Наша история (СИ) [Умка со льдин] (fb2) читать онлайн

========== Пролог. ==========

1981 год…

Она медленно и мучительно умирала на холодном полу поместья Лестрейнджей, прикрыв глаза. Боль чувствовалась даже в кончиках пальцев, а сломанные рёбра не давали дышать. Но даже испытывая адские муки, Лира в последний раз улыбнулась.

Потому что появление голубого свечения означало, что конец Тёмного Лорда близок.

1 сентября 1977 год.

Жаркое лето подходило к концу, на смену ему наступала дождливая и неприветливая осень. Несовершеннолетние волшебники уже начали готовиться к новому учебному году, покупая мантии и волшебные палочки, чернила и стопки книг, ингредиенты и котлы. Для многих учеников этот год будет выпускным. Последние экзамены в Хогвартсе, последняя любовь в Хогвартсе, последнее Рождество и Хэллоуин в Хогвартсе. Для кого-то всё это могло стать последним в жизни.

Наступали тёмные времена. Могущественный волшебник Волан-де-Морт набирал сторонников и все больше и больше распространял свои безумные идеи насчёт чистой крови. В газетах всё чаще мелькали статьи о загадочных убийствах, а списки пропавших росли с каждым днём.

Страх перед смертью заставлял идти на самые безумные поступки. Многие пары женились без согласия родителей, а большинство людей проводили день, словно тот был последним. Каждый человек старался запомнить последний лучик света перед всепоглощающей тьмой.

Вокзал Кингс-Кросс. 10:30.

На платформе 9¾ яблоку негде было упасть. Взволнованные первокурсники слонялись туда-сюда, впервые отправляясь в Хогвартс. Дети постарше искали глазами друзей, обнимали их при встрече и делились впечатлениями за прошедшие каникулы.

— Бродяга, Сохатый!

Двое высоких семикурсников, похожих друг на друга как две капли воды, обернулись на знакомый голос Лунатика. Потрёпанный и изнемождённый, но такой добрый и родной Ремус спешил к друзьям, а Лайелл Люпин следовал за сыном.

— Ремус! — Джеймс крепко обнял друга, едва между ними сократились метры.

— Сохатик, я ревную! Не прижимайся так! — голосом настоящей сучки обиженно сказал Сириус. Видя, что никто не риагирует, он завопил, — Эй, я тоже хочу!

Улыбающийся Рем с удовольствием обнял Блэка. Тот, оторвавшись, сделал вид, что вытирает скупую мужскую слезу.

— А теперь я ревную! — Джеймс хлопнул рукой по плечу Люпина.

Ошарашенный Лунатик несколько секунд переводил взгляд с Сохатого на Бродягу и наоборот, пока трое Мародёров не согнулись пополам от смеха. Люди смотрели на них, как на сумасшедших, но тем было абсолютно плевать. Спустя три месяца каникул Мародёры снова вместе!

Только подоспевший отец Рема сумел заставить парней стать серьёзнее. Пожав руки друзьям сына, Лайелл спросил:

— Где ваши родители?

Мистер Люпин знал о ситуации Сириуса в семье, потому как с шестого курса среди Мародёров было уже принято брать Карлуса и Юфимию за родителей Бродяги. С тех пор, как он приземлился на мотоцикле в сад Поттеров, прошло уже два года, но мама Джеймса так и не отпустила Сириуса в поместье покойного дядюшки Альфарда.

— Они сказали, что сдадут наши чемоданы. А, вон они! — Джеймс помахал рукой маме и папе, идущим от вагона поклажи.

— Доброе утро! — Карлус и Лайелл пожали друг другу ладони, кивая в знак приветствия.

Раздались всхлипы, и шесть голов немедленно повернули головы в сторону звука. Юфимия плакала и тут же вытирала слёзы шёлковым белоснежным платочком.

— Мам, ты чего? — Джеймс заботливо коснулся рукой плеча матери.

— Ещё совсем недавно впервые садились на поезд, а уже сегодня вы семикурсники!

— Ох, милая. — Карлус приобнял жену за плечи и предложил идти дальше.

Вскоре вся компания оказалась около вагона, где на них наткнулся Питер. Пухлый, с водянистыми глазками низкорослый парень приветственно махнул рукой друзьям.

— Ребят, я уже занял купе! — гордо произнёс Петтигрю, ожидая похвалы.

— Молодец, Хвост! — хлопнул рукой по спине друга Джеймс.

Машинист паровоза подал первый гудок, поторапливая студентов. Все ещё пуще засуетились, пытаясь найти пропавших питомцев и в то же время погрузить багаж.

— Пора. — сказал Лайелл и отвёл сына в сторонку. — Ремус, ты уверен? Может быть, стоило немного отдохнуть после полнолуния?

— Нет, пап, я хорошо себя чувствую. Парни присмотрят за мной.

— Ты только не забывай своего старика, ладно? — он крепко обнял сына.

Миссис Поттер, услышав гудок, быстро смахнула слёзы и засуетилась. Она заботливо поправила складку на тёмно-синей рубашке Сириуса, взъерошила волосы Джеймсу, а после обоих расцеловала на прощание. Державшийся лучше Карлус притянул сыновей сильными руками к себе.

— Пишите, хорошо? Особенно ты, Джеймс, часто забываешь! Черканите хоть пару строк!

Когда все слёзы было выплаканы, а слова сказаны, Мародёры зашли в вагон. Родители Джеймса махали детям до тех пор, пока поезд не скрылся из виду.

Несколькими минутами ранее.

Высокая, красивая и элегантная артистка, одетая в дорогую фиолетовую мантию, заботливо сжимала руку дочери, давая напутствие.

— Лира, я знаю, произошедшее сильно повлияло на нашу семью. Однако всё же попрошу не закрываться от всего мира, как в Шармбатоне. Хочу, чтобы в Хогвартсе ты нашла друзей, освоилась. Пообещай мне хотя бы попытаться, ладно?

— Обещаю.

Прозвенел гудок, оповещающий о скором закрытии дверей. Лира поправила лямку рюкзака, висевшего на её плече. Ещё раз обнявшись, мать отпустила её, и девушка зашла в вагон.

— Хорошей учёбы! — помахала миссис Слинт дочери.

Поезд Хогвартс-Экспресс набирал скорость, увозя студентов в школу. Это будет очень длинный год.

Комментарий к Пролог.

Добро пожаловать, дорогой читатель!

Я буду рада, если ты останешься с нашими героями и будешь следить за продолжением до самого финала. Если не трудно, поставь отметку «нравится». Это даст мне мотивацию для продолжения.♥️

В этой истории будет три главы.

1. В первой будет упор на развитие дружеский и любовных отношений.

2. В этой главе начнётся завязка событий, плавно перетекающая к концу. Будет более широко раскрыто противостояние Волан-де-Морта и страны.

3. Развязка произойдёт медленно. К тому же у истории будет два финала, имеющих небольшие сиквелы. Они расскажут о жизни героев спустя время.

Небольшая справка, чтобы не писали в ПБ и комментариях. Для фанфика будут несколько искажений, дабы всё оставалось логичным.

https://vk.com/club180073137 — ссылка на группу ВКонтакте.

С любовью, Умка💕

========== Глава 1. Начало конца. ==========

Судьбоносные встречи порождают не менее судьбоносные следствия.

Харуки Мураками.

Великолепный старинный замок вновь открыл свои двери для учеников. Его небо, созданное могущественым волшебником, сейчас сверкало звёздами. Все до единого сидящие за столом, даже только прошедшие распределение первокурсники, чувствовали себя уютно в этой большой и уже такой привычной семье.

Седовласый старик с длинной бородой до пояса, Альбус Дамблдор, поднялся со своего места и, дождавшись тишины, начал уже привычную для всех речь.

— Я рад приветствовать наших новых учеников и видеть знакомые лица. Для кого-то этот год станет решающим. Вам предстоит сдать экзамены. Выбор профессии очень важен для вашего будущего, поэтому подумайте о своей профессии. Среди преподавательского состава есть изменения. На должность профессора ЗоТИ назначается мой давний друг и коллега, Бернанд Браун. — из-за стола поднялся мужчина средних лет и кивнул директору в знак приветствия. — Мне так же хочется отметить, что наша школа находится на международном уровне, и мы рады принять учеников из других школ. В этом году к нам поступила ученица из Шармбатона. Она уже прошла распределение и попала на курс Гриффиндор. Поприветствуем Лиру Слинт! — зал взорвался аплодисментами, а большее их число относилось к Гриффиндорцам.

Джеймсу Поттеру показались знакомыми фамилия и имя, но он быстро отогнал эти сомнения. Не может же его сестра тут учиться, она должна быть во Франции. Не веря своим домыслам, парень отчётливо пытался вглядеться в девушку, идущую к Гриффиндорскому столу.

Грациозные движения, знакомые темные волосы и сверкающие небесно-голубые глаза. Как только она оказалась рядом, юноша схватил девушку за руку и сам привстал. Эти действия не укрылись от Мародёров и других ребят, но сейчас Поттеру было абсолютно наплевать. Он вглядывался в знакомые черты лица и узнавал в них ту девочку из далёкого детства, которой втайне таскал сахарные перья.

— Ли?

— Джим? — брюнетка мягко улыбнулась, обнажая идеальны ряд белых зубов. — Я знала, что ты учишься в Хогвартсе, но не думала встретиться в первый же день.

— Садись.

Девушка села на скамейку под удивлённые взгляды. Чтобы сидеть рядом с Мародёрами, нужна чистая удача или хотя бы личное знакомство с кем-либо из них. Всё ещё не веря, Джеймс крепко обнял сестру, ответившую на объятия не менее пылко.

Раздалось культурное покашливание Сириуса. Лили, сама того не осознавая, тоже следила на новенькой. Ей было неприятно, что Джеймса обнимает кто-то другой. В этом году он вёл себя странно. Не кричал, только завидев Лили среди толпы, не пытался поговорить. Словно не было тех пяти лет приставаний и подкатов. Но рыжая быстро отогнала эти мысли. Это же Поттер, каждая девушка виснет у него на шее! Именно так думала Лили, пока не услышала слова брюнета.

— Парни, это моя двоюродная сестра Лира. А это мои оболтусы: Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтигрю.

— Очень приятно. — кивнула девушка.

Тем временем друзья Сохатого, да и не только они, во всю разглядывали новенькую.

Лира была чертовски красива. Аккуратно подстриженные волосы, доходящие до плеч, небесно-голубые глаза, бровки домиком и милые щёчки. На лице, как и у всех подростков, были изъяны, но они быстро меркли на фоне ослепительной улыбки. В ушах красовались маленькие золотые серёжки-полумесяцы. На руке, отливая золотом, сверкали черные часы, подаренные Джеймсом на Рождество. Картину завершало золотое колечко на левой руке. Юбка-карандаш и белая блузка с мантией отлично сидели на фигуре. Девушка походила на аристократку. Впрочем, она и являлась ею.

Брат и сестра начали разговор, наверстывая упущенное за восемь долгих лет. Внимание к новенькой убавилось, но многие продолжали кидать на нее многозначительные взгляды. Лили, узнав о том, что это всего лишь сестра, разговаривала с Алисой Вуд. В душе Эванс ругала себя за такой внезапный интерес к Поттеру. Какое ей вообще до него дело? Она со второго курса мечтала, чтобы лохматый очкарик отстал от неё!

— Как твои родители, Ли? Отец также загружен? — весело спросил незнающий Джеймс.

Ли и Джим — таковы были их прозвища, данные когда-то в прошлом, ещё до переезда семейства Слинт во Францию.

— Мой отец погиб чуть больше полугода назад, Джеймс. Твои родители были на похоронах. Я думала, ты знаешь. — приглушенно сказала Лира, улыбка которой быстро погасла.

— Мне жаль. Прости, что задал такой неуместный вопрос. — произнес обескураженный Поттер.

— Все в порядке. — брюнетка попыталась улыбнуться, но у нее вышло крайне неправдоподобно. — Я пойду. Был трудный день. Спокойной ночи.

Слинт поднялась из-за стола и удалилась, оставив парня в смятении. Слышавшие разговор друзья Сохатого сочувственно смотрели на друга.

Спальня мальчиков.

Сириус и Джеймс играли в карты, сидя на расправленной постели и поедая принесённые эльфами вкусности. Ремус и Питер легли спали, так как было уже довольно поздно. Завтра начинался первый учебный день, и сразу будет большое количество предметов. Но даже эти факторы не заставили двух Мародёров лечь спать.

— Сохатый, а ты не рассказывал о сестре. — задумчиво произнёс Блэк, тонко намекая на рассказ.

— Мы не виделись около восьми лет. Часто переписывались, слали подарки на праздники, но не встречались. — Поттер тяжело вздохнул, ероша и без того торчащие во все стороны волосы. — Наши мамы – родные сестры. Когда мне и Ли было девять, они переехали во Францию из-за работы отца. Его назначили чиновником и перевели туда. Лира не по годам развита. Она очень умная, начитаная, весёлая, с ней интересно. Правда, всегда старается оправдать надежды семьи, забывая о себе.

Дабы не мешать друзьям спать, Сириус выключил свет, оставив включённым небольшой светильник возле кровати.

— И что заставило их вернутся?

— Я сам только сегодня узнал. Оказалось, её отец умер. Не знаю, при каких обстоятельствах. Видимо, решили сменить обстановку. — пожал плечами Джеймс.

— Что означает твоё «правдать надежды семьи» ? Подобие моей матушки и братца? — скривил губы Блэк.

В прошлом году из-за смерти дяди Альфарда Сириус разругался с семьей в пух и прах. Он переехал к Поттерам, которые с радостью приняли его под своё крыло.

— Это не то, что ты подумал. Ее мать, конечно, строже моей. Они много требуют от Лиры. Просто ее воспитанием занимались с раннего детства. В ней больше повадков аристократа, чем во мне. Гразиозность, дикция, манеры. Она как копия тебя. Вы, кстати, похожи во многом.

Парни замолчали, продолжая играть.

— Но она очень добрая, правда. Мне в детстве часто её в пример ставили. По-доброму, конечно. У неё трудный характер и свои тараканы в голове, но при этом справедливая. А ещё злопамятная.

— Ты расписал её так, словно мы завтра женимся, а ты, как старший брат, угрожаешь мне отрезать яйца, если я посмею обидеть твою драгоценную сестрёнку.

— Бродяга, ты, конечно, мой лучший друг, но с ней играть не нужно. Я за сестру любого порву, понял? Она – не твои девушки на ночь. — серьёзно произнес Сохатый.

— Понял, понял. Кстати, я опять тебя сделал. — усмехнулся Сириус.

Джеймс осознал это, когда в его руках оказались вся колода. Он обозвал друга жуликом, на что Бродяга лишь ухмыльнулся. Спустя несколько партий они убрали лишнее с постелей и, выключив свет, легли спать. Поттер заснул сразу, а Сириус ещё долго ворочался. Мысли снова и снова возвращались к голубым глазам, чья обладательница уже спала.

========== 2. Чертовски длинный день. ==========

Громким смехом не скроешь дикой боли.

Марина Цветаева

POV Лира Слинт.

Луч солнца пробивается сквозь задернутые шторы и слепит мне прямо в глаза. Нехотя открываю их и сонным взглядом блуждаю по потолку. Уже привычный красный цвет радует меня.

Мне нравится Гриффиндор. Гостиная представляла собой круглое помещение, оформленное в красно-золотые тона и наполненное уютными креслами, небольшими столиками и огромным камином. На стене висел стенд, где можно было найти всю интересующую меня информацию. А из окна открывался изумительный вид на окрестности Хогвартса. Из гостиной можно попасть в спальни, снабжённые кроватями с балдахинами, занавесами цвета факультета и толстыми, мягкими подушками. Рядом с каждой кроватью стоит прикроватный столик.

Комната буквально кричала, что здесь живут девушки. На полу не валялось ни единой вещицы, зато на столиках мерцали бусы, кольца, серёжки, стояло множество флакончиков и кремов. Пусть пока я не считала Хогвартс своим домом, а спальню – своей комнатой, но уже знала, что люблю это место.

Когда глаза привыкли к свету, я поднялась с постели. В спальне царила тишина, все соседки спали. Отдёрнув балдахин и отбросив одеяло, я спустила ноги на пол и встала. Будильник показывал раннее время. Значит, займу ванну первой и смогу подольше понежиться в воде, забыв об очередном ночном кошмаре.

Тихо страюсь взять одежду и нужные принадлежности, а после выхожу из комнаты. На каждом этаже есть ванные комнаты, которые современно и стильно установлены.

Из зеркала на меня смотрит уставшая девушка. Есть незаметные круги под глазами, ведь ночь была не совсем спокойной. Нужно будет взять в Больничном Крыле лекарство от сновидений. Беру это себе на заметку и приступаю к процедурам. Умываю лицом специальными средствами и наношу быструю маску, потому что стараюсь предотвратить появление угрей. Чищу зубы, умываюсь и вытираю лицо и руки мягким, пушистым полотенцем. Отыскиваю в косметичке духи и бальзам для губ. Нежный запах лесных ягод окутывает мое тело. Наношу бальзам, хотя знаю о его бесполезности. Имею вредную привычку кусать нижнюю губу, когда нервничаю. Самой не нравится, но поделать ничего не могу.

Тихо возвращаюсь в комнату, но почти все однокурсницы проснулись.

— Доброе утро! — говорю я девочкам. Нужно проявлять элементарную вежливость.

Не было необходимости в знакомстве, потому что Джеймс в письмах упоминал о некой неприступной Лили Эванс и её подружках. Безусловно, девушки не знали об этом.

— Доброе! — отвечает девушка с густыми, тёмно-рыжими волосами и миндалевидными глазами. — Я Лили Эванс.

— Впервые вижу человека, который встал раньше Лили. — задумчиво говорит другая моя соседка, стриженная под мальчика и имеющая светло-карие глаза. — Алиса Вуд. — Представившись, Алиса махнула рукой в правую сторону. — А это Марлин МакКиннон.

Марлин, белокурая блондинка, была единственной, кто не участвовал в разговоре. Она спала, накрывшись одеялом, и, кажется, даже не собиралась вставать.

— А я Мэри МакДональд. — представилась улыбчивая шатенка, попутно пытаясь заколоть волосы крабиком.

— Лира Слинт. Приятно познакомиться. — киваю я и иду к шкафу, пока Лили спрашивает, волнуюсь ли перед первым днём.

— Для меня это новое чувство, никогда не была новенькой. — отвечаю, стоя перед шкафом.

Я достаю школьную форму и надеваю ее. Туфли на невысоком каблуке, юбка-карандаш, белая блузка и мантия. Волосы решаю оставить распущенными и просто расчёсываю, делая пробор на левой стороне. Складываю учебники в сумку, предусмотрительно взяв свой альбом. Лили, смотря на мои сборы, предлагает:

— Я могла бы помочь тебе освоиться. Тебе пока незнакомо расположение классов. Если хочешь, я покажу тебе школу?

«Не закрывайся от мира, как в Шармбатоне.»

— Да, было бы здорово. — говорю я, вспоминая слова матери.

Лили сдерживает свое обещание и идёт со мной на завтрак. Стол уже завален вкусно пахнущей пищей, но аппетита у меня нет. Знаю, что все равно захочу есть, и обед будет нескоро, поэтому накладываю себе яичницу с целыми желтками. В кубок наливаю апельсиновый сок.

Всё-таки директор школы – способный волшебник. Из Истории Хогвартса, прочтённой на каникулах, я знаю, что потолок заколдовал Альбус Дамблдор. Сам Большой Зал довольно большой и уютный. Четыре стола на каждый факультет и один для преподавателей. Свечи добавляют уют, а общий гул позволяет расслабиться.

Краем глаза я замечаю, что некоторые девочки смотрят на меня с неприязнью. Ответ, почему они так раздражающе пялятся, приходит сам собой, но мне становится все равно на фанаток Джима. Одна из таких, плохо скрывая ревность в голосе, спрашивает:

— А Джеймс твой бывший? Честно говоря, я думала, что у него вкус получше. Вы вчера так мило обнимались. — последнее предложение она протягивает слащавым, мерзким голосом.

— Джеймс мой брат. И со вкусом у него все в порядке, раз он не является твоим парнем.

Подруги Эванс и она сама не сдерживают улыбки. Видимо, это мадам, зло посмотревшая на меня, а после вскочившая с места, напрягает многих. Однако я не собираюсь молчать и гнуться под влюбленных идиоток. Не в этой школе.

Сам виновник небольшой перепалки явился почти под конец трапезы.

— Привет. — Джеймс и Ремус сели возле меня, а Сириус и Питер напротив. Его друзья приветственно кивнули и сразу начали накладывать в тарелки еду.

— Доброе утро. — откликаюсь на приветствие и беру в руки кубок, попутно оглядывая брата.

Всё такой же лохматый очкарик в незаправленной рубашке и кое-как завязанном галстуке с эмблемой Гриффиндора. Почти похоже выглядит сидящий напротив Сириус, единственное различие — у него закатаны рукава по локоть. Ремус является полной противоположностью друзей. Аккуратно заправленный, причёсанный. Его лицо и руки были усыпаны шрамами. Но это не выглядело уродливо, совсем нет, наоборот, добавляло шарма. Питер казался очаровательным парнишком, но уж слишком часто смотрел на Джеймса. Он словно искал чужого одобрения.

Пребывая в своих раздумьях, я не заметила приближение декана нашего факультета – профессора МакГонагалл. Облачённая в изумрудную мантию женщина раздавала расписание своим львятам.

— Доброе утро, студенты.

— Мисс Слинт, ваше расписание.

— Благодарю, профессор.

— Я смотрела вашу статистику. В Шармбатоне вы имели большие успехи в учёбе и спорте и были одной из лучших учениц. Я надеюсь, здесь вы сможете и дальше продолжить успешное обучение?

— Безусловно.

— Лира, ты идёшь? — Лили стоит в двух шагах от моего места и нервно сжимает лямку сумки, явно не желая опоздать.

— Да, сейчас. — не хочется заставлять её ждать, впрочем, как и произвести другое впечатление в первый же день.

Поднимаюсь со своего места, забирая сумку и перекидывая её через плечо. Джеймс, глаза которого подозрительно поблёскивают, задаёт мне вопрос:

— Ты подружилась с Эванс?

— Дружбой это назвать трудно. Пока что Лили любезно предложила мне помощь в освоении школы. Но более того, мы живём в одной комнате. — глаза брата расширились, а я продолжаю, — Не опоздай на урок. Хотя бы в первый день.

Ухожу из Большого Зала вместе с Лили, на ходу поправляя причёску. Первым у нас Зельеварение, совмещённое со Слизерницами. Кабинет находится в подземелье, поэтому идём мы долго. По пути Эванс рассказывает мне о замке и предметах, которые у нас сегодня. Постепенно наш диалог переходит в другое русло. Сами того не замечая, мы начинаем разговаривать о своих вкусах, погоде, интересах. Лили хвалит мои духи, а я подмечаю, что у неё красивые глаза.

— А у моего брата много бешенных фанаток? — спрашиваю как бы невзначай, а сама слежу за реакцией моей новой подруги.

— Да, для некоторых он типа божества. — девушка кривится, словно ей неприятно. Но что-то в её тоне мелькает. Ревность? — Но ты круто ответила Марго. Я бы так не смогла.

— У меня просто пунктик насчёт высокомерных девиц. — мы улыбаемся друг другу, — Хотя Джеймс, сколько я помню, всегда не мог сидеть на месте ровно. Было ощущение, что тараканы в его голове беспрерывно танцуют лезгинку.

— У него тараканы не лезгинку танцуют, а поедают последние унции мозга! Вот мне иногда кажется, что я отбила Поттеру все мозги учебниками на третьем курсе!

Лили остановилась на месте и посмотрела на меня. Минуту ярко-зелёные, словно трава, глаза смотрели на меня, я точно также на неё, а после мы зашлись безудержным хохотом.

Мы так и не прекратили улыбаться и переглядываться, когда вошли в кабинет. Лили, увидевшая моё секундное замешательство, любезно предложила сесть с ней.

Кабинет выглядел совершенно обычно. Множество парт, доска, учительский стол и несколько полок в конце классной комнаты. В подземельях было сыро, и, несмотря на то, что на дворе стоял сентябрь, ощущался холодок.

Брат ввалился в кабинет со своими друзьями за несколько минут до звонка колокола. Они, громко смеясь и переговариваясь, сели за последние парты под дружный вздох Слизеринок. Ещё бы, каждая из них наверняка мечтает, чтобы Сириус или Джеймс сели именно с ними.

Со звонком в кабинет вплыл Гораций Слизнорт. Он ненадолго заострил внимание на мне и попытался завалить вопросами, что у профессора не получилось. Бизнес моей семьи с давних времён специализируется на изготовлении лекарств, а потому и вопросы, и классная работа в виде лёгкого зелья не составили мне особого труда.

Все зелья и компоненты находились в конце кабинета. Я брала последнюю склянку, когда один из моих однокурсников решил пошутить. Эмблема Слизерина, свита вокруг и надменный тон выдавали в нём наследника богатой чистокровной семьи, скорее всего входившей в «Священные двадцать восемь фамилий». Благо, Лили успела предупредить меня о таких кадрах.

— Смотрите, Слинт водится с грязнокровкой. Как жаль. Разве папочка перед смертью не объяснил тебе, с кем надо дружить?

Он сделал ударение на слове «папочка». Слёзы навернулись на глаза, а к горлу подкатил густой комок. Воспоминания вновь крутятся в голове, словно высокая карусель. А я всегда ненавидела аттракционы. Но пустить сопли перед зажравшимся идиотом – ниже моего достоинства. Прежде чем Джим или Лили успевают что-то сказать, я гордо вскидываю голову и презрительным тоном говорю:

— Лучше, как ты выразился, водиться с грязнокровками, чем быть похожей на тебя. Ведь ты просто мерзок. Не советую трогать моего отца, потому что если закатать рукава твоему папаше, то можно убедиться, откуда наличие такого воспитания.

Я ухожу, забрав ингредиент и не смотря на униженного Слизеринца, ошарашенную толпу и сдерживающую слёзы Лили. Дойдя до места, сделала глубокий вздох и открыла нужную страницу книги.

Замечаю, что Лили тоже пришла и уже начала работать, старательно отводя глаза в сторону. Ставлю воду в котле закипать и поворачиваюсь к ней.

— Лили. — с небольшим сопротивлением, но Лили поворачивается ко мне, пряча глаза, — Я бы хотела извиниться. — именно это заставляет ее поднять взгляд, — Я не считаю тебя грязнокровкой, ведь мне просто все равно на кровь. Моё воспитание никогда в жизни не позволит мне делить людей на группы. Прости, если я задела твои чувства.

— Все в порядке, Лир. — Лили кладёт свою руку на мою, и былое напряжение улетучивается.

Мародёры.

Джеймс и Сириус сидели за последней партой на Зельеварении и обсуждали предстоящий сезон квиддича. В котле Сохатого была дурнопахнущая зелёная смесь, в то время как в учебнике было написано «…тягучая жидкость розового цвета…». У Сириуса дела обстояли гораздо лучше.

— Эрни и Кейт покинули команду в связи выпуском из Хогвартса. Теперь нам нужны загонщик и охотник. Кого будешь брать? — поинтересовался Бродяга.

Он входил в команду и являлся охотником. Ненадолго Джеймс погрузился в раздумья, но как только услышал голос своей сестры, все сомнения пропали.

— Насчёт загонщика не знаю, а на место охотника точно есть кандидат.

Коридор.

Во время перемены перед Историей Магии я и Лили разделились. Она, как староста факультета, должна была провести первокурсников и, извинившись, исчезла в толпе. Хорошо, что я успела понять примерное местонахождение кабинета.

Внезапно в толпе меня схватили за руку. Сначала в голову пришла мысль, что тот Слизеринец решил отомстить, но, увидев обладателя руки, я выдохнула.

— У тебя мания хватать, Джеймс?

— Прости. — быстро сказал брат и перевёл тему, — Ты писала мне, что играла в квиддич в Шармбатоне. Так вот, я хотел тебе предложить играть за сборную Гриффиндора. Пожалуйста, согласись. — Поттер неосознанно вновь сжал мою руку и состроил жалобные глаза.

Я действительно хотела согласиться и вновь ощутить те незабываемые чувства. Свобода, азарт, риск и то непередаваемое удовольствие, когда ты приносишь очки своей команде. Но потом мне пришлось окунуться в реальность.

В голову полезли мысли, чем заканчивались последние попытки тренироваться. Как только шесть месяцев назад я привычно поднялась высоко в воздух, тело задрожало. К горлу тогда подступила тошнота, а воспоминания вновь врезались в мою память. Как мы с мамой с ужасом вскрывали коробки и боялись, как Чёрная Метка сверкала над моим домом.

— Джим, это плохая идея. — увидев грустные глаза Джеймса, я продолжила, — Я не садилась на метлу около полугода, понимаешь? Знаю, что ты, как хороший капитан, хочешь сильную команду, но не смогу. Как только поднимусь на высоту, меня вновь затрясет от воспоминаний. Я пыталась, правда, но прошло слишком мало времени. Прости, мне нужно идти.

Рука выскользнула из хватки брата, а я поспешила в туалет, чтобы умыться и привести себя в порядок.

— Ну, Сохатый, это провал. Что будешь делать дальше? — спросил Сириус, глядя на поворот, где скрылась Лира. Посмотрев на друга, он застонал. – Не-ет, только не говори мне, что всё ещё хочешь Лиру в команду.

— Бродяга, моё имя не Джеймс, если я не решу этот вопрос.

— Упертый олень.

========== 3. Хогсмид. ==========

Интересно, как чувствует себя сапёр, который выбирает между синим и красным проводом? Наверное, так же, как и мы, когда принимаем решение сказать горькую правду или промолчать. Мы выбираем, зажмуриваемся и ждём, рванёт или нет.

Дни пролетели очень быстро. Постепенно Лира освоилась в школе, запомнила расположение кабинетов, имена учителей. Ей удалось найти общий язык с некоторыми ребятами, ещё больше узнать Лили Эванс. Постепенно Хогвартс всё больше и больше вытеснял Шармбатон из сердца, становясь родным и привычным.

Но тем не менее девушка задыхалась из-за больших нагрузок. Часто Лира приходила вечером в спальню и, едва заставив себя сходить в душ, засыпала. Кошмары не прекращали сниться, делая её жизнь хуже. Она знала, что без лекарства сны будут продолжаться и становиться всё страшнее и страшнее.

Поход в Хогсмид стал глотком свежего воздуха. Девятого сентября Лира сменила порядком надоевшую школьную форму на обычную одежду. Свободные джинсы тёмного цвета, ярко-голубая рубашка и грубые ботинки. День выдался на редкость ветреным, и Лира, немного подумав, взяла с собой чёрный кардиган. В кармане Гриффиндорки при резких движениях звенели монеты.

Выйдя из вестибюла замка и пройдя осмотр завхоза Филча, она прошла к деревне. Хогсмидом назвалась маленькая деревушка волшебников, расположенная в пяти минутах ходьбы от Хогвартса.

Лира двинулась по центральной улице, попутно заглядывая в «Сладкое королевство», где приобрела любимые сахарные перья, и «Магазин перьев Писарро» для покупки чернил. Нагруженная покупками Гриффиндорка в конце пути зашла в бар «Три метлы». Паб размещался на первом этаже небольшой гостиницы и имел большой доход. Об этом было нетрудно догадаться, видя количество посетителей. Лира прошла к барной стойке, заказала содовую с вишнёвым сиропом и, не зная чем себя занять во время ожидания, принялась разглядывать посетителей.

Тем временем Джеймс решил обновить порцию сливочного пива для себя и друзей и подошёл к Розмерте, хозяйке заведения, с просьбой повторить заказ. Сохатый совершенно случайно повернул голову и наткнулся на макушку сестры.

— Привет, Ли. Ты что тут делаешь?

— Привет, Джим. Хожу по окрестностям. Много слышала об этом месте, вот и решила заглянуть.

— И как тебе тут?

— Уютно и как-то даже по-семейному.

— Да? Может, присоединишься к нам?

— Думаю, твоим друзьям не особо понравится моя компания. Великие Мародёры держатся вместе и никого к себе не подпускают. — улыбнулась Лира.

— Смотрю, кто-то нас изучил.

— Слухи ходят по всей школе. Невозможно не слушать. — уклончиво ответила Слинт.

По-доброму ухмыльнувшись, Джеймс быстро метнулся к своему столу, при этом едва сумев не задеть вставшую с места волшебницу.

— Ребят, может, к нам моя сестра присоединится?

В компанию входили шесть человек: Мародёры в полном составе, Алиса и Марлин. Будучи фаворитами Розмерты, компании всегда доставались лучшие столы, достаточно большие и скрытые под лестницей от посторонних глаз.

— Классная идея. — поддержала Алиса.

— Зови, конечно. — сказала Марлин, а парни просто кивнули.

— Пойдём, все согласны. — Сохатый легко взял в руки поднос со стаканами и кивнул в сторону друзей.

— В Шармбатоне была такая деревня? — спросила Алиса, когда Лира села и поприветствовала остальных.

— Нет, там делали уклон на манеры, учёбу и поведение. И на спорт, конечно.

— А почему имя такое необычное? — поинтересовался Ремус.

— В чистокровных семьях есть традиция: давать имена в честь созвездий и звёзд. Ли́ра – небольшое созвездие северного полушария, лежащее между Геркулесом и Лебедем. — Сириус, тоже происходящий из чистокровной семьи, однако не особо любящий об этом вспоминать, вперил свой взгляд в Лиру. Она ответила тем же, но вскоре игра надоела, и та отвернулась. — А где Лили?

— Ей нужно кое-что купить, но она придёт. — ответил Джеймс.

Как ни странно, но Лира сумела легко влиться в компанию и, конечно, неосознанно завоевать их симпатию. Спустя пятнадцать минут небольшое напряжение спало, и все смеялись над очередной шуткой Сириуса о Слизеринцах и Филче.

Вскоре дверь паба отворилась, и вошла Лили. Она на ходу сняла куртку и, присмотревшись, быстро зашагала в сторону нужного столика.

— Я пойду в Хогвартс, девчонки. Вам удачно посидеть. — Лили махнула рукой и хотела было двинуться к выходу, как её окликнула Лира.

— Лилз, останься с нами. Пожалуйста. — она состроила жалобные глаза подруге. Уж слишком не хотелось смотреть на растроенного брата.

Староста, минуту поколебавшись, всё же села, чем несказанно обрадовала Поттера. Пока Джеймс отошёл за сливочным пивом для Лили, она в уме поразилась, как бывают похожи брат и сестра, когда чего-то хотят. Сириус же был готов поклясться, что, когда Джеймс посмотрел на сестру, Лира подмигнула ему.

Незаметно пролетели два часа, и наступила пора возвращаться. Алиса и Марлин, сказав что-то про вкусные эклеры из «Кафе мадам Паддифут», славившееся местечком для влюбленных, ушли раньше своих однокурсников.

Когда Мародёры, Лили и Лира подходили к главным дверям, им навстречу вышла профессор МакГонагалл.

— Мы ещё ничего не сделали. — пошутил Сириус.

— Вы всегда что-то делаете, мистер Блэк, но я по другому поводу. Мисс Слинт, вас ждут.

— Кто, мэм? — удивилась Лира.

— Очень настойчивый молодой человек ждёт вас у колонн. Поторопитесь. — сказал Минерва и ушла, шурша мантией.

Обескураженная Лира двинулась к указанному месту, а любопытные друзья за ней. У колонн действительно виднелся силуэт человека. Когда между ним и Лирой осталось чуть меньше трёх метров, Гриффиндорка остановилась. А потом резко сорвалась с места и попала в объятья человека. Парень покружил ее, словно ребёнка, и поставил перед собой.

Он представлял из себя русоволосого, высокого человека с зелёными глазами и спортивным телосложением. Ещё больше удивлённые друзья вскоре оказались около них.

— Ник! Как я рада тебя видеть! — улыбнулась Лира, искренне радуясь. — Я представлю тебе своих друзей. Ремус, Питер, Лили и Сириус. Джеймса ты знаешь. А это Никлаус, мой брат.

Парни поочерёдно пожали руки Нику. Джеймс и Ник неуклюже обнялись, глупо улыбаясь и переглядываясь.

— Рад познакомиться. А также вновь видеть тебя, Джеймс. Спасибо за письмо.

— Письмо? — переспросила Лира.

— Поговорим наедине. — улыбнулся Никлаус.

Ребята сразу растолковали намёк и оставили Ника с Лирой наедине. Они удобно устроились около волшебного фонтана, а перед глазами открылось небо. Солнце, заходя за горизонт, словно оставляло следы в виде совершенно разных красок.

— Как дела во Франции? — поинтересовалась Ли, начиная беседу.

— Относительно спокойно. У тебя как тут? Освоилась? Вижу, друзей нашла.

— Да, тут неплохо. Знаешь, по сравнению с Шармбатоном здешние дети такие живые. Словно одна большая семья.

— А как насчёт квиддича? Вступила в команду? — осторожно начал тему спорта Ник.

— Теперь я поняла, что за письмо было. Джеймс просил меня переубедить! — вспыхнула Лира и предприняла попытку встать, но Никлаус быстро усадил её обратно.

— Спокойно, Лира. Да, хотел, и я с ним согласен.

— Что? — на её лице отразилось искреннее удивление.

— Наш отец всегда мечтал, чтобы однажды его ребёнок вышел из школы с Кубком. Из меня получился политик, а не спортсмен. Он заметно расстроился. — Никлаус усмехнулся. — Ты даже не представляешь, сколько раз отец с гордостью говорил о твоих успехах в квиддиче перед своими коллегами. — Лира жадно вслушивалась в слова брата. Папа часто ездил в командировки, а сама она проводила большую часть времени в школе. — И ты не имеешь права садится на метлу и вспоминать только плохое об отце. Ведь хорошего было гораздо больше.

Ник посмотрел на сестру и с некой грустью отметил, что перед ним уже не та маленькая малышка, а достойная наследница. Никлаус никогда не переживал за будущее своей семьи, ведь на его глазах девочка превратилась в настоящую леди. И от этого становилось грустно. После всего, что случилось с ними, кто знает, какое будущее их ждёт.

В порыве чувств Ник притянул к себе Лиру, вдыхая привычный аромат её волос. Сестра улыбнулась и закрыла глаза, слушая биение сердца такого дорогого ей человека. Отстранившись, брат достал из кармана колдографию, которую хранил на протяжении долгих лет.

Ричард Слинт, ещё в школьные годы, крепко сжимал Кубок Школы, а вокруг него собралась команда. На красивых, юных лицах были запечатлены счастливые улыбки.

— Так что, малышка Ли, готова выиграть?

И что-то внутри щёлкнуло, когда она посмотрела на колдо. Словно тёплый взгляд отца дал ей силу.

— Готова. — ее глаза азартно блеснули, а в душе вновь вспыхнул тот маленький огонёк.

На следующий день.

В воздухе царила прекрасная погода. Лёгкий ветерок трепетал листья деревьев Запретного Леса, а яркое солнце согревало землю.

Лира вышла на поле, крепко сжимая в руке рукоять метлы. Её тренировки были похожи на первые шаги малыша. Постепенно, метр за метром, она поднимались ввысь, заменяя страх на счастливые воспоминания. Когда высота от земли составляла больше двадцати футов, Лира радостно крикнула.

Издалека за ней наблюдал с улыбкой Никлаус, а после шагнул за барьер Хогвартса и трансгрессировал.

========== 4. Откровения у камина. ==========

Иногда незнакомцу рассказать свои проблемы намного легче, чем самому близкому человеку.

— А где Джеймс? — поинтересовалась Марлин у Мародёров.

После похода в Хогсмид прошла неделя. Каждый вечер Лира брала в руки метлу и несколько часов проводила на поле. Её тело постепенно вспоминало годы тренировок, а разум чистился от страхов и сомнений. Бережно сложенная фотография помогла подниматься всё выше и выше, словно папа был рядом.

— Я полагаю, сейчас он очень зол, ибо синие волосы никогда ему не шли. — вклинилась в разговор Лира, освобождая Сириуса от нового приступа смеха.

— Откуда ты..? Так вот что значила записка! — воскликнул Ремус.

Утром в дверь спальни мальчиков постучали. Когда Питер открыл, в коридоре не было ни души, а возле его ног стояла синяя коробка с лентой. Записка, прикреплённая к ленте, гласила:

«Вспомним старые шалости, Джим.»

Как только Джеймс, не узнавший знакомый подчерк, открыл коробку, все его лицо оказалось в несмываемой краске синего цвета. Сохатый всё утро провёл в ванне, матерясь и отмывая лицо и волосы, пока его друзья валялись на полу от смеха.

— Вот это да. Ещё одна шутница. — протянул Сириус, улыбаясь.

Лира очаровательно улыбнулась в ответ и, доев завтрак, поспешила встать. Перспектива быть убитой с утра пораньше совсем не привлекала её. Перед тем как уйти под удивлённые и ошарашенные взгляды, Лира подмигнула компании.

— Вы же расскажите мне его реакцию, когда он заметит мое отсутствие?

— Конечно. — сказал Сириус.

Весь день Гриффиндорка старалась избегать братца. На уроках она садилась за первые парты, а во время перемен исчезала из виду. Джеймс выглядел как разъярённая мандрагора. Синева, не смытая с волос, и безумный взгляд заставляли других отшатываться от Сохатого. Только Мародёры открыто смеялись, глядя на то, как очередной первокурсник шарахнулся от Джима.

Припереть к стенке Лиру удалось только в гостиной, после занятий. Сохатый быстро нагнал сестру и, схватив за руку, развернул к себе.

— Это смешно, по-твоему?

— А разве ты не заслужил?

— Чем? Ты в курсе, что она не смывается?

—То есть, ты не писал Никлаусу, не становился его сообщником у меня за спиной? Не заслужил, значит? Знаешь, с момента, когда ты в первый раз попался на эту шутку, прошло уже больше девяти лет, а ты всё так же наивен. — видя растерянные глаза, Гриффиндорка смягчилась и продолжила. — Но у тебя есть повод не убивать меня.

— Какой? — спросил Джеймс, все ещё находясь в обиде на столь синюю шутку. Даже Эванс посмеялась над ним!

— Тогда ты лишишься охотника. — как можно спокойно сказала Ли, но глаза выдавали её с головой.

— То есть, он смог? —заговорщески улыбнулся Поттер, в тот же момент забыв о синих волосах.

— Устроить отбор придётся. Всё должно был честно, да и к тому же команде ещё нужен вратарь.

На следующий день.

Стол Гриффиндора был самым шумным. Львята с самого утра обсуждали объявление, появившееся рано утром на доске в гостиной. Многие студенты, кто учились выше первого курса, желали попасть в команду.

Сонная Лили, которой совершенно не было дела до квиддича, в сотый раз протирала глаза. Вчера вечером она сидела допоздна над сочинением по Трансфигурации и спала от силы пару часов. Чтобы вовсе не уснуть и не упасть лицом в тарелку, Лили начала разговор с Лирой, являющейся полной противоположностью подруги. Бодрая Гриффиндорка с удовольствием ела овсянку.

— Как думаешь, кто попадёт в команду?

— Надеюсь, что я.

— Это чудесно! — староста оторвалась от созерцания еды и взяла Лиру за руку. — Мы с девочками постараемся придти, поддержим тебя на отборочных.

В глубине души Лиры шла битва. Одна сторона гласила, что она всё сможет, а другая рекомендовала даже не пытаться. Гриффиндорка сомневалась, что после долгого времени выдержит нагрузки, боялась опозориться или не справиться с заданием.

В таких раздумьях прошёл весь день. Лира была невнимательна на уроках, часто врезалась в студентов в коридоре. Профессор Стебель даже поинтересовалась, нет ли нужды сходить к мадам Помфри. На Истории Магии на парту, где сидела Лира, не слушавшая монотонный голос Бинса, прилетела записка.

«Весь день как привидение. Чего грустная такая?»

Лира подняла голову в поисках человека, приславшего бумагу. Взгляд наткнулся на улыбающихся и смотрящих на нее Джима и Сириуса. Она быстро чиркнула ответ, стараясь держать фальшивую улыбку на лице, и отправила бумажку обратно. Ответ пришёл почти мгновенно.

«Что-то непохоже, что все в порядке.»

От ответа Лиру спас колокол, оповещающий о конце занятий. Гриффиндорка быстро собрала вещи и вылетела из кабинета. Уже в комнате она надела удобный спортивный костюм и отправилась в Большой Зал, чтобы перекусить. Кое-как заставив себя съесть яблоко, Лира в спешке вышла из замка.

На трибунах сидели Лили, Алиса, Мэри и Марлин, чьё присутствие служило поддержкой. Возможно, только эти четверо и колдогарфия отца в кармане заставили идти вперёд, не смотря на большое количество желающих попасть в команду.

Маленькая девочка сидела на траве с разбитыми коленками и плакала. Её белоснежный комбинезон был испачкан пылью и грязью, а ранки на ногах больно щипало. Метла брата казалась всё такой же притягательной, но садиться на неё малышка не хотела.

Возле красивой арки, служившей входом, раздались тяжёлые шаги. На поляну сада, принадлежавшего поместью семьи Слинт, вышел мужчина. Ричард быстрыми, широкими шагами преодолел расстояние между ним и дочерью и поднял её на руки. Его не заботила грязь, оказавшаяся на рубашке, лишь маленькая Лира, которой только недавно исполнилось шесть.

— И почему ты плачешь? — спросил Ричард, утирая слезы с детского личика.

Зелёные, словно морская пучина, глаза внимательно смотрели на Лиру.

— Пап, я упала. — ещё больше захныкала малышка и обняла отца за шею маленькими ручками.

— А почему ты не встаёшь?

— Вдруг у меня снова не получится? — заикаясь, спросила маленькая дочка.

Когда все раны были обработаны, а слезы высушены, они вернулись на поляну. Мужчина присел перед Лирой и уверено произнёс очень важную вещь.

— У тебя все получится, милая. Ты же моя дочь.

С тех пор прошло много лет. Она уже не малышка, а папа больше не придёт на помощь, но Лира точно знает, что он смотрит за ней оттуда. Отец наблюдает и всем сердцем верит, что у его дочери всё получится. И он абсолютно прав.

Сначала отсеились те, кто не мог выполнить элементарных одиночных связок. После ушли игроки, не сумевшие показать нужную скоростью. И почти все, за исключением Лиры и ещё одного шестикурсника, не смогли сыграться с командой.

Чтобы выбрать одного вратаря и одного охотника, Джеймс устроил мини-игру. Те игроки, чья команда забросит больше мячей и пропустит как можно меньше, войдут в сборную Гриффиндора.

Лира старалась. Набирала скорость, вырывала квоффл, делала опасные повороты и, используя самые простые тактики, пасовала мяч. Её соперник был силён в командной работе, но не являлся забивным. Это сыграло важную роль.

Сохатому было трудно. Ведь он, как капитан, не должен оплошать. Для победы игроки должны понимать и уважать друг друга и, что самое главное, уметь играть в одной связке. Хорошая команда значит победу, а Джеймс решил выпуститься из школы с Кубком по квиддичу.

Команда стояла в полукруге, внутри которого находились претенденты и Джеймс.

— На место вратаря я решил поставить, — он сделал театральную паузу, — Эндрю Керк. А на место охотника Лиру Слинт! Мои поздравления, ребята!

Для пробы новичков Сохатый устроил небольшую тренировку. Через сорок минут уставшие и довольные Гриффиндорцы решили вернуться в замок.

Элфиас и Лира быстро нашли общий язык с командой. Как никак, они учились на одном факультете и имели одинаковые интересы.

Сириус не заметил, как он и Лира отбились от друзей. Они только поднимались по лестнице в башню, когда остальные уже прошли через портрет Полной Дамы.

— Поздравляю! — улыбнулся Бродягя.

Гриффиндорка была уставшей после долго дня и не смогла даже сразу отреагировать на слова Сириуса.

— А, — Лира повернула голову в его сторону и, поняв свою оплошность, встрепетнулась. — Да, спасибо.

В молчании добравшись до гостиной, Лира уже ненавидела очередную ночь с кошмарами. Она поднималась по лестнице, когда Сириус сел в кресло около камина.

— Ты же не хотела в команду. Что изменилось?

Гриффиндорка обернулась. Похоже, что кошмары отодвигаются на второй план.

— Приехал Никлаус и переубедил меня.

— Я думал, что это твой парень. Пока ты его не представила.

Лира сошла с лестницы, ведущей в комнаты для девушек, и села рядом с Бродягой. Они не смотрели друг на друга, лишь на огонь, танцующий замысловатый танец в камине.

— А у тебя есть девушка?

— Нет. А что, хочешь ею быть?

— Даже не мечтай. Я не собираюсь быть девушкой самого главного дамского угодника. — парировала Лира.

— Значит, я — дамский угодник? — улыбнулся Сириус, оторвавшись от огня и посмотрев на собеседницу.

Лира не сдержала ответную улыбку и потупила взгляд, принимая поражение. Она нарочно не смотрела на Сириуса, выглядевшего ещё лучше под светом огня, ещё красивее.

— А ты свободна? — ее взгляд метнулся к парню.

— Да. Претендуешь?

— Не то чтобы. — они рассмеялись.

— Почему вы вернулись? — спросил Мародёр.

Улыбка спала, и на секунду красивое лицо исказила гриммаса боли. Сириус уже пожалел о своём неугомонном любопытстве, но она ответила.

— Решили сменить обстановку. В создавшейся ситуации для моей семьи было невыносимо и очень опасно оставаться там.

— Не хочешь выговориться?

— Предлагаешь себя в качестве жилетки? — вздернула бровь Лира.

— Просто знаю, что в таких ситуациях нельзя держать в себе. Иногда поговорить с незнакомым человеком проще, чем с близким.

— Это будет длинная история.

— Ничего, вся ночь впереди. — пожал плечами Сириус.

Какое-то время Лира молчала. С тех пор она никогда и никому не рассказывала, что случилось во Франции. Её мать лишилась любимого человека и опоры семьи. Гриффиндорка часто слышала, как она плакала, смотря на портрет отца. Никлаус ушёл в с головой в работу, желал забыться и стал реже появляться дома. Он брался за все задания, чаще ездил в командировки. Так, Лира осталась наедине со своей болью и одиночеством. Только учёба помогла не свихнуться.

— Мой отец был высокопоставленным чиновником и, насколько я помню и знаю, честным человеком. Первого февраля я была в Шармбатоне, а мама ушла на день рождение подруги. Вернувшись, она не обнаружила отца дома. Его объявили пропавшим без вести. — Лира посмотрела на Сириуса, которому казалось, что дальше – хуже. — В течение недели домой присылали коробки с… — она вздрогнула. — разными частями тела. Я и Никлаус боялись оставлять маму одну. Он ушёл во временный отпуск, а меня отпросили из школы. В последний раз прислали сердце и голову отца. В тот же вечер над нашим домом появилась Чёрная Метка.

