Иногда можно было увидеть мелкий гравий и пробивающиеся сквозь него скальные породы. Их следовало опасаться больше всего, ибо они представляли собой главную опасность. Они содержали в своем составе железо и напоминали торчащие лезвия пик. Пройдя несколько метров, и обогнув очередной многометровый вал лавы, все внезапно увидели огромный кратер, который раскинулся на десятки километров вширь. Зрелище было потрясающее. Трудно было представить себе, какие силы природы могли породить столь величественное творение. Гигантским амфитеатром он раскинулся во все стороны, уходя на несколько километров вглубь.

— Мать честная, вот это да, — воскликнул Плахов, — Представляю, какого размера должен был быть метеорит, чтобы оставить после себя такой кратер.

— Вовсе не обязательно, что он был очень большим, — утвердительно ответил Курманен, — Все зависит от того, под каким углом к поверхности он летел и каким был его состав. Вполне возможно, что его вес был лишь несколько тонн.

— Вы что, серьезно?

— Вполне. Но этот кратер вовсе не метеоритного происхождения. Его возраст от сотен миллионов до двух-трех миллиардов лет, и он возник точно так же, как возникают кратеры на Земле, благодаря вулканической деятельности.

— Я сомневаюсь, что на Земле есть нечто подобное.

— В этом вы правы. Кстати, это не самый большой из тех, что есть на Луне. Диаметр некоторых достигает сотен километров. Лава растекалась, занимая огромные пространства, по мере движения, остывала, наслаиваясь друг на друга, образуя форму, которую мы видим.

Тем временем, пока все рассматривали окрестности, Луни деловито обследовала склоны, после чего вернулась к мужчинам.

— Мои предположения оправдались. Рядом пологий склон. В глубину он тянется метров на триста, возможно больше.

— Где?

— Вон там, левее, метрах в десяти.

— Давайте посмотрим.

Все направились вслед за Луни. Подойдя, и убедившись, что место действительно подходящее, Сампари взглянул на часы, и произнес:

— Ну что же, пошли за телом. Перенесем и сбросим, как договорились.

Быстро, словно торопились покончить с неприятной процедурой, все отправились обратно к вездеходу, где рядом с буровой установкой было привязано тело Гроссмана. Развязав веревки, молча отправились снова к обрыву. Тащить грузное тело было сложно, поэтому его положили в брезент и вчетвером понесли. Луни шла впереди, показывая дорогу. Когда подошли к обрыву, остановились, понимая, что последний шаг означал, что обратного пути нет, и что все невольно становятся соучастниками преступления. Луни стояла чуть позади мужчин, понимая, что не так-то легко каждому из них взять на себя смелость и сделать последнее усилие. Тело Гроссмана лежало на самом краю. Достаточно было слегка подтолкнуть ногой, и оно упадет с обрыва, но все чего-то ждали, словно рассчитывали, что это сделает кто-то другой. Прошла минута, другая.

— Нет, я не могу, — неожиданно произнес Вильямс, и вдруг встал на колени возле трупа.

— Раньше надо было думать, когда по твоей вине он погиб, — воскликнул Сампари.

— По моей!?

— Да, по твоей.

— А кто, как не вы должны были его остановить, когда он, видите ли, решил прогуляться по Луне!

— Что!?

— Ничего.

— Вильямс прав. Вы тоже виновны в том, что он погиб, — мрачно произнес Курманен, — могли бы приказать, а вместо этого сидели и молчали.

— Я, я… В конце концов, у нас для этого в составе есть… — Сампари обвел всех взглядом, и, устремив взгляд на Плахова, прокричал, — штатный психоаналитик. В его обязанности как раз и входит создание нормальных взаимоотношений, а не доводить их до момента, когда кто-либо погибает.

— Ну конечно, как что, так сразу виноват психоаналитик.

— А вы как думали. Вас что на экскурсию пригласили, посмотреть на лунный пейзаж?

— Меня!

— Да, вас. Ваша задача в экстремальных условиях сгладить внутренние конфликты, а вместо этого, вы их наоборот нагнетаете.

— Я, нагнетаю!?

— А кто же еще. Кто предложил выкинуть труп за борт, а до этого скрыть факт смерти, не вы ли?

— Да, но ведь никто не был против. И если уж на то пошло, то я лишь высказал мысль, которую поддержали вы, господин Курманен. А господин Сампари, тут же ухватился за неё, как за соломинку.

— Не надо сваливать свои недостатки в работе, на других, — громко произнес Курманен, который до этого всегда спокойно изъяснял свои мысли.

— Ну конечно. Поддакивать всегда легче, чем высказывать мнения. Только с точки зрения правосудия, мы все виновны в равной степени. А стало быть, в данной ситуации, не важно, кто толкнет его в пропасть. Или может, мы любезно предоставим это госпоже Шульц?

Все обернулись и посмотрели на Луни. Ситуация требовала немедленного разрешения. Ей показалось, что еще две, три фразы, и словесная перебранка перерастет в нечто большее, а учитывая их состояние и место, где находились, могло произойти ужасное, и вместо одного трупа, получить еще. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы принять решение, и, ринувшись со своего места, она подскочила и с силой пнула тело мертвого Гроссмана. Оно описало дугу и устремилось на дно ущелья. Все зачаровано смотрели, как благодаря лунной гравитации тело медленно плывет вниз. Прошло несколько минут, прежде чем оно исчезло из виду, упав где-то между острыми выступами скальной породы. Все стояли словно оглушенные. Отойдя в сторону, молча, не сговариваясь, побрели обратно к вездеходу.

На сей раз Луни шла последняя. Она понимала, что эксперимент не удался, ибо возникший конфликт она сама же и погасила, но в ситуации, которая возникла, было слишком большая доля риска. Всё могло кончиться весьма печально. Скорее сработали какие-то инстинкты, нежели чем желание довести задуманное до конца. И все же, кое-какие выводы она могла сделать. Экипаж находится в крайне нервном состоянии, поэтому поступки и высказывания предельно оголяют характер каждого из них. И все же…

Молча подошли к вездеходу и как только все оказались внутри, Вильямс не ожидая команды, завел двигатель и поехал обратно в район, где предстояло бурение. Луни взглянула на часы. Приближалось обеденное время. Оказалось, что им потребовалось почти полдня, чтобы решить задачу. Она откинулась на кресло, и, закрыв глаза, дала команду:

— Дать оценку произошедшему и рекомендации по дальнейшему поведению с каждым из членов команды.

На этот раз расчет занял достаточно много времени, и когда он пришел, она прочла:

— Совместное решение по уничтожению улик, связанных с гибелью одного из членов экипажа оцениваются как разумные, так как позволяют надеяться на благоприятное решение основной задачи — спасения жизни. Относительно дальнейшей стратегии поведения рекомендуется уменьшить контакт с экипажем, в особенности с психоаналитиком Плаховым.

— Почему именно с ним? — моментально задала новый вопрос Луни, и дала команду на выполнение.

— Объект обладает неустойчивой психикой и может представлять опасность. Рекомендации — при необходимости, устранить.

— Что за глупость! Как можно устранить человека, даже если у него неустойчивая психика? Считаю, что данная установка вредна. Прошу исключить её при рассмотрении подобных проблем. Она противоречит основным установкам… — Луни не успела мысленно произнести до конца фразу, поскольку неожиданно сразу же получила ответ:

— Повторяю. Объект может быть опасен.

— Опасен, но это не значит, что он может быть устранен. Запрос снимается.

Луни мотнула головой, словно отгоняя мысли, которые только что получила. Она не понимала, что происходит. Никогда прежде нейро-позитронная часть мозга, которая давала возможность задавать вопросы и получать необходимые подсказки на основе сложнейших расчетов, баз данных, внешних и внутренних информационных потоков, не выдавала прямых указаний на убийство человека.

Пока ехали, она то и дело бросала взгляд на членов экипажа. По-прежнему все молчали. Оставалось ехать совсем немного, когда она хотела еще раз задать вопрос, но передумала и неожиданно дала совсем иную задачу:

— Включить особый режим работы организма в условиях особой опасности. Закрыть внешний доступ информационных потоков в позитронную часть мозга.

Моментально последовал ответ:

— Прошу обосновать причину данной команды.

— Возможно влияние извне. Защита организма от воздействия внешней угрозы. Степень опасности высшая.

— Команда принята. Все сигналы извне отсечены. Напоминаю, контроль за внешней средой отменен, что увеличивает риск потери жизни на девяносто пять процентов.

— Ничего, чтобы выжить, достаточно и пяти. Но лучше иметь эти пять, чем потерять жизнь полностью.

В этот момент Вильямс притормозил и обернувшись, произнес:

— Шеф, мы приехали, — и добавил, — Кстати, а чего это вы все сидите в шлемах? Система жизнеобеспечения не выключалась, или вам так привычнее?

Только тут Луни заметила, что и она всю дорогу просидела в шлеме, хотя давно уже могла его снять.

(обратно)

Глава 13

Мотор вездехода заглох, но все продолжали молча сидеть на своих местах, словно бы продолжая размышлять о превратностях жизни, и обо всем, что произошло за последние часы. Наконец Сампари снял шлем и расстегнул молнию комбинезона. За ним последовали все остальные.

— Черт возьми, что-то и впрямь всё идет вкривь и вкось. Не экспедиция, а сплошная нервотрепка, — проворчал Сампари, угрюмо осмотрел понурые лица экипажа, и добавил, — что сделано, то сделано, обратного пути нет. Теперь всем придется твердо придерживаться одной версии. Упал с обрыва в расщелину после того, как закончили взятие проб грунта.

— Остается только придумать причину, почему мы потащились смотреть этот кратер, — в тон шефу произнес Курманен.

— Время есть, придумаем что-нибудь. А сейчас обед, и за работу, итак полдня потеряли. Сегодня в лучшем случае удастся пробурить одну скважину.

Снова наступила тишина. Никому не хотелось разговаривать, задавать вопросы, и уж тем более что-то обсуждать. Было ощущение, словно все чего-то боялись, что случайно брошенная фраза снова приведет к взрыву эмоций, скандалу и повлечет за собой очередные неприятности.

За обедом снова не промолвили ни слова. Был слышен лишь звук передвигающейся по столу посуды, да поскрипывание ложек и вилок о тарелки. Затем минут двадцать ушло на небольшой отдых и личные нужды, после чего Сампари дал команду к началу работ. До конца рабочего дня ничего необычного не произошло. Углубились на пятьдесят метров, взяли пробный шурф, после чего продолжили бурение. Потом повторили анализ на отметке сто и сто сорок метров. Пока шло бурение, Луни делала анализы шурфов. В помощь ей отрядили Плахова, который довольно быстро уяснил, что от него требуется, и к концу третьего анализа полностью освоился. Как и предполагал Курманен, анализ показал, что плотность залегания пласта мелидия, равномерно располагается между двумя точками, в которых были взяты пробы грунта, и судя по расчетам, значительно меньше тех объемов, на которые рассчитывали. Данные с миниспутника ориентировочно подтверждали полученные результаты, и теперь лишь оставалось наметить крайние точки, чтобы достоверно определить площадь залегания пласта и произвести примерный расчет его запасов в данном районе.

