Пути титанов (полная версия) [Александр Павлович Бердник Олесь Бердник] (fb2) читать онлайн

Олесь Бердник ПУТИ ТИТАНОВ

Художник Г. В. Малаков

«…будущее… мир покоренного вещества и энергии, подвластный воле почти бессмертного человека…»

«…Мы живем в эпоху, когда расстояние от безумных фантазий до совершенно реальной действительности сокращается с невероятной скоростью…»

М. Горький

«Земля — колыбель человечества. Но нельзя всегда жить в колыбели…»

«Невозможное сегодня станет возможным завтра…»

К. Э. Циолковский

ОТ АВТОРА

Земля-колыбель моя! Чудесная планета! Ты прекрасна…

Всю тебя не объездишь, не обойдешь, не облетаешь, чтобы полюбоваться дарами твоей разнообразной природы. Но мысль моя обнимает тебя, заглядывает в самые дальние уголки континентов и океанов…

Душа замирает перед величием гор, которые стремительными вершинами пробивают небо, уподобляя собой стремление нашего духа. Как многое могут сказать горы человеку, его любознательному и тревожному разуму!

Исполинские нагромождения скал, которые тянутся хаотичными лестницами вверх, импонируют беспокойным, бурным натурам, для которых жизнь — это беспрерывная ломка и обновления. Белоснежные вершины, покрытые вечными снежными шапками, напоминают нам о чистоте души, которую надо беречь, идя через болото и пыльный путь жизни. Они заставляют нас задумываться, забывать про тщеславные помыслы, помнить о долге…

Горы — твои дети, планета моя!

О них можно писать без конца, и нет, наверное, такой души на свете, в которой бы их суровая и необычная красота не нашла отклика…

А моря, океаны!

Разве не манила бесконечная даль тысячи и тысячи бурных сердец к новым краям, к приключениям, к славе и смерти ради необычных открытий?

Чье мужественное сердце не билось радостными и тревожными ударами, когда оно попадало в бурю? Неправда, что ураганы страшны! Они страшны только мелким и ничтожным душам, для которых жизнь — гладкая дорога или коварная тропинка змеи.

А морская дорога — полная опасностей и приключений, неожиданностей и борьбы — схожа с жизнью храбрых и сильных людей. Бурные океаны и их душа — одно целое, они сливаются в крепких объятиях навсегда, они катят свои грозные волны — волны воды и волны души — вперед и вперед, за новые горизонты.

Но вечно не бывает буря. Она может бушевать несколько дней, недель или месяцев. Стихает ураган, исчезает волна, успокаивается океан.

Облака расходятся, и тогда улыбающееся солнце рассыпает золотые перлы по голубовато-зеленым водам. Замирает в тревожном покое необъятная грудь моря-океана и успокаивается вместе с ним бурное сердце человека. Оно отдыхает, набирает силы, оценивает их, чтобы с новым ураганом ринуться вперед — на поиски нового, к опасностям, славе, а может, навстречу смерти!

Прекрасные твои океаны, Земля моя!

Но даже в пустынных местах, где редко ступает нога человека, открытое сердце, пытливый взгляд найдет сокровища для души. Песчаные барханы, на которых лепится лишь колючий кустарник, разве не находят отклик в душах туркмена или араба?

А наисуровейшие уголки твои — Север и Антарктика! Они издавна звали к себе смельчаков, манили своей неповторимой красотой, строго карали авантюристов, награждали достойных великою славою!

Кто попадал в те края, тот не мог остаться таким, как был раньше.

Края трескучих, страшных морозов и неимоверной силы буранов, края для поэтов и героев, края для верных душ и великих свершений — вот что такое твои полюса, родная моя планета!..

Континенты твои покрыты зеленой одеждой. То леса, то лучшее украшение твое. Разные они по виду и содержанию, всякий имеет свой голос, говорящий к сердцу человека, манит или предостерегает.

— Будь осторожным! — мрачно шумят непролазные джунгли Африки и Индии, где за каждым кустом подстерегает смерть, сверкая коварными глазами хищника, где в полумраке влажных болот и зарослей неслышно ползут тысячи гадов.

— Иди, отдохни! — ласково шепчут леса умеренных широт, низко кланяясь человеку нежными ветками берез, дрожащими листьями осины, темно-зеленою кроною могучего дуба.

— Будь нам другом, и мы дадим тебе все, что захочешь, — доброжелательно гомонят необъятные массивы тайги. — Иди, сколько глаз достигает! Под корнями поваленных великанов-деревьев ты найдешь ночлег, в полноводных реках поймаешь вкусную рыбу, в чащах насобираешь сладких ягод. Сядь, отдохни! Наша вековечная песня войдет в сердце твое, и покой снизойдет в тревожную душу!..

Да, чудодейственны леса твои, Земля моя!

Но разве только леса?

Реки, что несут неутомимо воды в океан — спокойные, величественные, будто умудренные долгой жизнью деды, или игривые, как дети горные потоки — неразрывно связаны с жизнью людей, с их помыслами, с их повседневными делами. Степи — бескрайние поля золотого, спелого хлеба или прерии — пастбища диких мустангов! Везде — волшебство, везде — непобедимое буйство торжествующей жизни, что поет гимны тебе, планета моя!

И самое дорогое мне — моя Родина, земля, где я родился, край, где я вырос, село, где впервые ступил из колыбели на землю неуверенными, шаткими ногами. О, не забыть их никогда, ни за что!

Не забыть днепровских лугов, зацветших морем душистых трав, заросших чащами густой лозы, плавней и протоков, где среди водорослей хищно снуют острозубые щуки или медленно, сонно рыщут в иле толстые лини. Я храню в самых глубоких закоулках души волшебные воспоминания о первых детских впечатлениях, о тех днях, когда необъятный мир охватил мое новорожденное сознание цепкими руками и понес, понес в бесконечность, покатил течением бурной жизни.

Большое спасибо тебе за все то, что я переживал и переживу еще, пользуясь твоим неизменным гостеприимством, дорогая планета, колыбель моя!

Но почему, почему — скажи мне — я не довольствуюсь твоими дарами?

Что мне еще нужно, куда порывается моя неугомонная мысль?

Угасает день. Ночь нависает над половиной мира. Люди ложатся спать… Все ли? Нет, не все!.. Много, ой, как много не спит!

Я смотрю вверх, на мерцающие звезды, и забываются тревоги или радости дня. Взгляд уже не может безразлично опуститься вниз. Почему? Что он ищет в темноте ночи, среди созвездий?

Не скажешь ли ты, Земля моя?

А впрочем, что я тебя спрашиваю?! Ты — шар мертвой материи среди пустыни Космоса, немая и равнодушная. Ты даже не знаешь того, что миллиарды лет назад на тебе возникла жизнь, — железные непоколебимые законы Природы породили ее и вели через хаос бытия, чтобы создать цвет Вселенной — Разум!

Земля! Прислушайся к шагам, которые эхом отзываются в пространстве — по груди твоей идет Властелин мира — Человек! Он не довольствуется уже твоей первозданной красотой, а перерабатывает ее, он застроил просторы степей гигантскими городами, засеял хлебом, пустил в воздух над тобой сказочные корабли, залил морем электрического огня темные ночи и, наконец, поднял в необозримую даль пространств пытливый острый взгляд ученого и фантаста.

Поэтому гордись, Земля! Будь счастлива тем, что тебе выпала такая необычная судьба — баюкать на своей груди Человека.

Колыбель стала тесной. Вот почему Человек устремил взгляд вверх, вот почему он решительно открыл новую эру 4 октября 1957 года. Это началась Космическая Эра!..

Что найдет Человек в темной бездне пространства, где мигают, маня к себе, светильники звезд? Какие тайны откроет перед ней Природа?

Кто скажет об этом?

Никто!..

Можно только гадать о будущем, творить гипотезы, мечтать о встрече с другими Людьми далеких систем. Такие мечты — это не хлеб для голодного, не рубашка для раздетого, не дом для бездомного. Это — не проблема сегодняшнего дня!

Но мы знаем, что это наше завтра и послезавтра, это — сегодняшний день безудержного человеческого интеллекта!..

Конечно, найдутся скептики. Они будут говорить, что не стоит думать о послезавтрашнем дне, отрываться от земли, мечтать о том, что не осуществится сегодня. Да и мало ли чего не скажут противники великой человеческой Мечты?!

К счастью, их немного. Именно поэтому полет Мечты неудержим. Никто не поставит ей границ!

Упали навсегда тенета предрассудков, над миром встала исполинская фигура Ленина. Исчезла ночь. Перед сиянием нового дня уже не удержатся остатки тьмы. Ход истории неумолим!..

Еще раздается грохот пушек на Земле, еще стонет мир под тяжестью вооружений, еще умирают от голода индийцы и арабы, и ходят безработные рядом с атомными электростанциями, но уже торжественно призывают сигналы спутников Земли:

— Космическая эра открыта!

Человек! Скоро настанет время, когда с тебя спадут лохмотья антинародной капиталистической системы! Подошла пора осмыслить свое бытие, объединить силы, выбрать общую цель и строить широкую дорогу в Будущее.

Что будет в новой эре? Какие необъятные возможности получат люди, какие новые силы поставят себе на службу? Будущее скрыто во мраке времени, законами которого пока еще не может овладеть Человек. Как же тогда заглянуть на тысячи лет вперед, на десятки тысяч лет?

Трудно это сделать! Очень трудно!

А Мечта, наша Мечта! Она не знает преград, она, вопреки всему, рвется через безбрежные океаны времени, стремится видеть тот мир, где не будет болезней и смерти, где не будет нищеты и горя, где будет лишь творческая борьба и творческое горение, радость любви, побед и свершений…

Так умчимся же и мы в наше далекое, прекрасное Будущее, в то будущее, ради которого страдают, борются, любят и умирают тысячи и тысячи поколений. Мы не сможем абсолютно зримо представить тот грядущий мир; это, наверное, будут слабые, туманные очертания удивительной жизни.

Но верьте, друзья мои: мечтать надо всегда, всюду! Если Человек перестанет мечтать — истории придет конец!..

Вот почему мы твердо уверены, что Человек будет бессмертным, всемогущим, вездесущим, что перед ним откроются и послушно лягут к ногам такие пути, о которых раньше могли только мечтать многочисленные поколения! Это будут пути Титанов!..

Готовь лоно свое, планета-колыбель моя! Идут, рождаются новые поколения — с открытым лицом, светлыми очами и чистым сердцем! Они возьмут наши мечты, как знамя, поднимут в звездные дали и понесут твою славу в галактические просторы.

Это время наступило, Земля моя!..

Часть первая ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

РАЗГОВОР О СЧАСТЬЕ

…Полыхал костер. Золотистые языки пламени танцевали посреди поляны, разбрасывая вокруг мириады веселых искр.

Светозар открыл глаза. В звездном небе плыли нежные пряди облаков, освещенные далекой луной. Над головой нависали густые ветви кряжистых дубов, где-то вверху пели тонкими голосами вершины сосен.

Пламя и тени. Звезды и дикие, извечные деревья. Нежное дыхание ветра и золотые искры огня!.. Как все странно, тревожно, волнующе…

Где он? В какой эпохе?..

Будто и не было долгих тысячелетий сурового и радостного пути! Будто снова вернулись далекие и невероятные годы, когда предки Светозара добывали на этой земле право свободно жить и любить!..

Юноша снова закрыл глаза. Оживи, мечта, убаюкай меня! Пусть будет чудо, пусть оживут тени далеких и родных людей! Ведь они тут, среди нас, они смотрят на нас сурово и требовательно, требуя правдивого отчета — что выросло на той земле, которая окроплена праведной кровью?

Нет! Не оживают тени прошлого! Какое далекое оно! А может, его и не было? Может, оно выдумка, сказка, сон истории?

Но почему же тогда так грустно звенят деревья? Почему? Может, они передают старинную песню-пересказ, в которой вместились все сожаления, все трагедии умерших поколений? Может, в той песне недолюбленная любовь, недомечтанная мечта, потерянная цель и личные трагедии миллиардов «я»?..

Кто-то дергает парня за руку, слышится мелодичный знакомый голос:

— Светозар! Что с тобой?..

Светозар провел рукой по глазам, очнулся от призрачного впечатления.

Вокруг — парни и девушки, его ровесники. Всем по восемнадцать лет. Все сегодня вступают в жизнь — величественную, тревожную, полную поисков, приключений и свершений, жизнь! Они собрались на традиционный праздник — вечер Мечты. Так делается на протяжении тысячелетий. Юноши и девушки получают универсальное образование на заводах, плантациях, в самых разных учреждениях, — а в день совершеннолетия сходятся на Сбор своего округа.

На вечер Мечты — по неписаной традиции — все прибывают пешком. Наземные и летательные аппараты движения забыты. Сбор происходит среди леса — огромного заповедника на берегу Днепра. Один за другим выходят к очагу юноши и девушки. Они взволнованно говорят о своих мечтах, желаниях, о далекой цели личной жизни. Они, как это было всегда, восстают против «консерватизма» взрослых и выдвигают далекоидущие фантастические идеи — технические и социальные…

А потом участники «вечера Мечты» идут в жизнь, чтобы непрерывным творческим трудом претворять свои мечты в реальность…

Светозар виновато оглянулся. Он забыл, для чего пришел сюда. Вот на него укоризненно смотрит Лио — его неизменная подруга с детства. Ее зеленоватые глаза блестят восторгом — очевидно, что-то интересное говорит высокий худой юноша. Надо послушать его, а то как-то некрасиво выходит, — пришел на сбор и замкнулся сам в себе…

— …Итак, по моему мнению, — пылко произнес юноша, — счастье в непрерывном движении! Движение к цели, преодоление препятствий, поиски истины, утверждение новооткрытых законов — вот что такое Счастье!..

— А любовь? — раздался звонкий девичий голос.

— Что… что такое любовь? — Оратор растерялся. В свете костра он выглядел очень забавно — расставленные беспомощно руки, растрепанные волосы.

Послышался дружный смех.

— Я говорю о любви! — снова назойливо отозвалась девушка. — Ты ни словом не обмолвился о ней. Цель, истина, поиски дорог, законы, движение! А чувство, которое всегда волнует все поколения людей, ты оставляешь в тени!..

— Меня оно не волнует! — как-то неуверенно ответил оратор.

— Тем хуже для тебя! — сердито крикнула девушка.

— Это дело интимное! — послышался еще один девичий голос. — Может, не стоит говорить об этом!..

— Неправда! — горячо возразили десятки голосов. — Говорить!.. Говорить о любви…

Лио тихонько засмеялась, придвинулась ближе к Светозару.

— Правда, интересно?..

Светозар рассеянно качнул головой. Он снова углубился в свои размышления. Девушка обиделась.

— Что с тобой? Ты весь вечер грустный, не слушаешь никого…

— Прости, — спохватился Светозар. — Я никак не могу избавиться от своих мыслей…

— Каких?

— Когда-нибудь скажу…

Девушка сердито отвернулась, но все время косо смотрела на Светозара.

Близилась полночь. В небе проплыли красные огни ракетных кораблей. Ветер затих. Костер угасал.

Горячая дискуссия о Счастье и Мечте заканчивалась. Как всегда, в ней «противники» не могли примирить своих взглядов. И им оставалось только одно — идти по трудным дорогам жизни, опытом проверять свои планы, лично достигать цели…

…Глухими тропами Светозар и Лио шли домой. Он не проронил ни слова. Девушка тоже молчала. Так они вышли на край заповедника. В сиянии луны, которая катилась на запад, заблестели гигантские мачты энергетических сооружений, сферические колпаки каких-то зданий.

Рядом пролегали пункты летательных машин — гравилетов. Светозару и Лио надо было расставаться. Они жили на расстоянии ста километров друг от друга.

Светозар остановился, виновато взглянул на подругу.

— До свидания, Лио, — сказал он.

Девушка не ответила. Она какое-то мгновение постояла, опустив взгляд вниз, потом тяжело вздохнула. Светозар неловко переступил с ноги на ногу.

— Послушай, — тихо сказала Лио. — Я завтра улетаю на Марс, на завод космических автоматов… Приглашаю тебя… Навсегда! — тихо добавила она.

Светозар понял. Лио хотела стать его женой. Он давно чувствовал это, понимал, что это — вполне логично, но почему-то все естество восставало против такого «обычного» чувства.

Как сказать ей, как объяснить, чтобы она не обиделась?..

— Милая Лио! — мягко сказал Светозар. — Я не могу ехать с тобой!..

— Не можешь? Почему?.. — Голос Лио упал, как-то увял и задрожал. Глаза — тревожные зеленые огоньки — упорно искали взгляда парня. — Ты пойдешь с другой?..

— Нет! Нет, Лио! Ты же знаешь, что только ты одна делила со мной мечты юношества. Но другие мысли захватили меня… И я часто думаю, что не имею права предаваться личному! Я будто слышу голоса…

— Какие голоса? — сквозь слезы отозвалась Лио.

— Ты не поймешь! — неуверенно ответил парень.

— Вот как? — загорелась Лио. — Я не пойму! Ты просто хочешь, чтобы я ушла… Пусть будет так!.. Желаю тебе счастья!..

— Подожди, Лио! Ты не поняла! Подожди!..

— Прощай, Светозар! Прощай, друг! — прозвучало из темноты. Маленькая фигура мелькнула напротив луны белым платьицем и исчезла.

Светозар тяжело вздохнул. Необходимо было объяснить ей. Она все поняла бы… Но надо спешить. Скоро наступит рассвет. Приедет семья, чтобы отпраздновать день совершеннолетия, а он даже не отдохнет перед встречей.

Парень мгновение поколебался. Может, догнать Лио? Потом решил — нет! Не надо!.. Он вышел на трассу и направился к пункту гравилетов…

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СИСТЕМЕ

…Из необъятной тьмы надвигались причудливые, никогда не виданные зловещие образы. Огненные смерчи катились по земле, разрушая здания, сжигая дотла леса, посевы, преследуя охваченные ужасом толпы. По дымным, грязным дорогам лежали искаженные взрывами машины, почерневшие гробы людей. Чад и смрад стоял над миром.

Сердце сжимала фатальная мысль: уже из этого хаоса не возродится человечность, добро, справедливость, любовь, смелость. Над планетой, над душами человеческими навеки нависли зверская жестокость и ужас смерти!..

Но нет!

Спокойно, решительно шли среди того шквала люди, обычные люди, одетые в скромную одежду солдат.

Они шли в пасть огня и смерти. Шли умирать. И на лицах их нередко играла веселая улыбка…

Взрывы рвали многих, а те, которые оставались живыми, — все шли и шли, зажав в горячих руках небольшие металлические предметы, которые несли смерть врагам!

Страшными были лица людей в бою — они искажались ужасным выражением мести и жестокости.

И только ночью, когда затихали бои, в глазах исхудавших, утомленных солдат загорались огоньки светлой Мечты. Именно Мечта вела этих людей на муки, лишения, смерть!..

…Светозар проснулся. И сразу все исчезло. Не стало ни смерти, ни огня, ни мужественных, истощенных страданиями людей. Луч рассвета мягко упал на лицо парня, приглашая вставать.

Минутку! Еще мгновение! Он хочет удержать у себя пропавшие образы. Кто они? Откуда? Почему так хочется Светозару быть с ними?

Ага, вспомнил!.. Это же недавно он видел старинный фильм-хронику периода социальных революций. Впечатление было неповторимым! Несколько месяцев парень не мог опомниться. Даже теперь те образы преследуют его в снах! Даже на вечере Мечты он не мог избавиться от них…

Значит, путь должен быть единым! Он твердо решил.

Юноша быстро вскочил с широкой кровати, поправил подушку, разослал простыню. Потом легкими шагами вышел в небольшой сад, окруженный сплошной стеной вьющихся растений. Посередине сада, в розовом отблеске утра искрилась в бассейне вода. Светозар нырнул несколько раз, выйдя из бассейна, сделал цикл гимнастических упражнений.

Одеваясь в прохладную светло-серую одежду, он тревожно взглянул на горизонт.

Вот-вот взойдет солнце. Надо спешить! Родные, видимо, уже ждут его…

Светозар небрежно расчесал пепельные волосы, безразлично осмотрел свою фигуру в зеркале и решительно направился к двери, ведущей в центр здания.

Он вошел в круглый зал. Мягкий розовый свет разливался по помещению. Вьющиеся растения ползли по стенам к куполу, расцветали большими бледно-фиолетовыми колокольчиками. От них веял тонкий нежный аромат.

За круглым столом сидело несколько человек.

Когда Светозар зашел, их лица единодушно повернулись в его сторону. Парень широко, немного виновато улыбнулся.

«Мои родственники точнее меня», — подумал Светозар, склоняясь в приветственном поклоне. Вслух он сказал:

— Простите, я, кажется, опоздал…

Его слова заглушил мелодичный звон. Это астрономические часы возвестили о восходе солнца. Высокий мужчина встал из-за стола, крепко обнял Светозара. Его серо-голубые глаза мягко улыбнулись. Это был Светозаров отец — Мировол.

— Ты точен, как всегда, — сказал он. — Это мы поспешили. Поздравляю тебя с совершеннолетием, сынок! Желаю тебе ясности мысли и великого знания!..

Из-за спины Мировола выступила худенькая стройная женщина со строгим круглым лицом и стальными глазами. На первый взгляд можно было сказать, что она очень сердита. Но Светозар знал, что это только кажется, а на самом деле его мать Лелиока была чрезвычайно нежной.

— Поздравляю, сын! — прозвенел голос Лелиоки. — Желаю тебе большой любви!..

— Поздравляем, брат! — воскликнули вместе две сестры, Эни и Тора, целуя парня в щеки с обеих сторон.

— Мужества тебе до конца! — сказала Эни.

— Хорошей девушки тебе — верного товарища на всю жизнь! — добавила Тора.

Светозар покраснел, отмахнулся:

— Я об этом не думаю. И никогда не буду думать! — решительно добавил он, вспомнив печальное прощание с Лио.

— Придет время, подумаешь! — ласково улыбнулась мать, погладив сына по плечу.

Светозар, сдерживая волнение, охватил сильными руками четыре родные головы и прижался к ним. Так обнявшись, все замерли на мгновение. Раздался последний удар перезвона часов. И в тот же момент купол помещения загорелся золотым огнем. Казалось, там расцветал огненный цветок. Вот от центра выросли красочные лепестки, они распространялись дальше и дальше, достигли краев купола. Теперь все помещение заиграло цветами радуги, небесные краски легли на радостные лица присутствующих.

— Солнце взошло! — тихо сказал Мировол. — Начался первый день твоего нового пути, сын, пути в зрелость!..

Все расселись за столом. Начался живой разговор. В середине стола появилось отверстие. Мировол достал оттуда две темно-красные бутылки с серебристыми головками, пять хрустальных старинных бокалов.

— Отец! — предусмотрительно отозвался Светозар. — Я не буду пить! Кажется, ты сам когда-то мне говорил об ужасных последствиях, которые в древности вызывало употребление алкоголя!..

Мировол засмеялся.

— Ты не забыл моих уроков! Это хорошо. Но ты уже взрослый и имеешь закаленную волю. Думаю, что это питье не увлечет тебя. А выпить надо! По традиции, которая ведется с седой старины!..

— Ну, если так, то выпьем! — махнул рукой Светозар.

Громко треснуло. Пробки полетели вверх. Искристо-золотое вино — густое и душистое — запенилось в бокалах.

Все встали. В молчании прозвенел хрусталь. Никто не провозглашал тоста — желание было высказано без слов.

— Ну, а теперь, — Мировол высоко поднял в руке пустой бокал, — делайте все так!

Он размахнулся и ударил бокалом об пол. Во все стороны брызнули прозрачные осколки. Потом разбились на мелкие куски еще четыре бокала. Несколько минут все стояли в торжественном молчании.

— Когда-то в такие дни юбилярам или именинникам дарили всякие вещи, ― сказал Мировол, давая знак садиться. — Теперь тебе не нужны подарки. Вся бесконечность перед тобой, сын, и ты ее хозяин!.. Ты знаешь, для чего мы прибыли?

— Конечно, — удивленно ответил Светозар. — Чтобы поздравить меня…

— Не совсем так, — возразил Мировол. — Ты получил универсальное образование и теперь будешь выбирать свой собственный, любимый путь. Или ты выбрал его?..

Светозар не ответил. Снова молниеносно в его памяти предстали образы древних времен, фигуры далеких предков, преследующих его и во снах. Гром далеких боев прозвучал где-то в темноте сознания, призывая, напоминая… Парень вздрогнул.

— Что с тобой, сын? — удивленно спросил отец. — Ты вдруг почему-то помрачнел.

— Так, ничего… — Светозар пришел в себя. — Послушай, отец… Я пойду…

— Подожди! — перебил его Мировол. — Не говори… Перед тем, как ты выскажешь свое желание, я хочу показать тебе прелести разных профессий. Лучшие специалисты расскажут тебе об этом. Я приготовил длинную, но интересную лекцию специально для сегодняшнего дня…

— Но ведь, отец, я выбрал!..

— Возможно. И все же, посмотри, подумай…

Мировол подошел к маленькому щитку на стене помещения, нажал кнопку. Непроницаемая черная завеса начала быстро подниматься от пола к высоченному куполу. Это действовала внутри стоп система светофильтров. За несколько секунд стало совсем темно. И тогда во мраке раздался голос Мировола:

— Начнем с космонавтики. Осмотрим постепенно всю систему.

Перед собравшимися вспыхнул бледно-зеленым сиянием прямоугольник стереоэкрана^[1]. Казалось, пространство помещения отодвинулось в бездну. Вот на темном фоне засияла звездочка. Она молниеносно выросла, превратилась в планету. Над планетой в черной пропасти пульсировал гигантский шар солнца. Его сияние было ослаблено фильтрами. Под палящими лучами расстилалась бесконечная голая пустыня. Раскаленные камни, неимоверно глубокие трещины, неистовые вихри разреженных газов, что вырываются изнутри планеты! Смотреть на такое зрелище было неприятно…

— Меркурий! — констатировал Светозар. — Ужасный мир!..

— Не спеши с выводами, — послышался голос Мировола. — Смотри дальше…

Казалось, объектив приблизился к самой планеты и внезапно проник под грунт. На экране появились астрономические обсерватории, которые специально занимались изучением Солнца. Вот за пультом, в воздушном кресле повис где-то под потолком человек. Он смотрел на экран телеустановки, напевая какую-то веселую песенку.

— Генимар, — сказал Мировол. — один из лучших астрономов системы, большой знаток в области космогонии…

Астроном будто услышал голос, повернулся в кресле и посмотрел вниз. Его молодое худощавое лицо улыбнулось.

— Генимар! — крикнул Мировол. — Мы приветствуем тебя!

Генимар ответил грациозным жестом руки.

— Мой сын вступает сегодня в жизнь. Я показываю ему систему и предлагаю выбрать путь. Расскажи, чем интересна твоя профессия?..

— С удовольствием! — послышался резкий высокий голос астронома. — День и ночь, то есть всегда, — потому что здесь нет ни дня ни ночи, ― наши наиточнейшие инструменты изучают деятельность центрального светила. Нам повезло дать исчерпывающий ответ о происхождении Солнца, источники его энергии и эволюцию… Наука считает, что перед угасанием Солнце вспыхнет под влиянием изменений, которые наступят после окончания цикла ядерных реакций^[2]? Это угрожает жизни на Земле и других планетах. Мы должны быть готовы к переселению в иные миры или к использованию искусственных источников тепла и света.

— Я слышал об этом, — сказал Светозар.

— Возможно, — продолжал Генимар. — Недавно вокруг Плутона запущены спутники с реакторами, создается планетная атмосфера и моря. Начнется круговорот, создастся органический грунт, а затем появится жизнь. Можно сказать, что люди готовы к переселению в другие миры…

— И скоро это будет? — тревожно спросил Светозар.

Генимар засмеялся.

— Время относительно. Тем более, что мы вступаем в эру бессмертия. Но ждать еще очень долго. Не менее биллиона лет… Однако, необходимо все время следить за деятельностью Солнца, чтобы быть готовым ко всему!..

— А может, мы найдем методы борьбы с циклическими взрывами Солнца? — горячо отозвался парень.

— Возможно, — сказал Генимар. — Даже наверное! Как бы там ни было, ты видишь, что в астрономии — бездна работы. Я думаю, что моя профессия — очень нужная и романтичная!.. Желаю счастья!..

Фигура астронома исчезла. На экране появились длинные подземные залы, где автоматы добывали из глубины планеты различные металлы и превращали их в сложные машины. Но самой интересной была энергетическая установка Меркурия. Она охватывала подземным кольцом весь Меркурий. На экране появилось лицо женщины — руководителя энергетикой внутренних планет. По просьбе Мировола она сказала:

— Энергия ядра любых элементов конденсируется в вакуумных аккумуляторах. Такие энергетические пункты в нашей системе есть на Марсе, на шести спутниках Юпитера, трех спутниках Сатурна, двух спутниках Урана и Нептуна и на Плутоне. Есть несколько небольших установок на астероидах, которые преобразованы в орбитальные станции. Нет таких станций только на Земле и Венере…

— Почему? — вырвался вопрос у Светозара.

— Потому, — ответила женщина, — что вакуумные аккумуляторы сохраняют невероятные запасы энергии, которые могут уничтожить планету при несчастном случае. Мы решили на заселенных планетах не создавать энергетических пунктов такой мощности…

— Для чего используется энергия этих пунктов, кроме потребностей промышленности заселенных планет? — спросил Мировол.

— Основная масса энергии консервируется. Так постановил Космический Совет. Вы знаете, что в наши дни проводятся эксперименты по преодолению Пространства без аппаратов, за счет нейтрализации тяготения^[3]. Вот как раз для таких целей мы и консервируем энергию. Чтобы вам стало яснее, могу сказать, что общая мощность энергетических запасов нашей Системы в переводе на гравитационный^[4] потенциал превышает гравитационную энергию ста тысяч солнечных масс…

Светозар, а также Эни и Тора, не слышавшие таких цифр, охнули от неожиданности. Женщина довольно улыбнулась.

— Энергетика — это жизнь, это будущее, — сказала она. — Желаю счастья…

Ее фигура исчезла. На экране снова появилась черная пропасть Космоса, усеянная кружевом звезд. Из нее медленно вырастала вторая планета, окутанная белым одеялом непроницаемых облаков.

— Венера, — торжественно сказал Мировол. — Ну, здесь не нужно объяснений других, здесь работаю я и расскажу тебе обо всем…

На экране открылась перспектива планеты. В пасмурную даль катились тяжелые фиолетовые волны океана. Над берегами раскинулись плантации пышных деревьев с желто-горячими листьями и кроваво-красными плодами. За плантациями, под грядой серо-зеленых гор, виднелись купола белоснежных коттеджей.

— Посмотри, — с гордостью сказал Мировол. — Когда впервые наши далекие предки прибыли на Венеру, они попали в ад. Множество действующих вулканов, воздух заражен углекислотой и ядовитыми испарениями, высокая температура, при которой невозможно было нормально жить и работать. Прошло несколько тысячелетий и планету нельзя узнать. Мы нейтрализовали большинство вулканов, ликвидировав очаги радиоактивного распада, мы очистили атмосферу, ускорили вращение Венеры вокруг оси, потому что она вращалась раньше очень медленно. И, наконец, мы вырастили ряд растений со сказочными свойствами…

— Что же это за растения? — не удержался Светозар. — Мы еще не знаем о них?..

— Нет! — ответил Мировол. — Только в этом году мы завершили опыты. Длительная проверка была успешной, и наши растения будут выращиваться также на Земле… Так вот, качества этих растений необычные, их плоды имеют в себе абсолютно все необходимое для организма человека…

— Подожди! — воскликнул удивленный Светозар. — Ты хочешь сказать, что люди смогут совсем избавиться от кухни? Исчезнет все разнообразие пищи, к которой мы привыкли?..

— Ну и что же! — Было слышно, как Мировол засмеялся в темноте. — Разве это плохо? Выращивать только одну культуру растений и не думать совсем о кулинарии. Вы представляете, насколько это облегчит нам жизнь? На искусственных спутниках, станциях, на космолетах будут оранжереи с этими растениями. Людям останется только одно — ухаживать за ними…

— Но тогда начнет меняться структура организма! Пищеварительная система и целый ряд других постепенно превратятся в рудименты!

Мировол пожал плечами.

— Ты, я вижу, отстаиваешь эстетические формы человека, которые утверждены тысячелетиями. Это пустое! Нам кажутся некрасивыми формы наших диких предков — волосатых, длинноруких, низколобых, а наши потомки, возможно, будут смеяться над формами Дианы или Афродиты, которым до этого времени поклоняемся мы… А впрочем, можно выработать ряд гимнастических упражнений, чтобы сохранить наши формы, о которых ты так беспокоишься!..

— Во всяком случае — это чудесное открытие! — отозвалась Лелиока. — Можно поздравить тебя, Мировол?..

— Не меня, а Селекционный Институт Венеры, — скромно уточнил Мировол. — Потом, потом… Сейчас речь идет о судьбе Светозара. Пошли дальше…

Снова на экране открылась бездна. Одна за другой проплывали чудесные картины разнообразной жизни Системы Солнца. Присутствующие побывали на десятках искусственных спутников Земли и Солнца, которые обслуживали космические пути, на астероидах, где добывались металлы и минералы, на Плутоне, в помещениях биологической станции, где ученые работали над выведением таких форм растений и животных, которые приспособились бы к температуре мирового пространства и почти полного вакуума. Первые результаты были успешными, как рассказал Мироволу руководитель работ Бин.

Наконец, отец вернул сына на Землю. Перед зрителями заплескались волны Северного океана. Экран перенес зрителей под воду, где на дне, под могучими колпаками, работали мощные реакторы, которые поддерживали в океане стабильную температуру. Такие станции были также в Антарктике. Они все вместе регулировали климат Земли.

Затем появились подводные плантации морских съедобных растений, колоссальные рудники редких элементов, подземные индустриальные центры, умные машины, которые руководили автоматикой планеты, научные экспедиции в стратосфере и на дне океана, археологические раскопки в Африке и на островах в Тихом океане и еще много интересных захватывающих картин.

Наконец, экран погас. Черный занавес покатился вниз. Море солнечных лучей ринулось в помещение. Мировол нажал рычажок на столе. Прозрачные пластины, из которых состоял купол помещения, двинулись вниз, скрываясь под землю. Только на невидимом каркасе осталось кружево вьющихся растений с нежными цветами-колокольчиками. Вокруг раскинулась трепетная туманная даль. В ней тонул голубой рукав широкой реки с плакучими ивами на берегах, белые и розовые дома на той стороне и широкие плантации плодовых деревьев.

Светозар тревожно вздохнул, повернулся лицом к отцу.

— Ну вот, сынок, и все! — сказал Мировол. — Теперь ты можешь сказать, какой же выбор ты сделаешь.

— Я скажу, — живо отозвался Светозар. — Слушай меня, отец, слушай, мама, слушайте, дорогие сестры, и поймите! То, что я только что увидел, — еще больше укрепило меня в моем решении… Я видел невероятные, сказочные достижения, счастливую жизнь разумных существ, полную смысла и перспективы. И я подумал, как думал часто до сих пор: а кому же мы обязаны этим счастьем, этими перспективами? Как жили они, те далекие и неизвестные наши предки, о которых мы так мало знаем? Какими болезнями они болели, каким страданием страдали, о чем мечтали, на что надеялись? И днем, и ночью меня преследуют тени предков, их неизвестные, но чудесные дела, их страдания и боли… И я решил отдать свою жизнь изучению прошлого, изучению деятельности наших далеких предков. Я пойду в Мировой Архивный Фонд! Хочу знать, что они желали видеть в наш век, чего требовали от нас…

Тень недовольства пробежала по лицу Мировола.

— Ты хорошо подумал, сынок? — спокойно спросил он.

— Да! — твердо ответил сын. — Но разве я не прав? Скажи, разве я не убедил тебя?..

Мировол молчал.

Лелиока положила руку на плечо мужа, мягко улыбнулась.

— Может, ты не понял его? Может, надо согласиться с ним?..

— За него логика, — пожал плечами Мировол. — Что я могу сказать?..

— Нет! — горячо возразил Светозар. — не логика, не веление разума, а голос сердца зовет меня на эту дорогу. Веришь, отец?..

Мировол молчаливо, но искренне обнял сына, прижал к широкой груди…

ИЗ МРАКА ВЕКОВ

На душе Светозара повисла легкая грусть. Получилось не совсем хорошо. Хотя отец, мать и сестры от всей души желали ему счастья и успехов, но они были явно недовольны его выбором.

— Стоило ли молодому парню зарываться в архивные подземелья? — осторожно спрашивал Мировол, боясь обидеть сына.

— Я решил! — сдержанно бросил Светозар.

На этом полемика закончилась. Семья весело праздновала Светозарово совершеннолетие, перебравшись из коттеджа на заросший ивами и лозой песчаный остров посреди реки. Там они купались, плавали, ловили удочками зеленоватых окуней.

Затем Мировол предложил совершить прогулку на летающей площадке. Они летели низко над землей, и Мировол, явно адресуя свои слова сыну, тихо говорил:

— Мы часто даже не думаем о достижениях человечества на пути к истине. Но какая бездна разделяет нас и наших предков… Вот посмотрите — перед вами Институт Воскрешений. Мы произносим эти слова спокойно, как давно знакомые, привычные. Нам кажется, — тут Мировол пристально посмотрел на сына, — что в этих словах или даже в этом учреждении нет никакой романтики, а лишь однообразная работа по возвращению трупов к жизни…

Светозар легко улыбнулся, но не ответил. Он перегнулся через барьер, взирая на огромное здание Института Воскрешений. Оно поднималось тонкими гармоничными линиями над морем зелени и само казалось порождением могущественной силы земли, напоенной жизненным соком. Зеленоватые купола центрального здания проплыли внизу и таяли вдали.

— Полторы тысячи лет назад начал функционировать этот институт, — мечтательно продолжал Мировол. — С мертвыми тех пор не прощались, их консервировали в специальных помещениях в этом институте при низких температурах и затем воскрешали. Наши далекие предки считали бы это чудом, а мы спокойно смотрим на людей, которые умирали по два-три раза и снова были возвращены к жизни… А теперь, говорят, скоро начнется новый этап в работе Института Воскрешений…

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Лелиока.

— Официально еще не сообщалось, но я слышал, что Институт решает проблему бессмертия…

Светозар недоверчиво покачал головой. Ему казалось, что отец специально для него говорит все эти невероятные вещи, чтобы захватить его какой-нибудь другой профессией.

Мировол, увидев выражение сомнения на лице сына, оставил эту тему. Он важно показал рукой на золотой шпиль гигантского здания, выплывавшего из-за горизонта. Туда лететь не разрешалось, и Мировол повернул площадку, облетая эту территорию вокруг. Там простирались длиннющие площади космодромов. Оттуда стартовали и там приземлялись свои и чужие звездолеты. А посередине территории, на низком плоскогорье, сурово возвышались в небе темно-фиолетовые массивы зданий строгой четкой архитектуры. Они переливались на солнце разными цветами темных тяжелых тонов.

— Космический Совет, — торжественно сказал Мировол. — Мозг четырех систем и одно из звеньев бесконечной цепи, соединяющей все заселенные миры Галактики^[5]. Тебе это ничего не говорит? — вдруг повернулся Мировол к Светозару.

— Продолжай, я слушаю, — уклончиво сказал сын. — Это очень интересно…

— Ладно… Так вот, если бы такое услышали наши далекие предки, они бы, наверное, посмеялись над этими словами. А теперь мы почти равнодушно слушаем сообщение о том, что к нам прибывает корабль из далекой системы, расположенной в ста парсеках от Солнца, или что наш космолет направляется к шаровому звездному скоплению и вернется обратно только через пятьсот лет…

— Отец, — мягко сказал Светозар, — разве ты не чувствуешь, что я еще больше прав в своем решении? Разве ты доказал, что я был неправ? Ведь это наши предки тут умирали, страдали, боролись, ложились в эту землю, где теперь возвышаются великолепные здания и откуда стартуют могучие космические корабли.

— Сын, — шутливо защищался обеими руками Мировол. — Я ничего тебе не говорю, сдаюсь! Твоя воля, что хочешь, то и делай!..

Мать и сестры засмеялись. Мировол замолчал и оставил попытку повернуть сына на другую дорогу. Парень выбрал свою цель…

…Той же ночью Мировол вылетел на Венеру, в свой Институт, Лелиока поехала в Африку, где проводились археологические раскопки, а Энни и Тора, которые были медиками и биологами, полетели к своим биологическим станциям, кружившимся в пространстве между орбитами Земли и Венеры…

…На другой день Светозар вылетел в Мировой Архивный Фонд. Он приземлился на берегу горной реки. Совсем рядом глухо гудели вершинами стройные ели, гордо трясли курчавыми головами дубы-великаны. А в узком ложе — дикая и нетронутая — бесновалась река, бросала темно-зеленые горбатые буруны на камни, покрытые мхом и зеленой слизью.

«Чудесно! — с волнением подумал Светозар. — Одну эту речушку я не отдал бы за возможность жить на Меркурии или на Венере. Отец мой! Разве я виноват, что так люблю родную землю и ее прошлое?..»

Парень радостно вздохнул, набирая полные легкие душистого воздуха, и повернулся лицом вверх. В самом подножии ее над небольшим входом сияли золотые буквы:

МИРОВОЙ АРХИВНЫЙ ФОНД

Оставив площадку, Светозар направился ко входу. Полуовальные тяжелые двери бесшумно открылись. Впереди вспыхнули стены и озарили мягким светом бесконечный коридор. Вдоль него росли высокие стройные пальмы с темно-зелеными широкими листьями. Парень вошел в коридор, посмотрел налево. Там на стене образовалось отверстие, на экране появилось лицо — веселое, полное, круглое. Глаза человека вопросительно ощупывали Светозара.

— Я директор Мирового Фонда. Кто ты и что тебе нужно? — прозвучал вопрос.

— Вчера был мой день — день выбора профессии, — немного волнуясь, сказал Светозар.

Брови директора смешно дернулись вверх, потом вниз, он вскочил из-за стола, заваленного какими-то цилиндрами, и лихорадочно выпалил:

— Дальше, дальше! Что дальше?..

— Я выбрал работу в Мировом Архивном Фонде!

— Это… серьезно? — недоверчиво спросил директор, а потом замахал руками, увидев, что Светозар пожимает плечами: — Ладно, ладно, небуду! Прости! Но дело в том, что к нам почти никто не идет! Даже старые! Все где-то летят, плывут, что-то изобретают… А изучать жизнь предков — нет никого! А ты — такой юный!..

Директор бросил взгляд сверху вниз, остановился на худощавом волевом лице, на задумчивых синих глазах и, видимо, остался доволен осмотром.

— Я очень, очень рад! — сказал он, прижав ладони к груди. — Сейчас я сам выйду к тебе…

Рядом с экраном отодвинулась глыба в стене, и перед Светозаром появился директор. Он приветственно поднял руку. Светозар ответил таким же движением.

— Меня зовут Дионил, — сказал директор.

— А меня — Светозар…

— Чудесное имя… Старинное. Люблю такие. И вообще люблю древности, не то что многие нынешние юноши…

Светозар улыбнулся. Всякому свое!

Дионил заметил улыбку на лице собеседника, радостно пожал ему локоть.

— Итак, к делу… Я скажу помощникам, они проинформируют тебя обо всем. В каком отделе ты хотел бы работать?..

— В Отделе Прошлого. От двадцатого века до тридцатого…

— Чудесно! Пойдем…

Они зашли в проем, гофрированная дорожка поплыла узким коридором и вынесла их в просторный зал. Стены зала были усеяны экранами, пультами, индикаторами автоматов. Все это предназначалось для управления работой гигантского Архива. Директор подошел к одному из пультов. Над пультом загорелся экран, на нем возникло лицо молодой женщины с желтыми пышными волосами и узко посаженными черными глазами.

