Эликсир равновесия [Елена Владимировна Кисель] (fb2) читать онлайн

Серая Дружина-5: Эликсир равновесия

Пролог. Около 36 лет назад

А ведь каждый из нас мог нормальным бы быть человеком.

Хорошо, что не вышло так,

И что мы такие, как есть…

Fleur

– Родится Наследник.

Беседа оборвалась в самом разгаре. Собеседники количеством четыре штуки злобно посмотрели на источник звука. Источник пошевелился на стуле, издал сладкое «хрмф» и явственно задремал.

– И оракул у вас странный, – добавила учрежденческого вида тетка с бойцовской челюстью. – Алкашного вида какой-то. Где только такого нарыли?

– Такую, – с убийственной серьезностью заговорила молодая женщина в деловом костюме. – Не нарыли. Сама нарылась. Между прочим, предсказала рождение с точностью до часа, так что…

– А хоть верно-то предсказала?

На лице у молодой проступило мимолетное колебание, но она тут же отрубила:

– К алхимикам за точностью! Что тут вообще можно было предсказать?

Мужиковатое создание на стуле, пошевелилось, открыло вмиг остекленевшие глаза, потом рот и выдало монотонно:

– Родится Наследник.

Третья из собеседников – совсем почти девочка с худеньким боязливым личиком – издала тихое «хи-хи».

– Макаренко, вы несуразности говорите, – вступил наконец и четвертый, поглаживая лысину. – Дело не в точности. Дело в вашей организации. Казалось бы, раз уж выпало в вашем городе такое событие – ну, подготовьтесь по-человечески! А вы…

– Как, извините, подготовиться?!

Донесся и оборвался полный боли стон откуда-то издалека. Напряженно прислушались все, но звуков больше не было. Тогда лысый заговорил опять:

– Не придирайтесь к словам! Что это за помещение, прежде всего? Неужели Наследник Теней должен был непременно родиться в… в…

А слова правда трудно подобрать, поскольку вся компания стоит в жутчайшего вида коридоре. Из освещения – тускленькая мигающая лампочка, а сам коридор – обшарпан, сыр и безлюден. И безлюдно помещение вокруг коридора, если не вслушиваться. Можно, конечно, постараться – и услышишь звуки тревожных голосов где-то в отдалении и крики… но стараться нужно очень-очень.

– А что мне, народ из родильного дома выселять? – зашипела Макаренко, изображая на физиономии «доконали, гады». – Новый строить? У меня под рукой Ленинград – сколько там миллионов и какая может быть реакция на рождение Повелителя? В истории копали? Там описана пара подобных случаев – руины на месте городов! Вдруг спонтанный выброс энергии, когда…

– Родится Наследник, – удивительно к месту вставила оракул со своего стула. На нее устало махнули рукой. Потом слово взяла та самая, пожилая, учрежденческого вида:

– Ну, в принципе ладно. Опять же, и светлые меньше будут путаться…а как же вы сюда врачей затащили, скажите на милость? С сознанием работали?

– И не только, – шепнула худенькая и напуганная. – Еще и алхимиков подключили – конечно, не оповещали их, для чего, но некоторые их эликсиры… Это ведь все осторожно нужно было сделать – лучшие специалисты города! Плюс там двое наших целителей.

– Зося, это знают все, – устало заметила Макаренко.

– Родится Наследник.

Все подскочили. Лысый поморщился.

– Как попугай, честное слово… ее нельзя заставить замолчать?

– Рот заткнуть? – иронически поинтересовалась Макаренко. – Она же в трансе сейчас. Не выходит из него с той поры как предсказала его рождение – имена и фамилии родителей назвала… дату… ну, и предназначение.

Она понизила голос до шепота. Собеседники придвинулись поближе. Каждый как будто счел нужным бросить косой взгляд в самую тень коридора.

Там стоял еще кто-то. Пятый человек, которого к собеседникам нельзя было отнести никак, по той простой причине, что в разговоре он не участвовал. Да и к людям его отнести было можно весьма условно – как и всех собравшихся. Вот только создавалось невольное впечатление, что остальные знают, кто стоит там, в тени – и боятся. Или же просто испытывают к нему почтительное уважение в очень большой степени.

– То есть, она так уже…

– В общем, пару месяцев точно.

Трое из четырех собеседников поглядели на оракула с некоторым сочувствием. Оракул раздумчиво икнула и еще раз возвестила о рождении какого-то Наследника.

– А почему Наследник-то? – выдохнул лысый.

– Терминов много, – пожала плечами Макаренко. – Она их меняет время от времени, по неизвестным нам причинам. Вначале был Повелитель, потом Властелин, потом еще…

Но тут вновь долетел стон по коридору, и собеседники снова замерли, обратившись в слух. Макаренко покосилась на Зосю.

– Распоряжение о том, чтобы отнять его от матери сразу – донесли до целителей и охраны?

Боязливый, утвердительный кивок в ответ. Молчание. Еле слышное хмыканье из тени.

– Это бред! – взорвался лысый и воздел руки к грязному потолку. – Это бред, бред полный! Событие в масштабах столетия, как минимум, а мы… из-за вашей перестраховки сидим чуть ли не в чистом поле, за два часа езды от Ленинграда… в этой развалюхе! В таком составе, да еще… на таком расстоянии от действий!

– Несмотря на то, что мы были выбраны полномочными наблюдателями… - добавила пожилая. – И откуда мы можем вообще узнать, что он родится и… кто это будет вообще?!

Макаренко усталым кивком указала на оракула, клевавшую носом на единственном стуле.

– Судя по тому, что мы успели услышать – сразу же после его рождения она должна это возвестить.

– Так, как сейчас? С интервалом, извините, в…

– Родится…

– Да поняли уже! Что за фарс, честное слово…

– Не совсем так. Она возвестит уже свершившийся факт. А следующими ее словами будет его портрет…

– Благодарю покорно! Я не сторонник словесной живописи.

Весь женский состав коридора (за исключением оракула) посмотрел на лысого стихийника, как на полного и безнадежного идиота.

– Захаренок, вы меня удивляете, – опасно низко проговорила пожилая. – Портрет – важнейшее предсказание, по которому мы сможем заключить, чего ждать от будущего Повелителя Теней. Каким он будет… как будет править… Может, даже что-то о его характере, чтобы мы сумели…

Вновь настала неприятная заминка, сопровождаемая косыми взглядами в тень.

– …подготовиться, – закончила Макаренко почти шепотом. По лицам остальных можно было заключить, что процесс подготовки их не совсем радовал.

Видимо, разговор на этом закончился, потому что больше не было сказано ни слова, но зато ожидание становилось напряженнее с каждой секундой. Капли воды с протекающего потолка с неумолимостью рока отсчитывали секунды на редкость мерзким влажным чвяком. Оракул время от времени открывала рот и вещала. Долетали стоны и тревожные голоса. Из тени похмыкивали. Словом, все шло как надо.

Чвяк. Чвяк. Чвяк.

Реальность пошла наперекосяк как всегда неожиданно. Потемнело в коридоре оттого, что удлинились тени. Потерялась на секунду тускленькая лампочка, и не стало видно потолка, неощутимое что-то рвануло по коридору, и вместо стонов напряженные нервы четверых ожидающих вдруг полоснул детский плач.

В ту же секунду оракул выпрямилась на своем стуле, почему-то дико вытаращила глаза и прохрипела:

– Родился…

Все дружно подались вперед. Глаза оракула выпучились сильнее, и фраза закончилась уже паническим полувопросительным воплем:

– …А-а-а-алхи-и-и-и-имик?!

Человек в тени споткнулся и явственно ухватился одной рукой за сердце, второй – за стенку коридора. Трое из четверых устроили немую сцену, а испуганная Зося раньше всех сообразила, что все пошло не так, и разразилась трагическим визгом, похожим на поросячий:

– Уи-и-и-и-и-и-и-и-и!!!

– Алхимик…алхимик?! – завопил тут лысый, размахивая руками.

– Но как же… как?! – орала в такт ему учрежденческого вида дама.

Оракул же, широко открыв глаза, тихо зеленела на своем стульчике. Похоже, она что-то прозревала, и это что-то ей капитально не нравилось, поскольку вид алкашный сменялся на вид трупный с каждой секундой.

Макаренко в виду молодости и ленинградской прописки опомнилась первой.

– Портрет… – пробормотала она и, кинувшись к оракулу, затрясла ее за лацканы поношенной синей кофточки. – Я слушаю…портрет!

В ответ оракул поглядела на нее белыми дикими глазами, сдавленно пробормотала «mama mia…», и ее громко вырвало на Макаренко. Причем, судя по отчаянным жестам оракула, ничего прибавить о характере новорожденного она была не способна.

Последовали Содом и Гоморра в несколько уменьшенном масштабе. Ругательства Макаренко мешались с новыми потугами оракула и восклицаниями остальных коллег по цеху. С непередаваемым злорадством заливался плачем новорожденный в отдалении. Во все органично вплетался визг Зоси, которая или увлеклась, или что-то вывихнула себе, поскольку кричала с непритворной болью.

Человек в тени потер лоб и пробормотал, что прерывать это представление было бы кощунством. Его удивление уже прошло, и выглядел он, пожалуй, даже довольным.

– Алхимик, – бормотал он, по стенке огибая растущую панику в коридоре. – Меня устраивает и алхимик. Не самое плохое качество, если обратить его во благо…

Он шел туда, где затихал детский плач.

Глава 1. Как раз для такого случая

Когда Арка открылась впервые – мы не знали, что и думать. Это было недоумение чистой воды.

Во второй раз было изумление. Потому что не должно было быть второго раза.

На третий раз – была злость, а с ней закономерный вопрос: «Какого Хаоса?!» Потому что мы были твердо уверены, что третьего раза не могло быть.

В четвертый раз мы обрадовались. Потому что сами хотели, чтобы это случилось.

В пятый раз мы встретились молча.

Это было страшное, тяжелое молчание, когда все приветствия после полугодовой разлуки состоят из кивков, когда ни один не смотрит на другого и при этом каждый знает, что делать дальше и что чувствуют по этому поводу остальные. И носятся в воздухе невысказанные, но от этого еще более ощутимые слова.

Как мы надеялись, что не будет этого раза! Но он наступил.

Как мы хотели, чтобы он наступил по-другому!

Но он пришел именно так.

И теперь мы все сидели в Канцелярии, в одной из аудиторий Светлого Отдела – и молчали.

Йехар – застыл за партой, глядя на свой клинок так, будто Глэрион может что-то подсказать. Но меч нем и даже не показывает своей огненной сути.

Бо-бо – не ищет зеркало, не щебечет и не глядит на остальных, изучая свою обувь.

Эдмус – невозможно, но угрюм и молчалив. Кажется, он осунулся и постарел с той секунды, как шагнул из Арки.

Я – чувствующая себя так, будто на меня обращено общее внимание.

И не нужно искать причины нашего поведения. Причина одна. Я назову ее.

Равновесная Арка нынче открылась в наш мир.

Собрала нас – и исчезла, давая понять, что похода не будет и ее Дружина уже на месте. Наплевав в очередной раз на правила, гласящие, что она не открывается в мир, который служит точкой сбора. В очередной раз использовав роковое «Остальное решает Арка».

Сегодня Арка решила, что мы должны предать и убить того, кто когда-то был одним из нас.

И вот мы сидим и ждем, тайно ждем… вдруг она откроется… вдруг позовет нас в какой-нибудь другой мир, может быть, на смерть, но пусть бы… ждем – прекрасно зная, что не откроется и не позовет.

Иначе Повелитель Тени, которого раньше звали Веславом, был бы сегодня с нами.

Говорит Андрий, которого Арка призвала нынче пятым. Неясно, зачем и почему – кто там знает, может, для ровного счёта ей вдруг потребовался стихийник земли, который два года как защитился на подмастерье. После моего четырёхкратного призыва уже и неудивительно.

Мой рыжий коллега, сперва проникшись благоговением к своему высокому призванию, скис тут же, как увидел наши мрачные физиономии. Какое-то время сидел тоже тихо, не понимая, что происходит. Потом принялся нас вводить в курс дел. То есть, остальных, потому что я была уже в курсе.

Наверное, это было самым тяжелым из всего.

– Итого, в целом за последний только месяц – у нас серьёзные потери, –Андрий с удручённым видом перевернул страничку в ежедневнике. – Около тридцати стихийников, девять в нашем городе. Светлые и темные. Плюс в целом по стране человек… – тут он сглатывает и ничего не добавляет.

Впервые с момента открытия Арки беру голос я.

– Больше сотни.

И хотя это не самые страшные потери, которые мне приходилось видеть (стоит вспомнить об испепеленных городах в мире Виолы) – на этот раз мне больнее.

– Это не обязательно он, – тихо возражает Йехар. Но я прерываю его жестом и сама удивляюсь тому, насколько не по-моему жестко звучит голос.

– Все стихийники убиты одним и тем же способом. Развертка тени. Мы подключали наших, проверяли. Сомнений не может быть. Это Веслав.

– А его видели хоть раз? И почему в таком случае он убивает темных?

Я благодарна Андрию за то, что он отвечает вместо меня.

– Потому что после первых… случаев на него была объявлена охота. Тремя Отделами.

И нечаянно обрывает галстук, который счел подходящим для встречи с «высокопоставленными коллегами». И становится хоть немного похожим на самого себя – на Андрия из полесской деревушки, который в особо стрессовые моменты делается просто пугающе не городским.

Но этого никто не замечает.

– Так он сделал это, чтобы защитить себя?

Андрий молит меня глазами вмешаться, потому что тон Йехара – тон опытного светлого странника. Но я не вмешиваюсь.

– Не совсем. То есть, не всегда. Нападения происходили по всей стране, и иногда им подвергались стихийники… ну, знаете, дома… с…

– С семьями, – наконец помогаю я. Мы вновь замыкаемся в выжидающем молчании.

– Не знаю, мог ли он это сделать, – наконец задумчиво произносит Йехар, и наши челюсти отваливаются.

Особенно у Эдмуса, потому что полные идиотизма сентенции – обычно его удел.

– Йехар, ты видел, как действует развертка мрака?

Странник кивает, задумчиво поглаживая неразлучный клинок.

– Ты видел его после призыва стихии?

Условный рефлекс. Как только я это спрашиваю, картинка выскакивает в мозгу с такой скоростью, будто я не старалась ее полгода засунуть как можно дальше. Лицо, в котором не осталось прежней неправильности черт, которое стало почти идеальным – идеальным в холодности, жестокости, наполненные живой тьмой глаза…

Странник опять кивает, но говорит поразительные вещи:

– Но разверткой тьмы владеет не только Повелитель Тени. Мы видели, как её использовали мооны в мире Эдмуса, к примеру. И если его ни разу не видели на месте убийств…

– В Свердловске сборная команда Отделов его как раз на месте и застала. Это было в марте.

– Что стало с командой?

– Все живы, а кое-кто так скоро собирается выписываться.

Вот заикаться они точно перестанут не скоро, – мрачно добавляю я про себя.

– Но никто не умер?

– Йехар! – я наконец не выдержала. – Объясни мне на милость, почему раньше ты готов был прикончить его без всякой причины, а теперь не можешь поверить…

– Мы не утверждали этого, – спокойно возразил странник. – Впрочем, мы с Глэрионом удивлены, что в это так быстро поверила ты…

К бедному Андрию потихоньку начал подкрадываться инфаркт после этой фразы, хотя стихийники земли славятся своей уравновешенностью. В заботах, связанных с прибытием дружинников я только обмолвилась парню, что «будет трудно». Но насколько – не пояснила. Теперь получите светлого странника, который не верит в злодейскую сущность Повелителя Тени!

Андрия, а может, и кого другого спасло появление шефов. Питерская триада – Игнатский, Макаренко и Грушняк, который недавно занял пост главного нейтрала города – возникла в дверях с такими лицами, будто внутри аудитории их ждала встреча с пещерным медведем.

Заметим при этом, медведем была я.

Посовещавшись взглядами, Макаренко и Грушняк выпихнули Игнатского вперед. Тот приблизился к Йехару, поднял руку в индейском жесте «Хай» и с вечным апокалипсисом на лице поинтересовался:

– Вы Поводырь?

И, дождавшись кивка, продолжил:

– У наших Отделов есть к вам предложение…

Вся оставшаяся часть Дружины, кроме Андрия, прозорливо фыркнула. Сценарий, который развертывался сейчас, предвидели мы все, в особенности я. Так что можно было и отвлечься, пока триада начальников пытается всучить Йехару смертоносный артефакт и поставить на острие удара по Веславу.

Это было что-то вроде обмена семейными новостями.

– Как Тео? – спросила я тихонько, пододвигаясь к только что возникшей на месте Бо Виоле. Та закатила глаза, как будто воспоминания о свалившемся на нее ученичке доставляли невыносимую боль.

– Каким ему еще быть… высокоморальный идиот! – произнесла она с нежностью, совершенно не подходящей ни к словам, ни к выражению лица. – Понятия не имею, что с ним там будет без меня. Ты же его знаешь: вечно его нужно оберегать, защищать…

Я позволила себе грустную улыбку. Последний серьезный маг, который посмел посягнуть на жизнь архивариуса пустого мира, просто растворился в воздухе. Но Виола или не помнила об этом или не хотела.

– Да к тому же сейчас он в трауре – у него сожгли библиотеку.

– В смысле… – я воровато оглянулась на Андрия, но тот покамест в беседу не встревал и пытался понять, почему мы беседуем о делах совершенно отвлеченных. – Так на моей памяти ее уже сжигали!

– Так то была магическая, а на днях спалили основную – ту, которую мы как-то обнаружили в крематории, помнишь? Фанатики.

– Но почему…

– Просто не всем понравилось исчезновение Сети, а с ним – телевидения, видеосигналов и прочего…

Поскольку мир Виолы – или та его часть, в которой мы побывали – отличался высокой урбанизацией, а жители проводили почти все свое время за виртуальным общением и чихали на жизнь реальную – я вздрогнула при мысли о реакции на такое.

– Книжник учинил очередную катастрофу? – вскинул брови Эдмус.

– Вовсе нет, – со скучающим видом пояснила Виола. – Это я ему посоветовала.

Дело начинало запутываться окончательно, и триаморфине пришлось объяснять:

– Прошло месяца два с того момента, как вы убыли – и он начал вдруг слабеть. Хотя вовсю врал, что все в порядке – ну, вы ж его помните: «О, нет-нет, я упал в обморок за столом, потому что с детства не люблю салаты!».

Здесь мы с Эдмусом выдавили невеселые ухмылки – он пошире, я поуже. Виола скопировала тон архивариуса в точности, только что брови озадаченно забыла приподнять. Тео умудрялся скрывать от нас, что смертельно болен, еще тогда, во время нашей четвертой миссии, и глупо было бы думать, что он может измениться, его же не смогла изменить Книга Миров, которая…

Я поняла сначала, что размышления начинают меня заводить не туда, потом – что Виола все еще говорит:

– Вот тогда мне и пришлось припомнить твои слова, Эдмус. О том, что если люди моего мира не оторвутся от мониторов и не начнут хоть как-то думать, их равнодушие убьет последний источник…

– Ты меня цитируешь! – поразился спирит. – А я-то придуривался, как всегда.

– И Тео вырубил всю сеть за раз? Да как ты его заставила – ведь он…

– …не умеет разрушать, конечно. Разве что нечаянно. Да я бы и не смогла, – Виола скривилась и потерла шрам на щеке. – Боль, которую он испытывает, когда творит стихии… Но тут вылезла блондинка и раз в жизни сделала что-то полезное.

– Сломала ноготок и сказала «ай», чтобы добиться сострадания?

– Стаскала его в центр детей, больных игроманией. Есть у нас один такой… В общем, Книжник поднялся на новый уровень – сеть пропала сразу и везде.

В автоматизированном до предела мире Виолы это было синонимом конца света, но триаморфиня только плечами пожала в ответ на наши взгляды.

– Ну, хаос, конечно… зато теперь хоть отдаленно похоже на жизнь.

У каждого свои приоритеты, с этим не поспоришь. Виола еще раз пожала плечами и потрясла головой – в шестнадцатый раз после прибытия.

– У меня до сих пор перед глазами золотые блики летают – стояла в двух шагах во время его выброса.

Расспросить Эдмуса о его семье мы не успели: вопль Макаренко «Почему нет?!» кардинально отвлек нас от беседы.

Йехар времени зря не терял. Грушняк уже держался за виски, на лице Игнатского светилось ажно два апокалипсиса, а «железная леди» Темного Отдела сжимала кулаки и готова была взорваться от ярости. Посреди всего этого восседал светлый рыцарь, который, ясное дело, только что в двадцать какой-то раз отказался убивать Повелителя Тени. Причем, каждый раз приводил разные аргументы, кроме одного, самого неотразимого. Его он оставил на закуску.

– Почему нет, спрашивается? Вы – Поводырь Дружины! Вы – светлый странник!

Йехар скромно пожал плечами.

– Он мой брат, – привел он тот самый аргумент.

Триада начальников не ожидала такого индийского решения проблемы, открыла рты и примолкла разом. В наступившей тишине послышался судорожный вздох Андрия и звук его же падения на стул – подогнулись колени.

– А Оля – наша двоюродная мама, – сладко вздохнул спирит.

На секунду на лицах стало еще больше ужаса, потом сознание ко всем не-дружинникам медленно вернулось. Спектакль продолжился после антракта:

– Если он ваш брат… он может подпустить вас на расстояние удара?

– Еще как, - процедила Виола и тут же уточнила: – Своего удара.

Все посмотрели на Глэрион и вспомнили, какого диаметра может достигать развертка тени. После чего было короткое, очень естественное раздумье, и лица начальников начали обращаться ко мне.

Кажется, улыбка на моем лице испугала не только Макаренко, но и Грушняка.

И однажды утром, когда она проснется, у ее кровати уже будет стоять сборная солянка светлых сил, которые сообщат веселенькую новость: знаешь, тут у нас Повелитель Тени объявился. И мы решили, что он не подпустит нас на расстояние удара, потому что… а, они же знают, я не подпущу.

Ты знал об этом. Ты об этом знал.

Слова, которые Игнатский готовил полгода и теперь выпихивал из себя через силу – все же он был хорошим человеком – тонули где-то в пространстве и не доходили до меня.

И тогда ей протянут артефакт, над которым проведены сотни обрядов, который заряжался тысячи лет для такого случая. И ты хочешь сказать – она не возьмет?

– Давайте, – хрипло прервала я шефа, когда смотреть на его мучения стало выше моих сил. Он поднял красные от недосыпа глаза и удивился по-настоящему:

– Что, Оля?

– Штуку, которую вы принесли. Оружие. Или вы думаете, я Глэрион у Йехара одолжу?

– Вересьева, а ты точно… – начала Макаренко, но я и ей не дала договорить.

– Неточно. Но если вас заедает совесть, потому что вы не сделали этого, когда он еще не принял стихию – берите эту штуку и ищите его сами.

Прекрасно. Грушняк, который до недавнего времени не подозревал, что по территории его страны расхаживает Повелитель Тени, медленно, картинно повернулся к Макаренко:

– Тамара, ты что, зна…

Игнатский на отвлекающий маневр не купился. Он порылся во внутреннем кармане холостяцкого пиджака с протертыми локтями и торжественно извлек оттуда монтировку.

– Ну, чтобы убить его этим мне придется постараться, – спокойно заметила я, взвешивая «орудие» в руке.

– Наша Дружина прикроет тебя молотками и зубилами, – утешил Эдмус.

Шеф буркнул что-то невнятное и обратился к поиску в других карманах. На свет появились бутылочка с подозрительными пилюлями, помятый портсигар с серпом и молотом, три комплекта ключей и фото начальницы отдела Статистики и Учета. Грушняк и Макаренко оставили разборки и следили за ним более чем напряженно.

– Ты что его – потерял?!

– Да хорошо бы…но вот.

Это был цветок розы в тонком стеклянном футляре. Живой и как будто даже переливающийся от избытка жизненных сил, между тем, как у него не было ни стебля, ни корней. Мне показалось, что я слышу характерный аромат… Пришлось сделать шаг назад и прикрыть рот рукой, чтобы избежать большого конфуза.

Ненавижу розы. Кажется, теперь я их буду ненавидеть куда больше.

– Роза Эдема, – щека шефа скривилась в подобии улыбки. – Странное название, да? Это роза была сорвана в те времена, когда мир был еще единым, и многие поколения магов ее заряжали…

Для такого случая, – прозвучал у меня в голове резкий голос одного знакомого алхимика. Я постаралась побороть тошноту и взяла цветок двумя пальцами.

– Что делать с этой флорой?

– Разбить рядом с ним. Как можно ближе. Оля, ты же понимаешь, что придется…

Шефу в очередной раз стало трудно говорить, а мешки под глазами у него будто бы даже увеличились. Да ну… к чему мелодрамы, на первый призыв Дружины он посылал меня куда с меньшим волнением.

Я понимаю. Полгода заставляла себя понять.

Я стиснула холодную, хрупкую коробочку в ладони. Перед глазами встало лицо Веслава – человеческое – когда он понял, что Теодор, будущий Поводырь Великой Дружины, не может отразить даже одного его удара.

– Он хотел бы этого, – ответила я на взгляд Йехара. – Если бы был человеком.

Глава 2. Щепотка латыни и капелька эликсира

Проснуться и увидеть над собой улыбку Эдмуса – то еще испытание, даже для крепких нервов. Я рявкнула так, что спирит с перепугу взвился к потолку. Очередная люстра была потеряна для меня безвозвратно.

– Какого Хаоса?!

– Я хотел бы тебе сказать, что ты прекрасна в гневе, но не могу же я врать настолько! – Эдмус опустился, но на порядочном расстоянии. – Тебе говорили, что ты странно кричишь во сне? Нет бы орать во все горло, или стонать, или визжать – но ты вопишь шепотом, с таким я встречаюсь впервые.

Шепот появился на третий месяц после того, как пришли те сны. До этого мне не раз и не два приходилось иметь дело с разъяренными соседями. Почему-то им очень не нравилось слышать мои крики по ночам. Потом я привыкла и убавила звук.

– Время? – я поискала глазами будильник, но глаза упрямо направлялись на Эдмуса, который порхал по комнате, изображая гигантского ночного мотылька.

– День начинает медленно клониться к вечеру, а может, к утру, я никогда не был особенно точен в этом.

– Чуть больше четырех часов, – отозвался другой голос.

Виолу я увидела только сейчас, когда она пошевелилась. Интересно, с какой радости Дружина назначила собрание в моей комнате.

Проспала четыре часа. Неплохо. Дружина заявилась к нам ночью, потому Йехар настоял на отдыхе для меня, мотивируя тем, что я должна сделать.

Я должна это сделать. И я умудрилась заснуть. Если кто-то скажет, что нервы у меня не железные – этот аргумент с моей стороны будет решающим.

Виола тем временем вытурила Эдмуса из комнаты и бесцеремонно уселась на мою кровать.

– Остальные там, – она кивнула в направлении второй комнаты, которую я иногда полушутя называла гостиной. Могла бы и не говорить: голос Йехара, который вкручивал мозги Андрию, опознавался безошибочно.

– Что он говорит насчет Канцелярии? – переспросила я.

– Что в жизни своей не встречал такой безалаберности, и здесь я с ним согласна. Впихнуть тебе в руки эту розу так, будто дело сделано, и спровадить к тебе на квартиру… с-типы!

Оскорбление страшное, но понятное только тому, кто побывал в мире Виолы. Я поморщилась, начиная медленно вытекать из-под покрывала. Спать под одеялом в летнее время я не решалась.

– Это он их просто не знает. Наверняка они будут наблюдать за ходом операции, а в случае чего – прикроют…

Я поймала себя на том, что уверенность в голосе как-то не торопится звенеть. Виола потерла шрам на щеке – тревожный признак.

– Давно у тебя кошмары?

Я что, орала так, что перетревожила всех дружинников? О-о, спасибо, что сюда не заявился Йехар, его сочувствие было бы вынести тяжелее…

– С похода к стоматологу месяцев пять назад. Эти их жужжащие сверла…

Но Виола смотрела на меня такими не по-своему тревожными и понимающими глазами, что мой псевдооптимизм увял. Еще в процессе фразы.

– Давно ты видишь его мертвым во сне?

Вопрос в моих глазах она истолковала верно.

– Ты не приглашала меня в свои мысли. Я их не видела.

Но ответа все равно не дала. Хотя к и без того непривычному ее виду добавилось что-то вроде заботы. Скажи кому – не поверят.

– Если это тебя утешит, – сказала я, поднимаясь окончательно, – убиваю его каждый раз не я.

Сомневаюсь, что это я бы могла всадить в нынешнего Повелителя Тени четыре кинжала. Перед глазами опять мелькнул серый фон, разбавленный красными пятнами, искаженное лицо… Надоело.

– Давнее видение. Еще когда мы в мире Эдмуса были…

Если она будет смотреть на меня с таким неприличным пониманием – нужно будет что-то делать. Например, бежать. Хорошая мысль.

Я совсем забыла, с чем могу столкнуться после того, как сбегу в соседнюю комнату.

– Ольга! – Йехар подхватился на ноги, открывая моему взору полузамученного Андрия. – Ты… ты отдохнула, да?

– Как спалось? – елейно подхватил Эдмус, в точности скопировав фальшиво-бодрый тон странника. – Подушка не была слишком жесткой? Одеяло не кусалось?

Я досадливо отмахнулась и уселась на офисный стул, развернув его надлежащим образом. И я была бы признательна, если бы вышедшая за мной из спальни Виола сменила бы взгляд.

– Сами вы, конечно, не спали?

– Мы не устали, – соврал Андрий, у которого слипались глаза. Побочное действие бесед с Поводырем.

– Надумали что-нибудь?

Макаренко, Грушняк и Игнатский дали нам оружие. Но вот организовать встречу с Повелителем Тени они не могли. По той простой причине, что сами же не знали, где он находится. В свою очередь, нам с Дружиной тоже не улыбалось отправляться в летнее турне на поиски Веслава. Пока мы найдем его и остановим – кто знает, что он сможет натворить.

Остановим. Почему я думаю так о Дружине? Останавливать буду я.

– В идеале нам нужно было бы назначить встречу с ним в чистом, безлюдном месте, желательно не ночью…

– И поскольку он теперь Повелитель, а не алхимик – он ни о чем не догадается, – вставил Эдмус. – Дружина приглашает Повелителя Теней на чисто дружескую беседу в безлюдное место, в полдень…

– Это одна из проблем, – сообщил Андрий. – Вторая: а как вообще назначить встречу с кем-то кого не могут поймать по всей России?

Молодец, новичок.

– Оля, он газеты читает? Объявления…

Ошиблась. Отращивай мозг, новичок.

– В основном он читал их на столбах…

– Ни одного, бывало, не пропустит, – тут же подключился Эдмус. – Мы ему: «Веслав, Веслав» – а он за столб уцепится всеми конечностями – и читает!

– Плакат в центре города… - не сдавался Андрий.

Было очевидно, что за четыре часа они перебрали несколько десятков вариантов и теперь мне пытались предложить еще лучшие.

– Давай стихийников воздуха подключим – пусть напишут облаками. И картинками снабдят.

Андрия передернуло. Йехар, как самый догадливый, нагнулся вперед с участливым видом:

– Оля?

– Призыв наставника.

– А у Веслава были ученики? – закатил глаза Эдмус. – Покажите мне их, чтобы мы могли оплакать их хладные тела! Хотя нет – вскрытие могил…

Я с мрачным видом ткнула в себя пальцем. Андрий потерял координацию движений, Виола чуть приподняла бровь, а Йехар задумчиво пробормотал:

– Он учил тебя целению, это верно.

– На своей крови в основном. Может сработать.

– Наставник – не тот, кто чему-то учит! – жесты несчастного Андрия все еще были нескоординированны, но вот речь – как у типичного отличника учебы. – Он – тот, кто оказывает на тебя сильное эмоциональное влияние, идеи которого ты разделяешь, за которым идешь…

Виола мрачно хмыкнула. Трое из присутствующих поняли ее иронию. А я ограничилась многозначительной усмешкой.

Интересно, любовь попадает в категорию «эмоциональное влияние»?

Но сказала я совсем не это. Потому что Андрию на сегодня уже и так хватило.

– После нашего второго призыва он сказал кое-что странное. Вроде «Если ты позовешь – я услышу». Я думала, это фигура речи, но, когда мы были в твоем мире, Йехар, – однажды он почувствовал, что со мной и Виолой что-то не так…

– Помню, как он тогда подскочил, – закатил глаза спирит. – Со мной чуть неожиданность не случилась.

Виола, рассматривая короткие ногти, уточнила:

– Он почувствовал, что с тобой что-то не так.

Спасибо. Не хватало мне устранять сердечный приступ у нашего новичка. В комнате и так очень подозрительно пахнет корвалолом.

– Это похоже на связь наставника и ученика, так? Я могу попробовать.

– Вызвать сюда Повелителя Тени? – охнул Андрий. – Здесь не совсем безлюдно…

– Сюда он не придет, – откуда взялась уверенность? – просто попробую передать ему, что нам нужно встретиться.

– И назвать место встречи?

– А вот это все равно не получится.

Веслав диктовал условия всем окружающим, даже когда был алхимиком. Что он пойдет у меня на поводу теперь – шансов меньше, чем никаких. Нет, условия будет диктовать он.

Андрий тяжко вздохнул, что-то пробормотал то ли с согласием, то ли нет, протопал к окну, снял с него мою любимую бегонию в горшке и высыпал горшок с землей на пол.

– Спасибо, – порадовалась я. – А нельзя было взять вон ту дохлую фиалку?

– Наверное, нельзя, – повинился Эдмус, дожевывая дохлую фиалку.

Андрий виновато заоглядывался, наконец всучил бегонию Виоле. Та с испепеляющим презрением посмотрела на цветок в своей руке. Стихийник земли провел рукой над ковром – и земля из горшка медленно начала образовывать тонкий рунический круг.

– Он облегчает мысленное соединение и создает защиту, - пояснил Андрий, отходя, – вроде бы. Но ты не ментальник, поэтому общаться с ним мысленно все равно не сможешь.

Я пожала плечами. Не скажу, что я так уж горела желанием поболтать с Веславом. Особенно в свете последних событий и на виду у остальных.

Но сейчас осталось только занять место в круге. Йехар, чтобы связаться со своим наставником, как-то пробовал прочесть что-то из заклинаний Междумирья, но у меня его опыта не было. Придется идти древним и неверным путем нашей Канцелярии…

Ух-х, как я ненавижу латынь!

Ладно. Закрыть глаза. Релаксация, нечто вроде настройки.

– Vebra movent, exempla trahunt…[1] – оно, конечно, можно что-нибудь глубокомысленное из Горация почитать, но лично мне про наставников сплошь самое простое вспоминается. – Vebra movent, exempla trahunt… Vebra movent, exempla trahunt… – теперь призыв, вербальный и мысленный. – Salve, magister[2]! Salve! Salve… А если он не услышит или не ответит?

– Я думаю, ты зря сомневаешься в этом, – ответил мне сдавленный голос Йехара.

– Dic, magis…[3] Хаос с прицепом!!

Я открыла глаза, и призыв продолжился совсем не в том направлении. На стене, прямо напротив меня, тени складывались в буквы.

Говори по-русски. Ни фига не понял – это латынь?!

Почерк был просто ужасным, но автор сего послания безошибочно опознавался по манере. Не вовремя защемило где-то в груди.

Веслав… Нам. Нужно. Поговорить.

Буквы на секунду расплылись и тут же сложились вновь.

Сегодня в 20:00, Новоселовская , 67 на крыше.

Он что, в Питер вернулся?!

Сегодня в восемь. Андрий клацнул челюстью, представляя себе исход теплой встречи. Наверное, он надеялся на долгое ожидание.

– Где это? – хмуро осведомился Йехар.

– Черт его знает, - ответила я, как истинная питерчанка. – Кажется, в районе метро Автово… бли-ин…

Буквы на стене не желали успокаиваться.

Дыбенко . Другой конец города.

Не совсем, но я не стала спорить.

– Точно, Дыбенко. Там всего-то пара шагов от метро…

Пара шагов? Ты вообще в городе ориентируешься?!

Я тоже тебя люблю, Веслав.

– В общем, разберемся на месте. Андрий у нас отлично знает Питер…

Веслав думал иначе. Тени немедленно сложились в довольно четкую карту этого района Питера. Самая черная точка настойчивым мельтешением показала, куда нам нужно. Прекрасный сервис.

Я торопливо вышагнула из рунического круга.

– В общем, теперь я точно не заблужусь. Может, если только случайно…

Или если мне просто не захочется туда идти.

На чертовы тени точно что-то нашло, и они продолжали складываться в буквы.

Горячий привет Дружине. Опоздаешь – от

Рунический круг рассыпался от мановения руки Андрия. Сам подмастерье зачарованно таращился на стену, где уже не было теней.

– От кого или чего? – наконец деревянным голосом спросил он.

– Отравит, – пояснила я. – Прощальный привет в духе Веслава.

Андрий сглотнул. Я нашла глазами часы. Сборы. Попытки не заблудиться. Скидка на час пик. Можно начинать собираться.

Может, это даже хорошо, что так скоро…

– Нам пора выдвигаться? – осведомился Йехар невозмутимо. Я обернулась и уставилась на него непонимающе. Остальные точно так же – на меня.

– Йехар, моя интуиция, которой у меня нет, говорит, что Оля думала идти одна, – подсказал Эдмус.

– Да ну, разве она могла такое подумать? – удивилась Виола, стряхивая с себя оцепенение.

– Отпустить тебя одну к этому…

Андрий просто задохнулся от эмоций. Вовремя – я как раз горела желанием кого-нибудь заткнуть.

– Что-то мне говорит, что Веслав вас не ждет.

– Напротив, Оля. Он ведь логичен, как всякий алхимик, – Йехар говорил мягко, но спокойно. – Ольга, мы не будем вмешиваться и будем держаться в стороне. В стороне – но поблизости от тебя. За это время способности Веслава наверняка выросли. Ты сама не знаешь, с кем столкнешься там. И если нужно будет поставить щиты…

– То ваших будет недостаточно, ты хоть понимаешь это?

– Да, - кротко согласился Йехар, – и всё же мы идем впятером. Если это не понравится Повелителю – можешь сказать ему, что это был мой приказ как Поводыря Дружины.

Виола и Эдмус злорадно оскалились, а я с дрожью поняла, что отвязаться от участия Дружины мне не удастся.

– Йехар, – поинтересовалась я, направляясь в ванную, – когда это ты научился убивать оппонентов аргументацией?

Ответ странника показал, что он умудрился обзавестись еще и чувством юмора.

– Когда понял, что просто убивать их – не выход, Оля…

** *

Просто тенденция какая-то. Жила ведь себе полгода спокойно. Ну, орала по ночам от кошмаров, книжки почитывала, целительством подрабатывала – подумаешь! Всё складывалось совсем неплохо: и отношения с коллегами, и (невероятно!) с соседями, и очередей в магазинах не было… Да ведь даже светофоры зажигались зеленым светом, когда я к ним подходила!

Стоило мне встретиться с дружинниками – и жизнь привычно поехала наперекосяк. В своей же квартире не могу найти простейших вещей (хотя куда могли деться босоножки, к примеру?), стоит нам выйти на лестницу – и все соседи высовываются на площадки, как по команде и предъявляют претензии полугодовой давности… Ах, да. Андрий убил полчаса, чтобы просчитать оптимальный маршрут – без пробок, без опасных поворотов, без постов милиции… связывался даже с ментальниками из Нейтралов, так что вышло? Авария прямо у нас под носом.

Впереди, совсем недалеко, взвыли тормоза. Движение сложилось как гармошка, нас качнуло, но служебная «Ауди» Андрия выдержала достойно, только вот впереди как по заказу зазвенели человеческие крики. Коллега покрутил головой, оценил обзор и понял, что выехать отсюда удастся нескоро, а Йехар, как истинный светлый странник, уже выскочил из машины и понесся разведать, не нужна ли кому помощь. Я вспомнила, что я не странница, но зато светлый целитель – и выскочила за Йехаром, за мной подтянулись остальные.

Насчет аварии я ошиблась. Имел место скорее наезд. Обычная картина: молодая парочка попыталась перебежать дорогу в неположенном месте… Попытка провалилась. Сейчас водитель нарезал круги вокруг своего джипа, с отчаянным лицом дозванивался до «скорой», а вот с молодыми людьми дело было сложнее.

Девушка лет семнадцати лежала на земле сломанной куклой Барби. Ее кавалер, постарше, просто стоял, отвиснув челюстью и схватившись за плечо. Подёргивался бессмысленно то в одну сторону, то в другую – помочь? Поднять ее? Кто-то из водителей тащил аптечку.

Йехар присел рядом с девушкой, дотрагиваться не стал, вгляделся в лицо и коротко качнул головой. Виола оказалась рядом почти сразу и связала наши мысли крайне вовремя.

– Она уходит, Ольга. Если ты применишь целение – не думаю, что это ей поможет. Более того – можешь умереть ты, а сегодня…

– Да-да, я в виде покойника – некстати, я поняла. Пропусти.

– Ольга, целение…

– Есть другое средство.

Отработанным движением сунула руку в нагрудный карман – пальцы нащупали бутылочку из толстого стекла. Синей жидкости на дне оставалось вряд ли больше десертной ложки.

– Похороните меня кто-нибудь, только не «Ниагара»! – охнул Эдмус из-за спин. Ну, конечно, увидеть меня с этакой емкостью…

Но пока – все по привычному сценарию. Кивком подозвать Виолу: не нужен шум. Хорошо, если рядом человек, который может читать и транслировать мысли.

Хотя за полгода такая роскошь рядом со мной оказывалась впервые.

«Уберите парня», – я мимоходом кивнула в ту сторону, где и так никого убирать не надо было: Йехар среагировал раньше всех и теперь мягко, но вежливо отстранял паренька подальше от места происшествия. Что было нелегко, потому что пацан рвался из рук рыцаря и что-то не очень связно выкрикивал о врачах… ладно, будем надеяться, Йехар ему там ничегоне сломает. Эдмус подхватил инициативу и обрабатывал случайных зевак – это серьезнее. Андрий глазел туда-сюда вроде жертвы катастрофы, чем отвлекал внимание не хуже остальных. Все это я замечала, пока пальцы выполняли привычную за последних полгода работу: плотную пробку долой, из кармана – пипетку, набрать всего одну каплю, крошечную, незаметную, уронить ее на окровавленные губы, больше не нужно, впитается тут же…

Мороки наложи… сплетен нам не хватало.

Раны на теле девушки срослись почти в ту же секунду, сеанса целения не понадобилось, но Виола видимость восстановила: пусть потом врачи голову ломают. Жертва тем временем уже начинала трепетать ресницами. Вот здесь всё. Пора валить в срочном порядке, ибо опыт мне рассказывает, что иногда после чудесного исцеления такие рефлексы начинаются, что…

Не успели. Жертва происшествия распахнула глаза, уставилась в небо, потом на меня – и тут же оттолкнула мою руку. Я как раз неудачно пыталась проследить, как возвращается пульс.

Пульс как раз вернулся излишне удачно.

– Грабли в сторону, тетенька! – изрядно обидела меня девчонка и принялась подниматься. Вся в крови, с ушибами и ранами, которые теперь были фиктивными, но выглядели очень реальными. Парень обмяк в руках у Йехара. Андрий принялся тормозить еще катастрофичнее.

Ртами зевак можно было мух ловить.

Я почти наяву вообразила, как отчитываюсь Игнатскому…

– Шиза огородная, какой козел порвал мне юбку?! – тем временем рявкнула недавняя умирающая. – Блин, кровища! Ах, ты ж…

Это она про колготки. Какая-то старушка в толпе, вполне милого и интеллигентного вида, схватилась за сердце. Два врача «скорой», которые как раз пробивались на место, ошибочно приняли старушку за своего пациента и направились к ней.

А Йехар всех спас: аккуратно прислонил бедного паренька к ближайшей иномарке (она взвыла), подошел к девушке, осторожно взял за плечо и заговорил:

– Вам нужно успокоиться, было происшествие…

– Какое происшествие, коз-зё-о-о-о… – и тут у девицы закатились глаза, а Йехар тихонько опустил ее на положенное жертве ДТП место. Из тех, кто стоял рядом, никто не заметил, как рыцарь что-то нажал на шее девушки.

Врачи сменили курс и теперь двигались по правильному маршруту. Нам же нужно было свой маршрут быстренько возобновлять, иначе пристанет кто-нибудь с вопросами – а потом будем иметь дело с недовольством Веслава. И хорошо, если в виде ядов.

Уходили по неотработанной схеме, но слаженно. Поодиночке. Правда, Виола с собой прихватила полуобморочного Андрия.

Заговорила она, когда через квартал мы опять слились в гармоничное дружинное целое.

– Да не тормозит он. Просто в шоке.

Станешь тут в шоке, когда ты всю жизнь читал правила Канцелярии, когда тебе дали четкие инструкции – а тут мы…

– Так ты на прошлых миссиях не был! – подбодрил новичка Эдмус. Он присоединился к нам последним и дожевывал неведомо откуда взявшуюся сырую домашнюю колбасу. Оставалось молить небеса, чтобы нам не попалось туристов.

Андрий сглотнул, но пока из ступора не выпал.

Йехар поравнялся со мной – в самый раз, чтобы выразить признательность.

– Спасибо, что разрулил. Иногда они такое вытворяют…

– Иногда?

– Просто не все понимают, что с ними. Одна на меня наорала, помнится – говорит: «Верните огоньки в туннеле!». Из клуба самоубийц была, но только единственный ребенок в семье, а мать кричала над ней так…

Мы помолчали. Андрий за нашими спинами начал отмирать и первым делом попытался отобрать у спирита колбасу. Спирит уперся и заявил, что такое достояние готов отстаивать всеми клыками.

– Животвор.

– Да, животвор.

– Когда он отдал его тебе?

– Сразу после четвертого возвращения, – получилось, голос не дрогнул.

– Странно.

Виола вмешалась. Поняла, что Эдмус того и гляди взлетит, а Андрий – закипит, и теперь позади раздавались сочные обещания, по которым эта колбаса должна была воистину соединить и Андрия, и Эдмуса. Правда, способ, которым Виола обещала это сделать…

– Странно, что он отдал его мне?

– Это понятно. Странен цвет жидкости. Я видел животвор, созданный темным алхимиком, два раза, и оба раза эликсир был рубиновым. Цвет сапфира, – он невольно покосился на Глэрион, в рукоять которого был вмурован сапфир, - более характерен для светлых… если алхимики таковыми бывают.

Я пожала плечами. Факт того, что Йехар знает что-то о животворах, меня почти не удивил. С этой бутылочкой у меня и без того была связана масса треволнений.

После нашего с Веславом прощания я колебалась неделю – потом пришла к Игнатскому. Тот молча покрутил бутылочку так и этак, выслушал мои сбивчивые восклицания, протянул обратно и заговорил с обычной для него меланхолией:

– Знать не должен. Никто. Понятно, почему?

Мой кивок он оставил без внимания и потом долго и нудно объяснял, почему. Потом вздохнул и заметил:

– Я так понял, ты уже решила, как будешь его использовать?

Подтекст я поняла хорошо. Такую ценность так хотелось приберечь на крайний случай, оставить на потом, до какого-то раза – и тут же я поняла, что ответ у меня есть:

– Знаю. Один мой знакомый архивариус сказал бы: «Торопитесь дарить жизнь». Эликсиром могу пользоваться только я, а меня, может, меня затопчет стадо разозленных соседей завтра, – речевой оборот был актуальным, если учесть, что тогда все мои соседи с чего-то на меня взъелись. – Животвор просто пропадет. Так что я потороплюсь.

И тогда Игнатский сказал то, за что я буду уважать его до конца жизни. Несмотря на сегодняшний разговор.

– Дело твое. Только мне тебя жаль. Надо будет – приходи.

Мне и пришлось прийти, но не к нему, а к единственному в Питере священнику, который был в курсе дел Канцелярии. Просто потому, что он был стихийником, отрекшимся от медиума, водного, как у меня. И к тому времени, как я к нему пришла, мне уже тоже было себя немножко жаль.

– Я знала одного человека, который мог давать жизнь цветам – и он считал, что получил то, что требует слишком большой ответственности. Хотя у него правда был дар. Не как у нас – медиумы, стихии… Дар. А у меня…

Отец Игнатий поглядел на пузырек в моей руке мельком – он отвечал на посты на интернет-форуме – и вернулся к ноутбуку.

– Врач исцеляет, а иногда воскрешает. Все, что ни делается – во славу Его.

– Человек, который дал мне это…

– Алхимик и Повелитель Тени. Я рассылку получил из Канцелярии, – он дернул мышкой, – с последними новостями. Но ведь ты говорила, что он не мог им пользоваться?

–Говорил, не может даже прикоснуться к нему. Вроде как это только для меня.

– И отдавал он тебе его без злого умысла?

– Думаю, от чистого сердца.

Только недослышащий или отец Игнатий мог не удивиться, когда я предположила наличие в Повелителе Теней «чистого сердца».

– Пути Господни неисповедимы. Что еще хочешь спросить?

И я спросила самое главное. То, что меня мучило:

– Как выбрать? Столько людей…

– Теодор, который исцелил больную девочку – выбирал? – вопросом на вопрос ответил он и поставил меня в тупик. – Читал я твой отчет, мне его с рассылкой вместе переслали. – Думал? Рассчитывал?

Мне показалось, что я начинаю понимать, хотя аллегория ясна была не до конца.

– В гордыню не впади, – добавил отец Игнатий и поднял глаза от клавиатуры.

Это он повторил трижды. А «не убий» или что-нибудь вроде того добавлять не стал – потому как мало ли что бывает.

Вроде сегодняшних случаев.

[1]Слова волнуют, примеры влекут

[2]Здравствовать тебе, наставник

[3]Говори, настав…

Глава 3. Salve, magister

Веслав спросил, ориентируюсь ли я в этом городе. Остроумный ответ всегда приходит с опозданием. Мне бы поинтересоваться: «Такое возможно?»

Мы оказались посередь нового строящегося квартала. Или микрорайона. Никто из нас понятия не имел, как это нагромождение недостроенных домов называется, но у Виолы уже начиналась клаустрофобия, хотя в ее мире было полно небоскребов, а Эдмус во все горло рассуждал о том, как бы нам ограничить свою популяцию.

– Вот у нас, спиритов, с этим строго. Отложишь больше двух яиц – и пикируешь вниз головой со стены Города, а крылья у тебя связаны крепко-накрепко. Разве у вас тут нет высоких стен? Или стали для кандалов?

Йехар недовольно хмурился, пытаясь настроиться на какую-то неопределенную волну.

– Мне кажется, в окрестностях нет ни единого человека, – заметил он.

– Готово дело, безлюдное место обеспечили! Все пока точно по нашему сценарию, а? Вокруг никого, у нас встреча, чего нам там не хватает?

– Полудня, – подсказала Эдмусу Виола. Вот уж кто меня тревожил с самого прибытия. Стоило отвернуться – и она уже тут как тут, радует тебя безучастным выражением лица. Неужели осознала вдруг свой внутренний мир и решила с ним разобраться?

– Нужно вызвать кого-нибудь, – занервничал Андрий. – Идти туда без прикрытия…

Я укоризненно посмотрела на Йехара. Последний час для странника прошел тяжело: он пытался вбить в нового коллегу философию Дружины. Это пока не удавалось: не был Андрий таким обломовцем, хоть что ты с ним делай.

– Веслав выставляет нам свои условия, – спокойно проговорил странник. – Вечер – его время, но спорить мы не можем. А звать кого-либо из Канцелярии – изначально не то, что планировалось нами. Если…

Только глубокое уважение, которое я к страннику испытывала, заставило меня не затыкать уши. Йехар повторял это уже не в первый и не во второй раз. «Птица говорун, – съехидничало подсознание, – отличается умом и сообразительностью».

Дом под номером 67 оказался вполне построенной, но не отделанной до конца десятиэтажкой. Кран одиноко торчал поблизости. Никакой охраны, вообще никого из людей не было видно.

– Здесь пахнет ловушкой, – немного патетично выдал Андрий.

– Извините, это я, – вылез Эдмус. – Говорил мне Веслав не есть здешнюю колба… мимо!

Ладонь Виолы прочертила воздух впустую, зато моя угодила точно в цель.

– Так нечестно, вас больше, – приуныл полководец. – Ладно, сделаем так: вы меня лупите только за неостроумные шутки, а когда я блистаю сатирой и юмором – оставляете в покое! Может, вы просто устанете наконец лупить меня всё время… мне слетать на разведку?

Двойная оплеуха сказала, что такое предложение приняли за очень неудачную шутку. Веслав вряд ли обрадуется, если узреет вместо меня нашего крылатого.

– Идем? – немного раздраженно осведомилась Виола. Йехар, не отвечая, смотрел на меня. Я кивнула, но рыцарь что-то не торопился двигаться с места.

– Оля, ты понимаешь, что…

– А ты бы что ответил на такой вопрос?

Роза в стеклянном футляре заняла надежное место в кармане. Я понимала, что должна сделать и почему. Я полгода в себя вдалбливала сознание того, что этот день придет.

Но попробуй за полгода убедись, что ты будешь убивать Повелителя, практически демона во плоти, а не того, кто пропасть раз тебя же и спасал, и кого ты же спасала, да еще эти призывы, будь они неладны… В общем, в последний месяц ко мне уже и нейтралы-ментальники не совались. Даже при проникновении в мои мысли они не могли понять, что я думаю.

Йехар, похоже, что-то расшифровал. Молча двинул к зданию.

Мы поднялись на самую верхотуру немного раньше срока, получили пару минут на то, чтобы отдышаться – и вступили на крышу ровно в восемь, чин чином, если б кто увидел со стороны – сказал бы, что команда магов-профессионалов. Даже Эдмус, пока молчал, не очень выбивался из общей картины.

Здесь, на крыше, нас встретил неожиданно пронзительный ветер, которого в помине не было внизу, между домов. И – пустое, ровное пространство. С двумя погрешностями: первая – небольшая будка в центре, сделанная то ли как голубятня, то ли как квартирка для романтиков…

Второй погрешностью был Веслав. Темный маг стоял у края крыши, глядя вниз с неподдельным интересом. Обернулся он точно как по заказу, когда мы вошли.

– Привет.

Голос был не тем: тихим, спокойным и неулыбчивым, и сам он изрядно изменился. Похудел еще больше (непонятно только, куда, потому что худеть Веслав мог только за счет костей и кожи), да и постарел изрядно, и бросил таскать на себе это свое невероятное пальто со ста пятьюдесятью карманами. Ах, он же его только в походы надевал. Серенькая спортивная ветровка только резче подчеркивала усталость лица и мрачный изгиб губ. Он отпустил челку, волосы теперь наползали на глаза: наверное, хотел скрыть красный рубец от ожога посреди лба. Но это все я рассмотрела во вторую очередь.

А вот черное клубящееся облако мрака вокруг него я увидела сразу. Как тогда, на Смоленском кладбище, когда я посмотрела на него в последний раз, не нужно было ни малейших усилий, оно будто задалось целью само броситься в глаза. Йехар был прав – о равенстве сил здесь даже говорить не приходится. И если роза Игнатского не сработает… в общем, остается сглотнуть и вспомнить, со всеми ли я попрощалась.

И все равно я чувствовала себя последней сволочью.

– Оля, – он слабо улыбнулся и сделал пару шагов мне навстречу. Я как-то сама собой выдвинулась тоже из наших нестройных рядов. – А я всё ждал, что ты позовешь.

– И почему отозвался?

– Увидеться хотел. Можешь считать – скучал.

Его глаза в этот момент меня испугали. Вот уж что не пристало величайшему темному магу – так это смотреть на своего потенциального противника (да какого потенциального!), как влюбленный студент на первом свидании.

Он что – не понимает?!

– Ты чокнулся, – выговорила я. – Дружина…

– Дружина? – он перевел взгляд за мою спину и приветственно махнул остальным. Кроме Андрия, и я по сей день не знаю, как у него это вышло. – Да я как-то не особенно ожидал, что ты придешь одна.

– Все равно это было глупо. Ты же сам понимаешь, что Арка открылась не просто так. И…

Но тут нас довольно грубо прервал Андрий, который в очередной раз забыл шестьсот с лишним наставлений, приказов и просьб Йехара не вмешиваться.

– Темный! – выкрикнул он. – Сдайся Равновесной Дружине, или…

Веслав ничего не ответил и ничего не сделал. Клянусь, он только взглянул, но Андрюха спал с лица и начал заваливаться набок. Кажется, его Йехар подхватил – лицом светлый ругмя ругал и эту встречу, и Андрюхину дурость, да и Веслава…

– Ты его…

– Нет. Просто на несколько секунд остановил ему сердце. Плюс отключка. Сейчас пройдет.

– Но ты мог бы, – уточнила я.

– Мог, – равнодушно согласился Веслав, – просто не хотел. Я многому научился за это время.

Йехар был прав. Его способности действительно развиваются. Кажется, он вполне свыкся со своими силами, а значит, иметь дело мы будем уже не с потенциально самым могущественным магом Межмирья. Слово «потенциально» уже в который раз можно выкинуть на помойку.

Я что – все еще пытаюсь себя убедить?

– Эти убийства, – сказала я в тяжелой попытке оттянуть решающий момент, – ребята из Канцелярии… тоже ты?

Веслав равнодушно качнул головой. Устало, будто ждал этого вопроса.

– Но разве мое слово еще что-то значит – для них или для тебя?

– Значит, не ты?

– Значит, не я.

По его глазам определить, лжет он или нет, было невозможно.

Ну, и… что теперь, извините? На слово ему поверить? Попросить пройти проверку на полиграфе? Вспомнить, кто он?

– Подлецу предавать легко, – задумчиво проговорил он. – И он сделает это просто. А некоторым приходится серьезно задуматься о цене…

Ничего не понимаю… так он все же знает?

– Знаю, Оля, - ответил бывший алхимик. – Правда, в точности мне неизвестно, чем тебя снабдили, но в общих чертах…

Нужно было бить. А я не могла отвести глаз от его непривычно спокойного лица.

– Послушай. Насчет Дружины – не трепыхайтесь, сражаться с вами я не буду. Ольга, я же понимаю, создается тяжелая ситуация…

Эдмус, у которого слух был как у собаки (кстати, и глаз как у орла), за моей спиной издал даже не смех, а печальный скрип. Одновременно я услышала какой-то шорох и сдобные белорусские выражения – Дружина была снова в полном составе, надеюсь, временная смерть для Андриевых мозгов прошла бесследно. Ему и так положено было трястись над каждой клеткой серого вещества…

– Тяжелая.

– Да, тяжелая. И в результате некоторых логических операций…

А они – тьма меняет, тьма меняет… поспорить могу, что, если я его перебью посреди логических измышлений, он вместо того, чтобы убить меня на месте, заорет о «Ниагаре» или о яде каком-нибудь.

– Ну?

– Поскольку Дружина пришла из-за меня, я сделал вывод, что кто-то из нас должен… уйти.

Эдмус скрипнул повторно и шепотом передал слова остальным. Андрий поперхнулся на всю крышу, вот и хорошо, у нас и без него разговор недетский, напряжение лазерными лучами протянуто в воздухе, задень один – и начнется такое…

– Кто?

– Я же сказал, я не буду с вами драться.

– И ты, значит, решил пожертвовать собой?

Веслав поморщился. Он всегда недолюбливал пафос.

– Если бы все было так просто, – пробормотал он. – Послушай, я открыт сейчас. Ни малейшей защиты, ты можешь ударить, если нужно, вы все можете. Просто… если бы я был уверен, что это сработает…

За моей спиной Андрий завопил: «Он издевается?» – и тут послышалась торопливая возня. В возне прослеживались глухие удары, мне очень интересно было оглянуться и посмотреть, кто это вышел из себя (спорю на свой оставшийся животвор – Виола), но я продолжала смотреть в глаза Веславу. Хотя я при всем желании не смогла бы поймать его на лжи.

– Ты… пробовал, так?

– Да.

– Пробовал… умирать?

– Да.

– И… сколько раз?

– Пару, – короткое раздумье и потом: – Несколько, – еще раздумье. Взмах рукой. – Много…

– И?

– И на меня не действуют даже мои яды. Впрочем, есть шанс, что то… та вещь, которая у тебя… может быть, она…

– Может быть, – согласилась я деревянным голосом.

Вот и всё. Наконец все встало на свои места в моем разорванном сознании. Я и на секунду не могу допустить, что придется его убить!

– Попробовать можно, – просто сказал Веслав. – В конце концов, иначе со временем нам придется встретиться, когда я буду себя контролировать хуже. А мне не хочется никого из вас убивать.

– Нам тебя тоже, – подумав, признался Йехар у меня из-за спины, вызвав целую череду разных звуков от Андрия. Повелитель Тени коротко оскалился в его сторону и опять вернулся ко мне.

– Впрочем, есть еще одна проблема. Я не уверен, что моя смерть восстановит равновесие в мире. Если я прав и я только носитель…

Каюсь, спихните на что угодно, хоть на мое вечное раздолбайство: я его почти не слушала. Меня глушило всё это: свист ветра, похожий на свист крыльев, плящущие, ползущие по крыше тени, и то, что он был просто здесь, что стоял напротив меня… Я не то что слушать – я даже дышать не могла, могла только – стоять и смотреть. Во все глаза – на спокойное теперь лицо, на шевелящиеся губы, впитывать каждую черточку, как тогда, на Смоленском...

И когда он вдруг отступил назад и губы сжались хищно, как у другого человека, я не сразу поняла, что случилось.

Но вслушалась вовремя.

Он не просто говорил: теперь цедил слова сквозь стиснутые зубы, и они долетали до меня с пронзительным ветром, который уже давно просквозил до костей и теперь старательно выбивал остатки тепла то ли из печени, то ли из каких еще внутренних органов.

– Через полминуты я уйду в полную развертку. Бери остальных и беги. Сейчас. Немедленно. Не смейте возвращаться или искать меня. Останетесь или попробуете драться – умрете.

– Вес…? – я заглянула ему в глаза, но оттуда на меня смотрел мрак. Решение пришло в полсекунды: как бы там ни было, спорить глупо. Смертельно глупо.

Тени под ногами начали расти и сливаться. Время пошло.

Не глядя больше на него, стараясь не думать, что с ним произошло, почему он изменился и почему вдруг собирается нас убить, я рванулась к остальным и проскочила мимо них к выходу с воплем:

– Валим без вопросов!

Все же бытие в совместной Дружине нас кое-чему научило. Ломаться и что-то вякать пытался только Андрий, но цепкая рука Йехара протащила его через дверку как тряпичную куклу.

Рыцарь заговорил только когда мы были пятью этажами ниже крыши:

– Что?

– Развертка, – задыхаясь, сообщила я. – Сейчас…

В голове настойчиво тикали секунды: семнадцать… шестнадцать… пятнадцать…

– А? – влез Андрий, который бежал в самом конце, как будто еще мог сомневаться. – Как мы… почему мы…

– Виола, Эдмус, ходу! – рявкнул Йехар на остатках дыхания.

Повезло нам с широкой лестницей. Да и со спиритом повезло тоже.

Тринадцать… двенадцать…

Белая пантера метнулась мимо нас вниз – эффектным прыжком, сразу через пролёт. Эдмус выбрал путь попроще – он рванул в мимоходом расколоченное Йехаром окно, на ходу разворачивая крылья и утаскивая с собой вопящего Андрия. Надеюсь, они там благополучно спустятся… Мы же с Йехаром, последние, кто остался на ногах, неслись, как могли, он – просто перепрыгивая через ступени, я – попутно подъезжая на перилах, благо, они уже были отделаны.

Восемь… семь…

– Прыгайте! – донеслось до нас снизу, то ли с улицы, то ли из подъезда.

Мы даже переглядываться не стали. Все равно нам иначе было не успеть.

Глэрион на сей раз продырявил еще одно окно. Первой сиганула я – и оказалась цепко подхваченной в воздухе Эдмусом, даже испугаться не успела. Виола поддержала Йехара воздушным щитом. Оказавшись на земле и пересчитав нас, странник тут же опять махнул рукой – мол, бежим, и сам, придерживая клинок, со всех ног помчался ко второй новостройке.

Два… один…

Я надеялась, что в голове после последней цифры раздастся что-нибудь хоть сколечко грозное, но мое воображение ни к селу ни к городу вдруг выдало бой кремлевских курантов.

А потом меня толкнуло в спину и впечатало в Андрюху. Переворачиваясь в попытке устоять на ногах, падая, я увидела только черный монолитный столб над крышей здания: казалось, дом подрос еще этажей на десять, вот только тьма стекала с крыши, струилась по стенам, шла по земле…

Да он же нас и на расстоянии угробит!

Все мы вскинули руки одновременно.

Вода – влажный воздух вокруг нас сгустился и затвердел ледяным щитом.

Земля – песок вздыбился перед нами, создавая монолитную цельную сцену.

Огонь – Йехар побледнел, его клинок почти совсем потух, но нас теперь окружало еще и огненное кольцо.

Виолы было не видно и не слышно, но я знала, что воздушный колпак она опустила над нами первой, как только вернула свой облик.

Ждать было больше нечего. Осталось сосредоточиться на защите, на том, чтобы устоять, поверить в то, что это лишь отзвуки основной развертки приближаются к нам, мы можем их сдержать, только верить и не смотреть наверх, верить…

Виолу бросило на колени первой, когда смялась защита воздуха. Потом меня как будто наковальней по голове вдарило – перед глазами разбежались огненно-чёрные круги, затряслись руки. Установить второй щит – нечего и думать. Тень прорвала в секунду земляную стену, не задерживаясь, прошла сквозь огонь – я услышала стон Йехара – всё…

Не всё. Сияющее белое марево вырвалось вдруг из-за наших спин, покатилось навстречу тьме, остановило, удержало, на секунду швырнуло назад… Сверкнуло и пропало.

Но тень отступила тоже. Эдмус вытер ладонью вспотевший лоб.

– И не спрашивайте, как я это сделал, – предупредил он. – И если хоть кто-то выскажется, что я, мол, так вас всех люблю…

Мы и не стали спрашивать. Я тянула за руку Виолу, то есть, теперь уже Бо. Андрий пытался поднять Йехара, хотя для него это было явно трудненько. Странник поднял голову, потряс копной волос, Андрия отстранил и встал сам.

– Ай, как это было нехорошо, – покачал головой Эдмус. – Оля, чем ты его так довела? Нет, я знал, что ты можешь… но он же говорил, что не собирается нас убивать – и тут бах, чуть ноги унесли, как это, по-твоему?

– Никак, – ответила я, щурясь вверх. Там, кажется, утихало с каждой секундой, тени под нашими ногами тоже возвращались в нормальное состояние. Спасибо хоть, мы не в жилом районе были. – Я его не доводила. Говорил нормально, и вдруг…

– Изменился? – резко спросил Андрий. – Это может быть из-за его темного дара?

– Почему у меня руки грязные? – недоумевала Бо. – Чего мы тут вообще стоим?

– Если хотел убить – зачем дал время на отход… – бормотал тем временем Йехар, трогая пальцем лезвие клинка. – Ничего не понимаю… зачем предупреждать?

– А-а, и это у человека, который нам всю дорогу своей логикой в нос тыкал!

– Резонно, Эдмус…

Бо пристала с вопросами к Андрию, так что я просто выпала из обсуждения. Хотя мне-то зачем было что-то обсуждать, я же видела в его зрачках темноту. Я же знала, что в ту секунду на меня смотрел уже не Веслав.

И все-таки… «Бери остальных и беги. Сейчас. Немедленно. Не смейте возвращаться или искать меня»… «Несколько. Много»… «…не уверен, что моя смерть восстановит равновесие в мире»…

«Запомни меня, Оля. Запомни меня таким…»

Фразы словно слились у меня в голове воедино, подсказали решение, которое мог не увидеть только слепец, и одновременно с моим прозрением встрепенулся Йехар и дернулся к подъезду со словами:

– Он атаковал не нас!

– А ну, стой, дружок, – задержал его Эдмус. – Сперва я.

И штопором ввинтился в небо, и никто ему ничего не успел возразить.

Йехар и я замерли на месте, не зная, то ли бежать, то ли ждать разведчика. До остальных еще не дошло сказанное, и они просто провожали в вечернем небе фигуру спирита, отмеряющую этаж за этажом. Вот он завис над краем крыши… кажется, присматривается…

Мои нервы не успели еще натянуться, а уже порвались по швам: Эдмус не стал даже спускаться, вместо этого до нас долетел его сдавленный крик:

– Йехар… Бо… скорее!

Никто не заставил себя упрашивать, все тут же ломанулись в подъезд, я даже опередила Бо-бо, но до подъезда так и не добежала: мою руку клещами стиснул спустившийся спирит.

– Не ты.

Я оглянулась на Эдмуса: он был светло-серым и, кажется, почти не дышал.

– Что с ним? – шепотом спросила я, уже зная ответ. – Эдмус, пусти… пусти!

– Тебе не стоит.

– Куда не стоит? – уже заорала я. – Пусти немедленно, я же… отпусти!

Он держал крепко, и я знала, что могу ударить заморозкой, если надо, но вместо этого я окончательно отвернулась от подъезда и глянула спириту в глаза с вертикальными зрачками.

– Эдмус. Мне очень нужно попасть туда, – я перевела дыхание и добавила: – Заклинаю твоей стихией…

Он прикрыл глаза, выдохнул и коротко сказал:

– Держись.

Потом обхватил меня руками, и я почувствовала, как хлестнул в затылок поток воздуха от мощных крыльев. Мы рванулись вперед со скоростью, с которой не ходят лифты, и мне показалось, что мой желудок так и остался перед дверью подъезда, а горло провалилось куда-то в пятки, хотя может быть, полет к этому отношение имел весьма отдаленное.

Перед нами, расплываясь, рассыпаясь вечерними брызгами, мелькали окна. Каждое из них, перед тем, как рассыпаться, отражало нас в ореоле вечерней тьмы, но это было все равно, мы летели…

Спустя очень короткий промежуток времени запыхавшийся спирит поставил меня на край крыши.

Здесь было темно – темнее, чем внизу, – и на первый взгляд никого не было.

– Веслав, – позвала я тихо. Эдмус, задыхаясь, взял меня за руку, второй рукой указывая слева от нас, на темную фигуру возле бетонной тумбы…

К счастью, голоса у меня не стало точно так же, как и воздуха в легких, и мыслей, и чувств, в общем, тоже, так что я не закричала. Только что губу себе прокусила, но это совершенно машинально.

Молча и не двигаясь, я смотрела на картину из своего сна: бетон, залитое кровью серое одеяние, склоненная голова с закрытыми глазами, и четыре длинных кинжала: два – по плечам, один – в живот и один – в середину груди.

Глава 4. О непростых и неверных решениях

– Боги!

Первым на крышу выскочил Йехар. Этот не окаменел, как я – сразу бросился к Веславу, чуть прикоснулся к шее…

– Он еще дышит.

Вот тогда я рванулась вперед и оказалась рядом с ним раньше, чем все остальные.

Он правда был жив.

С залитого кровью, искаженного болью лица сбегали последние краски, но он еще дышал, и что самое страшное – он еще был в сознании.

Он смотрел на нас, нет, не на нас – на меня, и в глазах у него застывала та самая просьба, которую я услышала полгода назад: «Запомни меня… запомни…»

Я не могла видеть, но кожей почувствовала вопросительные взгляды остальных, направленные на Йехара. Тот молча, сосредоточенно рассматривал четыре кинжала.

– Йехар? – позвала Виола.

Странник коротко кивнул.

– Держись, – сказал он Веславу, хватаясь за рукоять того клинка, который вошел в правое плечо. – Будет больно. Оля, готовься к целению.

Веслав, всё так же глядя только на меня, повел зрачками вправо-влево. Потом приоткрыл губы и попытался что-то сказать, но изо рта хлынула темная кровь.

– Не …а… до, – донеслось до нас еле слышно. – …е… над…

И хотя Йехар понял эту просьбу, он только тряхнул головой и взялся за второй клинок.

Кинжалы выходили тяжело. Зазубрин на них не было видно, но при такой длине – наверняка они наполовину ушли в бетонную стену. Когда был извлечен последний – из груди – Йехар осторожно опустил окровавленного Веслава на поверхность крыши и посмотрел на меня.

Я положила руки на основную рану, погрузила в кровь – ею теперь было залито все: одежда, крыша, и она продолжала вытекать, как в одном человеке может быть столько крови? Я закрыла глаза и заставила замолчать бешено стучащее сердце, я задавила боль в груди, ему сейчас больнее, а мне никогда не приходилось исцелять такие ранения, но это неважно, раз, два, три…

Волна за волной, плавно, мягко, как прибой стирает с песка следы человеческих ног, пусть уйдут раны, пусть затянутся, и ни к чему вспоминать сложные физиологические процессы, думать о тромбоцитах и регенерации тканей, просто я отдаю свою магию, свою жизнь, а ты – живи, живи, живи…

– Отпусти меня.

Тихий, серьезный голос в ушах – нет, в сторону, галлюцинаций еще сейчас не хватало, предельная готовность, давай, давай…

– Отпусти меня… Оля.

Я широко распахнула глаза и совсем не удивилась тому, что он стоит напротив меня, а вокруг нас какой-то темный душный коридор.

– Не говори глупостей. Ты же сам знаешь…

– Я знаю. И поэтому говорю – не надо. Просто позволь мне уйти.

Я посмотрела за его спину – там была темнота. Вечная темнота. Вечная тишина…

– Я должен.

И только его лицо, выступающее из мрака. Больше ничего.

– Не смотри, – попросил он. – Это не твое, в конце этого тоннеля света не будет никогда…

– Но ты хочешь идти?

– Но я должен.

– И это навсегда?

– До скончания времен, – отозвался он, пожимая плечами.

– А мне…мне можно пойти с тобой?

Он улыбнулся и покачал головой. Губы шевельнулись, обрисовав одно коротенькое слово из двух слогов…

– Очнется.

– Не очнется.

– Эдмус, будешь каркать – язык на уши намотаю.

– Да ты только попроси – и я сам его себе туда намотаю, в три раза… Йехар, где вода, я не понимаю?

Какой-то голос вдалеке. Какие-то пятна перед глазами.

Да это не пятна, это свет. И я даже знаю, что солнце сейчас взошло над старой липой, и лучи проходят сквозь зелень, пробиваются через мои занавески – вот почему он такой странный…

– С кранами они, что ли, разобраться не могут? – сердито прошипела Виола.

– Йехар не может, – уточнил Эдмус. – Андрий занят – он морально разрывается.

– Чего?

– Ну… вдруг она вернется какой-нибудь не такой? Соскочит с кровати, завопит что-то вроде: «Долой Дружину, да воцарится Хаос» – и начнет нас спешно убивать подручными средствами? Вот он и думает, что делать: можно поступить в духе Милии и истребить не только Олю, а и нас заодно, а можно – в духе Йехара и подождать, пока тебя угробят какой-нибудь вилкой, а то еще…

– Эдмус, – болезненно морщась, сказала я. – Я тебя люблю…но если ты не замолчишь, я тебе язык не то что на уши намотаю, а запихну в…

Надо мной прозвучали два облегченных вздоха.

– Точно – она. Я же говорила – очнется.

Два самых больших пятна сгустились в лица Виолы и Эдмуса. Она была чем-то расстроена и встревожена.

Эдмус ухмылялся.

– Скажи, что воды не хочешь, – попросил он. – Йехар уже угробил половину этой вашей системы, а если ты чего-нибудь попросишь – угробит вторую, тем более что этот самый светлый – ну, я уже говорил, который морально разрывается – не помогает ему нисколько.