Они замолчали. Израненные, побитые судьбой, но гордые дети молча переживали всё внутри. Лира вновь погрузилась в воспоминания, бледняя. Сириус видел это и, чтобы успокоить, положил свою руку поверх её ладони.

— Мне жаль.

Два слова, имеющих огромный смысл.

— А ты кого потерял?

— Вся моя семья поддерживает Волан-де-Морта. Идиот-братец, полоумная мать и умеющий только пить отец. — поморщился Сириус. — Меня понимал только любимый дядя Альфард. Перед смертью он оставил свое имущество мне, а ненавистная матушка даже не сказала о его смерти, решив присвоить всё себе. Я вспылил и ушёл из дома, напоследок устроив там бардак.

— Куда ты ушёл?

— В дом Джеймса. Я всегда желанный гость у Поттеров. — улыбнулся Мародёр, переводя разговор с грустных воспоминаний.

Он рассказывал о проделках Мародёров, об их первой встрече. О счастливых моментах своего детства, о Хогвартсе. И Лира отвечала тем же. Они делились самыми сокровенными мыслями и переживаниями, выговариваясь, отпуская всё, что тянуло вниз, мешало жить.

Сириус и Лира вернулись в свои постели, когда стрелки часов были далеко за полночь. Бродяга впервые за долгое время снова ощутил, каково это – лечь спать счастливым. А Лире в ту ночь не снились кошмары.

========== 5. Больничное Крыло. ==========

Иногда противоположности становятся лучшими друзьями.

Казалось, что даже погода радовалась новому дню. Солнечные зайчики согревали землю, а от дождя, прошедшего совсем недавно, не осталось и следа. Это был идеальный день для первой тренировки по квиддичу.

Спускаясь с Лили на завтрак, Лира думала о прошедшем времени. Ей начинала нравиться новая жизнь. Безусловно, боль от потери никуда не уходила. Но теперь Ли вспоминала об отце, когда сидела в одиночестве, что случалось крайне редко. Лира не знала, что повлияло на это. Возможно, что недавний разговор с Сириусом дал ей шанс на глубокий вздох. Ли отчётливо ощущала, как гора, тянущая её жизнь вниз, медленно скатывалась с хрупких девичьих плеч. Словно раньше она была в ледяной воде, не имея шанса пошевелиться, а теперь вдохнула свободной грудью. И причиной тому был один человек. Сириус.

Они больше не были незнакомцами. После откровений оба прониклись взаимной симпатией. Пара часто сидела ночью и разговаривала. Кошмары Лиры не кончались, с каждым разом пугая её всё больше. Поэтому она брала книгу и плед и спускалась в гостиную. Поначалу Сириус удивлялся, видя Ли одну поздней ночью, но старался насладиться обществом приятной собеседницы.

Бродяга даже ловил себя на мысли, что наблюдает за ней. Как кусает губы или небрежно откидывает волосы. Обращал внимание на её слова и действия. Лира не стремилась отвечать на уроках, но всегда знала ответ. Это было видно по редким репликам и правильным тестам, которые студенты писали время от времени.

Со временем у неё появились, если не друзья, то хорошие приятели. Сириус видел, как на Лиру реагируют старшекусники. И не только с Гриффиндора, были даже со Слизерина. Многие интересовались, но пока не подходили. Некоторые девочки пытались даже подружиться, но большинство ревновало. Каждая хотела быть рядом с Мародёрами и старалась для этого, в то время как Лира легко влилась в компанию.

Но лучшей подругой оказалась именно Лили. Она была буквально воплощением доброты, понимания и любви. Джеймс старался быть рядом с сестрой, искренне заботясь и помогая. А как известно, где Сохатый, там и Бродяга.

Отныне жизнь начала налаживаться, возвращаясь в привычное русло.

Большой Зал.

Во время обеда Лира бездумно смотрела в наполненную едой тарелку, не замечая переживаний подруги. Рядом сидящая Лили заметно нервничала, то и дело открывая и закрывая рот. Глубоко вздохнув, она решилась и коснулась рукой плеча подруги.

— Я хочу поговорить. — староста завладела вниманием Лиры. — Лир, я иногда вижу, как ты вскакиваешь среди ночи. — Блэк навострил свой анимагический слух, когда Лили подняла опасную тему. — Иногда ты забываешь наложить оглушающие чары. У тебя все в порядке? Снятся кошары, да? — она сочувствующе смотрела на сокурсницу.

Лира сглотнула ком в горле и, опять напустив маску в виде фальшивой улыбки, начала отнекиваться.

— Тебе не стоит беспокоиться, Лилз. Просто кошмары. Всё в порядке, правда.

Лили не стала говорить, что замечает это почти каждую ночь. А Сириус погрузился в себя. Он видел едва заметные мешки под глазами Лиры, старательно скрывающиеся под косметикой. Удивлялся тому, что она всегда полночи проводила в общей комнате, а Бродяга даже не удосужился спросить. Как всегда, его желания превосходили разум. Обед продолжился в тишине. Гриффиндорки больше не говорили, а Сириус, ушедший в себя, даже не старался слушать друзей.

Классный кабинет.

Урок профессора Флитвика начался пять минут назад, а Лиры все ещё не было на месте. Казалось, профессор не замечает отсутствия студентки. Когда Лили была уже готова треснуть Блэка учебником, дверь кабинета отворилась.

— Прошу прощение за опаздание, можно войти?

— Да, проходите. Страница пятьдесят шесть, мисс Слинт. — откликнулся Флитвик и продолжил показывать правильные движения палочкой.

Единственное свободное место оказалось около Ремуса. Тихо спросив разрешение и получив положительный ответ, Лира опустилась на стул. Она быстро достала из портфеля нужные принадлежности и начала записывать.

Из положенного часа Лира и Ремус выучили заклинание за двадцать минут. Получив баллы и возможность отдохнуть, они разговорились. Из тем по Зельеварению, которую не понимал Лунатик, и по Травологии, которая была непонятна Лире, разговор перетёк в бытовое русло. К концу урока Рем уже не ощущал барьера, стоявшего перед ними ранее, и свободно разговаривал с сестрой друга.

Они договорились вечером встретиться в гостиной и помочь друг другу с уроками.

— Удачи на первой тренировке.

Раздевалка девочек.

Лира была напряжена. Она уже облачилась в удобную алую форму, созданную специально для команды их факультета, собрала волосы в небрежный хвост. Но никак не могла выйти из раздевалки. До тренировки оставалось пять минут.

Крепко сжимая в руках метлу, Лира подошла к команде. В команде было семь человек — охотники: она, Сириус и Эмма Ванити, один вратарь — Элфиас Дож, один ловец — Джеймс Поттер, и два загонщика — братья Пруэтты.

Послышался свисток капитана, и все оседлали свои метлы. Сначало Лира двигалась неуверенно, чувствуя страх. Её руки дрожали. Но спустя пятнадцать минут это отошло на второй план. Тот азарт, желание и адреналин охватили Лиру, отодвинув остальные эмоции на второй план. Воздух приятно щекотал кожу, давая расслабиться. А вот Джеймс такого не допустил. За два часа тренировки он гонял их, как мог, особенно уделяя внимание новеньким. Потому, когда ноги игроков коснулись земли, Лира первая побежала в душ. Успокаивающий, бодрящий, расслабляющий.

Спустя десять минут расслабления она вспомнила, что пообещала встретиться с Ремусом. Перекрыв кран и с помощью магии высушив волосы, Лира сложила вещи в шкафчик и бегом кинулась в замок.

Ремус уже сидел в гостиной, а на столе лежали нужные им учебники. Он издалека заметил слегка растрепанную Лиру и помахал ей рукой. Ответив улыбкой, Гриффиндорка пересекла комнату и опустилась на пол рядом с Лунатиком.

Здесь были многие ученики, одна их половина занималась уроками, а другая просто отдыхала. Младшекурсники играли в плюй-камни, а дети постарше изредка к ним присоединялись. Приятный негромкий говор помогал расслабиться.

Решив сначала разобраться с Зельеварением, Лира начала объяснять недавнюю тему урока. Сначала Рем никак не мог понять свою ошибку в приготовлении зелья, но с помощью подруги, которая отлично знала этот предмет и была достаточно терпелива, уловил суть. Когда они наконец разобрались со склянками, пришла очередь Травологии.

— И что именно ты не поняла? — спросил Лунатик, отодвигая учебник по зельям.

— Всё. — заметив удивлённый взгляд, она поспешила объяснить, — Скорее, даже не пыталась. Я практически спала на том уроке и не смогла заставить себя написать хоть строчку о новом растении.

— Не выспалась?

— Это проблема всех подростков. — отмахнулась Лира. — А Травология — самый скучный предмет. Когда спать, если не на нем? — она развела руками, чем вызвала улыбку у Лунатика.

Лира нравилась Лунатику, и он был рад считать её своим другом. Также Ремусу, прожившему с Сохатым, схожесть с Джимом была очевидна: оба грешили тем, что спали на уроках, у них были похожи улыбки. Мысленно встряхнувшись, Рем начал объяснять особенности Ядовитой Тентакулы.

За разговором Лира даже не заметила, как время перевалило за восемь часов.

— Ремус, прости. Мне нужно в Больничное Крыло. Я пойду.

— Может, сходить с тобой?

— С чего вдруг? — нахмурилась Лира.

— Мы же друзья. — пожал плечами Лунатик.

Что-то тёплое разлилось в груди, приятно согревая. В жизни Лиры было не так много настоящих друзей. Ремус казался настоящим.

— Если хочешь, то идём.

Лунатик поднялся на ноги, и они вместе покинули гостиную. Никто и не заметил хмурого взгляда серых глаз, чей обладатель сидел рядом с Джеймсом.

— А зачем тебе в Крыло? — поинтересовался Ремус, едва поспевая.

Лира привыкла идти быстро и не сразу заметила, что Лунатик за ней не успевает. Она чуть замедлила шаг, и Рем облегчённо вздохнул, вызывая едва заметную улыбку собеседницы.

— После тренировки у меня болят мышцы. Нужна обезболивающая мазь. — просто соврала Ли.

На самом деле это была половина правды. Мышцы действительно будут завтра болеть, но это не было единственной причиной. Лира просто не хотела, чтобы кто-то знал о кошмарах. О ее слабостях. Хватило того, что Лили заметила. Это, собственно, и заставило идти к мадам Помфри.

Они быстро добрались до нужного места. Девушка уверенно вошла в помещение, и в нос сразу же ударил запах медикаментов. Ей нравился этот запах. А вот Лунатик предпочёл бы никогда здесь не бывать. Ему вполне хватало одного раза в месяц во время полнолуния, после которого хотелось только умереть.

Люпин содрогнулся при мысли, что Слинт узнает о его «пушистой» проблеме, как ласково называет это Джеймс. Не смотря на слова друзей, парень изначально сторонился всех, не желал, чтобы кто-то узнал. Оборотней в магическом мире не жалуют.

Мадам Помфри сидела за столом, склонившись над бумагой. Целительница с удивлением посмотрела на вошедших и спросила:

— Чем могу помочь, молодые люди?

— Добрый вечер! Мне нужна ваша помощь. — сказала Лира и подошла ближе к женщине, чтобы Ремус не услышал о второй просьбе.

— После тренировок по квиддичу у меня болят мышцы. Могли бы вы дать мне расслабляющую мазь?

— Да, конечно. Вы не первая, кто просит это. — мадам Помфри подошла к стеклянному шкафчику и принялась искать нужное.

— И ещё. — Лира замялась, — Мне нужен отвар от сновидений. Точнее, от кошмаров.

— Что стало причной их появления? После какого события в вашей жизни? Если, конечно, оно было.

— Это действительно важно? — нервно отозвалась Слинт.

— Конечно. — нахмурилась целительница.

— В связи, — сглотнула брюнетка, — В связи со смертью моего отца.

Мадам Помфри лишь кивнула. За короткое время она нашла все, что требуется, и начала инструктировать.

— Мазь втирать в кожу вечером, перед душем. Не ждите результата на следующий же день. Лекарство согревает кожу, но действует медленно. Насчет отвара будьте аккуратны. Не стоит употреблять его слишком долго. Может вызвать побочные эффекты. Применять не дольше двух месяцев. Кстати, Ремус, как ты? Все хорошо? — обеспокоенно спросила женщина.

— Все хорошо, спасибо. До свидания! — попрощались Рем и Лира и вышли из Больничного Крыла.

До гостиной они дошли молча. Лира думала о том, что сможет наконец-то выспаться. Лунатик желал, чтобы часы остановились, и полнолуние на следующей неделе не приближалось.

========== 6. Первое октября. ==========

Мне казалось, что горе твое, настоящее горе, больше, чем когда-либо, сблизило нас с тобой.

Сентябрь показался Лире ярким калейдоскопом. Постепенно внедряясь в школьную жизнь, становясь частью большого коллектива, она радовалась, что мысли об отце больше не угнетают с былой силой.

Тридцатого сентября Лира нашла под дверями лёгкую коробку, предназначенную специально ей. Она была в комнате одна и поспешила развернуть посылку. Лили ушла на патрулирование коридоров, Марлин и Алиса на свидания. МакКиннон заинтересовал Когтевранец, а Алиса уже давно встречается с Фрэнком Долгопупсом.

Спустя пять минут после вскрытия коробки Лира выбежала из комнаты, прихватив с собой посылку. Поздно вернувшиеся Гриффиндорки так и не увидели соседку в комнате. В ту ночь она не вернулась в башню.

Гостиная.

Сириус поднимался поздно ночью к себе, когда увидел, что творится перед камином. Пьяная Лира сжигала какие-то газеты, куря сигарету. Учитывая, что она пропустила все уроки, не была на тренировке, и что совсем никто не знал о её местонахождении, Бродяге следовало накричать на Гриффиндорку.

Однако он видел её состояние, а потому просто сел рядом, забирая бутылку из рук.

— Что происходит?

Лира и не думала отвечать, продолжая курить. Злость кипела внутри, видеть кого-то совершил не хотелось. Прекрасно понимала, что ведёт себя как ребёнок, но ничего не могла сделать.

— Ровно девять месяцев, как его нет. Девять гребаных месяцев. — выдавила сквозь зубы после того, как выбросила окурок в пламя. — Сегодня с помощью камина МакГонагалл посетила кладбище. Одна.

Лира, делая глоток огневиски, не ждала слов соболезнования или прочей чуши. Только не от Сириуса, молча отпившего из второй бутылки. У обоих был дерьмовый день.

Очередная подстилка возомнила себя его девушкой и устроила скандал. Меган, конечно, хороша в постели, но истерик Бродяга не потерпит, а пощёчин тем более.

— А семья где?

— Брат во Франции, но мы не пересеклись. Мама предпочла посетить кладбище одна. Мою семью горе никогда не сплачивало. Пошло оно всё.

— Звучит как тост! — усмехается Блэк, а после указывает на коробку. — А это что?

— Ублюдки-слизерницы, ведь больше некому, решили пошутить. Собрали стопку газет «Ежедневного Пророка», состоящую из лжи и грязи о моей семье и отце в частности, и подкинули мне вчера. Решили, что это смешно.

Сириус, погруженный в себя, не сразу замечает слез на юном. Он вскидывает бровь, смотря на Лиру. Передвигается к ней поближе и обнимает за плечи, чувствуя, как та утыкается носом в его плечо.

— Я ужасная.

— Почему же?

— Потому что достало все. Кошмары, желания других, потери. От меня ждут великих успехов, а я банально боюсь людей. Это выматывет. А ещё я, последняя сволочь, напилась на поминках родного отца. Дура, по-другому не скажешь.

— У меня тоже жизнь не сахар. От меня откреклась семья, выжгли из семейного древа. А я даже рад этому. Единственное, что держало меня там — это Регулус. А теперь мой младший брат Пожиратель Смерти, любящий психа, а мать это поддерживает. Мои друзья — это все, что у меня осталось.

Они вновь выплескивают своё дерьмо, отпивая из бутылки и сжигая газеты.

Было около пяти утра Сириус почувствовал тычок в бок. Когда он кое-как открыл глаза, то увидел суетящуюся Лиру. Она быстро собирала остатки ночи в виде бутылок и сигарет.

— И чего ты меня разбудила? — недовольно проворчал Блэк, поворачиваясь на другой бок.

— Вставай! Если кто-то увидит, что мы тут устроили, то нас по головке никто не погладит! Поднимайся!

Лире все же удалось поднять Мародера. Он сел на месте, где спал, и протёр глаза. Гостиная выглядела относительно хорошо, а вот Лира совсем неважно. Мятая рубашка, мантия неопрятно свисала с правого плеча, юбка непривычно задралась. У красивых глаз пролегли мешки.

Ближе к утру, собрав весь мусор, они решили разойтись. Блэку оставалась одна ступенька до нужного этажа, когда его окликнули.

— Спасибо, что выслушал, Сириус. — мягко сказала Слинт и исчезла в дверном проёме.

Коридор.

Мародёр заметил знакомую макушку среди толпы в коридоре и поспешил к ней. У Лиры выпали учебники из-за несносного первокурсника, и сейчас она занималась их сборами с пола. Блэк поспешил на помощь, и вскоре вещи вернулись к хозяйке.

Сириусу оставалось удивляться, какие у нее были тёплые пальцы. По негласному мнению всем нравились холодные девушки. Как внутри, так и снаружи. У Лиры всё было наоборот. Её тело буквально излучало тепло.

— Как прошло вчерашнее утро? Головка не бо-бо? — усмехнулся Мародер.

— Так себе. Хорошо, что люди изобрели такое важное вещество, как таблетки. А твое? Не лежал на постели, умирая?

— Детка, у меня с шестого курса привычка от похмелья. — он закинул руку на плечо Лиры. — Мы рано попробовали алкоголь.

— Ах, да. Великий и красивый Мародер Сириус является экспертом в таких делах. И как я забыла? — нарочито удивлённо спросила Лира, и они рассмеялась.

Этот забавный флирт и милые переглядывания могли продолжаться ещё дольше, если бы не Меган. Она налетела на парня, тем самым отрывая его руку, находившуюся на плече Лиры. Это вызвало едва уловимый вздох разочарования со стороны парня.

— Сириус! Я так соскучилась! — она клюнула своими губами щеку вышеупомянутого и недовольно покосилась на Гриффиндорку.

Которая, в свою очередь, едва сдерживалась от смеха. Было смешно наблюдать за очередной дурочкой, которая вешается на Блэка, на ее попытки и на реакцию самого парня. Казалось, сейчас Слизеринка вызывала у него отвращение.

— Я, пожалуй, оставлю вас наедине. Так сказать, ворковать милых голубков и наслаждаться друг другом без чужих глаз. — сказала Лира, сдерживая смешок. — Теперь понятно, с чего вдруг ты решил напиться. — шепнула она, едва касаясь губами уха. Жест был совсем незаметный.

Сириус был готов поклясться, что едва та отошла от них на пять шагов, как сразу же разразилась хохотом.

Большой Зал.

Лира не знала, что вызвало гадкое ощущение на душе, пока она сидела в Большом Зале. После короткого общения с Слизеринкой стало мерзко. Там, где она нечаянно коснулась локтем ее руку, хотелось протереть с помощью мыла. Или же дело в другом?

На мгновенье Слинт представила себя на месте Слизеринки. В плане, что она могла поцеловать или обнять Сириуса. Не по-дружески. От таких мыслей щеки вспыхнули, и Лира постаралась отогнать подобные мысли. Блэк, пусть и являлся интересным человеком, но так же не следует забывать про его репутацию в Хогвартсе. Сириус — настоящий бабник, как говорят многие, и встреча с Меган это доказала. Мозг все понимал, а сердце непослушно отказывалось.

За своими мыслями Лира не заметила наблюдающих за ней глаз.

========== 7. Первый матч. ==========

Когда вы оба уже так близко друг к другу, что ваше дыхание становится одним на двоих. Губы приоткрыты, взгляд изучает лицо, а тело будто замирает на секунду. И в глазах, словно искра, немой вопрос:

могу ли я приблизиться еще?

Уже на протяжении шести лет Сириус слушал, как меркнет мир Джеймса Поттера при виде Лили Эванс. И продолжает слушать на последнем году обучения. К сегодняшнему дню в лучшем друге поубавилось спеси, понтов и зазнайства. И Лили это, конечно, заметила.

Отныне она могла разговаривать с Поттером больше трех минут и, к всеобщему удивлению, без раздражения и желания ударить парня. Но даже после этого Джим продолжал пялиться на фото с рыжей девушкой, висевшее на потолке кровати.

Ремус Люпин был по-настоящему счастлив. У него есть преданные друзья, любимый факультет и множество планов на будущее. Единственное, что омрачает его жизнь — это пушистая проблема.

Нельзя описать радость, смешанную со страхом, когда друзья не отвернулись, узнав о ликантропии. Но даже не смотря на разговоры Мародеров, Рем никогда не начнёт встречаться с девушкой. Парень никогда не обречёт любимого человека на муки, как сделал это с друзьями. Он до последнего упирался и не хотел даже думать о анимагии. Но как бы Люпин не отрицал, не желал признавать, Мародер глубоко в душе был им благодарен.

За то, что из того мальчика в поезде, старавшегося держаться подальше ото всех, друзья сделали из него человека, коим он является сейчас.

Питер Петтигрю всегда был за спинами своих друзей. С тех пор, как на первом курсе на него напали Слизерницы, а Джим и Сириус за него вступились, прошло много времени. Он уже не тот маленький мальчик, таскающийся за друзьями. Не тот хлюпик, которым раньше считала его мать.

Питер сделал свой выбор летом и выбрал сторону. Ему осталось доучиться год, и тогда он всем покажет. Питер слишком долго терпел обидные шуточки и оставался в тени. Пришло время выйти.

Поле для квиддича.

На шестое октября была назначена первая игра сезона. Утром охотники, загонщики, вратарь и ловец облачились в специальную для матчей форму, и каждый гордо входил в Большой Зал. Никто из команды не сидел на своём обычном месте. Такова была традиция их факультета — в день игры сидеть плечом к плечу, рядом друг с другом в начале стола. Забывались все обиды, и они становились настоящей, маленькой семьей.

Лица и тела сверкали красками в качестве поддержки любимого факультета. Здесь так же присутствовали Пуффендуй и Когтевран. За отдельным местом для болельщиков сидели учителя и директор. Судить матч будет мадам Трюк, учитель по полетам на метлах.

— Мы начинаем первый матч сезона между Гриффиндором и Слизерином. Все в ожидании наших игроков. И-и-и… На поле выходят игроки Слизерина! Генри Мальсибер, Теодор Нотт, Эван Розье, — орбитор назвал ещё имена, но Сириус вздрогнул лишь от последнего. — И новый ловец — Регулус Блэк! Команда Слизерина!

Болельщики взорвались аплодисментами.

— И на поле выходят Гриффиндорцы! Приветствуем наших лидеров Кубка Школы! Напоминаю, что именно этот факультет лидирует на протяжении пяти лет, и я очень сомневаюсь, что они захотят его отдать! — воздух сотрясся криками и аплодисментами. — Приветствуем Фабиана и Гидеона Пруэттов, Эмму Ванити, Сириуса Блэка! В этом году в команде пополнение в виде Элфиаса Дожа и Лиры Слинт! И, наконец, капитана команды — Джеймса Поттера! Команда Гриффиндора!

Скрипя зубами, Слизеринцы и Гриффиндорцы пожали друг другу руки.

— Игроки садятся на метлу и взлетают в воздух. Они напряжены и настроены решительно. Мадам Трюк делает свисток, выпускает бланджеры и квоффл. Команда Слизерина желают доминировать и захватить квоффл первыми, но Гриффиндорцы ничуть не уступают. Бланджер летит в Лиру Слинт, но его ловко отбивает Гидеон. Генри Мальсибер захватил квоффл и летит к воротам. Но его перехватывают братья Пруэтт. Мяч оказывается в руках охотницы Гриффиндора, и она забрасывает его в кольцо! Гол! 10 очков Гриффиндору! — толпа сканирует кричалку факультета львов, а Лира радуется ее первому забитому мячу, но тут же чувствует боль и едва не сваливается с метлы. — Разозленный Эван Розье отправил бладжер в Лиру Слинт, и она потеряла контроль.

Тело не слушалось, и Лира приложила все усилия, чтобы не упасть. Она буквально висела вверх ногами и пыталась вернуться в исходное положение. Все ещё чувствуется тупая боль в правом плече, резким рывком, преодоляя боль, Гриффиндорка перевернулась.

— Счёт матча 80:80, пока ничья.

Никто из игроков не считал время, лишь старался забросить как можно больше мячей и сбить противника. Регулус и Джеймс парили высоко в воздухе, выглядывая снитч. Но бланджер снова испортил картину. На этот раз в Сириуса.

— 80:100, в пользу Слизерина! Неужели Слизеринцы выиграют первый матч!?

Сириус подтянул метлу и занёс ногу, но она предательски соскользнула. В этот момент в Мародёра прилетел ещё один бладжер от ухмыляющегося Розье. Блэку все же удалось забраться на метлу, но он чувствовал, что растянул плечо. Мышца нещадно ныла, но Сириус лишь крепче сжал зубы.

— 110:110, опять ничья. Игра становится все интереснее. Игроки устали, но в то же время хотят победы.

Пошёл второй час игры, когда ловцы заметили снитч. Маленький золотой шарик летал около трибун. Оба устремились к такому заветному и желанному, но шанс ускользнул. Снитч мелькнул прямо перед их носом, а после пошёл на снижение. Блэк и Поттер набрали скорость и летели прямо в землю. Когда до неё осталось всего ничего, Регулус свернул и улетел в сторону, надеясь на поражение Поттера.

Джеймс двигался уверенно, не сворачивая и вытягивая одну руку. Уже у самой земли его пальцы коснулись снитча, а ноги столкнулись с землёй. Полностью останавливая метлу, парень вскинул руку.

— Снитч! Джеймс Поттер поймал снитч! Гриффиндор победил со счётом 260:110! — кричит орбитор, не сдерживая чувств.

Слизеринцы, сильно расстроенные и злые, быстро разошлись, кто в раздевалку, а кто в замок. Победители купались в поздравлениях. Лили и Ремус едва прошли к Джиму, а Сириуса окружила толпа фанаток.

Лира прыгнула в объятья двоюродного брата, а тот довольно покружил ее. Сириус, отбившись от назойливых девушек, двинулся навстречу к ней. Сжав в объятиях, они прошептали друг другу поздравления.

Как бы ни старался Сириус не показывать боль, его все равно затащили в Больничное Крыло. Но только присутствие Лиры заставило его согласиться. Она заботливо осмотрела, а после приложила холодный компресс и взяла в руки мазь.

— Это как обезболивающее. Согреет кожу и ускорит процесс лечения.

Лира выдавила немного густую субстанцию из тюбика и бережно начала втирать, пока Сириус молча и внимательно следил за ней.

— А как же ты? — спросил Блэк, с трудом отрываясь от рассматривания.

— Я в порядке. — отмахнулась столь обычной фразой Лира.

Сириус, не поверив, здоровой рукой задрал рукав голубой рубашки. Кожа сильно покраснела, и начала проявляться синева. Парень нахмурился.

— Просто синяк. Вот у тебя случай серьёзный. Сейчас спрошу у мадам Помфри про витамины. И не думай, что так легко от меня отмажешься. — сверкнув глазами на попытку отмазаться, она подошла к целительнице.

Мародер лишь вздохнул и проводил взглядом удаляющуся фигуру. И что так привлекает? Лира не подходила привычным параметрам, отторгая их. Но почему-то все девушки с того момента, как она появилась, стали просто куклами.

— Значит так. Ты пьёшь эти витамины в течение четырёх дней и втираешь мазь. Я прослежу, и Джим с другими подключатся. Понял?

— Понял. — ответил парень, забирая баночку из рук и соприкасаясь пальцами.

По телу прошел электрический разряд.

— Пообещай.

— Обещаю.

На секунду Лира отвернулась, чтобы положить бинт обратно на полку. А Сириус встал с кушетки, куда его буквально насилу усадили. Едва она обернулась, как оказалась лицом к лицу со вставшим парнем.

Их лица были в сантиметрах друг от друга, а губы ещё ближе. Парень даже смог уловить столь незаметный аромат духов. Они не знали, сколько прошло времени. Казалось, что мир замедлился.

Существовали только глаза, приоткрытые губы и желание. Непреодолимое желание сделать это.

— Лира, девочка моя, ты все сделала? — заботливо спросила вошедшая мадам Помфри, не замечая накаленную обстановку.

— Да, мадам. — Лира сглотнула, с трудом отворачиваясь. — Мы пойдём. До свидания.

Сириус долго жалел, что целительница вошла так не вовремя.

========== 8. Озеро, дождь и коридор. ==========

Счастье можно найти даже в самые тёмные времена, если не забывать обращаться к свету.

Альбус Дамблдор.

Большой Зал.

Через три дня ожидался Хэллоуин, и в его честь профессор Дамблдор решил устроить бал. Директор считал, что ученики должны видеть не только надвигающуюся войну, но и светлое время.

Было воскресенье. Никто не шел на учёбу, все высыпались. Завтрак по воскресеньям был передвинут с семи на десять часов утра. Сонная Лира пришла позже всех — всю ночь учила конспект по Заклинаниям. Она села рядом с Ремусом, общение с ним гораздо улучшилось.

По выходным разрешалось носить свободную одежду, и никто не хотел упустить такую возможность. Выбор девушки выпал на свободные, светлые джинсы с завышенной талией, в них была заправлена чёрная водолазка, и грубые ботинки на шнуровке. Волосы запелела в два небольших колоска.

— Доброе утро. — поприветствовал Рем.

— Утро добрым не бывает.

— С чего это? — поинтересовался Сириус.

А вот с ним отношения усложнились. Спустя пару дней со дня матча Лира открыла в себе новое чувство к Мародёру. Бродяга нравился ей. Помимо внешних и внутренних качеств он был рядом в те дни, когда Гриффиндорке больше всего требовалась поддержка.

— Всю ночь учила конспект. Не выспалась вообще. Хочется обратно в кровать.

— Моя помощь нужна? Или, может быть, Сириуса? — спросил Рем, тонко намекая.

Лира чуть не подавилась чаем. Естественно, он заметил. Римус отметил, что с момента появления Лиры и ее общения с Сириусом, друг начал меняться. Например, с момента матча у Блэка не было ни одной девушки на ночь. Лунатик не знал, что случилось между этими двумя, но чётко кое-что осознавал. Его друг начал влюбляться. Впервые такое случилось на пятом курсе. Он четыре месяца прогулял с Марлин МакКиннон. Это был самый долгий роман Сириуса в Хогвартсе.

— Нет, спасибо. — очнулась Лира после секундной переглядки с Люпином. — Чем планируете заняться? И где Джим? С тем парнем вашим, четвёртым. Питер, да?

— Да, Питер Петтигрю. Он в библиотеке по Трансфигуции эссе пишет. А Джим придумывает новую стратегию для игры. — ответил Сириус, доедая салат. — Не знаю, чем заняться. С Ремом ходить буду или Джеймса доставать.

— Хочу в библиотеке новую книгу взять. По теме недавней, по Зельям. — произнёс Римус, пряча глаза. — А ты?

С этим предметом у Люпина всегда были проблемы. Не нужно было звать Блэка и Поттера, чтобы устроить взрыв. Рем отлично с этим справлялся на уроках Слизнорта.

— У меня очень много дел сегодня. — сказала Лира, допивая из кубка чай. —Так что, я побежала. Удачного дня. — пожелала и, вскочив на ноги, быстрым шагом вышла из зала.

Сходив в библиотеку, пообедав с девочками, сделав домашнее задание, Лира вышла из замка. На плечах болтался небольшой рюкзак, а настроение было приподнятым. На часах было около пяти вечера.

Сегодня погода радовала. Светило негреющее солнце, и дул ветер. В планах Слинт не было прогулки и рисования, но пейзаж так и манил. Сев поудобнее недалеко от озера, расправив небольшой плед и скинув пальто, Лира принялась рисовать. Она никогда не была художницей, лишь баловалась. Но с каждым годом рука оттачивалсь, и из неумелых рисунков наброски превратились в настоящее художество.

Недалеко раздались неторопливые шаги и громкий смех. Гриффиндорка повернула голову и увидела Мародёров. Только Питер и Ремус были с куртками. Джим и Сириус, легко одетые, размахивая руками, о чем-то горячо спорили. Судя по лицу Рема, ему не нравилась тема обсуждения. Люпин первым заметил девушку и поспешил подойти к ней. Он упал рядом, на плед, и протяжно застонал.

— Они скоро меня убьют, Лира. Ну, или я их.

— И что же они такого сделали? Нет, Джим понятно, ещё тот экземпляр. Но остальные-то что?

— Они вытащили меня из библиотеки. Точнее, нас просто выгнали. Эти двое на ушах стояли!

— Серьёзный повод. — улыбнулся Сириус, садясь рядом.

— Привет, Джим. Питер. — Лира кивнула головой и вернулась к своему занятию.

— Привет, сестрёнка. Чего делаешь? — Сохатый бессовестно выдернул альбом из рук Лиры и начал листать его. — Знаешь, с момента нашей встречи твои рисунки изменились. Тогда эти коракули нельзя было даже понять.

— Подумаешь, нарисовала тебе однажды рога. Всю жизнь корить будешь? — улыбнулась девушка.

— Тем более, Джимми, ты и есть настоящий олень. — засмеялся Сириус.

— Это точно. — притворно вздохнул Римус.

Джеймс, наигранно обидевшись, отошёл к озеру,выражая недовольство. Лира вернулась к рисованию, а Рем закрыл глаза и глубоко вздохнул. Питер отошёл в сторону и пинал камни, лежащие рядом.

Сириус мог вечно лежать на мягком пледе и смотреть на то, как рисует Лира Слинт. Пока она, сама того не подозревая, начала писать его портрет. Сначала появились серые глаза, глубокие, как океан. Начало вырисовываться лицо с чётко выраженными скулами. Чёрные волосы и широкие плечи.

Рисунок был почти закончен, когда с неба начали срываться капли. Через пару минут начался ливень. Парни помогли сложить вещи и бегом ринулись в замок. Все были насквозь мокрые и липкие, когда вбежали в главные ворота Хогвартса.

Лира замедлила шаг, восстанавливая дыхание. Она сняла пальто и сложила в руках. С волос капала вода, а одежду можно было выжимать. Хорошо, что Гриффиндорка не красила глаза, иначе сейчас были бы чёрные полосы от туши.

Сириус шёл позади неё, смотря себе под ноги и о чем-то думая. Из-за одной навязчивой мысли он и не заметил, как отстал от компании. Остальные Мародёры уже произнесли пароль и вошли. До гостиной осталось всего пару метров, когда Сириус решился. Он схватил Лиру за руку и развернул к себе. Получалось, что молодой человек стоял на одну ступеньку ниже.

— Сириус? — она вопросительно вздернула бровь.

— Я хочу пригласить тебя на Хэллоуин. Все идут парами, ведь таково условие праздника. — они смотрели прямо друг другу в глаза.

Пару минут была тишина. Блэк смотрел в синие глаза и удивлялся им. Такие были только у его кузины Андромеды. Живые, бездонные, безкрайние. Внезапно Сириуса настиг страх ее отказа. Лира внезапно улыбнулась и кокетливо наклонила голову. Пришла его очередь удивляться.

— А если такого условия не было? Пригласил бы тогда меня? — глаза заискрились озорством.

— Думаю, да.

Она заигрывала. Словно кошка, пыталась завлечь в свою опасную игру и намеревалась выиграть в ней.

— Тогда. — Лира сделала театральную паузу. — Я не в силах отказать.

Улыбки медленно появились на их лицах. И они простояли бы ещё очень долго, но прозвенел колокол, извещающий о начале ужина. Толпа младшекурсников могла сбить пару, но не сумела.

В тот вечер на ужин не явилось двое счастливых людей.

========== 9. Угощение или смерть. ==========

Заканчивать танец нужно так, будто ваша жизнь закончилась с этим танцем.

POV Сириус Блэк.

Мои отношения никогда не длились долго. Может, я выбирал слишком глупых или же в этом плане мне не везло, но быстро становилось скучно. Нет, ночи всегда были горячими. Но отсутствие интеллекта, сплетни, ревность начинали раздражать. Поэтому я быстро бросал одну девчонку со скандалом и искал новую.

Мне нравилось подходить к стайке, состоящей из девушек, и спрашивать какую-то ерунду. В то время, как они ждали приглашения, флиртовали и пожирали меня глазами. О празднике в честь Хэллоуина объявили за полторы недели, и все ждали, кого же пригласят Мародеры

Я с самого начала хотел пригласить Лиру. Она единственная, кроме Эванс, не таяла от моего взгляда и не старалась затащить в постель. И те моменты, когда наши руки соприкасались, когда мы разговаривали, воспоминание о нашем недопоцелуе, разливались теплом по телу.

Я не думаю, что это любовь. Или не хочу думать. Признаться в подобном для меня трудно. Но мне нравилась Лира. Я и сам не заметил, как стал подмечать за ней мелочи. Она закусывала губу, когда нервничала. Или же поднимала брови, когда не понимала, о чём идёт речь. Мне нравилось наблюдать, как усердно Лира делает уроки.

Нужно было прекращать думать о ней. Но чем сильнее я пытался сделать это, тем больше в моей памяти всплывало моментов с ней. Нужно было переключиться, и взгляд упал на Джеймса.

Для меня не стало шоком, что Эванс согласилась идти на бал с Сохатым. Рыжая определённо меняла мнение о моём друге, и это радовало. Сейчас Сохатый носился по комнате, как угорелый, ероша только что причесанные волосы. Пит нервно застегивал рубашку, а давно одетый Рем читал книжку.

— Сохатый, уймись! Уже в глазах рябит! Куда денется твоя Эванс!? — в меня полетела подушка.

В отместку я кинул в него учебником по Нумерологии. Всё равно не нужен. Джеймс взвыл и сел рядом со мной. Даже снитч, постоянно находящийся рядом с Поттером, не помогал успокоиться.

— А вдруг она передумает? — я захотел ударить его. Кирпичом.

— В таком случае Эванс спуститься и скажет тебе об этом лично.

— Легко тебе говорить. Сам-то кого пригласил? — все уставились на меня.

Я до сих пор ему не сказал. Джим считал меня братом, но Лира была для него табу. Пусть он и не признавал это, но буравил вместе со мной каждого парня, который подкатывал к Гриффиндорке.

— Увидишь.

Не хотелось получить в нос раньше времени.

Гостиная.

Вместе с волнующимся Джимом, Питером и Римусом мы спустились в гостиную под дружный вздох женской половины.

Не сказать, что мне не нравилось внимание девушек. Конечно, высокая оценка внешности придаёт уверенности. А выглядел я сегодня, будем честны, прекрасно. Белая рубашка заправлена в чёрные брюки, несколько верхних пуговиц расстегнуто. Пиджак решил не брать, станет жарко.

Мы с Джимом стояли около лестницы, ведущей в женскую спальню. Переодически с нее спускались девушки, кавалеры которых подавали им руки. И тут вышли они.

Сначала Марлин в облегающем чёрном платье. После нее Мэри и Алиса, попавшая в объятия Фрэнка. Затем появилась Лили. Зелёное платье подчёркивало глаза и делала волосы огненными. Я умею замечать красоту девушек, этого не отнять у Блэков. У Джеймса рухнула челюсть, пока он смотрел на Эванс. Но мне не были интересны эти девушки, только последняя Гриффиндорка из этой компании, спустившаяся с лестницы.

Лиру можно было узнать по ногам. Чёрные туфли на каблуке, длинные ножки. Ее ярко-зеленое платье было закрыто. Спереди ткань была чуть выше колена, а сзади значительно ниже. Лира выпрямила волосы, а чёлку заколола красивой заколкой назад, открывая лицо.

Я с восхищением смотрел на неё и осознавал, как мне повезло. Спина выпрямлена, во всех движениях была грация. Лира нервничала, это было заметно. Я подал ей руку.

— Ты очень красивая!

— Спасибо, Сириус. Могу сказать тоже самое о тебе. — мы улыбнулись, смотря друг на друга.

Вокруг раздался шёпот. Все с завистью глядели на нас. Девушки буквально убивали Лиру взглядом, а парни свернули шею.

— Нас съели глазами, если б могли. — я разрядил обстановку.

— Я выпила успокоительного и потому мне уже все равно, кто и как смотрит.

— Нервничаешь?

— Безумно.

— Спокойно, ты же не замуж на меня идёшь.

— Боже, упаси. — сказала она.

— А чем я плох? Красив, умен…

— От скромности не умрёшь. — перебила меня Лира.

Я хотел было возмутиться, но мы к тому времени уже подошли к Залу. Преподаватели постарались на славу, сильно преобразив его. По стенам, словно плющ, спускались пышные и вкусно пахнущие розы, в углах стояли столы с едой и напитками. В помещении шел снег с потолка, но он не был холодным.

Лира завороженно наблюдала за этим, как и я. Постепенно начали приходить старшекурсники. Красивые, счастливые студенты веселились. Профессора тоже были здесь в праздничных мантиях и с легкими улыбками на лицах. Первым делом Эванс заставила нас фотографироваться.

Разным строем все были запечатлены на колдографиях. Мы с Мародёрами дурачились на колдокамеру. Лира, Лили и Марлин показушно выставляли губы, веселясь. И, наконец, самая любимая моя колдография. Я обнимаю за талию Лиру, а Джеймс Лили. Стоим и весело смеёмся. Мы попросили Рема запечатлеть нас. По-моему мнению, это самая лучшая часть фотографирования.

Дальше начались танцы. Я уверенно вёл свою партнершу, наслаждаясь близостью. Только за немногое я благодарен своей матери, и танцы — первое из этого маленького списка. На нас смотрели все, а я лишь на неё. Слегка растрепанная, с румянцем на щеках и улыбкой на губах. Я держал ее за талию, а думал, что в моих руках весь мир. Рядом кружились Джеймс с Лили, тоже абсолютно счастливые.

За такой вечер можно было отдать все. Мне выпало наслаждаться ее близостью, запахом, телом. Всем. Лира Слинт принадлежала полностью мне. Спустя несколько часов мы еле держались на ногах.

— Хочешь сбежать?

— Хочу. — ответила она.

И мы, держась за руки, вышли из зала. Мне хотелось удивить ее. Крепче сжимая замерзшую руку, я повел Лиру на шестой этаж. Только из одного окна открывался прекрасный вид на Хогвартс и его окрестности.

— Как здесь красиво!

— Это мое любимое место. Нашёл, когда гуляли с Мародерами.

Конец POV.

— Лира. — отвлекая ее от созерцания вида. — Я хочу кое-что сказать.

Сириус действительно собирался продолжить. Но так не вовремя появился запыхавшийся Лунатик.

— Вот вы где, а я везде ищу! Сириус, там Джеймс против четверых Слизерницев вступился за Лили! Нужна помощь! Лили ушла в спальни, а Сохатый решил поучить их.

— В таком случае я иду к Лили, она, наверное, взволнована. Иди к Джиму. Договорим потом, ладно? — Лира посмотрела на Сириуса.

— Хорошо. — согласился Бродяга. — Давай встретимся через час в гостиной?

— Да. Теперь иди.

Он в последний раз улыбнулся ей, и пара разошлась.

Успокоив встревоженную Лили, Лира решила переодеться. Ноги ужасно болели, а платье давило. Гриффиндорка решила быстро смыть надоевший макияж, и выглядела теперь как обычно. Только глаза искрились как никогда. До встречи оставалось двадцать пять минут.

— Лилз, ты точно в порядке? — в последний раз поинтересовалась Лира.

— Да, спасибо. Я спать. А ты куда? К Блэку?

— Да. —

— Ты его любишь? — спросила рыжая, загоняя подругу в ступор.

Обычно Лили не задаёт таких вопросов. Но сегодня в ней восстали волнение и несколько бокалов шампанского.

— Не знаю. Но Сириус мне дорог. — ответила Лира и вышла из комнаты.

Портрет отъехал в сторону, и она подумала, что это Сириус, и встала из кресла, в котором решила дождаться Мародёра.

— Привет, Питер.

— Привет. — робко произнёс парень. Она вызвала у него смущение. — Ты Сириуса ждёшь? — кивок. — Он сказал, что будет ждать тебя там же, где вы расстались.

— Договаривались в гостиной. — удивилась Лира.

— Не знаю. — Петтигрю стушевался. — Он попросил передать.

Лира, поблагодарив парня, выскочила из помещения.

В ту ночь Сириус ждал в Гриффиндорской гостиной два часа. Разозленный, проклиная всех, он пошёл бродить по замку. И совершенно случайно набрёл на Слизеринку, двухсмысленно предложившую свою компанию.

Утром Александр Боунс решил сходить в библиотеку и едва не закричал, идя по этажу.

Лиру Слинт нашли рано утром. На шестом этаже, возле того самого окна, в луже собственной крови.

========== 10. Новые вопросы и ни единого ответа. ==========

Иногда отсутствие человека причиняет гораздо больше боли, чем его присутствие.

Обычно шумные Мародеры сидели тихо. За столом Гриффиндора не было привычного веселья. Заплаканная Лили, обескураженные Марлин и Алиса, потерянные парни. Минерва МакГонагалл отлично понимала причину и поглядывала на своих львят, но помочь не могла. Да и чем тут поможешь?

Когда Сириусу сообщили новости, земля ушла из под ног. Пока он пользовался очередной подстилкой, вымещая на ней свою злость, Лира умирала. Мародёр был зол на учителей, которые ничего не говорят, на тот проклятый пятый этаж, но в первую очередь сердился на себя. Он мог посмотреть по Карте, где девушка, мог отправиться искать ее, а не спать с другой. Бродяга из рассказов Джеймса знал, что Лира никогда не опаздывает, но поддался гневу! Блэк был пуст и потерян.

Питер Петтигрю дрожал как осиновый лист. Ему всегда хотелось видеть страдания Сириуса, иногда зло задиравшего Питера. Однако по замку ходили такие ужасные сплетни, что Пит боялся. Когда девушка поправится, то поймет, что не было никакого изменения места встречи. Пусть не он насылал проклятия, но являлся соучастником. Тёмный Лорд приказал навести неразбериху в школе, и Питер это исполнил. Но на душе гадко скребли кошки. Сестра Поттера была совершенно не при чём.

Джеймс Поттер был раздавлен. Он являлся единственным ребёнком в семье, и парню было скучно одному в детстве, до Хогвартса. Потому частые приезды семейства Слинт к Поттерам в гости являлись спасением. Лира, пусть и была большей аристократкой, но всегда поддерживала мелкие шалости. Джеймс с ранних лет привязался к сестре и никак не мог справиться с собой.

Лили Эванс считала Лиру близкой подругой. Они сдружились за эти короткие два месяца, и та стала неотъемлемой частью жизни старосты. Лили доверяла и восхищалась ею. В кабинете у Слизнорта за нее никто не вступился, только Слинт. Слезы беззвучно капали на стол, и девушка не была в силах их остановить.

Альбус Дамблдор молчал. Он видел окровавленное тело и слышал слишком редкие удары сердца. На теле девушки не было места без ран. Отовсюду сочилась кровь, и директор не знал, кто способен на такую жестокость. Мадам Помфри, причитая и жалея ученицу, обрабатывала раны, но кровотечение не остановилось. Было слишком мощное заклятие, и оно пожирало Лиру Слинт изнутри.

Следующий день прошел так же туманно, как и прошлый. Мародёры были абсолютно безразличны к урокам, сокурсникам, учителям. Видя подавленное состояние неугомонных учеников, профессора не трогали их из-за сочуствия.

Сириус и Джеймс доставали МакГонагалл с вопросами, но та лишь упорно отвечала: «Изменений нет. Я сообщу, если что-то изменится». Даже под мантией-невидимкой нельзя было проникнуть в Больничное Крыло. Сестру охраняли мощные заклятия, словно принцессу из магловских сказок.

В этом он и Сириус убедились, когда вечером решили проведать обстановку. Злые и расстроенные они направились обратно. Мародёры шли мимо одного из многочисленных проходов, когда услышали разговор.

— Было весело наблюдать за тем, как она корчится от боли. А выражение лица Поттера — бальзам на душу. — громко сказал первый голос.

— Ещё бы мелкий щенок не орал. Знаешь, Слинт можно было бы и по-другому использовать. — добавил второй Слизеринец.

Розье и Нотт мерзко хихикали над своими словами. И Сириус с Джеймсом не сдержались. Они буквально набросились на ничего не подозревающих семикурсников и начали их бить. Блэк нещадно колотил Розье, а Поттер уже успел порвать рубашку своему противнику.

Их драка продлилась недолго, Аргус Филч с Миссис Норис быстро нашли нарушителей и повели сразу к Дамблдору. Голубые глаза директора были абсолютно серьёзными. Эта не была обыкновенная драка, пострадали ученики. Отчётливо помня окровавленное тело юной волшебницы, Альбус задал вопрос.

— Это правда, мистер Розье?

— Не понимаю, к чему всё это, директор, — протянул Слизеринец. — Спросили бы эту вашу Лиру?

— Мисс Слинт в тяжёлом состоянии доставили в больницу Святого Мунго. Она так и не пришла в сознание из-за полученных тёмных проклятий. Поэтому настаиваю, чтобы вы сказали правду. Если вы откажетесь говорить, то я подключу к этому аврорат, как бы мне этого не хотелось. — голубые глаза профессора угрожающе сверкнули. — И тогда, господа, вас допросят под Сывороткой Правды.

— Я просто преподал ей урок. Дурочке на пользу.

Присутсвующие Минерва МакГонагалл и Гораций Слизнорт ахнули в шоке. Декану Слизерина было вдвойне неприятно. Его ученик участвовал в издевательствах и абсолютно этого не скрывает.

— Мистер Поттер, мистер Блэк, идите спать. Дальше разберутся без вас.

В тяжёлом состоянии.

В больницу Святого Мунго.

Едва смысл слов директора дошёл до них, как Сириуса подкосило. Джеймс, не сдерживаясь, от души ударил по стене. Питер умело прикинулся спящим, а сам зажал уши. Встревоженный Ремус попытался выяснить, что случилось, но оба парня задернули пологи своих кроватей, и в комнате осталась лишь гнетущая тишина. О случившемся Люпин узнал только на следующий день.

До седьмого ноября жизнь Мародёров протекала словно день сурка. Они просыпались, с надеждой бежали к МакГонагалл, слышали столь надоевшее «Изменений нет», а остальной день проходил ещё ужаснее.

Розье и Нотта по-тихому выгнали из школы. Ходили слухи, что они перевелись в Дурмстранг, но подробностей никто не знал и не горел желанием узнать.