— Нени! Этот парень в твой отдел…

Молодая женщина склонилась в низком поклоне перед прибывшим.

— Я с радостью жду тебя, друг…

…Несколько дней Нени, которая заведовала Отделом Прошлого, знакомила Светозара с работой. Она скупо похвалила его за решение идти работать в Архивный Фонд.

— Многие люди не понимают, насколько это интересно, — сказала она. — Задача следующая: создать ясную, правдивую, стройную, исчерпывающую историю последних десяти тысячелетий. Разве это не почетная задача?..

Светозар так увлекся работой, что забывал отдыхать. Он лишь дважды за месяц побывал в коттедже, чтобы связаться с родными и поговорить с ними. Первые недели работы убедили парня, что он выбрал правильную дорогу.

Он просматривал старинные документальные фильмы, телегазеты, книги, записанные на микропленки. Автоматы помогали ему отбирать необходимое, запоминающие машины^[6] записывали, и результаты пересылались на центральный пункт Фонда…

Не дыша, Светозар смотрел на давно минувшие события далеких веков. Его потрясала кровавая социальная борьба в двадцатом веке, — становление первых социалистических формаций, исполненное достижений и противоречий, сомнений и героизма, невероятного мужества и предательства, жестоких войн и, наконец, торжества идей мира.

Светозар видел, как в конце двадцатого столетия простые, скромные люди вылетали на небезопасных, несовершенных аппаратах в Космос, прокладывая первые тропинки в Бесконечность. Многие из них погибали, другие возвращались героями, и благодарная Земля торжественно встречала их. Шли годы. Первые звездолеты достигли ближайших планетных систем. И вот Светозар наткнулся на удивительное событие.

В середине двадцать первого века, как сообщали документальные фильмы, а также телегазеты, была снаряжена экспедиция для полета в галактику Большого Магелланового Облака^[7]. Космолет, который мог лететь со сверхсветовой скоростью, стартовал с Земли в две тысячи пятьдесят восьмом году…

Светозар, прослушав эту информацию, переведенную автоматами, в изнеможении откинулся в кресле. Невероятно! Почему никто не говорит об этой экспедиции? Ведь даже теперь еще не было внегалактических экспедиций, а это десять тысяч лет назад!..

Светозар лихорадочно просмотрел документы, в которых освещалась дальнейшая судьба экспедиции. Он увидел портреты мужественных юношей, которые шли в неизвестную и опасную дорогу ради будущего. И вот, наконец, небольшая информация о девушке, которая была невестой начальника экспедиции. Эта информация настолько взволновала Светозара, что он не спал целую неделю, пока не просмотрел все материалы, касающиеся тех периодов. Но уже больше нигде не сообщалось о судьбе экспедиции. Новые грозные времена наступили для Земли. Началась сокрушительное война с соседней системой. Информация тех лет оказалась очень скупой. Об экспедиции к Большому Магеллановому Облаку после войны не упоминалось…

Светозар не выдержал. Он хотел с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Выбор пал на Нени.

Нени внимательно просматривала материалы, а Светозар тревожно следил за выражением ее лица. Почему-то в сознании возник вопрос: «А Нени смогла бы так сделать, как та молодая девушка далекого прошлого?»

Решил: если Нени смутится, прочитав заметку, значит, смогла бы!

Парень не сводил глаз с заведующей отделом. Он радостно заметил, как всегда спокойное, бледное лицо Нени порозовело от волнения, глаза начали моргать и, наконец, преисполнились влагой.

Светозар торжествовал, радовался, как ребенок. Почему? Что случилось? Разве ему не безразлично, как будет реагировать случайно встреченная девушка Нени на то или иное событие?

Сердце подсказывало — нет! И желтые волосы девушки, и ее влажные черные глаза, и худощавая хрупкая фигура — все волновало Светозара, наполняло его существо тревожным предчувствием чего-то необычного.

Вспомнил Лио. Так, все стало ясным! Не прошлое мешало Светозару пойти с ней, не голоса предков, а отсутствие любви!.. А теперь…

Нени отвернулась от него. И долго молчала, пораженная до предела.

— Что сделаем? — прошептал парень.

— Запрос! Пошли запрос об этом событии!

Светозар вызвал Институт Галактических Экспедиций, запросил справку. Ему ответили, что о такой экспедиции Институту ничего не известно, и просили прислать материалы. На второй день Светозар связался с Институтом Воскрешений и Космическим Советом. Его информация очень заинтересовала одного из членов Космического Совета.

— Председателя Совета нет, — сказал он. — Римидал на космодроме. Туда прибыл неизвестный корабль из Космоса. Завтра в связи с этим событием будет проведено внеочередное заседание Совета. Немедленно присылай материал. Часть документации пришли в Институт Воскрешений. Поздравляю тебя!..

В тот день Светозара приветствовали все сотрудники Мирового Архивного Фонда. Радостный парень дал себе волю после долгих месяцев напряженного труда, и всю ночь гулял вдоль горной реки вместе с Нени, любуясь нетронутой красотой заросших лесом скал… Голоса предков ясно говорили ему, что они боролись и за любовь, что властно вошла в его сердце.

…Утром Светозар связался с Селекционным Институтом Венеры и сообщил отцу о своем первом успехе на новом пути и о женитьбе на Нени…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

…Ученый боролся со смертью. Перед глазами плыли разноцветные круги, в ушах непрерывно звенело. Ему казалось, что мозг напухал, расширялся за пределы черепа и терял способность думать…

Надо преодолеть ужасную силу, которая бросает его в черную пропасть. Еще немного! Еще совсем немного! Если организм выдержит, это будет большой победой над неумолимой смертью. Фантастично! Ради этого он готов пойти еще на какие угодно муки!..

Сквозь туман, который окутал сознание, ученый взглянул на пульт. Специальные приборы аккуратно отмечали малейшие изменения в его организме и передавали в запоминающие машины. Если даже он не выдержит, останутся для родной планеты наиточнейшие результаты исследований Аэровела.

Но что это? Конец? Неужели? Победа!!!

Будто страшный груз упал с плеч ученого, затихли неприятные звуки, шумы в голове. Туманная пелена понемногу развеивалась…

Еще не веря своим чувствам, Аэровел поднял над пультом руку, осмотрел ее, тихонько засмеялся. Да! Он остался жив! Он победил смерть! Вот напряженно пульсирует на его руке артерия, убедительно доказывает, что его гипотеза подтвердилась…

Над пультом засиял красный огонек. Послышался сухой щелчок. Аппарат слабо задрожал. По серебристым стенкам каюты поползли смутные голубые и розовые пятна — блики зрения. И снова наступила тишина.

Аэровел, старейший ученый Системы, улыбнулся, довольно прикрыл уставшие веки. Автоматы действовали безукоризненно. Космический корабль замкнул последний круг и входил в спираль торможения.

Необычный и опасный полет закончился! Аэровел помнит и до сих пор, как друзья не пускали его, особенно Лиахим.

— Ты ставишь под угрозу осуществление новых изобретений и работу Института! — убеждал он.

— Ты не имеешь права рисковать, — выискивали аргументацию другие. — Есть моложе!..

Но Аэровел — глава Института Воскрешений — категорически отклонил все возражения. Он автор нового проекта, он и должен изведать опасность, связанную с опытами. Он страшно рассердился тогда на профессора, который сказал «есть моложе!». Позор! Конечно, эта фраза — остатки далекого, темного прошлого, но все равно недопустимо, чтобы из уст человека срывались такие слова, да еще в то время, когда решается проблема бессмертия.

Эксперимент блестяще оправдался. Космолет описывал круги вокруг Системы на расстоянии двадцатой части парсека^[8] от ее центра в течение десяти лет. Аэровел изучал относительность Времени и Пространства, их действие на человеческий организм и многие другие проблемы. Его полет был одним из последних опытов, сложных и необычных, которые проводили ученые Института…

Уже скоро — родная планета! Какое счастье! Почувствовать под ногами твердую почву, нежное дыхание ветра на щеке, вдохнуть запах цветов на лугах у воды, искупаться в ласковом течении реки, видеть женщин с сияющими глазами, слушать их песни, наполненные непостижимой грустью, непобедимой мечтой, дивными чарами. Нет! Невозможно заменить все это никакими достижениями науки, никакими чудесами других миров или романтикой полетов в Пространстве…

Ученый включил стереозеркало, посмотрел в него. Все в порядке. Полет совсем не изменил его, хотя на родной планете прошло десять лет. С зеркала смотрело на Аэровела бледно-матовое лицо, сияющие молодостью и странной тревогой серые глаза. Глубокая вертикальная борозда прорезала высокий лоб, но на щеках не было ни одной морщинки. Микроклимат, созданный в аппарате, и относительность времени^[9] полностью сохранили ученого. Вот только что-то не в порядке с волосами. Они стали за время полета редкими. Надо будет провести опыт в Институте…

Аэровел выключил зеркало, лег на прозрачную кровать. Пока аппарат будет идти к границам Системы, надо отдохнуть. Но сон не шел, несмотря на усталость. Чувство тревоги — неведомое, неоправданное — гнездилось в сердце. В чем же дело? Может, это тревога перед последним экспериментом, который откроет дорогу в бессмертие?.. Может…

Но надо поспать. Над телом ученого появился овальный рефлектор. Медленно погас свет, источники которого были спрятаны в потолке каюты. В рефлекторе что-то затрещало, голубые мягкие лучи окутали тело человека. Аппарат сна начал действовать.

Этот аппарат сконструировал Институт Воскрешений. Излучение тормозило кору мозга, вызывая вместе с тем к действию далекие, волшебные воспоминания детства, несбыточные мечты души. Такой сон был не только отдыхом, но и прекрасным путешествием в страну волшебства, которую Аэровел назвал Царством Сказочной Мечты…

Вот в такую ​​страну и полетел теперь ученый. И казалось ему, что он летит на широких, красочных крыльях над безграничными золотыми полями, лугами, лесами, а затем останавливается на берегу полноводной, широкой реки, где когда-то родился и вырос. Берег круто обрывается вниз к воде. Зеленовато-голубая волна бьет в кручу, и радуга играет в лучах светила. Легкая и нежная рука ложится на плечо Аэровела. Он знает, чья это рука. Оглядывается и видит, что не ошибся. Перед ним стоит стройная фигура, закутанная в длинное голубое покрывало. На русоволосой голове венок из белых лилий, медленно поднимаются длинные ресницы, и из-под них сияют серо-зеленые глаза, излучая нежность и любовь.

Это же Осенний Лист, его незабываемая жена с таким странным именем. Как давно это было — много лет прошло с тех пор. Смерть — неумолимая, жестокая — забрала жену в расцвете лет. Именно тогда Аэровел и поклялся всю жизнь посвятить борьбе со смертью! Он сдержал слово!.. Ты слышишь, Осенний Лист, смерть будет побеждена!..

Уста женщины медленно шевелятся, она произносит едва слышные слова, которые несутся в пространство, как шелест ветра.

«Что ты говоришь, я не слышу? — с грустью спрашивает Аэровел и наклоняется к ней. — Откуда ты явилась ко мне?.. Зачем мучаешь меня бесполезными воспоминаниями? Ведь ты знаешь, что другой у меня не будет!..»

«Я пришла к тебе из прошлого, — звенят чуть слышными аккордами слова, — пришла, чтобы благословить тебя, друг мой…»

Видение затмевается туманными хаотичными образами, Осенний Лист тает в бездне пространства, срывается буря, и вокруг наступает темнота…

…Тревожные сигналы доносятся до слуха ученого. Сознание борется с действием сна. Голубые лучи в рефлекторе исчезли, на их месте трижды зажглись красные. В следующее мгновение Аэровел вскочил на ноги. Сознание вернулось молниеносно. Он посмотрел на пульт — космолет не успел пролететь даже десяти миллиардов километров. Но что это?

На центральном контрольном экране побежал световой сигнал.

Родная Планета хочет говорить с Аэровелом. Включен гравитационный аппарат связи? Что случилось?

Поворот рычажка. Левее пульта, в стене, возник новый куб пространства. Сначала он был заполнен розовой полутьмой, что переливалась, как жидкость, затем эта полутьма внезапно исчезла, и в кубе возникла ярко освещенная фигура человека с продолговатым желтым лицом, черными пронзительными глазами и копной буйных русых волос.

Глаза человека остановились на лице Аэровела и засияли чувством счастья. Сердце ученого тоже забилось радостными тревожными ударами. Перед ним появился Лиахим, его друг с детских лет. Он считается старейшим ученым Системы после Аэровела.

Губы Лиахима шевельнулись. Аэровел с наслаждением слушал родной голос:

— Приветствую тебя, друг! Итак, все в порядке? Эксперимент закончился успешно?..

— Чудесно! Наши предсказания подтвердились… Точнее можно будет сказать потом… Теперь же скажу одно — нервные клетки имеют способность к возрождению! Ты понимаешь?..

— Это правда?! — пораженно воскликнул Лиахим.

— Об этом говорят записи автоматов, — довольно улыбнулся Аэровел.

— Поздравляю тебя!.. — протянул руки вперед Лиахим. — Сожалею, что не могу обнять…

На лицо Аеровела вдруг набежала тень беспокойства. Он пытливо посмотрел на друга.

— Послушай, Лиахим! Но что случилось? Для чего нужно тратить энергию планеты? Ведь я возвращаюсь домой.

Лиахим продолжал улыбаться, но где-то в глубине глаз гнездилась тревога.

— Во-первых, поздравляю тебя с днем ​​рождения. Сегодня тебе исполнилось пятьсот восемьдесят лет. Ты, наверное, забыл?

Аеровел сердито нахмурился, гневно откинулся на спинку кресла.

— Это нехорошие шутки, брат мой! Я благодарю тебя за память, но неужели только для этого…

— Нет! Не для этого, — возразил Лиахим. Лицо его стало серьезным. — Слушай меня. За десять лет, пока ты проводил свой эксперимент, произошли необычные события. Несколько ученых нашей Системы подготовили опасный проект и подали его на рассмотрение Космического Совета. Один из авторов проекта Семоний.

— Семоний? — удивленно переспросил Аэровел. — Я знаю его давно. Он всегда был слишком горячим. Это, наверное, влияние южной крови. Ну так что за проект он подал?..

— Его проект предусматривает передачу функций научно-технического, а также всякого другого громоздкого мышления машинам и полное освобождение людей от интеллектуального труда…

— Это безумие! — почти закричал Аэровел. — Неужели есть безумцы, которые поддерживают этот проект?..

— И даже много, — ответил Лиахим. — Его одобряют даже ученые соседних систем. Не все, конечно… Такие, как Алл-Аскор-Гудин из системы Центавра, Брраж-Си с Сириуса и некоторые другие. Я знал, что ты поддержишь меня, и решил тебя вызвать. Без тебя Космический Совет не будет рассматривать проект. Спеши! Может, твой авторитет остановит их!

— Не авторитет, а логика и человеческий разум, — строго сказал Аэровел. — Хорошо! Отключайся. Я ускорю возврат.

Фигура Лиахима исчезла. В кубе пространства снова поползли розовые тени. Поворот рычажка — свет погас…

Аэровел набрал группу цифр на клавиатуре пульта. Электронный мозг космолета получил задание. Теперь аппарат вернется на родную планету быстрее.

Надо бы отдохнуть, но ученый забыл об этом. Страшная тревога, неизвестная за все полтысячи лет его сознательной жизни, проникла в сердце.

Опасное дело задумали члены Космического Совета. Необходимо каким угодно способом не допустить осуществления проекта.

Аэровел включил радиостанцию, поймал музыкальную телепередачу с родной планеты через трансляционный спутник. В кубе пространства возникли объемные изображения, раздались звуки волшебной музыки.

Ученый прислушался. Мелодия была незнакомой, но в ней слышались давно известные мотивы. Аэровел придвинулся ближе, передача полностью захватила его. Послышался голос диктора:

— Фантастическая музыкально-зрительная композиция молодого музыканта Мена на тему: «Прогресс».

…Из невероятной глубины пространства начала рождаться пытливо-тревожная мелодия.

На экране протянулась каменистая равнина. Никакой перспективы, только туман повсюду, густой удушливый туман. Где-то впереди угадывается источник света. Что там? Звезда, солнце или, может, мертвая планета, что сияет отраженным светом? Эта болезненная мысль написана на челе изможденной высокой женщины, которая, протянув руки вперед, идет вслепую в тумане.

И гремит торжественная оратория — гимн в честь этой женщины, которая не взирает на кровавые раны на ногах, ища дорогу среди мрака.

— Куда идешь, безумная? — угрожающе гремит мелодия, и кажется, что этот вопрос бросают всемогущие силы Космоса. — Разве ты не видишь, что невозможно проникнуть в вековечные тайны Бытия, что тебе суждено вечно бродить в тумане?..

— Нет, — тихо отвечает женщина, и ее голос раскатывается волнами внизу, а эхо подхватывает его и несет в бесконечность. — Нет, я не верю в это! Я знаю, я вижу, что где-то впереди сияет звезда. Там Истина! Кто может остановить меня в моем порыве?

— Ты совсем обессилена! — грозит Космос. — Ты еле передвигаешь избитые камнями неудач ноги! Куда же, несчастная, думаешь ты дойти?..

— Каждая удача будет целебной для меня, — гордо отвечает женщина и упорно движется вперед. Свет яснеет, появляется золотой ореол. Туман понемногу рассеивается.

— Вот видишь, злая сила, — торжествуя, восклицает женщина, — свет яснеет, путь все короче, а я не старею, раны мои заживают!..

В ответ раздается громовой смех — смех ненависти и иронии.

— Взгляни, несчастная! Еще круче гора перед тобой! Так будет всегда по дороге к Истине! Ибо она бесконечна и недостижима! Вернись!..

— Нет! Не вернусь в туман, в черную тьму! Здесь счастье, в этом трудном пути…

Лицо женщины молодеет, огонь юности и знания загорается в смелых глазах, тело наливается силой. Все более жидким становится туман, все более ясным становится ослепительный свет впереди. Где-то издалека в мелодию поединка сил тьмы и света вплетается мелодия гимна Человеку, его поют покоренные силы природы… Аэровел выключил передачу, закрыл глаза. Чудесная оратория! Это же Человечество — та женщина, идущая на крутую гору в тумане, это же вечный порыв к познанию Вселенной, который живет в душе каждого человека.

Послышались гармоничные звуковые сигналы. Поплыла мелодия Гимна Системы. Аппарат прошел ее границы — первые опорные пункты Разума перед провалами Космоса. Этими границами были тысячи искусственных планет — лабораторий, станций, пунктов неотложной помощи, которые вращались вокруг центрального светила за орбитой последней планеты.

Неслышно отодвинулась могучая металлическая глыба, закрывавшая оптическое отверстие звездолета. За прозрачной броней на фиолетовом фоне пространства приветливо засияли голубые, розовые и зеленые огоньки станций.

Скоро — Родная Планета…

ЗАСЕДАНИЕ КОСМИЧЕСКОГО СОВЕТА

…Лиахим сам лично примчался на космодром, чтобы встретить Аэровела. Спутники слежения давно уже сообщили о нормальном прохождении его космолета мимо внешних планет и пояса астероидов.

Шли тревожные минуты. Сотни людей впились взглядами в экраны локаторов. И вот над круговой площадью космодрома взвыли пронзительные сирены. Это был знак, что космический корабль Аэровела захвачен полем тяготения планеты. Вот он появился на экранах локаторов. И тогда мощные потоки энергии хлынули навстречу гостю, окружив его электрогравитационной подушкой. Аппарат, сверкая матовыми боками, мягко и бесшумно опустился на этой подушке на космодром. Его тело, похожее на гигантский стометровый волчок, нависло громадой над спрятанными в грунт помещениями космодрома.

Мощные струи голубого газа ударили со всех сторон, скрестились над аппаратом и через несколько минут растаяли в воздухе. Радиоактивные или космические излучения, которые могли заразить обшивку корабля в полете, были полностью нейтрализованы.

В подземных помещениях замигали зеленые огоньки разрешения. Лиахим оторвался от экрана и бросился к выходу. Лифт молниеносно поднял его на поверхность. Следом за ним на космодром из-под земли высыпало больше сотни инженеров и научных работников Центральной Академии Системы. Они приготовились забирать из космического корабля результаты опытов Аэровела. Взгляды присутствующих сосредоточились на нижней части гигантского волчка. Наконец там появился черный прямоугольный проем. Из проема вышел человек. Это был Аэровел.

Он прикрыл глаза ладонью, будто от яркого света, пошатываясь, сделал несколько шагов от корабля, приветствуя собравшихся. Его слова полетели над космодромом:

— Простите, друзья, что не могу долго побыть с вами и поговорить. Дела требуют немедленного моего отъезда. Прошу заняться аппаратом. Все данные автоматов переправьте в Центральный Научный Фонд.

Большая группа инженеров окружила космолет. Они один за другим исчезали в проеме. Внешне, у барьера поля, остался только Лиахим. Он, сдерживая волнение, поднял руку.

Аэровел увидел Лиахима, широко улыбнулся. Друзья кинулись друг другу навстречу и без слов горячо обнялись.

Аэровел отступил на шаг, глубоко вдохнул воздух.

— Какое счастье, брат мой, чувствовать себя среди друзей, — сказал он. Глаза его заблестели. Лиахим понял тон, которым были сказаны эти слова. Он улыбнулся.

— Поехали! Тебе надо отдохнуть перед Советом и увидеться с родными…

Аэровел весело засмеялся.

— Если со всеми, то на это уйдет не менее полугода. Нет, нет! Никаких свиданий. Ты мне теперь же должен рассказать обо всем. Когда начинается Совет?

— Все знают о твоем возвращении. Заседание назначено на послезавтра. Гости из соседних систем тоже давно ждут. Посмотри — вот их корабли… Они решили прибыть лично, потому что Совет будет продолжаться долго и по радио консультироваться нельзя.

Действительно, на соседних полях виднелись три космических корабля неземной конструкции. Два из них были похожи на треугольники с шаровидными вершинами, а третий имел обтекаемую рыбоподобную форму.

Аэровел посмотрел на чужие космолеты, удовлетворенно кивнул головой.

— Алл-Аскор-Гудин и Брраж-Си прилетели? — спросил он.

— Да.

— О, тогда будет горячий бой, — засмеялся старый ученый. — Поехали ко мне…

На краю поля космодрома стояли темно-вишневые площадки с удобными креслами и маленьким пультом. Это были гравилеты. Друзья поднялись на один из гравилетов и сели. Поворот рычажка включил антенну приема энергии. Площадка был лишена веса. Вслед за тем магнитно-гравитационная тяга бесшумно подняла ее в воздух.

Сразу же за космодромом блеснули внизу голубые ленты каналов, зеленые прямоугольники полей, прозрачные чудесные дворцы среди цветущих деревьев. Космодром таял вдали, где-то позади.

Аэровел, полюбовавшись давно не виденным пейзажем, положил руку на плечо Лиахима.

— Ну, друг мой, я слушаю тебя…

…Восемьдесят членов Космического Совета и двадцать гостей из соседних планетных систем заняли места, которые шли амфитеатром вокруг круглого возвышения — стола. В состав Космического Совета входило по двадцать ученых от каждой системы, которые составляли Великий Союз. Представители каждого мира занимали отдельный сектор амфитеатра. Слева от стола сидели хозяева системы Солнца. Они были одеты в голубые матовые плащи, которые спадали красивыми складками вниз. Головы ученых были непокрыты. И хотя самым молодым исполнилось по двести и более лет, их лица сияли молодостью и красотой. Этого достигла биохимия, преодолев старения клеток организма.

В соседнем секторе расположились ученые из системы Центавра, разумные существа планеты Крак-Ру. Они были одеты в красочную, горячих тонов, одежду и мало чем отличались от хозяев помещения Космического Совета. Только высокие черепа не имели растительности, да глаза были посажены очень далеко друг от друга.

Третий сектор заняли представители планеты Ай-Сса-Мрра из системы Сириус — не очень похожие на людей разумные существа с темно-фиолетовой кожей, приплюснутым назад большим черепом, покрытым зелено-желтоватыми волосами, круглыми, рыбьими глазами и четырехпалыми руками.

И, наконец, в четвертом секторе были ученые недавно открытой планеты у незаметной красной звезды всего на расстоянии шести парсеков. Слабая радиация светила этой системы была причиной того, что планета Кома вошла последней в Великий Союз, хотя она достигла достаточно великой культуры и могущественного технического потенциала. Представители Комы внешне не имели ничего общего с другими разумными существами. Кожа их была нежно-зеленой и, казалось, просвечивалась насквозь. Ночью тела этих существ светились фосфорическим светом. Они были лишены шеи, зато туловище могло поворачиваться во все стороны очень подвижно. Люди Комы были наделены тремя органами зрения, вместо пальцев на конечностях шевелились чрезвычайно ловкие щупальца, которые, кстати, могли возрождаться при ранении. Одежда их состояла из черных блестящих покрывал.

Члены Космического Совета зашевелились на своих местах. На возвышение вышел глава Совета Римидал в сопровождении десяти помощников. Затем в боковом проеме появились Аэровел с Лиахимом. Присутствующие поднятием правой руки сдержанно поприветствовали старейших ученых Великого Союза Систем. Новоприбывшие сели в первом ряду. В зале заседаний воцарилась тишина.

Римидал нажал кнопку на столе. С купола помещения вдоль стен посыпались вниз красные шаровидные разряды. Они становились гуще, объединялись и превращались в шнуры, похожие на медленные молнии. Вокруг присутствующих поплыли в пространстве почти невидимые прозрачные розовые волны. Это начал действовать аппарат, который стимулировал внимание и усиливал функции мышления. Римидал поднял руку. Над залом прозвучали его слова — тихие, четкие и лаконичные:

— Наша планета, вся Система, а также другие системы, представители которых присутствуют здесь, пережили много революций. Я говорю не о тех социальных революциях, что бушевали десять тысяч лет назад и ознаменовали поворот к новым отношениям между народами. Я имею в виду революции в Науке, которые помогали и помогают нам все глубже познавать таинственный и бесконечный Космос. Но последние тысячелетия привели нас к необычному кризису. Этот кризис двойной. Вы все знаете опасность вырождения. Эта давняя опасность стала особенно страшной сейчас. Причина ее — чрезмерная интеллектуальная нагрузка. Вторая опасность — ограниченность мозга, а вместе с тем ограниченность мышления.

Мы достигли долголетия в пределах тысячи лет, но и этого человеку очень мало, чтобы он мог впитать в себя мудрость предыдущих поколений. Наука разделилась на бесконечное количество ручьев, а логика зовет к упрощению, к универсальности.

У нас есть машины памяти. Но для того, чтобы двигать вперед Знание, которое становится все более сложным, необходимо знать все его основные вехи. Это уже теперь часто приводит к безумию, к нарушению нормальных Функций мышления. Знание превосходит возможности разума!..

Необходима новая революция, которая выведет нас из этого кризиса. Такая Революция возможна. Сейчас перед вами выступит Председатель Института Электронно-гравитационных машин Семоний. Он с группой ученых нашей и соседних систем разработал грандиозный проект, способный в одночасье решить все проблемы, о которых я только что говорил. Внимание! Будет говорить Семоний!..

Римидал повернул голову направо. Там, с первого ряда, по лестнице поднимался ученый, одетый, как и все остальные, в голубой плащ. Это был Семоний. Он родился триста лет назад в системе Центавра от земной женщины по имени Розовый Рассвет, которая была специалистом по гравитационным машинам и помогала ученым Крак-Ру. Она полюбила молодого, горячего ученого Ми-Бра, и он стал отцом Семония. Очевидно, от отца ученый получил в наследство горячий, безудержный темперамент, поспешность в осуществлении замыслов и большую принципиальность. Члены Космического Совета с интересом смотрели на Семония. Его лицо было усталым и тревожным. Очевидно, он очень волновался. Семоний вышел на возвышение у стола, сел в середине зеленого овала и положил руку на маленький пульт, откуда осуществлялось руководство демонстрационными машинами. Он встретился взглядом с Аэровелом, какое-то мгновение не мог оторваться от глаз старого ученого, потом овладел собой и включил микрофон.

— Друзья! — прозвучал голос Председателя Института Электронно-гравитационных машин. — Вы все понимаете, перед какой опасностью стоит мир Разума. Об этом только что говорил Римидал. Я не знаю, стоит ли вам, представителям Науки, напоминать о фактах, которых достаточно в каждой из систем. Забота о будущем велит нам пойти по пути освобождения разумных существ от интеллектуальной нагрузки, которая стала непосильной.

Проблема такова: передача основных функций научного мышления электронно-гравитационным машинам. Мы сконструировали мощный автоматический центр, управляющий машинами планеты. Теперь мы хотим дать ему способность самостоятельно мыслить в чисто научной сфере. Разумный автоматический центр получит возможность абсолютно безошибочно анализировать все данные, которые будут поступать в него извне, и именно по таким законам, по которым идет развитие человечества. Отсюда необычная перспектива — Знание будет развиваться быстрыми темпами, так как реакция электронно-гравитационных машин в миллионы раз быстрее человеческой, а логика безошибочна и лишена сомнений. Таким образом, мы освободим людей от страшной перегрузки в сфере мышления…

Я предлагаю на рассмотрение Космического Совета проект, который предусматривает научную революцию невиданных масштабов. Мы будем говорить здесь не о технической стороне дела, потому что каждый из вас знает об абсолютной реальности такого проекта, — мы обсудим моральные, этические и научные нормы подобной перестройки.

Предварительная консультация показала, что многие члены Космического Совета проект одобряют. Самые серьезные возражения выдвинул Лиахим — руководитель Института Галактических Экспедиций. На данном заседании нам нужно полностью решить судьбу проекта, а вместе с тем и судьбу дальнейшего развития разумных существ Великого Союза Систем. Кто скажет за или против проекта?

Из сектора системы Центавра поднялся высокий ученый с большой головой и нахмуренными бровями. Его сухие губы сжались, потом медленно разошлись. Он плотнее закутался в красочную накидку и начал говорить. Римидал включил машину, которая переводила речь ученого на языки четырех систем. Все с уважением прислушивались к словам Алл-Аскор-Гудина, потому что он был самым выдающимся специалистом по электронике на планете Крак-Ру.

— Я буду говорить коротко, — сказал ученый. — Академия моей планеты согласна с проектом Семония. Проект даст возможность сделать невиданный скачок в Бесконечность. Великий Союз Систем объединяет четыре планеты, которые дружно идут в развитии Знания. Но у нас много соседей-планет, где культура разумных существ стоит на низком уровне развития. Колоссальный рост технического потенциала при передаче функций научного мышления электронно-гравитационным машинам позволит оказать помощь и этим отсталым соседям… Повторяю: я и Академия планеты Крак-Ру — за осуществление проекта!

Алл-Аскор-Гудин замолчал и медленно, торжественно сел на свое место. Семоний с благодарностью посмотрел на него. Он уже совсем успокоился и держался даже с каким-то вызовом, что было очень странным. Ведь он знал, что придется выдержать поединок с наисильнейшим противником — Аэровелом. Семонию уже сообщили, что старейший ученый выступил категорически против проекта.

Действительно, Аэровел уже поднялся с места и, махнув краями голубого плаща, вышел к зеленому овалу. Лицо его было злым и нахмуренным. Никто не видел подобного выражения на лице какого-либо из ученых, и поэтому среди присутствующих возник еле слышный шум. Даже ученые планеты Кома, которые были лишены возможности понимать эмоциональные изменения на лицах хозяев Системы, почувствовали напряженность ситуации и, вытянув причудливые зеленые головы, замерли неподвижно.

Над амфитеатром раздался энергичный громоподобный голос:

— Очень странно! Ко мне вернулось чувство, которое разумные существа наших систем считают анахронизмом. Ко мне вернулась ярость! И только уважение к высокому собранию и нормы этики заставляют меня говорить спокойно!

Ряды ученых зашевелились. Лиахим одобрительно кивнул головой. Семоний удивленно вскинул вверх красивые черные брови. Глаза его метнули тревожные молнии. Он не ждал такого вступления.

— Кто из вас, ученые, думал, как следует, о результатах утверждения этого проекта? — гремел дальше Аэровел. — Осознаете ли вы, что принесет для разумного мира такая «революция»?

Аеровел бросил эти слова прямо в лицо Семонию, Римидалу, а потом перевел взгляд на сектор, где сидели ученые из системы Центавра. Алл-Аскор-Гудин, к которому была обращена реплика, даже не пошевелился. Семоний и Римидал тоже молчали. Старейший ученый снова повернулся к амфитеатру.

— Логика говорит сама за себя. Я скажу коротко. Мы знаем опасность вырождения. Но нам теперь она не страшна. Преждевременно объявляя результаты работы Института Воскрешений, я с полной ответственностью утверждаю, что мы решили проблему бессмертия. Итак, вопрос вырождения отпадает!..

В секторе Сириуса поднялся толстый, невысокий ученый. Это был один из защитников проекта Семония Брраж-Си.

Энергично жестикулируя четырехпалой рукой, он перебил Аэровела, и над залом поплыл низкий, с переливами голос:

— Ты говоришь о бессмертии, Аэровел? Пусть так! Это невероятное, сказочное достижения! Но тогда возникнет другая проблема — проблема искусственного сокращения рождаемости. Будет время, когда наши системы не вместят невероятно большого количества населения. Это во-первых! Во-вторых, бесконечность жизни может породить апатию, равнодушие к любой деятельности… Миры заполнятся людьми с бесконечно устаревшими впечатлениями и идеями…

— Неправда! — резко ответил Аэровел. — Пусть население наших систем увеличивается без конца. Нам это не страшно! Перед человечеством бесконечный Космос. Конца в его познании нет. И нам потребуются бессмертные поколения, чтобы посылать их во все направления Пространства. Радость бессмертия — в непрерывном познании Вселенной! Эволюция интеллекта приведет к тому, что устаревшие идеи будут отмирать, забываться, а новые — выкристаллизовываться. Это ясно, это — аксиома!..

Итак, слушайте, ученые Великого Союза Систем! Я думаю, всем ясно, что аргумент о вырождении отпадает… Теперь вторая проблема — ограниченность мозга! До этого времени нам хватало умственного потенциала. Теперь действительно мы чувствуем некоторый кризис. Знание развивается слишком быстро. Но потенциальные возможности мозга можно неизмеримо расширить в ближайшее время, вместе с решением проблемы бессмертия. Работа в этом направлении также почти завершена…

Это что касается «опасностей», которые так напугали предыдущих ораторов. Теперь о неразумном — извините, не могу удержаться! — о неразумном проекте, который вы так серьезно обсуждали.

Позвольте спросить — кто будет использовать научные данные, полученные умом электронно-гравитационных машин?

Семоний, которому был адресован вопрос, несмотря на выдержку, растерялся. Он неуверенно ответил:

— Контролировать и координировать работу мыслящих агрегатов будет Космический Совет и ученые на местах…

— А все остальные разумные существа?

— Они будут освобождены от умственной деятельности в сфере науки. Наступит время отдыха, блаженства, развлечений и невиданного счастья. Тысячелетия каторжного труда останутся позади. Мы имеем право остановиться. Наши функции возьмут на себя машины — порождение нашего разума. Не все ли равно, каким образом мы будем познавать вселенную — биологическим мозгом или электронным? Последний даже надежнее!..

— Страшная ошибка! — загремел Аэровел. — Неужели вы не понимаете, что тогда человеческий разум деградирует, и скоро машины поднимутся выше людей? Я просматривал старые фильмы и книги. Еще десять тысяч лет назад в человеческом обществе были проповедники подобных взглядов, — только тогда монополию мышления забирали себе не машины, а группы людей. А теперь вы, представители Человечества, которое поднялось так высоко в познании Мира, хотите заменить чудесный человеческий интеллект холодным разумом машины? Стыдитесь!..

Римидал не выдержал и сорвался с места.

— Друг мой! Проект рассматривали десятки ученых! Ты, по-моему, слишком много выдумываешь страхов…

Аэровел предостерегающе поднял руку.

— Одобрение проекта учеными еще ничего не значит. Если вы посмеете его принять, я вынесу вопрос на рассмотрение Большого Совета Человечества четырех Систем! Это касается судьбы миллиардов существ — пусть они скажут свое решающее слово!..

Его страстные слова прервал тревожный аккорд вверху. Римидал включил одну из кнопок на панели. Стало совсем тихо. В пространстве, прямо над столом, появилось молодое серьезное лицо девушки.

— Что случилось, Искорка? — спросил Римидал. Он был очень удивлен. Прерывать заседание Космического Совета разрешалось только в исключительных случаях.

— Срочное сообщение, — ответила девушка. — Локаторные станции несколько часов назад зарегистрировали приближение космического корабля. Главная диспетчерская служба Института Галактических Экспедиций сообщает, что ни с одной планеты известных систем не ожидается никакого космолета. Выявлено, что конструкция корабля совсем незнакомая…

— Вы попытались связаться с объектом? — бросил с места Лиахим.

— Да! Никакого ответа! Очевидно, экипаж мертв или…

— Никаких или, — прервал Римидал. — Захватите его гравиполем и посадите на центральный космодром. Включите все гравитационные станции на случай агрессии. Людей под защиту! Корабль нейтрализуйте! Мы скоро прибудем!..

Фигура девушки исчезла. В зале поплыл оживленный разговор.

— Заседание Космического Совета переносится на завтра, — сказал Римидал. — Кто будет выступать — приготовьтесь!

Под куполом зала заседаний вспыхнул яркий свет…

ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Лиахим, Римидал и Аэровел прямо из помещения Космического Совета вылетели на центральный космодром, где встречали небесного гостя. Перед взорами ученых возникло невиданное зрелище.

В центре космодрома поднимался высоко в небо странный космический аппарат. Он был цилиндрической формы, суженный кверху. Вокруг цилиндра обвивалась массивная спираль. Весь корабль был ржаво-грязного цвета — очевидно, он прошел неизмеримые пространства.

Инженеры, которые приняли аппарат на космодром, еще не начинали исследовать его внутри, они ждали распоряжений. К ученым подошла Искорка, которая была Главным Инженером космодрома, вопросительно посмотрела на Лиахима.

А ученые никак не могли налюбоваться удивительным кораблем. Глаза Аэровела заблестели восторгом.

— Уверяю, это конструкция дегравитационного^[10] корабля, но более примитивной культуры, чем наша. Наверное, эти люди, создатели космолета, как и наши предки когда-то, рвались прямо в бесконечность, как на лодочке в океан…

— Мне тоже кажется, что это так, — прошептал Лиахим, — но почему в твоем тоне ирония?..

— О, нет! — сказал старейший ученый. — Я, наоборот, преклоняюсь перед их мужеством! На нашей планете уже десять тысяч лет назад была разработана теория антигравитации. Я прочитал об этом в старинных книгах. Но последняя страшная, жестокая и бессмысленная война с соседней системой уничтожила эти конструкции. Только впоследствии, через несколько веков, было повторено то изобретение, которое привело теперь к полной победе над притяжением…

Римидал знаком подозвал к себе Искорку. Она подошла к главе Космического Совета, подняла на него пушистые золотистые ресницы.

— Вы пытались связаться с разумными существами, которые могут быть внутри?

— Да! — ответила девушка. — В полете и теперь, на космодроме. Но в ответ никаких сигналов. Мы просветили корабль гравитационным пучком — видимость неясна, но не установлено никакого движения…

— Каково же ваше мнение?

— Наверное, живых существ в аппарате нет. А если даже и есть, то бояться не стоит — конструкция свидетельствует о высоком интеллекте создателей…

Аэровел тихо засмеялся.

— Ты слышишь, Римидал? Разве электронная машина, даже самая умная, пришла бы к такому выводу? Вот что значит человеческий разум!

— Ее утверждения ложны, — сухо ответил Римидал. — Вспомни войну с Полярной в двадцать четвёртом веке. Агрессоры имели высокий интеллект! Но этот спор ни к чему. Что ты думаешь сделать? —обратился он к Лиахима.

— Открыть, — ответил ученый. И, уже загораясь интересом и нетерпением, сказал Искорке:

— Будьте осторожны! Не повредите приборов, а прежде всего, живых существ, если они есть. Может быть, они находятся в состоянии анабиоза…

Искорка зашла под прозрачный сферический навес, села за портативный пульт. Из-под земли появились разнообразные механизмы. К космическому гостю поползли автоматические тележки. Из них выросли ажурные вышки и достигли середины гигантского корабля. Несколько минут гравитационные излучатели изучали обшивку аппарата. Вот они нашли пустоту. И тогда автоматические ядерные ножи вырезали большое отверстие в корпусе космолета. Тележки отъехали и спрятались под землю.

Маленький лифт поднял троих ученых и Искорку к отверстию. Первым в корабль ступил Римидал. Он с интересом смотрел на края расплавленной обшивки. Металл был нежно-золотистого цвета.

— Надо будет проверить его кристаллическую структуру, — отозвался Лиахим. — На глаз трудно определить состав…

Лиахим включил портативный фонарь. Луч осветил высокий коридор, где они стояли. Коридор извивался спиралью вокруг гигантской центральной трубы, где, наверное, были расположены энергетические аппараты. Ученые двинулись по спирали вверх. Вокруг горели красные и зеленые огоньки каких-то сигналов, но не было слышно ни единого звука. Так они обошли по спирали несколько раз и, наконец, остановились перед глухой стеной. Собственно, это была не стена, а прозрачные двери. Лиахим усилил луч фонарика, направил на дверь. И тогда перед пораженными учеными возникла странная картина.

За прозрачной стеной находилась каюта, откуда, очевидно, осуществлялось управление аппаратом. По бокам поблескивали матовые экраны, темные панели с многочисленными кнопками и рычажками. Перед основным пультом стояли два глубоких кресла. В одном из них виднелась фигура человека с опущенной на пульт головой. Человек был неподвижен.

В неспокойном освещении колыхнулась его фантастическая тень и показалось, что космонавт зашевелился. Искорка тревожно вздохнула.

— Это космонавт из нашей системы, — я убежден в этом, — прошептал Аэровел. — Но когда он вылетел? Почему мы ничего не знаем об этом полете?..

— А может, он только похож на нас? — возразил Римидал. — Мы узнаем об этом завтра…

Лиахим — взволнованный и торжественный — вернулся к Искорке и дал короткий приказ:

— К следующему заседанию Космического Совета полностью изучить конструкцию корабля, разыскать данные всех автоматов, которые здесь есть, фильмы и записи магнитного, электронного или иного характера. Подготовить к демонстрации на заседании…

— А космонавта, — добавил Аэровел, — пока не трогать. Я немедленно вызову специалистов из Института Воскрешений. Труп надо забрать с максимальной осторожностью, поместить в инертный газ и сегодня же перевезти в Институт…

…Члены Космического Совета собрались на заседание с предвкушением чего-то необычного. Все уже знали о прилете разумного существа, которое было найдено мертвым в каюте космолета. И когда Семоний потребовал продолжения вчерашней дискуссии, ученые категорически запротестовали. Это было традицией разумных существ Великого Союза Систем — рассматривать сначала вопросы, касающиеся судьбы других миров. А прибытие неведомого гостя обещало много интересного и загадочного.

Космический Совет был в полном сборе. Кроме постоянных членов, Римидал пригласил тысячу представителей научных кругов Земли. Все сектора амфитеатра были заполнены до отказа.

Председатель Космического Совета занял место в зеленом овале, за демонстрационным пультом.

— Друзья, — сказал он, — все вы знаете о прилете космического корабля из неведомых глубин Пространства. Знаем все мы, что в страшные и таинственные дали разумные существа летят за огнем Знания, за Истиной. Не всегда жертвы приносят плоды. Тем более, мы должны быть максимально внимательными к каждой вести из других миров. Капли соединяются в ручьи, ручьи в реки, реки в моря, а моря текут в океан Бесконечности!

