Солнечное несчастье (СИ) [Lait_A] (fb2) читать онлайн

========== Первая. ==========

На тренировках Гаранжин не то что бы злобствовал, но заставлял выкладываться на полную. Ты хочешь играть? Значит, играй до потери пульса. Ты хочешь победить? Значит, тренируйся так, словно ты уже на чемпионате мира.

Он поставил им цель – Олимпиада. И они все ее приняли.

- В спорте нет полутонов! – заявляет тренер, закрывая свою извечную тетрадку, в которой фиксировались все успехи и неудачи – особенно они. С недавних пор эта книжица приобрела у баскетболистов тот же смысл, что и Библия – у верующих. – И пока вы этого не поймете, так и будете из игры в игру гонять все те же ошибки! Обед, - коротко бросил Владимир Петрович, с некоторой досадой, что ли, глянув на шеренгу мужчин.

Спортсмены поплелись в раздевалку. Быстро ополоснувшись и переодевшись в сухое, ребята стремглав полетели в столовую. Война войной, а обед по расписанию, как гласила народная мудрость. С недавних пор тренировки у Гаранжина по понятным причинам стали почти круглосуточными, выжимающими из игроков все соки, а потому даже дойти до столовой Дворца спорта было уже за великое счастье. Главное, не промахнуться мимо скамейки рядом со столом.

Обед длился полтора часа. Этого вполне хватало, чтобы поесть и немного передохнуть, дав еде уложиться в правильном порядке в желудке и быть уверенным – она останется там при любых ситуациях. А ситуации на тренировках случались всякие.

Модестас лениво попивал чай с долькой лимона, дожидаясь, пока Сергей – педантичный педант – дожует корку хлеба, так как оставлять ее нельзя, ибо «силы не будет». Литовец был уверен, что не в одном только хлебе та сила, но и в двух тарелках макарон с пятью котлетами, но если другу так спокойнее – пусть лопает не спеша. Добрее станет.

- Вы сейчас куда? – поинтересовался Жар, зная, что эта интернациональная парочка почти всегда неразлучна.

Мужчины переглянулись и синхронно пожали плечами. Обратно в зал не хотелось, стены от многочасовых каждодневных тренировок давят своей надоедливостью и дотошной изученностью каждой вмятинки и черточки. Да и пахнет там своеобразно, пусть хотя бы проветрится.

- На улицу пойдем, наверное, мозги освежим, - ответил за двоих Сергей, тоже приступая к чаю с вишнёвой булочкой.

Когда калории были получены, друзья, как и собирались, двинулись к выходу – и на улицу. Коридор Дворца шел мимо многочисленных дверей, и самые последние – стеклянные, вели в зал, примыкающий к их помещению с боковой стороны. Там тренировались девушки.

- Пошли посмотрим, - хитро улыбнулся Паулаускас.

Белов привычно промолчал, но столь укоризненно, что литовец двинул ему локтем под ребра и, изображая из себя Штирлица на задании, прокрался ко вторым дверям, ведущим уже непосредственно в помещение.

Музыка оттуда раздавалась бойкая, бодрая, явно русско-народная, и Сергей подумал, что сейчас ярый патриот Литвы презрительно фыркнет, и они, наконец, выйдут из душного здания. Но нет, в общем-то, далеко не маленький Модя пристроился к границе стеклянной вставки. Все это выглядело довольно забавно, и Белов фыркнул в усы, из-за чего товарищ рассерженно шикнул и замахал рукой, мол, спрячься тоже, не то заметят – и все, горела наша хата.

Посмотреть было на что. Два десятка девушек в черных майках, черных трико и жестких туфлях – это не то, на что откажется полюбоваться любой парень. Любой национальности. Ровные, даже где-то чересчур, спины, прямые мускулистые ноги, удивительно гибкие и плавные движения рук, и одинаковая – застывшая улыбка на губах.

Народницы стояли лицом к ним, в то время как тренер, немолодая женщина лет пятидесяти, находилась спиной к злостным нарушителям негласных правил. Одна из девушек заметила две одиноко торчащие головы и улыбнулась уже по-настоящему, по цепочке передавая весть о внештатных зрителях. Очень скоро весь коллектив знал, что за ними наблюдают, и, очевидно, это вынудило их стараться если не лучше, то артистичнее.

