В огне преисподней (СИ) [Анна Куртукова Anna Destler] (fb2) читать онлайн

========== Пролог. Откровения Эрика ==========

Молитесь за тех, кто душу свою бессмертную отдал Сатане,

ибо каждый из них осужден на то, чтобы переживать свою

проклятую жизнь вечно.

Пролог

Шел сто тридцать четвертый год моей осточертевшей жизни. Каждый её новый день неизменно дублировал предшествующий. Сделав традиционный обход своего театра, я устроился в кресле с бокалом вина и погрузился в свои мысли.

Я вспомнил день, когда моя жизнь стала такой. Да, это как будто произошло только вчера. Отчетливые образы всплывали в моей памяти: малоизвестный бар на окраине Парижа, где обычно собирались местные композиторы, писатели и прочие творческие люди. Тогда я играл свои композиции для небольшой публики, готовой слушать меня. Играл так, как, возможно, никогда не играл прежде. Моя музыка завораживала всех присутствующих, восхищение отчетливо читалось в глазах каждого…

Кроме одного: он резко контрастировал с остальными присутствующими в помещении людьми и совсем не был похож на среднестатистического посетителя этого скромного заведения. На меня взирал настоящий аристократ, во всяком случае, по его внешнему виду нельзя было сказать иначе. В течение моей игры я то и дело сталкивался с его оценивающим холодным взглядом, который, казалось, читал меня, как распахнутую книгу.

Я, не отводя глаз, напряженно наблюдал за ним со сцены: что-то в нём казалось мне отчаянно знакомым. Но что же? Всерьез задумавшись над поставленным вопросом, я даже не заметил, как дошел до финальной ноты композиции, и моё выступление подошло к концу. Проведя смычком по струнам в последний раз, я опустил скрипку и оглядел зал. Ни души. Лишь тот самый человек, так пристально глядевший на меня. Он неспешно поднялся со своего места и грациозной походкой последовал в мою сторону.

— Помнишь ли ты меня, Эрик Дестлер? — вкрадчиво поинтересовался он, и от одного его голоса, словно нечеловеческого вовсе, моё тело сковала дрожь. Мужчина остановился напротив, глядя на меня своим вызывающим взглядом. Когда я уже собрался ответить «нет», воспоминания дали о себе знать. Конечно! Да, я его помнил… Но очень хотел бы забыть. Едва ли не каждую ночь он являлся мне во сне, а наутро я просыпался в холодном поту.

— Такой талант, — усмехнулся он, впившись взглядом в меня, — дар небес, не так ли?

Я беспомощно огляделся вокруг, но из некогда неугомонного места будто высосали жизнь.

— Но ты не счастлив, — притворно-ласковым тоном сделал вывод мужчина, вставая за моей спиной. Не в силах вымолвить ни слова, я, словно зачарованный, лишь качнул головой в знак согласия и перевел взгляд на него, ожидая, к чему он приведет. Мужчина окинул меня взглядом и довольно ухмыльнулся, открывая свой портфель из черной кожи и вынимая оттуда несколько листов пергамента. — Это поможет тебе, Эрик, — проговорил он, протягивая их мне.

Именно тогда я отрекся от обыденной жизни и отдал всего себя музыке, поставив ярко-алую подпись своей собственной кровью на дьявольском пергаменте. Он вспыхнул пламенем в моих руках, и в ту же секунду я очутился в своей квартире, а в руках моих оказалась точная копия того договора.

Задумчиво погладив ножку бокала, на дне которого оставалось еще немного благородного напитка, я перевел взгляд на камин, где игриво плясали языки пламени, и с тихим треском догорал фолиант с неудавшейся сонатой. Вдохновение уже давно перестало посещать мою скромную обитель. И ни на улицах романтичного Парижа, ни в таинственных подземельях театра я никак не мог его найти.

========== Глава 1 ==========

Вечерело. Нежные предзакатные сумерки опускались на мерцающую огнями столицу Франции. По пустынным улицам лишь изредка проезжали автомобили или запоздалый общественный транспорт. Только сейчас, в столь позднее время, окончились занятия в Сорбонне Нувель, государственном университете страны, и усталые студенты разбредались по домам. Вскоре на университетской площади осталась лишь одна девушка. Она растерянно оглядывалась по сторонам в ожидании кого-то до тех пор, пока улицу не озарил свет фар глянцевого Бугатти. Девушка тут же встрепенулась и активно замахала рукой: машина затормозила, и из неё вышел богато одетый молодой человек.

— Прости, что задержался, — виновато произнес он, открывая перед девушкой дверцу авто.

— Не страшно, — заверила она его, очаровательно улыбнувшись. Парень сел за руль и нажал на газ.

Машина неторопливо ехала по улицам Парижа, а Кристина задумчиво глядела в окно. По нему медленно и печально катились капли дождя, скрывая своей пеленою картины осеннего города, проносившиеся за стеклом, и блики света фонарей, окутанных туманом. Но девушка почти не обращала на это внимания — она напряженно размышляла о предстоящем событии.

— Рауль, — тихо позвала она, когда они остановились на светофоре, — послушай… Мэг предложила мне прийти на кастинг в Оперу.

— В Оперу? — переспросил парень, обернувшись на девушку. — Зачем тебе это? Ты могла бы стать сценаристом, режиссёром или даже сниматься в кино. Ты ведь так очаровательна, Кристина, зачем тебе Опера?

— Меня туда тянет, — ответила девушка, тяжело вздохнув, и вновь отвернулась к окну, — я чувствую, что там моё место.

— Кому нужен сейчас театр? Люди идут в кино, Кристина, очнись! И это как раз то, что у тебя так хорошо получается, — он повернул её пальцами за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза, — ты ведь лучшая на курсе, я знаю!

Девушка резко отдернулась, явно рассерженная его словами.

— Отвези меня к Дориану, Рауль.

Разлучить друзей он был не в силах, как бы ему не нравилась эта их дружба и сам Дориан. Младшего де Шаньи успокаивал лишь тот факт, что он имеет явное превосходство над другом Кристины. Тяжело вздохнув, он развернулся и поехал обратно в центр города к небольшому книжному магазину, так полюбившемуся многим жителям Парижа свой домашней обстановкой.

***

Колокольчик на двери громко звякнул, предупреждая о зашедшем покупателе. Кристина оказалась в скромном магазинчике с несколько тускловатым, но тёплым освещением, так приятным глазу. Здесь было невозможно не заметить трепетной аккуратности в расстановке товаров на полках: старинные рукописи и раритетные книги были в превосходном состоянии и располагались на отдельном стеллаже, а современные журналы для идущей в ногу со временем молодежи ровными стопками были разложены по стеклянной витрине. Кроме того, тут имелось всё для живописи и музыкального искусства, а также углубленного изучения наук: мольберты, планшеты, холсты и различные карты, энциклопедии и разнообразные учебные пособия для студентов и школьников. Все полки были чрезвычайно загружены, и казалось, что те вот-вот рухнут под давлением этих сокровищ. Но всё это создавало необычайный уют в крохотном магазинчике.

Девушка не сразу заметила друга. Дориан выглянул из-за прилавка, заваленного кипой книг, и тут же оживился:

— Кристина! — он подбежал к девушке и стиснул в объятиях, ласково перебирая её светлые волосы. — Я так по тебе скучал, где ты пропадала? Не мог до тебя дозвониться… — прошептал парень.

— Прости, — пробормотала Кристина, отводя глаза. Ей было стыдно признать, что всё время она проводила с Раулем. — Я репетирую всё свободное время…

— Репетируешь? Для чего?

— Как раз собиралась рассказать тебе, — задорно улыбнулась Кристина, — я пойду на кастинг в Оперу Гарнье!

— Да? Это же отлично, Кристина! — воскликнул Дориан, нежно коснувшись её плеча. — Такая возможность бывает лишь раз в жизни.

— Я рада, что ты поддерживаешь меня. И еще… я надеялась, что ты поможешь мне, Дориан.

— Для тебя всё, что угодно, ты же знаешь, — скромно ответил парень, устремив на неё взгляд выразительных изумрудных глаз.

— Мне нужно что-то необыкновенное для кастинга, что-то, что поразит жюри до глубины души, то, чего еще никто не слышал! — заявила Кристина. Её глаза горели непоколебимой уверенностью. Парень загадочно улыбнулся.

— Кажется, я знаю, что тебе понравится, — таинственно проговорил он и удалился в лабиринт стеллажей.

Девушка гуляла вдоль заставленных полок, изредка бережно вынимая из стопок приглянувшуюся книгу, когда Дориан вернулся к ней с объемной стопкой нот в руках, повязанной чёрной атласной лентой.

— Вау, — она осторожно приняла в руки клавир и, вглядевшись в красные чернила, прочла: — «Триумф Дон Жуана». Эрик Дестлер, — она подняла небесно-голубые глаза на друга, — я никогда не слышала об этом композиторе.

— Я узнал о нём не так давно, — задумчиво ответил он, — однако, когда я просмотрел произведения, лежащие в этой папке… Эта музыка просто неземная, Кристина.

— Спасибо, Дориан, ты меня выручил, — она обняла парня, утыкаясь носом в его плечо, — ты не мог бы забрать меня завтра из Оперы… Ну, после кастинга?

— Снова поругалась с Раулем? — грустно улыбнувшись, спросил он, проводя ладонью по волосам Кристины. Она печально вздохнула, неуверенно кивнув, и торопливо заговорила:

— Он не понимает… И даже не хочет понять, почему мне нужно всё это, Дориан!

— Тише-тише, ему нужно подумать об этом, а тебе просто отдохнуть, завтра важный день, — он ласково улыбнулся ей и взял за руку, — идём, соседняя кофейня ещё не закрылась, я угощу тебя мороженым! — Кристина задорно засмеялась и, прижав к груди папку с нотами, побежала к выходу.

В кофейне, оформленной в венском стиле, было тихо и уютно. Они заняли место у окна, выходившего на безлюдный проспект, и подозвали официанта.

— Большую порцию пломбира и чашку горячего шоколада для прекрасной леди, — промурлыкал Дориан, окинув Кристину вдохновенным взглядом: она смущенно покраснела.

— Кто будет аккомпанировать тебе? — поинтересовался он. Кристина погрустнела:

— Я хотела попросить Рауля, но, похоже, придется выступать акапельно.

— Постой, Кристина, — он нежно погладил пальцами тыльную сторону её ладони, — я мог бы пойти с тобой. Я не виртуоз, но думаю, что справлюсь, — скромно проговорил Дориан.

— Спасибо тебе, — ты так меня выручаешь! — воскликнула Кристина, бережно открывая клавир. Девушка окинула взглядом нотный лист и тихонько напела мелодию.

— Боже, как же красиво она будет звучать… — прошептала она, — тот, кто написал это просто гений! — глаза Кристины сияли, в них читался восторг.

Парень счастливо улыбнулся и, ожидая, пока Кристина доест мороженое, погрузился в свои мысли. Он вновь и вновь осознавал тот факт, что любимая девушка видит его лишь другом. Ещё с их встречи в старших классах школы он добивался её, но все попытки были тщетны: Кристина была без ума от местной знаменитости — Рауля де Шаньи, сына мэра города. Когда он видел их вместе, сердце его разрывалось на тысячи мелких кусочков. И вечный вопрос: «Почему именно он?» не давал покоя Дориану по сей день. Конечно, Рауль был намного привлекательнее, гораздо симпатичнее, подтянутее и спортивнее, да ещё в добавок его популярность и деньги, но Дориан слишком хорошо знал свою Кристину: ей это было не нужно. И страшное непонимание, почему она остается с ним, грызло его изо дня в день.

— Дориан, — Кристина щелкнула пальцами у его носа, — ты чего?

— Прости, — очнулся парень, — я задумался, можем идти? — она кивнула ему, и Дориан, оставив нужную сумму на столе, повел её на выход к своей простецкой машине.

Дождь непрерывно барабанил по крышам домов и машин, дул сильный ветер, в ночной тьме лишь тусклые фонари освещали путь. Кристина поёжилась, оказавшись на улице, и поспешила укрыться от дождя в машине друга. Дориан быстро снял сигнализацию, и они юркнули в салон.

— Как-то похолодало, — отбивая зубами дробь, пробормотала Кристина. Дориан расстроенно взглянул на неё и протянул свой плащ.

— Надень, — проговорил он, заводя авто, — тебе нельзя заболеть, Кристина.

— Спасибо большое, Дориан, — снова поблагодарила она.

— О, нет, не нужна мне благодарность, ты повторяешь это постоянно, — засмеялся парень, внимательно наблюдая за опасно скользкой дорогой. Она искренне улыбнулась ему и на некоторое время задумалась о чём-то.

— Я так боюсь завтрашнего выступления, — тихо произнесла она после долгого молчания, — вдруг что-то пойдет не так…

— Нет, Кристина, всё будет в порядке, — подбодрил её друг, остановившись у многоэтажного дома, — я с тобой, — девушка смиренно кивнула и тут же громко чихнула, — ну, нет, я тебя не оставлю, идём! — скомандовал Дориан, выходя из салона машины.

Устроившись в обнимку под пледом на диване, Дориан и Кристина расслабленно поглощали горячее какао. Он читал ей «Фауста», и казалось, что время остановилось для них. От такой идиллии Кристину потянуло в сон, а ещё и друг так ласково гладил её по волосам, что она едва не мурлыкала от удовольствия. Допив своё какао, она плотнее прижалась к Дориану и начала засыпать.

Осторожно, так, чтобы не разбудить Кристину, он потянулся за телефоном и, заведя будильник на нужное время, чтобы утром не опоздать, присоединился к Кристине в царстве Морфея.

Будильник на телефоне громко затрезвонил, давая понять, что у них не так много времени. Сонно потянувшись, Дориан невесомо поцеловал Кристину в светлую макушку.

— Доброе утро, — прошептал он ей на ухо, — пора подниматься!

— Да-да, минутку, — пробормотала Кристина, снова заваливаясь на грудь друга.

— Ну, уж нет! — засмеялся Дориан. — Ты проспишь кастинг! — девушка резко вскочила на ноги и замотала головой, суетливо бормоча:

— Что? Кастинг! Проспала?! — парень усмехнулся и встал за её спиной, осторожно положив на хрупкие плечи руки.

— Всё хорошо, просто уже пора собираться, иначе мы опоздаем, — спокойно разъяснил он, успокаивая взволнованную девушку. Кристина облегченно выдохнула и развернулась к нему. Пристальный, но такой теплый взгляд малахитовых глаз следил за ней, будто в ожидании чего-то. Девушка стушевалась от такого внимания.

— Что-то не так? — спросила она, робко краснея.

— Просто… — Дориан улыбнулся на выдохе. — Ты всегда так красива по утрам? — Кристина заливисто рассмеялась и, ничего не ответив, убежала в ванную.

***

Огромное столпотворение царило у входа в Оперу Гарнье. Кристина и Дориан оказались самыми последними, и пусть это было плачевно, но зато у них появилось время на подготовку. Дориан легко стянул ленту с клавира и взглянул на нотный лист. Ноты… Они были кропотливо выведены бордовыми чернилами, как будто кровавыми. Это завораживало и пугало одновременно. А тем временем их очередь была всё ближе.

У входа в Оперу остановилась матовая Феррари, привлекшая внимание юных звезд, откуда появилась дама, роскошно, но несколько вульгарно наряженная. Она окинула всех присутствующих безразличным взглядом и, дойдя до конца очереди, остановилась за Дорианом и Кристиной.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Дориан, склонив голову.

— Добрый день, — цинично кинула дама и высокомерно взглянула на Кристину. — Вы тоже на кастинг? — поинтересовалась она, качнув перьями на шляпе.

— Да, мисс… Как к вам обращаться? — спросила Кристина.

— Мисс Джудичелли, а вы? — дама снизошла до легкой улыбки.

— Я Кристина, а это, — девушка кивнула на спутника, — Дориан, он мой аккомпаниатор, — зачем-то пояснила Кристина. Мисс Джудичелли кивнула и приступила к увлеченному осмотру здания Оперы как раз тогда, когда подошла очередь Кристины.

Прожектор освещал небольшой участок сцены, куда попали Кристина и Дориан.

— Кристина Даае и Дориан Готье, — констатировал один из мужчин, сидящих в первых рядах у сцены, — что вы будете исполнять?

— «Триумф Дон Жуана», — робко ответила Кристина.

— Композитор — Эрик Дестлер, — добавил Дориан, заняв место за роялем.

— Что же, начинайте, — лениво проговорил теперь уже другой мужчина.

***

Глубоко в подземельях Гранд-Оперы, где протекают грунтовые воды, слышно было лишь эхо голосов тех певиц, которые пробовали себя на кастинге. Стараясь не отвлекаться на страшные визги сверху, местный Призрак тщетно пытался создать шедевр. От совершенной безнадеги он решил пройтись до неизменной пятой ложи и понаблюдать за юными звездами, так рвущимися на место удачно устранённой Эриком примы.

По пути наверх он уже, было, решил, что кастинг все-таки окончился, и его абсолютный музыкальный слух не пострадает, как вдруг до него донеслось чистейшее пение, пусть немного неумелое, но столь дивное, что у мужчины едва не остановилось сердце. Он был намерен выяснить, кто является обладательницей этого райского голоса прежде, чем на сцену вновь выпустят очередную безголосую гусыню.

Чем ближе он был к залу, тем сильнее эмоции вскипали в нём. Этот ангел исполнял его музыку… Его дьявольскую, адскую музыку. Находясь на грани сна и реальности, он вошел в свою ложу номер пять, обитую красным бархатом, занял место в позолоченном кресле и впился взглядом в сцену. За роялем сидел крепкий темноволосый парень, усердно наигрывавший сложную мелодию, а чуть правее от величественного инструмента — кроткая хрупкая девушка, голос которой так пленил Эрика. Он искренне не понимал, как они достали его клавир, утерянный несколько десятков лет назад. Но впервые за свою долгую жизнь Эрик осознал, как красива его музыка, и твердо решил, что приложит все усилия, чтобы это прекрасное дитя попало на большую сцену Гранд-Оперы.

Все члены жюри аплодировали стоя, когда выступление Кристины и Дориана окончилось. Они абсолютно счастливые вышли в фойе театра.

— О, Дориан, что бы я без тебя делала! — воскликнула Кристина, крепко обняв друга.

— Ты превосходно спела, дорогая, — ласково ответил он, чуть отстранившись.

Девушка взглянула в его глаза и нежно поцеловала, обхватив ладонями его лицо. Дориан замер, не в силах шевельнуться, а затем чувственно ответил, крепче прижав к себе Кристину. Время для них остановилось.

И, быть может, они бы долго так стояли, нежась в объятиях друг друга, если бы не звонок мобильного Кристины. Она достала из сумки мобильный и хмуро взглянула на экран.

— Прости, — пробормотала Кристина, — это Рауль.

— Ничего, ответь ему, — безапелляционно заявил Дориан, серьезно взглянув на подругу.

Она грустно улыбнулась ему и ответила на звонок. Парень отвлекся на рассмотрение фойе: золотые расписные колонны, мраморные статуи, величественные подсвечники и обворожительный потолок, разукрашенный, должно быть, лучшими художниками Франции. На мгновение Дориану показалось, что кто-то за ними пристально наблюдает, но не стал придавать этому большого значения. Закончив разговор, Кристина робко дотронулась до плеча Дориана, после чего тот обернулся: она потерянно отвела глаза.

— Рауль заедет за мной… — пояснила она. — Я должна поговорить с ним, Дориан, и я сделаю это.

— Конечно, — ответил парень, вздохнув, — я тебя не держу. Удачи тебе, — Кристина искренне ему улыбнулась и, приподнявшись на цыпочках, на прощание чмокнула его в щеку. Дориан неопределенно покачал головой, глядя вслед любимой девушке.

Абсолютно убитый и расстроенный, он медленно шел к парковке, где стояла его машина. Дориана переполняли столь противоречивые чувства, что теперь он был совершенно потерян и разбит. Он оторвал взгляд от асфальта, только оказавшись на стоянке, и тут же замер на месте. Высокий человек в странном одеянии, нестандартном для современного общества, более того в маске, до губ скрывающей лицо, стоял, вальяжно облокотившись на его авто.

— Прошу прощения, — начал, было, Дориан, подойдя ближе к загадочному мужчине, целиком облаченному в черное.

— Вы неплохо справились с таким нестандартным произведением сегодня, — мелодично проговорил он, переводя взгляд золотистых глаз на растерянного парня.

— Быть может, я не заметил, — хмыкнул Дориан, оглядывая незнакомца, — но вас не было в жюри, — он усмехнулся на его слова.

— Действительно, вы очень наблюдательны, — ответил мужчина и протянул ему руку, обтянутую черной кожей:

— Эрик Дестлер, — представился он, легко кивнув. Дориан ошарашенно взглянул на незнакомца.

— Я Дориан, — он осторожно пожал протянутую руку, — Дориан Готье, а Вы… — замялся парень, вглядываясь в глаза собеседника; он совершенно не понимал — правда это или шутка такая, — … автор этого произведения?

— Вообще-то то, что вы исполняли сегодня — это отрывок оперы, — задумчиво произнес он, — и она ещё не закончена, — Дориан шокировано приоткрыл рот, но тут же себя одернул.

— Это поразительно, — опомнился он, — я ещё не встречал музыки более красивой, чем эта.

— Частично это заслуга вашей… — Эрик сделал паузу, подбирая подходящее определение, но Дориан избавил его от этого, коротко ответив:

— Подруга, — он вспомнил, как пела его Кристина на сцене Оперы, и добавил: — Действительно, в её исполнении всё прекрасно!

Композитор кивнул и поинтересовался:

— А вы, однако, не выглядите очень-то счастливым.

Дориан согласно кивнул и тут же перевел тему, задавая вопрос, волнующий его всё это время:

— А почему Вы в маске?

— Не вышел из образа, — отмахнулся Эрик, — что ж, у меня ещё есть дела в театре. Я вынужден вас покинуть.

— Приятно было познакомиться, — воскликнул Дориан, улыбнувшись необыкновенному человеку.

— Это взаимно. Удачи! — уже на ходу кинул Эрик, скрываясь за углом величественного здания.

***

В ресторане во время обеда было много народу, впрочем, как и всегда, но Рауль, безусловно, это предусмотрел. Он устроился за зарезервированным столом вместе с Кристиной и попытался собраться с мыслями, чтобы правильно начать непростой разговор. Однако девушка его опередила.

— Ах, Рауль, — воскликнула она, светясь от счастья, — это было прекрасно! Мне кажется, что жюри понравилось мое выступление.

— Конечно, ведь ты прекрасно поешь, — скептично ответил Рауль, пытаясь не разжигать очередную ссору.

— Но, знаешь, — задумалась она, как-то загадочно улыбнувшись, — если бы не Дориан, ничего бы не было… — Рауль фыркнул и откинулся на спинку кресла.

— Что-то не так? — уточнила Кристина, нахмурив брови. Рауль усмехнулся.

— Всё не так, — отрезал он. — Я не одобряю ваш творческий союз.

— А к кому мне было идти? — завелась Кристина. — Ты и слышать не хочешь о том, что мне действительно важно, Рауль!

— Чем он лучше? Дал тебе жалкие ноты, кое-как подыграл на сцене — и всё, он твой герой?

— В отличии от тебя он хотя бы был рядом! — выкрикнула Кристина и тут же прикрыла ладонью рот, понимая, что это было сказано зря. Рауль начал краснеть от злости:

— Да у него… — он запнулся прежде, чем продолжить. — У него нет и шанса пробиться, он ничего не сможет добиться в жизни, — отчеканил Рауль и злостно прошипел: — Он разве что может стоять на панели, как когда-то его мамаша… — звонкая пощечина моментально отрезвила Рауля.

— Нам не о чем больше разговаривать, — нервно проговорила Кристина, утирая покрасневшие глаза, — мне нужно идти.

Рауль схватился за щеку, горевшую от удара, и, глядя вслед уходящей девушке, воскликнул:

— Кристина, стой! — но она стремительно удалялась. — Проклятый Дориан… Затащил мою Кристину в эту грязную Оперу, — пробормотал Рауль, вынул из кармана мобильный и, найдя в контактах номер недруга, написал ему короткое сообщение: «Нужно поговорить».

Он не собирался отдавать любимую девушку без боя. Ведь де Шаньи не сдаются. Никогда.

========== Глава 2 ==========

Убитая горем Кристина безвольно лежала на кровати в своей небольшой квартирке, уткнувшись носом в подушку. Мысли о Дориане и Рауле вновь и вновь вызывали слёзы, которые она не могла остановить. Что же могло произойти между ними, если Рауль так дерзко о нём отзывается? Насколько обычно спокойный Рауль должен ненавидеть семью Готье, чтобы вдруг начать реагировать так резко? Или же его поведение было её виной? Звонок в дверь прервал череду вопросов, которыми Кристина намеревалась истязать себя ближайшие несколько часов. Она медленно поднялась и поплелась встречать нежданного гостя.

— Кристина! — воскликнула с порога Мэг. — Что с тобой?! Ты уже знаешь, да? — тихо спросила подруга, прикрывая за собой дверь.

— Что знаю? — спросила Кристина, устало присаживаясь на диван. Взяв подругу за руку, Мэг села рядом и печально ответила:

— Карлотта — новая Прима…

— Карлотта Джудичелли? — уточнила Кристина, подняв покрасневшие глаза на Мэг. Подруга кивнула.

— Она достойнее меня, — пробормотала девушка, опустив голову.

— Но ты прекрасно пела, дорогая, — постаралась подбодрить её Мэг, крепко обняв, — вся труппа была в восторге от тебя! — Кристина выдавила улыбку. — Но я вижу, что расстроилась ты вовсе не из-за этого. Что случилось? Не хочешь поговорить о том, что тебя тревожит? Сразу станет легче.

— Дело в Дориане и Рауле… — со вздохом объяснила Кристина.

— Погоди, Дориан… Это тот парень, который был с тобой на кастинге? — спросила Мэг.

— Дориан Готье, если не ошибаюсь. Ты никогда не рассказывала мне о нём, — разочарованно проговорила Мэг, покачав белокурой головкой, а Кристина улыбнулась, отдаваясь воспоминаниям.

— Мы познакомились ещё в школьные годы, — задумчиво всматриваясь в окно, начала она, — я помню нашу первую встречу, будто она случилась только вчера. Дориан был на год старше меня, а я совсем не общалась со старшеклассниками — так что мы не были знакомы. Однажды на перемене меня начали задирать незнакомые мальчишки из другого класса, они как-то нелепо обзывались и грубо толкали меня. Но тут ничем не приметный паренек вступился за меня. Это было удивительно… Обычно все просто проходили мимо, — с негодованием заявила Кристина, — но Дориан не побоялся защитить меня. Он всегда был не таким, как все… В нём есть что-то такое, — Даае взглянула на подругу, ища в её светлых глазах понимание.

— Что было потом? — девушка мягко улыбнулась, кивнув Кристине. Подтянув колени к груди, та продолжила:

— После того случая мы стали проводить много времени вместе, нам всегда не хватало друг друга. Оказалось — у нас очень много общего. Он меня понимал, поддерживал, от него всегда шло необычайное тепло. А я… Я была единственным его другом, в классе его недолюбливали, а семья… О ней и говорить не стоит, — печально закончила Кристина, утерев слезу, скатившуюся по щеке. Мэг подвинулась к подруге и приобняла её за плечи, задумчиво глядя перед собой.

— Может, Рауль просто ревнует? — тихо спросила Мэг, она была почти уверена в своих словах.

— Рауль в бешенстве, — пробормотала Кристина, опустив голову на хрупкое плечо подруги, — он не хочет, чтобы я выступала в театре… И считает, что всё это из-за пагубного влияния Готье.

— Да кто вообще спрашивает этого паршивца?! — воскликнула Мэг, вскочив с дивана. Девушка жила Оперой и балетом и не выносила столь невежественного отношения к искусству. Довольно забавно было наблюдать за тем, как она злится. Она была словно ребенок и оттого умиляла своим негодованием.

— Я не ожидала таких слов от него… — Кристина подняла затуманенные пеленой слёз глаза на подругу. — Как он может, Мэг?

— Расслабься, постарайся отвлечься, — проговорила тихо девушка, опустившись рядом, — ладно?

— Я постараюсь… — прошептала Кристина, крепко обняв подругу.

***

Порывистый осенний ветер свистел за окном книжного магазина, Дориан изредка бросал короткие взгляды на улицу, дабы не упустить Рауля. Однако того всё не было, хотя на улице уже смеркалось. Парень решил, что ждать его уже нет смысла и потихоньку засобирался домой.

Выйдя на улицу и закрыв магазин, Дориан на всякий случай набрал Рауля, но бесполезно: тот упорно не поднимал трубку. Поплотнее запахнув плащ, парень направился в сторону дома, который находился в паре кварталов от его работы. Тусклые уличные фонари лишь местами освещали путь, людей почти не было, лишь бездомные бродяги иногда проходили мимо, даже машины в этом районе поздним вечером проезжали очень редко. Но Дориан свыкся с жизнью в этом покинутом богом районе.

Когда он остановился у своего подъезда в поисках ключа, его неожиданно окликнули сзади:

— Эй, ты! Поди сюда!

Дориан медленно обернулся. В метре от него стояли трое здоровых парней и подозрительно коварно ухмылялись.

— Извините? — он растерянно взглянул на эту шайку и невольно попятился к двери. Попытка бегства тут же была пресечена: его повалили на землю. Один из них отошел к углу дома, наблюдая за редкими прохожими. Второй крепко удерживал за шею, пресекая любые сопротивления Дориана, а третий, прикладывая все силы, пинал его по ребрам. Парень с трудом мог дышать, легкие уже горели огнем от ожесточенных ударов, когда его грубо ударили по лицу, и Дориан почувствовал металлический вкус крови во рту. Вновь последовал удар. Потом ещё один. И ещё. Избиение несчастного паренька продолжалось до тех пор, пока он не начал терять сознание от невыносимой боли. И уже на грани реальности до него донеслось:

— Пацаны, прекращайте, валим отсюда!

***

По тёмным улицам не торопясь шел полноватый мужчина. Он был сильно утомлен и едва мог идти, очевидно — день выдался тяжелым. Сначала бесконечные дела в Опере, затем нужно было навестить пожилых родителей, так что возвращаться приходилось поздней ночью. Он остановился возле въезда в свой двор, жмурясь от ярких фар проезжающей мимо машины с тонированными стеклами. Раздался визг колес, и она умчалась в неизвестном направлении. Мужчина посмотрел ей вслед и спокойно направился ко входу в дом.

Тихий стон привлек его внимание, когда мужчина уже потянул на себя тяжелую дверь. С трудом он разглядел силуэт человека, лежащего на холодном асфальте прямо у его подъезда. Он метнулся к пострадавшему, который даже не мог шевельнуться — различные ушибы и гематомы покрывали всё его тело.

— Бедняга, — пробормотал мужчина, покачав головой. Он опустился на колени и, осторожно подхватив паренька на руки, понес к себе домой. Парень не сопротивлялся, не произносил и звука, только пустым взглядом глядел в никуда. Мужчина печально вздохнул, заметив это. Парню нужна помощь, и он никак не мог оставить несчастного погибать в эту холодную ночь.

Медленно, но верно осознание происходящего возвращалось к Дориану. Он совсем не понимал, где очутился и каким образом, но был уверен, что находится в безопасности. Тело нещадно ломило от боли, и Дориан с трудом принял вертикальное положение, облокотившись на спинку дивана. Оглядевшись вокруг, он обнаружил, что находится в обставленной со вкусом комнате, что редко встречалось в современности. Гостиная была выполнена в спокойных песочных тонах, поэтому прекрасно гармонировала с мебелью кофейных оттенков. Большое окно, плотно закрытое бежевой портьерой классического кроя, делало комнату необъятно просторной. И не было никакой напыщенности, вульгарности или излишней демонстрации богатства, что понравилось Дориану. Но сама необычность ситуации его поражала: чтобы кто-то просто так позаботился о нём. Ощущение, что здесь точно какой-то подвох, никак не покидало парня.

— Пришел в себя? — он услышал мягкий насмешливый голос и обернулся. В дверях стоял упитанный мужчина средних лет, совсем простой на вид. Парню показалось, что раньше он его где-то видел, но где — не мог вспомнить.

— Мы виделись раньше? — хрипло спросил Дориан и тут же закашлялся.

— Я раньше видел тебя здесь, видимо, мы соседи, — отрешенно ответил тот и, опустившись на кресло рядом с диваном, протянул Дориану стакан воды и пару таблеток, — это обезболивающее, думаю, тебе оно не помешает, — поморщившись, проговорил мужчина.

— Не знаю, как мне благодарить вас, — пробормотал парень, залпом осушив стакан, — как к вам обращаться?

— Не стоит благодарности, — улыбнулся он, — зови меня Убальдо, не нужно этих формальностей, я не так стар, знаешь ли, — скорчив обиженную гримасу, заявил мужчина.

— Дориан, — тихо ответил ему парень, протягивая подрагивающую от боли руку. Мужчина легко пожал её в ответ. — У тебя здесь очень уютно, — зачем-то добавил он.

— Рад, что тебе понравилось, — весело откликнулся он, — не хочешь чаю?

— Ох… Мне нужно идти, — затараторил Дориан, — нужно заглянуть утром в Оперу, а к тому времени я должен хоть как-то привести себя в порядок, — Убальдо, прищурившись, взглянул на него и уточнил:

— В Гранд-Оперу? — парень неуверенно кивнул, и мужчина задал вопрос:

— Зачем?

— Я и моя… — запнулся Дориан, — подруга участвовали в кастинге. Очень хочется поскорее узнать результат, — ответил он. Убальдо грустно улыбнулся.

— Ах, это же вы исполняли «Триумф Дон Жуана»… — задумчиво пробормотал Убальдо. — Великолепное произведение, но, увы, вы не прошли отбор, — тихо сказал он, опустив глаза, — вернее, они решили взять Кристину Даае как дублершу Карлотты Джудичелли.

— Откуда ты знаешь? — удивился Дориан. Мужчина усмехнулся.

— Я работаю в Опере уже с десяток лет… — вздохнул он. — Всегда мечтал о большой сцене, главных ролях, овациях, но, очевидно, я не так хорош, поскольку по-прежнему остаюсь в ансамбле, — Убальдо горько усмехнулся, — только такие, как Карлотта, поражающие своим великолепием и знающие себе цену могут пробить для себя дорогу… Но это не так важно, — осекся он и взглянул на избитого парня, — а вот у тебя, кажется, большие проблемы. Что произошло до того, как я на тебя наткнулся?

— Я не совсем хорошо помню, — признался Дориан, тяжело облокотившись на подушки, — кажется, когда я подошел к подъезду, меня окликнули, — картина постепенно восстанавливалась, воспоминания накатывали волнами, — их было трое, если я не ошибаюсь, — пробормотал он, — они накинулись на меня, начали избивать, а что было потом — не помню. Я как-то очутился здесь.

— Это из-за девушки? — усмехнулся Убальдо. — Из-за них всегда одни проблемы…

— Нет, ведь… — парень задумался. С чего бы кому-то избивать его просто так? Тем более, откуда они узнали его имя? Он покачал головой: нет, Рауль не мог так поступить, да ему и незачем.

— Не знаю, по какой причине произошла эта стычка, — монотонно проговорил Дориан и с трудом поднялся с дивана, — спасибо большое, Убальдо, — улыбнулся парень, — я должен узнать, кто за этим стоит…

— Конечно, нельзя всё оставлять так, — кивнул мужчина и помог прихрамывающему Дориану выйти в коридор.

Ещё немного пообщавшись в прихожей, Дориан и Убальдо попрощались, на всякий случай обменявшись номерами телефонов.

***

Последней парой была литература, и она лишила Кристину последних сил. Девушка устало сидела за последней партой в аудитории, бездумно глядя в потолок, чтобы не заснуть. Она не спала всю ночь, пытаясь связаться с Дорианом, так как с самого вечера он не отвечал на её звонки. Мысли о том, что это её вина, не покидали Кристину. Вероятно, она сделала что-то не так, но что? Дориан ясно давал ей понять, чего он хочет… Неожиданное понимание накатило на девушку: их стычка с Раулем, а еще те слова, кинутые ей вдогонку. Всё возможно, но Кристина никак не могла поверить, что друг детства способен умышленно навредить кому-то. Девушка быстро нашла телефон в сумке и набрала номер Рауля. Тот ответил на её звонок бодрым голосом.

— Нам нужно встретиться, Рауль, — тихо проговорила она, стараясь не отвлекать студентов от лекции, — приезжай к Сорбонне, как только будешь свободен.

— Мадемуазель Даае, прошу, не отвлекайтесь! — воскликнул профессор, оторвавшись от объяснений.

— Прошу меня извинить, месье, — улыбнулась Кристина и, сбросив вызов, спрятала телефон.

***

Сразу после звонка Кристины Рауль, оставив учебу, отправился к её университету. Он подъехал как раз вовремя — занятия первого курса уже закончились, и студенты покидали здание. Не замечая никого среди толпы, Кристина остановилась возле парадной лестницы и набрала Рауля. За её спиной раздался звонок, а глаза прикрыли чьи-то ладони.

— Рауль! — воскликнула Кристина, обернувшись. Они оказались слишком близко друг к другу, поэтому она сделала шаг назад.

— Прогуляемся? — улыбнулся он, но эта улыбка показалась Кристине какой-то фальшивой и совсем неискренней. Девушка насторожилась, но, стараясь не показывать этого, ответила вполне спокойно:

— Конечно, пойдем.

Рауль направился в сторону аллеи, а Кристина засеменила за ним.

— К чему такая срочность? — как-то нервно спросил Рауль.

— Рауль, вчерашний разговор… Ты действительно так плохо думаешь о нём? — тихо спросила Кристина, остановившись перед парнем. — Как давно вы знакомы? Откуда такое презрение?

— Зачем тебе нужно это знать? — резко спросил он, окинув взглядом девушку.

— Это важно для меня, Рауль! — воскликнула Кристина.

— Мы знакомы с раннего детства, — вздохнув, начал Рауль, — жили по соседству, играли вместе, — на лице парня мелькнула улыбка, — хотя мои родители этого не одобряли, но мы выросли вместе, бок о бок…

— Но тогда почему ты говорил о нём так? — непонимающе спросила Кристина, взглянув в его туманно-голубые глаза.

— Ты не сможешь этого понять, — нервно ответил Рауль, отводя взгляд.

— Но я переживаю за него… — вздохнула она, обняв себя руками. Рауль резко изменился в лице и быстро спросил:

— Что с ним? Он в порядке?

— По-моему, Рауль, этот вопрос нужно задать тебе, — проговорила Кристина, внимательно наблюдая за ним. Тот усмехнулся, пытаясь скрыть накатившее волнение:

— Ты обвиняешь меня? — она непрерывно смотрела в его глаза, требуя правды. Рауль упорно молчал.

— Я вижу, что между вами что-то произошло, — медленно проговорила Кристина, — объясни мне.

— Кристина, — Рауль тяжело вздохнул и, взяв её за руки, медленно произнес: — Я люблю тебя. — Девушка взглянула Раулю в глаза: в них читалась растерянность и трепетная нежность. Она слабо улыбнулась ему, и тогда во взгляде парня мелькнул странный огонек уверенности, Кристина не успела заметить вспыхнувшей страсти, с которой Рауль принялся целовать её, крепко прижав к себе. Девушка так растерялась, что была не в силах отреагировать сразу, а лишь невольно ответила ему.

***

По шумной центральной улице, прихрамывая, прогуливался Дориан. В этот солнечный понедельник у него был выходной на работе, поэтому он решил встретить Кристину после учебы. Парень шел по аллее, покрытой золотыми листьями, с букетом ярких жёлтых тюльпанов в руке, оглядывал редкие монументы и клумбы, все еще радующие своей красотой жителей Парижа… Но стоило ему перевести взгляд на противоположную сторону улицы, он тут же замер на месте: Рауль и Кристина стояли вместе, крепко держась за руки. Улыбка Кристины на какую-то его фразу — и вот он уже целует её. Парень прикрыл глаза, не в силах смотреть на это, и пошел прочь… Как можно дальше. Ему нужно укрыться где-то. Залечь на дно. Не видеть и не слышать Кристину… Не мучить себя вновь и вновь.

Он быстро шел, не останавливаясь даже на мгновение, лишь на ходу вручил букет цветов мимо проходящей старушке, тем самым скрасив её обыденный день. Шел, сам не зная куда. Спасался бегством… Когда силы окончательно покинули Дориана, он оказался в шестнадцатом округе Парижа возле берега реки Сены. Парень тяжело навалился на массивное прибрежное ограждение и вгляделся в водную гладь.

Как бы он ни старался выкинуть из головы то, что было между ним и Кристиной, он всё равно думал лишь об этом. Прокручивал в голове теплые моменты, которые у них были. Моменты, когда он надеялся на то, чего так желал…

Дориан отошел от ограждения и опустился на лавочку под ветвистым деревом. С легким дуновением ветра хрупкие желтые листья каштана вздымались в воздух и плавно разлетались по набережной. Он иронично заметил, как романтична атмосфера этим вечером, и уже мог представить себе, как Рауль в обнимку с Кристиной гуляют на другом берегу вдали от него. Мысль о невозможности встречи с ними его слегка взбодрила. Тяжело было бы вновь увидеть их… Таких влюбленных. Дориан так и не сказал Кристине о своей любви к ней, а Рауль сделал это.

«Могло ли всё быть иначе?» — задумывался парень, бредя домой по тёмной улице. Он не мог вновь вломиться в жизнь Кристины ради того, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Слишком много он себе позволял, не имея на то никаких прав, и теперь был на себя сердит.

***

Глядя в тёмную пустоту комнаты, Кристина лежала на кровати, обдумывая всё то, что произошло за день. Внезапное признание Рауля взволновало её чувства, и теперь она была в абсолютном смятении. Он никогда ещё не позволял себе столь открыто проявлять свои чувства, так как по натуре своей был очень горд… А как же Дориан? Скромный искренний Дориан, окруживший её неподдельной заботой, парень с самыми чистыми намерениями?..Осознание выбора, встающего перед ней, пугало. И она не знала, как быть с этим, кому излить душу, кто сможет её понять…

Девушка измученно поднялась с кровати и, найдя телефон, набрала номер Дориана. Ей снова ответил электронный голос автоответчика вместо такого теплого баритона близкого человека. Как же хотелось ей услышать его сейчас… Но он будто специально избегал её, не появлялся в социальных сетях, не отвечал на звонки, даже на работе его не было. Животный страх за этого юношу охватил Кристину. Ей нужно было найти его, убедиться, что он в порядке.

Девушка вскочила с места и начала быстро собираться, но тут же замерла. За окном глубокая ночь, будет чертовски глупо заявиться к нему прямо сейчас. Кристина опустилась на диван и, взвесив всё, решила отправиться к Дориану утром.

***

Господа Ришар и Моншармен, новые директора Оперы, обмывали удачную покупку в своем кабинете, совсем не подозревая о надвигающейся опасности. В их кабинет робко постучали.

— Войдите! — весело крикнул Фирмен: на пороге появилась балетмейстер их труппы, мадам Жири. Она прошла в центр кабинета и протянула директорам конверт, скрепленный алой печатью. Те непонимающе взглянули на неё, требуя объяснений.

— Это письмо от Призрака Оперы, — спокойно ответила она. Фирмен и Арман переглянулись и хором рассмеялись:

— Призрак Оперы?! Чушь! — воскликнул Арман, выхватив из её тонких пальцев конверт. — Детские сказки! Конечно, мы обязаны нашему несуществующему другу славой и популярностью театра, но это лишь жалкая легенда, Антуанетта!

— Вы разозлите его, — серьезным голосом проговорила женщина, вскинув аккуратно причесанную голову.

— Я не верю в Призрака Оперы! — проговорил, посмеиваясь, Арман. — В наше время, мадам, это несерьезно!

— Можете идти, Антуанетта, — кивнул женщине Ришар и, забрав у коллеги конверт, принялся его распаковывать.

— Антуанетта жутко суеверна, — по-прежнему улыбаясь, проговорил Арман, — ну, что там? — усмехнулся он, заглядывая в письмо.

— Господа Ришар Фирмен и Арман Моншармен, приветствую вас в моем оперном театре! — прочитал вслух Ришар.

— В его оперном театре?! — взъелся Арман. Коллега положил руку на его плечо, пытаясь внушить спокойствие, но тот выхватил у него письмо и вгляделся в красные буквы:

— Я крайне недоволен вашим выбором новой примы театра, — продолжил Арман, — да кем он себя возомнил?!

— Согласен с месье, — неожиданно заявил Ришар, — мисс Даае пела лучше!

— Нет, Ришар, вы ошибаетесь, она слишком юна и неопытна для большой сцены.

— Я остаюсь при своём мнении. Продолжайте, — безапелляционно сказал Фирмен, отвернувшись к стене.

— Вам следует тщательнее обдумать своё решение касательно главной роли в «Фаусте». Надеюсь, что вы обратили внимание на мадемуазель Даае. У неё неземной голос и невообразимый талант, — прочитал, скорчив гримасу, Моншармен.

— Я же говорил! — усмехнулся Ришар, задорно подмигнув коллеге, готовому рвать и метать всё вокруг, и перехватил письмо, продолжая чтение:

— Если вы не будете следовать моим указаниям, случится страшная трагедия. Ваш покорный слуга Призрак Оперы, — дочитал Ришар.

— Я не буду слушать какого-то афериста! — гневно воскликнул Моншармен.

— Думаю, что для театра так было бы лучше, Арман, — тихо сказал Фирмен, осторожно отложив письмо в сторону.

— Купишься на пустые угрозы? Трагедия! — драматично произнес директор, после чего громко хмыкнул.

— Что-то мне подсказывает, что угрозы эти не пусты… — задумчиво пробормотал Ришар. Арман встал напротив него, скрестив руки на груди, и грозно ответил:

— Никто не будет нами манипулировать!

***

Ничего не подозревающий рабочий сцены Джозеф Буке проверял надёжность закрепленных им декораций. Он гулял по колосникам сцены, между делом попивая коньяк, так что уже пошатывался от принятого алкоголя и без должной осторожности ступал по скрипучим брусьям. Он опустился на колено, затягивая потуже узел троса, и упустил из виду скользнувшую мимо тень. Поднявшись на ноги, он оступился и начал, было, падать, но вдруг ловким движением пальцев маэстро на его жирной шее затянулась пенджабская удавка. Мужчина захрипел и начал жадно хватить воздух ртом.

До опьяненного сознания Буке вмиг дошло — это конец. Тело сковала судорога. Ведь это он так часто пугал юных балерин рассказами о монстре подземелий, о легендарном и ужасном Призраке Оперы. О той самой удавке, что тесно обхватывала сейчас его шею и не давала сделать вдоха. Он замер, уставившись невидящим остекленевшим взглядом на убийцу.

Фантом безразлично оглядел безвольно повисшего в его удавке Буке и, зафиксировав другой её конец на брусе, скинул мертвеца вниз.

========== Глава 3 ==========

Телефонный звонок разбудил Кристину, уснувшую лишь под утро. Она тут же проснулась и побежала отвечать, в надежде, что это Дориан, но… Нет. Номер был ей неизвестен.

— Мисс Даае, прошу простить меня, что побеспокоил вас так рано, — послышалось на другом конце провода, голос мужчины был немного нервным, слегка подрагивающим.

— Месье, я вас знаю? — уточнила Кристина, силясь понять по голосу, кто же это был.

— Ришар Фирмен, директор театра имени Гарнье, — пояснил мужчина, — хотел сообщить вам, что вы приняты на главную роль в опере «Фауст», и надеемся, что вы подъедете так скоро, как только это возможно, — Кристина пораженно слушала Фирмена, с трудом веря в происходящее.

— Конечно, я скоро буду! — звонко ответила она и принялась собираться.

Солнце только поднималось из-за горизонта, когда Кристина отправилась в Оперу. Людей на улицах города ещё не было, девушка любила гулять ранним утром именно из-за этой пустоты в городе. Громкая сирена привлекла её внимание — полицейская машина с огромной скоростью промчалась мимо. Кристина задумалась над тем, что могло произойти в городе так рано, и, увлеченная этими мыслями, весьма быстро дошла до Оперы, возле которой было припарковано необыкновенно большое скопление машин.

Она вошла внутрь и не поверила своим глазам: журналисты, операторы, полиция, скорая, огромное столпотворение людей. Девушка пораженно осматривалась по сторонам, когда ее вытянули из толпы за локоть и потянули в сторону кабинета директоров. Это был месье Фирмен. Он выглядел крайне взволнованно, потрясенно и напугано. Усадив Кристину в кресло, он приземлился напротив и, глядя ей в глаза, задал волнующий вопрос:

— Что вам известно о неком Призраке Оперы?

— Ни… Ничего, месье, — робко ответила Кристина. Отец ей рассказывал легенду об этом мистическом Фантоме, обитающем в Опере, но больше ей ничего не было известно.

— Отвечай! — вскрикнул вдруг Ришар, девушка испуганно опустила глаза и тихо залепетала:

— Я лишь слышала разговоры вскользь о нём… — она вскинула голову и полными искреннего непонимания глазами взглянула на директора. — Месье, неужели он действительно существует? Здесь, в этом оперном театре?

Господин Фирмен резко замотал головой, пресекая продолжение вопросов, мучивших девушку:

— Мисс Даае, не нужно об этом волноваться, — он выдавил из себя нервную улыбку, — все это сказки… Идёмте-ка, я покажу вам вашу гримерную, — Кристина кротко кивнула и засеменила за удаляющимся из кабинета директором.

***

Гармоничная мелодия, доносившаяся от телефона, заставила Рауля вынырнуть из приятного сна и отключить назойливый будильник. После прекрасного вечера с любимой девушкой спалось ему столь сладко, что вставать совсем не хотелось. Он с трудом поднялся с кровати и, скованно потянувшись, побрел на кухню, чтобы сделать кофе по-турецки, традиционный утренний напиток де Шаньи. Его удивило, что Филипп так рано покинул квартиру, обычно брат просыпался куда позже него, а уходил по делам и вовсе лишь после обеда.

На стеклянном обеденном столе его уже ждал свежесваренный кофе, Рауль взял небольшую чашечку и направился к панорамному окну, выходящему на набережную Бранли, где величественно возвышалась знаменитая во всем мире Эйфелева башня. Прекрасный, романтичный Париж…

— Проклятье! Всё не так в этом чертовом городе с самого утра! — гневная ругань в прихожей эхом донеслась до Рауля. Он заинтересованно развернулся к коридору, откуда, раздраженно кривя лицо, показался Филипп. Он выглядел крайне сердито, но одновременно так обескураженно… Младший де Шаньи никогда еще не видел брата в таком состоянии.

— Что тебя так встревожило? — поинтересовался Рауль, пытаясь уловить зрительный контакт с нервным Филиппом. Тот окинул его циничным взглядом и пробормотал:

— Не твоё дело, мелочь.

— Филипп, — покачал головой Рауль, — расскажи мне.

— В этой анафемской опере снова произошло убийство! — выпалил старший, взмахнув руками.

— Кто был убит? — оробело спросил Рауль, его словно сковал животный страх. Филипп лишь махнул рукой, безразлично ответив:

— Рабочий сцены, некий Джозеф Буке, — Рауль облегченно вздохнул. Он понимал, что Кристина не могла там быть, но отчего-то его одолевала тревога за нее.

— И как расследование? Есть подозреваемые? — безучастно уточнил парень.

— Нет, ни единой зацепки, чертов театр… Вечно у них всё не как у людей! И приму вдобавок сменили! — негодовал Филипп, страстно влюбленный в непонятную Раулю оперу.

— То есть сменили? — не понял он, брат закатил глаза и пояснил, намеренно растягивая слова, словно ребенку:

— Когда в опере наконец появилась самая настоящая прима: поражающая великолепием, несомненно талантливая и всем известная Карлотта Джудичелли, вдруг… Её увольняют, а на главную роль берут какую-то юную простушку Даае! Что за беспредел, спрашивается?!

— Заткнись, Фил, — тихо проговорил Рауль, не веря услышанному. Филипп удивленно вскинул брови, растянув губы в ухмылке.

— Похоже, не так она и проста… — отметил он, кивнув, как бы подтверждая свою правоту.

— Не твоё дело, — прошипел Рауль, возвращая Филиппу его же слова, и стремительно пошел прочь, грубо толкнув плечом брата.

***

Необыкновенная суматоха театра, ранее неведомая Кристине, задевала её за живое. Скорее ей хотелось стать частью этой кутерьмы и всеобщего волнения. Она наблюдала за тем, как рабочие сцены воздвигали различные декорации, некоторые из них выглядели изумительно реалистично и величественно… Прислушивалась к отдаленному эху оркестра, то и дело повторяющего один и тот же фрагмент оперы, арию Маргариты, что должна была исполнять сама Кристина. Девушка будто бы оказалась в святая святых музыкального и театрального искусства. Она завороженно наблюдала за юными танцорами труппы, которые с поразительным вниманием слушались указов строгой дамы солидных лет, целиком облаченной во всё черное, которая, очевидно, прежде была такой же, как они, рядовой балериной. Её выдавал воистину королевский стан, гордая осанка и притом хрустально хрупкая фигурка.

— Мадам Жири! — окликнул даму господин Фирмен, о котором увлеченная девушка успела позабыть. — Нам нужно поговорить, зайдите ко мне в кабинет ближе к вечеру! — проговорил громко директор, надеясь, что женщина его услышала, та грациозно развернулась в их сторону и коротко кивнула, слегка улыбнувшись им.

— Это Антуанетта Жири, — пояснил Фирмен, заметив заинтригованный взгляд Кристины, — она балетмейстер в нашем театре.

— Она прекрасна! — восторженно проговорила девушка, оборачиваясь на активно репетирующую труппу. Ришар довольно кивнул, отворяя дверь в гримерную Кристины: девушка замерла на пороге.

Завороженно оглядываясь, она прошла внутрь просторной комнаты мимо цветов в расписных вазах, сохранившихся здесь, очевидно, с девятнадцатого века, и остановилась у огромного зеркала в полный рост, ограненного золотой рамой с орнаментом в стиле ампир. В зеркале за её спиной показался Фирмен.

— Что ж, мадемуазель Даае, располагайтесь, — улыбнулось его отражение, — не буду мешать вам.

— Благодарю вас, месье, — кивнула ему Кристина, располагаясь на бархатном пуфе, стоящем рядом. Мужчина, развернувшись, вышел, прикрыв за собой массивную дверь. Девушка с интересом еще раз обвела комнату взглядом, остановившись на портрете Джузеппе Тартини. Ей хорошо был знаком этот композитор, и она глубоко восхищалась его музыкой. Кристине вдруг показалось, будто бы где-то рядом, совсем близко заиграла скрипка. Девушка крутанулась на месте, оглядев всю комнату: она была одна, но она теперь была уверена, что это не галлюцинация, не измена чувств, а реальность… Никогда она не слышала ранее столь дивного исполнения, такой хрустальной чистоты. Но откуда доносились звуки волшебной скрипки? Словно из зазеркалья, что предстало перед ней. Кристина чувствовала, что не одна здесь, в этой необыкновенной гримёрной комнате, где мечтала она оказаться с детства. Она завороженно положила ладонь на серебряную гладь огромного зеркала, когда раздался громкий стук в дверь.

— Кристина! — послышался голос за порогом. Но девушка, словно находясь под гипнозом, вглядывалась в свое отражение. Она уже не слышала ничего, кроме чарующей скрипки, которая звучала всё громче, будто бы прямо перед ней. Внезапно всё стихло.

Призрак остановился у другой стороны зеркала и оглядел девушку, которая смотрела точно на него. Её красота завораживала, голос околдовывал, она казалось ему такой хрупкой, что в нем зарождалось лишь одно желание — оберегать. Он осторожно протянул руку и коснулся пальцами ее отражения, обводя ее ладонь, что покоилась на той стороне поверхности. Незнакомые ранее желания толкали его сделать шаг, выйти изо тьмы. Но как он мог показаться ей? Девушка внимательно вглядывалась в зазеркалье, будто могла увидеть сквозь него.

— Вы Призрак? — прошептала она. Он замер. Соврать или сказать правду.?

— Не бойтесь… — в тон ей ответил Фантом, опуская глаза в пол, будто бы она могла его видеть, — Я не причиню вам вреда, Кристина.

Девушка отступила от зеркала на шаг, обнимая себя руками.

— Я хочу помочь, — проговорил он, — просто поверьте мне.

— Но чем? — непонимающе спросила девушка пустоту. Призрак тихо усмехнулся, она выглядела такой растерянной.

— Вы очень красиво поете, Кристина, — ответил он, — но я хотел бы приумножить ваше мастерство, раскрыть талант… Если только вы позволите мне.

— Я верю вам, маэстро, — тихо проговорила девушка, — и готова начать.

***

Неприятный скрип старой двери вывел младшего де Шаньи из царства Морфея. Он мотнул головой, отгоняя сон, и потер глаза.

— Рауль? — он поднял глаза на удивленную Кристину. — Что ты здесь делаешь?

Парень слегка улыбнулся и неуклюже поднялся с кафельного пола, протягивая ей слегка примятый им в дреме букет цветов.

— Милая Лотти, я пришел, чтобы поздравить тебя с ролью, — он рассмеялся, оглядывая свой помятый костюм, — боюсь, ты была слишком увлечена репетицией, чтобы услышать меня. Может, прогуляемся?

— Спасибо, — девушка тихо усмехнулась, окинув его взглядом, — извини, но я ужасно устала сегодня, — она бросила взгляд на часы и засуетилась: магазин Дориана должен был закрыться совсем скоро.

— Тогда завтра? — с нескрываемой надеждой спросил Рауль, вглядываясь в любимые светлые глаза.

— Я позвоню, хорошо? — улыбнулась Кристина, спешно набрасывая на плечи плащ.

— Конечно, — парень мягко улыбнулся, приблизившись к девушке и поцеловав её в висок, — я буду ждать. Тебя подвести?

— Нет-нет, я доберусь на метро, — проговорила она и растворилась в тенях коридора оперного театра.

***

Улица давно опустела, когда Дориан возвращался домой с работы. Он хотел уволиться из старенького книжного магазина, но не смог: в глубине его души теплилась надежда, что Кристина однажды придет к нему. Одиноко брёл он по безлюдным кварталам, освещаемым в поздний час лишь редкой молнией, сопровождаемой раскатом грома. Капли моросящего дождя, грозящего вот-вот обернуться ливнем, больно били по коже, но парень не обращал ни на что внимания: его покинули эмоции, и не осталось чувств — сердце заполняла жгущая пустота. Он чувствовал себя невероятно слабым и безвольным, убегая от проблем, но он не мог более мириться с мыслью, что Кристина никогда не станет его, что он никогда не сможет подарить ей семейное счастье. Уже поздно. Так легче. Так проще.

— Дориан! — окликнул его знакомый голос соседа, и он обернулся на него. Мужчина весело помахал ему рукой, как всегда широко улыбаясь и быстро направляясь навстречу парню.

— Здравствуй, Убальдо, — как можно непринуждённее проговорил Дориан, изо всех сил выдавливая из себя улыбку. — Как ты? Давно тебя не видел, — мужчина печально улыбнулся, остановившись напротив и быстро пожав ему руку.

— Ну, не так уж всё гладко, — пробормотал он, опустив взгляд, но тут же одернул себя, — впрочем, не важно, а ты как? — он внимательно взглянул на Дориана.

— Друг, на тебе лица нет, — покачал головой Убальдо. Прямо над ними сверкнула молния, и послышался грохот. Дождь становился все сильнее.

— Сложно объяснить, — подавленно ответил парень, подняв взгляд в хмурое небо.

— Может поднимемся ко мне? — дружелюбно предложил мужчина, проследив за взглядом приятеля. Недолго думая, Дориан кивнул, слабо улыбнувшись Убальдо.

Маленькая, но симпатичная и изящно обустроенная кухонька встретила Дориана своей теплотой и уютом. Расположившись за деревянным столиком в небольшой кухне, обшитой декоративным кирпичом, Дориан оглядел комнату: так же, как и гостиная, она была устроена со вкусом и совершенно просто и приятно.

— Кофе с сахаром? — проворковал хозяин, звеня чашками и столовыми приборами у кухонного шкафчика.

— Нет, пожалуйста, без, — откликнулся парень, наблюдая за Убальдо. Он был безмерно благодарен этому мужчине, ведь сейчас парню, как никогда, нужна была приятная компания.

— Спасибо тебе за всё, — тихо проговорил Дориан, когда хозяин поставил перед ним чашку кофе и пододвинул ему вазочку с конфетами. Тот счастливо улыбнулся, покачав головой.

— Я тебя понимаю, — горько усмехнулся он, — мне тоже не хочется быть одному сейчас… Иначе же буду истязать себя вопросами о несправедливости всего вокруг нас, — парень покачал головой, он знал об этом не понаслышке.

— Еще тогда, на кастинге, я было подумал… — начал Дориан, ему внезапно захотелось, чтобы его выслушали, чтобы всё то, что он держал в себе так долго, вырвалось наружу, обрело свободу, — подумал, что это конец. Конец несправедливости, конец боли и самобичеванию. Подумал, что, наконец, пришло то счастье, за которое я так долго боролся, которого так желал, — голос парня опустился до шепота, и он отвел глаза, чтобы не столкнуться с пристальным взглядом собеседника, — но я ошибся…

Дориан мотнул головой, словно прогоняя непрошеные воспоминания о счастливой паре, о девушке, которую он так хотел заполучить. На его плечо легла тяжелая ладонь.

— Я думаю, ты заслужил счастья, — вполголоса проговорил Убальдо, склонившись к парню, — ты имеешь полное право не слушать меня сейчас, это твоя жизнь, но попробуй еще раз… Быть может, оно того стоит? — парень отрешенно махнул рукой.

— Мне никогда не достичь его высот, никогда я не смогу дать любимой того, что способен дать он, — в голосе Дориана сквозила глубочайшая горечь. — Возможно, вся моя проблема лишь в том, что я — не он.

***

Яростный порыв ветра встретил Кристину на выходе из метрополитена, она поежилась, плотнее кутаясь в плащ, и быстро зашагала в сторону книжной лавки. Дождь больно ударял по лицу: девушка промокла насквозь в считанные секунды.

Больше всего сейчас она желала оказаться в теплых объятиях Дориана, рассказать ему все, что так тяготило и мучило ее, как сильно она запуталась в своих чувствах. Но уже не виднелся свет в окнах магазина — поздно. Она опоздала. Прислонившись лбом к запертой двери, она тихо вздохнула. В её голову закралась мысль о том, что она может потерять самого дорогого ей человека. Нужно было найти его. Кристина уверенно двинулась в сторону его дома, не обращая больше внимания ни на сильнейший ливень, ни на ледяной ветер, ни на устрашающие раскаты грома. Но что она ему скажет? Девушка совсем потерялась в себе: горячая любовь Рауля и его страсть к ней не шли в сравнение с нежными чувствами Дориана. Они были настолько разными, что она просто не могла сделать выбор в пользу кого-то одного, ей нужно было время, которого ни один из них не мог бы дать. Плевать. Ей было просто необходимо оказаться сейчас рядом с Дорианом.

Вскоре оказавшись возле его дома, Кристина замерла у двери подъезда и дрожащими от холода пальцами нажала на кнопку домофона. Но никто не отвечал.

Девушка повторила вызов — тишина. Она упорно жала на кнопку вновь и вновь.

— Извините, можно.? — послышался из-за спины тонкий голосок. Кристина обернулась: позади нее стояла молодая девушка с ключом от домофона.

— Ой, конечно, проходите, — пробормотала Кристина, отступая в сторону.

Незнакомка открыла дверь и жестом пропустила замерзшую девушку вперед.

— Спасибо, спасибо большое, — Кристина улыбнулась и юркнула в подъезд, быстро взбегая на этаж друга.

***

Поблагодарив Убальдо за теплый прием, Дориан попрощался с ним и неторопливо начал спускаться к своей квартире. Излив душу приятелю, он, наконец, почувствовал облегчение, он нашел понимание и поддержку в лице соседа, которых ему всегда очень не хватало. Его внимание привлек пронзительно громкий стук, и он ускорил шаг. Пройдя еще один лестничный пролет, парень замер.

— Кристина? — он не верил своим глазам, это по его двери так настойчиво колотила девушка, которую он никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. — Что ты здесь делаешь?

— Ты в порядке… — едва слышно прошептала Кристина и, взбежав вверх по лестнице, крепко обняла друга. Парень заключил её в ответные объятия и мягко поцеловал в макушку. Бедняжка вся тряслась от холода.

— Конечно, — тихо ответил Дориан, подхватывая свою возлюбленную на руки, рёбра пронзала резкая боль, несмотря на большое количество принятых таблеток, но он с трепетом прижимал её всё ближе к себе, медленно спускаясь к своей квартире.

Пока Дориан отпирал дверь, Кристина оглядывала парня: его губа была разбита, а под глазом виднелся кровоподтек, который Готье, очевидно, пытался хоть немного скрыть. Она тихо проклиная себя за то, как легко поддалась соблазну и повелась на шарм Рауля. Теперь ей придется ответить за эту страшную ошибку, и она готова была это сделать.

— Не пойми меня неправильно, но я тебя не отпущу сегодня домой, — парень слегка улыбнулся, опуская Кристину на свою кровать и накрывая сверху теплым одеялом, — но если ты будешь против, то я отвезу тебя домой, как только ты согреешься.

— Хочу остаться, — тихо проговорила девушка и взяла Дориана за руку, — не уходи никуда, пожалуйста…

Он взглянул в ее глаза, которые каждый раз зачаровывали своей кристальной чистотой, и не мог противиться, не мог думать о том, насколько правильно они поступают, снова позволял ей играть с его чувствами.

— Я только сделаю чай, — шепотом ответил он, отводя глаза, и, выпустив ее ладонь из своей, удалился на кухню. Девушка тихо вздохнула, подтянув одеяло до подбородка. Она заслужила этот холод по отношению к ней, но ей просто необходимо было вернуть его доверие.

— Вот, — голос Дориана вывел её из мыслей, он поставил на кровать поднос с чашкой горячего чая и сладостями, — пей, иначе простынешь, — он ласково улыбнулся, опустившись на колени возле кровати.

— Спасибо, — прошептала Кристина, взяв стакан в руки.

— Зачем ты пришла? — тихо спросил парень, подняв на нее глаза. — Думаю, что Рауль уже тебя заждался, так поздно.

— Я хочу быть здесь. С тобой, — отодвинув в сторону поднос, Кристина за руку потянула друга к себе, он поддался ей и устроился рядом на кровати.

— Не понимаю, — он усмехнулся, переведя взгляд на окно, за которым бушевала буря, — я видел вас. И ты не выглядела жертвой, как мне показалась.

— Видел… — выдохнула она, теперь все вставало на свои места.

— Чего ты хочешь, родная? — Дориан прикусил губу и повернулся к ней, заглядывая в глаза.

— Я так запуталась, — девушка закрыла лицо ладонями, отрешенно помотав головой, — ты мне очень нужен, прости меня.

Парень тихо вздохнул. Он не сможет отказаться от нее. Слова Убальдо всплыли сами собой — попробовать еще раз. Дориан притянул девушку в свои объятия и прошептал на ухо:

— Кристина, я люблю тебя… Больше всего на свете, но пойми, доверять тебе будет очень непросто, — она быстро закивала головой, подняв на него глаза, полные слез.

— Тшш, я буду с тобой, пока ты этого хочешь, — он слегка улыбнулся, стирая слезинки с ее щеки.

— Спасибо, — девушка счастливо улыбнулась и приникла к его губам, нежно целуя.

========== Глава 4 ==========

Наступившее утро стало началом новой надежды для пары, мирно дремавшей в небольшой квартире-студии. Пусть у Готье не было больших денег, но был хороший вкус. Здесь можно было себя почувствовать ребенком, который очутился в домике, построенном саморучно с трепетом и нежностью, чтобы укрыться от чужих глаз и ночных монстров, а книги… Книги находились повсюду: на окне, на кровати, под подушками, на полу они вовсе были сложены высокими стопками, потому как шкаф уже не мог вместить в себя ничего. Это было маленькое убежище от мира, в котором хотелось бы остаться навсегда.