— В аппарате найдены пленки магнитной записи примитивной конструкции, а также пленки кинофильмов для демонстрации на плоский экран. Все это было на пульте управления перед трупом космонавта и, очевидно, он обращался перед смертью к разумным существам — своим братьям по духу. Мы прослушаем записи и, если человек был из каких-то известных нам систем, поймем их. Пленки готовы — значит, мы начинаем…

Свет погас. Зал заседаний погрузился в полную тьму. Но вот снова вокруг поплыли розовые волны из стимуляторов мышления. Римидал нажал кнопку на панели. Что-то зашипело, послышался спокойный человеческий голос. Он говорил на непонятном языке. Римидал выключил аппарат воспроизведения.

— Включите машины памяти, — тихо сказал он. — Все языки, начиная с периода религий.

Прошло несколько минут напряженного ожидания. На столе вспыхнул зеленый сигнал. Опять Римидал включил аппарат воспроизведения. И вот аудитория радостно вздохнула.

Над залом послышался мягкий голос переводной машины:

— Двадцать первый век. Две тысячи пятьдесят восьмой год. Галактические координаты на кинопленке…

Римидал выключил аппаратуру. В зале плыл гул удивления.

— Десять тысяч лет назад! Невероятно!..

Председатель Космического Совета поднял руку.

— Для абсолютной проверки просмотрим кинопленку.

Плоское изображение старинной кинопленки, пройдя через ряд трансформаций в новейших приборах, воспроизвелось в пространстве над залом.

Перед присутствующими возникло изображение Галактики. Из груди ученых вырвался вздох удивления и восхищения. Несмотря на невероятно высокую культуру и необычные возможности, космолеты за пределы Галактики не отправлялись. А это изображение было не теоретической схемой, а фотографией извне. Вот гигантская звездная система приблизилась, медленно вращаясь вокруг центрального сгущения. Она с каждой минутой вырастала, разделялась на звездные скопления и отдельные небольшие системы. Между двумя отводами спирали, среди почти пустого пространства ярко засияла желтая звезда.

Она приблизилась, превратилась в диск. Вокруг нее закружились в причудливом танце девять планет. Третья от центрального светила остановилась, начала вращаться. Возникли очертания материков, океанов. Из-за планеты выполз бледно-желтый диск спутника. Затем изображение исчезло. Пленка закончилась.

В зале засиял свет. Никто из ученых не шевельнулся.

— Аппарат и человек с нашей планеты, — твердо произнес Римидал. — Об этом свидетельствует речь человека, галактические координаты, а также сообщение Мирового Архивного Фонда…

Аудитория удивленно насторожилась.

— Молодой работник Фонда Светозар наткнулся недавно на материалы о внегалактической экспедиции в двадцать первом веке, — пояснил Римидал. — Друзья! Факты позволяют утверждать, что мы встретили корабль далекого прошлого… Но, к сожалению, без единого живого существа, — грустно добавил он. — Много тысячелетий наши предки ждали, чтобы мы прослушали их последние слова, адресованные нам. Я предлагаю просмотреть все материалы, касающиеся необычного события…

Опять послышалось тихое шипение, легким движением руки Председатель Космического Совета включил демонстрационные автоматы…

Часть вторая ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

СПОР НА СЪЕЗДЕ

…Земля встречала смельчаков. Овациям, приветствиям не было конца. Невероятный эксперимент был блестяще завершен. Начинался новый этап в исследовании космоса, решались самые смелые проблемы межзвездных путешествий.

Так оценивали общественные и научные круги результаты полета аппарата «Мысль» к системе Центавра. Четыре человека — молодые ученые и инженеры — составляли экипаж корабля. «Мысль» пролетела расстояние от Альфа Центавра и обратно не за восемь лет, как раньше, а за десять дней согласно показаниям атомных часов корабля. Переворачивались все физические теории, рушилась основная концепция Эйнштейна, потому что «Мысль» летела в пространстве со скоростью, превышающей скорость света в миллионы раз.

Головокружительный успех окрылил молодых героев. И они выдвинули на рассмотрение следующего съезда в Цветограде проект экспедиции, граничащий с бредом, как выразился один очень старый академик. Съезд был поражен. Все, не дыша, слушали пламенные заключительные слова Георгия — командира экипажа «Мысли».

— …Далекие поколения будут оценивать наши дела. Они ждут наших открытий. Вот почему я так настойчиво требую у вас разрешения готовить эту экспедицию…

Гром аплодисментов заглушил его слова. Георгий благодарно улыбнулся, обвел лучистым взглядом синих глаз амфитеатр зала… Кажется, все в порядке!

Он переглянулся с товарищами, сидевшими в первых рядах. Они радостно поднимали вверх руки, приветствуя общий успех.

И вот медленно стихла овация. В зале воцарилась тишина.

И среди этой тишины вдруг послышался старческий кашель. Это отозвался академик Горин — директор объединенного Института ядерных проблем. Председатель съезда, не спрашивая академика, объявил его выступление.

Георгий с уважением освободил место на трибуне и хотел вернуться в зал, но его остановил тихий голос Горина:

— Подождите!

Георгий удивился, но остался на месте. И вот все услышали слова академика, неожиданные, жестокие, неумолимые:

— Я тоже аплодировал прекрасным мечтам командира «Мысли». Да, именно мечтам! С сожалением хочу констатировать здесь, перед высоким съездом, что упомянутый полет не может осуществиться!..

Смешанный шум растерянности и недоумения поплыл над залом.

— Почему? — резко прозвучало среди шума вопрос Георгия. Судорожно ухватившись рукой за барьер трибуны, он сверлил глазами старого ученого.

Горин дружески, мягко посмотрел на Георгия. Кустики седых бровей над прищуренными глазами подскочили вверх.

— Знаете ли вы, какая энергия нужна вашему аппарату?

— Знаю! — с вызовом ответил Георгий. — Но к чему этот вопрос?

— Сейчас скажу. Дегравитационное поле «Мысли» невозможно создать без энергии, которую дает аннигиляция^[11] вещества и антивещества^[12]. Это душа, движущая сила корабля. Ведь так?

— Так!..

— Вы использовали для полета к Альфа Центавра запасы антивещества, готовившихся реакторами в течение шести месяцев. А чтобы осуществить этот ваш проект, нужна десятилетняя напряженная работа всех установок по изготовлению антивещества!.. Десять лет! Вы понимаете?..

— Мы готовы ждать десять лет! — раздался звонкий голос с передних рядов амфитеатра. Это говорил один из членов экипажа корабля.

— Да, мы готовы! — подтвердил Георгий. — Не только десять — двадцать, тридцать, сколько потребуется…

Академик грустно улыбнулся, развел руками.

— Дети, просто дети! Почему вы, восхищаясь своим проектом, не думаете о множестве других исследований? Ведь антивещество используется не только в вашем аппарате. Согласится ли Институт Космонавтики ради этого проекта отменить все другие исследования на десять лет? — обратился Горин в президиум съезда.

— Ни в коем случае, — категорически возразил директор Института. — Космолет «Мысль» получил бы такое количество антивещества, которое остается от других запланированных исследований…

— Но этого хватит разве что для полета на сотню парсеков! — возмущенно воскликнул Георгий, обращаясь к залу.

— Мы не имеем права при данной ситуации замораживать другие работы. Неужели вы не понимаете, что далекое будущее, которому служит ваш проект, может подождать по сравнению с проблемами сегодняшнего дня?!

Зал мрачно молчал. Георгий опустив голову, не говоря ни слова, сошел вниз. Говорить было нечего.

Члены экипажа «Мысли» встали с мест и направились за командиром к выходу. Ступенька за ступенькой, не оглядываясь, медленно шли они, будто ждали, что их позовут обратно, что не все еще пропало…

Делегаты съезда сочувственно провожали взглядами молодых ученых. Среди напряженной тишины глухо стукнули двери. Теперь только чудо могло спасти чудесный, невероятный проект…

КАТАСТРОФА ПОДСКАЗЫВАЕТ ВЫХОД

Георгию было стыдно смотреть в глаза товарищам. Кажется, ни в чем не виноват, все случилось помимо его воли, но на душе остался неприятный осадок, что он наврал самым близким друзьям, обманул их в лучших ожиданиях. Так бывает всегда — чем прекраснее мечта, тем горше, больнее разочарование!

Через три дня Институт Космонавтики поставил перед экипажем «Мысли» задание — лететь к планетной системе звезды Сириус. Для подготовки давалось два месяца. После визита в Институт Георгий встретился с друзьями и рассказал о новом полете. Он видел, что ребята были очень недовольны.

— Не киснуть! — засмеялся Георгий. — Рано еще опускать головы! Слетаем на Сириус, а затем добьемся своего! Слышите, ребята? Мы же действительно немного поспешили… Пока не протоптали тропинки вокруг дома, а уже хотим отправляться в дремучий лес!..

Космонавты решили разъехаться на один месяц для отдыха. Георгий вылетел в Киев.

Воздушный лимузин высадил его на левобережье, среди гидропарка. Попрощавшись с водителем, Георгий сел в открытый вагончик воздушной дороги и переехал к речному порту.

Был теплый день первого месяца лета. Буйные соцветия каштанов осыпались на головы прохожих, над Владимирской горкой неслась нежная мелодия знакомой песни. Георгий радостно вдохнул душистый воздух родного города, тревожно напрягся. Впереди предстояла встреча с Марианной — невестой, которую он еще не видел после полета на Альфа Центавра.

Георгий медленно пошел вверх, до Крещатика, не желая пользоваться ни транспортом, ни самодвижущимися тротуарами. Времени было предостаточно — Марианна заканчивает работу в Институте Энергетики только через час. За это время можно полюбоваться красотой Киева. Ведь более полугода он не был здесь.

Быстро пролетел час. Взволнованно поглядывая на часы, Георгий ждал у входа в Институт. И вот среди работников Института появилась высокая, стройная девушка с короной темных волос. Она остановилась у колонны, небрежно поправила прядь волос.

Марианна! Чудесная, единственная!..

Сердце Георгия забилось звонкими, частыми ударами. Только при взгляде на нее он понял, как несказанно сильно любит ее, как невозможно оторвать ее от сердца и пойти в черную бездну космоса, без надежды встретиться снова.

Взгляд девушки остановился на фигуре Георгия. Удивление, радость, любовь, упрек загорелись в больших черных глазах. Она задыхалась, не могла сказать ни слова.

Георгий побледнел. Он протянул руки и ждал. Марианна не выдержала. Она в изнеможении сделала несколько шагов навстречу и, несмотря на любопытные взгляды подруг, упала в объятия любимого…

…Георгий и Марианна выехали вниз по Днепру. На одном из островков они остановились. Здесь было решено провести месяц отдыха. Надо было хоть на какое-то время забыться, отмежеваться от назойливых мыслей о неудаче на съезде. А Марианна втайне радовалась, что все-таки ее неугомонный Георгий полетит не в неизвестность, а «недалеко», только до Сириуса. Все-таки оттуда можно дождаться его.

Георгий сделал шалаш у воды, под плакучими ветвями ивняка — ствол дерева проходил как раз посередине нехитрого жилья. На сучки можно было цеплять одежду, различные припасы. Все дни были полны весельем и развлечениями. Вспомнив детство, Георгий ловил рыбу под корягами, а Марианна варила на треножниках вкусную, пропахшую дымком, уху.

Изредка они включали радио или портативный телевизор, слушали передачи из Киева, Москвы, Цветограда и других городов. Приятно было поймать музыкальную передачу, а затем отплыть на лодке в гущу лозы и, остановившись среди белых цветов кувшинки, слушать, как несется мелодия над сонной водой и замирает где-то в левобережных лесах.

Так проходил месяц. Надо было собираться. В предпоследний день солнце скрылось за облаками, подул студеный ветер. Марианне нездоровилось, и она утром смотрела передачи по телевизору.

Георгий напоследок решил половить рыбу руками. Может, никогда уже ему не придется пройтись по этим родным, близким сердцу берегам. Пусть хоть воспоминания останутся в душе даже посреди темноты пространства…

Уже в связке трепетало три окуня и один сомик. Ловя находчивого налима, который крутился в лабиринте коряг, Георгий прислушивался к звукам телевизора, что доносились из шалаша. Марианна крутила ручку настройки, перескакивая с одного диапазона на другой. И вдруг Георгий услышал отчаянный крик девушки. Она звала его.

Ничего не понимая, растерянный Георгий оставил рыбу на произвол судьбы и побежал сломя голову к шалашу.

— Что такое? — крикнул он, откинув простыню у входа.

Марианна молча показала на телевизор. На экране виднелась туманная фигура человека. Лицо его было растерянное, глаза наполнены тревогой и страхом.

— Это же Димитр, командир корабля «Огонь»! — приглушенно сказал Георгий.

Марианна схватила его за руку.

— Он обращается ко всей Земле, — судорожно сказала она. — Что-то случилось с кораблем!..

Мысль Георгия лихорадочно охватила сразу все, что касалось полета ракеты «Огонь». Год назад пятеро космонавтов на ней полетели к быстролетящей звезде, которой дали характерное название «Чужая». Эта звезда, как определили астрономы, имела собственную скорость около тысячи километров в секунду. Значит, она не принадлежала к Галактике, а была чужаком, инородным телом, которое случайно попало в пределы другой системы. Согласно задания Института экипаж «Огня» решил посетить странную звезду и провести там ряд исследований. Что же случилось с ними?..

Губы Димитра шевельнулись. Послышался хриплый, приглушенный голос:

— Дорогие друзья! Очевидно, «Огонь» погибнет. Мы включаем все оптико-электрические аппараты для передачи на Землю. Слушайте и смотрите! Мы попали в зону притяжения крайней планеты. Наш корабль неожиданно охватил настоящий вихрь огня. Аппараты показывают, что обшивка звездолета катастрофически разрушается. Температура повышается, уже трудно дышать…

Димитр замолчал. На экране появилось изображение корабля снаружи. В черной глубине неба призрачным сиянием пульсировало гигантское розовое солнце, слева быстро вырастал диск планеты, окруженной голубой короной атмосферы. А вокруг корпуса звездолета бушевало море огня. Казалось, будто разгневанное божество бросало в корабль потоки молний, ​​которые понемногу, но неумолимо разрушали аппарат.

— Мы ничего не понимаем! — послышался растерянный голос Димитра. — Корабль теряет управление. Аппаратура движения выходит из строя. Попробую посадить на планету!..

— Проклятье! — закричал Георгий, рванув воротник рубашки. — Назад, назад! — замахал он кулаками в телевизор, глядя расширенными глазами на диск планеты, который быстро рос на экране…

Марианна растерянно схватила Георгия за руку.

— Что? Что там? Ты понимаешь?

— Они погибнут! — застонал Георгий. — Надо поворачивать прочь от звезды, в пространство!.. Они попали в мир антивещества!..

Кровь застыла в жилах Марианны от этих слов. Ведь при встрече вещества и антивещества происходит взаимное уничтожение, и тогда… тогда то и другое превращается в поток мезонов и гамма-лучей. Значит, конец?!

— Прощайте, друзья! Конец!!! — неожиданно звонко раздался голос Димитра.

Марианна закрыла лицо ладонями, бросилась в угол шалаша и зарыдала. А Георгий строго и мрачно смотрел, как на экране разноцветные фейерверком пылал, разваливаясь на части, прекрасное творение человеческого разума, космолет «Огонь». Теперь он действительно соответствовал своему названию.

Багровым пламенем вспыхнул экран, что-то затрещало. Потемневшее лицо Георгия дергалось нервной судорогой. Конец!..

Он долго молча сидел у потухшего экрана и механически гладил плечо Марианны. Девушка все еще содрогалась в рыданиях. И вот будто молния пронзила мозг Георгия. Нет! Недаром погибли товарищи из «Огня»! Их смерть поможет следующим поколениям!

Да! Это выход! Недалеко от солнца, всего на расстоянии десяти парсеков, летит звезда с планетами, которая полностью состоит из антивещества. Неисчерпаемый запас! Не надо тратить колоссальную энергию на создание антивещества на Земле. Организовать полет к этой звезде, набрать дармового топлива сколько угодно, и тогда… тогда лети хоть через всю бесконечность… Только надо окружить корабль, скафандры, аппараты полем защиты! Риск? Риск есть!.. Но что сделаешь без риска? Решено! Их проект снова возродится. Теперь уже ничто не станет им помехой…

— Марианна! Вставай! Идем! — потормошил Георгий девушку. Она подняла заплаканное лицо, всхлипнула.

— Куда?..

— В Цветоград! К товарищам! — возвышенно сказал Георгий. — Немедленно!.. Я снова буду защищать свой проект!..

Не успела девушка опомниться, как Георгий развалил шалаш, перенес вещи в лодку и, посадив ее на сиденье, решительно направил утлую посудину к Днепру, на трассу быстроходных атомоходов…

ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

До начала выступления оставалось несколько минут. Георгий промчался по центральной площади и остановил свой лимузин возле Дворца съездов. Широкими мраморными лестницами поднялся до колоннады. И вдруг остановился. Из за колонны метнулась тень, фигура женщины в легком розовом наряде.

— Марианна?! — удивленно воскликнул Георгий.

— Да, я! — приглушенным голосом ответила девушка, судорожно сжимая руки. — Ты последние дни совсем не хотел видеть меня, ты избегал наших встреч… ты… ты не любил меня никогда!..

Высокий лоб Георгия покрылся бледностью. Синие глаза заблестели. Но слова текли сдержанно, спокойно:

— Это неправда! Нет и не будет в мире другой любви у меня, кроме любви к тебе… Но ты же знала, что мы готовили корабль. У меня не было времени… Вылет — завтра!..

— Так почему же ты не возьмешь меня?.. — простонала девушка. Ее большие черные глаза, окруженные длинными ресницами, излучали необычную нежность. Лицо было усталым, полные темно-красные губы вздрагивали.

Георгий не выдержал. Трудно смотреть в такие волшебные глаза любимой девушки. Он отвернулся.

— Ты знаешь, почему я не могу взять тебя, — едва выдавил он из себя.

Марианна поправила тяжелый узел волос. Легкий ветер с моря озорно трепал блестящие черные кудри. На ресницах у девушки повисла прозрачная слеза. Но в следующее мгновение Марианна решительно вытерла ее. Глаза ее стали сухими, строгими.

— Значит, не возьмешь меня?

— Нет, Марианна, не возьму!

Твердыми шагами Георгий прошел мимо девушки, поднялся на трибуну. Старался не встречаться с ее укоризненным взглядом. Ведь все решено! Его больше нет на Земле! Это — последнее прощание!

Затаив дыхание, впились глазами сотни представителей различных народов Земли в оратора. Для людей двадцать первого века все это казалось непостижимым. Реальным, родным и близким был только голос Георгия:

— Дорогие друзья! Сегодня наша наука празднует завершение создания небывалого звездолета. Отныне ограничения в скорости передвижения, предсказанные теорией относительности для материальных тел, разрушены. Еще недавно считалось, что скорость света — это предел для любого полета, что человечество никогда не сможет вырваться за пределы ближайших систем, так как никакой жизни не хватит для таких полетов^[13]. Но наука разрушает все границы, которые сам перед собой устанавливает консервативный разум. Вы знаете, что год назад был построен аппарат, который достигает любых скоростей. Все это даже создателям аппарата казалось невероятным. И полет звездолета «Мысль» до Альфа Центавра и обратно за десять дней по относительному времени корабля убедил всех. Факты сильнее консервативной привычки!..

Науке удалось создать мощное дегравитационное поле, и, таким образом, использовать новый источник энергии — энергии гравитации. Аппарат, окруженный дегравитационным полем, может полностью изолироваться от сил мирового притяжения! Квантовый предел^[14] для нашего корабля не существует!..

Зал Съездов загремел бурей аплодисментов. Георгий сдержанно поклонился, поднял руку.

— Не было только антивещества, чтобы осуществить наше путешествие. Запасов Земли не хватает для такой цели. И вот… — Георгий тяжело вздохнул, — трагедия экипажа «Огонь» помогла нам. Мы летим к звезде «Чужой», где попробуем добыть запасы антивещества. «Мысль» оборудована для путешествия в антимир…

Георгий помолчал.

— Друзья! Мы прощаемся с вами! Нас двенадцать человек. Вы не встретитесь с нами, если даже все члены экспедиции вернутся домой…

В задних рядах послышался тяжелый вздох, приглушенный плач. Присутствующие тревожно оглянулись. К выходу быстро шла высокая фигура в розовом. Вот она на минуту остановилась, повернулась. Блеснули неповторимые, страстные глаза. Девушка открыла дверь.

Пальцы Георгия до боли впились в барьер трибуны, но лицо сохранило спокойствие. Двери закрылись. За ними исчезла Марианна. Родная, чудесная, любимая…

Надо сдержаться! Впереди — бездна, которую необходимо побороть ради далеких, неведомых потомков. А для себя — ничего!

Ровным, спокойным голосом, будто ничего и не произошло, Георгий продолжил:

— После путешествия к антизвезде мы полетим в соседнюю галактику — Большое Магелланово Облако. О жертве не надо говорить. Человечество не на такие жертвы идет во имя науки, во имя познания Вселенной! Цель — грандиозна! Я горжусь тем, что руковожу такой необычной экспедицией!..

Конечно, жаль, что вы, наши современники, не увидите результатов наших исследований. Огромная скорость космолета, разрушая привычные представления о времени, перенесет членов экспедиции в далекие будущие годы. Мы, если останемся живы, встретим здесь, на Земле, далеких потомков, удаленных от нас на тысячи лет. Но первый и последний человек — это члены одного и того же великого человеческого рода! Значит, наш долг — нести огненную эстафету Науки через мрак Времени и Пространства к Бесконечности!..

В полной тишине сошел Георгий с трибуны Съездов, исчез за дверью. И все еще неподвижно сидели представители народов Земли в зале и миллионы зрителей у телевизоров. Все были поражены величием необычного научного подвига…

…Георгий зашел в рубку радиостанции Института Космонавтики. Навстречу ему шагнул от пульта смуглый живой парень с черными, как смоль, волосами.

— Вызовите всех членов экспедиции! — приказал Георгий.

— Слушаюсь! — Парень, завистливо поглядывая на синеглазое лицо начальника небывалой экспедиции, быстро орудовал кнопками и рычажками на пульте. О, как бы он хотел улететь вместе с ним в черную неизвестность! Не потому, что эту белокурую шапку волос знает каждый человек на планете, что многие девушки вздыхают вечерами, рассматривая строгое лицо на фотографии. Он хотел бы краем глаза заглянуть в далекие миры — неизвестные, необычные, бесконечные…

Одна за другой над пультом загорелись одиннадцать маленьких цифр. Все члены экспедиции были на своих местах. Парень повернулся к Георгию.

— Можете говорить…

— Друзья! — Георгий встал перед телеобъективом, в голосе его слышалось волнение. — Напоминаю, что завтра в три часа дня — вылет. Прощайтесь с родными, погуляйте в последний раз по родной Земле. До свидания, дорогие друзья!..

На пульте погасли красные огоньки. Георгий горячо пожал руку радиста.

— Значит, я больше не увижу вас? — с каким-то страхом прошептал парень.

Георгий долго и внимательно смотрел в самоотверженные глаза юноши, потом грустно покачал головой.

— Нет! Не увидишь… Но меня встретят твои далекие потомки. Разве это не все равно?..

— Я верю вам… Но я не все понимаю!..

Георгий не ответил, ушел. Ему еще самому надо было осознать то, что должно произойти. А сознание до сих пор не охватывало будущего полета во Вселенную.

Разум создал аппарат, который переворачивал все представления людей о Времени и Пространстве, Разум проложил пути на звездных картах в другие океаны материи, Разум же оставлял позади все, что было дорого для сердца — Землю, родных, любимую девушку…

Георгий остановился на огромной площади родного города-сада, задумался. Может, разыскать Марианну? Нет! Не надо бередить старые раны, которые до сих пор кровоточат! Если он сумел противостоять своей безграничной любви и горячим просьбам Марианны, то теперь недостойно отвергать давние решения — решения Разума!..

Где-то в глубине сознания жужжала ехидная мысль:

«А знаешь ли ты, что важнее, чьи решения — Разума или Сердца? Уже одно то, что ты думаешь об этом, говорит о равноценности того и другого».

Нет! Лучше не думать! К людям, к радости и веселью!

Послышались голоса совсем рядом. Его узнали, группа юношей и девушек приветствовали его. Искренность и неподдельное восхищение было написано на молодых лицах. Георгий помахал рукой, улыбнулся и быстро пошел к краю площади.

Мимо проплывал открытый вертолет. Георгий остановил его, взбежал по лестнице к сиденью, бросился на мягкие подушки.

— В «Небесную симфонию»…

Запел под винтами ветер, облака из далекой синевы летели навстречу. Ажурные кровли города поплыли вниз, в волнах моря блеснули искорки красного солнца, заходящего за красочный горизонт…

…Неслышно гудели мощные воздушные винты, поддерживая огромное помещение «Небесной симфонии», которая кружила над морем. Со стен свисали гирлянды чудесных ароматных цветов, вьющиеся темно-зеленые растения. Издали сооружение было похоже на большой вазон с цветами, что витал в воздухе под облаками.

«Небесная симфония» была прекрасным местом для отдыха. Целые семьи, влюбленные пары, друзья находили в этом романтическом убежище на небесах все развлечения, которые желали сердце и душа, переполненные чувствами. Георгий еще не был здесь. Годы учебы и терпеливой подготовки к полету не давали возможности оторваться от бесконечных забот. Он мечтал вместе с Марианной побывать вот в таких местах… Но жизнь рассудила иначе! Он не сожалеет о том! Он не жалеет, что личная жизнь не удалась, что их — красивых и влюбленных — разделит навсегда черная, непонятная пропасть. Не жалеет?.. Но почему же так щемит сердце, болит душа? Разве они не подчиняются обязанности? Почему так часто вспоминается милый островок среди Днепра?..

Послышались звуки волшебной нежной музыки. Они вырастали, усиливались, невидимыми волнами плыли в пространстве. Наконец, вертолет повис у приемной площадки сооружения. Георгий поблагодарил пилота и вышел из машины, которая сразу же улетела. Сделал несколько шагов, оглянулся.

Солнце зашло за горизонт, в городе загорелись огни. Здесь воздух еще рассеивал последние лучи дня, высеребривая прозрачные стены небесного здания.

Георгий, посмотрев зачарованным взглядом на багровый горизонт, направился по розовой лестнице вверх. Навстречу ему вышла веселая улыбчивая девушка в нежно-голубом платье. Она увидела вновь прибывшего и окаменела. На лице появилась растерянность.

— Вы узнаете меня, Георгий? — спросила она, все еще не веря глазам. Густой румянец заливал ее щеки.

— Аннабела? — удивился Георгий. Это была его школьная подруга. — Откуда ты здесь?..

— Чему ты удивлен? — спросила в ответ девушка. — Разве это не почетная работа — устраивать досуг людей? А ты разве не сюда пришел?..

— Нет, нет! Бела! Дорогая! Прости, я не то хотел сказать… Но ты помнишь, как мы мечтали, как учились вместе…

На нежных щеках Аннабелы пролетела тень печали. Она опустила золотые ресницы вниз.

— Помню… Я никогда не забывала те далекие сказочные времена. Ты ничего не помнил, не видел…

— О чем ты, Бела? — Голос Георгия был растерянным, он пытался взглянуть в глаза девушке.

Аннабела покраснела, потом, пересилив себя, весело рассмеялась, смахнула невидимую слезу.

— Пустое! Ты лучше скажи: что привело тебя сюда? Ведь завтра вылет?..

— Ну и что же? Разве мне нельзя в последний раз, перед прощанием погулять как следует?..

— А как же… она…

— Что? — Между бровями Георгия пролегла резкая складка.

— Ты понимаешь, о чем я говорю… Я все знаю. Все!

— Ты о Марианне?

— Да!

— Не надо… Не надо! Я пришел сюда, чтобы забыть ее! Она зовет меня обратно, властно зовет, а я — ты слышишь, Бела, — а я не имею права!..

— Забыть? — Аннабела грустно улыбнулась. — Хотела бы и я забыть многое в жизни, но…

Она замолчала на полуслове. Глаза Георгия были закрыты. На висках пульсировала жилка. Тогда девушка сжала его ладонь, в ее глазах блеснул дерзкий огонек.

— Эй, друг! Почему раскис?..

Судорога боли прошла под кожей на лице Георгия, а в следующую минуту он уже овладел собой. Синие глаза заискрились, исчезла бледность.

— Я рад побывать у вас!..

— Но помни — у нас нельзя быть печальным! Здесь надо только веселиться!

— Я для этого и пришел сюда…

— Тогда вальс со мной. «Солнечный вальс»!

Девушка махнула рукой кому-то в глубине помещения. Полилась музыка вальса в огненном, энергичном темпе. Аннабела перегнулась через руку Георгия, и они закружились по зеркальному полу танцевального зала среди десятков других пар.

Девушка, цветы, веселые люди — все это смешалось в глазах Георгия. Он чувствовал горячее тело, он видел искры зеленых глаз, он чувствовал что-то такое, что предшествовало забвению. О, если бы, если бы забвение! Хоть на эти последние полсуток! До того времени, когда вокруг будет корабль и Вселенная!

Но нет! Не забыть ему о полете, о скорой разлуке с Марианной! О, Марианна! Где ты?..

Танец закончился. Георгий остановился, с благодарностью склонился перед Аннабелой. Она, тяжело дыша, улыбаясь, легко положила свою руку на его локоть.

— Что ты хочешь теперь, друг?..

— Вина! Старинного, хорошего вина. Впервые в жизни! И, может, в последний раз!

В голосе Георгия послышались нервные нотки. Девушка с пониманием посмотрела на него, подвела к украшенному столику. Рядом был барьер, а внизу — два километра пространства до земли. Георгий посмотрел вниз, залюбовался ночной далью. На темном фоне переливались живые разноцветные огоньки города, и казалось, что это какая-то неведомая звездная система повисла в небе.

«Я даже думать начинаю по-космически», — с иронией подумал Георгий. Аннабела коснулась плеча, показала вниз.

— Осторожно…

Он засмеялся.

— Ты забыла, куда мы завтра летим?!.

Девушка смутилась, вышла. Через минуту она, вернулась, неся на подносе бутылку золотистого старинного вина и поднос с ароматными сочными грушами. Георгий налил два бокала, один подал Аннабеле, глядя на знакомые ему с детства черты милого молодого лица.

«Может, хоть твои чары, волшебство детской любви закроют от меня образ Марианны, — подумал Георгий. — Дай, дай мне забвение».

Оба отпили по глотку тягучей жидкости, засмеялись, потом выпили все до дна. Горячая волна ударила в не привыкший мозг, хмель — приятный, как сон о детстве, всколыхнул уснувшую душу…

— Песен! Я хочу песен, — прошептал Георгий. — Ты попроси…

— Сейчас, — ответила Аннабела. — Я закажу специально для тебя… Современную народную песню…

Девушка отошла к наряженной цветами эстраде. Руководитель оркестра с огромной седой шевелюрой кивнул ей, махнул смычком. Свет погас. На фоне темного зала возникло звездное небо, Млечный Путь. Из глубины далеких миров едва заметными контурами начал вырисовываться образ женщины в прозрачном наряде. Почти неслышными аккордами оркестр заиграл волнующую мелодию. Казалось, те звуки неслись из неизвестных систем, они звали, возбуждали, грустили.

Белые руки женщины, как крылья сказочной птицы, протянулись вперед, будто хотели обнять далекие созвездия. В пространство полетели серебряные звуки странной песни:

Песня замерла, и последние слова подхватило далекое эхо где-то над морем. Зажегся свет. Послышались крики одобрения. А Георгий, закрыв лицо руками, сидел неподвижно.

— Что с тобой, Георгий? — испуганно прошептала Аннабела. Затем поняла — песня! Ее друг никуда не убежал от непреодолимого чувства, оно таилось в каждой щели души и сердца.

С эстрады зазвучали бурные аккорды танца. Пальцы Аннабелы запутались в белых кудрях Георгия. Он поднял голову, провел рукой по глазам, будто снимая паутину, и встал. Снова вихрь музыки подхватил их, и снова они летели с девушкой в ​​мир старой и вечно новой сказки — сказки забвения. А когда на востоке проснулся рассвет и зарозовели стены «Небесной симфонии», Георгий опомнился от чар и пошел к выходу. Аннабела догнала его, остановила…

— Друг, — тяжело дыша, сказала она. — Неужели все…

Он молчал. Девушка обвила его шею руками. Горячие губы обожгли, взволновали. Но молниеносно перед мысленным взором предстали большие, как мир, глаза Марианны — единственные на Земле. Георгий осторожно отклонился, крепко сжал руки Аннабелы.

— Нет, нет! — прошептал он.

Она кивнула. Глаза девушки улыбались, но в них стояли слезы.

— У вас такое заведение, — пошутил Георгий, — где не разрешается грустить. Прощай, Аннабела! Прощай, мой друг!..

Он сел в воздушный лифт, еще раз улыбнулся девушке, нажал на рычаг. Лифт плавно пошел вниз, держась в равновесии на мощных струях сжатого воздуха.

И долго еще стояла зеленоглазая девушка среди цветов, склонившись над барьером, и смотрела в туманную даль. Слезы катились по ее молодым щекам, и утренний ветер высушивал их…

ПРОЩАНИЕ

…Космический корабль стартовал в десяти километрах от Цветограда. Здесь, недалеко от моря, специально оставили пустое место, чтобы проводить небезопасные эксперименты. Пятнадцать лет назад среди степных курганов заложили первые камни фундамента гигантского цеха, который был сооружен из прозрачного вещества. Пятнадцать лет шла напряженная работа сотен ученых, инженеров, десятков различных институтов. И вот посреди гигантской площади появился невиданный аппарат. О нем заговорил весь мир. Несколько месяцев назад этот аппарат вернулся из пробного путешествия к системе Центавра. Теперь «Мысль» была готова стартовать в неизвестность — в другую галактику…

Многотысячные толпы людей напирали на барьеры, изменяя многолетней привычке к выдержке. Всем хотелось добраться до поля, где стоял звездолет, который сверкал белыми спиралями в лучах солнца. Но за барьер не допускали никого, даже родственников космонавтов и представителей Всемирного Совета Народов.

Не было пышных речей, патетических слов. Говорили переполненные до предела сердца крепкими пожатиями рук, скупыми пожеланиями успеха. В стройной шеренге замерли двенадцать молодых ученых и инженеров. Они сознательно уходили от солнца, цветов, любимых девушек во мрак, в неизвестность ради торжества Знания.

Георгий с гордостью посмотрел на молодые лица.

Вот Джон-Эй. Опытный штурман! На волевом лице его не прочитаешь ничего. Глаза сухие, хотя в груди, возможно, буря. Он сдержанно машет рукой своей старенькой матери. Не увидятся уже они, навеки провожает мать своего сурового сына во мрак небес. И смотрит она на него так, будто Джон-Эй лежит в гробу. Сердце матери не хочет понимать, что эта разлука — ради других, далеких, тех, которые придут из небытия в ясный, построенный предками мир.

Орамил и Тавриндил. Два юноши-астронома из Афин. Они весело смеются, пытаются согнать выражение грусти с милых личек своих девушек. Отличные ребята. Их черные южные глаза будут искриться смехом даже тогда, когда смерть предстанет перед ними…

Новые члены экипажа тоже по сердцу Георгию. Вот биолог Вано — великан с Кавказа. Механики Антоний и Вильгельм — братья-близнецы, оба рыжеволосые, веселые, оба энтузиасты космических путешествий. Второй штурман Борислав, медик Джар и энергетики Симон, Иосиф и Дэн — также испытанные ученые, и им можно довериться в любых обстоятельствах.

Георгий решительно подошел к микрофону и поднял руку.

— Друзья! — загремел его голос над полем. — Через час — вылет! Я понимаю ваши чувства, но осторожность требует, чтобы за полчаса до старта не было ни одного человека в пределах пяти километров! Прощайте, дорогие друзья, до встречи с вашими потомками!

Толпа зашумела. Близкие и родные вылетающих не выдержали; перегибаясь через барьер, они со слезами на глазах целовали сыновей, братьев, любимых. А с задних рядов уже взлетали в воздух легкие вертолеты и несли людей прочь от стартового поля. На башнях непрерывно крутились телекамеры, которые передавали в эфир все, что происходило вокруг.

Внизу гигантского цилиндра открылся вход. Один за другим члены экспедиции исчезали в аппарате. На поле остался только Георгий. Он с грустью оглянулся вокруг. Марианна не пришла. Не пришла! Ну и пусть!..

Два часа сорок пять минут. Двадцать первое августа. Две тысячи пятьдесят восьмой год. Осталось пятнадцать минут до старта.

Георгий повернулся к аппарату, сутулясь, подошел к люку. Переступив возвышение у входа, оглянулся еще раз, в последний раз.

Поле было пустынным. Над холмами кружили подорлики или коршуны, высматривая добычу. На горизонте дымилась земля, казалось, что там волнуется море или бегут, перегоняя друг друга, стада ягнят. Далеко в голубом тумане темнели здания города, ветер доносил издалека аромат цветов и жизни. Тишину нарушали только скрип автоматических телеобъективов на башнях и едва слышный шелест ветра.

Острая нервная боль пронзила тело Георгия. Он отступил шаг назад и резко повернул рычаг на пульте у входа. С мощным хлопком закрылись массивные двери. Еще поворот рычага. Магнитное поле уничтожило щели между дверью и стеной. Теперь те, что зашли внутрь, были полностью изолированы от внешнего мира.

Внутренним лифтомГеоргий поднялся наверх, вошел в командирскую каюту. За ним автоматически закрылись прозрачные двери. За пультом в кресле, слева от командирского места, уже сидел Джон-Эй — первый помощник Георгия.

— Все на местах, — скупо сказал он. — Амортизация включена. Можно давать старт. Осталось пять минут.

Георгий молча сел в свое кресло, пристегнул широкие мягкие ремни. Протянул руку к пульту. Справа вспыхнул небольшой экран. На нем появилось внимательное лицо пожилого человека с седыми волосами. Мужчина грустно, но ободряюще улыбнулся. Это был Президент Всемирного Совета Народов.

— Земля благословляет вас, дорогие сыны! — сказал он. — Высоко держите флаг нашей цивилизации. Наши потомки будут ждать великих сокровищ Знания, ради которых вы улетаете…

— Мы будем помнить ваши слова, — тихо ответил Георгий, сдерживая волнение. — Прощайте…

Экран погас. Наступила грозная тишина. Лицо Джон-Эя окаменело, он впился неподвижным взглядом в перископ. Там, на светло-голубом фоне неба, медленно проплывало маленькое облачко. Казалось, оно посылало последний прощальный привет от имени Земли смельчакам. Вот облако закрыло светило. Стрелка атомных часов коснулась роковой черты. По стенкам каюты поплыли солнечные пятна.

Руки Георгия тяжело легли на командирский пульт…

К НЕВЕДОМОМУ

Тысячи телеобъективов, биноклей и старинных подзорных труб с дальнего расстояния наблюдали за космодромом, где через несколько минут стартует огромный корабль с четко написанным красной краской словом: «Мысль». Это был триумф не только экипажа корабля, не только коллектива конструкторов. Глаза ученых, учителей, рабочих, поэтов, глаза тысяч людей следили за «Мыслью», провожая ее в бесконечный путь, как своего выпестованного тысячелетиями ребенка. Действительно, в этом корабле воплощалась мечта поколений, гений множества ученых и инженеров. Это они своими руками поднимали аппарат в Космос, передавая эстафету науки в будущее.

Даже самые отъявленные скептики убеждены были в успехе, несмотря на необычайную смелость путешествия. Это убеждение подтверждалось чудесной конструкцией звездолета.

Реактор, который работал на аннигиляции вещества и антивещества, давал такую ​​колоссальную энергию, которая позволяла внешнюю оболочку корабля обезвешивать и создавать вокруг нее универсальное антиполе. Поле имело напряжение, которое превышало напряжение непроницаемого вещества типа плотных звезд. «Мысль» могла полностью изолироваться от влияния гравитационных, электромагнитных полей Галактики и набирать любую скорость. Для путешествия в антимир предполагалось использовать мощные электромагнитные поля таких частот, которые позволяли бы, взаимодействуя с антивеществом, опуститься на антипланету звезды «Чужой». В антимире можно будет оставаться до тех пор, пока хватит энергии реактора…

Все считали секунды. Старт «Мысли» очень скоро. И не один человек на Земле с болью в сердце подумал о тех, кого больше никогда не встретит ни один современник…

— Друзья! — послышался голос Георгия во всех каютах корабля. — Я включаю дегравитацонное поле и даю старт. Внимательно следите за контрольной аппаратурой. Если я или Джон-Эй выйдем из строя — немедленно берите на себя управление!.. Джон-Эй! Поле!..

Помощник спокойно повернул маленький рычажок. Автоматы начали работать. Красным огнем вспыхнул пульт, а затем ровно засияли живые пульсирующие зигзаги на экранах. Георгий посмотрел в перископы. Мир снаружи померк, превратился в едва заметное сборище теней. Притяжение становилось все меньше, тело почти ничего не весило, в ушах тихо зашумело.

Это вступили в действие мезонаторы, которые обезвесили оболочку корабля и укутали ее мощным антиполем. Георгий включил электронный автопилот, который должен был вывести корабль за пределы системы. Там необходимо будет определить курс точнее.

Послышался приглушенный гром. Тени в перископах поползли вниз. Вокруг повисла черная тьма, усеянная размытыми пятнами звезд. Звездолет вышел в мировое пространство. Земля, люди, жизнь — все осталось где-то позади, там, в ледяной бездне. Глухая боль в сердце Георгия затихала, образ Марианны превращался в сияющее прекрасное воспоминание.

«Мысль» по заранее вычисленной кривой прошла мимо внешних больших планет и направилась в район Веги, где недавно появилась быстролетящая «Чужая».

Георгий, сняв антиполе, дал задание управляющим автоматам. Они уточнили направление. Укутав звездолет дегравитационным полем, Георгий усилил мощность двигателей. «Мысль» поглощала пространство со скоростью биллионов километров в секунду. Так прошло несколько часов…

— Пора тормозить! — взволнованно сказал Георгий. — Мы прошли более тридцати световых лет. Скоро — границы антисистемы…

Поток ядерных частиц хлынул из передних дюз в направлении полета корабля. Скорость «Мысли» вскоре понизилась до скорости обычных космических кораблей. Надо было готовиться к встрече с антимиром.

Космонавты волновались. Ведь это была проверка земной науки, их путешествие в антимир должно было подтвердить правильность теоретических выводов человеческого разума.

— Неужели звездолет «Огонь» не мог спастись? — мрачно спросил Джон-Эй. — Почему они не вылетели обратно, в пространство?..

— Никто не мог предвидеть, что в нашей системе есть антизвезды. Это нелепая случайность. Тем более, что на расстоянии обнаружить антизвезду невозможно, ее лучи состоят из обычных фотонов… Ну, пора!..

Джон-Эй выключил антиполе. За иллюминаторами загорелось звездное небо, впереди, на экране, переливалась розовыми цветами гигантская звезда «Чужая». Гравиметры показали, что «Мысль» попала в сферу притяжения антисистемы. На экране телескопической установки вырастал диск крайней планеты, где погибли товарищи из «Огня».

— Друзья! — тихо обратился Георгий в микрофон. — Мы берем направление к планете!..

— Мы спокойны, Георгий! Давай!.. — послышался в динамике низкий, бархатный голос Вано.

И вот за иллюминаторами вспыхнули яркие звездочки.

Они окружили корпус «Мысли» ослепительно-голубым фейерверком. Корабль встретил потоки микрометеоров из антивещества.

Автоматы, по команде штурмана, мгновенно включили электромагнитное защитное поле. Корона огня исчезла.

Георгий вытер пот со побледневшего лица, слабо улыбнулся.

— Выдержало поле!..

— Подожди! — возразил Джон-Эй. — Впереди — встреча с массой антиматерии, которая в миллиарды раз больше массы метеоров!..

— Выдержит! — весело отозвался командир, не отрывая взгляда от экрана.

