КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124642

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Панацея [Дарья Ридд] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Панацея

Глава 1

Пустыня — это гиблая земля, пустая земля, нагоняющая какой-то первобытный страх. Он заползает в твои вены и расходится по всему телу, дотрагиваясь до каждого нерва, заставляя твои ноги становится ватными. Еще и солнце заходит. Остались считанные минуты, пока на земле под ногами не откроется Ад, и оттуда не полезут чудовища. В пачке последняя сигарета, не знаю, сколько мне еще дней до ближайшей заправки. Ладно, насрать, докурю.

***

Пачка красного «Мальборо» упала на песок и медленно поползла в сторону барханов. Девушка тяжелой поступью шагала в направлении заходящего солнца, опираясь на ручки мотоцикла.

— Если бы у меня в зубах вместо сигареты торчала зубочистка, а на голове была шляпа с полями, то я была бы чисто персонажем из старого вестерна, верно, пупсик? — девушка слегка погладила сиденье мотоцикла рукой.

До заката оставалось пара минут, темнота накрывала пустыню, холодало. Байкерша передернула плечами и остановилась. Черные волосы выбивались из-под шлема, темные очки закрывали глаза. Застегнув куртку, девушка облокотилась на мотоцикл, докуривая сигарету, которая через пару секунд была выкинута в сторону. Натянув шарф на нос и сменив темные очки на обычные, плотно сидящие на лице, она забралась на мотоцикл.

Солнце почти скрылось за горизонтом, оставались уже секунды до тех пор, пока оранжевый шар окончательно не уйдет из поля зрения. Девушка села на мотоцикл и, как только солнце окончательно ушло за горизонт, нажала на газ. Теперь она ехала по бесконечной пустыне, по гиблой земле, освещаемой лишь огромной луной и звездами. Пустыня наполнялась звуками: каким-то щелканьем, рычанием, криками; земля задрожала. Из трещин, появившихся в земле, стали появляться не то руки, не то щупальца, норовившие ухватить ближайшее, что им попадется.

— Остались считанные минуты до того, как на земле под ногами откроется Ад и оттуда полезут чудовища. Адом станет Земля обетованная. Сам Дьявол вылез из чертог, объявив Небеса своим домом! — произнеся эти слова, девушка вдавила педаль газа на максимум и рванула к горизонту, ловко объезжая появляющиеся из-под земли руки.

***

— На рассвете мы уедем из этого места, но сейчас здесь безопаснее всего. Не дай Бог, кто-то выйдет отсюда — сразу станет мертвецом.

— Обычно говорят «трупом».

— Я бы так сказал, не находись мы в такой ситуации, а сейчас не умничай. Сегодня как раз моя очередь не спать, иди к Холли, она спит в кладовой.

— Как скажете, сэр.

«Ну что за идиот, — мужчина, стоявший у кассы, провел руками по лицу и шумно выдохнул, — меня ждет долгая ночка».

За окном были видны трещины в земле и руки, множество рук, тянувшихся вверх, старающихся вылезти. Мужчина сел на пол, открыл рюкзак и достал потрепанную красную тетрадь и карандаш. Открыв страницу, он начал писать.

«Трасса 60. 704 км. Заправка "Бэнсонс". Мы успели добраться сюда до заката. Хорошо, что успели. До сих пор не нашли никого живого, выживших нет. Были в нескольких городах. Там только мертвецы. До сих пор не уверен, можно ли доверять этому малому — Дугласу — ведет он себя макс. странно. Холли в порядке. До сих пор вспоминаю Джессику, боюсь забыть ее лицо, фотографию потерял пять дней назад. Припасов достаточно. Топливом заправились.

Напоминание: с утра набрать немного еды и заранее перелить бензин в пару баков в дорогу».

Он закрыл свою тетрадь и откинулся спиной на кассу. За окном раздавалось все больше криков, а значит, некоторые мертвецы уже смогли выбраться на поверхность. Перед мужчиной стояла задача: забаррикадировать дверь. Встав, начал подтаскивать полки к двери, на окна повесил пару тряпок, чтобы не было видно света фонаря. «Хоть бы продержаться до утра. Господи, прошу, помоги продержаться до утра», — как мантру повторял он. Крики становились все громче, щелканье и рычание не прекращались. Эти звуки сводили с ума. Мужчина достал старый плеер, надел наушники, включил кассету и стал наблюдать за дверью.

***

Девушка до сих пор рассекала пустыню на своем мотоцикле, усердно вжимая педаль газа и даже не думая хотя бы немного притормозить. Рычание настигало ее с каждой минутой, находиться на открытой местности было опасно, но укрыться негде. Она безнадежно петляла между барханов, стараясь хоть на миг скрыться от неминуемой участи. Дыхание сбивалось, мысли путались, но помнила она одно: ехать вперед, не останавливаться, ни на миг не оглядываться, не слушать рычание, щелканье, крики. Из-под земли резко высунулась серая рука, мотоцикл вильнул и поехал в другую сторону, параллельно горизонту.

«Сколько бы ни оставалось до заправки — расстояние сокращается, я смогу, я доеду», — эту мысль байкерша внушала себе, повторяя из раза в раз. Она не знала, сколько километров уже проехала, сколько ей еще надо проехать, ей просто нужно ехать вперед, не оглядываясь и не слушая.

«Ад пришел на эту землю. Дьявол в своем обличии предстал перед нами. Небес больше нет, есть только Ад. Под землей, на земле и в небесах. Да успокоятся души умерших, да почиют их тела в земле сырой. Господи, помоги пережить эту ночь».

Нельзя было не заметить, что после случившегося все стали ужасно религиозными. Молиться Богу, искать в нем свое спасение — вот, что стало «модным». Также нельзя не отметить и то, что спасать людей стала не только вера в Бога, но и вера в себя. В свете последних событий все стали намного увереннее в себе и намного сильнее. Однако не все знали, что происходит. Почему Ад, покинув свое привычное место, стал обитать на земле? Почему мертвые проснулись и стали неуправляемыми? Куда подевалось все правительство с его военными, которые первое время старались загнать мертвецов обратно в эту пучину, в этот огонь? Вопросов было так много, а ответов было так мало. Те, кто выжил, просто бегали из города в город, искали выживших, искали свои семьи. Сейчас люди просто выживают. Убить за еду, патроны, оружие, бензин или какое-либо другое топливо сейчас — нормально. Миру настал конец, люди предстали перед судом Божьим. Или они предстали перед Дьяволом?

***

Прошла пара часов с тех пор, как мужчина абстрагировался от ужасающих звуков проснувшихся мертвецов. В дверь до сих пор никто не ломился — значит, эти твари даже не подозревали, что на заброшенной заправке «Бэнсонс» кто-то есть. Это хорошо. Это славно. Мужчина слегка улыбнулся и решил полистать тетрадь, освежить память.

«22 апреля.

Проехали с Холли какой-то маленький заброшенный город. Указателя не было. На мертвецов не наткнулись. Выживших не было. Она снова спрашивала, как поживает мама. Я сказал, что все хорошо. Она очень тоскует по Джессике. Я тоже».

«30 апреля.

Были в Лос-Анджелесе. Огромный город. Выживших нет. Успели на ночь скрыться в маленьком магазине. В больших магазинах или кинотеатрах опасно. Мертвецов целые тысячи. Господи, помоги пережить эту ночь».

«11 мая.

Ближе к западу нашли на шоссе молодого парня. На вид лет двадцать шесть. Не слишком разговорчив. Зовут Дуглас. Сказал, что прятался на заправке, что мы проезжали, решил, что успеет дойти до следующей. Выглядит подозрительно. Взяли попуткой. Он цел, не мертвец. При себе два пистолета и нож. Немного еды. Если только даст повод — пристрелю».

Раздался крик, и мужчина отложил тетрадь. Крик совсем рядом, настолько громкий, что перебил музыку в наушниках. Двигаясь бесшумно и не делая резких движений, отключил плеер и убрал его вместе с тетрадкой обратно в рюкзак. Рычание, щелканье, крик были совсем рядом, как будто за дверью. Но все было на своих местах. В дверь никто не ломился, в окна — тоже. Судя по звукам, на улице была пара десятков мертвецов. Мужчина напрягся и положил руку на дробовик. Крики не утихали. Через пару секунд раздался один пронзительный. Можно было слышать, как вся эта «стая» затопала своими ногами и побежала в противоположную сторону от заправки. Был слышен шум мотора и крики, рычание.

Мужчина, тихо ступая, подошел к окну и слегка приподнял ткань. Мимо заправки на огромной скорости промчался мотоцикл, а за ним уже бежала немалая толпа мертвецов. Однако они все не могли догнать мотоцикл, хоть твари были и быстрые, но с такой огромной скоростью им было не поравняться. Мужчина хмыкнул, опустил ткань и отошел от окна. До рассвета оставалось часов четыре-шесть, поэтому он прошелся по магазину в поисках каких-нибудь журналов или комиксов. Найдя всего парочку, взял их и вернулся к своему посту.

***

«Вот черт, проехала, не успела затормозить! Придется гнать так до следующей. Пупсик, не подведи, довези меня!». Девушка все отчаяннее вжимала педаль газа и гнала по пустыне. Правила выполняла исправно, не оглядывалась и не слушала, проигрывая в голове все песни, которые только знала. Нужно было отвлечься, но только не слушать. Быстро глянула на приборную доску — бензина еще достаточно. Может протянуть даже до утра, но лучше уж остановиться на заправке и поспать. «Господи, помоги пережить эту ночь».

Глава 2

Ближе к рассвету мертвецов становилось все меньше. Они заползали обратно в щели, прячась от обжигающих лучей. Девушка все так же ехала по пустыне, но уже позволяла себе оглядываться. Впереди виднелось здание — наконец она отдохнет. Только наутро она смогла найти еще одну заправку. Солнце уже взошло на небо и осветило бескрайние просторы пустыни. Однако даже при свете дня пустыня казалось гиблой и темной, как будто она поглощала все, что находится в ней. Байкерша нажала на тормоз, и мотоцикл остановился прямо напротив двери. Она слезла с транспорта и, достав пистолет, слегка приоткрыла дверь. Внутри было темно. Включив фонарь, девушка прошлась по всему магазину, заглядывая в каждый угол. Никого не оказалось. Вернувшись к мотоциклу, распахнула двери и ввезла его внутрь.

— Дом, милый дом! Сегодня это мой дом, да, пупсик? Так, что мне надо сделать? Собрать немного еды, батареек, попробовать найти оружие, я думаю…

Неудивительно, что она часто говорила сама с собой: уже почти год девушка не разговаривала ни с кем, кроме своего мотоцикла. Пройдясь по рядам, скинула все, что попадалось под руку, в огромный рюкзак. Затем направилась к кладовой. Открыв дверь в это маленько замкнутое пространство, она, осмотрев полки, увидела пару тряпок, которые скинула в открытый рюкзак. Рядом с крохотной кладовой была еще одна дверь, около которой валялась какая-то длинная разодранная на клочки табличка. Девушка дернула за ручку, но она оказалась заперта. Выудив из кармана какую-то спицу, с ее помощью байкерша открыла замок. Это оказался кабинет директора. Пошарив по шкафам, девушка нашла сейф. «Так, значит, где-то должен быть код. Если мыслить как Шерлок Холмс, то директор по-любому был белый жирный мужик с лысиной, и память у него была так себе. Надо проверить ящички стола». Девушка оказалась права. В одном ящичке она нашла блокнот, на оборотной стороне которого был записан шестизначный код. Во втором ящичке под грудой бумаг лежал револьвер, а рядом с ним — три коробки с патронами. «Жирдяй планировал убить весь свой персонал или готовился к встрече с мафиози?».

Вернувшись к сейфу, она ввела код. Дверца открылась. Глаза девушки засияли. Внутри оказался чуть ли не склад оружия. «Чего этот мужик так боялся? Он заранее знал обо всем, что произойдет? Или этот район в пустыне считается самым опасным?». Внутри оказался АСП и коробка патронов к нему, патроны для дробовика, мачете, новенькая Беретта, пули для нее и несколько коробочек пуль для револьвера. «Вот это я закупилась. Сегодня на моей улице праздник, господа!», — торжествующе подумала про себя девушка.

Девушка пребывала в прекрасном расположении духа. Несмотря на то, что ночью она могла погибнуть, путь сюда был проделан не зря. Выйдя из кладовой, она увидела около своего мотоцикла какого-то мужчину, внимательно его осматривающего и трогающего. Байкерша прицелилась в мужчину и начала медленно и тихо подходить. Холодное дуло пистолета уткнулось между лопатками высокого мужчины.

— Медленно подними руки и отойди от моего пупсика.

— Не надо г-г-глупостей, — голос мужчины задрожал, он покорно поднял руки. — Тише, тише, я безоружен.

— Подойди к стене и положи на нее руки.

Мужчина кивнул и пошел маленькими шагами к стене. Положив руки на стену, он громко выдохнул. Девушка, не убирая пистолет, присела на корточки и стала ощупывать сначала штанины мужчины, затем пояс и торс. Незнакомец действительно оказался безоружным.

— Подними руки, отойди от стены и выйди за дверь. Это мое убежище.

— Я просто хотел взять немного припасов. А тут внутри стоял мотоцикл. Я просто его осматривал, — мужчина слегка развернул голову. На правой стороне лица красовался огромный шрам от брови до подбородка.

Девушка тяжело вздохнула и опустила пистолет. Незнакомец тут же к ней развернулся. На вид ему было лет сорок, может, больше; на лице была ужасная щетина, темные карие глаза устало смотрели на девушку, а губы сложились в некое подобие усталой улыбки. Одет он был в какую-то грязную ужасную майку с рисунком рычащего медведя, легкую джинсовую куртку, порванную на правом плече, огромные широкие штаны темного цвета с множеством карманов и обычные кроссовки.

— Я Уоллес, — мужчина протянул грязную руку.

— Меня зовут Пейдж, — девушка пожала протянутую руку, не поднимая головы. — Бери все, что надо, и сваливай отсюда.

— Спасибо, я очень быстро.

Байкерша подошла к двери и увидела на улице темный пикап. На заднем сиденье лежало пару рюкзаков. Можно было разглядеть винтовку, торчащую из одного. В пикапе больше никого не было.

— Ты один?

— Да, ты — первая выжившая, которую я увидел за пару месяцев.

— До меня кого-то видел?

— Двух парней, но… К сожалению, они не выжили. Ночью творится ужасная чертовщина.

— Откуда пикап?

— Успел уехать из дома на нем, пока не начался настоящий кошмар.

— А семья?

— У меня нет семьи.

Девушка замолчала. За такое долгое время это был первый человек, с которым она разговаривала. Такое долгое время она считала, что попутчик — это обуза. Но сейчас, разглядывая оснащенность машины, видя, что у него явно тоже немало припасов, она задумалась. А что, если поехать с ним? Держать путь хоть куда-то.

— Куришь? — мужчина окликнул девушку.

— Что, прости?

— Куришь? У меня осталась парочка сигарет, могу поделиться. Я взял блок отсюда, с полки. Так что мы можем докурить мои.

— Да, курю.

Пейдж и Уоллес вышли к пикапу и закурили. Девушка надела солнечные очки. Было очень тихо, дул легкий теплый ветерок. Мужчина внимательно разглядывал собеседницу. На ней были черные круглые очки, закрывавшие глаза, волосы придерживала синяя бандана. Шлем с очками лежали на мотоцикле. На шее был повязан шарф, на черную майку была накинута коричневая кожаная куртка, ремнями пристегнуты к поясу шорт две кобуры, под шортами — темные лосины, на ногах — тяжелые ботинки.

— Я смотрю, серьезно подходишь к экипировке.

— Выживает сильнейший. И тот, у кого больше оружия, — девушка усмехнулась.

— Звучало как тост, можно было бы даже выпить за это.

— Сколько тебе лет? Почему у тебя нет семьи? — даже не подняв головы, девушка задала этот вопрос и продолжила смотреть вдаль. Нельзя сказать, что Пейдж умела поддерживать разговоры. Поэтому внезапные вопросы, которые, возможно, могли обидеть или оскорбить, часто вырывались наружу, а не оставались в сознании.

— А это в наше время имеет значение? — мужчина тяжело вздохнул и, выкинув закончившуюся сигарету, наступил на нее кроссовком. — Как ты пережила зиму?

— Я была ближе к северу, пряталась в магазине спортивной экипировки. Спала в нескольких куртках. Днем с оружием выбегала в большие магазины, брала оттуда еды и уходила обратно. Потом снова двигалась в путь.

— И куда ты едешь?

— Не знаю, — девушка выкинула сигарету и тоже наступила на нее.

— Сколько ты одна?

— Почти год, если не год или больше.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты первый, с кем я говорю, — девушка наконец-то сняла очки и посмотрела мужчине в глаза.

— Что у тебя с глазами? — мужчина удивленно поднял одну бровь, от чего его лицо слегка исказилось и как будто превратилось в гримасу ужаса.

— Врожденное. Я считаю, это красиво. Один глаз темный, второй — светло-голубой. Но я согласна, чуть-чуть жутковато выглядит.

Воцарилось молчание. Все так же пекло солнце, все так же дул легкий теплый ветер. День был в разгаре. Уоллес предложил девушке немного выпить, и они сели в пикап. В рюкзаках у Уоллеса оказалось немало оружия, пара бутылок бурбона и много еды. Они выпили по глотку и снова вылезли из пикапа. «На жаре и от этого хорошо станет!» — радостно сказал мужчина. Еще пару часов они бесцельно разговаривали, переходя от одной темы к другой. Начиная с фильмов прошлого, заканчивая приключениями настоящего.

— Не хочешь поехать со мной? Одному ужасно скучно, — мужчина слегка смутился своему предложению, но продолжил уверенно смотреть девушке в глаза. Учитывая одиночество, настигшее каждого человека в трудное время, его вопрос был не так уж и странен. Можно сказать, любой человек ожидал бы его.

— Я почти год ни с кем не пересекалась… — девушка замялась и взглянула на свой мотоцикл.

«К черту все! К чертовой матери! Я устала. Я поеду с ним. Вроде, неплохой мужик. Экипирован неплохо, не думаю, что станет обузой», — байкерше показалось, что она сможет извлечь из этого какую-нибудь выгоду. Например, оружие, еду, да и на машине ездить куда безопаснее, чем на мотоцикле. В общем, весь спектр положительного, какой только можно придумать.

— А, к черту, давай.

Пейдж взяла свой рюкзак, в котором было все необходимое, положила шлем под сиденье мотоцикла и с помощью Уоллеса закинула его в грузовик пикапа. «Не обижайся, пупсик, мы с тобой еще полетаем», — думала девушка, закрывая дверцу багажника. Перед отъездом они заполнили три канистры бензином. Сев в пикап, мужчина и девушка одновременно выдохнули. Каждый был рад наконец приобрести компанию.

— Ну что? Рванем? — мужчина засмеялся и завел мотор.

Пейдж закинула ноги на приборную доску и расплылась в довольной улыбке. Она давно не улыбалась. И это было так странно: чувствовать, что она чем-то довольна. Сквозь спокойные мысли прозвучал голос мужчины: «Можешь звать меня Уолли».

***

— Все собрали? — мужчина проверял рюкзаки и в уме пересчитывал припасы.

— Да, тут все. Собрали все, что надо. Погнали.

— Холли, в машину!

Компания из трех человек вышла с заправки и подошла к черному джипу, который был модернизирован подручными средствами. Спереди были привязаны две небольших тумбы, ножки которых были заточены. Машину по всему периметру обвивала колючая проволока, а на окнах стояли решетки. Мужчины и девочка закинули вещи на задние сидения и забрались в машину. Они поехали дальше, по шоссе номер шестьдесят, планируя выехать на семьдесят пятое и повернуть в сторону маленьких городов, чтобы найти себе постоянное убежище. Желательно, конечно, с постоянными выжившими. Дуглас откинул голову назад и зашевелил губами, как будто что-то читая про себя. Холли на заднем сидении читала комиксы и журналы, которые ночью нашел мужчина. День был в разгаре, так что машина не ехала особенно быстро.

— Пап, а как там мама? — девочка чуть-чуть подалась вперед и почти прошептала это на ухо отцу.

— Она хорошо, очень хорошо.

— Я скучаю по ней.

— Я тоже, малышка, а сейчас сядь, пожалуйста, назад.

Холли села обратно и продолжила читать комиксы. Дуглас прекратил шевелить губами и стал смотреть в окно. За окном были только пески, барханы и редкие кактусы. Довольно скучный пейзаж, который разбавляли пушистые облака на голубом небе. Но вдруг парень увидел какую-то фигуру, будто бы человека.

— Эй, Шон, глянь, — толкнул он под руку водителя.

На невысоком бархане стояла черная фигура, которую нельзя было детально разглядеть, так как она стояла против солнца. Фигура пошевелилась и медленно пошла в сторону шоссе. Левая рука неестественно болталась. Фигура была босиком и в изорванных одеждах. Она передвигалась очень медленно.

— Шон, остановись, может, это выживший.

— Нихрена это не выживший, — мужчина нажал на педаль газа и рванул по шоссе. Фигура резко зарычала и рванула за машиной.

— Это мертвец?! Охренеть! Шон, жми! — Дуглас достал из-под сиденья винтовку и открыл окно. Высунувшись, он прицелился и выстрелил. Мертвец заорал и рухнул на землю.

— Холли, ты в порядке? — Шон посмотрел в зеркало. Девушка сидела, обняв свои колени, и смотрела на отца.

— Охренеть! Какого хрена? Разгар дня! Что он тут забыл? — Дуглас пребывал в шоке и искал ответы на вопросы, однако, их не было.

— Что-то происходит, и нам надо срочно убираться отсюда.

Глава 3

Пейдж и Уоллес ехали весь день. Девушка достаточно времени поспала, чтобы унять ту сонливость, что напала на нее в память о бессонной ночи на мотоцикле. На ночь решили не останавливаться, а гнать дальше по шоссе. Перед закатом они остановили машину, заглушили мотор, выпили по глотку бурбона и наблюдали закат, рассматривая карту и выбирая, куда поехать.

— В большие города нельзя, там слишком много этой мертвечины. Можно скрыться в деревушках или городах поменьше. Поговаривают, что на севере есть лагерь беженцев.

— Кто поговаривает? — байкерша недоверчиво посмотрела на мужчину и продолжила изучать карту.

— Ты не слышала те радиопередачи? 567, передавали, что на севере, близ Солт-Лейк-Сити, военная база на карантине, с КПП и прочими делами. Так вот, по 567 передавали, что все выжившие могут приехать туда, есть кров, запасы, а главное — ни одного мертвеца.

— Они лезут из гребного пламени! Из-под земли. Не может быть такого, чтобы там не было мертвецов.

— Ага, я так не думал. Теперь думаю. Передач уже месяц нет. Я радио проверял каждый день. Но можно было бы съездить, проверить, что да как. Вот тут, сквозь Лас-Вегас. Почему нет?

— Знаешь, если там трансляции месяц назад прекратились, я бы туда не лезла. Мертвечины тогда должно быть полно, — девушка взглянула на горизонт. — Солнце садится, поехали, я за рулем.

Они залезли в машину и поехали снова по шоссе. Начали раздаваться крики, рычание и щелканье. Снова в адской пустыне, нагоняющей ужас, стали появляться прислужники дьявола.

— Господи, помоги пережить эту ночь, — одновременно прошептали мужчина с девушкой.

***

Джип ехал без остановки весь день. Дуглас просто расшвыривался своими догадками о том, какого хрена мертвец вылез днем на землю. Холли то спала, то читала комиксы и старалась не слушать разговоры отца с парнем. А Шон ехал весь день, задумавшись.

Ближе к вечеру они приехали к заправке, двери были открыты нараспашку. Загнав машину за заправку и приставив ее вплотную к стене, Шон и Дуглас вытащили все самое нужное и вошли в здание. Двери были сразу же закрыты и забаррикадированы, окна — завешены. Троица разбрелась в поисках чего-нибудь еще, кроме того, что у них уже было.

— Да тут все подчистую сметено, тут кто-то был до нас, — расстроено отметил Дуглас.

«Значит, та девушка все-таки выжила, рад за нее. Нагнать бы ее», — Шон усмехнулся своим мыслям. Он смог отыскать пару батареек, немного сухпайка и воды. Холли сразу ушла устраивать себе спальню в кладовой, а мужчина с парнем сели около кассы и стали разговаривать. В основном, обсуждали, куда можно поехать и как вообще продолжать жить. Есть ли шансы на то, что где-то есть безопасное место. Безопасное настолько, что о мертвецах там даже не слышали.

— Радио проверяли сегодня? — спросил Дуглас, вопросительно поглядывая на Шона.

— Да, проверяли. Пусто, как и всегда. Я вот что думаю: какого хрена мертвец вылез днем, под палящее солнце? Эти твари перестали бояться дневного света? Если нам придется передвигаться днем, даже на нашей машине, это будет хреново. Если они все повылезают днем, мы просто утонем в потоке этого дерьма.

— Чертовщина. Я не знаю, я растерян. Это что-то странное. Мы ведь даже не знаем, откуда все это вылезло, с чего это началось. Я просто одним прекрасным днем включил новости, а там прекрасная Оливия Джуд говорила: «Настал конец света! Отовсюду поступают новости, что земля расходится и наружу выходят какие-то ходячие мертвецы. Как зомби из фильмов. Это последняя передача. Советуем вам сидеть дома и не высовываться». И на этом ее послание прерывалось. Я просто схватил пушку и спрятался в комнате. Но эти твари каким-то образом пробрались ко мне. Они выломали дверь. Я выпрыгнул в окно, сел в тачку и уехал. До сих пор не знаю, что с моей мамой. Она была в больнице в это время. Я так и не смог ее найти.

— Мы спали, когда это произошло, — тихо начал Шон, украдкой посматривая на дверь в кладовую. — К нам в комнату вбежала Холли, которая кричала, что в доме кто-то есть. Я взял биту из шкафа, спустился вниз, а там была эта чертовщина. Я разнес ей башку, поднялся наверх весь в крови. Джессика начала кричать, я просто попросил их схватить вещи и вывел на улицу, я понял, что даже в доме небезопасно. Мы сели в машину и поехали. Я просто гнал прочь из города, подальше. Мы потеряли Джессику в ту же ночь. Она увидела нашу соседку миссис Кент и, высунувшись в окно, позвала ее. А это была уже не миссис Кент. Она разорвала ей горло на глазах у Холли.

— Когда это началось? Год назад? Полтора? — Дуглас выглядел очень растерянным. Он смотрел в пол и крутил ножик в руках.

— Дуглас, прошло уже почти три года. На следующий день, как только мы с Холли выехали из города, я начал вести дневник. Первая запись была сделана двадцать восьмого июня. Осталось меньше месяца до круглой даты — три года как в бегах.

— Так много, я потерял счет времени.

— Ладно, Дуг, сегодня твоя очередь дежурить, я пошел спать. Удачи, не зевай.

Шон встал, похлопал парня по плечу и ушел в кладовую. Парень сел поближе к кассе и, не прекращая крутить ножик в руках, снова начал шевелить губами. За окном уже начали раздаваться крики, рычание и щелканье. Однако раздавались они очень далеко, что несказанно радовало.

«Дуг, парнишка, не беспокойся, Господь поможет тебе пережить эту ночь. Просто не прекращай читать молитву. Господи, это все так ужасно. Девочка потеряла маму в десять лет. Ее растерзали у нее на глазах. Я выживаю как пес уже три года. У меня никого нет. Господи, помоги пережить эту ночь!».

***

Близился рассвет, еще час — и можно будет спокойно вздохнуть. Пейдж ни капли не устала, она все так же четко смотрела на дорогу, успевая поглядывать по сторонам. Уоллес мирно храпел под боком, ни разу не проснувшись. Скоро должен быть поворот на Ханфорд, и Пейдж планировала туда свернуть. Однако, вспомнив, что не одна она теперь рассчитывает маршрут, она решила разбудить своего попутчика и спросить, не против ли он осмотреться в городе.

— Эй, сонная жопа, проснись. Тут скоро поворот будет, — Уоллес недовольно заворчал, но все же открыл глаза и посмотрел на Пейдж. — Поворот, говорю, будет. Ханфорд, все дела. Сгоняем посмотреть, что там есть?

— Так, там же этот, Хэнфордский комплекс, да?

— Ну да, но есть же нормальная часть города. Да, поехали.

— Да мне так-то все равно, я бы в оружейный зашел, а еще взял еды, воды и алкоголя.

— В общем, все нужное. Да еще пару блоков сигарет сверху, верно? — Пейдж усмехнулась.

Уоллес кивнул. До рассвета оставалось еще минут двадцать, так что мужчина и девушка ехали уже совсем расслаблено, не ожидая опасности. Ничего за ночь не произошло. Лишь постоянный крик и рычание. На горизонте за всю ночь не показалось ни одного мертвеца. Только множество рук, показывающихся из песка, и все. Ночь прошла подозрительно тихо, как затишье перед бурей. Хотя, может, и нет ничего удивительного. Ехали они со сравнительно средней скоростью, не издавая ни звука, так как двигатель у машины довольно-таки бесшумный. Может быть, они были настолько тихими, что просто никого не привлекли, не показались добычей. А может, просто сами мертвецы были заняты чем-то другим.

Поворот показался только после восхода солнца, где-то через час. На повороте они остановились и вышли из машины. Солнце начинало припекать. Пейдж сняла куртку и повязала ее на пояс. На теле у нее было два ремня, прикрепленных крест-накрест, а сзади на этих ремнях были два кармана, из которых торчали ножи. Уоллес снова отметил, что девушка ну очень серьезно подходит к экипировке, и ухмыльнулся. Мужчина и девушка забрались на крышу пикапа, захватив с собой бурбон и сигареты. Прикурив, они сделали по глотку и стали смотреть вдаль, на открывающийся им город.

— Когда это произошло? — спросила Пейдж. — Как уже долго происходит все это дерьмо?

— Где-то в конце июня будет три года. Я делаю небольшие пометки в дневнике, когда происходит что-то интересное. Надо будет записать туда тебя, — Уоллес сделал еще глоток и внимательно посмотрел на девушку. При свете дня она выглядела симпатичной: темные очки, эта майка, накаченные ноги, — Сколько тебе лет? — не удержавшись, спросил мужчина.

— Ты сам сказал, что в нашем положении это не особо важный вопрос, — байкерша тоже сделала еще один глоток и ухмыльнулась.

— Если я расскажу свою историю, ты расскажешь свою? — Уоллес достал вторую сигарету из пачки и прикурил.

— Валяй, обещаю, что расскажу. Но ты первый, — Пейдж взяла с него пример и тоже закурила вторую сигарету.

— Я был в баре, когда это началось. На парковке стоял мой пикап, под сиденьем лежал дробовик, в бардачке — пистолет. В моем чертовом городе и шагу ступить нельзя было без чего-то, что могло бы спасти тебе жизнь. В бар с оружием не пускали, но у меня за поясом всегда был нож. Мы сидели с моим другом, Биллом, пили пиво, когда начали показывать эти новости с горячей Оливией Джуд. Она говорила что-то про конец света, про то, что приходят сообщения изо всех стран, просто отовсюду. В баре большинство мужиков начало паниковать. Мы с Биллом поржали, думали, что это какая-то очередная разводка. А было уже за полночь. На улице стали слышаться крики, рычание, какое-то непонятное щелканье. В бар ворвались какие-то бешеные люди, которые даже на людей были непохожи. Все запаниковали еще больше, пытались прорваться к выходу, но их рвали на части эти твари.

Мы с Биллом решили уйти через черный вход на кухне, сесть в мой пикап и рвануть. Мы ползком двинулись к кухне, но Билла схватили за ногу и загрызли. Я еле добрался в этой суматохе до машины и сел внутрь, сразу заводя двигатель. Только я попытался сдать назад и уехать к хренам собачьим, как из бара выбежал Билл. Я ему кричу: «Старина, я думал, ты сдох! Запрыгивай быстрее!». Однако, был это уже не мой друг, а чудовище, хотевшее и меня разорвать. Я достал дробовик со скоростью света и вышиб мозги этой твари. Я понял, они лезут из самого пекла, их послал сам Дьявол, Сатана. Однако не только армия восставших мертвецов наша проблема и по сей день. Их укусы заразны. Я не знаю, по каким причинам, но если эта хрень растерзает тебя, то ты все равно восстанешь и станешь таким же чудовищем, как они.

Это моя история, мое начало этой ужасной беготни. Я скрывался, я воровал, зимой я менял шины в каком-то гараже, чтобы ехать дальше от проклятого места. Я тогда украл из магазина одежды свитер, куртку и теплые штаны с ботинками. Зима была самой трудной. Теперь твоя история.

— Итак, — Пейдж почти докурила сигарету и приступила к своей истории. — Моя история началась, когда я была дома у своего парня. Мы с ним играли в видеоигры до ночи, как нас окликнула его мать и позвала посмотреть новости. Мы тоже увидели эту Оливию, когда она говорила про конец света и прочее. Сказать, что мы пересрали — ничего не сказать. Отец моего парня был в это время в баре, так что мы до сих пор не знаем, выжил он или нет. Миссис Олив сказала нам быстро идти на второй этаж и найти в ее комнате два пистолета. В нашем чертовом городке тоже нельзя было находиться без оружия. Мы вооружились и спрятались. Миссис Олив пришла к нам через пять минут с винтовкой и кухонным ножом. Она приставила к двери тумбу и плотно зашторила окна. Всю ночь мы молились Господу, чтобы он спас нас. Наутро мы вышли. Все было в огне, разбитые машины, множество трупов. Это было ужасно.

Мисс Олив проводила меня до дома, оставив моего парня ждать отца. Его отец так и не вернулся. Дома никого не оказалось. Представляешь, прихожу я, маленькая четырнадцатилетняя девочка, домой, а там никого и нет. Ни мамы, ни папы. Я сходила в подвал, забрала все папины вещи, документы, очистила его бар, оделась поприличнее и вышла обратно на улицу.

Я просто из магазина угнала своего пупсика и уехала. Я не знаю, где сейчас мисс Олив, я не знаю, где мой отец или мать, а тем более не знаю, где мой парень. Вот тебе история о том, как маленькая Пейдж осталась одна, с сигаретами, алкоголем и оружием.

Девушка сделала еще глоток бурбона, последнюю затяжку и выкинула сигарету. Воцарилось неловкое молчание. Пейдж пыталась осознать историю Уоллеса, а он пытался осознать ее историю. Было что-то не так, что-то как будто сходилось, будто было что-то интересное. Как будто их жизни каким-то образом пересекались.

— Как звали отца твоего парня, говоришь? — Уоллес, прищурившись, посмотрел на солнце.

— Билл Олив, его отца звали Билл Олив.

Все встало на свои места. Они из одного города. Они почти знакомы. Оба одиноки, обоих потрепала судьба, оба бесцельно скитаются, оба жестоки в своих мерах выживания.

***

На рассвете Дуглас разбудил Шона и Холли. Пора было выдвигаться. Они снова обшарили полки, нашли пару полезных вещей. Выйдя, они осмотрелись. Никаких следов мертвецов, даже странно. Сев в машину, они снова двинулись в путь. Однако куда они едут и с какой целью, до сих пор было непонятно. Дуглас решил развлечь Холли, поэтому перелез к ней назад и стал рассказывать всякие небылицы, якобы происходившие с ним. Шон сосредоточено смотрел на дорогу, изредка поглядывая в зеркало заднего вида на свою дочь. До сих пор он не понимал, может ли он доверять Дугласу. Кем тот был раньше, почему умеет так метко стрелять? Неужели это все практика за эти три мучительных года?

Шону не привыкать стрелять. Сначала армия, одна война за плечами, затем долгие годы работы в полиции. Да, меткости Шона можно было позавидовать. В голове мужчины уже три года крутился один и тот же вопрос: а не научить ли стрелять свою маленькую дочку? Ну, логика в этом была. Она бы перестала быть грузом, а стала бы хоть как-то помогать отцу. Но были минусы. У девочки и так был посттравматический синдром. До сих пор, уже тринадцатилетняя Холли, вела себя как маленький ребенок, а все из-за шока в те десять лет, когда на ее глазах растерзали ее маму. Плюс, сказывалось и на характере Холли то, что школы ребенок не видел и в глаза. Мужчина втайне надеялся, что взрослый парень Дуглас как-нибудь повлияет на нее, научит жизни или что-то в этом роде.

— Что тебе еще рассказать? — спросил Дуглас, поправляя Холли волосы.

— А ты учился в школе? Расскажи, как там. Только серьезно, — девочка попробовала сделать серьезное лицо, но по ее сияющим глазам было видно, что ей не терпится услышать что-то волшебное и невероятное.

— Ну, там интересно. Интересные предметы. Моим любимым была литература. Мы проходили различные произведения классических писателей. Это было очень увлекательно. Еще я ходил на уроки актерского мастерства, был одним из самых крутых парней в классе, в футбол играл еще, — Дуглас сделал вид, что показывает свои мускулы. — Там были все такие дружные, такие веселые, такие ж… — «чуть не сказал живые, черт». — Такие красивые. У меня даже была девушка, Мия.

— Она была красивая? — глаза Холли засветились.

— Она была похожа на тебя. Синие глаза, блондинка, такая же милая девчушка, — Холли засмущалась и покраснела, но не перестала улыбаться и смотреть прямо в глаза Дугласу.

— И тебе нравилось учиться в школе?

— Очень-очень. Там весело и интересно. Хочешь, я могу тебя чему-нибудь научить? Истории, например, математике, литературе. Это занимательно. Я могу тебя учить, пока мы едем или когда мы останавливаемся. Если твой папа не против.

— Пап, пап, па-а-а-п? Ты не против? — Холли радостно запрыгала на заднем сиденье.

— Не против, милая, Дуглас может с тобой позаниматься, если ты хочешь.

— Я хочу научиться стрелять, как мой папа! Дуглас, научишь меня? — Холли гордо подняла голову и с надеждой посмотрела на парня. Шон закашлялся и чуть не свернул с дороги. Дуглас удивленно смотрел на девочку.