Седьмого ноября у Сириуса было хорошее настроение. Впервые за последние дни он почувствовал прилив сил. Не понимая самого себя, Блэк поспешил к декану Гриффиндора. Неожиданно женщина улыбнулась.

— Сегодня утром мисс Слинт под строгим контролем перевели в школьный лазарет. Опасность миновала, но девушка ещё слаба. С разрешения мадам Помфри вы можете посетить ее.

Они едва досидели последний урок, коим как назло являлась скучная История Магии, и ринулись в Больчное Крыло. Спустя нескольких минут нотаций от ворчливой целительницы, Мародеры и Лили стояли около входа в палаты. В руках рыжей старосты был пакет с любимыми сладостями подруги.

Ребята толпой ввалились в палату и замерли. Вместо привычной, живой Лиры был лишь ее призрак. Бледная кожа, неестественная худоба, пустой взгляд. Словно дементор высосал из нее душу, оставив лишь оболочку. Первой очнулась Лили. Она всучила пакет Люпину и кинулась к подруге, крепко сжав ту в объятиях. Остальные тоже отошли от шока и расселись вокруг кровати Лиры.

POV Лира Слинт.

— Я рада, что ты в порядке. — первой сказала Лили.

Ох, знала бы ты, как ошибаешься. Я вообще не в порядке.

— Ты сильно испугала меня, сестрёнка. — сказал Джеймс, в глазах которого читалась тревога и боль.

— К тому же, виновные наказаны. — продолжил Джим. Он положил свою руку на мою, и по телу будто электрический шок прошёл. — Тебе нечего бояться, правда. Их быстро выгнали из школы.

К горлу подкатил ком. Вновь воспоминания врезались в память, делая больно. Глаза начинает щипать, но я быстро поморгала, чтобы убрать непрошенные слёзы. Прикосновения вызывают ужас, но стараюсь успокоиться.

— Джим, давай не будем об этом? Я просто хочу забыть случившееся. — вижу недоумение в глазах.

Рем понял это быстрее всех и сменил тему. Пусть мы и пытались отвлечься разговором, я продолжила видеть в глазах друзей ужас, как бы не старалась не замечать.

Конечно, мой вид был не лучшим. В Мунго я сильно похудела. Кости некрасиво выпирали, а под глазами залегли мешки. Волосы собраны в пучок, но он уже распадается. Я вызываю жалость у других, и это одновременно бесит и причиняет боль. Особенно больно смотреть в глаза Сириуса.

— Ли, как ты оказалась на шестом этаже? — спросил он.

Что? Он не изменял место встречи, это была ловушка? Меня специально заманили, хорошо все подстраивая. Только одна мысль не укладывалась в моей голове. Неужели Питер помогал им? Почему?

Эти вопросы пронеслись в моей голове со скоростью света. Меня вновь начинало колотить, но я, не обращая на это внимания, правдоподобно, как показалось, соврала.

— Я пришла в гостиную раньше тебя. Вот и решила скоротать время, прогулявшись по замку.

Я не знаю, поверил ли он, но больше мы к этой теме не возвращались. Ребята остались у меня ещё на час, прежде чем вошла мадам Помфри и сказала, что у нас осталось пять минут.

— Кассиопея знает? — нахмурился Джим.

Мой милый брат так и держал меня за руку все это время. Его прикосновения больше не вызывали неприязни, как в начале. Вслед за ним нахмурились и остальные. Но если у Джеймса была причина, то другие просто не знали, о ком мы говорили.

— Да. — я отвела взгляд в окно. — Она приезжала в Мунго, когда мне стало лучше.

— Кассиопея Слинт? — спросил Сириус, а Джеймс молча кивнул.

Он помнит всё семейное древо. В детстве нас заставляли заставляли запоминать всех чистокровных. Не напрямую, но мы являемся далекими родственниками.

— И как твоя мать отреагировала? — усмехнулся Поттер.

Он помнил, что Кассиопея — вспыльчивая женщина. Иногда я удивлялась, как они сошлись с отцом. Они оба являлись чистокровными, но брак был по любви. Моя мать – строгая, дисциплинированная и элегантная женщина, настоящая аристократка. Отец такой же, и при споре случался взрыв. Когда они были в чем-то друг с другом не согласны, лучше было бы оказаться как можно дальше от них.

— Поначалу она была очень зла. — я позволила себе небольшую усмешку. — Была готова разнести всех: людей, напавших на меня, работников Мунго, Хогвартс. Но быстро пришла в себя.

Мадам Помфри буквально насилу выгнала моих друзей, никак не желавших уходить. После того как захлопнулась дверь за Римусом, последним покидавшим палату, я погрузилась в раздумья.

Почему ничего не сказала о Питере? Он помогал или его заставили соврать мне? Почему они напали на меня? Что такого было в моем поведении? Моя голова начала болеть, что случалось очень часто после нападения, и я, сама того не заметив, погрузилась в беспокойный сон.

========== 11. Р. А. Б. ==========

Предательство всегда тяжело пережить.

— Сириус, да! — не повышая голоса, твердо сказала Лира.

— Нет. — буквально прорычал он.

— Ты будешь праздновать свой день рождения через два дня. Мое присутствие абсолютно не принципиально на твоём празднике. Я все равно смогу вручить тебе подарок.

Утром Сириус шокировал своих друзей. На слова Джеймса, спросившего про праздник Бродяги, тот ответил отказом. Свои слова он не аргументировал и просто ушёл. Поэтому Сохатый решил подключить свою сестру к делу.

— Вот выпишут тебя, тогда и устрою вечеринку.

— Бродяга, ты достал. — простонал Джеймс, входя в помещение вместе с остальными.

— Я все сказал. — он хотел было уйти, но Лира схватила его за руку.

Она почти не набрала вес и выглядела паршиво. Но бледность и нервозность почти прошли, оставив лишь небольшой след. Гриффиндорка постоянно следила за тем, чтобы её палочка была рядом. Словно боялась и ожидала нападения в любую минуту.

— Сириус Орион Блэк. — Бродяга поморщился, но остановился. Тон оставался холодным и непреклонным.— Я могу понять все, но не это! Тебе исполняется семнадцать, ты станешь совершеннолетним. Я хочу, чтобы ты повеселился на своём празднике, даже если этого не увижу. Пожалуйста.

Глядя в эти бездонные глаза, он не мог отказать.

— Ладно. — сдался Сириус.

— Обещай.

— Даю слово, что проведу свой праздник в срок.

Лира довольно улыбнулась, словно мартовский кот, а вслед за ней и все остальные. Идиллию прервала, как всегда, Помона Помфри.

— Так, молодые люди! Я дала вам полчаса, а вы за это время успели разбудить всех больных. Вам пора. — с напором и стальным голосом произнесла целительница.

Под её тяжёлым взглядом Мародёры покинули палату, пообещав придти позже. Друзья ворвались рано утром, разбудив всех. Лира уже хотела продолжить потревоженный сон, как у двери промелькнула тень, и раздался тихий стук. Словно человек боялся Лиру. Или того, что сейчас произойдёт.

— Ремус, ты оставил сумку на моей кровати.

Гриффиндорка потянулась за портфелем друга, не смотря на вошедшего. Но это был не Люпин. Регулус Блэк нерешительно мялся у входа. Все напыщенные аристократические манеры пропали, оголяя бедного и испуганного парня.

Когда Лира наконец увидела посетителя, ее сердце дрогнуло. Она покрепче сжала палочку и нахмурила брови. Страх медленно подполз к сердцу и проткнул его своими когтями. Воспоминания той ночи прокрутились в голове, доставляя новую боль, которую она так старалась забыть.

— Ты? — на большее дыхания не хватило.

— Я не причиню тебе вред, правда. Я… Я могу пройти? — заикаясь, спросил шестикурсник.

— Да, но предупреждаю сразу. Если хоть одно неверное движение в мою сторону, я буду кричать.

— Я ничего не буду делать. Только поговорить. — приглушенно произнёс Слизеринец и присел на пустую кровать.

— Говори.

— Я бы хотел извиниться перед тобой. Мне жаль, что все так далеко зашло. Прости.

— Серьёзно? Я лежала в Мунго просто так?! — взвилась Лира. — Просто потому, что твои дружки и ты решили пошутить?

— Я не знал! — в сердцах крикнул Блэк. — Не знал об этом. Они сказали, что это сюрприз. Я пытался их остановить! — в глазах Регулуса мелькнули слезы. — У тебя даже не было с собой палочки!

“Ну что, уже не такая острая на язычок, красавица?”

“Мы преподадим тебе хороший урок!”

“Парни, хватит! Она почти не дышит!”

— Так это ты кричал, просил их остановиться. — притихла брюнетка. — Сириус знает о твоём присутствии? — парень испуганно покачал головой. — И не узнает, если ответишь на один вопрос.

— Какой? — хрипло спросил Регулус, готовый на все, чтобы брат никогда не узнал о том, какой он монстр.

— Почему Питер Петтигрю помогал им? Сириус не менял место встречи. Это была ловушка, устроенная Питером и Слизерицами. Почему он помог в покушении на сестру друга?

Блэк не смог отвести глаз. Голубой, пронзительный взгляд прожигал его, желая ответа. С Хэллоуина иногда ему казалось, что на руках до сих пор есть кровь Лиры. Тогда он испуганно бежал в туалет и как можно сильнее мыл руки, пока не успокаивался. В последнее время такие истерики случались чаще.

— Он… Он уже давно не считает Мародеров друзьями. И хочет присоединиться к Тёмному Лорду. —

— Понятно.

— Я пойду. — парень поднялся с места, желая оказаться как можно дальше отсюда. — Выздоравливай!

Лира что-то сказала ему на прощание, все ещё пребывая в своих мыслях. Голова взрывалась от вопросов, на которых не было ответа. Только одно волшебница для себя решила точно. Отныне она глаз не спустит с Петтигрю.

Ремус ненавидел подслушивать и никогда этого не делал. Он считал, что нельзя вмешиваться в чужую жизнь без разрешения. Разговор всегда должен оставаться между собеседниками. Но иногда у нас нет выбора. Неволей Люпин услышал разговор между Регулусом и Лирой, когда решил вернуться за сумкой в палату. Он без сомнений смог узнать голос младшего брата Бродяги.

Мозг отказывался верить, что их Питер, такой маленький и милый мальчик, участвовал в жестоком нападении на сестру друга.

========== 12. Невидимые нити. ==========

Ценность не в подарках, а в тех, кто их дарит.

Хогвартс гудел! Конечно, у главного ловеласа, неотразимого красавца и самого безбашенного Мародера день рождения! У Сириуса не было ни одной свободной минутки. С утра его с песней за ноги с кровати стянули друзья. За завтраком парни жали руку, а девушки без смущения целовали в щеку. Бродяга был самым счастливым человеком на Земле. Ему безусловно льстило такое внимание.

Вечеринку было решено устроить в Выручай-Комнате после отбоя. Напитки и еду Мародёры принесли из Хогсмида. Приглашены все, кого одобрил Джеймс. Это значит — все, кроме Слизериницев. Но женская часть змеиного факультета все же желала попасть на праздник.

Лира пыталась, но так и не смогла уговорить мадам Помфри выписать ее раньше. Причиной недовольства и упрямства целительницы стали частые головные боли. Потому она не разрешила покинуть Больничное Крыло, но смирилась и с помощью долгих уговоров позволила ненадолго отойти.

Приготовления к празднику шли полным ходом. Сегодня даже МакГонагалл смирилась и не вычла баллы за мелкие шалости. Настроение у всех было выше некуда. Джеймс и Питер отправились в Хогсмид, а Ремус остался руководить процессом. В Выручай-Комнате развесили плакаты, расставили столы, надули шарики. Оставалось только дождаться отбоя и проникнуть на восьмой этаж.

Лира вышла за десять минут до отбоя. Мадам Помфри, гневно сверкнув глазами и дав лекарства, поручила вернуться не позже полуночи. Гриффиндорка взяла в руки палочку и поспешила в Башню. Подарок для Сириуса был почти готов. Нужно было лишь произнести последние заклинания.

Уже находясь в комнате, она открыла выдвижной ящик письменного стола и достала свёрток. Прошептав что-то на латыни и удостоверившись, что все в порядке, Лира сложила предмет в красивую коробку и завернула ее в подарочную бумагу, не забыв прикрепить к одной стороне маленькую открытку с пожеланиями.

Дальше она решила разобраться с внешним видом. Нельзя же идти в спортивных штанах и футболке. Выбор остановился на топе без рукавов и джинсах с завышенной талией. Ко всему этому прилагались туфли на каблуке. Подкрасив ресницы и губы, девушка двинулась на праздник.

Мысленно хлопнув себя по лбу за опоздание, Лира отворила из ниоткуда появившуюся дверь и вошла в огромный зал. Он смахивал на магловский клуб. Сама Гриффиндорка в подобном заведении никогда не была, но Лили рассказывала о таких местах. Братья Пруэтты выступали в роли диджеев. На всё помещение раздавались настолько громкие звуки, что Лира даже начала сомневаться, не разбудят ли они весь Хогвартс.

Мародёров можно было заметить сразу. Питер стоял у стола и, как всегда, ел, переодически запивая стопками алкоголя. Ремус разговаривал с девушкой, держа в руках стакан. Из всех он был самым трезвым. Джеймс и Сириус отжигали на площадке. Умело двигаясь, они привлекали к себе толпу так, что даже Эванс не осталась в стороне. Блэк первым заметил Лиру. Что-то прокричав Сохатому, он двинулся в сторону девушки.

— Ты пришла!

Из-за громкости ничего было не слышно, потому пара двинулась в более спокойную часть комнаты. Это был стол с подарками, наваленными целой кучей. В глазах Сириуса сверкали озорные огоньки. И не было понятно, от алкоголя или причиной было присутствие Лиры.

— Сириус, я поздравляю тебя с днем рождения! Долго думала, что тебе подарить. — сразу предупредила она. — Подарок необычный.

Бродяга с интересом начал аккуратно открывать коробку. Развязав ленту и убрав часть упаковки, он открыл презент и достал первую вещь.

— Ракушка? — удивился Сириус.

— К уху приложи.

Всё ещё непонимающий Блэк приложил вещь к лицу. Из подарка слышалось не море, как бывает обычно, а голоса друзей: Сохатого, Лунатика, Хвоста, Лили и её собственный. Они поочерёдно кричали разные фразы, чем невероятно смешили.

— «Ты всегда сможешь услышать нас, как бы далеко мы не были.» — прочитал надпись Мародёр.

— Кожаную куртку от Джима мне все равно не перегнать, но удивить тебя получилось.

Сириус хитро ухмыльнулся, и не успела она что-либо понять, как тот подхватил ее в свои объятия и покружил. Лира заливисто засмеялась.

— Мне нравится.

Оба могли бы простоять так вечность, ведь желали этого больше всего на свете. Но все когда-то заканчивается, и им пришлось расцепить руки. Тогда Сириус с громким криком унёс Лиру в толпу. Они танцевали, громка подпевали, двигаясь в такт Биттлз.

— А сейчас медленный танец. — заговорщески прошептал в микрофон Фабиан. — Господа, приглашайте дам! Дамы, не отказываем!

Заиграла медленная музыка. Каждый сразу же нашёл себе пару. Джим утащил Эванс, краснеющую то-ли от того, что сама согласилась, то-ли от того, как крепко ее прижимал к себе Сохатый, в середину площадки и был доволен собой, как слон. Бродяга сделал решительный и быстрый шаг в сторону Ли. Видя, сколько пареней хотят ее пригласить, в нём заиграло давно забытое чувство.

— Потанцуешь со мной? — спросил Сириус, протягивая ей ладонь.

Лира молча вложила свою руку. Парень обнимал ее за талию, а Гриффиндорка придерживала его за плечо. Правая ладонь Сириуса и левая Лиры соприкасались. Их тела разделяли миллиметры.

— Отличный вечер.

— А будет неожиданным.

Блэк успел лишь нахмурить брови из-за столь странного предложения. Руки переместились на шею Бродяги. Он обнимал ее за талию, зарывшись носом во вскуснопахнущие волосы.

Казалось, что мир остановился. Не было войны. Не существовало Пожирателей и Волан-де-Морта. На одну песню они забыли о Чёрной Метке в небе и убийствах. Тонкая нить, связывающая и невидимая для других, окутала пару. Они не видели Лили и Джеймса, смотрящих в их сторону с улыбкой. Ведь именно любовь — самый сильный вид магии.

POV Ремус Люпин.

Я давно не видел столь нежного взгляда Бродяги. Даже на Джеймса он смотрел по-другому. Последний раз было похожее, когда Регулус, тогда ещё не знающий о жестокости этого мира, появлялся в поле зрения моего друга.

Но когда Сириус смотрит на Лиру, все меняется. В это момент я вижу не чистокровного наследника благородного рода, задирающего Снейпа, а совсем мальчишку. Лира — такая маленькая и мягкая девочка, старающаяся быть доброй, и мой друг — грубый по отношению к тем, кто по его мнению слишком перегибает палку. Не понимаю, когда они успели проникнуться такой связью, но отчётливо помню кое-что. Тот безумный взгляд.

Я нашёл Сириуса на том месте, где ранее лежало окровавленное тело. Мой друг сидел на подоконнике и курил, уставившись в одну точку. Если честно, весть разлетелась давно, но мурашки всё ещё бегают по моей коже.

— Бродяга, ты как? — осторожно спросил я друга, присаживаясь рядом.

Он никогда не просит помощи и не показывает душевных страданий.

— Это я виноват, Луни. — глухо произнёс Сириус.

— Но…

— Не стоит убеждать мня в обратном. Я мог начать искать её. Мы договорились встретиться в гостиной, а Лира не пришла. Мой эгоизм вновь все испортил! — взвыл Бродяга, поднимая на меня глаза.

Именно этот безумный взгляд впечатался в мою память. Друг провёл тогда ночь в компании Меган, и я даже не думал, что он будет так переживать.

Конец POV.

Бродяга, как истинный рыцарь и ещё по своим соображениям, вызвался провести Лиру до Крыла. Куртку, подаренную сегодня, он накинул на плечи Гриффиндорки. Путь был недолгим, но очень увлекательным. Сириус рассказывал смешные истории Мародеров, а Лира громко смеялась, вызывая улыбку у него самого.

Отдав Блэку кожанку и мимолетно поцеловав ее владельца в щеку, она скрылась в Больничном Крыле под строгим взглядом целительницы. Сириус очнулся спустя пару минут. На правой щеке ощущался след губ Лиры, а куртка успела пропитаться ее запахом. С глупой улыбкой Мародер вернулся в свою спальню.

Знали бы они, сколько боли ещё принесёт эта любовь из-за слишком благородных поступков.

========== 13. Другая сторона. ==========

У всего есть обратная сторона. Если мы снимем очки ненависти и презрения, то сможем увидеть не только поступки, но и их мотивы.

Лиру выписали через два дня, когда неестественная бледнота и слишком заметная худоба

пропали. Недовольная целительница с тяжёлым вздохом выпустила подопечную, нагруженную витаминами и таблетками на случай, если станет хуже.

Окрыленная Гриффиндорка рано утром собрала некоторые личные вещи, находившиеся в палате, на минуту забежала в комнату и поспешила в Большой Зал на завтрак. Ребята уже сидели там. Как всегда бодрая Лили разговаривала с не менее свежим Ремусом. Сириус не отставал от них, но лёгкий недосып все же был заметен. Питер откровенно спал, чуть ли не падая носом в тарелку, чем вызывал смешки у сокурсников. А вот с Джеймсом дела обстояли хуже. Его глаза время от времени закрывались, словно он досматривал сны. Поттеру снилось, что Лили гладила его по волосам, а он сам довольно мурчал от удовольствия.

Лира быстр пересекла расстояние и села между друзьями. Напротив сидел Петтигрю, который только от одного вида и её мимолетного взгляда, тут же подмеченного Лунатиком, мигом проснулся.

— Доброе утро!

— А я уж думал, что ты навсегда застряла в Больничном Крыле. — протянул Сируис, когда все поздоровались с прибывшей.

— А что? — невинно захлопала глазами Лира. — Соскучился?

У неё было замечательное настроение, и даже сидящий напротив Петтигрю не мог омрачить день. Гриффиндорка наконец-то освободилась от запаха лекарств, вызывающих тошноту, белых стен и постоянного, строгого присмотра.

— Конечно. — ухмыльнулся Бродяга.

Завтрак проходил в приподнятом настроении. Ребята шутили, смеялись, набирали силы для нового дня. Как будто и не было того времени, когда они с замиранием сердца следили за новостями.

Двери отворились, и влетели совы. Они разносили почту и, найдя своего хозяина, приземлялись около него. Чаще всего была жесткая посадка, приходившаяся на тарелку. Перед Лирой упал экземпляр Ежедневного Пророка. На первой полосе была кричащая надпись и не менее громкая колдография.

“В ОДНОМ ИЗ МАГЛОВСКИХ РАЙОНОВ БЫЛА ЗАМЕЧЕНА ЧЕРНАЯ МЕТКА”

На улице было найдено несколько разрушенных домов. На телах хозяев не обнаружено следы пыток или насилия. Когда прибыли авроры, в небе сверкала Черная Метка.

— И куда только смотрит Министерство? — возмутился Сириус.

— Кажется, до тех пор, пока Сами-Знаете-Кто не убьёт кого-то на глазах Министра, никто не позволит поднять панику. — воскликнула Мэри, являвшаяся маглорожденной.

Лира задержалась из-за разговора с профессором Стебель. Волшебница твёрдо решила сдать важные работы по некоторым предметам, которые дадут ей дополнительные баллы при поступлении в мракоборцы. Для этого понадобятся Защита от Тёмных Искусств, Зельеварение, Трансфигурация, Заклинания и Травология. Если с остальными предметами все было легко, то с травами определённо существовали проблемы. Лира решила поплотнее заняться этим предметом, чтобы не волноваться в конце года.

С мыслями о стеблях, корнях и ростках она направилась в подземелья, где будет проходить последний урок — Зельеварение. Впереди Лира увидела Мародеров и хотела было их окликнуть, но наткнулась на очень интересную картину.

POV Северус Снейп.

Заклинания Поттера и Блэка летят прямо на меня. Ну почему они не могут прожить и дня, чтобы не придраться ко мне? В этот раз я даже не смотрел на них, ведь тут была Лили. Сердце болезненно сжалось. Сколько не убиваюсь, не прощу прощения, не караулю ее у дома, все бесполезно.

Лучи бы точно достигли меня, но произошло нечто странное, из ряда вон выходящее. Между мной и заклинаниями образовался мощный щит. Мне даже на минуту показалось, что я смогу дотронуться до этой стены. Но он тут же растаял, давая увидеть обескураженные лица противников, смотрящих на меня. Моя палочка абсолютно неподвижно торчала из кармана.

— Какого черта? — произнёс доселе незнакомый мне голос.

Присутствующие, и я в том числе, повернули головы. Мои брови взмылись вверх. Лира Слинт, Гриффиндор, седьмой курс, чистокровная. С каких пор сестра Поттера защищает Слизеринцев? Но она, казалось, вообще на меня не смотрела. Свирепым взглядом удостоились лишь ее сокурсники.

Я знал о Лире немного. В основном от Мальсибера и Розье. Они часто упоминали ее в разговорах, когда Слинт только появилась. Я не понимал, чем эта чистокровная семья провинилась. Было ясно одно — они перешли дорогу Тёмному Лорду. Мы никогда не пересекались. Она не обращала на меня внимания, а я старался держаться от Поттера и всего, что его касалось.

— Цветочек, ты не могла бы отойти?

Браво! Сама невинность, Блэк! Поняв, что представление закончилось, глупые зеваки начали расходиться. Лишь единицы остались наблюдать за разгорающейся ссорой. Тем временем Слинт вплотную подошла к братцу.

— Что ты творишь, Джеймс? — спросила Гриффиндорка.

Она была слишком спокойна внешне. Я слышал от других, что Поттер обожает сестру и прислушивается к ней. Вот сейчас и посмотрю на смущенного идиота.

— Ли, мы просто шутили. — эта свинья, как и Блэк, попытался принять вид овечки.

Тебе бы больше подошёл осел, Поттер.

— Шутили? Значит, напасть со спины и атаковать невинного человека – шутка? — в голосе звучала ярость.

— Невинного?! Ты вообще знаешь, кто это?

— Я отлично осведомлена, кто такой Северус Снейп. Но ты напал без причин со спины. Я разочарована в вас. — интонация Слинт стала ледяной.

— Но… — попытался оправдаться Люпин.

— Мы поговорим позже о вашей невоспитанности и неисполнении обязанностей, Ремус. Идите на урок. — прозвучали стальные нотки.

Осознав, что их только что пристыдили, и что разговор окончен, они ушли, постоянно оглядываясь на меня и Слинт.

Она вздохнула, подошла ко мне и в полном молчании начала собирать книги, выпавшие из рук. Я даже не заметил, как они упали. Наверное, когда обернулся и увидел этих придурков.

— Держи. — Лира протянула мне стопку книг, и когда я взял их, развернулась и начала уходить.

Я привык анализировать, действовать логично, понимать происходящее. Всё, что случалось со мной, было ясно и понятно. Ее же действия не поддавалисьлогике. Противостоит брату, защищая его врага, и прекрасно осознает это. Какого черта?

— Эй, Слинт. — вырвалось у меня. — Почему… Почему помогла мне? Ты же сестра Поттера.

— Какая разница, кто мой брат? Захотела и помогла. Но Джим действительно перегибает иногда палку. Кстати, мы опаздали на Зельеварение на десять минут. Поторопись. — не оборачиваясь, бросила и скрылась в подземельях.

Странная. Блэк льнёт к Поттеру, словно они братья, и потакает ему во всем. Эта же совсем наоборот. Но у меня совсем нет времени на мысли о придурке–Поттере и его семье. Я действительно опаздываю к Слизнорту.

Конец POV.

Лира спешила в комнату после ужина. С момента перепалки в коридоре она вела себя по-другому. Держалась от Мародеров на расстоянии, на все вопросы отвечала сухо и сдержанно.

Гриффиндорка знала, что Джим, Ремус и Сириус не пай-мальчики. О их проделках знал весь Хогвартс, но никто не говрил об этом в окрытую. Во–первых, парни действовали без следов. Во–вторых, боялись мести. В–третьих, именно сейчас, когда на улицах безнаказанно разгуливают Пожиратели Смерти, смех нужен. Нужны шутки и улыбки, чтобы хоть на минуту спрятать страх и боль.

И Лира была с этим согласна. Но не таким образом. Она видела всю перепалку от начала до конца. Брат напал первым — это неправильно. Если бы люди убивали каждого человека, который им не нравится, мир сошёл бы с ума. Именно так думала студентка, когда ее схватили за локоть и затащили в пустой, явно заброшенный кабинет. Свободная рука уже на автомате дернулась за палочкой, но остановилась, едва ее обладательница увидела присутствующих.

— Надо поговорить. — сказал Джеймс.

Сириус сидел на столе, жуя жвачку и болтая ногами. Рем стоял рядом, уставившись в пол. Питер сжался при одном только виде Слинт и отошёл за спину Поттера. Сам он стоял, сложив руки, и выжидающе смотрел на сестру. Ее слова о разочаровании были важны. Лира и её мнение были для него важны.

— О чем ты хотел поговорить? — нарочито холодно и безразлично спросила Лира, принимая расслабленную позу.

Сириус не включался в беседу, но внимательно следил за каждым действием и каждой эмоцией.

— Что это было? — возмутился Джеймс.

— О чем ты?

— Он о происшествии в коридоре перед Зельеварением. — пискнул Петтигрю.

Желание услужить, чтобы они не догадались, превосходило страх. Но как только холодный взгляд темно-синих глаз остановился на парне, тот сразу же испугался и умолк.

— Справедливость. — сказала Лира первое пришедшее слово на ум.

— Что ты сказала? Нюниус – один из самых ужасных Слизеринцев. Он любит Тёмную Магию и изобретает поистине гнусные заклинания. Это тебе не прыщи наколдовать, и не за штаны поднять! — взорвался Сириус, соскакивая с парты.

— Хорошо, будь по–вашему. Сегодня в коридоре Северус сделал вам что-нибудь? Сказал? Проклял? — зная, что им нечего ответить, она продолжила, сложив руки на груди. — Нет. Снейп просто прошёл мимо! Есть такая тактика, тебя атаковали – ты защитился. Вы не должны были без причин и со спины нападать на человека. Я думаю, что этот диалог исчерпал себя.

Твёрдо оставаясь на своём мнении, Гриффиндорка решила покинуть класс и была уже у двери, когда раздались язвительные слова.

— С каких пор Нюнчик для тебя важнее брата? Влюбилась? Поэтому решила унизить нас в ответ? Ты в курсе, что он готовится в Пожиратели? А может, уже стал им.

Сириуса задело. Это было видно невооружённым глазом. Дело даже не в нотациях и ее правоте. Лира встала на сторону Снейпа. Бродяга умел давить на больное, но сейчас даже не представлял, как задел её.

— Ты считаешь правильным посылать заклинания в людей, убивая любого неугодного. Пожиратели действуют так же. И чем ты лучше? — она медленно обернулась. В глазах плескался только холод. — Если бы с детьми не были жестоки, они не стали бы Пожирателями. Не стали б убивать и предавать друзей. Может, это банальная фраза, но от зла не получишь добра. Быть жестоким – значит быть мёртвым внутри. Знаешь, Сириус, мир не делится на чёрное и белое. В каждом есть и тёмная, и светлая сторона. Если бы мы были добры ко всем, к Слизериницам, Гриффиндорцам, прохожему или родственникому. Тогда не будет кричащих заголовков в газетах и смертей. Невинные люди бы жили. Мой отец был бы жив. — Лира тихо вышла, напоследок сверкнув глазами.

POV Сириус Блэк.

Я нашёл Лиру на следующий день в библиотеке. Она склонилась над учебником по Травологии, усердно конспектируя содержимое. Тихо отодвинув стул, сел рядом. Она напряглась, но перо не отложила.

Сохатый помирился с сестрой ещё вчера. Джеймс нечасто извинялся, за годы дружбы это стало ясно. Обычно мой друг, как истинный олень, шёл напролом и оставался при своём мнении. Но он дорожил сестрой.

Моя попытка игнорировать ее в ответ не увенчалась успехом. Видимо, настолько привык к существованию Лиры в моей жизни, что не смог видеть, но не говорить с ней. Привязался, черт. Мысленно усмехнувшись, я начал разговор.

— Я признаю, что вчера мы погорячились. Прости за мои слова.

Слова не давались легко. За свои семнадцать лет я извинялся редко. Будь то брат или очередная девушка. Но Лира не была очередной. Она даже не была моей.

— Да, ты повёл себя как осёл.

— Я действительно подумал, что тебе нравится этот мерзкий, вонючий, с немытыми патлами…

Мою пламенную речь прервало ее хихиканье. Кажется, Лира еле сдерживалась, чтобы не засмеяться изо всех сил. Увидев мое недоумение, она сквозь смех принялась объяснять.

— Сириус… Ты серьёзно? Ревнуешь меня… к Снейпу? Я не могу. К Северусу?

И к ее смеху присоединился я. Думаю, завтра Эванс и другие будут крутить у виска, когда им скажут, что видели меня в библиотеке.

А сейчас я лишь хочу наслаждаться прекрасным смехом Лиры.

========== 14. Вдвоём. ==========

— Вы в нем немного утонули.

— Это верно, — сказала я, думая не о пальто.

Франсуаза Саган

Незаметно Лира стала неотъемлемой частью жизни многих учеников Хогвартса. Рядом с Джеймсом была любимая сестра, с которой можно было обсудить планы по завоеванию рыжей старосты. Постепенно вечно раздражающий Поттер стал Джеймсом под воздействием Лиры. Сама Лили не признавала, но расстраивалась, когда Джеймс обращал внимание на других девушек.

Для Ремуса появился человек, с которым можно обсудить прочитанные книги за чашкой чая с плиткой шоколада. Люпину нравилось читать, в то время как остальные Мародеры не питали любви к книгам. У Лиры был хороший вкус, она советовала действительно интересные книги.

Питер с Хэллоуина старался держаться от Слинт подальше. Парень боялся, что сделает Поттер, если узнает правду.

С Сириусом все было иначе. Негласно они договорились не вспоминать случай в коридоре. Однако при ней Бродяга вообще старался даже не дышать в сторону Слизеринцев. Но если раньше Блэк сидел за партой только с Джеймсом или изредка с Ремусом, то теперь чаще всего его можно было заметить с Лирой.

Вот и сейчас они вместе сидели за партой на Астрономии и откровенно скучали.

— Через неделю матч с Когтевраном. — сказал Сириус.

— Нужно хорошо подготовиться. Когтевранцы умны в стратегии.

— Джеймс по вечерам что-то чертит, ругается, придумывает. Когда я спросил, идёт ли он на ужин, в меня полетел учебник по Заклинаниям.

— Джим ответственно подходит к квиддичу. Раньше он мечтал стать игроком какой-нибудь сборной. Красочно расписывал, как будет брать кубки, как станет самым лучшим. Помню, он говорил, что за него ещё локти будут кусать.

— Откуда такие прозвища? Ли и Джим.

— В детстве я говорила «Джумс». Его это обижало, вот мы и нашли выход. Но мое-то имя лёгкое. Только, уже чтобы не обижалась я, придумали обоим. А у тебя было подобное?

— Да. — Бродяга нахмурился. — Я называл брата Гулус, а он меня Риус. Но это было до того, как мы поссорились.

— А почему не помирились? — Лира быстро поняла, что это больная тема и добавила. — Прости, это не мое дело.

— Я, — Сириус запнулся. — Мы сказали друг другу лишнего. Блэки упрямые и гордые ослы. Наверное, он меня и братом не считает.

Шестой курс, месяц до летних каникул.

Мародёры занимались любимым делом – доставали Слизеринцев. Никто и не заметил Регулуса, кинувшегося помогать сокурсникам. В результате вышло, что братья оказались против друг друга. Змеи были повержены, все наблюдали за схваткой Блэков.

— Что ты творишь, Регулус? — зарычал старший и несильно припечатал противника к стене.

Мальчик не выдержал и скатился вниз, направляя палочку на брата.

— Помогаю своим друзьям.

— Давно они тебе друзьями стали?

— Давно!

— Регулус, одумайся! Ты же не такой! — взревел Сириус.

В его глазах была мольба. И боль. Вот только младший Блэк, ослепленный детской обидой, не видел ничего. Вместо того он задрал рукав своей белоснежной рубашки, тем самым перечеркивая все хорошее, что было в детстве.

— Видишь?! И родители гордятся мной! Он гордится мной!

Сириус продолжал смотреть на змею, выползающую из черепа, и не мог в это поверить. Но реальность всегда побеждает. Придя в себя, Мародёр снова надел ненавистную маску безразличного аристократа. Он отшатнулся от Регулуса, словно от огня.

А после в пустом коридоре громко прозвучали слова, полные боли и разочарования.

— У меня больше нет брата.

— Ты хотел бы помириться с ним?

— Больше всего на свете.

Прозвенел колокол, обозначающий конец урока. Ученики торопливо собрали вещи и вышли из кабинета. Друзья зашагали в сторону подземелий. Сириус, в руках которого находилась сумка Гриффиндорки, и Лира молча шли впереди остальных.

Лили поспешила занять место с подругой. Джеймс сел с Блэком, Римус с Питером. Со звонком Слизнорт объявил о самостоятельной работе.

— Мистер Блэк, пересадьте к мисс Слинт. Мисс Эванс, сядьте с мистером Поттером. — удивил профессор. — Во время работы я желаю тишину, и добиться ее можно только так. Кто закончит самостоятельную раньше времени – может быть свободен.

Лили неохотно, но быстро собрала свои вещи и пересела, в то время как Бродяга едва не вскачь оказался рядом с Лирой.

— Ты забыл пыльцу. — заметила девушка, помешивая свое зелье. — Ничего не получится, если ты сейчас снимешь котёл с огня, не добавив последний ингредиент.

— Спасибо. — кивнул Сириус.

Они почти одновременно сдали свои работы. Вскинув голову, Лира подметила, что Эванс ещё не освободилась. Брат умело прикинулся глупым и упросил рыжую помочь, чем она, собственно, и занималась. Девушка усмехнулась. Значит, можно идти без подруги.

POV Лира Слинт.

— Прогуляемся?

Я поднималась по ступеням, когда Сириус нагнал меня. Уже вместе мы вышли из подземелий. Блэк – отличная компания. Это был последний урок, так что весь оставшийся день свободен. Пусть я и не показывала, но времяпровождение с Сириусом было лучшим.

— Где? По этажам?

— В Хогсмид. — пожал плечами Сириус, будто это обычное дело – сходить за пределы замка.

— Разве это разрешено?

— А нас кто-то заметит? Давай же. Не будь занудой. Правила созданы, чтобы их нарушать. Ты же Гриффиндорка! Или, может, Шляпа ошиблась? — дразнил меня Блэк.

— Не ошиблась!

— В таком случае идём? — он подал мне руку.

— А куртки? Мы не замёрзнем? На дворе первое декабря.

— Наложим чары, трансфигурируем одежду. — фыркнул Сириус.

Я просто взяла его за руку. Вряд-ли Сириус догадывался, но была заметна некая странность. С Хэллоуина он всегда держался рядом, хотел защитить, заботиться, таскал мою сумку с кучей учебников. Мне в спину часто доносились сплетни от девушек. Конечно, главный ловелас ухаживает за сестрой лучшего друга и не думает о ком-то ещё. Это эгоистично, но мне нравилось, что рядом нет другой девушки.

Только я и он. Может, Сириус и не воспринимает это как свидание, но мне хочется так думать. За подобными мыслями я и не заметила, как мы подошли к статуи Одноглазой Горгульи. Он трансфигурировал нашу одежду в простые джинсы и водолазки. После Блэк подошёл к горбу Горгульи и сказал «Диссендиум». Горб сдвинулся, открывая нам проход.

— Один из потайных ходов. — Сириус наслаждался моим изумлением.

Он снова взял меня за руку и повел вглубь. Мы шли недолго, минут пять от силы. После Блэк открыл люк в потолке, сам вылез и помог мне взобраться. Оказавшись внутри, я поняла, что это Сладкое Королевство. Незаметно проскользнув мимо продавца, мы очутились на улице.

Мне казалось, что сегодня мы обошли весь Хогсмид. Ощущение, что побывали везде. В Трех Метлах, Сладком Королевстве, Зонко, даже в Кабаньей Голове. Только одно известное мне место не посетили.

— Давай, Сириус! Там продаётся самый лучший горячий шоколад! — тянула я упирающегося Гриффиндорца за руку.

— Даже сам дьявол не заставит меня побывать в этом ужасном месте.

— Соглашусь, розового там слишком много. Но ты же учишься на факультете львов в конце-концов!

Я решила действовать его же способом – взять на спор. Сириус никогда не любит проигрывать, а я никогда не упущу подобной возможности. В итоге насупившись и назвав меня ведьмой, Блэк последовал за мной в кафе Мадам Паддифут.

— Добрый день. Можно нам два горячих шоколада с круассанами? — заказала я.

У стен стояли столики и стулья. Барная стойка, меню на стене. И все же слишком много розового. Сюда обычно ходят парочки и целуются за столиком, попивая один напиток на двоих.

— Кончено. — промурлыкала молодая продавщица по имени Мэгги, стреляя глазами в моего спутника. — Вам с собой или останетесь здесь?

Не нужно было оборачиваться на сзади стоящего Блэка, чтобы почувствовать этот яростный взгляд. Он не согласится пробыть здесь даже пять минут.

— На вынос.

Слегка расстроенная Мэгги приняла заказ, и уже вскоре мы вышли из кафе. Я откровенно смеялась над Сириусом.

— Как она на тебя смотрела!

— Да ладно тебе. — пробурчал Блэк

Мы сели на лавочку. Я достала палочку и наложила больше согревающих чар, потому что дул холодный ветер.

— Я серьёзно. Думаю, если б эта Мэгги могла, то забрала бы тебя себе. — распалялась я.

— Спасибо, мне больше нравится моя спутница. — Сириус кинул на меня взгляд.

От ответа меня избавило что-то холодное, оказавшееся на моем лице. Поначалу я даже не поняла и запрокинула голову вверх. С неба сыпался первый снег в этом году. Всучив недовольному Блэку горячий шоколад, я вскочила с места.

— Снег, Сириус! Самый первый в этом году!

Я ловила ртом снежинки и корчила рожицы Блэку. Наверное, вот оно – счастье. В конце мой спутник не выдержал и поймал меня в свои объятия. Красная, не только от холода, я уткнулась в грудь Сириуса.

— Ты дрожишь. — констатировал он, не отрываясь от меня. — Идём обратно. Там есть камин и горячий чай.

Как и тогда, на вечеринке я не хотела, чтобы он отпускал меня. Хотелось остаться в объятиях любимого человека вечно.

========== 15. Вечер обещаний. ==========

Иногда нужно давать второй шанс.

В гостиной Гриффиндора царил уют. В камине весело потрескивали дрова, даруя тепло. Студенты, находящиеся здесь, занимались уроками или тихо переговаривались между собой, боясь нарушить хрупкую идиллию.

Марлин и Мэри сидели в креслах, перелистывая журналы и обсуждая украшения. Лили писала эссе по Заклинаниям недалеко от них. Рядом с ней расположился Джеймс, что уже было странно. Раньше Эванс раздражалась лишь от одной нелепой шутки или приглашения в Хогсмид, а теперь лишь смущалась от пристального взгляда Поттера и безуспешно пыталась скрыть это за копной рыжих волос.

Ремус находился в Больничном Крыле после полнолуния, но знал об этом очень маленький круг лиц. Для остальных Люпин уехал к матери, которая болеет так часто, что нуждается в сыне каждый месяц. Питер сидел чуть дальше Джеймса и старательно делал вид, что читает книгу. Недавно он и другие Слизеринцы совершили нападение на маглорожденных с Пуффендуя, а после стёрли все воспоминания о своих лицах. Ему не было жаль, но каждый раз Хвост боялся наказания.

Сириус откровенно скучал, закинув ноги на столик под неодобрительный взгляд рыжеволосой старосты. Не было настроения приставать к Петтигрю, а лучший друг смотрел только на Эванс. Блэк никогда не был против Лили, однако что-то в ней отталкивало. Но Бродяга уважал выбор Джеймса и оставлял своё мнение при себе. В последнее время ему даже не было дела до предмета обожания Сохатого, потому что появился свой. Но в данный момент Лиры не было в Башне Гриффиндора.

Кабинет Минервы МакГонагалл

В этом кабинете все выдавало Гриффиндор. Портреты бывших деканов на стенах. Полка с наградами, среди которых был Кубок Школы, неизменно стоявший там уже пять лет. Дубовый стол, на котором стояла статуэтка со львом. Часы в виде пасти животного. Минерва МакГонагалл любила свой факультет с тех пор, как сама ещё была первокурсницей. Даже неудачная карьера в квиддиче не смогла убить эту любовь.

– Начнём, мисс Слинт. — сказала декан, поправляя очки на носу.

Лира, сидевшая в мягком кресле напротив женщины, согласно кивнула.

– Есть ли у вас планы на будущее?

— На самом деле, профессор, я уже определила свой дальнейший путь.

— И кем же вы хотите стать? — уголки губ Минервы дрогнули.

Ей нравилось работать с умными учениками, а Лира определённо входила в их число.

— Я хочу быть мракоборцем.

— Неожиданно. Насколько я помню, вся ваша семья занимается бизнесом, только Никлаусу приглянулась работа в банке. Я должна предупредить, что это очень опасная профессия. Вы уверены?

— Безусловно, профессор. Да, мои родители хотели обучить меня семейному бизнесу, но они понимают и принимают мои решения. Мракоборцы когда-то уходят в отставку. Я смогу заниматься делом, когда стану непригодна для Министерства. Насчёт опасности. Моё решение на тридцать процентов исходит именно из неё.

— Что это значит? — декан наклонила голову, показывая интерес.

— В связи с обстановкой в мире стране необходимы волшебники, способные защитить мирных граждан от Волан-де-Морта и ему подобных.

— Это… Это ваше окончательное решение? — задала последний вопрос Минерва.

— Да.

— В таком случае обсудим, как вы добьётесь этого результата. — декан пробежала глазами по строчкам из личного дела студентки и ее оценок. — Для поступления в мракоборческий центр для ЖАБА нужно будет сдать предметы: Защита от Тёмных Искусств, Зельеварение, Трансфигурация и Травология на оценку не менее «Выше Ожидаемого».

— Для дополнительных баллов при поступлении я взяла работы углубленного курса у всех преподавателей по названным предметам.

— Что ж, вам нужно подтянуть только Травологию. По остальным предметам вы даже преуспеваете.

— Я уже взяла литературу у профессора Стебель.

— Отлично. Можно считать, что наша консультация прошла успешно.

— Спасибо за помощь, профессор.

Лира встала и направилась к двери.

— Я надеюсь, у вас все получится, мисс Слинт.

— Ещё раз спасибо. До свидания!

Дверь захлопнулась, а Минерва продолжила сидеть на своём месте, постукивая ручкой по столу. Женщина ещё раз перечитала личное дело своей студентки.

— Очень на это надеюсь. — пробормотала она и направилась в кабинет директора.

Гостиная.

— Храбрые львы. — назвала пароль Слинт, подошедшая к портрету Полной Дамы.

— Верно. — пропела женщина и отворила дверь.

Благодарно кивнув, Лира вошла. Сразу же заметив своих друзей, она направилась к ним. Сегодня ее уже отросшие волосы были заплетены в высокий хвост, юбка сменилась брюками, а поверх плечей была накинута мантия. С приходом зимы в замке стало очень холодно. Конечно, эльфы топили камины в комнатах, но на этажах и в подземельях каминов не было.

Лира села рядом с Сириусом. Лили, заметив подругу, отложила почти законченную работу. Поттер оторвал взгляд от старосты и обратил внимание на сестру. Бродяга невозмутимо положил голову на её коленки. Тихо фыркнув, она запустила руки в волосы парня.

— Как прошла консультация? — спросил Сириус, смотря в синие глаза.

— Лучше, чем ожидалось. Я, конечно, знала, куда хочу, но после этого разговора стала ещё увереннее в своем выборе. МакГонагалл отличный педагог.

– Да, наша кошка такая. — замурчал от удовольствия Блэк.

— Когда ваша очередь? — спросила Лира у остальных.

— У меня и Лили завтра, а у Сириуса послезавтра. — ответил Джеймс.

— Ты решила поступать на целителя?

— Да. Думаю, я поняла это ещё на четвёртом курсе.

— А мы с Сириусом идём в академию мракоборцев. — гордо выпятил грудь Поттер, чем заслужил смешок от друга и взгляд от рыжей.

— И я тоже.

— Лили, прогуляемся? — неожиданно спросил Джеймс, вставая с места.

— Что, прямо сейчас?

— Да. Пожалуйста.

Эванс сдалась при жалостливых глазах Поттера, про себя не переставая удивляться таким переменам. Раньше она бы ни за что не пошла бы с Джеймсом, а сейчас спокойно позволила себя взять за руку и вывести из гостиной. Но рука Гриффиндорца была такой тёплой, что ее не хотелось отпускать. И окрыленный Поттер выпорхнул из Башни Гриффиндора, послав другу многообещаюший взгляд, который сестра поняла только спустя пару минут.

— Здесь холодно. — поежилась староста, оказавшись на первом этаже.

— Держи. — не дожидаясь ответа, Джеймс снял с себя мантию и накинул ее на хрупкие девичьи плечи.

— Ты не замёрзнешь? — обеспокоенно спросила рыжая, утопая в слишком большой одежде, которая так приятно пахнет.

— Я надеялся, ты меня согреешь. — улыбнулся парень.

Староста смущённо уставилась на свои руки. Сердце бешено стучало, и этому было объяснение. Лили Эванс, спустя семь лет обучения и шесть лет знакомства с надоедливым выскочкой, признала, что влюбилась в Джеймса Поттера. Вот влипла.

— Джеймс… — начала она.

— А кто это тут у нас? Маленькие детишки гуляют после отбоя? — прокряхтел голос завхоза.

Аргус Филч был сквибом. У него не проявились должные магические способности, но директор предложил остаться в Хогвартсе на должности завхоза. Особой приветливостью Аргус не отличался, любил наказывать детей, очевидно, в глубине души испытывая зависть и грусть, и частенько вслух думал о самых жестоких расправах над хулиганами.

— Мистер Филч. — растерялась Лили, но вовремя придумала отмазку. — Я патрулирую коридоры, а Джеймс просто принес мне мантию, так как в замке холодно.

— И ты думаешь, что я в это поверю? — повысил голос завхоз.

Ситуацию спас Почти Безголовый Ник, прилетевший на шум. Больше, чем детей, Аргус ненавидел только привидений. Они с детства пугали его, а в замке подобных тварей было огромное количество.

— Пивз и Слизеринцы бродят по школе безнаказанно, а ты прохлаждаешься тут с ни в чем неповинной старостой! Ну и завхоз, ну и завхоз! — засмеялся призрак.

Бурча проклятия и сетуя, что не смог наказать Поттера, Филч ретировался, пообещав разобраться с Гриффиндорцами позже.

— Спасибо, сэр Николас! — поблагодарил Джеймс.

— Не за что, Поттер! Мне тоже нравится раздражать старика! — и Ник улетел.

Оставшись наконец вдвоём, Лили хотела продолжить разговор.

— Джеймс, я…

— Можешь не утруждаться, Лили. — горько проговорил Сохатый. — Я понимаю, даже Кальмар из Черного озера лучше меня. Давай вернёмся, если хочешь.

Он, не дожидаясь её, сделал шаг в сторону Гриффиндорской Башни.

— Джеймс. — рыжая поспешила подойти к парню. — Я не знаю, что повлияло, ведь ты так изменился. — начала она, и в глазах Поттера загорелся огонёк. — Воздействие Лиры на тебя или что-то другое, но в этом году ты стал лучше. Если для тебя все это не игра, то я. — Лили глубоко вздохнула. — Я могу дать тебе шанс.

Сохатый радостно вскрикнул, тут же прикрывая рот ладошкой. Счастью не было предела! Спустя столько лет она согласилась!

— Обещаю, ты не пожалеешь.

— Мракоборец – очень опасная профессия. — Сириус сел прямо, когда дверь за лучшим другом закрылась.

— Значит, Джеймс тоже не хочет, чтобы я шла туда. Поэтому он убил двух зайцев – сходил с Лили погулять наедине, доверил тебе разговор со мной, зная, что я прислушаюсь. — догадалась Лира.

— Иногда трудно иметь дело с умным человеком. — усмехнулся Бродяга, но тут же стал серьёзным. — Ты уверена? С Пожирателями шутки плохи. Ты же видишь, что творится.