Планета приближалась. Она слишком была похожа на родную Землю. Над ее поверхностью плыли в голубой атмосфере белоснежные облака. Сквозь разрывы в облаках угадывались очертания материков, в некоторых местах под лучами розового солнца блестели искорками воды океана.

Космонавты не могли наглядеться на чудесную картину. Просто не верилось, что все вокруг: розовое солнце, планета, облака над ней — состоит из другого вещества, чем в родной системе.

Автоматы отметили ослабление защитного поля. Очевидно, корабль вошел в атмосферу планеты. Лицо Георгия будто окаменело. Каждый нерв напрягся до предела. С этой секунды жизни космонавтов зависела только от работы реактора. Защитное поле будет вести непрерывную борьбу с океанами антиматерии, которая окружает посланников другого мира со всех сторон.

Снаружи усиливалось сияние огненного вихря. Реакция взаимного уничтожения антивещества и мощных квантов защитного поля происходила на расстоянии десяти метров вокруг «Мысли». Вот мимо промелькнули облака — в иллюминаторах поползли туманные тени и оборвались. Сквозь ослепительную корону, окружавшую звездолет, открылась бескрайняя панорама неизвестной планеты. «Мысль», подчиняясь воле людей, все замедляя полет, опускалась на берег океана. Слева тянулись массивы зарослей, таяли вдали горные пики, а справа катились за горизонт зеленоватые волны океана…

Будто гигантский болид, сияя нестерпимым блеском, корабль Земли медленно опустился недалеко от воды и неподвижно повис в воздухе. Горячие вихри повалили исполинские деревья густого леса.

Низкое мощное гудение понеслось над океаном, замирая вдали.

Космонавты прибыли в антимир…

АНТИМИР

Джон-Эй передал приказ Георгия — всем собраться в центральной каюте. Через полминуты появился командир. Весь экипаж ждал его.

— Поздравляю вас, друзья! — радостно сказал Георгий. — Мы в антимире! Предсказания скептиков провалились!..

Долго сдерживаемое напряжение вылилось в бурные возгласы, но Георгий резким движением руки остановил товарищей.

— В нас нет ни одной лишней минуты. Антимир — это колоссальный океан враждебной нам материи. Нужно как можно быстрее вылететь отсюда. Джар! Симон! Дэн!..

— Я! Я! Я! — четко прозвучал ответ.

— Вам я поручаю взять запасы антивещества, — сказал Георгий. — Мы на берегу океана… Здесь есть много больших глыб камня. Трех кусков будет достаточно для нас. Одевайте защитные скафандры, берите контейнеры!..

Джар, Симон и Дэн с готовностью, не говоря ни слова, подошли к нишам с одеждой. Другие проворно помогали им натянуть на себя громоздкую аппаратуру защиты.

— Представляю, какой фейерверк из нас получился бы, если бы попасть в этот мир без защиты, — пошутил Дэн.

— Смотри, не напророчь себе! — мрачно бросил Джон-Эй.

— Хватит! — резко оборвал Георгий. — Друзья!.. Энергии для защиты в ваших костюмах хватит только на десять минут. Значит…

— Значит, за это время мы должны взять антивещество и вскочить обратно, в корабль! — засмеялся Джар. — Если же нет, то…

Он сделал выразительный жест рукой и свистнул.

За минуту все трое посланников в антимир были снаряжены. Внутренним лифтом они спустились вниз, к шлюзу.

Георгий и Джон-Эй поднялись в каюту управления и включили систему кругового обзора. Все оставалось, как раньше. Спокойно плескалась, переливалась на солнце вода океана и от вихрей горячего воздуха гнулись вниз гигантские деревья зарослей.

Джон-Эй связался с товарищами. На экране появилось изображение шлюза. У выхода стояли три странные фигуры. Вокруг скафандров обвивался причудливый ребристый каркас. Это была составная часть защиты.

— Вы готовы? — спросил Георгий.

— Да! — послышался голос Дэна.

— Контейнеры проверены?

— Все в порядке!..

— Включить защиту!

Вокруг космонавтов поплыли голубые струи энергии. Они стали похожи на сказочные привидения.

— Включить компрессоры! — приказал Георгий.

Джон-Эй нажал кнопку. Ураган сжатого воздуха завихрился у входа в корабль. Массивный люк медленно открылся. Из него наружу ударил бурный поток газа, не допуская внутрь корабля атмосферу антипланеты. Вокруг «Мысли», за пределами круга защиты, заклубилось облако огня. Это аннигилировал газ Земли с воздухом чужого мира.

— Вперед! — крикнул Симон. Он стремглав бросился прямо в огненный вихрь. За ним из люка быстро выскочили товарищи. Вход в корабль снова закрылся, компрессоры остановились. Три смельчаки оказались одни во враждебном антимире.

Девять пар глаз тревожно наблюдали за ними. Георгий видел, как Джар, Симон и Дэн подняли огромные, по полтора метра в диаметре, контейнеры и вышли за круг защиты. Все трое вспыхнули, будто факелы. Джон-Эй закрыл рукой глаза от слепящего сияния, затем, быстро надев защитные очки, снова посмотрел на экран.

— Защита выдерживает, — прошептал Георгий. — Скорее, друзья, скорее!..

Три горящих факела бросились на берег океана. Большие глыбы камня были рядом. Смельчаки подошли к ним. Вот что-то показывает Дэн. Он поднимает контейнер, накрывает им камень. То же делают два его товарища.

Георгий от напряжения закусил губу. Правильно! Все идет хорошо. Контейнер невесомый, антивещество будет держаться посередине, в мощном поле, не взаимодействуя со стенками! Хорошо! Чудесно!

Вот контейнеры уже закрыты, товарищи легко поднимают их и несут к кораблю. Победа!

— Победа!!! — кричит Георгий, и его голос зажигает радостью сердца друзей в центральной каюте.

Но что это?

Возглас замер на устах командира. Больно сжалось сердце.

— Георгий! Люди!.. — воскликнул Джон-Эй. Действительно, из зарослей деревьев бежали толпы людей или человекоподобных существ. Они были высокого роста, тела их покрывали золотистые волосы, на бедрах были маленькие повязки из неизвестного материала. Существа размахивали руками, очевидно, что-то выкрикивая. Они окружили трех космонавтов широким кругом и пали ниц, кланяясь и протягивая руки.

— Они считают их за богов! — воскликнул Джон-Эй. — Товарищи в безопасности!..

— Проклятье! — крикнул Георгий. — Ты забываешь, что сейчас у них кончится энергия защиты! Они сгорят, и мы не получим антивещества!!!

А снаружи корабля неумолимо разыгрывалась страшная трагедия. Три космонавта пытались пробраться через толпу существ к космолету, а те цеплялись за руки и ноги «богов», очевидно, вымаливая у них милости.

Георгий ломал себе пальцы. Где выход? Уничтожить этих существ? Но они же люди, хоть и низкой организации… Люди? А может, нет? Ведь их тела состоят из враждебной материи, они живут в антимире! Никогда, никогда не удастся говорить с ними, объединяться с ними!.. Это совсем чужой мир, чужие существа! И все-таки рука Георгия не поднимется, чтобы убивать этих существ. Что же делать?

А стрелка часов дошла до фатальной черты. Три космонавта прорывались через густую толпу существ и не могли пройти.

Вот, поняв, что их ждет смерть, махнул рукой Дэн.

— Все! — простонал Георгий. — Конец!..

В тот же миг голубые яркие лучи ослепили членов экипажа «Мысли». Гигантские столбы огня поднялись на том месте, где стояли смельчаки. Невероятной мощности взрывы смели с берега все — камни, человекообразных существ, заросли деревьев на несколько километров, «Мысль» была сорвана с места, на вихре раскаленного воздуха она поднялась вверх и начала падать в океан.

Георгий судорожно включил двигатели. Космолет загремел, преодолевая притяжение планеты, мелькнул над водой и, пробив облака, вышел в пространство. Страшный мир остался внизу, диск планеты медленно уменьшался на экране. Георгий передал управление автоматам и устало склонился на пульт. Плечи его задрожали от рыдания.

— Не надо, Георгий! — прошептал Джон-Эй, который сам едва сдерживал слезы. — Товарищи ждут твоего слова.

Георгий овладел собой, вытер влажные глаза и включил связь с центральной каютой.

— Дорогие друзья, — тихо сказал он. — Наш полет на антипланету закончился трагедией. Джар, Симон и Дэн погибли. Мы не имеем антивещества для дальнейшего полета. Мы не имеем и защитной одежды, чтобы повторить попытку. Единственный выход — возвращаться на Землю!!!

Товарищи не отвечали. Наступила гнетущая тишина. Тяжело бегали под кожей желваки Джон-Эя. Очевидно, все были категорически против возвращения.

— Что же делать? — еще раз сказал Георгий. — У нас нет выхода!..

— Выход есть, — послышались слова.

— Иосиф? — удивленно спросил Георгий. — Что ты считаешь возможным сделать?..

Широкое лицо Иосифа — последнего из энергетиков — появилось на экране. Он твердо посмотрел на командира, решительно откинул назад белокурую прядь волос.

— У нас есть большой контейнер для хранения антивещества? — спросил он.

— Есть! — ответил Георгий. — А дальше что?.. Я не понимаю!

— Я предлагаю прикрепить контейнер снаружи, ввести корабль в пояс астероидов, если он здесь есть, и…

— Понимаю! — воскликнул Георгий. — И поймать в контейнер подходящий метеорит!..

— Правильно! Именно так я подумал!..

Георгий вопросительно посмотрел на Джон-Эя. Глаза штурмана светились решимостью. Он одобрительно кивнул головой.

— Спасибо, Иосиф! — радостно сказал Георгий. — Это счастливая мысль! Успех будет зависеть только от нашего умения… Слушайте мою команду. Все по местам! Иосиф и Джон-Эй приготовят контейнер. Орамил и Тавриндил! К телескопам! Ищите метеорные потоки. Антоний и Вильгельм! Готовьтесь к связи с Землей. Если операция пройдет удачно, мы обо всем сообщим на родную планету!.. А теперь сойдемся вместе и попрощаемся с товарищами…

Спустя некоторое время девять астронавтов стояли в центральной каюте вокруг стола, на котором были установлены три объемные фотографии погибших товарищей. Глядя на дорогие лица, путешественники пели, раскачиваясь в такт суровым словам «Гимна погибшим космонавтам».

НАВСТРЕЧУ ВОЗЛЮБЛЕННОМУ

…Марианна всю ночь бродила по берегу моря — одинокая, грустная. Не думала, не вспоминала ничего. Все уже передумано, все решено. Навеки уходит от нее тот, чье сердце не сможет заменить ей никто… Остановить она его не могла, а если бы и могла, то не остановила бы. Она хотела одного — чтобы ее взяли в экспедицию вместо кого-нибудь из ребят. Ведь она инженер-энергетик и смогла бы быть полезной. Но Георгий решительно восстал против этого.

Проходила короткая летняя ночь. Над морем клубились прозрачные туманы, таяли в теплом, душистом воздухе. Под утро Марианна присела на камне, долго смотрела на дальние созвездия, которые меркли в лучах нового дня. Вот так и они — погаснут, как сон, как небывалое воспоминание, а на их месте новые поколения зажгут светильники другого дня. А может, так надо? Может, она зря мучается и терзает сердце ненужным анализом?.. Ведь ничего не изменится!

Смешно! Разве можно приказать чувствам? И есть ли что-нибудь важнее, чем чувства? Разум? Да! Разум… Он рушит счастье, ибо счастье, высшее счастье — только в любви! Так, может, долой разум? Зачем нужен он, когда забирает радость жизни?..

Марианна закрыла глаза, грустно улыбнулась. Хватит! Хватит ничтожных и ненужных мыслей! Вот перед ней звездный путь в новые далекие миры! Мужественные сердца открывают его для грядущих поколений.

Можно ли сейчас думать о себе? Сердце — на замок!

Маленькие облачка на востоке запылали таким ясным багрянцем, что показалось, будто какие-то великаны там, на небосклоне, зажигают гигантский костер. Вслед за этим ослепительные лучи солнца пронзили воздух и помчались прочь, в бесконечность, оставив торжественную блестящую дорогу на морской поверхности… Дохнул легкий ветерок, море заволновалось. А на душе Марианны воцарилось удивительное спокойствие.

Сняв обувь, она босиком побрела по траве, на которой серебром переливались под солнечными лучами росинки, прямо до стартового поля, которое лежало в семи километрах от моря. Там уже бурлила огромная толпа. Марианна поднялась на древнюю могилу. Отсюда видно было аппарат, который маячил над полем, фигуры Георгия и других отлетающих. Но она решила не подходить и несколько часов стояла на одном месте без мыслей, слушая шум провожающих, и млела от жары. Все выше поднималось солнце, ветер усиливался. И вот послышался усиленный динамиками голос Георгия, который предупреждал о старте космолета. Толпа начала редеть, вертолеты тучей поплыли в направлении города. И только теперь Марианна сдвинулась с места. Она в последний раз взглянула на провожающих, на фигуру Георгия и вдруг засмеялась.

— Какая же я дура, — сказала вслух и неожиданно запрыгала на одной ноге, как когда-то в детстве. Затем остановилась, смущенно оглянулась. Но поблизости никого не было — только горячий ветер гнул к земле серебристый ковыль на могиле.

«Вот будет сюрприз!» — внутренне улыбнулась Марианна. Глаза ее заискрились, личико расцвело румянцем. Она посмотрела на часы. Без пяти минут три. Через пять минут — старт! Марианна прилегла за камнем, уставилась глазами в звездолет. Сердце замерло.

Истекали последние секунды. И вдруг аппарат исчез. На том же месте вспыхнуло голубое сияние, похожее на туманную корону.

«Включено дегравитационное поле», — подумала Марианна. Сияние поплыло вверх. Потом задрожала земля. Прокатился невероятной силы гром. Потоки материи, вырываясь из дюз, метнули голубую корону вверх, в сияющее небо. Страшный вихрь поднял тучи песка и пыли, бросил Марианну на землю. В глазах у нее потемнело… Все было закончено. Девушка встала, оглянулась вокруг. Замолкли далекие взрывы сверху, медленно оседало на степь облако пыли. Над местом старта уже кружили вертолеты. Вот один пилот заметил Марианну, снизился к ней.

— Вы были здесь во время старта?! — испуганно закричал он, наклоняясь через борт открытой кабины.

— Да, — спокойно ответила Марианна.

— Вы с ума сошли! Вам надо немедленно лететь в Институт Излучений. Вы подверглись воздействию вредных лучей!..

— Не бойтесь, — засмеялась Марианна. — Мне это не страшно…

Она легко взбежала по лестнице к пилоту, села возле него.

— Проспект Цветов, 27 — сказала серьезно и кратко.

Пилот удивленно посмотрел на нее, но, не говоря и слова, поднял машину в воздух, взяв курс на город. Марианна замкнулась в себе. Как-то подсознательно чувствовала, что вокруг струится теплый, пьянящий воздух, что внизу проплывают безбрежные поля, сады, волшебные улицы родного Цветограда. Она задумала невероятное! Или печаль ее свидетельствовала о раскаянии? Нет, сто раз нет!

Вертолет сел возле дома. Это был розовый коттедж, построенный из органических материалов. Вокруг качались под дуновением морского ветра дрожащие березки. Марианна сама когда-то сажала их, перевозила саженцы из-за города еще тогда, когда были живы мать и отец.

Девушка попрощалась с водителем, медленно пошла к воротам.

— Советую вам побывать в Институте Излучений! — крикнул ей вслед пилот.

Марианна не отвечала. Она вошла в дом, в изнеможении упала на широкий диван. Под вечер сообщила в Киев о том, что она оставляет работу.

После этого Марианна ни одного часа не гуляла, не отдыхала. Каждый день слушала сообщение из Института Космонавтики, хотела знать все о судьбе «Мысли». Наконец, через месяц пришла радиограмма с далекой антизвезды.

Мир узнал о трагедии на чужой планете, о попытках поймать астероид из антивещества, которые увенчались успехом. Георгий и его товарищи поздравляли людей Земли, прощались с ними и передавали, что они берут курс на Большое Магелланово Облако…

На этом сообщение заканчивалось. Ослепленными от слез глазами Марианна смотрела на туманное изображение любимого, которое дрожало на экране телевизора. Вот оно потемнело, исчезло. Все!..

Девушка долго сидела неподвижно, спрятав лицо в ладонях. Затем вытерла слезы и вышла на улицу. Несколько минут она смотрела на нежные ветви березок, будто прощалась с ними, а потом выбежала на улицу и остановила вертолет-такси.

— В Институт Анабиоза^[15]! — коротко сказала девушка, когда пилот поднял машину в воздух.

Широкие площади и проспекты Цветограда быстро промелькнули внизу. По ним плыла суетливая толпа, но девушка не видела ее.

Вертолет сел на крыше огромного дома, окруженного глухой стеной. Марианна соскочила с сиденья и побежала вниз по широкой зеленоватой лестнице, покрытой мягким пушистым ковром. На первом этаже ей навстречу встал из-за стола полный врач в белом халате, с длинными седыми усами и добрыми светлыми глазами.

— Что вы желаете? — вежливо спросил он.

— Я знаю, вам нужны добровольцы для опытов по анабиозу, — нерешительно начала она.

— Да! Вы хотите предложить свои услуги?..

— Именно свои…

— Хорошо! Но для этого нужно созвать Совет Института. Сейчас!..

Врач нажал кнопку на столе, набрал несколько цифр на диске с номерами.

— А теперь пойдем, — обращаясь к Марианне, мягко сказал он, двинувшись по светлому широкому коридору. Девушка с замирающим сердцем пошла за ним. Вошли в небольшую комнату. Марианну посадили в белоснежное кресло с воздушными подушками. Она оглянулась. Сквозь матовые полупрозрачные стены проникал приятный свет дня. В комнате, кроме нескольких стульев и столика с голубыми цветами, которых Марианна никогда не видела, не было ничего.

Неслышно открылась дверь, зашли еще несколько мужчин и женщин в белом. Они поздоровались с девушкой и уселись вокруг.

— Итак, — начала женщина-врач, — мы — члены Совета Института. Нам предоставлены права отбирать добровольцев для анабиоза, чтобы перенести их в будущее. Вы это имели в виду?..

— Да, — едва слышно прошептала Марианна. Ее полные губы побледнели и слегка дрожали. — Я хочу перейти в следующие века…

— На какой срок вы позволяете усыпить себя?

— Я… не знаю…

Врачи удивленно переглянулись.

— Что это значит? — отозвался врач с усами. — Какая, собственно, причина вашего желания уйти из нашего века?..

Марианна поборола волнение, постепенно успокоилась и, заглядывая прямо в душу врачам черными глазами, начала говорить:

— Я невеста Георгия, начальника внегалактической экспедиции… Вы, наверное, знаете его?..

— Кто же на Земле не знает Георгия? — тихо откликнулась женщина-врач. — Почему же вы не вылетели с ним?

— Это было невозможно. Я пыталась, но безуспешно… Я люблю его… Но мы же больше никогда не встретимся, если я буду продолжать жить!.. Я не могу жить без него и прошу усыпить меня… Воскресить же тогда, когда вернется мой Георгий с Большого Магелланова Облака… Такое мое нерушимое желание!

Женщина-врач слабо улыбнулась, протерла очки.

— Но нас же тоже тогда не будет! До этого времени придется ждать тысячелетия!..

— Передавайте будущим поколениям врачей мое завещание, — упрямо твердила Марианна, нахмуривая брови.

Седой врач пожал плечами, провел пальцем по виску, неуверенно глядя на своих коллег.

— Но даже в состоянии анабиоза вы не проживете так долго. Нет, безусловно, нет!.. Вот разве только новые опыты…

— Какие опыты? — встрепенулась девушка.

— Бесконечно долго держать человеческое тело с жизнеспособной потенцией можно только в состоянии искусственной клинической смерти, но…

— Пусть будет смерть, — решительно перебила его Марианна, — лишь бы только я дождалась его!..

Врачи умолкли, тронутые большой любовью, которая не знала никаких границ.

С кресла поднялся врач с усами, тихо и торжественно произнес:

— В Великой Хартии Мира один из основных пунктов гласит: «Любое желание Человека, если оно не в противоречии с Разумом и не принесет вреда обществу, священно». Я согласен!

Медленно встала женщина, положила руку на черноволосую голову Марианны.

— В морально-этических заповедях Великой Хартии сказано: «Целесообразность любого действия, продиктованная настоящей человеческой любовью, не может ставиться под сомнение». Я согласна.

К Марианне подошел высокий ученый с пронзительными серыми глазами и большой лысиной. Впившись взглядом в ее лицо, он спросил:

— Вы хорошо обдумали этот шаг?

— Да…

— Может, это только порыв? Может, вы не совсем осознаете того, что вот теперь добровольно отказываетесь от солнца, цветов, друзей, родных и знакомых, от всего того, что составляет смысл жизни? Может, вы забыли о том, что воскреснете в такое время, когда вокруг будут только чужие люди, новые далекие поколения?

— Там будет он, Георгий! — сверкнув глазами, возразила Марианна. — И не чужие люди будут там, а наши с вами потомки… Я твердо решила…

Глаза ученого загорелись мягким блеском. Он отступил несколько шагов назад, склонил голову.

— Я согласен!

— Согласны! — подтвердили все другие члены Совета.

Марианна слегка побледнела. Ее судьба была решена. Она шла через тьму Времени навстречу любимому…

МЕЖ БЫТИЕМ И МРАКОМ

Сердце угасало, над всем царил Разум. И будто его непостижимое воплощение, мчался в пространстве с невероятными скоростями удивительный звездолет, неся из системы антизвезды в безграничную даль девять представителей Человечества…

Что встретят они в иных мирах? Какие тайны откроет перед ними Космос?

Такие вопросы стояли перед каждым из них. И все они знали, что, может, придется им погибнуть где-то там, в чужих мирах, как погибли трое товарищей в антимире, но не было ни одного сердца, которое дрожало бы при мысли о смерти.

Прошло некоторое время. Георгий и Джон-Эй отдыхали в креслах, но все время внимательно следили за работой автопилота. Вот послышался резкий звонок, вспыхнул красный сигнал. Автопилот прекратил работу.

— Звездолет вышел за пределы антизвезды, — сказал Георгий. — Джон-Эй, выключай поле…

И как только помощник повернул рычажок, в перископах загорелся чудесный узор звезд, на спиралях снаружи засияли отблески лучей.

Георгий склонился над микрофоном.

— Друзья! Слушайте меня внимательно! Сейчас мы определим точный путь и включим антиполе почти в полную силу. Мы разовьем скорость пятнадцать парсеков в секунду. Через тысячу секунд звездолет выйдет на границы Галактики, где мы выключим дегравитационное поле. Там мы начнем выполнять одно из наших первых заданий — изучение Галактики извне, исследование ряда звездных скоплений на границах и, наконец, перелет в соседнюю галактику. Друзья! Приготовьтесь делать каждый свое дело. Через тысячу секунд мы приступим к научной работе…

Георгий умолк, посмотрел на помощника. Тот странно усмехнулся.

— Я и теперь не могу привыкнуть к этому счету времени тут и там… Ведь у нас… вернее, у них… на Земле за эти «тысячу секунд» пройдут тысячелетия…

Георгий засмеялся, положил руку на его плечо.

— Мы для того и летим в непостижимую бездну, чтобы сделать ее постижимой для наших потомков… Но довольно об этом. Курс!..

Джон-Эй согнал с лица улыбку, снова стал строгим, как всегда, нахмурил брови. Перед ним над пультом засветился экран с лоскутом звездного неба. Экран был пересечен сеткой тонких линий с цифрами. Георгий внимательно присмотрелся. Увеличенное пятно Большого Магелланова Облака лежало чуть левее центра экрана.

И снова автопилот, получив задание, потрескивая счетчиками, вступил в действие. Пятно соседней галактики медленно передвинулось в центр. Экран погас.

— Поле! — снова приказал Георгий.

Звездное небо исчезло из перископов. Снаружи стояла полная тьма. Звездолет был почти полностью отрезан от мирового поля тяготения. Из дюз корабля вырвались страшные вихри материи. Аппарат развил скорость, которая была в миллионы раз больше скорости света…

Георгий, борясь с головокружением, посмотрел на помощника. Тот, как и раньше, строго и спокойно смотрел вперед, только по его худому лицу катились огромные капли прозрачного пота. Джон-Эй неотрывно следил за циферблатом наиточнейших атомных часов. Лишь бы не отказала аппаратура…

В перископах молниеносно пролетали размытые светлые линии. Это были следы звезд. Некоторые из них находились очень близко от пути звездолета, и тогда лицо Георгия каменело, челюсти сжимались.

— Если в нашем поле найдется щель, звездолет будет разорван гравитацией какой-нибудь близкой звезды, — тихо сказал Джон-Эй.

Георгий не успел ответить. Аппарат тряхнуло с такой силой, что в глазах астронавтов потемнело. Сотрясения нарастали, в каюте стала быстро подниматься температура. Послышались тревожные звонки из центральной каюты, световые сигналы.

— Температура восемьдесят. Охлаждающая установка не помогает!..

— Люди теряют сознание. Чувствуется упругое усиление первого удара!

— Что делать? Катастрофическая жара!..

Вопросы и сообщения сыпались одни за другим, но Георгий не мог ответить ничего. Задыхаясь от жары, он пытался понять, что случилось. Джон-Эй, превозмогая страшную тяжесть, что сковывала тело, повернул голову к начальнику экспедиции.

— Звезда! Мы зашли внутрь красного гиганта^[16]…

И вдруг прекратилось все. Невероятная тяжесть исчезла, температура понизилась до нормальной. Звездолет был невредим. Приборы показывали, что он продолжает лететь между полями Галактики с нужной скоростью. Слабая усмешка заиграла на устах Георгия.

— Ну, друг мой, это невероятно! Пройти сквозь центр звезды, где жара миллионы градусов, и остаться в живых?! Нашему кораблю цены нет!..

— Еще несколько секунд — и поле бы не выдержало, — мрачно ответил Джон-Эй. — Надо включать поле на полную мощность, иначе мы рискуем жизнью всех людей…

— Не нужно! — коротко бросил Георгий. — Мы выходим за границы Галактики.

Действительно, истекала последняя секунда. Выключился автопилот. В строй вступило автоматическое торможение. Еще десять секунд — и звездолет уже летел со скоростью двести тысяч километров в секунду. Джон-Эй выключил антиполе. В перископах возник рисунок звезд, которые объединялись в гигантскую серебристую спираль, что заполняла все небо. А впереди, на центральном экране, переливаясь разноцветными огоньками огромных звезд-цефеид^[17], уже вырастала новая галактика — Большое Магелланово Облако.

Георгий вызвал дежурных центральной каюты.

— Друзья! Включите всю аппаратуру кругового обзора! Начинайте работу!..

Слева от пути звездолета, совсем недалеко, сиял красный шарик одинокой звезды. Георгий увидел ее, довольно кивнул головой.

— Это, безусловно, старая звезда. Если там есть жизнь — она достигла высокого уровня. Мы исследуем эту систему…

— Ты хочешь остановиться здесь? — спросил Джон-Эй.

— Именно здесь, — ответил начальник экспедиции. — Во-первых, нам нужно проверить состояние корабля снаружи. Во-вторых, пространство в этом районе не засорено космической пылью, и нам легко провести комплекс исследований. Ну и, в-третьих, именно в планетных системах угасающих звезд можно встретить чрезвычайно высокие цивилизации…

Загремели взрывы, сдерживая молниеносный полет корабля.

МИР КРАСНОГО КАРЛИКА

Красная звезда становилась все больше. Она очень быстро вырастала на экране перископа и, наконец, превратилась в красный диск, который заполнил четверть небосвода. Но, несмотря на большие размеры звезды, радиация ее была незначительной. Это отметили автоматы-счетчики. Звезда была угасающим красным карликом.

Послышался сигнал автоматических радиотелескопов. Георгий включил экран. На черном фоне показалась сначала одна планета, потом еще две. Звезда имела три спутника. На каком же из них могла быть жизнь?..

Георгий включил «электронный мозг» и пустил для подсчета данные радиотелескопов и тепловых счетчиков.

Послышался сухой треск, а за тем поступил молниеносный ответ. Нормальная жизнь могла существовать только на первой от светила планете, так как там было достаточно тепла и сохранился кислород в густой атмосфере.

Георгий и Джон-Эй переглянулись, довольно усмехнулись.

— Ты не ошибся, Георгий, — сказал помощник. — Я уверен, что мы здесь встретим высокоразвитую жизнь…

— Значит, спускаемся?

— Да…

Звездолет вошел в спираль снижения, попал в гравитационное поле первой планеты. Расчеты электронной машины показали, что планета только в полтора раза массивнее Земли и вес на ней не намного превышает нормальный.

В действие вступил автопилот. Он, неуклонно снижая страшную скорость корабля, вел его на посадку, смягчая огромную силу перегрузки дегравитационным полем.

Из-за красноватых облаков, которые застилали поверхность планеты, проглянули небольшие водоемы, темные полосы растительности. Звездолет вошел в атмосферу и с пронзительным воем помчался над затемненной стороной нового мира.

Сердце Георгия сжалось. Чужой и неприветливой казалась ему поверхность планеты, что лежала внизу во тьме…

Издалека появилась красная полоса — линия терминатора, а затем выдвинулся мрачный красный диск угасающего светила. Скорость звездолета снизилась до минимальной, и он, повиснув над коричневой пустыней, медленно опустился на небольшое плоскогорье…

В перископах пламенел кровавый рассвет. Далеко, на десятки километров, тянулась коричневая пустыня. Только где-то на горизонте темнели то ли леса, то ли хребты невысоких гор. Небо было черно-синим, и в этой мрачной вышине быстро плыли багровые облака, похожие на уродливые космы сказочного существа из старинных легенд. На всем здесь лежал отпечаток неумолимой грозной смерти, медленного угасания, какого-то непонятного ужаса.

Георгий и Джон-Эй несколько минут мрачно наблюдали безрадостный пейзаж чужого мира среди полного молчания. Затем начальник экспедиции медленно повернул лицо к товарищу, с сомнением покачал головой.

— Похоже на то, что здесь прошла адская машина, которая сжигала все на своем пути. Посмотри — это не естественная пустыня, я вижу остатки руин… Или, может, мне так кажется? Ничего не понимаю…

Джон-Эй улыбнулся уголками тонких губ.

— Это в тебе проснулись наши земные предрассудки! Надо исследовать планету. Из пространства видна была растительность и что-то похожее на здания. Мы, возможно, приземлились в невыгодном месте…

— Да… Это верно… Мы организуем две экспедиции в разные стороны. Пойдут все, кроме нас двоих. Я думаю, что на этой планете есть высокоразвитые существа или хотя бы остатки их культуры… Необходимо провести очень много исследований…

Джон-Эй умоляюще посмотрел на Георгия.

— Я тоже пойду. Неужели ты не понимаешь? Я столько мечтал о путешествиях по чужим планетам… Оставь вместо меня кого-нибудь другого…

— Вечный странник, — засмеялся Георгий, и его синие глаза брызнули теплыми огоньками. — Ты все хочешь делать сам, ненасытная твоя натура.

— Ну… я тебя прошу!..

— Хорошо, хорошо! А после пойду я. Во вторую экспедицию! Теперь останусь один. Там будет нужен каждый человек! Посмотри на анализ воздуха…

Джон-Эй бросил взгляд на шкалу автоматического анализатора.

— Кислорода шестнадцать процентов, азота — восемьдесят два, остальные — углекислота, инертные газы и прочее. Водяной пар в незначительном количестве. С водой здесь плохо…

— Да, — пробормотал Георгий. — Атмосфера биогенного происхождения. Значит, жизнь есть! Дышать можно без скафандров…

Включив микрофон, Георгий раздельно и четко произнес:

— Друзья! Мы прибыли на какую-то старую планету на границах Галактики. Здесь начинается цикл исследований, направленных в далекое будущее, результаты которых адресованы грядущим поколениям. Вы понимаете ответственность, которая ложится на нас! Теперь вы пойдете в экспедицию для детального изучения этого мира. Я уверен, что вы встретите разумных существ, может быть, более развитых, чем наше человечество. Но возможно, что на пути встретятся существа, разум которых развивается эгоистично. Тогда это будут жестокие и беспощадные создания. Во всяком случае, решайте сами. Приказываю всем захватить оружие — тяжелые атомные излучатели. Джон-Эй определит состав групп. Главную группу поведет он сам. Высадить наружу вездеходы и оснастить их. Все должны одеть биозащитные маски — мы не знаем силы здешних бактерий. Со мной держать регулярную связь…

Джон-Эй отстегнул ремни, поднялся с кресла, решительно пригладил волосы.

— Ну, я пошел, Георгий!..

Георгий обнял товарища, крепко прижал к себе. И почему-то молниеносно в сознании возник образ Марианны — ощутимый, живой. Галлюцинация была настолько реальной, что Георгий вздрогнул. Джон-Эй вопросительно посмотрел ему в глаза.

— Что с тобой?..

— Ничего, друг… Понимаешь, почему-то не кстати вспомнилась Марианна… Не смейся!..

— Кто же будет смеяться над тобой? — с неожиданной лаской в ​​голосе сказал Джон-Эй. — Но вспомни о том, что на Земле уже прошли тысячелетия. Нет никого из тех, кто провожал нас. Марианны тоже. Забудь о том, что было когда-то! Нам надо думать о будущем…

Георгий с грустью посмотрел на коричневую даль в перископе, закрыл глаза.

— Нет, нет! Не забыть мне ее никогда!..

Он постоял молча, потом прошептал:

— Пора!..

Он еще раз обнял помощника, и когда тот, надев изоляционный теплый комбинезон, скрылся за прозрачной дверью, сел в командирское кресло.

Красная звезда поднималась все выше и выше. Наверное, здесь день был намного короче земного. Георгий включил внешние телеобъективы и микрофоны. На экране показался Джон-Эй с группой товарищей, которые один за другим выходили из люка звездолета. Сверху на автоматических кранах опускались узлы вездеходов. Члены экспедиции сразу же начинали их монтировать. Работа длилась не более часа. Скоро у аппарата стояли два вездехода — легкие подвижные машины на гусеничном ходу, которые могли передвигаться по любой местности. Один вездеход в несколько раз превышал величиной второй, он был полностью закрытым. На обеих машинах поблескивали кинотелеобьективы и передаточно-приемные антенны.

Георгий слышал извне только тонкий вой порывистого ветра и приглушенный разговор товарищей. Раздался голос Джон-Эя:

— По машинам!..

Путешественники расселись по вездеходам. Иосиф, Вано и второй штурман Борислав ехали на меньшей машине. Механики Антоний, Вильгельм и Тавриндил с Орамилом сели вместе с Джон-Эем в большую закрытую машину со всесторонней защитой и могучей броней.

Штурман, входя в кабину водителя, вернулся к звездолету, приветственно поднял руку. На его лице поблескивала матовая маска с большими очками.

— Не грусти, Георгий! — закричал он. — Мы скоро вернемся с делегацией местных жителей!.. Готовь закуску, дружище!

— Счастливого пути, друзья! — загремел голос Георгия в динамиках.

Машины двинулись с тихим гулом, поднимая гусеницами густую рыжую пыль, которая относилась ветром. Багровый диск светила быстро опускался вниз, бросая вокруг тусклые лучи. День заканчивался.

Тревога прокралась в душу Георгия, боролась там с голосом здравого смысла. Ну чего ему тревожиться и переживать? Ведь все в порядке!

Георгий не мог дать ответ на сомнения, что терзали его сердце. Он одиноко сидел в командирском кресле и с непонятной грустью смотрел, как два вездехода медленно скрывались в красноватой полутьме…

ЖЕЛЕЗНОЕ ВОЙСКО

Обе машины двинулись по заранее выбранному пути. Было намечено два направления, которые расходились под прямым углом от звездолета. Машина Джон-Эя двинулась на восток, к грядедальних гор или полос растительности, а Борислав повел свой вездеход на север.

Джон-Эй и его спутники с удивлением и даже опаской смотрели на пейзаж, который их окружал. Собственно, пейзажа никакого и не было в подлинном смысле этого слова. Вокруг расстилалась все та же коричневая пустыня, усеянная островками черного пепла и зловещих остатков каких-то зданий, разрушенных жестокой неведомой силой. Сумрачный свет звезды придавал всему этому вид кошмара, который приснился в тяжелом неприятном сновидении.

Путешественники переглянулись, не осмеливаясь выразить определенное мнение. Джон-Эй, поколебавшись, включил радиотелестанцию. На маленьком экране возникло лицо Георгия. Он вопросительно посмотрел на Джон-Эя.

— Что-нибудь случилось, друзья?..

— Нет! — Голос помощника был смущенным. — Но я должен предупредить тебя. Характер пустыни, окружающей нас, свидетельствует о страшном разрушении, вызванном руками разумных существ…

— Так что ты хочешь?

— Я впервые придаю какое-то значение интуиции. Мы, как ты видишь, встретились с непонятными явлениями… Может, это следствие неуверенности?.. Стоит послать предупреждение Бориславу, чтобы они вели исследования с максимальной осторожностью…

Брови Георгия сдвинулись на переносице. Он с полминуты напряженно что-то обдумывал, потом решительно поднял голову.

— Хорошо! Я пошлю ему предупреждение. Если встретите существ с агрессивными намерениями, примените ядерное оружие. Периодически включайте связь. Когда случится что-нибудь интересное или важное — включайте телепередачу…

Лицо Георгия исчезло с экрана. Серые глаза Джон-Эя блеснули улыбкой из-за очков маски.

— Итак, друзья, будьте начеку! Приготовьте оружие! Я думаю, что не существует таких уродов, которые выдержали бы ядерный поток. Но это в крайнем случае. Мы прибыли сюда, прежде всего, как люди!..

Водитель машины прикоснулся к руке Джон-Эя.

— Впереди здание. Что делать?

Действительно, впереди вырастала из неглубокой долины странная постройка, похожая на гигантский ангар с куполообразной крышей и блестящими, красноватыми от лучей звезды, стенами. Машина, поднимая гусеницами легкий пепел, быстро приближалась к странному объекту.

Джон-Эй приказал остановиться. Гул моторов прекратился. И тогда ясно послышался свист ветра, который порывами выдувал из коричневых холмов грязный песок и пепел. Свист этот был неприятным и зловещим.

— Ну, что же, — проговорил Джон-Эй. — Мы не будем ждать. Хорошие хозяева перед нами или враги — мы обязаны первыми идти на знакомство. Антоний остается в машине. Другие со мной пойдут к зданию. Антоний! Поддерживай со мной радиосвязь. Товарищи…

Голос Джон-Эя прерывался от волнения. Штурман еще никогда не был таким возбужденным.

— Вы понимаете важность этого момента? — продолжал он. — Может, мы впервые в жизни встретим других разумных существ… А может, наоборот, это будет неприятная встреча! Друзья мои, будем готовы ко всему…

Блестящие взгляды молодых спутников были ответом на слова Джон-Эя.

— Антоний, — обратился штурман к механику, — включишь электромагнитную, биологическую и гравитационную защиту. Приготовь на всякий случай тяжелые излучатели. Жди моей команды. За мной, друзья!

Трое космонавтов, вслед за Джон-Эем, молча вышли из машины на сожженный грунт. Огромное светило, которое падало к закату, отразилось в очках, засверкало на маленьких заплечных антеннах.

Дверца машины закрылась с глухим стуком. Мужчины быстро и решительно зашагали к странной постройке. Джон-Эй не сводил с нее взгляда, обдумывая на ходу впечатление от причудливой планеты, которая так негостеприимно встретила далеких путешественников.

Как можно было понять такие странные контрасты? Бесконечная пустыня, усеянная остатками бывших зданий, и рядом — гигантское сооружение! Первое свидетельствует об ужасной ярости и жестокости, а второе — о высоком разуме! Здесь какая-то тайна, которую нужно разгадать!

Вот они приблизились к зданию на двести метров, а все еще никого не видно, не слышно ни звука, как будто там нет ни одного живого существа. Джон-Эй замедлил шаг. Пройдя еще метров двадцать, космонавты остановились. Неясная тревога зародилась в мужественных сердцах, постепенно перерастая в чувство непреодолимого туманного страха. Откуда было это чувство — темное и нехорошее — никто не понимал. Но вот Джон-Эй осознал его и колоссальным усилием воли разорвал паутину, которая опутала его психику. Затем он решительно повернулся к товарищам. За стеклом очков Джон-Эй увидел три пары наполненных ужасом глаз, бледные лица, странную борьбу между храбростью и страхом, которой до сих пор не знал никто из них.

— Друзья! — хрипло сказал Джон-Эй. — Это может быть действием необычной атмосферы и условий. Включите полное кислородное дыхание…

Через краткий миг глаза путешественников приобрели спокойное выражение. Живительная струя кислорода влилась в легкие, разогнала туман, господствовавший над психикой. Джон-Эй довольно улыбнулся.

— Пошли. Мы у цели. Будем готовы ко всяким неприятностям.

Группа двинулась дальше, направляясь к центру сооружения, что поднималось на сто пятьдесят метров вверх и тянулось полуовалом вдоль долины не менее, чем на три километра.

Вдруг Вильгельм, который шел с Джон-Эем, глухо вскрикнул и судорожно вцепился в рукав комбинезона соседа.

Остановились все, пораженные грандиозным, невиданным зрелищем.

Вдоль всего многокилометрового «ангара» в нижней части внезапно, одновременно появились черные прямоугольные отверстия. За ними была мутная черно-кровавая мгла, в которой что-то шевелилось. Джон-Эй судорожно включил рычажок на груди, связался с машиной.

— Антоний! Будь наготове! Свяжи меня с Георгием! Включи телескопическую телепередачу!

— Я слышу вас, друзья, — послышался напряженный голос Георгия. — Я вижу здание, но не совсем ясно видно, есть ли там кто-нибудь!

— Георгию! — отозвался Джон-Эй. — Внимательно наблюдай за нами. В здании мы видим какое-то движение…

— Хорошо! Будьте мужественными, друзья мои! Выполняйте…

Вдруг голос Георгия прервался, послышался возглас ужаса.

— Что с тобой, Георгий? — закричал Джон-Эй. Но он не успел получить ответа. Из темных отверстий неожиданно выплыли сотни причудливых существ. Но существ ли? Красная звезда, которая уже совсем заходила за горизонт, все еще освещала «ангар», и путешественники ясно видели кровавые отблески на сферических металлических телах «существ». А может, это были машины, в которых сидели разумные существа?..

От сооружения не доносилось ни звука, и это подчеркивало сказочность происходящего. Длинный ряд существ или машин выстроился перед «ангаром».

Джон-Эй удивленно посмотрел на своих спутников.

— Что они, технику свою демонстрируют перед нами?

Его шутка осталась незаконченной. В наушники ворвался встревоженный голос начальника экспедиции:

— Джон-Эй! От второй группы поступило сообщение. На их пути появились то ли машины, то ли живые существа. Они не подают никаких сигналов. Я дал приказ отступать. Очевидно, мы имеем дело с жестокой, враждебной расой, которая имеет сильный технический потенциал. Оружия зря не употребляйте. О, я вижу, перед вами такая же армия?!

— Да, — ответил Джон-Эй. — Они молчат. И, скажу откровенно, мне это не нравится.

— Может, попробуем вступить с ними в переговоры? — сказал один из спутников Джон-Эя.

Тот пожал плечами.

— О каких переговорах ты говоришь? Они настороженны и враждебны. Очевидно, здешняя цивилизация развивалась по пути, прямо противоположному нашему. Друзья, отступаем к машине! Быстро!

— Правильно! — послышался одобрительный голос Георгия.

Но едва путешественники успели сделать несколько шагов, как огромная лавина машин колыхнулась и неслышно двинулась вслед за ними, их полусферические тела, окруженные матовым мягким светом, будто плыли над пустыней, держась в воздухе неизвестно каким образом.

— Это ужасно, — прошептал Джон-Эй. — Мы даже не можем понять, с кем имеем дело…

— Будьте осторожны… будьте осторожны, друзья мои, — откуда-то издалека доносился тревожный голос Георгия.

