Как в старой сказке (СИ) [Рената Рахимова Dea S-Asherr] (fb2) читать онлайн

====== Пролог ======

Таня мрачно смотрела на отца.

Хотелось проклясть и мир, и страну, и свое происхождение, – но в особенности ту чертову династию, за наследника которой ее собирались выдать замуж.

- Не хочу, – коротко ответила девушка, почувствовав очередной неконтролируемый приступ гнева.

Молчать. Нужно молчать.

- Родилась бы мужчиной, было бы право на “хочу”. Но – извини, дорогая дочь, на тебе, законной наследнице, наш род прервался. И единственное, что я могу сделать в память о предках – это выдать тебя замуж за представителя наиболее достойного из родов. В данном случае, род королевский. Так что тебе очень повезло.

В ад такое везение!

- Но он меня даже не...

- Браки по расчету в высоких семьях заключались без любви ВСЕГДА. Думаешь, ты последняя? Я не король, но и твоя мать меня не любила, когда шла к алтарю.

Да, им повезло – любовь пришла потом. А у Тани, интересно, так получится? Буйный нрав у нее от отца. Который – девушка нервно хихикнула – не король, но второе лицо в государстве. Всего лишь десница, параллельно крупнейший землевладелец и в довесок министр финансов.

Как мелко.

С таким опасно враждовать. Даже король опасался – хотя они, вроде как, дружили. С таким нужно дружить еще крепче – вот Тантал и решил обезопасить себя, предложив выдать дочь самого влиятельного (кроме Его царского Величества) человека в государстве за своего сына.

Королевский замок станет ей темницей. Сан принцессы – и вечная жизнь под негласным надзором.

С заложниками союзника легче контролировать. Понимал ли это великий Леопольд? Конечно, понимал, но родство с королевской семьей все окупало.

Ради такого можно и дочерью пожертвовать. А куда ее еще? Прекрасная партия. Достойнее не найти.

- Тебя не смущает, что Тантал потребует громадное приданое? – хватаясь за эту спасительную соломинку, спросила Таня, – неужели ты согласен, чтобы все твои земли перешли к трону?

Леопольд хмыкнул и налил себе вина.

- Одновременно с этим браком Тантал подпишет прошение о признании Ярояра моим законным сыном. С тобой же династии отходит лишь пара северных областей… Не более.

Да уж, зачем Танталу еще, у него вся страна в кулаке. Обезопасится – можно признать и бастарда, тем более, что давно просили.

Воистину щедрый подарок верному слуге престола.

А Таня… Что Таня. Как и многие женщины ее времени, девушка просто стала инструментом для укрепления собственного положения и связей.

====== Часть 1. Острые зубья ======

- Тань, я никогда этого не хотел.

Ярояр, в простонародье – Ягун, внебрачный сын Леопольда от мелкой дворянки, был для нее не только сводным братом, но и другом.

Росли они вместе, вместе доводя обитателей семейного замка до белого каления. Разница в возрасте у них составляла всего около двух месяцев: вскоре после рождения наследницы на порог Леопольдова замка заявилась сестра той самой дворянки, умершей от родов.

Напомнить о недавних грехах Леопольда.

Женщина, видимо, хотела денег, а вот Леопольд хотел сына.

Гостью сухо поблагодарили и отправили в поместье, запретив всякие контакты с мальчиком под угрозой смертной казни.

С Лео было опасно связываться еще девятнадцать лет назад, поэтому на потенциальных связях дорогие родственника сразу поставили большой и жирный крест (способствовала этому и пара показательных казней). Исключение сделали только для бабушки Ягунчика – милейшей и достаточно зубастой женщины, у которой хватило ума и наглости сообщить Леопольду, что ее волнует лишь собственный внук, а не его происхождение.

- Знаю я, – ответила девушка, зябко кутаясь в шаль.

- Тань…

- Ягун, все в порядке. Меня бы все равно выдали замуж.

Лопоухий юноша покачал головой. Он чувствовал себя виноватым.

- Ягун, мы всегда знали, что Северную область унаследуешь ты. Если бы у Лео не было на тебя планов – росли мы как равные?

Таня ободряюще улыбнулась, хотя на душе скребли кошки – продают, как корову на базаре. Точно вещь. Вещь, пусть и дорогую и ценную. И это задевало куда больше, нежели вычеркивание ее из линии наследников Леопольда Гроттера.

- Ты станешь королевой, – веско сказала Анна, лучшая и единственная подруга Татьяны, – и это лучше, чем весь твой север.

Брат и сестра переглянулись. Будучи детьми второго лица государства, сами они к власти никогда не стремились.

- Твой отец все сделал верно, – продолжила Анна, – земли остались в семье. Родной и законной дочери он обеспечил корону – как бы предательски это не выглядело. Достойнейшая партия. О такой судьбе можно только мечтать. Да! Принц – лучше, чем какой-то мелкий лорд, который будет претендовать на твое законное состояние.

- У королевских венцов острые зубья, – ответила Таня.

- Так постарайся не порезаться. И радуйся, Гроттер. Радуйся! Половина женщин нашего королевства завидуют твоей участи. Я вообще не пониманию этой депрессии.

- Выдают за какого-то избалованного, ограниченного, тупого…

- Не суди прежде. Наследник куда интереснее, чем ты думаешь, – с внезапной серьезностью произнес Ягун.

- Прости?

- Помнишь конфликт с Древнелесьем, вылившийся в масштабное военное сражение?

- Кто не помнит, – пробормотала Таня, – только мне тогда тринадцать лет было.

- Стыдно не знать свою историю! А ведь без пяти минут как королева, – ехидно отметил Ягун, показал ей язык и продолжил, – в общем, нашего полководца прострелили в первые же минуты боя, и бразды командования перешли к двадцатилетнему принцу.

Древнелесские войска превосходили наших в два раза. Да и конница у них, что ни говори, была что надо. Обманным маневром наш наследник заманил неприятеля в болотистую часть. Пока лошади и тяжеловооруженные рыцари тонули, его арбалетчики нашпиговали их болтами под крутую завязку, после чего перешли в ближний бой.

Глеб захватил весь цвет древнелесского рыцарства – вернее, его жалкие остатки от мясорубки.

- Как-то быстро это забылось, за шесть лет, – сказала Татьяна, поправляя непослушный локон, – такой подвиг.

- Многие считают, что победа была подлой, но в войне цель оправдывает средства. Бейбарсов сражался и победил.

Бейбарсовы… Тантал и Глеб. Жесткий отец и не менее непредсказуемый сын.

Все свое правление Тантал посвятил укреплению самодержавия. Тридцать лет – права дворянства ущемлялись, по их мнению, немилосердно; простому люду же наоборот стало “позволяться слишком много”.

Закрытие монетных дворов в поместьях и монополизация права чеканки денег государством – отдельное “спасибо” Лео Гроттеру, “замаравшему” руки; запрет повышения цен на хлеб и основные товары – “раззор высоких семей”; приватизация золотых рудников – основного предмета экспорта Скальелесья – “истинный грабеж”.

Деление страны на четыре области по сторонам света; деление областей на провинции, провинций – на небольшие княжества. Жесткая иерархическая система, во главе которой – король, он же – единственный закон, он же – первый среди равных.

Тантала боялись и называли Зверем – потому и промолчали, когда он “освободил” крестьян и, по сути, сделал дворян лишь управленцами. Когда дал им определенные права и свободы... Когда его стали обожать за это простые люди.

Тантал был великолепным политиком, и прекрасно разбирался в человеческой натуре – еще в молодости, быстро разглядел таланты молодого Северного лорда Лео Гроттера, он открыл ему дорогу к возвышению. Его план преобразований понравился молодому монарху – и с тех пор они шли по шахматной доске власти рука об руку.

А кто мешал, отправлялся ими на казнь за измену государству.

- Когда объявят о помолвке? – деловито поинтересовалась Анна.

- Завтра… Бал в королевском замке. Тогда и объявят.

- Ну что ж, Гроттер… Поздравляю тебя с новым этапом в жизни.

====== Часть 2. Знакомство ======

- Ваше Высочество, – подобрав полы платья, Таня церемонно поклонилась.

- Моя прекрасная невеста.

Анна была права – принца действительно можно было назвать великой женской мечтой. Высокий, стройный черноглазый брюнет обладал мужественной, при этом привлекательной, внешностью. По губам мужчины блуждала ироничная, самодовольная улыбка – обольстительная и опасная.

Черный бархатный костюм на его широких плечах сидел, словно с иголочки.

- Льстите, – отметила Таня, продолжая разглядывать будущего мужа.

- Вовсе нет.

Татьяна была хороша – но красавицей себя не считала, предпочитая списывать все свои достоинства на работу служанок.

Приличное платье, немного косметики и возни с прической – и “даже из меня получается человек”. Будь ее воля, Таня сутками бы не вылезала из мужской одежды или костюма для верховой езды.

Надетое на нее сегодня изумрудное струящееся платье выгодно подчеркивало фигуру и цвет глаз – дьявольский, сияющий, ведьминский.

Таня вообще выглядела, как ведьма – взять хотя бы роскошную гриву ее вьющихся ярко-рыжих волос, уложенных сейчас в более аккуратный беспорядок, нежели обычно.

- Вовсе да.

- Вы мне перечите?

В черных, ничего не отражающих очах-омутах наследника престола, светилась насмешка и... любопытство.

- Только мягко отстаиваю свою точку зрения, пока имею на это права. Ведь после свадьбы я буду целиком в Вашей власти – и буду сей прекрасной возможности лишена.

Глеб хмыкнул и пропустил ее сарказм мимо ушей.

- Все в точности наоборот, дорогая моя. После свадьбы можете говорить мне, что хотите, а пока... Пока что я Ваш принц. Хотя бы на людях.

Прозвучало как-то... с намеком.

- Ловлю на слове, – неожиданно для себя ответила Таня.

- Ловите.

Воцарилось неловкое молчание – и, как только принц отвернулся, Таня сбежала к Ягуну. Возможно, все на этом и закончилось бы, но природное любопытство взяло верх, и девушка выскользнула в коридор.

Ей всегда был интересен королевский замок.

- Леди.

Таню практически силой втащили в какое-то помещение, при ближайшем рассмотрении оказавшемся гостиной. И только потом девушка обратила внимание на субъекта, который ее “уворовал”.

- Хочу пообщаться со своей невестой в более непринужденной обстановке, – ответил Глеб.

Мужчина отошел к тяжелому резному столику со стоящим на нем графином вина.

- А нормально позвать никак было? – поинтересовалась Таня, созерцая, как он наполняет бокалы.

- Зачем?

В очах принца читалось искреннее недоумение.

Как с таким вообще разговаривать?

- Этикет, правила поведения... – начала девушка, сникнув под скептическим взглядом.

Бейбарсов хмыкнул.

- Королевской семье эти правила не писаны. Станешь ее частью – быстро почувствуешь. Пей, мне интересна твоя реакция на это пойло. Неплохое, надо отметить, пойло.

- Но этикет, вежливость, правила прил...

Черные глаза сверкнули с такой страстью, что Таня даже дернулась в сторону.

- Короли сами пишут правила, – негромко ответил Глеб, продолжая поедать ее взглядом.

- Вы еще не король, – краснея, пробормотала Гроттер.

- Да, пока это радует. Хочется еще немного... для себя пожить.

Будущий монарх не шел – он шествовал. Медленно, не торопясь, с долей пугающей торжественности, приблизился к Тане и, осторожно взяв за подбородок, оглядел ее лицо.

- И как скакун? – съязвила Гроттер, не отводя взгляда.

Чертов самоуверенный тип рассматривал ее так, будто выбирал лощадь на базаре.

Бейбарсов ухмыльнулся.

- Хорош. Не терпится объездить.

Пока Таня кашляла от негодования и смущения, он с интересом наблюдал за ней. За ее красными щеками, растрепавшейся прической, искрящими от гнева изумрудными омутами.

А неплохо получилось. Леопольд как раз раздумывал о том, чтобы согласиться отдать руку дочери какому-то мелкому дворянину из обедневшего рода Валялкиных – ни кожи, как говорится, ни рожи, зато полный контроль над беспретензиозным зятем. А потом дочь сама бы взяла правление над областью в свои руки – да, такая вполне может.

Такое богатство, такую красоту – и в руки этого нищего белобрысого юнца, по слухам, влюбленного в нее без памяти? Неудивительно, что Лео с готовностью ухватился за предложение о браке с наследником. Выгода выгодой, но отдавать любимую дочь тому, кого даже не считаешь за человека, просто не позволяла гордость.

Маленькая львица, – отметил Глеб, подавив в себе желание поправить выбившийся рыжий локон.

Пожав плечами, мужчина многозначительно посмотрел на её бокал.

- Не люблю эту гадость, – ответила Таня.

Как еще заставить ее снять напряжение?

- Завтра, как моя невеста, ты должна переехать во дворец. Представляешь, что тебя ждет?

Гроттер в задумчивости закусила губу.

- Этикет, жизнь по расписанию...

- Грязь, – перебил Бейбарсов, усаживаясь напротив, – полный ушат грязи, в котором необходимо удержаться на плаву. Твои слуги, придворные, друзья... даже те, кто прежде не имел к тебе никакого отношения, будут либо лебезить и добиваться дружбы, либо пытаться подмять под себя. Сделать своей пешкой, если угодна такая метафора. Чтобы возвыситься.

Девушка медленно пригубила пьянящий напиток.

- Мерзко, – наконец, ответила она.

- Вино или жизнь во дворце?

- И то, и другое. Но второе, пожалуй, больше.

- Такова плата за возвышение, – усмехнувшись, молвил Бейбарсов, – все привыкают, Гроттер. И ты тоже привыкнешь и научишься лавировать.

- Вышла бы замуж за этого... Валялкина, проблем было бы куда меньше, – пробормотала Таня.

- Возможно. Но знаешь, Гроттер... Если ты научишься держаться на плаву, то оценишь плату.

Щеки ее чуть покраснели – уже от вина. Действительно – отвратительное пойло, несмотря на десятилетнюю выдержку.

- Вы посмотрели. Удовлетворены результатом?

Темные глаза еще больше почернели.

- Вполне.

- Так я могу идти? – с некоторой надеждой вопросила Таня.

- Идите, дорогая невеста.

Уже в дверях ее догнал голос принца.

- Еще один совет, Гроттер. Не доверяй никому, кроме себя – ни семье, ни друзьям, ни иным “благожелателям”.

- Даже Вам? – с вызовом отозвалась Татьяна.

Красивые губы скривила усмешка.

- Даже мне, Гроттер.

====== Часть 3. Отец и сын ======

- Донесения читал? – спросил Тантал, меряя шагами кабинет.

Бейбарсов кивнул и раскинулся на тахте.

- Залесье и Древнелесье заключили союз и занялись перевооружением армии, – буднично произнес он.

- Что будешь делать?

- Займусь своей, – с такой же легкостью ответил молодой мужчина.

- Твои люди доблестны, но их мало.

- Я наберу еще. Думаю о небольших легких отрядах... преданных и с мотивацией воевать.

- В случае чего, мы можем нанять войска в Горностепье. Или рассчитывать на Озерию, которая давно ищет с нами союза.

- Это будет лишним, отец. Справимся своими силами – наемников легко перекупить, а Озерии и прочим “союзникам” мы потом будем должны.

Тантал нехорошо усмехнулся.

- На пушечное мясо, в авангард, сойдет.

- За который потом все равно расплачиваться. Есть у меня пара кандидатур, которые неплохо справятся с задачей по формированию отрядов, – протянул Глеб, – но понадобятся арбалеты. И пушки. Также мне необходима легкая конная дивизия, так что расходы на праздник солнцестояния лучше урезать.

Тантал нахмурился.

- Мелочиться не будем, пусть люд порадуется перед началом военных действий. А на армию возьмем из стратзапаса.

Резонно, что сказать. Глеб кивнул.

- Также нужно в течение месяца завершить строительство новых крепостей на территориях, полученных от Древнелесья. Сегодня отдам распоряжения, но на следующей неделе займусь сам.

- У тебя на следующей неделе свадьба.

- Вот сразу после пира и поедем. Разместимся в моем Скальном замке – и близко, и Гроттер, полагаю, там понравится.

Тантал оживился.

- Как тебе Гроттер?

Бейбарсов выдернул откуда-то из складок дивана кипу донесений, мельком глянул содержимое, и лишь потом ответил.

- Подходит. Красива, не дура, с характером. Древнего рода, с приданым. Не интересуется балами и платьями – еще один пункт из расходов можно вычеркнуть.

Король закатил глаза.

- Я спросил тебя, как отец сына, а ты вновь все свел к материальной выгоде.

Военные действия на носу – о чем еще мыслить? Глеб слишком хорошо помнил события шестилетней давности, чтобы уделить этой проблеме недостаточно внимания.

- Она мне подходит, – медленно повторил принц.

- Хорошо, – кивнул монарх, – я рад. Ты же понимаешь, почему я признал законным ее братца-бастарда?

Бейбарсов усмехнулся.

- Разумеется, папа.

В браке с Гроттер он мог получить в личное владение Северную область легко, просто и законно; но эту территорию было бы сложно удержать. Северные бароны были мятежными; их мог держать в узде Леопольд, но не смогла бы его дочь – она женщина, в конце концов, а им нужен сильный правитель. Проблемы Глеба же всегда были куда масштабнее, чем одна, пусть и крупнейшая, область.

Ситуация, в принципе, повторялась та же, что и шесть лет назад с Древнелесьем; и они сделали тот же выбор, что и тогда – позволили править чужому человеку, которого можно было контролировать.

Это лучше, чем получить кучу головной боли.

Отец и сын переглянулись.

Да, – завести дружбу с Ярояром – неплохая, очень здравая мысль.

- Когда ты предложил Лео этот брак, неужели думал, что он может восстать против твоей воли? – вопросил принц, – ты возвысил этого лорда до пределов. Ему не выгодно с тобой враждовать.

- Ему – невыгодно. Но самый большой порок Лео – гордость. Он думал о браке дочери с каким-то мелким вассалом, чтобы управлять им, но на деле никогда бы не снизошел до такого – виной гордость. Зато, если его дочь станет женой принца другой иностранной державы и у него появится хоть малейшее право на самую крупную область Скальелесья...

Да уж. Будут большие проблемы.

- Вот таким вот образом брак Татьяны Гроттер и стал делом государственной важности, – усмехнулся Глеб и направился к столу с бумагами.

- Нам не нужен север в личный домен. Но нужен в составе Скальелесья.

Какое-то время Глеб непроницаемо смотрел на отца; губы его скривил еле заметная улыбка.

- Моя будущая жена прибудет в течение часа. Я на встречу.

Глеб встретил карету у въезда в резиденцию – черный всадник на вороном скакуне, прошедшим с ним битву у Древнелесья. Приветствовал легким кивком головы и прямо через каретное окно презентовал невесте черную розу – символ королевского дома, рода Некрома.

До места назначения они ехали молча. Таня просто не знала, что сказать, а принц всего лишь не хотел доводить ее до белого каления: судя по мрачному лицу девушки, он еще только чудом не получил по физиономии веером. Или чем потяжелее. Но неплохо она держалась, неплохо...

Когда перед ними вырос величественный замок, Бейбарсов взял ее под руку, сопроводил к покоям – а через час отвел в малую королевскую гостиную.

- Моя дорогая невестка, – Тантал с удовольствием поцеловал ей руку, – давно хотел с Вами познакомиться. Очень рад, что Вы прибыли в нашу скромную обитель.

Очень скромную, – отметила девушка, глядя изысканную отделку из белого золота, изящные витражи и море шелка и бархата.

- Это взаимно, Ваше Величество.

Церемониальные поклоны Таня делать умела, что называется, по канонам. Прямая спинка, легкие выдержанные движения, с достоинством поднятая голова – и тот же оценивающий взгляд Тантала, что накануне у его сына. По лицу монарха, впрочем, еще можно было понять, о чем он думает – Глеб же был непроницаем и непробиваем, как скала.

Король посмотрел, убедился, что невестка не хромая и не косая, и удовлетворился этим, – отметила Таня, с трудом прикусывая язычок.

Как говорила Софья, даже если язык очень чешется, лучше пересилить себя, промолчать и мягко улыбнуться. И отношения ни с кем не испортишь, и в чужом восприятии не останешься истеричкой.

- Да. Вполне. Достойна своего отца, – ответил, наконец, монарх, – Вы довольны покоями?

- Более чем, Ваше Величество. Наличие рядом библиотеки особенно радует.

- Любите книги? – удивился Тантал, – женщины обычно предпочитают вышивку и разговоры.

Еще один поклон.

- Книги интереснее людей, Ваше Величество. И уж точно не могут испортить никому ни жизнь, ни настроение.

Монарх хохотнул.

- Если только это не сводный отчет о состоянии экономики в государстве – настроение портится моментально. Что еще предпочитаете, Татьяна?

- Верховую езду... и рыбалку, Ваше Величество.

Зачем расспрашивать, если все знаешь? О привычках и пристрастиях Татьяны ему, будь он проклят, уже давно доложили.

- Дочь Лео Гроттера... Отдыхайте, Татьяна, и подумайте над своими фрейлинами.

- А без них нельзя?! – не выдержала девушка и тут же, спохватившись, отвесила поклон.

- До свадьбы – можно, – хмыкнул Тантал, – но потом нужно. Среди придворных есть подходящие Вам по возрасту и положению дочери скальелесских лордов – выберите кого-нибудь, потом разберетесь.

Интересная особа, подумал король, глядя, как в зеленых глазах отражается суеверный ужас. Пожалуй, у него будет отдушина на старости лет. Особенно, когда пойдут красивые внуки.

Неплохая партия для сына.

====== Часть 4. Прелести королевского двора, параграф 1 ======

Покои были большими, светлыми, оформленные в бежево-золотистой гамме. Интересно, они так и останутся только ее, или нужно будет переехать к мужу? В королевскую башню?

Наверное, все же, второе.

Радовало наличие балкона – просторного, с массивными мраморными периллами и увитого плющом.

Девушка оперлась на нагретый солнцем мрамор. Вид открывался просто потрясающий – на громадный живописнейший пруд с посаженным лесом. А прямо к периллам подходили тяжелые ветви яблочных деревьев, с которых свисали пока еще зеленые плоды. Здесь хорошо бы поставить кресло, – отметила невеста престолонаследника, – и крохотный столик, для книг.

- Леди Гроттер, – окликнули Таню откуда-то со стороны.

Девушка обернулась. На балконе этажом ниже, чуть левее, на нее смотрел уродливый, но богато одетый карлик.

- Мэтр Лигул, к Вашим услугам. Я советник государя по вопросам иностранных связей. Прошу прощения, что нарушаю Ваше уединение, но эгоистично не мог отказать себе в удовольствии пообщаться с такой прекрасной леди. А спускаться мне долго... и не очень удобно.

Таня обозначила поклон.

- Вам все нравится? Замок уже три дня стоит на ушах, ожидая Вашего появления.

- Благодарю Вас, все превосходно.

- Мы рады, – ответил Лигул, внимательно рассматривая девушку, – можете всегда на меня рассчитывать и обращаться с ЛЮБЫМИ вопросами – всегда рад помочь принцессе и дочери нашего уважаемого десницы.

Таня тяжело вздохнула. Выделил самое главное – принцесса и дочь Лео... В противном случае он бы в ее сторону никогда и не посмотрел.

Похоже, Бейбарсов был прав – начинать никому не верить можно было еще со вчерашнего дня.

- Моя благодарность к Вам не знает границ, мэтр, – учтиво отозвалась Таня, сделала небольшой реверанс и скрылась в комнате.

Нет, – одну ее, похоже, не оставят. И посидеть спокойно не дадут.

Точно таких же “знакомств” у нее за последующие три часа прошло еще пять штук; под конец Гроттер даже не знала, куда прятаться – казалось, доброжелатели найдут ее везде.

Все рассматривали, все сравнивали ее с отцом, все улыбались и желали стать первыми друзьями.

И, как оказалось, это были даже не министры, а всего лишь их младшие советники... Включая карлика.

Таня схватилась за голову, представив грядущие знакомства. Она дочь десницы – обязательно найдутся умники, которые захотят влиять на Лео через нее. Все – лишь вопрос выгоды. Скоро, она была уверена, концерт станет куда интереснее – присоединятся шишки покрупнее, потому что к влиянию отца добавится ее постель с Глебом.

В библиотеке найти уединение так же не удалось.

- Татьяна, – вперед выступил высокий голубоглазый блондин, – я рад Вас видеть.

Боги святые... Только этого не хватало.

Лучше еще семь советников с их почтением, но не этот влюбленный лорденыш. Он сватался к ней четыре раза, три раза получив отказы и одно «подумаем» от Леопольда.

И витал в облаках от радости, когда услышал это «подумаем». Девушка готова была поклясться, что он уже нафантазировал себе четырех детей, громадную конюшню и вышитые Таней рубашки с его именем. Вышивать она, кстати, ненавидела. Так что известие о помолвке Гроттер стало для него ударом куда сильнее ножевого ранения.

- А я Вас – не рада, – поражаясь себе, жестко ответила Таня.

- Зачем Вы так? Я действительно давно хотел Вас увидеть.

Стало даже немного... совестно. Он ее любит, а она... А она замуж выходит, за нелюбимого человека. За принца могущественнейшей державы – не чета мелкому дворянину... И только и думает о том, чтобы сбежать от Ивана Валялкина и его собачьих глаз.

- Простите мне мою грубость, – с некоторой виной в голосе произнесла девушка, – но я очень устала.

- Долгая дорога, понимаю. Но, как всегда, в любом состоянии Вы идете к книгам, – парень грустно улыбнулся, – так я Вас и нашел. Вы невероятная.

На самом деле я искала уединение, подумала Таня, а что ты там себе придумал... Таня!!! Одернула она себя, – когда ты стала такой циничной?!

- Чего Вы хотите, Иван? – стараясь, чтобы ее голос звучал мягко, спросила Таня.

- Предложить Вам со мной сбежать, – без обиняков ответил юноша, – Вы не любите своего жениха и тяготитесь участью принцессы. Я имел честь неплохо узнать Вас, чтобы сделать подобные выводы.

Таня рассмеялась.

- Сбежать?! С Вами?!

- Я смогу обеспечить Вам счастье.

Неужели?...

- Я дочь десницы, министра финансов, а также крупнейшего землевладельца в Скальегорье, – мягко произнесла Таня, – неужели Вы думаете, что мне позволят сбежать?

А ей, пожалуй, и хотелось бы. Не с Валялкиным – но от всех.

- Таня...

- Я невеста последнего из рода Некрома, – продолжила девушка, – Вашего принца и будущего короля. Вы правы – я не люблю его, и отдала бы все, лишь только оказаться на противоположном конце света. Но я подчинюсь и сделаю так, как велел мне отец. Потому что все, что я могу сделать, – голос ее звучал зло, – это сохранить свои честь и достоинство!

- Татьяна... – в глазах Валялкина светилась мольба.

- Я никогда не сбегу с Вами, – покачала головой Гроттер, – потому что это подорвет репутацию моего рода и моей семьи. Потому что принесет проблемы. Потому что у Вас не хватит средств содержать дочь древнейшего из родов Скальелесья. Вы унизили меня этим предложением – так пойдите прочь... Иначе позову охрану.

Когда Иван покинул библиотеку, Таня отошла к огромному светлому окну и уставилась на открывшиеся перед ней лесные просторы. На секунду она прикрыла глаза, стряхивая с ресниц слезы.

Она не относилась к Валялкину настолько плохо – во многом он ей нравился. Он был милый, честный, добрый, порядочный... Он был светлый, – вот только светлые люди в их век живут меньше. Этот... дурак додумался идти к ней с ТАКИМ предложением прямо в королевском замке! Удивительно, если он дойдет живым до следующего поворота.

Рядом с Бейбарсовым Таня испытывала инстинктивный, прямо-таки животный страх, объяснить который никак не могла. Глеб был хищником – она была добычей. У волков нельзя отнимать дичь.

Дождавшись, когда слезы высохнут, девушка развернулась и медленно подошла к очередному стеллажу.

На пятый день пребывания в замке Тане уже хотелось выть. Мало того, что шла подготовка к свадьбе и ее гоняли по бесконечным примеркам – девушке, казалось, и вовсе не давали вздохнуть спокойно. Больше всего изнуряли репетиции – закончились они тем, что Таня пригрозила придворному церемониймейстеру шпагой и сообщила, что и так все прекрасно помнит. И в следующий раз при появлении на пороге своей комнаты она его нашпигует.