В машине воцарилась тишина. Холли растерялась и смотрела то на отца, то на парня. Дуглас и Шон напряженно молчали. Мужчина стал чаще поглядывать в зеркало заднего вида. Парень шумно вдохнул и выдохнул. Холли как будто все поняла, она надула щеки и, скрестив руки на груди, стала смотреть в окно. Дуглас перебрался обратно на переднее сиденье, виновато посмотрев на Шона. Тот лишь отмахнулся.

— Надо бы остановиться перекусить, все равно сейчас светло, — Шон слегка свернул с дороги и остановился.

Троица вышла из машины и открыла багажник. Каждый взял, что хотел, и принялся уплетать. Холли до сих пор строила из себя обиженную. Как только Шон доел он подошел к дочери и сел на корточки напротив нее.

— Милая, ты хочешь научиться стрелять? — девочка посмотрела на него, и в ее глазах загорелся маленький лучик надежды. — Я тебя научу, если ты хочешь. Но ты должна быть взрослой, договорились?

— Взрослой, как ты?

— Как я, ну или хотя бы как Дуглас.

— Хорошо, пап, — Холли тут же быстро доела свою порцию и встала в позицию готовности.

— Для начала переоденься, чтобы тебе было удобно.

Девочка ушла в машину и через пару минут вышла в белой майке, спортивной красной куртке, джинсах и спортивных кроссовках. Шон кивнул и подозвал ее к себе. Минут пятнадцать он объяснял дочери, что такое пистолет и где что у него находится. Потом Шон попросил Дугласа о помощи, и они нашли какие-то старые банки от еды в багажнике и выставили их на равном расстоянии друг от друга. Холли встала в позицию, как показал ей отец, и прицелилась. Первая банка — промах, вторая банка — задела, третья банка — попала. Шон удовлетворенно смотрел на то, как учится его дочь. Дуглас немного помог ей, объяснил, как можно быть расслабленной и стрелять, как стрелять при ходьбе. Две оставшиеся банки девочка тоже сбила и уже с теми подсказками, которые сказал парень.

Дуглас нашел еще пару банок и поставил их дальше, чем были предыдущие. По ним Холли тоже попала. Девочка стала радостно ликовать и обниматься с Дугласом. Шону показалось, что она уже такая взрослая. Сейчас она действительно была взрослой. Шон дернулся, послышалось рычание, Дуглас и Холли перестали ликовать. Из-за бархана к ним приближался мертвец. Пистолет был только в руках Холли.

— Холли, быстро, дай мне пистолет, — сказал Дуглас настолько тихо и спокойно, насколько мог.

— Нет! — Холли встала в позицию, прицелилась и выстрелила.

Глава 4

Пейдж и Уоллес въехали в город. Дома были полуразрушены, людей не было, как и мертвецов. Хэнфордский комплекс оказался просто огромным.

— Хорошо, что эта хреновина больше не работает, — усмехнувшись, сказал Уоллес. — Полистай карты, там должна быть более точная карта Хэнфорда. Найди, на каких улицах нужные нам магазины. Не будем тут задерживаться. Возьмем, что надо, и уедем.

Пейдж стала внимательно изучать карту. «Три параллельные улицы, Нэвил, Малон и Кэмерон Стрит, на них нужные магазины».

— Сначала на Кэмерон, там продуктовый, потом через Кави Стрит на Малон, там оружейный, и заедем через Вилтморт Стрит на Нэвил Стрит, там магазин тачек. Может, присмотрим что-то поновее этой колымаги.

— Не говори так о моей старушке, мы через столько прошли вместе, — мужчина по-детски надул губы и сделал вид, что обиделся.

— Ну, знаешь, если мы хотим жить, то нам нужна машина чуть побольше, чтобы туда впихнуть все наши запасы.

— Да, хорошо, капитанша, я тебя понял, едем на Кэмерон стрит.

В продуктовом они забрали все, что не истратило срок годности. В прямом смысле все. Взяли еще несколько бутылок бурбона, пива и виски, а также достаточно много бутылок воды. Погрузив все это в машину, они двинулись в оружейный магазин. Пейдж отворила двери в магазин как в дом родной, где она хозяйка.

— Чувствую себя как девушка на огромной распродаже: даже не знаю, что взять!

— Аха, бери все! — мужчина радостно рассматривал разнообразные пистолеты и ружья.

Парочка обчистила почти весь магазин, взяли несколько ружей, винтовок, дробовиков, пистолетов разных моделей, естественно прихватив к ним по несколько коробок с пулями, забрали они и профессиональные ножи. Оказалось, что у хозяина магазина в его личном кабинете лежало несколько гранат, которые, собственно говоря, Пейдж и Уоллес тоже прихватили с собой. Вдруг пригодятся. Последним в списке был автомобильный магазин на Нэвил Стрит. Стекла были разбиты, дверь выбита. Пейдж и Уоллес зашли в магазин, предварительно зарядив пистолеты: мало ли что. В магазине никого не оказалось. Пара начала спорить, какую машину лучше брать. Во время ссоры взгляд Пейдж остановился на темно-зеленом джипе модели Wrangler Rubicon. Она схватила мужчину за руку и развернула его. Оба мгновенно влюбились в этот внедорожник. Он подходил по всем критериям и был на ходу. Уоллес завел джип и выехал на улицу, поставив его рядом со своим старым пикапом.

Пока Пейдж перетаскивала вещи, Уоллес решил немного разобрать свою машину, чтобы никто на ней не катался. Он вытащил оттуда аккумулятор и снял все колеса. Колеса и аккумулятор, как и мотоцикл Пейдж, они убрали во вместительный багажник, накрыв огромной простыней, которая магическим образом оказалось под задними сиденьями пикапа. В багажнике осталось еще место, и Пейдж сложила туда некоторые запасы еды, воды и алкоголя. Все заднее сиденье джипа было завалено оружием и остатками припасов, что не влезли в багажник. Два пистолета находились в бардачке, а под сиденьями лежали дробовик и винтовка. Теперь пара была во всеоружии.

— Стемнеет еще нескоро, но мне не по себе в этом городе. Давай убираться отсюда, — Уоллес сел за руль. — О да, крошка, это замечательная машинка.

— Господи, она прекрасна! Ладно, валим отсюда.

Уоллес завел машину, и они тронулись с места. Из города парочка выехала без проблем. По пути они все обсуждали достоинства этой машины, говорили про то, какая она прекрасная, и как хорошо, что сменили старый пикап. Рубикон ехал почти бесшумно, шины идеально подстроились под трассу.

— Какие возможности благодаря тому, что это же гребаный внедорожник! Охрененная тачка. Я все-таки рад, что ты заставила меня сменитьпикап, он уже изжил себя.

— Я плохого не посоветую! — Пейдж открыла банку пива. — Тебе не предлагаю, ты сегодня за рулем. На ночь останавливаться будем или нет?

— Если найдем где. Как я знаю, тут на ближайшие километры нет ни единой заправки. Видимо, будем просто ехать вперед.

— Окей, капитан.

***

Воцарилась тишина. Холли тяжело дышала.

— Ты попала. Попала прямо ему в голову! Шон, ты это видел?!

Мужчина подбежал к дочке и обнял ее. Девочка слегка дрожала и тяжело дышала.

— Все хорошо, все будет хорошо, не переживай.

— Папа, я его убила. Я попала.

— Да, да, не переживай.

— Пап, я спасла нас.

Шон отстранился от дочери и посмотрел на нее. Девочка улыбалась и готова была засмеяться. Дуглас стоял в шоке и держался за голову.

— Папа, я попала! Попала ему прямо в голову! Спасла нам жизнь! О господи! Меня всю трясет. Убивать это так странно, так плохо, но я так рада, что я нас спасла.

— Все, детка, пошли в машину.

Шон пребывал в крайнем шоке, как и Дуглас, собственно говоря. Троица села в машину. Холли все продолжала восхищаться тем, какая она метка и как хорошо, что она их спасла. К Шону и Дугласу наконец пришло осознание, как же это было опасно. Затем к ним пришло осознание, что тринадцатилетняя девочка перестала быть закрытой и стала разговаривать. Последним осознанием было то, что та же маленькая девочка пристрелила мертвеца, попав ему точно в голову.

Дуглас вопросительно посмотрел на Шона и кивнул в сторону Холли. Мужчина же сделал то самое выражение лица, по которому ясно, что вы поговорите потом, но точно не сейчас. Девочка спросила, можно ли ей оставить этот пистолет, мужчина, скрепя сердце, разрешил. Дуглас развернулся назад, объяснил, как менять патроны и ставить на предохранитель. Девочка все схватила налету.

— У нее это как будто в крови, — прошептал Дуглас, нагнувшись к Шону.

— Не удивительно, — ответил ему Шон, глянув в зеркало заднего вида, как дочка улыбается, читая комиксы.

Холли не улыбалась уже так долго, а сейчас она счастлива. Она выглядит какой-то новой, взрослой девочкой. До этого часа она была немного замкнутой, такой совсем маленькой. А сейчас она улыбается, говорит, не замыкается в себе. Неужели все, что надо было, — это дать ей немного пострелять из пистолета?

Это был разгар дня, и опять мертвец. Что-то неладное происходит с этой мертвечиной. Почему она стала вылезать днем, когда солнце палит по пустыне? До заката еще много времени. Шон надеялся, что ему хватит времени, чтобы добраться до очередной ночлежки, до очередной заправки. Хотя он не помнил, есть ли хоть одна впереди. Он надеялся, что есть, потому что разъезжать на машине по пустыне ночью, пусть и полностью экипированным, как-то слишком опасно. Умереть — вот что точно не входило в планы Шона. Не дать умереть своей дочери, да и этому парню, который постепенно стал внушать доверие.

Вот бы найти укрытие, что-то, где намного меньше этих мертвецов и чуть-чуть больше живых людей. Задержаться бы там хоть на пару дней, а если все пойдет хорошо, то и навсегда. Мало ли, что может в мире произойти. Шона раздражало, что у него нет какого-то определенного плана и он не может его построить. Не может потому, что само выживание слишком непредсказуемо; он не может точно знать, в какой момент на него нападет мертвец. Он не может точно знать, куда ехать. Вот почему планы — это глупо. Какие планы можно строить, когда на планете апокалипсис, конец света?

— Пап, мы только что проехали какой-то поворот! Там было написано Ханфорд. Может остановимся там?

— Точно, давай попробуем.

Мужчина развернул машину и вернулся к повороту. Троица въехала в заброшенный город.

Глава 5

Рубикон гнал по трассе с удивительной скоростью для такого огромного внедорожника. Солнце готовилось заходить за горизонт. Вечером в пустыне становилось жутко, хоть темнота и закрадывалась в сердце при свете дня, но вечером все становилось хуже. Песок выглядел багряным, как будто пролилось много крови, как будто она впиталась в него. Каждая песчинка отливала красным, как рубин. Оранжевое солнце, розовато-голубое небо и медленно плывущие по небу пушистые облака. Такая ужасающая и печальная картина. Пустыня казалась вымершей. По барханам ползали маленькие ящерки, а кактусы отбрасывали какие-то зловещие тени, которые, казалось, готовы отделиться от земли и стать большим, чем просто тень.

Пейдж сидела, откинувшись на спинку сиденья, и просто смотрела вдаль, окунувшись в свои мысли. Уоллес вел Рубикон плавно, но быстро, с эдаким мастерством бывалого водителя. Одной рукой держа руль, а второй то поднося к своим губам сигарету, то отдаляя, он напевал мотив какой-то старой песни, которая, возможно, слишком часто играла в барах. Настолько часто, что въелась в мысли мужчины навсегда, как в память о былом времени. Вспоминая свою жизнь, Уоллес невольно находил в себе какие-то черты, которые не должны присутствовать в характере настоящего человека. Не сказать, что мужчина считал себя плохим, просто он не думал, что сделал за жизнь хоть что-то полезное.

Отслужил в армии, жил один, работал автомехаником, каждый вечер ходил в бар и смотрел футбол. Ну что за заурядная, скучная жизнь? То ли дело сейчас. Скитаться по стране в поисках. А в поисках ли? Просто постоянная беготня с погоней. Развлечений никаких. Ночью напиться до потери пульса и заснуть под крики мертвецов, вылезших из самого пекла Ада, под покровительством самого Сатаны. Молиться Господу Богу, лишь бы дожить до утра, лишь бы набраться сил и не умереть.

— Солнце заходит. Поменяемся на ночь? Ты сможешь поспать, — Пейдж устало потянулась и повернулась к Уоллесу. У мужчины было очень сосредоточенное лицо.

Девушку так и тянуло спросить, откуда у него этот шрам, но все-таки человеческое осознание того, что это будет как минимум не к месту, ее останавливало. Мужчина не ответил, а продолжил вести машину. Уоллес настолько глубоко погрузился в свои мысли и воспоминания, что даже не расслышал вопроса, который ему задала Пейдж.

— Эй, — Пейдж щелкнула перед носом Уоллеса пальцами. — Я тебе вопрос задала. Ночью ты поведешь или хочешь отдохнуть?

— Давай я отдохну, — Уоллес снизил скорость и немного съехал на обочину.

— До заката еще есть время, — отметила Пейдж, взглянув на оранжевое солнце. — Мы можем побыть тут, дадим машинке отдохнуть. А, что думаешь?

— Было бы неплохо, я думаю.

Парочка достала немного еды, бурбона и уселась на капот Рубикона. Солнце уже наливалось красными оттенками, и небо, поддаваясь его власти, тоже приобретало багряные цвета. Песок уже казался совсем бордовым. Облака порозовели и выглядели как маленькие кровавые пятна на ужасно темном залитом кровью небе. Пустыня как будто сама олицетворяла Ад, со всеми из этого вытекающими последствиями. Тьма, ужас, дрожь, пробирающая до костей, — вот, что такое пустыня. Совершенное одиночество. Рядом с тобой лишь мертвецы, которые так и норовят разорвать тебя на части, чтобы сделать одним из них. Казалось бы, ты стоишь, и в спину тебе дышит что-то холодное, отвратительное. Но что из двух самых страшных вариантов? Одиночество или же живой труп?

— Я тут думал. А каково тебе в семнадцать лет быть такой одинокой? Ладно в моем возрасте, к такому уже привыкаешь. Тебе семнадцать, ты еще ребенок. Стреляешь, я так понимаю, ты хорошо. И прочее… Я пытаюсь задать вопрос так, чтобы тебя не обидеть, — Уоллес задумчиво посмотрел на бутылку в своих руках.

— Ты хочешь спросить, не боюсь ли я? — Пейдж вытащила из пачки последнюю сигарету и прикурила.

— Да. Но чего ты боишься. Одиночества или этой чертовщины?

— Я не знаю. Но ты прав, мне чертовски страшно. Просто есть правила, которым я следую и благодаря которым я до сих пор жива. Не смотри, не оглядывайся, не слушай. Думай о своем, постоянно занимай свою голову какими-то мыслями, но не думай об одиночестве, страхе или мертвецах. Советую тебе делать так же.

Мужчина сделал глоток и задумался. Действительно, если просто постоянно занимать свою голову другими вещами, может быть, будет не так страшно. Может, будет легче ходить по земле. Страх — это первобытное чувство. Бояться — нормально. Но в этом мире, если ты хочешь выжить, ты не должен показывать, что тебе страшно. Строй из себя бесстрашного рыцаря, но только не дергайся и не показывай свою дрожь. Тот ужас, который ты испытываешь, может впиваться в тебя цепной хваткой, может расползаться по твоим венам, может приковать тебя к земле, ты можешь его испытывать, это естественно. Но ты не должен его показывать, это должно оставаться лишь внутри тебя.

— Солнце почти зашло. Двигаем, — Пейдж ловко спрыгнула с капота и села на водительское место. Уоллес тоже спрыгнул и, сев на пассажирское, чуть ли не сразу заснул.

Проснулся он, когда луна уже освещала темную пустыню, а небо было усыпано звездами. Отовсюду раздавалось рычание и крики, щелканье, было жутко и темно. Песок уже не был багряным, он был серебряным, подобно маленьким звездам на небе. И все равно пустыня наводила на Уоллеса этот отчаянный ужас, который захватывает все тело и не отпускает. Пейдж вела машину на предельной скорости, однако сидела более чем расслаблено и напевала себе под нос какую-то песню. Мужчина понял, что она его удивляет. Маленькая четырнадцатилетняя девочка вернулась домой и не нашла никого, просто забрала вещи и уехала из города. Представить страшно, сколько всего ей пришлось пережить за этой время.

За окном пейзаж не менялся, но не прекращал восхищать и ужасать. Уоллес решил себя хоть как-то развлечь и начал считать кактусы. Веселое занятие, но надо же себя чем-то отвлечь. К середине ночи количество кактусов перевалило за пятьсот. Уоллес устал считать и стал просто опять наслаждаться видом бесконечной темной пустыни. Глаза мужчины начали слипаться, но, прежде чем они закрылись, он заметил какой-то странный огонек. Уоллес тут же встрепенулся и толкнул под локоть Пейдж.

— Смотри, там что-то есть.

Пейдж резко затормозила и всмотрелась в темноту. В земле было множество трещин, оттуда чуть ли не по локоть торчали серые ужасные руки, а вдалеке виднелся какой-то дом, в окне которого горел свет, а из трубы шел дым. Девушка, даже не посоветовавшись со своим напарником, завела мотор и свернула в пустыню. Крики стали громче, машину трясло, они ехали прямо по рукам мертвецов. Девушка вдавила педаль газа в пол, джип снова поехал на предельной скорости. Почти подъехав к дому, Пейдж слегка свернула и Рубикон остановился ровно у лестницы.

Это оказался небольшой деревянный дом с фундаментом. Дверь была закрыта, в одном окне горел свет, но никого не было видно. Пейдж и Уоллес с минуту сидели и всматривались в окно, никто не выглядывал.

— Возьми пистолет, посмотрим, что там, — Пейдж забрала один пистолет из бардачка. — Закрой свою дверь, выйдем через эту.

Уоллес послушно заблокировал дверь. Пейдж вылезла из машины, мужчина последовал за ней. Девушка заблокировала джип и тихо стала подниматься по лестнице. Крики и рычания закладывали уши. Мужчина тихо подошел к двери и приложил к ней ухо. Раздавались звуки классической музыки, ничего другого. Девушка стояла за его спиной. Она знаками попросила его отойти. Пейдж подошла к двери и, повернув ручку, обнаружила, что она не заперта. Девушка пнула дверь ногой, и она открылась нараспашку.

На пороге стоял мужчина. Его глаза были налиты кровью. Руки его дрожали, но он уверенно направлял на девушку и ее спутника винтовку.

***

Троица на джипе свернула с шоссе и оказалась в Ханфорде. Они медленно ехали по улицам городка, осматривая сгоревшие дома. Город был совсем заброшен. Солнце освещало маленькие узенькие улицы, давая осмотреться, но не более. Здесь казалось безопасно, но Шону было не по себе, он чувствовал, что здесь что-то не так. Дуглас завороженно смотрел на полуобвалившиеся дома, стараясь высмотреть хоть один более-менее целый. Однако были одни развалины.

— Может, найдем какой-нибудь продуктовый магазин или что-нибудь вроде этого? — Холли подалась вперед и вопросительно посмотрела на отца.

— Да, конечно, — Шон понятия не имел, что это за город и где что находится, поэтому просто свернул направо на первой попавшейся улице. Прежде чем они нашли хоть какой-то магазин, напоминающий продуктовый, они довольно долгое время петляли по улицам Ханфорда.

Холли завороженно смотрела на возвышающийся в центре Хэнфордский комплекс. Дуглас внимательно высматривал дома и вывески. Спустя минут пятнадцать троица наконец нашла магазин. Холли сразу же сняла с предохранителя пистолет, Дуглас и Шон последовали ее примеру, захватив по дробовику. В магазине было темно. Мужчина включил фонарь и стал светить перед собой.

— Холли, возьми корзинку, соберем все, что найдем.

Девочка послушно взяла корзинку и двинулась за отцом. Дуглас же пошел проверять кладовую и кабинет. Дробовик парень сильно сжимал в руке, во второй руке он держал фонарь и светил им в каждый угол. В кладовой ничего не оказалось. Дуглас чувствовал какой-то странный страх, что сейчас в кабинете окажется что-то, что сведет его с ума. Парень подошел к двери и, убрав фонарь в карман джинсов, взялся за ручку двери. Рука его дрожала, но он, закусив губу, как можно аккуратней повернул ручку и открыл дверь.

Холодное дуло пистолета было приставлено к его лбу. На него смотрели два безумных зеленых глаза какого-то мужчины, борода которого оказалась очень запущена, а волосы он как будто вырывал руками на почве стресса. Дуглас не стал никого звать, а лишь поднял руки.

— Спокойно, я не причиню вам вреда. Я пришел сюда лишь осмотреться.

— Ты тоже мертвец, ты мертвый! — мужчина закричал, и голос его казался таким далеким, он еле-еле произносил слова. Видимо, это было из-за того, что он давно ни с кем не разговаривал.

— Давайте вы опустите пистолет, и мы просто поговорим, я не причиню вам зла.

— Взорвалось, ты мертвый, ты просто хочешь потянуть время перед тем, как разорвать меня. Все взорвалось, и земля разверзлась. На землю вошел Сатана! — мужчина срывался на крик, а парень молился, лишь бы Холли и Шон не услышали его. — Ты вышел вместе с ним! Я так и знал, что это будет опасно! Сгинь!

Дуглас весь обливался потом, он не знал, что делать. Выстрелить в живого человека… Абсурд, это был абсурд. Безумец же не сводил с него взгляда своих зеленых глаз. Он все время облизывал свои губы и не убирал пистолета ото лба парня. «Надо что-то делать или он меня прикончит. Он невменяемый!».

— Опустите оружие, я вас прошу. Я человек, я не мертвец. Все будет в порядке, только опустите пистолет.

— Нет, нет, нет! Голоса повсюду, ты специально это делаешь. Они говорят выстрелить, потому что ты мертвец! — безумец начал плакать, но не перестал сводить взгляда и все так же облизывал свои пересохшие губы.

— Я могу вам помочь. Обещаю, что все будет хорошо, только опустите пистолет.

У Дугласа не было выбора. Либо его жизнь, либо жизнь какого-то безумного мужика. Парень быстро поднял руку и скрутил мужчину, выбив у него пистолет. Завязалась драка, мужчина кулаком метко ударил Дугласа по носу. Парень не растерялся, пополз и, схватив дробовик, выстрелил безумцу ровно промеж глаз. Тело безжизненно упало на пол. Дуглас почувствовал, как теплая кровь стекает по губам. Парень встал, его мутило и знобило.

— Дуглас! — послышалось из-за спины парня. — Господи, что произошло? Это что еще за нахрен?

Шон схватил за руку парня и выволок его из кабинета. Дуглас весь побелел, его трясло. Он сел на пол и начал протирать руками лицо, размазывая кровь. «Это было так мерзко. Я стрелял, я видел трупы, но не в такой близости ко мне. Я убил невинного человека. Я животное». Шон не знал, что делать. Он взял бутылку воды и выплеснул ее на лицо парню, затем дал ему целую упаковку салфеток. Тот закашлялся и посмотрел виноватыми глазами на мужчину. Распаковав салфетки, Дуглас начал приводить себя в порядок. Шон сел напротив парня.

— Объясни, что произошло и какого хрена ты вышиб все мозги из этого человека? — Шон был зол, напуган и ошеломлен, но пытался говорить как можно спокойнее, чтобы Дуглас чувствовал себя нормально и чтобы Холли не расслышала его вопрос.

— Я вошел, а он приставил мне к голове пистолет. Его глаза были такими безумными. Он, видимо, давно не видел людей. Говорил, просто повторял, что все взорвалось, что он знал, что голоса в его голове заставляют его убить меня. Он думал, что я его обманываю, что я не человек, а мертвец. Он весь дрожал, нервничал. У меня не было другого выбора, он запросто мог вышибить мне мозги.

— Он говорил про взрыв? Что все взорвалось? — Шон вопросительно посмотрел на парня.

— Да, все повторял «взорвалось, все взорвалось».

Мужчина выдохнул и встал. Дуглас протянул руку и Шон помог ему подняться. Они одновременно посмотрели на улицу, солнце готовилось заходить за горизонт, а это значило, что надо срочно скрыться где-то. Дуглас постепенно приходил в себя. Они забрали все, что смогли, погрузили все в машину и продолжили ездить по городу в поисках убежища. Выехав на окраину, они нашли почти целый дом.

Припарковавшись между двумя домами так, чтобы машины не было заметно, они забрали вещи и оружие и вошли в дом. Никого не оказалось. Почти все в доме было цело. Холли сразу поднялась на второй этаж. Дуглас и Шон забаррикадировали дверь и плотно зашторили окна. Им предстояла длинная ночь в этом тихом городишке, в котором каким-то волшебным образом уцелел лишь один человек, и все равно он сошел с ума. Холли наверху зашторила все окна и поставила всю мебель к одной стене. Она включила свой фонарь и уткнулась в какой-то старый потрепанный журнал.

Дуглас и Шон не стали сразу подниматься наверх. Они уселись на старый кожаный диван и стали обсуждать слова безумца. Дуглас до сих пор был в шоке. Он оправдывался перед мужчиной, говорил, что не хотел убивать его или причинять вред, но ему пришлось. Шон лишь понимающе смотрел на него. Дуглас достал из своего рюкзака немного еды и принялся с удовольствием уплетать, а мужчина достал свою потрепанную тетрадь, чтобы сделать запись.

«16 июня.

Въехали в какой-то город. Тут огромная станция прямо в центре. Город пустой. Нашли одного мужчину. Набросился на Дугласа, ему пришлось обороняться и он пристрелил беднягу. Мужчина повторял, что что-то взорвалось. Возможно, пора строить догадки, из-за чего мертвецы стали просыпаться и приходить к нам на землю. Может, где-то взорвалась атомная станция или правительство пробовало новое оружие. Теперь каждая версия, что раньше казалась сумасбродной, может начать казаться совершенно адекватной и правильной. Холли научилась стрелять. Убила своего первого мертвеца. Она как будто ожила после этого. Я боюсь, что она станет… не знаю кем, я просто боюсь за нее. Я почти забыл лицо Джессики. Только глаза Холли не дают мне забыть о ней. Надо чаще смотреть Холли в глаза, чтобы хоть что-то оставалась в памяти. Я не могу забыть, мне нельзя».

За окном погасло солнце и наступила тьма. Отовсюду начали раздаваться крики и рычание, ужасное щелканье и топот ног. Дуглас и Шон тихо встали и поднялись наверх к Холли. Она сидела на кровати и читала журнал. Мужчина и парень придвинули к двери одну тумбу и попросили Холли выключить свет.

— Сегодня моя очередь не спать, — сказал тихо Шон. — Дуглас, можешь поспать.

Парень лишь кивнул и, попросив Холли подвинуться, лег вместе с ней на кровать. Шон слабо улыбнулся, посмотрев на дочь и парня. «Господи, помоги пережить эту ночь. Все должно быть хорошо, помоги пережить эту ночь».

Глава 6

Пейдж нервно сглотнула. Уоллес стоял за ее спиной, направив пистолет в мужчину за порогом. Этакая неловкая ситуация. Ночь, повсюду бешеные мертвецы, а троица решила разобраться в своих делах насущных, как будто времени достаточно, чтобы еще и разборки устраивать. Мужчина и не думал опускать винтовку, Уоллес тоже не собирался убирать пистолет, лишь Пейдж стояла и не знала, что делать. Ее мозг как будто на долю секунды отключился. Неожиданно Уоллес заговорил.

— Опустите сейчас же оружие, мы ничего не собирались делать. Просто хотели посмотреть, кто тут живет, и все.

Мужчина с подозрением посмотрел на бородатого Уоллеса со шрамом во все лицо и нехотя опустил винтовку. Отойдя от двери, он жестом пригласил путников войти. Там оказалось просторнее, чем пара думала. В углу лежала пара матрасов с пуховым прожженным одеялом. Почти у окна стоял стол с четырьмя стульями, на столе стояла керосиновая лампа. На стенах даже висела пара картин. Лестница на второй этаж была завалена всяким барахлом. На кухне оказался холодильник и плита, конечно же, не рабочие. Мужчина сам выглядел изможденным. При освещении одной керосиновой лампы можно было его более-менее разглядеть. Рваная рубаха, заношенные штаны, потертые ботинки и грязная толстовка. Глаза мужчины иногда закрывала отросшая седая шевелюра, точнее это можно было охарактеризовать патлами, а его борода была настолько неухоженной, что могло показаться, что там уже завелись блохи или какая-нибудь другая живность.

Мужчина кивком головы пригласил Пейдж и Уоллеса сесть. Сам он уселся во главе стола и стал тарабанить пальцами по нему. Минут пять они провели в безмолвии. Пейдж и Уоллес внимательно изучали мужчину, а он так же внимательно изучал их. Дом посреди пустыни, загадочный безмолвный мужчина, одна керосиновая лампа и бесконечная тишь пустыни, с криками и рычанием мертвецов по ночам, конечно. Мужчина, прищурившись, приблизил свое лицо к Пейдж, та еле сдержалась, чтобы не сморщиться от вони.

— Мы с тобой встречались, — сказал мужчина, садясь на место.

— Вы уверены? — Пейдж вопросительно подняла бровь и с неким недоверием взглянула на мужчину. То, что она его не помнила, не вызывало сомнений, как и то, что она совершенно точно его не знала.

— Ближе к побережью на юге, около полугода назад, я думаю. Ты проехала мимо меня, проигнорировав мою просьбу остановиться и помочь мне, — мужчина с отвращением посмотрел на девушку, а та почему-то почувствовала некое подобие стыда.

Не станет же она оправдываться в такой ситуации. Она не помогла человеку. Не то, чтобы она не могла — она не хотела. «Никаких попутчиков» — это было ее правило. Никто ей не мог гарантировать, что тот мужчина не послужил бы ей обузой, грузом. Но вот он здесь. Без транспорта, с одной винтовкой, каким-то образом выживший в этих условиях. Сам Бог на его стороне.

— У вас нет машины? — Уоллес облокотился локтями на стол и буквально вылупился на незнакомца.

— Была, пока ее не угнали. Проезжали ночью люди на какой-то гремящей колымаге и, видимо, решили поменять свою машину. Поэтому я сижу тут.

— И чем же ты питаешься? — подала голос Пейдж.

— Еда закончилась, по утрам отстреливаю всякую живность. Птиц, ящериц. Пока хватает.

Уоллес снял свой рюкзак и, достав оттуда немного еды, подвинул к мужчине. Пейдж не возразила, хотя в голове ее пронеслась мысль, что лучше бы он приберег эту еду. Мужчина с жадностью смотрел на угощение, но брать не торопился. Он в нерешительности протянул руку и пододвинул к себе банку тушенки. Достав из кармана складной ножичек, он открыл банку и стал сразу же есть ножом, как ложкой. Пейдж отвела глаза, Уоллес тоже постарался вести себя так, будто ничего не происходит. Ситуация была до ужаса неловкой, особенно для девушки. Она все-таки чувствовала, что ей отчасти стыдно. Человек совсем одичал. Конечно, не столь была ее вина в этом, сколько в самом произошедшем, но на сердце было неспокойно. За десять минут мужчина управился с банкой тушенки и, аккуратно облизав нож, сложил его и убрал. Пейдж снова подняла глаза и с сочувствием посмотрела на мужчину. Бродяга кивнул Уоллесу в знак благодарности. Оставшаяся еда так и стояла на столе.

— Меня зовут Доминик, — наконец представился мужчина паре. — Я работал на том побережье в магазине одежды охранником. Когда все это началось, я был на ночной смене. Воочию видел, как эти твари вылезали из-под земли. Как руки тянулись к небу сквозь трещины в земле. На улицах воцарилось безумие. Все носились, как бешеные, если кто-то упал, то было ясно: он не жилец. Его хватали эти руки кадавров, топтали ноги людей. Улицы буквально окрасились в красный цвет. Мертвецов появлялось все больше и больше. Я видел, как те, кто был ими разорван или укушен, становились такими же…

— Кадавров? — перебила его Пейдж.

— У меня была целая команда, но, к сожалению, я их потерял. Среди них был один отставной ученый из самого Вашингтона. Он рассказал, что в центре, где он работал, оживших мертвецов не привыкли называть зомби, поэтому использовали просто латинское слово "кадавр" по отношению к ним, что в переводе означает просто "мертвец". Он рассказывал, что существует несколько видов кадавров, но их названия засекречены. То есть существует целый отряд ученых, которые знают об этой чертовщине, они называют их профессионально, а не как мы все — сгребли несколько видов под одну гребенку и называем их мертвецами. Названия известны лишь тем, кто работает в той лаборатории. К сожалению, этому ученому не были известны причины такой эпидемии, скажем так, пандемия, война.

В моей команде был этот ученый, двое ребят с третьего этажа, что работали на кухне в ресторане, девушка из обувного на первом и я. Мы чудом остались живы в том аде, что воцарился на улицах. Я и Клара укрылись в уборной комнате второго этажа. Она, убегая от кадавров, забежала на второй этаж, где наткнулась на меня. Жаль, что у меня был лишь травмат, я просто стрелял этим тварям куда мог, лишь бы чуть-чуть притормозить их. Мы немного попетляли и, наконец, спрятались в уборной.

Вышли мы уже утром, когда услышали, что крики этой нечисти стихли. Стали обыскивать каждый магазин. Так мы и нашли ребят из ресторана, Джуда и Гевина. Они сказали, что услышали суматоху, выглянули в окно и увидели, как земля расходится, как вылезают какие-то черти. Они сразу же покинули свои рабочие места и побежали в раздевалку, где забаррикадировали обе двери, невзирая на то, что за ними остались их друзья.

Последним мы нашли этого отставного ученого. Его звали Грегори. Грег, как оказалось, после отставки стал работать на моем же этаже на складе детских игрушек. Он сразу понял, что это. Точнее, просто вспомнил название на латыни. Он спрятался на складе, на верхней полке стеллажа, и пролежал там всю ночь, наблюдая убегающих людей и несущихся за ними кадавров. Каждый просто начал рассказывать то, что видел. Оказалось, у Грега никого нет: ни жены, ни детей, ни родителей. Поэтому он выглядел спокойным, как удав. Совершенно не волновался. Клара поплакалась мне в жилетку, так как дома ее должны были ждать двое чудесных сыновей, Колин и Мишель. Муж от нее ушел, как только родились близнецы, а в тот вечер она оставила их с няней. Джуд и Гевин оказались закадычными друзьями, снимающими комнату у какой-то пресловутой миссис Баннет. Они просто помянули своих матерей добрым словом и притихли.

Я лишь сказал, что моя история напоминает историю Грега. Мы были вместе около трех месяцев, затем по одному начали умирать. Сначала умерла Клара. Она не выдержала колоссальной моральной нагрузки, после месяца наших скитаний у нее начались истерики. Она покончила с собой, пока мы спали. Следующим ушел Джуд. Сторожил ночью наш сон, а когда мы проснулись, его уже не было. Его труп мы нашли в паре кварталов от нашего убежища. После смерти Джуда Гевин стал замкнутым.

В один день наша машина — старенький джип, на котором мы ездили, — начала разваливаться. Машина сломалась прямо посередине пустыни. Мы забрали все наши вещи и пошли вдоль шоссе. Гевин шел позади всех нас и первым услышал рев мотора приближающейся машины. Он выбежал на дорогу, начал махать руками, лишь бы машина остановилась. Но она лишь прибавила газу. Так мы потеряли Гевина. Остались лишь мы с Грегом. Ближе к закату нас наконец-то подобрала машина и довезла до ближайшей заправки, сказав, что нам с ними не по пути. Ночью мы прятались на заправке, а утром решили проверить машины, что стояли там. В одной работал аккумулятор, и мы решили, что нет смысла ехать вперед.

Мы поехали обратно на побережье. Грег умер за несколько недель до встречи с тобой, девочка. В одну ночь мы скрывались на крыше. Крики раздавались повсюду, это ужасное щелканье, рычание. Оно сводило с ума. Я выработал для себя алгоритм — не думать об этом, петь про себя песни или рассказывать стихи, чтобы хоть как-то заглушить эти адские симфонии. Грег же сошел с ума. Той ночью он застрелился. Вышиб себе мозги.

Я остался один. Просидел на крыше неделю, в винтовку наблюдая за улицами, надеясь, что увижу хоть одну машину. И вот тем днем я увидел тебя, я спустился как можно быстрее, начал бежать за тобой, но ты уехала, даже не оглянувшись. Я не виню тебя. Возможно, у тебя были причины.

Позже я нашел какую-то старую колымагу и стал просто гнать по шоссе в никуда, по пути обчищая заправки и магазины в маленьких городах. Затем я нашел этот домик. Решил остановиться тут. Через неделю мою машину угнали. Через еще одну у меня закончилось продовольствие. Вот я и остался ни с чем, без всех.

Доминик грустно опустил голову. Пейдж сомкнула руки в замок и, закрыв глаза, опустила голову. Уоллес перекрестился.

— Да упокоит Господь их души и поможет пережить нам эту ночь, — прошептал мужчина, закрыв глаза.

***

Как бы Дуглас ни устал, сна не было ни в одном глазу. Он аккуратно перевернулся на другой бок и открыл глаза. Шон сидел на полу, уставившись пустым взглядом в окно. Сквозь шторы просвечивался мягкий свет луны. Комнату заполоняли крики, которые, казалось, были совсем близко. Дуглас тихо слез с кровати и сел рядом с Шоном. Мужчина повернулся к нему, как-то по-отцовски улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Шон, а ты боишься? — тихо, чтобы не разбудить Холли, прошептал Дуглас.

— Чего? — мужчина продолжил задумчиво смотреть в окно.

— Чего-нибудь. У меня мурашки по коже от этой чертовой пустыни. От этого города. От этих криков. От вида этой чертовщины. Я привык, но это до сих пор тяжело. Тяжело слышать выстрелы, чувствовать отдачу от выстрелов в своем теле, видеть кровь и трупы. Как ты держишься?

— У меня есть правило, чтобы заглушить эти крики: думать о чем-то другом, полностью занимать свою голову. А по поводу зрелища… Я уже видел такое, мой глаз, наверное, просто привык. Чего я боюсь? Потерять Холли, забыть лицо жены, сойти с ума. Умереть.

