Дороже рубинов (ЛП) [Rachel Howard] (fb2) читать постранично

========== часть 1/19 ==========

- Однажды я видел там публичную казнь. – Он сверкает глазами и перемещается на сиденье. Металлические ножки стула скользят по покрытому протертым до дыр линолеумному полу в комнате для допросов со скрипом, от которого у меня зубы сводит.

- Там, в смысле в Афганистане?

Пирс опускает голову с притворной скромностью, словно занявшая второе место участница конкурса красоты, пытающаяся скрыть досаду за крокодиловыми слезами.

- Они замечают западных людей в толпе и расступаются, чтобы предоставить нам лучший обзор. Как будто Красное море разверзается. – Он смеется отрывистым смехом, в котором нет ни намека на юмор, и мне приходится приложить над собой усилие, чтобы не позволить поднимающейся по пищеводу желчи выйти наружу. – Понимаете ли, они хотят, чтобы мы – ну, вы знаете, неверные с Запада – видели, как они осуществляют правосудие – быстро и кроваво. Делают это публично, в качестве меры устрашения.

- Там вы с Гарджоном и приобрели газ VX? Туда он и направился? Обратно в Афганистан? – Выражение лица Скалли так спокойно, словно она интересуется, можно ли ей уже забрать одежду из химчистки.

- Ее судили за прелюбодеяние. Мужчинам отрубают головы, женщин же побивают камнями. – Он снова смеется, и на этот раз до меня доносится вонь от его дыхания, заставляя меня перестать дышать носом, чтобы снова сдержать рвотный рефлекс.

Ненавижу эту хрень. Пусть гребаная полиция Нью-Йорка допрашивает этого ублюдка. Или отдел по борьбе с терроризмом. Мы искали ретровирус, и не наша вина в том, что в результате выяснилось, что у этих фриков имеется запас газа VX.

Уэллс стучит в дверь и жестом предлагает нам выйти в коридор – оказывается, что Гарджон направляется в свою квартиру на Манхэттене.

Затем мы со Скалли возвращаемся в комнату, и когда она нагибается над столом, чтобы забрать свой стаканчик с остатками кофе, Пирс вдруг протягивает скованные наручниками руки и хватает ее за запястье. Я вздрагиваю, Скалли же никак на это не реагирует.

- Знаете ли вы, агент Скалли, какова цена добродетельной женщины? – в голосе Пирса появляются какие-то фанатичные нотки, что мне совсем не нравится – по правде говоря, я начинаю склоняться над столом еще до того, как вижу, что его пальцы сильнее смыкаются на ее запястье, впиваясь в кожу.

Мой кулак соприкасается с его челюстью в тот самый момент, когда Скалли отвечает:

- Никакие меры устрашения не остановят людей от совершения прелюбодеяния, мистер Пирс.

Он дергается назад от силы моего удара, но, как мне кажется, именно Скалли стала причиной этого оглушенного выражения на его лице. Я замечаю белые отметины там, где он дотронулся до нее, но она просто невозмутимо забирает свой кофе и уходит.

Уже в машине на пути к месту назначения память наконец идентифицирует то, что я почувствовал в дыхании Пирса, вызывая у меня усмешку.

- Малдер?

Я мельком замечаю недоуменный взгляд Скалли и поясняю:

- Шаурма. Он ел шаурму на обед. – Я снова посмеиваюсь, когда недоуменный взгляд Скалли становится серьезным и несколько раздраженным. – Я думал, что все эти ультраправые фрики живут в Айдахо или типа того, но, полагаю, новое поколение этих психов не против национальной кухни. Эти парни окопались на Манхэттене.

Скалли задумывается над моим заявлением.

- Не думаю, что эти двое относятся к этому виду праворадикальных психов. Или, может, они решили, что НьюЙорк готов к возрождению арийской расы.

Это заставляет меня посерьезнеть.

- Может быть.

Она хмурится.

- Как считаешь, он выдумал ту историю о публичных казнях?

- Нет, - честно отвечаю я.

- Да, согласна.

Вокруг нас по Седьмой авеню проносится поток машин, окутанных волнами поднимающегося от асфальта жара.

***

- Куда он ПОБЕЖАЛ, Малдер? – кричу я, и мои слова эхом отражаются от стен переулка. Тут удушающе жарко и воняет гниющим мусором и грязными телами.

- Не…

Внезапно Гарджон появляется, причем в том месте, где мне меньше всего хотелось бы его видеть – прямо за спиной у Малдера.

Нацеливая пистолет ему в голову.

Я резко замираю за мгновение до того, как Гарджон велит мне это сделать.

- Пидарас хренов. Прямо в моей гребаной квартире, - бессвязно орет он, и пистолет в его руке дрожит, пока он изливает на нас с Малдером свой гнев. Я отстраненно замечаю, что у него неправильный прикус, спрашивая себя, сколько патронов у него осталось и поразил ли услышанный мною несколько секунд назад выстрел другого агента.

Его громкий гневный голос с характерным произношением/говором жителя криминального района хорошо заглушает звук того, как