– Я воды не хочу, – послушно просипела я и подняла голову. Диван. Блики утреннего света играют в догонялки по экрану телевизора. На ковре – национальная выставка грязных следов, ой-ей, опять уборка, я не вынесу… – А чего это со мной было?

– Стыдись! – укорил меня Эдмус. – Должность главной блондинки группы у нас уже замещена, не задавай глупых вопросов. Ты отключилась. Вырубилась. Мол, до свидания, и все такое, и это неудивительно – если помнишь, сначала ты выставила мощный щит, а потом вообще было целение.

Он забросил в рот несколько кусочков сырого мяса, в которых я без труда опознала запасы из своего морозильника. Потом прибавил:

– Ну, я бы сказал, ты перестаралась с этим делом.

Я вцепилась в руку Виолы и перешла в полусидячее положение.

Может ведь так быть, что он просто занят каким-то из своих эликсиров? Просто решил состряпать новую порцию энерготоника или кроветвора, или у него разговор с Йехаром, или Андрий просто отказался его сюда пропустить?

Попрощайся со своими иллюзиями, светлая. Если бы он был здесь – его не удержали бы ни Андрий, ни вся Светлая Канцелярия. С Темной заодно.

– Веслав…

Виола чуть повернула голову в сторону моей спальни.

– Жив, – только и сказала она, но по ее тону я заключила, что дела идут совсем не хорошо.

Из кухни показался усталый и мокрый насквозь Йехар. Наверное, его сражение с водопроводной системой закончилось победой последней.

– Приношу извинения, – вздохнул он, падая на последний свободный стул. – Оля, я очень рад видеть, что ты опять с нами… и ты не могла бы… э… общем, там небольшая течь…

Я закрыла глаза и прислушалась. «Небольшая течь» грозила вскоре превратить квартиру моих соседей снизу в подобие Венеции. Воображение тут же нарисовало мне Илону и ее мелкую собачку в каноэ.

– Сейчас, – пообещала я и поморщилась. – Помоги подняться. Посмотрю вблизи, с дистанции пока ничего сделать не могу.

Йехар с готовностью подставил плечо. Бодрой походкой пьяной каракатицы мы двинулись вон из комнаты, по коридору кухни. Причем, из ванной высунулся закончивший на сегодня свои терзания Андрий и сообщил, что рад меня видеть.

– Ты бы лучше краны перекрыл, – в ответ буркнула я, чем тут же уверила его, что терзаться больше смысла нет и никакая чужая сущность в мое тело пролезть не успела.

Кухня представляла собой образчик чистого авангарда. Там и сям с художественным вкусом была расставлена грязная посуда, в раковине громоздилась гора тарелок, а на полу во все возрастающей луже с высшим искусством плавали несколько картофельных очисток, зеленое перышко лука и одна печальная обертка от сосиски.

– Все было в порядке, но, нам кажется, там что-то забилось… – замямлил наш бесстрашный странник мне на ухо. Я его понимала: по выражению моего лица он должен был подумать, что я сейчас буду испарять не воду, а его…

И, тем не менее – займемся сперва собственной квартирой. Первый пасс – лужу убрать. Второй – остановить ток через треснувшее колено, пока заморозить, ну, а потом что-нибудь придумаю.

Только после этого я (повиснув на плече Йехара, ибо заклинания потребовали сил) поинтересовалась состоянием холодильника.

– Ну, вы даете…

Если начистоту – это даже на слово «состояние» не тянуло.

– Ну, мы же не могли ходить к торговцам – в этот, маг-азин, – от лица рыцаря ощутимо потянуло жаром. – Всегда были тут… полным составом… на всякий случай…

– Вы устроили тут такой бардак, будто неделю здесь без меня жили!

– Просто Андрий сегодня отказался мыть тарелки. А Бо вчера пыталась готовить…

Я содрогнулась, представив Бо-бо у родной плиты. И тут до меня наконец дошло.

– Палки-ёлки, сколько ж меня не было?

– Около полутора суток. Ну… плюс несколько часов, – Йехар осторожно притворил дверцу холодильника и со свойственным ему тактом попытался разобраться, чего у меня в лице больше – гнева или потрясения. На всякий случай добавил: – Мы волновались.

Наступило молчание. Я перестала опираться на его плечо, прислонилась к стене и смотрела на перышко лука, прилипшее к полу. Йехар с не меньшим вниманием изучал картофельные очистки.

Оттягивать дальше разговор о самом важном смысла не было.

– Можно к Веславу?

Он заколебался, но кивнул и опять подставил плечо. Дорога назад отняла у нас чуть больше времени из-за путавшегося в ногах Глэриона. Клинок как будто был не согласен с решением своего хозяина.

– Что это он? – спросила я, но Йехар только безразлично пожал плечами, снял меч с пояса и забросил за спину наподобие лука.

В мою спальню мы вошли вместе. Йехар еще по пути пытался меня подготовить, но я не слушала, а зря. Хоть не шарахнулась бы назад с порога при виде этого зрелища.

Спальня была бесповоротно превращена в лазарет. С поправкой на магический. Шторы задернуты, на тумбочке при кровати – знакомого вида флаконы и травы, бинты, стакан воды, что-то еще, я сразу и не рассмотрела. Первым делом в глаза мне бросилась причина всех этих перемен в моей спальне.

Я была готова увидеть на подушке то же, что и на крыше два дня назад – страшно побелевшее, искаженное мукой лицо, но Веслав в который раз доказал, что общие законы для него не годятся. Выглядел он совершенно нормально – то есть, для себя, потому что, даже когда он был здоров, его хотелось упечь в какой-нибудь санаторий – подкормить, подлечить и нервы поправить… Никакой ненужной бледности – цвет лица человека, который много времени проводит по лесам. Глаза крепко закрыты, как у спящего, лицо спокойное, и только когда я взяла его за руку – я поняла, насколько плохо обстоят дела.

Мне показалось, что пальцы мои покрылись инеем. Ощущение – как будто притронулась к куску льда. И ничего – ни малейшего биения жизни – секунду, вторую… и только потом – слабое, чуть заметное трепыхание пульса.

– Вчера он горел, – мрачно сказал Йехар. – А когда мы его принесли – я припоминаю, что было то же самое, что и сейчас. На несколько мгновений он даже открывал глаза, однако никого из нас не узнавал.

О прогнозах спрашивать я не стала. Как говорил Эдмус: «Не спрашивай о том, чего не хочешь слышать».

– Что раны?

Рыцарь сделал жест, который обозначал: «Посмотри сама». Я присела возле Веслава и чуть приподняла простыню с его груди.

Ран не было. Там, куда вошли кинжалы, остались едва заметные крошечные рубцы, которые и шрамами-то называть было смешно. В полном изумлении я посмотрела на Йехара.

– Ты их затянула, – пояснил он. – Никто из нас не умаляет этого: ты затянула раны, хотя едва не умерла сама…

– Так значит… потеря крови?

Йехар кивнул на тумбочку с флаконами, как я поняла, извлеченными из карманов самого Веслава. Универсального пальто при нем не было, но запасливости алхимика никто не отменял.

– Кроветвор у него нашелся. Велика была возможность ошибки, и я не знал, что делать, но выручила Бо – может статься, ты знаешь, какая у нее иногда бывает память…

– …на несущественное, – отозвалась я эхом, хотя отличить кроветвор в ряду других алхимических запасов, да еще в такую минуту, было как раз делом первостепенной важности. – Так что это – шок? Боль?

Странник по мирам не отвел глаз, хотя видно было, что ему хочется.

– Ни то, ни другое, Оля. Клинки. Кинжалы, которыми его распяли. Я сохранил их и пытался выяснить о них хоть что-то, но, к сожалению я – боец, а не…

Мы посмотрели на безмятежное лицо Веслава. Издевательство судьбы, не иначе – если кто-то и мог прояснить что-то о тех самых клинках – то только он, читавший Книгу Миров.

– Я смог установить лишь, что это жертвенные кинжалы, но это стало ясно сразу, как только я взял их в руки. Энергетика от них идет такая… – тут его лицо нервно передернулось. – Думаю, я не ошибусь, если скажу, что эти артефакты напитаны не только кровью, но и тьмой, и…

Ну, договаривай же, договаривай! Нет, молчит. Хочет, чтобы я сама сказала?

– Раны, нанесенные ими, не лечатся?

– Я о таком не слышал, – тихо ответил Йехар, но тут же добавил: –Однако мне не доводилось слышать и о том, чтобы кто-то выживал после ранения. Смерть обычно мгновенна.

Я дотронулась до холодной щеки Веслава, погладила его закрытые веки. Вечная тишина и вечная темнота, в конце этого тоннеля никогда не будет света, Оля…

– Так… почему он живет?

Странник пожал плечами.

– Его что-то держит. Может быть, его темный дар. Мне казалось, он говорил тебе на крыше, что на него не действуют даже его же яды. Однако если говорить о средстве исцеления для него…

Сердце пропустило удар.

Средство… исцеления…

Одной капли достаточно, чтобы излечить самую тяжелую болезнь…

Может вернуть душу, если она не успела отлететь далеко…

Пальцы дрожали, и я никак не могла залезть в карман.

– Подожди, Ольга.

В каком же она… в правом или в левом? Я же не могла ее выронить, и она не могла разбиться, ну что ж они так трясутся-то, когда такнадо?!

– Оля, постой!

– Он у меня где-то здесь… он где-то здесь!

– Оля!

Я непонимающе смотрела на потемневшее лицо Йехара. Пальцы замерли где-то в области второго кармана.

– Ольга, я хочу, чтобы ты подумала. Ибо то, что ты…

Пальцы перестали дрожать и сделались холодными. В груди тоже стало холодно. Отцовский тон. Ну, конечно. Странник, который сотни лет скитался и столько всего повидал. Девочка-стихийница, которую он может наставлять…

– Из меня чуть не вырвали жизнь Сердцем Крона, помнишь? – я сама с трудом различала свой голос. – Помнишь, я чуть не умерла, когда пыталась исцелить Эдмуса? И на нас с Виолой однажды напали наемники в твоем мире. Йехар, человека, которым я очень дорожу, распяли четырьмя клинками, – пришлось сглотнуть, когда я поняла, что звук пропадает совсем, – когда он пытался защитить нас. По-твоему, я не знаю, что делаю?!

– Ты не думаешь, что делаешь, – тихо поправил странник. – И сама знаешь, почему.

Он вздохнул и отвернулся к окну так, чтобы не видеть ни меня, ни Веслава.

– Вспомни Даллару. Я знал, кто она, я видел, как она разрубила мой клинок – но я никогда бы не сказал об этом. Ради любви я готов был обречь свой мир на… съедение. У меня все меньше получается говорить возвышенно здесь… Но рядом был человек, который не любил ее. Он рассудил верно.

– Этот человек сейчас умирает, а ты предлагаешь мне на это смотреть? – поинтересовалась я. – Потому что он Повелитель Тени? Стоп! Потому что он из-за нас стал Повелителем Тени, но это как будто роли не играет?

Йехар слегка пристукнул по подоконнику, развернулся и посмотрел мне в глаза.

– Кто может поручиться, что мы возродим к жизни самого Веслава, а не настоящего Повелителя? – спросил он напрямик. – Я не знаю, какова была сила этих клинков. И ты думаешь, Веслав хотел бы…

Сердце ожило, только какое-то чужое. Безразличное и стучащее со стороны.

Запомни меня таким… позволь уйти…

Пижму вашу через тертый кварц! К черту!

Я посмотрела на Йехара с вопросом. Рыцарь тряхнул головой.

– Я не отговариваю тебя. Я не буду пытаться тебя остановить. Мне горько, что я говорил тебе все это, что именно на твои плечи падет бремя ответственности за…

– Конец света, если он очнется настоящим Повелителем?

Рыцарь покачал головой, но глаза его выдали. И выдали его собственное решение. Видно было, что Йехару очень хочется что-то сказать, но странник сделал над собой усилие и скрестил руки на груди.

– Твое решение…

И без всяких дополнительных слов я вдруг поняла, что решать нужно сейчас. Как бы мне ни хотелось подумать, или отдалить, или взвесить – решать мне и решать сейчас!

Вот ведь какое лицемерное существо человек, а в частности – я. Решать, когда все уже решено…

Слова «Ну, наверное, мне надо хорошенько все взвесить» уже были готовы, но прежде них, раньше них – появилась на свет из моего кармана бутылочка из толстого стекла, с остатками сапфировой жидкости.

На Йехара я старалась больше не смотреть. Приподняла голову Веслава, чуть нажала, чтобы открыть рот, и в этот раз я не буду отсчитывать капли, я понимаю, что даже полный флакон животвора может оказаться бесполезным. Пальцами проследить движения горла, так, чтобы не поперхнулся, второй попытки не будет. Вот так. Всё. Теперь ждать.

Даже не знаю, чего я в тот момент боялась сильнее: что оно не сработает вовсе, или что сработает, но как-то не так, или…

Долго бояться не пришлось. Сначала затрепетали веки. Потом Веслав безо всяких переходов распахнул глаза, дернулся, согнулся в кашле и процедил:

– Мой животвор…

Потом сел и сразу перешел на крик.

– Какого черта?! Я же просил! Или вам, придуркам, все нужно повторять по тридцать раз, что тебе, что ему?! Нет, вам обязательно нужно было меня достать с того света, а чтоб мозгами пошевелить – ну, это ж не для светлых, ах-ах, старый наш товарищ, как же мы оставим его умирать?! Я сказал – не сметь возвращаться за мной! Я сказал – не нужно! Я просил, – теперь он обращался только ко мне, и голос его грозил уйти за пределы слышимости: – я же просил меня отпустить! Я что, невнятно выразился? Может, плакатик на том свете надо было загодя подготовить?! Все духи Хаоса! Ты хоть понимаешь, что поступила как последняя идиотка?!

Я попятилась – на какую-то секунду мне показалось, что он ударит. Или тенью, или так… вручную. Йехар, напротив, выдвинулся вперед – последние слова если не привели его в чувство целиком, то включили автопилот рыцарской натуры.

– Не смей оскорблять ее! – возопил он возмущенно. – Ты хоть понимаешь, что…

– Я?! – заорал Веслав, мгновенно вскакивая на ноги (слегка качнулся, но устоял, а ярости на лице только прибавилось. Какая-то часть меня отметила, что в таком состоянии я его, пожалуй, что и не видела). – Я?! Я-то как раз понимаю… понимал! А вы… она… ты… – теперь он опять обращался ко мне. – И на кой я тебе подарил тот эликсир, спрашивается? Мог ведь понять, чем это кончится! Знал ведь, что мыслить ты в принципе не способна – и…

Лучше бы он меня ударил. Да нет, я не о словах. Вернее, не только о словах, в конце концов, я всегда знала, что с гениями сего мира мне не равняться, да и учителями моими сие было отмечено неоднократно. Но выражение лица, потемневшие глаза, полный ненависти – если бы хоть горечи там или боли, а то холодной ненависти! – голос…

Ответить мне было нечем. И слова не подбирались, да и голос не шел, по причинам, которые мой организм решил оставить при себе. Поэтому пришлось прибегнуть то ли к тактическому отступлению, то ли к бегству, которое с тактикой ничего общего не имело.

За моей спиной, я слышала, орал уже Йехар, обвиняя Повелителя Тени во всех смертных грехах, страсти грозили разнести квартиру, особенно если…

– Что творится, Оля?

– Это что, наш алхимик вернулся и пар выпускает? Очень похоже, он в добром здравии.

Особенно если подключатся эти двое.

– Да… идите вы с вашими алхимиками… – к счастью, это у меня вылетело еле слышно, да меня и не слушали: Эдмус и Виола спешили к месту катастрофы. Ну, или к месту, которое вскоре катастрофой станет.

В коридоре встретился еще Андрий – ошалевший и, кажется, готовый сразу сражаться с легионами тьмы – но я его почти и не заметила.

Родная ванная приняла меня гостеприимно. Я отвернула краны, не считаясь со счетчиками воды, подставила руки под гудящие струи, даже не чувствуя, что там за температура, все равно вода ледяной крошкой осыпалась в раковину, едва касаясь пальцев, и наконец разревелась.

Идиотка. Мыслить не способна. Нет, хуже. Кажется, он надеялся, что я смогу понять его и отпустить.

Не поняла. Не оправдала. Сижу теперь в ванной, реву, вконец запутавшись, кто из нас поступил неправильно, кто неблагодарная скотина, кто предатель, кто прав, кто виноват… в голос реву, качественно. И чувство в груди очень нехорошее такое – не просто боль, не злость, не разочарование. Обида. Большая, распирающая грудь острыми осколками изнутри – вот такими же, ледяными, как те, что сыплются с моих рук в раковину…

Ну, неужели он не мог понять, почему я его вернула…

Шло время. Я сидела в ванной. Гудели краны. Я ревела с неровными интервалами. Когда голос начинал садиться или болели глаза – замолкала и просто смотрела на текущую воду и острые, быстро тающие хрусталики льда. Потом немного отходила и опять начинала хлюпать.

Наверное, я там просидела достаточно долго, потому что вскоре начали появляться первые визитеры.

Сначала, понятное дело, был Йехар.

– Оля… – проникновенно начал он из коридора. – Послушай. Все мы понимаем твое состояние, и если ты позволишь сказать, – даже Веслав не так уж…

Странник был послан из-за двери сразу и в таких решительных выражениях, что не нашел, что ответить. Просто испустил тяжкий вздох и позвал Виолу. Наверное, рассчитывал, что женщина меня уговорит быстрее.

Просчитался.

– Слушай, Ольга, – начала Виола со всегдашней своей прямотой. – Нет у тебя никакого резона сидеть там. Сама понимаешь, что дуться не на что и глупо, а без тебя твоя квартира совсем в руины превратится, и…

Ей я тоже не дала договорить. Виола отнеслась к тому, что обрушилось на нее из ванной, философски, пожелала мне приятного отдыха и ушла.

Через четверть часа выяснилось, что ходила за Эдмусом.

– Гм, извини, что поздновато, – насмешливо донеслось до меня в щелку двери. – Дела, понимаешь, ратные: сперва угробить останки твоих продуктов, потом еще Андрия довести, хотя, казалось бы, куда уж, потом эта твоя соседка пришла жаловаться, что ты ее затопила… ни-ни, пожалуйста, не извергай на меня ничего. Я же не собираюсь тебя просить вылезти. Я придурок, но я не настолько! Просто подумал, что тебе интересно будет знать, почему, например, снизу раздаются такие дикие вопли… я же не виноват, что она позвонила в дверь, а я открыл… и что муха у ее плеча пролетала – не виноват… ну, просто инстинкты! Вот, и в спальне твоей немножко нужен ремонт, потому что там Андрий… э… неудачно поскользнулся и головой разбил твой будильник. Нет, он в порядке… оба они в порядке. Просто вместе с будильником он еще кое-что расквасил, а так всё хорошо. И если тебе чего понадобится – ну, там, запасы еды на пару лет, теплое одеяло, книжку почитать – ты проси, не стесняйся. Я только…

Шут смылся сам. Сказывались навыки угадывать порог терпения окружающих.

Андрия к ванной, кажется, не подпускали – и правильно делали. При таком моем состоянии – ничем хорошим для него такое кончиться не могло.

Через пару часов Йехар, судя по звукам, которые до меня доносились, предлагал план извлечения моей особы из ванной силой… но план завис в воздухе благодаря здравому смыслу Виолы.

– Она в своей стихии и в таком состоянии! – это долетело до меня через несколько стен.

– Тебе не жалко нас, квартиру, дом? – помогал бодрый голос Эдмуса. Рядом пытался что-то вякать Андрий, кажется, насчет того, что а где же теперь мыться, но в ответ его Виола очень громко послала по-русски в баню (когда нахваталась?!), а изобретательный Эдмус отправил к соседям, мотивируя тем, что «сегодняшнего их уже ничто не удивит».

Мне было бы даже интересно – не будь мне так себя жаль. Все-таки сколько-то часов пролежать в собственной ванне, в ледяной воде – ну, как-то…

Задумавшись обо всем этом, я пропустила странность тени.

Моей собственной тени. Только что она вполне спокойно лежала напротив меня на кафельной стенке – и вдруг потянулась, разрастаясь, к двери, темнея, словно набирая материальность, прямиком к защелке…

Я поднялась во весь рост – и вместе со мной поднялась из ванны вода. Моя стихия выплеснулась из крана, присоединяясь к защитному кокону, готовясь к атаке вместе со мной. Закололо в кончиках пальцев.

Виола была права – я несколько часов пребывала в своей стихии, и воды здесь предостаточно. Ах, ну еще и состояние прибавьте.

Рука моей собственной тени, уплотнившись, легла на защелку и легко повернула ее.

Уже в момент атаки я заметила, как метнулось ко мне что-то едва заметное, почти прозрачное и темное.

Две стихии столкнулись и замерли посреди ванной комнаты. Эффектное зрелище, и со стороны посмотреть – похоже на поединок настоящих профессоров.

Если бы ни одно «но»: мои руки через пять секунд начали трястись от напряжения. Веслав же стоял в дверном проеме так спокойно, будто это не его только что попытались утопить в миниатюрном цунами. Свой теневой щит Повелитель поддерживал только силой мысли.

Продолжать это не было смысла. Из чистой злости биться лбом в бетонную стену – вот еще, мне пригодятся мои силы, Дружине, то есть… Я опустила руки, уводя воду в ванную, в трубы, в раковину. Часть все равно выплеснулась на пол – набрала слишком много, чтобы постепенно вылиться, Илона опять придет жаловаться, или нет, она же уже приходила, уфф, силы Гармонии, что-то я совсем запуталась…

Веслав убрал свой щит молча и незаметно: тень словно впиталась в него самого.

– Силы, значит, у тебя остались, – сказала я, мрачно делая шаг из ванны.

– В полной мере, – отозвался алхимик мне в тон. – Сразу как очнулся, мне казалось – нет… но вот смотри-ка, восстанавливаются помаленьку. Заканчивай истерику. Йехар отказывается без тебя начинать совет, к тому же требуется твое решение по гм… ремонту квартиры.

– А что так?

– А это мы с Дружиной в усеченном составе нынче… объяснялись, – он пристально изучал точку за моим левым плечом, так что нестерпимо хотелось оглянуться. – Кому-то повезло, что силы ко мне еще целиком не вернулись. И что кроветвор еще оставался – тоже.

Я повторила маневр Повелителя Тени и почтила пристальным изучением коридор чуть выше его левого плеча.

– Ну, давай, бичуй, я жду. Еще лучше – придуши меня за то, что я тебя вытащила. Ах нет, там же какой-то мой совет требовался? Неважно, после него можешь придушить. Чтобы у тебя было оправдание – могу садануть по тебе из артефакта, который мне дали. Ты же, наверное, догадался, что я должна была тебя убить?

Голос мой звучал до отвращения высоко. Веслава – до удивления низко.

– Я догадался, почему ты этого не сделала. Так что причину своего воскрешения мне даже искать не пришлось.

Он потер лоб и добавил:

– Ты меня удивляешь. Ты видела меня в бою с Синоном… видела действие моих эликсиров… Вот Хаос, похоже, у меня в жизни осталось довольно мало того, что ты не видела и не слышала. Да и занятия по известной темке «Кто такой Повелитель Тени и что будет, если он вдруг объявится» – у вас же были, или нет? Ну, и…

– Несмотря ни на что, – устало сказала я. – Сама удивляюсь.

– От этого есть куча средств.

– Ты разве не пробовал ни одно из них?

Боковым зрением, поскольку меня все еще интересовал коридор за его плечом, я заметила что-то вроде горькой усмешки.

– Уела. И сам пробовал, и тебе подливал. Когда мы еще были в с-мире… Ох, как обрадовался, когда ты меня тогда Лезвием шарахнула. Пока не понял, что действие кратковременно.

Он поймал все же мой взгляд. И мне показалось, что Тень немного разомкнулась над ним в это мгновение.

– Честно, я сам не знаю, сколько у меня времени, но мне почему-то кажется – немного. Все время торопят, – он коснулся груди, куда еще недавно вошел один из клинков. – Может статься, часы остались – и потом будешь жить воспоминаниями?

Я пожала плечами, стараясь сделать это как можно развязнее.

– Нет, почему. Найду себе кого-нибудь: помоложе, покрасивее…не алхимика и с замечательным характером. Выйду замуж, нарожаю детей и…

Я договаривала, уже утыкаясь лицом в его рубашку. Несколько минут мне понадобилось, чтобы выжать из себя правду:

– Даже если осталось несколько секунд…

Потом я подняла голову и заметила в его глазах золотой отблеск. Только через пару мгновений я поняла, что это была игра света, а Повелитель Тени улыбается мне сквозь слезы.

Глава 5. Подобие совета

На совет мы явились через полчасика и держась за руки. К радости Йехара, который, кажется, как раз спешно собирал спасательную экспедицию. Странник поприветствовал мое просветлевшее лицо облегченной улыбкой, Виола и Эдмус многозначительно переглянулись, а Андрий посмотрел на наши соединенные ладони и хотел что-то сказать, но промолчал. Причина скромности была во взгляде Веслава, который ненавязчиво сообщал: «За комментарии – можете выбирать себе кладбище».

Уселись рядом на диване, с которого открывался исключительный вид на измененный за время моего отсутствия интерьер. Веслав был прав – квартире нужен был ремонт.

Правда, он забыл уточнить, что капитальный.

Совещание опергруппы в составе «Равновесная Дружина и ее основной противник» открыла Виола с присущей ей очаровательной прямотой:

– Не понимаю, на черта нам совещаться ещё. И без того ясно, из-за чего мы тут, так что решать можно разве что в сторону, кто помрет: мы или ты, Веслав. Не обижайся.

– А я не уверен, – заметил Эдмус. – А ну как мы его прибьем – если прибьем, конечно – а стихия его так и останется в этом мире? Да еще найдет себе нового хозяина?

На шута все дружно посмотрели с выражением, обозначающим: «Ты что – умнеешь?!»

– Нет, я просто слушал, что Веслав говорил на крыше. Мол, если он носитель…

– Такое возможно? – спросил Андрий.

Веслав чуть сжал мою руку. Он волновался – и это было не его обычное нервическое состояние.

– Возможно всё, – сказал он наконец. – Но теперь я почти уверен в этом. Все дело в клинках, которые вы из меня вытащили. Я как следует их рассмотрел…

Он сделал вопросительный жест, и Йехар протянул ему завернутый в ткань сверток. Веслав развернул его – четыре разномастных длинных кинжала с острыми, но словно тронутыми ржавчиной лезвиями. Страшные. Не как простое оружие, от которого ни горячо, ни холодно – но как очевидные орудия массы убийств.

– Вывод из того, что я видел, назревает веселенький, – уголок рта алхимика пару раз дернулся, и я обрадовалась, когда увидела этот привычный знак: – Кинжалы предназначались не для меня, а для вас. Иначе зачем бы их отмечать символами морфа, странника, искателя – понятие аналогично светлому ученику – и дитя воздуха. Андрий, тебя, видно, в расчет не принимали.

Спирит возвел глаза к потолку и ехидно изобразил блаженство.

– А говорят, что у новичков нет привилегий…

Как деликатное возражение по этому поводу ему на голову мягко спикировала люстра. Бедный предмет интерьера чудом довисел до этого момента на одном шурупе, но теперь не выдержал и избрал своей целью макушку спирита в качестве полигона приземления. Зря: последствия оказались для люстры такими же разрушительными, как если бы она грохнулась прямиком на пол. Голова спирита отличалась завидной крепостью, так что теперь он только жалобно подвыл и пощупал небольшую шишку. Йехар глянул на него мельком и покачал головой.

– Послушай, это странно… Дружина прибыла на место совсем недавно, а ты утверждаешь, что некто хотел нас убить… хоть и не всех. Значит, он сумел предугадать наше появление?

– Не он, а они, – поправил Веслав. – На месте я этих сволочей ни разу не поймал, сколько ни пытался. Но сомневаюсь, что мы имеем дело с кем-то одним, кто мог разом метнуть четыре кинжала. И я думаю, не нужно было ничего предсказывать: они сами вызвали ваше появление.

Судя по лицам остальных – никто ничего не понимал, но это было не в новинку. С таким характером и с такой манерой объяснять моему суженному было на роду написано вечное непонимание.

– Да пошевелите же мозгами! – Повелитель Тени вскочил на ноги, демонстрируя этот самый характер. – Эти убийства – вы думаете, просто так? Да поймите же, я ошибся, когда в прошлый раз говорил, что цель всех этих миссий – заставить меня принять свою стихию! Цель – как минимум настоящий Повелитель Теней, а не суррогат вроде меня. И мне кажется, что они стремятся к очень большому перекосу…

– Который сможет уничтожить Арку?

– Может быть, – Веслав сел на место и машинально взял меня за руку опять. – И время почему-то их торопит, видно. Посмотрите: они не стали ждать, пока я стану полноценным Повелителем…

– Потому что знали, что этого может не произойти, – предположил Йехар. Веслав пожал плечами. На лице у него явственно проступило сомнение.

– Так или иначе – действовать стали сами. Убийствами магов постепенно увеличили перекос равновесия… дождались Дружины…

– …и ни с того ни с сего попытались ее прикончить, а это значит – логики в них как в половинке Бо, – ехидно подсказал шут. Все напряженно поискали глазами вторую люстру.

– Может, они ждали, что падение Дружины вызовет еще больший перекос. – Веслав говорил теперь медленно, вдумчиво, а смотрел на меня. – В конце концов – эти сволочи уж очень упорно гоняются за местными мощными магами. Оля не даст соврать – сколько они уже покрошили? Я об этом узнал месяца три назад – и подключился тоже, в своем роде. Думал, может, пойму в чём там дело. Объяснюсь, так сказать, с теми, кто у меня под боком орудует развёрткой тьмы. Только вот получилось чуть меньше, чем ничего: перемещаются они быстро или маскируются хорошо, но лицом к лицу мы с ними так и не встретились. У меня появилась разве что теория насчёт артефактов мрака, которыми они пользуются.

– И ты рассудил, что коли уж мы в этом мире – нас они попытаются убить непременно, – преспокойно продолжил Йехар. – Отчего мне кажется, что твоё согласие на встречу с нами, как и место этой встречи, было не таким уж поспешным?

Сеанс гнетущей тишины разбил Эдмус в самом начале – похлопав в ладошки.

– Всегда любил рыбалку! А с такой наживкой, ха… Вот интересно – кто из нас был бы прикормом, а кто – червячками?

– Н-наживкой?!

Бедный наивный Андрий. Как хорошо было бы ему в наш первый призыв, когда мы попали в Древнюю Грецию! Наивные дружинники, наивная загадка, правда, мы чуть не провалились в конце, но как же это было легко по сравнению с тем, что творилось сейчас!

– Вам, считай, ничего не грозило, – осёк Веслав, стискивая мне руку для пущего правдоподобия. – Ну, могло, конечно, отдачей грохнуть, когда я в развёртку пошел, но вы ж поставили щиты?

– Если бы не Эдмус – ты бы нас похоронил, – заметила Виола себе под нос. Веслав зыркнул раздраженно.

– Если бы не я – вас бы похоронили ещё более эффективно, где-нибудь в чистом поле, когда меня с вами не было. В общем, подошли они по воздуху, я через тени смотрел – правда, маскировку их проглядеть не смог, так что чёрт его знает, кто они такие. Заметил их приближение. Убрал с крыши вас. Ушел в развертку – понадеялся, что это их остановит…

– Брат мой, – с глубокой печалью отметил Йехар, – разреши тебе напомнить: ты всегда умел рассчитывать, но никогда – надеяться.

Добрые и милосердные глаза светлого странника так и говорили: и не пытайся соврать или умолчать. Надеялся покончить и с неведомыми тварями, и с собой? Ещё и место и время для этого определил, скотина рассчётливая алхимическая. А теперь вот не надо считать нас за идиотов.

Веслав смущённо поскреб в затылке и бросил на меня почти что покаянный взгляд.

– В общем, теперь мы знаем, что им и полная развёртка нипочём. Разве что вас они сквозь неё не заметили. Вот и действовали вслепую.

– Хотела б я так метать кинжалы вслепую, – мечтательно заметила Виола в потолок, обращаясь к шурупам, на которых совсем недавно висела моя люстра. – А с какой это радости на них не действует твоя стихия? Потому что они тоже ей пользуются?

Здесь Веслав проявил свою особенную тенденцию пугать нас своими перепадами настроений. Он вдруг сел на прежнее место рядом со мной, уставился в какую-то неопределенную точку и пробормотал:

– Наверное, они тоже его.

Вопрос задал Андрий, а потому вычленил из фразы не совсем нужное слово:

– Тоже?

Веслав обхватил локти руками, как будто ему почему-то было очень холодно. Не припомню, чтобы я раньше у него видела подобный жест.

– Как мооны. Или Чума Миров. Или как один светлый профессор стихий, который до идиотизма хотел бороться с тьмой и не подумал, куда идет. Или как сиамы. Словом, большинство из того, с чем мы встречались за это время…

Лицо Йехара в этот момент точно стоило сфотографировать. И представить в музей Канцелярии за подписью «Светлый странник. За миг до инфаркта».

– Всё это… все они были моими родственниками. Милая такая семейка. А я не понял… черт, и ведь фляжку с собой не взял, представляете?

По-моему, кроме Йехара, который схватился одновременно за меч и за сердце, никто себе не представлял ничего. Веслав порылся в карманах, отыскал свой потрепанный блокнот – или уже новый завел? – и принялся молча черкать на одной из страниц. Через его плечо я заметила, что он повторяет один и тот же символ: знак омеги, знак Арки, перечеркнутый острым латинским N.

Заговорил Йехар, что изрядно всех удивило. У странника был такой вид, будто он и на разговоры-то неспособен.

– Мы не станем спрашивать, уверен ты или нет, ибо знаем тебя. Мы просим лишь об одном: назови его ты.

Веслав вскинул глаза:

– Боишься накликать?

– Я слишком надеюсь ошибиться, – угрюмо ответил странник. Пальцы на рукояти меча были совсем белыми и дрожали.

А потом Веслав швырнул блокнот на пока еще стоящий стол и поинтересовался в лучших традициях английских детективов:

– Что вы знаете о Небиросе, господа?

** *

Почему-то все посмотрели на меня так, будто я, а не кто-то из присутствующих читал Книгу Миров или веками в этих самых мирах шатался.

– Этот экзамен я сдавала со шпорами, – предупредила я. – А там было сплошь по шумерским магическим источникам, в которых всё запутано: то Нибиру и звезда, то Небиру и божество, то точка пересечения стихий и миров, то изначальность какая-то. Словом, никакой конкретики. Но что-то древнее и очень темное. А! Самая первая магическая война была связана с его пленением.

– Из-за него возникла Арка, – подал голос Андрий.

– Арку поставили на его страже, – поправила Виола. – У Тео в расшифровках что-то похожее мелькало. Значит, это темный колдун? Очень сильный? Черт.

Она посмотрела на Повелителя Тени, который с нервическим видом обкусывал ногти напротив, и передернулась. Мало нам одного.

– Это не маг, – сдавленным голосом предупредил Йехар.

– Повелитель?

– Нет.

– Полубог?

– Неизмеримо хуже. Небирос – это…

– Мир.

Компания едва не вывихнула себе челюсти, когда такое послышалось со стороны Эдмуса. Кажется, то, что заговорил именно Эдмус, народ удивило все же больше.

– На нашем языке это по-другому, но у него же, наверное, куча имен? – продолжил спирит как ни в чем не бывало. – Если уж мы в титулах Тео вечно путались… Что вы так смотрите? Мне всё хотелось узнать, почему наш Легион Эрниока откуда-то вернулся моонами. Что так может изменить спирита? Ну, я и докопался. Оно, конечно, разговоры с моонами – такое себе развлечение, но…

– Тёмный мир? – удивилась я. – Имеете в виду – мир, где равновесие было перекошено ко тьме окончательно? До того, что каждый, кто туда попадает, меняется в худшую сторону?

– Небирос меняет, – подтвердил Йехар хмуро, – никто, кто попадает туда, не выходит прежним. Мой учитель… вы видели, чем это окончилось. Хуже другое: каждого, кто становится его слугой, Небирос может наделить огромной силой…

– Вы говорите о нем, как о живом существе! – Андрий начал было протестующе привставать, но тут Веслав разрешил все проблемы машинальным кивком.

– А так и есть. С годами в Небиросе появилась единая воля. Не сказал бы, что светлая.

Андрий сел там, где стоял. Он не мог говорить, и только умоляюще поглядывал на Виолу. Виола чутко относилась к немым просьбам: она протянула руку и подарила парню щипок, от которого он опять не усидел на месте.

– Зря, – осудил Эдмус. – Пусть бы лучше думал, что может проснуться.

Веслав, который все последнее время не отрывал взгляд от моей полки с книгами, протянул руку, удлинив ее тенью, и снял с полки старенькое пособие по биологии для абитуриентов. Им мне активно пришлось пользоваться при подтверждении квалификации целителя. Повелитель полистал пособие и наконец остановился на рисунке, который изображал вид луковой шелухи под микроскопом: множество клеточек клеились друг к другу.

– Представьте, что всё бесконечное количество миров делится на отдельные мирки примерно так, – он ткнул в рисунок. – Правда, наши «клетки» похожи только отчасти: развитие, уровень стихий – все разное. Между клетками – тонкая прослойка Междумирья, которая позволяет перемещаться по мирам. Об этом спрашивайте у Йехара, только не сейчас. Раньше эта прослойка была почти незаметной. Маги могли с легкостью проходить из мира в мир и дарить друг другу сувенирчики…

– Египетские Пирамиды? – вскинула я брови.

– И Стоунхендж, и Марианская Впадина тоже, – заметил Андрий. Чертов отличник. Сил никаких с ним нет.

– А потом один из миров перекинулся во тьму. Ни о каких Силах Гармонии речь не шла: это было полное падение. Не представляю, что оттуда исчезло и как это произошло – но появился Тёмный Мир, – он заштриховал одну из клеток на картинке. – Как раковая опухоль. И потом…

– Она поползла дальше.

– Еще бы. Но нашлись добрые люди в других мирах, запихали щупальца зла на положенное им место и закрыли мир навсегда…

– Сильнейшие маги… – эхом откликнулся Йехар на это. – Они разделили наши миры, чтобы Небирос не мог до них добраться. Они же оставили проходы лишь для магов Междумирья, для тех, кто в Светлом Ордене. Наконец, чтобы избежать того, что когда-то случилось с Небиросом, они…

– Создали Арку.

Ту самую, которая о двух концах. С одной стороны – призывает Дружину, которая должна помогать держать равновесие в других мирах. Со второй стороны, она сама – создание сил Гармонии, которое держит Небирос.

– Держала Небирос.

Просто удивительно, как точно все поняли, о чем я говорю.

Ах, да, среди нас же еще есть Андрий.

– Т…трымала? – Йехар себя во множественном числе именует, а этот чуть что – и на «родную мову» перескакивает. – А… дык яна раней трымала, а зараз не трымае? А як яна…

Эдмус, понятное, дело, понял с пятое на десятое, но тут же взял на себя роль спеца по строительству магических Арок.

– Ну, на кладке схалтурили, в цемент песка понамешали… – начал он загибать пальцы с когтищами. – Может еще это… наняли магических гастарбайтеров, да! Чего не бывает!

– А в наш четвертый призыв двое алкашей пытались раздолбать Арку ломиками, – припомнила я.

По-моему, Андрий забыл даже родной язык. Или же уверился, что на всех человеческих языках с дружинниками говорить бесполезно.

– Но… агх… мрм… вз-вз…

– С «вз-вз» поподробнее, это поняли не все, – проникновенно попросил спирит.

Йехар с треском обрушил кулак на стол и не обратил ни малейшего внимание на бесславную гибель стола.

– Замолчите! – рявкнул он, вскакивая. – Это все не смешно! Арку не взять никаким оружием, она могла расшататься только… что?

Веслав наклонился и как следует рассмотрел отломанную ножку.

– Повезло, что я, а не ты родился с холерическим темпераментом…

– Это еще как посмотреть, – я подняла вторую ножку. – «Магически», ты хотел сказать. Арка – просто вид сторожевого заклятия, которое со временем слабеет. Небирос она сдерживала даже слишком долго, а он не утратил своего влияния. Более того, оно становилось сильнее. В некоторые миры он смог даже отчасти проникнуть или заслать своих агентов, как вам больше понравится. Одного не понимаю, почему в эти миры?

Веслав ткнул пальцем в рисунок. Обвел карандашом те клетки, которые окружали черную, штрихованную.

– Наши миры расположены к Небиросу ближе всего. А мир Виолы так с ним напрямую связан – как тот, в котором создали Арку…

– Но почему Повелитель Тени родился не в моем мире? – поинтересовалась Виола. – Нет, я не обижаюсь, честное слово… но ведь я верно поняла, Веслав: ты – последнее звено для освобождения Небироса?

Веслав скромно пожал плечами. Андрий начал привставать, но тяжелая рука рыцаря надежно посадила его на место.

– Вроде того. Со временем до Небироса дошло: только Легиона Эрниока или Чумы Миров мало, чтобы расшатать Арку. Нужно было что-то более сильное. И вот тогда-то, открыв достаточно широкую щель в наш мир, Небирос послал сюда мою сущность. Кстати, попутно кучу пророчеств исполнил, можно сказать – совершил хорошее дело. Отвечая на твой вопрос: да, легче было бы послать сущность Повелителя в твой мир, Виола, но туда он не сунулся, потому что там уже родился Книжник. Конечно, он родился всего лишь человеком…

– Он и сейчас им остаётся, – глухо заметила Виола. Веслав отмахнулся – мол, что пустое городить.

– Но если будущий Повелитель пересекся бы с Тео во дни золотой юности… Хаос его знает, чем бы это кончилось, а может, и Хаос не знает. У Книжника феноменальная способность всё расставлять по местам в мозгах каждого, кто ему встретится. Что интересно, сам-то он и усилий не прилагает…

Андрий, который немного отошел от очередного стресса, не вспомнил ни одного языка, зато нетерпеливо покашлял. Лирика размышлений для новичка не годилась. Ему хотелось действий или хоть фактов.

– Так вот, Небирос открыл щель в наш мир, понятия не имею почему. Наихудший вариант: здесь, в этом мире, уже был кто-то, кто в случае моего провала мог бы…

– Веслав! – взмолились все разом. – Давай пока остановимся на том, что этот мир ему понравился!

Веслав с готовностью на этом остановился. Так, что смолк вообще. Эдмус просиял от счастья и продолжил рассказ:

– Еще как понравился! Тут одна реклама чего стоит, а еще тут рождаются такие мальчики, у которых есть способности вместить очень-очень темный дар… Ах, радуется про себя Небирос! Нашел! Подарю-ка я этому мальчику власть над тенями, ну, и по мелочам: способность грани между мирами разрывать, к примеру… А потом он кэ-эк вырастет, кэ-эк натворит гадостей со своей стихией, ка-а-ак перекосит где-нибудь равновесие, а на него накинется самая сильная Дружина, равновесие расшатается совсем, и Арка рухнет… Ого, Веслав, ты это уже говорил или нет? Но добрый дядя Небирос не подозревал, что Арка крепко держалась за свои щербатые кирпичи! И возревновала она к его доброте и решила этому же мальчику засветить своим подарком по самое «не могу». Получите результат: алхимик и Повелитель Тени, два в одном!

У Андрия опять случилась какая-то неприятность с языком. Кажется, он его прокусил.

– Да, врожденная алхимия – дар Арки, – согласился Веслав задумчиво. – Хотя вех его знает, зачем она мне его дала. Неужто только чтобы я отрекся к семнадцати годам? Ну, это у нее вышло, я рассчитал, кем стану, меня от этого слегка отвернуло, и я отрекся. Не до конца, правда…

– Истинный дружинник, – не без иронии пробормотал Йехар, поглаживая теплящийся Глэрион.

– И вот тогда, после некоторых… гм… попыток заставить меня призвать стихию, последовал призыв в Дружину. К этому времени Небирос даже Арку мог контролировать… конечно, до какой-то степени. Арка в ответ призвала в комплект вас – это я тоже упоминал…

– Там было слово «придурки», – припомнила я.

– Призывы становились все сложнее, и четвертый увенчался успехом. Я призвал Тень, вернулся в свой мир, и…

– И? – это прозвучало в несколько голосов. Веслав пожал плечами.

– И что-то пошло не так. А может, уже и шло не так. Способности кое-как поднимались, но у меня не было ни малейшего желания убивать, разрушать… чего там он от меня хотел?

Как будто мы знаем. Хотя у Эдмуса светятся глаза. Дай ему волю – и он объяснит.

– И тогда щель в наш мир опять открылась. А может, это я ее открыл, своим призывом стихии. Оттуда выползло что-то еще, то, что хочет вас убить и на что не действует моя развертка. То, что само убивает артефактами, действие которых схоже с этой самой разверткой…

– Артефактами?

Андрий откуда-то извлек ежедневник. Этот дневник мне уже успел намозолить глаза. Новичок серьезно собирался конспектировать самые важные моменты того, как он будет сотрудничать с Дружиной. Пока что, насколько я могла понять, в ежедневнике стояли сплошные вопросы пополам с несвязными фразами типа: «Они – это…», «Во что я вля…» или «Что они за…».

– Я ж говорил уже. Я был на месте тех убийств. Это не применение Тени как стихии. Артефакты.

Йехар брезгливо приподнял один из кинжалов, и Веслав кивнул:

– Да, как один из этих. В общем, они увеличивают перекос. Похоже, я жутко разочаровал Небирос своими действиями…

Вопрос был дурным, и Йехар это знал. Но он пересилил себя:

– И что ты собираешься делать дальше?

– Разочаровать его окончательно.

Последовательно. Логика алхимии не покинула Веслава ни в малейшей степени.

Эдмус в восхищении заскакал на моем компьютерном стуле.

– Повелитель Тени против Небироса! Если я когда-нибудь вернусь в свой мир и расскажу остальным – все наконец будут смеяться над моей шуткой!

– И прошу вашей помощи, - договорил Веслав не торопясь.

– Повелитель Тени и Равновесная Дружина против Небироса, – тут же дополнил Эдмус. – Это еще смешнее… ай!

Виола довольно потерла мозолистую ладонь. Мозоли на ладони появились за те несколько дней, что Дружина провела в нашем мире. Подзатыльники шуту всегда было давать не так-то просто.

Слово теперь было отнюдь не за Эдмусом.

Глава 6. Об искусстве делания ног

Йехар молчал довольно долго. Так долго, что мы решили было – он целиком ушел в общение со своим клинком. Затем рыцарь поднял глаза и медленно начал:

– Равновесная Дружина не всегда вызывается, дабы устранить уже возникший уклон мира в ту или иную сторону. Иногда она приходит, чтобы каким-либо способом предотвратить этот уклон. Как Поводырь Дружины и как твой брат, Веслав, я верю, что наша миссия здесь – не убить тебя, но помочь тебе в твоей битве…

Веслав изобразил удивленный кивок, хоть и скривился, слушая речь рыцаря.

– Однако, – чуть громче продолжил Йехар, – поскольку такую схватку едва ли можно выиграть, и даже в случае победы мы можем не выжить, я считаю, что каждый из рекрутов будет решать сам: вступать ли на ту стезю, которую избрал ты, или искать иные причины, по которым Арка могла призвать нас в этот мир…

Здесь трое из пяти рекрутов дружно закатили глаза, а потом столь же дружно их опустили и уставились на Андрия.

– А… что? – удивился новичок.

– Остался ты, – прокомментировала Виола. – Я верю Йехару, Эдмуса вечно несет туда, где можно найти приключений на…

– Крылья! У нас говорят так!

– А с Ольгой все ясно. Остался ты.

Видимо, подмастерье земли не ожидал, что ему придется так скоро принимать решение и озвучивать его вслух. Он всё жалобно косился на Йехара, пока тот говорил, наверное, надеялся, что это розыгрыш или отвлекающий маневр, чтобы усыпить бдительность Повелителя, а на самом деле – ух, как мы сейчас его схватим. Но Йехар уже присоединился к нам, и теперь Андрия сверлили четыре пары глаз.

В конце концов сельский парень Андрий вздохнул и пробормотал что-то насчет какого-то «ашавэлка», которого хорошо было бы «пысай аб падлогу» и опять перешел на русский язык:

– Вы складываете руки и кричите «Один за всех и все за одного?»

– Мы это делаем с ногами, – тут же выпалил Эдмус. – И когда их пальцы крепко переплетаются – звучит наш дружный рев: «Кто не из Дружины – чмо!!» Какой все-таки прекрасный этот ваш язык…

Йехар тем временем поднялся, умудряясь прямо в процессе подъема принимать очень величественную пользу:

– Итак, решено, – прочувственно начал он. – Мы с вами отправляемся на битву, которая…

– Ольга, - мрачно попросил Веслав. – Давай свой амулет!

На лице у него была написано страстное стремление избавиться от мук. Но, прежде чем я смогла посочувствовать, – Веслава от мук избавил телефонный звонок.

Телефон пиликал с какой-то тревожной настороженностью и одновременно – с болезненной настойчивостью, только вот сам звук раздавался непонятно откуда, хотя явно из самой комнаты.

Трубку выудил из груды хлама Эдмус. Не давая мне подойти, бодро бросил:

– Агентство по индивидуальному пошиву подгузников! Вам очень большие или очень маленькие? Есть сэконд-хэнд из Европы…

Судя по фразочкам, за время моей отключки спирит обсмотрелся телевизора до того, что полностью освоился с моим миром.

Виола и Йехар наблюдали за ним спокойно. Пояснил Андрий:

– Звонки начались в тот же день. Все из Отделов. Когда мы… когда мы вернулись тогда, я звонил им, отчитывался…

– Было очень много разных звуков в трубку, – поправил Эдмус, который трубку уже повесил. – Это и был отчет?

– Я сказал им, что всё пошло… немного не по плану, – выдавил Андрий. – В общем, пытался как-то… выиграть время и не дать понять – да чего уж там – не дать понять, что у тебя в квартире валяется Повелитель Тени без сознания. Сказал, что мы… работаем, в общем. Потом еще Йехар с ними разговаривал и доказывал, что всё идёт «примерно как всегда» и что им вмешиваться не нужно.

– Иначе они попытались бы добить Веслава, – подытожила Виола, – а мы в тот момент еще не решили: добивать его или нет? Извини.

По крайней мере, общение с Теодором научило триаморфиню последнему слову. Раньше «извини» из уст Виолы можно было услышать довольно редко, и произносила она это обычно издевательским тоном.

Веслав рассеянно отмахнулся. Он о чем-то размышлял: лицо опять стало бесстрастным, а взгляд был направлен прямо на Андрия, так что парень занервничал, принялся оглядываться по сторонам и вдруг замер, как оглушенный.

– Оля, а что это с твоими часами?

С моей единственной гордостью и единственной же премией, хотя непонятно, зачем премировать настенными часами? А что с ними может быть? После пребывания Дружины в моей квартире даже окна не будут открываться…

К моему удивлению, часы шли, но шли они как-то странно. Минутная стрелка, которая показывала на тройку – была четверть двенадцатого – сама собою уползла вдруг на шестерку. Теперь часы показывали одиннадцать тридцать.

– Что…

Стрелка на этом не остановилась. Она откатилась на прежнюю позицию и опять проделала тот же путь. И в третий раз.

– Пятнадцать минут, мы поняли, – раздраженно пробормотала я. – Кажется, работает какой-то маг по металлу, только вот что случится в полдвенадцатого?

Краем сознания я уже начинала это осознавать. Просто не хотела выражать вслух.

– Хаос! – рявкнул Веслав и подхватился на ноги, все сделали то же самое, Эдмус еще и завопил: «Где?!» – Вот почему они медлили и слушали ваши отмазки по телефону! Ждали, когда подтянутся…

– Кто?

Но я уже подошла к окну и осторожно-осторожно приподняла кусок порванной гардины, так, чтобы можно было выглянуть на улицу.

Все.

Я насчитала внизу пять или шестьнезнакомых машин. Они разместились возле подъездов и во дворе вполне естественно, но я ведь прожила в этом доме достаточно давно. Да и людей внизу было многовато. Не менее двух десятков, тремя обособленными группами, и они даже не старались сделать вид, что просто гуляют и наслаждаются хорошей погодой. Отсюда я легко различила дряблую фигуру шефа и подтянутую – Макаренко. Где-то поблизости наверняка и Грушняк.

– Тройной отряд, – сообщила я. – Все Отделы в сборе.

Веслав чуть прикрыл глаза, настраиваясь на что-то, и кивнул:

– Не меньше пяти профессоров, откуда только набрали? Видать, посланники нихиллов не всех доконали. Как я понимаю, на сборы у нас четверть часа.

– А потом?

Эдмус спросил об этом скорее чтобы позлить Веслава. Я после фразы про четверть часа мигом отскочила от окна и принялась за сборы, не очень долгие: паспорт и все деньги – в один карман, пластиковую карту – в другой, мобильник не брать, мало ли что. За спиной Веслав объяснял Андрию то, что давно поняли остальные: Отделы просчитывали только три финала нашей схватки с Повелителем: мы мертвы, он мертв, или мы переходим на сторону тьмы. Всей Дружиной.

Поскольку Андрий сообщил, что все пошло не так, они поняли, что и Повелитель, и кто-то из Дружины выжили. Поскольку мы не явились сами, а только всячески уговаривали их избегать с нами встреч, был сделан вывод о третьем варианте. Собственно говоря, со стороны наше поведение так и выглядело, но мало ли, какие еще стороны бывают!

– Попытаемся бежать? – осведомился Йехар, повергнув всех в тихий шок.

– Вряд ли получится, – отрубила Виола. – Я проверяла пути отхода: можно выйти на крышу, но это бесполезно. А черного хода тут нет.

– А давайте сидеть тут, пока нас не сплющат вместе с домом! – предложил Эдмус.

С жильцами? Такое может быть? Но там – тройной отряд, а значит, что решения вряд ли принимает Игнатский. Может быть и такое, а потом все объяснят терактом или взрывом газа…

– На пике сил я бы смог вас перенести, – пробормотал Веслав. Теперь на улицу поглядывал он, причем, делал это куда изящнее, чем я. – А теперь я не знаю, могу ли хоть сам переместиться…

– Прорываемся, – предложила Виола. Йехар кивнул со вздохом в ответ, а Андрий только тихонько заскулил, вообразив себе картину.

– Веслав, тебе лучше бы не вступать в этот бой, – продолжил рыцарь. Повелитель недоуменно приподнял брови, и Йехар продолжил: – Я понимаю, что не получится, потому что всё, что мы можем противопоставить им – это ты. Но если у тебя будет шанс не убивать…

– Я сам не собираюсь их убивать, – перебил Веслав нетерпеливо. – Только не думай, что из-за каких-нибудь идиотских побуждений: я просто не знаю, смогу ли я после…

– Остановиться, – нежно подсказал Эдмус. Спирит тщательно рассматривал свои клыки в мое карманное зеркальце. – А если никого не убивать – ты это сможешь?

– Попробую.

– Прорываемся, – заключил Йехар, извлекая меч из ножен и делая шаг по направлению к двери.

Можно было бы попробовать отговориться… да нет, при такой команде – ауру Повелителя Тени наверняка засекли сразу же после того, как Веслав пришел в себя. Такое ведь не особенно скроешь.

Отличная перспектива. Мало нам тех, кто гоняется за намис кинжалами – так ведь теперь еще есть шанс приобрести себе как врагов все три Отдела Канцелярии!

Прощай, моя блестящая карьера. Я давно хотела тебе это сказать.

Веслав неожиданно прошел мимо остальных в спальню, и его голос послышался уже оттуда:

– Не так все просто. Ольга работает в одном из Отделов, и если сочтут, что она перешла даже не на сторону Тьмы, а к Хаосу…

Мило, правда. Подумал о том же, о чем и я.

– … это может повредить ей в будущем.

– Оказывается, ты оптимист, – погромче заметила я. Хотя уже и знала, что спорить бесполезно: несмотря на то, что возможностей дожить до времени «после призыва» у нас оставалось с каждой минутой все меньше, алхимик должен был предусмотреть все варианты.

– Думаю, лучше будет сделать вид, что ты никуда и не переходила Ольга, – серьезно заявил между тем Йехар. Он с несколько разочарованным видом задвинул клинок в ножны.

Из спальни согласно зазвякали какие-то склянки.

– То есть, сделать вид о правде?! – поразился Эдмус такому высказыванию. – Что? Она же и так никуда не пере…

– Но они-то об этом не знают.

– Тебе придется стать пленником, Оля, – расшифровала Виола. У нее наконец появился хоть какой-то огонь в глазах: играть «плохую девочку» триаморфине всегда нравилось больше. – Или заложником, как тебе больше нравится?

– Пленником, – решила я. – К Хаосу требования выкупа.

В конце концов, это даже романтично. Если я вдруг по официальной версии начну числиться пленницей своего же любимого…

– Йехар, понесешь ее ты, – добавил голос Веслава из спальни. Романтические иллюзии рассеялись как по команде.

– Что?!

– Чтобы всем было видно, как ты геройски сопротивлялась.

Наверняка у алхимика была и куча других соображений, но высказывать он их не спешил. Йехар виновато покашлял и со всей присущей ему деликатностью заявил, что я ему буду совсем не в тягость, а Эдмус не мог удержаться и принялся анализировать ситуацию с точки зрения стереотипов мира Виолы:

– Команда-мечта по рецепту с-мира! Злой гений угрожает миру, рядом его верный вышибала тащит прекрасную пленницу, потом идут его злобная леди-подпевала, придурок – потому что придурок должен быть в каждой команде… Ну, и Андрий.

Андрий?!

Мы так привыкли, что нас пятеро, что забыли о новом призывнике! О новом призывнике, который, между прочим, тоже работает в том же Отделе, что и я. И пусть его карьера менее блестяща…

Йехар смерил Андрия взглядом и заметил, что нести нас обоих ему все-таки будет немного в тягость. У бедного Андрия после этой фразы выцвели веснушки, и он вскочил, намереваясь защищать свою честь до конца.

– Нести? Меня? Я не собира…

Наверное, он еще долго собирался терять драгоценные минуты, но тут Веслав наконец вернулся из спальни и прямо на ходу уронил за шиворот рекруту пару капель какого-то эликсира.

– Подле-е-е-ец, – задумчиво выговорил Андрий, неспешно провожая Веслава взглядом.

– Не растерял навыки, надо же, - хмыкнул тот и торжествующе тряхнул пузырьком. Эликсир он состряпал за пять минут, а вот из чего – хоть убей, не пойму, компонентов у него считай, что и не было. – Ладно, Виола, забирай его и пойдемте. До срока у нас три минуты, спуститься успеем.

– Не-е-е-ет, – протестующе потянул Андрий и словно в замедленной съемке начал поднимать руку, чтобы защититься. Уж и не знаю, что ему там грезилось: что Виола понесет его вручную, да еще как жених – невесту… Но триаморфиня попросту спеленала его воздушными путами и применила чары транспортировки.

Наше шествие вниз по лестнице трудно было с чем-то сравнить. Впереди шел Веслав, который, как всегда в напряженные минуты, сохранял алхимическую бесстрастность. Затем – Йехар, который тащил меня переброшенной через плечо (я предлагала спуститься сама, но рыцарь ответил, что ему нужно потренироваться). Одной рукой рыцарь придерживал меня, второй сжимал клинок, который тихонько попыхивал желтоватым пламенем – от мрачных предчувствий. Позади клацал когтями по ступенькам Эдмус – само по себе страшно. Замыкала Виола, за которой сплавлялся вниз по воздуху обиженный Андрий. Он пытался качать права, но из-за действия замедляющего эликсира речь его звучала гораздо хуже, чем у эстонцев из анекдотов.

– И-и-и-з чего-о-о-о-о тыы-ы-ы э-этттто сде-е-е-е-ла-а-ал?

– Да снотворное плюс кое-что из аптечки, – отозвался Веслав снизу. – Я не гнушаюсь использовать людские заготовки.

– Га-а-ад, – констатировал парящий призывник.

Спуск прошел без сучка без задоринки, правда, когда мы проходили третий этаж, на площадку выглянули Илона и Вендетта. Дверь Илона захлопнула очень скоро, и из-за двери донеслось испуганное двойное подвывание. Кажется, Илона все же обошла свою собачку по громкости.

Перед дверью на улицу Эдмус предложил всем сделать лица больших служителей Хаоса, но его не послушали. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь знал, как это делается.

Дверь открылась, закрылась, и воцарилось молчание, во время которого я с тоской обругала рыцаря в мыслях. Дело в том, что он перекинул меня через плечо так, как было удобнее ему, а потому я могла видеть теперь только спину Йехара и кусок заторможенного Андрия. В то время как те, кто собрался, чтобы разобраться с дружинниками-предателями могли созерцать… гм… совсем не мое лицо.

Молчание нарушил Веслав, которому раз в жизни приспичило соблюсти нормы вежливости:

– Здрасьте.

Сами понимаете, как это прозвучало. Я чуть извернулась, чтобы получить хоть какой-то обзор, и тут же убедилась, что все тридцать стихийников– за четверть часа Отделы получили подкрепление – находятся в легком шоке. По их мнению, Повелителю Тени стоило выскочить из подъезда как черту из табакерки и с воплем: «Я уничтожу мир!» – начинать мир уничтожать. Непосредственно с них.

После короткого совещания взглядами вперед, как и в прошлый раз, выпихнули шефа. Что ж, этот хоть не будет никого пытаться убить. Сразу.

– Придется вас задержать, – молвил Игнатский таким тоном, будто каждое слово доставляло ему неизмеримые мучения. – Мы знаем, что вы не сдадитесь без боя. И я думаю, понимаете расстановку сил. Поэтому если кто-то хочет пойти с нами добровольно…

При этом он старательно избегал обращаться к Веславу: совершенно ясно было, что «расстановка сил» как раз направлена на него.

– И если я скажу, что никого не убивал уже больше, чем полгода, а потом просто попрошу пропустить – это вас не устроит? – поинтересовался Веслав.

Пауза. Я не видела лица Игнатского, но вообразила, что он покачал головой.

– У нас ваш работник, – очень вовремя вставил Йехар. – Возможно, вы поразмыслите перед тем, как совершить ошиб…

– Кто это? – произнес озадаченный голос шефа. Я почти физически почувствовала, как глаза всех стихийников скрестились на той моей части, которая была открыта обзору, и тихо попросила сквозь зубы:

– Йехар, да повернись ты хоть немного!

И уж потом повисла, как сарделька, являя собой картину абсолютной беспомощности. Мой жертвенный вид на какое-то время заставил проникнуться даже Макаренко, а тут еще и Виола подлила масла в огонь:

– И если вы не пойдете на наши условия… вот, что мы сделали со вторым вашим сотрудником!

Игнатский выразил лицом грустное непонимание, а Андрий – замедленно обиделся.

– Хотите сказать, он и был таким заторможенным? – удивился Эдмус.

Кто-то из темных (возможно, какой-нибудь магистр огня) уже нетерпеливо дергал товарищей за рукава – мол, когда же драка? Нас все же – тридцать на четырех (нас с Андрием в расчет не брали). Но старые и опытные маги пока еще не забыли, что один из четырех – Повелитель Тени, поэтому драку начинать не торопились, и вообще наши переговоры шли в восточном стиле: сначала – до-о-олгое чаепитие, после которого…

Ну, да, возможно, кровная вражда века на два.

– Мы никому не хотим причинять вред, – вещал Йехар, призывая на помощь все свои дипломатические способности. Их было немного, но явно больше, чем у Веслава. – Если вы не хотите пропустить нас с миром – давайте перенесем нашу… э-э… беседу куда-нибудь в менее людное место…

Макаренко мрачно хмыкнула в ответ на это заявление, а я одним глазом обвела двор и удостоверилась, что он пуст. Ребята из Серого Отдела поработали основательно – ни лишних машин, ни людей. Правда, совсем недалеко на лавочке с грустным видом восседал какой-то бомжик. Но он до того сросся с лавочкой, что даже матерые маги могли бы его пропустить.

– О-о… – неторопливо и неопределенно протянул на это Андрий.

– Но как же заложники? – осведомился Йехар. Ему ответило молчание, которое ничего общего не имело с согласием. И все как-то одновременно поняли, что переговорам конец.

– А-а, оглянитесь! – завопил Эдмус, тыча пальцем за спины наших противников. Никто не шелохнулся, все сразу выразили презрение к такому низкому трюку.

– Зря-а-а-а… – осудил Андрий.

Дальше событиям надоело ползти, и они бросились вприскочку.

Первое – мы получили удар по всем стихиям сразу, грубый, жесткий, безо всякого изящества – классический прием. Второе – удар не достиг цели, потому что между нами и стихийниками Канцелярии пронеслась бело-розовая пантера, на которую, как известно, не действовала магия стихий. Впервые Виола воспользовалась этим недействием с таким успехом: удар или удары просто рассеялись и дали нам несколько секунд на реакцию. Йехар сгрузил меня с плеча, осторожно, но так, чтобы я могла видеть все окружающее. Андрия Виола перестала буксировать, и мы оказались лежащими рядом, чуть в сторонке от эпицентра событий.

Эдмус, конечно, рванул в небеса, игнорируя попытки магов воздуха достать его вихрями. Для того, кто всю жизнь уворачивался от кинжалов своего герцога, это были детские шуточки.

– Ме-е… – начал Андрий печально, но мне было не до козликов и не до побочных действий Веславских реактивов. Я сообразила, что на меня никто не обращает внимания, а значит – я могу действовать исподтишка, и приложила пальцы к асфальту, нащупывая, пытаясь услышать стихию…

Веслав пока бездействовал, а Йехар, Виола и Эдмус отрывались по полной. Эдмус отвлекал добрую половину магов воды и воздуха, вереща сверху и заставляя их сталкивать собственные заклинания. Пантера прикрывала рыцаря, который плевать хотел на то, сколько профессоров стоят против него: Йехар видал и не такое. Огненные удары Глэрион просто впитывал в себя, а Йехар еще успевал погружать время от времени меч в асфальт. Уже пара или тройка магов странно пританцовывала на раскаленной поверхности…

– Ме-е-е-ент… – жалобно ныл Андрий, хотя никакой полиции не было и поблизости, а он только отвлекал меня от поиска стихии. Ближе всего была подземная канализация, а использовать ее мне не хотелось. Теперь я поняла, почему маги воды пользуются пока только холодовыми ударами.

Ах, да. Еще атмосферные чары. Из влажного питерского воздуха начало стремительно сворачиваться водное инферно, которое должно было отбросить в сторону пантеру и унять Йехара. Кто-то сообразил, наконец. Я попыталась обрубить инферно на корню и одновременно не выдать себя, получилось – вода просто обрушилась во двор с влажным плеском, кто-то ее подхватил… И тут эликсир Веслава себя исчерпал, и Андрий рявкнул мне в ухо:

– Ментальники!

Инстинктивно я глянула по направлению его кивка – туда, где в отдалении от всех стояла группа стихийников в пять. Эти не совались в неразбериху боя – остальных магов Канцелярии как раз подводило то, на что они надеялись: количество. А также отсутствие совместных учений и хоть какого-то плана. Но эти – они настраивались. Ловили наши сознания так, чтобы нанести один, только один удар…

– А я говорил – оглянитесь! – заголосил Эдмус, и тут все сразу запоздало сообразили две вещи: почему так долго бездействует Веслав и почему во дворике такой избыток народа.

Они оглянулись.

За всеми ментальниками и половиной стихийников, которые пока не ввязывались в борьбу – скорее всего, профессора, основные силы – стояли их теневые двойники. Плотные, осязаемые негативы, скалящиеся в лицо оригиналам очень неприятным образом, показывая черные зубы. Увлекшись разборкой, никто не заметил, как они поднялись с земли, приобрели разные облики, никто не увидел, как Повелитель Тени мановением руки отдал им команду…

«Фас», – почему-то додумалось мне, когда я увидела, как Веслав что-то прошептал сквозь зубы и стиснул пальцы. Мрачные двойники повели себя совсем не так спокойно, как их Повелитель.

– Мочи белых! – с таким расистским воплем они набросились на стихийников (и светлых, и темных, и серых) и принялись их душить, щипать, мутузить, и вообще – если можно представить себе Эдмуса в ярости, он вел бы себя примерно так же.

– Это откуда? – пробормотал ошеломленный Веслав.

– Побочная реакция за счет твоего характера! – пояснил с небес спирит, который рискнул спуститься пониже, а уж слух всегда имел замечательный.

Расклад поменялся. Большая половина смешанного отряда Канцелярии ногами, кулаками и стихиями отбивалась от бешеных теневых двойников. На Эдмуса уже почти перестали обращать внимание: спирит вполне спокойно дрейфовал в небе, временами уворачиваясь от поредевших ударов. На Йехара и пантеру наседала оставшаяся часть стихийников – это было странное противостояние, в основном за счет того, что Йехар не мог позволить себе кого-нибудь прикончить. Хотя, судя по багрово-яростному пламени Глэриона, клинку этого и хотелось.

Андрий давно перестал тормозить и включился в противостояние, показывая свои славные партизанские корни. Пакостить исподтишка стихийнику земли удавалось превосходно: двое магов огня вдруг безнадежно провалились по пояс в асфальт, Макаренко посреди «вяжущего» металлического заклятия споткнулась на ровном месте и чуть не сломала ногу… Я незаметным ударом заморозки убрала последнего огненного мастера: когда его сбило с ног из ниоткуда прилетевшей сосулькой, бедняк только успел крикнуть в небеса:

– Офигели топильщики!

Бомжик сместился на своей скамейке поближе и, наверное, радовался возможности увидеть такой экшн совершенно бесплатно. Хлопали окна и двери балконов – и так же быстро захлопывались, могу поклясться, что ментальников выставили по всему периметру для контроля за населением. Бой продолжался – нет, не бой, потому что даже серьезных повреждений никто пока не получил – какая-то мышиная возня: теневые двойники таяли один за другим, а по Веславу почти не наносили мощных ударов. Кое-что разбилось о его теневой щит, но это были мелочи. Стихийники Канцелярии держались кучно и как-то слишком осторожно, они как будто ждали кого-то, прикрывали кого-то…

А потом профессора, которые уже освободились от своих двойников, нанесли удар по Веславу разом. Это не причинило ему особенного вреда, он просто сместился, исчез в тени какого-то столба, снова появился, на пять метров левее, сделал несколько пассов руками, и воздух вокруг профессоров зачернел, лишая их медиумов – трюк, который проделывали мооны в мире Эдмуса…

В этот момент стихийники раздвинулись, и на первый план вышла группка тех, кого они прикрывали. Четверо мужчин, все – с одинаково холодными, застывшими выражениями лиц, какое-то сходство в этой бесстрастности между ними, что-то давнее… «по лицу видно… все, как этот…»

Алхимики!

Канцелярия привлекла все резервы.

И Веслав, который держал одновременно щит, теневых двойников (еще истязавших в отдалении ментальников и некоторых магов) и заклятие лишения медиума, был капитально отвлечен от своих бывших коллег.

Двое алхимиков сыпанули что-то по линии расположения стихийников Канцелярии – теперь ясно, почему они не продвигались вперед и старалась не ломать строй, хотя и мешали друг другу. Двое других взмахнули руками. Несколько маленьких, жутко знакомых капсул оказались в воздухе…

– Ве-есла-а-ав! – завопила я отчаянно, разрушая все представления о поведении несчастной пленницы. – Это «Горгона»!

Повелитель, у которого не было отводов от смертельного газа, и который сам же был его изобретателем, обернулся…

Формула отчаянно мощного призыва стихии вспыхнула у меня в мозгу в долю секунды – «Помоги мне!» – и в долю же секунды пришел ответ.

Но совсем не с небес и совсем не дождиком.

Крышки двух люков поблизости от отрядов Канцелярии вынесло вверх мощным напором нечистот. Эдмус с философией бывшего шута увернулся и от этого. Оставшиеся на ногах стихийники воды и воздуха сумели худо-бедно поставить «зонтики» от того, что на них обрушилось, Виола и Йехар сбежали в сторонку еще раньше, а вот алхимиков никто не подумал прикрыть. И у них самих таких умений не было.

Первая волна канализации начисто поглотила капсулки «Горгоны», которые уже почти касались поверхности. Что-то булькнуло, но никто не окаменел. Вторая волна смыла самих алхимиков и прибила к песочнице в центре двора. Я вовремя остановила поток, чтобы их не утопить, но едва ли можно было опасаться нападения с той стороны. Выглядели и пахли они так…

Я зажала нос, испугавшись того, что наделала сама, половина стихийников поступила так же, а ближайшая машина вдруг своим ходом и с ненормальной скоростью понеслась прямо на меня.

«Макаренко, – подумала я безнадежно и додумала с некоторой гордостью: – «Лендкраузер»!

– Оля!! – отчаянный вопль Повелителя Тени тоже не служил хорошей иллюстрацией для того, как должны себя вести приличные черные маги. Он опять исчез – нырнул в тень – и спустя секунду стоял рядом со мной, но еще за миг до этого «Ленкраузер» вдруг сам собой вильнул в сторону и с силой врезался в стену дома в двух метрах от меня и Андрия.

И стало тихо. Предсмертно тихо. Окна хлопать перестали, Эдмус в небесах – и тот заткнулся. Макаренко до этого в бой не ввязывалась, а удар нанесла только сейчас, медленно попятилась, глядя куда-то мимо меня.

Шеф, который стоял рядом, изобразил на лице максимальный конец света и тоже попятился.

Они все смотрели в одну точку – на лицо Веслава.

День начал превращаться в ночь. Повелитель Тени сделал крошечный шажок вперед, и до всех наших противников вдруг одновременно дошло, что до этого – он только шутил, а вот теперь разозлился. Второй шаг – и я увидела, как тень пошла впереди него, густая, черная, подобие развертки…

– Весл, не надо. Ты же не остановишься потом, ты…

– И не собираюсь.

Низкий, спокойный голос. Даже у профессоров опустились руки, а кое-кто перекрестился и точно приготовился получить от пророка Ильи его связкой ключей за феноменальную глупость. Нашли, кого злить.

– Тебе нельзя убивать! – к нам бросился Йехар, но и он впал в ступор, посмотрев в лицо Веславу.

– Им, значит, можно?

– Силы Гармонии, спасите нас от влюбленных Повелителей! – отошел от шока Эдмус в небе. – Не слышите? Эх, вы…

– Веслав! – я шагнула перед ним, рискуя нарваться на удар в спину от стихийников Канцелярии, в самую тень, в жуткий холод, как при приближении моонов… – Веслав… Вес…

– Что это за дрянь? – прозвучал тут голос Андрия удивительно не к месту.

Повелитель взглянул поверх моей головы, отстранил меня с дороги, но боевой готовности отменять не стал, хотя лицо у него сделалось более вменяемым.

От скамейки мимо откашливающихся алхимиков и застывших стихийников к нам неторопливо шествовал заурядный питерский бомжик. Кто-то попытался на автомате убрать его в сторону, но он этого, кажется, не заметил. Так, махнул ручонкой – и воздушная ограда, которую перед ним поставили, растворилась. Попутно он что-то швырнул в сторону стихийника, который ограду выставлял – и маг воздуха осел на землю. Как и двое, которые стояли рядом с ним.

Веслав едва заметным движением пальцев убрал теневых двойников, перестал прессовать профессоров стихий и с хорошо уловимыми нотками тоски процедил:

– Пора драпать…

Стихийники Канцелярии сначала не поняли, что произошло, но потом верно истолковали и позу защиты Веслава, и его действия. Хоть и не все сразу, но сначала профессора, потом остальные начали поворачивать жидкие ряды в сторону нового противника. А он чапал все так же неторопливо и все с той же сосредоточенностью на лице и, кажется, ни на кого не обращал внимания.