— Сириус, я понимаю ваше беспокойство и волнуюсь за вас тоже. Но буду я мракоборцем или нет, война коснётся всех. Дома или на работе, неважно где, все равно существует риск получить Непростительное в спину. Это мой выбор. Тебе нужно его принять. Пожиратели все равно доберутся до моей семьи. Ты не сможешь защищать меня всегда. — Лира мягко, но действенно пресекла все попытки отговорок.

— Ладно, убедила. На этот раз. Но не думай, что я так легко сдамся. И я буду защищать тебя всегда, чтобы ты не говорила. Обещаю. — он привычно обнял Лиру за плечи.

— Тогда я даю слово оберегать тебя.

Оба улыбнулись друг другу. Постепенно подростки стали расходиться, оставляя наедине влюблённых. Тихо разговаривая и смеясь, Лира и Сириус чувствовали умиротворение. Как будто так было всегда.

Джеймс и Лили вернулись поздно ночью. В спешке рыжая забыла отдать мантию парню и решила сделать это завтра. «Наверное, я всегда плохо знала его» – с такими мыслями уснула Эванс.

Как много обещаний было сегодня дано, но все ли они исполнятся?

========== 16. Кассиопея Слинт. ==========

Последствия наших слов могут быть неоднозначными. Впрочем, боль или радость невозможно предугадать.

День матча с самого начала был пасмурным. Погода словно хмурилась, не желала ярких побед или празднования. Может быть, она с самого начала предупреждала.

Но даже холодный ветер не мог остудить пыл Джеймса Поттера. В день матча Гриффиндорец поднялся раньше всех, начал нервничать и поднял Бродягу. Сириус, который очень любил спать, отпихивал друга ногой, продолжая видеть сны с участием одной очень красивой девушки. Лунатика было лучше не будить после недавнего полнолуния, а Питер ничем помочь не мог. Тогда Джеймс включил тяжёлую артиллерию. Он достал свою палочку и, прошептав заклинание, обрушил на Блэка холодную воду.

Шипя и матерясь на лучшего друга, Сириус поднялся с постели. Оставшееся время до завтрака он бегал за Сохатым, который пытался спастись от всех подручных учебников, летящих в него. В итоге Джеймс получил несколько пинков по своему драгоценному заду, и Мародёры дружной компанией двинулись на завтрак.

В зале, согласно традиции, команда садилась вместе. Сириус поспешил сесть рядом с Лирой. Фабиан, который как раз хотел туда приземлиться, лишь ухмыльнулся. Казалось, что на Гриффиндоре существовало негласное правило, запрещающее любые романтические действия в сторону одной девчонки. Естественно, ей об этом знать было необязательно.

— Доброе утро!

— Доброе! Как настроение?

— Немного нервничаю, а так бодрое. Твое? — спросила Лира, наливая себе и Бродяге чай.

— Лучше всех. Но твоего брата я когда-нибудь убью. — недовольно пробурчал тот.

— Тебе придётся встать в очередь, Сириус. — сзади них появилась Лили. — На самом деле я пришла, чтобы пожелать удачи. И будь осторожна, Лира.

— Спасибо, Лилз. — обнимая подругу, кивнула Гриффиндорка.

— А меня обнять не хочешь, Цветочек? — обиделся Бродяга.

— Удачи, Сириус. — староста закатила глаза и двинулась к Алисе.

— Вот и хорошо! А то как я без напутствия великой Лили Эванс?!

— Скоро Поттер. — шепнула Лира.

— Мы будем свидетелями на свадьбе. — так же зловеще прошептал Блэк.

— Если доживём.

— Я не понимаю, что происходит?! — кричал Джеймс во время тайм-аута, взятого специально для команды львов.

— Я отгоняю их ловца как могу! Нам нужно ещё шестьдесят очков, иначе даже со снитчем проиграем! Фаб, Гид, вы загонщики или кто? Вырубите их охотников! Сириус, смотри по сторонам! Лира! Почему мало забрасываешь? Иногда лучше не пасовать! Соберитесь, иначе я загоняю вас на тренировках до смерти! По местам!

— Спорим на желание, что ты не забросишь пятьдесят очков до конца игры? — спрашивает Сириус в шутку.

— Спорим! — соглашается злая Лира, протягивая руку.

Происходит рукопожатие, и игра продолжается.

Осталось забросить всего один мяч, и спор с Сириусом будет за ней! Главное – успеть. Вот квоффл в руках Лиры, она подлетает к кольцу, делает бросок и ощущает резкую боль в голове. Последнее, что видит девушка, это синий луч заклинания с трибун профессоров.

POV Лира Слинт.

Какое же наслаждение увидеть белый потолок! Теперь я понимаю, почему все палаты выкрашены в белый. Видеть свет после долгой, изнурительной тьмы – лучшее ощущение.

Голова отдавала тупой болью в области затылка, словно меня ударили молотком по голове. Почти. Наверное, в меня запустили мяч, и, не заметив, я не смогла увернуться. Мои глаза уже смогли привыкнуть, преодолевая боль, когда ввалились Джеймс, Лили, Римус и Сириус.

— Сестрёнка! — заорал первый, едва завидя поднявшуюся с постели меня, и кинулся крепко обнимать.

— Удушишь. — прохрипела я.

— Скорее, кое-кто другой. — ответил брат, уступая дорогу Сириусу.

Он хмуро оглядел мой внешний вид и порывисто обнял меня. К сожалению, мы не смогли простоять в обнимку дольше из-за культурного покашливания Эванс. Подруга аккуратно обняла меня за плечи и спросила о самочувствии. Заверившись, что со мной все в порядке, она отступила.

— В тебя загонщик Когтеврана запустил бладжер, когда увидел у своих ворот. Дамблдор предотвратил удар о землю. — ответил Джим на мой немой вопрос.

— Что ж. Мы можем идти? — уж слишком часто оказываюсь в Больничном Крыле.

— Не совсем. — моя подруга замялась, что было впервые. — Дело в том, что твоя мама здесь.

— Что? — я не поверила свои ушам.

Пожалуйста, пусть она пошутила.

— Кассиопея Слинт в Хогвартсе. — повторил Джим, пряча глаза.

Конец POV Лира Слинт.

POV Сириус Блэк.

Я видел, как выпрямилась ее спина, изменился взгляд. Мадам Помфри переодела девушку в рубашку и юбку, ведь форма была грязная. Брюнетка разгладила несуществующие складки на чёрной ткани. На смену доброй девочки пришла настоящая аристократка. О, как меня раздражало находиться в обществе этих снобов из древнейших родов! На минуту мне показалось, что Лира превратилась в такую же. Но она не была похожа на мою мать.

Вальбурга не проявляла никаких знаков любви даже к отцу. Иногда казалось, она вообще не могла испытывать эмоций. А Лира неосознанно сжала руку человека, находившегося к ней ближе всего. Мою. Так волновалась, словно шла на смертную казнь.

В дверях появилась высокая женщина в закрытом элегантном платье. Тёмные волосы были собраны в замысловатую причёску, на пальце сверкало огромное фамильное кольцо. Кассиопея обвела взглядом помещение и, оставшись недовольной, устремила свой взор на дочь. И на наши сцепленные руки.

— Добрый день, Леди Слинт! — первым очнулся Сохатый, приветственно целуя руку дамы.

Иногда мне приходилось наблюдать, как из идиота Джеймс превращался в галантного джентльмена. Только с Лили мой друг умудрялся совмещать две личности.

— Леди Слинт. — я повторил жест Поттера.

— Добрый день, Джеймс. Ты вырос. Здравствуй, Сириус. Я бы хотела поговорить с дочерью наедине. — тон, не терпящий возражений.

Кассиопея Слинт, в девичестве Блэк. Ее изображение я видел лишь на гобелене. Родная сестра Юфимии Поттер, жена Ричарда Слинт, чистокровная и благородная наследница своей семьи. Я знал всех чистокровных волшебников, но не видел в лицо и половины. Кассиопею можно было узнать со слов Лиры.

В те редкие моменты, когда она говорила о семье до трагической смерти Ричарда, она отзывалась о матери с теплотой, уважением и искренним обожанием. Но Леди Слинт оставалась вспыльчивой и строгой, как и подобает истинной аристократке.

— Конечно. — кивнул Джеймс, и мы вышли в коридор.

Я прислонился к стене, подобно Сохатому, соприкасаясь с ним локтями. Друг прикрыл глаза.

— Ее мать приехала сюда неспроста, Бродяга. Лира не сможет возразить ее запрету на квиддич.

— Думаешь?

— Знаю.

Около семи минут мы простояли в невыносимой тишине. Мне казалось, что время остановилось. А после послышались крики.

— Я сказала – нет!

— Лира Юджиния Слинт, ты возражаешь мне?

Я впервые услышал ее второе имя.

— Да.

— Как ты смеешь? Я делаю все для тебя! После смерти отца семья вся на мне, а помощи не дождёшься! Неблагодарная девчонка! Какая из тебя наследница! Никлаус бы понял!

Последовала пауза. Мне представилось, как мать и дочь испепеляют друг друга взглядом. Послышался тихий вздох сожаления со стороны Кассиопеи. Лично я никогда не знал такой эмоции со стороны своей матушки. Вальбурга никогда не жалела о тех острых словах, которые бросала мне в порыве ссоры.

— Лира, я…

— Я делаю все и для всех. Все, чтобы быть идеальной. Дочерью, сестрой, ученицей, подругой, наследницей. Шестнадцать лет смотрю в лживые глаза на приемах, фальшиво улыбаюсь и киваю головой на дешёвые комплименты! Я устала! Ты никогда не задумывалась, что лежит на моих плечах? Лиеты и тренировки для красивой фигуры истинной аристократки, недосыпы из-за учёбы, опустошение из-за отсутствия друзей. Не подведи.Твердишь лишь одну фразу, не замечая моего мира. Ты потеряла мужа, но и я потеряла отца! И ты не можешь лишить меня квиддича, одного из немногого, что делает мою жизнь выносимой. Если у тебя осталась та материнская любовь, то твоя рука не напишет запрет в кабинете директора! — Лира вылетела из Крыла, не смотря на нас.

— Иди за ней, я поговорю с Кассиопеей.

Молча кивнув другу, двинулся за Лирой. Долго искать ее не пришлось. Гриффиндорка сидела на подоконнике, высоко задрав голову, и пыталась остановить слезы. Это напомнило мне, как я справлялся после очередной ссорой с Вальбургой. Лира уткнулась мне в плечо, едва оказался рядом, не решаясь начать разговор.

— Я перегнула палку.

— Как и Кассиопея. Поговорите, когда обе успокоитесь.

— Нет. Все в нашей семье вспыльчивые, отходят долго.

— Время незначительно. Я всегда прав, не Сохатый же. — фыркнул, пытаясь разрядить обстановку.

Это получилось, она тихо рассмеялась. Лира, положив голову мне на плечо, прикрыла глаза, а я вдыхал запах ее волос. Мы просидели так минут десять.

— Идём. — соскочил с места, когда почувствовал, что Ли успокоилась. — Пора праздновать победу.

— Кстати, теперь ты должен мне желание. — напомнила она, сжимая мою руку и идя по коридору.

— Твоё слово ничего не значит, да? — поддела меня Лира, услышав моё фырчание.

— Значит! Даю слово Мародёра, что в любом случае исполню твоё желание.

— Отлично. — удовлетворилась она и продолжила путь.

Конец POV.

Если б он знал, на что согласился в ту минуту.

Но Мародёры, как известно, всегда выполняют свои обещания.

========== 17. Я б навеки пошёл за тобой. ==========

Полуправда — это полностью ложь… По моему опыту, это вызывает такое же количество проблем.

POV Лира Слинт.

Голова гудела. Создавалось ощущение, что внутри сидел маленький, злобный гномик и стучал огромным молотком по стенкам моего мозга. Вчера не закрыла балдахин, теперь ещё и солнце слепило мне в глаза. В общем, мое утром не задалось. Также не удалось вспомнить и половину вчерашней вечеринки!

Кое-как приведя себя в порядок и завязав волосы в высокий хвост, я и Лили вышли на завтрак. В гостиной оказалось пусто, потому что все отсыпались после вечеринки. Это было к лучшему, ведь даже после двух таблеток голова раскалывалась. Я впервые напилась настолько, что не могу ничего вспомнить.

— Лилз, я умираю. — простонала, укладывая голову на руки.

— От обычного похмелья ещё никто не умирал. — фыркнула Эванс.

— Сама выглядишь не лучше. — ответила я.

Это было правдой. Было заметно, что выглядит она небезупречно. Обычно одетая с иголочки староста была уставшей. Под глазами залегли мешки, а одежда была помята. Но, учитывая, сколько мы выпили, это было ещё ничего. Другие Гриффиндорцы, не умеющие пить, качались и еле держались на ногах.

— Ты хоть помнишь, что вчера творила? — Сириус упал на соседний стул в кабинете Истории Магии, вызывая мурашки по моей коже.

— Обрывками. А ты?

— А у меня иммунитет. Привык уже. — усмехнулся он.

Блэк выглядел как обычно безупречно и в то же время с небрежностью, идущей только ему. Но и Сириус человек, и даже у парней, походивших на Апполонов, после пьянки было видно похмелье, пусть не так сильно. Так, Лира, не думай о Апполонах! Уж тем более походящих на Сириуса!

— Ах, конечно. Ты и мой братец любите выпить курса так с четвёртого.

— Вообще-то с начала пятого. — Джеймс рухнул на стул рядом с Лили.

— Великая разница. И вообще, нужно было устраивать вечеринку сегодня, в пятницу. И кто делает матчи в четверг, зная, что одна из команд будет отмечать победу? — мой вопрос остался без ответа.

Начался урок. Я удобно устроилась на плече Сириуса и уснула сразу после рассказа о Восстании Гоблинов. Пусть мне нравится История, но профессор Бин рассказывает так скучно и монотонно, что слушать невозможно.

Я была в центре комнаты, наполненнной людьми. Все громко разговаривали, улыбались. Среди них были видны Джеймс, Лили, Ремус. Внезапно все вокруг вспыхнуло, люди начали гореть, их улыбки исчезли. А я просто стояла посреди комнаты и смотрела. Огонь меня не трогал. Мое тело не могло сдвинуться, сделать шаг, помочь другим. Боже, что происходит?!

— Лира! — среди толпы появляется Сириус и заключает меня в свои объятия, — Выход запечатан, никто не выйдет и не войдёт. Даже если мы умрём, я не перестану тебя любить. — его губы находят мои и в последний раз целуют.

— Лира! — кто-то трясёт меня за плечо.

Я резко вскидываю голову и вижу обеспокоенного Блэка. Это просто странный сон, похожий на типичную романтику. Нужно успокоиться. Все уже вышли из кабинета, остались только Лили и Мародёры.

— Кошмар? — заботливо спросил Рем.

— Просто глупость. — я торопливо собрала вещи в рюкзак, и мы вышли из кабинета.

Сириус обеспокоенно поглядывал на меня и держался рядом, словно курица-наседка. Эванс и брат мирно разговаривали, никого не замечая. Джеймс, как всегда, лохматил волосы, выдавая себя с потрохами. И когда эти двое поймут, что влюблены?

Чтобы отвязаться от ненужных вопросов Блэка, в кабинете Трансфигурации я подсаживаюсь к Ремусу, увлечённо читающему книгу.

— Что читаешь?

— Доксицид, бодроперцевое зелье, дурманящая настойка. Их особенности и побочные эффекты.

— Лили хотела усовершенствовать бодроперцовое, чтобы не появлялся пар из ушей и носа.

— Это было бы круто. — согласился Люпин и отложил книгу, — Расскажешь, что тебе приснилось?

— Это был пожар. И там были мы все. Это странно, потому что обычно мне снился отец. До того, как начала принимать лекарства.

Ремус – один из немногих, кто знает о моих кошмарах. Он даже ходил со мной за настойкой в Больничное Крыло. С ним всегда можно поговорить. Я ценю это больше всего.

— Не хочешь узнать толкование своего сна? — спросил Рем.

— А ты можешь его дать? — заинтересованно поднимаю бровь.

— Да, я недавно для развития брал в библиотеке книгу «Толкование Снов». По соннику Фрейда видеть огонь во сне – означает, что скоро вы влюбитесь, причем ваше чувство будет взаимным. Вы поразительно будете подходить друг другу, у вас возникнет абсолютная совместимость и гармония.

Я неосознанно бросила взгляд на Сириуса, смеющегося над Питером. Никогда не верила в гороскопы и не зацикливалась на Прорицаниях в Шармбатоне, а сейчас в сердце кольнуло.

Ремус проследил за моим взглядом и усмехнулся. Я называю Эванс и брата глупыми, когда сама не могу признаться. Смешно. Мы никогда не разговаривали о моей влюблённости, но Люпинбыл слишком наблюдателен. И как только он пытался поговорить о том, как Сириус смотрит на меня или наоборот, я сбегала из-за выдуманных дел. Мы оба всё понимали, но для меня слова «люблю» или «ненавижу» – слишком серьёзные. Говорить их первыми я не собиралась.

— Ничего не говори. — шикнула на друга, который только засмеялся от этого.

— Вы уже давно смотрите друг на друга по-другому, но, как упрямые ослы, никак не поговорите. Дураки. — ласково обозвал Рем и сел за свою парту.

В кабинет со звонком вошла МакГонагалл. Стуча каблуками, она встала около стола и нетерпеливо посмотрела на класс. Мы расселись по своим местам, и начался урок.

Конец POV Лира Слинт.

Звонок с Зельеварения прозвучал десять минут назад. Последний урок закончился, а это значало свободу и личное время на два дня вперёд.

— О чём говорите, дамы? — Сириус облокотился на стену.

Несколько Гриффиндорок сидели и стояли около подоконника, переодически смеясь и увлечённо расказывая что-то. Среди них были Лили, Лира, Марлин, Алиса, Мэри и другие.

— У нас было небольшое стремление, кто выучит как можно больше стихотворений иностранных писателей за последнюю неделю. Сейчас пришла очередь рассказывать Лили. — звонко сказала Марлин, давно влюблённая в Блэка.

Поттер, который всегда оказывался рядом с Сириусом, заинтересованно посмотрел на рыжую. Цвет лица Эванс стал похож на ее волосы. Но просто смутиться и отвернуться она не могла. Стараясь не смотреть на Джеймса, она прочистила горло и с выражением начала читать.

— Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — кто-то хочет, чтобы они были?

Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?

И, надрываясь

в метелях полуденной пыли,

врывается к богу,

боится, что опоздал,

плачет,

целует ему жилистую руку,

просит —

чтоб обязательно была звезда! —

клянется —

не перенесет эту беззвездную муку!

А после

ходит тревожный,

но спокойный наружно.

Говорит кому-то:

«Ведь теперь тебе ничего?

Не страшно?

Да?!»

Послушайте!

Ведь, если звезды

зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!¹

Джеймс стоял, разинув рот. Блэк озорно подмигнул девчонкам, мол, Сохатый уже не тут.

— Лира, твоя очередь. Ты последняя.

Внимание Сириуса тут же переключилось с друга на его сестру. Лира, поймав подбадривающий взгляд подруг, посмотрела на Бродягу.

— Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий.

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз злато-карий омут,

И чтоб, прошлое не любя,

Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил.

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.²

Девушки долго спорили, чьё стихотворение оригинальнее. Алиса не желала уступать Мэри, а Марлин считала, что лучшим было именно её. Только с помощью вмешательства Мародёров они согласились на ничью. МакКиннон, Вуд и МакДональд ушли вперёд, не желая прерывать идиллию Джеймса и Лили, Сириуса и Лиры. Только Марлин была недовольна, но смирилась, позволив подружкам себя увести.

Оставшиеся тоже собирались идти в Башню, когда появилась Меган. Слизеринка, не обращая ни на кого внимания, уж тем более на Лиру, подошла к Сириусу вплотную и положила ему руку на плечо. Бродяга напрягся от прикосновения бывшей девушки.

— Сириус, привет. Чем ты занят вечером? Может, встретимся? — промурлыкала Коллин.

— Привет. Извини, занят. — он аккуратно убрал руку девушки.

Лира не смогла сдержать смешок. Пусть Меган и пыталась заигрывать, она была уже пройденным этапом. Обычно брюнетка никогда не смеялась над другими, но тут заиграла ревность. Расстроенная и обозленная Меган приковала свой взгляд к Лире, недобро усмехнувшись.

— Я слышала, как вы тут веселились. У нас с Сириусом было почти так же на Хэллоуин. Не то, что у тебя, Слинт. — фамилию соперницы Коллин буквально выплюнула.

— Я не совсем поняла, что ты сказала о Хэллоуине, Меган. — теперь натянуто улыбаясь, сказала Гриффиндорка.

— У нас была очень бурная и длинная ночь после бала. Думаю, мы оба как-нибудь захотим повторить. — Меган гадко улыбнулась, про себя недоумевая, почему соперница ещё не устроила скандал.

Она не любила обманывать себя. Она признавала, что Лира красива. Видела, как смотрит на нее Блэк, и злилась. Коллин никогда не отдаёт своих парней новеньким француженкам.

— Что ж. Оставлю вас наедине, чтобы вы смогли обговорить все детали вашей следующей встречи. Мне пора. — голос Лиры стал холодным, как металл.

Она, не желая больше говорить, в последний раз неестественно улыбнулась счастливой Слизеринке и со скоростью света двинулась по коридору. Сердце неприятно ныло. Было больно. Казалось, что просто парень, но нет. От одной мысли, что он развлекался с кем-то, становилось невыносимо.

Сириус нагнал ее около входа в подземелья. Быстро и даже грубо отделавшись от Меган, у которой язык без костей, побежал за Лирой, оставляя позади друга и старосту. Впервые за столько лет Блэк бегал за кем-то. Схватив за запястье и развернув девушку к себе, Бродяга ожидал увидеть слезы. Но увидел лишь синие глаза, полные боли.

Ее глаза. Именно они выделялись. Не тонкая талия, аккуратная грудь, красивая задница, а именно глаза. Синие-синие, чистые. Во время гнева они становились почти чёрными, а при раздражении серыми. Сейчас у них был мутный цвет, показывающий только одну эмоцию. Разочарование.

— Лира…

— Сириус, не стоит. Мы не встречаемся, ты не должен оправдываться. — перебила его Гриффиндорка. — Я спрошу только для того, чтобы не было непонимания, и только один раз. Ты провёл ночь Хэллоуина с Меган, когда накануне мы договорились встретиться?

Наступило недолгое молчание. Лира не могла унять боль, режущую сердце вдоль и поперёк. Сириус не мог смотреть ей в глаза. Идиотка Коллин! Какого черта она распустила свой язык?!

— Понятно. — расценив молчание правильно, отступила, — Мне нужно побыть одной.

Однако Блэк не собирался просто так отпускать её. Если не сейчас, то когда? Вновь хватая за руку, Сириус притянул Лиру к себе, не давая шанса освободиться. Целует. Сладко. Тягуче. Её губы имеют вкус вишни. Его любимый вкус с некоторых пор. Буквально вжимает в своё тело, боясь, что ещё мгновение, и она исчезнет. И если в первые минуты Блэк сам прижимал к себе девушку, то вскоре она запустила руки в мягкие волосы, потягивая, выплескивая все свои эмоции.

Поцелуй – это фейерверк. Внутри тебя все взрывается. Твой мозг буквально атрофируется. Только их губы и никаких мыслей. Остальное уже не имеет смысла.

Спальня девочек.

Две Гриффиндорки лежали на кровати Лиры. В волосах, на подушке и простыне были разбросаны совершенно разные конфеты, принесенные из Хогсмида, – шоколадные котелки, печенье с ореховой пастой, глазированные орешки. Подруги в последнее время редко оставались вдвоём и решили наверстать упущенное.

— Когда ты поняла, что любишь моего брата? — спросила Лира и, увидев разъяренный взгляд Эванс, добавила. — Даже не думай меня обмануть. Можешь врать себе, Джиму, остальным. Но вы смотрите друг на друга так, словно хотите закричать на весь Большой Зал о своей любви.

— Что, впрочем, и делал Джеймс все эти годы. — усмехнулась Лили, отправляя в рот очередной котелок.

Лежать рядом с подругой, говорить с ней — было как-то по-семейному. Рыжая староста на минуту почувствовала себя дома. Лира – не Туни, не будет обзывать уродкой.

— Когда он попросил дать ему шанс. Именно тогда. Без спеси, без зазнайства. Это был просто Джеймс Поттер, а я была просто Лили Эванс. Он лишь попросил дать возможность доказать, что он может по-другому. Тогда я поняла, что ошиблась в твоём брате.

Они замолчали. И для каждой это молчание было уютным. Лили терзалась одним вопросом, касающимся подруги, а мысли Лиры были далеко не здесь. Там, в коридоре. Где произошло столь желанное событие.

— Сириус поцеловал меня.

Лира не знала, что делать. Мысли путались в голове, не давая сосредоточиться на одном. Они разрывали изнутри. Любовь к Блэку была признана давно, на ее место пришла боль. Даже думать не хотелось, что он целовал Меган, спал с ней в Хэллоуин.

— А что сделала ты? — спросила Лили.

Милая подружка, если б ты знала.

— Я сбежала. — Ли ухмыльнулась собственной глупости. — Идиотка.

— Жалеешь?

— Нет.

— В таком случае не зацикливайся.Ты любишь его. А Сириус без ума от тебя, так что все будет хорошо.

Будет ли?

Комментарий к 17. Я б навеки пошёл за тобой.

Бодроперцовое зелье — нечто вроде противопростудной микстуры. Резко согревающее зелье. Имеет небольшое побочное действие: из носа и ушей пациента часа три идёт лёгкий дым.

Доксицид — чёрное, неприятно пахнущее зелье, предназначенное для выведения докси.

Дурманящая настойка — зелье, вызывающее головокружение, смятение и безрассудство.

Стихотворения:

1. Маяковский “Послушайте”.

2. Есенин “Заметался пожар голубой”.

========== Конец 1 главы. ==========

У каждого человека свои звёзды.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

— Джеймс, куда ты меня ведёшь? — спросила Лили с завязанными глазами, в очередной раз спотыкаясь.

— Осталось совсем немного, потерпи. — весело ответил Поттер, поддерживая девушку за руку и с улыбкой смотря на ее недовольное лицо.

Сейчас Эванс казалась безобидной. Ее глаза были плотно закрыты повязкой, а сама Лили, похоже, смущалась своего положения, ведь привыкла всё контролировать. Но ее руки так крепко сжимали ладони парня, что Сохатому пришла в голову безумная мысль. Он готов на всё, только бы держать ее за руку.

Дело было в том, что около семи вечера Лира вытолкала подругу в гостиную и скрылась, напоследок подмигнув брату. Правда, после довольная Гриффиндорка была перехвачена Сириусом и утащена в мальчишескую спальню для серьёзного разговора.

Спустя время, когда Лили была готова зашипеть от очередной кочки, а Поттер порывался взять девушку на руки, они пришли. Джеймс аккуратно снял повязку с глаз Эванс, глаза которой мгновенно заискрились, стоило только привыкнуть к свету.

Перед глазами было красивое озеро. Стволы деревьев плотно закрывали пару от чужих глаз, однако это не мешало восхититься небом. Стоило только поднять глаза, как сердце замирало. Небесное полотно окрасилось в красный цвет, а солнце почти село.

— Джеймс, где мы? — восторженно прошептала Лили, боясь нарушить хрупкую идиллию.

— Опушка Запретного Леса. Но не боись, нас никто не тронет, обещаю.

Джеймс наблюдал за рыжей старостой. Сейчас она не язвила, не обзывала, не била учебником по голове. Последнее было на втором курсе, но голова Поттера до сих пор помнит.

Она прекрасна. Рыжие волосы развевает слегка заметный ветерок, губы растянуты в улыбке, а в глазах детский восторг. Сохатый знал, как Лили любила природу, потому и привёл сюда. Это место Мародёры обнаружили на шестом курсе. Ничего интересного здесь не было, поэтому никто и не вспомнил. Сохатого осенило, когда Лира за обедом рассказывала о самых красивых озёрах в мире. В ту минуту Лили слушала, забывая дышать.

— Идём. — Поттер взял девушку за руку и подвёл к самому краю.

Он расстелил плед на траве, наложив Согревающие Чары. После пара удобно села, смотря уже друг на друга.

— Здесь будет красиво ночью. — проговорила Лили, переводя взгляд на небо.

— Мы можем остаться здесь сколько угодно. Бродяга и Лира нас прикроют.

— Если друг на друга не отвлекутся. — усмехнулась Эванс.

— Что это значит? — быстро переменился в лице Джеймс.

— Сириус не сказал тебе? Он поцеловал Лиру.

— Вот же пёс! — воскликнул Сохатый. — Поцеловал мою сестру, а мне ни слова!

— Им надо поговорить, Джеймс.

— Возможно. — обмяк он под взглядом старосты.

Какое-то время они сидели в тишине. Лили наслаждалась видом и близостью парня, а Сохатый любовался ею.

— Что ты будешь делать на Рождество?

— Пока не знаю. У моей сестры появился жених, наверняка она будет наслаждаться вниманием родителей. Туни имеет на это право. А ты?

— Лира и Сириус едут ко мне. Бродяга живёт со мной, а семья сестры пробудет у нас некоторое время. Наши мамы – сестры, долго не виделись, поэтому захотят наверстать упущенное.

— У вас будет весёлый праздник. — с улыбкой и совсем без зависти произнесла Лили.

Когда солнце скрылось за горизонтом, на небе появились первые звёзды. Сохатый, знавший от лучшего друга все созвездия, показывал их Эванс, тоже имевшей кое-какие понятия в космосе.

Это произошло неожиданно. Когда девушка говорила об очередном созвездии, Джеймс потянулся к ней. Их губы соприкоснулись в совсем детском поцелуе. Лили вздрогнула от неожиданности, но ответила. Сейчас перед ней был не тот Поттер, достающий своим нахальством, а лишь влюблённый парень.

Джеймс и не думал, что это так приятно. Безусловно, он умел целоваться. В постели парня побывало много девушек, но все они были пылью по сравниваю с Эванс. Мягкие, нежные губы, отвечающие с трепетом. Что может быть лучше?

— Лили? — Поттер всего на минуту отодвинулся от неё, заглядывая в зелёные глаза.

— М?

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты отпраздновала Рождество с нами.

========== Глава 2. Ложь во спасение. ==========

Друзья вовсе не должны питать и укрывать наши тела — для этого достаточно соседей, нет, они должны заботиться о наших душах.

Спальня мальчиков.

— Джеймс, где моя палочка?

— Бродяга, куда подевались наши гриффиндорские свитера? И мои очки!

— Лунатик, помоги-и!

Именно так началось утро Мародёров. Питер, даже не стараясь сложить, пихал в чемодан свои вещи, большинство из которых была еда. Джеймс потерял свои очки и бродил в их поисках по всей комнате. Сириус никак не мог отыскать свою волшебную палочку. Только Ремус спокойно сидел на подоконнике и читал книгу, потому что собрался ещё с вечера.

— Вы ведь в курсе, что являетесь волшебниками? — вздохнул Люпин, со вздохом отрываясь от книги по Трансфигурации и вставая, — Акцио, очки! Акцио, палочка!

Названные вещи в один миг оказались в руках Рема, тут же отдавшего предметы их владельцам. Но двое друзей по-прежнему смотрели на него с недоумением. Вздохнув ещё раз, Мародёр прошептал заклинание, и все вещи Джеймса и Сириус были аккуратно уложены в чемоданы.

— Иногда мне кажется, что вы до сих пор находитесь на третьем курсе по изучению маглов! — воскликнул Люпин.

— Ты просто мозг нашей компании. — оправдался Поттер, но его глаза искрились смехом.

— И надоедливая совесть, — любезно подсказал Бродяга, но после прилетевшего в его голову учебника добавил, — Но спасибо, Луни!

Спальня девочек.

— Марлс, просыпайся!

— Лили, почему мой лифчик висит на твоей кровати?

— А где Лира?

А вот так началось утро у девушек. Гриффиндорки носились по комнате с криками, что они проспали. Эванс на ходу пыталась застегнуть брюки и расчесать волосы, Алиса прыгала возле кровати рыжей, чтобы достать верхнюю часть своего нижнего белья, а Марлин только проснулась.

— Ли ушла в библиотеку, она хотела взять книжку на каникулы. В отличие от нас, ее вещи уже собраны. — в укор себе и подругам сказала Лили.

— Она не человек. Как можно быть такой идеальной? — шутливо пробурчала МакКиннон и направилась в ванную.

— Ну и где же эта книга? — злилась Лира, стоя на стремянке и пытаясь найти нужный предмет.

На Заклинаниях её заинтересовало происхождение Непростительных, потому что профессор Флитвик не углублялся в эту тему и лишь поверхностно произнёс пару слов. Это показалось недостаточным, и Гриффиндорка пошла в библиотеку.

Внезапно стремянка покачнулась, и Лира упала на что-то, повалил за собой кучу книг. Этим «что-то» оказался крепкий семикурсник.

— Прости, я случайно! Ты ушибся? — заправив прядку за ухо, спросила Ли.

— Все нормально, правда. — улыбнулся парень, помогая поднять упавшие книги.

— Ты ведь Лира Слинт, верно? Я Александр Боунс, Когтевранец.

Александр был крепкого телосложения и обладателем глаз цветом самой яркой зелёной травы. Во время разговора он постоянно трепал свои светлые волосы, приводя их в беспорядок.

— Да, это я. А мы знакомы?

— Это я тогда нашёл тебя в коридоре. В Хэллоуин.

— Оу, — Лира впала в замешательство. — Прошло уже много времени, но всё равно спасибо. Если б не ты, я…

— Тебе не за что меня благодарить. Я рад, что оказался там тогда и помог такой красивой девушке. — она коротко рассмеялась, и Алекс подхватил ее смех.

Ударил колокол, извещающий и скором поезде, и семикурсники засуетились.

— Уже пора. Может, как-нибудь поболтаем в следующем семестре?

— С удовольствием. Желаю удачных каникул, Алекс.

— И тебе, Лира.

Хогвартс–Экспресс.

В купе поезда было очень шумно. Все радовались Рождеству, которое уже было на носу. Безусловно, праздничная атмосфера поднимала боевой дух Великобритании. Хоть и ненадолго, но люди могли забыть о Волан-де-Морте, Пожирателях Смерти, исчезновениях и убийствах.

Лира удобно устроилась на плече Сириуса, в такую же позу сели и Сохатый с Лили. Ремус все также продолжал читать книгу, а Питер, как и всегда, жевал еду, изредка бросая взгляды. Прошло уже много дней, но Хвост до сих пор трясся от мысли, что Ли проболтается.

— Ребята, если сможете, приезжайте к нам после праздника! Родители не будут против. — сказал Джеймс, обнимая Лили за плечи.

— Думаю, что удастся вырваться на пару дней. — согласно кивнул Рем.

— А ты, Пит? — спросил Сириус.

— Я не смогу. Меня не отпустят. — промямлил Петтигрю.

— Жаль. — действительно расстроился Поттер, — А ты, Лили? Приедешь? – с надеждой спросил парень.

— Я постараюсь, Джеймс. — улыбнулась Эванс.

— Если хочешь, то мы сможем тебя встретить. — предложила Лира, — Заодно Джеймс познакомится с будущими родственниками.

Как только до рыжей старосты дошёл смысл сказанного, она вся покраснела и спрятала лицо в руках. Джеймс лишь шикнул на сестру, но было видно, что на его лице мелькнула улыбка.

— Я уже представляю разговор Сириуса и Кассиопеи. — ухмыльнулся Джим.

— Иди в баню, Сохатый! — толкнул друга ногой смеющийся Бродяга.

За разговорами и шутками путь оказался недолгим. Проводив Лили, Ремуса и Питера, двое Мародёров и Лира двинулись к семейному домовику Поттеров – Минки, который и перенёс ребят с помощью трансгрессии.

— Добро пожаловать в Годрикову Лощину!

========== 20. Чета Эванс. ==========

Комментарий к 20. Чета Эванс.

Хотелось бы объясниться по поводу пары моментов.

1. Петуния. Да, в фильме она брюнетка, но в книге она описана вот так: «Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте». Потому я больше склоняюсь к книге, как к первому источнику.

2. Я не нашла имён родителей Лили и придумала сама. Мистер и миссис Эванс, на мой взгляд, слишком скучно.

Семья — это самое важное, что есть в мире. Если у вас нет семьи, считайте, что у вас нет ничего. Семья — это самые прочные узы всей вашей жизни.

Джонни Депп

Ухоженный домик был выкрашен в светло–жёлтый цвет. На окнах с красивой резьбой стояли горшки с розами. Само здание построено в два этажа на приподнятой возвышенности. Ступеньки, ведущие к входной двери, украшали перила с завитушками. А в самом дворе дома были посажены самые разные цветы.

Кэтрин Эванс обожала цветы так сильно, что даже связала с ними свою профессию. «Самый лучший флорист» — называли ее в городе. Женщина старательно ухаживала за растениями, которые собственноручно посадила в своём саду. Но больше цветов Кэт полюбила только дочерей и мужа.

Джон с семьей жил в городке Коукворт, недалеко от Паучьего тупика, где жила неблагополучная семья Снеггов. Мистер Эванс работал хирургом, приносил деньги в семью и обожал своих девочек.

Это был видный мужчина с добрым взглядом и светлыми волосами.

Петуния и Лили — прекрасные дочки, выросшие в понимании и заботе. Джон и Кэтрин окружили их любовью, что, казалось бы, они должны быть лучшими подругами. Так и было, но только до тех пор, пока в спокойной и обычной семье не появилась магия.

Как только игрушки начали летать сами собой, а Северус Снейп, оборванный мальчишка, стал лучшим другом Лили, всё разрушилось. В сердце Петунии после прихода Минервы МакГонагалл, настоящей волшебницы, поселилась зависть. Когда же старшая сестра обнаружила, что оборванец из Паучьего тупика и сестра прочли ее письмо директору Хогвартса, на миг зависть сменилась ненавистью. Усугубило ситуацию то, что родители весьма радостно отнеслись к особенностям Лили.

Лишь когда в жизни Петунии появился Вернон, стало легко и просто. Да, он не был богатым красавцем, зато с ним было хорошо в общении. С детства молчаливая Туни с удовольствием слушала о дрелях, повышении Вернона и его желаниях. Но даже рядом с ним она завидовала сестре, ее волшебству и друзьям, чьи письма приходили каждые каникулы.

Утром покой семьи Эванс был вновь нарушен. Лира Слинт, Джеймс Поттер и Сириус Блэк стояли на пороге дома и ждали, когда им откроют. На их несчастье, открыла Петуния, которая сразу же нахмурила брови.

— Доброе утро. Вам кого? — блондинка в уме подумала, что они ошиблись домом.

— Доброе утро, Петуния. — поприветствовала Лира, знавшая о семье из рассказов подруги, — Мы друзья Лили. Можно нам войти?

Она старалась говорить мягко и спокойно, потому что помнила, что у старшей сестры её соседки по комнате взрывной характер. Особенно на всё волшебное.

Не успела Петуния что-либо ответить, как сзади неё появилась Кэтрин. Женщина приветливо улыбнулась, узнав по рассказам дочери всех троих, и пригласила гостей в дом. Бродяга воспользовался природным обаянием и поцеловал руку Кэт, чем сильно ее смутил. Джеймс крепко пожал руку мистеру Эванс и общался с ним уверенно, чем сразу заслужил его внимание. Ранее Джон часто слышал о надоедливом мальчике, а совсем недавно о неплохом парне. Мужчина переглянулся с женой, улыбаясь.

Джеймс же украдкой наблюдал за мамой Лили и поражался. Как можно быть настолько похожими? Волосы Кэтрин были собраны в пучок, но это не мешало увидеть рыжий отлив. Зелёные глаза искрились так же, как и у дочери. Плавные движения, спокойный голос. Если Петуния полностью пошла в отца, то Лили была копией матери.

Сама Лили Эванс никак не ожидала увидеть друзей в своём доме, но тем не менее кинулась обнимать их. Только вышедшая из ванны, но все равно сонная рыжая староста с удовольствием пригласила друзей за стол. Петуния на это лишь фыркнула и села между родителями.

— Мистер и миссис Эванс, на самом деле мы здесь не просто так. — с присущей аристократической элегантностью ставя чашку на блюдце, произнесла Лира.

— Называй маня просто Кэтрин, Лира. Я не такая старая. — рассмеялась женщина.

— Хорошо, Кэтрин. Семья Джеймса приглашают Лили провести с нами Рождество. Я, как сестра Джима, и Сириус, как его лучший друг, тоже там будут.

— Я даже не знаю. — растерялась Кэт, не привыкшая быстро принимать решения.

Конечно, ранее Лили ездила пару раз к Марлин МакКиннон, даже ночевала там. Но родители Марлин познакомились с Кэтрин и Джоном и сразу внушили доверие.

— Мама, пожалуйста. — попросила Лили.

— Если уж на то пошло, то Лили может поехать к друзьям, раз ей так хочется. — приковала к себе внимание старшая сестра, — Вернон приобрёл билеты в театр на завтрашний вечер. К сожалению, в кассе было только четыре билета. — после, видя всё ещё нерешительность на лице родителей, Туни добавила, — У нас скоро свадьба. Вы должны поближе познакомиться с ним. После театра, в ресторане, будет отличная возможность.

— В таком случае это отличная идея. Лили проведёт время с нами, а вам не придётся разрываться. К тому же, Лилз сможет позвонить вам по телефону, информируя о своём состоянии. — мягко проговорила Лира, чувствуя победу.

— Тогда, Кэтрин, они правы. — наконец, подал голос Джон.

— Хорошо. — рассеянно проговорила женщина, сдавшись под таким напором.

— Спасибо, мама, папа! — крикнула самая младшая в семье и кинулась обнимать родителей.

После завтрака Ли помогла подруге собрать вещи в чёрную маленькую сумочку, у которой нет дна, приготовленную заранее. Собрав ванные принадлежности, вещи, Лили быстро переоделась и вместе с подругой спустилась на первый этаж.

Когда родители, их напутствия и сестра остались на пороге, а Сириус был готов трансгрессировать вместе с со друзей, Лили остановилась. Она внезапно вернулась к порогу и обняла сестру.

— Спасибо, Туни. Надеюсь, вам будет весело. — не дожидаясь ответа или возможного едкого замечания, Гриффиндорка вернулась к друзьям, и Блэк перенёс их к дому Поттеров.

В тот момент сердце Петунии Эванс на миг растаяло. Всего на секунду не было ненависти, злости, зависти. Объятия стали родными и тёплыми, а сестра словно и не уезжала в Хогвартс. Сердце Туни дало маленькую трещинку, которая в будущем совсем раскроется.

Пусть даже на мгновенье, но сёстры Эванс забыли обиды.

========== 21. Рождество в кругу семьи. ==========

Общество не принимает нас настоящими — язвительными, иногда грубыми, смешными, глупыми. Оно предпочитает высмеять за ориентацию, цвет кожи или религиозные убеждения. Мы уязвимы в этом. Не все могут искусно носить маски, делая безразличный вид. Некоторые люди настолько открыты и солнечны в душе, что притворство для них — медленное самоубийство. Другие же могут скрыть свои эмоции, словно ничего не чувствуют.

Сириус относился ко второму типу. Сын, которого всегда упрекали, из которого хотели вырастить бесчувственного аристократа, сбежал из дома, выбрав свой путь. Наперекор родителям, родственникам, окружающим и себе самому. Единственным человеком, которого любил Блэк, был Регулус. Младший брат, который без присмотра стал верным Пожирателем Смерти.

Всё изменилось, когда Джеймс Поттер вошёл в его жизнь. Он не был тем, кто желал от Сириуса фальши и манер. Просто мальчишка с таким же буйным нравом, как и у Блэка. Тогда Сириус понял одну очень важную вещь.

Семья не ограничивается кровью.

Но по жизни Мародёр оставался настоящим бездомным Бродягой. Он скитался по обочинам жизни, прося банальной заботы. Сначала у родителей, после в ход пошли девушки на ночь. Пустота, появившаяся в груди ещё в детстве, мешала жить. Она не позволяла надеть очередную маску и забыться. И Сириус делал всё, чтобы заглушить противное чувство внутри. Девушки, сигареты, алкоголь, пару раз даже лёгкая травка. Но у всех этих вещей был временный эффект. После вновь наступала пустота, а иногда даже казалось, что в двойном размере.

Впервые за долгое время Сириус не чувствовал дыру внутри. Словно в его сердце вошёл человек, разложил всё по полочкам и исчез. Подобное чувство было много лет назад, когда гордо именуемые себя Мародёры впервые забрались на крышу замка и дали клятву вечной дружбы. Это было так по-детски глупо, но тогда Блэк чувствовал целостность внутри.

Когда Юфимия и Карлус приняли Сириуса в семью, у него появился дом. Место, где ждут, где всегда тепло, где обогреют и окружат заботой. Совершенно другая семья, где можно радоваться, дурачиться, любить. Где разрешены эмоции. И каждый раз возвращаясь сюда, Блэк был убеждён — здесь он найдёт покой.

Именно покой внутри испытывал Сириус, смотря на женскую половину семьи. Лира, Лили, Кассиопея и Юфимия носились по кухне, вытворяя хаос. Каждая в муке или сиропе, весёлая и беззаботная. Они готовили рождественское печенье по семейному рецепту Блэков. Ли так и не поговорила с матерью, но на время они отложили ссору. Остальные, то есть Джеймс, Сириус и Карлус, украшали комнаты. Проголодавшись, Бродяга решил перекусить и застал такую картину.

Сейчас не было аристократок, грязнокровок или других клеймо. Были просто красивые девушки и женщины, что озаряли комнату своей красотой.

В фартуке Лира смотрелась так по-домашнему мило. «Она красива для тебя даже в мешке!» — насмешливо прошептал внутренний голос Бродяги.

И это было правдой.

Праздничный стол валился от вкусностей. Пудинг слева от Лили, индейка с овощами рядом с Карлусом, леденцы по правую руку Юфимии, рождественский хлеб и печенье, над которым так трудились девушки.

На камине и подоконниках стоял кристингл¹, а ветка омелы могла появиться над парой в любой момент. Колокольчики украшали каждый венок, постоянно издавая звон. Но главный атрибут стоял в середине огромного зала, радуя каждого.

Зелёная красавица была обвешена игрушками, фруктами, сладостями и орехами. На макушке гордо сияла ярко-жёлтая звезда, а сама ёлка была обмотана мишурой и гирляндами. Её украшали всей семьёй, а подготовление сопровождалось шутками и смехом.

В Рождество были забыты обиды, боль и смерть. Только радость от времяпровождения с семьёй, близкими и любимыми.

Джеймс ни на минуту не оставлял Лили одну. Парню было всё равно на слова о характере её крови. Для него Эванс была самой красивой. Рыжие волосы завиты и уложены на правую сторону, а красное плате добавляло цвета. Словно огонь, только не обжигающий, а согревающий. Поттер был готов вечно держать за руку этот огонь и никогда его не тушить.

Почти похожие эмоции испытывал Сириус. Смотря на нежное голубое платье, выразительно подчеркивающее глаза, Блэк любовался. Ещё не было ни одной девушки, что так цепляла. Были блондинки и брюнетки, спортивные и простые, стервы и милые дамы, но сравнивать было невозможно. Все они пытались стать хозяйкой Бродяги, не отдавая ничего взамен.

Лира не пытался приручить его насильно. Она сама была как запуганный зверёк. Слишком дорожила свободой, а потому не просила клятв, денег, не доставала с ревностью. Просто непонимающие особы оказывались в Больничном Крыле с какими-нибудь прыщами, что безумно веселило брата.

Внезапно дверь отворилась, пропуская холод в дом. Из коридора послышались шаги, и вскоре в зале стало на два человека больше.

— Ник! — Лира первая узнала брата, переодетого в Санту Клауса, и бросилась ему на шею.

Пока Никлаус сжимал сестру в объятиях, очнулись остальные. Кассиопея так же, как и дочь, долго обнимала любимого сына. Когда приветствия закончились, все обратили внимание на спутницу Ника.

— Это моя девушка. — парень взял её за руку, с нежностью глядя на возлюбленную.

— Лелин. — тихо проговорил ангелок, пряча глазки.

Она казалась настоящим ангелом. Белокурые волосы, голубые глаза, маленький рост. Лелин была куколкой, рядом с которой Никлаус казался её защитником. Глядя на бережное отношение брата к блондинке, Ли убедилась в этом.

— Лира, сестра Ника. — дружелюбно произнесла она, протянув руку.

— Очень приятно. — Лелин легко пожала, улыбаясь.

— Думаю, мы познакомимся в процессе празднования, не так ли? Прошу к столу! — пригласила Юфимия и попросила Минки принести ещё два комплекта посуды.

Весь вечер проходил весело и безмятежно. Кассиопея, узнав Лелин поближе, незаметным кивком головы одобрила выбор сына. Того же мнения была и Лира, с которой возлюбленная брата общалась больше всего.

Когда дети и Карлус ушли продолжать праздновать Рождество на Трафальгарскую площадь, сёстры остались одни. Заварив чай, они сели в кресла перед камином. Дрова в огне весело потрескивали, излучая тепло, согревая.

— Как давно мы не устраивали такие посиделки, Мия. — проговорила Слинт.

— Наша последняя была перед твоим уездом, Касси. Помню, как не хотела тебя отпускать с Ричардом. Знала, что мы долго не увидимся.

— Ты помнишь, милая.

— Конечно. Ещё с детства наши чаепития были и остаются важными для меня.

В воздухе повисла уютная тишина, нарушаемая дыханием сестёр и треском дров. Даже после стольких лет разлуки, жизни, переживаний они чувствовали эту неразрывную связь.

— Этот мальчик, Сириус Блэк, кто он?

— Он сын Вальбурги и Ориона.

— Ах да, помню. Почему тогда Сириус здесь?

— Два года назад умер Альфард, только у него были хорошие отношения с Сириусом после поступления на Гриффиндор. Вальбурга не сказала о смерти сыну, не позволив даже попрощаться с ним. Мальчик вспылил и ушёл из дома. Мой Джеймс попросил приютить Сириуса, который уже тогда был нам как сын. С тех пор он полноправный член нашей семьи. — Юфимия отпила из чашки, делая паузу, — А почему ты спросила?

— Лира расцвела рядом с ним. Мия, поверь, в Хогвартс она уезжала совершенно разбитой. Смерть Ричарда сломила мою дочь. Отец был для неё путеводной звездой, маяком. Когда он умер… Когда его убили, — исправилась женщина, — Лира осталась в темноте. Я боялась, что в школе станет только хуже. Но сейчас, глядя на то, как она улыбается этому парню, я понимаю, что всё сделала правильно.