Когда под вечер буровая была собрана и уложена на вездеход, а вся команда залезла внутрь, Сампари устало произнес:

— Мартышкин труд.

— Простите, что вы сказали? — переспросил Плахов.

— Я говорю, мартышкин труд. Уверен, что остальные результаты бурения полностью подтвердят данные с миниспутника, и нам останется только приложить данные, чтобы заявить, что первоначальный выбор площадки был ошибочен.

— А что, разве в этом есть что-то страшное? — спросила Луни, не понимая, почему шеф столь огорчен полученными результатами.

— Вам легко так говорить, — и он сурово посмотрел на Луни, — перед экспедицией, я был полностью уверен, что данные, которые мы получили в этом году, с геомагнитного спутника, позволяют безошибочно определить залежи мелидия. Этой теме я посвятил без малого пять лет работы. А оказалось, что без геологоразведочных работ, никуда не деться.

— И что?

— Ничего, — еще более нахмурившись, ответил Сампари.

— Я вас понимаю, — как всегда спокойно, произнес Курманен, — но уверяю, ваш авторитет от этого вряд ли пошатнется.

— Я не об авторитете. Но кому приятно сознавать, что годы труда потрачены впустую?

— Луна, Господин Сампари, это не земная твердь. Совершенно другой состав, иная геоструктура, и прочее. Мы многого еще не знаем, как к ней подходить, с точки зрения практических геологических исследований, и возможно земные мерки к ней не годятся. Так что, не стоит огорчаться.

— Мерси, успокоили.

— Вот и славно.

Сампари тяжело опустился в кресло и облокотился о стол. На его усталом лице читалась печать уныния и бессилия. Казалось, еще усилие, и он расплачется. Но он лишь медленно провел ладонью по щеке, шее, потом достал салфетку и протер ею лоб.

— Ладно, прошу извинить, что испортил всем настроение своим нытьем. Оно и без того у всех не радостное. Такой день…, - он хотел что-то добавить, но видимо передумал, и лишь махнул рукой, но потом всё же сказал, — Давайте располагаться ко сну. Завтра будет день, и я надеюсь, всё встанет на свои места.

С этими словами все быстро стали устраиваться на ночлег. Луни развернула кресло, затем задернула шторку и, раздевшись, легла. Уснуть она могла лишь по команде, поэтому какое-то время лежала, прислушиваясь к тому, что происходит внутри вездехода. Наконец, когда всё стихло, она выключила свет и приготовилась дать команду на шестичасовой сон. В этот момент перед её мысленным взором возникла команда:

— Внимание! Прием внешнего сигнала невозможен. Резервирую полученную информацию в промежуточной зоне. Срок хранения двадцать четыре часа. Прошу определить степень важности принятой информации.

От неожиданности Луни невольно вздрогнула. Сообщение гласило, что ей поступает сигнал, который она должна была принять, но не может, поскольку накануне дала команду блокировать все входящие сигналы. Но даже не это заставило насторожиться. Её организм был устроен таким образом, что прием, каких-либо волновых сигналов был исключен. В отличие от машины, робота или компьютера, ей нельзя было переслать кодированные данные на расстоянии непосредственно в мозг. Она это знала, да и никто не скрывал этого от неё. Более того, как только она осознала себя, Кайт акцентировала её внимание на этом, объяснив, что это сделано специально, чтобы она могла осмыслить себя, хоть и искусственной, но цельной и независимой личностью, наделенной искусственным интеллектом высочайшего уровня, который в процессе развития может стремиться к совершенству и самостоятельности.

— Выходит, все это было враньем! От неё скрыли, что она управляема извне, как обычная стиральная машина или пылесос. Достаточно было нажать на пульт управления, и она выключится.

— Позвольте, но тогда к чему нужен был весь этот цирк? Зачем нужно было устраивать побег на Луну, придумывать эту экспедицию, эту…, - она прервала свои размышления и тут же дала команду:

— Выяснить характер полученного сигнала, и если возможно, определить источник.

— Стандартная двоичная запись кодированного сигнала. Внешний источник не установлен, возможно, передача шла через спутник.

— Можно ли установить, присутствие каких-либо спутников в момент отправки сообщения в данной зоне?

— Ответ отрицательный. Нужна дополнительная информация или подключение к бортовому компьютеру вездехода. Есть вероятность, что сигнал мог исходить либо из лунного поселения, либо с орбитальной станции, так как расчет показывает, что в момент передачи данных, она располагалась в зоне приема-передачи сигнала.

— Может ли прочтение данного сообщения повредить моим жизненным функциям?

— Да. Сигнал может нести в себе информацию на блокирование отдельных функций организма. Прогноз жизнедеятельности организма отрицательный.

— Вот и ответ. Значит, игра закончена. Они получили то, чего добивались, и теперь я больше им не нужна. Да, но тогда возникает вопрос, а для чего затевалась вся эта игра? А может быть это вовсе не игра, а эксперимент и не связан ли он каким-то образом с активированным органом, назначение которого, так и осталось неизвестным. Впрочем, кое-какие данные я имею. Он блокирует и фактически контролирует информационные потоки, а стало быть… Выходит, что информация может быть направлена непосредственно этому органу. Стоп, если орган активировался, то следовательно он наверняка получил для этого сигнал извне. Раз так, то получается, что до того момента, пока я не перекрыла информационный поток, он мог принимать сигналы, а я об этом ничего не знала. Получается, что сейчас он как бы остался без связи с внешним миром. А это интересно. Надо подумать.

Луни надолго призадумалась, размышляя, как ей прочесть информацию, и одновременно не подвергнуть себя риску.

— А что если сообщение об опасности, всего лишь предупреждение? Антивирусные программы тоже порой информируют, что открытие той или иной программы небезопасно, но это не означает, что она обязательно заражена вирусом. И потом, всегда можно блокировать вирус. Правда неизвестно, есть ли антивирус. Так, что же делать?

— Даю вводную. Как прочесть информацию, не подвергая себя риску заражения, в случае наличия вредоносной информации?

— Необходимо проверить полученную информацию на наличие вирусов непосредственно в промежуточной зоне. При отсутствии угрозы, можно прочесть сообщение, не загружая её в основную память.

— Все гениальное просто. Странно, почему для решения такой тривиальной задачи, пришлось обращаться за помощью? Может мой мозг каким-то образом контролируется этим неизвестным органом и тормозит отдельные процессы мышления, которые представляют для него угрозу? Хотя, вряд ли. Если так рассуждать, любая мысль представляет угрозу для него, хотя…

— Провести проверку и прочесть сообщение.

Потребовались доли секунды, и Луни прочла сообщение, которое поставило её в тупик. Оно представляло собой последовательность команд, которые явно предназначены для выполнения каких-то функций. По всейвидимости, программная оболочка органа была не столь объемна и ей требовались более сложные указания для выполнения каких-то действий. Расшифровать, что означали эти команды, было практически невозможно, и Луни сразу же отвергла мысль попытаться выяснить, что они значат.

— Что мы имеем? Откуда-то идет посылка информации на орган, который находится во мне и выполняет какую-то функцию. Раз информацию посылают, следовательно, известно, что я жива, и, скорее всего, меня контролируют. А раз контролируют, то вполне возможно, что подготовка к побегу на Землю в Россию, всего лишь ловкий трюк, чтобы затащить меня в экспедицию. Отсюда вытекает, что в этом и состоял основной план. Что ж, человеческая логика не так уж и плоха, если путем простых умозаключений можно выстроить логическую схему и понять что, как и почему.

А раз так, то не все потеряно, поскольку логику моего мышления им не удается контролировать, а раз так, значит, есть еще определенные надежды на спасение. Хотя, может быть это лишь призрачные надежды? Что ж, всё лучше, чем ничего…

Луни взглянула на экран компьютера. Он показывал третий час ночи. Надо было наметить, что делать дальше, но задавать этот вопрос она почему-то не решалась. Вполне возможно, что неопознанный орган действительно, если и не контролирует её мысли, то по крайней мере реагирует на них своим воздействием. И вероятнее всего, информацию он получает в тот момент, когда идет обмен информационных потоков в режиме запрос-ответ.

— А что если попытаться внести путаницу в его работу? Как он на это прореагирует? Безусловно, есть опасность, что это может негативно сказаться на моем здоровье, но другого пути я не вижу, а раз так, то надо действовать.

Луни снова взглянула на сообщение, которое состояло из цифро-буквенных обозначений. Трудно было вообразить, что они могли означать. По всей видимости, представляли дополнительные блоки к основной программе или прямые команды. Неожиданно, она произнесла:

— Внести в сообщение изменения путем перебора случайных чисел и букв, после чего отправить сообщение в основную зону приема информации. Прежний режим приема сохранять. С момента перекодировки и отправки сообщения следить за всеми изменениями, происходящими в организме. Задействовать режим наивысшей опасности.

— Сообщение передано. Система повышенного контроля над жизнедеятельностью организма включена.

— Вот и отлично, а теперь будем ждать, и надеяться, что я приняла правильное решение…


У Луни не возникло сомнений по поводу правильности принятого решения. Она вообще не до конца понимала само понятие сомнение. Еще в период, когда она росла и постигала мир человека, она никак не могла понять этого термина. Хелен Кайт не раз беседовала с ней и объясняла суть, но видимо её мышление все же отличалось от человеческого. В её понятиях, сомнение было равносильно принятию решения, при условии, что существует определенная доля вероятности, что оно неверно. А вероятность строилась исключительно на имеющихся данных. Чем меньше данных, тем больше доля риска при выборе неверного решения. И все же порой ей приходилось делать шаг, несмотря на то, что информации было очень мало. Она вспомнила, как стояла перед контейнером и решала дилемму — ловушка это или нет?

— Что же, раз человек называет это сомнением, значит, так оно и есть, — Луни закрыла глаза и, сосредоточившись, произнесла:

— Включить режим мониторинга организма. Дать отчет о всех происходящих процессах. Обратить особое внимание на поведение неизвестного органа.

Она понимала, что этот процесс происходит и без её команды, и любые изменения стали бы известны, но ей не терпелось узнать, как прореагировал орган на посланную ему информацию.

— Жизнедеятельность организма на прежнем уровне. Никаких изменений не наблюдается. Данные о функционировании дополнительного органа отсутствуют.

— Итак, пока ничего. Ну что же, подождем утра, — и Луни дала команду на трехчасовой сон.


Она проснулась, когда все еще спали. Осторожно приоткрыла штору и выглянула. Все было спокойно. Часы показывали начало седьмого. Она прикрыла глаза и в этот момент получила сообщение:

— Внимание! Активизация жизнедеятельности неизвестного органа.

