Пустота (СИ) [Asocial Fox] (fb2) читать постранично

========== Сливаясь с матерью-землей ==========

В маленьком частном домике было тепло. Если подойти к небольшому окошку, перед глазами откроется вид спокойной, уравновешенной жизни. Картины на стенах, ворсистые коврики на полу, в камине потрескивают дрова. Хозяина не видно, но можно представить, как он сидит в кресле-качалке с газетой или книгой в руке. Какой-нибудь взрослый, состоявшийся в жизни мужчина. Наверняка у такого, как он, есть любящая жена, размеренным шагом подходящая к нему и подносящая чашку горячего кофе. Из детской, должно быть, доносятся звонкие ребячьи голоса. У таких мужчин ведь всегда есть дети. Разве может быть иначе? Так вы бы подумали о здешних обитателях, заглянув в окошко, не до конца занавешенное кремовой шторкой.

Старые настенные часы пробили полночь. В комнату ввалился мужчина. Его руки были по локоть в крови. Цепляясь об дверные проемы, как пьяный, он подошёл к креслу и с треском рухнул на него. Содрогаясь, словно в припадке, он потянулся к журнальному столику, взял ручку и тетрадь-ежедневник. Ручка ходила ходуном в трясущихся руках. Липкое красное пятно красовалось на странице. Сжимая ручку до боли, он написал посередине листа:

21 октября. Я убил свою жену.

Буквы скакали по строчкам. Последние почти упёрлись в пятно крови. Глаза мужчины блестели безумием. «Кто я? Помню ли я, помню ли…» — мысли не могли собраться в кучу, беспорядочными вспышками мерцали в воспаленном разуме.

Начал писать снова. Дрожь стала слабее. Он почти что уверенно держал ручку синими от усилия пальцами. Прокусил губу до крови и не заметил. На листе вырисовывались буквы, кривые, но менее панические, чем предыдущие.

Я, Томас Гилмар, уроженец штата Миннесота, 36 лет, убил свою жену сегодня в 10 часов вечера.

Леденящее спокойствие охватило его. Немигающий взгляд красных распухших глаз остановился на ежедневнике, больше не перескакивал с предмета на предмет.

Сегодня был обычный день. Утром Роуз приготовила мне омлет с сыром и ветчиной. Мой любимый. Я бы ел его каждый день. Роуз всегда смеется, когда я так говорю, заявляет, что мне бы осточертел этот омлет дня через три непрерывного кормления им. Я так не думаю. Нет, правда, не думаю. Омлет очень вкусный. Потом она начала собираться на работу. Я — нет. У меня маленький отпуск из-за болезни. Ничего серьезного. Я здоров. Почти здоров, на холоде из носа текут сопли, но это ничего. Лучше сопли дома, чем чистый нос на работе. Она пошла на работу, а я (здесь автор делает большой пробел) кажется, я весь день просидел за ноутбуком. Смотрел какие-то ролики на ютубе, уже не помню. У нас дома была бутылка виски. Хорошего, дорогого. Она, вообще-то, ждала особенного случая, праздника, но я не выдержал. Было ужасное настроение, не знаю, в чем причина. Возможно, это давно нарастало между нами. Мы живём уже три года вместе. Иногда я думаю, что все стало не то. Она, очевидно, не любит меня. Не любила? Не важно. Я просто уверен, что у нее есть кто-то на стороне. В последнее время она обращалась со мной как с собакой. Знаете, вроде бы ласково, но так и веяло какой-то прохладой, черт знает, что такое. И вот, когда она пришла с работы, она у меня работает юристом в крупной компании, увидела меня и виски. Я на тот момент опорожнил почти всю бутылку. Начисто. Давно не было такого. Я плохо переношу алкоголь, знаю. Помню, как будто был шум в ушах. Это она ругала меня, язвила, чем-то гремела прямо перед лицом. Я смотрел на нее мутными глазами и не вполне понимал, что она от меня хочет. Ну, знаете, как оно бывает. И со всем этим шумом в ушах во мне начала накапливаться злость вперемежку с тоской что ли. На черта ей эта бутылка виски, думал я. Вот она сейчас донимает меня, донимает. А что у меня на душе, ей плевать? Не могу уловить точное настроение моих мыслей тогда, но оно было каким-то агрессивно-огорченным. Самое важное, что с каждой минутой шевеления перед глазами, шум в ушах нарастал, он копился, копился, как на какой-нибудь шкале, термометра, может быть. И эта злость настолько переполнила чашу, что я, кажется, поднялся, чуть не упал. Удивительно, обычно я совсем ничего не помню после вечеринок с алкоголем. Я очень много выпил. Но я помню все. Практически все. Я поднялся и сказал ей что-то обидное, на что она всплеснула руками и из нее, как из водопада, полились ругательства и прочая мерзость. Это такой ядовитый человек, когда разозлится. Но она хорошая, она добрая и только притворяется такой злой. Только я тогда был очень пьян и не думал об этом. Она сказала, что давно хочет съехать от меня, что я лентяй и зарплата у меня ниже, чем ее. Сказала, что даже эту бутылку виски она хотела употребить на день рождения своей матери. Сказала, что я импотент, что мы планируем ребенка уже два года, но никакого толку. Я все это слышал, но не слушал. Для меня существовал только шум в ушах, назойливый, беспрерывный. Я встал и ударил ее прямо по лицу. Отшатнувшись, пошел спать. Я