– Кто это? – прошептал Андрий.

– Леший его знает, - ответил Веслав покладисто. – По моим ощущениям – одна из тех тварей, которые натыкали в меня ножиков. Догадываюсь, что…

– Нихилл!

Эмоциональный профессор огня соображал быстрее всех и озвучил новость на весь дворик.

«Нихилл, – услужливо щелкнуло у меня в мозгу. – Слуга Хаоса. Относится к разряду мифологии, как, впрочем, Небирос и Повелитель Тени. Отрицает стихии как таковые. Своей стихии не имеет, действует с помощью артефактов…»

Кинжалы, например. Или вот… что это у него там в ручонках?

Ручонки нихилла и не думали трястись, не в пример конечностям нормальных бомжей. Одной он совершал неторопливые взмахи, отражая-отрицая стихийные удары, которые были направлены на него. Профессора пока не ввязывались, а остальные уже потихоньку начали пытаться остановить слугу Хаоса, но и от воздушного пресса, и от «Крематория» он просто отмахивался, как от надоедливых мошек. Второй рукой он неторопливо вытаскивал из воздуха что-то вроде короткого жезла с длинным, острым наконечником…

И эта деловитость, неторопливость, простоватость – завораживала и лишала сил двигаться. Я смотрела, как таяли вокруг нихилла теперь уже удары профессоров – он даже не обратил внимания на то, что у него под ногами разверзлась земля – и сил у меня хватило только на вопрос:

– Он за тобой?

– Нет…

Веслав бросил готовиться к удару, который был бы заведомо бесполезен: нихиллов вообще сложно убить, а уж в прошлый раз на них не подействовала развертка тьмы. Теперь он просто загородил меня собой и сделал жест, прося остальных то ли уходить, то ли держаться подальше…

Нихиллу, видно, надоело, что на него сыплются осколки, вокруг закручиваются огненные вихри, и вообще, творится порядочный кавардак. В ту секунду, как Макаренко попыталась повторить свой трюк с машиной, он небрежно метнул в сторону стихийников еще один артефакт – вроде тонкого пера.

Остатки отряда – а всего стихийников пятнадцать и держалось к тому времени на ногах – разбросало по дворику, как от взрыва хорошей гранаты. Макаренко плюхнулась прямиком на четырех алхимиков и потеряла сознание, кажется, сразу; я еще увидела, как Игнатский улетает в сторонку с миной человека, который что-то подобное и предполагал… Нихилл было двинулся дальше. Но не прошел он и нескольких шагов, как его похлопали по плечу.

Слуга Хаоса обернулся и встретился с дружелюбной улыбкой Эдмуса.

Всё произошло в секунду – светлая волна пробежала по пальцам спирита, на миг мне померещились такие же светлые крылья за его спиной – и нихилл выронил из пальцев свой артефакт и начал оседать кучкой на асфальт то ли в обмороке, то ли просто мертвый.

Эдмус вытаращился на свои пальцы, с точностью скопировав изумленное выражение Тео Джипса, когда тот по недоразумению размазал своего противника о стенку: «Это я его так?!». Андрий и Йехар с облегчением улыбнулись, но Веслав сценки не оценил. Он сосредоточенно вглядывался в свою тень.

– Все сюда! – голос прозвучал так властно, будто он, а не Йехар был Поводырем Дружины. Рыцаря, пантеру и Эдмуса после такого приказа прямо-таки бросило к нам, Андрий и я и так стояли близко, Веслав широко развел руки, быстро, но плавно свел ладони вместе, и вдруг наступила темнота…

Но не нормальная, как если бы вдруг выключили свет. Специфическая такая: с сырым холодком и гнилым запашком, как будто меня по недоразумению засунули в ячейку морга. И главное – я была в ней совершенно одна, и никто не собирался меня оттуда доставать.

Тьма отступала медленно. Тело будто выцарапывалось из могилы – о! я чувствовала тело! – сознание выдавливалось из морозящего мрака, как зубная паста из слишком плотного тюбика. «Ольга Вересьева! – наконец выколупался из темноты и безвременья внутренний голос. – Не обижайся, если откроешь глаза и узреешь над собою крышку гробика».

Я вздрогнула, открыла глаза – и узрела что-то серо-голубое, разбавленное коричневым и зеленым, и довольно высокое.

– Му-у… – серьезнейшим образом выдало что-то вдалеке, и вот тут-то я сообразила, что лежу на травке, в тени дерева, таращусь в небо, а вокруг меня какая-то то ли сельская, то ли пригородная местность: коровы, кусты, деревья… дружинники…

Для начала я встретилась взглядом с Йехаром, который уже пришел в себя и пробовал подняться, опираясь на клинок. Глаза у рыцаря были совершенно ошалевшими, но все же осмысленность в них сохранялась. Андрий же пока открыл только один глаз и явно не понимал, на каком мы свете.

Пантера валялась метрах в пяти, кверху лапами, свесив из пасти длинный красный язык. Впрочем, хвост у нее дергался, значит, жива. Эдмус так точно скопировал позу пантеры, что с ним тоже не оставалось сомнений, а вот Веслав…

Он лежал в отдалении от всех, и то уходил вниз, в тень дерева, как будто в воду, то показывался на поверхности. Несколько секунд мне казалось – он исчезнет вовсе, но к тому времени, как я до него добежала, Повелитель принял стабильное положение на земле и довольно четко изрек в пространство:

– А я так и знал, что будут паскудные ощущения, – не открывая глаз.

От облегчения я просто свалилась на траву рядом с ним – все равно ноги не держали после финта, который он выкинул.

– Ты нас перенес?

– Да.

– Куда?

Теперь он тяжело дышал, умудряясь время от времени сдувать челку, которая лезла в глаза.

– Дурной вопрос. Но, наверное, недалеко, – он приоткрыл глаза и вдруг издал пару нервных смешков. – Что это было, с канализацией и алхимиками? Ты знала, что «Горгону» можно использовать только на чистом воздухе?

– Понятия не имела, – призналась я. – Просто вспомнила, как обещала обрушить на вас с Йехаром мою стихию… еще после первого призыва. Воспользовалась заготовкой.

Вот теперь он рассмеялся, хотя задыхаться от этого стал только больше. Я вспомнила, какие лица были у алхимиков, когда на них обрушилось «фекальное цунами», и невольно присоединилась.

Было, отчего посмеяться. Выбрались. И ведь удрали не только от Канцелярии, но и от нихилла – нам пора вручать «Орден Колобка»! Правда, трубы канализации в нашем дворе разорваны, половина стекол в домах выбиты, а сам двор выглядит так, будто именно в его масштабах состоялась репетиция Третьей Мировой… но в тот момент мы смеялись. Потому что были живы.

– Это было вовсе не забавно! – послышался надтреснутый голос Йехара, и он сам, шатаясь, подошел поближе, – ты ведь переместил нас не сквозь обычный портал, а так, как перемещаешься сам – через тени? Это было…

– Сложно, – уточнил Веслав, пытаясь выровнять дыхание. Но Йехар имел в виду совсем не это.

– Это… было… зачем?! – вопросил рыцарь, не считаясь с нормами русского языка, освоенного через Арку. Андрий, который уже удостоверился, что мы живы, но подняться еще не мог, поддержал Йехара согласным «Ик!»

– Оля… – простонал Веслав.

– Дурной вопрос! – тут же выдала я, гордясь тем, что угадала желание суженного. – Мозги включите!

Рыцарь послушно включил и после этого помрачнел.

– Ты думаешь, он был не один?

– Я знаю, что он был не один, – уточнил Веслав. После двух неудачных попыток подняться он вытянул руку с согнутыми пальцами по земле – и вокруг его ладони начали собираться, все густея, тени окрестных кустов и деревьев. Они словно впитывались в ладонь. – Кое-как я распознаю их приближение, просто на этот раз меня количество темных стихийников рядом с толку сбило…

– Веслав! – предупредительно вскрикнула я.

Тени начали примагничиваться к ладони Повелителя с лихорадочной скоростью. Тень ближайшей коровы исключением не была: вне зависимости от своей хозяйки она вдруг поскакала к нам. Бедная животина с истошным «Му-у-у?!» – понеслась возвращать свое достояние.

Веслав сел и отряхнул пальцы – и тени вернулись на место, разве что выглядели теперь малость укороченными. Корова успокоилась, но косилась с недоверием. А тут как раз в себя пришла пантера – и буренка и вовсе решила удалиться восвояси.

Эдмус тоже отошел, вскочил на ноги как ни в чем не бывало – и тут же к нам.

– Безлюдная местность! – он был в восторге. – Еда! – длинный язык спирита перехватил в полете случайную стрекозу. – У нас пикничок?

Андрий тяжело сглотнул, а Веслав заинтересовался.

– Ну-ка, иди сюда, спиритский феномен. Рассказывай, как тебе удалось вырубить нихилла!

– Чего-о-оо?! – еще раз изобразил Эдмус Теодора, правда, невинности ему не хватало. – Ну, как-как… обычно! Так захотелось его по плечу похлопать – аж пальцы сводит, а он как посмотрит на меня и ка-ак упадет…

Преобразившаяся в себя Виола сходу выдала спириту подзатыльник, на который он ничуть не обиделся и продолжил объяснять:

– А вообще-то – просто. Вы хоть знаете, какой грохот учинили этой баталией? И сколько матерей прижали к себе детей в окрестных домах? А сколько старичков схватили веники и решили оборонять своих старушек до последнего дыхания? Вот и…

Что-то часто себя нынче показывает стихия Эдмуса. В предыдущие два призыва её что-то было не видать, хотя... в мире Виолы был перекос к равнодушию, а значит, глобальная нехватка теплых чувств, мир же Йехара… едва ли придворные там так уж обожали друг друга, а в остальном рядом с нами там вообще не очень часто оказывались люди.

– Н-но ведь нихиллы отрицают стихии, – простучал зубами Андрий. Он еще не вполне отошел от путешествия в тени, зато «феномен отличника» являл себя во всей красе.

– А не все стихии можно отрицать, – с нахальной улыбкой выдал спирит. – Так мы, значит, перемещались через тень? А если бы меня выкинуло в тени вон той зверюги с жутким голосом?

Все машинально посмотрели по направлению коровы и одновременно решили, что пора переходить к каким-нибудь действиям.

Проблема была в том, что переходить к действиям всем катастрофически не хотелось, даже Йехару. Мы были вымотаны боем, мы были голодны и понятия не имели – где мы находимся. Но у нас на хвосте могли висеть и Канцелярия, и оставшиеся нихиллы, так что странник пораскинул мозгами и худо-бедно распределил роли.

Единственная роль – разведка – в результате досталась Андрию и Виоле. Эдмус просто поводил ушами и ткнул в ту сторону, откуда, по его словам, доносился подозрительный гул. Парочка смоталась туда, вернулись через полчасика, и Андрий доложил:

– Мы на Дороге Жизни. Двадцать второй километр.

Веслав действительно не забросил нас слишком далеко. По своим меркам.

Пока ребята занимались разведкой местности, мы обсуждали создавшееся положение. Эдмус наполнял свою пасть разнообразной мошкарой, причмокивая, когда попадался особенно аппетитный овод или шмель («Остренько!»). Йехар мрачно доказывал Веславу, что Дружине нужен отдых после недавнего сражения.

– Посмотри на себя – ты еще не оправился от ранений, а теперь вот перенес нас, и никто не знает, насколько ты ослаб…

– Да у нас на хвосте как минимум три нихилла висят и Хаос знает кто еще, а вы мне тут про инвалидность и путевки в санаторий!

– Ну, насчет «кто еще»… – вступила я. – Сомневаюсь, чтобы Канцелярия так скоро оправилась от погрома. Отдел Нейтралов вообще можно списывать: у половины случится инфаркт, когда они узнают, скольким людям нужно зачищать память.

У второй половины инфаркт произойдет непосредственно во время того, как они будут пытаться объяснить все случившееся прессе, блоггерам и официальным службам.

Веслав на несколько секунд прикрыл глаза и вроде как задумался. Потом тряхнул головой.

– Да, там плачевно. Правда, остальные нихиллы себя не проявили – видать, растерялись после потери бойца, а у этих тварей сложновато с планированием. Зато профессора влезли в научную дискуссию о нихилле и твоем, Эдмус, феномене. Макаренко уже в себя пришла, зато сорвалась в истерику… – он мельком глянул на наши лица и пояснил: – Смотреть я тоже могу через тени. Не особенно напрягаясь.

– После ее приземления на тех алхимиков – нас не удивит никакая истерика, – рассудительно отозвался Йехар. – Уж очень они страшно выглядели.

– Спасибо Ольге! – хмыкнул Эдмус.

– Да Макаренко просто мужиков опасается, а тут на четверых грохнулась – вот и визжит, – рассеянно отозвался Веслав. – Жаль, нихиллы теней не оставляют… Ладно, Канцелярия точно не скоро расхлебается. Из боеспособных осталось не так уж много, в бою выложились как следует, отдел нейтралов поголовно на зачистке памяти у свидетелей, да еще до них дошло, что у них тут нихиллы на территории.

Что-то связанное с Макаренко всплыло на краю памяти, но исчезло, когда Йехар заговорил опять:

– Полагаем, они считают, что мы покинули город и находимся где-то… в совершенном отдалении, не так ли? Они ведь не знали, как далеко ты можешь нас перенести. Остаются нихиллы, мы так и не знаем – как они нас находят… Ни мне, ни моему клинку не приходилось сталкиваться с этими тварями, однако мне казалось – у них, как и у тебя, свои пути… Однако же звучит так, будто немного времени у нас есть.

– Проблема в том, что мне нельзя использовать свои силы, – пробормотал Веслав, – я имею в виду: для чего-то масштабного. Как бы нихиллы не засекли, да и Канцелярия может подтянуться…

Мы все невольно хмыкнули в ответ на это. Лично я после драки и стресса не могла бы заморозить стакан воды, а Виола так честно призналась, что не наложит даже простейших мороков.

– По-хорошему – надо бы убираться подальше и правда, только сперва отдышаться, да и переодеться, что ли. Вопрос – где. Знакомых стихийников могут проверить, а мы к тому же не знаем, кому из них можно доверять…

Оскорбленный Андрий открыл рот, но я посоветовала ему замолчать взглядом. Мне было достоверно известно, что настырность и неумеренный энтузиазм довели этого подмастерья до полного отсутствия хороших знакомых. Заявись мы к кому – и нас выдадут уже потому, что среди нас Андрий.

– Выход один – завернуть какую-нибудь машину…

Машина! Я щелкнула пальцами и вскочила на ноги. Вот, что мне покоя не давало!

– Тот джип, которым меня Макаренко чуть не расплющила – никто не видел, кто его так отвернул?

– Полагаем, тот же, кто предупредил нас об атаке, – серьезно ответствовал Йехар.

– Ольга, у тебя есть друзья из темных магов по металлу?! – оскорбился Андрий вторично. – Такого уровня?

– Может, эта Макаренко сама остановилась, – выдвинула предложение Виола.

Реплика переходила к Эдмусу, но тот как раз запивал сытный обед из ближайшей лужи. В ответ на наши взгляды шут невозмутимо процитировал, доказывая, что помимо феноменального слуха обладает еще замечательной памятью и воображением:

– Имидж – ничто, жажда – всё! Спирит – не дай себе подохнуть!

К нашей общей радости Андрий поменял окраску на бледно-сиреневую – цвет, который я еще не наблюдала ни на чьем лице.

– Макаренко не остановилась бы, – отсек Веслав. – Ольга, да она убила бы тебя без раздумий, после чего я бы…

Он осекся и какое-то время напряженно всматривался почему-то в Эдмуса. Тот постарался лакать воду как можно тише и невиннее.

– Ее контролировали, – наконец выговорил Веслав.

– Макаренко? Точно?

– Да… она же не полная дура, голова у нее варит. Должна была понимать, что я с ними сделаю, если с тобой… в общем, я бы действительно не остановился. А Питер напоминал бы Хиросиму.

– После чего ты возненавидел бы себя, – продолжил Йехар совершенно спокойным, заинтересованным голосом. – Не отрицай, брат мой… Себя, а потом и окружающий мир, и Повелитель Теней явился бы во всем могуществе. Но кто мог такого хотеть? Нихиллы?

– Они не могут контролировать сознание. Может, конечно, контроль артефактом, но там же ментальники вокруг Макаренко паслись – неужели не почувствовали? Скорее уж, это был кто-то, кто в бой не вмешивался и все время стоял в сторонке.

– Итого у нас – Канцелярия, нихиллы, Небирос, один неизвестный союзник и один неизвестный противник, – подытожила Виола и потерла подбородок. – А в моем-то мире еще ничего было! Ну что, может, забредем туда, где можно поесть и выспаться?

При слове «поесть» бывалый охотник Йехар задумчиво скосился в сторону коровы и погладил меч. «Дичь» чутко уловила его оценивающий взгляд и увеличила расстояние между нами еще.

– Жаль, емкости нет, она же, наверное, дойная… – вздохнул сельский парень Андрий, чьи партизанские корни проступали все ярче.

Я деликатно напомнила, что, если мы будем сидеть на месте – можно наткнуться и на хозяев коровы, а выглядим мы, мягко говоря, необычно, так что пора бы и двигаться.

И найти убежище хотя бы до следующего утра, причем, так, чтобы нас не нашли и чтобы оно было неподалеку. Такая логическая задачка просто не могла не вызвать словесную баталию между Поводырем Дружины и Повелителем Тени. Йехар полагал, что нам нужно…

– …отыскать какое-нибудь пристанище… постоялый двор, где хозяин и прислуга не задают излишних вопросов…

– А расплатимся мы чем? Олиной карточкой? И понадеемся, что Канцелярия это дело не отслеживает? Или у кого-то есть достаточно налички?

– Несколько золотых…

– Местной налички.

– Тогда просто какая-нибудь квартира, которая… как бы это ни было печально, тебе придется применить на хозяине эликсир забвения…

– У меня базовый запас в карманах, забвения среди них нет, а эликсир подчинения вы разлили, когда искали кроветвор!

– Это не мы, это Бо… но разве ты не можешь изготовить…

– Из чего? Из пиявок местных? Все ингредиенты – в Смоленске, а моя хибара оцеплена так…

Через некоторое время к их беседе подключился еще Андрий со своими корнями и предложением скрываться в окрестных лесах и болотах. Оно вызвало… своеобразную реакцию:

– В каких, к черту, лесах?! – рявкнул выведенный из себя Повелитель так, что наши тени сперва сплющились, потом распрямились. – Здесь Питер, а не сибирская тайга!

– А пропитание мы будем добывать себе, грабя местных прохожих, – подсказал Эдмус. – При одном взгляде на наши физиономии они отдадут все, что угодно!

К счастью, Виола в споре не участвовала. С нехарактерным для нее безучастным видом она сидела рядом с Андрием и просто смотрела на небо.

Следить за всей панорамой в целом было одно удовольствие, но тут я почувствовала, что настал мой час:

– Дорогой, – изрекла я самым своим торжественным тоном. – По-моему, пришло время познакомить тебя с моими родителями.

Глава 7. Дом, милый дом

От такой шуточки даже Эдмус пришел в себя не сразу. Йехар открыл рот в страстном протесте, а Андрий тут же уточнил:

− К тете Розе? Это можно.

Общество теперь воззрилось на Андрия. Я тем временем измышляла формулировку покороче, которой можно было склонить призывников на свою сторону.

Что мы посмеем остановиться у человека, кем бы он ни был – бывалым стихийникам придет на ум в последнюю очередь. Как уже было сказано, прежде всего проверке подвергнутся магические знакомые. А о родне, особенно о родителях, если они люди и если с ними видишься нечасто – в Канцелярии может даже не быть полных сведений.

С моей же матушкой – вообще случай особый, включающий долгую историю с переездами, разменами квартир, родней и сменой прописки… И моим раздолбайством с паранойей (приобрела за призывы!) напополам.

В общем, да, в Канцелярии просто нет адреса моей матери.

По-моему, я зря настроилась на логические аргументы. Йехар, указывая сначала на Веслава, потом на Эдмуса, потом потрясая руками безнадежно, утверждал явно что-то другое:

– А как мы приведем к твоим родителям сначала вот эту гадость, потом вон ту гадость, так, чтобы они не умерли сразу после радостной встречи? – перевел спирит.

– К родителю, – машинально поправил Андрий.

– Мой папа был летчиком… – с идиотической мечтательностью во взгляде добавила я.

Отменным. Улетел куда-то в неизвестном направлении, когда мне было года полтора, и как-то с тех пор не очень торопился повидаться с дочерью. Ах да, отвечая на вопрос Йехара:

– Да нормально приведем. Мама не особенно удивится.

– Твоя мать – что-то вроде моего отца? – осведомилась Виола подозрительно. Я как следует припомнила вечно укуренного Офпроца и пожала плечами.

– Ну, когда я увлекалась сначала готикой, а потом тяжелым роком и готикой, и когда я по ночам притаскивала на ночлег семь-восемь друзей… большинство с гитарами, она очень радовалась, что у меня такие славные товарищи, и всех угощала оладушками.

– Она – воплощение Тео в женском обличье? – переспросил спирит.

Сам того не замечая, он выдумал определение, с которым трудно было поспорить. Я пожала плечами во второй раз, не понимая, почему на меня так таращатся Йехар и Веслав.

– А я думал, у меня насыщенное прошлое, – пробормотал наконец рыцарь. Алхимик не сказал ничего.

По-моему, он прикидывал, с кем связался.

– Так вот, мама живет во Всеволожске. Пригород – полчаса от Питера. Если доберемся до нее благополучно, то сможем отдышаться. Только, как уже было сказано, добираться будем без магии. И без мороков.

Хорошенькое же мы зрелище сейчас являли без того и без другого. Впрочем, я или Андрий – это можно было пережить, хотя сомневаюсь, что нас пустили бы в какой-нибудь ночной клуб. Веслав – с натяжкой, но тоже ладно, у Виолы просто лицо нездешнее, но вот одета она вполне…

В общем, у нас наклевывалась довольно крупная проблема. Размером с одного зрелого спирита.

– Туда можно добраться на мет-ро? – интересовалась наша проблема, которой, к тому же, ни в коем случае нельзя было подниматься в небо. – А давайте вы меня забинтуете?

И все бы хорошо, но бинтов у нас не было. Даже у многоопытного Йехара. Выход оставался один: я вторично сделала решительное лицо и его озвучила:

– Нужна Бо!

…полчаса мы всеми усилиями пытались запихать Виолу в шкурку ее гламурной натуры. Но триаморфиня упорно не желала менять позиции. Мы потрясли ее неизменный рюкзачок, но добились того, что на ноги Андрию грохнулся сначала арбалет, потом бластер, потом три метательных ножа, но никакого подобия косметики. Виола сама призналась, что понятия не имеет, кто зачаровывал ее рюкзак, но косметика там объявлялась только когда главенствовала Бо.

Оставалось закатить глаза и обратиться к старому, проверенному…

– Пижму вашу через тертый хрен!

– По-моему, ты вылезаешь за рамки цитат.

– Хаос! Ты вообще вылезаешь за все существующие рамки – я, черт возьми, магистр алхимии! С некоторых пор – Повелитель Тени, да, не самый лучший, то есть худший, но уж какой есть! И я должен заниматься… косметикой?

– Для спиритов, – уточнил Эдмус, что совсем не помогло делу.

– Веслав, – вмешался Йехар, – поскольку мы не можем использовать мороки или спеленать Эдмуса и положить его где-то у обочины, забросав сорванной травой для маскировки…

– Здравая идея!

– …надежда остается на алхимию. Поскольку с тобою нет основного запаса эликсиров, в том числе того, который помог бы обмануть окружающих…

Веслав застонал. Должно быть, вообразил во всех подробностях свой несравненный многокарманный плащ. И незаменимый, потому что ух, как нам его не хватает.

– Надежда… и-э-э… на твою гениальность? – первая отчаянная попытка Андрия подыграть мне и польстить Повелителю Тени возымела вялый успех. Мой любимый со скрипом выпрямился, мрачно бросил:

– Как всегда, – и побрел по ближайшим кустам в надежде найти хоть какие-то компоненты.

За время его отсутствия я обнаружила, что в моей сумочке сохранились еще помада, пудра и один косметический карандаш, передала это все Виоле с просьбой посмотреть, что можно сделать с Эдмусом, а сама занялась Йехаром.

Походный плащ я у рыцаря отобрала сразу – по моему настоянию, им он несколько раз обернул Глэрион в ножнах, хотя и отчаянно сопротивлялся– мол, клинок вытаскивать несподручно. Рукава рубахи мы закатали, металлический суровый обруч убрали с волос долой – и у Йехара вид стал не то, чтобы очень современный, а вполне допустимый для какого-нибудь заядлого ролевщика.

– Вроде бы, все, – неуверенно заметила как раз и Виола. Она развернула Эдмуса к нам, и наш тройной вопль – мой, Йехара и Андрия – прорезал небеса великолепной симфонией ужаса. Знакомая нам корова в ужасе бросилась спасаться по полю, а в кустах послышался хруст, и на поляну выскочил Веслав, уверенный, что на нас уже набросились все отряды Канцелярии, и что ему нужно срочно применять стихию.

– С ума посходили?! Еще секунда – и я бы от ваших концертов в развертку ушел! Что на этот ра… А-А-А-А-А!!!

Вопль Повелителя был короче наших, но как-то… энергичнее.

Эдмус, на которого Виола добросовестно извела всю мою косметику, недоуменно смотрел на наши потрясенные физиономии. Спирит был страшен. Местами зелено-серый, местами – пятнисто-бежевый от пудры, которой не хватило – казалось, он страдает экзотическим заболеванием кожи. Кроваво-красные губы – помада оказалась вечерней – за которыми по-прежнему скрывается масса желтых клыков – плюс ко всему нарисованные густые брежневские брови и, с какой-то стати, маленькие усики под носом.

– Таким я представлял себе фашизм в детстве, – дрожащим голосом сообщил Андрий.

Эдмус выхватил из рук Виолы пудреницу, посмотрелся в зеркальце и издал хрипящий звук. Триаморфиня пожала плечами.

– Что? Я в жизни никого не размалевывала, делать мне нечего. А на усы карандаша не хватило…

Веслав поймал мой умоляющий взгляд и взялся за перетирание цветков иван-чая в ладонях…

Когда через часик мы тронулись в путь, Эдмус был сгорбленным, но не старым лицом арабской национальности. И почти в национальном же костюме: его голову венчал обруч Йехара, под который подложили немного белой ткани, которую, в свою очередь, безжалостно вырезали из ветровки Андрия. Чтобы скрыть крылья, на Эдмуса пришлось напялить плащ Йехара. Глэрион обернули остатками ветровки.

Таким образом, все подручные средства были использованы во благо, и Веслав, осмотрев нашу работу, сделал неохотный вывод:

– Вроде, человек.

Хотя с таким типом в автобусе я бы ни за что рядом не села. Ну, да это только к лучшему.

Мобильник Андрия остался у меня в квартире, а ближайшую остановку нам пришлось искать час с лишним, и это время для меня растянулось на полсуток. Сперва Эдмус выяснял, как ведут себя у нас в мире «такие, как он», и даже рвался пообщаться к двум лицам кавказской, что ли, национальности, продающим у дороги арбузы. Эдмуса путем постоянных колотушек Виолы удалось заставить угомонить, но тут Андрий с вечной манией отличника поинтересовался у Веслава о возможностях Повелителя, и нам пришлось терзаться по второму кругу.

Оказалось, это все равно, что спросить прежнего Веслава о его достижениях в алхимии.

– Теневые двойники? Не сказал бы, что это просто. Прежде всего, нужно понимать сущность моей стихии. Мир тени практически представляет собой негатив нашего мира, соприкосновение с которым губительно влияет почти на все живое – ну, на все стихии. Обычно теневой мир своих свойств не проявляет, а люди и не подозревают, что их тени – воплощение самого худшего, что есть в них самих. Ходят себе. Так вот, Повелитель может извлечь свойства теневого мира и использовать их в своих целях. Хотя едва ли в благих. Убивать с помощью той же развертки – легче всего, как и шпионить. Перемещаться сложнее: при недостаточной сосредоточенности рискуешь навечно сделаться тенью какого-нибудь столба. Но при определенной сноровке можно вытворять такое…

Его голос мечтательно зазвенел, и Йехар тут же осведомился подозрительно:

– Ты действительно хочешь избавиться от этого?

– Конечно, – ответил Веслав, мгновенно увядая. – Ты же видишь, что со мной творится.

До Всеволожска мы больше не разговаривали.

** *

Улица Александровская – просто верх разнообразия. Иногда мне кажется, что на ней представлены все образцы зданий за последние полстолетия. Здесь и только что строящиеся торговые центры, и перекосившиеся хрущовки, и относительно новые девятиэтажки…

Тем не менее, нас интересовала именно хрущевка, расположенная с сомнительным комфортом, вроде вида на проезжую часть.

–…и помните, – наставляла я, когда нам открыли подъездную дверь после первого же звонка, – мама считает меня преуспевающим архитектором, который мирно проживает в богемном Питере… кхм, хоть и в бабушкиной квартире… время от времени отправляется в длительные командировки на объекты, с которых не дозвонишься и не допишешься. И который все равно имеет право на небольшие странности. Так что очень сильно она вам не удивится, но вам все-таки не стоит уж слишком…

Здесь лестница закончилась, а я не успела нажать на звонок квартиры, как дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с моей родительницей.

– Здравствуй, мама, – сказала я, как мне показалось, довольно оптимистичным тоном блудной дочери.

Мать оглядела нас секунд в пять.

– Господи, какой ужас! – наконец охнула она, и челюсть у меня поехала в сторону.

Хотя, если посмотреть на нашу команду со стороны… наверное, это была ожидаемая реакция.

– Ты с гостями, а я в магазин не ходила! – продолжила моя родительница, и я несколько приободрилась. – Ну, что же вы там стоите, проходите…

Квартира была трехкомнатной – наследство от сварливой маминой тётушки, за которой мама присматривала последние пару лет. Но в коридоре нам явно пришлось тесновато. Хотя маму это не особенно огорчило: она стоически она выслушивала мои бессвязные объяснения о том, что, мол, это мои коллеги, хотя, наверное, все-таки друзья, и что нам придется тут остаться на денек, ну или чуть побольше – и в конце-концов мне серьезно начало казаться, что ее нужно наградить чем-то вроде Ордена Почетного Легиона.

– Ну, конечно, – просто сказала она, когда я выдохлась, а Йехар за моей спиной от неловкости ситуации скукожился почти до моего роста, – хорошо, что вы заехали летом, а то нам бы не хватило одеял.

Но самым потрясающим была сцена знакомства с остальными. Вернее, Андрия мама уже знала как «коллегу-архитектора», Эдмус на нее особого внимания не произвел, Йехар покорил манерами, Виолу она сначала и не заметила… вот едва я представила Веслава, как мама всплеснула руками:

– Ну, наконец-то, Оля! А я уж думала, когда дождусь… – и через секунду ее уже не было в квартире: рейд по магазинам манил своей срочностью.

Мы с Веславом недоуменно посмотрели друг на друга.

– А что, так заметно… – начал алхимик.

– Да совсем нет! – ответил Эдмус. – У вас лица так и дышат недружелюбием друг к другу, вы и на знакомых-то не очень похожи…

– Твоя матушка необыкновенно проницательна, Ольга, – Йехар почему-то с трудом сдерживал смех.

– Оля, вы за руки держитесь, – уныло добавил Андрий.

Что?! Я и алхимик тут же отскочили друг от друга, насколько позволял коридорчик, и устремили взгляды в разные стороны.

– Если ты пару раз гребнешь в его сторону правой или левой ногой – все будет выглядеть еще более убедительно, – проникся Эдмус. – Веслав, ты опровергаешь все слухи о том, что ходячие мертвяки не краснеют…

Веслав привычным жестом размахнулся – и его ладонь ушла в пустоту, реакции спирита хватило, чтобы увернуться даже в узком коридоре.

– Тебе нужно отдохнуть, – встревожился Йехар. – Ты только недавно встал с постели, и сегодня был бой…

– А вам, думаете, кроссы бегать можно? – огрызнулся Веслав, но прозвучало это вяло. – Ладно, сколько нам еще торчать в коридоре?

Операция по героическому расселению шести человек в трехкомнатной квартире началась.

Система «мальчики налево, девочки направо» не годилась, потому что поместить в одной комнате четырех мужчин, один из которых алхимик и один – спирит, не представлялось возможным. Да тут еще и Андрий, который как-то странно поглядывал на алхимика и уверял, что лучше будет ночевать в ванной, потому что у него «иногда бывают кошмары».

– А это не главный кошмар лежит? – уточнил Эдмус, показывая на Веслава. – Но вообще ты прав: по ночам он подкрадывается к спящим, пристально их рассматривает, а потом начинает добывать из них ингредиенты для своих черных эликсиров… думаешь, он спит?

Мы посмотрели на Веслава, который вытянулся на диване. Алхимик, очевидно, спал.

– Коварно притворяется, – поведал спирит, наклонился и помахал когтистой пятерней перед носом у Повелителя.

Рука Веслава поднялась и поймала руку Эдмуса за запястье.

– Во сне контролировать способности сложнее, – процедил алхимик сквозь зубы ничуть не заспанным голосом. – Могу убить, а после буду огорчаться.

Андрий сглотнул и рванул в ванную. Выманить его из нее так и не удалось. Одно койко-место оказалось свободным.

Эдмус помахал освобожденной рукой и подмигнул мне.

– А я вот могу спать на Виоле, если она станет пантерой. Хотя не могу поручиться, что не прожую во сне ее хвост…

Но Виола была не из пугливых и к Эдмусу уже давно привыкла.

– Пантеру временами контролировать трудно, – отозвалась она. – Можешь спать на ней сколько влезет, но у меня нет гарантий, что она не прожует тебя… целиком.

И при этом она, скорее всего, не шутила. Спирит изобразил себя побежденным тремя различными способами и отстал, но только от Виолы.

– Йехар, а мы с Виолой не будем тебя смущать ночью?

Задумавшийся рыцарь посмотрел вопросительно, и добрый спирит радостно начал лекцию о взаимоотношении полов, сопровождая ее жестикуляцией. К сожалению, лекцию он начал именно с жестикуляции и со слов:

– Понимаешь, некоторые из наших призывниц и некоторые Повелители, они, как бы…

Веслав подпрыгнул из положения лежа. Не открывая глаз и не просыпаясь. Эдмус осекся и с удовлетворением просканировал мое лицо.

– Мой любимый цвет, после зеленого, конечно. Веслав, увы, тебе придется обойтись обществом Йехара, и, конечно, меня, любимого…

Алхимик приоткрыл один глаз, и уголок его рта пополз вверх в опасно спокойной улыбке.

– Тебя? – переспросил он. – Проблема решаемая. Оставьте-ка нас на пять минут…

Ничего нет легче. Йехар с охотой сбежал из комнаты, в которой тени вели себя уж очень беспокойно, а Эдмус понял, что пошутил неудачно и решил оставить Веслава тоже. Спирит вымелся со словами:

– Э нет, пусть лучше моим обществом кто-нибудь другой обойдется. Знаешь, мышки, тараканчики, Андрий в ванной; я понимаю, что намерения твои чисты, но могилу ты мне выкопаешь и с чистыми намерениями…

Дальше мы его не слышали. Веслав получил хотя бы пару часов на спокойный сон.

Нам с Виолой, таким образом, досталась целая комната – святая святых моего беспутного дядьки, который от нрава своей матери рванул куда-то в Австралию. Йехар зашел следом и с некоторым удивлением осмотрел плакаты на стенах.

– На мой взгляд, говорит о… разнообразной жизни, – он потрогал какой-то диск. – Это музыка?

– Это «Led Zeppelin», а что?

Виола, едва войдя, уселась около окна. Хотя за окном ничего интересного быть не могло. Что с ней, в самом деле?

– Музыка, – повторил Йехар, – я почти уверен, что слышал что-то подобное сегодня. Звенящие нити. Притяжение, знаешь, как у…

– Даллары.

Рыцарь чуть склонил голову, но отблеск боли в глазах был уже потусклее, чем раньше. Похоже, Йехар медленно, но верно начинал справляться со своим горем.

– Ты думаешь, где-то здесь – Чума Миров? – мне тоже пришлось сесть. Мало нам нихиллов, и Повелителя Тени, и Небироса, и ненормальной Макаренко…

– Не думаю, – открыто сказал Йехар. – Этот зов был другого рода. Можешь мне поверить, я запомнил, как звучит призыв Чумы Миров. Но то существо…

– Которое контролировало Макаренко, мы ведь об этом?

– Да. Его песня была иной.

– В этом мире даже слуг Небироса прет от рок-н-ролла, – авторитетно заявил Эдмус, появляясь в дверях.

Его пришлось бросить на Йехара и Виолу, пригрозив и рыцарю, и триаморфине репрессивными мерами, в том случае, если они упустят нашего шута-полководца. Входную дверь только что протаранили здоровенными пакетами с продуктами, а это обозначало, что мама вернулась из своего похода за добычей.

Пора было врать.

Вралось трудно и безвдохновенно. Я устала, и рядом со мной не было Эдмуса, чтобы меня вдохновить. Мать, конечно, могла установить новый олимпийский рекорд по деликатности, но при этом бросала такие немые взгляды… Они смотрелись тем более интересно, что бросались в перерывах между извлечением продуктов из пакетов.

Сметана – взгляд – колбаса – взгляд – второй вид колбасы – да что ж такое-то?

«Ну, если ты не хочешь говорить о своих знакомых – то хоть о нем-то расскажи!» – умоляли глаза мамы.

– Как я уже сказала, его зовут Веславом, – с вызовом выпалила и я ответ. Подумала и прибавила с еще большим вызовом: - Веслав Чумной.

Мама глубоко засунула руку в пакет, вытащила оттуда головку чеснока и глубокомысленно кивнула:

– Ты хочешь взять его фамилию?

Господи! Мало мне шуток Эдмуса, и она туда же. Вот прямо так всем не терпится вообразить умилительную картинку: я в подвенечном платье, ну, и Повелитель Тени… в парадной ветровке, да.

Чтобы представить себе эту церемонию, нужно быть полным антиклерикалом.

– Э… мы еще пока не настолько…

– Правильно, – мать с серьезным видом извлекла из второго пакета нарезанный батон. – Это еще нужно обдумать. Что лучше приготовить – салат «Оливье», или с ветчиной и сыром?

На этом моменте я зашла в тупик. К счастью, тут на кухне явился Андрий, заявил, что есть никто не хочет, потому что все очень устали, и незаметно уболтал маму до того, что она согласилась даже покинуть кухню – «посплетничать и посекретничать». Не знаю, может, от новичка все же есть польза?

Я оглядела владения, которые остались на мою долю. Пищевых владений было больше всего, и кое-какие из них просились внутрь. Не знаю, как остальные, а я была голодна зверски.

Только не трогать ничего из приправ. Моя родительница предпочитала готовить поострее и поароматнее, я с детства привыкла к тому, что ящики полны сушеными травами, а рядом с сиротливым пакетиком муки в шкафчике выстроилось восемь видов перцев. Но вот различить, где что – увольте. Лучше пошлите меня к Веславу в лабораторию.

Итак, я откопала на плите вчерашнюю котлетку, извлекла вилку, занесла ее как следует, нацелилась на объект…

И вилка, как будто я ее заставляла принять участие в убийстве, лебедем вылетела из рук. Металлическим таким. Четырехзубым.

«С кем не бывает», – подумало мое заторможенное «я» и извлекло из шкафчика кухонный снаряд номер два.

И вторая вилка тоже вылетела у меня из руки. Шлепнулась на стол, а когда я попыталась ее поймать – ускакала самым наглым образом.

«Федорино горе». Я подозрительно оглянулась: чашки или чайник сбегать покамест не собирались, но зато из приоткрытого ящичка под шумок уползли еще три вилки, две столовых ложки и одна мелкая, десертная. И все они стремились к…

– Что за Ха…

Потолку.

Какое-то время я наблюдала за хороводом столовых принадлежностей над моей головой, одновременно молясь, чтобы в этот момент на кухню не вернулась мама. Потом вилки и ложки немного успокоились и сложили, вне всякого сомнения, букву «К». Потом шустро перестроились в «А», и вот, вуаля, после пары секунд терпения я сложила в мозгу:

К-А-К В-Ы?

Действующая часть сознания отметила, что Веслав бы назвал вопрос дурным. Лично я в этот момент себя чувствовала как-то не очень. Например, потому, что по потолку квартиры моей мамы свободно разгуливали вилки. Которые контролировал, конечно, мощный маг металла. Который, опять-таки, уже дважды нам помог, поэтому, наверное, имел право задавать такие вопросы…

Вот только я понятия не имела, что ему ответить. Знать бы хоть, где он находится – и тогда ледяные узоры на потолке его квартиры обрисовали бы «Кто ты?»

Вилки еще несколько раз перестроились. Теперь они изображали цифры.

1-1-8.

Восьмерка далась с некоторым трудом.

– Гм? – усомнилась я вслух. – Что такое произошло в сто восемнадцатом? Или это номер дома?

Или не дома, а, скажем, аудитории? Например, в аудитории с таким номером нам постоянно читал лекции…

– Не может быть.

Огромное спасибо моему приобретенному самообладанию. Я сказала это шепотом, тогда как должна была орать.

Игнатский.

Кстати говоря, он и приходил всегда в 11:18, чтобы уж симметрично. В этом смысле он был болезненно точен. Опаздывал всегда на три минуты, и уже после двух лекций Игнатского все начали тратить эти три минуты именно на моральную подготовку к тому, что придется пережить…

– Но вы же…

Вилки ничего не торопились изображать. Тот, кто связался со мной, давал мне возможность подумать.

Маг по металлу. Шеф Светлого Отдела Канцелярии – адепт темной стихии! Но почему никто об этом не сплетничал… никто не заметил?

Потому что он никогда не пользовался стихией в присутствии других магов. Читал только теоретические дисциплины. А аура… у него аура светлого стихийника, но с серыми тонами – да!

Когда Эдмус впервые применил свою истинную стихию, я подумала, что такого оттенка не наблюдала у Игнатского. Это была правильная мысль. Во всех отношениях, потому что аура Игнатского вообще была ни на что не похожа.

И никто не заметил до сих пор. Я припомнила чуть вздрогнувшее, напряженное лицо шефа, когда автомобиль, который несся на меня, отвернул в сторону…

Сомнения, если они и были, испарились.

А тут еще вилки на потолке опять пришли в движение, поясняя мне, несмышленой, то, что я сама должна была знать:

С-т-и-х-и-и – н-и-ч-т-о.

Это он тоже говорил нам на лекциях. Что изначально стихии выбирают тех, кто склонен к свету, тьме, или колеблется. Но что человеку свойственно меняться: стихия остается при нем, а склонности уже другие. А особо ретивые светлые в этот момент фыркали, считая это бесплодными теориями… Они не знали, что шеф имел полное право на эти слова.

Значит, поэтому он и вмешался. Стихии – ничто. Невероятно, но, кажется, он поверил словам Веслава. А может, и моим.

Десертная ложечка наставительно стукнула по лбу, свалившись с потолка. Я отвлеклась, а буквы на потолке сменились уже в третий раз:

В-о-д-а.

Ну, конечно.

Я торопливо отвернула вентиль холодной воды и сунула руку под кран. Единая водная система. Теперь только найти Игнатского, который наверняка тоже контактирует с водой…

Трубы, потоки, вливающиеся новые ручьи… Игнатский неожиданно отыскался в туалете какого-то кафе.

Он засовывал руку в унитаз.

– Силы Гармонии! – я едва свою руку из-под крана не выдернула, но меня остановил недовольный голос шефа в ушах:

– Не падай в обморок, когда меня увидишь. В моей квартире Тамара давно жучков понаставила. А унитаз чистый, не бойся.

У меня имелись по этому поводу сомнения, но я не могла их высказать. Говорить через воду – магистерский уровень, до которого я в жизни дотягивала пару раз, во время стрессов.

– Если слышишь – дай импульс холода… – я повиновалась, и голос шефа в ушах отозвался тяжелым вздохом. – Импульс, а не заморозку в минус двадцать… молчи и слушай. Где вы сейчас – знаю только я, потому что после твоих призывов начал прорабатывать информацию по тебе отдельно.

Когда это он успел? Хотя после первого призыва мы с ним начали видеться чаще…

– Нейтралы и темные тоже прорабатывали, конечно, но я им пару адресков-то в информации потер… С организацией поиска я прикрою вас, насколько смогу… Но долго на месте не оставайтесь. Повелителю передай – пусть не использует свои силы на максимум. Развертку наши специалисты засекают быстро. В остальном все пока слишком истощены, чтобы работать по вам как следует.

Веслав взбесится, если я ему скажу что-то подобное. Он-то, само собой, и без подсказок додумался.

– Со мной связывайся только в самых крайних случаях, Оля. В Канцелярии есть кто-то… кто контролировал Тамару. Не ментальник. Будем его искать, но все-таки – вы осторожнее.

Четкий инструктаж. В этом весь шеф. Когда есть время – он будет сколько угодно ныть о том, как ему надо в отпуск, курить и тыкать в мешки под глазами, а когда времени нет – за десять секунд выдаст тебе полную разнарядку: куда идти, кого найти и какие конечности оторвать. Девочки из Отдела Статистики рассказывали, что Макаренко приходила брать у него уроки четкости.

– Надеюсь, Андрий не подкачает, – подвел итог шеф. – Нихиллов ищем. До встречи.

На пол посыпался маленький дождик из столовых приборов. Я отдернула руку из-под струи воды и посмотрела на мокрую ладонь.

Ему придется всё обставить так, будто он против нас. Этого он не сказал, это разумеется само собой.

Ну, и ладно.

Вернулась мама, так, будто почувствовала, что можно. Посмотрела на мое лицо и выдала хорошую новость:

– Вы же, наверное, устали с дороги? Можно не садиться за стол, а ограничиться бутербродами и парой салатиков. Поедите прямо в комнатах… если, конечно…

Наверное, она удивилась, когда я бросилась ее обнимать прямо после этой фразы. Для сегодняшнего дня попытки изобразить из Дружины нормальных людей за общим столом, были бы для меня точно лишними.

Глава 8. Щепотка шоппинга

Утро порадовало солнцем, пением птиц (и Эдмуса, но, к счастью, где-то далеко от меня) и полной непоняткой. Еще и Игнатский ко всему прочему. Ах, да, и это невнятное «кто-то в Канцелярии». И…

Дружина в квартире моей матушки! Это та самая, которая мою квартиру превратила в руины… не говоря уже о том, что теперь к Дружине прилагался бонус в виде Повелителя Тени.

И при этом – одиннадцать утра. Наверное, лучше не вставать, потому что и так все кончено.

Но квартира с чего-то выглядела совсем как прежде. Если, конечно, не считать звуков, которые издавал Эдмус. Спирит в компании Андрия и Йехара «забивал козла» на желания, причем с большим азартом.

– Рыба! – рыцарь поднял глаза и увидел меня. – Ольга, если ты по поводу этого жуткого воя – Андрий нечаянно пожелал, чтобы Эдмус спел…

– И можете не говорить мне, чем это закончилось.

У Эдмуса вид был самую чуточку виноватый, а у Андрия – оглушенный. Но не чуточку.

– Но Виола уже изолировала эту квартиру от внешнего мира своими заглушками, и Веслав также обещал…

– А сам-то он где?

Андрий и Эдмус переглянулись и закатили глаза. Йехар молча указал в сторону кухни.

Там меня ждало еще более тяжелое испытание, чем пение спирита. За какое время алхимик и моя матушка нашли общий язык – не знаю, но вот, нашли и теперь были до того увлечены друг другом, что и меня-то не заметили.

– …так извозюкивалась! Я просто стирать не успевала, вы себе не представляете. Наверное, она ни одного дождя не пропустила, а как любила грозы! Но уж сколько полуутопленных котят она домой приволокла…

Ностальгия. Это слово стоит у меня в списке сразу же после роз и больниц. Ну, давайте еще вспомним, как я однажды свалилась в колодец – вот тоже был случай, все бабки из той деревни посмотреть собрались, а меня потом почему-то даже собаки узнавали.

– Н-да, я заметил, что она любит водные процедуры…

Веслав нацепил фартук, подвернул рукава, а как только он отвернулся от моей матери, на лице у него вместо маски приветливости проступила суровая решимость показаться нормальным во что бы то ни стало.

– Это вряд ли, – выразила я свое мнение вслух, как только мы встретились взглядом. Повелитель пожал плечами – мол, стоит попробовать. Мама отвлеклась от нашинковки овощей и посмотрела на нас с готовым умилением, как будто настроилась созерцать что-то прекрасное.

Веслава можно было упрекать в бесчувственности, но ловить выражение лица человека он умел. На его собственном лице начала образовываться паника и вопрос вроде: «Что я сделал не так и чего она от меня ждет?»

«Утреннего поцелуя, дубина стоеросовая, – устало подумалось мне, – моя мать не знает, что ты привык приветствовать окружающих воплем: «Решили продрыхнуть до конца времен?!»

Удивительно – но понял. Все с тем же паническим выражением лица церемонно нагнулся и неловко клюнул меня в щеку. Замечтавшаяся о скорых внуках мама чуть не лишила себя указательного пальца.

– Все нормально устроились? – всё равно ж поговорить здесь и сейчас как следует не получится.

– Мне казалось, Виола не спала, – ответил Веслав негромко. – Остальные обалдуи в норме. Ты, кажется, общалась с… шефом?

И засек ведь как-то. Ну, при его способностях…

– Да, и он хорошо настроен.

Мама отвернулась, чтобы «не смущать молодых», и мне отчаянно захотелось выскочить из кухни. А кстати, почему бы и нет? Нужно только сделать сытое лицо и объявить:

– Позавтракаю в обед, – и отступить к двери, стараясь не слушать, что там говорится за твоей спиной. Хотя ничего особенного там, конечно, не говорится. Паранойя…

– Нет, теперь тимьян, – донесся до меня голос Веслава, а потом сразу же восклицание матушки:

– Какой запах! Да вы просто алхимик!

Надеюсь, после этого определения у него не дрогнет рука, и супчик не похоронит половину района в обломках.

Ну что ж, если все вели себя настолько нетипично, должно же быть хоть одно исключение. Оно нашлось почти сразу: Виолу не радовали кулинарные ухищрения моей родительницы и Веслава. Она сидела у окна с крайне замкнутым видом, который в целом был для нее привычен. Хотя обычно к замкнутости еще добавлялась агрессивность.

Мои шаги триаморфиня, конечно, услышала.

– Как думаешь, если бы с ним что-то случилось – я бы почувствовала?

Я открыла рот для ответа и вместо этого разразилась вопросом:

– О ком речь?

Виола отвернулась от окна и посмотрела на меня так, будто я сморозила огромную глупость.

– О Тео, конечно.

– А, – сказала я, пытаясь изобразить понимание, от которого на самом деле была далека. – С ним – случилось?!

Виола кивнула. Она бессознательно потирала шрам на щеке – эта привычка появлялась у нее, когда она особенно сильно волновалась. Что-то вроде чистки крыльев у Эдмуса и отстраненности, которая в такие минуты была коронкой Веслава.

– Тебе нужно выспаться, – вынесла я четкий вердикт.

Виола с безучастным видом пожала плечами.

– Не могу. Как только засыпаю – вижу его мертвым.

А вот это уже серьезно. В прошлый раз у нас от кошмаров страдал Йехар, но то было в некотором смысле понятно – всё же свою Даму убил, не кого-нибудь. Но чтобы Виола вот так запаниковала на пустом месте…

– Это же Тео, – сказала я, садясь рядом. – Что с ним теперь-то может случиться?

Взгляд Виолы показал, что в первой части фразы я как раз и озвучила ответ на свой вопрос.

– Что угодно. Ты же его знаешь – он совершенно беспомощное существо. Беззащитный, как… как…

Я начала сомневаться, что мы говорим об одном и том же человеке.

– Это не твой ли беззащитный в одиночку размазал по стенке Шестого Сиама, с которым не справились бы полторы таких Дружины, как у нас?

Меня остановил взгляд Виолы. Казалось, еще немного – и она мне за что-то врежет, только вот хотелось бы знать, за что?

– Ты что, так и не поняла, да? До вас до всех не дошла суть его дара? Почему мой папаша приставил к источнику моего мира меня – думаете, как наставницу, да? Чему я могу научить Джипса?! Из арбалета стрелять? Я просто его телохранитель, потому что он не может использовать свой дар для себя. Чтобы защитить других – может, а чтобы спасти самого себя – никогда. Его можно пытать, можно убить – и он не сможет даже защищаться. Поэтому я и нужна… была.

В последнем слове прозвучала ощутимая злость по поводу нашей миссии. Виола в сердцах приложила кулаком батарею. Нежное изделие современной промышленности печально гукнуло в ответ и осталось жить дальше с вмятиной.

– Я не думала, что он такой и есть, – наконец выдохнула Виола.

В моем воображении встал образ чуть рассеянного, но в целом довольно милого архивариуса пустого мира – тонкие очки и стеснительная улыбка. Вроде, всё просто как апельсин, если не считать того, что я хоть немного, но знала историю этого человека. «Просто» не подходило к нему по всем меркам.

– Сильнее, чем о нем думаешь?

– Такой, каким кажется, – она нервно усмехнулась. – Эта его гиперзабота… «Ох, у тебя ссадина, где-то здесь была аптечка!» Ссадина у меня была на кулаке, – она мимоходом потерла свое оружие. – Пришлось доказывать кой-кому свою правоту. А он мне минут десять рассказывал, что нужно быть осторожнее …

Она прикрыла рот рукой, чтобы кашлем скрыть очередной смешок. Я улыбнулась за компанию. Если из всего разнообразия слов отобрать те, что Виоле не подходят больше всего – одним из первых в ряд станет «осторожность».

– И еще он слишком легко относится к своей жизни, – добавила Виола, теперь уже снова мрачно. – Уверена, если кто-то попросит отдать ее – он отдаст. При этом не задумается. Здесь с ним хуже, чем с Йехаром: он вообще не способен на предательство или ложь.

Это было сказано не в упрек Йехару, но подтекст просматривался достаточно ясно. Мы давно махнули рукой на то, что рыцарь сначала умолчал о сущности своей любезной, а потом, точно так же – о сущности своего учителя (рыцарю, похоже, на роду написано быть окруженным всякими монстрами). Рукой махнули, но забыть окончательно это было трудновато.

– Он такой… – Виола совершила раздраженный жест, как будто хотела выдать оскорбление, а выдала неожиданное: – …верный. Я ему, помнится, все не доверяла, думала, что притворяется, да я вообще думала, что таких не бывает… – короткая пауза, которую она завершила спокойным, но страшным резюме: – Он умрет.

– С чего ты взяла?

Виола посмотрела сквозь меня и чуть приподняла брови, как будто наш разговор вновь начал уходить в сторону вещей совершенно очевидных.

– Такие не живут.

Очень хотелось возразить что-нибудь такое логическое, но за логикой я могла разве что сбегать к Веславу на кухню. И едва ли это подействовало бы на Виолу: триаморфиня находилась в глубокой депрессии, немного удивительной, поскольку раньше она все время пыталась сломать своему ученичку нос по малейшему поводу. Но кто знает, может, за то время, пока мы не виделись, все и изменилось…

– А… м… может, ты хочешь другую комнату? – попытка сменить тему выглядела нелепо, но меня только на это и хватило.

– Зачем?

– Эта немного тесная, а ты ведь…

– Я уже давно не боюсь замкнутых пространств, – отозвалась Виола равнодушно. – Это мелочи.

Часто бывает, что человек излечивается только потому, что заболевает чем-то другим. Я вышла из комнаты в странной уверенности, что ни до чего путного мы все равно не договоримся, а мое сочувствие и соучастие нужно Виоле только немного больше, чем сочувствие и соучастие Эдмуса.

И вообще, мне нужно было собрать внутренние силы в кулак. Меня ждало событие-мечта: обед в компании мамы и Веслава.

К обеду подтянулись все остальные, поэтому он превзошел мои ожидания.

Дипломатическое искусство Йехара и всё умение врать Андрия, какое было, в срочном порядке мобилизовались и направились на разговоры с моей мамой.

– Собственно говоря, мы приезжие…

– Архитекторы. Они приезжие архитекторы.

– В основном по Аркам, - Эдмус задался целью сводить на нет все их усилия.

– Приехали посмотреть город…

– Тут такая архитектура! – вовремя вступил Йехар.

– А моей квартире нужен ремонт, как недавно оказалось, – встряла я.

Надеюсь, кое-кому стало стыдно.

– Да, нам просто нужно было остановиться, пока нам не подыщут… другое жилье. Но вскоре мы тронемся в путь… по своим делам.

Тут Андрий осмотрел нас и выдал дальновидную фразу. Она определила наше расписание на весь день. Как определилось потом, она вообще определила всё наше расписание.

– Только сначала немного пройдемся по местным магазинам. А то мы совсем забыли запастись костюмами… по погоде.

Тут он чуть запнулся, но «для этого мира» всё же не слетело с его суровых уст. Мама понимающе покивала, а остальные остались сидеть с деревянными выражениями лиц. Может, тому был виной супчик, который удался маме и Веславу: его могли есть мама, Веслав, я (привычка) и индусские глотатели огня. А может быть, их просто придавила правота слов новичка. Мы не можем все время прятаться под мороками. Гораздо легче будет скрываться, если мы хоть одеты будем нормально.

Особенно кое-кто. Да, именно этот, с которого сейчас сползает маска доброжелательности!

– Кажется, все ждут вашего слова, – подсказала моя мама Веславу. Сильно подозреваю, он уже устал от эвфемизмов, но ответил все таким же деланно нормальным тоном:

– Нет. Разрешения у нас дает вот он, – и кивнул на Йехара, который побагровел и только судорожно искал глазами воду. Супчик мамы пронял даже огненного мага с первого раза.

– Но у меня такое ощущение, что вы были инициатором визита сюда коллег Олечки!

Суп Веслав проглотил чуть пораньше, и давиться ему было нечем. Он попытался изобразить улыбку, но из-за этого подавились все остальные. Несколько секунд царила глубокая тишина, а потом она разрешилась появлением Бо в боевой стойке и с вопросом:

– А мне показалось, я что-то услышала, что мы пойдем по магазинам?

Завтрак или обед окончательно расстроился, несколько ложек звонко дзынькнуло о тарелки, а мама достала новый столовый прибор и пригласила Бо садиться, при этом заметив:

– Знаете, вам все же больше идет с этим имиджем. И без этого вашего черного парика.

Сияющая розовым светом Бо ответила на похвалу польщенным кивком и единым махом заглотала пять ложек супа. И не перестала улыбаться все это время так, будто ела мороженое.

Наверное, если бы этот абсурд продлился еще немного, я бы не выдержала и заорала, но тут добротой мамы воспользовалась очередная дальняя родственница. Которая попросила маму срочно присмотреть за очередным ребенком – так что родительница форсажно собралась, не забыв всем и каждому пояснить, как она рада, что у меня такие замечательные коллеги. Весл в этот момент стоял рядом со мной, и я все не понимала, почему он на меня косится с ужасом, пока он не шепнул:

– Сделай что-нибудь с тиком, у тебя глаз дергается.

Прощальное напутствие мамы мне понравилось больше всего:

– Вы уж там поосторожнее. Оля, Андрий, присматривайте за остальными, а то мало ли что. У нас сейчас на приезжих кто только не набрасывается…

И не понравилось оно мне тоже: уж слишком подходит к нашей ситуации. Хотя Эдмус не растерялся.

– Спасибо, – серьезно сказал он. – Мы это уже на себе проверили.

Как только за моей родительницей закрылась дверь, мы протрубили сбор в магазин и трубили его час без малого. Пришлось упаковать Глэрион, размотать Глэрион, понять, что он упакован в полотенце, а не в плащ, отобрать у Эдмуса плащ, опять упаковать несчастный клинок, потом привести в порядок Йехара, потом размотать Эдмуса, который освоился с полотенцем… Пятнадцать минут мне пришлось шпынять Бо, чтобы она наложила на Эдмуса приличные мороки.

А дольше всего мы выманивали из кухни Веслава.

Алхимик чем-то забаррикадировал дверь, открывать не желал, орал, что будем лезть – и он нас потравит, и вообще, вел себя довольно странно для человека, который с утра был таким вменяемым.

– Это у него отходняк, что ли? – поинтересовался Андрий. – Идем без него?

Как бы не так. При нашем нынешнем положении разделяться нам было противопоказано.

К счастью, тут подоспела кавалерия в виде Эдмуса, который попытался выкурить Повелителя самыми разными манерами:

– Манера Йехара: Веслав, брат мой, оставаясь внутри, ты поступаешь бесчестно! Манера Виолы: Веслав, если ты не выйдешь, я дам тебе в морду. Манера Андрия: темный, или ты выходишь с поднятыми руками, или мы будем применять к тебе репрессивные меры! А теперь Бо: Веслав, ну там же без нас же все интересненькое разберут! Остались Ольга и я. Если начать в моей манере – он нас через дверь прикончит, если начать в твоей – может повезти, и он вылезет на твой ласковый голос, но когда увидит, кто говорит…

– Ты уже начал в своей манере! – крикнул Веслав распахивая дверь кухни. Когда он успел убрать баррикаду, никто не заметил. – Всё, я готов, идемте.

Внешность его не изменилась совершенно. Хотя в ней произошло приятное добавление: в руке алхимик сжимал пачку денег.

– Нате, распределите между мыслящими… ладно, Оля, оставь при себе.

– Ты алхимичил деньги на кухне? – удивился Эдмус.

– Веслав, ты где их спер? – спросила я.

– Фальшивые? – поинтересовался Йехар, появляясь рядом.

– Оля, проверь заначку тети Розы!! – панический голос Андрия раздался из коридора.

Бо ничего не сказала насчет денег – она взглянула на побагровевшего алхимика, поднатужилась и выдала аналитическую мысль:

– Наверное, когда тебе доверяют – это приятно…

– Как-нибудь попробую… для разнообразия, – придушенным голосом ответил Весл и всунул мне в руку пачку. – Это мои. Я просто их из своего тайника через тень перетащил. Хотя не сразу и получилось.

Втайне я понадеялась, что он успел притащить из тайника только деньги, и поймала себя на том, что сама отношусь к Веславу как-то… настороженно. Всё же его поведение очень сложно предсказать.

Хотя не всегда: я про себя побилась об заклад, что Веслав и магазины – это взрывная смесь, и оказалась права на все сто.

В торговом центре нам по пути попался прилавок с камнями и минералами. Веслав остановился, и через пять минут Йехар признался, что он даже для злейших врагов держал в запасе тон помягче.

– Если это малахит, то я – Медной Горы Хозяйка! Этот янтарь похож на окаменевшие козявки из носа! Черт, у вас что – даже орлец поддельный?!

Средних лет продавщица смущенно кашляла и пыталась профессионально улыбаться, но после этих самых пяти минут ширина ее улыбки была уже почти на нуле. Андрию даже стало ее жалко, потому что он попытался… не-ет, не остановить Веслава, а натравить на него меня.

– Давай, приструни его! А то вон как он ее полоскает.

– «Фу» сказать? Когда он разойдется – ему и успокоительное не помогало. Ну, разве что фляжка с коньяком…

Андрий понял все буквально, и как только Веслав отвернулся от прилавка (продавщица осталась здорова, но теперь могла с закрытыми глазами перечислить все фальшивые минералы в своей коллекции), его встретила фляжка. С коньяком.

– Очень мило, спасибо, – растрогался алхимик и сунул подарочек в карман ветровки. – Пригодится. Ну, знаете, была б у меня «Горгона» – и она сама бы стала частью этой коллекции… ведь если бы был у них там гранит – они бы и его подделали!

Андрий побледнел, мы не обратили внимания. Веслав уже отошел, а ворчал просто по инерции. Да и к тому же на минералы он глядел как на ингредиенты, а там ошибка недопустима.

– А где Бо? – вдруг спросил Йехар. Мы оглянулись, но особенно не встревожились. Главное – она контролирует пантеру. Если превратится в Виолу – ничего страшного, а так… найдем как-нибудь.

И здесь мы разделились. Очень-очень поспешно. В результате блондинка осталась сама по себе, Эдмуса должен был контролировать Андрий, а мне выпала особая честь.

«Алхимик – 1 единица, – считала я про себя, – рыцарь светлый – 1 единица. Комплект доведения для полной истерики может считаться неполным за счет отсутствия в комплекте спирита (1 единица). Но до полуистерики таки доведет».

Начать с того, что эти двое все же спелись. Веслав терпеливо подождал, пока мы зайдем в секцию мужской одежды и окажемся в пределах слышимости всех без исключения продавцов и продавщиц, чтобы заявить:

– Черт, как я ненавижу шопинг! – после чего кинувшаяся было к нам на помощь продавщица тут же изменила курс и предложила свои услуги другому покупателю.

– Совершенно с тобою согласны, – с умным видом подтвердил Йехар, – нам эта суета тоже не по вкусу. Впрочем, однажды мы оказались на одной восточной ярмарке, и там…

Их нужно было развести во что бы то ни стало, и я предприняла робкую попытку.

– Ненавидишь? Когда ты себе в последний раз что-то покупал?

Хороший вопрос. Боевой плащ алхимик таскал зимой и летом, а ветровка на нем и сегодня была та же самая, в которой он был в день нашей первой встречи.

– Комплект халатов и перчаток, восемь месяцев назад, – отозвался Веслав с достойной своей профессии точностью. – Что ты так смотришь-то, спроси у рыцаря, сколько сотен лет он таскает на себе эту кольчугу?

Йехар сделал вид, что не услышал. Более того, проявляя чудеса приспособления к чужому миру, он обратился к ближайшей продавщице:

– Не могли бы вы нам показать что-нибудь… для этой солнечной погоды и нашего размера?

Очарованная его галантной улыбкой девушка даже не обратила внимания на множественное число. И на оптимизм по поводу солнечной погоды – это в Питере-то. Глядя, как они под руку удаляются в раздел футболок, я поняла, что одну задачу удалось решить. Вторая недружелюбно смотрела на меня из-под недавно приобретенной челки и ни в какую не желала менять имидж. Я состроила упрямую мину и коротко топнула ногой.

– Весл!..

– О чем думала Арка, когда подсуетила мне такую пассию? – пробормотал алхимик, отправляясь к ближайшему разделу. Я следовала по пятам и старалась хранить железное достоинство. Хватит и того, что на Веслава как-то уж очень подозрительно поглядывали из-за его имиджа: кровь с ветровки отмылась не полностью, а сама она являла собой печальную картину «пять лет после комиссионного».

Через десять минут я поняла, что подобрать одежду для моего любезного будет еще сложнее, чем заставить его сменить гардероб. Казалось, даже если на Веслава нацепить детскую распашонку – и она неминуемо повиснет на плечах, как парус корабля во время штиля.

– Ты не пробовал питаться? – в отчаянии вопросила я после очередной примерки. Веслав, который выглядывал из новой мастерки, как мышь из лимузина, пожал плечами. Какая-то случившаяся рядом мамаша посоветовала ему «меньше сутулиться». Алхимик пробормотал сквозь зубы пару слов о том, что на всех и «Ниагары» не напасешься. Но плечи хоть немного расправил.

Если с размерами было плохо, то дизайн одежды у Веслава вовсе вызывал не просто тик, а судороги какие-то. Хотя фуфайка с надписью «I`m your shadow» ему определенно приглянулась.

Вернувшийся с выбранными вещами Йехар застал Веслава в истерическом состоянии и с фразой:

– Не дури, оно же белое! – на устах.

– Ну, знаешь, тебе выбирать не приходится, – огрызнулась я. – Ты хочешь незаметным выглядеть или летать в развевающейся одежде и пугать прохожих? Или давай заглянем в раздел подростковой одежки? Вообще, ты хуже Бо!

Веслав остолбенел от такого низкого приема. Успокаивал его уже Йехар. Мужская солидарность раз в жизни сыграла роль.

Затем и странник, и алхимик отлучились переодеться – и вуаля, два вполне приличных типа, один в джинсах и футболке, второй – в брюках и все же светлой ветровке – с максимальным количеством карманов. Ах, да. И кепочка. Волосы алхимика все же не вполне скрывали след от ожога посреди лба.

Но такой постной физиономии я у Веслава еще не наблюдала…

– Да не бойся ты за свою индивидуальность, – успокоила я. – Твое выражение лица бросается в глаза издалека. Куда теперь?

– В аптеку, – буркнул Веслав, - Может, наберу хоть каких компонентов, кто знает, что может понадобится…

Мне пришлось выбивать из алхимика слово Повелителя в том, что в аптеке он «будет вести себя хорошо». Йехар, услышав такую формулировку, подозрительно заперхал в кулак, а Веслав заклокотал:

– По-твоему, я похож на ребенка? – потом осмотрел свой новый прикид, вздохнул и скучным тоном произнес: – Слово Повелителя, я буду вести себя хорошо.

Чтобы довершить картину, я потрепала его по щечке, обернулась и увидела, что Йехар удаляется от нас с неприличной скоростью. Захихикали мы с Веславом уже вдвоем, причем одинаково гаденько.

– Я хотела пообещать тебе конфет, но тогда его точно бы хватил удар, – сообщила я конфиденциально.

– Тогда удар хватил бы нас двоих, - содрогнулся алхимик. – Ты играй, да не заигрывайся…

– Ути-пути, какой ты миленький в белом! – добила я его тоном Бо и нырнула вслед за Йехаром. Алхимик вслед ничем швырять не стал. Либо правда любит, либо из-за Эдмуса у него иммунитет к дурацким подколкам.

Йехар нашелся в секции музыкальных инструментов: рыцарь подыскивал чехол для Глэриона и, кажется, немного удивился, когда увидел меня живой. Ладно, странника можно было смело оставлять одного – тем более, что к нему на помощь спешили все продавщицы окрестных отделов.

Повезло. В первые наши миссии избытком женского внимания почему-то пользовался Веслав. И я бы не сказала, что у алхимика было терпение, чтобы это внимание выдержать.

Что у нас дальше? Бо и Эдмуса долго отыскивать не пришлось, первая торчала в разделе женской одежды и аксессуаров, второй… почему-то там же.

Причем, такими счастливыми мне и Бо, и Эдмуса редко доводилось наблюдать.

– Оля! – запищала сияющая блондинка. На носу у нее прочно сидела золотистая заколка для волос. – Тут такие гламурненькие штучки! Я только не всегда знаю, для чего они, но Эдя мне объясняет…

Шпионское «Эдя» явно было коллективной работой Эдмуса и Андрия.

– Это для волос.

– А я думал, для подводного плаванья, - с совершенно невинным видом заметил спирит. – И ведь никто не стал опровергать!

Продавщицы этого отдела тоже были счастливы. Им даже не жалко было аксессуаров, и судя по их довольным лицам, за все сломанное они заплатят сами.

– Это блоггеры или инстаграммщики? – одна из них, помоложе, наклонилась ко мне. – Вроде как… комедийный ютуб-канал?

– Точно, – сказала я, глядя, как Бо и Эдмус обсуждают применение триммера для носа. Один вариант долетел до меня, и я от души понадеялась, что на практике они этого не реализуют. – Разъездная группа комедиантов.

– А вы с ними?

– По уши.

Мне тут же предложили не стесняться и присоединяться, но я отказалась вежливой конвульсивной улыбкой. И словами:

– Я у них вроде как менеджер. Хожу по отделам, слежу, как они импровизируют… положи на место перчатку! Смотрю, чтобы никто не потерял скрытую камеру.

Уважения к паре блогеро-комедиантов от этого только прибавилось. Я улучила момент, стащила с головы у Эдмуса какую-то хрень, происхождение которой сама затруднилась определить, и осведомилась, где Андрий.

– Сказал, что будет смотреть книжки, – тут же просветил спирит. – Не-ет, он не сбежал с поля боя, просто ему малость плохо стало, когда мы с Бо направились в секцию белья.

Я сделала «страшные» глаза, и Эдмус успокоил:

– Всё было тихо. И народ оказался в полном восторге, они нам даже денег предлагали…

– Не сомневаюсь – за то, чтобы вы ушли!

И втихаря отдавила Эдмусу ногу. Спирит подвыл углом рта, старательно попрыгал на одной ножке и тихонько заметил:

– А я думал, что у вас с Веславом общего… да всё! Если ты как-нибудь от него родишь – кому-то придется принимать роды в латных перчатках.

За это он получил и по второй ноге и предупредил:

– Прыгать не на чем. Раскрываю крылья, – я еще раз подняла ногу. – Да понял я! Найду остальных и буду ждать у выхода.

Ставлю три четверти своих стихийных сил, в спину мне он показал все тридцать с лишним сантиметров своего языка. Хотя из-за мороков это было не таким впечатляющим зрелищем.

Андрий действительно прятался в книжном отделе. Он пытался скрыться от меня за «101 способ снять стресс», но инстинкты дружинника не подвели: новичок был своевременно обнаружен и пробуравлен злым взглядом исподлобья.

– Не смотри на меня так! – взмолился он уже через пять секунд. – Ты бы видела, куда Эдмус хотел натянуть стринги!

– Представляю себе, – тут же выяснилось, что я и шипеть умею не хуже алхимика. Андрий вжал в голову плечи, а неподалеку от нас девчонка в слизеринском шарфике толкнула подружку с восторженным восклицанием:

– Глянь-глянь, змееусты!

Ничуть не заботясь тем, что меня приняли за змееязычного волшебника, я продолжила воспитательную работу:

– А ты думал, Дружина – это сплошные драки, загадки и стычки с мировым злом? Добро пожаловать в наши пестрые будни! Скажи спасибо, дрыхнуть у костра под тонким одеялом тебе не придется!

Еще одна девочка, только уже не поттеромановская, а просто никакая, обратила на нас свое внимание.

– Оля, я понял. Извини, мне просто непривычно, ты ведь в пятый раз уже… ну… ветеран… можно сказать, готова к эмоциональным травмам…

Странная такая девочка. Стоит в разделе словарей и как-то не интересуется книгами. Интересуется почему-то нами. И еще она какая-то уж слишком обыкновенная, невыразительная…

– Нахлобучка отменяется, – тихонько сказала я и потянула Андрия за рукав. – Сейчас актуально быстрое отступление.

– Что?

– Валим, это нихилл!

Я постаралась прошептать, но то ли сказала это слишком громко, то ли все и без того было решено – девочка с невыразительным, обесцвеченным лицом двинулась на нас.

– Открой лицо.

Голос тоже был монотонным и лишенным всяческих эмоций и уж точно не детским – глухим и низким. Нихилл был еще далековато и шел вперед не спеша, не обращая внимания на других людей. Остановившиеся глаза «ничта» не отрывались от Андрия.

Меня он не замечал в упор, хотя я стояла гораздо ближе.

Шлеп. Это из одеревеневшей руки нового призывника вылетела его книжка про стрессы. Парень попятился, и на секунду мне показалось: сейчас он ему понадобятся все сто и один способов релаксации, указанных в заглавии. Таких боевых крещений он на своем роду точно не видал.

Я бросилась к нему, на ходу выставляя защитный холодовой щит перед нихиллом – тот прошел через него, не заметив – а Андрий оттолкнул и рявкнул:

– За Веславом!

Идиот. Я прекрасно знала, за кем и куда нужно бежать, я просто не могла его оставить.