— В чем она проявляется? — моментально поинтересовалась Луни.

— Имеет место хаотичная рассылка сигналов. Регистрирую воздействие на позитронную часть мозга. Попытка проникновения в область принятия решений. Сигнал блокирован. Произвожу дешифровку. Идет запрос на полное управление мозгом.

Впервые Луни стало страшно. Было очевидно, что её психикой хотят завладеть и посредством неизвестного органа, полностью управлять. В этом случае, она превратится из самостоятельного существа в полноценного робота, который лишь выполняет команды извне. Нет, этого допустить она не могла. Секунды размышлений относительно того, что делать, и тут же решение, которое она и раньше хотела сделать, но по каким-то непонятным причинам откладывала.

— Ввести в неизвестный орган контрольный чип, который я подготовила.

— Введение чипа может привести к его потери.

— Повторяю команду. Ввести чип в неизвестный орган.

— Команда принята, выполняю.

Потекли томительные минуты ожидания. Чип, который она решила ввести, был подготовлен ей давно, еще на Луне. С помощью внешнего компьютера она разработала вирусную программу-убийцу, которую затем перенесла в оболочку чипа. Она сделала это, решив, что если её схватят, она запустит его непосредственно в позитронный мозг и полностью разрушит его, не дав тем самым возможность проанализировать её мысли. Поступки, всё, что с ней произошло после побега со станции, должны были остаться с ней, а не стать предметом для анализа. Теперь она решила, что с его помощью надо попытаться убить не себя, а этот непонятный чужеродный организм, который следит за каждым её шагом и сообщает своим хозяевам обо всем, что с ней происходит.

— Внимание! Критическая ситуация! Неизвестный орган издает сигнал тревоги и просит помощи.

— Какой именно?

— Необходима антивирусная программа.

— Максимально блокировать орган от воздействия на какие-либо органы.

— Внимание! Доступ к мониторингу неизвестного органа открыт. Функциональные возможности стремительно падают. Идет разрушение программной оболочки. Возможен контроль и оказание помощи.

— Отлично. Скачать в промежуточную область информацию из блоков памяти и подготовиться к утилизации внедренного организма.

Через полторы минуты Луни получила сообщение:

— Орган благополучно утилизирован. Ущерб для жизненных функций организма не наблюдаю. Тридцать пять процентов информации сохранено и находится в промежуточной зоне. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы с ней ознакомиться, после чего, она будет удалена.

— Ну что же, кажется, мы освободились от внешней опеки, и теперь настал черед решительных действий!

(обратно)

Глава 14

Все дни, прошедшие с тех пор, как американцы, а вслед за ними, комиссия с Земли, прилетели на станцию, были наполнены ожиданиями чего-то. То и дело Туманскому приходилось с кем-то встречать, что-то обсуждать, показывать, вызывать из обслуживающего персонала станции для дачи показаний, и так далее и тому подобное. Рутина, к которой он не привык, отличная от повседневных забот на станции. Ко всему, примешивалась неизвестность относительно судьбы Луни, и её молчание с момента последнего послания, в котором сообщала, что обнаружена. Всё это наложило отпечаток ожидания чего-то, что должно положить конец обстановке таинственности и неизвестности.

Однако прошло два дня, но ничего не произошло. Дважды командир беседовал с Форманом. Характер беседы ничего не говорил относительно того, что Луни жива. Общие вопросы информационного характера, касающиеся прежних контактов в части проведения экспериментов, и просьба оказать ту или иную помощь в дополнительном оборудовании.

Что касается комиссии, то здесь взаимоотношения строились по принципу обычной административной подчиненности и сводились к подготовке необходимых отчетов по запросам, которые поступали от председателя комиссии.

Днем Николаев встретился с Туманским, и заявил, что собранных материалов достаточно, чтобы вернуться на Землю и доложить в комитет о случившемся, на основании чего будет вынесено окончательное решение по поводу имевших место инцидентах..

— Как считаете, — спросил Туманский у Николаева, — есть шанс, что проект закроют, и все устаканится?

— Если ты насчет американской программы, то вряд ли. Еще перед моим отлетом, Сиранук Синха, заявил мне, чтобы я по возможности сгладил все отрицательные моменты инцидента.

— Вот как! Если не секрет, с чего это вдруг?

— Деньги, дорогой мой, деньги и еще раз деньги. Американцы подбросили комитету такую сумму, что было бы верхом безрассудства закрывать их программу и говорить, что мы проживем и без них.

— Выходит…

— Кстати, может быть это и к лучшему. У комитета не будет больших оснований к каким-либо санкциям из-за всего, что произошло. Пожурят, и не более. А ты тем временем сможешь наладить с Форманом контакт. Как он, вполне нормальный в плане общения?

— Пока взаимоотношения вполне нормальные… И потом, я со всеми умею ладить, когда нет точек соприкосновения идущие вразрез с общими для всех правилами поведения на станции.

— Все правильно. Так что, можешь работать и дальше спокойно. Если что, я тебя обо всем заранее извещу.

— Вы улетаете сегодня?

— После обеда.

— Я дам команду, чтобы все было готово к отправке.

— Замечательно. Главное, не печалься, все будет нормально.

— Постараюсь.

— Вот и хорошо. Сейчас, главное, пережить весь этот конфликт и утихомирить прессу. Так что по большому счету, это на Земле предстоят основные дела.

— В таком случае, пожелаю удачи.

— Спасибо.


Туманский распрощался с Николаевым, потом забежал в командирский отсек, и затем вернулся к себе. По привычке заглянул в почтовый ящик, нет ли сообщений, и убедившись, что тот пуст, лег отдохнуть.

— Итак, комиссия улетает на Землю. Никаких последствий из-за взрыва, который произошел на станции и убийства Хелен Кайт, не ожидается. Можно считать, что это хорошая новость за истекшие три дня. Совсем иное дело, американцы. Наверняка ведут какую-то игру и весьма крупную, но при этом ни словом не обмолвились об этом. Почему? Либо чего-то бояться, либо… Под этим может скрываться что угодно. И все же, если Луни жива, и американцам об этом известно, почему они не хотят открыто сказать? Чего-то опасаются? Вряд ли. Может быть, им есть что скрывать? Знать бы что?

Туманский встал и, включив компьютер, уселся за рабочий стол. Глядя на голубоватый экран монитора, произнес:

— Поискать в сети основные направления развития военных технологий.

Компьютер ответил, что по его вопросу есть достаточно обширная информация, поэтому не мог бы он сузить рамки поиска и детализировать вопрос. Подумав, Туманский произнес:

— Перспективы использования боевых роботов.

Информацию, которая ему была предоставлена компьютером, ровным счетом ничего не дала. Общий обзор основных тенденций развития, которые сводились к более широкому применению роботов при использовании в авиации и танковых войсках. Беспилотное, точнее, робототизированное освоение техники, позволит в значительной степени повысить потенциальные возможности авиации, которая сдерживается человеческим фактором. В частности, предельными перегрузками при ускорениях и совершении маневров. Тоже относится и к танковой техники, где боевые роботы смогут более эффективно использовать все возможности новейших образцов танков и бронемашин.

Ряд других материалов рассказывало о проблемах, которые сопряжены с ограничениями в области развития нейро-позитронных систем, которые могли бы дать качественный скачок не только для военных, но и для гражданских нужд практически во всех областях промышленности.

Туманский пролистал с десяток предложенных ему материалов, но так и не нашел для себя ничего интересного, что могло как-то натолкнуть на мысль, в каком направлении могут двигаться американцы на пути испытаний позитронного мозга. Выключив компьютер, он достал с полки фарфоровую фигурку мальчика с лошадкой и залюбовался им. Сколько лет этой фигурке? Сто, может больше? Она пришла из далекой страны, которая некогда существовала на Земле и размещалась на месте его родины. Страны, в которой жил его дед, купивший для чего-то или кого-то эту маленькую статуэтку и даже не помышлявший, что через много десятилетий, она будет стоять на полке, но не в доме, и даже не на Земле, а в дали от планеты на космической станции и напоминать о прошлом. Забавная игрушка мальчика с лошадкой, наивные черты которого, успокаивали командира, заставляли вспомнить о далекой и вместе с тем родной планете. Мальчик держал на поводке игрушечную лошадку, чуть наклонив голову, и всем своим видом говорил:

— Когда-то я был простой дешевой статуэткой. Для детей я казался игрушкой, и сотни таких как я, разбились в детских непослушных руках, а я остался. И даже переходя из дома в дом, пролетев миллионы километров, остался жив и стою на твоей полке. Жив, потому что твой дед верил, что кому-то я буду нужен не просто как игрушка, а как память о прошлом, как символ ушедшей эпохи и людей, которые жили до тебя.

Туманский с нежностью провел пальцем по лицу мальчика, потом бережно поставил его на место и, усевшись обратно в кресло, задумался:

— Что же сейчас делает Луни? Где она? — и словно отвечая на собственный вопрос, произнес, — Надо лететь на Луну и на месте все прояснить.

После этого он стал размышлять, как обставить свою поездку на Луну таким образом, чтобы она выглядела вполне естественной и не вызвала у американцев подозрения, что ему что-то известно.


Вечером того же дня, когда комиссия улетела на Землю, Туманский посоветовался с Качмареком относительно идеи слетать на лунную станцию.

— Это было бы самое разумное решение. Хотя, полагаю, так быстро ты не решишь всех проблем, да и найти её будет не так просто, как кажется.

— Ты прав. Но согласись, там у меня будет простор для маневра и возможность поиска.

— Безусловно, поэтому я поддерживаю твою идею.

— Вот только как все это обставить, чтобы американцы ничего не заподозрили?

— А нельзя ли попросить оформить тебе командировку на Луну через комитет?

— Полагаешь?

— Я не знаю, может быть, попросишь Николаева помочь? Придумай, что необходимо лично выразить благодарность за помощь в аварийной ситуации, и одновременно принести извинения за имевший место инцидент с захватом и потерей космического корабля.

— А что, это мысль. Пожалуй, так и сделаю.


Разрешение из комитета пришло спустя несколько часов. В нем говорилось, что предложение Туманского на посещение лунной станции одобрялось и давалось разрешение на двухдневный полет на Луну. Не мешкая, Туманский дал Качмареку последние инструкции, после чего быстро согласовал свой визит с руководством лунной станции и отправился переодеваться.

Через два часа шатл опустился на посадочный модуль, и как только в кабине зажглась надпись — «Посадка завершена», отстегнул ремни безопасности и направился к шлюзовому модулю.

Капитана космической станции «Хронопус» хорошо знали, и встретить такого гостя у открытой двери шлюза, пришел сам руководитель объединенного лунного поселения Рут Мангулайнен. В этой должности он был третий год и по долгу службы нередко общался с Туманским. Они прекрасно знали друг друга, поэтому обнялись, а затем обменялись крепкими рукопожатиями. Такая манера общения сохранилась в космосе с начала его освоения, и хотя количество астронавтов давно перевалило за несколько тысяч, тех, кто месяцы и годы проводил в космосе, было по-прежнему не так много.