— Ты всегда была хорошей матерью. — Юфимия положила свою ладонь поверх руки сестры.

— Они выглядят как мы с мужем в молодости. Такие счастливые, влюблённые, молодые. — на глаза Кассиопеи навернулись слёзы.

— Ох, Касси.

Юфимия поднялась с места и крепко обняла сестру, вдыхая родной запах. Теперь, когда родная душа рядом, всё встало на свои места. И миссис Поттер сделает всё, чтобы сохранить этот покой.

Всё же важнее семьи никого никогда не будет.

Комментарий к 21. Рождество в кругу семьи.

Кристингл¹ — круглый апельсин, как мир. В центре его возвышается свеча, она дает свет в темноте, как любовь Господа. Красная лента опоясывает «мир» как символ крови Христа, пролитой за нас. Четыре палочки указывают на все четыре направления и символизируют север, юг, восток и запад, которые в свою очередь знаменуют четыре времени года.

========== 22. Сапфир, наполненный жизнью. ==========

Сердце матери – это бездна, в глубине которой всегда найдется прощение.

Семья вновь собралась около рождественской ёлки. Зелёная красавица радовала глаза своим сиянием, исходившем от гирлянд и свечей. Дети распаковывали разноцветные подарки, лежавшие под ёлкой, а родители с улыбкой наблюдали за счастливыми лицами.

Маленькая коробочка лежала на подарке Сириуса, обернутая в ярко-красную бумагу. Лира осторожно взяла в руки подарок, не имея понятия, что там внутри. Вопреки ожиданиям вещь не была подписана. Словно кто-то, кто прислал подарок, хотел создать загадку. А может быть, в коробке лежало нечто, настолько ценное, что подпись была лишней.

Ли разорвала обёртку и открыла подарок. На бордовой бархатной подушечке лежал необычный кулон. Маленький ключик из серебра, в середине которого сверкал сапфир, переливаясь в лучах огня от камина. Записка, что лежала рядом с кулоном, гласила:

«Твой отец хотел бы, чтобы это оказалось в твоих руках. Мама»

Лира бережно сжала в руках вещь, принадлежавшую папе. Ключик был как будто тёплым, словно отец прижал к себе любимую дочь своими сильными руками. В голову пришли воспоминания, когда семья была целой и счастливой, а на глазах навернулись слёзы.Смахнув их рукавом пижамы, Слинт пообещала себе, что сегодня же помирится с мамой.

Поздно вечером, когда все уже готовились ко сну, Лира выскочила из комнаты. Было необходимо добраться до комнаты матери. Само расположение гостей было таким: Лире и Лили выделили комнату около Джеймса и Сириуса в правом крыле, а мистер и миссис Поттер располагались возле лестницы. Недалеко от них расположилась Кассиопея.

Дойти бесшумно не составило труда. К счастью, это был не дом Блэков или Малфоев. В поместьях таких чистокровных волшебников даже пройти мимо некоторых комнат страшно, не говоря уже о том, чтобы побывать в них. Ради примера можно привести комнату с эльфами, чьи головы отрубили собственные хозяева.

Лира неуверенно стояла около комнаты матери. Они ещё не говорили с момента ссоры. Глубоко вздохнув, она постучала дрожащей ладонью по дубовой поверхности. Услышав тихое согласие, Ли отворила дверь и вошла внутрь.

— Мы можем поговорить?

Кассиопея была прекрасна. Каштановые волосы до поясницы, обычно профессионально уложенные, сейчас волнами спадали, словно водопад. На лице ни грамма косметики, что являлась неотъемлемой частью образа женщины.

Миссис Слинт держала в руках книжку, сидя на уютной софе.

— Конечно, присаживайся.

Кивнув, Лира присела на край рядом с матерью. Кассиопея всегда старалась быть строгой мамой и женой. Как истинная аристократка, выросшая в известном безумии Блэков, знание манер и правил поведения были для неё законом. С малых лет Никлаус и Лира знали, как правильно держать ложку, что говорить взрослым и как себя вести.

Именно рядом с матерью исчезла беззаботность, вместо неё появлялась другая сторона Лиры Слинт, ненавистная ей самой. Холодная, расчетливая наследница семьи, готовая на всё, только бы родители гордились дочерью. Безмерная любовь к родителям – одна из главных слабостей Лиры.

Однако сейчас не тот момент, где нужно притворство.

— Я хочу извиниться, мам. В день матча было сказано много лишних и ложных слов, о которых за это долгое время я успела пожалеть.

Слова давались трудно. И дело было совсем не в гордости. Время разлуки было по-настоящему тяжёлым. Ссора образовалась в тугой комок, засевший в груди и мешавший жить. Когда есть недопонимание с родными, как сердце может быть на месте?

— Ох, милая. — в глазах матери отразилась любовь и бесконечное сожаление. — В тот день мы обе должны были понять друг друга. Но, зная мятежные характеры нашей семьи, довольно проблематично сесть и договориться. Я не сержусь на тебя. Иди сюда. — Кассиопея раскрыла руки для объятий.

Гриффиндорка с удовольствием нырнула под такие нежные и одновременно сильные руки матери. Запах родного человека всегда особенный. От мамы пахло корицей, кремом для рук, а также присутствовал лёгкий аромат кофе.

— Знаешь, этот кулон принадлежал Юджинии Слинт, в честь которой тебе дали второе имя. Твоя прабабушка была очень могущественной ведьмой. Она передала Ричарду кулон по наследству, а отец хотел отдать его тебе. Храни этот ключик, ладно?

Лира утвердительно кивнула головой. А Кассиопея тем временем решила приоткрыть правду. Следующие слова повергли Гриффиндорку в шок.

— Этот кулон был в кармане твоего отца даже в момент смерти. Одна половина сапфира наполнена жизнью Ричарда, а другая смертной энергией самой Юджинии. Ключ – очень ценная реликвия, имеющая свою легенду. По словам предков, он может открыть шкатулку, сделанную самой Юджинией! Она была утеряна после смерти прабабушки. Однако это не отменяет факт её существования.

Лира, ошарашенная информацией, не сразу смогла ответить.

— Я никогда не оставлю этот кулон.

Эти слова получили кивок и улыбку от Кассиопеи. Пожелав матери спокойной ночи, Ли ушла.

Той ночью заклинание Обливиэйт было окончательно разрушено.

Комментарий к 22. Сапфир, наполненный жизнью.

https://vk.com/club180073137 — ссылка на группу ВКонтакте, где можно увидеть кулон в альбоме «Фэндом: Гарри Поттер Наша история»

========== 23. Последний день перед войной. ==========

- Послушай раз в жизни голос разума. Сельма, Сельма!

- Я слушаю сердце.

class="book">Танцующая в темноте

Быть Блэком — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови.

Известная фамилия в магическом мире, причисленная к «Священным двадцати восьми». Даже само упоминание об этой семье вызывает уважение и почтение, а иногда и страх. Блэки занимали самые высокие посты, имея знатные должности.

Представители данной семьи славятся своим безумием. Говорят, Тёмная Магия сводит с ума, потому как Блэки – прямое доказательство этому. В их библиотеке можно найти невообразимое количество литературы на самые разные темы, даже запрещённые.

«Чистота крови навек» – нерушимый девиз волшебников, родившихся под этой фамилией. Маглы для них низшая раса, портящая чистую кровь. Много веков на семейном дереве не было ни единого человека с грязной или смешанной кровью.

Детям с рождения внушали мысли, что брак с нечистокровным магом – это позор. Подобное нарушение грозило отречением родственников от ребёнка, его буквально выжигали, как с гобелена, так и из жизни. Особо помешанные семьи могли даже убить собственного ребёнка за такую ошибку, избавившись от стыда.

Но всё имеет конец. Дети вырастают, а родители теряют авторитет. Как бы не были сильны правила и убеждения о чистоте крови, любовь всегда побеждает. Может не каждый осмелился бы на предательство семьи. Андромеда осмелилась.

Как только в жизни красавицы-шатенки появился Тед Тонкс, всё изменилось. Маглорожденый волшебник помог Андромеде понять, какая на самом деле её семья. Кровь больше не имела значения. А скрытый брак перечеркнул все связи с семьёй. Блэки выжгли предательницу крови, оставив лишь чёрный уголёк вместо имени на семейном древе.

За день до окончания каникул Сириус решил навестить сестру. Зная о гостеприимстве Меды, Бродяга позвал друзей. С помощью портала Карлуса Поттера появившись на небольшой лужайке, Гриффиндорцы во всей красе увидели дом Тонксов.

Маленький домик с небольшим садиком, ограждённый и уютный. Хлопья снега, который шёл с самого утра, завалили кирпичное здание так, что пробраться к дому было бы намного труднее без любезных хозяев, проделавших небольшую дорожку ко входной двери.

Дверь открыла хозяйка дома. Незнающий человек мог бы легко принять её за Беллатрису, старшую сестру Меды. Такая же красивая, тонкая и бледная аристократка. Однако только самые близкие знали, как оскорбительно для миссис Тонкс подобное сходство. В отличие от безумной сестры Андромеда никогда не использовала Непростительных Заклятий, не занималась пытками и не поддерживала Волан-де-Морта.

— Сириус! Какой приятный сюрприз! — Тонкс была искренне рада видеть кузена.

Сестра была одной из тех женщин, кого искренне любил Бродяга. Именно к ней приходил Мародёр за советом и чашкой вкусного чая. Мудрая и рассудительная волшебница, выбравшая счастье вместо крови, была той, кому Сириус доверял больше, чем самому себе. Чьи уютные объятия иногда казались единственным утешением человека, который понимал – каково это, идти по своему пути, оставляя далеко позади желания семьи.

Когда компания, состоящая из Мародёров в неполном составе и Лиры, оказалась в коридоре, из глубин дома раздался детский крик:

— Сириус!

А вскоре появилась и сама обладательница голоса. Нимфадора Тонкс прыгнула на руки Бродяги.

— Так Нимфадора – метаморфор? — спросила Лира у Люпина, наблюдая, как быстро меняется внешность девочки.

Первый образ состоял из ярких волос цвета жевательной резинки, карих глаз и маленького носика. Но стоило Доре увидеть Ремуса, как её волосы сразу сменились на розовые.

— Да, это редкая способность. — кивнул Лунатик.

— Я Тонкс! — мгновенно разозлилась Дора, которая стала похожа на спелый помидор от злости.

— Как бы мы с Тедом не старались, она всё равно не любит своё имя. — развела руками Андромеда. — Вы проходите в комнату, я заварю чай.

Зал дома буквально кричал, что тут живёт ребёнок. Разные книжки и раскраски, плюшевые игрушки и всевозможные мелкие детальки от конструктора были по всему дому. В углу, рядом с детским столиком, стояла ёлка, гирлянды которой ярко мерцали.

В комнату вошла Меда, держа в руках поднос с чашками и небольшой корзинкой с печеньем и конфетами. Вручив каждому кружку горячего чая, хозяйка дома села в продавленное кресло, а Дора сразу же кинулась к ногам матери.

— Хорошо, что зашли. Тед часто отлучается по поводу работы, а я дома одна. — улыбнулась Андромеда, — А ты, Сириус, совсем от рук отбился! Заходи почаще, я же скучаю! — шатенка шутливо хлопнула рукой по плечу Мародёра.

Внезапно Нимфадора встала со своего места. Подойдя к Лире, девочка забралась ей на колени. Ли, понимая, что Дора хочет что-то сказать, наклонилась.

— Скажи, а тебе нравится Ремус?

Остальные были слишком заняты разговором о происходящих событиях в мире, чтобы услышать этот странный вопрос.

— Нет, мне нравится Сириус. — улыбнулась Лира.

— Это хорошо, потому что Ремус нравится мне. Как только я вырасту, сразу выйду за него замуж. — серьёзно сказала Дора, а после улыбнулась и перелезла на колени к Люпину.

Слегка ошарашенная Гриффиндорка посмотрела на Лунатика. Ей было действительно интересно, знал ли друг об этих великих планах. Наверняка догадывался, если судить по бледно–розовым щекам.

—… А кто такая Лили Эванс? — спросила Андромеда после очередного рассказа о школьных шалостях.

— Это самая красивая девушка в мире. Моя девушка. — улыбнулся во все тридцать два зуба Поттер.

— Я что-то не понял. Сохатый, мы же говорим о рыжей занозе в заднице, а не о моей девушке! — деланно нахмурился Бродяга.

Поттер, стремясь защитить свою рыжеволосую красавицу, шутливо повалил друга на пол. Завязалась драка, втянувшая ещё и Лунатика.

Спустя несколько дней после Рождества Лили вернулась к семье. Но даже если её здесь и не было, староста Гриффиндора гордилась бы Джеймсом, с гордостью вышедшем из драки. Пусть даже с фингалом, который совершенно случайно поставил Рем.

Ребятам удалось вернуться домой поздно вечером. Маленькая Тонкс никак не желала отпускать Ремуса и Сириуса. К слову, даже засыпая на руках матери, Нимфадора смогла взять обещание, что Гриффиндорцы придут в гости ещё раз.

Это был последний вечер перед войной. На следующее утро бывший обыкновенный волшебник и нынешний именуемый Волан-де-Мортом объявит свою власть и посеит настоящую смуту.

Комментарий к 23. Последний день перед войной.

https://vk.com/album-180073137_262776638 – ссылка на группу ВКонтакте, где в альбоме можно найти фотографии главных героев.

========== 24. Страх по венам. ==========

— Вы не особенно боитесь.

— Вы не особо пугаете.

Шерлок Холмс.

Поезд Хогвартс–Экспресс мчался вперёд, оставляя позади белые клубы дыма. Он также оставлял за собой Рождество, недолгое время в кругу семьи и друзей и, что самое главное, время спокойствия.

Это было обычное, ничем непримечательное утро. Студенты-волшебники, как обычно, садились в поезд на платформе 9¾. Родители помогали с багажом, обнимали детей и боялись. У каждого были абсолютно разные страхи в жизни, но все они были мамами и папами. А значит, что в одном точно имелось сходство – опасность для любимого ребёнка.

Прошло десять минут с того, как поезд набрал ход, а Лира только добралась до Мародёров, расположившихся в последнем вагоне.

— Всем привет, кого не видела!

Открыв дверцу купе, Гриффиндорка закатила чемодан и зашла сама. Чёрная короткая курточка, изнутри обшитая дорогим мехом, отлично сочеталась с тёплыми ботинками, а плотно обтягивающие джинсы выделяли стройные ножки.

— Ли, помочь? — спросил Джеймс, отложив золотой снитч и встав.

Едва ли Сохатый хотел взять чемодан Лиры, как Сириус крепко ухватил друга за руку и усадил на место, злобно глядя на пришедшую.

— Что ты, Джим! Ей не нужна твоя помощь, есть же Боунс!

— Я больше скажу, Сириус, он и есть, и пить умеет, ибо живой человек. А если ты ревнуешь, то так и скажи. — дерзко ответила Лира.

Она без посторонней помощи убрала чемодан и села рядом с Питером, не смотря на удивлённого брата и злого парня. Шарфик, до этого находившийся на шее, оказался в её руках.

Дело в том, что на платформе троим друзьям встретился Александр Боунс. Она разговорилась с Когтевранцем, сказав Джиму и Сириусу не ждать её. Ни с того ни с сего разозлившийся Бродяга после выместил свой гнев, сильно хлопнув дверцей купе.

— Мне некого ревновать. — просто ответил Сириус.

— А что же ты так завёлся, м? — Лира отбросила вещицу и наклонилась к нему.

— Мне не нравится, когда какой-то упырь трогает моё. — последнее слово красивый Мародёр выделил интонацией.

Гриффиндорка, порядком уставшая от ложных обвинений, вскочила с места. Подобные упрёки со стороны любимого человека подкосили Ли. Да, ревность – частое явление, но Лира никогда не давала повода для недоверия.

— Во–первых, Алекс никакой не упырь! А во–вторых, кто это тут стал твоим, Блэк?

— А он уже Алекс! — Сириус зарычал так правдоподобно, что Питеру захотелось спрятаться.

Ссора могла продолжиться, но вовремя открылась дверь, давая проход Ремусу и Лили, пришедших с собрания. Старосты, услышавшие ссору ещё в коридоре, с вопросом посмотрели на присутствующих, едва войдя.

— Вы чего кричите? — спросил Лунатик.

— Вот именно, вас слышно даже рядом с машинистом! — Лили включила режим старосты, соблюдающей тишину и порядок.

Не дождавшись вразумительного ответа, она села рядом с Джеймсом, скинув сапожки и с удовольствием вытянув ноги. У Гриффиндорки болела голова из-за двадцатиминутной лекции о безопасности и важности соблюдений правил в связи с обстановкой в стране. Джеймс незаметно поцеловал её за ушко, пытаясь расслабить возлюбленную.

— Ещё я буду оправдываться! — с этими словами Лира вылетела из купе, напоследок сверкнув глазами.

Стало тихо. Бродяга демонстративно отвернулся к окну, делая вид, что не замечает взгляды друзей. Джеймс, зная о характере сестры, решил ей дать время успокоиться, а потому начал играть с волосами Эванс. Сама Лили, встревоженная не на шутку, хотела было пойти за подругой, но Ремус оказался быстрее.

— Сиди, Лилз. Я поговорю с ней.

Сириус, злоба которого не утихла, хотел было сказать что-то язвительное Лунатику, но передумал. Не хотел ещё больше накалять обстановку и получить от Джеймса, считавшего друга полным ослом.

Едва Ремус попытался встать с места, как мощный толчок усадил его обратно. Толчок повторился снова, словно кто-то сильно ударил по стенкам поезда, и Хогвартс—Экспресс начал тормозить.

— Почему мы остановились? — испуганно спросил Питер.

— Может, поломка? — неуверенно выдвинул гипотезу Джеймс, поправив очки.

Все хорошие мысли отпали, как только в коридоре, а после и в купе погас свет. Оглушающая тишина воцарилась в поезде. На миг показалось, что кто-то просто выключил звук.

Тишину, словно тонкую бумагу, разрезали крики и ослепляющие вспышки заклинаний.

В коридоре началась суматоха, а совсем рядом полыхнула молния зелёного и красного цвета. Сириус, помнивший заклятие Круциатус с самого детства, опомнился первым. Он открыл было рот, когда в купе залетела перепуганная Алиса Вуд.

— Алиса, что происходит? — Лили вскочила с места, хватая подругу за рукав белоснежного свитера, так похожего на бледное лицо подруги.

— П-Пожиратели Смерти оставили поезд! Они выводят всех наружу, ищат м-маглорожденных-х! — запинаясь от страха, охрипшим и севшим голосом произнесла однокурсница.

Все мгновенно вскочили на ноги, доставая палочки, переглядываясь от страха, придумывая план. Алиса умчалась дальше, чтобы успеть предупредить остальных, оставив дверь открытой. Было видно, как в коридоре началась давка. Кто-то кричал, искал друзей, кто-то плакал, кого-то давили ногами в панике.

Взгляд Сириуса упал на сиденье, где скомканно лежал шарфик кофейного цвета. Лира! Она же вышла! Едва ему пришло это в голову, как Джеймс взглянул на друга, подумав о том же.

— ЛИРА!

— СЕСТРА!

Лили хотела было тоже ринуться на помощь подруге, но была удержана Поттером. Джеймс быстро достал из рюкзака мантию-неведимку и накинул на возлюбленную.

— Что ты делаешь, Джеймс!? У нас нет времени на шутки! — Эванс попыталась освободиться от странной тряпки, но Поттер перехватил её руки.

— Эванс, ты глухая? Они убивают маглов! Ты останешься здесь!

— Но я…

— Ты останешься здесь, Лили! — заорал ей в лицо Сохатый, заставляя замолчать. — Находи остальных маглорожденых и накладывай на них Дезиллюминационные Чары. Послушай, ни в коем случае не выходи из поезда, обещаешь?

— Обещаю. — Лили сглотнула слёзы и накинула капюшон мантии-неведимки.

Было страшно. Безумно страшно.

Когда Пожиратели захватили поезд, Лира переходила в другой вагон. Из-за резкого тормоза двери так сильно шарахнули её по голове, что на миг сознание помутнилось. Она прислонилась к стене в попытке придти в себя, но тщетно.

Как только звёздочки перестали кружиться перед глазами, руку Лиры схватил человек в чёрной мантии и уродливой маске. Слабо сопротивляющуюся Гриффиндорку вывели на улицу и выставили в ряд с однокурсниками. Алая струйка горячей крови стекала по щеке Лиры, и это было единственным, что помогало не отключиться.

В начале колонне, состоящей из плачущих и перепуганных детей и подростков, стояли около десятка человек в масках. Один из них держал листок бумаги, другой чёрный мешок, остальные враждебно направили палочки на студентов.

К каждому подходили и, приставив палочку к горлу, спрашивали имя. Предварительно ребёнок отдавал все имеющиеся деньги и золотые украшения. Большинство ребят уводили сразу же. Группой по семь-десять человек и двумя Пожирателями туда, где разглядеть что-либо было уже невозможно.

Страх когтистой лапой сдавил всё внутри, разливаясь по венам. Из-за паники Лира не могла принять разумное решение. Голова была забита вопросами, а боль притупляла восприятие приосходящего. Что происходит? Почему всех вывели? Что им нужно? Ужасающий ответ пришёл лишь с зелёной вспышкой Авады Кедавры.

Они убивали маглорождённых.

Эти твари абсолютно не обращали внимание на то, что это всего лишь первокурсники, ещё даже не прошедшие распределение. Не думали, что у той девочки была вся жизнь впереди. Пожиратели оказались настолько бесчувственны, что иногда даже мелькали вспышки Круциатуса, как будто смерти было мало. До недавнего времени большинство людей знали о Непростителных Заклятиях только из книжек.

Сильный толчок по плечу вывел Лиру из раздумий. Когда пришёл её черёд, чёрный мешок был полон разных ценностей.

— Имя и фамилия! Деньги и украшения! — приказал грубый голос, хозяин которого во всю пялился на кулон.

Ключик выбился из под свитера, а куртка осталась в купе. Голубые глаза, видневшиеся в прорезях маски, пугали. Стеклянные и бесчувственные, словно мёртвые.

Папа лечит мои разбитые коленки.

— Назовись, идиотка!

Папа присутствует на моём первом матче в Шармбатоне.

— Ты что, оглохла! Я сказал, имя и деньги!

Папа обнимает меня своими сильными руками, обдавая запахом папирос.

Последний подарок от самого близкого человека.

— Пошёл к чёрту.

Сириуса, а за ним и остальных Мародёров, вывели в тот момент, когда к горлу Лиры была прижата палочка. Бродяга сразу же узнал её обладательницу.

Высокая женщина с копной волос, походивших на чёрных змей, и полным отсутствием совести. Она – живой пример безграничного безумия, в котором кроется склонность к садизму, лихорадочная любовь к Повелителю и чистоте крови.

Беллатриса Лестрейндж.

Сириус, Ремус и Джеймс попытались вырваться, но их противники были в два раза выше и сильнее. Их, как и остальных, подвели к колонне, где Мародёры во всю смогли наблюдать разговор. Питер сжался и поник, пока его друзья предпринимали тщетные попытки стряхнуть грязные руки.

— Какая милая девушка! — елейным голосом пропела Белла. — Милочка, мы не встречались с вами раньше? Ваши глаза кажутся мне знакомыми! — Пожирательница убрала палочку от горла Лиры, однако продолжала держать своей когтистой лапой её локоть.

Казалось, Беллатриса не замечала собственного кузена и не реагировала на взгляды остальных Пожирателей. Внезапно её тёмные глаза расширились, а губы вытянулись в мерзкую ухмылку, вызвавшую страх у многих наблюдающих.

— Ты его дочь, верно? — почти шёпотом не то спрашивала, не то утверждала колдунья. — Ричард Слинт – твой отец! — Беллатриса расхохоталась безумным смехом, приводя остальных в недоумение.

Лира понимала, откуда она знает отца. Самые страшные догадки лезли в голову. Отрубленные части тела снова всплыли в памяти, словно это было вчера. Однако закрыть глаза и тем самым проиграть она не смела.

— Знаешь, мы поговорим наедине! Как девчонка с девчонкой! Остальные, продолжайте чистку! — Белла, вновь приставив палочку, вместе с пленницей сделала пару шагов.

— Не смей, Беллатрикс! Не трогай её! — истошно заорали Джеймс и Сириус.

— А, дорогой кузен! — Лестрейндж облизнула губы, глядя на Блэка. — Как там дорогая предательница Андромеда? Не переживай, мой мальчик, мы ещё поговорим!

Поезд.

Лили беспомощно слушала крики друзей. Мэри, не выдержавшая, отошла от окна и посмотрела на подругу, зажавшую руками уши.

— Ох, Лилз. — МакДональд обняла Эванс.

Они успели скрыть многих маглорождённых, но этого всё равно было недостаточно. Разноцветные вспышки не утихали ни на миг. Больше всего пугало то, что преобладал зелёный цвет.

Мэри насчитала семь.

Волосы Беллатрисы необычно контрастировали с белым снегом, а бледная аристократическая кожа ярко выделяла тёмные, почти чёрные глаза. Толкнув Лиру в слякоть от снега, Пожирательница ожидала падения. Однако годы тренировок квиддича сделали своё дело, и Лира сумела устоять на ногах.

— Ты похожа на него. Такая же гордая. — Белла хмыкнула, наблюдая, как девчонка с ненавистью в глазах выпрямилась. — Малышка Ли.

Гриффиндорка вздрогнула. Лишь отец имел право назвать её так. Детское прозвище вызвало мурашки по коже, что не укрылось от довольной Лестрейндж.

— Мне посчастливилось пытать твоего папочку. Он был крепким орешком, но когда мы начали отрывать ему руки-ноги. — Белла на миг мечтательно прикрыла глаза, а потом, словно хищник, больно сдавила руками плечо и шею Лиры. — Знаешь, что этот идиот шептал перед смертью? «Малышка Ли… Ник, Касси…простите меня…» Это было так жалко!

Беллатриса разжала руки и сделала шаг назад, достав из заднего кармана юбки палочку. Лира не успела отдышаться, как Пожирательница ткнула древко меж её ключиц.

— У него в кармане была фотография вашей семейки, нашли при обыске. Такая счастливая семья была! Что же теперь? Твой папочка сдох, я убила его! Я убила Ричарда Слинт! — словно желая, чтобы весь мир узнал, прокричала Белла, смеясь.

— Заткнись! — закричала Лира, закрыв уши руками. — Закрой рот, замолчи! Заткнись! — шептала она, не в силах слушать.

— Я бы с удовольствием с тобой поиграла, малышка Ли. Такая юная, бесстрашная, красивая. Но у моего Повелителя на тебя особые пла… — конец фразы потонул в криках.

На этот раз крики были мужскими. Лестрейндж подумала, что ей показалось, но кричали действительно Пожиратели Смерти. Вместо зелёных и красных вспышек отныне преобладали белые.

— Мракоборцы! — зло прошептала Белла, видя, что нескольких белых тучек приближаются к ним. — Я уверена, мы ещё встретимся. Депульсо! — выкрикнула она, направив палочку на Лиру.

Последнее, что почувствовала Слинт перед темнотой, был сильный удар о землю.

Больничное Крыло. Хогвартс.

POV Лили Эванс.

— Джеймс, сейчас зайдёт мадам Помфри! — тихо шикнула я, когда Поттер попытался схватить меня за талию.

— Плевать. — ответил тот и всё же притянул меня к себе на колени.

С того момента, как появились мракоборцы, прошло десять часов, а дрожь била меня до сих пор. Как только я вспоминала о тех трупах, накрытых белыми простынями, сразу становилось тошно. Только вот страшнее оказалось опознание, когда мы все с ужасом узнавали сокурсников.

— Знаешь, как я испугался, Эванс? — Джеймс зарылся носом в мои волосы, нервно вдыхая. — Я чуть с ума не сошёл!

— Я тоже.

Каждая вспышка Авады Кедавры, видневшаяся из окна поезда, заставляла моё сердце биться чаще и думать. Кого убили сейчас, а кто будет следующим. Я знала, что теперь мы будем помнить этот день до конца жизни.

Кошмары будут нас преследовать до самой смерти. Мрачные мысли одолевали меня, нужно было отвлечься. Джеймс помог мне и не отходил ни на шаг с момента появления работников Министерства.

Здесь, в Крыле, когда все раненые получили помощь, был приглушён свет, а абсолютная тишина, разбавляемая тихими вздохами, добавляла романтики. Джеймс, заметив мою нервозность, коснулся рукой моего лица, заставляя смотреть в омут карих, почти шоколадных глаз. В его взгляде можно было прочитать: «Не волнуйся, Эванс, я с тобой». И этого было достаточно. Поттер нашёл мои губы и поцеловал. Так сладко и нежно, что закружилась голова. Словно каждый наш поцелуй – первый.

Однако сейчас – не время и не место для романтики.

Нехотя разорвав поцелуй и вызвав недовольный возглас Джима, я в сотый раз посмотрела в левый угол. Лира так и не пришла в себя, когда мы её нашли. Сириус и Джеймс, которых измучили Пожиратели, во всё горло орали, чтобы нашли подругу. А я чуть не упала в обморок, когда узнала, что Беллатриса Лестрейндж увела её.

Сейчас Лира была без сознания из-за сильного удара о землю, а Сириус, также не пожелавший уходить, спал на неудобном стуле около её постели. И всё было бы романтично, если б не так страшно!

— Твои ссадины не болят? Может обработать ещё раз? — спросила я у Джеймса.

— Меня вылечит только твой поцелуй! — он забавно выставил губы уточкой.

Но Джеймсу не везло с поцелуями. Проснувшийся Сириус позвал меня, так как Лира открыла глаза и попыталась встать.

— Не сегодня, Поттер! — я легонько хлопнула ладошкой по его губам и встала.

Разочарованный Джеймс поплёлся за мной. Джеймс взял нужные зелья, а я бинты, и вместе мы направились к Лире.

— Что случилось? — она попыталась встать, оперевшись на локти, но тут же упала, зажмурившись.

— Лежи, лежи. — спокойным тоном произнесла я, укладывая подругу на место.

Лира коснулась рукой своей повязки на голове и, увидев кровь, ещё пуще разволновалась. Пока я меняла бинты и обрабатывала рану, мальчики рассказывали всё произошедшее.

— Всё хорошо, Ли. — Сириус осторожно и аккуратно держал её за руку, боясь причинить боль. — За нас не волнуйся, просто очень хотели надрать зад Пожирателям. Это просто ссадины. Профессор ЗоТИ послал Патронус Дамблдору, а старик организовал срочный отряд дюжины мракоборцев. Большинство тварей смогли бежать, но некоторых поймали.

— Ли, что сделала Беллатриса? — задал вопрос Джеймс, когда я закончила с перевязкой и села рядом с ним.

Мы напряглись. На теле Лиры не нашли каких-либо сильных поверждений магического воздействия, не считая того, что её откинуло заклинанием. Мало верилось, что славившаяся своим безумием и кровожадностью Лестрейндж отпустила просто так. Мадам Помфри предположила, что Беллатриса хотела задушить Слинт, на это указывали синяки на шее подруги.

— Она… — Лира прочистила горло и надломленным голосом сказала, — Она пыталась задеть меня рассказами о пытках отца.

Я прикрыла рот рукой. Беллатриса избивала её не физически, а морально, прекрасно зная слабые места.

— Завтра состоится вечер прощания с погибшими. — прервал тишину Сириус.

— Мы все там будем. — твёрдо сказала я.

В конце-концов всё, что нам осталось – это почтить память погибших и думать, кто же будет следующим.

========== 25. Кораблики на воде. ==========

Похороны не для мёртвых. Они для живых.

Первый и последний путь студентов Хогвартса происходит по воде. Именно из-за этой старой традиции все преподаватели и ученики собрались у Чёрного озера. В их руках были трансфигурированные кораблики со свечами.

Директор Дамблдор, облачённый в чёрную мантию, стоял во главе всех. На его лице не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблескивали заговорщически за стеклами очков-половинок. Старое, изборожден­ное морщинами лицо излучало скорбь и вину в произошедшем. Профессор Флитвик украдкой утирал слёзы уже мокрым платочком, а профессор Стебель, не сдерживаясь, рыдала на плече Хагрида.

— Вчера мы понесли невосполнимую утрату. На поезд Хогвартс–Экспресс было совершенно нападение. Волан-де-Морт, с помощью своей армии Пожирателей Смерти, объявил войну всему магическому миру. К сожалению, он выбрал самый ужасный способ – через детей. — Дамблдор сделал паузу, давая каждому передышку. — Боль, которую мы чувствуем при этой ужасной утрате, напоминает мне, напоминает нам, что пусть мы все такие разные, имеем разную религию, цвет кожи и мысли, наши сердца и души едины! Когда-то нам всем придётся сделать выбор. Остаться в стороне или сражаться – выбирать нам. И при выборе мы должны помнить о Аманде Брайан, Карле Мёрфи…

Студенты Хогвартса в полной тишине слушали перечень имён, вспоминая улыбку каждого погибшего. Боль терзала изнутри, царапала острыми когтями душу волшебников, напоминая весёлые дни, когда все были живы. Казалось, что те дни беззаботной жизни остались где-то далеко позади.

— Сейчас я попрошу вас почтить память тридцати семи юных, отважных и честных волшебников.

Профессор МакГонагалл, плохо скрывая красные глаза и опухший нос, первая спустила кораблик на воду. А следом за ней тысяча студентов отпускали свои кораблики, пока в беззвёздном небе пылали портреты погибших. Дети от одиннадцати до семнадцати лет, их всех постигла страшная участь.

Тридцать семь – пугающая цифра. Они должны были бросить вверх шляпу при окончании школы, поступить, создать семью и пойти своей дорогой. Но эта маленькая жизнь была оборвана на начале своём пути. Даже самые стойкие мракоборцы рыдали на детскими трупами, проклиная себя, что не пришли раньше.

Тишина нарушалась лишь тихими вздохами и всхлипами.

Гостиная Гриффиндора.

Лили показалось, что гостиная пуста, несмотря на всех присутствующих. Не было ни единого человека, который сейчас пребывал в спальне. Каждый Гриффиндорец сидел в общей комнате, опустив голову. Никто не смеялся, не играл в плюй-камни, не разговаривал. Но старосте всё равно почему-то казалось, что кого-то не хватает. Привыкнуть к отсутствию почти сорока человек было трудно, даже если это были не только Гриффиндорцы.

Джеймс сидел рядом с ней, крепко сжимая ладошку Лили. В этом жесте не были ничего романтичного, лишь безмолвная поддержка. Рядом, на креслах у камина, уместились Лира и Сириус. Их ладони также были переплетены, словно с их помощью вёлся бессловный разговор.

«Я рядом»

«Я знаю»

Старое радио затрещало. Как будто оно пыталось выплюнуть слова, но мешали помехи. Внезапно шуршание прекратилось, а ему на смену пришёл леденящий ужас, сковывающий тело каждого Гриффиндорца.

— Говорит Лорд Волан-де-Морт. — раздалось шипение голоса. — Я хочу сказать, что это было лишь началом. Случай в поезде – полный пустяк по сравнению с тем, что начнётся дальше. Больше не будет спокойных дней, веселья и безопасности. Я не дам покоя никому, пока не сотру мерзких грязнокровок с лица Земли! Многие попытаются помешать мне, но это безумие. Каждая пролитая капля чистой крови – ужасная утрата для магического сообщества. Но я убью каждого вставшего на моём пути. А пока присоединяйтесь ко мне! Присоединяйтесь или умрите!

В ту ночь не только в гостиной Гриффиндора, но и в кабинетах директора и учителей, во всех домах страны, прозвучал голос Тёмного Лорда. Альбус Дамблдор напряжённо думал, сквозь очки глядя на радио, ученики и учителя содрогались, родители крепче прижимали к себе маленьких детей и молились за старших.

В этой пучине страха и отчаяния был едва слышен голос ликования лорда Волан-де-Морта.

========== 26. Луч солнца. ==========

Комментарий к 26. Луч солнца.

1 — The Beatles «Golden slumbers».

Я не знаю иных признаков превосходства, кроме доброты.

Л. Бетховен

В нашей жизни есть солнечные люди. Их невозможно не заметить, потому что тепло, исходящее из их сердец, освещает путь нам всем. Они рядом, просто нужно посмотреть по сторонам.

У Северуса было собственное солнце. С тех пор, как рыжая девочка из примерной семьи протянула руку неказистому уродцу Паучьего Тупика, его жизнь изменилась. Она словно не боялась утонуть в грязи Северуса. Напротив, видя бедную мать, пьющего отца, поношенную одежду и тёмную душу, сама нырнула с головой. Лили была сильно привязана к своему Севу, не зная о безответной любви друга.

Сегодня день рождения Лили. Детские забавы и игры остались давно позади, а крепкая дружба разрушилась одним словом. Северус умолял, просил о прощении, но всё тщетно. Всё, что ему осталось, – это наблюдать за бывшей подружкой издалека и лелеять надежду, что однажды Лили простит его.

Белоснежная рубашка, как всегда старательно выглаженная, заправлена в юбку, обувь начищена до блеска, а тёплая мантия накинута на хрупкие плечи. Рыжие волосы слегка завиты и закреплены зелёной лентой, идеально подходящей к глазам. При улыбке на щеках, точно наливных яблоках, появлялись ямочки. Лили Эванс буквально искрилась счастьем.

— С днём рождения! — Джеймс подхватил именинницу и закружил, заставляя её смеяться.

— Поздравляю, цветочек! Все подарки вечером, а сейчас, если мы не поторопимся, то кошка превратит нас в часы.

— Пит не идёт на завтрак? — Лили оглянулась в поисках Питера и, не найдя его, вопросительно посмотрела на Джеймса.

Сириус и Джеймс выглядели одинаково привлекательно. Развязанные галстуки и незаправленные рубашки придавали парням бунтарский вид, а дерзкие взгляды заставляли краснеть всех девушек, начиная с четвёртого курса.

Ремус, которому предстояло пережить скорое полнолуние, выглядел неважно. Бледное лицо, мешки под глазами и усталый вид делали Лунатика на несколько лет старше. Говорить не хотелось, а потому объяснение, где шляется Питер по ночам, он решил доверить друзьям.

— Он ещё дрыхнет. Вчера поздно пришёл и сразу лёг спать. Я думаю, завёл себе подружку. Может, клюнула какая-нибудь Пуффендуйка.

— Ты в своём репертуаре, Сириус. — сказала Лира, спускавшаяся с лестницы.

— Стараюсь. — Бродяга поцеловал девушку за ушко, щекоча дыханием, отчего та довольно прикрыла глаза.

— Ладно-ладно, идёмте. Я не хочу видеть ваши лобызания.

У Джеймса уже вошло в привычку говорить так даже при объятиях Лиры и Сириуса. Как истинный старший брат, Сохатый ревновал сестру. Словно внутри что-то просыпалось, и появлялось желание набить морду Бродяге. Но, как лучший друг, Джим старался ограничиваться лишь колкими фразами и язвительными замечаниями.

Сириус и Лира, шедшие в обнимку чуть дальше остальных, изредка целовались и переговаривались. Джеймс держал Лили за руку, пока она принимала поздравления от друзей и знакомых. Один первокурсник даже подарил имениннице музыкальную открытку, сильно краснея и старательно выговаривая выученное поздравление.

— У меня появился конкурент? — Джеймс поиграл бровями.

Со смехом Лили поцеловала его в колючую щёку и отстранилась. Недовольный Сохатый вновь притянул старосту к себе и поцеловал уже в губы. Она провела ладонью по его шее, и у Джеймса мурашки побежали по телу.

Некоторые остановились, другие засвистели. Особо ревнивые девушки испепеляющим взглядом уставились на парочку.

Всё же целующиеся Лили Эванс и Джеймс Поттер – отличное зрелище для толпы в столь отвратительное время.

Большой Зал.

— Нет, Джеймс, я не хочу пышную вечеринку.

Четыре пары ошарашенных глаз уставились на неё, словно на сумасшедшую. Ремус так и не донёс до рта ложку каши, а Джеймс поперхнулся чаем. Сириус засмеялся, глядя на Сохатого. Лира подавила смешок, скрывая улыбку за кубком с тыквенном соком.

— Почему? — Джеймс был настолько зол и разочарован одновременно, что смог выговорить одно слово.

— Очевидно же! Совсем недавно было нападение на поезд, погибли наши товарищи. Устраивать праздник немыслимо!

— Немыслимо лишать людей попытки отвлечься. К сожалению, Лилз, война не закончится завтра или послезавтра. Она может вообще не закончиться. — Лира поставила кубок на стол и, взглянув на подругу, взяла в руки газету, лежащую рядом.

— Нет, и даже не пытайтесь меня переубедить. — отрезала Лили и встала с места. — Ремус, нам пора исполнять свои обязанности.

Лунатик кивнул и, быстро доев свой завтрак, поспешил за вышедшей Лили. Джеймс и Сириус переглянулись. Они научились понимать друг друга ещё с первого курса, и сейчас в их голову пришла одинаковая мысль.

Спальня мальчиков.

— Идут! — в комнату забежала Марлин и встала около Сириуса, попути взмахнув палочкой и выключив свет.

Как только Лира и Лили вошли в комнату, всё вспыхнуло. Семнадцать свечек горели на огромном торте, украшенном клубникой со сливками. Комната была преображена гелевыми шарами, красивыми бумажными снежинками, разноцветными лентами, а между кроватями Сириуса и Джеймса растянулась надпись с поздравлением.

— С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

Лили, тронутая таким сюрпризом, со слезами на глазах принимала подарки и пожелания. Разноцветные обёртки и коробки остались на столе, а Гриффиндорцы рассыпались на импровизированном танцполе. В комнате наложили заклинание незримого расширения, и место хватило всем.

— А теперь на связи лучшие диджеи этого столетия – братья Пруэтты!

— Мне показалось, или уровень самолюбия значительно повысился? Даже дышать стало трудно! — Бродяга показательно оттянул воротник рубашки.

Вместо ответа Сириусу Гидеон включил песню The Beatles «Nowhere Man». Фабиан взмахнул палочкой, прошептав заклинание. Свет погас, а комнату освещали мерцающие огоньки гирлянд.

Nowhere man, please, listen

You don’t know what you missing

Nowhere man, the world is at your command

Джеймс закрутил Лили в танце, то поднимая к потолку, то почти роняя на пол. Старосте оставалось лишь удивляться умению Поттера так танцевать.

He’s a real nowhere man

Sitting in his nowhere land

Making all his nowhere plans for nobody

Making all his nowhere plans for nobody

Казалось, что ноги сами понеслись в пляс, отбивая замысловатый ритм. Ремус, на которого действовали несколько бутылок огневиски, отключился от мира сего и во всю танцевал с Мэри и Алисой. Вспотевший Питер отошёл попить, а Марлин, наконец избавившаяся от Хвоста, попала в цепкие объятия Гидеона.

Oh yeah, all right

Are you going to be in my dreams

To night?

Спустя множество песен они устали и, желая отдохнуть, нашли себе местечко в комнате. Лили сидела на коленках Джеймса, осыпающего её шею лёгкими поцелуями. Фаб с усмешкой наблюдал за братом и Марлин, допивая бутылку сливочного пива. Пьяный Лунатик спал на своей постели, рядом, на полу, сидел Питер, которому явно было плохо.

Сириус и Лира, прижавшись друг к другу лбами, медленно кружились в такт музыке, тихонько подпевая:

Once there was a way to get back homeward,

Once there was a way to get back home.

Sleep pretty darling, do not cry,

and I will sing a lullaby.¹

========== 27. Ночь воспоминаний. ==========

Все твои воспоминания, веселые и грустные, и делают тебя таким, какой ты есть.

Над замком царила холодная февральская ночь. Все обитатели Хогвартса спали сладким сном, продрогнув от холода. Зима всё больше распалялась, а морозы всё чаще достигали своего пика. Камины не утихали ни на минуту, разгораясь с новой силой от каждого полена.

За прошедшие сутки не было ни единого извещения о нападениях или убийствах. Словно Волан-де-Морт дал передышку после страшных событий в поезде, насмехаясь над слабыми гражданами, готовясь нанести более сильный удар.

Две фигуры, запахнутые в тёплые мантии, спускались из Башни Гриффиндора, держась за руки и тихо переговаривась. Факелы ярко освещали путь, роняя тень на семикурсников.

— Джеймс, ты уверен?

Лили была обеспокоена и постоянно оглядывалась на женские спальни, откуда они только что вышли. Уверенный Сохатый продолжал идти, не реагируя на слова своей девушки.

— Джеймс!

— Послушай, Лили, — со вздохом он повернулся к ней. — Там сейчас Бродяга и огромное количество еды от эльфов. Наилучшей компании для Лиры даже представить нельзя!

— Куда мы идём?

— Если не считать патрулирования по коридорам, ты никогда не видела тёмную красоту Хогвартса. Хочу показать тебе её.

Спальня девочек.

Марлин крепко спала, а её кудри красиво разметались по подушке. Алиса развалилась на кровати в виде морской звезды. Книга, которую она читала перед сном, давно свалилась на пол, захлопнувшись. Из-под двух махровых одеял показывалась только макушка Мэри, с детства любившей тепло. Гриффиндорки даже не отреагировали на появление Сириуса, продолжив спать.

Балдахин одной из кроватей был зашторен, не пропуская любопытные взгляды внутрь. Милый светильник на прикроватной тумбочке освещал Лиру и Сириуса, сидевших в обнимку в полном молчании. Много взбитых подушек под их спинами позволили расслабиться, насколько это казалось возможным. Открытая упаковка шоколадных лягушек находилась возле левой руки Бродяги. Несколько фантиков и карточек лежали рядом, остальные же после просмотра исчезающих волшебников за ненадобностью были раскиданы по полу. Шоколадные кексы, печенье с пудрой и разные пончики, политые шоколадом, украшенные глазурью, покоились на столе напротив кровати.

Сириус гладил волосы Лиры, пока та, прикрыв глаза, шумно вдыхала воздух. Её красные опухшие глаза Бродяга заметил ещё с того момента, как перешагнул порог комнаты.

— Сегодня год, как его нет.

— Ты писала семье?

— Мама и Никлаус в порядке. Тётя Юфимия и дядя Карлус не оставят их одних в день годовщины.

— Мне жаль.

Она не ответила, лишь сильнее сжала простынь в кулачках и зажмурилась. Сириус тоже прикрыл глаза. Ситуация была для него слишком необычной, можно сказать внештатной. Лира редко позволяла себе лить слёзы, да и вообще носила стойкий характер. Годовщина смерти отца входила в список того времени, когда Бродяге просто нужно быть рядом.

— Лир, не молчи. Знаю, что больно, но молчание сведёт с ума.

Гриффиндорка вновь не ответила. Сириусу почему-то вспомнился их первый откровенный разговор. Казалось бы, что тогда они просто выплеснули наболевшее. Никто из этих двоих даже подумать не мог, что именно в тот момент Сириус и Лира научились понимать боль друг друга.

Это нечто большее, чем было у обоих до этого. Настолько необъяснимое, что понять может только тот, кто испытал это чувство. Потому что любовь – это принятие и испытание чужой боли, как своей.

— Знаешь, мой отец всегда любил шоколадное мороженое.

Лире казалось, что Пасха пролетела незаметно. Голова была забита только мыслями об экзаменами, и все каникулы она провела в своей комнате.

В тот вечер Лира читала и конспектировала учебник по Заклинаниям. Исписанный пергамент сменялся новым, руки были измазаны в чернилах, а скомканные листы уже не помещались в мусорную корзину.

Раздался хлопок. На белоснежном, такого же цвета были все предметы в комнате, ковре появился эльф-домовик. Он подошёл к хозяйке и, поклонившись, пролепетал:

— Хозяйка послала Динки. Хозяйка хочет, чтобы вы спустились.

— Спасибо, Динки. Передай родителям, что я буду с минуты на минуту.

Эльф, кивнув и вновь сделав поклон, с хлопком исчез. Со вздохом и нежеланием отрываться от важного параграфа Лира поднялась с места и вышла из комнаты. Предварительно она вымыла руки, потому как Кассиопея терпеть не могла грязь. Едва спустившись с лестницы, Ли угодила в объятия.

— Малышка моя!

Запах отца окутал с головой, а сильные руки нежно сжали дочь. Его жена и сын, уже прошедшие то же самое, с улыбкой наблюдали за сценой. Ричард поцеловал Лиру в лоб и отпустил.

— Мне кажется или ты выросла? Клянусь, на голову точно! — со смехом он начал отмерять рост дочери.

— Тебя не было всего три дня,папа! — воскликнула Лира, убирая от себя руки и прижимаясь к талии отца.

— Ладно-ладно. Зато, — Ричард с загадочным видом взял из рук эльфа небольшую коробку. Семья знала, что это. Ещё со времён, когда Никлаус только учился ходить, он всегда покупал это после командировки. — По пути я купил шоколадное мороженое.

После долгой разлуки волшебный вкус шоколада — лекарство, ставшее привычным. Тогда Лира и думать не могла, что однажды лишится этого.

Зал Наград.

— Я хочу оказаться среди них в конце года.

Большая комната была наполнена почётными грамотами, щитами с гербами, статуэтками, отличительными значками и другими вещами с указанием года, имени награждённого и названия награды. Очевидно, что награды не имели срока давности. Доказательством служила награда некоего Тома Реддла «За особые заслуги перед школой», выданная почти тридцать лет назад.

Джеймс смотрел на табличку, где золотом отливали выгравированные имена лучших ловцов. Уже много лет квиддич являлся для него чем-то неотъемлемым в жизни.

Мужчина и его маленький сын сидели на метле. Карлус учил Джима, наглядно показывая и рассказывая.

— Ты должен крепко держаться за метлу руками, при этом скрестив ноги. Главное – держать равновесие. Видишь, сынок?

— Да, пап, давай уже полетим! — Джеймс с нетерпением ёрзал на месте, готовясь к полёту.

Карлус улыбнулся, потрепал сына по лохматой макушке, и они почти одновременно оттолкнулись от земли. Даже не смотря на то, что полёт был недолгим, оба получили настоящее наслаждение.

— Помни, Джеймс, я всегда буду рядом, чтобы поймать тебя при падении.

Вскоре Джеймс смог летать сам. Карлус был невероятно горд, смотря, как его единственный сын поднимается всё выше и выше.

Сириус и Лира.

— Ты знаешь, у меня не было настоящей семьи. Но рядом всегда находился Регулус. Сейчас и его нет.

Двое мальчиков в ужасе смотрели на разбитую вазу. Её подарил очень важный знакомый матери, которая запретила сыновьям даже прикасаться к хрупкому изделию.

Братья Блэки слишком увлеклись игрой в догонялки, в результате которой Регулус толкнул столик с длинными ножками, и ваза упала. Веселье сразу прекратилось, ему на смену пришёл страх. Вальбурга в гневе страшнее любой фурии.