Сергею приглянулась одна. Стройная, ладная, с волосами такого цвета, что баскетболист почувствовал во рту привкус гречишного меда. Она улыбалась чаще других, и вообще – была активнее. Из их убежища он видел, как она что-то говорит, и от этого остальные начинали смеяться.

- Красивые девчонки, - хмыкнул Модестас, и Сергей не сомневался, что литовец себе уже присмотрел парочку. И оказался прав. – Вон та, с перевязанными бинтами коленями.

- Что сейчас на поддержку готовится? – уточнил Белов – их тут с перевязанными коленями едва ли не абсолютное большинство – но догадался, проследив за направлением взгляда.

Это была та самая разговорчивая и улыбчивая. Та, которую он и сам выбрал.

Сергей, может, и повернут на игре. Но точно не слепой.

Солнечная девочка, пришло на ум.

- Ага, невысокая такая.

Девушка и впрямь была даже ниже некоторых своих подружек. Интересно, с ним у нее сколько разница в росте? Полторы головы? Две?

Она была симпатичной. Чисто славянская внешность – светлые волосы, светлые глаза, маленький, аккуратный носик, мягкие скулы. И упрямый подбородок, намекающий на непростой характер.

Поддержка была для танцовщиц явно несложной и отработанной. Двое народниц покрепче подставили руки, на которые вспрыгнула солнечная девушка, держась за их плечи. Сзади стояли наизготовку еще двое. Вся конструкция присела, после чего девушку подкинули в воздух. Она высоко подлетела над головами остальных, в движении сделав широкий шпагат, и стремительно понеслась вниз. Ее поймали…

Нет.

Раздался женский испуганный крик. Остальные танцовщицы заволновались, музыка смолкла, вся толпа собралась возле пятерых девушек.

- Что там такое, ты видишь? – нахмурился Сергей, уже не таясь заглядывая в стекло двери.

- Мою красивую уронили, похоже, - также хмуро отозвался Модестас, тоже пытаясь что-то разглядеть. – Красивая же, скажи?

«Твою?..»

- Красивая, - послушно повторил баскетболист, когда заметил, как одна из народниц кивнула тренеру на вход, и женщина увидела их, подглядывающих в двери.

Первым стремлением было убежать, словно он был нашкодившим пятиклашкой. Но титулованный спортсмен подавил это недостойное его желание и твердо встретил пронзительный взгляд тренерши. Та сурово сдвинула брови и вдруг махнула им рукой, чтобы заходили.

Мужчины переглянулись, но требование выполнили.

Солнечная девушка сидела на полу, бледная как мел, даже белее своих бинтов, и старалась не трогать левую ногу. Сергею внезапно стало ее жалко. Да, спорт – это всегда беспощадно и жестоко, и они все, конечно, знают, какую цену платят за победы. Но одно дело, когда здоровенный мужик терпит адскую боль молча, и совсем другое – вот такая маленькая, тонкая, как статуэтка, красавица.

- Парни, проводите девчонку к доктору? – без обиняков обратилась тренер. – Хватило бы и одного такого здоровяка, но раз уж вас все равно двое…

- Марина Федоровна, я сама, это же… - начала упавшая.

- Хватит, Слава. Молодцов – под руки, и без разговоров! А вы чего встали? – прикрикнула женщина на остальных. – Уронили?! Будете теперь отрабатывать, клуши!

Модя первым протянул ей руки, и девушка вцепилась в них, пытаясь не тревожить поврежденную ногу.

- Тебя на руках удобнее будет, - проворчал литовец, когда танцовщица пропрыгала от силы тройку метров.

- Нет! – глухо, сквозь зубы, возразила Слава. – Не здесь.

Когда двери за ними закрылись, у Сергея создалось ощущение, что он уже это все видел. Вот эти стиснутые челюсти, побелевшие костяшки пальцев, расширившиеся от боли зрачки. И упорное движение дальше.

- Ну теперь-то можно? – не выдержал Паулаускас.

По натуре своей порывистый и горячий, капитан команды хотел все сделать по-своему. Девушка с ее медлительностью его не раздражала – это же не от нее зависит, а вот ненужное никому упрямство – да, и очень.

