Долг платежом красен (СИ) [Lait_A] (fb2) читать онлайн

«Жба-бам!» - трагично раздалось из коридора, и я досадно поморщилась: Елизар опять отвлекся во время телепортации и впаялся во что-то хрупкое и прекрасно, а главное – звонко бьющееся.

- Прости, мам! – покаянно раздалось за дверью, а через пару секунд парень уже стоял около моего стола. Возмужал, в который раз отметила я, откровенно любуясь сыном. И грустно вздохнула: все наши дети так повзрослели за эти десять лет. – Ты зачем вызывала?

И если раньше я бы, пожалуй, не стала так сходу грузить его проблемами, а расспросила, как дела дома, где он был и что делал, то сегодня у меня день не задался с утра. Ибо я вспомнила – очень резко, кстати – что уже больше двух недель не видела мужа, а это вообще проблема!.. Потом мне принесли почту, где обнаружилось аж целых две причины для расстройства.

- На, полюбуйся. – Я раздраженно кинула на стол газету, где на первой странице болезненного вида мужичок выглядел еще более болезненно. Наверное, тому поспособствовало отсутствие у него руки и ног, а также общее состояние немного недоперемолотого фарша. – Какого вонючего гоблина это просочилось в газеты?!

Мой рык, гнев и общее состояние крайнего недовольства легко было понять: люди, какими бы недолговечными и глупыми они нам не казались, были – не все, по крайней мере – не так тупы, как вампирам хотелось бы. Они живо определят, что, дабы сотворить подобное, нужна нечеловеческая сила. Начнется расследование, ненужные нам вопросы… Конечно, вероятность того, что хоть кто-то заподозрит мифических существ, то есть вампиров, в подобном – ничтожно мала, но…

В последнее время проповеди церкви о «богомерзкий тварях, кровь аки воду употребляющих» стали все более и более агрессивными. Этому способствовал бум на вампиров и все сверхъестественное, особенно широко распространенный среди молодежи. Я сильно сомневаюсь, что служителей церкви заботили чьи-то дети, скорее – собственная сфера влияния, но тем не менее их активность начала привлекать внимание. Пусть последователей этих потомков Инквизиции было немного, но они были. И устраивали демонстрации. У нас под носом. Да, конечно, Мастер похохотал над ними, особенно когда один ретивый богословник пришел к нам, с жаром призывая присоединиться к шествию. Это все было смешно и забавно, если бы не вот такие случаи в газетах, за которые святоши цеплялись, как доберманы – за ногу незадачливого вора. Если и отцепятся, то только вместе с ногой.

Елизару приходилось отдуваться передо мной по долгу службы – два года назад его назначили начальником подотдела отряда Гончих. Его подразделение называли Чистильщиками. Они должны были отлавливать нестабильных вампиров, подтирать за ними следы, убирать свидетелей. Короче, делать все, чтобы наша раса и дальше оставалась всего лишь глупой былью, модным разделом фантастики.

- Это уже третья жертва, - потерев переносицу, сказала я. – Я еще после первой же приказала вам найти и уничтожить виновника. Что вы мне сказали?

И если дома Зар мог позволить себе шутку в подобной ситуации, то сейчас непроизвольно вытянулся в струнку, глядя на меня с плохо скрываемой опаской, ибо в резиденции Великого Мастера вампиров я, в первую очередь, была Правой рукой Александра Лавьера, и лишь во вторую – матерью семейства Бессмертных.

- Что новообращенный уничтожен, - тихо ответил сын.

- Тогда что это?! Вторую жертву скрыли Артем с Даром, лишь чудом наткнувшись на эту дрянь. – По-честному, в этом была и моя вина: когда Дарган рассказывал мне об этом происшествии, я просто не обратила внимания, списав тело на человеческую преступность, которая порой заставляла ужасаться даже нас, «кровожадных монстров».

- Очевидно, есть еще один…

- Лайт! – раздалось громовое за дверью, а потом она со страшных грохотом шарахнула об стену. На пороге, дыша гневом аки дракон из лучших легенд Средневековья, нарисовался Мастер. – Ты совсем совесть потеряла?!

Даже несмотря на замечательные внутрисемейные отношения, Лавьер был моим начальством, а потому и голова в плечи втянулась совершенно автоматически.

- Таки и не было ее у меня, - попыталась откреститься я.

- Напомни мне, Принцесса семьи Лайт, кто отвечает в этом здании за дипломатические миссии?! – Александр, как и мой отец, в порывах ярости всегда называл мой полный титул.

- Я… - проблеяла моя светлость и, наконец, уразумела, откуда ветер дует.

Посольство оборотней! Твою же… незадачу!

Это была вторая причина отвратительного моего настроения, о которой, наткнувшись на труп в газете, я благополучно забыла.

Не совсем благополучно.

- Дошло, скудоумная дева? – ласково поинтересовался Мастер, кладя ладони на стол и наклоняясь ко мне. – Ничего сказать не хочешь?..

- А письмо только сегодня пришло…

- Да неужели?! – так саркастично выдал блондин, что мне даже обидно стало. Можно подумать, я плохо свои обязанности исполняю, избавляя его от 99% проблем!

- Ужели! Вот. – Я подчеркнуто вежливым жестом протянула древнему конверт.

Забрал, глянул на дату и скользнул взглядом по моему столу.

- Что это? – Кивок на газету.

- Мы разбираемся с этим, Мастер. – Сказала и поняла, что сегодня Александр просто встал не с той ноги. И куда Сара смотрит?..

- Вы должны разбираться с этим еще до того, как об этом пронюхают люди! – прорычал он. – Делегация этих блохастых прибывает через час. Так что будь любезна… - Я чуть напряглась, ожидая его приказа, как приговора к расстрелу. Взгляд мужчины скользнул по черной борцовке. - …переоденься!

Дверь повторно хлопнула, на этот раз закрываясь.

Я перевела тяжелый взгляд на сына. Во время прихода Мастера Елизар старательно делал вид, что он мебель и не стоит сиятельного монаршего внимания, а потому только сейчас отмер и поднял руки ладонями вверх:

- Я понял, пойду найду Свята и Артема.

- Мерси возьмите, - устало вздохнула я. – Определите главных по этому делу, сотрите память. Компьютерную информацию уничтожить, людей запрограммировать на то, чтобы напечатали в следующем номере, будто это ложь. Шутка. Что угодно. Мне не нужны проблемы с этими святошами. Задача ясна?

- Да, мэм. – Елизар по-военному отдал мне честь.

- К пустой голове не прикладывают, - буркнула я, и парень чуть поджал губы, но обиделся или нет – не понятно. Через секунду и за ним закрылась дверь.

***

На улице наступала весна, снег таял, просыпались птички, а в здании Великого Мастера отопление врубили на полную катушку, боясь, видимо, как бы наш великий и ужасный не замерз до коматозного состояния (после сегодняшней головомойки это не казалось мне такой уж глупой идеей!). Переодеваться во что-то более закрытое я не стала, накинув сверху, но не застёгивая верхнюю часть мундира Правой руки. Слишком много чести для лохматых, чтобы я из-за них парилась в кабинете Мастера.

Оборотни представляли собой довольно-таки закрытую, малообщительную расу. Ее основу составлял клан Лунных оборотней, с которым у нас и был договор на раздел территорий и о взаимном невмешательстве, но так же оборотнями считались все, кто мог перекидываться в другую форму. Самыми распространенными были волки, медведи, тигры, пантеры и еще пара видов, издревле обитавших на планете Земля.

Основой клана был Альфа, или Вожак. Его правой рукой (по аналогии с вампирами) был Бета, или Зам, и левой – Омега, или Психолог, душа стаи. Все вопросы решались внутри клана, и насколько я знаю – раз в несколько месяцев Альфы и Беты всех кланов собирались на общее собрание – Вече. Нет, там решение принималось не по громкости выкриков, как у древних славян. Это была обычная сходка, просто нужно же было ее как-то обозвать (естественно, так думали все расы, кроме оборотней, у которых, без сомнений, название Веча было как-то пафосно обосновано).

Помимо этого, оборотни были очень вспыльчивы, сильны и быстры, но уступали по этим показателям вампирам. Однако превосходили полукровок и эльфов. В хорошем расположении духа вервольф (усредненное название для всех кланов, хотя технически вервольф – это волк-оборотень) – это разумное, благодушное, достаточно прямолинейное и беззлобное существо, но стоит попасть в его список врагов, как вы имеете несчастье столкнуться с бешеной, хитрой, бессердечной тварью, которая убивает всех, кого сочтет хоть в какой-то степени опасным.

Впрочем, даже в таком состоянии они редко убивали детей и женщин, без разницы какой расы. Если оборотень убьет женщину – к нему приставлялось наблюдение, если убивал ребенка – уничтожался на месте, как нестабильный и несущий опасность народу и безопасности клана.

А все потому, что в стаях женщин было очень мало. В несколько десятков раз меньше, чем мужчин. Женщины редко проходили Перемену, умирая на стадии перестройки организма, поэтому щенки – дети – ценились у лохматых даже не на вес золота – платины с вкраплением черных бриллиантов. Рожденные оборотни были сильнее, чем обращенные, они чаще становились доминантами и у них легче проходит смена облика. Ситуация с рождаемостью и вообще численностью усугублялась тем, что оборотни, как и мужчины-вампиры, были однолюбами. Когда умирает один из пары, второй в скором времени отправляется следом.

Я привычно встала с правой стороны от Мастера, когда спохватилась, что Жанны до сих пор нет. Женщина была не в пример пунктуальнее меня, благодаря железному нраву умудряясь строить не только нашего патологоанатома, но и половину резиденции. Да что уж там… Большая часть Теневого Лондона в струнку вытягивалась, когда Левая рука только проходила мимо. Все знали, что просто так Жанна редко куда-то ходит. Обычно после этого среди мафии столицы Англии недосчитывались пары-тройки человек.

- Жанна?.. – заикнулась я.

Александр был зол. Он терпеть не мог лохматых, а после его последней жены Констанции и ее сына – Константина, устроившего геноцид против нашей семьи, древний старался не пересекаться лишний раз с оборотнями. Во избежание геноцида против блохастых.

- В отпуске, - был краткий ответ сквозь зубы.

Лавьер предпочитал, чтобы вместо него одного тут сидели две его руки, но здраво рассудил, что мне в одиночку посольство клана не выдержать, будь я хоть пять раз Правая рука. К тому же, оправдываться потом перед Максимом – так себе удовольствие. Это я знала по себе.

- Давно?! – удивилась я. Давняя подруга мне ни словом не обмолвилась, поганка!

- С утра. По крайней мере, в просьбе об отпуске стоит сегодняшнее число. И ведь с подписью бланк взяла! Чтобы придраться ни к чему не смог! Распустились! – прошипел блондин, недобро глянув на меня. Мол, только попробуй тоже куда-нибудь свинтить. И некому пробовать будет. – Они с Людвигом уехали на пару дней.

Если с Людвигом, значит, он наконец-то пригласил ее на священный норманнский праздник памяти усопших воинов. Среди вампиров было довольно-таки много тех, кто были варягами и викингами и до сих пор чтили традиции далекой старины. И раз в несколько лет – десять или двадцать – собирались вместе где-то в Норвегии.

Жанна рассказывала мне об этом с благоговейным трепетом, но на такие праздники запрещено брать кого-то чужого. Скорее всего, обратно они вернуть не через пару дней, а через пару недель. И уже женатыми.

Я чуть улыбнулась, искренне радуясь за друзей. Давно уже пора было!..

- Прибыли, Мастер, - в кабинет просунулась голова Пьера, временно отдыхающего от обязанностей нашего личного пилота. – Просить?

- А ты как думаешь?.. – рыкнул Александр и чуть распрямился, став даже в сидячем положении макушкой мне до подбородка доставать.

Надо было раньше переставать скалиться, отчаянно подумала я, когда заметила, что до сих пор чуть улыбаюсь, а оборотни это уже засекли.

Живых вервольфов я видела впервые. Обычно с ними перетирал либо Мастер, либо Жанна с Мастером, а меня как правило в эти моменты не было. То я за преступником бегаю, то почиваю раненная на лаврах, то еще где-нибудь шляюсь… Но как-то раньше я умудрялась пропускать подобное, и теперь это было… неожиданно.

В дипмиссию входило пять оборотней. Они зашли широким клином и разом заполнили собой все помещение, хотя кабинет у Мастера был… Ну, до этого момента он казался мне просто непозволительно огромным. Сейчас же у меня появилось почти паническое желание протиснуться между крайним оборотнем и косяком и свалить отсюда к мужу в Вену. К батьке в Прагу тоже подойдет.

Высокие, широкоплечие, с мускулами размером с мое бедро (и это только на руках), они даже в человеческом облике выглядели опасными и хищными. Матерые волки, из тех, которые сивые вдоль хребта и вся шкура в шрамах. Кроме, пожалуй, крайнего правого. Парень был значительно младше, уже не юноша, но еще и не мужчина, в то время как остальные были – не побоюсь этого слова – самцами, обладающими очарованием и опытом зрелости.

Впереди шел Альфа, выделяющийся из всей пятерки только взглядом. Кожа, чуть тронутая загаром, видна в вырезе серого тонкого свитера, обрисовывающего телосложение, и на руках с длинными пальцами. Волосы темные, но как будто золой присыпанные. А глаза…

У меня глаза были серыми, у него же… как предгрозовое небо: темно-серые, сплав серебра и свинца. Прямой взгляд задержался на Мастере и плавно перешел на меня, после чего тонкие губы со шрамом растянулись в едва заметной улыбке – он расценил мое разглядывание как игру в доминирование. А поскольку глаз я не опустила, то, судя по всему, это был если не вызов, то провокация.

Дело – дрянь, подумалось мне, когда Лавьер поднялся и протянул руку.

- Александр. – Голос у Вожака был низковатый, с рычащими нотками, чем-то отдаленно смахивающий на голос Максима, только… не такой. Тот – родной и приятный, а этот – вызывающий желание драпать со всех ног.

Лавьер в противовес гостям был высок и жилист. Его фигура была поджарой, как у гончей. Он никогда не казался мне слабым, но сейчас я невольно сравнила его с вервольфами – а эти были именно волками-оборотнями – и сравнение оказалось не в пользу древнего.

- Ричард. – Мастер не играл с Альфой в доминирование, очевидно, они уже давно и прочно все решили – поэтому были наравне. – Это…

- Анетт Лайт. Да, я слышал про твою Правую руку. – Серые глаза теперь прошлись по мне с чисто мужским интересом. Это было привычнее, волчьими инстинктами тут и не пахло (вру, конечно, но для самоуспокоения пока сгодится), поэтому я лишь слегка приподняла бровь. Темная бровь, пересеченная тонким шрамом, задралась в ответ. – Характер выдает вас с головой… леди.

- Это моя визитная карточка. Чтобы ни с кем не спутали, - как можно спокойнее ответила я, лишь слегка поворачивая к нему голову.

Он чуть кивнул, принимая и мой сарказм, и мой намек на чрезмерный его ко мне интерес. Но смотреть не перестал. Как и его подчиненные, отчего-то тоже заинтересовавшиеся в общем-то обычной полукровкой.

- В чем дело, Рик? – Лавьер благородно переключил внимание оборотня на себя.

- Мы просим тебя о допуске на территории вампиров. – Вожак отвернулся, и мне ощутимо полегчало. Я сейчас как никогда нуждалась в Жанне – она была моим маяком и примером для подражания – так хорошо, как она, я держать лицо и эмоции под контролем не умела.

А еще мне остро, просто наиострейше не хватало мужа рядом. И просто мужа…

Стоило мне так подумать, как голова Альфы резко дернулась в мою сторону. Тонкие ноздри чуть раздулись, втягивая запахи комнаты и безошибочно определяя те, что относились ко мне. Радужку заслонил черный зрачок, и я уловила то, что чуть раньше почувствовал его зверь.

Смесь легкого страха и возбуждения. Первое относилось к оборотню, второе – к Максиму. А в целом слилось в коктейль, который нервировал волка внутри человека, побуждая того к действию. То, что мужчина остался сидеть на месте, лишь сжав зубы, означало, что у этого Ричарда титановый самоконтроль. И этот контроль держал в узде всех присутствующих оборотней, которые даже пошевелиться боялись теперь.

Как и я.

- Зачем? – Александр тоже, без сомнений, уловил эти эмоции, но на вампиров запахи влияли не так бурно, как на лохматых.

- У нас пропал один очень важный для клана артефакт. – Сквозь голос прорывалось волчье ворчание, но пока еще слишком тихое, чтобы бить тревогу.

- И ты хочешь устроить погоню за вором по моей территории, да? – Древний чуть улыбнулся. – Что за артефакт? Насколько я знаю, вы в большей степени подвержены религии, а не мистике и магии.

- Это дело клана, Александр. Я не имею права распространяться о подобном. – Не пугай он меня до чертиков, я бы ему поаплодировала – безнаказанно разговаривать так с Мастером мог только Максим по праву ближайшего родственника.

- Ты просишь у меня помощи. Это уже выходит за пределы ведения клана. Я имею право знать, что за… артефакт притащили в мой город.

На самом деле блондину было плевать, что там за фигулину прячут по всему Лондону. Это было делом принципа – надавить, выжать всю информацию, причем сделать это спокойно, мирно, а значит, еще более болезненно для самолюбия оборотня. Лавьер обожал подобные финты. Особенно, когда внимание оппонента отвлекается на что-то иное.

- Светоч, - помолчав секунду, резко бросил Альфа. Его действие не одобрили, но возражать не решились. Только самый молодой оборотень возмущенно поджал губы.

- Подарок Матери-Луны, если я правильно помню?.. Как же вы умудрились его проворонить? Мне казалось, ценнее этого для вас ничего нет. – Сарказма в голосе Александра хватило бы на загрузку целого товарного поезда.

- Виновные уже понесли наказание, - обрубил Ричард, чуть нахмурившись. Мол, не лезь, куда не надо. – Так что? Ты разрешишь нам обследовать город?

- А взамен? – Мастер приподнял бровь, намекая, что предложить ему Альфа что-то действительно ценное не сможет.

- Я сделаю все, чтобы церковь оставила вас в покое и не цеплялась за последнее преступление. – Прозвучало как «На-кося выкуси!»

Оборотни, вопреки всем доводам разума, были самой религиозной расой среди сверхъестественных существ. Они не отказались от церкви даже тогда, когда Инквизиция начала толкать на костры их собственных соплеменников. Кланы предпочли отделаться малой кровью, а потому дальше стали пробираться на все более-менее влиятельные посты в церковных структурах. Единственную опасность там для них представляло серебро, которое, впрочем, действовало лишь при соприкосновении с кожей, и заговоренное оружие. Раз оборотни как-то умудрились сохранить свое влияние, значит, нашли способ выживать.

Древний вампир поднял голову и посмотрел мне в глаза. Секунда, и я утвердительно киваю. Если Ричард выполнит свою часть договора, мы избежим очень и очень многих проблем.

- Хорошо. По рукам. – С этими словами я уже доставала из верхнего ящика его стола типовой бланк договора. – Срок: неделя. Хватит?

- Вполне, - согласился Альфа и забрал у меня ручку быстрее, чем я успела положить ее на бумагу.

Он специально это сделал, тут же поняла я, чтобы прикоснуться. Горячие пальцы прошлись по всей длине моего указательного, а серые глаза неотрывно следили за моей мимикой.

Я ладонь не отдергивала, в лице не менялась, спокойно сложив руки под грудью. Чуть наклонила голову к плечу. У вампиров это значит «Я не в настроении», а у оборотней «Еще раз – и прольется чья-то кровь». Не угроза – предупреждение.

Вожак все понял правильно, поэтому лишь чуть дернул плечом, и другие оборотни заметно расслабились, но смотреть на меня стали с заметной антипатией. Да хоть подавитесь ей, только свалите отсюда побыстрее!..

- Ты дашь нам пропуск или что-то в этом роде? – Главный оборотень протянул мне договор с таким видом, словно оказывал великую милость.

И позволил себе удержать его на секунду дольше положенного. Я сделала вид, что ничего не заметила, в данной ситуации предпочитая игнорировать, нежели вызывать открытый конфликт. Батя с детства вбивал мне «Не начинай войну, если не уверена в своей победе!» Его мудрость я оценила много лет спустя, а именно – в данный момент.

- Нет. Кое-что получше. – И тут на лицо Лавьера выползла такая ехидная и ядовитая усмешка, что я аж задохнулась от злости, ясно поняв, что оная означает.

- Ма… - начала я так, что все присутствующие вервольфы удивленно задрали брови. Видимо, до сих пор наивно полагали, что только они одни так рычать умеют.

- Я знаю, что ты будешь рада помочь нашим гостям. Не так ли, Лайт? – И эдак невинно посмотрел мне в глаза.

Да чтоб вас Сара месяц в постель не пускала!..

- Я наберу группу, - обтекаемо ответила я, сунув ему договор без малого в лицо.

- Красотка! – бешено, а потому еще более ласково отозвался блондин, вырывая у меня треклятую бумажку. – Проводи гостей в отведенные им покои.

- Как прикажете, Мастер.

Я злобно сверкнула глазами и чуть ухмыльнулась. Этого вполне хватило, чтобы Александр напрягся и пристально вгляделся в мое лицо. Моя улыбка стала шире: да-да, давненько я к Саре не захаживала, надо бы проверить, как она там, новостями поделиться… посплетничать опять же. Священный женский долг, так сказать, выполнить. После которого спать Вы, Великий Мастер, будете отдельно. Уж я-то постараюсь!

Когда Лавьер осознал размер катастрофы, я уже вышла из кабинета, спиной чувствуя взгляд главного оборотня.

- Ваш Мастер нас так и не представил, - сказал Альфа, подстраиваясь под мой шаг. Мы уже отошли на достаточно безопасное расстояние, чтобы нас не услышал древний. – Меня зовут Ричард Крит, я Альфа Лондонской стаи.

- Приятно познакомиться, - по возможности спокойно выдала я, хотя была почти уверена, что оборотень прекрасно осведомлен о моем настроении, которое можно было кратко охарактеризовать как «Да на кол вас всех посадить!» - Мне, думаю, представляться не имеет смысла. Вы и так, я смотрю, знаете достаточно.

- Да, я собирал о вас информацию, - ничуть не смутился вервольф. – Нужно знать, с кем имеешь дело. Тем более, вы своего рода уникум. – Я повернула голову к нему и молча подняла бровь. – Женщина, изменившая систему власти, вернув ту, что была принята первым из Мастеров. Женщина – не просто вампирша, но наполовину человек. Вы интересная личность. Интересная и опасная.

- Сочту за комплимент, - дернула я плечом, останавливаясь у первой из дверей. – Поскольку мы заботимся о комфорте наших гостей, вы получаете отдельные покои, но в непосредственной близости друг от друга. Ричард, вот список предназначенных для вас комнат. Будьте добры, напишите, кто какие занял – это для отчетности – и передайте секретарю.

- Когда мы отправимся на поиски? – чуть недовольно спросил мужчина, сверля во мне дырку.

- Я пришлю за вами, - не опуская глаз, ответила я. – Всего доброго.

- Анетт, подождите. Вы вечером свободны? – сверкнув ослепительно белыми, ровными зубами, поинтересовался Альфа, и я уловила запах его интереса. Сугубо мужского, к слову сказать.

- Нет, - резко, на грани с грубостью отрезала я.

- Причина? – От заигрывания не осталось и следа – Ричарда разозлил мой категоричный ответ.

- Ваш Светоч, который мы будем искать. Ночью воздух чище, - саркастично добавила я, пытаясь думать о чем-нибудь добром и позитивном, только бы спрятать все мысли по поводу убийства наглого лохматого.

- Я принимаю эту отговорку, - как великое благо, сообщил Вожак, кивнул, прощаясь, и пошел к подчиненным.

Я же направилась в свой кабинет подбирать группу.

***

Черт бы побрал этих оборотней-разинь! Черт бы побрал этот Светоч! Черт бы побрал этот день!

Себе в арьергард я набрала только тех, кому смогу без опаски доверить собственную спину – а именно: Артем, Свят и Елизар. Ариэль, Мерси, Кирилл и Дарган все еще были заняты устранением последствий, нанесенных газетой. Я не стала их отвлекать, рассудив, что это всяко нужнее. Тем более в поисках мы даже не для себя стараемся…

- Мам, слушай, а что вообще представляет из себя этот Светоч? – довольно-таки тихо спросил подошедший Артем.

Я глянула на него, и моя злость на все подряд чуть притупилась.

Мастер часто шутил, что вместо положенных четверых детей у меня их – пятеро. Трое сыновей и дочь родные и один – приблудный. Я лишь качала головой. Мне было все равно, родной ли мне Артем или нет. Для меня имело значение лишь то, что парень вырос нормальным человеком, оставив позади ужасы детства, и продолжает жить, с уверенной улыбкой глядя в будущее. Максим ничего не имел против внепланового сына, привязавшись к шебутному полукровке еще сильнее меня. И все было хорошо…

…до первого изуродованного трупа, появившегося на улице больше месяца назад.

А теперь еще и оборотни!.. Чтоб им икалось, блохастым!

- Не знаю, сына, - буркнула я, и Князев чуть удивленно глянул на меня. Я редко раздражалась настолько, что запах злости можно было почувствовать. С появлением Максима Бессмертного в моей жизни я вообще забыла, что такое проблемы. – Поди у нашего венценосного спутника спроси.

Я честно пыталась найти хоть что-то про Светоч, но вервольфы были параноиками похлеще вампиров и берегли свои тайны так, что даже крупицы информации не просачивалось во внешний мир. Мастер, естественно, обладал хоть какими-то сведениями, но, обидевшись на мои угрозы и звонок Саре («Девушка, уймите вашего мужа!»), отказывался ими делиться, демонстративно игнорируя любые вопросы в сторону артефакта оборотней.

Полукровка мрачно оглянулся на идущих по бокам от нас лохматых и пренебрежительно фыркнул: и дураку ясно, что никто ему ничего не расскажет об этой загадочной фигулине.

Время было уже далеко за полночь, улицы Лондона были сравнительно пусты, а встречающиеся люди принимали нас за разбойную шайку. Мы шли широким клином: оборотни по широким концам, а вампиры внутри построения. Когда я спросила, как будем искать этот их Светоч, мне ответили, что «каждый оборотень сможет почувствовать его». Мы искали уже без малого часов шесть, но то ли лохматые были ну совершенно не чувствительными, то ли артефакт так чудно спрятали, а следы таинственной магической штуки так и не обнаружились.

Район парковых зон был не слишком густо населен, к тому же тут началась стройка нового жилого комплекса, а потому и людей здесь было в разы меньше, чем в спальном районе, который мы обследовали до этого, угробив на него пять часов. Это не могло не радовать, и сквозь стену глухого раздражения стал пробиваться луч надежды, что скоро я окажусь в своих покоях, на мягкой кроватке, под теплым одеялком и буду упоенно жаловаться любимому мужу на то, какой же его брат престарелый засранец.

Внезапно идущий впереди Ричард двинул рукой, призывая всех остановиться.

- В чем дело? – тут же выходя из приятных грез, спросила я и завертела головой по сторонам, ибо ничего не слышала и не чуяла. Вокруг темнели высоченные голубые ели, создавая впечатление непролазной чащи.

…Они напали на нас откуда-то сверху, очевидно, спрыгнув с макушек деревьев. Вампиры-новички с горящими красным огнем глазами, перекошенными от злобы и жажды крови лицами и скрюченными пальцами. Спереди зарычали волки, сзади выругался Артем, а передо мной возник невысокий парень, замерший лишь на секунду и с диким шипением бросившийся на меня.

Голова его разлетелась на куски, схлопотав разрывную в лоб. Кровь обильно оросила и без того мокрую от талого снега землю, а со спины на меня навалился уже новый соперник.

Прелесть сражения с новичками в том, что они отдаются инстинктам, прут на пролом и нападают прямым ударом. Скрутить и разорвать такого для опытного воина проблем не составит, а у вампира, живущего полторы сотни лет – это не займет и пары секунд.

Минус же был в том, что перерожденные были несколько сильнее нормального вампира и в два раза сильнее полукровки. Повышенная сила была чем-то вроде способа выжить в первый год после обращения, и под контролем родителя быстро усмирялась, а после и сходила на нет. Так же, как и жажда крови.

Но эти… Три или четыре десятка новичков были откровенно дикими и необученными, ибо 1) бросались на волков по одиночке, и 2) сочли меня самым слабым противником. Следовательно, им никто не объяснил, что сила вампира измеряется не только генами, но и возрастом – чем старее вампир, тем больше его физическая и ментальная сила. Так Александр мог сбить с ног целую армию вампиров одним лишь взмахом руки, а Максим – двумя пальцами разорвать своего противника. Я была только на половину вампиром, соответственно, моя сила была равна половине моего возраста. Мало, конечно, но для новообращенных ублюдков вполне достаточно.

В руках моих сыновей блестели мечи, выкованные специально для них: из сплава серебра и титана, они были легкими, но острыми как катана, способными разрезать надвое даже волос и наносящие такие раны, которые приносили адскую боль вампирам, оборотням и прочей нежити.

Я отвлеклась на своих парней, и меня скрутили сразу двое, лишив способности двигаться и выбив пистолеты. Под пальцами новообращенных затрещали мои кости, я зарычала от боли и злобы, давно отвыкнув от мерзкого ощущения столь постыдного бессилия, когда на голове того кровососа, что держал меня справа, сомкнулись огромные, зубастые челюсти. Собственные эмоции, усиленные испугом и эффектом неожиданности, сделали свое дело: я птицей взлетела на плечи оставшемуся новичку, двумя руками отрывая голову.

Здоровенный волк, окрасом сливающийся с ночью, брезгливо сплюнул откушенное и кивнул мне. Я оказалась права: Ричард был матерым хищником с кучей шрамов на морде, мощных лапах и кое-где даже виднеющихся сквозь шерсть и действительно сивым вдоль хребта. Его желтые, до ужаса злые глаза нехорошо блеснули, и волк зарычал, прижав к голове уши. Оборотень резко подобрался, но я повернулась быстрее.

Грянул выстрел, и тварь окочурилась прямо в полете, мертвой тушкой свалившись на асфальт передо мной.

- Мам, ты в порядке? – Меня в шесть рук заключили в объятья. Было, безусловно, очень приятно и выпутываться совершенно не хотелось, но… работа есть работа.

- Да, я в норме. Сами как? – спросила я, глазами обшаривая сыновей.

Подтеки крови на куртках и лицах, но, судя по всему, чужой, что радует. Глаза лихорадочно блестят азартом и мальчишеским желанием погеройствовать, но в целом ребята были в порядке и даже довольны.