Они беспечно наслаждались друг другом, закрыв глаза на все проблемы. Дориану совсем не хотелось выпускать из объятий белокурого ангела, чья аккуратная головка покоилась на его груди, но осознание важности этого дня для его любимой не позволило бы ему весь день проваляться вот так вместе с ней, ничего не делая.

— Кристина… — тихо прошептал он, мягко обводя пальцем контур ее лица. Девушка сонно взглянула на него, едва приоткрывая глаза, и расплылась в блаженной улыбке, подтягивая к себе теплое пуховое одеяло.

— В твоих глазах можно утонуть, — проговорила она сиплым голосом, прижимаясь к Дориану плотнее, — какие же они красивые, — Кристина приподнялась на локтях и почти невесомо поцеловала его в кончик носа.

— Ты льстишь мне, — усмехнулся Готье, усаживаясь на кровати и бросая взгляд на настенные часы, — так, милая моя, знаю, тебе скоро нужно быть на репетиции, но мой кофе ты обязана попробовать!

— Я с радостью, — едва не мурлыча ответила девушка и лениво потянулась, — пока соберусь, — мягко улыбнулась Кристина и взяла в руки телефон.

— Ах, кстати, со мной вот что приключилось, — Дориан загадочно улыбнулся, поставив турку на огонь, — после кастинга я встретил самого Дестлера, — парень потерянно развел руками. — Не понимаю, он показался мне молодым, хотя его нотный клавир выглядел, будто пролежал на полке лет сто, не меньше.

— И правда… И какой он? Где вы встретились? — Кристина всерьез заинтересовалась личностью неизвестного ранее композитора и впилась жадным взглядом в парня, ожидая продолжения.

— Не поверишь, на парковке. Он вроде как ждал меня, — Готье расплылся в самодовольной улыбке, — сказал, что он восхищен нашим исполнением и…

— Стоп! Ты хочешь сказать, что он слышал нас? — перебила его Кристина, Дориан рассмеялся, наблюдая за оживленной девушкой.

— Постой, я не договорил. Он рассказал мне, что работает в театре и, кстати, видела бы ты, как он выглядел! — воскликнул парень. — На нем всё было чёрного цвета: строгий костюм, длинный плащ и, что самое интересное, маска, скрывающая почти все его лицо.

— Хотелось бы его узнать поближе. Надо спросить о нем в Опере, его обязаны знать все-все! — улыбнулась девушка и уткнулась в телефон, после чего скорчила недовольную гримасу:

— Чёрт его подери, — фыркнула Кристина, пролистывая множество пропущенных вызовов, — Рауль извелся весь, — усмехнувшись, она показала дисплей мобильного Дориану. Тот только покачал головой, поджав губы.

— Да пошел он, — парень улыбнулся Кристине, протягивая ей ароматный кофе в большой кружке, столь заботливо для нее приготовленный. Оставшееся утро они провели в тишине, за что девушка была благодарна Дориану: она могла думать только о театре и незримом маэстро, репетиция с которым должна была состояться в очень скором времени.

***

Коридоры театра приняли Кристину в свои объятия, и она засеменила по ним навстречу тайне, которая охватила её всю — Призрак. Он безумно пугал её, интриговал, а голос… Голос просто гипнотизировал девушку, и ей казалось, что она слышит его ежесекундно. Даже сейчас. Или это не иллюзия?

— Моё дитя, — мелодично пропел голос, едва Кристина ступила на порог гримерной.

— Призрак? — прошептала она, метнувшись к большому зеркалу. Девушка совсем не понимала, что с ней происходит, почему её так тянет сюда, к нему. В загадочности ли дело?

— Я боялся, что ты не придешь, — проговорил укрытый от глаз её гений, невидимо для Кристины облокачиваясь на обратную сторону зеркала, единственной их преграды, которую он дико хотел бы разрушить, но позже.

На секунду Кристине показалось, что его голос погрустнел, она могла бы даже представить себе, как тень печали легла на его лицо. Но какое лицо могло бы у него быть? Почему он хочет оставаться в тени? Она не была столь глупа, чтобы верить в привидения, она понимала, что именно он мог оказаться убийцей Буке, но что-то в нём влекло её, и она ничего не могла с этим поделать.

— Я бы так не поступила. У тебя есть имя? — нерешительно спросила девушка, несмотря на охвативший её страх.

— Нет… — откликнулся голос, немного погодя. Он не должен говорить ей правды.

— Почему ты прячешься? — рискнула спросить Кристина, почему-то ей показалась, что он не причинит ей вреда. Она хотела верить ему и доверять, пусть он не давал для того ни единого повода.

— Мой дом здесь, под землей, Кристина, — боль в голосе Призрака невозможно было передать, она почувствовала всю ту горечь, которая замкнута в нем, — мой дом — это мир мёртвых. Ты живая, Кристина, — из-за зазеркалья донеслась тяжелая усмешка, — а живые не должны видеть те трупы, что хранит в себе земля.

— Я не верю в это, — прямолинейно проговорила она, — я чувствую твою печаль, чувствую страдания. Чего же ты боишься?

— Моя дорогая, — призрак едва ли не взвыл, его сердце заполнялось светом, что исходил от этой девушки, — не заставляй меня, молю, пусть это останется моей тайной, — Призрак тяжело вздохнул.

— Я всё же буду ждать, — мягко прошептала Кристина, не дав ему договорить, — мой незримый Ангел музыки, — ей почему-то казалось, что он сейчас тоже улыбается, как и она, как если бы между ними была какая-то связь.

— Я беру на себя ответственность за твой дебют, — вдруг заговорил он уже совсем другим тоном, — Кристина, ты, как никто другой, подходишь на эту роль. Я так и вижу тебя той самой Маргаритой, такой же наивной и скромной. Карлотта бы никогда не смогла сыграть её. Мы можем начать?

— Да, но можно вопрос? — прощебетала Кристина, смущенно улыбаясь. Она решила, что никто не знает о загадочном композиторе лучше, чем сам Призрак Оперы.

— Конечно, — вкрадчиво ответил маэстро, в нем взыграло любопытство.

— На кастинге я исполняла некий «Триумф Дон Жуана», понимаешь? — к горлу Призрака подступил ком, он кивнул, а затем осекся, что Кристина не видит его, но та продолжила:

— Композитора зовут Эрик Дестлер и он работает здесь, в театре. Ты знаешь о нём? — сердце его пропустило удар, соврать своему ангелу он не был способен, но и сказать правду — нет, он не сможет.

— Кристина, — произнес он, голос предательски дрогнул, но он сказал лишь:

— Арию Маргариты, пожалуйста, — ответил он, облокотившись на стену. Потерянный взгляд и безмолвное непонимание — рано, Кристина. Слишком рано.

***

Рабочий день Готье подходил к концу, когда у дверей его магазинчика раздался визг тормозов Бугатти. Дориан выглянул из окна и довольно усмехнулся: примчался крысеныш. Громко хлопнув дверцей, Рауль резко одернул дорогой пиджак из твида и быстрым шагом направился внутрь книжного магазина.

— Готье, — пренебрежительно хмыкнул де Шаньи, опираясь руками на заваленный кипой журналов прилавок.

— Я Вас слушаю, — ухмыльнулся Дориан, подливая масло в огонь, — Вам что-нибудь посоветовать? — Рауль сорвался с места и, шустро обойдя стойку, вплотную подошел к парню, хватая того за ворот рубашки.

— Мало тебя разукрасили, Готье, — прошипел он сквозь зубы, крепко прижимая парня спиной к стене, — надо было добить. Я знаю, что ты был с ней этой ночью!

— Надо было явиться самому, а не прятаться, как последний трус, — ответил тот спокойно, мягко отталкивая Рауля. — Что еще ты хочешь? Снова пришлешь своих ребят?

— Я бы не смог тебя ударить, — вздохнул де Шаньи, отступая на шаг, воспоминания о прошлом постоянно пожирали его изнутри. — Ну, почему, Дори? Я так сильно люблю её, я бы весь мир положил к её ногам, и тут явился ты, такой правильный, такой на неё похожий, дал ей всё то немногое, о чем она попросила.

— Ты сам её потерял, — проговорил Готье, вглядываясь в глаза Рауля, — она молила тебя о поддержке, неужели ты не понимал? Ты оставил её в самый ответственный момент, о какой любви ты говоришь, Рауль? Ты противоречишь самому себе, — добавил он и направился к ветхой двери, закрывая её на замок.

Осознание правоты старого друга тяжело ранило де Шаньи, он опустился в мягкое кресло и закрыл лицо ладонями. Неужели всё так и кончится? Просто уйти.

— Я не знаю, Дориан, — едва слышно проговорил Рауль, — не понимаю, как ты мог смотреть на меня вместе с ней. Я не такой, я не могу справиться с этим, меня охватывает ярость.

Парень остановился напротив де Шаньи, скрестив руки на груди. Рауль был не прав, он держал всё внутри себя, и его буквально разрывало от всепоглощающей боли. Он прикусил губу, прикрывая глаза — эти раны еще не затянулись.

— Прости меня за тех ребят, — подал голос Рауль, глядя куда-то сквозь Дориана, — я поступил подло как с тобой, так и с ней. Я уеду.

Каждое слово давалось младшему де Шаньи с трудом, он не был достаточно сильным для этого. Дориан будто бы снова оказался перед тем маленьким мальчиком, который знал цену дружбе и любви, который мог пожертвовать всем для благополучия близких. Ностальгия. Внезапный порыв и крепкие объятия.

— Я был ублюдком, мне так жаль, — выдохнул Рауль, обняв его в ответ, — я буду скучать по вам.

— И я, — тихо ответил Дориан, — надеюсь, ты будешь очень счастлив, где бы ты ни был.

***

Разговор с другом детства погрузил Рауля в абсолютную тоску, меньше всего ему хотелось сейчас видеть кого-либо. Улицы Парижа казались какими-то чужими, давящими, его единственное желание — укрыться где-нибудь, остаться в одиночестве. Он медленно брёл по бульвару Мадлен, изредка окидывая взглядом аляпистые витрины брендовых магазинов — от них сейчас тошнило. Тошнило от всего. В первую очередь от самого себя. Хотелось ли ему попрощаться с Кристиной? Он не знал этого наверняка. Он боялся, что не сдержит своего слова. Боялся сорваться. Яркие витрины всё больше нервировали де Шаньи, он резко повернул на другую улицу и усмехнулся: улица Скриба, действительно, его путь никак не мог оказаться иным. Чёрт с ним. Невежливо уезжать не попрощавшись. Ускорив шаг, он направился прямо к величественному зданию Оперы Гарнье, которую в глубине души так ненавидел. Это пошло с самого детства. Де Шаньи всегда считались родом аристократов, так что ни одна премьера не обходилась без участия их семьи, поначалу маленькому Раулю даже нравилось, в то время как Филипп не находил оперу интересной вовсе. С годами все стало точно наоборот, младшему де Шаньи стало скучно, старшему полюбилась атмосфера театра. Рауль остановился у здания Оперы и окинул её скептическим взглядом, он не разделял восторга других.

Быстро взбежав по широкой лестнице к парадному входу, де Шаньи прошел внутрь.

— Рауль! — окликнул его знакомый голос откуда-то сбоку. Парень резко обернулся и увидел приближающегося к нему брата. — Что ты здесь делаешь в такое время?

— А я… — младший де Шаньи не собирался пока говорить о своем решении, но брат застал его врасплох, — я хотел попрощаться, хочу уехать, проветриться, — Рауль выдавил из себя откровенно фальшивую улыбку. — А что ты тут делаешь? Снова пасёшь Карлотту? — старший де Шаньи предпочел проигнорировать последний вопрос.

— Ищешь Кристину? — поинтересовался он невзначай. — Она в гримерной, очень занята репетицией, — проговорил Филипп, скривив лицо, он не мог себе представить какую-то неумеху примой, и его злило решение директоров о рокировке в постановке.

— Спасибо, — коротко ответил Рауль и постарался ретироваться как можно скорее. Он шел по расписным коридорам театра, раздумывая о том, что он мог бы сказать Кристине. Извиниться, проститься и уйти? Даже это казалось ему невыполнимо сложным. Остановившись у нужной двери, он было хотел постучать, но что-то остановило его.

— Дитя моё, что беспокоит тебя? — красивый мужской голос донесся из-за двери.

— Я так страшусь премьеры, — послышался мягкий голос Кристины, — Ангел мой, если бы ты знал.

Голова Рауля закружилась, а земля будто бы ушла из-под ног. Кто это мог быть? Он буквально только что покинул магазин Дориана, к тому же, голос не казался ему знакомым. Де Шаньи качнул головой в непонимании. Он прижался к двери и вслушался в разговор:

— Тебе не о чем беспокоиться, ты прекрасна, — вторил он ей, Рауля сводила с ума та нежность, которой был пропитан его голос, — я верю, что в день премьеры зажжется новая звезда, — он услышал заливистый смех Кристины, поистине счастливый смех, от которого сердце Рауля разбивалось на тысячи осколков. Он не сможет прийти к ней теперь, как и не сможет рассказать об этом Дориану. Произошедшее выбило его из колеи, и он сорвался с место, уходя прочь от Оперы, от Кристины, от чувств, выжигающих дыру внутри него.

***

Огни Гранд-Оперы начинали постепенно гаснуть, но жизнь в театре била ключом. Хористки и балерины во всю репетировали под строгим руководством мадам Жири. До премьеры «Фауста» оставалось всего ничего, и потому в здании Оперы царил настоящий хаос. Рабочие сцены готовили невероятные декорации, а портнихи уже заканчивали костюмы для большей части труппы.

— Мадам Жири! — крик одного из директоров привлек всеобщее внимание. — Мадам Жири!

— Мсье Моншармен, Вы что-то хотели? — Антуанетта кратко кивнула ему, готовая его выслушать. Впрочем, ей уже было заведомо известно, о чем желал поговорить Арман.

— Прошу Вас, — он приблизился к ней и, подхватив под руку, повел подальше от балетной труппы, — объясните, что за дурдом происходит в этом театре?! — нотки мольбы скользнули в его голосе, он отчаянно вглядывался в ее глаза.

— Я предупреждала Вас о нём, — заявила женщина, окинув безразличным взглядом директора, глаза которого то и дело бегали в панике, — платите ему жалование — двадцать пять тысяч евро в месяц, оставляйте ложу номер пять пустой и всегда к нему прислушивайтесь. Только тогда Вы можете быть уверены, что он не причинит никому вреда.

— И так было всегда?! — вспылил Моншармен. — Неужели никак нельзя избавиться от него?

Мадам Жири лишь горько усмехнулась.

— Я бы не рискнула, — ответила она, отведя глаза. — А теперь, простите, репетиция должна продолжаться, — Антуанетта изящно развернулась и удалилась к своим подопечным, оставив директора теряться в сомнениях.

***

Аплодисменты раздались из-за зеркальной глади:

— Брависсимо! — восхищенно воскликнул Призрак. Сейчас голос Кристины звучал идеально в его понимании — это была Маргарита. Вся чистота живого мира, его радость и простота слились воедино в исполнении Даае. Всего день под руководством музыкального гения совершил волшебство и превратил никому неизвестную студентку в будущее Гранд-Оперы. Пусть теперь Кристина валилась с ног от усталости, но она была невероятно счастлива и горда собой. Она и не могла представить себе, что способна на такое. В этот день Призрак приоткрыл для нее врата в царство музыки, и Кристина всецело отдалась ей.

— Это невероятно, — радостно произнесла она, опускаясь на мягкую кровать, — просто сумасшедший день! — ответом ей послужил сдержанный смех Призрака. — Даже нет сил идти до дома, — добавила девушка, прикрывая глаза в блаженстве.

— А ты останься, — вкрадчиво предложил он ей. — Я буду приглядывать за тобой.

— Обещаешь, что будешь неподалеку? — играючи спросила Кристина, лукаво покосившись на зеркало, как если бы могла взглянуть на своего невидимого собеседника. — А то тут немного неуютно.

— Обещаю, — заверил он её, тепло улыбнувшись её сверкающему взгляду.

— Спасибо, — ответила она, сонно потягиваясь,— откуда такой талант? — любопытство Кристины взяло верх над её желанием поспать, к тому же, ей было безумно интересно узнать о нём хоть что-то.

— Ты действительно хочешь знать? — горько усмехнулся он, но решил рассказать правду. Не всю, конечно, но хотя бы отчасти:

— Музыка — это всё, что у меня есть, моя единственная отрада, единственный шанс открыться миру. Наверное, я был рождён для этого, — пояснил он девушке, — а благодаря тебе, моя музыка обрела лицо.

— Уверена, это не единственное твое призвание, — мягко проговорила она. — Ангел мой, спой мне, я так жажду услышать твоё пение, — она поднялась с кровати и подошла к зеркалу, чтобы устроиться рядом с ним на коленях. Похоже, что так она могла даже слышать то, как он передвигается там, внутри. Выдержав небольшую паузу, он всё же запел:

Отвергнут был судьбой.

Удел печальный мой —

Быть одиноким.

В темноте ищу путь свой.

Нежный баритон распространился по гримёрной комнате, заполняя её бесконечной тоской Призрака. Уткнувшись носом в плечо, Кристина прикрыла глаза, ей было его ужасно жаль, чем заслужил он такую жизнь? Она тихо всхлипнула, а маэстро продолжил:

Кто боль поймет мою,

Слезу утрет мою?

Быть одиноким

Научился, стал другом себе.

Его слова будто бы резали прямо по сердцу, а Кристина не могла уже скрыть своих слёз. Голос его заставлял её испытать всё то, о чём он пел. Она положила ладонь на зеркало, прислоняясь к нему лбом.

— Несправедливо… — шептала Кристина, злясь на весь мир, что причинил боль её покровителю.

Быть одиноким

Трудно, но жизнь

нужно прожить

Только так.

На этом всё стихло. Казалось, что он теперь даже не дышит по ту сторону стены. Громко всхлипнув, Кристина прижалась к зеркальной глади. Ей было больно. Больно за него.

— Не плачь, дитя моё, — успокаивающе прошептал он, будто прямо перед ней, — такова моя история и судьба, — она лишь грустно усмехнулась:

— Судьбу можно изменить, а ты даже не желаешь попытаться, — пробормотала Кристина, — позволь мне помочь?

— Тебе нужно поспать, день был тяжелым, — устало ответил Призрак, избегая острой темы. Девушка обиженно фыркнула и отправилась на свою кровать.

— Спокойной ночи, мой ангел, — ласково прошептал он ей. Обратно в подземелья Призрак сегодня уже не вернется.

========== Глава 5. Откровения Эрика ==========

Распорядись собой, прими решение,

Хотя бы и ценой уничтожения.

Уже который час я наблюдаю за спящей Кристиной, репетиция была достаточно изнуряющей, чтобы она уснула прямо здесь, не способная добраться до дома, до своего жалкого парнишки. Я доволен проделанной работой: сегодня она растворилась во мне, в нашей музыке.

Никогда я не верил в сказки: монстр и красавица — вымысел для наивных детей. Но её ангельский голос, тот, что исполнял музыку самой смерти… Это стало отправной точкой. Не передать словами мою усталость. Невероятную усталость от этой бесконечной жизни. Любой, кто жаждет бессмертия не более, чем глупец — это адский круговорот, сводящий с ума.

Привыкший к тёмным лабиринтам подземелья, я должен был сделать свой первый шаг в сторону света, словно ребёнок, который только учится ходить. И я его сделал, переступая единственную преграду, выходя из зазеркалья. Наконец, я смог подобраться к ней так близко. Она спит слишком крепко. Она не знает, что прямо сейчас зеркальная гладь стала путеводной нитью из царства тьмы и смерти в её светлый мир. Она не может увидеть и то, как высокая тень скользит по стенам её гримёрной и плавно опускается на кровать совсем близко к ней. Она не чувствует на себе моего взгляда, переполненного обожанием к ней.

О, как она прекрасна в лунном свете этой ночи, моя Кристина…

Ты нужна мне, как духу плоть.

Невозможно сполна насладиться её красотой, хоть мой взгляд и пробегает вдоль всего её тела уже который раз. Замечаю мелкую дрожь на её плечах — мой ангел замерзает. Поднимаю с пола одеяло, скинутое ею во сне, и бережно накрываю её им. Случайное касание. Мои пальцы замирают на её ключице, и, кажется, я теряю разум. Невозможно удержаться. Почти невесомо касаюсь горячей и такой нежной кожи шеи, она будто бы бархатная на ощупь. Одергиваю себя — так нельзя. Я не достоин её. Никак не достоин.

— О, Кристина… — её имя срывается с моих уст само собой, будто бы молитва, а я бросаю испуганный взгляд на неё.

— Мой ангел… — так же тихо отвечает она, и, кажется, её веки дрогнули, а мрачная тень исчезла так же незаметно, как и появилась.

Оказавшись у подземного озера, опускаюсь к нему. Какой же глупец. Она могла увидеть меня. Она бы испугалась.

— Глупый-глупый Эрик, — привычка говорить с самим собой неистребима. Кристина знает моё имя — навязчивая мысль. Она произнесла моё чёртово имя, и оно впервые не звучало для меня отвратно.

Кидаю взгляд на водную гладь. Как она сможет принять это? Подношу дрожащую руку к маске и резко откидываю её прочь. На меня смотрит чудовище, сверкая жуткими желтыми глазами. Невыносимо. Зажмуриваюсь и накрываю лицо ладонями. Слёзы сами собой стекают по моей сухой коже. Цена, которую я заплатил за дьявольскую музыку, слишком велика. Руки сжимаются в кулаки, ногти пронзают тонкую кожу до крови. Боль заставляет меня чувствовать себя живым, как и любовь… Любовь и боль — словно неделимое целое.

Она как настоящий ангел, сошедший с небес из рая и пришедший в мой личный ад. Моя исповедь задела её за живое, заставила плакать и жалеть меня. Меня — монстра, недостойного и капли её слёз. Если бы она только знала, кто прячется в тени. Чёрная, ничего не стоящая душа. Горячие, непрошеные слёзы снова обжигают моё лицо, и я даю им волю. Пускай так, я устал казаться сильным.

========== Глава 6 ==========

Громкая торжественная музыка. Кружащиеся пары и маски, маски, маски повсюду. Голова Кристины кружится, она отчаянно желает найти кого-то. Ей неизвестно, как он выглядит, где его искать. Она на грани срыва. Ей нужно узнать его в этой толпе. Вдруг чьи-то тонкие пальцы ложатся на ее хрупкие плечи, и она медленно разворачивается. Это он.

Еще немного и она раскроет тайну, занимающую все её мысли. Неторопливое движение, чтобы не спугнуть — она тянет к нему руки и осторожно берется за край маски, скрывающей лицо…

— Кристина! — громкий стук в дверь и взволнованный голос выводят Кристину из крепкого сна, она начинает просыпаться, но чувство разочарования не покидает её, сон казался таким реальным, будто она и правда могла вот-вот узнать, кто он, легендарный Призрак Оперы.

— Милая, открой, прошу! — снова прокричал за дверью родной Кристине голос. Её будто окатили ледяной водой. Она совершенно позабыла о нём вчера. Быстро вскочив с кровати, она подбежала к двери и повернула ключ, пропуская Дориана внутрь.

— Прости, прости, — шепчет девушка, кинувшись в его объятия, — прости… — он молчит, мягко поглаживая её по спине и облегченно выдыхает.

— Боже, как же ты напугала меня, — тихо признается Готье, крепче прижимая к себе любимую. — Кристина, милая, не делай так никогда больше, — это не было просьбой, мольба — вот, что слышала она в его голосе. Она нежно поцеловала его в шею, как бы вновь принося свои извинения.

— Мне так жаль, — она печально вздохнула, слегка отстранившись и оглядывая парня: под глазами залегли тени, он был совсем бледным и ужасно взволнованным. Дориан и правда не смог сомкнуть глаз этой ночью, он пытался найти любимую Кристину.

— Репетиция затянулась, и я просто отрубилась прямо тут, в гримёрке.

— Не извиняйся, — ласково прошептал парень, целомудренно целуя её в лоб, — это твой дебют, я всё понимаю, — Дориан заглянул в глаза Кристины, слегка улыбнувшись. — Просто в следующий раз хотя бы напиши мне, что будешь здесь, — девушка активно закивала, виновато улыбнувшись в ответ.

— Но сейчас можем мы поехать домой? — уточнил парень, обнимая Даае за талию.

— Конечно, я вся в твоём распоряжении, — весело ответила девушка, — милый, ты не подождешь меня снаружи? Я только переоденусь, — парень кивнул и вышел из гримёрной, оставив Кристину, как ему казалось, одну.

Мягко ступая по холодному полу, Даае подошла к зеркалу и тихо позвала своего маэстро. Она не знала, услышит ли он её, но отчаянно в этом нуждалась.

— Мой ангел, — вполголоса сказала она, страшась, что Дориан может её услышать. Но для чуткого слуха Призрака Оперы этого было более, чем достаточно.

— Моя прекрасная Кристина звала меня? — ответил он в тон ей, наслаждаясь красотой девушки, такой утренней и прекрасной.

— Я так хотела бы хотя бы немного времени провести с тобой настоящим, — скромно пролепетала она, боясь его отказа. — Знаешь, мне сегодня снился маскарад… И ты был там. Не призрачный голос, а ты материальный. Почему же и нет? Если ты пожелаешь, мы могли бы встретиться так. Прямо сегодня ночью, — она так жаждала этой встречи, как будто бы она могла стать судьбоносной.

Некоторое время Призрак молчал. Он отчаянно хотел согласиться, пойти на эту авантюру вместе с ней. Ведь ему нечего было терять. Но… Могло быть слишком рано. Она может повести себя непредсказуемо, а он не любит сюрпризы. Призрак, привыкший рассчитывать всё на несколько шагов вперед, оказался в тупике. Но в отношении Кристины он больше не слушал разум, он прислушивался лишь к сердцу, которое так и кричало о согласии.

— Где? — голос Призрака вновь его подвел, обнажая то счастье, которое он испытал.

— В ночном клубе, — неловко ответила Кристина, она не представляла себе его в таком месте, — а клуб Силенцио называется, кстати. Я просто слышала, что там будет вечеринка — маскарад, а тут еще и этот сон.

— Я буду там, — серьезно ответил он ей, а сердце Кристины совершило кульбит, она и не надеялась на согласие и счастливо улыбнулась своему отражению.

— Мне пора, — грустно проговорила она, неторопливо отступая от зеркала, — я буду очень ждать ночи.

Призрак только улыбался ей вслед. Он так мало знал о современных развлечениях, но ради Кристины… Ради Кристины он пойдёт на это. Он выйдет из тёмных лабиринтов подземелья, тем более, что там он сможет оставаться собой.

***

До вылета самолета оставалось несколько часов. Младший де Шаньи метался по большой квартире в поисках нужных вещей. Что брать с собой, он не имел понятия, так же как и понятия о том, где он будет жить, как и зачем. Ему нужно было начать жизнь с чистого листа, но как? Всё то, что он услышал в Опере, никак не укладывалось в его голове. Ему было обидно и за себя, и за Дориана, который слепо верил Кристине. Пустить всё на самотек было не в духе де Шаньи, и Рауль решается на этот шаг: он достает свой мобильный и находит номер Готье. Гудки, гудки, гудки…

— Да возьми же ты трубку! — зло восклицает Рауль, он в шаге от того, чтобы утаить от былого друга правду.

— Я слушаю? — наконец, звучит голос собеседника, и де Шаньи собирается с мыслями, чтобы высказать свою догадку, но для начала:

— Кристина не рядом? — уточняет Рауль, нервно пропуская пряди русых волос сквозь пальцы.

— Она отошла, — спокойно отвечает он, — что-то случилось? — догадался Дориан по взволнованному голосу де Шаньи. Тот прикусывает губу и нерешительно отвечает:

— Будь осторожнее. Не подумай, что я говорю со зла это, но, чёрт! — вспылил Рауль.

— Я просто не знаю, какого тебе будет слышать это, — он сделал глубокий вдох и продолжил, — возможно, у Кристины есть кто-то еще, я даже не знаю, кто это может быть.

— О чём ты говоришь? — встревоженно спросил Дориан. — С чего ты так решил?

— Я всего лишь хотел попрощаться с ней после нашего с тобой разговора. Я притащился в Оперу, а, подойдя к её гримёрке, случайно услышал их разговор, — воспоминания всплывали в голове Рауля, и он начинал закипать, — слышал бы ты их… Кристина казалось счастливой и… — усмешка Рауля звучала почти как приговор, — я не знаю на кой-чёрт говорю тебе об этом. Просто будь внимательнее, может, я и не прав, — закончил де Шаньи и, немного помолчав, бросил трубку.

Теперь он готов покинуть Париж. Готов начать всё сначала. Его совесть чиста.

***

Вся сияющая счастьем, Кристина вышла из гримёрной. Оставалась лишь одна проблема — уйти ночью из дома. Как бы ей ни хотелось врать Дориану, но это было для его же спокойствия:

— Милый, — мягко обратилась она к нему, заглядывая в глаза, — я боюсь, что сегодня мне вновь придётся остаться здесь. Сегодня будет репетиция допоздна, — Дориан недоверчиво покачал головой:

— Может быть, мне остаться на репетицию, а после забрать тебя домой? — предложил он ей.

Слова Рауля не были похожи на вымысел, и Готье всерьез переживал за их отношения с Кристиной. О ком он мог говорить? Дориан не видел никого во всем театре, кто мог бы оказаться достойным его любимой. Не верить де Шаньи повода не было, как и верить, собственно, так что он решил не давить на Кристину, а просто понаблюдать за ней.

— Ох, не стоит, — девушка отмахнулась, тепло улыбнувшись, — бедняга, — она провела нежными пальцами по его лицу, — ты и так ужасно устал за сегодня, лучше отдохни.

Хоть это и было несколько подозрительным, он решил не выяснять ничего лишнего и не накручивать. Кристина была права — ночь выдалась такая тяжелая, что он уже сейчас валился с ног. Решение отправиться домой и выспаться оказалось самым оптимальным.

***

Ночь подкралась незаметно. Волнение, которое охватило Кристину на входе в клуб было непередаваемо. Её сердце билось где-то в горле, и она не могла найти тому причины. Она словно в оцепенении вошла внутрь и выбрала самое заметное место заведения, усевшись за барную стойку. Люди только-только начинали собираться. В нетерпении она жадно оглядывала каждого вошедшего в зал, но всё было не то. Она была уверена, что Призрак будет выглядеть по-особенному и сразу бросится ей в глаза. Вот только смотрела она совсем не туда.

— Кристина? — это был тот самый голос, который она привыкла слышать из-за зеркала, тот самый пленяющий голос. Она плавно развернулась в его сторону, прикрыв глаза. Кого она увидит перед собой?

Наконец, взглянув на него, на Кристину нашло оцепенение. Это был он — Призрак Оперы в образе Красной смерти. На нём была маска… Маска, скрывающая большую половину лица. Пусть это был маскарад, но Кристина не была настолько глупа, чтобы не понять очевидного:

— Эрик? — высказала она догадку, решившись посмотреть прямо в его, будто нечеловеческие вовсе, глаза — два тёмных омута с искрящим золотом на дне. Он быстро кивнул, подтверждая, что она всё поняла верно.

На секунду всё вокруг замерло, оставив только их двоих наедине и пламя, что разгоралось в сердце Призрака всё сильнее: теперь она знает, кто он. Поднявшись с места, Кристина сократила расстояние между ними, так и не сводя с него глаз.

— Кристина… — прошептал Эрик, наблюдая за ней, она была прекрасна в этом маленьком черном платье и домино, она оказалась так близко, что он мог ощутить её дыхание на своей шее, — что же ты делаешь?

— Ты был рядом со мной той ночью, — проигнорировав его вопрос, сказала она, ласково улыбнувшись. — Чего ты так боялся, Эрик? Почему же ты не сказал мне своего имени? Ты не хотел, чтобы я знала о том, что ты и есть тот композитор?

Как же глупо было пойти сюда. Он не был готов к вопросам. Их будет слишком много для одной ночи, но всё же Кристина была так близко, что он не мог ни о чем жалеть.

— Ты просила остаться, — глупое оправдание, однако, Кристину оно удовлетворило.

— Моё имя осталось только на нотных листках и клавирах, не более. Я его ненавидел, пока не появилась ты, — его голос сошел на шепот, ему пришлось самому придвинуться чуть ближе, чтобы продолжить говорить среди окружающего их шума, — ты стала музой для меня и моей музыки, — девушка лучезарно улыбнулась и осторожно коснулась пальцами его ладони — его кожа была ужасно холодной, а Эрик вздрогнул будто от удара током.

— Кристина, — обратился к ней Эрик, — я вовсе не тот, кем кажусь, и ты не имеешь понятия, чем это всё может кончиться.

Даае будто бы не слышала его, зачарованно оглядывая его: таких глаз она никогда еще не видела, они будто бы искрились и горели огнём. Маска, к счастью, не скрыла всего лица, и Кристина могла рассмотреть его нижнюю часть, она отметила, что у него очень тонкие губы, казалось, их не было вовсе, по его коже повсюду бежали тонкие капилляры, а на худой шее музыканта расположился длинный тонкий шрам. Девушка потянула руку к его шее, мягко касаясь его и проводя пальцами вдоль так осторожно, будто бы могла сделать ему больно — Эрик закрыл глаза, порывисто выдохнув. Во взгляде Кристины читался немой вопрос, он лишь покачал головой, слегка улыбнувшись:

— Всего лишь царапина, — проговорил спокойно Призрак, отшатнувшись от неё.

— Тебе не комфортно здесь, — заметила Кристина, взяв его ладонь в свою, — пойдём, я хочу прогуляться с тобой.

Он не мог ей противиться сейчас, когда её нежная ручка взяла за руку саму смерть и повела за собою, он только послушно шел за ней.

Оказавшись на улице, они неторопливо пошли по улице Лувра, ведущей к набережной Сены. Кристина очень любила именно это место, и ей хотелось оказаться там вместе с её ангелом, её Эриком.

— Куда мы идём? — поинтересовался Призрак, оглядывая отдаленно знакомую улицу, он слишком давно не выходил в люди и не гулял даже по пустынному городу.

— Там красиво, — тепло ответила Кристина, притормозив на мгновенье и окинув его взглядом. В свете уличных фонарей он был очень бледен, но девушке казалось, что это только хорошо продуманный образ для маскарада, её не пугал вид Эрика.

Заметив вдалеке идущую прямо к ним компанию мужчин, Призрак напрягся — ему они не показались дружелюбными. Они громко разговаривали между собой, то и дело нецензурно бранясь, и были ужасно пьяны. Они почти поравнялись с ними, и вдруг один из них обратился к Кристине:

— О, дамочка! — рука Эрика непроизвольно метнулась под плащ, нащупывая удавку. — Кидай своего чудика и присоединяйся к нам, — бессвязно добавил он, остановившись возле Кристины и протягивая к ней свои руки, — ты не пожалеешь!

Мгновенье. Вскрик Кристины. И на шее нахального мужчины уже затягивалась петля.

— Что за дерьмо?! — воскликнул один из мужчин в компании, увидев лассо, сплетенное будто из стальных проволок. Близко, но нет. Это была удавка из тончайших струн.

Призрак был зол, страшно зол.

— Зато пожалеешь ты, — прошипел Эрик сквозь зубы, удерживая извивающегося мужчину в удавке, не давая ему сделать и вдоха, — не так ли? — уточнил он у бедолаги. Кристина в ужасе закрыла глаза и попыталась успокоить Эрика:

— Мой ангел, — зашептала она, боясь даже на секунду взглянуть на разъяренного Призрака, — молю тебя, не делай этого!

Эрик боролся с собой, боролся с внезапным порывом ярости. Кристина боится, и он обязан был вернуть контроль. И он вернул, резко откидывая задыхающегося мужчину прочь к его друзьям. Те быстро взяли его под руки и как можно скорее ретировались.

Он опять едва не убил человека, он заметил страх в глазах Кристины.

— Ты теперь увидела, какой я… — печально проговорил Призрак и, развернувшись к другой улице, быстро пошел к Опере. Кристина замерла, обдумывая его слова. Эрик был не прав. Она кинулась за ним.

— Эрик, подожди, — воскликнула она, почти догнав его. Он послушно остановился и опустил голову, тяжело вздыхая. Девушка положила руку на его плечо, плавно разворачивая Призрака к себе. В его потемневших глазах стояли слёзы.

— Куда же ты?

— Я должен уйти, — ответил он надломленным голосом, пряча свои печальные глаза, — я не достоин даже того, чтобы стоять рядом с тобой сейчас.

Призрак жалел об этой глупой авантюре, её печальный исход был очевиден с самого начала.

— Ты достоин гораздо большего, — мягко проговорила Кристина, подходя к нему так близко, насколько это было возможно. Эрик даже не дернулся, он был безумно расстроен и не слышал её слов. Девушка это поняла и последовала порыву своего сердца, обнимая его за шею, притягивая ниже к себе. Глаза Призрака распахнулись в непонимании, когда её мягкие губы коснулись его сухих, почти несуществующих губ в нежном поцелуе. Разум кричал — бежать, а сердце плавилось от ласковых губ любимой девушки.

— Ты пожалеешь об этом, — прошептал Дестлер ей, когда она, наконец, отстранилась, — ты возненавидишь беднягу Эрика, когда узнаешь его тайну.

Ему нужно уйти. Он срывается с места и убегает, скрываясь в тени величественных зданий, а Кристина, напротив, замирает на месте, медленно, но верно осознавая, что она только что сделала.

***

Сплошная чушь на каждом канале, на какой бы не пал выбор Дориана. Выспавшись за день, он совсем не мог сомкнуть глаз без Кристины. Он переживал за нее, за ее здоровье — мало ли как изнурительные репетиции скажутся на ней. Сомнения в словах Рауля становились всё сильнее. Ему могло показаться, он мог выдумать это… Да что угодно! Кристина бы не предала их обоих.

— Боже, что за бред, — нахмурился Готье, глядя на экран. Стук в дверь прервал его негодования современным телевидением, и он радостно вскочил с места, надеясь, что и Убальдо не спится глубокой ночью.

Подбежав к двери, он резко распахнул её и в непонимании взглянул на ночного гостя:

— Кристина? — он, безусловно, был рад, но вовсе не ожидал увидеть её у себя на пороге.

— В театре не спится, — пояснила она, переступая порог, — я не разбудила?

Она виновато взглянула на него, взяв его за руки. Парень лишь покачал головой.

— Хочешь лечь спать? Или может посмотрим что-нибудь? — предложил Готье, ласково улыбнувшись любимой. Всего вечер без неё показался тоскливой вечностью. Девушка только зевнула в ответ, рассмешив Дориана свой очаровательной непосредственностью, и он повёл её к уютному ложе, погасив по пути свет.

— Отдыхай, родная, — прошептал он, мягко её целуя в кончик носа, — ты, видно, очень устала.

Прикрыв глаза, Кристина притянула парня в свои объятия. Завтра всё уже будет иначе, но сегодня Дориан покрывает нежными поцелуями шею Кристины и тихо шепчет:

— Люблю…

***

Звон будильника разбудил Кристину этим пасмурным утром, она быстро отключила его, чтобы Дориан не успел проснуться. Она взглянула на сладко спящего парня и тепло улыбнулась. Сколько же нежности она питала к нему… Но теперь она поняла, что есть еще что-то. То, чего она не ощущала ни с ним, ни с Раулем, нечто новое для неё.

Поставив кофе вариться, Кристина взглянула в окно и поежилась — ливень всё не прекращался, вдобавок гремел гром. Пока она ждала свой напиток, включила фоном телевизор и начала неторопливо собираться на репетицию. В новостях всё болтали о какой-то ерунде: погода, урожай, культурно-развлекательные мероприятия — скука. Она было потянулась за пультом, чтобы отключить телевизор, как на экране появилась срочная новость.

— Близ станции метро «Опера», находящейся напротив Театра Гарнье, найден труп неизвестного мужчины, — Кристина медленно опустилась на диван, пораженная услышанным, вчерашний инцидент заставил её невзначай подумать на своего Ангела, и она нервно сглотнула, — последняя информация гласит, что убийцей был приметный мужчина —

он был одет в красный костюм, кроме того, на нём была маска. Просьба позвонить по указанному номеру, если Вы стали свидетелем данного происшествия, — номер следователей высветился на экране, а девушку охватила дрожь: Эрик был не в духе, когда они расстались вчерашним вечером, но не мог же он… Мог. Кристина прекрасно понимала, что он запросто мог быть убийцей.

Судорожно вздохнув, она подтянула колени к себе и обняла их. То, что произошло прошедшей ночью запало в её душу. Милый Эрик. Неужели хладнокровный убийца, наводящий страх на жителей Парижа, и робкий мужчина, вздрагивающий от её прикосновений, один человек?

Она решительно желала поговорить с ним, как можно скорее, пусть и не надеялась на то, что Эрик расскажет ей правду.

***

В который раз Эрик подходил к обратной стороне зеркала — Кристины всё не было. Он ужасно нервничал, то и дело теребя шарф, аккуратно повязанный на его шее, которой еще этой ночью касались тонкие пальцы Кристины. Как он мог ей сказать о том, что таилось под маской? Оставь она Эрика теперь, его сердце будет вдребезги разбито.

— Эрик… — робко позвала она, отчего-то ему послышался страх, сквозивший в её голосе. Что если она пришла сказать, что жалеет об их встрече? Или что тот поцелуй, подаренный ему на прощанье — огромная ошибка? Он замер, пытаясь прочесть эмоции на её лице — его ангел чем-то страшно взволнован.

— Ты жалеешь, — подал голос Призрак, отчаянно сдерживая подступившие слёзы.

— Что? — в непонимании спросила она, Эрик снова прятался, — я так не могу. Выйди сюда, Эрик.

— Сначала ответь, так ли это, — настойчиво попросил он, стараясь держать себя в руках. Даае неловко теребила край юбки, глядя в своё отражение.

— Ты не прав, — твёрдо произнесла Кристина, — но я хочу поговорить с тобой.

Тяжелый груз упал с его плеч, и он смог, наконец, выдохнуть. Одно ловкое движение и зеркальной преграды между ними не существует. Отчего-то Кристина делает небольшой шаг назад, нервно покусывая губы.

— Это был ты? — подавленно спросила она, протягивая Эрику свой смартфон, на дисплее которого высвечивалась та самая статья из утреннего выпуска новостей.

Его глаза бегло проходятся по строкам. Призрак был обеспокоен. Всё, что он прочёл, так и кричало о его вине. Взгляд Кристины судорожно перемещается с Эрика на телефон и обратно, она вся напряжена.

— Он умер от удушья, Эрик, — надломленно проговорила девушка, — ты вчера едва не задушил человека на моих глазах.

Абсурд — казалось Призраку. Он ясно помнил, как, скрывшись из вида Кристины, отправился к себе домой, в свои родные подземелья. Однако в состоянии аффекта он был способен на ужасающие вещи, о которых в последствии и вовсе мог позабыть. Такое бывало редко, но всё же…

— Кристина, — прошептал Эрик, виновато отводя глаза, — я не помню.

Боль от признания ранила его самого, но он не мог сказать ей «нет» наверняка. Она отступила еще на шаг, и Эрику показалось, что точно то же происходит сейчас в их отношения — пропасть между ними становится больше.

— Буке? — ужас сквозит в её голосе, она уже знает наверняка.

И впервые Призрак раскаивается.

— Я его ненавидел, — на выдохе отвечает он девушке, подрагивающей от страха, — он был тем, кто каждый день напоминал мне, кем я являюсь на самом деле. Каждый божий день, Кристина, он говорил всем в этом театре о том, какой я омерзительный монстр подземелий.

Опираясь на стену, Кристина прикрывает глаза и сама не замечает, как по щекам её скатываются слёзы.

— Я не могу остаться, Эрик, — смахивая слёзы, шепчет она, рискнув подойти к нему ближе, — не сегодня. Вчера погиб ни в чем неповинный человек, ты словно машина для хладнокровных убийств, — девушка осторожно тянется рукой к его маске, а Призрак резко отшатывается от её решительных пальцев, — я знаю, что за ней прячется совершенно другой человек, — закончила она, Эрик согласно качнул головой.

— Прости… — ему больше нечего сказать, Кристина бесконечно права.

Всего лишь машина для хладнокровных убийств, недостойная любви и человеческого счастья.

Она больше не могла здесь оставаться, не могла сдерживать слёз обиды и разочарования. Он был для нее столь возвышенным и светлым, а теперь… Кристина не знала, кем он стал в её глазах теперь. Виноватый и такой жалостливый взгляд Эрика давил на девушку, она готова была разрыдаться. Не выдержав, она сорвалась с места и торопливо покинула гримёрную. Звук оглушительно громко хлопнувшей двери отрезвил Призрака. Он монстр. Убийца. Он сам разрушил всё своими руками, но даже не мог вспомнить об этом.

Теперь он остался наедине с собой и своими мыслями. Сегодня они съедят его живьем.

========== Глава 7 ==========

Солнце уже выглянуло из-за туч, когда Кристина пришла к себе домой. Сейчас ей хотелось побыть одной наедине со своими мыслями. Непроизвольно она взяла в руки пульт и включила новостной канал, девушка сама не знала, что хотела бы услышать. Полная апатия навалилась на неё сейчас, ей не было дела ни до чего. Скорая премьера, Дориан, ожидающий её дома, Рауль, пропавший в никуда, — всё потеряло значение. Её мысли были только об одном.

Он убийца. Преступник. Палач, вершащий судьбы невинных.

Принять всё это было слишком тяжело, она привыкла быть справедливой и осуждать тех, кто поступал иначе. Но сейчас… Сейчас она искала оправдания для карателя. Оправдания ужасным злодеяниям. Скольких он погубил той удавкой?

Её размышления прервал голос ведущего:

— С тела жертвы убийства у Оперы Гарнье сняты отпечатки, оставленные, по предварительным данным, убийцей, — Кристине вдруг стало не по себе, — в настоящий момент, идёт проверка.

Что если её Ангела вычислят? Мог ли он так наследить? Ведь расследование убийства Буке всё ещё шло, а ни одной улики не было найдено. Ей не хотелось думать о нём и его безопасности, но как бы она ни старалась выкинуть это из головы — ничего не получалось.

— Милый Эрик, что же ты натворил… — шепчет она и поджимает губы.

Кристине казалось, она теперь понимает смысл слов, сказанных им после их поцелуя:

Ты пожалеешь. Ты возненавидишь. Я вовсе не такой…

Ненависть? Нет. Кристина не смогла бы его возненавидеть. Сожаление? Это не то. Верни её сейчас в то же время, она бы всё равно сделала это. В одном он был прав — он не был таким, каким казался. В душе Эрика таилось гораздо большее, чем он позволял увидеть. В нём сражались тьма и свет, и борьба эта была бесконечной.

Внимание привлёк тихий звук, и она обернулась. Где-то в сумке вибрировал мобильный. С большой неохотой она направилась к нему, чтобы ответить.

— Ты очень занята? — приняв вызов, услышала Кристина.

— Нет, милый, но репетиция уже скоро, — Даае решила, что сегодня она будет петь вместе с остальной труппой, — я сегодня останусь у тебя, но жди меня поздно.

— Наконец-то, — счастливо проговорил он, — я так соскучился по тебе, родная.

— Я тоже, — мягко улыбнувшись, отвечает девушка, ей и правда хотелось скорее оказаться с ним и забыться.

— Что ж, я встречусь с Убальдо, если получится, — добавил он. — Удачной репетиции сегодня. Я тебя очень люблю, Кристина.

— И я, — кратко ответила она, опуская глаза в пол, и скинула звонок.

Зачем было говорить то, в чем сама не уверена? Дура.

***

Настроение было, безусловно, прекрасным. Сердце Дориана ликовало.

Она сказала это. Сказала!

Он быстро поднимался вверх по лестнице, спеша поделиться своей радостью с Убальдо. Оказавшись на нужном этаже, парень стучит в дверь, надеясь, что мужчина дома.

— Какими судьбами! — воскликнул Пьянджи, наконец, отворив дверь.

— Не отвлекаю тебя? — улыбнулся Дориан, протягивая руку мужчине.

— Нет-нет, проходи, — кивнул хозяин квартиры, быстро пожимая руку парня, — я тут как раз испек отменный пирог, зацени! — проговорил Пьянджи, удаляясь на кухню, откуда доносились сладкие ароматы свежеиспеченного теста.

Оглядывая милую квартиру, Дориан вновь восхищался вкусом приятеля. Готье неторопливо последовал за ним на кухню, где устроился у стола.

— Ну, рассказывай, — обратился к парню Пьянджи, доставая из духовки румяную шарлотку. — У тебя всё так и написано на лице, — усмехнулся мужчина, а Дориан рассмеялся.

— Кристина любит меня, — первым делом заявил Готье, растекаясь в широкой улыбке, — она буквально только что сказала мне это.

Мужчина едва не выронил из рук горячий лист и, охнув, обернулся к Дориану.

— Боже! — вскрикнул он. — Я так рад за тебя!

— Ты был прав, — признался парень, — стоило дать ей еще один шанс, и я не пожалел.

— Еще бы, — усмехнулся тот, нарезая пирог на большие кусочки, — старина Пьянджи не скажет ерунды! А как же Рауль? — поинтересовался Убальдо, глянув через плечо на парня.

— Ах, Рауль, — Дориан даже и не вспоминал о нём всё это время, — он уехал из города, вроде как. И знаешь, я бы сказал, что мы отпустили друг другу прежние обиды.

— Стоп, стоп, — взмахнул руками мужчина, — погоди, ты мне не рассказывал ничего о том, что произошло между вами!

— Да если бы я знал, что произошло, — горько усмехнулся Дориан, должно быть, ему всегда будет тяжело говорить об этом. — Он был мне самым близким человеком в детстве, ближе, чем родители, чем кто-либо ещё, но в какой-то момент всё пошло не так. Я видел осуждающие взгляды его родителей, когда я бывал у них. Чувствовал и то, что мы отдаляемся друг от друга стремительно и быстро, — Готье вздохнул и продолжил рассказ:

— В конце концов, Рауль оказался в компании, где над такими как я принято смеяться и унижать. По началу он не участвовал в этих стычках, но влияние его новых друзей было сильнее, видимо.

— Мне жаль, — тихонько сказал Убальдо, поставив на стол ароматное блюдо, — как же это низко.

— Да… — задумчиво откликнулся парень, — но я нашел в себе силы, чтобы забыть это и простить его, наше окружение по сути лепит нас — он не при чем.

Убальдо согласно кивнул, раскладывая аппетитные кусочки на блюдца.

— Что ж мы всё обо мне? — взбодрился Готье, взявшись за десертную вилочку. Пьянджи улыбнулся, буквально плавясь.

— Я решился заговорить с Карлоттой, — рассмеялся он, — вышло так глупо. Она шла впереди меня к сцене и вдруг начала падать, видимо, запнувшись об трос, — Пьянджи развёл руками, — благо, я успел её подхватить.

Дориан рассмеялся, глядя на этого лучезарного мужчину, в серых глазах которого, наконец, плескалось счастье. Парня удивляло то, каким мелочам умеет радоваться Убальдо.

— В общем, слово за слово и мы как-то разговорились, — закончил он, склонив голову набок.

— Я думаю, что произвел на неё впечатление, — гордо улыбнувшись, он пригладил свои чёрные волосы.

— Это прекрасно, — радостно проговорил Дориан и съел небольшой кусочек со своей тарелки.

— Чертовски вкусный пирог, — заметил парень, прожевав его.

В этот день счастье застало их обоих. И оба смогли разделить его с истинным другом.

***

Повсеместная суета раздражала. Слишком много людей, чтобы сосредоточиться на важной роли. Собравшись с духом, Кристина вышла к центру огромной сцены, чтобы исполнить свою партию.

Она запела. Запела красиво, но… Не верится. Слишком фальшиво. Её Ангел учил иначе. Труппа и рабочие смотрят на неё восхищенно, а Эрик бы вскипел от такой лживости в её игре.

Роптать я не смею,

тоску скрыть умею,

лишь плачу тайком,

как ночь настаёт.

Понимание того, что он сейчас тоже слышит её, заставляет Кристину исправиться и запеть иначе, будто обращаясь к нему самому. Своим голосом она выражала теперь всё отчаяние и боль, что он заставил её почувствовать. Эмоции вскипают в ней, а слёзы снова наворачиваются на глаза.

Кристина убегает за кулисы. Её охватывает паника. Она боялась за своего Ангела, боялась, что его могут поймать.

— Кристина, — окликнул её тонкий голосок подруги, преградившей ей дверь своей хрупкой фигурой, — ты так красиво пела, боже… Что же такое случилось?

— Всё в порядке, — пытается улыбнуться она, — просто так скоро премьера, я ужасно волнуюсь из-за этого.

— Ох, милая, — девушка притягивает Кристину в свои объятия, убаюкивающе гладит по голове, — не о чем переживать, ты готова к этой роли.

— Я надеюсь, — кивает девушка, отстраняясь от подруги. — Прости, Мэг, — Даае быстро вытирает рукавами мокрое лицо, — мне нужно побыть одной.

Та понимающе кивает ей головой и отступает с прохода, давая Кристине быстро удалиться из зала.

***

Она торопливо ступала по извилистым коридорам театра, то и дело тихо всхлипывая. Недоверие, страх и обида просили её уйти, а сердце молило остаться. Предупредить его. Резко открыв дверь гримёрной, она не может вымолвить и слова: только падает на кровать и даёт волю слезам.

— Эрик! — вскрикивает девушка, но неожиданно для себя понимает, что он уже здесь.

— Эрик не хотел слёз Кристины, — раскаивается он, опускаясь на колени у её кровати. — Эрик может уйти, если его Ангел желает.

Она машинально отодвигается подальше от него и жмется к стене, однако слабо отвечает:

— Нет. Останься.

Кристина поднимает на него покрасневшие глаза — он тоже плачет: его худые плечи вздрагивают от бесшумных рыданий, и он стыдливо отворачивается.

— Эрик разочаровал свою прекрасную Кристину, — шепчет Призрак, а Кристина задыхается от жалости к нему.

— Ты в опасности, — тихо проговаривает она, пододвинувшись чуть ближе, — они ищут убийцу… И у них есть улики.

— Эрик должен быть наказан, — почти озлобленно шипит мужчина и вскакивает с места. Кристине вновь становится не по себе от его поведения, слишком резкие перемены настроения Призрака её пугают.

— Это не так, — мягко отвечает она, пытаясь его усмирить, но Эрик не слушается, он падает на пол и забивается в угол.

Желание подсесть к нему, обнять и утешить боролось с желанием покинуть театр как можно скорее и оказаться в объятиях Дориана, но Кристина оставалась на месте, опустошенно глядя в пол. В гримёрной повисла тишина, каждый думал о своём.

— Руки Эрика омыты кровью, — подает голос он, а по телу Кристины бежит дрожь от его слов, — жизнь вынуждала его бороться за себя и свою честь.

Она так и не понимала, почему Эрик так противился жизни простого человека, могла лишь догадываться. Её беспокоило то, почему он всегда носит маску, но она страшилась спросить его об этом.

— Судьба — ужасная шутница, — продолжил он, на его губах застыла почти безумная усмешка, — она заставила Эрика воевать за существование, отняв то обыденное, что есть у всех других… — он замолк, дотрагиваясь пальцами до краёв своей маски, а затем одернул руку, будто бы она его обжигала.

— Кристина дала Эрику надежду, а он… Он всё погубил своими руками, — его голос почти пропал под конец, и он отвернулся, не решаясь взглянуть на своего единственного Ангела.

— Исповедь ещё не делает тебя святым, Эрик, — вздыхает Кристина, поднимаясь с кровати, — и не искупит греха убийства.

Он понятливо кивает ей.

— Эрик смеет просить Кристину о продолжении занятий с ним, — робко проговаривает он, вставая с полу и выпрямляясь. — Моё дитя простит такую дерзость?

Он быстро юркнул в туннель зазеркалья. Тихий щелчок и Критина видит только своё отражение, как бы она ни всматривалась в него.

— Дитя моё, прошу вас, пойте, — доносится до нее приглушенный голос, а Кристине не остается ничего другого, кроме как запеть.

***

Растянувшись на широком диване, Убальдо и Дориан потягивали вкуснейший кофе и говорили обо всём, что только могло взбрести в их головы. Идея, закравшаяся в голову Готье, беспокоила его который час кряду, и он решился поделиться ей с другом:

— А знаешь, — начал он, когда они вдоволь наговорились о любимых книгах каждого из них, — я понимаю, что очень тороплюсь, но я хотел бы сделать ей предложение.

— Ты настолько уверен? — поинтересовался Пьянджи, делая глоток крепкого эспрессо.

— В своём выборе? — улыбнулся парень, прикрывая глаза. — Убальдо, я люблю эту девушку который год и да, я абсолютно точно уверен.

— Может быть, стоит повременить? — спросил мужчина, глядя на умиротворенного друга. — Вы вместе так недолго, может быть, стоит хотя бы съехаться для начала?

— Но что мне мешает хотя бы попробовать? — распахнув глаза, Готье посмотрел на Убальдо. — Если она согласится, я стану самым счастливым человеком на свете.

— А если откажет? — нахмурился мужчина, сложив руки на груди. — Ты же с ума сойдешь.

Дориан поджал губы, задумавшись над словами Пьянджи. Кристина с ним счастлива, и он это прекрасно видит.

— Я очень буду надеяться, что ты окажешься неправ, — усмехнулся парень, откидываясь на спинку дивана.

— И как ты планируешь это сделать? — Убальдо всерьез задумался о поступке своего друга. Ему очень хотелось поддержать Дориана, но в то же время ему казалось, что парень, будто опьяненный своей любовью, перестал здраво мыслить.

— Представь, день премьеры «Фауста», — Готье вскочил с дивана и начал активно жестикулировать своим словам, — её успешный триумф, я выхожу к ней на сцену и предлагаю выйти за меня!

— Ты чёртов безумец, — фыркнул Убальдо, — сделай это хотя бы в гримёрной, идиот, — Пьяндживдруг понял то, какой всё-таки ребёнок сейчас сидел рядом с ним.

— Этот момент только для вас двоих, Дориан, — продолжил мужчина, — будь добр, не выноси это на публику.

— Хорошо, папочка, — засмеялся он, — спасибо тебе, Убальдо, правда. Я счастлив, что у меня теперь есть тот, с кем я могу поделиться своим счастьем и быть уверенным в его сохранности.

Пьянджи согласно кивнул и нехотя поднялся с уютного дивана.

— Ну, что, пойдём выбирать кольцо даме твоего сердца?

Дориан вскочил с дивана, переполненный радостью.

Они идут выбирать кольцо для его Кристины.

========== Глава 8 ==========

Тусклый свет настольной лампы освещал кабинет, обставленный дорогой мебелью из орехового дерева. На кожаном стуле восседал Ришар Фирмен, окруженный высокими стеллажами, забитыми множеством книг. Он неторопливо перебирал крупные купюры и складывал их в аккуратную отдельную стопочку.

— Так, двадцать тысяч евро, — задумчиво проговорил он, — еще пять нужно… — мужчина нехотя потянулся к своему портмоне и вынул оттуда недостающую сумму.

— Так-то лучше, — выдохнул Фирмен, кладя деньги в конверт.

За дверью послышались тихие шаги, а после раздался стук.

— Войдите, пожалуйста, — крикнул Ришар и обратил взгляд на порог, на котором появилась мадам Жири.

Она учтиво кивнула и подошла к его столу.

— Скверные новости, — проговорила женщина, — Лоран Наури не сможет выступать завтра.

— По какой это еще причине? — взвился директор, вскакивая на ноги.

— Ничего серьезного, всего-навсего простуда, — она пожала плечами. — Он просил извиниться и даже порекомендовал, кого стоит взять на его место.

Фирмен тяжело вздохнул, сцепив руки замком.

— Великолепно… И кого же он желает видеть в этой роли? — директор нахмурился, глядя на балетмейстера. Он ужасно не любил внезапные перемены в касте.

— Убальдо Пьянджи, — Антуанетта слегка улыбнулась, — и я полностью согласна с Лораном.

— Хорошо, — выдохнул директор и протянул мадам Жири конверт с деньгами, — прошу, если Вас не затруднит, оставьте это в пятой ложе.

— Полагаю, месье Моншармен не в курсе всего этого? — уточнила Жири, склоняя голову. Фирмен кивнул:

— Я Вам верю, мадам, — вполголоса ответил мужчина, — нельзя допустить еще одну катастрофу.

Мадам Жири слегка ему улыбнулась и покинула кабинет, оставляя Фирмена наедине с его мыслями. В целом, ему не о чем было волноваться. Ложа Призрака была недоступна для брони, ежемесячная сумма уплачена, а новость о больничном Наури его даже обрадовала. Ему нравился Пьянджи на сцене, Фирмен видел, как сильно он любит своё дело. Убальдо жил оперой, и это никогда бы не ускользнуло от зрительского глаза. Наконец, спустя столько лет, Ришар сможет дать ему шанс, поэтому он уверенно берёт в руки телефон и делает звонок Убальдо.

***

Галери Лафейет встретила двух друзей своей поразительной роскошью. За всю свою жизнь Дориан ни разу не был в таком невероятном месте. Он удивленно оглядывался вокруг, то и дело замечая витрины ведущих брендов мира.

— Эм, Убальдо… — протянул парень, потерянно глядя на огромное количество бутиков. — Как тут можно найти хоть что-то?

— Парень, — рассмеялся Убальдо, глядя на растерянного друга, — неужели ты ни разу не был здесь? Пойдем.

Поднявшись на этаж выше, друзья остановились у ярко-бирюзовых витрин ювелирного магазина.

— Ну, что? Выбирай, — Пьянджи похлопал Готье по плечу, входя в салон.

— Как тут красиво, — улыбнулся Дориан, восторженно оглядывая прилавки с сияющими украшениями.

— Друг мой, — окликнул его мужчина, остановившись в противоположной стороне магазина, — вообще-то кольца тут.

Улыбнувшись мужчине, Дориан быстро подошел к нему, вглядываясь в представленный ассортимент. Его отвлёк телефонный звонок — Пьянджи кивнул Дориану и отошел в сторону, чтобы поговорить, пока парень выбирает кольцо. Он знал, что его Кристина не любит напыщенности и любит минимализм во всём. Да и, по правде говоря, что-то иное было ему совсем не по карману. Его взгляд упал на милейшее колечко с серебряным ободком и тремя бриллиантами в центре — оно выглядело очень изящно. Это было именно то, что он хотел бы видеть на хрупкой ручке Кристины, именно его.

— Дориан! — воскликнул где-то с боку Пьянджи, схватив его за плечи и слегка встряхнув. — Это бомба! Меня взяли играть в чёртовом “Фаусте”! Я просто не верю, боже… — Убальдо похлопал себя по щекам, будто бы пытаясь проснуться, — парень, мы с твоей Кристиной просто взорвём зал, клянусь!

— Ох, я так рад! — Дориан широко улыбнулся, крепко обнимая друга. — Но кого ты будешь играть там?

— Это невероятно, — начал Пьянджи, взмахивая руками, — Наури не сможет выступить из-за болезни, и он посоветовал взять меня на замену!

— То есть ты у нас теперь Мефистофель? — Готье рассмеялся и взглянул на Пьянджи — эта роль действительно ему очень походила.

— Собственной персоной, — мелодично произнёс тот, поклонившись.

Они дружно рассмеялись, подходя к кассе для покупки того прекрасного кольца. Когда в руках Готье оказалась коробочка цвета бирюзы, он, наконец, осознал, как сильно это отразится на них. Будь то плохо или хорошо — это точка невозврата.

***

Фонарные огни освещают потемневшие улицы Парижа, когда Кристина выходит из театра. Репетиция отняла у неё все силы сегодня, впервые ей было так тяжело с Эриком. Её Ангел стал совсем другим после того маскарада: он начал говорить о себе в третьем лице, извиняться за каждое своё слово и, самое ужасное, почти постоянно он плакал. Пусть теперь она не могла видеть этого, но слышала, какой тоской пронизан его прекрасный голос. Он корил себя за преступление, о котором даже не помнил, и это заставляло девушку задуматься, ей совсем не верилось, что такое возможно.

Её взгляд уловил афишу предстоящей премьеры, и Даае с интересом её прочла.

Открытие нового театрального сезона! Не пропустите — 31 октября в 19:00. Опера «Фауст» Шарля Гуно в пяти актах! В главных ролях: Стефан Дегу, Убальдо Пьянджи и Кристина Даае.

Необычайно странно было видеть своё имя на улицах города, а еще более удивительно, что всё это было возможно лишь благодаря её Призраку, её Ангелу, её Эрику… Кристина склонила голову, прикусывая губу. Как же она запуталась. Обняв себя руками, девушка пошла по бульвару Капуцинок к дому Дориана.

Милый Дориан, как же он её любит, как же он всегда её любил.

Она не знала, каково это. По началу, Кристине казалось, что она любит Рауля — какая же большая глупость. Всего лишь симпатия, подростковый максимализм заставлял её думать, что это нечто большее. Затем Дориан, к которому она всегда относилась с огромным трепетом, ведь один его взгляд говорил о всех тех чувствах, что он держал в себе. Она, конечно, любила его — это была правда, но не так… Кристина понимала, что любовь к мужчине должна быть другой. Теперь в её жизни появился Призрак, и это стало поворотным моментом, он принёс в её жизнь абсолютный хаос, заставил сомневаться в чувствах и, что самое страшное, полностью завладел её разумом. Даже будучи с Дорианом она думала об Ангеле во тьме, что так пленил её, подверг соблазну, о котором она не рискнула бы жалеть.

Девушка остановилась у подъезда Дориана и позвонила в домофон, дожидаясь ответа. Ласковый голос ответил ей и впустил к себе в дом.

И снова телом она была с ним, а душой в своей уютной гримёрной в Опере…

***

Маленький английский городок Бибури принял младшего де Шаньи в свои объятия, очаровывая своей красотой и почти деревенским уютом. Решение уехать в какую-нибудь глушь пришло к Раулю внезапно. Уже стоя в аэропорту и ожидая рейс до Сан-Хосе, он внезапно передумал. Неожиданно для себя он обнаружил, что ему не нужна вся суета мегаполиса, небоскребы и пальмы — ему хочется, напротив, покоя и комфорта.

В зале ожидания парижского аэропорта Рауль познакомился с очаровательной бабулей, которая, как он выяснил, летела к себе домой в Англию, где её с нетерпением ждали маленькие внуки. Она долго рассказывала ему о своем маленьком городке в Котсуолдсе, который славится своей красотой и необычными домами, возведенными из местного оолитового известняка. Кроме того, она рассказала о призраке девушки, обитающем на одном из холмов городка. В конце концов, бабуля пожаловалась, что уже очень долгое время никак не может найти себе добросовестных арендаторов. Именно в ту секунду Рауль точно решил, чего он хочет.

Так де Шаньи оказался в миловидной спальне в частном деревянном доме в центре городка Бибури. В камине тихонько трещали дрова, и комната наполнялась необычайным теплом. На минуту Рауль позволил себе представить то, как на мягкой кровати за его спиной сладко дремлет Кристина… Но мысли прочь, он дал слово, что больше не влезет в их с Готье жизнь, и он намерен был сдержать его.

Уехав сюда, он, по сути, отказался от всех прелестей светского общества: от денег, статуса, престижа. И он не жалел. Скажи ему кто-нибудь раньше, что он будет рад свободе от красивой жизни, он бы возмутился. Но теперь это место стало его отрадой.

***

Оказавшись утвержденным на столь важную роль, Убальдо набрался смелости для звонка своей возлюбленной. Он ужасно волновался, его тело буквально пробивала дрожь, пока он ждал её ответа.

— Убальдо? — послышался дивный голос на конце линии.

— Привет, — проговорил смущенно он, теребя свои тёмные волосы, — я не поздно? Просто совсем-совсем не спится.

— Нет, я тоже не могу уснуть, — ответила она звонко, Пьянджи слышал, что она, видимо, что-то готовила, — могу поздравить тебя?

— Ох, точно, — глупо рассмеялся мужчина, махнув рукой, — спасибо большое, я уже и забыл.

Он уселся на кресло и нервно поерзал.

— Я тут хотел спросить. — начал он, — может, мы сходим на ужин, ну, после премьеры?

Карлотта тихо засмеялась, задев этим чувства мужчины.