— Ну наконец-то за столько времени, соизволил прилететь ко мне в гости. А главное, лету-то всего пятнадцать минут, а не виделись сколько, — улыбаясь, произнес Рут.

— Сам знаешь, дела, да и потом, без разрешения начальства никуда со станции.

— Да-да, знаю. Сам в таком же положении, а то бы зачастил к тебе на рюмку чаю.

Оба рассмеялись, после чего Мангулайнен пригласил Туманского пройти с ним на главный пульт управления. Пока шли по длинному коридору, Рут спросил:

— А к нам тут зачастили гости с Земли. Американцы, потом комиссия.

— А теперь вот и я, как снег на голову свалился.

Туманский положил руку на плечо Рута и слегка замедлив походку, добавил, — Шучу конечно, очень рад повидаться, а заодно поблагодарить за помощь, и извиниться за инцидент с кораблем.

— Брось, ты-то тут причем? Это все дело рук американцев. Прилетели к нам, так хотя бы извинились, что по их вине мы корабль потеряли. Что ты, как будто ничего не произошло. А ты за них просишь прощения! Это кому рассказать.

— Договорились, тогда считай, что просто решил навестить, а заодно посмотреть лунное поселение. Как давно я у тебя не был?

— Да почитай год, а то и больше.

— Точно.

Коридор заканчивался большим холлом, по периметру которого располагалось несколько дверей. Открыв одну из них, попали в небольшой тамбур, за которым находился главный отсек управления.

— Ух, как у тебя тут просторно, — воскликнул Туманский, — не то, что у меня на станции. Теснота. А уж про каюты я молчу, крохотные, как на подводной лодке.

— Осваиваемся потихоньку. Одно слово — мелидий. Энергетические компании вкладывают миллиарды, лишь бы мы увеличивали добычу минерала и получаемого из него гелия -3.

— Завидую, по-хорошему завидую, — произнес Туманский, присаживаясь в кресло и продолжая озираться, осматривая командный отсек. Он был раза в три больше чем на «Хронопусе». Впрочем, и оборудования, которое располагалось здесь, было значительно больше. Четыре человека дежурили на вахте, сидя за столами, с большим количеством приборов и мониторов, которые позволяли следить за всем, что происходит в этом большом лунном поселении.

— Хозяйство у тебя, — произнес Туманский.

— И не говори. А тут поговаривают, что скоро начнут строительство четвертого корпуса, хлопот еще больше прибавится.

— Не слыхал.

— Добыча мелидия возрастает, а имеющееся месторождение по своим запасам не столь велико. Хотят еще одно запустить в эксплуатацию, а стало быть, будут строить новый корпус. Плохо то, что располагаться он будет далеко, примерно в двухстах километрах отсюда.

— И когда начнут строительство?

— Сроков не знаю, но разведку ведут полным ходом. Сейчас организовали экспедицию для проведения геологоразведочных работ. Должны со дня на день вернуться. Думаю, что по результатам могут начать строительство, возможно уже в этом году. А там где деньги, сам знаешь, два, три года и выстроят целый комплекс. Да и у тебя, наверняка хлопот прибавится. Транзитом один за другим транспорт пойдет.

— Это точно. Так ведь нам не привыкать, для того и работаем.

— Верно. Так, что отметим встречу?

— Можно.

— Тогда, прошу в гости.

— Не откажусь.


Туманский и Мангулайнен не заметили, как за разговором пролетело два часа. Им было о чем поговорить, что вспомнить, а заодно обсудить общие проблемы, связанные с эксплуатацией лунной базы и международной станции. Они были знакомы давно, больше десяти лет, и хорошо понимали проблемы друг друга.

— Чувствую, засиделся я у тебя, — довольный радушным приемом, произнес Туманский, — но, как говорится, пора и честь знать. Я к тебе на пару дней прилетел, так что еще увидимся.

— Замечательно. Каюту я тебе уже наметил, и не очень далеко от своей, так что вечером жду в гости.

— Нет уж, лучше ты ко мне. У меня ведь тоже есть чем угостить, — и он загадочно похлопал по кейсу, который стоял возле кресла.

— Тогда жди, непременно загляну. А пока я провожу до каюты. Располагайся, как дома. Если есть желание, прогуляйся по станции. Она малость побольше, чем твоя, так что есть что посмотреть.

— Добро. Вечером жду.

Поднявшись из кресел, вышли в коридор. Пройдя метров двадцать, остановились возле одной из дверей. Распрощавшись, Туманский вошел внутрь и оглядел каюту. Она была раза в два больше, чем его капитанская. Лишь одна черта объединяла их, это отсутствие окна, надобность в котором отсутствовала, да и система безопасности не позволяла созерцать лунный пейзаж.

Ополоснув лицо, он удобно расположился в кресле за столом, на котором стоял большой экран монитора. По инерции заглянул в почтовый ящик и, убедившись, что он пуст, стал рассматривать виртуальную проекцию станции. Картинки сменялись одна за другой. Попутно шел медленный, словно на экскурсии, голос диктора, поясняющий назначение тех или иных помещений. Закончив осмотр центрального модуля, Туманский почти автоматически, попросил показать модуль С. Моментально возникла картинка. Он имел представление о том, где расположена зона 8С, в которой скрывалась Луни, но решил вновь посмотреть её расположение.

— Было бы неплохо побывать там и на месте всё посмотреть, — подумал он, — возможно, Луни до сих пор скрывается где-то там. Вопрос только один, под каким предлогом отправиться на горнодобывающий комбинат, чтобы это не вызвало никаких подозрений у американцев, в случае, если они узнают, что он туда отправился.

Мысль, что они наверняка внимательно следят за ним, не покидала командира с момента прилета на Луну.


И все же, предлог побывать в модуле С, нашелся и довольно быстро. Вечером, когда Мангулайнен заглянул в каюту Туманского, и тот угостил его настоящим, а не искусственным чаем, привезенным с Земли, они сели играть в шахматы. Во время игры, разговор, как бы, между прочим, зашел о перипетиях, связанных с бегством сотрудника американской лаборатории и взрывом корабля при посадке на Луне.

— Хорошо хоть модуль не пострадал при взрыве, — делая ход конем, произнес Туманский, — а то представляю, какой шум подняли бы представители горнодобывающей фирмы.

— И не говори. Слава богу, что все обошлось.

— Это точно. Кстати, я ни разу не был на комбинате. Там есть что посмотреть или как?

— Если располагаешь временем, рекомендую съездить. Модуль строился в последнюю очередь, так что во многом отличается от основного. И потом, сам понимаешь, какие деньги были вложены в его строительство. Там есть на что взглянуть и сравнить с нашим комплексом, да и твоей станцией.

— Заинтересовал.

— Съезди, съезди, рекомендую.

— Уговорил, завтра же отправлюсь.

— Тебе кого-нибудь отрядить в экскурсоводы?

— Ну, разве что какую-нибудь симпатичную блондиночку, лет этак двадцати пяти.

— Ах ты старый холостяк.

— Не я один, друг мой.

— Извини, но я был женат, и знаю почем фунт лиха.

— Вот видишь, а меня упрекаешь холостяцкой жизнью.

— Молчу, поймал на слове. Надо полагать, справишься один?

— А то нет.

(обратно)

Глава 15

На следующий день, позавтракав, Туманский отправился осматривать модуль С. Добравшись до него на специальном электрокаре, он оказался в центральном зале. Сверившись с картой, которую заблаговременно записал в свой нарукавный компьютер, перешел на один этаж ниже, затем прошел вдоль длинного коридора, и на лифте опустился в восьмую зону. Когда двери лифта открылись, прямо перед собой он увидел на стене огромную надпись «Зона 8С». Рядом на стене висела подробная схема расположения всех помещений, расположенных в ней. Туманский остановился перед ней, и стал рассматривать, пытаясь догадаться, где могла скрываться Луни. Однако схема давала лишь пространственное положение и нумерацию комнат и помещений, и ничего более. Что скрывалось в каждом них, было неизвестно.

— По-моему, я переусердствовал в своем стремлении быстро решить эту проблему, — подумал он, — И куда спрашивается идти? Главное, никакой зацепки, где она может скрываться в этом огромном здании. Если бы… — в этот момент раздался писк компьютера и фиолетовый огонек дважды мигнул на лицевой панели. Это означало, что в его почтовый ящик пришло послание.

— Наверняка от Луни, — подумал Туманский, и моментально открыл почту. Догадка тут же подтвердилась. В сообщении значилось:

— Буду в модуле С сегодня в час дня. Возможна ли эвакуация с Луны? Угроза вирусного заражения миновала, однако нахожусь под наблюдением.

Луни.
Он несколько раз прочел сообщение, прежде чем выключил компьютер.

— Выходит, что её сейчас нет в модуле. Так где же она? Неужели, все это время скрывается на поверхности Луны? Нет, вряд ли, ведь она сама сообщила, где находится. Правда, с тех пор прошло столько дней. Что же делать? Надо под каким-то предлогом остаться здесь и дождаться её.

Туманский не на шутку разволновался, соображая как лучше поступить. Взглянул на часы. До указанного срока оставалось два с лишним часа. Он повернулся, чтобы вызвать лифт и подняться обратно наверх, и в этот момент двери открылись, и он чуть было лицом к лицу не столкнулся с выходящим из лифта человеком. Они тотчас узнали друг друга, и у обоих на лицах читалась печать удивления от столь неожиданной встречи…


* * *
Луни не могла ликовать, как это делают люди. Она не раз с удивлением наблюдала в период обучения, восторженные крики людей. Эмоции переполняли их, и они кричали, радовались или наоборот рыдали от горя. Особенно ей запомнился сюжет с какого-то спортивного соревнования, когда рядом сидящие люди одновременно вскакивали с мест, что-то скандировали и ликовали от победы любимой команды, и тут же рядом, кто-то размазывал щеки по лицу. Луни были непонятны человеческие эмоции, и она каждый раз задавала себе вопрос, почему они так могут, а я нет? И тут же сама себе отвечала — Они люди, а я робот, биокибернетическое создание, созданное умом человека. Я могу и знаю гораздо больше человека, но у меня нет многого из того, что умеет он, в том числе просто смеяться, радоваться, переживать так, как это делают люди. Луни не огорчалась от этого, ведь ей неведомо было само понятие огорчаться, но что-то все же происходило в её позитронном мозгу. Какие-то нейронные связи выдавали непонятные сигналы, и ей казалось, что это и есть то самое, что человек называет радость или грусть.

Вот и сейчас, она готова была действовать, потому что знала, что неизвестный орган мертв и не причинит ей вреда, а стало быть, она снова свободна и может сама решать все вопросы, не опасаясь, что ей будут манипулировать.