— Что же я наделал? — глаза Регулуса наполнились слезами. — Матушка убьёт меня!

— Регулус Арктурус, Сириус Орион! Что. Вы. Наделали?

В комнату вошла элегантная женщина в строгом чёрном платье. Волосы собраны в пучок, а на лице ни грамма косметики. Но даже естественная красота очаровательного лица вселяла ужас.

— Кто разбил дорогую вазу, к которой я говорила даже не прикасаться?

Лучше ярость и крики, чем этот тон. Разочарованный. Холодный. Вселяющий страх. Готовящий к наказанию.

— Я… — охрипший от волнения Регулус уже хотел было признаться, как Сириус перебил его, сделав шаг вперёд.

— Это я разбил.

Минуту другую Вальбурга смотрела на старшего сына, а после, когда точка кипения достигала пика, схватила Сириуса за руку и поволокла за собой. Всё, что осталось младшему брату, — это наблюдать, как за матерью с палочкой в руках закрывается дверь.

Потому что старшие братья всегда защищают младших.

— Хэй. — Лира положила руку на щёку Сириуса, после последовал короткий поцелуй. — Я всегда буду рядом.

Кухня Хогвартса.

— Уверен, ты проголодалась!

— Поттер, что за глупости?! — Лили считает Джеймса безумным, смотря, как он щекочет картину.

Невозможно описать её выражение лица, когда хохочущая груша превратилась в зелёную ручку. Лили не успела опомниться, как Джеймс схватил её за руку, и они очутились на кухне.

В воздухе витал вкусный запах ароматных булочек, которые окажутся на столе во время завтрака. Вдоль каменных стен стояли друг на друге кастрюли и сковородки, начищенные до блеска. В конце кухни — кирпичный, огромных размеров очаг. Сотня маленьких бледных существ, одетых в полотенца с эмблемами Хогвартса, бегали по всей кухне.

Предложенные эльфами овсяное печенье и тёплое молоко напомнили Лили детство. Она, как и положено, получила письмо в одиннадцать лет. Конечно, Северус первым заметил в ней магию и рассказал о Хогвартсе. Но те времена, когда Лили была обычной девочкой, навсегда остались в её памяти.

Молодая женщина в испачканном фартуке с улыбкой смотрела за двумя дочурками. От торта осталось немного глазури, и Лили и Петуния с удовольствием взялись за неё.

— Лили, ты грязнуля! — захохотала Кэтрин и принялась вытирать салфеткой лицо дочери.

— Вот именно! Нужно быть аккуратней! — однако в голосе Петунии не было даже унции самодовольства, лишь привычная сестринская забота.

Хлопнула входная дверь, и в дом вошёл Джон. Повесив плащ в шкаф и сменив туфли на тапочки, он прошёл в кухню.

— С возвращением, милый. — Кэт поцеловала мужа в щёку.

— Чем так вкусно пахнет? — мистер Эванс вдохнул запах выпечки, вызывая улыбку у Кэтрин.

— Девочки приготовили клубничный торт. Сами. — она подмигнула мужу.

Усмехнувшись, Джон опустился на корточки и, приобняв девочек за плечи, сказал:

— Ну что, маленькие поварята, снимайте фартуки, мойте руки и возвращайтесь! Будем обедать.

Вечером вся семья вместе съела вкусный торт. Лили и Петуния весело переглядывались, а Джон и Кэтрин с улыбкой наблюдали за дружными сёстрами.

Тогда не было Северуса, его рассказов о Хогвартсе, магии. В те времена Петуния любила сестру. И сейчас, учитывая ненависть чистокровных волшебников к маглам, Лили отдала бы всё на свете, чтобы вернуться в тот вечер и ещё разок вместе с сестрой испечь клубничный торт.

— Идём скорее!

Со вздохом оторвавшись от воспоминаний, Лили прибавила шаг и поспешила за Джеймсом. Он лишь загадочно улыбнулся на вопрос, куда они идут.

Лица Гриффиндорцев обдал холодный ветер, и даже тёплые мантии не спасли от мурашек по телу. На крыше лежал толстый слой мокрого снега, который шёл до сих пор.

— Будь осторожна, ладно? Крыша скользкая из-за снега.

Здесь открылся изумительный вид на Хогвартс и его окрестности. Если хорошо приглядеться, то можно даже увидеть конец Запретного Леса или же хижину лесничего Хагрида.

Четверо мальчишек сидели на выступе крыши, полной грудью вдыхая тёплый весенний воздух. Совсем недавно, убегая от Филча и миссис Норрис, они обнаружили это место.

— Знаете, парни. — сказал Сириус, откинув назад прядь волос. — Я никогда ещё не был настолько свободен.

— А я настолько счастлив. — Ремус с улыбкой посмотрел на друзей.

Внезапно Джеймс вскочил со своего места, приковав к себе внимание. Поправив очки, он прищурился и, внимательно оглядев компанию, громко и чётко произнёс клятву.

— Я, Джеймс Карлус Поттер, обещаю быть вашим другом. Навсегда.

— Всегда. — первым кивнул Сириус.

— Обещаю.

— Навсегда.

Мародёры посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Только навсегда – это очень долгий срок.

========== 28. Полная луна. ==========

Важен тот человек, который приходит на помощь тогда, когда его даже не просят.

Бледная луна освещала Выручай-Комнату через огромное окно. Свет делал помещение не таким тёмным, создавая романтический полумрак.

Комната была представлена в виде Гриффиндорской спальни. Вместо пяти кроватей стояла одна большая, наполненная большим количеством перьевых подушек и тёплых одеял. В воздухе стоял запах ванильных свечек, а тикающие часы на стене показывали полночь.

— Бродяга, мать твою! — раздался голос Джеймса.

Когда выражение повторилось ещё несколько раз, Сириус разлепил глаза и поднял голову. Сквозное зеркало лежало около его мантии, лежащей среди раскиданных вещей. Надев штаны и накинув рубашку, сонный Бродяга взял зеркало в руки. Разъярённый Сохатый уставился на друга.

— Какого хера ты не с нами? — поглядев на задний план, он ещё больше разозлился. — Ты что, пока мы тебя ждём, вместе с Ли тра..!?

— Заткнись, рогатый. Сейчас буду. — пробурчал Сириус и, взяв в руки мантию, обернулся.

Мягкие перьевые подушки и огромное тёплое одеяло скрывали всё, что нужно, оставляя лишь верхнюю часть голой спины и головы. Вымотанная Лира безмятежно спала, но всё так же манила Бродягу обратно.

После утомительного дня, наполненного страхом и холодном, скрываться ото всех в Выручай-Комнате стало привычкой. К счастью, друзья всё понимали. Никто не знал, когда война ударит по самому больному, а потому все старались не упускать возможность побыть с любимыми людьми. Ища спасение, Лира и Сириус находили его друг в друге.

Напоследок поцеловав Ли в оголённое плечо, Бродяга покинул комнату. Улизнув от старого завхоза, он вышел из замка, перекинулся в собаку и помчался к друзьям.

Визжащая Хижина.

Питер ненавидел каждое полнолуние. Смотреть, как происходит перевоплощение Ремуса в оборотня, — ужасное зрелище. Пит бы даже сказал, что мерзкое и отвратительное. Нелегальными анимагами Мародёры стали на пятом курсе, но даже сейчас Хвосту хотелось отойти и очистить желудок от недавних булочек.

Спустя двадцать минут после трансформации появился Сириус. Чёрный пёс приветливо замахал хвостом, мол, идём скорее. Выйдя из хижины, Мародёры двинулись по привычному пути в Запретный Лес. Внезапно Бродяга сорвался с места и убежал вперёд. Сначала никто не понял, чего он хочет, но как только чёрная морда показалась среди толстых стволов, остальные рванули с места.

Джеймс и Сириус реально дрались, катаясь по земле, клацая зубами, бодаясь рогами. Сохатый повалил друга на землю и сделал вид, будто нацелился на него рогами. По глазам Бродяга понял, что это наказание за опоздание и за Лиру. Питер наблюдал за ними своими чёрными бусинками-глазами, сидя на поваленном дереве, пока Ремус нежился в нескольких метрах от него, закрыв глаза от удовольствия и вдыхая холодных воздух.

Сейчас они были счастливы.

Впереди их ждут тяжёлые испытания, предательство, разочарования. Но сегодня лишь бледная луна, освещающая путь.

Когда на смену веселья пришла усталость, Мародёры двинулись на любимую поляну, скрытую от чужих глаз. Там они и остались до тех пор, пока Ремус не превратился обратно в человека.

Обратно пришлось добираться на своих двух. Питер и Джеймс поддерживали обессилевшего Рема, пока Сириус шёл вперёд и внимательно смотрел вокруг. Казалось бы, что в этих дебрях даже животные не живут, но как только совсем рядом раздался хруст веток и обрывки слов, Мародёры остановились. Вряд-ли кто-то в пять утра будет гулять по лесу, значит, этот кто-то из Хогвартса. Переглянувшись, Сириус поманил друзей за собой к двум сросшимся деревьям. Это было идеальное место, чтобы остаться незамеченными, но в то же время услышать разговоры чужих.

Питер перевоплотился в крысу и прыгнул на плечо Джеймса, всё ещё поддерживающего Ремуса. Сириус внимательно вслушивался.

— Нужно было остаться там!

— Заткнись, Гойл! Мы проторчали со статуями всю ночь, но мечь так и не нашли!

Кажется, что Слизеринцы даже и не думали о том, что здесь могут быть другие люди. Они говорили так громко, что Мародёры отчётливо слышали каждую букву.

— Крэбб, не зазнавайся! Повелитель требует от нас этот проклятый меч и явно будет недоволен очередной неудачей. — голос Яксли дрожал. Спустя пару минут раздался его приглушенный голос, — Мы будем приходить сюда каждый вечер, пока не исполним волю Повелителя.

Постепенно шаги Слизеринцев становились всё тише, а вскоре они совсем ушли.

После того, как Ремуса оставили в Хижине, чтобы мадам Помфри ничего не узнала, Джеймс и Питер вернулись в Башню Гриффиндора. Сириус же направился в Выручай-Комнату.

Никто из них так и не уснул ночью, до рассвета думая о произошедшем.

========== 29. Тайны, что разделяют нас. ==========

Комментарий к 29. Тайны, что разделяют нас.

Благодарю одного из читателей за идею с Амортенцией. Пусть она и была немного изменена, но всё же сыграет свою роль в фанфике.

Секреты разрушают отношения, отдаляют людей и причиняют боль.

— Пит, где мальчики?

Обеспокоенная Лили вырвала Хвоста из раздумий, заставив того поднять голову. Лира, которая сидела рядом, намеренно не участвовала в разговоре и делала вид, что очень занята своей тарелкой. Она всё ещё была зла на Сириуса за недавнюю выходку, а потому не желала даже слышать его имя.

— М-мальчики… это… — на ходу придумывая ложь, Питер боялся отвести взгляд от внимательных зелёных глаз, пронзающих буквально насквозь. — Ремусу стало плохо, остальные с ним в Больничном Крыле.

— А ты тогда почему не с друзьями? — Лили продолжила допрос, отчётливо видя, как однокурсник врёт.

— Я захотел поесть. А вообще, у меня есть… Есть небольшое дело.

Хвост вяло улыбнулся, кинул полный надежды взгляд куда-то в сторону и попытался ретироваться, но Гриффиндорки не дали ему это сделать. Переглянувшись, они ловко схватили Питера под руки и вывели из Большого Зала.

Стефани Коэн являлась одногодкой главной головной боли профессора МакГонагалл. С самого первого курса было невозможно не заметить заводных Гриффиндорцев, а со временем и их привлекательность. Только вот они совершенно не желали увидеть милую Пуффендуйку, сосредоточив всё своё внимание на более фигуристых фанатках.

Цепкий взгляд Стефани проводил троицу до самого выхода. Во время завтракв она как обычно посмотрела в сторону стола Гриффиндорцев. Мародёры, кроме Питера, так и не явились к концу завтрака, а их девушки, Лили и Лира, завтракали в одиночестве. То, как они вывели Петтигрю, показалось странным, но Стеф не было до них никакого дела. Решив закончить завтрак и отправиться на урок, семикурсница встала, закидывая сумку на плечо.

Но запах ароматного чая остановил Стефани. Над кружкой дымился красивый спиральный пар, а добавленный в напиток бергамот так и манил. Схватив кружку, Стеф залпом выпила чай и взяла сумку. Когда она уходила, в спину ей донеслось:

— Это был мой чай, Каэн!

Обладателем голоса оказалась главная стерва Пуффендуя — Лиз Нойлз. Она начала красить губы красной помадой примерно с того момента, как на пятом курсе обнаружила у себя грудь, а рубашка больше не застегивалась на несколько верхних пуговиц. Не стоит говорить, что при виде своей ученицы профессор МакГонагалл едва не падала в обморок. Парни между собой часто шептались, когда Лиз проходила мимо них, кокетливо стреляя глазами, прекрасно зная, что не обделена мужским вниманием.

— Моя фамилия Коэн, Лиззи, напряги извилины и запомни. — грубо ответила Пуффендуйка и вышла из Зала.

К обеду Стефани почувствовала головокружение и отпросилась с уроков. Спускаясь по ступенькам к своей гостиной, она заметила идущих на Зельеварение Лили и Лиру. Ноги сами понесли её к задумчивым Гриффиндоркам, и, только приблизившись, Стефани схватила ближе находящуюся Лиру.

— Где он? — Стеф сильно стиснула тонкое запястье, как будто хотела вырвать руку.

— Эй, мне больно! Откуда я могу знать? Мы не виделись со вчерашнего дня!

— Ага, как же. Не ври мне!

— Да причём здесь Сириус! — Лира вырвала руку и непроизвольно сделала шаг назад.

Для Лили перепалка произошла в считанные секунды и, наконец придя в себя, первым делом удостоверилась, что её подруга в порядке. А после внимательно окинула Стефани задумчивым взглядом. Поведение незнакомки казалось Лили каким-то странным, как будто фальшивым.

— С тобой всё в порядке?

— Всё прекрасно, Эванс! Мне нужен Питер, раз уж вы не хотите, я сама найду его!

И Стеф, не дождавшись ответа или реакции внезапных собеседниц, со скоростью света исчезла за ближайшим поворотом.

— Что сейчас было? Она как будто под гипнозом!

— Забей, Лилз, у нас дела поважнее, чем подружки Петтигрю. Не хочу схлопотать отработку у Слизнорта, потому что мы должны навестить Рема и заодно дать чертей этим животным! — глаза Лиры буквально метали молнии.

— Я точно не задел никого из вас? — Ремус, только открыв глаза, резко, насколько это представлялось возможным, поднялся и принялся искать раны на друзьях.

Выглядел он довольно неважно. Бедное лицо, мешки под глазами, а тело жутко болело после недавнего полнолуния. Всегда после пробуждения присутствовал один и тот же страх – пострадал ли кто-то от рук оборотня?

Мародёры в неполном составе окружили привычную дальнюю койку Больничного Крыла. Все остальные кровати были пустыми, что позволяло Гриффиндорцам свободно говорить о «пушистой проблеме» Лунатика без страха, что кто-то подслушает.

— Нет, Луни, ты вёл себя хорошо, как первокурсник перед нашей кошкой. — Сириус смахнул чёлку с лица и заразительно улыбнулся, словно молча успокаивая и даруя незримую, но ощутимую поддержку.

Джеймс достал из кармана плитку молочного шоколада с орехами и с ухмылкой протянул другу, глаза которого выражали огромную благодарность.

— А теперь перейдём к делам насущным. — Сохатый направил палочку на дверь кабинета мадам Помфри и, произнеся заклинание, спокойно обернулся, не боясь, что целительница услышит их планы. — Что Слизеринцы забыли вчера лесу?

— Я чётко слышал, что их «предводитель», — Сириус руками показал кавычки, — Приказал им принести какой-то меч.

— Что Волан-де-Морту могло понадобиться здесь, в Хогвартсе?

— Может, не будем лезть? — неуверенно выдвинул Рем, зная любовь друзей к неприятностям.

— Будем, только девчонкам ничего не скажем. — твёрдо произнёс Джеймс. — Незачем им…

— Что на этот раз скроете от нас?

Мародёры обернулись на стоящих в дверях Гриффиндорках. Лира сложила руки на груди и нахмурилась, Лили тоже выглядела напряжённо, а их лица не предвещали ничего хорошего.

— О, девочки, — Сириус использовал одну из своих самых очаровательных улыбок. — Мы говорили…

— Не стоит стараться. — Лира грациозной походкой прошла к кровати Ремуса и, ловко вывернувшись из рук опешившего Бродяги, облоктилась на подоконник. Лили села около Ремуса, взглядом умоляя подругу быть помягче. — Вы расскажите нам всё. С самого начала.

— О чём это ты? — Лунатик нервно улыбнулся.

— О том, как вы научились анимагии, а также о полнолуниях. Обо всех секретах, что накопились между нами.

Видя затравленный взгляд Ремуса, Лира смягчилась и села около дернувшегося друга, взяв его за руку. В голубых глазах не было ни унции страха, лишь понимание и желание помочь.

— Именно, Луни. Ведь мы друзья, а друзья всегда рядом, когда это нужно.

Питер крался по коридору, постоянно оглядываясь. Он словно ждал, что из-за угла выпрыгнут Мародёры и обвинят в предательстве. Конечно, Лира им всё расскажет, заодно припомнив Хэллоуин. При мысли об этой уже надоевшей сестре Поттера у Хвоста сжались кулаки.

— Сейчас, Питер, ты скажешь мне всё. Куда каждый месяц вы пропадаете? Что происходит с Ремусом? — спокойный голос Лиры вселял ужас в Хвоста.

Она говорила тихо, чтобы не привлечь внимание ждавшей около пустого кабинета Лили. Попросив у подруги две минуты, Лира впихнула Питера в ближайший пустой кабинет и встала напротив.

— Это наша тайна! Мы — Мародёры, а ты нет! — пропищал Хвост, попытавшись возразить.

Лира больше не смогла сдерживать презрение к нему и, схватив за мятую рубашку, впечатала Питера в стену. Тот больно ударился головой, но не растерял весь свой пыл. Его глаза всё ещё горели упрямством, лишь где-то на глубине голубых водянистых глаз поселилось сомнение.

Всего пару минут назад красивое и спокойное лицо превратилось в настоящую ярость. Качество, что присутствовало у каждого из её родителей, в дочери оказалось выражено настолько ярко, что Лира действительно была страшна в гневе.

— Ах, ты, мразь! Ты всё ещё смеешь говорить о дружбе и достоинстве?! Уже забыл Хэллоуин? Так я напомню! И остальные тоже узнают, что случилось же на самом деле! — догадавшись о мыслях Хвоста, она ухмыльнулась и продолжила, — Как думаешь, кому поверит Джеймс? Любимой сестре или странному другу, который долгое время подозрительно исчезает? А Сириус? Любимой девушке или лживому трусу? Если ты не хочешь, чтобы я разнесла твою жизнь в пух и прах, говори, сукин сын! — донесся вкрадчивый шёпот, а глаза Питера расширились от ужаса.

И Хвост рассказал. Всё, от анмагии до недавнего полнолуния. Страх быть раскрытым был настолько велик, а глаза Лиры обещали привести в действие свои слова, что Питер не смог. А сейчас проклинал себя за трусость, идя по этажу и пытаясь вообразить, что же делать дальше.

Хвост так сильно мечтал наткнуться на кого-нибудь из Слизеринцев и поделиться с ними, что и не заметил тень, идущую прямо за ним. Чьими-то тонкими руками он оказался уже во второй раз втянут в кабинет. Сердце дрогнуло, что это друзья явились по его душу, но перед ним предстала совершенно незнакомая девушка.

— Привет, Питер, я Стеф. Рада познакомиться! — Стефани сильно потрясла правую кисть Хвоста, которую он вытянул для защиты. — Ты, меня, конечно, не знаешь, но я знаю тебя. И то, что ты любишь тыквенные пирожки. — она тараторила без умоку, пока Питер пытался вырвать свою конечность из крепкой хватки. — Кстати, хочешь, поедим с тобой? А ещё ты храпишь во сне, это мне рассказали девочки. Но ты не переживай, для меня это не проблема…

— Стоп. — прервал бессвязный бред Гриффиндорец, чьё настроение падало вниз с каждой секундой. — Слушай, Стеф, сейчас я немного занят, поговорим позже, хорошо?

Стефани надула губы, но не попыталась возразить.

— Хорошо, я буду ждать. — Пуффендуйка была явно недовольна, но всё же легко выпорхнула из кабинета, оставляя Питера одного.

Чёрт, он же столько времени трудился над Амортенцией, а зелье оказалось выпито совсем не той, кому предназначалось. Только Хвост подумал о том, что день не задался с самого начала, как в кармане мантии что-то заговорило.

— Хвост! Эй, Хвост! — хлопнув себя по лбу, Питер поспешил достать сквозное зеркало. Перед ним предстал взбудораженный и даже слегка пугающий Джеймс. — Быстрее дуй к Рему, у нас есть план, как помешать Слизеринцам!

Их ждёт долгая ночь.

========== 30. Дети без права выбора. ==========

Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.

— Луни, это отличный план!

— Это настоящее безумие, Сириус! Я не пущу вас в Лес ночью! — Ремус напоминал курицу с отрубленной головой. Вот вроде машет руками, но уже знает, что друзья всё решили.

Пока Джеймс и Сириус пытались внушить Рему, что это их единственный шанс, девочки что-то старательно выискивали в старой книге, обложка которой буквально орала о том, что она явно старше Дамблдора. А ведь ему давно перевалило за сто.

— Нашла! — Лили радостно подпрыгнула, отчего книга на её коленях едва не свалилась на пол.

— Осторожно, Эванс. Ещё немного и эта рухлядь рассыпется. — пошутил Бродяга, сомневаясь с самого начала, как староста принесла учебник.

— «Меч Годрика Гриффиндора является настоящим сокровищем ещё со времён жизни его обладателя. Как и остальные реликвии других Создателей, он должен находиться рядом с их могилой.»

— Точно, Лилз. — проговорила Лира. — На Истории Магии Пинс говорил о том, что их могила находится в глубине Запретного Леса.

— Вот, что нужно Слизеринцам. — мрачно изрёк Сириус.

— «Меч может являться только достойному Гриффиндорцу в самый необходимый момент.»

— Но если следовать логике, зачем Волан-де-Морту меч? Да ещё и Гриффиндора!

— Может быть, не только он. — медленно проговорила Слинт, забирая книгу и листая пожелтевшие страницы. — Диадема Когтеврана, кольцо Слизерина, чаша Пуффендуя уже давно считаются утерянными. Что, если у Волан-де-Морта есть план? Тогда может оказаться, что он нашёл все предметы и хочет заполучить последний.

— Тогда мы тем более должны помешать! — воскликнул Джеймс, вставая с кровати.

— Спокойнее, Джим. Сначала проработаем план, до полуночи ещё полтора часа.

Могилы Основателей находились в глубине Запретного Леса. Непроглядная тьма пугала, вселяя в сердце желание повернуть назад и вернуться в тёплую постель. Только вот у Слизеринцев не было такой возможности.

Двое подростков пробирались сквозь гущу деревьев, держа в руках палочки. У них оставалось совсем мало времени, а у Тёмного Лорда всё меньше терпения. И как бы им не хотелось вернуться, как бы они не старались отвергнуть лживое общество, на самом деле змея на руке обозначала лишь одно – это совсем не знак воинов или настоящих Пожирателей.

На самом деле они – лишь дети без права выбора.

Ветер завывал, громко насвистывая тихую мелодию. По коже Лиры бежали мурашки от холода, но она продолжала идти вперёд. Лили осталась в Крыле на случай, если всё выйдет из-под контроля и понадобится помощь старших. Ремус, как бы он сильно не храбрился, был слишком измучен полнолунием, а потому вместе с струсившим Питером остался следить за картой Мародёров.

Но никто не мог осуждать Хвоста, это был личный выбор каждого. Изначально план состоял в том, чтобы найти меч первыми и спокойно уйти. Но могло произойти что угодно, вплоть до борьбы с Слизеринцами.

Бродяга смотрел на тонкую спину Лиры, идущей впереди. Гриффиндорец больше всего на свете желал, чтобы она осталась в замке, но разве её переубедишь? Упрямица даже не стала слушать, всё ещё обижаясь. Сириус был согласен, что действительно перешёл границы, но ничего не мог поделать, едва завидя на горизонте смазливого Когтевранца.

Блэк часто думал об отношениях с Лирой, но так и не приходил к чему-то вразумительному. У неё был взбалмошный характер, собственно, как и у него самого. Они могли ссориться, но это всегда оканчивалось горячими поцелуями в Выручай-Комнате. За несколько месяцев Лира стала такой родной и привычной, что это казалось правильным.

Потому что даже её молчание, пока Бродяга перебирает густые волосы с приятным запахом ягод, дарило уют. То, чего так не хватало в детстве, он нашёл в этой, казалось бы, обычной девушке. И меньше всего на свете хотел потерять.

И всё же, жизнь – странная штука, да? Можно твердить без остановки, что тебе никто не нужен, и утонуть в одном человеке.

Отбросив в сторону сентиментальные мысли, Сириус сгруппировался. Они были на месте. На кладбище тех самых волшебников, чьи имена гордо носят названия четырёх факультетов.

Салазар Слизерин – величайший колдун, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Увлекался Темной магией и был известен как ярый борец за чистоту крови Волшебного Сообщества. Умел разговаривать на языке змей. Искусный легилимент. Ценил в людях целеустремленность, амбициозность и хитрость.

Годрик Гриффиндора – маг, живший более тысячи лет назад, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Годрик Гриффиндор больше всего ценил в людях храбрость. Заколдовал свою старую шляпу, превратив её в Распределяющую шляпу, доверив ей на вечные времена распределение учеников по факультетам. Так же в честь него названа Годрикова Впадина, где он когда-то родился.

Кандида Когтевран – волшебница, являющаяся одним из четырёх основателей школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Она ценила в людях мудрость, ум и чувство юмора. Диадема Кандиды была украдена её собственной дочерью, Еленой, чей призрак до сих пор обитает в школе.

Хельга Пуффендуй – колдунья, являющаяся одним из четырёх основателей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. В честь неё назван один из факультетов Школы. Пенелопа Пуффендуй ценила в людях упорство, верность и честность.

Четыре мраморных гроба стояли в ряд под огромным деревом, раскинувшем свою крону. Здесь звезды и луна, словно заколдованные, выглянули из-за туч и ярко освещали могилы. Деревья вокруг напоминали воинов, готовящихся защищать древнюю магию, зарытую глубоко в землю вместе с усопшими телами.

Джеймс навострил анимагический слух и прислушался. Где-то совсем рядом раздался хруст веток, и едва Сохатый повалил друзей за высокие кусты диких ягод, как на свет вышли фигуры, облаченные в чёрные мантии и скрывающие лица капюшонами.

— Ты в порядке? — Сириус притянул к себе Лиру, не успевшую сообразить, что случилось.

Бродяга недовольно вздохнул, глядя на кровоточащую царапину на щеке. Попытавшись вытереть кровь рукавом, он только вызвал шипение Лиры. Она недовольно поморщилась, но не отодвинулась. Наоборот, крепче прижалась к Сириусу, едва сдерживаясь, чтобы не дать пинка Джиму.

— Это значит, что я прощён? — даже сей Блэк ухмыльнулся и заправил локон волос за ухо недовольно бурчащей Гриффиндорки.

— Тише, голубки! — шикнул на них Джеймс, который внимательно наблюдал за поляной.

Слизеринцы, а он был уверен, что это они, осматривали могилу, пребывая в полной уверенности, что они здесь одни.

— Нам нужен план, но мы не сможем обойтись без боя в любом случае.

— Меч явится только истинному Гриффиндорцу. Так было сказано в книге.

— Мы не можем довериться старым легендам, Ли! — сердито проговорил Сохатый. И чуть тише добавил, — Меньше всего хочется, чтобы Волан-де-Морт получил желаемое. Мы не знаем, что он замышляет, но это точно что-то плохое.

И тогда Сириусу пришла идея, показавшаяся на тот момент лучшей.

План, который они составили, больше всего подвергал опасности Мародёров. Лира же должна была подобраться как можно ближе к могилам и найти меч, пока Сохатый и Бродяга отвлекают Слизеринцев.

Отправив сестру, Джеймс взглянул на друга. Оба понимали, чем это всё может обернуться. Противники могут применить даже Непростительные Заклинания, чтобы достичь своей цели. В глубине души Сириус был рад – Лира из них троих в большей безопасности. И Джеймс, стоявший плечом к плечу с сжатой палочкой в руке, полностью разделял его чувства.

Ремус крепко сжимал ручку зеркала, готовясь в любую минуту помочь друзьям. Рядом, на соседней больничной койке, сидела Лили. Хвост с ногами забрался на постель, смотря, как секундная стрелка часов медленно тикает.

Время текло медленно. Оно замедлилось, томило в ожидании, заставляя нервничать и волноваться. Лили хотела пойти с Джеймсом, но осталась под натиском уговоров. Если понадобится, она сделает всё, чтобы помочь друзьям. Дамблдор не оставит их в таком положении и обязательно придумает выход. Эванс была готова сорваться с места, но покорно ждала знака.

Спустя полтора часа стекло зеркала запотело. Из тумана показалась растрепанная голова Джеймса. Его лоб был в грязи, а глаза стали стеклянными. Он сказал всего два слова, а Лили уже хлопнула дверью Больничного Крыла, как можно скорее стремясь к кабинету директора.

— Бродяга ранен.

Всё пошло не по плану.

Люди в капюшонах сначала повелись на отвлекающий маневр и начали сражаться. Они не заметили Лиру за своими спинами, сосредоточившись на том, чтобы вспомнить как можно больше заклинаний.

Джеймс понял, что не все пятеро студенты лишь в тот момент, когда только один из противников был в нокауте. Трое из них сражались с помощью Тёмной Магии, которая была запрещена в Хогвартсе.

Лира старалась не считать, сколько вспышек разразило воздух. Она думала только о том, чтобы скорее найти меч и вернуться в замок. Около могилы не было ни намёка на меч, и Слинт была готова плюнуть на всё и идти защищать свою семью, как прямо на гробнице появилось свечение. Меч возник буквально из воздуха, и Гриффиндорка назвала бы его появление эпичным, если бы оно не привлекло внимание Мальсибера, чей капюшон спал с лица.

— Ты! Конец тебе, предательница крови!

Сириус повернул голову, слыша знакомые слова. Что-то внутри него рухнуло вниз, глядя, как Генри двинулся в сторону.

Он поднял свою палочку и направил на Лиру, шепча самое тёмное заклинание, которое знает. Слинт замерла, держа в руке меч. Страх парализовал, она не могла сдвинуться с места.

Секунда, и из палочки вырывается фиолетовая вспышка.

Секунда, и поляну разрезает оглушающий крик.

Секунда, и Блэк сжимает возлюбленную в объятиях, принимая удар на себя.

========== 31. Меч Годрика Гриффиндора. ==========

В случае столкновения мотивов выбор всегда совершается в сторону сильнейшего мотива.

Николай Лосский

Альбус Дамблдор не спал. Он сидел за своим дубовым столом, снова и снова перечитывая письмо старого друга. Если бы кто-нибудь увидел лицо волшебника, то поклялся бы, что в голубых глазах собираются слёзы.

Профессор смотрел на пергамент, исписанный таким привычным почерком, и буквально разрывался от сомнений. Иногда сделать выбор так сложно, а когда ты, по словам многих, величайший маг столетия – ещё сложнее.

Внутренний голос, именуемый совестью, при каждом удобном случае стремился напомнить, что за многие свои решения Альбус расплачивается до сих пор. Только вот будет ли сделанный выбор правильным или нет, увы, ответит не он. А совсем невинное дитя.

От этого волшебнику становилось ещё хуже.

— Ох, мой милый друг, почему же про этот план я узнал только после твоей смерти? Как ты мог всё прогадать? И быть настолько в ней уверенным?

От мыслей его оторвала Минерва МакГонагалл. Волосы, обычно собранные в пучок, сейчас были заплетены в косу. Очевидно, что деканша ещё совсем недавно спала и не успела переодеться из пижамы в мантию.

— Что привело Вас сюда в такой поздний час? — директор положил письмо в ящик и задвинул его.

— Профессор Дамблдор, у нас большая беда. — МакГонагалл была взволнована и даже напугана, заставляя директора напрячься. — Лили Эванс десять минут назад сообщила мне, что трое наших учеников подверглись нападению в Запретом Лесу.

— Что вы говорите, Минерва? — Альбус поднялся с места.

— И один из них тяжело ранен. Сириус Блэк получил удар Тёмной Магией.

Лира злилась.

Злилась на мадам Помфри, просто исчезнувшую за тяжёлой дверью госпиталя. На Минерву МакГонагалл, стоявшую в углу и просто молчавшую. На директора, который вызвал их с Джеймсом в свой кабинет и, словно маленьким детям, объяснял очевидные вещи.

— Профессор Дамблдор, мы уже поняли, что поступили плохо. Прошу Вас, скажите, что с Сириусом!

— Неужели Вы не думаете о себе, мисс Слинт? Мне придётся исключить Вас из школы. Всех, кто участвовал в этой глупости. — Альбус сурово взглянул на студентку, даже не дрогнувшую от этого взгляда.

— Остальные поддались на мою провокацию, вся вина лежит на мне. Не лезь, Джим! — шикнула она, вырвав свою руку из хватки Сохатого. — Я понесу ответственность за все произошедшее.

— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, отведите мистера Поттера в Башню, с него сегодня хватит приключений.

Декан Гриффиндора, поняв намёк, тронула Джеймса за плечо. Едва за ними захлопнулась дверь, как директор, сложив руки за спиной, прошёл в сторону своего стола.

— Вы думаете, что поступаете благородно. Но моё письмо очень сильно огорчит Вашу мать.

Да, матушка будет в гневе. Да только вот она была лишь урожденной Блэк. И много лет назад, сменив фамилию на Слинт, научилась сражаться за справедливость.

— Она полностью поймёт и поддержит меня, когда узнает правду.

— Вы уверены, что ваши родители хотели именно этого?

Злость достигла своего предела, и Лира больше не могла её сдерживать. Какая разница, что подумают другие? Слинт была готова взять ответственность на себя, уйти из школы или понести любое другое наказание. Но вместо того, чтобы ждать любимого человека около Крыла, ей приходилось отчитываться.

— Вы можете исключить меня, директор. Конечно, как и любой преподаватель, Вы должны поступить правильно. Однако, — Лира вынула меч из-под мантии и, пройдя к столу профессора, положила его на деревянную поверхность. — Вам нужно знать, что я поступила бы так снова. И ничуть не пожалела бы.

Она на минуту замолчала, переводя дыхание. А перед тем, как уйти, произнесла:

— Мой выбор был правильным, профессор. А сейчас, извините, я хочу узнать о состоянии Сириуса.

Альбус смотрел на потерянное сокровище Гриффиндора и не мог скрыть своего удивления. Это был подлинник, об этом свидетельствовала тонкая и почти невидимая гравировка имени самого Годрика.

Впереди Дамблдора ждала бессонная ночь. Ему предстояло разобраться в том, как такая ценная вещь оказалась в руках студентов и что же всё таки случилось этой ночью.

Больничное Крыло.

Единственным источником света служила свечка, почти догорающая на подоконнике. Совсем недавно в палате был настоящий переполох. Мадам Помфри работала с таким и по-настоящему страшным Тёмным Заклинанием, которого не видела с ночи Хэллоуина.

Блэк, тот мальчик с Гриффиндора, тяжело пострадал. Целительница смогла уничтожить все остатки магии, и совсем скоро он придёт в себя.

Сейчас уставшая Помона отдыхала в своей комнате, и тихий скрип двери не смог разбудить её. Могло показаться, что это просто сквозняк, но зашуршала мантия-невидимка, и на свет вышла хрупкая фигурка.

— Когда-то тебя отчитывал директор, а я лежала тут. Сегодня мы поменялись местами. — Лира присела рядом с кроватью Сириуса, кладя свою кисть поверх его руки. — Но кое-что осталось неизменным. Мы всё также ждём друг друга.

Кабинет директора Хогвартса.

Профессор Дамблдор сидел при приглушённом свете и держал в руках Распределяющую Шляпу. Вскоре, спрятав в ней реликвию и вернув на полку, волшебник подошёл к окну. Он слишком поздно понял покойного друга, и обратного пути уже не было.

Оставалось только впервые за много лет довериться кому-то.

— Характером она точно пошла в покойного отца.

Тогда, на рассвете нового дня, директор сделал свой выбор.

========== 32. Шаг в пустоту. ==========

С болью утраты придется жить. От этой боли нет спасения. От нее не скрыться, не убежать. Рано или поздно она снова накрывает и хочется только одного — избавления.

— Вы только посмотрите на них!

Щелкнула вспышка колдокамеры, и улыбающийся Джеймс потряс карточкой, помогая ей скорее проявиться. Лили, завидев довольную ухмылку Бродяги, засмеялась ещё громче.

— Доброе утро, называется. — пробурчала Лира и подняла голову, до этого покоившуюся на плече Сириуса.

— Как ты?

Ремус присел на край кровати, Сохатый расположился около окна. Питер присел на стул, а девушки ушли раскладывать склянки и недавно полученные лекарства по поручению целительницы.

— В норме. Пока я валялся тут, вам сильно влетело? — Блэк приподнялся на подушке.

Вот такой привычно дерзкий и хамоватый Бродяга им нравился намного больше, чем бледное тело без сознания под действием проклятия.

— Меня и Ли вызвали к старику. Ты должен был видеть, как она рвалась к тебе, друг.

— Не слушай его. — заговорил Лунатик. — Мы все будем отрабатывать своё наказание на плантациях два месяца под присмотром профессора Брауна.

— Ерунда! Ничто по сравнению с тем, как мы драили котлы первокурсников под придирчивым взглядом Слизнорта. Тогда был настоящий мрак!

Через месяц, в мартовский вечер, Минерва сидела в своём кабинете. Скомканный платок лежал на краю стола, и рука волшебницы вновь потянулась к нему. Несколько минут назад деканша вернулась к себе от директора и всё ещё не могла прийти в себя.

Преподавательница знала, что за пределами школы началась настоящая война. Даже Хогвартс больше не был безопасным местом, доказательством служила ужасная трагедия с поездом. Но не могла предположить, что именно она будет сообщать о плохих новостях.

Вот только уже через пару часов обо всём случившемся напишут в каждом вечернем выпуске газет, и допустить, чтобы дети узнали именно из них, МакГонагалл не могла. Потому поднялась с места, в последний раз вытирая слёзы. Минерва ненавидела беспомощность.

Однако сейчас она ничего не могла сделать.

— Достаточно, Сириус, не порть мне настроение перед отработкой!

Тренировка по квиддичу закончилась двадцать минут назад. Блэк смог быстро вернуться в строй за пару недель. И уже успел поссориться с Лирой. Ей не нравилась непонятная ревность к Алексу, тоже ходившего с ними на отработку из-за глупого нарушения. Но ещё больше она раздражалась, что на этой почве постоянно возникали недопонимания.

— Он всё время крутится рядом, это бесит.

— Но я же молчу, когда тебе на шею вешаются идиотки с Пуффендуя.

Они говорили совершенно спокойно, что грозилопревратиться в большую ссору. Ремус, прекрасно зная характер друзей, увидел декана и поспешил утихомирить парочку.

— Тихо, МакГонагалл впереди! — шикнул он.

— Мистер Поттер, мисс Слинт, мистер Блэк, прошу Вас пройти в мой кабинет.

Голос волшебницы отличался от обычного. Ведь был настолько раздавленным, что в душе Лиры поселилось сомнение. Однажды она слышала такую интонацию и больше всего желала, чтобы всё оказалось не так.

— Профессор, что случилось?

— Мисс, будет лучше сесть в моём кабинете.

— Я не сдвинусь с места. — Лира замотала головой и остановилась, а два Мародёра последовали её примеру. Ремус, Лили и Питер, собравшиеся уходить, обернулись. — Скажите, что происходит.

— Студенты, следует…

— Прошу вас!

— Мне очень жаль.

Профессор МакГонагалл пыталась подобрать нужные слова, но из ненужной и пустословной речи Гриффиндорцы услышали лишь одно.

— Прошедшей ночью на Годрикову Лощину было совершено нападение. Ваша семья была найдена мёртвой.

— Нет! — голос резко сел, а голова закружилась.

Пока Джеймс и Сириус пытались осознать, Лира сделала два шага назад.

Она не помнила, как убежала. Или же как нашла пустую аудиторию и наложила заклинание Оглохни на дверь.

Только громкий и протяжный крик, вырвавшийся из собственной глотки.

Мама, старший брат, тётя, дядя.

Эти дорогие и любимые сердцу люди больше никогда не вернутся. Не увидят их окончание Хогвартса, её и Джима. Не отпразднуют вместе Пасху. Не скажут, что гордятся своими детьми.

Их убили, в этом сомнений не осталось.

После папы Лира наивно думала, что сможет уберечь свою семью, что больше никого не потеряет. Пластырь на почти зажившей ране был сорван, и кровь хлестала, окрашивая внутренний маленький мир в кровавые краски.

Когда голос охрип и исчез, порвалась последняя нить, связывающая реальность и воображение. Боль нарастала внутри, и Лира была готова на всё, лишь бы не чувствовать хотя бы ее часть.

И потому смело сделала шаг в пустоту, разделяя свою жизнь на «до» и «после» .

========== 33. Лекарство или яд? ==========

В этом мире можно искать всё, кроме смерти. Она найдёт тебя сама.

Лили не знала, как пережила эту ночь. Сначала слова МакГонагалл, потом вечерний выпуск газеты «Ежедневный Пророк», странный туман, накрывший всех после новостей. Эванс и сама не знала, как верить в ужасную весть.

С момента Рождества прошло не так много времени, в памяти отчётливо всплывали радостные и такие живые улыбки. Как поверить в смерть людей, с которыми вместе сидела за столом?

Но самым худшим было состояние Джеймса и Сириуса. Ремус, один из немногих сохранивший рассудок, отправился на поиски Лиры, в то время как Лили занялась мальчиками.

Едва войдя в комнату, Сохатый осел на пол. Рядом с ним упал лучший друг. Они прикасались друг к другу плечами и всё прекрасно понимали. Те слова, встрявшие колом в горле, молча передавались сокровенным жестом.

— Как так? Они же…

— Джим, посмотри на меня, посмотри. — Лили села на колени, пока Блэк закрыл глаза, пытаясь остановить слёзы.

Эванс не сказала ни слова, лишь крепко обняла. И Джеймс был благодарен, что в эту страшную ночь она осталась рядом.

Лира Слинт, словно тень, покинула Хогвартс рано утром. Этот замок, ставший вторым убежищем, сейчас буквально душил, слушать глупые слова соболезнования от других казалось невыносимым. А потому, воспользовавшись камином школы, вернулась во Францию, прямо в семейное поместье.

Дом.

Что такое дом для каждого из нас? Для Лиры, шагавшей по родному паркету, это всегда было местом, где она чувствовала себя принцессой. Этакая крепость, которая всегда защищала и скрывала в своих объятиях маленькую девочку. Человек сможет всё, если за его спиной стоит семья.

Но сейчас эта крепость рушила её мир, так тщательно выстроенный после смерти отца. Воспоминания, родные углы, собственная комната, даже запах разрушали. Казалось бы, прямо сейчас она проснётся в своей постели, Динки пожелает доброго утра своей хозяйке, а после случится семейный завтрак.

Но смерть отобрала последнее, что Лира имела. Семью.

Она упала на родительскую кровать, закрывая глаза и больше не сдерживаясь. Громкие рыдание вырвались наружу, и даже рука не смогла закрыть рот, остановить собственные крики.

Она кричала, захлебывалась в своих рыданиях и падала.

Падала. Падала. Падала.

Снова под треснувший лёд самообладания, в ту ледяную воду, ставшую ещё холоднее с сентября. Именно тогда, до разговора с Сириусом, Лира чётко ощущала пустоту внутри сердца. И сейчас она снова не могла двигаться, теряя себя.

Уснуть удалось, когда эльфы напоили её снотворным.

Лекарство показалось ядом.

Похороны были назначены на тринадцатое марта, спустя два дня смерти.

Всю Францию загородили чёрные тучи, дождь нещадно хлестал по могильным крестам, словно оплакивая потерю. Маленькая фигурка в плаще стояла перед кирпичной гробницей, которая была построена для усопших волшебников, носивших фамилию Слинт.

Внутри в ряд стояло множество тумб. Некоторые из них были пусты, на некоторых уже стояли вазы, а рядом виделись выгравированные золотые надписи полного имени и фамилии. Всех без исключения сжигали, а пепел собирали в сосуды и навсегда размещали тут. Лира поочерёдно внесла две вазы и поставила их на стойки.

Кладбище было пустым, слышался лишь ливень, стучавший по крыше. Сейчас все родственники находились на похоронах Юфимии и Карлуса, а после них прибудут сюда. Только вот Слинт в то время здесь уже не будет. Последнее, чего хотелось, – это слушать мерзких чистокровных родственничков, так и желающих откусить часть от наследства.

— Мам, — тонкие пальцы коснулись фарфора вазы, — Всего два дня, а я уже скучаю по вам. — взгляд переместился на рядом стоящую тумбу. — Пап, ты береги её и Ника, ладно? Присматривайте там друг за дружкой.

Пара солёных капель скатились по щеке, но Лира быстро вытерла их.

Спустя несколько минут она вышла из гробницы и исчезла в портале.

Семейное поместье.

Глаза внимательно следили за двигающейся стрелкой часов.

Лира не знала, сколько времени прошло. Наверное, несколько дней, если судить по испуганным голосам эльфов.

В таком молчаливом состоянии казалось, что всё это нереально. Будто бы мама и брат просто уехали и совсем скоро вернутся. Ли знала, что это ложь, что на самом деле они мертвы, она сама их похоронила. Только просыпаться совсем не хотелось, а придуманная фантазия помогала не сойти с ума окончательно.

На протяжении нескольких дней Лира рассматривала часы, купленные отцом на выставке много лет назад. Что-то в них было не так. Какая-то загадка таилась в этих стрелках, и Слинт даже сняла их со стены, желая рассмотреть поближе. Сзади, в абсолютно ровной деревянной поверхности, виднелась скважина. Очевидно, требовался ключ. Где его взять?

От размышлений оторвала Динки, потянувшая хозяйку за рукав ночной рубашки.

— Госпожа, Вам пришло очень много писем. А ещё очень странная посылка. Хотите, чтобы Динки открыла её?

— Нет, Динки, оставь. Я открою.

Эльф поклонилась и исчезла. Лира взяла в руки письма разных цветов. Было множество писем от друзей, даже одно от Дамблдора, но все они тут же оказались на полу. Внимание привлёк пухлый жёлтый конверт, скрепленный необычной печатью. Она вскрыла запечатанную обёртку и вынула пергамент.

«Лира Юджиния Слинт!

Соболезнуем Вашей утрате.

Фамильное кольцо Кассиопеи Слинт, её вещи и вещи Никлауса Слинт, найденные при проведении необходимых процедур, находятся в конверте.

Отдел экспертизы больницы Святого Мунго.»

Трясущимися руками Ли вынула любимую заколку матери, излюбленный карманный платок брата, золотые серёжки и массивное кольцо Слинтов, переданное Кассиопеи от матери отца.

Лира знала, что по праву является Леди Слинт и теперь обязана носить украшение, но несколько минут не решалась надеть его на палец. А когда всё же сделала это, вновь почувствовала холод. Кольцо было волшебным и тут же приняло нужный размер.

Взгляд пал на посылку. Она была завернута в плотную коричневую бумагу и перевязана ниткой. В таких упаковках мать обычно заказывала свои любимые орхидеи и хризантемы, и Ли поспешила развернуть посылку. Да, действительно, внутри был росток необычайной красоты.

Лира провела пальцами по земле, увидела торчащую из-под горшка записку.

А после тело пронзила ужасная боль.

========== 34. Последняя из своего рода. ==========

Всё тайное рано или поздно становится явным.

В библиотеке было тихо. С момента, когда в кресле сидел сам владелец поместья, прошло больше года, но эльфы исправно вытирали пыль и по указанию господ никогда ничего не трогали. Вещи остались на месте, словно их хозяин скоро вернётся.

На протяжении нескольких лет Ричард Слинт приходил в эту комнату, садился в любимое кресло и читал разные книги. В библиотеке древней чистокровной семьи находилось миллион скрепленных страниц, буквально пропитанных Тёмной Магией. Изредка мужчина писал письма своему давнему другу, а после вновь и вновь пытался найти отгадку на свой вопрос.

Лира сидела в том самом кресле, где раньше папа читал ей и Нику сказки. Рядом, на столике, поверх наваленных бумажек стояло присланное растение, а рядом с ним лежали те самые часы. Едва она пришла в себя от боли, как тут же кинулась сюда, искать ответы. И спустя два часа поиска всё же получила их.

Пальцы водили по строчкам, выискивая нужное. Глаза то и дело возвращались к записке, написанной по-французски.

«Dernier en son genre. Tuer le germe comme souvenir, Lady Slint»

Перевернув страницу, Лира увидела рисунок растения, очень похожего на рядом стоящий. Но едва она начала читать, как руки свела судорога. Затем перед глазами начало темнеть и расплываться. Это продолжалось несколько секунд, а после резко прекратилось.

«…Ранее, во времена революций и войн, произошёл скандальный случай. Волшебнику был прислан подарок, красивый росток. Тогда никто не подозревал, что маг поставил на стол своего убийцу…»

Лира прекратила читать и взглянула на горшок. Пазлы медленно собирались в понятную и пугающую картину.

«…Спустя час у волшебника начали появляться такие симптомы: темнота в глазах, судороги, быстрая усталость…»

Сердце забилось сильно-сильно, а дыхание, наоборот, замерло.

«…Через несколько недель он начал забывать нужную информацию, начали дрожать руки. Несколько раз волшебник переставал чувствовать конечности…»

«…Как выяснила экспертиза, маг медленно и мучительно умирал. Спустя три года первых симптомов он превратился в инвалида. Спустя пять лет первых симптомов он скончался и был похоронен на кладбище…»

«…Самое удивительное, что, чем хуже было волшебнику, тем лучше становилось цветку. Растение питалось жизненной энергией, распускало бутоны, цвело всё больше и больше…»

«…На сегодняшний день лекарства не существует.»

На следующей странице начиналась статья о другом растении, а мир Лиры вновь перевернулся с ног на голову.

Почему кто-то решил истребить весь род Слинт? Что же такого сделала её семья? И чем она заслужила быть проклятой?

Что ж, пора раскрыть все тайны.