Шпагой, кстати, она орудовать умела – спасибо Ярояру.

Боги, как же она скучала по Ярояру... По домочадцам...

Когда на правах лучшей подруги будущей принцессы прикатила Морозова, Гроттер восприняла ее появление, точно дар богов. Оценив взмылено-злющее настроение «рыжей бестии», как тихо прозвали ее в замке, Анна тут же взялась за обеспечение ее досуга...

Схватив Гроттер за шкирку, в компании двух придворных дам – красавицы Екатерины Лотковой и мрачноватой Маргариты Шито-Крыто, Морозова вытребовала на дворцовой кухне корзинку со снедью и отправилась “на пикник”, “выгуливать бледнющую невесту”. Так она, собственно, со всей непосредственностью и сообщила Танталу, на которого девушки наткнулись на пороге замка и который заботливо поинтересовался, нужно ли их проводить.

Десять минут расшаркиваний, поклонов, благодарностей и клятвенных убеждений, что ничего не нужно – и путь был свободен.

Занесло Анну далеко – к уединенному королевскому пруду за четыре мили от замка.

Между тем, царил июнь и небывалая жара. Не стесняясь в выражениях, Маргарита высказывала княгине все, что она о ней думает. Катерина краснела и тащила над Таней зонтик – чтобы перед свадьбой “не испортился цвет лица”. Сама Гроттер с интересом слушала перебранку: коса, наконец-то, нашла на камень – Морозова встретила Риту.

Незадолго до этого принц в компании своего друга и телохранителя Игната Гломова, а также Ярояра Гроттера, приглашенного на правах брата невесты, и Ивана Валялкина (очень уж было интересно, что это за фрукт – донесения приходили интересные) отправился на конную прогулку к тому же злополучному пруду.

- А у тебя очень красивая сестра, Ярояр, – невозмутимо, но почему-то шепотом сообщил Глеб, глядя на противоположную сторону прудика.

Татьяна стояла по колено в воде, спиной к ним, весело беседуя с княгиней Морозовой и двумя придворными.

Нижняя ее рубашка, вся мокрая, провокационно облепляла – и обнажала – все прелести молодого женского тела.

Спутницы ее, собственно, выглядели ни капли не приличнее. На Морозовой и вовсе ничего не было. Зато посмотреть на что – было...

Таня засмеялась и прыгнула в воду, а когда вынырнула, прекрасный вид открылся совершенно с иного ракурса – не менее удачного.

- Я бы сказал, чертовски красивая сестра, – прокомментировал Бейбарсов, продолжая созерцать девушку.

Уши Ягуна покраснели от смущения – внимание его было поглощено блондинкой. Валялкин же отвернул голову, демонстрируя, что считает подсматривание делом низким и гнусным.

С Гуней было куда интереснее: зерцала Гломова стали размером по пятак с каждое. Пышные формы княгини не смогли оставить равнодушным простоватого Игната – разинув рот, гигант зачарованно тряс головой, силясь отвести взор.

Не получалось.

Каждый себе нашел зрелище по вкусу, что сказать. А совесть у кого-то свербила...

- Сиди, – цыкнул Гуня на Ваньку, с силой затаскивая его обратно за дерево.

- Это гнусно...

- Я тебе сейчас личико гнусно разукрашу. Не нравится, не смотри, но не пали!

Гигант, наконец-то, смог оторваться от приятного зрелища.

- А что он реагирует так остро? – поинтересовался Ягун.

- Его как-то застукали на пруду. Крестьянки, – флегматично ответил Глеб, – а ведь ситуация та же. Он просто проходил мимо и засмотрелся.

- И?

- Игнат из принципа не бьет женщин, хотя тогда, из самообороны, следовало бы. Руку и лицо он лечил еще три недели.

- ...Ой, какая красивая змейка! – раздался со стороны восторженный голос Шито-Крыто, – какой симпатичный ужик!

Через секунду раздался ответный вопль Морозовой:

- Дура!!! Это же ГАДЮКА!!!

Пока мужчины судорожно соображали, что и как предпринять в такой деликатной ситуации, эта гадюка пролетела мимо Валялкина, который с изумлением проводил взором обычно ползучую тварь.

- Гроттер, а в твоих руках и зонтик – оружие, – похвалила Морозова, начиная надевать платье.

Одевала она его достаточно... медленно. И по ее насмешливому взгляду, брошенному в сторону леса, Ягун понял, что она их обнаружила. И промолчала.

- Пора нам, наверное, – тихо сказал он.

Ярояр и Бейбарсов переглянулись. Принц кивнул.

Обратно ехали молча. Бейбаров испытывающе смотрел на Валялкина, ехавшего впереди.

Там, на берегу... На мгновение принц прочитал в его глазах обожание и собачий восторг. Направленные на будущую принцессу.

И это ему очень, очень не понравилось.

====== Часть 5. Прелести королевского двора, параграф 2 ======

— Ты пригласил меня, чтобы снова оскорбить?

В голосе Зализиной прорывались истерические нотки. У Глеба сменилось множество фавориток — но школой жизни для него стала именно Лиза, с ее «чудесным», «спокойным», «замечательным» характером. Пожалуй, примерно с тех пор — а прошло уже лет пять — он и перестал считать большинство женщин за людей.

— Я хочу сделать тебе предложение, — усмехнулся Глеб.

— Полагаю, не руки и сердца, раз у тебя на следующей неделе свадьба, — с обидой ответила экс-фаворитка.

Собственно, в любовницах Глеба она проходила ровно три дня — а потом умудрилась достать невозмутимого принца так, что он сначала распорядился приготовить для нее колоду и топор, а потом, одумавшись, просто выставил за территорию столицы. И запретил въезд под угрозой смертной казни.

— Полагаешь правильно.

— Так чего ты хочешь, Глебушка? — ядовито спросила Лиза.

— Я нашел тебе неплохого мужа. Верный, домашний, порядочный — все, как ты любишь. Не чета мне.

Зализина хихикнула.

— И чем тебе не угодил этот святой по всем параметрам человек?

— Я забочусь о тебе, милая Лиза, — с нехорошей, злой улыбкой ответил Глеб, — ведь после всех страданий, которые ты претерпела, ты просто обязана получить возможность быть счастливой.

— Свет мой Глебушка, я хорошо тебя знаю. Что тебе нужно, Твое Высочество? Если хочешь что-то от меня получить — будет честным, раскрой все карты. А я уже подумаю.

Хитрая тварь. Как он тогда повелся на тот наивно-восторженный, обожающий взгляд? А, ну да. Молодость, молодость…

— Так что он тебе сделал, Глебушка?

— Посмотрел на чужую собственность. И я хочу, чтобы больше он в ту сторону не смотрел, — прямо ответил Глеб.

Блондинка кивнула.

— Кажется, я поняла, о ком ты. А почему ты решил побыть милосердным и просто сбросить его в мои объятия — а не в Лету?

— Так свадьба скоро, решил побыть добрым.

Убить легче — но, на самом деле, ему просто не хотелось обострять отношения с Гроттер. И так — слишком дикая и своенравная.

— И что я получу, если этот порядочный человек перестанет посягать на твою невесту? — наклонив голову набок, Зализина с интересом смотрела на наследника престола.

— От меня — маленькое, но приятное приданое и княжеский титул. Какие мелочи получишь от брака с Валялкиным — меня не волнует. Как и то, сколько он проживет после свадьбы, — ответил Глеб.

— Мы договорились, Глебушка, — кокетливо улыбнулась девушка.

Зализина была типичным обитателем королевского двора, со всеми необходимыми для выживания моральными качествами. Еще одна обитательница змеюшника — но очень, очень полезная маленькая гадюка.

Таня уже и правда не знала, куда деваться. Эти люди… Они находили ее повсюду. От них нигде не было спасения.

— Таня, прошу, послушайте меня…

— Что Вам здесь нужно?! — воскликнула Гроттер, отшатнувшись, — зачем преследуете?!

Иван схватил ее за руку.

— Этот брак Вам никакого счастья не принесет — только слезы, боль и отвращение. Согласитесь бежать со мной! Пока не поздно, Таня!

— Вы сошли с ума, — прошептала девушка, — я невеста принца... озвучивать вслух такое… они же убьют Вас! Побойтесь… Уйдите отсюда.

— Не убьют, — покачал головой Ванька, — не посмеют.

— Я лишь немного знаю Глеба, но уверена — он посмеет все, — тихо сказала Таня, — уйдите, Иван. Он принц, а вы посягаете на то, что принадлежит ему.

— Я украду Вас, леди Гроттер.

Таня с отчаянием смотрела в эти синие-синие глаза.

— Ванька, да уйди же ты!

Девушка оттолкнула от себя несуразного дворянина и отскочила в сторону.

— Не смейте ко мне прикасаться, монсеньор. Иначе… иначе я скажу, что Вы лезли ко мне с непристойными предложениями. Я выйду за него замуж, Иван, и буду ему верной женой. А до того — верной невестой, как велит мне честь.

— Вы еще пострадаете от своей чести, — ответил юноша.

— Уходите.

— Я, все же, попытаюсь Вас украсть.

Гроттер покачала головой и отвернулась.

— Как твоя сестра? — спросил Тантал.

— Жанне нездоровится, — покачала головой Елена Свеколт — троюродная племянница монарха.

— Все то же?

— Хуже с каждым днем.

— Ну что ж… У нее всегда проявлялись эти склонности.

— К сожалению. Возможно, если бы Глеб тогда не был с ней так груб, обошлись меньшей кровью, но… Жанна виновата сама. Что уж поделаешь.

— Глеб — наследник престола, — произнес Тантал.

— И повел себя правильно. Но Жанна — моя сестра, и, хоть я и понимаю, что он был прав, не могу ей не сочувствовать.

— Разумеется. Что ты можешь сказать про отношение моего сына к Гроттер? Из всех нас более-менее откровенен он лишь с тобой.

Свеколт покачала головой.

— Глеб очень скрытен. Но одно я могу сказать точно, — произнесла Елена, глядя на дядю, — он по самые уши влюблен в свою будущую жену.

Тантал кивнул и вернулся к бумагам.

Когда девушка вышла, король скрестил пальцы замком и ухмыльнулся. Любую любовь можно было использовать — даже если это любовь родного сына. Ибо кто слаб — тот уязвим.

Дама, вошедшая в библиотеку, в которой таки прописалась будущая принцесса, с ухмылкой проводила расстроенного Валялкина. Юноша пролетел мимо нее, чуть не пришибив дверью, и даже не удосужился извиниться.

— Какое Вы милое дитя, — произнесла уродливая старуха в черном одеянии, расшитом золотом, — какая красавица.

Таня чуть поклонилась.

— Благодарю Вас, госпожа Дель Торт.

— В последний раз я видела Вас еще совсем ребенком. Признаться, я уже тогда предполагала, что Вы станете женой наследника престола — зная Леопольда, иной судьбы он своей дочери подготовить не мог.

И потому пытался выдать меня замуж три или четыре раза…

— Я не настолько хорошо понимаю отца, чтобы судить о нем, госпожа.

Врешь, Татьяна Гроттер, врешь.

— Быть может. Будем надеяться, что Вы подарите Бейбарсову много сыновей — красивых, умных, царственных.

Почему в Вашем взгляде я читаю пожелание умереть, Чума?

— Все по воле богов, госпожа Дель Торт, — наклонила голову Таня.

Аделия Дель-Торт, она же Чума, — женщина, чудом умудрившаяся излечиться от этой болезни, правила Западной областью — самой меньшей из территорий Скальелесья. Она была коварна, умна и весьма амбициозна — и очень, очень хотела выдать за Глеба свою племянницу Жанну…

Жанна и сама была не против стать женой принца — она была влюблена в него, как кошка. Вот только Тантал видел этот брак абсолютно бесперспективным — девушка была бесприданницей. Да и самого Глеба она ни капли не впечатляла…

Как-то он даже обнаружил ее в собственной спальне.

Бейбарсов с интересом посмотрел на обнаженное женское тело, даже позволил себе пару ласк — а потом, схватив за руку, молча выкинул ее в коридор, полный слуг. Голую и в слезах.

БольшеАббатикова к нему не лезла — но по-прежнему смотрела долгими и преданными щенячьими взглядами.

Чума промолчала — но оскорбления не простила. Как не простила и самоубийства Жанны.

Никому не верь, Татьяна Гроттер. Никому не верь…

— Ваше Величество, — в кабинет Тантала зашла Жанна, — мне нужно с Вами поговорить…

====== Часть 6. Прелести королевского двора, параграф 3 ======

Миновало еще несколько дней.

В замке активно шла подготовка к свадьбе, принимавшая масштабы стихийного бедствия. С самых дальних уголков страны начинали съезжаться дворяне, стремящиеся выразить свою радость и свое почтение к королевской семье — а заодно и посверкать перышками, платьями и драгоценностями.

В замке стало слишком… шумно. Глеб и Тантал предпочитали хотя бы иллюзию уединения — ныне даже тень иллюзии была развеяна. «В гадюшнике собралось слишком много обитателей», — сказал принц, и эгоистично заперся в собственных покоях «по государственным делам».

Скучавшие приближенные принца устроили очередную конную прогулку. Без самого принца — под предлогом, что «свадьба свадьбой, а работать, все же, нужно», Глеб самозабвенно занимался проектом какого-то договора вместе со своим царственным батей.

— Иногда мне кажется, что Глеб окончательно рехнулся, — прокомментировал Матвей — один из его кузенов и следующий в линии престолонаследования.

— А? — в глазах Игната светилось искреннее недоумение.

— Он снизошел до низкопробной романтики и прислал ей в подарок котенка, — фыркнул Багров, — рыжего, как она сама.

— А чего в этом такого? — пробасил гигант.

— Да ничего. Я бы тоже подарил Ире. Но сам факт…

Юноша вздохнул.

— По крайней мере, девка в восторге. Нужно взять на заметку прием…

— Ваши милости, — на горизонте возник взмыленный всадник, — Вас вызывают в замок!

— В чем дело?..

Варсус, представитель младшего дворянства, на секунду запнулся. Не признаваться же, что его мастер приказал «проследить, чтобы в этом районе в вечернее время суток никого не было»…

— Будет ли уместно, если я скажу словами Его Величества? — чуть усмехнувшись, спросил Варсус, — не прозвучит ли это оскорблением?

Гигант закатил глаза и махнул рукой.

— Король сказал, что было неплохо, если бы «Его драгоценные друзья, наконец-то, самостоятельно вспомнили, что являются таковыми, проявили собственную инициативу и предложили отпраздновать грядущие события в мужском кругу — он слишком много трудится», — с удовольствием сообщил «гонец».

Собственно, он и не врал — почти.

Багров, Гломов и Ярояр переглянулись. Да, хороши друзья…

Варсус нехорошо улыбнулся. Это было легко, очень легко… И все останутся довольны.

— Как дела? — спросил Глеб, усаживаясь напротив Лизы.

Блондинка фыркнула.

— Я совратила его, если ты об этом. Но мысли о твоей Гроттер его не оставляют.

— Значит, плохо старалась, Лизавета.

— Я старалась хорошо! — возмутилась девушка, — стелилась ковриком, льстила, даже пыталась сыграть на честности и порядочности, но тщетно! Жениться на мне он не будет — сказал прямо!

— Приказать?.. Пожалуешься в официальном порядке, составим необходимые бумаги.

Зализина нервно хихикнула.

— Он откажется, даже если это будет приказом короля. Упорный тип! Он влюблен. Влюблен по самое «не хочу», — в голосе придворной дамы звучала искренняя обида.

— Хорошо, Лиза… Можешь дальше не стараться. Будем действовать по-другому.

Блондинка вышла. Глеб в задумчивости закусил губу.

А ведь ей и правда понравился Валялкин…

— Анна, когда же все это закончится…

Таня страдальчески смотрела на собственное отражение в зеркале. Под глазами залегли синяки от усталости — сказывались нервы и постоянное недосыпание. Хоть поток страждущих к ней поиссяк…

Почему ее предупреждал об этом Бейбарсов, а не отец? Мог же он дать ей хоть небольшое напутствие — в его интересах, как-никак, в интересах рода.

— Через четыре дня, — пропела княгиня, валяющаяся на громадном ложе с бутылью вина, — свадьбой. И брачной ночью. А потом твои мучения начнутся по-новому — ибо будешь уже не невестой, а принцессой. Другой масштаб.

В очередной раз озвучила прописную истину. Тане захотелось взвыть от бессилия. Предложение Валялкина послать все лесом и уехать в этот самый лес нравилось все больше и больше…

— Гроб, не напоминай…

Забывшись, Гроттер назвала подругу ее старым, нелюбимым прозвищем.

— А что — не напоминай… Это жизнь, детка. У тебя она теперь насыщенная. Привыкнешь, Танька… Ко всему привыкаешь.

— Вы все только и говорите о привычке, — покачала головой Таня.

— Привыкнешь — и тебе понравится. Ты слишком любишь страдать и чувствовать себя жертвой, Твое будущее Высочество.

Склепова отпила прямо из бутылки и с сочувствием посмотрела на девушку.

— Какой же ты еще ребенок, Гроттер… Вроде бы все понимаешь — а все равно, ребенок.

— А то ты — бабушка Последнего Переворота, — хмыкнула Таня.

В истории Скальелесья Последним Переворотом именовался приход к власти династии Некрома — то был древний и могучий род, который прежде выжидал и копил силы. Монархи сменялись на троне чуть ли не каждый месяц, народ устал, целый год царил хаос из-за династического кризиса — пока не пришел молодой амбициозный дворянин, взявший все в свои руки. Истинный «спаситель».

Так Некрома и воцарились. Ветвей было много — Багровы, Дель Торт, Аббатиковы, Свеколты, — но правящей и самой сильной всегда оставалась ветвь Бейбарсовых.

Анна хихикнула.

— Присоединяйся, принцесска!

— Гроб, я терпеть не могу.

— Да брось. Хоть фруктов погрызи… Еще немного, и у тебя крыша окончательно поедет со всеми твоими переживаниями. Принц, я слышала, сегодня тоже в кругу друзей…

-…Отмечает конец свободной и вольной жизни, — хмыкнула Татьяна.

— Гроттер, мать твою! Поднимай свою тощую задницу и шуруй сюда!

Вскоре заглянула и Лоткова, с удовольствием присоединившаяся к «дэвишнику». Тане показалось, что Катю что-то тревожило — но та молчала и вела себя, как ни в чем не бывало. «Раскололась» красавица лишь ближе к рассвету…

====== Часть 7. Прелести королевского двора, параграф 4 ======

— Что Вам нужно?

Валялкин похолодел.

— Ограбление, — с нехорошей издевкой произнес черноволосый мужчина со шрамом через все лицо, — кошелек или жизнь.

— У меня нет с собой денег, — ответил Иван.

Он на вечернюю прогулку вышел, в лес, недалеко от королевского замка — зачем они ему?

— Значит, исход очевиден…

Молодой человек выдохнул; по лбу текли струйки холодного пота.

На поляну выступило еще трое. Он отсюда не уедет, понял Валялкин — не были они похожи на обычных разбойников.

Не выглядят обычные так… богато. Нет у них такого дорогого оружия.

Понять бы еще, за что это все с ним происходит.

А чего тут понимать, впрочем? Говорила же она — держись подальше.

Сам виноват, — не поверил, не послушал. Может, просто не хотел слушать.

За упрямство глупец обычно платит жизнью; каждому — своя дорога и свои спутники, и зариться на чужих — опасно. Только дурак будет тягаться со зверем, что многократно сильнее — только дурак будет надеяться, что выстоит в схватке с ним с голыми руками.

Валялкин совершил огромную ошибку — он посмотрел на чужую собственность, он планировал ее похитить, и теперь должен был за это заплатить.

— Только быстро, хорошо? — вдруг попросил Валялкин, глядя на главаря.

Мужчина оскалился.

— Не волнуйся, сделаем все в чистом виде. Даже не почувствуешь…

Всего три удара.

Первый, колющий — в легкое, чтобы создать следы борьбы. Второй, легкий и скользящий, — в горло, разорвать сонную артерию.

А третий, точный и расчетливый, — остановить сердце.

Арей, начальник Тайной Стражи Его Величества — и параллельно лучший его исполнитель особых поручений, деловито оглядел рухнувшее на землю тело. Придал ему нужную позу… Сделал несколько шагов, имитирующих следы борьбы. Рассыпал рядом горсть мелких монет и бросил продранный кошелек.

Его ученики Мефодий и Виктор тем временем поработали в окрестностях, создав видимость засады. Неплохая растет смена — нехотя отметил бывший наемник. Талантливая.

— Не слишком ли точные удары? — спросил Петруччо, третий ученик.

— В назиданье и для страху, — ответил Арей.

Юноши кивнули. Все было ясно.

Иван лежал в лесной грязи. Налицо — все следы ограбления, но — что-то тут было не то. Не было это похоже не настоящее ограбление. Но кто придерется, впрочем?

Лицо мертвого Валялкина было спокойным и безмятежным.

В душе Бейбарсова царило приятное тепло. Ему уже все доложили.

Это давно следовало сделать. Что же он медлил? Сразу же стало… спокойнее и безмятежнее. Мальчишка был слишком правильным, слишком сильно раздражал.

Таня влетела в его покои прямо посреди ночи, без стука, и тут же захлопнула за собой дверь.

Умная девочка. Сразу сообразила, откуда растут ноги.

Бейбарсов лениво поднялся с кровати, на которой возлежал в одних брюках, и потянулся к рубашке. Девушка стыдливо отвела глаза.

— Зачем Вы это сделали?! — с обвинением спросила она.

Маленькая львица взбесилась, — отметил Глеб.

— Что сделал?

— Не разыгрывайте комедию, — воскликнула Таня, — зачем Вы отдали приказ его убить?!

Мужчина приподнял бровь и, не торопясь, начал делать себе чай.

— А, ты об этом досадном происшествии с Валялкиным… Прискорбно. Весьма.

— Зачем? — вновь повторила Таня.

— Неужели не понятно?

Глеб смотрел на нее, как на наивного ребенка, удивленно, с некоторым сочувствием.

— Я ему отказала. Вы же уже знаете — здесь у всех уши, давно донесли.

— Он покусился на то, что принадлежит трону. Это было неосмотрительно.

— Он был мальчишкой. Младше Вас. Он не понимал…

Глеб закатил глаза.

— Да все он прекрасно понимал, но решил сыграть с огнем. Доигрался.

— Вам его не жаль?

— А должно быть? — поинтересовался мужчина, поудобнее усаживаясь в кресло.

— Полагаю, да.

— Дорогая невеста, шесть лет назад я отправил в «мясорубку» три тысячи своих воинов. По моему распоряжению они уничтожили вдвое больше человек из вражеской армии. Ценой потерь в треть войска. Мы заманили их в болото… Нашпиговали стрелами. Дорубили то, что осталось. А потом, милая, я лично отобрал из выживших тех, кому сохранить жизнь для получения выкупа, а остальных приказал утопить. Как думаешь — мне жаль Валялкина с его быстрой и безболезненной смертью?

— Он не противник. И ничего Вам не сделал.

— Он посягнул на королевскую собственность. И умер за измену государству… хотя и был убит неизвестными разбойниками за три серебряные монеты. Красивая легенда — не пострадала честь рода.

— Вы со всеми так будете?.. — воскликнула Таня.

— Со всеми, кто изменил государству, — поправил Глеб, — ибо так и расценивается попытка спровоцировать на мезальянс и адюльтер невесту наследника престола.

— Это… слишком.

Тане захотелось взвыть от безысходности и вмазать по этой безумно красивой и наглой роже. А Глеб в открытую наслаждался ее душевными метаниями и любовался гневом.

Поняв, что еще немного — и она действительно накинется на него с кулаками, девушка направилась к выходу. У самых дверей ее остановил голос Бейбарсова.

— Я клянусь тебе честью, что не делал этого и не отдавал на сие приказы. Но, не скрою, хотел. И думал.

— И потому вы не будете искать преступника. И не будете его наказывать, когда найдете, — тихо сказала Таня.

Бейбарсов усмехнулся.

— Не буду. Я уже знаю, кто это сделал.

Девушка рывком обернулась.

— И…

— Нет, не стану ничего предпринимать.

— Что же вы за люди, если жизнь человека значит для вас так мало, — прошептала Гроттер, — если можно пойти на любую гнусность. И скрыть ее.

— Ради власти и ее защиты можно пойти на многое. Мало получить власть — ее нужно удержать, и потому необходимо защитить авторитет. И смерть твоего Валялкина, который стал угрозой авторитету — возможно, самое меньшее и безболезненное из зол. Да и кто знает, Гроттер… может, его действительно убили из-за трех монет.

Таня покачала головой и вышла из комнаты.

— Спасибо, Жанна.

Глеб внимательно разглядывал лицо девушки и в который раз восхищался своим отцом.

Сделать все руками Жанны…

Мечник был жестким и циничным убийцей — но не был дураком; без одобрения кого-либо из Бейбарсовых либо отсутствия на то собственной выгоды он бы никогда не исполнил подобный приговор. На Валялкина ему было плевать с высокой колокольни — потому оставался лишь один вариант.

Тантал заботился не только об укрепления союза с Гроттером — он заботился в первую очередь о престиже короны. О престиже сына, который по молодости и так замарал себя кровавой бойней.

Бойне «во благо народа». Бойне, которую ему простили и которую причислили как победу, как подвиг во имя страны — спасибо герольдам, бардам и глашатаям папаши.

Если хочешь удержать власть, монарх должен быть жестким. Жестким, но не жестоким; в возрасте девятнадцати лет нельзя показывать себя палачом. Нельзя терять расположение народа.

Тогда, правда, он вывернулся.

Но лучше прослыть убийцей, чем дураком. Чтобы нищий дворянин умыкнул богатую невесту у наследника престола прямо перед свадьбой? Последнего из Бейбарсовых? Из рода Некрома?

Страх перед государем лучше, чем неуважение к нему. Страх держит в повиновении.

Глеб прошел со своим войском сквозь огонь и воду. Лез с ними в болота, вытаскивал раненых, ел из одного котла, вершил справедливый военный суд. Воодушевлял на битву и подавал личный пример. Его обожала армия — опора престола, но пока что не народ. А армия не удержит тебя у престола, если в стране ропот.

О да. Народ обожал не Глеба, а Тантала, который «прищучил» угнетателей-дворян комплексом реформ в пользу люда — одновременных, потому что лучше свалить в ушат грязи один раз, чем растянуть падение и дать подготовиться к заговору.

Пока дворяне были в растерянности, он проводил показательные казни, закрепляя страх. А потом, мало-помалу, давал им маленькие, незначительные, но приятные привилегии и дары.

Беды — разом, радости — понемногу.

И, следуя такому принципу, Тантал добился многого. И готовил почву для своего одаренного, гордого, самоуверенного сына.

Нет, Глеб не должен был замарать репутацию. Валялкина нужно было убрать — и убрать так, чтобы было неповадно. Как же в тот момент удачно подвернулась Жанна, безответно готовая ради принца на любую подлость…

Глеб смотрел в ее глаза, в которых затаились крохотные искры безумия. Жанна вела себя… странно. Чем ближе к свадьбе, тем больше неприятностей следовало от нее ждать.

Она уже отправила на смерть мальчишку младше нее — думала, что спасает, что придумала гениальный план. Думала, что это ее идея. Наивная, влюбленная, тронувшаяся от несчастной любви княжна. Что дальше? Кого она сочтет следующим врагом? Кого выберет исполнителем — и пойдет ли этот исполнитель спрашивать разрешения на очередное убийство?

Скоро она может стать крупной проблемой, от которой нужно будет избавляться на корню, а пока что… ее еще можно было использовать.

— Спасибо, Жанна, — повторил Бейбарсов.

Девушка рванулась в его сторону.

— Гъеб, я… — она снова начала глотать слова, — ты же зъаешь, я ради тебя…

— Спасибо, — мужчина улыбнулся одними губами.

Аббатикова светилась от радости, и наследник престола неожиданно почувствовал жалость.

Будет жаль ее убивать.

Теперь он решил окончательно. Лучше испытывать сожаление, чем сидеть у бочки с порохом.

====== Часть 8. Прелести королевского двора, параграф 5 ======

- Много в последнее время деликатных поручений, – произнес Мефодий, полируя кинжал, – сначала тип из младших советников, потом та говорливая служанка, теперь этот... И все за последний месяц.

Арей хмыкнул.

- Это – много? Много будет, если Тантал почит. Его сын неугодных терпеть не станет. Сразу подчистится несколько кандидатур... и дышать станет легче.