— Даже не верится, — вздохнула она, — я не играю даже второстепенной роли в постановке, а тут ведущий баритон, — Карлотта усмехнулась, — ну, что ж, нельзя же отказать самому Мефистофелю, не так ли?

— Верно, — улыбнулся Пьянджи, опуская взгляд в пол, — тогда я буду ждать тебя у главного входа сразу по окончании оперы.

— Конечно, — пропела женщина, — выспись, Убальдо, завтрашнее выступление решит всё для тебя и твоей карьеры. Спокойной ночи, — прошептала в трубку она и сбросила вызов.

Мужчина вскочил с кресла и радостно улыбнулся. Он победитель, она пойдёт с ним на свидание! Более важного дня, чем завтрашний, невозможно было вообразить. Опера беспокоила его в последнюю очередь, за долгие годы работы он выучил весь репертуар и знал его на зубок. Куда больше его беспокоил ужин с Карлоттой, и он снова схватился за телефон. В первую очередь, он должен привести её в дорогой ресторан.

— Ресторан Эпикур, здравствуйте, — поприветствовали Убальдо.

— Я хочу заказать столик на двоих, — проговорил он, — на десять вечера, пожалуйста.

— К сожалению, у нас нет свободных мест, — монотонно ответила девушка из ресторана.

— А вы их найдите, — прошептал Убальдо, — я щедро заплачу, не переживайте. Не уж то не найдется местечка для примы Карлотты Джудичелли?

— Мы попробуем Вам помочь, — уже веселее ответила девушка, — я внесу Вас в список гостей. Ждём Вас завтра в десять, до свидания!

Положив трубку, Пьянджи расплылся в улыбке. Эпикур — один из лучших ресторанов города и, к слову, самых дорогих. Попасть туда крайне сложно, но ради такого случая Убальдо не пожалел бы ни копейки.

Он её покорит. Рано или поздно, но она будет принадлежать только ему.

***

Пройдя в квартиру Дориана, девушка тут же упала на диванчик. Её тело буквально ломило от усталости, а глаза закрывались сами собой. Следующий ответственный день никак не вязался с её нынешним состоянием.

— Девочка моя, — прошептал едва слышно Дориан, погладив её по мягким, светлым волосам.

— Знаешь, — сонно высказалась Кристина, — мне отчего-то кажется, что завтрашний день станет особенным, что случится что-то такое, что изменит мою жизнь…

Непроизвольно скользнув рукой в карман, Готье нащупал там бархатную коробочку и ласково улыбнулся любимой:

— Это в любом случае будет так, — тихо сказал парень, склоняясь над ней и нежно целуя в щеку, — послезавтра ты проснешься знаменитостью, я уверен.

— Возможно, — протянула на выдохе Кристина, — включи, пожалуйста, телевизор.

Парень послушно взял пульт и щелкнул на кнопку, кадры из новостей замелькали на экране.

— Оставь это, — кивнула Даае и взяла Дориана за руку, опуская тем самым того к себе.

Он притянул Кристину в свои объятия и вдохнул аромат её волос, улыбка сама собой скользнула по лицу.

— Тем временем, расследование убийства у Оперы продолжается, — донеслось от телевизора, и пара почти синхронно обернулась на экран, — предполагаемый убийца взят под стражу, в данный момент его личность подтверждается.

— Надеюсь, что это действительно тот безумец, — прошипел Дориан, крепче обнимая девушку, — я не хочу, чтобы ты так поздно ходила одна. Может, я буду тебя забирать?

Кристина молча перевела взгляд на стену.

— Кристина? — позвал её Готье, мягко обхватывая лицо.

— Да-да, — закивала она, — извини, я что-то задумалась.

Это может быть он. Эрика могли схватить.

Слишком много мыслей, Кристина тяжело выдыхает. Ей страшно. Она боится за него и его жизнь. За сохранность его тайн. Нужно было остаться там, с ним.

— Родная, — взволнованно прошептал Дориан, — ты вся дрожишь… — он осторожно коснулся губами её лба, но температуры у нее не было.

— Нет, — Кристина попыталась улыбнуться, — я в порядке, просто нужно поспать.

Дориан согласно кивнул, и девушка скользнула в ванную комнату, закрывшись на замок. Включив воду, она накрыла губы ладонью. Ей хотелось кричать. Кричать и плакать. Слёзы быстрыми ручьями покатились по её лицу. Этой ночью она не уснёт.

— Мой ангел… — вода скрывает шепот, полный боли сквозь слёзы.

Что если то, как он говорил с ней, и было предпосылкой к его аресту? Бедный, несчастный Эрик. Страх всё сильнее сковывает девушку. Ей хочется сбежать из ставшей вдруг тесной квартиры. Обнять его, прижаться к его груди и остаться. Не уходить больше, не бросать его наедине со всепоглощающей тьмой.

Дориан тихо постучал в дверь.

— Кристина, милая, — мягко позвал парень, прижавшись лбом к холодной двери, — всё хорошо?

— Да, — пытается ответить Даае, но голос срывается.

— Просто ляжем спать, давай? — шепчет он, стараясь успокоить любимую, он чувствует её тревогу и самому ему становится ужасно не по себе.

Кристина быстро умывается и смотрит на себя в зеркало. Она привыкла знать, что он там, позади зеркальной глади глядит на неё и что-нибудь рассказывает своим мягким, убаюкивающим баритом.

— Кристина, — снова звучит за дверью, и она отрывается от своего отражения, отворяя дверь. Столкнувшись с потерянным взглядом, она должна что-то сказать.

— Я просто очень волнуюсь, — врёт Кристина и обнимает своего родного Дориана, крепко прижимаясь к нему, так ей намного легче — он разделяет её горе.

Эрик нужен. Очень нужен.

========== Глава 9 ==========

День, которого все так ждали, наступал вместе с восходом яркого солнца, касающегося нежными лучами лица девушки, так и не сомкнувшей глаз за эту долгую ночь. Она считала секунды до восхода, чтобы, наконец, узнать всё ли в порядке с Эриком. И сейчас, когда у нее был шанс уйти, она оставалась на месте, собираясь с мыслями. Ком волнения стоял в горле и не давал сделать и вдоха.

Он ей нужен.

Кристина хватает свой плащ и выбегает из квартиры, так и не заметив, что Дориан уже проснулся. Парень поднялся с кровати и подошел к окну, пытаясь увидеть девушку. Та уже садилась в такси. Он тихо вздохнул: это было не то утро, о котором он мечтал в день помолвки. Поведение Кристины загоняло его в тупик — она была с ним, но мыслями оставалась где-то далеко. Он надеялся, что всё связано только с премьерой, так как иначе он никак не мог объяснить это.

Парень вынул из кармана брюк заветную коробочку с аккуратной надписью «Tiffany & Co» и покрутил её в руках.

Нет пути назад… Раскрыв её, он оглядел изящное колечко, красиво поблескивающее на солнце, и прикрыл глаза. Он сделает это. Обязан сделать.

***

День премьеры стал самым болезненным днём для Эрика. Он не находил себе места всю ночь: несколько раз обошел он подземелье, поднимался на крышу, заглянул в каждую ложу, а в конечном счете, лишь под утро заснул прямо в гримёрной Кристины.

Его разбудил тихий скрип двери, и он резко поднялся с кровати, скрываясь за шкафом. Заметив, что вошла туда именно Кристина, он облегченно выдохнул и вышел из тени.

— Эрик счастлив, что Кристина нанесла столь ранний визит, — учтиво проговорил он, отступая к зеркалу, девушка оставалась на месте несколько секунд, а после кинулась к нему навстречу.

— Это был не ты, — шептала она ему на ухо, крепко обнимая за шею, — не ты, слышишь?!

— Не я… — тихо ответил Эрик, отстраняясь и вытягивая перед собой руки.

— Прости, — Кристина слегка улыбнулась ему, — прости, что я смела подумать на тебя.

— Это не делает меня святым, — надломленно произнёс Призрак, отойдя ещё дальше.

Он, будто испуганный зверь, забился в угол, глядя на Кристину так преданно, что у неё защемило сердце. Девушка шагнула навстречу ему, протягивая к Ангелу руки.

— Дитя моё, — на выдохе произносит Эрик, подаваясь навстречу и принимая её в свои объятия, — с тех пор, как в моей жизни появилась ты, я дал себе обещание — измениться, во что бы то ни стало, — он прикрыл глаза, наслаждаясь её маленькими ручками, блуждающими по его спине, — моя рука не дрогнет над невинным, пока мои сердце и душа принадлежат Ангелу.

Она плачет, утыкаясь в его тонкую шею и крепко держа за руки.

— Прости, — снова повторяет девушка, — я боялась… Не за них, а за тебя и только.

— Если я и мог бы держать на кого-то зло, так только на себя, — успокаивает её Эрик, Кристина тянется к нему, проводя кончиком носа по прохладной поверхности маски, а он запоминает каждую секунду. Он знает — это не вечно, в итоге она оставит его и будет счастлива с другим, только поэтому Эрик позволяет себе слабость и медленно приближается к её губам. Кристина делает ответный шаг и накрывает его губы поцелуем гораздо более решительным, чем в первый раз.

— Кристина… — её имя, срывающееся на выдохе с его губ, и еще один поцелуй, через который Эрик стремится передать всё — его боль, переживания, надежду и горячую любовь. И она чувствует, отвечая ему состраданием, пониманием и чем-то безумным, что толкает её каждый раз в бездну тьмы, в его объятия.

— Эрик… — шепчет она в его губы, и их взгляды сталкиваются, словно ангел и демон, очутившиеся напротив друг друга, стремящиеся спасти душу и, напротив, совершить грех, — я не понимаю эти чувства.

— Это только иллюзия, — печально отвечает он ей, проводя своим тонким пальцем по нежной коже её щеки. — Она рассеется, как только ты покинешь это место.

— Нет, Эрик, эти чувства преследуют меня повсюду, — она накрывает его руку своей ладонью и ласково поглаживает её пальцами.

Он только качает головой, отводя в сторону глаза, чтобы не сталкиваться с её внимательным и тёплым взглядом. Призраку хочется тешить себя тем, что она уже влюблена в него, но он не так глуп: стоит ей снять с него маску, и уже не будет иметь значения всё, что было до. Каким бы сильным оно не было. Девушка берет его за руку и подводит к кровати, усаживаясь на неё, а Эрик послушно опускается рядом.

— Могу я попросить тебя об одной услуге? — обратилась к нему Кристина, не выпуская его руки.

— Всё, что пожелает мой Ангел, — покорно отвечает Призрак, наслаждаясь её легкими прикосновениями.

— Спой вместе со мной, — шепчет Даае, плавно ведя ладонью вверх по его руке, — будь моим Фаустом.

Он знает правду всю, он знает тайны сердца:

тебя люблю! Ты не знаешь, как отрадно нам любить!

Носить в себе огонь святой, сердечный!

И радости навек отдаться бесконечной!

Стоило Эрику запеть, по коже Кристины побежали мурашки: его голос доставал до самых дальних уголков души, задевая каждый из них за живое.

Век любить! Бесконечно!

Пропевает Кристина, и ей кажется, что это не просто дует из оперы.

Век любить! Бесконечно!

О, ночь любви и неги райской,

в твоей тиши, весь сладострастья полон, мир

со мной твердит: тебя люблю, люблю я!

Отвечает ей Призрак, с особой нежностью глядя на неё. Сейчас они всецело принадлежали друг другу.

— Люблю… — шепчет Эрик, и это уже никак не слова Фауста, а только его, Призрака Оперы. — Я люблю тебя, мой Ангел.

На минуту в комнате повисает тишина, и сердце Эрика, кажется, почти не стучит, когда Кристина берет его руки в свои и мягко целует сухие ладони. Тишина сохраняется, и когда она нежно целует шею Призрака, поднимаясь к подбородку и останавливаясь у каймы маски. Она вопрошающе на него смотрит, и Эрик хорошо понимает, чего хочет девушка, но только мотает головой, отводя её ручки от своего лица.

— Ты мне не доверяешь? — тихо спрашивает она, ловя его сияющий золотистый взгляд.

— Боюсь, что потеряю тебя, — признаётся он.

— Как лицо может изменить что-то между нами? — не унимается она.

Эрик печально усмехнулся, поправляя ленты, удерживающие маску на его лице.

— Однажды ты всё равно узнаешь, — почти неслышно ответил Призрак.

— Обещаю, ты меня не потеряешь, — твердо сказала девушка, еще раз нежно поцеловав Эрика.

Клятвы даются для того, чтобы ловить в капкан глупцов и ничтожеств.

***

Ответственный для Пьянджи день заставил его подняться в невиданную рань. Мужчина очень желал выглядеть сегодня идеально, а потому очень долго он стоял у зеркала, мучаясь вопросом, что же лучше надеть на ужин. Он решил облегчить задачу, позвав на помощь Дориана, стиль которого Убальдо оценил уже очень давно.

— Выручай, — взвыл Пьянджи, когда Дориан ответил на звонок, — я тону в пучине своего безвкусия!

— Ну, что ты, не преувеличивай, — рассмеялся парень, — я уже бегу, держись там!

Уже через пару минут в его дверях стоял Дориан, одетый в прекрасный тёмно-синий костюм, точно по его фигуре.

— Да ты демон, — фыркнул Убальдо, — откуда такой костюм? А галстук? Ох, красавец, Кристина не устоит!

— Демон у нас сегодня лишь ты, — усмехнулся парень, проходя вглубь квартиры, — очень надеюсь, что она разделит твоё мнение, Убальдо.

Мужчина рассмеялся и открыл перед другом свой гардероб.

— Сейчас посмотрим, — Готье улыбнулся, начиная вынимать из шкафа вещи одну за другой и оглядывая их, — полно у тебя годных вещей, что ты мне говоришь-то?

Пьянджи только пожал плечами, он в этом совсем не разбирался.

— Так, вот эту рубашку, — Дориан протянул другу чёрную рубашку, — и эти брюки.

— Это самые узкие штаны во всём моём гардеробе, как ты их вообще нашел? — мужчина закатил глаза. — А пиджак?

— К чёрту пиджак, Убальдо! — воскликнул Дориан. — Тебе пойдет расслабленный образ.

— Как скажете, сэр, — кивнул он другу, улыбаясь, — поедешь со мной в Оперу? Знаю, еще много времени до начала, но, может, ты сможешь поймать свою Кристину?

— Конечно, Убальдо, одевайся, — Дориан направился в коридор, — я тебя жду!

***

Эта репетиция была не похожа на все предыдущие: сейчас Кристина была вся переполнена этой ролью, пропуская прямо через своё сердце все чувства Маргариты к Фаусту, особенно, когда Эрик подходил к ней так близко, что она ощущала аромат свечей, исходящий от него. Сегодня он стал для неё змеем искусителем, запретным плодом. Призрак пробуждал в ней те сокровенные желания, которых у нее никогда раньше не возникало. От репетиции их отвлёк тихий стук в дверь — Эрик моментально скрылся в туннеле зазеркалья, а Кристина, немного помедлив, подошла к двери.

— Привет, — тепло улыбнулся ей Дориан с порога, — я не сильно помешал?

— Нет-нет, — Кристина качнула головой, — просто последний раз решила прогнать все акты.

— Ты так красиво поешь, — он притянул её к себе за талию и мягко поцеловал в губы, — не мог устоять, чтобы не зайти.

Девушка бросила взволнованный взгляд на зеркало позади себя.

— Спасибо, — скромно ответила она, — Дориан, ты прости, но время поджимает, мне нужно репетировать…

— Не смею больше тебя отвлекать, — он склонился над ней, ткнувшись в шею Кристины носом, — удачи сегодня.

Парень неторопливо вышел за дверь и скрылся в тени коридоров театра. Она опустила глаза в пол.

— Эрик… — тихо позвала Даае, подходя к его убежищу.

— Ты не должна оправдываться, — быстро ответил ей он, не давая продолжить, — сконцентрируйся на репетиции, пожалуйста.

Призрак едва контролировал топящие его в печали чувства. Он знал, что не имел никаких прав называть её своей, но Кристина сама заставила его надеяться на большее, дала обещание, которое Эрик вряд ли сможет забыть. Ей не уйти теперь, не оставить проклятого на вечные муки Призрака. Он не отпустит её.

***

Мрачной тенью Призрак двигался по коридорам переполненного театра. Никто не замечал, как загадочный мужчина движется прямо к заветной ложе номер пять. Он не мог пропустить триумфа его Ангела. Он скользнул в закрытую для посещения ложу и устроился в мягком кресле, впившись взглядом в тяжелый занавес, который должен был вот-вот подняться.

Третий звонок. Зал затихает в ожидании, а свет постепенно угасает. Шоу начинается, и Эрик обращает свой взор на Фауста: Дегу ему нравился больше, чем кто-либо из нынешних исполнителей, но он повидал на своем веку куда более талантливых актёров. Внимательно он следил за действиями на сцене и вслушивался в солирующий голос — да, это вполне неплохо. Когда на сцене появляется Мефистофель, которого по счастливой случайности сегодня играл Пьянджи, зал аплодирует. Любителям Оперы Гарнье очень нравился он как актёр и певец. И Эрик отмечает, что Убальдо — вполне достойная замена для отсутствующего Наури.

Призрак жаждет скорее увидеть Маргариту, но он не единственный желающий. Осмотрев зал, Эрик цепляется взглядом за парня, сидящего в партере и с упоением глядящего на сцену. От взгляда Призрака не ускользает тот факт, что в руках парня лежит бархатная коробочка. Если он сделает ей предложение, то Эрик и правда сможет её потерять.

Маргарита вступает, и в зале раздаются восторженные вздохи, а Призрака охватывает гордость. Она была его голосом, она несла его мастерство в люди. По его губам скользит улыбка, когда Кристина поднимает свои светлые глаза на пятую ложу. Эмоции охватывают Эрика всё сильнее, и он беззвучно поёт с ней, жадно глядя на своего Ангела. Маргарита смущенно краснеет, заметив его наполненный страстью взгляд, а Готье пытается проследить за её взглядом и смотрит вверх: Призрак скрывается в тени.

Когда пятый акт подходит к концу, публика вскакивает со своих мест. Громкие аплодисменты и свист, но до слуха Кристины доносится лишь «брависсимо» её Ангела. Когда каст выходит на поклон, многие рвутся на стену с цветами. Больше всего букетов приняла Даае, последним на сцену поднимается Дориан и передаёт ей свой пышный букет, нежно целуя в щеку — Эрик кривится. Теперь его выход.

***

Едва отбившись от толпы восторженных зрителей, Кристина последовала в свою гримёрку, ей хотелось скорее поделиться той эйфорией, что охватила её под конец постановки, с её Ангелом.

Отворив дверь, она замерла: прямо у входа её встретил Дориан, стоя на одном колене и ласково ей улыбаясь.

— Кристина, — начал он, взяв её за руку, — мне кажется, что с самой нашей первой встречи я мечтал об этом моменте. Мечтал, что однажды у меня появится шанс показать тебе то, как сильна моя любовь, — он перевел дыхание и вынул из кармана маленькую коробочку, плавно её открывая, — сегодня ты была невероятна, сияла, как настоящая звезда, но… Я хочу, чтобы ты знала, что будь ты всё той же маленькой и скромной Кристиной, я бы всё равно выбрал тебя. И выбирал бы всегда, несмотря ни на что, — он посмотрел в её глаза и тихо прошептал:

— Я рискну просить твоей руки и сердца, родная. Ты станешь моей женой?

Он сделал это.

Из комнаты будто бы исчез воздух. Повисло тяжелое молчание, Кристине казалось, что бешеный стук её сердца разнесся по всей гримёрной. Колечко, переливаясь, блестело на свету — его сияние было таким же чистым, как чувства парня, что готов был подарить его ей вместе со своей душой.

— Дориан, — Кристина опустилась перед ним на колени, пряча глаза, — прости, я не могу…

Дыхание Эрика перехватывает, когда он слышит ответ его Кристины. Он невольно стал немым зрителем развернувшейся перед ним сцены. Он хотел ликовать и плакать одновременно — она совершает ошибку, она пожалеет, она захочет вернуться к своему преданному жениху. На его глазах Кристина закрывает коробочку с кольцом и целует Дориана в щеку, одним взглядом выражая то, как ей жаль.

— Ты достоин настоящей любви, — вполголоса проговорила Кристина, — а я всё ещё не могу в себе разобраться, прости… — по щеке парня скатывается одинокая слеза, когда он поднимается с пола, ему хватает мужества сказать:

— Если твоё решение изменится, то дай мне знать, — Эрик не заметил и капли лживости в нём, этот парень отчаянно любил её, — а кольцо пусть будет подарком в память о твоём триумфе.

Его руки непроизвольно сжимаются в кулаки от боли, разрушающей его сердце. Дориан старательно пытается подавить свои чувства, показать Кристине, что он не хочет принуждать её ни к чему. Он с грустью улыбнулся ей, вынимая из коробочки кольцо и с трепетом надевая Кристине на палец другой руки.

— Я всегда тебя приму, Кристина, — нежный поцелуй в висок заставляет Кристину всхлипнуть от подступающих слёз, - я люблю тебя… — слова Дориана эхом разносятся по гримёрной, а тихий щелчок закрывшейся за парнем двери резонирует от стен.

Призрак колеблется, он боится беспокоить Кристину и хочет дать ей немного времени, чтобы прийти в себя, но она сама обращается к нему:

— Ангел, — тихо позвала она, вытирая с щёк слезы, — забери меня отсюда, пожалуйста…

Не веря в услышанное, Эрик выходит из укрытия и вопрошающе смотрит на девушку.

— Забери меня с собой, — шепотом повторяет она, прижимаясь к его груди, — я не хочу оставаться этой ночью одна.

И он забирает. Призрак берёт за руку Кристину и мягко сжимает её хрупкую ладошку: она слабо улыбается ему. Он осторожно ведёт её за собой по лабиринтам подземелий, то и дело применяя какие-то скрытые механизмы, чтобы открыть повсеместные решетки. Спустя какое-то время, они оказались в доме у озера, и Эрик отпустил её ладонь, давая осмотреться.

— Боже, это место просто волшебно, — проговорила девушка, завороженно осматривая дом Призрака.

Всё вокруг освещалось свечами в многочисленных канделябрах. Над озером повис густой белый туман, который придавал месту особую мистичность. Девушка медленно подошла к огромному органу, помимо которого повсюду располагались и другие оркестровые инструменты. И масса бумаг, исписанных красными чернилами, точно как клавир с «Триумфом Дон Жуана». Кристина мельком взглянула на некоторые из них и пораженно выдохнула:

— Ты невероятно талантлив, Эрик.

Он не смог сдержать улыбки и подошел к Кристине со спины.

— Думаю, что лучше бы тебе для начала выспаться, — он мягко развернул её к себе лицом, вглядываясь в глаза девушки, её взгляд снова мерцал счастьем. Эрик осторожно подхватил Даае на руки и бережно понёс в спальню, где опустил её на широкую кровать в форме лебедя.

— Я будто бы попала в сказку, — ласково проговорила Кристина, с нежеланием выпуская Призрака из объятий, — ты будешь рядом?

— Буду у озера, — тихо ответил он ей, убирая кучерявую прядку, спадающую на её лицо.

Оставив её там, Эрик вышел к озеру. Ему хотелось верить, что теперь в её сердце нет места ни для кого, кроме него, и со временем она сможет принять его даже таким, какой он есть. Эта маленькая, закравшаяся в его сердце надежда грела тёмную душу Призрака.

========== Глава 10. Откровения Эрика ==========

Никак не проходит эта болезненная склонность к надежде.

Моя пагубная привычка.

День был очень тяжелым, и мне безумно хотелось немного расслабиться, поэтому я устроился у озера, спуская ноги в прохладную воду и опускаясь спиной на каменный пол. Стало немного легче.

Я вспомнил утренний разговор рабочих сцены: речь шла о преступнике, удушившем человека неподалеку от Оперы, о том, за которого Кристина меня осудила, о том, чью вину я уже готов был принять на себя. Если верить словам рабочих, то его ожидал суд за преднамеренное убийство.

В новостях огласили его имя. И я прекрасно знал того человека — Диего Алваресу был знаком мне не понаслышке. По большой глупости я, в недавнем времени, связался с его развязной семейкой: они занимались нелегальной продажей оружия, а мне необходимо было найти что-то более надежное для настоящего времени, чем моё верное пенджабское лассо.

Изначально всё шло хорошо: им было плевать, кто я такой, и они не задавали лишних вопросов. Но, в конечном счете, сделка оказалась под вопросом… Они попытались провести меня, глупые аферисты. На этой почве мы всерьез повздорили с младшим братом Диего — Марко Алваресу. Мне пришлось пригрозить ему расправой. Горячая испанская кровь, очевидно, не даёт им забыть такие угрозы. Я понимал, что все это было спланированной заранее подставой, вот только обреченной изначально на провал: я бы не оставил следов на месте преступления. Хотя меня и заставили думать иначе. Надеюсь, что следователи покопаются в его деле достаточно, чтобы осудить его и по другим статьям.

Меня напугало то, что я так просто взял на себя вину за убийство, совершенное Диего. Пугало то, что я не помнил оставшейся половины ночи после расставания с Кристиной, я действительно мог сделать в этот промежуток времени что угодно, тем более с моим ужасным темпераментом. Но теперь Кристина знала — я не виновен.

— Кристина… — сорвалось с моих губ, и я блаженно прикрыл глаза. Теперь, когда она знает, что я не тот убийца, у меня есть шанс, пусть и маленький, но он есть.

Я прислушался к звукам: тишина, Кристина всё ещё спит. Маска доставляла ужасный дискомфорт, оттого как я долго носил её не снимая. Она плавно сползла вбок, когда я неторопливо потянул за ленты на моём затылке. Легкая прохлада коснулась кожи лица, мягко её лаская. Проведя ладонью по лицу, я не мог сдержаться — слёзы подступали к глазам. Она не сможет принять это. Точно, не сможет. Почему я так надеюсь на её милость? Сейчас я был для неё загадкой, которую Кристина стремилась разгадать любым способом. Не знаю, что она ожидала увидеть под маской… Не принца уж точно. Нет, конечно. Я точно дал ей понять, что скрываю нечто страшное, если это возможно описать таким мягким словом. Смогу ли я выжить, когда она уйдёт, когда её лицо исказится ужасом? Не думаю.

Самым страшным было то, что у меня не было права распоряжаться своей жизнью, точнее даже своей смертью. Всё было подвластно ему. Только он мог распорядиться мною, как хотел. Раньше мне было всё равно, а сейчас я боялся. Боялся, что он отнимет у меня жизнь, которую я, кажется, начинаю любить. Ведь дьяволу чуждо чувство любви, и он сделает всё возможное и, пожалуй, невозможное, чтобы меня искусить, чтобы я своими руками убил то, что сейчас имею.

Шелест донесся из спальни, где находилась Кристина. Быстро расположив маску на лице, я завязал ленты и обернулся на звук. Она медленно шла навстречу ко мне. Её сонные глаза с нежностью смотрели на меня, и я невольно таял под этим взглядом.

— Как спалось, дитя моё? — ласково спросил я, глядя на неё снизу вверх, словно на Ангела, сошедшего с небес.

— Прекрасно, — прошептала она, опускаясь на колени передо мной, — но я не могу спать спокойно, пока знаю, что то же время могу провести с тобой наедине.

Глядя на неё, я не смог сдержать улыбки. Кристина осторожно коснулась моей шеи, почти невесомо проводя по ней пальцами вверх к лицу. Затем она погладила меня по волосам, почти убаюкивая этим простым жестом. Её рука замерла на моём затылке, и, медленно приблизившись, она коснулась моих губ в поцелуе.

Абсолютно всё в этом прогнившем мире не имело сейчас никакого значения в сравнении с её влажными губами, бережно касающимися моего лица.

========== Глава 11 ==========

По окончании оперы Убальдо быстро переоделся в наряд, хорошо подобранный Дорианом, и смыл весь грим, спеша скорее оказаться с Карлоттой. Та уже ждала Пьянджи у главного входа.

Когда он спустился, так и застыл в оцепенении: она была великолепна. Мисс Джудичелли была одета в чёрное бандажное платье, красиво подчеркивающее все её пышные формы, а россыпь огненно-рыжих волос сияла в свете уличных фонарей.

— Как же ты красива, — восторженно проговорил Убальдо, протягивая Карлотте букет из нежно-розовых пионов, та с радостью приняла его, прижимая к своей груди.

— Grazie*, Убальдо! — поблагодарила она, взяв его под локоть. — Куда мы пойдём?

— В Эпикур, моя дорогая, — он ей задорно подмигнул и повёл за собою по бульвару Капуцинок.

***

Рука Кристины замерла на затылке Эрика, и, медленно приблизившись, она вовлекла его в поцелуй, он прикрыл глаза, наслаждаясь моментом, а девушка быстрым, неуловимым жестом распустила наспех повязанные ленты. Призрак даже не почувствовал подвоха.

Разорвав поцелуй, она отстраняется, и маска моментально спадает, обнажая лицо Эрика. Он успевает отвернуться гораздо быстрее, чем она могла бы разглядеть его. Призрак вскакивает на ноги, взвыв словно раненный зверь.

— Демон! — воскликнул Эрик, падая на колени и дрожа всем телом. — О, любопытство Пандоры! Скажи мне, это ли хотела узреть? — он резко оборачивается к ней, и теперь она видит, а её лицо застывает в беззвучном крике, но Кристина никак не может это контролировать.

— Дьявол! С душою лживой Дилайлы, с душой змеиной, — продолжал кричать Призрак, отступая в самый дальний угол, — воли не увидишь ты впредь, — голос срывается, и он может лишь осипло шептать.

Её потряхивает от сковавшего тело страха, когда Кристина решается оторвать глаза от пола и взглянуть на Эрика. Он неподвижно сидит всё в том же углу, подтянув колени к груди и пряча лицо в ладонях. Кристине казалось, что он даже не дышал. Она видела такое только в фильмах ужасов, а теперь этот кошмар происходил с ней. Ей было страшно лишь потому, что Эрик кричал. Его крик был пропитан невероятной болью, и она бы отдала всё, лишь бы её Ангел никогда себя так не чувствовал больше. Его состояние — её вина.

Кристина считала, что он прятал что-то вроде ожога или, может быть, какой-то асимметрии лица, но то, что она увидела, привело её в шок — лицо Эрика выглядело, будто оголенный череп: губы являли собой тонкую полосу, к которой она уже более, чем привыкла, глубоко запавшие глазницы, свет внутри которых заставлял её сердце биться быстрее, но всё это было ерундой в сравнении с полным отсутствием носа, на месте которого зияла лишь дыра.

Она очнулась от мыслей, услышав рыдания Эрика, плач её Ангела. Он непрерывно повторял дрожащим голосом:

— Кристина ненавидит Эрика, боится, Эрик монстр…

Девушка тихонько стала двигаться ближе к нему, заметив это, Призрак весь сжался и отвернулся к стене, тяжело вздыхая. Он не решался посмотреть на неё.

— Эрик, — она старалась звучать как можно нежнее, — прости.

Она постаралась взять его руки в свои, но он упорно удерживал их у лица, боясь опустить хоть на секунду.

— Маску… — подавленно пробормотал Эрик, опуская голову всё ниже.

— Я ненавижу то, что ты вынужден скрываться, — Кристина остается на месте, она не хочет видеть на нём чёртову маску. Это было её решением — вот так сорвать её с него, её решением было раскрыть эту тайну — она не в праве теперь отказаться от него, оставить его такого слабого и беззащитного в одиночестве и просто уйти.

Девушка осторожно его обняла, а Эрик тут же упал в её ноги, срываясь на истерику.

— Эрик не достоин даже жалости Кристины, — прошептал он сквозь слёзы, — Эрик исчадие ада, живой труп и отвратительный лжец.

Она резко обхватила его острый подбородок пальцами и заставила взглянуть в её глаза.

— Позволь мне остаться, — тихо просит Кристина, вглядываясь в золотистые искры в его намокших глазах, а Эрик пытается безуспешно прикрытьсвоё уродливое лицо, — я хочу помочь.

Девушка подносит руку к его лицу и медленно проводит пальцем по каждому шраму: на впалой щеке, прямо у глаза и на виске. Его лицо всё мокрое от слёз. Она подтягивает рукав платья и бережно промокает им слезинки. Слишком много боли он вынес, слишком много, чтобы Кристина посмела оставить его. Она самовольно начала игру с демоном, бросила ему вызов, а за свои действия нужно отвечать.

— Кристина не боится…? — волнительно спросил Призрак, взгляд его внимательно вглядывался в спокойное лицо девушки.

— Я же обещала, — она мягко целует его в лоб, обняв крепко за шею, — ты не потеряешь меня.

Даже оказавшись трупом, сотканным из смерти, он заставлял её чувствовать себя неотъемлемой частью адского приключения, называемого его жизнью. И ей, кажется, это нравилось.

***

На входе в ресторан пару встретила улыбчивая хостес, готовая проводить их к забронированному столу у изящного французского окна и горящего камина. Убальдо подвинул стул перед Карлоттой и, только усадив ее, устроился в своем кресле. Они с интересом изучали поданное им меню.

— Пожалуйста, голубого лангуста, — сделал свой заказ Пьянджи, — и бутылочку вина Петрус шестьдесят четвёртого года.

Женщина напротив одобрительно улыбнулась ему, игриво подмигивая.

— А мне, пожалуйста, путассу из Сен-Жиль-Круа-де-Ви, — мелодично произнесла Джудичелли, окинув оценивающим взглядом официантку.

— Ах, да, шоколад Ньонгбу для дамы, — добавил Убальдо, пододвигаясь чуть ближе к столу.

Быстро записав заказ, девушка удалилась, оставив пару наедине.

— Что ж, Пьянджи, вынуждена признать, ты покорил сегодня всех, — она театрально схватилась за сердце, вскинув руку ко лбу, — хотелось бы сыграть с тобою вместе. Хорошо, что ты не был Фаустом, иначе бы я приревновала тебя к этой Даае, — Карлотта тихо рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

— Не стоит беспокоиться, ла Карлотта, дорогая, — Убальдо вальяжно растянулся в кресле, — сердце мисс Даае уже давно занято.

— Правда? Это случайно не тем ли неприметным пареньком, который сопровождал её на кастинге? — женщина подвинулась поближе к столу. О, как она обожала драмы и интрижки.

— Да, — Пьянджи кивнул, — вероятно, что уже сегодня она стала его невестой, — он невольно растёкся в улыбке, вспомнив, как сильно Дориан готовился к этому вечеру, — кстати говоря, он мой близкий друг и сосед.

— Интересно, — Карлотта плавно качнула головой, откидывая шелковистые волосы назад.

Официантка подошла к их столу и расставила блюда с вином.

— Приятного отдыха! — с улыбкой пожелала она и удалилась.

— Так, так, — заулыбалась Джудичелли, взявшись за приборы, — выглядит аппетитно.

— Это моё любимое место во Франции, — рассмеялся Убальдо, — если пожелаешь, можем ужинать здесь хоть каждый день.

— О, mio caro**, я в восторге от такого предложения, — она смущенно заулыбалась.

— Значит так мы и поступим, — он вернул ей улыбку, потянувшись через стол и взяв её за руку. Женщина сильнее сжала ладонь Убальдо. Ему достаточно было одного жеста, чтобы понять — он на верном пути.

Они наслаждались ужином, намеренно растягивая время, и уже допивали вторую бутылку вина, когда Карлотта вдруг предложила:

— Поехали к тебе? — её расслабленный взгляд скользил по телу Пьянджи, а идея была слишком заманчива, чтобы отказаться. Он поспешил оплатить счет, чтобы скорее отправиться с нею вместе в свои скромные апартаменты.

***

Эрику тяжело. Неуютно. Он чувствует себя будто полностью обнаженным, когда взгляд Кристины в который раз пробегает по его лицу. Призрак видит, что она заставляет себя делать это раз за разом. Старается привыкнуть к нему новому, к нему ужасающему одним своим видом. Ему казалось, что она уйдёт, но этого не произошло: его непорочное дитя осталось, чтобы не нарушить данное слово. Конечно, Эрик так и не узнает, что Кристина не думала о данном обещании, а думала о том, как хотелось ей еще пару часов назад целовать эти губы, о том, как жестко она отказала Дориану ради Эрика, о том, что она всё ещё не считает своё решение ошибкой. Ей не противно, скорее непривычно и нереально, как будто они очутились в сказке «Красавица и чудовище». Но ведь та закончилась хэппи эндом… Верно?

— Мой Ангел, — шепчет Кристина, заглядывая в его глаза. Эрик горько смеется, теперь эти слова для него звучат, как минимум, глупо.

— Не смейся так, ничего не изменилось, — Призраку становится еще веселее, и он, наконец, отвечает:

— Именно поэтому мы сейчас в метре друг от друга? — цинично поинтересовался он. — Кристина, кого ты пытаешься обмануть?

Она качает головой и подвигается к нему вплотную, заставляя Эрика покрыться мурашками и в смущении отвернуться.

— Ничего не изменилось, — твердо повторяет она, обвив торс Призрака. Он всё так же упрямо замотал головой, нахмурившись.

— Ты просто выпрашиваешь поцелуй, — Кристина тихо засмеялась и, повернув его к себе за подбородок, поцеловала в тонкие губы. Эрик перестал дышать, когда она схватила его за ворот рубашки и потянула на себя, требуя ответа. И он поддался, прикрывая глаза и растворяясь в ней.

— Я люблю тебя, люблю… — тихий шепот Призрака между нежными поцелуями девушки.

— Я, кажется, тоже, — едва слышный ответ, который Эрик меньше всего ожидал услышать. Впервые в жизни он слышал это в свой адрес. Справиться с эмоциями невозможно, слезы катятся по впавшим щекам, а Кристина трепетно смахивает их с устрашающего лика смерти. Ей не хочется бежать. Она дома.

***

Уже сворачивая к дому на улице Анжу, Убальдо и Карлотта неожиданно наткнулись на Готье. Он медленно брёл чуть впереди них, то и дело спотыкаясь на ровном месте.

— Извини, — Пьянджи виновато улыбнулся, протягивая спутнице связку ключей, — ты пока иди, на улице холодно. Пятый этаж, дверь слева.

— Похоже, что помолвка сорвалась, — разочарованно прошептала Карлотта, покачав головой, — ты ему нужен, не переживай, я подожду сколько нужно.

Она легонько чмокнула его в щеку и пошла к дому мужчин. Пьянджи ускорил шаг, чтобы догнать друга.

— Дориан, постой, — крикнул он парню вслед, и тот резко обернулся, сильно пошатнувшись. — Ты что, пьяный?! — возмутился Убальдо, оказавшись рядом с Готье. Тот лишь приподнял вверх руку, в которой красовалась почти опустошенная бутылка коньяка.

— О, господи, — выдохнул Убальдо, подхватив парня под плечо, — идём, идём домой скорее.

***

Устроив Дориана на диване его квартиры и накрыв легким покрывалом, Пьянджи устроился рядом и вопрошающе уставился на друга.

— Какого чёрта, Готье? — возмутился мужчина, взмахнув руками.

— Она меня бросила, — посмеиваясь, ответил Дориан, слегка покачиваясь в стороны от нервов, — она просто сказала «прости» и всё на этом.

Парень едва воротил языком, а сердце Пьянджи разрывалось от жалости к другу.

— Я сказал, что буду ждать, — печально усмехнувшись, парень растянулся на диване, — как же ты был прав, Убальдо, я такой идиот.

— Ты не идиот, — выдохнул мужчина, — это она дура.

— А она еще опустилась ко мне, а я подумал, что вот — миг счастья. Куда там… Она заявила, что я достоин настоящей любви, слышишь? Нет, ты понимаешь? — Готье вопрошающе взглянул на друга, ища в его взгляде поддержки — Убальдо быстро закивал.

— Не может она в себе разобраться… — он грустно улыбнулся, откидывая с глаз каштановую челку.

— Может, ещё всё будет хорошо, — попытался подбодрить друга Убальдо.

— Я знаю, что дело не в этом. Есть кто-то еще, вот и всё, — Готье прикрыл глаза, облокотившись на подушки спиной, — и этот человек — просто невероятный счастливчик.

— А ты? — парень покосился на Пьянджи. — Что ты тут забыл? Я себя не прощу, если ты упустишь своё счастье, сюсюкаясь с пьяным в дрова мальчишкой.

— Какой же ты ребенок, — Убальдо улыбнулся, поправляя одеяло на парне, — обещай, что не вылезешь из постели до утра.

— Обещаю, — Готье кивнул другу, — закройся сам, я всё равно не намерен выходить из своего убежища ближайшие сутки.

Закатив с улыбкой глаза, Убальдо вышел из квартиры и запер её на ключ. Что ж, так даже лучше, он был уверен, что пьяный друг не натворит бед на свою голову.

***

Сонно зевнув, Кристина поднялась на ноги, протянув руку Эрику: тот недоверчиво взглянул на неё.

— Да ладно, Эрик, — выдохнула девушка, — мы не можем сидеть в этом углу вечно. К тому же, нам нужно поспать хоть немного.

Он не мог не согласиться. Его Ангелу нужен сон. Немного помедлив, он поднялся на ноги и направился к спальне, попутно подхватывая с полу свою маску под неодобрительный взгляд Кристины. Пройдя в спальню, он пропустил девушку к кровати, а сам направился к небольшому комоду, где лежали его вещи. Он немного порыскал в шкафу, прежде чем извлечь оттуда свою белоснежную рубашку.

— В платье вряд ли будет удобно спать, — промямлил Призрак, протягивая ей импровизированную сорочку и тут же отворачиваясь к стене.

— Поможешь? — ласково обратилась она, развернувшись к нему спиной и указав на молнию.

Он на ватных ногах сделал шаг к Кристине и дрожащими руками взялся за собачку, неторопливо опуская её вниз. Оголенная кожа девушки заставляла Эрика испытывать чувства, которых у него никогда не возникало ранее. Ему безумно хотелось дотронуться до неё пальцами следом за расстегивающейся молнией, но он ни за что не позволил бы себе таких вольностей.

— Спасибо, — прошептала Кристина, развернувшись к нему лицом, — а ты прямо так ляжешь?

— Нет, — быстро ответил Эрик, упорно отворачиваясь, — я не буду.

— Почему? — взволнованно спросила Кристина, за спиной Призрака послышался шелест спадающей на пол ткани.

— Я не хочу, — маленькая ложь во благо.

— Хотя бы побудь со мной? — попросила жалобно девушка, обняв его со спины и положив подбородок ему на плечо.

— Как пожелает мой Ангел, — прошептал Эрик, плавно отстраняясь, — а ты отдыхай.

Девушка забралась на уютную кровать и накрылась одеялом. Комната Эрика выглядела просто сказочно и прямо-таки убаюкивала одним своим видом. Пока девушка оглядывала спальню, Призрак успел вернуть маску на своё законное место.

— Эрик! — возразила Кристина, заметив, как он завязывает ленты на своей голове крепким узлом. Он послушно подошел к кровати и опустился на колени перед ней.

— Согласись же, мой Ангел, — выдохнула Кристина, собравшись с мыслями, — мне просто нужно привыкнуть к этому, а пока ты будешь цеплять её на себя… От кого же ты прячешься? Здесь только ты и я.

— Эрик отвратителен самому себе, — пояснил он Кристине, словно ребенку, и с неприязнью покосился на зеркало.

— Но мне нет, — мягко прошептала девушка, поглаживая его по гладким волосам, — ты слышишь?

— Ты мой Ангел, Кристина, — Эрик поднял на неё покрасневшие глаза, — я больше никогда не смогу отпустить тебя.

— Не отпускай. Никогда.

Grazie* (ит.) — Спасибо.

Mio caro** (ит.) — Мой дорогой.

========== Глава 12 ==========

Вкусные запахи, доносящиеся из кухни, разбудили Карлотту ранним утром. Она сонно потянулась, поднимаясь с кровати, и тихонько прошла на кухню. Будучи крайне увлеченным, Убальдо стоял у плиты, почти профессионально орудуя лопаточкой.

— Прошу к столу, моя милая, — проговорил Пьянджи, улыбнувшись через плечо.

— Что на завтрак? — Карлотта опустилась на стул, пододвигаясь к столу. — Пахнет невероятно вкусно.

— Овощная фриттата, — почти пропел мужчина, поставив в центр стола названное блюдо, — а на десерт ягодное парфе, — он улыбнулся женщине, склоняясь к ней в ожидании поцелуя. Она мягко поцеловала его, обвив широкую шею руками.

— Мне никогда еще никто не готовил завтрак, — тихо проговорила она, глядя в серые глаза Пьянджи.

— Надеюсь, что я буду оставаться этим единственным, — он устроился за столом рядом с ней, улыбнувшись.

Женщина отвела глаза в сторону, слегка нахмурившись, и, выдохнув, обратилась к Убальдо:

— Могу я попросить тебя держать в тайне то, что произошло ночью между нами? — она нервно теребила прядь рыжих волос, не желая поднимать взгляд. Пьянджи склонил голову к плечу, немного помрачнев.

— Я не тот, кто стал бы трубить об этом на весь Париж, — он фыркнул, ковыряясь вилкой в тарелке, — не стоит так думать обо мне.

— Спасибо, — стушевавшись, прошептала женщина, — ты и правда совершенно другой человек, - она осторожно накрыла своей ладонью его руку. Он кивнул, нехотя ей улыбнувшись. Очевидно, он был не так хорош для нее, иначе бы она не просила его о такой услуге.

***

Проснувшись первой, Кристина не сразу осознала, где она находилась. Оглядевшись по сторонам, она заметила Эрика, заснувшим прямо на полу, положив голову на её кровать. Девушка наклонилась к нему и аккуратно сняла маску с лица, не позволив ему даже проснуться.

— Мой родной, — шепчет она, протягивая руки к лицу Эрика и сталкиваясь с его сонным взглядом. Призрак тут же поднимает на неё настороженный взгляд, а Кристина ему дарит нежный поцелуй. Это не сон.

— Моя Кристина должно быть голодна? — улыбнулся Эрик, потирая глаза. Он напрягся из-за отсутствия маски на лице: он точно помнил, что надевал её ночью. Заметив на угловом столике отсутствующий предмет, он было потянулся к нему рукой.

— Я бы не отказалась от кофе, — ласково ответила девушка, перехватывая руку Эрика, тянувшуюся к маске, — если только ты составишь мне компанию.

Он слегка нахмурился и опустил голову. Ему было слишком тяжело терпеть взгляд девушки, скользивший по его уродливому лицу. Не выдержав, Призрак вскочил с места и быстро вышел из комнаты.

— Эрик! — послышалась ему вслед, и вскоре его догнала Кристина. — В чем дело?

Она взволнованно всматривалась в его глаза, а Эрик желал провалиться под землю, лишь бы она не смотрела на него так, лишь бы не обнимала за плечи с такой нежностью, будто бы он и правда мог что-то значить.

— Я не могу обходиться без маски, — выдохнул он, покачав головой, — она мне стала как одежда, без которой нельзя выйти в люди.

— Она скрывает твою душу, мой Ангел, — ласково прошептала Кристина, прижимаясь к его груди, — но я ведь в праве видеть её настоящую?

— Как никто другой, — тихо ответил он, бережно обнимая девушку.

— А теперь как насчет кофе? — Кристина улыбнулась ему так искренне, что Эрику снова захотелось плакать: его невинное дитя заставляло его наслаждаться этой тленной жизнью, которую раньше он так сильно ненавидел.

Кивнув ей, он направился на кухню, ведя Кристину за собой, мягко сжимая её маленькую ручку. О, как он хотел бы вот так рука об руку идти с ней по жизни, разделять каждую секунду на двоих, тонуть в любви и музыке, но нет… Эрик не верил в это. Ангел и демон не созданы друг для друга. Нечто чужое из тьмы рано или поздно разорвет их союз.

Пройдя в небольшое помещение, Призрак усадил Кристину за стол и направился к плите, чтобы заварить кофе. Девушка невольно ощутила дежавю: еще несколько дней назад точно так же для неё хлопотал Дориан. Теперь она наблюдала за суетящимся Призраком и только теперь чувствовала, что всё правильно. Она осознавала, что не ошиблась. Она последняя ниточка для Призрака, за которую он мог бы ухватиться, чтобы не сгореть в пламени ада. Поднявшись с места, она неслышно подошла к Эрику со спины и обняла за плечи.

— Я люблю тебя, — прошептала она на ухо Призраку, заставляя того выронить из рук турку, — я не хочу сомневаться больше.

***

Нет больше стимула подниматься по утрам. Смысл жизни потерян. Только жизнь на автомате, не более. Заставив себя подняться с постели, Дориан заваливается обратно — голова будто трещит по швам. На последствия было плевать. Всё, что знал Готье: алкоголь облегчает боль. Пусть потом будет еще хуже, но даже временный эффект того стоит. Он вынуждает себя подняться на ноги и пройти к холодильнику. Ноги не слушаются, колени то и дело подкашиваются. Опираясь на дверной косяк, он всё же доходит до цели и тянется к спиртному снова. Звонок телефона разрывает его голову от боли. Надежда заставляет верить, что это Кристина, а на экране лишь мелькает имя друга. Он с большим нежеланием отвечает — Убальдо не сделал ему ничего плохого.

— Друг мой, ну, как ты? — спросил Пьянджи, явно нервничая.

— Пока жив, — выдохнул Дориан, — чёрт, Убальдо… Почему я всё вечно порчу? У нас ведь было всё так хорошо, так почему?

— Ох, парень, — мужчина несколько замялся, замолкнув на некоторое время, — ты просто торопился сделать вашу жизнь еще лучше, а она оказалась не готова. Ты прекрасный человек, поверь, она еще сильно пожалеет о своем решении.

— Я сомневаюсь, — промямлил Готье, делая несколько глотков тёмного пива.

— Не смей пить снова, — фыркнул Убальдо, — я слышу, что ты что-то пьешь, и это точно что-то нехорошее.

— Я постараюсь, — прошептал Дориан, отставляя бутылку в строну, — спасибо.

— Как только кончится репетиция, я обязательно зайду и отдам ключи, — протараторил Убальдо, — а ты не падай духом.

На том конце послышались короткие гудки, и Дориан заблокировал телефон. Ему даже друга видеть не хотелось, отчего его состояние было все хуже. Ужасно быть таким разбитым как физически, так и морально. И, кажется, справиться с этим невозможно.

***

Она любит. Любит. В голове Эрика эхом разносятся слова, сказанные Кристиной. Глупое дитя, она ведь ничего не понимает, а он безумно боится правды. Никогда она не сможет принять того, что душа его не может всецело принадлежать ей, что душа его стала разменной монетой в чёрных делах самого Сатаны. Закрыв лицо ладонями, Эрик выдыхает. Он обязан сказать ей правду. Он губит её жизнь.

— Ты страшно ошибаешься, — лишь шепчет убито Эрик, опираясь ладонями на столешницу и нервно покачиваясь.

— Почему ты так считаешь? — возражает Кристина, кладя свою ладонь на его руку. — Эрик, каждый человек достоин любви.

— Человек… — повторяет эхом мужчина. — А я демон во плоти. Посмотри на меня, Кристина! — он снова срывается на крик, обхватывая её плечи слишком грубо, вынуждая её смотреть прямо в его глаза, полные отчаяния. — Я убийца, абсолютный социопат, затворник! Ты ошибаешься, говоря, что любишь меня. Ты не знаешь всего, через что я прошел, каков был мой путь… Ты ничего обо мне не знаешь.

Эмоции берут верх, и по щекам девушки быстро бегут дорожки слёз — это заставляет Эрика успокоиться, и он продолжает уже мягче:

— Когда ты услышишь мою историю, поверь, — его голос срывается, а он сглатывает подступивший к горлу ком, — ты меня возненавидишь.

— Я никогда не смогу испытать к тебе ненависти, мой Ангел, — Кристина легонько целует Призрака, и он чувствует её слёзы на своих губах.

— Несмотря на всё моё прошлое, — нерешительно продолжает Эрик, — я бы изменил всю свою жизнь, чтобы быть с тобой.

— Может, стоит начать с прогулки по вечернему Парижу? — Кристина улыбается ему так тепло, что он не может не согласиться.

— Всё, что угодно, — повторил Призрак, взяв её руки в свои.

***

Сразу несколько ролей предложили Убальдо, как только он закончил свою первую репетицию в новом амплуа. Зрители восторгались его талантом, его голосом и жаждали слышать его чаще. Это очень льстило не привыкшему к славе Пьянджи. Эти лавры они делили со Стефаном, уже познавшим все прелести звездной жизни. Как заметил Убальдо, Кристина отсутствовала весь день, и её не очень-то спешили искать. Всерьез заинтересовавшись этим, мужчина решил поинтересоваться ситуацией у Фирмена.

— Это, наверное, не моё дело, — начал осторожно Убальдо, — но всё же, почему мисс Даае не репетирует вместе с остальным кастом? Не так легко репетировать в её отсутствие.

— Не стоит переживать, Убальдо, дорогой, — Ришар натянуто улыбнулся, — Кристина репетирует один на один с настоящим маэстро. Не думаю, что нужно её беспокоить, она вчера буквально затмила вас.

— Что ж, хорошо, — кивнул Пьянджи и пожал директору руку, — думаю, мне пора. До свидания!

Директор почтительно кивнул ему, и Убальдо направился к выходу. О каком маэстро говорил Ришар и почему он был таким напряженным? Стоит ли говорить об этом Дориану? Для начала Пьянджи желал разобраться. Он не знал никого во всей Опере, кто был бы более талантливым, чем их ведущий баритон, Стефан Дегу. Но явно речь шла не о нём, ведь он всю репетицию был на глазах у Убальдо.

Погруженный в мысли, Пьянджи вышел через центральный вход и быстро спустился по лестнице. Краем глаза он заметил пару вдалеке. Пусть было темно, но, приглядевшись, он различил в тени Кристину с неизвестным ему спутником. Вот это удача! Высокий мужчина, шедший рядом с Кристиной, выглядел загадочно, будто бы из прошлого века. Всё бы ничего, но за спиной незнакомца на ветру развевался длинный плащ, а лицо укрывала белоснежная маска. Они неторопливо шли в сторону противоположную Опере и вели увлеченную беседу. Убальдо отошел к высокой колонне и встал прямо за ней, стараясь быть незамеченным. Мужчина бережно обнимал Кристину за талию, и это никак не могло ускользнуть от внимательного взора Пьянджи.

Отвратительно! Он и не думал, что Кристина способна на предательство. Возможно, что Дориан даже не поверит его словам. Нужно было иметь на руках доказательства. Мужчина потянулся в карман плаща и вынул оттуда смартфон. Дождавшись, когда пара окажется в свете фонаря, он сделал несколько быстрых снимков и тут же спрятал мобильный. Всё. Теперь он мог обсудить это с Готье, мог объяснить жестокий поступок Кристины. Пусть и причинит другу ужасную боль, но правда должна быть ему известна.

***

Призрак уже и забыл каково это: просто гулять по ночному, пустынному городу и не думать о том, что кто-то может его заметить. Сейчас с ним была самая прекрасная девушка, рядом с которой невозможно было думать о чем-то стороннем. Только Кристина. Только его Ангел. Её маленькая ладошка покоилась в его руке, и не было ничего более важного, чем он и она.

Прогулка позволила Эрику на время оказаться в безопасности, скрыться за маской и хоть немного побыть нормальным человеком. Так он мог быть спокоен за себя и за Кристину, которой не придется подавлять отвращение в глубине души.

— О чем ты думаешь? — ласково спросила девушка, поглаживая его кисть пальцами.

— Ночь так прекрасна, — с нежностью ответил он ей, переплетая свои пальцы с её, отчего по лицу Кристины скользнула улыбка.

— Я сейчас так счастлива… Знаешь, как в детстве, когда не было еще никаких проблем и забот.

— Не знаю, — усмехнулся горько Эрик, — моё детство было ничем не лучше, чем нынешняя жизнь.

— Но почему? — жалостливо спросила Кристина. — Неужели ты никогда не чувствовал себя счастливым?

— Лишь сейчас, — Эрик тепло улыбнулся, крепче сжимая руку девушки, — а детство… Отец бросил нас с матерью еще до моего рождения, а вскоре она скончалась от холеры. Так, будучи еще совсем ребенком, я был вынужден играть на скрипке, чтобы заработать себе хотя бы на еду.

— О, Эрик, — выдохнула Кристина, обнимая его как можно сильнее, — мне так жаль. Обещаю, ты никогда больше не останешься один.

— Я так сильно люблю тебя, Кристина, — прошептал мягко Призрак, глядя в её покрасневшие глаза: она оплакивала его и судьбу, что была ему дана.

— Люблю… — она притягивает его в поцелуй и выражает через него всё то тепло, которое только способна была ему дать.

***

Как никогда Убальдо спешил этим вечером домой, к Дориану. Срочно нужно было раскрыть другу глаза на тот обман, что был прямо перед его носом. Страшная обида за друга засела в душе Пьянджи. Как она могла? Не понимал он. Неужели не видно было, как искренне и сильно Дориан любит? Как он страдает, когда она не рядом? Как он жаждет провести с ней каждую свободную секунду? Глупость. Абсолютная глупость отвернуться от такого верного человека.

Злость медленно вскипала в мужчине, и он ускорил шаг. Чем ближе он был, тем скорее желал открыть всё то, что знал, другу. Вынув телефон из кармана, он нашел сделанные фото. Нет, нужно сделать это прямо сейчас. Выбрав нужный контакт, мужчина отправляет фото. Едва он успел это сделать, как где-то сбоку раздался сигнал и резкий визг тормозов. Тьма моментально поглотила его сознание под звук жёсткого удара.

***

Медленно сон отступал, уступая место ужасной головной боли. Разбудивший Дориана звонок всё не стихал, и парень поспешил проверить телефон. Фото, отправленное несколько минут назад Убальдо, поначалу показалось какой-то бессмыслицей. Когда, наконец, плывущий взгляд парня разглядел фигуры на фото, он замер: Кристина… Кристина и чёртов Дестлер. Глаза не могли врать. Он немедленно принялся звонить на телефон Пьянджи, но его вызов перебил входящий звонок с неизвестного номера. Нахмурившись, парень ответил.

— Здравствуйте. Ваш номер был найден в телефоне пострадавшего, — монотонно заговорил мужчина на том конце провода. — Кем вы приходитесь Убальдо Пьянджи?

Сердце Дориана пропустило удар, и, кажется, он потерял дар речи.

— Друг… — коротко ответил парень, не в силах добавить что-то еще.

— Ваш приятель попал под машину, — пояснили Готье, и его пробила дрожь.

— Эй, стойте! — воскликнул он, нервно кусая губы. — Он жив? Как он сейчас?

— Его состояние сложно назвать нормальным, пожалуйста, подъезжайте в госпиталь Сен-Луи, до свидания, — мужчина быстро бросил трубку, не дав Дориану проронить и слово.

Он не мог поверить, что это с ним происходит. Последнего близкого человека могло бы уже не стать, пока он валялся пьяный, как чёртов подросток. Необходимо было срочно достать запасной ключ и скорее отправиться к другу.

Руки парня ужасно тряслись и не слушались, пока он пытался найти дубликат в бесполезной куче вещей в комоде. Он отшвыривал всё за спину, пока не наткнулся, наконец, на связку ключей. По крайней мере, теперь он мог выйти из квартиры.

С Дориана то и дело сыпались проклятия, он не мог попасть ключом в скважину замка и уже начинал закипать. Как он мог опуститься до такого состояния? Ничтожество. Чёртово ничтожество. Он начинал думать о том, что Кристина оставила его именно из-за этого: всего лишь неуклюжий паренек. Вот и всё.

Разделавшись с несчастным замком, парень быстро сбежал вниз по лестнице, дистанционно открывая машину. Оставалось только добраться до нужной больницы. Сев за руль, он осознал, что и эта задача не будет простой: в глазах двоилось, голова ныла, а в ушах гудело. Но плевать. Плевать! Его другу грозила смертельная опасность, и, резко вывернув из двора, Дориан вжал педаль газа в пол. Ему нужно быть там, рядом с ним, как можно скорее. Он обязан быть рядом.

========== Глава 13 ==========

Постепенно Убальдо приходил в себя. Веки совсем не слушались его, будучи будто чугунными. Сделав над собой усилие и открыв глаза, он тут же зажмурился от яркого света.

— Очнулся! — услышал он радостный голос друга и попытался повернуться.

Шея ужасно затекла, и он едва ли мог повернуть голову. Но это его не пугало, куда больше он волновался от страшной боли где-то в области сердца. Медленно события начинали восстанавливаться в его памяти: Карлотта, репетиция, Кристина и незнакомец, сообщение Дориану… И пронзительный визг колёс. Всё. Темнота.

— Убальдо, — тихо позвал Готье, опустившись прямо к его уху.

Попытавшись ответить, Пьянджи издал лишь глухой хрип. Его язык был словно из ваты, он не мог и слова сказать. Зрение понемногу начало возвращаться, и теперь он мог видеть расплывчатое лицо друга, улыбающегося до ушей.

— Ох, мужик, — выдохнул Дориан, — ты страшно напугал меня. Ты, должно быть, не помнишь ничего… Рассказать? — парень поправил одеяло Убальдо и, дождавшись слабого кивка, начал рассказ:

— Ну, похоже ты шел домой, когда тебя сбила машина, — Готье нахмурился, скрестив руки на груди, — к счастью, водитель не смотался с места аварии, а, напротив, привёз тебя прямо сюда. Не знаю, стоит ли тебе сейчас об этом говорить, но к тому моменту у тебя развилось внутреннее кровотечение из-за разрыва селезёнки, — парень заметил, как мужчина потянулся рукой к туго повязанным бинтам, и закивал, — да, именно там… В общем, отделался ты достаточно легко, тебе уже провели две операции за эту ночь и рассчитывают, что уже через неделю ты будешь в порядке.

Готье облокотился руками прямо на кровать, глядя на друга:

— Боже, я никогда еще так не переживал, это всё опять из-за меня, дурака.

Фыркнув, Убальдо отрицательно качнул головой. Игра в молчанку его утомила.

— Ты не виноват, — собравшись с силами, хрипло прошептал мужчина, откашливаясь, — я хотел помочь.

— Это фото, — усмехнулся Дориан, кивнув на лежащий позади телефон, — сейчас нет ничего важнее, чем твоё здоровье. Остальное подождёт.

***

Нужда радовать Кристину заставила Эрика покинуть подземелья. Он желал создать специально для неё самое прекрасное колье, что могло бы существовать. Призрак отправился в лавку своего давнего знакомого, который очень любил свою работу, но ни чуть не меньше любил большие деньги. Этот мастер был способен на всё, если вознаградить его как следует.

Пройдя в совсем простенький павильон, Эрик поздоровался с мастером и протянул ему эскиз того, что он хотел бы видеть, и с некоторыми пометками. Пожилой мужчина довольно ухмыльнулся.

— Это будет очень дорого, — прохрипел он, поднимая глаза на Призрака, — сколько Вы готовы заплатить?

— По меньшей мере, сотню тысяч евро, — Эрик самодовольно улыбнулся, когда мастер глянул на него, широко распахнув глаза.

— По рукам! — воскликнул старик, внимательно вглядываясь в набросок.

— Так, я хотел бы обязательно видеть в нём тёмно-синий бриллиант в 20 карат, — уточнил он, — я уверен, что Вы сможете достать его.

Старик активно закивал, жадно схватив клочок бумаги.

— Ах, да, — Эрик обернулся к нему на выходе, — я вернусь уже через неделю. Поторопитесь.

***

С самого утра Эрик покинул Кристину, так и не сказав, куда отправляется. Она хотела бы обидеться на него, но не могла. Оставив её одну, он предложил ей почитать что-нибудь из его обширной библиотеки, а еще лучше попеть. От чтения девушку клонило в сон, поэтому выбор в пользу репетиции был очевиден.

Подойдя к величественному органу, она мягко провела по его клавишам пальцами. Эрик настоящий гений, если умеет обращаться с этим невероятным инструментом. Её внимание привлекла стопка нотных листов. Девушка бережно притянула их к себе и медленно начала читать. Это было всё то же произведение, что она исполняла с Дорианом на кастинге, с одним только весомым отличием: у него было продолжение. Её глаза бежали по ветхой бумаге, не в силах оторваться. С каждой новой страницей музыка, которую она старательно воспроизводила в своей голове, становилась всё сложнее и красивее. Взяв в руки следующий лист, девушка больно порезалась о его край. Отчего-то эта страница выглядела намного новее, будто появилась здесь буквально только что. Она всмотрелась в тёмно-алые чернила документа внимательнее и с ужасом отпрянула, выронив его из рук.

— Я бы был немного осторожнее на Вашем месте, мадемуазель Даае, — раздался позади неё вкрадчивый голос, пропитанный жгучим холодом. Это был не Эрик. Кристина испуганно вскрикнула, оборачиваясь на голос и сталкиваясь спиной с холодной стеной.

К ней уверенной и изящной походкой направлялся высокий, стройный мужчина среднего возраста. На вид он был, словно из высших слоёв общества: элегантный, стильный и весьма интересный.

— Кто Вы? — прошептала Кристина, вся сжавшись. Ей стало дико оттого, что в подземельях самого Призрака Оперы, куда страшился ступить любой здравомыслящий, находился посторонний человек. Держался он так уверенно, будто был непосредственно хозяином дома у озера, а вовсе не гостем.

Мужчина приблизился к ней и приподнял пальцами подбородок Кристины, заглядывая в её глаза, прямо в её душу. Во взгляде его было что-то такое, пробирающее до дрожи. Радужка его глаз являла собой красновато-белую пелену, отчего у девушки возникало чувство, будто с ней говорит оживший мертвец.

— Не стоит меня бояться, — рассмеялся он как-то даже по-доброму, приглаживая свои смоляные волосы. — Я лишь хотел собственными глазами посмотреть на ту прекрасную жертву, что повелась на моего красавца Эрика.

— О чём Вы говорите? — выдохнула девушка, глядя на скалящегося гостя.

— Ах, неужели Эрик даже не рассказал своей горячо любимой даме обо мне, его верном друге и вечном спутнике? — мужчина наигранно покачал головой, цокнув языком. — Меня, кстати, Самаэль зовут, и я являюсь покорным слугой Вашего драгоценного Призрака вот уже более ста лет. Всё не дождусь, когда он сгинет, — хмыкнул названный Самаэлем, увлеченно разглядывая свои ногти.

Девушка ошарашенно уставилась на гостя, совсем не понимая, о чём идёт речь. Он равнодушно хмыкнул и потянулся к листку, выпавшему из руку Кристины ранее.

— Свои ручки нужно держать подальше от подобных бумаг таким чистым душенькам, как Вы.

— Что за чушь Вы говорите? — возмутилась Кристина, хватая злосчастную бумагу в свои ручки и начиная читать. То были пункты того, что дарует дьявол Эрику в обмен на его душу.

Она покачала головой в неверии. Её Ангел не мог. Это всё глупости, демонов не существует.

— Вы, моя дорогая, отрицаете существование демонов, в то время, как такие, как Ваш наисветлейший Ангел, живут среди вас, простых людей, — мелодично проговорил мужчина, наблюдая за взглядом девушки, скользящим по пунктам их с Эриком договора.

— Неправда ли интересно получается? — Самаэль откинул голову и мягко рассмеялся. — Присоединяйтесь к Вашему благоверному. Вы создадите отличный тандем. Обещаю наилучшие условия и долгие годы жизни.

Девушка скатилась вниз по стене, быстро мотая головой. Она не хочет верить его словам. Он лжёт, чтобы разрушить их жизни. Лжёт!

— Кристина, я дома! — послышалось где-то издалека, и демон исчез в белёсом тумане, не успела девушка даже моргнуть.

Мужчина прошел к озеру, где Кристина сидела, вжавшись в тёмный угол.

— Дитя моё… — Призрак сорвался с места прямо к ней и опустился рядом на колени. — В чём дело?

Дар речи будто бы пропал. Она безмолвно протянула Эрику договор, подписанный им собственноручно кровью. Призрак замер. Он больше всего боялся именно этого.

— Я должен объяснить, — тихо прошептал Эрик, померкнув.

— Пожалуйста, отпусти меня, — её голос пронизан мольбой и отчаянием, а слёзы стоят в глазах, готовые вот-вот хлынуть.

— Прости, прошу, прости… — Эрик отворачивается, не в силах смотреть на её убитое горем лицо. Он был прав — она его возненавидит так же сильно, как он ненавидел себя всю свою жизнь.