Нихилл не торопясь извлек короткий жезл с мутно-зеленым наконечником. Взмахнул как бы на пробу – что-то серое, дымчатое, непонятное, вырвалось из жезла и понеслось к Андрию. По пути дымка задела две пальмы, и они усохли тут же, без промедления. Андрий охнул, схватился за виски, скрючился, я опять дернулась к нему на помощь…

Как вдруг дымка рассеялась, а мой коллега выпрямился с очень удивленным видом.

– А-а-а-а, это было что?

Послышались шепотки людей, а кое-кто прямо заявлял, что нужно вызвать охрану – словом, потихоньку начинала завязываться обычная суета. Но самым примечательным из всего был нихилл. Он поднял жезл и потряс его с таким видом, будто в оружии батарейка разрядилась. То, что Андрий еще жив, да еще на своих двоих передвигается, ввело слугу Хаоса в полное заблуждение.

– Открой свое лицо, – приказал он, продолжая движение к Андрию. Парень не растерялся и гораздо бодрее тоже стал двигаться, только назад. На ступеньках, которые предваряли следующий отдел, он чуть не упал, но справился. Еще и пошутить успел:

– Я не Гюльчатай…

– Открой лицо, – настаивал нихилл, опять занося жезл.

– Из принципа вот и не открою! – уперся коллега, на котором и так не было паранжи.

– Открой лицо.

Все то же монотонное предписание, но на этот раз нихилл как раз делал шаг на те самые ступеньки…

Два мага – земли и воды – среагировали тут же. Один пасс Андрия – и ступеньки под ногами у нихилла превратились в гладкую горку. Мой пасс – и горка стала ледяной и скользкой, и нихилл тут же, после первого шага, поскользнулся, замахал руками, заскользил, грохнулся, стукнувшись об пол с деревянным звуком…

Конечно, сильного мага это не могло задержать, но на свою беду при падении нихилл выпустил свой скипетр. Нагло взлетев на метр с лишним, эта штука перевернулась в воздухе и преспокойно воткнулась в живот своему хозяину. Тут нихилл впервые с момента своего появления озвучил что-то не совсем равнодушным голосом:

– А-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!!!

Но вопль скоро пошел на убыль, а потом и совсем стих. Наемник испустил дух, которого у него по определению не могло быть. Посреди зала сиротливо таяла ледяная горка.

Пожилая, но недальновидная продавщица решила нарушить тишину первой:

– Ему в живот воткнулся микрофон от караоке? – спросила она в манере Бо. – Да?

И шепотки всколыхнулись вновь, а совсем рядом зазвучали не в меру решительные шаги охранников. Я начала придумывать, что бы такое соврать типа «газ отразил свет Венеры и взорвался», а Андрий начал с хрипом выдыхать, глядя на то, что было нихиллом, как тут тень ближайшей стены стала гуще, потом еще, а потом из нее не вышел, а просто выскочил Повелитель Тени.

Хотя нет. Веслав. Определенно, это была даже не его алхимическая суть.

– Ты жива?! – заорал он, хватая меня за плечи и сжимая так, что я не смогла ответить из-за недостатка воздуха. – Какого черта, я думал, тебе конечности отрывают – зов был такой силы... Ранена? Нет?

– Все в порядке, – отовралась я, выдираясь из его рук. – Удар был направлен на Андрия.

– А, тогда ладно, – отозвался Веслав машинально, его внимание уже было отвлечено телом нихилла. Теперь оно выглядело тряпочным и каким-то неживым, словно не состояло из плоти и крови никогда. – Но что вы…

Тут он глянул на горку, потом на физиономию убийцы Хаоса, на скипетр, который торчал у того в пузе самым нехорошим образом, посмотрел на нас и выдавил с трудом:

– Ну, вы бы еще его табуреткой по башке шандарахнули.

Тут голос подал Андрий – и я несказанно этому обрадовалась:

– Мы хотели… но табуретки были в другом отделе.

– У него удивленный вид, – заметил Йехар, подходя вместе с остальными, – что произошло?

– Поскользнулся, – буркнула я.

Веслав прикрыл глаза, что-то шепнул – и движение вокруг нас остановилось. Покупатели, продавцы, подбегающая охрана – все замерли в тех позах, в каких были, глядя перед собой невидящими глазами.

– Я остановил их тени, – пояснил мимоходом Повелитель. – Жаль, это проходит пока только с людьми. Но если я буду развивать способности…

Я со вздохом взяла его под руку, и Веслав перескочил на другую тему:

– Кто ранен?

Я обличающе ткнула пальцем в Андрия. Тот запротестовал, уверяя, что бледен он больше от неожиданности, а чувствует себя вполне даже…

Понятное дело, ему никто не поверил, особенно когда я принялась рассказывать, как в Андрия попали из какого-то оружия.

Пока мы пререкались, решая, пойдет ли Андрий на своих двоих, или же его будут транспортировать «обычным способом», Виола и Эдмус осматривали труп.

– Ни документов! Ни бумажника! – сокрушался Эдмус. – Служители Хаоса совсем озверели – в такие места и без денег!

Виола попыталась дотронуться до жезла, но тот только фукнул и исчез в серой дымке. Триаморфиня мрачно помахала рукой, разгоняя ее.

– Идем?

Весь обратный путь я чувствовала на себе клинически пристальный взгляд Веслава. Я почти слышала, как в мозгу у него перебираются названия эликсиров, которыми он будет меня пичкать, если только я позволю.

Я не позволю. Что я, хуже Андрия? Вон какими воплями он доказывал, что с ним все в порядке – к нам даже направились на улице два полицейских. Весл едва заметным кивком заставил замереть и их.

Само собой, после такого-то возвращаться в квартиру мамы было никак невозможно. Пришлось в срочном порядке набиваться на стоянке в такси и катить хоть куда-нибудь, где есть гостиницы, а лучше – домики.

Простенький смартфон я купила по пути. Отзвонилась маме о срочной командировке тоже по пути.

Домик на берегу Ладожского озера я тоже ухитрилась отыскать и зарезервировать по дороге. Если что – моя стихия, опять же, близко.

− Если хотите знать, − заметил Эдмус, когда мы худо-бедно расположились в новой «ставке», – в этом есть что-то от Тео. Только он убил шестого Сиама об стенку, а вы…. ну, наверное, вы даже его обставили.

– Он умер не от удара, – отрезала Виола. – Убить нихилла таким способом трудно. Причина – тот жезл. На нем ничего не было написано, но это явно оружие, очень серьезное.

– Что-то я не заметил, что оно серьезное, – пробормотал Андрий. Всю нашу поездку я время от времени щупала новичка за руку и пыталась считать общее состояние – вдруг помирать начнет с минуты на минуты? Без толку. Вскормленный на свежем негородском воздухе Андрий по здоровью мог обставить Йехара.

– Это потому что ты из Дружины, - ответил Эдмус. – Когда с нами хоть что-нибудь начнет действовать нормально? Ну ладно, с вами. Я и «нормально» – несовместимо как Йехар и пулемет, Бо и сало, Ольга и Вес… ой.

Веслав пока что-то лихорадочно перетирал в чайной кружке, но на этой ноте чуть не выронил посуду. Спириту достался мрачный взгляд, а могла бы достаться и летящая кружка. Повезло.

Прокашлявшись, алхимик уточнил:

– Вы говорили, он удивился?

– Не то слово!

– И удар был ориентирован на тебя.

Андрий кивнул. Он еще ежился, но боевое крещение прошло как следует. Придет в себя и сам же в восторге будет.

– Хотя и Ольга была рядом, – подытожил Йехар. – Ну что же, нам видится лишь одно объяснение случившегося: тебя приняли за кого-то другого. Может быть, даже кого-то более сильного: ведь их удар был ориентирован на профессора или…

– Он был ориентирован выше, чем на профессора, – перебил Веслав, который пока только слушал. – Если это избирательный артефакт такой мощи, что убил своего владельца за промах – а судя по всему, так оно и было… Очень узконаправленная вещица, я так полагаю. Энергия, которую они пустили в ход, была очень специфической. Настолько, что вы остались относительно целы. Потому что она могла причинить вред не абстрактному Повелителю или профессору, а конкретному человеку.

– Я вот заметил, что у тебя редко бывают оговорки, – тут же подхватил Эдмус. – А у нас – дефекты слуха. Ты сказал – «человеку», значит…

Веслав молча приподнял книжечку, которую Андрий, кажется, впопыхах спер из того самого отдела, и покачал головой, как бы говоря, что расхаживать с такой макулатурой по городу становится опасно.

– Они его за Книжника приняли?! – дошло до меня.

– М-меня – за кого?! – обалдел наш новый рекрут.

– Но разве он не будет твоим противником, Веслав? – слегка удивился Йехар.

– Они хотели убить Тео?

Последняя фраза принадлежала Виоле и была произнесена тихо, но с интонацией, от которой воздух вокруг завибрировал. Триаморфиня стояла неподвижно, а глаза ее горели такой яростью, какая и не снилась ее звериной ипостаси. Воздух в помещении словно сгустился, реагируя на состояние своего стихийника.

– Моего ученика? Источник моего мира? Я сделаю так, что от этих тварей порошка не останется!

Охотно верю, несмотря на недоверие на лицах остальных. Как известно, чувства придают сил, а что может сделать с нихиллами разъяренная триаморфиня с воздушной стихией за того, кто стал для нее уже больше, чем просто учеником…

Веслав тем временем пытался достроить то, что в нашей версии было не достроено. Почему-то особенно интересовала его та фраза насчет мороков.

– Мороки, маскирующие чары… он говорил не о лицах.

– Это же разновидность духов хаоса, – заметила я. – У них вообще может быть другое зрение – скорее всего, различают только ауры или что-то подобное.

– И при этом он пытался убить Андрия, принимая его за Поводыря…

Голос Йехара оборвался. Мы смотрели друг на друга, переводили взгляд то на одного, то на другого, а в глубине нас, всех троих, рождалась догадка. И вместе с ней рождался истерический смех.

– Они принимают нас за Великую Дружину, – наконец выдавила я. Со смехом совладала, но зато получилось сказать все с глупейшим хихиканьем.

– Мы полагаем, что ты права, Ольга, – с улыбкой согласился Йехар. – Ведь именно Великую Дружину могло вызвать правление Повелителя Тени, и когда они решили, что равновесие в мире достаточно расшатано…

– …то они решили правильно, и не учли только норова Арки, –- подключилась Виола. – Чтобы эта куча камней могла сделать что-нибудь закономерное, что не нарушит всех законов за раз!

– Представьте, что они вам приготовили, – голос Веслава зазвучал почти мечтательно. – Если учесть то, что мы уже видели…

И тут наконец осмелился издать хоть какой-то звук Андрий. Вслушиваясь в нашу беседу, парень спал с лица больше, чем после стычки с нихиллами, какое-то время пытался привлечь наше внимание жестами, а потом выдавил:

– А… я просто… вопрос. Что в этом хорошего?

– Да ничего, - ответил на это Эдмус, улыбаясь во всю ширину пасти. – Просто представь себе выражения их морд, когда они сообразят, что охотились на моона, а поймали дохлого крякодугла. Понятно?

Поскольку после такого пояснения Андрий только на стуле пошатнулся, спирит его дополнил:

– Говоря вашим языком – для них это будет грандиознейший за все Дружины облом!

Глава 9. Чуть-чуть канареечно, в клетке

Облом или не облом, а нам пора было заканчивать разговоры и раздумывать, что делать дальше. А еще лучше – быстро отдохнуть и убраться просто совсем далеко. Без прощальных записочек и звонков Игнатскому, да. Хорошо предположить, что слуга Хаоса нам подвернулся просто так, случайно… но почему-то не предполагается.

И ничего другого не предполагается тоже. Веслав успел закончить свой эликсир, а мы так и не придумали, куда именно податься. Если долго задержимся на этом месте – кто там знает, можем и потом не придумать.

– Мы всё же слишком близко от места событий, - отметил Йехар озабоченно. – И в чересчур людной местности Если вслед за нами явятся нихиллы – могут пострадать невинные люди…

– Всего и делов-то – устроить шумиху, чтобы мамочки на пляже схватили своих малышей, – буркнула Виола. – А потом Эдмус опять покажет какой-нибудь фокус со своей стихией.

– Фокус? – спирит не разозлился, но немного обиделся. – Так вы мне карты достаньте и кролика. Первое для фокусов, второе на обед. Но если вы хотите увидеть мою стихию в действии – шумите громче и страшнее…

– Почему это?

Веслав взялся смешивать в чашке что-то еще. Весь его вид говорил, что он торопится. И то сказать, он пока еще никого не убил за то, что его отвлекают пустыми разговорами.

– Потому что если мы будем шуметь тихо – все кинутся звонить кто куда, а особенно прогрессивные люди полезут усмирять нас сами, –пояснила я. – При этом любви в них будет, как в с-типах.

– Мы можем просто не успеть пошуметь, – вставил и Андрий. Парень вспомнил о нихиллах все, что прочитал, но никто у него ничего не спрашивал. Тут все ясно без слов, новичок не зря такого приятного светло-болотного оттенка…

Веслав не сказал ни слова. Он как раз сливал что-то темное из чашки в пузырек. Бальзам «Биттер», судя по виду.

– Веслав, почему ты молчишь? – воззвал к нему Поводырь. – Мы должны…

– Поздно.

– Что поздно?

– Всё поздно. Жаль, плаща у меня нет… ладно, дело только в том, кто за нами первым явится.

Обнадежил. Но Веслав по этому делу числился в списке особых специалистов.

Алхимик потянул носом и кивнул, как будто что-то подтвердило его догадки. И в ту же секунду поперхнулся воздухом Андрий, потом Йехар, я попыталась задержать дыхание – бесполезно. В глазах поплыло. Воздух не пах совершенно ничем, но колени упорно слабели.

Виола, кажется, перешла в звериную сущность, а Йехар еще успел прохрипеть:

– Что это? – и до меня донесся ответ Веслава:

– Мой очень давний эликсир, – и еще что-то, уже невнятное, но я уверена, что там было слово «время».

Сознание отключилось поэтично. Предпоследней мыслью было почему-то «Сижу за решеткой в темнице сырой…», а последней – что предпоследняя мысль была не к месту.

Когда я открыла глаза, мне пришлось убедиться: подсознание было право на все сто.

** *

– Ну, вообще…нужно же было когда-нибудь попробовать.

Роль философа сыграл Эдмус. Мог бы и Йехар, но у странника было другое занятие, тоже в своем роде: он разлегся, вытянув ноги, и старательно перечислял вслух:

– Темница из лавы, подводная тюрьма Зирнааута, воздушная клетка, каменные чертоги Властителя Железных Холмов…

– Не родственник Медной Горы Хозяйки, нет?

– Мы не вдавались в его родственные связи, Ольга, пока отрубали ему голову… мы сбились. Ах, да. Тюрьма Конторы в мире Виолы. Нет, мы не припомним подобного узилища.

Хотя у него ничего такого и не спрашивали. Но страннику просто приспичило посчитать стихийные тюрьмы, в которых он побывал за все время. Впрочем, тюрьма Конторы не была магической, просто сверхсовременной.

И я бы не могла совершенно точно сказать, какая стихия окружала нас теперь.

Мы сидели посередь чиста поля в клетке. В очень хорошей, широкой, но немного некомфортабельной за счет отсутствия воды, еды, мебели, а главное – дверей. Широко отстающие друг от друга прутья не были стальными: они светились неизвестным мне медиумом.

И что-то я не слышу заявлений Веслава о том, что он нас отсюда выдернет в два счета. Алхимик застыл в шаге от светящихся прутьев, рассматривал их довольно долго и повторил ту самую фразу, которую я не расслышала:

– До чего ж не вовремя.

– Это точно, – согласился Эдмус, – могли б и на «после обеда» отложить. Алхимический супчик…

Его живот согласился тоскливым и громким бурчанием.

Андрий и Виола еще не пришли в себя. Виола – во всех смыслах, она так и заснула, пантерой. А новичок еще и обнимал ее во сне, как любимую игрушку. Эдмус уже успел сострить по этому поводу, получить за шутку и опять сострить.

– Мы можем попробовать еще раз ударить по ней Глэрионом, –предложил Йехар.

Первый раз закончился неудачно и для Глэриона, и для рыцаря. Собственно, как раз после этой попытки Йехар оказался в лежачем положении.

– Веслав, разрыв-травой… – попыталась я. Алхимик пошарил по карманам, обнаружил требуемое, но пробовать не стал.

– Клетка открывается только снаружи.

– Откуда знаешь?

– Читал.

Ну, наконец-то. Вот все и вернулось на круги своя.

– А если Тенью?

– А если я не справлюсь – вы будете равномерно распределены по всей поверхности клетки, - он отмахнулся. – Без глупых предложений. На нее нельзя воздействовать магией стихий, в том числе и моей. Переместиться за ее пределы я тоже не могу. Это своеобразная логическая задачка.

Услышав о логике, все приуныли. Андрий и пантера пробудились одновременно, встретились глазами… интересное слияние испуганного крика и панического рыка немного прибавило разнообразия нашему скорбному бытию.

– Ш-ш, – прижал палец к губам Эдмус. – Не мешайте нам оплакивать наши молодые жизни. Что, никто не плачет? Так ведь мы стихийники опытные, и все эмоции выражаем про себя.

Пантера попыталась пробить клетку с разбегу, рассчитывая на невосприимчивость к магии стихий. Дудки: зверюгу просто отбросило прочь.

– Нехорошо, – в полете пантера стала Виолой и поприветствовала нас именно таким словом.

– Нехоро… ух! – полет закончился приземлением на Йехара. – Надеемся, тебе было удобно.

Желудок Эдмуса заурчал еще страшнее. Спирит наклонил голову и прислушался.

– Кажется, так звучит призыв к каннибализму. Слышите? «Ногу Андрия, ногу Андрия, ногу Андрия…» Конечно, мне и в голову не придет его слушаться.

И он прицельно облизнулся на ногу Андрия. Новичок вскочил на ноги и начал реализовывать один за другим планы нашего освобождения. После того, как первые полдюжины планов подошли к концу, он осведомился:

– А если рунами?

Все изобразили согласие всеми частями тел и услужливо расступились, очищая место для опытов.

– Чем бы дитя ни тешилось… – хихикнул Эдмус по пути. – Но вот кто бы мог подумать про нихиллов, что они такие любители зоопарков. Я-то думал, они в основном кинжалы метают… ну, жезлы еще.

При упоминании жезлов Виола издала тихое, но отчетливое рычание.

– Немного пантеры в тебе осталось, – тут же заметил Эдмус. – Голос, выражение лица… хотя какого лица? Мор…

Увертываться от подзатыльников Виолы в замкнутом пространстве спириту было гораздо сложнее.

– Это не нихиллы, – сообщил Веслав долгожданную весть.

– И не Канцелярия, – добавила я, - Стихии я не знаю – это раз, нигде не видно злорадной рожи Макаренко – два…

– Магия Хаоса, - Веслав ткнул пальцем в один из прутьев и тут же с тихим ругательством потряс пальцем. – Энергетические нити всех стихий вперемешку. Высококлассная ловушка. Посмотри стихийным зрением.

Последние пятнадцать минут я именно этим и занималась, но теперь хоть знала, что рассматривать в этой мешанине цветов и всполохов. Нити разных цветов, разных стихий – перемешаны и затянуты в узлы. Огонь и вода, земля и металл, по воздуху наворочено столько, что и не верится. И приправлено это все определенно не добрыми намерениями и не белой магией.

– Сиам?

– Шестой мог бы такое создать, если бы не требовались особые способности. Мозги, например. Нет, работал стихийник. И манера-то знакомая... Короче, до чего не вовремя!

– Первый раз, когда ты начинаешь напоминать мне блондинку, – сообщила Виола. Она окончательно удостоверилась, что хоть хвоста у нее от пантеры не осталось. – Ты знаешь, кто нас сюда посадил?

– А с этого вопроса надо было начинать. Оля, звучит глупо, но вот тебе ответный жест любезности: пора тебе познакомиться с моими родителями.

Что-то подсказало мне, что родители Веслава не будут столь любезны, как моя мама. Очень может быть, подсказкой послужила клетка вокруг.

– Точнее, с отцом, - добавил Веслав невесело.

– Счастлив буду засвидетельствовать ему свое почтение, – Йехар проявил способности к иронии. Рука странника неторопливо гуляла по пылающему клинку. – Он будет рад нас видеть, конечно же?

– Счастлив до смерти. И очень может быть, что до вашей.

Руна, которую Андрий вычерчивал на полу, пыхнула пламенем и оплавилась в мерзкую рожу. Новичок вздохнул и подвел итог:

– Прутья проходят и под землей. Мы увидим твоего папу? Отлично. Всю жизнь мечтал прояснить, откуда берутся такие, как ты. Родственных черт-то много?

Веслав не кричал, не размахивал руками, голос стал ниже и ровнее, а тени по полу клетки нервно заметались, показывая его напряжение.

– Есть парочка.

А вопрос-то был не самым важным. Есть и поважнее.

– Веслав, а вы с отцом…

– Не виделись с моего отречения. Хотя он посылал весточки время от времени. Вестников. Обычно с артефактами или довольно мощными стихийными способностями. Что нечисть на меня не действует – он понял после первого года, кажется…

Все разом перестали дышать и шевелиться. Эдмус как всегда не попал в общую компанию – он почесал когтями перепонку на крыле и заметил весело:

– Ну, хоть в чем-то мы с тобой похожи. Меня мой папаша тоже хотел убить. Он-то меня и научил уворачиваться от кинжалов и в воздухе маневрировать – тоже. Помню, как увидит – сразу орет: «Вот эта мелкая зараза!» – и несется убивать, а моя мамаша тем временем выходы перегораживает, чтобы я, значит, раньше времени не смылся… – он немного подумал, – Наверное, хорошо, что у меня не было братьев или сестер.

– Кто он? – прошептал Йехар. – Если он посылал к тебе убийц после твоего отречения, Веслав, он может быть только…

– Моим наставником, да. Рад видеть, что наше братство тебе подарило хоть немного способности к мышлению. Аскольд… как бы образно выразиться… кузнец моих способностей. Способностей Повелителя Тени.

– Он тоже…?

– Нет, тьмой не владеет, но крепко с ней дружит. Называет себя сыном Хаоса, ха! Но, думаю, тот, кому он служит, гораздо конкретнее…

– Небирос?

– Я даже не знаю, в курсе ли он сам, кому продал душу – пожал плечами Веслав.

– Так значит, он зол на тебя после твоего отречения?

– Я угробил результаты семнадцатилетнего труда. Вроде того.

– Ого! – дошло до Эдмуса. – Сыном Хаоса? Тогда получается, что Хаос – твой дедушка и… двоюродный дедушка Йехара?!

Шут свалился в смеховой истерике, а странник вскочил на ноги, что-то прикинул и собрался сотворить себе Глэрионом харакири. Но уже через секунду вспомнил о третьем правиле Арки – о неразрывности звеньев – и опустил клинок.

А я прочно укрепилась на позиции вопросов, и сдвинуть меня оттуда было не так-то просто.

– Веслав, а твоя мать?

Странно. Мы никогда не выясняли семейное положение своих содружинников. Обычно узнавали об этом как-то случайно, по ходу дела. Веслав усмехнулся коротко, почти весело, и отвернулся к прутьям решетки. Молча.

– Великие перемены равновесия в одном из миров никогда не проходят без жертвы, Ольга, – тихо ответил Йехар. Он опять опустился в сидячее положение. – Чтобы склонить весы, кто-то должен отдать жизнь. Поэтому все сильнейшие темные заклятия сопровождаются жертвоприношением, а все сильнейшие светлые – самопожертвованием. Закон непреложен. Появление на свет Повелителя изменило равновесие в мире, поэтому…

– Да хватит сопли жевать, обычная история, – раздраженно отозвался сам Повелитель. – Можно было провести и обряд – принести в жертву кого-нибудь еще, но она отказалась. Как я понял, Аскольд не стал ее уговаривать. Больше мне о ней не рассказывали ничего. И если кто-то, особенно из светлых, попробует…

– Что мы – на идиотов похожи? – ответил за всех Эдмус. – А, нет, я не про себя. Вот они – им же хочется жить? Поэтому сочувствие они затаят глубоко в сердцах, а плакать от жалости к тебе будут только по ночам, в уголках… и что это? Мне что-то попало в глаза… а-а, как представлю себе твое тяжелое де-е-е-тство!

Андрий (опять!) смотрел на нас дикими глазами, но Дружина уже настроилась на конструктивный лад. Мы наслушались в свое время грустных историй, а какое-то количество – увидели сами. Мать Веслава ушла туда, где очень скоро могли оказаться и все мы. Дело было за информацией.

– Если твой отец был так зол на тебя после отречения – почему он не явился за тобой сам? Тебе было семнадцать лет… он был твоим наставником. Наверняка он мог заставить тебя…

– Все-таки маловато к тебе логики перешло, братец, - пробормотал Веслав, возвращая привычную раздраженность. Отчасти вернулся даже тик. – Мог. Не хотел. Я ведь говорил тебе в прошлый раз: своей алхимией я играл ему на руку. Думал, что ухожу от Тени, а шел в пустоту, то есть, по сути, к Тени же. Я не мог не призвать стихию рано или поздно, а тут еще Небирос заставил Арку меня включить в Дружину – и ускорил дело. Сразу после того, как я стал Повелителем, я овладел таким уровнем контроля, какому мог бы учиться еще лет сорок – спасибо алхимической расчетливости.

– Дык чаго яму зараз не падабаецца, гэтай рэпе?! – в сердцах Андрий уехал на почти чистый белорусский родного Полесья. – З якога ражна ён нас сюды…

– С такого, что за последние полгода я не сделал никакого прогресса. Не сомневаюсь, он следил за мной – и понял, против кого я собираюсь выступить. А тут еще появились вы, и я начал превращаться в то, чего он до смерти во мне боится.

– Гибрид алхимика и Повелителя? Нет, постой, Повелителя и алхимика? Повельхимик? Алхимитель? Нет, ответ где-то рядом… есть подсказки?

Веслав раздраженно махнул рукой. Подсказок он сроду не любил давать.

Виола вернулась из мира своих мыслей, где тратила большую часть времени с начала призыва. И первый же ее вопрос был воплощением логики и здравого смысла:

– Ладно, он на тебя злится и хочет, чтобы ты стал нормальным Повелителем. В общем, все родители хотят для своих детей… вроде как лучшего будущего…

– Протестую! Спириты…

– Эдмус, заткнись. Но к чему нас было сажать в клетку, как канареек? Он хочет, чтобы мы перемерли от голода?

– Мне смерть не грозит. Нога Андрия…

– Эдмус, я ведь могу и чем-нибудь тяжелым попросить. Или он собирается прийти, позлорадствовать, поссорить нас…

– Мы ответим ему дружескими объятиями и канареечным пением!

Звук тяжелого удара разорвал воздух.

– Го-ол! – завопил спирит, встряхивая ушибленной головой и отодвигаясь от Виолы на расстояние клетки.

– Он хочет того же, что и раньше, – это сказала уже я. – Чтобы Веслав применил стихию. Клетку можно не открыть – ее можно сломать. Полной разверткой тени, ты этого не сказал, вроде бы?

Алхимик пожал плечами, но ни малейших следов раскаяния у него на физиономии не обнаружилось.

– Чтобы спастись самому, тебе нужно убить нас. Логическая задачка с двумя выходами: глупым и умным. Первый – мы умираем здесь все, если тебе вдруг захочется пожертвовать собой. Второй – ты выживаешь, если поступишь как алхимик. После этого перейдешь в Тень окончательно, потому что возненавидишь сначала себя, потом всех окружающих. Так, что я упустила?

Эдмус спрятался за Андрия.

– Двух алхимиков я не вынесу, – прошептал он. – Чур ее, чур! Эта зараза передается, не знаю, через что, может, через поцелуи… не целуйте Веслава! Иначе вы будете рассуждать логично, а потом начнете строчить втихаря формулы новой «Ниагары»… – тут он получил уже он Андрия и торжественно поздравил новичка со вступлением в наши ряды.

Остальные поражение от моих логических умозаключений выражали в основном округлившимися глазами и приоткрытыми ртами. Веслав был исключением.

– Да нет, вроде, ничего существенного, – признал он. Позади Йехар и Виола представили, какую логичную задачку нужно решить, и взглядами начали просить друг друга об эвтаназии.

– А из несущественного?

Несущественное есть всегда. Обычно оно затаивается и ждет, чтобы поменяться с существенным местами.

– Несколько аспектов психологии моего папаши, – Веслав неторопливо скинул ветровку. – Ему, видишь ли, нравилось, что я врожденный алхимик, а сам он с алхимией не дружил. Как и с логикой. Так что даже логическая задачка с всего двумя выходами имеет в его исполнении третье решение.

Батник отправился вслед за ветровкой. За ним – майка.

– Лучше бы раздевался Йехар, – Эдмуса точно укусила сегодня какая-то блоха шутовства. – Получили б хоть эстетическое удовольствие. Или Виола…

Виола уже отбила об Эдмуса обе руки и соизмеряла глазами, какая из ладоней болит меньше. Веслав ограничился взглядом и продолжилраздеваться, а Эдмус – комментировать.

– Мы должны к тебе присоединиться? Или некоторые из нас? Это что – людская психология – раз мы все равно умрем, то напоследок хоть… ай, нет, в шутке не было никакой пошлости, Оля!!

Когда я перестала, наконец, гоняться за шутом по клетке, огибая остальных, он поднял ладони в знак мира и сообщил в сторону Веслава углом рта:

– Она мне напоминает Ифирь, дружище. Так же страшна в гневе. Мой тебе совет – беги от нее, куда глаза глядят! Хотя куда ты убежишь, мы же заперты…

– Ну, при большом желании… – заметил Веслав, стряхивая с ног обувь, - и при умении моего папашки прокалываться на мелочах…

Три секунды – и он просто протиснулся между прутьями, недовольно прошипев при этом что-то такое… словом, я надеялась, что это был трехэтажный алхимический термин.

– Вот что значит – давно не видеть сына, – покачал головой Йехар.

– Тебя точно нужно подкормить, – почти поседела я, соизмеряя расстояние между прутьями.

– Раздеваться было обязательно? – скривился Андрий.

Веслав уже натянул большую часть одежды и теперь отыскивал в ветровке разрыв-траву.

– Энергетические узлы на синтетику реагируют…

– Мы верим тебе, – голос Йехара был невообразимо честен. Ухмылка Эдмуса – и того честнее.

Через пару секунд в клетке образовалась дверь (стихийным зрением я увидела, что разрыв-трава просто распустила пару энергетических узлов).

– Вот он – сладкий воздух свободы, – неубедительно вздохнул Андрий.

Спирит с ухмылкой помахал кроссовком, который алхимик еще не успел нацепить.

– Слаще некуда.

Йехар оглядывался по сторонам с мрачнейшим выражением лица. Особенно мрачным оно становилось, когда взгляд рыцаря падал на какие-то бараки вдалеке, где-то за километр от нас.

– Сердце подсказывает мне, что мы не уйдем отсюда просто так, –пробормотал он. – Мы окружены темными созданиями, которые нападут весьма скоро…

– Я не чувствую стихии дальше, чем на двадцать метров, – сообщил Андрий испуганно.

– Хорошо тебе, – буркнула я. – Я вообще стихии не чувствую…

– Но мы на свободе! – приободрил спирит. – На сладком воздухе…

Веслав, залившись краской, отобрал у него кроссовок и этим же кроссовком увеличил количество шишек спирита еще на одну.

– Двадцать метров – это магический коридор вон к той развалине, - он кивнул на бараки. – Позади нас – тупик, так что остается идти вперед. Ну, и конечно, нас встретят. Похоже, папа хочет, чтобы после клетки я прошелвступительное испытание, пользуясь своими способностями Повелителя.

– Но почему он нас не убил сразу же?

– Да видно ауры ваши посмотрел и в расчет не принял.

Сверху тут же раздался кровожадный визг – что-то вроде сигнала к началу атаки. Все разом представили примерный уровень вступительных испытаний, и Андрий поинтересовался:

– А ты не мог это все сказать до того, как взломал клетку?

Глава 10. Запомни меня таким

Нет, нет и нет. Эта батальная сцена в мое повествование никоим образом не пролезет. Для начала, я в ней опозорилась: выставила слишком высокую дымовую, то есть паровую завесу. Эдмус, который как раз отбивался в воздухе от планетников – нежити, бывшей висельниками-самоубийцами – просто столкнулся с одним из них лбом. Счастье еще, что как раз лоб у нашего спирита был на редкость крепкий: бедного планетника все равно что шарахнули чугунной сковородкой, да еще с полного разлета. Не знаю, может ли быть у нежити сотрясение мозга, а вот у спиритов его почти не бывает: Эдмус не только не потерял сознание, но и почти не сбился с крыла, разве что совершенно одурел и принялся гоняться за планетниками с дикими криками: «Забодаю поголовно! Родина-мать, прощай, иду на таран!» Какой-то из планетников попытался применить способности этих существ вызывать град, я опомнилась только тогда, когда градины с голубиное яйцо начали падать на землю, попыталась вернуть их обратно, второпях забыла об Эдмусе и сшибла его с крыльев. Эдмус плюхнулся на Йехара, о них споткнулась Виола, все темные создания, которые на нас навалились, радостно бросились к ним… Но ребята собрались в секунду: куча мала трансформировалась в пантеру, на спине которой восседал Йехар с мечом, а над ними распахивались широкие крылья спирита. Поверьте, само зрелище могло доконать кого угодно. Андрий, например, зазевался и получил от планетников куском льда по голове.

Нет, больше я не скажу ничего, кроме того, что Веслав почему-то упорно не пользовался своей стихией. Земля вокруг него плавилась и дрожала от взрывов, из дымного облика время от времени раздавалось: «И в аптеке подделки, с-с-с-сволочи!» – но тени были спокойны, Повелитель не обращался к ним.

Ну, хорошо. Скажу кое-что еще.

– Нас всех должны были поубивать.

Этой философской мыслью я поделилась с остальными, когда в коридоре, шириной в двадцать метров – в коридоре, который вел к бараку, –не осталось ничего визжащего, кровожадного, а из невменяемых остались только мы.

– Да.

Йехар слез с недовольно ворчащей пантеры. Эдмус остался сидеть, да еще прикалывался:

– А рысью можешь? А гарцевать? И нечего рычать, я же вас с Йехаром поднял два раза, метров на десять? Ну и что, что уронил – вы тяжелые! Особенно Глэрион, хотя ты тоже не перышко…

Помню этот момент. Когда планетники узрели летящую на них крылатую пантеру, а на ней рыцаря с огненным мечом (кажется, Йехар при этом орал что-то вроде: «Эдмус, куда, ты же нас уронишь!») – они просто брызнули во все стороны. А уж какое лицо было у Андрия, когда Эдмус все-таки уронил ношу, и Йехар с пантерой приземлились в полуметре от новичка!

Алхимик вытер копоть с лица. Он смотрел на барак. На закрытую дверь в него.

– Должны были.

– Почему не убили? На нас же навалилось… Андрий, сколько?

Я как раз устраняла шишку на его макушке. Новичок старался не морщиться.

– Насчитал девять…видов. И шесть ловушек по каждой из стихий, плюс последняя петля. Но меня всё время отвлекали, так что я мог и ошибиться.

Веслав одобрительно кивнул.

– Я столько же насчитал. Хотя через туман смотреть было трудновато.

Невероятно. Я почти не покраснела, хотя предпочла бы, чтобы мы не говорили о погодных явлениях. Туман тоже объяснялся моим просчетом в момент боя.

– Значит, они нам поддавались?

Особенно австралийские гремлины – мелкий и экзотический, но хорошо приживающийся вид. Если бы не Веслав, они бы меня сожрали. А потом еще кем-нибудь закусили бы. Прелестный способ игры в поддавки.

– Нет.

– Нам с Глэрионом приходилось сталкиваться с массой нежити, - Йехар любовно погладил рукоять клинка. – Мы можем сказать наверняка: эти били в полную силу.

Пантера стряхнула Эдмуса со спины и стала Виолой.

– Так почему мы прошли?

Веслав не спеша направился к тому самому бараку, возле которого мы вели переговоры. За ним тронулся рыцарь, потом я, а потом подтянулись и остальные.

Наверное, стоило задать наш вопрос организатору марафона.

От прикосновения разрыв-травы старая дверь распахнулась так, что брызнула мелкими щепками.

Дружина и Повелитель опять оказались в коридоре, только в каменном. Неизвестно, под что использовался этот барак и жили ли в нем когда-нибудь люди. Наверное, жили. Сквозь заколоченные окна коридора почти не проникал свет, пришлось довольствоваться пламенем Глэриона. Оно и высветило сперва странный, пеплом, что ли, вычерченный круг на полу, потом фигуру человека, который устроился в кресле дальше по коридору.

Когда мы влетели внутрь, человек не спеша поднялся с кресла.

– Здравствуй, папа, – в голосе Веслава отсутствовал даже намек на теплоту.

Человек сделал шаг вперед и вдруг оказался приземистым, широкоплечим, с длинными, как у гориллы руками – словом, у них с Веславом не было никакого сходства. В лице тоже: в узко посаженных глазах Аскольда и выдающейся вперед челюсти было что-то волчье. Только глаза были черными, но не живыми и тревожными, как у сына. В них отражалось пламя Глэриона и больше ничего. Ни намека на выражение или внутреннее содержание.

– Забыл мою науку? – голос был низким и хриплым, а тяжелые сивые патлы после первых же слов упали на лицо – и лицо приобрело вдруг сходство с чертами Веслава, но какое-то вывернутое, исковерканное, как если бы алхимик посмотрел в кривое зеркало. – Не сметь меня так называть! Наставник и ученик…

– Вех тебе на постном масле, Аскольд, – отозвался Веслав пренебрежительно. – Хватит играть в высшее образование. Ты меня нашел, я знаю, зачем, так что говори, что хотел сказать, а потом заговорю я.

– Я доволен тем, как ты прошел полосу, – сухо заметил Аскольд, делая еще шаг вперед. Нас он как будто и не замечал. – Применение Тени было настолько точным, что я не заметил…

– Ну, наверное, это потому, что я ее ни разу не применял, – Веслав слегка кивнул в нашу сторону. – Забыл познакомить. Тебе, конечно, говорили о Серой Дружине, так вот…

– Не перебивать! – пламя Глэриона словно расширилось и полыхнуло в глазах, хотя меч горел ровно. – Сражались они, но прикрывал их щитами ты. Так точно и незаметно, что…

– …что на, покушай лекарства от глюков. Во второй раз говорю: я ничего не применял!

Аскольд приподнял клок волос с лица и вздернул одну бровь.

– Нет?

– Сказано тебе!

– Но кто из этого сброда мог поставить щиты такой мощности? Это не могла быть обычная стихия…

– Не я! – дружно отмазалась четверка из Дружины.

– И почти не я… – едва слышно добавил Эдмус с очень виноватым видом. – Здрасьте.

– У тебя нет стихии! – выпал в осадок Аскольд, как и все, кто хоть раз смотрел на ауру Эдмуса. Действительно, стихия любви себя почти никак не показывала – разве что обрисовывалась светлыми тонами у сердца, но этого почти никто никогда не замечал. До того, как у Эдмуса не появлялись стихийные крылья и какой-нибудь нихилл не становился лужицей на земле.

– Эдмус! Ты применил стихию? Как? – шепотом удивился Йехар. – Мы же не в городе, откуда ты ее взял?

– Секрет. Не могу сказать, а то сначала Веслав меня отравит, потом Оля заморозит, а потом придет Виола и поглумится над моим трупом… ой-ёй, извините…

Почему-то он попятился в основном от Виолы.

Челюсть Аскольда и он сам криво смотрели на нас. По раздельности: челюсть в одну сторону, Аскольд – в другую. Веслав скривился.

– Двадцать лет прошло, а ты не нашел себе целителя или хоть стоматолога?

Аскольд поправил челюсть, которая оказалась искусственной. Судя по глазам мага Хаоса, к этой челюсти как-то был причастен Веслав. Наверное, они многое хотят сказать друг другу…

Но общение этой парочки было очень лаконичным. И деловым.

И с кучей недоговорок, потому что мы поняли с пятого на десятое.

Они начали в один голос и с одного вопроса:

– Зачем ты искал меня?

Ответил Веслав:

– Равновесие.

– Хочешь восстановить? – хмыкнул его отец.

– Не мешало бы. Знаешь что-нибудь…?

– А с чего ты решил, что сможешь?

– Я родился алхимиком.

– И думаешь, что я буду тебе в этом помогать?

– Это возвращает нас к вопросу: зачем ты искал меня?

Аскольд протянул руку, и прямо перед Веславом из ниоткуда возник невысокий столик, а на нем – одинокий стакан, наполовину заполненный темной, похожей на нефть жидкостью. Эффектная магия.

С тоской вспомнились дежурные шуточки Эдмуса о менталитете дружинников, вроде: «Веслав: стакан наполовину пуст; Йехар стакан наполовину полон; Виола: стаканом удобно бить людей…»

Аскольд изобразил вопросительный кивок.

На секунду мне показалось, что Веслав смотрит на него с жалостью. Потом он пожал плечами и прищелкнул пальцами по краешку стакана.

– Я пью, а ты рассказываешь мне всё, что знаешь, о формуле Равновесия. Как тебе?

Аскольд немного поразмыслил – для вида. Потом кивнул еще раз.

– Слово жизни.

Веслав хмыкнул и взял стакан.

– Опомнись! – воззвал к нему Йехар. – Ты не знаешь, что это и как это может воздействовать на тебя…

– Я знаю, что это. Это меня не убьет, –- здесь он предупредил мой вопрос и смотрел тоже на меня, но с каким-то странным выражением. Не убьет, враз поняли все. Но и ничего хорошего не сделает тоже.

– Но хоть закусить можно? – попытался развеять тяжелое молчание Эдмус. – Мы бы принесли тебе… ну, огурчик.

Веслав качнул головой. Еще секунду он смотрел на емкость, будто что-то просчитывая или решая, потом зажмурил глаза и разом опрокинул стакан с видом «ну, последний, на посошок». Скривился. Стакан поставил на место. Глубоко вздохнул, сделал четко выверенный шаг назад и упал без сознания на руки Йехара.

– А я говорил – закусы…

Эдмус заткнулся без напоминаний с нашей стороны. Все вместе, одновременно, мы бросились к Веславу, которого Йехар держал без малейших усилий.

Он не дышал.

У него было лицо человека, который наконец решил выспаться после дальней и утомительной дороги, а потом подумал – да ну ее, эту жизнь. Сон приятнее и безопаснее. Грудь не вздымалась, Тень не показывалась, а когда я попыталась поднять его с помощью целения – оказалось, что это невозможно.

Первыми к Аскольду, как наиболее импульсивные, обернулись Виола и Андрий, а мы подоспели когда услышали их сдавленные восклицания.

На полу, где было нарисовано что-то вроде алхимического контура, пролегла неяркая желтая светящаяся полоса. Круг был теперь разделен надвое, а на каждой половине стояли… ну да, Веславы.

Двое. Андрий протер глаза, Эдмус брякнул, что ему тоже закуска не повредила бы, я же посмотрела на того, которого Йехар только что осторожно опустил на пол… И ничего делать не стала.

Потому что все трое – мертвый и живые – отличались друг от друга разительно. Все были Веславами, не спорю, но вот те, в круге…

Один из них был алхимиком. Чистым алхимиком, а не той пародией на него, что мы привыкли наблюдать в исполнении Веслава. Никаких эмоций на лице. Глаза – не глаза, а холодные куски гематита. Уголки губ застыли в одном изгибе, как парализованные – таким он не был никогда, даже когда приходил в состояние обычной алхимической бесстрастности. Кровавого венца вокруг головы не было, а волосы не свисали на лоб, а лежали ровно, прилизанно и не думали кудрявиться.

– Фу! – возмутилась Бо, которая тут же выскочила из триаморфини. – Ему не идет эта прическа! Ой…

Она перевела взгляд на второго Веслава и смолкла.

Этот был в черном – воплощение Тени. Волосы казались клубящейся дымкой мрака, как и одежда, глаз было почти не видно из-за сочащейся из них черноты, и только кровавая полоса посреди лба была видна четко, как никогда. В точности по предсказаниям: в плаще из тьмы и в кровавой короне.

Ничего человеческого не было ни в том, ни в другом. И совершенно ясно было, что оба Веслава до крайности не нравятся друг другу. Во всяком случае, тот, который выступал за Тень, проникся к противнику самыми нехорошими чувствами. По лицу же второго просто ничего нельзя было сказать.

– Уйди, - наконец сказал Тень уже знакомым низким, жестким голосом. В ответ прозвучал голос повыше, но полный такого холода, что его можно было использовать для производства морозильников.

– Это было бы нелогично.

– Что вы с ним сделали?! – взорвалась я, не давая больше никому сказать ни единого слова. Веславы на меня не обратили внимания и продолжили обмен взглядами, а Аскольд довольно любезно пояснил:

– Это его натуры. Пришло ему время разобраться в себе. Один должен уйти.

– Уйдешь ты, – сообщил Тень Алхимику. – Ты не был с ним всё это время.

– Я был с ним с рождения, за миг до тебя.

–- А победитель? – уже приходилось повышать голос, потому что в круге явно что-то начинало твориться. С каждым сказанным словом Веславов черта, которая их разделяла, начинала напрягаться и словно сдвигаться в сторону одного или второго. В воздухе стоял непонятный звон. А может, не в воздухе. Может, это у меня в ушах.

Аскольд уселся в кресло, чтобы удобнее было наблюдать за ристалищем, и совершил широкий жест.

– Получит его тело.

Звон в ушах прекратился. Двое теперь начали двигаться по кругу, и граница двигалась вместе с ними, прогибаясь, но не сдвигаясь куда-то окончательно. Йехар с тихим ругательством Междумирья шагнул вперед – и уткнулся в контур, который оказался непробиваемым и для самого рыцаря, и для Глэриона. Вслед за ним попыталась Виола в облике пантеры, но здоровенную кошку просто отбросило в сторону, прямиком на Андрия. Что же, у пантеры хотя бы было мягкое приземление.

– Я бы на вашем месте не волновался, - заметил Аскольд, устраиваясь поудобнее. – Всё равно я не могу этого остановить. Вы тоже.

– Ты всего лишь Тень, – не затыкался между тем двойник-алхимик. – Он отрекся от тебя.

– Он никогда не отрекался от меня до конца и никогда не отречется! Иначе ему пришлось бы отречься от самого себя. За последние месяцы я завоевал так много места в его душе, а тебя там вообще никогда не было!

– «Душа»? У алхимиков ее нет. Точнее, они ее не проявляют.

Я не выдержала – хихикнула, глядя на этот детсадовский спор по принципу: «Моя конфетка!» – «А если ты мне ее не отдашь, я папу позову!» Аскольд немного заинтересовался и приподнялся со своего места, двое в контуре продолжили выяснять, кто круче, а Йехар переполошился не на шутку.

– Эдмус, уведи ее, ей не стоит видеть…

Бедный спирит аж подскочил, когда его так грубо вырвали из мысленных странствий – всё последнее время он пытался призвать стихию. Глядя на его физиономию, я хихикнула еще раз.

– Пойдем, Оля, – тут же предложил Эдмус. Но я демонстративно скрестила руки на груди и помотала головой:

– А зачем? Я хочу увидеть, чем кончится этот балаган.

– Балаган?! – обиженно взвыл теневой двойник. Видимо, Веславы только притворялись, что ничего не слышат. – Когда я обрету плоть, от тебя не останется праха, девчонка!

– Нашел, на что отвлекаться, – процедила сущность алхимика. Этот даже не посчитал нужным поставить меня в ряд с одушевленными предметами.

Я приложила палец к губам и жестом попросила их продолжать. Что они и сделали.

– Оля, тебе плохо? – Йехар был тут как тут и уже тянул меня за руку. – Я знаю, то, что случи… чего мы не понимаем, Ольга?

Он спросил это уже не обеспокоенно. Наконец-то сработал его дар распознавания эмоций.

– Не понимаете, – согласилась я шепотом, глядя на двух Веславов в круге. – Эта драка лишена всякого смысла, потому что ни один из них не является его сущностью.

– Что?!

Андрий оставил попытки выбраться из-под пантеры, которая разместилась на нем со всевозможным комфортом и не торопясь вылизывала коготки. Аскольд чуть выпрямился в своем кресле.

– Потому что не знаю как вы, а я запомнила его другим. Совсем другим.

Я смотрела в удивленное лицо светлого странника и видела перед собой Веслава.

Не того, который сейчас в круге стоял справа. И уж точно не того, который стоял слева. Тень и Алхимик? Эти не имели имен.

Веслав…

Вычитывающий нас за очередную глупость. Склонившийся над лежащим без сознания Йехаром. Вдохновенно расписывающий мне достоинства очередного созданного эликсира. Смеющийся над розыгрышем, который они как-то устроили с Эдмусом, ну и перепугали они нас тогда… Взмахивающий из последних сил мечом на арене, призывающий свою стихию ради нас, а ведь ты прав, Йехар, он даже еще более жертвенен...

Прощание на кладбище. Улыбка сквозь слезы в моей залитой водой ванной…

Нервическое лицо, сжатые кулаки, голос…

Вот он!

Я словно поймала что-то невидимое, ускользающее, за хвост и втянула обратно в наш мир. Спор Тени и Алхимика в круге достиг кульминации, черта между ними заметалась отчаянно – и вдруг Аскольд шарахнулся назад вместе с креслом, увидев что-то за моей спиной, а по комнате раскатился голос, который все это время звучал у меня в голове:

– Воронец с авраном вам в глотку! Заткнитесь оба!

Ну что же, романтика в нем отсутствовала не полностью… но ее не хватило, чтобы восстать из мертвых хоть с какими-нибудь приличными словами.

Чему я была несказанно рада, потому что помнила его таким.

Поблагодарил он мимолетно – так, коснулся руки, когда проходил мимо, к контуру, где застыли друг напротив друга его якобы сущности. Которые совсем не обрадовались, когда обнаружили, что теперь их не двое, а трое.

– Этот феномен не имеет права… – начал было Алхимик.

- Сказано – цыц! – оборвал его Веслав, останавливаясь как раз на границе круга. – Я б и сказал, что это странно, нет, скажу правду: я об этом мечтал! Чуть ли не с детства, представляете? Все время мечтал, черт вас возьми, высказать, что я о вас думаю!

О, Господи. Веслав был действительно мастер по таким высказываниям. Рядом со мной сочувственно вздохнул Йехар, а Андрий упаковался под пантеру поплотнее, хотя они с Веславом были знакомы недавно. Что касается Эдмуса – этот откуда-то накопал стул и занял позицию, в точности копирующую Аскольда с его креслом. Правда, сейчас Аскольд как раз был занят поисками выпавшей челюсти. Кто бы мог подумать, сбежала в самый неподходящий момент!

– Сначала разберемся с тобой, ходячий интеллект, – алхимик в круге после такого обращения впервые поморгал. – В принципе, тебе я в чем-то даже благодарен – в основном за то, что вовремя отрекся от этого, – Тень оскорблено зашипел, когда Веслав ткнул в него пальцем. – Но Кодекс я видел в гробу с белым корешком, как и всю Коалицию, как и каждое их правило. И если хочешь оставаться со мной – знай свое место. Ну, скажем, в стационарке моей знаешь шкафчик?

– Слева или справа? – очнулся двойник.

– Слева.

– Там второстепенные ингредиенты.

– Там то, что я вытаскиваю время от времени, когда оно мне надо. Так, пара корешков и камешков под рукой, так вот, твое место среди них.

Алхимик хотел что-то еще вставить, но на него цыкнули мы все. Даже Андрий, который чуть сдвинул с себя пантеру и теперь пытался слушать.

– А уж без тебя ты я прожил с удовольствием, – начал Веслав, переходя к своей теневой сущности. – Сколько ж ты мне крови попортил, Повелитель, чтоб тебе белены обожраться! Книга Миров! Отречение! Каждый мой день после него!

Губы теневого двойника тронула язвительная ухмылка.

– Ненавидишь меня?

– Еще как, - отозвался Веслав. – Но надеюсь скоро перестать. Ненависть – твое оружие, нет?

– Игнорируй его, – предложил Алхимик, но на него опять цыкнули.

– А безразличие – твое.

– Ненавидь меня! – живо предложил Тень, так живо, что Эдмус не выдержал и подал реплику:

– Лучше сделай ему больно…

Веслав фыркнул. Затем тихо повторил:

– Заткнитесь оба. Я уживался с вами тридцать шесть лет. Если сил хватит, сам решу, что с вами делать дальше.

– Мы – это ты! – в один голос, но с разными интонациями.

– Хто вже тхы тшакой?! – взвыл со своего места Аскольд, который так и окаменел, зажав в руке найденную челюсть.

Веслав пожал плечами и без малейших усилий сделал шаг внутрь алхимического контура.

– Я? Человек.

Сказанные слова словно отразились от стен и несколько секунд звучали в комнате вечным припевом нашей четвертой миссии: «Я человек… человек… человек…» На миг заклубилась дымка, сперва серая, потом черная, а когда рассеялись и та, и другая, Веслав стоял в круге один. Алхимик и Повелитель Тени. Красная полоса вокруг лба снова была всего лишь следом от ожога, глаза ожили, но аура налилась темнотой.

В наступившей тишине Аскольд с очень несчастным звуком поместил свои зубы на место. Он поднял руки, собираясь то ли бить, то ли заслоняться, но Веслав наставительно помахал пальцем:

– Я человек, но с кое-какими способностями. И я свою часть уговора выполнил. Слушаю.

Глаза Аскольда стали почти совсем волчьими. Он как-то набычился, как перед прыжком, но выдавил из себя только два слова:

– Дувальд и Святослав.

– Кто из них? – последовал вопрос. Дружина молча внимала. Мы могли только надеяться, что Веслав потом все пояснит.

– Ни один, это известно всем.

– Меня не интересует то, что известно. Кто из них мог…?

– Святослав.

– Почему?

– Врожденный алхимик.

Веслав как-то странно дернулся при этих словах, что-то прошептал про кровь, а потом как ни в чем не бывало выдал:

– Спасибо сказать не могу, потому что прием был не ахти какой… ну ладно, идемте!

И он повернулся к Аскольду спиной со скучающим видом. Кивнул на дверь, так, чтобы мы шли впереди. Мы дружно сделали несколько шагов, но нас остановил голос Аскольда.

Отец Веслава быстро читал заклинание, услышав которое Йехар изменился в лице, дернулся назад и крикнул:

– Веслав, это…

– Стой! – закончил заклинание Аскольд единственным русским словом. Веслав покорно остановился. Обернулся.

– «Приказ наставника»… – прошептал Йехар.

На уровне ауры к Веславу от Аскольда потянулись жадные алые нити контроля.

– Ты не уйдешь. Ты не уйдешь…

– Да заведи ты себе куклу Барби, что ли, – раздраженно сказал Веслав. Он как ни в чем не бывало отвернулся и сделал шаг к двери. Алые нити порвались, как паутинка. – Или попытайся танк на резиночке пробуксировать, оно легче будет.

Эдмус хихикнул, незаслуженно приписывая себе развитие у Веслава такого рода воображения. Аскольд опустил, вернее, уронил руку, которую при произнесении заклинания вытянул вперед. Таким ошеломленным он даже без челюсти не выглядел.

– Оно действует на всех. И Повелитель ты или нет, а должен был подчиняться!

Пантера громко зевнула от двери, показывая, как ей надоел этот малый. Андрий так и подпрыгивал в проеме: парню хотелось скорее на волю.

– Да, идемте, – спохватился Веслав, делая шаг и буквально выталкивая нас из барака. Правда, сам он задержался, чтобы бросить папе на прощание еще пару слов: – Знаешь, у меня сменился наставник. Это ведь так просто сделать: если кто-то начинает влиять на тебя больше, чем прежний…

– Кто?! – изнутри завопил Аскольд со всей яростью человека, которого отвергли.

– Долго расписывать. Архивариус один, ты его не знаешь… по совместительству Поводырь Великой Дружины.

Сзади раздался грохот, который доказывал: не вынесла душа поэта, то есть, Аскольда. Веслав с очень довольным видом сделал шаг вперед и тут же, уже на свежем воздухе, наткнулся на укоряющий взор своего кровного братца.

– Ты ведь догадываешься, что он сейчас попытается покончить с собой? – осведомился Йехар тоном даже не светлого странника, а светлой сестры милосердия. Пантеру, которая воспрянула при упоминании Тео, мгновенно стошнило куда-то в угол.

– Говоря честно, я-то на это надеялся, – отозвался Веслав, томясь предвкушением того, что придется делать. Ладно, подождите здесь, я скоро…

– «Скоро» – что?!

– «Скоро» – не то, что вы думаете. Не собираюсь я его убивать. Если б собрался – это значило бы, что он все еще мой наставник.

И он скрылся внутри. Йехар попытался протиснуться следом, но Весл решительно хлопнул дверью перед носом странника.

– Тео – его наставник? – пробормотал рыцарь, глядя на дверь. До него дошло немного запоздало. – Мы не ослышались?

Пантера нервно задергала хвостом, зацепив Андрия по коленям.

– Наверное, нет, – ответила я. – Ты же слышал Веслава: «Я человек». Наверное, он понял, почему Тео все время это твердил.

– Прелестный круг знакомых Повелителя Тени, – прокомментировал Эдмус. – Брат – светлый странник, наставник – Родник Жизни и как-его-там остальные названия… всё? Нет, Оля у нас – светлый целитель. Может, Веслав коллекцию себе собирает, а?

– И это хорошо, – ответил Йехар ободряюще, – вполне может быть, в нем будет постепенно прибывать свет. Хорошо, если в нем прибавится качеств, которые были столь важны для Тео: милосердие…

Дверь распахнулась, треснув Йехара по затылку. Злорадная ухмылка Веслава могла служить образцовым контрастом понятию «милосердие».

– Это прочистит ему мозги на какое-то время, – заявил алхимик, кивая на барак. – Что, рыцарь? Не убьет он себя. Дня три точно не сможет, а потом расхочется. Потом он начнет жить другими идеями. Вроде жажды мести.

Насчет жажды мести мне совсем не понравилось. Йехара и Андрия волновало другое:

– Почему не убьет?

– Потому что будет бояться совершать лишние движения…

– «Ниагара»! – благоговейно вздохнул Эдмус. – Да, это твой способ «прочищать мозги»!

Веслав не опроверг. Мы поежились. Над отношениями с родственниками моему любезному определенно нужно еще работать и работать.

Пантере же вообще было до фонаря, сколько еще Аскольд не сможет тронуться с места. Она обрела вид Бо и поинтересовалась:

– А вот мы все идем по этому полю, а никто же не говорит, куда!

– К западным соседям, – преспокойно ответил Веслав. – В Беларусь, в Полоцк.

Андрий воспрянул, я вскинула брови, Йехар и Эдмус понятия не имели, где это, а Бо заканючила:

– Ой, а эти соседи, они же недалеко? А если пешочком, то мы за полчасика дойдем? А то если дальше, то я устану…

Повергать блондинку в жестокое разочарование пришлось мне.

Глава 11. Добавим алхимии

Игнатский советовал своим студентам не терять молодость. Кажется, Андрию этот совет здорово запал в душу.

– Ты же Повелитель Тени! – по-детски возмутился он, увидев наши билеты.

Мне показалось, что станция Дно сейчас в тартарары провалится со всеми нами. Взгляд Веслава, как барометр, предвещал опасную близость теневой развертки.

– Это был ближайший поезд.

– И что?

– Это билеты на сегодня на поезд «Санкт-Петербург-Гомель» в разгар туристического сезона, – пояснила я.

– И что? – продолжал сокращать свою жизнь коллега, но потом до него все же дошло. – А-а…

– Дорогой, ты творишь чудеса, – серьезно заметила я, просматривая билеты. – Три нижних места, правда, одно боковое… Ничего, что плацкарт… Почти все в одном вагоне! Милый, но ты не забыл, что билетов нужно было шесть?

Веслав пожал плечами, показывая, что неа – не забыл, но поделать с этим ничего не сможет. Он и так уже порядочно перенапряг науку алхимии, приобретая билеты на всех нас без предъявления паспортов.

– И теперь…

– Кто-то поедет в багаже.

– Йехар будет так интересно смотреться в корзинке для перевозки домашних питомцев! – тут же высказался спирит. – А Бо можно запросто уместить в дамскую сумочку… Что… что вы на меня так смотрите? Ну, можно, это будет хотя бы намордник и поводок?

* * *

Через несколько часов бригада пятнадцатого вагона названного поезда могла поприветствовать четверых очень странного вида пассажиров. Прежде всего – ни у кого из них вовсе не было багажа, кроме одного. Здоровенный, смахивающий на культуриста парень с длинными волосами тащил на спине новенький рюкзачище, который с трудом удалось запихнуть под одну из полок.

Запихивать рюкзак было бы гораздо легче, если бы не звуки, которые он производил.

– Во-о-о-оздух… – хрипел едва слышно рюкзак в процессе запихивания. – Куда давишь, это очень личное!

В сердцах Йехар в секунду разобрался с механизмом сидения, захлопнул крышку и уселся поверх сам.

– Ты б еще Глэрион сверху положил, – донесся изнутри иронический совет, потом что-то завозюкалось в рюкзаке, и наконец, все смолкло.

Похоже, легче нам было завернуть какую-нибудь маршрутку. Высадили бы пассажиров… Ну, намучились бы с дорогой, и ладно.

Счастье еще, что единственным пока соседом Йехара и Бо по купе был не самого приятного вида мужик с пивным пузом, которое он считал обязательным все время пополнять. Поэтому заседал он в компании бутылок, которые время от времени выливал в себя. Проявления внешнего мира мужика интересовали не особенно.

Мы с Веславом расположились напротив, в боковом купе, и в молчаливом шоке наблюдали за тем, как Йехар и Бо шепотом делят свои места. Бо ни в какую не хотела ехать спиной по направлению движения, приводила тысячи аргументов вроде «А вот тут висит молоток, и мне с ним будет страшно», Эдмус пытался вставлять свои реплики «из-под земли», в конце концов Йехар махнул на них рукой, и Бо устроилась на той полке, под которой покоился спирит. Напротив – Йехар. Верхнюю должно было занять человеческое воплощение емкости для пива разных сортов.

– Наверное, Андрий радуется, что едет в другом вагоне, – сказала я уже после того, как поезд тронулся. – По крайней мере, он этого не видит.

Веслав хмыкнул в порядочном сомнении.

– Спорим, что на первой же остановке он принесется проверять, как мы тут и живы ли пассажиры? Черт, а еды-то с собой и не прихватили.

– У проводника перехватим, – отмахнулась я.

– Здесь, в чьей-то сумке есть корейка, - раздался из-под сидения свистящий шепот на наречии спиритов. Оказывается, я все еще его понимаю после второго призыва.

Интересно бы знать: если Андрий действительно будет интересоваться нашим состоянием и состоянием пассажиров – что мы ему ответим?

Пассажиров между тем добавилось. Из неизвестных странствий вернулся четвертый (по сути – пятый) в купе Йехара и Бо. Неуловимое сходство связывало его с мужчиной-пивососом, но зато новоприбывший даже излишне интересовался окружающим миров.

– Га-а, молодожены, небось! – кивнул он на Йехара и Бо. Они тут же оглянулись в поисках молодоженов. – Собачьи свадьбы сейчас – и то порядочнее. Сегодня – в ЗАГС, завтра…

Йехар рассеянно посмотрел на замаскированный под гитару меч, который он поставил рядом с собой. Бо намеков не признавала, поэтому просто выгружала из рюкзачка косметику, радостно пища, когда на свет являлось что-то, о чем она уже успела забыть.

– Ольга!

Не пытайтесь игнорировать алхимика, если он сидит напротив вас – мой вам совет. Иначе, переведя глаза, можно наткнуться ими на его лицо, от выражения которого вам непременно захочется сойти с поезда.

– Извини, задумалась. Что?

– Спрашивай, – он предложил это тем самым тоном, что и в день нашей первой встречи.

О, да-а. Вот почему он всё это время молчал или отнекивался. Не зря алхимики славятся своей логикой. Кто еще бы с такой скоростью посчитал, что отвечать на вопросы Дружины в полном составе – никаких нервов не хватит, а вот если поговорить с кем-нибудь одним из Дружины…

– Не боишься, что все будет напоминать испорченный телефон?

– Надеюсь, что Бо и Эдмус не повлияли на тебя настолько. Спрашивай.

Так-так. Не забыть бы о табу на дурные вопросы!

– Ладно. Нас несет в Полоцк из-за разговора с твоим… с Аскольдом?

– Отчасти. Еще – из-за этих строк.

За время нашего знакомства я почти привыкла разбирать его почерк, ну, надо же. Впрочем, потрепанный блокнот и строки были знакомы до боли: Коль ляжет на весы твой мир –

Ищи чудесный эликсир.

Какое-то время я вслушивалась в стук колес и разглагольствования из соседнего купе великого ритора, который наконец обрел благодарную аудиторию – Бо и Йехара. Бедняк увлекся так, что даже не замечал ехидных комментариев, которые доносились из полки:

– И что? Нашел он что в той глубинке, идеалист фигов? – вещал ритор протравленным никотином голосом. – Вот я ему говорил – ты со своими проектами…

– Вот эта фраза напоминает Цепеока, он тоже не любит проектов. Он вообще считает, что проекты – это такие глисты. Йехар, спроси нового друга: он кого-нибудь сбрасывал со стены?

– Веслав, – наконец сказала я. – Ты помнишь, что сам называл Данилу придурком? И говорил, что как прорицателя его в грош не ставят?

– Так ты же с ним встречалась, кто он, по-твоему? Но с этим конкретно пророчеством он в основном не ошибся. Разве что накосячил с сонмом четырех клинков, которые меня прикончат… ну, так они ж прикончили, ты меня уже из-за грани вытащила. Так вот, пришлось отталкиваться от пророчества, раз отталкиваться больше не от чего.

Звук голосов отлично приглушался стуком колес и речами вошедшего в раж «пророка экономики, политики и нравственности». Наши руки как-то невольно переплелись. Голос Веслава зазвучал задумчиво:

– Наш рыцарь всё твердит, что случайностей не бывает, и в конце концов я и сам в это поверил. Эдмуса призвали в Дружину не случайно. Я не просто так родился алхимиком и Повелителем, а может, немного и человеком.

Я открыла рот, чтобы прокомментировать «немного», наткнулась глазами на лицо Йехара – он смиренно вслушивался, а делал вид, что вообще с нами незнаком – и замолчала.

– И уж все эти призывы – точно были не просто так, – продолжил Веслав. – Может, Небирос и заставлял Арку призывать меня все четыре раза, но все остальное определяла она… задолго до первого нашего призыва.

– «Прочее решает Арка», – с готовностью процитировала я четвертое правило. – Ты, значит, думаешь, что Арке зачем-то понадобился в нашем мире кто-то с мозгами алхимика, сердцем человека и способностями Повелителя… извини за образность.

Творение Франкенштейна какое-то получается в результате. Или команда из «Волшебника Изумрудного города» в одном лице, ага.Впрочем, вся жизнь Веслава являла собой сплошной магический гоголь-моголь, так что удивляться и не приходится. Приходится спросить:

– Зачем?

Алхимик открыл рот для ответа, но ту вмешался не в меру разговорчивый попутчик Бо и Йехара.

– «Камасутра» с руками? – ехидно вопросил он, нагибаясь ко мне со своего места. – А что ж вы так стесняетесь – пока еще никого не тошнит, а вон той бабке даже интересно!

Я и Веслав синхронно разжали пальцы и уселись за столиком в позах примерных первоклашек. Столика едва хватило. Мужичку достался взгляд Повелителя, который обычно предшествовал… нет, не развертке, «Ниагаре», а Эдмус тут же заинтересовался изнутри сидения:

– А там традиционные позы или не очень?

Сосед Бо и Йехара потряс головой и обратился к запасам пива другого соседа, а мы получили возможность продолжить беседу.

– Так зачем? «Коль ляжет на весы твой мир…» Ты думаешь, Арка хотела, чтобы ты изготовил какой-то эликсир? Вроде животвора?

– В точку. «Животвор миров» – понятие, которое встречается достаточно редко даже в книгах алхимиков. В «Книге миров» что-то мелькало, но тоже упоминаниями. Кое-что мы с Тео отыскали в его библиотеке во время нашего четвертого призыва, но ясности почти никакой.

Удивил. «Никакой ясности» - практически это можно записать, как официальное кредо Серой Дружины с самого начала.

– Что эта штука делает?

– Думаю, что это какой-то обряд… или заклятие, которое позволяет сместить в мире равновесие. Без Дружины. И с определенной гарантией.

– Значит, ты хочешь это противопоставить Небиросу. Поскольку равновесие у нас в мире перекосилось из-за твоей стихии – ты решил провести этот обряд, вернуть равновесие у нас на место – и закрыть этим возможную для Небироса дверку?

– Больше мне ничего пока в голову не пришло, – угрюмо ответствовал алхимик.

Конечно, не пришло. Да он просто машинально обязан был отреагировать на такое название этого заклятия, как «животвор миров».

– Ладно, переварила. Почему Полоцк?

«Пивной живот», разложивший на всей площади столика рыбу и расставивший бутылки с пивом, одну из бутылок настойчиво протянул Йехару. Вежливый рыцарь с благодарностью сделал глоток, посерел лицом, поставил бутылку и торопливыми шагами покинул купе. Видимо, теплое пиво непонятного производства на полном ходу поезда – совсем не то, что было нужно, даже для такого многоопытного странника, как Йехар.

Бо тем временем обнаружила, что в купе неподалеку едет почти точная ее копия (без учета массы розовых вещей) и двинула знакомиться. Судя по обоюдному радостному писку, знакомство состоялось благополучно.

– Древний город, – отозвался Веслав, – Вотчина Всеслава Чародея – дальний родственник, и алхимик, между прочим, тоже. Ты же не думаешь, что мы появились исключительно в Западной Европе?

Я пожала плечами. На самом деле меня пока куда больше интересовало то, что происходило в соседнем купе. Едва только поблизости не оказалось ни Йехара, ни Бо, как сидение нижней полки стало медленно-медленно приподниматься… затем оттуда выстрелила когтистая рука, молниеносно нашарила на столике копченую воблу и нырнула со своим трофеем обратно внутрь сидения.

Оба собутыльника – и тот, который все время молчал, и тот, которому было слишком большое дело до геополитической ситуации в Южном Зимбабве, – синхронно погрузились в полную потрясения тишину. Потом так же синхронно посмотрели друг на друга и ме-едленно отодвинули от себя бутылки с пивом.

– Мне уже, наверное, пора спать, – сообщил «пивной».

Веслав резко щелкнул у меня пальцами перед носом.

– Слушаешь?

– Угм, – отозвалась я, прислушиваясь к тихому довольному чавканью из сидения. Мужики между решли, что спать еще все-таки рано, и начали сосредоточенно заглатывать пиво.

– А слышишь ли? Ладно. В Полоцке в четырнадцатом веке проживал один из величайших алхимиков древности – Дувальд. Жил скромно, ни во что ни влезал и не высовывался. Но вот наследие, которое он после себя оставил, огромно. В том числе Кодекс, чтоб ему провалиться… Еще не достигши старости, Дувальд оставил в дневнике потомкам сообщение: мол, я свершил главное открытие в своей жизни, но оно столь велико, что навечно останется со мной – и ушел в неизвестном направлении, только его и видели. До сих пор не знают, куда – видать, хорошо прятался…

– Он твой предок, да? И ты думаешь, что найдешь от него какую-нибудь весточку? Думаешь, он работал над этим самым…

– Ольга! – Веслав вытянул руку в отчаянной мольбе. – Дослушай, ладно? Он работал над чем-то подобным и, думаю, мог бы прояснить принцип действия «животвора миров». Всё это время я копал по разным архивам, но из того что нарыл – понятно, что Дувальд отбыл из этих мест как-то поспешно, вскоре после смерти его подмастерья, молодого Святослава.

Вернулся Йехар – все ещебледный, но довольно бодрый. К его приходу мужчинка с пивным брюшком уже несколько раз пытался влезть на верхнюю полку, но каждый рывок поезда ему в этом мешал. Казалось, что он решил станцевать какой-то причудливый танец прямо в купе. Йехар, как рыцарь честный, тут же предложил свою помощь и без особых трудностей вкатил мужчинку на верхнюю полку. Да еще и ремнями пристегнул, как будто сотню раз путешествовал в поездах.

Второй сосед, увидев такое, тихо перекрестился и в одно мгновение взлетел на полку сам. Вернулась Бо, и очень огорчилась, увидев, что из компании в купе присутствует только рыцарь, который смотрел в окошко на окрестные пейзажи да молчал.

Скуксившись, Бо уселась на свое место и принялась тихонько перестукиваться с Эдмусом.

– Ага. Святослав. Еще один алхимик.

– Да, и к тому же врожденный. Прямо как я. В любом случае потенциал у него был повыше, чем у Дувальда, да только прожил он недолго. Святослав, как подмастерье, мог работать над тем же, над чем и его мастер, поэтому вопросы мы будем задавать ему…

– Так он же умер?

– И едва ли упокоился, раз уж какие-то обстоятельства, связанные с его смертью, вынудили Дувальда убраться из Полоцка. Понимаешь? Могила Дувальда неизвестно где, и как ее найти – непонятно. Разумнее сначала поговорить с его учеником.

– Так он же умер! – стояла на своем я. Веслав застонал и на какое-то время взял передышку. Сил сказать, что это был дурной вопрос, у него уже не было.

Бо тем временем нашла себе новое развлечение. С верхней полки свесилась рука любителя пива. Какое-то время блондинка ее неодобрительно рассматривала, потом разложила рюкзачок и принялась проводить сеанс маникюра прямо на весу. Йехар этого не заметил, поскольку изо всех сил старался устроиться на своей полке. Но стоило только страннику вытянуть ноги как следует – и он перегородил ногами весь проход и едва не уперся в бок Веславу. Проходящая мимо мощного вида проводница плюхнула на наш столик два комплекта белья и отодвинула ноги Йехара с дороги, едва не приложив самого рыцаря головой о стенку. Йехар сконфузился и скрючился в обнимку с Глэрионом, повернувшись к стене.

– Умер, – напомнила я, когда решила, что ничего интересного больше не будет.

– Еще как! – вспыхнул Веслав. – Но не упокоился, понимаешь? Он, аллегорически говоря, в царстве теней… он – в пределах моей стихии, дошло?

– До третьего вагона дошло, – обиженно ответствовала я. – Ты думаешь, тебе удастся его поднять для разговора?

– При условии, что мы найдем его могилу, – Веслав понизил голос. – Или что-то, к чему он привязал свой дух. Есть один такой эликсир… хотя ладно, потом расскажу.

– Думаешь, получится?

Веслав пожал плечами. Мне захотелось паниковать, но вместо этого я поднялась и принялась за постилку комплектов. Веслав, выказав вполголоса мнение о количестве паразитов, которые гнездятся в местных матрасах, запрыгнул на верхнюю полку, прихватив с собой свой комплект. Распаковал его, подложил под голову простыни с наволочками – и проигнорировал мой вздох по поводу его манер:

– А я тебя предупреждал, – он помолчал, – спокойной ночи.

Укладываясь, я недоверчиво поглядела на купе напротив. Эдмус в полке, Бо докрашивает третий палец на руке попутчика, Йехар пытается укротить свой рост… что там было за пожелание?

– Тебе того же, – иронии в голосе было хоть отбавляй.

– Ольга… – шепот сверху, когда я уже начала засыпать. – Не удивляйся, если твои сны окажутся вещими.

