КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272774
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Капитаны небесных сфер (СИ) [Джерри Старк] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Капитаны небесных сфер

Благословение Матери

Что-то пошло не так.

Этого не могло случиться. Против этого факта дружным хором протестовал союз науки, логики и генетики. Это шло вразрез со здравым смыслом и порядком мироустройства.

Тем более это не могло случиться с ним, Рудольфом Вебером, милостью Мироздания почти гениальным инженером-механиком, членом лучшего экипажа во Втором секторе Фузии. Его законное место – в технических отсеках, рядом с пульсирующим стволовым стержнем двигателя. В знакомой до последнего изгиба консоли рубке, где переливается голос Фелиции и раздраженно ворчит навигатор. Где Йонге прокладывает курс, лихим взмахом рук перемещая сектора Галактики и жонглируя звездами. Он должен быть рядом с ними, замыкая тройственный круг.

Но он торчит здесь. В жаркой, удушливой темноте гостевой каюты с пониженным давлением, потому что страдающему организму позарез необходима именно такая атмосфера. Распластанный силой искусственной тяжести по гравиложементу, не в силах встать без посторонней помощи.

Тело всегда было предметом тихой гордости Рудольфа. Образчик совершенства человеческого рода, венец евгенических разработок института генетики Берлина-3, безотказный и выносливый инструмент – он превратился в раздутый, колышущийся под собственной тяжестью мешок. Раздираемый неконтролируемой злобой, ужасом и постоянным голодом. Недавно Сайнжа приносил ему поесть, но брикеты концентрата не в силах насытить бездонную утробу. Ему необходимо мясо. Теплое, влажное от крови мясо добычи, насыщенное белками и жиром. Мяса на «Фелиции» нет. Будет, когда они доберутся до Найхави, обещал Сайнжа. Сколько угодно свежего мяса. Матриархи помогут им. Наверняка помогут, хотя кто их разберет, этих матриархов...

Впервые в жизни Рудольфу Веберу неудержимо хотелось сдохнуть. Единственная инъекция летила, и все кончено. Сдохнуть, но сперва удостовериться, что кэп и Фелиция добрались до Калхиды. Сайнжа откажется от мести, ну и пес с ним. Ради такого дела бортмех был готов одолжить Йонге любой из экспонатов своей коллекции. Лучше всего подойдет старинный реактивный огнемет МК-IV «Фафнир». Чтобы Йонге Далине до основания выжег проклятую клинику, вместе с владельцем и персоналом. Ведь наверняка во всем виноват чокнутый калхи, штопавший дырки в шкуре землянина и помешанный на изучении возможностей межвидового скрещивания. Гребаная улитка, слизень вонючий, центнер упакованной в хитин протоплазмы – к сожалению, высокоразумной протоплазмы… Калхи что-то вытворил с его геномом, пока валявшийся в наркотической дреме Рудольф ждал окончания процедуры. Влез грязными ложноножками в спираль человеческой ДНК, укрыв там бомбу замедленного действия.

Вот теперь она и рванула. Калхи, мать его улитку промеж рогов, все рассчитал верно – бомба обязательно рванула бы, учитывая замкнутый объем корабля, Прыжки и постоянное и неизменное желание Сайнжи засадить напарникам-умансоо покрепче и поглубже. Дополненное стремлением Рудольфа провернуть как можно больше сексуальных экспериментов с участием яута. Плюс оргазм навигатора, знаменующий всякий победный финал, и струйка липкой зеленоватой кончи. Кишащая бодрыми яутскими живчиками, всегда готовыми исполнить свой долг.

Идеальные условия для эксперимента.

Сперва они ничего не заподозрили. Тревожный звоночек алярмы не подал голоса, когда Рудольф испытал первые трудности при посещении туалета. Бортмех грешил на трещины в анусе после жаркого секса с навигатором, потом – на внезапно прорезавшийся геморрой. Когда терпеть стало невмоготу, Рудольф заперся в медотсеке наедине с капсулой автохирурга и голосом Фелиции. Загрузил программу сканирования внутренних органов и, вполголоса чертыхаясь, предъявил технике ноющую задницу. Сканирование заняло тридцать стандарт-секунд. Тридцать секунд, окончательно и бесповоротно изменивших жизнь бортмеханика Рудольфа Вебера.

Он вылетел из отсека в спущенных до колен штанах, спотыкаясь, проклиная Сайнжу, высокую генетику яутжа, трахнутых на весь мозг калхи, человеческую половую слабость и снова Сайнжу. Всполошил бедную Фелицию – будь она женщиной из плоти и крови, наверняка бежала бы следом, умоляя милого Руди не нервничать. Влетел в рубку, зацепившись за высокий комингс и едва не грохнувшись, заорал в каменную морду Сайнжи:

– ****ь твою мать, я залетел!!! Залетел, жаба полосатая! У меня яйцо в жопе!..

Йонге проглотил туковую палочку, а Сайнжа сгреб бортмеха в объятия и забухтел что-то успокаивающее, излучая в синхрон волну изумленного самодовольства. Сволочь. Что с него взять: ведет себя, как положено самцу-оплодотворителю, защищающему беременную самку. Ничего не попишешь, инстинкт-с.

Офигевший Далине снова и снова прогонял напарника через микроволновое сканирование и генскрининг. Результат был одинаков. За неимением у землян мужского пола матки оплодотворённое яйцо намертво прилепилось к стенке слепой кишки и усердно делилось. И доразделялось до вполне себе ощутимых размеров. Теперь уже не только тонкой электроникой ощутимых, но и просто так, на ощупь.

Практичный Йонге сходу предложил:

– Аборт. Щаз запихаем тебя в автохиру…

Зря он это сделал.

Сайнжа атаковал – молча, стремительно, безжалостно. Пронзившая глейтер искра тревоги опередила атаку всего лишь на долю мгновения, но Йонге успел среагировать. Молниеносная драка закончилась для Йонге вывихнутой рукой и треснувшим ребром, для Рудольфа – выбросом в кровь порции дикого гормонального коктейля. Взбесившиеся альфа и бета волны мозга бортмеха, сплетаясь в неконтролируемой интерференции, отторгли глейтерную связь. Как в древние, до-звездные времена, затихающие голоса Йонге, Фелиции и Сайнжи заглушил сухой треск статических разрядов – а потом стало тихо. Пугающе тихо. Как в вакууме космоса, где никто не услышит твой крик.

Руди выпал из синхрона. Ради общей безопасности Фелиция удалила его имя из внутренних протоколов, закольцевав режим управления на Йонге и Сайнжу. Рудольф остался наедине с самим собой. Часто пульсировала кровь в ушах, колотилось сердце, пересыхало во рту. К беспрестанной тянущей рези в животе добавилась ноющая боль в лицевых мышцах и костях челюстей. Вскоре после тягостного, не приносящего облегчения сна бортмех обнаружил на своей подушке зуб. Белый, без малейших признаков болезни, с бурым от крови корнем. Через сутки – еще один.

Тогда он еще без труда перемещался по кораблю. Включил в душевом закутке подсветку на зеркале и долго, пристально рассматривал свое лицо. Подцепил и оттянул верхнюю губу. В глубине темного провала на покрасневшей верхней десне что-то белело. Кожа на щеках, прежде гладкая и подтянутая, отвисла и сделалась на ощупь грубоватой, вроде строительного пенокерамита. Рудольф всмотрелся внимательнее, чувствуя, как пригоршнями катится по спине ледяная крошка. Да, один сверху, один снизу. В скором времени, наверное, то же самое будет с правой стороны, симметрично. У него режутся хелицеры.

Бортмех попытался разбить зеркало кулаками, но оно было из пластистекла. На грохот и крики прибежал встревоженный Сайнжа и поволок его обратно в каюту. В истерике Руди пытался прорваться к арсеналу – яут с легкостью обездвижил человека, пристегнул к койке, а дверь в оружейный отсек заварил. Теперь единственным вооруженным существом на борту оставался яут. И вооруженным до зубов, ибо, как выяснилось, охранять матриарха, готовящегося принести потомство – великая честь для любого из яутжа.

Сайнжа теперь подолгу сидел рядом с ним в темноте. Не шевелясь, не прикасаясь. Обычно молчал, иногда начинал говорить. Его речь звучала странной, почти ритуальной напевностью – о традициях клана, о планетах, где он побывал и где надеется побывать вместе с умансоо, о трофеях, матриархах и новой жизни. Голос навигатора, его интонации, пусть и смоделированные транслейтором, успокаивали. Отвлекали. Дарили смутную, обманчивую надежду.

Йонге после инцидента в гостевой каюте больше не появлялся. Наверное, не мог видеть напарника таким. Или старался не раздражать лишний раз Сайнжу. Яут умел держать под контролем свою ярость, но впитавшиеся в кровь защитные рефлексы оказались сильнее.

Сайнжа честно признался, что не ведает сроков беременности матриархов Найхави. Он вообще не в курсе, что происходит после ритуального спаривания. Матриархи не считают нужным посвящать воинов в свои дела. В случае, если воин не раз проявил себя достойным сыном Великой Матери, ему представят подрощённого отпрыска мужского пола и доверят воспитание. Юные матриархи живут под опекой матерей и старших родственниц клана, не ведая ничего о своих отцах. Отцы тоже никогда не узнают, удостоились ли они чести дать жизнь новой охотнице Найхави. Традиция. Чтобы тщеславные воители не зазнавались и не возомнили о себе невесть что. Лично Сайнже известны шесть его сыновей, старшенький из которых сейчас заправляет одной из эскадр Найхави…

Все это ничуть не утешало психующего бортмеха. Брызгая слюной, он требовал настроить автохирурга и немедля вырезать эту дрянь. Пытался порвать ремни. Взывал к Фелиции, умоляя ИскИн признаться в том, что все это дурной затянувшийся розыгрыш. Два говнюка изменили настройки медкапсулы, а теперь ржут втихомолку. Человеческий самец не способен залететь! Природой не запрограммирован!

Вопреки всему, тогда они еще надеялись на благополучный исход. Вдруг рассосется само. Вдруг организм соберется с силами и отторгнет чужеродный зародыш. «Они» – в смысле, он и Йонге. Что до яута, этот был в натуральном экстазе.

Разумеется, призрачные надежды двух умансоо не оправдались.

Закаленная тысячелетиями эволюции, высокая генетика яутжа с легкостью взяла верх над человеческими хромосомами. Решительно начав кроить и перестраивать невольного носителя в соответствии с образцом.

Под бравурную музыку персональный ад гостеприимно распахнул двери для Рудольфа Вебера. Утрата синхрона стала первой ступенькой лестницы, ведущей в бездны отчаяния. Бортмех менялся. Органы сжимались и растягивались, уступая напору растущего плода. Кости полыхали изнутри, в трансформирующейся челюсти новые растущие зубы выталкивали прежние, пальцы скрючивались в приступах колющей боли. Начали видоизменяться ногти: они чернели, заострялись и удлинялись, превращаясь в когти, которыми вскорости можно будет резать стекло. Рудольф блевал, беспорядочно и обильно жрал, и снова на карачках полз к биопоглотителю. Однажды, улучив момент, пробрался в капсулу автохирурга и почти успел запустить программу абортирования зародыша – в последнюю секунду Сайнжа выжег замок лайтерным лучом и прервал процедуру. Яут теперь был с ним неотлучно, твердя, что умансоо должен с благоговением принять случившееся. Новая жизнь не является просто так. Она даруется достойным. Эксперименты полоумного калхи совершенно не при чем. Великая Мать благословила семя Владеющего Копьем Первого Дома, значит, их долг – сделать все для его выживания и рождения.

– Рождения? Какого, ****ь, рождения?..

Рудольф давился прущей наружу кислой желчью. Орал, требуя от Сайнжи прекратить нести чушь, путался в собственных ногах, ощущая, как Оно растет там. С каждым прошедшим часом, с каждыми прожитыми сутками. Беспрестанно и неумолимо. Увеличиваясь, твердея, выкачивая питательные вещества из носителя, покрываясь кожистой скорлупой. Слишком яркий свет резал глаза. Менялось зрение, смещаясь в инфракрасную часть спектра. Бортмех постоянно мерз под двумя термоодеялами, несмотря на то, что климат-контроль в его каюте был выставлен на температурный максимум. С изменившихся, выпятившихся вперед и широко раздавшихся в стороны челюстей постоянно капала слюна, Рудольф никак не мог их толком сомкнуть.

В отупевшем, измученном накатывающей волнами болью и терзаемом голодом рассудке иногда всплывала усталая мысль: ему повезло с тем, что яутжа по сути своей терапсиды, крупные яйцекладущие ящеры. Будь они млекопитающими, как люди, он бы точно спятил. А может, именно сейчас он утрачивает последние крохи рассудка – ерзая на ложементе и раздвигая ноги пошире в попытках уместить между ними раздувшийся живот. Отросшие клыки терлись друг о друга. Хотелось убивать, яростно совокупляться, преследовать добычу и снова убивать.

Почему Йонге не приходит к нему? Они напарники. Они были вместе еще до того, как в их жизни появился Сайнжа. Нет, они всегда были с Сайнжей, а Йонге враг. Свежее, сладкое мясо умансоо. Сайнжа, милый Сайнжа, ненавижу тебя, люблю тебя. Нет, люблю Йонге. Ненавижу обоих. Ненавижу всех. Как хочется жрать. Меня зовут Рудольф Вебер, я уроженец Берлина-3, номер социальной страховки… где мои копьеносцы, почему не несут еду?.. Почему именно он? За что? Нет глейтера, нет Фелиции. Найхави, они должны успеть добраться до Найхави. Матриархи клана знают, что делать. Наплевать, что он человек, он теперь один из них. Они с Сайнжей поселятся в отдельной пирамиде… а Йонге мы убьем. Нет, нельзя. Пусть уходит. Да, пусть он улетит. Улетит навсегда, бросив мутировавшего напарника в аду, населенном кровожадными чудищами… пусть убирается к своим, мягкотелым, а я останусь и буду пировать на поле брани среди доблестных воителей Найхави...

Наверное, он неловко повернулся. Внутри, чуть ниже тазовых костей, мягко хрустнуло и брызнуло ослепительным, разрывающим напополам фонтаном боли. Разинув пасть, Рудольф взревел – но сквозь горло надсадно сочился тонкий, вибрирующий писк. Анус наполнился теплой, вязко вытекающей наружу жидкостью – и Рудольф с необыкновенной отчетливостью понял: всему конец. Никто им не поможет, никто не поможет ему. Тварь рвется на свет. Преждевременно и настойчиво.

Оповещенные паническим воплем Фелиции, напарники влетели в каюту. Оба. Рудольф попытался что-то сказать им, но не смог. Челюсти свело мощнейшей судорогой, нижняя часть тела обугливалась в плазменном выхлопе. Может, рождение нового яута давалось матриархам намного легче, но неприспособленное человеческое тело будто кромсали изнутри тупым ножом. Давление, нарастающее давление, раздвигающее кости. Они не яйцекладущие, они живородящие, оно прорвало оболочку яйца и лезет наружу, полосуя когтями кишки Рудольфа Вебера. Человека, обожавшего трахаться с ксеносами. Он подохнет из-за этого. Сайнже насрать, ему важна только маленькая тварь, лезущая сквозь дымящиеся окровавленные потроха умансоо… Йонге! Фелиция! Мама!..

– Рассинхронизация! Тревога! Угроза жизни члену экипажа! Запуск программы аварийного прерывания Прыжка!

…Они выпали из Прыжка, как с бревна свалились, на первой трети спейсштрассе Гезеген-Калхида. Слава всем богам, древним и новым, выпали удачно – невдалеке, в какой-нибудь паре астрономических единиц, попыхивало светило земного класса F, вторая планета которого была не только обитаема, но даже терраформирована и имела собственный небольшой космопорт. На панический вопль о помощи с планеты прибыл челнок, неся в своих недрах профессионально хмурого пилота и пожилого, невозмутимого, очень домашнего толстячка, местного доктора. (Кибер-диагност «Фелиции», видимо, сломался совершенно – упрямо твердил, что бортмеханик Рудольф Вебер полностью, абсолютно, совершенно здоров – так что разъяренный Йонге отключил его к свиньям.) Доктор зашел в каюту, где дрожащего и рыдающего бортмеха удерживали на койке привязные ремни, и вышел оттуда полчаса спустя.

– Доктор, что?.. Как он?.. Выживет? – наперебой пристали капитан и навигатор. Доктор очень внимательно посмотрел на обоих и не сказал ничего. Он пошел в санузел и долго мыл руки, насвистывая «Был у Пегги веселый гусь, ах до чего ж веселый гусь, спляшем, Пегги, спляшем». Потом спросил, где кают-компания, сел там за стол и попросил коньяка.

– Все настолько плохо? – упавшим голосом спросил Йонге, наливая коньяк.

– Да уж не очень хорошо, – задумчиво сказал доктор. Попробовал ромезийский коньяк. Одобрительно причмокнул. – Я бы даже сказал, совсем не хорошо. Ну-ка, молодые люди, признавайтесь: у кого из вас, вы меня простите, как у племенного жеребца? Можете не отвечать, и так понятно. Запрещенными препаратами давно балуетесь? Стимуляторы, псилоцибы, сенсорные аффекторы? Ну?

– Да при чем здесь… – начал шокированный Йонге.

– При том, голубчик, при том, – перебил врач. – Я, знаете ли, десять лет военврачом на «Волантисе» служил, из них три – во время Жакийского конфликта. Навидался, батенька мой, такого… Оч-чень знакомые симптомы. Вот, к примеру, был у нас один юноша, кап-три. Прекрасный пилот, блестящий! Большие надежды подавал. И вот в один прекрасный день вообразил, представьте себе, что он царица-матка одного из Ульев. Ему в рейд, а он яйца несет. Всему виной табельные амфетамины, перенапряжение на боевых дежурствах и половая распущенность среди младшего офицерского состава, да-с… Комиссовали вчистую. У друга вашего острый галлюциногенный психоз на почве злоупотребления веществами и частых синхронов, ложная беременность и тяжелое психосоматическое расстройство. А также, вы меня простите, воспаление слизистой в том месте, за которое вы все его неоднократно любите. Очень неплохой коньячок у вас, капитан. Плесните мне, пожалуй, еще четыреста капель. Будьте здоровы.

– Диагностер говорит, он абсолютно здоров, – возразил яут.

– Конечно, здоров! – всплеснул руками врач. – Физически – абсолютно! Ну, если не считать ту маленькую потертость. А вот психосоматически… Кибер, что вы от безмозглой машины хотите? Она в такое не умеет. Психика человеческая для самих-то людей подчас темный лес, а уж для киберов…

– И что теперь? – набычился Йонге. – Комиссовать его вчистую, как этого вашего… царицу-матку?

– Нет, зачем же. Случай не запущенный, парень крепкий, должен оправиться. Я вколол ему сильнодействующего релаксанта, будет долго спать. Потом вот что: освободите его от синхрона на пару недель. Лучше бы ему эту пару недель отдохнуть не в космосе, а на твердой землице, да под нормальным небом… У нас, между прочим, небо с прошлого года голубое, как на матушке Земле. Десяток стандарт-лет, глядишь, в курорты выбьемся, спасибо терраформерам. Так что если надумаете – милости прошу. Церебролин внутримышечно трижды в день, пятьдесят миллиграмм на единицу массы тела, в течение недели. И никаких наркотиков! Полностью исключить! Иначе не то, что розовые альясы будут в кошмарах сниться, вовсе мозги на полку положит.

– Хоть алкоголь-то можно? – спросил приободрившийся капитан.

– Алкоголь можно. Двести грамм красного сухого вина в день, во время еды. Да, и душевно вас прошу: притормозите вы с этим, кх-кх-кх-аааа, ну, вы меня поняли. На тридцать стандарт-дней хотя бы. Рекомендую вот этого, большого, к нему в это время не подпускать. Во избежание, так сказать, рецидива. А теперь позвольте откланяться. Еще пять минут, и наш бравый пилот спалит меня в реакторе.

Когда бывший военврач с «Волантиса», прижимая к боку фляжку с полюбившимся ему коньяком, уже занес ногу над комингсом стыковочного шлюза, Йонге окликнул:

– Прошу прощения! Один вопрос. Наш, эээ… союз не показался вам противоестественным или что-то вроде того? Вы же не ксенофоб… и не гомофоб, надеюсь?

Уютный пухлый старичок воззрился на капитана с недоумением.

– Голубчик! – проникновенно сказал он. – В ваши годы я на Калхиде стажировку проходил и с моим куратором, тамошним моллюском, активно сожительствовал. Знали бы вы, как они делают минет… Н-да. Меру нужно знать, вот и все. Ну, не болейте.


Рейс

— Капитан где?

— Спит.

— Уверен? Не мечется по кораблю в поисках пробоин и не завис в маршрутизаторе?

Навигатор как-то очень по-человечески шумно вздохнул. В исполнении здоровенного яута вздох смахивал на утробный гул предстартовой очистки дюз небольшого корабля класса «Ястреб». Сайнжа рухнул в навигаторский ложемент (тот жалобно скрипнул) и терпеливо перечислил:

— Я отвел его в каюту. Заставил принять релаксанты и врубить сомнию. Дождался, когда они подействуют. Фелис мониторит каюту. Йхо-онхе проспит до самого контакта с эскадрой. Успокойся.

— Я совершенно спокоен, — Рудольф двумя пальцами смял пустую бутылку в самоутилизующийся шарик и метнул в яута. Шарик рассыпался на молекулы, не долетев до цели. — Знаешь, о чем я тут подумал? Пиарщики из департамента информации и пропаганды давят не на те кнопки. Патриотизм, сомкнемся плечом к плечу, Старая Земля в опасности. Вся вот эта крикливая поебень. А нужно поскорее оповестить мир о том, что джентльмены с той стороны коварно перерезали спейсштрассе К-813, маршрут Альтаир-Майланда. Лишенная доступа к источнику натурального вейдеровского темного, Фузия неизбежно падет. Ручаюсь, пункты вербовки рухнут под наплывом добровольцев. Сайнжа, у меня больше нет сил давиться вонючим суррогатом. Меня щаз наизнанку вывернет.

— Так не пей, — буркнул навигатор.

— Не могу, душа горит! Выбор невелик — паленый «Белый каольянг» или мучительная смерть.

Бортмех надорвал пачку туковых палочек, выщелкнув сразу три. Забросил в рот и яростно захрустел, работая челюстями.

— Твоя беспричинная злоба бессмысленна и непродуктивна, — Сайнжа пробежался кончиками когтей по консоли, вызывая окна панорамного обзора. — Матриарх облекла нас высоким доверием своего личного поручения. Ставка нуждается в скорейшем присутствии специалистов. Как только пассажиры перейдут на флагман, Фелис опять станет только нашей.

Яут клацнул челюстями и язвительно добавил:

— Когда мы перевозили десант, ты не возражал. Даже разрешил их командиру пользоваться нашей душевой.

— Н-ну, эммм… Это была взаимная дружеская поддержка, — нашелся Рудольф. — Ребятам предстоял прыжок в неизвестность навстречу опаснейшему врагу!

— Трижды, Рхудо-о’ф.

— Фелиция, я ведь просил тебя вовремя отключать камеры, — протянул бортмех. Возникший над панелью анимированный аватар ИскИна сокрушенно развел руками.

— Я прихожу вкусить немного заслуженного отдыха, а натыкаюсь на вас, — покачал тяжелой головой навигатор. Десятки зажимов на его дредлоках укоризненно зазвякали. — Мне пришлось спать в кают-компании. На продавленном диване. От благодати моего гнева тебя спасло только мое уважение к матриарху-воительнице.

— Она была с Саларии, — на лице Рудольфа промелькнула мечтательная ухмылка. — Мастер-коммандер псионического боя с Саларии, представляешь? Она вернулась живой и сказала, что это я принес ей удачу. Так что хорош на меня скалиться. В тяжкие дни испытаний всякий обязан протянуть союзнику руку помощи!

— Руку, а не член.

— Хорошо, уговорил. Это был тентакль помощи.

— Я понял, отчего ты злишься, — заклекотал Сайнжа. — Никто из пассажиров не оценил твоей заботы и дружеской поддержки.

— Заткнись, а? Вот просто возьми и заткнись.

— Неужели ты не нашел никого, достойного совместного омовения?

— Да ты вообще видел, кого мы приняли на борт? — взорвался бортмех. — Ах да, ты же был позарез занят, носился за трофеями! Так вот, чтоб ты тоже был в курсе — у нас полон грузовой отсек технических специалистов! Корпус логистики, инженерное дело, орбитальная разведка, службы тылового обеспечения, и каждый Schwanzlutscher гений в своей области! У каждого есть охуительный план, как в три счета выиграть гребаную войну, и свое мнение касательно того, как обустроить галактику! Мы вытащили их драгоценные задницы из дерьма, подрядились доставить под бронированное крыло адмирала Кирхгофа, и они еще недовольны! Вот, ты только послушай!..

Рудольф с оттяжкой хлопнул ладонью по сенсорам. В рубку выплеснулась раздраженная многоголосица, транслируемая прямиком с третьей и четвертой грузовой палуб, отведенных пассажирам «Фелиции»:

—…такое презрение к почтенному возрасту и научным заслугам! Мол, мы не круизный лайнер, каюты предназначены только для членов экипажа. Обойдетесь грузовым трюмом и вспененным пенопропилом!

— Никто не в курсе, чем это так мерзко воняет?

— У квартирмейстера Окшолле опять приступ клаустрофобии. К концу рейса мы все обретем неповторимый аромат вздрюченного калхи…

— Я не понимаю, неужели в эскадре Объединенного Флота не нашлось борта получше? Адмирал не смог выделить для эвакуации нормальный планетарный челнок, а не эту жуткую развалюху?

— Ну что вы хотите от бывшего рудовоза с давно выработанным ресурсом… Кстати, кто-нибудь имел сомнительное удовольствие видеть здешнего капитана? Я столкнулся только с грубияном из техобслуги и чрезвычайно злобным охотником-яутжа. Оба обрычали меня с ног до головы, а я просто хотел узнать время ближайшего приема пищи.

— Странно, что яут не снабжен хотя бы простейшим траслейтором. У них не хватает средств? Они понимают его без вокабулярного перевода?

— Понимают, еще как. Спросите коллегу Глиттермана, он работал в группе по вопросу возможности межрасовой интеграции в человеческий синхрон. В принципе это невозможно, но есть единственное исключение — вот этот экипаж, уникальный случай. Открыли методику полетов поперек спейсштрассе, даже пытались оформить патент, но не повезло.

— А почему, коллеги, никто не в курсе? Армия и компании-перевозчики душу бы продали за технологию экстракоординирования.

— Не знаю, как насчет души, это материя тонкая и ненаучная. Но вот вы, лично вы, согласились бы в обмен на технологию стать пожизненным компаньоном охотника с Найхави? Нет, не деловым, брачным.

— Пресвятая бездна!..

— Браун, вы серьезно?

— Как отвратительно!

— Они держат его на постоянной накачке нейроингибиторами, купирующими охотничий инстинкт?

— Вы когда-нибудь слышали о нейроингибиторе, способном одолеть высшую генетику яутжа?

— Мда…

— Мне тут шепнул знающий человек, якобы им покровительствует полковник Хармати.

— Полная чушь, коллега, поверьте моему слову. Я знаю, о чем говорю, я имел дело со сбродом, вращающимся в тех же низменных сферах, что и компания с «Фелиции», — общий гул перекрыл резкий, авторитетный голос с гнусавящим акцентом уроженца Вольфганги. — Обычные наемники. Используют уникальную технологию Прыжка, промышляя контрабандой органов для подпольной трансплантации и другими грязными делишками. Хармати наверняка держит их на коротком поводке компромата и денег. Полковник через третьи руки оплачивает их счета, а они исполняют ее конфиденциальные поручения. Когда в них отпадет необходимость, они исчезнут. Уверен, в этот трудный для Фузии час они даже не подумали добровольно предложить свои услуги или вступить в вооруженные силы. Понимая специфику работы полковника Хармати в нынешних условиях, я никогда не одобрял ее методов.

— Фелис, это что за умансоо сейчас высказался? — нехорошо осведомился Сайнжа, дернув надбровными щетинками.

— Майор Лейбергсон, инженерно-разведочное отделение, — доложила ИскИн, сверившись со списком принятых на борт пассажиров.

— А кто назвал нашу ласточку старым дерьмовозом? — Рудольф озадаченно глянул на опустевшую упаковку туковых палочек. — И гнушался нашим тройственным союзом?

— Уоррент-офицер Мегроннат с Таульги и подполковник медицинской службы Рхандзизи, Тралартан, — не замедлила с ответом Фелиция, дополнив отчет голограмамми. — Обеспечить себе индивидуальное пребывание в каюте хотел Эппелениши, слаик, гражданский специалист по логистике.

— Не понял, тралартанский морж какого ляда возбухает? У них вообще особь по мере взросления проходит пять стадий гендерной трансформации, и в каждой силой традиций прям-таки обязана вступить в интимную связь и размножиться, — возмутился бортмех. — Доходы наши им спать не дают! В армию, ****ь, не завербовались, траншеи не роем отсюда и до следующего обеда! По щелчку пальцев вокруг Хармати стриптиз отплясываем! Своими шкурами рискуем исключительно за парочку лишних мультиен! Месть! — Рудольф кровожадно оскалился.

— Месть неотвратимая и беспощадная, — согласно рыкнул Сайнжа. — Такое оскорбление смывается только кровью.

— Полковнику Хармати и капитану Йонге очень не понравится, если вы устроите резню среди пассажиров, — призрачное личико аватара Фелиции свело брови и сердито нахмурилось.

— Далине дрыхнет без задних ног, — отмел возражения ИскИна механик. — Пускай себе мирно спит дальше, заслужил. Фелиция, детка, расслабься, мы постараемся обойтись без массовой бойни. Скажи-ка лучше, мы сохранили упаковки с глассами виртуальной реальности, накрывшийся заказ для Альтаира-5?

— Двадцать пять нераспакованных единиц хранения, палуба С, грузовой отсек 24.

— Wunderbar, — Рудольф шустро выбрался из кресла. — Еще позарез необходимы две или даже три бухты акустического провода. Сайнжа, обеспечь гравиплатформу и суровое выражение морды лица. У меня есть шикарный план. Тебе понравится.

***

Мизансцену для выхода бортмеханика подготовили согласно всем канонам драматургии. Для начала полностью вырубилось освещение грузовых палуб, и трагически завыла сирена общекорабельной тревоги (предварительно ИскИн убедилась в надежной звукоизоляции каюты капитана). Выждав десяток стандарт-минут, Фелиция врубила лампы на четверть обычной мощности, создав зловещий полумрак с прыгающими тенями. Корабль несколько раз ощутимо качнуло, в точности как при попадании разрывной торпеды глубинного боя (на самом деле Фелиция поочередно слегка сбросила напряжение в генераторах искусственного тяготения по левому и правому борту). Убедившись, что пассажиры в достаточной степени обеспокоены, встревожены и напуганы, Рудольф подмигнул Сайнже, скомандовав:

— Шоу начинается.

Откатилась массивная шлюзовая дверь. Бортмех драматически предстал грозным силуэтом на фоне мигающих багровым огней аварийной сигнализации. Следом за ним через высокий порог перешагнул Сайнжа. Одним когтем навигатор тянул за собой облегченную платформу с упаковками виртоглассов и аккуратно уложенными петлями проводов.

— Прошу внимания, — Рудольф чуть повысил голос, перекрыв тревожный гомон. — Говорит Рудольф Вебер, бортмеханик МГРК «Фелиция». Полагаю, все присутствующие здесь имели дело с конкурирующей фирмой, поэтому буду краток. Старт с Порциона был замечен. Нам на хвост сел преследователь. Мы засекли один борт класса «Скат», но к нему вот-вот нагрянут друзья. Да, в другое время мы без труда оставили бы их позади. В данный момент ситуация приобретает статус критической.

Полсотни пар глаз таращились на него: обычные, фасеточные, на дополнительных суставах, прикрытые кожистой оболочкой и углубленные в череп. Бортмех решительно выпятил подбородок и вдохновенно продолжил:

— У нашего капитана спорадический приступ веруланской лихорадки.

Кто-то из таульгар взвизгнул на поразительно высокой, режущей слух ноте. В истории Таульги уже имелась панэпидемия веруланки, и никто из таульгар не желал встретиться с ней по второму разу.

— Именно поэтому капитан избегал контактов с пассажирами и сейчас пребывает в карантине. Яутжа обладают врожденным иммунитетом и не могут быть переносчиками, я прошел вакцинацию, каюта капитана переведена на замкнутый цикл жизнеобеспечения. Гарантирую, риск заражения минимален. Однако ИскИн автоматически вывела заболевшего капитана из протоколов допуска управления. Имеется разработанный маршрут Прыжка и маневра убегания, но без одобрения капитана его невозможно активировать. Мы рискуем свести близкое знакомство с джентльменами, оккупировавшими ту сторону Изнанки.

Позиционная война на Фронтире велась без малого год, а явившийся из неизученных глубин Галактики противник до сих не обрел конкретного имени и зримого облика, который министерство пропаганды могло бы приляпать на мишень. Врагов расплывчато именовали «Конкурирующей фирмой» и «тенями», «господами с той стороны» и «глубинными акулами». Неясной оставалась и судьба экипажей бортов, ставших пленниками Теней. СМИ изощрялись как могли, рисуя жуткие картины бесчеловечных экспериментов, лагерей смерти и массовой переработки пленных на консервы для домашних питомцев Теней. Космены невесть почему сочли, что господ с той стороны совершенно не интересуют разведданные и ТТХ сил Фузии. Мол, акулы довольствуются тем, что запускают в двигателях пойманных кораблей реакцию самоуничтожения и оставляют борта гореть в стазисе вечной агонии.

Желающих проверить истинность баек астронавтов на своей шкуре пока не сыскалось. Безбашенные охотники Найхави несколько раз пытались взять окруженную «акулу» на абордаж, но пополнили список бесследно исчезнувших.

— Поэтому мы вынуждены прибегнуть к вашей помощи, — Рудольф кивнул Сайнже, и навигатор, толкая платформу перед собой, неспешно тронулся через забитый пассажирами грузовой отсек. — Будем в срочном порядке конструировать имитацию нейропсихофизической матрицы капитана. Наш навигатор сейчас раздаст глассы виртуальной реальности, подключенные к общей нейронной сети…

— Нас здесь по меньшей мере пятьдесят человек… в смысле, не только человек, граждан Фузии — и вы всерьез рассчитываете заменить нами одного человека?

Втайне Рудольф ожидал этой реплики и несказанно порадовался тому, что ее озвучил именно майор Лейбергсон. Которому Сайнжа только что решительно всучил пару глассов с наскоро припаянным к заушинам оптоволоконным проводом.

— Опасаюсь, что полсотни явно недостаточно, — с удрученным видом согласился бортмеханик. — Но выбирать не приходится. У нас есть позитронный преобразователь, скомпонуем ваши мозговые амплитуды в единую глейтерную волну. Может, удастся убедить ИскИн в том, что с ним синхронизируется именно капитан.

Лейбергсон с крайне задумчивым выражением лица начал пристраивать глассы на внушительный нос.

— Вы раньше такое делали? — колыхнулся внушительной тушей тралартанский медик.

— Нет, — не покривил душой Рудольф.

— Но вы уверены в благополучном исходе?

— Расклад пятьдесят на пятьдесят. Либо сработает, либо нет.

— Глассов на всех не хватает, — подали голос из компании альтеянцев.

— К сожалению, да. Поэтому те, кому глассов не досталось, войдут в сеть опосредованно. Через интимный психофизический контакт с носителями.

Грузовой отсек заполнила напряженная тишина.

— Э-э? — слаик-логист Эппелениши нерешительно качнул глазами на длинных стебельках. — Кажется, у меня траслейтер сбоит. Можно повторить?

— Интимный психофизический контакт с носителями, — с наслаждением смакуя каждое слово, повторил Рудольф. — Еще обозначаемый как близкий контакт второго рода. Любые претензии — к покойным Родригесу, Шриваставе и прочей компании из НИИ Церебротехнологии. Именно эти яйцеголовые умники лет сто назад при разработке глейтерных контроллеров додумались замкнуть нейронные цепи ИскИнов и экипажей на стремление к стопроцентно гармоничному единению. В силу психофизических особенностей нам, людям, проще всего достичь этого прекрасного состояния через секс.

— Я не стану этого делать! — завизжал слаик. — Это мерзко! Это разрушает саму первородную концепцию моего внутреннего я! Я требую немедленной связи с адмиралом Киргофом! Я буду жаловаться!.

.

— Как скажете, — не стал спорить бортмех. — Сайнжа, будь добр. Проводи товарища пассажира до шлюза «Дельта» и вруби рабочий цикл.

Потерявший дар речи Эппелениши лихорадочно затряс верхними рудиментарными конечностями. Яут шагнул к нему, скалясь и всем видом демонстрируя готовность выполнить приказ.

— Эмм, мистер Вебер, — подал голос толстячок с шевронами службы тылового обеспечения и нашивкой «Браун, Кевин» — тот самый, что с некоей долей симпатии отзывался об уникальности экипажа «Фелиции», — сдается мне, вы превышаете свои полномочия.

— Военное время требует решительных мер, — сурово процитировал штабную агитку Рудольф. — На борту выполняющего ответственную миссию корабля нет места паникерам и саботажникам. Мы следуем приказу — любой ценой сохранить «Фелицию». Штаб-квартира как-нибудь переживет утрату одного спеца по логистике. Да, полковник Хармати выкажет нам свое крайнее неудовольствие, но нам не привыкать. Сайнжа, почему этот хмырь до сих пор торчит здесь?

— Я буду сотрудничать, — обреченно пискнул слаик, когда над ним угрожающе нависла когтистая пятерня яута. — Буду!

— Отличный настрой, почтенный Эппелениши, — одобрил бортмех. — Так держать, Фузия не забудет вашего самопожертвования. Так, глассы все получили? Отлично. Те, кому не досталось глассов, подыскиваем себе теплую компанию. Фелиция обеспечит вам скорейшее достижение гармонии, подавая на глассы изображения, соответствующие психопаспорту вашей расы. Прочим придется довольствоваться звуковыми и обонятельными стимуляторами. Помните, — он наставительно воздел палец, — от активности вашей мозговой деятельности зависит наше общее спасение. Приступайте, джентльмены. Мы с навигатором не будем мешать вам в исполнении своего долга. Мысленно мы с вами.

Демонстрируя направо и налево одобряющие жесты, Рудольф спиной вперед выбрался из отсека. Сайнжа деловито волок гравиплатформу с разматывающимся кабелем. Дверь с шипением закрылась.

Бортмех отошел подальше и сложился вдвое.

— Запись, — сдавленно провыл он. — Фелиция, детка, запись на все камеры, какие у тебя есть… Ох, не могу! Купил, Сайнжа, ты зацени, они купились!..

— Месть сладка, — согласился навигатор.

— Ы-ы-ы, — Рудольф обессиленно привалился к стенке, икая сквозь рвущийся наружу хохот. Сайнжа скрежетнул клыками, оценивая ситуацию, сгреб безостановочно ржущего человека поперек торса и поволок в кают-компанию.

Следующие стандарт-полчаса бортмех, навигатор и виртуальное воплощение корабельного ИскИна провели за увлеченным созерцанием межвидовой оргии в грузовом отсеке палубы С. Вошедший во вкус Рудольф голосом популярного политического аналитика требовал от участников полной самоотдачи и регулярно напоминал, как гордится ими Фузия. Сайнжа с хрустом жрал маринованных креветок с Салии и откровенно балдел. Фелиция закатывала глаза и вкрадчиво намекала, что экипажу неплохо тоже сделать что-нибудь для спасения Родины.

С развернутого во всю ширь голоэкрана лились судорожные всхлипы, надсадное кряхтение, чьи-то сдавленные проклятия, неразборчивое булькание и протяжное шипение. Мелькал калейдоскоп из азартно дергающихся тел: наполовину раздетых, чешуйчатых, хитиновых, колышущих жировыми складками, тощих до анемии и многосуставчатых. Рудольф приволок с камбуза контейнер с оставшимся «Белым каольянгом» и непрерывно прикладывался к бутылке. Когда камера засекла слизнеобразного калхи, вдумчиво делающего минет сразу двум людям, бортмех едва не подавился пробкой и долго кашлял. Сайнжа отобрал у напарника пульт управления камерами, перенацелив изображение на массивную тушу тралартанского медика с нацепленными на вытянутую морду виртглассами. Тралартан ухал и ритмично раскачивался, выпустив из-под набрюшной роговой пластины пучок длинных гибких жгутов. Жгуты целеустремленно тянулись к особям любого вида, оказавшимся поблизости, и ввинчивались в любые подходящие для совокупления отверстия. Включая ушные раковины и носовые пазухи.

— Их объединенная мозговая деятельность доставляет мне массу позитивных ощущений, — культурным голосом поделилась Фелиция. — Но физическая активность заметно идет на спад.

— Ладно, — смилостивился Рудольф, с интересом глядя, как майор Лейбергсон бодро наяривает уныло пыхтящего слаика. — Фелиция, милая, объяви по громкой связи: мы благополучно ушли в Прыжок и оставили «Ската» хлебать инверсионные пузыри. Экипаж благодарит пассажиров за проявленный в трудную минуту героизм. И заархивируй записи, пожалуйста. Под мой личный пароль.

— Думаешь, Йхо-онхе не понравится? — поинтересовался яут.

— Он нас прибьет, — твердо заявил бортмех. — Пусть лучше остается в неведении. Фелис, у меня тут возникла шикарная мысль… Давай организуем прогон эксклюзивной записи по закрытому каналу. Умеренный взнос от заинтересованных подписчиков, ограниченное время демонстрации, каждая последующая минута оплачивается дополнительно. Что скажешь?

— В этом случае нас прибьет матриарх Хармати или ее посланцы, — предрек Сайнжа. — Рхудо-о’ф, ты не можешь заполучить все мультиены этого мира. Довольствуйся осознанием своего превосходства.

— Оно всегда со мной, — хмыкнул Рудольф. — Можно сказать, я с ним родился.

…«Фелиция» выскользнула из гиперпространства неподалеку от «Мидгарда», огромнейшего флагмана Объединённых сил Фузии. Корабли перекликнулись сквозь пространство, обменявшись паролем и отзывом. Оповестив ставку об успешном завершении своей миссии, «Фелиция» осторожно приблизилась к назначенному ей причальному гейту. Йонге Далине наконец-то продрал глаза после нескольких бессонных суток эвакуации и выматывающей нервы игры в смертельные прятки с Тенями среди облака астероидов на орбите Порциона. Капитан вышел лично проводить пассажиров, перебирающихся на флагман. Навигатор и бортмех не пришли, сославшись на крайнюю занятость в двигательном отсеке.

Йонге заподозрил неладное, когда у него в десятый раз подряд заботливо осведомились о самочувствии, пожелали скорейшего выздоровления и горячо уверили, что для его положения он весьма неплохо выглядит. Неспешно переваливавшийся на столбообразных ногах подполковник медицинской службы с Тралартана настойчиво рекомендовал как можно скорее наведаться на Ятрангу. Тамошний центр исследований как раз занимается разработкой вакцины от веруланки и достиг немалых успехов. Застегнутый на все пуговицы майор инженерно-разведочных служб с холеной физиономией уроженца Вольфганги вполголоса процедил, что ценит инициативу и предприимчивость подчиненных, но все равно обратится с жалобой в надлежащие инстанции. Слаик из отдела логистики ничего не сказал, но мимоходом потерся о ноги человека твердым чешуйчатым боком.