— Мне нужно побыть одной, — угнетенно проговаривает девушка, глядя в пол, — пожалуйста.

— Я не в праве держать тебя, — соглашается Призрак и ведёт её к прямому выходу из подземелий.

Остановившись у входа в длинный туннель, Эрик тяжело выдыхает, пропуская Кристину внутрь. Ему безумно сложно отпустить её вот так просто. А ведь он обещал никогда этого не делать…

— Я люблю тебя, — едва слышно говорит он вслед удаляющейся быстро девушке, будто бы в последний раз.

— Я выслушаю тебя, — услышал он издалека самый родной голос, — но позже.

Неужели его дар стоит того, что происходит сейчас? Оказалось, всю жизнь он искал вовсе не славы и успеха, а любви одной только девушки, его Ангела, его Кристины. Она не простит его. Она никогда не вернется.

***

Чем ближе был вечер, тем сильнее боль пульсировала в ослабленном теле. Отправив друга в ближайшее кафе, Убальдо задумался о том, как он хотел бы видеть сейчас рядом и Карлотту тоже. Он понимал, что она не узнает об этом происшествии, пока он её не оповестит сам, а никак иначе её здесь оказаться и не могло.

Пьянджи решился написать ей. Он потянулся к своему телефону и набрал короткое сообщение, говорящее о том, где он находится и почему — этого будет достаточно. Оглядев светлую палату, он задумался: кто-то всерьез позаботился о нём. Его палата очень отличалась от типичной. Здесь было очень чисто, просторно и светло. Напротив кровати висела широкая плазменная панель, а сбоку располагались кресла и столик для посетителей. Оборудование, окружающее его, очевидно, было современным и качественным. Явно это была одна из палат повышенного комфорта.

Послышался звук открывающейся двери, и на пороге появился его улыбающийся друг, размахивающий пакетом из итальянского ресторанчика.

— Итак, не знаю, любишь ли ты минестроне и равиоли, но эти ребята готовят просто восхитительно! — парень поставил на столик бумажный пакетик и упал в кресло. — Ну, как ты себя чувствуешь?

— Кажется, моя селезёнка трещит по швам, — рассмеялся хрипло Убальдо, — надеюсь, что это не так.

— Ты поправишься быстро, — Дориан тепло улыбнулся, раскладывая по столику принесенные вкусности, — а пока тебе нужно подкрепиться.

— Это я люблю, — усмехнулся мужчина, протягивая руки к столику с едой.

Они принялись смаковать итальянские блюда и какое-то время пробыли в тишине. Закончив трапезу, Убальдо обратился к другу:

— Так как ты? Как смотришь на всю эту ситуацию?

— Понимаешь, что забавно, — Готье удобнее устроился в кресле, — я знаю того человека, что был с ней на фото.

— В смысле? Как? — не понял Пьянджи. — Сколько я работаю в Опере, а ни разу не видел того мужика.

— Это некий Эрик Дестлер, — парень вздохнул, потирая глаза, — я всю ночь пытался найти о нём хоть какую-то информацию, но в интернете находятся лишь многочисленные его произведения. И знаешь, что самое смешное?

Убальдо замотал головой, заинтересованно глядя на друга.

— То, что даты, стоящие на них, совсем не соответствуют действительности… — Дориан печально рассмеялся, — нет, серьезно, я находил даже работы конца девятнадцатого века, а это уже какой-то абсурд.

— Действительно, — фыркнул Убальдо, — да и выглядит он, как-то необычно. Кто нынче носит сюртуки? Уж молчу про маску на пол-рожи.

— Я не знаю, что делать, — парень нахмурился, глядя в пол, — я переживаю за неё. У меня такое чувство, будто она не в безопасности вовсе.

— Мне жаль, — Убальдо протянул руку к Готье и слегка сжал его ладонь. Телефон в кармане Дориана завибрировал от нового сообщения, и он потянулся к нему. Разблокировав его, он прочел небольшое послание от Кристины:

Прости. Я не хочу тебя потерять. Прошу, приезжай.

— Ты не поверишь… — выдохнул Готье, разворачивая дисплей телефона к Убальдо.

— Чёрт, я был уверен, что так всё и будет! — Пьянджи улыбнулся другу. — А теперь иди, ясно тебе? Бегом, я сказал!

Парень закивал, накидывая на плечи плащ и быстро поднимаясь на ноги. Она скучает и ждёт, а его сердце замирает в надежде на лучшее.

***

Всепоглощающее отчаяние заставило Кристину написать Дориану, снова влезть в его душу, сердце и подарить надежду. Оказавшись лицом к лицу с проблемами, она вдруг поняла, что ей некуда пойти: Мэг бы просто её не поняла, а Дориана она сама прогнала из своей жизни. Теперь же, оставшись одна, она нуждалась в нём, как никогда ранее.

Нет. Её решение осталось неизменным. Она не выйдет за него, но он всё же остаётся для неё самым близким и родным. Кристина не знает, как сохранить их прежние отношения. Их искреннюю дружбу, которая так долго питала любовь Дориана, которую она по глупости потеряла. Ей хочется винить кого-то еще: Рауля с его отвращением к театру, Эрика с его безумной судьбой, не появившегося в её жизни раньше. Но не себя. Она не хочет признавать свою фатальную ошибку, разбившую сердце добрейшему человеку.

Поднявшись в свою квартиру, Кристина уселась на пуф в коридоре, тяжело вздыхая. Это не её дом. Она не чувствовала себя здесь полноценно. Дом Эрика - и её дом тоже — это их общее царство музыки, из которого девушка сбежала, дабы не столкнуться с ещё более ужасающими подробностями жизни Призрака. Его судьба — дьявольский аттракцион, бесконечная трагедия и насмешка Бога. Сейчас Кристине хочется лишь перевести дыхание, набраться воздуху и окунуться вновь в пучину безумия.

Робкий стук в дверь. Ей так знаком этот скромный жест. Встав с места, она потянулась к замку и отворила дверь. На пороге стоял Дориан, впившийся взглядом в пол, страшащийся взглянуть на неё хотя бы на секунду. Что теперь она должна сказать? Как выразить всё то, что она чувствует? Кристина решает сказать правду.

— Проходи, что как неродной? — девушка виновато улыбнулась, пропуская парня в квартиру и прикрывая дверь за ним.

— Я не знаю, каково теперь здесь моёместо, — упрекнул её Готье, усаживаясь на кровать.

— Оно всегда будет в моём сердце, — мягко отвечает Кристина, усаживаясь рядом с ним, — пусть не там, где тебе хотелось бы, но всё же.

Они сталкиваются глазами. Это оказывается проще, чем казалось Дориану. Ей хочется обнять его, как брата, утешить, поддержать… Но она и есть причина его страданий. Теперь нет места этой сестринской заботе.

— Я не могу скрыть от тебя того, что тяготит мою душу так долго, — начала тихо девушка, решившись взять Дориана за руку, — мне больно говорить об этом именно тебе, мне так жаль, что именно ты стал жертвой этой глупой драмы. О, Дориан… Если бы ты знал всё. Ты создан для того, чтобы делать мир лучше, чтобы быть любимым мужем и отцом, но не со мной, к сожалению. Я бы очень хотела, но ведь сердцу не прикажешь, — девушка прикусила губу, боясь продолжать, но парень бережно сжал её ладонь и слегка кивнул.

— Моя душа в руках другого, — прошептала Кристина, тихо всхлипывая, — всё произошло так быстро, что я не смогла понять сама, не смогла дать знать тебе, предостеречь и спасти тебя от этой боли.

— Я чувствовал это, — подавленно проговорил парень, покачав головой, — я знал, что мыслями ты не со мной, но, как видишь, пошел наперекор своей интуиции, — он усмехнулся, взглянув на Кристину.

— Ты не впустишь меня больше в свою жизнь, — Даае смахнула слезы с щек и выдохнула.

— Но я же здесь, — его крепкие руки легли на её плечи, бережно обнимая. — Твоё счастье — самое главное для меня.

— Правда? — Кристина прижалась к его плечу, подняв на парня глаза.

— Лишь бы ты никогда не почувствовала боли, которую может причинить любовь.

— Боже мой… Прости меня, — сбивчиво шепчет девушка, запуская пальцы в его тёмные волосы, — ты достоин счастья, как никто другой.

— Я счастлив, пока в твоём сердце есть место для меня, — ласково отвечает он, грустно улыбнувшись, — я справлюсь, думай о себе.

========== Глава 14 ==========

Напряжение, царившее в комнате Кристины, невозможно передать словами. Девушка собиралась с мыслями, чтобы правильно преподнести другу всё, что она чувствовала, а Дориан судорожно соображал, кем же мог быть этот Дестлер и почему о таком композиторе ничего ровным счетом неизвестно.

— Будь с ним осторожнее, — разорвал тишину первым Готье, — с Дестлером явно что-то не то. Вопрос лишь в том, что именно…

— Откуда ты знаешь? — Кристина подняла пораженный взгляд на напряженного парня, сцепившего руки замком. Парень молча потянулся к телефону и продемонстрировал ей снимки, полученные от друга. Девушка прикусила губу, опустив глаза.

— Я не хотела, чтобы ты узнал всё вот так, — выдохнула она, — мне жаль.

— Это неважно, Кристина, — Дориан тепло улыбнулся, — я просто хочу быть уверенным в том, что ты в безопасности.

— Он ни за что не причинил бы мне боли, — тихо ответила девушка, — он, должно быть, самый несчастный человек, какого себе можно представить.

— Тогда он, наверное, нуждается в твоей любви больше меня, — прошептал Готье, обняв Кристину за плечи. — Я верю тебе, родная.

— Спасибо, — она нежно улыбнулась, накрыв его руку своей ладонью, — я все равно люблю тебя, помни об этом, — Даае прикрыла глаза.

— Я знаю, Кристина, — он слабо улыбнулся в ответ, — знаю. Но ведь есть причина, по которой ты поспешила встретиться со мной?

— Случилось кое-что плохое, — тихо ответила Кристина, — и я убежала от него, испугалась правды, наверное, сложно объяснить что-то связанное с Эриком, если честно.

Дориан тихо усмехнулся. Ему до боли знакома вся эта ситуация. Абсолютное дежавю. Буквально пару месяцев назад он уже был жилеткой для её слёз, только тогда речь шла о Рауле. Но что Дориан мог, когда она так сильно нуждалась в нём и его поддержке? Только выслушать, понять и простить.

— И почему? Если ты действительно так любишь его, — переведя дыхание, спросил Дориан, — ты должна быть рядом. Как я сейчас с тобой. Правда всегда будет причинять боль, но нужно либо принять её и жить дальше, либо пустить всё на самотёк и потерять самое ценное, что имеешь.

Девушка подняла глаза на Готье и быстро закивала, сдерживая подступившие слёзы. Парень устало потёр глаза, он жутко завидовал Эрику — ради него Кристина и правда была готова на многое. Счастье любимой девушки зависело от неизвестного человека, не имеющего ни прошлого, ни настоящего.

— Отвезти тебя к нему? — хрипло спросил Дориан, ставя тем самым крест на своей любви.

— Мне безумно жаль, что я не смогла полюбить тебя, — подала голос Кристина и кивнула, — пожалуйста, да…

Парень вытащил из кармана ключи от машины и подал Кристине руку, грустно улыбаясь. Пусть будет так. Зато он не потерял самого значимого для себя человека. Счастье Кристины по-прежнему наполняет его сердце теплом. Даже теперь, когда он собственноручно строит её счастье с другим.

***

Хотя палата и была очень уютной и красивой, но вся эта больничная атмосфера очень давила на Убальдо — он весь извёлся. Ожидание его изводило. Ожидание друга, Карлотты… Да хоть кого-нибудь! Он чувствовал себя безумно одиноким. Повернувшись к окну, он пустым взглядом уставился в небо. Бок противно ныл, не давая Пьянджи радоваться даже солнышку, заглядывающему в его пустынную палату. Мужчина сердито фыркнул, поёрзав на месте: свежие швы ужасно чесались и выводили из себя. Плеча Пьянджи мягко коснулась легкая рука с красивым маникюром.

— Ну, как ты? — ласково спросила Карлотта, проводя ладонью по его крепкой руке. — Все по тебе очень скучают в театре.

— А как насчёт тебя? — прямо спросил Убальдо, так и не поворачиваясь лицом к долгожданной гостье. Он и не услышал, как она вошла.

— Это не совсем то чувство, — шепчет женщина, склонившись к его уху, — видимо, произошедшее заставило меня иначе взглянуть на жизнь.

Мужчина перевёл на неё взгляд, поворачиваясь на спину. Она широко ему улыбалась, глядя прямо в глаза. Убальдо протянул к ней руку, проводя пальцами по мягкой коже лица. Карлотта прикрыла глаза, двигаясь ближе к мужчине. Женщина замерла у его лица и тихо прошептала почти в губы:

— Я хочу, чтобы все знали о нас, — она накрыла его губы поцелуем, осторожно обхватив его лицо ладонями. Мужчина поддался на эту ласку, углубляя столь значимый для них обоих поцелуй.

— Хочу всецело принадлежать только тебе, — добавляет она и тянется к левой руке, стаскивая с пальца дорогое кольцо, подаренное на днях Филиппом. Не глядя, она выкидывает его куда-то на пол. Убальдо удивленно вглядывается в лицо женщины, та только кивает ему.

— Мне нужен не такой, как все те глупые мужчины, — заканчивает Карлотта, взяв Убальдо за руку, — мне нужен ты.

— Ты невероятная, — шепчет Пьянджи, расплываясь в счастливой улыбке и притягивая женщину к себе вплотную, горячо целуя в шею, — только моя.

***

Стремительно разгорающееся пламя поглощает очередную копию договора с Самаэлем. Он любил вот так неожиданно напоминать о себе. Он любил доводить Призрака до крайности. Пустым взглядом Эрик наблюдает за пламенем, плавно проводя острием золотого стилета вдоль своего бледного предплечья. Струйка тёмной крови стекает из тонкой раны, капли падают на каменный пол, лаская своим звоном слух Призрака. Ему кажется, словно Кристина зовёт его где-то вдалеке. Глупые галлюцинации, он совсем потерял рассудок. Она ему мерещится всюду.

— Эрик! — звонкий голос Кристины доносится, наконец, до его разума, и он резко вскакивает на ноги, роняя на пол окровавленный стилет.

Быстрое движение по лабиринтам заставляет его голову кружиться. В глазах то и дело мутнеет, а травмированная рука гадко ноет. Еще пара поворотов и решёток — Эрик на месте. Он запускает механизм, открывая Кристине путь к её истинному дому.

Девушка нерешительно шагает в объятия Эрика. Она с трепетом смотрит в его глаза и бережно берёт за руки. Медленно струя крови стекает на пальцы девушки, и она одергивает запястье, испуганно глядя на Призрака.

— Эрик, что с тобой? — взволнованно спросила Кристина, в панике накрывая кровоточащую рану ладонью. — Надо немедленно забинтовать её!

— Ерунда, — отмахнулся мужчина, безразлично усмехаясь, ему непонятно беспокойство девушки, — просто царапина.

Кристина недовольно хмыкнула и залезла в сумку, вынимая оттуда платок. Осторожно придерживая руку Ангела, она быстро перевязала рану, покрепче затянув узел.

— Как же так? — вздохнула девушка, обнимая со всей теплотой Эрика. — Какой же ты неосторожный…

Мужчина виновато опускает взгляд, оглядывая платок, медленно обретающий алый оттенок. Какая разница? Смерть не друг ему, она никогда не придёт по его зову. Все его усилия будут тщетны, пока Самаэль, наконец, не наиграется с ним, словно с куклой. Он уже убедился в этом за долгие годы: будучи почти в объятиях смерти, он всё же возвращается к жизни.

Кристина двинулась с места, потянув Эрика за собой к его подземному царству. Призрак торопливо вышел вперёд, защищая её от своих же глупых ловушек. Они были предназначены для кого угодно, кроме неё. Девушка крепко взяла его за здоровую руку, следуя по таким сложным для нее лабиринтам. Она так и не смогла запомнить пути к дому, как бы ни старалась.

Когда Эрик впустил её в свою обитель, девушка остановилась у озера, оглядывая всё вокруг. От её внимательных глаз не укрылся тончайший кинжал, чья сияющая гладь была омрачена свежей кровью. Кристина перевела растерянный взгляд на Призрака. На её лице застыл вопрос.

— Ты с ума сошёл, — она отрешённо покачала головой, — ты чёртов эгоист, Эрик!

Он резко отвернулся, тяжело выдыхая.

— Я не в силах остановить это, Кристина, — прошептал глухо Призрак, — боль — это то, что заставляет меня почувствовать жизнь тогда, когда я остаюсь наедине с собой.

— Расскажи мне всё, — просит девушка, прижимаясь к его груди, — неужели я не заслуживаю правды?

Эрик печально рассмеялся, нежно обняв Кристину. Он собрался с мыслями и тихо выдохнул. Такие рассказы не даются легко.

— Это с рождения, знаешь, — начал он грустно, — я про лицо… Знала бы ты, как ненавидела меня мать, каждый день я только и слышал её проклятия в свой адрес, — девушка крепче прижалась к Призраку, не давая тому почувствовать себя ненужным вновь, — я был лишь помехой в её жизни. Её новые мужчины сбегали тотчас, как видели её единственное дитя.

— Когда она скончалась, меня вышвырнули из дома, как какую-то жалкую дворнягу, но вроде этот дом и не принадлежал нам вовсе, — прошептал Эрик, поцеловав девушку в светлую макушку, — в любом случае, я вынужден был бороться за своё существование.

— Стоит ли говорить, что в итоге я попал в очень плохие руки, а точнее в бродячий цирк цыган, — Эрик судорожно выдохнул, слегка вздрогнув, — на моем уродстве наживались все, кому не лень, они выставляли меня на показ, как какую-то забавную обезьянку… Это привело к рождению настоящего монстра, так долго таившегося где-то глубоко внутри меня. Будучи еще подростком, я впервые убил. Это был единственный путь к свободе, и у меня не было иного выбора.

— Я понимаю, — прошептала Кристина, утыкаясь носом в шею Призрака. На его ключицу упали теплые капли слёз, он должен был продолжать:

— Время шло. Чем старше я становился, тем сильнее прогрессировал и мой талант. Так, единственным, что я имел, была музыка. Я тогда не понимал, откуда во мне всё это. Невероятные способности, божий дар… Если бы оно было так. Когда мне исполнилось двадцать семь, я выступал в одном скромном заведении, где меня очень любили слушать. Это был день икс. В зале находился виновник моей адской жизни. Имя его — Самаэль.

Девушка вздрогнула, услышав знакомое имя. Безусловно, Эрик не мог оставить это без внимания. Она подняла на Призрака слезящиеся глаза.

— Он заставил тебя подписать ту бумагу? — вполголоса спросила девушка, глядя прямо в глаза Эрика. Она жмется к его груди, словно потерянный котёнок, подобранный великодушным человеком, словно котёнок, который отныне готов отдавать всю свою любовь лишь ему.

— Моя душа принадлежала ему с самого рождения, — прошептал подавленно мужчина, проводя ладонью по мягким волосам Кристины, — а это, — Призрак указал на маску, — дьявольская отметина и плата за способности. Этот договор стал моим личным приговором. Он даровал мне бессмертие, точно как и моей музыке, Кристина. Я тогда думал, что мне нужно это, но демон оказался хитрее.

— Эрик… — голос девушки дрогнул, когда она взяла Ангела за руку.

— Мимо меня пролетел век, Кристина. И не было и дня, чтобы я был счастлив до встречи с тобой.

Девушка всхлипывает, срываясь на рыдания, а Эрик стискивает зубы, борясь с подступающими отчаянием и болью. Эта правда слишком сложна для Кристины. Девушка дрожащими руками тянется к лицу мужчины и осторожно цепляется за край маски, откидывая её в сторону. Приподнявшись на носочки, она отчаянно целует Призрака. Это её последний шаг прямиком в бездну. Его огромное желание спастись — руки Эрика властно прижимают Кристину к себе. Она тает в сильных объятиях мужчины.

— Я люблю тебя, — шепчет девушка, откидывая голову, а Эрик чувственно целует её в шею — это сильнее слов. Такой желанный глоток воздуха перед погружением в адскую пучину. Даае протяжно выдыхает, прижимая Призрака к себе.

— Люблю, — повторяет едва слышно она, скользнув руками под его рубашку. Эрик выгибается в спине, запуская длинные пальцы в копну светлых волос. Кристина вглядывается в его угольные глаза, в глубине горящие теперь ярким огнём преисподней.

— Тебя, — срывается с её губ почти стоном, когда язык Эрика проходится вдоль её худой шеи. Девушка впивается ногтями в тонкую кожу Призрака, и на спине его выступают тёмные кровоподтеки. Он тихо шипит ей в ухо, и Кристина блаженно прикрывает глаза, а по её телу бегут колющие мурашки.

— Остановись, — на грани разума просит её Эрик, старательно возвращая себе контроль.

— Не смей, — это почти мольба, Призраку остаётся лишь повиноваться безумию, охватившему их.

Схватив Эрика за ворот плаща, она отступает к стене, притягивая его за собой. Мужчина прижимает её к холодному камню, продолжая дарить горячие поцелуи, от которых колени Кристины дрожат. Она закидывает ногу на его бедро, сокращая оставшееся между ними расстояние. Порывистый стон Эрика даёт знать, что она на верном пути. Руки едва слушаются Кристину, когда она тянется к пуговицам на его рубашке. Одна за другой они выскальзывают из петель, оголяя бледную грудь мужчины, исполосованную длинными шрамами, некоторые из которых кажутся совсем свежими. Девушка опускается к его груди и покрывает нежными поцелуями рубцы один за другим. Болезненный вздох Эрика напоминает ей о том многом, через что был вынужден пройти её Ангел. Она залечит его раны, как бы не были они велики.

— Не останавливайся, — шепчет Кристина, обжигая Призрака своим горячим дыханием. Он плавно проводит рукой по её коже, сглатывая подступивший к горлу ком. Тело девушки чутко отзывается на каждое его касание, словно сложный инструмент в руках умелого музыканта.

Скинув с Призрака плащ и рубашку, Кристина ловким движением избавилась и от своей футболки. Дыхание Эрика совсем потеряло такт и совершенно сбилось, когда их обнажённые тела соприкоснулись.

— Я не могу, не могу, — сбивчиво шептал мужчина, пока ладони девушки спускались к его узким бедрам.

Она нарочно игнорирует его сомнения, легкими поцелуями исследуя его костлявую шею. Кристина чувствует его слёзы на своих губах, когда добирается до острого подбородка Эрика. Встретившись с её обеспокоенным взглядом, он стыдливо отводит глаза.

— Мой Ангел, — как можно нежнее обращается к нему девушка, ласково поглаживая по волосам, — что-то не так?

— Слишком хорошо, чтобы быть реальным, — приглушенно отвечает он, прислоняясь своим лбом к её, — это всё не для меня.

— Это только для тебя одного, — вторит ему девушка, мягко целуя в висок.

Порыв заставляет Эрика смять её нежные губы грубым поцелуем и подхватить за талию, направляя в бешеном танце страсти. Не отрываясь друг от друга, они, не глядя, кружат по комнате, направляясь к спальне Призрака. Когда дыхание всё же кончается и они разрывают поцелуй, Кристина оказывается прижатой Эриком к его широкой постели. Он оглядывает её восхищенным взглядом и не верит, что всё это принадлежит ему.

— Люблю тебя, — шепчет Призрак, проводя тонкими пальцами вдоль скулы девушки. Улыбка озаряет лицо Кристины, и она обвивает его шею руками, пылко целуя в губы. Выдержки Эрика не хватает, чтобы терпеть эту сладкую пытку дальше, и он отдаётся во власть обуявшей страсти.

Призрак впивается поцелуем в её шею, и нежная кожа темнеет от грубых губ, оставляющих свою печать. Протяжный стон Кристины разрушает остатки самообладания Эрика. Он обхватывает пальцами стройные бедра девушки, притягивая её к себе, и плавно стягивает с неё джинсы. Представший перед ним вид заставил Эрика остановиться. Сейчас не время торопиться. Приблизившись к ключице девушки, он покрывает её мелкими поцелуями, медленно опускаясь ниже. Кристина запускает руку в его тёмные волосы, прикрывая в блаженстве глаза.

— Хочу тебя чувствовать, — сквозь стон шепчет Даае, нетерпеливо ёрзая, и Эрик поднимает на неё горящие глаза.

Желание девушки опьяняет Эрика, и он резко стаскивает с неё танго, накрывая губы требовательным поцелуем. Рука его соскальзывает на внутреннюю сторону её бедра и медленно ползёт вверх, наконец, проникая во влажную глубину, а Кристина подаётся навстречу умелым пальцам музыканта. Сладкий стон срывается с её губ, и Призрак ловит его поцелуем. Даае приподнимает бёдра в нетерпении.

Углубляя горячий поцелуй, Эрик расстёгивает ремень и пряжка спадает. Прильнув к стройному телу, он вдруг замирает и нежно целует её в щеку, а затем плавно подаётся вперёд, неизбежно разрывая естественную преграду. Резкая боль пронзает тело Кристины, а на глазах собираются непрошеные слёзы.

— Прости… — виновато шепчет Призрак, замирая, и покрывает невесомыми поцелуями всё её напряженное лицо.

Боль медленно отступает, даря девушке свободу, и она двигается на него, утягивая Эрика в продолжительный поцелуй. Порывистый стон в её губы заставляет Даае выгнуться от наслаждения. Единое целое и абсолютная связь, которую она ощущала с самого начала и всё это время. Призрак двигается медленно и аккуратно, но Кристина задаёт свой темп, желая ощутить больше. Потянувшись за спину девушки, Эрик расстёгивает и откидывает в сторону такой лишний сейчас балконет. Склонившись над ней, он покрывает её оголенную грудь россыпью жгучих поцелуев, ускоряя движения. Наслаждение, которое дарил ей Призрак, было немыслимо для Кристины.

— Эрик, — его имя словно молитва то и дело срывалось с её губ, — Эрик, Эрик…

Движения становятся совсем хаотичными, и спальня целиком заполняется стонами обезумевшей пары. Крепко обхватив запястья девушки, Эрик заводит их над её головой, и Даае извивается от его поцелуев, словно от обжигающих углей, рвано выдыхая. Движения Призрака сводят с ума, девушка едва не теряет сознание от нахлынувших ощущений.

Когда Эрик быстро разворачивает Кристину, вынуждая встать на колени, и резко входит в неё, его терпения не хватает: он целиком заполняет её. Голос Кристины срывается на вскрике.

Призрак обессилено падает на расцарапанную в кровь спину, бережно притягивая дрожащую Кристину к своей груди. Их сбитое и тяжелое дыхание отражается эхом от стен.

— Глупенькая, — выдыхает Эрик, — к чему такая жертвенность?

— Это не жертва, это единственно верное желание, — хрипло отвечает Кристина, слегка подрагивая в его руках. Призрак мягко поглаживает её бархатную спину, прикрыв глаза.

— Я и думать не мог, что мой Ангел остался нетронутым, — Кристина нежно целует его в шею, тихо рассмеявшись.

— Теперь уж точно не ангел, — улыбнулась девушка, взяв Эрика за руку, — это лучшее, что случалось со мной. Могу я остаться здесь, с тобой?

— Это твой дом, Кристина, — прошептал Призрак, вовлекая девушку в нежный поцелуй.

========== Глава 15. Откровения Эрика ==========

В своём несчастье одному я рад, —

Что ты — мой грех, и ты — мой вечный ад…

Страстная ночь отняла у Кристины все силы, и она забылась сладким сном в моих объятиях. Всё то, что произошло между нами, всё ещё не укладывалось в моей голове. Эта ночь стала первой для нас обоих и, безусловно, самой незабываемой. Я никогда не думал, что это может быть настолько сильно. Никогда не думал, что однажды это произойдет и со мной. Конечно, дело было в Кристине, я никогда не мог даже думать о таких вещах по отношению к другим женщинам, но она… Она поражает меня всё больше. Как в этом маленьком и светлом человеке скрывается такая огненная бестия? Девушка заворошилась в моих руках, устраиваясь удобнее. Мягко поглаживая её по волосам, я не мог перестать улыбаться — в моих руках настоящее сокровище. Она — Ангел, давший мне всё: надежду, понимание и любовь. Я был намерен дать ей ещё больше.

Светлый туман быстро разошелся по спальне, оповещая меня о непрошеном госте. Как же я ненавидел эти его трюки, он всегда появляется в самый неподходящий момент, видимо, выжидает для пущего эффекта.

— Ах, как мило, — притворно сладко пропищал демон, явившийся прямо передо мной, всплеснув руками, — аж тошнота подступает.

— Выпала плотская радость и моему симпотяге, наконец! — радостно проговорил Самаэль, будто бы свершилось то единственное, чего он ждал целую вечность.

— Какого чёрта тебя принесло? — прошипел тихо я, боясь разбудить Кристину. Прервать такой момент мог только сам дьявол, не меньше.

— Не мог же я пропустить такое! — Самаэль вздёрнул игриво брови, хлопнув в ладоши.

— У меня не было договора, это твоих рук дело, — я точно помню, что избавился от единственной копии за много лет до этого.

— Уверен, это ты его подкинул. В чём интерес?

— Для начала, ты сам меня вынудил, — дьявол огорченно покачал головой, скрестив руки на груди, — неужто ты и правда желал скрыть такое?

Я тяжело выдохнул, Самаэль всегда прав. Я отчасти даже был благодарен ему за этот толчок. Благодаря нему, в наших отношениях, наконец, появилась ясность.

— Посмотрел бы я, как бы ты объяснил ей тот факт, что часики тикают, а ты всё не стареешь, — усмехнувшись, Самаэль качнулся на ногах.

— Заткнись, — фыркнул я, не выдержав, — и это единственная причина? Не верится. У тебя ничего так просто не бывает.

— Твоя черная душенька сугубо моя, а вот Кристина всецело принадлежит тебе. Неужели сам не догадался? И это тебя-то зовут гением, смешно!

Если бы его возможно было убить, я бы это обязательно сделал тотчас. Самаэль насмешливо глядел на меня, сверкая своими острыми белесыми зубами. Он слышит мои мысли, видит меня всего насквозь. Как же я ненавижу!

— Это всё дело сугубо добровольное, Эрик, милый, — дьявол растянул губы в противной улыбке, — я уверен, она сама рано или поздно пойдёт на это. В ад можно попасть за одну только связь с тобой, дорогой мой.

— Ты не посмеешь, — зло проговорил я, глядя на него исподлобья, а он только развёл руками.

— Пожалуй, пойду. Пару часов назад тут было куда веселее, должен признаться, — Самаэль зевнул, прикрывая рот ладонью и демонстрируя крайнюю степень скуки.

Он учтиво склонил голову, нахально улыбаясь, и исчез так же быстро, как и появился. Его слова заставили меня всерьез задуматься - тревога вдруг окутала всего меня. Как уберечь Кристину от жадного дьявола? Как сохранить её чистую душу?

— Мой Ангел, — шепчет сонно девушка, глядя на меня сияющими глазами. Моё сердце разрывается на тысячи частей. Я не могу позволить ему завладеть ей.

— Спи, дитя моё, — как можно мягче отвечаю ей, бережно касаясь её шеи, Кристина мотает головой с улыбкой на губах и тянется ко мне за поцелуем. Я не смогу отказаться от неё. Не смогу. Это мой шанс на искупление. Тёплые губы касаются моей щеки, когда она обнимает меня за плечи и тянет на себя.

— Люблю, — звучит её голос, ласкающий мой слух. Наши взгляды сталкиваются, и я тону в голубом океане её глаз. Счастливый смех Кристины заставляет меня вернуться к реальности, и я понимаю — мы в силах противостоять самому дьяволу, я знаю, что мы сильнее.

========== Глава 16 ==========

Чёрные, тяжёлые тучи стремительно погружали Париж во мрак. Жуткие раскаты грома пугали редких прохожих и вынуждали скорее прятаться от грядущего урагана. Яркая молния ударила где-то вблизи Дориана, когда он уже подходил к госпиталю Сен-Луи. Парень поежился, плотнее кутаясь в плащ, хотя он был и рад такой погоде. Она точно как состояние его души в данный момент. Дождь становился всё сильнее, и улицы быстро пустели. Готье хотелось бы остаться прямо здесь, посреди проспекта Пермантье, отдаться стихии и позволить каплям воды смыть его отчаяние и боль. Он поднимает пустые, погасшие глаза в тёмное небо, так красиво мерцающее от вспышек молний. Зрелище завораживает.

— Il mio amico*, Дориан! — слышит он бодрый возглас со стороны больницы и нехотя оглядывается. От главного входа к нему стремительным шагом идёт ла Карлотта, которую парень совсем не ожидал увидеть здесь.

— Доброго дня, — как можно дружелюбнее попытался отозваться парень, еле натягивая на лицо улыбку.

— Спасибо тебе за такую заботу о моём дорогом Убальдо! — она кладёт руку на плечо Дориана, а он невольно морщится от касания посторонней женщины.

— О чем ты? — не понимает парень, ему не кажется, что он делает что-то особенное для друга.

— Ах, я про палату, — пояснила Карлотта, вынимая из сумки кожаный кошелёк, — кто бы это сделал, если не ты? Я была совсем не в курсе произошедшего и не смогла вовремя оказать поддержку. Ужасное происшествие!

— Верно, но я всего лишь хотел помочь ему пройти через это, — Дориан склонил голову, — я многим обязан Убальдо.

— Возьми, — попросила Джудичелли, протягивая Готье три сиреневых купюры по пятьсот евро, — я не хочу остаться в стороне.

— Не стоит, — парень смущенно улыбнулся, покачав головой, — денег хватает.

— Нет-нет, я вся настаиваю! — надавила женщина, чуть повысив и без того громкий голос.

— Это мой мужчина, и я хочу участвовать в этом.

Парень смиренно кивнул, принимая крупную сумму. По правде говоря, он был на мели, но не любил признавать своё положение. Частные палаты в Париже стоили неприлично дорого, и в глубине души он проникся благодарностью к женщине.

— Что ж, оставляю его в твои надёжные руки, — прощебетала Карлотта, пряча в сумку кошель, — до встречи!

— Да, до встречи, — ответил Дориан, улыбнувшись. Хотя бы за комфорт друга он мог быть спокойным, а пока это было в приоритете над всем другим.

Проводив взглядом пышную фигуру Карлотты, парень развернулся, направляясь к Пьянджи, единственному, кто мог дать Готье понимание и поддержку. Ему нужно было излить душу, выговориться, открыться.

***

В подземельях было холодно. Жутко холодно. А пламя камина не грело так же сильно, как руки Эрика, бережно удерживающие Кристину на худых коленях. Обняв за плечи Призрака, она наслаждалась его голосом, разносящимся по многочисленным лабиринтам, окружающим дом у озера. Каждый раз Даае замечала в нём что-то новое: Эрик больше не звучал подавленно. Интонация стала закалённой, властной, наполненной силой воли и уверенностью. Та любовь, которую он вкладывал в каждую ноту, окутывала Кристину. Она могла бы внимать его таланту бесконечно, а Эрик не мог оставить незамеченным её восхищение.

— Хочу танцевать, — вдруг обратилась к нему Кристина, растерянно моргнув, — пожалуйста?

Девушка вскочила с его колен и сделала легкий реверанс: счастье заставляло её двигаться, не давало сидеть на месте.

— Давай же, Эрик, — умоляюще протянула Кристина, взяв его за тонкую кисть, — ты так и не станцевал со мной на маскараде.

— Хорошо-хорошо, — ласково отозвался Призрак, поднимаясь с кресла и притягивая её в свои тёплые объятия.

Она заглянула в его сверкающие глаза, положив свою ладонь на плечо Эрика. Девушка еще раз отметила, что, несмотря на болезненную худобу, тело Призрака очень рельефное и спортивное. Мужчина опустил руку на её талию и сделал несколько шагов к центру комнаты, направляя Кристину за собой. Остановившись, Эрик вновь запел:

Мягко, нежно,

Музыка коснется…

В мыслях, в чувствах

Эхом отзовется…

Бережно прижимая девушку к себе, Призрак неторопливо начинает вальсировать по комнате. Еще один талант Эрика становится известен Кристине, и она следует за ним, крепче сжимая его ладонь в своей и по-детски широко улыбаясь.

Разум отпусти,

Дай фантазиям нести

Тебя в бездну, где

Не властны дня лучи…

К волшебным звукам,

Музыки ночи…

Осторожно Призрак наклоняет Кристину в танце и вновь возвращает в свои объятия, неуловимо целуя в висок. Девушка кружится и заливается счастливым смехом, прикрывая в блаженстве глаза.

— Я в самой настоящей сказке, — шепчет Кристина в губы Эрика, повиснув на его шее. По его лицу скользит улыбка.

— Для тебя я готов создавать её хоть каждый день, — отвечает Призрак, мягко проводя пальцами вдоль её лица.

***

Визит Карлотты повлиял на состояние Убальдо исключительно положительно. Если бы кто-то поинтересовался теперь его здоровьем, он бы заверил любого, что здоров как бык. Пьянджи готов поклясться — все боли, как рукой сняло. Дверь палаты беззвучно открылась, и в комнату скользнул угрюмый Готье. Пройдя к кровати друга, он тяжело упал рядом, похлопав Пьянджи по руке.

— Вижу, тебе уже лучше, — улыбнулся парень, глядя на светящегося будто изнутри Убальдо. Он отлично его понимал: Кристина творила с ним всё то же, заставляла себя чувствовать счастливым несмотря ни на что.

— Гораздо! — радостно подтвердил тот, усаживаясь на постели и приобнимая понурого парня.

— Ну, как прошло?

— Ох, — выдохнул Готье и опустил глаза, — даже не спрашивай.

— Неужели не помирились? — покачал головой мужчина, сжимая плечо Дориана. Тот усмехнулся.

— Даже и не знаю, что лучше. Помирились, но, чёрт! — он всплеснул руками, цинично рассмеявшись.

— Она говорит со мной, будто я ей брат или подружка какая-то, — Убальдо вздохнул, задумавшись.

— Я собственной персоной отвёл её прямо к Дестлеру. Ну, что я за идиот, а?

Мужчина усмехнулся, взглянув на друга. Парень совсем потерял голову.

— Зато ты не лишился её, — уточнил Пьянджи, слегка улыбнувшись, — кто знает, что может случиться у них. Отношения вещь непредсказуемая, тем более, когда речь идёт о таком странном типе. Согласись же, Дориан, ну?

— Да, пожалуй, ты прав, — кивнул парень, укладываясь на постели, — боже, как я задолбался.

— Представляю, — хмыкнул Пьянджи, натягивая на парня покрывало, — ты отдыхай, не парься.

— Спасибо, — Дориан слегка улыбнулся, — потом ты обязательно расскажи мне, о чем вы тут беседовали, пока меня не было.

Пьянджи негромко рассмеялся: этот парень его всегда удивлял своим беспокойством за других в момент, когда у него самого всё было крайне не гладко.

***

Всё пропитано уютом, а в воздухе витает абсолютный комфорт — то, что понял Рауль за недолгое время пребывания в Бибури. Бабуля, так кстати приютившая его, стала как родная: то и дело готовила де Шаньи что-нибудь вкусное, вынуждала теплее одеваться и следить за здоровьем. Ему была невероятно приятна такая забота, и он старался ей помогать как можно чаще. Так, именитый аристократ стоял бок о бок с милой старушкой, помогая ей в приготовлении пастушьего пирога. Навыки готовки традиционных блюд росли стремительно быстро, в то время, как в Париже, Рауль готовил от силы только кофе.

— Милый, у тебя телефон трещит, — обратилась старушка к парню, увлеченно обжаривающему фарш на сковороде. Он кинул безразличный взгляд на вибрирующий мобильный и нехотя к нему потянулся.

— Я слушаю, — ответил Рауль, прижав телефон плечом к уху и продолжая готовку.

— Эм, привет, — раздался потерянный голос на другом конце, — ты меня не знаешь, скорее всего. Это Жизель, я староста в группе Кристины, — пояснила она.

— Припоминаю, да, — кивнул Рауль, напрягшись, — а в чём дело, собственно?

— В деканате очень жалуются, что Кристина не посещает занятия, — пролепетала девушка, — а я никак не могу связаться с ней. Девочки дали твой номер, сказали, что ты должен быть в курсе.

— Вообще-то это не так, но я постараюсь с ней связаться, хорошо? — неожиданно для себя Рауль вдруг занервничал. — Я позвоню, как только выясню что-нибудь.

— Хорошо! Спасибо большое! — радостно ответила староста и повесила трубку.

Задумавшись, Рауль уставился в стену пустым взглядом. Ему показалась очень странной такая новость: Кристина всегда ответственно подходила к учёбе. Он совсем не понимал, что могло на неё так повлиять.

— Что-то случилось? — услышал он мягкий голос старушки, обеспокоенно глядевшей на него.

— Нет-нет, ерунда, — отмахнулся де Шаньи, — я отойду позвонить.

Улыбнувшись хозяйке, он удалился в соседнюю комнату и быстро набрал Кристину, которую надеялся никогда больше не беспокоить. Холодный, механический голос тут же оповестил его о нахождении абонента вне зоны доступа сети. Раулю хотелось психовать. Меньше всего он желал возвращаться к своему недалекому прошлому, которое только-только стало его отпускать. Выдохнув и собравшись с мыслями, он набрал Готье.

Гудки, исходящие от телефона, казалось, длятся вечность. Волнение сводило с ума.

— Да, Рауль? — услышал он, наконец, голос старого друга. Отчего-то стало намного легче.

— Ох, я так рад тебя слышать! — воскликнул он, внезапно даже для самого себя.

— Я тоже, — чуть веселее ответил Готье, — как ты? Где ты теперь?

— Ну, я остановился в Англии, — ответил Рауль, ему захотелось поделиться с Дорианом приятными новостями, — знаешь, это место очень похоже на ту деревню, в которой мы часто бывали в детстве. Тут очень красиво и так уютно, просто невероятно. Помогаю по хозяйству старушке и живу с ней и её внуками. Вот так. А как твои дела?

Печаль охватила Рауля, когда он услышал от Дориана какой-то нездоровый, почти истеричный смех.

— Ну, — выдохнув, сказал он, — ты оказался прав, к сожалению. Я один, Кристина меня бросила и ушла к странному мужику из Оперы. Но за тебя я очень рад вообще-то.

Теперь истерично смеяться хотелось и Раулю. Его медленно охватывала паника оттого, как всё необычно складывалось.

— Погоди, когда ты её видел последний раз?

— Вчера. Она слиняла от меня к нему бойкой козочкой, — усмехнулся Готье, — а к чему ты спрашиваешь?

— Мне звонили из университета, сказали, что она совсем не посещает занятия, — пояснил де Шаньи, — ты выяснил, кто он такой?

— Даже не спрашивай, — фыркнул парень, — Эрик Дестлер, крайне загадочный и непонятный тип.

— Так, звучит всё это плохо, — выдохнул тяжело Рауль, кусая губы, — и что делать?

— Да забей, — спокойно проговорил Готье, удивляя своей непоколебимостью, — мы тут бессильны. Если что, я на связи.

— Понял тебя, — выдержав паузу, ответил де Шаньи, — я тебе еще позвоню потом.

Облокотившись на комод, Рауль отрешенно покачал головой, раздумывая об услышанном. Как же хотелось ему разбить рожу этого гада, посмевшего вломиться в жизнь Даае. Здравомыслия оставалось всё меньше, и де Шаньи раздраженно выдохнул. Нельзя поднимать панику раньше времени. Нужно всё обдумать.

***

Поздний вечер — время для традиционного обхода Оперы. Теперь же Эрик мог превратить его в настоящую экскурсию по тёмному царству театрального искусства. Надев один из лучших костюмов, Эрик вышел в главную комнату и окинул своё отражение оценивающим взглядом: идеально. Расписная маскарадная маска и длинная мантия надежно укрывали его от возможных любопытных взглядов, фрак только подчёркивал стройную фигуру, а тонкий сапфировый платок красиво выделялся на чёрном элегантном костюме.

— Боже, как ты красив, — выдохнула Кристина, завороженно глядя на Эрика. По его губам скользнула улыбка, и он взглянул на неё через плечо.

— Но не так, как моя прекрасная спутница, — мелодично ответил Призрак, оборачиваясь к девушке.

Сегодня он сделал ей подарок: роскошное шелковое платье цвета кобальт, бюст которого усыпан стразами Сваровски и так красиво переливается в свете многочисленных свечей. Он и не думал, что женщина может быть так красива. Тем более, они так дополняли друг друга, словно две равные половины одного целого — невероятно гармоничная пара. Этот вечер он сделает неподражаемым.

— Сегодня я хотел бы продемонстрировать тебе все те тайные уголки театра, о которых знают и молчат единицы, моя дорогая, — он сдержанно улыбнулся ей и протянул тонкую руку, обтянутую кожаной перчаткой. Девушка уверенно вложила в неё свою маленькую ладонь.

— Я так жажду увидеть это, — прошептала она, счастливо улыбаясь, и слегка сжала его пальцы.

— Главное, держись немного позади меня, — строго добавил Эрик, серьезно взглянув на неё, — время губительно сказалось на здании, некоторые места могут преподнести неприятные сюрпризы.

Девушка понятливо кивнула, слегка напрягшись. Призрак ласково ей улыбнулся и уверенно потянул за собой в один из длинных туннелей. Тьма охватила их прежде, чем Призрак разжег факел, освещая им путь. В глаза Даае бросались цветные символы на стенах: стрелки, точки и тому подобное. Ей стало интересно.

— Эрик, а что это за рисунки? — спросила удивленно она.

— А, эти? — мужчина безразлично кивнул на знаки. — Ерунда. Однажды глупые директора решили вмешаться в мою безмятежную жизнь, найти источник своих проблем. Как видишь, они надеялись вернуться обратно, следуя этим стрелкам, но, очевидно, безуспешно. Они заблудились и сгинули в одной из моих ловушек. Где-то здесь всё ещё лежат их останки.

Поежившись, Кристина прижалась к руке Эрика, прикусив губу. Он тихо рассмеялся, погладив её по волосам.

— Да шучу я, дело в том, что первое время я плохо ориентировался здесь. Это мои пометки, которые понятны только мне самому.

Девушка толкнула Эрика локтем в бок, рассмеявшись. Ей было непривычно видеть Призрака таким, но с каждым днём она влюблялась в него всё сильнее, забывая обо всех его многочисленных недостатках.

Тусклый свет показался в конце пути, и Эрик ускорил шаг. Они прошли в освещенное факелами помещение и остановились. Это было распутье — несколько ветвей вели в противоположные стороны.

— Это сердце театра, Кристина, — прошептал ей на ухо Призрак, обвив руками её талию, — мы находимся сейчас точно под главной сценой. Отсюда я могу попасть в любое помещение Оперы. Здесь я впервые услышал тебя и понял, что сердце моё способно полюбить.

— Прямо здесь? — потерянно взглянула на него Даае, развернувшись к нему лицом.

— Да, ты выступала как раз, когда я намеревался подняться в ложу, — Эрик слегка улыбнулся, сверкнув глазами в прорезях маски, — не передать словами мои эмоции, когда ты вдруг запела слова моей оперы — я потерял разум и вдруг осознал, что я готов на всё, чтобы заполучить тебя.

— Я люблю тебя, Эрик, — шепчет Кристина, утягивая мужчину в нежный поцелуй. Он восторженно выдыхает, отвечая мягким губам и бережно обнимая её за тонкую талию. Всё, через что он прошел, того стоило.

Оторвавшись от Призрака, Кристина крепко сжимает его руку, переплетая их пальцы и улыбаясь ему.

— Что ж, идём дальше? — мягко спрашивает Эрик, ступив в одну из ветвей лабиринта. Девушка быстро кивает и следует за ним.

***

После продолжительной экскурсии по театру, Эрик и Кристина поднялись прямо на крышу Оперы. Долгие годы Призрак мечтал, как однажды окажется здесь с той единственной в его жизни, которая сможет принять и полюбить его. Здесь их ждал уже накрытый стол с горящими свечами и бутылкой дорогого вина. Пораженная такой заботой, Кристина резко обернулась к Эрику, в неверии глядя на него.

— Неужели, это всё для меня? — тихо спросила она, когда Призрак протянул ей высокий букет пышных алых роз, повязанный чёрной лентой.

— Это только для тебя одной, — возвращает он её слова, прижимая Кристину к себе и целуя в висок со всей нежностью.

Прохладный осенний ветер раздувает светлые волосы Даае, когда она усаживается за стол напротив Эрика. Она смотрит прямо в его глаза с тлеющим огоньком внутри, окутывающим теплом всю Кристину. Он смущенно улыбается ей, взглянув на затихающий внизу город.

— Я так хотел сделать особенной эту ночь, — негромко начал он, — но всё кажется недостаточно идеальным, будто бы я забыл что-то важное.

— Здесьневероятно красиво, — прошептала Кристина, взяв его за руки и мягко погладив тонкое запястье, — я так благодарна тебе, Эрик. Сегодняшний вечер я буду помнить всю свою жизнь, как и вчерашний… Боже, я хочу запомнить каждую секунду с тобой.

— Я счастлив, — он улыбнулся и вздохнул, — сегодня мне хотелось бы обойтись без изъянов.

Призрак замялся, заметно переживая и протягивая руку куда-то под чёрную мантию.

— Я понимаю, что ужасно спешу, но всё же не могу терпеть больше, — он запнулся, переводя дыхание. — Я не знаю… Желаешь ли ты разделить со мной одну жизнь и любовь? Хочешь ли, чтобы я был рядом с тобою? Может быть, ты только сжалилась над беднягой, которому всегда чужда была забота и любовь. Но я смею просить. Позволь мне пойти за тобой, каким бы не был твой путь, и позволь всецело принадлежать тебе?

Протянув девушке тонкое кольцо с ярким гелиодором**, обрамленным несколькими бриллиантами, Эрик отвёл глаза. Девушка мягко дотронулась до его руки, заставляя взглянуть на неё. Он поднял на неё встревоженный взгляд.

— Нет, — отвечает Кристина, и лицо Призрака искажается болью прежде, чем она продолжает:

— Ты не спешишь, Эрик. Меня тянуло сюда всю мою жизнь, и теперь я поняла, что дело было не в желании оказаться на сцене. Вся моя душа желала скорее обрести свою неотъемлемую часть, найти её прямо здесь, в Опере, в её недрах. И я нашла тебя, мой Ангел. Нашла, чтобы всецело принадлежать тебе одному.

Она протянула Призраку левую руку, позволяя тому медленно надеть на её палец красивое кольцо. Кристина счастливо улыбнулась и нежно поцеловала Эрика в край губ, наклонившись над столом.

— Боже, какое необычное кольцо, — прошептала девушка, рассматривая поблескивающие камни, — а этот камень такой необычный… У тебя точь-в-точь такие же глаза: сияющие будто солнце.

— Я даже не помню сколько ему лет, — усмехнулся Эрик, — оно мамино, я его сохранил, понадеявшись, что однажды в моей жизни всё же случится чудо.

— Нужно верить в чудеса, Эрик, — тепло ответила Кристина, взяв его за руки.

— Теперь я верю.

Этот вечер действительно оказался особенным и волшебным, а жизнь Эрика заиграла новыми красками, солнечными. В нём неожиданно появилась сила. Сила для борьбы против демонов, обитающих в его душе. Сила, чтобы избавиться от огня, охватившего их своими цепкими лапами.

Il mio amico* (ит.) — Друг мой.

Гелиодор** (греч.) — Дар солнца

========== Глава 17 ==========

Вид из иллюминатора пугающе жуткий. Молния то и дело опасно сверкает близ острого крыла самолёта. Перелёты — привычное дело для молодого де Шаньи, но раньше никогда еще он не летал в столь неудачные погодные условия. На новом месте он усидеть так же не мог, волнение за близких брало верх. Кутаясь во флисовый плед от Air France, Рауль напряженно следит за плавными манёврами самолёта в небе. Полёт выдаётся не самым приятным — их самолет заметно трясёт, и уставшие стюардессы с натянутыми улыбками спешат оповестить пассажиров о начинающейся посадке.

Монотонные голоса экипажа вновь повторяли свои инструкции, и Раулю невыносимо хотелось заткнуть их. Он мог думать только о том, как действовать дальше. Как поступить, если Кристина в опасности, как не натворить глупостей? Стоит ли вызывать полицию? Достаточно ли будет их с Дорианом усилий, и нужно ли вообще во всё это ввязываться? Он судорожно выдохнул, потирая виски. Нужно срочно переговорить с Готье, ему известно гораздо больше. Нельзя лезть в такое, не разобравшись тщательно в деталях. В конце концов, Кристина может в любой момент объявиться.

Всех пассажиров резко встряхивает, когда самолёт жестко касается посадочной полосы. Со всех сторон слышатся радостные возгласы, пока они выруливают к нужному терминалу, люди аплодируют пилотам, а Рауль не понимает их. Ему совершенно плевать на всё, и он спешит первым выскочить с борта, когда, наконец, к нему подгоняют трапы.

Париж встречает его морозным ветром и мелким градом, больно бьющим по лицу. Прекрасно. Остается надеяться, что Дориан будет приветливее, чем этот гадкий город. Он выводит мобильный из авиа-режима и набирает номер Готье, надеясь на скорый ответ.

— Рауль? — отвечает сонный голос друга, конечно, рейс был совсем ранний.

— Прости, что разбудил, — извиняется де Шаньи, — я в Париже и очень хочу встретится с тобой. Могу я подъехать?

— Конечно, но я не дома, у друга в больнице, — поясняет Дориан, немного взбодрившись, — это госпиталь Сен-Луи. Скажи, что тебе нужно к Убальдо Пьянджи, тебя проводят.

— Хорошо, я скоро буду! — оживленно ответил Рауль, скидывая звонок и старательно ловя проезжающую мимо машину такси.

***

Утро перестало вызывать у Призрака раздражение и разочарование. На смену им пришли лишь счастье и умиротворение. Теперь, когда первым, что он видит, становится лицо сладко спящей Кристины, нет места негативу. Ему хочется просто наслаждаться этой жизнью.Проведя пальцами вдоль хрупкого предплечья Даае, он берёт её за руку и расплывается в улыбке, ощущая холод помолвочного кольца. Она только его. Девушка, будто чувствуя его радость, сонно щурится, открывая глаза.

— Сними ты её, наконец! — зло выдыхает Кристина, стаскивая с Эрика расписную маску, а он обиженно фыркает, отворачиваясь от неё к стене.

— Будешь её цеплять на себя, не выйду замуж, — пробормотала девушка, обнимая его со спины и нежно целуя в костлявое плечо, — а я ведь очень жду свадьбы.

— Прости, мне так тяжело, — прошептал Эрик, неподвижно лёжа, — мне противно от самого себя.

— А мне не противно, — выдохнула Даае, проводя пальчиками по его выпирающим позвонкам, — я люблю тебя именно таким.

— Тебя будто приворожили, — усмехнулся Эрик по-доброму и неторопливо развернулся к ней, убеждаясь, что девушка смотрит на него всё с тем же упоением, что и всегда, — как такое возможно?

Она пожала плечами, мило улыбнувшись и прижимаясь всем телом к Призраку. Обняв его ногами, она тихо засмеялась.

— Ты весь ледяной, — Кристина обняла его крепче, утыкаясь носом в шею, — я согрею тебя.

— Просто я труп столетней давности, — прошипел Эрик, обнимая её в ответ и с удивлением отмечая, что она и правда способна его отогреть.

Девушка мягко толкнула его в бок и залезла под одеяло с головой, прильнув губами к его покрытой шрамами груди. Теплые поцелуи заставили Эрика издать протяжный стон.

— Кристина, — обратился он к ней, с трудом выдыхая, — не стоит, ты и так даёшь мне так много…

— Я делаю только то, чего я сама очень хочу, понятно? — донеслось из-под одеяла прежде, чем к уродливому телу Призрака прижалась Даае, обнимая.

— Люблю, — отвечает ласково Эрик, скользнув к ней, — как же сильно я люблю тебя.

Этот уют сводил Кристину с ума. Она и не знала, что такое возможно с ним: Эрик казался холодным и отстраненным, но стоило лишь дать ему немного ласки… В нём таилось столь многое, обращённое лишь к одной Даае, что ей не верилось в эту реальность. Ни один мужчина не дал бы столько любви, заботы и ласки ей. Ни один не заслуживал бы такого снисхождения и прощения. Эрик стал особенным во всём. Ей хочется в нём раствориться, остаться навсегда в его царстве музыки ночи, быть в его абсолютной власти.

— Мы можем уехать? Уехать куда-нибудь вместе? — быстро спросила Кристина, страшась его ответа. — Сбежать и начать жизнь с чистого листа?

— Ты хочешь этого, уверена? — настороженно спросил Эрик, взглянув на неё серьезно. — Я сделаю всё, что только ты пожелаешь, дитя моё, но я не хочу, чтобы ты пожалела после.

— Эрик, я хочу, чтобы ты жил тоже. Не в подземельях или еще, Бог знает каких, убежищах, — она тяжело выдохнула, обхватив его лицо ладонями, — хочу, чтобы мы стали настоящей семьей.

Он отвёл глаза, пряча жуткое лицо в её волосах. Молчание послужило ответом. Она понимает, как это тяжело, плечи Эрика вздрагивают, когда он изо всех сил старается сдержать подступившие слёзы. Он не может. Осторожно обнимая, Кристина нежно целует его в висок.

— Прости, — шепчет ласково она, поглаживая его по спине, стараясь успокоить, — я не давлю, мой Ангел. Я лишь говорю о том, чего больше всего желаю. Это стало бы счастьем для нас обоих, и я помогу тебе пройти этот непростой путь, слышишь? Я уверена, что у нас еще всё впереди.

— Люди не примут меня, Кристина, — надломленно отвечает Эрик, не двигаясь, — мы не сможем жить, как простая семья, всегда нас будут окружать сплетни, ненависть и осуждение. Я многие годы терплю всё это и каждый раз убеждаюсь — иначе уже не будет.

Она качает головой, слегка улыбнувшись. Пусть он считает так, Кристина докажет ему, что всё может быть совсем по другому.

***

Нелюбовь к больницам у Рауля с детства. Отчего-то он, будучи ребенком, часто болел и, как следствие, часто попадал именно туда. Госпиталь Сен-Луи был ему хорошо знаком: сюда его привезли на скорой совсем еще маленького, когда его била жуткая лихорадка. Именно здесь Дориан так часто его навещал. Он усмехнулся, слишком иронично снова встречаться здесь.

Он шел по длинным коридорам больницы следом за медсестрой. Ему стало интересно, кто же этот Пьянджи? Почему-то имя казалось очень знакомым, будто бы он видел его где-то или слышал. Пьянджи… Точно. Перед его отъездом в Англию повсюду на афишах мелькало это имя точно рядом с Кристининым. Теперь-то всё встало на свои места.

Девушка в белом халатике отошла в сторону, пропуская де Шаньи в открытую дверь люкс-палаты. Он кивнул ей в знак благодарности и прошел в хорошо освещенную комнату. На кровати с цветастым покрывалом лежал плотный мужчина, увлеченно читающий что-то с планшета, а чуть подальше на подоконнике расположился Дориан, видимо, задремавший в ожидании старого друга. Рауль тихо кашлянул, попытавшись привлечь к себе внимание. Мужчины тут же обернулись на него.

— Ох, ты Рауль? — улыбнулся Убальдо.

— Всё верно, привет, — ответил он, пожав руку мужчины, — прости, что пришлось побеспокоить.

— Не страшно, здесь всё равно дико скучно, — отмахнулся Пьянжи, поёрзав на месте, осторожно придерживая бинты, — а ты присаживайся, не стесняйся.

— Спасибо, — кивнул Рауль, опускаясь в удобное кресло.

— Вестей нет? — обратился к нему молчаливый сегодня Готье, и де Шаньи покачал головой.

— Нет, совсем никаких, она даже в сети не появляется. Убальдо, ты ведь работаешь в Опере… Неужели не замечал чего-то подозрительного?

— Если бы, — пожал плечами мужчина, — Кристина всегда репетирует отдельно, сама по себе, и никто не смеет её беспокоить. Дориан мне всё уже рассказал. Думаю, что тогда ты и слышал их репетицию. В театре лишь постоянно твердят, что её наставник настоящий гений.

— Вопрос только в том, кто он. Может, Филипп знает? — задал вопрос сам себе Рауль, ему казалось, что старший брат знает всё об этом месте.

— Ребят, не сочтите меня психом, но всё же. Помните покойного Джозефа Буке? — обратился к парням Убальдо, и они быстро кивнули. — Его убийство не раскрыто до сих пор.

— И к чему ты ведёшь? — спросил напряженно де Шаньи.

— Уже очень много лет в Опере ходят слухи о неком Призраке, обитающем в подземельях, — начал рассказ мужчина, — вообще, я считаю это лишь легендой, ведь я никогда не видел его сам, но зато Буке видел. Он знал и рассказывал всем о нём, пугал им юных балерин и хористок.

— Что он убийца? — уточнил Рауль.

— Дело вовсе не в убийствах, по словам Джозефа, — покачал головой Убальдо, — а в его лице. Я не знаю, почему подумал об этом только сейчас, но ведь сходится. Его описывали, как живой труп с ужасно уродливым лицом без носа.

Мужчины поежились, представив такого человека.

— Думаешь, поэтому он вынужден носить маску? Не для того, чтобы оставаться инкогнито?

— Боюсь, что да, — кивнул Пьянджи, усаживаясь на кровати и спуская ноги на пол, — если это так, то Кристина в страшной опасности.

— А ведь ты прав… Когда я встретил его после кастинга, — тихо проговорил Готье, — я заметил, что он страшно бледный, будто никогда не выходит из подземелий.

На время в палате повисла тяготящая тишина. Каждый думал о своём, пытался вспомнить детали. Особенно неприятные мысли сводили с ума Дориана, и он истерично рассмеялся.

— Знаете, что самое смешное? — обратился он к друзьям, вспомнив последнюю встречу с Кристиной.

— Я собственноручно толкнул её в лапы убийцы. Она сказала, что случилось что-то плохое, что она сбежала… А я предложил ей исправить это. Какой же я идиот!

— Эй, Дориан, — выдохнул Рауль, поднявшись с места и подойдя к Готье, — не вини себя, — руки де Шаньи легли на плечи парня.

— Мы не дадим её в обиду, — улыбнулся Убальдо, — я постараюсь помочь вам.

— Но как? Неизвестно, где он скрывается.

— Я слишком много баек слышал от Буке, — усмехнулся Пьнджи, — я смогу вам зарисовать примерную схему верхних уровней подземелья, но дальше вам придется действовать интуитивно.

— Мы согласны, — кивнул Готье, взглянув на улыбнувшегося Рауля.

— Отлично, — Пьянджи открыл редактор и начал набрасывать схему, аккуратно выводя линии стилусом.

***

Сидя за столом в кухне, Кристина задумчиво глядела на Эрика, изредка делая глотки из большой чашки с травяным чаем. Её голову занимали мысли о том, как мало ей известно о его долгой жизни, о всём нём. Эрик сидел напротив, дочитывая с интересом увесистую книгу Кинга.

— Мой ангел, — мягко позвала его Кристина, вынуждая взглянуть на неё, — расскажи мне что-нибудь о себе… О прошлом? Ты через столько прошел, а я ровным счетом ничего не знаю.

— Не знаю даже, — пожал плечами Эрик, задумавшись.

— Что было после появления Самаэля? Как ты попал в Оперу? — сами собой вырвались вопросы у Кристины.

— Ну, началась долгая и тяжелая жизнь, — усмехнулся тихо Эрик, — я решил искать вдохновения в культурах других народов, так я начал путешествовать. Очень много стран посетил. Знаешь, в Персии я даже обрёл друга, если можно его так назвать. Он спокойно относился к моему виду, куда больше его раздражал мой скверный характер. Его звали Надир, он даже побывал в Париже вместе со мной. Время для меня летело очень быстро, вскоре он скончался, оставив меня вновь одного.

— Ты и не рассказывал, — улыбнулась Кристина, приятно было узнать, что Эрик всё-таки знал, что такое дружба, — а что насчет Оперы?

— Что до театра… Тоже интересно получилось. Я искал убежище, простое общество не могло меня принять, то и дело я сталкивался с ненавистью окружающих, мне хотелось залечь на дно. По счастливой случайности, в мои руки попали чертежи Гарнье, по которым я и смог проникнуть в недры театра. Только и всего, никакой особой романтики. Здесь я чувствую себя в безопасности. Это мой мир тьмы и музыки, куда я не пустил бы никого раньше.

— Я счастлива оказаться той, кому дозволено быть здесь, — Эрик ласково улыбнулся, встав с места и притянув Кристину в объятия, — но так хочется, чтобы ты смог жить там наверху, мой милый.

— Не могу обещать этого, — шепотом ответил Эрик, — прости меня.

— Это неважно, — Кристина встала на носочки, потянувшись к губам Призрака и мягко целуя, — я буду с тобой, где бы ты ни был.

***

Роскошная бугатти тормозит у Оперы, и громкий мотор затихает. Парни выходят из машины, хлопнув дверьми. Обойдя чёрный спорткар, де Шаньи остановился рядом с другом, тяжело выдыхая.

— Меня реально трясёт, — фыркает Рауль, нервно одергивая кожаную куртку.

— Да ладно, нас всё-таки двое, а он один, — пытается успокоить парня Дориан.

— Ты уверен, что идея соваться туда без полиции хорошая?

— Будто у нас есть выбор, — усмехнулся Готье, задумчиво оглядывая здание, — нас просто поднимут на смех с этим Призраком. Этой байке уже сто лет.

— Ты прав, — кивнул де Шаньи и потянулся за спину, вынимая оттуда надёжный кольт.

— Ты с ума сошёл? — зашипел на друга Дориан, быстро загораживая Рауля собой от посторонних глаз.

— Мы не пойдём никуда без оружия, ясно? — надавил на Готье парень, убирая во внутренний карман куртки пистолет. — Вспомни, что он сделал с Буке. Так мы сможем защититься, если он нападёт.

Судорожно выдохнув, Дориан поднял на Рауля напуганные глаза. Когда-то они играли с воображаемым оружием, будто бы стреляли по окружающим их в западне врагам. Страшно было думать о том, что игры давно позади, и в руках старого друга самое настоящие огнестрельное оружие, способное лишать людей жизни.

Положив руки на плечи друга, Дориан вглядывается в его глаза, ища в них что-то. Понимание, поддержка, уверенность — это всё было. Отчаянное желание идти на крайние меры — то, что искал Готье и то, что нашёл. Решительно кивнув Раулю, он резко разворачивается и стремительно направляется к театру.

***

Прохладная вода омывает руки Эрика, когда он опускается на коленях к озеру. Почти неслышно Кристина подходит к нему со спины и садится рядом. Призрак расплывается в улыбке, оглядывая её такую домашнюю и милую с собранным хвостом, съехавшим набок, и в его длинной ей помятой рубашке.

— Я всегда мечтала жить рядом с озером, — прошептала она, прижимаясь к плечу Эрика, — не думала, что это желание однажды исполнится.

— А я всегда мечтал найти своего Ангела, который вернёт меня на путь света, — тихо отвечает Эрик, проводя мокрыми пальцами по её шее, — и нашел, когда уже потерял надежду.

— О чём ещё ты мечтаешь? — ласково спрашивает Кристина, блаженно прикрывая глаза.

— О том, что однажды смогу побороть демонов внутри себя, — на выдохе говорит мужчина, глядя на своё отражение в воде, — что смогу разорвать тот договор.

— Моё самое заветное желание — помочь тебе в этом и быть рядом всегда, — Кристина глядит на Эрика и думает, что полюбить так сильно — невероятная редкость, и они обязаны пронести эту любовь достойно, несмотря на все испытания, которые преподнесёт им судьба.

Она обнимет его за шею, притягивая на себя и нежными поцелуями покрывая всё его жуткое лицо: Эрик смущённо улыбается, нависая над ней и преданно глядя в циановые глаза девушки. Тихо смеясь, Кристина прижимает его к себе, перебирая жидкие тёмные волосы, а руки Эрика движутся вдоль её стройных ног. Почти невесомо он касается губами её шеи, скользя вверх к мочке уха.