Кандидатуры у Арея были. Особенный интерес вызывал один субъект, за которым он в последнее время вел скрытое наблюдение... Слежкой занимались Варсус и Дафна – молоденькие мелкие дворяне, специально приближенные ко двору; особые “уши” Тайной Стражи.

Грешком Варсуса была его самоуверенность, Дафны – ее чрезмерное милосердие, мешающее работе. И вытравить эти качества никак не получалось.

С девчонкой, в принципе, можно было особо не возиться – ей подобралась новая постоянная работа, на весьма долгий срок.

По личному распоряжению младшего Бейбарсова.

О, принц был интересен Арею, весьма – талантливый, перспективный правитель выйдет. Когда чуть поистреплет крылышки и добьет в себе ребяческие качества.

Служить такому будет ЕЩЕ забавнее. Арей любил свою работу – и в ней он был богом.

Для всех страной правили Тантал и Лео Гроттер – но третьим, незримым правителем, был мечник, поднявшийся с низов. Вояка, прошедший все военные операции королевства; внебрачный сын мелкого дворянина, которого когда-то выкинули на улицу – и который достиг больше, чем все законные сыновья; тот, кто знал о заговорах раньше, чем они возникали, и играл ими и дергал за ниточки.

Башню огласил звон стали: Петруччо и Виктор снова затеяли схватку на топорах.

- Ты знаешь, где твой брат? – спросила Софья.

Еще в молодости, правильно оценив свое здоровье и невозможность родить второго ребенка, а также характер Лео с его диким желанием иметь сына, Софи совершила самый верный поступок – приняла бастарда, как своего. И, пока растила его наравне с собственной дочерью, ни разу не напомнила мужу о незаконности происхождения мальчика.

Ягун ей платил обожанием и со всей своей непосредственностью называл мамой даже в высшем обществе. Пожалуй, он любил Софью даже больше, чем ее родная дочь.

- Я не знаю.

- Зато я знаю. Пакует тебе специально пошитые костюмы для верховой езды и мужскую одежду – чтобы было, на что сменить твои нелюбимые платья. Одна просьба, Таня...

- Да?

- Ограничивай себя в своих пристрастиях!

Лучше бы она просила деньги на новые наряды. Но, увы, до цацок и тряпок этому чуду природы дела не было. Зато было до удочек, книг и седел. Софья порой стыдилась увлечений дочери – но в глубине души мучилась от любопытства о реакции двора на такую принцессу...

Софья с удобством разместилась в башне десницы Леопольда Гроттера – недалеко от Тани, устроенной, как и Ягун, в покоях для особых обитателей двора. И никто и ничто не мешал ей появляться на пороге девушки, периодически читать ей высокие нотации, а потом, махнув рукой, гладить по волосам и давать дельные советы о супружеской жизни.

Ночью перед свадьбой Таня практически не спала. Сначала, кусая губы, отчаянно пыталась читать; потом нервно ходила по комнате. Потом плакала на плече у заглянувшего на огонек Ярояра – пока не пришла мать, не обругала обоих и не отправила спать.

Сон пришел только перед рассветом – нервный, дерганый и чуткий, и был прерван той же Софьей, объявившей о необходимости приводить себя в порядок.

Платье Тани казалось на первый взгляд слишком простым для невесты принца. Струящееся, без корсетов, пышных юбок и кринолинов – и расшитое отборным жемчугом, общая стоимость которого составляла годовой доход Северной области. Шелковое одеяние идеально подчеркивало стройную фигуру и оливковую кожу, алмазная диадема обрамляла пышную прическу. Пожалуй, Таня сегодня была не похожа сама на себя – слишком нежная и красивая, что ли?

А вот Глеб был в черном с серебром. Самоуверенный, невозмутимый, подтянутый. Величественный – как и всегда.

Отец вел ее к алтарю с нескрываемой гордостью. Мать, кажется, даже прослезилась, когда прозвучало общее “да”. Ягун улыбнулся, Морозова довольно хмыкнула – а потом уста Тани обожгло первым в ее жизни поцелуем, властным и страстным.

Выдержанная пауза, бросание букета – поймала Анна; дорога от Святилища к замку и большому залу. Последнее, собственно, происходило на руках у Бейбарсова – и пока тот, ни капли не напрягаясь, тащил ее хрупкие мощи, девушка отчаянно желала ему сдохнуть от усталости.

Сколько прозвучало тостов... Искренних и лживых, простых и помпезных, но восхваляющих новоявленную супружескую чету. Пели менестрели. Столы ломились от яств; и сотни свечей, казалось, вот-вот подожгут большой зал.

Сидя по левую руку от Глеба, Таня сдержанно улыбалась и благодарила. Как и положено, танцевала с мужем – периодически путаясь в подоле длинного платья. А внутренне тряслась от безысходности и обиды на весь мир.

А вот Бейбарсов, казалось, и вправду выглядел довольным. Почему, интересно? Таня обратила взгляд на собственное отражение в громадной чаше.

Пожалуй, понятно, почему.

Пир был в разгаре. Увидев Морозову, Игнат быстро отвел глаза, перед которыми так и стояли ее некогда увиденные прекрасные формы.

- Через неделю, – бросила она, быстрым шагом приблизившись к гиганту.

- Что – через неделю? – не понял тот.

- Через неделю, в двенадцать часов дня, в церкви. После того, как нагло обозрел все мои женские прелести, как честный и порядочный человек ты просто обязан на мне жениться, – пояснила Морозова.

В глазах ее плясали искорки смеха. Гигант смутился.

- А почему ты меня выбрала? Нас там четверо было...

Морозова взяла его под локоть и принялась степенно рассуждать.

- Бейбарсов с сегодняшнего дня женат. Ягуна я знаю с пеленок и ничего, кроме раздражения, он пока не вызывал. Валялкин мертв, да и был слишком... жалок. А что касается тебя... От такого мужа я бы не отказалась. Так что, играем через недельку опосля еще одну свадьбу?

- Да я, вообще-то, хоть завтра, – моргнув, пробасил Игнат.

Неправильная женщина. Вот так прийти и заявить о свадьбе... Неправильная, нет, но ему нравится.

Теперь изумилась уже Анна.

- Серьезно? Женишься?

- Женюсь.

Морозова грустно засмеялась.

- Пошутила я, успокойся. Думала отвадить от подглядывания, а ты... Честный оказался.

- Я сказал, женюсь – значит, женюсь, – рыкнул Гуня.

- А не страшно? Меня же Гробыней Склеповой называют. Я людей убиваю.

Первый ее жених умер за пятнадцать минут до начала венчания, второй по пьяни свалился с моста и утонул во рву за день до свадьбы, третий – скончался от припадка прямо в Святыне. Больше ее выдать замуж не пытались – да никто и не жаждал взять девушку с такой славой.

- А я тоже убиваю. И зовут меня Гуня Гломов.

Потенциальные супруги переглянулись.

Гломов был с Бейбарсовым в той войне с Древнелесьем... Как рассказывали очевидцы, тот ад они тогда устроили на пару. Глеб был мозгом операции, Игнат – советчиком и исполнителем. Насколько ограничен он был в обыденной жизни – настолько мудрым становился на поле брани.

- Тогда как условились. Не опаздывай, Гуня Гломов, – хмыкнула Анна.

====== Часть 9. Консуммация брака ======

Еще до окончания свадебного пира молодожены уехали в провинцию – в небольшой замок, который, если верить Морозовой, был любимой резиденцией принца.

Всю дорогу – около четырех часов быстрой езды – девушка старалась смотреть в окно, но только не на будущего мужа, который, напротив, не отводил от нее ничего не выражающего взгляда. Когда карета подскочила на кочке, и прикрываемый до сих пор разрез до бедра обнажил стройную ножку, взгляд, впрочем, стал чуть более заинтересованным. Таня покраснела и вернула ткань на место – и услышала усталый разочарованный вздох.

Глеб потягивал вино и с ленивым интересом охотящегося зверя наблюдал, как Таня расплетает и расчесывает волосы. Когда она взяла белую ночную рубашку и направилась за ширму, принц остановил ее тихим, коротким повелением:

- Здесь.

Посмотрев в его черные омуты, рыжеволосая вздохнула и начала расшнуровывать платье. Нарочито медленно, всякую секунду пытаясь отвернуться – но глаза зверя глядели пристально.

- Здесь, – повторил Глеб.

За платьем последовало нижнее белье; оставшись без ничего – все тот же пристальный оценивающий взгляд – девушка, краснея, натянула сорочку, настолько тонкую, что она еще больше открыла молодое стройное тело.

Усмехнувшись, мужчина протянул ей бокал вина. Пока Таня, потупившись, сидела на краю кровати и давилась кисловатой жидкостью, Глеб раздевался сам.

- Неужели так противно? – поинтересовался он, опускаясь рядом.

- Не противно. Страшно, – вдруг призналась Таня, стараясь не смотреть на обнаженного мужа.

- Уже лучше. Привыкнешь.

Бейбарсов осторожно коснулся ее подбородка и развернул к себе.

- Ты моя жена. Стесняться больше нечего.

Легко ему говорить – к двадцати шести годам уже столько фавориток было...

Бейбарсов усмехнулся и притянул себе новоиспеченную супругу.

Муж целовал ее – страстно, властно, настойчиво. Руки Тани уперлись в его плечи, пытаясь сохранить дистанцию – но что ее сопротивление было для принца? Это лишь больше возбудило мужчину.

Глеб любил власть и все ее возможности абсолютно во всем, это Таня уяснила точно; вот и сейчас отчаянные попытки задержать наступление брачной ночи приносили какое-то сладковатое удовольствие. Она вынуждена была подчиняться – не только как принцу, но и как мужу. Если бы его глаза не были такими черными, девушка поклялась бы, что они затуманены от страсти.

Целовал он ее очень долго – настолько, что она, кажется, забыла, как дышать.

Глеб не спрашивал – он брал и имел на это право. Они жили в веке мужчин – что было мнение молоденькой девушки, пусть и знатного рода?

Руки, своевольно скользившие по женскому телу, были сильными и горячими. В чем-то, даже, ласковыми. Наверное, Таня и получила бы удовольствие от этих ощущений – если бы не чувствовала себя коровой на закланье.

Сопротивляться было глупо.

Он был умен, красив, обаятелен и не вызывал ни капли отвращения, в отличие от всех других мужчин, на брак с которыми ей давали выбор. Кто знает – может, соглашаясь отдать дочь замуж за этого человека, Лео действительно думал не только о знатности рода, но и о ней. Не поставь ее перед фактом свадьбы, Таня, возможно, сама бы влюбилась в эти черные глаза. Но теперь взыграло проклятое упрямство, перечеркнувшее все возможности ее хорошего отношения.

- Нет! – яростно воскликнула Таня, когда мужчина навис над ней и задрал тонкую рубаху.

Подчиняться собственной судьбе ей внезапно стало невыносимо. Играть в покорную невесту сегодня тоже больше не хотелось.

В ответ Глеб одной лишь рукой свел хрупкие запястья где-то над головой и впился в мягкие губы очередным поцелуем. Чтобы удержать хрупкую жену, много сил не требовалось – а потому свободные его пальцы деловито сновали по бедрам Гроттер.

- Нет, – отчаянно простонала Таня.

Хотя с ней обходились достаточно мягко – учитывая все рассказы о супружеской жизни – для нее происходящее было сродни изнасилованию. А разве оно не было таковым?

Проигнорировав очередное возражение, Бейбарсов развернул ее спиной к себе, поставил на колени и, схватив за талию, вошел – резко, быстро, с какой-то остервенелостью.

Гроттер дернулась в сторону, но последующий рывок назад лишь еще сократил расстояние, заставив вскрикнуть: руки, лежащие на талии, держали крепко.

Прокусив до крови губу, Таня безуспешно старалась не стонать – только адская резь была невыносимой. Не стонать, не плакать, не дергаться: просто замереть и ждать, пока этот ритуал закончится.

Бейбарсов должен был взять свою жену этой ночью – и потому делал то, что должен, ни капли не считаясь с ее мнением. Да и плавные линии мягкого нежного тела вызывали не только чувство долга...

Кажется, эта пытка продолжалось вечность – а потом внутри стало как-то... тепло.

Не выходя, мужчина навалился на нее, обнимая крепче.

Он все еще был в ней, но стало как-то не так... режуще. По бедрам стекала липкая жидкость вперемешку с кровью, которой оказалось как-то много.

Сжимая в объятиях и не давая пошевельнуться, Глеб перевернулся на бок.

Эмоции навалились как-то разом; резко стало обидно и грустно. Таня судорожно вздохнула, пытаясь заставить слезы прекратить литься ручьем, но они отчего-то не слушались.

А Бейбарсов вдруг погладил ее по голове. И Таня всхлипнула еще громче.

Перед рассветом все повторилось. Глеб притянул ее к себе, и, не взирая на протест, взял вновь.

- Вижу, консуммация брака прошла, как полагается, – прокомментировала Анна, глядя на испачканное белье и простыни, следы на шее девушки, ее распухшие губы и покрасневшие глаза.

Закрыв за собой дверь, княгиня Морозова присела рядом и осторожно убрала со лба новоиспеченной принцессы спутавшиеся пряди.

- Видок у тебя, конечно, впечатляющий, – добавила княгиня и принялась собирать разбросанные по комнате предметы свадебного наряда, после чего извлекла из шкафа какое-то легкое бежевое платье, – иди сюда, Твое Высочество. Будем в порядок приводить.

Таня послушно села перед зеркалом. Морозова, не торопясь, принялась расчесывать ее волосы.

- А ты что тут делаешь? – поинтересовалась Таня.

- Да меня твой муженек прислал, – хмыкнув, ответила Анна, – можно сказать, прямо из постели по его повелению вытащили.

- Глеб? – удивилась принцесса.

- У тебя другого мужа, вроде бы, нет. А ли я чего не знаю?

- Но зачем?!

Морозова закатила глаза.

- Думаю, чтобы остальные твои фрейлины не видели, в каком ты у нас состоянии.

- Какие фрейлины? – не поняла рыжая.

- Гроттерша, ты сегодня тупишь! Обсуждали же, не раз. Тебе целый штат теперь полагается, по должности. Там в столичном замке целое стадо желающих столпилось.

- А без него нельзя?..

В голосе Тани звучала полная безнадега.

Анна покачала головой.

- Он относится ко мне, как к собственности, – сказала Таня, созерцая свое отражение в зеркале.

Час стараний Анны – и она вновь выглядит нормально.

- Относился бы так – меня бы тут не было, – заметила княгиня, – не такой он плохой, как думаешь. Думаю, ты действительно ему нравишься. Потому как если не нравилась – никогда бы он на тебе не женился.

- Он на мне женился, потому что так пожелал Тантал.

- Знаешь, от скольких невест, предлагаемых Танталом, он отказался?

- Нравилась – подождал бы. Мог бы и... помягче, – с обидой возразила Таня, прикрывая изумрудным ожерельем след от засоса.

- Без секса и в первую брачную ночь?! Гроттерша, не смеши мои седины! Он принц и наследник короны. Какое подождать?

- Я хотела по любви.

- Ты будущая королева, а королевы редко бывают счастливы в браке. Пойду я, простынь вашу отнесу... Народ жаждет зрелищ.

Таня отвернулась. Мерзко. Боги, как же это все мерзко...

====== Часть 10. Начало супружеской жизни ======

Фрейлин Таня выбрала трех — и считала это громадным количеством, хотя все настаивали хотя бы на пяти.

Выбор был очевиден — все те же Анна Морозова, Катерина Лоткова, Маргарита Шито-Крыто. Всех их можно было в любой момент отправить по своим делам — они отнюдь не были против, и оставить себя в одиночестве предаваться таким приятным вещам, как думы, книги и сожаления по ушедшей молодости.

Выбрала она трех — но на третий день появилась и четвертая, свалившаяся на голову Гроттер, как снег на голову.

Это была приятная блондинка ее возраста со скучающим выражением лица. Длинные светлые волосы были собраны в роскошную толстую косу; простое, но пошитое с большим вкусом платье подчеркивало все женские атрибуты.

— Я Дафна, Ваше Высочество, — блондинка отвесила Тане легкий изящный поклон, — Ваша четвертая фрейлина. По поручению Его Высочества.

Таня с удивлением смотрела на красавицу.

— Я думала, что сама выбираю себе фрейлин…

И здесь — надувательство.

Новая знакомая заметила ее недовольство и мягко улыбнулась.

— Я — особый случай, госпожа. Видите ли… Меня приставили к Вам для охраны.

— Охраны?

Дафна кивнула.

— При дворе есть тайная служба для особых поручений. Обычно нас используют либо для шпионажа за обитателями замка, либо для деликатных поручений, либо для защиты королевского семейства.

— И…

— Да, я должна заботиться о Вашей безопасности и оберегать от недоброжелателей.

— То есть, все же, следить, — пробормотала Таня.

Девушка засмеялась.

— Думаю, до этого не дойдет.

— Почему Вы, представитель тайной службы, так легко себя раскрыли?

— Потому что это в Ваших интересах. Наш мастер не запрещает нам скрывать род деятельности при поручениях ТАКОГО рода, — Дафна чуть наклонила голову, — чтобы я могла Вас защитить, Вы должны мне доверять. Но, разумеется, это все строго между нами и никак не должно касаться остальных фрейлин.

Которых, Ваше Высочество, Вам скоро придется менять, отметила Дафна, с любопытством созерцая принцессу и составляя ее портрет.

Внешне очень похожа на Леопольда. Умная, привлекательная, но пока что не знает, как с кем себя вести — старается быть вежливой и обходительной. До дел власти и интриг далекая — и желания лезть в это, судя по всему, и не возникнет. Что ж, так даже лучше — будет меньше проблем. В глазах — тщательно скрываемое упрямство и своенравие. Можно ждать неожиданности.

Гордая. При необходимости может быть очень жесткой… Только сама об этом не знает.

Принцесса ей понравилась. При такой будет приятно состоять — куда приятнее, чем постоянные слежки и прочие задания Арея.

Может, даже больше времени получится проводить с Мефом… — с надеждой подумала Дафна.

Гломов ждал у старой Святыни — древней, тихой, уединенной.

— Не боишься? Я смерть женихам привожу, — кривясь, повторила давний вопрос Анна.

Гигант пожал плечами.

— Один был дряхлый старик, второй пьяница, третий убогим.

— Все бы мыслили, как ты… — пробормотала Морозова, — пойдем венчаться, жених.

К вящей радости Тани, Глеб днями пропадал в разъездах, появляясь лишь к вечеру. Собственно, она предпочла, чтобы он вообще не появлялся — королевский долг свой он исполнял исправно и с удовольствием. Разумеется, не спрашивая на то мнение самой Гроттер.

Может, играл еще и моральный фактор, но ей все еще было дико больно. Без стонов, вскриков, покорного пережидания действительности и периодического «уползания» не обходилось; Бейбарсов получал удовлетворение физическое, но не сердечное.

Сквозь сон девушка часто замечала его мрачный, задумчивый взгляд — но побороть себя не могла. Эти акты ей были неприятны.

— Уже должно было пройти, — не выдержав, сообщила Дафна, — быть может, все дело в том, что Вы не любите. И не позволяете себе полюбить. Даже попробовать.

Блондинка зашла в ее покои ранним утром и обнаружила Таню в постели, раздраженную и уставшую.

— А ты сама любишь? — поинтересовалась Гроттер, поднимаясь с ложа.

На бедрах вызревали синяки — муж вчера выпил и в какой-то момент навалился сверху. Тонкая кожа не выдержала.

Фрейлина кивнула.

— С тринадцати лет. Но мы с Мефом никогда не поженимся — если только тайно.

— Почему?

Взгляд девушки стал грустным.

— Я из Тайной Стражи. Нам нельзя заводить семью — удивляюсь даже, как мастер закрывает на нас глаза. Не приветствуются даже любовные отношения, разве что «во имя дела».

— И тебе никогда не хотелось… оставить это? — осторожно спросила Таня.

Блондинка покачала головой.

— Я хотела, Меф — нет. Он безвылазно при мастере, а так мы с Мефом можем постоянно видеться — я же тоже при придворных. Да и… Уйти не так-то просто и безопасно. Но, знаете ли, подобный вассалитет дает многие привилегии.

— Ты сидишь со мной безвылазно уже больше недели… Сильно скучаешь?

Дафна улыбнулась. Улыбка у нее была светлой, доброй — удивительно: как ее обладательницу вообще занесло в подобный… орден?

— Мы виделись вчера. Меф приезжал.

— Но…

— Ваше Высочество, не спрашивайте глупых вещей. Назовем это «Привозил вести».

Гроттер приподняла тонкие брови и покачала головой. И вот он налицо — пример чистой и искренней любви… Светлой, преданной. Почему у нее так же не получается?

Всему виной — Ваше упрямство, — прочитала ответ Таня в глазах Дафны.

К середине «медового месяца» в Скальный замок заявилась троюродная сестра принца — Елена Свеколт. Молодая княгиня, рассудительная и спокойная, сама недавно вышедшая замуж.

— Ты дура? — с ходу, не здороваясь, поинтересовалась Свеколт, глядя на принцессу.

— Прости? — удивилась рыжеволосая.

— Если не любишь моего брата — так хоть использовать его любовь научись. Тебе с ним на царство венчаться, будь умнее!

— Я не понимаю.

— Все ты прекрасно понимаешь, — покачала головой девушка, — просто строишь из себя дуру. Глеб удавится за один твой благосклонный взгляд. Твои фрейлины этим сразу воспользовались бы в своих целях, а ты даже отношения с мужем наладить не можешь! Монархи тоже хотят быть счастливыми.

— Возможно, но Вы ошибаетесь. Он меня не любит, — ответила Таня.

Свеколт закатила глаза.

— Ты не понимаешь, как он на тебя смотрит. Моя сестра Жанна с удовольствием продала бы душу за один-единственный такой взгляд…

У самых дверей княгиня добавила:

— Глеб эгоист и не умеет выражать свою любовь. Но то, что он к тебе испытывает, мы обычно и называем таковой. И да, Таня… Постарайся побыстрее родить.

Княгиня грустно вздохнула. Жанна с удовольствием продала бы душу, да вот только три дня назад ее похоронили в семейном склепе…

Девушка «выбросилась с башни», не выдержав «наблюдать счастье любимого принца».

Дафна опустила глаза. Ей уже присылали весть о происшествии. Несомненный почерк Виктора — просто, быстро, логично, ни единого шанса выжить. Башня, она была уверена, оказалась самой высокой; предсмертная записка была составлена грамотно, чтобы невозможно придраться. Никаких следов борьбы, все — максимально естественно.

И Елена все знала.

В одном Свеколт была права — Тане срочно нужно было полюбить собственного мужа. Вот только как ей в этом помочь?..

====== Часть 11. О зельях и супружеском долге ======

— Отвратительный трактат, — прокомментировал Глеб, увидев, что читает его супруга, — лучше бы взяла громадный зеленый том со второй полки. Та же тема, но автор, хотя бы, писал по делу. А не эту… ерунду.

Глеб присел рядом с тахтой прямо на ковер. Проигнорировав напрягшийся, настороженный взгляд, потянул девушку за бедра к краю ложа и задрал полы платья.

Губы его скользнули вверх по ее ногам.

Нижнее белье было скинуто куда-то вниз, — и Таня, помятуя события последней ночи, ожидала продолжения с каким-то ужасом. Ждала новой порции боли и отвращения.

Он целовал ее… там. И чувствовать его губы и язык там было… странно. Страшно, и до одури приятно. Муж не предпринимал больше никаких действий.

И Таня, наконец, позволила себе расслабиться.

Когда стало мокро, девушка услышала тихую усмешку — а потом, не отрываясь от процесса, Глеб спустил лиф ее платья и сжал аккуратную небольшую грудь. Гроттер вновь напряглась, но более активных действий так же не последовало: мужчина продолжалласкать ее промежность и мять красивые полушария.

Комната наполнилась тихими, с трудом сдерживаемыми стонами — а потом был спазм, от которого помутилось сознание.

Оглядев полубесчувственную жену, Бейбарсов направился спать.

Поступал он так на протяжении еще трех вечеров, и Гроттер, чего греха таить, даже стала ожидать их наступления с большим нетерпением — хотя сама себе в этом признаться отказывалась.

На четвертый вечер — Глеб сильно задержался на малом совете — он застал ее уже спящей в постели.

Проснулась Гроттер от мягких, но настойчивых поцелуев, покрывающих все тело. Руки его ласкали каждый сантиметр ее тела — и здоровый женский организм отчаянно требовал продолжения. Пальцы Тани неловко скользнули по его плечам — а муж, казалось, только того и ждал.

В этот раз боль была незначительной и даже приятной — и, последовав совету Морозовой, Гроттер просто выгнала из головы все мысли и отдалась ощущениям.

А ощущения были… впечатляющими.

Кажется, она даже отвечала на поцелуи и жаркие объятия, и подстраивалась под бешеный ритм в постоянно меняющихся позах.

Бешеный рывок, — мужчина, казалось, доставал до ее желудка, — и вновь приятное тепло внутри. Теплая струя достала до матки, и девушка, не выдержав, застонала. Было много нежнее, нежели обычно — и потому тело Тани выдало самый неожиданный для нее финт: несмотря на резь, внизу произошел какой-то взвыв, отчего все существо содрогнулось и обмякло. И это ощущение было самым приятным, что Таня испытывала в своей жизни.

Муж вновь усмехнулся и мягко поцеловал ее в шею.

На следующий же день он взял ее в малой гостиной Скального замка за двадцать минут до начала приема делегации. Выдворил слуг, захлопнул дверь, сделал дело и быстро привел в порядок их костюмы: сама Таня была не в состоянии. Ноги не держали: муж драл ее, наклонив над резным креслом. А потом с невинным видом сообщил Залесским послам, что его супруге сегодня нездоровится.

Таня в этот момент ерзала; ей было некомфортно, семя стекало по бедрам прямо на платье. И, пока текло, слабо жгло нежную кожу.

В этот же день история повторилась уже в лесу, на сей раз за полчаса до ужина.

Дафна в задумчивости кусала губы. Права ли она была, когда вмешивалась?

Ее пальцы отчаянно сжимали пустой пузырек от зелья, туманившего рассудок. На протяжении уже нескольких вечеров она вливала его по капле в чай принцессы — и, судя по звукам из спальни, пойло на нее прекрасно действовало.

Глеб был самолюбив, а Гроттер слишком любила самокопание. Свое дело Даф сделала — дальше разберутся сами.

Устроившись на тахте, Глеб лениво наблюдал за Таниной возней с котенком.

— Тебе нужен ребенок, Гроттер, — наконец, изрек он, наблюдая, как рыжая бестия дразнит ленточкой рыжую тварь.

— Почему? — жена немного покраснела.

Боги, какой ребенок? Она же сама еще ребенок.

— Потому что пока я ночью пытался разбудить тебя, чтобы «выполнить свой супружеский долг», — в глазах мужчины отразилась насмешка, — ты спала, точно суслик. Зато когда заорало это кошмарное создание, проснулась моментально!

Таня смутилась, поднялась с прикаминного ковра и, к величайшей неожиданности Бейбарсова, присела рядом. В обнимку с мяукающим куском шерсти.

— Он кушать хотел, — возразила девушка.

— А я хотел — любви, — парировал Глеб, приподнимая кота за шкирку и отсаживая куда-то в сторону.

Ночь сегодня началась немного раньше, но это особо не заботило.

— Где твой муж? — поинтересовалась прибывшая Анна, вышивая какой-то кричащий узор.

Фрейлинам позволялось приезжать и уезжать, когда им вздумается, чем Морозова с Лотковой безбожно пользовались. Шито-Крыто большую часть времени проводила с местными знахарками и врачевателями — и тоже не скучала. Безвылазно при Тане сидела только Дафна, которой сегодня, не взирая на ее слабые протесты, дали выходной.

— В отъезде на неделю, — с неудовольствием ответила Таня.

Морозова расхохоталась.

— А знаешь, он молодец!

— Что?! — не поняла Гроттер.

— Бейбарсов неплохо тебя узнал. Чтобы приручить такую, как ты, надо привязать к себе — что он и сделал посредством секса. У тебя же теперь в глазах его светлый образ застыл, а на губах — имя из четырех букв. Чуть что, в сторону дверей смотришь.

Анна продолжала хихикать.

— Я вышла замуж, — отсмеявшись, сообщила она.

Таня закашлялась.

— Замуж? Когда?! За кого?!

— Три дня назад, за Игната Гломова.