— Фелиция, — грозно вопросил Йонге, когда шлюзовые створки сомкнулись за последним из пассажиров, — Фелиция, меня грызет скверное предчувствие. Признавайся, где нашкодили?

— Осуществляли практическую проверку возможностей создания аналоговой глейтерной связи из подручных материалов, — отбарабанила честная Фелиция.

— Что?!

— Связь. Глейтерная. Аналоговая, — кварцолитовый мозг ИскИна проанализировал ситуацию и выдал решение: быстро и молча раствориться в электронных сетях.

«Рудольф? Сайнжа?»

«Кэп, отвяжись, — долетело по глейтеру. — У нас катастрофа с вакуумной коррозией второй ступени стрежневых колец. Теперь не знаю, то ли ползти эти обрабатывать, то ли проще новые купить?»

«Рудольф, — процедил Йонге. — А ну-ка марш сюда».

«Не могу. Болтаюсь вниз головой в шахте. Нет, Сайнжа тоже занят. Он меня страхует».

— Ну вот что мне с ними делать? — в бессчетный раз вопросил Йонге у пустого грузового отсека и Мироздания. — Уволить? Выкинуть хлебнуть вакуума? Понять и простить?

Мироздание с достоинством отмолчалось, предоставив капитану Йонге Далине возможность выкручиваться самому.



Капитаны небесных сфер

Фем!версия, где два главных героя - женщины.

Кроссовер со "Стражами Галактики"


Выражение клыкастой морды лица навигатора сулило неприятности. Множественные и разнообразные. Доблестных и безбашенных сыновей Найхави вела по жизни ярость – бурлящая в крови, расплавленная в запутанной цепочке генов. Найти бы способ выделять ее и дистиллировать, думала порой Инге. Как бы мы шустро приподнялись, толкая заветные таблеточки неуверенным в себе бизнесменам человеческого Блока Фузии.


– Ин-кхе, желаю сказать слово к тебе.


Ради спокойствия напарниц-умансоо великий воин добровольно заковал себя в духовные скрепы сдержанности. Иначе рубка была бы размолочена вдребезги пополам, а навигатор скакал на обломках пилотской консоли, молотя себя в грудак и истошно взревывая. Мир в очередной раз бросил Сайнже вызов, и яут был готов принять его.


– Твое слово не потерпит четверть часа? Я как бы занята, – огрызнулась первый пилот.


Тщательно выстроенная ею и корабельным ИскИном трехмерная схема расчёта будущего прыжка размеренно вращалась посреди рубки. Угрожая вот-вот развалиться на фракталы, потому как даже закаленному передрягами пилоту тяжко сосредоточиться под взглядом раздраженных буркал оттенка «фуриозный оранжевый».


– Проблема велика и не терпит промедления, – громыхнул навигатор.


– Феликс, дружок, включи запись, – обреченно вздохнула Инге Далине. Мерцающий синим и зеленым призрак погас. Не забыть на следующем сеансе психоанализа озадачить дока Шривапади вопросом: как заставить навигатора уважать авторитет капитана, если в навигаторах у вас прописан яут? – Излагай.


Сайнжа протопал через рубку, грузно плюхнулся в кресло бортмеха и трагически задергал надбровными щетинками:


– Она опять взялась за старое.


– Сайнжа, – Инге подавила желание схватиться за лайтер, – вот честно – достал своей паранойей и ревностью. Клянусь Бездной, однажды я собственноручно вышвырну тебя за борт. Несмотря на твой талант навигатора и виртуозность в койке… А ну быстро убрал с рожи самодовольную ухмылку, – Сайнжа поспешно свел растопыренные клыки воедино, – и включил мозги. Мы четвертые стандарт-сутки висим в Прыжке. На борту находятся три живых организма и Феликс. Твою мать, с кем она тебе изменяет? С голограммой Феликса? С кабель-каналом стержневого двигателя?


– Но я имею подтверждение ее коварству!


– Я тоже имею. Убедительное подтверждение тому, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Надо было прислушаться к Рут. Сунуть в твой гибернатор вакуумную гранату и записать на тридеку, как разлетаются ошметки.


Яут насупился, клацая мандибулами. По его мнению, чувство юмора умансоо оставляло желать лучшего. Но самцу умансоо он мог достойно ответить кулаком в зубы. А как быть с неумеренно злоязыкими матриархами? Только сохранять выдержку и достоинство в испытаниях, как подобает истинному сыну Великой Матери.


– Ладно, не злись. Тащи свои доказательства, – Инге нехотя признала, что перегнула палку, дразня яута.


Первейшей обязанностью капитана является забота о нормализации морального климата среди экипажа и стабилизация уровня синхрона. Задача исполнимая и решаемая. При условии, что ваш экипаж составляют нормальные люди.


Однако в команду «Феликса» входил воин Найхави. Лютый собственник, по уши втрескавшийся в бортмеха и через этот факт интенсивно ехавший по фазе. В принципе, Инге его понимала. Механик «Феликса», красотка Рут Вебер, была той еще горячей штучкой, не уступавшей раскаленной плазме корабельных двигателей. Ослепительная миз Вебер кометой неслась сквозь Галактику, влекомая стремлением познавать жизнь в любых ее проявлениях. Включая рискованные приключения и экзотических партнеров. Порой Инге едва успевала извлекать неугомонную компаньонку из передряг.


Заключенный на троих брачный обряд с яутом вынудил Рут малость остепениться. Но, как предостерегали мудрые Древние, сколько волка не корми, все равно сбежит в леса.


При мысли о грядущей процедуре вправления мозгов напарнице Инге скривилась. Рут с ходу начнет орать, мол, скажем решительное «нет» мужскому шовинизму в любом его проявлении. Разъярившись, бортмех способна в нарушение субординации метнуть в кэпа тяжелым инструментарием, а рука у миз Вебер меткая и верная. И это – в лучшем случае. В худшем Рут смертельно оскорбится на подругу и Сайнжу. Запрется в мастерской и будет гнать по глейтеру волны удушающего депрессняка. Раздражение бортмеха неизбежно отразится на трепетной и нервной натуре Феликса, придется долго и упорно возиться с настройками ИскИна, а у нее других забот хватает!..


Ну почему Рут упрямо не желает взрослеть? Это же элементарно и логично: лучше Сайнжи им никого не встретить. Прирожденный навигатор, боевая единица класса Альфа-Прим сама в себе, офигенный любовник, в геном которого намертво впаяно почтение к созданиям женского пола. Яут откровенно тащился от спасших его шкуру женщин умансоо. Кажется, он до сих пор не верил своему везению – матриархи приняли его в команду!


– Узри же, – навигатор шустро замолотил когтями по клавишам коммуникатора. – Вот логи творимого ею пять больших периодов назад, в смысле, стандарт-часов назад. Рхут запросила блик-связь по тарифу «Коммерция» для участия в закрытой конференции на Сельве. Затем переключилась на индивидуальный канал и висела в нем почти сорок минут. Сорок минут, Ин-кхе!


– Просадив в ноль наш абонентский счет, – с неудовольствием отметила капитан. – Вот стерва. Феликс, вычти двести мультиен из доли бортмеха и перекинь на блик-счет. Что ж, наблюдаю растрату казенных средств, но не состав преступления. Сам знаешь, сколько у Рут приятелей по обе стороны Пояса Ориона…


– Она общалась с абонентом «Ракета», что числится под плавающим спейс-ай-пи R-386-R, – отчеканил Сайнжа. – Снова. Я уже ловил ее на этом. Четыре раза. Ин-кхе, прикажи Феликсу взломать ее переписку и убедись сама!


– Э-э, – опешила Инге. – Сайнжа, ты чего-то совсем края попутал. Приват-мессаги запаролены и неприкосновенны. Согласно общему договору о тайне частной переписки.


– Рхут намерена изменить мне… нам, презрев законы брачного содружества, а ты говоришь – сохранить личные тайны важнее? – взревел яут. Упругий поток воздуха из разверстой пасти взъерошил короткие волосы Инге Далине.


– Хорош орать, – построжала капитан «Феликса». – С какого перепугу тебе втямешилось, якобы Рут только и думает, как метнуть твоего чешуйчатого дружка в реактор? Мало ли какие дела она ворочает с этим Ракетой. Ты ведь даже не в курсе, кто он такой и какой расы. Может, он вообще калхи. Боишься, Рут предпочтет болтливого медузоида? – представив эту сцену, Инге зафыркала.


Навигатор капитанского веселья не разделял и растянул челюсти пошире для нового обличительного высказывания.


Речь осталась непроизнесенной. В рубку собственной персоной ввалился предмет обсуждения. С порога завопив:


– Инге! Сайнжа! Мы ведь лучшие кореша, верно?


Навигатор гордо отмолчался, чего Рут не заметила:


– Кореша не бросают дружбана в беде! А мне позарез необходима ваша помощь! – для пущей выразительности бортмех прижала руки к вздымающейся груди.


Инге сглотнула и срочно подумала о невыплаченных кредитах. Обтянутый замасленной футболкой бюст Рут Вебер являл собой испытание не для слабых духом. К внушающим священный трепет формам механика «Феликса» прилагалась фигура мифической валькирии, серые глазища и копна вечно взъерошенных белокурых волос.


– Ей срочно понадобилось на Сельву, – язвительно предрек яут.


– Какого der Teufel я позабыла на Сельве? – отмахнулась Рут. Выглядела бортмех крайне взволнованной и обозленной. – Мне б на Забвение…


– Ку-уда? – удивленным дуэтом переспросили капитан и навигатор.


– На Забвение. Пятый сектор Фронтира, отдаленный такой шахтерский уголок… разработки юнботаниума, кварцолитов и прочей редкоземельной хрени… – фаза ярости сменилась показным смущением. Рут повозила ногой в истрепанном берце по решетчатому покрытию пола и выразительно потупила шкодливый взор. – Мне позарез надо. Да пошустрее.


– Нет уж, дорогая, – Инге Далине вспомнила, кто здесь капитан, а кто техсостав. – Тут к тебе накопились вопросы. Какого ляда ты распылила блик-счет на переговоры с Сельвой и болтовню с загадочным спейс-ай-пи R-386-R? Отвечай честно и без уверток. Видишь, Сайнжа волнуется. Он склонен заподозрить тебя в неверности.


– Меня? – в искреннем недоумении вытаращилась Рут Вебер. – Donnerwetter, Сайнжа! Такой подлянки я никак не ожидала!


– Ты сызнова болтала с Ракетой! – выложил неоспоримый аргумент навигатор. – У меня есть логи!


– Да, и вусмерть с ним переругалась! – парировала Рут. – Знаете, что он выкинул, этот Der klein Arschloch? Я столько лет охотилась за одной вещицей для коллекции, и вот случилось чудо: владелец заявил лот на закрытом Скайнет-аукционе Сельвы. Я немедля регаюсь в участники, торгуюсь как проклятая, топчу конкурентов… добыча уже трепыхается в моих руках! Славный трофей, аргх! И тут в чат врывается эта волосатая жопа с повышением на пятьсот пунктов. Я отвечаю, мол, отвали в ближайшую черную дыру, дружище, и с лихвой перекрываю ставку. Но сигналы-то летят с замедлением! Десяток роковых наносекунд – и я опоздала! – бортмех врезала кулаком по стенной панели и злобно оскалилась. – Лот уплыл к покупателю, дурочка Рут осталась ни с чем! Поэтому я намерена его убить, а вы мне поможете.


– Коллекционеры, – понимающе кивнула Инге.


– Аукцион, – в тон ей подхватил Сайнжа.


– Фанатичные собиратели ржавых железяк.


– Глотку друг другу порвут за старый неработающий хлам.


– Осквернители могил, расхитители свалок.


– Вы издеваетесь?! – вскинулась оскорбленная в лучших чувствах Рут Вебер. – Зубоскалы глумливые! Чтоб вы понимали своими тупыми мозгами, о чем я говорю! На кону один из подлинных «Миротворцев» полковника Куртца, астронавта, первым вышедшим на контакт с жаки! Сокровище, артефакт, истинный святой Грааль! А они ржут как не в себя!.. – Рут ткнула руки в бока и выпалила: – Значит, так! «Фрейнд» хранится на Забвении, у бывшего владельца в ожидании прибытия Ракеты. Подкараулим засранца, грохнем и заберем мое сокровище.


– С точки зрения закона это разбойное нападение с целью насильственного отъема имущества. Кодекс Фузии, параграф 18, статья 15-138-Каппа, часть вторая, – по памяти процитировала Инге. Навигатор промолчал, ибо не видел в насильственном отъеме чужого имущества ровным счетом ничего противозаконного.


– «Фрейнд» мой и я его заполучу. Неважно, с вами или без вас! – стрелка переменчивого настроения Рут устремилась к отметке «берсерк».


Торопливо выметнувшись из кресла, яут бочком подобрался к миз Вебер и сгреб ее в объятия. Малость посопротивлявшись, Рут обмякла, жалостливо окликнув: – Инге?


– Я категорически против идеи ограбления, – сурово припечатала Инге Далине. – Наша компания свято чтит закон и белизну кредит-полетной истории.


– Ладно, уговорила. Сначала я потолкую с Ракетой и только потом обстругаю его на ломтики, – встрепенулась бортмех. – В глубинах своей пакостной душонки он парень неплохой. Только малость упертый по части старинных стреляющих игрушек. И современных тоже. Обожает палить по всему движущемуся. Впрочем, при его работе это неудивительно.


«Поздравляю, нам встретился некто, помешанный на древних пушках больше, чем Рут», – шепнула по глейтеру Инге. Убедившись, что речь идет всего лишь о разборках безумных коллекционеров, яут малость успокоился.


– Чем он занимается, твой грозный Ракета?


– Вместе с напарником ловит беглых преступников за яйки, – хихикнула Рут. – А потом сдает заказчикам оптом и в розницу. Так мы летим? Meine liebe Freundin, скажи, что летим. Не губи мою заветную мечту, Инге!..


Бортмех состроила умоляющую физиономию и всем корпусом подалась вперед. Учитывая, что Сайнжа продолжал крепко удерживать Рут за талию, а футболка бортмеха под воздействием искусственной гравитации опасно натянулась, у Инге Далине просто не оставалось другого выбора.


– Шантажистка, – жалобно сказала капитан. Теперь никому не будет спокойной жизни, пока Рут Вебер не заполучит треклятый «Миротворец». Диагноз знаком и привычен: зуд коллекционера. Нормальным людям не постичь глубин всепожирающей страсти к поиску древних вещичек и неудержимого стремления превзойти собратьев по безумию. Прежде Рут держала свою манию под контролем, но тут выдался тяжелый случай. В каюте механика обязана прописаться очередная железная уебубля, наверняка проржавленная и оплавившаяся. – Ладно, летим.


– Ура, – бортмех вскинула сжатые кулаки. – Инге, ты лучшая!


– Знаю, – кэп нахмурилась. – Так, расцепили обнимашки и марш по местам. Феликс, расчет вариантов маршрута к Забвению, результаты представить мне и навигатору. Рут, вали в двигательный. Сайнжа, глянь грузовую декларацию. На борту нет ничего скоропортящегося, склонного к неконтролируемым мутациям или помеченного как сверхсрочная доставка?


Яут размашисто кивнул, звякнув креплениями на дредлоках, и уткнулся мордой в экран. Ожидая, пока ИскИн управится с прокладкой траекторий, Инге прикинула возможность заключения контрактов на Фронтире. Местечко уединенное и специфическое, для экипажа «Феликса» наверняка подвернется работенка. Не мотаться же впустую в эдакую даль?



***




Легенда звездолетчиков гласила: на самом деле планетоид Забвение – голова космического гиганта, павшего в битве тысячелетней давности. Обширные месторождения редких ископаемых – мозг, глаза и кости титана, со временем трансформировавшиеся в рудные жилы и кристаллические гнезда.


Капитан Инге Далине ни на мультиену не верила этой байке, одной из миллиона невероятных россказней, гуляющих по космосу. Однако с дальней орбиты Забвение впрямь смахивало на плывущий меж звездных скоплений череп. Три близкорасположенных глубочайших кратера – пустые глазницы и раззявленный в беззвучном вопле рот. Складки горных формирований на поверхности – выступающие неровности древних костей. Заметные даже из космоса багровые всплески и огненные реки лавы действующих вулканов – не остывшая со временем кровь мертвого исполина.


Множество грузовых бортов, харвестеров и разведчиков, стало быть, мухи, вьющиеся над трупом.


Первый пилот поделилась сравнением с экипажем, пока ее пальцы танцевали над консолью, а «Феликс» прокладывал путь к указанному диспетчерской службой гейту. Занятая манипуляциями с двигателями Рут озадаченно хмыкнула. Сайнжа часто защелкал клыками: подобный гигант стал бы воистину славной добычей. Жаль, во Втором Секторе таких не сыскать. Наверное, прослышали про доблесть воинов Найхави и трусливо бежали за Фронтир.


«Феликс» мягко ткнулся носом в причальное гнездо, пристроившись между двумя огромными рудовозами. По корпусу пробежала мелкая дрожь – атмосферные двигатели вошли в режим постепенного остывания. Вырвавшаяся из объятий кресла Рут шмыгнула в коридор, беспрестанно понукая капитана и навигатора.


– Ты хоть знаешь, где искать своего дружка? – крикнула вслед бортмеху Инге. – Или предстоит шариться по всем местным притонам и забегаловкам?


– Грядет веселье, – яут хрустнул костяшками пальцев.


– Никакой он мне не дружок. Если уже прибыл, наверняка торчит в «Подруге ледокопа», – обвешанная разнообразным холодным оружием бортмех аж пританцовывала от нетерпения. – Это традиционное место встреч… гм.


Навигатор приподнял бровь. При его специфической мимике выглядело устрашающе.


– Сайнжа, ты до конца жизни будешь попрекать меня былыми знакомствами? Я к тебе не пристаю насчет твоих шашней с матриархами, вот и ты успокойся. Между мной и Ракетой нет ничего, кроме моего страстного желания ободрать его шкуру на коврик.


Присутствие яута в экипаже служило надежной гарантией того, что пилоту и бортмеханику удастся благополучно миновать любое столпотворение. Миз Далине по опыту знала: в синхроне она и Рут без труда наваляют целой компании слишком много воображающих о себе самцов… но жаль впустую тратить время и силы на назойливых желающих свести близкое знакомство. А теперь – красота, никаких проблем и пошлых выкриков в спину. Шагаешь по забитому битком торговому проспекту, точно по красной дорожке. Как радикально меняется ситуация, когда за твоей спиной громоздится хмурый воин яутжа в облегченной броне.


– Здесь, – Рут нырнула в расцвеченный белыми и синими светодиодами портал кантины. Огляделась по сторонам, обрадованно присвистнула. Лавируя между столиками, ринулась вглубь полутемного помещения, смахивающего на малость облагороженный ангар. Головы гуманоидных посетителей, как намагниченные, поворачивались ей вслед. Головы и разнообразные глазные органы ксеносов – тоже. Хотя, казалось бы, какое дело инопланетчикам до земной особи женского пола? Или в облике и запахе Рут Вебер кроется нечто архетипическое, безотказно действующее на всех без исключения самцов Второго Блока?


Забегаловки для трудяг одинаковы на любой планете, размышляла Инге Далине. Суровая простота, минимум декоративных изысков, максимум надежности. Публика под стать заведению – сменившихся с вахт ледорубы, шахтеры и горнопроходчики всех полов и обличий.


Они с Сайнжей малость замешкались, обходя расставленные как попало столы и выцеливая лохматую голову Рут. Когда кэп и навигатор наконец поравнялись с нужным столиком, дискуссия между любителями старины была в самом разгаре. Грозя вот-вот перейти от веских аргументов к увесистым, а также холодным и огнестрельным.

Инге ошиблась, заочно сочтя таинственного Ракету человеком. Он относился к классу «фурри» – двуногие, двурукие, прямоходящие звероподобные существа с подтвержденным уровнем разумности. Невысокого росточка, с головы до пят заросший серой жесткой шерстью. Остромордый, с нервно дёргающимся хвостом, Ракета перегнулся через стол, самозабвенно вопя на Рут. Из оскаленной пасти фурри брызгами летела слюна. Бортмех «Феликса» не оставалась в долгу, крича в ответ.

«Вероятный прототип Ракеты – земное животное енот-ракоед, – сообщил Феликс, перекинув Инге изображение зверька с полосатым хвостом. – Млекопитающее, хищное, псообразное».


Незримую границу между спорящими отмечал керамический горшок с небольшим деревцем. Тонкий узловатый ствол покачивался из стороны в сторону. Ветви изогнулись, словно прикрывая уши от громких звуков. Не растение, дендроид в стадии проростка. Выпуклости и впадины на коре складывались в имитацию раздраженного лица, маленькие черные глазки недовольно поблескивали.


Слету рассудив, что здесь безнаказанно оскорбляют матриарха, Сайнжа выбросил руку, сграбастав крикливого фурри за загривок. Движение охотника Найхави было отточенным и стремительным, но когтистая лапа ухватила пустоту. Каплей ртути Ракета вывернулся из неизбежного захвата и прыжком взлетел на стол. Обнаружив в опасной близости от своего брюха активированный вибронож, навигатор гневно рыкнул. Посетители за ближайшими столиками заинтересованно обернулись в предвкушении дармового развлечения.


– Воу-воу, полегче, мой реактивный друг, – прозвучало над ухом Инге. – Что подумает о нас представитель высшей расы?


– Что я ему сейчас кишки выпущу? – огрызнулся Ракета.


– Что ты агрессивная тварь, которую нельзя пускать в приличное общество. Отлучились всего на секунду, а ты уже по уши в драке. Грут, куда ты смотрел?


Младенец-дендроид выразительным жестом раскинул в стороны руки-веточки. Мол, что я мог поделать – встревать, взывая к разуму и дипломатии?


– Ясненько, – говоривший шагнул мимо Инге, бухнув на стол поднос с высокими запотевшими кружками. Человек – плотного сложения крепкий парень в куртке ретро-фасона из красной кожи. С кудреватой шевелюрой цвета ржавчины, выпяченным подбородком и озадаченно-смешливым выражением лица.


Под шумок за спиной у Рут нарисовались еще двое. Судя по слаженности действий, привыкли выступать единой командой. Затянутая в черный латекс хмурая девица, тонкая и гибкая, с зеленоватой кожей и волосами цвета неоновой мадженты. Голый по пояс мускулистый лысый гигант в пунцовых шрамированных татуировках.


– Ракета, убери ножик, – рыжий всем корпусом повернулся к Инге. – Дорогая леди, ваш друг может не скалиться так агрессивно? Местные в общем-то народец спокойный, но могут неправильно истолковать. И черт побери, дамы, вы кто такие? Если вы явились карать меня за грехи былых времен, то опоздали. Я реморализировался и перевоспитался. У меня даже справка есть, от психиатров Корпуса Новы, устроит?


В иное время и при других обстоятельствах Инге Далине оценила бы бойко подвешенный язык незнакомца и задорный огонек в карих глазах. Но сейчас требовалось по возможности мирно разрешить ситуацию.


«Сайнжа, – она чуть тронула нить глейтера, взывая к разуму навигатора. – Бой неуместен. Лучше сядем, выпьем и поговорим».


«А чего он, – буркнул обидчивый яут. – Не я первый начал!»


«Знаю. Крепись, не время собирать трофеи».


Яут недовольно скрежетнул клыками и попятился. Ракета крутанул нож вокруг кисти, убирая мерцающее лезвие в рукоятку, и спрыгнул со стола. Рут догадалась обернуться. Увидела зеленокожую девушку и гиганта, нахмурилась.


– Я Квилл, – назвался парень. – Питер Квилл. Капитан «Милано». Звездный Лорд.


– Что, серьезно? – не удержала язык за зубами Рут.


– Ага, – енот шумно встряхнулся, стоявшая дыбом шерсть улеглась. – Гордый обладатель самого дурацкого прозвища в этом секторе Галактики.


– Бухти-бухти, – невозмутимо кивнул Квилл, он же Звездный Лорд. – Так, с Ракетой вы знакомы. Плюс леди Гамора и Дракс. Гамора слева, Дракс справа. В горшке – Грут, – маленький дендроид приветственно закачал ветками.


– Инге Далине, капитан и пилот МГРК «Феликс», – представилась Инге. – Сайнжа с Найхави. Рудольфина Вебер.


– Можно просто Рут, – сквозь зубы процедила бортмех. – Глазам своим не верю, Ракета. Ты больше не крутой волк-одиночка? А как же незыблемый кодекс охотника за головами?


– Я внес в него парочку поправок, – осклабился Ракета. – Времена, знаешь ли, меняются, и мы меняемся вместе с ними. Ты вон тоже на склоне лет дружком обзавелась. Или подружкой? С этими яутжа хрен разберешь, что они прячут в штанах.


– Сайнжа, успокойся, – в бессчетный раз терпеливо повторила капитан. – Убивать всех встреченных дурных шутников – патронов не напасешься.


– Вы хотите забрать и прикончить Ракету? Я не против, – со звонким металлическим акцентом выговорила зеленокожая девица. – Доплачу, если сделаете это как можно мучительнее.


– Под запись? – уточнила Рут. – Идет, – она сгребла с подноса кружку и чокнулась с Гаморой. Енот скорчил им рожу.


– Можно наконец узнать, в чем, собственно, проблема? – Питер уселся напротив Инге.


Яут тоже попытался сесть, но рассчитанный на человеческие задницы табурет оказался для него слишком низким и маленьким. Навигатор с достоинством клацнул мандибулами, возвышаясь, как памятник величию Найхави.


– Он меня обокрал! – тут же взвилась бортмех «Феликса».


– Шарится в скайнете через дряхлый транслятор, тормозит на передачах, аж скрип слышен за пару мегапарсеков – и я еще виноват? – искренне возмутился Ракета. – Катись в задницу, Рути-тутти, с такими предъявами. Честно схвачено, за все уплачено. «Миротворец» мой. Платочек дать, слезки утереть?


– Ах ты маленький волосатый говнюк! Да я тебя!.. Да я тебе!..


Сайнжа вовремя уронил тяжелую ладонь на плечо Рут, пригвоздив бортмеханика «Феликса» к месту.


– Аукцион на Сельве, – похоже, Питер Квилл был из числа толковых капитанов, которые всегда в курсе похождений членов экипажа. – Это вашу ставку он перебил? – он перешел на громкий шепот, загородившись ладонью от Ракеты. – Знаете, миз Инге, нет больше моих сил слушать этого хвастуна. Отличный механик, но напрочь рехнулся на почве коллекционирования.


– Аналогично, – вздохнула Инге. – Однако покупка совершена законным путем. Продавец продал, покупатель купил. Наш бормех осталась в пролете и теперь психует.


Капитаны оглянулись на соратников. К тихой радости посетителей «Подруги ледокопа», прения Ракеты и Рут снова набирали обороты. Сайнжа заботливо придерживал рвущуюся в бой миз Вебер, мрачный Дракс – Ракету. Гамора ткнулась лбом в ладонь, прикидываясь незнакомой ни с кем из присутствующих. Маленький дендроид сочувственно гладил ее веточками по облитому латексом плечу.


– Надо что-то делать, – пробормотала Инге. – Пока они не загрызли друг друга во имя ржавой пукалки.


– Надо, – согласился Квилл. – Есть предложения?


– Я его выкуплю! – в голосе Рут Вебер в равных пропорциях смешались отчаяние и настойчивая ярость. Она вырвалась из цепкой хватки навигатора и теперь, фанатично полыхая глазами, штурмовым танком перла на опешившего фурри. – Даю две, нет, три цены сверх аукционной! Разом отобьешь все расходы! Что, нет? Ну же, Bombenelement, соглашайся! Что глазами лупаешь, скотина лохматая, язык проглотил?


– Уберите от меня эту чокнутую, – кажется, Ракета не на шутку струхнул. – Я в эту машинку вложил свои кровные. Она мне нужна. Она мне уже как родная.


– Но и мне он необходим! – угрожающе рявкнула Рут Вебер. – Ты у меня его из сердца вырвал! С мясом и кровью! Не отдашь добром, клянусь, я тебя разыщу. Отыщу и убью, Ракета. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.


– Ой, дрожу, аж обделался от страха, – презрительно фыркнул енот. – Еще пригрози, что щаз натравишь на меня свою ручную зверюшку.


«Сайнжа, тихо. Ну пожалуйста. Глотнули пивка на халяву, а теперь пакуем Рут и сваливаем».


«Матриарх не забудет и не простит, – проницательно заметил навигатор. – Никогда».


– Умолкни хоть на миг, грызун, – голос татуированного великана Дракса был низким, утробно вибрирующим. Ракета злобно фыркнул на него, Дракс проигнорировал. – Твердишь, тебе нужна эта вещь? Женщина возражает – ей тоже нужна. Сразитесь. Награда достанется победителю.


– Какому еще победителю? – взвизгнул Ракета. – Ты чем слушал, громила, ушами или задницей? Я ее купил. Ку-пил. Она моя, разговор окончен.


– Умансоо прав, – Инге не сомневалась, что Сайнжа немедля влезет со своим веским словом. Решать спор с помощью поединка – вполне в духе традиций Найхави. – Уплаченные деньги – еще не главное. Что ты совершил ради того, чтобы обладать желанным? Рисковал жизнью, жертвовал ли равноценным?


– Не понял, что за дерьмо жеваного крота мне тут впаривают? – фурри выпрямился во весь невеликий рост, злобно морща нос. – Вы, людишки, вечно сговариваетесь против меня! Это расизм и видизм!


– Я не человек, – напомнил яут.


– Квилл! Ну чего ты молчишь?


– А я считаю, что они правы, – отважно заявил Питер. – И нечего скалиться. Будь… э-э… мужиком, прими вызов.


– Ха, он боится, – уронила Гамора.


– Ничего я не боюсь! Я просто не возьму в толк, какого хрена, выбросив свои законные бабки, я вашими стараниями остаюсь ни с чем? А она, – енот обличающе ткнул лапой в сторону Рут Вебер, – она в случае проигрыша вообще ничем не рискует!


– Ставлю коллекцию, – решительно заявила бортмех. – Всю. Шестьдесят восемь единиц хранения с сертификатами подлинности.


Ракета замер с открытой пастью. Кто-то уважительно присвистнул. Сайнжа звонко прищелкнул клыками.


«Рудольфина Агата Вебер! – не выдержала Инге. – Йезус Мария, подруга, ты сознаешь, что напрочь чокнулась?! Всерьез намерена скопом променять своих любимцев на одну замшелую хреновину?»


«Инге, ты не догоняешь, – синхрон звенел от переполняющих его противоречивых эмоций Рут Вебер. – У меня все под контролем. Это не просто редкость, это подлинная история. Воплощенная мечта. Истинное сокровище. То, что встречается один раз на миллион. В сравнении с этим мое собрание – детский магазин игрушек, – глейтер захлебнулся волной рыданий, героически сдерживаемых стальной волей бортмеха. – Vater unser im Himmel, приходит время совершить безумство, шагнув за грань. Вопреки доводам разума и логики. Коллекцию можно собрать заново, а шанс заполучить «Фрейнд» больше никогда не подвернется».


«А если ты проиграешь? Вы даже условия поединка не обговорили!»


«Тогда я пойду и застрелюсь, – отчеканила Рут. – Сожгите мой труп, а прах развейте над океаном Гезегена».


Иногда Инге Далине проклинала тот день и час, когда общим решением экипажа ее внесли в судовую роль «Феликса» на должность капитана. Иногда думала, что полюбила Рут Вебер именно за эту скрытую сумасшедшинку, вспыхивающую ослепительным и смертельно опасным фейерверком в самый неподходящий момент. Иногда ей казалось, что на маршруте своей жизни она свернула куда-то не туда. И теперь летит в компании упертых безумцев в неизвестность, радостно хохоча. Если б она носила длинные волосы, они бы живописно развевались соответственно моменту.


– Идет, – выдохнул Ракета. Дракс ребром ладони разбил сцепленные над макушкой Грута ладони фурри и бортмеханика «Феликса». – Эй, вы! Нечего отсиживаться в углу, раз вы меня в это втянули. Не стану я отплясывать в одиночку, уловили?


Инге поймала быстрый взгляд Квилла. Тот выразительно закатил глаза – мол, на что только приходится идти ради команды!


* * *


Участвовать в состязаниях, неуважительно названных ею «балаганом», Гамора отказалась наотрез. Даже под непонятной угрозой Квилла заковать ее в цепи и отправить посылкой к некоему Таносу. Ее тон был столь ледяным, а улыбка – такой кровожадной, что спорить с зеленокожей девицей никто не рискнул. Впрочем, Гамора милостиво согласилась исполнять роль непредвзятого судьи – вкупе с двумя своими приятелями из числа завсегдатаев кантины. Инге предположила, что эти двое, человек и таульгар, пользуются среди шахтеров и ледорубов немалым авторитетом.


Явившийся на грохот отодвигаемой в стороны мебели и обрадованные вопли хозяин «Подруги ледокопа» заявил, что состязания – дело хорошее. Покуда они не вступают в конфликт с законом и местными правилами хорошего тона. Свои требования он подкрепил демонстрацией лайтера последней модели, со встроенным целеуказателем и шкалой вариативности удара, выставленной на «Оглушение».


Жребий определил, что в первом туре испытаний сойдутся Дракс и Сайнжа. Инге полагала наилучшим видом состязаний для этих двоих армрестлинг или вольную борьбу в холле кантины, но разгулявшееся общество рассудило иначе.


– Лед рубить да кварцолитные жилы искать – дельце прибыльное, только муторное, – разъяснил Инге оказавшийся рядом старатель, по уши заросший клочковатой бородищей. – Развлечений почитай что никаких. А тут вы сваливаетесь на голову. Да такую веселуху год потом вспоминать будут!


На высокую стойку бара с помощью доброхотов взобрались две девицы. Из тех, кого легко представить за штурвалом робопогрузчика или с тяжеленным горнопроходным буром наперевес. Выряжены девушки были согласно заповедям популярных бьюти-блогов: топы в искрящихся стразах и бантах, мини-юбки, ажурные чулки и туфли на массивной платформе с подсветкой. Врубили музыку, красотки начали пританцовывать в такт дружным хлопкам.


Недоуменно хмурящемуся Сайнже и его противнику торжественно вручили оружие – плод любви офисного скоросшивателя и держателя для резинок, заряженный скрепками.


– Значитца, так, – осклабившись, разъяснил один из судей, – вона ваши мишени. Упаси вас горные демоны оцарапнуть их хоть самую малость. Тут же выпишем штраф с занесением в торец. Эт ничего, что вы высшая раса, общими усилиями наваляем и высшему за милую душу. Палим по чулкам. Один выстрел – одна зацепка – один балл. Кто изловчится смахнуть бантик али блестяшку – два балла. Судьи готовы? Начали!


Сайнжа выстрелил, но в последний миг резинка на его оружии соскочила. Улетевшая вбок скрепка поразила кого-то из зрителей. Дракс долго прицеливался, под радостный вопль срезав бабочку из стразов на плече танцовщицы, а затем трижды поразив движущуюся мишень. Яут досадливо зашипел, вертя выданный ему скрепкомет и соображая, что к чему. Навыки великого воина требовали покончить с добычей одним ударом, не затягивая ее агонию.


Следующие выстрелы удались навигатору получше, но к тому моменту приноровившийся Дракс серией быстрых залпов буквально изрешетил чулки на своей мишени. Та с визгом запрыгала по широкой стойке, пытаясь уклониться от летящих скрепок. Врезалась в товарку и вместе с ней обрушилась на руки улюлюкающих зрителей. Раунд безусловно остался за Драксом.


«А я-то была уверена, мы в училище лихо отжигали. Матка боска, не хочу даже задумываться над тем, что потребуется от меня. Ну, Рут, ты за все ответишь. И лично мне, и нам обоим».


Судьба проявила малость милосердия к Рут Вебер и Ракете. Им не пришлось скакать в мешках или бегать на четвереньках под столами, изображая охоту на тапаса. Перед механиками просто щедрым жестом вывалили кучу неработающих приборов и разрозненных деталей.


– Чините, – пошептавшись с судьями, громко объявила Гамора, подхватывая на руки горшок с запаниковавшим Грутом. – Половина стандарт-часа вам на все.


Оскалившись, Ракета бросился лихорадочно копаться в залежах тускло поблескивающих деталей. Рут сцапала старинный радиоприемник, оторвала заднюю панель и с мультитулом наперевес кинулась потрошить электронную начинку. По всегдашней привычке она закусила кончик языка, своей перекошенной от напряжения физиономией смахивая на обезумевшего хирурга-маньяка. По мнению Инге, они с Ракетой ничуть не уступали друг другу в мастерстве. Поросшие серой шерстью лапы с черными подушечками двигались не менее проворно, чем шустрые человеческие пальцы. Мелькали сменяемые жала отверток, щелкали кусачки, клацали смыкающиеся челюсти плоскогубцев. Провода ложились на отведенное им место, закручивались гайки, вздрагивали оживающие на шкалах стрелки. Инге невольно стиснула кулаки, ощутив резь вонзившихся в ладонь коротких ногтей. Давай, Рут, давай, ты сможешь, сделай его, а уж я постараюсь не подвести…


– С каким примитивом я вынужден возиться, – бормотал себе под нос Ракета, отпихивая в сторону заработавший излучатель магнитных волн и хватаясь за бездействующий полевой контроллер. – На что растрачиваю свой гений…


– Никакой ты не гений, а простой и незамысловатый ворюга, – припечатала Рут. Приёмник в ее руках удушливо захрипел, скрежетнул и разразился бодрой маршевой мелодией.


– Неудачница.


– Животное.


– Да, и горжусь этим!


– Время, – Гамора стукнула тяжелой кружкой по столу. – Показывайте, чего наворотили.


Ракета аж зарычал, когда в итоге трижды проведенного подсчета выяснилось: за отведённое время механик с «Феликса» вернула в строй восемь устаревших приборов против шести, починенных фурри. Противники сравнялись в счете. Хозяин кантины заботливо прибрал починенное, между делом спросив у миз Вебер, не соскучилась ли она болтаться по космосу. Мол, на Забвении ее всегда примут с распростёртыми объятиями и распахнутыми кошельками. Польщенная Рут обещала поразмыслить над предложением.


«Ну конечно, самое трудное заботливо оставили на долю капитана», – сосредоточившись, Инге выступила вперед, ожидая своего испытания. Стоявший напротив нее Квилл тоже выглядел малость озадаченным. Гамора и енот с двух сторон шептали ему в уши, Ракете для этого пришлось взобраться на табурет. Аккуратно отстранив обоих советчиков, Квилл, ухмыльнувшись, обратился к Инге. Не привычной разумной и внятной речью на рог-спике, а быстрой рифмованной скороговоркой. Из которой кэп «Феликса» выхватила только обрывки фраз: «Любишь ли ты танцевать?» и «признайся, откуда держишь свой путь».


– А? – нет, капитан Инге Далине никогда и никому не позволит заподозрить ее в панике. Инге Далине всегда найдет выход… как только сообразит, что от нее требуется.


«Отвечай, – прошелестел беззвучный голос Феликса. – Тебя вызывают на сонг-баттл. Ты должна быстро ответить, иначе судьи засчитают поражение».


«Феликс, я могу только орать спьяну! – мысленно охнула Инге. – Феликс, миленький, выручай!»


«Переключи синхрон на меня, – показалось, или ИскИн печально вздохнул. Инге, хоть и доверяла Феликсу, терпеть не могла отдавать ему контроль над своим телом. ИскИн же жил и трудился ради редких моментов полного слияния с человеческим разумом. – Голосовые связки, лицевые мышцы, мимика, вокализация. Начали!».


Инге Далине невольно дернулась, осознав, что ее рот самостоятельно открывается и закрывается, горло испускает звук, а язык шевелится, управляя потоком воздуха и превращая его в разумные слова. Капитан вытолкнула из себя несколько фраз – удачных и уместных, коли столпившиеся кругом зрители сдавленно загыкали. Квилл одобрительно кивнул, словно не ожидал от нее ничего другого, и пальнул в соперницу новым куплетом. Не в силах устоять на месте, он начал пританцовывать – Инге подхватила, зеркалом отражая его движения. Уж на это она способна, раз при рождении ей не досталось способностей к мгновенной импровизации. Дорвавшийся до синхрона Феликс откровенно ликовал, Инге ощущала его близкое присутствие, словно теплую волну, мягко и вкрадчиво расходящуюся по позвоночнику. Общество хохотало, Сайнжа из-за спин людей показывал ей одобрительно вскинутый кулак. Азартно хлопала в ладоши Рут, а приунывший фурри прижал уши к черепу и раздраженно скалился.


Все шло просто отлично. Инге Далине уже видела победный старт «Феликса» с Забвения, когда общий гомон прорезал возмущенный голос:


– Слышь, подруга, какого дьявола! Думаешь, мы тут совсем темные, Скайнета в глаза не видали? Это же Хлип, «Кожа-да-кости», золотой альбом тридцать второго года Звездной эры, пять переизданий. Совсем страх потеряла?


Инге осеклась на полуслове.


«Феликс?!»


ИскИн беззвучно и стремительно канул в цифровое подпространство. Его можно было понять. Вряд ли он рассчитывал встретить на захолустной планете знатока творчества давно умершего исполнителя.


– Эх, – капитан обреченно махнула рукой. Порой надо собраться с духом, взглянуть правде в лицо и признать поражение. – Ладно, ваша взяла. Рут, я старалась, как могла…


– Н-ничего страшного, кэп, – обычно всегда такая ловкая и проворная, бортмех качнулась в сторону, неуклюже шлепнувшись на подвернувшийся табурет. Ткнулась лицом в сложенные ладони и застыла, обратившись истинным воплощением Скорби. Сайнжа потянулся было к ее плечу, но отдернул руку, не решившись дотронуться.

Между Рут Вебер и остальным экипажем «Феликса» рухнула тяжелая, непроницаемая переборка, намертво отрубившая любые эмоциональные всплески глейтера. Рут предпочла остаться одна, не желая ни сочувствия, ни разделенной печали об утраченном.


Квилл перехватил торжествующего Ракету, нацелившегося было гоголем подвалить к миз Вебер. Глянул в сторону Инге, сделал виноватый жест – мол, не сердись, такая карта вышла. Посетители кантины расползались по местам, кто-то требовал официантку. Ошеломленная, растерянная Инге запоздало осознавала масштаб того, что натворила. Единым махом лишила подругу и напарницу заветной мечты и драгоценной коллекции. А ведь она хотела, как лучше.


Фурри все-таки приблизился к Рут, но, выслушав строгое капитанское наставление, вел себя не столь нахально.


– Договорись с миз Далине, когда и где тебе удобно получить свой выигрыш, – Рут не отрывала ладоней от лица. Голос ее звучал сухо, ровно и сдержанно. – Извини, я сейчас не в форме.