Она лежала в ожидании, когда экипаж проснется и Сампари даст команду, что пора вставать, приводить себя в порядок, завтракать и отправляться на работу. Она отдернула шторку и увидела, как рука Плахова высунулась из-за шторки и как-то странно подергивается, словно в конвульсиях. Застегнув молнию, она моментально вскочила и осторожно взглянула на Плахова. Тот лежал весь покрытый испариной, мотал головой и подрагивал телом. Его била лихорадка, и было очевидно, что он болен. Луни тут же подошла к Сампари, и осторожно, чтобы не испугать его, произнесла:

— Господин Сампари, проснитесь, пожалуйста, это я Марта Шульц. Мне надо вам что-то сказать.

Сампари отдернул шторку и, протирая глаза рукой, хриплым голосом ответил:

— Что случилось?

— Мне кажется, что Плахову плохо. Взгляните сами, он весь дрожит. У него явно нездоровый вид.

— Только этого не хватало. Сейчас, я только оденусь.

Через минуту он подошел к Луни, которая всё это время наблюдала за Плаховым. Воспользовавшись моментом, она моментально сняла биометрические показатели. Её опасения подтвердились. Температура перевалила за сорок, пульс и давление зашкаливали выше нормы.

— Взгляните сами, у него сильный жар.

— Вижу, — хмурясь мрачным голосом, произнес Сампари, и к немалому удивлению Луни, рукой дотронулся до своего лба.

— Вам тоже плохо? — спросила она.

— Не знаю, но как-то не совсем, чтобы хорошо. Ломит все кости.

— Может быть, разбудить Вильямса и Курманена?

— Пожалуй. Я сейчас, — и повернувшись, пошел будить остальных.

Вскоре стало очевидно, что вся команда, за исключением Луни, чувствует недомогание, кто в большей, кто в меньшей степени. Вильямс сразу же выдвинул идею, что накануне за ужином что-то съели и как итог, отравились. Тут же стали вспоминать, что ели на ужин.

— Возможно, вы и правы, — произнесла Луни, ведь я на ужин ничего не ела, кроме чая, и все же мне кажется странным.

— Ничего странного, — ответил Вильямс, — у каждого своя реакция организма на отравление. Впрочем, сейчас лучше принять какие-то меры, а главное, что делать с Плаховым?

— Черт возьми, где у нас аптечка с медикаментами? — с плохо скрываемой апатией в голосе, произнес Сампари. Его рассеянный взгляд по сторонам говорил, что он чувствует себя все хуже и хуже, и хотя пытается держаться, дается ему это с большим трудом.

Луни взглянула на шефа, и неожиданно решительным голосом произнесла:

— Господа, прошу всех занять свои места. Возможно, все вы инфицированы.

— Какой к лешему инфицированы, — чуть ли не закричал Вильямс, и в то же миг осекся, неожиданно начал кашлять, отчего прикрыл рот рукой. Луни сразу же заметила, как у него по руке тонкой струйкой потекла кровь. Увидев это, Вильямс побледнел, и пятясь задом, буквально плюхнулся обратно на свое кресло, явно не понимая, что с ним происходит. Наступила гробовая тишина. Луни окинула всех взглядом.

— Повторяю. Есть вероятность, что вы все инфицированы. Возможно, вирус был в продуктах, которые вы съели на ужин, ибо без анализа утверждать сложно, но развитие болезни слишком стремительное, чтобы отмахнуться от неё.

В этот момент Курманен, который до этого момента выглядел наиболее здоровым из всех, схватился за живот, и простонав, произнес:

— Кажется, вы правы. По-моему меня сейчас вырвет, — и пулей рванулся в туалет. Было слышно, как его выворачивает наизнанку. В это время Сампари, тихим голосом произнес:

— Госпожа Шульц, свяжитесь с базой. Пусть они срочно вышлют челнок для эвакуации.

— Боюсь, что все гораздо сложнее, чем вам кажется. Вряд ли помощь успеет, если не принять срочных мер. Сейчас я проведу кое-какие исследования, чтобы выяснить, в чем дело.

— Вы что, еще по совместительству и врач?

— Будем считать, что да.

Все настолько плохо себя чувствовали, что на заявление Луни никто не обратил никакого внимания, а лишь послушно легли обратно. Она достала из аптечки аппаратуру и наклеила датчики на виски и грудь Плахова. Тем временем появился Курманен. Его бледное лицо и шатающаяся походка, говорили, что он вот-вот упадет, если ему не помочь. Луни вовремя подставила руку, и помогла ему лечь. Прибор издал оповещение, что данные готовы. Взглянув на них, поняла, что всё гораздо хуже, чем ожидалось. Плахов находился в критическом состоянии. Пульс резко замедлялся, что свидетельствовало о перебоях сердечной деятельности. В этот момент она увидела, что Сампари потерял сознание.

Луни не паниковала, она методично выполняла всё, чтобы спасти жизнь экипажа. Переходя от одного к другому, она использовала все имеющиеся в её арсенале средства, включая быструю вентиляцию легких, электростимуляцию сердца. Она даже успела в течение десяти минут ввести каждому по три инъекции эпинефрина, чтобы усилить мозговой и коронарный кровоток, но её усилий было недостаточно. Спустя пятнадцать минут она констатировала, что все четверо скоропостижно скончались.

Убедившись, что её дальнейшие попытки кого-то спасти, безуспешны, она присела на разобранное кресло рядом с Сампари, и, прикрыв ему веки, задумалась о причинах произошедшей трагедии. Первое, что пришло ей в голову, была мысль относительно возможной связи смерти членов экипажа и уничтоженным ею неизвестном организме.

Она не могла точно сказать, почему она увязала эти два события воедино, но никакого другого объяснения у неё не было.

— Неужели я права? Но почему гибель неизвестного организма так пагубно отразилась на жизни экипажа? Где взаимосвязь этих событий?

Она сосредоточилась над формулировкой вопроса:

— Необходимо установить причины смерти членов экипажа. Прошу помощи?

Ответ не заставил себя долго ждать.

— В вашем распоряжении пятнадцать минут. Есть возможность запустить в тело одного из умерших микрочип для полного анализа и выяснения причин смерти.

— Каким образом это осуществить?

— Подготовьте шприц для инъекции и введите его себе для вывода молекулярного микрочипа. После чего сделайте прокол в область мозга умершего и введите его. Переведите съем данных на ручной компьютер в режим автономной работы. Далее по инструкции.

Луни не мешкая произвела все необходимые манипуляции и сделала инъекцию, после чего включила компьютер. Вскоре поступила информация, из которой стало ясно, что организм погибшего был действительно инфицирован вирусом, вызвавший резкое ухудшение сердечной деятельности и последующую затем смерть. Вирус был обнаружен, но идентифицировать его не удалось, так как вместе с гибелью пациента, вирус так же потерял жизнеспособность и на момент анализа не позволял произвести точную диагностику. Однако данные, которые удалось получить, говорили, что он искусственного происхождения и в основе содержит… Далее шли длинные химические формулы, говорящие о том, что он мог функционировать внутри организма подобно молекулярному чипу и одновременно воздействовать на любые органы человека, в том числе на мозговую деятельность.

Полученная информация многое проясняла. Догадка Луни, относительно связи органа, который она отключила и вирусом, была очевидна. По всей видимости, они действовали совместно, и когда орган был уничтожен, вирус стал работать либо нестабильно, либо заранее был запрограммирован на самоуничтожение вместе с тем, в кого был внедрен. Если отталкиваться от этой гипотезы, то многое прояснялось, в том числе и странное поведение экипажа во время экспедиции. Недаром, все неестественные, на взгляд Луни события, начались с момента соприкосновения с членами экипажа. Видимо вирус мог передаться через личный контакт.

Луни закрыла крышку компьютера и попыталась положить его в боковой карман скафандра, но ей это никак не удавалось. Она не поняла в чем дело, и лишь вынув переговорное устройство, которое ей дали на лунной базе, поняла, в чем дело. Карман был слишком мал для двух устройств. Она хотела было положить его в нагрудный карман, но покрутив в руке, неожиданно подумала:

— А не может так быть, что с помощью этого устройства поддерживался непосредственный контакт с организмом внутри меня и возможно с вирусами, внедренными в членов экипажа? Странно, почему я сразу не подумала об этом? Возможно, в тот момент я полностью сосредоточилась на вопросе собственного выживания. Если так, то пусть они остаются без связи, — и положив устройство на пол, она с силой ударила по нему каблуком, после чего пошла в туалет и спустила, а заодно освободилась от утилизированных продуктов, в числе которых был и уничтоженный ею неизвестный орган.

— Вот теперь настало время думать, что делать дальше, — и Луни, усевшись на водительское место, включила двигатель вездехода. Управлять вездеходом она могла без проблем, как и многими другими агрегатами и машинами, поэтому уверенно перевела рычаги управления и проехала несколько метров, после чего резко затормозила.

— Нет, так не пойдет, — подумала она, — Надо как следует подумать, что делать дальше. Ситуация гораздо сложнее, чем когда я была на корабле и летела к Луне. Они знают где я, и наверняка следят за всем, что происходит. А раз так, им известно, что произошло. Все члены экипажа погибли, тела Гроссмана вообще нет. Получается, что меня можно обвинить в чем угодно, начиная от убийства людей, и кончая захватом вездехода. Как мастерски они построили многоходовую комбинацию, вот разве что не учли, что в последний момент освобожусь от органа, который надо полагать, должен был вывести меня из строя, чтобы затем без проблем переправить в лабораторию. И какой выход? Может сделать запрос, хотя ответ и так ясен — прогноз неблагоприятен.

И все же Луни прикрыла веки, и задала короткий вопрос:

— Что делать?

На это раз она не увидела столбиков цифр и мелькающую череду выплывающих сообщений. Неожиданно появился простой и лаконичный ответ:

— Попытайтесь запросить помощи у командира станции Туманского, и полагайтесь на удачу.

Луни открыла веки. Она явно не ожидала такого ответа и потому задумалась.

— Как быть? Может быть, отправить сообщение на станцию? Если он получит его и прочтет, ему потребуется время, чтобы что-то организовать. Нет, все равно из этого ничего не получится, надо ехать, и попытаться захватить корабль, — Луни перевела рычаг и направила вездеход к лунной станции. Впереди было время, чтобы обо всем подумать.

По мере удаления от места, где проводилось бурение, она увеличивала скорость, словно опасалась, что скоро начнется погоня. Она не замечала, как вездеход подпрыгивал, наезжая колесами на камни. Ей хотелось как можно скорее вернуться, словно бы там, на лунной станции, была вероятность решить вопрос, как спастись. За два часа она преодолела больше половины пути, и вдруг резко затормозила.

— Нет, — громко произнесла она вслух, — я что-то делаю не так. Я чувствую это, но не могу понять что.

Она бросила взгляд на панель управления вездеходом. Компьютер был включен. Она ввела код доступа и послала сообщение командиру станции Туманскому.