В комнате снова повисла тишина. Холли мирно посапывала на кровати. Дуглас, запрокинув голову, снова про себя читал молитву, а Шон все так же обреченно смотрел в окно, прокручивая в голове то песни, то какие-то рассказы. Он смотрел на луну и пытался представить лицо своей жены. Ничего не получалось. Он почти безнадежно забыл ее, осталась лишь улыбка и мягкие светлые волосы, глаза он вспоминал еле-еле. Шон понял, что уже точно обречен на одно, на один его страх. Лицо жены почти забыто. Ее голос давно не отзывается в его голове. Он любил ее так нежно и страстно, это была именно настоящая любовь, которая не к каждому приходит.

— Что это? Ты слышишь? — Дуглас перестал читать молитву и открыл глаза. — Как будто кто-то карабкается по стене.

Шон прислушался. Действительно, звук был такой, как будто, цепляясь ногтями, кто-то ползет по стене. Шон тихо взял дробовик, взглядом указал Дугласу, чтобы тот подошел к Холли, а сам двинулся к окну. Он слегка приподнял штору и шарахнулся. На него смотрело ужасное серое лицо, половины черепа не было, одна глазница была пуста, во второй красовалось полусгнившее глазное яблоко, рот был искривлен как будто в ухмылке, полусгнившие зубы выглядели как будто заточенными. Шон отошел от окна и направил дробовик на него. В окно ударили. Сильно, громко, как будто кирпичом. Сквозь занавеску была видна ужасная рука с длинными когтями. Ударили еще раз и еще.

— Он сейчас его разобьет, — прошептал Шон. — Дуглас, буди Холли, мы уезжаем. Сейчас же!

Дуглас растолкал Холли. Она посмотрела на него заспанными глазами и сразу же подскочила от еще одного неожиданного удара в окно. Троица схватила свои вещи. Шон и Дуглас взяли в руки по дробовику. Холли сразу же сняла с предохранителя пистолет. Шон как можно быстрее убрал все вещи от двери и пинком открыл ее. На его пути сразу появился мертвец. Мужчина на секунду опешил, но из-за спины раздался выстрел и мертвец улетел в конец лестницы.

— Быстро, Шон, не тупи, двигай! — Дуглас вытолкал Холли за дверь, а сам встал позади.

Шон начал сбегать с лестницы, как услышал за спиной звук разбитого стекла. Мертвец прорвался со второго этажа. Сразу же раздался выстрел и громкий крик. Дуглас промахнулся. Образовалась новая проблема. На первом этаже уже были мертвецы. Они выломали дверь, как Шон мог этого не услышать? Надо было срочно пробраться к машине. Сократить путь, пройти не через дверь, а боковое окно на кухне.

Мужчина стал целиться в подбегающих мертвецов и стрелять им в головы. Естественно, на крики и выстрелы прибегало еще больше. Холли не отставала от отца. Ее позиция — посередине лестницы — позволяла ей снимать тех мертвецов, что стояли чуть дальше, у двери или стены. Шон расчистил небольшой отрезок пути и побежал в сторону кухни, Холли и Дуглас ринулись за ним. Забежав на кухню, Дуглас захлопнул дверь и свалил на нее холодильник. Шон прикладом дробовика начал разбивать стекло, которое не шибко-то поддавалось.

— Отойди, дай я! — Дуглас облокотился руками на мойку и, резко выпрямив ноги, ботинками ударил по стеклу. Оно разбилось вдребезги.

В дверь продолжали долбиться мертвецы. Первым вылез Шон, он сразу открыл дверь на водительское сиденье и на заднее. Он вытащил Холли и сразу закинул ее в машину, затем помог выбраться Дугласу. Как только Шон сел в машину и закрыл все двери, на крышу что-то спрыгнуло и как будто завыло. Мужчина резко нажал на газ и существо с каким-то обиженным воем слетело с машины.

Троица петляла по улицам Ханфорда, пытаясь найти выход. Отчетливо было слышно, что за машиной несется огромная толпа разъяренных мертвецов, готовых порвать людей в клочья. Резко свернув в переулок, заточенной ножкой от стола, что был прикреплен на капоте, Шон проткнул мертвеца; кровь забрызгала окно. Холли вскрикнула и уткнулась в грудь Дугласу. Мертвецы нагоняли. Петлять по узким улочкам маленького городишки было затруднительно. Нужно было выехать в центр и сразу на шоссе, чтобы гнать без остановки. Скорость джипа была уже на максимуме, на поворотах его заносило, но Шон сосредоточенно следил за дорогой и всеми поворотами.

Вдруг крик раздался совсем рядом. Мертвец схватился за оконную решетку джипа и истошно вопил, пытаясь оторвать ее. Дуглас оттолкнул Холли, схватился за дробовик и выстрелил точно в голову мертвецу. Тот отлетел от машины с ужасающим рыком. Вдали кто-то опять завыл. К сотням топотов ног мертвецов прибавились какие-то грузные быстрые шаги. Шон понимал, что если они сейчас же не скроются из виду, если они сейчас же не выедут на шоссе — им конец. Вжимать педаль сильнее не было смысла, машина от этого быстрее не ехала.

Крики и рычание были все ближе с каждой секундой. Шон совершил поворот и — о чудо! — они оказались в центре города, на главное дороге. Мужчине даже показалось, что машина прибавила скорости, что вот-вот уже через пару минут они выедут на шоссе и будут в безопасности. Что-то огромное, которое с ужасным топотом приближалось к машине, снова завыло. Остальные мертвецы поддержали это ужасными криками, как будто в знак одобрения. Дуглас слегка опустил решетку и выглянул из окна.

— За нами по меньшей мере бежит около трех десятков этих тварей. И там есть одна, больше остальных, — Дуглас сел на место, поднял решетку и перезарядил дробовик. — Шон, я тебя умоляю, гони изо всех сил.

— Да куда уже гнать?! Скорость на пределе, Дуглас! Если мы сейчас не выедем на шоссе, то… — Шон сорвался на крик и посмотрел в зеркало заднего вида. Холли с каким-то страхом смотрела на отца.

«Надо срочно выехать из этого ада. Срочно уехать отсюда. Выехать на шоссе и все — все наши проблемы кончатся. Господи, помоги пережить эту ночь!».

Машину шатнуло, три мертвеца нагнали джип и долбились в заднюю дверь, цепляя свою серую кожу за колючую проволоку. Дуглас выстрелил три раза подряд, даже не прицеливаясь. Двое мертвецов отлетели от двери с характерным звуком, третий продолжал настойчиво раскачивать машину. Этим хилым тварям силы было не занимать. Дуглас уже прицелился и метким выстрелом послал мертвеца обратно в адский огонь.

— Держитесь! — Шон резко развернул руль и вырулил на шоссе.

Крики продолжались, но были уже дальше. Машина намного быстрее и более плавно двигалась по глади дороги, оставляя позади лишь пыль и десятки мертвецов, желавших человеческой плоти, но так и не полакомившихся ею. Дуглас со спокойствием откинулся на спинку сиденья и выпустил из побелевшей руки дробовик. Холли громко выдохнула и последовала примеру парня. Только Шон не мог расслабиться. Им овладел какой-то страх, страх того, что если он сейчас хоть немного сбавит скорость, хоть немного расслабится, их нагонят и все. Поэтому он все так же сосредоточенно смотрел на дорогу, нажимал педаль газа и не отпускал руль.

Глава 7

Пейдж устало потянулась и зевнула. Уоллес допил банку пива и кинул ее в угол комнаты.

— Если вы хотите отдохнуть, то можете поспать, — мужчина указал рукой на матрас, лежащий у противоположной стены.

— Я не устал, так что, Пейдж, можешь располагаться.

Девушка кивнула и, выйдя из-за стола, направилась к импровизированной кровати. Доминик устало откинулся на спинку стула и взглядом намекнул Уоллесу, что неплохо было бы выпить. Уоллес кивнул и кинул в руки мужчине бутылку, а сам открыл уже вторую. Пейдж заснула почти сразу же, как только легла на матрас.

— Твоя дочь? — Доминик, отпив пива, посмотрел на мирно спящую девушку.

— Что? Нет, нет, — Уоллес оторопел.

— Девушка, что ли? — мужчина ехидно улыбнулся.

— Нет, мы познакомились несколько дней назад. Я остановился на заправке, хотел набрать немного еды, там мы и встретились. Интересная, странная, я думаю, опасная.

— Странные эпитеты для постоянного спутника. Раз она опасная, что же ты с ней возишься? Думаешь если что прыгнуть за ее хрупкую спинку? — Доминик усмехнулся, Уоллес же предпочел не отвечать на этот вопрос, — Я не видел ни одной женщины уже три года… — мужчина задумчиво причмокнул губами, а затем, загадочно улыбнувшись, обратился к Уоллесу. — Как ты держишься?

— Не понял вопроса, — испуганно посмотрев, ответил Уоллес.

— Юное, сладкое тело. Чертовка хороша, согласись? Думаю, рано или поздно ты не сдержишься. Невозможно долгое время находиться рядом с женщиной и не полюбить ее, ну или хотя бы…

— Я тебя понял, — резко перебил его Уоллес, сжавший от злости банку пива. — Можешь не продолжать.

— Как скажешь.

Еще долгое время мужчины сидели, разговаривая о разных вещах. Однако больше всего они разговаривали о спорте. Оказалось, что высокий и худой Уоллес играл в регби, да еще и был нападающим. А Доминик, среднего роста и довольно крепкого телосложения, был защитником в обычном футболе.

Ближе к рассвету оба начали зевать. Уоллес отказался спать на полу и заснул на стуле в сидячем положении, запрокинув голову назад. Доминик же примостился рядом с матрасом, укрывшись огромной курткой. Пока троица в доме мирно посапывала, снаружи носились, будто обезумевшие, мертвецы. Их крики проносились по пустыне и растворялись в ночной мгле, утопая в каждой золотой песчинке. Ночь поглощала звуки, разнося их на километры, и ужасающий крик тысячи мертвецов как будто заполонял все свободное пространство. С приближением рассвета крики начали постепенно утихать.

День обещал выдаться жарким. Солнце начало сжигать землю в тот же момент, как появилось на небе. Вся живность, обитающая в пустыне, спряталась в свои прохладные норки, укрываясь от жары. Пейдж, естественно, проснулась первая. Доминик, лежащий рядом с матрасом, ужасно храпел. Уоллес же мирно посапывал на деревянном стуле. Его одежда казалась такой ветхой и старой: джинсы совсем выцвели, рукава куртки окончательно протерлись, кроссовки почти разваливались. Щетина уже плавно переросла в бороду, закрывающую часть шрама на лице. Сейчас мужчина казался Пейдж каким-то беззащитным и слабым. Девушка аккуратно встала с матраса и прошла на цыпочках к двери, чтобы не разбудить спящих. В углу комнаты валялась банка пива, точно такие же были и на столе вместе со съеденной банкой тушенки. Рука сама потянулась, и девушка слегка погладила Уоллеса по голове, тут же отдернув пальцы. Пейдж обошла приятеля и села на стул напротив. На столе стояло две банки пива и валялась разная еда, которую Уоллес вчера любезно предложил Доминику. Девушка взяла пачку чипсов и, стараясь не шуршать, открыла их, принявшись сразу же уплетать за обе щеки свой «легкий завтрак», в тот же момент решив, что неплохо было бы запить его пивом. «Все равно Уоллес сегодня за рулем», — подумала про себя Пейдж и открыла банку пива. Доев свой «завтрак», девушка встала из-за стола и на цыпочках пробралась к двери. Солнце, заметив новую жертву, стало печь еще сильнее. За пять минут, проведенных на улице, девушка успела вспотеть.

Пейдж разблокировала машину и залезла в нее. Она скинула свою кожаную куртку и шарф, сразу же убрав их в рюкзак и оставшись лишь в черной майке. Ремни с ножами она сняла так же, как и пояс с кобурой. Сняв ботинки и шорты, девушка избавилась от лосин, также убрав их в рюкзак к куртке и шарфу. Затем девушка вновь оделась и, обувая ботинки, потуже их зашнуровала, чтобы они не болтались на ногах. Кобуру с ремнями от ножей девушка оставила в машине, как и сам пистолет с ножами. За пояс шорт она зацепила мачете и, выйдя из машины, снова заблокировала ее. Ключи от машины она положила в карман шорт. Дышать определенно стало легче, но это не спасало от ужасной жары.

Пейдж на несколько секунд остановилась у машины. Солнце пекло, теплый ветер дул в лицо, золотые песчинки сверкали. На девушку напала какая-то необъяснимая тоска, необъяснимое желание все обдумать и побыть одной. Дом, этот самый деревянный ветхий дом, напомнил ей сарай на ее старом участке. Пейдж вспомнила отца, которого совсем недавно так сильно напомнил ей Уоллес и вспомнила мать. Их лица она уже забыла давно, а вот их характеры отчетливо врезались в память девушки. «Я просто немного прогуляюсь, побуду в тишине и покое, чтобы все обдумать». Девушка вдохнула полной грудью и повернулась в противоположную от дома сторону. Идти было тяжело, ноги тонули в песке, солнце пекло так, как будто собиралосьподжарить все, что находится на этой земле, а ветер усиливался.

Девушка вспоминала своего отца. Беззащитного, слабого, податливого и трусливого, которым ее мать вечно помыкала. Мать, вечно пьющая и вечно злая, что поднимала руку на нее и ее отца. А мужчина ничего не мог ответить, он лишь сжимался до крохотных размеров и выслушивал нападки жены. Такой трусливый, маленький и слабый, такая большая, огненная, неуравновешенная мать. На секунду промелькнула мысль: а вдруг она похожа на нее, такая же жестокая и ни с кем не считающаяся? Отец в итоге ушел, когда Пейдж было восемь лет, и в оставшиеся годы девочка терпела постоянные запои матери, ее новых хахалей и постоянные нападки с ее стороны. Девушка даже на секунду обрадовалась мысли, что, скорее всего, ее мать сейчас мертва. «Ей воздастся в аду, она заслужила. И да упокоится ее душа». Пейдж довольно далеко отошла от дома, его уже не был видно. Впереди была лишь бескрайняя пустыня, золотой песок и перистые белые облака на голубом небе, что мирно плыли вдоль горизонта. Хоть пустыня и навевала леденящий ужас, сейчас в ней было что-то спокойное и волшебное.

Девушка продолжила идти, несмотря на то, что ноги ее совсем утопали в песке, а ветер становился все сильнее. Пейдж достала из кармана солнечные очки и надела их. Стало получше видно путь, по которому она шла, солнце уже не так сильно слепило, а песок не летел в глаза. Барханы становились все выше, ноги все сильнее утопали в песке, но девушка отчего-то все равно шла вперед, будто старалась уйти подальше от своих мыслей.

Послышалось щелканье, но Пейдж уверила себя, что ей показалось, ведь сейчас день. Щелканье было все настойчивее, пока не переросло в адский крик. Девушка развернулась и на нее набросился мертвец. С Пейдж слетели очки, она изо всех упиралась в плечи мертвеца. Зловонное дыхание обжигало так, что у девушки заслезились глаза. Два гниющих глаза с дикостью уставились на добычу, а заостренные полусгнившие зубы злобно клацали. Мертвец все настойчивее наклонялся к лицу девушки, а она все так же старательно упиралась. Она быстро переложила одну руку на шею мертвецу, а второй сильно ударила того в голову. Мертвец слетел с нее, но тут же проворно встал на ноги и снова побежал на девушку. Пейдж не успела встать с песка, поэтому быстро выхватила мачете и вонзила его в голову нагнувшегося к ней мертвеца. Кровь забрызгала лицо и одежду девушки, мертвец ничком упал на нее.

Пейдж быстро столкнула его с себя, вытащила из его головы мачете и сразу же побежала в сторону дома. Ее ноги утопали, она вся обливалась потом, кровь засыхала на лице, груди и руках. Через несколько минут дом уже показался вдалеке, но девушка не сбавляла темпа. Вот она уже у дверей и, забыв про спящих, он забегает в дом и захлопывает за собой дверь. Уоллес и Доминик сразу же подскочили на месте, а второй ещё и направил на девушку пушку, которая была спрятана в куртке. Доминик буквально через секунду убрал пистолет и, поднявшись, подошел к Пейдж.

— Они тебя не укусили? — девушка, тяжело дыша, отрицательно покачала головой. — Слава Господу! Ты уходила от дома? Глупая девка, они же могли тебя растерзать.

— Стоп, кто они? — Уоллес, до этого сидевший с открытым от шока ртом, подскочил со стула.

— Вы серьезно? Мертвецы! Они ходят днем! Уже давно. Они перестали выбираться только ночью, они теперь ходят по земле еще и днем. Ночью они сбиваются в стаи, а днем чаще всего ходят поодиночке. Я один раз тоже напоролся на парочку. Эти черти хотели сожрать меня, но они не знали, с кем связались. Я им так просто не дался. Показал им, где их место.

— Может, мы обсудим, почему они теперь ходят днем? — вскрикнула Пейдж.

— Да хрен их знает, — Доминик пожал плечами и, отойдя от девушки, сел за стол. — Просто вылезли в один момент и все.

— Ты точно в порядке? — спросил Уоллес, до этого не сказавший и слова.

— Отвяжись, я в порядке, — Пейдж провела рукой по лицу. — Пошли со мной, поможешь мне отмыть эту кровь. Отвратительно.

Уоллес вышел, девушка двинулась за ним. Пейдж сразу же достала ключи и стала искать очки, которые теперь валялись посреди пустыни в песках. Девушка проматерилась и, открыв машину, взяла оттуда пару бутылок с водой. Пара поднялась на террасу. Уоллес лил на руки девушки воду, а она умывала сначала лицо, потом руки. Девушка, умывшись, начала снимать майку. Мужчина отчего-то засмущался, почувствовал себя крайне неловко и постарался отвернуться, не смотреть. Пейдж, сняв майку, вопросительно посмотрела на мужчину.

— Ты чего покраснел? — девушка держала в руках майку. — Не спи, давай лей.

Уоллес выдохнул и, развернувшись к девушке, стал лить воду. Девушка смыла всю кровь с майки и, закинув ее на плечо, стала мыть себе грудь. Мужчине было как-то неловко наблюдать семнадцатилетнюю девушку, стоящую перед ним в лифчике, хотя его разум успел подметить, что тело у нее прекрасное. Закончив смывать с себя кровь, Пейдж надела мокрую майку и, забрав бутылки у Уоллеса, закинула их в машину, затем забрав оттуда пачку сигарет и бутылку бурбона.

— Давай посидим тут, пускай этот псих один побудет, — девушка забралась на крышу машины и закурила.

Мужчина последовал за ней, так же прихватив бутылку бурбона. Они просто сидели на крыше и смотрели вдаль. Пейдж была слишком загружена своими мыслями. Она пыталась обосновать появление мертвеца днем. Ее давно уже не волновал тот факт, что она кого-то убила или что-то в этом роде, по этому поводу она не переживала. С какого-то счастья эти несчастные кадавры вылезли средь бела дня на улицу и стали кидаться на людей? С чего бы им вылезать под палящее солнце? Неужели им так трудно дождаться ночи? Обоснования этому девушка так найти и не смогла. Уоллес же сидел полностью в своих мыслях. Они копошились в его голове, как маленькие тараканы, снующие туда-сюда, одна тема сменяла другую. Вот только он пытался проанализировать то, почему мертвецы ходят днем, в следующее мгновение перед его глазами вставал образ девушки в одном лифчике и причина его смущения, далее — слова Доминика. Несколько секунд Уоллес даже успел позлиться на мужчину, но потом тут же успокоился.

За время, которое парочка провела на крыше, майка девушки успела высохнуть, а оба успели опьянеть до степени «я не могу ходить».

— Вы долго там сидеть будете? — Доминик стоял в дверях, зажав сигарету в зубах. — Я у вас из пачки взял, ничего?

— Все равно, — бросила Пейдж и легла на крышу, закуривая вторую сигарету.

— Можешь забрать пачку себе, — радушно предложил Уоллес.

— Вы тут что делаете-то?

— Сидим, — саркастичным тоном ответила ему девушка.

— Ну, сидите, — Доминик хмыкнул, пожал плечами и, прикурив, вошел обратно в дом.

***

Всю оставшуюся ночь Шон ехал в напряжении, он думал, что вот-вот из-за поворота или бархана выпрыгнет очередная толпа мертвецов и разорвет их на части вместе с машиной. Кровь, забрызгавшая стекло, особо ехать не мешала, собственно говоря, как и труп, висящий на ножке тумбы. Даже когда солнце взошло, мужчина не смог должным образом успокоиться.

В машине была напряженная тишина, будто давившая на грудь. Передвигаться по стране становилось все опаснее, особенно в свете последних событий. Шон не мог унять напряжение, овладевшее им. Осознание того, что смерть дышит прямо тебе в затылок, неимоверно пугало, впиваясь в и так убитое подсознание. Кто знает, когда умрет. Если смерти раньше можно было бояться только ночью, то теперь ее приходилось бояться и днем, отчаянно от нее убегая. Причины — вот, что сейчас нужно было Шону. Причины всего этого адского переполоха, который уничтожил наибольшую часть населения. Кто знает, сколько осталось выживших в стране, в мире. Десятки, сотни, тысячи? Шон надеялся на последнее. «Главное — не терять веру в человечество», — говорил он себе. Но о каком человечестве могла идти речь, когда мир потихоньку, по крупицам, сгорал? Теперь человечество состояло из тысяч, и не известно, сколько именно. Все эти большие страны, огромные города — они теперь пустыни, где каждый за себя. А правительство? Оно пало, пало под огромным натиском мертвецов, что в один миг полезли из адских котлов на землю. Мужчину ужасно интересовал вопрос — с какого такого счастья вся эта чертовщина оказалась на земле, по какому «удачному» случаю? Ответ был неизвестен, но Шону была сладка сама мысль докопаться до этого, найти источник всех бед.

Они все утро, до полудня, ехали по бесконечному шоссе, сохраняя полное молчание. Ни один человек в машине не издал и звука. Холли сидела вся бледная, явно до ужаса напуганная происходящим. Дуглас, пустыми глазами уставившись в окно, снова читал молитву. О каком Боге, о какой всевышней силе может идти речь в этих обстоятельствах?! Разве Бог, такой добрый дядя с бородой, мог бы позволить этому случиться? Или это принцип всемирного потопа? Только теперь вместо бескрайнего океана на земле лишь сухая пустыня и кровожадные трупы, желающие полакомиться людской плотью. Бог бессилен при таком раскладе действий? Дуглас часто задумывался об этом, он понимал, что все это нелогично до такой степени, до полнейшего абсурда. Однако, людям просто надо было во что-то верить. И как только вера в честное правительство закончилась, пришла другая вера, совершено несущественная и безнадежная. Можно было перестать верить, так как это все нематериально, непрактично, но каждый цеплялся хоть за какую-то веру, людям надо было на что-то надеяться, пусть даже это что-то — невидимый мужик, сидящий на облаках.

Шон был изнурен и физически, и морально. Его состояние достигло того апогея, когда человек может находится на волоске от нервного срыва. И, наверное, единственное, что держало его хоть в каком-то тонусе, — это его дочь. Надо было просто говорить ей, что все будет хорошо, даже если это ложь. Нужно давать девочке хоть какую-то надежду, пусть она так же пуста, как надежда на Бога. То, что Холли нуждалась в заботе, неоспоримый факт. В эту ночь Шон перестал бояться за себя. «Смерть неизбежна, так зачем же ее страшиться» — теперь такая мысль поселилась в его голове. Но страх за жизнь дочки не покидал его ни на секунду. Мужчина был уверен: его дочь заслужила намного больше, чем такая скитальческая жизнь. Шону было жаль, что она живет в такое время, когда ее самый большой страх — это не то, что она получит «два» в школе, а то, что она может в любой момент умереть. Шон мечтал о будущем Холли. Он много думал о том, как Холли училась бы на отлично, как в первый раз влюбилась бы, как поступила в колледж, закончила его с отличием, и как бы он в будущем вел ее под руку к алтарю, к самому достойному парню, завоевавшему симпатию Шона. Это были несбыточные мечты, теперь жизнь потеряла тот смысл, которое она несла раньше. То, что происходило, язык не поворачивался назвать жизнью. Когда солнце стояло в зените, Шон остановил машину.

— Нам надо поесть, — Шон вылез из машины, Дуглас и Холли последовали его примеру.

Дуглас позвал Холли к багажнику, чтобы выбрать еды. Однако не только это было причиной, по которой парень попросил у девочки помощи: он не хотел, чтобы она видела, как ее отец снимает труп с машины. Шон же в этот момент стоял перед капотом и рассматривал мертвеца. Он слегка отличался от тех, которых он видел раньше. Кожа не серая, а более зеленоватая, зубы как будто длиннее и острее, в отличие от других мертвецов. «Каким вообще образом у них еще есть глаза и зубы, еще и такие заточенные? Они разлагаются. В этом нет никакого смысла». Шон, преодолевая отвращение, взял труп за плечи и стал стаскивать его с ножки. Мужчина, убрав мертвеца с капота, оттащил его на другую сторону дороги и кинул на песок. Дуглас и Холли уже почти доели свою еду и сидели за машиной, разговаривая. Мужчина взял из машины бутылку воды и, ополоснув руки, также достал какую-то тряпку. Поливая лобовое стекло водой, он протирал его тряпкой, смывая кровь. Только после проделанной работы Шон позволил себе поесть. Он сел рядом с дочерью, которой Дуглас что-то рассказывал о Чарльзе Диккенсе. Холли с упоением его слушала, однако лицо ее не выражало практически никаких эмоций. Вскоре Холли наскучило слушать и она, ничего не сказав, ушла в машину, захлопнув за собой дверь.

— Это, наверное, сложно, да? — Дуглас выпрямил ноги и потянулся.

— Что? — Шон, нахмурив брови, посмотрел на парня.

— Жить, зная, что у твоего ребенка нет того, что должно быть. Бояться не только за свою жизнь, но и за чужую.

— Ты не представляешь, насколько.

— У меня вот никого нет, а я так глупо и отчаянно хватаюсь за жизнь. Зачем? Я никому не нужен, по сути дела, однако я так сильно впиваюсь в жизнь, что кому-то, возможно, больно.

— Даже когда мир погибает, все равно ведь найдутся те, кому ты будешь нужен. Так что, я думаю, где-то есть человек, которому ты необходим, — Шон ободряюще хлопнул парня по плечу.

— Я тебе удивляюсь. Спустя столько времени, столько препятствий, как ты можешь оставаться таким? Спокойным, надеющимся, смотрящим в будущее? Как тебе хватает сил на все это?

Шон усмехнулся. Вопрос оказался закрытым — парню доверять можно. Дуглас совмещал в себе такие несовместимые черты характера. Смелый, дерзкий, но в то же время какой-то мягкий и немного наивный. В итоге мужчина не ответил, и Дуглас так и остался лишь со своими мыслями и подступившим чувством невероятного восхищения мужчиной. Они сидели около машины еще минут пять, затем все-таки вернулись на свои места и снова отправились в дорогу. Опять в машине царила мертвая тишина. Невыспавшаяс, Холли заснула на заднем сидении. Дуглас придумал себе занятие — анализировать слова и действия Шона, настолько парню были интересны мотивы его поступков. Мужчина же просто смотрел на дорогу, пребывая в некотором состоянии прострации. Он снова задумался над тем, откуда появились мертвецы, и над тем, какова же причина их резкого интересна к дневному времени.

Мужчина в середине дня решил сменить курс направления и с трассы 60 свернул налево, на 82. Весь день машина ехала под палящим солнцем, поэтому в салоне было невыносимо жарко. Однако все трое хранили молчание и не жаловались. Холли боялась лишний раз двинуться, а Дугласа так и распирало поговорить с Шоном обо всем этом, добиться от него ответов, однако мешало присутствие девочки, которой уж точно не надо было знать о том, что начал бы рассказывать мужчина. Если же в голове Дугласа и Холли были вопросы никак не связанные с происходящим, то у Шона в голове царило целое собрание, пытающееся осознать реальность.

Вдалеке показались небольшие домики в один и два этажа. Видимо совсем небольшой населенный пункт, как деревенька или что-то вроде этого.

— Ты собираешься сворачивать тут? — осведомился парень, проследив за взглядом Шона.

— А почему нет? Проверим, что да как. Место совсем крохотное. Не думаю, что тут может быть много мертвецов. Они, скорее всего, сбежали в пустыню. Не исключено, что там могут быть выжившие.

То, что Шон принял за деревушку, оказалось лишь простым комплексом домов. Всего в комплексе оказалось 10 домов. Все почти целые, что свидетельствовало о том, что мертвецов именно в этой местности было крайне мало. Троица выбрала самый целый дом и подъехала к нему. Мужчина вскинул пистолет и, попросив Дугласа и Холли оставаться на террасе, открыл дверь в дом. Прямо напротив двери под потолком висела женщина в длинной ночнушке. Стул валялся чуть поодаль. Шон закрыл за собой дверь и, поставив стул под тело, срезал веревку ножом. Запах гнилого мяса вызвал у мужчины рвотные позывы, которые он все же сумел удержать в себе. Через черный ход на кухне Шон вышел на задний двор. Мужчина оторвал две доски от забора и вышвырнул тело за пределы дома, поставив две доски на место.

Вернувшись в дом, Шон проверил второй этаж. Все оказалось чисто. Лишь после этого мужчина запустил в дом Дугласа и Холли. Девочка нашла для себя много интересного. Пару кукол, покрывшихся несколькими слоями пыли, пару интересных книг и журналов. Дуглас, поднявшись на второй этаж, стал исследовать комнаты. На втором этаже оказалось три комнаты. В самом конце коридора оказалась небольшая комнатушка, отделанная под кабинет. Компьютер был разбит и лежал около стола. По всей комнате были разбросаны какие-то документы. По бокам стояло два книжных шкафа, полностью забитых книгами, обложки которых были изорваны в клочья. Во второй комнате оказалась детская в мягких синих тонах. На стенах висели всевозможные постеры с бейсбольными командами, которые тоже были изорваны, но разглядеть, что на них изображено, было можно. Постельное белье все было в крови и перевернуто. В шкафу нашлась груда плюшевых игрушек и всякая мальчишеская одежда. В последней, третьей комнате, что оказалась ближе всех к лестнице, стояла огромная постель, белье на которой так же было залито кровью. Телевизор, висящий на стене, был разбит вдребезги и держался на последнем винте. Шкаф был полон платьев и кружевных блузок с юбками в пол.

Шон сидел внизу на диване и иногда оглядывался на место, в котором висело тело мертвой женщины. «Слава Господу, что я вошел один, а не с Холли и Дугласом», — думал мужчина, нервно стуча себе по колену. Холли обосновалась на кресле, что стояло чуть поодаль дивана, и читала книгу под названием «Детектив Сара Джейн Смит». Дуглас, спустившись со второго этажа, подсел к Шону. Парню было как-то неловко, он хотел с ним переговорить, но не посылать же Холли на второй этаж лишь для того, чтобы унять свою прихоть, он ведь не имеет права ей указывать.

— Холли, поднимись наверх, пожалуйста, нам с Дугласом надо переговорить, — Шон посмотрел на дочь и устало улыбнулся.

Девочка лишь кивнула и, подскочив, весело поскакала по лестнице на второй этаж.

— Что-нибудь интересно нашел?

— Только то, что тут жили два человека.

— Два? — Шон закашлялся от удивления и, вытаращив глаза, уставился на Дугласа. — Ты уверен, что два?

— Две комнаты. Одна детская, по всей видимости, мальчика, белье все в крови, вторая — его матери, та же ситуация с бельем. А почему ты так спрашиваешь?

— Когда я сюда зашел, вон там, — Шон взглядом указал на место, где висело тело. — Висело тело женщины в ночной сорочке. Уже сгнившее.

— И куда ты его дел, позволь спросить?

— Я отломал две доски у забора на заднем дворе и выбросил тело туда, приставив доски обратно.

— Заметаешь следы, как настоящий преступник? — Дуглас усмехнулся. — Ты думаешь, она мертва? Ну, я имею в виду, прям труп трупом? Больше не проснется?

— Не думаю, — хотя теперь Шон задумался, если кровать вся была в крови, то в доме должен находиться либо труп мальчика, либо мертвец.

Время близилось к закату. Шон решил, что на всякий пожарный нужно забаррикадировать двери и завесить окна, чем они с Дугласом и занялись. Шкафы в комнатах, которые были на втором этаже, они придвинули к окнам, чтобы не произошло то же самое, что было в Ханфорде. Холли с Дугласом легли в комнате около лестницы. Они скинули все окровавленное белье и, покопавшись в ящиках, нашли чистое, которое и постелили. Шон же лег на диване внизу, решив охранять сон парня и дочери. Когда солнце село, мужчина, наконец, заснул.

Проснулся он от странного скрипа. Мужчина не торопился вскочить с постели. Он аккуратно открыл глаза и замер. Над ним стоял маленький мальчик, кожа которого только-только приобретала синий оттенок, а глаза еще не начали гноиться. Часть его носа была отодрана, левой руки не было, а оба бока были разодраны в клочья. Мертвец стоял и, истекая кровью, смотрел на свою жертву. Шон боялся пошевелиться. «Вдруг он подумает, что я мертв, и уйдет. Господи, помоги пережить эту ночь, не дай мне умереть». Мальчик на секунду склонил голову набок и, еще раз посмотрев на мужчину, пошел в сторону лестницы. Половицы нещадно скрипели в темноте, давя на голову. Шон еще не смел шевелиться, а мертвец уверенно поднимался наверх.

«Видимо, он пытается найти свою мать… Он идет в комнату матери!». Шон не стал подрываться, а медленно встал и, стараясь не шуметь, отправился за мальчиком. Мужчина ни разу не наступил на скрипящую половицу и тихо поднимался за мальчиком. Когда Шон преодолевал только четвертую ступеньку, мертвец уже зашел в комнату. Мальчик просто стоял и смотрел на спящих Холли и Дугласа, пошевелись они и им конец. Мужчина наконец-то достиг последней ступени и, так же тихо, прокрался в комнату. Мертвец стоял почти вплотную к постели. Шон, аккуратно ступая на пол, подошел почти вплотную к мертвецу, как Холли открыла глаза. Мертвец немного шевельнулся, девочка нервно сглотнула, а мертвый мальчик снова шевельнулся, делая шаг в сторону постели. Холли с надеждой перевела взгляд на отца, тот жестами показал, что не стоит двигаться. Мужчина все так же тихо подкрадывался к мальчику сзади, как одна из половиц под его ногой предательски скрипнула. Мертвец обернулся и с ужасающим криком набросился на мужчину, повалив его на пол. Дуглас подскочил и около секунды пытался осознать ситуацию, прежде чем выхватил пистолет и выстрелил мертвецу в голову. Кровь забрызгала всю одежду и лицо мужчины, а маленькое тело беспомощно обмякло на его груди.

Глава 8

Пейдж и Уоллес наблюдали за закатом, который в этот вечер особенно медленно опускался на пустыню, хотя не исключено, что паре так казалось из-за выпитого алкоголя. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, они спрыгнули с крыши машины и вошли в дом. Хоть девушка и собиралась уехать днем, определенные обстоятельства помешали ей это сделать. Уоллес нисколько не жалел, что им придется задержаться еще на ночь, а Пейдж была немного недовольна. Она не привыкла находиться в одном месте больше дня, поэтому чувствовала себя крайне некомфортно.

Доминик, развалившись на матрасе, уже храпел. Пейдж клонило в сон. Она была изнурена утренней пробежкой и выпитым алкоголем. Стащив с мужчины одеяло, она постелила его на пол и легла, укрывшись огромной курткой. Уоллес же снова сел на стул. Спать ему не хотелось совершенно. За окном стали раздаваться крики, мертвецы сходили с ума, стаями рассекая пустыню, в поисках жертв. Возможно, все эти твари могли бы вымереть, если бы им не удавалось питаться, однако, даже в самых заброшенных частях пустыни живчиками бегали толпы мертвецов. Отсутствие еды никак не влияло на их организм, что, конечно же, крайне огорчало. Избегать мертвецов, чтобы они просто ссохлись от голода — это был бы идеальный план. Но судьба распорядилась так, что нужно было просто истреблять их до потери пульса.

Крики раздавались совсем близко, как будто мертвецы стояли под окнами и орали, не закрывая рта. Уоллес достал из пачки сигарету и, придвинув к себе пустую банку от пива, прикурил. Ночь обещала быть долгой, так как мужчина совершенно не хотел спать. Его что-то терзало, не давая душе успокоиться. И опять навалилось огромное количество вопросов, на которые он никак не мог ответить. Почему? Зачем? Когда? Эти вопросы имели ответ, Уоллес это прекрасно знал, однако для него они оставались риторическими, так как не было никаких гарантий, что он когда-нибудь узнает верный ответ.

Пол ночи мужчина провел наедине со своими мыслями под мирное посапывание девушки и ужасный храп Доминика. Крики не утихали ни на минуту и все так же раздавались будто в опасной близости к лачуге. Уоллес чувствовал усталость и сонливость, но решил для себя, что сейчас опасно ложиться. Поэтому мужчина воспринимал свое теперешнее положение как «солдат на посту». «А завтра на пост встанет Пейдж, пока будем ехать днем. Я буду мирно спать, откинувшись на кожаное сиденье новенького Рубикона, а она будет охранять мой сон и гнать по шоссе в никуда», — Уоллес сладко улыбнулся, предавшись мысли о долгожданном сне.

Крик послышался совсем рядом, как будто настырный кадавр стоял прямо рядом с дверью и орал во всю мощь своей глотки. Уоллес тихо встал со стула и на цыпочках подошел к двери, приложив к ней ухо. В дверь со всей мощи ударили чем-то тяжелым. Мужчина пошатнулся. Удар раздался снова, затем несколько раз. По двери долбили несколько мертвецов, желающих прорваться внутрь. Уоллес потушил лампу и, подойдя к окну, смело откинул шторы, встав близ стены, чтобы его не было видно. Около двери стояло четыре мертвеца. Они рычали, настойчиво стучали по двери головами и руками. Мужчина нервно сглотнул и тихонько, на цыпочках, не закрывая штор, подошел к девушке. Присев на корточки, тихо потрепал ее за плечо. Девушка вскочила, мужчина зажал ей рот рукой, указав на окно.