— Ты — моё единственное и постоянное желание, — шепот Эрика отправляет разум Кристины в бесконечный полёт, и она выдыхает, подаваясь навстречу ласковым рукам.

Пока губы Призрак дарят дурманящие поцелуи, она цепляется ногтями за твёрдую каменную плиту, теряясь в ощущениях. Ей хочется чувствовать больше, и Кристина резким движением оголяет тело мужчины, вырывая все пуговицы рубашки из петель. Призрак качает головой с легкой ухмылкой и медленно склоняется к её губам.

Громкий щелчок затвора пистолета эхом разносится по дому у озера, и Эрик молниеносно оборачивается. В помещении никого нет, но он тут же понимает, откуда донесся звук. Быстро поднявшись, он направляется в нужный туннель и не замечает, как Кристина тихонько увязывается за ним, быстро ступая по холодному полу.

Парни не заметили, как стена, которая еще секунду назад казалась неприступной, вдруг оказалась отсутствующей. Призрак замер у входа в своё убежище и оглядел их: обоих он хорошо знал и понимал, почему они здесь. Больше всего его пугал тот факт, что он даже не сможет защищаться от них — друзьям Кристины он не смог бы сделать больно.

— Немедленно отойди от неё! — выкрикнул Рауль, направив дуло точно на Эрика. Его руки охватила сильная дрожь, но целился он чётко в область груди. Оба парня вглядывались в его лицо с нескрываемым ужасом. Побледневший де Шаньи едва управлялся с подступающей тошнотой.

Эрика охватила паника, когда он заметил поодаль от себя растерянную Кристину. Он медленно вышел к ним, отступив от девушки на безопасное расстояние. Она тут же выскочила вперёд.

— Вы не понимаете! — воскликнула Даае. — Он не враг мне! Он любит меня!

— Как и мы, Кристина, — обратился к ней Дориан, глядя молящим взглядом, — а в нём ты сильно ошибаешься.

— Я думала, что хотя бы ты меня понял, — прошептала Кристина со слезами на глазах.

Внезапно она сорвалась с места и бросилась на Рауля. Сильно размахивая руками, Кристина надеялась выбить из его рук пистолет, а Готье тщетно пытался оттащить девушку в сторону.

— Он убийца, — шипит на неё де Шаньи, старательно уворачиваясь от слабых рук девушки, — ты затворница здесь, он же чудовище!

Когда Кристина случайно выворачивает запястье Рауля, Эрик срывается с места, замечая, как опасно палец де Шаньи соскальзывает на курок. В одно мгновенье он оказывается перед Даае, укрывая её собой. Пронзительный звук выстрела оглушает… Крики, пронизанные болью, разносятся по многочисленным лабиринтам подземелья, но так и не достигают слуха посторонних людей наверху.

========== Глава 18 ==========

Тишина казалась бесконечной. Она давила и сводила с ума. Де Шаньи боится раскрыть глаза, чтобы увидеть, наконец, страшные последствия его безответственности. Вскрик Кристины заставляет его очнуться. Испуганная девушка мечется меж двух подкошенных тел, а Рауль не понимает. Он не хочет понимать, что это реальность, а не сон.

— Помоги же, Рауль! — умоляет слёзно Даае, одной рукой крепко зажимая рану Эрика, а другой шею Дориана.

Замотав быстро головой, Эрик приподнимается на локтях и скидывает руку Кристины с несильно кровоточащего плеча, серьезно на неё взглянув.

— Мной займемся позже. Я в порядке, честно, — вновь повторяет он ей ослабленным голосом и двигается к Готье. Внимательно оглядев его, Призрак хмурится и тяжело выдыхает. Слишком много подобных смертей он видел своими глазами. Слишком быстро жизнь покидала неповинного ни в чём парня. Глупое самопожертвование во имя его бесконечной любви.

— Осторожно убери руку, — просит Призрак Кристину, и она слушается его, отодвигаясь в сторону, Эрик как никто другой должен разбираться в таких серьезных вещах. Она ему всецело доверяет. Кровь забила из артерии с бешеной скоростью, и Дориан начал задыхаться.

Аккуратно повернув его голову набок, чтобы хоть немного облегчить дыхание, Эрик просунул пару пальцев прямо вглубь раны. Он по себе знал, как действовать в таких ситуациях. Замерший де Шаньи не мог сказать и слова, его всего парализовало. В первую очередь, оттого, как сильно они ошиблись — Дестлер действительно желал спасти Готье, буквально, вытащить из лап смерти. И Рауль понял: Эрик заслужил второго шанса, как и любой другой человек.

Кровотечение вдруг остановилось, когда Призрак сместил пальцы чуть глубже, но было уже слишком поздно. Такие ранения несовместимы с жизнью. Надежда начала зарождаться в сердцах Рауля и Кристины, когда дыхание парня стало ровнее, но Эрик решился сказать о неизбежном:

— Никакие врачи не смогут его спасти, — прошептал он дрожащим голосом, крепче зажимая поврежденную артерию. Сознание стремительно покидало Готье, а Призрак мог только облегчить его боль: Дориан теперь как будто засыпал.

— Боже, — сорвался в истерику Рауль, опускаясь над умирающим другом, — умоляю прости меня… Прости. Какой же я идиот. Ты был прав, как всегда прав. Я просто чёртов подонок…

Парень не может ему ответить ничего, он только медленно моргает, а затем, прикрыв глаза, больше их не открывает. Трясущаяся от рыданий Кристина жмется к Эрику, и он чувствует всю боль, заполняющую её душу. Его самого выворачивает наизнанку от подступившего горя. Этот парень не заслужил такой судьбы.

— Вам нужно уйти отсюда, — едва слышно проговаривает Рауль, крепко сжимая бледную ладонь Готье в своей окровавленной руке, — только я повинен, я и сдамся. Уходите!

С трудом поднявшись на ноги, Эрик тянет Кристину за собой, но она обессилено падает обратно на пол. Ему правда хотелось бы дать ей попрощаться, но де Шаньи был прав: им нельзя быть здесь и нельзя сюда возвращаться. Несмотря на пронзительную боль в плече, Призрак обнимает Кристину за талию и оттаскивает от бездыханного тела бесконечно преданного ей человека. Она мечется в руках Эрика, больно выворачивая раненую руку, но он настойчиво уводит девушку в скрытый от глаз обычных людей туннель.

***

Шокирующий вызов поступил в полицию Парижа примерно в обед. Сразу несколько машин выехали по такому тревожному случаю. Человек, сделавший звонок, представился Раулем де Шаньи, младшим сыном мэра города. Вызов взволновал штаб, они не могли быть уверены в том, что это не розыгрыш или подстава.

Этим холодным осенним днём Оперу Гарнье окружили множество полицейских. Они проводили тщательный досмотр здания театра. Местом преступления оказался один из верхних уровней подземелья. Самого же де Шаньи обнаружили у чёрного входа в Оперу. Он сидел прямо на холодной земле, крепко прижимая к себе окровавленное, бледное тело и задыхаясь от слёз. Его всего трясло, он выглядел словно одержимый и постоянно твердил о том, что он убийца. Сержант, нашедший его первым, вынужден был стать свидетелем исповеди преступника. Он безмолвно застыл, глядя на младшего де Шаньи, сбивчиво говорящего о детстве с холодным трупом друга, прекрасном детстве, когда для них не существовало проблем, о школе, где между ними оказалась бесконечная стена стереотипов, о том, каким глупцом он себя считает.

Подоспевшие жандармы наблюдали за ним с сожалением, они не сомневались в том, что Рауль искренне раскаивается. Его утрату почувствовал каждый собственным сердцем. С трудом оторвав де Шаньи от покойного друга, майор полиции лично сопроводил его в служебную машину и отправил под стражу. Прямо с места преступления обо всём сообщили семье Рауля. Отец оказался уверенным в непричастности сына и надеялся поскорее уладить это простое недоразумение. Младшему де Шаньи было смешно — отец снова хочет откупиться от ответственности, как же глупо. Он был повинен и должен был понести за это наказание в полной его мере.

***

Средь бела дня передвигаться по улицам оживленного города было чем-то диковинным для Эрика. Он старательно укрывался в тени зданий, увлекая за собой совершенно потерянную Кристину. Главное добраться до дома — остальное разрешится само. Почему-то он был спокоен за их судьбу. Уверенность в том, что Рауль сможет их прикрыть, удивляла Призрака.

Знакомый забор показался из-за голых ветвей кустарников, и Эрик ускорил шаг. Людей вокруг, к счастью, не наблюдалось. Путь до улицы Бретань пусть был и не самым долгим, но дико изнуряющим. Отворив, наконец, тяжелую дверь в доломитовый особняк, Эрик начал заваливаться на бок от полученной раны, Кристина опомнилась и ловко подхватила его под руку, усаживая на диван.

— Боже, Эрик, — выдохнула с ужасом девушка, стянув с мужчины пропитанную кровью рубашку, — прости меня, пожалуйста.

— Я в порядке, — попытался улыбнуться Призрак. Конечно, его не убила бы та пуля, но это еще не означало, что он не чувствовал этой жгучей боли, разносящейся по всему телу.

— Какая же я эгоистка… — шепчет Кристина, прижимая мужчину к себе. — Здесь есть бинты?

Мужчина отрицательно покачал головой, и Кристина, вскочив с места, выбежала в другую комнату. Тихий стон непроизвольно вырвался у Призрака, когда он попытался расправить плечи. Он очень надеялся, что пуля не застряла где-то в его плече, но, судя по ранению Дориана, именно так оно и было. Она прошла сквозь шею несчастного парня и вошла в плечо Эрика.

В комнату вбежала растрепанная Кристина с какими-то лоскутами и опустилась рядом с Призраком, глядя на него заплаканными глазами. Она быстро перебинтовала ранение тканью и туго повязала где-то за спиной.

— Спасибо, — тихо благодарит её Эрик, он не знает, каково сейчас Кристине, но видит, что она держится из последних сил.

— Где мы? — опомнилась девушка, оглядывая внимательно холл особняка.

— Этот дом я купил еще давно, — ответил Эрик сквозь зубы, отчаянно подавляя дикую боль, — на всякий случай. Интуиция меня не подвела, к сожалению.

— Здесь очень красиво, — выдохнула Кристина, и её губы тронула мимолетная улыбка, глаза же оставались переполненными печалью.

Кивнув ей, Эрик попытался встать с дивана — получилось с большим трудом. Девушка было хотела запротестовать, но он остановил её:

— Я только до ванной, — пояснил Призрак и медленно направился к нужной комнате.

Пройдя внутрь, он захлопнул за собой дверь и запер её на замок. Тяжело навалившись на раковину и скинув маску, он взглянул на себя в зеркало — отвратительно. В спешке они едва ли успели взять что-то с собой и привести себя в порядок. Плевать. Одним движением сорвав повязку, Эрик разворачивается к зеркалу спиной и вглядывается в отражение через плечо: как он и предполагал выхода пули не было. Слепое ранение, оставившее её где-то внутри.

Ополоснув руки горячей водой, мужчина сделал глубокий вдох и, медленно просунув палец в рану, наткнулся на то, что искал. Попробовав тут же её извлечь, Эрик не смог сдержать болезненного стенания. Выругавшись, он попытался вновь. Пронзительный стук в дверь заставил его остановиться.

— Эрик, милый, — воскликнула сквозь слёзы Кристина, — впусти, мне так страшно за тебя.

Судорожно выдохнув, он потянулся к дверному замку и повернул ключ, пачкая его тёмной кровью. Подняв глаза на Эрика, Кристина испугано вскрикнула — кровь быстрыми ручьями бежала вдоль тела мужчины.

— Пуля застряла, — хрипло проговорил Призрак, — не могу достать.

— Я ведь могу помочь, — прошептала Кристина, бережно взяв его за руки.

— Что ты творишь? Я не могу потерять ещё и тебя, Эрик, — жалобно говорит девушка, проводя пальцами вдоль скулы мужчины, — тогда вся моя жизнь будет лишена смысла.

— Будто бы Самаэль дал мне спокойно помереть, — усмехнувшись, отвечает он и направляет её руку к своему плечу, — сделай это. Она где-то близко.

Она быстро кивнула ему и, приблизившись к Призраку, раздвинула пальцами края рваной раны. Вид крови всегда пугал Кристину, она ужасно боялась подобных вмешательств, но сейчас страху не было места. Она почти сразу заметила пулю кольта. Осторожно она подцепила её за покорёженный край и потянула на себя, извлекая из плеча Эрика под его тихое шипение. Он резко повалился на стену. Голова ужасно кружилась, и в глазах будто стоял туман.

— Перевяжи, — тихо попросил мужчина, кривясь от боли, и Кристина послушно обмотала рану.

Подхватив Эрика под здоровую руку, она аккуратно вывела его из ванной и проводила в случайно замеченную ей спальню. Неожиданно Кристина подумала о том, что это и есть то, чего она желала: светлый дом, чудесный сад, просторные комнаты и, главное, Эрик, наконец, оказался вне своих подземелий. Но не таким путём она хотела этого всего. Совсем не таким. Слабый стон донесся от Призрака, нечаянно задевшего плечо.

— Мой ангел, — обратилась к нему Кристина, опустившись рядом на кровать, — как ты чувствуешь себя?

— Я в порядке, — слегка улыбнулся он, погладив пальцами её щёку.

— Боже, я так испугалась, — прошептала Даае, нежно поцеловав ладонь Эрика и прикрыв глаза.

— Со мной ничего не может произойти, не забывай, — успокаивает её Призрак, поглаживая по распушившимся волосам, и Кристина кивает.

— Я не могу поверить, что всё это и правда происходит… — тихо говорит девушка, взглянув в глаза Эрика.

— Мне безумно жаль, моя родная, — он притягивает её в свои объятия и мягко целует в лоб, когда по лицу девушки скатываются слёзы.

Прижавшись к Призраку, она всхлипывает и обвивает его торс руками. Он ласково поглаживает её по спине, убаюкивая. Вскоре Кристина действительно засыпает, тихо посапывая. Эрику хочется верить, что она не зациклится на этой трагедии, не впадёт в депрессию, и скоро всё у них сможет наладиться.

***

Ужасающие новости доходят до Карлотты, когда она встречает в фойе театра старшего де Шаньи. Он выглядит потерянным, когда она решается спросить, в чём дело.

— Рауля задержали за убийство, — едва слышно шепчет Филипп, — он убил парнишку, с которым дружил в детстве.

— Что? Как такое возможно? — не верит Джудичелли, вглядываясь в лицо мужчины, нервно теребящего в руках документ.

— Я не понимаю, — выдыхает нервно он, протягивая исписанную бумагу с его показаниями.

Взяв в руки лист и бегло прочитав записи, Карлотта покачала в неверии головой. Речь шла о близком друге Убальдо, и её сковал страх. Как она могла рассказать ему о таком… О том, что такой дорогой ему человек погиб такой нелепой, случайной смертью? Она вернула бумагу Филиппу, принося свои искренние соболезнования, и, развернувшись к выходу, медленно пошла на вперед. Ноги её едва слушались, будто бы стали ватными. Ей нужно было как можно лучше продумать то, как преподнести Пьянджи такую новость. Ему в любом случае будет очень больно.

***

Поздно вечером Кристина просыпается от очередного тревожного сна. Распахнув глаза, она старательно восстанавливает дыхание и нервно сжимает руками простынь. Эрика уже не было в спальне, отчего она только сильнее взволновалась.

— Ангел мой, — позвала она так громко, как смогла, голос противно захрипел.

— Иди ко мне, Кристина, — отозвался он, откуда-то неподалеку, и девушка вскочила с кровати, двинувшись на родной голос.

Повернув направо по коридору, она увидела свет в одной из комнат и поспешила туда. Это оказалась просторная кухня с настоящей каменной печью, в которой, очевидно, уже горел огонь — в помещении было очень тепло. Эрик сидел за большим деревянным столом, по-турецки скрестив ноги и внимательно читая очередную толстую книгу. Обойдя раритетный кухонный гарнитур, Кристина встала за спиной мужчины и мягко провела пальцами по его волосам. Как ни странно, он даже не нацепил на себя маску, которую всегда надевал при первой же возможности.

— Как твоё плечо? — тихо спросила девушка и взглянула на страницу открытого романа. Текст показался знакомым.

— Уже лучше, — ответил Призрак, оторвавшись от книги, — а как ты?

Она неопределенно покачала головой и, немного помедлив, устроилась у Эрика на коленях, утыкаясь носом в его холодную шею.

— Без тебя я бы не пережила это, — шепотом говорит девушка, касаясь мягкими губами его кожи.

— Без меня этого бы и не случилось, — отвечает ей печально Эрик, прижимая к себе.

Его слова заставили Кристину задуматься. Ведь всё это было, чтобы разлучить их. Это стало бы огромной ошибкой. Она может представить свою жизнь без Дориана, пусть это и не так просто, но без Эрика — нет. Невозможно.

— Не правда, — говорит уверенно Даае и дарит ему чувственный поцелуй.

***

Едва дыша, Карлотта стучит тихонько в дверь палаты, но ответа не слышит. Сделав глубокий вдох, она приоткрывает дверь и неслышно входит внутрь. Телевизор немой картинкой ярко светился в тёмной палате, а Убальдо лежал на боку, отвернувшись к окну, и, казалось, крепко спал.

Женщина прошла дальше и осторожно опустилась на край кровати — Пьянджи оставался неподвижен. Протянув к нему руку, она опустила её на затылок мужчины и погладила по волосам. Пьянджи вздохнул.

— Дориан мёртв, — подал голос мужчина, напрягаясь всем телом, — Рауль его убил.

— Знаю, — шепотом отвечает Карлотта с нескрываемым сожалением в голосе, — я с тобой, Убальдо.

Он развернулся к ней лицом и взглянул в глаза. Женщина никогда еще не видела столько эмоций в одном взгляде, она терялась в них, утопала.

— Спасибо, — едва слышно говорит он и утыкается лицом в подушку.

— Как же так, — качает головой Карлотта, ей сложно понять путаницу в отношениях между друзьями.

— Я не знаю, смогу ли увидеть его, лежащего в гробу, не существующего больше для этого мира. Конечно, нужно попрощаться, но как? Это так тяжело принять. Он стал мне как младший брат, понимаешь? Я был для него, как наставник, советчик. Как справиться с этой болью?

Женщина качает головой, взяв Убальдо за руку и крепко её сжимая. Она не знала, что сказать, как ответить на его вопросы. Ей не приходилось хоронить близких людей, потому что она их попросту не имела — всегда одна, гордая птица. Но Пьянджи заставил её почувствовать эту горечь, и теперь она поняла, что такое смерть ближнего.

***

Мягко поглаживая Эрика по спине, Кристина дожидалась, когда он дочитает очередную главу, чтобы вместе осмотреть дом. Её удивлял особняк, где они оказались. Даже по тому немногому, что она успела увидеть, было ясно — он стоил очень дорого: об этом говорили как расписные потолки, так и роскошная мебель в стиле Луи-Филиппа.

— Можем идти? — обратился к ней Призрак, подняв на Кристину уставшие глаза.

— Конечно, — кивнула девушка, взяв его осторожно под руку, — Эрик, откуда такой красивый дом?

— Ну, на самом деле, ему больше лет, чем мне, — усмехнулся мужчина, оглядывая просторный коридор, в который они вошли, — а купил я его лет двадцать назад, точно не помню. Тогда слишком активно пытались вторгнуться в мои подземелья.

— Да… Но просто он, наверное, дико дорогой?

— Я вымогаю деньги с руководства театра десятками лет, — рассмеялся тихо Призрак, — конечно, он не был дешевым, но это не страшно.

Коридор оказался необычайно светлым, чем очень понравился Кристине. Здесь расположилась винтовая лестница с кованными изящными перилами, покрытая ковром с кельтскими орнаментами и ведущая на второй и цокольный этажи. Девушка тут же потянула Эрика вниз.

Пройдя на нижний этаж, она замерла на месте. Они будто бы снова оказались в подземелье оперы. Вместо озера здесь оказался неглубокий бассейн, но атмосфера царства музыки была та же — гордый рояль стоял в центре огромного помещения, а неподалеку в углу поместилась серьезная звукозаписывающая аппаратура. Девушка уже могла представить, как быстро Эрик разведёт здесь свой творческий хаос.

— Я не углублялся в детали, но настоял, чтобы резервуар с водой и моё, так сказать, рабочее место, заняли цокольный уровень. Всё не так плохо, как я ожидал, — задумчиво отметил Призрак, оглядевшись.

— Ты умеешь обращаться с этим? — удивленно спросила Кристина, взглянув на рекордер, внушительный сумматор и мощный компьютер. Он покачал головой, выдохнув.

— Нет, эти чёртовы изобретения сведут меня в гроб, — проговорил он и тут же поймал недовольный взгляд Кристины, — прости, я не это имел ввиду.

— Тебе понравится, обещаю, — мягко ответила девушка, взглянув на Эрика, — думаю, это станет нашим любимым местом.

Он согласно кивнул ей и подошел к величественному инструменту. Опустившись на банкетку, он вознес руки над клавиатурой и ласково перебрал пальцами клавиши, проникаясь исходящим звуком. Здесь он мог почувствовать себя, как дома. Волшебная музыка сама собой исходила от умелых рук Эрика. Он играл бездумно, вдохновенно, чувствами, бушующими внутри него сейчас: пламенная любовь, накрывающая собой всё вокруг, сожаление и горечь, испытываемые в момент гибели невинного, внутренняя борьба, ведомая Призраком всю его долгую и мучительную жизнь. Не в силах шевельнуться, Кристина стояла позади Эрика, глядя на быстро скользящие по клавишам пальцы, способные покорить целый мир, а не только их собственную маленькую вселенную. Она была охвачена всецело одной только мыслью — люди могли бы полюбить его музыку в одно мгновенье, тот час как услышали бы её. Нужно было лишь пронести её в массы, показать народу истинное искусство, идеальное и неподдельное.

— Как же ты прекрасен, — прошептала девушка, растроганная до слёз прозвучавшей композицией, когда Эрик закончил её мощным финальным аккордом.

Он мотнул головой, тихо усмехнувшись, и Кристина присела рядом с ним с трепетом обнимая. Мужчина взял её бережно за руку и мягко погладил пальцем ладонь. Взгляд девушки упал на кольцо, подаренное Дорианом, и на глазах вновь выступили слёзы. Она поднесла к нему руку и медленно стянула с пальца. Внимательно Эрик следил за её действиями.

— Убери его куда-нибудь, — попросила грустно Кристина, вложив колечко в костлявую руку Призрака.

— Может, так будет лучше? — спросил тихо Эрик, потянувшись за шею Кристины и легко расстёгивая её любимую серебряную цепочку. Он быстро спустил подарок Готье на неё и застегнул обратно.

— И правда, — кивнула девушка, осторожно коснувшись дорогого её сердцу кулона, — спасибо, мой Ангел.

Мужчина ласково улыбнулся ей, аккуратно убирая за ухо светлый завиток, спавший Кристине на глаза. Она прижалась к острому плечу, обращая к нему потерянный взгляд.

— Можем подняться теперь наверх? — обратился к ней Призрак, накрыв маленькую руку девушки ладонью.

— Останемся здесь, — прошептала Даае, чуть улыбнувшись ему и невесомо проводя пальцами по длинному шраму на шее. Она тяжело вздохнула.

— Откуда он, Эрик?

— Издержки цирковой жизни, — быстро ответил мужчина, отворачиваясь к стене, — непослушных зверьков там нелюбили.

Девушка вздрогнула под его крепкой рукой и развернула пальцами его лицо к себе, заставляя посмотреть прямо в её чистые глаза.

— Я безумно сильно люблю тебя, — проговорила Кристина, вглядываясь в заполненные болью тёмные глаза. Его лицо тронула улыбка, и Эрик быстрым поцелуем коснулся её лба.

— Моя любовь к тебе безгранична, Кристина, — ответил Призрак, крепко её обняв, несмотря на ноющую рану.

Они остались сидеть в подвале у фортепиано цвета портвейна, заключив друг друга в объятия. Им не хотелось слышать сейчас ни новостей о ведомом расследовании, ни скандалов семейства де Шаньи. Они есть друг у друга и целый мир для них перестал существовать в эту обитую трауром ночь.

========== Глава 19 ==========

Следственный процесс никогда еще не проходил в полицейском штабе так легко. Всё было просто и очевидно. Несчастный случай из-за неаккуратного обращения с серьезным оружием. Любовная трагедия. Мгновенная смерть от кольта сорок пятого калибра. Ничего лишнего. Только огромная сумма денег, заплаченная администрацией города за молчание.

— Я дико извиняюсь, — обратился к прокурору Филипп де Шаньи, — но, месье Венсан, неужели Вы не думаете о том, что в этом деле есть подводные камни?

— Выслушайте меня и поймите правильно, — снисходительно улыбнулся мужчина, — если мы начнём копаться в этом деле, то неизбежно это приведёт к лишнему негативу в адрес Вашей семьи, неужели Вы в самом деле желаете этого? Вас будут судить все, кому не лень.

— Да, но… Что если Рауль не был первопричиной убийства? Я знаю, он бы ни за что не стал угрожать Дориану так, — настойчиво проговорил Филипп.

— Ваш отец, месье де Шаньи, не хочет скандала, — ответил кратко Венсан, покрутив ручку в руках, — мы не можем пойти против него, извините.

— И что будет с Раулем? — спросил взволновано Филипп, упершись руками в дорогой стол. — Он обязан будет отбывать огромный срок из-за Вашей безалаберности?

— Администрация города хочет, чтобы мы быстро замяли это дело, — уточнил мужчина, вздернув бровями, — в суде ему дадут условный срок, штраф, и он отправится домой.

— Я понял Вас, — процедил сквозь зубы Филипп, сжав руки в кулаки, — извините за беспокойство, до свидания.

— Хорошего дня! — довольно улыбнулся Венсан, удобнее усевшись в кресле и глядя вслед мужчины, стремительно покидавшего его офис.

***

Быстрым шагом Филипп удалялся от здания прокуратуры. Он был вне себя от злости на их отца. Безусловно, он никогда не был честным человеком, готовым нести ответственность как за себя, так и за своих сыновей, но этот случай не был похож на другие. Старший де Шаньи ждал от отца, как минимум, серьезного расследования для выяснения мельчайших деталей происшествия. Репутация важнее, конечно… Их учили этому с рождения. Холодные отношения и полная абстракция друг от друга — норма для их семьи. Главное держать лицо. И даже сейчас, когда один из них попал в серьезную беду, глава семейства не изменил своим принципам.

Никогда еще Филипп не выражал беспокойства о брате так рьяно. Пусть у них с Раулем не было идеальных братских отношений — не важно. Он всегда любил младшенького всем сердцем и искренне желал ему счастья. Теперь же старший де Шаньи не мог скрыть эти чувства. Ему было больно оттого, как поступил отец, оттого, как наплевал он на судьбу Рауля, оттого, каким продажным и чёрствым он был.

В любом случае, он доволен хотя бы тем, что Рауль не окажется за решеткой. Это единственное положительное последствие двуличности их отца. Совсем скоро они с братом снова встретятся, и у Филиппа появится шанс на то, чтобы вернуть семейное тепло хотя бы между ними. Он всем сердцем желал поскорее выслушать Рауля и помочь ему справиться с этой трагедией.

***

Бережно обнимая Кристину, Эрик думает о том, как дальше сложится их жизнь. Он знает, что легко не будет. Он этого и не ждёт. Каждое препятствие, данное им с Кристиной, делает их союз только крепче. Так и сейчас — они проходят вместе этот сложный период. Девушка поднимает на него свои кристальные глаза и чуть улыбается одними уголками губ. Призрак думает, что она способна слышать его мысли.

— Когда мы сможем пожениться? — спрашивает тихо Кристина, внимательно наблюдая за Эриком.

— Я не думал об этом пока, — тихо ответил мужчина, взяв её за хрупкую ручку, — я бы очень хотел сделать это как можно скорее, но, моя родная, я не могу думать только о себе.

— А мне кажется, что нам просто необходимо организовать всё быстрее, — шепчет Даае, переплетая их пальцы, — мне так необходим хотя бы глоточек воздуха. Это горе лишает меня жизни, Эрик. Я хочу отвлечься на что-то действительно приятное.

— Это твоё право, — слегка улыбнулся мужчина, поглаживая её руку, — я поддержу любое твоё решение, выполню каждое твоё желание.

— Поцелуй меня, — быстро просит она, с силой жмурясь, борясь с подступающей истерикой.

И он тотчас приближается к ней, накрывая её мягкие губы своими сухими. Она отчаянно отвечает ему, крепко обнимая за шею, будто бы он последняя надежда утопающего. Призрак чувствует на их губах солёные капли её слёз и углубляет поцелуй, подхватывая Кристину на руки. Боль не имеет никакого значения — Эрик её не чувствует. С трепетом удерживая девушку в своих руках, он кружит её по комнате, даря ей такую необходимую свободу.

Острые зубы девушки кусают губы Эрика в кровь. Она вкладывает в эти безумные поцелуи всё: сейчас её душу прожигает горечь, и она невольно причиняет своему Ангелу боль. Она лишь делится с ним своей безысходностью, отрешенностью, а он принимает их, как старых друзей.

— Я люблю тебя, — шепчет слёзно Кристина, едва касаясь истерзанных ею губ мужчины. Он ласково укачивает её в объятиях, размеренно поглаживая по волосам.

— Не плачь, моя родная, — вторит он ей, неуловимо смахивая влагу с её лица, — я с тобой, я всегда рядом.

Она всхлипывает, судорожно цепляясь за его плечи, прижимаясь к нему так, что между ними не остаётся места даже воздуху.

— Тебе просто необходимо отдохнуть, — успокаивающе шепчет Призрак, и Кристина быстро-быстро кивает, утирая ладонью покрасневший нос.

— Пойдём, — обращается он ласково, взяв её крепко за руку, — я почитаю тебе что-нибудь хорошее, пока ты не уснёшь.

— Ты настоящий Ангел, Эрик, — проговаривает тихо Кристина, следуя за ним.

Он по-доброму усмехается от того, как ироничны её слова. Ангел в огне преисподней, может быть, падший ангел. Никем другим он быть не мог.

***

Уложив Кристину в кровать, Эрик бережно подоткнул одеяло под неё и потянулся к книге.

— Ложись со мной, — обратилась к нему девушка, потянув Эрика за запястье к себе.

— Ты же знаешь, я почти не сплю, — усмехнулся тихо он, однако устраиваясь сбоку Кристины.

— Даже Ангелам нужен отдых, — прошептала она, положив голову на колени мужчины.

Погладив Кристину по волосам, он чуть улыбнулся и открыл книгу Гринвуда Джеймса. Она по праву могла считаться любимой из детства Призрака. Может быть, потому, что его судьба отдаленно напоминала судьбу того самого Джима. В любом случае, маленькому Эрику не давали большого выбора, и он с радостью изучал всё то, что имелось. Он сам не знал, почему выбрал именно её из кучи других, куда более добрых книг, но тем не менее начал вполголоса читать Кристине:

— Мне было шесть лет. Моя мать умерла; отец женился на другой. Мачеха моя была злая, ленивая и хитрая женщина. Звали ее миссис Берк. Целый день морила она меня тяжелой работой, заставляла нянчить ребенка, носить из колодца воду…

Кинув быстрый взгляд на Кристину, Эрик невольно улыбнулся: она выглядела сейчас словно маленькая девочка под боком у отца, внимающая ему.

— Раз мачеха сыграла со мной особенно гадкую штуку. К ней пришла в гости какая-то женщина, и они вместе пропили все деньги, которые отец оставил на обед и на ужин. Когда гостья ушла, мачеха, немного протрезвившись, начала трусить: ведь отец будет очень сердиться, если узнает, что она оставила семью, без еды…

— До чего мерзкая эта Берк! — возмутилась Кристина и широко зевнула, сильнее прижимаясь к Эрику.

— Поверь, она ещё не самый плохой человек, — усмехнулся тихо Эрик и продолжил:

— Она стояла тут, пока отец стегал меня до крови толстым кожаным ремнем. Насколько было возможно, я прокричал ему всю историю о деньгах, но он не слушал меня и бил, пока рука у него не устала. После порки меня заперли в темную комнату и оставили там до ночи. О, как возненавидел я… — Призрак замолк, с упоением глядя на Кристину, погрузившуюся в мерный сон. Он осторожно отложил книгу на прикроватный столик и скользнул вниз, удобнее укладываясь с нею рядом.

Обняв аккуратно девушку, он едва сдержал болезненный стон. В такие моменты Эрик жалел, что не затребовал с дьявола что-нибудь поинтереснее бессмертия. Всё-таки боль он всегда мужественно терпел, как и любой другой человек. Решив не зацикливаться, Призрак притянул Кристину ближе и, зарывшись лицом в её волосы, прикрыл глаза. Пускай спать не хотелось, но сама ночь, вот так проведенная вместе, по-прежнему была для Эрика чем-то особенным и волшебным.

Конечно, завтра будет новый день, новые проблемы и вопросы, но сейчас, когда она щекотала своим легким дыханием его шею, Эрик был готов к любым сюрпризам судьбы, чтобы бороться за их любовь и дальше.

***

Отчего-то Кристина не смогла долго спать. Проснувшись, она легко улыбнулась, почувствовав прохладные руки Эрика на своей талии. Развернувшись в его объятиях, она потянулась к тонким губам и накрыла их нежным поцелуем — мужчина улыбнулся во сне.

Лишь теперь Кристина заметила широкую плазменную панель на стене и очень тому удивилась. Взглянув на прикроватный столик, она увидела и пульт. Чуть приподнявшись, она достала его и включила телевизор, тут же убавляя звук.

Она удобнее устроилась в объятиях маэстро и впилась взглядом в экран. Как она и ожидала — все французские каналы говорили лишь о семье де Шаньи. Ей было тяжело видеть кадры репортажа с места происшествия: Рауля вели к полицейской машине, заключенного в наручники, а Кристине страшно было осознавать, что он не единственный виновник этой страшной трагедии.

— Ты управилась с этой чёртовой штукой, — заметил сонным голосом Эрик, приподнимаясь на локтях.

— Это просто, я тебе покажу, — чуть улыбнулась девушка, поспешно выключая панель.

— Не стоит тебе смотреть на всё это, милая, — прошептал он, притягивая Кристину на себя.

Усевшись на бёдрах Эрика, она склонилась к нему, мягко целуя в щеку и тихо вздыхая.

— Как могу я пропустить его похороны? — спрашивает Кристина, бережно погладив пальцами шею Эрика.

— Придётся. Я думаю, ты только навлечешь на себя лишние расспросы, если появишься там, — ответил Призрак, глядя в любимые глаза, — всё же речь идёт о семье мэра.

— Знаю, — вздрагивает Кристина и ложится к Эрику на грудь, накрывая ладонью рану, — сильно болит?

— Я уж и забыл о ней, — хмыкнул он, погладив Кристину по волосам. — Знаешь, а я ведь приготовил тебе предсвадебный подарок.

— Правда? — невольно улыбнулась девушка.

— Да, надо только забрать его у одного мастера.

Она благодарно улыбнулась, поцеловав мужчину куда-то в область солнечного сплетения. Призрак осторожно потянулся, тихо зевнув.

— Боже, как я люблю тебя, — выдыхает Кристина, глядя на него.

— Я тебя тоже, мой Ангел, — тихо отвечает Эрик, поднимаясь с кровати. — Я пока приготовлю что-нибудь нам, а ты отдыхай еще.

Быстро кивнув, Кристина юркнула под одеяло. Улыбнувшись её очарованию, Эрик направился вниз.

***

Тупая боль — всё, что остаётся от Убальдо, когда он договаривается с одной из многочисленных церквей о панихиде. Сложнее всего для Пьянджи принять тот непростой факт, что у Дориана никого, кроме него, не осталось. Он хочет позвонить Кристине, но тут же одергивает себя, решая, что это должно быть лишь её решение.

Ему кажется, что вот сейчас где-нибудь в новостях заявят, что всё это лишь ошибка. Глупый розыгрыш. Что угодно, но не горькая правда, ударяющая по самому больному. Но они не говорят, лишь показывают в который раз кадры с ареста де Шаньи, будто бы насмехаясь вновь и вновь над одиноким Убальдо, потерявшим только обретенную дружбу.

Когда он выбирает кладбище, он невольно останавливается на северном Монмартре, где захоронены сразу несколько любимых писателей друга: Симон, Мюрже и де Виньи, о творчестве которого совсем недавно они так горячо спорили. Словом, это место было самым что ни на есть подходящим.

Единственным, что не даёт ему сойти с ума от горя, становится Карлотта. Она рядом и это не может не облегчать гадкую боль, терзающую сердце. Они почти не разговаривают теперь, им хватает взглядов, чтобы понимать друг друга. Женщина делает всё, чтобы утешить бесконечно печального Убальдо, чтобы не потерять его в этой тьме.

***

Когда Кристина спускается вниз, на кухонном столе уже стоят тарелки с овсяной кашей и блюда с поджаристыми тостами. Она тихо подкрадывается к Эрику со спины и бережно обнимает. Он удивленно выдыхает, оглядываясь через плечо.

— Надо же, я совсем потерял бдительность, — чуть улыбнулся Призрак, разливая по чашкам ароматный чай.

— Как же вкусно пахнет, — шепчет Кристина и мягко целует Эрика в оголённое плечо.

Он обернулся к ней и одарил восхищенным взглядом, поправляя выбившиеся на лицо волосы. Нежно поцеловав девушку в висок, Эрик протянул ей один из стаканов.

— Ну, приятного аппетита, — ласково сказал он, усаживаясь за стол вместе с Кристиной.

Она кивнула и тут же набросилась на аппетитную кашу, которую не ела, наверное, с детства. В который раз Кристина отметила, что Эрик возвращает ей то прекрасное отрочество, что кончилось слишком быстро. И даже в самое тёмное время, не дает ей окунуться в бездну отчаяния.

— Еще тостов? — улыбнулся Эрик, наблюдая за девушкой, незаметно для себя лопающей последний лакомый кусочек.

— Ой, спасибо, я так наелась, — кивнула Кристина, потянувшись к мужчине липкими от джема руками.

Он невольно рассмеялся и отвёл её к раковине, взяв за руку. Ополоснув руки водой, Кристина прижалась к Эрику тихо выдыхая.

— Ты единственный свет в моей жизни, знаешь, — говорит она, погладив его ладонь.

— Знаю, родная, — отвечает мягко Эрик, перебирая шелковистые пряди её волос.

— Тебе нужно чем-то обрабатывать рану, — говорит серьёзно мужчине Кристина, поднимая на него глаза.

— Да, — кивает он, — мне в любом случае нужно сегодня отлучиться до мастера, я найду что-нибудь обеззараживающее, не переживай.

Приподнявшись на цыпочки, Кристина чувственно его целует, крепко обняв — Эрик судорожно выдыхает в её губы, прижимая к себе сильнее.

— Я пойду? — тихо спрашивает он, с трудом отрываясь от мягких губ. — Иначе я уже не остановлюсь.

— Только возвращайся скорее, — просит шепотом Кристина, резко погрустнев.

***

Без Эрика дом становится слишком пустым. Находиться здесь одной дико грустно. На Кристину сразу же наваливаются депрессивные мысли, и она утопает в воспоминаниях о прошлом. Ей кажется, что они с Дорианом познакомились совсем недавно.

Будто бы ещё вчера он провожал её от школы до дома и помогал носить тяжёлые учебники. Словно только пару дней назад они вместе делали доклад по непонятной им обоим физике и возмущались сложным задачам. Слёзы потекли по щекам Кристины, и она тяжело выдохнула, потирая глаза. Он всегда оказывался рядом, когда ей было плохо, но сейчас… Сейчас он никак не мог её утешить.

Непроизвольно Кристина подумала о том, что бы стало, если бы она ответила ему согласием? Многое бы изменилось, она уверена. Однако, выбор Даае остается непоколебим. Видимо, так должно быть, так правильно. Невозможно пойти наперекор судьбе. Очевидно, его роль в театре жизни на этом кончилась.

Девушке не хочется винить в произошедшем Рауля, как делают это все, кто узнаёт об этой нелепой трагедии. Каждый из них в тот день сделал свой выбор: де Шаньи, взяв с собой оружие, в надежде защититься от легендарного Призрака, Дориан и Эрик, укрыв собой от выстрела бесконечно любимую ими Кристину.

Она обессилено упала на кровать, тихо всхлипывая и кутаясь в одеяло. На неё вдруг навалилось осознание того, что она натворила. Вина лежала на ней одной. Судьбы всех троих были в её руках, и она не справилась с такой ответственностью, слишком легкомысленно отнесясь ко всем предпосылкам. Ей слишком тяжело оставаться с этими угрызениями совести одной. Нужно дождаться Эрика и поделиться с ним этими эмоциями, переполнившими её. Нужно только дождаться Эрика…

========== Глава 20. Откровения Эрика ==========

Основная причина совершаемых человеком ошибок

кроется в постоянной борьбе чувств с разумом.

Поздним вечером я спешно шел к дому. Нелюбовь к таким узким улицам, как Тюрен, на которой располагается наш особняк, с детства. Я не люблю их потому, что всю жизнь нарывался на неприятности именно в таких местах. Негде укрыться, некуда сбежать. С возрастом страх тёмных переулков пропал, я научился защищаться, отстаивать себя.

За этот долгий день я успел сделать все возможные дела, чтобы в город больше не выбираться наверняка: забрал подарок для Кристины, купил все необходимые нам лекарства и побольше еды. Я просто невероятно истосковался по Кристине. И волнение за неё не давало мне покоя целый день. Плохое предчувствие закралось с самого утра и больше не отпускало. Как же мог я оставить её в такой сложный период одну?

Пройдя последний квартал, я оказался у изгороди дома. Наконец, можно облегченно выдохнуть и укрыться в стенах особняка от невыносимых людей, так сильно раздражающих своими любопытными взглядами.

Спешно закрыв за собою калитку, я ускорил шаг, скорее стремясь попасть к любимой. Я вдруг заметил, что нигде в доме не горит свет. Видимо, Кристина уже уснула. Тихонько отворив парадную дверь, я вошёл внутрь. В доме не было слышно и звука.

Беззвучными шагами я поднялся по лестнице в нашу спальню: Кристина действительно оказалась здесь. Я осторожно подошел к кровати и опустился на неё рядом с любимой. Она резко обернулась, будто бы всё это время только и дожидалась меня.

— Я убила его! — воскликнула она осипшим голосом, вцепившись с силой пальцами в воротник моей рубашки. — Убила сама! Это всё моя вина!

Я страшно растерялся, совсем не понимая, о чем она говорит. Как может она винить во всём себя?

— Милая, — начинал я тихо, но она вскрикнула чересчур громко для тихого вечера:

— Нет! Слушай, — она резко всхлипнула, — я всё это заварила, Эрик, я! Никогда я не могла им обоим отказать, никогда! Лишь моя вина в том, что они вообще продолжали заботиться обо мне, иначе бы ничего этого не было! В них продолжала жить надежда, Эрик, которую я сама спровоцировала…

Моё милое дитя, как же она потрясена и расстроена. Я притянул горько плачущую Кристину в свои объятия и мягко поглаживал её по спине, пока её дыхание не начало приходить в норму.

— Он лишь защищал тебя, мой Ангел, — вполголоса высказался я, стирая горячие слёзы с нежных щёк, — я уверен, что Дориан никогда бы не стал тебя винить ни в чём. Мы с ним приняли одно решение на двоих. Он тебя любил, я тебя люблю, Кристина. О таком не жалеют.

— На его месте мог оказаться ты… — шепчет болезненно Кристина, опуская глаза.

— И отдал бы свою жизнь за твою без колебаний, — отвечаю уверенно ей.

— Жизнь без тебя лишена всякого смысла, Эрик, — говорит она подавленно, и я еще крепче обнимаю её, она задевает меня этими словами.

— Тогда твоя жизнь всегда будет иметь смысл, — заверяю я, склонившись к её ушку.

Её намокшие глаза сталкиваются с моими, и она тянется к маске, чтобы в следующий миг откинуть её прочь.

— Никогда, слышишь, — обращается она ко мне, обхватив ладонями моё лицо, — никогда не смей меня оставлять.

Моя маленькая девочка, я бы не посмел. Ни за что. Даже если бы ты прогнала меня сама, я бы оставался незримым наблюдателем, покровителем.

— Никогда, — срывается с моих губ прежде, чем Кристина накрывает их поцелуем.

Этот разговор, кажется, разрывает моё сердце на части. Я не могу поверить, что стал для неё действительно тем, без кого невозможно жить. Точно как она для меня. Я бы сделал всё, чтобы дьявол позволил мне умереть, если бы с ней что-то произошло. Я бы пошёл на все его условия. Я бы не смог даже существовать.

Я вдруг вспомнил о подарке для неё. Конечно. Вот что нужно, чтобы хоть немного взбодрить её. Ловким движением я вынул из кейса то самое ожерелье, что заказал у одного из лучших мастеров страны.

— Милая, я решил, что вместе со свадебным платьем будет прекрасно смотреться оно, — улыбнулся ей я, протягивая переливающееся от лунного света колье. Она вся замерла в изумлении, осторожно протягивая к нему руки.

— Боже, оно просто невероятно красивое, — прошептала она, бережно взяв его и оглядывая внимательнее.

— А этот цвет так красиво будет играть с твоими глазами, — заметил я, погладив её тонкую шею пальцами.

— Спасибо, мой Ангел, — пролепетала она, поцеловав мою ладонь своими мягкими губами.

Она аккуратно вложила ожерелье в мою руку, смущенно улыбнувшись.

— Убери его куда-нибудь до свадьбы, мне даже страшно такую роскошь держать в руках, — усмехнулась тихо Кристина, и я невольно улыбнулся — моё непорочное дитя.

— Конечно, — кивнул я ей и убрал его обратно, затем усаживаясь поближе к Кристине.

— Ну, тебе полегче? — взволнованно спросил я, обняв её за плечи.

— С тобой не может быть иначе, — тихо ответила Кристина, вглядываясь с необычайным теплом в мои глаза и медленно приближаясь.

Моё сердце по-прежнему пропускает удар, будто бы каждый раз как первый. Когда её губы касаются моих, я понимаю, что этого стоило ждать и сто лет, и двести. Сколько угодно, чтобы однажды столкнуться с её прекрасными голубыми глазами, чтобы видеть её улыбку по утрам, чтобы жить.

========== Глава 21 ==========

День, выбранный Убальдо для похорон друга, оплакивал так рано погибшего парня. Ливень страшной силы бил по другую сторону каменных стен собора Мадлен, когда началась панихида Дориана Готье.

Пьянджи был рад лишь одному — гроб оставался закрытым. Он хотел запомнить друга живым, весёлым, переполненным любовью, а не мертвенно лежащем на бархатной поверхности с прижатой к груди головой.

Теперь он с лёгкостью мог себе это позволить.

Образ Дориана неразрывно будет связан в его памяти с счастливой, будто бы вовсе детской, улыбкой.

Нежные голоса церковного хора зазвучали неожиданно и чересчур громко; Убальдо невольно вздрогнул, и его ладонь крепко сжала женская рука. Сегодня Карлотта пришла вместе с ним, чтобы проводить совсем ещё юного Дориана в последний путь.

Немногочисленные гости занимают свои места на церковных скамьях где-то позади пары. Мужчина не хочет даже видеть их. Он знает, что единственно близких Дориану людей здесь не будет — ни Кристины, ни Рауля. Ему не хочется винить их. Ему известно то, как оба они любили Готье. Видеть это всё им было бы невыносимо.

Служба кажется Убальдо невыносимо долгой и нудной. Он не может смотреть на гроб, стоящий перед ним, без слёз. Мужчина долгое время противится предательской воде, скопившейся в уголках глаз, но вскоре она вовсе затуманивает всё вокруг, и он оказывается вынужденным сморгнуть капли.

Он срывается.

Срывается и отворачивается к покойному спиной, не силясь больше видеть церемонии, слышать звонких голосов хора. Джудичелли мягко гладит его спину, шепча на ухо что-то хорошее, желая его успокоить. Рыдания мужчины разносятся по собору. Он не может больше притворяться сильным. Он потерял самое важное, что имел. Нет смысла казаться холодным и непоколебимым, когда жизнь стремительно разрушается.

Гости церемонии качают головами. Им жаль. Они понимают. Чувствуют всю его боль. Никто из них не знал погибшего так хорошо, как несчастный мужчина, содрогающийся от слёз.

Каждый проходил через это.

Показать свою боль — не позорно.

Когда гроб с телом Дориана помещают в катафалк, Убальдо упирается. Он не желает ехать на кладбище, не желает смотреть на то, как его друга закапывают в холодную землю, как устанавливают надгробный камень с его именем.

— Он хотел бы, чтобы ты прошёл с ним этот путь до конца, — едва слышно шепчет ему Карлотта, сжимая его широкие ладони своими длинными пальцами.

— Это слишком, — выдыхает сквозь слёзы мужчина, опуская глаза в пол, — я кинусь следом за ним в яму, я не смогу…

Она жестом останавливает его сбивчивые слова и, мягко взяв за руку, тянет за собой к катафалку.

— Я буду рядом, — тихо говорит женщина, одарив его печальным взглядом, — ещё немного, потерпи. Ты сильный.

Смахнув ладонью влагу с лица, Убальдо нерешительно кивнул, податливо следуя за Карлоттой к машине. Она усаживается внутрь первая и притягивает Пьянджи в крепкие объятия, не давая ему и секунды почувствовать себя одиноким.

Когда кадиллак выворачивает с красочного бульвара Клиши на улицу Ганрон, лежащую вдоль кладбища, Убальдо отворачивается от окна и тяжело выдыхает. В воздухе, кажется, витает смерть и горечь.

Они тормозят у ворот северного кладбища, и Убальдо с Карлоттой оказываются вынуждены покинуть машину. Тошнота подступает к горлу мужчины, когда он оглядывается по сторонам. Тёмные фигуры памятников плывут в глазах, и его голова начинает кружиться. Здесь словно раскинулась выставка архитектурных шедевров — столь разнообразны надгробия многочисленных могил: ангелы, монахи, гаргульи и демоны — все, как на подбор.

Одинаково гнетущие и пугающие.

Гроб торопливо вытаскивают из катафалка и несут к выбранному Убальдо месту на кладбище. Они следуют за могильщиками к глубокой могиле, расположившейся по соседству с Гектором Берлиозом, прекрасным композитором. Ещё одна приятная мелочь, продуманная Пьянджи.

Священник, сопровождающий их и на кладбище, встает у изголовья медленно опускающегося вглубь земли гроба и неторопливо читает молитву, являющуюся неотъемлемой частью заупокойной службы. Помрачневшая пара притягивает в свои руки по одинокому цветку розы. Ещё совсем немного, и эти колкие цветы станут последней данью ещё совсем молодому парню, близкому другу и преданному влюбленному.

Когда монотонный голос святого отца смолкает, Убальдо с трудом разжимает ладонь, с силой сминающую стебель розы, и цветок плавно спадает на тёмную крышку гроба. Боль прожигает в сердце сквозную дыру, и Пьянджи остается чувствовать лишь пустоту. Первые горсти земли падают следом за цветами, скрывая за собою тонкий католический крест.

Вот так.

Так быстро всё закончилось, не позволив Убальдо даже осознать произошедшее. Тихо всхлипывающая Карлотта тянется в его объятия, когда на могиле начинают устанавливать небольшое надгробие — статую маленького ангела, склонившегося над каменной плитой в отчаянии, оплакивающего невинно погибшего и непорочного.

Вся та ответственность, с которой Пьянджи подошел к похоронам друга, себя оправдала. Он создал то, что желал — уютный и теплый уголок среди холодного, окутанного смертельным холодом кладбища. В памяти каждого человека Дориан останется светлым и тёплым человеком, всегда готовым прийти на помощь и понять.

Мужчине категорически не хочется уходить, но Джудичелли настойчиво тянет его за руку в сторону заведённой машины. Она знает, что здесь ему будет только тяжелее. Знает, а потому стремится поскорее отвлечь его, спасти от горечи и боли. Вскоре Убальдо сдаётся и, в последний раз проведя пальцами по резной руке крохотного ангелочка, позволяет увести себя к автомобилю.

Каменные силуэты оказываются всё дальше и дальше, а Убальдо всё так же глядит пустым взглядом в широкое окно кадиллака. Ему кажется, что его душу усердно вытягивали последние и дни и вот сейчас…

Сейчас её не стало вовсе.

***

По величественным коридорам Парижского суда вся семья мэра де Шаньи спешит к выходу. Судебный процесс над Раулем оказался завершенным.

Вердикт судьи никого из присутствующих не удивил.

Никого.

Самому же Раулю, казалось, было плевать на то, как распорядятся его Судьбой. Он бы достойно принял любое наказание.

На парадной лестнице их встречают десятки вспышек камер. Громкий шум от перебивающих друг друга репортёров сливается воедино, и у Рауля кружится голова. Прекрасная Фемида, замершая у входа в здание суда, будто смеется ему в лицо — чаша злодеяний на её неизменных весах теперь явно перешивает добродетель. Младшему де Шаньи хочется спрятаться, сбежать, но он лишь трусливо скрывается за спиной широко улыбающегося отца.

Микрофоны со всех сторон лезут прямо в лицо. Какая разница? Для Рауля теперь всё потеряло значение. Сегодня вместе с Дорианом похоронили всё лучшее, что было когда-то в жизни де Шаньи, а он не посмел даже появиться на кладбище. Он ни за что бы не смог заставить себя увидеть опускающийся под землю гроб — результат его неосторожности и бесконечно глупости. Тем более, не вынес бы осуждающего взгляда со стороны его нынешних, настоящих друзей, а не эгоистичных показушников, каким всегда являлся сам Рауль. Он не смог достойно попрощаться с лучшим человеком, которого знал.

Руки отца крепко сжимают плечи Рауля и вынуждают сесть в его новенький майбах. Он без колебаний поддается и забирается вглубь обитого белой кожей салона. Ему противно от всего этого шика и лоска.

— С возвращением, месье! — радостно приветствует его личный водитель отца, и к горлу младшего де Шаньи подступает ком.

Ему страшно.

Жутко от присутствия кого-то постороннего.

Дверь автомобиля вновь отворяется, и к Раулю подсаживается чересчур радостный отец. Он тут же тянется к механизму на подлокотнике, чтобы открыть мини-бар, где уже пенится прохладное шампанское.

— Ну, что? — обращается к сыну старший де Шаньи, разливая по бокалам Дом Периньон. — За нашу маленькую победу?

— Это неправильно, — едва слышно говорит Рауль, всё же принимая в руки бокал розового брюта, — я заслужил наказания.

— Какой святоша, — хмыкает мэр Жером, задумчиво поглаживая ножку бокала, — подумал бы о семье. Нам не дадут теперь никакого покоя. Такой скандал, только подумай, — он цокает языком, качая головой, а затем вновь расплывается улыбке, — Впрочем, — довольно говорит он, — всё позади, так что забудь всё, как страшный сон.

— А нет ничего покрепче? — усмехается Рауль, разом осушив бокал игристого.

— Только дома. Мы отвезём тебя в вашу с Филиппом квартиру, — мягко отвечает отец, — он о тебе позаботится.

— В каком смысле? — напрягается младший де Шаньи, ухватившись за бутылку и отпивая прямо из горла.

— Он хотел поговорить с тобой, — пожимает плечами Жером, скривившись, — право, Рауль, ты ведёшь себя, как невоспитанная свинья.

Осушив объемную бутылку до дна, он лишь разводит руками, тяжело вздыхая. Ему теперь вовсе плевать на все эти правила и этикет. Ему вообще ни до чего нет дела. За тонированными стёклами майбаха проносится набережная Бранли, и вот уже виднеется знаменитая башня, близ которой располагается их квартира. Невольно Рауль мрачнеет. Он не хочет возвращаться в их роскошную квартиру и жить там так, словно ничего не происходило вовсе.

Машина тормозит у первого же дома на Бюйено Айр. Отец мягко хлопает сына по плечу, снисходительно улыбаясь.

— Что ж, мне пора по делам, — обращается старший де Шаньи к Раулю, — а вы развлекайтесь без меня, мальчики.

— Обязательно, — сквозь зубы отвечает сын, кидая опустошенную бутылку на сидение и спешно выбираясь из автомобиля отца.

Оказавшись посреди узкой улочки, Рауль поднимает глаза на Эйфелеву башню. Сейчас он не видит в ней ничего красивого — жалкий кусок металла. Домой идти отчаянно не хочется только потому, что там ждёт брат. Они всю жизнь провели в неприятии друг к другу. Недолго думав, он всё же решает встретиться с Филиппом лицом к лицу и нажимает на звонок домофона.

Будь, что будет.

Прятаться от брата — это полная глупость.

***

Солнечный свет нежно касается своими лучиками ужасающего лица Эрика. Он бессознательно морщится, укрывая ладонью глаза от света. Его прекрасная невеста чуть ёрзает в объятиях. Первым, что видит Эрик, когда всё же открывает глаза, становится улыбка спящей Кристины. Так редко теперь он мог её увидеть. Разве что, пока девушке снятся красивые, добрые сны. Он уверен, что это так — всё её лицо светится счастьем.

Развернувшись к девушке, он нежно целует её в кончик носа — Кристина чуть дергает им и улыбается шире, обвивая руками шею жениха. Ему правда интересно, что сейчас видит его любимая, но он лишь наблюдает за ней и дожидается её пробуждения.

Маленькая девочка, вытянувшая его изо тьмы… Пошедшая ради него на ужасные жертвы, принявшая сложнейшие решения — всё ради них и их счастья. Она его истинный Ангел на земле.

— Эрик, — ласково шепчет сквозь сон Кристина и прижимается к мужчине всем телом.

Невольная улыбка скользит по его лицу, и он протягивает руку к ней, чтобы погладить ее по мягким волосам, рассыпавшимся по подушке чистым золотом. Словно котёнок, она подаётся навстречу его легким прикосновениям.

— Я так тебя люблю, — сипло говорит Даае, рассеяно взглянув на Эрика из-под пушистых ресниц.

— Ты невероятно красива, — обращается к ней он, и Кристина смущенно улыбается.

Девушка соскальзывает вниз под одеяло, чтобы в следующий момент коснуться обнажённой груди Эрика губами. Она бережно снимает вчерашнюю повязку и едва ощутимо обводит рану пальцами, чуть нахмурившись.

— Эрик, — окликает его взволнованно Кристина, приподнимаясь на локтях, — у тебя такой сильный отёк…

— Этого не хватало, — вздыхает Призрак и тянется к забытым прошлой ночью покупкам.

Порыскав в пакете с множеством препаратов, он вынимает оттуда пару шприцов, несколько ампул, перевязочные материалы и спринцовку. Девушка тут же выхватывает всё у него из рук и мягко толкает Призрака на спину.

— Могу я, наконец, поухаживать за свои женихом? — чуть улыбается Кристина, наполняя антисептиком спринцовку.

— Ты выглядела слишком напуганной, когда увидела всё это, — усмехается Эрик прежде, чем Кристина залила загноившуюся рану раствором.

Он прикрывает глаза, шумно выдыхая и сжимая руки в кулаки — щиплет невыносимо сильно. Быстро промокнув ранение, девушка накладывает на него повязку и бережно перебинтовала плечо Эрика, затягивая его потуже.

— Как ловко ты управилась, — выдыхает он, расслабляясь на кровати.

— Это ещё зачем? — тихо спрашивает Кристина, взяв в руку шприцы.

— Фармацевт яро убеждал меня, что нужно ставить антибиотики, — рассеяно отвечает Эрик, потирая пальцами виски.

— Так, — вздохнула девушка, надламывая ампулку, — значит мы сделаем и укол.

Мужчина тихо смеется, поворачиваясь боком к донельзя серьёзной Кристине. Она спешно набирает в шприц лекарство и растерянно смотрит на Эрика, ожидая указаний.

— В верхнюю часть бедра, поглубже, — поясняет он.

Затаив дыхание, Кристина подносит шприц к бледной коже мужчины и, почти не глядя, проникает иглой внутрь, дрожащими пальцами вводя антибиотик.

— Ты даже не смотрела, что делала, — чуть улыбается мужчина, когда девушка убирает шприц в сторону.

— Невестой Призрака Оперы быть не так просто, — шепчет Кристина, обнимая Эрика за узкие плечи.

Он приближается к её лицу и замирает, сталкиваясь с внимательным лазурным взглядом. Девушка поглаживает кончиками пальцев костлявую шею, завороженно глядя на любимого мужчину. Он прикрывает глаза, отдаваясь всецело её нежным прикосновениям. По телу пробегает мелкая дрожь, когда её губы скользят по его тонкой, чувствительной коже, выводя острым язычком незамысловатые узоры.

— Не позволяй нам утонуть вновь в горечи прошлых дней, — шепчет Кристина ему на ухо, обдавая своим горячим дыханием, — я не хочу её чувствовать.

Призрак понятливо кивает, прижимая любимую к своему исполосованному шрамами телу. Её руки повсюду — то больно царапают спину, то едва ощутимо ласкают впалый торс. Девушка облизывает пересохшие губы, чтобы тотчас прижаться ими к лицу Эрика, чтобы покрыть тёплыми поцелуями каждую царапинку на нём.

Она не отстраняется, когда Эрик рывком притягивает её на свои колени, а, напротив, жмется к нему сильнее, сокращая лишнее для них расстояние. Неторопливо спуская с плеч невесты рубашку, Призрак скользит по ним губами. Девушка выгибается в спине, обхватывая торс мужчины ногами.

— Ты невероятный, — шепчет Кристина, когда поцелуи Эрика спускаются к её высоко вздымающейся груди.

Он кривовато ухмыляется, бережно опуская её на простынь и нависая сверху. Из заманчиво приоткрытых губ Кристины вырывается сладкий, едва уловимый стон. Она отдаётся Эрику всем телом, сердцем и душой, не позволяя себе лишних мыслей и сомнений.

Никакой печали и горечи.

Только они в головокружительном танце любви.

Ей нравятся его глаза, светящиеся пламенем во тьме. Они словно огонёк догорающей спички в абсолютном мраке — единственный свет, что у неё остался. Она без ума от улыбки этих тонких губ — она сумасшедшая, отрешенная и чертовски манящая. Девушка отдаёт себе полный отчёт в том, что бесконечно влюблена в адское создание, в оживший труп.

Ей всё равно.

Её сознание плавится от одного его неземного взгляда.

Его руки спешно избавляют Кристину от всей одежды. Он смотрит на неё с обожанием и бесконечной нежностью. Дыхание перехватывает. Бережно уложив невесту на живот, он прижимается к её мягкой коже спины губами. Дурманящие поцелуи стремительно опускаются к худым бёдрам, к округлым ягодицам. Она изящно вытягивается на кровати, приглашающе разводя стройные ноги. Тонкие пальцы тут же проникают в неё, заставляя прогнуться в спине с протяжным стоном.

Девушка оборачивается на него, желая видеть лицо мужчины, и сталкивается с распалённым взглядом. Он поджимает губы, борясь с подступающими всё сильнее желаниями. Она чувствует то, как сильно он хочет владеть ей, и нетерпеливо дёргает бёдрами. Призрак склоняется с нежным поцелуем к её плечу и обнимает за тонкую талию, спуская со своих узких бёдер боксеры.

— Эрик, — обращается к нему Кристина вполголоса.

— Да? — откликается он, прижимаясь всем телом к спине любимой.

— Не медли, — выдыхает она, нетерпеливо ёрзая под ним.

Он не может сдержать улыбки и подаётся вперёд, запуская пальцы в длинные, кучерявые волосы невесты. Девушка чуть приподнимается, покорно вставая на колени. Блаженно прикрывая глаза, Эрик размеренно движется, стремясь проникнуть глубже, почувствовать горячую узость.

— Люблю тебя, — шепчет он на ухо Кристине, извивающейся от каждого его движения.

— Люблю, — сквозь стон отвечает она.

Её дыхание сбито. Спутанные волосы спадают мокрыми прядями на лицо, когда мужчина вбивается в её податливое тело быстрее. Их стоны, их прекрасные голоса сливаются и звучат чересчур идеально для страстной любви, обуявшей их ранним утром.

— Хочу тебя видеть, — обращается к нему Кристина между тяжелыми выдохами.

— Моя милая… — шепчет Эрик, отстраняясь от родного тела.

Она тут же поднимается на ноги и вынуждает жениха сесть, облокачиваясь на металлическое изголовье кровати. Забравшись на его колени, она обвивает худую шею руками, вовлекает Эрика в сладкий, продолжительный поцелуй. Он бережно приподнимает её бедра и плавным движением входит в влажное лоно на всю длину. Громкий стон слетает с губ Кристины, и он ловит его, нежно целуя девушку.

Движения Эрика размеренные и медленные. Сладкая пытка для них двоих. Бесконечный трепет перед любимой девушкой делает его донельзя ласковым. Самыми кончиками пальцев он поглаживает её узкую спинку, и девушка откидывает голову назад, бессознательно улыбаясь. Шея Кристины манит мужчину. Он не может удержаться от грубого поцелуя, от новых меток. Он жаждет видеть постоянное напоминание о том, что Кристина принадлежит только ему.

Лишь его идеальная невеста.

Живая невеста.

Редкие слёзы Кристины спадают на лицо Эрика, и он поднимает на неё встревоженный взгляд, не понимая их причины.

— Я так счастлива с тобой, — выдыхает она, сталкиваясь с ним взглядом, и они оба замирают в этом блаженном, таком необходимом единении.

— А я всё ещё не верю, что Судьба свела нас, — шепчет Эрик, зарываясь лицом в её мягкие, спутанные волосы, — не верю, что это реальность,не верю, что это не сон.

— С тебя хватит боли, — ласково отвечает Кристина, прижимаясь грудью к его разгоряченному телу, — кто-то должен зализать эти раны.

Он согласно кивает, устало улыбаясь и приближается к её раскрасневшимся губам. Бережно погладив мужчину по голове, она тянется к нему с поцелуем. Чувственно и медленно её губы ласкают его, дают понять — это реальность.

Горячие возбуждение поднимается в телах пары, когда их языки сталкиваются в пылком поцелуе. Девушка сама задает темп, ритмично двигая бёдрами, заставляя Эрика глухо стонать, крепко сжимая её худые плечи тонкими пальцами.

Голова мужчины кружится от немыслимого наслаждения, от резких движений Кристины, от её нежных стонов у его чуткого уха. Он кусает тонкие губы в кровь, стараясь удержаться, стараясь продлить их забвение.

Его выдержка ломается, когда Кристина вся вздрагивает в его руках с громким стоном. От горячей, вязкой жидкости, заполняющей её, она выгибается, жмётся к Эрику дрожащим телом, прикрывая глаза.

— Ты ведь хочешь стать отцом, — шепчет сбивчиво Кристина, — вижу, что хочешь.

— А ты, — мягко спрашивает мужчина, целуя её влажное от пота лицо, — ты готова к этому?

— С тобой я готова ко всему, — откликается она, бережно обнимая Призрака.

Его лицо озаряет улыбка. Это самые сладкие слова, что ему приходилось слышать. Стать отцом… Он давно уже смирился с тем, что никогда не познает этого счастья, но Кристина — светлый Ангел.

Кристина даёт ему всё.

Дыхание девушки становится тихим. Совсем обессилев, она отдаётся сну прямо на плече будущего супруга. Он с упоением глядит на её тонкие черты лица, на припухшие губы, на дрожащие тонкие веки — она невероятна, его невеста, его прекрасное дитя Музыки. Бережно обняв Кристину за талию, он плавно выходит из сладкой глубины, а затем опускает любимую на подушки, накрывая пуховым одеялом. Девушка не позволяет ему уйти, обхватывая его запястье чересчур крепко.

Эрик послушно возвращается в кровать и ложится рядом с Кристиной. Её нельзя оставлять одну ни на секунду, ни на мгновение… Потеря девушки слишком велика. Ей просто необходимо присутствие любимого мужчины и его поддержка. Даже сон без Эрика невыносим. Лишь когда его руки притягивают Кристину в трепетные объятия, она расслабляется, положив голову на его плечо, и окончательно проваливается в светлый, сладкий сон.

========== Глава 22 ==========

Всего пара этажей разделяет крохотную квартирку Дориана и апартаменты Убальдо. Этим печальным днём он решается пойти туда. Он резко нуждается в одиночестве, потому упрашивает Карлотту отправиться домой, заверяя, что он в полном порядке, не желая больше показывать ей свою слабость.