После такого напутствия заснуть и вовсе оказалось сложно. Ну и ещё, когда я уже совсем настроилась, на мою территорию из соседнего бокового купе забрела чья-то левая пятка, которая попыталась засунуться под мою подушку. В возмущении я едва было не применила чары холода, но потом опомнилась, прогнала пятку матрасом, устроила из него же баррикаду от несанкционированных проникновений, и заснула уже на отвоеванной территории.

* * *

Лето. Жаркое солнце касается лица, несмотря на то, что я сижу на тенистом берегу. Под ногами плавно несёт воды моя стихия – река не нашего мира. Вспоминается – первый призыв, вечно ссорящиеся алхимик и рыцарь, Эдмус, отчаянно прикидывающийся шутом, и встреча с тем, кто тогда казался нам таким далеким, таким неосознанным…

– Обреченный разлучать любящих, кто сможет вынести со мной мой жребий?

Таким я его помнила: темная хламида, юношеский облик, печальные глаза «готичного юноши». Меч на бедре, а вот теперь еще и черные крылья за плечами.

– Тано…

Бог смерти. Первый призыв. Первый союзник.

Он оглянулся через плечо, и его улыбка не сочеталась с вековой грустью и вековой мудростью в глазах.

– Кто-то падет…

– Кто?

– Не знаю. Но мой меч рвется из ножен, и я не могу его удержать.

– Ты что-то грустный.

– Грустно быть слабым.

– Слабым?

Раньше он сетовал на одиночество и на то, что его ненавидят, но это и понятно.

– Любящие нынче дают клятву в том, что будут вместе, пока их не разлучит смерть. Но иногда и она их не разлучает. Как я не замечал этого раньше?

Я протянула руку и погладила его по плечу. Он усмехнулся.

– Ты не боишься? – и кивнул на свой меч.

– Смерти не нужно бояться, даже если это не твоя смерть.

Улыбка стала шире.

– Я его жду.

– Ты здесь поэтому?

– Да, – он говорил нараспев, глядя в воду, в которой сам он не отражался. – Велики боги Олимы, но не они поведут меня… поведут нас.

– Куда?

– Я ведь не знаю, куда она позовет. Но это неважно.

Он смотрел теперь вперед, туда, где над бурлящей речкой возникла каменная дуга, из которой лился золотистый свет. Свет начал густеть, затапливать все вокруг, и в ту секунду, как там, в проходе Арки, появилась фигура человека, послышались прощальные слова Тано:

– Мы встретимся, Оля. Так или иначе…

– Скоро Витебск, – послышался немного неожиданный в этой композиции голос алхимика над моим ухом.

Я скатилась с сидения и из состояния полусна резко зарядила кулаком в направлении носа своего любимого – типичный жест Виолы. Веслав шарахнулся в сторону, и я промазала.

– Плохой сон, а?

– Дурной вопрос! – зашипела я, взвиваясь на ноги и стараясь не перебудить при этом половину безмятежно почивающих пассажиров. – Рассказывай, что ты мне подлил, несчастный аферист!

– Да ничего особенного, интуитивный эликсир, – Веслав бочком отодвинулся подальше, достал свой излюбленный ножичек и пощекотал пятку Йехара, высунувшуюся из-под простыни. Бо уже не спала и тихонько наводила последние штрихи на маникюр несчастного мужчинки.

Я принялась приводить в порядок постель и осведомилась между делом:

– Шестое чувство?

Алхимик отмахнулся.

– Позволяет понять на уровне интуиции то, что нелегко понять логически. Эликсир обычно действует, когда основной разум отключается. А ингредиенты я частично у Розы Павловны позаимствовал – у нее такая коллекция!

Тьфу… два алхимика нашли друг друга, а расплачиваться мне. Почему мне-то?

– Ты из нас самая восприимчивая на интуитивном уровне.

Не понимаю, комплимент это или констатация отсутствия рационального мышления. Но согласна, что с Бо такое бы не прошло, она же может преобразиться… ладно.

Алхимик кивнул пробудившемуся Йехару, движением опытного путешественника сложил нижнюю полку так, чтобы мы опять могли примоститься друг напротив друга, уселся и продолжил тихо:

– Это наследственное. У твоей матери интуиция развита получше, чем у Йехара. Она многое чувствует на подсознательном уровне – вроде ее оговорки, что я алхимик. Процентов девяносто женщин, если они не увлекаются специфическим фэнтези, сказали бы что-то вроде: «Вы волшебник!». И остальное… думаю, она понимала, кто мы.

– Думаю, она понимала даже, во что мы ввязались, – мрачно пробормотала я, вспомнив прощальное напутствие моей матушки. Впрочем, если Веслав прав, и у нее есть что-то вроде дара интуитивно ощущать суть вещей – тогда самого Веслава рано сбрасывать со счетов. Отношение моей мамы к нему было пока удручающе положительным.

Со своего места мне тепло кивнул Йехар. Странник умудрился вклинить свой кивок между попытками отыскать под легкой маечкой знакомую сталь кольчуги. Хотя надо ему отдать должное: собирался он мгновенно. За то время, пока я успела шепотом и без особенных деталей изложить Веславу свое сновидение, странник был готов сам, собрал постель, подогнал Бо и не без труда вытащил изнутри полки смирно посапывающий рюкзак.

Спящий спирит. Что-то положительное в начале этой операции определенно было.

Поезд замедлил ход, а потом и вовсе остановился, и Дружина сошла на перрон Витебска вполне в своей манере: свалив с места событий в последний момент. Стоило нам покинуть вагон – и за нашими спинами грянул придушенный вопль. Соседу Бо сверху вздумалось то ли лоб потереть, то ли почесаться, и он впервые заметил, что каждый ноготь его руки представляет собой отдельное и законченное произведение искусства макияжа.

– А я так старалась! – обиделась Бо, прислушиваясь к матерщине, которая грянула вслед за криком. – И ведь даже не нарастила ничего, а наши технологии позволяют…

– Просто он подумал, что превратился в женщину во сне, – заметили из сопящего рюкзака, не переставая сопеть. – Со мной такое постоянно.

Йехар хотел было бросить пару слов о конспирации, но махнул рукой. На всем пространстве железнодорожного вокзала Витебска в три часа ночи плотность народа была не особенно впечатляющей, так что едва ли Эдмуса и слышали. Осознав это, рыцарь взялся за Бо.

– Ты понимаешь, что по отношению к тому бедному человеку это почти жестоко? Не думаю, чтобы его заблуждение по поводу пола продлилось долго…

– До шестой бутылки, – вставили из рюкзака.

– …но все-таки раны, которые ты оставила на…

– …его измученной, нет, истерзанной душе…

– Эдмус, не мешай Йехару мне читать нотацию! Мне, может, интересно, что я там оставила на его душе!

Пока «детки» развлекались, как могли, Веслав выуживал из меня подробности сна, причем не говорил ничего, а хмыкал поминутно. Появление Андрия, который выскочил из третьего вагона одним из первых, а до нас добежал только теперь, совпало с окончанием моего терпения. Андрия я встретила фразой:

– Понимаю, что темнить тебе положено по специальности, но если будешь продолжать – засвечу! Извини за каламбур.

Приветствие замерло у Андрия на губах, и он вымолвил степенно:

– Я хотел у вас раньше узнать, как и что, но… технические причины.

Тени под левым глазом у него обозначились гораздо яснее, чем под правым.

– Уголовничек, да и только, – мимоходом хмыкнул Веслав. – Так значит, Тано.

– Да, Тано.

– Бог смерти.

– Я это помню, как и его прощание.

– И фигура в…

– Переспросишь еще раз – и точно будешь меряться синяками с Андрием.

– Это радует.

– Радует получить в глаз?

– Радует, что Тано.

Андрий оскорблено потрогал синяк, вопросительно покосился на меня, потом на Веслава, но ответа не дождался с двух сторон. Малый посмотрел на Йехара, но оттуда к нему пришло не сочувствие. Рыцарь был в настроении морализировать, и краткая нотация Бо и Эдмусу за их поведение в поезде только растравила его аппетит.

Убедившись, что те немногие пассажиры, которые вышли вместе с нами, уже рассосались, а здание вокзала еще на порядочном удалении, он начал:

– Андрий, мы ждали от тебя более благоразумного поведения. Ты кинулся к нам так, будто мы не виделись веками, и ты полагал нас мертвыми, между тем… и что у тебя под глазом?

– Ты пытался подкраситься не теми тенями? – сочувственно спросила Бо.

– Одна пассажирка с мужем спутала, – буркнул подмастерье земли. Понятно. Не только наше путешествие прошло занимательно. Из рюкзака сочувственно зацокали языком и сообщили:

– Шпионам, которых Ифирь принимает за меня в минуты гнева, мой тесть предлагает пожить подальше от дворца. Все равно ж летать нормально не могут. У меня вопрос, нет, несколько. Почему корейка была несвежей, какой формы синяк у Андрия, скоро ли меня выпустят из рюкзака и причем тут Тано, наконец?

– Позже, – обронил Веслав, недовольно кривясь. Мы дошли до здания вокзала и только сейчас обнаружили, что в три ночи дальше двигаться как-то, вроде и глупо. – Завернем маршрутку?

– В три ночи? – резонно заметила я. – Можешь поручиться, что водитель будет знать дорогу на Полоцк?

– Так Беларусь же.

Андрий и я кивнули, Йехар приподнял брови, рюкзак и Бо заняли нейтральные позиции.

За время моего путешествия по белорусскому Полесью в качестве переписчика я усвоила, что если чего-то недостает в этой стране – то только не дорожных указателей. Если вы едете в Малые Ряхи – километров за тридцать до этой деревни вам начнут настойчиво попадаться указатели со стрелочками, и в мозгу включится реле: «Малые Ряхи – 30 км… 20… 10… 8… 5… 4… 3… 2…» Не хватает разве что таблички через километр после деревни: «Вам точно не нужно в Малые Ряхи? Тогда Средние Ряхи – 30 км… 20…»

– Подождем часов до пяти, – согласился Веслав, трогаясь к входу в здание вокзала. – А потом уж что-нибудь да завернем. Можно и автобусом, но так медленнее.

Я поравнялась с ним и не упустила возможности поинтересоваться:

– Где ты не успел побывать, пока был алхимиком?

– В Гренландии и Антарктиде. Там же не растет ни черта алхимического, а пингвины мне без надобности. В Австралии, например, был.

– Ой, там красиво, да? – обычная реакция Бо на упоминание любого места, которое она не знает и знать не может.

Не расположенный к эстетическим заморочкам алхимик пожал плечами.

– Кенгуру гадят, где ни попадя. А попробуешь помыться – какой-нибудь крокодил полезет, а алхимия из крокодилов в основном когти…

Здесь мы прошли в зал ожидания, и Веслав оборвал реплику. Узнать, что случилось с теми крокодилами, которые покусились на его священную персону, нам так и не довелось.

Зал был полон, пожалуй, излишне. Такое ощущение, что Витебск стал жертвой мигрантского нашествия, а зал ожидания – первое место, в котором мигранты решили расположиться. Кое-кто лежал и спал даже на полу.

– «Славянский базар», – пробормотала я с досадой. Вот уж чего нам не хватало, так свалится город в разгар музыкального фестиваля, на который непременно соберутся все окрестные стихийники в том числе! Просто на всякий случай – раз, отдохнуть – два.

– Точно, базар, - поддакнула Бо. Может, она поняла и не все, но в целом разобралась. А вот Йехар схватился за сверток, то есть за Глэрион, и прошептал:

– Это «ловушка» на местном наречии?

И вот тут-то мы заметили, что в зале собрался весь персонал здания. В том числе дежурные, техперсонал, какой-то охранник… И они все, и люди на сидениях – вытянулись в не до конца естественных позах, с первого взгляда и при тусклом освещении это можно было принять за сон, но так…

– «Горгона»?

Нет, они ведь не мраморные. Но что-то похожее. «Горгонка», полное оцепенение, то, что Веслав демонстрировал нам в четвертый призыв…

– Кто-то отчаянно крадет мои разработки, – прокомментировал алхимик, довольно невозмутимо оглядывая молчащий зал. – Йехар, выпусти нашего крылана. Эти господа не удивятся, когда увидят его.

Рыцарь глянул с сомнением, но Эдмуса освободил. Хотя тот не сразу избавился от формы рюкзака.

– Господа? – недоумевали разом Бо и Андрий.

Из разных углов зала начали неспешно выходить фигуры. Побольше и поменьше. Укутанные так, чтобы мы не могли видеть их лиц – глупости, очень нам нужно их видеть…

– Идиотский камуфляж был всегда присущ Коалиции, – скривил губы Веслав. – Ладно, прикройтесь, вас бы не задеть.

– Иниквус, – оборвал его молодой голос. – Мы собрались не для противостояния.

Голос молодой, а холодный по-алхимически. Женский, как бы это не было удивительно.

– Если бы мы захотели – мы убили бы тебя. Твоя разработка, – она подняла в воздух тонкий флакон. – Основа – сок горицвета, плюс толченый сандал, а в завершение восьмой реакции – алмазная пыль, помнишь? Это может задержать или убить даже Повелителя. Стой смирно.

– Поспорим? – рука Веслава взметнулась, демонстрируя такой же пузырек. – Новая моя разработка. Основа – бальзам «Биттер», плюс окись гематита из лавки, а под самый конец пришлось для уравновешивания йода накапать. Испытать не успел, как действует – понятия не имею. Советую сгруппироваться, даже если я его нечаянно тряхну.

Лица женщины-алхимика мы так и не увидели, но почувствовали, что ее взгляд переполз на нас.

– Нам привычно, – пояснила я с полнейшим пренебрежением к участям и моральному состоянию остальных.

После чего пузырек женщина спрятала и заметила тоном человека (или алхимика), который пытается сотворить хорошую мину при плохой игре:

– Как уже было сказано, мы не хотим противостояния.

– Понимаю, – отозвался Веслав. – Поговорить. А поскольку я Повелитель, чтобы со мной поговорить, одного алхимика мало.

Сдается мне, они просто учли его характер. Наверняка ведь помнят, каким образом он попрощался с этой их Коалицией.

– Можем ли мы вам верить?

Йехар говорил на правах Поводыря, но его право осталось неучтенным. Обращались по-прежнему только к Веславу.

– Мы рассчитали, что ты будешь в этих местах. Мы знаем, что ты хочешь найти. Или догадываемся. Но мы не знаем, как ты хочешь применить это.

Вот и ответ. Если бы они захотели напасть – напали бы. Алхимикам доверять нельзя, так сказал Йехар еще в первый призыв. Но если это им невыгодно – врать они не будут. Со спиритами в этом смысле куда сложнее.

– То, что я хочу найти, называется «животвор миров», – ответил Веслав. Он держался настороженно, но без особой враждебности.

Женщина-алхимик вынула пузатую, соблазнительного вида бутылочку и опустила ее на пол перед собой.

– Карта места, которое ты ищешь.

– Из моих запасов, – ледяным голосом уточнил Веслав. – Какого веха вы мне помогаете? Нарушаете Кодекс…

– Чтобы он существовал в дальнейшем, – уточнил кто-то из остальных алхимиков. Голос тоже был молодым: напротив нас стояли те представители Коалиции, которым еще не совсем было наплевать на судьбы мира сего.

– Мудро, – одобрил Йехар, но позы не переменил, и клинка, который он уже успел извлечь, не опустил.

– А теперь уходи, иниквус, и помни, что наша помощь…

Веслав, прорычав сквозь зубы что-то нечленораздельное, щелкнул пальцами. Тени всех алхимиков, которые стояли напротив, завязались в узел. Повелитель покинул помещение, не попрощавшись и в обычной раздраженной манере – вылетев на улицу пулей.

Глава 12. Пара граммов некромантии

– Ну, и что это было?

– Ну, и что это есть? Ты мне пытаешься читать нотацию?

– Я тебе пытаюсь вопрос задать. В конце концов, нам помогли…

– Только не думай, что из добрых побуждений. Расчет, и только: подлизаться к тому, на чьей стороне сила в данный момент. Алхимики…

Прогресс. Раньше он это слово произносил с оттенком гордости – теперь с омерзением.

– А сила на нашей? – удивилась Бо. – Ой, спасибо, что сказали…

Беседу мы осмелились начать, только когда Веслав несколько поостыл и перестал изображать человекообразную торпеду, которая тиранит улицы ночного города. Интересно, он хоть представлял, в каком направлении движется?

– Веслав, твой тон… – начал Йехар устало, но Эдмус цыкнул на рыцаря. Похоже, он был рад возможности хоть раз в жизни на кого-то цыкнуть.

– Это у них семейное. Отойдут, думать начнут, вспомнят, что бутылочку эту мы так на вокзале и забыли…

– Забыли, как же, – огрызнулся Веслав, – чтобы что-то могло ускользнуть от твоих загребущих лап!

– И совсем нормальные лапы, особенно если Бо сделает мне маникюр… и я просто подумал: вы же ее не хотели забывать? А они там не могли развязаться – ты их так хорошо запутал, и…

Веслав остановился и протянул ладонь. Спирит с неохотой положил на нее уже знакомый нам пузатый пузырек. Ладонь алхимика продолжила висеть в воздухе. Эдмус испустил душераздирающий вздох и понемногу начал опустошать карманы.

– Это вот у того, который слева стоял. А вот это у того, что справа. А «Горгону» я брать не стал, убить мы можем моим обаянием и интеллектом Бо… ладонь закончилась, давай другую.

– Девять емкостей, – подытожил Веслав после беглого осмотра. – Яды, конечно, не нужны, но кроветвор, успокаивающее, энерготоник... во, снотворное еще. Улов хороший.

– А оставить пару мальков рыбаку – это, конечно, не по-алхимически… – забубнил тут же Эдмус. Ему приходилось двигаться шагом, а не лететь, и он переживал по этому поводу. Размяться в небе после поездки спириту хотелось отчаянно. – Ну, хоть какую «Ниагарку»?

– Прощание, – напомнила я. Настырности у меня было даже больше, чем у Виолы, просто я никогда не расходовала ее напрасно.

– Не терплю Коалицию и их тон, – просто признался Веслав. Он наконец нашел какой-то почти неосвещенный дворик, удостоверился, что он еще и безлюдный, и сделал знак отступить назад. – Ты ведь их не знаешь, а они бы еще полчаса распинались о том, что помощь они нам оказали не потому, что на нашей стороне, а потому, что они алхимики, алхимики не сопричастны стихиям и сторонам, алхимики ничего не делают просто так, потом пошел бы пересказ Кодекса, а потом я бы просто их поубивал, и вы с Йехаром полоскали бы мне мозги остаток ночи.

И я, и рыцарь коротко склонили головы, отдавая дань умению Повелителя просчитывать варианты наперед. Веслав тем временем рылся в карманах, умудряясь в них путаться, хотя в его ветровке их было всего-то шесть.

– Куда ж я нож задевал в этой суете, ведь в поезде был… есть у кого-нибудь что-нибудь режущее? Йехар, это был вопрос не к тебе! А хотя ладно, хоть освещение обеспечишь.

Нож наконец нашелся, и Веслав со всегдашним пофигизмом провел лезвием по большому пальцу. Эдмус тут же рванул в небо – его никто не успел остановить, а спирит сразу поднялся на большую высоту. Надеюсь, для радаров она все-таки была недоступной.

Алхимик широким жестом выплеснул содержимое пузырька на утоптанную землю перед собой. Почти сразу же лужица на земле начала менять форму, вытягиваясь в линии, складываясь, растекаясь… секунда – и у нас перед глазами была вполне приличная карта – правда, непонятно, чего. Веслав капнул кровью внутрь карты – и светящаяся красная точка поползла на север, то есть, туда, где находились мы. Сместилась раз, второй – и замерла.

– Вроде, недалеко от Новополоцка, – заключил Веслав, рассматривая получившуюся картинку. – Точнее скажу, когда спроецирую это на местные карты. Светлый!

Андрий не сразу понял, что обращаются к нему. В последнее время он вообще грыз ногти, пялил глаза в ночь и выглядел не совсем здоровым.

– А? Что?

– Похорони сие произведение, а то местные удивятся. Ладно, идемте на большую дорогу, вдруг да найдется какая маршрутка.

Дружина с большой дороги. По-моему, это вдохновило только Эдмуса, но он был в небесах, так что получилось, что не вдохновился никто.

** *

– Твой папа такой странный, Веслав!

На эту сентенцию оглянулись все. В том числе несчастный, замороченный водитель самой ранней маршрутки. Для него фраза «кто рано встает, тому Бог дает» явно обернулась как-то не так. Точнее, она обернулась коротким пшиком эликсира подчинения в лицо.

А фразу выдала Бо – Капитан Очевидность нашей команды.

– Не припомню, чтобы у тебя с родичами было все в порядке, – завелся Веслав, причем обосновано. Ибо отец Виолы был по жизни укурен так, что умудрялся не знать о тройной натуре дочери.

– Нет, мой папа странный. А твой – он… странный, – логика фразы заставила Эдмуса изобразить инфаркт, потом инсульт, а на закуску геморрой – просто для веселья. – Он думал как-то не так.

– Мой папаша продал душу Хаосу, обучил меня убивать и полжизни ждал, когда я открою дверку в Небирос, – отозвался Веслав тоном чуть повыше обычного. – Он точно мыслит нестандартно.

Его плечо, до которого я дотронулась, было сведено от напряжения. Заговаривать о семейных связях было не ко времени.

– Он не закрыл мысли? – Йехар думал иначе. – Ты проникла в его сознание?

– Да, то есть, когда я еще не была пантерой… – Бо задумчиво помахала светлым хвостом с розовой резинкой. – Я же не должна это помнить, а вот помню, то есть, не совсем, но а все-таки…

Теперь уже и Веслав заинтересовался. Главной особенностью Бо было убивать нас редкими, но меткими проблесками ума. И если она опять хочет что-то выдать на удивление…

– Ну-у, он не блокировал мысли? Стало быть, подставлялся специально. И что он хотел, чтобы мы прочли?

– Всякие глупости, – нерешительно ответила Бо. – Вроде твоего рождения. Там одну тетку стошнило, когда ты родился…

– Новорожденный Веслав! Младенец с тиком! Как я ее понима…

Виолы не было, и затыкать Эдмуса пришлось мне.

– И там в коридоре было пять человек каких-то… да, одна была эта, как ее, Макаренко! Только молодая, ужас, какая у нее была прическа! А другая тетка как завизжит: «Родился Алхимик!» – и ее стошнило.

– И меня бы стошнило после таких-то слов…

– Эдмус…!

Но мы напрасно все разом делали страшные глаза в сторону спирита: Бо с милой улыбкой развела ручками:

– Ничего совсем почти не помню. Только там что-то было неправильное в этих мыслях. Кто-то не то что-то сказал или сделал. А может, не сделал. Но Виола если появится – она же сразу всё поймет, да?

Это был первый и последний раз на моей памяти, когда Бо отозвалась о своей главной натуре хоть сколько-нибудь уважительно.

– А я тоже умею читать мысли, – похвалился спирит, пользуясь тем, что Бо закончила говорить. – Вот хотите – прямо сейчас на вас посмотрю и угадаю, о чем вы думаете? Кроме Веслава, а то еще и правда угадаю, а я ему как раз отдал пару таких хороших ядов…

Веслав как раз в этот момент следил за дорогой и размышлял, прочие думали кто о чем, а спирит всё принимал за знаки согласия. И молчание, и не молчание, и даже слово «заткнись».

– Вот водитель. Он думает, что мы несем полную чушь, но что он нас довезет, куда сказано, и даже больше, чем куда сказано, но чушь мы все-таки несем, а машина-то уже не новая… в общем, это неинтересно. Ольга, лучше ты. Озвучиваю: «Меня называют светлой, и я о себе так думаю, а при этом любимый – Повелитель Тени, сама я еду совершать явно темный ритуал, водитель – под подчинением, что ему точно добра не принесет… и до какой степени мы можем использовать людей в своих целях? На том вокзале…» ах ты ж, успел!

Заряд холода пронесся мимо спирита. Я отмерла замедленно, когда поняла, что то, что говорит Эдмус хоть и не передает мои мысли дословно, но аномально им соответствует. Какое-то время боялась посмотреть на остальных, пока не поняла, что даже Веслав глядит с уважением.

– Я всегда полагал, что ты самая достойная из нас, Ольга, – заметил Йехар тихо. – Мы и думать забыли о тех людях… наверное, становимся похожими на Милию.

Веслав ничего не добавил к этому, а Эдмус продолжил:

– Бо. «Ой, а водитель такой ничего, совсем даже не старый. Интересно, а он женат, в этом поезде такие неудобные полки, у меня кофточка помялась, хочу кушать, он мне улыбнулся, с этим папой Веслава что-то не то, надо посмотреть в зеркальце, машина гудит…» Ф-ф-фх… воздух кончился. Продолжать дальше нет смысла, ибо мысли Бо закольцованы, и круг этот – порочный…

– Оля, он мне правда улыбнулся? – прошептала в этот момент Бо.

– Йехар. Его мысли о судьбах мира сего, так что если я их озвучу – вы меня будете откачивать из коматозного состояния, а вы ведь не будете, я вас знаю. А, ну и Андрий… – тут Эдмус как следует вгляделся в нашего новичка и умилился: – О-о, тут скоро истерика начнется!

Слова Эдмуса обладали свойствами магического катализатора: не успел он договорить последнее слово, как Андрий втянул в себя воздух и принялся истерить.

Как и положено стихийнику земли – шепотом. Эти вообще-то редко кричат, хотя Андрий отличался горячим нравом. Но вот – истерику закатил по всем правилам и начал со слов:

– У меня? Истерика? Нет, откуда. Все в порядке. Это же Дружина. Дружина. Дружина в нашем мире. Дружина, которая в нашем мире, но действует заодно со своим главным противником…

Веслав слегка обиделся, но не стал парню выговаривать за нелогичность и вставлять фразочки насчет Небироса. У него были проблемы позанятнее: дорога под колесами нашего микроавтобуса вдруг начала превращаться в «Американские горки».

– А Повелитель Тени у нас – в одно время самый страшный черный маг, алхимик и человек. И вроде как на стороне света. А мы – на непонятно какой. На нас нападают Канцелярия и алхимики, потом нам помогают алхимики, на нас нападают нихиллы и еще кто-то, и какой-то Аскольд, который… странный, а мы…

Микроавтобус завихлял и запрыгал по дороге, как козлик, спятивший от долгожданной свободы.

– Стоп! – рявкнул Веслав водителю. Тот ударил по тормозам, но нас продолжило качать. – Оля, я жду минуту и затыкаю его сам!

Истерики стихийников земли всегда отличаются одной неприятной особенностью. Сами-то они шепчут. А за них кричит их стихия.

Со стороны Веслава было милосердно дать нам минуту, но уж очень скупо. Если глянуть на лицо Андрия – это будет продолжаться еще долго, а дорога после нас будет напоминать поле после танкового боя.

– Ай, трясет же! – воскликнула Бо, которая не могла увидеть себя в зеркале, и Андрий немедленно вплел и ее в высказывание:

– Дружина, которая должна вроде как спасти этот мир – состоит из спирита, который жрет чужую корейку, блондинки-пантеры, двух магов, которые даже не мастера… и… как это называется?!

Нас тряхнуло особенно эффектно.

– Йехар и Глэрион, – подсказал Эдмус. – А все вместе – Серая Дружина, правда, серой она была только сначала, а теперь надо пересчитывать, но судя по тому, что с нами все время творится…

– Помолчи! – рыцарь, который сперва растерялся, сжал неподвижно сидящего Андрия за плечи и начал сеанс психотерапии: – Андрий. Если ты боишься – это не удивит нас, поскольку…

– Я? Боюсь? Не-ет… я с того момента, как вас увидел… уже ничего не боюсь. Ни нихиллов. Ни Небиросов. Земле каюк!

Дорога под микроавтобусом заходила так, будто мы встали на сумасшедший эскалатор. Веслав прикрыл глаза, и качка уменьшилась, но это не отменяло нелепости ситуации: машину бросает во все стороны, Йехар пытается успокаивать спокойного Андрия, Бо возмущенно вякает при каждом толчке, а мы с Эдмусом – в роли комментаторов, потому что помочь ничем не можем.

– Удивляюсь я ему. То заторможенный. То нервный…

– Эдмус, у него первый призыв – и сразу на своей территории и в таком масштабе! Это тебе не в Древней Греции гарпий распугивать! Имеет право…

– Так и истерить сразу надо было, зачем сейчас, ночь же на дворе?

– Проникся… и понял, что мы из себя представляем.

– Тео как-то не истерил, когда ему сказали, кто он такой! – бац! Макушка спирита впечаталась в потолок. – Йехар, не тряси его так сильно, он же только сильнее нас трясет!

– Тео грохался в обмороки, и он вообще – будущий Поводырь, а Андрий… Андрий… Андрий, хватит сопли пускать, свет тебя забери, тоже мне, призывник нашелся! Давайте посидим, понадеемся – может, нас случайно собрали и мы все равно ничего не сможем сделать! Бессильным себя чувствуешь, так хоть не мешай и не путайся под…под колесами!

– …нашей машины, несущей свет в миры… – хмыкнул Эдмус, но качка неожиданно утихла. Веслав, который уже приготовил какой-то зловещего вида эликсир, вытер лоб рукавом.

Я выглянула на улицу – прелестно, микроавтобус красовался на невесть откуда взявшемся посреди дороги роскошном кургане. Вот что качалось.

– Извините, – смирненько сказал виновник торжества. – Я просто вообразил…

Он осекся, когда увидел наши полные гадкого понимания кивки.

– Я после четвертого призыва как-то вообразил, – признался Веслав конфиденциальным тоном. – Вернулся Повелителем в свой мир, коньячку принял и ка-а-ак вообразил! Вот после той истории я и понял, что большинство ядов на меня не действует. А воображение такого рода нужно глушить.

– Или направлять в другую сторону, – подхватился спирит. – Вот смотри, если представить, что у Бо голова крякодугла… знаешь, кто они такие? Вот примерно…

Андрий расслабился, прикрыл глаза и начал медленно убирать холм. А до меня медленно доходило, как нам повезло с Дружиной. Из-за нашего состава а-ля «команда полных бездарей» нам и в головы не приходило задуматься, насколько серьезными были миссии каждый раз и что стояло на кону. И чего могла стоить каждая ошибка. А вот пришел нормальный, здравомыслящий стихийник – и тут же срыв.

Правильную позицию олицетворила опять же Бо. Она сунула зеркальце в рюкзачок, огляделась и поинтересовалась:

– Всё, мы прыгать больше не будем, да? А когда мы поедем? А то нам еще кого-то дохлого нужно воскресить, а потом еще всякие нихиллы, мир черный… в общем, дела же у нас, некогда! Кстати, а сувенирчики тут продаются?

* * *

Скажи стандартному стихийнику: «Мы собираемся поднять тень алхимика, почившего лет шестьсот назад» – и он тут же вообразит ночь, кладбище, знаки пентаграмм, зловещие фигуры в темных плащах…

– Призрак-призрак, поднимайся, петушок пропел давно… – рассеянно протянула я, и никаким цинизмом это не пахло.

Солнечный летний день. Пруды-отстойники Новополоцкого нефтеперерабатывающего завода. Дружина в своем амплуа: старается сообразить, куда нас занесло немилостью судьбы. Немилость судьбы в виде Веслава дергает глазом, шныряет поблизости и время от времени выдает фразочки про экологическое состояние местности.

– А мертвых у вас хоронят… – начал Йехар с невинным любопытством.

– Не так! – отрезала я.

Странник подошел, посмотрел в дымящуюся воду одного из прудов и философски заметил:

– Ну, хотя мертвым ведь все равно…

– А мне бы здесь не понравилось! – заметила Бо. – Ой, какой запах, тебе тоже не нравится, да?

Андрий старался держаться с наветренной стороны, но скорее от Бо, которая надушилась перед выходом «в свет». Из-за платка, которым он зажимал нос, его голос звучал гнусаво:

– Ошиблись с картой?

– Последние километры я шел по теневым знакам, ошибки нет, – буркнул Веслав, возникая прямо из его тени. – Отойди в сторону.

И опять принялся высматривать что-то на земле, но там пока обнаруживались только следы когтей Эдмуса. Тот носился поблизости, радуясь свободе.

– Работа той карты была основана на крови, – тихо поделился Йехар. – Так значит, мы хотим поговорить с его предком?

Я пожала плечами. Воспроизвести перед глазами родословное древо Веслава, которое я и видела-то раза два, было затруднительно. Но рыцарь, скорее всего, прав.

Веслав тем временем покружил вокруг одного места, применил какой-то индикатор и вздохнул с облегчением.

– Ну, хоть в отстойник лезть не надо. Вот, где он был похоронен. Надо ж, алхимические метки и сквозь века не трутся – интересно, заранее подготовил или его просто зарыли вместе с эликсирами? Ладно, теперь…

– Веслав! – простонала я, глядя, как он опять берется за нож. – Ты не замечал, что в алхимии слишком много эликсиров и обрядов связано с кровью?

– Именно об этом я подумал перед тем, как усовершенствовать кроветвор. Гм, никому мертвых не приходилось поднимать раньше, не знаете, как... – он глянул на нас, с секунду задержал взгляд на Йехаре и опять отвернулся. – Знать бы хоть, сколько нужно крови!

– Ни в коем случае не много! – посоветовал Эдмус. – А то воскресишь всех доисторических комаров, которые лежат под твоим предком. А так это… славянские сто грамм…

Ушлый шут даже уворачиваться не стал от сосульки, которой я в него сгоряча зарядила. Он поймал ее на лету и стал хрумкать наподобие мороженого.

Веслав же, вылив на место предполагаемого обряда не слишком большое количество крови, стал проводить сам обряд. Хотя очевидно было, что с некромагией он не в ладах, и если даже Аскольд учил сына чему-то такому – будущий Повелитель прогуливал как раз эти уроки.

– Гм… э… восстань? Ч-черт же, там куча заклинаний, и все позабывал! Поднимись!Подъё-ом!

– Алхимик? Позабывал? – усомнился Андрий.

– Он хотел забыть, – спокойно отозвался Йехар. – И это делает ему честь. Веслав, как бы ни скорбно нам было говорить об этом, только твоя кровь и твой голос ничего не сделают. Святослав сейчас в мире, который подвластен не алхимии, но…

Веслав с омерзением глянул на свою тень. С того момента, как у Аскольда он высказал своим натурам мнение о них, он смотрел на нее только так.

– Ладно. Ладно…

Протянул руку так, чтобы тень от нее падала на свежие пятна крови. Прикрыл глаза.

Андрий, которому не вовремя вздумалось взглянуть на ауру Веслава, засосал воздух со звуком перегревшегося пылесоса, а через секунду отзвуки того, что он там увидел, начали проникать и в наш мир.

Тени стали чернее и гуще. Потом одна из них – Повелителя – начала разбухать, жадно поползла по земле, сглаживая неровности и все превращая в одинаково черную субстанцию. Глаза Веслава налились тьмой, черты лица потеряли нервность и стали казаться ненормально, нечеловечески идеальными, выписанными черными чернилами на наброске гениального художника… И четче начали проступать контрасты – освещенная земля и на ней шесть, нет, уже семь теней…

– А вот эта лишняя, – прошептала Бо, показывая на тень, которая появилась только что. Она была человеческой, но не принадлежала никому из нас. Появилась из ниоткуда, встала с земли, начала медленно обретать плоть, осветляться – и вот уже перед нами появился прыщавый лопоухий юнец, которому едва ли можно было дать хотя бы двадцать.

Плоти и цветности в нём всё же не было – будто из чёрно-белого кино заглянул. Какой-то растрёпанный, рубаха в пятнах и вид деловой – будто от эксперимента оторвали.

Обстановка, в которой он себя обнаружил, юнцу совсем не понравилось.

– Не курган, – вздохнула тень. – Чаял же – коли сгину, так закопают как собаку.

Он оглядел дымящуюся воду отстойника и почесал призрачный подбородок.

– Что за зелья в езере-то? Али простецы тайным знанием овладели?

Еще какое-то время он смотрел поверх наших голов, мы, как дружинники порядочные, ждали от него мудрых сентенций о нашем будущем, и, как водится, дождались…

– А смерть, в общем-то… невеселая штука.

– А мы как раз с этим хотели поспорить, – прихихикнула Бо у меня над ухом. Веслав, который за свое бытие Повелителем научился терпению, но только отчасти, сделал шаг вперед.

– Чесслово – мы не за этим, – резко начал он. – Хочешь верь, хочешь нет – но у нас тут маленький конец света намечается, так что…

– Веслав, дай я, – углом рта попросил Йехар, – инда он тебя не разумеет, а я-то понаторел в древних наречиях!

Дружина поперхнулась хором. Кажись, вместе с призраком.

– Когда успел, а?

– Веслав, я странник по мирам, просто позволь мне вести переговоры.

– Вообще, я кой-что читал, так что могу завернуть на старославянском как следует. Ольга?

– «Слово о полку Игореве», в средней школе.

– Да говорите уже по-своему! – взвыл несчастный древний алхимик. – Неупокоенный я, неупокоенный, ясно? Покоя не обрел, ить! Здесь, по этой земле проклятой шатаюсь… в окресностях, знаю я ваше наречие, черное семя! Ты, что ль, потомок мой будешь? Чего на арапа-то так похож?

На лице Веслава резко обозначились скулы. Хоть бы Святослав про темперамент чего-нибудь не брякнул.

– Дошёл, ить, значит, – констатировало между тем привидение, согнуло тощие ноги и уселось рядом с отстойником по-турецки. – А то тут… библиотеки… дис… дискотеки… Поговорить – не с кем. Что, потомок, за корнем своим пришёл? Истоки крови отыскать хочешь?

Спрошено было с явной надеждой, но Веслав ее не собирался оправдывать.

– Да не особенно – нам бы про одну твою рабо…

– А дар-то у меня был каков, – протянул признак наполовину жалобно, наполовину задумчиво, заглядывая в воду отстойника. – Потом уж только, лета через два после смерти-то понял. А наставник всё попрекал – мол, куды лезешь, не по тебе такая работа. Отвлекал всё – туда пойди, взвесь, запиши. Всё копался, живой ключ отворить у себя хотел.

– Животвор? – устало переспросил Веслав.

– И золотой камень искал, это да. Только всамделе-то он другое снил – Дувальд, наставник. Мрак и тьма. Как чёрный мир полонить. По каким законам волшба из мира в мир перетекает…

– Он хотел изменить равновесие в одном мире, не меняя в остальных? – недоверчиво спросил Йехар, которому эта лабуда все же что-то сказала.

– Да. Да, – Святослав теперь напоминал слепого: он смотрел сквозь нас рассеянно, улыбался и явно не видел ничего, кроме прошлого, в котором отгорела его жизнь. – Всей жизни труд, один закон… а собери войск десять чародеев – и закон дороже станется. Ох, бился, ох, злился. Только зачем моё взял? Самому же нужно было, а он их… таблички-то… прибрал, получилось. А и сбитень мне тот не надо было пить – думал, перебродивши, а вон как вышло…

Ну, и с чего это Веслав решил, что алхимики начали увлекаться ядами только в последние пару столетий?

– Он вас убил? – возмущенно пискнула Бо.

Призрак кивнул мимоходом, будто речь шла о чем-то неважном. Что-то вспомнив, он сфокусировал взгляд на Веславе.

– А сынок-то, значит, мой выжил? Род сохранил? Эх, может, признать следовало. Простая постируха, конечно, да кто бы знал.

Веслав повел рукой по лбу, словно солнце светило слишком ярко. Он начинал уставать. Он вряд ли слышал рассуждения своего незадачливого предка о его семейных отношениях.

– Хочешь сказать, что закон есть? – переспросил он хрипло. – Что этот закон существует? И что создал его ты?

– Да полыхнуло как-то в голове, – скромно признался призрак. – Сидел, Псалтирь читаючи, да на псалме…каком уж не помню… формула и сложилась!

– Формула? То есть, это алхимический эликсир? – язык у Веслава начинал слегка заплетаться. Думать ему ощутимо становилось все труднее.

– Э-ли-ксир найвеличайший между всеми, – юнец попробовал выглядеть величественно, но у него это не получилось и близко. – Эка досада, таблички-то пропали. Куда задевал-то их – и не припомню. Сбитень еще тот, не ко времени… А наставник мой, Дувальд, он нового-то и не мог никогда помыслить. Старое всё переписывал да переделывал. До смеху было: возьмёт у меня что – и перепишет. Четырнадцать мне было, а он уж мою формулу взял, чтобы серебро гнать… Не дошло до вас, нет? А формула-то была недоработанная – так три служки и померло. Рано переписал. Я уж после шутковать стал – возьму, напишу поглупее, гляжу потом: не переписал ли? Так до буковки… а потом испытывать, а потом переплетать иногда…

Мы диву давались, почему Веслав не прервет этот поток сознания, более того, почему он слушает с выражением такой сосредоточенности на лице. Бо зачем-то нетерпеливо потыкала пальцем Йехара. Тот встрепенулся и задал вопрос сам:

– И вы не помните этой формулы? Хотя бы… что-нибудь из нее?

– Да на что мне, – вздохнул Святослав. – Дувальд – вот этот мог запомнить, ему оно нужнее… А сама-то простая такая, ладная, я еще стило схватил – ну писать…

– Где? На чем?

– Да откуда ж знать. Так, таблички были, я ещё, помню, правила от безделья писал: как ведунам-алхимикам, жить, чтобы мастерство приумножить. Глупые – до колик, только я поверх… ай!

Он исчез. Веслав вытер лоб тыльной стороной ладони. «Теневое» в нем стало стремительно исчезать. Идеальность лица тоже пропала.

Пусть уж будет дерганым, как раньше, только остается самим собой.

– Вы почему, – выдавил он, с трудом размыкая губы, – слушали этого ботаника? Спросили бы… раньше.

Мы ответили ему по мере сил своих возмущенными взглядами – нашел, о чем спрашивать.

– Так я говорить не мог, – пояснил Повелитель, в старой своей манере извлекая из бокового кармана фляжку. Я тут же попыталась отобрать емкость. – Оля, я немного. Иначе назад ты меня на руках понесешь.

Йехар наконец овладел собой, помог Веславу добраться до бетонного блока и сесть. Алхимик некоторое время посидел с закрытыми глазами, передергиваясь всем лицом. Первые его слова были:

– Всё никак не освоюсь.

– И мы рады этому, – заверил Йехар. – Что ж, мы узнали, что он записал рецепт… или формулу, а записи у него были похищены его учителем. Взаимоотношения алхимиков между собою представляются мне весьма темной материей…

– Ты еще современную Коалицию не видел, - заверил Веслав, пряча фляжку в карман под моим пристальным взглядом. – Они со своего основания между собой грызутся. Хорошо. Я не мог говорить, но слышать мог. Он записал рецепт среди всякой чуши, и Дувальд его… как цензурно?

– Позаимствовал…

– Что-то в этом роде. А потом он решил избавиться от талантливого ученика, и это уже стоит на грани цензуры, даже для алхимиков. Но неизвестно, остались ли эти записи теперь и где их искать – а вот это уже… уже…

– Веслав, тебе лучше? – я осторожно потрогала его за руку.

– Вполне, – алхимик подхватился на ноги, как следует лягнул бетонный блок и позволил негативу выплеснуться наружу: – Тупик! Тупик!! Все бумаги Дувальда разобраны, все дневники прочитаны, и если он даже упомянул где-то эту формулу – она не могла остаться незамеченной! И если мы не найдем какой-нибудь совершенно секретный архив…

Почему это пришло так просто – потому что Веслав всегда так пренебрежительно отзывался об этой книжке или потому что незадолго до этого прозвучало упоминание Коалиции и ее основания?

– Веслав…

– Йехар – даже не думай! Я не могу поднять его еще раз, только Книга Миров, но если она вдруг…

– Весл…

– Что?

– У тебя Кодекс с собой?

Йехар, который собирался что-то доказывать, замер от догадки. Бо посмотрела на меня с некоторым сочувствием:

– Конечно, нет, зачем ему этот Кодекс? Он теперь Повелитель Тени, а в Кодексе и так только глупости написаны…

Теперь сочувствие изобразила уже я: как раз в этот момент Повелитель Тени Веслав недрогнувшей рукой извлек из второго нагрудного кармана Кодекс Алхимиков.

Все-таки привычка – великая вещь. Хоть он и не в Коалиции.

Он протянул его мне, даже не подумав раскрыть. Как истинный профессионал, он знал Кодекс наизусть – все идиотские правила, по которым алхимик не должен любить, привязываться, вмешиваться… все глупые рекомендации, для шутки набросанные когда-то от руки гениальным подмастерьем. Принятые всерьез и проведенные в жизнь его учителем.

Который был очень старательным освоителем чужого – и освоил и Кодекс Алхимика – случайную шуточку ученика!

Но в книжечке, которую протянул мне Веслав, были не только правила. Там был еще рецепт, который Дувальд переписал вместе с ними, если это правда, и он всегда шел в своем плагиате до конца. И потом этот рецепт сотни раз бездумно переписывался, заучивался наизусть бессчетным множеством молодых алхимиков вместе с Кодексом.

Я еще не нашла его на странице, а губы Веслава уже зашевелились, начиная безмолвно произносить:

– Сначала – ёмкость, прочно ограждающая эликсир от окружающей среды. Первый компонент – основа простая, которая посредством первой реакции очищается и становится основой алхимической. Потом нужно открыть тайники, и взять из них нужное, и смешать воедино. И не забыть про катализатор.

– И не забыть про катализатор, – дочитала я вслух чуть позже Веслава слова, написанные стилем, так непохожим на сухие рекомендации законов (постарался Святослав со своим «развлечением»). Остальные внимали.

– А что это значит? – спросила Бо, которая не стала задерживать у себя на лице гримасу благоговения.

– Ну… это константа, – радуясь, что хоть что-то знаю об алхимии, ответила я. – Вроде как так готовится любой эликсир. То есть, все эти процедуры – всегда обязательны.

– Это хорошо, но что это значит?

Пришел черед отвечать Веславу.

– Понятия не имею.

Йехар шумно вздохнул, как бы говоря «И так всегда!»

– Пойдемте отсюда, – предложил он, опытным взглядом отслеживая несколько фигур с сачками, приближающихся к нам. Фигуры остановились в нерешительности. Начинался очередной сезон охоты за рыбкой из отстойников. А что? Щуки – здоровенные! Правда, есть их нежелательно, но ведь рыбакам не на еду, им на продажу…

В автобусе Веслав не стал дожидаться наших вопросов.

– Не имею понятия, – повторил он раздраженно. – Это может быть каким-то кодом. А может, он просто забыл указать кой-какую мелочишку…

– Это какую же?

– Компоненты и их дозы.

– А без них разве нельзя? – невинно удивилась Бо.

Глава 13. Крупица злости наставника

С Веславом никто не заговаривал. Боялись. Даже я.

Хотя у меня хватило смелости отобрать у него фляжку, но на том все и кончилось.

Дорогой от Новополоцка он молчал, глядя в Кодекс, на слова, которые все равно знал назубок. Между тем, как Йехар принялся унимать пораженческие настроения в рядах.

– Даже если мы и ошиблись с животвором миров, – слово «ошиблись» он произнес со значительным понижением тона, – не значит, что это единственный выход. Мы отыщем иной путь…

Тут он заметил, что пораженческих настроений нет, пожал плечами и принялся любовно полировать клинок.

Уже возле Витебска я разлепила глаза после дремы и обнаружила, что Веслав отложил Кодекс в сторону. Теперь он пристально рассматривал сгусток тени в своей руке. Так, словно собирался что-то из него лепить, как из пластилина.

На меня он не посмотрел, только кивнул, и я тут же перебралась поближе.

– Работа с любой стихией требует навыков большой точности, –пробормотал Повелитель в ответ на незаданный вопрос. – Раз уж мне нельзя использовать Тень на полную катушку, придется овладевать чем-то другим. Так, чтобы нас не могли обнаружить. И так, чтобы я не слетел с катушек в одночасье.

Я вопросительно тронула Кодекс.

– Ошибки не было, – уголок губ алхимика пару раз ожесточенно дернулся и опустился вниз. – Это рецепт эликсира. Видимо, компоненты подразумеваются сами собой, как и дозы… подразумевались для Святослава. Ему не нужно было их записывать.

– Ты хочешь попробовать…

– Я врожденный алхимик. Арка не могла снабдить меня этим даром просто так.

Сгусток тени в его руке начал уплотняться, обретать какую-то форму…

– А можно без экспериментов с этой дрянью? – не вовремя влез Андрий. – Силы такого медиума лучше не призывать без экстренных случаев, это чревато…

Рука Веслава дрогнула, и в ней обнаружилась теневая наковальня. Веслав посмотрел на нее со слабым любопытством. Потом на Андрия – с дальним прицелом.

– …последствиями, – слабо договорил Андрий.

– Наковальня? – усомнилась я, глядя на ладонь Повелителя.

– Хотел создать клинок, но вышло так, что я подумал…об очень тяжелых метательных предметах.

Взгляд алхимика по-прежнему упирался в нашего новичка. Не нужно было даже спрашивать, кто вдохновлял Веслава во время эксперимента.

– Но я только сказал… – вякнул Андрий, но в этот момент на него накинулись все остальные дружинники и повязали самым вульгарным образом.

– Не извольте беспокоиться! – отрапортовал после этого спирит, аккуратно усаживаясь на связанного воздушными путами новичка. – Если хотите ему врезать – врежьте. Если вас устаивают долгие, изощренные пытки – Виола как раз появилась, но можно попросить ее позвать Бо…

– Ы-ы-ы-ы! – воспротивился Андрий.

– С нас хватает тебя, – буркнул Веслав, убрал теневую наковальню и осмотрел ночную дорогу за окном. – Виола, мороки наложи. В город въезжаем.

Билеты приобрели уже привычным способом – и вовремя, поезд прибывал буквально через два часа. Алхимики на этот раз на дороге не болтались. По углам зала ожидания, правда, тихарились их соглядатаи, но высовываться не решались: помнили собственные тени, завязанные в узел.

Эдмус был счастлив так, что едва не взлетал: ну, как же, в этот раз он ехал как полноправный член общества. Йехар читал ему лекцию о поведении в общественном транспорте, Виола задумалась, ослабила путы, и Андрий тут же вылез во весь рост:

– А ведь водителю мы ничего не заплатили. Ввели человека в убытки…

Веслав, который опять приклеился к Кодексу, тихо зашипел сквозь стиснутые зубы. Кажется, в рядах Дружины вскоре появится вакансия.

– Андрий, а ты не забыл, что финансовые ресурсы у нас, то есть у Веслава, не бесконечны? Билеты на шесть персон тоже недешево стоят – или будем вводить в убытки железнодорожников?

– Я заплатил водителю, – отозвался Йехар, на секунду отвлекаясь от лекции Эдмусу. – Не берусь утверждать, что золотой шэйриал короля Астраганакса – в обиходе в этой стране…

Веслав молча уткнулся лицом в Кодекс.

– Я расплавил его Глэрионом, чтобы никто ничего не заподозрил…

Теневая наковальня вернулась в руку Веслава и приобрела еще более устрашающий вид. После чего все вспомнили о другом золоте – молчания.

* **

Высокий утес и ревущее море. Высокое серое небо. Холодный ветер.

Мир спиритов, хотя я никогда не видела в нем моря.

Высокая, светящаяся изнутри фигура на обрыве. Одинокая.

Светлая странница Милия всегда умудрялась быть одинокой. Даже когда сотрудничала с нами. Так числилось в ее внутреннем Кодексе. Веслав не зря терпеть не мог подобные документы.

– Грядет великая битва между светом и тьмой, – о, да, это Милия. Она не соизволила обернуться и поздороваться. И выражения ее. – Скоро Дружине предстоит определиться окончательно. Пути света тернисты, и ваше противостояние не может пройти без жертвы – чьей-то жизни. Я готова. Если выбор падет на меня…

Тут раздался хлопок вдалеке, и детский голос радостно завопил:

– Головастик стал лягушкой! А лягушка опять головастиком! А угадай, что было раньше?

Пафос Милии смылся с лица так, будто ее обдало водой из моря.

– Хайя! – она кинулась с утеса бегом. – Что ты натворила опять, несносное ты создание?!

Я пошла следом и слегка удивилась, когда скалистый утес перетек в широкую просторную лужайку с журчащим ручейком. Вдалеке темнел лес с одиноким домом. Оттуда доносились голоса. Счастливые голоса.

– Время такое смешное, – засияла Хайя мне навстречу зелеными глазищами. – Хочешь, я тебе немножко подарю?

Она протянула ко мне сложенные чашечкой руки, как будто что-то давала в них. Я приняла игру и подставила свои ладони, но тут вмешалась Милия:

– Хайя! Ты – опять? Ты – ученик светлого странника, и не должна себя так вести! – от ее окрика у меня нечаянно дрогнули и разошлись в разные стороны ладони. Хайя, уникальный стихийник времени, вперилась в Милию укоризненно:

– Из-за тебя она расплескала время. Теперь его у них нет.

– Захочет – зачерпнет сама, – раздраженно отмахнулась Милия, в глазах у нее начал разгораться тот самый фанатический огонек, которого я опасалась. – Какое это имеет отношение к их миссии? Арка призвала их, чтобы они уничтожили тьму… или восстановили равновесие… хотя иногда всего лишь достаточно качнуть чашки весов… о чем я говорю?!

Я понятия не имела. Мне было и неинтересно. Гораздо больше меня интересовали счастливые голоса из дома вдалеке. Возле него мелькали маленькие силуэты. Мне хотелось рассмотреть их подробнее.

– Время, – смешная штука, – повторила Хайя, вычерчивая узоры на откуда-то взявшемся песке. Почему-то под палочкой, которую она держала, узоры получались кроваво-красными и тут же расплывались. – Туда тебе смотреть не нужно.

– Почему?

– Потому что ты и так туда смотришь. Зачем люди лгут о времени? Оно не умеет лечить.

Она с силой воткнула палочку в песок, и из-под нее потекло что-то темное и густое. Я ощутила свою стихию. Видоизменённую: кровь.

Милия подняла свой скипетр – всегда белый, он теперь тоже светился красным.

– Мой свет убивает, – сказала она. – Мне будет труднее всех поднять глаза, когда произойдет та встреча. Мне будет…

Хайя засмеялась, когда ручеек крови стал на глазах превращаться в ручеек простой воды.

– А знаешь, что еще так смешно во времени? – не дала она Милии договорить. – Ты за ним гоняешься, и его тебе не хватает. А то вдруг его у тебя много, но ты не понимаешь, что его не может быть много. А еще оно умеет приходить.

– Приходить? – переспросила я, но она уже кивнула туда, где над утесом засветилась неожиданным золотом старая каменная дуга. Неясная фигура появилась там, за золотой завесой – и через секунду меня катапультировало из сна.

Сон. Сон же… под боком не спеша прыгают колеса поезда. Утро, и рассвет был давно, но пассажиры в вагоне не торопятся просыпаться. Виола в купе напротив застыла, смотрит в окно. Почему-то сразу ясно стало, что она не сомкнула глаз ни разу за ночь.

Я треснула кулаком в верхнюю полку и подождала, пока с нее свесится голова Веслава.

– Ну, и сколько еще будет действовать эта твоя… интуитивная штука?

– Вещий сон? – удивился алхимик, свешиваясь почти по пояс. – Что-то часто, может, на втором витке реакция не так пошла… ладно, шутка. Кто на этот раз?

– Милия и Хайя.

Говорить можно было свободно: заглушки Виола поставила еще при посадке. Андрий храпел, а Йехар и Эдмус учинили словесную баталию. Кажется, речь шла как раз об Андрии, точнее, о том, на кого возложить почетную обязанность: затыкать новичка каждый раз, как на него найдет желание выдать что-нибудь не в тему.

– Я?! – возмущался спирит. – Нет, почему я-то? Не говоря о том, что меня самого нужно затыкать… что я с ним делать буду – шутки рассказывать?

– Мы рады бы взять эту обязанность на себя, но если вдруг наша рука окажется тяжелее, чем нужно…

– А со мной ты как-то такого не боялся!

– Помилосердствуй, Эдмус. Едва ли чтобы вывести тебя из строя, хватит наших скромных сил.

– «Наших» – с Глэрионом, ты имеешь в виду? Ну, спасибо… и не гладь меч, я знаю, что ты хочешь попробовать!

– Тано, Милия, Хайя… – перечислял между тем Веслав. Он так и говорил, свесившись. – Обнадеживает. И все сходится просто отлично.

– Еще что-то сходится?

– Мелочи. Просто мыслишка по поводу того, почему Арка запулила нас именно в те миры, в которые мы попали. Была у меня идейка, что это связано с моими противниками – с Великой Дружиной…

– В четвертый призыв мы встретили Тео – Поводыря, одного из пятерых твоих противников, так?

– Кто тебе сказал, что мы встретили только одного?

С опозданием, но до меня дошло. Качественно. Так, что я взвилась из положения лежа, и едва не сокрушила верхнюю полку своей макушкой.

– Охх! – посочувствовал всевидящий Эдмус.

– Тано, Милия, Хайя… – Хаос с прицепом! Веслав говорил о сильнейшей в истории Дружине, но кто мог вообразить себе такую картину? Один бог смерти чего стоит, а ведь Поводырем будет Книжник, Источник Жизни… тьфу. Опять запуталась. Запомнить все титулы Теодора было сложнее, чем выучить наизусть полный каталог его чокнутой библиотеки. Притом, что такого каталога не существовало в природе.

– А мои сны-то тут причем?

– Мы все мысленно замкнуты на прибытие Великой Дружины. Вас приняли за нее. Я надеялся, что твои сны подскажут, кто, кроме Тео, входит в компанию… ну, ладно, не подскажут. Скорее, подтвердят мои догадки.

– Веслав?

– Да-а? – он немного увеличил расстояние между нами.

– Твои догадки когда-нибудь тебя подводили?

– Как-то я подумал, что на Эдмуса подействует эликсир, проясняющий рассудок.

– Эй! – спирит опять доказал, что умеет включаться вовремя. – Это тогда я целых три дня мучился коликами! Но никакого прояснения я не заметил!

Спасибо заглушкам Виолы, а то бы он оповестил о своих проблемах весь вагон. Впрочем, как и о чужих, потому что спирит не считал нужным стесняться и понижать голос. Но зато хоть до конца договаривал, не то что этот… а что это с ним?

– Это такая местная болезнь столбняк! – ахнул спирит, глядя на окаменевшего алхимика. – Кажется, при ней делают искусственное дыхание и открытый массаж сердца…

Не сильна в диагнозах, но еще немного – и я бы устроила спириту какую-нибудь трепанацию просто с отчаяния. Но тут Веслав отмер и отвлек меня от этой заманчивой мысли.

– Какого черта? – задумчиво вопросил вдруг алхимик пространство перед собой, и в ту же секунду Йехар слетел со своей полки вихрем со словами:

– Сходим с поезда!

– А вот это бешенство, – добавил Эдмус почти радостно. – Можно сделать ему двадцать уколов Глэрионом…

Что Йехару было не до шуток и что он не собирался тратить время на объяснения – стало ясно в следующую же секунду. Предельно.

– Приказ Поводыря – все вон из поезда! – рявкнул он так, что его голос прорвал заглушки Виолы.

– Вон? Чего? – послышались голоса разбуженных пассажиров.

– Приказ проводника, вроде…

Но нам было не до обеспечения конспирации: приказы Поводыря – не то, с чем можно шутить. Дружина в полном составе бежала по проходу вагона, про себя бормоча благодарности Силам Гармонии за то, что мы путешествуем налегке, не переодеваясь на ночь. С любым багажом мы не успели бы собраться.

Шестой участник предприятия что-то пробормотал у меня за спиной, и поезд вдруг рвануло так, что мы чуть не попадали друг на друга. К счастью, впереди шел Йехар, а он всех поставил на место, как костяшки домино. Резкий скрип тормозов…

– Ты что, остановил тепловоз тенью? – задохнулся Андрий.

– Я потянул за стоп-кран на дистанции. Но по факту – да, остановил…

Встревоженная проводница чуть не столкнулась с Йехаром в проходе, но тут в ход пошло тактильное снотворное, которое Эдмус так вовремя позаимствовал у алхимиков. Девушка упала на месте, и поднимать ее у нас не было времени: поезд останавливался. Открывать дверь как следует – поднимая перегородку – мы тоже не стали: первой пошла Виола и подстраховала остальных магией воздуха. Одновременно поставила какой-то щит, чтобы нас не рассмотрели из поезда. Веслав прыгнул последним, а наш экспресс почти в ту же минуту набрал скорость и укатил, оставив нас на природе.

На вполне такой милой природе. Помимо рельсов, мы могли видеть обширное поле, такие же обширные кусты, пару холмиков, а не очень далеко ко всему присоединялся и лес – ну, словом, опять партизанские условия, с которыми Дружина уже успела сродниться.

– Отойдем от дороги, – заговорил рыцарь. Ему не терпелось погрузить нас в природу с головой.

И приготовить шашлычки, потому что странник обнажил Глэрион. Ясно. Что-то почувствовал, может, засаду.

– Проехать мимо мы не могли? – для пущей ясности справился Андрий. Йехар, сжав зубы, покачал головой.

– Они бы уничтожили поезд.

Кто, мы не спросили. Веслав скоро совсем отучит нас задавать дурацкие вопросы. Все равно, скоро все увидим сами.

– Может, попробуем сбежать?

– Земля! – вдруг на манер впередсмотрящего выкрикнул Андрий, и в тот же момент Веслава шатнуло, он попытался ступить шаг – и не смог. Подмастерье земли взмахнул рукой – и из почвы выскочила странная штука, состоящая из клешней и жвал. Удара мечом штука не выдержала.

– Сбежать не получится.

Иногда Виола не уступала Бо в мастерстве констатировать очевидное.

Разве что без Веслава. Алхимик не мог не то что бежать – двинуться с места. И сдвинуть его у нас тоже не получилось. На уровне стихий вокруг Повелителя сейчас подрагивала сетка – что-то похожее на клетку Аскольда, в которой нам пришлось посидеть. Работа какого-то артефакта, а значит…

– Задержит минут на десять, пока узлы не распущу, уходите! – рявкнул Повелитель, но тут же получил целых семь кукишей прямо себе под нос. По две штуки догадались сложить Эдмус и я.

– Мы даже не знаем в какую сторону уходить! – я понадеялась, что это сойдет за логический аргумент и успокоит совесть алхимика. Если, конечно, она у него каким-то чудом образовалась.

Йехар кинулся к Веславу с Глэрионом и желанием помочь братцу выпутаться (во всех смыслах), а Андрий принял на себя эстафету Бо, ткнул пальцев влево и спросил:

– Может, от них?

В чистом поле зловеще маячили фигуры. К нам слегка заторможенным, но мерным маршировочным шагом приближалась толпа в две-три сотни человек.

Эдмус вдруг удивленно охнул и схватился за грудь.

– Не припомню, тут находится сердце или другой какой-то орган?

Андрий попытался его поддержать, но спирит и не собирался падать – он с трудом выпрямился и предупредил уже почти весело:

– Судя по моим ощущениям – это что-то вроде местного вида моонов.

Рядом схватился за сердце Йехар, а перед этим успел согласно кивнуть.

– Преступники? – ровным голосом поинтересовался Веслав.

Толпа от нас была еще далеко, но я смогла определить и налысо обритых ребят в коже, и каких-то типов в темных капюшонах, и благополучного вида людей с несколько сонными лицами. Не всех: тут было смешанное общество.

Сливки общества.

– Скинхэды, неофашисты, сатанисты, – иногда диву даешься, сколько разного может скрываться на задворках твоего родного города. – Преступники, думаю, тоже. Похоже, они решили нейтрализовать Эдмуса.

Правильно. Откуда взять в этакой толпе любовь? Наш шут только морщился, оглядывая войско Небироса, которое умудрилось собраться в этом мире. Нихиллы в нем пока не показывались, но можно было с уверенностью сказать: скоро толпа приблизится на достаточное расстояние, и в нас полетят какого-нибудь вида артефакты.

– Бежим, – живенько предложил Андрий, понимая, что ничего хорошего нам с таким раскладом не светит.

Двое нихиллов непринуждённо вынырнули из середины толпы, пошли по краям – пастухи для замороченных овечек. У обоих в руках – что-то вроде помеси жезлов и кинжалов, оба направлены в Веслава.

Мы с Йехаром сомкнули жидкие ряды, заслоняя Повелителя Тени собой.

– Можешь пошевелиться? – осведомился рыцарь.

– Дурной вопрос.

Если бы Веслав мог сделать хоть что-то – толпа подонков не прогуливалась бы так близко к нам.

Шутки в сторону – их нужно разогнать. Эдмус – наше единственное оружие, а он даже взлететь не пытается: в таком состоянии его легко и в воздухе достанут. Андрий попытался создать земляную преграду, но один из нихиллов просто помахал ручонкой в воздухе – и преграды как не бывало. Не тот уровень.

– Освободите обзор! – взмолился Веслав, но Йехар этот проблеск благородства оставил без внимания.

– Обойдешься.

И тут наконец я поняла, что больше всего меня беспокоит не толпа моральных уродов впереди и не связанный непонятным заклинанием Повелитель позади. Больше всего меня волновала Виола, которая застыла рядом.

Когда я увидела взгляд, которым она уперлась в нихиллов – по спине стадами забегали мурашки. А потом она заговорила, и это было чуть ли не страшнее.

– Ольга. Повтори. Повтори мне, что они хотели сделать.

– Сделать? – мозг отказал в самый подходящий момент. – У-убить нас кинжалами? Или Андрия тогда, в мага… – тут я взглянула на ее лицо и догадалась. – Убить Тео?

Триаморфиня коротко кивнула и подытожила:

– Все в сторону.

И даже не приняла боевую стойку стихийника воздуха – только пошире раскрыла глаза, ничего не прошептала, напряглась, сжав губы в узкую линию…

Вжик-вжик.

Двух сектантов, которые шли впереди – как ни бывало. Только бреши в рядах.

Вжик-вжик-вжик.

И еще трех катапультировало в неизвестном направлении.

Виола не собиралась проводить прямую атаку: любой удар был бы отражен нихиллами. Вместо этого она работала избирательно. Филигранно. То есть, демонстрировала уровень контроля стихий, который присущ лишь…

– Вы не говорили, что она профессор! – возмутился Андрий, глядя, как еще четыре или пять из группы уносятся на юг вместо перелетных стай.

– Потому что не знали, – откликнулись мы хором.

Вжжжжик! – и сразу два десятка взвилось в воздух. Смешанная компания: кто-то орал «Хари Кришна», кто-то вопил о том, что достанет нас, грязных арабов и ниггеров, кто-то вообще философски списал свой полет за счет дурной кармы… А возле нихиллов передние ряды их воинства уже начинали хвататься за горло: триаморфиня не собиралась останавливаться на достигнутом.

– Виола! – предупредительно вскрикнул Йехар.

– Они не умрут, – процедила она. – Так, кислородное голодание…

Вокруг голов ее жертв сейчас словно сжимались невидимые пузыри, которые заставляли терять сознание. После того, как часть воинства нихилла отбывала в мир бессознательного, пузыри лопались сами собой.

Это мы не проходили, это нам не задавали – откуда в ней такой уровень? Раньше она могла только из арбалета стрелять да мороки накидывать!

– В вашем мире это так легко, – прошептала Виола как бы в ответ. – Я никогда не думала, что контролировать стихии так легко, когда они есть…

И когда ты в таком состоянии.

Еще сколько-то времени всё было так же. Повелитель и Йехар силились распутать сеть, Эдмус припрыгивал и готовился взлететь, мы с Андрием болели. Виола прессовала армию отморозков, отморозки падали как озимые, а нихиллы сначала ничего такого не замечали. Когда один из них обернулся, оказалось, что от их отряда осталось около половины. Время от времен из этой половины кто-нибудь возносился в небо живым.

Они среагировали. Короткий клинок, почти незаметный, полетел в сторону Виолы, но та вдруг просто растворилась в воздухе – в родной ей стихии – и объявилась уже над нихиллами, в небе, увернулась еще от одного артефакта, спрыгнула на землю пантерой, примяла еще парочку или тройку отморозков в прыжке, снова стала Виолой, применила воздушный пресс, расшвыряв последователей нихиллов, кого куда…

Она их все же замедлила. Даже остановила их продвижение: те из «сливок общества», кто остался на ногах, метались вокруг, нихиллы частично утратили над ними контроль и пытались попасть в Виолу каким-либо артефактом, а она действовала грамотно до умиления: превращение – отразить атаку – превращение – удар…

Причем по нихиллам она бить и не думала, только уходила от направленных на нее артефактных ударов. Веслав за моей спиной в голос ругался от бессилия: тварей, которых не взяла теневая развертка, уделывала триаморфиня-нейтралка, которую просто разозлили!

– Готово! – разом вскрикнули он и Йехар, распуская последнюю нить.

Но прежде, чем Веслав успел уйти в свою стихию и обнулить счет сторонников нихиллов, судьба нам подкинула ненужных свидетелей. Парень и девушка, которые до этого точно хоронились где-то в чаще, высунулись из кустов посмотреть на зрелище.

Посмотрели. Завопили в голос, заставив отбыть в мир грез еще кого-то из противников Виолы. Схватились друг за друга и замерли, очень усложняя ситуацию.

Последние два десятка моральных уродов и два нихилла развернулись на крик просто машинально, и в ту же секунду взвился в воздух Эдмус.

– Виола, колпак! – в нужные моменты он тоже умел быть немногословным.

Виола соткалась из воздуха рядом с нами, обрисовала пальцами контур… абсолютного щита!

Контур щита отсек нихиллов от окружающей среды, от поддержки последних сторонников, которых посбивал с ног волной вздыбившейся земли нерастерявшийся Андрий. И прежде, чем слуги Хаоса смогли отмахнуться от контура, как они это делали раньше, с высоты к ним покатилась волна той самой стихии, которую они не могли отрицать.

– Эдмус… – я ожесточенно терла глаза, глядя на спирита. Тот оказался под колпаком Виолы, где вроде как и воздуха не должно быть при таком-то раскладе. А умирать не собирался. В отличие от двух нихиллов, которые просто стекли на траву.

– Уже давно дышит не только воздухом, – устало сказала Виола. Она сняла вакуумный колпак и недоуменно посмотрела по сторонам. – Уф. Какой разгром.

Я наконец решила выйти из роли свидетеля и не сделать – так сказать хоть что-нибудь.

– Э-э… а те люди, которых ты… «фью»? – я указала вверх. Виола послушно задрала голову.

– А-а, я их страховала на мягкое приземление. Могут, конечно, на провода какие-нибудь приземлиться. Но очень мягко.

Вернулся Веслав – пешком. Он проводил воспитательную работу с нашими свидетелями.

– Эликсир забвения?

– Да ну, зачем. Им хватило картинки моего возникновения из их собственной тени и фразы: «Если кому хоть слово… я за вами слежу!»

Веслав изо всех сил старался выглядеть и звучать зловеще, но глаз у него еще подергивался после недавнего приключения, а вид был такой унылый, что я заметила:

– Я б не купилась.

Повелитель просто обязан был дать сверхязвительный ответ, но его прервал очень нервный голос Андрия:

– Вы закончили там? Может, и с этими поговорите?

Веслав покладисто кивнул и отправился чинить разборки с очередными свидетелями. Йехар мудро предположил, чем это кончится, и пошел контролировать. Мудрый Эдмус присоединился к компании мужчин.

Мне осталось только негодовать: бросить на меня триаморфиню в непонятном состоянии!

– Э-э, ты не ранена?

Виола понуро качнула головой.

– Устала немного.

– Энерготоник…

– Да, потом.

– А… гм… вот это заклинание абсолютного щита, – я сама испугалась щебетания, которое у меня получилось, – вроде как, высочайший уровень, большие энергозатраты, и как ты думаешь…

Виола остановила меня жестом. Над нами повисла тишина, в которую понемногу вкрадывались звуки мужской разборки:

– То, что мы видим в их сердцах… Они просто чудовища! Силы Гармонии, а ну, пропустите меня…

– Да! Йехар и Глэрион покажут вам сеанс кремирования! Совершенно бесплатного!

– Рыцарь, а ты как будто собирался меня контролировать?

– Господи… господи… – и это не один из сектантов, это бедный Андрий. – Пошли мне терпение и хоть кого-нибудь здравомыслящего…

Виола тряхнула головой и поднялась на ноги. Я почти не видела ее лица из-за завесивших его темных коротких волос.

– Так вышло, что в жизни я безгранично поверила только одному человеку, - сипло и через силу сказала она. – Не обижайся, Оля. Вам я верю тоже, но он… так вышло. Я за него в ответе.

Последнюю фразу она могла бы и не прибавлять. Фраза получилась лишней.

– Пошли, посмотрим цирк, – добавила триаморфиня и направилась туда, где наши парни все еще делили сферы влияния.

– Не смей нам говорить, что мы ничему не научились, Веслав! В первую очередь – я светлый странник, и когда я вижу зло, столь укорененное…

– Да люди как люди… нет, я не против, но на кой вех кремировать? У меня тут было кое-что – и пепла не останется…

– А это «кое-что» – не теневая развертка? А то вы хоть предупреждайте, чтобы я мог взлететь… тум-тудум-дум-дум!

Андрий, который чудом не улегся отдыхать рядом с соратниками нихиллов, встретил нас почти восторженно. Его молитвы были услышаны. Коротким и виноватым жестом он указал на землю.

Восемнадцать парней и одна девушка молча ели нас глазами. Вырубить их Андрий не мог из принципа, поэтому погрузил в землю наподобие Саида из «Белого солнца пустыни» – оставил торчать только головы. Алхимик и Йехар спорили, что делать с головами, а заодно уж и с остальными частями тел. Эдмус вставлял комментарии, выбивая по макушкам пленных дикие ритмы тамтамов.

Сложность была в том, что вокруг валялось еще около сотни «людей как людей», и кремация по отношению к ним была явно не выходом. А эликсира забвения у Веслава с собой не было. И едва ли стоило демонстрировать Веславское появление из собственной тени с фразочками типа: «Я тебя ви-и-ижу!»

– Их контролировали, – Андрий кивнул на тех, что были без сознания. – Очнутся – и сами не поймут, как тут очутились. А вот эти нас видели, тут сложнее.

Виртуозно сообщил то, что мы уже знали до этого.

– Обработаем моей стихией, да и дело с концом, – предложил Эдмус.

– Восемнадцать лиц мужского пола и одно – женского, – пробормотал Йехар. – Не поручусь, что это приведет к чему-либо хорошему.

– А вдруг они это… начнут любить весь мир и родину… – робко предположил Андрий. Пара-тройка бритоголовых тут же пообещала начать любить его самого, в самом ближайшембудущем. Эдмус пожал плечами, показывая, что у него кончились идеи.

Зато у меня появилась. И не сказать, чтобы безупречная.

– Андрий. Забросай-ка тех, кто без сознания ветками или земелькой, чтобы со стороны нельзя было рассмотреть. Веслав. Тебе придется применить развертку тени.

– Всегда мечтал это сделать, – ехидно кривя губы, отозвался Повелитель. – Любимая, а ты хоть разозлишь меня, прежде чем я вас всех укокошу? Или останемся друзьями?

Я постаралась соорудить в ответ по-алхимически непроницаемую физиономию. С затуманенными мечтательностью глазами – как он меня назвал? – получилось немного странно.

– Ольга, ты не шутишь? – первым дошло до Йехара.

– Зачистки памяти – дело Серого Отдела. Единственная возможность, чтобы они прибыли сюда как можно быстрее…

Отлично. Все основательно поняли, что я не шучу. Побледнел даже Эдмус.