– Угу, – енот топтался на месте, часто облизывал морду, как делают нервничающие животные. Сайнжа с высоты своего роста раздраженно покосился на него, намекая, что лучше бы фурри не гневить удачу и убраться поскорее. – Ты это… слушай, Рути-тутти… – он закатил глаза, – да твою ж яйцеклетку вперехлест! Рути, я не могу! Сколько лет мы друг друга знаем, а? Ты меня всегда выручала, я тебе помогал, а сейчас… бля буду, прикольнуться думал, а не чтоб вот так! Забирай свою треклятую штуковину, век ее не видать!


Енот с яростью грохнул перед Рут небольшой, облезший по углам металлический кейс.


– На, владей! Безвозмездно отдаю!


Трясущимися руками Рут откинула крышку. Изнутри кейс заполняла толстая мягкая подложка из вспененного эластика. В ней, синевато поблескивая отполированным старым металлом, удобно покоилось древнее оружие. Очертаниями оно походило на модель игольника скрытого ношения, но было напрочь лишено изящества и эргономичности последнего. «Фрейнд» был грубоват, нарочито брутален и исполнен потаенной смертоносности. Даже сейчас, спустя столько лет после того, как он сошел с конвейера и лег в человеческую руку, сделав свой первый выстрел. Он был воплощенной историей – и история человечества была им. Теперь Инге отчасти понимала и разделяла туяростную страсть, с которой Рут хотела обладать этой вещью. «Миротворец» полковника Куртца стоил того, чтобы отдать за него любовно подобранную коллекцию бортмеханика. Он стоил любой запрошенной за него цены – и не стоил ровным счетом ничего, если вы равнодушны к артефактам давно минувших дней и в вашей груди не бьется пламенное сердце истинного искателя сокровищ.


…Гамора обучила их трехмерному тонку. Сайнжа заявил, что игра – вылитая имитация стратегического планирования, а значит, он просто обязан взять верх над умансоо.


Подошедший официант без лишних вопросов заменил пустые бутылки местного крепленого ликера на полные. Яут и Дракс только что выяснили, что оба в разное время побывали на смертельно опасной Пандоре (один – с миссией вразумления местных фанатиков, второй – со спасательной экспедицией) и дружно решили, что за это следует выпить. С Пандоры разговор перескочил на обнаглевших в последнее время Разрушителей и перспективе совместной охотничьей вылазки экипажей на Скулль. Умиротворённо помахивал веточками Грут – по доброте душевной Дракс плеснул в горшок дендроида немного ликера.


За соседним столиком устроились Рут и Ракета, заговорщицки сдвинув головы над планшеткой. В умах двух помешанных коллекционеров и технофилов наверняка зарождался гениальный план розыска, а то и похищения очередной старинной вундервафли. Кейс с «Фрейндом» стоял между ними, и то один, то другой трепетно оглаживал холодный металл самыми кончиками пальцев.


Сковырнув клыком очередную крышку очередной бутылки, Сайнжа окинул кантину взглядом – если и утратившим зоркость, то самую малость.


– Ин-кхе?.. Ин-кхе, ты где? Ступай сюда, послушай интересное… Ин-кхе?


– А она ушла, – доложил Ракета. – Давно уже.


– Куда ушла? – лязгнул клыками навигатор.


– Почем я знаю, – пожал плечами фурри, стряхивая с мордочки налипшую пивную пену. – Сгребла Квилла под ручку и утопала, пока вы в карты резались. Квилл – он такой. Подходящего момента никогда не упустит.


Сайнжа гневно зарычал и начал подниматься.


– В соседнем квартале есть данспол, – спокойно произнесла Гамора. – Они там. Да, Квилл любит женщин и порой не ведает меры в своих увлечениях. Но миз Далине не из тех, кого легко обольстить сладкими речами. Не торопись ее спасать, она в этом не нуждается. Ей и Квиллу просто хочется отдохнуть от своего звания.


– Я бы не смог командовать такими, как мы, – признался Дракс. – Мне все время хочется придушить Ракету и выбросить Гамору в шлюз.


– Громила, я тоже тебя люблю, – откликнулся фурри.


– Твой ход, – напомнила Гамора.


Яут грузно уселся на место. Утешало только одно: легкомысленная Рхут рядом. Невозможные матриархи умансоо. Сморгнешь – а они уже улизнули. И ладно бы смылась Рхут, от нее всего можно ожидать, но Ин-кхе!


Куда только катится этот мир.

Зарубка на приклад

Фем!версия, где два главных героя - женщины.

Кроссовер со "Стражами Галактики"

Ухмыльнувшись, Рут Вебер вбила новую строку в свою виртуальную табличку. Озаглавленную скромно, но гордо: «Представители разумных рас Второго блока Фузии, не устоявшие перед сексуальностью Р. А. Вебер».

Вопреки болтовне злых языков, в распечатанном виде список миз Вебер на порядок уступал протяженности спейсштрассе Денеб – Сириус. Бортмеханик МГРК «Феликс» отличалась изрядной придирчивостью в выборе партнеров.

«Сайнжа болтается по мирам и охотится, но ведь он не истребляет подряд все живое, – излагала она свою теорию напарнице и лучшей подруге Инге, подвыпив и убедившись, что навигатор не околачивается поблизости. – Он добывает ценнейшие трофеи, гордится ими и взахлеб спамит фотками в Скайнете. Я тоже выбираю лучших из лучших. Объединяю мир, познавая его. Секс – то, что ценят все без исключения разумные виды, разве не так?»

Этот крепкий орешек уступил ей не сразу. Четыре года виртуального знакомства, два – реального. Плюс тот факт, что Рут и ее приятель впервые столкнулись на дымящемся под ногами поле боя истинных знатоков и ценителей старинного оружия. Таульга и репсан триста лет ведут позиционную войну за обладание захудалой планеткой? Ха, сущая мелочь по сравнению с интригами коллекционеров, охотящихся на одну и ту же вещицу!

Несколько суток назад Рут Вебер и фурри Ракета едва не прикончили друг друга, выясняя, кто более достоин владеть револьвером «Миротворец». Этим истинным раритетом былых времен, выставленным на закрытый скайнет-аукцион Сельвы. От кровопролития бравых звездолетчиков удержало только своевременное вмешательство товарищей. В запальчивости спора Рут поставила на кон собственную коллекцию.

И проиграла.

Окончательно став законным и единоличным собственником «Миротворца», Ракета дрогнул перед скорбной печалью давней знакомой, бесслезно оплакивавшей разбитую мечту.

Подарив драгоценный «Фрейнд» миз Рут Вебер.

Просто так, безвозмездно и без всяких условий. Скрежеща мелкими клыками при мысли о сотнях мультиен, уплывших в карман продавца и не принесших Ракете ровным счетом никакой выгоды.

Осознав свалившееся ей прямо в руки счастье и малость придя в себя, Рут вспомнила поговорку о том, что долг платежом красен. Ходить в должницах Рут не любила.

К тому же подворачивался отличный случай закрыть наконец давний гештальт. Фурри в ее списке еще не значились. Подобные виды, прямоходящие звероподобные с высоким индексом разумности, встречались редко. В кодексе Второго Блока числились всего две системы, населенные фурри, и Ракета точно не относился к тамошним уроженцам. Обликом он смахивал на гигантского енота-ракоеда со Старой Земли. Бортмех ни разу не встречала созданий, которые могли бы сойти за его генетических сородичей.

Влекомая любопытством, Рут выяснила, что Ракета вполне мог быть одним из подопытных объектов из лабораторий биоинженерии и генетики на планете Полночь. Комплекс и его сотрудники были ликвидированы в ходе операции миротворческих сил. С формулировкой «За злостное, преднамеренное и регулярное нарушение прав разумных существ и использование оных существ в экспериментах, противоречащих моральных нормам Фузии».

Темное вышло дельце с Полуночью. Даже всепроникающим журналистам не удалось ничего толком разузнать. Планета Полночь более не указывалась в звездных реестрах и атласах, а Ракета… Ракета просто жил.

Вызывая крайнюю степень заинтригованности у одной ксенофильски настроенной уроженки Берлина-3: каково оно, с фурри?

Упрямый объект совершенно не воспринимал человеческую самочку как вероятного сексуального партнера. Сколько Рут не делала ясных и недвусмысленных намеков, они со свистом пролетали мимо цели. У людей слишком мало волос на теле, хмыкал Ракета. Ее духи очень крепкие и мерзко пахнут, его аж аллергический насморк пробил. Она слишком долговязая. Да она просто чокнутая, как все людишки!

За несколько лет методом проб и ошибок Рут подобрала код к неприступному мохнатому сейфу.

Ракета втайне тащился от ее голоса. Особенно когда Рут Вебер в экстазе истинного собирателя вдумчиво перечисляла характеристики своего оружейного собрания. «Модульный мультикалиберный стрелковый комплекс «Блэкаут» с быстросменным адаптером 7.62x54 мм, 6.8х43 мм или 10 мм безгильзовый, материал корпуса – полифосфорный органопластик марки «драйзен-5», регулируемое усилие спуска, обвес по кругу планками Пикатинни, трехпозиционый ручной газовый регулятор, роликовый затвор…» Песня!

Оставалось сделать последний решающий ход: заманить Ракету в гости. В сдвоенную каюту бортмеха Вебер, закодированное и недоступное даже для экипажа «Феликса» царство оружейных сейфов, организованный хаос мастерской с шастающими по полу вспомогательными дроидами и приборами в разной стадии разобранности.

В качестве приманки Рут заявила, что чувствует себя обязанной компенсировать понесенные Ракетой убытки. Вот коллекция, шестьдесят восемь единиц с сертификатами и еще штук сорок-пятьдесят разнокалиберного самопального добра. Хватай, что уместится в лапах. Да не рычи, уж и пошутить нельзя! Вот, спецом гравитележку тебе подогнала. Разоряй, пока я не одумалась и не схватилась за лайтер. Зацени для начала эту прелесть. Массогабаритный макет «Масады» с тактическим компьютером и газовым двигателем автоматики под унитарный иглопатрон!..

Она стояла спиной к Ракете, обеими ладонями с нежностью поглаживая изящное ложе «Масады» из пластика «софт-тач», когда енот ткнулся ей острой мордой в спину промеж лопаток.

– Порочная и распутная самка, – грустно выдохнул фурри. – Обещай мне одну вещь. Твой чешуйчатый дружок из ада ничего не узнает. Я не желаю, чтобы он объявлял мне кровную месть в лучшем стиле яутжа. Глаз за глаз, клык за клык… член за член. Я не выживу, если он вздумает в отместку натянуть меня на свой алмазный. И не понимаю, как ты до сих пор остаешься в живых. Вы с ним действительно… э-э? Ну, того-этого, шпили-вили, вилка с розеткой, твоя ракушка, его мозолистый тентакль?..

– Мы с ним еще и брачный обряд заключили, – со смешком подтвердила Рут. – На троих – Инге, он и я. Но Сайнжа ничего не узнает. А то, о чем он не знает, его не обеспокоит.

Накануне Рут пустила в ход все свои дипломатические способности, уламывая ИскИн корабля держать ее глейтерное излучение под контролем. Дабы оно не металось из края в край диапазона эмоциональной шкалы и почуявший неладное разъяренный навигатор не начал ломиться в каюту в самый разгар процесса. Феликс чопорно заявил, что дурно изменять партнерам по союзу. Он ни за что не позволит себе обманывать навигатора и потакать извращенным пристрастиям бортмеха… ну, разве что за возможность приватной записи и подключения к глейтеру Рут.

– Сплошные вымогатели с двойной моралью, – возмущалась Рут. – Скверно, дурно, фу, какая ты распущенная, твои похождения дурно отразятся на калибровке синхрона – а дай хоть одним глазом приложиться? Ладно, твоя взяла, договорились. Только чур, без проколов!

– Ты отлично знаешь мои возможности, – отпарировал Феликс. – Я все держу под контролем.

– Вот и молодец, – одобрила бортмех.

Коварный план отлично сработал. Сдирая друг с друга одежду, они рухнули в откидную койку. Рут немедля сунулась поближе изучить достоинство партнера – визуально и тактильно. Выяснив, что у енота-фурри член малость поменьше, чему у человека или альтеянца, и серо-свинцового оттенка с россыпью крапинок. Не гладкий, шершавый на ощупь, точно старинные изделия, обтянутые замшей.

Открытия сыпались одно за другим. Наилучшая позиция, в которой они могут с удобством приспособиться друг к другу – если Рут по-собачьи встанет на четвереньки. Ракете нравилось запускать лапу в ее спутанные волосы, но не дергать, а пропускать вьющиеся прядки между пальцев. Облизывать ее шею и уши, столь плотоядно чавкая при этом, что Рут начинала смеяться.

Все шло отлично. Замечательно. Превосходно. За одним маленьким исключением, накатившим под самый восхитительный финал.

– А-а-а-ыыы! – Рут пришлось извернуться и прикусить угол подушки, чтобы не заорать в голос. Создавалось впечатление, что член фурри внезапно увеличился в размерах раза в три и намертво застрял внутри, заполнив ее до отказа. Рут даже пошелохнуться боялась, так и застыла в нелепой позе, широко раскинув ноги и вжавшись грудью в скомканную простыню. В голове остро и резко пульсировало напряжение синхрона, на другом конце которого откровенно кайфовал разнежившийся Феликс. Сверху грузно навалился Ракета, щекоча спину жесткой шерстью и утробно порыкивая в ухо. – Твою мать, ай! Ракета, ты чего? Эй, друг, ты там не в отключке?

– Энциклоблогия, – в несколько приемов выдохнул Ракета. – Статья о копуляции собакообразных. Не доводилось читать?

– Не-ет! – простонала бортмех.

– А зря, – Ракета слегка двинул бедрами вперед-назад. Пришлось снова яростно грызть подушку. Дурное подозрение быстро превращалось в уверенность:

– Donnerwetter, у тебя при оргазме узел на конце разбухает?

– Ага, – самодовольно подтвердил фурри, капнув теплой слюной на плечо Рут. – Издержки эволюции. Сцепка как гарантия успешного оплодотворения.

– Я с тобой крошек-енотиков заводить не собираюсь! Не мог заранее предупредить?

– Кто мне пасть затыкал и целоваться лез? Терпи.

– Да что ж мне так везет-то с мужиками? – Рут велела себе расслабиться и лежать тихо. Она сумела приспособиться к яутской физиологии и способному изгибаться в трех измерениях ребристому члену навигатора. Что ей какой-то вязочный узел собаковидного фурри. Как набух, так и рассосется. – Ладно ты хоть в сознании и болтаешь. Сайнжу от секса вообще рубит наглухо.

– Прямиком в тебе? – ужаснулся Ракета. – А как же?..

– Тренировка и частая практика. Наловчилась спрыгивать заранее. Хотя порой все равно не успеваешь, – Рут вильнула чуть приподнятым задом. От вспышки удовольствия фурри быстро и прерывисто заклацал зубами. Охнул и подался назад, мучительно медленно извлекая разбухший от прилива крови член из влагалища Рут. Перекатился назад, расслабленно вытянувшись вдоль стенки каюты и часто дыша приоткрытой пастью, из которой вывалился длинный язык – розовый, как у людей. Протянув руку, Рут осторожно погладила его между торчащих ушей. Обычно Ракета не терпел чужих прикосновений, но на этот раз возражать не стал. Даже ухмыльнулся во все клыки:

– Довольна? Добилась своего?

– А как же, – Рут вытащила из-под подушки гигиенические салфетки и универсальный спрей-контрацептик. Ни одной расе сектора Фузии еще не удалось преодолеть барьер межвидового скрещивания и генетических различий, но, как говорится, nur wer umsichtig ist, ist vor Unf;llen. Наскоро приведя себя в порядок, бортмех натянула свежие шорты и топ, босиком прошлепала к мини-бару. Вернулась с бутылкой вейдеровского темного для себя и «Эйрикой-8» для Ракеты, немедля оживившегося при виде пива. – Ты прелесть. Смотри, не лопни от гордости.

– Главное, брачный союз не предлагай, – булькнул из горлышка енот. – А то я ж облысею от ужаса. И ставки мои на торгах не перебивай. «Масаду» подаришь или раздумала?

– Я ведь обещала, – с укоризной протянула Рут. Коллекционеры звонко чокнулись бутылками. На грани глейтерного восприятия довольно вздохнул Феликс. – Забирай. И «Блэкаут» тоже, раз приглянулся.

Она надолго приложилась к бутылке, прикидывая, как бы половчее заговорить на интересовавшую ее тему. Ничего толком не надумала и бухнула напрямик:

– Ты знал, что Куртц был амбидекстр?

– Чего? – поперхнулся енот.

– Полковник Гаммельн Куртц был амбидекстр, – терпеливо повторила бортмех. Металлический кейс с заветным «Фрейндом» горделиво красовался на почетном месте, на полочке над койкой. – Человеком, который с равным эффектом задействует правую и левую руку.

– Я в курсе, что означает слово «амбидекстр», – Ракета забавно передернул ушами. Заросшая серо-пепельной с белой оторочкой шерстью морда фурри из расслабленной стала серьезной. – Рути-тутти, ты к чему клонишь?

– В той куче инфы, что я перекопала за время охоты за «Фрейндом», систематически всплывало упоминание о двойнике нашего трофея, – медленно произнесла Рут.

– «Брудер», – енот склонил голову набок. – Ага. Вот еще одна заблудшая душа, ступившая на скользкую кривую дорожку поисков наследия бравого полковника. Рут, как на духу – это безнадега. Да, Куртц таскал пару кастомных пушек, заточенных под левую и правую руку. Правая – вот она, сыскалась. Левая, как гласит легенда, захоронена вместе с Куртцем. Теперь ответь, где закопан полковник?

– Феликс, будь добр, открой файл «Миротворец», – окликнула бортмеханик. ИскИн развернул голографическую проекцию Второго сектора, на котором вразброс мерцали два десятка точек. – Вот, выбирай. Сектор Альдебарана, сектор Дзеты Козерога, сектор Альтаира… Все возможные упоминания о месте последнего боя «Моржа» и гибели Куртца.

– Про варианты Проксимы Льва и Беты Лебедя я даже никогда слыхивал, – признал Ракета. – Но в целом твоя карта подтверждает то, что мы и так знаем. На закате дней полковник бешеной блохой скакал по всей Галактике, а на хвосте у него болтался целый объединенный флот. Миротворцы Фузии. Разъяренные жаки, объявившие его персональным врагом Империи. Таульга, слаики и плюс все, кому он успел насолить. Имя им легион. У чувака были стиль и размах.

– Если б его не выпнули из армии, может, он и не ударился бы во все тяжкие, – предположила Рут. – Хотя я могу понять тогдашнее командование. Как еще поступить с человеком, из-за чьей агрессии первый контакт с новой цивилизацией превратился в затяжной военный конфликт? Конечно, его попросили в отставку.

– А он оскорбился. Я б на его месте тоже, – фурри оскалился. – Отличный был ход: угнать боевой крейсер, поднять пиратский флаг и начать войну против всех. Сколько он продержался –пятнадцать лет?

– Семнадцать. После чего бесследно сгинул вместе с кораблем, – бортмех в задумчивости постукивала ногтем по горлышку опустевшей бутылки. – Однако гибель корабля не всегда равна гибели всего экипажа. На чем основаны стабильные слухи касательно гибели «Моржа» в бою с эскадрой синерылых или слаиков? «Фрейнд» некогда был куплен и позже перепродан через аукцион Сельвы коллекционером с Забвения…

– И, конечно, ты разузнала, где его приобрел коллекционер, – с недоверием прищурился Ракета.

– Жалкое создание, ты сомневаешься в могуществе моего интеллекта? – Рут удачно передразнила манеру Сайнжи грозно выпячивать челюсть и вращать глазами. Фурри загородился подушкой, выглядывая из-за нее в карикатурном ужасе. – Кончай валять дурака, слушай сюда. На Забвение «Фрейнд» угодил из запасников Музея Экспансии на Альтерре. Музей, в свою очередь, приобрел его у некоего типа по фамилии, ты не поверишь, Л. П. С. Флоунтер. Руководство музея заказало независимую экспертизу, но из-за двусмысленной славы полковника не внесло «Миротворец» в списки выставочных экземпляров, определив в фонды хранилища. Там его благополучно позабыли. Спустя какое-то время ушлый сотрудник потихоньку сплавил «Фрейнд» прямиком в ручки богатого заинтересованного покупателя. Вопрос: что за семейство такое продало «Фрейнд» вместе со старым барахлом в Музей Экспансии? Даже нет, не так. Где это семейство взяло один револьвер из неразлучной пары, если второй – по легенде – захоронен вместе со старым пиратом?

– Хороший вопрос, – согласился фурри. Его первоначальный скептицизм постепенно уступил место заинтересованности. – Есть предложение. Вставай, наведаемся к Квиллу. Он давненько крутится в этом бизнесе. Рыщет по заброшенным планетам Фузии в поисках ценных вещичек и перепродает втридорога. У ребят-следопытов прикормлена здоровенная сеть осведомителей и посредников. В Музее Экспансии просто обязан сидеть надежный контакт, это ж натуральное золотое дно! – Ракета шустро полез прочь из койки. Рут метнула в фурри его ярко-оранжевыми штанами и жилеткой с множеством карманов. – Ты еще вот что прикинь, Рути-тутти. Полковник ведь не для развлечения шмалял вакуумными торпедами по жакийским кораблям. Он и экипаж «Моржа» запасливо вывозили с разбитых бортов все ценное. Трофеи Куртца нигде не всплыли. Синежопики до сих пор с пеной у жвал рыщут по Галактике в поисках спертого Венца Наследных Королев…. Знаешь, мне начинает нравиться твоя идея. Кроется в ней некое благородное безумие. Феликс, где шляется мой капитан, в смысле Квилл?

– Пребывает на борту «Милано».

– Отлично!

– …В обществе миз Далине.

– Надеюсь, он там не шары подкатывает на предмет дружеского перепихонца? – обеспокоился фурри. – А то неловко выйдет.

– Их общение носит сугубо вербальный характер.

– Тогда ладно. Я, конечно, яутжа в подметки не гожусь, но мое звериное чутье улавливает сладкий аромат халявной добычи.

* * *

За краткое время пребывания на планетоиде Забвение капитан Инге Далине не теряла времени даром. Практичность и выгода прежде удовольствия, таков был ее принцип. Иначе зачем они мотались на Фронтир, этот отдаленный уголок Второго Сектора? Только чтоб бортмех утолила коллекционерский зуд в заднице и заполучила новую уебублю? А как же выгода компании и поддержание кредит-полетной истории в пристойном состоянии?

Миз Далине заключила под щедрый аванс контракт с одной из местных горнодобывающих компаний, подрядившись на доставку и охрану десятка опломбированных кофров с кварцолитами – кристаллами для мозгов ИскИнов – улучшенной проводимости. В обстановке величайшей секретности сотрудники горняцкой безопасности перевезли кофры на борт «Феликса», разместили в гостевой каюте и на всякий случай закодировали ее тоже. Офицер безопасников с понятным сомнением косился на принимавшую груз Инге, явно испытывая сомнения в сохранности груза.

Сомнения нужно разрешать. На безмолвный зов из рубки возник Сайнжа, ростом под потолок, небрежно помахивая копьем. Из техотсека вынырнула Рут. Заради такого случая бортмех нацепила все три любимых игольника и многозначительно вращала в пальцах лазерный штреккер. Понимающе крякнув, безопасник с явным облегчением шлепнул электронную подпись на акт сдачи-приемки груза и пожелал экипажу счастливого пути до космопорта Бэзира. Там заветные кофры встретят представители заказчика, компании «Брейн Технолоджик ИскИн», а на счета компании «Далине и Ко» капнет честно отработанный гонорар.

– По местам, товарищи, – скомандовала Инге, качнув сопровождающую документацию в память Феликса. – Расслабились, порезвились, и будет. Товар сам себя не доставит. Первая цель – Бэзир, затем короткий прыжок к Вольфганге и длинный – к Тау Кита… Кто там еще? – она с неудовольствием глянула на комм-браслет, заморгавший сигналом вызова.

– Э-э, привет, Инге, – на развернувшемся экране возник новый знакомец. Питер Квилл, обладатель неплохо подвешенного языка и самого дурацкого прозвища в этом секторе. Ну кем надо быть, чтоб всерьез именоваться Звездным Лордом и невозмутимо пропускать мимо ушей любые насмешки? – Понимаю, влез невовремя… но до меня дошли слухи, якобы вы нацелились к Большому Кольцу.

– Есть такое, – согласилась Инге.

– А нас с собой не захватите?

Инге озадаченно нахмурилась. Квилл истолковал ее мимику по-своему:

– Мы заплатим, честно! Скажем, как за переброску особо крупногабаритного груза. Болтают, у вас на борту стоит непатентованная технология сверхбыстрого прыжка, а нам бы поскорее на Тау Кита. Надежный человечек кинул наводку: в тех краях засекли одного типа, по которому давным-давно тюряга плачет. Он улизнул от Корпуса Новы, вышел на орбиту и плюхнулся за чертой Мегаполиса. Корабль вдребезги, засранец скрылся. Представляешь, как легко затеряться в тамошнем муравейнике?

– Ага, – Инге вспомнила многоярусный Мегаполис Тау Кита, уходящий вглубь и устремлённый ввысь. Бесконечные небоскребы в сиянии тысяч стеклопластиковых окон, ревущие пневмотрубы, эскалаторы и пандусы, супермаркеты, бизнес-центры, лаборатории и заводы. Представители всех рас Второго Сектора, бурлящие в недрах огромного города, накрывшего своей территорией почти половину единственного материка планеты Эпсилон. При должных навыках можно скрываться в МТК годами и десятилетиями, а при наличии бабла радикально сменить имя, облик и статус. – Конечно же, за голову этой преступной личности объявлено неплохое вознаграждение… Один вопрос, Питер: ты уверен, что ваша птичка впихнется в наш грузовой трюм?

– Дорогуша, расчеты показать? – в кадр влезла недовольная морда фурри Ракеты. – Встанем как миленькие. Еще и место останется.

– Ладно, – согласилась Инге. – Подползайте к нам. Гейт Браво-39. Рут, Сайнжа, осмотрите трюм и готовьтесь к приему пассажиров.

Хорошо хоть, им гостевая каюта не требуется, подумала про себя миз Далине. На своем борту перекантуются.

Впервые завидев «Милано», прямолинейный навигатор бухнул:

– Ин-кхе, ответь: эти умансоо перед полетом надевают корабль на себя?

«Милано» с изменяемой геометрией несущего крыла, с корпусом, расписанным ослепительно яркими золотыми, алыми и черными полосами, и квадратными отверстиями дюз атмосферных двигателей, по сравнению с «Фелицией» и в самом деле казалась крошкой. Вдобавок в ее головной части гордо посверкивал морально устаревший открытый «пузырь» пилотской рубки.

– Ну, что вы хотели, – развел руками гордый капитан и владелец. – Это ж бывший эскадренный барражировщик класса «Космос-земля». Я ее на распродаже подержанного армейского имущества купил. Со скидкой.

– Стопроцентной, – вполголоса добавила Рут, манипулируя с пульта рычагами гравизахвата и аккуратно размещая корабль пассажиров в грузовом отсеке. – Небось вояки были готовы на все, лишь бы поскорее сбыть рухлядь с баланса.

– Вот сейчас обидно было, – лязгнул зубами Ракета. – У нее отличная скорость и маневренность. Пташка модифицирована лично мной, между прочим!

– Ты установил портативный синтезатор флапсов? – с нежной улыбкой уточнила бортмех. Щелкнули магнитные захваты, «Милано» заняла отведённое ей место – стремительная, угловатая, неуместно пестрая. Смахивающая на огромную сборную модель космического челнока из подарочного набора «Хасброн-Старс» для детей от пяти лет.

…Поочередно взбежав по узкому пандусу, Ракета и Рут Вебер нырнули в крохотный шлюз «Милано». Ловким маневром фурри проскочил вперед, мягко задев бедро Рут, вихрем быстро мелькающих лап взлетел по трапу и приветственно рявкнул. Поднявшаяся следом бортмех принюхалась, хищно раздувая ноздри, и вознегодовала:

– Хлещут натуральный туршский ораубик, а с товарищами не делятся! Лопнете когда-нибудь от жадности. У вас там кудрявый приморский или жёсткий горный?

– Кудрявый, – Квилл понимающе полез за двумя чашками. Рут бросила быстрый взгляд на подругу и прислушалась к безмолвному тягучему пению глейтера. Нет, никаких примет того, что кэп Далине успела затащить смазливого и болтливого Звездного Лорда в койку. Похоже, ей просто по душе его общество. А может, планы какие разрабатывают, стратеги и тактики. Что ж, сейчас она подбросит им отличную пищу для размышлений.

– Нет, – отрезала Инге Далине, терпеливо выслушав захлёбывающихся словами бортмехаников «Фелиции» и «Милано».

– Почему? – набычилась Рут. В отличие от миз Далине, Квилл явно проникся размахом замысла. – Обоснуй!

– Потому что мы взрослые разумные люди, – отчеканила Инге. Ее глейтерное излучение кристаллизовалось, обжигая мертвенным холодом. – Потому что есть заключенные контракты и принятые обязательства. Миновали времена, когда мы мотались по Сектору туда-сюда в свое удовольствие и проводили изыскания на первых подвернувшихся планетах. Я и так перекроила график полетов, чтобы ты смогла попасть на Забвение и заполучить свою игрушку.

– «Фрейнд» не игрушка! – Рут звякнула чашкой о расписное блюдечко салимской работы.

– Хорошо, раритет. Артефакт. Святой Грааль. Ты шла к нему всю разумную жизнь, а теперь поставь его на полку и успокойся. Рут, мы не бросимся сломя голову неведомо куда разыскивать невесть что.

– «Морж», – вкрадчиво напомнил Ракета. – Старый, добрый, пропавший без вести «Морж». По самый клотик набитый сокровищами.

– Какой, к альясам, клотик на звездном крейсере?! – пробормотал Квилл.

Инге демонстративно прижала пальцы к вискам и закатила глаза:

– Слышали бы вы со стороны, что несете. Право слово, дети малые. Какие сокровища, Ракета? А если крейсер грохнулся о горячую планетку типа Калисеи? За двести лет его занесло песком так, что никаким орбитальным сканером не засечешь. Он может ржаветь на морском дне. Жариться в кратере вулкана. Он давно утоп в болоте и разложился на составляющие. Нырнул в фотосферу звезды, распался на атомы от цепной реакции в двигателях, да мало ли!..

– Но Инге! – растерявшаяся Рут лихорадочно подыскивала убедительные аргументы. – Ничего с нашими контрактами не сделается. Скачок на Альтерру для Феликса вообще фигня, рукой подать. Заглянем в Музей, перемолвимся парой слов и бодро рванем дальше с посылками в зубах. Это космос, тут лишние секунды ничего не решают!

– Сказала женщина, просравшая аукцион из-за разницы в пару нано-секунд, – тихонько съязвил Ракета. Рут всем корпусом развернулась к фурри:

– Я не поняла, ты мне помогаешь или пакостишь исподтишка?

– Помогаю! – вскинул лапы енот. – Квилл, вот признайся: у тебя наверняка имеется прикормленный контакт в Музее Экспансии? Сколько ты тамошним хранителям краденого добра перетаскал, а уж сколько от них…

– Давай это останется моим маленьким секретом, – Квилл переводил озадаченный взгляд с Ракеты на Рут Вебер, явно что-то решая. – Леди… предлагаю компромиссное решение. Я свяжусь с Музеем Экспансии и задам вопросы, которые так волнуют миз Вебер и Ракету. Послушаем ответы и примем решение. Идет?

– Идет-идет! – единодушно воскликнули упомянутые миз Вебер и Ракета. Инге раздраженно сморщила нос, но кивнула – мол, связывайтесь.

Вниз громыхнуло. Некто большой и грузный издал громоподобное ворчание, с размаху зацепившись бронированной макушкой за светильники или раму шлюзовой камеры. Перекладины трапа застонали под тяжестью двухсот кило туши великого охотника, и незваный гость ввалился в кают-компанию. Прицельно огляделся. Клыкастая морда навигатора не обладала способностью отражать эмоциональные перепады, но в глейтере ощущалось удивление… и некоторое разочарование.

«Он ничего не знает, – в который раз повторила себе Рут. – А даже если узнает, что с того? Не полезет же он отрывать мою голову на трофей. Да, я с ним, но это совсем не означает, что я целиком и полностью его. Это, знаете ли, какой-то мужской шовинизм получается!»

– Судя по интенсивности вашего излучения, я рассчитывал застать межвидовую оргию, – объявил Сайнжа. – Чем это вы заняты, умансоо?

– Тшшш, – оскалился на него Ракета. – Сделай одолжение, большой и зубастый, захлопни пасть. Мы делим сокровища, этот процесс круче любых оргий.

– От мелкого и волосатого слышу, – не остался в долгу навигатор. – Где сокровища?

– Мы их еще не раздобыли.

Импульсы комм-браслета капитана «Милано» наконец проторили дорогу сквозь усыпанный мириадами звезд бездонный эфир к Альтерре, безошибочно отыскав нужную точку приема. Квилл жестом развернул настенную проекцию: сперва по ней густо бежали ало-синие полосы помех, затем смутно проглянуло лицо. Гуманоид средних лет, ничем особо не примечательный, с залысинами на высоком лбу и при последнем писке моды – квадратных глассах стиля «ретро-ностальгия». Рут он показался похожим на грызуна.

– Питер, это ты там? – прищурился сотрудник Музея Экспансии.

– Он самый. Привет, Джеронимо.

– Сколько раз повторять, не называй меня этим дурацким прозвищем. По делу или лишние мультиены кредитку жгут? У тебя есть, что предложить?

– У меня есть, что спросить, – ослепительно улыбнулся экрану Квилл. Улыбка у него была совсем мальчишеская, яркая и заразительная. – За тобой должок, Джеронимо. Так что не вздумай прерывать связь или с невинным видом твердить, якобы ты не в курсе. Меня интересует пушка полковника Куртца. Помнишь такую? Если проблемы с памятью, могу показать подлинник.

– Не блажи, – Джеронимо торопливо оглянулся, убеждаясь в отсутствии поблизости коллег с чрезмерно бдительными ушами. – Что с ней не так? Ее еще лет десять тому продали собирателю с Забвения, а тот недавно толкнул «Миротворца» с аукциона Сельвы.

– Это мне известно. Вещицу приобрел один мой друг. Как всякий упертый коллекционер, он дотошен и желает знать – как вещица угодила на ваш склад ненужного старья?

– Мы ее купили. Лет одиннадцать или двенадцать тому, могу поискать точную дату.

– У кого?

– Квилл, ты порой хуже следователя, – Джеронимо откатился на стуле, пропав из поля зрения, и вернулся с раскладной планшеткой. Забегал пальцами по клавиатуре, ища данные. – Вот. Объект хранения инвентарный номер Дубль-Вэ 468-11 был куплен Музеем у некоего Л. П. С. Флоунтера, гражданина Сигмы-96. Продавец изрядно нуждался в средствах и предложил нам два несортированных контейнера имущества, доставшегося по наследству от старшего поколения. Среди прочих вещей находился «Миротворец». Мы отдали его в экспертное бюро Вильи, они подтвердили время и место сборки. В ходе переговоров и заключения сделки Флоунтер несколько раз упомянул семейную легенду. Якобы он и его родители являются дальними потомками одного из членов экипажа полковника Куртца. Его дед в пятом поколении ходил на «Морже» навигатором или старшим помощником. Молодой человек в этом здорово сомневался, но подтвердил: «Миротворец» издавна хранился в семье, передаваясь из рук в руки.

– Никакого почтения к семейным традициям, – презрительно заметил Сайнжа.

– Что еще было в контейнерах? – не отставал Квилл.

– По большей части всякий хлам. Кое-что задействовали в выставочных инсталляциях, кое-что определили в фонды хранения, кое-что просто выкинули за отсутствием исторической и материальной ценности. Занимавшийся сортировкой сотрудник возлагал некоторые надежды на мнемокристаллы. Их там валялось с полторы сотни штук, марки «Лингва-2» и «Лингва-4», что штамповали лет двести тому. Для проформы засадили интернов на прослушивание. На кристаллах надиктованы воспоминания дряхлого сморчка из родни Флоунтера. В молодости дедок, возможно, активно покорял новые земли и осваивал Галактику, но под старость впал в полнейший маразм. Пережевывал всякую фразу по три-четыре раза, начинал про одно, заканчивал про другое. Четкой структуризации повествования нет и в помине. Видимо, старикан сутками торчал в обнимку с диктофоном. Трепался о том, что на ум взбредет, а объем памяти у тогдашних мнемоник был изрядный, до сотни терабайт. В общем, прослушивание ничего не принесло.

– Что сталось с кристаллами?

– Уложили в кейс с пометкой «Долгосрочное хранение» и отнесли на стеллаж.

– А виртуальные копии данных снимали?

– Само собой. Даже пытались распечатать и визуально просматривать, но вскоре плюнули. Отметили даты записей, расставили маркеры опознанных привязок к реальным событиям, вот и все.

– Мне нужны эти копии, – заявил Квилл.

– Зачем? – оторопели как пребывающий на Альтерре Джеронимо, так и сидевшая в каюте «Милано» Инге Далине. Сотрудник музея первым взял себя в руки:

– Нет там ровным счетом ничего полезного. Бред угасающего разумом старого джентльмена.

– И все таки я настаиваю.

Джеронимо движением указательного пальца сдвинул модные глассы на лоб.

– Квилл, послушай меня. Даже в архивированном виде копии мнемоников – тяжеленный пакет данных. Отправка информации за счет Музея неизбежно вызовет интерес финансового отдела, а я не желаю, чтобы эти ищейки рылись в моих файлах. Гнать пакет по блик-связи за мой счет – извини, я разорюсь. Ты, кстати, где?

– Далеко, – хмыкнул Квилл. – Ладно, так и быть, оплачу пересылку.

– Накинь еще десять процентов сверху, и мы с тобой в расчете, – Джеронимо надеялся выдвинуть требования решительно и твердо, а вышло скорее просительно.

– Пять, мой друг, ровно пять. Бутки будут с нетерпением ждать тебя на счете по завершении передачи. Можешь начинать прямо сейчас.

– Чтоб тебя, Квилл. Вечно от тебя сплошные неприятности, – хранитель древностей отключился.

– Ему только что задаром упало бабло в карман, а он еще возмущается, – удивился странностям людской психологии Квилл.

– Вот не уловил смысла твоей операции, – признался Ракета. – На кой ляд нам сдалась куча терабайт воспоминаний старого пердуна?

– Э-э, не скажи, – вмешалась Рут, успевшая прикинуть, что к чему. – Музейный крыс четко сказал: надиктовка велась на «Лингвы». Мнемокристаллы этой серии выпускались небольшим тиражом и на рынке продержались недолго. Пик их популярности выпал как раз спустя полвека после исчезновения «Моржа». Допустим, автор записей действительно имел некое отношение к полковнику Куртцу. Нужно провести анализ записей и…

– Рут, – предостерегающе шлепнула ладонью по столу Инге. – Кажется, я выразилась ясно и понятно. Никаких поисков сокровищ. Звездному Лорду и его команде нечем заняться на досуге – вот пусть сколько влезет слушают откровения престарелого маразматика. Нас ждут контракты и заказчики.

Бортмех прибегла к последнему неотразимому аргументу – умоляющей гримаске и жалобному трепету ресницами. Обычно прием срабатывал, но сегодня выдался неудачный день. Бессердечная Инге оставалась непреклонна и непоколебима в своем решении.

– О, – нехорошо оживился енот. – Слышь, Квилл, дамы не в доле и не при делах. У них заказчики. А вот я готов пожертвовать ушами ради старческого бубнежа.

– Ин-кхе, ты не права, – высказался долго и терпеливо внимавший перебранке людей Сайнжа.

– Что значит – не права? – заломила бровь капитан. – Бунт на корабле?

– Слишком усердствуешь, чтобы выглядеть образцовым торговцем, – развил мысль навигатор. – Это не ты. Не та матриарх Ин-кхе, которую я встретил.

– Людям свойственно изменяться и умнеть с возрастом, слышал такое?

– То не подлинный ум. Стремление казаться, а не быть, – Сайнжа пощелкал мандибулами, в очередной раз напомнив Инге Далине, что в этом бронированном дредастом черепе притаились отличные мозги. Способные не только на раз прокладывать звездные трассы, но еще смекающие кое-что в людской психологии.

– Вот и письмецо в конверте прилетело, – обрадованно сообщил Квилл. – Ох мать моя, ну и длинное же. Ракета, собери наших. Раздергаем по кускам и начнем слушать. Инге, ты впрямь пролетаешь мимо, спеша с доставкой?

– Нет там никаких сокровищ, – проворчала Инге Далине. – Нет и никогда не было. Полковник ваш давно истлел и превратился в мумию. Рут, хватит пялиться такими жалостными глазенками. Мы все равно идем на Бэзир. Можешь глушить себя по пути старыми записями, но не забывай об командных обязанностях. Сайнжа, к тебе это тоже относится. Кладоискатели выискались.

– Если мы что-нибудь найдем, я… – вдохновенно начала Рут.

– Да-да, отдашься мне прямо на груде золота, – отмахнулась Инге. – Ты уже три раза клялась. Спрашивается, где то золото и мой офигенный секс?

– Уверена, в этот раз все получится, – заявила бортмех и украдкой прыснула, потому что Квилл после ее слов неожиданно смутился и принялся с преувеличенным вниманием разглядывать покрытие пола под ногами. Ракета же оскалился и яростно закивал – мол, ага-ага, непременно получится.

* * *

Вопреки мрачным прогнозам миз Далине, передача контейнеров с кварцолитами в орбитальном космопорту Бэзира прошла без сучка и задоринки. Поднявшиеся на борт представители «Брейн Технолоджик» убедились в целостности закодированной двери в отсек, загрузили драгоценные кейсы, обменялись с Инге пакетом документов и отбыли. Приятная мелочь – к гонорару «Далине и Ко» добавился малый бонус за скорость и четкость доставки, а в сводном резюме компании – положительный отзыв от корпорации «БТИ». Проведя на Бэзире всего три-стандарт часа, «Феликс» соскользнул в межпространственный коридор, нацелившись на Вольфгангу.

На борту царило нездоровое оживление и предвкушение Большого Куша. Команда «Милано» упоенно прокручивала записи на мнемокристаллах, тщательно фиксируя и систематизируя любые крохи полезной информации. Систематизацией занималась Рут, обосновавшаяся в кают-компании. Обвешанная кольцом голограмм парящих экранов, взъерошенная и азартная, бортмех смахивала на злого гения – которому остался всего лишь крохотный шажок до создания мегабомбы, способной аннигилировать пространство и время.

Инге, заглянув в кают-компанию, скривилась и повертела пальцем у виска. Рут оскорбление проигнорировала. Возможно, она вообще не заметила напарницу.

В связи с наличием на борту двух объединенных команд Гаморе пришла в голову светлая мысль объявить посменное дежурство по камбузу. Сегодня была очередь Дракса. Сунувшись в пищеблок, Инге получила два запакованных пластиковых контейнера и стакан с низкокалорийным коктейлем.