Взгляд пал на столик, заваленный бумагами отца. Ли резко смахнула ненужные бумажки, находясь на грани истерики. Вопросы разрывали голову, раздражая тем, что на них не было ответов. На дубовой поверхности остались только цветок, часы, странная книжку, запертая на замок, и ключ.

Она взяла в руки часы и ключ. Всё так просто? Губы исказила усмешка, потому что после всего узнанного казалось, что сейчас случится ещё что-нибудь. Но Лира просто вставила в ключ в замок и прокрутила его. Небольшая дверца заскрипела и открылась. Тут же стали видны пожелтевшие бумажки, сложенные в несколько оборотов. На них был написан получатель.

«Моей дочери. Когда она всё узнает.»

«Ты всегда любила смотреть на эти часы, когда была малюткой. Конечно, позже стали больше интересы куклы, чем старые часы. И, раз эти строки дошли до тебя, моя маленькая дочь догадалась обо всём. Я никогда не сомневался в тебе.

И сейчас мне нужно извиниться перед тобой, малышка. За всё, что случилось и ещё случится с тобой по моей вине. Однако назад ничего не воротишь, и, если с мамой и Никлаусом что-то произошло, нужно внимательно послушать меня.

Сейчас тебе грозит смерть. Как последняя из своего рода, ты представляешь опасность для Волан-де-Морта. Я имел неосторожность копнуть слишком далеко и перейти ему дорогу. А значит, что он постарается уничтожить нашу семью. Будь начеку.

Я виноват во многом, в том числе и в твоих кошмара, милая. Когда ты увидела, как я прячу что-то в часы, мне пришлось стереть тебе память. Плохие сны – это реакция организма на заклинание.

К несчастью, через несколько дней они придут за мной, и всё, что останется моей дочери, это закончить моё дело с крестражами. В этом тебе поспособствует Альбус Дамблдор. Но перед тем, как спрятать это письмо, я должен помочь своей семье в последний раз.

Лира, доченька, на столе лежит странная книжка. Эта шкатулка, о которой тебе рассказывала мама. Твоя прабабушка отдала её мне много лет назад, и очень важно, чтобы никто не подозревал, что на самом деле она не потерялась. В этой шкатулке лежит вещь Тёмного Лорда, которую тебе нужно передать Альбусу. Вещь проклята, будь внимательна с ней.

Это всё, что тебе требуется для первых шагов.

Никогда не снимай с себя ключ Юджинии. Не смей делать этого ни под каким предлогом.

И прости меня.

Папа.»

Лира отложила в сторону письма и на дрожащих ногах встала. Она медленно прошла в тот коридор, где висели портреты всей семьи. Тело больше не выдерживало, и Слинт остановилась перед семейной картиной.

Скатившись по стене, Лира уставилась на родные лица.

— Оказывается, я о тебе совсем ничего не знала, пап.

Комментарий к 34. Последняя из своего рода.

1 — «Последняя из своего рода. Убивающий росток на память, Леди Слинт.»

========== 35. Секреты Альбуса Дамблдора. ==========

Наверное, все мы не довольствуемся тем, что имеем. И, наверное, лишь тогда понимаем как нам это дорого, когда теряем.

Вольфганг Хольбайн, “Анубис”

Всю следующую неделю Лира не вылезала из библиотеки. Она искала информацию о крестражах, о том, как можно избавиться от проклятия. Но если о бессмертии книги нашлись, то о лекарстве больше не нашлось ни единого упоминания.

Единственной надеждой остался химик из Италии. Он вёл отшельнический образ жизни, и Ли даже не надеялась на быстрый ответ, написав письмо и заодно прикрепив к нему материалы о ростке. Однако тот пришёл незамедлительно. Мистер Хендерсон писал, что впервые слышит о таком проклятии. Волшебник ничего не пообещал, но всё же взялся за этот случай.

Он был последним шансом на нормальную жизнь.

Двадцать седьмого марта Лира решила вернуться в Хогвартс. Держа в руках небольшой чемоданчик и уже ненавистное растение, она с грустью смотрела на родное поместье.

Мурашки прошли по коже, будоража воспоминания. Только вот все детские игры остались далеко позади, словно в прошлой жизни. В той, где был свет. А сейчас не осталось ничего, кроме чёрных ниточек, расползающихся по её коже, словно паучья паутина.

Здесь навсегда сохранится запах семьи, служащий напоминанием, что когда-то она была и у Лиры. И спустя много лет Гриффиндорка сможет вернуться домой.

Ворота захлопнулись, и она зашагала прочь.

Посетив могилу Юфимии и Карлуса, Лира вышла из портала около Хогвартса. Провести ученицу замок вызвалась МакГонагалл.

Едва в вестибюле в поле зрения попали они, всё стёрлось.

Уже не была важна деканша, которая слегка улыбнулась и, кивнув, отошла. Или же другие ученики, пялившиеся на Ли, как на привидение. Никто, кроме Сириуса, Лили и Ремуса. Петтигрю не присутствовал, да и это было к лучшему.

Она остановилась на месте, глядя в родные глаза.

Сириус стоял прямо напротив неё, впереди всех, и просто молчал. Лира похудела. Скулы заострились, а в любимых океанах, где-то на глубине, поселилась неизменная грусть. Словно перед Мародёром стояла не его девушка, а маленькая, сломленная игрушка. И тогда она протянула руки к Бродяге.

Вот такой невинный жест заставил сорваться с места и сжать тонкую фигурку в объятиях.

— Мы справимся, слышишь? Справимся.

Лира едва заметно кивнула на тихий шёпот и крепче обняла, вдыхая привычный запах одеколона и огневиски. И также крепко обняла остальных двух друзей, понимая, как сильно соскучилась.

— А где Джим?

Она почти шептала, потому что ещё чуть-чуть и расплачется. Лили отвела взгляд, а Ремус попытался объяснить, но у него ничего не получилось.

— Джеймс в комнате. Он много спит и почти забил на всё.

С момента последних событий ничего не изменилось. Всё тот же Хогвартс, те же алые тона, те же лица. Но сейчас всё казалось иным, будто проклятие заставляло смотреть на мир под другим углом.

Лира поднялась в спальню мальчиков, попросив оставить их наедине. Джим лежал в кровати, закрыв глаза и размеренно дыша. Гриффиндорка села на постель, запуская одну руку в торчащие волосы брата, а другой доставая письмо Юфимии. Джеймс часто забывал зайти в совятню, а потому тётя передавала через Ли.

— «Мой дорогой сын, — начала Лира, прекрасно зная, что Джим не спит. — Джимми, напиши ответ, я уже устала писать твоей кузине…»

Сохатый зашевелился, и губы растянулись в улыбке. Она всё делает правильно.

«Знаешь, я недавно пересматривала твои детские фото. Вспоминала, каким ты был. В нашей семье об этом никогда не упоминалось, но ты родился на месяц раньше положенного срока.

Помню, как боялась, что не выживешь. Мы слишком поздно смогли завести ребёнка, и страх окутал меня. Но Карлус запретил мне плакать. Он гордо заявил, что его сын будет жить. И будет летать на метле.»

Лира улыбнулась сквозь слёзы.

«Мы так радуемся твоим успехам, сынок. Лира выслала нам фотографии с матчей, ты там такой счастливый. Уверена, у тебя впереди отличное будущее, уже окончание школы не за горами.

Только не забывай писать нам, ладно? Черкани пару строк своей маме, чтоб не волновалась.

С любовью,

Мама.»

— Ли. — Джеймс поднялся с места и крепко обнял сестру. — Почему именно они?

— Они остались с нами, Джим. До тех пор, пока мы помним их. Вот здесь. — Гриффиндорка постучала указательным пальцем по сердцу брата. — А я никогда тебя не брошу. Хорошо, Джим?

Он знал, что война уже стучится в дверь. Прекрасно понимал, что никто не в безопасности, что всё изменится в одну секунду. Но Джеймс верил своей кузине.

— Хорошо, Ли.

Кабинет директора.

— Мисс Слинт, вы вернулись. Прошу, присаживайтесь.

Лира села в кресло, напротив Дамблдора. До некоторых пор ей никогда не приходилось говорить с директором. При поступлении общалась мама, а в течение учебного года не случалось особых поводов.

— Может быть, хотите чашечку чая? Не стоило приходить, если Вы слишком устали после поездки.

— Спасибо, сэр, не стоит. Мне нужно поговорить с Вами.

— Слушаю, мисс.

— Я всё знаю. — лицо Альбуса не дрогнуло, но в глазах было заметно напряжение. — Отец оставил мне письма, в которых было сказано, что Вы поможете мне.

— Для начала, я полагаю, что у Вас есть вопросы.

— Откуда Вы знаете моего отца?

— Он посещал Министерство Магии, и мы совершенно случайно пересеклись. С тех пор, когда Ричард приезжал в Лондон, старался встретиться со мной. На протяжении нескольких лет мы были друзьями. — на старом лице мелькнула улыбка, тут же погаснувшая.

— Как он начал искать информацию о Тёмном Лорде?

— К сожалению, я не знаю, как Ричард дошёл до крестражей. Даже не могу быть уверен в его гипотезе.

Лира кивнула и потянула руку к своей сумке. Она достала из неё книжку, на которую директор кинул заинтересованный взгляд.

— В этой шкатулке лежит кольцо Марволо Мракса, родственника Тома Реддла. — Ли поставила вещь на стол и поттолкнула к Дамблдору. — Первый крестраж. Отец предполагал, что их всего пять.

Альбус не смог скрыть удивление, глядя на простое чёрное кольцо с камнем, слишком уж сильно похожим на Воскрешающий. Да, Ричард всегда удивлял и был необычным волшебником. Но каким образом он смог достать, возможно, самую сокровенную вещь Волан-де-Морта?

— Вам требуется уничтожить кольцо. А я, как человек, который поспособствует уничтожению Тёмного Лорда, буду думать, где лежат остальные.

Подземелья.

Прозвенел оповещающий о конце урока колокол, и ученики принялись собирать свои вещи.

— Профессор Слизнорт?

Лили подошла к Горацию, держа в руках небольшую коробку.

— Да, моя дорогая?

— Это вам. Совсем скоро экзамены и наш выпуск…

Преподаватель с интересом взглянул на старосту и открыл подарок, вытаскивая из него аквариум с красивым цветком.

— Ох, мисс Эванс, это чудесно! Мне тоже будет нелегко расставаться с такими талантливыми учениками.

Вечером, в Выручай-Комнате, собралась небольшая компания. Как в старые-добрые времена Мародёры и девочки расположились на диванах под лёгкую музыку. Сириус и Лира в обнимку сидели под пледом, Джеймс положил свою голову на колени Лили и прикрыл глаза. Ремус с улыбкой наблюдал за парочками, потягивая сливочное пиво. Питер куда-то отлучился и пообещал прийти позже.

— Слушай, Луни, может, найдём тебе девушку? Смотри, ты один без пары.

— Глядя, как часто вы ссоритесь, уж лучше одному.

— Зато как бурно мы миримся. — подмигнул Сириус.

И пока никто не видит, коротко поцеловал Лиру. Вот такие поцелуи нравились больше всех. Да, страстные возбуждали, но вот такие нежные лучше всех передавали чувства.

— После Хогвартса усажу тебя на свой мотоцикл и увезу в кругосветное путешествие.

Вспомнились строчки из книги.

Спустя два года после первых симптомов превратился в инвалида.

========== 36. Тяжёлое решение. ==========

Каждому нужен кто-то, кто его выслушает.

Громкая вечеринка в честь дня рождения Джеймса Поттера была устроена спустя неделю после возвращения Лиры в Хогвартс. Она, на пару с Лили, сумела убедить брата, что родители хотели бы этого больше всего на свете, и тот под их напором сдался.

Конечно, о праздничном настрое не было даже речи. Однако все прекрасно понимали, что боль никогда не уйдёт из сердца. Просто со временем станет частью тела, и они смогут жить дальше.

Только вот Лира, настроение которой на протяжении нескольких дней по никому непонятной причине было ниже плинтуса, просто желала запомнить последнее мгновение счастья. Потому что принятое ею решение раз и навсегда перечеркнет всё хорошее, что случилось за этот учебный год.

Глядя, как Джеймс и Лили мило танцуют, как Ремус сидит в кресле и умиротворенно смотрит на происходящее, Лира чувствовала горечь. Мысли и сомнения боролись друг с другом, однако всё уже было решено.

Узнай они обо всём, просто рассмеялись бы над этим глупым и одновременно благородным поступком. Ли знала, что друзья будут рядом и смогут справиться со всем, даже с чёртовым проклятием.

Но кто в здравом уме станет обрекать любимых на такие мучения?

Был разгар вечеринки, когда знакомая рука вытянула Сириуса с танцпола и вывела из гостиной.

Гриффиндорка отпустила руку Бродяги и довольно долгое время шла молча, обнимая себя. Ли никак не решалась начать разговор, прекрасно зная, чем всё закончится.

— Ты хочешь поговорить?

Удивительно, как за несколько месяцев он научился понимать желания второй половинки. Лира вдруг ощутила, что, наверное, никогда больше не сможет найти человека, понимающего её настолько хорошо.

Казалось, будто невидимые руки сжали горло, запрещая совершить ошибку. Глаза опустились на длинные рукава рубашки. Сегодня утром Ли заметила, как следы проклятия, чёрные полоски, исходящие из маленькой точки на спине, начали расходиться по телу. Одна из таких «веток» почти дошла до локтя.

Пришлось надеть рубашку с длинным рукавом и весь день следить, чтобы та случайно не задралась. Это и стало катализатором всех принятых решений.

— Сириус… — голос подвёл в самый нужный момент, становясь хриплым. — Я хочу расстаться с тобой.

— Погоди, что?

Бродяга остановился на месте, пытаясь принять. Мозг просто отказывался поверить, а сердце неприятно заныло.

— Я думала, что после смерти папы смогу жить дальше. Однако это не так. Весь этот год был просто маской, ложью. Как и наши отношения.

— Ты несёшь бред!

— Нет, просто пытаюсь донести, что если бы не папа…

— Мы бы не начали общаться. — опустошенно проговорил он. — Ну, конечно, никто бы не позволил встречаться с отщепенцом.

— Мне жаль.

Сириус больше не произнёс ни слова. Лишь развернулся и пошёл прочь, пока Лира молча глотала слёзы, даже не пытаясь остановить любимого человека. Завернув за угол, Блэк ударил кулаком о стену и скатился на пол.

Рано утром Гриффиндорка вернулась в гостиную, где тут же напоролась на Мародёров и Лили. Их расстроенный вид дал понять, что все всё знают и хотят поговорить. В комнате не было никого, кроме четырёх человек.

— Ли, какого чёрта ты творишь? Почему ты рассталась с Бродягой?

Внезапно все те слёзы, которым она запретила выходить наружу, превратились в настоящую решительность. Лира окончательно поняла, что о проклятии не узнает ни одна живая душа, но для этого придётся оттолкнуть всех.

После она возненавидела себя за все гнусные и ужасные слова, которые кричала близким людям.

Джеймс, Ремус, Лили.

«Глупый оборотень, магла, непутевый братец.»

Лира сумела вселить в их души ощущение, будто они никогда не знали подругу по-настоящему. Словно на самом деле она лишь чёрствая аристократка, на самом деле не умеющая дружить.

Её слова резали, и постепенно в любимых глазах появилось разочарование. Самое страшное и болезненное, что Ли будет вспоминать долгие годы своих странствий.

Напоследок хлопнув портретом, она выбежала из Башни, направляясь в никуда. Ноги сами понеслись к святне, где можно было присесть и успокоиться. Лира обняла себя руками, дрожа от холода.

Солнце постепенно поднималось ввысь, окрашивая небо в разные цвета, когда Гриффиндорка почувствовала на плечах тёплую мантию. Дернувшись, она увидела Александра Боунса. Парень, видимо, решил отправить сову и случайно наткнулся на неё.

— Не стану спрашивать, что случилось и почему ты сидишь здесь в такой холод. Мы можем просто молчать на случай, если ты не хочешь разговаривать. Но если всё же это случится, обещаю не задавать вопросов.

Сердце разрывалось от боли. Лира боялась просто не выдержать этой муки и просто свалиться на месте. Алекс показывал себя надёжным человеком, на которого хотелось положиться.

— Пару часов назад я разрушила то единственно хорошее, что было в моей жизни.

— Всегда можно изменить точку на запятую.

— Нет, нельзя. Потому что я не стану обрекать любимого человека на подобные мучения.

Когтевранец больше не сказал ни слова, за что она была благодарна. А в заднем кармане покоилось письмо, в котором мистер Хендерсон отнял последнюю надежду.

«… Мисс Слинт, давать Вам ложную надежду больше нет смысла. Мои старания напрасны, и как бы я не хотел Вас огорчить, лекарство невозможно создать. Мне очень жаль…»

========== 37. Желание раствориться. ==========

Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже.

Жизнь рухнула, словно карточный домик.

В течение недели, встречая реальный бойкот со стороны всего своего факультета, Лира старалась привыкнуть. К этому чёртовому молчанию, к сплетням за спиной, к одиночеству. Привыкла не разговаривать с Лили, обходить стороной старую компанию. Училась делать безразличный вид, когда видела Сириуса с какой-то девчонкой.

Она сама всё разрушила и теперь не имела никого права на ревность.

Только сердце предательски выло, словно волк в запертой клетке.

Все находились в Большом Зале на обеде, когда Лира тихонько проскользнула в спальню Мародёров. Она надеялась, что там никого нет, что сможет спокойно положить конспекты Ремуса и уйти. Но жизнь в последнее время не слушает её желаний.

На кровати сидел Сириус, а на его коленях находилась Меган. Они целовались, рубашка Блэка была расстегнута, красная помада Слизеринки стёрлась.

— О, у нас гости? Милая, ты так не вовремя зашла. — протянула Коллин, искренне наслаждаясь секундным ступором соперницы. — Ты следила за нами?

— Мне абсолютно плевать на вашу сладкую парочку. — холодно отозвалась Ли, пройдя к столу и положив на него листы. — Конспекты Люпина по Травологии.

Хотела уйти, лишь бы не смотреть, как дура, на следы поцелуев. Не видеть Сириуса или его очередную пассию. Просто гордо раствориться, без слов.

— Жаба не душит, Слинт? — донесся в след голос Меган.

— Милая, у меня в чемодане лежит мантия. Она мне слегка мала, но тебе вполне подойдёт. — Лира не выдержала и развернулась. И прежде, чем назойливая идиотка задала вопрос, к чему она клонит, продолжила. — Ты же любишь донашивать моё старое.

Сириус едва ощутимо вздрогнул. Почти так же, как в то утро. Проснувшись после вечеринки с лёгким похмельем, он искренне надеялся, что всё случившееся – просто сон. Казалось, что прямо сейчас Бродяга проснётся, Лира пожелает ему доброго утра и поцелует, а после они всей компанией пойдут на завтрак.

Только этого не произошло. И не произойдёт. Боль крепко застряла в сердце, и ни одна девушка на ночь не сможет вылечить её.

Едва до Мародёра дошёл смысл слов, ему захотелось кричать. Наорать на Лиру, встряхнуть её за плечи и больше никогда не отпускать. Только в этот раз Сириус не стал надевать маску бездушного аристократа.

Он хотел, чтобы бывшей девушке было также больно, как и ему сейчас. Хотелось причинить боль ей, чтобы ему самому стало легче.

— Ты снова тут.

Алекс сел на подоконник, слегка поежившись. Именно здесь он нашёл её после Хэллоуина.

— Да, снова.

Сириус больше никогда не приходил сюда. Даже старался обходить стороной, как заметила Лира. Но для неё этот подоконник стал убежищем, где можно было спрятаться от всего. Даже от самой себя.

Когтевранец осмотрел собеседницу. Выглядела она уставшей и даже измученной. Под глазами залегли круги, а руки постоянно одергивали рукава свитера.

Сегодня, на уроке Заклинаний, Лира на миг потеряла зрение. Хорошо, что это случилось во время написания определённого алгоритма взамахов палочки, а не практики, так что никто не заметил. На три минуты в глазах потемнело. Было настолько страшно, что она всё ещё не пришла в себя.

— Выглядишь паршиво.

— Ты любезен, как и всегда.

— Прости, мой факультет не отличается особой…

— Забей, я не обижаюсь.

— Я могу чем-то помочь?

Гриффиндорка молчала. Довериться или он уже слишком много знает? Александр даже подумал, что останется без ответа, когда Ли кивнула головой.

— Думаю, да. Мне нужна книга из Запретной Секции.

Лира шла по коридору, когда её окликнули. Сначала она даже не узнала девчонку с галстуком Пуффендуя, только спустя несколько минут в памяти всплыла та ночь и всё, что случилось дальше. Вспомнилось и странное поведение девушки.

— Знаешь, обычно я не хватаю людей за руки. Просто тогда…

— Была не в себе. Я понимаю. — Ли стремилась поскорее отвязаться и остаться в одиночестве.

— Да уж, самой непонятно, почему ходила за Петтигрю по пятам.

— Петтигрю? — проснулся интерес. — А ты не замечала что-нибудь странное за ним?

— Да, на самом деле. — Стеф нахмурилась. — Он очень часто пересекался со Слизеринцами и…

— И что?

— Я случайно услышала, как… Как они говорили про нападение на Годрикову Лощину.

Стефани не была дурочкой и прекрасно понимала, что происходит в стране и в Хогвартсе в частности. Она с жалостью посмотрела на Лиру и отметила, что та отлично держится. На лице Гриффиндорки было невозможно прочесть ни одной эмоции.

— Знаешь, Стефани, будет лучше, если ты забудешь обо всём, что случилось. Ради твоей же безопасности.

Близились Пасхальные каникулы.

========== 38. Держи своё обещание. ==========

Мы причиняем боль, не двигаясь. Мы отравляем, не касаясь. Мы несем правду и ложь. О нас не судят по нашим размерам. Что мы такое?

Слова.

Лира находилась в карете, которая вот-вот отвезёт её в замок. Всю Пасху она просидела над книгами в своей библиотеке и узнала всё, что можно было узнать о крестражах. Теперь осталось понять, где Волан-де-Морт спрятал части своей души.

Повозка покачнулась, и Ли посмотрела на своих будущих спутников. Мальсибер, Яксли, Эйвери сначала будто и не разглядели Гриффиндорку, а после даже обрадовались этому. Ситуацию ухудшило то, что в соседнюю карету сели Мародёры и Лили и, естественно, заметили компанию бывшей подруги.

Да уж, вляпалась. Сначала поездка проходила очень даже неплохо. Лира смотрела на пейзаж и старалась не обращать внимание на ухмылки, направленные в её сторону. Внезапно Эйвери и Яксли поднялись с места и сели рядом с ней. Один положил руку на её плечо, больно сжимая. Второй направил палочку, но так, чтобы это не было видно Мародёрам.

— Ну, красотка, поболтаем?

Гриффиндорка молча дёрнулась, на что Слизеринец лишь ещё больше сжал конечность. Со стороны казалось так, будто Ли совсем не против. Она мысленно чертыхнулась, понимая, как это выглядит в глазах Сириуса и остальных.

— Давай не будем привлекать внимание твоего дружка и братца. Или же они не придут тебе на помощь? Вы же вроде поругались. Почему? — Корбан намотал прядь волос Лиры и сильно потянул.

— На самом деле нам не особо интересна твоя жизнь. Просто Тёмный Лорд интересуется, дошёл ли подарок?

Гриффиндорка ужаснулась. Нет, они не могут знать о реальном сюрпризе, потому что иначе точно рассказали бы остальным. Потому что сейчас Джим думает о сестре, как о лживой аристократке. Знание о проклятии разбило бы им сердце намного сильнее, нежели собственные убеждения.

— А ты настолько трусишь, что не можешь назвать имя Волан-де-Морта?

Пришла их очередь отшатываться. Очевидно, хозяин внушал в них огромный страх. Карета остановилась, и Лира, воспользовавшись заминкой, быстро вывернулась из цепких рук.

Последний матч по квиддичу был назначен на четвёртое мая. Настроение Джеймса находилось на вершине Эвереста. Если его команда сегодня победит, он уйдёт из школы с кубком в руках. Сохатый шёл к этой цели долгий год, и даже разлад в отношениях с сестрой не мог помешать.

Трибуны кричали. Конечно, Когтевран сильный соперник с умной стратегией, но он лучше Слизерина с его грязной игрой. В последнее время тренировки шли очень напряжённо. Пусть Джеймс и запретил выносить чувства на поле, Сириус и Лира не могли никак сыграться. Приходилось часто разговаривать об этом с другом, потому что сестра в основном просто молчала.

Счёт был неравен, для победы Гриффиндора требовалось ещё как минимум сто пятьдесят очков. Потому любой бросок мог решить исход судьбы. Наконец, ловцы заметили снитч. Джим подал знак команде, чтобы остальные не дали противнику захватить мяч. Квофл оказался в руках Лиры, и она устремилась к кольцам.

Внезапно перед глазами потемнело.

— Нет, только не сейчас, пожалуйста! — прошептала она, становясь безоружной.

Пока никто не вырвал мяч из её рук, однако ещё пара минут, и матч может закончиться их поражением.

— Слинт! — заорал Фабиан, видя, как один из охотников противника устремился к ней.

Ли беспомощно мотала головой, пытаясь прояснить темноту. Руки дрожали, во рту пересохло. Когтевранец приближался, она чувствовала это. Кто-то выхватил квофл из её рук.

Когда свет прорезался, Лира смогла увидеть только последние секунды решающего матча.

Джеймс Поттер сжимал в руке золотой шарик, пока толпа радостно ревела.

Вечеринка была в самом разгаре, когда Лира вернулась в гостиную. Она часто так делала, скрываясь от сплетен и избегая вопросов. Гуляла по замку часами и возвращалась поздно ночью, когда Лили уже спала. Это значительно упрощало жизнь.

Многие разошлись, но часть студентов, в их числе находились Мародёры, всё ещё танцевала. На столе и около него валялись пустые бутылки алкоголя. Быстро прошмыгнув мимо всех, Гриффиндорка уже поднималась по лестнице.

— А-а-а, Ли!

Лира обернулась и увидела пьяных Сириуса и Джеймса. Рядом стояли Ремус и Лили, находившиеся в более трезвом состоянии.

— Идите спать. Вы пьяны.

Никаких милых прозвищ, только холодный тон и безразличный взгляд. Сейчас сломанная девочка вновь надела маску, собрав остатки гордости.

— А ты мне кто, чтобы указывать? — ухмыльнулся Сириус и схватил Лиру за руку, едва она собралась уйти.

— Отпусти! Мне неприятны твои прикосновения! — взвилась Гриффиндорка, выдернув руку и снова развернувшись.

— Неприятны? А чьи же нравятся? — словно нож в спину. Лира замерла на месте, желая, чтобы он не заканчивал фразу. — Неужели Яксли лучше меня? Расскажи тогда, каков он в посте…

Раздался звук громкой пощёчины.

Сириус был пьян, Ли знала это. Но не настолько, чтобы позволять ему говорить отвратительные вещи и спускать всё то дерьмо, что Блэк испытывал из-за своего разбитого сердца.

— Ты омерзителен, Сириус.

Лили, словно в замедленной съёмке, наблюдала, как Лира развернулась и замахнулась. Она впервые посмотрела в глаза бывшей подруги и вздрогнула от того, что не увидела в них ровным счётом ничего, кроме всепоглощающей боли.

— Помнишь октябрьский матч? Меня сбили тогда с метлы. Ты задолжал мне желание. — Бродяга будто протрезвел после удара, и на его лице пролегла тень понимания. — Мародёры же всегда держат своё слово. Я хочу, чтобы ты до конца седьмого курса делал вид, что меня нет. Не смотрел, не разговаривал, не замечал. Как будто и не было в твоей жизни.

Староста вернулась в комнату, когда Лира, отвернувшись к стене, лежала в постели. Марлин, Алиса и Мэри спали. Эванс молча переоделась в пижаму и нырнула под одеяло.

— Лира, почему? Почему ты отреклась от нас? — тихо прошептала, глядя на спину молчавшей Гриффиндорки. Она знала, что ответа не последует, и едва сдержала желание разрыдаться от обиды. — Мы же были друзьями.

Лили безумно соскучилась по их дружбе.

========== Конец 2 главы. ==========

Порой нам нужно принять решение, от которого будет зависеть наша судьба. И не только наша. Но иногда мы понимаем: чтобы сделать человека счастливым, правильнее будет его отпустить, как бы тяжело это ни было.

Кухня.

—… и помните, что двери Хогвартса всегда открыты для Вас! А сейчас я попрошу профессора МакГонагалл огласить список выпускников!

Минерва МакГонагалл, облачённая в алую мантию с золотистой вышивкой, стояла перед сотней мальчишек и девчонок. В её руках находился список, и пока особо сентиментальные учителя утирали слёзы, профессор должна была во второй раз громко выкрикнуть такие привычные фамилии. Декан Гриффиндора оглядела Зал. Перед ней больше не напуганные первокурсники, а настоящие выпускники.

— Джеймс Карлус Поттер!

Сохатый поднялся с места под оглушающие аплодисменты. Поднявшись к Дамблдору, он пожал старческую руку и поцеловал ладонь МакГонагалл. Зал заревел, когда Джеймс вскинул диплом, словно Кубок Школы.

— Лили Джейн Эванс!

Слизнорт высморкался в платок, пока его лучшая ученица шла за своим свёртком.

— Ремус Джон Люпин!

— Питер Петтигрю!

— Лира Юджиния Слинт!

Как ни странно, зал снова заоплодировал. Сириус сдержал своё обещание, даже более того, прекратил бойкот Гриффиндорцев. Ли смогла доучиться в спокойной обстановке, и в этом была заслуга Бродяги.

Каждый из учеников помнил, как впервые вошёл в эти двери.Когда экзамены были сданы, дипломы об окончании выданы, а остроконечные шляпы подброшены ввысь, состоялся бал.

Длинные скамейки учителя заменили на круглые столы с белоснежными скатертями, стены украсили венками и омелой, растянули гирлянды, при приглушенном свете прекрасно создающие уютную атмосферу.

Лили завила волосы и надела зелёное платье. Она выглядела настолько прекрасно, что Джеймс, в своей парадной мантии, несколько минут стоял, разинув рот.

Пока друзей утащили танцевать, Сириус неосознанно высматривал фигуру в толпе. Он обещал, верно, но ничего не мог поделать. Даже спустя время после расставания не смог забыть. Казалось, что никогда не забудет.

Лира выглядела действительно потрясающе. Платье, купленное ещё с мамой, отлично сидело на тонкой фигуре. Волосы она закрепила сзади, оставив лишь несколько порядок, придающих элегантность.

Всего на минуту задержав взгляд на Мародёрах, Ли двинулась к Алексу. Так случилось, что только он оставался поддержкой. Они часто вместе сидели в библиотеке, готовясь к ЖАБА. Когтевранец не требовал от неё всей правды, просто поддерживая и искренне заботясь.

— Потанцуем?

— Давай.

Лира вложила ладонь в руку партнёра, второй рукой придерживающего её за талию во время танца. К счастью, друг всё понимал и держал нужную дистанцию.

— Почему ты сделала это? — спросил Боунс, глядя, как глаза подруги так и возвращаются к Блэку с Марлин.

— Так будет лучше. Сириус имеет право на счастье. К тому же, ты обещал не задавать вопросов.

Музыка прекратилась, и Ли вернулась к столу. Рядом стоял профессор Гораций Слизнорт, чьи щёки незаметно порозовели.

— Мисс Слинт, за Вас! — обычно преподаватель не позволял себе такое, но сейчас в нём говорили несколько бутылок рома. — Знаете, я помню Ричарда.

— Вы знали моего отца, сэр?

— Да. Мы пересекались пару раз, и говорили о Хогвартсе. И о некоторых отдельных учениках.

— Учениках, сэр?

— Ох, что-то я болтаю слишком много лишнего. — Слизнорт понял, что проговорился и поспешил удалиться, оставив позади ошарашенную выпускницу.

Лили и Джеймс вышли во внутренний двор замка. Основная часть студентов находилась в Большом Зале, так что им никто не помешает. Староста подошла к одной из украшенных омелой арок, дотронувшись до жёлтого фонарика, свисающего с толстых веток плюща.

— Поверить не могу, что закончила Хогвартс.

Лили не заметила, как Сохатый опустился на одно колено. Обернувшись, она ахнула от удивления и прикрыла рот рукой. Из бархатной коробочки сверкало кольцо Юфимии Поттер.

— Эванс, ты выйдешь за меня?

«Эванс, пойдём в Хогсмид!»

«Эванс, если я выиграю, поцелуешь меня?»

«Эванс, когда-нибудь мы будем встречаться!»

— Джим… — Лили улыбнулась. — Да! Конечно! Бесконечно да!

Джеймс, радостно выдохнув и улыбнувшись, одел кольцо на тонкий палец, а после поцеловал свою невесту. Радость, переполняющая изнутри, заставила парочку рассмеяться.

Зелёные, красные, жёлтые, синие вспышки салюта ярко окрасили небо в тот вечер. Этот учебный год был закончен, совсем скоро им предстоит собрать вещи, в последний раз прокатиться на поезде, вернуться домой.

Хогвартс больше не мог оберегать их, и детям войны предстоит столкнуться лицом к лицу с настоящим злом.

========== Глава 3. Дети войны. ==========

Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь.

Дж. К. Роулинг. Гарри Поттер и Кубок Огня. Альбус Дамболдор.

1979 год…

Волшебница ступала по лужам, из-под зонта разглядывая Лондон и крепко сжимая в руке кожаный чемодан. Она пробыла в Албании всего год, но казалось, что здесь всё так изменилось. Фигурка прошла в тёмный переулок и трансгрессировала.

Собрание проходило в квартире одного из членов Ордена Феникса. Около двадцати человек находилось в комнате. Пруэтты, Уизли, Фрэнк и Алиса Долгопупсы, Марлин МакКиннон, Мародёры и многие другие. Кингсли Бруствер разъяснял положение вещей в Министерстве.

— У меня есть предположения, что некоторые чиновники находятся во власти Тёмного Лорда.

— Его приспешники повсюду, мракоборцы терпят поражение за поражением. — добавил Аластор Грюм.

В коридоре раздался хлопок трансгрессии.

— Друзья, минуточку внимания. — произнёс Дамблдор. — Один из наших членов долгое время исполнял моё поручение и сейчас вернулся.

Дверь комнаты приоткрылась, и Сириус едва не свалился со стула. Лили сжала руку своего мужа, глаза которого широко распахнулись. Ремус слегка улыбнулся, Питер помрачнел.

Дамблдор приветственно улыбнулся Лире Слинт, которую так тщательно изучали присутствующие.

Бродяга разглядывал и подмечал каждую деталь. Сразу после выпуска Ли бесследно пропала, никто не знал её местонахождение. Она подстриглась и сильно похудела. Волосы теперь доставали только до плеч, чёрная дождевая накидка открывала вид на светлый свитер и обычные джинсы. На руках красовались тонкие перчатки цветом слоновой кости.

Внутри каждого из Мародёров всё перевернулось. Лили смахнула слёзы.

— Добрый вечер.

Взгляд старой знакомой остановился на брате. А точнее, на его правой руке, где сверкали обручальные кольца. Бродяга был шафером. Марлин, Алиса и Мэри подружками невесты. Дамблдор присылал их свадебные колдографии, заставившие сердце сжиматься от тоски.

Лира исчезла сразу, вновь избегая вопросов.

Она не была готова.

Ко взглядам брата или Рема. К Сириусу. Ли наивно думала, что за целый год чувства прошли. А на самом деле ещё больше привязалась к любимым людям. И всё то время странствий она скучала и всё чаще вспоминала былые времена.

Зелёные глаза Лили, смотрящие с лаской и любовью на собрании, щемили грудь и заставляли чувствовать себя настоящей свиньёй.

Лира вернулась в Хогвартс, сразу направляясь в кабинет директора. Кажется, меры безопасности увеличились, потому что в коридоре не встретила ни одной души.

— Проходите, мисс Слинт. Чашку чая?

— Спасибо, сэр, не откажусь.

Когда горячий чай был разлит и подан, волшебники сели в кресла. Спустя пару минут Дамблдор отставил напиток в сторону.

— Ваше возвращение было неожиданным даже для меня. Узнали что-то насчёт крестражей?

— Нахождение диадемы пока мне всё ещё неизвестно. Однако про третий крестраж узнала намного больше.

— Я слушаю.

— Медальон Салазара Слизерина. Конечно, Реддл считал себя наследником и сумел заполучить реликвию.

— Но, как и другие вещи факультетов, он считается утерянным.

— У меня есть предположение, где Волан-де-Морт спрятал его. Эта пещера, куда сирот его детдома возили на отдых. Именно там случилась первая жестокость, пусть двое мальчиков и сказали, что просто играли с Томом.

— Что ж, мне остаётся лишь удивляться Вашей смекалке. Мисс Слинт, как прошла встреча с друзьями?

— Мы не разговаривали. — Лира поднялась с места и направилась к окну.

За прошедший год Альбус вошёл в круг близких и, очевидно, многое понимал и чувствовал. Конечно, поначалу он не хотел сильно впутывать Ли в дела с крестражами, пришлось даже просить Алекса о помощи с книгами.

Но сейчас профессор знал о смешанных чувствах бывшей студентки, пусть не осознавал до конца причину разрыва. Даже Дамблдор не ведал о проклятии, которое со временем только ухудшило здоровье.

— Сейчас не время для всего этого. После того, как достану медальон, вернусь в Албанию.

— Вы бежите от воспоминаний, как от огня, но стойко противостоите могущественному волшебнику. Это достойно восхищения.

— Я отправляюсь прямо сейчас.

Директор кивнул и поднялся с места. Голубые глаза с уверенностью посмотрели на Лиру.

— Надеюсь на скорую встречу, мисс Слинт.

— До свидания, профессор.

Вместе со своим эльфом Лира трансгрессировала прямо перед входом в пещеру.

Было странно, что кто-то уже заплатил кровью за проход и вошёл, давая возможность пройти внутрь без ранений. Динки испуганно посмотрела на хозяйку, доставшую из кармана волшебную палочку.

В пещере перед ними простиралось гладкое озеро, в середине которого находился небольшой островок. Но на берегу вновь ожидала странность. Цепь оказалась вытащена из воды, и добираться на остров было необходимо самим.

— Динки, перенеси меня.

Существо схватило Ли за руку, и спустя пару секунд ноги почувствовали камни другого берега. И открывшаяся картина потрясла до глубины души.

Регулус Блэк, собственной персоной, без сознания лежал около чаши, где и должен находиться медальон. Несколько мерзких существ вышли из озера с другой стороны и приближались к нему.

Швырнув в них заклинание, Лира подбежала к Блэку и похлопала его по щекам. Лицо, так напоминающее старшего брата, нахмурилось, и совсем скоро он открыл глаза.

— Динки, воды!

Эльф тут же исполнила приказ. Пока Регулус делал маленькие глотки, Ли направила заклинание на медальон. Выводы подтвердились, это была фальшивка, а значит, что настоящий крестраж Блэк перепрятал.

— Лира? Я… Я не умер?

— Тише, тише. — прошептала волшебница. — Я позабочусь о тебе, обещаю. — следующая фраза была обращена к Динки. — Перенеси нас в поместье.

Блэк-младший пришёл в себя спустя пару часов сна. Эльфы смогли определить причину его состояния и убрать остатки той дряни, которую он выпил, чтобы забрать медальон.

Лира находилась в комнате, сидела в кресле, когда Регулус очнулся. Благо, он сразу понял, что к чему. Съев пару ложек супа, парень начал свой рассказ.

— Я узнал о крестражах и нашёл пещеру. Настоящий медальон у Кикимера. — неловко почесал затылок. — На самом деле я думал, что умру. Теперь Тёмный Лорд не оставит меня в живых.

— Я пообещала позаботиться о тебе. Ты брат Сириуса.

— Он знает?

— Нет. Мы уже год не разговаривали.

Волшебница отвернулась к окну, скрывая грустные глаза. Она заметила силуэт, который шёл по аллее дома.

— Да, я слышал слухи.

Вскоре дверь комнаты открылась, и, словно фея, впорхнула блондинка в зелёной мантии, раскинувшая руки. Лира обернулась и с радостью обняла пришедшую, вдохнув цветочный запах духов.

— Регулус, это Лелин.

Парень, сначала испугавшийся, что это за ним пришли, пожал тонкую руку.

— Лелин, я знаю, после смерти брата ты ничем мне не обязана…

— Лира, — с французским акцентом перебила она, взяв хозяйку дома за руку. — Я очень любила Ника, и ты остаёшься для меня сестрой, ввереной от любимого человека. Скажи, что от меня требуется?

— Регулусу нужно залечь на дно до тех пор, пока Тёмный Лорд не будет повержен. Я могу довериться лишь тебе.

— С удовольствием помогу. Только бы этот мерзавец был наказан, и мой Ник спал спокойно.

— Спасибо. — Лира ещё раз обняла Лелин.

Пока та вышла в дамскую комнату, Ли села перед Регулусом на стул и принялась объяснять придуманный ею план.

— Ты призовешь Кикимера и передашь мне медальон. Пока вся Англия и Пожиратели Смерти будут думать, что ты мёртв, Лелин спрячет тебя во Франции. Пока я не пришлю сову, ты будешь находиться с ней. Всё ясно? Есть вопросы?

— Почему ты делаешь это? После Хэллоуина и расставания с Сириусом ты ничего не должна…

— Я не злюсь на тебя, Рег. — парень вздрогнул от сокращения, которое раньше использовал только брат. — Сириус хотел помириться с тобой. И когда война будет окончена, вы сможете поговорить.

Регулус Актурус смотрел на неё и понимал, почему брат влюбился именно в эту девушку. Лира не была похожа на тех аристократок, встречавшихся ему раньше. Ведь в синих глазах плескалась настоящая доброта.

— Спасибо тебе.

Когда крестраж был передан, Регулус исчез вместе с Лелин. Вслед за ними трансгрессировала и волшебница.

Воспоминания возвращались, и Лира снова бежала от них.

Не сейчас. Она ещё не готова.

========== 41. Маленький мир. ==========

Комментарий к 41. Маленький мир.

В части происходят события после окончания Хогвартса, рассказывающие о жизни Джеймса и Лили.

Доверие человека — абсолютная ценность.

Лили казалась ангелом. В пышном белом платье, не доходящем до пола и открывающем вид на красивые ножки на каблуках. К рыжим волосам была прикреплена фата, доходящая до середины спины и сейчас прикрывающая лицо.

Джеймс Поттер смотрел, как самая красивая девушка идёт к нему, под венец, и не мог поверить своему счастью. В первых рядах сидели друзья, искренне радующиеся за молодоженов.

Кэтрин Эванс вытерла слезу, пока Джон вёл дочь к алтарю. Мужчина крепко держал Лили, ноги которой слегка подкашивались. Передав её руку Джеймсу, он занял место рядом с женой.

— Берёшь ли ты, Джеймс Карлус Поттер, её в жёны, обещая быть вместе в горе и в радости?

— Да.

— Берёшь ли ты, Лили Джейн Эванс, его в мужья, обещая любить его до конца в жизни?

— Да.

— Тогда я объявляю Вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.

Клятва вечной любви была скреплена нежным поцелуем. Теперь они официально принадлежали друг другу, и ничто, даже смерть, не сможет их разлучить.

Маленькая семья поселилась в Годриковой Впадине, недалеко от Лощины. Теперь Джиму не нужно было ждать целую ночь, чтобы вновь поцеловать Лили.

В любое время и где угодно он мог делать с ней то, о чём так долго мечтал.

Целовать, обнимать, вдыхать запах.

Вместе пить на кухне чай, ходить на ярмарку, смотреть старые фильмы. Валяться в постели и долго-долго, до самого обеда, не вылезать из неё.

Дом состоял из двух этажей. На первом находилась уютная гостиная с камином, маленькая кухня, выкрашенная в жёлтый цвет, и гостевая комната, где вечерами засиживались друзья.

В память о школьных днях Лили развесила в гостиной несколько колдографий. И каждый раз, когда Джеймс уходил на особое задание, рассматривала стены, после доставала альбом и перелистывала страницы.

Конечно, ей нравилась жизнь с Джимом, однако теперь уже миссис Поттер очень скучала по подругам. А натыкаясь на колдо, где была запечатлена Лира, иногда не могла сдержать слёзы. Прошёл слух, будто подруга мертва, но Лили отчаянно не хотела в это верить.

На втором этаже находилось две спальни и ванна. Джим больше всего обожал именно их спальню, где они, после бурной ночи, вместе засыпали и просыпались, во сне перекрестив ноги.

Сохатый проснулся поздним утром и, не обнаружив Лили рядом, спустился на первый этаж. Он облокотился плечом об косяк и стал молча наблюдать за своей женой.

Та самая зануда Эванс, теперь уже Поттер, одетая в его рубашку на голое тело и белые носочки, жарила блинчики, пританцовывая под музыку из радио. Она выглядела настолько мило и одновременно сексуально, что Джеймс не удержался и обнял её сзади, крепко прижав к себе за талию.

Испугавшись, Лили попыталась повернуться и наткнулась на знакомый смех. Джеймс, положив голову на её плечо, веселился.

— Дурачок. — ласково проговорила она.

Поттер, в глазах которого мелькнул азарт, начал медленно целовать бледную шею, спускаясь к ключицам. Он оставил едва заметные следы, которые потом придётся прикрывать воротником от друзей.

А они наведывались в гости очень часто. Было что-то уютное и семейное в этих посиделках на диванах перед камином.

Особенно высоко ценились моменты после боевых заданий. Когда они вместе залечивали друг другу раны, вместе оплакивали умерших, вместе шли в битву снова и снова. Отважно прикрывая спину друг друга, учились ценить даже обычное чаепитие.

Когда друзья уходили, Джеймс любил смотреть за тем, как Лили спит. Он брал клетчатый плед и накрывал им свою девочку. Как дракон защищал сон своей принцессы, так и Джим внимательно наблюдал за безмятежным выражением любимого лица.

Каждую неделю на собраниях говорили о чьей-то смерти, но даже сам Тёмный Лорд не мог разрушить маленький мир внутри этого уютного дома.

========== 42. Чары Фиделиус. ==========

Я понял одну важную вещь: что бы с тобой ни случилось днём, главное чтобы вечером было куда вернуться — туда, где тебе рады, потому что нет ничего хуже одиночества.

Январь, 1980 год…

— В пророчестве говорилось о мальчике, рожденном на исходе седьмого месяца. Под эту дату подходило двое детей. Гарри Поттер и Невилл Долгопупс.

Лира, срочно вернувшаяся в Лондон по просьбе Дамблдора, нахмурила брови. Директор Хогвартса сидел напротив неё и рассказывал о пророчестве Трелони, об ошибке Северуса и её последствиях.

— Волан-де-Морт выбрал Гарри. Мы приняли решение спрятать их с помощью Чар Фиделиус. Вы на многое пошли и от много отказались, мисс Слинт. Поэтому я бы хотел услышать Ваше мнение.

— Кого выбрали Хранителем, сэр?

— Питера Петтигрю.

Ли вскинула голову, на секунду потеряв контроль над эмоциями. Хвоста? Нет, только не после всего, что он натворил. Питер многое знал и молчал, ему нельзя доверять.

— Кого угодно, только не его.

— Мисс? — удивился Дамблдор. — Сириус счёл это прекрасной идеей. Распустить слух, будто мистер Блэк является Хранителем, но на самом деле сделать им Питера.

— Скажите, профессор, у меня есть время до вечера?

— Да, сейчас Лили и Джеймс находятся в своём доме. Однако время поджимает. Что вы задумали, мисс Слинт?

— Исправлять ошибки.

Лира стояла перед дверями и не решалась постучать.

Столько воды утекло с тех времен, и столько же слов было сказано. Плохих, хороших, оставленных без ответа. Разве можно вернуть прошлое? Нет, как и быть уверенной, что хозяйка дома не захлопнет дверь перед её носом.

— Лира?

Лили Поттер ожидала увидеть на своём пороге кого угодно, даже Пожирателей, но не бывшую сокурсницу и лучшую подругу. В горле пересохло, и она смогла сказать только имя, так давно не звучавшее из её уст.

— Ты можешь не впускать меня в свой дом, если не хочешь этого.

Как и год назад, на собрании, глаза цвета свежескошенной травы смотрели с добротой. В них не было даже унции обиды или злости. Казалось, что она даже не помнит о ссоре. Или же Лира просто забыла, насколько огромное у Лили сердце.

— Я так скучала!

Лира не сразу ответила на тёплые объятия. На несколько секунд руки безвольно повисли, ведь на протяжении двух лет, ища ответы в Албании, она не ощущала человеческого тепла. Но когда ступор прошёл, Ли слегка неуверенно обняла её, всё ещё думая, что не имеет на это права.

— Заходи скорее в дом.

Лили закрыла дверь и наложила на неё заклинание. Очевидно, что страх поселился в доме с того момента, как стало известно о пророчестве. Сердце сжалось, ведь новый план Лиры вместе с надеждой и спасением принесёт боль и страдания.

— Проходи в гостиную, я сейчас.

Уняв совесть, волшебница принялась разглядывать дом и вспоминать Лощину. Там, у тёти и дяди, всё было так же. Лира подошла к стене, замечая колдографии с вечеринки в честь Хэллоуина, и с удивлением отметила на них себя. Грустная улыбка скользнула по лицу.

— А вот и мы!

Она развернулась ко входу, где стояла Лили и держала в руках маленького мальчика. Гарри Джеймс Поттер казался таким милым и крошечным, что едва мама с ребёнком оказалась рядом, Ли аккуратно протянула руки.

— Гарри, это твоя тётя. — малыш замахал звонкой погремушкой и с удовольствием уселся на руках незнакомки, легонько дёргая её за короткую порядку волос.

— Лили, твой сын очень похож на вас. — прошептала Лира, проводя свободной рукой по мягким тёмным волосам. — На Джеймса. За исключением глаз. Глаза…

— Мамины. — улыбнулась Лили.

Хозяйка дома смотрела на сына в руках лучшей подруги и едва сдерживала слёзы. Когда Гарри заснул, волшебницы сели на удобный диван, достав альбом из тумбочки.

— Я знаю, что ты потеряла родителей. Мне жаль.

— Они хотя бы увидели нашу свадьбу. Но Туни так и не приехала. Даже не отвечает на письма.

— И ты скучаешь по ней. Она же твоя сестра.

Лира деланно разглядывала колдо, стараясь не замечать взгляда подруги. В конце-концов девушка не выдержала.

— Почему ты пропала, Ли? Почему уехала и не написала даже строчки?

— Боялась, что вы злитесь на меня. То, что я сказала…

— Мы думали, что ты мертва! Джим, Сириус, Рем, мы все места себе не находили!