– Но тогда нужно, чтобы мы убыли отсюда до того, как они прибудут!

– Веслав!

Головы девятнадцати отморозков поворачивались влево-вправо, оценивая разворачивающуюся перед ними картину тотального несогласия.

– Через тень?! Ольга, а если мы застрянем?

– Я лучше бы на крыльях…

– А я через землю…

– А лучше бы пешком, – веско договорил Йехар. В голосе его слышались нотки Поводыря. – Если на что-то у нас нет времени, так это на споры. Веслав, мы отойдем на порядочное расстояние и поставим щиты…

– …и отвернемся, чтобы ты не стеснялся, – умильно ухмыльнулся Эдмус.

Веслав смотрел на нас так, будто видел впервые. Дружина просила его применить свои способности!

– Уйти лучше мне, – сказал он наконец. – Вы защищайте щитами еще и этих… - у «колобков» хватило ума не комментировать его брезгливый кивок. – Постараюсь сделать развертку вертикальной, чтобы вас не задело.

– Выброс должен быть эффектным, – напомнил Андрий, но пискнул и смолк, вспомнив настоятельные просьбы команды не соваться.

– Будет, – пообещал Веслав и зашагал в том направлении, которое выглядело безлюднее. Мы молча ждали начала представления. Конечно, кроме Эдмуса.

– У меня два клыка вывалились, так стучал ими от страха, – пожаловался он, косясь на Виолу. – Ты ужасна в гневе, ты знаешь это? И зачем нам какие-то формулы? Отправить в Небирос одну тебя с напутствием: «Там хотели бы смерти Тео» – ты там камня на камне не оставишь…

Виола не отреагировала. С неприлично сосредоточенным видом она пялилась в пространство, машинально потирая шрам на щеке. От раздумий ее не отвлек даже черный столб теневой развертки, который взвился метрах в ста от нас.

– Какое мелкое пижонство, – обиженно забубнил Йехар, когда тень пафосно сложилась в неприличный жест. – И кто мы мог подумать – у него!

Зато представляю, какие эмоции этот знак вызовет у стихийников, которым доверено наблюдать за окрестным магическим фоном.

Подумать еще что-то мы не успели: сзади хлопнули, соединяясь, ладони Повелителя, и мы без предупреждения провалились в знакомуюмогильную черноту.

Глава 14. Добавим крошечку сдобы

– Ох, все силы Гармонии! Нельзя было нас предупредить?

Медленно отплевываясь от тлена теневого мира, мы готовились увидеть над собой небо, солнце… но мое внимание почему-то сосредоточилось на пауке, который вышагивал неторопливо по бесконечно далекому потолку.

И это был не потолок моей квартиры.

От изумления я нашла в себе силы подняться на четвереньки и потрогать ламинат.

И не квартира мамы. Помещение, в котором мы вынырнули, было недостаточно просторным для официального, но недостаточно обставленным для обжитого. Диван, одно кресло, обоев нет: крашенные стены. Ни намека на технику, но есть стеллажи с книгами.

– Чтобы вы начали концерт вроде «подожди, нам надо подготовиться, мы досчитаем до ста»? Нашли дурака, – Веслав поднялся сам и помог встать мне. – В этот раз пошло полегче. Располагайтесь.

– Где? – я дополнительно покрутила головой. – Где мы?

Андрий тоже поднялся на четвереньки, дополз до окна и с первого взгляда определил:

– Питер. Похоже, Васильевский остров.

– Моя квартира, - добавил Веслав.

– Это - избушка в лесах?! – вытаращила глаза Виола, у которой была отменная память.

Алхимик с ностальгией вздохнул.

– Да нет, это так… перевалочная база на случай. Приобрел лет семь назад, когда в Питере пришлось встречаться с большим количеством клиентов.

Мне ни разу в жизни не приходилось читать налоговые декларации алхимиков, но в одном я была уверена: я круто ошибалась насчет их заработков.

– Незаконная торговля эликсирами… – Йехар, морщась, потирал грудь. – Так мы здесь можем остаться?

– Наверное. О ней никто не знает. На квартирке все мыслимые и немыслимые контуры и заглушки, взрывчатку можно испытывать – соседи не заметят…

– Почему так уверенно?

– Я проверял. Четыре комнаты плюс лаборатория. Одно время думал здесь жить, так что пришлось выбирать попросторнее.

Я чуть опять не вернулась к позе на четвереньках, но смогла устоять.

– И ты не сказал?!

– Когда? Вы ж меня первым делом к тебе притащили раненного, а потом мы вообще смотались из Питера. Но теперь нихиллов, вроде, прикончили, так что можно опять здесь обретаться, тем более что мне нужна лаборатория. Не думаю, что придется…

– Постой-ка, любимый, – прозрела я. – Все четыре раза, которые нас призывала Арка, мне приходилось вас встречать в моей квартирке – это...

– Чтобы эти охламоны мне жилье разнесли?! – кивок Веслава в основном касался Эдмуса. – За кого ты меня прини… Ольга, не надо по голове!

В разборке, которая последовала за этим, все болели за меня – и это утешало. А саму разборку я не успела довести до конца – и это расстраивало: Повелитель Тени успел обзавестись только одной шишкой, а я только начала входить во вкус, когда Виола поднялась во весь рост и возвестила:

– Поняла!

– Потом поймешь, – отмахнулся Эдмус. – Оля, зачем и правда по голове? Есть столько болезненных точек…

На этот раз его заставила замолчать не рука Виолы, но тяжелая длань Йехара. Во всех смыслах весомый аргумент. Пристукнутый спирит осел на пол.

– Что ты поняла, Виола? – добрым голосом спросил странник.

– Что было не так в мыслях Аскольда.

Избиение Веслава из-за квартиры пришлось отложить на неопределенный срок. Все развернули внимание на Виолу, правда, Андрий при этом простонал:

– Сейчас? После этого всего? А нельзя ли было как-то попозже…

Сразу видно – новичок. У Дружины был только один стиль действий: не иметь никакого стиля. Или озарения и битвы сыпались на нас, как из рога изобилия – или мы все мучились от безделья, сетуя на Арку, на стихии и на всех, кто подворачивался под руку.

– Он и правда думал о моменте твоего рождения, Веслав. Тогда в коридоре, рядом с этим самым местом, собрались несколько стихийников, он в том числе. Макаренко, какая-то прорицательница и такая молоденькая, худенькая… Зося… Зоя?

Короткий миг молчания. Закоротило даже в мозгу у алхимика.

– Молоденькая, худенькая… – повторила я. – Зося – секретарь Темного Отдела? Так ведь ей сейчас лет двадцать, ну, двадцать пять, а ты говоришь…

– Виола, ты точно не перепутала? – выразил сомнение и Андрий. – Тридцать с лишним лет назад… может, у Макаренко мода на секретарей с такими именами и такого вида…

Очень правдоподобно. Виола на всякий случай подумала над этой версией, а потом покачала головой.

– Забываете, что я видела эту девушку рядом с Макаренко в прошлые призывы. Два или три раза. Одно и то же лицо.

– Мать и дочь… – не желал сдаваться Андрий.

– Гены,экологические факторы, а также пластические операции, - проворчал Веслав и сел с тяжелым вздохом. – Как я мог проморгать? Тридцать пять лет без изменений…

– Веслав, – перебил спирит, поднимая голову. – Почему вокруг твоей люстры летают маленькие крякодуглики? Раз, два, три…

Глаза Эдмуса упрямо разъезжались в разные стороны. Йехар виновато вздохнул. Со своим ударом он точно перестарался.

Мозговой штурм пришлось отложить. В последний раз мы попытались спать в поезде, и сон наш прервала драка с нихиллами. Веслав чудом держался на ногах после массы обрядов с применением тени, Андрий не отошел от недавней истерики – словом, Дружина и так не блистала рациональностью, даже в лучшие свои дни, а в таком состоянии и подавно.

К счастью, в лаборатории Веслава нашлось несколько базовых эликсиров, в том числе энергетический тоник. Закусывать пришлось шоколадом. Веслав не заглядывал в питерскую квартиру больше года, и из всего, что хранилось на кухне, в пищу годился только шоколад. Собственно говоря, в холодильнике больше ничего и не было.

– Еще есть чай, – поспешил меня обрадовать Веслав. – Пять видов черного, семь – зеленого, плюс двенадцать – с травяными добавками или маслами.

«А оно мне надо?» – подумала я в ответ, оглядывая батарею пакетиков и коробочек, которая выстроилась на полке.

– А, да. И тройной коньяк.

Минутная пауза. Алхимик осмотрел наши лица и жадные трясущиеся ручонки.

– И, как я понимаю, чаю никому не хочется…

Правильно. Достойное завершение эпопеи. Мы понятия не имели о том, что такое животвор миров, мы нарвались на очередного противника, за нами по-прежнему охотилась Канцелярия, а потому оставалось сесть, наглотаться коньячку, закусить шоколадом, который год пролежал в холодильнике, и повыть на луну, которой, кстати, не было видно: погода портилась.

Но не из того теста была слеплена Дружина!

Выть на луну мы не стали…

– Йехар, вот а ты… думаете, мы нихиллов уже всех… того, да?

Речь поддавалась контролю с трудом. Как раз со мной Веслав не желал делиться спиртным, но стихийнику воды в этом смысле закон не писан: я окосела вместе с остальными.

Рыцарь пожал плечами, глядя сквозь бокал на горящую люстру. По-моему, он забыл, что коньяк – тройного действия, и теперь за это расплачивался.

– Четыре кинжала, – он похлопал по походной сумке, в которой хранил клинки, - четыре нихилла?

– А если их было… б-больше?

– Тогда у Эдмуса будет много работы… – и странник растянулся в блаженной улыбке.

Сам спирит только недавно успел сфокусировать глаза, а теперь они норовили принять прежнее положение. Хотя в его мире какой только дряни не пили, к алхимически усиленному спиртному он был не готов.

Андрий, судя по благостной физиономии, открыл для себя положительную сторону Дружины. Виола впала в мрачность и молчала, поглощая коньяк в жутком количестве. Веслав же оставался собой всегда.

– Она не человек.

Недопитый бокал звякнул о стол. Повелитель откинулся в кресле, сосредоточенно глядя на сгусток тени, который появился в его руке.

Пришлось прибегнуть к шоколаду. Был он усовершенствован Веславом или нет, но после него появлялась хотя бы иллюзия ясности мысли.

– Потому что не стареет?

– Есть многие способы, – заметил Йехар в потолок, –- скрывать свой возраст… особенно у женщин. Помню случай, когда нам с Глэрионом пришлось помочь одному бедняку жениться на принцессе… увы, ей оказалось уже далеко за семь десятков, а как она была прекрасна с виду! Хотя нам казалось странным, что она говорит в основном о болях в спине и выпадающих волосах… Печально!

И он отхлебнул еще.

– Но есть очень мало способов, чтобы на твою моложавость никто не обращал внимания, – отрезал Веслав.

– А если она профессор? – интересно, долго ли копила Виола силы, чтобы это спросить.

Ответил Андрий, из которого и цистерна спирта не смогла бы выбить желание поучать.

– Стихийники с контролем стихии магистра и выше могут прожить очень долгую по людским меркам жизнь. Известен случай, когда профессор земли дожил до трехсот лет. Но они не получают молодость. Просто стареют медленно с того момента, как достигли уровня. Как правило, к тому времени им не бывает менее пятидесяти лет… ик.

Браво, коллега. Почти точная цитата из учебника.

– У нее аура темного ученика, – заметила я. – Если она профессор, значит, маскирует и внешность, и ауру?

Мы разом подняли бокалы и согласились:

– Она не человек.

И после первого же глотка вытаращили глаза, приходя в себя.

– Веслав, какого…

– Чаю точно никто не хочет? – осведомился алхимик, такой же трезвый, как и все. – Теневые возможности плюс алхимия – просто прелесть. Можно насыпать чего угодно и в чей угодно стакан. Поговорим серьезно.

– Поговорим, – согласилась я. – Если она не человек, кто тогда? Как заставляет остальных не замечать своего возраста?

– Нам с Глэрионом кажется, что она вообще довольно незаметная особа, – вставил рыцарь. Он почему-то посматривал стыдливо и торопливо глотал шоколад.

– С одной стороны – да, а с другой… думаю, она заморачивает окружающих.

– Телепат?

– Может быть. А может, нет. Но способностями контроля она обладает, это точно.

Сгусток тени в руке Веслава начал менять форму под его взглядом. Из тени начал появляться меч. Опять та самая облегченная форма работы со стихией, которую сложно засечь.

– Думаю, Макаренко тогда контролировала она. Очень может быть, что и моего папашу тоже. Тогда она – резидент Небироса. Становится ясным, почему она все время торчала в Канцелярии. И какое ей дело до моего рождения. И… Йехар, перестань так на меня пялиться. Если на тебя отрезвляющее не подействовало, так возьми еще, что ли!

Странник с некоторым трудом отвел зачарованные глаза от черного клинка в руке Повелителя. Веслав сощурился, и меч в его руке перетек в пулемет.

– Интересно, – пробормотал алхимик, – можно имитировать любое оружие, а коэффициент полезности примерно одинаков, так, что ли? Хотя если придется бить на дальнее расстояние, меч не годится…

Андрий недовольно засопел, наблюдая за этими преображениями. Открыл рот – и с воплем вскочил со своего места.

– Меня кто-то укусил!

Виола сочувственно похлопала его по плечу. Триаморфиня пока не собиралась в кошачью ипостась.

– Это квартира Веслава. Спроси у него, сколько он тут провел экспериментов.

– Интересно, местные тараканы хоть прожевывают своих жертв? – мечтательно вопросил теперь уже спирит. Андрий отодвинулся от него подальше.

Все же Эдмус и Виола выработали стратегию, чтобы держать новичка в узде.

– Резидент Небироса, – напомнила я тему разговоров. – Чего она может хотеть? Как я понимаю, Веслав, ты думаешь, что она и нихиллов направляла – так? Убить тебя?

– Может быть. Но нихиллами она рулила только в последнюю нашу с ними встречу. Я вот все думаю: раз их послали устранить Великую Дружину, почему в последний раз они направили атаку на меня? Наверное, руководство сменилось… Кстати, за то, что мы с ними покончили, спасибо нужно сказать самим нихиллам: они так и не догадались, с кем имеют дело, а внезапность – половина успеха. Хотя ведь Зося могла их и оповестить о наших сущностях. В общем, приятно, когда противник не обладает логикой алхимика.

В руке его теперь опять был клинок. Йехар издал что-то вроде жалобного поскуливания. Странник буквально капал слюной на стол, как голодная собачка, которой показали сахарную косточку.

– Ты меня пугаешь, – заметил Веслав. – А этим могла раньше похвалиться только Бо.

– Его покусал бешеный таракан, - выдвинул версию Эдмус.

– Просто мы успели стосковаться по хорошим поединкам, – признался рыцарь, призывая из угла Глэрион. – Кажется, мы не сражались на мечах уже целую вечность… это двуручный?

Веслав заставил теневой клинок стать тоньше и изящнее. Странник тут же уставился на него голодными глазами… Мне в тридцатый раз выпало возвращать беседу к истокам.

– Ножички – это прелестно, а насчет Зоси… или Зои… мне, например, не нравится, что в Канцелярии сидит непонятного вида тварь, которую никто не замечает и которая может натравить на нас Макаренко! Хотя, может, ее и не нужно натравливать…

– Здесь ты права, – признал Веслав, помедлив. – С Зосей придется разбираться. Если ее цель – появление Повелителя во всей красе, а, судя по той сцене контроля Макаренко – так и есть… К тому же она может быть дублем.

Вопроса никто не задал. Почти все из нас научились предугадывать то, что Веслав не намерен пояснять.

– Проблема в том, что мы не знаем, что это за создание, а мою слежку она может и засечь… Йехар, опусти глаза, или будет нечего опускать!

Странник с трудом избавился от тоски на лице, глаза опустил и уточнил уже по делу:

– Мы говорим о твоей слежке.

И уж дальше пошли иносказания, которые не понял бы никто, кроме Дружинников.

– Обещали дожди, – заметила я, подходя к окну.

– Хороший воздух тут у вас, – хмыкнула Виола. – Лучше, чем у меня в мире.

До Андрия дошло почти одновременно со всеми, и он растянулся в ухмылке.

– Асфальта в Питере многовато, но земля еще осталась.

То, что слежка по стихиям – уровень магистров, нас не остановило ни на секунду. Серая Дружина: добро пожаловать в компанию без стереотипов.

* **

Графиком слежки пришлось заняться основательно. Шпионить за Зосей, когда она в Канцелярии, мы не могли: здание защищалось профессорами стихий. Вся наша тройка шпионов могла сколько угодно исходить из постулата «надо, значит, надо» – но такая попытка грозила срывом операции. В первые дни обязанности слежки в основном легли на Виолу, которая и просветила:

– Из Канцелярии она почти не вылезает. Или она полный трудоголик и прямо там ночует, или приходит туда путями, которые я не могу отследить.

С достоинством кивнув, Виола отправилась в лабораторию Веслава за очередной порцией энерготоника. Слежка с помощью стихий выматывала, мне ли не знать. Я обычно рисковала заняться этим в дождь: вылезала прямо под косые струи во двор, «настраивалась» на ощущение стихии и пыталась с помощью воды увидеть и услышать, что происходит у входа в Темную Канцелярию.

Результаты были примерно такими же, как у Виолы.

– Пару раз видела ее. Опознала только потому, что она была с Макаренко, – я пропустила то, что два раза вовсе чуть не упустила Зосю из виду, когда она была с кем-нибудь другим. Элементарно не узнала. – Да уж, внешность у нее как нарочно придумана. Но это все были деловые визиты во время рабочего дня. Как она уходит или приходит – мне увидеть не удалось.

Андрий до предела задействовал корневую систему окрестных кустарников и все виды маргариток, которые росли на клумбе возле входа в Темную Канцелярию. Его результаты отличались от наших, как однояйцевые братья-близнецы – друг от друга.

– Кажется, у нее нет личной жизни.

Выразил он точно все короче. Потому что сразу набросился на энерготоник. Эдмус тут же присел рядом с участливым видом.

– А скажи-ка, глазом она не дергает? Не орет на окружающих? Родственное сходство… ай! Виола… Андрий… Веслав?!

Алхимик, который стоял на другом конце комнаты, довольно осклабился. Он не уставал совершенствоваться.

– И как это называется? «Теневая плюха»?

– Пока что подумываю над названием «антиспирит» или что-то вроде того, - Веслав напряженно наблюдал, как Андрий наливается энерготоником. – Но ведь должна же она где-то брать силы для мороков и для контроля! Не подпитывает же ее Небирос… и не питается же она стихийниками Канцелярии!

С Веславом согласились. Во-первых, он редко ошибался, во-вторых, в минуту раздражения он легко мог кого-нибудь из нас размазать по стенке. С Андрием, который не вовремя вперся в его лабораторию, такой случай уже произошел.

А новичок всего-то забыл постучать.

Сказать он ничего не успел: Веслав от лабораторного стола вытянул в сторону Андрия руку – и Андрий шлепнулся о стенку так, что в стенке осталась вмятина.

– Учись этикету! – рявкнул алхимик вслед за этим. – Еще раз так ворвешься – навсегда в тень отправлю!

Секунд через пять он отошел, посмотрел на фреску в виде Андрия так и этак и даже осведомился с легкими угрызениями совести в голосе:

– Гм, ну ты как там, дышишь?

– Ничего, – бодрясь, ответил Андрий, – ты меня не больно размазал.

При этом алхимик упрямо отрицал, что работает над животвором миров, и я склонна была ему верить.

– Если бы он работал над этой шарадой, а ты зашел бы к нему без стука, – рассуждала я, заращивая Андрию трещину в копчике, – он воспользовался бы «Горгоной». И извиняться бы не стал.

Андрий сглотнул, но интереса к миру не утратил.

– Но зачем же он тогда сидит в лаборатории дни напролет?

Вопрос был верен: пока мы пытались шпионить за резидентом Небироса, Веслав что-то такое химичил в своей святая святых и показывался оттуда только чтобы узнать новости. Хуже того, когда я ему задала прямой вопрос, то такого же прямого ответа так и не дождалась, а посмотрел Веслав очень странно. Я помнила этот взгляд с четвертого призыва: с ним алхимик упоминал об «одном эликсире», который потом оказался животвором.

Опять? Там животвор, тут животвор… этот круг когда-нибудь кончится?

– Задумал что-то, негодяй, – с тоскою вздохнула я. – Вот закончит – и жди неприятностей.

Закончил Веслав свое очередное творение или нет, а буквально через пару дней неприятности все же начались, и вестницей их стала я.

Вестницей быть трудно. Особенно когда влетаешь в квартиру, окрыленная тем, что есть хоть какие-то новости, а в углу зала чуть ли не в обнимку дрожат Эдмус и Андрий. Над ними возвышается та, кто туда их загнал, то есть Бо, тычет то в одного, то в другого ложкой и уговаривает:

– Ну, если вы не попробуете тесто, как я могу узнать, что пирог будет вкусным?

Парни отпихивались ногами и руками, но ложка с тестом неизменно оказывалась у чьего-нибудь лица. Веслава и Йехара не было видно. Странно: чтобы они да пропустили такую комедию?

– Пирог? – причина паники на лицах ребят начала до меня доходить, и я на всякий случай сделала пару шагов назад. – Бо, ты что… готовишь?

За кулинарией блондинку я не видела ни разу, но помнила, что осталось от моей кухни только после одной попытки Бо стать у плиты.

– Пирог ко дню рождения Йехара, – расплылась в улыбке Бо, хищно оценивая одним глазом, в рот которого из двоих подопытных легче всунуть ложку. – Ты знала, что у него сегодня день рождения?

Интересно, это который по счету?

– Так ведь нам сейчас как-то не до праздников…

–- Беги, Оля!! – отчаянно взвыл Андрий из-за спины Эдмуса. Бо изловчилась и почти всунула в новичка ложку. Тот успел захлопнуть рот в последний момент.

– Ну, почему не до праздников, ведь мы же почти ничего не делаем? И потом, это укрепит командный дух, – Бо рассеянно выпрямилась и помахала ложкой. – А то все дуются, смотреть прямо противно. Хочешь?

Тесто в ложке выглядело, прямо скажем, неприглядно. Серое, липкое, комковатое, и в нем находилось что-то, что напоминало голову таракана. У таракана была морда существа, явно умершего мученической и не своей смертью.

– А-а, спасибо, но у тебя же уже есть претенденты, – бессовестно спаслась я за счет Эдмуса и Андрия. Из угла на меня посмотрели с обидой. – Бо, а где ты взяла рецепт? Насколько я помню, ты как-то раньше не увлекалась готовкой!

– Ой, а нужен рецепт, да? – Бо взмахнула ложкой, капли теста брызнули в разные стороны, и Андрий с Эдмусом шарахнулись поглубже в угол, как от раскаленной лавы. – А Тео вот говорит, что главное – это чтобы был талант кулинара. Он даже как-то взялся учить меня готовить…

– И провалялся в лазарете неделю! – прокомментировал Эдмус. Видно, он уже знал эту историю. Бо рассеянно взмахнула ложкой, но спирит уже свернулся в клубоки накрылся крыльями – ежик бы позавидовал. Какое-то время блондинка пыталась понять, с какой стороны теперь у Эдмуса голова.

– Пять дней, – наконец задумчиво поправила она. – И он говорил, что это никак не связано с тем моим супом… Ай! Так это вы мне не верите, да? Вы думаете, что без рецепта я что-нибудь совсем невкусное приготовлю?

Просто невкусное – нет, смертоносное – вполне может быть. Я начала понимать, почему нет Веслава и Йехара. Наверное, сработало чувство самосохранения. Очень медленно я начала отступать в сторону своей комнаты.

– А у меня есть рецепт! – продолжила оскорбляться Бо. – Вот… – из кармана фартушка она вытащила небольшого формата книжечку: «Рецепты на все случаи жизни. Чудо из того, что есть на кухне».

Вот теперь я сама замерла так, как если бы мне показали гранату. Если учесть, в чьей квартире мы находились…

– Бо… ты не делай резких движений… ты эту книжку с полки сняла?

– Нет, она на кухне валялась рядом с каким-то черепом…

Убью Веслава. Нашел, где разбрасывать свою литературу!

– А название там еще такое смешное: «Мерри Поппинс», а еще слово я не прочитала… попробуй!

Это она увидела мою отвисшую челюсть, и радостно нацелилась на нее ложкой.

Время паники. Я отскочила сразу же метра на два, попутно заметив, что капли теста на полу как-то подозрительно дымятся. Зачастила фальшиво-бодрым тоном, каким обычно говорят с душевнобольными:

– Да-да-да, мы сейчас все попробуем, немного попозже, а ты держи ложку, чтобы ничего не протекло, а ты не знаешь, случайно, где Веслав?

Крепитесь ребята. Я приведу вам подмогу.

– Веслав? – безмятежно переспросила Бо и любовно понюхала тесто. – А-а, они с Йехаром внизу, с другой стороны дома, я там на детской площадке мороки наложила…

Андрий попытался уползти из угла, что было живо пресечено энтузиазмом в глазах Бо. Ах да, и ложкой, которая на время нашла новую мишень.

– Что они там делают?

– А, ну, наверное, убивают друг друга, оба же были с мечами… Оля, ты точно не хочешь?

– ЧТО?!

Я вовремя захлопнула рот и выскочила из квартиры, слыша сзади крики ребят:

– Оля, не оставляй нас!

– Оля, не слушай его, спасайся!

И голосок Бо:

– Ну, хватит уже упираться, тут написано: «дать настояться двадцать минут». А потом, наверное, его в духовку надо, а уже скоро пройдет двадцать минут, а Веслав говорил, что пунктуальность…

К Хаосу Бо с ее новыми пробудившимися алхимическими способностями! Зачем алхимику и страннику убивать друг друга? Нет, они этого хотели, по крайней мере, во время первых миссий, но теперь они братья! Или это все ухудшает?

На детской площадке позади дома двое мальчишек увлеченно сражались игрушечными мечами, мне пришлось напрячься мысленно, чтобы стряхнуть морок Бо…

Мамочки. Эти двое и в самом деле дошли до ручки.

Фигуры детей мигнули и растворились, а игрушечный бой стал рубкой насмерть. Теневой меч против Глэриона. Всполохи пламени гасились чернотой клинка Веслава, но Глэрион тут же оживал вновь, и как раз когда я хотела крикнуть, Йехар ответ меч Повелителя в сторону и ударил сам.

Голоса во мне не стало. Силы, чтобы бежать, тоже куда-то подевались. Что-то темное выросло из левой руки Веслава и отразило пламя.

– Щит Тени? – услышала я голос Йехара. – Прием в твоем духе!

– Не смотришь на свой клинок? А вот это точно по тебе! Такими темпами я просто разрублю его.

– Мечтай, Повелитель! Будь Глэрион простым клинком – он давно бы лежал горсткой праха…

– Это еще не поздно. Ч-черт!

– Ты просишь пощады?

– Дурной вопрос! Я что, лобызаю твои ботинки?

Ударов клинков не было слышно: теневой меч сталкивался с Глэрионом бесшумно. Схватка, неравная с двух сторон. Во-первых, Веслав - ничто против такого мечника, как Йехар. Во-вторых, Повелителя Тени ударом меча можно разве что разозлить.

Вот как меня, например.

Идиоты! Нашли время сводить давние счеты или заводить новые! Будь поблизости канализационные люки – эти двое точно повторили бы участь алхимиков из Коалиции, но люков рядом не было, зато были тяжелые, влажные облака над головой.

И если мне сейчас кто-нибудь скажет, что я не доросла до атмосферных чар – этот мир пополнится отличной ледяной скульптурой.

Я не стала даже подходить ближе.

– Это школа Нгур или Книга Миров? – допытывался Йехар, парируя удары Повелителя и не замечая, что воздух над площадкой влажно сгущается. Веслав перескочил через угол песочницы, почти не глядя под ноги, подставил щит – он все больше оборонялся – и отозвался:

– Твоя нянечка дралась почти как ты, а у тебя в обороне сплошные бреши!

– Почему же ты сам не прикрываешься снизу? – еще один удар. – Вернемся к прежней теме беседы: чем тебе не нравились мои волосы?

– Они похожи на волосы Бо. Цветом. И… Хаос, Ольга!

В этот момент на дуэлянтов обрушился вызванный мною тропический ливень местного масштаба.

– Тц-тц-тц, – сказала я, подходя поближе. – Кажется, дождь начинается.

Йехар почти в панике засовывал Глэрион в ножны. Водой клинок было не затушить, но он воду и не любил. Меч и щит Веслава просто растворились в воздухе. Оба противника уподобились мокрым курицам в пять секунд, причем в эти секунды пытались мне что-то яростно объяснить, жестикулируя и перебивая друг друга. Я подержала дождик еще немного и сняла чары.

Веслав печально выплюнул воду изо рта.

– Это. Не то. Что ты думаешь, – выговорил он, видимо, ту самую фразу, которую кричал.

Йехар что-то булькнул в знак согласия. Моя воинственность начала сменяться пониманием.

– Значит, вы не…

– Тренировочный бой, – объяснил рыцарь, пытаясь увидеть окрестности из-за завесы мокрых волос. – Веславу нужно учиться отражать стихийные удары таким образом, а Глэрион со мною вкупе может вполне заменить атаку мага.

Повелитель Тени попытался отжать ветровку, но по здравом размышлении передумал.

– А сам Глэрион залежался в ножнах, так что с моей стороны это был еще и подарок, – он, кажется, смутился, – знаешь, вроде как… брату. На день рождения.

– Ой, – сказала я, рассматривая насквозь мокрую песочницу. К ней с разных сторон уже подкрадывались две дворовые кошки, и намерения у них были явно коварные. – Йехар, извини…

– Этот день рождения мне хоть не забудется, – светло и мокро улыбнулся странник. Веслав фыркнул и встряхнул головой – во все стороны полетели брызги.

– Есть новости?

Это как сказать. Наверное, есть, но я все еще думала о том, что день рождения у Йехара и правда выйдет запоминающимся. Особенно именинный пирог.

– Веслав, у меня новости, но это потом. Скажи, что такое «Мерри Поппинс»?

– Э-э, вроде как сказка, хотя… я алхимик, откуда мне набраться…

– Ты не понял, там Бо готовит что-то с таким названием. Нашла рецепт в какой-то алхимической кулинарной книжке…

– «Мерри Поппинс навыворот»? – переспросил алхимик. – Жуткий такой пирожок, если кого хочешь мучительно убить… ну и плющит от него! Что? Куда ты дернулась? Она все равно не составит его правильно!

Я как раз хотела бежать и остановилась только для того, чтобы убить алхимика аргументацией:

– Если она составит его неправильно – нашим могилам станет легче?

Веслав обогнал меня через пару метров.

Всю дорогу до квартиры я проделала в хвосте у алхимика и засыпая его вопросами насчет действия зловредного пирога. Веслав отмахивался:

– Не мой рецепт. Так, вроде шутки. Помнишь, в той сказке было зелье, которое принимало вкус того, чего любят детишки?

– Зелье?

– Эликсир…ч-черт же его знает, какое там определение! – мы уже взбегали по ступеням, приходилось понижать тон голоса, но с этим у Веслава были проблемы всегда. Шипеть, когда его злили, он умел отлично, а все остальное время разговаривал… на повышенных тонах.

– И что?

– И… навыворот.

Влетев в квартиру, мы прежде всего удостоверились, что Андрий и Эдмус живы и даже уже осмелились покинуть угол. Хотя физиономии у них еще были бледными от пережитого.

– А Бо?

– На кухне, – шепотом, – мы хотели ее обезвредить, но эта ложка…

Мы нерешительно посмотрели в сторону кухни. Особенно я.

– Она не могла его правильно составить, – напомнил Веслав.

В этот момент из двери кухни в коридор выплыл дымок и немедленно всосался в наши легкие. После чего алхимик еще стоически проговорил:

– Хотя там несложно вообще-то… – изменился в лице и прошептал: – Не-ет! Это «Олд Спайс»! – и скрылся в туалете, только его и видели.

Я вдохнула еще раз… и поняла, что в воздухе пахнет розами. Целым розовым садом, прямо-таки покрытым этими цветами. И, конечно, вместо того, чтобы залюбоваться картинкой, которая возникла у меня в мыслях, я простонала сквозь прижатую ко рту руку:

– Розы! Буэээ…

Через десять секунд я прочно обосновалась в ванной, наклонившись над умывальником. В коридоре заметалось что-то большое, и дверь ванной стали рвать с отчаянным криком:

– Портянки горного гнома!

Я впустила Йехара и посторонилась, уступив ему целую ванную. Именинник все-таки. Мысль прервалась, когда мне пришлось нырять в раковину вторично.

– Прошу прощения, Ольга, за наше… – слова рыцаря были заглушены всплеском. На всякий случай я включила воду и посоветовала:

– Не пытайся говорить, захлебнешься, – и снова нагнулась над раковиной.

В квартире царил кавардак, в основном из-за того, что Эдмус и Андрий тоже попали под действие неаппетитного дымка, а последняя раковина была на кухне, где аромат стоял сильнее всего. Парочка в отчаянии искала ведра, кастрюли, вообще какую-нибудь тару, и не успело еще все угомониться на этом фронте, как мы услышали иступленный рык крупного зверя. А потом все то же обреченное «ве-е…»

Через полчаса мы смогли говорить и даже двигаться, но отходить от облюбованных мест пока не решались. Андрий показал себя героем и избавил квартиру от страшного пирога. Мужественное решение объяснялось тем, что новичок не завтракал, и желудок его к моменту геройства был пуст. Хотя из-за спазмов он с трудом дополз до мусоропровода.

– Мусоропровод? – послышался мрачный голос алхимика из туалета. – Ладно, потом сверху налью антидот.

– Нам всем нужно что-нибудь съесть, – заметил Йехар, повисший на бортике ванной у меня за спиной. – Мнится мне, иначе мы будем…

– Навыворот, – договорила я. Нам с рыцарем пришлось лучше всех, потому что в перерывах можно было глотать воду из-под крана. – Веслав, ты говорил, на тебя не действуют яды.

– Яды, а не эта… Хаос, опя-ать!

Мы сочувствующе помолчали и даже ничего не стали спрашивать о противоядии. Едва ли в таком состоянии алхимик может создать хоть что-нибудь стоящее. В первые минуты он еще пытался достать из лаборатории какие-то антидоты с помощью тени, но не мог как следует сосредоточиться и все время промахивался.

– Ольга, – наконец заговорил Йехар обреченно. – Ты говорила, у тебя есть какие-то новости?

– Ага, – отозвалась я, глядясь в раковину, – насчет Зоси…или как там ее.

Эдмус и Андрий подтянулись поближе, один с ведром, другой с трехлитровой банкой. Из-за стены долетел голос алхимика:

– Погромче, если можно, – и звяканье склянок. Наверное, все-таки притащил что-то полезное и прямо на месте пытается создать антидот.

Совет изрядно потрепанной Дружины, таким образом, начался необычно.

– Мне удалось увидеть, куда она отправляется во время работы. Одно здание в паре кварталов от Канцелярии…

Где-то за моей спиной Андрий вынырнул из ведра и ахнул:

– Психотерапия?

– Чего? – вопрос прозвучал с трех сторон. С четвертой, то есть, с кухни, раздалось обреченное:

– Я убью эту блондинку! – видно, Виола стала сама собой. Не завидую ее ощущениям.

– Психотерапия для стихийников. Бывает так, что способности пробуждаются слишком поздно – лет в пятьдесят или в шестьдесят. Или человек просто боится всего подобного до смерти. Или верит только в «Новости на Первом», а тут в нем просыпаются стихии… понимаете?

Мне пришлось прерваться по понятным причинам. Но за полчаса я уже почти привыкла выкручиваться наизнанку, присасываться к крану холодной воды, а через пару минут все повторять.

– Розы, чтоб их…

За меня продолжил Андрий:

– Обучать таких стихийников все равно приходится: если они не овладеют хотя бы минимальным контактом с медиумом, то в экстремальной ситуации или при стрессе стихия может проявиться сама собой. У нас на одну «палильщицу» потенциальную насильники напали, так она их в две секунды кремировала. И себя заодно – самовозгорание из-за разлада с темным медиумом.

Виола что-то там вздохнула при упоминании о стрессе, вроде «везет же некоторым». В свое время она чуть не взбесилась, заставляя ученичка призвать стихию, но испугать или разозлить Тео у нее так и не получилось.

– Так вот, при крупных центрах Канцелярии есть что-то вроде кружков. Сеансы групповой терапии. Туда собираются все стихийники, которые боятся обучаться или признавать свои способности…

– Вроде как «я человек, я человек?» – ставлю на что угодно, Эдмус просто над Виолой издевается.

– Вроде того. Там им объясняют суть дела.

Мне опять пришлось сделать перерыв, а Андрий закончил:

– После сеансов тех, кто хочет пройти реальное обучение, отправляют в Канцелярию, а тех, кто хочет вернуться в нормальной жизни – на обработку к ментальникам. Те проводят кое-какие операции – и в сознании просто возникает блок на пользование стихией. Что-то психологическое… вроде запрета на мысленный призыв в любых, даже самых страшных ситуациях. Стихийник воды после этого будет тонуть, но не почувствует, что он в своей стихии, и будет думать только о том, как выплыть самому.

– Весьма жестокий способ, – заметил добренький Йехар.

– Иначе у нас каждый день были бы катастрофы, - ответила я. – И мозги промывают немногим.

Из туалета ничего по сути не сказали, только зазвякали склянками опять и мрачно резюмировали:

– Пижму вашу, не действует…

Бо удалось создать нечто действительно неординарное.

– Так Зося, значит, занимается этим кружком?

– Точно. Хотя не понимаю, зачем ей это нужно.

– Она вербует себе собственную армию неверующих! – предположил спирит. – Это будет психологическая атака – если нам придется схватиться с кучей стихийников, которые не верят, что они стихийники!

– Да ну, какая в них опасность…

С кухни напоминанием об одном таком долетел печальный смешок Виолы. Йехар припомнил четвертую миссию и согласился с содроганием:

– Быть может, Эдмус прав.

Раздался громкий звук спускаемой воды – попытка алхимика заменить удар кулаком по столу.

– Энергетическая подпитка. Вот, значит, откуда она ее берет.

Верно. Напиваться энергией гораздо легче, если имеешь дело со стихийниками, которые ничего не могут засечь. Даже если кто-то из них скончается после этих сеансов, особой тревоги в Канцелярии не забьют: у тех, кто отрицает свои стихии, часто возникают проблемы со здоровьем. На это мы тоже насмотрелись в четвертый призыв.

– Мы не можем сражаться с ней напрямую, – предупредительно заметил Йехар, – мы ведь даже не знаем, с кем имеем дело. Для этого нужно как минимум ее хорошенько рассмотреть…

– Андрий может сыграть ее пылкого поклонника, – тут же выдвинул рацпредложение Эдмус. Новичок молча попытался врезать спириту ведром. Пятая миссия точно сулила Эдмусу сплошные колотушки. – Что ж вы нервные такие?

Он еще спрашивает!

– Мы не можем также сбрасывать со счетов то, что эта Зоя натравит на нас весь свой кружок в случае вмешательства… и мы не можем устроить драку так близко от Канцелярии, ведь тогда они наверняка вмешаются…

– А мы составим план, и они будут гоняться за бело-розовой пантерой на другом конце города, – Эдмус, кажется, почувствовал себя лучше.

Дверь туалета драматично распахнулась. Бледный как смерть Повелитель Тени сделал шаг наружу.

– Всё, – сказал он коротко. – Кому первому антидот?

– Ольге, она женщина, – Виолу Йехар привычно не посчитал.

– Йехару, он именинник, – не согласилась я.

– Мне, и посчитаем разговор завершенным, - предложил Эдмус.

– А может, сделать так, чтобы Канцелярия как раз вмешалась? – Андрий отличался полным презрением к собственному желудку.

Передавая эликсир мне, Веслав уважительно хмыкнул.

– Рассмотрим это как вариант.

Глава 15. Добавим чёткий план и будем его не придерживаться

За ближайшую неделю план был дополнен-передополнен, предусмотрено буквально все (Веслав занялся лично), и вот уже мы с алхимиком даем друг другу прощальные напутствия.

Со стороны звучит дико.

– Не суйся на рожон, – в десятый раз повторял мне любимый, пока мы готовились расходиться в разные стороны. – В нужный момент мы будем рядом, но я ж тебя знаю: ты страшна своей импровизацией…

– Ты не спутал меня с Бо?

– Я еще не забыл, как ты сиганула в пасть к Харибде или проявила способности к целению. Как раз с того момента мне и пришлось закрашивать седину…

– Эй, ты что, красишь волосы?!

Остальные рекруты, которые было решили не портить наше драматическое прощание, заинтересованно дернулись в нашу сторону.

– Могла бы и погромче, спасибо. Так вот, если она увидит тебя сквозь мороки – беги сразу. Попытается ударить – беги сразу. Попытается обморочить…

– Беги сразу! – хором подсказали остальные дружинники и гадко захихикали.

– Веслав, как я тогда разгадаю, кто она?

– Извернись уж как-нибудь. Сама понимаешь, если мы не будем этого знать…

– …ты можешь проиграть бой. Я понимаю.

– Оль…

– Бежать сразу, дошло. А теперь ты, – я ткнула ему пальцем в грудь. Веслав недоуменно уставился на палец.

– Что я-то? Я – Повели…

– Цыц! Ты у нас склонен к ненужным самопожертвованиям, это известно всем. Так вот, будь добр, включи в мозгу своего внутреннего алхимика и не переключайся.

– Будь спокойна.

– И если эта Зоя тебе подмигнет – беги сразу! – донесся до нас голос Эдмуса.

Веко алхимика начало нервно подергиваться. Мимо нас торжественно прошествовал бомж жующий какую-то сдобу. Мне показалось, что в воздухе запахло розами, и я поспешила отвернуться.

– Штука, которую я тебе отдала перед выходом – у тебя с собой?

Прощальный подарочек – на счастье.

– На кухне забыл, – обиженно огрызнулся алхимик. – Но я все еще думаю, что она тебе нужнее.

– Я думаю иначе, – и губы поджать, в точности как он. – Ты сам говорил, мы не знаем, с кем связались. Если просчитаем неправильно…

– Всё, проехали, – алхимик раздраженно махнул рукой. – Пора.

– Сверим часы? – иронически спросила я.

Веслав пожал плечами, наклонился, чтобы поцеловать на прощание – до меня донеслись стоны остальных – и шепнул:

– Буду твоей тенью.

– Не привыкни к женскому обличью, – посоветовала я в ответ, и мы разошлись вполне чинно. И даже, по устоявшейся привычке, не оборачивались.

Мне было о чем подумать. Например, о том, что я увидела сегодня во сне. С утра в нашей штаб-квартире царил такой кавардак, что я не успела сказать о нем даже Веславу.

Хотя, наверное, это было важно.

Снилось мне болото, кувшинки и кочки – словом, не хватает только Иванушки-дурачка да царевны-лягушки. Впрочем, лягушку заменяла здоровенная жаба, которая на кочке сидела.

– Квакие люди! – обрадовалась жаба, и в ней сразу же опозналась Ыгх, универсальный морф и такой же универсальный прыгатель между мирами. Ах, да, она же еще энергию могла передавать. – Квак живете?

Впервые меня о таком спросили во сне, и я почему-то разозлилась.

– Живем по-дружинному. И вообще, это мой сон: а ну, выдавай чего-нибудь глубокомысленное и сматывай из него, я спать хочу!

– Глубоква… что? Ух, злая ты какая, небось, все таскаешься за своим алхимиком… или раньше он за тобой бегал? А, вспомнила, вы бегали друг от друга! Цветочки-то друг другу не дарили?

– Нет, но надо будет.

– Успеете-успеете. Время есть, ты с ним еще наплачешься…

Я замахнулась, прикидывая, как бы получше шибануть заморозкой прямо во сне. То, что я сплю, было для меня несомненно.

– Не наплачусь.

– А может, и не наплачешься, если, конечно, силов хватит… уф, квакое лицо! Ты прямо квак моя сестричка. У меня есть сестричка в вашем мире. Жуткая такая сестричка. Только не такая, квак я…

– Ыгх, по делу!! – взмолилась я, когда кожей почувствовала, что рассвет уже близко.

– А квакие у нас с тобой могут быть дела, если только не мужей искать? У тебя-то квальцо на пальце, а я, бедная…

Понятное дело, что никакого кольца (имеется в виду, обручального) я на пальце не обнаружила. На руке сидело только то, что подарил мне Андрий: колечко с защитной руной.

– Ой, а может, он прямо сейчас и придет? – вдруг взволновалась Ыгх, подскакивая на кочке. – Мой любимый, единственный… а, нет, это… это… не-ет, это этот! Квакочки, спасите!!

Это было обращено в сторону каменной дуги над болотом и появившейся в ней золотой фигуры.

После чего меня сразу же растолкал Веслав. Кажется, он удивился моему пробуждению со словами: «Ыгх, я тебе лапы поотрываю!» Но уточнять ничего не стал.

Ладно… потом придется понять и попытаться переварить увиденное, а пока я – Алина, тридцати с лишним лет, стихийница воды, у которой недавно объявился дар и которая до смерти его боится использовать. Во всяком случае, Виола все утро навешивала на меня мороки и утверждала, что от настоящей Алины меня не отличит даже профессор. Если, конечно, не будет всматриваться пристально.

Та, кого я изображала, должна была приехать из Краснодара только на будущей неделе, но Веслав пару дней назад просочился в здание кружка и поменял кое-какие даты в документах. Хорошо ещё, что документация на новых стихийников хранилась не в Канцелярии. На одну попытку должно было хватить.

Работа под прикрытием, то есть в моем случае – без прикрытия. Всегда мечтала поиграть в шпионов. А у остальных роли и ещё позанятнее: им предстоит изображать перед Канцелярией куропатку, у которой перебито крыло.

Примерно в это же время четверо Дружинников и Повелитель Тени должны внаглую переступить порог Светлого Отдела – мы решили, что с этими иметь дело безопаснее. Если один вид ребят не спровоцирует стихийников на разборку – что ж, Веслав и Эдмус просто мастера провоцировать. А вот дальше им придется применить тактическое отступление – не слишком быстрое, чтобы Канцелярия заметила, куда они направляются.

Направляться они будут сюда.

На вахте меня просто не заметили: там сидел человек, не стихийник. В комнате групповой терапии – нарочито уютной, с изобилием кресел и мерзких чашечек в цветочки – встретила улыбкой средних лет тетушка с лицом учительницы младших классов. Мое чувство образования, которое изрядно настрадалось после начала магического курса, тоскливо заныло где-то в районе живота.

– Новенькая? – тетушка горела желанием скорее меня приголубить и взять под свое крылышко. – Ой, вы не стесняйтесь, проходите, присаживайтесь, вот сюда, тут удобнее. И не волнуйтесь, не волнуйтесь, я вот уже шестой сеанс здесь… вы по какой стихии?

– Вода.

– Да? А я, вообразите, огонь. Жутко как-то, – она нервно хихикнула, – говорят, он считается стихией мести, а тут такое! Ну, какая из меня темная…

Ну, не знаю. Была у нас такая – Георгина Игоревна. Считала себя милейшим созданием, помогающим другим людям почем зря. Только когда Игнатский сообщил, что место ей не в Темном Отделе даже, а в «Матросской Тишине» – все поняли, что с человеком что-то не так. Гордыня-матушка заела. Даже придушив человека посредством дара, Георгина продолжала считать, что облагодетельствовала всех остальных.

– И вам тут помогут, даже не думайте! Тут такие замечательные люди – вот, например, Зося… Зоя… Зина… я здесь просто отдыхаю душой, а ведь так устаю, вы себе не представляете!

Представляю. Я, например, уже устала это слушать. А еще меня шокировала кое-какая особенность лично моего облика. Мороки Виолы действовали, это точно, но только…

У меня была мужская тень. В данный момент она зажимала ушии очень нервно притопывала ногой.

– В-в-веслав, чтоб тебя…

– Да-да? – встрепенулась соседка.

– Нет, это я о своем… тоже очень устаю иногда.

Моя тень мне сочувственно покивала. Значит, не врал при прощании. А я-то еще могла думать, что он отправит меня сюда без поддержки! Интересно, как без Повелителя будут выкручиваться остальные? Впрочем, если Виолу завести – это коллегам из Отделов придется изображать куропатку. Лучше сразу дохлую.

Потихоньку начали подтягиваться остальные участники группы. Как и опасался Веслав, они отличались разнообразием стихий, в основном темных или нейтральных. По воде я пока не увидела никого, Зося – мы остановились на этом имени – не появлялась тоже. А разговаривать все еще приходилось с Мартой Игнатьевной. Просто остальные огибали ее далеко по кругу, и я уже поймала пару сочувственных взглядов, на меня направленных.

– Работать с современными детьми очень сложно, – повезло, она и правда оказалась учительницей. – Все эти… СМИ… компьютеры… иногда в десять лет встречаются ужасные отклонения от психики, не говоря уже о простой невоспитанности… а вы?

– Я тоже, – машинально отвечала я.

– Работаете с детьми?

– Да-а, с девиантным поведением, – моя тень недоуменно замерла. – Пять подопечных, знаете ли… хотя на временной основе.

– И… сложно?

– Вы себе не представляете! – выдохнула я искренне. – А уж когда они все вместе собираются… вот, вообразите, один думает, что должен спасать мир. Всё время. Еще у одной – расслоение личности. То губки красит, то на четвереньках носится, а станет собой – и кулаком кому-нибудь в глаз. Есть новичок – этот поспокойнее, но от него просто не знаешь, чего ждать...

Моя тень ощутимо затряслась отсдерживаемого смеха.

– Ах, да. Один все время рвется полетать – прямо хлебом не корми. И еще тащит себе в рот всякую гадость – жуков там, червяков всяких. И последний – этот уже не на временной основе, кажется, – просто клиника. Тут не просто расслоение личности: он враждует со своими натурами, и это при холерическом-то темпераменте! И если не пытается никого отравить – значит, дело плохо, потому что у него есть какой-то другой план. Либо он морально самоуничижается: «Я самый плохой! Я нехороший!» – а видеть это настолько отвратительно…

Очень странно видеть, как твоя собственная тень грозит тебе кулаком. Хотя моя соседка была полна ко мне искреннего сочувствия.

– И как же вы справляетесь с этими… маленькими чудовищами?

Ну уж, и маленькими – подумалось мне. Видела бы она Йехара.

– Привыкла, наверное… – пожатие плечами с показным смирением.

И как раз в этот момент совершилось открытие. Открылась дверь, и вошла девушка «З». Я посмотрела на ее ауру – ничего особенного, слабенькая темная, не видна даже стихия. Тень напряглась и подняла ладонь – будь осторожнее.

Хорошо сохранившаяся Зося прошла по стеночке в центр комнаты так, будто передвигалась посреди маньяков. По пути она кивнула мне.

– Так, здравствуйте… – все те же запинки и все та же манера держаться незаметной. – То есть, вы видите… у нас сегодня новенькая, да… это Алина, у нее стихия… вода, да?

Что же ты за тварь такая, а? Улыбаюсь, улыбаюсь… конечно, я. Остальные, наверное, уже всех довели в Канцелярии, времени мало. Она контролировала Макаренко. Может, не только ее. Где хваленая интуиция, когда она так нужна? Ведь эликсир-то Веслава еще действует, раз уж сны продолжаю видеть, так, стало быть, должно же работать…

Йехар ощутил какую-то мелодию тогда… вроде зова Чумы Миров. Может, услышу и я?

– Но сначала… может, я подумала… давайте мы повторим то, о чем мы… знаете, мы узнали на последнем занятии…

Это не ее слова. Это не она говорит. Говорит оболочка, которую она на себя набросила. Чужеродная сладкая музыка, невидимые нити звенят в воздухе, тянутся струны от каждой женщины – всё к ней, к ней…

Даже не на уровне ауры – на каком-то ином, более тонком, который умудрился засечь только Йехар – вот они, эти нити, сладкое, черное, разливающееся в воздухе пение… почему черное? Оно меняет. Оно как Небирос – заставляет идти за тем, что тебе больше всего хочется в данную минуту.

Вот и мне хочется, очень хочется, уйти, спрятаться, отдохнуть…

– …и потому стихии – это часть нас, которая от нас отделиться не может, правильно? И поэтому стихии…

Стихии – ничто. Они часть нас. Но не мы.

Она контролирует всю группу. Иначе они точно не стали бы внимать ей с раскрытыми ртами. Марта Игоревна точно бы не стала – чтобы такая нудная проповедь заставила ее замолчать!

Нити… ведут к ней…. поглощает их энергию…

Резидент Небироса, а кого Черный Мир мог бы послать сюда, так, чтобы этот кто-то стал своим? Она не морф, она заморачивает всех вокруг так, что никто не заметил даже ее разницы в возрасте…

– И вот такое доказательство, да? Этого не нужно бояться… я так думаю… вот, у нас сегодня новенькая, вы видите…

Ыгх – сегодня во сне. У нее есть сестричка. Не жаба. Почему жаба? Лягушка, лягушачья шкурка, один из знаков морфа. У «сестрички» Ыгх другой дар. Она тоже поглощает энергию. Другая сущность, другое животное…

– …она вам сейчас расскажет, вы же расскажете? Вот вы давно узнали, что возможность управлять стихией – это не миф?

Давно. И не только это. Я узнала тебя, сейчас, вот только как сказать это Веславу… Заорать во все горло – не годится…

– Ну, конечно, я вам все расскажу. Вы вот так хорошо сейчас сказали – миф. Именно с мифа все и началось…

Началось с мифа. Если я просто скажу, кто она, она меня убьет – тонкие, жадные нити висят в воздухе, одна из них тянется ко мне, речь становится ненормально плавной. Если я разорву эту нить, перестану слушать, она ударит. Но Веслав должен догадаться, он же умный у меня, хоть мы и не сталкивались ни с чем таким в первый призыв…

– Представляете, я однажды купалась в деревне Призывково, в речке Помогайко… и вдруг у меня тело свело судорогой и меня потянуло на дно, –я старалась говорить негромко и мерно, так, чтобы никто особенно не вслушивался. – И там, под водой, мне вдруг стало так спокойно, очень спокойно… и я вдруг вспомнила один миф про Одиссея… не тот, когда он проходил между Сциллой и Харибдой, а когда его корабль проплывал мимо острова с другими существами… они своим пением заманивали моряков на скалы и были такими красивыми с виду, а лучше сказать – невинными…

– И что же дальше? – голос перестал быть неуверенным, нити зова рванулись ко мне уже на уровне ауры. Дальше – опасно шутить. Я сделала шаг назад, приподняла руки в позиции стихийника воды и «залепила уши воском» – отсекла невидимые нити ментальным усилием.

– А дальше я вспомнила, что сирены в реальной жизни отличаются от мифологических.

Наверняка он из Книги Миров знает о них побольше моего, а я знаю только одно: в нашем мире они появлялись три-четыре раза, и каждый раз, чтобы их завалить, требовались чудовищные усилия. В окружении Гитлера была одна такая, фюрер с ней заключил контракт, так сводный отряд Трех Отделов чуть пупы не надорвал – пять лет возились. Если б той твари в сорок четвертом люстра на голову не спикировала…

Я машинально поискала глазами люстру, но наткнулась только на моложавое личико Зоси, которое из испуга начало медленно переползать в плотоядный оскал.

Взмах рукой – и я не почувствовала своих мороков.

– Подружка Повелителя, – контраст по голосу впечатлял. От подобных ледяных с примесью пошлой игривости интонаций смылся бы даже Эдмус, у которого почти целиком отсутствовал здравый смысл. – Умненькая-разумненькая ученица… Как хорошо, что ты пришла! Теперь с ним будет так легко разговаривать, правда? Помнишь, в коридоре, перед первым призывом – «берегись его»… я предупреждала! Что ты мне хочешь сказать, деточка?

– Смотрите под ноги, – выдала я совет, который был не героическим, но полезным.

Не последовавшая ему сирена сделала еще полшага – и чебурахнулась носом в пол так, что пара чашек подпрыгнули и расплескали чай. Медленно, со смачным звуком она отлипла и встретилась глазами с Повелителем Тени, который только что обрел плоть в двух шагах от нее.

– Встретились, – прошипел Веслав голосом, от которого у меня шелохнулись волосы на макушке. На лице у него в кои-то веки высветилась настоящая, неподдельная ярость, аура сверкнула темным – малая теневая развертка, чернильное пятно выплеснулось в мир…

– Встретились, – пропела Зося, почти нежно беря его за запястье. Развертка в нее просто впиталась. Один сильный рывок – и Повелитель легким перышком полетел в ближайшую стену с недоуменным восклицанием:

– Черт, не рассчитал!

Зося все с той же пошленькой улыбочкой шагнула за ним… сквозь стену!

И в стене осталась оплавленная дырка ее размеров, а из соседней комнаты донесся звук какого-то удара и восклицание Веслава:

– Но чтоб настолько проколоться?!

Струя огня обожгла мне волосы, подтверждая, что да, прокололись мы качественно.

Недавняя знакомая уже не пылала доброжелательностью. Она просто пылала. В ладони у нее медленно рос второй огненный мячик, а за учительницей поднималась вся группа – и все, как сказал бы Эдмус, «с самой нехорошей мордой лица». Подконтрольные сирене стихийницы получили свой приказ. Почему-то я сразу поняла, что он касался меня.

И поступила в соответствии с героическими постулатами Дружины: поворот на каблуках, истерический вопль: «Спа-си-те!!» – и эффектный прыжок в окно с третьего, прошу заметить, этажа.

Окно я вышибла чарами холода, а Эдмус, который поймал меня сразу же после прыжка, не на шутку обиделся:

– У меня от твоих криков руки трясутся и координация сбивается. Будешь еще визжать – и в следующий раз не поймаю!

– Не будет!

– Кто не будет?

– Следующего раза не бу… – пессимистическое пророчество застряло у меня в горле, когда я увидела, что на место действия подоспели остальные.

Команда «куропаток» выполнила задание превосходно. Даже избыточно. Йехар, Виола и Андрий спасались бегством на всех парах, за ними неслись разозленные стихийники Светлого Отдела – количеством десятка в два, включая нескольких учеников. Неужто доводили Эдмус с Андрием на пару? Постарались качественно: бывшие коллеги Питера вокруг себя не видели, горя желанием прихлопнуть «предателей». И не думали даже остановиться и применять стихию.

Хотя, может, это объяснялось тем, что по пятам за ними неслись оппоненты из Темного Отдела. А это уже было совсем не по плану!

– Какого…

Меня опять прервали: с третьего этажа прямо на улицу посыпались разъяренные подконтрольные дамы. Не все приземлились как следует – думать надо, а не сигать без подстраховки! Те, кто приземлился, скис, узрев себя в окружении полусотни магов Канцелярии. Маги Канцелярии, отвиснув челюстями, пронаблюдали триумфальное падение. В некоторых начал пропадать запал.

Мне нестерпимо захотелось извиниться с высоты за то, что мы их позвали.

Картину довершил еще один штришок: из тени дерева, которая отпечаталась на стене здания, спиной вперед вылетел Веслав со словами:

– …последствия великих ошибок! – Он как следует приложился копчиком об асфальт, осмотрелся и возмутился: – Йехар! На кой ляд вы Темный Отдел подключили?

– Так… увязались! – развел руками вместо Йехара Андрий, сам рыцарь истово замотал головой, а Виола просветила:

– Да мы понятия не имеем, что они тут делают!

– Такую ж вашу за ногу! – взорвалась воплем запыхавшаяся Макаренко. – Если б мы это сами знали!

Ясно. Мы планировали подключить светлых стихийников, отчасти чтобы продемонстрировать, что мы на сторону Хаоса не переходили, отчасти чтобы справиться с возможными осложнениями, типа толпы наделенных непонятными силами тетушек среднего возраста. А Зося подключила толпу темных, которых она, правда, контролирует не до конца, потому что…

А-а, потому что у нее силы уходят на что-то другое.

Стенка дома аккуратно рухнула, чудом не придавив при этом женщин, которые еще не все отползли в сторонку. Стоящая позади Зося сделала шаг вперед – и вдруг разразилась каким-то яростно-обиженным воплем:

– Да как ты смел? Использовать против меня алхимию?! Мальчишка!!!

Похоже, она решила, что Веслав замарал честь мундира. А он-то просто испытывал: а вдруг да проймет какой-нибудь яд…

– Какой яд?! – угадал мои мысли Эдмус. – Да на лицо ее посмотри – только после «Ниагары» так и бесятся!

Веслав тем временем уже успел вскочить. У него почему-то было превосходное настроение – и откуда взялось?

– Освободите место для арены! – скомандовал он, создавая теневые щит и меч.

Сирена пугающе выдохнула две молнии из ноздрей.

– Сперла трюк у нашего знакомого пегаса! – возмутился Эдмус. – Ставки принимаются?

Первая же молния едва не досталась ему, точнее, нам, и он счел за лучшее меня опустить.

Энергетические разряды протянулись по воздуху к Повелителю, начали оплетать его густой сетью…

– Попрыгаем в резиночку? – Веслав просто провалился вниз, в тень, и возник чуть левее, а разряды продолжили оплетать его неясный, полуматериальный кокон. – Значит, ты и была запасным вариантом?

Короткое рычание – и ослепительный огненный всполох, отраженный теневым щитом. Кто-то из светлых стихийников отмер и попытался нанести удар по сирене, а может, и по Веславу. Зося, не оглядываясь, нанесла ответный удар – что-то вроде уменьшенного «Содома и Гоморры», Веслав сместился, принял удар на локальную развертку тени и рявкнул:

– Не суйтесь!

– Они не сунутся… – ласковая улыбочка сирены не предвещала ничего хорошего. Уцелевшие после высотных прыжков тетушки пришли в движение, как роботы, которых только что активировали. Мало того – голос подала Макаренко:

– Она…приказывает… ударить! Я не хочу… не могу… Ви-и-ить! Ща я тебе причиню вред, но без злых побуждений!

Игнатский, который только сейчас показался в первых рядах светлых магов, философски пожал плечами.

– Вечно вот от тебя такого ждал. И вот только же собрался в отпуск…

И два Отдела Канцелярии вышли «стенка на стенку» с мало скрываемым удовольствием. В то время как нам пришлоcь иметь дело с теми стихийницами, которые утверждали, что они в себе не уверены.

Доверяй после этого магам! Как раз уверенности у них было хоть отбавляй. Желания убить – тоже, это видно было по мимолетному нашему столкновению с Мартой Игнатьевной. От нее я никак не могла отвязаться, а учительница еще и не переставала вещать, хотя то, что она говорила, скорее продиктовывалось контролем сирены:

– Так ты, значит, с деточками работаешь? А они будут по тебе скучать?

Воды взять было негде, я прикрылась щитом холода и готова была сама себя в эскимо перекинуть, лишь бы не слышать ничего подобного. К счастью, тут Марту Игнатьевну в прыжке примяла бело-розовая туша.

– Спросите у деточки, – посоветовала я, глядя, как пантера спрыгивает с жертвы, делает пару гребков лапой в ее сторону и готовится прыгнуть снова.

Йехару досталось три противницы разом. Глэрион мелькал в руках рыцаря, отражая удары, а сам рыцарь был просто олицетворением кротости и милосердия – от кого научился?!

– Дамы, ведь в ваших сердцах нет зла, я чувствую! Просто отложите ору… э-э, опустите руки и не надо оскорблять мой клинок, вы можете об него обжечься! Гораздо легче будет, если мы просто побеседуем, и нам не придется вас калечить, а ведь инстинкты светлого странника…

Противницы Йехара млели даже во время боя.

– О-о, джентльмен… – стонала одна, бомбардируя его сосульками, больше похожими на леденцы.

– Ка-акой мужчина… – прибавляла вторая, которая умудрялась воздушные удары делать теплыми.

Третья томно вздыхала и пыталась обратить на себя внимание рыцаря, стараясь убить его активнее всех.

Андрий занимался любимым делом: морально разрывался, причем делал это вслух.

– Они же, вроде, не темные… – бормотал он, применяя «руки земли» к одной из нападавших. – А контролируются темной… или нет, Хаосом, да?

Просто Бо-бо в действии. Эдмусу приходилось тяжелее всего: в магический бой просто так не сунешься, поэтому он висел вверху и умолял:

– Ну, полюбите ближних своих! Ну, хоть немножко!

Веслав вообще оказался за пределом слова «тяжело». Его удары не достигали цели: противница всасывала их в себя с жадностью пылесоса. Еще и облизывалась нагленько, а сама лупила по Повелителю всеми методами и всеми стихиями, включая некоторые из тех, которые я не знала. Кажется, этой твари далеко не шесть десятков лет: не зря она назвала Веслава мальчишкой. Такую энергию копят столетиями.

Замерев так, будто меня заморозили стазисом, я наблюдала, как мой алхимик отражает этот винегрет ударов. Что-то было не так, тень словно покидала его, как будто пыль вытряхивали из ковра с каждым ударом, но он все еще продолжал уточнять:

– Так Небирос подготовился к тому, что мое рождение пойдет не так? Что вмешается Арка, которая дала мне дар алхимика? И за годы до этого он послал тебя. Чтобы ты копила силы, а в случае, если я не оправдаю кое-чьих ожиданий, ты могла бы…

Здесь меня отвлекла, очень невежливо, какая-то пенсионерка со стихией земли. Ее удар был быстрым, очень, я бы не успела его отразить, я и не собиралась: в ярости от того, что меня отвлекают, махнула рукой – и земля под ногами качнулась, но не разверзлась, как должна была.

Моя противница замерла. Она не могла поднять руки. Моя кровь застучала в висках, а ее…

А ее остановилась. Потому что кровь – это тоже вода. И я ее чувствую. Чувствую свою стихию.

Не глядя по сторонам, я видела, что происходит вокруг: как сошлись в единоборстве Макаренко и Игнатский – рука к руке, никаких ненужных спецэффектов, один маг металла пытается нанести удар, а другой его предупреждает, блокирует. Как колошматят друг друга ребята из Отделов –от души отрываются, пользуясь тем, что темные – не под полным контролем. «Я у тебя просил косарь до стипухи? Ты не дал? Получи, мировое зло!!»

Андрий, Йехар, Виола, их противницы… эти – лишние. Стоп. Стоп. Стоп. Они нас больше не будут отвлекать.

Сердце стучало замедленно и само себе отдавало отчет в том, что чувствовала Виола, когда атаковала нихиллов. Противницы дружинников остановились. Потом осели на землю. Я останавливала ток крови ненадолго, но для потери сознания оказалось достаточно. Сирена коротко взвыла, бросила в мою сторону многообещающий взгляд, но не отвлеклась: продолжила гвоздить всеми своими стихиями Веслава. Шестому Сиаму такое разнообразие и не снилось.

– Ты применяешь алхимию, – в перерывах между ударами она миленько улыбалась. – Ты слабеешь, когда призываешь собственную стихию… Ты считаешь себя Повелителем, но отрицаешь ту тень, которая в тебе, – улыбочка милая, а каждое слово ложится ударом хлыста. – Ты не стоишь даже звания алхимика. Смотри, твой щит стал еще слабее! И еще! Или ты призовешь свою истинную сущность, или…

– Тебе щит не нравится? – Веслав слегка запыхался, но говорил четко. – Так я могу его убрать. Все равно ты меня не убьешь.

И он правда убрал щит. Светлая и Темная стороны Канцелярии, глядя на такое зрелище, перестали прессовать друг друга.

– Думаешь, я не могу?

– Думаю, не хочешь. Ты меня ждала. Как только я появился, нагнала сюда кучу подконтрольных стихийников, чтобы они создали суматоху и нейтрализовали Дружину. Сама в это время провоцируешь меня то ли на вспышку ярости, то ли на срыв – словом, ты все еще пытаешься вызвать хрестоматийного Повелителя. Брось. Не выйдет.

– Не выйдет? – она опасно сощурила глаза на бледненьком лице, обрамленном косичками.

– Да. Теперь уже не выйдет.

– Ну, и ладно, – ничуть не расстроилась сирена и вытянула руку со скрюченными пальцами так, чтобы они оказались напротив груди Веслава.

Вдруг оказалось, что эти двое стоят очень близко – не более чем в двух метрах.

– Веслав, – шепнула Зося, – Ты потерял право на свой дар. Я возьму его. Apello.

Тонкий черный слепок, что-то вылепленное из неясной дымки, отделилось от Веслава, потеряло его черты, а он застонал так, будто у него отбирают самое дорогое, потянулся следом непроизвольно, протянул руку, попытался схватить… но тень двигалась от него, правда, очень медленно и как бы нерешительно, по миллиметру, по сантиметру…

– – – он тоже выкрикнул призыв. – Стой!

Тень замерла, будто заколебалась, а Зося так просто удивилась:

– Ты зовешь ее? И думаешь, что у тебя есть право? Тебе оно досталось случайно, это было предвиденной ошибкой, а я сотни лет напитывалась тьмой, силой знаниями…

– Знаниями? Я читал Книгу Миров!

– Я сотни лет тренировала волю!

–Я родился алхимиком!

– Я прошла через горнило испытаний, которые…

– Я четыре раза был призван в Дружину!

Тень замерла. Короткое замыкание, наверное. С Веславом – иного и быть не могло. А сирена вдруг растеряла свой командирский тон и заворковала сизой горлицей:

– Но ведь ты этого хочешь сам, так? Твое отречение, когда ты был совсем юношей…твое нежелание призывать свою стихию все эти годы… ты сказал, что ты человек? Так будь человеком. Отдай это бремя, оно стало для тебя непосильным, я понесу его, а тебе принесу клятву не трогать этот мир. Ты знаешь, что обозначает настоящая клятва? Твой мир будет в целости…

Тонкие нити зазвенели совсем рядом – и растворились. Осталась только слепая истина слов.

– Если ты останешься Повелителем, рано или поздно ты сломаешься, Веслав… а я… ты можешь придумать, как со мной бороться, ведь это легче, чем бороться с собой? Подумай, ты так неуравновешен, а любая твоя вспышка ярости может убить дорогих тебе людей. Они не знают, чего тебе стоит каждая минута этой ноши? Распрями плечи, Веслав. Вздохни свободно впервые за долгие годы. А теперь скажи, неужели ты хочешь, чтобы все опять стало, как было?

– Нет…

Тихий голос, почти неузнаваемый и как будто испуганный, прошелестел над местом недавнего побоища. Тень теперь уже быстрее, по сантиметру, поползла к новой хозяйке, все молчали, а ее голос все мурлыкал в ушах:

– Вот и хорошо, все хорошо… ты ведь человек, ты сам так сказал. Как и всякий человек, ты мечтаешь, ты видишь наяву, как вы встречаетесь с той, кого ты любишь, как проходите вместе по жизни, как на праздники ты даришь ей цветы…

Боковым зрением, она поймала изменение в выражении моего лица, и в ее глазах проскользнул вопрос.

– Алхимики, – сказала я почти с сочувствием, – никогда не дарят цветов.

– Точно, – подтвердил Веслав таким же тоном. – У нас с Олей в этом плане всё иначе.

Он вскинул руку, и сквозь тень пролетел тот предмет, который я отдала ему утром: маленький стеклянный футляр с розой внутри. Футляр разбился у ног сирены, она открыла рот – то ли хотела закричать, то ли челюсть отвисла…

И всё исчезло в белой вспышке. Как будто мы оказались вдругв эпицентре взрыва сверхновой. Резанул по ушам короткий, угасающий вой, Йехар кинулся ко мне, чтобы прикрыть меня своей мужественной спиной…

И тут в воздухе разлилось благоухание розы. Чистое и свежее, какое-то незапятнанное, такое, что полной грудью вздохнула Макаренко, что замерли два Отдела, как перед святыней…

– Почему всегда роза?!

Обычная реакция. Ну, вот не могу я перебороть свое отвращение к этим цветам. С детства пошло, потому как на каждый праздник матушке напоминали про её имя и дарили косметику с запахом розы, духи с запахом розы… розы, кстати, тоже с этим же запахом.

Йехар быстренько отпрыгнул от меня на пару метров. Он-то помнил, чем такое может кончиться. Но я же пять раз призывник Дружины! И чтобы вот так спасовать перед каким-то цветочком? Я сцепила зубы и приказала своему желудку вернуться обратно. Передо мной нарисовалась Бо и побрызгала в воздух духами.

– Оля, так лучше? – и это спрашивает стихийник воздуха! Меня едва не скрутило вторично.

Когда мы с желудком договорились и распрямились, на улице, где еще недавно была баталия, царили тишь и недоумение.

Вдали мелькали фигуры телепатов Серого Отдела – ребята в очередной раз вышли на охоту по нашей вине. Макаренко и Игнатский замерли друг напротив друга в боевых позах. Выглядело забавно.

Вокруг валялись тела – нам в этот раз просто на роду написано оказываться посреди полутрупов.

Веслава… не было. Зоси тоже. И теневой сущности не было. «Роза Эдема» сработала, когда была ближе к сирене, но алхимик тоже стоял в двух шагах.

Йехар испустил горестный вздох. «Дежа вю», – отметила я. Такой же прозвучал, когда Веслав впервые призвал стихию.

– Погибли и он, и она? – Макаренко открыла рот первой.

Игнатский вышел из боевой стойки и тщательно ощупал самое драгоценное – мешки под глазами.

– Хочется на это надеяться, – его голос так и сочился пессимизмом. – Но лично мне так не кажется.

– Почему?

Шеф, не особенно торопясь, совершил два кивка. Первый – в нашу сторону. Дружина не собиралась падать на колени и громко орать в небеса: «Нее-еэ-э-эт!!!» В основном мы ждали, глядя себе под ноги.

На тени. К ним ушел второй кивок Игнатского.

Они были длинными, черными и неправдоподобно густыми для дня, как будто их нарисовали на земле масляной краской. И еще они двигались вне зависимости от нас. Они разрастались и сливались в центре улицы в озеро мрака, из которого медленно начала подниматься такая же темная, но уже материальная фигура.

– Ладно, – молвил Повелитель, разворачиваясь так, чтобы мы могли видеть его лицо. Дружине было не в новинку, а вот ребята из Канцелярии друг за друга попрятались. – С дублем разобрались. Пора действовать самому, вы как считаете?

Низкий, холодный голос. Убийца, который сейчас нанесет удар. Макаренко схоронилась за Игнатским. Тот вечно ждал конца света, так что не особенно удивился.

– Это был риторический вопрос? – поинтересовался шеф.

– Ну, еще бы. Я не применял теневой развертки уже целую вечность, и сейчас…

Йехар, конечно, не мог не вмешаться.

– Веслав! – самым патетичным образом воззвал он, вылезая вперед и вытаскивая меня. – Вспомни о своей человеческой натуре! Вспомни о тех, кого ты любишь и о тех, кто любит тебя…

– Оля? – с подозрением осведомился Веслав. – Почему он говорит о тебе во множественном числе?

– Привычка, наверное, – я с нежной жалостью погладила рыцаря по плечу. Со стороны Веслава было очень мило вот так проговориться.

Канцелярия уже привычно затаила дыхание, а Йехар не вник в суть происходящего и продолжал воспитательную работу:

– Ты не можешь просто так убить этих людей! Или не людей… хотя, наверное, и можешь… но мы тебе не позволим! – Он снова встал на стезю защитника света. – Ты мой брат, но если придется – я обнажу Глэрион против тебя, и…

– Выдохся? – поинтересовался Веслав, убирая теневую завесу и превращаясь в самого себя. – Тогда ответь, какого черта ты мне портишь такой классный спектакль?