Решив, что Феликс сумеет без ее помощи не загнать корабль прямиком в черную дыру, а капитан заслужила нескольких часов тишины и покоя, Инге промаршировала в свою каюту и с досадой захлопнула дверь. Откатывающаяся створка-шлюз на магнитных замках грохать отказалась, мягко войдя в пазы.

Состряпанное татуированным великаном блюдо состояло в равных долях из пропеченного до хруста теста, мелких кусочков синтезированного мяса и белковых концентратов, и дополнено острыми специями. Оно понравилось Инге больше, чем вариант прошлых стандарт-суток. Тогда готовил Ракета, и в меню числились исключительно морепродукты. Почему-то в комплекте с обезжиренным творогом и чезальками, которых миз Далине терпеть не могла. Ни вареными, ни жареными, ни даже сушеными. Расправившись с содержимым обоих контейнеров, Инге слегка успокоилась. Право слово, эти внезапные поиски затерянного клада просто смешны. Квилл с единомышленниками сами в этом убедятся и угомонятся.

Устроившись поудобнее, Инге собралась с духом и выкликнула с комма последний пакет заданий факультета космонавигации. Объем задолженностей оказался не таким уж катастрофическим, хотя секретариат Академии уже пульнул в сторону проштрафившегося пилота И. Далине мейлом с напоминанием о просрочке. Воодушевившись, Инге замолотила по клавишам, вгрызаясь в тонкости звездной навигации. Двадцать оставшихся без ответа задач по методике поиска выхода из нестандартной кризисной ситуации. Матка боска, что ей, с ее богатейшим практическим опытом, какие-то двадцать задачек!

На разборе пятнадцатого примера Инге Далине остро ощутила, как ее извилины уподобляются морским змеям Салии во время четвертичного периода спаривания – то есть настойчиво завязываются сложным и красивым узлом. Она перечитала условия задачи и озадаченно уставилась на собственноручно выстроенный трехмерный гифф прыжка. Гипотетический борт класса «Прометей», выполнивший прыжок согласно ее образцовому полетному плану, на выходе из субсветового пространства опять разнесло в клочья. Что она сделала не так?

Вопросительно звякнул дверной видеофон. Снаружи маялся Сайнжа, переступая с ноги на ногу и скалясь в крохотный монитор. Экран вмещал только его челюсти.

– Доступ разрешен, – Инге торопливо ликвиднулавиртуальные обломки многострадального «Прометея». – Дай угадаю. Тебя прислали парламентером: сообщить, что вы сообразили, где искать могилку полковника Куртца?

– Нет, – навигатор мягко протопал через каюту, плюхнувшись рядом с Инге. Приземистый диванчик в стиле ретро-футуризма упруго прогнулся, но выдержал. – Умансоо справятся с этой задачей без моей помощи. Почему тебе грустно, Ин-кхе?

– Ничего мне не грустно.

– Ты вдруг поняла, что охотиться и разгадывать тайны интереснее, чем исполнять контракты, – глубокомысленно покачал лобастой башкой яут.

– Я всегда это знала. Сайнжа, ну пойми же хоть ты: мы должны зарабатывать. Содержать корабль. Выплачивать кредиты и проценты. Копить на те далекие времена, когда мы с Рут станем дряхлыми кошелками и будем злобно бухтеть: мол, вот в наши-то времена мы ага-га и ого-го.

– Такие времена никогда не настанут.

– Намекаешь, мы умрем молодыми?

– Говорю, ты не пребываешь в мире с собой. Мы не нуждаемся в деньгах. Мы никому не должны. Ты охотница, чуешь близость добычи, но отказываешься идти по следу.

– Сайнжа, вот только не начинай все заново. Вы сами избрали меня капитаном. Я приняла решение, и я его не отменю.

– Ты капитан и матриарх, – согласился Сайнжа. – Но что меня всегда поражало в умансоо – гибкость и изворотливость вашего мышления. Нет никакого решения. Есть сказанное слово. Есть обдуманные сведения. Есть выбор новой стратегии.

– Скажи проще – ты тоже позарез хочешь искать сокровища, – фыркнула Инге.

– Нет. Я хочу, чтобы ты радовалась, – яут протянул лапищу, очень аккуратно взяв Инге за руку. Капитан в очередной раз невольно поразилась жутковатому контрасту широкой чешуйчатой кисти с когтистыми пальцами и хрупкой человеческой ладони. Самому факту того, что воин яутжа решил разделить жизнь с парой человеческих женщин.

«В некоторых системах яутжа до сих пор зовут Хищниками. С большой буквы. Жуткими, кровожадными тварями, приходящими со звезд. Мы приручили зверя – или зверь невесть почему взял нас под свое покровительство».

– И в качестве радости ты предлагаешь себя.

– Почему нет? – Сайнжа подался вперед. Из распяленных клыкастых челюстей выскользнул язык – длинный, сухой. Раздвоенный кончик легко очертил лицо Инге, коснулся век, кончика носа, невесомо пробежался по губам. Глейтер стеклянно поплыл, уводя в тот диапазон, где Инге Далине неумолимо теряла контроль над собой. Задаваясь вопросом: как Сайнжа всегда безошибочно угадывает, что именно ей сейчас требуется? Веселое безумие рискованных экспериментов на троих, животная страсть на грани боли – и дальше, где узкие тропы обрываются в темную бездну – или ощущение спокойной уверенности в том, что все в их жизни идет именно так, как надо?

Сайнжа придерживал ее за талию, пока она выбиралась из рубашки и штанов. Смотрел на нее – ему нравилось глазеть в упор, облизывая цепким оранжевым взглядом с головы до ног. Инге устроилась верхом на нем, обхватив бедрами и ощущая ложбинкой меж ягодиц, как поднимается, вытягивается и крепнет яутское достоинство. Как авторитетно уверяла Рут, у Сайнжи имелось одно неоспоримое преимущество перед самцами любых других видов – настолько активный и обильный процесс предэкуляции, что капли густой жидкости служили отличной смазкой. Инге пританцовывала, ерзая вверх-вниз, настойчиво терлась задом об огромный член, поддразнивая яута. Тот довольно урчал, щелкая жвалами в опасной близости от груди Инге.

«Мы могли бы стать звездами канала «Для половозрелых и совершеннолетних особей», – протянув руки, Инге быстрым жестом намотала кожистые дредлоки на запястья. Подтянулась, ощутив скользящую ласку языка на животе и быстрое, твердое прикосновение челюстей. – Ежедневно набирать миллионы лайков «Слава». Красавицы и чудовище. А с точки зрения ксеносов – красавец и два чудовища».

Она сглотнула пересохшим ртом, очень медленно опускаясь вниз. Прикосновение горячей, плотной и скользкой головки к изнывающей от нетерпения упругой плоти. Сладкое, болезненное, нарастающее ощущение постороннего вторжения. Когтистые лапы на талии, прохладные витки дредлоков на запястьях, твердость металлических украшений. Она просматривала записи Феликса, наблюдала за сексом Сайнжи и Рут, не раз делала это сама – и все равно невольно сжималась от пугающего предвкушения, когда яут погружался в нее. Иногда – вбиваясь несколькими сокрушительными рывками, от которых меркло в глазах, иногда – томительно медленно, растягивая удовольствие, превращая его в сладкое мучение. Инге могла опустить голову и взглянуть туда, где человеческое тело становилось единым целым с могучим яутским хреном. Пронзавшим ее, как древний таран.

Более крепко сложенная и гибкая Рут порой добивалась того, чтобы член Сайнжи вошел в нее целиком. Впрочем, раскованности и безбашенности Рут хватило на то, чтобы предложить яуту попробовать анальный секс. В первый раз Инге пришлось ее держать. Рут визжала так истошно, что едва не сорвала голос, но все-таки дошла до победного финала и горячо заверила Инге, что это просто феерия и полный отвал башки. Повторить достижение напарницы Инге пока не решалась, ее вполне устраивал обычный вагинальный акт. Рут же не ведала в своем любопытстве никаких границ и пределов. Именно бортмех первой отважилась потрахаться с яутом. И именно Рут на годовщину их союза вручила Сайнже дилдо соответствующих размеров в форме оскаленной головы альяса.

Впервые на памяти Инге отважный воин Найхави был как никогда близок к позорному бегству. Рут хохотала, улюлюкала, размахивала подарком, словно виброножом, грозилась связаться с почтенной матушкой Сайнжи и поведать ей, что та несет проклятие быть матерью труса. В итоге Рут разложила великого охотника на общей постели и всласть отодрала, приговаривая, что мужскому сексуальному доминированию должен быть положен решительный конец.

Сайнже понравилось. Очень понравилось.

Ах, Рут. Рут и ее сладкие губы. Ее выходки. Ее смех и проворные пальцы.

Треклятый синхрон.

Падать и взлетать. Скользить, переламываясь в поясе и зная, что Сайнжа поддержит, не дав ей упасть. Наполненность и опустошение. Чужак внутри, огромный, с набухающими поперечными желобами, что так болезненно и приятно трутся о напряженную поверхность влагалища. Опять и опять, снова и снова, пока в недрах грудной клетки яута не зародится гулкое, низкое клокотание, и его пальцы не вопьются в бедра Инге железными крючьями. На этот раз капитан успела кончить раньше, выгнувшись дугой и ловко соскользнув с пульсирующего, каменно отвердевшего члена партнера.

Сайнжа завис, с довольной мордой оцепенев в ступоре эрекции. С точки зрения эволюции – полнейший швах. Пятнадцать стандарт-минут уязвимости перед любым врагом. Может, у яутжа все наоборот и после совокупления самка защищает отключившегося самца? Или воин должен сперва прикончить всех вероятных врагов в округе, гарантировав себе и своей подруге посткоитальную безопасность? Загадка. «Чего люди не знают о яутжа», том десятый, часть третья. Йезус Мария, как голова-то кружится. Ноги болят, бедра болят, икры болят и внутри все болит. Зато на душе в самом деле стало веселее. Может, нацепить Сайнже на клыки его набедренную повязку? Пусть порадуется, как отвиснет.

Оставив яута созерцать эротические грезы, Инге пошлепала в душевую кабину. Вязкое, теплое семя, отливавшее зеленью, тягучими каплями стекало по внутренней стороне бедра. Инге украдкой подхватила сгусток на кончик пальца и слизнула. Вкус был довольно резким и солоноватым – как у салийских моллюсков, только что вытащенных из моря и вскрытых кончиком плоского ножа.

Когда капитан выбралась из-под душа, тряся мокрыми волосами и заворачиваясь в полотенце, Сайнжа вовсю трепался по ее комм-браслету.

– Квилл считает, они наткнулись на кое-что интересное, – сообщил он. – Рут с ним согласна. Я собрал всех в нашей кают-компании. Выслушаешь их?

– Можно подумать, ты оставил мне выбор, – с преувеличенным сокрушением вздохнула Инге. Полотенце от этого движения упало на пол, и яут обрадованно заскрежетал. – Нет! Это не приглашение повторить!

– …Итак, подведем итоги, – тоном заправского лектора в академической аудитории провозгласил Питер Квилл. Было непривычно и странно видеть такое количество народа там, где прежде заправляли два человека и яут. Кто-то принес и поставил на низкий проекционный столик горшок с Грутом, дендроидом-проростком. Разумный, но молчаливый дендроид с интересом таращился на собравшихся. Тонкие веточки с темно-зелеными листьями бодро раскачивались туда-сюда. – Проанализировав имеющиеся в нашем распоряжении данные, мы выяснили следующее. Лейтенант Уильям Блайтер, пра-пра-прадед Л. П. С. Флоунтера по материнской линии, действительно указан в списке офицерского состава крейсера миротворческих сил Фузии «Эвридика». В качестве третьего помощника навигатора. В 135 году Второй звездой Эры на «Эвридике», находившейся под командованием полковника Гаммельна Куртца и вынужденного подать в преждевременную отставку, вспыхнул мятеж. Миротворческие силы, называя вещи своими именами, щелкнули клювом – и «Эвридика» ушла в долгий Прыжок. Вынырнув на другом конце Галактики уже «Моржом», вольным пиратским рейдером. Опуская долгую и захватывающую историю странствий и скитаний полковника Куртца, сосредоточимся на последнем году бурной биографии «Моржа».

Он со значительным видом откашлялся. Рут ободряюще затрясла головой – мол, жми дальше, не останавливайся.

– Нам удалось восстановить приблизительную хронологию записей на «Лингвах» и собрать воедино разрозненные записи Блайтера о кончине «Моржа». Великое звездное сражение, в котором якобы погиб полковник, оказалось фальшивкой. Вернее, сражение-то было. Господа пираты наваляли двум крейсерам жаки и благополучно удрали. Здесь у Блайтера всплывает и начинает постоянно повторяться тема безумия, охватившего часть экипажа и в первую очередь лидера. Симптомы похожи на эпидемический цереброспазм – головная боль, кратковременные выпадения сознания, светобоязнь, немотивированная агрессия и прочие прелести. Непонятно только, где экипаж сподобился подхватить вирус. Куртц повернул «Моржа» к одной из секретных рейдерских баз. Полет шел на субсветовых скоростях, часть экипажа скончалась не самой лучшей смертью, поскольку разработать вакцину от ЭЦ еще не успели. Похоже, на крейсере царила кромешная жуть и ужас. Полковник бесился и проклинал все подряд, от мироздания до топливных дюз, а в один из дней объявил по громкой связи, что время истекло. «Морж» спускает флаг.

– А дальше? – против воли заинтересовалась Инге. Полковник Куртц прежде был для нее краткой статьей в Энциклоблогии. Знаменитостью с дурной славой, чьи несомненные заслуги неохотно признавались, но чье имя старались упоминать пореже. Словно оно пачкало грязью любого, кто к нему притронется.

– До рейдерской базы они дойти не успели. Уцелевший экипаж повел «Морж» на посадку на первую же более-менее пригодную для жизни планету. Возможно, у них были повреждены системы пилотирования, или пораженный вирусом экипаж не справился, но так или иначе посадка вышла жесткой. Учтите при этом, мы ведем речь о боевом крейсере Дальнего Прыжка, а это здоровенная дура. Они грохнулись на планету, попутно снеся часть горной системы и глубоко пропахав камень. Повреждения были фатальны. Именно тогда Куртц вручил свою грешную душу невесть кому. Блайтер колеблется в показаниях: то ли полковник отдал концы прямо на мостике во время жесткой посадки, то ли умер от цереброспазма незадолго до того. Так или иначе, «Морж» стал ему погребальной ладьей.

– А экипаж?

– Большей частью погиб вместе с крейсером. Меньшей – кто успел и был не болен – катапультировался на спасательных капсулах. Удивительные люди, сейчас таких не делают. Имея в распоряжении груду обломков да комплекты аварийного НАЗа, они умудрились общими усилиями обустроить на незнакомой планете крохотную колонию и просуществовали так два поколения, благо в составе экипажа было достаточно женщин. Как я понимаю, Уильям Блайтер был одним из отцов-основателей этого крохотного поселка. Вскоре на планету прибыл флот волны Первой Колонизации. Жизнь потекла дальше. Кто-то из бывших рейдеров и их потомков присоединился к колонистам, кто-то смог улететь. Блайтер, похоже, был в числе улетевших. Он прихватил с собой один из «Миротворцев» – якобы Куртц перед смертью лично вручил пушку верному соратнику.

– Второй ствол, «Брудер», остался на планете, – влез Ракета. – Скорее всего, на теле мертвого полковника.

– Тогда плохо дело, – хмыкнула Инге Далине. – Двести лет, жесткая посадка, взрыв, пожар… Где уж тут уцелеть одному стволу, пусть даже легендарному. Не спорю, захватывающий сюжет для блокбастера, но я пока не услышала главного. Блайтер назвал координаты загадочной планеты, где разбился пиратский крейсер?

Рут, Квилл и Ракета обменялись взглядами прожженных заговорщиков. Зеленокожая красотка Гамора украдкой подмигнула Инге и состроила торжественное лицо.

– Да.

– Что?! – Инге уже приготовилась услышать «Нн-ну, э-э, аппроксимируя и исходя из теории вероятностей, они шлепнулись на одну из тысяч планет между Альфой Большого Пса и Гаммой Лебедя. Плюс-минус тысяча парсеков в ту или другую сторону». – В каком смысле – да?

– В прямом, мэм. Как мне кажется, Блайтер отнюдь не был таким маразматиком, каким пытался казаться. Он отлично помнил координаты базы. Спрятал их, как лист в лесу, среди тысяч ненужных слов.

– Где она? – нетерпеливо клацнул мандибулами Сайнжа.

– Феликс, ты не мог бы?.. – обратился к ИскИну Квилл. Феликс с готовностью развернул проекцию. – Здесь.

– Весы? – удивилась Инге, опознав знакомую схему расположения звезд. – Глизе-580-Джи?

– В точку, – с довольной ухмылкой подтвердил Квилл. – Планета Жармин. Неподалеку от места крушения и атмосферной станции выстроили полис, называется Луввия.

– Но за столько лет от потерпевшего серьезную аварию корабля наверняка ничего не осталось!

– Проверим, – проворчал Дракс. – Делов-то – сели, огляделись, просканировали. Глядишь, чего и найдется.

– А как же ваш объект на Тау Кита?

– Куда он денется, – легкомысленно отмахнулся Квилл. – Пусть еще немного подышит воздухом свободы. Вернемся и изловим.

Невысказанное «вы в деле или разбегаемся?» повисло в озонированном воздухе кают-компании. Инге Далине обвела взглядом свой маленький экипаж. Рут достало сообразительности держать рот на замке, ограничившись страдальческой гримаской. Сайнжа являл собой олицетворение невозмутимости – как решит матриарх, так и будет.

Я всего лишь мечтала создать маленькую частную компанию с надежной деловой репутацией, горько подумала Инге. Заниматься изысканиями и перевозками, копить мультиены на счете, чтобы под старость лет купить виллу на морском берегу. Спрашивается, чего я добилась? Стоит хоть полусловом упомянуть «Далине и Ко», и тут же слышишь понимающее: «А-а, две чокнутые девицы-землянки, что летают с яутжа? Удивительно, как он еще не разделал их на трофеи». Или «О да, читал недавно в новостях. Те самые, что по недомыслию взорвали гиперион?» А то еще: «Вы ведь говорите про экипаж, что умудрился простую доставку груза превратить в корпоративную войну?» Из шкуры вон лезла, выгрызая место на рынке, стараясь быть нормальным предпринимателем, делать карьеру и расширять бизнес. Вместо этого постоянно влипаю в идиотские приключения с риском для жизни, стрельбой и беготней. Мой бортмех сходит с ума по большим пушкам и рвется искать сокровища. Мой навигатор помешан на сексе и убийствах. Я единственный нормальный человек на борту, что я тут делаю, как я сюда попала?

– Мы летим на Вольфгангу, – твердо и мрачно заявила Инге. – Я не собираюсь нарушать контракт ради вашего любопытства. Но так и быть, после Вольфганги мы совершим прыжок к Глизе. Имейте в виду, я не намерена вместе с вами ковыряться саперной лопаткой в радиоактивной грязи и скакать по болотам со сканером наперевес. Я буду сидеть в каюте, пить коктейли и интеллектуально беседовать с Феликсом. Трое стандарт-суток на все про все, а потом мы сваливаем. Вам, Квилл, никто не запрещает и дальше играть в старателей.

– Ура, – шепотом выдохнула Рут и стукнулась сомкнутым кулаком с оскалившимся Ракетой.

* * *

Диспетчер Луввии отказался принимать возникший на орбите космолет. Объяснив отказ простой и элементарной причиной: у Луввии был крохотный аэропорт для местной авиации и ровным счетом ничего, напоминающего космопорт. Крохотный по меркам Кестагана или перевалочного спейс-узла Фиорины МГРК «Феликс» в здешних масштабах смахивал на авиалайнер, безуспешно пытающийся сесть на теннисном корте.

– Спустимся на «Милано», – не растерялся Квилл. – Как раз тот редкий случай, когда малый размер имеет преимущество. Миз Рут, Сайнжа, вы с нами?

Инге Далине честно не собиралась никуда идти. Жармин, укутанная плотной массой струящихся облаков и закручивающихся в ураганные вихри циклонов, не приглянулась ей с первого взгляда. Инге уже строила планы, как прекрасно проведёт время в тишине и покое рядом с Феликсом – ИскИну давно пора устроить вдумчивую профилактическую чистку мозгов вкупе с программным обновлением! – и никто из сдвоенного экипажа не будет действовать ей на нервы.

– Ин-кхе, – не терпящим возражения тоном заявил навигатор, – собирайся.

– Никуда я не полечу, сказала же!

– Тебе полезна физическая нагрузка.

– Лапы быстро убрал! Да иду, не видишь, что ли? Иду как могу, с ног не падаю, и не смей толкаться!

– Коридор узкий.

– Нет, это у кого-то жопа от обжорства стала шире плеч.

– Поддержание организма в должной форме требует большого количества калорий. Я же не возмущаюсь, что Рхут по ночам крадет еду из пищевого блока.

– Что, опять?!

Малотоннажной «Милано» сесть разрешили, однако таможенный отдел долго и нудно бомбардировал Квилла запросами о цели визита на Жармин. «Туризм» не прошел сразу, «оценка перспективы коммерческих вложений» тоже вызвала подозрения. Луввия не являлась поставщиком или перекупщиком чего-нибудь ценного, не могла похвалиться месторождениями редких ископаемых и вообще была изрядным космическим захолустьем.

Единственное, чего здесь было в избытке, так это дождя и ветра. Огромные терраформировочные установки исподволь делали свое дело, но именно благодаря их работе атмосфера планеты находилась в состоянии перманентного буйства. Дождь крупными каплями назойливо молотил по обшивке приземлившейся «Милано», под ногами прибывшей компании хлюпали никогда не просыхающие лужи. Здание аэропорта, казалось, вот-вот рухнет от впитавшейся в стены и перекрытия сырости. В довершение гостеприимного приема надолго завис аппарат по проверке мультипаспортов. Сайнжа украдкой пнул корпус ногой, после чего терминал издал жалобный писк и вырубился окончательно.

– Почему я не осталась с Феликсом? – вполголоса риторически вопросила Инге.

Тяжелый рюкзак, набитый по настоянию Сайнжи полезным в опасных переделках барахлом, оттягивал плечи. Квилл наконец подмахнул акт аренды, и незваные гости Жармин цепочкой потянулись к выходу. Инге опасалась, что доставшийся им глайдер не заведется, а если и заведется, то не взлетит. Однако древний «апач», хоть и с явственной натугой, но все же поднялся в воздух и понес их по направлению к средоточию здешней цивилизации. По плексигласовому колпаку монотонно хлестал неизменный ливень.

Предполагаемое место крушения «Моржа» находилось километрах в семидесяти к северо-востоку от городской черты. Ракета, взявший на себя роль водителя глейдера, для сокращения пути рванул по прямой, «как ворон летит» – то есть через полис.

Зря он это сделал. Местная полиция остановила их по меньшей мере четыре раза – не за превышение скорости или нарушение правил, но исключительно с целью проверить документы, подозрительно взглянуть на занявшего весь ряд задних кресел Великого охотника и уточнить цель и время пребывания в Луввии. Хотя хмурые жарминские копы всякий раз были предельно корректны, любая задержка на пути к долгожданной цели отнюдь не способствует хорошему настроению – тем более с учетом говенной погоды. На пятый раз Ракета озверел, зарычал и полез из-за штурвала бить морды. Сидевший сзади Дракс сцапал фурри за ворот жилетки и терпеливо усадил обратно.

Съёжившийся под дождем город оставлял желать лучшего. Убогая инфраструктура, каркасные дома из мутного керапластика, всего-то пара высотных зданий в деловом квартале, устаревшие модели глайдеров и даже – Инге не поверила своим глазам – бензиновые автомобили. В сером небе, яростно взбивая плотную хмарь узкими лопастями, прострекотал геликоптер. Не город, сплошная депрессия.

Спутники миз Далине ее мрачных эмоций не разделяли. Импровизированная компания искателей сокровищ от души веселилась, тыкала пальцами в местные достопримечательности и строила грандиозные планы.

Они приуныли, когда «апач» завис над предполагаемым районом поисков. В наглухо затянутом местным мелколесьем, оплывшем по краям овраге с трудом угадывался протяженный кратер, проделанный падающим с орбиты бортом. Прыгая по камням, в овраг стекало по меньшей мере десяток речек и ручейков. Они ныряли под землю, выныривали, прихотливо сливаясь воедино и протачивая в мягкой, податливой земле новые русла. Сверху дикую мешанину влажного грунта, торчащих скал, бегущей воды и приземистых деревьев с широкими листьями щедро поливал дождь.

– Налюбовались? – язвительно спросила Инге, созерцая вытянувшиеся лица предприимчивых кладоискателей. – Ну что, хлопнем по паре местного пива, купим магнитики – и назад к цивилизации?

– Еще чего, – процедила сквозь зубы Рут и сунулась к комм-браслету. – Феликс, как ты там?

Пребывавший на геостационарной орбите корабль немедля откликнулся:

– Ощущаю внутреннюю дисгармонию от разлуки с экипажем. Наблюдаю вас на экране. Грут волнуется.

– Проведи-ка развернутое геомагнитное сканирование местности, – попросила бортмеханик. – Радиус двадцать километров от точки нашего местонахождения. Ищем массивные объекты искусственного происхождения.

– Приступаю, – ИскИн замолчал.

Глайдер покачивался под ветром. Постоянный стук дождя начинал действовать Инге на нервы, вызывая покалывание в висках.

– Сделано. Извините, качество и разрешение не блещут. Очень сильные атмосферные помехи. Пересылаю результаты.

– Спасибо, Феликс, ты настоящий друг, – Рут торопливо развернула виртуальный снимок и вытянула губы трубочкой. – М-да.

– Что там? – остальные посунулись к ней. Судя по результатам орбитального сканирования, под долиной тянулась сложнейшая многоуровневая система карстовых пещер, промытых за долгие годы настойчивым течением. Усугубляли ситуацию несколько расплывчатых пурпурных и синеватых пятен, напоминавших очертаниями расплющенным медуз – фоновое излучение железорудных месторождений. Тут и там на снимках виднелись объекты иного рода, пятна ярко-оранжевого цвета, соответствующие высокотехнологичным сплавам, разных размеров – от стандартного грузового контейнера до звездолета вроде «Феликса», если закопать его целиком… на глубине метров эдак двухсот. Вероятно, это и были останки несчастного «Моржа».

– Год копать, – озвучил общее мнение Дракс.

– Плюс вода, – мрачно сказал Квилл. – Плюс неизбежное радиационное и химическое заражение местности. Да, это обещает быть интересным.

– Ну, эээ… может, мы спустимся и пошарим там, – не очень уверенно заикнулся Ракета. – Будем потом переживать, что зря летели…

– Чтоб тебя уволокло в какой-нибудь сифон, где ты застрянешь своей пушистой задницей, а мы будем собирать твой мокрый трупик по частям? – буркнул разочарованный Квилл. – Не-ет, здесь и вправду возни на год. Причем полноценной археологической экспедиции с тяжелым оборудованием, – он сокрушенно вздохнул. – Твоя взяла, Инге.

– Вы готовы так легко сдаться и отступить? – недоверчиво фыркнул яут.

– Мы не отступаем, мы перегруппировываемся и готовимся задействовать дополнительные резервы, – отпарировал капитан «Милано». – Думаю, даже яутжа не полезли бы туда без должной подготовки. Или полезли бы? Смотри, ты как хочешь, а я пас.

– Будь мы где-нибудь на Сельве или Фиорине, я бы отправилась прямиком в бар при космопорте, – задумчиво сказала Рут, пока Ракета разворачивал глайдер над кипящей долиной. – Нет, не ужраться с горя. В пабе всегда торчит какой-нибудь старожил. Любитель собирать местные байки. Знаток родного края. Который за умеренную мзду с готовностью поделится слухами и сплетнями. Не может такого быть, чтоб здешние колонисты не пытались сами покопаться в остатках крейсера. Даже если он разваливался в падении, какая-то часть корпуса должна уцелеть. Сокровища, опять же. Местная пацанва прямо-таки обязана тут все вдоль и поперек излазать…

– Угу, – глумливо поддакнула Инге. – Может, из твоего «Миротворца» какой-нибудь здешний скаут уже лет десять по банкам стреляет.

Ответом ей был мрачный, как грозовая туча, взгляд напарницы.

– Газеты, – подала голос Гамора, до того молча разглядывавшая мокрый пейзаж внизу. – В молодых колониях самый надежный источник всевозможной информации – архив местной газеты. Колонисты первых поколений очень трепетно относятся к своей истории, пока она не успела обрасти мхом.

– Сомневаюсь, что у первых поколений здешних колонистов была возможность издавать газету, – проворчал Квилл. – Разве что боевой листок на очередную годовщину крушения.

– Я просто так не отступлюсь, – буркнула Рут. Она застучала по прозрачной клавиатуре, вызывая на голографическом плане указатели важнейших городских учреждений. – Мои три дня у меня никто не отнимет… Ракета, знаешь что? Высади-ка нас, пожалуй, вот тут, – она ткнула в точку на маршрутизаторе глайдера. – Никакой поиск в сетях не сравнится с прелестью личного общения. Гамора, составишь компанию?

– Я пойду с вами, – заявил Сайнжа.

– Сайнжа, радость моя двухметровая, ты никогда не замечал такой странности: твой вид начисто отбивает у людей намерение потолковать по душам? – съязвила Рут.

– Незнакомая планета, – дернул клыками яут. – Твое легкомыслие.

– Мамочка, обещаю быть пай-девочкой и вернуться к десяти, – тоненько пропищала ехидная бортмех. – Сайнжа, я буду не одна. Мы с Гаморой способны за себя постоять. Поболтаем кое с кем из местных и вернемся…

– Ладно, – с явной неохотой согласился навигатор. – Но будь на связи.

Ракета высадил Рут и Гамору возле приземистого офисного здания, облупившегося и наполовину закрытого строительными лесами. Под покосившимся козырьком на широком бетонном крыльце маялось несколько аборигенов, оглянувшихся вслед фигуристым инопланетным девицам – но не заинтересованно, опасливо. Глайдер покружил по окрестным кварталам без особенной цели, пока Ракета не посадил его на обширную полупустую стоянку перед маркетом. Сидеть в глайдере было душно, тесно и скучно, особенно после того, как запрос в информаторий выдал целую россыпь отзывов об окрестных барах. Оставалось только выбрать подходящий.

Неспешно протек стандарт-час, а два последующих, благодаря безлимитному пиву, пробежали и незаметно, и даже не особенно тоскливо. Дракс и Сайнжа задались целью перепробовать все местные блюда. Квилл, призвав на помощь Ракету, пытался детальнее разобраться в карте орбитального сканирования. Они азартно спорили, размечая что-то на распечатках флюомаркером, тут же стирая пометки и нанося заново. Одна Инге скучно смотрела в окно, где за мокрым окном развивалось банальное действо жизни незнакомого городка. Ее накрыло. Внезапно и неожиданно остро Инге Далине осознала свою полную неуместность на планете – не конкретно на забытой всеми богами Жармине, а на любой планете вообще. Местная гравитация (чуть меньше земной) ее просто расплющивала. От нависающего над головой свинцового неба можно запросто свихнуться. Лица вокруг… брр, ну и рожи, где они таких берут. Погода дрянь, пирог говно, **** я ваши именины… напиться, что ли? Бармен! Что это была за штука со льдом, сливками и тертыми ягодами? «Дождливые джунгли»? Отличное название, так и пышет оптимизмом. Накрутите парочку.

Комм ожил, когда миз Далине меланхолично приступила к третьей порции «Джунглей».

– Инге! – обрадованно завопила из комма Рут. За ее спиной маячил кусок доски, облепленной пестрыми стикерами. – Бухаете, что ли? Мы такое раскопали, не поверишь!

– Кричи потише, – Инге жестом созвала компанию придвинуться ближе, подвесив экран над центром стола.

– Ага. Значит, излагаю по пунктам, – за кадром невидимая Гамора протянула Рут планшетку с записями. – Местные, конечно, в курсе про пиратский крейсер. У некоторых еще прадедушки-прабабушки застали времена, когда его останки валялись на поверхности котловины, и промышляли добычей трофеев с борта. Кое-кто просто кромсал эту груду ценного металла на цветной лом. Время идет, все, что лежало на поверхности, помаленьку ушло вглубь, но вот что интересно! Среди местных – а они, не забывай, больше в теме, чем любой чужак – бытует устойчивая легенда о ходовой рубке…

– Что за легенда такая? – нетерпеливо перебил Ракета.

– Да ты слушай, все скажу! Крейсера этой модели имели отделяемую головную часть с усиленной броней, автономным питанием и собственной силовой установкой. Предполагалось, что в случае ситуации, угрожающей основному корпусу – ну там, попадание мезонной торпеды в движки или жесткая посадка через плотную атмосферу – головная часть, в просторечии «ходовая рубка» или «центральный пост», кому как нравится, должна уцелеть при любом раскладе. Это давало повышенные шансы на спасение командному составу и самому ценному грузу, который хранился там же в сейф-отсеках. Так вот, сколько ни копали за двести лет останки злосчастного «Моржа» – а это, повторюсь, неебическая махина – ходовой рубки так и не нашли. Считается, что при ударе о поверхность планеты она отделилась и провалилась глубже в карст, чем остальное железо. Нас обещали свести с местным рейнджером, который живо этим интересуется и вроде как даже нашел ход к крейсеру…

– Ты не спросила, из чего он стреляет по банкам? – не удержалась от шпильки Инге. На нее зашикали.

– Теперь второе, – продолжала раскрасневшаяся Рут. – К вопросу о том, почему злые копы постоянно тормозили нас на поворотах. В Луввии который год творится необъяснимая чертовщина. Здешние колонисты народ в целом тихий и мирный, им и без приключений несладко живется, даром что зарплаты с премиями по двойной норме. Не, конечно, бытовуха всякая, драки в кабаках и прочее, это есть, куда без этого. Но это, как говорится, плоско и привычно. А вот с Кратером – так здесь это называют – упорно связывается всякая чертовщина. Мистика. Повышенный процент несчастных случаев, кто-то туда полез и не вернулся, кто-то вернулся, но какой-то не такой и так далее. Были еще случаи странных преступлений. Исчезновения, похищения. Требований о выкупе не выдвигалось. Пару раз пропавших находили – безнадежно мертвых, потрошеных, без конечностей и прочих внутренних органов. В районе, опять-таки, Кратера. Поэтому места тамошние считаются дурной, нехорошей землей, лезть туда без особой нужды крайне не рекомендуется, и именно поэтому есть целый клан здешних долбанутых диггеров, которым без запретного экстрима жизнь не мила. Смекаешь, сестренка? Если у нас найдется проводник… Что? – бортмех оглянулась. – Все, закругляюсь. Пора на встречу.

– Где, куда? – успела спросить Инге, прежде чем Рут оборвала связь.

– Где-то в городе, точно пока не знаю, – бортмеханик хихикнула. – Слушай, это ведь натуральное приключение, das ist phantastisch! Засиделись мы в корабельной безопасности, подруга, отвыкли от мира…

– Рхут! – грозно вскинулся Сайнжа, но экран уже погас. – Ин-кхе, зачем ты ее отпустила?

– А как бы я ее удержала? – возразила Инге. Прислушалась к себе – глейтер азартно пульсировал в такт сердцебиению Рут, растягиваясь упругой нитью по мере того, как бортмех удалялась от экипажа. – Ты ловишь ее на синхроне? Значит, с ней все в порядке. Подождем. Если она и вздумает натворить глупостей, Гамора ее остановит.

За окнами забегаловки быстро смеркалось. Включились уличные фонари – галогенные, придававшие всему непривычный синеватый отблеск. Завсегдатаи бара заглядывали в дверь, замечали мрачного Сайнжу и быстро ретировались. Хозяин нервно ерзал за стойкой, набираясь храбрости попросить мрачных гостей поотсвечивать где-нибудь в другом месте. Вместо дождя с неба посыпался мелкий ледяной град, сверкавший в рассеянном свете фонарей. Глейтер тоненько, напряженно позванивал в ушах Инге, сосредоточившейся на удержании синхрона. Интенсивность сигнала уменьшилась до почти неуловимой, плеснула неожиданно ярким выбросом и стремительно улетела в минимум. Как будто Рут заснула крепким сном или отошла на достаточно большое расстояние. К сожалению, у синхронизации имелся свой радиус покрытия, и довольно небольшой. Что объяснимо – ее создавали из расчета на взаимодействие внутри замкнутого пространства космических кораблей.

Инге решительно встала, со скрежетом отодвинув тяжелый, угловатый стул.

– Так. Мое терпение лопнуло. Они шляются невесть где и невесть с кем уже шестой стандарт-час. Я начинаю думать, что Рут достало мозгов полезть в каверны лично осматривать треклятый корабль. Сайнжа, мы выходим на поиски.

– Поддерживаю, – хором откликнулись Квилл и Ракета.

– Феликс, можешь засечь, откуда идет сигнал Рут?

– Приблизительно, – огорченно признал ИскИн. – С погрешностью в пятьсот метров. По вертикали и горизонтали.

– Сойдет с погрешностью. Давай координаты, – Инге вытянула за лямки стоявшие под столом тяжелые рюкзаки, свой и Рут. Надо было прислушаться к Сайнже и захватить побольше оружия. В какие бы неприятности не влипли Рут и Гамора, они их вытащат.

– Ага. Вот оно как, – увидев, как Инге раздергивает липучки на рюкзаке и вытаскивает свернутый рулоном бронежилет, фурри яростно засопел и взъерошил шерсть на загривке. – Думаешь, все обстоит настолько скверно?

– Готовлюсь к любым неожиданностям, – Инге шлепнула жилет на стол и полезла за шлемом с тактическими глассами. – Вы как, при оружии?

– Как всегда, – хмыкнул Квилл. Дракс погладил выпирающие из-за пазухи рукояти ножей и скверно ухмыльнулся. Енот ничего не сказал, хотя Инге смутно помнилось, как он затаскивал на борт «апача» тяжелый армейский баул.

…Грязь мерно хлюпала под ногами, но теперь по крайней мере перестало лить на голову и за шиворот. Маска-респиратор защищала от вони, переключенные в инфракрасный режим глассы окрашивали мир в оттенки желтого, ядовитой зелени и прохладной голубизны. Порой Инге Далине наступала на нечто мягкое, податливо ломавшееся под ребристой подошвой верных берцев «спейсмарин». Инге старалась не задумываться о том, что это могло быть.

Рядом скользил Сайнжа, возникая на экране глассов угловатой размытой тенью в ореоле бирюзовых бликов. Яут, от чьих тяжелых шагов содрогался весь корабль, умудрявшийся сшибать макушкой противоударные светильники, мимоходом смахивавший все, что не было закреплено суперклеем, производил при движении меньше шума, чем Инге. Иногда он просто растворялся в тяжелом, спертом воздухе подземелья, и у Инге на миг перехватывало дыхание. Но яут возникал рядом, успокаивающе касался плеча когтистой лапой – и они шли дальше. Спускаясь все ниже. Ориентируясь по едва уловимой пульсации глейтера Рут Вебер и направляемые затихающим голосом Феликса.

Она под землей, убежденно заявил ИскИн. Она жива, но находится глубоко под землей. Нет, не в районе бывшего кратера, где вы проводили сканирование. Она и Гамора под городом. Под подвалами, сплетениями хозяйственных коммуникаций Луввии , под трубами со сжиженным газом и горячей водой, под кабелями электронного сообщения и путаницей телефонных сетей. Рут потерялась, стала призрачной тенью, отзвуком синхронной связи, одиноким импульсом, хаотично мечущимся по нейронам и дендритам мозга капитана «Феликса».

Рут потерялась. Они должны ее найти.

«Думаешь, ее похитили? – беззвучно спросила Инге у мелькнувшего справа навигатора. Тактический шлем со встроенным инфравизором работал прекрасно, вот только Сайнжа в тепловом зрении выглядел совсем пугающе – двухметровый фосфоресцирующий призрак с синим провалом вместо лица. – Но кто? Зачем?»

«Неважно, – Сайджа повернул к ней голову. Привычная страховидная морда с распяленными мандибулами и глубоко посаженными глазами скрылась под ничего не выражающей боевой маской, строгой и холодной. – Важно лишь одно – чтобы Рхут продержалась до нашего появления. Неважно, кто ее охраняет и сколько их. Мы убьем всех врагов. Любого. Каждого, кто посмел причинить ей вред».

«Да, – в полной гармонии откликнулся глейтер Инге. – Всех и каждого».

– Квилл? – она чуть повела подбородком, активировав встроенную в шлем связь. – Ракета?

Экипаж «Милано» продвигался соседним туннелем, параллельно Инге и яуту. Три успокоительно зеленые точки на крохотном экране в левом нижнем углу тактических глассов.

– В порядке, – откликнулся енот. – Угроз нет. Живых существ не обнаружено. Камер слежения нет, что логично – террористов в здешнем захолустье сроду не водилось, за кем тут наблюдать, за крысами? Как думаешь, далеко еще?

Инге прислушалась к своим ощущениям. Как древняя игра в «горячо-холодно». Колкое тепло в кончиках пальцев, сжимающих компактный лайтер модели «Блик».

– Близко.

– А поточнее? – это уже Квилл, обманчиво спокойный голос.

– Точнее не могу, – Инге щелкнула кнопкой нашлемного фонаря. Напрасно она это сделала – широкий световой конус выхватил грязные разводы на стене, бронированные кабели толщиной в ногу и на бетонном полу обросшее плесенью нечто, больше всего похожее на человеческую грудную клетку с выломанными ребрами. Сайнжа, не задерживаясь, перешагнул через нее и застыл. Его фигура на экране глассов Инге замерцала, бирюзовый ореол сменился оранжевым, что означало переход в стеллс-режим.

«Выруби свет. Пригнись и держись ближе к стене. Цель достигнута».

Инге попыталась двигаться на цыпочках, что, учитывая вязкую грязь под ногами, было совершенно бессмысленно. Распластавшись по стене и перемещаясь боком, она добралась до неправильной формы овальной арки, словно обглоданной огромными челюстями. Осторожно выглянула, дождавшись, пока глассы автоматически настроят резкость. Добавила увеличения. Всмотрелась.

Помещение со скругленным потолком. Большое, метров двадцать в высоту, уходящее вдаль метров на сотню – ангар? Склад? Канализационный коллектор? Но нет, похоже, пещера естественного происхождения, к которой, однако, приложили руки и технику: стены в грубом приближении обработаны, выровнен пол, дальний край приподнят, образуя подобие широкого постамента. Освещено несколькими мощными промышленными прожекторами, задранными в потолок, и, хотя света явно недостаточно для такого объема, царящие в подземелье сумерки позволяют обходиться без инфравизора. На возвышении установлена… криогенная камера? Точно, она самая, с ложементом, развернутым в положение «вертикально». Камера активирована, пульт управления подсвечен, сквозь потускневший от времени защитный колпак можно разглядеть темный силуэт внутри.

Фигуры рядом с анабиозной камерой, фигуры сидящие, стоящие, перемещающиеся по залу. Два десятка, больше? Тактический шлем, повинуясь нажатию сенсора, выбросил вероятное число целей: от тридцати до тридцати пяти. Точнее не сказать: справа от возвышения несколько теней слились в один плотный ком, издающий сдавленные звуки борьбы.