Впрочем, ответ другу и не требовался. Он быстро и осторожно подхватил такую маленькую рядом с ними Славу на руки и пошёл в сторону медпункта.

- Ты на улицу, погуляешь? – на ходу обернулся Модя.

Белов вздохнул – но не ушел.

- За вами двумя прослежу, - хмыкнул он, легко нагоняя друга с его семимильными шагами. – Ладно еще девушка, но ты же вечно куда-нибудь встреваешь.

Литовец только улыбнулся и подмигнул танцовщице. Та чуть улыбнулась, но скорее из вежливости – боль застила ей глаза, это было видно по дезориентированному взгляду, который Сергей также хорошо помнил по зеркалам.

Доктор обрадовалась им, как родным. В смысле двум парням, а не пациентке. Бойкая полная женщина расспросила народницу, что да как, поохала, пощупав, определила вывих, сильный ушиб и что там еще и быстро припрягла… Сергея держать женскую голень.

- Э-э-э… я и сама могу, что… зачем… - немного покраснела Слава, машинально отодвигая конечность от баскетболиста, который сидел на небольшом расстоянии от нее, но тут же, на кушетке.

- Не бойся, красавица, Серега не кусается, - коварно прошептал с другой стороны от нее второй спортсмен. И подмигнул другу: – Разве что усами щекочет, а?

Белов фыркнул в эти самые усы, а доктор разразилась удивительно приятным смехом, никак не вязавшимся с ее фигурой и лицом.

- Ой брось, милая, пользуйся, пока есть такая возможность! Когда тебе первую помощь окажет знаменитый Сергей Белов?!

- Кто? – хрипло переспросила девушка, бледнея еще сильнее.

Нечего было больной ногой дрыгать. Не откусит же он ее, в самом деле!

- Сергей Белов! Ты что, телевизор не смотришь?! – удивилась врач. – Так, юноша, идите сюда. Держите вот здесь и здесь. Очень крепко, чтобы ничего не дернулось, ясно?

«Юноша» дисциплинированно присел на корточки и аккуратно прикоснулся четко там, где показали. Под пальцами сквозь тонкую ткань чувствовались крепкие гладкие мышцы, тренированные годами танцев. Захотелось сжать немного сильнее, чтобы ощутить больше, но народница и так была уже с зеленоватым отливом. Обморок все же нежелателен.

- Вы бы ей хоть обезболивающего какого дали, что ли! – проворчал Паулаускас, но именно в это время доктор резко потянула за ступню Славы.

Ладонь танцовщицы дернулась, впиваясь в первое, что попало под руку. Чуть выше колена Моди. Она резко выдохнула, но закричать как будто не смогла, только из глаз, сейчас как никогда голубых, брызнули слезы. Раздался едва слышный, но все равно мерзкий хруст вставшей на место кости. Тиски боли разжались, девушка снова начала дышать, но пальцы, стиснутые на мужской ноге, почти посинели от напряжения.

- Вот так будешь заматывать, не снимать повязку даже на ночь! Греть нельзя три дня, будешь пить обезболивающее два раза в сутки. Анальгин по 1 таблетке, - накладывая эластичный бинт на поврежденную конечность, щебетала врач.

- Стойте! Три дня?! – нахмурилась Слава, одной рукой отцепляя пальцы второй.

- Да ты держи-держи, совсем не мешает, - улыбнулся Модя так лучезарно, что Сергей прищурился – аж слепило.

Но народница его и не услышала.

- Сколько мне нельзя будет заниматься?!

- От двух недель до месяца, милая, смотря, что скажет доктор в больнице. Тебе нужно будет на рентген, вдруг там перелом, а мы и не знаем! – Женщина всплеснула руками так, словно только сейчас об этом подумала.

- Месяц?! Но у меня через одиннадцать дней выступление!

- Ох, сколько еще таких танцулек у тебя будет? – беспечно отмахнулась врачиха, и Белов невольно нахмурился.

До Славы начало доходить, что доктор здесь – аховый. Что называется, лечит, но природа залечит. Поэтому она решительно встала, забыв обо всем на свете…

Ну что за непутевая?!

…и почти потеряла сознание от боли. Благо, реакция у обоих спортсменов была молниеносная – ее подхватили даже раньше, чем успели об этом подумать. Девушка в руках была куда приятнее мяча.