В дверь до сих пор долбились. Уоллес убрал руку, а Пейдж лишь кивнула. Она тихо растолкала Доминика и показала, что ему лучше молчать. Все трое снова подобрались к окну и аккуратно выглянули. Около двери было уже шестеро кадавров. Трое стояли и, завывая, смотрели на дверь, а остальные трое долбились головой в дверь. Троица отошла от окна вглубь комнаты.

— Что будем делать? — шепотом спросила Пейдж, переводя взгляд то на Уоллеса, то на Доминика.

— Их прогонять нельзя, иначе они приведут сюда еще больше кадавров, — Доминик прикусил губу и перевел взгляд на окно.

— Они могут выбить дверь, раз так усердно долбятся, — подметил Уоллес.

— Надо что-то решать, ибо так это оставлять нельзя. Вы же не хотите сегодня умереть? — Пейдж нахмурилась.

— Предлагаю выбраться на крышу и кинуть далеко гранату. Они сбегутся на шум и будут далеко от дома, — Доминик усмехнулся.

— Какую нахрен гранату? Откуда ты ее возьмешь? — Уоллес посмотрел на Пейдж.

— Так я у вас ее из сумки вытащил, конспираторы. Решил, может, мне пригодится. У вас в сумке целый склад оружия, одной хватитесь и ничего страшного.

— Ты лазил по нашим сумкам? — девушка схватила мужчину за грудки и прижала к стене.

— Тише ты, хочешь, чтобы они сразу нам дверь выбили?

— Пейдж, он дело говорит, это может сработать, — Уоллес тронул девушку за плечо.

— А если этот идиот не докинет? Прощай, убежище, прощай, машина! — девушка отпустила Доминика, и он поправил куртку.

— Попробуй довериться мне, — мужчина серьезно посмотрел на девушку.

Пейдж лишь кивнула, и троица начала собирать припасы, менять обоймы в оружии и убирать все нужное. Мертвецы, почувствовав внутри движение, стали долбиться в дверь более настойчиво. Собравшись, троица пошла на кухню. Доминик, как можно тише, потянул лампу в потолке на себя и открыл люк, оттуда сразу выпала лестница. Пейдж забралась первая, за ней Уоллес и затем Доминик, сразу закрывший люк. Они оказались на чердаке, на крышу можно было выбраться только через круглое окно.

Мужчины с трудом открыли его. Доминик, с винтовкой на плече, вылез на крышу, забрав с собой две гранаты. Пейдж и Уоллес остались на чердаке, заняв позиции у окна, чтобы отстрелить мертвецов. Козырек от дома закрывал ту наглую шестерку, что настойчиво ломилась в дверь, зато из окна были видны сотни рук и десятки кадавров, желающих поживиться человеческой плотью.

— У него не получится, Уоллес! — девушка толкнула под локоть мужчину, показывая свободной рукой на пустыню, где собралось целое собрание мертвяков.

— Получится, просто поверь. Это единственный наш шанс.

В это время Доминик на крыше оценивал ситуацию и раздумывал, как же и куда же можно закинуть гранату, чтобы отвлечь нечисть. Самое большое скопление было слева от дома. Там было около пятнадцати мертвецов, шатающихся на месте и клацающих своими зубами. Доминик выдернул чеку и, быстро прицелившись, кинул гранату в их сторону. Долетев до бархана, она взорвалась, и те мертвецы, что были рядом, зарычав, бросились к нему. Взрывом убило двух кадавров. «Мало», — пронеслось в голове у мужчины.

Мертвецы постояли у бархана с минуту, а затем, развернувшись, с дикими криками ринулись обратно к дому. Пейдж и Уоллес, высунувшись из окна, направили на них винтовки.

— Вот же черт! Я говорила!

Пара начала палить по мертвецам без разбору, стараясь прицеливаться в голову. С крыши отстреливался Доминик. На шум сбегалось все больше и больше мертвецов. Было понятно: отстреливаться нет смысла — надо бежать. Пейдж высунулась в окно и увидела Доминика, который, стоя на одном колене, отстреливал мертвецов.

— Нужно уходить! Слезай!

— Уходите сами! Я их отвлеку! — мужчина даже не прекратил стрелять.

— Ты с ума сошел? Жить надоело?! Я говорю слезай! Уедем вместе! — Уоллес продолжал отстреливать мертвецов, а Доминик резко прекратил и посмотрел на Пейдж.

— У меня есть еще граната… Вы можете спрыгнуть на козырек, затем на крышу машины. Я вам помогу. С остальными разберусь сам.

— Но… — Пейдж хотела возразить.

— Я сказал «живо»!

Девушке пришлось согласиться. Это был его выбор. Пейдж выбралась из окна и спрыгнула на козырек, Уоллес спрыгнул за ней. Мертвецов с каждой секундой становилось все больше и больше. Парочка по очереди спрыгнула на машину. Мертвецы настойчиво тянули к ним руки. Раздался крик, Доминик, повесив винтовку на плечо, схватил два пистолета и застрелил тех мертвецов, которые находились близ машины. Первой спрыгнула Пейдж. Она сразу же открыла дверь машины и залезла в нее, заблокировав вход со своей стороны. Следующим спрыгнул Уоллес, который так же быстро залез в машину, повторив действия спутницы.

Девушка завела мотор и начала отъезжать, не стесняясь давить мертвецов. Доминик стоял на крыше и отстреливал кадавров до последней пули. Обоймы закончились в пистолете и винтовке. Он достал сигарету и прикурил. Вокруг дома собралась уже добрая сотня кадавров. Мужчина легко спрыгнул с крыши на козырек. Мертвецы кричали все громче, желая отведать плоти мужчины. Тот, докурив сигарету, достал гранату. Он выдернул чеку и спрыгнул к мертвецам. Раздался взрыв. Ценой своей жизни Доминик уничтожил сотню кадавров. Уоллес снял кепку и закрыл глаза, по лицу Пейдж прокатилась скупая слеза. Они двинулись дальше по шоссе на полной скорости.

***

Дуглас подскочил с кровати, накрыв Холли с головой одеялом, и подбежал к Шону. Тот уже скидывал маленькое тело со своей груди. Труп мальчика упал рядом. Дуглас подал руку мужчине, и тот, приняв помощь, встал на ноги. Холли выбралась из-под одеяла и с ужасом смотрела на отца, лицо которого было все залито кровью, как, собственно говоря, и его одежда. Дуглас трясущимися руками дотронулся до лица Шона, а тот стукнул его по руке, злобно зыркнув глазами. Девочка же сидела в кровати, плотно укутавшись в одеяло, и смотрела на мертвое тело мальчика-мертвеца.

Шон беспристрастно взял тело, закинул его на плечо и понес вниз по лестнице. Дуглас, прихватив дробовик, побежал вслед за мужчиной. Оба спускались в тишине и в той же тишине вышли на задний двор. Шон подошел к воротам и отогнул ту часть, за которую выбрасывал тело женщины. Труп действительно лежал там. На женщину он кинул и мальчика, после чего поставил доску на место. Дуглас в это время просто стоял рядом с мужчиной и ничего не говорил. Все в том же молчании мужчины вернулись в дом.

Шон устало повалился на диван. Дуглас, как вкопанный, встал над ним и не сводил глаз. Мужчина приоткрыл глаза и со злостью посмотрел на парня.

— Что ты от меня хочешь? — рыкнув, поинтересовался Шон.

— С тобой все в порядке? — Дуглас присел на корточки около дивана.

— Господи, — мужчина провел руками по лицу, размазав кровь. — Что ты как баба ноешь, а? Подумаешь, труп на мне полежал, и что с того? Главное, что все целы. А теперь, пожалуйста, отстань от меня.

— Ты, блин, издеваешься, что ли?

— Дуглас, свали, дай отдохнуть.

Парень, насупившись, встал и ушел обратно наверх, оставив Шона в одиночестве внизу. «Какого же хрена он ко мне привязался-то, а? Заколебал уже, то нормальный, то ноет как девка какая-то», — мужчина взвыл и, сжав руки в кулак, со злости ударил по спинке дивана.

Через пару часов должно было светать, а Шон ни разу за ночь и глаза не сомкнул. Спать хотелось больше, чем жить. Мужчина на секунду закрыл глаза, как сверху раздался звук падения чего-то явно очень тяжелого. Шон, открыв глаза и сматеревшись, встал с дивана и побрел наверх. В большой комнате Холли уже успела заснуть, мужчина зашел и поправил одеяло. Выйдя из комнаты, он направился в дальнюю комнату, в которой Дуглас крушил все, что попадалось на глаза. Парень успел свалить комод, перевернуть стол и оторвать со стены криво висевшую картину. Теперь он стоял и смотрел в окно, опираясь на раму.

— Ты совсем оборзел? — Шон осмотрел разрушенную комнату. — Прекрати вести себя как истеричка.

— Я задаю тебе вопрос, ты меня посылаешь. Ты же видишь, что за тебя дочь переживает, ладно ты с ней откровенно не разговариваешь, мне-то ты уже сколько рассказал, — Дуглас подошел к Шону почти вплотную. — Я же вижу, что тебя что-то волнует.

— Что меня волнует — не твое собачье дело. Какого хрена ты ко мне лезешь? Ты мне никто, я не обязан тебе в чем-либо отчитываться. Прекрати вести себя как баба, возьми себя в руки, — злость закипала в мужчине. Он чувствовал, что еще одно слово Дугласа и тому не поздоровится.

— Если ты хочешь сойти с ума в скором времени, то, пожалуйста, можешь ничего не говорить. И прекрати называть меня бабой. То, что я беспокоюсь о твоем ментальном здоровье, еще ничего не означает, — Дуглас сжал кулаки и уже был настроен сам, если что, ударить Шона.

— А ты не волнуйся за меня, я не нуждаюсь в психологе. Просто угомонись уже. Сохраняй хладнокровность, — Шон произнес последнее с четкой расстановкой, чуть ли не слогам; он достиг пика и готов был взорваться, Дугласу оставалось сказать решающее слово, уже любое.

— Ты тоже сохраняешь хладнокровность, зная, что твоя дочь в любой момент может умереть? — парень ухмыльнулся. — Я прямо-таки и вижу, как ты не трепещешь перед смертью, какой ты хладнокровный и равнодушный отец.

Шон рыкнул и ударил парня кулаком в челюсть. Завязалась драка. Мужчина смог повалить Дугласа на пол и, схватив его за руку, ударить по лицу еще раз. Однако, Дуглас оказался не таким уж и хиляком. Сбросив с себя мужчину, он сел на него и захватил его руки. Шон отчаянно пытался вырваться, но парень крепко сжимал его запястья. Оба тяжело дышали, у Шона кровоточила губа, у Дугласа проявлялся синяк на челюсти и показывалась шишка на лбу. Парень наклонился к мужчине совсем близко. Шон нервно сглотнул, снова дернув руками. Дуглас нежно поцеловал мужчину, а тот, к своему собственному удивлению, даже не сопротивлялся. Разорвав поцелуй, парень слез с Шона и встал, отряхивая штаны, после чего подал руку мужчине. Тот принял помощь и, поднявшись, так же отряхнулся.

Раньше серая рубашка теперь была какой-то бардовой и ужасно пыльной. Дуглас вытер рот и, развернувшись, вышел из комнаты. «Что я, черт побери, делаю?! Господи, каков идиот. Я теперь не смогу смотреть ему в глаза. Матерь божья», — Дуглас запустил руку в волосы и прикусил губу. Он спустился по лестнице и сел на диване. Шон в это время, ошеломленный, стоял наверху. Мужчина аккуратно дотронулся до разбитой губы, кровь уже не текла. К Шону пришло осознание, что его поцеловал парень, и он стал отплевываться и с особым усердием вытирать губы. «Мерзость какая! Что это за нахер было? И как мне теперь ему в глаза смотреть?!» — Шон быстро вышел из комнаты и направился к ступенькам. Спустившись вниз, он увидел Дугласа, который неподвижно сидел на диване. Мужчина устало потер шею и, сделав глубок вдох, выдохнул.

Парень слегка обернулся и, увидев мужчину, покраснел. Шон подошел и сел на диван. Вот так до рассвета пара просидела в молчании. Они просто сидели и смотрели перед собой, каждый в своих мыслях. Дуглас проклинал себя, Шон корил себя. И только Холли мирно посапывала наверху, даже не подозревая о том, что произошло между ее отцом и Дугласом. Как только солнце взошло, Шон встал с дивана и пошел будить Холли. Пора отправляться в дорогу. Он чувствовал ужасную усталость и готов был свалиться с ног. «За руль посажу Дугласа, а сам посплю», — мужчина потянулся и зевнул.

На удивление Шона, Холли уже проснулась и сидела на кровати, убирая в рюкзак комиксы, что выложила перед сном. Девочка мило улыбнулась отцу и, спрыгнув с кровати, подбежала к нему, чтобы обнять. Шон слабо улыбнулся и приобнял дочь. Холли взяла отца за руку и они вместе спустились на первый этаж. Дуглас уже стоял у двери, готовый выйти из этого темного дома под лучи яркого солнца. Мужчина, взглянув на парня, немного покраснел, а тот отвел взгляд. Вот так троица, снова в гробовом молчании, вышла из дома и села в машину. Шон и Дуглас, не сговариваясь, поменялись местами. Как только мужчина сел в кресло, то сразу же отрубился.

Парень тронулся с места. Холли на заднем сидении с интересом изучала оставшиеся непрочитанными комиксы. День обещал быть очень жарким. Солнце пекло нещадно, а на небе не было и облачка. Дуглас, слегка повернув голову, мельком рассмотрел Шона. Кровь на его лице совсем запеклась и выглядела как плохо сделанная маска, рубашка вся была бордовая, а рукав на левой руке совершенно разорван. Джинсы, несмотря на то, как старательно мужчина отряхивался, все же остались в пыли. Только его кроссовки выглядели более-менее приемлемо. Сам парень выглядел не лучше. В зеркало заднего вида он рассматривал свою припухшую и немного посиневшую челюсть и свою шишку, которая значительно увеличилась в размерах. «Вот так два красавца разукрашенных», — Дуглас улыбнулся своим мыслям.

Глава 9

На рассвете Пейдж остановила машину. Тело предательски тряслось, просило сна и долгого отдыха. Руки, которые всю ночь сжимали руль, побелели и ужасно болели. Голова раскалывалась на части. Уоллес, сидящий на пассажирском сидении, громко храпел, что еще сильнее давило на и так разболевшуюся голову девушки.

— Хватит храпеть, старик! — Пейдж сильно толкнула мужчину локтем в ребра, а тот подскочил от неожиданности и неслабо приложился головой о потолок машины.

— Ты чего орешь?! — Уоллес устало потер глаза руками и взглянул на девушку.

— Храпишь ты громко, блин, — девушка закатила глаза и сложила руки на груди.

Мужчина зевнул и потянулся, пытаясь вытянуть длинные тонкие ноги, которые затекли от нахождения в одном положении. Уоллес повернулся к девушке боком и, немного облокотившись на окно, стал наблюдать за ней. Пейдж же, закинув голову и не распуская сложенных в замок рук, сидела с закрытыми глазами. Мужчина ни чуть не удивился, когда девушка тихонечко засопела, и ее голова безвольно упала набок. Он лишь чуть улыбнулся и вышел из машины. Открыв водительское сиденье, Уоллес осторожно взял Пейдж на руки и, обойдя Рубикон, посадил на пассажирское сиденье, застегнув ремень и тихонько закрыв дверь.

Сам же сел за руль и, заведя мотор, поехал вперед. Несмотря на то, что мужчина всю ночь спал, он чувствовал себя ужасно изнуренным. Возможно, причиной послужил немалый стресс, полученный во время «борьбы». Идеально чистая дорога позволяла джипу ехать как по маслу; солнце, прикрытое облаками, не так сильно светило в лицо, а пустыня казалась еще более бесконечной, чем обычно. Мужчина погрузился в свои мысли. Его глаза устало смотрели вперед на дорогу. Изредка, буквально на несколько секунд, Уоллес переводил взгляд на девушку. Что-то таинственное и заманчивое было во всей ней. Мужчина усмехнулся своим мыслям.

— Никогда бы не подумал, — он снова покосился на девушку и, чуть понизив голос, продолжил, — и как часто ты ездишь с незнакомыми взрослыми мужчинами? Удивительно, что в наших жизнях есть связующее звено, — Уоллес попытался выдавить из себя некое подобие улыбки, но его грустные глаза, если бы их увидела Пейдж, тут же его выдали бы. — Мне было бы интересно поговорить с тобой о прошлом. Кто знает, как ты жила. Кто знает, как жил я. Если задуматься, то жизнь не была так плоха со мной. Зарплаты всегда хватало, как и твердого дружеского плеча рядом. Были моменты, когда я грустил из-за отсутствия семьи. Хах, если бы ты сейчас не спала, я бы тебе этого не рассказывал. Должен же я казаться грубым мужиком, который с одного маху сраному зомби вышибет мозги? Должен. Сам хочу. Начинает смахивать на исповедь, осталось только в церковь сходить.

Смогла бы ты мне так же просто что-то рассказывать? Пейдж, удивительная ты девушка, для своего-то возраста. Бежишь, стреляешь, одинокая и неприступная. И надо же было так. Именно со мной ты решилась связаться. Даже не с… — Уоллес слегка прикусил губу, чтобы не произносить имени недавно погибшего, — Как же ты все это время была одна. Останется для меня, видимо, неразгаданным вопросом. Когда был один, думал, что погибну. Вот выйду на улицу и все. А я хотел жить, даже когда условий для жизни и не было. Хотел дышать, видеть, слышать. Я начинал разговаривать сам с собой — лишь бы отвлечься. За три года ни разу не помню, чтобы меня посещали мысли о самоубийстве. Поразили его истории. Все те люди, которые не выдержали. Им было к чему стремиться в настоящей жизни? Тебе есть к чему стремиться? — мужчина снова на секунду глянул на Пейдж, которая развалилась на кресле, — Мне не к чему. Но тяга к жизни — она не исчезает. Она всегда со мной.

Знал бы я, почему так происходит. Отчего все это. Голова занята не тем, да, я знаю. Но ведь интересно же, почему так происходит. Как маленькие дети изучают то, что их удивляют, понимаешь? Фелиция всегда называла меня философом за такие разговоры. Фелиция… Она была такая красивая. Я познакомился с ней в колледже. Мы учились вместе на литературном факультете. В первый день я был ужасно горд собой. Вот он я, прохиндей, который успешно сдал экзамены и наконец-то съехал от родителей. И вот она, скромная, прикрывающая лицо волосами от смущения и тихо смеющаяся. Я не мог оторвать от нее взгляда.

Мы познакомились, когда она обнаружила мое укрытие. Я взломал дверь на крышу колледжа и сделал свой замок с ключом, который в итоге взломала она. Я тогда сидел на крыше, спокойно потягивал пиво и докуривал свою последнюю сигарету, которую выбил у старшекурсника за доклад по Шекспиру. Она подсела ко мне и без спроса взяла мою банку. Отпив из нее, она элегантно поправила свои золотые волосы и, протянув мне свою до ужаса тонкую ручку, представилась. «Фелиция Джексон». Ее голос зазвенел в моих ушах, ее духи будто впитались в мою одежду, а ее глубокие голубые глаза рассматривали меня с некоторым интересом. «Уоллес Филлипс», — ответил я. И она улыбнулась. Такой яркой и солнечной улыбкой, что я сам, невольно, улыбнулся.

С того дня мы с Фелицией не расставались. Весь первый и второй курс мы слыли парой, в то время как таковой не являлись. Два года мы были закадычными друзьями. По ночам я сбегал из своей комнаты в ее, и мы читали, а потом обсуждали и смеялись над своими мыслями. Мы лежали на крыше и любовались пролетающими облаками. На третьем курсе я понял, что люблю ее. И когда мы снова лежали на крыше, я решительно взял ее за руку. Она не отдернула ее. «Мнекажется, Фелиция Джексон, что я люблю тебя», — я повернул голову в ее сторону. Ее глаза снова смотрели на меня, и она заплакала. Она улыбалась и плакала. Вот это и была моя первая любовь. Все завертелось.

Мы вместе выпустились. Она решила не связывать свою жизнь с литературой и открыла свой магазин платьев. Шила она чудесно. Половина ее гардероба — ее работы. Я же пошел работать учителем литературы. Ужасно люблю детей. Так круто наблюдать за тем, как они тянутся за знаниями. Наше счастье после колледжа длилось еще два года. А потом кончилось, — Уоллес замолчал на несколько минут и сжал в руках руль. — Никогда не любил это вспоминать. Но когда начинаю вспоминать ее солнечную улыбку, ее глаза, ее мягкие волосы, невольно вспоминаю и это. Выдался свободный день, и мы провели его вместе, а вечером решили сходить в ресторан. Смотрела фильмы старые про Бэтмена? — Уоллес ухмыльнулся и нахмурил брови. — Только было это не в переулке. Мы же не самоубийцы ходить по темным улицам ночью. Мы почти дошли до дома, как к нам подошли три каких-то парня. Спросили время, я спокойно ответил, что часов нет. Один из них странно косился на Фелицию. Она сильно сжала мою руку. Тот чувак усмехнулся и подошел к нам. Он протянул руку к ней, а я сразу ударил его в лицо.

Завязалась драка. Фелицию схватил один парень, меня — два других. Они смеялись ужасно странно. Так громко и звонко, как будто это приносило им несоизмеримое удовольствие. Я боялся, но не за себя. Я смотрел на Фелицию, на то, как по ее щекам катились слезы и как она пыталась закричать, а этот ублюдок держал ее и улыбался во весь рот. Я попытался вырваться, но получил удар в живот. Один из парней завел мои руки назад и держал меня, пока второй избивал. Вскоре у второго в руках появился нож. Здравствуйте, дамы и господа, вот мой шрам. В итоге я вырвался. Казалось, что кровь кипит и обжигает вены. Меня трясло, в глазах темнело, и я чувствовал на губах вкус крови. Я сам завязал драку с этими отморозками и в процессе отобрал нож, которым нанес особо тяжкие первому парню. Тот, что был с Фелицией, схватив ее за руку, уже скрылся, и я остался один на один с другим парнем.

Думаю, это было в состоянии аффекта, однако, в суде это не признали. Мне дали семь лет. Очень сильно постарался мой адвокат. Когда я вышел, было ясно: моя карьера учителем закончена. Меня взяли на работу механиком, и я запил. Первые месяцы я был в глубоком запое, а мой начальник, глубоко понимающий человек, даже не трогал меня. Из запоя меня вытащил новоявленный друг, наш с тобой общий знакомый. И я продолжил жить, удостаивая себя чести смотреть футбол и упиваться алкоголем вусмерть, — Уоллес улыбнулся, а его глаза все были такими же печальными. — Как хорошо, что ты этого не слышала. Но мне надо было кому-то выговориться. Говорить не в стену, а живому человеку. Я плохой человек, наверное. Никогда не хотел сам себе сопереживать.

Ты похожа на нее чем-то. Такая же удивительная, красивая и стойкая. Хотелось бы увидеть твою улыбку, — мужчина посмотрел на Пейдж, которая, как могла, свернулась комочком и продолжала сопеть.

Пейзаж не менялся. Все та же пустыня, та же бесконечность, те же облака, кактусы, песок. Уоллес снова погрузился в свои мысли, но на сей раз решил их не высказывать. Пейдж резко заворочалась и, что-то пробурчав под нос, снова успокоилась. «Кошмары снятся, наверное, — подумал мужчина. — И не удивительно, в наше-то время». Чтобы отвлечься, он стал думать о «сегодняшнем дне». Это те вещи, произошедшие за время его пребывания в этом бренном мире. От рождения и до этой минуты. Все эти модные нововведения, чтобы жилось проще. Дома, выглядящие как старые, но оборудованные самыми новыми плитами, машинами и даже умной охранной системой, магазины, в которых все пробиваешь сам, но украсть ничего не возможно, да даже еда, которая не имеет срока годности и будет всегда свежей и прекрасной. Как человечество умудряется создавать столь странные вещи? Более важный вопрос — как человечество может уничтожать само себя?

На горизонте показался еще один комплекс домов. Уоллес решил, что будет неплохой идеей заехать и проведать магазины. Еды, конечно, предостаточно, но мужчине жутко хотелось выпить. И желательно не виски, а что полегче. Рубикон слегка качнуло на повороте, и Пейдж резко открыла глаза.

— Как спалось? — мужчина слегка повернулся к девушке.

— Мало, но хоть что-то, учитывая, что я вела всю ночь, — Пейдж сладко потянулась и расстегнула ремень. — Где мы?

— Решил, что будет неплохо проведать магазины. Хочу пива или сидра. Достал виски. Да и еды можно немного взять. Мы тут надолго не задержимся.

Рубикон плавно въехал на главную улицу. Впереди показалась небольшая церковь с двумя пристройками по бокам. Дверь слегка приоткрылась, и на улицу вышел человек в рясе священника. Он приветливо замахал обеими руками. Уоллес вопросительно поднял бровь, Пейдж недовольно скривила рот. Надев ремень с двойной кобурой, она убрала пистолеты, на ремни за спиной убрала два мачете и небольшой ножичек запихнула в сапог. Накинув куртку и надев очки, девушка толкнула дверь и выпрыгнула из машины. Священник так же активно продолжал махать руками. Пейдж лишь фыркнула и, выудив из кармана пачку сигарет, достала одну.

— Дай мне тоже, — из машины вылез Уоллес, явно недовольный всем происходящим.

— Как думаешь, «богобесы»? Хах, сектанты?! «Уверуйте в Бога нашего всевышнего, и вся эта муть прекратится!», — девушка усмехнулась и прикурила, затем бросив пачку мужчине.

— Скорее всего, да. Встречал я более адекватных, которые просто верили, что если Бог смилостивится, то все прекратится. Вполне мирные ребята были. На своем не настаивали и просто молились на ночь. Умерли, правда, гады, быстро, — мужчина неловко поправил дробовик, висевший на спине.

— Ладно, пошли, посмотрим. А то смотри, как машет активно, сейчас руки отвалятся.

Уоллес убрал пачку к себе в карман и двинулся следом за Пейдж. Вместе они смотрелись довольно странно. Низкая девушка, ростом, дай Бог, метр шестьдесят, и огромный мужчина ростом под два метра. Священник радостно сложил руки и светло улыбнулся. На лице была неподдельная радость. В глазах был виден след некоторой наивности, а так же наигранности происходящего.

— Здравствуйте! Господи, как я рад, как я рад вас видеть. Сам Господь Бог послал вас к нам. Ах, я не представился. Я Отец Мануэль. У меня всего двенадцать прихожан, заплутавшие бедняги, искавшие приюта. Я так ра… — Уоллес не дал ему договорить, жестом руки приказав замолчать.

— Нам интересно: вы с вашими, — мужчина подавил смешок, — прихожанами еще не все потаскали из магазинов?

Отец Мануэль явно был поражен такой наглостью. Как какой-то смертный грешник посмел ему возразить, так еще и заткнуть его?! Священник подавил свой гнев и, выдохнув, все же ответил:

— Нет-нет, что вы. Но мы были бы очень рады, если бы вы оттуда ничего не брали. Все таки знаете, продовольствие может закончиться, и кто тогда знает, чем мы будем питаться?! — Мануэль разомкнул руки и снова сомкнул их, жалобно смотря то на Уоллеса, то на Пейдж. — А вы не хотите пройти? Сегодня я буду проповедовать. Сегодня мы обсуждаем наши грехи.

— Извините, но нет, пожалуй, откажемся от такой чести, — Пейдж не смогла подавить смешок и сдавлено хихикнула. — Просим прощения за вторжение, Отец Мануэль.

Священник тут же переменился в лице. Глаза загорелись, а губы сомкнулись и как-будто бы исчезли с лица лучезарного Отца Мануэля.

— Вы верите в Бога? — Пейдж и Уоллес переглянулись. Это явно был вопрос с подвохом.

— Конечно, верим, Отец Мануэль, — серьезным голосом ответил Уоллес, глядя прямо в глаза священнику. На лице того снова появилась улыбка и он, схватив пару за локти, втащил их в церковь.

В здании было неприятно прохладно, пахло свечами и вином. Уоллес наклонился к уху Пейдж:

— По-моему, они беспробудно бухают вино, как кровь Христа, — девушка подавила позыв смешка.

Отец Мануэль гордо шел впереди к длинному столу, за которым сидели двенадцать человек. По шесть человек с каждой стороны на скамейке, а посередине стоял стул, спинка которого изрядно поизносилась. Пейдж и Уоллес с интересом рассматривали людей. Близ стула, с правой и левой стороны, сидели женщины лет по тридцать. Они склонились друг к другу и что-то рьяно обсуждали. Дальше сидел совершенно разный люд, который также активно что-то обсуждал. Две девушки, одной на вид лет пятнадцать, другой — двадцать с лишним, трое мужчин с ужасно запущенными бородами (что удивительно, ибо сам отец был гладко выбрит и чист), маленький мальчик лет семи, сидящий рядом с женщиной за тридцать, и странная пара, отделившаяся ото всех. Парень с девушкой. Чистые и красивые. Они сидели на краю стола с левой стороны и молились.

— Тебе это ничего не напоминает? — Отец Мануэль сел на стул посередине и начал приглаживать свою рясу, — По шесть человек с каждой стороны, а он, скажем так, во главе, — Уоллес и Пейдж сели на скамейки перед столом, и мужчина продолжил. — Была в картинных галереях хоть раз? Есть такая картина «Тайная вечеря», Леонардо да Винчи наклепал. Этот мужик себя Иисусом возомнил. А вот эти дамочки, смотри, как лица засветились, видимо, его приближенные самые. А если вспомнить картину, то вот та женщина, что с ребенком, Иуда, предаст она его.

Пейдж почти засмеялась в голос, но ее смешок прервал чистый голос Отца Мануэля. Уоллес закрыл рот кулаком, стараясь не засмеяться, поэтому девушка последовала его примеру. Священник сидел слишком важный и вещал. Вещал, что мир жесток, что люди согрешили и превратились в ужасных животных, поэтому Господь решил их так наказать, ниспослав на нас такое. Что если люди не очистятся, то Ад поглотит души всех. В общем, всю сектантскую ересь, какую только мог придумать. Женщины за тридцать сидели, развесив уши. Женщина с ребенком скучающе смотрела на стол, а ее мальчонка ковырялся грязными пальцами во рту. Три мужчины с бородами, тихонько отвернувшись, разливали вино и пили. Девушка с девочкой играли в пальчики, тихонько хихикая, а странная пара смотрела с неподдельным восхищением и периодически ахала. Удивительно, как все эти прохиндеи вообще умудрились выжить.

Когда Отец закончил вещать, он сказал всем расходиться. За столом остались лишь две приближенные, которые снова стали что-то обсуждать. Мануэль подошел к Пейдж и Уоллесу.

— Вам понравилось? — священник смотрел на пару с предвкушением. Уоллеса настораживал какой-то странный огонек в его глазах.

— Да-а, очень… воодушевляюще, — Пейдж произнесла это с некоторой вопросительной интонацией, но Мануэль остался этим доволен.

— Вы же не отсюда? — Уоллес сузил глаза и пригляделся к лицу священника. Оно было испещрено мелкими шрамами, кожа была цвета молочного шоколада, черные волосы слегка вились, а карие глаза все время светились.

— Я из Мексики. Коренной Мексиканец. Dios* послал меня на эту землю, чтобы я нес его правду.

— У вас лицо в шрамах. Вы не всегда были священником, так ведь? — мужчина откинулся на спинку с лицом победителя, а лицо Отца покраснело.

— Вы совершенно правы. Я был в армии. На войне. Упокоит Бог души погибших, — Мануэль перекрестился.

— Вам там не понравилось? — Уоллес расплылся в довольной улыбке; теперь священник злобно сверкнул глазами и перевел взгляд на Пейдж.

— Вы мне так и не представились, — Отец Мануэль приятно улыбнулся, а девушка лишь фыркнула.

— Пейдж, этот злобный старикан — Уоллес.

— Рад с вами познакомиться. Хотите, покажу, как я тут все обустроил?

Пара была бы рада покачать головой в знак протеста, но священник уже воодушевленно начал рассказывать, как долго делал пристройки, как отстреливался, как в одиночестве переносил кровати. Оказывается, те два корпуса по бокам — это спальные корпуса. И мест там рассчитано больше, чем на двенадцать человек. Пока Мануэль это рассказывал, Пейдж и Уоллес осматривались. Все это казалось ужасно подозрительным. Ладно секта, но зачем? Преследует ли этот мужчина какую-то цель? Неожиданно Мануэль остановился и развернулся к паре с удивленным лицом.

— Сейчас время обеда! Прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Если вы проголодались, можете к нам присоединиться.

И священник второпях скрылся за поворотом. Вот тут-то мужчина с девушкой дали волю эмоциям. Они смеялись минут пять, постепенно утирая выступившие на глазах слезы. Успокоившись, Пейдж начала махать на лицо, которое ужасно горело от смеха, а Уоллес утирал последние слезинки. Они переглянулись и, кивнув, разошлись по разным сторонам, чтобы исследовать это до боли странное место.

Пейдж пошла вглубь левого крыла, куда убежал Мануэль, а Уоллес развернулся и ушел в правое. По сторонам стояло множество кроватей и валялись грязные тряпки, вонь была невыносимая. Дверей не было, лишь арки, даже без занавесей. На одной кровати она увидела ту странную пару. Девушка сидела на полу и курила траву, а ее парень, видимо, уже накуренный, сидел на кровати и плел ей косички. «Вот чем занимаются, значит: курят травку, чтобы иметь терпение выслушать этого идиота». В конце коридора Пейдж увидела дверь, одну единственную на все крыло. Последняя кровать была тоже занята. На ней сидел маленький мальчик, играющийся с почти новым плюшевым мишкой.

— Мишка, ты мой лучший друг, я тебя никому не отдам, — мальчик поднес мишку к своему рту так, чтобы говорить в ухо. — Только ты меня не отдавай маме, пожалуйста.

Пейдж с сожалением взглянула на парнишку и двинулась к двери. Она была слегка приоткрыта и девушка позволила себе туда заглянуть.

— Ох, отец! Peor**, peor! — женщина старалась издавать как меньше звуков, но у нее это не очень получалось.

— Тише, silencio***, Аманда. Вы же тут не одни, — Мануэль зарычал.

Пейдж закрыла рот рукой, прыснув от смеха, и, вернув дверь в обратное положение, убежала прочь. Уоллес уже сидел в главном зале и курил. Девушка подошла к нему с таким напыщенным видом, что мужчина вопросительно и недоверчиво на нее посмотрел. Она плюхнулась рядом и вытащила пачку из его кармана.

— Что нашел? — Пейдж прикурила и выдохнула дым ему прямо в лицо.

— Те мужики запойные, они бухают, сидя на кроватях. Та женщина, приближенная, сидела библию читала, видел тех девочек еще, сидели на кровати и тихо разговаривали. Им, видимо, некуда идти. В общем, ничего, казалось бы, криминального, кроме одного. В конце коридора есть дверь, я зашел. Там чертов склад оружия! Пейдж, — Уоллес понизил голос, — там есть гранатомет. Сраный гранатомет, сечешь?

— Оу, знал бы ты, что видела я! Та странная пара постоянно накуренная. А в конце коридора тоже есть дверь, но там не склад оружия. Святой Отец Мануэль — не святой. Он там трахался с другой приближенной, ее зовут Аманда. Он ее даже парочке испанских слов научил. Видимо, для пущей горячности.

Мужчина снова прыснул от смеха, а Пейдж искренне улыбнулась. Уоллес заметил эту улыбку и замер. Девушка тут же прекратила улыбаться и сделала будто обиженное лицо.

— Что-то не так с моим лицом? — Пейдж немного отвернулась.

— Все так, — ответил Уоллес и, чуть подумав, добавил. — У тебя красивая улыбка.

***

— Время обеда! — радостно вскрикнула Холли с заднего сиденья, да так неожиданно, что задремавший Шон приложился головой о потолок.

— Сейчас остановлюсь, подожди секунду, — Дуглас мило улыбнулся и, свернув немного на обочину, остановил машину.

Как только вся компания вышла из машины, Шон дернул парня за руку:

— Очень опасно теперь днем останавливаться, надолго задерживаться нельзя, — Дуглас понимающе кивнул.

Холли уже распаковывала очередной сухпаек и с удовольствием уплетала за обе щеки. «Со временем ко всему привыкаешь, даже к такой ужасной еде», — Шон с какой-то жалостью посмотрел на дочь. С обедом управились за десять минут, а обычно могли по полчаса сидеть, да еще и разговаривать, обсуждать проблемы и так далее. Сейчас весь день состоял из поездки, перекуса и снова в путь. Дуглас поговорил с Шоном и они поменялись местами. Как только компания села в автомобиль, Холли отрубилась на заднем сиденьи.

— Слушай, Дуг, — Шон нервно потер шею, — Оно же ничего не значило? — щеки мужчины сразу покраснели, а глазами он старался не двигать, твердо уставившись на дорогу.

— Что «оно»? — парень усмехнулся.

— То самое, блин, не строй дурака!

Дуглас не смог ответить на этот вопрос. Он долгое время путешествует с Шоном и его дочерью, так что естественно, что к обоим испытывает нечто вроде привязанности. Но что именно к Шону — вопрос. Парень погрузился в свои мысли, как мужчина неожиданно заговорил:

— Я боюсь за дочь, я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Пообещай, что если со мной что-то случится, ты позаботишься о ней. Дай мне слово.

— Я своей жизнью клянусь, что позабочусь о ней, — парень испытал невыносимое желание взять мужчину за руку, но он не позволил себе такой роскоши.

— Каждый божий день мне снится это. Как ей впиваются в горло и мощным рывком разрывают его. Как кровь забрызгивает весь салон. И Холли сидит шокированная, и все в крови. Это блядски тяжело.