Дверь тихо скрипит, когда мужчина отворяет квартиру покойного друга. До боли знакомый запах одеколона бьёт в нос, и Пьянджи чуть улыбается, проходя внутрь. Всё здесь напоминает о том самом искреннем парне, которого Убальдо когда-то подобрал у подъезда избитого и совсем потерянного.

Комната, в которой оказывается мужчина, совсем крохотная, но столь уютная. Всё здесь было обустроено с душой и любовью…когда-то. Он бережно поднимает с кровати парня увесистый клавир, вдруг бросившийся в глаза, и осторожно осматривает ветхие страницы. Воистину прекрасная музыка сама собой играет в его голове, пока взгляд Пьянджи бежит по нотам скрипичного ключа. Он поражается увиденному и откладывает нотные листы в сторону, чтобы не забыть о них потом.

Пройдя вглубь комнаты, он оглядывается и замечает несколько аккуратных фоторамок. Улыбка невольно скользит по лицу Убальдо, когда он всматривается в фото: пара совместных снимков с Кристиной и один глупый, совсем нелепый и смазанный с ним самим. Слёзы сами собой наворачиваются на глаза мужчины, как только он вспоминает тот день… Парень вертелся со смартфоном вокруг него и пытался сделать фото на память, Убальдо же отмахивался, старался укрыть лицо руками. Теперь этот снимок — самое ценное, что оставил после себя Дориан для Пьянджи.

Он с трепетом убирает снимки с Кристиной в отдельную коробку. Он считает правильным передать самые ценные вещи друга его самому родному человеку. Их же совместное фото он убирает во внутренний карман пиджака, печально вздыхая.

Чем дольше Пьянджи находится в квартире, тем больше ему кажется, что каждая мелочь здесь хоть каким-то образом связана с Кристиной. Масса старых фото, подарки девушки, стершиеся билеты, по-видимому, трепетно сохраненные Дорианом после совместных киносеансов с Даае, школьные записки, уже местами надорванные и размытые. Такая любовь удивляет Убальдо, как и сила воли покойного друга. Даже сходя с ума от неразделенных чувств, он дал ей полную свободу и шанс на счастье с другим.

Всё то, что, на его взгляд, могло хранить воспоминания о Кристине, он бережно кладёт к фотоснимкам, заключенным в рамки. Недолго подумав, Убальдо хватает со стола нотный клавир и отправляет его туда же, справедливо рассудив, что пришла пора вернуть его истинному владельцу.

Покидать квартиру друга слишком тяжело. Он знает, что сможет вернуться сюда в любой момент, но что-то держит Пьянджи посреди светлой, уютной комнаты. Потупив взгляд в пол, он направляется к небольшому дивану и устало на него опускается.

Пусто. Одиноко. Невероятно больно. Ужасное чувство обжигает изнутри, будто бы огнём режет легкие. Слёзы собираются на глазах, но мужчина лишь поджимает губы, старательно их сдерживая. Он уверен, что Дориан не хотел бы знать, что о нём так страдают — парень всегда думал о других и никогда не заботился о себе. Чувства близких были для него на первом месте…и за это его любили.

— Мне так жаль, — шепчет в пустоту Убальдо, прикрывая мокрые глаза.

Стены начинают давить, и мужчина отрешенно мотает головой — горестные и навязчивые мысли невольно заполняют его голову. Пора уходить. Неуклюже поднявшись с дивана, он взял в руки коробку для Кристины и нехотя направился к двери.

Замерев у выхода, он оглядел ещё раз комнату и чуть улыбнулся. Он понимает, что ещё не раз вернётся, чтобы вспомнить о том уюте, который всегда источал его друг, о том тепле. Взявшись за ручку, он заставляет себя покинуть квартиру.

Ему необходимо встретиться теперь с Кристиной. Обязательно.

***

Тихая вибрация мобильного, лежащего на прикроватном столике, заставляет Кристину проснуться. Тихонько выскользнув из рук спящего Эрика, она берёт свой телефон и неслышно покидает спальню, чтобы ответить на неизвестный звонок.

Оказавшись в просторном коридоре, она хмуро глядит на дисплей — номер ей определенно не знаком. Недолго думая, она всё же принимает вызов:

— Кристина! — слышит она голос Пьянджи и тихо выдыхает — это лишь он, — Я уж думал, не дозвонюсь до тебя.

— Привет, Убальдо, — отвечает она понуро, — я не слышала звонка, прости.

— Ничего, — мягко откликается он, — ну, как ты, держишься?

— Я даже не осознала ещё, что произошло, — почти шепотом говорит девушка, облокачиваясь о стену, — будто это всё лишь страшный сон.

— Я понимаю, — шумно выдохнув, отвечает Убальдо, — сегодня зашел к нему домой и, знаешь… Там повсюду были вещи, которые, думаю, правильнее отдать тебе. Я собрал их всех и хочу тебе передать.

— Спасибо большое, — шепчет Кристина, утирая слёзы, собравшиеся в уголках глаз, — когда мы можем встретиться?

— Можешь подъехать хоть сейчас.

— Покажешь мне, где… — она запинается, тихо всхлипывая, — где его похоронили?

— Конечно, — отвечает мужчина, заметно погрустнев, — встретимся у входа на северное кладбище, Кристина.

Тяжелые гудки доносятся из телефона, и девушка блокирует его, прикрывая глаза и судорожно выдыхая.

Ей необходимо пройти через это.

Необходимо попрощаться с ним.

***

Порывистый ветер больно бьет в лицо холодными снежинками. Плотнее закутавшись в пальто, Кристина щурится, надеясь сквозь бурю разглядеть Убальдо — вокруг пустота, все люди, определенно, попрятались в своих домах, боясь высунуться на улицу в столь неприятную погоду.

— Кристина! — со спины окликает её Пьянджи, и она резко оборачивается.

Девушка сама не знает, что за порыв толкает её к этому, но она срывается с места и бежит навстречу к Убальдо, чтобы затем заключить его в крепкие объятия. Им не нужны слова, чтобы понять друг друга, чтобы разделить на двоих всю прожигающую сердце боль.

— Я так счастлива видеть тебя, — шепчет Кристина, тихо всхлипывая, — ты теперь словно какая-то его неотъемлемая часть.

— Поверь, я испытываю то же самое, — выдыхает мужчина, мягко поглаживая по спине девушку, содрогающуюся от рыданий.

— Ты должен знать, — обращается к Убальдо Даае, сжимая замерзшими пальцами ворот его куртки, — никто не виноват в произошедшем…

— Знаю, — перебивает её мужчина, аккуратно приобнимая и разворачивая ко входу на кладбище, — знаю, нет смысла говорить об этом, его не вернуть.

Девушка быстро кивает, тяжело выдыхая и смахивая с лица слёзы. Мужчина едва ощутимо подталкивает её вперёд — она обязана преодолеть это, обязана попрощаться.

— Боже, неужели я и правда пропустила похороны, — шепчет Кристина, пораженно качая головой, когда они проходят по небольшой тропинке к могиле Дориана.

— Я бы тоже предпочел пропустить их, — отвечает Убальдо, помрачнев, — это было невероятно тяжело, Кристина. Я думал, моё сердце разорвется от боли.

Мужчина замирает у длинного надгробия и легонько кивает на него головой, давая Кристине понять — это то самое место. На дрожащих ногах она подходит к статуе маленького ангела и склоняется над ней, с трудом подавляя желание закричать.

— Прости меня, — выдыхает Даае, кладя ладонь на холодную каменную плиту, — я так много боли причинила тебе, мой родной, — она с трепетом смахивает с неё небольшой слой снега, наметенного бурей, открывая взору имя друга и годы его жизни.

— Не могу поверить, — срывается шепот с губ Убальдо, стоящего чуть поодаль.

— На его месте должна была быть я, — признаётся Кристина, прикрывая глаза, — за меня вступились двое.

— Не плачь, — ласково обращается к ней Убальдо дрожащим голосом и протягивает ту самую коробочку, содержимое которой он собрал в квартире друга, — вспоминай лучше всё то лучшее, что у вас с ним было.

— Спасибо, Убальдо, — выдыхает она, прижимая бережно к своей груди коробку, хранящую теперь в себе самые ценные воспоминания о Дориане, — это так много значит для меня.

— Ерунда, — чуть улыбается мужчина, — все это по праву твое, Кристина.

— И спасибо за то, что сделал для него, — быстро метнувшись к Убальдо, девушка крепко его обнимает, — уверена, он был невероятно счастлив иметь такого друга.

— Как и я, — тихо отвечает Пьянджи и тянет Кристину в сторону выхода, — пойдем, нам лучше не оставаться здесь долго, иначе…ты сама понимаешь.

— Да, я пойду, — печально откликнулась Кристина, — до встречи, Убальдо. Держись, как только можешь.

— Звони, если захочешь, ну, — выкрикивает мужчина, отойдя от неё на пару метров, — навестить его…

Девушка согласно кивает, утирая рукавом пальто быстро стекающие по лицу слёзы, и грустно улыбается. Издалека помахав ему рукой, она спешит на станцию метро — домой необходимо вернуться раньше, чем Эрик забеспокоится о её отсутствии.

***

Станция метрополитена Фруассар встречает Кристину тёплым светом фонарей, когда она выходит из вагона. Дрожащими от холода руками она прижимает к себе коробку, торопливо двигаясь к эскалатору, чтобы поскорее подняться в город.

Оказавшись наверху она замечает средь снежной бури до боли знакомый силуэт — донельзя напряженный Эрик встревоженно вглядывается в каждую проходящую мимо фигуру. Девушке становится ужасно стыдно за то, что она бездумно покинула его утром, не предупредив.

— Эрик! — окликает его Кристина, подбегая к нему со спины и крепко обнимая свободной рукой.

Он замирает в её объятиях и облегченно выдыхает, бросая обеспокоенный взгляд через плечо.

— Куда же тебя понесло в такую рань? — шепчет мужчина, медленно оборачиваясь к ней и прижимая к своей груди, — Я думал, ты ушла…

— Я бы никогда, — отвечает твёрдо Кристина, утыкаясь холодным носом в его шею — впервые его кожа кажется ей тёплой, — такого не сделала.

Он тут же скидывает с себя пальто и торопливо кутает в него Кристину. Она чуть улыбается, протягивая ему коробку, собранную Пьянджи. Он растерянно оглядывает её, принимая из рук девушки и пораженно выдыхая.

— Мой клавир, — шепчет Эрик, бережно проводя бережно пальцами по истонченной бумаге, — откуда?

— Ты тоже весь замёрзнешь, если мы не вернёмся сейчас же домой, — мягко отвечает девушка, с трепетом беря его руку, — я всё объясню.

Прижавшись друг к другу сильнее, они быстро направляются к дому. Больше всего Кристине хотелось поскорее оказаться в тепле и вновь предаться забытью вместе с Эриком — будто бы ничего и не происходило. Пока он рядом, боль глохнет — он забирает себе бòльшую часть её горя. Он очень сильный, не то что она.

Когда они оказываются на пороге особняка, Эрик немедленно отворяет дверь, пропуская вперёд Кристину, заботливо обёрнутую в его пальто. Она благодарно улыбается и снимает его, чтобы затем повесить на плечики.

— Пойдём, — чуть улыбается Эрик, притягивая её в свои объятия, — я сделаю тебе какао, а ты пока расскажешь мне, что произошло.

Согласно кивнув, девушка покорно следует за ним на кухню. Оказавшись там, она забирается на стул с ногами и смотрит на Эрика — он протягивает ей коробку с вещами Дориана.

— Ах, клавир, — выдыхает Кристина, беря его бережно в руки, — ты был удивлён тем, что мы исполняли отрывок твоей Оперы… И знаю, у тебя есть её продолжение, но её начало — вот. Я не представляю даже, как он попал в магазин к Дориану, но, видно, он решил забрать его себе и ознакомиться поближе с твоей прекрасной Музыкой.

Мужчина печально улыбнулся, покачав головой. Призрак хорошо понимает, что Готье взял клавир не для того, чтобы наслаждаться его красотой, а лишь чтобы разобраться в запутанной истории самого Эрика.

— Откуда все эти вещи? Ты заходила к нему? — спрашивает он тихо, разливая по кружкам кипяток.

— Нет, — отвечает девушка, осторожно беря в руки фотографию с другом, — мне всё передал Убальдо. Он так разбит, знаешь… Он правда понимает меня и не осуждает.

— Тебя не за что судить, — шепчет мужчина, усаживаясь напротив Даае и протягивая ей стакан с горячим напитком, — сердцу не прикажешь, Кристина.

— Понимаю, но это чувство вины, — девушка потирает глаза, выдыхая, — оно сжирает меня.

— Знаю, — усмехается Призрак, потирая гладь стакана, — я чувствую себя ответственным за всё, что случилось… Без меня все эти беды обошли бы вас стороной.

Девушка резко поднялась с места, чтобы тут же притянуть Эрика в свои объятия и едва уловимо поцеловать в край губ, не укрытый маской.

— Не смей больше говорить так. Никогда, — шепчет Кристина, вглядываясь в искрящиеся глаза Призрака, — Вся твоя жизнь — бесконечный ад, Эрик. Ты просто обязан, наконец, быть счастливым. Совсем скоро мы поженимся, у нас будет семья, и мы забудем прошлое, оно исчезнет для нас, слышишь?

— Когда я проснулся сегодня утром, — откликается он, прижимаясь к ней, — когда тебя не оказалось рядом… Я подумал, что это конец, что моё существование потеряло свой единственный смысл, что ты покинула меня навсегда. Я не знал, как мне быть теперь. Что-то толкнуло меня пойти на станцию — там видно всю округу. Мне кажется, я бы прождал там целую вечность, лишь бы надежда на твоё возвращение в моём сердце не угасла.

— Какой же ты иногда дурак, — выдыхает девушка, легонько целуя мужчину в висок, — как ты мог подумать такое? Конечно, мне стоило оставить хотя бы записку, но… Неужели ты не понимаешь? Быть с тобой — мой выбор. И я его не предам.

— Спасибо, — едва слышно отвечает мужчина, сжимая в своих объятиях Кристину и жмурясь, — ты мой Ангел.

Она только ласково поглаживает его по спутанным волосам, печально улыбаясь. Вряд ли когда-нибудь она сможет повлиять на страх Эрика остаться одиноким — это объяснимо, и ей остается лишь мириться с этим и дарить мужчине ещё больше ласки и тепла, чтобы однажды окупить ими всю ту боль, что ему пришлось пропустить через себя за долгие годы адской жизни.

— Разберём эти вещи? — мягко обращается к ней Призрак, аккуратно вытягивая из коробки небольшой фотоальбом.

— Да, если ты хочешь, — кивает девушка, усаживаясь к нему на колени.

Эрик бережно открывает альбом, едва уловимо целуя Кристину в щеку. На первом же фото она. День выпускного старшей школы — Дориан крепко обнимает девушку за плечи. Он весь светится от счастья.

— Как же он тебя любил, — выдыхает Эрик, печально улыбаясь.

— Я никогда не замечала этого в школе, знаешь, — шепчет Кристина, прижимаясь к мужчине спиной, — Мне слишком много внимания уделял Рауль, а Дориан… Дориан всегда оставался в стороне, не решаясь разрушить дружбу.

— Он считал, что ты счастлива с де Шаньи, — уточнил Эрик, перелистывая страницу.

— По-настоящему счастлива я лишь с тобой, — ответила тихо Кристина, поглаживая пальцы Призрака, — хотя Дориан мне был очень-очень дорог.

Мужчина понятливо кивает и тянется к остальным вещам, чтобы вынуть оттуда небольшую плоскую коробочку.

— А это? — спрашивает он вполголоса, повертев её в руках, и Кристина невольно улыбается.

— Этот диск я ему дарила на день рождения, — откликается девушка, вздыхая, — здесь записаны наши самые любимые песни.

— А какие у тебя любимые?

— Теперь только твои, — Кристина грустно улыбается и разворачивается к Эрику лицом, обнимая его за шею, — Я не могу смотреть на всё это, пока слишком рано.

— Я уберу это в надежное место, не переживай, — шепчет он, прижимаясь губами к шее Кристины, — вернемся к этому, когда ты сама захочешь.

Больше всего она нуждается сейчас в тишине, и Эрик будто это чувствует, замолкая и только нежно поглаживая девушку по ее мягким волосам. Её охватывает тоска от каждой мелочи, так или иначе связанной с Дорианом — воспоминания режут её душу острым лезвием, ведь она знает, что ни одно их мгновение больше не повторится.

Ей хочется сосредоточиться сейчас лишь на свадьбе, увлечься этими хлопотами, походить по красочным магазинам, но только не придаваться больше ностальгии о нём. Нужно лишь отвлечься, забыться и перестать, наконец, плакать.

========== Глава 23 ==========

Мерное потрескивание камина приятно греет своей Музыкой, а мягкое пламя красиво освещает комнату, бросая игривые тени на её высокие стены — атмосфера так и шепчет на ухо нежные слова колыбельной. Бескрылого ангела она и по-настоящему усыпила — он задремал прямо на полу этой чудесной гостиной, положив голову на колени любимой невесты.

Девушка же всё никак не может отдаться объятиям Морфея. Она с упоением глядит на старые фото, вспоминая каждый из тех самых дней, вспоминая, как было хорошо когда-то. Ей не хочется забывать ни мгновения, что заключено в этих потертых снимках.

Она откладывает фотографии в сторону и бережно поглаживает Эрика по его темным волосам, рассеяно глядя на пляшущее в камине пламя. Ей хочется запечатлеть так же и каждую счастливую секунду с Эриком, но ей понятно одно — он не решится. Он борется с собой каждый раз, чтобы только лишь бросить мимолетный взгляд в зеркало, как можно говорить о совместных фото, об объективе камеры, наставленной на него, привыкшего скрываться в тени?

Она печально вздыхает и наклоняется к Призраку, чтобы коснуться его быстро пульсирующего виска губами, чтобы взглянуть на тотчас появляющуюся улыбку, чтобы напомнить себе о том, как она, всё-таки, прекрасна.

— Боже, я так тебя люблю… — шепчет Кристина едва уловимо даже для его чуткого слуха, легонько проводя пальцами по раненому плечу.

Ей хочется показать ему другую сторону мира. Показать, как он может быть прекрасен, если не прятаться от всего нового, что преподносит Судьба. Показать, какого это — дышать полной грудью.

Она всерьез задумывается о том, что может ему помочь. Ей ровным счетом ничего не известно о таких необычных случаях, как у Эрика, но отчего-то её охватывает уверенность в том, что всё это поправимо. Возможно, в его время и не было путей решения этой проблемы, но не сейчас, не в этот век.

Не в двадцать первый.

Быстро притянув к себе сумку, стоящую неподалеку, она находит в ней свой мобильный. Затаив дыхание, Кристина вбивает в поиск запрос и лишь убеждается в своей правоте. Она не может поверить своим глазам, когда листает многочисленные фото столь резко преобразившихся людей. Радость стремительно заполняет её сердце, пока она пишет обращение к одному из докторов местной клиники.

У них ещё будут совместные фото, трепетные воспоминания, путешествия и всё, абсолютно всё, что они пожелают, когда Кристина, наконец, выведет Эрика из тьмы в такой прекрасный, необходимый ему свет.

Расплываясь в улыбке, она соскальзывает к нему на пол и бережно обнимает за шею, зарываясь носом в его волосы, столь приятно пахнущие тлеющим воском свечей. Этой ночью она засыпает с мыслью о лучшем будущем для их маленькой семьи… Пускай Эрик еще не стал её супругом, но Кристина чувствует и знает — его душа единственно родственная ей.

***

Масса отчетов, анализов и прочих нудных дел сводят Филиппа с ума. Он надеялся, что работа поможет ему отвлечься от мыслей о брате, но все оказалось тщетно — мрачные думы никак не желают покидать его до предела напряженную голову.

Тихий щелчок входной двери заставляет Филиппа подорваться и метнуться в коридор. Никто, кроме самого Рауля, не может сюда попасть так просто, потому старший де Шаньи машинально расплывается в улыбке — брат, наконец, дома.

— Фил! — окликает его с порога Рауль, неловко скидывая с себя плащ.

— Ты вернулся! — восклицает старший брат, широко шагая к младшему и заключая его в объятия.

— Да, — безразлично отвечает Рауль, а затем вдруг обращается к нему, едва не моля, — Может, выпьем?

Филипп знает, что ему нельзя пить. Только не сейчас, когда он так уязвим и разбит… Знает, но все-таки соглашается с братом, дает ему свое добро. У него не будет больше никакой возможности поговорить с Раулем искренне и сердечно. Они могли позволить себе говорить друг с другом откровенно только редкими вечерами, потягивая коньяк перед тем, как отойти ко сну.

— Да, ты пока иди в зал, выбирай кино, — быстро соглашается Филипп, — я разолью нам.

Расположившись на диване в комнате с проектором, Рауль принимается листать список фильмов, загруженных когда-то давно. Его выбор падает на какую-то невзрачную комедию, и он запускает ее, как только в дверях показывается Филипп со стаканами и бутылкой дорогого конька.

— Очень кстати, — усмехается Рауль, тут же разливая алкоголь по бокалам.

Они устраиваются на диване валетом и впиваются глазами в экран, медленно поедая уже давно остывшую пиццу, заказанную Филиппом еще ранним утром. Комедия не кажется ни смешной, ни интересной и вскоре им надоедает. Младший брат нервно хватает пульт и выключает фильм, усаживаясь на диване.

— Может, расскажешь мне, что случилось на самом деле? Следователи несут какую-то чушь, не хочу им верить, — заявляет Филипп, когда Рауль выпивает залпом второй бокал.

— Это длинная и чертовски не приятная история, — глубоко вдохнув, поясняет Рауль, наполняя стакан в третий раз.

— Я хочу выслушать. Хочу, что бы ты высказался и не держал всё это в себе, — быстро говорит Филипп, пододвигаясь к брату ближе.

— С чего такое радушие? — небрежно усмехается Рауль и закусывает лимонной долькой жгучий алкоголь.

— Я устал жить так, — тихо разъясняет старший де Шаньи, обнимая брата за плечи, — эта отчужденность мне надоела. Сколько можно? Мы одна семья, а ведем себя так, словно мы совсем чужие люди друг другу. Неужели тебе самому не хочется это изменить?

— Если ты так хочешь, — фыркает Рауль и тяжело затем вздыхает, собираясь с мыслями, — пускай моя исповедь станет первым шагом для нас.

Он закидывает ноги на диван, усаживаясь по-турецки, и начинает рассказывать:

— Мы с Дорианом не поделили Кристину, представляешь, какая глупость? — усмехается он, качая понуро головой, — Я поначалу пытался добиться её, уделял всяческие знаки внимания. Она была почти моей… Но спустя какое-то время я понял, насколько сильно Готье её любит. Ты не представляешь!

Рауль всплескивает руками, нервно смеясь, но затем продолжает:

— Он просто сходил с ума по ней, а я чувствовал, что откровенно лишний, что я лишь помеха, поэтому и решил молча отойти в сторону, не мешать их счастью… А что случилось потом, как думаешь? Насмешка Судьбы прямо нам двоим в морду!

Заметив растерянный взгляд Филиппа, он продолжает:

— Она ушла к другому! К композитору, хочу заметить. Она променяла нас обоих на него и пропала. Понимаешь? Пропала с концами! Испарилась!

— В смысле, как? — не понимает Филипп, глядя на всерьез запьяневшего брата.

— Её потеряли в Сорбонне, её потерял Дориан, её даже в Опере потеряли, — быстро поясняет Рауль, — тогда мы решились вместе сунуться в обитель этого её композитора, уверенные в том, что ей грозит страшная опасность… Знаешь, о нём легенды слагают парижане — хладнокровный убийца, незримый монстр подземелий!

— Призрак? — пораженно выдыхает старший брат, распахивая глаза в удивлении.

— Похоже на то, — хмыкает Рауль, — в общем, мы ошиблись. Я думал, что взять с собой оружие будет правильным решением, что так мы защитимся от него. Мы поняли, что всё это было зря, когда оказались там… Он бы ни за что не причинил нам вреда.

— С чего ты взял? На него повесили столько убийств, Рауль! Столкнуться с ним — настоящий кошмар для любого работника Оперы. Да, всё это считалось лишь сказкой, но страх, посеянный в душах сотрудников, определенно имеет серьезные основания.

— Его единственная ценность — Кристина, я понял это слишком поздно, — Филипп замечает, что по щекам брата сбегают тонкие ручейки слез, — всё произошло так быстро… Когда Дориан закричал после оглушительного выстрела, я подумал, что сам уже мертв, но всё оказалось хуже… Эрик правда хотел ему помочь, хотя и сам сильно пострадал, но все усилия были напрасны, ранение оказалось слишком серьезным…

— Эрик? — уточняет Филипп.

— Призрак ваш этот, — болезненно усмехается младший де Шаньи.

— Не могу поверить, — шепчет старший брат, сжимая пальцами широкое плечо брата, — как мне жаль, Рауль…

— Всё к черту, — едва слышно отвечает он, прикрывая глаза и переводя дыхание, — на его месте должен был быть я, именно я должен сейчас лежать в холодной земле в проклятом ящике, Фил.

— Эй! — выкрикивает старший брат захмелевшего Рауля, — Не смей так говорить!

Младший де Шаньи только отмахивается и опрокидывает в себя еще один стакан коньяка. Ему и впрямь становится чуть легче, но тяготящая горечь никуда не уходит, а, напротив, охватывает его с новой силой от столь живых воспоминаний. Вина сжирает изнутри его душу, жестоко царапает опустошенное сердце, а слёзы снова подступают к глазам Рауля, так уставшего от боли.

***

Тоска. Страшной силы грусть охватывает Карлотту. Прошел всего лишь день, а она уже безумно скучает по дорогому сердцу Пьянджи. Она знает, как тяжело ему сейчас, но искренне не понимает, почему он не позволяет ей разделить с ним всю эту боль, помочь преодолеть это страшное препятствие.

Телефонный звонок отвлекает её от мрачных мыслей, вынуждая ответить. Она всей душой жаждет увидеть на дисплее родное имя, но там мерцает такое неуместное сейчас «Фил».

— Да, Филипп? — отвечает она нехотя через некоторое время.

— Послушай, — говорит он мягко, — не бросай только трубку, прошу. Я лишь хочу сказать, что очень по тебе скучаю. Конечно, я был слишком навязчив, не могу отрицать, но я не мог иначе…

— Не надо, пожалуйста, — стонет она устало, — только не сейчас. Пойми, уже слишком поздно, я теперь с другим. Прости, но к тебе я больше не вернусь.

— Мы же созданы друг для друга! — резко восклицает Филипп, — Позволь мне вновь встретиться с тобой, доказать, что ты не права, что у нас не все потеряно… Ты поступаешь слишком несправедливо со мной.

— Зачем? Что ты теперь можешь? Я полюбила Пьянджи, — разъясняет она ему, словно маленькому ребенку, — я не могу пойти против сердца, как бы ты не просил.

Не силясь большего его слушать, Карлотта бросает трубку. Она правда очень виновата перед ним. Она приняла его предложение, его любовь, несмотря на собственную измену, — в её голове тогда никак не могло уложиться, что они с Убальдо вообще могут быть вместе.

Ей, безусловно, неизвестно о том, что сейчас Филипп торопливо собирается ехать к ней, что никакие доводы пьяного брата его не тормозят, что он отчаянно желает бороться за их счастье.

Пока Карлотта, решившая отвлечься на готовку, суетится на кухне, у её дома оперативно паркуется тонированный джип старшего де Шаньи. Пристроившись, наконец, на свободное место у многоэтажки, он быстро покидает автомобиль и направляется к нужному подъезду.

Пронзительный звон домофона заставляет Карлотту выронить из руки миксер и раздосадовано взвизгнуть. Проклиная всё на чем стоит свет, она спешит открыть дверь незваному гостю и застывает в коридоре квартиры в его ожидании.

Дверь тихонько скрипит, пропуская внутрь взъерошенного Филиппа с пышным букетом андских роз, поражающих своей красотой. Приняв трепетно собранный, должно быть, лучшими флористами Парижа букет, она тяжело вздыхает, отчужденно на него глядя.

— Я скучаю, — повторяет он вновь и делает осторожный шаг вперед, чтобы взять её бережно за руки.

— К чему все эти старания? — спрашивает она, даже не пытаясь сопротивляться его касаниям, — Я не изменю своего решения, Фил. Что я могу?

— Дать ещё один шанс, — шепчет он, преданно глядя в её миндалевидные, изумрудные глаза, — молю тебя… Ты только вспомни! Вспомни наши вечерние прогулки по центру Парижа, вспомни волшебные ночи в Провансе, вспомни нашу первую встречу. Неужели ты была несчастна со мной? Неужели правда желаешь отказаться от моего предложения?

— Это было прекрасно, знаю, — мягко отвечает она, всерьез боясь его ранить, — и с Убальдо, конечно, ничего подобного меня не связывает, но, пойми… полюбила я именно его. И это не изменится.

В его взгляде так и застывает неверие. Он не верит в то, что всё действительно кончено, не верит, что единственная женщина, которую он оказался способным полюбить, так просто теперь от него отказывается, не верит, что эта встреча может стать последней для них двоих.

Порыв заставляет притянуть её в свои осторожные объятия и легонько поцеловать в пухлые, алые губы. Последний раз. Коротко и нежно. Незабываемо.

Оторвавшись от сладких губ, он напоследок заглядывает в такие любимые им глаза и отступает. Больше слов не нужно. Он резко разворачивается к двери и торопливо покидает растерянную женщину. Она же так и остается стоять одиноко в своем пустынном коридоре.

***

Чувство вины тяготит душу, больно полощет ножом по опустошенному сердцу, сжигает нутро едкой кислотой — Рауль обессилено падает на пол их с Филиппом гостиной, сгибаясь пополам, и отчаянно хватается пальцами за скользкий паркет. Он задыхается от сотрясающих его слёз, от беззвучных, безутешных рыданий.

Веселый детский смех разносится эхом по огромному особняку семьи именитого политика де Шаньи, заполняет каждый уголок пустынного дома. По высокой лестнице быстро сбегают один за другим два взвинченных мальчишки, старательно уворачиваясь от рук друг друга.

— Теперь ты догоняешь! — восклицает паренек с большими голубыми глазами и забавными веснушками, касаясь легонько плеча друга.

— Ну, держись! — восклицает второй мальчик, расплываясь в улыбке и срываясь в погоню за первым.

Солнце уже торопливо спускается за горизонт, когда они дружно покидают особняк и бегут к небольшому озеру, расположившемуся неподалеку.

— Стой! — окликает темноволосый мальчишка друга, старательно восстанавливая сбитое дыхание, — Я сдаюсь!

— Дори, — выдыхает сын де Шаньи, медленно подходя к нему, — в чем дело? Ты в порядке?

— Да-да, — пытается улыбнуться он, — я просто совсем выдохся…

— Идём, — отвечает Рауль, — передохнем немного и по домам.

Дориан рассеяно кивает другу, и они синхронно падают на прибрежную влажную траву. Небо обретает огненные оттенки, когда солнце скрывается за деревьями, окружающими такое чистое озерцо.

— До чего же тут красиво, — завороженно шепчет Дориан, вглядываясь в пламенный закат, — и так не хочется, чтобы ты снова уезжал…

— Но следующим летом я ведь вернусь, — старается утешить друга Рауль, мягко толкая его в бок, — и мы опять будем гулять и играть, как прежде. Время пролетит незаметно, я уверен.

— Для тебя, возможно, — печально усмехается мальчик, прикрывая свои малахитовые глаза, — но я тут совсем один.

— Это не правда, — возражает де Шаньи, приподнимаясь на локтях, — у тебя всегда есть я, и это не изменится!

— Ты обещаешь? — спрашивает он с нескрываемой надеждой.

— Я обещаю, — кивает Рауль, искренне улыбаясь.

В этот миг им неизвестно, что это лето является последним для их крепкой дружбы, что спустя год уже ничто не будет как прежде, что Рауль больше не вернется в эту чудную деревушку под Парижем, а мэр де Шаньи и вовсе продаст загородный дом…

Воспоминания из детства слишком отчетливы — Рауль готов поклясться, что помнит даже запах той самой прибрежной травы, помнит голос маленького Дориана, пропитанный грустью и отчаянием, помнит каждый оттенок заката, за которым они тогда трепетно наблюдали.

Он тогда солгал. Солгал самому близкому человеку, что был у него, что был у него всегда. Солгал Дориану, который был для него роднее брата.

Он дал обещание. Дал слово, но так за него и не постоял… Он предал.

— У тебя всегда есть я… — надломлено шепчет Рауль.

Обещания не даются просто так, их необходимо выполнять. Ведь де Шаньи всегда держат слово, всегда стоят на своём. С трудом Рауль поднимается на ноги, крепко удерживаясь пальцами за край столешницы. В глазах нещадно плывет. Он делает наугад несколько шагов и едва не падает.

— Где же ты спряталась? — заплетающимся от алкоголя языком бормочет де Шаньи, на ощупь пробираясь в ванную.

Он смутно помнит то, что аптечка должна быть где-то здесь. Вяло опираясь о край широкого джакузи, он добирается, наконец, до небольшого зеркального шкафчика и резко его открывает, едва не вырывая хлипкую дверцу.

Без разбору Рауль скидывает с полок массу небольших коробочек и блистеров, надеясь найти так хорошо ему помогающий ранее препарат. Он натыкается, наконец, на заветную упаковку капсул и невнятно читает название:

— Пентобарбитал, — он кивает головой, вспоминая смутно, что правда раньше их принимал на ночь, чтобы легче было засыпать.

Он неожиданно поскальзывается на влажном кафеле и неуклюже заваливается в белоснежное джакузи, едва не роняя таблетки из рук. Он нервно смеется, распластавшись в ванной, и вскрывает трясущимися от опьянения руками упаковку.

Нужно только уснуть. Уснуть и оказаться рядом с таким дорогим ему другом. Уснуть и предаться ностальгии по самому прекрасному для них обоих времени. Уснуть и больше никогда не проснуться…

Горсть таблеток рассыпается на дрожащую ладонь де Шаньи и он тотчас закидывает её в рот, спешно затем запивая остатками жгучего алкоголя.

— Я всегда есть у тебя… — повторяет Рауль, опуская вмиг потяжелевшие веки, и отдается сладкой, резко накатившей дрёме.

Он слышит звонкое щебетание птиц и журчание тонкого ручейка, спускающегося в озеро. Теплый голос друга детства радостно зовет его за собой, и Рауль спешит на этот клич — так хорошо знакомый клич прошлого. Он выполняет обещание, данное им так давно, он возвращает свой постыдный долг.

Теперь он всегда будет с ним…

========== Глава 24 ==========

Дома проспекта Гренель проносятся размытыми пятнами за окном автомобиля старшего де Шаньи. Он вжимает педаль газа в пол всё сильнее, глядя пустым взглядом на удивительно безжизненную дорогу, — Филипп никак не может сосредоточится на управлении несущегося с бешеной скоростью джипа.

Все его мысли остаются по прежнему с Карлоттой.

Он по-настоящему ждал её, старался быть обходительным и мягким, старался не давить на неё, а в итоге… В итоге лишился самого ценного из того, что имел. Не сдержавшись, он бьет с размаху ладонью по рулю, и джип громогласно сигналит, вынуждая людей, мирно гуляющих по тротуару, испуганно отпрянуть в сторону от дороги. Тихо чертыхнувшись, Филипп резко выворачивает руль, чтобы поскорее въехать в свой двор.

Именно сейчас ему отчаянно именно сейчас выпить и поговорить с братом по душам. Он и сам желает теперь поделиться с Раулем всем тем, что тяготит его душу, что режет каждый день его сердце.

Остановившись у двери подъезда, старший де Шаньи жмет на номер их квартиры и замирает в ожидании ответа брата. От двери исходит противное верещание, но дверь остается накрепко закрытой.

— Нажрался, скотина, — тихо шипит под нос Филипп и на ощупь находит в кармане брюк ключ.

Быстро взбежав по лестнице, де Шаньи отворяет дверь в их квартиру, и ему в нос тут же ударяет резкий запах спирта.

— Рауль! — недовольно восклицает Филипп, разуваясь на пороге и затем проходя вглубь квартиры.

В апартаментах стоит абсолютная тишина, и уже только это заставляет старшего брата напрячься — Рауль всегда жутко шумел, когда напивался так сильно.

— Ну, куда ты спрятался? — с усмешкой спрашивает Филипп, медленно обходя пустующую квартиру.

Он легонько толкает дверь в ванную комнату и находит там Рауля, безжизненно повисшего на бортике джакузи и рассыпавшего по полу какие-то таблетки.

— Рауль… — тихо зовет Филипп, подступая на ватных ногах к брату и постепенно осознавая, что проблема лежит куда глубже.

Он не должен медлить, не должен боятся — не сейчас, когда Рауль так отчаянно нуждается в его помощи, когда бездыханно лежит на краю ванной, а на полу валяются рассыпанные им таблетки.

Нет времени на ожидание врачей, скорой помощи. Нет времени — это Филипп знает почти наверняка и резко подхватывает обмякшее тело брата на руки. Страх тотчас охватывает его от жуткого наваждения — нет дыхания.

Не зная ничего наверняка, действуя лишь интуитивно, он срывается к выходу из квартиры. Так будет быстрее, нужно лишь найти ближайшую больницу.

Бегом Филипп спускается вниз по лестнице, крепче прижимая к своей груди бессознательного Рауля, такого безнадежного и беспомощного. Подъездная дверь жестко отлетает в сторону от сильного пинка старшего де Шаньи, охваченного паникой.

Он замирает у распахнутой двери автомобиля, чтобы бережно положить Рауля на переднее сиденье и, захлопнув дверь, спешит занять место за рулем.

С трудом Филиппу удается завести машину дрожащими от напряжения руками. Нужно лишь переехать мост Бир-Хакейм, лишь попасть на правый берег — в центральном госпитале о Рауле абсолютно точно позаботятся.

Визг колес раздается в тихом дворе дома, где располагается квартира де Шаньи, и массивный джип на полной скорости выезжает на проспект. Сейчас ни что не остановит Филиппа: никакие правила, никакие служащие.

Каждая секунда может стоить его брату жизни…

***

Яркие солнечные лучи мягко играют с золотистыми волосами Кристины, и она невольно улыбается этим шалостям природы. Легонько болтая ногами в чистом, теплом пруду, девушка любуется на красивую радугу и понимает, что это место — истинный рай. До её чуткого слуха доносится звонкое щебетание птиц, и она внимает их изящным трелям.

— Я был уверен, что тебе понравится тут, — доносится до Кристины ласковый голос, и она оборачивается на него, распахивая в удивлении глаза.

— Это ведь только сон, — говорит печально девушка под выразительны взглядом изумрудных глаз, — иначе бы я не могла тебя видеть…

Он по-доброму усмехается, усаживаясь рядом с Кристиной на аккуратный понтонный мост и бережно беря её за руку, мягко сплетая их пальцы.

— Ты так переживаешь, — шепчет Дориан, глядя задумчиво вдаль, — я не желал этого, знаешь.

— А что я могу? — грустно спрашивает Кристина на выдохе, — Всё случилось так нелепо, так непонятно и быстро. Я просто не могу принять этого…

— Нет, — тихо перебивает он, переводя нанеё взгляд, — ты не прекращаешь себя винить, а ведь Эрик прав — это только мой выбор. Что же ты не слушаешь своего жениха, глупенькая? Он желает тебе только лучшего, как и я.

— Мне так тебя не хватает, — едва слышно говорит Кристина, боясь вновь заплакать, и заключает его в крепкие объятия, — Боже, так сильно не хватает.

Его руки трепетно поглаживают её чуть подрагивающую спину, убаюкивают и дарят спокойствие, а мягкие губы легонько касаются виска, укрытого спутанными светлыми волосами.

— Всё будет хорошо, — шепчет он ей на ухо, — слышишь? Я хочу, чтобы ты была счастлива с ним.

Его пальцы аккуратно касаются висящего на шее Кристины кольца, подаренного им не так давно, и он тихо выдыхает, смаргивая застывшие в глазах слёзы.

— Ты не должна жить прошлым, — добавляет вполголоса Дориан, заглядывая в её небесно-голубые глаза, — а только лишь настоящим.

Едва высказав Кристине это, он сдергивает с её шеи своё помолвочное кольцо, разрывая цепочку и грустно улыбаясь.

— Ты должна носить лишь это, — говорит строго Готье, кивком указывая на старинное кольцо, украшенное гелиодором, — и бороться за своё счастье, договорились?

Она быстро кивает, смахивая со щек слёзы и глупо улыбаясь. Парень бережно берет её за руку и вкладывает свой подарок в её раскрытую ладонь, сжимая её потом с силой пальцами.

— Я не хочу, чтобы ты меня забывала, — обращается он к ней, пряча глаза за длинной, темной челкой, — но и не хочу, чтобы плакала обо мне… Что угодно, только не это, только не слёзы моей девочки.

Девушка тихо смеется, прижимаясь к его широкой груди и прикрывая глаза, наслаждаясь этой чудесной иллюзией, так похожей на реальность.

Над их головами пролетает маленький песочник и затем планирует прямо на ладонь Кристины, так и говоря ей о том, что это не продлится долго — ещё чуть-чуть и всё рассеется, не оставив за собой и следа.

Когда Даае уже начинает чувствовать, как отступает ото сна, до нее доносятся тихие слова:

— Ты же знаешь, как велика гениальность Эрика, — туманно говорит Дориан, — неужели он бы правда не обошелся без той сделки?

Медленно, но верно сон отступает, и девушка тихонько зевает, приоткрывая глаза. Она оказывается на мягкой постели, очевидно, уложенная на неё заботливо Эриком тотчас, как он проснулся.

Откуда-то снизу доносятся тихие мужские голоса, и Кристина хмурится, усаживаясь на постели. Она бессознательно тянется к своим глазам, чтобы протереть их ото сна, и лишь теперь ощущает, что кольцо Дориана по-настоящему лежит в её ладони.

Руки взлетает к цепочке, но той на шее не оказывается. Тихо чертыхнувшись, Даае оглядывает простынь и замечает краем глаза её под одной из подушек. Она всерьез задумывается над этой странностью, напряженно вспоминая слова, сказанные Дорианом.

Происходящее кажется бредом, глупым наваждением, порожденным её истосковавшимся сердцем. Но что может отрицать Кристина, когда прямое свидетельство встречи их душ лежит прямо в её дрожащей ладони? Она с трудом сглатывает комок, подступивший к горлу. Счесть ей этот мираж за игру разума или же принять, как единственную истину?

— Кристина! — раздается снизу голос, пропитанный теплом.

Она отбрасывает все туманные мысли прочь — они слишком тяжелы для её едва пробудившегося ото сна сознания. Накинув на себя легкий халатик, Кристина спешит подняться с кровати и отправиться вниз.

Она замирает на последних ступеньках лестницы, завидев в коридоре рядом стоящего с Эриком незнакомца — мужчину средних лет.

— Знакомься, милая, — мягко обращается к Кристине Призрак, беря её за руку и помогая спуститься вниз, — это месье Леруа, он возьмет на себя все заботы о нашей свадьбе.

— Как замечательно, — выдыхает девушка с улыбкой, склоняя голову к плечу, — рада с Вами познакомиться, месье.

— Обещаю, мадемуазель, — заверяет он, — я учту каждое Ваше пожелание и приложу все усилия, чтобы Вы этот день вспоминали каждую секунду совместной жизни.

— Мы запомним его в любом случае, — отвечает Кристина, прижимаясь к плечу Эрика, — а пока что нам нужно немного времени, чтобы решить чего мы в самом деле желаем.

— Что ж, тогда не буду отнимать Ваше драгоценное время, — кивает мужчина, отступая к двери, — буду ждать Вашего звонка!

Как только дверь захлопывается, Кристина заключает Эрика в крепкие объятия, радостно улыбаясь. Она чувствует невероятное облегчение от этого необычного сна, чувствует, как вина отпускает из своих тисков её душу, как желание жить возвращается к ней, а, самое главное, она ощущает, что готова двигаться дальше, готова дарить любимому мужчине себя полностью.

— Я не ждала, что всё будет так быстро, — шепчет Кристина, — я даже не представляю пока, каким хочу всё видеть…

— Не представляешь? — спрашивает тихо Эрик, заглядывая с упоением в её глаза. — Тогда послушай. Ты идёшь ко мне неторопливо, ступая по мягким лепесткам роз, ведомая лишь светом многочисленных свечей, а я дожидаюсь тебя под огнями маленьких, ярких фонариков, сияющих среди ветвей цветочной подвенечной арки. Гости же таятся на резных лавочках по обе стороны от твоего пути, замершие в ожидании чуда…

— Боже, Эрик, — выдыхает Кристина, не позволяя тому даже закончить, — это невероятно…

— Тебе не нравится? — взволновано уточняет он, опуская взгляд в пол.

— Потрясающе, — шепчет она ему на ухо и мягко целует его мочку, — я хочу, что бы всё было именно так. Так, как представляешь ты, потому что… Никто не сможет придумать нечто более прекрасное, чем-то, что придумал ты.

Он невольно расплывается в улыбке, бережно обнимая возлюбленную. Свадьба… Он сотни раз рисовал в своей голове её идеальный образ; бесцельно грезил и мечтал, непоколебимо уверенный в её нереальности.

— Я не ждал, что однажды этот день настанет, — вполголоса говорит Эрик, укачивая в своих объятиях Кристину, — не ждал, что однажды так сильно полюблю, что покину однажды своё убежище…

Его робкое дыхание обдает шею девушки, и она чувствует на своем лице теплые капли его слез, ощущает, как легонько вздрагивают его плечи.

— Ну, что такое? — ласково спрашивает Кристина, снимая с лица Эрика аккуратную маску и откладывая её в сторону.

Он опускает голову, скрывая темными волосами лицо и почти безумную улыбку. Девушка мягко откидывает с его глаз взлохмаченную челку и нежно целует его.

— Кажется, я лишь сейчас осознаю, что ты правда хочешь стать только моей, — шепчет он в её губы, обхватывая ладонями её маленькое личико, — что это не сон…

— Я по-настоящему хочу, — кивает она, вглядываясь в родные, сверкающие глаза, — и могу повторять тебе об этом бесконечно, а доказательством тому пусть будет мой предсвадебный подарок.

— Подарок? — удивляется Эрик.

— Это сюрприз, — смущенно улыбается Кристина, поглаживая пальцами его тонкую шею, — завтра утром мы отправимся за ним, хорошо?

— Ты не должна была… — начинает Эрик протестовать.

— Я уверена, — перебивает она, — ты не будешь разочарован. Верь мне, мой Ангел.

Он сталкивается с ней взглядом и неуверенно кивает, отвечая:

— Я верю.

***

Изящные интерьеры любимого кафе де ля Пэ совсем не радуют глаз печального Убальдо. Он сидит за небольшим столиком, пустым взглядом глядя в широкое окно. Кофе, стоящий в чашке перед ним, уже совсем остыл, а поджаристый сандвич так и не оказался тронут. Тяжело вздохнув, Пьянджи делает пару глотков совсем потерявшего вкус, прохладного кофе и морщится.

Ему начинает казаться, что его жизнь никогда больше не вернется в привычную колею, что он так и не перестанет убиваться горем, топиться в отчаянии; что радость покинула его навсегда.

Телефон в который раз надоедливо жужжит в кармане пиджака. Он сдается и решает ответить. На экране высвечивается такое ласкающее душу «Любимая», и он принимает вызов.

— Да, дорогая, — откликается он как можно бодрее.

— Могу я приехать к тебе? — слышится тревожный голос женщины после небольшой паузы.

— Погоди, — выдыхает Убальдо, чуть напрягаясь, — что-то случилось? Может лучше мне доехать до тебя?

— Нет-нет, mio caro*, — протестует она и глухо выдыхает, — я лишь хотела поговорить с тобой.

— Тогда я в кафетерии напротив Оперы, — отвечает он, заметно расслабляясь, — буду ждать тебя прямо тут.

— Прекрасно! — радостно отвечает Карлотта. — Люблю тебя!

Она тут же бросает трубку, и Убальдо лишь остается в растерянности глядеть на потускневший дисплей, размышляя о столь сильной срочности разговора. Конечно, Пьянджи и сам бесконечно скучает по её нежным рукам, по сладким поцелуям, но тоска по так быстро ставшему родным другу оказывается значительно сильнее.

Время словно замедляется для мужчины, одиноко сидящего в полупустом кафе и бездумно мешающего сахар в своем холодом капучино. Ощущение, что стрелки крупных часов, висящих на стене, стоят на месте, не покидает Пьянджи, когда он, должно быть, в сотый раз глядит на них.

На его глаза вдруг ложатся мягкие ладони, и он невольно расплывается в теплой улыбке, касаясь их своими широкими пальцами и безошибочно узнавая их обладательницу.

— Милая… — шепчет он, бережно беря её за руки и поочередно целуя тыльные стороны обеих ладоней.

— Я скучала, — на распев говорит она тихо, целуя его в темноволосый затылок.

— Я тоже, — отвечает Убальдо, подталкивая её к соседнему стулу и призывая неуловимым жестом официанта.

Молодой человек в длинном белоснежном фартуке тотчас оказывается у их стола, держа наготове в руках ручку.

— Нам, пожалуйста, бутылочку Шато Марго восемьдесят второго, — не взглянув на парня, указывает Убальдо и аккуратно обнимает за талию женщину в строгом сапфировом платье.

— Боюсь, — выдыхает она, прикрывая глаза и беря мужчину за руку дрожащими пальцами, — пить мне теперь нельзя.

— Что?.. — теряется Пьянджи, не сразу соображая о чем говорит Джудичелли.

— Я пришла сюда, чтобы сказать это глядя тебе в глаза, — шепчет она надломленным голосом и переводит взволнованный взгляд на возлюбленного, — у нас будет малыш…

Mio caro* (итал.) — Мой дорогой

========== Глава 25. Откровения Эрика ==========

В каждой перемене, даже в самой желанной, есть своя грусть,

ибо то, с чем мы расстаёмся, есть часть нас самих.

Нужно умереть для одной жизни, чтобы войти в другую.

Идти по улицам Парижа средь бела дня откровенно непривычно. Ощущение, что каждый человек глядит с осуждением или презрением, никак не покидает меня. Упорно пряча лицо, без того укрытое маской, под широкими полями шляпы, я покорно иду за Кристиной. Ёе пальцы, бережно держащие меня за руку, нежно поглаживают тыльную сторону ладони, вверяя такое необходимое мне сейчас спокойствие.

— Ты когда-нибудь ездил на метро? — ласково спрашивает она, поднимая на меня свои прекрасные глаза.

— Там слишком много людей и жуткая суматоха, — отвечаю я глухо, нехотя спускаясь за бодрой Кристиной на нужную станцию, — я бы никогда туда не сунулся, если бы не ты.

В самом деле я никогда не стремился постигать новое. Всё в мире развивалось столь быстро, что даже при большом желании я бы не поспел за этим бешеным прогрессом. Теперь же, я готов окунуться с головой во все инновации, только чтобы не разочаровать любимую, привыкшую жить в этом сумасшедшем ритме и темпе.

— Это очень удобно. Давай, просто пройди через турникет! — восклицает она, вставляя карту в считыватель так называемого турникета и подталкивая меня в спину.

Не без труда пройдя в переход, я могу, наконец, облегченно выдохнуть — на станции Сен-Поль оказывается не так уж много людей. Кристина же не желает давать мне и секунды, чтобы привыкнуть, и сильно тянет за рукав пальто к стремительно приближающемуся поезду.

— Так, нам нужно попасть в восьмой округ, — задумчиво говорит она, вглядываясь в цветные линии карты метрополитена, когда мы занимаем места в пустынном вагоне, — значит мы можем ехать без пересадок, полчаса — и мы на месте. Видишь, не так все страшно.

— В восьмой округ? — удивляюсь я, услышав название самого родного мне района Парижа.

— Нет, это не в Опере, — тихо смеется Кристина, бережно обнимая меня за плечи.

Невольно я вспоминаю все интересные места, неподалеку от театра: Елисейский дворец, Триумфальная арка, множество музеев, в конце концов, церковь Мадлен… Явно она держит путь не туда.

— Даже не пытайся отгадать, — с легкой ухмылкой добавляет она и тянется к моей шее, чтобы запечатлеть на ней легкий, почти невесомый, поцелуй, вызывающий приятную дрожь.

— И не буду, — улыбнулся я на её нежный жест, — это же сюрприз.

Она кивает согласно головой и чуть хмурится, беря меня за руку, прежде, чем тихо сказать:

— Только ты доверься мне, ладно? Я обещаю, ты не пожалеешь о том, что произойдет сегодня.

Моя малышка… Я бы пошел на край света за тобой, умер бы за тебя. Как можно говорить о недоверии? Словно преданный пес, я внемлю каждому твоему слову, каждой просьбе.

— Я не сомневаюсь, — заверяю её я и бессознательно расплываюсь в улыбке, глядя на такую взволнованную, возбужденную Кристину.

— Ой, наша станция! — вдруг вскрикивает девушка, вскакивая с места, как обожженная, и хватая меня за руку. — Пойдем скорее!

Едва мы успеваем покинуть вагон, как двери захлопываются, и поезд тотчас уносится вдаль по линии, оставляя нас на оживленной платформе. Я машинально натягиваю шарф выше на лицо и склоняю голову, прячась от взглядов, — Кристина лишь грустно улыбается мне, ведя за собою вверх по лестнице к выходу.

— Так, это Аржантин, — кивает Кристина, глядя на название станции, когда мы оказываемся на морозной улице, — значит нам нужно повернуть на ближайшем перекрестке направо, и скоро мы будем на месте.

Как я не стараюсь, но никак не могу вспомнить, что располагается близ этой станции — полная пустота. В голову лезут лишь жилые дома и бесконечные бутики, пестрящие своими вывесками.

Пока мы торопливо идем по улице против мощного ветра, больно разбивающего острые снежинки о лицо, я прижимаю Кристину к себе, стремясь укрыть её от этого ненастья, от злой непогоды, стремясь защитить и согреть своим теплом.

Она замирает у невзрачного, бежевого здания и тотчас оборачивается ко мне, закрывая мои глаза прежде, чем я успеваю прочесть вывеску, у которой мы остановились.

— Ну, теперь идем, — улыбчиво говорит девушка, не отрывая своих маленьких замерзших ладоней от моего лица.

Первое, что я ощущаю, когда мы оказываемся внутри, — резкий запах хлора. Где-то рядом звучит монотонный женский голос, говорящий о каких-то процедурах, и я начинаю понимать, куда меня привела Кристина.

— И что за сюрприз в больнице? — цинично интересуюсь я, и она тихо выдыхает, убирая руки от моих глаз.

— Сейчас всё узнаешь, — мягко отвечает она и берет меня за руку, чтобы затем отвести в один из кабинетов.

Пройдя в светлый, изящно обустроенный кабинет, мы встречаемся с пожилым мужчиной, облаченным в строгий, белый халат. Он тотчас делает уверенный шаг ко мне н встречу и склоняет в почтении голову.

— Месье, Ваша спутница уже рассказала вкратце в своём письме о Вашей проблеме, — быстро говорит он, — уверяю, что это далеко не самый тяжелый случай, и мы запросто сможем исправить этот недостаток.

— Не самый тяжелый? — вырывается у меня, и я резко срываю с лица маску, следуя неизвестному порыву.

Доктор только хрипло смеется, окидывая меня безразличным взглядом, и тянется к небольшому журналу, лежащему у него на столе, чтобы затем открыть его и продемонстрировать мне тех несчастных, чтобы побывали на его операционном столе.

Меня поражает оцепенение, когда я гляжу на фотографии людей, которым не повезло гораздо больше, чем мне. Старики, взрослые, даже маленькие дети — все на этих жутких предоперационных снимках. То, что было с их лицами до операции… Просто ужасно.

— Как такое возможно? — только могу спросить я, очнувшись от мрачных мыслей.

— Вы не представляете, месье, сколько может быть тому причин, — отвечает он и разводит руками.

— Так ты согласен? — робко спрашивает Кристина, трепетно обхватывая своими пальцами мою руку.

Отчего мне отказываться? Я мечтал избавиться от этого всю свою бесконечно длинную жизнь. Теперь же у меня есть она — ангел, полюбивший меня исчадием ада. Может ли быть для неё что-то приятнее, чем моё согласие на это? Вряд ли.

Но решиться на такой шаг мне стоит больших сил. Я жил с таким лицом больше века, я жил и ненавидел себя каждый день, и сейчас…разве может что-то изменить это? Даже зная о современных технологиях и возможностях, неумолимо движущихся вперед, я не могу поверить в то, что по-настоящему смогу избавиться от этого дьявольского клейма на лице, что стало моей неотъемлемой частью за все мое бренное существование.

Я все же смиренно киваю, медленно стаскивая с себя резко ставшие ненужными шарф и шляпу.

— Вы переодевайтесь, — говорит доктор, протягивая мне бледно-голубую рубашку, — через пару минут я вернусь и поставлю анестезию. Не волнуйтесь, процедура эта простая и быстрая — время пролетит незаметно.

— А я могу пока побыть здесь? — интересуется Кристина, крепко сжимая мою ладонь в своей вспотевшей от волнения руке.

— Конечно, — бросает доктор, уже закрывая за собой дверь.

Я не боюсь, но пальцы отчего-то трясутся, не желая слушаться, и не справляются с тугими пуговицами моей рубашки. Тяжелый вздох срывается с губ сам по себе, и пальцы Кристины тотчас взлетают к моему воротничку, аккуратно его расстегивая.

— Всё будет хорошо, — шепчет она, медленно расправляясь с каждой пуговичкой рубашки, — это обычная процедура, простая и быстрая…

Её глаза быстро бегают по моему телу, а губы мгновенно пересыхают — моя девочка переживает слишком сильно, и я накрываю её дрожащие руки своими ладонями, тепло улыбаясь.

— Ты забываешься, — успокаиваю её я, — со мной ничего не может случиться, помнишь?

Она рассеяно смеется и кивает, прижимаясь к моему обнаженному плечу.

— Я не противен тебе? — дрожащим голосом спрашиваю я, — Зачем ты хочешь исправить то, что я прятал все эти десятилетия, зачем? Я понимаю…тебе, наверное, невыносима мысль жить с таким исчадьем ада как я, и ты хочешь помочь прежде всего себе. Скажи мне честно, Кристина.

— Замолчи, — резко обрывает она, отстраняясь, и хватает меня за плечи, — Как тебе только хватает совести так говорить, Эрик?! — ее глаза метают молнии, и меня это подсознательно умиляет, — Я люблю тебя именно таким вот, без всяких операций, протезов! Но знаю, как тяжело тебе, как сложно появляться на людях. Я хочу исправить лишь это, я хочу, что бы ты перестал бояться! — Кристина крепко обнимает меня, прижимаясь щекой к моей оголенной груди, и по моему телу разливается тепло, — Прекрати так думать, Эрик. Мне невыносимо то, что ты так думаешь! — она шмыгает носом, — Больше никогда, слышишь? Больше никогда не говори так, это рвет меня пополам! Обещаешь?!

— Обещаю, — выдыхаю я, глядя с упоением в её нежные глаза, застеленные пеленой слёз.

Дверь тихо скрипит, предупреждая о возвращении доктора, и Кристина отстраняется от меня, позволяя надеть стерильную рубашку.

— Ну, мадемуазель, — бодро обращается к Кристине врач, — забираю Вашего жениха в операционную, а Вы можете подождать здесь или на ресепшн.

Она легонько кивает и подходит ко мне, чтобы крепко-крепко обнять. Я бережно поглаживаю её по растрепавшимся волосам с теплой улыбкой.

— Я люблю тебя, — шепчет она мне на ухо едва слышно.

— И я тебя люблю, родная, — откликаюсь я, отстраняясь и неторопливо отступая к двери, — не переживай.

Меня пробивает дрожь, пока я иду по длинному коридору за доктором, инстинктивно скрывая лицо ладонями даже от врачей. Неизвестность пугает, несмотря на убедительные слова моего доктора и Кристины о простоте этой процедуры.

Он отворяет предо мной дверь в просторное, залитое слепящим светом помещение, стены которого увешаны многочисленными экранами.

— Располагайтесь, — улыбчиво говорит доктор, указывая ладонью на широкую кушетку в центре операционной, и я на ватных ногах двигаюсь к ней, чтобы затем не помня себя лечь на неё.

Мужчина походит ко мне со шприцем внушительных размеров, до упора заполненным какой-то жидкостью, и берет мою дрожащую от волнения руку в свою уверенную, твердую. Он медленно вводит длинную иглу в вену на тыльной стороне моей ладони.

Почти сразу сознание мутнеет. Лампы, так противно светящие в глаза, плывут, ровно как и напряженное лицо врача, внимательно оглядывающего меня. Мрак окутывает быстро, принимая меня в свои радушные объятия, как старого друга.

========== Глава 26 ==========

Перед глазам возникают многочисленные цветные вспышки, а голова идёт кругом при малейшей попытке её приподнять. Тошнота противно саднит где-то в горле, не позволяя вдохнуть полной грудью.

— Милый… — зовет ласковый голос Кристины где-то рядом, и Эрик пытается обернуться на неё, но тотчас шипит от боли, пронзающей голову.

Его груди, покрытой легкой испариной, касаются нежные пальцы девушки и ведут осторожно вверх к напряженной шее.

— Всё хорошо, — шепчет она совсем близко, и он бессознательно улыбается ей, несмотря на жуткую боль, — на ночь мы останемся здесь, чтобы ты мог окончательно прийти в себя, а утром сможем отправиться домой.

Она осторожно склоняется к его лицу, чтобы запечатлеть на пересохших губах Эрика невесомый поцелуй.

— Попей, Эрик, — обращается Кристина к нему, и он чувствует губами тонкую грань стакана.

Сделав несколько глотков, Эрик глухо выдыхает, приоткрывая тяжелые, будто налитые свинцом, веки. Яркий свет больно бьет по глазам, и он издает бессознательный, тихий стон.

— Ну, — печально говорит Кристина вполголоса, — потерпи, родной. Наркоз скоро отойдет, и тебе станет лучше. Уже через неделю здесь мы сможем установить протез, обещают, что будет не отличить от настоящего.

— Кристина… — шепчет он, протягивая руку на её голос.

— Я здесь, — тихо отвечает она, с трепетом беря его за слабую руку, — Я рядом. Отдыхай, я никуда не уйду.

— Как же я люблю тебя, — на выдохе говорит он, сплетая свои пальцы с её, наконец, расслабляясь и позволяя Морфею вновь забрать себя в его царство.

***

Слова Карлотты раздаются эхом в голове Убальдо, и он растерянно моргает, не силясь воспринимать их всерьез сразу. Её взволнованный взгляд испуганно бегает по интерьеру кафетерия, боясь столкнуться с глазами побледневшего Пьянджи.

Так быстро. Безумно быстро. Кажется, еще пару дней назад он изливал душу Дориану, говорил о том, как болит его сердце по приме театра — Джудичелли, а теперь… Теперь у них будет ребёнок.

— Это точно? — рассеяно спрашивает Убальдо, сцепляя руки в замок.

— Похоже, что да, — шепчет Лотта, не решаясь взглянуть на Пьянджи, — то есть тест не должен врать, но, наверное, стоит и врача посетить. Мне важно знать, хочешь ли ты его так же сильно, как я…

Мужчина тотчас подскакивает со своего места и помогает Карлотте подняться из-за стола, спешно накидывая на неё своё теплое пальто.

— Что ты делаешь? — растерянно уточняет она, ведомая Убальдо к выходу.

— Мы должны срочно съездить в больницу, — сбивчиво говорит он, торопливо заказывая такси через приложение.

— Зачем? — испуганно спрашивает она, ненароком предполагая худшее и едва не срываясь на слёзы, — Ты хочешь…

— Господи, — выдыхает Пьянджи, замечая стоящие в её глазах слёзы, — что ты, глупенькая? Я только хочу убедиться, что это и правда так, ведь нужно будет столько всего сделать!

— Ты не откажешься от нас? — всхлипнув, уточняет она, припадая к его крепкому плечу.

— Ни за что, — шепчет он ей на ухо, бережно обнимая за талию, — думаешь, я так долго ждал тебя, чтобы потерять?

Она отрицательно качает головой, невольно расплываясь в широкой, счастливой улыбке.

У них будет семья.

Ей больше не придется проводить в своей пустой квартире одинокие вечера, бесцельно убивая время просмотром очередного сериала о красивой любви, больше не придется засыпать в холодной постели и готовить завтрак для себя одной.

— Вот и такси, — замечает Пьянджи и мягко подталкивает женщину к выходу.

Когда они занимают задние места автомобиля, сердце Убальдо срывается в бег. Он сможет стать отцом. Так долго и трепетно он этого желал, а теперь эта мечта так близко, что он не может до конца поверить в своё счастье. Напротив, его охватывает страх.

— А ты? — разрывает устоявшуюся тишину Убальдо. — Ты хочешь, что бы предположение подтвердилось?

— Очень, — признается она, заглядывая в глаза Пьянджи, — и бесконечно боюсь того, что я могу ошибаться.

— А я чувствую, что он правда уже есть, — шепчет мужчина, кладя свою широкую ладонь на её аккуратный животик, — чувствую, что он предвестник нашего счастья…

***

Врач не спешит делать прогнозов. Он устало сидит в своем кресле и угрюмо глядит на Филиппа из-под своих больших очков.

— У Вашего брата глубокая кома, — констатирует он серьезно, — у меня, ровно как и у моих коллег, нет никаких сомнений в том, что Рауль де Шаньи правда желал свести счеты с жизнью. Полагаю, Вам удалось доставить его сюда в последние, считаные секунды.

— Но как же теперь? — теряется Филипп и качает отрешенно головой. — Он же придет в себя? Придет, доктор?!

Он поднимается резко со своего стула и делает резкий шаг на встречу к врачу, чтобы схватить его жестко за плечи и чуть встряхнуть.

— Я заплачу Вам, — шепчет отчаянно старший де Шаньи вглядываясь в раскрасневшиеся глаза доктора, — заплачу столько, сколько пожелаете, но прошу… Прошу, верните мне брата, у меня никого нет, кроме него.

— О деньгах Вам уж точно говорить не со мной, месье, — откликается мужчина, поправляя воротничок халата, смятый Филиппом, — если он пойдет на поправку, тут же будет переведен в другую больницу.

— В какую еще больницу? — не понимает де Шаньи, глядя на доктора растерянным взглядом.

— В Шато де Гарш, естественно, — хмыкает он, задумчиво глядя перед собой, — ему требуется очень серьезная терапия у психиатра.

— Да Вы спятили! — восклицает, нервно смеясь, Филипп, упираясь руками в стол врача.

— Боюсь, что это неизбежно, месье, — спокойно поясняет он и поднимается с кресла, — а теперь, прошу прощения, меня ждут пациенты.

— Пустите меня к нему? — спрашивает вполголоса де Шаньи, замерший над столом. — Хотя бы на пару минут?

Врач на секунду задумывается, но после легонько кивает и махает ладонью в сторону двери, вынуждая Филиппа тут же вскочить с места и отправиться следом за ним в реанимационное отделение.

Замерев у двери палаты брата, старший де Шаньи судорожно выдыхает, собираясь с силами. Вновь видеть его в таком беспомощном состоянии — невыносимо. Он решается легонько толкнуть дверь и войти внутрь индивидуальной палаты.

Положение Рауля вынуждает Филиппа замереть в ужасе на пороге — его лицо наполовину скрыто массивной маской, обеспечивающей искусственную вентиляцию легких, в вену на запястье вогнан катетер объемной капельницы, стоящей рядом, а на оголенное тело нацеплены датчики, отражающие на нескольких мониторах сразу его состояние.

На ватных ногах старший де Шаньи подходит к брату и опускается на колени рядом с его кроватью, подавляя готовый вырваться наружу всхлип.

— Как же я не уследил за тобой, — шепчет дрожащим голосом он, бережно беря Рауля за слабую руку, боясь задеть очередной мультичастотный датчик на его пальце, — нашел, к черту, время, чтобы оставить тебя…

Кожа младшего де Шаньи холодная и бледная, что заставляет Филиппа думать, что у брата совсем нет шансов. Он тяжело вздыхает и поднимает глаза в потолок, борясь с подступающими слезами.