Для одной маленькой танцовщицы четыре руки было явно многовато. Друзья столкнулись взглядами. Неизвестно, что в его глазах увидел Модестас, но девушку отпустил, полностью сгружая ее на Сергея.

- Дайте ей сейчас анальгин, не видите, человеку плохо, - негромко приказал Белов докторше, и та только тогда зашевелилась.

- Отпустите меня, пожалуйста, - попросила Слава, порываясь отойти.

Отпустить или попытаться усадить ее на место, значит, снова тревожить и без того нездоровую ногу. Ладно уж. Она хотя бы пахнет достаточно приятно. И как девушкам это удается даже после тренировки…

- Стойте, пока держат, - даже не глянув на нее, отмахнулся чемпион.

- Меня зовут Славяна, - как будто смущаясь, проговорила солнечная девушка, сама не ощущая, как с каждой минутой наваливается на мужчину все сильнее – боль стремительно забирала из маленького тела силы.

Славяна. Белов мысленно хмыкнул. Это ж надо было так назвать девочку в Советском союзе. Словно имя могло объединить все родственные народы…

- Я – Модестас, - улыбнулся ей друг и указал на него: - А это Сергей.

- Вы из Литвы? – как-то уж совсем неслышно спросила народница. – У вас акцент такой…

- Какой? – мгновенно напрягся капитан.

Ну где там носит эту докторшу?! На Аляску она, что ли, за анальгином побежала?!

- Интересный… звучный… Никогда такого не слышала.

- Эй, Слава, - максимально бережно тряхнул ее за плечи Белов, когда понял, что еще немного – и она просто потеряет сознание. – Не отключайся!

Литовец, явно польщенный оценкой красивого несчастья, свалившегося им в руки, негодующе поднялся, застав тетеньку в дверях смежной комнатки.

- Где вы ходите?! У вас пациентка без сознания!

- Ух ты, ах ты, какие мы нежные, - покачала головой врачиха. – Подумаешь, вывих… Мало их, что ли, бывает…

Белов промолчал, но как-то неожиданно для себя крепче обхватил Славяну за плечи, словно отодвигая ее от доктора. К черту эту тетку, с таким отношением.

Девушка запила таблетку водой и, уже в наглую опираясь на баскетболиста, похромала вон из медкабинета.

- До куда вас проводить, мадам? – поинтересовался Модестас.

- Между прочим, мадмуазель, - хмыкнула народница, и Сергей чуть приподнял уголок губы. Юмор при адской боли – она почти герой. – До зала, если не трудно.

- Не расстраивайся, Слава, действительно – твое выступление – это же не Олимпиада, раз в четыре года, - попытался подбодрить Паулаускас, но как по Белову – лучше бы молчал.

- Я понимаю, что рядом с вашими победами – Европа, мир – наши местные выступления кажутся мелкими и незначимыми, но…

- Неправда, - прервал ее Сергей, открывая первую стеклянную дверь перед ней. – Все выступления важны. Начинаете с малых – закончите вместе с нами на Олимпиаде.

Голубые глаза, которые сейчас казались ближе к сиреневому, внимательно на него глянули, и девушка улыбнулась. Не бледно и вымучено, а ярко, живо, красиво, словно благодарила – за понимание и негласную поддержку. Он понял, как важны для нее все эти выступления, как горит она своим делом, как стремится, хочет…

Конечно, он понимал. Она была его маленьким отражением в женском теле.

Только без усов, естественно.

- Спасибо вам огромное за помощь, ребята, - искренне поблагодарила Слава. – Без вас бы…

- Мы просто мимо проходили, - пожал плечом Сергей, внимательно следя за девушкой – она очень плохо переносила боль, почти полностью отключаясь от мира. И это было чревато.

- Что ж, спасибо, что не прошли, - улыбнулась ему народница, и мужские губы самостоятельно растянулись в ответной полуулыбке.

Такому солнечному несчастью нельзя было не улыбнуться.

- Ерунда, - великодушно отмахнулся литовец. – Вы здесь всегда тренируетесь? Мы бы чаще «мимо проходили».

- Да, всегда. Заходите на концерты. Будем очень рады вас видеть.

Она последний раз оглянулась на высоких мужчин, помахала ручкой и, опираясь на спинки кресел, похромала к тренеру.

