Льдинка (СИ) [Pink_bra] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

В детстве детей часто спрашивают, кем они хотят стать. Я всегда уверенно отвечал, что воспитателем в детском саду. Мне казалось, что это самая лучшая профессия. Прикиньте, все дети в тихий час спят, а ты, как взрослый человек, не спишь, а играешь с игрушками. Их там так много! А еще лучше отобрать у кого-то из малышни электронную игрушку и строгим голосом сообщить, что отдашь ее родителям ребенка, а сам снова играешь и играешь.

В детский сад мне ходить нравилось. Привлекало обилие игрушек и детей. Дома у нас было уныло и пусто. Из игрушек — старый плюшевый заяц, фрагменты Лего, подобранные мной на помойке, мяч, взятый там же, и парочка машинок. Лет до шести я не понимал, почему это так, почему от мамы часто плохо пахнет и в гости к нам приходят незнакомые мужчины. Правда, иногда мне от них перепадала шоколадка или конфета, но потом полночи было очень шумно.

В школе я уже не был таким наивным. Понимал, что мама алкоголичка. Хотя на самое «дно» она не упала. Даже на двух работах трудилась. Днем убиралась в каком-то офисе, а каждую вторую ночь паковала в супермаркете продукты: фрукты-овощи по лоточкам. Иногда колбасную и мясную нарезку. Но это редко. Зато яблок, лука и болгарского перца с чуть помятыми или подгнившими бочками мама домой много приносила. Мне было почти двенадцать, когда у матери выявили цирроз печени. Вполне ожидаемый диагноз при таком образе жизни.

Я уже был достаточно смышленым, чтобы понять свои перспективы. Телевизор дома имелся. Но тут мамаша проявила невиданную для нее прыть — отыскала моего биологического отца!

— Виктор, можешь провести генетическую экспертизу или чего там еще, но это твой сын, — убеждала она незнакомого мужчину. Тот морщился от запахов нашей квартиры, брезгливо оценивал обстановку, но мамашу не прерывал.

Я же во все глаза разглядывал этого незнакомца, ожидая решения своей судьбы. Честно говоря, мне точно никакие экспертизы не требовались, чтобы понять, кто мой отец. Мы были похожи, очень похожи. Одна масть, один и тот же оттенок блондинистых волос, карие глаза и даже ямочка на подбородке схожая. Мать у меня до того, пока не пошла седина, была рыжей, от нее я взял разве что длину ресниц и общую хрупкость тела.

— Вить, помру месяца через три, — тем временем завывала мамаша. — Антона в детдом отправят, а квартиру точно заберут. Однушка в Москве дорого стоит. Пацана за это и убить могут. Вить, умоляю, помоги!!!

Отец, собственно, и не возражал. Договорились они до того, что я последние месяцы все же буду здесь. За это время отец как раз оформит документы, чтобы официально забрать меня к себе.

Я верил и не верил, что в моей жизни что-то изменится. Но очень хотел, чтобы отец меня забрал. Даже в школе заметили, что я стал лучше учиться. Жаль, что после смерти матери мне пришлось поменять район и школу.

Новая мама, в смысле, жена отца, к моему появлению отнеслась благосклонно. Своих детей у нее не было. А поиграть в заботливую мамочку Анджеле хотелось. К тому же я был примерным ребенком. Очень боялся, что меня выгонят и передадут в детский дом. Ужасов об этих заведениях я по телевизору насмотрелся. Так что слушался «папу и маму», прилежно учился и выполнял любые просьбы.

Анджеле вскоре это показное материнство надоело, и она вернулась к привычным для себя делам и развлечениям, а с отцом мы продолжали «дружить». До семнадцати лет я имел вполне счастливую и беззаботную жизнь.

Терять близких людей всегда тяжело. Жаль, что с отцом мне не довелось много пообщаться. У него были частые командировки, у меня всевозможные увлечения компьютерами и игры в сети.

И вдруг папы не стало. Инфаркт.

Буквально за сутки я повзрослел и переоценил свою семнадцатилетнюю жизнь. «Как же я теперь без него?» — задавался вопросом во время всех этих прощальных церемоний. Не думайте, что я остался совсем сиротой. Анджела числилась приемной матерью. Именно, что числилась. Ей на мою жизнь давно было наплевать. Вообще-то последний раз родители контролировали мои успехи в школе где-то классе в восьмом. Затем дружно решили, что я вполне справляюсь без этого надзора, и перестали вникать в школьную жизнь.

Только возле гроба отца я вдруг ясно осознал, что семья давно стала иллюзией. У Анджелы свои подруги, салоны, какие-то тусовки, а у отца — работа. Они уже несколько лет создавали только видимость семьи.

Людей, пришедших на похороны, было немного. Нашей родни так совсем никого. Бабушек и дедушек давно не стало, а остальные родственники жили слишком далеко, чтобы прибыть в Москву на похороны. Только сослуживцы отца были на церемонии. Андрей Сергеевич, юрист компании, подошел ко мне после поминок и попросил номер телефона.

— Антон, я понимаю, что тебе сейчас не до разговоров, но я хотел бы с тобой обсудить некоторые аспекты.