— Я знаю, что он не успеет, но зато теперь у меня есть хоть какой-то, хоть маленький шанс, что мне кто-то поможет, — и она снова, уже не так быстро повела вездеход в сторону лунной базы, навстречу неизвестности…

(обратно)

Глава 16

— Господин Туманский! — удивленно произнес Донгар, выходя из лифта, — вот уж кого не ожидал встретить, так это вас!

— Представьте себе, я тоже! — не менее удивленный появлением здесь заместителя Формана, произнес Туманский, — надо понимать, вы по делам компании сюда прибыли, или…

Донгар неожиданно рассмеялся, внимательно посмотрел на командира, словно хотел прочесть в его глазах, много ли он знает о проводимой им и его сотрудниками секретной операции, и знает ли о ней вообще. Однако реакция была такова, что трудно было понять, что именно известно командиру станции. Интуиция подсказывала, что появление здесь Туманского, не случайное совпадение, а стало быть, он располагает какой-то информацией. Другое дело, какой именно?

Секундное замешательство и Донгар, с присущей разведчику уловкой, ответил:

— Скорее или, нежели чем по делам компании, а вы осматриваете достопримечательности, или…

— Пожалуй, как и вы, или, — подстраиваясь в тон Донгара, ответил Туманский, и рассмеялся. Надо было решать, либо сразу оборвать разговор и разбежаться в разные стороны, оставив все как есть, или сразу перейти к открытому разговору, неизбежность которого рано или поздно должна произойти. Туманский выбрал второй путь, но решил подойти не прямо, а как он любил выражаться, по касательной.

— Скажите, господин Донгар, вы так активно защищали меня перед комиссией, что я фактически стал вашим должником. Вот только никак не могу взять в толк, с чего вдруг, вы решились на это? Ведь кое-что из того, о чем вы упомянули, не соответствует действительности, и вы это прекрасно знаете. Тем не менее, комиссии заявили совершенно противоположные сведения. Как это понимать?

— Так всегда. Делаешь людям добро, и тебя же потом упрекают за это. Что в том плохого? Комиссия уехала довольная, инцидент исчерпан, вы остались на должности командира станции, чего вам еще надо? И потом, вы же сами подтвердили правильность мною сказанного и не стали возражать ни по одному пункту.

— Да, но…

— Вот именно. Тогда было одно, сейчас другое.

— И все же, хотелось бы понять, для чего надо было меня выгораживать таким образом?

— Вот видите, я же говорю, вы же еще и не довольны.

— Послушайте, Донгар. Давайте на чистоту. И я, и вы, прекрасно знаете, что Луни жива, что она скрывается где-то здесь. Для чего нужен был весь этот спектакль?

— Чтобы спасти вас.

— Бросьте. Уж кто бы говорил, только не вы. Вы же представляете американскую сторону, и я хорошо знаю, как недовольно было ваше руководство моей кандидатурой на должность командира международной станции. А теперь, вдруг, вы решили, что я вас устраиваю, и поэтому решили меня защитить? Не кажется ли вам странным?

— Политика, она всегда подразумевает, что вчерашний враг, сегодня может оказаться если и не другом, то, по крайней мере, союзником. Поэтому одно не противоречит другому.

— Даже так!

— Именно. В программу создания позитронного мозга вложены огромные деньги. Испытание образца показало, что мы сделали прорыв в этом направление, но нужны опыты, эксперименты, проверка того, что создано, и если раздувать конфликт, то кто знает, как поведет себя комитет. Нам это не выгодно.

— Теперь понятно. Исключительно коммерческие интересы и ничего более.

— Разумеется. Какие еще могут быть сантименты. Конечно, самым удачным было бы удалить вас со станции, и продолжить работу над программой, но надо быть реалистом. Вы слишком многое знаете того, чего нам не хотелось бы. И отчасти виной этому Хелен Кайт.

— Поэтому вы её и убрали?

— Что делать. Агент, который не справился с заданием, и вдобавок, разболтал много лишнего, устраняется. Увольняют, как правило, по возрасту и с почетом, да и то, не всегда, мало ли что придет в голову пенсионеру. Начнет писать мемуары или того хуже, переметнется и выдаст кое-какие тайны?

— С вами не поспоришь.

— Я высказываю прописные истины, а не выдумываю что-то новое.

— Пожалуй, — Туманский пристально посмотрел на Донгара. Его лицо выражало невозмутимость и уверенность. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и все же, что-то выдавало, что он нервничает, ибо не знает, зачем командир станции находится сейчас и именно здесь, куда вот-вот должна прибыть Луни. Неясная мысль мелькнула в мозгу Туманского и он стал раскручивать её, пытаясь ухватить конец, чтобы выловить главное.

— Прибытие, — он несколько раз повторил это слово, — Как же я сразу не догадался, ведь Луни ясно сообщила в своем послании, что прибудет в модуль С в час дня. Значит она явно где-то, а не здесь. Скрываться она может либо в одном из модулей, либо непосредственно на Луне. Если в модуле, тогда зачем назначать встречу в производственномотсеке? Она прекрасно понимает, что прилететь в лунное поселение, мне, как командиру станции придется в центр управления. Выходит, что она скрывается где-то вне станции. Но где? На Луне — вряд ли. Для этого ей не хватит энергоресурсов и воздуха. Значит. Стоп, а если это как-то связано с экспедицией, о которой упомянул Мангулайнен. Но как она там могла оказаться? Логика подсказывает, что могла, если ей помогли американцы, чтобы продолжить программу. Кажется, всё встало на свои места, и теперь можно попытаться прояснить кое-какие вопросы, — улыбнувшись, и сделав загадочное выражение на лице, Туманский неожиданно спросил:

— Скажите, господин Донгар, а вы не допускаете, что Луни, не просто робот, а существо, хоть и наделенное нейро-позитронными мозгами, но гораздо более самостоятельное, чем вам того хотелось бы?

— Возможно, но это ровным счетом ничего не меняет.

— Вы так считаете?

— Разумеется. Она робот, машина, искусственное создание, и управляется точно так же, как любая бытовая техника.

— Техника иной раз ломается, а Луни смогла решить то, что не входило в ваши планы.

— Например?

— Спасти станцию. Ведь основная задача была взорвать её, и тем самым подтвердить прогноз, что её можно использовать, как боевую единицу нового поколения. Мыслящую, сильную, решительную, знающую, но управляемую. Но что-то не получилось в той комбинации, которую вы задумали. В результате Хелен Кайт была ликвидирована, чтобы на неё свалить все промахи и неудачи, которые были допущены в ходе проведения программы. Не так ли?

— При испытании опытного образца, да еще такого, многое может пойти не так, как хотелось бы. На то и проводятся испытания, чтобы выявить ошибки и недостатки. А промахи, так ведь у кого их не бывает. Даже корабли разбиваются, ибо все учесть невозможно.

— Безусловно, но не слишком ли большой промах в столь крупной игре?

— Я вас не понимаю?

— Ой ли. Вы, да не понимаете! Я ведь только что упомянул о международной станции. Грохнуть её на Луну и на этом закрыть обременительный в вашем понимании международный проект. И вы считаете, что это неудачный эксперимент? Мне кажется, крупный провал, тщательно продуманной операции, в ходе которой проверялось и решалось столько задач.

— Допустим, но кто это докажет. Вы? Так вам уже отступать некуда. Промолчав, вы сами подписали себе условия игры, и вряд ли измените что-то. И вообще, мне кажется, в ваших же интересах, как можно быстрее забыть о том, что произошло. Считайте, что стечение обстоятельств дало вам в руки шанс выйти сухим из воды и не пострадать.

— Вас послушать, так вы мой благодетель.

— Я!

— Не вы лично, но ваша контора, которую вы представляете. И знаете, я пожалуй соглашусь с вами в определенной мере. Как у нас в России говорят, кто старое помянет, тому глаз вон.

— Остроумно.

— Это я к тому, что ваше счастье, что станция осталась цела, и пострадало не так много людей. Но меня волнует другое.

— Что именно?

— Продолжая эксперименты с Луни, вы вновь идете на авантюрный риск, который наверняка может привести к гибели людей. Этично ли так поступать, проводя свои эксперименты?

— Умоляю, только не надо говорить со мной менторским тоном. Морально, этично. Какие-то устаревшие, отжившие свое выражения, которые режут слух.

— Вы хотите сказать, что жизнь человека ничто, по сравнению с целями и задачами, которые вы ставите?

— Мы здесь одни. Мне наплевать, что вы обо мне думаете, но я вам так скажу. Цель, оправдывает средства. А люди это будут, или целые города, мне без разницы. Победителей не судят. Их возводят на пьедестал, им покланяются, ну или хотя бы платят деньги и очень большие.

— Знаете, какие-то знакомые выражения. Прямо нафталином попахивает, вам не кажется?

— Не понял.

— Лет сто назад в Германии высказывались точно такие же идеи, а до этого в других странах, где к власти приходили диктаторы. Только увы, кончили они все несколько быстрее, чем им хотелось.

— Возможно. Я не претендую на величие. Моя задача скромнее, осуществить программу, разработанную и профинансированную. Если она будет успешно решена, то даже крошек от того пирога денег, которые были истрачены, мне хватит, чтобы спокойно встретить старость и питаться не синтетикой, а натуральной пищей.

— Надо же, как все прозаично. Знаете, я почему-то считал, что вы будете выражаться более дипломатично, а вы, можно сказать в лоб, и без какого-либо подтекста.

— А зачем?

— Действительно, зачем. И всё же, как говорят, вернемся к нашим баранам.

— В смысле?

— Образное выражение.

— Русский юмор?

— Вроде того.

— Понятно. Так к чему вы хотите вернуться?

— Могу я задать вам прямой вопрос?

— Безусловно.

— Вы приехали сюда, чтобы забрать Луни обратно в лабораторию, или отправите её на полное обследование обратно на Землю?

— Это не мне решать. Моя задача, переправить её на станцию.

— А если она не захочет этого?

— Не будьте наивным. Куда ей деваться. Она робот. У неё вот-вот кончатся энергетические запасы, которые она прихватила с собой из лаборатории. Кроме того, она постоянно находится под нашим присмотром. Неужели вы думаете, что полмиллиарда долларов буду спокойно разгуливать по Луне?

— А кто вас знает.

— У меня ощущение, что вы пытаетесь представить Луни, как человека, а не как робота. И в этом ваша ошибка. Луни — робот. Новейшая система, обладающая уникальным нейро-позитронным мозгом, позволяющим ей думать. Но её отличие от человека, как раз и заключается в том, что она робот. Она может думать и совершать поступки до определенного предела. И этот предел определяем ей мы. Понимаете?

— Разумеется, только вот неувязочка какая. Если, как вы утверждаете, вы ей управляете, то почему столько накладок? То одно не по программе, то другое? Или я не прав?