– Ты человек…

– Да-да, хомо сапиенс, в отличие от некоторых! Папе сказал, этой мымре сообщил, до одного тебя не дошло!

Йехар остановился не сразу, но потом все-таки сообразил и смолк. Зато заговорил Андрий, который, как услышал о развертке, собрался самого себя погребать заживо. Малый был бледен.

– То есть… она тебя… не подчинила?

– Еще один, – ответил Веслав и машинально полез в ближайший карман. – Эдмус, пни его за меня!

– С удовольствием! – спирит отвесил Андрию хороший пинок, тут же взлетел и принялся воспитывать:

– Да как ты мог в нем сомневаться! Да он же нам ни единого повода не дал, он просто хотел нас всех пару раз отравить, а потом еще раз убить, а меня он хочет ухлопать с момента нашего знакомства…

Я решила, что самое время занять позицию рядом с Веславом.

– Теперь ты и пинки поручаешь другим?

– От моего его пришлось бы хоронить, - улица как будто вымерла, нейтралы проводили зачистку бесшумно, а стихийники Канцелярии еще не вспомнили, что можно дышать. – Мне бы пару часов, чтобы освоиться.

– А ты точно человек? – опасливо поинтересовалась Бо. – А то мне как-то казалось, ты сам не очень в этом уверен, и я совсем запуталась, кто ты, и… Эдмус, больно!

Спириту понравилась идея насчет пинков за сомнения.

– Человек, – повторил Веслав. – И поэтому эта дрянь должна оставаться во мне. Я могу хоть как-то ее ограничивать.

– Ограничивать?! – к нам присоединился пылающий негодованием рыцарь. – То, что ты сделал только что… шутки с такой мощью… а если бы ты вдруг поддался?!

– Да нет, у меня сегодня настроение нормальное. И кто тебе сказал, что это была шутка? Обычное предупреждение…

В рядах стихийников Канцелярии вспомнили, что дышать нужно, и дружно подавились воздухом.

Весл развернулся и просто зашагал с места событий. Перемещаться через тень для него было бы на сегодня слишком. Я пошла рядом – благо, никто не останавливал. Остальные замедлились, выясняя, кто будет комментировать события:

– А давайте Бо! – предложил Эдмус. – Уж она-то вылитый пресс-секретарь, хотя еще можно меня, язык у меня подвешен отменно, правда, не закреплен как следует…

«Пресс-секретарь». Надо же, какие слова выучил. Умнеет, наверное.

– Андрий, мы просили бы тебя…

– Йехар, почему не ты?!

Еще один прогрессирующий. Научился огрызаться с Поводырем. Если так пойдет и дальше, наша Дружина поднимется на такой уровень…

– Выше головы не прыгнем, – развеял мои мечты Веслав. – Были идиотами, которые не туда влезают – и будем до конца.

– Дай-то Бог, – не осталась в долгу я.

При выходе из зоны оцепления, спешно созданной Серым Отделом, нас попытались просветить ментально, но наткнулись на фразу Веслава:

– Ребята, да у вас переутомление… – и его укоризненный взгляд. Комментариев не последовало.

Глава 16. Константа

Остальные вернулись часа через два и в самом плачевном состоянии. Андрий так вообще вплыл ногами вперед и в гробу, перепугав меня до смерти. Оказалось, что Бо просто буксировала его по воздуху. И забыла технику вертикальной буксировки.

– Гроб-то зачем?! – вышла из себя я, осмыслив увиденное. – Мороки…

– На полномасштабные у Бо не хватило сил, – признался Йехар. – Она создала иллюзорный гроб, и всё выглядело так, будто она его несет. Прости, Ольга.

Хрупкая блондинка прет на себе здоровенный, обитый розовым бархатом гроб, в котором покоится молодой мужик двадцати пяти лет. Еще один аншлаг в нашу личную копилочку: «Белоснежк плюс супердевочка».

– Прохожие почти даже не оборачивались, – успокоил меня спирит. – Они боялись.

Он добрался до дивана и разлегся на нем, испустив сладострастный стон. Я подошла поближе к гробу. Хотелось верить, что он иллюзорный.

– Он хоть живой? – по лицу Андрия ничего нельзя было угадать. Но потом новичок приоткрыл один глаз, слегка кивнул, так что вопрос отпал.

– Он сам меня попросил, – открестилась Бо. – Сказал, что если его понесет Йехар, все будет выглядеть еще хуже.

Она осмотрелась и решительно плюхнула Андрия посреди комнаты. Иллюзия растворилась. Новичок и не подумал встать. Более того, Йехар добрался до кресла и рухнул на него так, что ножки кресла расползлись в двойном шпагате.

– Поздравляю, Ольга, – сообщил он потолку. – Ты очень сильная женщина.

– Коня на скаку заморожу, горящую избу залью… а что это с вами?

– Беседа с Макаренко и Игнатским, – сиплым шепотом вымолвил Андрий в потолок. – Это было… как сто раз выдержать экзамен по истории стихий!

Теперь я встревожилась по-настоящему. Преподаватель истории стихий носил гордую кликуху Уроборос. Все его вопросы непременно замыкались в порочный круг, выход из которого вы искали минут сорок, пока не сдавались на третьем или четвертом витке.

– Андрий принял на себя основной удар, – сообщил рыцарь прочувственно. – Это было… благородным поступком. Но теперь нас тревожит его здоровье. Веслав не мог бы…

На кухне грохнуло, раздалось громкое поминание пижмы и тертого кварца, и рыцарь понял, что мне жизнь тоже сказкой не кажется.

– Бьется над животвором миров, - пояснила я. – Облизывает Кодекс с того момента, как мы пришли. Не сказал ни слова. Похоже, что-то понял.

Уточнять, что нормальное настроение, о котором Веслав сам и говорил, уже переменилось, я не стала. Заниматься целительством по отношению к Андрию не стала тоже. Никто из призывников не был ранен, но у всех, кроме Бо было налицо моральное истощение.

– И ты столько лет общалась с этими стихийниками, - пораженно прошептал Йехар. Кресло под ним окончательно разъехалось.

Понемногу мои вопросы прояснили ситуацию. Оказалось, едва мы с Веславом удалились на расстояние слышимости, Андрий начал выходить из положения. Достойно.

– Какая это была речь! – восхитился Эдмус с дивана. – Я чуть не скопытил… в общем, меня переполнил восторг.

– И тебя стошнило сразу после фразы «Пусть Канцелярия остается Канцелярией, а Дружина – Дружиной», - невинно припомнила Бо. – Это выглядело просто кошмарно.

– Восторгу нужно было наружу. В общем, Андрий убедительно доказал, что каждый должен решать свои дела и что возвращением равновесия в нормальное положение следует заняться профессионалам. Я даже почти поверил, что мы профессионалы. Но на этом Андрий не остановился: он им еще напомнил, что если они решат нам все-таки помешать… ох, как он пояснял разницу между злым Повелителем и доб… э-э… Веславом.

– Я всё равно не поняла, какая разница! – жалобно вставила Бо.

– А потом он им развернул такую ужасную картину будущего в свете их ошибок, что восторг переполнил меня вторично.

Я перевела полные вопроса глаза на Йехара.

– Макаренко, Игнатский, а также другие стихийники, вели себя очень пристойно, Ольга, – заговорил рыцарь. – Они слушали внимательно. Сцена противостояния, которое они увидели; то, что темные маги были подконтрольны тому существу… мимо них это не прошло. Нельзя сказать, чтобы они опровергали то, что слышали, кроме некоторых молодых светлых…

Андрий гулко вздохнул из положения лежа.

– И я когда-то был таким же вопящим идиотом…

Я согласилась: был. Рвался уничтожать тьму не хуже светлой странницы Милии. Извечный вопрос дисциплины: темные стихийники и не пикнут, пока молчит Макаренко, а светлым Игнатский традиционно не указ. Индивидуумы.

– Так в чем проблемы?

– Ну, когда Андрий закончил говорить, Канцелярия решила последовать его совету и быть Канцелярией…

Я только застонала, вообразив себе соединенную мощь бюрократии в лице Игнатского и Макаренко. А уж если подключился еще и Грушняк…

– Они потребовали отчета с самого начала?

– Йехар хотел начать с первой миссии, – пожаловалась Бо. – Мы не дали. Ой, а Веслав на кухне, да? А как же мы будем кушать?!

– Я буду добывать пищу через окно, – успокоил Эдмус с дивана, – рискуя жизнью. Но пока что меня столько раз переполняло восторгом, что есть я не могу…

И сожрал пролетавшую мимо муху. На легкие закуски запрет не распространялся.

Итак, шефы учинили компании форменный допрос. Отдельные подробности Йехар оставил при себе, но против кого идем – этого скрывать не стал. Раскрыть тайну Небироса рыцарю пришлось, дабы их просто отпустили живыми.

– Думаю, они нечто подобнее предполагали, – заключил он, – нихиллы… Повелитель… хотя наше сообщение их поразило. Поразило Макаренко и Грушняка, – поправился он. – Оля, твой начальник…

– Живет с чувством, что конец света – через десять минут, и завершить дела он все равно не успеет. Я в курсе. Так мешать они не будут?

– Нам предложена посильная помощь, – рыцарь развел руками, – однако в той ситуации, в какой очутились мы – не постигаем, откуда она может явиться.

– Разве что Великая Дружина, – мечтательно заметил Андрий. – Но Арка ведь не пропустит две Дружины в один мир?

Мы помолчали в сомнении. За все наше время знакомство с Аркой она успела нарушить буквально все собственные законы, но перфекционист Андрий до сих пор не мог в это поверить.

– Ладно, – Пора было изобразить заботу о ближних своих. Я хотела было провернуть это с Веславом, но он просто не дал, спрятавшись от моей заботы на кухне. – Чем я могу помочь воинам, вернувшимся из битвы?

Все «воины» тут же начали помирать в три раза активнее.

– Воды… – стонал при этом спирит.

– Еды… – тосковала Бо.

– Покоя… покоя… – взывал к небесам Йехар. Андрий же просто вырубился, и его просьбу мне услышать не удалось.

Воды? Это легко, воду я призвала прямо из ванной. Насчет еды – идиотов ходить в магазин нет, а на самоубийственную аферу, вроде похода на кухню, я не решусь, и не думайте. Порывшись в кармане, я обнаружила запрятанную туда мятную конфетку и широким жестом протянула её Бо. После чего развернулась и покинула комнату. Таким образом выполнив и третью просьбу.

Хотя Йехар все-таки врал. Как бы ни странно было подумать такое о светлом страннике. Я не успела еще как следует усесться у себя в комнате и придумать себе занятие, как раздался осторожный стук, и в дверную щель просунулись сперва длинные светлые пряди, а потом классической формы нос.

– Можно?

– Покой нам только снится, – угрюмо пошутила я, приглашая странника пройти и сесть. – Ты с самого начала хотел со мной поговорить.

– Верно. Но остальные слишком… переполнены впечатлениями.

– Разговор будет о Веславе?

Рыцарь кивнул. Садиться он не стал, а клинок свой оставил в зале, но рука у него машинально дернулась – погладить знакомую рукоять.

– Мне показалось странным его поведение сегодня: сперва он явно затягивал бой и находился в слишком приподнятом для себя настроении, а затем просто заперся на кухне, ничего никому не говоря. Мы кровные братья, Оля, но всей нашей связи хватает только, чтобы я понял: что-то не так. Мне кажется, в какой-то мере ты понимаешь его…

С кухни донесся такой грохот, будто там выпустили порезвиться стадо гиппопотамов. Грозный голос Повелителя вопросил: «Какой имбецил убрал сахар?!»

– Понимаю Веслава, – повторила я по возможности нейтральным тоном.

– Но ведь у тебя есть догадки о том, что произошло сегодня?

Я машинально призвала из стоящего на тумбочке стакана всю воду и принялась играть получившимися шариками. Релаксация мага воды: технику в меня вдалбливала еще на первом курсе водный мастер Алвард Кукубядзе. Еще так забавно вопила, когда я эти шарики в кипяток перекидывала…

– Чистой воды дедукция. Что с Зосей нужно было что-то делать – об этом Веслав сам говорил. Я должна была понять, с кем мы имеем дело – это ты тоже знаешь. Повезло, я поняла. Об остальном Веслав догадался сам, причем почти мгновенно. Он мог бы использовать «Розу Эдема» на месте, но этого не сделал…

– Рискуя тобой.

– Дружинница пять раз против армады теток, которые недавно узнали, что они стихийники, – проворчала я. Шарики лопнули, пришлось собирать воду с пола. – Я же справилась, хоть и не сразу? Так вот, у Веслава были причины.

– Первая нам известна: он хотел убедить магов Канцелярии в том, что Дружина не перешла на сторону Хаоса, и что Повелитель Тени пока никого убивать не намерен. Нужно сказать, он проделал это довольно пафосно и был не слишком похож сам на себя….

– Думаю, заимствовал поведение с-типов из мира Виолы. Но в результате получилось: Канцелярия на нас больше не давит, а это нам связывало руки. Да и для Игнатского меньше возможностей попасться, прикрывая нас.

– Согласны с тобою, – по привычке Йехар опять произвел себя во множественное число. – Каковы другие причины?

– Еще одна: он хотел себя испытать, - рыцарь дернулся, и я закатила глаза. – Не начинай. Он понимал, чем рискует. Но ему важно было провести бой без демонстрации полной мощи Повелителя.

– Пвх! – замахал рыцарь руками. – Он чуть не проиграл!

– Он же не знал, что сирена может призвать его стихию. Но его хороший настрой, по-моему, этим и объяснялся: способностью драться на два фронта. И с Зосей, и…

– И?

Я кивнула вниз, и моя тень отозвалась таким же кивком.

– Что же случилось после?

Шарики превратились в две острые сосульки – два кинжала. Я позволила им упасть на ковер.

– Думаю, третья причина. Сирена – резидент Небироса. Сущность Повелителя – тоже оттуда, они родственны между собой. Думаю, Веслав затягивал бой, потому что каким-то образом пытался что-то понять… может, прочитать ее мысли, если это вообще было возможно.

Рыцарь подался вперед, смахивая на очень любопытного гуся. Я жестом посоветовала ему не удлинять шею понапрасну.

– Я не знаю, что он там увидел. Может, точное место врат Небироса, хотя даже Бо ясно, что они где-то в Питере, ведь не зря же сюда Арка открывалась столько раз… А может, он ничего не увидел, но что-то понял…

На кухне опять грохнуло. Йехар кратко кивнул и поднялся с видом солдата, которого призвала его труба.

– Понятно. Я поговорю с ним.

–А я скажу Бо, чтобы сотворила еще гробик, только уже не иллюзорный, – ответила я, встала и заняла позицию между рыцарем и дверью. – Йехар, он тебя убьет. Когда он занят…

– Основное его занятие – обращение в руины нашей кухни, - ответствовал рыцарь спокойно. – Ольга, ты права, он что-то понял, и это что-то не дает ему покоя. В таком состоянии он ничего не сможет сделать, и…

– И ты решил, что твоя смерть его развеселит, – невольно процитировала я анекдот. – Так, ладно. Консенсус: пойду я. Меня он не прикончит, максимум наружу выставит.

Но рыцарь совершил отрицательный жест. Он был до того проникнут чувством долга, что приобрел нимб над головой. Хотя скорее всего он просто заехал макушкой в обруч люстры.

– Не сегодня. Веслав любит тебя, но сейчас – пойти должен я. Пусть он читал Книгу Миров – я старше его на много веков, Оля, и опытнее, что бы вы ни думали. Я его брат. Я поговорю с ним.

Он шагнул к двери, мягко отстранив меня по пути, и, уже выходя, заметил с улыбкой:

– Все будет в порядке, Оля. Посмотри: я не взял даже Глэрион…

– Успокой меня как-нибудь иначе, - пробормотала я, но рыцарь уже скрылся.

Хм. Пусть на квартире стоят все возможные заглушки, но для такого разговора не помешает дополнительная. У меня хватило ума заявиться в зал и найти Бо, которая старалась в уголочке растянуть удовольствие от мятного леденца.

– Нужна заглушка по воздуху, – выпалила я. – Изоляция кухни от…

– Соседей, – договорила блондинка и облизала пальцы. – А я уже поставила.

– ?

– Я же видела, как Йехар несется на кухню, и такой решительный, просто ужас! Он решил отбить холодильник, да? А почему он меч не взял?

– Геройская гибель показалась ему предпочтительней, – заметил Эдмус из-под дивана. Андрий залег за креслом и уже опять успел уснуть.

– Не суйся не в свои дела, светлый!!!

Вопль с кухни доказал, что сил Бо не хватило на то, чтобы изолировать от звуков еще и нас. Я вскочила, чтобы спасать Йехара, но руки Виолы, теперь уже Виолы, меня удержали надежно.

– Тихо. Там мужская беседа.

В подтверждение несомненной мужественности беседы грохот продолжился.

Я с облегчением заметила, что тени не изменились, и покорно уселась на диван, к которому Виола меня прижимала. Если Веслав будет действовать алхимией – он это сможет убрать. «Горгоны», антидотов от которой нет, у него все равно в карманах теперь не водится… «Ниагара», разве что… ну, это рыцарю не впервой.

На кухне утихло не скоро. Эдмус сочувственно цокал языком из-под дивана на каждый звук бьющейся посуды. Андрий нервно всхрапывал, когда чей-то удар, судя по звуку, приходился на холодильник… Глэрион в ножнах нервно попыхивал, болея за своего господина. Голос господина время от времени восклицал что-либо вроде: «Давай не будемломать мебель!» – доказывая, что Йехар все еще жив. Голос Веслава… Андрий глубоко раскаялся потом, что спал и пропустил такое. Это точно стоило записать, поскольку запомнить все эти эвфемизмы не было никакой возможности. Веслав придал выражению «холерический темперамент» качественно новое значение.

Потом установилась тишь – мгновенная и абсолютная. Виола решительно поднялась с дивана.

– Пора собирать трупы.

– Я говорил тебе, что ты просто мастер оптимистических изречений? – осведомился снизу спирит.

К тому времени я их оставила далеко позади. Первая пробежала по коридору и подлетела к дверям кухни, первая рванула на себя дверь… и удостоилась чести первой замереть с глупым видом при виде Зрелища.

Холодильник не пострадал – ребят это могло порадовать. На нем был до боли четкий отпечаток кулака Йехара, но в целом он выстоял. Остальной кухне, кроме стен, повезло не так.

Окно было разбито, как и большая часть посуды, ни одной полки не висело на своих местах, плита скособочилась так, будто хотела почти вприсядку, а за столом, у которого остались из четырех две с половиной ножки…

Да, за ним чинно сидели на чудом уцелевших стульях Йехар и Веслав и наслаждались выражением моего лица. У обоих дуэлянтов на физиономиях изображалось эстетическое наслаждение. Помимо этого Веслав щеголял разбитой губой и покрасневшей скулой, а Йехар моргал на меня быстро заплывающим глазом. Нос рыцаря был уже не таким классическим.

– Это… – вымолвила я наконец, – что?

– Это, – заговорил рыцарь, указывая в сторону алхимика, – то, о чем я лелеял мечты с первого нашего призыва.

На место прибыли Эдмус и Виола и тоже застряли в дверях.

– Красавцы, – одобрила триаморфиня голосом знатока. – Особенно нос.

Ну, ей виднее, мы ее мастерство в этом смысле знаем…

– В-веслав? – по-прежнему не могла я собрать все кусочки мозаики.

– Все прекрасно, любимая, – отозвался алхимик любезно. – Мне, великому Повелителю Тени, только что дали в морду.

И он усмехнулся, но без нервного тика. Дергать разбитыми губами не так-то просто.

– И ты не остался в долгу, – добавил Йехар, пытаясь оценить повреждения носа с помощью единственного глаза. Сзади Эдмус что-то пискнул про Квазимодо.

– Я приступаю к работе над животвором миров, – Веслав поднялся со стула, который тут же и развалился. – Оля, подлатай-ка меня, говорить неудобно. Работать буду не в кухне, так и быть, но особая просьба – не отрывать. Сами понимаете, ситуация паскудная: из врат в Небирос того и гляди еще какая-нибудь дрянь вылезет, а времени у нас – ровно до того момента, как я и моя сущность договоримся. В одном сирена была права: рано или поздно… ну, еще посмотрим.

Стоило мне закончить целение, как он чмокнул меня и был таков. На сей раз ко мне подошел Йехар.

– Ему просто нужно было побеседовать с кем-нибудь по душам…

– По ушам. И по глазам, – не согласился Эдмус.

– …в своей манере. Всё будет хорошо. Однако на сей раз его исследования могут затянуться надолго.

– И мы застрянем в этом мире, не имея даже приличной кухни? – спирит схватился за сердце и пошатнулся.

– Почему – не имея приличной, все не так уж и… – рыцарь оглянулся по сторонам, вспомнил о позитиве и выдал: – Ну, вот холодильник остался целым!

Мебели тоже свойственна ирония. Дверца холодильника плавно отвалилась как раз в этот момент.

Ближайшие две недели в основном состояли из починки кухни. Кое-что еще можно было подтянуть до прежнего уровня, и за это взялся Йехар.

– Какую только мы работу не выполняли за сотню лет! – пояснил он, приколачивая к столу недостающую ножку.

Но кое-что ремонту не подлежало, в том числе и из вещей необходимых. А мои и Веслава запасы денег совсем не были безграничными.

В результате стихийники Канцелярии едва не получили вторичный инфаркт. Они пару дней сидели как на иголках, ждали, пока Равновесная Дружина обратится к ним за помощью в борьбе с ужасным Черным Миром. И дождались.

Просьбы прислать новую кухонную плиту.

В инфарктном состоянии была в основном Макаренко. Ее нервы и так были расшатаны с начала нашего пятого призыва, а тут еще обнаружилось, что ее контролировали тридцать пять лет… Первые пять минут я держала трубку на расстоянии, потом отдала ее Эдмусу.

Через минуту Макаренко отвалилась от телефона, а трубку взял Игнатский.

– Вам электрическую или газовую? – спросил он с усталым вздохом. – Б/у возьмете?

Шеф с такими нервами для Светлого Отдела точно был редкой находкой. Я поняла это только сейчас.

В конце концов хоть и новая, но недорогая плита была установлена, а мне даже удалось получить стипендию и зарплату, плюс задержанные премиальные, плюс начисленное пособие по увольнению, плюс…

– Какое дело сшили, – порадовалась я, читая свой расчетный, который мне передали вместе с плитой. – Не дремлют.

Денежный вопрос отпал, остался психологический. Совместное проживание с четырьмя членами Дружины плюс одним алхимиком меня, опытную, тяготило не особенно, а вот безделье после недавней череды действий – еще как. Пришлось находить дела не только себе, но и другим. Например, выгуливать Эдмуса. Спирит жить не мог без неба, а позволять полеты над городом мы не могли. Приходилось раз в день выезжать за город в присутствии Виолы – и отслеживать, как спирит изображает под мороками то дельтаплан, то летучего змея. Вот вы видели когда-нибудь летучего змея, который гоняется за ласточками?

Эдмус как-то спросил, не из-за этих ли прогулок Виола каждую ночь просыпается с криком. Понятия не имею, о чем догадался этот шут-подководец. Отстал после моего многозначительного молчания.

Безделье – полбеды, повалять дурака было даже приятно. С напряжением, которое витало в воздухе, было похуже. Его учуяли даже соседи, которые понемногу потянулись по гостям да по дачам.

Чертов эликсир не поддавался. У Веслава больше не было срывов, но пару раз, когда мы сталкивались, я слышала от него:

– Я не врожденный алхимик, я бездарь. Я не могу его решить. Создал животвор, а здесь… ни один из известных мне компонентов не может дать такой эффект!

Йехар пару раз заходил к своему кровному брату, не говоря уж о том, что на нем лежали обязанности по доставке провианта в логово алхимика. Мордобития больше не было, но рыцарю пришлось чуть ли не хуже, чем Веславу.

– Я пытаюсь его убедить, что нельзя спешить, время покажет путь… – бормотал он в ответ на мои расспросы. – Ольга, я сам не верю в то, что говорю! Этот рецепт невозможен, и это очевидно даже для такого далекого от алхимии человека, как я!

Но от попыток увидеть Веслава он меня решительно удерживал. Да я и сама не рвалась. Сны временно прекратились, но интуиция работала, и я видела, что Веславу почему-то не нужно, чтобы я была рядом. Оставалось с особым тщанием подбирать продукты в магазинах и ждать.

Так что я довольно сильно удивилась, когда в первое июльское воскресенье моя дверь приоткрылась без стука и бесшумно впустила Веслава с рабоче-напряженным лицом. Приехали. Что-то откопал и трубит общий сбор.

Но первые же его слова говорили либо о том, что мир перевернулся, как песочные часы, либо о том, что я вовсе не знаю Веслава.

– Чего бы ты хотела?

«Вопрос с подвохом! – панически засигналили у меня в голове. – Или с двойным дном! Но вообще – вспомни, кто его тебе задает… наверное, он еще хуже, чем просто с подвохом! Наверное, он…»

– Сейчас или в принципе? – осторожно поинтересовалась я, прерывая собственные мысленные метания.

Алхимик ухмыльнулся и уселся на стул напротив.

– Чего ты хочешь в принципе – я знаю. Мир во всем мире, детишки, прилежный муж и большая стирка по субботам… нет, мне интересно, чего бы тебе хотелось сейчас. Пройтись по Невскому? Выбраться на природу? Просто посидеть, подержаться за руки, с телевизором или без?

Я немного подумала и вперила в алхимика заботливый взгляд. Особенных симптомов психического расстройства не наблюдалось. Он даже выглядел менее напряженным, чем в последние дни – а ведь Йехар того и гляди начнет стены головой проламывать от безвыходности ситуации!

– Вы что-нибудь нашли?

– Нет, я в тупике. В таком основательном, что дергаться, вроде бы, нет смысла. Остается сидеть и смирно ждать мирового зла с доставкой на дом. А что, у тебя есть претензии к тому, что я не несусь спасать мир, а сижу здесь?

Взгляд мой из заботливого стал озадаченным. Покачала головой – нет, я не против, кто бы отказался, просто не верится почему-то, что сейчас мы будем сидеть, смирно держаться за руки и смотреть в телевизор. Или прогуливаться по Невскому, распугивая напряженными лицами китайских туристов.

– Это правильно, – одобрил Веслав. – Тем более что мир мне спасать не положено. Положено – это скорее наоборот…

Он помолчал, выжидающе глядя на меня. Может быть, ждал ответа на самый первый вопрос, но я так и не придумала, какой вариант предпочесть, а свои в голову не лезли.

– Однажды я приготовил эликсир, показывающий совместимость, - пробормотал Веслав, пристально рассматривая свои пальцы. – И нечаянно предложил его попробовать одной своей знакомой из Дружины. Я капнул в эликсир каплю своей крови и ее…

– И он окрасился ярко-красным. Веслав, я помню эту историю. Ты что, наконец созрел, чтобы рассказать, что обозначает такая реакция?

Он кивнул с виноватым видом. Вдруг подумалось: а может, Хаос с ней, с реакцией, проживу и без этого, тем более что мне в свое время уже назвали три возможных истолкования, одно лучше другого: убийство, предательство, жертва.

– Идеальная совместимость? – я попыталась поймать его взгляд. Не получилось. – Ты говорил, что такое есть: когда двое по всем параметрам подходят друг другу…

– …эти двое могут никогда не встретиться и преспокойно существовать. А могут встретиться и расстаться врагами, несмотря на всю свою совместимость. Нет, идеальная совместимость у меня зеленой получалась. Алым эликсир мог сигнализировать только в особом случае. Реакция носит расшифровку «Судьба», и я, кстати, еще огорчался – мол, эта реакция у меня так и останется теоретической, непроверенной… Можешь себе представить мои ощущения, когда я увидел алый цвет в емкости.

Действительно, лицо у него тогда было… как если бы Бо собралась защищать докторскую по философии. Более того – если бы подобная авантюра увенчалась успехом.

– И это значит…

– Да ничего не значит. Значит, нам с тобой вообще не нужно было встречаться, во избежание катастрофических последствий, которые мы имеем на данный момент.

– Веслав – ты опять?! – возмутилась я, заметив упрямое выражение его лица.

И дальше уже последовала сцена из «Служебного романа». Помните ту часть, где герои активно убеждают друг друга в собственной никчемности?

– Говоря честно, я вообще не понимаю, какая тут может быть судьба. Ты светлая, ты… черт, как это описать… светлая! Но только здесь ни при чем стихии… Ты целительница, у которой сострадание идет всегда на первом месте, ты…

– Ты умный, неординарный, ты непохож на остальных, а еще…

– А еще я сейчас – в некотором роде на пике своей карьеры, так что в дантовском аду мне был бы уготован последний круг. И в придачу ко всему – я совершенно не умею ухаживать за девушками, если уж такое начало разговора вылилось вот в такое продолжение.

Я все же поймала его взгляд, и он был традиционно невеселым. А ведь его это действительно расстраивает, вот что странно.

– А ты представь себе это как составление алхимического эликсира, – Я постаралась по примеру Эдмуса перекинуть все в шутку. – На самом деле требуется не очень много компонентов. Возьмем, например, в равных пропорциях комплименты – если нет под рукой, можно заменить поцелуями – свидания, добавим объятий, стеснительных улыбок и цветов, но главное – это, конечно, чув… Весл?

Это был страх чистой воды – когда я увидела, что он сидит напротив с остекленевшим взглядом, с ничего не выражающим лицом и начинает с каждой секундой походить на Повелителя Теней, каким я видела его не так давно. Вот так раз, скептически стукнуло в голове. Кажется, рецепт ему пришелся не по вкусу. Сейчас будет тебе сюрприз в виде малой теневой развертки.

Но Веслав преподнес мне другой сюрприз. Он вдруг нагнулся вперед, сгреб меня в объятия и поцеловал так, что казалось – он собирается мне сделать какой-то грандиозный комплимент. Это если смотреть по моему рецепту.

Как только освободились губы, Веслав продолжил меня удивлять.

– Я тебя люблю! – выпалил он так решительно, что я вместо того, чтобы придвинуться поближе, испуганно отодвинулась.

И не успела исправить это упущение, как получила еще сюрприз.

– И мне срочно нужен Йехар!

– Веслав? – я придвинулась как можно ближе. – А ты не оговорился?

– Что? – отсутствующее выражение теперь мешалось с озаренным. – Нет, мне нужен Йехар!

Он выскочил из комнаты не попрощавшись, и я услышала его голос уже в коридоре:

– Где наш рыцарь?

– Опять неймется? – с сочувствием вопросила в ответ Виола. – Если что – я тоже умею кулаками махать, не стесняйся!

– Виола…!

Кажется, после этого восклицания ему показали направление, в котором скрывался странник. Андрия, который был свидетелем этой беседы, пришлось выманивать потом из-под кровати на конфеты: малой решил, что грядет очередная разборка.

И просчитался, потому что вся мебель на многострадальной кухне (а именно там обретался рыцарь, когда Веслав его нашел) осталась цела. Более того: через четверть часа разговора в зал ворвался паникующий Йехар и попросил помощи, потому что не может бороться с тем, чего никогда не видел и не понимает.

Эдмус по пути на кухню обогнал нас всех, но мы всё же успели. За только что отремонтированным столом сидел алхимик. С лицом, на котором причудливо перемешались поражение, безнадежность и что-то еще такое…

– Шиза, – тихонько принялся напевать Эдмус, – ты снова посетила меня…

Телевизора у алхимика в квартире не было. Значит, спирит успел это подцепить когда-то давно.

Веслав ласково погладил чашку с чаем, которая стояла перед ним. Потом так же ласково улыбнулся нам. Андрия Виола поймала уже в падении.

А затем Веслав открыл рот и принялся вещать без остановки:

– Господа, перед вами – клинический идиот. Можете меня сфотографировать и сделать аналогичную подпись под фотографией. И послать моему папаше, чтобы знал, кого произвел на свет. Я не способен ни на что, сложнее, чем «Ниагара», о чем и заявляю официально…

– Стоп. Зачем словами? – Эдмус легких путей не признавал. – Сейчас мы тебе цепей принесем, плетку, ну, хоть ремень с хорошей пряжкой…

Подействовало. Самобичевания иссякли, Веслав глотнул чайку…. через секунду он уже отплевывался, клялся отравить Йехара, который заваривает чай крутым кипятком, и вообще, вернулся к прежней манере общения.

Когда Веслав немного успокоился, Эдмус перестал скрываться в ящике для кастрюль, а остальные оплеванные Дружинники вытерлись и разместились на кухне, алхимик выдохнул:

– Образы! – треснул чашкой о стол и посмотрел на нас так, как будто мы должны были все понять.

– Давай лучше вернемся к прежней теме, – предложила Виола, устанавливая Андрия в вертикальное положение. – Клинический идиот – это было интересно!

Алхимик замахал руками так, что чашка тут же оказалась надетой на голову Эдмуса. Тот только что успел порадоваться, что ему не досталось порции плевков… Спирит взвыл, Веслав вскочил и принялся носиться по кухне, места ему не хватало, поэтому спокойный голос Йехара пришелся очень кстати:

– Мнится мне, для нашей беседы следует избрать более просторное помещение…

В зале Веслав продолжил носиться, жестикулируя и бормоча себе что-то под нос. После третьего витка он заметил, что Андрий вопросительно крутит пальцем у виска, и приостановился.

– Я в своем уме, – и сбился на прежний тон, – если можно так говорить о полном олигофрене! Зашиться в пробирках, цикуту мне в… пищу! Стать настоящим алхимиком, который не может ничего увидеть из-за Кодекса! И после этого я мог себя назвать человеком! Что?!

Дружина с невинными минами потыкала пальцами вниз, на свои растущие тени. Секунду казалось, что у Веслава из ушей пойдет пар, но потом алхимик резко выдохнул, уселся прямо на пол, скрестив ноги по-турецки, и успокоил:

– Истерики не будет, можете не бояться. Можете обнимать и целовать Ольгу, она гений.

Поползновений для поцелуев не последовало даже со стороны Эдмуса. Веслав мог называть себя кем угодно, но что ему совсем чужда ревность – такого не ждал никто.

– Объясни толком, – наконец попросила Виола и села тоже. – Пришел к чему-то? Нашел рецепт?

– Рецепт у нас уже был, – Веслав старался говорить поспокойнее, но нервно подскакивал даже из позы, в которой сидел. – Верный рецепт. А дозы и компоненты указаны не были, потому что их нет в принципе. То есть, в алхимическом смысле.

Теперь олигофренами почувствовали себя мы. Что было обычно при общении с Веславом.

– Почему вы смотрите на меня?! – запаниковал Йехар. – Он просто спросил у меня, каким видам светлых стихийников для мощного всплеска обычно нужен какой-то настрой… или толчок…

– Словом, катализатор, – пояснил Веслав самым любезным тоном. – Святослав и не думал создавать рецепт простого эликсира. Он написал последовательность взаимодействия стихий. Иными словами, юноша мыслил образно. Под компонентами в Константе подразумеваются магические энергии.

Кажется, никто не почувствовал себя лучше. Эдмус даже решил продемонстрировать это наглядно. Его ожог от чая я залечила, и спирит опять был готов набивать шишки.

– Господа, перед вами – клинический идиот, – проникновенно начал он, – что вы, наверное, знаете. Ну, в любом случае, я ничего или почти ничего не понимаю… почему у вас такие лица, как будто мы все здесь братья по разуму?

Веслав вздохнул, набираясь терпения. Наверное, он начал забывать, с кем имеет дело.

– Рецепт, который изложен, подразумевает не работу одного или нескольких алхимиков по смешению компонентов, после чего получится материальный эликсир. Это описание слаженной работы нескольких магов. После чего в мир выплескивается какого-то рода энергия. Которую, скорее всего, определяет катализатор.

Откуда-то нарисовался Андрий с Кодексом Алхимиков. Кажется, даже с целым, а то у экземпляра Веслава не хватало половины страниц. Наверняка снял с какой-нибудь полки: в квартире было полно алхимической литературы.

– Сначала – емкость, прочно ограждающая эликсир от окружающей среды, – начал новичок, зря в книгу. – Получается, что этот обряд должен быть изолирован от мира, в котором он происходит, так?

У Веслава дернулись губы, как для ответа, но он тут же задумчиво кивнул. Судя по лицу – на него нашло очередное озарение. Больше он в обсуждении почти не участвовал.

– Понадобится несколько стихийников, которые создадут щиты, – кивнул Йехар. – Сколько их будет и какого рода щиты понадобятся – это предстоит решить… хорошо. Дальше: «Первый компонент – основа простая, которая посредством первой реакции очищается и становится основой алхимической».

Общественность взглядами воззвала к Веславу. Веслав нетерпеливым взмахом руки отослал общественность по неопределенному адресу.

– Мы должны очистить энергию какого-то мага, – пробормотал Андрий. Они с Йехаром теперь нависали над книжкой вдвоем, а с потолка подглядывал еще и Эдмус.

– Запросто, – не растерялся он. – Нужно взять особый отбеливатель для стихий, потом залить к нему в рот, а если рот он не откроет достаточно широко, то в…

– Ыгх, – кашлянула я в кулак, – Ыгх могла вбирать в себя чистую энергию – и отдавать ее же. При этом цвет энергии значения не имел.

– Но кого она должна…

Тут все синхронно пожали плечами, но больше взывать к Веславу не стали.

– Ыгх, – повторил Йехар задумчиво, – да, вероятно, она могла бы… однако как мы ее призовем?

– Великая Дружина… – прошептала Виола. Эдмус снизился, дабы они с Андрием могли изобразить смерть в обнимку. По-моему, Виола просто не думала ни о чем другом. Достойное рвение для наставника, и все-таки…

– Великая Дружина едва ли сможет появиться в этом мире, – заметил Йехар. – мы говорили об этом – даже если Ыгх будет входить в ее состав, то… Веслав?

Веслав с тихим стоном уронил лицо в ладони и замотал головой. Мы решили оставить его странности без внимания.

Хотя бы первые две минуты.

– Дальше?

– Потом нужно открыть тайники, и взять из них нужное, и смешать воедино.

– Это ясно, - мужественно солгал Йехар. – Я бы сказал, что тайники – это маги, которые отдают свои энергии, смешивают их… да ну, глупость какая-то получается.

– И не забыть про катализатор, –в самый подходящий момент усложнил все еще больше Андрий. И тут же с виноватым видом захлопнул Кодекс.

Веслав отнял руки от лица и с задумчивым видом вперился в пустоту, а я взяла удар на себя и признала:

– Здесь пошел полный бред. Наверное, мы не учли чего-то еще. И чего-то не поняли.

– Всего, – подсказал Эдмус угодливо.

– Неясным остается многое, – задумчиво заговорил рыцарь, – кто те маги, которые должны объединить свои силы при этом обряде. Как они должны действовать… определенно, здесь еще много работы. Для истинного алхимика.

Он покосился на Веслава, но тот едва ли слышал.

Андрий покрутил Кодекс так, будто из него могла вывалиться подсказка.

– Пока яснее всего – про то, что нужен щит, ограда от внешнего мира. Что-то мне подсказывает, что сами мы его не создадим. Подключать Канцелярию? Ведь неизвестно же, зачем этот щит, может, от тварей вроде нихиллов…

– Ну, с Канцелярией мы наплачемся, – заметила я, – где бы этот обряд ни решили проводить – они же всё запротоколируют. Сколько магов ставить в оцепление, каких стихий, каким транспортом доставлять…

– Ха, я тогда лучше с высоты на это полюбуюсь, – заметил Эдмус.

Тут Веслав отмер. С таким лицом, что спирит снова чуть не затянул песенку про шизу.

– Нихиллы! – вскрикнул алхимик, разом вскакивая на ноги. – Высота! Транспорт! Пижму вашу!!! – и через секунду, обращаясь ко мне, совершенно с другим выражением лица: – Любимая, как насчет свидания этим вечером?

– Йехар, – мужественно отступая, сказала я, – звони в «Скорую»! А хотя так и быть, не звони, все равно не поможет…

Глава 17. Сыграем в бутылочку

– Да-да, после сытного обеда пришло время развлечений! Веслав, ты не скажешь, во что можно играть пустой бутылкой? Ого! По твоим глазам, я вижу, что бутылкой можно бить меня, а еще?

На Эдмуса пирог не подействовал, на остальных оказал благотворное влияние, и нам было глубоко пофиг. Адреналин в нашей крови просто перестал существовать. Сердца тукали лениво и благодушно.

– Играем в бутылочку, – пояснил Веслав, который только что бутылочку на стол и выставил. Жутко пыльную, и на ней, кажется, был нарисован череп со скрещенными костями. Другой в хозяйстве алхимика не нашлось.

– Я не буду целовать Эдмуса, – заметила Бо, в которую Виола превратилась после второго куска. – А как играть с часами?

Алхимик неторопливо выкладывал на стол остальные предметы: будильник, нож, карманный фонарик, лягушачью лапку и где-то сорванную ромашку. Эдмус посмотрел на лапку с большим интересом.

– Это призы? – в его голосе прозвучала надежда.

– Это стимулы для вашего мозга. А то я боюсь переборщить с эликсирами.

Последним на стол лег клочок бумаги с двумя накорябанными на нем строчками.

– Опять это несчастное пророчество, – констатировала я. – Что на этот раз? «Сшибется с Черным Миром рать, им счет неполный дважды пять»…

– Тоже правильно, – ничуть не расстроился Эдмус. – Если идти в Небирос – так уж надравшись до того, что в глазах задвоится…

Йехар задумчиво пересчитал всех присутствующих. Нас, конечно, по-прежнему было шесть.

– Ты имеешь в виду Великую Дружину?

Бо издала душераздирающий вздох. В виде утешения я сунула ей жвачку, которую совсем недавно откопала у себя в сумочке. Счастью блондинки не было предела.

– Если мы заявимся в Небирос, то есть шанс, что они присоединятся к нам, так? Мы же не просим Арку пропускать их в наш мир, где уже есть одна Дружина.

Мы заявимся в Небирос. Звучит так, будто мы пивка туда попить собираемся, а каким путем туда добираться?!

– Ну, я ж Повелитель, - Веслав перехватил мой взгляд. – Разрываю грани между мирами… проведу вас как-нибудь, словом. Ладно, представим, что мы туда добрались. Потом мы…

– Станем рабами Небироса.

Это вымолвил Андрий. И в кои-то веки в нем говорил не комплекс отличника, а здравый смысл.

– Вы же говорили, эта штука меняет. Подчиняет. Заставляет видеть только худшее и все такое…

По-русски говорит, надо же. Я им уже почти горжусь.

– Веслав, а ты там вообще окажешься… дома.

Нет, определенно горжусь. Он заставил ненадолго заткнуться даже Веслава.

Ключевое слово – «ненадолго».

– Этот этап я не рассматривал, потому что рассматривать его бесполезно, – признался Веслав. – Согласитесь вы идти со мной в Небирос или нет… если пойдем – можем стать его слугами уже через минуту. Или не стать. А если будем сидеть здесь, то Небирос скоро можем получить с доставкой на дом, так что…

– Все знают свои слабые стороны? – влез ехидный спирит. – Готовьтесь услышать голоса внутри себя!

– Пока я говорю теоретически, ясно вам? Представим, что все мы остались живы в первые минуты. К нам присоединяется Великая Дружина…

– С какой стати?!

– Бо вызовет Теодора смской или что-нибудь в этом роде, поймите вы, это детали! Арка на нашей стороне, не сбрасывайте ее со счетов. В нужный момент она поможет.

– Ты что, пытаешься надеяться на лучшее? – в голосе Йехара зазвучала подозрительность.

Веслав отмахнулся. Не слишком убедительно.

– Ладно, представим, что с нами – Великая Дружина. Итого нас одиннадцать. А теперь возникает вопрос: какая роль у каждого из нас в этом уравнении, то есть в обряде, который создал Святослав? А еще точнее: у кого из нас главная роль?

– Стенки емкости, – припомнила я. – Кто-то будет стоять на защите, так?

– Да, это понятно, потому что Небирос нас наверняка будет атаковать. Затем, кто-то должен открыть тайники… тайник. Арку, как ход в другой мир.

– И взять из него какую-то энергию и перенести ее в Небирос?

– Истинно. Ну, вопрос-то все поняли?

Бо громко и радостно лопнула большущий пузырь.

– А был вопрос? Ой, я его пропустила!

Эдмус раз в жизни проявил себя паинькой.

– А катализатор? – припомнил он. – Там же советовалось про него не забывать?

– Это… да, дело в том, что перед тем, как забирать энергию стихий в глобальных масштабах магу обычно требуется раскачка, своего рода подпитка… словом, катализатор реакции, если перевести в алхимию, – Веслав все-таки не выдержал и заметался по комнате. – Но что за энергия? И какой катализатор? Я почти уверен, что это связано с кем-то из них.

Он ткнул пальцем в стол, на котором лежала несуразная коллекция предметов. Один из них – лягушачья лапка – уже медленно стол покидала, заарканенная длинным языком.

– Не трогай Ыгх!

Я слегка приморозила язык Эдмуса, и спирит выразил возмущение глазами и тихим сипением:

– Ыгх?

– Конечно. Великая Дружина, – я ткнула пальцем в стол. – Если мои сны – правда, то нам осталось только решить, кто из них будет играть основную роль.

Андрий хотел было что-то переспросить о снах, но Веслав уже крутанул бутылку.

– Пять Дружинников, – сказал он. – Пять моих потенциальных противников. Противовесы Тени. Все уникумы, как на подбор. Кто у нас первый? Тано.

Он приподнял нож, который, видимо, символизировал меч бога смерти.

– Может, мы должны выполнить обряд по законам античности, наделить Тано огромной силой – и просто выкосить в Небиросе все живое? Мир станет мертвым, но никому угрожать уже не будет. Он ведь страшен именно своими жильцами.

– Это вроде как клин клином вышибать, -– заметил Андрий невесело. Бутылочка крутнулась еще раз и указала горлышком на лягушачью лапку.

– Ыгх – темная лош… э-э… жаба, конечно. Меняет личины, отнимает чистую энергию, между мирами прыгает. Может, нужно с ее помощью потянуть из какого-то мира энергию стихий и нанести удар по Небиросу?

В третий раз горлышко указало на будильник.

– Хайя, – догадался Йехар. – Девочка с уникальным даром – повелевать временем. Она могла бы повернуть время в этом зловещем мире вспять, так? Чтобы точка, когда он склонился во тьму, не была пройдена вторично…

– Верно, а мы могли бы с помощью Ыгх снабжать Хайю энергией, которой для такого понадобится просто пропасть, – еще один виток. Фонарик. – Милия. Убийственный свет и почти такой же характер. Светлый странник – это уже о чем-то говорит. Если поставить ее на острие удара, наделить силой светлых стихий другого мира… удар по Небиросу может получиться сокрушительный.

Андрий встрепенулся, как мальчик, которому предложили поиграть в войнушку, а Бо лопнула еще один пузырик и заметила:

– А у Милии все сокрушительно.

Бутылку Веслав больше не трогал. Ее горлышко все еще дрожало напротив фонарика, а взгляды всех ушли немного левее. Ромашка. Странно, что не книжка, было бы символичнее.

– С Тео сложнее всего, – Веслав зачем-то потрогал ромашку и вытер пальцы о поверхность стола. – По логике он – первый претендент на основную роль в нашем обряде: его дар исключительно светлый, он воскрешает стихии и цветы, но заставить перемениться магов и людей Черного Мира в несколько минут у него не получится. Да и сил у Книжника не хватит: вы же помните, он не умеет подпитываться извне. У него всё из…

– Сердца, – подсказал Йехар. – Почему ты замялся так, будто это непристойное слово?

– Из? – переспросил Эдмус. – Это у Тео? Да у него все «через», и сердце тут ни при чем, тут замешаны другие органы.

И он демонстративно захлопнул пасть, пока в него никто ничем не швырнул.

– Спросить бы Высшие Силы, что Тео может делать в Небиросе, – раздраженно заметил Веслав. – Он же источник только своего мира. В крайнем случае, он может принять на себя часть защиты, но призывать его в Дружину только из-за этого!

– Арка уже показала, что ничего не делает просто так, – напомнил Йехар.

Бо почему-то перестала жевать. Более того, она смотрела на ромашку с такой тоской в глазах, что меня затошнило. Бутылка на столе медленно начала покрываться инеем.

– Перемены равновесия никогда не проходят без жертв, – сказала она потом, как будто что-то припоминая. – Йехар, это ты говорил, да? И если в Небиросе мы попробуем провести этот обряд – то кто-то должен будет…

– Да брось! – это сорвалась я. Жутко было слышать Бо, говорящую настолько не своим голосом. – Такого не может быть.

Бо с тем самым отстраненным видом, который в последнее время был присущ Виоле, лопнула пузырик.

Андрий по очереди осмотрел наши лица и запаниковал:

– А есть что-нибудь такое… положительное?

Оптимист, однако. В наш пятый призыв мы исчерпали лимит положительного. Хватит нам и того, что Повелитель Тени оказался настолько человеком… ну, ладно, может, не совсем человеком. Веславом. С его классификацией возникали проблемы даже у самого Веслава.

– Да, – раздраженно ответствовал Веслав. – Положительное в том, что этот эликсир можно решить, если определить катализатор. Энергию, которая будет задавать тон всей реакции. Начальный импульс. Объясняю доступно?

– Когда это ты о таком заботился? – удивился Эдмус. – Ничего, продолжай, мы смирились. Наши мозги будут переваривать эту информацию долгими бессонными ночами, так что не удивляйся моим торжествующим крикам вроде: «Дошло! Дошло! Мы вля-а-а-апались!»

Йехар ударил Эдмуса взглядом. К помощи рук или Глэриона он в последнее время старался не прибегать. Считал предпочтительнее нравственное бичевание. Спирит, разумеется, прикинулся серьезно ушибленным.

– Веслав. Из того, что ты сказал сейчас, мы поняли, что ты еще не определил этот катализатор?

«Дошло-о-о-о-о!» – шепотом порадовался спирит за странника. Будь взгляд Йехара чуть потяжелее на этот раз – и Эдмуса бы ушибло по-настоящему.

Веслав же был предельно честен и не орал. Такое случалось редко.

– Нет. Но это должна быть стихия. Чья-то стихия… кто-то из них.

Он провел пальцем по кругу предметов, который лежал на столе. Нож. Будильник. Фонарик. Ромашка. Половина лягушачьей лапки – спирит все же успел оприходовать деликатес.

– Пять предметов. Кто-то из пяти…

Бо лопнула еще один пузырик. Она все еще выглядела отвлеченной, но уже по-своему, по-блондиночному.

– Раз-два-три-четыре-пять-шесть, – посчитала она. – Ой, а разве тут не шесть предметов на столике лежит? Ой, Веслав, чего я не понимаю? Или это ты не так посчитал?

Алхимик открыл рот, посмотрел на столик и открыл рот еще шире. Эдмус заинтересовался, сместился так, чтобы Йехару труднее было доставать до него взглядами, и взялся за счет:

– Ножик – раз, часики – два, фонарик – три, ромашка – четыре, лапка… ну, ладно, посчитаем ее как целый предмет… пять. Ага, бутылка – шесть! Наверное, она олицетворяет у нас самого Веслава. Ну, знаешь, тройной коньяк, скляночки-пузыречки. Или… Йехар, дай нам какое-нибудь красивое предположение насчет емкостей!

Какая-то муха, которая доселе мирно жужжала у окошка, заметила распахнутый рот алхимика и приняла его за врата мушиного рая. Она радостно устремилась туда, но реакция Повелителя не подвела: Веслав быстро сомкнул челюсти. Муху перехватил языком Эдмус. Он же и похвалил Веслава:

– Приятно видеть, что тебя не зря учили на Повелителя.

Алхимик не ответил. Он смотрел на предметы на столе. С непривычным для него выражением лица. Оно было спокойным, но не холодным и расчетливым по-алхимически, а просто усталым. И грустным.

Голос, когда он заговорил, был тоже не слишком веселым. Но слова поразили нас, как удар молнии с небес. Поверьте, я знаю, о чем говорю: мне стоит только вспомнить первый призыв.

– Ты права, Бо.

Если бы в помещении оставались мухи, они пришли бы в полную растерянность. Столько заманчивых, широко распахнутых ртов…

Через пару секунд раздался невнятный голос Андрия.

– У меня что-то с челюстью…

– Кажется, я разучился считать, – затем медленно и размеренно проговорил Веслав. Он вдруг взял меня за руку и говорил так, будто обращался только ко мне. – Тео говорил, что я зря решаю всё способом противовесов и все усложняю. Наверное, он тоже был прав. Но алхимики недолюбливают простые решения. Арка забыла об этом. Она усложнять не любит.

Последние слова – это уже задумчивость. Моя челюсть тоже начала побаливать. Веслав отпустил мою руку, встал и, больше не прибавив ничего, побрел в свою лабораторию. Такую походку мы видели у него только раз: после тяжелейшего поединка на мечах, когда он, шатаясь, добирался до трибун и волочил клинок за собой.

Мы как-то сами собой отсидели минуту молчания. Хотя и не могли точно сказать, в память кого.

– А он заболел, да? – наконец спросила Бо. – А можно его как-нибудь полечить? А то у него такое лицо, будто его Тео покусал…

Поводырь Великих в роли бешеной собаки для Повелителя Тени. На такой афоризм могла сподобиться только Бо.

– Он не болен, – уверенно выдал Йехар. – Кажется, он просто понял то, что должен был понять уже давно…

Андрий из нас всех выглядел самым непонимающим, но Эдмус ему постарался растолковать предельно доходчиво: «Дошло-о-о-о-о!»

– Куда? – не понял Андрий.

– До Веслава. Или к Веславу. А поскольку Веслав уверен, что до него все доходит с первого раза – он… ну вот…

– Заболел? – вставила Бо.

Спирит не ответил. Он как раз смаковал вторую половинку лягушачьей лапки, причем, делал это с лицом истинного гурмана.

– И что теперь? – продолжал торможение Андрий.

– Теперь Веслав что-нибудь придумает, а потом лечить придется нас, - я немного подумала и добавила радостно: – Ну, если будет, кого лечить.

– Интересно, он повторит на бис ту сценку «я – клинический идиот»? – помечтал Эдмус.

Йехар сделал жест, обозначающий «едва ли».

– Но мне кажется, его лучше не тревожить.

На рыцаря все посмотрели с укором. Даже Бо. И без того ясно было, что если Веслав какой-то непонятный (и выражение «Тео покусал» при всей нелепости тут вполне подходит) – лучше к нему не соваться и помощь не предлагать. Вспышки ярости Повелителя Тени может не выдержать конструкция этой квартиры. Тем более, ее могут не перенести наши хрупкие организмы.

– Скажи что-нибудь такое еще, – фыркнула блондинка, – простое, и что мы знаем.

Йехар повиновался с готовностью:

– Если у вас есть дела, которые нужно завершить, или мысли, которые нужно додумать…

Он виртуозно завершил наше совещание. На странника замахали руками, как на полесского бабая, и Дружина разлетелась по комнатам, не желая дослушивать эту фразу.

Хотя не могу поручиться за Андрия. Кажется, он все-таки побежал какие-то мысли додумывать.

Следующие пять дней прошли без Веслава и в мыслительной деятельности. Нет, не моей, я думать не могла, как и остальные. За нас мыслил алхимик. Это было видно: время от времени из его логовища высовывалась костлявая рука и утаскивала какого-нибудь члена Дружины, кто имел неосторожность остановиться рядом с дверью лаборатории. Как Веслав понимал, кто перед его дверью оказывается и когда – вопрос для Повелителей Теней.

Дружинники торчали в лаборатории полчаса-час, потом появлялись бледные, ничего не разглашали, ходили задумчивые – полный набор симптомов. Эдмус из общего круга выбивался. После визита в лабораторию он знай себе подкарауливал остальных и гонялся за ними с громким: «Дошлоо-о??» Хуже всего было непривычному Андрию. Книги по рунам, которые он нашел в коллекции Веслава, валились у парня из рук. Йехар, впрочем, не отставал. Похоже, он откопал где-то (хотя непонятно, где) словарь фраз, которые следует произносить перед неминуемой кончиной. И теперь решил их перепробовать все до единой, в том числе и за обедом. Больше всего мне понравились его изречения типа: «Конечно, Ольга, тебе бы не стоило… но я понимаю, что ты пойдешь все равно. Если мы не вернемся оттуда, то все…» Банально, разумеется, но мне было радостно, что странник хоть что-то понимает за меня. У меня при мысли о Небиросе коленки начинали выбивать барабанную дробь друг о друга.

К тому же мое и без того веселенькое состояние омрачалось тревогой из-за алхимика. Веслав не появлялся совершенно, как он питается – было непонятно. Хотя для того, кто перемещается через тень, перемещения на кухню существенно облегчаются. Но вот уже все дружинники оказались утащенными внутрь лаборатории, вылезли и теперь разгуливают по квартире с загадочными лицами, а меня не утащили ни разу!

Безобразие. Последние двое суток я чуть ли не дежурила перед дверью лаборатории – и никакого эффекта. А тут еще Андрий, которого просто распирало от какой-то тайны и который обливал меня сочувствием из глаз каждый раз, когда проходил мимо… Я пыталась кое-что выпытать у новичка (пришлось оставить дежурство), но партизанские корни никуда не делись: Андрий сначала перешел на родной язык, потом замкнулся в молчании, сочувствия при этом не потерял, но не сказал ничего. Уходя из их с Йехаром комнаты, я могла бы поклясться, что вслед мне он процитировал: «Цвёрда трымаўся юнак на дапросе…»[1]

Наверное, он заразил меня духом «рельсовой войны», разведок и прочих прелестных атрибутов партизанщины, но только к исходу пятого дня я решилась на вылазку. Без надуманных причин. И даже без стука.

Комната встретила меня полутьмой и молчанием. Веслав света не зажигал, он всегда говорил, что темнота помогает думать. Сейчас он был занят все тем же, а может, просто уснул: сидел за столом, голова опущена на сложенные руки, на столе вместо эликсиров или перегонного аппапара – вырезанные из цветной бумаги квадратики, уже с обтрепанными краями, от частого перекладывания с места на место. Под рукой – с десяток листов, исчерченных формулами.

– Если на что-то и годится мой дар – так чтобы носом не клевать за столом, – заметил он, когда я вошла, чем тут же опроверг версию о своем возможном сне.

Я углядела второй стул и села рядом.

– Это ты о…

– О главном даре. Об алхимии, конечно.

Теперь я заметила, что на столе стоит еще стакан, наполовину наполненный, вроде, водой, и пузырек с какой-то жидкостью.

– А ты этой дрянью здоровье не угробишь?

Он нервно хихикнул, и мне стало неловко за вопрос. В самом деле, здоровье тут уже совсем ни при чем.

– Да я раньше это литрами глотал, – пожал плечами Веслав. Он проделал эту манипуляцию, не поднимая лица от рук и обращаясь, видимо, к столу. – Когда в лаборатории три эликсира доходят и за каждым – постоянный присмотр…

Слово, одно-единственное, вылетело куда раньше, чем я придумала, как начать разговор:

– Волнуешься?

– Угу.

Прогресс, что хоть признал.

– Может, помочь чем?

– Не надо, – сказал как отрезал, потом тон смягчил: – Я имел в виду – незачем. Вроде бы все готово. С остальными я говорил, они готовятся. Просто я пока не совсем уверен. И просто я понимаю, что не компоненты на места в формуле расставляю.

– Может, так и надо, – заметила я тихо.

- Это хотелось бы. В первый раз вот так манипулирую людьми, - он наконец голову поднял, и я поняла, почему он с этим не торопился: лицо изжелта-серое, глаза усталые, мертвые. – Неприятно воображать последствия своих ошибок.

Мне показалось, что он имеет в виду и меня в том числе (Йехар же говорил, что если не вернемся – так все). Но уж как-то очень странно все выходит: а мне ни полсловечка о том, что придется делать. Я посмотрела на лежащие по столу квадраты. Наформулы.

– В чем ты сомневаешься?

Веслав нервно потер руки.

– Смеяться будешь – в главном. Основной компонент… катализатор. По логике вроде бы все проверено и перепроверено, а на деле – чувство всё равно такое, как перед моим вступлением в Коалицию. Я не рассказывал?

Он редко позволял себе такую роскошь, как глупые вопросы, но сейчас, видно, расслабился и позволил. Нет, я не назвала бы Веслава скрытным, на вопросы о себе он почти всегда отвечал открыто и полно… но вот байки он о себе травил в исключительных случаях.

– Это после моего отречения было, - заговорил алхимик, бесцельно двигая по столу квадратики, – через два года, кажется. Я к тому времени подначитался немного, ну, и решил вступить в Коалицию, стать алхимиком официально. А там, знаешь... экзамен раз в год и редко когда больше кандидата бывает. И тут вдруг – аж два набежало, да еще один – двадцатилетний пацан, хотя для поступления требуются многолетние тренировки памяти, воли, характера… Так что для начала мне открытым текстом приказали заворотить оглобли. Нет, уперся. Ну, думают, что нам – жалко? Вот тебе начало алхимического рецепта, вот обрывок формулы реакции, а захимичь-ка нам из этого знаменитое галлюциногенное «Порхающая крыша»! Мол, чтобы крышу снесло. Смотрю я на эту формулу и на рецепт, – он усмехнулся, – и понимаю, что крышу сейчас снесет у меня, потому что ни того, ни другого – в жизни не видел. И не представляю, как что можно вывести. Это потом мне сказали, что они мне магистерской сложности задание сунули. Кто ж знал…

– И что ты сделал?

– Я посмотрел на это всё, закрыл глаза и расслабился. И эликсир как будто развернулся передо мной: каждый ход, каждая реакция. Действия выполнял почти все, никуда не заглядывая, как в полусне. Приемная комиссия как увидела, что я намешал – все никак смертника не могла выбрать, чтобы попробовать…

– И выбрали все-таки?

– Завалить решили, - он усмехнулся опять. – Один бочком подошел, посмотрел издалека и заявляет, что приготовлено неверно. А потом берет и выливает в раковину… В общем, там не только крышу, там и стены посносило. Галлюциноген оказался с невеселой реакцией на воду. После чего мне оставалось только с нахальным видом заявить: «Хотели, чтобы крышу снесло – посмотрите наверх! Где она там, крыша?» И меня приняли, ну, со скрипом, конечно.

Он долго молчал, глядя на стол, и оживление на его лице исчезало с каждой секундой.

– Это тогда я понял, что мой дар – врожденный, – сказал он потом. – Хотя, как видишь, долго не мог разобраться, почему.

Мне захотелось взять его за руку, но я была на сто процентов уверена, что он меня оттолкнет и попросит не соваться с глупым пафосом.

– Выкинь ты эти формулы, – выдала я вместо этого со вздохом. – Ты подумай, куда мы лезем и что сделать собираемся. По-твоему, там что-то можно просчитать?

– Предлагаешь закрыть глаза и расслабиться? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, взял меня за руку сам. – Уже не надо. Я знаю состав и расстановку. Наверное, я ее с самого начала знал.

– И насчет катализатора больше не сомневаешься?

Впервые за пять дней он смотрел мне в глаза, и впервые за последнее время тень опять разомкнула над ним завесу.

– Нет, здесь я уверен. А из этого вытекает все остальное.

Он порывисто поднялся, продолжая держать меня за руку.

– И не расстраивайся, что я тебе ничего не сказал о твоей роли. Поверь, в стороне не останешься. В нужный срок…

– Я не расстраиваюсь, – сейчас я была с ним предельно откровенна. – За пять-то раз я уже научилась радоваться, даже если остаюсь в стороне.

– Не останешься, – повторил Веслав. Потом поднял к глазам мою руку, на которой одиноко сидело колечко с руной защиты из черненого серебра. – Насчет этого у меня просьба. Не снимай его.

– Это всё? Или мне еще что-нибудь надеть в Небирос? Сережки там… бусики…

Сарказм увял. Какого Хаоса он смотрит на меня с такой неподдельной болью?!

– Этого хватит.

Спасибо. Нормальные герои, как водится, перед почти гарантированной смертью делают своим девушкам предложения. Мне же досталась уникальная мужская особь, которая просит не снимать кольцо, подаренное когда-то другим.

– Пошли, порадуем остальных, – добавил алхимик, пока я не успела спросить еще что-нибудь.

Он вышел в коридор, нарочито громко распахнул дверь, подождал, пока из комнат высунутся остальные, и объявил громко и почти радостно:

– Пакуйте чемоданы, господа. В Небирос идем завтра утром.

[1] «Цвёрда трымаўся юнак на дапросе, тоючы словы і думкі свае», - начало стихотворения белорусского поэта Аркадия Кулешова.

Глава 18. Сверка рецептуры

Не могу сказать, чтобы я узнала в этот вечер всё. Веслав проводил последнюю разнарядку в своей манере – срываясь и обещая отравить из-за каждого пустяка. При этом он старался говорить доходчиво, но все равно было такое ощущение, что он умалчивает о чем-то. В основном это касалось нас с ним. Хотите – назовите это хваленой интуицией.

И я так и не узнала, что придется делать мне. Но хотя бы стало ясно, что другим придется делать.

В общих чертах. И если мы не станем рабами Небироса сразу же.

Остальные пока знали только о своей роли и в тот вечер впервые получили полную картину – насколько она могла быть полной. После чего Андрий слабым голосом задал вопрос:

– А почему так скоро? Может, подготовиться…

– Подождем следующих нихиллов! – согласился Эдмус радостно.

Виола, которая появилась позавчера, ответила резким кивком.

– Если Небирос постоянно расшатывает Арку, а тебе, Веслав, всё тяжелее сдерживать себя – мы затянули. Можно было бы сегодня…

Андрий не умер от потрясения. Чему-то он все же научился от нас.

– Не ночью, – угрюмо отозвался Веслав. – Сила Тени возрастает в это время. Мне нужно, чтобы я попал в Небирос человеком.

Он подумал и добавил:

– Хоть в какой–то части. А в полдень у меня может не хватить сил, чтобы открыть проход.

Где он будет его открывать, никто не спрашивал. Это было безразлично по сравнению с тем, что мы услышали.

– Сообщим Канцелярии? – спросил наконец Андрий. Веслав качнул головой.

– Поддержка или прикрытие нам не понадобятся. А если у нас не получится…

Раньше мы как-то не задумывались об этом. Что сами можем погибнуть – это само собой, пять звеньев неразрывны… если кто-то умрет в Небиросе – назад не вернется никто. А чем наш провал закончится для других миров… наверное, внешне – ничем. Небирос продолжит расшатывать Арку, теперь уже быстрее. Закончит через сотню лет, может быть – вот тогда будут видны результаты. А пока мы ничем не рискуем.

Веслав забрякал мерными стаканчиками. Этот звук наполнил спирита энтузиазмом.

– Как это верно, как это правильно! После того, что мы тут услышали, остается напиться вдрабадан. От Небироса точно мало что останется…

– Сонное, – пояснил Веслав коротко, - берите.

Никто не протянул руки. Виола сердито фыркнула. Судя по лицу Андрия, его бы тоже больше устроило спиртное.

– Чего мне не нужно – это чтобы вы потратили ночь на воспоминания о своей прошлой жизни. Если во время обряда кто-нибудь свалится с громким храпом…

Я схватила стаканчик и опрокинула его залпом.

– Так разнарядка закончена, да? Ну, и прекрасно. Всё, я выпила, видишь? Всем спокойной ночи, приятных снов, увидимся утром и всякое такое…

И на предельной скорости рванула в спальню, не дожидаясь ответов. Кажется, остальными моя торопливость так и осталась непонятой, а между тем все было проще некуда.

Я знала, кого сегодня увижу во сне.

* * *

Темнота. Никогда в жизни ее не боялась, но доверия она мне не внушала тоже. А эта темнота какая-то странная: ночь, что ли. Без звезд, луны, а вокруг – то ли есть стены, то ли нет…

В конце этого тоннеля света не будет никогда?

Но вместо этого голоса я услышала другой – мягкий, ожидаемый:

– Мне не хотелось бы тебя утруждать, Оля. Пусть сегодня ты будешь видеть то, что захочешь.

Прелестно. Я немного покрутилась на месте, но не увидела ровно ничего.

– А если я хочу увидеть тебя?

Щелкнул неожиданный выключатель. Тускленький свет одинокой лампочки озарил его лицо. Джемпер под горло. Застенчивую улыбку.

– Не вижу к этому особенных препятствий. Хотя немного удивлен. Ты хотела меня видеть? Почему?

Привычно пропала способность лгать. С ним это было нереально даже в снах.

– Соскучилась, наверное. Слушай, какого Хаоса мы с тобой делаем в этом коридоре, тут же тьма кромешная!

– Ну, это только так кажется. А если посмотреть… оп! – он провел ладонью по ближайшей стене и словно стер слой копоти или грязи: в лицо хлынул свет, превращая ночь – в день, а стену – в окно, которое вело в неизвестную мне весну.

– Ты перемазался, – заметила я, указывая на его руку.

– Это ничего. Иногда приходится. Но если знать, как от этого избавиться – гораздо легче, – он повернул чистую ладонь. – Пойдем туда или останемся здесь?

– Ну… там гораздо приятнее, – заметила я, глядя на зеленую травку и наступающий рассвет, и вдруг добавила с откуда-то пришедшей уверенностью: – Но похоже, что тут мы нужнее.

Тео изобразил согласный кивок. Я подметила, что он глядит на меня скорее вопросительно. И тогда я попросила:

– Скажи мне что-нибудь, пожалуйста...

– Из того, что ты уже знаешь?

– Из того, что я уже знаю, но во что боюсь поверить. Потому что тебе я верю гораздо больше, чем себе. Скажи мне, что бояться глупо, Тео…

– Бояться не глупо. Глупо терзаться из-за того, что давно решено. Ты всё равно пойдешь за ним, даже если вдруг решишь не идти.

Он задумчиво рассматривал окно, за которым картина поменялась: появился город, на который падали первые лучи солнца. Площадь, вымощенная брусчаткой. Человек, неподвижно лежащий на холодных камнях, группа людей вокруг него…

– Для тебя всё решено тоже?

– Для меня? Понятия не имею. Понимаешь, это было бы всё равно, что явиться в гости туда, где тебя хотели видеть, но не очень-то рассчитывали на твое появление. Создается некое чувство неловкости, никто не подготовлен, никто не знает, что делать…

– Да-а, у меня такое было пару раз. Но… как же ты?

– Я? Я не прихожу без приглашений.

За окном зажурчала вода, и звук был такой свежий, что я невольно протянула руку вперед – и не нащупала стекла. Моя ладонь ушла туда, где пел ручеек и цвели, захлебываясь от притока жизненной силы, полевые цветы. Хотелось туда, но…

–Иди. Пусть остаток ночи для тебя пройдет, как ты захочешь.

Никогда я с такой ясностью не ощущала во сне, что сплю. И никогда мне меньше не хотелось проснуться – ручеек так и манил. Но в то же время я знала, что могу пройти к нему только одна: это ведь мой сон.

– Ты останешься здесь, в темноте?

– Это для тебя она темнота. Я ее вижу несколько иначе.

– Ты всё видишь иначе, – Я шагнула вперед и остановилась. Ручеек был виден сквозь узкое окошко, которое протерла ладонь Тео. Остальной проход скрывала густая тень. – Идти придется через ночь.

– Для тебя это ново?

Это было последними словами, которые я расслышала перед тем, как шагнула вперед и мои ноги утонули в росной траве.

* * *

Утро.

Точнее, нет. Ночь, – я глянула на часы – половина четвертого, предутренний час скоро вступит в права. Веслав рассчитывал пройти в Небирос с самым рассветом, а нам давалось ровно столько времени, чтобы мы могли привести себя в порядок.

Меня-то почему не разбудили? Ведь сонное было наверняка рассчитано часов на восемь, а я отхватила двенадцать кряду.

Спасибо им, что ли, сказать за такое?

Волосы не желали расчесываться, совсем забыла вымыть голову. Ну да, хмыкнул внутренний голос. Может, еще маникюр забабахаем, перед Небиросом-то? Нацепишь бальное платье, если таковое отыщешь в каком-нибудь из шкафов алхимика, и пойдешь туда невеста невестой?

А может, и стоило бы. В гроб, как известно, покойника наряжают.

Что за мысли, Вересьева?

Ощущение было – как перед экзаменами. Когда избыточное знание происходящего порождает в тебе абсолютное непонимание того, что вокруг, вообще. Оцепенение какое-то. Забываешь простейшие слова, и вот сейчас я сижу, смотрю на расческу и тупо думаю, стоит ли мне подкрашивать глаза или протереть кроссовки перед выходом.

Маразм? Еще и какой! Я вышла из своей комнаты с твердым намерением поднять на ноги остальных. Может, если нас будет больше – это сумасшествие хоть немного прекратится?

Остальных не нужно было поднимать на ноги: все были подняты, одеты и теперь пытались избыть время до выхода каждый по-своему. Эдмус и Андрий сидели на полу у книжного шкафа и дружно листали алхимическую литературу, машинально выбирая те книжки, в которых побольше картинок. То, что никто из них ничего не понимал в написанном – ничего. Оба смотрели сквозь страницы.

– Ольга! – диким голосом, который показывал, что стресс у него похуже, чем у меня, поприветствовал Андрий. – Ты уже… уже, да? Доброе утро.

– Утро! – подчеркнул Эдмус первое слово, поворачивая ко мне перекошенное ухмылкой лицо и кивая за окно, где была июльская серая ночь. – Доброе! – он подчеркнул и второе слово, причем сделал это с особенным эффектом.

Я пробормотала в ответ что-то невнятное. Ответного пожелания по понятным причинам не нашлось.

Виолу я нашла в комнате, где ночевал Йехар. Тут же лежал его плащ, но самого странника не было видно. Триаморфиня же с меланхоличным видом сидела у запотевшего окна. Она не заметила, как я зашла и бессознательно продолжила дописывать пальцем на стекле последнюю букву в имени «Тео».

Понятно. Наверное, этой ночью она тоже видела его мертвым.

– Видела, – резко сказала Виола, стирая надпись ладонью. Она смотрела на мое отражение в незапотевшей части стекла. – Йехар на кухне, пьет кофе с Веславом.

Я немного поколебалась между потребностью что-то сказать Виоле и бежать спасать на кухню либо Йехара, либо Веслава. Либо последний кофе.

– А…

Триаморфиня молча повернулась и уперлась в меня взглядом, от которого я, тоже молча, тоже повернулась и выскользнула из комнаты. Стало понятно, что Виола во временной обители Йехара искала как раз уединения.

В кухне мирно бренчали чашки и слышались голоса. Странно – не на повышенных тонах. Я рискнула подойти ближе и прислушаться.

– Почему бы тебе просто не съесть пару ложек всухую? Мнится мне, это даст лучший эффект чем, если когда мы пройдем в Небирос, ты бросишься к местным с вопросом о местонахождении… надеюсь, мне нет нужды произносить это вслух.

Голос Йехара был спокойным, усталым и пониже, чем обычно, а голос Веслава, который ему отозвался, – более высоким и нервным.

– Ужасное слово «туалет» можешь оставить при себе. Как и свое чувство юмора. Налей кипятку.

– Ты не спал. Несмотря на то, что принял снотворное со всеми. Антидот?

– Да, черт возьми, антидот! Если ты думал, что я буду спать перед… перед…

Послышалось мелодическое звяканье ложечки в чашке Йехара.

– Ты зря не уснул. Совершенно напрасно было взвинчивать себя – говорю тебе как светлый странник. Тебе придется нас вести…

– Распоряжаться будешь ты, – отрезал Веслав. – Я сам не знаю, кем стану в Небиросе, так что пока вы не будете уверены…

Йехар промолчал. Теперь кухню наполнял стук ложечки Веслава. Похоже, он вознамерился взбить кофе вместе с кружкой в однородную массу.