— Но как?!

— Что — как? — усмехнулась Анна.

— Вы совсем не…

— Он понравился мне, я — ему. Препятствия отсутствовали. Что еще нужно для создания семьи, Гроттер?

Принцесса покачала головой.

— Ты так просто об этом говоришь…

— Не все любят вбивать себе в голову лишние мысли, как это постоянно делаешь ты, Танька. Забудь ты хоть на час свои загоны — сразу бы почувствовала себя раз в триста счастливее, но — нет! Ты любишь страдать, Гроттер. А я — наслаждаться жизнью.

— Я удивлена, что не было свадьбы, — наконец, сообщила девушка.

— А зачем? Мы довольны, это главное.

— Просто это на тебя не похоже.

— Все бывает.

— Мне теперь новую фрейлину искать, — вздохнула Таня, — хоть при дворе останешься?

— Куда я от тебя денусь, — хмыкнула Гломова.

А зелье окончательно перестало действовать, и вновь навалилась обида. Девушка снова отстранилась и начала стесняться — и Бейбарсов это моментально почувствовал. В отношениях супругов снова появлялась пропасть…

====== Часть 12. До встречи, Гроттер ======

Рабочий кабинет Тантала, как обычно, был завален горой самых разнообразных бумаг и свитков. Наследник престола часто удивлялся — как в таком беспорядке вообще можно было что-то найти. Сам он был педантом до мозга костей, даже раскладывал предметы на столе чуть ли не в миллиметровой ровности друг от друга.

— Долго еще будешь держать свою жену в провинции? — неожиданно поинтересовался Тантал.

— Свое предпочитаю иметь при себе, — ответил Глеб, — что случилось?

Его срочно вызвали в столицу. Гонец прискакал утром, на взмыленной лошади — и на ходу, не спешиваясь, передал устное поручение монарха.

— Новые донесения из Древнелесья: перевооружение армии закончилось.

Вот как. Жить становится интереснее…

— И когда примерно ждать?

Монарх усмехнулся.

— Со дня на день. Надеюсь, ты успел заделать ребенка?

— Я над этим работаю, — прозвучал безразличный ответ.

— Хорошо. Потому что чем только не шутят черти… Нужно обсудить нашу готовность.

Все последние два месяца принц практически безвылазно сидел на границе своего домена, Западной области и Древнелесья. Строительство крепостей было завершено в срок — и теперь Бейбарсов занимался переформированием армии. Наемники были ненадежны, люди шли в армию неохотно — и Глеб объявил о наборе в армию крестьян со всей страны. За достойную плату — небольшой земельный надел в личное владение по успешному завершению военных действий. Дворяне скрипнули зубами, но промолчали и проглотили: военное время требует мер…

Так Бейбарсов не только укомплектовал войска, но и провернул очередные экономические изменения с крестьянскими хозяйствами, почву которым длительное время готовили король с десницей.

И крестьяне пошли — выбирали лучших. Обучали военному делу, муштровали, гоняли, как могли, сутками. Кто-то не выдерживал, но у всех был стимул: добыть победу, вернуться и получить землю. Построить дом, обустроить хозяйство, завести свинок с буренками…

Недалекие, простые, но счастливые мечты.

Такой армии не нужно было платить — нужно было обучить, вооружить и прокормить.

У такой армии, определенно, был стимул воевать.

К Тане Глеб выбирался раз в неделю, на сутки — в лучшем случае, на полторы. Приезжал в замок, отмокал в ванной, и, смертельно уставший, падал на кровать, часто даже не притрагиваясь к ней. Девушка все еще его сторонилась — но покидать и переезжать в столицу наотрез отказалась, к глубочайшему удивлению наследника престола. Как объяснил себе мужчина — небольшой тихий замок ей нравился куда больше шумного дворца с его подковерными интригами.

Таня не знала, как с ним говорить. Ее напряжение и страх он чувствовал — но настолько уставал, что не счастливила даже обычная радость обладания.

Какое, к чертям, обладание, если все тело ломит так, будто по тебе проехал табун лошадей?!

Последний визит домой он потом вспоминал трое суток.

Бейбарсов полудремал в ванной, откинув голову на широкий бортик. Когда сзади на плечи легли хрупкие руки, он чуть не дернулся от неожиданности — но тонкие пальцы начали осторожно и неумело разминать шею.

— Я готов поставить тебе монумент, Гроттер, — хриплым голосом пробормотал Бейбарсов, — какой хочешь?

Таня улыбнулась и молча продолжила. Глеб наблюдал за ее отражением в громадном зеркале, висевшем напротив — с распущенными рыжими волосами до лопаток, в тонкой ночной рубашке простого покроя, она напоминала лесную нимфу со старой гравюры.

— Дай, пожалуйста, воды, — попросил Глеб, и, когда девушка исполнила просьбу, втащил ее прямо в ванну.

Полулежа на его груди, растерянно озираясь, Таня выглядела очень… мило.

— Побудь тут со мной, — сказал Бейбарсов.

Уже дошел до уговоров собственной жены.

Не секса, так человеческого отношения…

Медленно кивнув, Таня попыталась устроиться поудобнее — все так же избегая смотреть ему в глаза и ерзая как можно меньше.

Подумав, положила голову ему на плечо, устроив одну руку где-то под его талией, а другую — на груди. Даже расслабилась.

Прямо идиллия.

Бейбарсов прикрыл глаза. Вечность бы продолжался этот момент…

— Мне немного холодно, — неожиданно сообщила Гроттер, — ткань стынет.

— Так сними ее уже, — отозвался мужчина, деловито начиная поднимать сорочку.

Татьяна сверкнула глазами, но — сняла, на несколько секунд приподнявшись и открыв радующий сердце и плоть вид.

— Нет, Гроттер, я этого не планировал. Но мне, признаюсь, все это очень нравится.

— Еще бы, — пробормотала Таня, быстро возвращаясь в обратное положение.

Полувисеть над мужем обнаженной ей отчего-то было куда сложнее, чем лежать на нем.

Забавно.

Бейбарсов мурлыкнул и принялся играть с каплями на коже ее спины. Чувствовать девушку, а не скользкую ткань, было куда приятнее.

Определенно — продлить бы мгновения. Но завтра к вечеру нужно отбывать обратно к штабу…

— Не скучаешь тут? — поинтересовался наследник престола, — если хочешь, можешь отбыть в столицу. Или съездить к родителям. Тем более, с началом военных действий это место станет в определенной степени опасным.

— Вы не верите в себя и свои войска? — спросила Таня.

— Верю.

— Я никуда не уеду, даже когда все начнется, — отрезала жена.

— Будем считать, что не скучаешь, — усмехнулся Глеб.

Рыжая плеснула на его плечо водой.

— Мне действительно хорошо здесь. Есть книги, есть лошади, есть живописный водоем… И мало людей.

— Я счастлив, что нравится.

Губы мужчины чуть скривились. Следующим рывком он поменялся местами с Гроттер, подмял ее под себя и, нависая, начал целовать в шею.

— Расслабься уже, Гроттер. Кто знает — может, и избавишься скоро от моего присутствия.

Воцарилось неловкое молчание.

— Я Вам смерти не желаю, — наконец, ответила Таня, поудобнее устраивая голову.

— Отрадно…

Ласкать жену в ванной было… приятно. Как же иначе, впрочем?

Кожа ее была… вкусной. Руки его безостановочно сновали всюду, куда только могли дотянуться — и куда было удобно.

Вскоре Гроттер издала тихий, сдерживаемый стон, который принц воспринял как руководство к действию.

Девушка дернулась, когда он вошел. Сколько еще для нее это будет восприниматься как насилие?

В комнату, кажется, заглянул кто-то из слуг — и тут же скрылся обратно; ванная постепенно заполнялась стонами и вздохами.

— Я хочу сына, — шепнул ей Глеб, прикусывая за мочку уха.

Татьяна выдохнула, подавшись вперед.

Пожалуй, было… хорошо.

Так же полулежа на муже, она краснела и старательно отгоняла все лишние мысли.

Утром прискакал гонец: древнелесские и залесские войска выступили к границе.

Таня нервно ходила по комнате.

Она не думала, что будет так переживать о человеке, которого не любит — пусть даже это будет собственный муж.

Глеб зашел попрощаться; Гроттер медленно приблизилась, не зная, что сказать.

— Вы же будете осторожны? — наконец, произнесла она.

Мужчина кивнул.

— Хорошо, — Таня коснулась тыльной стороной ладони его щеки.

Бейбарсов замер, а потом сжал ее в объятиях, с наслаждением вдыхая запах ее волос.

— Ты со мной прощаешься, будто на смерть отправляешь, — усмехнулся Глеб, — до встречи, Гроттер.

====== Часть 13. Театр военных действий, параграф 1 ======

Глеб молча рассматривал карту местности.

— Они будут наступать отсюда, с целью занять наши новые крепости, открывающие дорогу на Серебряный Родник. Осаду допустить нельзя — снабжение еще не налажено. Встретим у входа в Велерадский лес. По правому и левому флангам разместим лучников с арбалетчиками. Правый фланг возьмет на себя Ярояр, левый — Соловей. Рыцарям и иной тяжелой коннице придется спешиться, командовать ими будет Игнат. Игнату с пехотой я предоставляю свободу действий — будет выступать, когда отобьем основное нападение.

Если вдруг что идет не по плану — стараемся придерживаться изначальной стратегии. Кроме Ярояра, здесь все опытные командиры, — Бейбаров внимательно оглядел присутствующих, — я вам верю. Вся надежда на лучников. Под мясорубку — не лезть. А теперь мне нужно поговорить с каждым по отдельности…

Подготовка к битве завершилась. Воины были построены в лагере для последнего напутствия.

Разношерстная публика — конечно, он предпочел бы профессионалов, но правильная мотивация порой давала не меньше пользы, чем умение убивать.

Глеб направил коня вперед.

— Они пришли на вашу землю, чтобы захватить ее. Они вторглись, чтобы отнять то, что принадлежит нам. Мы не можем пропустить их дальше — ради нашего государства, ради будущего, ради ваших семей.

Я обещал, что каждый, кто пришел сюда из простого люда, получит награду — и вчера ваш король издал указ, подтвердивший это. Закон вступает в силу с сегодняшнего дня — и теперь дело за вами. Будете ли вы доблестно защищать нашу страну вместе со мной?

Будете ли драться, чтобы выбросить противника и вернуться ко своим семьям?

Войско закричало.

— Тогда сражайтесь со мной бок о бок! — громогласно объявил принц, — и принесите мне победу! Всем занять свои места.

Глеб молча смотрел на войско противника. Ни Бессмертник Кощеев — правитель Древнелесья, лично возглавивший армию, ни Зербаган — полководец Залесья, не развернули знамена. Что это означает, он знал хорошо — помнил по шестилетнему опыту.

Решили отомстить, — усмехнулся Бейбарсов и махнул рукой, приказывая убрать собственный штандарт — черную розу в пасти черной кошки на алом фоне.

— Пленных не брать, — отдал приказ наследник престола.

Резня, так резня. Ах да… Его собственная армия почти в три раза меньше. Придется брать тактикой — ну да ладно, выезжали уже.

— Они знают нашу диспозицию, — внезапно произнес Глеб, — перестраиваемся!!!

…Вперед двинулись вражеские арбалетчики — и Ярояр с Соловьем приказали своим лучникам открыть перекрестный огонь…

Глеб молча утирал пот и чужую кровь с собственного лица. Битва была выиграна. Даже без значительных потерь — отделались сущей малостью… Чего не скажешь о противнике: длинные луки, быстрые и мощные, почти начисто смели арбалетные отряды Бессмертника и Зербагана. Атак было несколько — дальнобойные ли, ближние ли войска, новое изобретение Глеба работало безотказно: арбалеты оказались слишком, слишком медленны…

Бейбарсов никогда не считал численное превосходство залогом победы. Куда больше он уповал на грамотное расположение войск, внезапность и стремительный натиск, а также мотивацию.

Они встретили их у входа в лес, лишив вражескую конницу всякой маневренности. Четко сработали лучники, в конце умело сымитировавшие отступление и вызвавшие нападение рыцарей — после чего тут же перешедшие в контратаку.

А ведь даже Игнат успел дать «лесьям» иллюзию перелома боя, пустив на растерзание, в первые ряды своей пехоты, слабый сброд из обитателей тюрем. А затем в нападение перешли и те лучники, у которых закончились стрелы… И пока продолжался расстрел, сзади врага окружил засадный полк Матвея, в который, несмотря на его возражения, включили воинов полубезумного князя Абдуллы.

Правые и левые фланги были значительно усилены за счет резервных отрядов. Дополнительные крайние фланги с лучниками, чуть в отдалении, построили за считанные минуты — командовать поставили молодого западного князя по имени Евгений, а также Готфрида Бульонского — правителя одной из провинций, проверенного в боях и известного своим боевым духом. И они не подвели…

Бейбарсов радовался, что не послушал отца с его предложением о союзных и наемных войсках. Услуги Горностепья стоили бы слишком дорого… У них были прекрасные, профессиональные воины — вот только наемники, как известно, очень не любят умирать.

Душа Глеба торжествовала; мучил лишь один вопрос — кто выложил неприятелю план их первоначального построения.

====== Часть 14. Театр военных действий, параграф 2 ======

— Что за…

Стемнело. Вскоре после окончания битвы Бессмертник таки отправил на вылазку в их штаб один из своих резервных отрядов — прекрасно подготовленных, отличающихся слаженностью действий. Скальелесцы отразили атаку с неожиданной легкостью — зло, жестко и быстро; кровь еще пьянило торжество победы. А ведь то был отряд идеальных убийц. Смелых, выносливых и находчивых… Посланных с конкретной целью. Когда Глеб проходил мимо одного из тел, оно вскочило и бросилось вперед, на наследника престола — и, не дойдя буквально метра, рухнуло прямо перед принцем, пронзенное стрелой.

Мужчина обернулся.

Хрупкий всадник позади него опустил лук и спешился. Рядом, поочередно глядя на бездыханное тело, собственный лук и мужа, стояла недоумевающая Таня — отчего-то в мужской одежде, а рядом — стройная блондинка из людей Арея. Как они вообще прошли сюда?!

Бейбарсов подошел к жене и схватил ее за локти.

— Ты что тут делаешь?! — с яростью произнес он, чуть ли не тряся ее, — какого черта ты сюда притащилась?!

Выдержка в кои-то веки изменила наследнику престола — сейчас он был зол и не скрывал этого.

— Я… к мужу приехала, — зло ответила Таня.

Бейбарсов отпустил девушку, прикрыл глаза и медленно выдохнул.

— Опасно здесь, — ответил он, — проводите принцессу в мой шатер.

…Очередной военный совет закончился быстро — выставлением дополнительной охраны у обозов с припасами, ужесточением караулов и несколькими ценными указаниями для Гломова. Больше будущий монарх никому не доверял — а гигант, несмотря на определенную меру тугодумия, проявлял в военно-бытовых вопросах поразительную смекалку.

Засланные убийцы прекрасно знали, куда им идти… Глеб не обратил бы на этот факт особого внимания — если бы не факт выдачи диспозиции. Проблему было необходимо решать в экстренном порядке.

Бейбарсов зашел в шатер в одной набедренной повязке, мокрый от воды, которой его окатил Матвей. Здесь, на поле брани, все было просто — манеры, церемониальный этикет и прочие глупости остались во дворце. Он вспомнит о них потом.

— Ты сумасшедшая, Гроттер. Я же сказал тебе — сидеть в замке, — произнес наследник престола, глядя на жену, с интересом рассматривающую арбалет.

— Не говорил такого, — покачала головой Таня.

— Но имел ввиду. Додумать не могла?

Девушка промолчала.

— Мне нужна живая жена. А не мертвая, и не в плену.

Гроттер продолжала смотреть в пол.

— Завтра отправляешься назад. Под конвоем.

— Я волновалась, — наконец, сказала она.

— А я волнуюсь, когда ты здесь.

— Позвольте мне остаться, — тихо попросила она, подойдя к мужчине и осторожно уткнувшись носом в его плечо.

Хитрая чертовка.

— Гроттер, Гроттер… Хорошо. Но охрану я к тебе приставлю.

— Мой долг — быть рядом с Вами, Ваше Высочество. Хочу я того или нет.

— Не тот ответ, на который я рассчитывал, — произнес Глеб, отбрасывая с ее лица непослушный локон, — но я им удовлетворен.

Появление жены ему льстило. Несказанно. Поступок, достойный королевы — или той, что должна стать ею.

Таня с любопытством рассматривала своих «стражей». То были рядовые солдаты Семен Пеньдыр и Геннадий Бульонов — худой долговязый парень, чуть что, хватающийся за арбалет. Один все время ворчал, другой — страдал. Страдал, нужно сказать, со вкусом.

— Сильно недовольны, что ко мне приставили? — поинтересовалась Таня.

Парни переглянулись. По их лицам все и так было ясно.

Когда Глеб подошел к собственному шатру, то обнаружил пару своих военачальников и несколько солдат, с интересом наблюдающих за поединком на шпагах. Сражались Бульонов и… принцесса Скальегорья. Последняя, судя по выражению ее лица, была абсолютно счастлива — такой красивой Глебу она не казалась даже на свадьбе. К великому удивлению наследника престола, получалось у нее неплохо… Очень неплохо.

Леопольд, сволота, таки подбросил ему кота в мешке — хотелось тихую и покорную жену, которая будет вышивать и не лезть в его дела, а получил… Что ж, — так интереснее.

— Бабе проигрывает, — хохотнул Гломов, салютируя Тане флягой с пивом.

— И давно они так? — поинтересовался Глеб, подходя к нему со спины.

— С полчаса.

— И как?

— Как видишь. С переменным успехом, — хмыкнул гигант.

Наконец, Гроттер с Бульоновым заметили Глеба и прекратили поединок.

Таня была растрепанная, пыльная, в белой мужской рубашке, доходящей ей до бедер, и облегающих кожаных брючках, заправленных в высокие сапоги. Как ни странно, все это барахло шло ей куда больше, чем ее шелковые платья. Органичнее, что ли, смотрелось.

Определенно, кот в мешке.

— Продолжайте, — усмехнулся Глеб, присаживаясь в кресло.

— Поддается, — хмыкнул Гломов, глядя на прыгающую от принца запыхавшуюся Гроттер.

— А?

— Поддается твой братец.

— Да нет, не особо. Глеб никогда не увлекался шпагами, считая это дело дракой на зубочистках, — пояснил Матвей.

Следующим ударом Бейбарсов вышиб из тонких пальцев шпагу, рывком притянул к себе и поцеловал — быстро и как-то по-животному грубо, тут же отпустив.

Таня пару раз хлопнула ресницами и улыбнулась.

— Пойдемте на ужин, — сказал Глеб.

— Твоя жена очень нравится солдатам, — произнес Гломов, наблюдая, как Таня весело переговаривается с кем-то из свежего крестьянского поступления.

— Я вижу… — протянул принц, — это очень, очень хорошо.

Популярность в народе еще никогда не вредила. В армии, в разгар военных действий — тем более. И это можно было использовать.

Если авторитет Глеба был высок как бесстрашного полководца, Гроттер могла бы стать талисманом. Они не на корабле, где женщина к беде скорее потому, что в плавание шли исключительно бедовые женщины — они на войне. Для поднятия боевого духа годятся любые средства.

Таня с трудом разлепила глаза и приподняла голову, до сих пор покоящуюся на плече Бейбарсова. Мужчина поцеловал ее в лоб — после чего Гроттер, что-то пробурчав, легла обратно. Рука Глеба ненавязчиво, но многозначительно поглаживала ее чуть пониже поясницы.

— Вставать пора, — ответил он.

— Сражение?

— Сражение.

Все последние недели были наполнены мелкими, неожиданными стычками, под конец ставшими обыденностью. Бейбарсов часами проводил время в обществе Гломова и Ярояра — а в свободное от обсуждений время заставлял солдат тренироваться до потери пульса. Таня слонялась по лагерю с Дафной.

Но это мелочи… Все эти дни в лагере шли беспрерывные приготовления к предстоящему событию, о котором принцесса предпочитала не спрашивать. Что-то подсказывало, что в целях собственного душевного покоя этого лучше не делать.

И она оказалась права.

В тот самый миг, когда войско противника бросилось в атаку, Глеб «поджег поле».

Вперед были выкачены две громадные катапульты. Горящие снаряды моментально подожгли пропитанную маслом траву… И на поле разверзся ад.

Комментарий к Часть 14. Театр военных действий, параграф 2 Года полтора спустя, как только появилось время, я решила-таки закончить фик. Не знаю пока, что выйдет с регулярной выкладкой...

====== Часть 15. Театр военных действий, параграф 3 ======

— Ты остаешься в штабе, — не терпяще возражений, произнес Глеб, — и если попробуешь высунуть оттуда нос, сразу отправишься в замок.

Закатив глаза, Гроттер кивнула.

А ведь Бейбарсов-таки нашел заговорщиков. Один из отрядных командиров, оказавшийся дворянином с враждебной стороны — да два солдата, которым посулили вознаграждение и милости.

— Предательство родины наказывается смертью.

— Мы не за твою родину сражались… Мы оттуда.

— Вы приносили мне клятвы верности.

Глеб усмехнулся и перерезал мужчине горло мечом. Затем — следующему… и следующему.

За спиной он услышал тихий выдох. Повернув голову, он увидел Таню.

— Гроттер, я же приказал тебе оставаться в штабе… — в следующую секунду он добил последнего из пленников быстрым точным ударом в сердце.

— Зачем? — спросила Таня, глядя на тела, — они же были…

— Они были врагами, Гроттер. А чего ты хотела, отправляясь сюда? Здесь не бывает без трупов, крови и грязи. Здесь сложно остаться человеком, Гроттер.

— Милосердие…

— Я защищаю свою страну и защищаю, как могу. Чтобы не допустить эту орду на мои земли — я лично вырежу их всех. И милосердия здесь нет, Гроттер! Это война. Это не игра.

Таня молчала.

— Собирайся, ты возвращаешься.

— Глеб…

— Ты возвращаешься, — жестко ответил муж, — я так сказал.

Небрежно, словно мусор, оглядев тела, он обратился к солдатам.

— Отвезите на границу.

Он сейчас был похож на демона смерти — мрачный, жестокий, раздраженный. Безжалостный.

— Что делать с пленными, которых мы схватили рядом? — спросил Гломов.

— Солдат — отправить в лазорет и приставить охрану. На дворян я посмотрю лично.

— Плахи подготовить? — деловито поинтересовался Гуня.

— Не стоит. Если мы хотим закрепиться на этих землях — вспомним о милосердии… — нехорошо усмехнулся Глеб, — о котором вещала моя прекрасная женушка. Казни предателей для устрашения вполне хватило.

— Ты что тут делаешь? — спросил Бейбарсов, глядя на жену.

Та вскинула голову и посмотрела на него смело, вызывающе и гордо.

— Я клялась быть со своим мужем и в беде, и в горе, и в…

— То есть моим приказам мы не подчиняемся.

— Я твоя жена, а не солдат.

Нехорошо усмехаясь, Бейбарсов подошел к жене — и Таня поежилась под этим мрачным, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

— Хорошо, жена.

Заломив ей руку, Глеб швырнул девушку на ложе, рывком поставил на колени и сдернул с нее брюки. После чего, с притворной лаской погладив по ягодицам, задрал рубашку.

— Глеб… — прошептала Гроттер и тут же вскрикнула от боли. Тихий свист — и гладкую кожу обожгло сильным ударом тяжелого ремня. За одним ударом последовал следующий… и еще один… и еще.

Всего она насчитала около десяти — а потом, опустив руки на ее отчаянно ноющий зад, мужчина вошел. Не церемонясь, зло, жестко, без малейшей капли нежности.

Простонав, Гроттер рванулась в сторону — но Бейбарсов за волосы притянул ее обратно.

— Куда же ты, жена? — ласково спросил он, кусая ее за мочку уха, — ты клялась быть со мной.

Таня промолчала.

Мужчина брал ее, вымещая на ней всю собственную злость, все плохое настроение, весь выпитый алкоголь и весь гнев. Закусив губу, Гроттер сдерживала стоны — но нет-нет, и периодически вскрикивала от боли.

Когда он закончил, то оттолкнул ее в сторону, застегнул брюки и направился к выходу из шатра — и обнаружил рядом неловко топтавшегося Гломова, с неодобрением оглядевшего девушку. Морщась, Таня потянула на себя простынь, пытаясь прикрыть следы синяков на обнаженном теле.

— Можем поговорить? — спросил гигант, на ходу останавливая первого попавшегося солдата и шепотом отдавая ему какие-то распоряжения.

Бейбарсов кивнул и направился с ним в сторону леса. Когда они отошли на почтительное расстояние, Игнат схватил его за воротник и прижал к дереву.

— Ты что себе позволяешь?! — прошипел Гуня.

— По-моему, позволяешь себе много ты, — мрачно возразил мужчина, — я твой военачальник и твой принц.

— Так что же со своими благородными титулами относишься к собственной жене, как к швали?!

— К СОБСТВЕННОЙ жене. Она сама захотела остаться — пусть расхлебывает.

Гигант сильнее сжал его шею.

— Половина наших крестьянских отрядов идут в бой с ее именем на устах. Ни твоим, ни Танталовым, ни Скальелесским, а с ее! И ты позволяешь себе ломать ее авторитет?! А заодно и свой?!

— Мой авторитет ломает ОНА, отказываясь подчиняться.

— Я знаю тебя с пяти лет, Глеб, но ты впервые ведешь себя, как последний идиот. Тебе с ней венчаться на царство! Ее любят, ты сможешь сыграть на этом, и чернишь, как можешь, ее репутацию. Тебе завидует весь лагерь! Девке хватило смелости притащиться в театр военных действий, натянуть мужской костюм и молча претерпевать неудобства, от которых ломает даже дворян, а ты не ставишь ее ни в грош!!!

— Я хочу, чтобы она уехала, — прохрипел Бейбарсов, — ей здесь не место. Здесь опасно, а они никак не желает это понять и дать о себе позаботиться!

Гломов зло расхохотался.

— Странный же ты выбрал метод заботы о беременной супруге, — гигант швырнул его на землю, — выпороть и изнасиловать во благо!

Глеб потер шею и поднял на Гломова свои ничего не выражающие черные очи.

— Что значит — беременной? — наконец, спросил он.

Гломов зло расхохотался.

— Великий всевидящий Глеб Бейбарсов был настолько занят собой, войной и государством, что даже не заметил первые признаки беременности у жены!

— С чего ты взял, что она…?

— Проснувшись, девка сразу бежит в лес, где ее выворачивает каждое утро — пока твоя светлость не видит. Ее часто тошнит, она практически ничего не ест — кроме овощей и молока, и быстро устает. И это наблюдает добрая половина твоего воинства, ублюдок!

Бейбарсов молчал.

— Можешь меня казнить за рукоприкладство, только знай, друг — перегнешь палку, и Таньку тебе твои воины не простят. А еще ни один придурок не полезет в ту мясорубку, в которую готов лезть Я.

Плюнув в сторону, Гломов ушел обратно в лагерь.

Глеб остался лежать на траве, мрачно глядя на сумеречное небо.

— Болит сильно? — спросил он, через несколько часов зайдя в шатер.

Девушка покачала головой.

— Игнат прислал знахарку. Так что… уже нет.

— Когда ты собиралась мне сообщить?

Таня отвлеклась от расчесывания своей роскошной гривы. Вид у нее был слишком, чересчур бледный.

— Скоро, — буднично ответила она.

— Почему раньше не сказала?!

— Иначе ты отправил бы меня в замок еще раньше.

Глеб закатил глаза. Маленькая, упрямая, рыжая идиотка.

— Что далее?

Гроттер зло посмотрела на него.

— Далее?! Ты добился, чего хотел — я уезжаю.

Бейбарсов тяжело вздохнул.

— Теперь я уже сам не могу тебя отпустить. Ты нужна здесь — как символ и источник вдохновения.

Таня долго молчала.

— Распорядитесь поставить мне отдельный шатер, Ваше Высочество. Ваш вид вызывает столько злости, что… я опасаюсь за себя.

Глеб кивнул.

— За что ты только любишь меня, Гроттер?

— Люблю?! — девушка взбеленилась, — Вы ошиблись. Я никогда не любила Вас, Ваше Высочество, хотя на какой-то миг допустила мысль об этой глупости. Нет, дорогой муж — я Вас ненавижу.

— В тебе говорит злость.