— Лили, всё это очень трудно. Как и сказал Дамблдор, я выполняла важное задание.

— Выполняла? Значит, ты вернулась? И останешься здесь, с нами? — глаза Поттер наполнились настоящей надеждой.

Услышав положительный ответ, Лили больше не смогла сдерживать слёзы и крепко прижалась к подруге.

Трое Мародёров, Питер остался в штабе для своего задания, вернулись около девяти вечера и облегчённо выдохнули, услышав отклик Лили из кухни. Узнав о пророчестве, парни решили оставаться у Поттеров до тех пор, пока не будут наложены Чары.

Ремус хотел помыть руки, как услышал знакомый до боли голос. Сначала Мародёр подумал, что ему показалось, пока Сириус не остановился по пути в зал, как вкопанный. Джеймс ошарашенно взглянул на друзей. Это не могли быть общие галлюцинации.

Сердце Бродяги рухнуло вниз, едва он увидел Лиру, качающую Гарри на руках. Ремус не поверил глазам, Джим уставился на сестру, как на привидение. Лили вышла из кухни и посмотрела на мужа и друзей.

Два грёбаных года.

Сириус столько времени не знал, что с ней. Даже думал, что мертва, и, если бы не одна встреча в штабе, начал бы оплакивать. Дыхание спёрло, глаза застмили моменты, как Блэк напивался и в бреду звал Лиру.

Лили тихонько унесла уснувшего сына в спальню и вернулась к семье. Она видела весь спектр эмоций, который происходил в комнате. Радость и боль в глазах мужа, грустную улыбку Рема, недоумение Бродяги.

Они простояли так целую вечность, а после обязательно что-нибудь случилось, если бы не Патронус Кингсли, оповещающий о немедленном собрании.

Лили и Гарри сам Дамблдор забрал в Хогвартс, сказав остальным присутствовать в штаб-квартире. Передав молодую мать и ребёнка Минерве, он тоже отправился на собрание. Лишь когда все сели за длинный стол, Грюм начал говорить.

— Сегодня среди нас был выявлен предатель. Я дал ложную наводку, и Волан-де-Морт повёлся на неё.

В комнате на минуту повисла тишина, а после всё перевернулась с ног на голову.

Питер, тихо пробирающийся к двери, был связан заклинанием. Мародёры хотели было помочь, но их задержали другие члены Ордена. Только мракоборцы и Лира оставались спокойными, даже Дамблдор ничего не понимал.

— Что вы делаете?

— Зачем связали Питера?

— Для начала мы все успокоимся и сядем на свои места. — проговорила Лира. — Питер пока просто связан, спокойно, ребята.

— Долгое время моя команда терпела поражения в бою. — зловеще проговорил Грозный Глаз и поднялся с места, направляясь к Питу. — Петтигрю передавал информацию Тёмному Лорду. Сейчас и выясним всё до конца. — он влил сыворотку правды в глотку предателя. — Лира, начинай.

— Ты знаешь, кто я? — холодно проговорила волшебница.

Сначала нужно было задавать простые вопросы, чтобы чуть позже сыворотка действовала ещё лучше. К тому же, это помогало успокоить Мародёров.

— Вместе учились на Гриффиндоре.

— Где сейчас находятся Малфои?

— В своём поместье.

— Ты знал заранее о нападении на Годрикову Лощину два года назад?

Сириус рвано выдохнул, пока Ремус не отрывал глаз от Ли. Джеймс побелел и выглядел так, словно его ударили. Все трое больше на свете желали, чтобы их друг сказал отрицательный ответ.

Питер зашипел. Он не мог врать из-за сыворотки, однако прекрасно предполагал, что последует за этим допросом. Азкабан или, может быть, поцелуй дементора.

— Я повторю вопрос. Ты знал заранее о нападении на Годрикову Лощину два года назад?

— Знал.

Боль пронзила сердце, отказывающееся верить в эту ужасную правду. Хотелось закрыть уши и не слышать голоса, не видеть сожалеющие взгляды.

— Ты передавал информацию Тёмному Лорду?

— Передавал.

— Мы услышали достаточно. Дальше займётся аврорат. — поднялся со своего стула Дамблдор. — Лира, Сириус, Джеймс, Ремус, пойдёмте со мной.

Ли смотрела в окно, пока Альбус объяснял Мародёрам все тонкости Чар. Директор смог немного изменить их за короткий срок.

— На данный момент только присутствующие будут знать Ваше местоположение, как доверенные лица. Я выбрал именно Фиделиус, так как никто, кроме Лиры, не сможет рассказать секрет. Волан-де-Морт тоже знает об этом и потому не тронет Вас.

Верно, он будет пытать Хранителя, как единственного, кто знает. Это осознавали все присутствующие, и как бы они не были несогласны с этим, не могли воспротивиться.

— Однако я немного изменил заклинание. Сириус, — Бродяга нахмурился. — В случае опасности ты станешь следующим.

— Профессор? Что это значит?

— Это значит, что в случае моей смерти, — Лира подошла к ним. — Тебя и меня окутает синева на минуту, и тогда ты сохранишь секрет. Начнём уже.

— Хорошо. Джеймс, так как между Вами кровные узы, Чары сработают лучше именно с тобой. Встань напротив Лиры. Возьми её протянутую руку. — волшебница едва ощутимо вздрогнула, когда брат дотронулся до неё. — Остальные, кроме Сириуса, отойдите подальше.

Ремус и Лили сделали шаг назад, внимательно наблюдая за закреплением клятвы. Она чем-то напоминала Непреложный Обет.

— Согласна ли ты, Лира Юджиния Слинт, охранять секрет и не выдавать его даже под страхом смерти?

— Согласна.

Красивая голубая дымка окутала держащиеся руки и на минуту застыла в глазах. Теперь их души были скреплены очень древней магией. Едва Дамблдор коснулся переплетенных пальцев палочкой, оветственность за жизнь этой маленькой семьи легла на плечи Лиры.

Оставалось сделать одно маленькое дело.

========== 43. Петуния Дурсль. ==========

Жизнь часто ставит нас перед выбором. Кто-то осознанно делает неправильный выбор, кто-то пытается оградить от неверного решения, но у него ничего не получается. А кто-то совсем запутался.

С момента клятвы прошла неделя, и за это время Лира ни разу не появилась на пороге Поттеров. Но сегодня вечером, если всё получится, она сможет сделать Лили чуточку счастливее.

Ли находилась в городе Литтл Уингинг, на улице Тисовой, около дома номер четыре.

— Да?

Дверь открыла Петуния Дурсль, в руках которой находился маленький ребёнок. С помощью связей Лира смогла узнать, что сестра Лили вышла замуж и родила мальчика по имени Дадли.

— Здравствуйте. Я…

— Я отлично помню, кто ты.

Петуния наслаждалась своей обычной жизнью с мужем и сыном, вдали от волшебства и всего необычного. Однако не смотря на то, что появление волшебницы могло перевернуть всё с ног на голову, она всё же пригласила гостью в дом.

— Проходи в кухню.

Туни положила Дадли в кроватку в гостиной и вернулась к Лире. Хозяйка придирчиво осмотрела пришедшую, сложила руки на груди и нахмурилась.

— Я перейду сразу к делу. После смерти родителей Лили чувствует себя одиноко. К тому же её очень сильно огорчает твоё отсутствие…

— Мои отношения с сестрой тебя не касаются. — Петуния отвернулась к раковине и приоткрыла краник с водой, принявшись мыть посуду.

Ли знала, что ей здесь не рады. Даже чувствовала некий страх от Петунии, словно та опасалась волшебницу. Но также чувствовала, что на самом деле она тоже скучает по сестре.

Идея прийти сюда с каждой секундой молчания казалась всё глупее, и Лира поднялась с места. Миссис Дурсль не прекратила своего занятиия, и тогда она, уже стоя у выхода из кухни, решила использовать последнюю попытку.

— Тебя касается то, что сейчас происходит Первая Магическая война, которая может отнять близких так быстро, что не успеешь оглянуться. Неужели ты не почувствуешь боль, когда узнаешь о её смерти? Ты готова к тому, что потеряешь сестру?

Разбилась тарелка в раковине, а вместе с ней и обида в сердце Петунии.

Услышав звонок, Лили открыла дверь теперь уже невидимого дома и приветливо улыбнулась.

— Ли? Проходи, я поставила чайник.

— На самом деле у меня есть для тебя сюрприз. — Лира отошла в сторону, и за её спиной показалась та, кого девушка не видела уже очень давно.

— Туни?

— Здравствуй, Лили.

Миссис Дурсль прошла в дом, теребя в руках клатч. Она сильно нервничала, и была благодарна, что подруга сестры оставила их наедине, унеся с собой маленького Гарри.

— Твой сын?

— Да, мой малыш. — Лили была одновременно растерянна и счастлива. — Хочешь чай? — на столе стояли две чашки. — С бергамотом, как ты любишь.

Петуния кивнула и дрожащими пальцами взяла чашку с блюдцем, делая глоток. От волнения в горле пересохло, а любимый напиток давал время, чтобы успокоиться и собрать мысли. Глаза прошлись по камину, обоям, фотографиям.

— У тебя красивый дом.

— Спасибо, Туни.

Туни. Детское прозвище, значащее так много для обеих. Петуния почувствовала, как медленно отпускает свою злость. Сейчас не было рядом чего-то магического, и на мгновение запах ароматного чая перенёс в прошлое. Когда ещё не было Хогвартса, Северуса, когда мама и папа были живы.

— Как в детстве. — словно прочитала её мысли младшая сестра.

— Мы обе понимаем, что выросли, Лили. И наши с тобой миры отличаются. Конечно, мой приход сюда не значит быстрое примирение.

Миссис Дурсль глубоко вздохнула и, сделав последний глоток, отставила чашку в сторону.

— Твоя подруга сказала, что у вас идёт война. И пусть магия остаётся мне чужой, я не хочу потерять свою сестру.

— Туни?

— Мы можем поддерживать общение без магии. Я буду рада познакомить тебя с сыном когда-нибудь.

— Я так счастлива, что слышу это от тебя.

Петуния видела, что Лили еле сдерживается, и улыбнулась, протянув руку для объятий.

— Иди к своей старшей сестре.

Сириус Блэк сидел в довольно тёмном и обшарпанном баре паба «Дырявый котёл», выпивая бутылку огневиски. После предательства Питера он часто приходил сюда и заглушал боль стаканчиками алкоголя.

— Сириус?

Марлин МакКиннон уходила из Косого Переулка и увидела знакомое лицо. За два года взрослой жизни эта парочка иногда вместе выпивала кофе, если появлялась свободная минутка. Бродяга знал, что Марлин не теряет шанса на их отношения.

— Чашку чая, пожалуйста. — попросила она бармена и села рядом. — Как ты?

Предательство одного из Мародёров стало неожиданным для всех, включая её. Парни старались держаться, но им было слишком сложно принять отсутствие близкого друга до конца.

— Марлс, прости. — проговорил выпивший Блэк. — Прости, что даю тебе ложную надежду.

Девушка вздрогнула. Медленно отпила из поданной чашки, глубоко вздохнула и усмехнулась. Неразделённая любовь – штука, конечно, сложная. Однако она открыла МакКиннон глаза на многие вещи, заставила смотреть под другим углом, сделала мудрее. Марлин давно не глупая школьница, собственно, как и её чувства.

— Я всё понимаю, Сириус. Ты никогда не сможешь забыть её, верно? Даже не смотря на то, что она разбила твоё сердце.

— Даже не смотря на то, что она разбила моё сердце. — кивнул Бродяга.

— Любишь её?

Сириус никогда не говорил этих слов Лире. Они полюбили друг друга молча и просто наслаждались каждым моментом жизни. Оба слишком рано познали смерть и не хотели тратить время на слова.

— Люблю. Прости, Марлс. Ты слишком хорошая.

— Я всё понимаю. И со своими чувствами справлюсь сама. — Марлин было больно, но она улыбалась. Блэк видел это и не стал держать её. — Но сейчас мне нужно идти.

Лили не могла перестать обнимать Лиру после того, как она доставила Петунию домой и вернулась к ней.

— Ты вернула мне часть семьи. Спасибо. — прошептала Поттер.

— После всего случившегося ты хотя бы улыбнулась.

— Я посмотрю, как там Гарри. — забеспокоилась Лили и вышла из гостиной.

— Лира.

Она посмотрела на Ремуса, сидящего вместе Джеймсом на соседнем диване. Взгляд Лунатика говорил о том, что Мародёр хочет что-то спросить.

— Я хочу поговорить.

— О чём?

— В тот день, в Хэллоуин, — Лира помрачнела, понимая, что Рем обо всём догадался. Сохатый напрягся. — Хвост выманил тебя в коридор? Скажи правду.

— Что ты, Луни, она очень сильно любит скрывать! — начал раздражаться Поттер.

— Имеешь ко мне какие-то претензии?

— Ты лгала три года! Столько времени позволяла нам считать его другом!

— Ты хочешь правды? — Лира вскочила с места. — Да, Питер выманил меня в ту ночь! Да, я знала, что он виновен в смерти наших родителей! Да, я знала, что он Пожиратель! Доволен?

— Вполне!

Ли хотела ответить ему, но перед глазами пошли пятна. Проклятие снова началось, так не вовремя, это уже второй раз перед другими. Руки непроизвольно схватились за голову, которая начала адски болеть.

Джеймс и Ремус заметили её припадок, нужно было уходить, пока они не начали задавать вопросы. Пересилив себя, Лира убийственно спокойным голосом произнесла:

— Ну и прекрасно, что довольны. — и вылетела из дома со скоростью пули.

Спустя несколько часов фигурка, закутанная в чёрный плащ, поднялась по лестнице, прошла по коридору и, найдя нужный номер, толкнула дверь. Её будущая собеседница уже была здесь. Она сидела на краю продавленного кресла и всё равно казалась непоколебимой.

— Миссис Малфой.

— Мисс Слинт.

Может быть, виду Нарцисса не подала, но сильно удивилась, увидев перед собой того, кто послал ей записку вчера вечером. Муж не знал о её местонахождении, и сейчас волшебница, глядя на Лиру, поняла, что сделала все правильно, не сказав Люциусу.

— Удивлены?

— Признаться, вы умеете впечатлять.

— Я так понимаю, о нашей встречи вы умолчали?

— Разумеется. Чего вы хотели?

Ли знала, что у неё нет Чёрной Метки. Волан-де-Морт ставил клеймо не всем, и Нарцисса сумела избежать этой участи. Однако она всё же поддерживала своего мужа, и от этого становилось противно.

— Мне очень интересно, какого жить с ним в одном доме.

— Я не понимаю, к чему Вы клоните.

— Какого это, знать, что однажды из Вашего сына сделают убийцу. Расскажите, миссис Малфой, о Волан-де-Морте.

Цисси вышла замуж несколько лет назад, однако выросла под фамилией Блэк и обладала той крупицей безумия их семьи. Она встала с места, холодно смотря на Лиру.

— Наша встреча изначально была бессмысленной. Я не собираюсь терпеть Ваши высказывания.

Нарцисса направилась к двери, твёрдо уверенная в том, что желает уйти. Но едва она оказалась около дверной ручки, как Лира тоже поднялась. Терпеть чьи-либо замашки после ссоры с Джимом она не собиралась, но женщина была нужна для плана.

— Год, миссис Малфой. — голос оказался настолько пропитан болью, что Цисси обернулась, скидывая холодную маску. — За год Тёмный Лорд уничтожил всю мою семью. Отца, мать, брата, всех убил. Потому что были неугодны. Ваш муж однажды ошибется. И тогда Вы, как и я в своё время свою семью, найдёте маленького Драко мёртвым.

Волшебница на миг представила эту картину и тут же прогнала её из головы. Мысль о смерти любимого сына казалась невыносимой. И сейчас она видела перед собой не глупую девчонку, которая показалась ей изначально, а возможную версию себя в будущем.

— Мне хватит сил уничтожить Волан-де-Морта даже без Вашей помощи. Однако если Вы захотите спасти свою семью раньше, чем сядете в Азкабан, как Пожирательница, я буду ждать завтра, здесь, в восемь часов вечера.

Лира вышла из гостиницы, зная, что сделала всё, что было в её силах. Оставалось только ждать.

========== 44. Сёстры Блэк. ==========

Ставить своего ребенка и супруга на первое место – лучший способ сохранить семью единой и прочной.

— Меда?

— Цисси?

Две сестры, оказавшиеся по разные стороны баррикад, столкнулись в номере гостиницы на следующий день. Маска Нарциссы дала большую трещину, когда она увидела такую живую Андромеду, в глазах которой плескалось счастье. Ведь она сама вышла замуж, родила ребёнка от любимого человека. В отличие от сестёр, которых выдали сразу после окончания Хогвартса.

Давным-давно чужие глаза буравили друг друга, пока ожидали Лиру. Они так и не вымолвили ни слова, пока находились наедине. Старые обиды не давали вдохнуть полной грудью и выпустить ту радость, что таилась в уголке души.

— Добрый вечер, дамы.

Лира впорхнула в комнату и тут же заметила, как женщины смотрят друг на друга, а после на неё, мол, что за подстава.

— Миссис Малфой, я рада, что Вы приняли верное решение. — кивнула Ли и перевела взгляд на Меду. — Андромеда, вы имеете право отказать, и тогда я постараюсь придумать другой план.

— Я буду рада помочь.

— Что ж, тогда слушайте внимательно. В Гринготсе, в сейфе Беллатрисы Лестрейндж и в поместье Малфоев есть кое-что очень ценное.

— Как оно выглядит? — спросила Нарцисса, сразу ухватившись за суть.

— Чёрный дневник и чаша Пуффендуя.

— Да, у Люциуса есть один в столе, я видела. Зачем он нужен Вам?

— К сожалению, я не могу раскрыть все тайны. Нужно работать с тем, что есть.

— В чём твой план, Лира? — спросила Тонкс.

— Андромеда имеет право брать вещи из сейфа Малфоев, Блэков и Лестрейнджей, так как является сестрой Беллатрисы и Нарциссы…

Через две недели, рано утром, миссис Тонкс пришла в банк Гринготтс. Она была совершенно спокойна внешне, но руки, находившиеся под мантией, слегка дрожали.

— Я хочу посетить сейф Нарциссы Малфой и Беллатрисы Лестрейндж.

— Ваше имя и палочка. — потребовал гоблин, сидящий за столом.

— Андромеда Тонкс.

—…Даже в мире гоблинов известны скандалы между чистокровными волшебниками. Когда заранее подкупленный работник пришлёт сообщение о подозрительном лице, миссис Малфой предстанет перед Лордом и попросит проявить себя. Когда прибудете в банк, ведите себя агрессивно, не вызывайте подозрений…

Сзади раздался звук каблуков. Нарцисса отлично играла роль рассерженной аристократки, не понимающей, что понадобилось блудной сестре, однако противиться политике банка она не могла. Гоблин проводил сестёр в хранилище.

Пока Меда забрала несколько первых попавшихся золотых украшений из ячеек сестёр, Цисси быстро нашла нужную Чашу среди множества подделок и, не вызывая подозрений, вышла.

Уже на улице, Нарцисса и Андромеда перед тем, как снова разойтись в разные стороны, кинули друг на друга последний взгляд, полный печали и сожаления. Обе знали, что могут больше не увидеться.

Может быть, через время, когда окажутся на одной, мирной стороне, они обнимутся. Сёстры Блэк надеялись, что тогда не будет слишком поздно.

— Далее игру ведёт только миссис Малфой. Вы вернёте кубок домой и добьётесь того, чтобы Тёмный Лорд, уверенный, что в его руках подлинник, поручил именно Вам спрятать вещь.

— Мой Лорд, я бы хотела вновь доказать свою преданность Вам. Если только Вы захотите, я спрячу эту вещь так, что никто не найдёт.

— В последнее время, Нарцисса, твоя семья не разочаровывает. Можешь спрятать Чашу.

Белла, стоящая чуть позади, довольно улыбнулась покорности сестры своему хозяину.

— Сегодня вечером вы отправитесь по этому адресу вместе с сыном и мужем, миссис Малфой. — Лира, в сумке которой находились переданные крестражи, протянула Циссе записку. — Прочитайте и сразу сожгите. Не медлите, ибо Волан-де-Морт уже вечером узнает о предательстве. В моем родовом поместье, защищенном Древней Магией, никто не сможет достать Вашу семью.

Они стояли в гостинице, смотря друг другу в глаза. Лира гарантировала им безопасность и выполнила свою часть сделки, получив чашу и дневник.

— Спасибо, мисс Слинт.

— Прощайте.

Альбус Дамблдор сидел в своём кабинете. Несколько минутголубые глаза смотрели на поверхность дубового стола, а после на Лиру, сидевшую напротив и пребывавшую в раздумьях.

— Мисс Слинт, Вы дочь своего отца.

— Я сочту за комплимент, сэр. — кивнула она. — Однако это ещё не конец.

Те две недели, требующиеся для выполнения плана, Ли искала последний крестраж – Диадему Кандиды Когтевран.

— Я провела в Албании два года, следуя по стопам Тома Реддла.

Старый бар, где посетители являлись настоящей редкостью, долгое время служил волшебнице домом. После долгих поисков она вернулась поздно вечером и села на высокий стул, пытаясь собрать мысли.

Албания казалась маленькой только на карте и для того, чтобы хоть что-то найти, требовалось время, которого у Ли не было. Проклятие никуда не уходило, приступы стали регулярными. Даже было удивительно, что она продержалась так долго.

— Мисс Смит, вы наверняка замёрзли. Выпейте чай.

Лира осторожничала и в своих путешествиях старалась не назвать настоящих имён, очень часто выдавая ложь за правду. Здесь её знали, как обычную девушку-путешественницу, которая даже не подозревала о существовании магии.

Хозяином заведения, по совместительству ещё и барменом, был крепкий старик с потускневшими голубыми глазами. Обычно он протирал бокалы, курил, ругался матом на пьяниц и подолгу глядел на портреты, висящие на стенах.

— Спасибо, мистер Тёрнер. Почему Вы не идёте домой? Вас не ждёт семья?

— Дети разъехались, жена умерла. — проговорил Уильям. Он закурил сигарету и указал куда-то в сторону. — Видишь картины? Их рисовал мой брат.

— Очень красиво. — проговорила волшебница, глядя на нарисованное море на одном из пейзажей. — А где он?

— У Джошуа с детства был взрывной характер, любил спорить и нередко вызывал на дуэль. Однажды брат вывел из себя нашего постояльца, гоняющегося за легендами о сбежавшей дочери. Странным был этот парень. Взгляд какой-то пугающий. Вышли они поговорить, мелькнула за баром вспышка зелёная, и нашёл я своего Джо мёртвым. А ублюдок схватил сумку, что не выпускал из рук, и словно испарился.

— Очевидно, что для расщепления души он воспользовался случаем и убил Джошуа. Однако я не знаю, что делал Том дальше. Куда направился после Албании?

Директор внимательно слушал историю. В ум пришло, что Тёмный Лорд приходил в замок и некоторое время находился тут, и решил рассказать о своей догадке.

— Он хотел стать преподавателем Защиты от Тёмных Искусств.

— Хогвартс одно из самых безопасных мест, верно? — осенило Лиру. — Если Диадема тут, дочь Кандиды, её призрак, знал бы об этом. Мне срочно нужно поговорить с Серой Дамой!

Выскочив из кабинета, Ли быстрым шагом двинулась по коридору замка, стремясь попасть в Башню Когтеврана. Завернув за угол, она носом наткнулась на чью-то мужскую грудь.

— Алекс?

— Лира?

Александр Боунс смотрел на свою давнюю подругу и так привычно улыбался, запустив руку в волосы и лохматя их.

— Что ты здесь делаешь?

— Работаю учителем ЗоТИ. Знаешь, место на самом деле проклятое, наш преподаватель и года не потянул. Однако мне нужно пройти стажировку перед тем, как уехать в Австралию. А ты куда?

— Мне нужно к Серой Даме.

— Дамочка та ещё, конечно. — усмехнулся Александр. — Проводить тебя?

— Да, было бы неплохо.

Они двинулись в сторону самой высокой Башни Хогвартса. Лира была действительно рада видеть человека, который в своё время помог ей не сойти с ума, и вместе с ним окунуться в прошлое.

— А как дела с Сириусом?

— Алекс, не нужно.

— Даже сейчас в твоих глазах боль от его имени.

От ответа спас каменный орёл, стоящий около входа. Для того, чтобы попасть внутрь, необходимо разгадать загадку, иначе статуя не пропустит. Не зря Когтевран – факультет для самых умных.

— Бесполезная жестокость, скрывающаяся под маской спасения. Что это?

— Месть.

Орёл отодвинулся, давая проход. Нужное им привидение находилось на лестнице и смотрело, как капли дождя скатываются по стеклу. Леди Елену можно было назвать самым несчастным привидением в Хогвартсе. Её мать погибла, так и не повидавшись с дочерью, не успев сказать, что прощает за воровство.

— Я хочу поговорить с Вами. — Лира сделала шаг вперёд, привлекая внимание.

Елена кивнула, оторвав взгляд от окна. Алекс позволил им поговорить наедине и вышел, как и в школьные годы, не задавая вопросов.

— Я ищу Диадему.

— Понятия не имею, где она! — взвилась Дама.

— Я хочу уничтожить её.

— Тот мальчик тоже так говорил. А после осквернил Тёмной Магией!

— Прошу Вас, Елена! Ведь я могу исправить ошибку.

Леди молча парила в воздухе, взвешивая своё решение. Ещё молодой девчонкой она поступила глупо и наивно, а сейчас выпал шанс загладить вину перед покойной матерью и хоть немного унять ноющую совесть.

— Она здесь, в замке. В комнате, где всё спрятано. Нужно лишь попросить.

Ли проговорила про себя сказанное Еленой, которая уже испарилась. Ответ крутился на языке, и она, словно поймав птицу за хвост, сорвалась с места, перепрыгивая ступеньки.

— Ну что?

— Алекс, я надеюсь, что ты исполнишь свою мечту. — волшебница, выскочив из Башни и увидев друга, прижала его к себе. — Будь счастлив.

Ли не услышала ответных прощальных слов, сознанием находясь в Выручай-Комнате. Совсем скоро реликвия сверкала в руках, а в голове созрел план.

Конец совсем близок.

Комментарий к 44. Сёстры Блэк.

Крестраж в виде змеи Нагайны создан после убийства Берты Джоркинс в 1994 году. То есть, на момент событий в фанфике существовало только 5 крестражей.

========== 45. Предчувствие. ==========

Не расставайтесь на плохой ноте. Кто знает, какие слова станут последними.

Дождь в Лондоне начался совершенно внезапно. Люди бегали туда-сюда, стремясь найти укрытие и выпить чашку горячего чая.

Лира шла по улице Косого Переулка. Она промокла до нитки, но продолжала разглядывать такой живой мир. Потому что вот уже десять минут её преследовала толпа Пожирателей, направленных Тёмным Лордом после уничтожения двух крестражей.

Волшебница была не в силах уничтожить третий, Тёмная Магия, вышедшая из первых двух, сильно ударила по ней. Проклятие ослабило её, и Волан-де-Морт знал об этом.

Сейчас Ли старалась насладиться последними минутами на свободе, а, возможно, и последними минутами жизни.

Внезапно все торговые лавки исчезли, и она замедлила шаг. Сзади раздался свист, а после её медленно начали окружать люди в масках. Смирившись, однако не сдавшись, Лира даже не стала доставать палочку. Сейчас она бесполезна при таких противниках и отсутствии сил.

Тихий шёпот заклинания. Хлопок трансгрессии. Тишина.

Лили беспокойно поглядывала на дверь и не могла сосредоточиться на журнале. Глаза бегали по строчкам, но никак не впечатывался их смысл. Странное чувство в груди заставляло хмуриться и перечитывать несколько раз.

Ремус и Сириус играли с Гарри в гостиной после очередного задания. Джеймсу приходилось всё время сидеть дома из-за Чар, и это очень его огорчало, ведь Дамблдор до сих пор не вернул позаимствованную мантию-неведимку.

Конечно, Сохатый не мог не заметить нервность жены, но на её метания лишь глубоко вздохнул и промолчал.

— Лили, с тобой всё в порядке?

— Конечно, Ремус. Просто думаю, может быть, Ли зайдёт. — она отложила журнал и вышла из комнаты, желая заняться делом и тем самым выбросить мысли из головы.

Джим проводил жену взглядом и невольно улыбнулся, глядя, как его сын играет с длинными волосами Бродяги. Гарри значительно подрос и окреп, что не могло не радовать. Джеймс даже не думал, что сможет полюбить так сильно кого-то ещё после Лили. Он стал отцом рано, но ничуть не жалел об этом.

— Она беспокоится о Лире. — проговорил Лунатик.

— Луни, не начинай. — отмахнулся друг.

— А вдруг с ней что-то случилось, Сохатый? Мы не видели её долгое время, в Ордене она не появляется. Разве ты не допускаешь мысль, что…

— Чем она может не угодить Волан-де-Морту?

— А если была причина, по которой Лира осталась без семьи?

Сириус, до этого не принимающий участия в диалоге, замер. Гарри с недоумением посмотрел на крестного, чья улыбка померкла. Нахмурив брови, Бродяга дёрнулся в сторону друзей, но так и не сказал ни слова.

Собрание Ордена проходило в штабе. Обстановка была угнетающей, едва члены увидели лицо Дамблдора и Грюма. Их выражения не предвещали ничего хорошего. Двое Мародёров тревожно переглянулись.

— Сегодня утром Лира Слинт пропала.

Все знали, что это значит. Тела тех, о ком так говорили, обычно не находили. А если такое счастье и случалось, они были изувечены настолько, что опознать личность было трудно, а хоронили потом в закрытых гробах, дабы не пугать население.

Пожиратели никогда не оставляли следов или свидетелей. Сбежать от них не удавалось никому, а уповать на милосердие Волан-де-Морта было настоящей глупостью. Легенды, ходившие о пытках, происходящих в закрытых поместьях чистокровных волшебников, ужасали.

Ясно одно – если Лира повторила участь своего отца, ей оставалось только молиться Богу на быструю смерть.

Едва услышав, что сказал директор, Лили рухнула на диван. Предчувствие, не покидавшее её с самого утра, оказалось верным, и если бы не муж, она бы упала в обморок. Ремус сидел, уставившись в стену, Сириус закрыл лицо руками.

— Ли… А вдруг она просто уехала? Делала уже так. — в голосе Джеймса прозвучала надежда, но ей не было суждено осуществиться.

Почему-то вспомнился матч по квиддичу. Лира тогда разругалась со своей матерью в пух и прах, однако они успели помириться до нападения на Годрикову Лощину.

И каждый, кто находился в этом доме, помимо огромной боли и дыры в ноющем сердце испытывал страх.

Страх, что в последние минуты жизни родного человека они сказали слишком много лишнего.

========== 46. Последняя шалость. ==========

Слова режут острее ножа. Эту поговорку придумали ванильные людишки, которые никогда по-настоящему не сталкивались с болью. Они знают, что такое разбитое сердце, но даже не подозревают о том, что такое разбитый нос. Нет ничего хуже физической боли.

Эли Фрей

Пара медленно танцевала под музыку, глядя друг на друга и улыбаясь.

Двое маленьких детей сидели за столом, поедали шоколадные котельки и смотрели, как родители кружились около ёлки, сверкающей разными цветами.

В то Рождество Лира была действительно счастлива, ощущая во рту привкус шоколада и настоящей, бескорыстной любви.

Это было самое светлое воспоминание из детства. Но Волан-де-Морт, ворвавшийся в голову, очернил его одним своим присутствием.

Рваный стон вырвался из груди, пока тело каждой клеточкой испытывало боль от Круциатуса и окклюменции одновременно.

Картинка поменялась на Выручай-Комнату.

Компания вновь собралась вместе, это было ещё до смерти родителей. Сириус и Лира укрылись одним одеялом. Она читала книгу, пока Бродяга перебирал её волосы, игрался с ними, делал нелепые замысловатые причёски.

Джеймс и Ремус тоже дурачились, пока Лили дописывала супер-важное-не-отвлекай-Поттер эссе.

Играла лёгкая музыка из грамофона, в камине трещали дрова, а все любимые люди были рядом.

Раздался мерзкий смех, прерывающий ещё один любимый момент. Вслед за хозяином рассмеялись и Пожиратели.

Лира попыталась отдышаться, чувствуя, что Волан-де-Морт пока отступил. Мучитель поднялся со своего места и подошёл к ней, дотрагиваясь носком до тела и пытаясь сломить.

— Ты умрёшь прямо здесь, как и твой отец. Подобно ему, не закончив начатое, сгинешь в мучительных муках, и я, милосердный Тёмный Лорд, в конце-концов подарю тебе смерть, словно подарок на день рождения. — наклонившись, так, чтобы никто, кроме Ли, не услышал, он прошептал, — Ты так и не нашла последний крестраж. — после, отпихнув жертву, словно ничтожество, развернулся. — Северус! Отведи её в темницу.

Кивнув, бывший Слизеринец исполнил приказ. Едва почувствовав под собой каменную стенку, кирпичи которой считала в ожидании, Лира тяжело выдохнула, прикрыв глаза.

Снейп не спешил уходить, лишь запер дверь снаружи и принялся долго смотреть на маленькую фигурку. Она не смогла бы убежать даже с палочкой, единственной отобранной вещью при обыске. Пот капельками скатывался по бледному лицу, волосы слиплись. Правая рука сломана Беллатрисой настолько, что выпирает кость. Однако не это завладело вниманием.

В свете факела, висящего на стене, по всему телу, где одежда разорвалась за время долгого пребывания тут, виднелись тонкие чёрные следы, словно паутина. Чёрные брови взмыли вверх, едва Северус увидел в них картинку из книги, что читал очень давно.

— Это проклятие Кровавого Ростка? — ему не требовался ответ, и Пожиратель продолжил. — Вот, почему у тебя так мало крови. Растение питается ею, выкачивает из тебя, и за счёт этого идёт потеря конечностей, зрения, слуха…

— А ты думал, что я просто так разрушила всю свою жизнь? — раздался зловещий шёпот.

Ли не могла кричать, голос сорвался при первых пытках. Даже самые смелые не выдерживали Круцио, что уж говорить о ослабевшей девушке, которая к тому же подверглась ему по нескольку раз в день.

Северус не стал говорить вслух, однако в сознании, хорошо защищённом от Тёмного Лорда, проскользнула мысль. Он стал агентом после пророчества, но ради жизни любимой женщины нужно уметь преодолевать любые препятствия. Даже если смотришь на медленное убийство её лучшей подруги.

— Завтра.

Это было последним, что Северус сказал Лире. И она, балансируя на грани безумства, молилась, что ей не послышалось. Завтра всё закончится.

Разбудив холодной водой и особо не церемонясь, на следующий день Хвост вновь отвёл пленницу в зал. Швырнув её в ноги Повелителя, он отступил к стене и затесался среди Пожирателей.

Волшебница оперлась ладошками об пол и попыталась встать.

— Это не мой конец. Это наш конец.

Разозленный Волан-де-Морт вновь взмахнул палочкой, шепча заклинание.

Казалось, что он просто рвал её тело на куски самыми тёмными способами, которые только знал. Пытка продолжалась так долго, что начало темнеть в глазах, Ли больше не чувствовала рук и ног. Только сосредоточилась на ключике на шее, стараясь забыться в защищенных воспоминаниях.

— Когда Сириус сообщит Вам о том, что стал Хранителем, не медлите, сэр. Сразу направьте отряд в поместье. Позаботьтесь о том, чтобы Северус провел их через защиту, он сможет. Вам останется лишь уничтожить Диадему, и тогда около сотни мракоборцев, я уверена, смогут справиться с Волан-де-Мортом.

— Почему Вы не уничтожили её сами?

— Сегодня-завтра Тёмный Лорд решит расправиться со мной. А до тех пор он будет думать, что я ещё не нашла последний крестраж.

— Мисс Слинт, вы понимаете, что это самоубийство?

— У нас нет другого выхода. Из-за эффекта неожиданности Волан-де-Морт не сможет создать ещё один крестраж, как сделал бы это, если бы я уничтожила Диадему сегодня.

— Я сделаю, что Вы просите.

Она медленно и мучительно умирала на холодном полу поместья Лестрейнджей, прикрыв глаза. Боль чувствовалась даже в кончиках пальцев, а сломанные рёбра не давали дышать. Но даже испытывая адские муки, Лира в последний раз улыбнулась.

Потому что появление голубого свечения означало, что конец Тёмного Лорда близок.

========== 47. Юджиния Слинт. ==========

Что такое мужество? Что об этом пишут в книгах? Мужество, долг, честь, достоинство, уважение. Пустые слова. И пустые определения. Поверьте, нажать на курок чертовски просто. Особенно если ты ждал этого момента столько времени. На это не нужно ни смелости, ни силы духа. Это не мужество. Настоящее мужество – это когда ты убираешь ружье, так и не нажав на курок.

Эли Фрей

Ремус Люпин сражался. Внезапное предупреждение от Дамблдора быть готовыми насторожило и обещало закончиться большими жертвами. Уже в поместье, отбиваясь от противников, Рем пытался найти друзей.

Лунатик встретил сначала Джеймса, после присоединился и Сириус. Вместе они прикрывали друг другу спину и действовали гораздо эффективнее, чем в одиночку.

Здесь находились все мракоборцы и члены Ордена. Однако Пожирателей против них выступало не меньше. Сейчас, в этой огромной кровавой битве, не было однокурсников или старых знакомых по школе. В сражении самое важное – не жалеть того, кто направил на тебя палочку.

Даже если когда-то вы были друзьями. И Мародёрам пришлось испытать это на своей шкуре, стоя перед Питером. Петтигрю смог сбежать из Азкабана за счёт анимагии, а достать его из поместья Лестрейнджей было нереально.

Разум всё понимал, только сердце разрывалось, пока перед глазами во время боя мелькали школьные годы. Принять, что твой друг – Пожиратель это одно, но сражаться с ним совсем другое.

— Ты снова видел, как её мучают! — крикнул Джеймс.

К дуэли подключились ещё противники, и Пит почувствовал себя увереннее. Да, бывшие друзья превосходили по всем параметрам, но он тоже кое-что умел. Даже смог обезоружть Ремуса, который отвлекся.

— Экспеллиармус!

Сириус, который только мельком увидел измученное тело Лиры, не стал сомневаться в отличие от друзей. Ему в руки прилетела палочка поверженного Хвоста, уже лежавшего на полу без сознания рядом со остальными, и юноша развернулся, вновь вступая в бой.

Раздался громкий крик, заглушивший всех в поместье. Волан-де-Морт взревел, глядя на только что появившегося Дамблдора.

Зелёный и красный луч столкнулись в схватке не на жизнь, а на смерть.

Лира очнулась в месте, походившем на знакомую библиотеку во Франции, где раньше часто проводила время летом. Только вот она была полностью в белом цвете, будто остальные краски исчезли из мира. Прислушавшись, волшебница поняла, что в помещении слишком тихо.

Поднявшись с места, Ли поморщилась и прикоснулась рукой к голове, прикрыв глаза. А после резко распахнула их, смотря на совсем недавно сломанную руку, которая сейчас выглядела полностью здоровой. Одежда тоже была не тронута, а на теле Ли не нашла даже следов проклятия.

— Это рай?

— Нет. — совсем рядом раздался голос, и вскоре из-за пустого стеллажа появилась женщина.

Незнакомка, одетая в фиолетовую мантию и остроконечную шляпу, приблизилась и неожиданно ласково улыбнулась. Лира нахмурила брови, ведь лицо казалось знакомым.

— Юджиния Слинт? — медленно проговорила она.

— Именно, дорогая.

Память окончательно восстановила портрет волшебницы, в честь которой Ричард дал своей дочери второе имя.

— Я жива?

— Не совсем. Ты находишься на так называемой границе жизни и смерти. Мой кулон, — Юджиния кивнула на ключик, висящий на шее правнучки. — Сохранил тебе жизнь за счёт моей жизни и твоего отца.

— Я ничего не понимаю.

— Пойдём, присядем.

Они опустились в непонятно откуда взявшиеся кресла темного цвета.

— Видишь ли, когда моя дочь забеременела, целители сказали, что мальчик родится мёртвым. Я не хотела этого, а потому призвала к Роду Слинт, к умершим духам нашей семьи. И создала медальон, чтобы он сохранил жизнь Ричарду. Конечно, магия не могла сделать это просто так.

— Поэтому вы заболели и спустя несколько лет умерли.

— Для мудрых волшебников смерть – всего лишь ещё одно приключение.

— Ладно, а почему исчезло проклятие?

— Лира, послушай. — она наклонилась и взяла Ли за руку. — Спасти твоего отца было моим решением. Но ты не выбирала жертвовать собой и менять историю. Мой внук не имел права решать за тебя. И меньшее, что я могу для тебя сделать в качестве благодарности, это попытаться избавить от смерти. В любом её проявлении.

Внезапно библиотека начала стираться. Ряды книг исчезали, оставляя за собой пустоту и приближаясь. Белый свет стирал всё, словно художник нелюбимую картину ластиком.

— Значит, я выживу?

— Я не могу этого обещать. Тебе решать, жить или нет. Сможешь ли ты вернуться и построить всё заново, теперь, когда крестражи уничтожены. — Юджиния занервничала.

— Что происходит? — Лира посмотрела на свет и снова на прабабушку.

— Моё время заканчивается. Последнее, что хочу сказать. Твои родители, брат, я, мы все гордимся тобой. И больше всего хотим, чтобы ты продолжила сражаться до конца.

Свет слишком приблизился, тело собеседницы потускнело и начало стираться. Последнее, что Ли запомнила перед яркой вспышкй, – это зелёные глаза родственницы.

Комментарий к 47. Юджиния Слинт.

Последняя часть фанфика, если не считать двух эпилогов.

========== Эпилог. ==========

Поздней ночью в парке было тихо.

Не играла музыка, продавцы сладкой ваты разошлись по домам, карусели для детей застыли. Площадь освещали лишь звёзды и луна.

Тысячи волшебников собрались, чтобы почтить память погибших, героев, всех тех, кто пал в Первой Магической войне.

Это был праздник грусти и веселья. Закончен террор, теперь можно спать спокойно и не бояться. Конечно, многих Пожирателей ещё нужно отловить и запрятать в Азкабан на долгие годы, как те того заслуживают. Но горечь на языке напоминала, скольких невинных людей потеряли. И сколько из них так и останется в списках пропавших без вести.

На небольшом пьедестале стоял Дамблдор, державший в правой руке волшебную палочку. Никто не смел заговорить и прервать речь человека, который уничтожил злодея этого столетия.

После на его место встал глава мракоборческого отдела, Руфус Скримджер. Он называл погибших в битве.

— Северус Снейп.

С этим именем у многих прошли мурашки по телу. Потрясенные Мародёры поняли, что ошиблись в Слизеринце ещё в тот момент, когда он открыл им вход в поместье.

Лили всхлипнула, вспомнив разговор с Дамблдором. Столько лет она не замечала влюбленности лучшего друга, некоторое время презирала его намерения и только сейчас узнала, на что Сев пошёл ради неё.

— Лира Слинт.

Было названо ещё около сотни людей, но церемония для многих оставилась именно на этом имени. Дамблдор, Грюм, Кингсли и другие поглядывали на застывшую компанию молодых людей.

Сириус вздрогнул, ощутив плечом рядом стоящих друзей. Господи, как же он рыдал, прижимая безжизненное тело к себе. Плакал, кричал, умолял. Напивался в хлам и просил простить.

«Снег, Сириус! Самый первый в этом году!»

«И я буду защищать тебя всегда.»

«После Хогвартса усажу тебя на свой мотоцикл и увезу в кругосветное путешествие»

«Тогда я даю слово оберегать тебя.»

Не защитил. А вот она обещание сдержала.

Сириус узнал. О проклятии, что обнаружили работники Мунго, о крестражах от Дамблдора, о Регулусе и о его спасении. Обо всём, ради чего его девочка отказалась от любимых людей. И стало легче?

Стало только хуже. Раньше Ли находилась далеко, но была жива. Тогда Блэк научился любить её на расстоянии. Сейчас она мертва. И больше никогда не придёт, не обнимет, не поцелует.

Больше никогда.

Джеймс окаменел, услышав родное имя. Лили была рядом и держала его за руку, как и после убийства родителей. Он был готов ко смерти любого человека, но почему-то никогда не задумывался о смерти Ли. О том, что её руки перестанут перебирать лохматые новости, что больше никто не посмеётся, глядя на синее лицо Сохатого.

На протяжении нескольких лет Джим чувствовал сестру рядом, даже находясь в тысячи километров от неё. Она же обещала, чёрт побери! Тогда, в комнате, что всегда будет рядом.

И Джеймс отдал бы всё на свете, чтобы вернуться в прошлое и никогда не говорить тех слов, за которые будет корить себя всю оставшуюся жизнь.

Ремус сглотнул. Верить в то, что такая живая, добрая и любимая подруга убита, было трудно. Лира часто снилась во снах, однако ничего не говорила. Просто стояла и улыбалась такой родной улыбкой.

Лунатик старался поддержать друзей, оставаясь сильным. Но ещё долгие годы будет вздрагивать, смотря на фотографии и осознавая, что её больше нет.

Лили плакала вечерами в ванной, включая воду, чтобы не пугать сына. Маленький Гарри пока не мог понять, почему зелёные глаза влажные. Однако потом спросит, что за девушка на колдографиях рядом с мамой и папой.

Лира сблизила её и Джеймса, Лира заступалась перед Слизеринцами, Лира вернула ей сестру.

Казалось, что она выполнила всё, что хотела, и, как и любая добрая волшебница в сказке, просто исчезла. Однако реальная жизнь далеко не сказка.

В ту ночь тысячи волшебников подняли свои палочки вверх. И каждый светящийся огонёк означал, что никого и никогда не забудут.

Имя Лиры Слинт было навсегда запечатлено в книгах по Истории Магии. Следующие поколения ещё долго будут бегать к Минерве МакГонагалл и расспрашивать о том, правда ли она обучала эту студентку.

Ей также был выдан Орден Мерлина посмертно за заслуги перед страной.

Александр Боунс уже в Австралии узнал о смерти подруги. Свою дочь он назвал Лирой.

Регулус Блэк спустя пять лет после победы женился на Лелин. Известно, что Сириус присутствовал на свадьбе брата.

Каждый раз, когда Мародёры, их любимые и дети будут собираться вместе, за столом один стул останется пустым.

Потому что любимых людей помнят.

Всегда.

THE END.

========== Эпилог. Альтернативный конец. ==========

Очень трудно продолжать двигаться дальше, когда, казалось бы, человек превзошёл все свои ожидания. Сложно не упасть в быстрой гонке жизни, желая закрыть глаза хотя бы на минуту.

Лира бежала слишком долго. Пожертвовала всем, чем могла, и измучалась настолько, что не хотела просыпаться. Будто мягкая постель, смерть не отпускала, шепча на ухо, что здесь будет лучше. С семьёй, в месте, где все живы.

Ведь больше всего на свете Ли боялась вернуться и потерять кого-нибудь. Боялась не пережить очередную потерю или вновь сделать больно любимым. Или же просто не суметь начать всё с начала.

А потом сознание начало вырисовывать портреты людей. Не только внешние, но и внутренние. Она узнала их с первого взгляда.

Серые глаза, милое детское прозвище, звонкий смех, шоколад с орехами. Все эти вещи напоминали моменты, когда волшебница была счастлива. Образы родных людей стояли перед ней, казалось, что можно протянуть руку и дотронуться. Но вместо того она зажмурилась.

Почему не уходит? Почему всё ещё цепляется за жизнь?

Крестражи уничтожены, Волан-де-Морт пал, Гарри и остальные в безопасности. Зачем ей жить? Для чего? Какой в этом смысл?

Последнее, что хочу сказать. Твои родители, брат, я, мы все гордимся тобой. И больше всего хотим, чтобы ты продолжила сражаться до конца.

Слова Юджинии вспомнились так не вовремя.

Лира стояла на перепутье, но теперь никто не мог подсказать, куда идти. Ни отец или кто-то ещё, именно она должна понять, биться до конца или нет, и только тогда сделать шаг.

Назад – встретиться с семьёй и обрести покой.

Вперёд – выжить и построить карточный домик заново.

И она сделала этот шаг, впервые выбирая свой путь сама.

В небе виднелся закат первого мирного дня. Тучи, что проплывали раньше, сменились на яркое солнце, уже уступающее место спокойной ночи.

Дом Поттеров был полон гостями. Члены Ордена Феникса собрались на заднем дворе полным составом, отмечая победу. Пробки летели из бутылок шипящего шампанского, стол ломился от огромного количества еды, а в воздухе витало счастье.

— Минуточку внимания! — Дамблдор застучал ложкой по хрусталю. — Тост за тех, кто собрался за нашим столом!

— За чистое небо над головой! — поддержали его.

— За близких!

— За нескончаемую надежду!

Последнее произнёс Сириус. На его губах, как всегда, играла ухмылка, но в глазах поселилась грусть. Не было никаких известий о состоянии Лиры, и праздновать без неё, после разговора с директором и всей правды, казалось невыносимым. Бродяга был благодарен друзьям за поддержку, ведь все вместе они до последнего верили, что она поправится.

Звонко стукнулись бокалы.

Большинство трансгрессировало спустя три часа, стремясь к своим семьям. Мародёры и Лили остались одни в доме, убирая остатки празднования с помощью магии.

Всеобщий смех прервал грохот в доме. Лили и Джеймс испуганно выскочили в коридор, натыкаясь на двух друзей.

Страх медленно прокрался в сердце, ведь звук шёл из детской. Ещё не все Пожиратели были пойманы, и многие из них захотят мести за своё уничтоженное будущее.

Они ринулись на второй этаж, держа палочки и молясь, чтобы с Гарри ничего не случилось. Бегом преодолев расстояние между лестницей и комнатой, Лили открыла дверь.

И не сдержала слёз, закрывая рот рукой и заглушая всхлип.

Пальцы ослабли, и Сириус выронил палочку из рук.

Джеймс округлил глаза и невольно попятился, натыкаясь на такого же удивлённого Рема.

Прямо перед ними, рядом с кроваткой малыша, стояла Лира. От увечий остались только белые, едва заметные полоски шрамов, как будто проклятие и не расползалось по всей коже. На лице волшебницы появилась улыбка, которой так всем не хватало.

Бродяга очнулся первым. Он сделал два шага и сжал любимую в объятиях. В нос ударил привычный запах ягод, а хрупкие руки обвили его талию. Жива.

Дети войны прошли через очень многое, чтобы поймать дракона счастья за хвост. И в их храбрых сердцах поселилась твёрдая уверенность.

Теперь всё будет хорошо.

THE END.