- Знаешь, я понял, почему ты запал на нее, - хмыкнул Модя, глядя на Сергея.

- Я не запал… - попробовал опротестовать он, но друг лишь отмахнулся.

- Она такая же, как ты. Только девочка. Девушка. Очень красивая девушка, - выделил голосом литовец и пошел на их собственную тренировку.

Белов проследил взглядом стройную женскую фигурку, передвигающуюся теперь не так гибко и плавно, и хмыкнул в усы. Потом глянул на часы и поспешил за Паулаускасом.

Но потраченного времени было не жаль. Совсем.

«Наверное, потому, что не потраченное», - решил Сергей.

Комментарий к Первая.

Диги-дон, что называется)

========== Вторая. ==========

Комментарий к Вторая.

Посвящается Усам Сережи Белова, которые стали неотъемлемой частью абсолютного большинства работ!))

Вы покоряете наши сердца…)

Через пять дней друзья снова проходили мимо тех стеклянных дверей. Модя толкнул Сергея плечом.

- Зайдем?

Белов ничего не ответил, литовец и не ждал. Все было и так ясно. Самый результативный игрок уже успел выучить расписание маленькой танцовщицы, которая теперь сидела на стульях у стены, лишь наблюдая за тренировкой и по чуть-чуть растягивая собственную ногу. Сергей не раз видел, как она морщилась, бледнела и закусывала губу, но упорно продолжала, следуя наставлениям врача, к которому все же сходила.

Сегодня тоже ничего не поменялось.

Голубые с фиолетовым оттенком глаза с тоской наблюдали за танцующими девушками. Она могла быть рядом с ними. Но из-за глупой ошибки…

В голове у Белова словно щелкнуло. Вот такими же глазами он наблюдал за игрой, когда не мог участвовать в ней сам, когда понял, что команда может справиться и без него.

А что, если я больше не нужна?

Ее мысли было так легко прочесть.

Мужчина перенес вес с одной ноги на другую, и больное колено натужно заскрипело. Мелькнула мысль. Сергей покрепче стиснул ремень сумки.

Да, хорошая мысль.

В этот раз Гаранжин проявил милосердие – отпустил их аж на полчаса раньше обычного. Белов первым проскочил в душ, потом обратно, переоделся и, кивнув Моде, поспешил к той тренерше.

Сегодня ему везло – женщину он поймал, когда она закрывала тренерскую. Как бишь ее?..

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался, стараясь одновременно вспомнить имя-отчество и скрыть собственное облегчение: еще чуть-чуть – и ищи днем с огнем. – Марина Федоровна, вы не подскажите адрес одной вашей танцовщицы?

- Славы? – сходу разгадала женщина и чуть улыбнулась. – Понравилась?

- Хочу помочь, - не отвечая, буркнул Сергей.

Почему-то сейчас та самая мысль показалась глупой и чересчур романтичной. То же мне, рыцарь выискался.

Но тренер не стала больше задавать вопросов. Видимо, до маньяка-убийцы Белов не дотягивал (усы, очевидно, не достаточно маргинальные), поэтому адрес ему выдали без проблем. От Дворца было совсем недалеко, и мужчина на своих двоих дошел до нужного дома минут за десять. Уже давно смеркалось, разгорались первые фонари, и Сергей еще раз подумал, что дурацкая была идея.

«А вдруг сработает?» - раздалось в голове хитрым голосом литовца. Баскетболист гневно фыркнул – не флиртовать же он с ней собирается, а помочь!

«Благие намерения, все дела… Ну-ну!»

Девушка жила на пятом этаже. Простая дверь, украшенная деревянным наборным рисунком, открылась спустя минуту после звонка. Женщина на пороге была совсем непохожа на то солнечное несчастье, которое он встретил пять дней назад, но по блеснувшим на свету волосам Сергей опознал – мать.

- Здравствуйте и добрый вечер, - проговорил мужчина и вдруг осознал, что волнуется. Девушки, куча нервов с ними вечно… - Я к Славяне.

- Да уж понятно, что не ко мне, - усмехнулась женщина, окликая дочь и пропуская его в квартиру. – Разувайтесь и проходите на кухню. Сейчас прихромает мой инвалид.