— Злость?! Вы караете, как мясник. В Вас нет ни капли милосердия.

— Такового требует власть, Гроттер. Ты думаешь, она зиждется на милосердии? Нет, Гроттер, чтобы удержаться у власти, нужны страх, справедливость и уважение. Исчезнет одно — тебя свергнут. Я карал предателей, и так будет со всеми, кто осмелится повторить.

— Карайте дальше. А я потеряла плод, — жестко ответила Таня, швырнула в него окровавленной простыней и вернулась к расчесыванию волос.

Отношения с Таней с этого дня были испорчены. Все взаимопонимание и доверие, установившиеся между ними в последние недели, были истоптаны подчистую.

====== Часть 16. Злая ведьма Запада, параграф 1 ======

Гроттер уже полтора часа наслаждалась ванной. Наслаждаться, впрочем, оставалось недолго — вода почти остыла; а кроме того, нужно было одеться, пока драгоценный муж не закончил свои недогосударственные разговоры и не заявился в выделенные им покои.

Последнее сражение, которое дал Глеб, поставило жирный крест на надеждах Древнелесья выйти с войны хотя бы с минимальными территориальными потерями. С войсками остался Гломов — наследник же, наконец, внял просьбам жены и согласился отпустить ее в столицу. С сопровождающим в роли себя.

Не то, что Бейбарсов волновался о ее побеге — идти Гроттер было некуда; помимо иных причин, он волновался о ее безопасности.

Древнелесские агенты были везде, и один из «талисманов» скальелесской армии на мировом политическом рынке стоил очень дорого. Особенно, когда этот талисман — невеста будущего короля и дочь могущественнейшего из северных лордов.

Отношения молодых супругов оставались весьма и весьма прохладными. С того памятного события прошло уже три месяца, но Таня и не думала «идти на мировую»: вместе с неродившимся ребенком в ней умерла и последняя симпатия к Бейбарсову. На публике они были идеальной парой; наедине если и говорили, то только по делу. По ночам принц буквально насиловал ее в попытке вызвать хоть какие-то эмоции — тщетно: стиснув зубы, Таня молча терпела всю грубость его животных инстинктов. Глеб злился на холодность, но сделать ничего не мог. Делать же первые шаги к примирению ему не позволяла гордость.

Принцесса спешно натягивала сорочку — длинную, непрозрачную, простого покроя; даже с полуоткрытыми плечами, эта тряпка была наименее привлекательной из всего ее гардероба. Глеба она раздражала до зубного скрежета.

Наглухо запахнула шелковый халат, завязав его на два узла. Для Бейбарсова это не препятствие, но… но нравиться ему она же не обязана, так?

Гроттер критически оглядела себя в зеркале. Даже в этих невзрачных тряпках, без косметических средств и с растрепанными волосами, она все еще выглядела слишком привлекательно.

Что ж… От судьбы не убежишь, пора идти.

Таня кивнула служанкам; девушки быстро начали убирать ванную комнату. Чем быстрее закончат, тем лучше: принцесса заявила, что по завершению уборки они свободны вплоть до самого утра — при условии, что перед отходом ко сну принесут поднос с вином, мясом и сыром. С началом военного времени Глеб полюбил перекусить после «тяжких ночных трудов» — нормально поесть в течение дня у него частенько не было времени, а пока он поглощал еду, Таня успевала уснуть, что периодически спасало от супружеского долга.

Потому, что Бейбарсов ненавидел «трахать труп».

Их покои были одними из самых роскошных в замке Дель-Торт. Помимо «отпустительных» просьб Татьяны, Глебу нужно было срочно в столицу — обсудить с отцом тонкости будущего мирного договора; а самый короткий путь лежал через западные земли. Поскольку принц отказался терять время на посещении их провинциального замка, а Гроттер взбунтовалась снова ночевать в походной палатке, карете или трактире, принц с супругой вломились в замок Дель-Торт, вызвав там крупный переполох. С Дафной ненадолго пришлось расстаться — на то, чтобы привезти для принцессы все необходимое для возвращению в столицу, у подопечной Арея была лишь ночь.

Пока Глеб вел светские беседы с Аделией, Таня, сославшись на плохое самочувствие и усталость, упоенно предавалась одиночеству. Очень хотелось почитать, но… лучше было бы уснуть.

Не успела.

Глеб вошел в покои именно в тот момент, когда девушка тушила свечи. Пламени камина для освещения было вполне достаточно… А кроме того, в нем не так видно лицо Бейбарсова.

Поздоровавшись взглядом с мужем, Гроттер молча закончила свои дела.

— Опять ты надела это тряпье, — скривил губы наследник престола, принимаясь расстегивать свой камзол.

Таня ничего не ответила — лишь скинула халат, влезла на ложе и приняла коленно-локтевую позицию; видеть лицо мужа ей не хотелось. Хотелось злить его — все равно опять будет злоба, так хоть спровоцированная.

Бейбарсов почувствовал, как все его существо наполняет бессильная ярость: сегодняшний поединок был им абсолютно проигран. Впрочем… Идти на поводу и сдаваться он не собирался.

Хочет — получит.

Глеб с треском разорвал мерзкий балахон, именуемый ночной сорочкой; а затем, притянув жену за ягодицы, вошел в нее — с такой резкой злобой, что таки вырвал из нее судорожный вздох.

Отвернувшись, Таня равнодушно смотрела куда-то в стену. Тело немилосердно ломило, но девушка терпела: она уже привыкла.

Бейбарсов пил вино, сидя у камина. Периодически взгляд его падал на Гроттер — о том, что она лишь притворяется спящей и неподвижной, ему было отлично известно.

Наконец, ее мир провалился во тьму — из которой она была вырвана не менее спасительным утром.

Завтрак был роскошен; стол был полон яств, а зал — народа. Прослышав о внезапном визите наследника и его жены, к сюзерену (Аделии) стянулись вассалы со всех близлежащих территорий.

Слава богам, вчерашний ужин прошел тихо и мирно…

— Как Вам спалось, Ваши Высочества? — чинно поинтересовалась хозяйка.

Таня вежливо улыбнулась.

— Благодарю Вас, госпожа Дель-Торт. Мягкая постель после походного шатра — одно из величайших удовольствий.

— Еще бы… Женщине не место на войне. Особенно такой красавице, как Вы, милое дитя, — прощебетала дама Дель-Торт. — Когда страна будет обрадована появлением наследников? Мы ждем и ждем, а известия все нет…

— Как только, так сразу, — ответил Глеб.

Их с Таней взгляды пересеклись. Внутреннее чутье сообщило Тане, что только рождение ребенка на какое-то время избавит ее от общества царственного супруга.

— Не тяните, — хмыкнула Чума, — пока вы молоды и красивы, вы обязаны подарить стране здоровое потомство. Они займут ваш трон… И принесут величие роду.

— Ну да… Как можно тянуть с этим важнейшим для всего государства делом… -внезапно протянула Таня и стыдливо опустила глаза. Излишне стыдливо.

Зал отреагировал, как она и ожидала — со смехом.

— Вина? — предложила Аделия, — лучшего из моих виноградников.

— Вино с утра?.. Право, не знаю, — протянула Гроттер, но слуга уже наполнял кубок.

Глеб свой отодвинул. Ему, в отличие от Тани, нужна была трезвая голова — а кроме того… Он перехватил взгляд Аделии, который та бросила на кубок Татьяны. Напряженная атмосфера воздуха. Лицанекоторых стражников — ничего не выражающие и мрачные. Глеб скривил губу.

Так прямо? Нет, это безумие…

Таня только поднесла к губам резной кубок, как дверь распахнулась, и в зал ворвалась Дафна. Кто-то попытался было ей помешать, — но тут же был отброшен четкими натренированными ударами.

— НЕ ПЕЙТЕ, — прокричала Даф перед тем, как ее, наконец, повалил кто-то из челяди.

В глазах Чумы сверкнула ненависть.

Глеб осторожно высвободил из тонких пальцев кубок, вылил несколько капель на стол и теперь с интересом наблюдал, как тот покрывается едкими кислотными пятнами.

Таня побелела.

Муж усмехнулся.

Следом за Дафной в зал ворвалась личная охрана королевской четы — а также двое юношей, видеть которых принцесса прежде чести не имела. Один из новоприбывших — высокий, длинноволосый — тут же с яростью отшвырнул соперника Даф — с которым, впрочем, девушка и сама успешно боролась.

— Тайная стража правящего рода Некрома, — вполголоса сообщил Бейбарсов Тане, и продолжил уже, обращаясь ко всем присутствующим, — Аделия Дель-Торт. В присутствии свидетелей, данной мне властью и положением рода, я обвиняю Вас в нарушении закона о гостеприимстве, покушении на жизнь членов правящей династии и измене государству. В соответствии с законом тот, кто был признан виновным в этих преступлениях, приговаривается к смертной казни через сожжение.

Елена прибыла в замок уже через несколько часов. Благо, в покушении она замешана не была — то стало инициативой исключительно ее тетушки, крайне тяжело пережившей «самоубийство» Жанны.

— Глеб, она одна из четырех старших лордов. Ты же знаешь, сколько всего на ней завязано!

Елена уже полтора часа пыталась достучаться до разума его королевского высочества. Безуспешно — Бейбарсов просто не желал ее слушать.

— Глеб… Страна ослаблена войной. Победоносной, но войной. Ты же знаешь, как отреагируют западные лорды! Неужели вы с Танталом можете позволить себе еще и восстание?!

— Я могу позволить себе что угодно, — холодно отозвался Глеб, — в том числе и покарать за несостоявшееся убийство.

— Запри ее в монастырь, в темнице, но не сжигай! Я защищаю ее не потому, что она моя тетка — она и твоя родственница… Но потому, что это вызовет катастрофу. Глеб, что будет дальше?!

Принц устало вздохнул. Весь сегодняшний день он занимался разбирательством дела о несостоявшемся отравлении; ему было тошно абсолютно все.

— Лен… Ты же сама все видишь. Половина новой знати, возвышенной Чумой — ставленники либо выходцы Древнелесья. Естественно, они восстанут, если я казню их благодетеля, позволявшего сыто и вкусно жить; не казнить ее я не могу, потому что это демонстрация слабости короны. Я могу продемонстрировать милосердие — и даже сделать вид, что ничего не было, но это лишь усугубит ситуацию. При Чуме они будут сидеть тихо, но обретут большее влияние. И лет через десять-двадцать западная область гармонично станет древнелесской. Как доносят мои шпионы, Аделии обещаны кое-какие преференции, а тебе уже подыскан подходящий муж, потомство с которым и обеспечат дальнейшие территориальные претензии. Мне не нужны такие проблемы, Лена. Я решаю вопросы еще до того, как они возникли. Поэтому, как только вспыхнет восстание, я его подавлю и избавлюсь разом от всех мух в супе.

— Ты все продумал заранее, — озарило Свеколт, — ты знал про покушение?!

— Я умнее, чем ты думаешь, милая сестра, — усмехнулся Глеб, — я ждал. Но не думал, что это будет так быстро и топорно. От Аделии Дель-Торт я ожидал чего-то покрупнее — видать, Жанна для нее значила много больше, чем мы думали.

— Чего ты хочешь, Глеб?

Свеколт сильно недооценила этого шахматиста.

— Свидетели говорят, Таня почти выпила это вино. Ты был готов пожертвовать женой?

— Я бы не позволил ей выпить.

— Ты чудовище, Глеб. Так чего ты хочешь?

— Я хочу верный короне запад, на веки вечные находящийся в составе Скальелесья. А еще я хочу, чтобы хоть одна из областей моего королевства была очищена от нежелательных, опасных лиц. Ты умная девушка, Элен. И полагаю, что после того, как я избавлюсь от Чумы, примешь в назревающих волнениях мою сторону.

— Что я получу, Глеб?

— Верный, мирный — правда, немного разрушенный — Запад. А еще я узаконю твой тайный брак с Александром. Ты же этого хочешь?

— Да, Ваше Высочество.

Лена поклонилась и поцеловала протянутую ей руку, а после подняла на него смелый, хитрый взгляд.

Глеб мрачно усмехнулся.

Они с Еленой прекрасно друг друга поняли. Они изначально играли в одну и ту же игру…

Лене не нужна была Чума, мешающая ее отношениям с Александром. Чума, ее амбиции, противостояние с короной… Девушке просто хотелось замуж, и она давно поняла, чего от нее хотел Бейбарсов. Он хотел повода. Она навела свою тетку на мысли о покушении — настолько ненавязчиво, что та думала, что это исключительно ее план. Она предупредила о покушении Дафну — правда, через несколько подставных лиц, и обеспечила свидетелей покушения…

Она получит запад.

Не будь Лена его сестрой, из нее вышла бы куда лучшая королева, чем Гроттер. Это Глеб понимал отчетливо.

Какую бы империю они смогли выстроить… Каких планов бы добились интригами! Гений Свеколт и ее проницательность, — и его полководческий талант вкупе с империалистскими замашками… Жаль, что она любит Александра.

А Глеб — свою жену.

И Бейбарсов поцеловал руку Свеколт в ответ. Пожалуй, она единственная была ему равной…

— Мы заключили соглашение, Элен, — негромко произнес он.

— И будем его соблюдать. Мы же просто хотим быть с теми, кого любим…

В глазах Свеколт та появилась жесткость, та холодность, что она тщательно берегла от остальных. Готовность идти по головам. Она ведь тоже была рода Некрома…

— Будем, Элен.

Злая ведьма Запада — так в шутку называли Аделию Дель-Торт — сегодня будет сожжена на костре за измену родине.

Настало время для новой ведьмы Запада.

Комментарий к Часть 16. Злая ведьма Запада, параграф 1 Если где-то что-то криво – простите... Вешаю текст с телефона, очень неудобно :-(

Продолжение будет 4.12.2019 (оно есть, но не отредактировано).

Огромное спасибо тем, кто все еще со мной)))

С уважением, Рената

====== Часть 17. Красный принц, параграф 1 ======

Наследник привез Таню в столицу на три дня позже запланированного. С готовым, подписанным мирным договором (пока Глеб устраивал показательную казнь, Игнат разгромил последние древнелесские отряды, способные оказывать сопротивление, принял дипломатов и перенаправил их к принцу).

Девушка за это время, наконец, привела свою внешность в то состояние, что было положено принцессе. Заниматься собой ей и в обычное время было… лень — что уж говорить о военном времени? Сейчас же «наведение красоты» стало единственной возможностью отрешиться и забыть о неудачном покушении на ее жизнь: на охоту, любимую рыбалку и верховую езду ее не выпускали под предлогом опасности, и даже в библиотеке Дель-Торт ее сопровождал кто-то из стражи…

На казнь она не явилась. Но «насладилась» ею в полной мере — крики горящей заживо Чумы слышала даже из их покоев… Глеб пришел поздно, пропахший мерзкой сладковатой гарью, и долго отмывался, пытаясь избавиться от этого чудесного аромата — аромата «свежеприготовленной человечины».

— Надеюсь, этого ребенка ты сможешь выносить, — сообщил он, просто ложась в постель.

— Ваше Высочество? — тихо отозвалась Таня.

— Я считал твой цикл. Если не ошибаюсь, те дни должны были наступить еще две недели назад.

— Не ошибаетесь, Ваше Высочество.

Бейбарсов кивнул.

— Тогда поздравляю тебя, Гроттер. Завтра мы возвращаемся в столицу. День обещает быть тяжелым. Ложись спать.

Вернее было вернуться во главе всей армии — но Глеб отчего-то этого не сделал, и Таня не могла понять, почему. Не распустил войска, не объявил празднества…

Он чего-то ждал.

В свои дела он ее не посвещал, изредка советуясь только со Свеколт — и то по вопросам международной политики. Не сказать, что это сильно задевало Таню — лишний раз находиться в его компании она желания не испытывала — но, все же, коробило. По ее мнению, для Бейбарсова она оказалась постельной игрушкой, инструментом для деторождения и приложением к интерьеру.

Они вернулись поздно ночью, почти что тайком.

А наутро принесли весть, что половина западных баронов подняли мятеж. И Глеб отбыл.

Теперь Таня была уверена, что он знал.

Знал то, что ему придется возвращаться со своей армией, в ореоле славы, многими неделями позже…

— Это было слишком рискованно, сын. Ты строишь свой мир на крови.

— Кто бы говорил… отец.

Глеб только что передал жену ее родителям, и спешно удалился на государственный совет, единственными членами которого стали они с Танталом.

— Моя жестокость близко не стояла с твоею. Я добивался дипломатией, мелкими интригами и уговорами, и создал крепкий мир. Но твои дороги…

— Мои дороги иные, отец. Я не поврежу своей стране и своей семье — все для этого блага. Остальное меня не заботит.

— Твои дороги залиты кровью и ведут в ад. Так не делается политика, Глеб; ты идешь напролом, а нужна маневренность.

— Мой таран более чем маневреннен.

— И все же, я хочу, чтобы ты был… поделикатнее. Ну что ж… Каковы твои планы на Западе? До восстания остались считанные дни, если не часы.

— Уберу всех ненужных и отдам Запад законной наследнице, — просто ответил Глеб, — Лена заявила о своей верности престолу.

— Ее условия?

— Признание законным ее брака с Александром.

— Всего-то?

— Несмотря на свои таланты, Ленка — всего лишь женщина.

— Да, да… С ними всегда так просто.

Свеколт объявила о своем браке незадолго до свадьбы наследника престола. Объявила как об уже свершившемся факте — выбранный ею Александр не был ей ровней.

Выходец из семьи богатых торговцев, не обладающих ни каплей дворянской крови. Талантливый, образованный, умный… плебей, покоривший девушку своими интеллектуальными способностями. Елена влюбилась в него, как кошка.

Впервые она встретила мужчину, который был способнее нее.

Брак был заключен тайно, но по всем правилам. Но, поскольку он был неравен, все сомневались в его законности…

— Что ж, делай, как делается. Будь, что будет. Ты строишь собственную империю, сын — построй ее крепкой. Во славу рода Некрома.

— Во славу рода Некрома…

Глеб уселся к кресле около камина. Если б можно было признаться, как сильно он устал, как хочет хотя бы дня покоя и уединения…

— Татьяна ждет ребенка, — объявил принц, отпивая вино прямо из бутыли.

У его отца всегда стояло превосходное вино… Самое то для такой новости.

— Это хорошо. Молодец, сын.

— Вот будет сын — тогда да… Тогда молодец.

Бейбарсов, наконец, позволил себе расслабиться. Завтра ему ехать обратно к армии — а потом, дождавшись, когда восстание разгорится в необходимой степени, подавить его.

Но это будет завтра. А сегодня можно и отдохнуть…

— Если что-то пойдет не так и прямых наследников мужского пола не останется… Я бы хотел, чтобы регентом при ребенке Гроттер стал Багров. А в случае, если все будет совсем плохо, ты сделаешь его наследником вместо меня. Думаю, так будет правильно, отец.

И тут Тантал произнес странную для него фразу.

— Все будет хорошо.

— Отчего ты так решил, отец? Случаются и случайности.

— Ты мой сын, Глеб Бейбарсов из рода Некрома. Ты сын Тантала.

Глеб засмеялся.

Тантал молча смотрел на сына. По сути, у Скальелесья уже было два короля… Не факт, что скоро Глеб захочет большего, чем титул принца — королевские обязанности его не особо прельщали — но прельщала власть.

Если сына не обуздать, он заиграется, и натворит бед. И все реформы, все то, над чем трудился все свое правление Тантал, — все станет бесполезным… Время Глеба еще не пришло.

Он все ещё оставался мальчишкой.

Когда принц зашел в комнату Тани — их покои были соединены внутренней дверью — она уже спала.

Спала крепко, мирно, положив маленькую изящную ладонь под щеку. На лице ее, наконец, застыло спокойствие; казалось, она была воплощением уюта, в который и влюбился в свое время Глеб.

Бейбарсов присел рядом со спящей.

Аккуратные черты лица, роскошные рыжие кудри, рассыпанные по подушке… Днем — холодная принцесса, надменная, смешливая, вежливая, остроумная… Ночью — когда она не была с ним, в ней все еще проступал тот непосредственный ребенок, которого он сделал своей женой. Если же она была с ним…

То это была каменная глыба, которой не было дела до окружающего мира. И эту глыбу он создал сам.

Бейбарсов осторожно коснулся пальцами ее огненных волос — а после аккуратно отрезал ножом одну прядь и спрятал в карман.

Неизвестно, сколько времени уйдёт на восстание, на нормализацию обстановки, на реформы…

А кроме того, из-за родов женщины иногда погибали.

Я люблю тебя, Гроттер, — так и не произнес Глеб.

Не стал произносить — не было нужды.

Гроттер зашевелилась; почувствовав чужое присутствие, она распахнула свои изумрудные глаза — и, наткнувшись на Глеба, тут же привстала на локтях.

— Ваше Высочество… — девушка чуть отстранилась.

В воздухе повисло напряжение.

— Спи, Гроттер. Не хочу трахать труп… К тому же, беременный моим же ребенком.

Глеб направился к двери-перегородке, и молча покинул ее опочивальню.

Отбыл он наутро — сразу, как гонцы доставили послание Свеколт о восстании на Западе.

Комментарий к Часть 17. Красный принц, параграф 1 Как-то так.

Продолжение – 5.12.2019 :-)

====== Часть 18. Красный принц, параграф 2 ======

В последнее время Тане куда больше нравилось находиться при Тантале, чем при собственном отце или фрейлинах. Он, по крайней мере, не пытался пичкать ее нравоучениями или пустой болтовней; он относился к ней куда с большим уважением, нежели ее родня. Кем она для него была? Красивой девочкой, заменителем дочери, интересным собеседником — Тане нравилось, что ее воспринимали, как человека, а не как вещь.

Тантал позволял ей любимые мелкие радости: подарил книгу по истории, лук для охоты (на саму охоту пока не выпускал, опасаясь за внука), пару раз даже сходил с ней на рыбалку. И периодически удовольствием рассказывал ей о различных политических тонкостях…

— Если ты у трона, ты должна соблюдать правила игры и учитывать всех остальных игроков. Мой сын и по совместительству твой муж, к примеру, всем этим пренебрегает, предпочитая самому создавать правила… Не могу сказать, что не одобряю этой позиции силы — но однажды она может привести к ситуации, выбраться из которой будет очень сложно, — произнес Тантал во время одной из их бесед.

— Я не могу судить Вашего сына, Ваше Величество.

Разумеется. Себе дороже…

— Я знаю, что позволяю ему слишком много. Но он станет великим — еще более великим, чем я. Чем твой отец.

Таня промолчала.

— Каких сильных политических игроков Скальелесья ты можешь назвать, Татьяна? — осведомился Тантал.

— Вы. Отец. Глеб, — поразмыслив, ответила девушка.

— А других?

— Быть может, Ваши министры?..

— Милая Татьяна, мои министры — лишь пешки, — усмехнулся король, — я говорю о других игроках. Смотри по четырем областям Скальелесья. Центр, королевский домен — да, мы с Глебом; силу представляет и наш начальник Тайной Стражи. На Западе это Елена Свеколт — девочка далеко пойдет. Север, безусловно, представляет твой отец… Сможет ли его сын стать таким же достойным правителем — большой вопрос; Ярояр слишком мягок и добр — а это не слишком хорошие качества для правителя. Юг слаб и безопасен для короны; на Востоке правит Сарданапал и его жена Медузия. Они мудры, и благоразумно не лезут в дела им неподвластные. Их сын Ург же — другое дело. Как говорят, это «оторва, хам и нахал», которых свет не видывал. Чтобы как-то приструнить его, я подобрал для него спокойную и рассудительную невесту — изначально ею должна была стать твоя бывшая фрейлина Анна, но Глебу нужен был Гломов. Потому пришлось остановиться на Маргарите.

— Вы считаете, Рита — спокойна и рассудительна? — удивилась Таня.

— Я считаю, что Рита по самые уши предана короне, и вполне успешно сможет контролировать своего будущего мужа.

— Вы оставляете меня совсем без фрейлин… — притворно вздохнула Таня, — Катерина вот-вот выйдет за Ярояра, и я останусь совсем одна с Дафной.

— Наберешь себе новых, — усмехнулся Тантал, — молодых незамужних девушек у нас навалом. Но этим вопросом мы займемся позже. На чем мы остановились?

— На политических игроках Скальелесья, Ваше Величество.

— Ах, да… Что я должен делать дальше, чтобы укрепить позиции, Татьяна?

Сделать безопасными четырех старших лордов, ответила себе Таня.

Вот, значит, что задумал Глеб…

— Скоро ли дойдет очередь до Севера? — тихо поинтересовалась девушка.

— Север уже не представляет угрозы, Таня.

— Что?

— Ты — законная наследница Севера — жена Глеба. Ярояр, как я сказал, не представляет угрозы; на месте Леопольда я бы, пожалуй, придержал тебя при себе. Потенциал больше… Если среди северных баронов начнутся волнения, им мигом напомнят, что княжна Севера, в первую очередь, принцесса.

— А высокие лорды хоть иногда не используют людей, как пешек? — с некоторой обидой спросила Таня.

Тантал улыбнулся.

— Никогда. Ты слишком молода и слишком наивна, милое дитя… Я хочу, чтобы твой свет не померк и впредь.

— Ваше Величество, — девушка поклонилась.

С начала восстания прошел месяц. Попыталось рыпаться Древнелесье — но Глеб быстро напомнил, что даже с мятежом в стране он представляет существенную военную силу. И Древнелесье лишилось еще пары серебряных рудников…

— Ты составила списки? — спросил Глеб Елену.

Девушка кивнула. Список бунтовщиков — как и предполагал Бейбарсов, почти весь состоявший из древнелесских ставленников — был готов еще вчера.

— Хорошо. Все их земли и поместья будут изъяты в пользу тех, кто остался верным престолу. Кого хочешь наградить — определила?

— Разумеется.

— Да, вижу… — Глеб пробежал глазами второй пергамент, — Александр, разумеется, здесь… Что ж, верность должна быть награждена. Какова численность твоих вассалов?

Свеколт назвала.

— Вполне, вполне…

— Глеб, — поинтересовалась девушка, отбрасывая со лба прядь русых волос, — когда ты уже начнешь действовать? От твоего ожидания страдают все западные земли, а мятежники чувствуют все большую безнаказанность…

— Евгений приведет войска через неделю. Надеюсь, к этому времени на Западе, наконец, случится что-то настолько из ряда вон выходящее, что я смогу оправдать все насильственные действия.

Бейбарсов внимательно рассматривал карту западной области.

— Да… Определенно. Это будет неплохим шансом почистить Скальелесье от грязи…

— Не переусердствуй, Глеб. Мне еще нужны вассалы… Не допусти разрушения всего и вся.

— Не волнуйся, милая сестра. Это, все же, мое будущее королевство, — хмыкнул Глеб.

Свеколт вздохнула. Бейбарсов медленно и методично укреплял для себя абсолютную монархию…

Минул четвертый месяц беременности Тани. Были сыграны свадьбы Ярояра с Катериной и Маргариты с Ургом. О мятеже западных баронов Гроттер слышала мало — ей рассказывали лишь то, что с Глебом все хорошо; но все чаще с разных концов замка доносились слова «Красный принц».

Таня холодела, когда задумывалась о значении этого титула. Глеб был жесток, она всегда знала об этом… Но задумывалась ли о границах его жестокости?

Не задумывалась. Этого ей отчего-то знать не хотелось…

И, как выяснилось, не зря.

— Глеб! Это переходит все возможное! — кричала Свеколт.

Она уже каялась, что согласилась на все это. Стоило ли ее личное счастье такого количества жертв…

— Партия почти подошла к концу, Элен, — холодно ответил Бейбарсов, — если хочешь, чтобы не было лишних проблем, советую молча соблюдать соглашение.

Лена молчала.

Ведьма Запада оказалась куда слабее, чем она думала. Что ж… Чего хотела, девушка получила. Главное — не потерять большее.

Глеб просто взял и перекроил карту Запада так, как ему вздумалось. Все мятежные бароны были повешены или сожжены.

Те, кого сражался в их отрядах, так и остались на полях сражений.

Нанизанными на копья… Посаженные на кол.

Глеб ненавидел неповиновение короне.

Глеб Бейбарсов. Красный принц, заливший свое королевство кровью…

====== Часть 19. Королевское милосердие ======

Тане, наконец, стали позволяться уединенные прогулки по территории, прилежащей к замку. Эти земли прекрасно охранялись — а кроме того, все настолько боялись Бейбарсова, что причинить вред девушке расценивали как самоубийство. Если то, что слышалось о деяниях Глеба было правдой хотя бы наполовину — что же он мог сделать за собственную жену?