— В чем-то вы правы, но повторяю, идет обкатка новой системы, машины. Вспомните, как проходили попытки создания ракеты сто лет назад. Аварии следовали одна за другой. Так что все закономерно и естественно. Идут экспериментальные работы над образцом и программным обеспечением.

— И что же нам делать? — неожиданно спросил Туманский.

— В смысле?

— В прямом. Вы здесь, надо полагать, чтобы встретить Луни и отправить её на станцию. Я вроде как тоже?

— Вот и прекрасно. Стало быть, наши задачи имеют много общего. Я думаю, что вместе будет гораздо проще решить эту задачу. Глядишь, и человеческих жертв не будет. Ведь всякое может случиться, не так ли?

Туманский смотрел на Донгара, и размышлял, что делать. Если отстраниться и предоставить всё американцу, значит лишить Луни жизни, ибо первое, что они сделают, когда вернут её в лабораторию, промоют ей мозги. Каков выход? Оставаться вместе с Донгаром и попытаться каким-то образом вмешаться во всё происходящее?

— Ох, чувствую, авантюра это всё, но другого выхода нет, — подумал Туманский, однако, взглянув на самовлюбленное лицо Донгара, произнес:

— Придется помочь вам, а то не дай бог ваша программа опять даст сбой, и всё пойдет не так, как вы планировали.

— Видите, взаимопонимание и личная заинтересованность, всегда делают человека сговорчивее и умнее.

— Может быть. Она должна вот-вот прибыть, где вы её встречаете?

— У шлюза, пойдемте.

Они направились к шлюзу. По коридору шли молча, и лишь подходя, Туманский спросил:

— Ваш челнок у центрального модуля, или вы пришвартовались непосредственно здесь?

— Разумеется здесь.

В этот момент по лестнице, которая вела сверху, стал спускаться мужчина. Увидев Донгара, он ничуть не смутился. Это значило, что они были знакомы. Спустившись, он подошел и Туманский прочел на лацкане его костюма фамилию: Вайсман. Посчитав, что Туманский сотрудник Донгара, тот сходу доложил:

— Мы потеряли сигнал два часа назад. Так что придется перейти к запасному варианту.

— Черт, — только и смог произнести Донгар, и спохватившись, произнес, — знакомьтесь, командир станции «Хронопус», господин Туманский. Прибыл, чтобы помочь нам в переправке объекта на станцию.

Командир заметил, как Вайсман удивленно поднял бровь.

— Вы прямо-таки провидец какой-то, — выдавил из себя Донгар, лицо которого сразу же после полученного известия, изменилось. Стало жестким и угрюмым.

— Что делать, я не нарочно. И вообще, мне кажется, что чем больше будет встречающих её, тем хуже, — произнес Туманский.

— Почему?

— Вы же сами сказали, система сырая, не обкатанная. Произошел очередной сбой программы. Адекватность поведения при большом скоплении народа может вызвать непредсказуемое поведение объекта. Если я не прав, поправьте меня.

— В данном случае, стоит согласиться с вашими доводами. Что вы предлагаете?

— Она ведь в составе группы? — спросил Туманский.

По тому, как посмотрел Вайсман на Донгара, стало ясно, что тот не знает, как отвечать. Поэтому командир, не дожидаясь ответа, продолжил.

— В любом случае, проще всего будет, если господин Вайсман её встретит и проводит непосредственно ко мне. Ведь вас, господин Донгар, она не знает, а значит, может воспринять враждебно. Я доставлю её на корабль, и во второй половине дня, когда закончится мой визит на Луну, прилечу на станцию, где вы будете нас ждать. Возражения есть?

— Только не надо командовать, это вам не станция, на которой вы командир.

— Я не командую, я лишь предлагаю. Есть другие предложения, пожалуйста.

Молчавший до этого Вайсман, неожиданно вмешался в разговор:

— Команда мертва, она одна прибудет…

— Что! — воскликнул Туманский и в тот же миг увидел, как в руках Донгара блеснул скраб(*). Последовавший затем выстрел не дал Вайсману договорить фразу. Он рухнул на пол, и на груди его проступила прожженная дыра величиной с кулак. Он умер практически мгновенно.

— Не люблю, когда лишняя информация выплывает наружу, — зло произнес Донгар, все еще держа скраб, направленный в сторону командира, — и уж тем более, когда что-то делают не так, как я того хочу.

— В таком случае, ваши предложения? — стараясь сохранить спокойствие, спросил Туманский.

— Вы встретите Луни. Я буду ждать вас возле перехода в соседний сектор. Там вы передадите её мне, и можете быть свободным, я сам отвезу её на станцию.

— Хорошо, а с этим как быть? — командир бросил взгляд на безжизненное тело Вайсмана.

— Иногда приходится выполнять грязную работу по утилизации трупов. Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь, — и он ехидно усмехнулся.

— Нет уж увольте. Я пойду встречать Луни, а вы сами позаботьтесь, чтобы проход был свободен, и мне не пришлось объяснять, что сие означает.

— Хорошо, идите, она должна скоро прибыть.

Туманский направился к шлюзу и услышал позади себя, как Донгар потащил куда-то тело Вайсмана. Прошло минут десять, прежде чем он с волнением в сердце увидел, как на табло шлюза замигала индикация, которая означала, что в нем кто-то находится и готовится к выходу. Как только дверь отворилась, он увидел Луни.

Она перешагнула порог, и дверь сразу же стала автоматически закрываться. На ней был надет шлем и почему-то опущен светофильтр, и командир даже успел прочесть на её скафандре надпись — М. Шульц, но он почувствовал, что это она. Он стоял и молча смотрел, как она спокойно сняла шлем, и посмотрела в его сторону.

Туманскому вдруг отчаянно захотелось крикнуть: — Зоя! — так похожа была Луни сейчас на неё. Те же глаза, прическа, вот только не хватало Зоиной улыбки.

— Я вернулась, — тихо и как-то буднично, произнесла Луни и подошла к командиру.

— Вижу. Они все мертвы?

— Да. В меня был имплантирован орган, позволявший инфицировать человека вирусом. С его помощью можно было управлять человеческим поведением. Мне удалось уничтожить орган, однако это привело к самоликвидации внедренных в экипаж вирусов и гибели людей. Мне не удалось их спасти, хотя я старалась. А вы прилетели за мной?

— Да, но…

— За вами Луни, за вами, — раздался позади Туманского голос Донгара. Видимо он изменил свое решение, и вернулся, как только спрятал тело Вайсмана. Обернувшись, командир увидел, что прямо на него было направлено дуло скраба. Улыбка на лице Донгара означала, что он переиграл Туманского и тот, выполнив свою миссию, так же как и Вайсман больше не нужен в этой игре, а стало быть, пришло время умирать.

Все это за доли секунды пронеслось в мозгу командира, и еще он успел подумать:

— Как глупо было недооценить этого Донгара. Можно было сразу догадаться, что убив одного, он вряд ли не воспользуется такой ситуацией, чтобы не ликвидировать и его.

Их разделяло несколько метров. Обменявшись взглядами, и видимо поняв мысли друг друга, Донгар произнес:

— Вы слишком сентиментальны. Эмоции никогда не доводили до добра, и вы это в очередной раз доказали, — вслед за этим последовал чуть слышный хлопок выстрела из скраба.

Что произошло в следующий момент, Туманский не сразу понял. Он только почувствовал, что падает, но не от полученного энергетического удара, который прожигает человеческую ткань и взрываясь внутри разрывает внутренние органы, а от сильного толчка. Падая, он успел заметить, как описав дугу, что-то круглое и блестящее пролетело и попало прямо в голову Донгара. Скраб выпал из его рук, и обливаясь кровью, он ударился спиной о стену и стал оседать на пол. Предмет, который его ударил, покатился прямо к командиру, и он увидел, что это был шлем. До сознания Туманского моментально дошло, что это Луни толкнула его, а сама бросила шлем. Ей не составило труда метнуть его с такой силой и точностью, что попав в голову Донгара, раскроил его череп.

Туманский повернулся и увидел, как Луни согнулась, держась рукой за бок. Мысль, что она ранена, заставила его вскочить на ноги и подбежав, схватить её.

— Он попал в вас?

— Кажется да, но это не имеет значение.

— Вы смеетесь?

— Нет, к сожалению, я не умею смеяться, хотя очень хотела бы, — она взглянула на командира, и ему показалось, что на её лице проступило подобие улыбки пополам с гримасой боли. Так всегда бывает на лице человека, которого ранили. Испуг, боль, и одновременно улыбка, говорящая, что рана не смертельная, что жизнь продолжается…

(обратно)

Глава 17

Туманский помог Луни подняться и тут же увидел, что на боку у неё имеется след от ожога. Видимо выстрел из скраба задел её, прожег скафандр и ранил.

— Вы сможете идти?

— Да. Но мне нужно принять кое-какие меры по обеззараживанию раны и…

— Тогда пойдемте, здесь небезопасно. Наверняка на станции известно, что вездеход, на котором вы приехали, стоит возле шлюза, и как только узнают, что от экипажа не поступает никаких известий, нагрянут выяснять, что случилось.

— Я знаю. В кабине четыре трупа. Они умерли шесть часов назад. Не думаю, что меня каким-то образом заподозрят в причастности к этому, поскольку я участвовала в экспедиции под именем Марты Шульц. А кто тот, что стрелял в вас? — и она указала на лежащего в луже крови Донгара.

— Долго рассказывать. Новым руководителем лаборатории назначили Рэя Формана, а это его заместитель Марк Донгар.

Проходя мимо Донгара, Луни остановилась и потрогала пульс.

— Он мертв.

— Трудно сказать, что лучше, ранен он или мертв. Впрочем, сейчас это без разницы, пойдемте.

— В контейнере, где мне оставили этот костюм, находится мой скафандр. Будет лучше, если я переоденусь. К тому же, там есть кое-что, что поможет мне обезвредить рану.

— Это далеко отсюда?

— Не очень.

— Тогда поспешим.

Они устремились по тоннелю вверх. Луни отлично ориентировалась в лабиринте лестниц и переходов. На их счастье, пока шли, никого из посторонних не встретили, тем самым не привлекли к себе внимание. Достигнув контейнера, Луни внимательно посмотрела на дверь, проверяя, не входил ли кто-нибудь туда после неё. Не заметив ничего подозрительного, она произнесла:

— Постойте здесь, пока я переоденусь и проведу дезинфекцию раны.

— Хорошо.

Луни вошла внутрь контейнера и прикрыла за собой дверь. Осветив фонариком помещение, убедилась, что всё осталось лежать на прежних местах. Достала из ящика скафандр, затем скинула одежду, осмотрела рану и тут же дала команду:

— Определить степень повреждения, дать рекомендации по лечению. Установить уровень опасности.

Ответ не заставил себя ждать, ведь мониторинг не был отменен и пока они шли с командиром станции, она получала сообщения, что получены опасные повреждения организма.