— Я был обычным, — Дуглас повесил голову, — Я ничем не отличался. Ну, кроме… — Шон хмыкнул. — У меня были друзья, учеба в университете. Я учился на архитектора. Планировал жизнь, собирался покупать квартиру, чтобы съезжать от родителей. А оказалось, что нужно было учиться стрелять и выживать.

Еще через неделю в том доме меня нашла девушка по имени Моника. Она была старше всего на пару лет. Выглядела внушительно, вся в броне. Зашла в мой дом проверить, есть ли еда, а нашла меня. Научила меня стрелять. Признаюсь, учился дольше, чем Холли. Мы с ней были вместе почти год, а потом она меня бросила. Собрала все вместе нажитое и уехала, бросив меня с одним пистолетом. Я чудом выжил. Год или чуть больше я бродил один, а потом появились вы с Холли. Единственные, кто взял меня попутчиком, и я безмерно этому рад. Спасибо тебе, Шон.

— А я хотел свою фирму открывать. Открыл…

В машине возникло неловкое молчание, прерываемое сопением Холли. Дуглас устало разминал пальцы, а Шон напряженно смотрел на дорогу. Теперь мужчина знал немного больше о прошлой жизни парня. Шону же рассказывать было нечего. Офисный клерк, ушел утром — пришел вечером, жена-умница — домохозяйка, а дочка в школу ушла, из школы пришла, домашнее задание сделала и либо играет, либо телевизор смотрит. Заурядная жизнь заурядного человека.

Солнце ушло за облака, и теперь мужчине не надо было щуриться. Могли бы открываться действительно красивые пейзажи, не превратись это место в пустыню. Раньше тут были раскидистые леса и дикие животные вместо барханов вдалеке, между деревьями можно было увидеть озеро. Теперь же есть только золотой песок и сухие земли.

— Это что? Пожар был? — Дуглас указал на разваленное здание. Шон присмотрелся. Какое-то непонятное месиво из тел, разлетевшихся в разные стороны, обвалившееся здание.

— Не хочу отвечать за свои слова, но похоже на последствия взрыва бомбы.

— Полагаю, лучше не останавливаться.

— Верно полагаешь.

— Господи, трупы аж на шоссе вылетели. Мощная же тут ночка была.

Парень отвел глаза от страшного зрелища и посмотрел на Шона, который покраснел, как только заметил на себе взгляд парня.

— Хватит, — Дуглас закатил глаза.

— Что?

— Ничего не значило, успокойся. Эмоции. Забудь. А то мы с тобой не сможем общаться, будешь так реагировать.

— Хорошо, босс.

И снова в машине воцарилось молчание. Парень открыл бардачок и стал искать карту. Найдя, он стал внимательно изучать ее, будто пытаясь что-то найти. Шон отрицательно покачал головой. Куда ехать? Зачем? Это ужасно утомительно: ехать по шоссе, даже не зная, какую ты преследуешь цель. Нужно найти то, к чему можно было бы стремиться. Может быть, город, в котором могло быть более менее безопасно, какую-нибудь базу. Сбегать ото всюду три года подряд. Шон просто устал и представлял, насколько сильно устала Холли. Дуглас вопросительно посмотрел на мужчину, а затем продолжил изучать карту. Они ехали параллельно побережью, в сторону границы. Конечно, можно было теперь спокойно пересечь ее и ехать все так же вперед, но сердце Шона беспокоилось. Ему казалось, что там только хуже, и здесь намного безопаснее. Хотелось бы вернуться в большой город, но там намного больше мертвецов, чем здесь.

Мужчине вспомнилась женщина, которую они спасли из дома, возле которого ошивалось слишком много тварей. Она сказала, что не везде сейчас пустыня, что она была в других местах. Еще остался лес, остались озера. То есть близ побережья, вниз и вверх — пустыня, но стоит только свернуть в центр, и там пойдут другие пейзажи. Есть ли хоть немного такой возможности, что в лесу может быть меньше мертвецов? Хотелось выяснить — не хотелось рисковать.

Шон забыл о своих мыслях и заметил на дороге странное движение. Прямо по курсу стоял автомобиль, около которого бегала женщина, старающаяся что-либо сделать. Заметив машину Шона, она замахала руками, вставая на вторую полосу, тем самым мешая проезду. Мужчина остановил машину на приличном расстоянии. Холли беспокойно заворочалась, но не проснулась.

— Дуг, будь другом, посиди здесь с Холли. Я посмотрю, что там такое, — Шон взял ружье и вышел из машины, — Поднимите руки, чтобы я их видел! — женщина покорно подняла руки и пошла навстречу.

— У меня сломалась машина, я еду в Портленд, со мной моя дочь, ей всего десять, прошу, не могли бы посмотреть? — женщина взглянула на Шона грустными глазами.

— Как ваше имя?

— Анита. Пожалуйста, помогите.

Шон глянул через плечо женщины и увидел в машине девочку, которая с любопытством смотрела через заднее стекло. Как только она заметила на себе взгляд мужчины, тут же спряталась. Анита почти вплотную подошла к ружью, которое до сих пор было направлено на нее.

— У нас почти не осталось еды, — Шон тяжело вздохнул и оглянулся назад. Дуглас лишь кивнул и вышел из машины, а мужчина опустил ружье.

— Зачем вам в Портленд? — мужчина повесил на себя ружье, а женщина с облегчением вздохнула.

— Там живет моя мать. в частном доме, ограда высокая и крепкая, не думаю, что эта чертовщина могла туда пробраться… — Анита развернулась и пошла к машине, Шон и Дуглас двинулись за ней. — Если пробралась, то придется искать другое укрытие. У нас почти закончилась еда. Топливо еще есть, я проверила, но машина остановилась и отказывается заводиться. Я очень надеюсь, что, возможно, вы узнаете, в чем проблема. Не хотелось бы застрять тут на ночь, — женщина поежилась и оглянулась на машину троицы. — А у вас прям танк. Удобно, наверное.

— Еще как, — кратко ответил Шон и, заглянув под капот, стал осматривать машину.

Дочка Аниты все так же с любопытством наблюдала за мужчинами. Дуглас, заметив девочку, улыбнулся ей и помахал рукой, а она снова спряталась. Женщина устало покачала головой и села на асфальт, облокотившись на машину. Дуглас сел рядом с ней, решив, что пока что Шону помощь не понадобится. «Если надо будет, то он меня позовет», — подумал про себя парень.

— Это ужасно трудно, — заговорила Анита. — Ей всего десять, я же не могу заставить ее стрелять, даже в целях самообороны. Я устала. Ужасно устала за ней следить. Я не спала уже долгое время, удивительно, как я еще на ногах держусь.

— Я вас понимаю, — женщина злобно сверкнула глазами. — У Шона маленькая дочь, мы, конечно, возимся с ней вдвоем, но это сложно.

— Сколько ей?

— Тринадцать. Шон научил ее стрелять, она в некотором роде помогает нам теперь. Нам уже два раза приходилось сбегать от мертвецов. Это изнуряет… — Дуглас посмотрел на их машину. — Как и то, что мы не знаем, куда нам податься.

— Я понял, в чем проблема, но без инструментов ничего не сделаю! — Шон выглянул из-под капота и подозвал Аниту. — Если есть трос, то мы можем дотащить вас до ближайшей заправки. Вам остается надеяться, что мы сможем найти там хотя бы ключ, и я все сделаю.

— Трос есть. Господи, спасибо вам большое! — Анита крепко обняла Шона и пошла к багажнику.

Шон попросил Дугласа перегнать машину вперед, а сам остался с Анитой. Женщина действительно выглядела ужасно уставшей. Сальные темные волосы, завязанные в высокий хвост, худощавое лицо в синяках и ссадинах, рубашка вся в грязи и крови. «Ей нужен отдых, она выглядит ужасно», — мужчина с сожалением посмотрел на Аниту, которая лишь слабо улыбнулась, увидев изучающий взгляд. Дуглас в это время уже закрепил трос.

— Шон, все готово, — парень глянул на женщину. — Давай я поеду в их машине, на всякий случай.

Мужчина вопросительно посмотрел на женщину, будто спрашивая у нее разрешения. Та лишь утвердительно кивнула. Шон серьезно посмотрел на Дугласа. «Надеюсь, мы не совершаем ужасную ошибку, помогая этой женщине. Мало ли, что может случиться», — Шон сел в машину и, уставившись в зеркало заднего вида, проследил, чтобы все спокойно сели в машину. Только после этого он завел мотор и поехал. Мужчина лишь надеялся, что заправка окажется не слишком далеко. Не хотелось тащить машину еще полдня, чтобы приехать ночью к заправке. «Вдруг у них нет оружия. Не хочу тратить все свои пожитки на странную женщину с ребенком. Каждая пуля дорога», — голос в голове казался странным и отчужденным, будто не его. «Она же с ребенком, черт возьми!», — этот голос в голове звучал еще более странно. Шон тряхнул головой и глянул в зеркало заднего вида. Дуглас сел на водительское место, а Анита села на заднее сиденье к своей дочери. Было заметно, что она старается не заснуть, но ее глаза предательски закрывались, и вскоре голова безвольно поникла. Холли все это время спала и долго ворочалась. Шон почему-то был уверен, что ей снятся кошмары. «Если бы я в ее возрасте три года подряд наблюдал за тем, что творится, меня бы точно мучили кошмары».

Вывеска заправки показалась на горизонте ближе к закату. Шон ругнулся про себя, но все-таки заехал на парковку. Припарковавшись, он выпрыгнул из машины и пошел отстегивать трос. Анита и Дуглас стояли возле машины женщины и что-то обсуждали. Мужчина недоверчиво посмотрел на женщину. «Какой идиот помогает в нашем время? Ей нельзя доверять. Я вообще не знаю, кто она такая».

— Эй, — прервал мысли Шона парень, — Анита думает, что логичнее будет переночевать здесь, а утром все починить. Ты ведь не успеешь до заката? — мужчина сжал кулаки. — Или успеешь?

— Я попробую успеть, нет желания здесь задерживаться. Дуглас, пошли поищем инструменты. Анита, будь добра, присмотри за девочками, — женщина лишь кивнула, а Дуглас и Шон зашли в магазин.

— Проще сразу в кладовой смотреть и кабинете, — шепнул Дуг.

— Какого хрена ты шепчешь? — так же шепотом, не заметив этого, ответил Шон.

— Вдруг тут эти черти! Надо быть осторожными.

Шон согласно кивнул, и они с Дугласом разделились. Парень пошел в кабинет, а Шон в кладовую. Им повезло, ни одного мертвеца не оказалось. Шон сначала проверил все коробки, стоящие внизу, на наличие каких-нибудь инструментов. До верхних полок ему было не достать. Несмотря на его высокий рост, все-таки его не хватало, чтоб снять коробки. Мужчина едва касался их пальцами. Дугласа не было уже минут пятнадцать, а его помощь тут была бы кстати. Шон выглянул из-за двери и увидел дверь в кабинет открытой. «Где этот сукин сын?», — мужчина закатил глаза и, достав из-за ремня нож, двинулся к кабинету. Зайдя, он осмотрелся, в кабинете никого не оказалось. «Где он?», — мужчина удивленно приподнял бровь. Сзади что-то разбилось. Шон резко развернулся и зарядил Дугласу по лицу кулаком.

— Твою же мать! Когда ты прекратишь меня избивать? — парень схватился за нос, а Шон начал быстро обыскивать свои карманы и смотреть по сторонам. В заднем кармане джинсов оказался какой-то платок, который мужчина быстро пихнул парню.

Дуглас сел на пол и облокотился на стену, закатывая голову и прижимая платок к носу.

— Там есть потайная дверь, за шкафом, надо будет поискать там. Я услышал, как ты вошел, а при выходе разбил зеркало, стоящее у стены. Господи Боже, какой же ты еблан! — Дуглас злобно посмотрел на Шона. Мужчина же сидел с очень виноватым лицом.

Увидев грусть в глазах напарника, парень смягчился и отвел глаза. Ситуация стала приобретать неловкий оттенок. Кровь почти перестала идти, и Дуглас убрал платок, вытирая остатки крови рукой. Шон убрал руку парня от лица и, взяв за подбородок, стал осматривать нос. «Вроде бы, не сломал. Черт, я ему действительно не слабо вломил», — мужчина улыбнулся своим мыслям и посмотрел в глаза парню. Дуг не сводил глаз с Шона. Парень слегка подался вперед и поцеловал мужчину. Шон, к своему удивлению, не хотел отстраняться и вовлек парня в более страстный поцелуй. Прошло несколько секунд, прежде чем мужчина понял, что происходит. Он отпихнул парня и, вытерев губы, встал с пола. Дуглас встал следом и головой указал на потайную дверь.

Войдя туда, они сразу стали осматриваться. Число коробок намного превышало число рук. Они стали быстро обыскивать каждый закуток, изредка засовывая в карманы необходимые вещи. Нужная коробка нашлась нескоро. Дуглас вытащил ее из-под стола, стоявшего в дальнем углу комнаты. Там Шон нашел необходимые инструменты. Парень вышел первым, придерживая дверь, за ним вышел Дуглас. На улицу они вышли в молчании и даже не взглянули друг на друга. Анита стояла около витрины, рассматривая упаковки различных шоколадок и чипсов. До заката оставалась всего несколько часов. Шон знал, что не успеет, но он должен был попытаться. «Нельзя останавливаться на одном месте. Я не хочу снова влипнуть в передрягу, чтобы потом убегать и снова не спать весь день», — мужчина решительно подошел к машине и открыл капот. Дуглас и Анита стояли чуть поодаль, о чем-то перешептываясь. «Я просто должен приложить все силы, я должен сосредоточиться».

Глава 10

Пейдж и Уоллес еще минут двадцать просидели в неловкой тишине, прежде чем постояльцы церкви стали собираться на обед. Прихожанка, более всего приближенная к Отцу Мануэлю, вошла в зал с самодовольной ухмылкой. Её грязные засаленные волосы теперь были собраны в высокий хвост. Она подошла к своей подруге и, хихикнув, что-то прошептала той на ухо. Вторая сделала удивленное лицо, а затем захихикала вслед за прихожанкой. Все «подчиненные» Мануэля уже собрались, в то время как сам священник приходить, видимо, не торопился. Пейдж и Уоллес сидели в сторонке на скамейке. Только спустя пять минут в зал вошел священник. Он выглядел счастливее, чем обычно. «Видимо, сказался быстрый перепихон с Амандой». Аманда же сидела и смущенно улыбалась, глядя на Мануэля, который незаметно ей подмигнул.

— Не желаете ли присоединиться к нам? — священник подошел к паре и улыбнулся.

— Нет, что вы. У вас и так еды мало, мы обойдемся, — Уоллес постарался выдавить из себя искреннюю улыбку, но получилось плохо.

Пейдж показалось, что Отец Мануэль стал каким-то расстроенным. Во время трапезы группы девушка и мужчина сидели тихо, не издавая и звука. Пейдж с интересом рассматривала просторную залу. Полуоблупившиеся фрески, витражи — все это выглядело таким старым, будто пришло из девятнадцатого века. Уоллес же крутил в руках пачку сигарет и изредка посматривал на Пейдж.

— Мне кажется, пора идти, — Уоллес склонился к уху Пейдж и сказал это как можно тише.

— Думаешь, святоша будет не против, если мы прямо посреди их трапезы встанем и уйдем? — девушка усмехнулась и отобрала пачку, сразу же доставая оттуда сигарету.

Мануэль с подозрением косился на пару. Доев, он изящно вытер рот красным платком и встал из-за стола. Казалось, что улыбка с его идеального лица никогда не сползала. Как только священник отошел, Аманда наклонилась к своей подруге и стала что-то увлеченно рассказывать, активно жестикулируя. Уоллес было хотел встать, поднять Пейдж за шкирку и уйти, но Отец в своей гладкой и чистой черной мантии, как привидение, подплыл к паре и положил руку на плечо уже вставшего мужчины. Конечно, Мануэлю далеко не хватало роста, чтобы спокойно держать ладонь на плече высокого двухметрового мужчины, но он не подавал виду, что это приносит ему какие-то неудобства. Уоллес хотел смахнуть его руку, но Мануэль настойчиво сжал плечо.

— Уже хотите уходить? — Отец, казалось, был расстроен таким поворотом событий. Его глаза уже не горели радостной наивностью, в них появился какой-то огонь и нечто похожее на ярость.

Пейдж нервно сглотнула. Один лишь Бог знает, что на уме у этого сектанта. Уоллес повернулся лицом к священнику, в итоге наконец-то смахнув его руку. Теперь уже священнику стало не по себе. Мужчина, насупив брови и поджав губы, злобно смотрел с высоты своего роста на пухлого священника, голова которого настолько вжалась в плечи, что, казалось, шеи никогда не существовало. Пейдж отвела взгляд с мужчин и посмотрела на стол. Все сидели в напряжении, наблюдая за дальнейшим развитием событий. Приближенные дамы Мануэля сидели, затаив дыхание и не сводя глаз со своего «возлюбленного». Бородатые мужики облокотились локтями на стол и сжали кулаки. Женщина спрятала своего сына за свою спину. «Хиппи», сжав руки друг друга, часто дышали. А девушка с девочкой, обе сузив глаза, с подозрением смотрели на Уоллеса.

— Уоллес, пошли отсюда, — по телу девушки пробежали мурашки, заставляя непроизвольно дернуться. — Они больные, — Пейдж воззрила свои глаза на мужчину, который потянулся рукой за спину к пистолету, явно чуя неладное.

— Вы что, хотите покинуть Божью обитель?! — Мануэль взвизгнул, притопнув ножкой, — Это богохульство! Вы не верите в Бога, вы грешные свиньи и не имеете право на жизнь! Я дал вам приют, был радушным хозяином, а вы уходите от меня! — священник срывался на крик; его лицо становилось все более красным, а глаза излучали еще больше ярости.

— Отошел от меня, психованный, — Уоллес быстро вытащил пистолет и направил его в голову Отца.

От стола пошел характерный звук движения затворов. Пейдж аккуратно повернула голову в сторону стола. Все прихожане стояли с оружием в руках. Кто с пистолетом, кто с ружьем, кто с дробовиком. «Вот же блять, мы влипли». Девушка аккуратно встала и потянула Уоллеса за руку, чтобы тот опустил пистолет. Мужчина перевел взгляд с Мануэля на группу. Нервно сглотнув, он повиновался Пейдж и опустил пистолет. Все произошло слишком быстро. Священник, замахнувшись, сильно ударил Уоллеса в живот. Тот скорчился и лишь успел заметить, как подскочила Пейдж и, схватив святого за волосы, приложила лицом о спинку скамьи.

Уоллеса как будто оглушило. Выстрелы слышались будто вдали. Чья-то маленькая рука схватила его за шкирку и кинула за скамейку. Сама же Пейдж спряталась с другой стороны. Хоть прихожане и уверенно палили из пушек, подходить ближе они боялись. Когда Уоллес пришел в себя, он увидел напарницу, которая, прижавшись спиной к скамье, изредка выглядывала, стараясь палить по сектантам из пистолета. Мужчина окликнул девушку, которая тут же повернула голову. «Надежда, что мы выберемся отсюда живыми, есть вообще?» — Уоллес махнул рукой в стороны выхода, а девушка, закатив глаза, махнула рукой в сторону стрельбы. На одно мгновение все утихло. «Они перезаряжаются!» — Пейдж, не думая и секунды, рванула в сторону Уоллеса. Резка боль в правом плече заставила ее вскрикнуть, а выстрел ее будто оглушил. Она упала возле скамьи. Мужчина быстро среагировал. Схватив ее за здоровую руку, он втащил ее за скамью. Снова началась пальба.

— Ты в порядке? — Уоллес аккуратно осмотрел плечо девушки.

— Ты издеваешься, блять? — Пейдж выдохнула. — Мне в плечо попали. В порядке ли я?

— Как будем выбираться?

— Не знаю, но под пулями мы вряд ли пробежим.

Пейдж перевела взгляд на пояс мужчины, на котором висела граната. Уоллес, заметив это, отрицательно закачал головой.

— Нас заденет! Ты с ума сошла?

— А что ты предлагаешь?

— Вывести их на улицу. Рубикон. Больше места, где спрятаться, оружие. Они выйдут за нами. Точно выйдут, если уж Мануэль так не хочет нас отпускать. Уберем их по тихому или же громко, как получится.

— Придется с тобой согласиться, только вот как мы выбираться будем?

Уоллес кивнул в другую сторону. В конце прохода была дыра, заколоченная досками и явно выходившая на улицу. Пейдж лишь кивнула. Мужчина, сняв с плеча дробовик, на карачках добрался до дыры и с приличного расстояния выстрелил. Доски разлетелись в щепки. Уоллес пропустил Пейдж вперед, и она, придерживая плечо, кое-как выкарабкалась на улицу, следом пролез и мужчина.

— Эти выстрелы, наверное, слышны всем мертвецам в округе, — Уоллес потер переносицу. — Быстро к машине, бегом!

На несколько минут выстрелы притихли, что позволило паре беспроблемно подобраться к Рубикону. Пейдж стянула с себя куртку и взвыла. Кровь текла ручьем, рука ужасно болела. Уоллес сел в Рубикон и отогнал его за ближайший дом. «А то начнут палить по машине, и все». Припарковавшись, он перебрался на заднее сиденье к Пейдж.

— У тебя есть что-нибудь острое? Пуля не прошла на вылет, она застряла у тебя в плече, ее надо вытащить, — Уоллес аккуратно придерживал руку девушки, осматривая ее.

— В моем рюкзаке, — Пейдж дернулась и выругалась, — лежит длинный тонкий нож, увидишь сразу, у него ручка красной лентой обмотана.

Немного повозившись, Уоллес извлек тот самый нож. Пейдж стиснула зубы и кивнула. Мужчина острием ножа стал искать застрявшую пулю, девушка взвыла и, схватив свою куртку (первое попавшееся под руку), сжала ее в руке. Спустя несколько минут манипуляций Уоллес наконец-то извлек пулю. Пейдж с облегчением выдохнула.

— Господи, как же больно, — она отпустила куртку и откинулась на спинку сиденья.

— Потерпи, надо обработать и перевязать, — мужчина сделал нужные манипуляции, и теперь на плече девушки красовалась белая повязка, которая все равно постепенно становилась бордовой. — Должно пройти. Ну, что, миледи, дадим отпор этим идиотам?

— А ты уверен, что стоить тратить патроны на обезумевших сектантов?

— Пейдж, он мне, блин, врезал! — Уоллес злобно глянул на девушку.

— Вот и врежь лишь ему, люди-то тут при чем? Оставишь их без предводителя? Они все перемрут нахрен!

— Когда тебе стало дело до людей?

Пейдж поджала губы и, замахнувшись, влепила мужчине пощечину. Тот ошарашенно посмотрел на нее и потер ушибленную щеку. Девушка замахнулась снова и ударила Уоллеса по другой щеке. Мужчина издал звук наподобие рычания и вытолкнул девушку из машины. Она вылетела в открытую дверь и приложилась головой о землю. Несмотря на то, что Пейдж казалось, будто земля шатается, она поднялась и подошла к машине, из которой выглядывал Уоллес. Она схватила его за воротник и вытянула из машины, повалив на землю и сев сверху. Один удар по лицу мужчина пропустил, но затем схватил девушку за руку и стащил ее с себя. Эта маленькая потасовка закончилась первым выстрелом. Уоллес, сидящий на девушке и державший ее за руку, резко притих и прислушался. Пейдж, лежавшая на песке и впившаяся ногтями мужчине в ногу, задержала дыхание.

Было подозрительно тихо, а затем послышался топот ног. Уоллес вскочил и подал руку Пейдж, чтобы та поднялась. Даже не сговариваясь, они схватили оружие и стали выжидать. Пейдж убрала в кобуру два пистолета и повесила на плечо автомат. Уоллес же не расстался со своим дробовиком, но так же взял автомат и перезарядил пистолет.

— Должно хватить, должно, — Пейдж сжимала в руках автомат, прижавшись к деревянной стене дома, а Уоллес стоял у противоположной, изредка высовывая голову.

— Выходите, и я не причиню вам вреда, — сладкий голос Мануэля раздался совсем близко. — Просто присоединяйтесь к нам, и все будет хорошо. Бог поможет нам пережить это время. Мы будем спасены, только если прислушаемся к его зову.

— Отец, вы уверены, что они еще тут? Может, они уехали? — женский голос вопрошал с какой-то надеждой. Возможно, это была одна из приближенных, и она явно не хотела устраивать побоище. — Разве Бог нас не накажет, если мы убьем невинных людей?

— Они грешники, Люси. Бог будет только благодарен нам, что мы избавили их от грехов и страданий в этом мире.

Из-за поворота так никто и не появился. Пейдж тяжело дышала, Уоллес все так же продолжал выглядывать из-за угла. «Черт побери, где они?» — мужчина начинал нервничать. Были слышны и шаги, и разговоры, и дыхание, а людей не было видно. Вариантов, где они могут подкрасться, тоже мало. Либо улица, либо… крыша?

— А вот и они, — Пейдж подняла голову; сверху на нее смотрел Мануэль, снова сверкая своей идеальной улыбкой. Рядом с ним стояли его приближенные женщины, Аманда и Люси, которые уже направили пистолеты на пару. — Бросьте оружие. Как вы вообще посмели покинуть святое место? Вы только пришли, а уже предали меня. Знаете, что обычно делают с предателями?

— Ты сумасшедший псих, — сквозь зубы прошипел Уоллес, а священник лишь рассмеялся.

Сейчас на нем не было привычной темной рясы. Он был одет в обычную темную футболку и джинсы, на ногах красовались тяжелые военные ботинки. Из кобуры торчал пистолет, а на плече висела винтовка. Аманда хитро ухмылялась, не сводя глаз с Уоллеса, а Люси грустно смотрела на Пейдж, неуверенно держа в руках пистолет. Отец Мануэль явно был доволен собой. Вот он, посланник Бога, загнал грешников в тупик, и выхода уже нет. Только вот он тянул время. Почему-то. Возможно, он задумывался, а не дать ли грешникам второй шанс. Не обратить ли их в веру. Пара же явно не была намерена оставаться тут.

Когда Аманда на секунду отвела глаза, Уоллес сбросил с плеча дробовик, схватил его и, метко выстрелив ей в живот, скрылся за углом. Пока Мануэль и Люси приходили в себя от шока, Пейдж упала и перекатилась под машину. Теперь они с Уоллесом разделились. Священник пришел в себя и, спрыгнув с крыши, помог спуститься Люси.

— Разберись с девчонкой, я пойду за мужчиной, — Мануэль снял с предохранителя винтовку и убежал. А Люси рассеяно стояла, не зная, куда себя деть.

Видимо, в итоге решив повиноваться словам Отца, она нагнулась и схватила Пейдж за руку, резко потянув ее. Девушка вскрикнула. Люси удалось ее вытащить. Женщина наставила на нее пистолет и прикусила губу. Пока Люси решалась, Пейдж успела вскочить и выхватить свой пистолет.

— Прошу, стой, я не хочу этого, — Люси подняла руки и по ее щеке покатилась слеза. — Я не такая, как они, я не хочу никого убивать.

Пейдж закрыла глаза и выстрелила. Бездыханное тело упало на землю. Других выстрелов не было слышно, а это значит, что Мануэль с Уоллесом дерутся врукопашную, или священник его еще не нашел. Пейдж пнула тело Люси и фыркнула. Время близилось к закату. Девушка не знала, куда себя деть. Куда побежал Уоллес? Надо ли его искать? Идти ли в церковь? Благо еевопросы прервали тяжелые шаги. Пейдж снова юркнула под машину. В проходе показалось две пары ног. На одной были надеты красные кеды, на другой — черные ботинки.

— Ты уверена, что выстрел был отсю… Твою мать, это же Люси, — голос был не совсем детский, но и не взрослый, поэтому Пейдж смела предположить, что это те «сестры».

— Она была такой милой женщиной… Нужно найти ее и убить, она не могла уйти далеко, — этот голос был намного взрослее, поэтому догадка девушки подтвердилась.

Пара ушла, и Пейдж позволила себе вылезти из-под машины. Тихо забравшись на капот, она подтянулась и, взвыв, все же забралась на крышу. Рука ужасно пульсировала, но девушка не могла позволить себе такой роскоши, как отвлечение на больную руку. Около церкви толпились остальные. Три мужчины, наркоманы и женщина с ребенком. Ребенок что-то настойчиво говорил, дергая мать за руку. Та не выдержала и ударила его по лицу. Мальчик заплакал и забежал обратно в церковь. «Не буду спускаться за винтовкой в машину». Пейдж, прикрыв рукой глаза, стала осматриваться в поисках Уоллеса или Мануэля, но ничего не увидела.

— Отпусти меня, падла! — это явно был голос Уоллеса. Крик раздавался откуда-то из глубины домов.

Пейдж немного отошла и, разбежавшись, перепрыгнула на другую крышу. Приземление оказалось не очень удачным, и вся боль передалась в пострадавшую руку, от чего девушка снова взвыла. Она чувствовала, что уже совсем близко. Снова разбежавшись, прыгнула на соседнюю крышу, уже более удачно. Пейдж посмотрела в проход. Вдруг там пробежал Уоллес, а за ним бежал Мануэль, с ножом у руках, весь в крови. Винтовки у него уже не было.

— Стой, где стоишь, — Пейдж вздрогнула и подняла руки, медленно поворачиваясь, — Дернешься — я тебе мозги вышибу, — перед девушкой стояла девочка пятнадцати лет, которая направила на нее дробовик; она не тряслась и была уверена в своих действиях, не то, что Люси. — Ты убила мою подругу. Ты монстр.

— А то, что Мануэль хочет убить нас, — это нормально? — Пейдж вопросительно посмотрела на девочку, а затем дернулась; вдалеке начали раздаваться множественные выстрелы и крики.

— Вы грешники! Вы плохие люди!

— Сейчас все плохие люди, милая, — Пейдж стала тихо подходить к девочке, протягивая руку, чтобы выхватить дробовик.

— Не подходи, я выстрелю! — девочка немного пошатнулась и задрожала, а Пейдж наконец-то обратила внимание на то, что дробовик не готов к стрельбе, поэтому, выдохнув, она стала идти более решительно. Девочка запереживала и подошла почти к краю крыши.

— Тебе не нужно стрелять, ты же это знаешь? Ты не маленькая для этого?

— Ты не намного старше меня, — девочка была близка к падению с крыши.

Неожиданно она взвизгнула. Пейдж перевела взгляд. За обе ноги девчушки держался мертвец, с его лица капала кровь, он ужасно выл, норовя укусить девочку за ноги. Девушка прицелилась, но пошатнулась. Раздался выстрел. Девочка упала вниз. Пейдж попала ей в колено, и она не устояла. Девушка аккуратно подошла к краю и посмотрела вниз. Три мертвеца рвали тело маленькой девочки на части.

— Ты, мразь, ответишь за это! — крик раздался с соседней крыши, это была сестра этой девочки. Она наставила пистолет на Пейдж и готова была выстрелить.

Девушка задержала дыхание и, не успев выхватить наставить пистолет, вскрикнула. Резко раздался громкий выстрел. Пейдж пару раз моргнула глазами и успела заметить лишь огромный серый балахон, упорхнувший из вида в переулке. Тело девушки осталось лежать на крыше. Незнакомец попал прямо ей в висок. «Осталось четверо и Мануэль. Черт, где же Уоллес?», — девушка разбежалась и перемахнула на другую крышу, стремясь добраться до церкви. Сердце чуяло, что все происходит именно там. Пейдж устала перепрыгивать с крыши на крышу. Каждое движение всего тела отдавалось в больной руке, а девушка сжимала зубы и продолжала путь. Идти понизу было слишком опасно в связи с нашествием мертвецов. Слишком много было выстрелов, можно было предугадать, что они придут.

Пейдж наконец-то добралась до церкви и спрыгнула. Вокруг не было и души. Криков не было слышно так же, как и выстрелов. Но нарастало щелканье и рычание, какой-то нечеловеческий вой застилал пространство городка. «Остается только помолиться, чтобы мы выжили». Солнце почти ушло за горизонт, на улице становилось холоднее, а девушка очень сильно жалела, что недавно переоделась в одну майку и шорты. «Ну, ничего, от мертвецов с сектантами побегаю — согреюсь», — утешила себя невеселой мыслью Пейдж.

— Сюда! Она здесь! — грубый мужской голос раздался откуда-то сверху.

Девушка подняла глаза и увидела на крыше трех бородачей, которые уже снимали с предохранителей свои автоматы. Пейдж резво выхватила сразу два пистолета и выстрелила в крайних, которые сразу свалились ничком. «Мне сегодня везет», — девушка улыбнулась и уже было хотела расслабиться, как третий мужчина спрыгнул с крыши побежал на нее с диким криком, который, как показалось девушке, непременно созовет на ужин всех мертвецов округи. Пейдж смогла увернуться и быстро убрать пистолеты обратно, выхватив при этом мачете.

У бородача были безумные глаза, пистолет он сразу выбросил, выхватив из-за пазухи длинный нож, больше даже похожий на меч. Мужчина мерзко облизнулся. Он очень часто дышал и не сводил глаз с Пейдж. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, а затем безумец ринулся на Пейдж, норовя проткнуть ей глаз. Девушка увернулась и резанула мачете по руке обидчику. Завязалась нешуточная драка. Пейдж пару раз удалось задеть мужчину, пустив ему кровь, отчего вся его грязная одежда стала еще более грязной. Но он не унимался. Ловким кошачьим движением он выбил один мачете из рук девушки и повалил ее на землю, стремясь приставить нож к горлу. Пейдж, кряхтя, уперлась правой рукой ему в горло, а левой вонзила мачете ему в бок, сразу же вытащив. Безумец взвыл и сполз с девушки, хватаясь за бок. Пейдж подняла свой мачете и подошла к бородачу, наступая ботинком ему на лицо.

— Я могла бы оставить тебя корчиться в безумных муках, чтобы тебя живьем сожрали эти твари, но я сегодня добрая, — сказав это, она убрала ногу и ударила мачете по голове, как топором; на несколько секунд девушке показалось, что он безнадежно застрял, но резко потянув, она все-таки смогла высвободить нож из головы. — Остался Мануэль и та женщина.

Пейдж развернулась и побежала ко входу в церковь. Отворив двери, она увидела Мануэля, сидящего верхом на Уоллесе и избивающего его. Девушка выудила из кобуры пистолет, прицелилась и раздался выстрел. Она не успела нажать на курок. Повернув голову, она увидела женщину в серой толстовке, которая тяжело дышала и вся была в крови. Безжизненное тело священника повалилось на Уоллеса, который сразу же его скинул. Из-за спины спасительницы вышел мальчик. Мужчина, лицо которого все было в крови, а руки в синяках, с грустью посмотрел на эту картину.

— Спасибо вам, — Уоллес выдохнул и встал.

— Уходите, сейчас тут будут толпы мертвецов, — женщина нежно прижала к себе своего сына. — Поторопитесь. Ваша машина и так далековато стоит. Вот, возьмите, — спасительница вытащила из-под скамейки большую черную сумку и пнула ее в сторону ошарашенного Уоллеса. — Тут все, что надо. Я собрала оставшееся с полок в магазинах.

— А как же вы? — неожиданно подала голос Пейдж.

— Я устала, — женщина умиротворенно улыбнулась и посмотрела на сына, тот улыбнулся в ответ маме, явно не понимая, что происходит.

Пейдж посмотрела на Уоллеса, а тот лишь кивнул. Мужчина вскинул на плечо сумку и пошел на выход. Девушка, дождавшись его, развернулась и пошла вслед за ним. Рычание и щелканье было все ближе. Пейдж оглянулась на захлопнувшиеся двери церкви. Раздался выстрел, следом еще один. Уоллес опустил голову, а девушка просто отвернулась.

***

— А потом я выстрелил в последнего мертвеца, и мы поехали дальше, это было опасно. Я тогда обосрался от страха, как маленький мальчишка, но все обошлось, — Дуглас наконец дорассказаал Аните истории, произошедшие с троицей.

— Кошмар какой. Нет, я надеюсь, такого не будет, у нас пока все спокойно, — женщина оглянулась на девочек, играющих в машине. — А они явно сдружились.

Шон до сих пор возился в машине и умолял солнце садиться за горизонт помедленнее. «Я почти закончил, я смогу, тут последние штрихи. И мы уедем нахрен отсюда». Мужчина выглянул из-за машины. Дуглас, закончивший вещать Аните замечательные приключения их компании, не сводил с него глаз. Шон покраснел и спрятался обратно. Небо стало кроваво-красным, солнце мучительно быстро скрывалось за горизонтом, не давая мужчине времени сосредоточиться на работе.

— Небо сегодня странное, нехорошее у меня предчувствие, — Анита достала из-под майки крестик и начала вертеть его в руках. — До поможет нам Господь пережить эту ночь.

— Аминь, — Дуглас посмотрел на закатное небо. Весь день парня напрягало чувство того, что произойдет что-то ужасное, невписывающееся в рамки их планов, но он надеялся, что это лишь глупое предчувствие и не более. — Шон, тебе еще долго?

— Пиздец как, — мужчина выглянул из-за машины с грустным лицом. «Я проиграл, у меня нет больше времени». — Последний штрих и мы, видимо, остаемся ночевать тут.

Шону было прискорбно это признавать. Он ужасно не хотел оставаться ночью на одном месте. Мужчина более не считал это безопасным, как было раньше. Не после всех тех ужасов, что они пережили. Шон что-то повертел, покрутил и, задев случайно провод, выдернул его. У машины сработала сигнализация.

— Твою мать, твою мать, твою мать! — мозги мужчины заработали со скоростью света, Шон пытался придумать что-то, чтобы убрать ужасный звук. Единственным выходом было вырвать какой-нибудь еще провод.

— Шон! Ты с ума сошел?! Сейчас придут все мертвецы в округе, вырубай эту хреновину! — Дуглас подбежал к Шону, толкнув его в плечо, за ним подбежала Анита, а испуганные девочки прижались к окну машины.