Королевский сад и королевский лес были прекрасны. Маленький ухоженный пруд, тихий и живописный — тот, в котором она некогда купалась со своими фрейлинами… Цветы, росшие в изобилии. Мягкая, как бархат, зеленая трава.

Таня очень любила здесь гулять — в особенности теперь, когда можно было остаться наедине с собой.

— Ваше Высочество… — услышала она из кустов отчаянный шепот, — Ваше Высочество!

Принцесса недоуменно оглянулась. Наконец, из кустов высунулось пухлощекое лицо молоденькой, как она сама, девушки — ее служанки. Кажется, ее звали Дусей…

— Что такое?

Памятуя о недавном покушении, Таня была осторожна и подозрительна. Ей предстояло стать матерью — а это обостряло инстинкт самосохранения.

Дуся, буквально, вывалилась из кустов и рухнула на колени перед Таней.

— Ваше Высочество… Ваше Высочество, умоляю, помогите нам!

— Чем же я могу быть полезной, Дуся? — опешила девушка.

— Мой брат… Его друзья оказались причастными к мятежу на Западе… Стало известно об их общении с Демьяном, и теперь ему грозит смертная казнь, как и всем другим!

— Как всем другим?..

— Ваше Высочество… Демьян — единственный кормилец в семье… Я уверена, что он попался по собственной глупости! Он всегда был верен короне, он бы никогда не ввязался в подобную авантюру…

— Успокойся, — рявкнула Таня, — я постараюсь. Когда состоится казнь?

— По прибытии Его Высочества, Вашего супруга, в столицу, — пролепетала служанка, — то бишь завтра… Там всех оставшихся бунтовщиков… В наказание…

— Я попробую тебе помочь, — тихо сказала Таня, — а теперь скройся.

Смертная казнь?

«Как и всем другим»…

Бейбарсов с плохо скрываемым интересом рассматривал жену, сидевшую с дамами в трибуне напротив.

Мало того, что она согласилась присутствовать на подобном рода «мероприятии» — сегодня она выглядела просто великолепно. Даже еще красивее, чем на их свадьбе…

Непослушные волосы были собраны в простую высокую причёску. Лёгкое струящееся платье изумрудного цвета подчеркивало ее ведьминские глаза; изящными складками оно ниспадало вниз и демонстрировало ее округлившийся живот.

Прекрасный, нежный образ будущей матери.

Многие сегодня смотрели только на нее — казалось бы, она стремилась отвлечь внимание людей от эшафота…

… — Приговариваетесь к смертной казни через повешение! — объявил судья. Таковым сегодня выступал Лигул.

Изменников — а таковых было более пятидесяти — вывели на эшафот. Это обещало стать самой массовой публичной казнью — кажется, так говорил кто-то из королевского Совета…

Неожиданно Таня поднялась на ноги и подошла к краю трибуны.

— Ваше Величество! Ваше Высочество!

Голос ее прозвучал над толпой необычайно громко и звонко.

— Если мне будет дозволено, я бы хотела сказать несколько слов.

Помедлив, Тантал кивнул. Не позволить ей высказаться прямо перед толпой было чревато; а кроме того, его очень интересно, что предпримет его невестка.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы судить бунтовщиков за самое тяжкое преступление — измену государству, и это справедливо. Как, конечно же, были справедливы казни главных зачинщиков мятежа, уже свершившиеся на Западе… Присутствующие здесь усомнились во власти короля — но это простой люд, пострадавший от своих сюзеренов, не так ли?

Таня оглядела толпу и спустилась с трибуны, остановившись перед возвышением, установленного для Тантала и Глеба.

— Ни для кого не секрет, что скоро я произведу на свет следующего потомка рода Некрома, который однажды взойдет на трон и будет править мудро и справедливо. Но в Законе о правах жителей Скальелесья говорится о том, что один раз за беременность женщина имеет право попросить у семьи мужа, и ей не имеют права отказать. Обычно это касается мелочей… Но ведь я — принцесса, а мой муж — будущий правитель Скальелесья. И я хочу особый подарок, Ваше Величество. Я не желаю, чтобы наследник величайшего из родов появился на свет, проклинаемым всеми. В последнее время Скальелесье видело и так слишком много смертей… Я прошу Вас о помиловании этих несчастных и избавления их от смертной казни. Только для Вашего внука, Ваше Величество. Для Вашего сына, Ваше Высочество. Я жду ребенка уже четыре луны. Я — принцесса и дочь крупнейшего лорда Скальелесья, но не прошу ни алмазных украшений, ни золота. Я прошу об облегчении участи этих мятежников.

Таня чинно поклонилась королю и его сыну. Тантал был спокоен, как водная гладь; по губам Глеба же блуждала нехорошая усмешка. Девушка вздохнула: за свое самоуправство ей обязательно предстояло заплатить.

С трона встал Тантал.

— Конечно же, моя дорогая невестка заслуживает особого подарка, — негромко произнес мужчина, но его голос был слышен даже на другом конце площади, — было бы преступлением отказать женщине, готовящейся подарить жизнь, в стремлении подарить жизнь и другим… Но они — мятежники. Их деяния не оправдывает ничего.

Глядя на короля, Таня все еще держала поклон. Толпа молчала.

— Но моя любимая дочь — а Татьяна таковой и стала — заслуживает любого подарка. И коли она просит о смягчении смертного приговора для этих людей — я даю свое согласие на это действо. При условии, что она сама будет участвовать в определении нового наказания для этих мятежников… Что скажешь ты, мой сын? Ты, вернувший мир и покой в Скальелесье?

Глеб вновь усмехнулся.

— Измена государству карается смертью… И я считаю, что это милосердие — непозволительная роскошь. Но раз моя милая супруга просит о милосердии — пусть таково и будет. Я действительно вел себя невнимательно… Пусть же этот подарок возместит ей то, что я должен был ей обеспечить, как муж.

Таня, наконец, выпрямилась, и посмотрела прямо в глаза Глебу.

Он рассчитался с ней — за первого из ребенка. Он всего лишь вернул долг.

Что ж… Сойдет и так.

— Да будет так, — объявил Тантал, — увести виновных.

Толпа возликовала, прославляя милосердие Тантала, Татьяны, Глеба и, для компании, еще нерожденного первенца молодой четы.

— Если бы она затеяла все это раньше, эту толпу не пришлось бы тащить через все королевство, — пробормотал Гломов.

Таня отвесила еще один церемониальный поклон, спустилась с возвышения, и направилась к замку. В сопровождении последней оставшейся фрейлины…

— Что за бардак творится здесь, в южной галерее? — поинтересовался Тантал, созерцая корзины с фруктами и прочей снедью, тушки индюшек и куропаток, различные детские игрушки, букеты цветов, деревянные поделки и многое другое.

— Это благодарственные подарки. Народ благодарит о милосердии, проявленном к мятежникам, — ответил Багров.

Как самый крайний и просто оказавшийся поблизости незанятый государственными делами, разбором всего этого (а равно и приемом благодарных подданных) с самого утра занимался он.

— Бывает, — хмыкнул Тантал.

Такой популярности королевский род не испытывал вот уже лет пятнадцать. Пожалуй, нужно будет взять данный прием на вооружение…

— Ваше Величество, но что же с этим всем делать?! — почти простонал Матвей, — они идут с самого раннего утра и не собираются заканчиваться…

— Как что? — удивился Тантал, — еду — проверить на яд и на кухню. Вещи и игрушки — Татьяне. Как закончит с определением нового вида наказания, пусть сама все это разбирает. Милосердие тоже бывает наказуемым…

На самом деле, он был рад, что все закончилось именно так. Несмотря на всю расчетливость Тантала, лишние жертвы он не любил. Особенно среди своих подданных — они были рабочей силой…

А кроме того, теперь их считали великодушными и милосердными…

По крайней мере, одну из них.

Комментарий к Часть 19. Королевское милосердие Продолжение 6.12.2019)

====== Часть 20. Муж и жена ======

— Какой будет плата за непослушание Вашей воле? — спросила Таня, когда супруг оказался в их покоях.

Неминуемую кару она воспринимала уже как данность. Сомнений в том, что слухи, ходящие о подавлении западного мятежа, являются правдой, у нее не возникало; она слишком хорошо знала своего мужа.

Губы Глеба, как всегда, тронула усмешка, давно ставшая неотъемлемой частью его облика.

— Я отдал долг. Кажется, я был тебе должен… Теперь долг закрыт.

Татьяна кивнула. Полученный ответ ее вполне устраивал.

— Но во избежание повторения инцидента я спрашиваю: чего ты хочешь еще?

— Простите? — не поняла девушка.

— Я был должен за первую беременность. Теперь проси за эту.

Глеб сегодня, определенно, был щедр. Как удивительно…

— Вы более чем отплатили, Ваше Высочество, — Таня отвесила вежливый поклон.

Оружие дамы — учтивость, не так ли?

— Я сегодня милосерден, Татьяна. Потому повторяю: чего хочешь?

Гроттер молча отошла к ширме и принялась снимать платье. Глеба она больше не боялась — пришла твердая уверенность, что хотя бы в период беременности он будет обращаться с ней осторожно… Интересно, а потом, когда она станет матерью королевского сына?

Сына, не дочери. В этом она отчего-то была твердо уверена.

— Мне нравится это платье, — заметил Глеб.

— Я не могу носить его сутками. Ваше Высочество, я устала… и хочу спать. Есть и спать.

Сегодня она победила — можно и поиграть в победителя… Какое-то время.

— Это можно считать за просьбу, о которой мы говорили?

— Нет. Это всего лишь естественное желание беременной женщины. А что касается просьбы… Вы просто будете милосерднее, Глеб. Кто может вырасти у нас, если у него такой пример? Я хочу, чтобы бы Вы не отправляли на казнь каждого, кто посмотрит на Вас не теми глазами.

— Всего-то…

«Всего-то»… Таня знала, что именно эта просьба была для ее мужа самой трудновыполнимой.

Бейбарсов помог ей развязать шнуровку на платье. Конечно, Татьяна вполне справлялась и сама, но мужчине захотелось воспользоваться поводом прикоснуться к ее коже. Просто так он себе этой вольности позволить не мог: теперь, во время беременности, девушка и вовсе его не переносила. Как вообще спала с ним в одной постели — еще один большой вопрос… Обычно Бейбарсову на ее мнение было плевать с высокой колокольни — но теперь приходилось считаться. Ему нужен был наследник, а лекарь категорически запретил волновать ее… Единственное, что радовало — пляски под дудку этой девчонки были временными.

— Так Вы выполните эту просьбу? — спросила Таня, натягивая ночную рубашку.

Платье платьем, — оно было надето только, чтобы подчеркнуть живот… Но живот выпирал и без оного предмета одежды: на худощавой и стройной Тане признаки беременности стали видны еще на самых ранних сроках.

Игнорируя внимание Бейбарсова, Татьяна юркнула под одеяло.

— Насколько смогу, выполню.

— Это не ответ, — покачала головой девушка.

— Если б дело касалось драгоценностей или чего-то материального — я достал бы тебе звезду с неба. Но политика — сложная штука; я не могу обещать тебе, что буду миловать каждого. Ситуации бывают разные, а ты слишком добра и наивна. В конце концов, содержать заключенных экономически невыгодно… Миловать каждого — не проси. Все, что я могу тебе обещать — лишь меньшее количество смертей. В конце концов, скоро ты избавишься от этих гуманных иллюзий…

Разумеется.

— Что ж… Хорошо. Это меня устраивает, хотя я и чувствую себя обманутой.

Бейбарсов коснулся ее обнаженного плеча. В последний раз он видел женщину голой ровно три месяца назад…

— Я хочу спать, Ваше Высочество, — процедила Таня.

Теперь, когда свое было получено, можно было и вовсе не церемониться.

— Но Вы хотели есть, кажется? — Глеб чуть приподнял бровь, разглядывая жену, которая укуталась в одеяло уже по самый нос.

— Уже не хочу, — Гроттер почему-то обиделась и отвернулась на другой бок.

Бейбарсов проснулся посреди ночи от странных звуков, которые было слышно даже в его соседней спальне.

Первые месяцы ее беременности Глеб благополучно шатался по западной области. Сейчас же он начинал вспоминать, по какой причине мужья обычно сбегают от своих жен вплоть до их родов…

Гроттер сидела в кровати и ревела взахлеб. Слезы она утирала шёлковыми простынями, стоившими, как годовой доход обычного жителя Скальелесья…

— Гроттер? — Бейбарсов хотел было прикоснуться к ее руке, но девушка зашипела, как кошка, отпрыгнула на другой конец кровати, и разрыдалась пуще прежнего.

Мужчина был непревзойдённым мастером политической игры, талантливым стратегом и потрясающим тактиком, но что делать сейчас, он не знал.

Она НИКОГДА еще так себя не вела.

— Гроттер, да что случилось?

— Булочки, — всхлипнула Таня.

— Что булочки?! — не понял Глеб.

— Мне хочется свежих булочек с чесночным маслом и молоком, — наконец, соизволила сообщить Таня, и продолжила орошать слезами свое ложе.

— И из-за этого ты устроила истерику?

Женская логика и прежде заводила его в тупик, а теперь…

— Вы меня не понимаете, — вполне невинный вопрос Глеба спровоцировал новый виток истерики, — куда Вам… Вы же мясник. Вы получаете удовольствие, убивая людей… Стравливая их между собой… Ради никому ненужных политических амбиций! Вы даже ребенка у меня отняли… А ведь их сейчас могло бы быть двое!

— Гроттер, мы всего около полугода женаты. Ты за это время даже первого бы не… — начал было Бейбарсов, но тут же замолчал — пришлось уворачиваться от летящего в него подсвечника.

Логика Татьяны окончательно дала сбой, потому что девушка снова согнулась в приступе рыданий.

— Это не меняет ситуацию, это лишь отговорки, — наконец, сообщила она, — булочки!

Глеб закатил глаза.

— Хорошо, сейчас я отправлю слугу…

— Нет, — вдруг абсолютно спокойно заявила Таня.

— Что — нет?

Мозг Глеба определенно готов был сломаться.

— Я не хочу, чтобы их принесли слуги.

— Гроттер?..

— Я хочу, чтобы Вы принесли их сами.

— Гроттер…

Девушка вновь повалилась на подушку. Теперь ложе буквально тряслось от ее рыданий…

— Еще бы! Вы отвратительный человек… Вы сломали мне всю жизнь… Насиловали по ночам… Убивали моих знакомых… А теперь не можете даже принести булочек!!! Мне, беременной королевским сыном!!! Я ведь просто хочу БУЛОЧЕК!

Последнее слово девушка почти что выкрикнула.

Бейбарсов закатил глаза и принялся натягивать штаны.

— Куда это Вы? — подозрительно спросила Татьяна, отвлекаясь от истерики.

Глеб с трудом сдержался, чтобы отреагировать максимально спокойно…

Он отыграется на ней позже. Она родит — оклемается — тогда и отыграется. Запрет в спальне и будет, как она выразилась, «насиловать» следующие три дня. В конце концов, это его жена, ее дело — рожать, красоваться на балах и заигрывать с послами. Для прочего она бесполезна.

— За булочками, — пояснил он, и вышел из покоев. Полуголый, в одних брюках.

Ему очень захотелось обратно на Запад…

Как он ходил за «заказом» жены, наутро будет обсуждать весь замок. Найдя дежурного слугу, он кое-как объяснил, что именно ему нужно и зачем он, монаршья особа, отправился за этим самостоятельно.

Слуга — бывший всего на несколько лет старше принца — отнесся к объяснению «беременная жена» вполне понимающе. Его супруга сама недавно родила третьего, так что женские капризы для него были вполне обычным явлением.

— Вы подождите здесь, Ваше Высочество, — указал мужчина на кресло, — мы сейчас все сами соберем и вынесем. Не дело королевскому наследнику по ночам на кухню ходить…

Бейбарсов благодарно кивнул и рухнул в кресло. Ему хотелось спать…

Слуга окликнул его всего через несколько минут, и протянул серебряный поднос со снедью.

Кроме булочек, молока и чесночного масла там был маленький кусок курицы, лимон, соленый огурец, копченый лосось, малиновый джем и кусок торта с красной вишенкой.

— А это зачем? — не понял принц.

Слуга хмыкнул.

— Видите ли, Ваше Высочество… За эти пятнадцать минут Ее прекрасное Высочество могло передумать и захотеть чего-то другого…

Глеб тяжело вздохнул.

— Благодарю Вас.

Бейбарсов сегодня определенно вел себя как-то иначе, — отметил слуга. Взяв поднос, наследник крепко выругался и зашагал к собственным покоям.

— Ваше Высочество, — окликнул его мужчина у самой двери, — если госпожа принцесса вдруг пожелает, у нас есть и мел, и побелка. У будущих матерей очень странные вкусовые предпочтения…

Мел? Побелка? Наследник Тантала внимательно посмотрел на слугу, но тот и не думал издеваться.

Когда он зашел, Таня почти спала — но, увидев вожделенную пищу, тут же приподнялась на локтях.

Булочки, как и предсказывал тот мужчина, были съедены в самую последнюю очередь. Как такое количество еды могло влезть в маленькую хрупкую Татьяну, принц так и не понял.

На четвертый день нервы Бейбарсова не выдержали. Он попросту вызвал своего недавнего помощника, дал ему должность «хранителя королевского чрева» и приставил к Тане в качестве личной няньки. На то, что эта должность, по замечанию Багрова, является лакомой, Глеб наплевал.

Этим назначением Глеб убивал сразу двух зайцев: обеспечивал спокойную жизнь себе (теперь появился ответственный по всем ее капризам) и решал вопрос с дополнительной охраной Тани.

Как-никак, Эссиорх тоже состоял при Тайной Страже.

Замок и так начинал тихо хихикать…

Комментарий к Часть 20. Муж и жена Не знаю, к месту ли подобная часть в этом фанфике; мне показалось, для «разбавки» вполне можно добавить немного несуразицы.

На сим халтуру прекращаю, со сл. части снова мрак, подковерные интриги и злой Глебушек. Возвращаюсь к стилистике начала фика.

Продолжение – 8 декабря.

====== Часть 21. Кража ======

С тех пор, как Эссиорх был назначен хранителем королевского чрева, все вздохнули спокойно.

Эссиорх нянчился с Таней, как с ребенком. Вырезал ей деревянные игрушки для будущего младенца. Учил медитировать. Проводил познавательные лекции по воспитанию детей. Таскал подносы с едой. Выгуливал. Умудрялся одной фразой тушить вспышки гнева и плохого настроения…

Словом, умудрялся с легкостью делать все то, с чем не справлялись остальные.

Подданые попытались было распустить слухи — пара показательных экскурсий в темницу положили им конец; Глеб обещал быть милосерднее, а в это понятие, по его мнению,входило запугивание до полусмерти — вместо пыток.

— Эссиорх, а Ваша супруга не высказывает недовольство по поводу того, что с некоторых пор Вы практически не появляетесь дома? — поинтересовалась Таня, вертя в руках спицы.

Три дня назад мужчина убедил ее, что вязание вещей для будущего ребенка — лучший показатель материнской заботы. С тех пор девушка всюду таскала с собой мешочек для рукоделия… Результат пока что был плачевным. Глеб, попытавшийся было намекнуть об этом, едва не получил спицей в глаз, и с тех пор помалкивал и не мешал направлять неуемную энергию в мирное русло. Потому как если она была не с Эссиорхом, то пыталась изучать документы по финансам, проекты указов и министерские отчеты… Глеб был против, но Тантал потворствовал.

А Бейбарсов и правда страстно желал отправиться куда-нибудь, в провинцию или, еще лучше, в другую страну с дипломатической миссией. Потому что с каждой неделей Татьяна все больше зверела — если днем каждая ее минута была расписана и занята, то вламываться посреди ночи в его спальню и кричать, как она его ненавидит, стало для нее обычным делом. И сделать с этим ничего было нельзя…

Врач запретил ей волноваться.

— Чего ей не хватает? — устало спросил Бейбарсов Эссиорха, — что мне нужно сделать, чтобы она заткнулась?! Не в темницу же ее сажать и не пороть… Я подавлял восстания, побеждал в войнах, разыгрывал политические комбинации, но бессилен против собственной беременной жены.

Вот родит — другое дело.

У Бейбарсова было ощущение, что о него вытирали ноги…

Сейчас Татьяна совершала прогулку со своей матерью, и Тайный Страж получил пару часов отдыха. Прерванные вызовом принца.

— Так что мне сделать? — повторил Глеб.

Голова болела немилосердно.

— Есть одно хорошее средство, — осторожно заметил Эссиорх.

— И какое же?

— Несмотря на то, что Ваша супруга ждет ребенка, ее потребности никуда не исчезли.

Эссиорх был максимально корректен.

— Быть может, у Вас с супругой любовь и взаимопонимание, но у нас его нет. Ты думаешь, она подпустит меня ближе, чем на два метра?.. Врач запретил ее волновать. Категорически. Она и до беременности предпочла бы лечь под барана вместо меня, теперь же…

— Вы король, — ответил мужчина.

Как ни странно, помогло. На две недели.

Все было слишком мирно…

Все было прекрасно. Таня носила ребенка; Тантал и Леопольд демонстрировали миру могущество Скальелесья и занимались подковерными интригами; Глеб строил планы о провоцировании новых конфликтов и новых завоеваниях — единственной его проблемой оставалась лишь Таня.

Беда пришла, как обычно — когда ее не ждали.

— Что он сделал?.. — медленно повторил Тантал.

Глеб отреагировал схожим образом: он просто смял в шарик бронзовый кубок.

— Украл невесту Бессмертника, — повторил Гломов.

У великих мира сего была любимая традиция — казнить дурных вестников, а потому в качестве гонца был отправлен Игнат. Во-первых, он был ценнейшим маршалом Скальелесья и ближайшим другом Бейбарсова. Во-вторых — чтобы его скрутить, понадобился бы взвод солдат, а в обычное время охрана такого количества людей не набирала. В-третьих — Игнат был бесстрашен, в то время как все остальные попросту боялись гнева королевской семьи…

Глаза Бейбарсова потемнели, губы скривились в жестокой усмешке. Гломов, прекрасно знавший, о чем говорит это выражение лица, тяжело вздохнул.

— Они уже поженились, — добавил Игнат.

Тантал устало откинулся на спинку кресла. Стар он, слишком стар для всего этого…

— Единственное, что облегчает ситуацию — что Ирина не принцесса, — наконец, произнес он, — я слышал, у нее небогатое приданое. Возможно, мы сумеем вытащить сухим из воды этого мальчишку.

— Конечно, после остальных двенадцати сестер ничего не осталось, — прошипел Глеб, — и Ирина ничего не стоит. Невелика потеря для Бессмертника! Вот только Пустоши только и ищут повода для начала агрессии. Вот только вооружение у них не чета Древнелесью; это не проблема, но… сказал, что я буду вытаскивать этого осла?! Пусть вылезает, как хочет.

Бейбарсов вышел из кабинета Тантала, громко хлопнув дверью. Гломов проводил его недоуменным взглядом и выжидательно уставился на короля.

— Успокоится и примется за работу, — ответил Тантал.

Разумеется. Как и всегда.

Бейбарсов швырял топоры уже больше часа. Большая часть мишеней уже превратилась в щепки, но принц и не думал останавливаться.

— Выше, — услышал он голос за своей спиной.

Принц обернулся.

У двери стоял невысокий коренастый парень чуть младше него. Да, вроде бы один из людей Арея…

Мечник не любил показывать своих сотрудников, и в лицо их знали достаточно плохо. Глеб видел этого парня — пару раз и то мельком.

— Перед броском поднимайте рукоять чуть выше. Чтобы вышло продолжение предплечья, — пояснил парень, и поднял один из топоров, — видите?

Оружие вонзилось в центр мишени.

— Вот так более правильно.

Глеб медленно кивнул. Парень хмыкнул.

— Слишком остро отреагировал, — заметил Гломов, когда за Бейбарсовым закрылась дверь его покоев, — ну украл Багров невесту у Кощеева, и что? Не из таких проблем вылезали.

Тантал устало посмотрел на Игната.

— Мой сын всегда считал, что в случае крайней ситуации Матвей сможет занять его место как регент. Сейчас эта вера пошатнулась. Если единственный разумный в твоих глазах человек может подставить под удар свое государство из-за какой-то женщины — говорит ли это о его разуме, о его способностях? О его чести, в конце концов?

Гломов покачал головой.

В его мире было все просто. Была война и приказы; была «Гробыня Склепова» и ее любовь, порою ненормальная. Были богатство и титул, слава и проклятия побежденных. Он был… счастлив? Да, вполне. Гломов не мог назвать себя хорошим человеком — он пролил слишком много крови; но он был счастливым. И эти политические дела… К черту, к черту.

Он просто солдат.

====== Часть 22. Подготовка ======

— Первой моей мыслью была твоя казнь.

В разговоре участвовало всего трое. Не было ни стражи, ни дам, ни осуждающих высоких лордов, ни Тантала… Был Глеб, Гломов и Багров.

И что-то подсказывало Багрову, что как раз из-за отсутствия вышеперечисленных и следовало волноваться.

— Интересно, за что. За женитьбу на любимой женщине? — процедил Матвей, глядя в черные, как глубокая ночь, глаза.

— За провокацию соседней державы на войну и предательство своего государства. Скальелесье ослаблено прошедшим военным конфликтом и мятежом…

— В Скальелесье все прекрасно. Быть может, ты лютуешь лишь потому, что я женился по любви? Потому что моя жена согласилась убежать со мной в неизвестность?

— Потому что мы теперь на грани войны! — прорычал Глеб.

Гломов вздохнул. Вмазали б друг другу, помирились бы, потом намяли боки Кощееву — и дело с концом… Но нет. Сложно у них, у королевских особ. У рода Некрома, чтоб его.

— Мне так не кажется.

Багров никогда его не боялся.

— Уезжай в свою провинцию. В королевском доме и столице тебе отказано, — тихо сообщил принц, — твоя должность при дворе снова вакантна. Я обвиняю тебя в измене не государству — но королевскому дому. Без суда и следствия, без судебных разбирательств. Здесь тебе больше не рады.

Багров выдохнул.

Изгнание?..

Что ж, — видимо, он и правда что-то значил для наследника, раз тот ограничился одним лишь изгнанием.

Багров был в личном имении уже через три часа; несмотря на позднее время, Ирина сидела на постели одетой. Впрочем, о каком сне может идти речь…

— Матвей?.. — тихо спросила она, подойдя поближе.

— Я больше не наследую Глебу Бейбарсову как регент в случае его кончины или при отсутствии у него прямых наследников, — ответил тот, — я лишен всех придворных титулов и доверия королевского рода.

Ирина фыркнула.

— Титулы, богатство, величие… Государство. Это все неважно, любовь моя; мы все переживём. Мы вместе…

— Ирка, Ирка…

Багров обнял жену и уткнулся носом в ее волосы, пахнущие луговыми травами.

Действительно — к чему эта знатность…

— Я принял послов. Кощеев согласен не объявлять войну, — сообщил Тантал, — если мы отдадим ему серебряные рудники, захваченные у Древнелесья. Либо рудники, либо — незамужняя целомудренная Ирина. Но, поскольку ее честь уже не является наличествующей… Остаются только рудники.

Глеб хмыкнул.

— Больше всего мне хочется подарить Кощееву виновника всей этой разборки, обвязанного красной ленточкой. С приложением в виде Ирины. Разумеется, без рудников.

— Если бы это удовлетворило Бессмертника… — протянул король, — я бы еще подумал.

— Но чем же станет в глазах мира род Некрома, если мы начнем отправлять на заклание своих же…

— Нужен повод, — просто сказал Тантал.

— Повод? — не понял Гломов.

Для него повод был. Не поделить бабу — что еще более понятно?

— Мы не хотим развязывать военный конфликт из-за женщины. Слишком низко. Кто захочет идти в бой только потому, что два дворянина хотят одну и ту же самку? Народу можно приказать, но боевой дух будет… никаким. Потому нужен повод. Нужно оскорбление, нанесенное всем… — объяснил Тантал.

Объясняя Игнату очевидные вещи, он лучше думал.

Гломов ухмыльнулся. Вот теперь понятно; вот теперь ясно, чего от него надо. Нужен повод? Они его получат.

— Будет сделано в лучшей форме, — ответил маршал.

На войне все средства хороши. Думал ли Гломов, что он поступает аморально? Думал. Но он был просто солдатом…

А за грехи он заплатит потом, перед господом.

