Котнэппинг [Кэрол Нельсон Дуглас] (fb2) читать постранично

Кэрол Нельсон Дуглас Котнэппинг: расследование ведет Полуночник Луи

Пролог

Полуночник Луи, P.I. ^[1]

У меня хороший нюх и полное отсутствие тормозов. Именно поэтому я вечно натыкаюсь на трупы.

На этот раз дохлый чувак был засунут за один из трех тысяч стендов, которыми были уставлены полмиллиона квадратных футов восточного крыла выставочного павильона в Конференц-центре Лас-Вегаса.

Как обычно, присутствие на месте событий — не говоря уже о непосредственной близости от трупа — поставило меня в довольно деликатное положение.

К счастью, моя неаппетитная находка была сделана в глухой предрассветный час. Хваленая охрана с большой буквы “О” пребывала в блаженном неведении относительно моего присутствия среди разного барахла в павильоне — и такое положение вещей меня устраивало.

Вообще-то, Лас-Вегас — это город, который колбасится круглые сутки. А я — парень, гуляющий двадцать четыре часа. Поэтому меня и зовут Полуночник Луи^[2].

Вегас у меня в крови. Я знаю здесь каждый темный переулок и каждую безвкусную вывеску на чересчур ярко освещенном Стрипе^[3]. Вегас — это люди на стреме, люди на рубке бабла, а также те, кто просто приехал поразвлечься, — немножко выиграть или, наоборот, много проиграть. Временами с моей стороны было бы мудрее удрать отсюда, (да, я не ангел), но я остаюсь и даже стараюсь держаться на плаву. Однако, в этом городе не стоит знать слишком много — туристы не подозревают и о половине вещей, которые тут творятся. Для них Лас-Вегас — всего лишь трехдневная прогулка с блэкджеком, звоном “одноруких бандитов” и бесплатными напитками, в которых бумажных зонтиков больше, чем выпивки.

Некоторые говорят, что Лас-Вегас теперь не то классное место, каким он был, когда Багси Сигал повесил здесь первую вывеску отеля-казино в сороковых. Кое-кто даже намекает, что волосатая лапа мафии уже не так прочно удерживает доходы от азартных игр, девочек и прочих нелегальных развлечений, включая разные фармацевтические субстанции. Кстати, наркотики, чтоб вы знали, не мой выбор, хотя я позволяю себе время от времени пощипать кошачью травку.

Впрочем, не подобает такому скромняге, как я, признаваться в своей осведомленности. Я скрытен, моя повадка бесшумна, и, хотя в этом городе у меня имеется определенная репутация, это-таки вопрос выбора знакомых. А большинство из них придерживаются аналогичного со мной мнения, что осмотрительность при находке трупа не помешает

Учуять смерть несложно — она по-особенному воняет. Никакие зловещие лужи крови не нужны, чтобы ее констатировать. Все пять чувств испытывают инстинктивное отвращение к неживому — неважно, чьи останки перед тобой, человека или мыши. Я еще никогда не встречал труп, который бы мне нравился, но, подозреваю, покойник чувствовал бы то же самое, будь я на его месте. В философские моменты я иногда размышляю о том, как когда-нибудь потом, — возможно, оплакиваемый (в этом городе ни в чем нельзя быть уверенным), — я буду обнаружен кем-то вроде меня самого (а в некоторых кругах я известен как бродяга, если не сказать игрок).

И вот я стою над corpus delicti^[4] как flagrante delicto^[5] и думаю о хрупкости границ между жизнью и смертью в Лас-Вегасе и о моей склонности постоянно вляпываться в криминал. Кругом темно, если не считать слабого отблеска лампочек на охранном пульте, но я вижу достаточно хорошо, чтобы заключить, что на теле нет видимых следов насилия. Впрочем, это не гарантия смерти от натуральных причин — даже в этом городе, который вполне способен нанести смертельный удар не бумажнику, так организму.

Я представляю себе, как объясняю свое присутствие здесь местной полиции. Это жуткая картинка, если учесть, что я всегда держу пасть на замке — захлопнутой крепче, чем плащик эксгибициониста, когда он обнаруживает себя взятым под стражу. Полуночник Луи вообще молчалив. Впрочем, у меня есть способы высказаться, и я иногда могу рассмотреть варианты. Я же не из тех, кто станет трусливо обходить проблемы.

Главное, Конференц-центр Лас-Вегаса довольно далек от моей обычной сферы влияния! Как, в таком случае, я здесь оказался, спросите вы. Очень просто: я агент под прикрытием, детектив в “Хрустальном фениксе”, классном отельчике с казино, чья вывеска сияет огнями на Стрипе. На этой, сделанной со вкусом, я бы даже сказал — изящной, вывеске изображено мифическое существо птичьей породы: взрыв сверкающих голубым и пурпурным неоном перьев с изумрудно-зеленым проблеском. Словом, двоюродный братец павлина из Эн-би-си — еще одного мифического существа, только более позднего производства.

Кое-кто в этом городе удивляется, как это чувак с моим, скажем так, полосатым, если не сказать, в клеточку, прошлым мог надыбать такую ответственную работенку, как частный сыщик. Этой работой я обязан основателю