- Отлично! – бодро откликнулся Елизар и ослепительно улыбнулся, сверкнув вытянувшимися клыками, доставшимися от отца.

- Ричард? – кивнув сыновьям, позвала я оборотня и обернулась. Чтобы тут же задрать бровь.

Альфа был в полнейшем порядке. И был в полнейшем неглиже.

Я едва не зарычала сквозь зубы, вовремя вспомнив, что у волков это считается вызовом или угрозой, что по сути одно и то же – за последней всегда следует первый. Если он надеялся впечатлить меня прекрасным телом, то попытка его возымела прямо противоположный эффект – я разозлилась. Пуще того, я пришла в ярость. Потому что, во-первых, Максима я не просто любила, я его обожала, а тут какой-то вшивый волчара пытается меня охмурить?! За это я, пожалуй, самолично оторву ему не только голову. А во-вторых, тело гладиатора ничем не уступало телу истинного оборотня. Как по моему пристрастному мнению – так и вовсе превосходило.

- Он, как я погляжу, прекрасно себя чувствует, - недовольно отозвался Артем, поспешно вставая передо мной и стягивая с плеч куртку, которую тут же бросил мужчине. – Прикройтесь… уважаемый. Перед девицами хвастаться будете, а не перед замужней женщиной.

- Благодарю… драгоценный. – Крит тоже мастерски пользовался паузами. И продолжил, пропустив шпильку мимо ушей: – Мои люди не пострадали, Анетт. Спасибо за заботу.

- Вы спасли мне жизнь, так что это я должна вас поблагодарить. Спасибо, - выйдя из-за спины Князева, кивнула я. Вервольф повязал куртку на бедрах и теперь с лукавой смешинкой смотрел на меня. – Если вы не против, то мы уберёмся здесь и вернемся в резиденцию.

- Помощь нужна?

- Можете огонь развести методом трения, - чуть шипя, отозвался Святослав, с откровенной неприязнью глядя на Вожака.

Ричард глянул на моего сына как на нашкодившего щенка: вроде и наказать следовало бы, а вроде и мал еще, чтобы уши ему обдирать за наглость. Парень сердито дернул бровью и переглянулся с братьями – те ответили ему согласными взорами. Вояки-моралисты, ишь ты. Честь мою блюдут, хе-хе!..

Альфа обратился обратно в волка, и оборотни помогли нам стаскать тела убитых в одну кучу, куда потом полетела зажигалка Елизара. Столб пламени взвился едва ли не выше макушек елей, за которыми уже занимался рассвет, окрашивая полоску неба в цвет свежей крови.

- А батька наш все равно лучше! - услышала я злобное шипение Артема. Он стоял дальше всех от меня и как раз напротив Ричарда, по бокам которого возвышались оборотни.

- Во всех смыслах! – гадко ухмыльнувшись, припечатал Свят, поддерживаемый согласным хмыком Зара.

Последнее, что я увидела, прежде чем повернуть в сторону выхода из парка, был бешеный взгляд ярко-желтых глаз Альфы, которым он смерил троих полукровок.

Искренне надеюсь, что средний палец, который Елизар демонстративно медленно выпрямлял из сжатого кулака, мне померещился.

Впрочем, впереди меня ждала куда более занимательная и животрепещущая сцена. А именно – разговор с Мастером.

Комментарий к Глава 1. Пора зажигать!

Ричард Крит - http://cs608325.vk.me/v608325179/3140/AkKFjdzEhKQ.jpg

Он же, но волк-оборотень - http://cs606918.vk.me/v606918145/46b5/fzf7GOyFeco.jpg

Жду Ваших отзывов и мнений)

========== Глава 2. Не доследили. ==========

- Ты уверена, что стоит это делать?

- Нет. Но выбора у нас тоже – нет.

- Так может подождем?..

- И получим по шее в двойном размере?!

Артем печально вздохнул, Елизар нервно взъерошил волосы, а Святослав, хихикнув, перекрестился, намекая, что на войне все средства хороши.

- Эх, поесть бы… - мечтательно вздохнул Зар.

- А здесь есть что-то съедобное? – неподдельно заинтересовался Нюхач, оглядывая кабину лифта, в которой мы ехали.

- Да. Мы, - совсем уж грустно отозвалась я, зловеще пошевелив пальцами.

- Перед смертью не наешься, - покачал головой Свят, хлопая брата по плечу, и желудок моего младшего сына громко возмутился подобной несправедливостью. Парень машинально схватился за живот и чуток покраснел, сердито поглядывая на хохочущих нас.

Однако перед кабинет Мастера все веселье как рукой сняло, ибо каждый прекрасно понимал – спуску нам по праву родной крови не будет…

…- Ты издеваешься, Лайт?! – рявкнул Александр так, что нас четверых сдуло в другой конец кабинета. – Откуда, я вас спрашиваю, на МОЕЙ территории четыре десятка не зарегистрированных и необученных новообращенных?!

Лавьер сидел за столом и перебирал бумаги, когда мы к нему вошли. Светлые волосы были взъерошены, мужчина запускал в них руку каждые пять минут, что говорило о чрезвычайной усталости и нервозности. Скорее всего, древний не спал уже сутки и примерно неделю не ел (читай: не пил), что не лучшим образом сказывалось на его настроении. А теперь, когда у него путеводной звездой горит желание побыстрее оказаться рядом с женой и немного отдохнуть, пришли мы с потрясающими известиями.

- Не знаю, мой Мастер. Но выясню, - склонила я голову, неосознанно выдвигаясь вперед и пытаясь закрыть собой сыновей. Хотя в каждом из этих «мальчиков» две меня бы поместилось.

- Естественно. Так что теперь вы, - он ткнул в парней пальцем, - будете стеречь наших… гостей, чтоб им, самостоятельно! – Лавьер вздохнул. – Лайт, которая Анетт, останься, а вы свободны. И принесите матери в покои чего-нибудь пожевать.

Артем украдкой показал мне большой палец, мол, держись давай, и вышел вслед за братьями. Я же без позволения прошла и села на стул напротив блондина. Мастер хмыкнул, но возражать и пенять мне этим не стал: прекрасно понимал, что я сегодня слишком устала, чтобы соблюдать никому здесь не нужный этикет и субординацию. Причем устала по его вине.

- Предлагаю Вам рассказать мне, что это за холера такая, этот Светоч.

- Спасибо, что сказала, без тебя нипочем бы не додумался! – язвительно скривился мужчина, откидываясь на спинку кресла и сцепляя руки в замок под подбородком. Вздохнул и чуть виновато, а оттого еще более раздраженно сказал: - На самом деле я знаю не так уж и много. Светоч считается подарком Матери-Луны своим любимым детям – клану Лунных оборотней. За пределами стаи я не встречал ни одного людя или нелюдя, который бы точно знал, как артефакт выглядит. Известно лишь, что Светоч несет в себе «свет исцеляющий», то есть силу достаточную, чтобы избавить оборотней от мучительного подлунного обращения, но сохранить в их человеческом теле силу, скорость и остроту чувств животной половины.

- Но Светоч был в клане все это время, и оборотни все равно превращались в полнолуние, - не согласилась я. Об этом мне рассказывал прадед Дмитрий, у которого был один друг, точнее сказать – должник, среди лохматых. – Или артефакт пропал раньше, а блохастые пришли только сейчас? Но почему сейчас?

- Я не знаю, Ани. И в этом наша проблема. Веры – параноики, помешанные на собственной безопасности и тайнах своего народа. Вытянуть из них информацию – значит, объявить войну, ибо добром они ее не выдадут, а мои методы дознания им не понравятся.

- Возможно, Максим знает хоть что-то… - начала я.

- Думаешь, это разумно – говорить брату о том, что здесь, с тобой, волк-доминант, Альфа, который проявляет к тебе недвусмысленный интерес?.. Неужели так по кровопролитию соскучилась? Так пойди выпотроши кого-нибудь из человеческих преступников! – окрысился Мастер.

Я подняла руки ладонями вверх, признавая его правоту. Как и все мужчины-вампиры, Максим совмещал в себе чуткую нежность и безумную ревность, когда дело касалось меня, «дамы его сердца». А потому играть с огнем нам действительно было сейчас не с руки…

- И что тогда? – спросила я.

- Не знаю, - потерев складочку между бровей, буркнул Александр. – Впервые за долгие века – не знаю.

Многим покажется, что фраза прозрачна и понятна, но так подумают лишь те, кто не знаком с Лавьером.

Короткое признание и поразительно человеческий жест должны были показать, что он волнуется за меня. Не хочет отпускать на это задание, но и доверить поиск незаконного инициатора, плодившего вампиров-новичков, пуще того – натравливающего их на представителей высшей власти, никому более не может. Конечно, он мог в любой момент призвать Жанну домой, но…

Сколько бы он не строил из себя самовлюбленного, жестокого, эгоистичного и до абсурда деспотичного правителя, Мастер никогда меня в этом не убедит, одним поступком разрушая этот образ. Он не зовет Жанну потому, что прекрасно понимает – другого шанса у них с Людвигом не будет, а посему не мешает им.

Он заботится о своих подданных. Тираны и деспоты подобным не заморачиваются.

- Я могу позвонить семье. Дедушкам или отцу.

- Спугнешь, - озвучил мою мысль древний. – Ублюдок затаится, а когда узнает, что в город прибыло семейство Лайт почти в полном составе – даст деру отсюда, ибо слишком явное силовое превосходство. Ищи его потом днем с огнем.

- Значит, я буду искать в одиночку. Пробью по базе всех вампиров в городе. Начну с тех, у кого были приводы и срывы… Хотя…

- …тоже не факт, - согласился блондин, поняв меня с полуслова. – Попробуй еще камеры задействовать. Особенно рядом с местом, где на вас напали.

- Хорошо, - кивнула я, сделав себе пометку, что стоит проверить еще камеры с мест трех предыдущих убийств. А ну как засветится наш умник?..

- Тогда свободна, Ани. Спокойной ночи, - вздохнул Мастер, снова принимаясь за бумаги.

- Спокойной.

Дверь тихо щелкнула замком за моей спиной, оставив меня один на один с ощущением чего-то неправильного. Или, вернее сказать, неминуемого.

***

К пятнице этой же недели оборотни под присмотром четверых моих сыновей (к ребятам присоединился освободившийся Дарган, поскольку задание с зачисткой газеты они уже выполнили) закончили осмотр города. И – да-да, вы не ошиблись! – совершенно ничего не нашли.

Сыновья приходили злые, голодные и встрепанные, от них за километр несло волчьим мускусом и городскими запахами, вроде помойки, кошек и канализации, а то, что такие жертвы они приносят зря, еще больше ухудшало их и без того не слишком радужное настроение. Жаловаться мне у них тоже не получалось, ибо мое задание также застряло на мертвой точке.

Ни одна камера рядом с парком, где на нас напали новообращенные, и с местами первых трех преступлений не зафиксировала никого подозрительного. Я запускала распознаватели лиц по каждому человеку, который попадал в поле зрения камер, для сравнения с лицами тех, кто был в других проверяемых мною местах. Я проверила всех вампиров, которые засветились на местах преступлений… Ничего! Ни одного чертового совпадения!

Я кусала губы, нервно передергивала плечами, представляя, как с пустыми рукамипойду к Мастеру на доклад и как он размажет меня тонким слоем по стеночке своего кабинета. От такой жизнеутверждающей перспективы хотелось выть, но близкое соседство с оборотнями подсказывало мне, что это дурная идея.

Радовало лишь одно: с Ричардом и прочими лохматыми я практически не виделась, раз или два встретившись в коридоре и выдавив из себя пару вежливых улыбок. Улыбки больше походили на оскал, но сейчас это волновало меня в последнюю очередь. У меня и кроме этого Светоча проблем со своей расой хватает, поэтому мнение блохастых о моих дипломатических талантах было наименьшей из забот. К тому же я стала замечать, что раздражаюсь от одного вида Альфы, просто так, из-за ничего. Видимо, в наследство от Великого Мастера мне достался не только его запах, но и нелюбовь к вервольфам.

Или к одному конкретному.

Я занесла руку над дверью кабинета Александра, но недовольный голос послышался, как всегда, за секунду до стука:

- Если бы хоть что-то обнаружила, ты бы сейчас не стучала.

Я мысленно закатила глаза, но все же вошла, чтобы с порога ощутить огненную Силу древнего вампира.

Лавьер был уставшим, злым и измотанным. Больше всего на свете ему сейчас хотелось разорвать того урода, который у него под носом плодил новорожденных вампиров, которые мало того, что охотятся на своих же, так ведь и жрут, я чаю, тоже не слабо. Перед блондином лежала стопка газет, в которых красным были обведены объявления о пропаже людей.

- Двадцать без вести пропавших. И еще около тридцати смертей при странных обстоятельствах. И это всего за месяц! – Мужчина поднял на меня темные глаза в красных ореолах лопнувших капилляров. Даже у вампиров есть предел выносливости. – Мы должны отыскать ублюдка, пока люди не отыскали нас.

Казалось бы, что может быть смешнее, чем страх древнего, всемогущего Мастера вампиров перед смертными, слабыми людишками?

Но на самом деле это было совсем не смешно.

Да, вампиры сильны, быстры и теоретически бессмертны. Однако их, по сравнению с семью миллиардами людей, абсурдно мало – на всем свете нас хорошо если десять тысяч наберется, без учета полукровок. А преимущество человеческой расы заключалось еще и в том, что перед лицом чего-то непонятного, а потому страшного, она объединялась в одну огромную, неконтролируемую волну, которая сметала все на своем пути. Это как пытаться остановить смерч, говоря ему «Стоп!» Результат во всяком случае – тот же.

- Я работаю над этим, мой Мастер, но…

- …мерзавец осторожен, - продолжил за мной блондин. – Знаешь, что я тут подумал… Уж больно гладко все прошло с обращенными. Они словно знали, где вы будете и как стоит нападать, чтобы застать вас врасплох. Их не просто обучили, их направили, дали точную цель.

- Думаете, смертник среди нас? – переспросила я, внутренне холодея.

Это могло вылиться не то что в проблему – в катастрофу. Ибо найти иголку в стоге сена, то есть вампира-предателя в резиденции, полной вампиров, можно, если только сжечь этот стог. То есть всех этих вампиров. И только после этого пройтись металлоискателем над горсткой пепла. Правда, тогда будет уже без разницы, какая кучка принадлежит ренегату. Да и будет ли там эта кучка?..

- Пока только предполагаю, но приглядывайся получше, вдруг что заметишь, - пожал плечами древний. – Давай, Дар, без стука, - махнул он рукой, как всегда, уловив шаги за дверью раньше, чем сын поднял руку.

Парень залетел в кабинет с такой скоростью, словно за ним по пятам гналась целая стая нестабильных оборотней. Впрочем, весь вид его говорил о том же: Дарган был бледен, лоб покрывала испарина, а дыхание было тяжелым и хриплым, как будто он пробежал не один десяток километров без остановки.

- В чем дело? – тут же спросила я. Материнский инстинкт заставил органы собраться в один тугой комок нервов.

- Мам… - Дар вдохнул поглубже и поднял на меня перепуганные глаза цвета спелого ореха. – Свят пропал.

Не могу сказать, что я подумала и почувствовала в тот момент, но в следующую секунду обнаружила себя в кресле с телефоном в руках.

- Родная? – после второго гудка отозвался Максим.

- Ты нужен мне здесь, - глядя в глаза Александру, как можно спокойнее сказала я.

- Дети? – тут же всполошился Бессмертный, безошибочно распознав в тихом голосе следы нарастающей паники.

Лавьер кивнул: он прекрасно осознавал, что когда дело коснулось безопасности моих детей, я все равно сделаю, как считаю нужным, не взирая на его мнение, и запрещать мне что-то – глупо. А Макс – блондин знал наверняка – будет гарантом того, что я не сойду с ума. Уж что-что, а Мастеру я нужнее в адекватном состоянии. Ибо когда преступники замахнулись на мою семью, пуще того – на моих детей, они подписали себе смертный приговор. По умолчанию. Без права на помилование и смягчение наказания.

- Святослава похитили, бать, - сказал Дарган, и Максим отключился.

Но я услышала, как встретилась со стеной пущенная в гневе трубка.

***

- Мы прочесывали последний квадрат… Квартал трущоб, - тихо говорил Елизар, опустив глаза в пол. Ему казалось, что это он виноват в пропаже брата – не досмотрел, не уследил.

- Нас просто взяли в кольцо, а потом разделили, - продолжил за младшего Дарган, стараясь в глаза Максиму не смотреть.

Муж прилетел час назад, прихватив с собой Владимира и Вацлава, а также Мосю, нашего диара. Хоть зверюга и была подслеповатой, но привыкла ориентироваться лишь на нюх и слух, а потому была незаменима, и действовала наравне с Нюхачом. Руки Бессмертного сжали мои плечи еще сильнее, но мне было плевать, что вскоре на них появятся синяки. Куда важнее было то, что…

Пока не было мужа, я, Артем, Мастер и Ричард с его Бетой съездили туда, где на них напали. Я лично обыскала каждый сантиметр асфальта, каждый закуток – и ничего не нашла, а Артем и даже Мастер ничего не почуяли.

- Но ведь не бывает существ без запаха! – воскликнула я, в панике хватаясь за голову.

- Призраки? – подал голос Альфа.

- Они не материальны, - сквозь зубы сказал Александр, одной рукой притягивая мою тушку к себе. Его Сила – мощь и уверенность древнейшего вампира – окружила меня, словно непробиваемый кокон, давая возможность успокоиться и взять себя в руки. – И причинить вред человеку, тем более вампиру-полукровке, не способны.

- А здесь и не призрак поработал, - откуда-то сзади послышался голос Артема. Мы с блондином обернулись и успели заметить, как парень подпрыгнул, подцепляя пожарную лестницу, и, ловко взобравшись по ней наверх, отцепил что-то маленькое и приглушенно шикнул, дуя на пальцы. Оказался внизу и подошел к нам. – Серебро.

На его ладони, одетой в кожаную перчатку без пальцев, лежало небольшое колечко, здорово смахивающее на те, из которых в стародавние времена делали кольчуги.

Или сети.

…моего мальчика отделили от общей группы, окружив новичками-обращенными, и, накинув серебряную сеть, которая из-за Максимовых генов действовала на Свята и Зара еще сильнее, чем на меня, похитили, не оставив после себя ни запаха, ни следа. Словно похитители действительно были призраками.

- Прости, мам, я не уберег его! Я ведь… - Дар оказался около меня и сжал мои ледяные пальцы. – Я ведь видел, как ты с ума сходила, пока искала Раду, а теперь еще и Свят… Я должен был его уберечь…

Я слышала то, что говорит мой старший сын. Слышала, но не слушала.

Я думала. Обводила взглядом всех присутствующих и думала, думала, думала.

Максим, Владимир, Вацлав, Александр, Артем, Елизар, Дарган, Кирилл, Мерси, Сара…

Они все были семьей, никто из них не имел мотива. Но после того, что Гилберт сделал с Жан-Жаком, я не могла быть уверена на 100%.

Почему именно Свят? Почему только сейчас?! Какова причина?! Добраться до меня? До Максима? До Александра?.. В последнем случае эффективнее было бы действовать через его жену и дочь.

Что такого знал Святослав, что на него неизвестный похититель затратил столько сил и времени? Ведь создать армию из новообращённых – это не зажигалкой щёлкнуть. Тут нужно выследить человека, укусить и ждать как минимум сутки, чтобы стало понятно – выживет или нет. А здесь еще и надо было выдрессировать, чтобы цель, на которую их натравили, не была растерзана в пылу драки.

Слишком сложно, чтобы похитить в общем-то не слишком примечательного, даже совсем не одаренного полукровку.

Сара подошла ко мне, и муж уступил ей мое левое плечо. Теперь уже навечно молодая девушка сжала его двумя руками, пытаясь если не приободрить, то хотя бы поддержать. Я была благодарна ей за это, потому что в отличии от всех остальных, находящихся в комнате, только Сара могла в полной мере понять весь тот ужас, который испытывает мать, когда у нее похищают ребенка. Весь тот ужас, который я еще не почувствовала из-за шока, но, думается мне, скоро испробую в полной мере. Почему-то именно сейчас я четко осознала – в этот раз все будет совсем по-другому.

Хорошо уже не будет.

- Ты не виноват, сынок. Никто из вас не виноват, - покачала я головой, проведя рукой по коротко стриженным волосам Дара. Сын блекло улыбнулся, переглядываясь с братьями и явно не веря моим словам.

В комнату вошел Пьер, который принес данные из лаборатории.

- На колечке ДНК не найдено, отпечатков нет.

Я кивнула, и вампирчик исчез.

- Ани, пойдем, я провожу тебя в покои, - вздохнул Максим, чем разорвал тягучую тишину комнаты, в которой каждый сейчас усиленно шевелил мозгами.

- Мы сформируем группу, идите, - кивнул мне Артем.

Я чуть улыбнулась, хотя вообще слабо представляла, как смогу уснуть.

В коридоре, где начинались наши личные комнаты, мы встретили Альфу. Я бегло приподняла уголки губ и хотела пройти мимо, но мужчина преградил мне путь, делая вид, что не замечает потемневшего от гнева Максима.

- Я хотел бы извиниться перед вами, Анетт. Ведь в том, что ваш сын пропал, есть и моя вина…

- Да. Я знаю, - вдруг разозлилась я, наконец сообразив, что до этого не давало мне покоя. – Вы были главным в поисковой группе, под вашим руководством находились не только оборотни, но и вампиры, которых мы столь любезно предоставили вам в помощь…

- …или в шпионы? – словно бы не замечая резкого запаха насилия и смерти, что начал собираться вокруг меня, лукаво изогнул бровь Крит.

- А вы чего хотели?! – огрызнулась я, чувствуя, как рука Бессмертного предостерегающе сжала мою ладонь. – Хлеба с солью у порога и девственницу, да чтобы кровь с молоком?! Или думали, я не замечу, как вы трижды пытались взломать замок на двери моих покоев?.. – вконец потеряв терпение, кивнула я на его обожжённые пальцы. Вчера попросила Пьера установить электрический ток по периметру двери, который срабатывал, если код набирали неправильно или пытались взломать систему. Не зря парень до вечера горбатился. – Нечего лезть куда ни попадя!

Я грубо вырвалась из стальной хватки Максима и, обогнув оборотня по дуге, пошла дальше.

- Никогда не суйте пальцы туда, что принадлежит вампирам, - услышала я тихий, но угрожающий голос мужа. – Ибо есть те, кто эти пальцы могут вам живо оттяпать. – Послышалось чуть приглушенное рычание волка и ехидный хмык вампира. – Вместе с рукой. Добрых снов.

***

В комнате было тихо. Максим сразу отметил это, как только выключил воду в душе. Хватило секунды, чтобы быть уже за порогом ванны.

Но оказалось – жена просто молчала. Молчала и почти не дышала, сидя на кровати и подтянув колени к груди.

Именно сейчас Бессмертный осознал, какая Анетт маленькая. По сравнению с ним, со всем миром. Слишком маленькая и хрупкая, чтобы выносить все то, что порой на нее взваливала судьба и жизнь. Слишком – все еще – доверчивая, ибо подчас самые тяжелые испытания нам подкидывает семья, близкие люди, те, кому мы верим больше всего на свете. Больше, чем себе.

Тридцать лет он был рядом, забирал себе все тяготы, все горе, всю боль. Тридцать лет он отгораживал ее от всего, отчего только можно отгородить. Тридцать лет они жили в светлом, прекрасном мире, где было только счастье, любовь и семья. Огромное семейство Лайт, дружное как никогда. Великое, несокрушимое. Всемогущее.

Сейчас же Максим чувствовал себя беспомощным. Он ненавидел это дурацкое, такое человеческое чувство. Он ненавидит себя, потому что хочет, но не может забрать только ее, материнское, горе от пропажи ребенка. Он ненавидит того, кто сделал это, как может ненавидеть только родитель, испуганный за свое дитя. И пусть этому дитю уже тридцать первая весна идет, пусть оно взрослое не по годам и так похоже на великого теску, но Святослав всегда и навсегда останется для них с женой – ребенком. Их ребенком. Любимым ребенком. Тем, кого они обязаны были защитить.

- Тебе нужно поспать, Ани, - мягко произнес он, пытаясь стянуть с плеч жены куртку формы.

- Не могу спать. В голову мысли лезут… всякие. – Заминка четко давала понять, какие думы мучают молодую с виду девушку. – Почему это происходит, Максим? Почему всегда страдают именно мои дети?!

Гладиатор вздохнул. У него не было ответа на этот вопрос. Но он тоже очень хотел бы знать.

- Наверное, потому, что ты – последняя преграда на пути к власти Великого Мастера. Каким бы древним не был Александр, не будет тебя и Жанны – он не сможет удержать престол. И если Левую достать нечем, то…

- Это глупо. Куда рациональнее действовать через Сару и Мерси, ты сам знаешь. – Она все-таки встала и скинула мундир, с такой силой бросив его на кресло, что мебель опрокинулась. – Ненавижу! Ненавижу их всех! Какое право они имеют делать подобное?!

- Они?

- Не может тот мерзавец, что плодит новообращенных, действовать в одиночку! Он физически бы не смог их удержать, коли был бы один!..

- Анетт…

- Нет, Макс! Неужели ты не видишь?! – Рыжая развернулась к мужу, и даже в темноте уже голубые глаза сверкнули. – Дело не во власти! Дело во мне! Они всегда так поступают: уничтожают меня через моих детей! – Вампирша запустила руки в волосы, и мужчина тут же оказался рядом с ней, прижимая жену к себе. – Дело не во власти, Максим… Это личное, понимаешь?.. Глубоко и сугубо личное, иначе они не стали бы красть Свята – моего ребенка, то, что для меня дороже жизни…

- Враги? Завистники? Подражатели? – попытался сузить круг Бессмертный.

- Не знаю, - вдохнув его запах полной грудью, прошептала Лайт. – Мне некогда спать, Максим…

- Нам некогда спать, родная. – Вампир попытался улыбнуться, хотя в отражении ее глаз увидел, что вышло так себе. – Святослав – и мой сын тоже, это раз. Я твой муж, это два. И пошли надерем ублюдкам задницы, это три.

- Сначала свою задницу одень, это четыре, - ухмыльнулась девушка, кивнув на полотенце на бедрах и проказливо ущипнув мужчину за бок.

- Провоцируешь? – попытался он поднять ей настроение.

- Агитирую, - грустно улыбнулась жена. – Одевайся. Нам нужно работать.

========== Глава 3. Клан Лайт. ==========

Анетт

Минута за минутой… Час за часом… День за днем… Вечность за вечностью…

Я искала, копала, анализировала, проводила параллели и связи, допрашивала, угрожала, использовала по максимуму собственную власть, а кое-где выходила далеко за ее рамки…

Ничего. Пусто. Ни я, ни Максим, ни Мастер, ни сыновья, ни собранные ими группы поиска. Мы ничего не нашли. Даже крупицы информации, хотя бы упоминания.

Ничего.

Ноль.

Я почти не спала и не ела, оставляя на это часа два-три, а то и вовсе забывая о подобных мелочах. Как только я начинала подтормаживать, что-то забывать, теряла сосредоточенность и концентрацию, в мозгу как по волшебству вспыхивали картинки тридцатилетней давности: Рада в крови и в цепях, девочки-маньячки – выкормыши Константина и Гилберта, мой панический ужас потерять дочь, но самое главное – кошмар в комнате Терновой розы. Тот самый момент, когда Дар перестал дышать у меня на руках… Я вспоминала все это, и у меня словно бы открывалось второе дыхание. Или тридцать второе? А может уже и сто второе, не знаю – я потеряла счет дням.

Мы с Максимом практически не встречались, он держался на крови в чистом виде: приходил, пил и уходил со следующей группой поиска. Мы виделись буквально десять минут в день, совсем не разговаривали, лишь молча сидели, обнявшись. Бессмертный тихо сопел мне в волосы, я отогревалась в его руках. Десять минут проходили – и мы снова были на своих постах. Это стало чем-то вроде ритуала, якоря, который мешал нам обоим свихнуться на почве боязни за сына: я брала у мужа силу выдержать все это, он у меня…

Не знаю, что мог взять у меня Максим, потому что я чувствовала, что…

Столько попыток! Столько средств и возможностей! И все впустую!

…у меня просто опускаются руки.

Оборотни, за исключением Ричарда Крита, уехали, заставив Мастера если не расслабиться, то вздохнуть свободнее. Альфа же остался под предлогом чувства вины, которое он испытывал, недоглядев за моим сыном. Я ему не верила, но сталкивалась с ним до того редко, что практически забыла о его нахождении в резиденции Лавьера.

Моей единственной радостью стало возвращение Жанны и Людвига, которые даже в отдаленном уголке бывшей Скандинавии услышали, что у Правой руки Великого Мастера вампиров похитили ребенка. Благодаря связям Левой в человеческом мире, мы подняли на уши весь нелегальный Лондон и всю полицию, а Некромант оповестил знакомых врачей-вампиров. Спасибо ребятам, у меня везде были уши, повсюду глаза, но это снова ничего не давало. О Святославе не было ни звука, словно он просто испарился вместе с преступниками!

Это без малого сводило с ума.

- Ани. – Тонкая рука с простым золотым колечком на безымянном пальчике легка мне на плечо, чуть сжав его. Я обернулась, заглядывая в глаза подруге. – Мы найдем его. Не можем не найти.

- Я… - Отвернулась, сглатывая противный ком в горле. – Я просто боюсь, Жанна. Я так боюсь.

- Это ведь не все, да? – проницательно прищурилась женщина, садясь рядом на крышку моего стола, в которую упирались мои руки, и доказывая, что знает меня так же хорошо, как дед и прадед. То есть как облупленную. – Есть еще что-то.

- Я знаю, что нельзя так говорить, но… - Я вздохнула и опустила голову еще ниже. – Я чувствую, что в этот раз все будет по-другому. А «по-другому» - это значит, что в этот раз я могу не успеть спасти своего ребенка.

- Ты говорила об этом Максиму? – нахмурилась Левая.

- Нет. Только тебе.

Вампирша слегка улыбнулась, благодаря за доверие, но снова посерьезнела.

- Мы успеем, Анетт. Мы все. Я уверена, - твердо произнесла она, глядя на меня.

- Спасибо, Жан, - шмыгнула я носом и получила в ответ обнимашки. – Доза эндорфина?

- Только мужу не говори, а то еще заревнует… - Я не видела ее лица, но знала, что она закатила глаза.

- Твоему или моему? – улыбаясь и отстраняясь, спросила я.

- Обоим! – притворно ужаснувшись, воскликнула женщина, но я видела, насколько она рада назвать Людвига мужем.