Сайнжа издал шелестящий звук и ткнул большим пальцем влево от криогенной камеры. Подняв взгляд, Инге разглядела парящий в воздухе, примерно в метре от пола, белый перевернутый крест. Нет, не левитирующий сам по себе – подвешенный на системе тросов.

Никакой это не крест, вдруг поняла Инге. Ей понадобилась пара лишних ударов сердца, чтобы осознать, что именно она видит. Рут. Светлая фигура обнаженной Рут с широко раскинутыми руками и сомкнутыми ногами. Добыча, подвешенная вниз головой и подготовленная к ритуалу потрошения. Алые подтеки свернувшейся крови на белой коже. Слабая пульсация синхрона. Рут висела, слегка поворачиваясь вокруг собственной оси.

Темный ком развалился на отдельные составляющие. Глассы выхватили зафиксированную на крестообразной конструкции, но продолжавшую яростно извиваться Гамору. На ней была маска, не позволявшая открыть рот, иначе отряд спасателей уже давно услышал ее разъяренные вопли.

«Нет! – мысленный окрик Инге удержал готового рвануться вперед Сайнжу на месте. – Нет! Мы должны собраться вместе. Жди!»

Сайнжа оцепенел. На миг Инге уже приготовилась к тому, что яут отмахнется от ее приказа и ринется на выручку.

«Согласен, – пришел ответ по глейтеру. – Их слишком много. Нас мало. Плана нет. Заложники. Что будем делать?»

– На месте, – прорезался голос Квилла. – О-хо-хо. Вы у входа? Заходим сверху, тут что-то вроде галереи. Так, засек Гамору… и Рут. Хреновые дела. Видите криокамеру?

– Да, – бесстрастным шепотом откликнулась Инге. Не отвлекаться, не думать ни о чем, кроме стратегической задачи.

– Так вот, позади нее торчит здоровенный яут.

– Что? – нервно сглотнула Инге.

– Двое, – уточнил Ракета. – Второй на три часа от вас, его не видно из-за прожекторов.

«Трое, – навигатор чуть шевельнулся. – Третий закрыт телом Рут. Трое, Ин-кхе. Не клановые воины, не охотники. Изгои».

«Откуда ты знаешь?»

«Чую, – лаконично и сухо отрезал Сайнжа, добавив мысленное изображение угловатых клановых символов воинов Найхави. – Большая сила. Будет трудно».

Тросы натянулись, чуть приподняв конструкцию с привязанной к ней Гаморой.

Енот Ракета оскалился и распустил завязки на даффл-бэге, который упрямо волочил с собой.

***

У Квилла не было тактического шлема. У него была электронная подзорная труба с двадцатикратным увеличением. Зрелище, открывшееся ему с хлипкой галерейки в торце пещеры, было удивительным, и вовсе не из-за подвешенных на тросах обнаженных женщин.

Люди, толкущиеся кругом саркофага-криокапсулы (и не приближавшиеся к ней ближе, чем на десять шагов) выглядели не то пьяными, не то больными, а может, хватанувшиминеведомого наркотического зелья. Здесь были мужчины и женщины. Они то принимались что-то выкрикивать нестройным хором, то замолкали, как по команде. Некоторые прикладывались к бутылкам или карманным флягам. Кое-кто был одет странно либо вовсе полураздет, но в основном, похоже, здесь собрались обычные горожане, причем из самых разных социальных слоев: шахтерские комбинезоны, трапперская форма и даже пара полицейских мундиров перемежались с некоторым количеством деловых костюмов и повседневной одежды. Все эти люди, скорее всего, жили двойной жизнью: зарезав или похитив кого-нибудь, возвращались назад в свои шахты, лаборатории и офисы и продолжали считаться нормальными, законопослушными гражданами. «Вот и объяснение мистике, о которой говорила Рут», – отстраненно подумал Квилл.

Плохо, что практически все были вооружены – игольники, плазменники, искровые разрядники, полицейские шокеры и уйма разнообразного холодного оружия, от охотничьих ножей до ятаганов. Хорошо, что в каком-то религиозном исступлении эта толпа не замечала ничего вокруг. Глаза всех без исключения были прикованы к жертвам – а капитан «Милано» не испытывал ни малейшего сомнения, что и Рут, и Гамора предназначены именно для принесения в жертву неизвестно кому. Возможно, тому, чей профиль смутно виднелся через исцарапанное забрало криогенной камеры. И еще яуты, целых три. В отличие от прочих, эти были в боевом облачении, а уж испытывали ли они тот же странный экстаз, что и прочая паства, Звездный Лорд сказать наверняка не мог. Он не настолько хорошо разбирался в мимике яутжа.

– Полная задница, – пробормотал Квилл. – Они нас не видят, но как только заметят… А заметят скоро, потому что вон тот здоровенный явно нацелился резать Гамору, чего я ему этого сделать не дам. У кого-нибудь есть план? Ракета, что это за кочерга?

– Это не кочерга, – маленькие лапки енота двигались исключительно проворно, и одна за другой вороненые детали с негромким щелчком вставали на свои места. – Это мультикалиберный модульный стрелковый комплекс «Блэкаут» в модификации «снайперская винтовка» под оперенную титановую стрелу. Очень популярное оружие в космопехоте во времена Первого Жакийского конфликта сто двадцать лет назад.

– Охренеть! – всплеснул руками капитан «Милано». – Простого, честного, современного лайтера в твоей коллекции не нашлось?

– Нашлось, – бурчал енот, не отрываясь от своего медитативного занятия. – Но откуда мне было знать на орбите, что тут будет войсковая операция? Взял то, что было по душе. А лайтер мне не по душе. Совсем не то ощущение, что от настоящего оружия. Да оно и к лучшему: один выстрел из энергетического оружия – и мы выдаем себя с головой. Эта красавица поет свою песню без слов. Бесноватые даже не поймут, откуда прилетело.

– Осанна в вышних! – шепотом возликовал Квилл. – Начинай с задних рядов. Пока до них допрет, что к чему, ты всю банду выкосишь нахрен.

– Не выкошу, – Ракета откинул изящные телескопические сошки. Нажатие кнопки – и над прикладом замерцала синяя прицельная рамка. Енот упал на пузо и повозился, устраиваясь поудобнее для стрельбы. – Три патрона всего.

– Три?! Твою мать, ТРИ?!

– А что ты хотел? Это ж раритет. К нему патронов днем с огнем не сыщешь. С лайтером оно проще, раз-два, батарею поменял, жги дальше. Но это же, блин, военное искусство! Короче, как я начну стрелять, ссыпайтесь с галерейки и обрушьтесь на этих херовых сектантов, как гнев божий. Дракс, в особенности ты. Я в тебя верю.

– Я не подведу, – солидно заверил Дракс, почесав бровь полуторафутовым клинком.

Квилл хотел пробить лицо фейспалмом, но вспомнил, что в каждой руке у него по разряднику.

– Ладно, – вздохнул он. – Эй, Инге! Наш снайпер на позиции. На счет «три» все вместе атакуем в ближнем бою.

– Передай вашему снайперу, чтобы первыми выбил яутов, – прошелестела «ракушка» голосом Инге Далине. – Они самые опасные бойцы.

– Знаю, – сквозь зубы сказал Ракета. – Не дурак.

– Уверен? – подколол Квилл. – Слышь, снайпер, запасное оружие захватить не догадался? Или будешь сражаться зубами и когтями, как дикие предки?

– Нужно смазать ему когти ядом кураре, – предложил суровый Дракс.

– И зубы заодно. Так что насчет запасного ствола?

Ракета полез в баул. И выволок оттуда громадный револьвер, на сизом металле которого вилась полустертая надпись «Фройнд».

– Они начинают! – вскрикнула Инге по рации.

– Мы тоже, – буркнул Ракета, досылая патрон.

Первый выстрел свалил яута-изгоя, едва тот поднес изогнутый клинок к животу Гаморы. Зеленая кровь, обильно плеснувшая из простреленного черепа, на зеленой коже Гаморы смотрелась совершенно неэффектно. Вторая титановая стрелка снесла затылок яуту, склонившемуся над криокамерой, срикошетила от карбоновой станины со снопом ярких искр и заляпала весь белоснежный пластик саркофага фосфоресцирующими потеками. Вот тут уже аудитория очнулась. Поэтому третий выстрел ушел в молоко.

Сайнжа работал под стеллсом, поэтому что и как он делает – со стороны было понятно лишь по внезапно опрокидывающимся телам и разлетающимся кровавым брызгам. У Инге был табельный лайтер. Оружие неплохое, но не самое прицельное и дальнобойное, поэтому она просто бежала на приходящую в себя толпу и стреляла, стреляла, стреляла… Прежде чем начали стрелять в ответ, ей удалось свалить пять или шесть сектантов. Потом над левым плечом с шипением пронесся разряд плазменника, а в грудь, будто кувалдой, ударил пакет из игольника на короткой дистанции. Бронежилет выдержал, но удар опрокинул Инге Далине навзничь.

Ее прикрыл Дракс. Со своими ножами татуированный краснокожий гигант сам казался воплощением свирепого божества. На Дракса навалились скопом, с ревом рубя его всем, что попадалось под руку. Тот защищался эффектно и эффективно.

Звездный Лорд, двигаясь между противниками легко и поразительно быстро, как в танце, опустошал с обеих рук батареи своих разрядников. По нему стреляли в ответ, однако попасть по неимоверно верткой цели, крутящейся в толпе… Особенно Квилл был благодарен идиоту, принявшемуся поливать его длинными очередями из древней автоматической винтовки. Придурок выскосил с полдюжины своих, пока разрядник Квилла не поставил точку в его пустом и ненужном бытии.

Сайнжа сцепился с последним из яутджа, и доблестному Хранителю Копья Первого Дома приходилось несладко. Первый же обмен ударами вышиб Сайнжу из стеллс-режима, второй – выбил из его рук копье, которое, крутясь, полетело в дальний конец зала. С лязгом выскочили из запястных креплений зазубренные клинки, столкнулись, рассыпая искры. Изловчившись, Сайнжа нанес противнику могучий удар в жвала – но пропустил пинок по внутренней стороне бедра, заставивший яута с болезненным рыком припасть на одно колено.

Из-за его спины мохнатой ракетой вылетел Ракета. Гигантский револьвер енот то ли забыл, то ли пролюбил, а может, «Фройнд» был ему элементарно тяжел. Так или иначе, безоружный Ракета с визгом пролетел над плечом Сайнжи и вцепился в единственное доступно-уязвимое по его силам место изгоя. А именно – в шикарные кожистые дредлоки, живописной копной свисающие с черепа всякого уважающего себя яута. Только поэтому клинок, ударивший сверху вниз в коленопреклоненного Сайнжу, не пробил ему макушку, а лишь оцарапал скулу.

Полцентнера кусающейся и царапающейся енотятины, повисшей на дредах – это больно даже для яута. А может быть, донельзя унизительно, но в любом случае совершенно неожиданно. Вместо того, чтобы ударить ножом за спину или просто руками сломать мохнатому агрессору хребет, яут-изгой совершил неуклюжий тактический маневр, с разбегу ударив лобастой башкой в стену. Вероятно, этим ударом он рассчитывал раздавить противника. И ему бы это даже удалось – не соскочи Ракета с его загривка за полсекунды до. Удар, однако, получился на славу. И громкий хруст костей.

– Место для удара головой, – радостно прокомментировал Ракета, указывая на стену, где расплывалась большая зеленая клякса с ошметками мозгов.

Его слова прозвучали неожиданно громко. Бой был окончен.

Дракс, яростно сопя, выбирался из-под груды тел, покрытый с ног до головы кровью – как своей, так и чужой. Квилл, скривившись, оценивал несовместимые с жизнью повреждения, понесенные его костюмом. Инге первым делом бросилась к Рут, пытаясь ослабить тросы, удерживающие подругу в воздухе.

– Эй, не спеши так, – попросил Квилл. – Такой прекрасный вид, любовался и любовался бы. Дай хоть пару фоточек щелкнуть.

Рут, вращающаяся на кресте вокруг своей оси, из-за маски достойно ответить не могла и только оттопырила средний палец.

– Слышь, Сайнжа, – енот был невыносимо горд собой. Не всякий день удается спасти жизнь яутскому охотнику. – Это что же получается – я только что трех яутов в одиночку заохотил! Я могу им отпилить башки и повесить у себя над кроватью, чтоб кошмары не снились?

– Ты не воин яутжа, – мрачно отвечал навигатор. Сайнжу одолевали те же раздумья, но, в отличие от енота, приятными они не были. – Тебе нельзя. У вас иные традиции.

– Какая досада. Но хоть ожерелье из ихних, эээ… клыков сделать? Перед девками понтоваться.

– Ожерелье… ладно, можешь.

– Эй, – окликнула Рут. Инге успела снять ее с подвеса, Гаморе помог Дракс, и теперь обе девы, стоя полностью обнаженными в мужской компании, отчаянно старались делать вид, что все так и должно быть. Она провела ладонью по мутному пластику криогенной камеры, стирая потеки зеленой яутской крови. – Идите сюда. Что-то же мы нашли.

***

Стазисная камера была невообразимо древней. Двести лет – весьма долгий срок. Тем не менее, она работала. Системы жизнеобеспечения помаргивали сонными зелеными огоньками.

– Быть того не может, – ахнула Рут, вглядываясь в окошко саркофага. – Это же… это же сам Гаммельн Куртц!

– Хочешь сказать, он жив? – недоверчиво спросила Гамора.

– Почему нет? – Инге пожала плечами. – Сайнжа пролежал в заморозке семьдесят лет и прекрасно себя чувствует. А предки строили на совесть.

– Двести лет… – пробормотала Рут. – Не может быть.

– Меня смущает другое, миз Вебер, – вмешался Звездный Лорд. – Такая забавная цепочка событий. На «Морже» была эпидемия цереброспазма. Массовое помешательство. Полковник был болен. Эти люди… поклонявшиеся ему… тоже, мягко говоря, нездоровы. Были. Я усматриваю здесь прямую взаимосвязь. Вы уверены, что мы хотим вскрыть этот ящик Пандоры?

– Согласен, – прогудел Сайнжа. – Сжечь вакуумной гранатой. Не открывая.

– Нет! – вскрикнула Рут Вебер.

– Нет! – одновременно с ней запротестовал Ракета.

– К тому же у нас нет вакуумных гранат, – добавил Дракс.

– К тому же оно и само открывается, – хмыкнула Гамора.

Зеленые огни на постаменте сменились желтыми, еле слышное гудение стало громче, крышка чуть дрогнула, высвобождаясь из герметичных пазов. Не сговариваясь, вся команда искателей приключений поспешно попятилась.

Полковник Куртц при жизни был настоящим гигантом. Он несколько усох за два столетия, но остался таковым и после смерти – ибо то, что лежало в криокамере, безусловно, живым быть не могло. Глаза под закрытыми веками запали так глубоко и пергаментная кожа на щеках так усохла, что лицо напоминало череп в обрамлении жидких седых волос. Руки Гаммельна Куртца были сложены на груди, и под ними покоился огромный револьвер – брат близнец того «Миротворца», что сейчас тискал в лапках Ракета. А еще на полковнике был странный головной убор – скорее тиара из материала, цветом и текстурой похожего на янтарь, но переливающегося, как ртуть, украшенная яркими камнями удивительно чистых спектральных цветов.

– Венец Наследных Королев, – охнул Квилл. – Жаки за него… все, что пожелаешь!

– «Брудер», – пискнула Рут. – В состоянии «нульц»! С легендой!

– Не трогай!!! – рявкнул Сайнжа.

Как только пальцы Рут сомкнулись на массивной рукояти «Миротворца», по телу Гаммельна Куртца прошла короткая, мощная судорога. Оно раскрылось, как раковина моллюска, лопнув по вертикальной линии с омерзительным звуком, одновременно рвущимся и влажным. Что-то упругое, черное, маслянисто блестящее, как гудрон, рванулось наружу десятком гибких щупалец, потянувшись к замершим людям. Одновременно по подземной зале пронесся мощный ментальный удар, заставивший Квилла и Гамору упасть на колени, Сайнжу – выронить копье, а Инге – вскинуть руки к вискам.

Револьвер «Миротворец», образец 27-го года Космической Экспансии – специальная модель шестизарядного автоматического револьвера со стволом, расположенным ниже оси барабана, подвижной рамкой и подпружиненным ударником для мини-ракетомета. Может комплектоваться ЛЦУ, коллиматорным прицелом, набором сменных эргономических рукоятей. Используемые ракеты – газовые, сигнальные, осветительные, кумулятивные. Калибр револьвера – .50АЕ, дальность прицельной стрельбы – до 200м, мощность удара пули на 25м составляет около 5000Дж, что сравнимо с выстрелом из крупнокалиберного охотничьего оружия… (Всемирная энциклопедия вооружений, 317г. К.Э.)

Ракета стрелял с двух рук, но отдачей его с первого же выстрела унесло на метр. Тяжелая пуля «Фрейнда» с сердечником из обедненного урана ударила в черное, живое, жуткое так, что полетели брызги. Щупальца затрепетали, поникли…

Выстрел! Рут стреляла в упор. Грохот, от которого закладывает уши, фонтан черных брызг и кусочков чего-то вроде хитина.

Еще выстрел. Еще. Еще. Опомнившись от ментальной атаки, выхватывают лайтеры Инге и Квилл.

Когда барабаны «Брудера» и «Фройнда» опустели, в изрешеченной емкости древней камеры не осталось ничего, кроме дымящейся черной слизи. Да еще удивительной янтарной короны. Она притягивает взгляд. Она очень красива…

– Надо будет принести сюда пару вакуумных гранат, – бурчит Сайнжа.

***

– Теперь все становится на свои места, – разглагольствовал Квилл, вышагивая по кают-компании «Феликса» со стаканом голубого шампанского в руке. – Венец Наследных Королев, захваченный Гаммельном Куртцем – артефакт жакийской цивилизации, вероятно, генетически модифицированный симбионт. Будучи надет на представителя народа жаки, эта вещь усиливает псионические возможности носителя тысячекратно. Тогда становится понятна власть жакийских цариц-маток над обитателями ульев. Полковник Куртц не устоял перед соблазном примерить трофей. С этого момента «Морж» был обречен. Видимо, человек, надевший Венец Королев, необратимо мутирует. Эта штука начала захватывать сознание экипажа пиратского крейсера – то, что мы приняли за эпидемический цереброспазм. Можно только догадываться, кто решил положить тело Куртца в анабиоз. Возможно, он сам в надежде, что заморозка приостановит развитие странной болезни. Несгибаемой воли был мужик, если сумел продержаться так долго и до самого конца сохранить остатки здравомыслия. Он отдает квартирмейстеру один из своих револьверов как символ власти и приказывает непораженной части экипажа эвакуироваться, а «Морж» отправляется в последний полет… Благодаря конструктивным особенностям крейсера ходовая рубка вместе с саркофагом уцелела, а вопреки легенде – однажды ее нашли. И тогда то, во что превратился старый полковник, начало подчинять окружающих… Разума в симбионте осталось немного, но и того, что осталось, хватало для выполнения основной функции – брать живые существа под контроль. Останки крейсера потихоньку проваливались в карст, навещать капище и приводить к симбионту новых жертв становилось все сложнее. Маленькая секта Куртца перетащила своего не-живого бога в городские подземелья. Прошло двести лет, и на Жармин объявилась парочка безумных коллекционеров.

– Ключевое слово, – заметил Сайнжа, на протяжении всей лекции хранивший почтительное молчание.

– Какое? «Парочка»?

– Нет. Безумных. Я все думал: почему этим двоим удалось выстоять, когда полез слизень? Даже меня, охотника и воина, эта тварь чуть не раздавила. А они – выдержали.

– У тебя есть версия, отчего это произошло? – заинтересовалась Инге.

– Есть. Эти двое и впрямь были безумны. От радости, что наконец обрели предмет своей страсти. Я знаю, такое случается у охотников в момент высшего наслаждения победой, и тогда… тогда охотник общается с Великой Матерью. Он неуязвим, его нет в этом мире. Ни для кого.

– Да-а… – неопределенно вздохнул Квилл. – Красиво. Жаль, теперь не получится попросить у жаки парочку планетных систем и зажить как настоящий Звездный Лорд. Венец-то, он же симбионт, тю-тю.

– Зато револьверы остались, – возразила Гамора. – Если, как я слышала, один стоил немало, то комплектная парочка должна стоить целое состояние.

– Должна-то должна, – хмыкнула Инге. – Купить их, конечно, купят, да кто ж их продаст… У меня, например, язык не повернется предложить подобное кощунство Рут и Ракете. Кстати, где они? Кто-нибудь в курсе?

– …Даааа… да, детка, вот так… Скажи это еще раз…

– Калибр .50АЕ… Полигональные нарезы… шахта под мини-гранаты в оси бараба… ааааа…. Нет, не так быстро… отлично, так и продолжай…

Странный зверь с двумя спинами метался по кровати в каюте Рут Вебер.

«Брудер» лежал на прикроватной тумбочке справа.

«Фройнд» – слева.

Выстрелы с той стороны

Фем!версия.

Дыша согласно методике Ка Шпиро — через нос, размеренно напрягая диафрагму — Инге Далине наблюдала за Сайнжей и Рут.

Они вырубили генератор искусственной гравитации в пустующем грузовом отсеке на третьей палубе. Лишенные веса, плавно взмыли к сердцу невидимой сферы. Зависли, превратившись в оживший символ ленты Мебиуса. Завораживающую бесконечность, замкнутую на себя, поглощенную собой же.

Два тела вращались в трех измерениях вокруг единого центра, выписывая последовательность сложных циклоид. Прикинув функцию, описывающую сдвоенный полет, Инге восхищенно прижмурилась от оргазмически-холодного сияния строгой красоты высшей математики.

Рут парила вниз головой. Копна дредлоков Сайнжи обвивала ее щиколотки, напоминая водоросли в прибрежной полосе океана Эйрики. Обеими лапищами яут цепко удерживал напарницу за бедра, кончики пальцев широко раздвинутых ног Рут упирались в его напряженные плечи. Со своего места Инге видела мелькание длинного и широкого, раздвоенного на конце языка яута. Тот проворно сновал между упругих ягодиц женщины. Тщательно вылизывая лепестки половых губ, погружаясь то в вагину, то в анус Рут и подолгу оставаясь внутри. Проникая все глубже, ввинчиваясь, раздвигая нежные складки плоти, возбуждая, сводя с ума.

С распяленных мандибул, щелкавших в опасной близости от тонкой и гладкой человеческой кожи, срывались и уплывали блестящие шарики вязкой слюны.

Обращенная к яуту спиной, Рут выгнулась гибкой дугой, сложившись едва ли не пополам. Растрепанная грива белокурых волос причудливо змеилась, распадаясь на отдельные пряди. Инге скользнула взглядом по напряженным до отказа мускулам плечевого пояса, рук и живота. Лицо Рут оказалось точно напротив вздыбленного могучей эрекцией члена Сайнжи. Великолепный бюст миз Вебер колыхался в такт торопливому, захлебывающемуся дыханию.

Яут подставил Рут колено, за которое она надежно заякорилась левой рукой. Правая ладонь непрерывно скользила вверх и вниз по яутскому хрену. Привыкшие иметь дело с механикой и электроникой пальцы с силой оглаживали мягкую плоть между набухающими продольными желобками. Губами Рут плотно охватила крупную головку достоинства Сайнжи. В узкое горло человеческой женщины эдакий таран из плоти глубоко втиснуться не мог, но бортмех не отчаивалась, трудясь со всем прилежанием.

Слабый поток воздуха из вентиляционных отверстий заставил слившуюся воедино пару изменить положение, Рут почти скрылась за могучей фигурой яута. Теперь Инге созерцала широченную спину Сайнжи — с мелкими изжелта-зелеными чешуйками, темными пятнами и белесыми отметинами затянувшихся шрамов. Мускулы перекатывались тягучими волнами и неожиданно вздыбливались крутыми буграми. Мысленно Инге провела ладонями по этой спине, ощущая пульсирующий под плотной кожей жар. Спускаясь все ниже и ниже, к темному распадку между твердых ягодиц.

Туда, где Рут собственноручно закрепила на бедрах Великого охотника широкие кольца мягкого синтопластика.

Их уменьшенная копия сжимала сейчас бедра капитана Инге Далине.

Кольца соединяла упругая перемычка. Из которой вырастало, как сообщала реклама, многофункциональное устройство сексуального удовлетворения «Парадиз». С регулируемыми по желанию владельца параметрами, десятью режимами работы. Новейшая программа обмена широчайшим спектром тактильно-эмпатических ощущений с вашими партнерами! Потрясающий эффект гарантирован фирмой-разработчиком, см. раздел «Отзывы пользователей»!

Поначалу Инге рассчитывала использовать «Парадиз» стоя, но с первым же оргазмом нырнула вниз головой в технический колодец. Опасаясь утратить первого пилота, экипаж наскоро провел мозговой штурм и додумался выволочь в коридор медицинское гравикресло.

Лежать в подстраиваемых под параметры пациента объятиях ложемента оказалось куда удобнее, хотя поневоле напрашивалась ассоциация с визитом к гинекологу. На предмет профилактики внезапных беременностей от генетически чуждого партнера. Садитесь, мэм, поставьте ноги вот сюда, расслабьтесь. Скажите, если почувствуете дискомфорт.

Дискомфорт был. Целых двадцать стандарт-секунд, пока Рут настраивала устройство сексуального удовлетворения. Бормоча под нос, что никому не доверит столь ответственную операцию. Нечего ерзать и вилять задом, кэп. Все делается согласно инструкции.

Будет классно, вот увидишь.

Увеличившись и сообразно изогнувшись, «Парадиз» адаптировался к особенностям анатомии Инге Далине. Рут хмыкнула, чмокнула подругу в нос и скомандовала Феликсу запускать цикл предварительного разогрева. ИскИн испустил ментальный вздох глубочайшего удовлетворения. Еще бы, разрешение напрямую подключиться к эмоциональным центрам экипажа! Инге представился сотканный из электронных импульсов указательный палец, с нарочитой медлительностью утапливающий большую ребристую кнопку.

«Парадиз» активировался. Инге сдавленно ахнула и задергалась. Непредсказуемая Рут в последний миг внесла в сценарий дополнительный штрих. Завела Инге руки за голову и ловко примотала запястья к изголовью гравикресла. Спасибо, хоть не технической стяжкой, а чем-то мягким и липко-тянущимся. Инге возмутилась, но довольная своей выходкой Рут улизнула. Хохоча, прыгая на одной ноге и на ходу сдирая любимые тяжелые «спейсы» с магнитными подковками.

Фиксация превратила секс в близкий к идеальному. Инге грызла губы, сдавленно подвывая в такт возвратно-поступательным фрикциям. «Парадиз» размашисто вколачивался в нее, имитируя мерный ритм движений Сайнжи.

Синхрон с безумной частотой пульсировал под черепом, заглушая оглушительно тихий звон крови в ушах. Инге судорожно вытянулась в беззвучном оргазме, вжимаясь спиной в ложемент. Мысленно благодаря Феликса за то, что своевременно пригасил интенсивность устройства, погруженного в ее вагину. Рут наверняка успела сунуться в систему «Парадиза», настроив его на легкий точечно-вибрирующий массаж. Почти такой же, как делала капитану сама Рут Вебер. Только пальцы у бортмеха несравненно проворнее, ловчее и мягче.

Инге со всхлипом втянула сквозь зубы озонированный воздух корабля и приподняла голову — глянуть на Сайнжу и Рут. Тонкая синусоида глейтера бортмеха уже несколько раз взрывалась пиками микрооргазмов, но великий отпрыск Найхави героически сдерживался. Его удовлетворение всегда завершалось четвертью часа посткоитального ступора. Мускулы и суставы намертво заклинивало, мозговая активность мгновенно срезалась на тридцать-сорок процентов. Древний эволюционный дефект яутжа, от которого не спасала высокая генетика и разработки ученых Найхави.

Навигатор и бортмех кружили лицом к лицу, сблизив головы, почти соприкасаясь лбами. Парящее облако светлых волос Рут переплелось с кожистыми дредлоками яута. Рут согнула ноги в коленях, упираясь в бедра Сайнжи. Яут придерживал ее за талию, медленно опуская на себя. «Парадиз» между ног Инге почти выскользнул наружу, прежде чем по команде Феликса опять погрузиться внутрь. Неспешно и основательно, как Сайнжа втискивал свой нехилый член в подтянутую, аппетитную задницу Рут.

Пиарщики не солгали, процесс ощущался как наяву: острожное, непрерывно усиливающееся давление. Заминка преодоления сжавшегося кольца сфинктера. Упругое трение ребристых желобков о напряженные стенки прямой кишки. Проникновение с одновременным набуханием яутского члена. Толчок бедрами внутрь, движение наружу, и снова, и снова, тверже и сильнее, чужая плоть заполняет тебя изнутри, распирает, смешивая тянущую жаркую боль с удовольствием. Дрожь, вибрация, напряжение мускулов Рут, транслируемое распластанной на ложементе Инге. Переданное на «Парадиз», размещенный в каал-ли Сайнжи. Подхваченное глейтером и сброшенное на синапсы самой Рут, самозабвенно бросающейся в бушующее море ксенофилического секса.

Каналы глейтера прорвало. Экипаж не раз занимался любовью втроем, но нынешняя сессия выдалась уж очень бурной. Инге затянуло в бешеный водоворот отголосков чужих мыслей, чувств, потаенных и несбыточных желаний, разочарований и побед. Синхрон, объединяющий гуманоидные разумы с искусственным, вздымался нарастающим гравитационным приливом, грозившим похоронить их под собой.

Инге не боялась. Пойди что не так, Сайнжа с его непрошибаемой уверенностью в себе вытащит напарниц из безумной интерференции альфа— и тета-волн. Так невыразимо захватывающе танцевать на самой кромке бездонной пропасти. Испытывать бешеный всплеск высшей нервной деятельности, перемешанный с яростным стремлением обладать и щедро дарить. Сливаться с виртуальной личностью Феликса, блаженствующего в ощущении идеально откалиброванного синхрона. Ощущать вибрацию корабля, преодолевающего время и пространство. Мерную, сокрушительную пульсацию двигателя, так похожую на ритм их общей любви.

Разум Инге стянулся в крохотную, нестерпимо ярко пылающую частицу, подхваченную водоворотом. Ее тело гнулось в приступах мультиоргазма, она судорожно молотила ногами по раскачивающемуся гравикреслу, утратив представление о том, кто она — Инге Далине, Рут, Сайнжа или Феликс...

Бесцветное яростное пламя объяло сплетенных вместе воителя-яутжа и человеческую женщину, пожрав их плоть. Обнажив массивный, чудовищный в убийственном совершенстве костяк Великого охотника и легкий, архитектурно-ювелирный остов Рут. Оскаленные черепа страстно тянулись друг к другу, в провалах глазниц вспыхивали и умирали сверхновые. Скелеты двигались в бесконечном яростном процессе совокупления, удаляясь прочь от Инге. Миллионы ослепительно сияющих кристаллических граней сплетались вокруг них, образуя гигантский тессеракт, интерактивную модель кварцолитовых мозгов Феликса. Мириады импульсов переносили биты и байты информации, с каждой наносекундой летя все быстрее и быстрее...

«Рассинхрон, выпадаем в рассинхрон! — в беззвучной панике заорала Инге. — Феликс, аларма!..»

Сайнжа выплеснулся в финальном экстазе. Облачко семени Великого охотника расплылось бирюзовой туманностью в арке безупречно вылепленных тазобедренных суставов Рут.

«Никак нет, первый пилот, — синтезированный голос Феликса, всегда такой четкий и ясный, слегка плавился на окончаниях слов. — Не улавливаю признаков рассинхронизации. Вывести график калибровки?»

«Фиксируй перепады и сливай в отдельный кластер, — Инге перевела дух и неуверенно уточнила: — Феликс, ты не заметил ничего... необычного?»

«Акт слияния между навигатором и бортмехаником занял восемнадцать стандарт-минут, являясь самым продолжительным из зафиксированных, — с пугающей готовностью доложил ИскИн. — Ваше оргазменное плато длилось в течение трех минут и двадцати пяти секунд. Альфа-ритм Рут Вебер достигал амплитуды в 25 мкВ, рекомендуется цикл индивидуальной релаксации».

Голос Феликса успокаивал. Инге сморгнула. Фигуры в грузовом отсеке обрели привычный облик. Никаких скелетов в сияющей ауре, призрачного огня и ощущения, что она, Инге Далине, превратилась в собственный корабль. По глейтеру Рут приплыл импульс настойчивого беспокойства. Бортмех тревожилась, как там напарница, не вырубилась ли под «Парадизом». Рут настоятельно требовалась помощь с тем, чтобы сползти с эрегированного хрена отключившегося Сайнжи.

— Эй, ты меня привязала, — хрипло напомнила Инге, подергав занемевшими руками. — Как я тебе помогу?

— Код «Freiheit»! — прокричала в ответ Рут. Узы на запястьях обмякли прохладным желе, соскользнув на пол. — Mein Kapit;n, ты в норме? Согласись, было круто?

— Круче некуда, — Инге прокашлялась, растирая руки и боком сваливаясь с гравикресла. «Парадиз» неловко ерзал внутри, скользкий от обильных выделений.

Рут говорила, достаточно нажать большими пальцами на набедренные крепления, вспомнила Инге. Мягко чмокнув, «Парадиз» разомкнулся и упал на решетчатое покрытие, некстати напомнив насытившегося и отпавшего от жертвы паразита. Пошатываясь, Инге побрела к грузовому отсеку, скомандовав Феликсу врубить генератор гравитации. Да не на полную мощность, а постепенно, иначе Сайнжа и Рут мешками рухнут на пол. Окажись бортмеханик внизу, двести кило влюбленной яутятины ее расплющат, а Сайнжа рискует заработать легендарный перелом полового члена.

Слившаяся воедино парочка плавно опустилась вниз. Ковыляя по коридору, Инге потуже затянула ремень на шортах, одернула задравшуюся футболку и подобрала разбросанные одежки Рут. Бортмеханик, чья раскрасневшаяся физиономия являла собой причудливую смесь полнейшего удовлетворения и сконфуженности, неловко примостилась верхом на лежащем навзничь Сайнже. В раскоряченной позе, с прилипшими к мокрому лбу прядками она выглядела столь трогательно и нелепо, что язык не поворачивался ее дразнить.

Инге протянула руки. Напарницы сцепили кисти в замок, первый пилот плавно дернула на себя и вверх. Чмокнуло и смачно хлюпнуло, как бывает при отключении вакуумной присоски. Освобожденная Рут со сдавленным оханьем повисла на подруге. Прижалась, горячо дыша Инге в изгиб шеи и неразборчиво бормоча на берлингере. Ухо Инге выхватывало из сумбурного потока знакомые словоформы. Искрящая глейтером Рут Вебер была счастлива до звездочек в глазах и готова возлюбить весь мир. Слова миз Вебер никогда не расходились с намерениями — бортмех полезла целоваться.

— Щаз схлопочешь дозу церебролина, — пригрозила Инге, уклоняясь от настойчивых губ. Без особого, впрочем, успеха. — Все, Рут, уймись. Тебя ждут душ, релакс и много-много возни с гравиприводом на пользу компании... Рут, кому сказано?!

— Не хочу в релакс без тебя!

— Перетопчешься. У тебя сейчас мозги из ушей брызнут. Пополам с яутовой кончей.

— Расчетная точка выхода из Прыжка будет достигнута через двадцать две стандарт-минуты, — некстати прорезался Феликс. Оторопевшая Инге вскинула голову к потолку, ища глазами крохотный динамик.

— Охренел, друг мой электронный, какие двадцать две минуты? Два часа до финиша! Феликс, никак предохранители сгорели от виртуальной дрочки?

— Двадцать одна минута, и мой разум полностью адекватен, — настаивал ИскИн.

— Душ и перспектива совместного релакса только что накрылись, — Рут с величайшей неохотой выпустила капитана из объятий. — Пойдем выяснять, где мы.

Бортмех прицельно врезала голой пяткой под ребра мирно пускающему счастливые посткоитальные слюни Сайнже и рявкнула:

— Подъем, отродье личинки!

Навигатор вопросительно булькнул и сцапал Рут за ногу. Промахнувшись буквально на волосок.

— Финиш Прыжка, — разъяснила ему бортмех, торопливо натягивая слаксы и топ. Крепления на ботах защелкнулись автоматически, стоило ей засунуть ногу в «спейсмарины». — Приехали, если верить Феликсу. Собирай кости с пола, нечего тут!..

***

На Аурею «Феликс» прибыл на сутки раньше оговоренного времени. Миз Далине убедила довольного заказчика накинуть экипажу десятипроцентное вознаграждение и сбросить восторженный отзыв на инфодоску компании. Пока капитан утрясала детали и подписывала акты приема-сдачи, Рут и Сайнжа перехватили контракт по доставке трех высокоточных горноразведочных комплексов на Лувию. Когда промешкавший капитан «Счастливой кометы» узнает, из-за кого остался в пролете, он будет рвать и метать, но уж извиняйте.

— Всякий арбайтен на свой айнсбайн, — заявила Рут Вебер. Механик нарезала круги по грузовому отсеку с планшеткой наперевес, контролируя размещение контейнеров с грузом и безжалостно гоняя дроидов-носильщиков. — Кто первым встал, того и тапочки, как говаривали наши циничные, но мудрые предки. Стоять, полупроводники навалом, куда поволок без разрешения начальства? Блок 389 устанавливается сюда, блоки 390 и 392 в соседние ячейки... тэкс, это у нас что?

Загрузившись, «Феликс» вырвался из удушающего гравитационного захвата планеты на вольные космические просторы. Разогнался, скользнув в удачно выстроившуюся гиперболу Прыжка и исчез из привычной структуры физического мира.

Занятая процедурой взлета, Инге позабыла отдать Феликсу команду замкнуть дверь капитанской каюты для доступа экипажа. Проморгав момент, когда просочившаяся внутрь Рут нарисовалась за спиной. Теплые сильные пальцы пробежались по онемевшим в напряжении мускулам шеи и плеч первого пилота, надавливая именно там, где это требовалось. Миз Далине потянулась всем телом, невольно замычала от удовольствия. Рут хихикнула, фальшиво напевая в такт круговым массажирующим движениям:

— Решений множество простых,

Да обстановка сложная.

Снарядов много холостых,

А боевым надежнее!

Мы лупанули не со зла,

А в целях профилактики -

Отвадить пришлого козла

От нашенской галактики!..

— Новейший суперхит? — рассеяно уточнила Инге.

— Ага. Такой новый, что плесенью оброс. Сложен бравыми космодесантниками крейсера «Фуриоза» во времена Жакийского конфликта, — указательные пальцы Рут воткнулись Инге точнехонько под ключицы. — Кэп, я понимаю, точность калибровки синхрона наше все, но какого der Teufel ты постоянно гоняешь Феликса через комплекс тестов Раухвица? Мозги у малыша в полнейшем порядке. Он скоро комплексовать начнет и в паранойю ударится. Жалуется, мол, фрау капитан лишила его своего высочайшего доверия. А когда Феликс дергается, я тоже становлюсь нервной. Имеется веская причина, кэп?

Взмахом ладоней Инге ужала десяток открытых окон в виртуальный бумажный комок. Перехватив напарницу за запястье и локоть, усадила перед собой на сброшенную с дивана полипреновую подушку с подогревом.

— Имеется разговор. Сайнжа где?

— Завис на камбузе. Углядел в этномаркете на Аурее жуткую членистоногую тварь и заявил, мол, настало время почтить традиции. Предвкушаю очередной изыск высокой имперской кухни. Кликнуть его?

— Пока не стоит, — мотнула головой Инге.

Механик нахмурилась:

— Кэп, хорош дергать тапаса за вторичные половые и истреблять мои нервные клетки. Выкладывай. Неприятности?

— Не уверена, — Инге пожевала губами, стараясь как можно точнее сформулировать подозрения. Бортмех выжидательно смотрела снизу вверх, в светло-серых глазах отражались искорки точечных светильников. Узел белокурых волос вместо шпильки пронзала магнитная отвертка с длинным тонким жалом. — Рут, не замечала в последнее время на борту чего-нибудь? Даже не подозрительного, странного?

— Временной период конкретизируй, — потребовала Рут. На ее шее поблескивал сложным алмазным плетением чоккер «Притяжение», подарок Сайнжи и последний писк моды с Вентурии.

— Минувшая декада.

Судя по мимолетно изменившейся пульсации глейтера, Рут проконсультровалась с ИскИном.

— Странности какого рода тебя интересуют?

— Любые, — решительно заявила Инге. — Ментальной и галлюциногенной природы.

— Скажем так, иногда я что-то слышу, — миз Вебер намотала на палец светлую прядку. — Не побочные отголоски функционала глейтера и не пингование Феликса, это я на подходе опознаю и отсекаю. Эдакий едва уловимый низкочастотный гул в замедленной прокрутке. Ближайший аналог — отдаленная толпа на шоу под открытым небом, — она прикусила нижнюю губу. Инге взяла ее за руку, и Рут задумчиво проговорила: — Порой мне кажется, если как следует прислушаться, есть шанс разобрать отдельные слова. Я аж забеспокоилась, вдруг извилины заплелись или ЦНС на старости лет шалит? Сунула голову в наш МРТ, запросила полный анализ. Тот выдал распечатку: komplette Ordnung, к службе безупречно годна.

— Звуки мерещатся постоянно или отмечаются некие периоды нарастания-спада? — ответила вопросом на вопрос первый пилот. — Пики обострения с чем-нибудь коррелируют?

— С моей личной жизнью. Когда я с Сайнжей, громкость и четкость приема возрастают, — криво хмыкнула бортмех, — в прямой зависимости от интенсивности нашего секса. Слушай, ты к чему клонишь? Кто-то пытается тайком залезть к нам в головы? Потенциально разумных созданий, кроме экипажа, на борту не значится. Я бы заподозрила шуточки Феликса, но, исходя из твоих проверок, малыш вне подозрений. Общая зачистка всех отсеков с поисками биологической опасности поможет делу?

— Нет, — покачала головой Инге. — Ушебти и мозговые слизни Пандоры явно ни при чем.

— Но у тебя тоже проявились... симптомы? — догадалась бортмеханик.

— Сложный комплекс зрительных и слуховых псевдогаллюцинаций, завязанный на тебе, Сайнже и сексе, — отчеканила первый пилот.

— Ого, — Рут присвистнула и выдала версию: — А что, если мы сгоряча перестарались с настройками «Парадиза»? Усиленный оргазм проехался по хрупким мозгам тяжелым танком, вот и плющит отходняком. Как там у фирмы с доходами-расходами, хватит на краткую оздоровительную вылазку на Эйрику? Или добровольно бросимся в жаждущие объятия мозгоправов из Института Вейланда? Они возбудятся до усрачки от одной мысли еще разок поковыряться ржавыми вилками в наших мозгах.

— Нахрен Институт, — Инге передернуло от воспоминаний. Персонал НИИ был исключительно вежлив, предусмотрителен и вроде бы искренне стремился помочь, но Инге Далине преследовало мерзкое ощущение фальшивости происходящего. Один лишний зубец на энцефалограмме, малейшее отклонение в психопрофиле, и карьера вольных предпринимателей схлопнулась черной дырой. Жили-были такие Вебер и Далине, да сгинули невесть где. Вся многочисленная рать кровников Сайнжи и эскадра Найхави не спасет. — Сами разберемся. Первый раз, что ли?