— Площадь ожога два с половиной процента. Задеты внутренние ткани. Поврежден орган, отвечающий за систему пищеварения. Имеется множественный обрыв систем подача физиологического раствора к тканям нижней части туловища. Задействованы резервные системы. Имеются повреждения костной ткани и синоптической системы. Не стабильно работает левая часть опорно-двигательного аппарата вследствие отсутствия прямого доступа подачи сигнала, канал поврежден. Общий уровень физических характеристик уменьшился на двадцать два процента. Внутренняя система защиты организма сработала, но требуется внешнее вмешательство для восстановления кожных тканей, и внутренних органов. Прогноз — внешнее вмешательство специалистов лаборатории в течение ближайших двадцати часов. В противном случае, стабильность системы будет падать, из-за большой потери физиологического раствора, восполнение которого не происходит. Рекомендации — немедленное хирургическое вмешательство.

Луни провела антисептику раны, и наложила повязку, затем надела старый комбинезон и скафандр. Полученная информация заставила её по иному взглянуть на то, как быть дальше. Направляясь к контейнеру и ощущая позади себя дыхание командира станции, она была уверена, что все трудности позади и что спасение, дело времени. Теперь стало ясно, что возвращение в лабораторию неизбежно, иначе она просто погибнет. Застегнув молнию, она вышла из контейнера.

— Как вы? — участливо спросил Туманский.

— Жить буду, но требуется лечение.

— В таком случае, пройдемте на корабль. Мы сразу же отправимся на станцию, где вам окажут помощь. С дороги, я сообщу на лунную базу, что непредвиденные обстоятельства вынуждены были изменить время моего пребывания на Луне.

— Это всё так, но ничего не получиться.

— Что значит, не получится?

— То и значит. Повреждения таковы, что только в лаборатории мне смогут оказать помощь.

— Почему, у нас отличная техника и врачи…

— Я понимаю, но я робот. Вы, наверное, забыли об этом. К тому же, у меня на исходе энергетическая подпита. Даже элементарное восстановление моего кожного покрова вызовет большие проблемы. Кроме того, сразу же станет ясно, кто я. Неприятностей не избежать. В любом случае меня немедленно потребуют вернуть в лабораторию, как собственность США.

— Какая собственность! — возмущенно произнес Туманский.

— Самая обычная.

— А если я вас отправлю на Землю? — стараясь скрыть волнение, спросил командир.

— Наивно полагать, что я доживу, пока разберутся, как меня спасти. И потом, рано или поздно, это может обернуться международным скандалом. Вы же сами это понимаете.

— Но я не хочу, чтобы вас развинтили на части, — снова повысив голос, произнес Туманский.

— Я тоже этого не хочу, но другого выхода нет.

— Вы уверены в этом?

— Да.

— И все же?

— К сожалению, по-другому не получится. Пойдемте, поступающие данные говорят, что я быстрее теряю жизненные силы, чем первоначально сообщалось. У меня в запасе не более десяти часов.

— Хорошо, я сделаю так, как вы просите, но дайте мне возможность сначала переговорить с Форманом. Кстати, вы его знаете?

— Да. Хелен Кайт упоминала его фамилию, и если я правильно поняла, он в числе создателей позитронного мозга.

— Вот как! А кто еще?

— Васнецов.

— Кто?

— Сергей Сергеевич Васнецов.

— Но позвольте, — Туманский не стал ничего говорить дальше, он лишь повернулся и быстро пошел к тоннелю, откуда можно было доехать до основного модуля и оттуда на стартовую площадку. Луни шла за ним. Обернувшись, он замедлил шаг, и извинившись, пошел медленнее, подстраиваясь под её ритм ходьбы.

Спустя час, корабль пришвартовался к международной станции, и Туманский попросил Луни ждать, когда он за ней вернется.

— Все будет хорошо, я вам обещаю, — произнес он, закрывая за собой люк шлюзовой камеры.


* * *
— Господин Туманский, к чему такая срочность? — произнес Форман, входя в гостиную медико-биологической лаборатории, — можно подумать, что пожар.

— Пожара нет, но события таковы, что следует готовиться к худшему.

— Вот как! А я думал, что все худшее позади. Надеюсь, Луна не падает на станцию и тем паче на Землю?

— Для вас лучше, если бы было именно так.

— Вы меня интригуете. И чего же мне следует опасаться?

— Вы в курсе проводимых исследований с Луни?

— Конечно, ведь я в числе её создателей.

— И хорошо осведомлены о тех из них, которые проводились на Луне?

— О чем вы?

— Вы ведь знаете, что Луни жива.

— Да, мой помощник Донгар сейчас как раз там и решает вопрос, как её вернуть обратно.

— А то, что во время её пребывания на Луне она использовалась в качестве объекта для проведения секретного эксперимента, в ходе которого погибло семь человек, включая самого Донгара, вам тоже известно?

— Нет, — с удивлением ответил Форман, и судя по его реакции, он произнес это весьма искренно.

— Я вообще не понимаю, о каких экспериментах вы говорите?

— Плохо, что, будучи руководителем медико-биологической лаборатории не осведомлены о проводимых опытах. А ведь у вас за спиной Донгар и его люди проводили эксперимент по дистанционному управлению человеческой психикой в рамках военного проекта по использованию новейших образцов вирусной техники. Луни была распространителем этого вируса, и через неё шел непосредственный мониторинг хода эксперимента.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно. Донгар обо всем знал, но не ввел вас в курс дела. Луни мне все рассказала. В результате операции, пять человек из экспедиции, которая была организована для проведения геологической разведки нового месторождения мелидия, сегодня утром погибла. Их гибель была обусловлена необходимостью скрыть правду о проводимых экспериментах. Донгару это отчасти удалось, правда ценой собственной жизни.

— Ничего не понимаю. Но я действительно слышу об этом впервые от вас. Мы планировали лишь обкатку позитронного мозга, его возможностей и больше ничего, — встревожено произнес Форман.

— Вам что-нибудь говорит фамилия Васнецов Сергей Сергеевич?

Форман побледнел, и уставившись на Туманского, тихо произнес:

— Откуда вы знаете?…

— Знаю. И знаю то, что профессор Васнецов погиб три года назад на борту космического корабля, при посещении Луны. Якобы погиб, не так ли?

— Я вам ничего не говорил.

— Так вот, господин Форман. Если вы хотите, чтобы информация, об эксперименте на Луне и профессоре Васнецове не стала достоянием гласности, вы должны договориться со своим руководством оставить Луни на станции, не подвергать её память разрушению или стиранию.

— Значит Луни жива?

— Жива, но если не принять срочных мер, она погибнет.

— Как погибнет?

— Очень просто, как все мы погибаем, когда в нас стреляют из скраба. Донгар хотел ликвидировать меня, а заодно и Луни, но ему удалось лишь ранить её. Она нуждается в помощи.

Туманский встал с кресла, давая тем самым понять, что разговор закончен.

— Так что, вы согласны на мои условия?

— Господин Туманский, мне необходимо переговорить с руководством.

— Я повторяю, вы согласны на мои условия или нет?

— Согласен.

— Учтите, все, о чем мы здесь говорили, я записал, — и Туманский вынул компьютер, и демонстративно нажал кнопку выключения аудио записи.

— Не волнуйтесь, я ученый, и умею держать слово, чего бы мне это не стоило.

— У вас могут быть проблемы и трудности, — менее агрессивно, чем до этого произнес Туманский.

— Знаю, и надеюсь, что если потребуются веские аргументы, то вы предоставите мне доказательства, которые помогут остудить слишком горячие головы.

— Если я правильно понял, мы договорились?

— Я согласен, — и поднявшись, Форман протянул Туманскому руку, и тут же добавил, — доставьте её в лабораторию. У меня она будет в полной безопасности.

— Хорошо.

Туманский вышел из медико-биологического блока и быстрым шагом направился к шлюзу, где был пристыкован корабль, в котором его ждала Луни. Он даже не заметил, как вскоре с шага перешел на бег. Он боялся за её жизнь, словно она была не робот, а человек, которому нужна была помощь. Борьба за жизнь продолжалась в прямом и переносном смысле слова, и понимая это, Туманскому хотелось думать, что сегодня у него больше шансов, чем у его противников, чтобы жизнь, пусть и искусственную, можно сохранить.

(обратно)

Действующие лица и технические термины

Действующие лица:


Владимир Туманский — главный герой. 42 года, холост. Командир международной станции «Хронопус». Назначен на должность в 2040 году, предварительно проработав на станции пять лет, в должности помощника, а затем первого помощника капитана. Представляет Россию.

Вацлав Качмарек — первый помощник капитана, поляк, 45 лет. Семьянин, жена Бася — инженер, тоже работает на станции. Немного обижен, что не занял пост командира, но зато счастлив в семейной жизни. Имеет двух детей. Старший, будущий астронавт.

Рэй Форман — назначен на место погибшей Хелен Кайт начальником медико-биологической лаборатории. Специалист в области робототехники, 48 лет.

Марк Донгар — заместитель Формана, 42 года. Кадровый разведчик.


Второстепенные действующие лица:


Иви Лакатош — вахтенный офицер станции «Хронопус». Представительница Венгрии, 31 год, не замужем.

Йоко Сумито — вахтенный офицер станции «Хронопус». Представитель Японии, 26 лет.

Саймон Кьюб — помощник капитана 35 лет, представитель США.

Роб Набсон — биохимик, сотрудник медико-биологической лаборатории.

Вул Хамерсон — программист, сотрудник медико-биологической лаборатории.

Сиранук Синха — глава Международного комитета по развитию дальнего и ближнего космоса.

Николаев Валерий Сергеевич — зам. Главы Международного комитета.

Сампари — руководитель экспедиции к месторождению мелидия.

Вильямс — водитель вездехода экспедиции к месторождению мелидия.

Гроссман — горный инженер (член экспедиции).

Май Эри Курманен — минералог (член экспедиции).

Матвей Плахов — аналитик (член экспедиции).

Рут Мангулайнен — начальник Лунного поселения.


Технические термины:


Мелидий — сырье, добываемое на Луне для электростанций на Земле.

Скраб — ручное оружие ближнего боя. Представляет собой устройство, позволяющее поражать мишени на дистанции до ста метров посредством выброса в сторону цели порции сгустка энергии, которая при соприкосновении с объектом, высвобождается, что приводит к выделению большого количества тепловой энергии и поражению объекта. Основное достоинство скраба то, что работает практически бесшумно и эффективен при поражении объектов биологического происхождения. При воздействии на металлы и горные породы приводит к нагреву последних и не вызывает их разрушения, что в условиях космоса крайне важно в целях безопасности использования. Получил широкое распространение в период с 2035 года. Находится на вооружении полиции.

(обратно) (обратно)

Оглавление

  • Книга 1 ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Действующие лица
  • Книга 2 КОНТРАКТ СО СМЕРТЬЮ
  •   Краткое содержание первой книги
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Действующие лица и технические термины