Хоть кто-то в этом мире счастлив, подумалось мне, когда Левая – суровая и в зависимости от ситуации жестокая женщина-палач – по-девчоночьи хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

В дверь постучали. Я глянула на Жанну, она скроила недовольную физиономию, приподняв верхнюю губу над клыками. Ясно.

- Войдите, Ричард. В чем дело? – спокойно, но вежливо, без лишних эмоций, спросила я, когда мужчина переступил порог моего кабинета.

- Вас вызывает Александр, Ани… - начал оборотень.

- «Анетт», - грубо оборвала его Левая, недобро глядя на Альфу. – «Ани» - это для друзей.

- Разве я не ваш друг? – обратился ко мне Крит, чуть снисходительно улыбаясь Жанне.

- Почему Мастер прислал вас? – свернула я со скользкой дорожки. Ведь сказать оборотню, что я бы с удовольствием открутила ему башку, не просто некультурно, но и чревато не хилыми проблемами.

- Так получилось, - пожал плечами мужчина, и я переглянулась с подругой.

Та дернула бровью, намекая, что для бесцеремонного нрава древнего блондина это еще цветочки. Ягодки пойдут тогда, когда он за шиворот выкинет блохастого со своей территории… Поскорей бы.

Я неслышно хмыкнула и постучала пальцем по газетам, которые просматривала до прихода Жанны, сейчас прося ее доделать эту работу за меня. Левая махнула мне рукой, мол, топай, сделаю в лучшем виде. Благодарно кивнув ей, перевела взгляд на оборотня и указала на дверь.

- Так что, я не ваш друг? – как-то подозрительно спокойно продолжил гнуть свою линию Ричард, когда мы шли по коридору.

- И что вы хотите услышать? – устало вздохнула я, с удивлением обнаруживая собственные руки лежащими поверх кобуры пистолетов.

- Положительный ответ, естественно, - ослепительно улыбнулся Альфа.

- Вы – дипломат дружественной нам расы. Это все, на что вы можете рассчитывать, Ричард. В любом случае, - обтекаемо, но уверенно ответила я, глядя вперед.

Мы проходили мимо парадного входа, напротив коего располагалась стойка, за которой раньше, до появления системы безопасности, основанной на сканере сетчатки, сидел охранник-вампир. Сейчас она пустовала, и холл смотрелся как-то особенно грустно и одиноко.

Звякнул колокольчиком приехавший лифт, но меня привлек глухой удар в темное, непрозрачное стекло входных дверей.

- Секунду, - попросила я, направляясь к выходу.

Система пискнула, открывая двери. На пороге лежал черный, пластиковый мешок, которые я видела у человеческих медиков и в которые они запаковывают своих мертвецов. Минуту мозг анализировал информацию, в то время как сердце забилось с такой силой, что у меня подрагивал замок на камзоле. Медленно присев, я судорожно вздохнула. Запах подсказал мне, что внутри незнакомое тело, поэтому я с огромным облегчением молниеносно расстегнула мешок…

…и не нашла в себе сил даже закричать.

Мне некого было уже искать.

Святослав Бессмертный-Лайт лежал передо мной.

Мертвый.

***

Чем пахнет смерть? Спроси кто меня об этом дня три назад, я бы сказала – тухлятиной и чем-то таким неописуемо мерзким.

Смерть среднего сына для меня пахла формалином. Наверное, потому, что я целые сутки простояла в морге рядом с его телом, по плечи укрытым белой, до хруста накрахмаленной простыней.

Людвиг лично осмотрел тело и видимых признаков смерти не нашел, а вскрывать Святослава я не позволила. Не могла допустить подобного кощунства, хотя умом понимала, что это можно и даже нужно, а сыну уже все равно…

Ладони сжались в кулаки, и ногти вспороли кожу до крови, которая тут же закапала на стерильный, до блеска натертый пол. Было больно, но наказание – это всегда боль. Я наказывала себя за подобные мысли. Как я могла подумать, что моему сыну – моему мальчику! – уже все равно?!!

Хотя это действительно так, всплыла апатичная мысль.

Темные кудри Свята были расчесаны, с лица убрана грязь, а тело – вымыто. Людвиг сделал все быстро и аккуратно, постарался успеть до того, как мы с Максимом ввалимся в морг. Варяг понимал, что увидь мы подготовку тела к похоронам – и от нас ничего не останется.

Впрочем, там и так ничего не осталось.

Сын лежал передо мной и был словно живой. Только бледный чуть сильнее обычного. Кожа была едва теплая, губы и те не до конца потеряли свой цвет. Святослав был как живой, вот только мертвый почему-то.

- Анетт, там… - Людвиг неслышно оказался рядом, и я почувствовала запах его скорби. Некромант и Жанна были близкими друзьями семьи, Свят и Елизар росли на их глазах. – Твоя семья приехала.

Я подняла голову, и мужчина непроизвольно отшатнулся. В отражении его глаз я увидела себя: слишком каменная, слишком взрослая, разом постаревшая лет на двадцать. И свои бесцветные глаза, словно я выплакала весь их цвет, хотя – что удивительно! – не проронила ни слезинки.

- Спасибо, Людвиг, - кивнула я и последний раз провела по волосам сына.

Встреченные мною по дороге в кабинет Мастера вампиры не здоровались, лишь молча склоняли головы. Таков обычай – мы не говорим всех этих тупых «Соболезную!» или «Сочувствую твоей утрате!». Мы пользуемся более искренним языком жестов, когда сразу становится ясно – правда ли скорбишь или просто прикидываешься.

Кабинет был полон. В нем собрался весь клан Лайт, включая даже Раду. Вместе с ней приехали Нуада и Нуала, чем, признаться, удивили меня. Я благодарно кивнула им и как раз успела распахнуть руки для дочери. Девушка всхлипнула, но слезы сдержала, и нас со спины обняли Дарган, Елизар и Артем, закрывая собой от мира. Я лишь неслышно вздохнула и покрепче прижала Радомиру к себе, словно бы боялась, что она вдруг исчезнет.

Когда дети отошли от меня, их место заняла мама, чьи глаза были красными от непролитых слез. Потом меня передали папе, чей знакомый запах и сильные, с детства привычные руки поделились сейчас таким дефицитным спокойствием. После отца в объятья меня заключили дед и прадед, и вот тут я лишь благодаря дару Дмитрия не расплакалась, потому что дедушки каким-то непостижимым образом понимали меня еще лучше, чем отец и мать. За ними ко мне шагнули София и Кирилл.

Следом подошли Ирина и Адель, которые искренне переживали вместе со всеми нами. Следующими были Нина, Натаниэль и их обращенный сын Джек. Парень был близким другом Свята, поэтому его горе я чувствовала почти как свое. Сара и Мерседес были очень похожи на человеческих женщин с красными носами и чуть припухшими глазами. Было бы смешно, если б не было так больно. Бывший муж и его сестра-близнец тоже обнялись со мной, как эмпаты ощущая общую скорбь сильнее прочих.

Последними ко мне подошли Александр и Максим. Лавьер легонько поцеловал в лоб, а муж прижал меня к себе так, что едва не захрустели ребра. Мы физически чувствовали боль друг друга, и теперь пытались заглушить ее у любимого человека, на эмоциональном уровне перетягивая ее каждый на себя.

Я оглянулась и с удивлением увидела, как родственники встали вокруг нас плотными кольцами. В первом были родители, наши дети и жена и дочь Мастера. Они все касались нас правой рукой, и место соединения слегка светилось теплым, приятным для глаза светом. Во втором ряду стояли дед, прадед, его жена и сын, Ирина, Адель, Нина и Натаниэль с Джеком. Они также касались первого ряда правой рукой.

И когда круг замкнулся, пространство вокруг вспыхнуло ослепительно ярко, но терпимо. Этот свет не резал глаза. Он грел душу.

Удивительные существа – вампиры. Мы убиваем ради того, чтобы жить самим. Мы жестоки, хитры, не сдержаны и не совсем поддаемся контролю. Мы скрытны, ворчливы, вредны и подчас совершенно невыносимы…

…но только вампиры могут создавать Werritan Ina’Gerret – «Круг родной крови». Это особая связь между членами одного клана, через которые могут передаваться сила, уверенность и даже способности. В середине заключаются те, кому нужна помощь, а вокруг них встают члены их семьи, которые всегда готовы помочь – взять часть боли себе. Поэтому вампиры часто стремятся увеличить свой клан: чем больше род, тем сильнее Круг крови.

Я подняла голову и на секунду заметила в потоке света над нашими головами улыбающееся лицо Ровеля, рядом с которым была рыжая женщина – Персида Прародительница. За ними была Велина, спутница Никодима, ее сестра – Мария Магдалина, трое мужчин – надо полагать, обращенные дети Александра, Талия, мать Никодима, и Сара, мать Софии, Жан-Жак и незнакомая мне женщина – очевидно, Татьяна Князева, мать Артема.

«Никогда и ничего не бойся, малышка, - шепнул мне в семейном склепе Прародитель. – Сила твоя не только в том, чтобы защищать семью, но и в том, чтобы черпать ее оттуда. Мы все поддержим тебя. Всегда и во всем. Мы ВСЕ! – отдельно выделил тогда он и чмокнул в макушку».

«Истинно так, девочка! – кивнул блондин сейчас, подмигивая. – Помни об этом!»

И под его чуть плутоватый смех свет начал гаснуть.

Я сморгнула слезы, сильнее утыкаясь в грудь Максима. Бессмертный вздохнул, рукой и носом зарываясь в мои волосы.

- Как ты, Ани? – тихо спросил муж, наклоняясь к уху.

- Легче. А ты?

- Тоже.

Мы замолчали, в то время как родственники расходились по кабинету, оставляя нас вдвоем. Или хотя бы создавая видимость этого, ведь для вампиров не существует абсолютной тишины.

- Я не видела его там, - вдруг сказала я, вслушиваясь в едва слышные и редкие удары сердца мужчины.

- Там? – Пояснять «кого», конечно же, не требовалось.

- Там. - Я подняла палец вверх. Максим проследил за ним, и на его лице отразилось что-то сродни пониманию и легкому недовольству. – Нашего сына там нет, родной. Его нет.

- Я верю тебе. – Хотя по голосу я слышала, что он мне сочувствует, но не верит. Точнее не мне, а моему рассудку. Издевается, пытается не дать увязнуть в горе.

Благодарно улыбнулась любимому вампиру.

- Командуй, Анетт, - спокойно прозвучал голос древнейшего в комнате блондина. – Сейчас самое время отыскать ублюдков. Ты как раз в нужной кондиции.

Как ни цинично звучали его слова, но Мастер был прав. И я поняла, почему у меня не было слез.

Я была слишком зла на убийц моего сына, просто не понимала этого. А теперь гнев сжег последние бастионы моей гуманности и человечности.

Хватит.

Слишком долго о мою доброту вытирали ноги.

- Найдите мне Жанну. Максим, вызывай всех бессмертных. Мерси, Кир, звоните Ариэль и бегом в человеческую полицию – мне любыми способами нужны их базы данных и доступы к камерам городского наблюдения. Мастер, собирайте Совет. Нуада, Нуала, Рада – вы с ним. Отслеживайте эмоции всех. Если кого-то заподозрите – моим именем в карцер и на допрос. Мам, пап, дедушки – у вас куча знакомых по всему свету. Они нужны мне все, сейчас. Я собираюсь… - Мелодия из старого фильма «Челюсти» заставила нас всех дернуться, а я в который раз поклялась сменить звонок. – В чем дело, Людвиг?

- Анетт, я надеюсь, ты сидишь? – послышался неестественно сухой голос варяга.

- Нет.

- Так сядь. – Я послушно опустилась на кресло: просто так Некромант ни о чем не просил. – Тело твоего сына пропало.

Где-то в глубине что-то ухнуло. Я встретилась глазами с мужем. Какое-то мгновение мы глядели друг на друга, а потом те пружины, что удерживали меня на месте и в адекватном состоянии, с хрустальным звоном лопнули.

- Жанна! – заорала я так, что задрожали стекла, и вылетала за дверь.

- Что делать? – уже через секунду подстраиваясь к моему шагу, спросила женщина.

- Обнулить систему безопасности. Оставить только меня и Мастера. Заминировать все выходы из резиденции, каждый воздуховод, каждую дверь, каждое окно. Никто не войдет сюда, и никто не выйдет без моего ведома. Согнать всех – абсолютно всех! – в Большой зал.

- Сделаю, - кивнула подруга, на ходу, через телефон, программируя систему безопасности.

- Все, Жан, ра…

И тут случилось то, чего я за все свои года работы в этом здании не припомню.

Отключился свет.

В темноте сверкнули красные точки – глаза вампирши приспособились к тьме. Она вложила мне в руку фонарик, зная, что я вижу значительно хуже, чем чистокровный вампир.

Переставленный на вибрацию телефон загудел в кармане.

- Ани, где ты? – обеспокоенно спросил муж, прокрутив в голове то же, что и мы с Левой.

Случайности не случайны.

- Лестница между шестым и пятым этажом, - ответила я, прижимая трубку плечом и приводя пистолет в боевую готовность.

- Через две минуты должен запуститься резервный генератор, - услышала я голос Александра на том конце.

- Через две минуты после отключки основного, - поправила Жанна, следуя моему примеру и щелкая сразу двумя предохранителями.

- Время уже вышло, - глянув на часы, сообщила я.

- Мы в подвал, Ани. Держитесь на верхних ярусах, - попросил Максим, и я машинально хотела подчиниться, привыкнув уже полагаться на его решения.

А потом тряхнула головой, вспоминая, что Правая рука подчиняется и держит ответ только перед Мастером всех вампиров.

На четвертом этаже послышался какой-то шум.

- Я проверю, - кивнула Жанна.

- Я на третий, - бросила я ей в спину, подсвечивая себе дорогу.

На моем этаже было тихо, все гости уже уехали, так что покои в этом крыле были пусты. Кроме, пожалуй, одних.

Нервы отчего-то натянулись до предела, и я почти физически почувствовала их напряжение.

Я слишком поздно ощутила запах мускуса, которым здесь пропиталось без малого все. Слишком поздно услышала тихий, но надоедливый звон.

И обернулась слишком поздно.

Серебряная сеть сверкнула в свете фонарика, который тут же упал и откатился, потому как руки, лицо и даже открытый кусок кожи на пояснице нестерпимо жгло высококачественное серебро. Я инстинктивно заметалась под сеткой, стараясь освободиться, но запутываясь еще больше. Голова раскалывалась от назойливого звука заговоренных звеньев, а колени подкашивались, ослабляемые драгоценным металлом.

- Мне действительно жаль, Ани, - сквозь собственное шипение расслышала я голос Альфы.

Резкая боль в шее от укола, и спустя полсекунды я ощутила щекой мрамор полов.

А еще через секунду потерялась в темноте.

========== Глава 4. Когда открываются глаза. ==========

- Мне все это не нравится, - почти одними губами сказал Александр, двигаясь синхронно и параллельно с братом.

- Можно подумать, я в диком восторге, - окрысился Бессмертный, сверкнув красными огоньками зрачков.

Он никогда, никогда, даже будучи еще человеческим ребенком, не боялся темноты. Но сейчас темнота была слишком темной. Слишком угнетающей. Слишком непроглядной даже для вампирских глаз.

- Налево, - указал Лавьер, когда Максим замешкался на развилке.

Комната с генератором находилась напротив двери, которая вела вниз, к трубам и водоснабжению. Древние переглянулись – прошло явно больше двух минут, но ни резервный, ни основной генераторы работать не начали. И это в резиденции Великого Мастера, где, казалось, даже дышали по строго определенному графику и каждый механизм, каждый винтик работал как чертовы часы – четко, отлажено, бесперебойно. Так, как того требовал Великий Мастер.

Блондин внезапно ощутил себя как в детстве: после того, как увидел светящиеся цветом крови глаза отца в темном углу своей комнаты, он начал панически бояться темноты. Конечно, Ровель не хотел его пугать и сделал это не нарочно, но спать маленький клон Александра Македонского перестал надолго.

Вот и сейчас совершенно человеческое, позабытое, а потому – дурацкое чувство чего-то страшного давило на сверхустойчивую психику вампира. Мужчина непроизвольно придвинулся ближе к брату, только тут ощутив, что от гладиатора пахнет тревогой и… зарождающейся паникой.

- Встань за спину, - несмотря на собственные эмоции, четко приказал Максим.

И Лавьер бы возмутился… обычно, но теперь почему-то промолчал и послушно отступил назад.

- Спасибо.

- Я всегда прикрою тебя, Алекс. Что бы ты не думал своей блондинистой башкой. – Мастер не видел улыбку брата, но слышал ее. И этого хватило, чтобы взять себя в руки и шутливо стукнуть его кулаком в бок, сбрасывая отвратительное ощущение беспомощности перед неизвестным.

- Анетт убьет меня, если с тобой что-то случится…

- Я убью тебя, если что-то случится с ней. – От улыбки не осталось и следа – Александр знал, что за жену и детей Бессмертный на мелкие клочки разорвет кого угодно. Даже брата, если это потребуется, чтобы сохранить им жизнь. – Готов?

- Давай.

Дверь распахнулась с ноги, в темноту ударил яркий луч фонаря, светящий поверх дула и отсвечивающий от многочисленных экранов, датчиков и приборов. Глава клана медленно обвел им дугу по периметру и шагнул вперед, распознав, наконец, в туче совершенно неизвестной техники то, что хотя бы отдаленно походило на нечто, что в его представление могло быть генератором.

Блондин шагнул за братом, но его фонарик осветил что-то еще, и мужчина задержался, склоняясь над ручкой двери. От увиденного, в общем-то, видавшие виды глаза древнего неожиданно распахнулись…

Старший из братьев тем временем пытался найти что угодно, смахивающее на инструкцию. Как любой здравомыслящий человек, он прекрасно понимал, что вряд ли отыщет искомое. Как любой здравомыслящий вампир – упорно продолжал стоять на своем, в уме повторяя, что «дуракам и старикам везет».

Но то ли жизнь за две тысячи лет его все же чему-то научила, то ли он был не таким старым, как ему думалось, однако, спасительная книжица не находилась, а за воротник все время что-то капало. В третий раз утерев холодную каплю, мужчина резко выпрямился, уловив запах. И наткнулся глазами на четыре глубокие борозды, скрытые раньше от его взгляда более высокой частью прибора.

- Макс, тут… - услышал он от двери, когда поднял голову вместе с фонариком.

С потолка со страшным ревом упало что-то мохнатое и движущееся настолько быстро, что даже их зрение, натренированное веками и вообще вампирское, то есть сверхъестественное, не успело определить, кто, собственного, на них напал. Отлетевший от удара мужчина понял только, что оно очень зубастое и весьма когтистое.

Выстрел, рев, мат на древнегреческом – Александра тоже смели с пути, не заморачиваясь умерщвлением.

- Паскуда! – Было самым приличным из того, чем сыпал его брат, хватаясь за пистолет.

Оружие Максима отшвырнуло куда-то под генератор, поэтому уже вылетая в коридор вслед за Лавьером и зверюгой, которая не стеснялась, оставляя на полу и стенах борозды от когтей глубиной в десяток сантиметров, мужчина на автомате рявкнул:

- А ну стоять, твою мать! – вплетая такую Силу, что здание содрогнулось на уровне фундамента.

Высказаться более эмоционально и, соответственно, грубо Бессмертный не успел: и Мастер, и тварь одинаково замерли. И если состояние брата было вполне объяснимо, то вот поведение монстра озадачило.

Мощную спину осветил луч фонарика. Ее покрывала густая, жесткая даже на вид и черная как смоль шерсть. Она вздымалась в такт дыханию, при вдохе становясь еще крупнее. Зверюга стояла на четырех лапах и не двинулась с места даже тогда, когда оба брата подошли на расстояние удара.

- Медленно развернись, - все с той же Силой произнес брюнет.

- Рехнулся?! Думаешь, он нас по… - Но договорить Александр не успел, ибо зверь четко последовал указанию.

Морда у него оказалась не типичной, да и общее строение больше походило на то, словно оборотень застыл в промежуточной трансформации. Длинные конечности, вытянутая морда, острые уши и… слишком умные глаза.

Они-то и заставили Максима Бессмертного опустить пистолет.

- Ты что, Макс?..

- Здравствуй… сын, - тихо произнес древнейший вампир на земле, падая на колени и разом ощущая весь свой немаленький возраст.

Зверь едва слышно заскулил, прижимая уши к голове.

- Ну охренеть! – выдохнул родной сын Ровеля и в который раз уже зарекся перехватывать у Лайт ее фразочки.

Но ведь прилипчивые!..

То, что когда-то было Святославом Бессмертным-Лайт, заскулило чуть громче и придвинулось к отцу, холодным носом утыкаясь в плечо. Крепкая рука дернулась, чтобы дотронуться, но замерла, не зная, как отреагирует сын на жалость. Он и в человеческом обличье ее не жаловал, а уж теперь…

- Кто это сделал с тобой, Свят?! – спросил Мастер, приседая рядом.

Интонация скулежа поменялась, стала злой и рычащей, уши прижались к голове по-иному, а по телу здоровенного черного зверя прошла дрожь. Но вдруг оборотень взвизгнул, как простая псина, которой наступили на лапу, и ухватился зубами за запястье Максима.

Мужчина вначале остолбенел и только спустя секунду понял, что если бы Свят хотел – он бы оторвал ему руку так, что вампир бы этого даже не заметил. Но сын действовал предельно аккуратно, что, судя по всему, давалось ему очень непросто. Именно поэтому он только чуть сжал челюсти вокруг кости, но не прокусывал кожу до крови. Сжал и куда-то тянул…

- В чем дело?

Зверь заскулил громче, отчаяннее и продолжил тянуть отца за собой.

- Показывай дорогу.

Святослав запетлял по лестницам и поворотам, на каждом из них почти не задерживаясь и определяя направление одним вдохом запахов. И, наконец, вывел их на третий этаж. Остановился только посередине коридора, что шел между апартаментов, отведенных делегации оборотней.

- Свят?..

Вервольф зарычал так, что у мужчин мороз продрал по коже. Столько злобы, ненависти было в этом звуке…

А потом Максим увидел под креслом у стены фонарик. Именной фонарик, принадлежащий Правой руке.

Его жене.

- Они забрали ее.

Бессмертный и сам это понимал, но почему-то озвученной мысльпоказалась ему еще более страшной. Настолько, что даже закричать не было сил. Он лишь пристально посмотрел на сына, ставшего чем-то из ряда вон выходящим. И бросил всего одно слово, от которого зверя закорежило в трансформации:

- Обращайся. – Фонарик перекочевал в руки блондина. – Сейчас ты нужнее маме в виде человека.

***

Анетт

Я не хотела просыпаться. Совсем не потому, что болела шея, болели руки, ноги, живот, голова, даже лодыжки… Нет. Как раз из-за этого следовало открыть глаза и убедиться, что все вышеперечисленное хотя бы на месте, а не валяется где-то поблизости…

Мне не хотелось открывать глаза, потому что я знала, что увижу.

Кого, если быть точнее.

- Вампиры всегда считали оборотней чем-то вроде животных, бессловесных тварей, которые стерпят все, что угодно, и ничего не скажут в ответ…

Я мысленно вздохнула. Это действительно было так.

Я не считала Ричарда Крита, да и оборотней вообще, серьезной угрозой или проблемой. Ну, ходят и ходят, не ровня и не еда.

Именно поэтому я и оказалась там, где оказалась.

- …но проблема в том, что даже звери умеют наносить неожиданные удары, которые одним махом выкашивают из строя лучших бойцов.

- Точно, - кивнула я, медленно открывая глаза. Ощущения были такие, словно под веки не то что морской воды налили – песку насыпали.

Альфа стаи Лондона сидел в непосредственной близости на резном стуле и эдак снисходительно глядел на меня. На его лице я заметила слегка клыкастую усмешку, что значило лишь одно – мужчина даже не пытался скрыть того торжества, которое, без сомнений, испытывал, удачно провернув трюк с похищением. И то удовольствие, которое он получит от этого неправедного дела.

Взгляд мой с трудом заскользил по периметру. Квадратная комната четыре на четыре, богато отделанная и обставленная шелковой мебелью из красного дерева. Маленькая. С одной единственной бронированной дверью.

И совсем без окон.

Я непроизвольно сжалась, подтягивая ноги к груди.

Цепи натянулись до предела и впились в запястья. Паника, накатившая после осмотра комнаты, захлестнула сильнее, и я забилась в оковах так, что наверняка титановая спинка кровати заходила ходуном. Через минуту с глухим рыком бросив это бесполезное, но крайне болезненное и унизительное дело, я увидела, как ухмылка оборотня стала еще шире. И зубастее.

Вид обездвиженной жертвы будил в нем не только мужчину. Он будоражил хищника, что было куда опаснее.

- Ублюдок! – непроизвольно вырвалось у меня.

Но Ричард как ни странно не обиделся – в его глазах мелькнуло что-то похуже всякой обиды. Что-то, чему я, живущая на свете полтора века, не знала названия.

Он метнулся ко мне с такой скоростью, что я вжалась в изголовье кровати, но все равно не успела укрыться от огромной руки. Горячая ладонь обхватила предплечье и максимально вытянула его у меня перед глазами, насколько позволяла длина цепи.

- Видишь? – чуть слышно зарычал оборотень, и его глаза начали из серых становиться желтыми. Волчьими.

Укусы. Отпечатки зубов на всех виднеющихся венах – это были укусы. Его укусы.

В далеком детстве мне всегда говорили, что укусы оборотня смертельны для вампира, что как только я увижу здоровенного волка размером с откормленного гризли, я должна без раздумий спустить в него всю обойму серебряных пуль. Лучше, если пули будут разрывными и от Магнума 44 (*то есть оставляющие 11-миллиметровую дырень**прим.автора*), добавлял к отцовским лекциям мой сильно добрый дедушка Андрей.

Когда я повзрослела, сведения подкорректировали. Так как геномы оборотня и вампира несовместимы, укус вервольфа может лишить вампира рассудка, а в худшем случае – убить – сердце перестает работать из-за чрезмерной нагрузки. То есть аналог классического инфаркта у человека. Меры предосторожности, впрочем, остались без изменений.

Обидно было то, что укусы вампиров на оборотней действовали в куда меньшей степени. Да, ослабляли, да, мешали нападать, но и только. А про яд полукровок, к тому же – женщин, я даже и говорить не буду…

В данной ситуации меня испугало даже не это знание, всплывшее весьма и весьма кстати. А количество укусов.

Сквозь изодранную майку и штаны, превращенные в шорты, я видела, что они были везде: на локтевых сгибах, на запястьях, на животе, на лодыжках и даже на внутренней стороне ступни. То есть на всех доступных венах!..

- Вижу, - сипло ответила я, стараясь в глаза мужчине не смотреть.

- И скоро яд подействует.

- Но зачем вам я?.. Ведь если Мастер и Максим найдут меня…

- Не найдут, - улыбнулся Ричард, и я снова вжалась в спинку кровати, дабы оказаться от его лица как можно дальше. – Как им искать тебя? Ни запаха, ни следов, ни камер. И здание окружает барьер, сквозь который никому, кроме оборотней, ничего не видно. К тому же, они сейчас немного заняты…

Я ударила резко, без замаха, зажав в кулаке моток цепи и попадая точно в глаз. Костяшки почувствовали что-то мокрое, но это только подстегнуло.

Я вспомнила неподвижное тело собственного сына. Я поняла, наконец, кто его убил. А зачем – выясню. Но позже.

Оборотень зарычал, но ноги у меня были свободны. Удар в пах и захват горла цепями. Я зашипела, натягивая оковы на горле Ричарда до предела, и он захрипел, хватаясь руками за мои волосы. Адская боль в районе шеи, но даже она не остановила меня – слишком ярко перед глазами стояло неподвижное и неживое лицо Святослава, чтобы я отпустила мерзкую шавку до того, как она сдохнет…

Удар в лицо стал неожиданностью. Голова мотнулась, и Крит тут же оказался на свободе.

- Вяжите ее! Ноги тоже приковать! – хрипел Альфа, зажимая вытекающий глаз, в то время как его Бета и самый молодой из дипмиссии выполняли поручения.

Меня приковали, да, но удовольствия от этого парни не получили: прокушенные до крови запястье и шея и исцарапанное лицо делали свое дело.

- Я заставлю тебя подчиняться! – Теперь, когда мне укоротили длину цепей на руках, Ричард без опаски наклонился совсем близко к лицу. – Мы вкачаем в тебя столько яда, что он заменит кровь, и вот тогда посмотрим, как ты будешь ерепениться!

На постель плавно опустился клок моих волос, выдранный почти с кожей, а за оборотнями уже закрылась дверь.

Я хлюпнула разбитым носом и повернула голову так, чтобы не тревожить саднящее место на шее. Из левого глаза скатилась маленькая капелька.

А за ней вторая и третья…

К хорошему быстро привыкаешь. Так и я привыкла быть за Максимом, как за каменной стеной. Привыкла быть в безопасности. Привыкла во всем полагаться на мужа.

Вот только теперь ни хорошего, ни Максима, ни безопасности. Зато стен аж целых четыре штуки…

Слезы закапали быстрее.

***

Я потеряла счет дням. Биологические часы не спасали – в резиденции у меня был ненормированный рабочий день – я могла встать в три утра и лечь в шесть, но только уже в других сутках.

Кормили не часто, по теоретическим прикидкам и бурчанию желудка – примерно раз в день. Как я поняла, это делалось для того, чтобы снизить способность организма к регенерации, дабы яд оборотней оказывал еще более сильное действие, но чтобы я уж совсем коньки не отбросила. Впрочем, зачем меня накачивали этой дрянью, я так и не поняла. Чтобы помучилась перед смертью? Молила о пощаде? Заходивший один раз Крит похвастался новым глазом, но на вопросы мои не ответил. Только на один.

- Почему мне не вкачивают яд через шприц?.. – Лицо непроизвольно скроилось в гримасу попрезрительнее, намекая, что я думаю об оборотнях вообще и о его методе воздействия в частности.

- Так забавнее, - пожал плечами Альфа. – И приятнее. Для меня.

Ричард на первых порах подошел к своей угрозе творчески: он допустил ко мне весь клан. Каждый оборотень, начиная от самых слабых и заканчивая доминантами, должен был оставить на мне укус. Когда я только это сообразила, от звона цепей у меня самой заложило уши, но… Все, как известно, познается в сравнении.

Чем больший доминант кусал – тем больнее было. Боль изматывала, яд выжигал кровь, разносясь по венам; от него деревенели конечности и трещали суставы, а сердце билось с перебоями… После пятого укуса я почти не вырывалась, а после пятнадцатого – не различала бред и реальность. Единственное, что привело меня в чувство, это большая рука, странно лежащая на животе.