— Глюки запускаются только на комплект из Сайнжи и меня? — въедливо уточнила бортмех. — Если в койке будем только ты и я, ты тоже словишь псевдовидение?

— Рудольфина, — предостерегающе начала миз Далине.

— Что? — вскинулась Рут. — Я провожу оценку степени опасности. Может, тебя надо поскорее удалить из протоколов Феликса, пока ты корабль не угробила. А может, загвоздка в Сайнже или «Парадизе», зато мое присутствие для тебя совершенно безопасно. Нет глюков, нет рассинхрона, сплошная благодать.

— Рут, — терпеливо повторила Инге. — Я не желаю рисковать только ради того...

— Исключительно ради эксперимента! — запротестовала бортмех. — Ты ведь знаешь, я не упертый танк Сайнжа, прущий с копьем наперевес до победного конца!

Противореча самой себе, Рут Вебер нахально огладила ноги капитана и сунулась ладонями под кромку шорт. Инге шлепнула ее по запястьям.

— И самоконтроль меня никогда не подводит, — полученный отпор ничуть не смутил и не остановил поползновений бортмеханика. — Я способна отыграть «стоп машина» в любой момент, как только ты почуешь неладное. В отличие от сама знаешь кого.

«Злоязыкий клеветник да не избегнет заслуженного возмездия, — прокомментировал с камбуза великий охотник. — Рхут, я все слышу».

— Сделай одолжение, свали с горизонта, — руки Рут намертво обвились вокруг талии Инге. — Тут тебе не оргия, а выяснение причин капитанской паранойи. Для начала выбросим за скобки сторонние факторы — «Парадиз» и Сайнжу.

«Это я тоже запомню, Рхут».

— Эгоистичная яутская шовинистическая свинья. Отруби глейтер, кому сказано!

— Рут, — Инге ладонью накрыла губы напарницы. Рут упрямо продолжила говорить, но теперь наружу прорывался только неразборчивый бубнеж. — Дай тишины. Феликс, общая запись всех параметров. Любых, от частоты пульса до интенсивности сокращений ягодичных мышц бортмеханика Вебер. Особое внимание удели работе ЦНС и нейроволнам. Фиксируй все, что покажется тебе важным. Кодовое обозначение кластера записи... эммм... пусть будет «Вероятность». Рут! — для убедительности капитан слегка встряхнула голову миз Вебер. — Если я говорю «стоп», это означает «стоп». Ты замираешь и прекращаешь любую физическую деятельность. Мозговую тоже. Du verstehst mich?

Судя по гримасе отвращения миз Вебер, диалект Берлина-3 и Инге Далине по-прежнему не испытывали взаимных чувств.

— Ох. Ладно. По крайней мере, я старалась, — Инге отвела ладонь в сторону и невольно напряглась в предчувствии эмоционального урагана по имени Рут Вебер. С момента первой синхронизации бортмех упорно строила разнообразные и изощренные планы по затаскиванию капитана в койку. Не из-за взаимного притяжения синхрона, как она потом откровенно призналась подруге. Не ради новой строчки в списке побед и трофеев, но из-за твердого убеждения, что иначе никак. Невозможно. Жизнь промелькнет впустую, если в ней не будет тебя.

Но Инге упорно отвечала: «Нет». Мы создаем компанию и основу для своей безбедной старости. Работа, много тяжелой работы и еще больше работы, вот лучший секс для того, кто озабочен достойным будущим, а не соблазнительными формами коллеги.

Так обстояли дела на борту «Феликса», пока в раздираемый сомнениями и желаниями экипаж не ворвался Сайнжа. Сделав настрого запрещенное — возможным.

В кои веки бортмех проявила хваленую берлинскую выдержку, вспомнив, что Инге Далине крайне настороженно воспринимает вспышки направленной на нее страсти. Проще говоря, капитан мигом возводила вокруг себя незримый щит эмоциональной холодности. Пару раз Рут удавалось проломиться сквозь преграду, но финальный удар нанес Сайнжа. Представитель одной из самых агрессивных рас Второго сектора, способный называть вещи своими именами ивлюбившийся в человеческих женщин без всякого синхрона.

Теперь благодаря Сайнже они могли целоваться, не опасаясь порвать нить глейтера. Неспешными, почти ленивыми соприкосновениями языков и губ, так, как нравилось Инге. Узнавая заново привычный вкус друг друга. Пряный, сладостный, оглушающий. Падая в головокружение дурманящего шепота и треск расстегиваемых липучек, упругого тела рядом и ощущения мельчайших шрамов на кончиках пальцев Рут. Ловкие, проворные пальцы бортмеха «Феликса», способные с равной легкостью отнимать человеческие жизни и возвращать утраченную искру забарахлившей технике. Руки Рут осторожно и бесцеремонно раздвигают ноги Инге, ее палец вкрадчиво скользит между мягкими складками. Оглаживая, распаляя и будоража, не спеша продвинуться дальше. Инге рывком выдергивает отвертку из волос напарницы. Стаскивает с Рут майку-топ и, задыхаясь от восторженного предвкушения, подставляет ладони под налитую, мягкую тяжесть груди.

Мелко, изощренно подрагивает запястье. Рут глухо, надрывно стонет, проникая пальцем во влажную, горячую нежность Инге. Глейтер звенит ритмом ее толчков, пахнет ее ароматом, ее желанием и страстью. Инге елозит спиной по дивану, выгибается, бесстыдно и вызывающе подставляясь, подаваясь навстречу ласкающей руке. Никто из мужчин, клявшихся, что любят Инге Далине, не смог сравниться с Рут Вебер. Безбашенной и убийственно-серьезной авантюристкой, обожающей антикварную технику и дотошно отслеживающей выброшенные на рынок новинки технических лабораторий Второго Сектора. Никто, кроме Сайнжи. Навигатора нельзя с кем-то сравнивать, он сам по себе и сам за себя, он принадлежит им, а они принадлежат ему. Раствориться друг в друге, захлебнуться горькой слюной подступающего наслаждения. Утонуть в жадных поцелуях Рут, пока сложенные щепотью пальцы вонзаются в жаждущее лоно, разлететься миллиардом частиц...

Мир растаял в красноватом сумраке плотно сомкнутых век Инге Далине.

Она падала, раскинув руки, падала в бесконечную карусель рождающихся и умирающих звезд. Сильный ветер в лицо, хотя откуда в вакууме взяться ветру и рвущимся в уши звукам — слитному многоголосью хора, гармонии перекликающихся созвездий. Восхитительное падение-полет сквозь фейерверк цветных сполохов, таких ослепительных по сравнению с вечной, изначальной тьмой космоса.

Может, так осознает окружающий мир Феликс? Горстка хрупких кварцолитов, укрытых смехотворно тонкой броней, одухотворенная программа расчета оптимальных траекторий Прыжка и облегчения взаимодействия ИскИна и человеческого экипажа.

Феликс, окликнула Инге. Феликс, ты здесь?

Хор крылато взмыл вверх, беря ноты, недоступные человеческому уху.

Инге моргнула. В облаке переливающего газа торжественно плыл корабль. Рукой подать — если ваша рука длиной с десяток ае. Тысячи пересекающихся плоскостей, неспешно-размеренное вращение огромных кольцевых элементов — система искусственной гравитации? стержневой двигатель устаревшей технологии? — торчащие антенны, рубка управления, вынесенная в отдельный корпус и накрытая огромным пузырем бронестекла. Чей корабль, откуда он взялся, куда направляется?

Прищурившись, Инге попыталась разглядеть если не название, то хотя бы идентификационный номер незнакомца. Конструкционные решения вроде человеческие, значит, номер должен быть нанесен на одну из относительно прямых плоскостей. Ага, вон он.

Плечом и бедром Инге ударилась в нечто незримо-твердое. Мир вокруг нее поплыл интерференционными кругами гравитационных волн, трескаясь, разваливаясь на части. Нечто крохотное, стремительное, раскаленное до яростного полыхания звездного ядра, обожгло Инге точнехонько между глаз. Как пуля из архаического огнестрела, обожаемого ретроманкой Рут. Инге швырнуло назад, протащило сквозь слепящий, одуряющий шквал оргазма и впечатало в привычный интерьер каюты «Феликса».

Желудок скрутило нестерпимой болью. Первый пилот согнулась пополам, закашлялась и блеванула сгустком зеленоватой желчи.

— Ты это... ты не пугай нас так, — Инге ухватили за плечи, вынудив откинуться назад. В предплечье ткнулось холодным и остро кольнуло, впрыснув в кровь щедрую дозу стимуляторов и анальгетиков.

Инге с трудом разлепила веки. Два нависающих призрачных силуэта в ореоле дрожащих светло-золотых аур уплотнились, материализуясь в Сайнжу и Рут. На клыкастой морде навигатора и лице бортмеха читалось одинаковое выражение крайней обеспокоенности. Рут заботливо обтирала лицо и шею Инге мягкой прохладной губкой.

— Чт-сл?.. — хрипло вытолкнула из пересохшей глотки пилот Далине. Сайнжа всучил ей контейнер с торчащей из крышки трубочкой. Отхлебнув, Инге признала кисловатый вкус энергетика «Тамарис» и снова раскашлялась. Новая попытка заговорить вышла удачнее: — Что случилось?

Одна из настенных панелей отъехала, выпуская спрятанного в нише дроида-уборщика. Деловито посвистывая, он приступил к ликвидации неопрятной зеленоватой лужицы на безупречно чистом полу кают-компании.

— Н-ну, все шло офигеть как здорово, пока ты не задрыгалась и красиво вырубилась у меня на руках, — изложила Рут, присаживаясь рядом. Инге украдкой покосилась вниз: слаксы на месте, плюс бортмеху в карму за тактичность. — То есть совсем. Напрочь. Заодно с глейтером. Я уже собралась паниковать и волочь тебя в медотсек, но Феликс удержал. Твердил — клиторальный оргазм, ты в норме, мозговая деятельность не нарушена. Ворвался Сайнжа, и ты опамятовалась. Как считаешь, пункт «Доведение сексуального партнера до обморока» здорово украсит мое резюме?

Миз Вебер пыталась острить, но взгляд ее был совсем не радостным.

Инге отхлебнула пару глотков бодрящего энергетика, окончательно приходя в себя. Успокаивающе коснулась ладонью плеча Рут, огорченно заметив на коже напарницы длинные расплывчатые следы, пунцовые на молочно-белом.

— Ох, матка боска. Это я тебя подрала?

— Прежде чем выпасть в осадок, ты беспорядочно дергала конечностями, — отмахнулась Рут. — Ерунда, можешь не извиняться. Главное, током не шарахнула. Ты вообще как? Или все-таки к диагносту?..

— Ин-кхе, где ты была? — перебил навигатор. Синтезированный транслейтером голос звучал столь грозно, что Рут осеклась на полуслове. Яуту пришлось опуститься на корточки, чтобы его массивная голова оказалась вровень с лицом Инге. — Ты уходила и вернулась. Какой трофей ты добыла?

— Сайнжа, ты рехнулся? Куда и как она могла уйти, выскочила проветриться в вакуум?.. — вмешалась бортмех. Яут вскинул ладонь, раздраженно щелкнул клыками — мол, не мешай.

— Я видела чужой борт, — словно пробуя слова на вкус, выговорила Инге Далине.

— Liebling, — Рут закатила глаза. — Я, конечно, простой туповатый технарь, летных академиев не заканчивала. Однако напомню тебе одну простую вещь: мы болтаемся в Прыжке. В мертвой петле подпространства, как элегантно выражаетесь вы, пилоты. Физически нас не существует. И никаких фланирующих по соседству бортов быть не может. Вали в медотсек, подруга. Отсканируем тебя на предмет отклонений и завихрений.

— Какой именно корабль? — невозмутимо уточнил Сайнжа.

— Не знаю. Не усекла бортовой номер, — Инге нахмурилась, мысленно прокручивая определитель кораблей Фузии. — Конструкция отдаленно смахивала на «Вояджер-Нова» в первоначальной модификации. Феликс, милый, ты принимал картинки с моего глейтера?

— Нет, — в голосе ИскИна звучало явственное разочарование. — В течение двух стандарт-минут визуальной передачи не было. Согласно заданию я зафиксировал резкие перепады бета— и тета-волн.

— Крутое оргазмическое пике, — настаивала бортмех. — Глейтерные глюки. Твои или мои. Или тебя шарахнуло воспоминаниями Сайнжи. Ты не хуже меня знаешь, какие жирные черви грызут наше подсознание. И какая коварная штука синхрон, особенно в малых экипажах.

— Знаю, — медленно выговорила первый пилот. — Будем надеяться, ты права, — она прислушалась к своему организму. — Вот что, экипаж. Нет никакой необходимости взволнованно на меня таращиться. Я в норме. Мне нужно вздремнуть, желательно в одиночестве. Феликс присмотрит и растолкает ровно через стандарт-час.

— А если вдруг!.. — запротестовала Рут. — Лучше я с тобой посижу, спокойней будет!

Нежно, но твердо яут сгреб миз Вебер за плечо и, невзирая на попытки отбиваться, выволок бортмеханика за пределы капитанской каюты. Щелкнули магнитные замки, Инге с облегчением вздохнула. Рут отличная компаньонка и напарница, но иногда миз Вебер бывает слишком много.

— Феликс. Просмотр архива реестров кораблей, построенных в Фузии за последние... скажем, двести лет. Особое внимание удели моделям класса дальней разведки, тип постройки «шпиль с дисками», — она сдавленно зевнула. — Результаты гляну через час, как проснусь. Сколько там до выхода?

По ее выкладкам Прыжок должен был длиться еще около пяти часов. Но Инге совсем не удивилась, когда Феликс назвал ей другую цифру.

Три часа девятнадцать секунд.

***

Лувия. Фредингар. Двое скучнейших суток на орбите закрытого для свободного доступа Аркея Ломоносова. Адрастея. Халкин-Дан, крупный перевалочный центр на скрещении аж трех оживленных спейсштрассе, где Рут Вебер, как она заявила, вышла проветрить мозг. Бортмеханик вернулась со сбитыми в кровь костяшками пальцев, штрафом за антисоциальное поведение в общественных местах и новым экспонатом в оружейную коллекцию. Четверо до отказа наполненных деятельностью суток в клокочущем всеми разумными формами жизни Мегаполисе Тау Кита. Скууль, мир вечной охоты, посещенный по настойчивому требованию навигатора, желавшего отвести душу в беспощадных схватках с агрессивными тварями. Технологично-промышленная Вольфганга, открытая и освоенная сородичами миз Вебер, переселенцами с Берлина-3. Крэмиишили, планета расы слаиков, с темными низкими небесами и суровой силой тяготения под четыре G. Экипажу пришлось влезать в экзокомпенсаторы. Инге неудачно прыгнула и заработала растяжение связок на обоих лодыжках. Милагросстер.

Разгон, переход, растянутое во времени пребывание между «здесь» и «где-то». Возвращение в реальность, поиск и ожидание новой подходящей точки, следующее падение в небытие.

От звезды к звезде. От планеты к планете. Положительные отзывы на инфодоске товарищества «Далине-Вебер». Медленно, но верно растущий рейтинг доверия клиентов. Оседающие на счетах мультиены. Новые заказчики, пришедшие по рекомендации старых. Космопорты и офисы, слившиеся в один бесконечный космопорт и единый офис, где в отделе переговоров непременно красуется цветная или стильная черно-белая репродукция «Умирающей земли» Мийямидзу . Инге до глубины души возненавидела эту картину.

Спасательная операция на орбите Чикланды. Терпящему бедствие судну чертовски повезло, что «Феликс» выскочил из гипера буквально по соседству и поймал отчаянные вопли на аварийной волне. Рискованный прыжок до Рамаяны с грузовыми отсеками, забитыми вместо контейнеров людьми и ксеносами с погибшей «Валькирии». Восторженная статья в «Вестнике Фузии», всплеск кратковременного интереса к межрасовому экипажу. Салуса-Секундус, где миз Далине ожидали Карчер, давний посредник и приведенный им перспективный клиент с заказом, требующим срочной доставки. Переговоры под голубое шампанское и деликатесы с Тирадии завершились подписанием контракта. Довольный клиент отбыл, Рут заявила, что долг зовет ее присмотреть за процедурой техобслуживания «Феликса». Инге осталась. Поболтать с Карчером и перемыть косточки давним знакомым.

— Ходят тут про вас в последнее время разные занятные слухи, — туманно намекнул Карчер, когда с голубого шампанского они перешли на крепчайший родезийский портер.

— Небось о том, как мы бессовестно уводим заказы из-под носа? — хмыкнула Инге. — Клевета и напраслина. Все строго в соответствии с законами здоровой конкуренции.

— Само собой, кто бы сомневался, а я — никогда, — кивнул Карчер. — Шепчутся про другое.

— Про что же? — заинтриговано подалась вперед первый пилот.

— Якобы вы убедили яутжа поделиться секретом экстренного координирования или просто сперли с Найхави технологию. Кое-кто клялся и божился, якобы вас единовременно засекали в портах Таульги и Альтерры. Вы ходите с постоянным опережением графиков. Одному болтливому типчику твои знакомцы расквасили рыло в баре на Кестагане. Скудоумный трепался, якобы ты или миз Вебер залетели от яута, и теперь воспитываете его отпрыска. Болтают, ваш навигатор от крови правителей Найхави. Появись у него наследница, с возрастом она вполне может бросить вызов нынешней императрице.

Инге хохотала так, что подавилась портером. Публика за соседними столиками подозрительно заозиралась, прикидывая, не кликнуть ли охранников.

— Насчет межвидового скрещивания, конечно, чушь полная, — Карчер вежливо ухмыльнулся в модно подстриженную бородку. — Однако касательно миз Вебер я бы призадумался.

— А с ней-то что не так?

— Давненько я не сталкивался с миз Вебер лицом к лицу, — собеседник Инге цокнул языком, затрудняясь с подбором нужных слов. — Сейчас она выглядит куда моложе, чем года три назад. Сомневаюсь, чтобы Рут прибегала к услугам косметологов или проходила ревитализацию. Ощущается в ней нечто... дикое. Жутковатое. Словно ее лицо — синтет-маска. Поверх челюстей с клыками, в точности как у вашего навигатора. Если кто сделает глупость, встав ей поперек дороги, она без колебаний оторвет ему башку. Рут Вебер всегда знали за крутую и малость безбашенную девчонку, но она железно держала себя в руках. Сейчас — нет.

— Карчер, — присвистнула Инге, плеснув в опустевшие стаканы новую порцию, — предлагаю сделку. За плюс пять процентов к комиссионным история твоими стараниями уходит в народ. Через пару месяцев у нашей компании будет реклама мечты. Карчер, дружище, ты в сценаристы не пробовал податься? Имел бы большой успех, помяни мое слово.

— Смейся-смейся над старым толстым Карчером, — философски вздохнул посредник. — Что ж, за тебя, дорогая. За твой экипаж. Надеюсь, не в последний раз.

Покинув Салусу-Секундус, первый пилот, ИскИн и навигатор разработали маршрут к Фиорине. На сей раз удача оказалась не на их стороне. «Феликсу» предстоял длительный, около тридцати шести стандарт-часов, перелет до первой подходящей точки входа в гиперпространство.

Убедившись, что на мостике порядок и Феликс ведет корабль по оптимальному маршруту, Инге ушла к себе. Отдала голосовую команду на блокировку входной двери, упала спиной вперед на мягко прогнувшийся матрас и сумрачно уставилась в перечеркнутый углублениями трубопроводов потолок каюты. Карчер с его знаниями и опытом, имевший дело с множеством косменов, людей и инопланетчиков, был недалек от истины. На борту МРГК «Феликс», реестровый номер четыреста сорок двадцать пять, что-то шло наперекосяк.

Прямая и непосредственная обязанность капитана — смело взглянуть в лицо опасности.

Начать с того, что «Феликс» мог смело претендовать на гордое звание обладателя идеальной синхронизации. Откалиброванной с дотошной точностью до сотых и тысячных долей показателей. Экипаж достиг почти полного слияния с кораблем и друг другом. Получив на выходе не запланированные исследователями и разработчиками глейтер-контроллеров гармонию, согласованность и эмоциональную уравновешенность, но первостатейную хрень.

Последние пять-шесть декад их жизни стали непрерывным циклом перелетов, Прыжков и секс-марафона.

Инициатором обычно выступала Рут. Навигатор охотно поддерживал, Инге присоединялась, во плоти или опосредованно, через «Парадиз». Порой пилот валялась в каюте, до изнеможения гоняя через устройство записи сессий. Меняя параметры и режимы, доверяя управление Феликсу и вместе с ним падая навстречу призрачному миру. Туда, где она могла отдаться ИскИну и ощутить, как его цифровые массивы вонзаются в структурную матрицу ее мозга. Сотканные из данных и импульсов ладони ласкали Инге снаружи и изнутри, превращая человеческое тело в звездолет. Космос распахивался навстречу, бездонный и сияющий. Горными хребтами вздыбливались туманности. Взрывались сверхновые, кровь и кости насквозь пронизывала низкая вибрация ультравысокочастотного рева Вселенной. Летели мимо метеорные поля, останки расколотых планет, вздымались гравитационные волны. Инге видела корабли, гибнущие в беззвучном пламени и объятые дрожащим заревом силовых полей. В ее расширенных зрачках отражалась изнанка Вселенной. Содрогаясь в безумии накатывающих оргазмов, она сознавала: дальше так продолжаться не может.

Инге Далине открывала глаза, переводила дыхание, проверяла безупречный синхрон. Казалось, мимо нее неудержимо и бесследно пролетали стандарт-сутки, хотя внутрикорабельное время доказывало: миновало не более четверти часа.

В последний раз, твердила она себе. Я в силах положить этому конец. Выйдем из Прыжка, совершим посадку — и я вправлю экипажу мозги. Клянусь.

Глейтер напарницы пульсировал с бешеной частотой гиперстержня, разогнанного до предельных возможностей. Рут Вебер теперь пребывала в одном из трех агрегатных состояний. Бортмех зависала в глубинах техотсека, исступленно доводя до совершенства электронику Феликса. Если камеры ИскИна не обнаруживали Рут в машинном, значит, они с Сайнжей выбивали друг из друга дух в одном из грузовых трюмов. Они называли это контактными тренировками, Инге — сексуальной сублимацией. Бортмех и навигатор испробовали все возможные формы совокуплений, но разнообразного секса им было недостаточно. Они пытались достичь полного слияния тел и разумов, всякий раз разбиваясь о неприступную стену невозможности. Их любовь походила на кровопролитное сражение, а спарринг — на вынужденно прерванный половой акт. Усилием воли Инге сокращала амплитуду глейтера, опасаясь захлебнуться сладостной горечью партнеров.

Мутный туман беспрестанного вожделения. Пересыхающие губы, сохнущий язык. Тянущая, скручивающая боль внизу живота. Всплески ясного, кристально-чистого сознания в моменты работы с маршрутными проспектами и расчетами Прыжков. Вкрадчивый искушающий шепот глубинных слоев подсознания, которому нравилась болтанка эмоциональной центрифуги.

В жарком споре с собственным рассудком Инге постановила: никаких призрачных флотилий за бортом не существует. Это эмоциональные проекции, сброшенные ей в подкорку Феликсом или сгенерированные её собственным разыгравшимся воображением. Она лицензированный пилот, прошедший пять кругов ада Военной академии при Совете человеческого блока. Неудивительно, что ее психологическим триггером стали звездолеты. Гибнущие звездолеты, ибо для Инге Далине не существовало бОльшего кошмара, чем утрата Феликса. Нужно вернуться к регулярному приему церебролина. Призвать бортмеха как можно скорее последовать примеру капитана и вдолбить в толстенный череп яута мысль о том, что почтение матриархам можно выказать тысячью иных способов.

Войдя однажды в рубку и обнаружив в своем законном кресле темный силуэт, не имевший ни малейшего сходства с Рут или Сайнжей, первый пилот метнула в него первым, что подвернулось под руку. Бутылкой «Эйрики девятки», прихваченной из бара.

Снаряд поразил цель, пролетев сквозь нее и ударившись о плоскость консоли управления. Человекообразная формация дефрагментировалась в пиксели и рассыпалась. Феликс клялся великим и ужасным Джобсом, легендарным прародителем ИскИнов, и Старком, пророком его, что мостик до появления миз Далине пустовал. Никаких изменений в молекулярной структуре, ничего на камерах и датчиках контроля изменений массы. Абсолютно пустая рубка с тремя ложементами.

— Созвать экипаж? — тревожился Феликс.

Инге подобрала бутылку, отхлебнула из горлышка и отрицательно помотала головой.

— Нет, не стоит. Все в порядке, Феликс. Все, мать его за душу, в полнейшем порядке.

Почему она не разрушила единодушный заговор молчания на борту?

Флюктуации, прозванные Инге «визитерами», стали появляться чаще. Призрачные тени, не проявлявшие агрессии, занятые своими таинственными делами. Инге не рискнула спросить, видит ли их Сайнжа, но Рут точно видела. Даже общалась с ними. Пилот как-то услышала ее голос в техническом туннеле, пошла на звук и интуитивно тормознула перед шлюзовым кольцом, осторожно выглянув. Бурно жестикулируя, бортмех спорила со сгустком тени. Спорила с визитером и ухмылялась, выслушивая ответы...

— Ин-кхе! — рык, грянувший не в глейтере, но наяву, раскатившись по внутрикорабельной связи, мог и мертвого поднять из гроба. В панике взлетевшая над койкой Инге едва не вмазалась лбом в изгиб вентиляционного короба. Марево депрессивных размышлений как рукой сняло.

— Сайнжа, кэп на связи! Алярма? В каком отсеке? Доложи обстановку!

— Жду тебя в кают-компании, — бухнул навигатор и отключился.

— Вперехлест твою дивизию, — Инге обреченно предположила худшее. Докувыркались. Прощелкали дисбаланс колец стержня или необратимый разлад возвратной тяги. В срочном порядке прервать Прыжок. Сбросить энергию, вывалиться в субсветовое пространство: чиниться своими силами и звать на помощь.

Лихо прыгнув через высокий комингс, первый пилот ворвалась в кают-компанию «Феликса». Сайнжа подавлял своей широченной накачанной задницей любимый антикварный диван капитана. Рядом приткнулась Рут Вебер. Бортмеханик сгорбилась, уткнувшись лицом в ладони. Яут обнимал ее за плечи, осторожно поглаживая растопыренной когтистой пятерней взъерошенные белокурые волосы. Оба были одеты, только «спейсы» Рут почему-то валялись у порога.

— Что? — выдохнула Инге. — Рут?

— Выкиньте меня в ближайшем порту, — сдавленно провыла бортмех. — Я сломалась. Мне нужна перезагрузка. Meinen armer Kopf окончательно слетела с резьбы...

— Тише, — Сайнжа повернул массивную голову так, что его нижняя челюсть касалась макушки Рут, и укоризненно зыркнул на Инге. — Ты не одинока. Мы с тобой, Рхут.

— Ага, — торопливо поддакнула Инге. — Конечно. А кто-нибудь сделает одолжение и посвятит меня в подробности?

При виде яута в голове Инге мелькнула давняя тревожная мыслишка: за годы совместных полетов она и Рут напрочь перестали воспринимать Сайнжу за ксеноса. Торчащие клыки, дредлоки, страховидная морда, два метра литых мускулов — все это не имело значения. Он был их верным напарником, равным членом команды и сексуальным партнером. Гоминидом, как они сами. Человеком с заскоками, странностями и причудами. Ловя испуганные, недоумевающие или брезгливые взгляды тех, кто впервые столкнулся с экипажем «Феликса», Инге порой не сразу понимала, чем вызвано потрясение. Вид невозмутимо вышагивающего рядом Великого охотника ставил все по местам. Ах да. Точняк. Две человеческие женщины в деловом и интимном союзе с яутжа. Какой смачный плевок в лицо неписаным законам Фузии.

— Руку дай, — просипела миз Вебер. Инге послушно присела перед бортмехом. Холодные и влажные, слегка подрагивающие пальцы Рут цепко обхватили ее за запястье. — Глейтер прикрой.

Мир исчез. Инге рухнула в алые всполохи тревожной сигнализации и надрывное завывание алармы. Навстречу выметнулся орущий человек с залитым темной кровью лицом, с диким воем отшвырнул ее с дороги и кособоко побежал дальше. Уши разрывала нарастающая какофония панических воплей, треск крушащегося пластика и ломающегося металла. Пол под ногами распадался на отдельные секции, из трещин рвались узкие, оранжевые языки пламени. В них с размаху влетел беспомощно машущий конечностями силуэт — не человек, ксенос, вроде как альтеянец или жаки. Огонь жадно и страстно обнял его, принимая в себя. Оцепеневшее сознание Инге послушно зафиксировало прекрасно-жуткое обличье смерти инопланетчика.

В спину пилоту ударило тяжелым и мягким. Липко захлестнуло горло, сдавливая и удушая. Вбитые в летном училище навыки самозащиты оказались сильнее хватки кошмара: Инге наискось рубанула нападавшего ребром ладони и рывком откинулась назад, пытаясь своим весом расплющить его о переборку. Сомкнувшееся на трахее гладкое пульсирующее кольцо малость ослабило хватку, Инге от души пнула его тяжелым берцем, вырвалась — и потеряла опору под ногами. Вместе с сотнями других несчастных она свалилась в разлом между палубами гибнущего корабля. Крича, кувыркаясь и падая, пыталась ухватиться за что-нибудь — кабель, выступ арматуры, балку — но опора ломалась, а руки соскальзывали. Беспомощная, обреченная, Инге летела навстречу черной, бездонной глотке космоса с миллионами оскаленных клыков. Ледяная хватка вакуума стиснула ее грудную клетку, выжимая из легких последний пузырек воздуха. Спустя мгновение мозг взорвался изнутри облаком кровавых капель.

Чудовищной силы рывок выдернул Инге из кошмара в реальность.

Задыхаясь, обливаясь потом, с бешено колотящимся сердцем, Инге с размаху шмякнулась на задницу. Сайнжа гневно клацнул клыками над ее головой. Съежившаяся Рут обхватила себя руками, обессиленно привалившись к горячему боку яута.

— Матка боска, — Инге неловко вцепилась скрюченными пальцами в колени напарницы. — Чтоб тебя вспучило. Тебя корежит на всю подкорку, а ты молчишь? Почему, Рут?!

Вопрос не требовал ответа. Вернее, Инге отлично знала ответ. Потому что Рут Вебер способна два года продержаться исключительно на стальной берлинской силе воли, не прибегая к церебролину и не впадая в депрессию, получив от напарницы очередной отказ. Рут Вебер, не моргнув глазом, с лайтером наперевес лезла в логово религиозных фанатиков, бросала вызов рехнувшемуся от собственной безнаказанности гангстеру, ставила на кон последние мультиены и отказывалась покидать техотсек гибнущего корабля, крича: «Без паники, я усекла, в чем проблема!». Рут Вебер жила в твердом, встроенном на уровне генетических цепочек убеждении: она все преодолеет. Самостоятельно. Не прося помощи. Улыбаясь и высоко держа голову, потому что иного варианта в ее картине мира просто не существует.

— Феликс, — взвыла капитан. — Куда ж ты пялился, кварцолит бракованный?

— Первый механик заблокировала доступ к секторам под грифом «Личная информация», — обиженно возразил ИскИн. — Согласно протоколу, я высказал и зафиксировал свой протест. Бортмеханик согласилась открыть доступ к личным файлам лишь при прямой и непосредственной угрозе выпадения из синхронизации.

— Феликс, ты способен думать о чем-нибудь, кроме своей драгоценной синхронизации?

ИскИн с достоинством отмолчался. Упрекать его не имело смысла. Феликс, пусть его интеллект во многом уподобился человеческому, мыслил предопределенными категориями программных установок.

— Сайнжа, а ты какого хрена встрял в заговор молчания?

— Рхут сказала, у тебя свои проблемы, — щелкнул мандибулами навигатор. — Запретила тебя не беспокоить. Велела не мешать в исполнении долга быть нашим капитаном.

— Идиоты, — подвела неутешительный итог Инге. Встала на подрагивающие ноги и втиснулась по другую сторону от Рут. Обняла поникшую напарницу, накрепко сплетя пальцы с когтистой лапищей Сайнжи. — Все без исключения. Но высшая ступень идиотизма по праву моя.

Рут шмыгнула носом и тяжко вздохнула.

«Кто подсаживается на кеттиль, кто на оксимет или отрыжку пандорских улиток, а ты, дорогая Инге, уплыла от опосредованного ксеносекса. Рут с помощью Сайнжи пыталась раскачать свою гормональную систему до стадии игнора глейтерных наваждений. Добившись в итоге того, что ее мозг еле-еле удерживается на грани восприятия реальности. Отважная моя Рут, — Инге нежно прикоснулась губами к виску бортмеха. — Я виновата перед тобой. Нужно было действовать, а не балдеть под эротическим кайфом. Хреновый ты капитан, Инге Далине».

— Сайнжа, — вполголоса окликнула пилот, — а ты... Как ты прожил эти недели?

— Во сне, — яут дернул нижней челюстью и уточнил: — В дурном сне про скверную охоту, где мы потеряли следы друг друга.

— Точно, — согласилась Инге. — Нам надо поскорее найтись, пока нас не сожрали чудовища. Поможешь мне?

Сайнжа чуть повернул голову, одарив Инге фирменным взглядом яутжа. Тем, от которого у любого разумного существа душа самопроизвольно эвакуируется в пятки.

— Феликс, открой кластер под меткой «Вероятность». Сайнжа, врубай свой аналитический дар на полную. Мне нужны выводы о том, что с нами творится. Поехали.

С четверть часа Инге кусала губу, гладила голову и плечи притихшей Рут, и терпеливо ждала, когда сделанные дотошным Феликсом записи подойдут к концу. Сайнжа выпрямился и, кажется, даже не моргал, пожирая мелькающую информацию. Спрятанный под страховидным и непробиваемым черепом Великого охотника уникальный мозг с непредставимой скоростью обрабатывал данные, выстраивал гипотезы и теории, безжалостно отсекал лишнее и устремлялся на поиски новых решений.

— Каждый из наших Прыжков длится меньше расчетного времени, зато расстояния между маршрутными точками становятся больше, — наконец заявил навигатор. — Ты почти не размышляешь над моделями Феликса. Не испытываешь свойственных умансоо сомнений в выборе оптимального варианта Прыжка. Ты больше не предполагаешь, но точно знаешь. Это хорошо. Твой мозг все это время работал с усиленной нагрузкой. Феликс, покажи капитану сводную энцефалограмму экипажа по бета и тета-волнам. Синие данные — твои, красные — Рхут. Отмечаешь расположение пиков?

— Угу.

Рут подняла голову — медленно, словно боясь неловким движением разрушить хрупкий позвоночный столб — и ладонью отодвинула с глаз спутанную челку.

— Без меня после двух или трех таких Прыжков вас бы сразило утратой синхронизации, — Сайнжа не хвастался, но буднично констатировал очевидный факт. — Этого не произошло. Случилось другое. Нечто, с чем прежде я не сталкивался. Мы ушли на глубину.

— Что? — не поняла Инге. Бортмех под ее рукой вяло, но заинтересованно шевельнулась. Сайнжа потряс головой, звякнув ритуальными зажимами на дредлоках, и дернул набровными щетинками. Высунул длинный язык, широко обмахнул им челюсти, демонстрируя яутский эмоциональный эквивалент сильнейших затруднений с четкой формулировкой. Пилот ожидала, что Сайнжа вот-вот оглушительно взревет с досады, но яут сдержался.

— Ушли на дно, — настойчиво повторил он. — Нырнули в незнаемые воды. Ин-кхе, ты грезила кораблями. Опознала их?

Инге кивнула.

— Назови, — сиплым шепотом выдохнула Рут.

— Н-ну, мы с Феликсом более-менее точно идентифицировали пять бортов, а вообще-то их промелькнуло не меньше двух десятков, — смешалась пилот.

— Ин-кхе, — щелкнул клыками Сайнжа.

— Ладно, — Инге набрала побольше воздуха. Мироздание ненавидит трусов. Она должна сказать это. Произнести вслух и услышать собственный голос. — Все они числятся в архивах Фузии под кодом «Исчезнувшие по неизвестной причине». «Первопроходец». «Миранда». «Пегас». «Открытие» и «Астрея». Они вошли в Прыжок и сгинули. «Миранда» и «Открытие» перед исчезновением успели скинуть на блик-связь аларму о массовой рассинхронизации экипажа и критическом обрыве ментальных связей с корабельными ИскИнами. «Пегас» выбросил аварийный буй, на него наткнулись спустя полвека. Информацию с его блока памяти сразу объявили засекреченной. Она до сих пор нигде не всплывала.

— Они не пропали, — простонала Рут. — Они до сих пор там. Идут к своей цели. Вечно бьются в агонии. Они навсегда застряли там. И мы теперь вместе с ними. Нас затянуло. Мы не выберемся.

— Рхут, это призраки, — удивительно мягко, но убежденно возразил навигатор. — Ментальные тени. Долетевший к нам издалека свет давно погасших звезд. Они нематериальны, и мы — незваные гости в их обители. Слишком быстрые прыжки и совершенный синхрон проторили окольную тропу в их мир. Мы миновали запретную черту. Глубоководный горизонт. Шагнули туда, где прежде не бывало разумных созданий.

Глейтер до отказа захлебнулся яростным разочарованием навигатора. Яут позарез хотел разузнать об этом таинственном и пугающем месте побольше. Его предприимчивости достало бы на безумную попытку состыковать «Феликс» с одним из призрачных кораблей и предпринять вылазку на чужой борт. Кто знает, вдруг там бродят достойные трофеи? Приволочь на Найхави тварь из мира, лежащего за пределами Прыжка — да это же прямой путь в легенду! Никто и никогда не превзойдет великого подвига Владеющего Копьем Первого Дома!

Будь Сайнжа один или в компании соплеменников, яутжа стали бы тратить время на опасливые раздумья и высчитывать шансы уцелеть. Но навигатор решил посвятить свою жизнь служению матриархам умансоо, одной из которых требовалась срочная помощь.

— Феликс, — позвала Инге, — активируй протокол аварийного прерывания Прыжка. Неважно, где и куда выскочим. Рут, дорогая, крепись. Мы всплываем.

— Протокол срочного выхода готов к исполнению, — отчитался ИскИн. Помедлил и добавил: — Один из объектов, представленных в списке распознавания, имеет материальную структуру.

— Чегоо? — вытаращилась капитан. Над ухом пораженно ухнул яут. — Что ж ты раньше молчал?

— Поступали запросы только на поиск аналогов в архивах, — не дожидаясь команды, Феликс создал голопроекцию. Один из оставшихся неопознанными кораблей, имевший диковинную структуру: незамкнутый кольцеобразный тор, густо утыканный множеством остроконечных выступов. Инге и ИскИн наткнулись на отдаленно схожую модель в реестре флота Сектора Слаик. Однако слаики использовали для ускоренных перемещений в космосе искусственно генерируемые червоточины. Борт со Слаика никак не мог очутиться поблизости от человеческого корабля, зависшего в Прыжке. Научные исследования природы Прыжка сходились на том, что в данное время не существует возможности синхронного осуществления перехода. Даже если в гипер одновременно свалится целая эскадра, каждый из кораблей окажется замкнутым в индивидуальном пузыре пространства-времени.

— Параметры местонахождения предполагаемого объекта, — Сайнжа опомнился первым.

ИскИн стремительно развернул трехмерную схему с бегущими строчками данных: дальность до объекта, приблизительные масса и объем. Вглядевшись, Инге ругнулась сквозь зубы:

— Провалиться мне на этом месте. Или у нас на борту массовые глюки, или мы угодили в поле хронической небывальщины... или там действительно болтается настоящий корабль. Но как? Это невозможно! Противоречит законам астрофизики и здравого смысла!

— Отдать концы на борту корабля, погибшего сотню лет назад, тоже теоретически невозможно, — сварливо напомнила бортмеханик. Видимо, несгибаемый дух Рут Вебер в очередной раз взял верх над слабостью и отчаянием. — Как думаете, он нас засек или мы для него навроде межзвездных призраков?

Яут совершенно человеческим движением передернул широченными плечами. Мол, понятия не имею.

— Запрашиваю разрешение первого механика Вебер на поэтапный сброс энергии кольцевых оболочек, — влез Феликс.

— Начинай, — кивнула Рут. — Только за мощностью приглядывай в оба глаза... Инге, как же мы теперь: в безупречном синхроне, но без личной жизни?

— Никаких намеков на малейшие попытки личной жизни, пока мозги экипажа не вернутся на место, — решительно заявила капитан. — Предупреждаю: отныне все будут в добровольно-принудительном порядке пачками грызть церебролин. Заодно пораскинем умом над тем, как загнать в корневые настройки Феликса строжайший запрет на попытки добиться идеальных параметров синхрона. Я не желаю, чтобы каждый наш Прыжок завершался визитом на это запредельное кладбище погибших кораблей. Сайнжа, хорош скрежетать клыками. Сотрешь хелицеры под корень, матриархи любить не станут. Так, я в рубку, — Инге ободряюще стиснула плечо бортмеха.

— Аларм! — Феликс содрогнулся всем корпусом, тошнотворно напомнив пилоту о бесконечных секундах безграничного кошмара на борту гибнущего корабля, и взвыл тревожной сиреной: — Аларм! Вторая степень опасности! Атака со стороны неопознанного судна! Щиты выставлены! Гравистабилизаторы активированы! Ожидаю указаний!..

Vater unser im Himmel, отчетливо и гулко пролетело по глейтеру Инге. Отец наш небесный, и яростный взрыв фраз на берлингере, из которых пилот безошибочно распознала только многократно повторенное Scheisse.

Удивительно, как стремительный и суматошный забег до мостика обошелся без травм. Подсознательно Инге ожидала увидеть в коридорах пламя, жадно пожирающее обугливающийся пластик. Они поочередно влетели в рубку, кидаясь к ложементам. Навигатор с ревом распахнул панорамный экран и замолотил когтями по виртуальной клавиатуре, требуя от Феликса создать проекцию местонахождения противника и вероятных повреждений корпуса.

— А ты говорила, нахрена швырять бутки на ветер, — убегая из кают-компании, Рут не успела натянуть берцы и теперь азартно притоптывала босыми пятками по напольному покрытию. — Глумилась, зачем, мол, громоздить орудийную батарею на мирном грузовом судне. Да вот именно за этим, дорогая! Чтобы врезать по зубам любому засранцу!..

Тебе дай волю, с ядовитой нежностью подумала Инге, ты бы списанный армейский хеллспиннер приволокла, а то и парочку. Фондов товарищества «Далине-Вебер» хватило только на приобретение сдвоенного комплекта «Флэшей», низкочастотных эксимерных лазеров дальнего поражения. Рут и помогавший бортмеху Сайнжа возились целую неделю, устанавливая комплексы на борту, интегрируя их в сети Феликса, калибруя, настраивая и громко сожалея о невозможности полноценных полевых испытаний.