— Дерьмовый я брат, — заявляет он с легкой усмешкой, — я ведь должен быть тебе наставником, плечом, на которое можно положиться. Где я был все эти годы, Рауль? Ты-то всегда ко мне тянулся, невзирая на моё безразличие и отсутствие. Чувствовал ли ты, что у тебя вообще есть семья?

Он и сам может ответить на этот вопрос уверенно — нет. Будучи совсем маленьким, Рауль всё время сравнивал две такие разные семье — Готье и де Шаньи. Сравнивал и утверждал, что ни Дориан, ни он не были желанны, что только его маленький друг может разделить с ним всю ту боль от пустоты и одиночества в собственном доме.

Дориан всегда был истинной семьей Рауля.

Даже когда они вдруг прекратили всякое общение, Готье желал лучшего своему другу детства, ставшему ему родным. Рауль же… Убил собственными руками своего названного брата.

— Я бы поступил так же, знаешь, — вполголоса говорит Филипп, поглаживая безжизненные пальцы брата, — потеряй я кого-то из близких, слышишь? Если ты сдашься сейчас, я не справлюсь…

Горячие слёзы стекают по щекам обычно хладнокровного Филиппа — он не пытается смахнуть их или скрыть, напротив, ощущает себя настоящим, живым впервые за долгое время…

***

Такси тормозит на бульваре Монпарнас близ Люксембургского сада, и Убальдо помогает Карлотте покинуть автомобиль. Женщина с интересом оглядывает узенькую улочку с голыми деревьями, делящими бульвар на две полосы, — она никогда раньше не бывала здесь.

Мужчина аккуратно подхватывает её под руку и ведет ко входу в обособленный кабинет профилирующего врача. Тихий звон колокольчика предупреждает доктора о посетителях, и женщина тотчас появляется в коридоре её скромной обители.

— Здравствуйте! — восклицает она, всплескивая руками. — Вы по записи?

— Нет-нет, — отвечает Убальдо, снимая с Карлотты своё массивное пальто, — надеюсь, Вы сможете нам помочь…

— Мне нужно знать, — смущенно говорит Джудичелли, делая шаг к доктору, — не врет ли тест, и действительно ли мы можем готовиться принять на себя роль родителей?

— Ах, это! — с улыбкой кивает доктор, мягко беря Карлотту за руку и тут же направляясь к кабинету. — Это не займет много времени, у меня как раз всё для этого готово, а Вы, месье, ожидайте здесь.

Мужчина смиренно кивает, тяжело садясь в помпезное кресло с блестящей, золотой вышивкой. Его взгляд невольно падает на небольшой кофейный столик, усыпанный многочисленными журналами, и он тянется от скуки к одному из них.

С глянцевой обложки ему беззубо улыбается крохотный карапуз, и лицо Убальдо само собой расплывается от какого-то внутреннего тепла. Он задумывается о том, как будет выглядеть их малыш и медленно осознает — ребенок, должно быть, будет очень похож на Дориана, его дорогого друга.

Ему мало известно о том, как дети наследуют черты родителей, однако даже те толики знаний, что он имеет, дают понять, что у малыша будут темные волосы и всё те же яркие изумрудные глаза. Это кажется правильным, и в душу Пьянджи закрадывается уверенность в том, что у них, несомненно, родится мальчик.

Время за размышлениями о чудесном будущем летит незаметно и вскоре в коридоре раздается тихий стук каблуков и к нему подходят обе женщины. Лицо Карлотты светится счастьем, и Убальдо понимает — всё подтвердилось.

— Что ж, я Вас поздравляю от всего сердца! — радостно говорит женщина, широко улыбаясь паре.

— Спасибо Вам большое, мадам, — мягко говорит Джудичели, пока Убальдо кутает её в пальто и теплый шарф, — я буду постоянно приходить к Вам!

— Буду очень ждать Вас всей семьей, — кивает доктор, облокачиваясь на стол и принимая из рук мужчины нужную сумму, — до встречи!

Они улыбаются ей напоследок и торопливо покидают уютный кабинет. Едва пара оказывается на морозной улице, как заключает друг друга в крепкие, трепетные объятия. Они не могут перестать счастливо смеяться, глядя друг на друга чрез пелену радостных слёз.

Теперь они станут одной крепкой, любящей семьёй.

***

Темнота комнаты приятно ласкает саднящие глаза Эрика. Его голова всё ещё кружится, но он чувствует себя намного лучше, чем до сна. Под его тощим боком дремлет любимая невеста, обдавая своим легким дыханием оголенное предплечье жениха. Он наслаждается теплом её тела и бессознательно прижимается к ней сильнее.

— Ты замерз, милый? — раздается её нежный голос в темноте, и Эрик невольно улыбается её робкой заботе.

— Совсем немного, — откликается он, осторожно протягивая руки к её лицу, чтобы невесомо погладить пальцами её мягкие щечки.

— Как себя чувствуешь? — взволнованно интересуется она, приподнимаясь на локтях. — Может, нужен врач?

Он тихо смеется, глядя на неё такую встревоженную и оживленную. Она по-прежнему ребенок, живущий на эмоциях и ярких чувствах, так просто возбуждаемый любой мелочью.

— Всё хорошо, — выдыхает он, бережно её обнимая, — когда мы сможем отправиться домой, милая?

— Уже утро, — отвечает мягко Кристина, утыкаясь носом в его шею, — тебя должен осмотреть доктор, и мы можем быть свободны.

— Тогда зови его скорее, — с улыбкой говорит он, нежно целуя в шею невесту, — хочу поскорее добраться до дома, оказаться с тобой одной наедине.

Девушка расплывается в теплой улыбке и торопливо поднимается с постели, чтобы включить в комнате свет и назвать затем кнопку вызова врача. Она и сама прекрасно видит, что никаких проблем со швами у него нет, а оттого оказывается на удивление спокойной и бесконечно радостной.

Доктор не заставляет себя долго ждать и очень скоро появляется на пороге небольшой, но очень уютной палаты, где Кристина и Эрик оказались вынуждены провести ночь. Он неторопливо подходит к кровати и склоняется над Эриком, внимательно оглядывая места, где совсем недавно были сделаны небольшие надрезы.

— Голова не кружится? — спрашивает вполголоса усталый врач, обрабатывая каким-то пахучим раствором свежие швы, вынуждая Эрика тихо шипеть от страшного жжения.

— Нет, — выдыхает он, когда врач все-таки убирает злосчастный ватный тампон в сторону, — можно мне уже узнать, что именно Вы делали?

— А там всё просто, — отвечает бодрее доктор, чуть улыбнувшись, — мы установили магнитные атачменты и отлили гипсовую форму лица, так что дело остается за малым.

Лицо Эрика кривится, когда он слышит совсем незнакомое слово, а Кристина не может сдержать тихого смеха.

— Вам нужно будет пропить курс антибиотиков, — добавляет врач, быстро записывая на листе небольшого блокнота рецепт, — и обрабатывать швы по несколько раз в день. Через неделю приходите, мы посмотрим на динамику и, если не возникнет каких-либо проблем, то установим протез. Ещё вопросы есть?

Пара отрицательно качает головами, желая поскорее покинуть это место и оказаться в их уютном доме.

— Прекрасно! — восклицает врач, отрывая листочек и с улыбкой протягивая его Кристине. — Тогда до встречи. Будут какие-то вопросы пишите, приходите.

Только успев договорить, он торопливо ретируется из палаты, оставляя Эрика и Кристину наедине. Девушка тотчас припадает к тонким губам жениха нежным поцелуем.

— Боже, я так рада за тебя, — шепчет она, не разрывая поцелуя.

— У меня только один вопрос, — говорит тихо Эрик, глядя в её сияющие счастьем глаза, — откуда деньги на всё это? Я же знаю, что услуги врачей сейчас стоят очень дорого, и не хочу допускать, чтобы ты тратила на меня хоть что-то.

— Не говори так, — шипит Кристина, — у меня достаточно денег на счету, оставленном отцом, и я действительно хочу сделать тебе подарок, потому что ты для меня делаешь очень-очень много.

Она помогает ему переодеть рубашку — плечо Эрика по прежнему жутко болит, не позволяя совершать даже совсем простых движений.

— Неужели ты сам этого не желал, Эрик? — робко спрашивает Кристина, заглядывая в его золотистые глаза.

— Ты права, — тихо вздохнув, откликается он, бережно обнимая девушку, — извини. Спасибо тебе за это, я правда очень счастлив.

Она невольно расплывается в улыбке прижимаясь к его плечу. На секунду время для них замирает. Сегодня многое меняется — теперь у них будет всё: прогулки от рассвета до заката, путешествия, новые знакомства и встречи. Сегодня Эрик лишается того бесконечного препятствия, не давшего ему насладиться жизнью в полной мере. Сегодня для них открываются ворота в новый мир, полный нового и прекрасного.

========== Глава 27 ==========

Который день состояние Рауля де Шаньи почти не меняется. Он по-прежнему не приходит в себя и не может дышать без помощи аппарата. То отчаяние, в котором находится Филипп, не имеет границ. Он не помнит, когда в последний раз ел и спал, — всё своё время он проводит в реанимационной палате рядом с братом, несмотря на недовольство и упреки врачей.

Старший де Шаньи вскрывает очередной блистер кофеина и закидывает себе в рот пару таблеток. Он не хочет пропустить пробуждение брата, которого с таким трепетом ждет. Тяжело вздохнув, Филипп кладет тяжелую голову на кровать Рауля, невольно задумываясь о своём.

Ему кажется странным, даже диким безразличное поведение отца — это просто не укладывается в голове. Даже со всеми его обязанностями и срочными делами ведь можно было найти хотя бы пару минут, чтобы узнать о состоянии младшего сына, чтобы навестить его, чтобы хоть как-нибудь выразить свою печаль.

— Как же у нас всё неправильно, — обреченно шепчет Филипп, глядя на противно пищащий монитор с кардиограммой, — казалось бы, всё у нас есть, что ещё надо… А такая пустота внутри, хоть вой.

Он аккуратно берет руку брата в свою, прикрывая глаза от усталости, внимая звонкому ритму его пульса.

— Я никогда ещё не чувствовал себя таким одиноким, — рассеяно продолжает вслух де Шаньи, — раньше я хотя бы приходил домой и видел там тебя, а теперь что? Я потерял в одночасье всех тех немногих, кого имел — тебя и Карлотту. Забавно… Ты так часто подтрунивал надо мной, над моими ухаживаниями за ней, знал ли ты, что у меня нет шансов изначально? Это, должно быть, бросалось в глаза — птицы разного полета, и всё такое.

Старший де Шаньи невольно усмехается глупости ситуации. Ему кажется, что он и сам начинает сходить с ума, столь сильно плывет его без того туманное сознание.

— Ты мне так нужен, Рауль, — на выдохе шепчет отчаянно Филипп, до искр жмуря глаза, — если бы ты знал, как сильно ты мне нужен…

Он резко замолкает, когда чувствует, что его ладонь, лежащая безвольно в руке Рауля, оказывается сжатой слабыми пальцами брата. Позабыв о том, как дышать, Филипп медленно отрывает голову от постели, переводя переполненный надеждой взгляд на младшего брата.

Когда Филипп сталкивается взглядом с рассеянными туманно-голубыми глазами, он не может сдержать слёз — они сами тотчас сбегают по его бледным от недосыпа щекам.

— Боже, — пораженно выдыхает старший брат, резко вскакивая на ноги и спешно нажимая на кнопку вызова персонала, — ты здесь, ты со мной…

Пока врачи спешат к одиночной палате, Филипп крепко сжимает в своих ладонях слабую руку Рауля, расфокусировано на него смотрящего, и всё теряет значение, пока светлые глаза самого родного человека вновь могут на него смотреть.

Двери палаты резко отворяются, и к ним входит целая команда врачей, которая тотчас окружает растерянного Рауля, совсем ещё не осознающего всё происходящее. Доктор торопливо подхватывает Филиппа под руку и спешно уводит его на выход.

— Вам нельзя находиться там во время процедур, — строго говорит мужчина в бледно-голубой маске, — мы и так сделали Вам серьезную поблажку в виде длительного пребывания в реанимации.

— Я понимаю, — выкрикивает Филипп отчаянно, — но ведь сейчас всё в порядке! Он пришел в себя, почему я не могу остаться рядом?

— Мы Вас обязательно впустим, когда это будет возможно, — отрезает врач, и резко захлопывает перед носом де Шаньи двери, оставляя того наедине со своими гнетущими мыслями.

Его ноги невольно подкашиваются, и он падает спиной на белоснежные плитки стены, тяжело выдыхая. Он может теперь лишь тешить себя радостной мыслью — он будет жить, точно будет, а там… Как бы не было сложно, Филипп готов быть рядом.

Из-за двери слышаться усталые голоса докторов, дающих друг другу четкие указания, и старший де Шаньи усиленно вслушивается в них, надеясь разобрать хоть что-то. Они обсуждают возможность возвращения к спонтанному дыханию и установку назогастрального зонда взамен парентерального питания — Филиппу становится тошно от их непонятного языка, он жаждет услышать только одно, что его младшенький будет в порядке. Остальное не имеет никакого значения — они справятся.

class="book">***

Неторопливо прогуливаться по холодным улицам Парижа стало столь непривычным, что Кристина чувствует себя неуютно. Сегодня они с Мэг условились встретиться у Эйфелевой башни, чтобы затем пойти в один из самых прекрасных бутиков со свадебными платьями.

Она прячет замерзший нос под шарф, сжимая в коченеющих пальцах стакан горячего кофе и греясь об него. Вдалеке она замечает миниатюрную фигурку подруги, бегущей к ней навстречу с распростертыми руками.

Они заключают друг друга в крепкие объятия, и Мэг тихо пищит от радости встречи с любимой подругой. Она оглядывает Кристину с широкой улыбкой и пораженно говорит:

— Боже, ты так расцвела! Просто невероятно!

— Да прям, — смущенно отвечает Даае, поправляя выбившуюся прядь светлых волос, — всё та же, что и всегда.

— Не правда, — усмехается девушка, беря под руку Кристину, — должно быть, жених такой же красавец. Жаль, я его ещё не видела. Неужели даже нет фото?

— Да как-то не до того было, — рассеяно откликается Даае, понимая на самом деле глупо не иметь памятных снимков с самым близким ей человеком, — все в заботах, в делах. Но вот свадебное платье с ним вместе выбирать никак нельзя, ты же мне поможешь?

Девушка, расплывшись в счастливой улыбке, кивает и тотчас срывается с места, утягивая за собой растерянную Кристину.

— Так, ты говорила, что хочешь платье от Сааб? — спрашивает лукаво девушка, ведя подругу к мосту Альма. — На том берегу есть бутик! Он совсем не далеко, идем скорее!

Они быстро пересекают низкий мост на другой берег и выходят прямо к парку Рив де Сена, между тем любуясь красотами округа.

— Знаю, — говорит тихо Мэг, пока они идут неторопливо по проспекту, — наверное, это не самая приятная тема перед свадьбой, но как ты? Как ты держишься? Я не знала ровным счетом ничего о Дориане, но понимаю, сколько он значил для тебя.

— И по-прежнему значит, — отвечает мягко Кристина, чуть улыбаясь, — но я приняла мысль о том, что его больше нет, надо жить дальше. Знаю, он хотел бы, чтобы нашу свадьбу ничего не омрачало.

— Так жаль его, — выдыхает Жири, — совсем молодой еще… А Рауль? Как он?

— Не знаю, — растеряно отвечает Кристина, — последний раз я слышала о нём в новостях, когда его брали под арест. Должно быть, он страшно переживает.

— Конечно, — соглашается Мэг, — что мы всё о грустном? Расскажи мне лучше о нашем счастливчике!

— Об Эрике? — спрашивает Кристина и невольно расплывается в счастливой улыбке. — Это самый необычный человек из всех, что я встречала. Его нужно хорошо знать лично, чтобы понимать то, насколько он невероятный.

— Ты говоришь о нём, словно об Ангеле, — тихо смеется Мэг, останавливаясь у витрины изящного бутика.

— Он и есть Ангел, — отвечает девушка с нескрываемым счастьем, — самый настоящий.

— Что ж, тогда идем искать тебе достойное платье, — улыбнувшись, говорит девушка и отворяет перед Кристиной дверь магазина.

Вошедшая внутрь Даае восторженно выдыхает. Вдоль гигантских арочных окон расставлены многочисленные манекены, облаченные в платья невероятной красоты. Её глаза разбегаются при виде такого количества роскошных одежд.

— Понимаете, месье, — слышит она где-то позади звонкий голос подруги, — нам нужно нечто особенное и неповторимое.

— Есть у нас кое-что, — отвечает с легкой улыбкой консультант, — идемте, мадемуазель, я покажу Вам платье, способное сразить всех наповал!

Он заходит куда-то за угол, и девушки следуют за ним. Им предстает небольшой закуток, подсвеченный со всех сторон яркими прожекторами, посреди которого на небольшом подиуме стоит манекен, одетый в очень нежное, утонченное платье цвета шампань.

— Господи, какая красота! — восклицает Мэг, обходя подиум со всех сторон.

Пышная фатиновая юбка с небольшим, аккуратным шлейфом делает платье невероятно воздушным. Прозрачный лиф же выполнен из органзы и обшит объемным кружевом с вкраплением мелких, сияющих, словно снежинки, страз Сваровски.

— Оно бы Вам очень подошло, мадемуазель, — замечает консультант, скромно улыбаясь.

— Я очень его хочу, — соглашается Кристина, — могу я примерить?

— Конечно-конечно, — спешно отвечает молодой человек и указывает Даае на симпатичную примерочную, — Вы располагайтесь, я скоро Вам всё принесу.

Подруги проходят в месте в отдельную комнату, установленную со всех сторон зеркалами в полный рост, и Мэг занимает место в изящном расшитом креслице.

Вскоре к ним входит консультант и протягивает Кристине на вытянутых руках то самое платье, скромно улыбаясь. Девушка принимает его в свои руки с трепетом и благоговением.

— Прошу, примеряйте, — говорит вполголоса мужчина, — если Вы точно решите его взять, то я тут же позову команду портных и они подгонят его точно под Вас.

— Благодарю, месье, — мягко отвечает Кристина и скрывается за тяжелой, атласной шторой примерочной.

Малышка Жири замирает в ожидании, так и представляя себе как прекрасна будет её подруга в таком подвенечном платье.

— Господи! — раздается радостный возглас из-за портьеры. — До чего же оно красиво!

— Ну! — возмущается Мэг, вскакивая с кресла. — Выходи сюда скорее! Что ты прячешься?

Девушка тихо смеется и аккуратно выскальзывает в комнату к Мэг, заставляя ту восторженно взвизгнуть.

— Покрутись, — обращается Жири к Кристине, глядя на неё в восхищении.

— Оно, должно быть, безумно дорогое, — понуро говорит Даае, не прекращая любоваться собой.

— У тебя же полно денег на счету, — отвечает Мэг, склоняя голову к плечу, — а это самый важный день!

— Я ничего сама не оплачиваю, — растерянно откликается Кристина, — вообще ничего, все расходы на себя взял Эрик, и я чувствую себя немного неловко оттого, какую сумму он положил на мой счет.

— Он просто хочет сделать этот день лучшим в вашей жизни, милая, — с улыбкой говорит Маргарет, — тем более, если он сам тебя сюда отправил.

— Да, ты права, — кивает Кристина, заметно оживляясь, — тогда можно звать портных, верно?

***

Этот день становится переломным в жизни Убальдо и Карлотты — они никогда больше после чудесного ужина в ресторане не будут разъезжаться по домам, никогда больше Убальдо не придется провожать её до дома, потому что теперь они всегда будут возвращаться вместе с их общий, совместный дом.

Все вещи Джудичелии в срочном порядке оказались перевезены в квартиру Убальдо, в то время, как её собственная была выставлена на продажу. Небольшие апартаменты Пьянджи временны, как только они смогут продать обе квартиры, то обязательно переедут в собственный, частный особняк где-нибудь на окраине суетливого города, чтобы только их малыш рос в лучших условиях.

Разложив, наконец, уйму вещей Джудичелии, они устало располагаются на мягком диване в гостиной и неторопливо потягивают горячий шоколад, заботливо приготовленный для них Убальдо.

— Я сейчас так счастлива, — тихо шепчет Карлотта, глядя с нежностью из-под длинных, черных ресниц на мужчину, — и впервые за всю мою жизнь мне так спокойно… Будто бы время замерло, обособив меня от всей суматохи мира.

— Понимаю, — выдыхает Убальдо, поглаживая неторопливо низ живота любимой, — знаешь, я ведь ещё пару дней назад думал, что я никогда больше не почувствую радости, что моя жизнь навсегда опустела, а тут такой подарок Судьбы.

Он расплывается в улыбке и нежно целует женщину в её румяную щеку, трепетно убирая с её лица рыжую прядку.

— Выходит, одного дорогого мне человека Бог забирает, — шепчет задумчиво Пьянджи, — и дарит другого, такого нужного и важного.

— Знаешь, — перебивает его Джудичелли, поглаживая пальцами гладкую кайму стакана, — если у нас будет мальчик, мы должны дать ему имя Дориан.

— Ты так считаешь? — с улыбкой спрашивает Убальдо, замечая, что они с Карлоттой начинают думать одинаково.

— Это будет правильно, — кивает она, — есть всякие глупые приметы, мол так делать нельзя, но какая нам разница? Я хочу, чтобы наш ребенок носил имя такого прекрасного человека.

— Он был бы рад знать, что мы принимаем такое решение, — говорит мягко Пьянджи, утыкаясь носом в её горячую шею, — я уверен.

— Убальдо, — ласково обращается к нему женщина, — прости, что я так долго держала тебя в стороне… Это было так глупо.

— Зачем ворошить прошлое, Лотти? — улыбается он скромно. — Важно лишь то, что мы имеем сейчас.

— Я люблю тебя, — шепчет она ему на ухо, прикрывая глаза и не замечая того, как Убальдо вынимает из кармана брюк роскошное кольцо из смешанного золота.

— Милая, — едва слышно говорит он, вглядываясь в её расслабленные черты лица, — я устал ждать подходящего момента, я хочу предложить тебе свои руку и сердце прямо сейчас… Выходи за меня?

Её сердце пропускает удар, а дыхание сбивается, когда она оглядывает замершего перед ней Убальдо, протягивающего ей сверкающее многочисленными гранями камней кольцо.

— Боже, — выдыхает она, протягивая ему свою аккуратную, чуть подрагивающую от волнения руку, — да, конечно, да!

Мужчина не может сдержать радостного смеха, глядя на такую счастливую невесту, и надевает на её длинный мягкий пальчик кольцо, удивительно точно подобранное по размеру.

— Я хочу расписаться как можно скорее, — шепчет Убальдо, глядя в её прослезившиеся глаза, — чтобы затем улететь куда-нибудь подальше отсюда на месяц, а, может, даже больше… В какой-нибудь райский уголок, согласна?

— Да, — кивает Карлотта и заключает жениха в крепкие, бережные объятия, никак не переставая плакать от всепоглощающего счастья.

— Тогда собирайся и поехали скорее подавать заявление, — с улыбкой говорит он, чуть отстраняясь от радостной женщины.

Она тотчас вскакивает с дивана, оставляя кружку с недопитым шоколадом на журнальном столике, и торопливо покидает гостиную, оставляя Пьянджи наедине с собой. Никогда ещё раньше он не был так уверен в своем решении, как сейчас.

Горе, жестоко испепеляющее его тонкую душу, начинает понемногу отпускать и позволяет, наконец, улыбнувшись, с надеждой смотреть в счастливое будущее. Теперь Убальдо уверен, что боль всё-таки утихнет, пускай не скоро, пускай оставит за собой саднящий сердце остаток, пускай никогда и никак не забудется, но…утихнет и позволит жить дальше, дыша полной грудью.

Позволит.

========== Глава 28 ==========

Несколько часов кажутся вечностью, пока Филипп неподвижно сидит на полу реанимационного отделения клиники. Его дрожащие пальцы с силой сжимают темно-русые волосы, пока в его голове витают мрачные мысли.

Дверь палаты неожиданно открывается, ударяя старшего де Шаньи по спине. Невзирая на резкую боль, он непоколебимо поднимается на ноги и выпрямляется. В который раз врач глядит на него с бесконечным сочувствием и пониманием.

— Мы будем готовить документы для перевода в Шато де Гарш, — говорит он безапелляционно, приспуская строгие очки, — уверяю, там о нём действительно позаботятся, и мэр точно не будет разочарован.

— Отцу плевать, — сквозь зубы отвечает Филипп, сжимая руки в кулаки, — а мне брат нужен дома, а не чёрт знает где у психиатров!

— Вы отдаете себе отчет в том, как сейчас шатка его психика? — спрашивает серьезно доктор.

— Я ведь буду рядом, — быстро отвечает де Шаньи, зло ударяя по стене кулаком, — каждую секунду, если это необходимо.

— Никто не станет Вас разлучать, — поясняет врач устало, — Вы точно так же можете быть с ним там.

— Правда? — чуть успокаиваясь, спрашивает Филипп.

— Думаю, что там будет даже проще договориться, учитывая, что все пациенты обособленны друг от друга.

— Боже… Это же совсем другое дело, — выдыхает он и облокачивается на стену, — а можно мне сейчас к нему? Пожалуйста, я себе места не нахожу.

Доктор повержено выдыхает и кивает в сторону двери. Не секунды не медля, Филипп врывается в палату. Он замирает на пороге, когда замечает на лице Рауля, наконец, освобожденном от громоздкой маски, слабую улыбку.

— Братишка, — выдыхает Филипп, бросаясь к кровати младшего де Шаньи и опускаясь аккуратно перед ней на колени, — ну, как ты?

Он протягивает Раулю свою руку, и тот моментально обхватывает её дрожащими от напряжения пальцами, глубоко вдыхая, несмотря на мешающую назогастральную трубку, прежде, чем ответить:

— Прости меня, — севшим, хриплым голосом говорит Рауль, поглаживая аккуратно ладонь брата, — я совсем не подумал о тебе…

— И ты прости, — шепчет он, прижимая руку брата к своей щеке, — прости, что был так холоден к тебе все эти годы.

Младший де Шаньи медленно моргает, грустно улыбаясь брату. Он почти ничего не может вспомнить, кроме отчаянных слов брата, пропитанных страшной, обжигающей болью, звучащих в тишине палаты, нарушаемой лишь мерзким пищанием монитора пациента.

— Мы скоро уедем в Шато де Гарш, — обращается Филипп к нему, ласково улыбаясь, — ты только не переживай, там тебе очень помогут, а я буду всё время рядом.

— Куда угодно, — дрожащим голосом говорит младший де Шаньи, прикрывая глаза, — я всё равно не буду рядом с ним… А я обещал, Фил, понимаешь? Обещал и большую часть жизни провёл порознь. Я так себя ненавижу…

Горячие слёзы быстро сбегают с бледного лица Рауля, и он до крови прикусывает пересохшую губу, издавая глухой стон, пропитанный болью.

— Главное, ты в последние секунды был рядом, Рауль, — шепчет Филипп мягко в надежде успокоить, — что может быть важнее?

Младший де Шаньи только мотает головой, рвано выдыхая. Может быть, Филипп и прав, может быть, не было ничего важнее последних мгновений его жизни, но, как избавиться от щемящей сердце боли, если слово, то самое слово, данное совсем ещё мальчишкой Раулем, оказалось пустым, бессмысленным трёпом?

— Я предал его, — сквозь горькие слёзы шепчет де Шаньи младший, глядя на брата раскрасневшимися глазами, — предал, оставил его одного наедине с жестоким миром, полным издевок и ненависти к нему, такому безобидному и доброму…

Монитор, стоящий сбоку от Рауля, начинает пищать чересчур часто, а сам он непроизвольно тянется к пустившему в бег сердцу и крепко сжимает слабыми пальцами ткань легкой рубашки на груди.

— Боже, малой, — шепчет Филипп мотая головой, когда бригада врачей вбегает в палату по тревоге аппарата, — что же с тобой…

Он отступает на ватных ногах в сторону, освобождая для работы персонала больше пространства. В этот раз никто не спешит его выставлять за дверь, напротив, всё делают на глазах опешившего Филиппа. Напряженную руку Рауля резко выпрямляет юный интерн, а доктор вводит глубоко длинную иглу, чтобы затем впрыснуть в пульсирующую вену необходимый препарат.

В глазах старшего де Шаньи внезапно темнеет и палата с командой врачей плывет, ноги вдруг становятся очень слабыми и не выдерживают его веса, роняя Филиппа на кафельный пол. Последним, что он слышит становится размеренное пищание злосчастного аппарата.

***

Пока Кристина ходит с Мэг ходит по магазинам, у Эрика остается ничтожное количество времени, и его обязано хватить на конечную проработку самых ярких деталей их свадьбы. Он желает, что бы происходящее стало для любимой сюрпризом, желает, что бы с её лица ни на секунду не сходила улыбка в этот ответственный день, желает, что бы ничто, никакая мелочь, не испортила их праздник.

Они усаживаются с месье Леруа в изящные кресла, расположенные напротив друг друга, и начинают еще раз детально разбирать каждый пункт, один за другим.

— А что, собственно, осталось? — задумчиво спрашивает Эрик, когда они доходят до конца списка. — Похоже, мы разобрали в прошлый раз почти всё.

— У нас не забронирован автомобиль, — уточняет мужчина, обводя красной ручкой названный пункт, — у меня есть несколько вариантов, посмотрим?

— Автомобиль… — выдыхает Эрик и хмурится, — машины пусть будут для гостей, а для нас конный экипаж, в конце концов, что лучше может подойти под тематику свадьбы?

— Экипаж, — кивает Леруа, торопливо делая запись в блокноте, — прекрасная идея, месье!

— Это всё? — чуть взбодрившись, спрашивает Эрик, ерзая в кресле, и мужчина отрицательно качает головой.

— Тогда мы не решили вопрос с видео-съемкой и фото-съемкой, — говорит монотонно он и переводит взгляд на Эрика, в напряжении поджавшего губы.

— Кристина убьет меня, если всё не будет отснято, — усмехнувшись, отвечает Призрак, — съемка пусть идёт в течение всего времени, хорошо?

— Это без проблем, — соглашается Леруа, — а по тематике изменений нет? Невесте понравился Ваш вариант?

— Очень, — мягко отвечает Эрик, расплываясь в улыбке, — я ещё внесу некоторые поправки, но они не особо значимые.

— А что с сюрпризом? — лукаво улыбнувшись, уточняет он.

— Просто оставьте мне где-нибудь в середине минут пятнадцать времени, я знаю, что ей нужно.

— Прекрасно! — весело отвечает мужчина и поднимается из кресла. — Тогда, я пойду, возьмусь за оставшиеся вопросы, а Вы, если что, знаете, как меня найти.

Призрак согласно кивает, так же выпрямляясь, и следует за мужчиной в коридор, чтобы поскорее его проводить, незаметно для почему-то ещё не вернувшейся Кристины.

— До встречи, месье, — учтиво говорит Эрик, закрывая дверь за удовлетворенным проделанной работой мужчиной.

Он остается стоять в коридоре, аккуратно облокотившись на резной комод, и задумывается. Всем сердце он жаждет избавиться от мрачных мыслей, витающих в его голове уже который день. Гнетущее ощущение, будто что-то пойдет не по плану, не отпускает — вся его жизнь раньше состояла из сюрпризов, выкидываемых Самаэлем.

Теперь же Эрик не может избавиться от страха, что он явится вновь — явится и разрушит всё самое ценное, что Призрак совсем недавно обрёл, что с таким трепетом хранит в самых потаенных уголках своей души.

Тихий стук в дверь заставляет Эрика оторваться от шкафа и спешно отворить замок. На пороге замирает счастливая, разрумянившаяся от холодного ветра Кристина с увесистым чехлом в руках.

— Боже, ты обязан увидеть, как оно прекрасно, — восторженно говорит девушка, падая в бережные объятия жениха, — спасибо тебе большое, я никогда ещё не примеряла нечто более красивое!

— Постой, — тепло улыбаясь, отвечает Эрик, трепетно прижимая её к себе, — я не должен ничего видеть до свадьбы, пускай это будет сюрпризом.

Она кивает, не прекращая улыбаться, и прикрывает в забвении глаза, отдаваясь нежным губам Эрика, скользящим вдоль её скулы вниз к шее и покрывающим невесомыми поцелуями кожу, покрытую от холода мурашками.

От его внимания не укрывается тот факт, что кольцо, подаренное Дорианом и надетое ей на шею самим Эриком, не на месте.

— Ты сняла его? — тихо спрашивает Эрик, аккуратно проводя пальцами вдоль голой цепочки.

— Да, — выдыхает девушка, кладя голову на грудь мужчины и вслушиваясь в частые удары его любящего сердца, — знаешь, я не хочу зацикливаться. У меня есть ты — единственный любимый, заменивший мне всех, и лишь твоё кольцо я буду носить до самой своей смерти, ничьё больше.

— Милая… — шепчет Эрик, сжимая в своей руке её тонкую ладошку.

— Это так, — кивает она, чуть улыбаясь, — я не хочу упускать счастье, которое сейчас кружит вокруг меня, Эрик, не в этот раз.

Он расплывается в улыбке и ласково целует её в холодный лоб. Слова девушки приятно ласкают его душу.

— Нам столько нужно ещё сделать, — шепчет Кристина растерянно, — а времени почти не осталось…

— Я обо всём позабочусь, — отвечает ей Эрик, — а ты только составь список гостей, всё-таки мне вовсе некого звать.

— Правда? Ни одного человека? — грустно спрашивает Кристина, чуть отстраняясь и беря Эрика за руку, чтобы затем повести в уютную гостиную.

— Правда, — с печальной улыбкой говорит он, усаживаясь на диван и опуская девушку на свои колени.

— Я тебя познакомлю со всеми, — выдыхает она, прижимаясь к его больному плечу, — уверена, что ты им понравишься. Знаешь, Мэг сегодня столько спрашивала о тебе, хотела увидеть хоть одно совместное фото…

— Почему бы нам не сделать его? — спрашивает он ласково, заглядывая в глаза Кристины. — Я знаю, что ты хочешь.

— Очень, — кивает Кристина, вынимая телефон из кармана джинсов, — и я даже знаю как…

Девушка чуть прищуривается и стаскивает с лица Эрика тонкую маску, чтобы затем отбросить её на соседнее кресло. Она аккуратно усаживается напротив него и тянется своими губами к его сухой щеке. Вытянув в сторону руку со смартфоном, она делает несколько снимков, нежно его целуя и тем самым укрывая пугающий дефект его лица.

— Видишь как, — ласково Кристина, демонстрируя Эрику дисплей телефона.

— И правда, — усмехается он, неторопливо листая их первые, совместные фото, — но для себя мы то можем не прятаться, да?

Девушка расплывается в широкой улыбке и передает мужчине телефон, чтобы он сам попробовал сделать фото. Случайные кадры быстро сохраняются в мобильном, запечатляя такие счастливые, живые лица влюбленной пары.

— Я безумно тебя люблю, — шепчет Кристина на одном из снимков, а Эрик припадает к её пухлым губам на следующем, вынуждая девушку растянуться на мягком диванчике.

Резко ставший ненужным телефон выскальзывает из рук мужчины на ковер. Пальцы Кристины зарываются в его жидкие волосы, слегка оттягивают, заставляя Эрика запрокинуть голову и открыть для поцелуев Кристины больше пространства. Её губы жадно впиваются в его бледную шею, выбивая из Эрика глухой стон.

— Кристина… — на выдохе шепчет он словно молитву, пока руки девушки торопливо расправляются с его белоснежной рубашкой.

— Просто наслаждайся, — выдыхает она, осторожно толкая его на спину и усаживаясь на узкие бедра жениха.

Он задыхается от вспыхнувшего в нем желания, когда настойчивые поцелуи Кристины спускаются к пряжке его ремня, а тонкие пальцы быстро её расстегивают. Дрожащие пальцы Эрика с трепетом пропускают через себя завитки её мягких волос, и он судорожно выдыхает.

— Люблю… — сквозь бессознательный стон говорит Эрик, прикрывая в наслаждении от её горячих губ глаза.

***

Сознание приходит болезненно. Голова нещадно кружится, а в носу стоит противный, навязчивый запах аммиака. С трудом Филипп приоткрывает глаза, тихо шипя от тупой боли где-то в области затылка.

— Пришел в себя, — монотонно говорит знакомый голос врача, — не переживай ты так, просто переволновался.

— Что случилось? — спрашивает севшим голосом старший де Шаньи и задается сильным кашлем.

— Боюсь, Вы потеряли сознание, месье, — поясняет доктор, — как Вы себя чувствуете?

— Как Рауль? — спрашивает Филипп, наплевав на своё состояние, не имеющее для него ровным счетом никакого значения.

— Фил, — выдыхает где-то совсем близко родной голос, — ты так напугал меня.

Приложив усилие, де Шаньи старший всё-таки распахивает налитые свинцом глаза и вглядывается в расплывчатую фигуру брата, напряженно сидящего на своей кровати.

— Слава Богу, — шепчет тихо Филипп, бессознательно улыбаясь, — я было подумал, снова что-то случилось…

— Нет-нет, всё в прядке, — спокойно говорит врач и помогает старшему брату подняться из кресла, — а теперь, боюсь, нам пора прощаться. Вашего брата уже ждет машина до Шато де Гарш.

— Но я могу с ним поехать? — резко оживляется Филипп, вцепляясь в руку доктора. — Вы обещали!

Врач только устало кивает, снисходительно улыбаясь и подступая к Раулю, чтобы поставить ему очередной укол.

— Теперь, прошу извинить, я нужен другим пациентам, — говорит доктор, отступая к выходу, — интерны помогут Вам собраться и проводят до машины. Надеюсь, больше не встретимся.

Любезно попрощавшись с братьями, мужчина покидает палату, оставляя их и моложавый персонал наедине. Пока интерны упаковывают все необходимые Раулю в другой клинике препараты, Филипп помогает ему подняться с кровати.

Ноги Рауля оказываются невероятно слабы, и он едва не падает, отстраняясь от постели, но сильные руки брата вовремя его подхватывают и бережно прижимают к себе.

— Тише, — шепчет Филипп, глядя на встревоженного своим состоянием брата, — тише, не торопись никуда.

Парень рвано выдыхает, утыкаясь носом в крепкое плечо старшего де Шаньи, и отрешенно мотает головой, неразборчиво шепча себе что-то под нос.

— И не сдох, и калекой остался… — разбирает среди сбивчивой речи брата Филипп и сильнее сжимает руки на плечах брата, содрогающегося от слёз.

— Не говори так, — говорит вполголоса старший брат, отчаянно жмуря глаза, — прошу тебя, не говори.

— Я теперь стал еще и обузой для тебя, — зло выдыхает Рауль, стирая кулаками слёзы щёк.

— Это не так, — успокаивающе шепчет Филипп, вглядываясь в его бледно-голубые, потухшие глаза, — я хочу быть рядом, хочу помочь тебе, слышишь? Малой, ты мне так нужен.

— Ваша машина, — стушевано говорит интерн, кивая на окно и вынуждая братьев оторваться друг от друга.

Старший де Шаньи тихо вздыхает, покрепче приобнимая Рауля и помогая тому осторожно шагнуть к двери. Медленно, опираясь на твердое плечо брата, он движется вперед. Кома тяжело сказалась на здоровье Рауля и ударила едва ли не по каждой жизненно важной системе, в том числе, и по такой развитой у него мускулатуре.

Единственное желание Филиппа теперь — поднять брата на ноги. Поднять и не позволять больше падать духом, не позволять ему разрушать самого себя.

Не позволить.

========== Глава 29 ==========

Не проходит и месяца, как наступает столь долгожданный, светлый день свадьбы Кристины и Эрика. Волнение, с которым в этот день просыпается невеста, непередаваемо. Она поднимается с постели затемно, когда на дисплее её мобильного высвечивается лишь шесть утра.

Из-за одной только дороги до Шартра, где в одном из роскошных замков состоится их торжество, как они с Эриком, так и многочисленные гости, вынуждены подниматься столь рано. Девушка потягивается лениво на кровати, расплываясь в счастливой улыбке и осознавая — сегодня она станет Его женой.

Может ли быть что-то прекраснее?

Просыпаться в пустующей постели вне дома кажется невероятно странным, но что она может поделать против строгих предрассудков Эрика? Только принять и понять.

До прибытия стилистов в отель, где провела предсвадебную ночь Кристина, остаются считанные минуты, и она торопливо поднимается с кровати, чтобы успеть хотя бы умыться прежде, чем они приступят к её сказочному преображению.

Она спешит пройти в просторную ванную и привести там себя в порядок. Сегодня Кристину с самого рассвета будут окружать многочисленные объективы камер, и она просто обязана выглядеть на них достойно, чтобы просматривая затем эти записи и фото вместе с детьми быть гордой самой собой и, безусловно, Эриком, без которого всё это не было бы возможным.

Едва она успевает сполоснуть лицо и почистить зубы, как в дверь её номера кратко стучат. Девушка откладывает тотчас в сторону щетку с пастой и торопится отворить дверь её мастерицам.

— А вот и невеста! — восклицает с порога светящаяся радостью Мэг, пропуская внутрь апартаментов команду стилистов и небольшую съемочную группу.

— Ты тоже пришла, — с улыбкой говорит Кристина, заключая подругу в объятия, — я думала, что мы увидимся лишь в мэрии, а тут такая радость!

— Я решила, что должна быть рядом от начала и до конца в такой ответственный день, — с улыбкой говорит Жири, мягко подталкивая Кристину к визажистам, — а теперь давай, красотка, собирайся!

Девушка падает на широкую, неубранную кровать широко улыбаясь подруге, замершей в кресле напротив гигантского зеркала.

— Такая красота, — мягко говорит девушка-визажист, вынимая из увесистого кейса многочисленные кисти и палетки, — даже не хочется ничего делать. Знаете, когда Ваш жених передал мне Ваши фото, я так и представила Вас в том образе, что я сейчас создам. Уверяю, это будет потрясающе!

— А я предлагаю выпрямить Вам волосы и сделать легкий начес, — добавляет парикмахер, подключая к розетке утюжок, — как считаете?

— Я обожаю Кристину с прямыми волосами, — мечтательно высказывается Мэг, задирая голову к потолку, — так что я безусловно «за»!

— Вам всем виднее, — тихо смеется Кристина, прикрывая глаза и целиком отдаваясь умелым рукам девушек.

Волнение понемножку начинает отпускать, пока из неё создают настоящую королеву этого вечера. Больше всего её интересует, как там сейчас её дорогой Эрик: охвачен ли он теми же тревогой и напряжением, не жалеет ли он ненароком обо всём сейчас происходящим с ними? Совсем скоро они вновь столкнуться друг с другом влюбленными глазами и смогут прикоснуться друг к другу уже на совсем других правах.

***

Этой ночью Эрик так и не смог сомкнуть глаз. Вместо такого необходимого сна он истязал себя мрачными, такими неуместными перед свадьбой мыслями. Откуда-то в нём взялись пугающие сомнения, что Кристина в самый ответственный момент скажет «нет», что она не зря с таким рвением желала его изменить, и ей, на самом деле, противен его облик.

Он сам ругает себя за эти глупые предположения, сеющие в его сердце смуту. Его Кристина, его прекрасный Ангел… Она ни за что бы не обошлась с ним так жестоко, не принесла бы такую боль — только не она.

Стрелки часов на стене, в конце концов, указывают на шесть утра, и он заставляет себя подняться с непривычно холодной без Кристины кровати. Ему показалось правильным провести эту ночь порознь друг от друга, правильным по отношению к его девочке — дать последний шанс на сжигание мостов, на шаг назад.

И если сейчас, когда солнце медленно поднимается из-за горизонта, в доме не звучит звон телефона, значит, она не передумала. Не передумала и приняла окончательное, бесповоротное решение окунуться в адские огни преисподней, заключить союз с самой смертью. По лицу Эрика проскальзывает блаженная улыбка — сегодня его женой станет Она.

Неторопливо поднявшись с постели, он бросает мимолетный взгляд в зеркало на своё почти полностью обнаженное тело и тяжело вздыхает, замечая такие броские, крупные, местами даже свежие шрамы. Он никогда не сможет понять Кристину и её выбор… Да и надо ли оно, пока он делает счастливым её, а она — его? Эрик отрицательно качает головой и тянется к небольшой тумбочке, чтобы вынуть из её выдвижного ящика сделанный точно под него протез.

Магниты, установленные не так давно Эрику в клинике, резко ставят протез на место отсутствующего носа, и он соглашается с утверждением врача о том, что в его лице с ним нереально разглядеть изъян.

Он невольно задумывается о том, как прекрасно было бы выглядеть так с самого его рождения, и как отличалась бы его жизнь от той, что ему довелось прожить…но понимает — оно ему не нужно. Не нужно, потому что тогда на его пути никогда не появилась бы Кристина, никогда не появилась бы настоящая, чистая и искренняя любовь… Никогда бы не настал этот волнительный до трепета души день.

Он все-таки шагает в сторону ванной, опомнившись, что встретиться в мэрии города им необходимо будет всего через пару часов. В отличии от Кристины, Эрик обходится без помощников и приводит себя в надлежащий вид сам, искренне не желая подпускать к себе посторонних людей.

Приняв прохладный душ, чтобы хоть немного взбодриться после бессонной ночи, Эрик шагает к широкому зеркалу в позолоченной раме и внимательно оглядывает себя, делая вывод, что никогда бы не догадался о том, что на нём присутствует протез. Он невольно улыбается этой мысли и накидывает на свои худые плечи белоснежную, донельзя накрахмаленную рубашку, затем застегивая её многочисленные пуговицы чуть подрагивающими от волнения пальцами, не отводя от зеркала взгляда.

Тёмно-синий костюм-тройка из шелка, смешанного с шерстью, так долго и дотошно подбираемый Эриком в одном из элитных бутиков, не заставляет себя долго ждать, и уже через несколько минут он предстает перед зеркалом в абсолютно роскошном облике.

Впервые в своей жизни он может назвать себя действительно красивым без толики сарказма. Сейчас он глядит в своё отражение с нескрываемым, поистине детским восторгом и не может поверить, что это правда он — тот самый монстр подземелий и отродье дьявола.

Последними штрихами становятся шелковый галстук с необычным принтом с броскими гербами, который Эрик аккуратно заправляет под жилет, и чёрные кожаные дерби с панельным дизайном и утонченными, серебристыми заклепками.

Все комплексы и предубеждения Эрика вмиг улетучиваются, когда он отрывает взгляд от крепкой шнуровки туфлей и расправляет плечи, поднимая высоко и гордо голову. Узрев сейчас его, родная мать не поверила бы, что этот человек её сын, столь резко отличатся он от себя повседневного и домашнего.

До выхода остаются считанные минуты и Эрик проверяет ещё на раз их с Кристиной паспорта и обручальные кольца, страшась забыть самые необходимые вещи. Разложив всё по многочисленным карманам костюма, он аккуратно зачесывает назад все волосы и приглаживает их небольшим количеством геля, придавая себе воистину аристократичный вид.

Последние приготовления окончены, и Эрик замирает на пороге, напоследок обводя взглядом просторные комнаты их с Кристиной дома. Уже завтра они вернутся сюда из Шартра настоящей семьей, и в этом доме ещё будут расти их чудесные дети. Улыбнувшись своим грёзам, Эрик выходит, наконец, из особняка и запирает его дверь за собой на ключ.

Уже сейчас в мэрии города в трепетном волнении его ждёт любимая невеста, всей душой желая, что ничто и никто не смогут разрушить такой светлый, нежный и многозначительный миг единения их любящих сердец.

***

Для официальной части в мэрии Парижа у Кристины оказался припасен ещё один образ, чтобы не раскрывать жениху все карты сразу и сохранить легкую интригу. Сдержанное парчовое платье в пол смотрится на ней ничуть не хуже легкого торжественного, когда она оглядывает себя в зеркало перед входом в зал регистрации.

Время росписи подкрадывается удивительно быстро и волнение, временно отпустившее Кристину с утра, вновь даёт о себе знать. Она нервно перебирает пальцами грубую ткань юбки, бессознательно кусая губы.

Её голову заполняют сторонние, такие далекие отсюда мысли. Отчего-то Кристина вспоминает свой необычный сон и слова Дориана, так ею до конца и непонятые. Только сейчас, за несколько минут до выхода к высокопоставленным лицам, она вдруг осознает, что он подразумевал. Осознает и тихо, едва слышно шепчет:

— Самаэль…

Кажется, что слово, сказанное в пустоту, не будет никем услышано и окажется абсолютно бессмысленным. Но Кристина уверена — это не так. Он следит. Следит за каждым их шагом, за каждым словом и взглядом. Следит и ждёт момента, чтобы выпрыгнуть изо тьмы.

— Удивительно, — слышит она отвратительно слащавый голос за своей спиной, — неужто именно меня прекрасная невеста решила лицезреть перед свадьбой? Необычный выбор, мадемуазель.

Она насмешливо глядит в зеркало, не отражающее демона, и вновь прокручивает в своей голове такие важные, такие правильные слова Готье, призванные спасти их с Эриком души.

— У меня есть предложение, — мягко говорит Кристина и уверенно оборачивается к нему лицом, тотчас сталкиваясь с бледно-алыми глазами, — и ты не сможешь от него отказаться.

— Смелое заявление, интригующее, — выдыхает томно демон, нерасторопно подступая к невесте изящной походкой, — однако, я готов выслушать тебя, дорогая.

Он замирает в паре сантиметров от неё и непоколебимо протягивает свои длинные, бледные пальцы к её лицу, чтобы провести их ледяными подушечками по её румяной щеке, вызывая тем самым колющие мурашки по всему телу девушки.

— Эрик справится без тебя, — твердо говорит Кристина, храбро глядя ему в глаза, — его Музыка будет увековечена в считанные дни и никакой договор не понадобится; его имя будет звучать в каждом уголке мира — этого не добился даже ты.

— Глупость, — усмехается дьявол, резко склоняясь к её лицу и нарочито медленно шепча почти в её губы, — И какая мне выгода, а?..

— Ты получишь и меня тоже, я подпишу договор, — серьезно отвечает девушка, отстраняясь от него, — это достаточная цена за столь маленький шанс?

— Нет, — задумчиво выдыхает он, опускаясь губами к её шее, умышленно соприкасаясь своими острыми зубами с её тонкой кожей, — и ваш первенец… Он тоже станет моим, если вообще появится на свет.

Сердце Кристины болезненно сжимается от его слов. Ей правда кажется странным тот факт, что множество их с Эриком попыток оказались тщетными, что она так и не забеременела, хотя так этого желала.

В её хрупких руках в одночасье оказывается сразу три Судьбы, и она по-настоящему боится этой ответственности. Встревоженный взгляд Кристины быстро бегает по скромному интерьеру комнаты. Ей необходимо согласиться. Согласиться и рискнуть всем, чтобы только жизнь её Ангела оказалась вне демонической власти.

Тот самый сон не был простой игрой разума, обманом сознания — в этом Даае убеждается окончательно, глядя в распаленные азартом глаза Самаэля. Она твёрдо уверена, что Эрик сможет покорить сердца миллионов людей. Вера Кристины в будущего супруга испепеляет последние сомнения — она готова заключить сделку.

— Дай нам неделю, — без лишних колебаний просит Кристина, не позволяя своему голосу дрогнуть ни на секунду.

— Пять дней, не более, — безапелляционно заявляет он, делая резкий шаг назад и отступая от нёё, — иначе эта сделка будет лишена для меня всякого смысла.

— Пять дней, — кивает Даае, выпрямляясь, — я согласна.

— Время пошло, — шепчет он с широкой, самодовольной ухмылкой и растворяется в белом тумане, оставляя Кристину наедине с внезапно оказавшимися на угловом столике кинжалом и пергаментом, так и ждущем влаги её теплой крови.

Девушка делает неуверенный шаг к договору и пробегается по нему взглядом, тихо вздыхая, — все её условия и требования прописаны в точности дословно.

Нет пути назад…

Она берет в свои дрожащие руки тончайший стилет и вонзает самый его кончик в свой палец, разрывая нежную кожу, выбивая из маленькой ранки алые капли. Зажмурив глаза, Кристина резко прикладывает кровоточащий пальчик к бумаге, оставляя внизу договора яркую метку, как знак принятия этой страшной сделки.

Тихий стук в дверь заставляет её резко обернуться и столкнуть омытое кровью лезвие на пол. В комнату входит взволнованная Мэг, тепло улыбаясь подруге.

— Боже, какая же ты счастливица, — шепчет она восторженно, — он невероятно красив и так обаятелен!

— Эрик уже здесь? — мягко спрашивает Кристина, страшась выдать себя севшим от напряжения голосом или крупно дрожащими руками.

— Все уже здесь! — возмущенно восклицает Жири. — Ждём тебя одну!

Девушка делает тут же глубокий вдох, прикрывает глаза и тихо выдыхает, стараясь хоть чуть-чуть успокоиться после произошедшего.

— Я готова, — вполголоса говорит Даае, переведя дыхание, — пойдём.

Подруга бодро подхватывает её под руку и торопливо ведёт к широким дверям зала мэрии, где её уже ожидает встревоженный Эрик.

Когда невеста, наконец, входит в зал регистрации, она едва не теряет дар речи. Её Ангел, её дорогой Эрик выглядит сегодня столь прекрасно, что Кристина не может сдержать слёз счастья, неторопливо шагая к нему.

Очутившись напротив жениха, девушка бережно берет его за холодные руки и аккуратно поглаживает пальцами его вспотевшие от волнения ладони. Когда она сталкивается с ним взглядом, то замечает на золотистых глазах пелену слёз.

— Я так люблю тебя, — на выдохе шепчет едва слышно Эрик, пока строгая мадам регистрирует их брак, и Кристина расплывается в счастливой улыбке, сжимая в своих руках его тонкие пальцы.

Когда женщина предлагает, наконец, обменяться кольцами, Кристина подает голос, беря аккуратно в свою руку широкое платиновое кольцо:

— Я надеваю тебе это кольцо в знак моей бесконечной любви и непоколебимой верности, — твердо говорит Даае, окольцовывая Эрика, позабывшего как дышать.

— Как символ моей покорности и преданности, — вторит ей он, дрожащими руками надевая на аккуратный пальчик Кристины колечко, усыпанное бриллиантами в рельсовой закрепке, — моей честности и открытости, как свидетельство моей любви и уважения лишь к тебе одной, родная.

Девушка задыхается от слёз, внимая его нежным, искренним словам, и больше не жалея ни капли о своём решении бороться за его светлую, широкую душу.

— Маргарет Жири, — обращается дама к подруге Кристины, — прошуВас засвидетельствовать процедуру бракосочетания.

Малышка Жири смахивает непрошеные слёзы с раскрасневшихся щёк и торопливо хватает со стола ручку, чтобы поставить свою размашистую подпись в книге.

Впервые девушка может смотреть на Кристину и быть уверенной — она в надёжных руках, способных окружать её любовью и теплом до самого конца. Никогда раньше она не видела подругу такой счастливой, такой живой и чистой, но с Эриком… С ним всё оказалось иначе и ни годы запутанных отношений с Раулем, ни трепетная любовь Дориана не смогли разрушить то, что предрешено Судьбой с самого начала.

— На правах, данных мне властью, я объявляю Вас мужем и женой, — заканчивает долгожданными словами мадам и широко улыбается новобрачным, — можете поцеловать друг друга.

Когда слишком высокий для маленькой Кристины Эрик склоняется к ней, чтобы запечатлеть на её губах сладкий, нерасторопный поцелуй, Жири кажется, что из помещения пропадает весь воздух. У неё нет сомнений — этот брак скреплен чем-то куда более мощным, чем простая, человеческая любовь; чем-то высоким и непостижимым.

Отстранятся от таких желанных губ друг друга отчаянно не хочется, но воздух-предатель кончается слишком быстро, и они оказываются вынуждены разорвать поцелуй. Это мгновение останется в их памяти навсегда: каждое слово произнесенное строгой женщиной, каждый мимолетный жест, каждый упоенный взгляд.

И такое навязчивое чувство, будто цепи, сковывающие так сильно их любящие тела, неожиданно слабеют, появляется у Кристины, и она ощущает всем своим нутром приближающуюся стремительно свободу.

Свободу от демонических пут.

========== Глава 30. Откровения Эрика ==========

Он тоже боялся. Но и понимал, что если они

не сделают этот шаг вместе, то дальше им

придётся идти в одиночестве. До конца жизни,

потому что ничего подобного с ними уже

никогда не произойдёт, а на меньшее они

не согласятся…

Полное забвение — то, что происходит со мной, пока мы с Кристиной стоим, крепко взявшись за руки, перед высокопоставленными лицами города. Сердце бьется в бешеном ритме, а сознание категорически не желает воспринимать происходящее как реальность.

— На правах, данных мне властью, я объявляю вас мужем и женой, — мягко говорит женский голос будто бы где-то вдалеке, а не в паре метров от нас, — можете поцеловать друг друга.

Я женат.

Женат.

Слова дамы эхом звучат в моих ушах, и я всё ещё не могу поверить. Не могу поверить, даже когда чувствую холод обручального кольца на теплой руке Кристины, когда малышка Жири быстро расписывается в документах, когда мягкие, податливые губы моей супруги встречаются с моими пересохшими от волнения.

Я не могу. Не могу до конца поверить.

Когда её мягкая ладонь крепко обхватывает моё запястье, я ощущаю вдруг на своих пальцах влагу и опускаю взгляд вниз. Сердце пропускает удар, когда я замечаю на наших с Кристиной руках блеклые пятна крови и тонкий надрез на её пальчике.

Всё встаёт на свои места слишком быстро. Я сам когда-то давно совершил страшную глупость и не распознать теперь того же жеста, сделанного Кристиной, было бы невозможным.

— Извини, Мэг, — обращаюсь я вполголоса к девушке, — мы отойдем на пару минут, а ты подожди в машине у парадного входа, хорошо?

Девушка понятливо кивает и торопливо покидает здание, позволяя мне поговорить с супругой наедине. Следуя порыву, я чересчур резко обхватываю её тонкое запястье и увожу незаметно для посетителей мэрии в небольшой, плохо освещаемый закуток.

— Ты с ума сошла?! — почти звериное шипение вырывается у меня само собой, не подвластное контролю, и я прижимаю растерянную Кристину к холодной стене, — Что ты творишь, Кристина? Ты ставишь себя под страшную угрозу. Это лишь моя ошибка, мне за неё и платить!

— Нет, — испуганно выдыхает Кристина, вглядываясь в мои бегающие глаза, — ты не понимаешь, Эрик, ничего не понимаешь…

— Так объясни скорее, — шепчу я, отчаянно прижимая её хрупкую фигурку к себе, — потому что я не могу найти разумного объяснения такому шагу.

— Прошу тебя, — молит она, обхватывая моё лицо ладонями, — доверься, и завтра же я обо всём тебе расскажу.

— Я не могу, — я невольно срываюсь на крик и тут же себя одергиваю, — не могу… Я больше всего боялся именно этого.

— Он не даст нам жить спокойно, — серьёзно говорит Кристина, успокаивающе поглаживая пальцами моё перепуганное лицо, — он жаждет заполучить всех нас… И мы в силах остановить это, Эрик, только доверься.

— Ты сумасшедшая, — выдыхаю я, жмуря глаза.

— Поверь мне, — ласково шепчет она, нежно целуя меня за ухом, вызывая легкую дрожь по коже, — умоляю, Эрик.

Чуть отстранившись, я вглядываюсь в её светящиеся непоколебимой уверенностью глаза и понемногу начинаю успокаиваться. В конце концов, я не отдам свою малышку без боя и приложу все возможные и невозможные усилия, чтобы её спасти.

— Ты понимаешь теперь, почему у нас ничего не получается? — печально спрашивает Кристина, опуская глаза в пол. — Понимаешь, почему я до сих пор не смогла забеременеть?

— Милая, — шепчу я ласково, прижимая охваченную грустью Кристину к своей груди, — не вздумай его слушать, не надо. У нас всё получится. Может и не сразу… Но я обещаю, что всё у нас ещё будет.

— Правда? — она поднимает на меня свои раскрасневшиеся от слез глаза и улыбается одними уголками губ.

— Конечно, — киваю я, стараясь вверить ей теплое спокойствие, — сегодня наш день, слышишь? Ты сама сказала, все проблемы подождут, а сейчас время нашего торжества.

Она тихо смеется и встает на цыпочки, чтобы запечатлеть на моей бледной щеке невесомый, ласковый поцелуй, а затем крепко берёт меня за руку и торопливо ведет к выходу из мэрии, чтобы отправиться поскорее в сказочный Шартр.

У выхода нас уже ожидают несколько машин и конный экипаж с изящной чёрной каретой. Я помогаю Кристине забраться туда и затем усаживаюсь рядом, с трепетом обхватывая её тонкое запястье.

— Это невероятно, — выдыхает Кристина, оглядывая изнутри обитый бархатом кеб, — до чего же красиво, Эрик!

— Я надеялся, что тебе понравится больше транспорт моих времен, — шепчу я насмешливо на ухо ей, невольно улыбаясь.

— Боже, — смеется Кристина, крепко обнимая меня за шею, — мне очень-очень нравится!

— Всё ради твоей улыбки, — отвечаю я, поглаживая её аккуратную спинку, когда мы начинаем свой путь в Шартр.

Свадебный кортеж осторожно объезжает экипаж и уносится вдаль по трассе, чтобы забрать скорее всех приглашенных гостей из их домов и доставить затем в замок раньше, чем прибудем мы.

Легкая зимняя прохлада вынуждает Кристину прижаться ко мне плотнее. Её изящное платье, надетое для регистрации, совсем не греет, и я теснее сцепляю руки на её талии.

— Знаешь, — выдыхаю я тихо, поглаживая её по гладким, прямым волосам, — я так хотел сделать этот день идеальным… А Самаэль вновь всё испортил.

— Эрик, — с легкой улыбкой отвечает она, — ты не прав, сегодня нам дан шанс изменить всю будущую жизнь, а ты говоришь, что всё испорчено?

— Ты столько света вносишь в мою жизнь, — соглашаюсь я, прикрывая глаза и вдыхая сладкий аромат её духов с нотками мускуса, — как я только мог жить без тебя раньше?

Она легонько толкает меня в бок, наигранно обижаясь, и я с улыбкой смотрю на её аккуратную ручку, украшенную переливающимся на свету кольцом, неподвижно лежащую в моей ладони.

— Я так сильно люблю тебя, — срывается тихий шепот с моих губ, и я склоняюсь к её хрупкой шее, чтобы нежно поцеловать её.

— И я тебя тоже, — мягко говорит Кристина, запрокидывая голову и позволяя мне продолжить покрывать её бархатную кожу поцелуями.

Когда я бережно обнимаю супругу за талию, она медленно поворачивается ко мне лицом, чтобы затем забраться замерзшими ладонями под рубашку и накрыть мои губы нерасторопным, глубоким поцелуем, пропитанным её преданной любовью.

Весь путь до Шартра мы так и проводим в неразрывных объятиях, дарящих нам твёрдую уверенность в наших силах, стойкую надежду и светлую грёзу о счастливом, свободном от уз демона, будущем.

О будущем, в котором будет гореть огонь. Но уже не преисподней… А нашей любви.

========== Глава 31 ==========

Экипаж, запряженный шестью арабскими чистокровными, замирает у кованой изгороди замка в Шартре всего часом позже свадебного кортежа с гостями.

Первым с кеба осторожно спускается Эрик и галантно протягивает своей супруге ладонь, чтобы затем резко потянуть её на себя и подхватить на руки, прижимая с трепетом к своей груди.

Звонкий смех Кристины ласкает музыкальный слух мужчины, и он не может сдержать счастливой улыбки, глядя на неё, такую искреннюю и светлую. Девушка смолкает, как только обращает свой взор на замок, ради которого они затеяли эту небыструю поездку.

С её губ срывается восторженный вздох, и она накрывает их ладонями, пораженно качая головой и не желая верить, что всё это Эрик сделал ради неё одной.

— Тебе нравится тут? — спрашивает тихо он, накидывая ей на плечи свой теплый пиджак и не позволяя ни секунды провести на прохладном ветру.

— Я сплю, — шепчет Кристина, не отводя рук от лица, — абсолютно точно сплю…

Изящные ворота торопливо отворяются перед ними двумя богато одетыми швейцарами и вид, представший Кристине, окончательно её сражает.

— Ты просто безумец, Эрик! — восклицает девушка, резко оборачиваясь к мужу, и бросается к нему на шею с крепкими объятьями. — Слышишь? Безумец!

— Будто бы ты ожидала чего-то другого, — с улыбкой отвечает он, бросая на неё упоенный взгляд, — любое сумасбродство ради тебя.

— Боже… — выдыхает Кристина и разворачивается обратно к замку, оглядывая невиданные красоты будто бы маленький ребёнок.

Пред дворцом расстилается гигантский парк, красоты которого непогода не изменила ни капли. Девушка сбивается со счету, когда пытается счесть многочисленные фонтаны и цветущие даже в такой холод аллеи.

На ватных ногах Кристина медленно шагает на территорию замка, оглядывая всё вокруг восхищенным взглядом и не прекращая говорить о том, какой всё-таки её супруг сумасшедший.

На аккуратной дорожке из известняка её замечает малышка Жири и тут же бросается к подруге.

— Ты знала об этом? — спрашивает Мэг весело, всплескивая руками. — Я никогда не была в столь красивом месте!

— Ты не понимаешь, — выдыхает Кристина, растерянно моргая, — я вообще ничего не знала о том, что ждёт меня в этот день… И всё это дело рук лишь Эрика.

Мужчина, стоящий незаметно за её спиной, скромно улыбается Маргарет и кивает, делая шаг к Кристине и кладя руки на её хрупкие плечи.

— Мэг, — обращается Эрик к девушке, — ты ведь уже успела осмотреться, проводи, пожалуйста, Кристину в её номер, чтобы она подготовилась к фуршету. Затем вас сориентирует персонал.

— Мы тут останемся на ночь? — спрашивает удивленно Кристина, прижимаясь к груди Эрика спиной.

— Как и большая часть гостей, — отвечает он мягко, — а теперь готовься, впереди ещё много сюрпризов.

Девушка недоверчиво щурится, но всё же кивает и отстраняется от мужчины, чтобы затем последовать за подругой, успевшей изучить план всего величественного здания. Вместе они удаляются в особняк, оставляя Эрика одного посреди холодной улицы.

Он удовлетворенным взглядом окидывает окрестности замка — ему удалось добиться того, чего он так желал, удалось поразить Кристину до самой глубины души. Теперь он уверен наверняка, она будет вспоминать этот день с трепетом все долгие годы, что они проведут вместе, будет вспоминать каждую его поразительную деталь.

Когда из здания вдруг доносятся изысканные звуки оркестра, Эрик понимает — это сигнал. Сигнал к началу громкого торжества. Сигнал к его выходу. Он тотчас срывается с места, чтобы успеть очутиться раньше супруги в оранжерее, где и будет проходить основная часть торжества.

Когда он ступает на порог зимнего сада, то невольно расплывается в улыбке — всё здесь именно так, как задумывал он, как грезил и мечтал долгие годы одиночества. Весь стеклянный потолок обвит плетеными бурбонскими розами алого цвета и крохотными лампочками гирлянд, сияющими словно первые звёзды в ночном небе. Многочисленные столы гостей украшены утонченными канделябрами, горящими высокими восковыми свечами, а стулья обтянуты атласными светлыми бантами.

Непосредственно их с Кристиной стол, укрытый скатертью нежного цвета и освещаемый десятками чайных свечей в прозрачных, аккуратных подсвечниках, располагается точно под аркой-шатром, плотно оплетенной плющом с едва заметными бутончиками цветов. За панорамными окнами оранжереи пролетают неторопливо воздушные снежинки, окончательно завершая этот чудесный рисунок фантазии Эрика.

Он медленно шагает по полупустому залу, оглядывая всё вокруг с нескрываемой радостью — то, что кто-то смог воплотить в реальность его сказочный сон, его трепетную иллюзию, кажется невероятным.

Когда Эрик останавливается под подвенечным шатром, то задирает голову вверх, чтобы разглядеть внимательнее яркие огоньки с поистине детским восторгом.