Тот самый молодой волк из дипмиссии почему-то не торопился кусать. Он принюхивался сначала к моим волосам, а потом плавно спустился к шее. Там, из-за частых укусов, было больше всего крови, и когда я повернула голову, то успела увидеть, как пожелтели глаза доминанта.

Верхняя губа парня приподнялась, обнажая ровные, белые зубы и клыки длинной в пару-тройку сантиметров. Рука на животе напряглась и надавила сильнее, а на пальцах стали проявляться когти… Я чуть вздрогнула, когда один такой оставил кровоточащую царапину рядом с пупком, и уже потом уловила тяжелый запах близкой перемены.

- Ричард! – Вопль после длительного молчания получился жалким и негромким, но вполне достаточным для слуха оборотня.

Парня отшвырнуло от меня Силой Альфы, я увидела, как почти обратившегося вера оттаскивает из комнаты пара его сородичей, а после перевела взгляд на того, кто в данной ситуации был единственным, к кому я могла обратиться за помощью.

- Дважды, - рычаще произнес Крит, склоняясь и пальцами вытирая кровь с живота. – Дважды я спас твою жизнь. Не забудь об этом, вампирша.

После чего за ним закрылась дверь. В следующий раз Крит был осторожнее, и теперь ко мне допускались лишь сильнейшие доминанты с титановым самоконтролем. И если для них всех это было просто обязанностью, приказом Альфы, то Ричард наслаждался всякий раз, приходя сюда и наблюдая за тем, как его план постепенно начинает действовать, медленно, но верно замедляя процесс регенерации.

«Дважды…» Первый раз тогда, в парке, от двух новичков-обращенных, а второй – сейчас, от неконтролируемого вервольфа. И если на один раз я могла наплевать, то два – это уже долг жизни, который я буду обязана вернуть, если не хочу… если хочу остаться собой.

Я ощерилась, сразу же понимая, куда клонит эта скотина. Он откуда-то знал, что долг жизни вампир не может не вернуть, это прививают каждому новообращенному, не говоря уж о выходцах из древних семей.

Эта мысль заставила меня обвести комнату взглядом и еще раз – уже в который по счету?! – сжаться.

Вампиры не любили темных, сырых помещений. Мы терпеть не могли комнаты без окон, нас нельзя держать в четырёх стенах, именно поэтому у нас такие карцеры. Стены давят на психику, давят на мозг… Все вампиры страдают хронической формой клаустрофобии. И чтобы вам, людям, не рассказывал в своих сказках мистер Стокер – не верьте. Вы нигде не встретите вампира, который спит в гробу или в подвале. И если ваш друг живет в просторном доме с огромными, но тонированными окнами – 80% на то, что он вампир.

И тот факт, что меня посадили в комнату без окон, с одной лишь дверью, сейчас заставил задуматься.

Ричард знает про долг жизни, знает про закрытые помещения… Он слишком хорошо разбирается в вампирах, этот оборотень. И отсюда получается закономерный вывод – Альфа Лондонской стаи работает не один. С ним есть кто-то, кто разбирается в нас, тот, кто является одним из нас, потому что подобные нюансы мы, как и оборотни, маниакально держим в секрете.

Выходит, Мастер был прав, говоря, что кто-то помогает оборотням. Кто-то из наших…

Мысль пришла так резко, что я аж дернулась, звонко хлестнув по титановой решетке цепями.

Я вспомнила размер и толщину колечка, которое мы нашли, когда искали Святослава. Очень маленькое и тонкое. Меня же ловили сетью с более крупными и толстыми звеньями. Чем толще серебро, тем больше эффект. Это значит, что Ричард знал и о том, что благодаря генам Максима Елизар и Святослав намного больше вампиры, чем я или любой другой полукровка, а значит, и серебра для них нужно меньше… Но такая информация не разглашалась.

Напряжённые мышцы рук свела судорога, и я чуть сморщилась.

Не разглашалась, и поэтому круг поисков сужается до смешного малого количества подозреваемых.

Тех, кто входит в мой второй круг.

Однажды придя к таким выводам, я часто теперь думала об этом, перебирая лица и пытаясь составить мотив. Было горько, тяжело и обидно, ведь они все – моя семья. Они все встали рядом, когда нам с Максимом требовалась помощь. И тем больнее мне было осознавать, что кто-то из них, людей, которым я доверила свои эмоции и свою боль, предал меня. Убил моего сына. Пошел против клана.

Как Гилберт. Опять.

Я в очередной раз вздохнула и перевела взгляд на окно. Чтобы тут же распахнуть глаза.

- Мастер!

Мужчина перевел на меня странный пустой взгляд и снова отвернулся.

Я уже было открыла рот, чтобы заново окликнуть его, когда неожиданно поняла кое-что другое – в моей комнате нет окон!

Я зажмурилась, потрясла головой, помотала ей из стороны в сторону, и снова открыла глаза.

Ни окна, ни Мастера. Все те же пустые монолитные стены, все так же я одна.

- Что ж, поздравляю тебя, Анетт Лайт. Кажется, скоро ты сойдешь с ума. Окончательно.

Комментарий к Глава 4. Когда открываются глаза.

Хочу лишь извиниться за задержку проды))

С искренней надеждой на прощение)))

Святослав - http://cs606918.vk.me/v606918145/3f8d/9KUAZTPosuA.jpg

========== Глава 5. Чем тише омут… ==========

Они искали ее вторую неделю. Обшарили весь город, перетрясли все кланы, которые были в Лондоне, прошерстили по всем связям…

Они в буквальном смысле поставили на уши весь город. Кроме того, куда у них не было доступа.

Александр устало потер переносицу, и Сара – о пример чуткости и понимания! – принялась разминать ему плечи. Мужчина едва не застонал от счастья, а потом наткнулся глазами на рамку с фотографией, которая стояла на углу его стола в кабинете.

Их тройная свадьба. Со снимка улыбались самые древние представители расы вампиров, самые прожжённые, самые сильные и жестокие кровопийцы. И вместе с тем – самые несчастные. До определенного момента. Александр в центре, Максим и Дмитрий – по бокам.

Они не держали друг друга за плечи, они вообще практически не соприкасались, ну разве что тканями пиджаков. Но любому, глядя на фото, было понятно, что они – родственники, семья. Друг за друга – до конца. Победного. Во всем.

Лавьер отвернулся и вздохнул.

- Я не могу помочь ему, Сара. И от этого совсем паршиво.

- Вы справитесь, найдете Анетт. Не можете не найти! – обняла его со спины жена, про себя эгоистично и недостойно радуясь, что и в этот раз беда прошла рядом, но все же – стороной.

Сара злилась на себя за эту отвратительную радость, но все же не могла перестать. Да, она искренне любила Анетт, ее мужа и детей, они были ее семьей, были теми, кто показал ей счастье вампирской жизни, вечной любви и тепла, но… Все же Сара была признательна Судьбе за то, что она снова выбрала жертвой другую маленькую семью, а не ее собственную.

- Макс с ума сходит.

И это действительно было так.

Старший брат не спал, не отдыхал и держался на ногах только благодаря крови, порой прямо от человека. Никто его в этом не обвинял, да и знали только в узком кругу, те, кто никогда и ни в чем его не обвинят, а наоборот, если понадобится, сами выберут, доставят жертву и заметут все следы.

Бессмертный ночью ходил с каждым патрулем, вынюхивая, отслеживая, проверяя каждый закуток города, ища жену и не находя себе места оттого, что не может ее спасти, а днем – уходил в подвальные помещения, где за заговоренными прутьями решетки находился Святослав, который сам выбрал себе новое место жительства.

После первой недели пропажи Ани, Алекс и Макс выяснили, что парень на уровне вервольфа воспринимает отца как Альфу и подчиняется – беспрекословно – только ему. Даже Мастер не мог полностью ручаться за результат, отдавая тот или иной приказ.

Однажды задержавшись, Александр еще у входа в карцеры услышал, как сын тихо рассказывает Максиму все, что он пережил. Надтреснутый, хриплый, немного отрешенный голос мальчишки заставил сердце древнего болезненно сжаться – дар и проклятье старшего в роду – всей душой переживать за каждого потомка. Личное проклятье Великого Мастера всех вампиров – не иметь права показать подобное переживание.

Святослава отделили от группы, накинули сеть и вырубили, вколов серебро внутрь. Очнувшись и лежа на операционном столе, он видел только стерильную комнату. Святу планомерно, дозой за дозой, вводили яд оборотня, ослабляя организм, а потом, когда иммунитет уже не справлялся и даже следы от уколов не проходили, ему ввели что-то другое. Отчего колотило, ломало и гнуло. А потом остановилось сердце. Приходил в себя парень уже в резиденции Мастера и снова на столе, но уже прозекторском. Здесь все было пропитано запахом матери, и именно это запустило первую непроизвольную перемену…

Тогда только Лавьер заметил, как под его пальцами крошится гранитовая стена тюремных подземелий.

Как смели эти псы шелудивые терзать его прапрапраправнука?! Его кровь?!

По коридору, идущему между камер, пронёсся рык, а потом тихий, но четкий и уверенный приказ голосом брата «Спокойно!» И Святослав замолчал. А когда Александр зашел в камеру, парень сидел на кровати, забравшись туда с ногами, кутаясь в тёплое одеяло и прижимаясь к отцовскому боку. Его серые глаза ярко сверкали даже при отсутствии нормального освещения.

Он теперь был как дикий зверек. Дичился всех, разговаривал только с Бессмертным, и, даже когда пришли его братья, Свят лишь сильнее забился в угол. Артем, как вампир с давней волчьей кровью, пытался с ним поговорить, но Бессмертный-Лайт только зарычал, обнажая длинные, намного длиннее, чем у вампира или оборотня, клыки. Не получилось завязать разговор и Елизару, которого Святослав просто не подпустил к себе, глухо и зло рявкнув на своего двойняшку.

По просьбе Максима со средним братом в его отсутствие находилась Рада, которая в поисках матери была бесполезна, но Святу помочь могла. Ее, как ни странно, парень допустил до себя, предварительно внимательно обнюхав и оглядев. Конечно, он узнал ее, но пока против инстинктов идти не мог. Поначалу девушка немного нервничала, когда Святослав утыкался носом ей в ладонь и тихо сопел, часто засыпая прямо так, лежа головой у нее на коленях, но потом стала понимать, что так он чувствует себя ближе к матери. И со временем Радомира смогла разговорить Свята – как сильному эмпату, ей было намного легче сделать это, избегая нежелательных вопросов и при этом все равно зная, что испытывал брат.

- Я чувствую страх и боль. Очень много боли, - сказала повзрослевшая Радомира, когда Мастер призвал ее к себе. Девушка немного подросла, фигура потеряла некогда юношескую угловатость, а глаза и жесты стали спокойными и уверенными. Без сомнений, прошлые события и влияние Нуады пошло ей на пользу. – Святослав боится себя, боится сделать больно родным людям и поэтому стать отвергнутым ими. Он прекрасно все и всех помнит, он слышит вас еще до того, как вы выйдите из лифта на этаже, но он боится себя, своей реакции. Что не сдержится, не удержит новое для него, то самое, что поселили в нем оборотни – зверя внутри. И этот зверь пока не дает ему покоя. Но Свят справляется.

- Он справится. – Рядом с дочерью сидел Правитель Нуада. И уж он-то точно был напрочь лишен еще иногда играющего в Раде максимализма. Эльф как никто умел правильно оценить противника. – Он же сын Анетт.

Александр тогда кивнул, благодаря, и отпустил их.

Необходимо было продолжать поиски. А поиски зашли в тупик.

Потому что в церкви вампирам хода не было. Это была территория оборотней, и вломись вампиры на нее без приглашения и дозволения – грянет война.

- Она и так грянет, чтобы мы не сделали! – рявкнул брат, услышав его доводы. – Они забрали мою жену, искалечили сына, и после этого ты говоришь мне, что не хочешь войны?! – Бессмертный оказался всего в паре сантиметров от его лица, и блондин непроизвольно отступил на шаг: впервые за свою непомерно долгую жизнь он видел Максима таким – абсолютно безжалостным и совершенно бесчеловечным. – Не будет войны, Алекс. Будет геноцид. Кровавый, жестокий и бесчестный, но оборотни сполна заплатят за то, что сделали с моей семьей. Я лично вырежу всех взрослых мужчин в этой стае, до единого. И это будет уроком всем остальным. Никто не смеет трогать клан Ровеля Прародителя. Иначе некому будет трогать.

- Максим, послушай меня внимательно. – Лавьер чуть выпрямился, становясь одного роста с гладиатором и пытаясь подальше затолкнуть тот давний, потаенный, искренне им презираемый собственный страх перед этим мужчиной, который он испытал, когда впервые, в свои восемнадцать лет, столкнулся с ним взглядом. – Я не могу позволить тебе этого сделать. Не потому, что считаю тебя не в праве совершать подобное. Как раз я-то всеми руками «за», ибо мой клан, особенно малышка Лайт, неприкосновенны. Но вспомни, чему нас учил отец. «Мастер защищает свой народ».

- Я не Мастер…

Но Александр прервал его, положив руки на плечи и заглядывая в глаза.

- Не ври мне. Для Бессмертных ты важнее меня, ты выше Мастера, и твоё слово закон, в то время как мое – лишь пожелание. Ты – первый сын Ровеля. Да, я сын по крови, но ты – оплот его души, его первое творение. Лишь благодаря тебе он испытал радость, что приносит только связь создателя и новообращенного. Ты тоже Мастер. Ты – старейший из нас. Ты – мой старший брат. Ты – Мастер.

- Зачем ты говоришь мне все это? – чуть слышно спросил мужчина, отводя свой взгляд.

- Затем, брат, что оборотни – коллективные твари. И убив одну стаю, мы получим еще тысячу таких же. А против них придется выступить всем вампирам. Ты готов рискнуть своей расой ради Анетт?.. – Брюнет тут же вскинул голову и уже открыл рот, чтобы ответить, конечно же, положительно, но Мастер его перебил: - Знаю твой ответ. Но подумай: она бы хотела этого? Анетт Лайт, которая столько горя и боли перенесла, чтобы защитить свое племя. Та, которая столько сил вложила, чтобы мы жили в мире, без войн и смертей, чтобы создатели не теряли своих обращенных, а создания не оплакивали создателей. Она хотела бы этого? Простила бы она тебя за содеянное?!

Максим опустил голову. Конечно, она бы этого не хотела. Анетт всегда была против войны, даже если приходилось приносить в жертву миру собственное счастье. Она всегда защищала их расу. И Мастера.

- Подумай, Макс. Ты, который прошел столько войн, сражений, видел реки крови и бездну ужасов. Ты, который действительно знает, что несет с собой геноцид, и в состоянии единолично его устроить… Неужели ты сможешь обречь свое племя на все это?

Блондин очень надеялся, что подобрал правильные слова. Это для всех остальных он был и остается непогрешимым Мастером вампиров, сильнейшим из живущих, незыблемым гарантом вампирской монархии… А для Бессмертного Александр всегда был и останется младшим братом, восемнадцатилетним полукровкой, которого надо вечно беречь и защищать, потому что – младший, потому что – полукровка, потому что он – Мастер.

- Я понял тебя, брат, - ответил Максим, подняв голову. – Я тебя понял.

- Спасибо, брат, - с облегчением выдохнул Лавьер. – А теперь пойдем искать твою жену.

***

Анетт

Очень скоро я уже перестала вставать. У меня не было сил и не было никакого желания что-либо делать. Я часами лежала в одной позе, поджав ноги к груди и бездумно пялясь в одну точку на стене.

Иногда рассматривала свои руки, на которых яркими нитками выделялись вены, раньше светло-сиреневые и почти незаметные, а теперь – темно-фиолетовые и болезненно вздувшиеся.

Моим единственным посетителем был Ричард, и со временем я начала даже радоваться его приходу, потому что своим визитом он вносил хоть какое-то разнообразие в убранство моей комнаты. Теперь, когда я превратилась в собственную тень, Ричард ограничивался одним укусом в несколько дней. Я стала настолько апатичной и безопасной, что с меня даже сняли цепи. Это я, к слову, заметила не сразу. Но даже когда заметила, ничего не поменялось.

Мне мучительно не хватало солнца и свежего воздуха. Порой я замечала за собой слишком частое дыхание, начинало казаться, будто я задыхаюсь, и в эти моменты я эгоистично надеялась задохнуться, чтобы, наконец, прекратить свои мучения. После того видения с Мастером я почему-то перестала надеяться на спасение… Знала, что нельзя так думать, но отчаянье не оставляло места надежде. От этого я стала чахнуть в разы быстрее.

- Зачем ты все это делаешь? – спросила я, глядя в потолок, когда Альфа прижимал к моей шее собственный платок, чтобы унять кровь. С регенерацией давно уже были проблемы, и обычно кровь не останавливалась минут семь.

- Чтобы ты не сопротивлялась Свету, - как само собой разумеющееся выдал оборотень.

- Какому Свету?

- Который хранит в себе Светоч.

Что-то щелкнуло в мозгу. Какая-то мысль. Я напряглась, потом еще раз. Нахмурилась. И все-таки поймала удирающую паршивку за хвост.

- Светоч – это ведь не артефакт, да? Это человек.

- Более того – это женщина. – Ричард любовно убрал волосы с моего лица, но, к его чести, на большее не покушался. Очевидно, в виде полутрупа я его не сильно привлекала, что, без сомнений, радует. – Ты знаешь древний язык оборотней?

- Я знаю, что он чем-то похож на древний вампирский.

- Морфология у них одна, - кивнул мужчина, садясь рядом на кровать. Я с огромным трудом перевела взгляд на него. – «Анненит Лаиртэ» - «Свет предержащая». Светоч – это не артефакт. Это женщина. Это ты, Ани.

Я даже не удивилась, если честно. Да, его сообщение несколько ошарашило, но я давно уже смирилась с тем, что меня здесь не просто так держат и планомерно отравляют этой дрянью. Должно было быть какое-то объяснение. Зная оборотней, обязательно связанное с религией. Зная цель их пребывания на территории Мастера, обязательно связанное со Светочем.

- Я проверял тебя, Анетт. Наши источники разнятся, поэтому сначала я попробовал простой телесный контакт, когда дотронулся до тебя в кабинете Алекса. Позже…

- …натравил новообращенных, где пытался спровоцировать с помощью страха, когда на меня напали те двое, да? – Я прикрыла глаза – они слезились и уставали даже от неяркого света трех свечей в подсвечнике. – Два зайца одним ударом – и теорию проверил, и долг жизни заработал, ублюдок.

- Ублюдок, говоришь? – как-то совсем уж недобро ухмыльнулся Альфа. Его злорадство мне даже видеть не нужно было – настолько оно резало слух. – Ублюдок – это тот, кто предает свои же. А я стараюсь ради своего народа. Поэтому единственный ублюдок здесь – не я.

Я почувствовала, как он поднялся, услышала, как открылась, закрылась и снова открылась дверь. Мне хватило одного вдоха, чтобы понять смысл последней брошенной Критом фразы.

Теперь я знала, кто был тем самым ублюдком в моей семье.

- Ты просто мерзкая, лживая, эгоистичная девка, - так и не открывая глаз, презрительно скривилась я.

- Я догадывалась, что ты скажешь нечто в этом духе, - вздохнула девушка, садясь на стул рядом с моей кроватью.

- А о матери ты подумала?! Хотя чего я спрашиваю… И так ясно, что даже и не вспомнила.

- О ней теперь есть кому позаботиться, - брезгливо выплюнула она, и я открыла глаза.

Иногда глядя на Жан-Жака, Ирину и Адель, я невольно думала, что они родные друг другу, а не созданные посредством клыков и крови. Аделаида была поразительно похожа на родителей, взяв от отца насыщенный темно-каштановый цвет волос, а от матери – яркую зелень глаз.

И сейчас в упор разглядывая эти бесстыжие зенки, я не могла не поразиться ее жестокости и неблагодарности.

- Ты и Вацлав – это разные вещи. Вот, какой урок ты извлекла из смерти отца и дяди? Стала такой же предательницей, как и Гилберт. Молодец. Горжусь тобой, племяша, - ехидно хмыкнула я, чем привела девушку в ярость.

- Это все из-за тебя! – рявкнула она, подлетая к моей лежащей тушке.

- Ну естественно. Все и всегда из-за меня, - ядовито ухмыльнулась я.

Было заметно, как в ней борются дикое желание хорошенько разукрасить мою наглую физиономию и прекрасное осознание того, что Ричард не одобрит издевательств над своим драгоценным Светочем.

Посему моя ухмылка стала еще шире.

- Думаешь, я тебе все так возьму и выложу?! – беря себя в руки и демонстрируя, что годы жизни в семействе Лайт не прошли даром, выплюнула Аделаида.

- Думаю, тебе просто необходимо с кем-нибудь поделиться своим гениально-коварным замыслом, - пожала я плечами.

Признаться, мне действительно было любопытно. Конечно, Адель не превзошла своего дядю, сотрудничая только с оборотнями, но тем не менее изрядно меня удивила – я всегда считала ее тихой, милой, спокойной девушкой, нежно любящей свою мать. Чем тише омут, тем профессиональнее черти, однако.

И я была права – малышку аж потряхивало от желания хоть кому-нибудь поведать о своих планах, кто по достоинству оценил бы весь ее замысел. Долго ждать мне не пришлось: к тому времени, как я уже начала засыпать, вампирша все-таки разродилась:

- Как уже было сказано – это все из-за тебя. Ты заняла главное место в нашем аппарате управления, ты стала доверенным лицом Великого Мастера. Ты вышла замуж за прекрасного Максима Бессмертного, который был идеалом всех женщин нашей расы. Ты стала кумиром для сотен вампирш, ты стала идолом для большинства свободных мужчин, причем не только нашего народа, но даже и других рас. Однако этого тебе было мало! – Девушка вскочила так, что стул опрокинулся, и нависла надо мной, сверкая красными всполохами в глазах. – Достигнув всего, забравшись на самую вершину, ты начала подтягивать к себе своих детей! Все ведущие посты занимали твои драгоценные отпрыски! А что было делать мне, если уж мне так не повезло с матерью?..

Я не сдержалась. Пощечина вышла болезненной, звонкой и вдвойне унизительной – Адель отлично осознавала, что оборотни по ту сторону двери расслышали этот звук. Поэтому стальная хватка разъярённой вампирши на горле меня совсем не удивила.

- Давай. И твой любимый Ричард, ради которого ты так стараешься, оторвет тебе голову! И мне даже делать ничего не придется, отдавая тебя под суд Мастера! – зашипела я.

Заслышав про Альфу, Аделаида немедленно выпустила меня и отступила на пару шагов, удивленно глядя мне в глаза.

- Откуда…

- …я знаю? Детка, ты не забывай, пожалуйста, кто из нас старше, и кто – девчушка несмышлёная, а кто – дважды замужем была, - снисходительно улыбнулась я, вновь устраиваясь поудобнее. Горло чуть саднило, впрочем, я не сомневалась, что синяки от руки родственницы потеряются на фоне синяков от укусов и рук Крита. – Ты продолжай-продолжай, мне очень любопытно дослушать до конца.

Она, все еще находясь под впечатлением, послушно села и продолжила уже куда спокойнее:

- Придумать план и выбрать первую жертву было совсем несложно, учитывая, что с твоими детьми я общалась довольно-таки хорошо. – Девушка благочинно сложила ручки на коленях, однако, теперь эта смиренная поза никого не могла обмануть. – Но была одна проблема: в одиночку мне было с этим не справиться, - чуть печально вздохнула Адель и продолжила намного тише, так, чтобы слышала только я: - Физически невозможно было убрать всех твоих наследников незаметно, но тут очень удачно в Петербурге мне повстречался Ричард Крит, Альфа Лондонской стаи и подарок судьбы в чистом виде, ведь он маниакально пытался разыскать загадочный Светоч. Воистину порой я понимаю, почему оборотни считаются простыми шавками – всего за день я поняла то, что кланы оборотней искали столетиями: Светоч был прямо у нас под носом, ибо даже Нуада иногда называл тебя «свет приносящая», а Максим - «мой свет»…

И Ровель, когда в семейном склепе, смотря мне в глаза, говорил Бессмертному «чтобы защитил этот мир и его свет»!

Аделаида, повинуясь интуиции и машинально пользуясь даром видеть решение проблемы, попала пальцем в небо. Но как точно попала! А ведь ее даже в склепе не было, и она никак не могла знать того, что Прародитель знал наперед.

- …после этого Ричард был в моих руках, но действовать нужно было очень осторожно, и первой мишенью стал Святослав, как не одаренный из твоих детей. Он был идеален – слишком молод, не так умен и осторожен, как Дарган, без дара, как Елизар и Рада.

- Те три жертвы – это тоже твоих рук дело? – поинтересовалась я, подводя ее к нужному мне руслу разговора. Детали выведает Мастер, а мне нужно было то, за что бы я смогла уцепиться, выдвигая обвинение сначала на семейном совете, потом на нашем Суде, а потом и до Мирового суда Разумных рас доберемся – никто из этой гоп-компании не уйдет от меня безнаказанным. Слишком много крови было пролито по прихоти этой дряни.

- Это мои выкормыши шалили. Создать армию новообращенных также было просто до абсурда.

- С тобой ведь был кто-то еще, да? В одиночку ты бы не смогла удерживать такое количество молодняка.

- Был один. Его я создала заранее. Знаешь, откуда ход? – Адель хихикнула, прикрыв рот ладошкой. – Из презираемых тобой «Сумерек». Что и говорить, а люди порой бывают полезны – идеями или в качестве пушечного мяса. Все это провернуть под носом у великих и могучих, но таких зарвавшихся вас было несложно. Сложнее было тебя похитить и спрятать…

- …потому что внезапно Ричард расхотел следовать твоим указаниям, да? – Теперь хохотнула я. Господи, все было настолько банально, что мне даже стало обидно. А я-то тут напридумывала себе… - Ну прикинем. Удастся вся эта канитель, и что? Мастер не допустит тебя до управления государством.

- Нет. Но как минимум одна – твоя – должность будет свободна. На нее, скорее всего, поставят Дара, как самого смышлёного, а это значит, что у Гончих останется одно пустое местечко. А кого он возьмет на него? Вряд ли человека со стороны. В первую очередь он будет рассматривать тех, кто входит в его клан. А единственной подходящей кандидатурой буду я. Вот так, Анетт. Убрав одного бесталанного, я обошлась малой кровью.

Адель сияла как гребанный начищенный чайник. И мне стало так противно!..

Потому что я любила ее, любила как одну из семьи, как племянницу, как дочь своего брата, как единственную отраду овдовевшей Ирины. А Аделаида сделала все, чтобы разрушить мою семью.

Она убила моего сына.

Я знаю, что, будь Ирина здесь, сестра бы простила ее. Да, в лучших традициях семейства Лайт сделала бы все, чтобы царская шея этой мелюзги болела долго и жестоко, но простила бы. А мой средний братик Жан-Жак устроил бы ей прилюдную, моральную, жутко унизительную порку, но… Тоже простил.

Поэтому я мысленно попросила у почившего брата прощения, а об Ирине решила подумать позже – как выберусь отсюда. Теперь я точно знала, что обязана это сделать и не имею права сдаваться.

Потому что я не прощаю тебя, Аделаида Лайт. И за свои деяния ты ответишь сполна.

- Я помню, - тихо и хрипловато получилось, - когда Ирина решила сделать тебя своим ребенком. Я помню ее радость, ее счастье. Я помню, каким был Жан, когда только увидел тебя в новой ипостаси вампира. Я помню эти моменты. Как они любили тебя, каким сокровищем ты стала для них. – Девушка вздрогнула и почти сразу же опустила голову. Видимо, хоть какие-то остатки совести еще были при ней. И почему-то от этого я разозлилась еще сильнее. Настолько, что ко мне вернулся голос, теперь звенящий от ярости. – Но я не помню, чтобы Ирина хоть когда-то ставила тебя выше Вацлава! Не помню, чтобы моя сестра не заслуживала счастья с достойным мужчиной! А ты почему-то решила, что вправе распоряжаться жизнью матери. Кто дал тебе это право?! Как смела ты идти против Ирины и клана Лайт?! Против тех, кто вырастил тебя, кто сделал личностью, кто дал тебе вечную жизнь?! Ты решила, что твои комплексы важнее семьи?.. Тебе не стыдно перед отцом, который смотрит на тебя вместе со всеми нашими предками?! Не стыдно?! – рявкнула я, неожиданно оказываясь прямо перед ней. – Нет?!

- Замолчи! – прорычала племянница и наотмашь ударила меня по лицу.

Я пролетела мимо кровати и лопатками встретилась со стеной. Воздух одним толчком вышел из легких, и я машинально приземлилась на колени, упираясь ладонями в пол…

И всего на секунду опоздала – мой кулак грохнул уже по закрытой двери, а не по зарвавшейся вампирше.

Я со всей силы саданула по бронированной фигулине еще раз. И еще…

- Ричард тебя не любит! Он просто использует тебя! Ты знаешь об этом! Видишь в каждом взгляде и чувствуешь в каждом его вздохе! Подумай, идиотка, кого ты выбрала себе в соратники! – колотя по двери, орала я, прекрасно зная, что при чудесном сверхъестественном слухе эта железка не спасет, и Адель слышит каждое слово. Как и Альфа.

Ярость внутри жгла огнем – мне было так обидно за Ирину, так горько оттого, что мне придется сделать, и что после этого у сестры никого, кроме Вацлава, не останется. Но ведь Вацлав – это не Адель, не ее родная дочь. Вацлав – это хорошо, но это не то.

Я, потерявшая сына, как никто понимала Ирину. И от этого мне было хуже вдвойне.

Но яд, которым меня накачивали, делал свое дело, и сейчас я почувствовала, как поплыла комната перед глазами, как земля уходит испод ног. Я по стеночке побрела в сторону кровати, но до нее было слишком далеко… Угол между стеной и диваном – ближе. Забившись в него, я подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом. Меня начало потряхивать от всего случившегося, и я сжалась сильнее.

Внезапный приступ паники, вызванный отсутствием окон и замкнутым пространством, заставил чуть слышно заскулить и схватиться за голову. Никогда еще я не чувствовала себя такой беспомощной!..

«Ты совсем не помнишь, что я тебе говорил, девочка! Рановато еще тебе склерозом-то страдать!» – послышался откуда-то изнутри знакомый голос.

Я резко вскинула голову и увидела призрачную фигуру Ровеля Прародителя, сидящего передо мной на корточках. Только теперь он был прозрачным, в лучших традициях всех ужастиков, и его рука свободно проходила сквозь мою макушку, что почему-то не вызывало желания отстраниться.