Злобно скалившаяся Рут нависла над консолью, ее пальцы безостановочно танцевали на сенсорах. Между бортмехом, ИскИном и навигатором шел непрерывным обмен тактическими данными. Инге спинным мозгом ощущала, как плавится и искрит связавшая их нить глейтера, наливаясь тревожным багровым сиянием. На миг пилот задумалась, возможен ли лазерный залп на изнанке Прыжка, и рыкнула на себя, приказывая не отвлекаться. Задача пилота — любой ценой извлечь «Феликс» из трансцендентной задницы Вселенной. Желательно неповрежденным и с целым экипажем на борту.

«Флэши» испустили слаженный пронзительный визг, Сайнжа откликнулся низким горловым клекотанием. Усилием воли Инге выбросила яута из головы, лихорадочно манипулируя потоками энергии и молясь, чтобы зловещие пророчества Рут не сбылись. Они выберутся. Еще несколько стандарт-минут, и они выскользнут из гипера. Всплывут на поверхность.

— Есть поражение! — оглушительно завопила Рут, вскидывая над головой сжатые кулаки. — Достали! Достали гаденыша!

«Вот чем, спрашивается, мы ему досадили? Мирно шли своим курсом. Он ведь даже не сделал попытки установить контакт, но с лету присадил по нам. Йезус Мария, а вдруг его не случайно сюда занесло? Вдруг эти твари обитают здесь, на изнанке Прыжка? — шальная гипотеза бросила Инге в ледяную дрожь. — Пропавшие корабли, которые видели мы с Рут... Что, если их синхронизация на входе в Прыжок была в полном порядке? Что, если ее разрушили вмешательством извне?»

Обитатель неведомых космических глубин дал ответный залп. «Феликс» размашисто мотнуло с борта на борт. На кратчайшее мгновение отрубились и снова запустились генераторы искусственной гравитации. ИскИн заполошно отчитывался о повреждениях: сброс тридцати процентов мощности щита, потеряны два стабилизатора, остальные параметры в норме...

— Инге! — злобным дуэтом орали Сайнжа и Рут. — Инге, вытаскивай нас!

— Товсь! — гаркнула пилот. — Держись за воздух! Феликс, милый, прыгаем!..

«Мы с Феликсом не нашли упоминаний о встречах с подобными кораблями. Значит, есть малый шанс, что он не бросится в погоню. Глубоководная рыба не рискует всплывать на поверхность, где ее расплющит давлением. Она шныряет у самого дна, в спасительной тьме».

Маленький кораблик преодолел незримый зыбкий барьер, в ореоле трескучего лилового пламени ворвавшись в привычный мир фундаментальных констант и постоянных величин. Три пары глаз пристально впились в голографический экран общего обзора.

— Лаланд, — Рут обессиленно откинулась назад, ткнувшись затылком в подголовник ложемента. — Donnerwetter, как прекрасно вернуться домой.

— Признаки возможного преследования отсутствуют, — доложил Феликс, торопливо обшаривая сканерами окружающее пространство. — В радиусе ае-стандарта гравитационной воронки выхода из гиперпространства не обнаружено. В десяти ае пассажирский борт класса «Левиафан» совершает рейсовый переход по спейсштрассе М-945...

— Ему не хватило решимости пойти за нами, — Сайнжа с силой развел в стороны мандибулы верхней и нижней челюстей, до отказа натянув упругую мембрану и утробно взревев. — Ин-кхе, в бою я улавливал твои мысли. Они кажутся мне здравыми. И настораживающими.

— В последние десятилетия почти сто процентов кораблей возвращаются из Прыжка, — заметила Рут. — Значит, ваша глубоководная акула голодает.

— Или выжидает удобного момента. А может, мы налетели на одинокую особь, — предположила Инге. — Дряхлую и беззубую.

— Всыпали ему от души, — расплылась в самодовольной улыбке бортмех. — В следующий раз трижды подумает, прежде чем сунуться.

— Это мог быть лазутчик, — обронил Сайнжа.

Пилот и бортмех встревоженно переглянулись.

— Beschissen.

— Вот черт.

— Недостойно оставлять прочих умансоо в неведении.

— Отправим мейлер в «Вестник Фузии». Находясь в Прыжке, опасайтесь нападения неведомой инопланетной хрени, — предложила Рут.

Инге вздохнула:

— Сочтут за розыгрыш. Голосую за звонок заклятому другу.

— Матриарху Хармати? — с полуслова уловил намек яут.

— Ага. Ей по должности надлежит беречь и защищать человечество. Сольем полковнику наши архивы, пусть не спит ночами и гоняет специалистов. Вот им отличная задачка, что это было: новый способ космического пиратства или столкновение с неведомой расой, еще не попавшей под благодатное влияние демократии?

— Я знаю, что она скажет, — бортмех безупречно передразнила суровые интонации негласного лидера Фузийской Безопасности. — Миллионы кораблей бороздят просторы Вселенной, но именно вы умудряетесь влипнуть в очередной глобальный инцидент!

— Можно подумать, мы нарочно. Кстати, за такие новости Хармати просто обязана выбить нам бесплатное обслуживание у Вейландов. Как пострадавшим в катастрофе. Надо же подлечить твою расшатанную психику.

— Точно.

— Жадность умансоо не ведает пределов.

— Все претензии к эволюционному процессу. Не мы такие, жизнь такая. И вообще, на себя посмотри. Адреналиновый маньяк.

Сайнжараздраженно зашипел. Рут состроила ему глазки. Инге фыркнула и потянулась к консоли, прокладывать маршрут к ближайшему автоматическому маяку. Исключительно на сверхсветовых скоростях и без Прыжков.

И охотник вернулся с холмов

По мотивам заявки "Герои на склоне дней"

— Вы совсем меня не слушаете, — с мягкой настойчивостью окликнула женщина.

Йонге нехотя отвлекся от пейзажа за панорамным окном. Белые здания больничного комплекса среди густой зелени. Он заранее знал, что она скажет. Бла-бла-бла, несовместимый с жизнью риск, бла-бла-бла, лазейка в правилах будет ликвидирована, бла-бла-бла, в вашем случае медицина не всесильна, о чем вы вообще думали?

На отвороте голубого халата собеседницы поблескивал голограммой бейдж с фамилией и должностью. Старший терапевт В. Бринн. Ванесса? Вирджиния? Он давно получил разрешение называть своего куратора по имени — но как именно ее зовут?

На миг его прошиб холодный пот. Имя хорошенькой, искренне озабоченной состоянием его здоровья женщины напрочь вылетело из памяти.

Виолла. Точно. Виолла Бринн. Лет двадцать назад он бы точно приударил за ней. Хотя между ними — пропасть глубиной в столетие. Он кажется ей воскресшим динозавром. Чудом природы и генетики.

— Ошибаетесь, дорогая. Вы сожалели об отсутствии причин задержать меня здесь подольше. Я единственный, кто способен внести в вашу деловую жизнь малость веселья.

Док Бринн улыбнулась.

— Нет, Йонге. Я говорила о том, что вы уже дважды завоёвывали кубок Волны Эйрики. На сей раз вы воспользовались тем, что в правилах не указана верхняя граница возраста участников, и снова подали заявку. Устроители сделали все для минимизации риска, но гонка преследования на скутерах непредсказуема. Особенно для людей в столь почтенном возрасте, как ваш. Два закрытых перелома нижних конечностей, Йонге. Хирурги собрали кости буквально из кусочков. Плюс катастрофический отек легких и минутная остановка сердца.

Она подалась вперед, глядя так серьезно и проникновенно, что Йонге стало искренне ее жаль.

— У кого другого я бы заподозрила суицидальные наклонности и отправила прямиком на курс психокоррекции. Но вы не боитесь смерти и не стремитесь к ней. Ваша проблема — в упорном нежелании смириться с утратой прежнего образа жизни. Не рискуйте понапрасну, Йонге, иначе ваши визиты сюда станут куда более частыми и долгими. А вы ведь терпеть не можете больницы.

Поняв, что уговоры не находят отклика, Виолла вздохнула. Перешла с доверительного на официальный тон:

— Консилиум специалистов присвоил вам статус «условно выздоровевшего». Документы на выписку оформлены. На ваш комм направлено оповещение о дате и времени повторного визита, пожалуйста, не пренебрегайте им. До свидания, мистер Далине.

— И вам не скучать, док, — буркнул Йонге.

Странно, что док Бринн не осведомилась о делах Руди и не передала традиционного привета Сайнже. Впрочем, она наверняка в курсе: ситуация Рудольфа который год стабильна. И терапевт наконец распростилась с идеей заполучить великого воина Найхави на профилактический осмотр. Хотя ему бы не повредило. Прогрессирующий остеоартроз — дрянь коварная. Она равно поражает как доблестного отпрыска Великой Матери, так и заурядного клерка ятрангского патентного бюро, не вылезающего из удобного офисного кресла. Но мы же гордые и независимые! Никогда не признаемся в том, что нуждаемся в помощи жалких умансоо. Будем кряхтеть, страдать и слать проклятия космосу.

Успевшая стать ненавистной палка караулила Йонге подле стола терапевта. Порождение новейших медтехнологий с эргономической ручкой, комплексом датчиков и тревожной сигнализацией на случай, если владелец грохнется в обморок. Где-то в крохотном электронном мозгу притаился зарождающийся разум, коварный и злобный. Палка выскальзывала из руки на лестничных ступеньках или эскалаторе, упрямо застревала между смыкающимися дверцами лифтов. Она делала былого покорителя звездных просторов в глазах окружающих не просто дряхлой развалиной, но вдобавок развалиной неуклюжей и унизительно-смешной. Не способной шагу ступить без посторонней помощи. Человеком, чью старость необходимо тщательно оберегать от столкновений со стремительно меняющимся миром.

Йонге ненавидел опасливые взгляды, которые украдкой бросали на него встреченные в коридорах люди и ксеносы. Молодые, красивые, прибывшие веселиться на золотых пляжах и заодно пройти очередной курс омолаживающих косметических процедур. Кем он предстает в их глазах? Обломком прошлого, вышвырнутым на райские берега звездными волнами. Живым напоминанием о том, что старость неотвратима и всесильна. Двойной цикл полной биоревитализации, яутская генмодификация — а что в итоге? Грузно опирающийся на палку хмурый старик с переломанной ногой, закованной в фиксирующий ортез, ковыляет через залитый солнечным светом холл клиники. Вот к чему он пришел. Вот чем он стал.

Анахронизм. Реликт. Окаменевшая древность, оскверняющая безупречные пейзажи Эйрики.

Бесшумно раздвинулись прозрачные двери, открыв выход на просторный пандус. С моря задувал устойчивый теплый ветер, заставляя танцевать кроны деревьев — зеленые и алые с лиловым, сотен оттенков золота, ртути и бронзы. Радужным веером плескался вращающийся фонтан. По левую руку тянулась стоянка глайдеров для посетителей клиники, солнце играло на разноцветных корпусах. Из парка к главному входу поднималась смешанная компания молодежи — альтеянцы, люди, таульгар. Завидев его, весельчаки притихли — изумленно, если не испуганно — и обогнули его по широкой дуге. Боясь, что даже тень старика способна уничтожить их цветущую молодость. Превратить в седых и согбенных, морщинистых и подслеповатых, влачащих жалкое существование на обочине жизни.

Ладно. Наплевать. Сейчас он уберется отсюда.

Приставив ладонь козырьком ко лбу, Йонге огляделся. Великий воин яутжа отсутствовал, хотя должен был приехать и забрать его. Не заглянул на мэйлер, что ли?

Обтянутый нанопленкой под пустынный камуфляж глайдер вывалился из парковочного ряда и нацелил скошенный нос в сторону Йонге. Понятно, великий воитель не желает покидать убежище. На склоне лет Сайнжу начало тяготить постороннее внимание. Прежде он обожал постить в Скайнете свои снимки и обнаруживать несравненного себя в чужих твит-лентах. Теперь яут бесился при виде нацеленного комм-браслета или зоркого объектива тридеки. Сайнжа, причудливое исключение из традиций своего народа. Внесенный в свитки павших, воскресший, выбравший в напарники людей, разделивший жизнь с ними. Старый яут — ходячий парадокс, вызывавший у прочих обитателей Найхави искреннее недоумение. Яутжа не дряхлеют и не мечтают о мирной старости в кругу огромной семьи. Живи ярко, умри с честью. Гори и пылай, не тлей под пеплом.

Глайдер приглашающе откинул левую дверцу. Кряхтя, Йонге устроился на подогнанном под его габариты сиденье, втащив за собой неповоротливую ногу и треклятую палку. Салон пустовал. Великий охотник выслал за напарником машину, но не явился собственной персоной. Решил тряхнуть стариной и замутить к возвращению Йонге какой-нито сюрприз? Собственноручно изготовленный острый химмапакхир из «Ста рецептов имперской кухни», к примеру.

— Старт, — буркнул Йонге.

Удалившись за пределы клиники, глайдер плавно взмыл к безупречно ясным небесам, держа курс вдоль извилистой береговой линии. Замелькали гостиничные комплексы, один роскошнее другого. Небольшие городки, кемпинги, культурные центры и санатории. Проплыла «Морская звезда» — тематический парк аттракционов и развлечений, по дневному времени не такой шумный и не залитый сиянием тысяч огней.

Йонге обогнул Голден-Перл-бич, огромный простор оранжевой воды, обрамленный рифом и исчерченный пенными полосами размеренно накатывающих волн. На взлетающих гребнях танцевали серферы, в прибрежной полосе и на пляже мельтешили разноцветные точки. За рифом неспешно дрейфовала флотилия плавучих мини-отелей. Рассчитанные на две-четыре персоны домики в течении недели перемещались по извилистой замкнутой петле сквозь Устричный архипелаг. Они с Руди и Сайнжей не раз покупали такие вояжи, всегда выбирая индивидуальный маршрут. Чтобы только бесконечный океан, закаты и восходы, подводная охота и веселое сумасшествие разделенной любви.

Как они тогда были счастливы! Почему он не сознавал, что это оно и было — высокопробное, неподдельное, неуловимое человеческое счастье?

Курортная зона потихоньку сошла на нет. Под брюхом глайдера заскользил высокий горный кряж, густо поросший лесом. Глайдер снижался, следуя рельефу местности, пока впереди не раскинулась обширная равнина. Холмы, поросшие блюграссом — местным аналогом земного ковыля, волнообразно колыхавшимся под порывами ветра.

Трёхъярусный дом, белый и сизо-стальной, с огромными окнами и причудливыми изломами, идеально вписался в далеко выдававшийся над морем скалистый выступ. Они сами разработали проект, учтя пожелания каждого участника содружества. Купили участок на безлюдном побережье Эйрики, за кругленькую сумму провернув операцию по признанию своего владения колонией Найхави и обеспечив гарантию полного уединения. Год за годом вкладывали заработанные средства в строительство — и вот он возник из небытия. Дом у океана на благословенной земле.

Глайдер мягко спланировал на размеченную стоянку. Щелкнув, отключились антигравы, взлетели поднимающиеся дверцы. Выбравшись и утвердившись на ногах, Йонге в бессчетный раз втянул соленый запах моря и пряный — блюграсса. Обычно аромат успокаивал, но сегодня он показался Йонге горьким и удушающим.

Из густого, слегка подрагивающего от жары и духоты воздуха соткался Сайнжа. Зазевавшись, Йонге в очередной раз упустил миг его появления. Потряхивая непропорционально массивной по сравнению с туловищем головой, яут величественно вышагивал через травяное море. На плече раскачивалось неизменное телескопическое копье. Вот так, издалека и против солнца, казалось: время не властно над бесстрашным воином Найхави. Бывший навигатор по-прежнему силен духом и телом и готов бросить вызов любой опасности.

Чем ближе подходил Сайнжа, тем заметнее становилась сеть глубоких шрамов на торсе и предплечьях яута. Прошедший по касательной залп вихревой винтовки напрочь выжег изрядную часть кожистых дредлоков с правой стороны. На оставшихся расцвела бурая плесень, эквивалент земной седины. Плотная, упругая кожа яута, похожая на чешую вымерших земных динозавров, сделалась складчато-рыхлой. Яркий прежде окрас выцвел, став болотно-серым, испещренным мелкими пятнами неприятного желтушного оттенка. Сохранившие прежний яростно-оранжевый цвет глаза глубоко запали под выступающие надбровья. Верхний и нижний клыки наружной челюсти с левой стороны заменили титановые импланты с корундовым напылением.

Легким, устрашающим неуловимой быстротой движением Сайнжа перебросил копье с плеча в ладонь. Вскинул руку, заставив жуткое оружие с зазубренным наконечником выписать сложную последовательность сплетенных воедино символов бесконечности. Безупречно исполнил ритуал приветствия, сбившись лишь под конец. Копье неловко дернулось, глубоко воткнувшись в мягкую землю. Сайнжа угловато сгорбился, выпятив плечи и обеими руками ухватившись за древко. Клыки-мандибулы сомкнулись, заглушив готовый вырваться злобный рык, смесь охотничьей ярости и гнева на собственную немощность. Увлекшегося яута опять настиг приступ артроза — изрядный, если судить по мелко подрагивающим конечностям и сдавленному шипению.

Йонге отвел взгляд. Сайнжа терпеть не мог сочувствия и намеков, что пришла пора навестить лекарей. Если дела пойдут так и дальше, придется вытащить из сейфа парализатор да вкатить великому охотнику изрядную дозу седатива. Наверняка он сможет довезти бессознательного яута до клиники и сдать на руки Виолле Бринн и ее коллегам.

Над ухом шумно и протяжно выдохнули. Сайнжа с усилием выпрямился, раздраженно выдернув копье из земли.

«Что так долго, умансоо?»

— Болтал с терапевтом.

Когда-то Фелиции и Рудольфу показалась забавной мысль снабдить навигатора с Найхави вокальной матрицей давно умершей звезды экшн-боевиков. Актер прославился ролью капитана звездолета в сериале о беспощадной войне отважных землян с коварными захватчиками из глубин космоса. В последние годы транслейтор разладился. Йонге не раз предлагал заменить давно устаревшую модель на новую, но яут упорно отказывался. Функции вживленного переводчика отказывали одна за другой, теперь пришла очередь звукопередачи. Речь яута транслировалась собеседникам напрямую. Фразы, отрывистые и короткие, звучали под черепной коркой Йонге, отдаваясь гулким звоном в ушах.

— Как Руди, пока меня не было?

«Мастерит», — сухо откликнулся Сайнжа.

Йонге не стал спрашивать, интересовался ли Рудольф причинами его отсутствия. Механик наверняка даже не заметил, что пилот куда-то исчезал.

Локоть к локтю человек и яут неспешно шли вдоль белой стены с вкраплениями синих и алых микрокристаллов. Сайнжа, опирающийся на копье, как на костыль, и Йонге с палкой, норовящей запутаться в ногах. Заснять и выложить в Скайнет, вот зрелище-то будет. Миллионы просмотров, лайков и комментов.

Вокруг дома тянулась широкая открытая терраса, отданная в полное владение Рудольфу, его мастерской, бесчисленным инструментам и механизмам. Йонге неловко сманеврировал, избегая столкновения с вдумчиво надраивавшим деревянный пол дроном-уборщиком. Штук пять дронов разного размера и причудливых обличий фланировали туда-сюда без видимой цели, юркая между ножек столов. Йонге всегда казалось, крошки-машины с успехом заменяют Рудольфу животных-питомцев. Они не раз заводили домашних любимцев. Модифицированных кошек и собак с Альтерры, арахнидов со Скуль, эндемичных обитателей глубин Гезегена и летающих рептилий Сальвы. Питомцы радовали своих хозяев, но век животных оказывался удручающе короток, завершаясь в тихой рощице у подножия горного склона.

Рудольф сидел на излюбленном месте, подкатив гравикресло вплотную к рабочему столу. Проведя на больничной койке всего три недели, Йонге беззвучно охнул при виде напарника. Конечно, Рудольф ничуть не изменился за столь короткое время. Это его, Йонге, память коварно подменяла нынешний облик Руди Вебера воспоминаниями о том, каким был бортмеханик «Фелиции» полвека назад. Уроженец Берлина-3, образчик генетического, физического и эстетического совершенства. На него охотно вешались женщины и мужчины, сородичи и инопланетчики. Он умел найти общий язык почти с любой разумной формой жизни в Галактике и заслуженно полагал себя лучшим механиком к северу от Пояса Ориона.

Старик, чьи широкие костлявые плечи угловато натягивали заношенную футболку. Длинные бесцветные пряди, сменившие блондинистый ежик, вечно выскальзывали из пучка и мотались вдоль впалых щек. Морщинистая, обвисшая кожа Рудольфа кое-где отливала перламутровой синевой — последствия неудачной ревитализации.

Бортмех возился с внутренностями распотрошенного ретро-механизма. Пусть его рассудок пребывал в затмении, мелкая моторика оставалась безупречной. Бугристые пальцы с растрескавшимися ногтями ловко двигались, зачищая и сращивая контакты. Подхватывая острыми кончиками пинцетов и размещая в нужных местах микрошестеренки. Паяя, закручивая, творя целое из разрозненных деталек. Вот Рудольф накрыл дроида корпусом, установил и завинтил последние гайки.

Бдевший рядом киберик немедля убрал завершенное изделие, высыпав перед механиком внушительную горку компонентов для нового. Секунд десять Руди пристально щурился на проводки, микросхемы, крохотные винтики, чипы и платы. Йонге надеялся, напарник мимолетно глянет на них, но нет. Быстрым движением рук разметав кучу по столу, Рудольф начал сортировать детали. Подгадав момент, киберик подсунул ему обогащённый витаминами коктейль. Несколькими глотками осушив стакан, Руди рассеянно уронил его на пол. Шнырявший под ногами дроид сцапал добычу и поволок к утилизатору.

«Все по-прежнему», — щелкнул клыками Сайнжа.

Да, мысленно согласился Йонге, все по-прежнему. Ничего не изменилось с рокового дня почти двадцатилетней давности, когда погибла «Фелиция-6» и чудом уцелел ее экипаж. Он и Сайнжа отделались сравнительно легко, зато Рудольфу досталось по полной. Экипаж спасательного челнока слишком долго разыскивал механика среди плавающих в космосе обломков. Затем — недели и месяцы сложнейших операций в Институте Вейланда, восстановительная физиотерапия, курсы психологической реабилитации. Пришлось извлечь глейтер-контроллер, лишив Рудольфа доступа к ставшей неотъемлемой частью его бытия синхронизации с напарниками. Переломанные кости срослись, восстановились функции подвергшихся декомпрессии органов, частично вернулись рефлексы — но большая часть разума Рудольфа Вебера осталась там, рядом с взорвавшимся корпусом «Фелиции». Он дышал и отправлял простейшие физиологические надобности. Поначалу напарники, а затем киберик со специализированной медпрограммой заботились о том, чтобы Руди вовремя питался, и обслуживали его.

Он не разговаривал, постепенно утрачивая интерес к миру и уходя в себя. Единственное, что пока еще занимало бывшего бортмеханика — возня с механизмами. Рудольф мог бесконечно монтировать и совершенствовать дроидов. Собирал действующие, но совершенно бессмысленные конструкции на основе ретро-технологий, и впадал в нарастающую панику, лишившись доступа к инструментам.

Триумвират распался. Сознавая, что прошлого не вернуть, Сайнжа и Йонге все-таки приобрели на аукционе Сельвы изрядно подержанный исследовательский челнок малой тоннажности, построенный на верфях Бэзира. Закачали в бортовой компьютер сохранившиеся копии кластеров архива неразлучного искина, присвоили кораблю гордое имя «Фелиция-7» и отважились выйти в рейс. Без механика, оставшегося под присмотром верного киберика и сотрудников местной клиники.

Челнок исправно преодолевал световые годы, уходил в затяжные прыжки и благополучно достигал намеченных точек выхода. Однако им не удалось заключить ни одного пристойного контракта. Путешествие ради собственного удовольствия грозило полностью опустошить без того оскудевший до неприличия фонд товарищества «Далине–Вебер». Взвесив все обстоятельства и глянув в суровое лицо правды, два оставшихся компаньона приняли решение ликвидировать компанию и вернуться на Эйрику.

Цепкие стебли местного вьюнка год за годом оплетали массивное основание Бет-365Т, стазисного генератора. Тихонько урча, три мобильных генератора обеспечивали создание и поддержание устойчивого купола модели «пирамида». Замаскированная и укрытая от досужих взоров, дремала в долгосрочной консервации «Фелиция-7». Два процента мощности ее незаурядного интеллекта отлично справлялись с ведением счетов, своевременными выплатами налогов и еженедельным заказом продуктов в ближайшем городке. Еще пять процентов уходили на поддержание электронного обеспечения дома.

Больше было некуда и незачем лететь. Огромные корпорации подгребли под себя маленькие независимые компании, почти уничтожив рынок частных чартерных перевозок. Потихоньку сходила на нет свободная геологоразведка. Ее сменили тщательно подготовленные, огромные и многолюдные экспедиционные крейсера, высаживавшиеся на новооткрытые планеты и начинавшие деятельную подготовку к терраформированию. Мир, который помнил и любил Йонге Далине — распахнутый навстречу предприимчивым авантюристам, непознанный, почти не скованный законами и корпоративными требованиями — неумолимо уходил в прошлое. Таял, как корабли в тумане.

Порой Йонге ловил себя на том, что завидует Рудольфу. Замкнувшись в своем крохотном мирке, механик не страдал от бессилия, леденящего чувства утекающих сквозь скрюченные пальцы лет. Не испытывал давящей усталости и беспомощности.

Нетвердыми шагами бывший первый пилот убрел прочь с террасы. Сквозь овальную арку из распяленных челюстей гезегенского кархада вошел в зал, которому Сайнжа присвоил высокопарное наименование Чертога Славы. Год за годом яут целеустремленно набивал Чертог памятными дарами, охотничьими трофеями, найденными артефактами, голограммами и врученными экипажу наградами. Стоя в центре зала, Йонге медленно, опасливо поворачивал ставшую такой тяжелой голову. Высоко под изогнутым потолком кружили интерактивные модели их кораблей, от первого до седьмого. На стенных панелях сменялись проекции гиффов из обширного архива «Фелиции». На первого пилота смотрел сверху вниз он сам, молодой, целеустремленный и решительный. Вот на трапе «Фелиции-4» стоит и смеется Рудольф, под ним в облаке брызг выметнулся из воды инсалар. Вскинув разнообразные орудия убийства, над тушей огромной твари застыли трое отпрысков Сайнжи и семеро их потомков. В отличие от Йонге, неожиданно для самого себя умудрившегося дважды стать отцом, своих детишек бортмеханик так и не настрогал. Зато Руди ужасно гордился пройденной церемонией посвящения Первого Дома и отлично ладил с безбашенным яутским молодняком.

Взгляд Йонге, порой терявший фокусировку, скользил дальше. По стеллажам и витринам, перепрыгивая с предмета на предмет, неумолимо притягиваемый искристыми вспышками ордена Сверхновой Звезды.

Десять долгих, скверных и крайне напряженных лет для Фузии. Время, когда из-за пределов далёкого и малоизученного Фронтира хлынул нескончаемый поток Теней. Первой принявшая на себя удар захватчиков метрополия Сорбарр героически оказала сопротивление, но надолго ее не хватило. Случилось невероятное: замкнувшиеся в своей ксенофобии жаки запросили о помощи. На границах Второго сектора объединённый флот схлестнулся с Тенями… и потерпел поражение. В бешеной огненной круговерти сгинули многие, в том числе и несгибаемая адмирал Хармати вместе с своим штабом.

Разгром людей и их союзников не стал окончательным лишь благодаря дерзкой и стремительной контратаке небольшой эскадры с Найхави. Просочившись сквозь месиво звездной битвы, яутжа нанесли молниеносный удар по вражескому штабу. Они провернули рискованную вылазку лишь благодаря крохотному разведочному кораблю, проложившему сложнейший путь сквозь гиперпространство. Кораблю, принадлежавшему двум людям и яуту.

Позиционная война растянулась на десятилетие. Сайнжа откровенно ликовал: наконец-то взошла звезда истинных воинов, а не продажных торгашей. Экипаж «Фелиции-6» был лазутчиками и спасателями, перевозил десант, сражался в рискованных вылазках и охотился за неуловимыми кораблями Теней. Они принимали участие в грандиозной операции «Долгий вояж», отвлекая на себя внимание противника и давая флоту Фузии возможность организовать наступление по всем фронтам. Тени отступили, высшие командные чины начали мирные переговоры.

По нелепому, трагическому совпадению именно в те дни «Фелиция-6» угодила под бортовой залп тяжелого крейсера Теней. Их прекрасная и стремительная детка, отлаженная до совершенства, в мановение ока превратилась в груду обломков, беспомощно дрейфующих по воле звездных ветров.

Они потеряли корабль. Потеряли Рудольфа. Потеряли самих себя, да так и не смогли обрести вновь.

— Сайнжа, — окликнул Йонге. Борясь с навязчивым желанием схватить палку наперевес и начать крушить Чертог. Размолотить к демонам альясовым в щепки и осколки, не оставив камня на камне, а потом поджечь руины. — Знаешь, когда мы сдохнем и наследники вышвырнут отсюда наши трупы, им достанется готовый музей. Хорошая рекламная компания, полсотни мультиен за билет — и вскоре они обогатятся... Нет, это даже не музей. Саркофаг. Гробница. Мы мертвецы в гробнице, Сайнжа!

Яут застыл в проеме арки. Живая статуя в обрамлении торчащих клыков. Заходящее солнце Эйрики просвечивало сквозь массивную фигуру великого охотника, медовыми пятнами ложилось на черно-белые плитки пола.

— Свяжись с институтом Каменского, — отчётливо произнес Сайнжа. Тембр его ментального голоса изменился, эти яростно-убеждающие интонации могли принадлежать только самому Йонге Далине. — Немедленно. Они разработали методику по снятию «синдрома покинутых астронавтов». Йонге, без помощи ты неизбежно свихнешься. Фелиция врубает это сообщение всякий раз при малейших признаках твоей ремиссии. Я не знаю, каким стал сейчас и что с тобой происходит, но умоляю — осознай реальность, свяжись с Каменским!..

По голове и торсу Сайнжи пробежала радужная волна графических перенастроек. Яут исчез — просто исчез, как будто его никогда и не было. Разум бывшего первого пилота затопило тяжелой, пульсирующей, выворачивающей наизнанку волной боли. Йонге пошатнулся, выронив палку и сжимая ладонями виски. Разинул рот, из перехваченного спазмом горла вырвался жалкий, неразборчивый сип. Треклятый Чертог Славы превратился в какофонию размытых полос и пятен — и в его сердце, в замкнутости стен пустого дома стенал одинокий старик.

Сайнжа звал их своими парными клинками. Говорил, напарники для него как ожившие воплощения доблести и неутомимой жажды познания. Упрямые, своенравные, отважные и жадные умансоо — недостающие части его души. Но даже под угрозой позорного изгнания из клана великий охотник не признался бы в том, что его привязанность к бортмеханику Рудольфу Веберу на непредставимо малую долю сильнее и крепче, чем к пилоту Йонге Далине.

Они сделали для Руди все, что могли — и многое сверх того. Время шло, сменялись клиники и специалисты. Рудольф остался погруженным в кому пациентом со слабовыраженными признаками мозговой деятельности.

Напарники перебрались на Эйрику, в выстроенный для долгой и мирной старости дом. Поместили Руди в купленные на последние средства гибернационную капсулу и с помощью Фелиции подключили к виртуальному пространству. Подарив Рудольфу возможность жить хотя бы там, в бесконечном мире меняющихся массивов данных. Втайне надеясь на регенерационные возможности человеческого мозга, улучшенного яутской ДНК. На то, что в один из дней капсула издаст тревожный сигнал. Примчавшись на зов, они увидят очнувшегося, плохо соображающего Руди.

Чуда не произошло.

Зато на равнине опустился черный, состоящий из сплошных пересекающихся под острым углом плоскостей челнок яутжа.

— Грядет Великая охота, — торжественно изрек Сайнжа, пресекая расспросы напарника. — Матриарх прислала зов своим потомкам. Я должен быть рядом с семьей. Я, но не ты, — он сухо и звонко щелкнул челюстями. Раздувая горло и напрягая связки, яут перешел с телепатического общения на звуковое. Тщательно выговорив на рог-спике: — Фсе с-станет хорош-шо, Йхо-онхе. Ферь мне.

Выбросив длинную руку, яут мимолетно встрепал короткие седые волосы человека. Не оглядываясь, поднялся на борт корабля. Взревели двигатели, расходящимися кругами полег нагнувшийся до земли блюграсс. Челнок взлетел, заложил крутой вираж над морем и устремился к далеким звездам, за пределы атмосферы Эйрики. С той поры Йонге больше не видел Сайнжу. Космос подарил им несколько десятилетий рядом с воином Найхави, и космос столь же бесстрастно и безжалостно забрал его у людей.

Спустя несколько недель молчания Йонге с пугающим удивлением осознал: улетев, Сайнжа единым махом оборвал любые ниточки связей. Первый пилот не знал, как и где искать навигатора. На Эйрике посольства яутов отродясь не было, ближайшее консульство располагалось на большом спейс-узле Халкин-Дан. Пустив в ход свой статус героя войны и ветерана, Йонге почти забесплатно отправил запрос по блик-связи касательно местонахождения Саааржанайяахтаунира Владеющего Копьем Первого Дома. Получив от консула Найхави краткий ответ: «Воин и охотник избрал путь, предначертанный Великой Матерью».

В терминологии яутжа эта фраза могла означать все, что угодно. Сайнжа подался в отшельники, отказавшись от любых контактов как с бывшим напарником, так и с сородичами. Челнок, на котором летел яут, угодил в петлю сингулярности и свернулся внутрь себя. Сайнжа погиб на Великой охоте, самоубийственно бросив вызов слишком опасной добыче. Осознав, что медики, к которым они обращались за помощью, бессильны, яут задумал самостоятельно отыскать способ вернуть Рудольфа к жизни.

Все станет хорошо, сказал он, год за годом твердил себе Йонге. Значит, я дождусь его возвращения.

Не выдержав затянувшегося одиночества и опираясь на записи Фелиции, Йонге создал голографические копии напарников. Сайнжу, бродящего по холмам и побережью. Рудольфа, вечно сидящего на террасе в окружении разрозненных деталей. Он написал программу, оживляющую образ Руди, но не смог запустить ее — боялся окончательно свихнуться, перестать различать реальность и компьютерный вымысел. Хотел уйти в гибернацию, в сны и грезы Рудольфа. Представил, как вернувшийся Сайнжа застает в подвале дома две холодные капсулы — и отказался от замысла. Прожитые годы давили на плечи, разум трескался под их тяжестью, отчаянно цепляясь за мимолетно брошенное яутом обещание.

Йонге медленно выпрямился, держась за нехорошо похрустывающую спину. Подобрал палку, вытер невесть откуда выступившие слезы. К старости щитовидка стала совсем ни к черту, чуть что — мощный выброс гормонов и привет, депрессия. Мрачные глюки поставляются в комплекте. Всего лишь сломал ногу на водных гонках, а вообразил себе невесть что.

Утомленный разум Йонге Далине, человека, слишком долго прожившего на свете, медленно погружался в вязкое, удушающее и спасительное болото искусственно сотканной реальности. Когда Йонге неловко повернулся вокруг себя, Сайнжа по-прежнему стоял в арке из пасти кархада, исподлобья смотря на бывшего первого пилота.

— Пошли, глянем на закат, — предложил Йонге. Яут размашисто кивнул, разведя челюсти в имитации ухмылки.

Прихрамывая, они вышли на террасу. Заметив появление хозяев, дроны установили рядом с рабочим креслом Рудольфа два табурета. Сайнжа и Йонге расположились по обе стороны от Руди, и механик в кои-то веки оторвался от сборки.

Солнце Эйрики уходило за линию горизонта, прочертив широкую полосу цвета расплавленного золота. Внизу под утесом вкрадчиво шелестел прибой. Размашисто прыгая с волны на волну, вдоль берега прошла стая местных касаток.

Все было хорошо. Как в том древнем стихотворении, сложенном в до-звездную эпоху, охотники вернулись с холмов и присели на пороге родного дома.


Ирландские старцы

Мы седые ирландские старцы,

Мы сидим на холме и пердим,

Тебе стукнуло сто, мне сто двадцать,

Но в обиду себя не дадим!..

«Irish Ёрш»

— Эммм… знаете, миз Циммель, в одиночку я туда не полезу.

Моложавый туршк в почти безупречном бизнес-сьюте опасливо попятился к глайдеру. Укрывшись в спасительной тени корабля, покосился на комм-браслет и малость дрогнувшим голосом заявил:

— Соцслужба и гвардия на подлете. С этими бравыми ребятами — куда угодно. Без них — увольте.

Его спутница, высокая сухопарая дама неопределенно-зрелых лет, раздраженно переступила с ноги на ногу, едва не потеряв равновесие. Острые каблучки высоких туфель глубоко увязали в мягкой почве, пронизанной тысячью корешков.

Серебристый глайдер неприкаянно торчал посреди огромного пространства медленно колышущегося под ветром лилового блюграсса. В северном направлении вздымался поросший лесом внушительный горный кряж. На юге долина резко обрывалась в переливающийся золотым и оранжевым простор океана Салии. На скалистом уступе поблескивал огромными окнами трехъярусный дом причудливой архитектуры, чьи плавные линии разбивались внезапными острыми изломами.

Свежо и остро пахло солоноватой морской свежестью и прелостью увядающей травы. Налетевший бриз растрепал белокурые волосы женщины и настойчиво подергал конец модного вентурского шарфа.

— Вот и они, — с явственным облегчением выдохнул туршк, поправляя съехавшую на затылок традиционную плоскую шапочку пунцового цвета. — Видите, миз Циммель, совсем немного ждать пришлось. Всего каких-то четверть часа…

Безупречно голубое небо перечеркнули два расплывающихся инверсионных следа. Лихо нырнув вниз, глайдеры совершили посадку. Первым изящно сел оливково-черный с гербом правоохранительной гвардии Салии на борту. Следом в полегший под воздушной струей блюграсс увесисто плюхнулась белая машина, украшенная медицинскими символами рас Второго сектора.

— Подкрепление прибыло. Мы можем наконец сдвинуться с места? — голос миз Циммель был исполнен терпения, бесконечного, как Галактика, и токсичного, как яд пандорского арахнида. — Поражаюсь, Мирфлюк, почему вы не вызвали на помощь целую бригаду быстрого реагирования с тактическим вооружением? Вы вообще дали себе труд ознакомиться с досье? Там ясно и четко указано — мы имеем дело с одним-единственным человеком. Престарелым, впавшим в маразм и нуждающимся в социальной поддержке.

Она дернула острым подбородком и решительно направилась к блюстителям.

— Поправочка. Мы имеем дело с дряхлым и наверняка свихнувшимся на всю голову ветераном, — буркнул в безупречно прямую спину удаляющейся дамы Мирфлюк.

Сунув руку в карман, туршк извлек надорванную упаковку туковых палочек. С тоской глянул на нее и торопливо затолкал обратно. Палочки не помогут. Тут позарез необходим психостимулятор покрепче. Но не лезть же на виду у проблемной клиентки за спасительным блистером. Ведь непременно же настрочит кляузный мейл боссу, и тогда — храни нас пресвятые небеса.

Обреченно вздохнув, туршк смахнул с брюк цепкие колючки блюграсса и поплелся за миз Циммель. Та бурно общалась с командиром гвардейцев и выбравшимися из глайдера медиками, указывая на дом. Над ее комм-браслетом возникали и пропадали голопроекции документов, подтверждающих ее полномочия. Старший из соцслужбы, выслушав, согласно кивнул. Пятеро блюстителей, выстроившись в неровную шеренгу и топча блюграсс тяжелыми ботинками, решительно направились к дому.

Медработники шустро выволокли из недр глайдера портативное гравикресло и пристроились вторым эшелоном. Миз Циммель и влачившийся на незримом буксире туршк символизировали команду тылового прикрытия.

Эдаким боевым порядком они преодолели сотню шагов, когда в лиловых волнах зарослей мелькнула расплывчатая, неуловимая глазом тень. Черный призрак в ослепительном, безжалостно выжигающем сетчатку полуденном солнце. Спустя мгновение силуэт возник справа, против солнца, выбрасывая длинную, вроде как многосуставчатую руку в агрессивном замахе.

Как в кадрах старинного слоу-мо, Мирфлюк успел разглядеть распяленные челюсти-мандибулы, налитые яростью глубоко посаженные глаза и промельк искр на широком лезвии нацеленного прямиком на незваных гостей копья.

«Нас ведь предупреждали, — заслабший коленями туршк рухнул ничком, прикрывая голову ладонями. Шапочка слетела, повиснув на стеблях блюграсса. — Говорили, не суйтесь туда без серьезной огневой поддержки. Но этой кошмарной женщине все нипочем. Пусть теперь сама расхлёбывает! Как хочет, так и договаривается с бешеным Охотником. Если он ее сразу в клочки не порвет».

Над головой упруго вжикнуло. Опомнившиеся блюстители тактически рассыпались и открыли шквальный огонь из игольников и парализаторов. Яутжа растворился в раскаленном жарком мареве, возник далеко за спинами людей и беззвучно заревел, запрокидывая огромную башку в ореоле спутанных дредов. Ударом сердца позже он вихрем пронесся впритык с блюстителями, сиганул через гравикресло — один из медиков заорал и упал — и бесследно исчез. Гвардейцы азартно палили по малейшему движению в траве. Троица врачей предусмотрительно укрылась за креслом, врубив энергощит. Прильнувший к земле Мирфлюк трясся, взывая к духам предков и не зная, что хуже — угодить под случайный разряд или стать трофеем непредсказуемого Хищника?

Миз Циммель неколебимо стояла посреди хаоса, ткнув руки в бока и скептически хмурясь. Когда не задетый ни единым выстрелом яутжа, потрясая копьем, возник на соседнем пригорке, она свирепо рявкнула:

— Это проекция! Вы слепые, что ли?..

Озадаченно посвистывал ветер. Малость оконфузившиеся гвардейцы (больше привыкшие иметь дело с туристами и курортниками, злоупотребившими местным алкоголем), перекликаясь по рации, выбрались из укрытий и стянулись кольцом. Устроивший переполох Охотник исчез, на прощание сделав в сторону незваных гостей угрожающий выпад.

Самое подходящее время для переговоров, подумал туршк, выпутываясь из цепкой травы, подбирая шапочку и смиряясь с тем, что новехонький сьют безнадежно испорчен.

— Мистер Далине! — блюститель врубил нашлемные динамики в режиме громкой связи. Усиленный голос пролетел над травяным морем, отразился от белых с искрой стен молчаливого дома. — Мистер Далине, это полиция! С нами представители социального комитета! И, эээ…

— Юридический консультант консорциума «Тирошия», — скромно подсказал Мирфлюк.

— Говорите вежливо и спокойно, — дополнил старший из соцработников. — Ни в коем случае не провоцируйте его на негативную реакцию.

— Мистер Далине, мы хотим поговорить! — настойчиво воззвал в тягучую, душную пустоту коп. — Нам нужно задать вам несколько вопросов!

— Спрашивайте.