Сердца четырех человек сжались в страшном предчувствии. Вот уже совсем близко металлические чудовища. Видно, как под полупрозрачной поверхностью спиралью переливается тяжелая жидкость. Или, может, так только казалось в полумраке этого ужасного мира?.. Вот осталось не более ста метров расстояния между машинами и беглецами.

— Приготовить оружие! — приказал Джон-Эй, побледнев.

А железное войско приближалось, окружая кольцом медленно отступавших людей…

БИТВА

…Оставшись в одиночестве, Георгий задумался, глядя на туманную даль, что виднелась за аппаратом. Ему не нравилась эта планета. Почему, он не мог сказать, это чувство возникло подсознательно. Может, остановить товарищей? Нет, это недостойно ученых, недостойно представителей человечества, которые вырвались в необозримую даль Времени и Пространства!..

Осталось одно — ждать! По прошлому опыту человечества причин для страха не было. На двух системах, соседних с солнечной, как говорили первые космонавты, разумные существа достигли высоких вершин Знания и были гуманны в наиболее высоком смысле этого слова. Того же самого экспедиция могла ожидать и здесь, где была надежда встретить разумную жизнь. Но почему же мозг находится в таком напряжении? Почему в груди словно натянута тетива лука? Сердце ждет чего-то необычного, страшного. Должно быть, это влияние невероятного, сверхфантастического полета с сумасшедшими скоростями и самого вида ужасной планеты в освещении багрового солнца. Эта пустыня неземной окраски, покрытая пеплом и нагромождениями разрушенных зданий, пугала.

Истекали утомительные минуты ожидания. Обе группы сообщали о том, что вокруг все та же пустыня, ничего нового не видно и живые существа не встречаются. Но вскоре началось страшное.

От группы Борислава пришло сообщение о встрече со странными машинами или существами, которые остановили продвижение вездехода. Затем то же самое сообщил Джон-Эй. Попытки связаться с представителями чужого мира оказались безрезультатными. Георгий велел отступать и включить телестанции.

Над его пультом загорелось два контрольных экрана. На них возникли изображения мрачной пустыни, по которой осторожно, но неуклонно двигались лавины металлических полусфер, окружая людей.

Особенно трудно было группе Джон-Эя. Между чудовищами и закрытой машиной осталось не более двухсот метров. Георгий видел горстку людей на фоне огромной армии чудовищ, и ему стало ясно, что товарищи не уйдут.

— Эх, если бы… — вырвалось у него. И, словно услышав мысль Георгия, самый молодой из группы — Орамил решительно остановился и, не поворачивая головы, резко сказал:

— Джон-Эй! Другого выхода нет! Я остановлю их! Вы все — к машине! Броня защитит вас!..

— Но что ты сделаешь один? — спросил Джон-Эй.

— Мы все остановимся, — отозвались Вильгельм и Тавриндил. — Ты должен любой ценой вернуться на звездолет. Ты штурман. Мы остаемся! Прощайте, товарищи!..

— Прощай, брат! — крикнул Вильгельм.

Джон-Эй хотел что-то возразить, но Георгий, который слушал спор, решительно вмешался в него:

— Вы правильно делаете, товарищи! Спасибо, ребята, дорогие мои друзья! Джон-Эй! Беги к машине!.. А вы медленно отступайте!

Джон-Эй, не говоря ни слова, бегом бросился к машине, силуэт которой уже виднелся в отблесках кровавой зарницы. Три его спутника остановились, выдвинув вперед себя тяжелые ядерные излучатели с широкими раструбами. Медленно остановилось и железное войско.

Но вот средние машины укутались зловещим красным светом, на их поверхности выросли подвижные параболические антенны.

Георгий оцепенел. Сейчас начнется что-то страшное.

— Друзья! Будьте внимательны! — начал он, но было уже поздно что-либо говорить. Яркие фиолетовые молнии ударили в группу товарищей. Орамил без единого звука исчез, мгновенно превратившись в кучку пепла, который был подхвачен и развеян ветром.

— Открывайте огонь! — с отчаянием закричал Георгий. Два путешественники, что остались в живых, увидев ужасную смерть Орамила, спокойно подняли свое грозное оружие. Невидимые концентрированные лучи резанули по машинам. Там, где они прошли, машины вспыхивали ярким пламенем и превращались в сплавленный кусок металла. Фланги железного войска остановились. В воздухе запестрели антенны и сотни фиолетовых молний хлынули туда, где стояли смельчаки.

Георгий закрыл рукой глаза от невероятно ослепительного света, а когда снова посмотрел на экран, вместо Вильгельма и Тавриндила над пустыней кружил лишь черный дымок. Слова застряли в горле Георгия. Волна отчаяния и страха прилила в мозг. Все пропало! Это же не люди, не разумные существа! Это демоны древних религий выползли на адскую равнину!..

А кольцо машин уже смыкалось вокруг главного вездехода. Джон-Эй едва успел добежать до него и заскочил, тяжело дыша, в открытую дверцу. Его подхватили руки Антония, который видел трагическую гибель трех спутников.

— Все формы защиты! — прохрипел Джон-Эй. — На полную мощность!.. Немедленно к звездолету!.. Круговой огонь по этим уродам!..

Джон-Эй с отчаянием и злобой сам переключил весь энергетический потенциал вездехода на излучатели. Машина наполнилась зловещим гулом. Стволы-рефлекторы нацелились снаружи на блестящих чудовищ. Бледно-зеленые лучи скользнули по машинам. Вспышка невероятной силы осветила пустыню. Горели в пламени колоссального взрыва сотни преследователей. Но из тьмы все так же, стройными рядами, появлялись тысячи новых машин и продолжали преследование.

Георгий с расширенными от ужаса глазами, вытирая холодный пот со лба, перевел взгляд на второй экран. Там положение было не лучшим. Железные армии отрезали от звездолета вездеход Борислава. Выход был только один — первыми применить оружие. Но меньшая машина не имела энергетической защиты, и ее судьба была решена.

Белый, как мертвец, Георгий, окаменев, смотрел, как в неравном бою погибали его товарищи от смертоносных фиолетовых молний. Смотрел и ничего не мог сделать. И вот, наконец, все закончилось… Машина Борислава была уничтожена. Товарищи превратились в пепел на страшной далекой планете за десятки тысяч парсеков и тысячи лет от родной Земли…

Это он, он один во всем виноват! Не надо было пускать всех! Но кто же мог предположить возможность встречи с такими жестокими созданиями? Позор! Трагедия в системе антизвезды и полный крах здесь…

А тем временем к звездолету приближался единственный уцелевший вездеход, окруженный мощным полем защиты, и в нем было два космонавта, оставшихся в живых. Буквально по пятам их преследовала многотысячная армия железных чудовищ, которая обстреливала машину потоками фиолетовых молний. Но страшные разряды не проникали сквозь невидимую броню вездехода. Джон-Эй смотрел на пульт, опасаясь, что магнитно-гравитационное поле не выдержит такого напряжения.

Вот из мрака вырос силуэт звездолета. Внизу уже темнело отверстие, предварительно открытое Георгием. Вездеход, стремительно подкатив к кораблю, резко остановился, подняв облако пыли. И в тот же миг Джон-Эй почувствовал страшную жару. Казалось, тело растапливается. Вездеход был окружен сиянием фиолетовых вспышек.

«Село защитное поле», — пронеслось в голове Джон-Эя. Он одним движением включил все рубильники внешнего оружия на полную мощность. Снаружи загремело. Побеждая страшную слабость, Джон-Эй открыл дверцу.

— Скорее, Антоний — закричал он. Никто не отозвался. В отблесках пламени горящих чудовищ Джон-Эй увидел открытые мертвые глаза механика. Штурмана одного спасло переднее защитное стекло. Ждать уже нечего! Отверстие звездолета недалеко! Джон-Эй вывалился из вездехода и пополз к кораблю. Он уже ничего не видел, не слышал…

Георгий наблюдал последствия страшного побоища. Когда последний живой член экспедиции — Джон-Эй вполз в звездолет и дверь за ним автоматически закрылась, необозримое пространство пустыни вспыхнуло огнем фиолетовых разрядов. Океан энергии хлынул на последнюю крепость людей. Но корабль был вне опасности.

По команде Георгия автоматы укутали его дегравитационным полем, отрезав от внешнего мира, а затем голубая тень снова мелькнула среди красных облаков, неся двух космонавтов с планеты смерти и ужаса в бесконечные пропасти Космоса…

Часть третья ЦАРСТВО ЖЕЛЕЗНОГО ДИКТАТОРА

БОЛЬШОЕ МАГЕЛЛАНОВО ОБЛАКО

…Первое, что увидел Джон-Эй, открыв веки, было лицо Георгия — худое, зеленое, с неподвижным стеклянным взглядом. Его глаза уставились в перископ, на губах запеклась кровь. На фиолетовом фоне пространства ярко сияли огромные звезды Большого Магелланова Облака, и в их призрачном освещении Георгий был похож на мертвеца.

Джон-Эй застонал. Сознание вернулось к нему молниеносно, восстановив в памяти зрелище страшных событий. Его глаза встретились с полусумасшедшим взглядом Георгия.

— Скажи, Георгий, все это… только сон?..

— Нет, не сон!.. Там, в этом… аду… мы оставили семерых товарищей… О, я никогда не прощу себе этого!..

Ужасные рыдания потрясли тело Георгия. Джон-Эй молчал, пытаясь осмыслить то, что произошло, во всей его невероятности. Наконец, он медленно поднял руку, коснулся плеча начальника экспедиции.

— Ты не виноват. Никто не мог предвидеть такого ужаса, такой жестокости. Мы еще на Земле знали, что идем на все… Успокойся…

Георгий выпрямился в командирском кресле, заскрипел зубами.

— Да, да! Ты прав! Ты, конечно, прав! Забыть! Обо всем забыть! У нас не было друзей! Они приснились нам!

Последние слова Георгий крикнул, захлебываясь от гнева и боли, прямо в лицо Джон-Эя.

Между бровей помощника проступила резкая морщинка.

— Не издевайся надо мной! Я поражен тем, что случилось, не меньше, чем ты! Но помни, что перед нами — невыполненное задание, ради которого погибли товарищи…

— Двенадцать человек не выполнили!.. Ты хочешь, чтобы это сделали двое?..

— Это наша обязанность!

Георгий печально склонил голову, долго молчал, невидящими глазами глядя на пульт.

— Ладно! — наконец сказал он. — Мы доведем исследования до конца. Курс — Большое Магелланово Облако. Запусти в электронную машину данные, касающиеся вращения обоих галактик. Это потребуется для поворота назад. Остановимся в первом шарообразном скоплении звезд. Включай поле!..

Джон-Эй с радостью увидел, что к Георгию вернулся командирский тон. На похудевших щеках заиграл румянец, в исполненных болью синих глазах появились огоньки…

Штурман провел необходимые подсчеты и включил дегравитационное поле. Звездолету надо было перескочить пропасть, которая разделяла две галактики.

Снова в перископах погасло звездное небо. Аппарат задрожал, набирая невероятную скорость, пожирая биллионы километров в секунду…

Где-то далеко позади осталась страшная планета, на равнинах которой лежит пепел товарищей. Невероятно, непонятно! Как оправдать эту гибель, чем?..

Друзья думали, очевидно, об одном, потому что Джон-Эй, не поворачивая головы, тихо спросил:

— Как ты думаешь, что это было?..

— Сразу трудно сказать… Но, безусловно, не живые существа, а машины… И даже машины без живых существ внутри, а управляемые на расстоянии. Иначе трудно объяснить такую ​​жестокость, фанатизм и отсутствие страха…

— Но существа, создавшие такие совершенные машины — а они, безусловно, совершенные, — должны иметь высокий интеллект! Что же заставляет их так жестоко расправляться с гостями?..

— Кто же может сказать нам об этом? Мы не знаем ничего! Наличие интеллекта еще ничего не значит. Вспомни историю Земли… Разве великие ученые не отдавали свой гений для уничтожения себе подобных? Здесь может быть то же самое… Ты видел сожженную пустыню? Там была битва… Может, те, кого мы встретили, чужаки из других миров…

Георгий помолчал, а потом мягко, будто извиняясь, сказал:

— Джон-Эй! Прости меня! Ты практичней, строже. Но что делать — какое-то предчувствие. Если я погибну — не забудь моего завещания. Я не умру спокойно, если не буду уверен в том, что ты…

— Георгий! Ну как ты можешь?..

— Подожди, не перебивай! Смерть товарищей, наши муки должны принести пользу грядущим поколениям, приблизить время бессмертия! Если я погибну — ты не забудь об этом, во что бы то ни стало доведи «Мысль» до Земли!..

Джон-Эй крепко сжал руку Георгия.

— Хорошо, друг! Пусть будет так!

После этого Георгий решительно поднялся с кресла, достал объемные изображения членов экипажа. Джон-Эй первый затянул хриплым голосом «Гимн погибшим космонавтам». Странно и неестественно звучали в тишине Космоса голоса двух людей, отрезанных от родины безнадежными пропастями. Спев гимн, друзья долго еще стояли у пульта, не в силах отвести взгляды от изображений товарищей…

В тот же миг прозвучал сигнал автопилота, выключилось дегравитационное поле, и небо в перископах вспыхнуло такими яркими звездами, что стало больно глазам. Звездолет вошел в большое пограничное шаровое скопление Большого Магелланова Облака. На заднем перископе во всей красе сияла родная Галактика, которая была видима под небольшим углом к ​​ее экватору. В центре, где сосредоточились десятки миллиардов звезд, полыхало сплошное ослепительное пятно, прорезанное в некоторых местах полосами темной пылевидной материи. От центрального сгущения, как крылья сказочной птицы, вырастали две сияющие удивительные спирали, которые летели своими краями в темные бездны пространства.

Когда автоматы сфотографировали Галактику, Георгий сделал необходимые подсчеты с помощью «электронного мозга» и, улыбаясь, сказал:

— Нам пора поесть. Мы не ели, по земному счету времени, примерно восемьсот или девятьсот лет. А потом поищем систему для исследования…

Друзья выпили жидкости из специальных термосов. В ней были сконцентрированы в максимальных дозах все необходимые для организма питательные вещества, которые восстанавливали силу, бодрость, ясность ума.

После еды Георгий включил автоматы-телескопы кругового обзора. Эти приборы все свои данные — спектральные, тепловые, биоастрономические — молниеносно передавали в электронную машину для анализа. Электронный мозг определял возможности жизни в той или иной системе. На маленьком экране перед Георгием поплыл зашифрованный световой сигнал ответа электронной машины. Одна за другой отпадали близкие системы двойных и кратных звезд, цефеид, пульсирующих и новых звезд. На них жизни не могло быть. Наконец, на экране появился положительный ответ. Джон-Эй бросился к экрану телескопа, включил его. Автомат отметил голубую звезду-гигант, вокруг которой кружились на огромных расстояниях двадцать семь планет с колоссальным количеством спутников. Жизнь могла быть, согласно сигналам анализатора, не менее чем на десяти планетах и ​​их спутниках внешнего пояса. На более близких планетах сильная радиация центрального светила убивала все живое и даже испаряла, обметала, как гигантской метлой, газовые оболочки.

Джон-Эй удовлетворенно кивнул головой, встретился с одобрительным взглядом Георгия.

— Я считаю, что лучшую систему для всесторонних исследований, чем эта, найти трудно. Посмотри — у нас безграничное поле для научной работы. Остановимся здесь…

Георгий, регулируя увеличение изображений электронно-оптической системы, посмотрел на огромную систему. Это было невыразимо прекрасное зрелище. Вид голубой звезды, окруженной семьей из двадцати семи планет и не менее сотни разной величины спутников, вызывал чувство восторга. Казалось, в космическом пространстве исполняется странная симфония — гармоничная, божественно-совершенная, и творят ее разумные существа этих миров…

— Они есть, безусловно есть! — тихо шептал Георгий. — Смотри, Джон-Эй! Какие прекрасные должны быть люди в таких системах! Я горю желанием встретиться с ними…

Штурман склонил голову в задумчивости.

— Наши товарищи… Я не могу забыть… Какое бы счастье было, чтобы мы все вместе прилетели в этот сказочный мир!

Джон-Эй сжал губы и, включив дегравитационное поле, за несколько минут ввел аппарат в систему голубой звезды. Приблизившись к полю тяготения крайней планеты, на которой предполагалась жизнь, он начал тормозить звездолет. Но вдруг случилось нечто неожиданное.

Острая резкая боль проникла в мозг людей, руки и ноги парализовала судорога. Они не успели сказать ни слова или о чем-то подумать.

Непреодолимый вихрь подхватил звездолет и, как соломинку, потянул к планете…

Георгий и Джон-Эй несколько минут, напрягая волю, пытались не допустить катастрофы. Но непонятная сила уже полностью затуманила их мозг, и они потеряли сознание…

ЖЕЛЕЗНЫЙ ДИКТАТОР

Джон-Эй почувствовал слабое дуновение ветра — приятное, ласкающее. Глаза не открывались, веки были тяжелыми, как свинец. Слышался тихий шелест. Где он? Что с ним?

Казалось, над головой шумят густыми ветвями деревья. Куда он попал? В лес что ли?

Не может быть! Если бы не дуновение ветра, вокруг стояла бы мертвая тишина.

Кто-то тихо застонал. Голос был очень знакомым. Кто же это? Джон-Эй никак не мог понять, где он. Мысли текли вяло, как после тяжелой болезни. Но все же они текли, наполнялись силой, становились более ясными, значительными. И вдруг, будто тысячи ручейков, соединившись, прорывают плотину, так поток мыслей прорвал плотину забвения и озарил ярким светом прошлое.

Джон-Эй вспомнил все — их полет в Бесконечность, битву с машинами, гибель товарищей и, наконец, непонятную катастрофу в системе голубой звезды в Большом Магеллановом Облаке. Но как он остался жив? Ведь страшная, непонятная сила потянула звездолет прямо к планете с невероятной скоростью! Неужели они не разбились? Неужели выручили автоматы? Но каким образом? И где Георгий? Он должен быть в кресле справа! В кресле? Но и он, Джон-Эй, тоже не чувствует кресла и вообще обстановки звездолета. Откуда этот поток воздуха или ветра, что за шелест? О, если бы открыть веки, которые будто налиты металлом…

Джон-Эй почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Этот взгляд гипнотизировал его, заставлял подняться. И вот, превозмогая страшную тяжесть, Джон-Эй открыл глаза.

Сразу же в глаза ударили ослепительные, светло-голубые лучи, и сначала он не мог понять, где он и что с ним. Затем Джон-Эй прикрыл глаза ладонью и где-то вверху заметил легкие перекрытия огромного прозрачного купола, за которым на светло-розовом небе пылал диск голубого солнца. Слева стоял их звездолет, весь в ржавых пятнах.

Превозмогая боль, Джон-Эй медленно поднялся на руки, сел. Рядом с ним лежал Георгий. Его глаза были закрыты, грудь слабо вздымалась в такт дыханию. Значит, начальник экспедиции также жив…

— Георгий! — позвал Джон-Эй.

Веки Георгия вздрогнули, открылись. Вот он удивленно посмотрел на товарища, потом, прищурившись, посмотрел вокруг.

— Что это? — удивленно прошептал он. Джон-Эй только теперь отвел взгляд от Георгия и оглянулся.

Они лежали в таком колоссальном помещении, какое даже не хватало смелости назвать помещением. Его прозрачный купол, замеченный Джон-Эем ранее, поднимался на полтора-два километра от основания, а стен вообще не было видно.

Но путешественников поразило другое. Прямо перед ними стоял какой-то странный аппарат, похожий на срезанный наполовину шар до десяти метров в диаметре. Он был сделан из полупрозрачного материала, который пропускал изнутри чуть заметное фиолетовое излучение. Казалось, внутри полусферы переливается тягучая холодная жидкость. Верхушку полушария венчала параболическая антенна очень сложной, непонятной людям конструкции. Она сверкала разноцветными огоньками на местах соединений. Ниже, кругом были расположены десятки антенн, похожих на первую, но гораздо меньшего размера. И почти у самого основания аппарата пульсировали сотни световых ячеек синего, красного, зеленого и желтого цветов.

По бокам и сзади, за полусферой, насколько достигал взгляд, виднелись тысячи машин абсолютно такого же вида, как и те, от которых погибли семеро товарищей на пограничной системе в родной Галактике.

Друзья пораженно переглянулись. Что это — невероятный сон? Где они? Кто их вытащил из аппарата и где живые разумные существа, создатели этих странных машин?

Ответа не было. Тысячи маленьких полусфер стояли неподвижно, а главная машина обливала людей волнами фиолетового неприятного излучения, и на антеннах у нее потрескивали искры.

Джон-Эй оглянулся вокруг. Неужели не появится хоть одно существо? Что за страшный, мертвый мир? Насколько достигает взгляд, вдаль тянется черный матовый пол с масляным отблеском, а на нем, будто сказочные черепахи, немые механические создания. Кому они подчиняются? Почему они распространились так далеко? Ведь от этой планеты к системе красного карлика тысячи парсеков! Неужели этими машинами какая-то разумная раса завоевывает миры? Для чего?..

Множество вопросов кружилось в головах путешественников, и ни один из них не находил ответа.

— Что нам делать, Георгий? — растерянно спросил Джон-Эй. — Зачем нас поместили сюда? Или, может, с помощью машин хозяева планеты хотят разговаривать с нами?..

Георгий что-то хотел ответить, но не успел. Весь ряд разноцветных ячеек на большой полусфере вспыхнул красным светом, и люди вдруг почувствовали, будто чья-то всемогущая, жестокая, безжалостная рука врывается в их психику, выбирает холодными пальцами мозг и выбрасывает прочь. Это было страшное, несравнимое ни с чем чувство… Так продолжалось несколько секунд. Но за это мгновение, как показалось Георгию и Джон-Эю, непонятным образом перед внутренним взором промелькнула вся их жизнь, знания, чувства и все то, что у них было когда-то, теперь или в мечтах. Затем хаос прошлого закрылся тьмой, и властная невидимая рука, подняв людей с пола, поставила их на ноги.

Все было по-прежнему: через прозрачный купол лился в помещение океан яркого света от голубого светила, позади стоял, поднимаясь над головой, как ржавая гора, звездолет, и стояли вокруг бесчисленные ряды машин. Только в главной полусфере внутри вдруг прекратилось движение, спереди открылся черный прямоугольный проем и неожиданно послышался необычный для слуха людей Земли, но, безусловно, человеческий голос. Он сказал чистым земным языком, тем, на котором говорили космонавты:

— Кто вы?

Люди на какое-то мгновение онемели от неожиданности. То, что машина говорила, не было чудом. Через нее могли говорить разумные существа, которые где-то прячутся. Но как они узнали язык людей, живущих за десятки тысяч парсеков отсюда, в другой системе? В сознании Георгия начали зарождаться неясные подозрения, но опять прозвучал властный вопрос металлическим голосом:

— Кто вы? Вот ты, чье имя на твоем языке Георгий! Отвечай!

— Кто нас спрашивает? — наконец сказал Георгий, оправившись от удивления. — Почему вы прячетесь от нас, хозяева планеты?

— Я говорю с вами, я, что стою перед вами! — последовал ответ из черного отверстия. — Итак, отвечайте — кто вы?

— Мы — люди! — решительно ответил Георгий. — Если вы понимаете наш язык, то, надеюсь, поймете и что это значит!

— Что такое люди? — безразлично спросила машина. — Вы похожи на Идею, которая породила меня!..

— Какую идею? — ничего не понимая, прошептал Джон-Эй. Он слушал разговор, не осознавая, сон это или явь.

— Вот она — посмотрите сюда!

После того, как раздался голос с верхушки полусферы ударил тонкий луч справа от людей и показал на бледно-зеленое сферическое здание, которое возвышалось недалеко от них на расстоянии примерно тридцати метров. Прозрачные стены его переливались мягкими оттенками в лучах звезды. Внутри сферы виднелся черный пьедестал. На нем стояла в своеобразном прозрачном саркофаге прекрасная обнаженная женщина с длинными волосами огненного цвета. Тело ее было божественно правильно, смугло-розового оттенка. Оно будто излучало чудесную гармонию, которую так самоотверженно искали и ищут множество художников всех цивилизаций.

— Женщина! Женщина, похожая на нас! — тихо шептал Джон-Эй, не имея сил оторваться от чудесного видения.

— Что все это значит?! — закричал Георгий. — Почему эту женщину вы называете идеей? Кто говорит с нами? Где мы?..

— Очень много вопросов, — последовал сухой ответ. — Вы не научились еще экономить мысль. Я бы и не отвечал вам, жалкие порождения чужого мира!.. Но я скажу вам обо всем. Затем вы узнаете — почему!

Георгий ущипнул себя за руку, протер глаза. Нет, это не снится. Страшный, фантастический мир существует в действительности.

Вот к космонавтам подплыли две грибовидные машины с рядами щупалец. Они обхватили ими беспомощных людей и понесли их в черное отверстие, под грунт. Не успели космонавты опомниться, как чудовища опустили их в большом сферическом зале, залитом морем искусственного света. Вокруг рядами росли причудливые бледно-розовые лиственные деревья — от них шел удушливый аромат, напоминающий запах ягод.

Впечатления от этого запаха было такое, будто кто-то набивал, втискивал во все поры тела, в каждое его отверстие насыщенный концентрированными эссенциями раствор.

Машины остановились по бокам. В конце длинного прохода, между рядами растений, виднелось что-то вроде трона. На этом сиденье пошевелилось живое существо. Затем раздался громкий металлический голос:

— Подойдите сюда!..

— Наконец, — радостно откликнулся Георгий. — Это, кажется, разумное существо…

— Не спеши с выводами, — мрачно ответил Джон-Эй. — Идем!..

Они медленно двинулись к странному созданию, на ходу разглядывая его.

Это был человек иного мира, настоящий человек, но очень гадкий. Одежда его состояла из черного широкого покрывала, из-под которого виднелось только коричневое, морщинистое, с крючковатым носом и подслеповатыми глазами лицо. По бокам причудливого трона, где сидело существо, расположились сложные агрегаты каких-то автоматов. Прозрачное их покрытие слабо светилось, в круглых отверстиях пробегали фиолетовые разряды в форме зигзагов. Черно-желтая, сухая рука существа лежала на круглом пульте со многими непонятными знаками на маленьких дисках.

Человек другого мира несколько минут не сводил взгляда слезящихся глаз с космонавтов. Георгий тяжело вздохнул, протер глаза. Не снится ли все это? Что за отвратительный кошмар?..

Но вот существо зашевелилось. Открылся рот. И тогда снова раздался металлический голос:

— Вы хотели знать, где вы и что с вами?..

Георгий удивленно оглянулся. Неужели эта дрянь имеет такой голос? Нет, это, видимо, автоматы переводят ее язык на язык людей Земли! Но как же это создание узнало язык далекого мира?

Размышления Георгия прервал голос Джон-Эя. Он сказал:

— Да! Мы хотим знать все! Кто вы? И куда мы попали?

Раздался неприятный звук. Казалось, будто существо смеялось.

Его веки открывались и снова закрывались. Из-за них выкатилась мутная слеза. Наконец, послышался тот же странный громкий голос:

— Скажу. Все скажу. Вы — в центре Мироздания. Я — его Хозяин. Я и Железный Диктатор, которого вы видели. О, он немного лишнее говорит, я дал ему слишком много ненужных качеств, но свои обязанности, мою волю он выполняет четко и безошибочно… Так вот. Когда-то на этой планете тоже бурлила никчемная жизнь. Ха! Борьба, мечты, устремления, поиски Истины!.. Мир был хаосом идей! А я — я понял правильный путь! Женщина, та, что вы видели, была против меня, но я победил. У меня были друзья, мы Управляющего автоматикой планеты превратили в Железного Диктатора, придав ему функций мышления. И я стал выше людей, я понял, что по железному закону бесконечного развития всего сущего на смену слабым и ничтожным смертным существам — мелочным, непоследовательным, сварливым и грязным — придут машины — бессмертные, с железной логикой, с безошибочной реакцией, придут и покорят весь Космос…

— Но ты же не машина! — неожиданно резко крикнул Джон-Эй. — Ты умрешь!..

— Нет, — гордо ответило существо. — Видите эти растения? Они выделяют газ — квинтэссенцию жизни! Мне не надо пищи. Я вдыхаю этот газ, и я буду жить вечно!..

Космонавты переглянулись. Ужасные идеи чудовища не воспринимались их психикой.

— Мы поняли верный путь! — продолжало существо, и казалось, что его уродливые глаза загорелись блеском. — Кто был против — тот уничтожен. Только избранники стали жить, как боги!..

«Как твари!» — с отвращением подумал Георгий, а существо восторженно гремело:

— Теперь я остался один из великой касты! Один, потому что я бессмертен! Я — и Диктатор, мой верный слуга! Став Хозяином планеты, я направил ум Диктатора, который бесконечно развивается, во все концы пространства… Теперь я уничтожил жизнь на всех заселенных планетах галактики, которую вы называете Большое Магелланово Облако, а также на границах вашей Галактики. Я оставил женщину, которая создала когда-то Диктатора, — единственного представителя бывшей человеческой расы, как воплощение Идеи, что создала высшую форму разума — механического, непобедимого, единственно правильного, на который не действуют внешние факторы. И когда вся бесконечная Вселенная будет в моей власти, я брошу эту бесконечность к ногам Идеи, потому что ради нее я думаю и завоевываю миры!..

— Но ведь мир бесконечен, значит, никогда ты не достигнешь цели! — закричал пораженный Георгий.

— Жалкий твой ум, — ответило существо. — В моем распоряжении бесконечные возможности, непонятные тебе силы, неисчерпаемая энергия. Ты видел, как легко я притянул к планете твой достаточно сложный звездолет, как перед этим на границах Галактики я уничтожил твой экипаж, как мгновенно я изучил твой язык, проникнув с помощью Диктатора в твою психику. А чтобы ты не сомневался в моей бесконечной власти, я поставлю тебя рядом с этой женщиной, и ты, как и она, будешь воплощением древней Идеи. И ты будешь стоять так до тех пор, пока не будет уничтожена жизнь во Вселенной… Когда наступит время, я разбужу тебя, верну к жизни. Вот почему я говорю с вами, мизерные представители далекой расы! А теперь — хватит! Я покажу вам свое царство, покажу, как я осуществляю власть над миром, а затем произойдет то, что я решил!..

Ошеломленные люди не могли проронить ни слова. Но для этого не было и времени. Сзади подплыла машина; она быстро приблизилась к людям, остановившись над их головами, распростерла причудливые паукообразные щупальца-руки…

БОЙ В ВОЗДУХЕ

Разум космонавтов был на грани безумия. Сознание не смогло полностью понять поток невероятных впечатлений, воля, которая не привыкла преодолевать таких испытаний, была раздавлена ​​силой чудовища. Георгий, инстинктивно поняв опасность, перестал думать, закрыв психику завесой равнодушия… Впрочем, чего они могли ожидать?

Здесь борьба не приведет ни к чему!..

Механические щупальца схватили людей, подняли их в воздух. Друзья почувствовали, как легкая и мощная сила несет их над черным полом вон из помещения отвратительного существа… Промелькнули ряды машин. Вот уже огромный ангар внизу, они вылетели на чистый воздух…

Георгий почувствовал, как в голове посвежело, возвращалась ясность мысли. Значит, ослабла страшная воля Железного Диктатора. Космонавты сидели на некоем подобии стула, туловище их охватывали щупальца, а летательной машиной служила стереотипная универсальная полусфера, которых было так много вокруг Диктатора…

Джон-Эй пока что молчал. Он, как и Георгий, впился взглядом в пейзажи планеты, проплывающие внизу. На сотни километров за горизонт тянулись ряды ангаров, немного меньших за тот, где стоял Диктатор, но одинаковых во всех деталях. За прозрачными кровлями можно было увидеть сотни и тысячи тех же машин. И вот, наконец, внизу показались другие здания. В них работали машины других типов. Не видно было ни одного движения, ни одного колеса или маховика. Только над колоссальными агрегатами пульсировали разноцветные огоньки сигналов…

— Какой кошмар! — послышался сдавленный голос Джон-Эя. — Ни одного деревца! Голая пустыня!..

Георгий встретил взгляд товарища, пожал плечами.

— Друг, не это теперь нас должно интересовать! Вот куда несет нас эта проклятая таратайка?

— Ты же слышал, — горько перебил его Джон-Эй, — урод показывает нам свое царство! Скажи, как могло случиться, что здешние люди загубили сами себя?..

— Это страшная ошибка, она может быть повторена и в другом мире… — ответил Георгий.

Джон-Эй резко повернулся к товарищу.

— Ты хочешь сказать, что и у нас?..

— И у нас… — грустно склонил голову Георгий. — Это более всего мучает меня. Умереть не страшно! Если бы только была возможность сообщить об этом кошмаре людям!.. Машина — Железный Диктатор — получила от ученых-маньяков и этого гадкого «хозяина» такие ужасные задатки, которые теперь гипертрофировались до бесконечности. Страшен не тот полуживой маньяк, страшна сама машина. Ведь она автоматически управляет миллионными армиями механических чудовищ. Наша система должна узнать об этом…

— А что это даст? Что сможет человечество противопоставить этой бесконечной мощи? — недоверчиво спросил Джон-Эй.

— Сможет, — понизил голос Георгий, будто боялся, что его кто-то услышит. — Ты забыл, что Диктатор имеет однобокий ум. Он не получил ни наших чувств, ни разносторонности, ни живого интеллекта. Он берет только молниеносностью своих реакций и энергетическим могуществом. Но человек, ты понимаешь, человек с живым умом, может и должен победить его!..

— Молчи, Георгий, — закрыл ему рот рукой Джон-Эй. — Может, он на расстоянии слышит нас… Надо думать, как нам спастись. А если не спастись, то хотя бы погибнуть по-человечески…

Друзья замолчали и, лихорадочно обдумывая ситуацию, начали оглядываться вокруг. Равнина внизу перешла в гряды невысоких холмов и скал. На черных склонах торчали остатки деревьев. Они были рыжие, без листьев. Чуть дальше стояли, как колонна войска, столбы. Осмотревшись, люди узнали в тех столбах уничтоженный, будто пожаром, лес.

— Ничего, ничего железному чудовищу не нужно! — простонал Джон-Эй, с отчаянием осматривая безрадостный горизонт.

Пейзаж внизу поплыл скорее. Машина, которая несла людей, опустилась ниже. На горизонтевырастали скалы, горные хребты, слева расстилалась пустыня. Ветер гнал по ней волнистые, совсем такие, как на Земле, красные барханы. Одно за другим появлялись здания с разбитыми, разрушенными верхами. Машины в них были неподвижны, покрытые слоем ржавчины и грязи.

— Смотри, Георгий, — удивленно указал туда рукой Джон-Эй. — Значит, Диктатор использует не все достояние людей?!

— Это вполне логично, — равнодушно ответил Георгий. — Ему нужно только то, что помогает осуществить его маниакальные цели, заложенные конструкторами…

На высокой вершине хребта люди увидели огромную башню, которая достигала прозрачных облаков. На башне был смонтирован грандиозный, на полкилометра в диаметре, сетчатый рефлектор, а ниже еще несколько меньших. Очевидно, это была сверхмощная энергетическая установка. Друзья не успели как следует рассмотреть ее, потому что летательный аппарат совсем снизился и полетел над рекой или каналом, где блестели остатки воды и ползла к пескам пустыни бедная, жалкая растительность бледно-розового цвета.

Джон-Эй вдруг дернул за рукав товарища. Глаза его горели упорством. Он показал позади себя. Георгий бросил туда взгляд и понял товарища. На верхушке полусферы стояла параболическая антенна. Она была обращена в одном направлении. Когда машина меняла курс, антенна автоматически восстанавливала нужное направление. Очевидно, эта антенна соединяла полусферу с Диктатором и источником энергии.

— Эх, если бы… — прошептал Джон-Эй.

— Что?

— Сорвать ее…

— А осилим?..

— Думаю, что да. Посмотри! Она совсем слабенькая, кроме того, направленного действия. Повернуть — и все! Приток энергии или сигналов прекратится!

— А потом?..

— Упадем вниз… Найдем убежище. А дальше я не хочу даже думать! Лучше смерть! Ты забыл, что, облетев вокруг планеты, эта таратайка принесет нас снова к Диктатору!..

Георгий кивнул головой. Внизу плыли гряды песков, полосы фиолетовых мхов или трав, маячили ряды старинных зданий, разрушенных, искалеченных, заметенных пылью, заросших примитивными растениями.

По сигналу Джон-Эя друзья повернулись на сиденье, насколько позволяли щупальца машины, что держали их за туловище, и вместе схватились за антенну. Антенна зашаталась под тяжестью двух тел. Георгий почувствовал, как мощный разряд парализует ему руки, затуманивает мозг.

— А-а-а! — дико закричал Джон-Эй.

Машина неуверенно закружилась в воздухе и начала падать вниз, прямо на высокий бархан. Затем она выровнялась, снова завертелась на месте.

Георгий почти потерял сознание. Последние проблески сознания он вложил в попытку сохранить равновесие, но струи энергии, которые проходили через его тело, толкали в черную пропасть. Джон-Эй совсем взбесился. Глаза его на худом лице стали похожими на гигантские фонари, наполненные безумием и отчаянием.

Выкрикивая проклятия, он затряс антенну и почувствовал, как падает вниз вместе с ее обломками и машиной, потерявшей управление.

Удар! Сознание четко работало. Тело скользнуло по склону бархана и покатилось в долину. Поднялось облако песка, пыль набилась в рот и нос. Кашляя, Джон-Эй вскочил на ноги. Оглянулся.

Где Георгий? Ага! Вот он. В двадцати метрах, среди кактусоподобных растений. Он не шевелится…

Превозмогая боль в спине и ногах, Джон-Эй бросился к товарищу, припал к нему. Сердце работало, хотя лицо и руки Георгия были совсем синими, с багровыми пятнами под кожей.

Джон-Эй подбежал к каналу, который протекал рядом. Среди рыжих каменистых берегов струилась зеленоватая вода. Джон-Эй припал к ее холодной поверхности, обмакнул голову, напился. Это сразу освежило. Затем он снял с себя куртку, намочил ее, сорвал какой-то широкий красный листок неизвестного растения и, скрутив его воронкой, набрал воды. С такой ношей он осторожно добрался до Георгия, влил ему воду в рот. Окутав мокрой курткой голову товарища, Джон-Эй в изнеможении прилег на песок, чтобы несколько минут отдохнуть.

Только теперь он понял всю сказочность пережитых событий, понял, что они совсем в чужом мире, где нет спасения, не на кого надеяться. Над ними нависло розовое сияющее небо — такого цвета нельзя было бы и придумать, — а на этом фоне быстро падало вниз маленькое, но очень ослепительно голубое светило.

Порыв ветра нарушил тишину, зашелестел песок, который сыпался с вершины бархана. Больно впился в тело толстый белесый листок с колючками. Джон-Эй вскочил на ноги. Достаточно отдыхать! Железный Диктатор, наверное, послал погоню! Надо где-то прятаться. Может, побежать в руины старых зданий? Там механические чудовища, видимо, не найдут их!..

Джон-Эй затряс Георгия.

— Вставай! Слышишь, друг?..

Георгий открыл глаза, застонал. Увидев Джон-Эя, несколько минут пытался понять, что произошло. Потом в его глазах появилось осознанное выражение, он все вспомнил, слабо улыбнулся.

— Живы?..

— Живы, живы! — нетерпеливо ответил Джон-Эй. — Надо где-то прятаться…

— Ты думаешь, погоня?..

— Да! Бежим к руинам! Здесь недалеко… Потом подумаем, что делать…

С огромным усилием Георгий встал на колени, обнял Джон-Эя за шею и выпрямился. Долинкой, не выходя на гору, друзья направились к развалинам. Справа, на бархане, осталась разбитая полусфера. Джон-Эй в последний раз посмотрел на нее, покачал головой.

— Даже воспользоваться нечем, — сказал он. — Куча металла…

— Нет, очень совершенная машина, — возразил слабым голосом Георгий. — Чрезвычайно упрощена. Нам еще и не снились такие универсальные машины…

Они подошли к отверстию в темно-зеленой стене странного ромбического здания. Все было заросшее мхом и травами светлых цветов. Друзья осторожно вошли внутрь. На черном полу виднелись островки рыжего песка. Ослепительные лучи голубого светила смягчались здесь стенами, и жара не ощущалась.

Георгий поднял голову, оглядел потолок, что скрывался в синеватых сумерках, грустно покачал головой.

— Ну… что же теперь?.. Конечно, я начальник экспедиции, и мне надо решать… Но экспедиции уже нет… Есть только два несчастных беглеца. Одни среди непонятного и чуждого мира!

Джон-Эй угрюмо молчал.

— А впрочем, — продолжал Георгий, — стыдно нам опускать голову. Умирать, так умирать!.. Давай найдем убежище и подумаем.

Вдруг Джон-Эй схватил Георгия за руку и потянул прочь от отверстия, в глубину помещения.

— Что? — спросил Георгий.

— Погоня! — сдавленным голосом прошептал Джон-Эй. — Они совсем недалеко, кружат над барханами…

Георгий прислонился к стене, закрыл глаза.

— Я больше не могу, — простонал он. — Конец!

Бледный, как смерть, Джон-Эй беспомощно стоял возле товарища. Он слышал, как с резким свистом над помещением пролетело несколько машин. Сейчас они нащупают людей локаторами, и тогда все…

Эх, если бы хоть оружие какое-нибудь! Даже себя убить ничем!..

Вдруг произошло неожиданное, невероятное. Часть стены отодвинулась, за ней появилось отверстие. Несколько фигур выскочили из него и, схватив людей, повлекли их вниз. Отверстие закрылось. Стало темно. А неизвестные существа бесшумно, мягко, но властно вели Георгия и Джон-Эя по темным переходам куда-то в глубину…

НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

…Впереди засиял свет. Темный коридор перешел в высокую пещеру, освещенную голубоватыми шарами, которые рядами шли вверху. Навстречу прибывшим со всех сторон высыпали десятки существ. Джон-Эй и Георгий с удивлением отметили, что это были настоящие люди высокого роста, очень красивые и сильные, со смугло-розовым оттенком кожи.

Где они видели такой цвет кожи? Ага, у женщины под прозрачной сферой в резиденции Диктатора.

Друзья удивленно переглянулись.

— Значит, Диктатор не уничтожил всех? — сказал Георгий. — Друг! Мы сможем что-нибудь придумать! Посмотри, у них есть освещение, значит, есть и технический потенциал!..

Джон-Эй не успел ответить. Один из тех, кто привел их сюда, — молодой, с орлиным носом, одетый в зеленую накидку, — поклонился, показал рукой в ​​боковой проход, приглашая зайти. Глаза его излучали гостеприимство и непонятную тревогу. Толпа живо переговаривалась между собой на странном языке, звуки которого имели чрезвычайно широкий диапазон в тональности. Люди Земли зашли вслед за проводником в боковое помещение. Оно было достаточно большим, но большую его часть, не менее трехсот метров, занимали какие-то агрегаты, прикрытые сферическими колпаками. Свет, падающий с потолка, отражался в черной полу. На возвышении, вдоль стен стояли разные приборы.

— Клянусь, это остатки расы, которую загнала под землю машина! — прошептал Георгий.

Джон-Эй в знак согласия кивнул. Их провели в конец зала. Там в кресле сидел закутанный до самого горла в черную мантию старый, морщинистый человек. Его запавшие глаза впились в лица прибывших. Скоро они загорелись огнями любопытства и дружелюбия. Старик бросил проводнику несколько слов. Тот подсунул людям два стула — простые, прямоугольной формы, сделанные из черного легкого материала. Георгий и Джон-Эй сели.

— Кто он? — сорвался вопрос из уст Георгия. — Правитель, вождь или ученый?..