«Ты забыла для чего тебе семья, Терновая Роза? Так вспомни! Семья для того, чтобы помогать друг другу. Не забывай об этом, Ани, малышка!»

И он исчез. Ну да, прощаться же не любит, конечно…

Какой смысл мне напомнить о цветке, Хранительницей которого я стала?.. Ведь Мария Магдалина все еще осталась привязанной к склепу… Мне было так тяжело думать, когда глаза раз за разом натыкались на глухие стены.

Поэтому я просто опустила голову еще ниже и взвыла про себя. Чтобы через секунду понять, что, оказывается, вовсе и не про себя.

- Помогите мне кто-нибудь! Помогите мне!..

***

Максим подскочил с кресла, в котором, видимо, отключился, как от звона набата. Он был уверен, что слышал голос жены, переходящий в панический крик.

Дверь распахнулась с ноги, являя Александра, Дмитрия, Андрея и Сару.

- Ты слышал?! – тут же налетел на него брат.

- Это Ани! Она жива! – с другой стороны затряс гладиатора Андрей.

- Видимо, она активировала связь Хранителя, - предположил Дмитрий, но Максим заметил, что спокойствие дается ему нелегко.

- Но как?! – повернулась к мужу полувампирша.

- Паника. Боль. Страх. – Лавьер пожал плечами, как бы предлагая любое на выбор. – Малышка Лайт уже на пределе, раз организм задействовал самый крайний резерв. Слышали, как тихо прозвучал зов? Значит, там барьер, который глушит ее. Значит, оборотни привлекли ведьм, чтобы его поставить. Время на исходе, Макс, и что-то мне подсказывает, что Анетт не переживет ближайшего полнолуния. Вытаскивай своего сыночка из добровольного заточения. Кто, как ни оборотень, сможет отыскать мою Правую в этом гадючнике!..

Отдав указание, Александр уже развернулся и почти вылетел из комнаты, когда голос Бессмертного остановил его прямо на пороге:

- А как же война?

- Палка о двух концах, Максим. Уверен, что оборотням тоже не очень хочется связываться с вампирами, а потому Анетт – я гарантирую – где-то на нейтральных территориях, ибо только там работает магия ведьм. – Блондин мельком оглядел лица всех присутствующих и, уже вылетая в коридор, бросил: - Все! По коням!

========== Глава 6. Слишком много “слишком”. ==========

Нейтральная территория на карте занимала чуть меньше монетки номиналом в два пенса, однако, на местности это вылилось в 50 гектаров и две контрольные группы. К большому сожалению, оборотней в стане вампиров было всего двое – Артем и Свят – и действовать приходилось ночью. А потому дела шли медленно, но все же – шли.

Святослав заметно нервничал, впервые выходя в волчьей шкуре за пределы решеток подвала резиденции, но железный контроль и сила древнего вампира, что исходила от отца, помогали сохранить уверенность. Поэтому парень в обличье здоровенной зверюги,летящей впереди всей группы, оглядывался лишь через каждый километр.

Максим мельком глянул на небо, где, выплыв из облаков, появилась полная Луна, заставляя черную, лоснящуюся шерсть на спине полуоборотня сверкать чистым серебром. Мужчина опустил глаза на часы – до пика новолуния оставалось полтора часа.

- Мы успеем, бать, - заметив его взгляды, отозвался младший сын – Елизар.

- Да, сынок, - блекло улыбнулся вампир. – Конечно.

Он увидел, как Святослав резко затормозил и закрутил головой, встряхивая ею и поминутно чихая, словно нанюхался перца. Остановился рядом с сыном и бесстрашно опустил руку на жесткий загривок.

Перед ними, за оградой, было в общем-то обычное старое, почти разрушенное здание, днем которое служит отличной приманкой для туристов, любящих всякие истории и легенды про сокровища, а ночью – местом пребывания бомжей и бездомных. Ничего особенного или странного, но его старший сын отчего-то недобро скалился, и рык, что шел из глубины звериной глотки, наводил Бессмертного на определённые мысли.

- Адрес, - только и сказал Алекс на другом конце провода, когда Максим набрал его номер. И услышав требуемое, тотчас же бросил трубку.

- Мы здесь как на ладони, - недовольно буркнул Дар, машинально опуская руки на закрепленные пистолеты.

Свят еще раз тряхнул головой и скептически фыркнул.

- Очевидно, они надеются на иллюзию, а потому охраны по периметру нет. Они не предполагали, что мой сын окажется настолько живучим, чтобы стать почти одним из них, - перевел отец семейства и тут же обернулся на звук, практически неслышимый для других вампиров, но давно уже замеченный Святославом. – Оперативно вы.

- Мы решили, что негоже оставлять вашу многодетную мать с этими тварями дольше необходимого, - огрызнулся Мастер, мрачно глянув на сопровождавших его Артема, Владимира и Вацлава. И если к двум последним претензий не было, то наглый полукровка мог бы быть и поскромнее. – Что мы имеем? Ага, иллюзия уровня «магистр», относительно новая и регулярно обновляемая, рассчитанная лишь на оборотней. Вот идиотки… - сокрушённо мотнул головой блондин. – Дар, ребенок, сделай где-нибудь пометку о скорейшей инспекции в стан ведьм.

Парень, чуть скривившись от подобного обращения, но как всегда смолчавший по данному поводу, послушно взмахнул коротким кинжалом, высекая искры из ближайшего столба и оставляя на нем четкую зарубку.

Удовлетворенно хмыкнув, Мастер кивнул Максиму, и тот понятливо отступил к нему за спину. Все остальные удивленно последовали его примеру.

И Александр хлопнул в ладоши – негромко, естественно, как если бы находился в театре или на новогоднем утреннике в детском саду. Но почему-то все присутствующие вампиры все равно зажали уши. Очевидно, тому послужила ударная волна дикой Силы, разнесшаяся от ладоней Лавьера и пришедшаяся своим эпицентром аккурат в иллюзию развалины. Картинка хрупнула в месте сильнейшего попадания и пошла мелкими трещина. Когда мужчина хлопнул в третий раз, магия ведьм не выдержала страшной Силы Великого Мастера – с хрустальным звоном разлетелась, открывая взору настоящий храм в шесть раз больше того, что виделось вампирам до этого.

- Однако какой вид!.. - ехидно отметил блондин, шутя перемахивая через символическую оградку высотой в четыре метра.

На встречу им уже летели оборотни в красных мундирах стражников священного места. Александру даже говорить ничего не пришлось: рычание, раздавшееся за его спиной, было весьма понятным и ожидаемым. Две секунды, и волчата мертвыми тушками осели к ногам гладиатора. Он пригласительно кивнул Святу и Артему, дабы те осквернили трупы врагов еще сильнее, раздев до подштанников и умыкнув форму.

Когда Артем, который одевался последним, накинул красный капюшон на розовые волосы, вампиры незамеченными пробрались на освященную землю оборотней.

- Что ж, господа, мы вошли, - задрав голову и рассматривая храм изнутри, хмыкнул Мастер.

***

Анетт

Я очнулась, когда меня привели в вертикальное положение. Перед глазами появилось лицо незнакомой женщины, которое было спокойно и даже в какой-то степени дружелюбно. Она попросила не падать и держаться за нее, а сама сноровисто переодела меня из моего старого рубища, что осталось от мундира Правой руки, во что-то белое и легкое.

- Саван, - тихо, почти неслышно вырвалось у меня, но женщина-оборотень лишь усмехнулась и отрицательно покачала головой.

- Это честь – быть Светочем, - пригладив ладонью мои волосы, сказала она.

- Не много чести умирать за чужой народ.

- Свет никогда не приносит смерти, - убежденно заявила оборотниха. – Он приносит лишь радость и облегчение.

- Тогда это не Светоч. А обычные свечки против геморроя, - поджала я губы.

И поплатилась за оскорбление чувств верующих, лишившись поддержки и опоры в виде плеча этой женщины. Но до пола мне долететь не дали.

Горячие руки, создающие острый контраст с температурой моего тела, которая была как у трупа, сомкнулись вокруг талии, а потом разделились – одна перешла на спину, другая – под колени, и меня словно перышко оторвали от пола.

- Нельзя насмехаться над верой, Ани. Жизнь ничему тебя не учит, - чуть недовольно произнес рычащий баритон Ричарда, но я малодушно отмахнулась от его замечаний, снова проваливаясь в сон.

Пришла в себя, только когда почувствовала, что меня сгрузили на что-то холодное и жесткое. Но не положили, а именно поставили. Это мне что, еще и стоять тут придется?..

- Совести у вас нет, - огорченно вздохнула я, опускаясь на колени.

Альфа едва слышно хмыкнул, но его глаза, которыми он проследил за мной, стали как-то нехорошо и опасно наливаться золотом. Мысли текли вяло и неспешно, почти как кровь по жилам, передвижение которой теперь ощущалось постоянно, а потому я не сразу сообразила, о чем именно подумал мужчина. А когда сообразила… молча подняла правую руку с оттопыренным средним пальцем. Оборотень приглушенно рыкнул и тут же отвернулся, чтобы не сорваться перед самым важным священнодействием за всю его жизнь и не открутить мне башку.

Помещение было огромным. Даже не так. Оно было гигантским! Я задрала голову и поняла, что выступы в стене – это не украшение обычного кафедрального собора, а складки. Складки одежды потрясающей своими размерами скульптуры женщины, которая стояла, раскинув руки в стороны и опустив голову. К самому верху вели лестницы и подъемы, а за ее спиной были расписные окна, в которые попадал свет от полной Луны, но они были так высоко и далеко, что я даже не видела, что на них нарисовано.

- Вы ведь не сами построили все это, верно? – откашлявшись, спросила я, когда черты лица девушки, волосы которой были закрыты капюшоном, показались мне смутно знакомыми.

- Сами, конечно…

- Врешь, Ричард, - хмыкнула я. – Ты думаешь, я руку своего предка не узнаю?

Мужчина чуть оскалился, наклоняясь ко мне.

- Да, собор был построен вашим драгоценным Никодимом еще на рассвете времен нашего клана. Оборотни не могли сами построить такое, банально бы рук не хватило…

- …или таланта?.. – риторически вставила я, за что схлопотала уничижительный взгляд Альфы.

- …а потому с Александром был заключен договор: как только у нашего Альфы, моего деда, родится дочь, она станет женой Мастера. Из-за вашей гребанной семейки у моего отца больше не осталось близких. Только я. Потому как сестра его пала от рук твоего прадеда! – бешено прошипел мне в лицо Крит.

- Молодец дедулька! – восхитилась я, чем привела оборотня в ярость. Вон как глазищи засверкали!.. – А Констанция ваша все равно была чокнутой тварью… Не много мы потеряли от ее убийства.

- Ну это как посмотреть, - желчно усмехнулся Альфа, намекая на пожар в Кэрп-дэ-Ровеле. – Все-таки сын у нее был не промах.

- Однако тоже отправился на тот свет вслед за мамашей, - хрипло прорычала я.

- Но, сдается мне, жизнь он тебе попортил изрядно, а, Ани? – ухмыльнулся мужчина. – Сколько ты не спала после его пыток? Пять? Десять лет?

Шестьдесят.

- К счастью, все вы смертны, - улыбнулась я сквозь пелену гнева. Огрызаться – единственное, что я могла.

- Вы – да, - кивнул Ричард и глянул на часы. – Начинаем.

Только сейчас я заметила вокруг того места, где сидела, четыре подставки. Над одной зажгли свечу – и железо вычурной ковки засветилось насыщенным цветом пламени. Над второй просыпали землю – она вспыхнула ярко-зеленым. Над третьей брызнули водой – железо приобрело синий окрас. И над последней просто подули – подставка стала желтого цвета.

- Прошу вас, святой отец, - благоговейно склонил голову Альфа перед фигурой в белой рясе, расшитой серебряной нитью, которая складывалась в причудливые узоры обережных знаков.

Священник подошел ко мне почти вплотную, белый капюшон полностью скрывал его лицо, но судя по росту – это определенно был мужчина. Да и не возьмут на такую должность женщину, это же ратующие за патриархальные устои оборотни!.. От него за километр разило ладаном и чем-то еще, словно он его не раскуривал, а брызгался вместо одеколона. У меня заложило нос, и я непроизвольно чихнула.

- Поднимись, дитя, - глухо раздалось из глубины капюшона.

- Спасибки, мне и так комфортно, - скривилась я.

- Поднимись! – настойчиво сказал мужчина странным голосом, как будто его душили.

- Что, в сидячую меня ножичек втыкать неудобно, а, отче?..

- А ну живо на ноги вскочила, девка языкастая, покуда все женское себе не застудила к заднице люциферовой! – на грани слуха, так знакомо, но в стиле преподобного служителя церкви прошипел… Мастер?!

Как удержала вскрик радости – без понятия, но со «вскочить» он явно погорячился. Ему пришлось помочь мне, и я вцепилась в его рукава, словно истово верующая – в краешек пеленки самого Христа. Испод капюшона блеснули красными всполохами его глаза – Лавьер был в ярости.

Меня стало подташнивать, и с каждой секундой ощущение нарастало, а желудок скручивало узлом все сильнее. Однако Александр, видимо, ничего не чувствовал, потому как почти одними губами выдавил:

- Пять секунд – и линяем.

Я глянула за его спину на набирающие цвет подставки и поняла лишь одно – не успели.

Луна вошла в зенит.

***

Кольцо вокруг них вспыхнуло так резко и сильно, что даже Великому Мастеру пришлось зажмуриться. Но сквозь нестерпимую боль он почувствовал, как его внучка безвольно откинулась назад.

Столб света прошел сквозь ее тело и вдарил в потолок крыши с такой силой, что весь храм сотрясся на уровне фундамента, а с потолка посыпалась штукатурка и где-то даже – цельные ее куски.

Руки, что держали Правую, жгло огнем, но блондин ни за что бы не отпустил ее. Она была частью его клана, ей он был обязан своим местом и даже жизнью. Пусть малышка Лайт никогда этого не поймет и не примет, но это так, а потому Лавьер сжал зубы и еще сильнее зажмурился, хотя это уже не спасало.

Слишком много света.

Когда свет стих, мужчина тут же прижал бесчувственное тело к себе, подхватывая на руки. А когда обернулся, на губах Великого Мастера сверкала ехидная усмешка.

Ричард Крит остался в одиночестве, хотя до начала обряда в зал набился без малого весь клан. Который, следуя плану, ребята по одному вывели из строя в момент эпохального события. Сейчас оборотень ошалело оглядывался, однако, тут же замер – давешний короткий кинжал с серебряным лезвием чувствительно ткнулся между лопаток, точно напротив сердца.

- Нельзя выпускать ситуацию из-под контроля, - наставительно изрек Дарган, ловя одобрительный взгляд блондина.

- Согласен, сопляк, - кивнул Альфа.

И грянуло два выстрела: от первого свалился сын Анетт и Нуады, а от второго перед глазами древнего вампира разлилась темнота.

***

Анетт

Про себя я уже раз десять прокляла всех подряд, в особенности тех, кто меня роняет сегодня. Но когда открыла глаза и привстала на локтях, все мысли из головы словно выдуло.

Великий Мастер, древний, ментально сильнейший вампир в нашей истории сейчас лежал с пулей во лбу. Глаза его были закрыты, а лицо бескровно и от того – бело как мел. Даже белее рясы, которую он, без сомнений, снял с какого-то вервольфа.

Я никогда не думала, что это случится. Не думала, что Александра Лавьера можно убить обычной пулей… Но он не дышал и пульса не было, а значит, он был окончательно мертв.

Я резко дернула головой на звук: Адель подбежала к Ричарду, держа в руках… мой пистолет – я слишком долго пользовалась оружием марки Expert, чтобы не узнать его с такого расстояния. Около ног Альфы лежал Дарган с простреленным плечом, но он был жив, просто без сознания. А вот Мастер был мертв. Убит моим же пистолетом, который в моей руке служил ему верой и правдой столько лет…

- Ее нужно убить, - услышала я голос племянницы. – Использовать, а потом убить.

- Использовать – да, - довольно сказал Альфа, поворачиваясь к ней и проводя рукой по щечке девушки, которая потянулась за его лаской, как кошка. Я попыталась встать и случайно задела рукой неподвижное тело блондина. И тут же опустила взгляд. Нет, это было не тело. Кое-что получше. – Убить – тоже да. Но не ее.

С предохранителя он снимал, когда хищное дуло уже уткнулось ей под грудь, четко между ребрами, так, чтобы пуля – не дай Бог! – не застряла в кости. Ричард знал, куда целиться. Не сомневаюсь, что оборотней, как и вампиров, с малолетства учат убивать их извечных врагов-кровососов.

Кукольное личико Адель вытянулось и приняло донельзя забавное выражение – именно так в моем представлении удивляются пустоголовые девушки-Барби: бровки домиком, губки идеальной буквой «О». Она растеряно глянула на свои уже пустые руки, которые лишь секунду назад сжимали пистолет. Разиня.

Позорище…

***

Оборотень с удовольствием проследил, как замешательство постепенно сменяется яростью. Вампирша даже не пыталась убежать – прекрасно знала: он выстрелит быстрее, чем она развернется.

- Скажи «До свиданья!», отродье.

- До свиданья! – послушно повторили за его спиной, и холодное дуло пистолета, что держал в руке еще один участник сего действа, опрометчиво выпущенный из поля зрения, ткнулось Альфе в затылок.

Адель Лайт раздумывала лишь секунду, пока ее дар предлагал ей оптимальные пути решения задачи, а именно побег. И потом сорвалась в сторону выхода… Только девочка не учла, что сын Правой и сам Мастер вампиров вряд ли придут одни.

Визг девчонки, на руках которой железными оковами сомкнулись ладони одного из клана Бессмертных, был даже забавен. Крит издал пару грудных смешков и неспешно повернулся к Анетт Лайт. Дуло не двинулось с места, лишь выбрало себе новую цель – лоб.

- Вацлав, эту в кандалы и под замок, - хрипло, словно простужено, отдала приказ молодая с виду девушка.

- Ирина?.. – подал голос бессмертный.

- Я… сама, - на секунду запнувшись, отчеканила полукровка, все так же пристально глядя оборотню в глаза. Вампир исчез в переходах храма, и уже опротивевший визг стих. – Ты понимаешь, чем убийство Великого Александра аукнется твоему клану? И всей твоей расе?

- Меня признают героем, если ты убьешь меня. Ибо я старался помочь, привнести Светоч, облегчить нашу участь, - уверенно ответил Альфа. – Впрочем, ключевое слово здесь «если».

- Ты дурак, Ричард, - мотнула головой рыжая девушка, которую он так часто представлял на месте ее племянницы. – Ты не учел, что нельзя связываться с вампирами. Мы все и всегда делаем лишь для себя. Слишком опасно помогать всем оборотням, давая их человеческой форме силу и способности звериной половины. Слишком опасно – для вампиров, ведь мы будем первыми, на кого вы пойдете войной. А потому и Светоч рассчитан только на одного оборотня…

Что-то дрогнуло в его лице, в его душе. Все, во что он верил столько лет, все те легенды, что рассказывали дед и отец про легендарный Светоч, про свободу их клана от мучительного подлунного превращения… Все это на его глазах осыпалось пеплом – он чувствовал запах правды, что шел от Правой руки вампиров.

Мужские пальцы стальной хваткой сжались на тонком запястье, и девушка вздрогнула от боли, но пистолет не опустила.

- …коему его Свет будет дарован добровольно. – Серые глаза, еще более яркие на фоне темных кругов под ними, мстительно сверкнули. – Ты похитил, искалечил и убил моего сына, Ричард Крит. Ты похитил и истязал Правую руку Великого Мастера вампиров. Ты застрелил Александра Лавьера, Скользящего между жизнью и смертью. И после этого ты думаешь, что я дам тебе свободу от Матери-Луны?! Но ты прав. За все вышеозначенное ты проговариваешься к высшей мере наказания!..

Он отчетливо уловил звук сдавливания пружины, что приводила механизм пистолета в действие через курок. Но выстрела так и не последовало.

Женская ручка затряслась в его ладони, и мужчина нежно, чуть улыбаясь, провел пальцами до локтя, с какой-то болезненной гордостью отмечая свои укусы на ее коже. В блестящих глазах девушки стояли слезы, казалось, она сама не понимала, почему не может выстрелить, почему он еще жив?..

- Долг жизни, Ани, светлая моя, - беря в ладони маленькое личико, скулы которого почти прорывали тонкую кожу, улыбнулся оборотень. – Пришло время отдать долг.

- Солидарен с тобой, блохастый! – Рык ее мужа отразился от стен собора.

- Максим, нет! – крикнула вампирша, поднимая свободную руку ладонью вверх.

- Ани… - начал глава Бессмертных, но Альфа Лунного клана уже знал, что выиграл.

- Нет, Максим. Не нужно. Не стреляй, - прошептала рыжая полукровка. – Я не могу…

- Вот и умница! – откликнулся Крит, спуская руки на изящную шею. – Я убью вампира, и мы сможем уйти. Отдай мне оружие.

- Не могу… - Она опустила голову, и из серых глаз полились слезы, горькие и отчаянные. На нее слишком много всего навалилось и без его напоминания о долге. – Не могу, Ричард…

- Это поправимо, Ани, - улыбнулся он, и его рука потянулась к пистолету в дрожащей женской ладошке.

Он не успел осмыслить, как все произошло.

Вот вампирша вскидывает голову, ее глаза с потерянных и наполненных болью меняются на жестокие и решительные. Она уверенно поднимает руку, отходя на шаг, и дуло, не дрогнув, под ее суровое «Нет!» выплёвывает серебряную пулю…

…Тело Альфы Лондонской стаи падает навзничь.

- Долг платежом красен, - усмехается девушка в белом платье и чуть вздрагивает, когда со спины ее обнимают родные, долгожданные руки.

- Нужно было дать мне это сделать, Ани, дурочка ты безголовая! – судорожно сжимая жену в объятьях, шепчет ей в волосы Максим. – Почему ты не позволила?..

- Это только мой долг. Мне и отдавать, - пытаясь справиться с крупной дрожью во всем теле, с трудом выговорила Лайт.

- Идем домой, родная…

- Не могу больше, Макс, - закашлялась Анетт, сгибаясь пополам. – Не могу…

Темная, густая кровь запачкала белое, тонкое платье. Его жена потеряла сознание. Собственный организм предал ее.

Слишком много всего.

***

- Отец?.. – послышался как сквозь толщу воды голос Елизара. – Мама! Мастер… - Сын метнулся к лежащему блондину, в то время как Максим пытался привести жену в чувство или хотя бы остановить кровь, бегущую из носа и ушей. – Отец, он… мертв.

- Вытащи пулю, очнется через две минуты… - бросил, не глядя на парня, Бессмертный.

- Дар?.. Дарган! О хвала Всевышнему, ты жив! – склоняясь над старшим сыном Лайт, прошептал Владимир.

Глава клана ошалело уставился на радостно-облегченное лицо брата. Слишком радостным оно было. Ему не могло показаться… Не может этого быть, вопреки всему стучала в голове мысль.

- Мир?.. – Полуэльф попытался встать, но лишь зашипел, схватившись за плечо. Старший вампир тут же пришел ему на помощь, поддержал и помог подняться, уже собирался уйти, чтобы передать Дара медикам, но тут наткнулся глазами на Максима. И мгновенно осознал, что приемный отец парня все понял, хоть и не поверил еще до конца.

- Выведи его отсюда, - коротко приказал гладиатор, снова полностью сосредотачиваясь на жене.

Что бы там ни было, оно подождет.

Кровь все еще бежала из носа, не останавливаясь, дыхание ее замедлялось, словно она засыпала, а сердце начинало биться все тише и медленнее. Неожиданно его просто оттолкнули в сторону – его место занял Мастер, с еще не до конца затянувшейся кожей на лбу.

- Давно? – резко спросил блондин, приподнимая девушке веки. Зрачки не реагировали на свет и были сжаты до минимума.

- Пять-семь минут. Алекс, в чем дело? Я не встречал подобного…

- Она сопротивляется, не хочет возвращаться. Невыполненный долг, этот гребанный оборотень тянет ее на тот свет! – Мастер схватил свою Правую за голову, сильно сжав виски и молниеносно пробивая сознание. А потом резко отпрянул. – Она… не хочет. Ей больно и страшно. Она потерялась во тьме, Макс. Я ее вернуть не…

- Возвращай! – дико зарычал брюнет, хватая брата за рясу и встряхивая так, что у него зубы клацнули друг о друга. – Ты обязан ей всем, что имеешь! Выполняй свой долг, Алекс!

- Я… - Лавьер тряхнул головой и выдохнул. – Медиков сюда! – рявкнул с вплетением Силы. Минуты не прошло, как девушку подключили к приборам, на мониторе побежала ровная красная линия. Сердце остановилось. – Да чтоб тебя отец за уши оттаскал, скудоумная дева!.. – глухо прошипел Мастер, склоняясь над рыжей и своим лбом дотрагиваясь до ее.

Он потерял Анетт Лайт в той темноте.

***

- Анетт! Где ты, проблема ходячая?!

Но вокруг мужчины была только тьма. Ничего. Ни лучика, ни звездочки. Ни атома света.

- Я не хочу возвращаться, - вдруг тихо раздалось за его спиной. Александр стремительно обернулся и наткнулся взглядом на сжавшуюся в комочек внучку. – Вокруг меня всегда умирают люди. Я смерть несу всем тем, кто меня окружает…

- Тебя ждут, Ани, - присел рядом с ней Лавьер. – Твои родные. Ты нужна им!

- Я могу уйти сейчас, боль пройдет, но они будут живы. Никто больше не умрет из-за меня… - прошептала Принцесса семьи Лайт, опуская голову в колени и становясь еще меньше.

- Это из-за того волчары, да?! – вдруг, неожиданно даже для себя, разозлился древний. – Это он держит тебя здесь. Говорит, что ты не достойна жизни. Да? – После секундного затравленного молчания ответ уже не требовался. – Так шли его в далекое интимное турне, Лайт, ибо ты ему одолжение сделала, так и знай! Если бы эта скотина блохастая выжила, он бы попал в руки к нам – к Максиму, ко мне, к твоим дедушкам, к отцу и матери, к сыновьям… И поверь мне, то, что он сдох сейчас, не иначе как благодать Божья. У нас он бы тоже помер, конечно, но куда как в больших муках!

- Я могла спасти его…

- Не могла, - жестко отрезал вампир. – Не могла и не имела на это права. Он изуродовал твоего сына и тебя. Он заслужил свою смерть. И твой долг выплачен.

- Он спас меня дважды.

- Ты его тоже: от Максима и от рук его же соплеменников. Они бы сами порвали его на куски, будь он один освобожден от обращения. Можешь поверить мне, я не понаслышке знаю о повадках оборотней.

- Из-за меня убили Свята… Я виновата в его смерти.

- Уверена? – усмехнулся Мастер.

- Мама?.. Мама, ты слышишь меня?! – раздалось откуда-то снаружи голосом Святослава. Он звучал немного хрипло и чуть рычаще, очевидно, парень перекинулся меньше минуты назад. – Мама, я жив! Я сумел выжить! Возвращайся, прошу тебя, пожалуйста! Мама!..

- Это вранье… - неверяще пробормотала Анетт, стараясь отползти от Александра.

- Ани, родная, - заняв место сына, прохрипел Максим, и Мастер словно воочию увидел, как от немыслимой боли исказилось лицо сводного брата. – Ты должна вернуться к нам! Ко мне! Ну же, Анетт! Ты не можешь меня бросить… Ты ведь поклялась!

- Вот, перед кем твой истинный долг. Вот, ради кого ты обязана жить. А все, что тебе твердит Рик, бред чистой воды. – Блондин поднялся на ноги и протянул руку ко все еще сидящей девушке. – Идешь? Или мне сказать твоим детям, что ты сдалась, струсила из-за какого-то вера плешивого?

Желваки заиграли на острых скулах, и теплой, сухой ладони мужчины коснулась холодная, тонкая женская рука.

Слишком много чести этому блохастому.

***

- Пип, - вякнул кардиограф, и красная линия стала зеленой, когда ее нарушил небольшой кривой скачок пульса. – Пип-пип.

- Он вытащил ее, – пораженно пробормотал Елизар. – Он вытащил ее! – воскликнул он, повисая на шее старшего брата.

Святослав чуть удивленно и растеряно глянул на своего двойняшку. А потом улыбнулся: счастливо и радостно, крепко прижимая Зара в ответ и утыкаясь носом в родное плечо, чувствуя, как их обнимают со всех сторон братья, отец и близкие люди.

Великий Александр вернул его маму с того света.

Значит, теперь-то уж все точно будет хорошо.

Комментарий к Глава 6. Слишком много “слишком”.

Артем и форма оборотней - https://cs7053.vk.me/c540108/v540108365/3101/fvkYrzgI7Sg.jpg

Храм, центральная статуя - https://pp.vk.me/c617317/v617317412/2097d/M_o3CHyQXiE.jpg

========== Глава 7. Материнское сердце. ==========

Анетт

Мне было тепло. Светло, хорошо, уютно. Впервые за долгое время.

Эта мысль заставила сознание встрепенуться, вынырнуть из вязкой пучины сна и открыть глаза. Чтобы тут же зажмуриться. От боли и радости одновременно.

В глаза било Солнце. Яркое, горячее, настоящее – долгожданное Солнце!

Я подставила лучам лицо, с наслаждением впитывая его свет. Господи, как же мне этого не хватало… Я засмеялась от комичности ситуации: вампиры старались избегать прямых контактов с дневным светилом, ибо оно отнимало у них слишком много сил и энергии, но я ведь не совсем вампир. Так что, думаю, мое поведение вполне допустимо…

- Мы так и подумали, что ты скучала по Солнцу, - раздался сбоку слегка хрипловатый, но вполне узнаваемый голос.

Я резко повернула голову, туда, где была тень, но все же недостаточная, чтобы я не разглядела сидящего. На глазах навернулись слезы.

Это был мой сын, мой средний сын, Святослав Бессмертный-Лайт. Живой, здоровый и… почти невредимый. Правую сторону очень бледного, совершенного бескровного лица пересекал длинный шрам, начинающийся от лба и заканчивающийся на уровне губ. Черные, густые, вечно вьющиеся волосы сейчас были идеально прямыми и отросшими ниже плеч. Челка немного закрывала глаза, но вглядевшись, я непроизвольно ахнула: раньше серые, как у меня, они теперь светились ярким изжелта-зелёным цветом.

В моем мальчике ничего не осталось от того Свята, которого я видела в последний раз. Теперь передо мной был незнакомый мужчина с затравленным, настороженным взглядом зверя.