Белов сначала напрягся – слышать подобное от матери, наверное, не очень приятно, но потом заметил лукавую смешинку в уголках глаз и понял, что его проверяют. Судя по всему, его возмущение было видно невооруженным глазом, потому что женщина вышла в коридор и хитро подмигнула идущей дочери:

- К тебе тут гости. Сергей Белов, между прочим!

- Прочим между, ага, - послышался звонкий голос, приправленный иронией. – Издеваешься над бедной маленькой мной. И не стыдно?

Очевидно, сарказм в этой семье был стандартной формой общения.

Но мать не издевалась, и посмотреть на расширившиеся от удивления голубо-сиреневые глаза было приятно. Сергей усмехнулся, убирая длинные ноги под табуретку, на которой сидел возле стола.

- Привет.

- Эм… Ну здравствуй, - неловко выдавила танцовщица, плечом опираясь на стену.

Нога была замотана и обута в стопроцентно домашний подследник бабушкиной работы. Правильно. Три дня прошло, и тепло ослабляло боль в больных связках.

Девушка, выразительно глянув на мать («Ухожу-ухожу, не мешаю!»), прошла в кухню, посмотрев на странного гостя.

- Чай? Кофе? Может, курицу?

- Я ненадолго, - покачал головой спортсмен.

Он действительно собирался заскочить буквально на пять минут, даже в квартиру проходить не хотел, но желудок решил – грех отказываться, когда дают – и оповестил о своем желании ревом подбитой белуги. На скулах мужчины выступил едва различимый румянец, и народница с ухмылкой принялась разогревать поздний ужин.

- Можно узнать, что за повод? – кивнув на него всего, поинтересовалась Слава, ставя чайник.

Белов молча выложил на стол три шприца, запаянных в пластик и скрепленных между собой. Модестас, увидев их в сумке, лишь приподнял бровь, но, глянув на друга и снова углядев нечто загадочное и неизвестное Сергею, спросил:

- Надеюсь, не последние?

Спортсмен не ответил. Паулаускас буркнул что-то на литовском и добавил еще по-русски – вполне разборчиво.

- Нет, не последние, - хмыкнул тогда баскетболист.

Предпоследние. Он же не влюбленный идиот какой-то.

Вот и ее странно черная для такого цвета волос бровь изогнулась в вопросе.

- Обезболивающее. Импортное. Одного укола – лучше поближе к больному месту – хватает почти на двенадцать часов.

- Это ты из Америки привез? – не трогая лекарство, спросила девушка.

- Да. – И пододвинул ей ампулы. – Бери.

Зачем она смотрит на него?! Эти ее глаза, голубые с сиреневыми прожилками… Ему нельзя в них смотреть.

Видимо, они с Модестасом были родственниками, потому что Славяна тоже долго смотрела мужчине в лицо, после чего улыбнулась и… оторвала один шприц.

- Я возьму только этот. Остальное – тебе. – Тонкие пальцы с аккуратными ноготками придвинули лекарство вплотную к его руке. Он нахмурился, и вот здесь она проявила характер, о котором спортсмен догадывался только по упрямому подбородку. – И не спорь! Ты защищаешь честь страны. Твоя травма – куда хуже и больнее моей. У меня заживет и так. Бери – тебе нужнее. – Те самые пальцы переместились с ампул на его предплечье, чуть сжав. – Но спасибо. Ты не представляешь, какой подарок сделал.

И если сначала баскетболист думал, что зря вообще все это затеял, что он просто глупый, неисправимый романтик, то сейчас, заметив, как повлажнели красивые глаза, улыбнулся.

Нет, не зря.

- На выступление оставишь? – догадался он.

Слава кивнула и вдруг, округлив глаза и с приглушенным «ай-яй!», бросилась к плите. Успела до того, как спалила все содержимое сковородки, но Сергей все равно засмеялся. Поблагодарил, когда перед ним поставили тарелку, с горкой наполненную жареной картошечкой и курицей, и не сдержал блаженного вздоха. Теперь хохотнула уже народница.

Сидели в тишине. Мужчина ел, девушка вертела шприц, рассматривая и иногда поглядывая на дарителя. Неловкости не было. Оба спортсмены. Оба знали, почему он это сделал.

- Неужели так жалко я выгляжу?