Ответа не было. Человек другого мира поднял руку, показал пальцем на свою грудь.

— Ио-тинаас! — прозвучала серебристая раскатистая фраза. — Ио!

— Это его имя, — сказал Джон-Эй. — Ио!

Человек закивал головой и вопросительно показал пальцем на Георгия и Джон-Эя. Те назвали свои имена. Ио внимательно и очень правильно повторил их. Затем он, не поворачивая туловища, правой рукой потянулся к пульту, который был рядом, и что-то включил. Свет погас. Слева от Ио загорелся экран. На нем появилось изображение планеты, что, вращаясь, плыла в пространстве. Ио сказал слово. Оно звучало в земной произношении очень странно:

— Лоо-прраситария…

Показалось ослепительно голубое солнце.

— Си-немма! — сказал Ио.

Таким образом он назвал несколько предметов, понятий, а затем, снова начав демонстрацию сначала, ткнул пальцем в сторону Джон-Эя и Георгия.

— Он хочет, чтобы мы называли все это своим языком, — сказал Джон-Эй. — Но для чего?..

— Лучше ничего не спрашивать теперь, — прошептал Георгий. — Ясно, что они наши друзья и союзники, и надо скорее объясниться с ними…

Ио терпеливо ждал, пока гости говорили. Наконец Георгий посмотрел на экран и начал говорить, называя каждый предмет, который показывался. Так было долго. Георгия заменил Джон-Эй. Прошло несколько часов. А старый Ио неустанно просил людей Земли называть все более и более сложные понятия. Наконец, космонавты устали так, что едва шевелили языками. Сказывалась невероятная усталость и пережитые приключения. Ио заметил это. Экран погас. Как только стало темно, всемогущий сон поборол друзей, и они забылись в тяжелых кошмарах…

…Проснулись Джон-Эй и Георгий в тех же креслах. Вокруг было мягкое голубое освещение, со своего кресла ласково улыбался Ио. Перед ним уже стоял низенький стул с несколькими темно-зелеными тарелками, на которых лежали длинные волокна то ли мяса, то ли плодов. Не думая об этом, друзья жадно набросились на еду. В тело вливалась энергия, мысль становилась яснее — это было главное! Поев, Георгий благодарно поклонился Ио. Тот ответил улыбкой. Затем снова пригласил сесть.

Друзья ждали чего-то необычного. Об этом говорил вид Ио. Он снова включил что-то на пульте и сказал несколько слов. Но вместо чужого голоса из раструба динамика рядом с Ио прозвучали земные слова, правда, с необычным произношением:

— Я приветствую вас, далекие братья наши!..

Люди Земли не удивились. Они поняли, что Ио специально спрашивал их вчера названия предметов и понятий на земном языке для того, чтобы говорить с ними с помощью переводной машины.

— Я счастлив, что встретил среди этой пустыни похожих на нас, — радостно ответил Георгий.

Джон-Эй тоже склонил голову в знак солидарности. Торжествующее выражение появилось на лице Ио. Глубокие морщины разгладились. Он сказал:

— Вы стали жертвами Диктатора, я понял это сразу. Вам удалось счастливо вырваться. Мы первые пострадали от него.

— Но разве не ваша раса виновата в том, что целая галактика завоевана бездушным уродом? — спросил Джон-Эй. Георгий дернул его за куртку. Однако старый Ио не обиделся. Печально опустив голову, он ответил:

— Это правда. Я тоже в определенной степени виноват. Я был ассистентом у главного инженера, который сконструировал Управляющего всей автоматикой планеты…

— Это женщина? — спросил Георгий, взволнованно протягивая руки к Ио.

— Да, — удивленно ответил старый ученый. — Но откуда вы знаете?..

— Мы видели ее…

— Где? — встревожился Ио.

— Там… в помещении, где стоит Диктатор. Она под прозрачным покрытием…

Георгий коротко рассказал Ио о разговоре с уродливым человекоподобным существом. Старый ученый, выслушав его, затрясся в беззвучных рыданиях. Люди Земли беспомощно смотрели на него, не зная, чем помочь.

— Простите, — наконец сказал Ио. — Стар я уже, не выдержал. Эта женщина — мой учитель! Она самый выдающийся ученый нашей системы. Ее имя — Сиой, что значит Заря. Все одиннадцать населенных планет нашего солнца преклонялись перед ее умом. И вот что случилось. Тот человек, которого вы видели — Ро, помощник Сиой. Это было девяносто лет назад…

Космонавты, затаив дыхание, слушали страшное повествование о судьбе гигантской системы. Все было невероятно, сверхъестественно, ужасно. Беда упала на человечество неожиданно. Сиой сконструировала Управляющего автоматикой планеты. Это была сложная квантово-гравитационная машина с зачатками технического мышления. Человечество освобождалось от каторжного громоздкого труда, выходило на светлую дорогу прогресса. И вот Ро предложил Сиой передать машинам функции всего мышления. Он утверждал, что это создаст условия для золотого века. Сиой была категорически против. Она считала, что самая большая радость для Человека — это мышление, способность мечтать и осуществлять свои мечты. Тогда Ро пошел на преступление. Он и ряд других ученых, поддержавших его, самовольно предоставили Управляющему агрегату функции мышления.

Сиой обратилась к общественным организациям. Совет народов начал требовать устранения Ро от работы в области автоматики. Но тут случилось страшное. Ро использовал положение и пустил в ход множество универсальных машин, которые подчинялись Управляющему агрегату. Человечество было сломлено. Большинство погибло, остальные спряталась под землей. Кучка ученых стала властителями мира с помощью машин…

— Так появился этот Железный Диктатор! — грустно сказал Ио. — Каста «властителей» понемногу выродилась. Бездействие, разврат, никчемная жизнь привели всех их к гибели. Остался только Ро, которого вы видели… И еще — Сиой!.. Бедная Сиой!.. Я знаю, Ро добивался ее любви. Он любил ее! Но, наверное, она и в самые критические дни не согласилась! Она, очевидно, в состоянии анабиоза… Она — создатель машины, и машина же держит ее в плену!.. Весь мир лег перед волей Диктатора!.. — тихо закончил старый ученый.

— Не весь, — возразил Георгий. — Разве мы прилетели не из свободного мира?..

— А что вы можете сделать? — покачал головой Ио. — Вести в свою систему не передадите, сами же вы бессильны!..

— А вы, вы почему сидите, ничего не делаете? — почти закричал Джон-Эй. — Разве у вас нет технических средств? Я вижу электронные и квантовые машины, электричество. У вас есть энергия и научные знания…

Ио поднял сухую руку, оборвав вспыльчивые слова Джон-Эя. Затем выдавил из себя:

— Не все сразу. Мы готовимся к борьбе с Диктатором давно, но для этого нужны сотни, а может, и тысячи лет.

— Но вы же умрете к этому времени! — воскликнул Джон-Эй. — Да и не только вы, а все, кто сейчас живет в подземельях!..

Ио грустно улыбнулся, ласково положил руку на плечо Джон-Эя.

— Ну и что? Мы умрем, но наши потомки будут свободными. Я уверен, что они не повторят нашей ошибки!..

— Вы забываете, что за то время, пока вы будете готовиться, Диктатор посеет страшное опустошение во многих системах!

— Другого выхода нет! — склонил голову Ио. — Наш план рассчитан на кропотливый труд многих поколений… Мы уже отыскали несколько подземелий с остатками людей, объединили все ресурсы и знания. План такой: постепенно узнать основные жизненные, энергетические центры Диктатора, провести туда тоннели и одновременно уничтожить их…

— А потом? — заинтересовавшись, спросил Георгий.

— А потом все будет просто!.. Все автоматы, все машины без приказов Диктатора мертвы. Это, может быть, наше счастье, что им не предоставлена ​​возможность действовать самостоятельно… После уничтожения Диктатора люди смогут спокойно выйти на поверхность и возродить жизнь… Ничтожное чудовище Ро не страшно без машин…

— Тысячи лет! — не сдержавшись, ударил кулаком по креслу Джон-Эй. — Нам тоже придется умереть в этих подземельях!.. А тем временем железное чудовище может достичь нашей системы.

— Не в том дело, — перебил его Георгий. — Дело не в нас…

Повернувшись в Ио, он с надеждой спросил:

— Неужели нельзя неожиданно напасть на Диктатора и уничтожить его сейчас?..

— Это невозможно. Вся поверхность планеты контролируется локаторами. Ро уничтожает все, что не относится к миру машин…

Георгий обессилено опустился в кресло, замолчал.

— Неужели у вас не найдется добровольцев, которые бы пожертвовали собой? — спросил Джон-Эй у старика.

— Пожертвовали? — удивился Ио. — Зачем?..

— Откуда получает Диктатор энергию? — продолжал Джон-Эй.

— Энергетических центров тогда было много, — ответил старый ученый, — но основная масса энергии направлялась к Диктатору через параболическую антенну в горах Вио-литта.

— Мы видели ее, помнишь, Георгий?! — воскликнул Джон-Эй. — Это замечательно!

— Что? — не понял Ио.

— Надо уничтожить антенну, и Диктатор будет лишен энергии!

Джон-Эй сорвался с места, он торжествовал. Георгий с сомнением покачал головой.

— Диктатор восстановит антенну или переключится на другие, — колеблясь, сказал Ио. — У него, наверное, есть аккумулированная энергия… Ро не мог не предвидеть такого случая!

— Это единственный выход! — не успокаивался Джон-Эй. — Мы сможем тогда захватить наш корабль и улететь отсюда!..

— А мы? — спросил Ио.

— Вы? Вы начнете новую жизнь, восстановите цивилизацию!.. Наша система поможет вам!..

— Так что же мы сделаем?..

Джон-Эй прошелся по залу, разворошил пепельные волосы.

— А вот что, — наконец остановился он. — Надо действовать немедленно, пока Диктатор не погубил корабль. Взрывчатка у вас есть?..

— Попробуем найти…

— Нужно несколько мощных зарядов. Урановых. Пойдем мы… и несколько ваших людей… Найдутся желающие?..

Ио молчаливо поднялся с кресла, открыл дверь в коридор и бросил несколько слов. Через минуту в зал вошли три юноши. Голубая одежда плотно облегала их прекрасные стройные тела. Они сдержанно посмотрели на гостей, потом подошли к Ио и замерли неподвижно.

— Сыны мои — тихо начал говорить Ио. — Вы не знаете прежнего прекрасного мира, который был на нашей планете до царства Диктатора. Вы родились в подземельях. Но такая жизнь недостойна человека. Мы уже начали впадать в отчаянье, думая, что у нас нет выхода. Случайно к нам попали далекие друзья из другой галактики. Они потерпели катастрофу. Но ясность мысли подсказала им путь к спасению. Правда, спасая других, спасая мир, надо кому-то пожертвовать жизнью. Зато тогда придет время, когда наши дети будут рождаться под голубым солнцем, а не во тьме, и вокруг будет бесконечный мир, а не черная яма, где трудно дышать…

Вперед выступил высокий, плечистый юноша с открытым лицом, черными глазами и огненными волосами. Он мягко перебил Ио:

— Отец! Что надо делать и когда? Мы готовы!..

СНОВА ПЛЕН

…Георгий и Джон-Эй пробирались по ущелью к резиденции Диктатора. Их вел юноша, один из тех, которые шли на смерть ради будущего. Другие, наверное, уже были недалеко от гигантской антенны в горах. В точно назначенное время, когда на небе появится большой круг спутника планеты Мани-оо, герои должны включить атомную взрывчатку, чтобы уничтожить антенну, а юноша, который провожает гостей, пробьет кровлю резиденции Диктатора. Георгий и Джон-Эй проникнут внутрь и обезвредят машину. Таков был план, разработанный лишенными техники людьми против всемогущего Диктатора и его хозяина Ро.

Ясно сияли огромные звезды на черно-кровавом небе, призрачные тени людей прыгали по темно-рыжим пескам. Где-то на горизонте периодически мелькали тонкие лучи. Очевидно, там работали какие-то машины.

Наконец, юноша остановился. Пораженные люди Земли только теперь заметили прозрачную кровлю ангара, где прятался Диктатор. Она поднималась в неизмеримую высоту темного неба. Трое смельчаков поползли между скалами, увлекая за собой цилиндр с зарядом взрывчатки. Метрах в ста от мощной стены ангара юноша остановился, взял цилиндр себе и протянул обе руки людям Земли. Глаза его горели пламенем отваги в слабом свете звезд. Георгий и Джон-Эй горячее пожали крепкие ладони смельчака.

— Имя? Как твое имя? — прошептал Джон-Эй. Юноша недоуменно покачал головой, что-то сказал низким мелодичным голосом.

— Ты забыл, что мы не знаем их языка, а переводной машины здесь нет, — сказал Георгий.

Юноша махнул рукой и пополз к стене. Вскоре он исчез между нагромождениями скал. На горизонте посветлело. Облака в вышине засеребрились. Затем выкатился краешек бледно-зеленого диска. Это взошел Мани-оо — спутник планеты. Сердца людей сжались. Сейчас! Время начинать!

Глухой взрыв потряс землю. Яркое, ослепительное сияние появилось на горизонте, расплылось по небу и быстро погасло. Только темное облако накатило на Мани-оо и закрыло его.

Георгий вытер крупный обильный пот со лба, сжал руку Джон-Эя. У ангара грянул второй взрыв. Он был намного слабее, чем первый. Люди Земли вскочили и побежали прямо к ангару. Им навстречу шел, спотыкаясь, будто во сне, юноша. На виске у него темнела рана, по груди стекала кровь. Он упал на землю и затих. Джон-Эй склонился над ним, послушал сердце. Оно не билось!

— Прощай, друг, — тихо сказал Джон-Эй. Георгий поцеловал мертвого, схватил товарища за руку, и они бросились в огромный проем, который был прорван взрывом. В отсвете звезд уже маячил недалеко их звездолет, окруженный рядами машин. Они стояли неподвижно и грозно. Значит, Диктатор лишен энергии?! Скорее к кораблю!..

Но радость космонавтов оказалась преждевременной. Не успели они миновать и нескольких рядов полусфер, как впереди возникло слабое фиолетовое сияние. Затем оно стало сильнее, слышалось тихое гудение.

Георгий испуганно остановился. Волосы у него зашевелилось.

— Это Диктатор! — в отчаянии воскликнул он. — Бежать к кораблю! Быстро!

Друзья, не разбирая, где машины, где проходы, кинулись, падая и снова вставая, к звездолету, который возвышался в туманном освещении далеко от них. Вот скоро, сейчас родной корабль защитит их от чудовища!..

И вдруг ярким пламенем вспыхнула гигантская полусфера Диктатора, на антенне вверху запылали искры, и люди остановились безвольные, парализованные. Туман беспамятства отчаяния накрыл их сознание…

Когда они пришли в себя, вокруг снова заливал все пространство океан ослепительного света, перед ними неподвижно стоял Диктатор и справа, под прозрачным покрытием, как и раньше, стояла прекрасная женщина, создатель ужасной машины.

— Вот и все, — едва слышно прошептал Джон-Эй.

Возле Диктатора что-то зашевелилось. Вперед выступила сморщенная фигура Ро. Он держал в руках портативный пульт с золотистыми дисками. Черный рот торжествующе смеялся. Смеха не было слышно, космонавты разбирали только какое-то отвратительное хлюпанье. И вот Ро успокоился, помрачнел и торжественно сказал:

— Вы пытались бороться со мной, бесконечно могучим и непобедимым! Посмотрите!..

Яркий свет дня внезапно погас. Перед людьми, как на экране, возникли странные картины страшного мира машин.

Автоматы добывали в подземельях руду, переплавляли ее, обрабатывали и делали детали; автоматы конструировали новые образцы смертоносного оружия, предназначенного для уничтожения живого мира; автоматы руководили гигантскими энергетическими станциями. Без конца автоматы, автоматы, автоматы! И все это подчинялось единому повелению — приказам Великого Диктатора, которому давал распоряжения Ро. Георгий и Джон-Эй видели, как армии страшных боевых машин в аппаратах, конструкция которых превосходила лучшие человеческие образцы, летели в окружающее пространство и сметали все живое со встречных планет и систем. И, преодолевая любое пространство за мгновенный отрезок времени странным излучением своего мозга, повсюду эти армии сопровождала железная, несгибаемая воля Диктатора.

Георгий застонал. Холодные пропасти Космоса и в них — планеты с сожженной, изувеченной поверхностью без всякого кустика, без живых существ. Только машины, машины! Вот чем было грядущее царство Железного Диктатора!

Вокруг снова заиграли лучи голубого дня.

«Наверное, прекрасным был этот мир до господства машин», — подумал Георгий, но его мысли прервал холодный голос Ро.

— Все! Для тебя исчезает современный мир! Ты проснешься в мире грядущего!

Джон-Эй с ужасом смотрел, как на боковых антеннах верхушки Диктатора заискрились огни. Где-то из глубины помещения поднялись в воздух странные аппараты и подплыли к Георгию. Какие-то механические руки умело сняли с него одежду, и вот аппараты понесли неподвижное обнаженное тело к прозрачной сфере, проникли со своей ношей внутрь и поставили ее на пьедестал, рядом с женщиной. Глаза Георгия были открыты, они с немым вопросом смотрели куда-то над рядами машин в безграничную даль, где сияло огненное голубое светило.

— А тебя, что называешься Джон-Эй на твоем языке, я отправлю назад, в Космос, — послышался холодный, равнодушный голос Ро, — я не уничтожу тебя…

Джон-Эй уже не понимал ничего. Последним усилием воли он удержался на ногах и поднял глаза на отвратительную фигуру Ро…

Часть четвертая ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

ПОСОЛ В ВЕЧНОСТЬ

…Перед глазами Джон-Эя поплыли разноцветные круги, очертания окружающих предметов стали расплываться. Огромная полусфера грозного Диктатора вдруг показалась ему мордой сказочного чудовища с зелеными и красными глазами, блестящими носом и черным ртом, похожим на глубокую яму. А из той ямы слышались неумолимые слова, которые замораживали разум:

— Я дарю тебе никчемную жизнь, жалкий микроб материи! Вот твой звездолет — лети в свою систему! И пусть вместе с тобой летит весть о том, что в другие системы тоже придет воля всемогущего Диктатора, и так до Бесконечности! Пусть знают все представители так называемого разумного биологического мира, что им больше не нужны знания, законы, интеллект. На смену этому идет мир бессмертных машин, подчиняющихся чистому разуму! Все! Иди!..

Черное отверстие в куполе пропало. Спиралью завертелось фиолетовое пламя внутри Диктатора. Джон-Эй беспомощно оглянулся, все еще не поняв, чего от него хочет железное чудовище. И вот он увидел позади себя родной звездолет. Ага, ему разрешается вылететь отсюда! Вылететь из этой проклятой планеты! Скорее, скорее!.. Ро злорадно засмеялся и где-то исчез.

Непослушными ногами Джон-Эй сделал несколько шагов. На антенне Диктатора вспыхнул розовый луч, и к человеку подплыли те же машины, которые поставили Георгия на пьедестал. Они подхватили Джон-Эя под руки и быстро понесли его над черным матовым полом к ​​аппарату. Скорее, скорее! Пусть закончится страшный кошмар! Нет, не кошмар! Он, Джон-Эй, с ужасом ощущает прикосновение механических рук к своему телу и, немного повернув голову, прощается взглядом с Георгием, который стоит неподвижно за прозрачной стеной рядом с прекрасной женщиной. Прощай, Георгий! Теперь ты не человек! Ты — Идея холодной, жестокой машины, которая хочет покорить весь мир.

Машины внесли Джон-Эя в отверстие звездолета, отпустили и мигом исчезли. Двери автоматически закрылись. И тогда страшная ярость закипела в сердце штурмана. Он быстро поднялся вверх, в каюту управления и, сев в командирское кресло, включил внешние перископы. Сейчас он ядерными излучателями уничтожит проклятого Диктатора, отвратительное чудовище Ро, разрушит этот мир механических теней! Но что это?..

На экранах вокруг — звездное небо, страшная планета уже далеко внизу и даже голубая звезда-гигант, которая породила чудовищную угрозу для Вселенной, быстро уменьшалась, исчезала в темном провале. Каким образом он попал сюда? Ведь аппараты не включены!..

Но вскоре Джон-Эй понял все. В перископ он увидел, как от корпуса звездолета отделились чужие летательные машины и полетели назад, к планете. А потом автоматически, в невероятном ритме, заработал двигатель корабля. Ро сам отправил звездолет из своего царства. Он предусмотрел все.

Побеждая непреодолимую тяжесть, Джон-Эй потянулся рукой к пульту. Но руки были непослушными, вялыми, а перед глазами плясали причудливые разноцветные тени. Джон-Эй встряхнул головой, чтобы отогнать хаотические образы, которые душили его психику. Напрасно! Все напрасно! Неумолимая тьма надвинулась отовсюду, закрыла мир. Джон-Эй застонал и потерял сознание…

БЕЗДНА

Текли секунды, годы, века. Для Бесконечности это не имело никакого значения. Где-то во Вселенной мчался корабль — металлическая коробка с полутрупом человека внутри. Загорались в темноте и гасли снова галактики — гигантские звездные системы; на белых спиралях «Мысли» мерцали лучи пролетающих звезд, позади таяли шлейфы гигантских газовых туманностей… Так было долго, очень долго…

А Джон-Эй неподвижно лежал, откинувшись в кресле. Глаза его были закрыты, челюсти крепко сжаты.

Действительность проходила мимо. Человеческий дух спал в лабиринте парализованного тела.

Но вот настало пробуждение. В темноте зазвенела струна. Она прозвучала едва слышно, но это были звуки жизни, что держалась в немощном теле. Тихие аккорды становились громче, вызвали в сознании другие звуки. Лавина мелодии нарастала. Затем покатилась еще одна лавина. Вторая! Третья! Они встретились в необъятном пространстве, сплелись в огненном клубке. Гром! Удар! Во все стороны полетели искры. Горячее стало от тех искр, в мозгу запекло, и Джон-Эй открыл тяжелые веки…

Это вернулось сознание…

Джон-Эй долго не мог понять своего положения, смотрел на пустое кресло рядом. Но вот взгляд его упал на ряд фотографий товарищей слева от пульта. Показалось, будто глаза Георгия блеснули веселой, бодрящей улыбкой. И штурман все вспомнил. Вспомнил трагическое путешествие «Мысли» от Земли к царству машин.

Вместе с сознанием вернулась воля. Джон-Эй посмотрел на перископы. Снаружи была тьма! Значит, антиполе включено? Кто это сделал? Наверное, он сам, когда был в состоянии обморока!

Штурман решительно включил автоматы. В иллюминаторах засияли звезды. Они объединялись в серебряный трепетный шар, который висел в пространстве левее курса корабля. Но это не родная Галактика! Куда залетела «Мысль»?

Взглянув на атомные часы, Джон-Эй ужаснулся. Корабль летел около трех часов по относительному времени. На Земле за этот же отрезок времени прошли тысячелетия. Быстро проведя с помощью счетной машины расчеты, штурман оцепенел от неожиданности. «Мысль» пролетела не менее пяти миллионов световых лет! Где же она находится? Куда летит? Как найти верное направление?..

Страх начал закрадываться в мужественное сердце Джон-Эя, сжал его холодными лапами. Конец! Смерть! А может, это и есть смерть — полет, бесконечный полет в металлическом гробу среди пустыни пространства?!

Джон-Эй посмотрел на портрет Георгия, и будто силы влились в его измученное тело. Нет! Надо бороться! Надо во что бы то ни стало довести «Мысль» к Земле! Он здесь не просто одинокий человек среди Космоса, он посланник далекой Родины в будущее, он — воин великой армии Разума!..

Перед взором штурмана проплыли далекие, волшебные воспоминания — образы родной Земли. Ярко вспомнилось прощание и заплаканное лицо матери. Ее уже нет на Земле! Но разве слезы ее прошли, любовь ее умерла? Нет! Нет! Она в сердце Джон-Эя, она в его воле, в предстоящих делах, в решимости довести «Мысль» к Земле!..

Штурман включил все телескопические установки. Заработали автоматы, анализируя данные телескопов. Один результат, второй, третий! Мерцает на экране сигнал. Джон-Эй тревожно и напряженно читает его. Нет! Нет! Ни одной знакомой системы! В какую же даль он залетел? Где родная Галактика?

Джон-Эй запустил запоминающую машину, пытаясь отыскать путь «Мысли» от Большого Магелланова Облака. Но и здесь его ждало разочарование. Запоминающая машина не имела этой информации. Она не была включена во время полета.

Остановив автоматы, Джон-Эй в изнеможении опустил руки. Да! Надо смотреть правде в глаза. Оптимизм не поможет! Он не имеет возможности найти путь назад. Не имеет!!!

Насмешливо моргали звезды впереди, чуть заметно передвигались туманности сбоку. «Мысль» летела в непонятную, неведомую даль.

Джон-Эй заскрежетал зубами, закрыл глаза. Он пытался овладеть собой. Надо было что-то делать. Но что? Невольно пришла мысль: звездолет — это колоссальный научный центр с бесценной информацией. Надо довести его до любого разумного мира. Может, люди других миров помогут кораблю найти родную Галактику…

Да! Складывать оружие еще рано! Пока жизнь и мысль не угасли, надо бороться!

Не колеблясь, штурман включил двигатели, дал приказ автоматам. Звездолет послушно повернул назад по огромной кривой. По команде автопилота мощная энергия реактора хлынула к мезоно-торов. Оболочка аппарата стала невесомой, антиполе окутало звездолет, отрезав его от внешнего воздействия.

И снова биллионы километров поглощались аппаратом в стремительном, бешеном темпе. Молниеносно пролетели десятки галактик.

Прошло несколько часов. Джон-Эй включал поле, жадно запускал телескопические установки. Автоматы сверяли изображение окружающих галактик с фотографиями систем, близких к родной Галактики. Но все было напрасно!

И снова тысячи, миллионы парсеков слепого полета, неясная надежда, лихорадочные опыты. Безумная жажда успеха, желание вернуться на родную, теплую, украшенную цветами Землю, непобедимость жизни заставляли Джон-Эя лететь все дальше и дальше в страшную бездну…

И вот наступило неумолимое мгновение. Анализатор показывал, что скоро остановятся все узлы корабля. Истощилось ядерное топливо в реакторе, обслуживавший энергетическую систему «Мысли». Центральный реактор, от которого работало антиполе и двигатели, не мог пригодиться — он не имел связи с ядерной энергостанцией.

Мысль Джон-Эя кружила в узком кругу возможностей. Выход был только один — найти планету в какой-либо системе, посадить звездолет и попробовать раздобыть уран. Хотя бы урановую руду! На «Мысли» есть обогатительная установка. Только бы найти! Найти!..

Рядом была спиральная галактика. Крайние звезды сияли на расстоянии десяти парсеков. Джон-Эй выбрал желтую звезду типа Солнца и решительно направил «Мысль» к чужой системе.

СТРАННЫЕ СУЩЕСТВА

…«Мысль» приближалась к планете у желтого солнца, которая была единственной в этой системе. Описывая спирали над ней, Джон-Эй гравиметодом^[18] определил ее массу. Можно было опускаться. Масса не превышала массу Земли.

Звездолет, погасив скорость вошел в облака. Они тянулись толстым, густым покровом на многие километры над поверхностью планеты. Это было опасно. Неизвестно, что внизу — море, степь или горы!

Джон-Эй включил инфраэкран^[19]. По нему поплыли размытые пятна. Видно было широкое озеро, дальше тянулась равнина, очевидно, пустыня, потом мелькнул большой залив моря. Наконец, звездолет, который медленно опускался, выскочил из облаков. В перископах открылась панорама планеты. Даль скрывалась в тумане. Из этого тумана стремительно вырастали массивы лесов, гряды гор, океаны, и снова таяли внизу, позади корабля.

Джон-Эй до максимума усилил мощность телеустановок. Он пытался приметить хоть какие-нибудь признаки разумной жизни. Но «Мысль» замыкала третью спираль вокруг планеты, а следов деятельности разумных существ не появлялось. Нетронутые леса, стремительные обрывы гор, необъятные просторы океанов. Где-то сбоку в небо поднялась мощная струя бурых газов, блеснул огонь. Анализатор показал, что это был вулкан.

Сердце Джон-Эя больно сжалось. Значит, планета не заселена разумными существами. Здесь ему никто не поможет. Надо возвращаться в пространство и искать другие системы.

Искать? Нет! Это уже невозможно! Сейчас, вот сейчас остановится малый реактор, и тогда двигатели не смогут работать, центральный реактор замрет, остановятся все автоматы.

Единственный выход — садиться! А дальше что? Джон-Эй перебирал тысячи вариантов. Ему нужна руда актинидов^[20]. Надо садиться вблизи залежей. Их можно обнаружить!

Лихорадочными движениями штурман включил актинометры. Чувствительные приборы будто насторожились, покачивая усиками-стрелками, ожидая сигналов с планеты. И вот на восьмом витке спирали пришел успех. Стрелочки приборов бешено прыгнули вверх, отмечая необычную активность гамма-радиации^[21].

«Мысль» летела со скоростью километра в секунду. Джон-Эй круто повернул ее, сделал гигантский круг над пустынной равниной и повел корабль на посадку. Залежи руды радиоактивных элементов были где-то около горного хребта, от которого простиралась на сотни километров коричнево-желтая пустыня. С другой стороны гор возвышались массивы джунглей — гигантских деревьев с темно-зеленой окраской.

Джон-Эй выбрал место на огромной поляне, километрах в трех от гор. Недалеко протекала узкая бурная река. «Мысль», гремя двигателями, в вихре раскаленного воздуха опустилась на ее крутом берегу…

…Затихло все. Только в ушах клокотала взбушевавшаяся кровь. Джон-Эй в изнеможении встал, пошатываясь, прошелся по каюте. Тело отвыкло от обычного притяжения, трудно было сохранить равновесие. Штурман прилег на кровать, закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться…

Да! Надо все понять! Он — человек с далекой Земли — в совершенно чужом мире! Топливо закончилось. Разумных существ здесь нет. Следовательно, необходимо рассчитывать лишь на свои силы…

Сначала разведать окрестности, познакомиться с животным миром. Однако животные, даже самые страшные, не причинят вреда — атомное оружие уничтожит любого гиганта. А потом… Потом надо найти залежи руды… Она где-то здесь, в кольце низких гор, тянущихся перед главным хребтом…

Эх, если бы! Если бы удалось! Тогда — снова полет, опять поиски дорогой Земли… Пускай зря, пускай неудача постигнет его, но все-таки полет, действие, устремление!..

Джон-Эй вскочил с кровати. Сейчас нельзя киснуть! Действовать! Он быстро поел концентрированной пищи, включил анализатор. Насосы втянули порцию воздуха снаружи. Анализ показал, что в атмосфере достаточно кислорода для дыхания. Вредных газов не было. Опасных бактерий анализатор не выявил…

Надев термозащитную куртку и теплый шлем, Джон-Эй пошел к выходу. Немного подумав, он захватил ядерный пистолет и портативный пеленгатор. Потом, включив передатчик, который излучал в эфир непрерывные сигналы, штурман спустился внутренним лифтом вниз.

Внешний люк открылся с тяжелым хрипом. Густая струя воздуха дохнула прямо в лицо штурману. От пьянящего запаха закружилась голова.

Джон-Эй схватился за стенку шлюза и медленно двинулся к выходу. Переступив барьер, он огляделся вокруг.

Поляну устилала сине-зеленая плотная трава. Она выбрасывала желтые метлы меленьких цветов. Позади стояла стена леса. Джон-Эй отметил на глаз два вида деревьев: одни тянулись длинным стволом на сотни метров вверх, разрастаясь там копьевидными листьями, другие — широколистные, мясистые — устилали все промежутки между теми гигантами. Они имели густой маслянистый черно-зеленый цвет и росли не выше десяти метров.

Поляна обрывалась над рекой, которая клокотала между нагромождениями скал. А за рекой виднелись в тумане такие же леса, как и вокруг поляны. Над этим ландшафтом нависали серые облака. Ветра не было. Казалось, серое одеяло придавливает все живое к земле, не дает дышать.

«Неудивительно, что здесь нет разумных существ, — грустно подумал Джон-Эй. — Трудно было бы жить в таких условиях…»

Он подошел к обрыву, посмотрел вниз. Из щели между камнями, резко крикнув, выскочила странная голубая птица. Она низко пролетела над водой и скрылась в лесу на противоположной стороне.

Тупая стихия, примитивной мир. Леса, низкие формы животных, девственные реки и скалы. Надо полагаться на свои силы!

Джон-Эй медленно повернулся и пошел к кораблю. Оттуда слышались странные звуки. Штурману показалось, что он разбирает членораздельные возгласы. Что такое?

Какие-то фигуры засуетились возле кустов, позади звездолета. Жестикулируя, они осторожно приближались к Джон-Эю. Штурман нерешительно остановился. С кем он имеет дело?

Вот существа уже совсем близко. В свете серого дня можно разобрать их очертания. Безусловно, это представители разумного мира, хотя и иной организации. Об этом свидетельствует вертикальная осанка, внимательный взгляд больших круглых глаз, высокий и широкий лоб. Только приземистое тело, покрытое голубоватым волосами, длинные передние конечности-руки, которые держат тяжелую палку, да примечательная одежда из кожи какого-то животного говорят за то, что путь развития этих существ до людей только начался.

Вот от толпы существ отделился гигантского роста самец. Он поднял палку вверх и, распевая странную мелодию, закружил в бешеном диком танце, приближаясь к космонавту.

Джон-Эй, с удивлением наблюдая за причудливым танцем дикаря, незаметно положил руку на ядерный пистолет…

ПОИСКИ ГОРЮЧЕГО

Покружив вокруг Джон-Эя, дикарь грузно упал на землю, пуская пену. Его товарищи выли разными голосами, подскакивая и выкидывая всякие па. Космонавт с тревогой отступил на шаг назад. Но бояться было нечего. Дикарь-великан поднялся на колени, молитвенно протянул руки…

Джон-Эй засмеялся. Онпонял, что могли подумать эти существа, увидев спуск гигантского звездолета с неба, а потом появление человека из странного аппарата. Его защитит примитивная религия этих существ! Для них Джон-Эй и звездолет — божественные, сверхъестественные существа.

Ба! Да это же идея! Необходимо использовать ситуацию! Времени достаточно! Надо познакомиться с этими существами. Они помогут разыскать топливо. Пусть на это уйдет месяц, год! Пустяки!

Большие круглые глаза существа встретились со взглядом космонавта. Они излучали восторг, благоговение, смирение. Джон-Эй бегло осмотрел лицо существа. Его поразило странное расположение органов обоняния. Их отверстия проходили по бокам большого рта, делая лицо неестественно широким и уродливым. Только глаза имели вполне человеческий вид, они смотрели на мир с любопытством, готовясь к борьбе с тайнами природы.

Джон-Эй поднял руку и показал на небо. Дикарь радостно закивал головой, что-то крикнул своим товарищам. Те поддержали его криками. Штурман протянул руку, коснулся пальцами палки, которую держал дикарь. Тот с готовностью подал небесному гостю свое оружие — сучковатый кусок черного дерева. Стало ясно, что существа доверяли Джон-Эю. Можно было налаживать отношения…

…Прошло несколько недель. Джон-Эй близко познакомился с жизнью и бытом существ, изучил их несложный язык. Они жили в пещерах между валунами, под корнями великанов-деревьев. Ели стебли болотных сочных растений, мелких животных, яйца птиц, плоды деревьев. Изредка им удавалось совместными усилиями убить гоготу — неповоротливое гигантское животное с острыми колючками. Мясо ее было нежным, сытным и его хватало надолго для всех.

Джон-Эй начал различать существ по именам. Великан-самец был главным вожаком в племени, его распоряжения слушали и выполняли все. Звали вожака Та-Та. Он был достаточно умным и любознательным. Через месяц Джон-Эй смог уже разговаривать с Та-Та. Космонавт, узнав, что существа не используют огонь, решил научить их этому…

Настали ясные дни. Пелена облаков разошлась, появилось темно-синее небо, ярко засиял небольшой желтый диск чужого солнца…

В тот вечер Джон-Эй собрал дикарей на поляне и обратился к Та-Та:

— Я скоро покину вас, Та-Та!..

— Почему так хочет Человек сверху? — удивился вожак.

— Так надо. Я вернусь в свой край, туда, где я родился…

— Ты родился на небе, Человек сверху! Там вечно сияет солнце. Там много плодов и мяса гоготы…

— Нет, Та-Та. Я родился в таком же мире, как и ваш, только…

Джон-Эй запнулся, увидев выражение непонимания на лице Та-Та. Разве может примитивный мозг дикаря охватить невероятные просторы Вселенной? Пусть думает так, как хочет!..

Та-Та довольно засмеялся.

— Видишь, ты молчишь, Человек сверху! Я правду говорю! Ты — сын великого Солнца!..

— Да! Я сын Солнца! И я хочу оставить вам частицу его огня. Пусть он греет вас в туманные дни и темные ночи. Пусть он поможет вам смягчать сырое мясо, делать его вкуснее…

— О чем ты говоришь, Человек сверху? — удивился вожак.

— Вот смотри! — ответил Джон-Эй, вынимая автоматический воспламенитель. — Собирайте сухие листья и ветки…

Та-Та отдал приказ громким хриплым голосом. Дети и женщины расползлись во все стороны. Скоро перед космонавтом лежала большая куча хвороста.

Джон-Эй оглядел толпу.

— Видите, вокруг садится тьма. Будет темно и холодно. А я имею кусочек солнца. Я разгоню тьму и холод…

На конце воспламенителя вспыхнуло пламя. Джон-Эй направил его на хворост. Куча веток загорелась ярким огнем, бросая желтый свет вокруг. Послышались возгласы удивления и страха. Дикари разбежались прочь. Их испуганные лица выглядывали из-за стволов деревьев.

— Не бойтесь! — крикнул Джон-Эй. — Кусочек Солнца не будет кусаться! Я дарю его вам!..

Та-Та первый приблизился к огню, который весело прыгал по веткам, протянул волосатые руки.

— Тепло! — заявил он, довольно смеясь. Другие, осмелев, тоже подступили поближе.

— Мы видели такое! — сказал вожак. — С неба гремело, падал огненный клубок. И тогда горел лес. Было страшно… Все живое бежало прочь или погибало…

— Этот огонь ваш! Вы будете управлять им! Дадите пищи — он будет гореть, не дадите — умрет!..

Дикари весело засмеялись. Они расселись вокруг костра, со страхом поглядывая на фигуру космонавта.

— Та-Та, — сказал решительно Джон-Эй. — Настало время разлуки. Но прежде мне надо побывать в долине между горами. Дай мне проводника!..

Дикари живо переговаривались между собой. Та-Та важно поднял руку, положил себе на грудь.

— Мы готовы все сделать для тебя, Человек сверху! Только в Долину Смерти мы не поведем тебя…

— Долина Смерти? — удивился Джон-Эй. — Почему она так называется?

— Потому, что никто не остается живым, кто побывает там. Наше племя считает эту долину проклятой…

«Это, безусловно, действие актинидов» — радостно подумал Джон-Эй.

— Мне не страшна эта долина! — вслух сказал он. — Ведь я человек небес, сын Солнца!

Та-Та восторженно протянул руки над костром.

— Хорошо! Мы поведем тебя в Долину Смерти, Человек сверху!..

Весело перекликаясь, дикари приносили все новые и новые кучи хвороста. Костер пылал, разгоняя ночь, и облако мелких насекомых витало над ним, сгорая и падая в огонь.

В круг вышла Ла-ла, дочь вожака. Она встала перед Джон-Эем, приложила ладони к щекам и запела низким, но сильным голосом странную мелодию. Космонавт разобрал слова песни и понял, что Ла-ла поет о нем.

Странно. Как странно! Не снится ли это? В черном небе горят чужие созвездия, над головой шумят невиданные деревья, его окружают причудливые фигуры диких существ!

И, глядя темными круглыми глазами в даль небес, Ла-ла, девушка, облаченная в шкуру, слагает гимн чужестранцу:

…Песня стихла. Ла-ла, скромно опустив глаза, ждала слова Джон-Эя.

— Прекрасно! — сказал он. — Я благодарю тебя, Ла-ла.

Девушка смущенно убежала в круг своих подруг.

— Итак, — сказал Джон-Эй, — завтра, Та-Та, ты поведешь меня в Долину Смерти…

СНОВА В ПРОСТРАНСТВО

Захватив невесомый контейнер, надев защитный костюм, Джон-Эй утром вышел из корабля. Та-Та и пять дикарей ждали его на опушке леса. Они повели космонавта узкими тропинками через лес, к ущелью. Дойдя до ручья, Та-Та остановился.

— Долина Смерти! — коротко сказал он, показывая в направлении гор. — Мы дальше не пойдем…

— Хорошо, — согласился Джон-Эй. — Вы подождете меня здесь…

Он решительно шагнул в ручей, осторожно вскарабкался на берег. Накинул капюшон с большими очками. Оглянулся.

Та-Та и его спутники замахали руками. Джон-Эй ответил им таким же движением и зашагал к горам. Медленно исчезала трава, не видно было живых существ. Кое-где в щелях между камнями белели кости животных. Наконец Джон-Эй опустился между двумя грядами скал в глубокую долину. Из-за горного хребта взошло светило, каменные обрывы заиграли разными красками. Сумрачная долина стала похожа на калейдоскоп. Казалось, здесь был музей минералов… Где-то между ними таилась радиоактивная руда…

Джон-Эй достал портативный счетчик направленного действия и двинулся с ним по широкому выступу у дна долины. Минут через пять прибор отметил наличие радиации. Невидимый луч упирался в подножие наклонной стены. Там, между красным камнем, виднелись серо-рыжие шарики какого металла. Джон-Эй, волнуясь, достал молоток-автомат, отбил несколько шариков. На разломах они имели серо-золотистый блеск. Что же это такое? Радиоактивный элемент — это безусловно! Но какой? Он не похож на земные актиниды… Ладно! В космолете можно проанализировать! Это удача! Большой успех!..

Поставив контейнер на камень, Джон-Эй за полчаса наполнил его серыми шариками и радостно отправился назад, полный розовых мечтаний…

…Анализ был положительным. Серые шарики представляли собой трансурановый элемент, неизвестный на земле. Небольшое перестроение структуры ядра в установке звездолета давало прекрасное топливо для реактора…

…Два дня Джон-Эй добывал элемент. Та-Та и его спутники помогали носить контейнеры от ручья к «Мысли».

И вот настал день прощания. Перед этим, вечером, Джон-Эй сидел у огня и снова слушал песни Ла-ла. Она пела, а ему виделось море на Земле, широкие улицы Цветограда, необъятные степи и веселые рощи Родины. Все тело и душа были напряжены в непреодолимом желании обрести утраченную Землю…

Он пояснил Та-Та, как из камней добывать искры огня, как сберегать его.

Истекала короткая ночь. Взошло светило. Собравшись на поляне, дикари наблюдали невиданное явление. Посланник Небес, Человек сверху, Дух, подаривший им огонь, помахав рукой, исчез в отверстии звездолета.

Прошло несколько тягучих минут. И тогда посередине поляны грянул гром. Вихрь горячего воздуха повалил Та-Та и его соплеменников на землю. В лучах блеснуло огромное тело звездолета. Оно, как метеор, метнулось над лесом и исчезло возле ослепительного светила.

Джон-Эй снова возвращался в пространство, навстречу неведомому, на поиски любимой, дорогой родины…

ХРАМ РАЗУМА

…И снова «Мысль» рассекала неизмеримые просторы Вселенной. Тянулось неизмеримое время. Несколько раз Джон-Эй замедлял полет аппарата, выключая дегравитационное поле, чтобы определить местонахождение, но знакомых галактик не было. Отчаяние и безнадежность начали закрадываться в мужественное сердце человека. Опустив руки, Джон-Эй несколько часов сидел неподвижно, глядя тусклым взглядом вниз. Мысли текли вяло, приходило страшное равнодушие. Сознание закуталась туманом, а из этого тумана поплыли разные галлюцинации. Мелькнула странная мысль: а может, это его дух после смерти витает в пространстве? Может, нет уже Земли, людей, а он один, как Демон древних религий, витает по бездне, ища потерянный рай?..