- Они изменили твой геном, да? – тихо спросила я, пытаясь приподняться на постели.

Слабость накатила противной волной, руки подогнулись в локтях, и мышцы мелко задрожали… Но вдруг что-то изменилось: легкое дуновение, и меня просто приподняли, опустив в нужном положении.

Парень двигался настолько быстро, что его не уловило даже вампирское зрение.

Он сел у меня в ногах, на достаточном расстоянии, демонстративно подчеркивая, что я в безопасности. Хотя надо быть полной идиоткой, чтобы поверить в это: для преодоления столь малого пространства у него не уйдет и миллисекунды. Однако я все же оценила его старания – он не хотел, чтобы я боялась его.

А я и не боялась.

- Я не знаю, что я… такое, - внешне спокойно и уверенно ответил брюнет, глядя все же себе на руки.

Нет, не незнакомый мужчина, про себя усмехнулась я. Мой ребенок, просто повзрослевший.

- Ты дурак, - буднично выдала я, внимательно следя за его реакцией. И он не подвел: слегка приподнял уголки губ – узнавал привычную манеру общения в нашей семье. – Ты просто дурак.

- Почему? – Спросил, но глаз не поднял. Опасается. Подсознательно ждет удара. Что же эти твари с тобой сделали, раз теперь ты так боишься боли?!

- Потому что. Святослав, - позвала я, протягивая к нему руку. Ладонь начала подрагивать от напряжения, и ему пришлось подхватить ее. И посмотреть мне в глаза. – Ты – мой сын. Вот и все, что имеет значение.

Какое-то время он сидел совершенно неподвижно, не меняя ни положения, ни выражения глаз, и мне показалось, что меня даже не услышали. Но потом… Святослав был из рода Лайт, и он понял, что скрывалось за маленькой и простой фразой.

Сын налетел на меня, как ураган, и, обхватив руками за плечи, уткнулся носом в шею. Я только улыбнулась, обняв могучую спину, где под кожей бугрились и перекатывались тугие жгуты мышц. По шее побежало что-то быстрое и мокрое, и мне потребовалась секунда, чтобы признать в этом слезы.

- Мам… - глухо всхлипнул парень. – Я так виноват перед тобой! Из-за меня тебя схватили, из-за меня так долго пытали… Я… так боялся себя, что позволил им увести тебя… Ведь я мог найти их, мог остановить, но… Я испугался, что не смогу контролировать себя… Зверь, он был сильнее… И они забрали тебя у меня!

Я молча гладила его по волосам, непривычно жестким и гладким, просто выслушивала все, что он скажет, прекрасно осознавая – он никому и никогда это больше не откроет, только моим ушам предназначалась эта исповедь.

- Ты такой глупый у меня, - ласково проговорила ему на ухо, когда Свят смолк. – Я виновата, виновата Адель и Ричард. Виноваты другие, но не ты. Из-за меня тебя сделали таким…

- …монстром?.. – горько усмехнулся он, все еще сопя мне в шею.

- …необычным! – строго закончила я, хлопнув его по макушке, чтоб не лез вперед батьки. – Ты Святослав Лайт, сынок, ты никогда не станешь монстром. Ты всегда будешь сильнее зверя, который теперь – тоже часть тебя, моего мальчика. Но я хочу заключить с тобой сделку.

Парень отпрянул так резко, что руки его вжали меня в кровать. Он пробормотал извинения, но удивление, которое галлонами плескалось в его новых глазах, никуда не делось.

- Ты поклянешься мне забыть и никогда больше не вспоминать о том, что ты мне сказал сейчас. О своей вине, о своей боли, обо всех ужасах, что тебе пришлось пережить по вине Ричарда Крита. Ты поклянешься и сделаешь это. Хорошо?

- А взамен?

- Я сделаю тебе подарок.

- Какой? – по-детски загорелся Свят, и я непроизвольно засмеялась.

- Сначала клятва, потом сюрприз, - непреклонно уточнила суровая маман.

Юный Лайт попыхтел-попыхтел, но потом все же приложил руку к сердцу:

- Я клянусь забыть все, что пережил, всю вину и всю боль. Я клянусь тебе, мама.

- Тогда дай обниму, - улыбнулась я, снова принимая его в свои объятья. И коснулась губами виска.

«Я дарю тебе свободу, Святослав Бессмертный-Лайт. Свободу от зверя внутри, свободу от боли обращения. Свободу от оков животной половины и Матери-Луны. Я отдаю тебе силу Светоча. Добровольно и с благословением. Я так люблю тебя, сыночек…»

Брюнет отпрянул от меня, и я увидела его сияние. Его кожа светилась изнутри, становясь чуть смуглее, приобретая тот знакомый мне оттенок, которым его наградили природа и наши с Максимом гены. Только глаза оставались прежними – желто-зелеными.

- Мам, - с подозрением протянула родная кровиночка. – Что это только что было?.. Я слышал твой голос… Внутри.

- Что-нибудь чувствуешь? – спросила я, не отвечая.

- Зверь… он замолчал! – воскликнул парень, глядя, как кончики пальцев постепенно перестают светиться. – Что ты сделала?

- Это Светоч. Я отдала его Силу тебе. Только отданная добровольно, она способна освободить оборотня от влияния Луны и животной половины. – Я пожала плечами. – Теперь ты не только уникальный, но и совершенно свободный.

- Безопасный, - исправил меня сын, обеими руками сжимая мою ладошку и улыбаясь так широко, как никогда в жизни. – Спасибо, мамочка!

- Да не за что, - улыбаясь точно так же, прошептала я.

- Дед идет, - чуть дернул головой Свят.

- Не слышу ничего, - нахмурилась я.

- С тобой все в порядке. Просто у меня очень тонкий слух.

И правда, через минуту дверь в мою комнату открылась и пропустила Рафаэля Лайт с каким-то черным стаканом в руке.

- Кормить тебя пришел, - пояснил он, радостно улыбаясь.

- Я, пожалуй, пойду братьям расскажу новости, - деликатно хмыкнул сын и, обнявшись с родственником, быстро вышел.

- Он прямо-таки весь светится, как я погляжу, - проводив внука глазами, хмыкнул отец. – Причем в прямом смысле. Отдала ему Светоч?.. Ты не против, если я прикрою шторы?

Я кивнула на оба вопроса. Сделав так, чтобы на кровать немного падала тень, родитель остался доволен своими действиями, сел на место Свята и протянул мне черный стакан. В нем глухо булькнуло.

Кровь, догадалась по запаху.

- Вы мне что, первого попавшегося прохожего выжали туда? – приподняла я бровь.

Рафаэль закатил глаза:

- Шуточки у тебя, дщерь моя… Первого попавшегося младенца, конечно же!

- Кто же тогда?

- Мы. – Я непонимающе задрала бровь. – Мы все: Мастер, Максим, Дмитрий, Андрей, я, Марина, Сара, София, Нина, Натаниэль, Джек, Мерседес, Кирилл, Дарган, Радомира, Елизар и… Ирина.

- Отец, я… - начала, но меня тут же остановили жестом – эдак по-царски вскинутой рукой.

- Я знаю, дочка, я знаю. – Он протянул мне стакан, переводя тему. – На, пей. Это поможет окончательно избавиться от яда.

- Окончательно?..

- Ты проспала больше трех суток, с тобой по очереди дежурили все, но кровью накачивали тебя только старейшие, то есть твой муж, Александр и твой прадед. Дед тоже рвался, но я испугался, что ты лопнешь. – Я усмехнулась, и папа тоже дернул уголком рта в улыбке. Которая, впрочем, быстро сошла на нет. – Это помогало выводить яд блохастых: Мастер приказал закутать тебя в сто одеял, и дрянь выходила с потом. Ты не представляешь, что мы пережили за эти три дня! – всплеснул Рафаэль руками. – Мы даже в твоем буйном детстве тебе так часто постель не меняли! Хвала богам, сейчас ты хоть не писалась…

- Папа! – возмутилась я, прожигая его взглядом.

Хотя, конечно, видела, что его веселье напускное.

Он был раздавлен, почти сломлен. И я могла понять причину. Он всю жизнь учил нас семейным законам, традициям, Кодексу нашей расы, гарантировавшему нам выживание. Он всегда учил нас держаться семьи, биться за нее до последнего вздоха, поддерживать своих и никогда не предавать родных, а здесь…

- Я все четче вижу, что не справился со своей задачей, Ани, малышка. Я учил вас законам Ровеля Прародителя, но не справился. Я всегда считал свою семью идеальной, самой лучшей и крепкой. Да, немного сумасшедшей и вздорной, но сплоченной и любящей, а теперь… - Мужчина посмотрел мне в глаза, и я увидела слезы, которые, конечно же, никогда не будут пролиты, никогда не покинут пределов его глаз, но навсегда останутся в душе. – Когда тебя принесли, еле живую, почти прозрачную от яда этих тварей, я как никогда остро ощутил свою вину. Я плохо воспитывал вас, раз сначала Гилберт, а затем и Адель пошли против своих же родных. Я виноват перед тобой, дочка. Я виноват перед всеми вами…

- Не смей, отец! – зашипела вдруг я, стискивая стакан. Посуда затрещала, но сдюжила. – Не смей, слышишь?! Не смей винить себя в чем бы то ни было! Я не позволю тебе корить себя в том, в чем изначально виноваты только сами предатели! Мы все воспитывались в одинаковых условиях, а значит, и проблема заложена в Гилберте и Адель. Ведь ни Жан-Жак, ни Нина, ни Ирина, ни Натаниэль, ни Джек, ни я – мы не пошли против семьи. Наоборот, передаем своим потомкам твои заветы, твои уроки и примеры. Мы учим их так же, как ты учил нас. Разве Джек, Мерси, Кир, Зар, Свят, Дар и Рада – плохие?

- Нет, замечательные, но… я все равно виноват, Анетт.

- Ты! – зарычала я. – Ты не слушаешь меня! Вот нажалуюсь маме, будешь ей рассказывать, какой ты плохой да нехороший, то-то она тебе устроит!

Последний аргумент возымел успех: родитель тут же перестал винить себя во всех смертных и бессмертных грехах, прямо на глазах становясь тем самым Рафаэлем Лайт, сыном моего деда, то есть ехидным, надменным, невыносимым вампирюгой.

- Думаешь, самая умная, а? Мне Мастер рассказал, как ты там на холодном полу рассиживалась, в самой что ни есть развратной позе! – язвительно сверкнул ухмылкой папандр.

- Ба-а-ать, - протянула я.

- Ты не батькай мне тут. Пей давай, а то остынет и свернется, - показал кончик языка Рафаэль.

Я глянула на стакан, сверху закрытый непрозрачной черной крышкой с отверстием для питья. Чуть зажмурившись и выдохнув, постаралась в один глоток осушить посудину. Человеческая половина взбунтовалась против привкуса металла и соли во рту, но я все же заставила жидкость двинуться дальше.

- Хочешь фокус покажу? – поинтересовался наблюдавший за мной отец. Я резво кивнула, согласная на что угодно, лишь бы отвлекающее от рвотных позывов.

Меня тут же подхватили на руки и, пронеся через всю комнату, поставили перед зеркалом в полный рост.

- Господь Всемогущий! - вырвалось у меня.

- Всеблагие и Пресвятые угодники! – поддержал меня папа и с усмешкой пояснил в ответ на мой ошарашенный взгляд: - Это мама выдала, когда тебя переодевала. Я за дверью был, поэтому слышал.

В зеркале отражался почти скелет, обтянутый кожей и перевитый яркими сиреневыми, местами (особенно на шее) вздувшимися венами. На лице теперь выделялись только глаза, черные брови и скулы. Губы были цветом с кожу, то есть сине-зеленые, а волосы потускнели и даже на вид были сухими и ломкими. Еще больше меня опечалило уменьшение размера груди и состояние конечностей: кости их почти разрывали кожу, сквозь которую, казалось, можно было разглядеть каждый хрящик и сухожилие. Глянув на руку, смогла в мельчайших подробностях, вплоть до шва на косточке, рассмотреть фаланги пальцев…

Я нервно хихикнула: теперь понятно, почему со временем из поведения Ричарда исчез сексуальный подтекст. В свете таких размышлений я даже радовалась своему виду лежалого трупа, сейчас облаченного в черную шелковую сорочку до колен.

В животе разлилось приятное тепло – кровь дошла и стала усваиваться, быстро растекаясь по венам. И начала свое действие.

Волосы приобретали былой насыщенный цвет и гладкую структуру, превращаясь в темно-рыжий водопад. Кожа розовела, уплотнялась, скрывая под собой вены и сетки капилляров, которые становились нормального светло-голубого цвета. Прямо на глазах восстанавливалась мышечная масса, на руках появлялись мои родные, красиво заметные бицепсы, икры приходили в прежнюю форму, и, бесцеремонно задрав сорочку (что там, спрашивается, папаня не видел, если в детстве меня купал только он?!), убедилась, что и бедра возвращали себе былой поджарый и подкаченный вид. А уж при виде груди изначального второго размера я едва не прослезилась!..

Еще раз внимательно оглядев отражение и повертевшись, осталась довольна собой. Даже внутренне ощущала себя вполне здоровой.

- Да красавица, красавица, - бурчал Рафаэль и вдруг погрустнел: - Совсем уже большая выросла…

- Долго же до тебя, папуля, доходило, - хихикнула я, - прямо-таки как до жирафа!

- Ты родителю-то не хами, девка языкастая, - осадил суровый глава семейства Лайт. – Иди лучше вымойся. – Несмотря на его неприступный вид, я все же чмокнула папку в щеку и успела заметить, как оттаял взгляд отца. – Все, все, топай давай!..

Прощально помахав ему ручкой, я уже залетала в ванну, когда он окликнул меня. Обернулась, сталкиваясь с знакомой серостью глаз.

- Ирина…

- Нет, - тут же отрезала я, заранее зная, что скажет папа.

- Я ей так и ответил, - покачал он головой. – Просто убедился на всякий случай. Иди, дочка. Иди.

И прежде чем я успела моргнуть, его в комнате уже не было.

***

В душ я торопилась так, как никогда в своей жизни.

За время плена мне все же разрешали мыться, не совсем уж зверьем были диким, но только под конвоем женщин стаи. А позже, когда яд сделал свое дело и я почти не поднималась, меня в душ относили. Это все было, конечно, необходимо, однако, от этого не становилось менее унизительным.

И теперь, когда резко включилась холодная вода, я взвизгнула, быстро переключая на горячую, и с блаженным вздохом опустила голову под воду.

Жизнь потихоньку налаживалась. Я старалась не думать о том, что мне предстояло сделать и с кем поговорить… Я искренне надеялась на Мастера в деле Ирины и Адель, но, судя по всему, решать данный вопрос придётся мне. Это удручало. Очень.

Настолько, что я не заметила, как в комнате появился еще один субъект.

Широкие ладони скользнули по животу и притянули ближе к мужскому телу. Я хмыкнула, но послушно расслабилась, полностью доверяя ему. Муж уткнулся носом в место соединения плеча и шеи, сделал вдох, и его губы растянулись в улыбке.

Я закрыла глаза, наслаждаясьдолгожданными прикосновениями своего мужчины. Организм и сознание ликовали, ибо наконец-то объявился тот, кому они привыкли отдавать всю меня, считая Максима единственно верным вариантом. И что греха таить, я была с ними абсолютна солидарна!

Невольно нахмурилась, тут же вспоминая, как болезненно реагировала на Крита в своем личном пространстве. И не потому, что очень скоро он начал автоматически ассоциироваться с болью и унижением, нет. А потому, что он был чужим, другим. Нелюбимым. Не моим. И все тело бастовало против него, даже в ущерб укусу заживляя первым делом синяки от его рук – чтобы быстрее избавиться от следов его вторжения.

Мои руки легки поверх рук вампира, и мы на мгновение замерли, с головой ныряя в это запредельное счастье – просто быть вместе, рядом, чувствовать друг друга как себя. Я перестала хмурить брови, радуясь присутствию Бессмертного, как лучшему подарку в жизни. Хотя он действительно был для меня этим самым лучшим подарком.

Однако следующие его слова заставили меня взвыть:

- Прости меня…

Дальше Максим ничего сказать не мог, был очень занят – отплёвывался от геля для душа, которым я со злости в него плеснула. Испортить такой момент! Р-р-р-р, зла на него не хватает!..

- Зараза! – порычал вампир, размыливая жидкость меж ладоней. – И месть моя страшна будет!

- На то и расчет, - хмыкнула я, с удовольствием подаваясь ему навстречу.

Чуть шершавые пальцы, смягченные гелем, дотронулись до спины и круговыми движениями двинулись вниз. Я не удержалась и поцеловала мужа, чтобы тут же начать яростно кашлять от мыльного раствора. Смыла с его и своего лица горькую пакость и повторила попытку, теперь уже увенчавшуюся успехом. То есть долгим и вкусным поцелуем.

Максим всегда был как огонь, его не нужно было долго раздувать, хватало искры – и пожар сметал все на своем пути. Бессмертный подхватил под бедра и прижал к стене. Мокрые черные пряди закрыли лицо, и я отвела их в сторону, чтобы не закрывали взгляд любимого вампирюги.

- Если ты начнешь извиняться, каяться и молить о прощении, я заставлю тебя этот гель выпить! – непреклонно заявила я, когда мужчина открыл рот с весьма красноречивым выражением глаз.

- Но я действительно… - начал он.

- А я тебе о чем: действительно заставлю! И не смотри так на меня!

Древний опустил очи долу. Очевидно, в том низу он наткнулся на нечто дюже любопытное, ибо его губы искривила поистине дьявольская ухмылка.

- Давай представим, что я все же виновен, - промурлыкал мужчина, не больно прикусывая мочку уха. – Обвинение доказано, наказание назначено. – Дорожка поцелуев до шеи и ниже – до ключицы. – Позволь приступить к исправительным работам?..

Меня прижали крепче, вдавливая в свое тело и намекая, как нелегко ему дается промедление.

- Ох… позволяю…

- Люблю тебя, - выдохнул муж, ловя губами мои вздохи.

- Люблю тебя, - шепнула в ответ, улыбаясь как безумная.

***

Итак, с чего начался мой рабочий день? Нет-нет, не с приветствий. И даже не с поклонов. И без подарков тоже обошлись, ага.

Меня душили. Яростно, профессионально, с удовольствием, искренне этим делом наслаждаясь и безбожно пользуясь свои рабочим положением! Душили в объятьях, но тем не менее - душили.

- Жанна, да ты ее задушишь! – испугался Людвиг, наметанным глазом заметив мое уже почти трупное посинение.

- Ненавижу тебя! Ненавижу! – шипела блондинка, обхватив меня за плечи и сдавливая так, что я отчетливо слышала скрежет ребер. – Терпеть не могу! Ты слышишь, Лайт?!

- Я уже готова пасть ниц и каяться во всех грехах, только отпусти меня… - прохрипела я, брыкаясь в ее руках как котенок.

- Как ты могла?! Как ты могла так поступить со мной?! Ты знаешь, что я почувствовала, когда Мастер сообщил мне, что тебя похитили?! У меня испод носа! По моей вине! Да я чуть с ума не сошла! – Но из стальных объятий меня выпустила, что радует.

Я вздохнула полной грудью, помахала Людвигу ручкой и уже сама кинулась обнимать подругу. Конечно, силы вампира и полувампира сравнивать глупо, но я честно старалась.

- Причем здесь ты? – спросила я, когда меня, строя при этом брезгливую моську, стряхнули на мое место в моем же кабинете. – Сегодня я слишком часто слышу извинения и про чувство вины. Но что самое смешное – от тех, кто абсолютно ни в чем не виновен!..

- Я же пустила тебя одну на тот этаж. Будь я рядом, этого бы не случилось. – Жанна машинально потеребила обручальное кольцо и вздохнула.

- Ты думаешь, ты бы его остановила? Брось, Жан. Фанатиков ничто и никогда не останавливало. Уж ты-то об этом знаешь лучше прочих, - намекнула я на ее прошлый разлад с Инквизицией, который лишь благодаря Александру не закончился трагедией. Для нее.

- Они кусали тебя, да? – спросила женщина, кивая на мой наглухо застёгнутый воротник.

- Зачем задаешь вопросы, ответы на которые уже знаешь? – улыбнулась я, титаническим усилием не поддаваясь унынию и пытаясь загнать прочь воспоминания.

Судя по всему, Максим не имел возможности разглядывать мое тело, когда спасал из лап Ричарда. Но в ванной я ужаснулась от того, как потемнели его глаза, каким тяжелым стал запах вокруг него, когда мужские пальцы наткнулись на шрамы в районе локтя. Тогда он проследил их по всей руке, а дальше и по всему телу, и то, что он не разгромил мои покои, означало – он отыграется на ком-то другом. И я даже догадываюсь – на ком.

Чтобы окончательно отвлечься, я перевела взгляд на Некроманта:

- Что вы узнали? Как изменили Святослава?

- Они ввели ему кровь кого-то из оборотней, Альфы, если быть точнее, потому что Артем своей волчьей частью чует в нем сильного доминанта. Сильнейшего, по его словам. Я не знаю, как объяснить то, что твой сын не умер сразу же, Анетт. Возможно, это ваши с Максимом гены помогли ему. Возможно, это его способность – изменяться под окружающую среду. А может – это милость Божья.

- Мы же вампиры, о чем ты? – хмыкнула Жанна.

- Однако мы есть на свете. Получается, мы тоже для чего-то нужны, верно? – Как видно, сегодня немец-варяг был настроен философствовать. – Святослав признает лишь господство отца, на приказы Мастера ему наплевать. Он их, конечно, выслушает, покивает с умным видом, но в том, что безоговорочно подчинится и выполнит, мы теперь не можем быть уверены.

- Что Лавьер думает по этому поводу? – напряглась я.

- Наш великий и кошмарный негодовал, естественно, - закатила глаза Левая. – А потом ничего. Успокоился, привык. И теперь думает, какую выгоду можно извлечь из столь ценного приобретения, как Двуликий.

- Кто?!

- «Двуликий» - позывной твоего сына отныне. Лично Александр придумал, гордись, - ухмыльнулся Людвиг.

- Ясно, спасибо, Кройц.

- Я зайду еще попозже, ладно? Будь на месте, жена моя, - сурово приказал он, на секунду становясь викингом из прошлого.

- Ага, щаз-з-з! – показала Жанна язык двери, когда мы перестали слышать его шаги в коридоре. Потом повернулась ко мне и сходу огорошила: – Мастер не применял к Адель ментальный допрос.

- Что?! Почему?! – вылупилась я на нее.

- Твой отец попросил…

- …а его Ирина. Да чтоб вас всех! – в сердцах рыкнула я, хлопая ладонью по столу. – Как мне теперь с ней работать?! Я уничтожу ее, если она хотя бы посмотрит на меня!

- Александр только допросил девчонку.

- Да проку мне с этих допросов – это же всего лишь слова! Кто им поверит на Мировом суде?!

- Ты хочешь… - округлила глаза Левая, а потом, проследив ход моих мыслей, ухмыльнулась: - И тогда весь Лондон станет нашим.

Я кивнула. Адель, сама того не зная, могла помочь мне решить одни давние терки с оборотнями.

Уже очень давно мы делили с ними этот город, на границах постоянно происходили стычки, они обвиняли нас в пропаже людей с их территорий – все это было моей головной болью и лишней кровью на руках Жанны. И если на Мировом суде мы докажем, что клан Лунных оборотней зарвался, пошел против закона, нарушил все установленные правила и договоренности – и если мы выиграем в этом деле – тогда блохастым придется навсегда покинуть Лондон и его окрестности. И тогда вся их немаленькая половина города отойдет нам. Вместе с ведьмами, но эти в политику никогда не вмешивались, медитируя на связь с духами и предками.

- Если мы это провернем, Мастер точно разрешит нам обеим уйти в отпуск! – мечтательно улыбнулась женщина.

- Если мы это провернем, - спустила я ее с небес на землю. – Но без ментального дело может не выгореть.

- Ты пойдешь против семьи? – тихо переспросила Жанна.

- Адель – предательница, она мне не семья.

- Но Ирина…

- А Ирине некуда будет деться! – отрезала я, резко поднимаясь, и мы с Жанной покинули мой кабинет.

***

Все мое прекрасное с утра настроение, обеспеченное сначала живым сыном, потом отцом и восстановлением формы, а затем и Максимом, сейчас летело к чертям. Вот просто неслось на третьей космической скорости!

Подчиненные приветствовали меня поклонами, кивками, улыбками. Возможно, не все из них радовались искренне, но в данный момент меня занимало другое, поэтому я рассеянно отвечала им кивками и легкими поклонами.

Рядом со входом в тюремные подземелья стоял Вацлав. Я ругнулась про себя, но внешне лишь чуть улыбнулась. Он низко поклонился мне, все же я была женой его главы и мне он приносил вечную клятву жизни. И несмотря на все свои намерения выкинуть из карцеров любого, кто будет сочувствовать девчонке, с Пшемысловичем я так поступить не могла – совесть не позволяла: ведь он же не по своей воле так поступает, а из-за Ирины…

- Рад видеть вас в добром здравии, - произнес мужчина.

- Взаимно, Вацлав. Ирина, полагаю, там, - я кивнула на дверь. – Приведи ее, будь любезен.

- Ты же сама знаешь, что она не пойдет по его просьбе, - вступилась Жанна, видя, как исказилось лицо вампира. Он знал, что обязан подчиниться мне, но причинить боль любимой женщине не мог.

Я вздохнула и посмотрела ему в глаза:

- Тогда просто не мешай мне. – Бессмертный молча сделал шаг в сторону. – Жан, зайди к Мастеру.

Левая кивнула и растворилась в коридорах, а я спустилась в подземелье. Вдалеке я услышала тихий разговор. Заслышав меня, дамы тут же замолчали.

- Анетт, я… - начала сестра, но я остановила ее жестом.

- Выйдем, Ирина, поговорим.

- Можно подумать, я чего-то не знаю из того, что ты хочешь ей сказать, - прислонившись к решетке, издевательски ухмыльнулась Адель.

- В таком случае ты знаешь, что тебя ждет, - холодно усмехнулась я, чем заставила девушку резко отпрянуть. Все-таки бравировать – это одно, а реально узнать о своей казни – совершенно другое.

- Ани, я прошу, смилуйся, - проговорила женщина, беря меня за руку. – Она ведь молодая, глупая, этот оборотень одурачил ее…

- Я сказала – выйдем, Ирина. – Хорошо поставленному командному тону вампирша противиться не смогла.

На поверхности, на свету я смогла лучше рассмотреть родственницу. И невольно вздрогнула.

Говорят, вампиры не стареют. Мы не подвержены возрасту, болезням, смертности. Мы вечны и идеальны, но горе точит нас в разы сильнее, чем обычных людей, сторицей забирая здоровье, силу и волю к жизни.

То же самое становилось и с Ириной. И не будь Вацлава, который сейчас стоял рядом с ней и поддерживал за плечи, сестра наверняка бы сползла по стене, когда впервые взглянула мне в глаза. Потому что я не собиралась прощать ее дочь.

- Анетт…

- Ирина, нет. Я отозвала тебя сюда, чтобы сказать… - Я против воли споткнулась на воспоминаниях. – Твоя дочь – предательница. Она предала не только семью, она предала всю расу, связавшись с оборотнями, но даже их она в конечном итоге бросила. Адель знала, что Ричарда все равно убьют, и убежала, Вацлав не даст мне соврать. Она выбрала бегство, а не борьбу до конца рядом с любимым. Она не достойна носить фамилию Лайт.

- Что с ней сделают?.. Неужели нет никакого шанса?.. – Зеленоглазая красавица закрыла лицо руками.

Я переглянулась с мужчиной. Он медленно кивнул – бессмертный как никто другой знал, насколько суров Кодекс. Мы предателей не прощаем.

- Ей одно наказание, Ирина. Прости, но за то, что она сделала с моим сыном, я даже не заикнусь о смягчении приговора.

- Но ведь это не Адель сделала! Это тот оборотень! Он все сделал, его кровь в венах Свята! Анетт, они же убьют ее!.. – всхлипнула женщина, и из ее глаз начали капать кровавые слезы.

- Да, мы убьем ее. Таков закон, Ирина. И он един для всех, - как можно спокойнее сказала я.

Как мать, я могла понять ее горе. Как Правая рука Великого Мастера, я на понимание не имела права.

- Но она твоя семья! Отец сказал…

- Она мне не семья, - отрезала я, понимая, что мы начинаем ходить по кругу. – И отец в этом деле ничего не решит и не изменит.

Какое-то время сестра молчала, а после подняла на меня лицо с разводами крови. Мне захотелось позорно сбежать, потому что гнев матери жег душу. Я была больше чем уверена, что реагировала бы также, соверши мои дети подобное. Но разница в том, что мои дети никогда не пойдут против семьи и расы – слишком дорожат этими ценностями и слишком хорошо знают, что бывает с теми, кто эти ценности попирает.

- А ты изменилась, - хмыкнула она, облокачиваясь на Вацлава. – Стала сухой, жестокой и бессердечной.

- Я выполняю свою работу и долг, Ирина. Я берегу нашу расу, семью и Мастера…

- Семья?! – Сестра захохотала, но как-то болезненно, истерично. – Семья давно уже трещит по швам, и только вы с Рафаэлем цепляетесь за это эфемерное понятие! Ты отправляешь на казнь собственную племянницу и даже пальцем не шевелишь, чтобы облегчить ее участь…

При упоминании отца я зарычала, глухо и зло, ибо оскорбления в свой адрес я бы стерпела безропотно, но батю своего трогать никому не позволю.

- Облегчить ее участь?.. – зашипела я, наступая и становясь с ней лицом к лицу. – А она облегчила участь Святослава, когда его накачивали ядом оборотня, когда ему вводили кровь Ричарда, от которой его ломало и гнуло, из-за которой он стал гибридом и столько мучился, сражаясь с собой?! Она облегчила мою участь, когда организм уже даже не боролся, не заживлял укусы, синяки и раны, потому что сил не было регенерировать?! Она хоть что-нибудь сделала, чтобы облегчить нашу участь?!

- Анетт, перестань, - начал Вацлав, когда Ирина стала мелко дрожать, но я даже не услышала его.

- Нет! Адель пришла ко мне в камеру и смеялась мне в лицо, издевалась и рассказывала свои чертовы гениальные планы по захвату власти! Вот как она облегчила нашу участь, Ирина! Вот как она самостоятельно решила свои надуманные проблемы, «раз уж ей так не повезло с матерью»! Ее слова, между прочим, цитата! Так с какого перепугу я буду пытаться облегчить ей участь?! – прорычала я, нос к носу стоя с женщиной, которую уже колотило от осознания. – Пусть горит в Аду эта тварь с худой, продажной душонкой!