Белов поднял на нее взгляд и снова подумал, что иметь такие глаза – преступление. Несчастье – для него.

- Нет. Но я знаю, какого это – сидеть на скамейке запасных. – Вилка беззвучно легла на опустевшую тарелку. – И я видел, как ты танцуешь. Подумал, зачем идти на концерт, если там не будет… никого, кого я знаю.

Корявая попытка исправить то, что Сергей осознал в последний момент, не прошла мимо женских ушей. Вон как покраснели! Славяна тряхнула волосами, скрывая улику, и поднялась, забирая тарелку и взамен наливая чай.

- Наш концерт будет в Большом концертном зале, 17 числа, - как бы невзначай бросила народница, но оба, конечно же, знали, зачем она это сделала.

После ужина идти куда-то не хотелось, но его приход и так выглядел не совсем прилично. Поэтому, поблагодарив за вкусную еду, начал собираться домой.

- Заходите к нам еще! – показываясь в дверях гостиной, напутствовала старшая хозяйка.

- Мама! – возмущенно воскликнула девушка, после этого стараясь на Белова не смотреть.

Баскетболист усмехнулся – она была смешной, когда смущалась, попрощался, пожелав танцовщице выздоровления, и ушел.

Мысль все же была дельной, с улыбкой подумал Сергей, заметив мелькнувшую фигурку в окне кухни.

Так думал он, уже десять минут выбирая букет с цветами. Розы, тюльпаны, хризантемы… Все это было так банально и обыденно, а хотелось – особенного. Идеального.

Случайно глаза скользнули в сторону, там, болтая с товарками, сидела бабушка, составляя букеты из полевых цветов. Взгляд прилип к голубым с сиреневыми прожилками василькам, и Сергей понял, что вот оно, то самое – идеальное.

Мысли о гениальности все той же идеи не покидали, когда он, сидя в третьем ряду почти у прохода, смотрел, как Славяна, совершенно нереальная в своем сценическом синем нарядном платье с кокошником на голове и белых сапожках на ногах, счастливо улыбается, лихо отплясывая на центральном месте в первом ряду и оглушительно взвизгивая вместе с остальными танцовщицами.

Она заметила его, когда закончился третий или четвертый номер. Глаза, ярко выделенные макияжем, чуть расширились, а улыбка, до этого просто радостная, стала по-настоящему ослепительной и… солнечной.

Сергей в этот момент понял, что не зря тогда столько мучился какими-то неясными мыслями, не зря пришел к ней домой. Не зря в их первую встречу решил проводить ее вместе с Модей. Все, что он сделал, привело к этому моменту.

Моменту, когда счастье и радость другого человека принесли и ему ровно те же эмоции, если не больше.

Моменту, когда он стал причиной, по которой вновь зажегся ее свет.

Это стоило многого.

Это стоило… всего.

Когда он подарил ей букет, она уже не улыбалась – щеки болели, спортсмен знал этот состояние. Но когда маленький носик опустился в цветы, вдыхая запах, а глаза резко вскинулись на него, Белов знал, что угадал с выбором.

Мужчина провожал ее домой, самовольно забрав основную тяжесть пакетов с костюмами, а она все фонтанировала собственным восторгом от выступления. Счастье Славы было ярким, необузданным, как горная река. В порыве эмоций она иногда дотрагивалась до него, по-детски повисая на мужском предплечье, и баскетболист что-то отвечал короткими, емкими фразами, направленными лишь на то, чтобы и дальше слушать только ее голос, звеневший на уже ночных улицах.

Когда они подошли к ее подъезду, она вдруг замолчала, резко оборвав саму себя, и Сергей невольно нахмурился.

- Что?

Девушка хотела ответить, но глянула на его лицо и отвернулась.

- Слава, что? Нога? Болит? Повредила? – занервничал Белов, хотя обычно даже на игре не терял самообладания. Но она же кого угодно до инфаркта доведет! – Не молчи, Слава!

- Не кричи, - тихо попросила девушка. – Ты давишь на мою хрупкую психику. – Спортсмен ошарашенно застыл, но тут же выдохнул, заметив, как это несчастье ходячее чуть-чуть улыбается. – Я просто подумала… Я же, наверное, отвлекаю тебя от твоей игры. У тебя же баскетбол, любовь на всю жизнь, все дела…

- С чего так решила? – хмыкнул Сергей.