— Погоди, я пытаюсь придумать. Блять, что делать? — Шон с надеждой посмотрел на парня.

Быстрее всех среагировала Анита. Она открыла дверь машины, вставила ключи, завела мотор и вручную отрубила сигнализацию. Машина затихла. Но, к сожалению компании, стали появляться посторонние звуки. Раздалось рычание, щелканье и какой-то загробный вой. Мужчина подбежал к своей машине, распахнул дверь и выгнал девочек. Анита уже ждала их возле входа в магазин, Дуглас блокировал машины и собирал оружие. Под командованием Шона девочки тихими перебежками достигли магазина. Мужчина зашел последним и, захлопнув двери, подозвал Дугласа, с которым они вместе приставили к дверям полки. Завесить окна была нечем, поэтому было решено прятаться. Девочек закрыли в кладовой. Анита укрылась за большими холодильниками с водой, а Дуглас с Шоном спрятались за прилавком.

Рычание было уже совсем близко. Мужчина слегка высунулся из-за прилавка, чтобы взглянуть на улицу. Около машин столпилось несколько десятков мертвецов, которые рычали и двигались больше обычного. «Какие-то гиперактивные они сегодня», — Шон задумался, наблюдая как завороженный, за этой стаей живых мертвецов. Парень одернул мужчину, приложив палец к губам. Шон покорно сел напротив Дугласа, который, сложив руки, стал молиться. В магазине была загробная тишина, которую нарушало лишь частое дыхание взрослых, изредка выглядывающих из-за своих убежищ.

В магазине было тихо и спокойно около часа. Затем стал раздаваться странный стук, на который первой обратила внимание Анита. Тихохонько свистнув, она выглянула из-за своего убежища и, встретившись глазами с Шоном, указала рукой на кладовую и кабинет. Далее стук раздавался все более настойчиво, как будто кто-то хотел войти. Шон и Дуглас выглядывали из-за прилавка, внимательно смотря на дверь в кладовую. Буквально через пять минут раздался крик и из кладовой выбежали девочки, истошно вопя. Толпа мертвецов, находящаяся за окном, с интересом развернулась и стала подходить к магазину. Девочки продолжали вопить, как ненормальные. Взрослым пришлось выползти из своих убежищ.

— Клара, тише, тс, закрой рот, тихо, малышка, — Анита закрыла дочери рот рукой, но та продолжала кричать и плакать.

— Холли, замолчи сейчас же! Холли, приди в себя! — Шон попробовал закрыть дочке рот, но как и с Кларой, это мало чем помогло.

Дуглас в это время подошел к кладовой. Раздалось два выстрела, затем третий. Парень, хлопнув дверью, подбежал к компании. Он тяжело дышал, а волосы его стояли дыбом.

— Орут по делу. Мертвецы пробили стену, она была там заколочена, они лезут через дыру!

Со стороны входа чудовища долбились в окна и двери. Их напор нарастал. Всем взрослым было понятно — окна не выдержат, нужно сейчас же уходить или прятаться. Но куда? Шон оставил Холли с Анитой, и они с Дугласом стали осматриваться. Они проверили каждую дверь, каждый уголочек, но выхода не было. Мужчина выдохнул и, схватившись за голову, посмотрел на потолок.

— Люк! Там есть люк! Быстро сюда, — мужчина поманил рукой Аниту с девочками и парня.

Шон присел и, сложив руки, подсадил Дугласа, который дотянулся до ручки и открыл люк. Первым вылез Дуглас, затем Анита, потом девочки и только следом — Шон. Как только мужчина поставил ногу на ступеньку, стекло треснуло. Шон нервно сглотнул и стал быстро забираться по лестнице. Когда он уже оказался на крыше, то услышал звук разбитого стекла. Дуглас оттолкнул мужчину от лестницы и закрыл люк. На улице было ужасно холодно. Холли и Клара прижались к Аните, а Шон с Дугласом подошли к краю крыши посмотреть, сколько внизу тварей.

— Их там несколько десятков, — парень качнул головой и закатил глаза. — Я знал, что случится какая-то хрень. Господи, и что теперь делать?

— Заткнуться и дождаться утра, — таков был ответ Шона, который отошел от края, стремясь сесть рядом с дочкой, но парень схватил его за руку.

— Шон, смотри, — слева от магазина валялась огромная куча коробок, которую приметили мертвецы и стали забираться по ним на крышу.

— Черт! — мужчина приложил руку ко рту.

— И что мы будем делать?

— Я не знаю, — Шон растеряно посмотрел на Дугласа, который был до чертиков напуган.

— У вас что-то случилось? — позвала Анита тоненьким голосом.

Мужчина без слов подозвал женщину, поманив ее рукой. Анита подошла и, ахнув, приложила ко рту руку, как это ранее сделал Шон. Вся троица переглянулась. Никакого выхода. Внизу мертвецы, они лезут наверх, они уже в магазине. Все трое стали осматриваться по сторонам, ища пути отхода. Дуглас снова дернул Шона за рукав. указывая на крышу, прикрывающую баки на заправке.

— Мы не допрыгнем, — Шон отрицательно покачал головой.

— Допрыгнем, у нас нет другого выхода. Мы с тобой перепрыгнем туда, Анита перебросит девочек, а потом мы поймаем ее. Туда они точно не заберутся, а с утра разбредутся.

Шон устало покачал головой, а затем посмотрел на Холли, которая изо всех сил жалась к десятилетней Кларе. Выхода не было. Мужчина отвернулся и стал оценивать расстояние от крыши, до заправки. «В принципе, Дуглас прав, если хорошенько разбежаться, то все получится». Шон сделал глубокий вдох и выдох. В это время Дуглас отвел Аниту в сторону и объяснял тонкости их плана. Женщина усиленно кивала головой, соглашаясь с каждым словом парня. Рычание мертвецов, забирающихся по сваленным коробкам, становилось все более настойчивым.

Было решено, что Дуглас будет прыгать первым. Парень немного попрыгал на месте, размял ноги и, разбежавшись, оттолкнулся ровно от края крыши и долетел до заправки, хватаясь руками и ставя правую коленку, как опору. Оказавшись на другой стороне, он помахал руками, разрешая следующему человеку перепрыгивать. Шон, отойдя на другой конец крыши, так же немного размялся, потянул шею, встряхнул руками и ногами. «Я готов, я смогу, у меня получится. Дуглас поймает меня, я не упаду». Мужчина отогнал из головы все мысли и просто стал считать. Разбежавшись, он так же, как и Дуглас, оттолкнулся от самого края, стремительно протягивая руки к крыше. Зацепившись руками, он встал на локти и услышал крик. Парень потащил его за кофту и вытащил.

Время как-будто замедлилось. Мужчина развернулся и увидел, как в ногу его дочери вгрызается мертвец, а Анита стоит, прикрыв собой свою дочь и отстреливается от других. Шон закричал не своим голосом и хотел было перепрыгнуть обратно, но Дуглас схватил его за руку, оттащив за себя. Холли билась и плакала, ее маленькое личико искривилось в гримасе боли и отчаяния. Женщина же почти закончила с мертвецами и развернулась к Холли, передвигая свободной рукой свою дочь за спину.

— Стреляй же, ну! — по лицу Шона текли слезы, он бился в руках Дугласа, которые плотно обвили его плечи и не давали сорваться.

Анита прицелилась и выстрелила. Маленькое тело Холли, с широко открытыми от ужаса глазами и дыркой во лбу, упало с крыши.

— Нет! Нет! Господи, нет! — мужчина взвыл и упал на колени. — Сука, ты сука! Ты убила ее! Тупая сука!

— Шон, она уже была в могиле! Это был самый разумный выход! — Анита развела руками и подошла к краю, готовясь перекинуть свою дочь к мужчинам.

— Я убью тебя! Слышишь, мразь?! Я тебя убью! — Шон оттолкнул Дугласа так, что тот упал на спину и ударился головой. — Я убью тебя!

Дрожащими руками Шон достал пистолет и прицелился. Анита опешила и не успела ничего сделать. Пуля попала прямо в грудь маленькой Клары, которая, не удержав равновесие, упала с крыши в толпу мертвецов. Женщина открыла было рот, и Шон снова выстрелил, на сей раз попав в колено Аните. Она взвыла и схватилась за ногу. Слезы застилали мужчине глаза, он жадно глотал ртом воздух и весь дрожал.

— Я убью тебя, мразь, — сквозь зубы прошипел мужчина и снова выстрелил, на сей раз попав в голову.

Дуглас наконец встал и накинулся на мужчину, повалив его на спину и отобрав пистолет, убирая его за пояс. Шон бился в истерике. Все лицо его было красное, глаза опухли, он выл и кричал. Дуглас слез с него и, сев на колени, положил голову мужчины себе на ноги. Шон вцепился в рубашку Дугласа и продолжил скулить, как раненный пес. «Блять, блять, прости меня, Холли, прости меня». Мужчина снова взвыл. Слезы кончились. Шон просто дергался в конвульсиях и выл.

— Тише, тише, — парень сидел в шоке и гладил мужчину по голове. «Если бы я знал, как тебя успокоить, я бы успокоил. Прости меня, Шон».

Глава 11

— Надо было забрать все то, что лежало в правом крыле. Там столько оружия, — Уоллес цыкнул, злобно глянув на Пейдж, которая вытирала кровь ему с лица и обрабатывала раны и синяки.

Пара сидела на заднем сидении Рубикона, который был спрятан среди домов. Уехать они не успели, лишь завели джип и отогнали его подальше, чтобы совсем пропасть из поля зрения. Освещением служил фонарик, который девушка держала в зубах, чтобы видеть раны мужчины. Уоллес был весь в ссадинах и синяках: большинство времени с Мануэлем они провели в рукопашной драке. Полненький мексиканец оказался не таким уж и слабаком. Белок левого глаза мужчины был весь красный, а вокруг самого глаза все было сине-фиолетовое, губы — разбиты в кровь, на руках — множество гематом, а на шее красовался красный след от веревки, которой священник пытался задушить Уоллеса. Пейдж не хотела разговаривать. Перед ее глазами стояла печальная картина матери и маленького мальчика. «Моя мать так бы никогда не поступила», — грустно подумала девушка и вздохнула. Рука мужчины протянулась к ее лицу и нежно погладила по щеке. Остановившись, Пейдж сильно ударила Уолесса в плечо.

— Еще раз коснешься меня — я тебе руку сломаю, — сказала девушка, вытащив изо рта фонарь и заклеивая пластырем небольшую царапину на руке мужчины.

— Я просто стараюсь позаботиться о тебе. Знаешь, если тебя что-то беспокоит, то расскажи мне. Я тебя обязательно выслушаю, — Уоллес с нежностью посмотрел на девушку.

— Не надо обо мне заботиться! Пока тебя не было, я прекрасно заботилась о себе сама, — Пейдж налила немного перекиси на бинт и приложила к огромной ссадине на икре. Мужчина взвыл, но прикусил губу, чтобы не создавать шума.

Уоллес так и не понял причины, по которой Пейдж так отчаянно держит его на расстоянии. «Ведь сейчас мы все должны заботиться друг о друге, помогать. Почему она так резко это воспринимает? Я просто хочу помочь. Быть чуть… ближе?» — мужчина задумался над своими размышлениями, ведь он сам не понимал, что ему было нужно и что он хотел. Мысли смешивались в голове, создавая один огромный ворох, который вытекал в проблемы в реальной жизни. Хоть Уоллес и не понимал, что ему надо, одно он знал точно: эта бунтарская девчонка, которая каким-то образом в одиночестве выживала три года, которая в свои семнадцать умела стрелять, ездить на мотоцикле и пила как заядлая пьяница, ему нравилась. И не просто как человек, а как девушка. Однако несмотря на эту зародившуюсю симпатию, никакого сексуального желания у Уоллеса не возникало. То ли ему нужна была лишь духовная связь, то ли его подсознание останавливало животное желание, потому что девчонке было всего семнадцать. И хоть в это ужасное время, когда мертвые ходят по земле, речь могла и не идти о какой-то там морали, чувство собственного достоинства и вот та самая мораль не давали мужчине поступиться своими принципами. Пусть он и выглядел как пьяница, как дикарь, Уоллес все-таки был образованным человеком, просто потерявшим все, и себя в том числе.

Пейдж почти закончила обрабатывать многочисленные раны мужчины. Теперь на лице Уоллеса красовались пластыри, а на руках и ногах — бинты. Мужчина облегченно вздохнул и, слегка пошевелив шеей, сморщился. Двигать ею, а также правой рукой и ногами — невыносимо больно. Он аккуратно выпрямился и откинул голову назад. Спать хотелось смертельно. Пару измотал этот день, полный погонь, потрясений и ненужных смертей. «Когда все стали такими? Почему убивать направо и налево сейчас — нормально?» — девушка перелезла на переднее сиденье и опустила спинку так, чтобы не задеть ног Уоллеса, который развалился на пассажирском заднем сидении, вытянув конечности. Мужчина уже мирно сопел, похрапывая. Пейдж усмехнулась. Уоллес ей не нравился, она не хотела ему доверять и иметь с ним вообще какие-либо дела, она это чувствовала, но что-то непонятное держало ее рядом с ним. Как-будто неведомая сила шептала: «будь с ним, он тебе пригодится, просто подожди». И Пейдж ждала, с каждым разом злясь на треклятую судьбу все больше. Девушка удобно расположилась на сидении и закрыла глаза.

Когда Пейдж открыла глаза, она оказалась в своей постели. Вот обои ее комнаты противного желтого цвета с розовыми бабочками. Над рабочим столом висит пара плакатов с рок-группами. На тумбочке, возле кровати, лежит новенький белый смартфон, на котором два пропущенных вызова от Кенни. «Всего лишь сон? Воу, это было долго. По крайней мере, я в целости и сохранности, в своей постели», — девушка улыбнулась своим мыслям и встала с кровати. Подойдя к зеркалу, она потрогала руками свое лицо. Ей тринадцать лет, через день будет уже четырнадцать, наконец-то Кэтти привезет ту черную краску и перекрасит эти ужасные волосы. Девушка со злобой вцепилась в свои локоны и дернула их. Боль была настоящая, и Пейдж вскрикнула. Ей никогда не нравились ее белые волосы. Натуральная блондинка, она не ненавидела свои волосы и когда-то чуть не сбрила их совсем.

— Пейдж! — женский голос отозвался эхом в голове. Девушка дернулась и, опустив голову, сделала глубокий вдох. — Пейдж! Ты оглохла? Иди сюда, быстро!

Пришлось повиноваться. Спустившись, она обнаружила за столом свою мать, которая начала пить уже с утра. Около раковины стояла пустая бутылка вина, а на столе — только начатая. Отец сидел за столом, опустив голову и тихо уплетая завтрак. «Вот она, американская мечта. Полная семья, свой дом, машина, а что это дает?» — Пейдж села за стол и принялась завтракать. Мать, которая в это время подошла к столу налить себе еще бокал выпивки, со всей силы ударила дочь по голове. Девушка зажмурилась, но промолчала. То, что мисс Левски любила избивать дочь и мужа, ни для кого не было секретом. Мистер Левски, работающий офисным клерком, был тихим и замкнутым человеком, свою жену боялся больше всего на свете и никогда не мог дать ей отпор. Когда это началось, мистер Левски не помнил, а Пейдж не знала и подавно.

Как только миссис Левски, забрав бокал и бутылку, скрылась с кухни, отец и дочь смогли вздохнуть спокойно. Мистер Левски виновато посмотрел на дочь, а девушка лишь отвела глаза. «Почему ты такой слабый?» — Пейдж было ужасно обидно за своего отца. Хотя больше преобладало другое чувство. Стыд. Именно стыд испытывала девушка, когда думала, что ее отец, мужчина, не может дать отпор женщине, которая обычная пьяница. Как только мистер Левски доел, он подошел к дочери и, поцеловав ее в макушку, вложил в карман домашних штанов деньги. Это был этакий утренний ритуал. Миссис Левски думала, что дочь всегда задерживается в школе, так как готовит проект, а Пейдж всего лишь договорилась с отцом на маленькое дельце.

Это произошло, когда Пейдж было лет пять. Она с отцом смотрела какой-то боевик, где главные персонажи ужасно искусно владели всеми видами оружия и умели стрелять так, что с первого раза попадали в голову противнику. И вот в сердце маленькой девочки зародилась маленькая мечта — научиться стрелять. В будущем отец записал ее на стрельбу и начал втихую давать ей деньги, чтобы она могла оплачивать это хобби. Мистер Левски ужасно гордился своей дочерью и никогда не шел наперекор ее желаниям, просто просил был осторожной и следить за собой. Пейдж прислушивалась и росла сильной девушкой, умеющей постоять за себя. Она была не по годам умна и самостоятельна. А что остается ребенку, мать которого его избивает и не занимается воспитанием, а отец только и может, что целовать в голову да давать денег? Девушка научилась сама готовить, часто ходила в магазин, молчала, когда мать ее избивала, научилась стрелять.

Когда девушке было двенадцать лет, она поздно возвращалась домой со своих занятий и встретила Кенни. Это был какой-то знак. Парня не смутил возраст, хоть Пейдж и была младше него на семь лет. Они познакомились, и молодой человек проводил ее до дома. Перед уходом Пейдж они обменялись телефонами и страницами в соц. сетях, после чего начали общаться. Кенни был высокий и широкоплечий — мечта многих девушек. Его темно-русые волосы были убраны в хвост, правое ухо три раза пробито, а на предплечье красовалась татуировка медведя. Миссис Левски не знала о существовании Кенни, а мистер Левски, узнав о романе малолетней дочери с взрослым парнем, снова попросил ее быть аккуратнее.

Пейдж любила вспоминать то, как они познакомились. Их тайные встречи на заднем дворе ее дома, прогулки по ночному городу, купание в холодной реке. Кенни никогда не просил ничего от девушки. Он всегда повторял: «если бы я хотел от тебя секса, я бы тебя изнасиловал еще на той темной улице, и ты ничего вскрикнуть не успела». Вот и сейчас, девушка, доев свой завтрак, потянулась к смартфону, чтобы написать ему. На сколько она помнила, они должны были встретиться после того, как у Пейдж закончатся занятия. Ответ пришел быстро. «Конечно, я заберу тебя после учебы, маякни мне. Целую», — девушка расплылась в довольной улыбке, поднялась обратно в комнату, переоделась, собрала вещи и вышла из дома, отправившись в школу.

День пролетел так незаметно, что Пейдж даже не успела понять, какие уроки она посетила и что вообще задали на дом. Выйдя из школы, она сразу отправила сообщение Кенни и, присев на ступеньки, стала листать социальные сети, изредка читая новости.

— Ты опять Кенни ждешь? — рядом села Кэтти, заговорщески улыбнувшись и подтолкнув девушку локтем.

— Обещал за мной заехать. Учит ведь меня на мотоцикле кататься. Не знаю, зачем, но мне нравится. А ты чего домой не идешь? — Пейдж отвлеклась от телефона и посмотрела на подругу.

— Ты что, забыла? Завтра же твой день! А она, — Кэтти огляделась по сторонам. — Уже у меня!

— Что?! — девушка потянулась к рюкзаку подруги. — Прошу, отдай ее сейчас! Я завтра пойду отмечать к Кенни. Буду с ним и его семьей, в школу скорее всего вообще не приду. Кэтти, прошу!

— Хорошо, не кричи, — девушка рассмеялась и, открыв рюкзак, вручила коробочку с краской, аккуратно перевязанную зеленой лентой, — Только ты это, аккуратнее. Цвет, все-таки, на всю жизнь. Прочитай обязательно все инструкции! Ладно, я побежала, мне сегодня еще с Милли встретиться надо. Пока! — Кэтти вскочила и побежала в сторону подъехавшей машины.

Пейдж с упоением рассматривала коробочку с краской, когда ее кто-то нежно погладил по голове. Подняв глаза, она увидела Кенни. Девушка сразу подскочила и бросилась парню на шею. Кен нежно чмокнул ее в щечку и, взяв за руку, повел к мотоциклу.

Вдруг все стало каким-то темным. Пейдж оказалась в комнате Кенни. Посмотрев в зеркало, она обнаружила, что ее волосы черные. Девушка ничего не понимала. Как можно выпасть из жизни на полтора дня? Легонько похлопав себя по щекам, она тряхнула головой, но все осталось прежним.

— Хэй, малыш, ты чего тут сидишь? Мама уже приготовила еду. Пошли поедим и посмотрим телевизор. Тебе, кстати, ужасно идет этот цвет, — Кенни подмигнул девушке и скрылся за дверью.

Пейдж встала. Голова ужасно кружилась, и девушке показалось, что она вряд ли сможет устоять на ногах. Сделав пару шагов, она упала на колени, но сразу поднялась и попыталась дойти до двери, а открыть ее получилось только оперевшись о стену. В проеме стоял Кенни, но выглядел он ужасно странно: ничего не видящие глаза, рот, из которого текла слюна и… кровь? Побелевшая кожа, растрепанные волосы. Издав заутробный вой, парень кинулся на девушку, впиваясь острыми зубами в шею.

Пейдж вскочила на сиденье, вскрикнув. Лицо пересохло от соленых слез, девушка задыхалась. Жадно глотая воздух, пытаясь сделать вдох, она потянулась к окну, стремясь нащупать кнопку и высунуть лицо наружу. Голова ужасно гудела, в глазах все плыло, руки мелко дрожали. Еле-еле нащупав кнопку, нажала и сразу же сделала глубокий вдох. Легкие как-будто сдавило кирпичами, дышать было ужасно больно. Пейдж хрипела и чуть ли не билась в конвульсиях. Уоллес, услышав посторонние звуки, сразу же вскочил. Ноющая боль разошлась по всему телу, оглушив мужчину на пару секунд. В сознание он пришел ровно в тот момент, как увидел задыхающуюся Пейдж.

— Пейдж, иди сюда, иди ко мне, — Уоллес протянул руку и помог девушке перелезть на заднее сиденье, — Ну, тихо, прекрати, — свободной рукой мужчина нащупал бутылку воды и помог напарнице сделать небольшой глоток. Пейдж продолжала трястись и задыхаться, но ей стало немного лучше.

Она, сидя на полу, положила голову на руку мужчине и обеими руками со всей силы вцепилась ему в запястье. Уоллес сидел, не отталкивая девушку, хоть ему было и больно. Спустя еще несколько минут девушка успокоилась и стала дышать более размеренно. Она виновато посмотрела на мужчину, который очень озабочено ее осматривал.

— Прости, дурной сон, — Пейдж, не отпуская руку Уоллеса, одной рукой протерла лицо и вытерла слезы.

— И часто с тобой такое?

— Иногда.

***

Занимался рассвет, а на заправке ходил еще добрый десяток мертвецов, которые врезались в друг друга и непрестанно рычали, водя головами и, видимо, принюхиваясь, в поиске добычи. Шон уснул на руках Дугласа, свернувшись калачиком, а парень всю ночь гладил его по голове, смотря на крышу магазина, на которой лежало тело Аниты. Воспоминания ночи как обрывки каких-то непонятных, но очень ярких картин всплывали в мозгу Дугласа. Чтобы отделаться от страшных воспоминаний, тот постоянно мотал головой, но не переставал держать Шона и гладить его по волосам. Парень и представить не мог, что сейчас чувствует его напарник. Всю тяжесть, весь страх, стресс, он был удивлен тем, как быстро Шон заснул, хотя это могло объясниться всеми теми чувствами, что на него нахлынули, выжав из него последние силы. Дуглас ни на секунду не сомневался, что теперь все точно будет по-другому. Шон будет вести себя иначе, разговаривать с ним иначе, а двигаться дальше с каждым разом будет становиться все труднее и труднее. Горе отца будет тормозить их путь, и они просто умрут посреди пустыни, обезвоженные и изможденные.

Дуглас любовно дотронулся до щеки мужчины, слегка разворачивая его лицо. Тот мирно спал, слегка посапывая и причмокивая губами. Парень до сих пор не понимал, что же происходит между ними; ему не нравилась эта пустая неопределенность и то, что Шон готов его поцеловать лишь в порыве гнева или при извинениях. И хоть это было неопределенно, странно, необоснованно, Дуглас радовался даже этому, потому что что-то было, что-то давало ему хоть какую-то надежду на нормальную жизнь и держало на ногах. И даже вчера ночью, когда смерть уже серьезно дышала в спину и хрипела над ухом, Дуглас придумал выход лишь из-за Шона. Мозг как-то сам собой стал генерировать идею выхода, как-будто лампочка зажглась над головой и парень неожиданно придумал решение всех проблем. Просто перемахнуть на другую сторону, рискнуть, лишь бы выжить и спасти Шона. Однако парень, видимо, продумал не все и позаботился лишь о своем напарнике, а не о его дочери. Может быть, если бы он перепрыгнул первый, а затем поймал девочек и только потом Шона, все могло бы получиться? А Анита? Дугласу было плевать на Аниту. Да, он с ней разговорился, нашел какой-то общий язык, но ему было плевать на нее абсолютно, она была ему никто. А Шон и Холли — это другое; за то долгое время, что он провел с ними, они стали его семьей. Сколько раз они вытаскивали друг друга из каких-то передряг, сколько сил тратили на переходы, как заботились друг о друге. Мужчина просто принял его и все, хотя парень и понимал, что поначалу тот относился к нему с некоторым недоверием и не шибко-то доверял ему. Но Дуглас смог доказать, что он не враг, что ему можно довериться и что он всегда будет рядом.

Парень любовно посмотрел на напарника, который недовольно заворчал и слегка зажмурился. Шон уже давно не спал так хорошо, поэтому Дуглас решил не будить его, а дать отоспаться: кто знает, когда они смогут сделать такой же «привал». Дуглас нежно провел рукой по щеке Шона и, нагнувшись, аккуратно поцеловал того в лоб. Мужчина даже не шевельнулся, а сердце парня неприятно защемило, от чего тот цыкнул и зажмурился. Все таки это было нечто большее, чем какое-то странное влечение на один момент, чтобы потом просто забыть об этом. Дуглас более менее понимал, что ему надо, почему он это делает, но было как-то печально от осознания того, что Шону, скорее всего, не надо того же самого. Несомненно, напарнику хотелось тепла и любви, но связь с мужчиной для него была непривычна и странна, отчего он закрывался в себе и делал вид, что ничего не было. Шон и сам не понимал, что ему надо от Дугласа. Он, несомненно, что-то чувствовал, но не понимал, что именно.

Солнце продолжало лениво и медленно выползать из-за горизонта, освещая заправку. Мертвецы недовольно рычали и пытались скрыться в тени от обжигающих лучей. Дуглас глянул вниз: прямо под ними, подняв голову вверх, стояла Клара, взирая пустыми изуродованными глазами на пару. Парень поежился, но не смог отвести глаз. Она была вся в крови, изуродована: одной руки не хватало, на ногах ошметки мяса, половины щеки нет. Стоит на ногах и просто смотрит вверх. Это было страшно несправедливо. Несправедливо все то, что произошло ночью. Анита, застрелившая Холли, даже не попытавшись помочь. Шон, разъяренный, потерявший все на свете, убивший маленькую девочку и ее мать. Одна ночь и три смерти — какая страшная история.

За эти три года Дуглас видел многое, но это был пик бесчеловечности. «Это был самый разумный выход!», — прозвучали в голове слова Аниты. Нет, это не было разумным выходом. Мораль утеряна, парень понимал это, но нельзя быть животным, убивающим, как ему кажется, «во благо». Они ничего не знают об укусах, вдруг ее можно было бы спасти, вдруг они могли бы помочь ей. Да, ампутировать ей ногу, пока зараза не распространилась в крови! Но новая знакомая даже не подумала об этом. Она без колебаний застрелила маленькую девочку. Дуглас невольно вспомнил репортаж об убийце из какого-то маленького городка, который похищал детей, насиловал их и убивал. Для него это был пик какого-то морального уродства, нещадной деградации и превращения в животного. Убивать детей. Пусть, пусть бы даже Холли превратилась, ему было плевать. Анита не имела права так просто распоряжаться жизнью чужого ребенка, это должно было быть проблемой Шона! По щеке невольно скатилась слеза, а губы задрожали. Дуглас сильнее стиснул руку Шона, которую продержал всю ночь, не отпуская его.

— Ты плачешь? — послышался голос мужчины, слегка хрипловатый, но с какими-то нежными нотками.

— Да, — не стесняясь ответил парень. — Давно проснулся? — Дуглас утер слезу рукавом и посмотрел красными глазами на напарника.

— Буквально только что. — Мужчину пробрала дрожь и он поежился. Сев спиной к магазину, он пустым взглядом стал смотреть вдаль, при этом в ответ сжимая руку парня в своей руке.

Дуглас силился что-то сказать, но не мог вымолвить и слова. Шон весь дрожал, его пробирал озноб. Лицо не выражало никаких эмоций, совершенно никаких.

— Знаешь, мне как-будто сердце вырвали.

— Не могу ответить, что знаю, каково это. — Дуглас виновато опустил глаза.

— Откуда она могла знать, что это конец? Почему она не выстрелила в голову тому мертвецу? — Шон вопросительно посмотрел на друга, будто ожидая, что у того есть ответ. — Я просто в это не могу поверить. Кажется, всю агрессию, какая могла быть, я выплеснул еще ночью. Мне стыдно, действительно стыдно за это, прости меня. Я… Я не хотел их убивать. Наверное не хотел. Просто…

По щекам Шона покатились слезы, которые, как тому казалось, ужасно обжигали лицо. Все, что было впереди, казалось ему ужасно расплывчатым, как будто его зрение стало хуже и он стал видеть лишь какие-то размытые образы. Дуглас сильнее сжал его руку. Слов не было, эмоций тоже, было лишь желание помочь напарнику. Но как ему помочь, парень не знал. Просто решил, что лучше быть рядом, чтобы было, на чье плечо опереться. «Агрессия кончилась, а слезы остались», — подумал про себя Дуглас, отпуская руку Шона и притягивая его к себе за плечи, нежно обнимая и утыкаясь носом в макушку. Мужчина все так же беззвучно рыдал, трясясь и захлебываясь. Он с трудом дышал и задыхался в слезах. Всего одна ночь — человек сломан. Раньше он мог держаться хотя бы за образ жены в голове, но он давно улетучился, и на земле Шона держала лишь его дочь. А теперь что у него осталось? Совершенно ничего.

— Ты же понимаешь, что нам надо двигаться дальше? — Дуглас облокотился подбородком о макушку напарника.

— Конечно, понимаю… — с трудом ответил ему Шон. — Но это тяжело. За что мне теперь цепляться? Я жил ради дочери, Дуг. Я просто был рядом ради нее. А теперь ничего не осталось. Я даже не помню лица своей жены, а образ Холли стерся из головы, как будто его и не было. Лишь остался этот момент. Ее замершее от ужаса лицо, широко раскрытые глаза и мой крик, который, как мне показалось, разнесся на километры вперед. Я просто не понимаю… Как это могло произойти?

— У меня нет ответа, прости, — Парень почему-то почувствовал себя виноватым. Будто именно из-за него умерла Холли и в принципе произошло все это.

Дуглас не хотел винить себя, хотя понимал, что отчасти был виноват он. Идеальный план побега с крыши оказался крахом. Судьба, все-таки — непредсказуемая штука. Этот момент в жизни действительно было тяжело осознать. Все мысли Дугласа огромным скопом наваливались на его голову, перемешиваясь и мешая размышлениям. Шон в это время уже перестал трястись и вырвался из объятий друга, утирая слезы. Смотреть вниз он все так же не решался, как и спускаться к машине. Парень же, отвлекшись от размышлений, глянул вниз. Мертвецов не осталось, лишь Клара все так же стояла и смотрела вверх. Шон проследил за взглядом друга и тихо матюгнулся, увидев внизу маленькую девочку.

— Хочешь, это сделаю я? — спросил Дуглас у напарника.

— Нет, я сам. Это моя вина, — поднявшись на ноги, Шон аккуратно дошел до края навеса. На столбе были небольшие зацепочки, на которые мужчина аккуратно поставил одну ногу и стал медленно спускаться.

Мертвец с интересом наблюдал за данным действием, аккуратно подходя все ближе и ближе. Пользоваться пистолетом Шону не хотелось, мертвецы только что разбрелись, а он бы позвал их на завтрак своей выходкой. Спустившись, он стал близ столба, выудив из кармана складной нож. Клара подходила к нему медленно, очень тихо хрипя и протягивая тонкие бледные руки. Неприятный ком подступил к горлу, но Шон подавил в себе желание заплакать, стиснув зубы и крепко сжав в руке нож.

— Прости меня, я не хотел, — Шон, буквально подлетев к девочке, схватил ее за волосы и всадил в лоб нож. Маленькое тело обмякло в его руках.

Мужчина аккуратно опустил девочку на асфальт и чуть ли не со слезами на глазах вытащил из ее лба нож. Смотреть в пустые глаза было страшно. Шон аккуратно присел рядом с трупом и опустил девочке веки. Дуглас в это время уже спустился. Мужчины стояли над телом ребенка, разглядывая каждый сантиметр изуродованного тела.

— Я не этого хотел, — Шон закрыл глаза и отвернулся.

— Никто этого не хотел, Шон, — Дуглас очень долго пытался подобрать правильные слова, но не придумал ничего умнее: — Анита виновата в этом.

— Дело не в том, кто виноват! Есть правильные поступки, а есть неправильные. Вот и все. Это, — Шон указал рукой на труп, — не моя мораль. Я, лично Я не должен был поступать так. Какой же я урод…

Мужчина развернулся и пошел к машине, попутно доставая из кармана ключи. Сразу завел ее, нетерпеливо смотря на напарника. Дуглас последний раз глянул на изуродованное тело Клары и тоже сел в машину. Шон еще пару секунд смотрел из окна на маленькое тело, а потом выехал с заправки. Они продолжили ехать вперед по шоссе, в полной, чем-то пугающей, тишине. Уже виднелся другой пейзаж. Невысокие зеленые деревья и начинающийся лес. «Возможно, там нам повезет больше», — проскочила в голове Дугласа мысль, прежде чем он заснул.

Глава 12

Пейдж проснулась с первыми лучами солнца, сразу перебираясь на переднее сиденье и доставая из бардачка почти пустую бутылку бурбона. Девушка поморщилась, допив алкоголь, а затем выкинула бутылку в окно. Та с глухим стуком упала в песок. Уоллес что-то недовольно пробормотал, переворачиваясь на другой бок. «Ужасный выдался денек», — пронеслось в голове у Пейдж. Байкерша открыла дверь машины, вытаскивая свой рюкзак и запрыгивая на капот. Забравшись на крышу, девушка достала банку пива и пачкусигарет.

Вдали уже виднелась зелень и поля. Ровная полоса отделяла ужасную сухую пустыню от теплого и влажного леса. Пейдж спокойно попивала пиво и курила сигарету, любуясь открывающимся пейзажем. Ее радовала возможность наконец выехать из песков в какой-то другой ландшафт: насладиться красотой лесов, которых она уже так давно не видела, возможно, даже искупаться в озере, пройтись по бескрайнему полю с высокими колосьями. Девушка расплылась в блаженной улыбке, не сводя глаз с горизонта. Прошедший день напомнил о себе неприятной болью в руке, на которую она упала, от чего Пейдж недовольно скривила губы. «Как же Уоллесу досталось, конечно», — вспомнила про напарника байкерша, оборачиваясь на машину.

Пейдж не давал покоя тот сон. Ей не часто снились кошмары, но когда такое случалось, у нее происходили какого-то рода припадки. В некотором смысле теперь она чувствовала себя слабой, и было жаль, что показала эту слабость Уоллесу, что позволила себя успокоить. Девушка нервно дернула ногой и выкинула пустую бутылку пива. Из машины послышалось недовольное бурчание, а затем ругань. Пейдж лишь улыбнулась, докуривая сигарету и откидывая ее в сторону, спрыгивая на машину.

— Проснулся? — поинтересовалась девушка, заглянув в окно.

— Голова болит… — Мужчина, недовольно поморщившись, потер затылок.

— Ну, знаешь, должна не только голова болеть. Ты выглядишь так, будто на войне побывал, — Пейдж усмехнулась, открывая дверь и залезая в машину.

— Если так подумать, то это действительно была война. Двое… Нет, трое, включая ту женщину, против одиннадцати. Как тебе такой расклад? — Уоллес попытался посмеяться и сразу же схватился за бок. — Этот «священник», хоть и кажется безобидным, очень больно бьет.

— Жалеть не буду, — откликнулась Пейдж, садясь за руль и заводя мотор. — Завтракать будешь на ходу, пора выдвигаться. Там дальше виднеется лес. Наконец-то смена декораций, а то достало видеть эту гребаную пустыню.

— Стой, — опешил мужчина. — Ты собираешься ехать в сторону больших городов?

— А что нам остается делать? — без капли сомнения ответила байкерша.

Уоллес уже не стал спорить с напарницей. Аккуратно сев, он дотянулся до сухпайка и с жадностью принялся его есть. Пейдж, посмотрев в зеркало заднего вида на друга, лишь хмыкнула. «Где-то половину сегодняшнего дня мы будем в пути. Удивительно, как нас не сожрали ночью, ведь никто из нас не был подобием "часового". Спасибо Господу Богу, что мы пережили эту ночь. Все дело в том, что мы просто были рядом с церковью», — девушка усмехнулась своим мыслям.

Рубикон, как никогда плавно и быстро, несся по шоссе в сторону виднеющихся за бугром зеленых высоких деревьев. Девушка была в предвкушении, а руки покрылись мурашками. Пейдж надеялась увидеть хотя бы пару животных, какую-нибудь чистую реку или озеро. Ей не терпелось посмотреть, что же там, в лесу, на сколько там безопасно. Возможно, они могли бы построить небольшой дом или шалаш и жить там, охотиться. Задумавшись о сладкой тихой жизни, Пейдж невольно улыбнулась, что не скрылось от глаз Уоллеса, постоянно наблюдающего за ней в боковое зеркало. Мужчина сам расплылся в улыбке и выдохнул, разваливаясь на заднем сидении.