Отхлестав ее правдой, как пощечинами, я резко выдохнула, мигом растеряв всю злость и весь запал. Теперь мне было даже стыдно… Но сверившись со здравым смыслом, тут же затолкала стыд как можно глубже.

- Мой тебе совет, сестра. Уезжай. Уезжай до того, как назначат суд, потому что щадить Адель только из-за принадлежности в прошлом к семье Лайт никто не будет.

Зеленоглазая блондинка всхлипнула и, вырвавшись из цепких рук вампира, убежала. Мы с мужчиной проводили ее взглядами.

- Не стоило вываливать на нее все и сразу, - вздохнул потомок Пшемысла.

- Не стоило ей затрагивать мою сверхценность, - пожала я плечами, никаких мук совести не испытывая. – Присмотри за ней, Вацлав. Всегда будь рядом. Боль пройдет не скоро, но благодаря тебе она выкарабкается. И, возможно, когда-нибудь вернется в семью.

- Могли и не приказывать, Анетт. Я не брошу ее, вы же знаете, - чуть осуждающе покачал головой один из старейших клана Бессмертных.

- Знаю, но сказать была обязана. Чтобы Ирина не думала, она моя сестра. Ею и останется, - чуть улыбнулась я, кивая ему на прощанье и поворачивая в сторону карцеров, попутно набирая номер Жанны, чтоб вела Мастера.

Когда обернулась, коридор был уже пуст.

Комментарий к Глава 7. Материнское сердце.

Святослав после трансформации - https://pp.vk.me/c618730/v618730403/1dd47/H38wnaNizVE.jpg

========== Глава 8. Последние тайны. ==========

- Признаться, один процент на то, что мать все же что-нибудь с тобой сделает, у меня был, - сверкая красными бликами глаз из темного угла, усмехнулась вампирша.

- Признаться, я не понимаю, как мы могли вырастить такую дрянь, как ты, - усмехнулась я в ответ.

Не знаю, что она хотела мне ответить, но резко побледнела, когда увидела мою злорадную улыбку – я пропускала вперед Александра. Адель слишком долго прожила в клане Лайт, чтобы сомневаться в остальном. Но результатов ментального допроса я все же предпочла дожидаться в своем кабинете – прекрасно знала, что церемониться с предательницей Лавьер не станет, а значит, случится чудо, если она доживет до суда.

В моем кабинете меня ждал сюрприз в виде отца. Я тяжело вздохнула, по лицу и вообще крайне темной ауре смерти и ярости вокруг него догадываясь, из-за чего он здесь.

- Ты натравила на нее Мастера, - не спрашивал, утверждал глава семьи Лайт.

- Отец, я…

- Ты же прекрасно знаешь, что он с ней сделает!

Гнев, который, казалось бы, совершенно пропал после того, как я высказала все Ирине, разгорелся с новой силой, и Рафаэль отшатнулся, когда я резко появилась у него перед носом.

- Если собрался выгораживать эту мразь, то завязывай! Мне плевать, что тебя об этом просила Ирина и что ради нее, а также в память о Жан-Жаке ты сделаешь все, дабы Адель пощадили. Этого не будет! – прошипела я, впервые на своей памяти так разговаривая с папой.

- Она еще ребенок! Ей всего лишь…

- …каких-то семьдесят с лишним лет! – рявкнула я. – В этом возрасте я уже стала Правой рукой, а Дар – главным в отряде Гончих!

- Дочь, то, что ты делаешь…

- …я делаю только для того, чтобы вы прожили еще один день, - устало вздохнула я, опускаясь за свой стол. – Отринь родственные чувства, батя, и представь, что сделают остальные семьи, когда узнают, что я воспользовалась своим положение для спасения преступницы. – Мужчина на мгновение замер, а потом резко тряхнул головой, отгоняя страшные видения. – Именно. Но даже если бы такой угрозы не было, я все равно бы сделала то, что сделала. Она истязала моего сына, по ее указке его изуродовали и выбрали подопытной куклой. Да, нам удалось свести к минимуму последствия их экспериментов, но за одну только попытку навредить родной крови она уже достойна всего, что с ней сделает Мастер, прежде чем оторвать голову.

Рафаэль скомкано выдохнул.

- Прости меня, но ты знаешь, я не мог отказать Ирине.

- Да, я знаю. Но впредь, отец, не пытайся. Я не единолично принимаю решения. Есть еще Жанна и Мастер. Если со мной не будут согласны или мое решение сочтут слишком предвзятым, его изменят, а меня – отстранят на время от службы. – Я не смотрела на отца: мне было искренне неприятно, что он счел меня не компетентной на том посту, который я занимаю уже семьдесят лет. – Но в этот раз решение назначал Мастер, и мы с Левой его полностью одобряем.

- Я совсем забыл, какая ты у меня важная особа, - усмехнулся Лайт, оказываясь за спиной и кладя руки мне на плечи. – Совсем уже выросла и папку не слушаешь.

- Я делаю так, бать, чтобы мы все могли жить в мире и безопасности. И если угроза исходит даже изнутри моей семьи, я все равно эту угрозу уничтожу. Где, кстати, Ирина?

- У Марины, - чуть смущенно отозвался вампир.

- Ну прекрасно! – рыкнула я, вылетая из кабинета.

***

К Мастеру я шла в весьма воинственном расположении духа. А все почему?.. Да все потому же: Ирина устроила перед матерью моей безобразную сцену, втянув в нее и меня, и находившихся там Вацлава с Максимом. Пристрелить экзальтированную мамашу чесались руки, но я прекрасно осознавала, что это будет слишком жестоко по отношению к родителям. Мама и так была вся на нервах, хотя, что немного охладило мой пыл, была полностью на моей стороне в этом вопросе: предатели не заслуживают милосердия.

Максим поддержал нашу точку зрения, и Вацлав оказался меж двух огней: он не мог не поддержать Ирину, но и в открытую против нас с Бессмертным выступить не имел права. Муж незаметно склонил голову к плечу, давая ему негласное разрешение: как истинный лидер он даже в такой ситуации заботился о своих подчиненных, стараясь сохранить отношения Ирины и Вацлава. Но сестра…

Я тихо зарычала сквозь зубы, и проходивший мимо паренек с кипой бумаг выше его самого шарахнулся к стене. Буркнув извинения, все-таки дошла до обители нашего великого и ужасного. Постучалась.

- Где тебя носит столько времени, Лайт?! – огрызнулись с той стороны вместо разрешения войти.

Я осторожно протиснулась в щелочку, почти беззвучно закрыла дверь и только тогда подняла глаза.

Мастер сидел в кресле рядом с камином и лениво подбрасывал горящую головешку. Подобрав упавшую челюсть, я все же подошла поближе и увидела, что ладони Лавьера были в волдырях. Очевидно, он уже давно развлекался столь занимательным способом.

- Мой Мастер, возможно, не стоит…

- Это отвлекает, ребенок, - хмыкнул мужчина. – Хочешь попробовать?

- Благодарю, предпочитаю мужа в качестве отвлекающего маневра, - попыталась пошутить я, но, вопреки моим ожиданиям, блондин даже не усмехнулся, хотя обычно сам нередко подтрунивал над нашими с Максимом отношениями. – Допрос?..

- Худшее, что я видел в своей жизни! – зарычал Лавьер, и тлеющее полено с размаха врезалось в стену камина, едва не пробив ее. Я машинально вытянулась по стойке «смирно», когда древний молниеносно пронесся мимо меня. Теперь ясно, зачем он держал в руках эту головешку – физическая боль отвлекала от боли иного характера. – Сколько грязи, пошлости, мерзости! Отвратительное, тошнотворное зрелище! Как наш род мог взрастить подобное, объясни мне, Анетт?!!

Волна ярости самого могущественного вампира прошла сквозь меня с такой силой, что подогнулись колени. Я закашлялась, пытаясь вдохнуть глубже, чтобы удержать рвущийся наружу обед. Давно уже я не испытывала подобных ощущений по вине Александра.

- Она… жива? – удалось выдавить из себя.

- Почти, - сказал, как выплюнул, Лавьер, присаживаясь рядом со мной и проводя по волосам. Становилось чуть легче. – К суду оклемается. Я не мог отказать Жанне в удовольствии открутить мелкой твари башку.

- А… насчет оборотней?

Блондин приподнял мою голову за подбородок, и я увидела его усмешку.

- Хочешь завоевать весь Лондон для вампиров, малышка Ани?

- Полагаю, что мы заслуживаем его больше блохастых, - кивнула я.

- Прекрасно! – улыбнулся древний, подхватывая меня на руки и тут же опуская в кресло. Похоже, его настроение начало улучшаться. – Тогда оставляю тебе роль обвинителя на суде… Хотя, знаешь, я думаю, у ответчиков не будет времени на все эти заморочки с Мировым судом.

- Почему?! – возмутилась я. Моя светлость тут, понимаете ли, из кожи вон лезет, доказательства собирая, а блохастые даже не чешутся?!

- Потому что у них сейчас много других важных дел. Как например, спасать свои никчемные жизни и драпать из страны, поджав хвосты.

- Вы кого-то натравили на них, да? – хмыкнула я, глядя, как мужчина дунул на ладони, и ужасные волдыри тут же исчезли, словно испарились. Мне бы такую регенерацию…

- Да, – довольно прищурился Мастер, откидываясь на спинку своего стула и заводя руки за голову. – Твоих деда и прадеда. Они им там не дадут расслабиться. Я отдал приказ прошерстить весь храм и найти каждый тайник – не поверю, что в своей святыне лохматые не держали хотя бы с десяток артефактов.

- Чем больше знаем о враге, тем проще его контролировать, - припомнила я истину, которую Александр часто повторял мне, как только я вступила на должность Правой руки.

- Именно, Анетт. На когда назначишь суд?

- На завтра. Смысла нет тянуть. Документы почти готовы.

- Вот и славненько! – похрустев костями, потянулся Лавьер.

Отлично. Подняла ему настроение. Теперь хоть на мозги не будет давить его недовольство, которое уже распространялось по всей резиденции со скоростью звука.

И на такой оптимистичной ноте я покинула его кабинет. Впереди еще было приличное количество дел…

***

Своим отвратительным с утра настроением я была обязана, как ни странно, мужу. А именно: его отсутствию. На телефон Максим не отвечал, Мастер понятия не имел, где его брат, грубо отбрив меня, мол, он ему не нянька. У Александра тоже было не слишком шикарное расположение духа, почему – не знаю, в подробности не вдавалась, боясь, как бы не отыгрались на моей царской шее.

- Ну что? Готова? – спросила Жанна, когда я зашла в комнату, находившуюся за стеной зала суда.

Я встретилась с ней глазами и уловила уже привычный гнев, когда она вспоминала про Адель. Все мои дети были крестниками Жанны и Людвига, всех их женщина любила как своих, потому что собственных детей у нее уже никогда не будет. И именно поэтому Левая настояла на том, чтобы самолично расправиться с предательницей.

- Да, пошли. Пора с этим заканчивать.

Как и много раз до этого, при нашем появлении присутствующие встали. Я с удивлением обнаружила представителей множества древних родов. Вопросительно оглянулась на подругу, но та ответила таким же удивленным взглядом. Понятно, пути Мастера неисповедимы и непогрешимы…

В первых рядах сидела моя семья. Я чуть прищурилась, найдя глазами мужа. Тот виновато пожал плечами. Рядом с ним находились Андрей и Дмитрий, а чуть поодаль расположился весь остальной клан, включая моих сыновей, кроме Даргана. Места адвоката и прокурора пустовали. Когда допрос проводился лично Лавьером, такие формальности были ни к чему.

Слева от нашей трибуны была решетка, за которой находилась заключенная. Тёмное платье Адель не помогло скрыть бурые пятна от крови, которую она потеряла при вторжении в мысли. Весь перед и низ платья – древний не церемонился с ней, как я погляжу. Она была болезненно бледной, почти черные тени пролегли под глазами, которые девушка старалась лишний раз не поднимать. Умница. Никого здесь лучше не провоцировать.

Ирина была ближе всех к решетке, держа за руку дочь, и, увидев меня, скривилась. Я совершенно никак не прореагировала – ее дело, какие моськи гнуть, я от своего все равно не отступлю, сделаю так, как велено законом.

Главные двери распахнулись, словно от пинка (искренне надеюсь, что мне только так показалось), и в зал залетел Мастер. Быстрый, стремительный, устрашающий… При его появлении по залу прошелся чуть слышный ропот: «Мастер… Великий… Казнит сам… Свою же кровь…». Я едва слышно хмыкнула – вот зачем нам лишние зрители: чтобы ни у кого не возникало сомнений в его беспристрастности, мол, бережет покой честных вампиров, искореняя зло даже в собственном клане.

Но Лавьер за свое место проходить не стал, фривольно облокотился локтем о трибуну – лицом к решетке, в пол-оборота к пришедшим.

- Что ж, мы все собрались здесь, дабы отдать дань справедливости. А именно: наказать ту, что пошла против нашей расы, заключив союз с оборотнями, - хорошо поставленным менторским тоном начал древний. – Ты, Адель, некогда принадлежащая к семье Лайт, обвиняешься в преступной халатности по отношению к охране нашей тайны перед миром людей: ты убивала, обращала и кормила новичков, не задумываясь о том, что можешь тем самым подставить весь свой народ. Ты обвиняешься в нападении и истязании Святослава Лайт. Ты обвиняешься в удерживании вне воли, истязании и причинении особо тяжкого вреда здоровью Правой руке Великого Мастера Анетт Лайт. И я, Александр Лавьер, старейший из ныне живущих вампиров, Скользящий по сколу жизни, приговариваю тебя к смертной казни… - Девушка, и без того белая как полотно, побледнела еще больше. А блондин, ухмыляясь, продолжил: - …через мой любимый способ. Надеюсь, ты уже попрощалась со своей пустой головкой?

- Детка, все будет хорошо!.. – В гробовой тишине надтреснутый шепот несчастной матери был особенно трагичен.

- Нет. – Блондин оказался в камере и, не слишком церемонясь, вывел Адель на пустое пространство в центре. – Не будет уже… детки.

Я чуть осуждающе покачала головой: Мастер явно был излишне жесток. Я видела это в красных глазах сестры, в судорожно сжатых руках отца и матери и в гневно поджатых губах прадеда. Но это Мастер, а его действия не оспариваются.

- Последнее слово, - не узнавая собственный голос, выдавила я.

- Прости меня, мама, но я начала все это потому, что ты никогда бы не сделала чего-то, приносящего мне власть и уважение нашего общества… - сквозь отчаянно дрожащие и стучащие зубы, проговорила вампирша. Раскаянья в ее голосе я не услышала.

Очевидно, Александр тоже его не услышал, потому что в следующее мгновение раздался оглушающий треск сухожилий и позвонков, а следом за ним – леденящий душу женский крик.

Вацлав с трудом удержал Ирину на месте, по ее лицу сплошным потоком текли кровавые слезы. Мама спрятала лицо на груди у отца, батя же смотрел только на голову, небрежно отброшенную в сторону Лавьером. Дед с едва приметной жалостью кивнул мне, а Дмитрий только покачал головой. Сыновья, как один, прикипели глазами к изувеченному телу бывшей сестры. Елизар крепко обхватил бледного Свята за плечи, пытаясь того то ли сдержать, то ли выказать свою поддержку.

- Нужно позвать чистильщиков… - начала я, дабы поскорее избавиться от ужасающего зрелища.

- Нет. Не нужно. – Древний извлек из кармана зажигалку и, щелкнув ею, бросил на труп. Тот сразу же вспыхнул, быстро превращаясь в пепел. Огонь поедал только вампирскую плоть, не трогая паркет. – Запомните этот миг. И так будет с каждым, кто пойдет против своих. Никто не уйдет безнаказанным. Я Великий Мастер, и как я сказал – так и будет.

И он покинул зал суда в полнейшем молчании. Мы с Жанной переглянулись. Показушник.

Рядом со мной появились Рафаэль, Максим и дед с прадедом.

- Он мог оставить хоть что-то для Ирины, - укоризненно прошипел отец, словно это я во всем виновата.

- Мог, но, как видишь, не оставил. Это для них представление. – Я кивнула на толпу, неспешно просачивающуюся в главные двери.

- Если иногда публично не казнить – они забывают, кто здесь главный, - поддержал меня Андрей. Его сын гневно фыркнул и ушел к Ирине, которая, как мне показалось, сейчас мало чем отличалась от пепла на полу. – У нас для тебя сюрприз, малышка.

- И мы очень рады, что ты уже в норме, - подхватил за дедом Дмитрий. – Поэтому идем с нами.

Я кивнула, говоря, что сейчас приду, а сама повернулась к мужу.

- Ну?! – гневно свела я брови.

- У меня для тебя новость, родная, - как-то смущенно и скомкано выдал супруг.

- Ты беременный? – пошутила я, вспомнив, как точно также мялась, сообщая ему когда-то радостную новость о наших двойняшках.

- Эм… нет, - так неуверенно ответил вампир, что я уже встревожилась по-настоящему. – Короче, ты не заметила никаких изменений с Даром? Или с Миром?

У меня отлегло от сердца.

- Я знаю, Макс, - спокойно кивнула я, чем заставила отца семейства на секунду замереть. – Давно. Тебе следовало бы внимательнее присматриваться к ним…

- Что?! – возмущенно рявкнул древний. – И ты не посчитала нужным сообщить об этом мне?! Я… Ты… Выпорю!

Я состроила испуганную мордашку и припустила к выходу, а оттуда к лестнице. Добежав до старших родственников, что ждали у машины, спряталась за спину Дмитрия. Бессмертный остановился нос к носу с прадедом, и пару минут они мерились взглядами. Я отлично знала, что Максим, конечно же, ничего не сделает моему любимому предку, а потому совсем не волновалась.

Но тут Дмитрий Лайт сделал шаг в сторону, и я оказалась нос к груди с жутко злым и недовольным древним вампиром.

- Э-э-э… - умно отреагировала я на утробное рычание склонившегося ко мне гладиатора.

- Мэ-э-э! – передразнил меня муж. – Засовывай свою аппетитную задницу в машину. Дома поговорим.

Я не удержалась и показала его спине язык. Но мужчина тут же развернулся – откуда только узнал?! – и с дьявольской усмешкой хлопнул меня пониже поясницы под довольные смешки дедушек. Я покраснела и юркнула в машину, дабы не позориться еще больше. Максим сел рядом с водительским сидением, которое занял Дмитрий, а на соседнее со мной опустился Андрей, хитрюще ухмыляясь. Я надулась и, скрестив руки на груди, отвернулась к окну, демонстративно игнорируя древних кровопийц.

У-у-у, адова семейка!

Которую я, тем не менее, буду беречь и любить до последнего вздоха.

***

Я догадалась, куда меня привезли, только увидев знакомую машину Гончих. Мы приехали туда, где меня продержали целый месяц. Туда, куда я не хотела бы снова заходить.

- Зачем нам сюда? – подняла я бровь, когда муж помог выбраться из машины.

- Мы нашли нечто крайне любопытное. Тебе понравится.

Признаться, держась за руку самого древнего и сильного существа на планете, заходить в храм вервольфов было не так страшно. Но одинаково противно. Внутри сновали люди из отдела Жанны – шифровальщики, чистильщики и мой Дар. А рядом с ним стоял Владимир. Я почувствовала, как напрягся супруг, и упреждающе стиснула его ладонь в своей.

- Стой, - остановила я его в паре десятков метров от сына и черноволосого мужчины. – Пообещай мне, что не будешь ничего делать и не будешь их ругать.

- Анетт, я даже не собирался, - устало вздохнул мужчина и потер переносицу. – Просто очень сложно узнавать о том, что оказывается мой ближний брат и мой сын… подходят друг другу. Сложно это принимать.

- Максим, то, что нравится обоим, другие осуждать не имеют права, - мягко произнесла я и дотронулась до любимого лица.

- Я знаю, но… - Вампир вздохнул и оглянулся на Дара и Мира, которые что-то обсуждали, тепло улыбаясь. – Конечно же, я обещаю. Ты и у камня выторгуешь все необходимое.

- Спасибо, родной! – улыбнулась я, чмокая мужа в щеку.

Увидев нас, Владимир тут же сделал шаг назад от моего сына. Я лишь слегка качнула головой, и он благодарно прикрыл глаза, воздерживаясь пока от большей признательности, дабы не сглазить. А мой ребенок повис на мамке, стискивая в объятьях.

- Ну как ты? Все прошло нормально?

- Да, сносно. Ирина… собственно, ее можно понять. Как вы заставили оборотней уйти, оставив их главнейший храм?

- Это пройдет, - подошел к нам Андрей. – Вацлав ей поможет. А насчет блохастых: сопоставив собственное количество с нашим, приплюсовав к этому отсутствие у них лидера, они почли за лучшее откупиться малой кровью. К тому же, мы сразу предложили им такой вариант – убраться из города как можно скорее, но оставить храм нам, а себе жизнь – и они его приняли.

Я кивнула, про себя подумав, что Мировой суд, скорее всего, пройдет как неофициальная встреча с главным судьей, исходом которой будет вполне официальный документ о переходе Лондона полностью в руки вампиров. Чую, ведьмам придется потесниться.

- А сейчас, Ани, идем, - взяв меня за руку, произнес Дмитрий.

Впятером, мужчины взяли меня в кольцо и направились в сторону подножия огромнейшей статуи женщины, чьи черты лица, высеченные в камне, напоминали мне Велину, смертную спутницу Никодима. Очевидно, таким способом он увековечил ее образ в истории сверхъестественного мира, приблизив по значению к Матери-Луне.

Но неожиданно мои сопровождающие остановились, и прадед повернулся ко мне:

- Что ты знаешь о вампирах, детка?

- Чем мы отличаемся от всех остальных рас? – конкретизировал вопрос моего предка Максим, сужая круг размышлений и выводов.

- Мы обожаем загадки и тайники, жить не можем без секретных лазов и скрытых комнат. Да?

- Точно! – довольно улыбнулся моей сообразительности дед. – А теперь ищи.

- Вообще-то Гончая здесь не я, а Дар, - возмутилась я, тем не менее, сразу приступая к осмотру статуи.

Должно быть, со стороны поза, в которой я корячилась, пока простукивала каждый сантиметр камня, выглядела донельзя забавной, раз со стороны мужского кружка постоянно слышались смешки и ехидные комментарии. Но расстроило меня не это, а абсолютное отсутствие каких-либо зацепок.

Вздохнув, я подняла голову к лицу женщины и прищурилась. Раньше мне казалось, что она смотрит точно вниз, а сейчас я поняла, что это зависит от места осмотра и освещения. В данный момент статуя смотрела… на противоположную стену. Я обернулась вслед за траекторией ее взгляда, краем уха отметив, что мужчины мои примолкли, и наткнулась глазами на причудливую вязь лепнины.

Задумчиво склонив голову к плечу, я смотрела на искусно выполненные лозы винограда, листья и розы, которые переплетались с плющом и… буквами!

- «Adenter»! – воскликнула я, собрав символы воедино. – «Позови»!

Повернувшись уже лицом к статуе, я приложила ладонь к теплому камню, и на какое-то мгновение мне почудилась живая пульсация…

- Velina, oder te!*

Скульптура дрогнула, и сбоку ее одеяния появился проход. Радостно взвизгнув, я припустила туда, ничуть не заботясь о собственной безопасности. Да и вряд ли там есть что-то опасное после того, как там побывали Максим, Дмитрий и Андрей.

- Хм, а вы-то думали дольше, - услышала я ехидную усмешку деда.

- Это же мама, у нее опыт в таких делах значительнее, - ничуть не обидевшись, отмахнулся мой сынок в ответ и последовал за мной.

Внутри была винтовая лестница, поднимающаяся вверх. Возможно, мужчины и позаботились обо всех ловушках, о которых я могла узнать по выщербленным и обожжённым стенам, но вот о чистоте даже не подумали. Отовсюду свисали махры паутины, а в воздухе летала пыль, вековыми залежами оседая на ступенях и храня четкие отпечатки мужских ботинок.

Лестница вывела меня в маленькую комнату, в которой только и был что один факел и фреска. Вот к ней-то я и прикипела взглядом.

На ней изображалась женщина с красивым, но немного уставшим и испещренным царапинами лицом, опущенным вниз. Она была в золотых доспехах, находилась в коленопреклонённой позе и сжимала в руках меч, острием упирающийся в землю. Рукоять его была сплошь покрыта шипами, из-за которых по рукам воительницы струилась кровь, а оголовье заменял бутон красной розы.

- Никого не напоминает? – спросил подошедший сзади муж.

Я только бездумно кивнула. Женщина-рыцарь на фреске была моей копией. Как будто я смотрела не на картину, а в зеркало, вот только рыжие, почти бардовые, волосы были коротко, неровно обрезаны, словно наспех отхвачены ножом. Я ее понимала – в битве косы до поясу толку не принесут. Так и она наверняка думала – и, выбирая между жизнью и волосами, первая оказалась дороже.

Я тоже всегда выбирала жизнь.

- Это не все, - почему-то сказала я.

- Что? – не понял стоящий рядом сын.

- Это не конец. Здесь есть что-то еще.

- Почему так думаешь?

- Не знаю, но… Никодим не мог так все оставить, он должен был объяснить суть артефакта, который создал для оборотней. Он просто обязан все объяснить!

Я была уверена в этом на сто процентов, а потому моя уверенность передалась и другим, и вместе, в двенадцать рук, мы за пять минут обыскали всю комнату, но ничего не нашли. Однако теперь, наученная опытом, я уже знала, что если с первой попытки ничего не нашли, значит, здесь точно что-то есть – таков был принцип сына Александра.

«Кто ищет – тот всегда находит!»

- Мы дураки, - вдруг выдохнул Дарган. – Мам, помнишь, Мастер говорил, что его сын никогда и ничего не делал просто так? – И ткнул пальцем в картину: – Вот она, подсказка!

Поняв парня с полуслова, Владимир метнулся куда-то вниз, а через минуту уже снова стоял перед нами, но в руках сжимал тяжелый двуручный меч, который и протянул мне.

- Ты единственная подходящая по комплекции, к тому же, женщина на изображении – твоя копия, - пояснил свой выбор древний русский князь.

Пожав плечами, я приняла его точку зрения, опустившись перед фреской на одно колено, сжала в руках меч и склонила голову.

И вокруг меня в ту же секунду кругом вспыхнул свет, исходящий от каменных плит пола. Картина на стене дрогнула и поехала в сторону, открывая нам еще одно, совсем крошечное помещение, посередине которого стояла высокая деревянная подставка, а на ней расположилась закрытая книга. Мужчины не посмели заваливаться туда раньше меня, Максим помог подняться с колена и отобрал меч, а я шагнула в тайник.

На старинном фолианте лежал десятисантиметровый слой пыли, и я провела рукой по обложке, убирая его. Книга тут же засветилась, выявляя надпись. И, прочитав ее, у меня подогнулись колени.

class="book">Мы нашли последний артефакт, о котором было доподлинно известно от самого Никодима – его дневник. Он никому и никогда не говорил, где его укрыл. А оказалось, что он все это время был здесь, в священном храме оборотней, там, куда вампирам испокон веков не было пути. Я не могла не восхититься гениальной простотой плана великого предка. Вот уж действительно «хочешь что-то спрятать, положи на видное место»!..

- Не может быть… - охнул Дмитрий, склоняясь над моим плечом.

- Спрятать там, где не додумались бы искать вервольфы, но до куда не добрались бы вампиры… - качнул головой муж. – Воистину Никодим был умнейшим из нас.

- Это последний артефакт, но… Какая у него сила? – спросил сын, вставая напротив меня.

- Полагаю, такая же, как и у обычного дневника – информация, - предложил Андрей.

- Покажи мне, - попросила я у книги. – Покажи, зачем ты создал Светоч.

И талмуд раскрылся, зашелестев пожелтевшими страницами, аккуратно заполненными ровными строчками. И, естественно, написаны они были на древнем языке Ровеля Прародителя.

Вот тут-то моя королевская шея и пострадала, ибо говорить и воспринимать на слух данный мертвый язык я могла, а читать и писать было выше моих женских сил. На что Дмитрий, в детстве лично заставляющий меня учить эту зубодробительную штуку, ужасно обиделся.

Из перевода Максима следовало, что Светоч создался как предохранитель от оборотней, на тот случай, когда мохнатые сосредоточат в своих руках слишком большую власть и мощь и начнут угрожать вампирам. Тогда магический механизм Светоча активировался, обнаруживаясь в каком-то вампире, и запускалась просчитанная череда событий, когда сила артефакта попадала в руки к лохматым, а у них, не терпящих исключительности кого-то одного, начиналась гражданская война. То есть они убирались с политической арены сверхъестественных рас.

Почему именно я? В книге был рисунок, к которому была приписка, где сообщалось, что это приснилось Велине. Она думала, что так будет выглядеть их с Никодимом дочь, но только после ее смерти мужчина понял, что они ошиблись и это будет кто-то из их потомков. Гениальный предок посчитал справедливым разместить рисунок любимой женщины в статуе, посвященной ей и ее человечности.

«А роза… Наверное, читающая уже догадалась, что это ее истинный знак – Терновая роза, обладающая шипами и стойкостью для защиты себя и своего племени. Будь смелой, сильной и достойной. Ты – мое лучшее творение. Надеюсь, ты не злишься на меня, девочка. Я хотел, как лучше. По крайней мере, я в это верил…»

От радости находки, от такого признания и раскрытия тайны внутри поселилось какое-то умиротворение, или правильнее сказать – пустота. Я ничего не чувствовала. Но очень хотела домой. К нам с Максимом домой.

- Никодим – любимый сын Мастера. Мы должны отдать этот дневник ему, - вдруг пришло мне в голову.

Мужчины поддержали согласными кивками. А Максим – о чудеснейший из мужского рода! – подхватил меня на руки, и уже очень скоро я была накормлена, напоена, вымыта и абсолютно счастлива, сопя обожаемому мужу в сгиб локтя.

И пусть все проблемы подождут!..

Хотя бы пока я высплюсь.

Комментарий к Глава 8. Последние тайны.

* - Велина, открой мне!

Фреска в в комнате статуи - https://cs7053.vk.me/c540103/v540103134/1e93a/c_l7bqWG-nk.jpg

========== Глава 9. “Выходите, девки, замуж!” ==========

Сказать откровенно, мне не понравилось это сразу. «Это» - это визит к Мировому судье.

Во-первых, то, как меня встретили в аэропорту Амстердама, больше походило на конвоирование особо опасного и психически нестабильного преступника – охрана окружала плотным кольцом, и пару раз я замечала, как при малейшем моем незапланированном движении типа поправления волос сопровождающие (обычные люди, кстати) нервно дергались и, как они думали, незаметно тянулись к оружию.