— Малой кровью, — ответил Глеб, — громко, но малой кровью.

Он обещал быть милосерднее только при вынесении приговора…

Малой, так малой.

С собой Гломов взял лучших — только гвардейцев Арея: Мефодия Буслаева и Виктора Шилова.

Через день на весь материк прогремело следующее известие: шпионы с Пустошей сожгли несколько часовен и монастырь на приграничных территориях Скальелесья. Церковное богатство было разграблено; на могильных крестах с местных кладбищ распято несколько человек, с табличками «Красный принц, снимай сам своих сучек» («Невелика потеря», — отметил Тантал: Гломов выбрал самых радикально настроенных к короне). Был изнасилован не один десяток женщин (и уплачено им было церковными деньгами — на «прощение грехов»). Наконец, было совершено покушение на принцессу Скальелесья, которое пресек ее муж…

— Народ готов, — сказал Тантал.

Глеб кивнул.

С Таней все было хорошо — даже не напугалась. И свершилось все на глазах у толпы, которая с некоторых пор Татьяну обожала в два раза сильнее, чем все дворянское население вместе взятое…

Теперь можно было и приступать.

Комментарий к Часть 22. Подготовка Продолжение 9 декабря. Спасибо за Ваше внимание :-)

====== Часть 23. Красный принц, параграф 3 ======

Бейбарсов ненавидел, когда все шло не по его плану. Продолжение завоеваний он планировал через несколько месяцев, вскоре после родов Тани. Стране необходимо было отдохнуть от военных конфликтов; иначе мог случиться очередной бунт…

Гломов поработал хорошо; возможно, где-то перегнул палку, но… хорошо. Эффект превзошёл все ожидания: нападения на милосердную и добрую принцессу «Пустошам» не простили. И Глеб с чистой совестью объявил о начале военных действий…

Добровольцами шли в основном несостоявшиеся «смертники» и их благодарные родственники. Бейбарсов не думал о том, что поступает кощунственно; он был сильным мира сего. Чем были для него жизни остальных?.. Каждый правитель обязан заботиться о своих подданых, и эту обязанность Глеб соблюдал крайне своеобразно. Во-первых, он еще не был правителем; во-вторых, он заботился об общем благе, а таковым, по его мнению, был и престиж государства.

Формирование отрядов прошло чрезвычайно быстро; необходимо было действовать сейчас, пока Пустоши не вступили на территорию Скальелесья… Глеб добыл эти проклятые рудники потом и кровью — и отдавать их был не намерен. Слишком, слишком многое было за них уплачено…

Две недели спустя он будет проклинать их еще сильнее… А ведь как начинался первый бой?

… — Я вызываю Бессмертника Кощеева.

Вперед вышел Матвей.

Дурак, — произнес про себя Бейбарсов. Мальчишка нарвался сам. Велено же было сидеть в провинции и не высовываться… Несмотря на свой преклонный возраст, Кощеев слыл лучшим мечником своего королевства, и равными ему противниками на поле брани могли стать разве что отсутствующий Арей, Гломов и сам Глеб.

Это было самоубийство.

О замене речи не шло — хотя первый бы, презрев общее мнение, мог вызваться на участие в поединке из чистого спортивного интереса; остальные же выйти не имели права.

Запрети Багрову сражаться, замени его — пострадает честь мальчишки. Честь Некрома.

— Он сам выбрал, — негромко произнес Глеб.

Гломов кивнул. Багрову всегда было свойственно излишнее благородство; мог ли он остаться в своем имении, когда послужил поводом для смерти многих невинных?

Разумеется, нет.

Жаль, — тяжело вздохнул Игнат. Этот парень ему всегда нравился… Он был намного честнее, чем его царственный сюзерен.

Назад, в имение, Багров отправился из военного лазарета две недели спустя. Ослепший на один глаз, изуродованный и без руки… Возраст возрастом, но опыт был куда важнее.

А бой они тогда выиграли, да. Этот бой и все следующие…

Пустоши пали спустя всего один месяц. Бессмертник был убит лично Бейбарсовым, правительство бежало. Бейбарсов хотел отстоять рудники и получить южные владения Кощеева — но получил все.

Принц ждал наследника; заниматься новыми территориями у него не было ни времени, ни сил, ни желания, и потому он вызвал десницу… В иное время он не позволил бы Лео Гроттеру получить еще большей власти, большего влияния — но нужно было в столицу. Лео старше и опытнее — он сделает все быстрее; а уж подкорректировать его работу Глеб еще успеет.

Пока не завершится полноценное объединение, наместником Пустошей он оставит Гломова. Потом сделает его высоким лордом… Гломов получит заслуженную награду за деяния свои; он будет верен и ограничит амбициозного правителя Севера. Да, во многом он прост и не далек — но он недооценивает себя; он чует предательство, он хитер и прекрасен на поле боя. А что касательно пробелов в его знаниях… Гроттер сделает все, как надо — а потом будет достаточно и княгини Морозовой, которая также будет служить престолу со всеми потрохами. Как же хорошо, что у Игната была умная жена…

Всегда награждай своих союзников, но не позволяй им слишком многого. Гломов будет награжден — но удален от столицы.

Вчера пришло письмо от Татьяны, и оно ему не понравилось: начал жаловаться на плохое самочувствие отец…

Присутствие Леопольда и Игната могло помешать тому, что планировал сделать Бейбарсов. Все было вовремя. Все было превосходно…

Эпоху Красного принца нужно было завершить достойно.

Комментарий к Часть 23. Красный принц, параграф 3 Часть маленькая, поэтому продолжение завтра, 10 декабря

====== Часть 24. Злая ведьма Запада, параграф 2 ======

— Матвей… Матвей! Господи, что с тобой стало…

Свеколт бросилась на колени перед сидевшим в кресле парнем, который некогда был ее лучшим другом, другом детства и юности. С которым играла в одной песочнице, делила книги и игрушки, даже целовалась — из чистого интереса, робко и неумело, смеясь и смущаясь. С которым мечтала, что они поженятся и станут правителями одной из областей — справедливыми и добрыми высокими лордами, обожаемыми подданными и верно служащими своему королю Глебу. Что же вышло из этих наивных детских мечтаний…

Они выросли; она встретила Александра, Матвей — княжну Ирину, небогатую, но почти такую же умную и талантливую, как его детская подружка. Светящуюся, добрую, сострадающую Ирину, по своим моральным качествам много раз превосходящую Свеколт. У Елены было богатство и знатный род, близость к королевскому роду, невероятный интеллект — но пустота в душе. Пустота, которую не мог заполнить Багров. И которая мешала заполнить такую же пустоту в душе Багрова…

Может, если бы они реализовали свои наивные хотелки, многие были бы живы и здоровы. Может…

Лена осторожно коснулась щеки Матвея. Левый глаз вытек; через всю сторону лица шел жуткий уродливый шрам, заканчивающийся где-то под подбородком. Рука… Как же она любила эти руки, помогавшие ей воровать книги с королевской библиотеки и возвращать их на место! На месте руки была пустота. Матвей потерял кисть правой руки. Буль проклят этот Бессмертник Кощеев, решивший порадовать и примерно наказать бывшую невесту… Нет, милосерднее было оставить его там, на поле боя. Бездыханным. Ирине бы сообщили, что он погиб на поединке, сражаясь, как герой, за ее честь… И она бы любила и берегла память о нем.

Это было бы милосерднее.

Тихо застонав, Лена положила голову ему на колено.

Глеб, будь и ты проклят…

Александр, прежде тихо стоявший у двери, отошел к окну. Он не знал Бейбарсова лично — но… теперь… Он им восхищался, пожалуй? Мастерские игры с людьми. Мастерски исполненное наказание…

— Лен, успокойся ты. Все хорошо. Я жив. Шрамы заживут. Глаз… Бог с ним, с глазом. Жаль только, что руки не отрастить, — попытался пошутить Багров.

Свеколт тяжело вздохнула.

— Твоя честь тебя и погубила… Честь и любовь неплохо губят, да, Матвей? — хохотнув, девушка отстранилась, и вновь начала рассматривать его лицо, — а, пожалуй, не так уж и плохо… Красавчиком-то ты никогда и не был.

Вранье. Матвей был потрясающе красив — конечно, не так хорош, как Глеб, но женщины от него млели… Да она сама млела, чего скрывать!

— Я же говорила, все хорошо, — в гостиную зашла молодая темноволосая девушка.

Смуглая, достаточно высокая, с веснушками. Обычная, — отметила Лена. Она прежде видела Ирину, но всего один раз. Все ее знания об этой особе основывались исключительно на рассказах Багрова. Симпатичная, неплохо сложенная — но не красавица. Не было в ней той красоты, ради которой можно было уничтожить свою жизнь… А вот свет — был. Да, Ирина была намного лучше нее. От Ирины прямо-таки веяло добрым всеспасающим светом…

— Он уже неплохо себя чувствует, — весело заявила Ирина, и буквально подлетела к собственному мужу, — но до полного выздоровления далеко. О том, кому нужно было его геройство, мы уже не говорим… По-другому тогда мы бы и не смогли; не простили бы себе. Но ведь все хорошо, так? Мы живы и мы вместе. И даже ребенка ждем.

Матвей усмехнулся.

Первые три дня по возвращению он упорно пытался довести до Ирки мысль о необходимости развода; он страдал, занимался саможалостью и упивался собственным благородством. Ирка слушала, кивала, гладила его по голове, смазывала раны, а потом огорошила его интересной новостью.

Собственно, тогда его жена впервые и закатила ему скандал. Скандал состоял сугубо из ее монолога, и суть его заключалась в следующем: «Обрюхатил и бросил». Далее последовало обвинение, что она выходила замуж за человека, а не его внешность, и что отсутствие руки и глаза у мужа она как-то переживет. И он переживет, если захочет увидеть дитя. А детей будет много; Ирка уже пообещала ему регулярно рожать девочек.

Как-никак, у нее было двенадцать сестер…

— Поздравляю Вас, — улыбнулась Свеколт.

Нет, зря она волновалась…

В этой любви столько света, что хватило бы на все королевство. Вот у кого Глеб мог бы поучиться… Было бы столько света в его будущей королеве…

Татьяна уже была пуста так же, как и ее муж. Ее свет Глеб уничтожил.

— Матвей, Тантал скоро умрет, — сообщила Свеколт, наконец, поднимаясь с колен.

— Вот как… Сердце? Он на него и прежде жаловался.

— Сердце… — бесцветным голосом произнесла Елена, и Багрову все стало понятно, — отцовское сердце тоже не железное.

Глеб был истинным Некрома.

— Сын рода Некрома не может разлюбить, и любовь его темна, страстна и всеуничтожающа. Он не может умереть, потому что будет жить вечно в памяти своих подданных. Он не может отказаться от собственной цели… Особенно, если эта цель — власть… — негромко сказал Матвей.

Самым сильным рода Некрома; олицетворением всех грехов этого проклятого рода…

Величия. Умения властвовать. Умения любить той любовью, что не сможет спасти и принесет лишь гибель. Олицетворением похоти. Злой справедливости. Бесконечной жажды власти и готовности уничтожать все на своем пути…

— Скоро будут перемены, Багров. Он ждет смерти собственного отца — а потом всему, что мы любим, придет конец… Никто не будет в безопасности. Ничто не спасет нас.

Голос Свеколт звучал глухо. Звенящая тишина давила своей пустотой…

— Ты слишком пессимистична, Ленка, — просто сказал Матвей, — что еще он может сделать? Ты сама все делаешь за него. Ты запугиваешь саму себя…

— Если бы ты знал, что я сделала по его воле…

Багров вздохнул. В единственном глазу его она прочитала сострадание…

Он знал, поняла Свеколт.

— Мы за это ответим после смерти. Бейбарсов не отнимет у нас ничего — потому что нельзя отнять дороже того, что внутри нас, а на души его власть пока не распространяется. Бейбарсов не отнимет, потому что ему нужны союзники. У него есть все, что ему нужно: величие, слава, жена, скоро будет дите и единоличный трон. Но без союзников он не сможет… Удержать трон — да, сможет. Но он Некрома, а Некрома мертв всегда. Проклятие Некрома — у них нет души…

— Разумеется… Тем более, что Бейбарсов, все же, сын Аиды.

Аида… Последняя из Плаховых, еще одной ветви царского рода… Мудрая была женщина; и сына, и мужа держала в ежовых руковицах — жаль только, что скончалась рано. А может, и помогли ей, кто теперь знает.

— Гремучая вышла смесь, — хмыкнул Багров.

— Все будет хорошо, — вдруг сказала Ирина, — скоро. Все будет хорошо. За мраком приходит свет… Даже самая страшная ночь сменяется рассветом; у принца скоро будет ребенок. Дитя — это жизнь… И оно принесет свет даже в такую темную душу, как и у него.

— Быть может, куда лучшим было бы возвести на трон дитя Бейбарсова… — прошептала Елена, — у него есть мать. Мать добрая… Умная.

— А у этой матери есть отец, который может стать похуже Глеба. От Бейбарсова мы хотя бы знаем, чего ожидать, — парировал Матвей, — так что не неси малодушных глупостей. Никто из присутствующих, — он оглядел супругов Некрома, — не слышал того, что ты только что сказала, Лена. Это ясно?

Свеколт кивнула.

— Мы будем сидеть тихо и спокойно в своих имениях. Мы будет делать то, что нам велел Бейбарсов. И будем счастливы — назло ему. Будем верными слугами престола, потому что один Некрома НИКОГДА не идет против другого. Ты поняла меня, Ленка? Вижу, что поняла. И надеюсь, ты не наделаешь глупостей в своей скорби…

Свеколт тяжело вздохнула. Еще бы… Тягаться с Бейбарсовым было высшей глупостью, на которую она только могла оказаться способной.

Злая ведьма Запада могла так ярко начать свое восхождение — но осталась с обрезанными крыльями. Она проиграла еще в начале игры.

— Все будет хорошо, — в который раз повторила Ирина, и мягко коснулась ее плеча, — верь в рассвет.

Гроттер сидела у камина и поглаживала пузо. За последние недели она, по собственному мнению, превратилась в шарик — Тантал только хмыкнул на это замечание, и посоветовал много и вкусно кушать.

Истерики и капризы закончились. Неконтролируемый жор прошел и сменился апатией; начала накатывать паника и страх скорой боли. Все женщины через это проходят — и Таня знала, что выживет, что боль забудется… Пугало осознание, что скоро она станет матерью. Что нужно будет нести ответственность. Что ее привычная жизнь подойдет к концу.

А если умрет Тантал, то станет и королевой.

Как же хорошо было в детстве, когда она являлась лишь дочерью повелителя Севера и десницы короля… Когда рядом был ее брат Ярояр. Когда можно было бегать босой, лазать по деревьям, ездить верхом. Когда разрешалось забывать про этикет и правила приличия…

Таня, Таня. Что с тобой стало, где та яркая зеленоглазая девчонка с заливистым смехом и искренней улыбкой?.. Волевая, языкастая, с буйным крутым нравом, упрямая, немного не от мира сего...

За что… Отец же знал все. Зачем он это сделал?

Затем, что хотел власти и влияния — а получил только статус для Ярояра. Ведь Лео тоже проиграл жестокому черноглазому мальчишке, презревшему все светлое, что только могло быть… Забывшему даже о собственном отце.

Вскочив, Таня направилась к королю. Они были нужны друг другу; одному был нужен любящий сын, другой — любящий муж… Один и тот же человек, который променял их на собственные амбиции. Который просто шел к цели…

Тантала она нашла в саду. Тот сидел на мягком троне у кустов черных роз; за этими цветами — символом его рода — он ухаживал сам. Потом эта обязанность перейдет и к Глебу…

— Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество? — спросила она, останавливаясь рядом, — стало ли Вам легче?

— Если тебя это успокоит, то да, дитя мое, — ответил пожилой мужчина, — я могу сказать, что слаб, но сердце почти не болит. Но я не буду тебя успокаивать, несмотря на твое положение. Лекарь говорит о хорошем исходе болезни — и он врет. Многие из Некрома умирали примерно в моем возрасте именно от сердца.

— Ваше…

— Брось, Татьяна. Я прожил жизнь так, как хотел. Я возвысил свое королевство… я передал его в хорошие, способные руки, — голос Тантала дрогнул, — и умру спокойным. Все идет правильно, милая дочь.

Гроттер покачала головой.

— Татьяна, ты видишь мир слишком черным. Королевский двор для тебя — обитель мрака и ужаса… А ведь это не так. Твой муж для тебя — тиран, убийца и насильник; и не отрицай, я знаю обо всем, что происходит в замке… Я знаю своего сына. Я и сам никогда не был хорошим человеком, но видел свет в других людях. И в тебе он есть; и, быть может, если ты захочешь, то сможешь согреть им своего мужа. А согреешь его — поможешь стране. И себе. Даже короли хотят быть любимыми, дочь моя. Даже Глеб. Если ты захочешь, счастье между вами — зыбкое, темное, странное — может стать реальным. Все в твоих руках; я не просто так выбрал дочь Лео Гроттера…

— Ваше Величество, Вы слишком высоко меня цените.

— Я прожил куда дольше твоего.

— Ваше Величество, — вдруг сказала Таня, — мы с Вами давно не гуляли, а ведь нам обоим нужен свежий воздух. Не хотите ли… порыбачить? Меня без Вас никто не отпустит, а Вы — король…

Последние слова были уже произнесены шепотом, а на аккуратных губах ее сверкала лукавая улыбка.

Тантал хохотнул.

— Ну что ж… Пожалуй, я могу позволить нам это баловство, ведь, возможно, это мои последние дни…

— Ваше Величество!

— Ладно, ладно. Я ведь еще король, а не труп… Распорядись, и пойдем на пруд.

...— Глеб прибывает через три дня, Татьяна, в свои именины. Они не празднуются по его желанию — но ты обязана знать.

Комментарий к Часть 24. Злая ведьма Запада, параграф 2 История постепенно подходит к концу – до Нового года планирую закончить и заняться другими работами. Если у моих читателей есть вопросы, на которые им хотелось бы получить развернутые разъяснения – прошу сообщить, т.к. постепенно пишу финал. Завязки предыдущих глав и сюжетные дыры будут раскрыты в следующих главах. Они посвящены Леопольду, тов. Гломову, Арею, игре Глеба, отношениям в королевской семье, в т.ч. любовной линии.

Продолжение планируется объемное, ориентировочные сроки – 12-13 декабря.

====== Часть 25. ...Всего лишь мужчина... ======

Когда хлопнула дверь покоев, Гроттер благополучно отдыхала в ванной. Любимый супруг, наконец, прибыл… и прибыл раньше срока. Что ж, — она жена. Стесняться ей нечего… И бояться — пока что.

— С возвращением, Ваше Высочество, — меланхолично отозвалась Таня. Головы она даже не повернула — и так отлично знала, что он стоит в дверях.

Следовало… не сорваться на агрессию. Сегодня было нельзя.

— И я рад Вас видеть, дорогая жена, — хмыкнул принц.

Выдержав паузу, девушка равнодушно взглянула на супруга. Их глаза встретились — а потом черные очи Бейбарсова скользнули вниз, по ее обнаженной коже, всей в каплях воды. Остановились на тонкой ключице, затем — налившейся груди, на небольшом аккуратном животе… Коснулись стройных ног, небрежно закинутых на бортик ванны.

Гроттер прочитала в его глазах тоску и адский голод по женскому телу. Кажется, ты оказался верным мужем, Твое Высочество? Девушка мысленно усмехнулась. Быть может, настало время последовать советам Тантала, Свеколт… Склеповой? Пока такая возможность была… Пока она могла диктовать своим пузом что угодно и не бояться возмездия…

Спокойным, ненавязчивым движением, точно принимая более удобную позу, Таня чуть повела плечом и откинулась назад. Сделала вид, что поправляет ноги… На пол полилось несколько капель, на мгновение отвлекших внимание Бейбарсова — а когда он снова посмотрел на предмет воздыханий, то заметил, что изумрудные глаза стали еще ярче.

Волосы девушка не мыла; с некоторых пор она и так принимала ванну дважды в день — доктор прописал, и этот раз был уже вторым за сегодня. И потому жест с рыжей гривой получился особенно удачным…

Тонкие хрупкие плечи обнажились и сделали ее совершенно беззащитной. Таня заметила, что Бейбарсов сглотнул, и поставила еще один мысленный «плюсик».

Ты всего лишь мужчина, Бейбарсов. Всего лишь мужчина… Хоть и утверждаешь, что ты всесильный бесчувственный монарх — ты, прежде всего, мужчина.

Пожалуй, она, все же, сможет им управлять… Насколько это будет возможно. На сколько у нее хватит терпения и сил…

Боги, как бы ей хотелось сейчас оказаться в родном северном замке…

— Вы так и будете смотреть, или, все же, поможете встать? — чуть раздраженно поинтересовалась Татьяна.

Встать она спокойно могла бы и сама, но спектакль необходимо было сыграть тщательно.

— Что? — внимание мужчины вновь сосредоточилось на ее груди, и вопрос пришлось повторить, — да… Конечно.

Пройдя вглубь ванной комнаты, мужчина наклонился и просто поднял ее на руки.

— Вы намокли. Одежда может испортиться… — тем же бесцветным голосом заметила Таня, — поставьте на пол.

Пока Глеб выполнял и эту просьбу, как бы невзначай, в стремлении удержаться, она уцепилась за его плечо, а после — неожиданно проворно вывернулась из его рук (дав им скользнуть по всему интересующему), отошла к огромному зеркалу и принялась вытираться…

Если бы не скорое родоразрешение, он взял бы ее прямо в ванне, — прочитала Таня в глазах мужа, — или на этом мозаичном полу. Так, как любил брать: долго, грубо, бесцеремонно, демонстрируя, что она лишь его вещь.

...Капли текли по бархатной коже, и в голове мужчины возникали былые картины…

Она стоит перед ним на коленях, спиной. Его руки лежат на ее тонкой талии, касаются упругих ягодиц, снуют к аккуратной груди… Он откидывает роскошную непослушную гриву, и целует ее шею — а потом резко входит, вырывая из ее губ негромкий болезненный вскрик, и убыстряет и так быстрый и бешеный темп. Комната наполнена музыкой из стонов боли и невольного удовольствия — Глеб не строил иллюзий: жена его не любила, но… хотела. Иногда.

Темп становится еще интенсивнее. Музыка туманит сознание…

Кожа, пахнущая яблоками и медом.

Эта женщина — его жена, его полная собственность… Его самая дорогая и любимая игрушка, которой не нравятся его правила. Пусть не нравятся; она принадлежит ему.

Его зубы вонзаются в шею, оставляя метку. Она принадлежит ему — она должна помнить…

Закутавшись в свое огромное полотенце, девушка выскользнула в спальню — мрачно взглянув на стоявшую на карауле хихикнувшую Дусю и тайком показав ей кулак.

— Я все, можно убрать. И, если мой ночной перекус здесь, можешь быть свободна до утра, — произнесла Гроттер дежурную фразу.

Пупсикова кивнула. Таня забрала ее к себе сразу после несостоявшейся казни, и с тех пор девушка с готовностью прислуживала принцессе. Жалованье и времени резко стало больше, питание — вкуснее, а вот с болтливостью… А вот язык пришлось держать за зубами — Дусе очень хотелось жить, и жить хорошо. Разумеется, Таня с ней и не откровенничала, но всегда была мягка и любезна, и угощала фруктами… Служить ей было легко и приятно, и она обожала Гроттер.

Пупсикова прекрасно видела, что творится между супругами; прекрасно знала и то, чем грозят дурные слухи. И Дуся платила за жизнь брата, как могла — верным служением и своим языком, потому как иного у нее не было. В замке говорили, что несмотря на свою внешнюю холодность, принц добр и милосерден — но только по отношению к своей принцессе. Где это видано, чтобы сын короля сам жене еду таскал. Что любит ее больше жизни и носит на руках. Что вся его злоба связана с необходимостью заботы о королевстве…

Бейбарсов такую языкастость не одобрял, но жалование ей потому и прибавил. Слухи из замка шли в народ — а этим народом ему еще было править; он и так перегибал палку…

— А где хранитель чрева? — поинтересовался Глеб, — что-то я его не вижу, а ведь он должен быть с тобой почти до ухода ко сну.

— Я отпустила его отдохнуть на неделю. В нем больше нет надобности — пусть побудет и со своими детьми.

Глеб бросил взгляд на маленький прикаминный столик. Фрукты, буженина, холодная курица, свежие булочки и масло, ставшие притчей во языцах… Графины с соком и морсом. Соленые огурцы.

— Я немного нападу на твои припасы? — поинтересовался мужчина, — на ужин я давно опоздал.

Гроттер великодушно махнула рукой, при этом полотенце чуть не упало на пол. Мужчина вздохнул; он бы с удовольствием поужинал и кое-чем другим, но вновь рисковал получить подсвечником.

— Это мне? — вдруг спросила Татьяна, подозрительно глядя на сверток на кровати.

— Что? — проклятое полотенце она так и не поправила, — да. Сама посмотришь.

— Прелесть какая… — неожиданно произнесла она.

В руках она держала маленькое пушистое одеяльце, расшитое черными и рыжими мышами. Странный подарок — очень непохожий на Глеба. Хотя, подарки, кажется, сегодня должен был получать он?..

— Вы будете хорошим отцом, — с ее уст это звучало… Непривычно.

— Благодарю тебя.

Гроттер, поправь уже это чертово полотенце или оденься, — почти простонал Красный принц. Его разум и так почти закрыла изумрудная пелена цвета ее глаз…

Внезапно она вняла его молитвам — и натянула короткий белый пеньюар, расходящийся на животе.

Вняла, да.

В обычное время он бы не заметил в нем ничего эротичного, но сейчас…

— У меня для Вас тоже есть подарок, — сказала Таня, пока они ужинали у камина — почти как самые обычные супруги, между которыми не было ненависти, — у Вас, кажется, именины?

— Лучшим подарком, который ты можешь мне сделать, будет здоровый и сильный ребенок, — ответил Глеб, — желательно мужского пола.

— Даже не бросите меня в темницу, если я рожу дочь?.. — Таня подняла тонкую бровь.

— Не неси ерунды, Гроттер. Так где мой подарок?

Таня хмыкнула и указала в сторону. Там, у стены стояла черная трость с простым серебряным набалдашником, выгравированным черными розами.

— Трость?.. — удивился мужчина, — но у меня все в порядке с походкой.

— Вы можете рассмотреть внимательнее.

Да — этот предмет был интереснее, чем казался на первый взгляд. Внутри трости был длинный тонкий клинок изумительной работы, отлично сбалансированный, прекрасного качества стали. Легкий, простой… Идеальное оружие убийцы.

В глазах Гроттер он все же оставался убийцей — но она угадала с подарком.

— Занятная вещица… Мне нравится, Гроттер. Благодарю.

Зеленоглазая улыбнулась — одними губами и как-то устало.

— Подобное оружие сейчас входит в моду. Я подумала, что у Вас обязательно должно быть такое.

Бейбарсов кивнул.

— Доброй ночи, Гроттер.

— Доброй ночи, Ваше Высочество.

Принцесса встала и забралась в кровать — немного неуклюже, осторожно придерживая живот. Бейбарсов молча погасил свечи — остался лишь свет в камине, взял трость и направился к выходу, как его остановил голос Тани — сомневающийся и немного насмешливый.

— А разве Вы не будете получать вторую часть подарка?.. — и отдернула покрывало на другой стороне кровати.

— Даже не будешь сопротивляться и кричать?.. — криво усмехнулся Глеб.

— Сегодня — нет.

Ты всего лишь мужчина, Бейбарсов. Всего лишь мужчина…

Ну что ж… Пожалуй, именины были не такой уж плохой вещью. Их даже можно было любить… Отмечать их он прекратил ровно двенадцать лет назад — когда-то, именно в этот день, и умерла его мать Аида.

Ее рыжие волосы в свете камина казались светящимися; на нежной коже плясали слабые огненные блики, а глаза… Глаза сияли.

Гроттер повернулась на бок, спиною к нему, и даже не дрогнула, когда он положил руку на ее живот.

— Только осторожно, — сказала она, — не повредите ребенку.

— Ни в коем случае, — пообещал мужчина.

Да; всего лишь мужчина…

Он двигался в ней осторожно; темп рос, но принц сдерживал себя — все было не так, как ему хотелось, но… было. И в кои-то веки добровольно…

Я люблю тебя, Гроттер. Люблю, пусть это и не взаимно…

— Знаешь, могла бы хоть раз сделать вид, что получаешь удовольствие, — заметил Глеб.