С минуты на минуту должно свершиться настоящее волшебство. Лишний свет в оранжерее плавно начинает сходить на нет, а многочисленные лампы гирлянд, напротив, сиять сильнее, заливая своим тёплым светом всё вокруг, а оркестр переключается на более нежный лад.

Многочисленные гости, в большинстве своём Эрику неизвестные, торопливо занимают места за своими столами, соответственно строгому плану. Призрак все-таки замечает в толпе приглашенных несколько знакомых лиц, Убальдо Пьянджи, Карлотту Джудичелли и некоторых других сотрудников театра, и тихая усмешка сама собой слетает с его губ, ведь именно о нём они слышали так много баек и страшилок от покойного Буке.

Внезапно звуки оркестра стихают, и Эрик оборачивается на вход в зимний сад. Музыка тотчас возобновляется. Торжественная мелодия заполняет всё пространство, когда в зал входит настоящая Королева этого вечера — Кристина.

Гости взрываются аплодисментами, а Эрик никак не может сдержать счастливых слёз, пока она нерасторопно и легко ступает по изящной каменной кладке пола, усыпанной бордовыми лепестками роз.

Её хрупкая фигура, облаченная в струящееся, летящее платье, выглядит словно крохотная статуэтка из музыкальной шкатулки, движущаяся так мягко и красиво. Он протягивает ей свои открытые ладони, чтобы с трепетом взять её маленькие ручки в свои.

— Боже… Ты так красива, — выдыхает Эрик, пока по его лицу скатываются непрошеные слёзы, выражающие всё его волнение пред прекрасной женой, — в моих руках затаился настоящий ангел.

Девушка смущенно смеется, делая к нему небольшой шаг и сокращая такое лишние для них двоих расстояние, пока к ним торопливо приближается свадебный координатор с аккуратным планшетом.

— Дорогие друзья, — обращается молодая девушка, облаченная в скромное, короткое платье, к гостям, когда останавливается близ новобрачных, — в этот чудесный вечер все мы собрались здесь по одной бесконечно важной причине, по случаю свадьбы двух замечательных людей, по случаю соединения двух крепко любящих сердец. Мы собрались, чтобы поддержать в чудесный день бракосочетания нашу бесспорно красивую пару — Эрика и Кристину Дестлеров!

Подрагивающие от тревоги пальцы Эрика, в забвении поглаживают ладони Кристины, не прекращающей ни на секунду нежно улыбаться ему.

— И, знаете, — продолжает распорядитель, поправляя бумаги на планшете, — я хочу выполнить просьбу нашей неподражаемой невесты и дать ей слово ещё до начала торжества. Пожалуйста, Кристина.

Под удивленный взгляд супруга, девушка берет из рук координатора микрофон и улыбнувшись мягко гостям обращается к ним:

— Многие присутствующие сегодня — очень близкие мне люди, — говорит Кристина негромко, — и я считаю неправильным то, что вы совсем ничего не знаете об Эрике. Поверьте, он заслуживает вашего внимания и уважения. Сам он никогда, конечно, не признается, но он потрясающий композитор, и вся Музыка, что будет звучать сегодня в исполнении оркестра, написана лишь им одним, вдохновленным нашими нежными отношениями.

Девушка отступает к своему мужу, чтобы бережно взять его за руку и передать ему микрофон, позволяя ему продолжить самому.

— Всё действительно так, — вполголоса говорит Эрик, оглядывая лица людей, внимающих каждому его слову, — мне достаточно было увидеть Кристину лишь раз, чтобы понять, что я никогда её больше не отпущу.

— Я не знала никогда более чувственного и тонкого человека, чем Эрик, — ласково говорит Кристина, вставая сбоку от супруга, — более внимательного и нежного, поэтому я так уверена — я настоящая счастливица.

Он переводит взгляд в стеклянный потолок, обитый бурбонской розой, подавляя подступающие снова слёзы. Слова Кристины вновь трогают его до глубины души, поражают сердце искренностью и чистотой.

— И я уверена, что все мы ещё ни раз за этот вечер убедимся в том, как прекрасен наш жених, — заканчивает с улыбкой девушка, принимая микрофон из рук Кристины, — а пока мы только начинаем, и я приглашаю всех вас на торжественный фуршет!

Координатор указывает рукой на длинный, симпатично украшенный цветами и свечами стол, беспросветно заставленный многочисленными закусками, полными бокалами с игристым вином.

Пока гости увлекаются легким перекусом, освободившиеся столы торопливо заполняют бутылками дорогого алкоголя и необыкновенными блюдами кухонь разных стран, где успел за свою долгую жизнь побывать Эрик.

Молодожены же пользуются выдавшейся им свободной минуткой, чтобы уединиться в одном из цветущих уголков гигантской оранжереи и насладится друг другом. Призрак притягивает в свои трепетные объятия супругу, невесомо поглаживая пальцами её оголенную спину.

— Это было так трогательно, — шепчет он, вглядываясь в родные глаза василькового цвета, так чудесно гармонирующие с роскошным ожерельем, подаренным Эриком ей перед свадьбой, — то, что ты сказала…

— Я не хочу, чтобы ты снова стоял в тени в этот день, — отвечает ласково Кристина, обхватывая его худое лицо ладонями, — только не сегодня.

— Рядом со мной Ангел, — выдыхает Эрик, прислоняясь искусственным носом к её лбу, — я просто не могу оказаться незамеченным рядом с тобой.

Когда Кристина заливается счастливым смехом, их освещает яркая вспышка под тихий щелчок затвора фотоаппарата. Девушка тут же прижимается к груди мужа, словно маленький котенок, ищущий тепла, и мягко улыбается объективу.

Она счастлива. Невероятно счастлива, что сегодня их окружают столько камер, что Эрик ни капли не смущается их большого числа, напротив, сам позирует, помогая Кристине создать такие важные для будущих вечеров, окутанных ностальгией, кадры.

— Знаете, что сегодня действительно прекрасно? — слышат супруги звонкий голос присоединившегося к вечернему празднеству ведущего, — Что сюрпризы только начинаются! Первый же из них будет исполнен самим женихом. Так поддержим же его громкими аплодисментами!

По лицу Эрика скользит насмешливая улыбка. Ему никогда еще не рукоплескали столь громко и радостно, и это кажется невероятно странным. Под пораженный взгляд взбудораженной Кристины, он проходит прямо к роскошному белоснежному роялю и усаживается на банкетку, опуская микрофон, стоящий рядом, ближе к себе.

В этот миг в зимнем саду повисает абсолютная тишина: каждый с упоением внемлет каждой тревожной ноте вступления… Когда же Эрик начинает петь, продолжая так легко и непринужденно перебирать по клавишам, гости пораженно выдыхают, вслушиваясь в его чистый, бархатистый голос.

Этой встречи

Ты с тревогой ждала всегда,

В тайных мыслях своих ты готова

Уже к единению наших страстей,

И не пробуй назад повернуть,

Ты сама так решила…

Решила…

Стоящая тихонько в углу Кристина, распахивает в удивлении глаза, осознавая, что ей знакома эта песня. Знаком этот акт полноценной Оперы. Именно под нотными листами этого произведения она обнаружила когда-то роковой договор, именно ими она восторгалась столь сильно.

Мы пересекли черту,

Шагнули в бездну,

Так сбросим маски

Ложного стыда!

Мы уже пришли туда,

Где бесполезно

Играть словами

«Если» и «Когда».

Музыка Эрика становится всё громче и величественнее с каждой нотой, она будто набирает мощь, пока Кристина шаг за шагом робко движется к роялю, чтобы присоединится к этому страстному произведению, написанному специально для них двоих, горящих в адском пламени.

Какой бушующий огонь,

Каких желаний водопад,

Каких страстей пучины

Ждут нас…

Мы пересекли черту,

В каких безумствах,

В каких соблазнах

Сгинем мы за той,

Последней, роковой

Чертой?

Когда девушка замирает, словно фарфоровая фигурка, у корпуса величественного инструмента, они выглядят словно Ангел и Демон, свершившие триумф, одержавшие победу над предрассудками и порицаниями, осмелившееся разорвать узы, связующие их по рукам и ногам.

Ещё больше гостей поражается Эрик, когда Кристина вдруг вступает вперед него и демонстрирует присутствующим всю силу голоса, дарованного ей Ангелом Музыки.

Мы перед лицом судьбы

Стоим объяты

Предчувствием

Минуты роковой…

Когда распустится цветок,

И кровь наполнится огнем,

Когда сожжет нас это пламя!

Никогда ещё Эрик не слышал от своей милой подопечной столь внушительного звука, не видел столь страстной отдачи, как сейчас перед лицами десятков людей. Когда же их голоса сливаются воедино, то всё вокруг будто исчезает, теряет всякое значение, они могут видеть своими горящими любовью глазами лишь друг друга и ничего больше.

Мы пересекли черту,

Мосты пылают,

И нет уже пути

Назад за ту,

Последнюю для нас

Черту!

У них обоих вдруг рассеиваются все сомнения. Они чувствуют нескончаемую силу друг друга, способную разрушить своим резонансом любое препятствие, и всё то отчаяние, что копилось в их тревожных душах, наконец, отступает, оставляя за собой место лишь нежности и трепету.

Поднявшись из-за инструмента, Эрик заключает в свои крепкие, бережные объятия Кристину, словно самую большую драгоценность, и мягко укачивает в руках, продолжая петь уже совсем иначе — ласково и чувственно.

Дай мне знать,

Что меня ты любишь,

И спаси от одиночества…

Лишь скажи,

Что хочешь быть со мною,

Я судьбу с тобою разделю!

Кристина, все, о чем молю…

Когда в тиши оранжереи его голос смолкает, гости не решаются сделать и вдоха. Все замирают в непоколебимой тишине. Только Кристина, заключенная в сильные руки самого родного человека, тихо всхлипывает, резко разворачиваясь к нему, чтобы сладко, глубоко поцеловать.

Лишь тогда зал взрывается аплодисментами и свистом, превозносящими новобрачных на Небеса счастья и напоминающими им о той силе, что заключена в их любящих сердцах.

========== Глава 32 ==========

Уставшие от суматохи праздничного ужина молодожены покидают оранжерею незаметно для всех остальных гостей. Едва оказавшись за дверями зимнего сада, Эрик бережно подхватывает на свои руки любимую жену и спешит пройти сквозь зеленую аллею в потрясающий своей красотой замок.

Едва перейдя порог дворца, он осторожно опускает Кристину на ноги и тотчас притягивает её в свои объятия, чтобы нежно поцеловать. Они замирают посреди тёмного особняка эпохи Просвещения, ни на секунду не выпуская друг друга из рук.

— Мне даже сны никогда не снились такие красивые, Эрик, — шепчет девушка, мягко касаясь кончиком носа его чувствительной шеи, — всё, что ты делаешь — просто невероятно.

— Мне есть, для кого стараться, — ласково отвечает он, вслушиваясь в её тихое, мерное дыхание и тепло улыбаясь, — ты заслуживаешь всего лучшего, родная.

— Ты выглядишь сегодня таким счастливым, таким уверенным, — замечает девушка, перебирая пальчиками мягкие кончики волос Эрика, уложенных аккуратно назад, — я не хочу, чтобы это изменилось, когда вечер подойдет к концу.

— И не изменится, — заверяет её Эрик, чуть отстраняясь, — к тому же, у меня ещё есть для тебя сюрприз…

Мужчина переводит взгляд на стрелки наручных часов из белого золота и кивает.

— Именно сейчас, — добавляет он и трепетно берёт супругу за руку, чтобы затем повести её к выходу на роскошную заднюю террасу, уставленную высокими мраморными колоннами.

Подведя Кристину к самой изгороди, Эрик кутает её в мягкий, теплый плед, приготовленный им заранее, и аккуратно обнимает супругу со спины, оставляя легкий поцелуй на её неприкрытой шее.

С террасы им открывается неповторимый вид на огромный фонтан. Его тонкие струи, подсвеченные из чаши цветными огнями, точно движутся в такт медленной музыке оркестра, создавая настоящее представление — живую картину.

— Я столько слышала об этом, — говорит тихо Кристина, не сводя восторженного взгляда с плещущейся плавно воды, — но так никогда и не видела своими глазами… Так красиво!

Они вместе наблюдают за тем, как вокруг фонтана торопливо собираются гости, как организаторы просят их отойти подольше, расставляя близ него многочисленные коробки.

— Что это там происходит? — интересуется Кристина, оборачиваясь на Эрика с улыбкой.

— Сейчас ты всё увидишь, — шепчет он, целуя её нежно за ушком и обдавая шею жарким дыханием.

Мужчина из обслуживающего персонала склоняется к коробкам и поджигает их с огонька длинной спички, резко затем отбегая. Новобрачные наблюдают за происходящим затаив дыхание. Спустя мгновенье батарея фейерверков взрывается громкими хлопками, заполняя всё ночное небо яркими, цветными искрами.

Следом за ней, прямо на территории замка, запускают обширную салютную установку — её фитили быстро сгорают и создают пред глазами молодожен дурманящую картинку: широкий веер из разноцветных вспышек, взмывающих высоко в небо и затем медленно растворяющихся.

По сигналу координатора все гости вдруг оборачиваются на террасу и, взмыв руки вверх, громко рукоплещут паре, застывшей в оцепенении от такой красоты.

— Поздравляем! — хором восклицают приглашенные, и Кристина громко всхлипывает, утирая ладонью намокший от слёз нос.

— Спасибо! Спасибо вам большое! — выкрикивает девушка им и резко прижимается к Эрику спиной.

Под оглушающие залпы он обвивает тонкими руками её узкую талию, окутывая своим теплом, и нежно целует в оголенное сползшим пледом плечо.

— О таком я не читала даже в книгах, — шепчет Кристина, вжимаясь в его грудь и прикрывая глаза, — и до сих пор не верю, что это происходит со мной…

— И я не верю, — отвечает он тихо, аккуратно перебирая пальцами её волосы, — будто бы наблюдаю за всем со стороны.

Девушка медленно разворачивается к нему лицом, и их взгляды тотчас встречаются, бессознательно вверяя друг другу нежную любовь. Руки Кристины непроизвольно тянутся к его накрахмаленному воротничку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки и тем самым небрежно оголить его бледную шею. Она осторожно приподнимается на носочки, чтобы затем припасть своими губами к его молочной коже и оставить на ней едва заметный след бледно-розовой помады.

— Мне слишком мало тебя для этого дня, — на выдохе говорит Кристина едва слышно, прижимаясь к нему всем телом, — я не могу больше сдерживать желание ощущать тебя.

По губам Эрика скользит легкая улыбка, и он обхватывает её запястье, чтобы затем повести ее за собой вглубь пустого дома.

Как только они скрываются в тени, он мягко прижимает её к стене, откидывая прочь ставший ненужным плед, и сминает её губы долгожданным поцелуем. Девушка невольно издает тихий стон, сжимая пальцами грубую ткань его жилета, и пылко отвечая на такой необходимый, словно сам воздух, жест.

— Должно быть, каждый наш раз будет как первый, — шепчет Эрик, когда им перестает хватать дыхания, нежно проводя пальцами по пульсирующей быстро вене на шее жены, — каждый раз я буду содрогаться от предвкушения и желания… Каждый раз буду бояться продолжать.

Она улыбается одними уголками губ, упоенно вглядываясь в его глаза, и легонько отстраняется от стены. Призрак берет Кристину за руку своими дрожащими пальцами и направляется к их спальне, не чувствуя от волнения своих ног.

Их первая брачная ночь приближается для Эрика слишком быстро. Именно на нём лежит сегодня ответственность за самые сладкие воспоминания об этом дне. Тревога непроизвольно накатывает на Призрака, не позволяя ему ни на секунду расслабиться, не позволяя перестать думать о том, как завершить этот сказочный вечер идеально.

Они чересчур скоро оказываются у широкой резной двери одной из многочисленных комнат замка, и Эрик легонько толкает её свободной рукой — спальня встречает их мягким светом симпатичных фонарей, расставленных здесь повсюду.

Призрак неторопливо проходит вглубь и усаживает супругу на пышные покрывала кровати, укрытой балдахином, позволяя ей осмотреться.

Интерьер комнаты оказывается удивительно уютным для столь величавого замка: стены выкрашены в приятный, спокойный миндальный свет, пол покрыт тонким ковром с утонченными узорами, а тяжелые портьеры кофейного цвета тщательно укрывают спальню, расположенную на первом этаже особняка, от любопытных глаз прохожих.

— Я чувствую себя настоящей принцессой, — тихо смеется Кристина, складывая ноги по-турецки и не сводя восторженного взгляда с мужа, — весь день меня носят на руках, балуют, делают сюрпризы… К такому недолго привыкнуть.

Супруг нежно улыбается ей и опускается рядом на край кровати, заключая Кристину в свои объятия.

— Привыкай, — кивает он, мягко толкая Кристину на спину и вынуждая её вытянуться на кровати.

— Ты меня совсем забаловал, — смеется она, сладко потягиваясь и прикрывая глаза в блаженстве.

Призрак глядит на неё с трепетным упоением и неторопливо склоняется к её шее, чтобы коснуться её невесомым поцелуем и вызвать у жены мелкую дрожь по коже. Девушка резко откидывает голову, поставляя свою шею его умелым губам и обнимая его бережно за плечи.

Он нависает над ней, продолжая покрывать россыпью легких поцелуев не укрытую изящным платьем ключицу, а Кристина выгибается под этими приятно жгущими губами, цепляясь пальцами за его жилет и стягивая его, чтобы затем отбросить прочь.

Руки Эрика неуловимо проскальзывают под её спинку и аккуратно обхватывают собачку платья, затем плавно её спуская вниз и освобождая супругу от ажурного лифа.

Мягкая прохлада неприятно касается обнаженной груди девушки, и она невольно вздрагивает, поджимая губы. Призрак торопливо прижимается к ней, желая согреть теплом своего разгоряченного тела, и Кристина томно выдыхает, ощущая как сильно его желание чувствовать её.

Глухой стон вырывается из груди Эрика и он на мгновение отстраняется от жены, чтобы стянуть с неё мешающую им пышную юбку платья.

Никогда он не прекратит восторгаться хрупкой фигуркой Кристины — он замирает в немом оцепенении на коленях, оглядывая её с нескрываемым упоением. Она тянется своими руками к его выглаженной рубашке и начинает неторопливо расстегивать тугие пуговицы одну за другой, открывая своему взору его поджарое, исполосованное тело.

Девушка глядит на него с неподдельной нежностью, невесомо проводя подушечками пальцев многочисленным грубым рубцам от нанесенных ему ранений, и тяжело вздыхает.

— Тише, милая, — шепчет Эрик ласково, перехватывая её охваченные дрожью руки, замершие на свежем шраме от пули кольта, и крепко их сжимая, — всё уже позади.

Она переводит на него рассеянный взгляд и кротко кивает, притягивая Эрика на себя с такой осторожностью, будто сама она может причинить ему боль, ненароком задев одно из увечий.

— Я никогда не смогу смириться с тем, что тебе пришлось пережить, — тихо говорит Кристина, вглядываясь в любимые янтарные глаза, — никогда не смогу перестать удивляться твоей силе.

Призрак понимающе улыбается ей — он и сам вряд ли сможет когда-нибудь принять события, что происходили с ним в прошлом, вряд ли сможет простить всех тех, кто породил в нём хладнокровного убийцу.

Он не желает видеть Кристину расстроенной. Только не сегодня. Только не этой ночью. Отчаянное желание избавить супругу от нависшей над ней печали толкает Эрика прильнуть к её губам глубоким поцелуем. Девушка тотчас отрекается от мрачных мыслей, отдаваясь его чувственным устам, умелым рукам, ласково задевающим будто невзначай самые чувствительные точки тела Кристины.

— Я люблю тебя… — шепчет с придыханием она, выгибаясь под ласками его влажного языка на своей груди.

Призрак лишь обдает горячим дыханием её напряженное тело и аккуратно подхватывает руками под колени, вынуждая податься навстречу его тонким губам. Поцелуи Эрика спускаются всё ниже вдоль её впалого живота, к внутренней стороне бедра.

В забвении Кристина кусает свои губы, плавно запуская свои пальцы в его тёмные волосы и непроизвольно их сжимая, и издаёт тихий стон.

Он неторопливо спускает с неё гипюровые деван-дерьеры и откидывает их на пол, затем мягко разводя ноги Кристины в стороны. Девушка нетерпеливо ёрзает на месте, глядя на мужа из-под длинных ресниц. Когда его нежные губы едва ощутимо касаются клитора, из её груди вырывается блаженный стон.

Его длинные пальцы плавно проскальзывают в нее — ногти Кристины самозабвенно впиваются в тонкую кожу его костлявой спины, выбивая из Эрика тихий рык. Не отстраняясь ни на секунду от Кристины, он продолжает ласкать её влажным языком и проникать всё глубже пальцами, нарочито задевая внутри неё самые горячие точки.

Дыхание Кристины сбивается, и она бесстыдно движется в такт его методичным движениям рук, не силясь прерваться даже на мгновенье. Ей слишком хорошо, чтобы останавливаться, чтобы прекращать эту сладкую пытку.

Словно от слабого разряда тока, тело Кристины пробивает дрожь, и она выгибается в спине, бессознательно прикусывая нежную кожу на своей руке, заглушая громкий, протяжный стон.

— Эрик, — между сладкими стенаниями выдыхает она, — Эрик, пожалуйста…

Он понимает её без лишних слов и торопливо тянется к своим брюкам, чтобы сбросить их с себя вместе с чёрными брифами. Бережно подложив под поясницу Кристины мягкую подушку, Эрик аккуратно устраивается между ног супруги, склоняясь к её лицу и даря ей чересчур целомудренный для столь чувственного момента поцелуй.

Он мягко обхватывает пальцами её напряженные бёдра и плавно подается вперед, страшась сделать хоть одно небрежное, резкое движение в эту волшебную ночь. Пальцы девушки заключают в мёртвую хватку руки Эрика, легонько прижимающие её к кровати, а он подавляет в себе острое желание продолжить движения, вместо этого одаряя нежными поцелуями её покрытую солоноватой испариной шею.

Слабая боль быстро отпускает Кристину, и она выпускает из своих рук запястья Эрика, осторожно качнув бёдрами к нему навстречу.

— Я так сильно люблю тебя, — ласково шепчет Эрик, начиная медленно двигаться в ней и не сводя с Кристины взгляда, полного обожания.

— Я чувствую… — отвечает она едва слышно, протягивая руки к его шее и бережно обнимая её.

По его губам скользит легкая улыбка, и он нерасторопно опускается к груди Кристины, чтобы затем обхватить губами ареолу её соска и услышать томный стон любимой. Девушка сама задаёт им темп, начиная двигаться быстрее, отдаваясь сладким ощущениям каждой клеточкой своего тела, заставляя дыхание Эрика резко сбиться от испытываемого наслаждения.

Апогей подступает слишком быстро, и Призрак замирает, старательно переводя рваное дыхание.

— Не останавливайся, — говорит тихо Кристина на выдохе, переплетая их с Эриком пальцы сцепленных рук, — прошу тебя…

Он рассеяно кивает, резко подаваясь жене навстречу и заполняя ее всю собой. Её глухой стон сводит Эрика с ума, и он начинает вбиваться непреднамеренно грубо в её податливое, стройное тело, вцепившись зубами в её тонкую шейку и запечатляя на светлой коже крупную багровую отметину.

Когда его выдержка внезапно подходит к концу, Кристина не может сдержать самозабвенного крика и бессознательно рассекает заостренными ноготками его плечи, оставляя за собой тонкие, кровоточащие царапины. Судорожный выдох срывается с губ мужчины, когда он выходит из её заполненного лона, и он прижимает супругу к себе ослабевшими руками, не силясь сделать большего. Он ощущает, как её хрупкое тельце содрогается в его объятиях и невольно тому улыбается, размеренно поглаживая её взмокшую спину.

— Раньше всё казалось другим, — шепчет севшим голосом Кристина, выводя на его исполосованной груди незамысловатые узоры, — не таким важным, не таким чувственным.

— Многое теперь обретет большее значение, — отвечает рассеяно Эрик и целует её нежно в висок, прикрывая глаза, — мы теперь одна семья.

— Как бы то ни было, — с улыбкой откликается Кристина, накидывая на их обнаженные, сплетенные воедино тела одеяла, — я запомню эту ночь навсегда.

Она аккуратно протягивает руку к его лицу, чтобы снять с магнитов порядком надоевший за день протез, и целует затем легонько в шею.

— Спасибо тебе, — выдыхает она, разглядывая его истинное, неподдельное лицо, — ты сделал сегодня во сто крат больше, чем я могла мечтать.

— Ты сделала то же самое, поверь, — улыбается он и прячет безобразное лицо в её мягких волосах, — я безумно сильно люблю тебя…

— Я тебя тоже, Эрик, — шепчет Кристина, расплываясь в счастливой, искренней улыбке и прикрывая глаза.

Эта ночь становится последней перед страшным испытанием, на которое Кристина подписалась собственной кровью. Последней перед бешеным круговоротом событий. Последней перед их борьбой за собственные переполненные любовью души.

========== Глава 33 ==========

Особняк отчего-то кажется по-особенному уютным и тёплым, когда Эрик и Кристина возвращаются туда, держась крепко за руки. С момента отъезда из Шартра они так и не отступали друг от друга ни на мгновение, отчаянно желая провести в нежном спокойствии последние часы до возвращения домой, до начала безумной гонки за их души.

Призрак с трепетом помогает снять с Кристины своё теплое пальто и затем бережно обнимает её со спины, тяжело вздыхая. С самого утра его не отпускают мрачные мысли, страхи и предрассудки. Он чувствует себя абсолютно бессильным от осознания того, что они сцепились в схватке с самим дьяволом.

— Не хочешь мне рассказать, наконец, в чем суть вашей сделки? — спрашивает серьезно Эрик, не выпуская девушку из своих рук.

— Не хочу, — откликается Кристина мягко и разворачивается к нему лицом с легкой улыбкой, — просто делай всё, что я скажу, хорошо?

— Боже… — выдыхает мужчина тихо. — Пойти на это просто безумие, Кристина.

— Согласись, — отвечает она, утыкаясь кончиком носа в его холодную шею, — не тебе меня судить.

Он рассеяно кивает, пожимая плечами, и супруга бережно обхватывает его тонкое запястье, чтобы затем повести к изящной кованной лестнице.

— Просто твори, — ласково говорит Кристина, спускаясь аккуратно по крутым ступенькам вниз, — твори и отдавайся своей Музыке целиком, как ты только умеешь, Эрик. Вспомни о каждом важном событии своей жизни и спой, выплесни все свои чувства в словах песни…

Они оказываются на сказочном цоколе их особняка, и девушка мягко подталкивает Эрика к роялю, стоящему у воды.

— Прошу тебя, — шепчет она едва слышно, усаживая его на банкетку и склоняясь к его щеке, чтобы запечатлеть на ней легкий поцелуй, — покажи всё, на что ты способен.

— Я не понимаю, — вздыхает Эрик грустно, — как я могу сейчас играть, если могу думать лишь об этом чертовом договоре?

— Милый, — мягко говорит Кристина, кладя руки на его напряженные плечи, — твоя Музыка — единственное, что может спасти нас.

Призрак невольно хмурится, так и не понимая, что задумала его супруга, но всё-таки неуверенно кивает и возносит руки над клавишами инструмента. Лицо Кристины освещает удовлетворенная улыбка.

Когда Эрик начинает играть мягкую мелодию, девушка незаметно отступает к установленной в уголке этажа аппаратуре и быстро подключает её к сети.Многочисленные индикаторы аудиоинтерфейса тотчас загораются мелкими огоньками, оповещая девушку о своей готовности к работе. Она поднимает со стола аккуратный конденсаторный микрофон и торопливо устанавливает на стойку-треногу близ рояля.

Девушка занимает место за столом и надевает на себя тяжелые наушники, чтобы слышать каждую идеальную деталь музыки Эрика. Её удивляет вновь и вновь то, как хорошо обустроен цоколь под студию — здесь есть всё от программного обеспечения на компьютере до громоздких диффузоров, что оказываются как нельзя кстати.

Когда помимо невероятно красивых звуков рояля в наушниках Кристины раздается нежный баритон её супруга, она невольно забывается, отдаваясь в объятия его гипнотического голоса, внимая ему.

Она вдумывается в смысл звучащих слов и осознает, что Эрик последовал её совету и вспомнил. Вспомнил каждый тяжелый удар, каждое злое слово, каждый презрительный взгляд. Вспомнил и выплеснул всё это сразу в своей Музыке, в своей песне, адресованной кому-то более высшему, чем просто обычный человек.

В памяти Кристины само собой всплывает воспоминание. Воспоминание о том, как Эрик впервые распахнул перед ней врата своей невероятно красивой души, как приподнял завесу своей жизни, полной отчаяния и страхов, как высказал в словах дивной песни всё, о чем болела его истерзанная душа.

По щекам девушки сползают горькие слёзы, и она отрешенно мотает головой, пока в наушниках звучит самый родной ей голос, пока он повествует ей о насмешках Судьбы и роковом ненастье… И ей хочется кричать. Кричать от этой боли, истязающей её бесконечно любящее сердце.

Тогда, после мягкого аккорда, смысл слов вдруг меняется, ровно как и всё звучание — оно становится вдруг светлым, переполненным надеждой и трепетом. По лицу Кристины скользит улыбка сквозь слёзы, и она беззвучно смеется — это её мелодия. Она звучит так звонко и нежно, так романтично и трепетно, что Кристина может поклясться, не глядя на супруга — его лицо сейчас освещает самая тёплая на этом свете улыбка.

Когда в наушниках раздаются первые слова песни, сердце Кристины тотчас замирает — Эрик рассказывает в ней их историю любви. Их историю. И вслушиваясь в каждую фразу куплета, она вспоминает всё в точности до мгновения.

Этот вечер для Эрика и Кристины становится особенным — они впервые проводят время, словно родные люди, словно маленькая семья. По дому у озера разносится заливистый смех Даае. Она сидит в бережных объятиях Эрика, вслушиваясь в его размеренное чтение комичной книги Уайльда.

Именно сейчас она осознает, сколь сильна её любовь к нему, сколь велик страх его потерять. Именно сейчас, глядя на его костлявые пальцы, аккуратно удерживающие тонкий переплет книги «Идеальный муж», ощущая его теплое дыхание, мягко щекочущее её шею, внимая его бархатному, ласковому голосу. Сейчас, а не в момент обуявшей их страсти. Сейчас, а не в миг, когда признание само собой слетело с её губ.

— Я и не знала, что любовь должна быть такой… — бессознательно шепчет Кристина свои мысли вслух.

— Что? — рассеяно спрашивает Эрик, оторванный от чтения забавной пьесы.

— Такой неуловимой, знаешь, — тихо продолжает Даае, оборачиваясь к мужчине через плечо и заглядывая в его глаза, сверкающие в прорезях белоснежной маски, — такой нежной. Я ощущаю важность таких мелочей, Господи! Твои тонкие пальцы… Я не могу отвести взгляда от их музыкальных движений, словно ты играешь на незримом инструменте.

— Твой звонкий смех, — понимающе кивает Эрик, осознавая, о чём она говорит, — как весенняя капель, ласкающая слух.

— А взгляд, — выдыхает девушка, обхватывая прохладными пальцами худую шею Призрака, — твой взгляд, когда я говорю тебе, как сильно люблю.

Мужчина не может сдержать радостной улыбки и отводит в смущении глаза в пол, словно мальчишка.

— Как бы ты этого не прятал, — тихо говорит Даае, — я вижу каким неподдельным счастьем они загораются. Знаешь, я могу перечислять бесконечно то, что я люблю в тебе…

Она аккуратно приподнимается, чтобы трепетно снять с лица Эрика маску, вынуждая его тотчас опустить голову и скрыться от внимательного взгляда.

— И я люблю эти глубокие глаза, — продолжает она, ласково поглаживая его по тонким волосам, — эти острые черты… Всё это безумно в тебе люблю.

— Ты сущий ангел, пригревший на своей груди адское дитя, — печально усмехается Эрик, пряча безобразное лицо в её кучерявых волосах, — моё сердце, кажется, разрывается от тех чувств, что плещутся внутри меня.

Девушка мягко качает головой и легонько целует его затылок. Рано или поздно — он всё равно примет её любовь; примет и поверит в чистоту этих сладких слов, произнесенных от самого сердца…

Девушка поджимает губы, подавляя непрошеные слёзы, — их с Эриком история безумна, невероятна, но до тошноты прекрасна. С самого начала пути им были уготовлены страшные испытания и преграды, но всё, абсолютно всё, пало перед их яростно бушующей любовью, перед гулким стуком охваченных страстью сердец.

— Эрик! — восклицает Кристина, не силясь более сдерживаться, и вскакивает с места, сбрасывая с головы наушники, чтобы затем сорваться к нему с объятьями.

Он переводит на жену растерянный взгляд прежде, чем она резко забирается на его колени, обвивая руками костлявую шею. Призрак оглядывает заплаканное лицо Кристины и хмурится, бережно обхватывая его ладонями.

— В чём дело, родная? — ласково спрашивает он, прижимая всхлипывающую девушку к себе и легонько поглаживая её вздрагивающие плечи.

— Мы обязаны, — шепчет сбивчиво Кристина, не отстраняясь от него ни на толику, — обязаны утереть нос этому мерзкому Самаэлю, обязаны освободить тебя. Сколько же ты пережил по его вине, Боже… Я так сильно тебя люблю.

— Маленькая, — выдыхает Эрик, заключая жену в крепкие объятия, — милая, тебе не о чем переживать, я не допущу ему разрушить то, что мы имеем, я достаточно ждал, чтобы быть, наконец, счастливым…

— Ты бы себя слышал, — тихо говорит девушка, пока её тонкие пальчики мягко бегают вдоль его острого позвоночника, — это невероятно, Эрик. Твоя Музыка завоюет сердце любого человека, даже самого черствого и циничного.

— Так вот, что ты задумала, — до Призрака вдруг доходит осознание того, что имела в виду его супруга, — ты правда считаешь, что возможно покорить такую большую публику за какие-то четыре дня?

— Прости меня, еще вчера я не была до конца уверена в этом, — признается девушка, — но сейчас… Сейчас я услышала то, что ты способен дать людям, и я знаю точно, что они будут бесконечно тебе за это благодарны.

Он в напряжении вслушивается в её слова, взвешивая окончательно это сумасбродное решение, и затем легонько кивает.

— Я тебе верю, — мягко отвечает Эрик, с уверенностью вглядываясь в глаза Кристины, — верю, что это возможно.

***

Прибытие в клинику Шато де Гарш становится сюрпризом для братьев де Шаньи, в частности, для Филиппа, ожидавшего увидеть здесь древнее здание с решетками на окнах или ещё что похуже. Когда же перед ними предстает изящный трехэтажный особняк — это действительно удивляет.

— Рауль, ты только глянь, — восторженно выдыхает старший де Шаньи, оглядывая обширную прогулочную зону вокруг клиники.

Брат выбирается из машины и тут же ежится от легкого порыва ветра. Он бросает безразличный взгляд на здание, не ожидая ничего другого.

— Ты думал, что нас в халупу отправят? — усмехается мрачно Рауль, выпрямляясь в спине и чуть морщась. — Отец бы их больничку быстро прикрыл, ага.

Старший де Шаньи только качает головой на слова мрачного брата и осторожно приобнимает его за плечи.

— Эй, ну, что с тобой? — спрашивает мягко Филипп, — Место прекрасное, мы и не заметим, как время здесь пройдет.

Младший брат безразлично фыркает и выбирается из-под руки Филиппа, чтобы затем пойти к аккуратной лестнице, ведущей к парадному входу, и подняться по ней в клинику.

— Как мило, — скептично говорит Рауль, разглядывая утонченную позолоченную стойку ресепшн.

— Всё, просто пойдем, — выдыхает Филипп, хватая за руку брата и шагая в сторону длинного коридора.

Старшему де Шаньи достаточно быстро удается найти необходимую палату, и он отворяет резную дверь, пропуская брата внутрь.

— Это издевательство, — усмехается мрачно Рауль, падая, как подкошенный, на кровать.

— Почему? — не понимает Филипп, оглядывая уютную и светлую комнату. — Здесь куда приятнее, чем в госпитале, согласись.

— Нет, — печально выдыхает младший брат, прикрывая в забвении глаза, — ты помнишь нашу комнату в детстве в том самом особняке? Неужели не видишь сходства?

— И что?..

— Именно там мы с Дорианом постоянно проводили время, — устало поясняет Рауль, потирая виски, — именно там играли, резвились, там засиживались допоздна за какими-нибудь комиксами, там я укрывал его, когда родители Готье в очередной раз бушевали…

— Рауль, — обращается к брату Филипп, усаживаясь на край своей кровати, — это навсегда останется с тобой, и я знаю, знаю, что тебе дорогие эти воспоминания, но надо жить дальше. Он бы этого хотел, как ты не понимаешь?

— Понимаю, — вздыхает Рауль, переводя взгляд на старшего де Шаньи, — ведь он всегда желал всем добра, даже своим обидчикам, даже мне…

— Особенно тебе, — ласково поправляет его брат, — особенно, слышишь?

Старший де Шаньи неторопливо подходит к Раулю и бережно обнимает его за плечи, чуть улыбаясь.

— Думаю, тебе пора познакомится с терапевтом, — говорит мягко Филипп, — а я пока распакую наши вещи, хорошо?

Младший брат рассеяно кивает и скидывает с плеч куртку, поднимаясь с кровати. Несколько секунд он мерит задумчивым взглядом Филиппа, а затем шагает к нему, чтобы крепко обнять.

— Знаешь, — выдыхает тихо Рауль, — никогда не думал, что скажу это, но… У меня нет никого ближе тебя, и я очень счастлив, что ты рядом. Спасибо, Фил. Может, оно и не видно, но для меня очень много значат твои старания, и я это ценю.

— Я просто совсем недавно осознал, как ты мне нужен, — шепчет старший де Шаньи, жмуря глаза, — и как сильно я люблю тебя, малой.

— И я тебя люблю, — откликается едва слышно Рауль, невольно улыбаясь такому редкому для них тёплому моменту, — прости, что был такой занозой в заднице.

Старший брат тихо смеется и, чуть отстранившись, утирает слёзы, выступившие на его глазах впервые за долгие годы.

— Ну, я пойду, — говорит Рауль, отходя помаленьку к двери, — надеюсь, терапевт правда сможет помочь.

Покинув палату, младший де Шаньи тяжело вздыхает и поправляет ворот рубашки, растеряно оглядываясь по сторонам. Он не имеет представления, куда должен идти, а потому шагает наугад куда-то в сторону винтовой лестницы.

Он поднимается по ней не глядя и тотчас в кого-то врезается. Прекратив созерцание замысловатых узоров на ковре, Рауль сталкивается взглядом с глубокими карими глазами и замирает на месте.

— Прошу прощения, — выдыхает он, опуская глаза на снисходительную улыбку девушки, замершей перед ним, — совсем Вас не заметил.

— Вы пациент? — спрашивает мягко она, поправляя скосившийся бейдж на своей груди.

— Да, наверное, — теряется Рауль, — я должен быть на терапии, но, как видите, не знаю, куда идти.

— Значит я Вас ищу! — восклицает она. — Месье де Шаньи, верно?

Он невольно улыбается ей и легонько кивает, следуя за спускающейся вниз девушкой. Она открывает одну из многочисленных дверей и приглашает Рауля пройти туда.

— А как мне к Вам обращаться? — спрашивает де Шаньи.

— Элиз Мерсье, — отвечает она, тепло улыбнувшись.

— Красивое имя, — шепчет Рауль, усаживаясь в позолоченное кресло.

— Мне рассказали вкратце о Вашей проблеме, — говорит она вполголоса, занимая место рядом с де Шаньи, — и я уверена, что мы сможем справится с этим очень-очень быстро.

— Правда? — уточняет он.

Девушка кивает, и Рауль вдруг осознаёт, что правда желает ей открыться — высказать всё, что так сильно его гложет, что так травит изнутри и прожигает сердце.

— Как справится с чувством вины? — шепчет он, заглядывая в её ярко подведенные глаза, — Как забыть собственное предательство? Как избавиться от наваждения мёртвых глаз, пусто смотрящих прямо мне в душу?

— Это лишь сейчас кажется невозможным, — отвечает девушка, поднимаясь из кресла и шагая за спину Рауля, — мы сможем справиться с этим, обещаю.

— Никакие терапии не помогут, — выдыхает зло де Шаньи, прикусывая до крови губу.

— Лечат не только терапии, месье, — с улыбкой откликается она, кладя руки на его донельзя напряженные плечи, — и, поверьте, мы справимся.

Отчего-то Раулю хочется ей верить — то ли от своего полного отчаяния, то ли от её тёмных глаз, глядящих с каким-то особым теплом. В любом случае, он желает дать ей шанс спасти его опустошенную, истерзанную душу.

Дать шанс именно ей.

========== Глава 34 ==========

Ранним утром в спальне новобрачных разносится громкий рингтон смартфона Кристины. Она приоткрывает глаза и хмурится, замечая, что стрелки часов замерли лишь на шести часах утра.

Девушка нехотя тянется к трезвонящему телефону и, всё-таки, отвечает на вызов, даже не удосужившись взглянуть на дисплей.

— Я слушаю, — выдыхает она, устало потирая глаза.

— Это Ваш менеджер, Жерар Мантино, — говорит бодрый мужской голос, — Вы указали этот номер в письме с записями.

— Ах, точно! — восклицает Кристина, резко усаживаясь на кровати и тем самым вынуждая Эрика проснуться окончательно.

— Мне бы хотелось переговорить с Эриком Дестлером, — добавляет Жерар серьезно.

— Я его жена — Кристина Дестлер, — поясняет Кристина спешно, — и если возможно, то лучше обсудите всё со мной.

— Раз так, то конечно, — соглашается менеджер прежде, чем пояснить причину столь раннего беспокойства, — то, что я услышал вчера, потрясло меня до глубины души. Знаете, в большинстве случаев я даже за большие деньги не соглашаюсь помогать исполнителям, но Ваш муж… Я не смог пустить всё на самотек и решился отправить записи в несколько студий.

— Правда? — пораженно спрашивает Кристина, оборачиваясь к Эрику с широкой улыбкой.

— Это не всё, — загадочно шепчет Жерар и делает небольшую паузу, — мне ответили из Полидора! Они готовы заключить контракт в любой момент!

Девушка замирает, широко распахнув глаза, не силясь поверить словам мужчины. Она ждет, что он вот-вот скажет, что это только шутка, что он и сам не возьмется за их продвижение, но этого не происходит, и Кристина резко обхватывает запястье Эрика.

— Боже, — выдыхает она, — мы готовы… Готовы заключить сделку хоть сейчас!

— Тогда я прямо сейчас к Вам выезжаю, — быстро говорит он, — до скорой встречи, мадам!

Она отбрасывает прочь телефон и бросается на шею Эрика с радостным визгом. Он глядит на супругу растерянно, совсем не понимая происходящего.

— Мы смогли! — выкрикивает Кристина, покрывая мелкими поцелуями всё заспанное лицо мужа, — Мы всё смогли! Они в восторге от тебя, Эрик, слышишь?

— О чём ты говоришь? — теряется окончательно он, приподнимаясь на локтях.

— То, что ты исполнял вчера, — мягко поясняет Кристина, — каждая нота, каждое слово — всё было записано. Я отправила эти композиции одному из крупнейших менеджеров Парижа, не надеясь ни на что… Это просто чудо! Сам Полидор желает видеть тебя под своим лейблом!

— Под лейблом… — повторяет Эрик, хмуря брови.

— Милый, — на выдохе обращается девушка, — просто поверь — это прямой путь к славе, прямой путь к свободе от чёртова договора!

— Так просто?

— Вовсе нет, — с улыбкой отвечает она, вскакивая с кровати и хватая Эрика за руку, — но ты безумно талантлив, и это ни от кого не может укрыться! А теперь поднимайся, нам нужно срочно заключить контракт!

Он поднимается с постели, бережно взяв её за руку, и рассеянно моргает, искренне не понимая, как студия столь скоро решилась их пригласить.

— Это точно не ошибка? — спрашивает он тихо, прищуриваясь.

— Неужели ты сам не замечаешь того, как прекрасно то, что ты создаешь? — ласково спрашивает Кристина, заключая супруга в трепетные объятия, — Боже… Ты вкладываешь в это всю свою душу, Эрик, и это невероятно.

— Родная, — тихо выдыхает Эрик, легонько прижимаясь к ней, — мои произведения пылились на полках десятками лет, и никто никогда не смел к ним прикоснуться… Кроме тебя.

— Что это, если не Судьба?

Он замолкает, не успев сказать и слова, когда сталкивается взглядом с её нежно-голубыми глазами, выражающими бесконечную любовь.

— Что бы со мной стало, если бы ты не появилась? — едва слышно спрашивает Эрик, пробегая холодными пальцами по её спине.

— Иначе не могло быть, — шепчет Кристина мягко, — ты и я — единое целое, и ничто нас не разлучит.

Она тепло улыбается супругу, приподнимаясь на носочки, чтобы нежно его поцеловать, и он согласно кивает, непроизвольно поглаживая многогранный гелиодор на её пальце.

— Знаешь, я больше всего боялся, что между нами встанет Самаэль, — тихо говорит Эрик, аккуратно проводя ладонью вдоль её тонкого предплечья, — я и сам не знаю, почему решился сделать шаг, почему рискнул обратится к тебе тогда, в гримерной, почему не думал о том, что будет потом… И то, что ты сделала, что пошла ва-банк с самим дьяволом, кажется нереальным до сих пор.

— Я готова поставить на кон всё, пока речь идёт о твоём счастье, — откликается Кристина, — мой Ангел.

Внезапный звон в парадную дверь заставляет Кристину тотчас отстраниться от Эрика и торопливо натянуть на ночную сорочку домашнее платье, чтобы только не заставлять столь скоро прибывшего менеджера ждать слишком долго.

— Пойдем, — выдыхает счастливо взбодрившаяся резко девушка, — пойдем скорее, милый!

Призрак машинально улыбается суетливым действиям жены и шагает следом за ней к выходу из спальни.

Сейчас они заключат заветный контракт. Контракт, призванный сохранить их души, призванный избавить от демонических оков и подарить призрачный шанс на свободу и счастье их маленькой семьи.

— Месье Мантино, добрый день! — доносится до слуха Эрика радостный голос супруги, и он спешит спуститься к ним вниз, попутно поправляя протез на лице.

— Добрый день! — восклицает Эрик, едва показавшись на лестнице.

— Я счастлив, что Вы пошли нам навстречу, месье, — спешит высказаться Жерар, обхватывая вытянутую руку Эрика и слегка ее пожимая, — и, думаю, что мы легко сработаемся с Вами.

Мужчина вынимает из кожаного кейса увесистую стопку бумаг и торопливо перебирает многочисленные листы, чтобы отыскать необходимый им бланк.

— В самом деле, — весело продолжает Мантино, — если у Вас есть желание, то Вы могли бы развиваться не только как артист, но и как композитор! Юниверсал были бы счастливы видеть у себя такой талант, а Ваша Музыка стала бы легендарной, Эрик, я знаю о чём говорю.

— Кино? — уточняет Эрик, всерьез заинтересовавшись такой возможностью.

— Именно так, — подтверждает мужчина, протягивая Дестлеру договор в несколько страниц, — Вам нужно расписаться в отмеченных полях.

Призрак понятливо кивает Жерару и принимает из его рук золоченную перьевую ручку, чтобы затем поставить аккуратные подписи на нескольких экземплярах контракта для всех сторон.

Ему вдруг кажется, что он слышит так хорошо знакомый ему голос — тихий, настойчивый шепот проклятого демона. Он так и толкает Эрика отказаться:

— Глупые лицемеры, только взгляни на них, — доносятся до его тонкого слуха слова незримого собеседника, — только вслушайся в их слова. Разве ты этого хотел, Эрик? Уж я-то знаю, что нет. Ты жаждал, чтобы все знали тебя. Тебя,, а не донельзя раскрученный бешеными деньгами лейбл прогнившей киноиндустрии. А готов ли ты продаться? Предать мечту детства ради жалкой девчонки?!

По лицу Призрака лишь скользит насмешливая улыбка, он знает — Самаэль боится. Боится, что потеряет свою власть. Боится, что его вот-вот удастся обвести вокруг пальца.

— Я буду счастлив, — мягко говорит Эрик, расставляя одну за другой подпись на бланках, — сотрудничать с Вами.

— Боже, — выдыхает мужчина, — как же Юниверсал будут рады!

Менеджер неуклюже шагает к двери, сопровождаемый счастливыми взглядами Эрика и Кристины.

— Ах, вот ещё! — вдруг восклицает Жерар, остановившись на самом пороге, — Во многих чартах Ваши записи стремительно набирают позиции! Вы верно поступили, распространив столь прекрасную Музыку повсеместно — люди обязаны услышать эту красоту!

— Спасибо большое, месье, — с мягкой улыбкой отвечает девушка и прикрывает за мужчиной тяжелую дверь.

Она заторможено оборачивается на Эрика, едва сдерживая готовый вырваться наружу радостный визг. Призрак протягивает к ней руки, приглашая в свои трепетные и объятия, и Кристина срывается к нему навстречу.

— Ты будешь освобожден, — шепчет сбивчиво Кристина, пока её руки хаотично скользят по его напряженному телу, — точно будешь!

— Мы оба будем, — радостно выдыхает он, отчаянно крепко прижимая её к себе и ощущая, как по лицу скатываются непрошеные слезы, — моя девочка, какая же ты у меня храбрая…

Она прижимается к Эрику, не желая отстраняться от него ни на секунду, — с этого момента их ничто не способно будет разлучить. Ничто и никогда.

— Ты пожалеешь об этом, Дестлер, — разрывает терпкую тишину пропитанный яростью голос, — пожалеешь, когда будешь гнить изнутри под старость лет, когда будешь загибаться от страшных земных болезней!

Они медленно оборачиваются на его едкое шипение и лишь теперь замечают незримого посетителя их особняка. Никогда ещё он не был так далек от человеческого обличья: его выразительные глаза наливаются ярко-алой кровью, зубы заостренные, словно пики, сцепляются в злом, пропитанном ненавистью оскале, а длинные, перепачканные чёрной землей ногти впиваются в белёсые ладони костлявых рук, пронзая их до тёмных кровоподтеков.

— И душа твоя, прогнившая насквозь, — выплевывает он презренно, — никогда уже не будет ни вымолена, ни спасена.

— Не смей говорить так о нём! — твёрдо говорит Кристина, отстраняясь от Эрика, и резко шагает к кипящему от гнева демону.

— И себя не спас, — нарочито усмехается он, разглядывая два подписанных кровью супругов договора, — и её за собой в ад утащил, какая…

— Довольно слов! — вдруг громко восклицает девушка, выхватывая из его когтистых пальцев истертые листы пергамента. — Тебе никогда не заполучить нас!

Она разрывает отобранные листы в клочья, исподлобья глядя на замершего Самаэля, и возвращается обратно в объятия любимого мужа.

— Проваливай отсюда, — выдыхает девушка опустошенно, выпуская из своих рук ошметки бумаги и бережно затем беря Эрика за дрожащую руку, — и никогда не смей больше заявляться.

По особняку молодоженов разносится гортанный, надломленный смех Самаэля и клочки пергаментов, омытых кровью, мгновенно вспыхивают палящим пламенем.

Внезапно всё стихает — демон бесследно исчезает в одночасье, оставляя за собой лишь белёсый, густой туман и затхлый, отравляющий легкие запах серы.

— И всё? — спрашивает Эрик, нарушая повисшую тишину, так сильно на них давящую.

— Всё, — едва слышно отвечает Кристина, легонько кивая головой.

Тяжелый вздох срывается с пересохших губ Эрика, и он прижимает к себе растерянную супругу, нежно целуя её в висок.

— Всё, — повторяет он, прикрывая глаза в забвении, — нескончаемые годы рабства и страданий, десятки лет западни ада — всё вот так оборвалось, не оставив за собой и следа…

Не выпуская Кристину из мелко дрожащих рук, он опускается перед ней на колени, тихо шепча слова благодарности и задыхаясь от душащих слёз.

— Ты Ангел, — обращается к ней Эрик, пряча лицо в мягкой ткани её короткого платьица, — Ангел, посланный самим Богом, чтобы спасти мою мрачную душу, потерявшую всякую надежду.

Девушка аккуратно опускается к нему, усаживаясь рядом на полу и ласково улыбаясь. Она протягивает к Эрику свои бледные руки и бережно обхватывает его тонкие запястья, чтобы затем притянуть к себе.

— Ты, как никто другой, заслуживаешь искупление, — шепчет Кристина, поглаживая пальцами нежно его вспотевшие от тревоги ладони, — заслуживаешь любовь всего мира, заслуживаешь шанс на истинное счастье.

— Я клянусь, — говорит он тихо, прижимаясь к её груди, — клянусь, что сделаю всё, чтобы только ты была счастлива, Кристина.

— Мне достаточно того, что ты рядом и, наконец, властен над собой, — отвечает она ласково, — ничто не может быть для меня важнее.

— Я безумно люблю тебя, — выдыхает Эрик, резко вскидывая голову и вглядываясь в её глаза с нескончаемым обожанием.

Она смотрит в его широкие зрачки, внемля разгорающемуся в них племени страсти и нежности, столкнувшихся в сумасшедшем танце любви. По её лицу скользит почти безумная улыбка, когда она обвивает крепко шею мужа руками и притягивает его к себе для пылкого поцелуя, горячо шепча:

— И я тебя тоже.

Когда два разгоряченных, отчаянно нуждающихся друг в друге тела сплетаются в единое целое на прохладном полу гостиной особняка, черные клубы дыма огня преисподней рассеиваются над ними, позволяя, наконец, спустя столько лет, вдохнуть полной грудью и ощутить такой сладкий вкус долгожданной свободы.

Свободы.

========== Эпилог. Откровения Кристины ==========

Этот сочельник становится юбилейным для нашей молодой семьи. Мы с Эриком решили, что он обязан быть особенным, ведь теперь наша семья уже не так мала, как раньше. Многое за прошедшие десять лет изменилось, в частности, страшная трагедия подарила нам то, о чём мы так давно мечтали — ребенка.

В удивительно теплый вечер кануна Рождества мы с Эриком и нашей маленькой дочкой неторопливо гуляем по улицам Парижа, горящими множеством ярких огоньков. В руках моего супруга находится невиданная куча пакетов, донельзя заполненных подарками для нашей дорогой девочки и необычными украшениями для дома, которые должны стать последними штрихами в зимней сказке нашего родного особняка.

Мы уже собираемся домой, когда наша малышка замечает крупную, залитую светом фонарей вывеску рождественской кофейни, в которой как раз в это время располагается румяный Санта, готовый выслушать каждое пожелание ребенка и вручить ему маленький презент.

— Папа! — восклицает она, дергая Эрика за рукав, — Папа, можно мы зайдем и туда тоже?

Он опускает на неё взгляд и невольно расплывается в улыбке, глядя на эту юную прелестницу, глаза которой светятся таким неподдельным счастьем.

— Конечно, Луиз, — кивает Эрик мягко, — беги внутрь, мы тебя догоним!

Девочка тут же пускается, радостно припрыгивая к двери, а супруг шагает ко мне с усталой, но счастливой улыбкой.

— Ну, родная, — тихо обращается он, склоняясь к моей щеке и оставляя на ней мягкий поцелуй, — первое рождество с малышкой. Я ведь не один волнуюсь?

— Это и правда запомнится нам навсегда, — тихо отвечаю я, прижимаясь к его заметно окрепшей за прошедшие годы груди, — как и ей.

— Пойдем внутрь, — обращается он, приобнимая меня свободной от покупок рукой за плечи, — там такая толпа, страшно её оставлять надолго такую крохотную…

Я согласно киваю, и мы вместе торопливо шагаем в сторону кафетерия, где царит абсолютная предновогодняя суматоха. В маленьком, но невероятно уютном заведении воистину господствует сказочная атмосфера, призванная окунуть маленьких посетителей в волшебный мир самого Санта-Клауса.

Холодные от уличного ветра пальцы Эрика касаются моей руки, и я невольно улыбаюсь ему, сжимая его ладонь в своей. Мы оба безумно любим этот праздник и каждый год стремимся окунуться в него с головой.

— Поверить не могу, — тихо выдыхает мой супруг, с нежностью глядя на дочь, — так странно… Я и бесконечно счастлив, и в то же время не могу никак перестать думать о той трагедии.

— Я понимаю, милый, — откликаюсь я, согласно кивая, и машинально прикусываю губу до боли.

Порыв заставляет с трепетом прижаться к замершему посреди помещения мужу и поцеловать его легонько в щеку, покрытую мелкими шрамами. Я вдруг замечаю краем глаза маленького мальчишку, застывшего близ Эрика в неуверенности.

— Малыш, — обращаюсь к нему я, отстраняясь от любимого, — ты что-то хочешь?

Он смущенно улыбается и протягивает мне небольшую, повязанную пышным бантом коробочку-сборник, и я, внимательно прочтя название антологии, сама расплываюсь в широкой улыбке.

— Эрик, дорогой, — мягко говорю я, дергая супруга за рукав, — дай-ка автограф юному поклоннику!

Он бросает на мальчика удивленный взгляд, а затем опускается рядом с ним на корточки, вынимая ручку из внутреннего кармана пальто.

— Как тебя зовут, малыш? — ласково спрашивает Эрик, принимая из его рук набор своих собственных сольных альбомов, выпущенных за минувшие десять лет.

— Дориан, — робко отвечает ребенок, покачиваясь на каблуках ботинок, — Дориан де Шаньи. Мои родители всегда говорили, что Вы прекрасный композитор, что именно такая Музыка, как Ваша, привьет мне исключительный вкус. Это действительно так… Я и сам хотел бы иметь хоть толику Вашего таланта, месье.

Наши с Эриком взгляды столкнулись почти молниеносно, а с моих губ сам собой слетел пораженный выдох.

— Твоего отца зовут Рауль де Шаньи? — тихонько уточняет Эрик, размашисто расписываясь на небольшой открытке, вложенной под широкую ленту банта.

— Да, — кивает мальчик, радостно улыбаясь, — а как Вы догадались, месье?

— Дориан! — доносится от толпы людей знакомый голос из далекого прошлого.

Передав мальчику уже подписанные альбомы, Эрик поднимается на ноги и выпрямляется, замечая среди множества посетителей статную фигуру де Шаньи, направляющуюся к ним навстречу.

— Он назвал в его честь сына, — шепчу я мужу, обхватывая мягко его руку, — это так…благородно.

Заметно изменившийся Рауль замирает, как только наши взгляды сталкиваются, и не сразу находится что сказать. Он резко шагает ко мне и заключает в крепкие объятия.

— Рауль, — обращаюсь я к нему мягко, — не могу поверить, что мы и правда встретились!

— Сколько же лет прошло, — шепчет он пораженно, — мы правда не виделись с того самого дня…

Эрик, стоящий чуть в стороне от нас, только понимающе улыбается, позволяя в полной мере ощутить радость долгожданной встречи.

— И ты, — вдруг выдыхает Рауль, отрываясь от меня и направляясь к Эрику, — ты так сильно изменился… Я даже не сразу узнал, хотя давно должен был привыкнуть видеть по телевизору и в журналах.

Мужчины и сами смеются нелепости этой ситуации. Первая и последняя встреча оставила яркий отпечаток в их жизнях.

— Я думал, что вы здесь и не живете даже, — торопливо проговорил де Шаньи, — что давно уехали куда-нибудь в Америку!

— Нет, — отвечаю я тихо, — Эрику гораздо больше нравится работать именно здесь. Романтику Парижа ничто не заменит, знаешь.

— Понимаю, — соглашается тихо Рауль, — а как вы…

Он было желал о чём-то спросить, когда его прервал громкий возглас нашей дочки, получившей долгожданный подарок от Санты:

— Папа! — восклицает девочка, запрыгивая на руки Эрика. — Папа, смотри, что мне подарили!

Я расплываюсь в улыбке. Любовь нашей девочки к Эрику не имеет границ, ровно как и его к ней.

— Это ваша дочь? — пораженно вопрошает Рауль, глядя на Луиз.

— Да, — кивают я быстро, — вернее… Это длинная история, а здесь не место. Ой! Почему бы нам не отпраздновать Рождество вместе, а?

Мысль, внезапно появившаяся в моей голове, вводит мужчин в ступор, и они оба лишь разводят руками.

— Было бы здорово, — отвечает первым Рауль, — я бы познакомил вас с моей дорогой супругой, да и детям будет веселее!

— Да, — кивает чуть позже Эрик, — мы столько лет никого не приглашали… Стоит провести хотя бы одно торжество в компании старых друзей, так?

Я радостно улыбаюсь мужу, весело хлопая в ладоши, словно ребенок. В очередной раз Эрик делает меня счастливой.

— Я сегодня уже успел выпить, — смеется смущенно де Шаньи, хватая сына за ручку, — так что за руль никак.

— Ничего, садитесь с нами, — отвечаю я с улыбкой, — места всем хватит!

Все вместе мы покидаем теплую атмосферу кафе и выходим на холодную улицу. По пути на парковку, Эрик отключает сигнализацию нашего гелендвагена, и Рауль одобрительно качает головой.

— Вот так машина, — восторгается он, когда мы занимаем места во вместительном мерседесе, — просто монстр!

Усевшись на переднем сидении, я тут же лезу в бардачок, чтобы вынуть оттуда наши с Эриком чуть замерзшие мобильные телефоны.

— Тебе звонил Жерар, милый, — обращаюсь я к Эрику, — и написал, что на завтра тебе дали отгул.

— Вот и прекрасно, — понятливо кивает он и вжимает в пол педаль глаза, вынуждая машину послушно сорваться с места.

На какое-то время в автомобиле повисает тишина. Все мы думаем о своём, думаем о том, сколь много произошло за годы, что мы провели порознь друг от друга.

— А как вы познакомились? — первым тишину разрывает Эрик, и я в который раз отмечаю про себя то, как сильно он изменился.

— Она спасла меня, — тихо отвечает Рауль, оборачиваясь на супругу, и сжимает в руке её ладонь, — спасла во всех смыслах. Знаете, после случившегося я едва не потерял рассудок, пока мне не повстречался прекрасный терапевт.

— С самой первой встречи, — добавляет темноволосая женщина, — с первого столкновения на лестнице клиники, я поняла, что не смогу больше придерживаться собственных принципов, не смогу больше держать с пациентом дистанцию… Отчаяние, что плескалось в глазах Рауля, его немой зов о помощи заставили пасть все предрассудки.

— Боже, — поражаюсь я, — я так счастлива за вас обоих. Сколько лет малышу Дориану?

Мальчишка, сидящий на руках Рауля, расплывается в искренней улыбке и показывает мне на пальцах — шесть.

— Какой взрослый, — тихо смеясь, отвечаю я, — Луиз только четыре!

Мой Эрик тормозит у ворот особняка и разблокирует двери автомобиля, позволяя всем покинуть гелендваген.

— Я поставлю машину в гараж и приду, — мягко обращается он ко мне и передает несколько пакетов.

— Я буду с папой! — восклицает наша дочь, подпрыгивая в детском кресле.

— Хорошо, дорогие, — киваю им я и захлопываю дверцу мерседеса, чтобы поспешить затем к де Шаньи, стоящим у парадной двери.

Вынув из небольшой сумочки ключ, я отворяю вход в дом и пропускаю вглубь прихожей молодую семью.

— Так что за история? — догадывается спросить Рауль в отсутствие Эрика и Луиз.

— Её родители разбились в автокатастрофе, — быстро отвечаю я, тотчас мрачнея, — её родители… Мэг и её замечательный супруг Андре. Всё случилось совсем недавно, пару лет назад, а мы добились опеки над малышкой, ведь…

К моему горлу подступает ком, и я тяжело его сглатываю, прикрывая глаза в отчаянии и невольно сжимая руки в кулаки. Последние десять лет стали нескончаемой погоней за семейным счастьем, обернулись нескончаемыми попытками завести ребенка.

— Всё хором твердили, — тихо всхлипнув, продолжаю я, — что я бесплодна, что не смогу иметь детей… И эта катастрофа, случившаяся с Мэг, стала началом новой для нас жизни, стала нашим шансом.

— Мне так жаль, — печально говорит Рауль, кладя руку на моё плечо, — это просто ужасно, но, с другой стороны, девочка такая замечательная, вам с ней очень повезло.

Я согласно киваю, как раз тогда, когда в дверях особняка появляется Эрик с малышкой Луиз на руках, так на нас обоих не похожей.

— Ну, можем идти за стол? — предлагаю я, отбросив прочь мрачные мысли.

Ещё до отъезда на новогоднюю ярмарку, мы с Эриком вместе приготовили праздничный ужин и теперь нам оставалось лишь разжечь на пышной елке гирлянду и дружно усесться за широкий стол.

Я ждала этого вечера целых два месяца. Ждала терпеливо и стойко. Ждала с замиранием сердца, потому что именно сегодня, прямо в сочельник, я хочу сделать Эрику самый долгожданный, самый желанный для него подарок.

— Знаете, — начинаю я тихо, нервно теребя пальцами юбку теплого платья, — я думала, что канун Рождества мы проведем в кругу семьи, но сейчас… Сейчас я даже рада, ведь именно вы сможете стать свидетелями этой чудесной новости.

Я ловлю на себе растерянный взгляд супруга — он совсем не понимает, о чём я говорю. И верно. Верно, ведь я не давала ему ни разу и малейшей зацепки.

— Я молчала долго, — мягко продолжаю я, поднимаясь со своего места и вынуждая Эрика встать следом, — молчала, чтобы сделать особенным именно сегодняшний вечер, чтобы сделать тебе настоящий рождественский сюрприз.

Его руки мелко дрожат от волнения, когда я вкладываю в них маленький подарок, обернутый цветной праздничной бумагой. Он медленно стягивает с него тонкую ленту и затем аккуратно вскрывает.

— Кристина… — только и может прошептать Эрик, глядя вглубь узкой коробочки.

По его бледным щекам скатываются первые слёзы, и он притягивает небольшое фото, лежащее внутри, к своему сердцу, пораженно выдыхая.

— Боже, — он качает головой, делая ко мне неуверенный шаг, и заключая затем в крепкие объятия, — моя родная…

— Пока врачи не уверены, — тихо говорю я, поглаживая его нежно по вздрагивающей от глухих рыданий спине, — но, похоже, что это мальчик.

— Сын, — дрожащим голосом говорит Эрик, чуть отстраняясь от меня, чтобы покрыть затем россыпью невесомых поцелуев всё моё лицо, — Кристина, я так счастлив, так… Это невероятно.

Он медленно оборачивается к нашим гостям, стирая ладонью с лица слёзы радости, и расплывается в чистой, искренней улыбке.

— У нас будет сын, ребята! — восклицает он, и наша малышка-дочь соскакивает со стула, чтобы тотчас запрыгнуть на руки восторженного отца.

Я подхожу к Эрику со спины, чтобы затем бережно обнять, мягко целуя его в тонкую шею.

— Я так сильно люблю тебя, — шепчу я ему на ухо, затем утыкаясь носом в прохладную кожу мужа.

— Господи, — выдыхает он, оборачиваясь ко мне, чтобы затем обхватить ладонями моё лицо, — никаких слов не хватит, родная, чтобы выразить то, как сильна моя любовь к тебе… к тебе и нашим детям.

Моё сердце пропускает удар, когда он склоняется ко мне, словно в первый раз, глядя в глаза с невероятным трепетом, и чувственно, глубоко целует. Пара, сидящая за столом, тихонько смеясь, прикрывает маленькому сынишке глаза, пока руки Эрика ласково скользят по моей спине.

Сегодня последняя преграда, мешающая нашей семейной жизни, выматывающая столь долгое время, спадает и разрешает, наконец, двигаться дальше по незримой дороге к абсолютному счастью.

Сегодня окончательно рассеивается дым, отравляющий нас многие годы. Дым, источаемый самой преисподней, охваченной страшным огнём.

Сегодня мы можем забыть. Забыть налитые кровью глаза и едкий демонический голос, являющиеся в каждом страшном сне. Забыть, наконец, все кошмары. Их больше нет.

Имеет место теперь лишь светлое и трепетное чувство.

Чувство окрыляющей любви.

Абсолютной. Непобедимой. Огненной.