Во-вторых, когда меня все же доставили в резиденцию Мирового судьи, в приемной мою светлость продержали около получаса. И если для нашего Мастера – это нормально и допустимо, то для чиновника уровня судьи подобное действие оскорбительно по отношению ко мне, стоящей по вертикали власти намного выше.

А все из-за того, что эта свинья развлекалась с собственной секретаршей! Чертов смертник! Убила бы, кабы не подпись!

Поэтому в кабинет я вошла с таким лицом, что сидящий в высоком кожаном кресле Мировой судья мигом перестал блаженно и мечтательно лыбиться.

Итак, Мировой судья, если заглянуть в Общий кодекс Разумных рас, составленный Советом Великих, являлся всего лишь скромным исполнителем воли закона и никаких дополнительных или особых полномочий не имел. В его резиденции и подчинении находилось несколько десятков чиновников, рангом пониже, и примерно столько же судебных приставов, которые и помогали судье ту самую волю исполнять.

На деле оказывалось, что Мировой судья не столько блюдет букву закона, сколько свои интересы и при этом старается выжить на политической арене, лавируя между сильнейшими мира сего. Могу по опыту сказать, что общение хотя бы с нашим Мастером дорого обходилось его нервной системе. Впрочем, Александр – частный случай. Однако решения Мирового судьи имели реальную силу и были подкреплены законом, а взяточничество, которое способствовало склонению чаши весов «справедливости» в нужную сторону (точнее в ту, которая больше заплатит), цвело здесь махровым цветом, простите за тавтологию.

Таким образом, Мировой судья – это такой червь, который встанет на сторону того, кто больше денег ему отвалит.

Но поскольку этот червь был из плоти и крови, меня искренне удивляла его абсолютная уверенность в собственной неприкосновенности.

- Вы всерьез считаете, что я подпишу бумаги о полном переходе Лондона в руки вампирской общины? – Судья как бы в раздумье потеребил окладистую бороду.

Я постаралась удержать эмоции при себе, хотя руки уже чесались от желания ощутить в них чуть шероховатую поверхность пистолета.

Еще одна причина моего едва сдерживаемого раздражения была в расе этого товарища. Нет, я не расистка, но посадить на эту совершенно коррумпированную должность гнома было верхом наглости со стороны Совета Великих. И верхом пофигизма со стороны Лавьера, который в этот Совет также входил, но, как известно, уже давно и прочно на него забил.

Не хотелось бы никого обидеть, но все знали, что гномы жадны, сварливы и продажны. Они потому и трудились безвылазно в своих кузницах и мастерских, ибо их изделия стоило очень и очень недешево. И за лишнюю золотую монетку (а гномы по старинке рассчитывались только так) любой уважающий себя представитель невысокого народца лучше удавится, чем упустит прибыль. Да, они высоко ценили семейные узы и традиции, почитали предков и одинаково радушно относились ко второму и тридцать второму колену своей родни. Да, они были прекрасными ювелирами, кузнецами и оружейниками, были трудолюбивы и скрупулезны в мелочах. Но их маниакальная одержимость золотом и жаждой богатства отталкивали большинство представителей других рас.

Поэтому сейчас, глядя на рыжего гнома, который был чуть выше своих среднестатистических сородичей, затянутого в сшитый на заказ, строгий деловой костюм (слегка помятый после игрищ с молоденькой секретаршей человеческой расы) и сидящего с физиономией уверенного в себе Карлсона, я невольно еще больше зауважала тех немногих своих знакомых из маленького народца, которые не раз доказывали, что работают на качество и репутацию, а не на деньги.

- Вы спрашиваете меня об этом уже третий раз за время нашей беседы, уважаемый… - Я действительно забыла, как его зовут, но жест, которым я повернула к себе золотую табличку с его именем, стоящую на краю стола, вышел донельзя демонстративным. - …судья Гровард. Видимо, надеетесь, что я передумаю. Однако не стоит. – Положив ногу на ногу, я сцепила пальцы и устроила их на коленке. Поза вышла такой, что верхняя часть камзола чуть сдвинулась, открывая спрятанные пистолеты и метательные кинжалы. Судья как-то спал с лица, перестав гулять по декольте привычной мне черной борцовки похотливым взглядом. Максима на тебя нет, свинья! – Видя ваше явное нежелание сотрудничать, хочу вам сообщить, что пришла сюда в более-менее благостном расположении духа и искренне советую мне его не портить. Просто поставьте подпись на сих бумагах, и вы свободны.

- Простите, мисс… э-э-э… Лайт, - попытался так же демонстративно отомстить мне гном, - вы осознаете, с кем разговариваете и где находитесь?

Это он мне сейчас пытается угрожать двумя десятками смертных из его охраны?!

Я так ехидно хмыкнула, что Мировой судья сразу же вспомнил известную поговорку, что гуляла между представителями сверхъестественных рас: «Вампир не Тимошка – голову оторвет и подзакусит немножко!» То есть даже я, вампир-полукровка, могу голыми руками справиться и не с таким количеством противников из обычных людей.

- Во-первых, миссис. – Для меня самой это звучало несколько странно и непривычно, потому что даже в резиденции Мастера ко мне по старой памяти обращались «мисс Лайт», однако, вредничать – так по полной. – Во-вторых, уже давно Бессмертная-Лайт. – Ага, репутация мужа бежит вперед него, а бледнеет этот рыжий просто великолепно. Пугала бы и пугала… - И нет, я вам не угрожаю. Но да, если мое настроение все же испортится, вам остается только посочувствовать. В подтверждение этого могу добавить, что также прекрасно осведомлена, где, как и в каком количестве находятся ваши наследники. Могу даже сказать, чем оные заняты в режиме реального времени.

Как и каждый вампир, я была перестраховщиком. Как и каждый вампир из клана Ровеля Прародителя, я была маниакальным перестраховщиком. Проверить все по три раза и еще по семь – повторно просчитать – было нашим отличительным семейным качеством и девизом. А потому и к данной встрече я подготовилась основательно, достав всю открытую и закрытую информацию на нынешнего Мирового судью, в частности – на его семью. Знаю, что подло и грязно, однако, ожидаемо действенно, а результат сейчас был основным направлением.

Намек сквозил в каждом слове, и судья Гровард, судя по тотальным сначала бледности, потом покраснению кожного покрова на лице и шее, замечательно его распознал и понял. По крайней мере, подпись на лично Лавьером составленных документах в трех экземплярах появилась за каких-то две минуты. Надо было сразу начинать с угроз, но нет же, хотела мирно, культурно… Сколько жизнь и Андрей с Александром меня не учат, все никак не научусь.

- Чудно! – Радостно хлопнула в ладоши, поднимаясь и прямо-таки излучая любовь и милосердие к ближним. – Ложа Великого Мастера вампиров благодарит вас за сотрудничество и желает вам приятного дня. Мы знаем, что у вас не было выбора, но спасибо, что приняли решение в нашу пользу, да еще и в столь малый срок! – паясничая, передразнила я речь пилота в любой авиакомпании.

Рыжий гном злобно зыркнул на меня, но все же поднялся и поклонился, стараясь сохранить на лице предельно вежливую гримасу. Я сделала ему ручкой, однако саркастичная ухмылка все-таки выползла на лицо, отчего судья побагровел, но уже от ярости. Прощально улыбнувшись и сверкнув небольшими, но заметными клыками, вышла из кабинета. Откуда тут же послышался жалобный звон чего-то, пущенного в дверь.

Хе-хе, очевидно, после этого похотливый хапуга навсегда зарекся иметь хоть какие-то дела с вампирами. Оно и правильно.

Себе дороже выйдет.

***

Я как раз выходила из резиденции Мирового судьи, когда в кармане зазвонил телефон. Кивая охраннику из бессмертных, на котором настоял Максим (сам он был занят расшифровкой дневника Никодима, коий, как известно, обожал всякие загадки и коды), и попутно определяя, что звонит Рада, я сделала вампиру знак, что сначала поговорю, а потом сяду в машину. Тот остался стоять рядом с моей дверью, заложив руки за спину.

- Слушаю тебя, дщерь моя! – пафосно изрекла я. Дочь звонила крайне редко, но и было это весьма надолго.

- Мам, у меня для тебя новость. Не волнуйся! Она радостная! – быстро протараторила она, зная мою реакцию на подобные заявления. – Короче, мам… Я тут немножко, совсем чуть-чуть, почти незаметно…

- …беременна?! – ужаснулась я, чувствуя, как кровь отливает от лица.

Бессмертный, кажется, его зовут Яков, он вроде из Праги, как и Вацлав, только времен Яна Гуса, а потому является ярым его последователем до сих пор, заметив мою резкую бледность, сделал шаг ко мне, но остановился, видя, как ужас молниеносно сменяется бешенством.

- Нет, что ты! – возмутилось чадо с той стороны. – Я вообще-то не маленькая, про безопасный секс знаю и успешно применяю сии знания…

- Что?! – прорычала я.

Честно признаться, данная фраза меня несказанно нервировала, ибо для моего идеалистичного материнского мозга Радомира все еще оставалась ребенком, пусть выросшим, но все равно маленьким, невинным ребенком!

- Мам, ты не о том подумала! Это вообще все не то, что я хотела тебе сказать! – зачастила Рада, тоже, видимо, очень волнуясь. – Короче, мам. Я тут слегка замуж собралась и…

Дальше из несчастной матери, то бишь меня, вырвался задушенный хрип, после чего моя ошарашенная тушка свалилась в обморок. Благо, Яков подхватил, не дав поцеловаться с асфальтом.

А из трубки послышалось тихое и виноватое:

- Мам?..

***

Месяц спустя.

- Ты знаешь, я тут подумала…

- Поверь мне, не стоит. Думать вообще вредно, - прозвучал мудрый совет со стороны.

- Особенно сейчас, - поддержали с другой.

- Особенно тебе, - ехидно хехекнули с третьей.

Послышался возмущенный хмык, потом печальный всхлип, и по сотому разу в покоях раздалось:

- Я не хочу умирать! Я еще так молода!

- Ой пф, бред какой!.. – подключился еще один синтезатор безжалостных реплик.

- В смысле?!

- Я про суицидальные наклонности, а не возраст!

- Все равно не хочу! Зачем я это сделала-а-а-а?!!

- Ну, в любом случае – сказанного не воротишь. А потому сиди смирно и не крути головой, а то воткну шпильку в глаз – и будет у нашего хвостато-рогатого красавца одноглазая невеста! И не елозь задницей по стулу – платье мнется!

Признаться, после таких угроз даже я впечатлилась, хотя уж мне-то точно нечего было волноваться. Но что поделать: превратившаяся в рефлекс боязнь матери с зажатой в руке расческой заставила втянуть голову в плечи. На разнывшуюся мою дочь тем более подействовало.

Стоит ли говорить, что на своей свадьбе Радомира была чудо как хороша? Нуада ради любимой кровинки и наследницы расстарался на славу.

Белое платье из вручную сплетенного кружева, отделанное серебряной нитью и маленькими, но яркими рубинами, идеально подходящими к короне, которую сейчас возложила на голову невесте старшая женщина семейства Лайт – Марина Лайт, было спроектировано и изготовлено эльфийскими мастерицами и превращало мою дочь в совершенно неземное существо.

Венец Рады несколько отличался от моего более плавными узорами и множеством рубинов разных размеров в серебряных цветах. А так же тем, что был больше выдержан в эльфийских традициях. От вампирского в нем была только кровь клана Лайт на уровне выплавки.

Диадема дочке очень шла, и я невольно залюбовалась ею, хотя, когда она сказала мне, что выходит замуж, реакция моя была весьма далека от положительной или нейтральной. Только изложив проблему мужу и получив в ответ его философски-рассудительное «И чего ты так всполошилась? Это должно было когда-нибудь случиться. Радуйся, что с холостятским настроем Михаэля ты до этого хотя бы дожила!», я поняла, что банально переживаю за свою малышку.

Каково ей будет замужем? Понравится ли? Не будет ли тяготить, если учитывать и то, что она является наследницей державы эльфов? Уж не беременна ли, и потому они так торопились со свадьбой? Смогу ли стать хорошей бабушкой?

А ведь я даже не умею печь пироги…

Конечно же, сейчас тревоги не прошли, но отошли на второй план. Сейчас я рассматривала свою уже такую взрослую дочь, которая вот-вот станет женой второго демона в нашем мире, и понимала, что да, Радомира действительно выросла.

- Жаль, что Лиз этого уже не застала, - вздохнула Жанна (тот самый синтезатор безжалостных реплик), словно прочитав мои мысли.

Неделю назад мы снова собрались все вместе, одной большой компанией, которую связывает столько лет дружбы: я и Максим, Красный, Эйб и Нуала, Нуада, Йохан, Михаэль и Радомира, Жанна и Людвиг, Артем и Ариэль, Дарган и Владимир. И навестили могилу самой горячей женщины на планете – Элизабет Шерман.

Она ушла от нас двадцать лет назад, и это было ударом. Даже видя, что Лиз стареет, меняется с возрастом, я все равно слепо верила и надеялась, что она будет с нами если не вечно, то намного дольше. Да, сверхъестественный дар значительно продлил ее жизнь, но время все же взяло свое.

Я в который раз не смогла удержаться от слез, когда увидела черный монолитный памятник, где была фотография, запечатлевшая нашу подругу такой, какой она была в нашу первую встречу семьдесят с лишним лет назад.

«Лиз Шерман. «То, что не убивает нас, еще пожалеет, что не убило, пока была такая возможность!» Человек с огненным сердцем, пламенной душой и стальной волей прирожденного бойца. Любимая жена. Обожаемая мама. Незаменимый друг».

Хеллбою тогда пришлось очень непросто, силы жить он находил лишь в детях, что старались постоянно быть рядом с отцом. И теперь свадьба сына стала для него настоящей панацеей, которая вновь научила его улыбаться и видеть в жизни что-то хорошее.

- Да, - согласилась с Левой моя дочь.

А потом, словно желая сбросить печальное настроение, повисшее после упоминания нашей подруги, начала крутиться перед зеркалом. Ариэль, стоящая рядом с ней и то и дело поправляющая невидимые складочки на платье, любовалась игрой света в рубинах.

- Что они значат? – спросила она.

- Благородный пурпур – цвет рода первых эльфов – династии Нуады и, соответственно, Радомиры, - пояснила я.

- И символ крови, что связывает всех вампиров с Мастером и с жизнью, - подхватила Жанна.

- Как все сложно! – скосила глаза к переносице сестра жениха.

- Мам, а ты замуж боялась выходить? – повернулось ко мне мое дитятко.

- Лучше у бабушки спроси, - хитро ухмыльнулась я, намекая собственной матери на то, как она сама в день свадьбы восемь раз пыталась убежать из дома.

Почтенная родительница бросила в меня расческой – не сильно и не целясь, иначе светить бы мне синяком на моське – явно говоря, что некоторые тайны сами себя берегут, а особо вредные могут и по лбу получить.

Но отвечать ей не пришлось – в комнату вошла Нуала в изумительном черно-зеленом платье из нашего мира. Сегодня, на свадьбе дочери, правил бал изумрудный цвет, так как само торжество будет проходить в зале, украшенной натуральной зеленью, в шутку прозванной мной давным-давно «Обитель Гринписа». В связи с этим мы все также были одеты в платья разных оттенков зеленого. Меня немного смущало, что платье невесты украшено рубинами, то есть красными камнями, но сестра Правителя заверила, что будет просто превосходно смотреться, и я решила поверить ей на слово.

- Рада, пора. Жених уже на месте.

Наследница эльфийского престола явственно позеленела.

- Так, спокойно. – Я подошла к ней, оттеснив Марину, взяла за руки и заглянула в золотые глаза, где океаном плескалась паника. – Помнишь, о чем я тебе говорила? Брак – это хорошо, это опора, поддержка, это начало семьи. Ты же хочешь свою маленькую семью, которая станет частью целого нашего клана?

Как сильный эмпат, она чувствовала, что я верю в то, о чем говорю. Как мой самый взрослый и старший ребенок, она знала, что во всякую ахинею я верить не стану. А значит, и ей можно в это поверить.

Радомира кивнула, и дрожь в ее руках стала проходить.

- Да.

- Знаешь как себя?

- Да.

- Доверишь спину?

- Да.

- Тогда не ной, и в бой. Пусть местные дамочки языки себе пооткусывают от зависти, глядя на мою прекрасную дочь!

Нуала, по традиции своего народа, связала мою левую и дочькину правую руки, что означало связь между невестой и ее семьей, из которой она переходит в семью жениха.

Выйдя из комнаты, мы с ней оказались в коридоре, искусно украшенном цветами, лианами, зеленью и фонариками. Эльфы были в своем репертуаре – максимально близки к природе. От дочери послышался едва уловимый скулеж, и я сильнее сжала ее ладонь. Следуя дорогой цветов, мы, наконец, подошли к Зеленой зале.

- Готова?

- Нет!

Я улыбнулась, вспомнив собственную свадьбу с Максимом и свой ответ на такой же батин вопрос. Мы все-таки с Радой родственники.

- Точно? – хмыкнула жестокая мать.

- Да.

- Тогда пошли!..

- Что?! – только и успела пискнуть невеста, когда я сделала шаг под венчальный купол из тонкого горного хрусталя, который у эльфов означал очищение новобрачной от темных сил и помыслов, дабы к мужу она подошла свежей и сверкающей.

В конце него стоял Михаэль в стандартном черном смокинге, и хвост его постоянно нервно дергался, то закручиваясь в кольца, то снова раскручиваясь. Кисточка подрагивала, выдавая напряжение, хотя парень улыбался, причем довольно-таки расслабленно.

Рядом с ним стоял Хеллбой, тоже в черном костюме, и Нуада – в праздничном бело-золотом камзоле и с короной на голове, заменяя привычного на человеческих свадьбах священника. На лице бывшего мужа застыло выражение вселенского спокойствия и умиротворения. То есть нервничал он и переживал за дочь похлеще Михаэля и меня. Бедненький, даже пожаловаться некому. Заметив мою саркастичную усмешку, он догадался, что раскрыт, и лишь недовольно дернул бровью. Мол, не позорь мое королевское величество. Что вы, как можно!..

Подведя Раду к жениху, я протянула связанные руки Правителю, и ленточка легко соскользнула, отпуская меня и как бы разрывая прошлые связи. Я отступила к Максиму, стоящему в первом ряду рядом с другими нашими родственниками.

Странно, что наша с Нуадой свадьба проходила совершенно по-другому: там было темно, из нелюдей были только я, он и жрец, а еще я была в одной исподнице и с подушечкой под ногами, чтобы ничего себе не застудить. У Радомиры же гостей и аристократии полон зал, платье из легчайшего кружева, сотканного в несколько слоев, а вместо жреца отец.

- Когда вы женились, у вас уже была взрослая дочь. При таких условиях свадьба проводилась уединенно и, можно сказать, тайно, - словно прочитав мои мысли, прошептал муж мне на ухо. И заметив мой ошарашенный взгляд, пояснил: - Нуала рассказала.

От каких-либо комментариев по этому поводу я воздержалась, и вовремя – слово взял Правитель эльфийской державы.

- Приветствую всех на этом радостном событии – свадьбе моей дочери и наследницы и наследника королевской крови демонов Верхнего мира. – Голос эльфа звучал глубоко и мягко, отражаясь от стен и заставляя каждого ловить малейшее его слово. – Итак. Берешь ли ты, Михаэль Шерман, Принц демонов, в жены Радомиру, принцессу эльфийского государства и старшую дочь Правой руки Великого Мастера вампиров?

- Беру, - кивнул брюнет, переглядываясь с невестой.

- Клянешься беречь ее жизнь, честь и достоинство?

- Клянусь.

- А ты, Радомира, берешь ли наследника Короля демонов в мужья?

Признаться, под таким суровым и каким-то неживым взглядом я бы на месте дочери уже проскулила «Нет!» и дернула от алтаря с низкого старта.

Рядом хмыкнул Бессмертный, как всегда, безошибочно определив, о чем я думаю.

- Беру, - чуть тише, чем Михаэль, но не менее царственно, чем Нуада, ответила Радка. Я ею прямо-таки возгордилась – так контролировать собственные эмоции!..

- Клянешься быть с ним в горе, в радости, в боли и в отчаянье, пока смерть не разлучит вас?

Тут он оторвал глаза от дочери и скользнул взглядом по мне. Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем подумал Правитель: мы тоже давали такие клятвы и искренне верили в них. А теперь стоим по отдельности. Я подняла бровь, как бы говоря – о содеянном не жалею. Тогда, придя к нам на свадьбу, Нуада оказался прав: вампирам с вампирами лучше, и с Максимом я намного счастливее, чем была когда-то с ним. Просто раньше мне не с чем было сравнивать.

- И далеко за гранью смерти! – с вызовом ответила принцесса, вздернув подбородок и, без сомнений, уловив наши с отцом эмоции насчет друг друга.

Старший эльф усмехнулся.

- Что ж, в таком случае, по обычаю Верхнего мира можете обменяться кольцами. – Проследив, как с первой попытки у обоих получилось надеть на супруга кольцо, бывший муж кивнул, делая шаг назад. – Жених, разрешаю поцеловать… мою дочь.

Михаэль с опаской глянул на него, явственно расслышав в уверенном голосе что-то из ряда «Вот только попробуй ее обидеть! И пробовать будет некому!», а потом безрассудно пожал плечами и впился в губы Рады поцелуем. Я против воли тихо, но возмущенно ахнула. Максим засмеялся мне в волосы, обнимая за талию:

- А он бесстрашный! Может, бессмертный?

- Издеваешься?! – прошипела я, оборачиваясь и встречаясь взглядом с черными, слегка мерцающими глазами.

- Ага. – Он очень удачно выбрал время: все остальные спешили обнять и поздравить молодых, поэтому наша пара была не видна за толпой. Потому и наглого домогательства собственной жены, посредством невесомых, но жутко провокационных поцелуев в шею, никто не заметил. – Я тебе говорил, что ты сегодня восхитительна?..

- Нет! – лукаво улыбнулась я.

- Ах я мерзавец! – притворно вознегодовал муж и, подарив головокружительный поцелуй, хмыкнул: - Обязательно исправлюсь. Вечером. Обещаю.

- Ловлю на слове, - ухмыльнулась я, направляясь к дочери, на лице которой блуждала несколько растерянная, но радостная улыбка. – Ну, что? Хорошо тебе замужем?

- Пока не поняла… - обнимаясь со мной, тихо прошептала она.

Но разве от вампирских ушей можно что-то скрыть?!

- Ничего, - перехватывая у меня эстафету в обнимашках, хохотнул Бессмертный. – Скоро разберешься! – И подмигнул Михаэлю.

На лицо демона выползла такая ослепительная и недвусмысленная усмешка, что Радомира покраснела.

Определенно, замужем ей понравится. По опыту говорю!

Комментарий к Глава 9. “Выходите, девки, замуж!”

Платье Радомиры - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d26e/okmobXw9GB8.jpg

Прическа - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d276/wVjtzePFyp4.jpg

Платье Анетт - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d295/O5BeZKv31QU.jpg

Платье Марины - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d266/qPUDfv15A9c.jpg

Платье Жанны - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d28c/mjr7q-yLnFU.jpg

Платье Ариэль - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d285/GAvHHE9_9YY.jpg

Платье Нуала - https://pp.vk.me/c627426/v627426403/d27d/-9CJWP5BTMI.jpg

========== Эпилог. ==========

- Я дома! – взвизгнули от ворот, и не прошло и минуты, как отовсюду послышался звук хлопанья дверьми.

Маленькую, хрупкую девчушку с черными, свивающимися в крупные кольца волосами и яркими золотыми глазами тут же подхватил на правах главного здесь любимый дедушка. Вокруг него собиралась толпа мужчин, радостно встречающих обожаемую непоседу.

Пятилетнюю Аврору не любить было невозможно. Она во всем оправдывала свое имя – «утренняя заря» - начиная прелестной внешностью и заканчивая недетской сообразительностью, которая частенько выливалась в такое же недетское пакостничество. Дочь Рады и Михаэля от матери с отцом взяла только внешность, а всем остальным пошла в вампиров, даже генами, потому что от рождения у нее был совершенно вампирский запах – это подтвердили Артем и Святослав, а их нюх обмануть невозможно.

Аврора была чудесным ребенком – веселым, добрым, отзывчивым, подвижным. Когда она смеялась – мир смеялся вместе с ней. Когда она грустила – природа впадала в уныние, и тогда дождь мог идти часами. И это наталкивало на мысли. Но пока дар ее не проявлялся столь явно, мы не придавали этому значения, позволяя малышке просто побыть обычным ребенком, от души насладиться детством.

Вырвавшись из рук затискавших ее бессмертных, она пулей побежала ко мне, стоящей на крыльце и наблюдающей за возней внешне молодых, но уже очень старых вампиров с одной крошечной по сравнению с ними хохотушкой.

- Бабулечка! – с радостным визгом повисла у меня на шеи внучка.

- Здравствуй, солнышко! – зарываясь носом в смоляные кудряшки, улыбнулась я, сжимая ее в объятьях.

Калитка скрипнула, пропуская во двор мою дочь и зятя. Они не изменились, только мудрости и спокойствия добавилось в глазах. Из-за того, что Рада была наследницей и теперь все чаще заменяла отца на троне, мы редко виделись, и обычно Аврору нам привозили либо Зар и Свят, либо Артем и Ариэль, либо Дар и Мир. Девочка гостила у нас некоторое время, вдоволь наигрывалась с целым поселком «больших коняшек», а потом мы все вместе отправлялись в большой дом семьи Лайт – навещать прадедушек и прабабушек и прочих предков, которые также души не чаяли в единственной на весь клан внучке.

Мимо меня, потрепав нашу Кудряху по головке, пролетел муж – проверить пироги. Смешно, но за столько времени я так и не освоила эту сложнейшую науку: они либо не получались пышными, либо подгорали, либо были сырыми. Зато Максим овладел ею в совершенстве, поэтому традиционно для Авроры пироги пек он, а я готовила разные сладости.

Ребенок радостно взвизгнул, тут же догадываясь, куда умчался самый любимый из трех дедушек, и нетерпеливо завозилась у меня на руках. Опустив ее на пол и проследив, как маленькая леди перешагивает порог, придерживая платьице, повернулась к ее родителям. Обнявшись со мной, они зашли в дом, откуда вкусно тянуло свежей сдобой. Следом потянулись и остальные из клана Бессмертных – уж этих хлебом не корми, дай только с внучкой нашей побеситься!..

Я зашла последней и остановилась, наблюдая, как в гостиной суетится народ, накрывая на стол, играя с ребенком и просто обсуждая новости.

И так тепло мне стало от осознания, что это мы построили эту огромную семью, окружили ее счастьем, заботой и верными друзьями. Сберегли от предательств, грязи, невзгод и врагов.

Глядя на всех со стороны, я поняла, насколько счастливой я являюсь, насколько запредельно мое счастье. И как важно ценить его и хранить.

Посему, поплевав три раза за левое плечо и постучав об дерево, дабы не сглазить, пошла помогать с сервировкой стола, замечая лукавую усмешку Максима – как и много лет назад, он всегда знал, о чем я думаю.

Как и много лет назад, я точно знала, что он меня поддержит.

А большего и не требуется.

========== Конечный Эпилог Для Всей Трилогии. ==========

Солнце медленно клонилось к закату, исчезая за горизонтом, хотя с берега казалось, что дневное светило тонуло в темно-синих глубинах океана. Ласковый ветерок танцевал где-то в кронах раскидистых пальм, шепотом рассказывая им свои тайны. Медовый песок с еле заметными вкраплениями белого сверкал под лучами, подобно драгоценному полотну, но стоило ступить на него, как оказывалось, что этот чудесный ковер очень даже мягкий, а собранное за день тепло приятно обволакивало оголенные ступни. Где-то в небе звучали далекие отголоски чаек, зовущих друг друга в далекий путь, где их ждало море. Тихий уголок рая, спрятанный густыми зарослями, казался необитаемым, если бы не одинокая пара, идущая вдоль берега.

Им едва ли можно было дать больше тридцати, хотя у обоих за плечами было столько всего, что впору было приписать все эти события не одному поколению. На первый взгляд они казались такими разными, и если бы кому-то выпала возможность увидеть их здесь и сейчас, то он сказал бы, что они друг другу абсолютно не подходят, но как бы этот человек ошибся. Несмотря на все свои различия, эти двое просто не могли представить себе свою жизнь друг без друга, разве что солнце и в самом деле утонет в океане.

Женщина повернулась лицом к закату, позволяя теплым лучам на мгновение обогреть ее бледную кожу, а потом вновь пуститься в свой путь. Спутник не сводил глаз с лица любимой, любуясь, как смешно она жмурится на солнце, слегка морща аккуратный прямой носик. Тяжелая прядь рыжих волос выскользнула из прически, подхваченная легким бризом, и шустро заскользила по щеке. Невесомым прикосновением он вовремя перехватил беглянку, прежде чем та успела перекрыть хозяйке обзор, и бережно заправил ее за ухо супруге, не упуская при этом возможности поцеловать женщину в висок.

Этот, казалось бы, простой жест вызвал у спутницы широкую улыбку, которая тут же передалась и ему, а потом их губы слились в коротком, но таком нежном поцелуе. Тонкие пальчики ловко переплелись с широкой и мощной ладонью мужчины, практически утопая в ней, но та бережность и забота, с которой шатен сжал хрупкую кисть жены, говорили о том, что ради нее он готов на все, лишь бы она, как и сейчас, одаривала его улыбкой и взглядом, полными любви и доверия.

Казалось, для них не существовало ничего вокруг. И только шуршащий у их ног океан был единственным свидетелем тихой идиллии, окутавшей влюбленных в этот вечер. Небо постепенно сменяло окрас с бледно-розового на багровый с примесью фиолетового. Солнце в последний раз мигнуло у кромки воды, будто прощаясь, и окончательно скрылось за горизонтом. На темно-синем бархате одна за другой вспыхивали звезды, образуя чудесные картины созвездий. Женщина слегка вздрогнула, ощутив, как прохладный ветерок пробежался по ее плечам, и тут же ощутила приятную мягкость нагретой чужим телом рубашки, а затем и крепкие объятия мужа, прижавшего хрупкую фигурку к своей груди.

Так они и стояли на берегу, позволяя теплым волнам омывать их голые ступни, и наслаждались мгновениями благоговейного одиночества. Когда все, что существует сейчас для них — это только они сами и объединявшее их чувство…

Любовь!

«Быть с тобою рядом целый век — мало мне!»