– Ты хоть понимаешь, сколько всего должно сойтись воедино? Сколько переменных в моем уравнении? Как идеально все нужно сделать? Если Арка… если я… или Великие… да что там – если мы все в самом начале…

– Брат мой, – ответил Йехар еще спокойнее, чем раньше, – можешь быть уверен: я понимаю это лучше, чем кто-либо.

– Ты камикадзе, – безнадежно заметил Веслав. – Или это спокойствие идиота?

– Отнюдь. Просто видя, как ты… психуешь, будем пользоваться словами твоего мира… я знаю, что в нужный момент ты соберешься и будешь точно знать, что делать. Позволь сказать… я уважаю тебя как человека, и если я в чем-то уверен – это в тебе.

Короткое молчание.

– Прозвучало неправдоподобно, да?

– Дурной вопрос. Теперь валяй правду.

– Я знаю, кто ты и по какой стезе идешь. Я знаю, что Тень проросла в твое сердце, и то, что ты хочешь сделать… Мне страшно за тебя и за нас. Но я светлый странник. Мне положено верить в лучшее.

Ложечка звякнула в последний раз и замолкла. Йехар не спеша и довольно шумно прихлебывал кофе. Отрывается напоследок. Хотя манеры светлого странника ухудшились в последнее время. Мир действует.

– Возможно, мне не следует упоминать об этом. Но вчера ты странно говорил о том, что хочешь сделать. Ты понимаешь, о чем я? Первая реакция… повторение…

– Понял. Тебе, стало быть, не понравилось отсутствие дрожи в моем голосе?

Странник поставил чашку.

– Ты говорил так, будто это легко. Но мы знаем, что в Небиросе тяжесть твоего бремени возрастет стократ и…

– И это всё меняет. Потому что раньше я просто не считал это бременем. Йехар, я действительно думаю, что смогу. В последний месяц Тень давит на меня сильнее… ты б свои глаза сейчас видел, что с тобой? А, это моя откровенность?

До меня донесся кашель поперхнувшегося Йехара. Веслав хмыкнул и продолжил:

– Да, давит сильнее. Но противостоять ей стало легче. Такой вот парадокс.

Хватит подслушивать, в самом деле. Я сделала шаг в кухню как раз во время вопроса рыцаря:

– И знаешь, почему?

– Да бегает тут одна такая причина, – фыркнул алхимик, поднимаясь навстречу мне из-за стола. – Мелкая, но жутко надоедливая…

– Посмотри на свои габариты, – огрызнулась я тут же. – «Надоедливая» – это ты не про Эдмуса, нет?

Веслав коротко развел руками и взглянул на Йехара.

– Вы воистину предназначены друг для друга, – подвел итог светлый странник, обращаясь к недопитой кружке кофе. – Чаю, Ольга?

Я осмотрела стол, утащила кусок рафинада из сахарницы и заявила, как мне показалось, бодро:

– Обойдусь. Небирос же не электричка, чтобы меня там тошнило натощак.

С тоном получилось. Странник уважительно покивал, пробормотал пару обычных фраз насчет боевого настроя и поднялся из-за стола сам.

– Кажется, все проснулись и уже вполне…

Поводырь как-то странно мялся, глядя на Веслава. Всё ясно – до Йехара так и не дошло, кто должен руководить операцией. Хотя бы пока мы еще в этом мире.

– Затягивать опасно, – согласился алхимик. – Выдвигаемся.

Я прихватила еще пару кусочков сахара на дорожку. Эх, сейчас бы какую-нибудь термоядерно мятную жвачку, потому что во рту стоит непонятная горечь, и ничем этот вкус не отобьешь. Но у Веслава я ничего просить не буду. Знаем мы алхимическую братию: после его варианта «Орбит» я вполне могу начать выдыхать пламя. И хорошо, если это случится в Небиросе, а не в Питере.

У подъезда ждал микроавтобус. Водитель из нейтралов дружески поздоровался с Андрием и кивнул остальным. Если не ошибаюсь, это не официальная помощь Канцелярии – стихийник земли задействовал какие-то связи. Андрий, у которого есть друзья-нейтралы? Даже Виола округлила глаза, а Эдмус бочком подобрался к Йехару и начал вкручивать:

– А ну-ка, настройся на его волны, это точно Андрий? Если какие-нибудь злодеи его подменили – то нужно же их найти, хотя бы чтобы им сказать «спасибо!»Так, а где подзатыльник?

Мы погрузились в микроавтобус. Маршрут, видимо, был обговорен заранее, да маршрутом никто и не интересовался. У всех вдруг нашлась масса мелочей, которые во что бы то ни стало нужно было обсудить: от способов чистки рыцарской кольчуги до семейного положения Эдмуса.

Нервное. Водитель косился на нас в зеркало, а минут через пять – установил какую-то заглушку, а мы разливались соловьями. При этом никто никого не слушал, да и себя мы тоже слушали едва ли. Хотя смутно осознавали, что ведем себя не как всегда.

– Мы похожи на крякодуглов, – прокомментировал Эдмус, когда мы пересекали Неву. – Или нет – вот если бы нас напоили словесной «Ниагарой»…

Но стоило машине остановиться, как в салоне установилось молчание. Абсолютное. Пугающее. Несколько секунд призывники Дружины и Повелитель сидели так, будто приросли к сидениям и передвигаться могут только с ними.

Потом поднялся Поводырь.

И дальше разговоры просто кончились. Покинув салон, мы начали вдруг общаться исключительно по делу, а поскольку до этого все было обговорено – мы не общались вовсе.

Дом Евментьева. Он же «Ротонда на Гороховой», обитель легенд и охочих до этих легенд туристов. Чем только это место не было в брошюрках экскурсоводов – и обителью масонов, и любимым домом Распутина… Теперь понятно, почему. Жаль, в экскурсиях не написали, что время от времени из этого старинного здания еще кое-что и выползает.

Дверь распахнулась после прикосновения разрыв-травы. Йехар достал Глэрион, чтобы было посветлее. А может, чтобы подбодрить.

И дальше как всегда случился перекос.

Мы ожидали, что не увидим ровно ничего: пространство на месте щели просто должно быть истончено, и его легче разорвать Повелителю Тени. Но она ждала нас.

Старая, каменная и обшарпанная. Невинно затесавшаяся между колонн ротонды. Пока что не открывшаяся. По-моему, символы на ее верхней кромке мерцали приветственно и слегка насмешливо – мол, что, Дружинники? Не ждали, а?

– Ах ты… ошибка строителей! – вырвалось у Веслава невольно. Остальные позволили перевести себе дыхание, а в Андрии проснулась любознательность.

– Она всё время была тут?

– Нет, – ответила Виола. – Появилась только что. Иначе Канцелярия бы ее засекла.

– Она появилась, потому что пришли мы, – низким, благоговейным шепотом заметил Йехар.

Веслав же стоял перед Аркой, проводя пальцами по ее поверхности. На секунду показалось – вот он, первый призыв, Исаакиевский собор, алхимик рассматривает символы…

– Значит, я всё же был прав? – спросил он вдруг, ни к кому не обращаясь, нет, обращаясь к Арке. – С самого начала всё вело к этому. Мы должны будем…

В ответ она открылась.

Впервые за тысячелетия Арка, врата, которые удерживали Черный Мир, сама открыла в него проход.

Облегчая Повелителю работу – потому что не хотела, чтобы он до времени применял свои способности и терял драгоценные искры человечности.

Она открылась в мир, которого было не видно, но из которого несло тьмой и холодом. Это был тот самый холод, который заставлял Веслава в тридцатиградусную греческую жару кутаться в плотный плащ. Почти наяву представились невидимые щупальца, которые начали выползать из Арки.

– Кто-нибудь даст нам решительный пинок? – льстиво поинтересовался Эдмус. – Мои ноги пустили корни, и скоро я буду похож на большую морковку. Йехар, ведь ты же главный?

– Я был Поводырем здесь, – прошептал странник, зачарованно глядя на Арку. – Но не я поведу вас за собою там. Веслав…

– Главным буду не я, не ты и не Великая Дружина, - отрезал Веслав, рассматривая темный провал. – Если я правильно рассчитал, главной в этом предприятии будет…

– Кто?

– Она.

Непонятный тон. Он ни на кого не указал и не кивнул на Арку, а между тем мы все разом поняли, что эта Она Веслава нам знакома. Давно и как-то основательно, что ли.

– Все ли готовы к этому шагу? – это до Йехара дошло, что мы разговариваем слишком долго, и он попытался нас как-то ободрить… спросить… но Веслав, ничего не говоря, уже шагнул в ночь чужого мира. Шагая за ним туда – не знаю куда, я еще успела увидеть выражение физиономии Эдмуса: шут скорчил в ответ на вопрос Йехара пару самых отчаянных своих рож.

Понятия не имею, что это обозначало, но в Небирос я вторглась с совершенно не подходящим к ситуации идиотким смешком.

Хотя он смолк слишком быстро.

Глава 19. Она

Эдмус оказался прав со своими гримасами. Мы не успели подготовиться. Просто к этому нельзя было подготовиться.

Примерно как к собственной смерти.

Тьма залила глаза – не простая ночная, а живая, почти материальная – сплошными волнами. Тьма хлынула в уши миллионами чужеродных голосов. Облепила тело вязкой, мылкой грязью, которую нельзя было стряхнуть. Небирос набросился сразу, без предупреждения, со всей своей мощью – единый мир, с твердой решимостью нас поглотить до единого, что мы были для него – шесть человечков, по доброй воле шагнувшие в эту пасть; он разгадал и почувствовал нас сразу, узнал наши страхи и надежды, и точно так же мы в одну секунду ощутили его, и это было самое страшное, что я переживала в жизни.

Мы видели их, мы их слышали – матерей, избивающих своих детей; солдат, которые забыли, за что они воюют, и убивали просто так, по инерции; колдунов, приносящих кровавые жертвы – каждого, сколько их там было миллионов, и что бы они ни делали, пусть даже просто ели или спали – и это отдавало страшной, разъедающей чернотой.

Страшной потому, что это было исковеркано, неправильно – но похоже на наш мир.

Это, по сути, и был наш мир. Без одного маленького, для многих ничтожного компонента.

Я попыталась вздохнуть или сказать что-нибудь, но в рот вместо воздуха влилась та самая живая чернота, проникла внутрь и словно выкрутила душу, и всё вдруг переменилось местами. Небирос с его тьмой стал закономерным, а я – чужой, белой вороной, ненужным пятном на однородном фоне, но скоро могло не стать и этого. Что-то переплавляло меня, сжимало, скручивало – и лепило нечто новое, с теми же мыслями и чувствами – но окрашенными иным светом.

Я не была больше здесь чужой. Чужими были те, кто стоял рядом, зачем они вообще стоят рядом? Дружина? Не смешите меня, те, кто толкнул меня на эту безумную аферу нисколько не заслуживают хоть малейшей признательности. И доверия, да это же просто смешно – зачем им доверять? Разве они доверяют мне?

Я же знаю, что они сейчас думают…

Мысли бились в едином вихре этого мира, переплетались с мыслями остальных, мы все были связаны накрепко узами Небироса. Скрыть что-то было невозможно.

И это было больно и жутко.

Кому были открыты мои мысли?!

Йехар – светлый странник, который убьет меня при первом же подозрении, при первом сомнении, что я могу предать эфемерное дело света! Который уже сейчас сжимает клинок и примеривается – а кого из нас первым? Который предал нас тогда, в своем мире, не предупредил об опасности, которая грозит от его милой невесты, и предал дважды, провернув то же самое в следующий раз по отношению к своему учителю!

Эдмус – как он меня достал своими шуточками! Он будет шутить даже если Йехар прикончит меня прямо сейчас и у него на глазах. Что для него вообще значит слово «доверие» – он принял вызов на смертельный бой с другим спиритом, не думая, что лишает нас возможности вернуться назад. Я буду держаться лицом к нему!

Виола, или Бо, или пантера, каждую секунду нужно ожидать превращения, от нее и вовсе следует держаться подальше – кто будет доверять триаморфу!

Андрий – что я вообще о нем знаю?! Что он на мастера собирается защищаться через десять лет, что по рунам работает? Он же хуже Йехара, потому что все держит в себе, да он уже готов меня убить, даже не за подозрение – за его тень!

Но я не повернусь к нему спиной, потому что я знаю, что он сейчас думает.

Повелитель Тени – моя псевдолюбовь! Значит, я полная дура и мыслить не умею в принципе? Значит, не подхожу под хваленую алхимическую логику? Я не дура, я слепая, раз не смогла увидеть в нем его истинную натуру! Чертов манипулятор, пошла за ним сюда из непонятных соображений, вообще, из каких соображений и за кем?! Он же Повелитель Тени, сам ее призвал…

«Иначе он убил бы их!»

А этот голос уже не отсюда.

Я потрясла головой, чтобы его прогнать, но голос не замолкал, надрываясь у меня в голове истерическими нотками.

«Иначе он убил бы их! Чего надо еще, а? Да что вы претесь за мной все, честное слово… дайте мне хоть подумать! И не пробуйте даже вякнуть, что я это сделал бездумно. Сто раз все обдумал по пути. И если бы был второй шанс – поступил бы так же!»

Это еще что? Ах, да… пламя «Содома и Гоморры» катится навстречу, обжигает лицо, Веслав поднимает руку с криком «Взываю!», развертка приближается к нам, мы встречаемся глазами сквозь темноту…

Крыша, серый фон, кровь на куртке, он смотрит только на меня, длинный тоннель, «А мне можно пойти с тобой?» – его прощальная улыбка, губы шевельнулись, короткое слово из двух слогов…

Смоленское кладбище, флакон с животвором обжигает руку холодом стекла, на губах тепло нашего первого поцелуя, «Запомни меня, Оля… Запомни меня таким».

Йехар загораживает нас собой, вспыхивает яростным пламенем Глэрион; виноватая и лукавая улыбка Эдмуса: «Я ведь так и не научился предавать»; обеспокоенное лицо Виолы надо мной; земля поднимается и становится щитом от тьмы – это Андрий…

Это они все. И в легких больше не тьма, а спертый воздух другого мира. И я – это Ольга Вересьева, а не просто частица Небироса.

И голоса этого страшного мира все еще врываются мне в уши, но заставить меня стать другой не смогут. Не после пяти призывов.

Не после Дружины.

Мы стояли на площадке посреди улицы неизвестного мне города. Тысячелетняя безнадежность была в домах, которые нас окружали, в плитах, на которых мы стояли – потому что на всем этом не было малейшего отпечатка красоты. Высились далёкие шпили. Откуда-то долетали стоны и ругань. Ненависть все еще была разлита в воздухе, и, может, она заставляла солнце светить так тускло, а уходящую вбок от меня улицу выглядеть так гадко.

Рядом что-то вспыхнуло, и огненно-оранжевая полоса добавила в безобразие Небироса яркости красок. Рядом со мной стоял бледный Йехар, но лицо его не было перекошено подозрением, и смотрел он не на меня. На меня вообще не смотрел никто. Все были заняты Веславом.

Он стоял чуть поодаль от других, и вокруг него был не здешний серый невнятный день, а плотная ночь. Тень колыхалась вокруг него, плотными щупальцами выползала наружу, и лицо его было нечеловечески прекрасным и холодным лицом алхимика… или Повелителя. Так, что я засомневалась – а есть там хоть кто-то? Хоть кто-то живой внутри? Кроме формул и расчетов, кроме гигабайтов памяти о боли, злости, наших промашках и предательствах?

Он хотя бы помнит, что я ему сказала ему тогда, в ванной?

И как только я подумала это – он ответил:

– Конечно.

И тень опала и поползла назад, а я узнала его лицо.

Мы снова были самими собой, все – шесть искорок из других миров среди тьмы Небироса. А ведь чтобы вспыхнул огонь – хватит и одной.

Но наше спасение было как раз в то, что мы были не одни.

Андрий поймал взгляд Веслава, кивнул и вышел вперед. Зарябил воздух от заклинаний и потоков отдаваемой им силы стихий. Земля под плитами задвигалась, начала приподниматься, складывая из разных камней, из осколков и самих плит, сплетая причудливый рунический рисунок. Два таланта слились в один, Андрий работал так, что если бы кто видел из преподов – мастера ему дали бы сразу, да еще на магистра бы выдвинули, куски плит послушно дробились и складывали цельный узор в рунический круг. Мы стояли и смотрели, как он работает. Мы маялись бездельем только внешне, потому что знали, подозревали, что случится дальше, мы слышали, как беспокойно ворочается Небирос, ощущая нашу чужеродность, как доходит до него невероятное…

Мы выстояли. Мы выстояли первыми. И мы бежать не собираемся.

Это была стопроцентная мгновенная реакция, они вдруг хлынули из каждого дома, начали выскакивать из переулков, вперемешку – маги и люди, с оружием, с магическими амулетами, просто с оскаленными ртами. Давя друг друга, двинулись к нам, к кругу рун, который создавал Андрий.

Малец – молодчина, надо же. Или это мы на него так плохо влияем – не дрогнул и не отвлекся. Продолжил завершать круг, а что на него вразнобой несутся полчища Небироса – это, мол, наша проблема.

Ну, не совсем наша, если говорить честно, мы были в этом почти бесполезны. Все, кроме Веслава.

Уж чего-чего, а теней здесь хватало.

Она встала с земли и единой волной рванулась навстречу нападавшим – избирательно огибая нас и сметая всех остальных, чуть темнее и плотнее, чем обычная темнота этого мира, которую мы чувствовали до сих пор. Веслав посерел от напряжения, сжал в кулаки руки и выдавил ожидаемое:

– Это ненадолго.

«Это не будет надолго, – так он говорил нам вчера на последней раскладке, - держать их больше пары минут я не смогу. Вы сами знаете, почему. Тьму тьмой… короче, это глупо. Мало того, с каждой секундой Тень будет становиться сильнее, моя воля – слабее, а воля мне еще пригодится для того, что будет потом. Просто на какое-то время мы будем от них изолированы, а прочее – решаю уже не я».

В тонкий теневой экран ударилось что-то тяжелое, расплылось по нему потеками мрака. Веслав шатнулся, я видела, что он повторяет одними губами: «Держать, держать, держать…» Но кроме этих слов в голове звучал и другой голос. Похожий на мой собственный, только холоднее, жутче, чернее.

Голос Небироса.

Скоро щита не станет, и вы окажетесь в их власти. Остальное решать буду я…

И вот тут я позволила себе злорадный, далеко не светлый оскал. Рядом подобным образом оскалились остальные, и даже Веслав изобразил нечто похожее.

– А вот здесь ты не прав, – возразил Йехар вслух, и это никого не удивило. – Остальное решает Арка.

Мы повернулись к ней, не исчезнувшей еще за нашими спинами. Мы увидели, как загорелись символы. Мы знали, что это обозначает.

«Я сотню раз повторял вам, что мы – не Дружина в обычном смысле слова. Всех нас выбрали не за мощь, а так… за скрытые способности. У наших миссий была другая цель, то есть цели. На роль же Великой Дружины – такой, какая должна была явиться из-за правления Повелителя Тени – Арка выбрала кого-то покруче. Тех, с кем мы встретились во время призывов. Если Арка отзовется и поймет, что нам нужна помощь – они появятся в нужный момент. Появятся, когда мы позовем – если, конечно, звать будет тот, кто имеет на это право».

Имени он тогда так и не назвал, но сейчас вдруг всё стало на свои места. Виола улыбнулась Арке, повела рукой, дрожащими губами обрисовала коротенькое слово…

Имя.

Которое она, а может, и не только она, повторяла про себя всё время, могу поспорить.

Которое сегодня писала на запотевшем стекле.

– Тео…

Арка в ответ брызнула золотистым сиянием. Небирос вокруг нас скорчился, и его давление ослабло на секунду, когда из сияния шагнул невысокий человек, самого мирного вида и с самой дружелюбной улыбкой, какую только можно себе вообразить. Тео все-таки где-то откопал новые очки, вот только сидели они вкривь и вкось, и теперь его только из-за одного вида не пропустили бы в Канцелярию даже со всеми пропусками и по предъявлении Знака Индульгенции – не поверили бы. Поводырь Великой Дружины, который выглядит ещё более ушибленным, чем мы?

Улыбаться он не перестал, даже когда понял, где находится – как показалось мне, улыбка в основном касалась Виолы и обозначала следующее: «А ты думала, я не приду?»

Второй из Арки, держа жезл наперевес, шагнула Милия. Коротко кивнула нам, не удивляясь ничему вокруг, не прислушиваясь к Небиросу. Задержала взгляд на Веславе, дернула головой – и глаза переместились на Йехара. Тут светлая странница позволила себе даже кривую улыбку.

За ней, чуть не толкнув ее в спину, спешила девушка с невероятно, нечеловечески зелеными глазами, с полупрозрачным лицом русалки – Хайя, дочь спирита, выросла и была непохожа на девочку из моего сна, но улыбалась нам такой широкой и такой детской улыбкой, что мы вспомнили ее тут же.

Тано, бог смерти, поприветствовал нас печальным кивком. Нет, он тоже был рад, но печаль была неотъемлема от образа «готичного юноши» – почти так же, как Тано от собственного клинка.

А вот за Тано появилось что-то длинноногое, огненно-рыжее и с исключительно соблазнительными формами. Так что мы даже призадумались – где ошиблись. А потом модельного вида дива вытаращила глаза, растянула рот до ушей и квакнула – и мы спохватились, что кваканье-то знакомое.

Ыгх, совершенный морф, просто натянула праздничную шкурку.

Сшибется с черным миром рать

Ей счет неполный – дважды пять!

Все верно Данила напрорицал. Две Дружины. Две пятерки. И один Повелитель Тени.

В общем, сегодня наша футбольная сборная играет против сборной Небироса на ее поле. И, по крайней мере, отличается нормальным количественным составом.

Первым заговорил Веслав, непонятно как, наверное, собрав остатки сил.

– Откройте ваши сознания. Виола, кольцуй!

«Мы с вами окажемся в веселеньком мирке, – пояснял он на собрании, – и действовать будем с такой скоростью, что времени не то, что на приветствия не будет – а на слова. Виола, тебе придется закольцевать наши мысли в единое поле. Господа, в особенности спириты – эфир прошу лишними мыслями не засорять. Что, светлый? Согласен с твоей физиономией – такой шаг потребует от них доверия… но надеяться на лучшее – это уж ваш профиль, поэтому здесь я промолчу».

Мир вокруг стал словно четче, а в голове наступила вдруг тишина. Не было больше голосов. Небироса. Было единое только для нас поле общения, и были команды Веслава, я начала их слышать, как только Виоле удалось связать нас всех вместе.

– Милия мне нужен экран от этих тварей, любой, какой хочешь, Тано, ты тоже!

То, что Милия не только не сказала, а и не подумала ничего вроде «А по какому праву ты…» и так далее – говорило, что она как минимум многому научилась. Даже не глянув в сторону Веслава, она подхватила защиту. Тано встал рядом – и сияние его меча отпугнуло легионы Небироса. На пару секунд, но отпугнуло.

– Тео… – Веслав на секунду замялся даже в мыслях. – Э-э… постой-ка в сторонке.

Поводырь Великих удивленно приподнял брови и остался чуть в стороне от остальных действий. Впрочем, приказ Веслава пропал впустую.

Между нашими защитниками начинали вспыхивать знакомые нам золотые искры. Теодор, как всегда, был полон сострадания ко всему окружающему, а уж в Небиросе точно было, чему сострадать.

Хотя я на месте Тео нас пожалела бы…

– Хайя, нужна локальная остановка времени. Здесь и сейчас.

Девушка кивнула и встала напротив Милии и Тано, раскинув руки. Колдуны Небироса, искаженные лица жителей, даже хмурое небо – все дрогнуло на секунду, и время остановилось. Мы не могли теперь сделать ни шагу в будущее, а Небирос не мог применить что-нибудь глобальное – например, сбросить нам на головы ядерную бомбу.

Правда, пару тысяч человек на улицах остановка времени тоже накрыла, локальнее Хайя сработать не смогла, она же только ученица, в конце-то концов… Так что в щиты, которые Веслав убрал, а новодружинники подхватили, все же ломилось изрядное число народа. Но это уже – дело остальных троих, нет, четверых. Золотая полоса вплелась в защиту как-то сама собой. Хуже всего в своей жизни Тео умел стоять в сторонке, когда кому-то нужна помощь.

Смерть, жизнь, свет и время. Они образовали стенки нашего котла, емкость, в которой будет готовиться наш эликсир. Самые непробиваемые стенки за всю историю, право слово.

– Ыгх, готовься. Остальные – держитесь подальше. Оля… ну, ты знаешь.

Он шагнул в рунический круг, миновав обессиленного своим выбросом Андрия, поднял глаза к мутному небу Небироса и четко начал:

– Abdico…

Быстро, безжалостно, не запнувшись ни на одном слове, он прочитал клятву отречения от своей сущности.

Он прочитал ее не просто как-то, а уже будучи Повелителем Теней! В Небиросе! В третий раз!!

И в мозгу у меня отдался такой крик, когда отречение сработало!

Внешне Веслав молчал – молча оседал на землю без кровинки в лице, Йехар и я разом подоспели к нему, чтобы поддержать и не дать свалиться на выстроенные рунами плиты. Но закольцовка Виолы еще работала, она боялась ее разрывать – в другой раз может и не получиться – и поэтому крик алхимика всё еще не смолкал у меня в голове, перемежаясь, кстати, цветастыми проклятиями в адрес Небироса. Веслав во всем и всегда оставался собой.

«Главное – чтобы получилось, потому что энергетически такое под силу лишь Повелителю, а вот с цветом энергии у меня нелады. Отречение –надеюсь, что смогу. По личным причинам, Эдмус, будешь ржать – оторву башку! Я не кровожадный, я холерик… Труднее будет направить энергию в нужное русло – надеюсь, что наши «стенки» будут ей надежным препятствием…»

Вцепившись одной рукой в плечо Йехара, Весл поднял голову, встряхнулся – и крик у меня внутри смолк.

– П-получилось? – прохрипел алхимик.

– Сам смотри, – ответил Йехар.

Сгусток тени дико метался по руническому кругу – освобожденная энергия Повелителя не могла найти себе нового вместилища. Она страстно рвалась наружу, туда, где для нее все было родным, туда, откуда она и вышла когда-то, но хода не было. Четыре линии защиты плотно прикрывали мирок Дружины и от проникновения извне, и от выхода изнутри. Тень заметалась совсем панически, дернулась к Виоле, шарахнулась от Эдмуса – и наконец впиталась всей своей невероятной мощью в наиболее открытую для нее – в Ыгх. И полиморфиня немедленно уподобилась Веславу синеватой бледностью и напряженностью на лице.

Смех, да и только. Если глянуть со стороны – такое ощущение, что призывники Дружины по очереди схватывают желудочные колики. А мы вроде как миры спасаем.

– Ты должна ее переплавить и передать, – голос Веслава вроде как и ослабел, но категоричности не потерял. Или это потому, что он не звучит вслух?

«Если она будет в составе ВеликойДружины – а она должна быть, потому что Арка логична, как хороший алхимик – именно ей придется заняться первой реакцией, базовой. Перегонка, переплавка темной энергии стихий в нейтральную. Сам понимаю, какое количество. Сам понимаю, чем это может кончиться. Иначе не выйдет».

Виола, которая стояла неподалеку от Ыгх, выглядела чуть ли не страшнее нее, но наши мысли по-прежнему были слиты в четкое и гармоничное целое, и поэтому я знала, что хоть и с трудом, но процесс пошел, медленно, потом быстрее, быстрее… нечеловеческая энергия Повелителя становилась простой нейтральной, которой могут оперировать все.

Но что-то мешало. Тень начинала сочиться сквозь глаза Ыгх, стекать с кончиков ее пальцев, Тень безумствовала вокруг нее, вскипала под кожей, прорастала чёрными жилами по лицу – тьма, которой была напитана власть Повелителя, не желала отделяться.

– Они рвутся к вам! – послышался откуда-то далекий голос Милии.

Веслав и Йехар взглянули друг на друга, что-то поняли и разом кинулись к Ыгх. Схватили ее за руки – алхимик за одну, странник за другую.

И Тень потекла к тому, кто был ее вместилищем с детства, предоставляя ему жить и бороться с этим дальше. Алхимик опустился на одно колено для пущей устойчивости. В моем мозгу прозвучало нечто совсем нецензурное: Веслав воспринял тьму, которая в него влилась, совсем недружелюбно.

Только тьму, но не власть. Как раз в этот момент Ыгх единым толчком, в секунду перелила все полученные ею силы в Йехара. И свалилась, в точности как Андрий и даже на Андрия.

Первая базовая реакция была завершена.

Алхимик поднялся. Каким-то образом он умудрялся контролировать себя. Оперся на меня и кивнул Йехару.

– Иди. Твоя очередь.

Йехар, то есть, прошу прощения, Повелитель, только вот непонятно чего, двинулся к Арке. Приближался очередной этап рецепта – открытие тайников.

«Йехар, это сделаешь ты. Как тот, кто много раз проходил в другие миры. Арка будет на месте, а сил у тебя будет предостаточно, так что ты уж не подкачай. Милия исключается, даже если будет там. Арка не призывала ее пять раз. Может и не отозваться».

Рыцарь остановился напротив Арки, все, кто стоял на ногах, наблюдали за ним. Рука Веслава тряслась моем плече, когда Йехар прошептал:

– Ты уже помогла нам, теперь мы просим помочь еще раз. И даем для этого силы.

Он протянул руку – и полученная им освобожденная энергия хлынула в Арку. Влилась в знаки стихий на каменной дуге. Впиталась в старые каменные подпорки, в искрошенные временем кирпичи.

Мы перестали дышать. Совсем рядом, за нашими спинами, пылал жезл Милии, тускло сиял меч Тано, переливалась радужная полоса – кольцо защиты, которое создал Джипс, радовало разнообразием стихий. Арка же оставалась все такой же, какой являлась к нам все разы – старой, грубой и неприглядной. И никаких изменений – не считать же изменением изумленное лицо Йехара.

– Сколько мне еще время держать? – услышали мы Хайю, и в тот же миг Арка открылась.

Но она открылась совсем в новом месте – прямо над краем квадрата, который образовали наши защитники, повисла в воздухе, и что самое интересное – одновременно осталась там же, откуда вышли мы.

Потом, словно при неудержимом клонировании или копировании начали открываться другие Арки.

«Над последними строчками пророчества мне голову пришлось ломать дольше всего. Нет, сами строчки я разгадал давно уже:

Понятен Пятерых приказ –

Врата откроются не раз

Но как – не раз? Делаю вывод, что здесь речь шла о многих Арках, которые нам придется открыть одновременно. Для нашей цели – иначе и нельзя. Один мир, боюсь, не годится, брать придется максимум…»

Абсолютный максимум. Арки теперь были повсюду: со всех сторон висели в воздухе в несколько рядов, совершенно неотличимые внешне, все – открытые, так что из некоторых светила майская синева, а из каких-то дуло холодом…

Тайники мы открыли. Время запуска основной реакции, так что теперь… теперь… почему он так на меня смотрит?!

– Теперь мы с тобой, Ольга. Встань напротив меня в центре круга.

Я занервничала, учитывая, что ничего об этой моей роли мы на последнем совещании не говорили. Что такое мне-то придется делать?

– Ничего, – он говорил это вслух, не боясь, что могут услышать, время стеснения и страха осталось в нашем мире. – Просто возьми меня за руку. Посмотри мне в глаза. Думай о нас… О ней. О том, когда ты впервые узнала ее. О том, что она для тебя.

Он говорил быстро и сбивчиво, не давая пояснений, но в меня вдруг постепенно начало вливаться понимание… и спокойствие. И когда наши пальцы соединились и мы оказались в круге, глядя друг другу в глаза, со сцепленными руками, я дала ответ. Почти не думая.

Мне не нужно было думать.

– Она для меня – ты.

С лица Веслава сбежала напряженность. Я впервые видела его таким спокойным и таким открытым: в круге стоял не алхимик, не Повелитель Тени, но человек, и глаза этого человека светились изнутри. Я знала этот свет. Я слышала его слова до того, как он произносил их.

– Я думал, что никогда не узнаю ее. Но мы встретились, и теперь я знаю, ты – это она. Моя последняя искорка. То, что нельзя отнять, вычерпать и убить.

Наши пальцы сжались сильнее. Мы не смотрели по сторонам, только глаза в глаза, мы не могли разорвать этот контакт, но свет, мягкий и золотой, похожий на тот, что возникал вокруг Тео, уже появился, медленно расширился, и в голове начали звучать знакомые голоса. Чуть удивленные. Горькие. Уверенные.

Но все рекруты Дружины говорили об одном и том же.

– Мне кажется, я знаю, о чем вы. Но я почти забыла, что она такое, – Милия.

– Я хотел бы забыть, но знаю, что не смогу, – Йехар.

– Я искал ее столько тысячелетий… – Тано.

– Однажды я ее встречу, это точно, – Хайя.

– Иногда я мечтал, как она приходит, – Андрий.

– А я хотела бы разобраться, что она такое, – Ыгх.

– Мне кажется, я знаю это. Мне кажется, я ее знаю, – Виола.

– Не уверен, но, наверное, я жил ради нее, – Тео.

Голоса прозвучали все в один миг – несливаемым хором, неупорядоченной гармонией. Настало молчание – и оно сомкнулось вокруг одного-единственного дружинника, и именно к этому дружиннику стянулись тонкие полосы света, протянувшиеся от каждого из нас.

«Это так просто, что может показаться смешным. Высшие Силы и не думали ничего усложнять. Мой основной противовес был всё это время рядом со мной. Я должен был понять во время того призыва, я и понял, просто меня сбило с толку третье появление Арки. Не свет, не жизнь – а то, что заключает в себе все это. Она – это…»

Молчание разбилось, когда спирит поднял руку и коснулся одной из дорожек, которые окутывали его. Улыбнулся.

– …как жить и дышать.

Его стихия.

Он позвал – а может быть, и не он, а то, что было в нем в эту секунду – и она откликнулась отовсюду. Начали вспыхивать бесчисленные Арки – сверху, слева, справа, снизу – и всюду была она, бесконечная, бесчисленная, разная…

В стишке, написанном пятнадцатилетним мальчиком. В букете, радостно взлетевшем вверх на чьей-то свадьбе. В платке, который муж старательно прятал, а потом все же подарил жене на какой-то праздник не нашего мира. В оплеухе, которой жена от полноты чувств ласково наградила мужа. В плошке, которую старушка поставила перед любимой кошкой. В плаче матери над больным ребенком. В чьем-то крике «За нами наша земля!»

К детям.

К небу.

Просто так.

Обжигающая.

Ласковая.

Горькая.

Всюду.

Всюду.

Всюду.

И теперь – в этом мире тоже.

Ярчайшая радужная вспышка расцветила границы нашего «котла». Тано что-то выкрикнул, обращаясь к остальным, но его голоса было почти не слышно. Что-то о мече, о том, что время на исходе, что кто-то падет… слова не доходили до сознания, растворяясь в свете, который был вокруг нас, внутри нас, с нами, все были единым целым в этот миг, все знали, что сейчас случится…

В ладонях Эдмуса котеночком свернулась страшная сила. Свет ярче солнца, мощь, сильнее смерти, то, что иногда предпочитают собственной жизни – пришло, прошло через каждый наш нерв энергетическим разрядом, каждую клеточку наполнило своей сущностью – и преспокойно устроилось на руках у спирита. Не ожидая приказа: этим нельзя было повелевать, просто устремившись к тому, кто был с ней одного порядка, кто, несмотря на все свои дурацкие шуточки, еще не разучился ей жить и дышать. Она пробыла в его ладонях меньше мига, просто признавая их братство, а потом оторвалась от них и ушла вовне.

В одну секунду, со скоростью, которая была неизмеримо больше световой, со скоростью мысли, она прошла сквозь Черный Мир так же, как прошла через нас, подарив ему то, что исчезло в нем раньше, исчезло почти, но не до конца, потому что что-то задушенное, задавленное, поднялось откуда-то в Небиросе – и несмело двинулось навстречу. Мы услышали это потому, что были все еще едины между собой и с ней.

Ее не убавилось в других мирах. Ее ведь нельзя отнять и вычерпать.

Она не укоренилась в их сердцах. Ее ведь еще нужно заслужить, прочувствовать, да и у каждого в этом своя дорожка. Мы и не стремились ни к чему подобному.

Просто они вдруг узнали, что она есть.

Сердце Небироса дрогнуло и замолкло. Как Сердце Крона, которое когда-то давно я пронзила случайно тоненькой золотой стрелочкой ее бога…

Единая воля Черного Мира ушла под напором вспышки, рассыпалась в несколько секунд на миллионы отдельных воль; миллионы людей, существ, не знаю, кем они были, вспомнили забытое: есть не только тьма, ненависть и то, что им сопутствует. Оказывается, есть другое.

Мы видели их, мы их слышали: солдат, которые остановились и опустили оружие и с недоумением вгляделись в противника – там что, такие же, как мы? Родителей, которые занесли руку для удара да так и замерли. Каждого, кто оглянулся по сторонам и заметил других. Каждого, кто вгляделся в себя и открыл, что есть другая сторона.

Впервые за тысячелетия в Черном Мире Небиросе качнулись чаши весов. И как только они качнулись, он перестал быть Черным.

И после секундного затишья кто-то опустил руку для удара, а кто-то не смог. И кто-то нажал на курок, а кто-то бросил оружие на землю. Они начали выбирать. Они будут выбирать и дальше, и кто знает, к чему их этот выбор приведет через пару тысячелетий, может, к исходному варианту. Но тут уж дело не наше. Для нас самих то, что мы тут натворили, тайна больше, чем наполовину.

Я плакала. Щит, который держали над нами Великие Дружинники, пропал, стенки «котла» истончились и исчезли, и теперь на нас с приоткрытыми ртами пялилось огромное количество народа бывшего Небироса, но я не стеснялась. Я хотела, чтобы тот, кто стоит напротив, видел эти слезы и правильно понял. Только что, когда нас всех соединило, я прочла в его сердце все, что он никогда мне не скажет – и это был мой ответ. А у него все еще светились глаза – не магическим светом, более чистым и честным. Видно, он тоже что-то такое прочитал, ну, как же, катализатор…

Остальных я пока еще не замечала, но они были здесь же, стояли, оглядывались по сторонам. И арки, бесконечные, бессчетные – все начали таять, уходить куда-то, сливаться с воздухом этого нового теперь мира.

Все, кроме одной. Эта одна вдруг расширилась, как бы впитав в себя мощь остальных – и приблизилась вплотную. Символы на ней пылали ярко как никогда.

Никто из нас не сделал ни единого шага. За нас всех его сделала она.

Глава 20. Послевкусие

Кажется, была какая-то вспышка. Не солнце, а что-то другое. Сверкнуло что-то пугающим и как бы металлическим блеском. Но Веслав все не размыкал пальцев, и я не просто не испугалась, а не обратила внимания…

Под ногами – странная, неровная поверхность. Над головой какое-то непривычное и привычное одновременно низкое небо. И еще что-то огромное слева уходит вверх, и какое-то здание неподалеку…

– Exedi monumentum[1]… - выдохнул Веслав.

Это была Дворцовая площадь.

Пустая, как бы ни было странно вообразить себе такое. Будто что-то разогнало неизменных туристов. Был ранний час, и солнце только-только встало, и теперь играло вовсю на позолоченной вершине Александрийского столпа. А площадь была совершенно пустынной, так что никто не мог видеть нас – в неуместных одеждах и с неуместными выражениями лиц.

Веслав наконец разжал пальцы и отпустил меня. Света больше не было на его лице, он впитался и ушел куда-то вглубь. Алхимик печально улыбнулся, когда я подняла к глазам свою ладонь и недоверчиво ей повертела. Ладонь была на положенном месте, но что же у меня такое странное чувство, будто руки у меня до сих пор сцеплены?

А потом мы вспомнили отчаянный голос Тано и обернулись вместе с остальными. Мы смотрели на Великую Дружину, которая сыграла роль наших защитников, и с ужасом осознавали, что то сверкание, которое мы видели… так вот, почему Тано держит руку на поясе…

Великие перемены равновесия в одном из миров никогда не проходят без жертвы. Чтобы склонить весы, кто-то должен отдать жизнь.

Время растянулось, как если бы Хайя непроизвольно замедлила его бег. Пять лиц плыли у нас перед глазами: сам Тано – горько-виноватое, Ыгх, Джипс, Милия…

У них перед глазами. У них. Я же с самого начала смотрела только на одного человека. Я с самого начала знала, что так оно и будет.

А может, я просто заметила, что глаза Тео Джипса за стеклами очков уже не видят, а мягкая и немного удивленная улыбка уже начала застывать на губах?

Упасть он так и не успел. Виола рванулась вперед молнией и подхватила своего ученика за плечи у самой земли. Но тут же опустила его на камни Дворцовой, как будто в руках у нее не стало силы, и сама нагнулась над ним с крайне удивленным выражением лица. Поправила съехавшие очки. Удивленно потрогала приоткрытые губы, с которых за миг до этого сорвался последний вздох. Оглянулась на нас. Потом на Тано. Потом опять…

А потом она поняла. И – нет, не заплакала, потому что давно забыла, как это делается. И не онемела, как я тогда, на крыше – она закричала, срывая горло, до хрипоты – в пустоту неба, в пространство площади, и три голоса слышались в ее крике, словно кричали все ее сущности.

Когда воздух в легких закончился, она вцепилась в его джемпер, нагнулась ближе – и через секунду я поняла, что в Небиросе-то – это были только цветочки. Самое страшное, что я когда-либо видела в своей жизни – вот же оно, далеко ходить не надо.

Она даже и не кричала больше – нет, она думала, но мы слышали ее непроизвольно, у себя в мыслях, и заблокироваться от такого не смог бы даже Веслав, если бы он не потерял силу четверть часа назад.

– Тео, проснись. Тео, прекрати! Это не смешно. Ты же читал Книгу Миров, ты помнишь? А потом над нашим пустым миром появилась радуга. Ты вышел против Шестого Сиама, когда должен был умирать – ты поднялся, ты всегда поднимался, вставай, вставай же, я же не буду тебя просить дважды, это ведь не могло сбыться! Ну, ты же сам говорил! Ты помнишь – какая опасность может грозить архивариусу?! Это обморок, один из твоих обмороков, я знаю. А Шукка, она ведь осталась там, а твой пустой мир, а я?! Тео, ты куда? Вернись, вставай, иначе я тоже не поднимусь, идем со мной, или я никуда не пойду или пойду за тобой, Поводырь Дружины, мой ученик, Тео, мой верный, проснись, вставай же! Вставай!

Слушать это было так жутко, что я непроизвольно опять схватилась за Веслава. Мой алхимик с непередаваемым выражением лица смотрел на Тано.

На Тано смотрели все, потому что на Виолу смотреть было невыносимо.

Бог смерти с усилием поднял лицо. Слезы катились по его щекам, а на лице была такая скорбь, что он едва ли не впервые стал выглядеть под стать своей профессии.

– Я не хотел этого, – прошептал он через силу. – Я бы и не сделал, но мой клинок… мой проклятый клинок…

Йехар опирался на Глэрион и тоже старался не смотреть в сторону Виолы. Его меч потускнел, и светлый странник казался уставшим до смерти скитальцем по чужим дорогам.

– Как это случилось?

– Мы ослабевали, – ответила Милия. Она украдкой вытирала глаза. – Несколько секунд – и рати Небироса прорвались бы к вам, а момент был из самых важных. Тано передал, что сейчас кто-то из нас падет, потому что его меч рвется из ножен… И тогда он… он просто…

– Он держал защиту в одиночку, – договорила Хайя тихо. – Почти минуту. А мы ему не могли помочь, потому что сами были истощены.

Я вспомнила радужную переливчатую вспышку и поняла, что именно тогда библиотекарь отдал свои последние силы на защиту нашего «котла».

– Он так дорожил всеми вами, – пробормотал Тано. – Он отдал ради вас последнее дыхание, свою жизнь, и…

И не задумался. Но чего и было ждать от Джипса, что мы его – не знали, что ли? Арка сделала идеальный выбор: Поводырем Дружины стал человек, который не мог не вмешаться и который просто обязан был пожертвовать собой. Я переломила себя, посмотрела на лицо Поводыря, на мягкую, почти счастливую улыбку и чуть было не пропустила вопрос Андрия:

– Это можно исправить?

И спрошено было серьезно. Стопроцентно серьезно, потому что Андрий всей душой поверил после Небироса, что нет вещей, которые нельзя было бы исправить.

И теперь пацану придется очень долго пояснять, что такие вещи в мире существуют в изобилии.

– Если бы у Ольги остался животвор… – начал Веслав, потом осекся и махнул рукой, покосившись на Виолу. Я почему-то почувствовала себя виноватой, но тут разом раздался шепот Йехара и Милии, а к ним немного погодя добавился и голос самого алхимика.

– Принцип Адмета…

– Да, принцип Адмета.

– Душа за душу…

И на меня с ужасающей полнотой обрушилось понимание того, что было сказано. Несмотря на то, что я искренне хотела после нашей первой миссии забыть и никогда не вспоминать ничего из греческой мифологии.

Вместо царя Адмета в Аид согласилась пойти его жена.

Тано колебался. Его меч угрожающе качался в ножнах, но потом бог смерти тяжело вздохнул, преодолел себя и медленно заговорил:

– Один должен был пасть в этом бою. Это рок. Он неизменен. Но если кто-то из вас готов сойти в подземный мир добровольно…

Он еще не договорил последнего слога, а все, кто был в состоянии, сделали шаг вперед. Но еще до этого, раньше этого…

– Да! – счастливым голосом откликнулась Виола, которая вообще непонятно как это всё услышала. – Да, готова! Верни его, я готова!

Тано глянул на нее встревоженно, неохотно подвинул руку к ножнам, но его остановил голос Йехара.

– Нет.

Наш рыцарь подошел к триаморфине, тронул ее за плечо и заговорил хорошо известным нам успокаивающим тоном:

– Он твой ученик и не может без наставницы. И еще он источник вашего мира… Ты… будь с ним, а я продолжу этот путь. Здесь должны оставаться те, у кого есть, для чего жить… – он бросил на нас короткий, но грозный взгляд: – Ольга, Веслав, ни слова! Эдмус, ты тоже. Всё слишком ясно с вами… и со мной всё тоже ясно.

Я, Веслав и Эдмус – мы вместе со всеми подались вперед после слова «добровольно» – переглянулись, но шага назад не сделал никто. Зато Милия совершила еще один шаг вперед.

– Не нужно лжи, светлый странник, – отрывисто сказала она. – Тебе незачем жить? Сколько света ты еще можешь принести в мир, сколько дорог сделать прямыми! Мне незачем жить – мне, после сегодняшнего дня, когда я увидела, как далеко ушла от настоящего света. Отойди в сторону, Поводырь!

Понятное дело, Йехар не шелохнулся. Милия нахмурилась. Тано, увидев такое количество желающих умереть, растерялся, молчал и тоже не двигался.

Но прежде чем два светлых странника начали непосредственно выяснять с применением оружия, кому не надо жить больше, на Дворцовой раздался веселый, полный уверенности и задора голос:

– Пойду я.

Вот теперь остолбенели все. А Хайя, дочь спирита, спокойно оттерла в сторону сперва Милию, потом Йехара и подошла к Тано. Она улыбалась почти как Джипс, только по-девичьи лукаво.

– Он меня спас, и я ему благодарна, – она говорила негромко, но все как-то сразу поняли, что переубедить ее труднее, чем меч Тано. – Я пойду в подземный мир и там искуплю кровь людей, которая на мне, и они не будут больше приходить ночами.

– Хайя… – осипшим голосом начала Милия.

– И я не боюсь и никогда не боялась, – добавила Хайя, улыбаясь. Теперь она стояла прямо перед Тано, и ее зеленые глаза сияли двумя изумрудами на свету. – Я пойду с тобой. Бей!

Танатос сперва поперхнулся воздухом от изумления, а потом залился румянцем, на несколько секунд потеряв весь свой готический вид. Какое-то время он пораженно смотрел на Хайю. Потом прошептал:

– За сотни лет мне не приходилось видеть такой самоотверженности и такой красоты. Будь моей суженной, раздели со мною вечность – я дам тебе бессмертие в моем мире!

Хайя, улыбаясь, пожала плечами пренебрежительно.

– Вечность – это бремя, – заметила она со всей ответственностью стихийника времени. – Зачем она мне?

– Тогда помоги мне нести мое бремя, – совсем тихо проговорил Тано. Улыбка Хайи стала еще шире и гораздо более открытой.

– А вот это просьба верная. Я иду, – и она вложила свою руку в ладонь бога смерти.

И в ту же секунду Арка за их спинами открылась. В полузабытый нами мир нашего первого призыва, в мир легенд и мифов, в цветущее лето. Они шагнули к Арке вместе, и только тут Милия опомнилась и дернулась вперед:

– Хайя!

Но ее остановил Эдмус. Не физически – такое для спирита было бы трудновато. Словами.

– Не надо, – сказал он просто. – Раз она не испугалась его жребия – ей это было суждено.

Арка сомкнулась за спинами бога смерти и его спутницы.

– Время в этом мире теперь всегда будет течь правильно, – со вздохом прошептала Милия, которая не попыталась даже прикончить Эдмуса за его слова.

Тео Джипс вдруг глубоко вздохнул и закрыл глаза. Потом опять открыл и первое, что он увидел – было перекошенное лицо Виолы.

– В чем дело? – обеспокоился Тео, безо всякой помощи садясь на мостовой. – Я ведь думал, что я… Нет, неужели вы все тоже?! Виола, что-то не совсем так?

– Идиот! – рявкнула Виола и заткнула своего ученика сперва яростной пощечиной, потом не менее яростным поцелуем. Потом для надежности залепила еще одну пощечину.

Вид у только что воскресшего архивариуса был несколько контуженный, но не сказать, чтобы недовольный.

Милия тем временем глядела на Арку не отрываясь, как будто собиралась взглядом примагнитить Хайю обратно.

– Она ушла, ушла, – повторяла странница недоверчиво. – Она ушла туда, хотя должна была я. Я, которая прожила столько веков, которая навек утратила веру во всех и вся и в смысл жизни…

– Говоря по правде, туда должен был идти я, – заметил Йехар хмуро. – Как тот, кто не может жить из-за сердечных ран и не видит своего пути дальше, как тот, у кого никого и ничего нет.

– Может статься, у меня есть хоть что-то? Неужто ты думаешь, что…

Далее спор продолжился примерно с такими же аргументами и закончился одинаковым восклицанием:

– Смерть должна была стать моей дорогой!

А потом Арка открылась опять, и к восклицанию добавилось новое, тоже в два голоса:

– Арка зовет меня туда…

И странники посмотрели друг на друга в упор с самым пораженным видом.

Милия исчезла первой, отсалютовав напоследок всем жезлом. Йехар все же решился и шагнул тоже, улыбнувшись нам всем кривоватой, но теплой улыбкой. Очевидно было, что у странника перехватило горло и что он попросту не знает, что говорить.

Только Глэрион сверкнул издали, из глубины Арки прощальным приветом.

Эдмус захихикал. Это было самое что ни на есть эдмусовское хихиканье, и очевидно было, что смеется он как раз над теми, которые ушли только что в Арку.

– А я думала, это трагично, - заметила я.

– Очень, - согласился шут, тут же делая серьезное лицо. – Эти двое – куда уж трагичнее! Да они веками будут бродить по мирам и жаловаться, что у них нет дороги и нет никого и ничего, пока не заметят, что у них есть и то и это, только надо бы хорошенько головой покрутить.

– Не понимаю, – нахмурился Веслав.

– Поймешь, если подумаешь, почему Арка позвала не ее или его, а конкретно их.

Я подумала, прикинула варианты, потом покосилась на Веслава и пробормотала:

– Сумасшедший дом какой-то… не прощание, а… а…

– Брачное агентство, – помог мне суженый.

– Извиняйте, – развел руками Эдмус. – Все определяет катализатор! А чего вы хотели после Небироса?! И сами, кстати, это начали, и потом, разве вы думали, что Арка избирает одиноких по принципу спиритов? Чем меньше чувствуешь, тем лучше дерешься? Интересно, доколе вы будете всё упрощать?

Веслав бросил на Арку в меру хмурый взгляд.

– Старая сваха, – пробормотал он с не подходящей к словам теплотой в голосе.

– Прошу прощения?! – с ужасом в голосе вмешался Андрий.

А парень действительно растет не по дням, а по часам. Еще пару месяцев назад он несколько часов улавливал бы и подтекст в словах Эдмуса, и его же ехидные взгляды… Теперь – как только услышал, тут же сделал выводы и мысленно прикинул, что все вокруг как будто уже разбились по парам, кроме него, да еще…

– Вы хотите сказать, что это… вот это… вот она…

Ыгх глядела на него критически.

Или нет, не глядела. Изучала. Сканировала от рыжих вихров на макушке до кончиков лакированных туфель.

– Цвет волос мне нравится, – наконец сказала она, убийственно медленно произнося слова, по мере того как Андрий краснел и краснел и никак не мог остановиться. – Ну, разговаривать не умеет… ну, что ж… я могу и за двоих… и вообще, я подумывала о том, чтобы остепениться… Осесть на одном месте в каком-нибудь респектабельном мире и начать метать икру с пулеметной скоростью…

Андрий начал теперь бледнеть. Он пытался что-то сказать, но не мог, а лицо у него было такое, будто он встретил самый страшный свой кошмар.

Вполне возможно, так оно и было.

Ыгх еще немного порассуждала о их будущей счастливой жизни, подождала, пока ее «судьба» начнет совершать руками жесты (что-то вроде «сгинь, нечиста сила!») и только тогда удовлетворенно кивнула.

– Ладно, живи пока.

И направилась к Арке, красиво качая бёдрами. По пути со значением подмигнув нам и облизнувшись в сторону Эдмуса.

– Спирит! Если бы ты был не женат…

– Трогательно, – ухмыльнулся Эдмус и на секунду показал клыки, так что Ыгх пробормотала, что лучше своего суженного на болоте поищет.

– И учти, что я засквачу к тебе на чай в квакой-нибудь вторник! – крикнула она Андрию, уже шагая в Арку.

Парень, который только-только начал выражать на лице робкое облегчение, побледнел снова. Ну вот, теперь он еще начнет бояться вторников…

Стоило исчезнуть Ыгх, как на Дворцовой воцарилась тишина. Удивительная утренняя тишина, которую почему-то не нарушали даже гудки машин, которым полагалось бы уже начинать стоять в пробках. Она не нарушалась даже шумом шагов…

Но в нее долетали слова, делая ее еще более удивительной. Это была тишина. Но в ней были два голоса, которые говорили все это время и которые слышали мы все, но едва ли мог бы слышать посторонний – если бы постороннему бы пришло в голову очутиться в эту минуту на площади.

– Знаешь, у меня тут поднакопилось на месяц разговоров, поэтому говори ты. Ты же хочешь что-то сказать?

– Я? Нет. Только что ты совсем не изменилась и что я… как это? Рад тебя видеть.

– Спасибо на добром слове, хотелось бы ответить тем же. Но ты постарел. У тебя седина была или сейчас появилась?

– Я и раньше был старше тебя. А теперь…

– Тео?!

– Тебя не было два года. Больше, чем два года. Семьсот девяносто два дня, если точнее, но это ничего, это совсем ничего, я же умею ждать в силу своей профессии. Просто было немного трудно, потому что я не знал, когда ты вернешься. Я всё думал, что она откроется, как тогда, когда ты уходила, а потом она позвала меня. Ты позвала меня.

– Тео…

Эдмус громко кашлянул, и эти двое сообразили, наконец, оглянуться.

– Не хочу прерывать момент, – с пакостной улыбкой сообщил спирит. – Но Арка куда-то там уже открылась, а вы всё думаете, кстати, вслух.

Виола непроизвольно выругалась у меня в мыслях, но тут же извинилась.

– Забыла снять мысленную закольцовку, – пояснила она.

Их с Джипсом голоса тут же пропали.

– И это не мой мир, – добавила триаморфиня, сердито глянув на Арку, в которой ни к селу ни к городу появилась зеленеющая поляна. – Уж я-то знаю Заповедный Сад, он так никогда не выглядел.

Поводырь Великой Дружины смущенно покашлял за спиной своей защитницы.

– Боюсь, Заповедного Сада нет больше, – уточнил он. – Или, если говорить точнее, он не называется так больше. Просто в нем больше нет ничего заповедного.

Виола непонимающе вперила взор сперва в Арку, потом в своего незадачливого ученика.

– Ну, я не знал, вернешься ты или нет, – Тео вдруг крайне заинтересовался брусчаткой на Дворцовой площади. – Действовать самостоятельно было довольно сложно… и все эти конфликты… и та война из-за спутников…

– Конфликты? Война?! И ты врал, что тебе нечего говорить?!

– Нет, я говорил правду, просто тебе всё нужно увидеть самой. Видишь, у нас весна… первая за многие годы. Я вот подумал, наверное, ты запомнила наш мир немного другим и тебе придется привыкать…

Виола смотрела на него, приоткрыв рот. Но, к счастью, для нее сегодня было достаточно проявлений нетипичных эмоций, так что слова нашлись быстро:

– Еще бы. Я на два года бросила свой мир… на библиотекаря!

Тео мгновенно принялся отыскивать что-то в утреннем небе и сделался с виду еще более безобидным, чем обычно. Если, конечно, такое можно было себе вообразить.

Виола же бросила на Арку опасливый взгляд, подошла ближе и остановилась перед нами. Тео подошел следом.

Я с предыдущей миссии уже успела соскучиться по его улыбке.

С Веславом они пожали руки – это было приветствие, а не прощание, поскольку поздороваться мы в Небиросе так и не успели.

– Вижу, ты стал сильным магом, – заметил алхимик.

– Вижу, ты перестал им быть, – не потерялся источник другого мира.

– И претензий никому высказывать не намерен. Слуга покорный! Пусть мирами рулят такие занудные альтруисты, как ты – и на здоровье, а я наелся властью до конца дней своих.

– О, – сказал Джипс, в некотором замешательстве от такого комплимента. – Откровенно.

Виола тем временем осматривала нас всех по очереди, явственно не знала, что сказать и начинала уже подумывать, а не сменить ли облик. У Бо слова находились всегда, хоть и всегда не те.

– Объятия? Поцелуи? Пожатия рук? Трогательные хлюпания в плечо? – тут же пришел ей на помощь Эдмус.

– Вы будете прощаться? – спросил Теодор. – Я постою в сторонке.

– Постоял уже! – Виола впецилась в его руку так, что архивариус ойкнул. – Стой рядом!

– Пожалуйста. Так вы… прощаетесь?

– Нет, – ответила Виола тихо, - Йехар не прощался. Я тоже не буду.

– Мы не увидимся, – выдавила я.

– Я знаю. Но прощаться не буду. Тео, куда собрался?! Надеюсь, за два года ты еще не забыл, что я твоя наставница, так что как только вернемся…

Мы все смотрели, как эти двое прошли в умытую росой весну – первую весну когда-то пустого мира. Подозреваю, что трое из нас надеялись, что Арка помедлит хотя бы минуту после этого, но она тут же открылась.

Она открылась просто в небо. В серое, наполненное тучами небо, и до нас долетели брызги дождя.

– Дома меня всегда принимали с распростертыми объятиями, – заметил Эдмус. Он сместился так, чтобы видеть нас всех троих.

Лицо его было серьезным.

– Вы думали, я буду шутить на прощание?

– Мы на это надеялись, - признался Веслав.

Эдмус улыбнулся – мягко, но слегка хитровато. Отступил от нас так, чтобы видеть наши лица, Арка теперь была прямо за ним. Тихонько заговорил нараспев – не запел, иначе мы бы попадали на брусчатку, зажимая уши руками – и слова мы уже слышали раньше…

Неизвестную даль кто теперь осудит?

В век загадок да прорицаний

Непонятно зачем, но сложили люди

Как-то песню про семь венчаний.

Вот только непонятно, когда Эдмус успел этот фольклор мира Виолы выучить и запомнить, впрочем, он же памятливый у нас… Хотя мы сами эту песню слышали раз десять во время предыдущей миссии, только теперь строчки обретали смысл на глазах.

Было ль? Не было? Может быть, будет? Верьте –

Это видится, хоть и зыбко:

Обручилось дитя небес со смертью

И шагнуло за ней с улыбкой.

Время в мире Тано теперь всегда будет течь правильно…

А одна век нашла свой в цветах и травах,

С тем, с которым светлеют ночи.

С Тео еще и зима в лето превращается, хотя это не совсем так, ведь в с-мире не было зимы, там не было вообще ничего…

Был один обручен с венцом кровавым –

Оказался союз непрочен.

И слава Богу. Веслав чуть сжал мою ладонь. Эдмус ободряюще кивнул нам, но замолчать и не подумал.

Двух дороги свели, и года, и судьбы,

Двух – случайность, а может, шутка.

Ну что же, это ясно: что еще, как не дороги могло свести воедино Йехара и Милию, и… откуда фоновый ужас на лице, Андрий? От двух последних строчек?

И с предателем – почему, смекнуть бы! –

Дева связана в мире жутком.

Я переглянулась с человеком, который ради меня отрекся от своей сущности, но он почему-то не ответил на улыбку. Зато Эдмус теперь улыбался очень широко – и гораздо хитрее прежнего: он договаривал последние строки, про себя:

А один, тьму прогнавший своею свадьбой –

Знал он всё, да хранил молчанье.

Может быть, только он и сумел сказать бы,

Что за песня, что за венчания.

Он окинул нас задорным взглядом, чуть качнул головой в ответ на взгляд Веслава и на последних двух словах шагнул в Арку задом наперед.

И из Арки до нас донесся прощальный привет, а именно – вопль:

– Представляете, она открылась на высоте-е-е-е-е! – и свист крыльев. Потом свист смолк, а брызги дождя перестали долетать до нас. Грозовое небо пропало, и теперь в Арку был виден кусочек Зимнего в лесах.

Медленно гасли символы по верхней кромке. На прощание ярко полыхнул последний, только что появившийся знак сердца – символ любви…

Потом Арка исчезла, чтобы никогда больше не появляться.

*Создал я себе памятник… (Гораций, лат.)

Глава 21. Последние капли

Мы стояли и смотрели на то место, где она только что была. Двое и один. Мы и Андрий.

Он понял это с удивительной тактичностью. Повернулся, посмотрел на нас. Сделал корявую попытку улыбнуться. Заговорил так, будто только что научился разговаривать или сильно простужен. Я понимала его и понимала его ошеломленный вид. Питер еще нескоро покажется ему привычным, и сны его еще долго будут нездешними.

– Мне в Отдел надо, наверное, – сказал он и неловко поднял руку – то ли пожать кому-то из нас, то ли помахать на прощание. – Отчи… отчитаться. Это всё… ну, ладно, потом. Я пойду?

И он отвернулся – боялся, что мы будем смеяться? Глупо. Мы сами там были. Мы знаем, что плачут не только от боли и счастья, но и когда видят что-то непостижимо прекрасное. Даже мужчины.

И если мы не плакали сейчас сами – это потому что Андрий поверил в то, что было, а мы еще не поверили.

– Потом, – согласилась я, и Андрий неверными шагами направился в сторону Канцелярии.

Мы долго шатались в окрестностях до того, как заговорили. Мне, наверное, тоже нужно было в Отдел – отчитаться. И Веславу было бы желательно, но и он, и я, сомневались, что нас примут не просто с объятиями, а хоть не заклятиями. Несмотря на наш временный союз с Канцелярией.

И еще – я подозреваю, что мы просто играли в «кто кого перетерпит», потому что вопрос был один. И лично я не знала, как на него отвечать.

Но я все же спросила первой.

– Что теперь?

Он пожал плечами. В этом жесте было гораздо меньше болезненной нервности, чем во всех предыдущих.

– Не знаю. Отметиться, конечно, стоит… но всё-таки отношения и с Канцелярией, и с алхимиками я испортил себе здорово. Едва ли мне стоит задерживаться в городе.

– Это я и без того понимаю. С нами. Что теперь с нами?

– Это? Ну, здесь как раз все ясно.

– Правда? И ты не возьмёшься опять за своё «Не может быть никогда»?

Он остановился посреди Невского так, что на его спину налетел какой-то зазевавшийся турист. Даже в карман не полез по привычке! Вместо этого он посмотрел на меня.

– Хочешь, чтобы я остался?

– Ты помнишь, что я сказала тебе тогда. Сколько бы ни оставалось времени – я знаю, что Ыгх вернула тебе тьму. И несмотря ни на что – пусть Тень…

– Взгляни на мою ауру.

Я посмотрела. Я увидела то, что должна была.

То же самое, что видела раньше. Все то же буйство красок, слабый, чуть различимый магический фон…

Только чуть меньше темных тонов.

Да. Я видела это раньше. Только до того, как он принял свою стихию.

– Она теперь всегда будет такой, – пояснил Веслав, усмехаясь. – Я лишился своей силы, мало этого – так еще дороги назад во тьму мне нет.

– Почему?

– Ты что – так и хочешь, чтобы я произнес заезженную истину насчет того, что тьма – лишь отсутствие света? – он глянул на меня с укоризной, но тут же признал: – Но в целом, это верно. Это пустота, сосущая и гнетущая, потому что это – всегда отсутствие. Да еще Книга Миров, после которой я чуть было не поверил, что вокруг только мрази, – он задумался и заговорил быстрее. – Но сегодня, после того как я увидел… - он сделал жест, будто ловил незаметную искру, улетевшую от костра и покачал головой, –- наверное, я теперь буду упорно видеть в людях хорошее.

Какой-то широкоплечий парень, проходя мимо, толкнул его в плечо, ругнулся, обдав нас ароматом пива, и пошел себе дальше жить «танчиками» и порносайтами. Я не выдержала и скептически хмыкнула.

– Постараюсь видеть, – спохватился Веслав.

Мы шли рядом, и до меня только сейчас доходило, что он сказал. Жертвенные клинки, напитанные тьмой, сохранились, значит, есть доказательство того, что стихийников Веслав не убивал. Свидетельств о нихиллах предостаточно. Любой, кто посмотрит на его ауру теперь, скажет, что к Повелителю Тени он отношения не имеет никакого, потому что всем ведь известно, что от такого дара нельзя избавиться окончательно. А то, что случилось в Небиросе – видели в этом мире мы трое, и мы можем обсудить любую версию, Веслава оправдают…

Мы шли рядом, наши руки соприкасались, и я не могла поверить в это: так долго счет шел на секунды, а теперь у нас с ним впереди дни, месяцы, и даже – совсем нереально – годы… Солнце выблеснуло из-за питерских облаков, луч скользнул по лицу Веслава, и я вдруг заметила, что он замкнут и хмур, будто не он четверть часа назад говорил о том, чтобы видеть в людях хорошее, не он создал самый гениальный эликсир, будто не наше чувство…

– Помнишь, что Йехар тебе говорил об алхимиках в первый наш вызов?

Мы прошли теперь по Дворцовой набережной и свернули к Адмиралтейству. Машины уже начинали появляться. Меня пугала горечь его тона, тяжесть, с которой он ронял каждое слово, поэтому было трудно вспомнить…

– Что алхимик предаст тебя, не раздумывая?

Он утвердительно кивнул.

– А алхимик в мире Йехара сулил тебе что? Тоже предательство? И эта песня?

Это мне было вспоминать еще тяжелее.

– Вроде бы да…

Он долго молчал и постепенно замедлял шаг, пока не остановился вовсе.

– Ольга… ты могла бы простить предательство? Ложь?

– Что за бред! – взорвалась я, испуганная уже всерьез выражением его лица. – Ты же не собираешься меня предавать или мне врать…

– Уже, – уточнил алхимик устало. – Солгал и предал. Не хочешь верить, я вижу – можешь спросить у Андрия. Он знает больше твоего.

– При чем тут Андрий?!

– Он ведь специализируется на рунах.

У меня голова окончательно пошла кругом, я с радостью обнаружила поблизости скамейку и плюхнулась на нее в полном расстройстве:

– При чем тут руны?!

Перевела непонимающий взгляд на свое кольцо, – и мне показалось, что руна защиты на нем немного изменила свой вид. Теперь она стала похожей на те… да, на те, что Андрий выстраивал вокруг нас в Небиросе.

– Да, – сказал Веслав, хотя на меня он не смотрел, – это была не защита и не ограждение от тьмы. Это были символы вечной верности и вечной любви. Я солгал тебе, когда просил просто посмотреть мне в глаза и почувствовать… С самого начала я знал, что для катализатора не годится простое чувство. Катализатором должен стать пик чувства: венчание.

Я не стала даже говорить, что это неправда, это невозможно… в прошлом году мы проходили обряд магического венчания, и здесь присутствовали все элементы: двое, любящих друг друга, основные символы, два любых кольца, которым в процессе придается статус венчальных… ах да, огромный всплеск магической энергии, чтобы заставить руны завершить процесс.

– Мы, значит… женаты?

– Без регистрации в загсе, – Веслав всё еще напряженно любовался красотами Адмиралтейского сада. – Но мы объединены в единое целое: наши мысли… наши силы… Теперь никто из нас не сможет солгать другому. Ни один не сможет изменить. Ни один никогда не будет больше свободным.

Он не добавил еще одной мелочи: разорвать такой обряд – проще вывернуться наизнанку. Во всем мире специалиста два-три, а если вдруг ты решишься на такое в одностороннем порядке – рождение тройни без наркоза тебе покажется уколом в пальчик.

Мы были связаны и обречены друг надруга навек.

И я не сказала бы, чтобы это меня огорчало.

– Ну…– начала я, пытаясь прислушаться к ощущением: каково это – быть женой? – А почему ты мне-то не сказал?

– Перед обрядом? Шутишь? – он чуть повернулся, и теперь я видела его в профиль, но в глаза мне по-прежнему не смотрел. – Какие были шансы, что ты согласишься на такое? А тогда все пошло бы кувырком: где мне было взять другую такую пару, кого ставить на место катализатора? Виолу с Джипсом? Эдмуса, извините, с Йехаром? Нет, постой… знаю. Ты согласилась бы, конечно. Ты бы сделала веселенький выбор: пожертвовать собой ради пользы общего дела, нет, к черту. Пусть уж этот выбор будет на мне, а с ним и предательство. Чтобы ты себя предавала ради высоких целей – я не хочу.

И опять отвернулся, так что мне стал виден только затылок. Смотрел куда-то в сторону Невы, поверх голов туристов, фонтанов, деревьев…

– При чем тут дело? – поинтересовалась я устало. – Какое пожертвовать?! Я согласилась бы на это просто так, и почему – ты прекрасно знаешь, и знаешь, что венчание без настоящего чувства недействительно, так что ты меня мучаешь, зачем ты вообще все это говоришь?!

– Потому что я не думаю, что ты будешь со мной счастлива.

Просто, как апельсин. Точно по-алхимически. И пальцы его сейчас машинально поворачивают круглый флакончик с плотной пробкой.

– Знаю, я теперь не Повелитель. Но алхимик по-прежнему. Читавший Книгу Миров. Убивавший. Характер мой, как понимаешь, остался при мне, кто знает, может, ради тебя я и мог бы веками сдерживать это, совсем перемениться… но в Питере я не выживу – задохнусь. А ты не выживешь со мной в глуши, Ольга, мы же из разных миров с тобой.

– Как раз из одного, – поправила я глухо. – И в любом случае – что ты ноешь? Если мы венчаны – это уже не исправишь.

Он повернулся ко мне с готовностью, и я с ужасом увидела, как его спокойное лицо снова становится отстраненно-холодным.

– Это можно исправить. Вот, – он приподнял круглый пузырек. – Однажды я тебе уже дарил кое-что полезное, теперь дарю то, что ещё важнее. Это сильнейшая модификация «Антиамура», какая есть. Трех капель хватит, чтобы погасить любую любовь, пяти – чтобы вызвать к человеку отвращение, семи – ненависть. После десяти капель ты будешь ненавидеть меня всегда. Если ты выпьешь десять капель этого эликсира – я получу возможность провести обряд расторжения сам, без всякой помощи. Ты получишь свободу выбора…

Я смотрела на его расчетливое лицо и думала, что Йехар был прав: Веслав еще более склонен к самопожертвованию, чем светлый странник. И он в своей жертвенности всегда идет до конца. Сейчас – он не сказал ни слова о том, чем ему грозит подобное расторжение: это будет все равно, что отречься от своего медиума вторично. И ни слова о том, выпьет ли он сам хоть каплю этого снадобья, нет, скорее всего – это будет яд, уход достойный алхимика… как же мне все это надоело, в конце концов!

Не говоря ни слова, я выхватила у алхимика склянку, вытащила пробку и опрокинула всю емкость себе в рот. Проглотила единым глотком, не поморщившись – это было трудно, видно, основной эликсиру служила не вода, а уксусная эссенция. Потрясла флакончиком над языком, вытряхивая последние капли. Потом зашвырнула в ближайшую урну и сама удивилась, когда попала.

Надеюсь, в больших дозах эта дрянь не ядовита. Но, вроде, свет в конце тоннеля появляться не спешит, а единственная метаморфоза в окружающей среде – глаза Веслава, которые опять стали тревожными.

– Ну, что? – он спросил это еле слышным шепотом. Как будто сам испугался того, что натворил, а заодно и моего поступка.

Я смотрела на него со злостью и пыталась подбирать слова, они подбирались, но только основные и без всякой связи, поэтому пришлось идти напрямик:

– Дурак, – раздраженно сказала я, глядя на него почти что с ненавистью. – Рациональный, логичный идиот… ну, одно слово – алхимик… может, пригород, а?

– При… пригород? – в таком состоянии я его видела только годы назад, когда Бо-Бо решила атаковать коня Зевса с эликсиром привязанности. – При чем тут…

– Мы можем жить в пригороде, – пояснила я, – если тебе не нравится Питер.

Он глядел на меня пораженно. Потом потряс головой, попытался найти что-то глазами, догадываюсь, что – часы.

– Наверное, прошло мало времени…

– Хорошо, – согласилась я. – Мы подождем, пока он подействует.

Мы сидели рядом на скамейке и ждали. По питерскому небу гурьбой пробегали белые и пухлые, причудливой формы облака. Мимо нас шли туристы, шли, взявшись за руки, пары, два раза проходили свадьбы, раз пять или шесть – семьи с детьми за ручку или с колясками. Веслав молча провожал это все глазами. Я по-прежнему не видела его лица – и то сказать, успею насмотреться, – но наша связь уже давала себя знать: теперь я была уверена в том, что он улыбается.

Он, как и я, уже знал, что эликсир не подействует никогда.

Оглавление

Пролог. Около 36 лет назад

Глава 1. Как раз для такого случая

Глава 2. Щепотка латыни и капелька эликсира

Глава 3. Salve, magister

Глава 4. О непростых и неверных решениях

Глава 5. Подобие совета

Глава 6. Об искусстве делания ног

Глава 7. Дом, милый дом

Глава 8. Щепотка шоппинга

Глава 9. Чуть-чуть канареечно, в клетке

Глава 10. Запомни меня таким

Глава 11. Добавим алхимии

Глава 12. Пара граммов некромантии

Глава 13. Крупица злости наставника

Глава 14. Добавим крошечку сдобы

Глава 15. Добавим чёткий план и будем его не придерживаться

Глава 16. Константа

Глава 17. Сыграем в бутылочку

Глава 18. Сверка рецептуры

Глава 19. Она

Глава 20. Послевкусие

Глава 21. Последние капли