И вдруг что-то случилось. Он не понимал, что именно, но почувствовал это по самочувствию, по ходу звездолета. Джон-Эй превозмог слабость и посмотрел на иллюминатор.

В одном месте пространства звезды исчезли. Там было какое-то тело. Что же именно?

Джон-Эй посмотрел на счетчик. «Мысль» передвигалась в пространстве с ничтожной скоростью — километра два в час. Что случилось? Кто остановил ход звездолета, который пролетал двести пятьдесят тысяч километров в секунду?

Казалось, будто какие-то ласковые, добрые руки вели «Мысль» в определенном направлении. Тело, которое закрывало звезды и галактики, приближалось. Оно слабо просвечивалось. Сквозь него виднелись едва заметные тени, непонятные очертания.

Создавалось впечатление, будто в пространстве возникла стена из какого-то странного вещества. В полупрозрачной стене появилось отверстие. Там переливалась голубая мгла. «Мысль» медленно вошла в гигантский проем и остановилась.

Звезды исчезли за иллюминатором. Вокруг расстилался только голубой мрак. Затем со всех сторон ринулось море света, и Джон-Эй с удивлением понял, что он попал на какое-то гигантское космическое тело искусственного происхождения. Все: стены, потолок, пол в помещении — переливалось в лучах света розовыми искрами, создавало эффект призрачности всего строения.

Но какими должны быть существа, создавшие такой корабль? Откуда они? Какого мира?

Джон-Эй решительно встал и направился к выходу. Надо встретиться с хозяевами немедленно. Бояться нет причин. Ведь они, очевидно, специально остановили его корабль и завели в шлюз. Штурман проверил состав воздуха вне «Мысли». Это был почти чистый кислород с ощутимой долей озона. Многие молекулы имели признаки радиоактивности. В любом случае, таким воздухом дышать было можно.

Джон-Эй вышел из космолета и удивленно остановился. Помещение, в которое попала «Мысль», казалось таким грандиозным, что его можно было сравнить разве только с размерами ангара, где стоял Железный Диктатор.

Но где же хозяева этого сооружения? Куда они летят?

Ответа не было. В помещении стояла абсолютная тишина. Только где-то далеко-далеко, будто в бесконечности, слышалась низкая музыкальная нота. Джон-Эй сделал несколько шагов от звездолета. Его шаги откликнулись эхом под куполом помещения. Джон-Эй остановился и вдруг вздрогнул. Прямо перед ним появились две высокие фигуры в матовых розовых плащах. Сердце Джон-Эя затрепетало. Наконец-то! Они похожи на людей. Нежно-желтое продолговатое лицо, длинные черные волосы кудрями спадают на спину, большие лучистые зеленые глаза смотрят дружески и внимательно. Только голова этих людей необычайно широка и ясное чело — очень высокое. Во взгляде существ, во внешнем виде чувствовалась огромная интеллектуальная сила.

Несколько секунд хозяева рассматривали Джон-Эя, затем взяли его под руки и, дружески улыбаясь, легко подняли в воздух. Джон-Эй удивленно оглянулся. Они летят?.. На чем? Ведь нет никакого летательного аппарата!

Действительно, они летели, будто в сказке. Вот стена. Как во сне, они проникли сквозь стену и оказались в небольшом сферическом помещении. Снизу вверх по стенам ползли причудливые растения синего цвета с розовыми цветами, похожими на цветы розы.

Джон-Эй не мог прийти в себя от удивления. Как вести себя? Как найти общий язык с этими сверхлюдьми?

Один из хозяев указал рукой. Джон-Эй удивленно посмотрел в ту сторону и пожал плечами. Там ничего не было. Хозяин еще раз повторил жест. Теперь Джон-Эй заметил некое подобие прозрачного стула. Он осторожно сел на него и устало выпрямился. Хозяева сели напротив, один из них пристально посмотрел в глаза космонавту. И тогда начало происходить неожиданное. Прямо перед Джон-Эем вспыхнуло родное Солнце. В темном небе быстро плыла бледно-зеленая звездочка. Это была Земля. Она приблизилась, превратилась в диск. Проступили очертания океанов, материков… Джон-Эй не выдержал. Его сердце переполнилось чувством. Он распростер руки и бросился прямо в черную пропасть, навстречу чудесному видению…

Хозяева подхватили космонавта на руки. Все его тело содрогнулось от волнения. Успокоившись, Джон-Эй снова сел на стул.

Он внимательно осмотрел хозяев, особенно их лица. Было ясно, что организация этих существ намного выше, чем у людей Земли. Об этом свидетельствовали размеры головы и длинные чувствительные пальцы рук. Но как же найти общий язык с ними? Неужели у них нет переводных машин? Почему они молчат?

С удивлением Джон-Эй заметил, что у хозяев почти нет рта… На том месте краснели миниатюрные губы. Они не открывались. И еще одна деталь — кожа на лице этих странных существ будто просвечивалась, изнутри проступал желтоватый цвет.

И вдруг Джон-Эй понял, что к нему обращаются. Не было сказано ни слова, хозяева оставались неподвижными, но Джон-Эй ясно почувствовал вопрос. Даже понял его смысл. Хозяева хотели знать, откуда он летел и куда?

Как он понял их? Как он будет им отвечать? Может, вызвать в памяти образы событий в логическом порядке?

Джон-Эй вспомнил события перед вылетом с Земли. Они возникли в памяти с удивительной ясностью. Хозяева довольно закивали. Они понимали гостя, они легко ловили слабые биоволны, что порождались в его мозгу…

Плыли картины полета «Мысли» в антимир, битвы в мире красного карлика, приключения в царстве машин. И, наконец, блуждание Джон-Эя в поисках родной системы…

Долго штурман, закрыв глаза, снова переживал невероятные события. Наконец, он посмотрел на хозяев и удивился. На их лицах было написано восхищение и гордость. И Джон-Эй ясно читал мысль этих людей. Они передавали, что гордятся представителями Земли — своими братьями по интеллекту — и преклоняются перед их мужеством. Только разум с большим будущим дерзает осуществлять такие сложные задачи…

В сознании Джон-Эя возникло желание узнать все о своих хозяевах. И сразу же пришел ответ. Он строился стройными рядами образов и понятий в мозге и превращался в цепь событий…

Люди эти были из далекой галактики. Их раса в научном отношении обогнала людей Земли на миллионы лет по счету времени в обычных системах. Раскрытие глубоких тайн природы дало этим людям в руки поразительные силы. Они освободили себя, прежде всего, от ежедневного употребления пищи, что приковывало их к животному, грубому образу жизни, и начали вводить в организм радиоактивные элементы, которые осуществляли непрерывную биологическую перестройку клеток. Вместо обмена клеток с окружающей средой наступил внутренний самообмен.

Человек уже не зависела от среды, от наличия определенных условий. Он сам творил их силой могущественного Разума.

Джон-Эй не совсем понял такие преобразования. Он попросил объяснить это конкретнее.

Один из хозяев кивнул головой — он понял желание гостя. Штурман теперь чувствовал уже более простую мысль хозяев, которая по своей необычности поразила его.

Эти люди уже не были полуживотными, как люди Земли. От физической структуры остался только мозг, конечности, форма фигуры, органы размножения и высокоорганизованная периферийная нервная система. У новорожденных был небольшой аппарат дыхания, который впоследствии превращался в рудимент.

Материал для обмена в организме существа брали из квантов мирового поля. Поэтому они могли находиться не только в атмосфере, но и в полном вакууме. Поврежденные конечности регенерировались, оживлялись силой активизирующего действия мозга. О смерти не могло быть и речи. Существа имели такое многогранное естество, что не боялись механических ударов, а свободно переходили из одного измерения пространства в другое, недоступное для тела, угрожающего им…

Полное освобождение от влияния среды усилило и активизировало функции мозга. Он неизмеримо вырос и стал господствовать над телом. Было достигнуто бессмертие. Объединялись все новые и новые миры. Бесконечность не страшила людей этого мира. Она была их домом, полем работы.

Люди свободно использовали стихии Космоса, знали их суть. Еще давно, разгадав субстанцию ​​единого поля, они начали осуществлять любое преобразование материи в поле и наоборот. Сила их интеллекта настолько поднялась над своей прародительницей-материей, что по желанию могла творить необходимые вещи просто из мирового поля. Это стало возможным потому, что людям была ясна закономерность развития любой вещи или явления.

Представители этой расы могли свободно передвигаться в пространстве, проникать сквозь вещество, преодолевать любые расстояния за любой отрезок времени.

Джон-Эй сначала не мог понять многих законов явлений, о которых узнал. В его голове никак не могло уместиться понятие о создании вещи из квантов поля.

Один из хозяев корабля продемонстрировал это явление. Он протянул руку, сосредоточил взгляд. Джон-Эй ясно видел, как над рукой хозяина завихрился воздух. Казалось, что к этому вихрю со всех сторон стекаются чуть видимые голубые ручейки. Будто кистью художника водил в этом вихре — вырисовывались, яснели, материализовывались какие-то очертания. И вот ярко блеснул луч из руки человека. На ладони лежал абсолютно прозрачный кристалл алмаза.

Джон-Эй с благоговением смотрел на мистическое явление. Да, мистическое с точки зрения людей Земли! Разве это не творение, божественный акт рождения новой вещи?..

Разум ответил — нет! Разве поле, из квантов которого создавалась вещь, не материя? Разве победоносный интеллект этих людей, которым подчиняются стихии Космоса, не порождение материи? Джон-Эй ясно понял, представил, как из хаоса первичных масс вещества создаются звезды, планеты, на них возникают первые капельки жизни, усложняются, эволюционируют, начинают мыслить, осознавать свое место в мире. Проходят тысячелетия, и созревший мозг наливается такой силой, что интеллект поднимается над материей, становится ее противоположностью и, наконец, господствует над Космосом.

Таков логичный, закономерный путь развития разумных существ. Так будет и на Земле. Поняв и представив это, Джон-Эй исполнился несказанной радостью. Недаром он и его товарищи гибли в пустынях страшных миров, страдали в титаническом полете. Это была одна из цепей торжествующего развития человеческого разума.

После демонстрации создания кристалла алмаза хозяева объяснили гостю цели их путешествия. Корабль, куда попал Джон-Эй, был гигантской лабораторией на тысячи километров в диаметре. На нем осуществлялся очередной эксперимент проникновения в другие измерения пространства и ряд непонятных Джон-Эю исследований. «Мысль» они встретили случайно и захотели познакомиться с представителями других цивилизаций… Один из хозяев объяснил, что они понимают положение звездолета. Джон-Эй не может найти свою Галактику. Они могут ему помочь. Они были когда-то в той Галактике и даже посещали Землю. Это произошло около миллиона лет назад. Тогда на Земле еще не было разумных существ. В их центре есть сведения о мире Джон-Эя. Расстояние до него около ста миллионов световых лет.

Штурман ужаснулся. Сто миллионов световых лет! В какую бездну он залетел! Как он вернется?

Его чувство страха напрасно, пояснил один из хозяев. Они укажут автоматам корабля путь назад. Они могли бы сами отправить гостя к родной системе, но их ждут в другом измерении. Расхождение во времени может вызвать катастрофу.

Второй добавил, что Джон-Эй может остаться с ними. У них есть возможности ускорить его физическую эволюцию и сделать бессмертным. Джон-Эй категорически отказался.

Он пояснил, что хочет пройти путь побед, поражений и успехов вместе с родной расой, на родной Земле.

Хозяева одобрительно переглянулись, в знак дружбы приложили ладони к груди, а затем встали.

Опять полет в воздухе поразил Джон-Эя. «О, человек! Ты поистине станешь титаном, когда выйдешь из своей колыбели Земли! — подумал он. — Смотри, этого достигли твои старшие братья в других мирах».

Хозяева остановились возле огромного сферического зала. Они объяснили, что эта сфера — колоссальная подобие мозга. В ней создаются громоздкие вещи с помощью энергии мощных станций. Материалом служит, так же как и в малых экспериментах, мировое поле…

Джон-Эй был в восторге. Какие поразительные явления! Для людей Земли продолжением их мозга служат руки, машины, станки, инструменты. А мозг этих существ имеет такую ​​гигантскую потенцию, что по своему желанию формирует материю!

Хозяева и Джон-Эй приблизились к звездолету «Мысль», зашли в него. Они ознакомились с аппаратурой корабля и поняли принцип ее работы. Не мешкая, они составили задание автоматам.

Вот и все! Надо прощаться! Растроганный Джон-Эй обнял хозяев, выразил свою глубокую благодарность. Они обещали, что обязательно прибудут на Землю в течение следующего миллиона лет, чтобы увидеть, какие там будут изменения.

Джон-Эй не мог отвести взгляда от лучистых, прекрасных глаз этих титанов. Ему хотелось навсегда сохранить в сердце мечту о чудесном мире интеллекта…

И вот их нет! Две высокие фигуры мелькнули вдоль зала, исчезли… «Мысль» медленно двинулась к выходу, выплыла в пространство. Ярко засияли звездные системы, в сердце прошел холодок страха. Снова в скитания, на поиски!

Нет! «Мысль» уверенно возвращается, идет по курсу. Гремят двигатели, звездолет набирает скорость. Перед тем, как включить антиполе, Джон-Эй еще долго затуманенным взглядом смотрел на гигантский дворец — храм Разума, который медленно исчезал в бездне Вселенной…

ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

Случилось непредвиденное. Не хватило антивещества. Антиполе исчезло. «Мысль» не могла лететь со сверхсветовой скоростью. Об этом ясно свидетельствовали приборы.

Джон-Эй, который уже был убежден в успехе, взволнованно бросился к телескопической установке. Он уже в родной Галактике! До Солнца осталось не более пятисот световых лет. Какая неудача!

Что же это? Он не сможет достичь теперь нужной скорости. Дегравитационной силы нет! Теперь звездолету лететь более тысячи лет до Земли! Никакая относительность времени не сохранит человека!

Где она — родная планета? Телескопы могут найти среди необозримого сборища звезд в Галактике Солнце — небольшую желтую звезду. Но не это страшно! Электронный мозг сохраняет все данные, касающиеся курса звездолета, вращения Галактики и собственного пути Солнца и Земли! Он приведет аппарат точно домой!..

Страшно то, что впереди — долгие годы одиночества во тьме Космоса, бесконечное угасание, потом смерть, а потом… металлический гроб сотни лет будет нести его холодный труп в Бесконечность…

Для чего?..

В памяти Джон-Эя возникло лицо Георгия. Вот он — совсем рядом его взволнованный голос:

«Я не смогу успокоиться никогда, если нам не удастся осуществить своей мечты! Смерть товарищей, наши муки должны принести пользу грядущим поколениям, приблизить время бессмертия! Если я погибну — ты не забудь об этом!..»

— Я слышу, Георгий! Я сдержу слово… — сухими губами шепчет он. — Человечество получит сведения о других мирах! Я верю! Я так хочу!..

Джон-Эй включил электронный мозг, проверил курс. Звездолет шел правильно. Хозяева чудесного храма в пространстве сделали свое дело безупречно!..

Джон-Эй лихорадочно достал пленку, заложил в магнитофон. Он знает, что ему делать. Раз нет возможности вернуться на любимую Землю, пусть далекие братья услышат его слово, завещание его товарищей.

Джон-Эй, глядя в иллюминатор, сосредоточился. Он уже был полностью спокойным. Вот включена аппаратура магнитной записи. Загорелся вверху красный огонек. В микрофон плыли, отражаясь на пленке, четкие, лаконичные слова рассказа о героической экспедиции двенадцати героев, прощание на Земле, приключения в антимире, о гибели семи членов экспедиции в страшном бою на границах Галактики, о событиях в царстве Железного Диктатора и, наконец, о встрече с людьми несравненно высокого интеллекта.

Отдохнув немного, Джон-Эй продолжил говорить:

— Далекие братья! Пусть наши смерти послужат на благо грядущих поколений. Я включаю автоматическую аппаратуру исследований, а сам умираю. Не осуждайте меня — очень страшно в одиночестве доживать ненужные дни перед лицом Бесконечности. Я впущу в каюту инертный газ, мой труп сохранится, чтобы вы могли обнаружить, откуда, из какой системы и планеты экспедиция. Очень хотелось увидеть будущий мир. Я надеюсь, горячее верю — вы воскресите всех нас! Я верю в торжество Науки, в безграничность ее возможностей! Образцом может стать мир прекрасных людей с интеллектом титанов!.. Я верю также, что вы поможете братьям в системе Большого Магелланова Облака, которые борются с отвратительным миром машин — результатом вырождения интеллекта. Не повторяйте, не допускайте ошибки того мира — не отдавайте функций мышления автоматам! Смысл жизни человека — в бесконечном развития интеллекта! Машины должны не заменять разум человека, а помогать ему! Что может быть лучше чудесной, живой, горячей человеческой мысли, с ее ошибками и достижениями, с ее горем и радостями, с ее исканиями и борьбой, — несравнимой ни с чем мысли живого мира?.. До встречи, далекие братья!

Джон-Эй замолчал и устало откинулся на кресло. Затем вытащил пленку с записью, несколько необходимых кинофильмов и положил перед собой на пульт.

Все! Он выполнил свой долг. Но почему снаружи такая тишина? Ага, это выключился двигатель. Звездолет летит с наибольшей возможной скоростью. Тело совсем невесомое — система искусственного притяжения не работает.

Четкими движениями Джон-Эй включил насосы. Воздух, который был в каюте, циркулируя, устремился в специальные отверстия. Быстро понизилась температура, руки и ноги парализовал холод. В голове промелькнула мысль: «А может, не надо?» Строго посмотрел с портрета Георгий, укоризненно нахмурился…

Вслед за тем улыбка появилась на лице Джон-Эя. Он подмигнул звездам, которые весело смотрели через перископ на человека, прошептал непослушными губами:

— Это извечный страх человека перед смертью, славные мои звезды! Но я не поддамся ему! Прости, Георгий! Я не могу больше!..

Еще слабый щелчок автоматов. В каюту хлынула струя инертного газа. Голова Джон-Эя легла на пульт. Он падал в черную пропасть, а из пропасти — последнее, что он видел в мыслях, — летела навстречу ему закутанная белоснежными облаками, излучая ласку и любовь, родная Земля — ​​Родина…

Часть пятая ПУТИ ТИТАНОВ

ПОБЕДА НАД БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ

…Давно уже умолк голос далекого предка, а все еще молчали члены Космического Совета, пораженные удивительным рассказом о великом подвиге и бесстрашии людей прошлого. И только через несколько минут из передних рядов вскочил Аэровел и легким юношеским шагом вышел к зеленому овалу. Он строгим взглядом окинул присутствующих.

— Ты хочешь говорить? — спросил его Римидал.

— Да…

— Мы слушаем тебя.

— Я считаю, — начал Аэровел и его острый взгляд впился в лицо Семония, — я считаю, что нам сейчас, подчеркиваю — именно сейчас надо закончить вчерашнюю дискуссию…

— Почему? — На лицах многих ученых появилось выражение удивления. — Ведь мы ничего не решили относительно прибытия к нам звездолета!..

— А потому, — спокойно ответил Аэровел, — что пересмотренные нами документы имеют непосредственную связь с проблемой, которую мы вчера обсуждали. Скажи, Семоний, неужели и теперь ты потребуешь, чтобы твой проект был осуществлен? Неужели ты хочешь, чтобы и наша планета, а вслед за ней и тысячи других пошли по пути регресса и вырождения?..

Взгляды всех ученых обратились к Главе Института Электронно-гравитационных машин. Тот тяжело поднялся с кресла и тихо сказал:

— Мне трудно говорить это, но истина — превыше всего! В нашу дискуссию, к счастью, вмешался человек — наш далекий предок. Он показал нам, к чему привел в другом мире эксперимент, который я предлагал провести у нас. Я снимаю свой проект с обсуждения и, если кто-то другой будет защищать его, выступлю против…

Тысячи собравшихся приветствовали криками одобрения заявление Семония. Но Аэровел, улыбнувшись, сказал:

— Ты всегда выражаешься поспешно, Семоний. Твой проект научно-технической революции надо осуществить, но не в таком масштабе. Везде и всюду должна господствовать человеческая мысль — только тогда машины будут служить для прогресса, а не для разрушения. Я предлагаю обсудить этот вопрос чуть позже, когда у нас будет достаточно экспериментального материала. А теперь вернемся к выслушанному рассказу. Все вы слышали завещание Георгия и Джон-Эя. Наш долг — сделать все, чтобы выполнить его. Согласны ли вы?..

Перед Римидалом загорелись огоньки. Все они были зелеными.

— Все согласны, — сообщил Председатель Космического Совета. Аэровел довольно склонил голову.

— Но как мы выполним завет людей прошлого? — послышался голос из сектора системы Центавра. — Не слишком ли сложную задачу берем на себя сейчас?

— Нет, — ответил старейший ученый. — Многое зависит от Института Воскрешений, которым руковожу я. Что касается экспедиции в Большое Магелланово Облако, то об этом будем говорить на следующем заседании… Такое мое предложение.

Римидал встал из-за стола.

— Предлагаю прервать заседание. Пусть члены Совета внимательно подготовятся, проконсультируются со своими академиями, учтут все услышанное здесь. О времени следующего заседания будет сообщено отдельно…

В зале исчезли розовые волны, вспыхнул дневной свет. Члены Совета и гости один за другим молчаливо, в торжественной тишине, исчезли за дверью. Аэровел последним сошел с возвышения и горячо пожал руку Лиахиму. В сияющих серых глазах проступали удовольствие и радость.

— Вот видишь, как хорошо все получилось. Теперь перед нами много интересной работы. Летим ко мне…

— Ладно!

— А тебя попрошу об одном, — обратился Аэровел к Римидалу, — чтобы к завтрашнему дню мне нашли все материалы, которые, возможно, имеют отношение к периоду экспедиции. Особенно данные о городе, откуда вылетел звездолет и где был тогдашний Институт Анабиоза…

— Хорошо, — отозвался Римидал, — все будет сделано!

Аэровел и Лиахим вышли из помещения Космического Совета и, сев в закрытый салон, вылетели в направлении Института Воскрешений, который поднимался прозрачными куполами чудесных зданий над густым лесом гигантских белокорых деревьев недалеко от широкого канала, что тянулся в туманную даль.

— Значит, мертвый человек в звездолете — Джон-Эй? — с интересом спросил Лиахим.

— Да. Это его труп. Он полностью сохранился.

— Ты хочешь провести с ним какой-то эксперимент?

— Да. Именно для этого я и пригласил тебя…

— Что же ты будешь делать?

— Увидишь сам.

— Понравился ли тебе рассказ Джон-Эя о мире интеллекта?

— Это просто невероятно! Его материалы во многом помогут нам! — восторженно сказал Аэровел. — Но разве мы идем не тем же путем? Тот мир — наше будущее!..

Салон бесшумно приземлился на стартовой площадке среди огромного двора Института Воскрешений. Вокруг помещений стояла сплошная стена леса, обвитого у подножия вьющимися растениями с нежно-розовыми душистыми цветами.

Аэровел, а за ним Лиахим, выйдя из салона, ступили на серую гофрированную дорожку, которая сразу же двинулась в направлении здания. Его стены были светло-изумрудного цвета — казалось, они впитали в себя горячие соки земли и наполняли гигантские дворцы здоровьем и непобедимостью.

Неслышно открылись полуовальные двери, автоматические ступени вынесли прибывших выше, к другим дверям, за которыми открылась панорама многочисленных коридоров, которые расходились в разные стороны. Одним из коридоров ученые попали в огромное круглое, метров на сто в диаметре, помещение, увенчанное прозрачным куполом. Море света лилось со двора, но, пройдя через изумрудные стены, превращалось в мягкое, приятное глазу освещение.

На противоположной от входа стороне были полукругом расположены белоснежные столы с прозрачным покрытием, которые поднимались на два метра над полом. В центре зала виднелся небольшой пульт. Над одним из столов нависли странной формы рефлекторы, к ним поднималась система проводов и труб.

Аэровел показал пальцем на этот стол.

— Видишь? Там лежит труп Джон Ея…

— И ты…

— И я решил воскресить его!

— Но ведь тысячи лет!..

— Ты слышал его завещание? — строго спросил Аэровел. — Они верили, что мы — люди будущего — сможем воскресить их. И, если говорить откровенно, они имеют не меньшее право жить в наше время, чем наши современники…

— О друг мой! — горячо пожал руку товарища Лиахим. — Я рад за тебя. Но уверен ли ты в успехе?..

— Абсолютно! Сохранились все ткани. Мы только восстановим их жизнеспособность.

Аэровел подошел к пульту, нажал кнопку вызова. Сразу же в помещении появилось несколько человек. Они приблизились к возвышению, на котором лежало тело человека, и остановились, ожидая распоряжений ученого.

Аэровел кивнул им, включил аппаратуру. Над столом навис огромный кожух, из него исходило чуть слышное, но мощное гудение. Рефлекторы вспыхнули голубым светом, под прозрачным покрытием поплыли зеленовато-фиолетовые волны. Ассистенты склонились над экранами, внимательно глядя с их помощью на труп.

На маленьких экранах пульта отмечались изменения, происходившие в организме человека, которого воскрешали. Аэровел, не отводя взгляда от пульта, тихо говорил:

— Ты понимаешь, все происходит очень просто. Ранее, на протяжении сотен тысяч лет наука искала живой синтетический белок, чтобы возвращать мертвых к жизни или продлевать жизнь вообще. Последние исследования показали, что в этом нет необходимости. Осуществляется атомно-молекулярная перестройка живого вещества — и никаких добавок живого белка!

Бессмертие — это практически регулярное стимулирование клеток организма с помощью вот этой активизирующей аппаратуры. Воскрешение — это восстановление функционирования всех связей организма с помощью восстановления прежнего расположения клеток. Это возможно до тех пор, пока организм не разложился.

— Когда же ты предложишь открыть эру бессмертия? — тихо и торжественно спросил Лиахим.

— Это решит Космический Совет. Институт приготовил все материалы, аппаратуру. Но я проведу эксперимент сейчас. Джон-Эй будет не только воскрешен, но и первым введен в бессмертие.

Гудение внутри покрытия прекратилось. Кожух поплыл вверх. Один из ассистентов тихо сказал:

— Все связи в организме восстановлены, углеродные наслоения удалены.

Аэровел кивнул, еще несколько секунд безмолвно наблюдал изображения на экранах.

— Вот видишь, — заговорил он, — магнитно-биологическое поле, согласно закону неповторимости данного индивида, возобновило абсолютно такое же соотношение клеток и молекулярно-кристаллических структур в организме, как и при жизни. Теперь можно…

— Стимулятор! — приглушенным голосом промолвил Аэровел.

Лиахим посмотрел на шкалу и ужаснулся. В конденсаторе накопилась энергия в миллионы вольт! Аэровел дал команду автоматам. Ассистенты, которые стояли у стола, вздрогнули. Тело Джон-Эя подпрыгнуло и снова замерло. Но вот на темных круглых экранах пульта засияли золотые звездочки, они увеличивались, вытягивались, превращались в змейки.

Через минуту ясные живые зигзаги весело забегали по темному полю, сообщая о том, что человек воскрес.

Аэровел вытер обильный пот, выступивший на высоком матовом лбу от волнения, и с радостной улыбкой посмотрел на товарища.

— Ну?..

— Я поражен, — прошептал Лиахим. — Покажи мне его.

Ученые подошли к столу. Ассистенты уважительно расступились. Лиахим увидел за навесом фигуру человека, закутанную тонкой сеткой. Грудь его вздрагивала.

— Освободить тело! — приказал Аэровел.

Ассистенты быстро убрали сетчатые электроды, прозрачное покрытие и отступили от возвышения. Обнаженное тело Джон-Эя было бледно-синим. Но вот оно постепенно наполнялось красками, розовело. Красные пятна появились на желтом худом лице, превратились в сплошной румянец. Задрожали веки, раскрылись и снова закрылись губы. Прошло несколько минут в полной тишине.

Мышцы человека напряглись, рука задвигалась и легла на глаза, будто закрывая их! Джон-Эй тихо поднялся на локоть и сел. Из-под ладони посмотрел вперед. Его туманный взгляд встретил внимательные глаза Аэровела, наполнился удивлением, скользнул вниз, на голубой плащ ученого, перескочил на других присутствующих. Из его уст сорвались слова, непонятные ученым…

Аэровел быстро включил связь с Космическим Советом, вызвал аппаратную машину памяти. На пульте загорелась зеленая лампочка.

Губы Джон-Эя снова вздрогнули, зашевелились.

— Где я? Что со мной? Кто вы? — переводила машина вопросы человека из прошлого.

— Вы на родной планете, Джон-Эй, — ответил Аэровел. — Вы вернулись домой через десять тысяч лет после вылета экспедиции. Согласно завещанию мы воскресили вас…

— Десять тысяч лет, — удивленно прошептал Джон-Эй. По его худых щеках покатилась прозрачная слеза, руки судорожно сжались в кулаки. — Воскрешение… Бессмертие… Мы не ошиблись в своих… мечтах?..

— Нет! Вы не ошиблись! — твердо сказал Аэровел. — Но об этом потом, когда вы будете совсем здоровым…

— Наконец-то! — вырвалось из пересохших уст Джон-Эя и он, побледнев, со стоном откинулся на спину…

СЕРДЦЕ АЭРОВЕЛА ГОВОРИТ

Аэровел стоял на берегу реки и задумчиво смотрел в ночную мглу. В омуте — внизу — колыхались далекие звезды. Над горизонтом периодически пролетали разноцветные огни — искусственные спутники планеты. Где-то под облаками в темном небе золотился в лучах прожекторов воздушный дворец для детей — будущих космонавтов. Издалека донеслись звуки симфонии — эта мелодия проникала глубоко в сердце и будила давно уснувшие желания и чувства…

Что же она говорила? Чего хотелось Аэровелу? Разве не все ясно? Разве не осуществляются лучшие надежды и мечты тысяч и тысяч поколений? Разве не имеет старейший ученый всего, что может желать человек?.. Кажется, нет. Наверное, все есть. Но на сердце беспокойство… Сердце — ты, сколько существует человечество, вызываешь тревогу, бунтуешь кровь!..

Аэровел закрыл глаза. И вот тенью появилась перед ним фигура. Она… Опять она!.. Любимая моя, Осенний Лист, почему ты так долго преследуешь меня? Отпусти, дай мне свободу перед бессмертной дорогой!..

И кажется ученому, что вздымаются вверх прозрачные руки и на фоне звезд благословляют его. Откуда эти видения? Пожалуй, со дна души поднимается древняя муть наивной веры в чудеса! А может, эта вера была интуитивным ощущением возможности для людей стать бессмертными, всемогущими? Может, потому и создавали люди богов и наделяли их теми качествами, о которых мечтали сами? А теперь! Теперь люди получили силы мощнее, чем все боги древних народов! Но все же не удовлетворяет одно только могущество человека, одна только возможность раскрывать самые невероятные тайны. Есть еще одна тайна, которая вечно зовет и будет звать каждого к решению. Женское сердце! Нежное, полное любви и верности, готовое на самопожертвование и смерть ради любимого! В нем тоже — бесконечная тайна, к нему вечное стремление, в нем — будущие поколения и поиски смысла бытия!..

Аэровел улыбнулся. Надо идти. Достаточно сентиментальных рассуждений. Скоро снова соберется Космический Совет и потом — небывалый эксперимент. Надо подыскать сильных людей для осуществления замыслов, проверить каждую деталь.

Километра два ученый брел через травы в степном заповеднике. По пути из-под ног испуганно прыгнули два зайца, недалеко пробежала косуля. Из-за плотной ограды широколиственных пальм и дубов сверкал сферический колпак над виллой Аэровела. Ученый быстро выбрался на гладкую дорожку и через несколько минут был в своем кабинете.

Там Аэровела встретили тишина и покой. Он давно жил один, и редко его беспокоили сыновья или внуки, или дети внуков, приглашая на разные праздники. Сегодня предполагалась серьезная работа над старинными материалами, и поэтому ученый принял специальную электробиологическую ванну между двумя рефлекторами длястимуляции мозга. Потом сел на стул, придвинул папку с серыми листами законсервированных бумаг, магнитофонные пленки далеких времен. Но ему помешали. Над столом загорелась лампочка вызова, на экране появилось лицо Искорки. Она виновато улыбнулась, тихо сказала:

— Прости меня, Аэровел. Мы получили записи автоматов того корабля. Среди них есть пленки кинофильмов с планеты, где властвует Диктатор… тот самый… Железный Диктатор! Я считаю…

— Давай! Давай, Искорка! — взволновался ученый. — Ты молодчина. И нечего извиняться… Я как раз над этими материалами работаю…

— Высылаю автоматической почтой, — ответила девушка, покраснев от похвалы ученого. Экран погас.

Вскоре в стене слева от стола открылось отверстие, и на стол выпал пакет с несколькими пленками. Аэровел достал старый аппарат для проектирования плоской пленки и подключил его к пространственному проектору.

Ученый, волнуясь, включил аппарат. Сейчас он увидит то, что они слышали на словах, — трагические картины гибели экспедиции, перелет в царство Диктатора, планету, где люди борются с миром машин…

В полной тьме возник куб пространства, загорелся розовым светом. Перед ученым поплыли эпизоды невероятной экспедиции в бездонные глубины Космоса. Аэровел забыл о времени, забыл, сколько он просидел на стуле, что ему надо делать. Он преклонялся перед несравненным героизмом людей, своих предков, и понимал, что всегда будет торжествовать в мире человеческий разум, что светлая, красивая, наполненная любовью и борьбой жизнь победит все черные силы в Космосе…

Но вот появились кадры, снятые на планете, в помещении Диктатора. Пленка помутнела, начала прерываться. Будто какая-то сила выводила из строя аппараты, и они не могли нормально действовать…

Вот показались ряды полусферических машин-слуг, ярко освещенный голубым светилом круг черного пола, зеленовато-прозрачный горб Диктатора, отвратительная фигура Ро… Снова затемнение!.. И, наконец, уродливые машины несут обнаженное тело человека в какое-то прозрачное покрытие. Ах, это же Георгий — начальник экспедиции!.. А вот и женщина на пьедестале…

Аэровел вздрогнул от неожиданности, впился глазами в неземное видение. Пленка закончилась… Ученый поспешно прокрутил пленку назад и начал просматривать снова. На нужном месте остановил кадр… Как живая, возникла перед ним фигура огненноволосой красавицы. Лицо ее, будто высеченное тонким резцом скульптора, излучало спокойствие, печаль и ожидания. Волосы тяжелыми волнами закрывали маленькие округлые груди, и казалось, что это струится вокруг тела клубок лучей…

Аэровел оцепенел. Горячо забилось сердце. Сердце? Почему именно оно?

О, прекрасное создание! Какой светлый ум должен быть в ней! И там, в том мире, господствует машина, она стережет живой ум в состоянии полусмерти! Нет! Нельзя допустить этого! Разбить мрак, развеять отвратительное царство чудовищ, восстановить прекрасную цивилизацию!..

Аэровел включил аппарат связи. На экране появилось лицо Римидала. Он склонился над столом и что-то внимательно рассматривал. Увидев Аэровела, председатель Космического Совета приветливо улыбнулся.

— Что произошло?..

— Я сам возглавлю экспедицию в Большое Магелланово Облако, — сказал Аэровел. — Я решил. Мне надо поговорить с тобой о кандидатуре на мое место в Институте…

— Почему ты так решил? — удивился Римидал.

— Скажу потом. Я знаю одно — моего решения не изменит ничто.

Экран погас. Ученый прошелся по комнате, открыл герметичные ставни. Снаружи ворвался гомон утра, первый луч зари.

Сердце Аэровела снова заговорило…

ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ

Летающая площадка плыла на восток низко над землей. На ней в удобных креслах сидели Аэровел, Лиахим, Искорка, а также Джон-Эй, встревоженный, напряженный, одетый в непривычную для него одежду — легкую, нежно-зеленую накидку. Он заметно поправился, помолодел за двадцать дней после своего воскрешения, но взгляд его был суровым и мрачным. Новый мир, необычность условий сковывали Джон-Эя. Искорка украдкой поглядывала на странного гостя из далекого прошлого. Ее светлые глаза с интересом и восхищением смотрели на него. Что-то странное творилось с Искоркой, она еще никогда не испытывала такого. Но по извечной женской хитрости девушка не показала и знака на своем лице. Она несколько дней сопровождала Джон-Эя в его экскурсиях по новой Земле, учила его язык, рассказывала о событиях, людях и машинах. Джон-Эй грустил. Не осталось ничего от того, что было десять тысяч лет назад. Разве что так же печально шелестели дубы и березы в заповедниках, как и раньше, да блестели тревожными искорками глаза у девушки, как и у тех, давно умерших девушек…

И еще одно подняло настроение Джон-Эя, примирило с необычными условиями — разговор со Светозаром, который очень просил свидания с Человеком Прошлого. Наивно и непосредственно Светозар спрашивал Джон-Эя, так ли представляли себе предки будущее, то ли это, за что они умирали, боролись, имеют ли право потомки забывать о тех, которые готовили им пути и отказывали в счастье себе…

— Счастье для нас, — ответил Джон-Эй, — было не в достижении личной цели. Мы видели далекие поколения, свободные, прекрасные, вооруженные знаниями и мудростью. Мы страдали не для того, чтобы нас оплакивали или нам ставили памятники. То, что я вижу, — общество прекрасных, всемогущих людей — лучший памятник миллиардам безымянных героев Прошлого…

Светозар слушал Джон-Эя, и его серые глаза горели восторгом. Замыкался круг тысячелетий, прошлое встречалось с будущим. Мечта тысяч поколений воплощалась в жизнь, торжествовала, горела уже не в душах немногих людей, а победно шагала по Космосу…

Джон-Эй хотел знать, что решит Космический Совет по поводу его рассказа о мире машин. Он просил Искорку помочь ему связаться с Аэровелом. Но сегодня Аэровел сам вызвал их к себе, и они вылетели к месту старта старинного корабля, в котором прибыл Джон-Эй. Все спутники склонились над столом, где были разложены две карты одних и тех же материков Земли, но с заметными изменениями в очертаниях морей и континентов.

— Я знаю, — сказал, разгибаясь, Аэровел. — Я читал в старых книгах. Этот город назывался Цветоград. Он стоял на берегу моря…

— Вспомнил, вспомнил! — воскликнул Лиахим. — Лет двести назад я тоже был там на экскурсии. Археологические раскопки и прочее… Да?

— Совершенно верно, — подтвердил Аэровел.

— Правильно, — тихо промолвил Джон-Эй, глядя вниз на проплывающую землю, — это город назывался Цветоград. Но почему назывался? — спохватился он. — Разве он уничтожен? И кем?

— О, это далекое прошлое, — покачал головой Аэровел. Его глаза закрылись, он как бы возвращал из древности какие-то туманные воспоминания.

— Расскажите мне об этом прошлом, — попросил Джон-Эй.

— Хорошо, — колеблясь, сказал Аэровел. — Я расскажу. Но без хронологических дат, без имен. Вы сами понимаете — десять тысяч лет…

— Да. Понимаю. Но не обращайтесь ко мне на «вы». Ведь у вас нет этой формы обращения…

— Что ж, — засмеялся ученый, — я перенял не самую худшую привычку прошлого, изучая за двадцать дней ваш язык…

Джон-Эй смутился.

— Простите… Но я не смог изучить так быстро ваш язык.

— Понимаю, понимаю. Ничего удивительного. Ведь наш язык совершенствовался на протяжении тысяч лет и имеет совсем другие законы… Потом изучите, не беда!.. Ну, тогда слушайте, я начинаю!

Тихо звенел теплый ветер за площадкой, будто аккомпанируя чудесному рассказу Аэровела.

— Двадцать первое столетие. Вы сами оттуда. Век удивительных открытий, фантастических устремлений и первых дальних звездных путешествий. Человечество, освободившись от социальных противоречий, ринулось с необыкновенным рвением к познанию Космоса в другие миры. Было открыто несколько заселенных систем по соседству с нашей, но меньше, чем думалось раньше. Новые открытия, связь с новыми мирами стоили огромных жертв, многочисленных материальных затрат. Пагубная гигантомания часто приносила вред, человеческая мечта и мысль обгоняла технические возможности, вызывая противоречия. Однако, ломая вредные традиции, освобождаясь от предрассудков и ненужных обычаев, медленно приходила эра гармонии Разума и Сердца.

И вот в это время — шло как раз двадцать четвёртое столетие по древнему календарю — титаническая борьба за Человека была прервана вмешательством извне. Это произошло так.

Третий по счету дегравитационный корабль вылетел в дальнюю экспедицию к планетной системе звезды, которая называлась Полярной или Альфой Малой Медведицы. Готовилась другая экспедиция для выяснения причин очевидной гибели первой. Но эта экспедиция не была осуществлена ​​…

В середине двадцать четвёртого столетия, через сорок восемь лет после вылета корабля на Полярную, Землю постигла страшная катастрофа. Города и села планеты вдруг по неизвестной причине охватывались всепожирающим пламенем, уничтожались посевы, леса, заводы, библиотеки, культурные центры. Сначала думали, что это стихийное бедствие, вызванное повышенной активностью Солнца, но скоро увидели, что огонь охватывает определенные участки, будто выбранные чьей-то рукой.

Потом выяснилось, что в нашу систему вторглись несколько звездолетов с Полярной, где в течение многих тысячелетий разумная раса развивалась в направлении жестокости, эгоизма, ненависти ко всему живому. Конечно, не все разумные существа, населявшие систему, а верховная каста, которой удалось на долгие века заковать волю низших существ. Так вот, эта раса достигла высоких вершин Знания и в других мирах искала возможности осуществить свои экспансионистские устремления. Она захватила наш космический корабль, экипаж которого не подозревал ничего, и, узнав секрет дегравитации, напала на нас, чтобы покорить Землю.

Это были страшные дни. Многие думали, что цивилизация погибла. Единый мировой центр был уничтожен, координация действий исчезла. Наступал постыдный конец человечества.

Но спасение нашлось в полном любви, готовом на жертву ради других сердце человека. Трое молодых ребят вылетели на старых самолетах с атомными зарядами к месту концентрации агрессоров и их аппаратов. Это было в пустыне, где расположены наши биологическо-исследовательские плантации и центры. Пустыня называлась тогда Сахара. Чужаков не было видно: их укрывало дегравитационное поле. Герои распределили между собой квадраты, где должны были прятаться враги, и, ринувшись вниз, вызвали страшные взрывы на площади в сотни квадратных километров. Жестокое порождение чужого мира посчастливилось уничтожить. Мир освободился от страшной угрозы, угрозы рабства.

Человечество торжествовало, склоняя голову перед безымянными героями. На месте, где произошли упомянутые события, им построили памятник. Он стоит до сих пор.

Человечество заплатило огромную цену за жестокую науку. Оно поняло порочность тогдашней системы распространения знаний и воспитания. Огромные достижения Науки, которые готовили небывалые прыжки в познании Мира, были в большинстве случаев монополией отдельных Институтов и ученых, а для широких масс готовились только пилюли, которые легко было переваривать, но которые не давали настоящих знаний. Это было несчастьем. Почти все научные центры сгорели, и Человечество было отброшено назад, к знаниям двадцатого столетия.

Но урок не прошел даром. Люди запомнили, что интеллект может быть антигуманным, и были начеку. Впоследствии с помощью соседних систем человечество восстановило знания и двинулось вперед.

Наибольшее внимание мы уделили воспитанию сознания, борьбе за долголетие и бессмертие. Мы не спешили, как раньше, лететь за пределы нашей Галактики, пользуясь относительностью Времени, потому что на примере прошлой истории знали, что в этом нет ни смысла, ни необходимости. Мы поняли, что рваться в полную силу в глубину Бесконечности можно только тогда, когда Человек будет бессмертным, когда на Земле не останется ни одного существа, отягощенного хоть в малейшей степени эгоизмом. Только свободный, гордый и ясный Разум надо нести в другие миры, соединяя его поток с другими потоками.