Его не прельщала мысль о том, что скорее всего они попадут в ужасный поток мертвецов, которые разорвут их на куски. Каждый выживший знал о том, что в большие города лучше не соваться, так как там больше всего зараженных. Однако, когда Уоллес был один, он постоянно бегал по большим городам, укрываясь в небольших магазинах, где натыкался на пару-тройку зомби, которым сносил мозги бейсбольной битой. Мужчину никак не смущало огромное количество мертвецов, шатающихся по улице. Уоллес привык передвигаться по невысоким зданиям. В спортивном магазине, еще зимой, мужчина раздобыл себе «кошку», которую потерял только в следующие морозы, когда уже вышел за пределы больших городов. Однако он все равно не стремился туда возвращаться, так как на улицах просто было невозможно ходить. Зомби все время идут плотным потоком и не видно ни единого свободного места, кроме крыш машин и маленьких промежутков, где можно прошмыгнуть, и то не факт, что тебя не заметят. Но выбора не было, и Уоллес просто следовал указаниям Пейдж без какого-либо желания спорить.

— Расскажешь что-нибудь? — спросила байкерша, переводя взгляд с дороги в зеркало заднего вида.

— Что, например? — спросил Уоллес, с трудом раскрывая глаза. Он почти умудрился заснуть, а девушка выдернула его из царства Морфея.

— Ну, не знаю. Как ты жил до этого всего?

— По-моему я тебе уже говорил, Пейдж, — недовольно пробурчал мужчина. — Механик, пьющий пиво по пятницам с другом. Ничего интересного, что могло бы увлечь твою душеньку. Обычная бессмысленная жизнь, как у каждого третьего обывателя.

— Да ну? Неужели у тебя все было настолько скучно? А как же красивые женщины? Раз ты был в барах, то немало их видел, — Пейдж сдавленно усмехнулась.

Ответа девушка не дождалась. Уоллеса не задели слова байкерши, но он не хотел отвечать на этот вопрос. После смерти Фелиции, он больше ни на кого не смотрел. Уоллес почему-то не мог себе позволить этого, просто что-то внутри него не позволяло пялиться на других девушек или заигрывать с ними. Однако на Пейдж он мог любоваться часами. Возможно, байкерша чем-то напоминала ему Фелицию. Мужчина совершенно не мог понять, чем же Пейдж его так привлекает, от чего его мозг буквально разрывало на части, так как он постоянно пытался всему и вся найти какое-то логическое объяснение.

Прошло несколько часов, прежде чем Пейдж снова подала голос:

— Уоллес, ты не спишь?

— А, — полусонным голосом отозвался мужчина. — Не, не сплю.

— Я устала, — пожаловалась девушка, разминая плечи. — Может, сделаем привал? Посидим, немного выпьем?

— А сейчас сколько?

— Больше двенадцати по полудню, — отозвалась байкерша, посмотрев на солнце.

— Давай, — Уоллес зевнул и потянулся, пытаясь сесть. — Двигаться до сих пор больно.

— Ничего удивительного, — Машина плавно съехала к обочине. — Ты был боксерской грушей, которую нифигово так отделали.

Пара вышла из машины. Точнее, Пейдж из нее резво выскочила, сразу подбегая в багажнику и доставая две бутылки пива, а Уоллес еле вылез, аккуратно вставая на ноги и хватаясь за бок. Девушка хмыкнула и помогла напарнику усесться на капот машины. Солнце приятно грело, а не жарило, как несколько дней назад, в лицо дул прохладный легкий ветерок, а впереди, уже совсем близко, виднелся лес с высокими елями и дубами. Пейдж достала из блока новую пачку сигарет и, раскрыв, протянула Уоллесу. Напарники одновременно затянулись и выдохнули.

— Пожалуй, это один из самых приятных дней за последние три года, — подытожила свои мысли Пейдж.

— Не считая того, что я похож на мумию в этих бинтах и у меня болит большая часть тела, — усмехнулся Уоллес, отпивая пиво. — Блин, теплое.

— Не жалуйся. Лучше так, чем никак.

Пара просто сидела и наслаждалась днем. Вокруг не было рычания, вокруг не рыскали мертвецы, просто умиротворение и красивый пейзаж. Следить за временем напарники не хотели и просто радовались тишине и редким пустым разговорам. Солнце уже приближалось к горизонту, когда пара опомнилась и решила продолжить свой путь. Выкинув банки в сторону, Пейдж и Уоллес вернулись на свои места довольные и отдохнувшие.

— Ну, что, — Байкерша решительно положила свои руки на руль, сжимая его. — Рванем?

— Рванем, — резво отозвался Уоллес.

***

— Ты уверен, что мы там повернули? — спросил Дуглас, снова рассматривая карту.

— Да какая уже разница, — безразлично и сухо ответил Шон.

Парень лишь вздохнул и отвернулся, уставившись в окно. До сих пор сухая пустыня, теплое солнце и тишина. Убивающая, нагнетающая, страшная тишина, которая даже спустя три года продолжает давить на голову, изнуряя чем-то непонятным. Дуглас до сих пор боялся, ему было стыдно от этого осознания. Боялся смерти, боялся этой тишины и отвратительных морд зомби, которые преследовали на каждом шагу. Боялся того холодного воздуха заброшенных давным давно домов и дышащей в затылок темноты. Ему казалось, что он единственный, кто продолжает шарахаться от резких звуков. «Наверное, Шон больше не боится. Его главный страх уже случился», — пронеслось в голове парня. Дуглас даже до сих пор до конца не осознал то, что случилось на заправке. В голове вроде мелькали страшные картинки. Кричащая Холли, падающая вниз Клара и Анита с пустыми глазами.

— А куда мы едем-то вообще? — решился снова завязать разговор Дуглас. Он не хотел, чтобы Шон уходил в свои мысли, и стремился его расшевелить.

— Не знаю, куда-нибудь. Сменить пейзаж, проехаться через пару маленьких городков и развернуться. Нечего нос совать в большие города.

— Почему это? — искренне удивился Дуглас.

— Ха, серьезно? Ты хоть раз был в большом городе за эти три года? В действительно большом, а не как мы проезжали, или небольшие города с населением в сто человек?

— Нет, если быть честным…

— Там протиснуться негде, повсюду шныряют эти черти. На улицах просто нет свободного места, все в них. Хочешь передвигаться в большом городе? Хрен тебе. Иди и живи на крыше, по ним же и перемещайся, — Шон немного дернулся, стараясь скрыть свою ухмылку.

— Ты не шутишь?

— А с чего мне шутить? — Шон искренне улыбнулся и непонимающе посмотрел на Дугласа. — Сам посуди, сколько людей живут в том же Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Нью-Йорке. Естественно, что когда начался этот апокалипсис, в таких городах стало больше всего мертвецов. Просто статистика и логическое мышление. Не хочу тебя обижать, но ты, видимо, этим не обладаешь.

— Ой, иди нахрен, Шон.

Когда солнце уже было в зените, машина до сих пор ехала по пустыне. Из-за ужасно однообразного пейзажа Дугласу уже казалось, что они вообще не двигаются и стоят на месте. Шон сидел более чем расслаблено, одну руку положив на окно, а второй ведя машину. Казалось бы, что случившееся ночью его совсем не волнует, однако это было не так. Сердце мужчины буквально разорвалось на кусочки, и сейчас он даже не чувствовал собственного сердцебиения. «Проверь у меня кто пульс — его бы не было», — подумал про себя Шон. В его голове был ужаснейший вихрь мыслей вперемешку с эмоциями, а по спине катились холодные и липкие капли пота. В глазах постоянно мелькала одна и та же картинка. Кричащая Холли, а затем умиротворенное лицо его жены, которое он почти забыл. Остались только чистые, светлые глаза и легкая улыбка. А сзади — кричащая от страха и боли дочь, чьи глаза были широко раскрыты от ужаса и непонимания. Выстрел. Крик отчаяния и горячие слезы, катящиеся по щекам.

— Шон! Шон! — Дуглас стукнул приятеля кулаком по плечу. — Ты вообще слышал мой вопрос?!

— А? Что? — Шон сел как можно более уверено.

— Ты за дорогой хоть следи. Если не выспался, я могу повести.

— Все в порядке, — мужчина уверенно повел плечами и уставился пустыми глазами на дорогу.

Шону шоссе резко показалось совершенно бесконечным, уходящим вникуда, просто огромной черной полосой, ведущей далеко к горизонту, которого и не было вовсе. Каждый кактус был похож на другой, один мираж помутненного сознания сменялся следующим. Мужчина пару раз зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя. На шоссе то и дело появлялась его жена в красивом свадебном платье, а через несколько метров — маленькая Холли в чудесном зеленом, которое Шон сам выбрал и купил красавице дочке. Он раздраженно дернул головой, пытаясь убрать наваждение, что не осталось не замеченным для Дугласа. Парень насторожился, чуть ближе положив руку к напарнику, готовясь вцепиться в руль при всяком страшном случае.

— Милый, — прозвучал голос в голове Шона, — мы с Холли очень скучаем и ждем тебя, — ласковый голос звал мужчину, неприятным звоном отдаваясь в ушах, позволяя нервной дрожи распространиться по телу.

Мужчина снова сильно зажмурился и затем раскрыл глаза. На лобовом стекле перед ним сидела его жена. Мертвая жена. В ее прогнивших глазницах были лишь белые глаза, прожигающие каким-то ненавистным взглядом. С пасти (ртом это никак Шон не мог назвать) текла слюна с кровью. Женщина хищно облизнулась и улыбнулась, обнажив желтые острые зубы. Резко подняв руку, она царапнула по стеклу, оставив глубокие царапины. Она сидела на машине, словно какое-то непонятное существо. Ноги неестественно вывернуты, руки с ужасными ногтями царапают стекло, а голова то и дело поворачивается в разные стороны, будто норовит слететь с шеи. Шон резко затормозил, и видение слетело с машины.

По лбу катились горячие капли пота, сам он тяжело дышал, мертвой хваткой вцепившись в руль, губы ужасно пересохли. Дуглас аккуратно коснулся рукой лба мужчины, на что тот никак не отреагировал, продолжая пустыми глазами смотреть на свое видение, которое лежало в паре метров от машины. Парень провел рукой по щеке напарника и положил свою ладонь на руки Шона, пытаясь отцепить их от баранки. Шон быстро поддался на действия Дугласа, сразу переводя на него взгляд. Парень выглядел ужасно обеспокоенным и смущенным одновременно. Его обычно бледное лицо стало будто еще более белым, но щеки приобрели ужасно красный румянец. Кончики ушей загорелись, зеленые глаза приобрели какой-то странный блеск. Мужчина быстро припал к губам напарника, лишь немного поцеловав его, и вышел из машины, садясь на заднее сиденье. С минуту Дуглас просидел в шоке, затем сообразив, что место водителя окончательно освободилось и надо бы двигаться вперед.

— Поехали? — попытался бодрым голосом завязать беседу парень, но ответа от Шона не последовало. Он разлеглся на заднем сидении в полный рост и совершенно пустыми глазами уставился в потолок автомобиля.

Дуглас лишь обреченно вздохнул, нажимая на газ. Ему не нравилась прерогатива ехать куда-то без цели и определенного местоназначения, но посоветоваться именно сейчас со своим напарником он не мог по той причине, что Шон неожиданно потерял всякий дар речи. Парень, конечно, мог ослушаться мужчину, вжав газ на полную, и направиться в сторону Вашингтона, но настолько подставлять друга он не хотел, доверяясь его словам о бесконечных толпах зомби, готовых разорвать первого попавшегося человека на куски. Дуглас в принципе не любил испытывать судьбу и лезть туда, куда идти не советуют. Лучше быть в сохранности на одном месте и быть живым, чем строить из себя камикадзе и показывать характер, после чего ты обязательно умрешь.

Неожиданно парню вдруг пришло озарение, отбросив мысли о смерти на второй план и выдвинув более явную проблему на передний план. Дуглас особо не считал это проблемой, но поведение Шона его ужасно беспокоило. То ли это были чувства, в чем парень очень сомневался, то ли какой-то «инстинкт». Дуглас совершено не мог разобраться в своем напарнике: в его действиях, словах, чувствах. Если же все мысли и чувства парня лежали на поверхности, то мужчина был словно закрытая на замок книга, тайну которой предстояло разгадать не всем, а лишь избранным.

От явно безутешных мыслей Дугласа отвлек появляющийся на горизонте лес. Парень вдруг сильно почувствовал прохладу и свежительную влагу озера, будто уже находился в непосредственной близости к какому-то пруду или просто среди высоких деревьев, кроны которых доставали до облаков. Дуглас расплылся в блаженной улыбке, не сводя глаз с леса.

— Шон, только взгляни, — только и смог произнести он.

Мужчина немного приподнялся на локтях и посмотрел в лобовое окно. Голубые краски неба резко смешались с ярко-зелеными деревьями, болезненно ударив в голову, от чего Шон снова лег обратно, пытаясь придти в себя и выровнять дыхание, что выходило у него довольно плохо. «Надо прийти в себя. Надо идти дальше. Я сильный, я смогу, — повторял про себя Шон, словно мантру, дабы настроить себя на дальнейший путь. — Я совершенно не намерен умирать в ближайшее время. Я выживу».

Глава 13

Пейдж и Уоллес наконец пересекли границу, въезжая в лес. Теперь вместо бескрайней пустыни их окружали высокие деревья, а вдаль все так же тянулось бесконечное шоссе. Мужчина более-менее пришел в себя, позволив Пейдж перебраться назад и немного отдохнуть. Байкерша закинула ноги на окно и уставилась пустым взглядом на мелькающие деревья. Что делать дальше, она решительно не знала. Как-то уже претило колесить по стране, лишь стремясь не подохнуть ночью. А повторять, словно мантру, «Господи, помоги пережить эту ночь» — надоело точно так же, как бессмысленно проводить каждый свой день. Хотя Пейдж подозревала, что дело даже не в этом, а в том, что ей всего лишь скучно и не хватает какого-то адреналина. Уоллес на ее фоне всегда выглядел более чем спокойно. Казалось, что ему не надо вообще ничего, и было удивительно, что он еще не сломался за столь долгое время. Пейдж довольно часто за три одиноких года думала о самоубийстве, так как не знала, к чему можно стремиться, зачем вообще жить в подобном хаосе. Но каждый раз что-то ее останавливало, ограждая от этого.

— Может, отыскать озеро? — спросил Уоллес, чуть оглянувшись назад. — Я знаю, что в этой части оно должно быть. И даже сравнительно недалеко.

— А мы проедем?

— Да. Я вижу, где можно свернуть. У нас же гребаный внедорожник, почему нет.

Спустя пару метров Уоллес чуть притормозил, развернул машину и по ухабам въехал в лес. Ветви деревьев били по стеклам и чуть царапали дверцы джипа, пока рубикон не выехал на достаточно широкую тропку. Пейдж перелезла на переднее сиденье, доставая из бардачка пачку сигарет. Уоллес повернулся к ней и как-то жалобно посмотрел. Байкерша лишь усмехнулась и буквально впихнула сигарету ему в зубы, затем поднося зажигалку. Озеро они нашли лишь под вечер; удивительно было то, что им не попалось на пути ни одного мертвеца. Купаться они не решились — вода оказалась слишком холодной. Пейдж и Уоллес просто сели на берегу, взяв по банке пива. Мужчина расплылся в довольной улыбке, закуривая очередную сигарету.

В лесу было спокойно и мирно, поэтому Уоллес позволил себе расслабиться. Их взору открывалось огромное озеро, за которым едва можно было увидеть второй берег. Солнце приятно грело кожу и готовилось заходить за горизонт. Ветер тихо шелестел листьями. Было настолько тихо и мирно, что Пейдж насторожилась, не дав себе расслабиться. Ей это напоминало затишье перед бурей. Ни одного мертвеца. Ни одного человека. Лишь тишина и мерный шум ветра. Байкерша оглянулась. Никого. Накатил какой-то страх, которого Пейдж уже давно не испытывала. Она повернулась на Уоллеса. Его же, в отличие от нее, ничего не тревожило. Он оперся локтями на согнутые колени и спокойно пил пиво. В голове неприятно зашумело, и Пейдж пару раз зажмурилась, пытаясь отогнать странное состояние. Абсолютная тишина.

— Красиво тут, верно? — поинтересовался Уоллес, откидывая бычок сигареты. — Так тихо и спокойно. Как же я скучал по этому.

— Да, красиво, — тихо ответила Пейдж, оборачиваясь назад.

Все таки эта странная и несвойственная тишина пугала ее до чертиков. Она встала и подошла поближе к воде, едва касаясь ее пальцами. Уоллес же подставлял лицо последним лучам солнца, которые совсем скоро должны были скрыться за горизонтом. Пейдж встала и потянулась, устремляя взгляд в даль. На воде она увидела нечто странное, похожее на какой-то бугорок. Спустя пару секунд она поняла, что это не что иное, как тело мертвеца. Она немного опешила и сделала шаг назад. «Они не умеют плавать. Вот он утонул. Его и раздуло», — девушка остановилась взглядом на спине мертвеца, которая совершенно ужасно раздулась; из нее будто торчали какие-то колья. Уоллес в это время достал вторую банку пива, готовясь пригубить ее.

— Тебе не кажется, что тут подозрительно тихо? — поинтересовалась шепотом Пейдж, аккуратно ступая по земле. — Я думаю, что пора уезжать. Достаточно.

— Да что такого в этой тишине? — искренне удивился Уоллес. — По-моему, это даже хорошо, что нам не надо шарахаться от каждого шороха и треска веток.

Пейдж усмехнулась, так как сразу после этого из леса раздался подозрительный шорох и тот самый треск веток, когда на них тяжело ступает нога. Она быстро достала из кобуры пистолет и прицелилась. Из леса вышел зомби. Он еле волочил ноги и протягивал руки в ожидании заветной добычи. Девушка выстрелила, попав точно в голову. Тело мертвеца упало и обмякло, в последний раз дернулась его рука. Уоллес вскочил с земли и подошел к машине, садясь за руль. Байкерша, не сказав и слова, последовала за ним, запрыгивая на сидение и убирая пистолет. Мужчина завел машину и чертыхнулся. Звук двигателя оказался слишком громким в этом тихом лесу. Уоллес как можно аккуратнее вырулил обратно на тропку и поехал в сторону шоссе тем же путем, каким они ехали сюда. Пейдж сидела и прислушивалась. С ее стороны из глубины леса раздавалось утробное рычание и щелчки. Девушка повела плечами. Пересекаться в таком пространстве с мертвецами ей совершенно не хотелось.

Машина резко остановилась. Уоллес стукнул ладонями по баранке и повернул ключ. Мотор взревел, рубикон чуть-чуть дернулся вперед, но с места они не сдвинулись. Пейдж и Уоллес высунулись в окно и оглядели колеса. Оба задних колеса увязли в грязи, которую в прошлый раз пара сама и сделала, проезжая по этой тропке. Мужчина снова повернул ключ и нажал на газ. Рубикон взревел так громко, что Пейдж невольно дернулась. Никогда их джип не издавал такие звуки, а сейчас ей казалось, что он как зверь пытается вырваться из ловушки. Совсем рядом послышалось рычание. Пейдж стукнула Уоллеса по рукам, приложив палец к губам. Нажав на кнопку, она откинула сидение назад. Мужчина, посмотрев в окно, тихо чертыхнулся и тоже откинул кресло. Мертвец подошел к машине и стукнулся о нее всем телом, тупо уставившись белыми глазами на баранку. Он будто принюхался и, развернувшись, пару раз щелкнул челюстью, уходя в другую сторону. Пейдж было выдохнула, чуть приподнялась на локтях, но заметила другого. Он подходил с ее стороны.

Выглядел он отвратительно. Половины головы не было, острые зубы торчали из-под губ. На руках были какие-то колья, однако не деревянные, а будто выросшие из кожи. Он подошел к рубикону очень близко, принюхиваясь так же, как и первый. Его руки взметнулись вверх и ударили по окну. Стекло было полностью опущено. Мертвец просунул голову в машину и еще раз принюхался. Пейдж аккуратно достала пистолет из кобуры. Зомби повернул голову в ее сторону и протянул одну руку, на которой были ужасно длинные и неестественно заточенные когти. Девушка нажала на курок. Мертвец свалился, заливая кровью штаны Пейдж и весь салон; пуля прошла на вылет, раздался отвратительный звон стекла.

Уоллес неожиданно вскочил, быстро поднимая кресло и хватая две сумки сразу, закидывая себе на плечи. Пейдж было тоже вскочила, но опешила, не понимая, чего мужчина добивается. Он запихнул в сумку пару лишних ружей, из-за которых молния не застегнулась до конца, а во вторую кинул больше провианта. После этого до байкерши дошло. Пора возвращаться к малышу. Пара уже отчетливо слышала хруст веток и неприятное рычание. Уоллес уже выскочил из машины и открыл багажник. Подбежавшая в это время Пейдж молча помогла вытащить свой мотоцикл. Даже не надев шлема, девушка похлопала по сидению и запрыгнула на него; сзади пристроился Уоллес. Мотор взревел, байкерша немного улыбнулась — она очень скучала по этому звуку. Они понеслись вперед, на выход из леса, в сторону шоссе. Мотоцикл неприятно подскакивал на каждой большой кочке, из-за чего Уоллесу буквально пришлось вцепиться в сам руль, чтобы не улететь назад. Пейдж же вдавила газ на полную.

Вскоре они буквально вылетели на шоссе, после чего девушка резко затормозила, чуть не завалившись набок вместе с Уоллесом. Она отдышалась и взглянула на лес. «Ведь чувствовала, что не к добру эта тишина», — она поправила мотоцикл, направила его прямо и снова нажала на газ. Мужчина чуть ослабил хватку, беря Пейдж за плечи. Девушка любовно оглядела корпус мотоцикла — ни царапинки. Она снова почувствовала себя какой-то свободной и ничем не обремененной. Вспомнила то время, когда ехала одна, не имея никакого груза за спиной, и ей было так просторно. А затем на Пейдж накатило то самое чувство, когда хотелось умереть. Тогда она сидела в самом темном углу спортивного магазина, укутавшись в несколько курток. В тот самый момент за все три года она впервые позволила себе заплакать, свернувшись в комок. Байкерша повела плечами, а Уоллес немного сжал их, утыкаясь лбом ей в затылок. «Счастливый человек, черт побери», — почему-то пронеслось в голове у Пейдж.

Они ехали всю ночь, Пейдж даже не сбавляла газа. Их обоих клонило в сон, но теперь нельзя было позволить себе такую роскошь, как остановка на ночь. Байкерша глядела по сторонам, пытаясь найти укрытие, чтобы хотя бы немного отдохнуть. Но все будто было в без толку. Она выдохнула. Жутко хотелось курить. Хотелось лечь и открыть баночку пива и тушенки, чтобы наконец отдохнуть. Уоллес неожиданно сильно схватил ее за плечо, второй рукой поворачивая ее голову чуть влево. Впереди, буквально в двадцати метрах от них, горел фонарь. При том он не стоял, а шевелился, будто кто-то держал его в руках и махал им. Пейдж вырулила на полосу поближе к фонарю. Чем ближе они подъезжали, постепенно сбавляя скорость, тем яснее были видны черты человека. Мотоцикл остановился ровно у него, поравнявшись с ним.

Это был немолодой мужчина лет пятидесяти. Одет он был в легкую рубашку, охотничью куртку, простенькие джинсы и длинные сапоги. На голове была ужасно яркая зеленая панама. В руке он держал керосиновую лампу. Незнакомец приветливо улыбнулся и протянул руку. Уоллес слез с мотоцикла и ответил ему рукопожатием, слегка сжав ладонь и прищурившись. Тот приложил палец к губам и мотнул головой в сторону поля. Пейдж с трудом рассмотрела невдалеке большой двухэтажный дом, огороженный небольшим забором. Она посмотрела на Уоллеса, который лишь пожал плечами и достал пистолет, сразу направив на незнакомца. Тот покорно развернулся и поднял руки вверх. Пейдж завела мотоцикл и медленно поехала следом. Дошли они буквально минут за пятнадцать. Незнакомец открыл ворота, и байкерша наконец слезла, заводя туда мотоцикл. Уоллес зашел следом, становясь спиной к дому и продолжая держать на мушке неизвестного мужчину.

Тот аккуратно обошел пару, не опуская рук, и направился к двери. Сняв с крючка ключ, он отворил дверь и пропустил вперед Пейдж и Уоллеса, заходя следом. Все трое не заметили, как спокойно выдохнули. Мужчина опустил руки и отставил лампу, а Уоллес чуть приспустил пистолет.

— Меня зовут Гери Дэнри, — представился мужчина, чуть кивая головой в знак приветствия. — Я не причиню вам зла, поверьте. Слишком стар я для такого, так что можете убрать ваш пистолет, мистер?.. — Гери чуть наклонился, глядя Уоллесу в глаза.

— Не мистер. Просто Уоллес. — Он так же учтиво кивнул, переводя взгляд на Пейдж.

— Пейдж, — недовольно буркнула та, складывая руки на груди. Ей отчего-то казалось, что Дэнри не тот человек, которому стоит доверять.

— Я полагаю, вы устали с дороги. Сколько вы ехали?

— Всю ночь, — смело ответил Уоллес. — Нам пришлось убегать от мертвецов, что настигли нас в лесу. Машина увязла в грязи.

— По лесу нынче опасно бродить, вы не слышали?

— За три года мы первый раз тут, — вступила в разговор Пейдж. — Раньше колесили только по пустыне.

— И куда держите путь? — спросил Гери, проходя к столу и приглашая компанию сесть.

Оба неопределенно пожали плечами. Ни Пейдж, ни Уоллес не знали, куда именно держат путь. Гери слабо улыбнулся, почесав свою щеку, покрытую седой щетиной. Дэнри встал из-за стола, подошел к окну, затем отошел к стене, повторил свои манипуляции и снова сел. Пейдж показалось, что он в раздумьях. Будто решает огромную дилемму, на которую нет однозначного ответа. Он вдруг задумался, уставившись в одну точку, затем дернулся и повернулся к Уоллесу. Мужчина уже успел достать сигарету и протянуть пачку Пейдж. Гери лишь кивнул, как бы давая разрешение, а затем спросил:

— Вы знаете про Вашингтон?

— Что именно? — спросил Пейдж, убирая спички в карман.

— Сейчас я вам все расскажу…

***

Дуглас и Шон преодолевали рубеж леса. Мужчина лежал на заднем сидении, тупо уставившись в потолок машины, а Дуглас следил за дорогой, периодически оглядываясь на Шона. Ему казалось, что не будь его рядом, то Шон что-нибудь с собой сделал. Парень был уверен — даже после того, что случилось с Шоном, он должен жить. Должен набраться сил и жить. Дуглас громко выдохнул, из-за чего Шон приоткрыл глаза и поднялся на сидении, потягиваясь и зевая.

— О, мы уже въехали? — Его голос звучал бодро, будто ничего и не было.

— Да, думаю, проедем и можно развернуться. — Дуглас посмотрел в зеркало заднего вида. Шон откинулся на спинку сидения и уставился в окно.

Мелькавшие бесчисленные деревья в каком-то роде успокаивали его. Он даже немного улыбнулся, из-за чего Дуглас расплылся в широкой улыбке, первым делом подумав о том, что Шону стало лучше. Мужчина же просто пытался очистить свои мысли. Окончательно забыть жену, смерть дочери. Его не должно было это держать. Шон совершенно не хотел останавливаться, у него не было желания помереть и встретиться с семьей на небесах. Он хотел жить и двигаться дальше, пусть даже в таком мире. Мужчина не мог помыслить о своей собственной смерти. Единственное, что ему пришло в голову, — так это то, что он переживет, если погибнет еще и Дуглас. Парень стал ему родным. Как сын… И Шон задумался. Что-то было, определенно было, и он не мог понять что. Скорее всего, просто уют и тепло. То, чего не хватало на протяжении столь долгого времени. То, чего не могла дать даже дочка.

Дуглас немного расслабился, облокачиваясь одной рукой на открытое окно. Воздух был теплый, и ветер приятно трепал волосы. В салоне было ужасно душно, поэтому открытое окно оказалось очень кстати. Парню стало как-то спокойнее, и появилось такое ощущение, что ничего не должно произойти. Что они проедут этот рубеж и все будет нормально, никаких проблем, никаких сложностей. Только они и шоссе. Шон, отведя взгляд от деревьев, пошарил по карманам. В нагрудном оказалась совместная фотография с дочкой. Он разорвал ее на куски и, открыв окно, выбросил на дорогу. Маленькие белые части разлетелись по всему шоссе. Мужчина позволил себе выдохнуть. Он даже не заметил, как задержал дыхание, пока рвал на куски старую фотографию.

Парень отвлекся и чуть не съехал в бок, машину пошатнуло, но Дуглас успел вовремя вырулить. Шон улыбнулся и покрутил пальцем у виска, после чего хлопнул Дугласа по плечу. Этого жеста парень не совсем понял и лишь улыбнулся в ответ. Время близилось к вечеру, когда они решили остановиться и сделать перерыв. Шон уверил Дугласа, что готов сесть за руль, а парень только был рад передохнуть. Взяв по сухпайку, они устроились сбоку от машины, вглядываясь в темноту леса. Было тихо. Лишь ветер шелестел среди деревьев, и стрекотали кузнечики. Шон облокотился спиной о дверь и прикрыл глаза, старательно пережевывая еду. Именно на данный момент он чувствовал себя как-то спокойно. Ему ничего не хотелось: ни стремиться куда-то, ни выживать, ни жить. Свое состояние у себя в голове мужчина описал как «существование».

Дуглас же, наоборот, от чего-то напрягся. Ему стало не по себе, и он хотел было предложить встать и уехать, но, увидев умиротворенного и наконец-то расслабленного Шона, он решил промолчать, убеждая себя в том, что это обычное наваждение и ничего страшного не случится. В тишине они провели около десяти минут. Где-то вдалеке послышался рев мотора. Дуглас и Шон насторожились. Аккуратно кинув мусор в сторону леса, они залезли в машину и выключили фары. Теперь шоссе освещала лишь луна и звезды. Однако видимости от этого не прибавилось. Пара не понимала, откуда раздается рев моторов. Шон достал из сумки два пистолета, убирая в кобуру, и нож, который он запрятал за пояс. Дуглас в это время перезаряжал свой пистолет и вешал на спину автомат. Ему стало неимоверно страшно. Вдалеке показался свет. Мужчина резко слез с кресла и сел, поманив рукой Дугласа. Даже впереди места было достаточно, чтобы спрятаться. Пусть лучше люди подумают, что машина заброшена. «А если они полезут ее осматривать?» — Шон быстро высунул руку и заблокировал все двери. Единственное, в чем он был уверен, — что даже если они разобьют стекло, то не смогут просунуть руку из-за решетки.

Рев мотора был слышен все ближе. Дуглас вжался в стену под рулем. Его шея уже затекла. Сидеть так было жутко неудобно. Послышался звук тормозов. Машина остановилась совсем рядом. Топот ног. «Человек шесть», — прикинул по звукам Шон, не решаясь даже носа высунуть. Люди, казалось, обошли машину и начали переговариваться, встав рядом с дверью водителя.

— Думаешь, заброшена? — Голос был грубоватый и очень прокуренный. Человек прокашлялся.

— Все выключено, никого не видно. — Второй голос был помягче, но такой же прокуренный и слегка сиплый.

Что люди говорили далее — слышно не было. Шон крепко сжимал во вспотевшей ладони пистолет, а Дуглас, буквально вжавшись в стенку, старался дышать как можно тише. Было ясно — мужчин явно не двое, а намного больше. Ввязываться в перепалку Дугласу и Шону совершенно не хотелось. Вскоре голоса стали громче, и машину окружило четыре человека. Пара еще сильнее вжалась в стенки, поджимая под себя ноги. По лицу лились горячие капли пота, а футболки уже прилипли к телам. Дуглас тихо выдохнул и, чуть высунувшись, посмотрел на Шона. Мужчина лишь кивнул.

— Вскрываем? — Голос был женский и какой-то настойчивый.

— А не проще стекло разбить? — Снова говорил мужчина, который уже подходил к машине.

— Ага. Чтобы созвать всех мертвецов в округе на ужин? Нет уж, вскрываем. Пусть лучше потратим немного времени. — Этот голос был очень мелодичный и какой-то нежный, пусть и принадлежал он мужчине.

Шон, продолжая сжимать в руке пистолет, достал из ремня нож и кивнул Дугласу. Тот повторил его действия. Дверь со стороны водительского кресла заскрипела. Парень вжался в стену, удобно схватив нож и прикусив губы. Он весь напрягся, от чего на шее вздулись вены. Шон шикнул и приложил палец к губам. Длинные ноги Дугласа были видны, и их нельзя было как-то спрятать. Щелкнул замок. В салон протиснулось полное лицо мужчины, и Дуглас, слегка выгнув руку, быстро полоснул ему по горлу ножом, не предусмотрев того, что за спиной бандита стоит еще один. Кровь заливала салон и кроссовки парня, а он сам все сильнее вжимался спиной в стенку, грозясь сломать сам себе позвоночник. Далее в салон протянулась черная рука, схватившая парня за ботинок. Дуглас рыкнул и дернул ногой, удачно заехав бандиту по лицу. Мужчина и женщина, стоящие возле двери пассажирского кресла, перебежали на ту сторону и, оттащив труп, направили на парня пистолеты. Дуглас шумно сглотнул и, кинув на пол нож, поднял руки.

— Дольф, тут парень! Убил Эдди, вытаскивать его или пристрелить? — женщина повернула голову в сторону дороги.

— Вытаскивай его, Нинэ. Кук, не своди с него глаз.

Кук, мужчина с густой рыжей бородой, схватил Дугласа за руку и выволок из машины, перехватывая его за шкирку и бросая перед собой. Парень упал на колени и больно ударился ладонями о камни. Сбоку его кто-то пнул под дых, и Дуглас, схватившись за живот, уперся лбом в асфальт. Послышались размеренные тяжелые шаги. Когда парень поднял голову, он увидел перед собой большие черные ботинки, на носах которых были шипы. Дуглас медленно выдохнул и поднял глаза. Перед ним стоял высокий мужчина с длинными волосами и недельной щетиной. Он сощурил свои темные глаза и посмотрел на парня.

— Ты думаешь, что имеешь право убивать моих людей? — поинтересовался он.

Дуглас отрицательно покачал головой и скосил глаза в сторону машины. Благо главарь бандитов этого не заметил. Шон все так же сидел там, вжавшись спиной в стенку и напрягая слух, чтобы услышать разговор.

— Как тебя зовут? — Дольф присел перед ним на корточки и вгляделся в его лицо. — Такой молодой и еще живой.

— Дуглас, — неохотно отозвался парень, скривив лицо.

— Ну, зачем же так на меня смотреть? — Мужчина провел рукой по тесаку, висящему на ремне. — Я к тебе со всей душой, а ты. Еще и Эдди убил. Ай-ай, как нехорошо, Дуг.

Дуглас ничего не ответил. Он боялся встать с асфальта или даже сделать хоть одно неловкое движение. Парень быстро осмотрелся. Вокруг него было шесть человек. Нинэ держала его на мушке, стоя за спиной. Дуглас буквально мог чувствовать, как дуло касается его затылка. Кук стоял сбоку, скрестив руки на груди и презрительно осматривая «пленника». Чернокожий, которому парень ударил по лицу, стоял за спиной Дольфа и покручивал в руках небольшой перочинный нож. Еще двое стояли у машин, коих было три. Дуглас уставился пустым взглядом в землю. Он не хотел показывать своего страха, но руки предательски дрожали, а по виску скатилась капля пота. Дольф рассмеялся и похлопал парня по щеке, от чего тот поморщился.

— Убить его, — скомандовал он, разворачиваясь и направляясь к машине.

Нинэ приставила дуло пистолет к его затылку и, не успев нажать на курок, упала. Шон, спрятавшись за машиной, прижал к себе пистолет. Мужчина взял из бардачка глушитель и тихо вышел из машины, наблюдая картину, разложившуюся на дороге. Кук оглянулся, но сразу получил пулю в лоб. Дольф, чернокожий и двое мужчин прислушались. Бандит подскочил к Дугласу и, схватив его за руку, поднял на ноги, разворачивая к себе спиной и приставляя к голове пистолет.

— Выходи. Я не собираюсь играть с тобой в прятки, малой.

Ответа не последовало. Тишину разрезало только тяжелое дыхание людей и ветер, шелестевший листьями деревьев. Дольф с силой сжал шею Дугласа, от чего тот дернулся, на что мужчина совершенно не обратил внимания. Парень буквально прожигал взглядом их с Шоном машину, надеясь на спасение.

— Если ты сейчас же не выйдешь, я вышибу из парнишки все мозги! — прикрикнул Дольф, осматривая местность.

Шон, прижавшись к машине, напряженно прислушивался. Ему казалось, что он слышит слишком много шагов, однако к машине никто не подошел. Ноги были ужасно напряжены, из-за чего стали трястись. Мужчина выдохнул и слегка встряхнулся. Шон прикрыл глаза. Выйти и оказаться в плену или остаться сидеть и позволить Дугласу умереть? Он выдохнул и вышел из-за машины, поднимая руки и смиренно опуская голову.

— А ты еще и не малой. Ну что, папаша, ваш сынок? — Дольф толкнул Дугласа в сторону Шона, и тот, споткнувшись о собственную ногу, упал перед мужчиной. Шон помог ему подняться. — Ну, теперь думаю, что можно их пристрелить. Даллас, — обратился он к чернокожему, — разберись.

Шон проворно вытащил пистолет из-за спины и выстрелил в чернокожего. Тот упал на колени и ударился лицом об асфальт. Дольф взревел и, скинув автомат, начал палить без разбора. Дуглас и Шон нырнули за собственную машину. На пару минут автоматная очередь стихла, и мужчина с парнем, выглянув, произвели несколько выстрелов, к сожалению, не попав по бандитам.

— Их трое, мы должны справиться. — Шон кивнул Дугласу на овраг возле леса. — Можем угнать их тачку.

— Ты с ума сошел? Он палит из чертового автомата! — Парень явно не был готов выходить из убежища.