Солнечная девочка чуток покраснела.

- Девчонки из группы. Среди них много твоих болельщиц. Они говорили, что ты всегда тренируешься. Даже остаешься после тренировки, чтобы самому нарабатывать технику. А тут ты здесь… со мной… - совсем уж неслышно закончила Слава.

Белов не сдержался – фыркнул в усы, вновь думая, что она смешная в таком состоянии. Надо почаще ее доводить до подобной кондиции.

- Да, я остаюсь после тренировок, - не стал лукавить он. – Но сегодня был достойный повод изменить своим правилам.

- Правда?! – Славяна вскинула голову, сияя чисто золотая медаль.

У нее так резко менялось настроение, что мужчина порой подвисал на виражах. Вот и секунду назад она была прекрасной иллюстрацией Пьеро с этими его вечными слезами и грустью, а сейчас уже радуется, улыбаясь и со счастливым видом глядя на него.

Приятно быть причиной чьего-то счастья. Такое необычное чувство, к которому, тем не менее, легко привыкнуть.

Белов смотрел ей в глаза, заметно потемневшие из-за освещения, и понял, что что-то поменялось после этого разговора.

Просто смотреть показалось вдруг недостаточным.

Костюмы кучей осели на ближайшей скамейке, а они так и стояли друг напротив друга, очень близко и в то же время – ужасно далеко. Славяна вдруг хитро прищурилась и приподнялась на носочки, давая таким образом отмашку Сергею.

Он уже почти коснулся ее губ, когда левая лодыжка танцовщицы внезапно подогнулась, и, охнув, Слава всем телом налетела на него, начиная неглубоко и часто дышать.

- Домой? – спросил Белов, пряча сожаление за, впрочем, искренним беспокойством.

- Да… - едва ли не прохныкала она, непонятно от чего больше расстроенная: что не вышло у них поцелуя или от адской боли.

И, желая хоть как-то поднять ей настроение, мужчина аккуратно поднял ее на руки, невесомо касаясь губами щеки. Сиреневые глаза распахнулись от удивления, но она не улыбнулась, как он ожидал. Чуть нахмурилась, а после решительно обвила его шею руками, и сама прикоснулась своими губами к его.

Чтобы со сдавленным смешком отстраниться. Белов приподнял бровь – это была самая странная реакция на поцелуй, которую он когда-либо вызывал у девушек.

- Правда, щекочешь усами… - хихикнула Слава, впрочем, не протестуя, когда баскетболист решил взять инициативу в свои руки.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось и как далеко бы зашло, но тут сверху раздалось эдакое строгое и без слов понятное «Кхм!» Молодые люди отпрянули друг от друга, как ошпаренные.

- Не хочу мешать, но кое-кому здесь пора домой, - ехидно произнесла мама девушки. После чего несколько секунд смотрела в лицо Сергея и внезапно хмыкнула: - Юноша, а вы нам лампочку вкрутить не поможете?

- Конечно… - начал он, но понял, что не знает, как ее зовут.

- …Любовь Юрьевна! – трагическим шепотом подсказала его солнечная ноша.

- Можешь не повторять, - отмахнулась родительница. – Давайте поднимайтесь, а то дочь-то у меня, подозреваю, не пять килограмм весит!

- Ну мама! – прошипела Славяна. И, краснея, посмотрела на спортсмена. – Серьезно пойдешь лампочку менять?

- Да, я же обещал помочь, - кивнул баскетболист. – К тому же, мне даже лестница не понадобится.

- Однако как удобно иметь тебя в хозяйстве! – усмехнулась танцовщица. – Ешь, наверное, тоже прилично?

- Ну извини, - улыбнулся Сергей, преодолевая второй пролет лестницы. – Ты вот, по весу чую, тоже потребляешь немало.

Ее возмущения было любо дорого послушать, но Белов предпочел еще раз поцеловать это свое несчастье.

Подумать только, если бы Модестас тогда не заглянул в тот зал, он бы ее не встретил… Нет. Встретил бы обязательно. Точно так же увидел бы и все понял.

Ибо Сергей Белов, конечно, повернут на баскетболе. Но ведь он же не слепой.