Мирфлюк, испытывавший непреодолимое желание укрыться за спиной миз Циммель, так толком и не понял, где во время краткой перестрелки укрывался владелец дома. Возможно, в его комм-браслете имелся портативный генератор стеллс-режима. Или за долгие годы он безупречно овладел искусством скрытного перемещения.

Теперь он появился шагах в двадцати от их отряда. Некогда высокий и широкоплечий, с годами словно усохший и страдающий жутким искривлением позвоночника мужчина-землянин. Левой рукой он опирался на эргономичную палку-костыль с блестящей рукоятью.

Никогда еще Мирфлюк не сталкивался с людьми, настолько ветхими днями и потрепанными жизнью. Было невозможно смотреть на мистера Далине без внутреннего содрогания и отвращения. Его лицо смахивало на трехмерный снимок особо опасной планеты — перекошенное, обвислое, изрезанное морщинами и вмятинами. Да, старость повсюду почтенна и уважаема, но на Туршкии она благообразна и внушает младшему поколению трепет. А это просто ходячий кошмар какой-то. Никакая биоревитализация и косметическая коррекция не спасут. Как он вообще умудряется самостоятельно удерживаться на ногах — или у него под одеждой экзоскелет? На какой космической помойке он отыскал тряпки, которые напялил на себя — жеваные, драные и триста лет тому вышедшие из моды?

Массивная фигура яутжа нарисовалась за спиной Далине. Теперь, в боковом солнечном освещении и при определенной внимательности, туршк заметил слабое мерцание визуальных помех на острых кромках доспехов Охотника.

— Ну? — хрипло поторопил Далине. — Кстати, напоминаю. Эта земля является суверенной территорией Найхави.

— Согласно договору, заключенному компанией «Далине-Вебер» с управляющей земельной корпорацией Приморской провинции Салии, таковая область признается независимой провинцией Найхави только в случае постоянного нахождения в ее пределах официально признанного уроженца и гражданина Пояса Ятранги, — четко и сухо отбарабанил гвардеец. — Кроме того, заключавшая договор компания «Далине-Вебер» была ликвидирована, а подписанные ею договоры аннулированы. Из-за попустительства одного из управляющих, ныне уличенного в злоупотреблении полномочиями и отрешенного от должности, от вас не требовали заключить новый договор... Однако эта проблема легко разрешима, если вы позволите нам увидеться с проживающим здесь представителем Найхави.

Жутковатая физиономия Далине исказилась в приступе нервного тика. Он дернулся в попытке обернуться, понял, что это не поможет, и судорожно мотнул головой. Волосы его, некогда темные, теперь сделались непонятного, белесо-стального цвета.

— Сайнжа на охоте, — скрипуче выговорил Далине. — Его... он скоро вернется.

Внушительный силуэт яутжа за его спиной поблек, выцветая, выпадая из реальности.

В дело включился представитель соцслужб:

— Мистер Далине, за последние два года вы пропустили все профилактические осмотры, не продлили страховку и отказались от дистанционного мониторинга. Ваши кураторы испытывает нешуточную тревогу по поводу вашего психологического состояния и здоровья. В столь почтенном возрасте недопустимо пребывать в постоянном одиночестве, — голос врача стал увещевающим, словно он обращался к малому ребенку. — Первичный осмотр и пара несложных тестов не займут много времени и...

— И ты наконец перестанешь удерживать в заложниках моего Руди! — звонко и зло выкрикнула миз Циммель. Далине подслеповато уставился на нее, сгорбился и сделал шажок назад, ошарашенно пробормотав:

— Р-ронда?

— Она самая, — подтвердила миз Циммель. — Что ж, все эти годы ты успешно отсиживался в своем логове, но всему есть пределы. Моему терпению — тоже, — она свирепо зыркнула на Мирфлюка, намекая, что высокооплачиваемому консультанту неплохо бы отработать щедрое жалование.

— Претензия миз Циммель в установленном порядке рассмотрена Арбитражем второй ступени по этике и моральным конфликтам, а также коллегией Салии по опеке и попечительству, — зачастил туршк. — Вынесенный Арбитражем вердикт обязывает вас, мистер Далине, в кратчайшие сроки пройти психологическую экспертизу второй и третьей степеней, совмещенную со стандартной процедурой оценки индекса физического здоровья. Принимая во внимание ваши обстоятельства и, эээ, проявляя уважение к вашим былым заслугам, необходимые специалисты прибыли вместе с нами, — он морально укрепился, переходя к наиболее тяжкому моменту своего краткого заявления: — Независимо от результатов экспертизы, вам предписано немедленно передать службе социальной опеки Салии насильственно удерживаемого вами Рудольфа Вебера, уроженца Берлина-3.

— Ронда, — тихо и тяжело выдохнул старик. — Почему именно сейчас? Прошло почти двадцать лет — где ты была все это время?

— Там, где вы меня бросили — на Тау Кита! — огрызнулась Ронда Циммель. Сотворенная искусством пластических хирургов моложавость миз Циммель словно осыпалась со лба и скул мелкой пылью, выдавая ее истинный возраст. — Вы рвались спасать Фузию, уволокли Руди за собой — и десять лет отделывались краткими мейлами.Конечно, я ведь не вписывалась в ваше общество чокнутых искателей экстрима! Мы с Руди могли быть счастливы, но вам-то на это было наплевать! Год за годом я терпеливо ждала — пока армия не известила меня о том, что вы героически сгинули в черной дыре за Фронтиром!

— Я не... — Далине явно не мог подобрать достойного ответа.

— Конечно, ты не! — с дрожью в голосе выкрикнула миз Циммель, обращаясь не столько к Далине, сколько ко всем присутствующим. — Разбил мне сердце, исковеркал жизнь и не нашел времени сообщить о том, что остался жив-здоров! Без зазрения совести вынудил меня прозябать в неведении, украл моего Руди — и теперь ответишь за это, старый чокнутый маразматик!

Туршк переглянулся с медиками, тоскливо гадая, не пора ли вежливо хватать разошедшуюся клиентку и вкатывать ей седатив. Пока дело не прикатилось к опасной грани оскорбления личности рукоприкладством.

— В доме престарелых твое место! — бушевала Ронда Циммель. — Отныне и навсегда!

Она повернулась к гвардейцам, мгновенно взяв себя в руки и вновь превратившись в деловую женщину:

— Опекунский совет высказал сомнение в способности мистера Далине к адекватной оценке реальности. Он похитил моего мужа и держит где-то в гибернационной капсуле. Надеюсь, вы поможете мне в восстановлении попранной законности?

— Ты никогда не любила Руди. Мы с Сайнжей это понимали, а он никак не желал признавать, — сказал Далине.

— Высокие чувства остались в прошлом и не имеют ровным счетом никакого значения, — холодно отрезала миз Циммель. — Наш с Руди брак был подтвержден окружным судьей и внесен в общегражданский реестр Фузии. Это неоспоримый факт, в отличие от твоей многолетней лжи.

— Мистер Далине, — блюститель аккуратно оттер миз Циммель в сторонку, мелкими шажками приближаясь к старику и явно испытывая неловкость от перспективы упаковывать едва стоящего на ногах патриарха. — Послушайте доброго совета, не усугубляйте конфликт. Сейчас мы тихо-мирно войдем в дом. Врачи проведут свои тесты, а мы оглядимся и разберемся, что к чему.

Далине обморочно пошатнулся, хрипя, хватаясь правой рукой за сердце и заваливаясь назад. Гвардеец ринулся к нему, пытаясь ухватить сомлевшего ветерана раньше, чем тот грохнется и переломает себе все кости.

Скрюченный в три погибели старикан рыбкой нырнул вниз, перехватывая палку и длинным косящим выпадом подсекая блюстителя под колени. Бегущие под закаленным сапфировым стеклом модных часов Мирфлюка секунды застыли, намертво прихваченные каплей тягучего суперклея.

Немощный Далине крепко приложил падающего гвардейца ребром ладони ровнехонько пониже креплений шлема. Крутанулся вокруг своей оси и плечом снес набежавшего на помощь командиру второго блюстителя — невзирая на то, что молодой человек был выше его на голову и упакован в легкий бронежилет. Третий схватился за парализатор, огреб взлетевшим костылем серию неуловимо быстрых ударов по рукам и корпусу, согнулся и неловко грохнулся в блюграсс. Далине шустро скакнул через поверженных противников навстречу двум оставшимся на ногах гвардейцам, кинувшимся сгрести не в меру агрессивного старичка. Рывок влево, рывок вправо, нацеленный в лицо выпад палкой, взмах ногой — и финальный рывок, от которого слабо хрустнули два столкнувшихся тактических шлема.

Оторопевший мозг Мирфлюка констатировал неутешительную истину: он остался лицом к лицу с безумным стариком. Без всякой защиты, поскольку медики разумно не рискнули встревать.

— Я эээ... Мне было поручено сопровождать миз Циммель! — выпалил Мирфлюк, торопливо вскидывая руки. — Пожалуйста, мистер Далине, я просто консультант, это моя работа, я ничего против вас не имею!.. Умоляю, не убивайте!..

— Да провались ты, — буркнул чокнутый ветеран и всем корпусом повернулся к женщине, мрачно созерцавшей побоище: — Ронда. Я тебе говорил и снова повторю — ничего не выйдет.

— Посмотрим, — процедила сквозь зубы миз Циммель. — Отныне закон на моей стороне.

— Клал я на твой закон. Я сдохну, но не позволю тебе на якобы законных основаниях прикончить Руди и загрести его трастовый фонд. Заруби это на носу и занеси в память, — Далине метко сплюнул на туфли Ронды и, кособоко припадая на левую ногу, зашаркал к дому.

— Гребаный мир, где даме приходится все делать самой, — оскалившись, Ронда Циммель выдернула из поясной сумки крохотный игольник и без колебаний выстрелила Далине в спину. С тонким шипением сверкнула голубоватая вспышка.

На такой дистанции она бы не промахнулась — если б ей на миг не загородила обзор проекция Охотника. Трехмерная голограмма не могла причинить миз Циммель ни малейшего вреда — но призрачный Охотник, пригнувшись и растопырив все четыре устрашающих клыка, беззвучно рявкнул прямо в лицо женщине. Ее рука дрогнула, разряд ушел чуть выше, зацепив угловато шарахнувшегося Далине за плечо и выдрав клок его страховидной куртки.

Железный старец не обернулся.

На ходу он перебирал узловатыми пальцами над виртуальной консолью комм-браслета. Дрожащий раскаленный воздух над обширной площадкой за домом сгустился, уплотняясь и на глазах у туршка формируя стремительные игольчатые очертания устремленного в небо межпланетного челнока класса «Миранда», до того мирно дремавшего под маскировочным куполом.

— Не надейся удрать! — пронзительно выкрикнула Ронда. Ее пальцы с тщательно ухоженными ногтями сжались в острые кулачки. — Болван, ты даже с Салии взлететь не сможешь! У тебя ни гроша за душой! Некуда бежать, негде спрятаться, пойми своей тупой головой!..

Далине достиг откинутого люка в шлюз. Глянул через плечо на сияющий белый дом и приглушенно рокочущий океан. Дернул костлявым плечом и неловко полез внутрь корабля.

Поверженные гвардейцы только поднялись на ноги, когда земля утробно вздрогнула. Здание едва заметно подпрыгнуло на фундаменте и под низкий гул с величавым достоинством сложилось внутрь себя. Там, где красовался элегантный архитектурный изыск, осталась компактная груда искрошенных керамоблоков, обломки гипрокартона, живописно скрученные металлические конструкции и невесть как уцелевшее в катастрофе кресло-качалка.

В своей паранойе старый ветеран был педантично и устрашающе последователен, загодя разместив в доме штук пять мин-сингуляторов. Сработав, мини-генераторы вакуума без излишнего шума, пожара, выброса газа и прочих экологических катастроф за считанные мгновения полностью уничтожили особняк вместе со всем содержимым.

Зашипев гидравликой, челнок втянул три опорные ноги, солидно прокашлялся и, подталкиваемый ожившими антигравами, мягко и грациозно взмыл над побережьем. Решительно и неуклонно забираясь все выше и выше, туда, где обрывается безупречная небесная лазурь.

— А теперь чего ждем? — раздраженно осведомилась миз Циммель. — У вас на глазах насильственное удержание переходит в натуральное похищение. Это, знаете ли, уже совершенно другой разговор. Не с добрыми психоаналитиками, но с полицией и службой орбитального контроля. У него достанет мозгов рвануть к точке входа на спейсштрассе, устроить там внештатную ситуацию и усвистать невесть куда. Он такое не раз проделывал.

Сконфуженный и разъяренный капитан гвардейцев забухтел в шлемофонную связь, одновременно активировав тактический комм-браслет. Ронда Циммель едва слышно хмыкнула и поспешно спрятала игольник.

— Фонд? — вполголоса окликнул клиентку Мирфлюк. — Что-то не припоминаю никакого трастового наследственного фонда. Речь шла об оказании юридической помощи в организации воссоединения вас и вашего давно пропавшего супруга…

— Информация распределяется согласно уровню компетенции, — отразила выпад миз Циммель. — С вас достаточно того, что ваши боссы в курсе операции и ожидают, что вы оправдаете оказанное вам доверие. Ну, и заодно пополните счет корпорации, — она дернула углом рта. — Вынуждена напомнить, пока в вашем активе ноль процентов от нуля и недостойный визг перед лицом опасности... Ну да ничего. Уверена, дряхлого беглеца быстро перехватят. Вот тогда мы всласть потолкуем. Ах, независимую экспертизу бы... с МРТ и авторитетным подтверждением прогрессирующей деменции, чтобы никаких вопросов и жалостливых причитаний…

— Вы за что-то ненавидите мистера Далине? — туршк без особого труда извлек кубический корень из пятисот, получив в итоге семь и девяносто три сотых.

— Я? — нарочито удивилась Ронда, вскинув тонкие брови. — С чего вы взяли? Я испытываю глубочайшее сочувствие к этому человеку, так долго и отважно противостоявшему натиску времени. Он нуждается в защите и поддержке. Наше гуманное общество непременно поможет ему, бесплатно предоставив отличное место в учреждении психологической поддержки для ветеранов. Я даже готова сделать щедрое пожертвование в его пользу. Как только мы с вами, дорогой Мирфлюк, благополучно завершим наше тягостное дельце. Мне необходим мой дорогой Рудольф — или то, что от него осталось — и доступ к фондам. Я получу то и другое. С вами или без вас.

Она зашагала к глайдеру, задержавшись, чтобы перекинуться словом с медиками. Красивое лицо выражало приличествующие случаю уважительную печаль и деловитую сосредоточенность.

Иногда Мирфлюк крепко задумывался о том, что зря он по окончании высшего училища уступил коллективному нажиму семьи и подался в юриспруденцию. Оно конечно, традиции рода, карьера, необходимость сделать имя и проложить путь наверх. Но почему боссу втемяшилось назначить сопровождающим миз Циммель именно его? В «Тирошии» достаточно молодых и перспективных сотрудников, не страдающих внезапными припадками совестливости... или закончивших секретные курсы по искусству тщательно скрывать подлинные чувства.

Наверное, он со временем тоже научится. Станет профессионалом.

Ведь научится же?

Что, если Далине впрямь хватит опыта и удачи вырваться в открытый космос?

* * *

«Фелиция», седьмая этого имени, оказалась самым неудачным кораблем из тех, на которых доводилось летать Йонге Далине.

Собранная полвека назад на верфях Бэзира-6 как разведывательный челнок малой тоннажности. Сильно потрепанная жизнью и космосом. Купленная с двадцатипроцентной скидкой на рынке подержанных бортов с честным предупреждением продавца, что кораблик не ахти. Приобретеньице сожрало последние средства компании «Далине-Вебер». Рудольф с его интуицией прирожденного механика и золотыми руками мог бы превратить это дырявое корыто в стоящий корабль. Но впавший в кому Рудольф покоился в гибернационной камере, и пилот со навигатором обошлись собственными силами.

Они сделали, что могли. Нарастили мощность стержневого двигателя. Залатали то, что грозило развалиться прямо сейчас. Качнули в блок основного управления Фелицию. Тщательно извлеченную по кластерам из разрозненных архивов, чудом сохраненных бэкапов и уцелевших баз данных. Дав жизнь кадавру, бледной тени прежней Детки — Фелиции-6, погибшей во имя победы Фузии и человечества.

Попытка выйти в рейс не удалась, хотя ИскИн худо-бедно справлялся с управлением кораблем и прокладкой общеизвестных маршрутов. Былая Фелиция за годы совместных полетов до леска отточил искусство калибровки синхрона и взаимодействия с экипажем. Новый ИскИн порой вел себя как несчастный ребенок с задержкой умственного развития.

Сайнжа честно заявил: он отказывается входить в синхрон и летать с новой Фелис. Проще, как в легендарные времена, дрейфовать от маяка к маяку под воздействием сил гравитации на ручном управлении. Молясь втихомолку Великой Матери о том, чтобы та украдкой приглядела за своими неудачливыми отпрысками.

В тот год они ликвидировали компанию. В тот год Сайнжа покинул Салию и напарника-умансоо. В тот год Йонге Далине остался в пустом доме на берегу океана. Наедине с тягостным грузом воспоминаний и размещенной в подвале тихо гудящей криокамерой.

Возможно, Ронда Циммель совершенно права: за годы одиночества он слегка тронулся умом. Возможно, даже к лучшему, что она объявилась именно теперь. Женщина с острым языком и решительным характером, встреченная экипажем в Мегаполисе Тау Кита незадолго до вспыхнувшей Войны Теней и приглянувшаяся Рудольфу Веберу.

— Ваши мерзкие рожи я уже сколько лет вижу, а тут объявилось что-то новое и симпатичное, — отшучивался бортмех на недоумение компаньонов. — Слушайте, у нас вроде как уговор — не лезть в личные дела друг друга. Мы команда? Команда. Лучший малый экипаж по ту и эту сторону Пояса Ориона? А то. У вас подруги и детишки есть? Есть. А у меня нет. Вот и не мешайте на старости лет ощутить себя дважды женатым человеком. Я ведь не предлагаю вписать Ронду в протоколы четвертым членом экипажа. Хорош ворчать и щелкать клыками. Вы начинаете смахивать на двух завидущих старых пердунов.

Йонге вычеркнул Ронду из памяти. Ее и многих других, оставшихся в прежней жизни. Отчаянная надежда на чудо, столько лет поддерживавшая Йонге Далине, тихо и незаметно истаяла. Организм Рудольфа никогда не преодолеет последствий травматического пребывания в открытом космосе. Сайнжа больше не вернется на Салию. Лицензия пилота Далине просрочена. На его счетах недостаточно мультиен, чтобы местный перевалочный узел дал «Фелиции» разрешение воспользоваться любым из многочисленных спейсштрассе. Он старик. Возможно, один из старейших людей в секторе Фузии. Одинокий, нищий старик с перспективой до конца жизни загреметь под бдительный врачебный присмотр. Процедуры по расписанию, калорийный обед по расписанию, анализы, тесты, релакс, физиотерапия, сеансы с психологом, общество таких же дряхлых перечниц. Ронда докажет его недееспособность и станет опекуном Рудольфа. Через год-другой адвокаты и нанятые ею светила медицины подтвердят, что кома Рудольфа Вебера необратима и неизлечима. Все согласятся с тем, что будет гуманней и милосердней не продлевать его агонию. В скорбном и торжественном молчании плачущая Ронда Циммель нажмет последовательность клавиш. Руди перестанет быть.

— Принят вызов от службы орбитального слежения с требованием немедленно назваться и обозначить курс, — подала голос Фелиция. Прежний голос ИскИна обладал всей полагающейся богатой гаммой вокабуляций, теперь в ней слышалась только определяемая предустановками суховатая деловитость. Переведя неудачливый корабль в режим длительной консервации, Йонге не запустил алгоритм постоянного обновления баз данных, оставив ИскИн без возможности самообразования. — Вызов многократно повторяется на разных частотах. Ваши распоряжения, первый пилот?

— Ответь, — буркнул Йонге, выбираясь из капитанского кресла в рубке. Будь у челнока иллюминаторы, он сейчас увидел бы бездонную черноту и холодный, манящий блеск далеких звезд. Опираясь на палку и с трудом преодолевая высокие комингсы, он проковылял в кают-компанию, частично загроможденную криокамерой и змеящимися по полу кабелями жизнеобеспечения. Йонге потратил кучу времени и сил, перебазируя тяжеленную капсулу на борт и подсоединяя к корабельным системам — но порази его все яростные молнии Скууль, если он в точности мог ответить, зачем корячился. Видимо, вспышка интуитивного предвидения грядущих неприятностей. Или достучавшееся до подкорки осознание простого факта: он больше не в силах торчать на прекрасной Салии, заживо похороненный в мемориале былой славы экипажа. Он должен что-то изменить. Что-то совершить. Пусть даже это будет последним поступком в длинной, бурной и так нелепо завершающейся жизни пилота Йонге Далине.

— Поступило требование заглушить двигатели, — доложила Фелиция. — Станция запрещает нам продолжать полет. Приготовиться к стыковке, к нам направляется дежурный борт оперативного реагирования. Первый пилот, какой из протоколов задействовать?

— Хватит мощности уйти в прыжок? — Йонге осторожно положил ладонь на панель считывания капсулы, ощутив слегка заиндевевший металл и пластик. Параметры, ничуть не изменившиеся за годы. Физическое состояние удовлетворительное, температура пониженная, метаболизм замедлен, зафиксированы слабые импульсы неосознанной мозговой деятельности.

— Могу осуществить переход на гиперзвуковую скорость через шесть и три десятых стандарт-минут, — по корпусу «Фелиции» пробежали волны мелкой вибрации, — и поддерживать ее в течение одного, запятая, восемнадцати сотых стандарт-часа. После чего мы будем вынуждены вернуться в постзвуковое состояние во избежание аварийной ситуации.

— Пошел разгон, — скомандовал Йонге. — Запускай протокол «Омега-Прим». Как дела на борту быстрого реагирования?

— Приближаются. Повторяют требования о дрейфе и стыковке. Напоминают, что ваша полетная лицензия аннулирована, — ИскИн издала дребезжащий электронный звук, эквивалент крайнего изумления. — Первый пилот, схема прыжка по протоколу «Омега-Прим» лишена привязки к точке выхода и является смертельно опасной…

— Игнорировать. Согласно пункту о приоритете распоряжений капитана. Продолжать исполнение.

— Принято, — спокойно отозвалась Фелиция и на мгновение запнулась, прежде чем неуверенно выговорить: — Йонге, ты... мы... мы погибнем?

— Наверняка, — мысленно Далине посочувствовал ИскИну. Да, Фелиция-7 лишь искаженная проекция их давней боевой напарницы и равноправного члена экипажа. Она не заслуживает такой судьбы. Но кто его знает, удача переменчива. Может, они не разлетятся на атомы, а застынут в потоках материи, искривленного пространства и времени. Еще одно имя в бесконечном списке кораблей, сгинувших в безднах космоса. Ушли в прыжок и не вернулись. Фелиции не придется выбирать, на правах человека и капитана он совершил тяжелый выбор за нее. За себя и за спящего в капсуле Рудольфа. Если им суждено умереть, они совершат свой последний ритуал согласно традициям воителей Найхави. Осознанно и без страха. Сайнжа поймет и одобрит — если когда-нибудь до него долетят слухи об инциденте на орбите Салии.

— В этом случае я вынуждена заявить... Корабль! — перебила сама себя Фелиция. В синтезированном голосе звучало встревоженное недоумение. — Первый пилот, выход неизвестного борта из прыжка!

— Оперативники?

— По-прежнему ведут преследование. Неизвестный борт идет по траектории сближения, расстояние сокращается! — на настенной панели высветилась телеметрия трех зависших над Салией кораблей. — Начать маневр уклонения?

Йонге не ответил.

— Первый пилот! — истерично взвизгнула ИскИн, прибавив децибелов. — Нуждаюсь в команде! Укажите необходимое действие! Переход на гиперзвук через две, тридцать пять сотых стандарт-минуты! Регистрирую стремительное приближение неизвестного борта! Йонге, что мне делать?..

— Помолчи, — утомленно выдохнул Далине. Синхронизация на порядок величин облегчила бы обратную связь с мозгом корабля и увеличила скорость принятия решений, но Йонге не мог заставить себя на старости лет установить глейтерный чип и войти в синхрон. Слишком много входящих данных. Слишком мало времени. Его усталый, вяло соображающий мозг не в силах мгновенно прокачать цепочки развития всех вероятных ситуаций. Да ему это и не нужно. — Продолжай наращивать мощность двигателя и исполнять последний заданный протокол.

«Пусть это случится быстро. Пусть никто из нас не успеет ничего осознать. Ничего больше не прошу. Пускай все поскорее закончится».

Фелицию тряхнуло с такой чудовищной силой, словно в незащищенный борт челнока влепили обойму вакуумных ракет. Надежно закрепленная капсула подскочила в манипуляторах. Йонге швырнуло в противоположный конец кают-компании и внезапным перепадом силы тяжести размазало по дивану. Хрустящий и скрежещущий корабль швыряло в судорогах. Йонге отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь, но искривленные пальцы не могли сомкнуться вокруг спасительного поручня и неизбежно соскальзывали.

— Начат прыжок, — несколько растерянно констатировала ИскИн. Помолчала, анализируя ситуацию, и решительно окликнула: — Первый пилот! Активация программы прыжка осуществлена не нами!

— А кем? — Йонге частично собрал себя в подобие разумного существа, при помощи трости и несколько крепких словечек вскарабкался с пола на диван. — Фелиция, что творится? Доклад по обстановке!

— Зафиксированы бортом неизвестного происхождения, — послушно отозвалась Фелиция. — В результате проведенного маневра совершаем прыжок синхронно с ним. Протокол «Омега-Прим» не исполнен и обнулен. Ожидаю дальнейших распоряжений.

— Матка боска, — если Йонге Далине понимал что-то в управлении звездолетами, то прямо сейчас некто выметнулся из прыжка на орбиту Салии, заложил вираж, виртуозно сгреб наружными антигравами «Фелицию» и вместе с ней сиганул обратно в гиперпространство. Провернув это безумие в течение пяти стандарт-минут на виду орбитальной станции Салии и борта оперативников. Йонге показалось, он как наяву расслышал грохот падающих и разбивающихся челюстей всех свидетелей маневра. — Чтоб мне сдохнуть. Фелиция, мнэээ, запроси, с кем мы столь трепетно слились в объятиях?

— Связь установлена, — бодро отрапортовала ИскИн. Заглушив ее, в кают-компанию ворвался юный, донельзя встревоженный голос, кричавший:

— Мистер Далине? Йонге, вы живы? Отвечайте! Йонге, с вами все в порядке?..

— Я-то в норме, а вы, собственно, кто? — прохрипел Йонге. Часто пульсирующее сердце опять сделало крайне несвоевременную попытку сорваться с положенного места и размазаться о ребра. — Какого вам ляда?..

— Мы «Край небес», — представились с незнакомого корабля, ничуть не прояснив запутанную ситуацию. Мгновение спустя растерянно добавили: — Это я, Дис. Дис Лемелин. Йонге, вы... ты меня не помнишь?

— Я предупреждал, он может быть не в курсе о факте твоего рождения. Или думает, ты до сих пор ползаешь в памперсах, — вмешался новый голос, принадлежавший человеку постарше. На заднем плане кто-то глухо и отрывисто взрыкнул.

— Дис, — ошарашенно повторил Йонге. — Йезус Мария.

— Мистер Далине, разрешите перейти к вам на борт? — деловито осведомился второй голос. — Так нам всем будет намного проще.

— Фелиция, активируй шлюз, — умом Йонге понимал, что первому пилоту не к лицу приветствовать визитеров сидя, но ноги упорно отказывались служить, а мысли разбегались. Он так и сидел, положив руку на крышку капсулы, пока парившие в небытии «Фелиция» и «Край небес» сращивали гибкие трубопроводы выносных шлюзов, превращаясь в единое целое.

По коридорам и переходам Фелиции бодро пронесся, нарастая, многоногий топот — и незваные гости ворвались в кают-компанию. Невысокий гибкий парень с ежиком огненно-рыжих волос. Второй, малость постарше, темноволосый и долговязый, крепкого сложения, в новомодной куртке фасона «искатель приключений». За ними вышагивал яут в сетчатой броне и с наплечным репульсором. С мелкочешуйчатой кожей оттенков бронзы и тусклой меди, что среди уроженцев Найхави было признаком крайней молодости. Парни столкнулись в дверях плечами и замерли. Яут потряхивал густой копной дредлоков и сурово пощелкивал клыками. Маленькие глаза под массивными надбровьями сияли яркими зелеными огоньками.

— Почему вы не связались с нами? — возмущенно заорал Дис. — А если б мы опоздали? Бабуля бы нас лично прикончила! Мне еще экзамены за третий курс Академии сдавать, я не могу помирать!

У Диса Лемелина был такой же решительно выпяченный подбородок и агрессивный взгляд, как у его незабвенной прабабушки, Гизеллы ван Хаглунд. Ксеноисторика и археолога, не ведающей компромиссов правозащитницы, трижды избранного сенатора Ассамблеи Фузии и родной дочери Йонге Далине.

— Исполнение маневра у Салии будет зачтено тебе в качестве курсовой, — хмыкнул черноволосый. — Мистер Далине, он нам все мозги выжег, причитая, что вы по уши в беде, и требуя поддать газу. Рад познакомиться, я Тилло Эрвин. По злой прихоти судьбы мы с Дисом — внучатые кузены. А это Кайярна.

— От крови отпрысков Владеющего Копьем Первого Дома, — синтезированный транслейтором низкий голос молодого охотника грянул утробным раскатом. — Нет чести выше, чем вживую узреть доблестного соратника Первого Копья, — яут слегка пихнул Диса коленом в задницу, освобождая проход в кают-компанию.

Потомки. Йонге Далине смотрел на прямых носителей его генетического наследия. Джет трижды заключала брачные контракты — дважды с мужчинами, нынешний — с женщиной. Четверо ее детей выросли, нашли спутников себе по душе и дали жизнь следующему поколению. На мейлер Йонге регулярно сыпались извещения о днях рождений внуков и правнуков, их провалах и достижениях. В последние годы он стирал письма, не читая и не отвечая. Был слишком занят, скорбя по ушедшему прошлому.

Интересно, под каким именем он значится в информаториях потомков? «Мощи из склепа», «Старый козел», «Дедуля/В-доступе-навсегда-отказано»? Йонге смутно припоминал весточку о появлении на свет Дискавери Лемелина, он же Дис, но вот дату рождения и имена родителей Тилло Эрвина не смог вспомнить даже под угрозой немедленной аннигиляции.

У него были внуки и правнуки, а он не желал помнить о них. Может, поэтому Сайнжа предпочел вернуться к своим — туда, где чтут голос крови, в Первый Дом Найхави. И теперь, как грозное напоминание от навигатора, в кают-компании Фелиции топчется отпрыск потомков Сайнжи.

Потомки. Безумная отважная молодежь примчалась за ним, дряхлой развалиной, а он даже толком заговорить с ними не способен. Растерял подходящие случаю слова и слишком хорошо представляет, на что сейчас опасливо взирает троица юнцов. На старого маразматика, двадцать последних лет безвылазно торчавшего на планете-курорте. Осознавшего, что его жизнь — пустота и тлен, и рванувшегося красиво сгореть в космосе.

Ну не идиот ли вы, Йонге Далине?

Идиот. Прими факт как данность и живи с ним дальше.

— Хлопцы дорогие, какими течениями вас вообще сюда занесло? — ему все-таки пришлось вытащить неразлучную миниаптечку и вкатить себе инъекцию лиздексы. Предметы перестали троиться в глазах, а руки — нервно подергиваться. Мозг охотно согласился на обработку новой информации, речь первого пилота сделалась более гладкой и внятной. Дис и Тилло нерешительно присели на потертые диваны кают-компании. Кайярна склонился над гибернатором, разглядывая сквозь подернутое инеем стекло человека внутри и мелко, неритмично пощелкивая мандибулами.

— Миз Ронда Циммель, — Тилло бросил короткий взгляд на разинувшего было рот Диса, и тот осекся. — Полагаю, вы знакомы с этой дамой. Не так давно она и ее юрисконсульт заявились на Форчет-5. Миз Циммель связалась с моим отцом и очень настойчиво принялась выяснять любые подробности касательно местонахождения Рудольфа Вебера. Она предъявила свидетельство о браке с мистером Вебером и решение Арбитража. Напирала на боль сердечных утрат и необходимость лично заботиться о Рудольфе. Мой отец... — Тилло Эрвин с извиняющимся видом развел руками, — понимаете, у него доброе сердце. Порой слишком доброе. Он обмолвился, якобы Рудольф уже много лет где-то на Салии, под вашей опекой. Дама поблагодарила и была такова. Мама заподозрила неладное и проконсультировалась с Бабулей. Бабуля Джет сунулась в базы данных, охнула, скомандовала алярму и заявила, цитирую, «Ронда сожрет его с потрохами, и отрыгнет косточки». Брошенный по семье клич показал, что ближе всего к системе Салии находимся я и Дис. Мы бросились заказывать билеты на ближайший рейс, но нас ждал суровый облом. Курортный сезон в разгаре, прямых перелетов нет, только с пересадками. К счастью, матриархи Найхави в память о Великом Охотнике откликнулись на просьбу Бабули и отрядили для миссии спасения Кайярну с «Краем небес». Мы пересеклись на Кестагане и рванули на Салию. Вот, едва успели…

— Спасибо, — почти беззвучно выдохнул Йонге. Какие бы между ними не вспыхивали разногласия, Джет и ее клан не бросили его на произвол судьбы. Наверное, он по гроб жизни обязан этим мальчикам. Они спасли его никчемную, продырявленную во многих местах шкуру... но зачем, если вдуматься? На Салии у него был какой-никакой, но дом. Теперь остались только неоткалиброванная «Фелиция» и криокапсула с Рудольфом. Надо искать новое пристанище, но где? На какие бутки?

Кайярна легонько постучал длинным когтем по пластикату криокапсулы:

— Мне говорили, он проспал уже десяток стандарт-лет. Почему ты его не разбудишь?

— Отсутствует активность мозга, — с трудом выговорил Далине. — Руди... Рудольф почти что мертв. Некого будить.

— Тогда почему не похоронишь? — не унимался юный охотник. Дис и Тилло хором зашикали на яута, строя зверские рожи.

— Думал, однажды сработает регенерация высшей генетики, — честно признался Йонге. — Ни черта не вышло. Теперь задаюсь вопросом — не пора ли в самом деле на кладбище истории?

Если молодые люди и разгадали самоубийственный маневр первого пилота «Фелиции», они предпочли тактично промолчать.

— Зря вы так, про кладбище, — укоризненно заявил Дис. — Вас Бабуля ждет... и еще кое-кто прям-таки жаждет потолковать, — троица заговорщицки перемигнулась, Тилло и Дис слаженным движением вскинулись с диванов.

«Сейчас они активируют жетоны Управления финансов и заявят, что я арестован за хроническую неуплату налогов, похищение, разглашение государственных тайн, побег и злонамеренное нежелание умирать в положенный людям срок», — подала голос абсурдная и вместе с тем казавшаяся на удивление логичной мысль. Йонге еле справился с дерущим горло желанием расхохотаться в голос. Отличное завершение биографии. Даже лучше, чем быть расплющенным темпоральными полями или свалиться в коллапсар.

Гости выстроились крохотной почетной шеренгой и застыли в классическом и древнем «равнении направо». Кайярна оглушительно рявкнул и смачно заехал себе кулаком в грудину.

По коридору торжественно плыло гравикресло.

В кресле, чуть сутулясь и положив лапищи на широкие подлокотники, восседал Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома. Сумрачный взор старого навигатора не сулил бывшему первому пилоту Йонге Далине ничего хорошего.

Сайнжа оставался почти таким же, как в тот день, когда он покинул Салию. Внезапно, не потрудившись дать напарнику каких-либо внятных объяснений и ограничившись расплывчатым обещанием когда-нибудь вернуться. Выжженные залпом вихревой винтовки остатки дредов на левой половине черепа яута редуцировались окончательно. Два уцелевших натуральных клыка мандибул сменились имплантами с напылением.

Невесть на каких пыльных тропинках далеких планет Сайнжа утратил оттяпанную по самое бедро правую ногу. Заменить утраченную конечность биопротезом было ниже достоинства доблестного сына Найхави, чем и объяснялось неспешно плывущее кресло.

— А теперь делаем ноги, — одними губами скомандовал Тилло, осторожно подталкивая приятелей.

— Но... — жалобно заикнулся Дис, всю дорогу от Кестагана мечтавший хоть глазком взглянуть на воссоединение легендарных в своем роде личностей. Накрепко подхватив неуемного приятеля с двух сторон, Каяйрна и Тилло не выволокли, но скорее вынесли его из кают-компании. — Слушайте, парни, это жестоко! Несправедливо!

— Жизнь вообще чертовски несправедливая штука, — философски заметил Тилло. Троица нырнула в первую попавшуюся каюту, стерильно-чистую, как на странице рекламного буклета.

— Я это заслужил! — негодовал Дис. — Уникальнейшее событие, а вы!..

— Ты вломился бы с тридекой наперевес, а потом собирал кличи «Слава!», — припечатал Кайярна. — Замкни свое кричательное отверстие, я желаю слушать.

Пустые и гулкие коридоры «Фелиции» обладали отличным акустическим эффектом. Низкий голос человека мешался с синтезированным рыком Великого охотника, творя неповторимый дуэт.

— Двадцать лет, ты, отродье протухшего яйца!

— Я пребывал в поисках!

— В заднице галактики ты шлялся, где тебе самое место! Мог хоть бы мейлер скинуть, что не подох еще!

— Матриарх твоего клана сказала: лишь познав себя в полном одиночестве, ты способен принять верное решение.

— Да?! Обалдеть! Что еще умного наговорила тебе эта ужасная женщина?

— Что ты тугодумный болван, как и большинство самцов умансоо. Не следует проявлять к тебе жалость, потакать твоим фантазиям и стремлению к саморазрушению.

— Да я вас всех поубиваю! Прямщаз начну с тебя! — за выкриком последовали грохот и трескучий звон. Дис обеспокоенно вскинулся:

— Слушайте, вдруг они там всерьез перейдут к рукопашной? Кайя, ты это... сходи, надави на них непререкаемым авторитетом матриарха!

— С какой стати? — невзирая на скудость мимики яутжа, юная охотница освоила истинно человеческое умение саркастически вздергивать бровь. — После долгой разлуки истинные друзья должны сразиться не на жизнь, а на смерть. Только так проверяется крепость уз связавшего их братства. Негоже рушить древние традиции, — быстрым мановением кисти она щелкнула Диса по кончику носа. — Не называй меня Кайя. Я проявила достаточно снисхождения к несовершенству вашего речевого аппарата, согласившись на Кайярну.

Дис закатил глаза.

— Вот уж воистину ирландские старцы, — вполголоса пробормотал Тилло, прислушиваясь к неразборчивому, но устрашающему рыку из кают-компании.

— Не помню системы или планеты с таким названием, — заинтересовалась Кайярна.

— Это название страны на Старой Земле, — пояснил Тилло. — Ее уроженцы славились репутацией редкостных задир — и оставались такими до своего смертного часа. Да, Каяйрна, они слыли достойными воинами и охотниками. С поправкой на докосмическую эпоху, конечно.

— Ничего, дети Великой Матери тоже не сразу взошли к звездам, — покивала охотница. — Я постигла смысл твоей метафоры. Она верная.

Живописные проклятия, рычание и вопли потихоньку иссякли, сменившись пусть раздраженными, но попытками диалога:

— Столько лет быть рядом с ним, не пытаясь пробудить его разум?

— Нечего там будить. Пустота. Это больше не Руди, это телесная оболочка. Что? Что скалишься, жаба лысая? Думаешь, легко было это признать?

— Ты заблуждаешься, Йхо-онхе.

— Теперь еще скажи, что я свихнулся. Тогда мы точно станем врагами на всю оставшуюся жизнь.

— Ты не потерял рассудок. Просто отстал от мира. Как я когда-то. Но ничего, это легко исправить. Я исполнил свой обет. Отыскал то, чего недоставало Рхудо-о'фу. Он проснется.

— Сайнжа, только не надо вот этого — утешительно врать старому, уставшему человеку.

— Я не лгу.

— Значит, тебе солгали. Ты ошибаешься. Принимаешь желаемое за действительное.

— Я никогда не лгу.

В кают-компании стало тихо. Очень тихо. Палубы и переборки «Фелиции» чуть подрагивали в такт с вибрацией стрежневого генератора, изменяющего пространство и время. «Край небес» плыл рядом, защищая и оберегая более несовершенный корабль от опасностей космоса. Человек и яут сидели в маленькой кают-компании, разделенные криокапсулой.

— Подъем, товарищи, — скомандовал Тилло. — Время пришло. Кто сомневался в блеске моей интуиции, ты, Дис? Значит, тебе и готовить реабилитационный центр к приему пациента.

— Я помогу, — милостиво пообещала Кайярна.

— Думаешь, получится? — нахмурился Дис.

— У двадцати поколений арьянди отлично получалось. Что может пойти не так?

— То арьянди, а то мы, терраны и гуманоиды, — напомнил Дис.

— Механизм процесса обладает широким спектром адаптационных возможностей, — Тилло изобразил лектора в аудитории. — Он снабжен подпрограммой, учитывающей своеобразие человеческого мозга. Успокойся. Бери пример с Кайярны.

— Не могу, — зашипел Дис. — Все думаю, что они скажут, когда узнают. Помяни мое слово, нам оторвут головы. Мне и тебе, потому как Кайярна отобьётся от старого охотника и героически сбежит. Хотя нет! Ее настигнет и откарает Бабуля!

— Ваша матриарх не склонна к поспешным решениям, — возмутилась Кайярна. — Она согласится, что наши действия имели разумную основу. Она не раз упоминала: Йонге Далине тонет в болоте собственного рассудка. Ему необходимо обрести новую цель жизни. Увериться, что Великий Охотник по-прежнему испытывает в нем необходимость. Мы приняли эту миссию на себя.

— К тому же Академии позарез необходимы наставники с нестандартным образом мышления, — хмыкнул Тилло. — Так что не дрейфь, выживем. За позаимствованный корабль влетит, конечно. И миз Циммель не простит своих порушенных замыслов. Но кто ж ей судья, коли она сама вышла на тропу охоты за наследством мистера Вебера?

— Ага, с подачи анонимных доброжелателей, напевших бедной женщине о трастовом фонде Вебера...

— Должен же был кто-то открыть ей глаза, — ханжески протянул Тилло Эрвин, подмигнув Кайярне.

— Вы, люди, самые отвратительные среди манипуляторов, — заявила охотница. — Хуже, чем таульгар.

— Тысячелетний опыт выживания в агрессивной социальной среде, — Дис, прижавшись к стене, осторожно заглянул в кают-компанию, доложив. — Порядок, все живы и целы. Кайя, давай ты первая, а?

Яут раздраженно оскалилась. Тряхнула головой и вестницей грядущих перемен решительно шагнула через высокий порог.



Оглавление

  • Благословение Матери
  • Рейс
  • Капитаны небесных сфер
  • Зарубка на приклад
  • Выстрелы с той стороны
  • И охотник вернулся с холмов
  • Ирландские старцы