На самом деле, ему было плевать… Но следующая фраза жены ввела его в состояние ступора, после которого он беззвучно хохотал.

— Видите ли, Ваше Высочество… Я никак не могу избавиться от мысли, что в эти… моменты Вы тыкаете нашего ребенка в голову, — мрачно произнесла Таня.

На самом деле, она даже получила удовольствие — какое могла.

— Гроттер, ты…

Гроттер вскрикнула, и коснулась пуза.

— Что?.. Только не говори мне, то рожаешь. Я сегодня не готов стать отцом.

— А я — матерью, — огрызнулась Таня, — нет. Ваш сын всего лишь лягается.

Получив молчаливое согласие, мужчина осторожно приложил руку к ее животу. Обычно ему такая роскошь не позволялась — и это было странно… В следующее мгновение он почувствовал ощутимый толчок; Таня поморщилась — у нее было чувство, что ей вот-вот проткнут кожу…

— Сильный, — произнес Красный принц с какой-то гордостью.

— В отца…

Гроттер откинула голову на подушку, не сбрасывая его рук. Несколько минут — и рыжеволосая уже спала.

Обитатель ее живота поскребся и тоже затих.

Непозволительная роскошь. Непозволительная милость…

Бейбарсов откинул со лба девушки непослушный рыжий локон.

Вскоре сон сморил и его.

Комментарий к Часть 25. ...Всего лишь мужчина... Внеплановая часть.

====== Часть 26. Слуга короля ======

Леопольд Гроттер безвылазно сидел в Пустошах уже неделю. Это был самый долгий его выезд за последние десять лет — обычно мужчина пребывал либо в столице, либо в своих северных владениях; а ведь когда-то с поручениями Тантала с легкостью мотался по всей стране… Наверное, он стареет, раз государственные дела и дипломатические поездки стали для него в тягость. А может, слишком зазнался…

В любом случае, ему было дано поручение и его следовало исполнить как можно быстрее — особенно, когда одной ногой в могиле стоял его друг, сюзерен, союзник в политической игре. Бейбарсов намеренно отстранил Гроттера от власти в этот момент — о, Лео отлично понимал, что делает этот мальчишка! Талантливый мальчишка, что б его… Сам ведь учил. Если Гроттер хочет сохранить власть, с ним нельзя было портить отношения. А значит, требовалось спешно ввести на новых землях все действующие законы, учредить необходимые органы управления и назначить ответственных лиц.

Времени оставалось мало.

Тантал был силён. Но жизнь диктовала другиеусловия…

— Господин десница, — Гломов, наконец, прибыл.

— Как успехи?

— Сопротивления нет. Население нам радо, — хохотнул Гломов.

Этот парень вызывал у него симпатии, пожалуй — вот только он был слишком предан Бейбарсову… И слишком популярен в войсках.

Тантал стоял ногой в могиле.

Татьяна должна была родить.

Время перемен, так оттягиваемое Леопольдом, наступало… Была слабая надежда на дочь, но она больше не являлась его союзницей; в ее глазах, она предана и продана. За славу, за влияние, за статус Ярояра… Следовало тогда действовать деликатнее — согласилась бы играть за семью, а не против всех; а теперь контроль над молодым принцем отсутствовал вообще…

Таня. Любимая дочь… Его гордость.

Его самая большая ошибка.

— Это прекрасно, — пробормотал Лео, — значит, скоро я смогу отправиться домой.

Гуня завистливо вздохнул. Ему здесь было куковать еще до новых центральных указаний — а так хотелось домой, к мадам Гломовой… О бейбарсовских планах относительно себя маршал не догадывался; пожалуй, ему это… не требовалось.

— Как дела у Ягуна? — вдруг поинтересовался Гуня.

Ярояра он считал другом, коих у него было достаточно мало. Тот вырос с Гробыней — и ни разу не посмотрел на нее, как на женщину: это Гуне понравилось. Не возникало желания ему вмазать…

— Прекрасно. Я отправил его в столицу — представлять Север, на случай кончины нашего короля… На случай, если не успею сам.

— Все настолько плохо? — уныло вопросил Гуня.

Старый хрыч ему тоже нравился. Он всегда относился к выходкам Гломова и своего сына очень благосклонно… И, помнится, даже не стал пороть их, когда они устроили очередную выходку с Королевским советом — только посмеялся… А вот совет, помнится, был в ярости.

— Весьма.

— Жаль.

А мне-то как жаль… Я, десница, в этот сложный час должен быть там, а не в этом… захолустье, подумал бы Лео, — но это было не так. Пустоши были очень, очень выгодны короне… И деснице, если он хочет сохранить свое положение.

— Ярояр с Катериной очень хотят ребенка, — добавил Лео, переводя разговор в другое русло, — не сомневаюсь, что скоро наш северный замок снова оживет.

Гуня кивнул. Они с Гробкой тоже ждали пополнения — он уже представлял, как будет охотиться со своим сыном, как будет обучать его навыкам рукопашного боя и преподавать военную науку, как они будут заботиться о прекрасной мадам Гломовой… Анна только хихикала и обещала родить дочку. Гуня хмурился, но ничего сказать не мог — он очень, очень любил жену.

— Быстро мы все как-то, — вдруг сказал он, — еще недавно позволяли себе любые вольности — и вот все женаты и почти все при детях. Ну, почти при детях. Они уже есть, но их пока нет.

Леопольд расхохотался.

— Это еще что! Однажды ты проснёшься в постели и обнаружишь, что стал почти седым, твои дети уже выросли, да и соблазнительные формы жены куда-то сдулись… И ты будешь смотреть на свой «молодой» потрет, и думать — а куда девались все эти годы? Это же было еще вчера…

Еще вчера…

Вот они с Танталом, совершенно молодые, ставят ультиматум матери-церкви, по сути, упраздняя все ее влияние. Вот они подавляют восстания мятежных баронов, противящихся их реформам… Вот счастливый Тантал ведет под руку молодую красавицу Аиду — а будущая Софья Гроттер, ее фрейлина, которой еще не исполнилось и четырнадцати, несет ее шлейф… А через пять лет спустя сама идет под венец с могущественным правителем Севера.

Леопольд держит на руках рыжеволосого младенца, и чувствует себя самым счастливым человеком на свете; не проходит и полугода, и Леопольд принимает из рук женщины ребенка мужского пола — напоминание о своем распутстве. Светло-рыжие волосики, фамильные черты Гроттеров на маленьком личике — и оттопыренные уши, «подарок» его мамаши…

Быстро все прошло. Быстро. На службе у короля…

Когда Глеб пробудился, Гроттер еще спала. Рука ее покоилась на драгоценном пузе; даже во сне жена баюкала еще неродившееся чадо.

Выглядела она… Мирно.

Идти никуда не хотелось — но дела не требовали отлагательств. Глеб осторожно поправил непослушный рыжий локон, поправил на жене одеяло — камин практически остыл, а утренние часы были прохладны — и направился прочь.

Предстояло неприятное, мерзкое, противное дело.

…Ярояр вломился в ее покои на правах брата, и крайне не вовремя — та одевалась при помощи двух служанок.

— Принцесса… — начала было одна, полненькая, но оба Гроттера махнули рукой.

— Да что я ее, голой не видел… — начал было Ярояр, и тут наткнулся взглядом на огромное, по его мнению, и почти ничем неприкрытое пузо.

— Ой? — мрачно повторила Таня, без капли стеснения получше поворачиваясь к брату, — я не ослышалась?

— Я уже отворачиваюсь, — пискнул младший брат и на всякий случай спрятался за штору, — нет, все же, некоторые вещи лучше не видеть…

Гроттер фыркнула.

— Тань… — из-за шторки показалось пунцовое ухо, — а Катя так же будет выглядеть, да?..

— Нет, Ягун. Катя до последнего будет выглядеть худой и стройной, а потом принесет тебе троих детей прямо из капусты… Не неси глупостей, осел!

— И вовсе я не осел, — обиделся юноша, — а что у меня уши…

— Да не в ушах дело! Ты вломился к беременной сестре в час ее утреннего туалета, и ожидаешь, что она будет при полном параде?! Думать надо, Ягун! Думать! Чего хотел?!

Ярояр насупился.

— Ягун, — уже мягче произнесла Таня, — беременность не способствует благодушному настроению. Сначала тебя месяцами тошнит, потом пинают… Не говоря уже о том, что ты чувствуешь себя неповоротливой каракатицей…

Гроттер хмыкнул. Да, беготня Бейбарсова на дворцовую кухню еще долго останется в народе предметом тихого ржача… Даже его не пощадило, а ведь он всесильный принц, которым пугают детей в сказках.

— Так что случилось, брат?

— Тантал, — со вздохом сообщил наследник Севера.

Кое-как дождавшись, когда ей приведут в порядок платье и плюнув на прическу, девушка ринулась в покои свекра.

Арей сидел подле Тантала. Мужчине становилось все хуже и хуже — и потому он вызвал мечника; самого преданного своего слугу. Нужно было… попрощаться.

— Славные были дела, — произнес начальник Тайной Стражи, — славные времена. Сколько могущества… Я рад, что приложил руки к созданию идеального государства.

— Да… Много было славных дел, — согласился Тантал, — славных и темных… Во имя страны. Во имя государства. Каюсь ли я?.. Нет, ни капли…

Никогда не сожалей — вот был их девиз.

— Прости меня, друг, — вдруг произнес Тантал, — я делал все во имя страны…

— Все прошлое.

— Прости меня… Ты многого не знаешь.

Наступает новая эпоха, и новый король не должен ждать… Арей всегда знал, чего от него хотят. Что от него нужно.

Мужчина поставил перед королем маленькую склянку с золотистой жидкостью.

— Ты избавишься от боли. Будет только слабость — а потом придет облегчение, и ты просто уснешь.

— Благодарю тебя, старый друг, — улыбнулся Тантал, — но этого не требуется. Осталось всего несколько часов, и я хочу прожить их в трезвом уме… И чувствуя боль. Перед смертью нужно выстрадать за свои грехи — не так ли?..

Начальник стражи кивнул.

— Аида уже рядом… Она ждет меня, — произнес Тантал, — она здесь, по правую руку… Неужели ты не видишь?

Сегодня их самая противная тайна умрет вместе с Танталом.

Аида, Аида…

Тантал, и правда, любил ее — но дал Арею то проклятое поручение. И мечник выполнил; он совершил один-единственный просчет — организм королевы оказался слишком чувствителен к тому яду, и она скончалась на три дня раньше, прямо в празднество в честь принца…

Королева мешала. Ее влияние было слишком велико…

Арею было ее жаль. Она ему нравилась. Ее сила, ум, проницательность… Он был ее личным охранником; а сколько медовухи они выпили вместе… Неподходящий напиток для королевы, но она его обожала.

Она была единственная, кто мог поставить своего мужа на место одной лишь фразой. Она верила только Арею — а он ее предал…

Когда она слегла, то ничего ему не сказала. Никого не обвиняла. И до последнего шутила с рыдающим сыном, которому исполнилось всего двенадцать…

Красный принц родился именно в тот день, в день ее смерти. Тогда и появился Глеб Бейбарсов — скрытный, молчаливый мальчик, ненавидящий мир и желающий подчинить его своей воле. Не считающийся ни с кем, кроме себя. Выросший в бич и проклятие всех окрестных королевств… и своего собственного. Разумеется, мальчик догадывался.

Наверное, когда настанет черед Арея, за ним тоже придет Аида…

— Я знал, что ты за мной придешь, — прошептал Тантал, — я ждал. Аида, я так виноват перед вами…

Арей покачал головой. Зелье, и правда, не требовалось… Поцеловав сюзерену руку, мужчина поклонился.

— Я был горд службой тебе, — искренне сказал он.

И вышел из покоев. Длинные коридоры, уставленные цветочными подставками с розами; портреты давно умерших людей; лепнина под потолком, позолота, изысканная мозаика на полу… Замок сегодня казался пустым, и никакая роскошь не могла его заполнить. Пройдя несколько залов и коридоров, мужчина оказался в малом тронном зале, который отец и сын любили использовать для личных заседаний.

Красный принц стоял у окна, скрестив руки.

Мечник плеснул себе вина и опустился в резное кресло подле Бейбарсова.

— Склянка? — спросил Глеб, чуть повернув голову в сторону начальника Тайной Стражи.

— Нет необходимости. Несколько часов ничего не решат.

— Часов — нет… Что ж, по крайней мере, в отцеубийстве я буду не замешан, — произнёс Бейбарсов, — надеюсь, до женоубийства, как у отца, у меня никогда не дойдет… Не так ли?

— Склянка все еще у меня, — осклабился Арей.

Глеб фыркнул.

— Я не расточителен и не глуп. Мне нужна верная Тайная стража… Что с того, что когда-то ее начальник отравил мою мать, к которой, как мне казалось, питал теплые чувства — после потери своей семьи? Я вполне прекрасно прожил с этим знанием пятнадцать лет, проживу и еще. Вы ведь всего лишь исполняли приказ…

Мечник кивнул.

Интересно, что Бейбарсову нужно от него в этот раз?..

Красный принц долго рассматривал его — а потом задумчиво закусил губу.

— Ваша семья… Всегда хотел спросить о ней.

— Спрашивайте, — мрачно ответил мечник.

Это будет их первый и последний разговор на эту тему… Воспоминания о семье были слишком личными. Арей никому не позволял в них лезть — даже Танталу, ближайшему другу… Но что ж, — если мальчишка хочет, пусть. Пусть сегодня почувствует вседозволенность.

— За что их убили?

— За мои амбиции. Тантал выбрал меня, а не моего друга, Яраата. Тот отомстил. Похитил их — сказал, что, якобы, угрожает опасность; затем спустил в колодец, чтобы «спрятать», и похоронил заживо. На момент моего прибытия они все равно были мертвы уже несколько часов. Я не стал их… раскапывать. Тогда. Перезахоронил кости много позже — когда почувствовал, что смогу.

Голос мечника дрогнул.

— Вот как… Что ж, ничего нового я не узнал.

— Удовлетворили любопытство?! Чего Вы хотите, Ваше Высочество? — резко и грубо вопросил мечник.

Мальчишка улыбнулся.

— Вашей абсолютной преданности. Абсолютного послушания… большего, чем Танталу. Я хочу знать, что Вы умрете за королевскую семью.

— Так Вы хотите, чтобы я умер, или служил Вам?

— Я хочу, чтобы Вы служили мне, — повторил принц его же слова, — мне нужна Тайная стража во всех новых областях. Территориальные владения Скальелесья сильно увеличатся в ближайшее время — и я хочу гарантию, что стража будет преданна лично монарху. Я хочу лучших и преданнейших престолу людей, которые никогда не замыслят предательства и будут пресекать таковые на корню. Я хочу агентов и по старым территориям Скальелесья — филиалы должны быть везде. Я хочу, чтобы Вы подготовили наследника, который будет не хуже Вас и придет на Ваше место, когда захотите уйти на покой. Отпускаю Вам на это пять лет — и через этот срок, даю личное слово, Вы сможете отправиться домой… Вас не будут преследовать. Вы тихо и мирно доживёте свои годы на маленькой уютной ферме, сажая помидоры и выращивая коз… — Глеб фыркнул.

— Звучит заманчиво, но единственный дом, который у меня есть — это королевский замок, — хмыкнул мечник, — у меня нет ни фермы, ни семьи, к которой можно было бы вернуться. В остальном же… Я верный слуга короля.

Выслушав эту потрясающе ироничную тираду, принц внимательно посмотрел в его глаза.

— Что ж… Надеюсь на Вашу бесконечную преданность.

Мальчишка вынул из кармана брюк кусочек пергамента и протянул мужчине. Помедлив, мечник развернул лист…

Маленькая, полузаброшенная деревенька где-то в заднице Скальелесья, почти у самых гор.

Щедро.

— Полагаю, в этом месте находится моя будущая ферма с козами и помидорами? — съязвил Арей.

— В этом месте живет женщина по имени Пелька и ее дочь — ныне уже совершеннолетняя, — ответил Красный принц, — Яраат служил Танталу не менее верно, чем Вы, и умер за его приказ… Ему, как я слышал, всегда нравилось злить Вашу персону. В колодец были спущены трупы других людей, а та женщина с ребенком увезены. Тантал рассчитал все верно — что Вы не станете проверять трупы сразу, а потом будет уже не отличить. Ему нужна была Ваша абсолютная преданность — как и мне теперь… Но я покупаю ее другим путем.

Пол под ногами мечника поплыл. Стены… Стены тоже стали какими-то смазанными. Голос мальчишки звучал как будто-то со стороны… На щеках что-то… мешалось?

— Вашей жене сказали сидеть тихо — иначе Вас убьют… А дочери, насколько мне известно, и вовсе сообщили, что Вы скончались. Вы понадобитесь мне в ближайшие две недели — похороны Тантала, моя коронация… Потом можете отлучиться на три-четыре дня; по истечению этого срока я жду начала Вашей работы. Чем быстрее закончите создание Тайной стражи — тем быстрее вернетесь к ним навсегда. Ведь, полагаю, Вы не захотите перевозить своих родных в замок…

Мечник кивнул. Стены все еще казались смазанными…

— Вы свободны, Слуга короля.

Пошатываясь, начальник Тайной стражи покинул принца.

Глеб усмехнулся.

Сегодня он получил душу лучшего из лучших… Всего Арея.

— Ваше Высочество, — в комнату постучалась служанка, — Его Величество Тантал… отходит.

Красный принц кивнул.

— Сейчас подойду… — бесцветным голосом отозвался он.

====== Часть 27. Император Тартара ======

Несмотря на свое положение, Таня не отходила от умирающего ни на шаг — если только он не принимал посетителей. Большую часть времени Тантал находился в беспамятстве — а когда приходил в себя, то лишь давал советы по управлению государством… отношениям с Глебом… указания по внешней политике.

— Татьяна, — голос мужчины пробудил ее от дремы.

— Ваше Величество?

Девушка присела на ложе больного и взяла его за руку.

За это недолгое время Тантал стал ей ближе, чем собственный отец. Он, по крайней мере, относился к ней с уважением… Считал ее за человека, а не за инструмент для политических игр.

Он был единственной преградой, сдерживающей тиранию Глеба — и то, не всегда удачно, особенно в последние годы. Единственным, кого надменный принц считал равным себе.

Он был идеальным королем. Идеальным правителем. Он умел маневрировать, он любил обходиться без лишних жертв — в конце концов, виноватыми всегда оказывались все, кроме него. В том числе и его родной сын, выгораживать которого с каждым годом становилось все сложнее — настолько, что пришлось отступить.

Ей было жаль его.

— Я сожалею, что Вы не увидите внука, — тихо сказала Таня.

Ходить оставалось считанные дни. Обидно…

Король слабо улыбнулся.

— Это не беда…

Тело мужчины пронзила судорога, он схватился за грудь. Принцесса закричала, подзывая лекарей — но был ли в них толк?

Нет, уже не было.

— Не позволяй, — произнес Тантал неожиданно четко и громко.

— Что?

— Не позволяй вырастить из своего сына чудовище. Не повторяй моей ошибки. Я растил равного… А вырастил проклятие рода Некрома.

И король умер.

Таня поцеловала его в щеку…

— Да здравствует король, — произнес кто-то за ее спиной.

Таня обернулась.

В покои медленно заходили люди и становились на колени. Эпоха великого правителя подошла к концу — наступала новая эпоха.

— Да здравствует король, — шептали со всех сторон комнаты.

— Да здравствует король, — провозгласил Ярояр, преклоняя колени не перед ложем мертвого — но перед последним вошедшим.

На пороге стоял Глеб…

Бейбарсов смотрел на труп отца. Даже в последнем сне, с искаженным болезнью лицом, он все еще выглядел царственно и величественно.

Несмотря на то, что Глеб планировал ускорить его смерть, ему не очень-то хотелось становиться королем. Ему нравилась его прежняя жизнь — вот только момент для перемен наступил самых подходящий.

Свободы больше не будет.

Детские шалости. Беседы с Танталом. Шашни с придворными дамами — из чистого интереса, короткие и немногочисленные; военные походы с Гломовым; охота и дружеские вылазки в компании Багрова, Ярояра и уже упомянутого Игната…

Легкость. Безответственность. Возможность отрешиться, запереться в покоях и заняться своими делами. Поиски любви, увенчавшиеся успехом… Подглядывание за Татьяной и ее подругами — кажется, им тогда было весело… Снисходительные смешки отца, с интересом наблюдавшим за влюбленным сыном.

На своей жизни нужно было поставить крест: жизнь монарха самому монарху не принадлежит. Как всегда, этот крест ставится на могиле предыдущего короля…

— Мы понесли непоправимую утрату. Ушел король, мудрость которого станет легендой. Тантал никогда не будет забыт. Его правление — пример высочайшего величия Скальелесья.

Наш король был справедлив и мудр. Его реформы пошли на благо всего народа — как дворян, так и простого люда. При нем наши земли увеличились втрое. Мы получили половину Древнелесья. Мы получили все Пустоши. Вчера о добровольном присоединении попросили Утесы и Заречье. Теперь Скальелесье по праву считается самой могущественнейшей державой на этом материке. И потому… — Глеб поднял голову, — говоря о смерти короля, я говорю и о рождении нового государства.

Я отрекаюсь от своей фамильной ветви и становлюсь над нею; теперь для меня значение имеют лишь род и эта страна.

Итак, сегодня я, Глеб из рода Некрома, провозглашаю себя императором Тартара. Отныне наша страна будет известна всему миру только под этим именем.

Мужчина продемонстрировал всем венец из стали и серебра — простой, без украшений и каменьев, и опустил его на свою голову.

— Да здравствует император… — зашептали в зале, — ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР.

Повинуясь, Таня молча согнулась в поклоне.

Родила она наутро — здорового крупного мальчика с зелеными глазами и черным пушком вместо волос.

Глеб зашел в ее покои и остановился у края ложа. Его жена выглядела очень усталой, — немудрено, ведь роды, как говорят, были достаточно тяжелыми. Ее увели вскоре после коронации — и пир, посвященный кончине старого и воцарению нового монарха, прошел без нее.

Некрома всегда отличались своими обычаями… По традиции, коронация проходила в день похорон в храме, служившем усыпальницей Некрома. Будущие правители получали благословение на могилах своих предков…

Таня молча протянула ему сына. Какое-то время Глеб внимательно рассматривал его, вглядываясь в каждую черточку младенца — а потом вновь перевел взгляд на Гроттер. В нем девушка прочитала… признательность? Нежность? Подобие любви?

Королева — или императрица, как ее теперь называть — глядела гордо и торжественно. Глеб кивнул и направился к выходу.

— Унести дитя, — бросил он служанке, которую привел с собой.

— Глеб… Нет! — вскрикнула Татьяна, вскакивая с ложа, — не забирай у меня… Прошу…

Глеб… Как редко она называла его по имени.

Мужчина остановился и обернулся.

— Успокойся. Тебе его вернут, как отдохнешь. Я обещаю. Даю свое императорское слово… Мне нужна живая и здоровая супруга.

И тут Таня поняла, что никогда не сможет выполнить последнюю просьбу Тантала.

====== Эпилог ======

Добрый король, прекрасный принц и прекрасная принцесса, ее жесткий отец… Победоносная война, хрупкий мир, любовь, процветающее королевство… Империя. Со стороны это выглядело так красиво.

Как в старой сказке…

Часы моей жизни сочтены. Лекари знают свое дело, и уже и так продлили мои муки на половину суток — могли бы больше, но я почти дописала нашу историю.

Они говорят, что шансы на полное выздоровление есть, но я никогда не тешила себя иллюзиями…

Глеб умер практически сразу. Он заслонил меня собой и принял основной удар — но следующий достался мне. Да, я выживу… Но не хочу остаться немощной калекой. Да и зачем?

Все двадцать восемь лет правления, всю жизнь я ненавидела своего царственного супруга. Он был отменным монархом — чересчур жестким, но при нем Скальелесье стало империей; был неплохим отцом… А вот мужем — отвратительным.

Я ведь так и не смогла его простить. Могла, да… Но не хотела. Его жестокость отвращала меня до конца жизни. Его амбиции. Его надменность.

Все эти года я носила цветы на могилы его жертв. Всех, кто пострадал от его правления… Иван Валялкин, Жанна Аббатикова, Елизавета Зализина, Евгений Мошкин, Вера Попугаева, Жикин, Лигул, наконец, Тантал… Я даже навещала склеп Аделии Дель-Торт.

Я ненавидела Глеба… Ненавидела ли? Возможно, даже, любила. Насколько могла вообще любить этого человека. У нас были и хорошие моменты… Пожалуй, были.

Я даже научилась им управлять: да, через постель… Я вертела им, насколько могла — и он был верным мужем до конца своей жизни. Некрома может полюбить всего один раз… И Глеб любил, как умел.

Сейчас его остывшее тело, уже омытое и одетое в королевский траурный костюм, лежит рядом — подданные меня не поняли, но я считаю, что так будет вернее всего.

Я прожила свою жизнь с этим королем — и умру около него.

Верная Дафна сидит рядом. Мой яд уже разведен в кубке с вином — тем, что когда-то меня пыталась отравить Чума. Как только я закончу рукопись, то усну навеки рядом со своим мужем.

Так будет правильно…

Я уговаривала Владияра не мстить — и он даже согласился проявить милосердие, но… Я ему не верю, он слишком похож на своего отца.

Если девочек я смогла воспитать добрыми и порядочными, то подавляющее влияние на сына всегда имел Глеб со своим своеобразным чувством справедливости. Чувствую материнским сердцем, что Тартар еще наплачется от того, что мы породили.

Я не хочу, чтобы спустя века потомки восторгались нашей историей так, как это будет написано придворными историками; я хочу, чтобы все знали правду… И я пишу.

Все начиналось так красиво — как в старой, старой сказке…

Должность не была упразднена. Леопольд Гроттер пробыл десницей еще восемь лет, после чего удалился на Север воспитывать внуков. Его амбиции были полностью удовлетворены, слава и влияние приелись, и он с чистой совестью передал свой пост преемнику.

Ярояр стал высоким лордом Севера спустя пятнадцать лет после смерти Тантала. С Катериной они имели троих детей; младшая из них, самая способная, наследовала ему в должности правителя Северной области.

Новым десницей был назначен Матвей Багров. Он прожил с Ириной долгую и счастливую жизнь, и верно послужил своей империи и ее императору.

Игнат Гломов и Анна Морозова правили Пустошами, значительно расширенными за счет прилежащих территорий уже после воцарения Глеба. У них было пять дочерей и сын — когда, наконец, Гробыня разродилась наследником мужского пола, Гуня ушел в такой загул, что спалил конюшню, сарай и до основания разнес городской кабак. Собственно, до конца жизни Игнат оставался первым военным министром Глеба.

Арей закончил создание Тайной стражи за четыре года — а потом, как ему и было предложено, удалился на окраину страны. Свои преклонные годы он закончил в мире и покое; у них с Пелькой даже родился второй ребенок.

Пост начальника Тайной стражи получил сначала Мефодий Буслаев, а затем, после гибели королевской четы, — Виктор Шилов, отлично нашедший язык с новым правителем. Мефодий Буслаев с этим постом не справился — итогом стала трагедия; Шилов с трудом выхлопотал для него помилование.

Глеб Бейбарсов стал одним из наиболее ярких представителей рода Некрома. Его правление вошло в историю как Золотая эпоха Скальелесья — именно при нем эта страна стала империей и добилась наибольшего могущества. Он был убит на свадьбе собственного сына от рук древнелесского агента, в попытках заслонить собою жену.

Его жена, которая также была ранена, но имела шансы на выздоровление, покончила с собой.

Они захоронены в личном храме Некрома, в одной гробнице: Глеб Бейбарсов, некогда известный как «Красный принц», и Татьяна «Несущая милосердие».

Их сын, вошедший в историю как Владияр Красный монарх, был еще более жестоким. При нем были присоединены обширные земельные владения за счет Горностепья и окончательно прекратившего свое существование Древнелесья, а также приняты духовные реформы, направленные на дальнейшую секуляризацию церкви.

Империя Тартар просуществовала еще четыреста лет, и завершилась распадом на множество независимых государств. Виной тому стал династический кризис в роду Некрома и, отчасти, технический прогресс.

Желание Татьяны не сбылось; несмотря на ее дневники, включённые в учебники как исторические источники, их с Глебом царствование было названо «Старой сказкой», а история их семейной жизни — историей вечной и красивейшей любви…