В наши дни пришло новое испытание для разума. Некоторые ученые хотели освободить человечество от главного, что дает смысл жизни, — от научного мышления. Прилет вашего звездолета и рассказ об ужасном царстве машин пресек опасный замысел.

Это основное, что я могу рассказать. Ты попал в век, когда побеждена смерть и когда перед Разумом открывается бесконечный грандиозный путь исследования и познания. Мы гордимся тем, что можем заявить: Человечество готово для этого славного пути! И, может, не так далек от нас тот чудесный мир высокого разума, о котором ты нам рассказал, Джон-Эй!..

Аэровел умолк. Джон-Эй, закрыв глаза ладонью, сидел неподвижно, пораженный историей планеты. Даже Искорка, которая знала все это, по-детски открыла губы, очарованая рассказом.

— Я хотел бы видеть памятник героям, — попросил Джон-Эй, опомнившись от впечатлений.

— Хорошо, — сказал Аэровел. — Я включу телепередачу оттуда. Всегда можно наблюдать этот памятник, снятый пространственным проектором ночью. Это очень волнительное и прекрасное зрелище. Смотрите!..

Ученый включил небольшой экран. На нем была полная тьма. Затем среди сплошного океана ночи возникли три светлых пятнышка. Они увеличивались, излучали кровавое сияние. В этом свете появились три фигуры юношей с поднятыми вверх руками, с непобедимым устремлением вперед. Груди их были разорваны, в поднятых руках горели их сердца, которые они отдали смерти ради людей. Джон-Эй сразу вспомнил старинную легенду о Данко. Очевидно, скульпторы использовали именно этот образ.

Где-то внизу пьедестала вспыхнуло пламя. Оно, как сказочный цветок, охватило разноцветными лепестками трех юношей. Отсветы огня сверкали на молодых прекрасных лицах, полных любви и пылкой стремительности. Казалось, горят так они на костре бессмертия и никогда не сгорят.

Видение исчезло. Аэровел выключил телеприем. Глаза Джон-Эя блестели восторгом и гордостью.

— А та раса, что напала на Землю, и до сих пор правит там? — спросил он ученого.

— Нет! Мы, согласовав действия с нашими соседями, послали на Полярную вооруженную экспедицию, чтобы уничтожить очаг агрессии и угрозы для миролюбивых систем. Но мы опоздали. Там, на планете в системе Полярной, произошла междоусобная война. Рабы восстали, и напали на правящую верхушку. Силы с обеих сторон были колоссальны. Вся поверхность планеты сожжена, уничтожена полностью. Атмосфера планеты отравилась так, что мы не нашли ни одного живого существа, ни одного растения, даже примитивных бактерий… Как видите, не везде, как у нас, эволюция общества приводит к положительным формациям…

— Чем же ваше общество отличается от предыдущих? — тихо спросил Джон-Эй.

— Думаю, что всем. Особенно тем, что нами полностью ликвидирована проблема, которая раньше терзала человечество и даже определяла политическое или экономическое лицо предыдущих социальных формаций — проблема пищи, проблема следующего дня. Наука полностью удовлетворяет потребности человека в пище и предметах потребления. Но это стало второстепенным. Ты видишь, что наша пища упрощена и унифицирована, хотя и имеет в себе все необходимые вещества, из которых формируется организм. Мы совсем отказались от мяса животных и вообще живых существ… Мы выращиваем такие плоды, которые концентрируют в себе все элементы в нужных пропорциях и пригодны к употреблению их организмом. Очень упрощать процесс потребления пищи мы не хотим, так как при этом будет меняться аппарат пищеварения, а отсюда и формы человека, которые создавались миллионы лет и считаются эстетическими образцами. Но и подражать людям прошлого, которые имели даже эстетику питания, мы также не будем, потому что это унижает Разум. У нас есть значимые и высокие цели. Каждый индивид освобожден для того, чтобы впитывать в себя мудрость Знания. Наше общество — поистине общество равных. Мы сделали много для Человека. То, о чем только мечтали вы, — притворено в жизнь. По всей планете создан одинаковый мягкий климат, полностью уничтожены болезни и возможность их возникновения, отношения между людьми регулируются не законами, как раньше, а сознанием… И, наконец, Человек так глубоко проник в тайны Материи, что получил неограниченные запасы энергии — мощной, удобной в пользовании. Именно это обстоятельство позволяет проводить колоссальные эксперименты, которые открывают новую страницу в жизни Разумного Мира. Это — победа над Пространством!

В жертву новому Знанию было принесено много жизней молодых энтузиастов, так как часто мы шли вслепую, но теперь все самое трудное позади. Мечты ваших поколений мы воплощаем в действительность…

— Это слова Георгия, — прошептал Джон-Эй. — Вы оправдываете надежды своих предков. Но поясните хоть немного суть ваших открытий. В двадцатом веке и даже в наше время такие проблемы относились к сфере мистики, и в лучших случаях о них говорили только на страницах фантастических книг…

— Хорошо. Я скажу, — согласился Аэровел. — Дело в том, что издавна культивировались ложные представления о сути Пространства. Люди упорно верили своим чувствам, которые убеждали, что пространство — это вместилище материи. Эйнштейн и Лобачевский первые стали на путь разрушения привычных представлений. Долго их взгляды были непонятными или малопонятными и относились к сфере абстракций. А для нас это — жизнь, практика. Опыт показывает, что Пространство есть там, где есть поле гравитации. Пространства нет без поля, поля нет без материи, значит, Пространство — это функция тяготеющей материи…

Мы научились нейтрализовать пространство. В нужном направлении, например, на Луне, мы создаем полосу антитяготения такого же напряжения, как и притяжения. Пространство исчезает, мы оказываемся на другом космическом теле. Короче, — полет связан с Временем. Время — это измерение определенного количества энергии, необходимой, чтобы преодолеть напряжение поля и добраться до другого мира! А мы не преодолеваем притяжения механическим передвижением, а уничтожаем его, нейтрализуем!..

— Колоссально! — воскликнул Джон-Эй. — Это… это… Я не знаю даже, как назвать!..

— И не надо, — улыбнулся Аэровел. — В древности были великие люди, которые предвидели такие возможности, могучий разум которых пробивал все оболочки закостенелых догм и консерватизма в мышлении, чей разум опережал современников на тысячелетия…

Вдали засинела гладь моря. На берегу, среди пышных растений, поднимались снежно-белые, розовые, голубые дворцы. Они казались сказочным порождением морской волны, которая плеснула в небо и окаменела на солнце в неповторимых прекрасных формах, переливаясь различными красками. Летучая площадка, повинуясь руке Аэровела, повернула налево и поплыла над плантациями растений на север. Показался большой квадрат пространства, свободного от плантаций и зданий. Над этим местом площадка остановилась и начала снижаться. Джон-Эй с волнением смотрел на раскопки, которые проводились внизу. Насколько хватал глаз, из-под земли вырастали остатки чудесных старинных дворцов.

— Это ваш город, — сказал Аэровел, обращаясь к Джон-Эю.

— Но он же был на берегу моря?

— Море отошло…

Площадка остановилась. К ней подбежали какие-то люди — молодой розовощекий мальчуган и кудрявая миниатюрная девушка.

— Старейший археолог, — прошептал Аэровел.

— Старейший? — засмеялся Джон-Эй.

— Да! Вы забываете о долголетии. Берали и Мрия — руководители раскопок, — представил ученый.

Те поклонились гостю, о котором уже слышали.

— Мы должны обнаружить местонахождение Института Анабиоза, — обратился к археологам Аэровел.

— Мы поможем с радостью, — ответил Берали. — Но как?

— Я пройду по улицам, — сказал Джон-Эй. — Думаю, мне удастся узнать что-нибудь и согласно плану вспомнить, где был Институт. Но для чего все это нужно?..

— Секрет, — засмеялся Аэровел. — Узнаете потом…

Руководители раскопок и прибывшие медленно двинулись по улицам мертвого города. Многое было чужим для Джон-Эя, так как от времени вылета экспедиции до гибели города прошло почти четыре века и его вид изменился до неузнаваемости. Но вот они остановились на краю широкой звездообразной площади, и у Джон-Эя вырвался радостный возглас:

— Узнал! Вот Дворец Съездов! Теперь мы найдем легко…

Он развернул карту, все склонились над ней.

— Вот. Два километра двести метров на север.

— Но, как вы думаете, там что-нибудь сохранилось? — осторожно спросил Аэровел.

— Наверное, — ответил Джон-Эй. — Все основные помещения Института были под землей. Полная изоляция от внешнего воздействия…

Старейший ученый повернулся к Берали.

— Прошу закончить раскопки за два дня. С максимальной осторожностью…

…Группа сотрудников Института Воскрешений, возглавляемая Аэровелом, Лиахим, Джон-Эй, Искорка и Светозар с Нени, медленно спускались по широкой матово-зеленой лестнице в подземелье древнего Института Анабиоза. В электропровода, которые сохранились, был пущен ток, длинный коридор освещался.

Группа вступила в помещение с низкими овальными сводами. Вдоль стен были установлены своеобразные массивные резервуары, прикрытые матовыми плитами. Возле каждой установки виднелась аппаратура явно радиотехнического характера.

— Магнитная запись, — отозвался Джон-Эй и включил первый слева магнитофон.

Послышались слова, сказанные на языке, который понимали только Джон-Эй, Аэровел, Лиахим и Искорка.

— Воскресить в тридцатом году двадцать пятого столетия. Синегор. Тридцати лет.

Джон-Эй, волнуясь, включил еще одну установку, затем другую. И вот все увидели, как Человек Прошлого побледнел и зашатался. Из динамика магнитофона плыли спокойные слова:

— Марианна. Двадцати трех лет. В состоянии искусственной клинической смерти. Воскресить после возвращения первой внегалактической экспедиции в Большое Магелланово Облако. Время вылета — две тысячи пятьдесят восьмой год. Руководитель экспедиции — Георгий. Эксперимент проводится в соответствии с желанием самой подопытной…

— Так вот почему вы разыскивали этот Институт, — тихо сказал Джон-Эй. — Но откуда вы узнали о Марианне, о том, что она здесь?.. Я ведь тоже не знал этого…

— Марианна — ваша возлюбленная? — неестественно живо перебила Искорка. Аэровел засмеялся, глядя на девушку, которая покраснела до ушей. Джон-Эй бросил на Искорку внимательный и дружеский взгляд.

— Нет, — ответил он. — Это невеста Георгия…

— Я узнал об этом, — перебил Аэровел, — из материалов Мирового Фонда, и вы понимаете, что я не мог оставить все так. Вот кто наткнулся на эти материалы, — показал он на Светозара.

Джон-Эй горячо сжал парню руку. Тот покраснел от похвалы, смутился. Джон-Эй тревожно повернулся к Аэровелу.

— Что же вы думаете сделать с ней?..

— Воскресить!

— А потом?

— Вы услышите об этом на заседании Космического Совета…

По знаку старейшего ученого резервуар был открыт. Все увидели в его глубине за прозрачным покрытием молодую красивую женщину. Длинные ресницы отбрасывали на бледные щеки скорбные тени, еще больше подчеркивая красоту лица.

— Это она, — прошептал Джон-Эй. Он внезапно и неожиданно для других заплакал слезами радости и счастья.

Марианна через десять тысяч лет возвращалась к жизни в новый сказочный мир…

ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

Рассказ Аэровела о преодолении пространства без аппаратов так поразила Джон-Эя, что он не выдержал и попросил Искорку продемонстрировать это. Девушка переговорила с Лиахимом. Институт Галактических Экспедиций дал разрешение.

…Перед рассветом они вылетели на гравилете к космодрому. Теплый ветер дул прямо в лицо. Невысоко над горизонтом сияла туманная Луна. Джон-Эй посмотрел на нее и понял, что спутник Земли теперь не такой, как был раньше. Что с ним произошло? Не видно известных привычных пятен. Вокруг диска появилась туманная корона…

— Искорка! — отозвался пораженный Джон-Эй. — Объясните мне, что это значит?..

Искорка засмеялась. Она поняла его.

— Сейчас вы про все узнаете. Несколько минут терпения…

На космодроме их ждали. Гравилет приземлился в ослепительно освещенном круге.

Искорка взяла Джон-Эя за руку и потащила к какому-то проему.

Они зашли в сферическую кабину с маленьким круглым матовым экраном и миниатюрным пультом, сели в глубокие кресла из прозрачного, почти невидимого материала.

На экране Джон-Эй увидел диск Луны. Он был далекий, как и тысячелетия назад. Казалось невероятным то, что должно было произойти.

Искорка гордо положила руку на пульт.

— Можно? — Блеснула она глазами.

Джон-Эй молча кивнул, не сводя взгляда с Луны. Он, как во сне, слышал голос девушки, который говорил:

— Специальные локаторы фокусируют направление, определяют расстояние с точностью до миллиметра. Теперь в конденсаторах накапливается необходимая энергия, чтобы создать антиполе. Мощные потоки квантов изолируют эту линию, не допускают, чтобы какой-либо микрометеор ликвидировал полосу антипространства… Внимание! Включаю установку! Пространство исчезает!

Колыхнулось небо, диск Луны в какую-то ничтожную долю секунды вырос до невероятных размеров и исчез. За иллюминаторами видно было синее небо, облака и ветви зеленых пальм, которые слегка колыхались.

Джон-Эй изумленно посмотрел на Искорку.

— Почему снаружи день? Где мы?..

— На Луне! — засмеялась девушка. — Не удивляйтесь, выходите и убеждайтесь.

Джон-Эй, изумленный, безмолвный, шагнул в открытый люк наружу. Вокруг расстилались ряды плодовых деревьев, аппарат стоял на небольшой площади. Недалеко возвышались антенны и какие-то энергетические сооружения. Высоко в небе сияло солнце, чуть ниже видно было туманный серп Земли.

— Луна, — прошептал Джон-Эй. — Это волшебство… Значит, вы заселили его, создали атмосферу…

— Да, — подтвердила девушка. — Луна теперь — курорт, место для отдыха… Но это не единичное явление. Несколько пустынных ранее планет преобразованы в заселенные центры. Для современной науки это не трудно…

Джон-Эй глубоко вдохнул душистый воздух Луны и гордо посмотрел вокруг. Это была гордость за человечество, за его величие и гений, который не знает преград. Прогресс идет шагами титанов, темпы его все ускоряются, и кто знает, так далеко Земля от того уровня, которого достигли представители далекого мира в чужих галактиках…

Искорка тронула его за руку, ласково улыбнулась.

— Пора! Аппарат необходим для практических нужд. Вернемся на Землю…

Джон-Эй благодарно схватил ее руку, пожал, заглянул в глаза, которые излучали нежность и любовь.

— Девушка, мечта моя! Это невероятно! Это титанически!..

Искорка молча смотрела на Джон-Эя и с радостью видела, что Человек Прошлого оживает духовно, сердце его растапливается, освобождается от скорлупы печали и готовится к великому бессмертному пути по дорогам Вселенной. И еще Искорка поняла, что на той дороге рядом с ним непременно будет она, как незаменимый друг, товарищ и жена…

ВЕЛИКОЕ СВЕРШЕНИЕ

…С закрытыми глазами она поднялась на твердом ложе, села. Лицо ее улыбнулось, руки протянулись вперед.

— Георгий… — тихо позвала она. Присутствующие молчали, пораженные этим словом, которое первым сорвалось с уст девушки после целой вечности. Она, не услышав ответа, нахмурилась, медленно открыла веки, приучая глаза к мягкому освещению.

— Марианна, — прошептал Джон-Эй.

Марианна вздрогнула, оглянулась, удивленно посмотрела на колоссальный купол помещения, потом на группу странно одетых людей и вот, наконец, увидела Джон-Эя. Глаза ее вспыхнули, на бледных щеках заиграл румянец.

— Это ты?.. — прошептала она. — Значит, экспедиция вернулась?

— Да, звездолет вернулся, — осторожно ответил Джон-Эй.

— А Георгий… Георгий где?..

— Подожди, не спеши, Марианна… Тебе надо полностью выздороветь…

Девушка встала, остановилась на возвышении, где происходило воскрешение. Ей подали плащ из розового блестящего материала. Она, не стесняясь наготы, легко соскочила вниз, накинула плащ на плечи, закуталась. Глаза Марианны излучали радость и тревогу. Она, не отрываясь, смотрела на людей нового мира, куда ей удалось перескочить с помощью смерти.

— Сколько я пролежала? — наконец спросила она.

— Десять тысяч лет, — скромно ответил Аэровел.

— Десять тысяч лет?.. — Марианна умолкла, пытаясь осознать эти слова. — Только теперь вернулась экспедиция? Ведь вы меня воскресили согласно завещанию?..

— Да…

— Значит, Георгий вернулся? Джон-Эй, почему его нет? Что все это значит? Почему ты не смотришь мне в глаза?

Искорка, откровенно любуясь женщиной прошлого, подошла к ней, ласково положила руку на ее плечо.

— Дорогая сестра. Успокойся. Ты попала в такой век, когда и смерть уничтожена…

— Значит, он умер? Его нет? — закричала Марианна в отчаянии. — Зачем вы воскресили меня?..

— Он не умер, — серьезно сказал Джон-Эй. — Он жив, но сейчас очень далеко отсюда. Вернулся я один — вернее, не я, а мой труп. Меня воскресили. Нашли также тебя в погребенном под землей Институте Анабиоза по старым записям…

Джон-Эй сделал шаг вперед.

— Я прошу тебя… Марианна… будь спокойной… Наберись терпения. Я сегодня тебе все расскажу…

— А через месяц, — ласково улыбаясь, добавил Аэровел, — решится и судьба вашего Георгия.

Члены Космического Совета и гости были потрясены словами Аэровела, которые звучали над залом заседаний:

— Пришло время великих свершений. До сих пор мы накапливали силы и возможности, а теперь открываем для разумного мира новый путь к будущему, еще прекраснее и разумнее, чем когда-либо… Мы поможем соседней системе возродить цивилизацию и, объединив усилия, поднимем Разум на небывалую высоту. Эра Бессмертия — это эра полного подчинения Космоса, это торжество Человека над Бесконечностью!..

Мы готовы к экспедиции! Энергии Системы достаточно, чтобы осуществить этот подвиг! Что скажет Космический Совет?..

Аэровел сошел с возвышения. И сразу же в зале поднялась буря. Мнения Совета разделились надвое. Необычность задачи и сверхграндиозность ее выполнения настроили многих против проекта.

Один за другим выходили к зеленому овалу ученые системы Солнца, Сириуса, Центавра, планеты Кома, представители народов Земли, чтобы принять участие в горячей дискуссии. Наконец поднялся с места Семоний и, сверкая черными глазами, проговорил:

— Проект имеет бесконечную перспективу. Кто будет противоречить этому? Мы стали бессмертными — чего же бояться? Откроем двери к нам другим Мирам, которые борются против ужасной опасности! Предлагаю передать решение вопроса Великому Совету Человечества.

Предложение было принято. На пять минут включилась с помощью гравитационных установок связь с другими системами. Разумные существа Великого Союза Систем слушали краткий пересказ проекта Аэровела и перспективы, которые он дает. На пятой минуте пришло решение — проект полностью был одобрен…

Зал заседаний Космического Совета взорвался овациями в честь автора проекта. Аэровел улыбнулся, скромно склонил голову.

К нему подбежала Марианна, обняла, горячо поцеловала.

— Это чудесно, невероятно! Ваше поколение — это поколение титанов!..

Аэровел серьезно посмотрел на девушку.

— Мы обязаны всем, чего достигли, далеким и неизвестным труженикам прошлых веков, потому что это они дали нам невероятные возможности и силы. Идите, готовьтесь, завтра мы вылетаем!..

ПОД СИЯНИЕМ ГОЛУБОЙ ЗВЕЗДЫ

…Эксперимент был вынесен на просторы Антарктиды, которая служила Человечеству как стартовая площадка для всяких опасных исследований. Самые точные электронно-квантовые машины вычислили все — расстояние, пройденное системами за десять тысяч лет, направление, координаты планетной семьи голубой звезды в Большом Магеллановом Облаке.

Четыре гигантских звездолета были установлены на высоком горном плато. По краям материка ученые смонтировали кольцо энергетических установок, которые должны были обеспечить создание нейтрального пространства в узкой полосе между Землей и планетой, где властвовал Железный Диктатор.

Две тысячи человек заняли свои места в жилых помещениях звездолетов. Колоссальные космические корабли, которые достигали километра в диаметре, потрясая страшным грохотом материк, пробили атмосферу и вышли в мировое пространство. И тогда, по сигналу со звездолетов, невероятной мощности энергетическое поле было включено. К установкам хлынула энергия, сконденсированная на Меркурии, спутниках Юпитера и Сатурна. Руководил экспериментом с Земли Семоний, который стал страстным защитником проекта Аэровела после предпоследнего заседания Космического Совета. Он следил за звездолетами с помощью мощной электронно-телескопической установки, защищенной прозрачной броней от внешнего мира.

Когда, по знаку Аэровела, энергия солнечной системы сконденсировалась на установках в Антарктике, невероятный вихрь, казалось, сотряс Вселенную, звездное небо слилось в сплошную сияющую сетку, и все это происходило одно неповторимое мгновение. Перед глазами Семония возникла лучезарная гигантская звезда и на фоне ее сияния четыре земных звездолета…

Эксперимент удался. Узкая полоса в поле притяжения двух галактик нейтрализовалась. Пространство в десятки тысяч парсеков было пробито. Автоматы молниеносно отключили источники энергии от установок. Сильное землетрясение сотрясло материк. Но когда Семоний отвел взгляд от экрана телескопа и оглянулся вокруг, за прозрачной броней снова было видно знакомые горы Антарктиды.

А звездолеты по точно вычисленному курсу, окружив себя дегравитационным полем, невидимые для любых приборов, приближались к страшной планете — резиденции Железного Диктатора. Главный звездолет вел Джон-Эй, другие — Аэровел, Лиахим и Искорка.

Нервы двух тысяч человек напряглись до предела. Ведь теперь должна решиться судьба не только посланцев человечества, но и заселенных систем родной Галактики…

Аэровел соединился с руководителями всех звездолетов, и когда их лица появились на пространственных экранах, лаконично сказал:

— Я на несколько минут включу электронные телескопы. Для этого надо нейтрализовать возможную реакцию Диктатора. Будьте наготове!..

Три невидимых корабля вышли вперед. Аэровел, волнуясь, включил автоматы. Перед ним вспыхнул экран электронного телескопа. В глаза ударил поток лучей голубой звезды. Крупным планом в углу выплыла последняя планета системы с большим спутником. Аэровел мигом повернул регулятор увеличения. Планета приближалась, невероятно увеличивалась. Редкие прозрачные облака расступились, показалась поверхность чужого мира.

Аэровел не верил своим глазам. Перед ним на экране, увеличенные до натуральных размеров, проплывали населенные пункты планеты. Вот сверкнула лента реки, озеро, большие квадраты полей, леса, сады, вот опять населенный пункт, на широкой площади суетливая толпа. Это же люди, разумные существа! Неужели расчеты были неверны и звездолеты взяли не тот курс? Нет! Не может быть! Но Диктатор! Где он? Неужели…

Аэровел не мог закончить внезапной мысли, не смел!..

Но факты были сильнее сомнения. На планете господствовала разумная человеческая раса!..

— Друзья! — взволнованно обратился Аэровел к своим спутникам и командирам звездолетов. — Телескопы свидетельствуют, что на планете процветает разумная жизнь. Думаю, что людям этой системы удалось победить Диктатора и его хозяина Ро. Предосторожность теперь не нужна! Выключайте дегравитационное поле и ведите корабли на посадку.

Восторженные возгласы радости были ответом на его слова. На экранах перископов загорелись алмазные огни планет системы и круг голубого солнца. Быстро приближался диск крайней планеты. Звездолеты еще раз окружили себя мощными полями, которые лишали их веса, и медленно опустились сквозь горячую атмосферу на песчаное плоскогорье. В розовое небо поднялись тучи песка, серо-фиолетовые деревья вокруг были раздавлены гигантскими аппаратами…

Некоторое время космонавты настороженно ожидали, наблюдая пустынный пейзаж. Но вот на горизонте появилась пыль. Это быстро приближались какие-то машины. Их было не меньше сотни. Колонна этих машин остановилась метрах в двухстах от звездолетов. На песок высыпали тысячи существ — совсем похожих на людей Земли. Они приветственно поднимали руки вверх, они что-то кричали на непонятном языке.

Аэровел облегченно и радостно улыбнулся, аппараты связи понесли его слова по всем кораблям:

— Всем быть на местах! Джон-Эй, Марианна и десять человек вашего экипажа пусть вылетают к этим людям…

От колонны машин отделился огненноволосый гигант. Он восторженно смотрел на гигантские звездолеты, которые верхушками достигали облаков. Вот он увидел, как из верхушек двух звездолетов скользнули два летательных аппарата и бесшумно опустились вниз. Толпа замерла. К гиганту приблизилась площадка Аэровела. Ученый жестом пригласил представителя нового мира к себе. Тот, не колеблясь, легко поднялся по ступеням к людям Земли. Его глаза горели волнением и каким-то необъяснимым странным чувством, в котором можно было прочитать и восхищение, и радость, и благодарность.

— Аэровел! — крикнул со своего аппарата Джон-Эй. — Клянусь, что он похож на Ио! Ты помнишь мой рассказ?..

Аэровел не успел что-нибудь ответить, как послышался голос гиганта. Он живо сказал языке Джон-Эя и Марианны:

— Ты правильно сказал, брат! Ио — наш далекий предок! Он рассказывал нашим родителям о прилете в далекие времена людей из другой галактики. Они погибли тогда в поединке с Диктатором.

— Но откуда вы знаете этот язык? — спросил пораженный Аэровел.

— Этот язык был записан квантовыми машинами, — пояснил огненноволосый. — Мы навек сохранили воспоминание о героях. Мы все время ждали, что к нам прибудут братья на помощь. Я вижу, что это вы — потомки героев. Но как вы узнали обо всем? Ведь тем двоим не посчастливилось убежать от Диктатора!..

Но вот взгляд гиганта встретился со взглядом Джон-Эя. Его глаза расширились от удивления, слова замерли на устах.

— Я видел это лицо на портретах, — прошептал он. — Джон-Эй… Но ведь прошли тысячелетия с тех пор!..

— Не удивляйтесь, — весело отозвался Джон-Эй. — Наука на нашей планете достигла такого уровня, что меня воскресили и даже сделали бессмертным!.. Но об этом потом. Скажите прежде — как вы одолели Диктатора?..

— По плану старого Ио, — ответил гигант. — Мы объединили усилия всех людей в подземельях, за много веков проделали пещеры до энергетических центров и уничтожили их. Это случилось недавно — лет тридцать назад… Ро умер через пятьсот лет после вашего прилета. Напоследок он дал задание Диктатору уничтожать все живое. Только обезвредив главную машину, мы предотвратили полное уничтожение человеческой расы…

— А где же сам Диктатор теперь?..

— Диктатор остается на своем месте неповрежденный до сих пор. После Ио не было ни одного человека, который бы знал его конструкцию или конструкции автоматов того времени… Теперь у нас нет возможности так быстро восстановить свое могущество!..

Лицо Аэровела расцвело доброй улыбкой.

— Мы поможем вам. Показывайте нам дорогу. Летим в резиденцию Диктатора!..

Две летательные площадки легко поднялись в воздух и поплыли над землей. Сотни машин, поднимая пыль, помчались назад от плоскогорья, где возвышались звездолеты.

Вдруг Джон-Эй побледнел, в глазах мелькнули какие-то болезненные воспоминания. Марианна схватила его за руку.

— Что с тобой, друг?..

— Вио-литта! Горы Вио-литта! — прошептал Джон-Эй.

Гигант услышал, одобрительно кивнул головой.

— Верно! Видите — руины антенны? Ее уничтожили наши смельчаки!

Внизу промелькнули рыжие холмы. Они уже зарастали бледно-зелеными кустами. Вот из-за холмов показалось гигантское прозрачное покрытие. Летательные площадки влетели через широкий проем внутрь и спустились на широкой черной площади среди тысяч неподвижных полусфер, которые сверкали потемневшими телами вокруг. Прямо перед пораженными космонавтами возвышался прозрачный горб мертвого Диктатора — некогда грозного механического чудовища. Он теперь был бессилен… Джон-Эй метнул взгляд влево. Там, как и раньше, под прозрачным куполом стояли две фигуры.

— Георгий, — прошептал Джон-Эй.

— Где? Где Георгий? — исступленно крикнул Марианна. Слезы застилали ей глаза.

— Мы не знали, что с ними делать, — тихо отозвался гигант. — Мы их оставили так, как они стояли. Это — женщина-инженер, создатель Диктатора, и один из тех героев!..

Марианна не дослушала. Она выпрыгнула с площадки и метнулась к прозрачному покрытию. Джон-Эй кинулся за ней. Они первыми нашли вход и проникли в него. Перед ними на черном пьедестале стояли две неподвижные фигуры — Георгий и прекрасная женщина этого мира. На их лицах, как и раньше, замерло непонимание и болезненный вопрос — когда же закончится эта пантомима и над миром прекрасной звезды загорится огонь живого, а не призрачного Разума?..

Джон-Эя опередила Марианна. Она легко выбежала по извилистой лестнице к пьедесталу и бросилась, рыдая, к ногам Георгия. Ее подхватил Аэровел, который тоже поднялся сюда, поставил на ноги.

— Спокойно, девушка, — сказал он. — Мы воскресим их…

Он говорил это, а сам взволнованно смотрел на лицо огненноволосой красавицы — создателя страшной машины.

— Прости меня, Осенний Лист, далекая звезда моя! — прошептал он. — Я пошел навстречу судьбе своей. Вот она — передо мной. Я верну ей жизнь и разум. Мы вместе с ней создадим прекрасный мир. Мы соединим усилия двух галактик — и это будет трамплином в Бесконечность…

По знаку Аэровела прозрачные саркофаги с телами Георгия и женщины-инженера перенесли на площадки.

— Они в состоянии глубокого анабиоза, — сказал Аэровел. — Через два часа мы будем говорить с ними…

Упало покрытие над операционными столами. Люди взволнованно замерли. И вот… Свершилось!..

Сначала зашевелился Георгий, потом застонала Сиой — огненноволосая женщина. Они возвращались к жизни, вырванные всемогущей рукой человека из тисков вечного сна.

Георгий медленно поднимался, нащупывал руками опору. Медленнооткрыл глаза. Туманным взглядом скользнул по собравшимся и вдруг… увидел Марианну.

Неясные воспоминания тенями пролетели в мозгу, яснели, наполнялись содержанием.

— Марианна! Какой чудесный сон, — прошептал он.

Марианна не выдержала. Она не видела, как Аэровел помогает Сиой вставать с ложа, как на широком плато народы планеты приветствуют братьев из далекой системы. Плача от счастья, она неотрывно смотрела на лицо своего возлюбленного — осунувшееся, худое. Сердце ее билось так сильно, что казалось, оно выскочит из груди. А может, то не сердце билось, а рвалась в пространство, зарождалась судьба нового мира — бессмертная, прекрасная, счастливая…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Роман Олеся Бердника «Пути титанов» является мечтой о достижениях человечества через многие тысячелетия. Автор описывает космические путешествия, которые длятся веками, но участники которых возвращаются обратно почти такими же, как при вылете, жизнь на других планетах, в других галактиках, продления жизни человека вплоть до бесконечности и многое другое.

Настоящее научно-фантастическое (а не просто фантастическое) произведение должно быть не только развлечением, но и выполнять определенную воспитательную роль, развивать фантазию читателя в направлении творческой мысли, помогать понять смысл новооткрытых законов природы.

Подходя с указанными требованиями к данному роману, можно в целом оценить его положительно.

Много внимания уделяется в романе явлениям изменения течения времени в быстро движущихся устройствах. Эти изменения представляются невероятными, даже абсурдными, но наличие этих изменений была твердо установлена в начале нашего столетия Альбертом Эйнштейном. Физики наблюдали замедление течения процессов, происходящих в микрочастицах, которые движутся со световой скоростью, то есть 300 000 км. в секунду. Следовательно, есть все основания предположить, что в будущих космических кораблях, которые движутся с такими скоростями, действительно будут наблюдаться удивительные процессы замедления времени, о которых говорит автор романа.

В романе описывается, как течение времени и свойства пространства меняются при изменении движения тел. Таким образом проводится современная точка зрения на пространство и время как на формы существования материи (после удаления какой-то части пространства не только тел, но и гравитационных и других полей само пространство исчезает). Раз свойства пространства и течение времени зависят от движения материи, то человек может, изменяя это движение, влиять на пространство и время, господствовать над ними.

Проблему получения огромных запасов энергии будущие ученые, по роману, решают, соединением вещества с «антивеществом», превращая внутреннюю энергию соединенных объектов в излучение, которое затем используется для движущей силы ракеты.

Вещество действительно содержит в себе гигантские запасы энергии, а именно, в одном грамме его содержится около 25 миллионов киловатт-часов энергии. Но пока что удается использовать незначительную часть этой энергии, даже при ядерных реакциях. Только при процессах, не совсем удачно названных «аннигиляцией», которые заключаются в соединении электрона и позитрона, масса и энергия этих частиц полностью переходят в энергию излучения.

Фантазия автора переносит читателя в такие времена, когда подобные реакции будут выполняться в больших масштабах и использоваться практично.

Антивещество, или даже целая антипланета, безусловно, является домыслом автора. Но такие домыслы направляют мысль, развивают инициативу молодого читателя на изобретение новых способов использования энергии.

Другим домыслом является то, что корабли, которые описывает автор, движутся со скоростью, большей от скорости света. В свете современной науки трудно предположить, что космолеты будут летать с такой скоростью, потому что, согласно теории относительности, никакое тело не может превысить эту скорость.

Но было бы неправильным считать, что данное положение современной науки ограничивает возможности человечества в овладении космосом. Прогресс науки невозможное делает возможным, открывает новые средства достижения поставленной цели.

Роман правильно ориентирует читателя на то, что самые сложные проблемы будут так или иначе решены, что не существует принципиально непреодолимых препятствий для неограниченного прогресса науки и техники.

В этом заключается основная положительная черта романа «Пути титанов».

А. Л. Наумов,

доктор технических наук, профессор

ОЛЕСЬ БЕРДНИК _{(биографическая справка)}

Александр Павлович Бердник родился в 1927 году в селе Вавилове на Херсонщине. Жил и учился в Херсоне, Киеве, Кагарлыкском и Бориспольском районах Киевской области. В 1943-45 гг. участвовал в Великой Отечественной войне.

После окончания Киевской театральной студии в 1949 году работал актером, а также журналистом в различных городских и областных газетах Украины. Первые детские стихи были опубликованы в пионерской газете «На смену» в 1939 году.

Из печати вышли такие фантастические произведения: «Вне времени и пространства» (1957), «Человек без сердца» (1958), (в соавторстве с Ю. Бедзиком) и «За волшебным цветком» (1958).

Перевод: С. В. Стребков

Редакция: А. С. Галий, А. В. Протасевич

2019

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА К ТЕКСТУ

1

Стереоэкран. — Экран, который дает объемное изображение. Сейчас применяется в кино. В СССР и за рубежом разрабатывается конструкция объемного телевидения.

(обратно)

2

Ядерные реакции Солнца. — Наукой установлено, что источником энергии Солнца, а также других звезд являются термоядерные реакции неимоверных масштабов, в которых водород превращается в гелий с помощью катализатора — углерода. Это так называемый углеродный цикл. Могут быть другие циклы. Когда завершается определенный цикл, то есть, когда исчерпывается исходное вещество, например, водород, тогда звезда сжимается, причем выделяется огромная теплота. Начинается новый цикл реакций. Некоторые ученые считают, что это ведет к взрыву звезды.

(обратно)

3

Нейтрализация тяготения. — Согласно теории относительности пространство само по себе не существует. Оно является одной из форм существования материи. Можно выразиться так: пространство есть функция тяготеющей материи, ибо притяжение небесных тел определяет напряжение поля, а отсюда и так называемую кривизну пространства. Если бы удалось в определенной части космоса создать поле антитяготения, то «обычное» поле притяжения аннигилировало бы с «антиполем», то есть нейтрализовалось бы. Очевидно, что и пространство в таком случае исчезает, потому что удалены материальные факторы, которые определяют суть пространства.

(обратно)

4

Гравитация. — Притяжение. Поле гравитации — поле тяжести.

(обратно)

5

Галактика. — Гигантская звездная система, в которую входит и наше Солнце с планетами. Имеет спиральную форму, с плотным скоплением звезд в центре. Центр закрыт от нас сгущением темной космической материи. В систему входят сотни миллиардов звезд.

(обратно)

6

Запоминающие машины. — Электронные машины для сохранения научной и другой информации. Уже функционируют в СССР и за рубежом.

(обратно)

7

Большое Магелланово Облако. — Звездная система (галактика неправильной формы) — ближайший сосед нашей Галактики.

(обратно)

8

Парсек. — Астрономическая мера расстояния. (Параллакс в секунду). Расстояние, с которого параллакс (радиус орбиты, которую Земля проходит за год вокруг Солнца) виден под углом в одну секунду дуги. Равен 3,3 светового года. Световой год — расстояние, которое луч, движущийся со скоростью 300 000 км. в секунду, проходит за год.

(обратно)

9

Относительность Времени. — Согласно теории относительности время протекает по-разному в системах, движущихся с разной скоростью. Чем быстрее движется система — планета, ракета — тем медленнее течет время на ней по сравнению с течением времени в «обычной» системе. Вполне реальным будет представление о таком явлении в будущем: космонавты вылетают в пространство со скоростью луча. Они прибывают в иных мирах (по часам звездолета) на протяжении года. Но при возвращении на Землю выясняется, что для людей Земли прошло уже несколько сот лет.

(обратно)

10

Дегравитация. — Лишение веса. Впервые такая фантастическая идея выдвинута Уэллсом в книге «Первые люди на Луне». Считалось, что гипотетический материал «кейворит», который защищает от тяготения, создать невозможно. Современная наука уже не утверждает категорически этой мысли. В научных журналах появляются информации о работах, которые ведутся научными учреждениями в этой области.

(обратно)

11

Аннигиляция (лат.). — Буквально — превращение в ничто. Не совсем верно названа реакция, которая проходит между электроном и антиэлектроном (позитроном), или между атомами и антиатомами. При этой реакции частицы исчезают и превращаются в поток фотонов и мезонов. Таким образом, при аннигиляции освобождается вся энергия ядра или ядерных частиц, переходя в энергию излучения. Фотон — или квант света — порция электромагнитной энергии, частичка луча. Массы покоя не имеет. Имеет скорость 300 000 км. в секунду. Мезон — элементарная частица, по массе занимает среднее место между электроном и нуклонами. С помощью мезонов происходят взаимодействия в ядре. Мезон считается квантом ядерного поля.

(обратно)

12

Антивещество. — Гипотетическое вещество, состоящее из антиатомов. Антипротоны и антинейтроны получаются в гигантских ускорителях на Земле. Теоретически возможно, что где-то в Космосе есть скопление материи из антиатомов. Тогда это будет мир из антивещества или «антимир». При встрече обычного вещества с антивеществом происходит аннигиляция, то есть превращение частиц материи и антиматерии в энергию излучения.

(обратно)

13

По теории относительности ни одно тело или элементарная частица не может двигаться со скоростью, большей скорости распространения луча — то есть 300 000 км. в секунду. Из этой теории следует, согласно математических расчетов, что при такой скорости масса тела расширяется до бесконечности. Предположение, что какая-либо частица материи может быть бесконечно большой, является абсурдом — именно поэтому считается, что скорость какого-либо тела не может превышать критической величины.

Тем не менее, вышеупомянутая граница не является абсолютной. Она говорит только о том, что мы знаем качества мира или материи до определенного уровня. Углубляются наши знания — изменяются представления. Вполне возможно, что наука будущего отбросит этот постулат современной физики и философии. Прогрессу человечества и росту его возможностей нет конца.

(обратно)

14

Квантовая граница. — Скорость, с которой распространяются кванты (фотоны) света, то есть 300 000 км. в секунду. Скорость, недостижимая для частиц с массой покоя (см. прим. 13.).

(обратно)

15

Анабиоз. — Замораживание или высушивание живых организмов с целью замедления в них жизненных процессов. Дает возможность перебросить индивида (человека или животное) в будущее. Эксперименты с животными проводятся уже сейчас.

(обратно)

16

Красный гигант. — Звезды класса красных гигантов чрезвычайно разреженные. Плотность их в миллионы раз меньше плотности воздуха на Земле.

(обратно)

17

Цефеиды. — Звезды, яркость которых периодически меняется. Периоды эти настолько постоянны, что дают возможность установить точную величину звезды, а отсюда и расстояние до нее. Цефеиды по этому называются еще «маяками Вселенной». Новые звезды — это звезды, которые периодически взрываются от неизвестных ядерных процессов. При этом звезда «сбрасывает» с себя оболочку — массу раскаленных газов.

(обратно)

18

Гравиметод. — измерение, определение состава коры планеты с помощью гравитационных приборов. (См. Гравитация).

(обратно)

19

Инфраэкран. — Любое тело излучает инфракрасные лучи (имеют длину волны большую, чем видимые лучи), которые дают возможность видеть вещь, человека, пейзаж в тумане или ночью с помощью специального фильтра — инфраэкрана.

(обратно)

20

Актиниды. — Уран, торий, радий и другие элементы периодической таблицы элементов Менделеева; имеют свойство постепенно распадаться, превращаясь в другие элементы, более стабильные. При этом выделяется три основных вида радиации — альфа-лучи (ядра гелия), бета-лучи (электроны) и гамма-лучи (кванты большой энергии, или иначе, проникающая радиация).

(обратно)

21

Гамма-радиация. — См. Актиниды.

(обратно)

Оглавление

ОТ АВТОРА

Часть первая ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

  РАЗГОВОР О СЧАСТЬЕ

  ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СИСТЕМЕ

  ИЗ МРАКА ВЕКОВ

  ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

  ЗАСЕДАНИЕ КОСМИЧЕСКОГО СОВЕТА

  ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Часть вторая ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

  СПОР НА СЪЕЗДЕ

  КАТАСТРОФА ПОДСКАЗЫВАЕТ ВЫХОД

  ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

  ПРОЩАНИЕ

  К НЕВЕДОМОМУ

  АНТИМИР

  НАВСТРЕЧУ ВОЗЛЮБЛЕННОМУ

  МЕЖ БЫТИЕМ И МРАКОМ

  МИР КРАСНОГО КАРЛИКА

  ЖЕЛЕЗНОЕ ВОЙСКО

  БИТВА

Часть третья ЦАРСТВО ЖЕЛЕЗНОГО ДИКТАТОРА

  БОЛЬШОЕ МАГЕЛЛАНОВО ОБЛАКО

  ЖЕЛЕЗНЫЙ ДИКТАТОР

  БОЙ В ВОЗДУХЕ

  НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

  СНОВА ПЛЕН

Часть четвертая ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

  ПОСОЛ В ВЕЧНОСТЬ

  БЕЗДНА

  СТРАННЫЕ СУЩЕСТВА

  ПОИСКИ ГОРЮЧЕГО

  СНОВА В ПРОСТРАНСТВО

  ХРАМ РАЗУМА

  ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

Часть пятая ПУТИ ТИТАНОВ

  ПОБЕДА НАД БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ

  СЕРДЦЕ АЭРОВЕЛА ГОВОРИТ

  ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ

  ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

  ВЕЛИКОЕ СВЕРШЕНИЕ

  ПОД СИЯНИЕМ ГОЛУБОЙ ЗВЕЗДЫ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

ОЛЕСЬ БЕРДНИК (биографическая справка)

*** Примечания ***