— Предлагаешь остаться тут и дождаться прихода мертвецов? — Шон слегка тряхнул напарника и, когда автоматная очередь снова стихла, рванул к оврагу. Дугласу пришлось бежать за ним.

Паре удалось спрыгнуть туда незамеченными. Тихо пробравшись до машин, Шон забрался наверх, сразу прилипая спиной к дверям и наблюдая за двумя амбалами и разъяренным Дольфом, который в очередной раз без раздумья высадил очередь в машину. Бандит тяжело дышал и смахивал рукой в пот со лба. Дольф повел плечами и, не выпуская автомат из рук, направился к джипу. Шон быстро открыл дверь, подал руку Дугласу, толкнул его в машину и сел за руль, сразу заводя мотор. Двое бандитов спохватились, выхватывая свои пистолеты, но Шон быстро газанул вперед, сбив мужчин. Дольф только и успел обернуться на звук, когда машина уже развернулась и поехала по дороге.

Дуглас, откинувшись на кресле, позволил себе расслабиться и выдохнуть. «Я уж думал Шон не выйдет ко мне», — мелькнула мысль в голове парня. Он искоса посмотрел на мужчину, который блаженно улыбался, явно думая о чем-то своем. Шон же получил некоторую разрядку, позволив себе забыть о покойных жене и дочери. Он старался вообще убрать все эти мысли из головы, дабы жить дальше, двигаться и не хотеть убить себя. Он уже когда-то говорил Дугласу хорошую фразу, что всегда найдутся те, кому ты нужен. И Шон верил в то, что раз он выжил, значит, где-то есть люди, которым он необходим. Значит, надо жить.

К вечеру они снова остановились, потому что мужчина был ужасно измотан и хотел есть, собственно говоря, как и Дуглас. При свете звезд шоссе выглядело очень красиво, а лес наводил какой-то ужас. Ветви деревьев словно тянулись к путникам, намереваясь затащить их в самую чащу. Шон повел плечами и выкинул бутылку газировки в овраг. Она стукнулась обо что-то железное. Мужчина прислушался. Подобрав камень с дороги, он кинул его ровно на то же место. Снова раздался звон. Шон, взяв фонарь и поймав на себе недоумевающий взгляд Дугласа, спустился в овраг. На том самом месте, где лежала банка газировки, лежал небольшой железный кейс. Мужчина кинул его напарнику и забрался обратно. Оба переглянулись, в изумлении подняв брови. Шон аккуратно открыл кейс. Внутри лежала помятая желтая тетрадь, лицевая сторона которой была залита кровью.

— Что это? — поинтересовался Дуглас, перегибаясь через плечо Шона.

— Не знаю, — отозвался тот. — Какая-то тетрадь.

Шон осторожно открыл тетрадь.

«12 сентября

В век, когда люди изобрели достаточно полезных вещей, по типу непортящихся продуктов, отличного бензина в одну цену и, предположим, "вечной" краски волос, мы создаем что-то великое. Лекарство от рака — просто. От других страшных заболеваний — легко. Но нам этого не достаточно, нам нужно больше. Правительство хочет видеть идеальных людей, чистых, без единой царапинки. Мы пытаемся что-то синтезировать, придумать такое лекарство, которое бесконечно сможет поддерживать иммунитет. Мы даже задумываемся над тем, что сможем создать нечто вроде бессмертия, а потом мы промахиваемся, и наступает абсолютный хаос, разрушающий мир. Разве мир можно спасти от войны, пандемии? Я не хочу больше в этом участвовать. Я устал заниматься этим. Они убьют меня, если узнают, что я веду дневник. Но я должен понять, зачем мы это делаем… Зачем мы создаем панацею?»

Глава 14

Компания сидела за столом. Геринервно теребил рукав своей куртки. Пейдж и Уоллес с интересом смотрели на него, ожидая начала объяснений. Денри мялся, ему было как-то ужасно стыдно и некомфортно, хотя он знал, что должен все рассказать хоть кому-то, снять этот груз со своих плеч и со спокойной душой жить дальше.

— Я, можно сказать, служил в организации ММЦ, которая работала над всеми нововведениями для нашего нынешнего мира, — начал он. — Еда, одежда, различные средства по уходу за собой и домом — все это наших рук дело. Когда человечество дошло до своего пика развития, осталось только сделать последнее — излечить всех и вся от болезней. У нас было все: новые машины с идеальным, грубо говоря, бензином, «умные» дома, которые могли сами убирать мусор с пола, стола и так далее, отличное оружие, на случай, если страны решатся объявить войну и прочее. Мы так привыкли жить хорошо, а значит, надо жить еще лучше. Совет ученых и президент обговаривали проблему вымирания нации, хоть мы и смогли синтезировать какие-то лекарства, которые помогали на 80–90 % избавляться от тяжелых болезней, нам нужно было нечто другое. Что-то, что позволило бы подарить человеку отличный иммунитет. Лекарство от всех болезней — панацея.

— Разве возможно ее вывести? — поинтересовался Уоллес, перебивая рассказ Гери.

— Что за ММЦ? — вступила в разговор Пейдж, чуть ли не стукнув кулаком по столу. Она была в нетерпении и ждала объяснений. Ей казалось, что она понимает, к чему ведет Денри.

— Mundus Medical Center. Медицинский центр мира. Убогое название, — мужчина усмехнулся и кашлянул. — Он находится в Вашингтоне.

— Не слышала о нем. — Девушка задумчиво уставилась в окно.

— Никто не слышал. Этот центр находится под белым домом. Я был вторым ученым при совете, и все нюансы президент обговаривал личной со мной и моим коллегой, первым ученым, Авери Ньюкаслом. Было решено разрабатывать сыворотку в виде газа и сначала проверять ее на больных людях, которые находились при смерти. Президент лично подписал разрешение и из всех больниц к нам свезли умирающих людей. Это было ужасное зрелище. Смотреть на их серые лица, на то, как они буквально плюются кровью. И при этом им наплели, что мы собираемся их лечить! Никто им даже не сказал, что они всего лишь подопытные крысы, которых будут мучить различными газами, чтобы проверить реакцию организма на наше «лекарство». Первый эксперимент мы провели на обезьяне, чтобы понять, сможет ли выжить ее организм. Однако, как не сложно догадаться, он провалился.

— Это ужасно, — констатировала очевидный факт Пейдж, и в комнате воцарилась тишина.

Тикали настенные часы, которые Денри починил, когда только въехал сюда. Прошла еще пара минут, прежде чем Гери снова начал говорить. Он рассказал им абсолютно все, что случилось, и понуро опустил голову. Бывший ученый знал, что это все. Он передал знания людям, совершенно незнакомым, которые просто позволили ему поговорить с ними. Денри выдохнул, почувствовав, что то щемящее чувство в груди наконец пропало. Ему как будто стало легче дышать, и он слегка улыбнулся, чуть отвернувшись от новых знакомых. Пока Пейдж и Уоллес переваривали услышанную информацию, он встал и дал им по банке тушенки. Девушка лишь отрицательно покачала головой, а Уоллес благодарно кивнул и отодвинул от себя еду.

Есть совершенно не хотелось. Пейдж буквально трясло от осознания этой ситуации. «Виновато правительство», — пульсировала мысль в голове девушки. Уоллес достал сигарету и закурил. Девушка стукнула его по руке, выбив пачку, и прикурила сама. Гери не мог сидеть на месте и расхаживал по кухне, сложив руки за спиной. Он ждал хоть какой-то реакции. Он был готов к тому, что его дом разнесут, что ему начнут угрожать. Больше всего Денри в этом случае боялся тишины.

— Вы ничего не скажете? — наконец решился поинтересоваться он.

— Мы сможем доехать до туда? — спросила Пейдж, поднимая на него глаза. Она совершенно не знала, зачем спрашивает это и какую цель собирается преследовать, но ей было необходимо узнать, смогут ли они добраться туда.

— Чисто теоретически — да. Практически — неизвестно. Вы представляете, как много кадавров в Вашингтоне?

— Да-да, мы уже слышали этот термин, — Пейдж закатила глаза. — Практически… Я доберусь. Мы доберемся. Уверена на тысячу процентов! Скажите, что и где находится.

— Вы же в курсе, что отсюда до Вашингтона рукой подать? — Гери немного приподнял брови в изумлении. — Лучше заезжать к белому дому не с парадной стороны, а с задней. Там должно быть поменьше мертвецов. За домом стоит очень много электрических будок, вы их увидите. Постоянный обмен тока с будками и ускорителями в ММЦ, все дела. С задней стороны Белого дома есть два неприметных подвальных окна. Одно посередине, но оно завалено пустыми ящиками, в которых свозилась еда из городов; а второе — с правого края. — Денри схватил свой рукав и с какой-то жалостью посмотрел на Пейдж и Уоллеса. — Я вам рассказал это не для того, чтобы вы войной шли на правительство. Вы не справитесь. При доме есть карантинная зона. Она ограждена большим белым забором, и вокруг нее также располагаются будки. Лучше придите туда и попроситесь жить. Проживите жизнь достойно. Последние года.

В голосе Гери звучало какое-то беспокойство и волнение, которое до этого момента отсутствовало. Его костлявые руки затряслись, а сам он побледнел. Денри явно не хотел говорить еще чего-то, что знал. Уоллес опустил голову, рассматривая свои ладони, на которых были многочисленные раны и мозоли. Пейдж же снова уставилась в окно. Она была совершенно растеряна. С одной стороны ей повелевала решимость, она хотела разобраться с этим, расспросить президента, а с другой — она хотела просто жить. Добраться до карантинной зоны, выспаться, нормально поесть, не напрягая слух, чтобы слышать каждый шорох. Но вряд ли все было бы так, как раньше. Невозможно стать одной большой семьей, которая будет жить припеваючи. Могли ли умереть кадавры? Денри не сказал этого, как и не сказал еще многих вещей, которые следовало бы знать выжившим.

Бывший ученый бросил быстрый взгляд на новых знакомых и громко вздохнул, закрыв руками лицо. Ему снова стало как-то тяжело. Вроде, он и сбросил со своих плеч огромный груз, а он будто вернулся бумерангом, снова нажимая на все тело, заставляя грудную клетку сжиматься.

— Что вы решили? — тихо спросил Денри, надеясь на четкий ответ. На то, что Пейдж скажет: «Да, мы поедем в карантинную зону. Спасибо вам за информацию». Однако девушка, как и Уоллес, отвечать не торопилась.

— Мы можем у вас переночевать и разобраться с этим вопросом завтра? — поинтересовался Уоллес, сцепляя руки в замок.

— Конечно, — Денри прикрыл глаза и улыбнулся. У него была всего одна ночь, чтобы со всем разобраться.

Пейдж лишь отрицательно покачала головой, когда Гери предложил показать ей комнату. Денри проводил Уоллеса и сам ушел в гостиную, а девушка осталась сидеть на кухне и наблюдать в окно. Сквозь непроглядную тьму она могла различить лишь отдельные деревья, что стояли чуть поодаль от всего леса. Небо было усыпано бесчисленным количество звезд, а полная луна совсем немного освещала поле, высовываясь из-за плотных облаков. «Надо все обдумать», — подумалось Пейдж, прежде чем глаза закрылись, и девушка заснула, положив голову себе на руки.

***

Шон и Дуглас внимательно изучили первую запись от двенадцатого сентября и переглянулись. Все это было ужасно странным. Имени на дневнике не было, но было ясно, что человек этот работал в той главной отрасли, благодаря которой в мире появились нововведения. Парень провел рукой по волосам и уставился на дорогу. Теперь она казалась ему еще бесконечнее, чем раньше. Будто все это шоссе огибало земной шар и не кончалось. Шон же перевернул страницу.

«День 1

Авери! Авери! Я только что и слышу его имя. Как будто Гери Денри не привносит никакого вклада в развитие данного лекарства. Мы начали разработку панацеи. Мне становится страшно, когда я думаю, на что она способна. А президент говорит, что это всего лишь безобидное лекарство. Ага, как же. К нам привезли новую партию больных людей. Мне жаль их…

Сегодня провели эксперимент на обезьяне. Это было жутко. Ее глаза стали выкатываться из орбит, а мышцы так раздулись, что в итоге буквально лопнули, из-за чего стенки камеры пришлось отмывать. Президент сказал, что нам больше не дадут в распоряжение макак и так далее, так как они почему-то ценны. А человеческие жизни, хоть и при смерти, видимо не так уж и ценны, как чертовы обезьяны.

Мне больно смотреть на больных. Они думают, что их привезли в центр, где будут лечить. Конечно, чисто теоретически, это так. Но на практике все ужасно. Я боюсь думать о том, сколько людей убью за то время, пока вместе с Авери и другими буду испытывать этот чертов газ.»

— Они пытались вывести лекарство для излечения всех болезней? Панацею? Это разве возможно? — Дуглас склонился над дневником и ткнул пальцем в слово «панацея».

— Видимо да, раз кто-то этим занимался. — Шон открыл примерно середину дневника. Его сознание просто разрывало от того, что они проводили эксперименты сразу на людях. Это ему казалось таким неестественным и жестоким.

«День 145

Остатки подопытного вымели из камеры буквально три часа назад. Паре ученых стало плохо, из-за чего они решили очистить свои желудки прямо на рабочем месте, запачкав пол и пиджак Авери. Как же я рад был смотреть на то, в какой ярости он прибывал.

Мне стало плохо, и я ушел. Пытаюсь проанализировать, почему газ так действует на клетки человека. Он буквально вылечивает все, но при этом, видимо, слишком большая дозировка, которая попросту увеличивает все, что находится внутри человека, от малейшего, до большего, из-за чего подопытного и разорвало. Его рука прилипла к потолку. Это было отвратительно.

Авери в ярости ушел к себе в кабинет, закрывшись там. Я точно знаю, что он пересчитывает формулу. Глупец. Вряд ли у нас выйдет сделать что-то дельное из этого. Я не хочу проводить эти чертовы эксперименты. Почему было сначала не пробовать на животных?!

Этот газ… Что же с ним не так? В каких расчетах мы ошиблись?»

Далее на трех страницах приводились разнообразные формулы, а так же прилагались рисунки. На одном из них была изображена труба, присоединяемая к кубу. Как понял Шон, это и была пресловутая камера, к которой, видимо, была присоединена труба с газом. Дуглас как завороженный рассмотрел каждую формулу и рисунок, будто стараясь вникнуть, но парень был совсем далек от подобного.

«День 256

Я не верю, что у нас получилось! Мы наконец-то вывели Панацею. Больной излечен. Мы провели всевозможные анализы, и он действительно цел. Ни одна клеточка его организма не пострадала от воздействия газа. Он действует очень быстро, в течение примерно пяти минут. По нашим меркам это действительно хорошо. Организм восстанавливается около получаса, после чего человек может хоть стометровку пробежать, и ничего ему не будет. Было решено поместить в дополнительные камеры по человеку и потихоньку вылечивать тех, кто остался из "подопытных", чтобы потом отправить их домой.»

«День 300

Все покатилось в ад. Я не знаю, как это произошло. Раздался взрыв, и все сбежались к блоку П. Все было в огне, команда уже тушила остатки. Труба не выдержала подачи газа и взорвалась, как и три прилегающих камеры. Газ начал подниматься выше и вышел из основной трубы, которая прилагается к зданию. Мы все-таки перестарались. Панацея настолько восстанавливает клетки, что… Я не могу это писать. Мы не можем подняться из подвала. Кто-то ходит. Чьи-то ужасные ноги, такие серые. Наверху слышны крики. Нам приказали сидеть тихо.»

На этом запись обрывалась, дальше шли непонятные каракули, как будто писали второпях, но почерк Шон разобрать не смог, из-за чего ему пришлось пролистать несколько страниц в поисках следующей адекватной записи. В итоге он оказался на предпоследней странице, за которой шло еще полторы.

«День 367

Я в ужасе. Мы изобрели нечто ужасное, что позволило мертвецам встать из своих могил. Это АБСОЛЮТНЫЙ АБСУРД!!! Я в полном ужасе… Мы создали настолько сильное лекарство, что оно оказалось способно поднять на ноги полусгнившие трупы, которые заживо сжирают людей, сдирая с них кожу и впиваясь своими острыми зубами. Президент не дал нам уйти. Нам отловили несколько таких уродцев, чтобы мы их изучили. Кадавры — достаточно быстрые существа, у которых присутствует некоторый интеллект, позволяющий им, как животным, выслеживать добычу и находить способы подобраться к ней. К сожалению, все не так просто. Ладно, их был бы один вид…

Есть те, которые слышат и которые видят. Которые слышат, они щелкают своими клыками, таким образом подзывая "собратьев". Монакс, как его прозвал Авери. А тот, что видит, он рычит, словно зверь какой-то. Авери дал ему название Ругиет.

Эти не так опасны как-тот, которого нам привезли пару дней назад. Он был огромен и надут. Его руки были словно накачены и, как мы поняли, это был обращенный, которого укусили, но не сожрали до конца. К сожалению, из-за него погиб Дерек. Ну, не погиб. Оказалось, что если такая тварь укусит тебя или поцарапает, то эта инфекция (хотя, собственно говоря, это вина лекарства), попадает к тебе в кровь, из-за чего начинают проявляться такие симптомы, как раздражительность, излишняя потливость. Потом вены становятся фиолетовыми и начинают сильно выступать, лопаются капилляры в глазах. После выпадает парочка зубов, и человек начинает лысеть. Единственное, что мы так и не разобрали — почему у них такие острые и заточенные зубы…

Возвращаясь к этому красавчику, которого нам привезли. Он был больше остальных, из его кожи росли какие-то бугры и шипы. Он постоянно орал, именно орал ужасным утробным голосом, из-за чего нам пришлось работать в наушниках. Мы так и не поняли, из-за чего его раздуло, но видимо люди с какой-то определенной группой крови мутируют сильнее остальных, превращаясь в огромных кадавров, которые сильнее и быстрее. Данный индивидуум, которого Авери прозвал пекус, продемонстрировал нам то, что может разорвать человека напополам (покойся с миром, Жан Келье), и замечательно бегает на четырех ногах. Президент выводил его на полигон! Идиот.

Я больше не могу тут находится. Сегодня же я соберу свой кейс и сбегу. Осталось только взять хотя бы пистолет. Машину мне предоставят. Я скажу, что поеду изучать кадавров в их натуральной среде, ко мне приложат солдата, которого я убью, как только мы отъедем достаточно далеко от базы.»

Шон выдохнул и посмотрел на Дугласа. Тот сидел с совершенно потерянным взглядом. «Вот, в чем секрет, оказывается», — мужчину будто и не шокировало данное заявление автора дневника, Гери Денри. Он вытер ладонью вспотевший лоб и перевернул на последнюю страницу, в надежде увидеть хоть какие-то указания, хоть что-то, что направило бы его по правильному пути. Такие дневники просто так люди не находят. Шон сравнил это с роялем в кустах. Дуглас же в нетерпении положил руку на дневник и кивнул мужчине, позволив тому перевернуть страницу. Почерк здесь был ужасный, но читаемый. Автор явно писал это все второпях, уменьшая буквы, стараясь вместить как можно больше информации на одной страничке привычного альбомного размера.

«Это конец. Я теперь беглец. Надеюсь, что за мной не пошлют. Я не собираюсь возвращаться туда, где людей считают за животных, где "ради науки" жизни ученых подвергают огромнейшей опасности. Здесь неподалеку есть небольшое ранчо, я еду туда. Сейчас устроил привал на сорок пятом километре. Так страшно мне никогда не было. От белого дома я уехал и, к счастью, не встретил кадавров по дороге. Я боюсь их. И боюсь убивать. Точно так же, как боюсь умереть. Я еще многое должен сделать. Я оставлю в кейсе дневник и выкину его через несколько километров. Он мне больше не нужен, а кто-то должен знать правду.

Вся вина идет лишь от ММЦ, от президента, от глупой голубой мечты о здоровье, о лекарстве, которое должно было спасти жизни.

Но прошу вас, не пытайтесь разобраться, не разжигайте огонь. При доме устроили карантинную зону. Вы можете отправиться туда. Въезд с задней стороны белого дома. До Вашингтона подать рукой. Будьте осторожны и постарайтесь выжить.

(Уничтожить после прочтения)

Г.А.Денри»

Глава 15

— Я считаю, что надо разобраться с этим делом! Я бы хотела лично пообщаться с президентом и заодно пару раз ударить ему по лицу! — Самоуверенность Пейдж очень сильно рассмешила Денри, который схватился за живот и по-актерски утер слезы.

Уже светало, все были бодры и снова готовы к полемике, которая началась еще ночью.

— Девочка моя, прости, но вряд ли ты сможешь даже мизинцем дотронуться до пиджака президента.

— Знаешь, Гери, я прекрасно это понимаю, но это не умаляет моего желания раскрасить ему рожу. Я просто осознаю все это дело и меня начинает трясти. Проводить эксперименты на живых людях, буквально уничтожить мир и при этом спокойно сидеть в своем ММЦ и хреначить исследования над кадаврами. Это что такое вообще? — Девушка всплеснула руками и закатила глаза.

Уоллес же мирно сидел, откинувшись на стуле и сложив руки на груди. Ему казалось, что Пейдж чертовски неправа, и надо всего лишь поехать туда и попросить приюта. Ему осточертело катать по стране туда-сюда, каждый раз сваливая от мертвецов, которые хотят тебя сожрать. Он был бы рад даже носить какую-то другую одежду, типа формы, даже работать в поле. Только бы жить спокойно. Может, завести семью. «С Пейдж…» — почему-то эхом отозвалось у него в голове, из-за чего он непроизвольно ею дернул. Уоллес уже давно ловил себя на каких-то странных мыслях, но не решался об этом думать всерьез или же говорить с девушкой. Все же она была младше него, они знали друг друга всего месяц от силы. А сближало их уже так много. И раны, и эта война, и те истории. Не будь он с ней, возможно, он бы пешком ушел в пустыню, чтобы его растерзали монстры, потому что он просто устал. Устал убегать, что-то искать, думать, к чему-то стремится. Пейдж с Гери в это время продолжали оживленно спорить. Вдруг девушка толкнула его в плечо, от чего Уоллес немного пошатнулся и пустыми усталыми глазами посмотрел в ее сторону.

— Ты-то что думаешь, старик?

— Пейдж, я тебя понимаю, абсолютно. И желание набить президенту морду, и прочие радости жизни. Однако хочу тебе напомнить, что мы не в боевике. Это реальная жизнь с реальной угрозой оказаться мертвым… или не совсем мертвым. Все же я считаю, что нам надо просто попроситься туда, в карантинную зону.

— Как ты сможешь жить с людьми, зная эту правду? — Девушка с трудом подавила ужасный комок в горле, который так и рвался наружу. Пейдж тяжело сглотнула и медленно выдохнула.

— Как жил все эти года. Молча, ни с кем не разговаривая.

— Он дело говорит, — вступил в разговор Денри. — Вам не стоит соваться туда врагами. Лучше сделайте вид, что ничего не знаете. Я очень сожалею, что рассказал вам это, правда. Я понимаю, что это тяжело, но мне надо было хоть как-то сбросить этот груз со своих плеч. — Гери понуро опустил голову. Он чувствовал себя ужасно виноватым, так как явно посеял сомнения и панику в умах новых знакомых.

Пейдж прикусила губу и достала сигарету. Жутко хотелось курить. Она бы с радостью сейчас выпила алкоголя, да такое количество, чтоб сразу вырубиться, но это был бы очень опрометчивый и глупый поступок с ее стороны. Дрожащими руками она прикурила и выдохнула густой дым. Денри отмахнулся и сморщил нос. Девушка лишь пожала плечами. Уоллес не знал, куда себя деть. Ему хотелось встать и начать ходить туда-сюда. Какая-то странная энергия разлилась по всему телу. С одной стороны он был абсолютно согласен с Пейдж, а с другой — им овладевал холодный разум, сетующий о том, что надо просто дожить свои года и спокойно помереть, пусть тебя потом и сожгут скорее, к чертовой матери, чтобы не восстал.

— Я его пристрелю, — решительно сказала Пейдж, от чего Денри снова рассмеялся.

— Не будь такой самонадеянной, девочка. — Гери снисходительно улыбнулся. — Почему ты не хочешь просто приехать и жить спокойно, чтобы постоянно не убегать, не прятаться? Ты будешь жить, а не выживать.

— Жили люди раньше, сейчас мы существуем.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Денри понимал, что Пейдж права, но оспорить эту фразу хотел. Гери не желал зла новым знакомым, а потому пытался направить мысли девушки в нужное русло. Что не стоит гнаться за тем, что уже не остановишь. Что просто надо приехать и дожить свое. Умереть своей смертью, а не от восставших мертвецов. Это Денри считал правильным. Считал, что именно так должны поступить люди. Не идти войной на то, что им непонятно и страшно, на то, что они хотят искоренить, так как это неправильно, а лишь принять данное и идти по жизни дальше. Конечно, в данной ситуации это было довольно затруднительно, но ведь если захотеть, то можно и сделать. Так думал Гери, однако Пейдж рушила все его многочисленные слова одним своим. Денри нервно постукивал пальцами по столу, Пейдж курила, прикрыв глаза, а Уоллес, потянувшись, наконец подал голос:

— Так что будем делать?

— Поедем туда, — кратко ответила девушка, потушив сигарету об оконное стекло. — А там посмотрим по ситуации. Может быть, ты и прав. Это жизнь, а не боевик. Будь мы в каком-нибудь фильме, мы либо подохли бы в начале, либо у нас просто все было зашибись.

— Тогда выдвигаемся? — спросил Уоллес.

— Да, пожалуй. — Пейдж сразу вскочила со стула, подкидывая сумки Уоллесу и подходя к Гери, протягивая руку для рукопожатия. — Спасибо вам за все.

Денри лишь кивнул, пожал руку Уоллесу и вместе с ними вышел в поле, дабы проводить. Девушка открыла сиденье, достала шлем и напялила на голову. Уоллес с трудом убрал туда сумку с припасами и закрыл сиденье, еще раз поворачиваясь к Гери, который озабоченно смотрел на собирающуюся в дорогу пару. Он громко вздохнул и кивнул. Пейдж запрыгнула на мотоцикл, сзади сел Уоллес, крепко обнимая девушку за талию. Они медленно уезжали по полю в сторону шоссе. Гери махнул им рукой. Солнце начинало припекать, хотя день обещал быть дождливым. Он улыбнулся сам себе и зашел обратно в дом.

Достав из ящика револьвер, он зарядил его и, накинув куртку, вышел обратно на улицу. Ветер тихо гулял среди колосьев, где-то вдалеке пели птицы. Денри сделал пару глубоких вдохов и выдохнул. Тело предательски дрожало. Он покрутил в руках ключи и бросил их на порог. На ватных ногах Гери пошел в сторону леса, крепко сжимая в руке револьвер.

— Четыре пули на этих тварей, одна для меня, — прошептал он самому себе и скрылся между деревьев.

***

В машине долгое время царила тишина, потому что каждый пытался переварить прочитанное и сообразить, что это было и что делать дальше. Однако что у Шона, что у Дугласа, мозги совсем отказывались работать. На Шона напало дикое желание спать, чтобы обдумать все утром и не парится из-за этого, а Дуглас просто выбрал какую-то мнимую точку пространства и испуганными глазами смотрел только туда. Неясно, сколько это продолжалось бы, если бы не мертвец, резко стукнувшийся о багажник машины. Он зашипел и протянул свои руки к окну. Шону было как-то плевать на него, но он не желал гостей, поэтому, взяв нож, вышел из машины и быстро всадил его в голову зомби. Дуглас к этому времени успел прийти в себя и, когда мужчина вернулся в машину, протянул ему кусок тряпки, найденный за сиденьями.

— Что мы будем делать? — спросил он, пока Шон приводил в порядок свои руки и нож.

— Я считаю, что надо ехать туда и просить убежища. Это лучший выход, на мой взгляд. — Он серьезно посмотрел на Дугласа, который лишь вытер пот со лба и кивнул.

Парню отчего-то было ужасно страшно и не по себе. Узнать истину так быстро, так легко, будто этих трех лет и не было вовсе. Понять то, что виновато лишь правительство, что оно до сих пор проводит эксперименты. Для Дугласа все это было слишком дико. Его разум не совсем понимал, как люди могут быть способны на такое. Как их совесть, да и здравый смысл, позволяют им творить такие вещи. А главное — во имя чего. Прогресса? Знаний? Дуглас был уверен, что не за этим гналось ММЦ и президент. Явно не за этим. Парень не особо был уверен в надобности карантинной зоны, точнее, в этой цели. Точно ли им надо туда ехать? Дуглас сильно в этом сомневался. Что-то внутри него сжалось, будто предвещая об опасности, но парень сразу выкинул это из головы, не придавая странным ощущениям какого-то особого значения.

— Значит, поедем в Вашингтон? К белому дому? — Дуглас постарался придать свои словам немного бодрости, но у него это явно не вышло. — Думаешь, там действительно карантинная зона, куда всех принимают?

— Думаю и надеюсь, что да. Я просто устал. Я не хочу больше бежать. — Голос Шона еще никогда не звучал таким уставшим.

Только сейчас, при свете маленькой лампы в машине, Дуглас заметил, как сильно изменилось лицо Шона за те два года, что он был с ним и Холли. Появилось больше морщин, губы выглядели совсем сухими и потрескавшимися, от чего мужчине часто приходилось их облизывать, на руках появилось множество мозолей, а виски уже полностью покрыла седина. И Дуглас почувствовал то, что так влечет его к Шону — это защита и уют. Парню было очень спокойно с ним, он как будто был за каменной стеной. За два года, что он слыл попутчиком у мужчины, он стал ему как родной. Дуглас убрал дневник за сиденье, подвинулся ближе к Шону и припал к его губам. Шон не стал отвечать, но не стал и отталкивать. Парень нежно коснулся морщинистой щеки пальцами, чуть настойчивее поцеловал в губы. Затем нежно клюнул (по другому этот поцелуй было не назвать) в подбородок и в лоб. Ему ужасно хотелось сказать Шону все, что осталось на душе, чтобы не потерять момента, ведь случая выдаться больше не могло, но отчего-то промолчал. Мужчина лишь обнял его в ответ, уткнувшись носом в острое плечо.

— Я рад, что ты рядом, — тихо прошептал Шон, отпуская парня и перебираясь на водительское сиденье. Дуглас взял с него пример и сел рядом, на пассажирское.

Шон завел машину, и они двинулись дальше по шоссе. Энергии почему-то было хоть отбавляй, им не хотелось сделать остановку и поспать, как это было раньше, поэтому всю ночь они провели в дороге, в полной тишине, заговорив только под утро, когда ленивое солнце стало медленно выползать из-за горизонта.

— Представляешь, если там все адекватно? — воодушевленно сказал Дуглас. — Я бы хотел помогать на кухне, например. Если есть возможность жить как раньше, то надо хватать ее за хвост и не отпускать. Может, даже семью бы завел… — На этих словах парень чуть понизил голос и покосился на Шона, который абсолютно равнодушно отнесся к его словам. — Было бы замечательно жить как раньше.

— Я бы хотел помогать на каком-нибудь поле. Картошку возделывать, например. Был бы очень рад не сидеть без работы. Про семью с тобой согласен. Все-таки надо двигаться дальше и отпустить все это. — Шон подпер рукой голову и уставился на дорогу.

Он вспомнил ту галлюцинацию в виде его жены. По коже прошли мурашки. Он ведь тогда даже не испугался, а просто принял это как данное. А сейчас этот факт будоражил его, и Шону действительно стало страшно. Страшно за свою жизнь, за свой рассудок. «Я сильный, я справлюсь, я смогу», — твердил про себя Шон, пытаясь сосредоточиться, не давая себе поникнуть духом. Любой на его месте сломался бы пополам. Абсолютно любой, но мужчина просто не мог позволить себе такой роскоши. Он чувствовал на себе какую-то странную ответственность за жизнь Дугласа, ему казалось, что он должен заботиться о парне.

— Я бы, наверное, открыл бы там литературный кружок. С радостью учил бы детишек тому, что сам знаю с школьного курса и с университетского. — Дуглас мечтательно уставился в окно.

Солнце чуть скрывалось за деревьями. Оно приятно грело, будто убегая от облаков, которые должны были вот-вот настигнуть его. Вскоре по стеклам забарабанили капли дождя. Шон включил дворники и чуть приоткрыл окно. Редкие капли попадали на его лицо, а он лишь расплылся в блаженной улыбке. Мужчина всегда любил такую погоду, так как в такие дни они с семьей оставались дома и смотрели фильмы или играли в настольные игры. Шон чуть мотнул головой, убирая счастливые воспоминания. «Надо их отпустить. Нельзя горевать по ним вечно», — лица жены Шон уже не помнил, лишь ее призрак какими-то очертаниями постоянно маячил в его воспаленном сознании. В красивом свадебном платье. Зато Холли появлялась намного чаще. Мужчина скривился и снова мотнул головой. Дуглас озабоченно посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

— Я думаю, что все будет хорошо. Нам надо лишь туда доехать. А дальше жизнь пойдет своим чередом. Так, как надо. — Парень лучезарно улыбнулся. Шон же улыбнулся ему в ответ.

Глава 16

Уоллес нагнулся поближе к Пейдж:

— 45 километр проехали, видела? — ему пришлось напрячь голос и почти крикнуть, чтобы девушка расслышала его вопрос.

В ответ Пейдж лишь кивнула. До Вашингтона оставалось совсем немого. Они должны были подъехать как раз к обратной стороне дома. Надо лишь надеяться, что им не придется пробираться через полчища зомби, так как на мотоцикле это было бы очень трудно сделать. Вот будь они на вездеходе или танке, это было бы не так проблематично. Мотоцикл для такого путешествия — слишком открытое и легкое средство передвижения. Мертвеца на нем ни протаранишь, ни задавишь. Пейдж могла, конечно, маневрировать между ними, но этот вариант был не совсем практичен. Подъезжая к мосту, они сбавили скорость. Пейдж совсем затормозила перед въездом на него. Сняв шлем, она повернулась к Уоллесу:

— Может, подыскать машину? Мы не сможем подобраться ближе, если будем продолжать наш путь на пупсике. — Пейдж повесила шлем на ручку и спрыгнула, потягиваясь. — А еще я жутко устала, но сейчас нежелательно останавливаться.

Уоллес прислушался. Со стороны брошенных автомобилей слышалось рычание и какие-то хрипы. Он бросил сумку, попросил Пейдж остаться и, взяв нож, пошел проверять машины. Пролетая над мостом, резко каркнула ворона, отчего Уоллес непроизвольно дернулся. «Дерьмо», — шикнул он, когда наступил на чьи-то сгнившие мозги. По всей дороге было огромное количество трупов. Тела просто лежали друг на друге, и буквально негде было ступить. Уоллес заметил более-менее целую машину и подошел к ней. Окна были разбиты. Мужчина засунул в окно руку и повернул ключ зажигания. Старенькое авто заурчало, но признаков жизни не подало. Уоллес повернул ключ снова. Серая рука появилась между передних сидений и схватила мужчину за запястье. Уоллес ругнулся и ткнул ножом в ладонь, однако мертвец его не отпустил. Он был в крайне невыгодном положении. Мужчина попытался вырваться из цепкой хватки мертвеца, но у него не получалось. «Если я позову Пейдж на помощь, то встанут все», — Уоллес снова дернул рукой. Длинные ногти зомби впились под кожу, и мужчина прикусил губу, стараясь не закричать.

Наконец из-за сидений появилась морда чудовища. Изо рта капала кровь, белые глаза выкатились из орбит. Мертвец хищно зарычал и обнажил свои зубы. Уоллес попытался задеть его ножом, но это было ужасно неудобно, лезвие лишь немного ткнулось в глаз зомби, даже сильно его не задев. Мужчина задергался, пытаясь вырваться, но когти мертвеца лишь сильнее впивались в руку. Зомби подтянулся и вцепился зубами в руку Уоллесу.

— Блять! Отцепись, сука! — Размахнувшись, мужчина всадил нож в голову мертвецу. Тот ослаб и поник головой. Однако его зубы и когти до сих пор были в руке Уоллеса.

Мужчина зажмурился от боли. С трудом он разжал челюсть мертвеца и по одному вытащил пальцы из своей руки. Уоллес схватился за рану, из которой лилась кровь, и сел на асфальт, облокотившись на машину. «Что мне делать? — из глаз Уоллеса полились слезы. Он осматривал свою руку. — Пиздец, просто пиздец. Что делать… Я не могу бросить Пейдж, она не доедет одна. Я не знаю, как быстро люди обращаются». С трудом Уоллес встал на ноги. Развязав рубашку с бедер, он оторвал от нее лоскут и перевязал руку, накидывая саму рубашку сверху. «Надо проверить другие машины», — Уоллеса мутило, он чувствовал, что еще немного — и он очистит желудок, что и произошло как только он отошел от машины на пару метров.

Подойдя к другой машине, он на сей раз проверил сидения и попробовал завести авто. Она сразу поддалась махинациям. Уоллес поплелся обратно к Пейдж, он чувствовал ужасную усталость, а рука ужасно болела и пульсировала. Девушка курила, облокотившись на мотоцикл. При виде мужчины, она выкинула сигарету и потушила ее носком ботинка.

— Нашел?

— Да. Но нам придется оставить мотоцикл, ибо его некуда будет даже положить. Мне жаль. — Уоллес понуро опустил голову.

— Ничего, — голос Пейдж звучал очень расстроено. — Так надо. Тогда берем вещи и идем.

Девушка кинула сумку с оружием Уоллесу, а сама взяла сумку с провиантом. Пейдж шла вровень с напарником, но мужчина показался ей каким-то болезненно-уставшим. Раньше он шел рядом бодрым шагом, а сейчас еле поспевал за бодрой Пейдж. Она едва ощутимо коснулась его локтя, но он одернул руку. «Пусть лучше не трогает меня. Вдруг эта зараза еще и просто так передается», — Уоллес открыл машину и закинул на заднее сиденье вещи. Сам сел за руль. Мужчина не совсем был уверен в своих силах и не знал, сможет ли доехать, но видел в этом некую необходимость. Чтобы Пейдж ничего не поняла, надо вести себя как обычно.

Девушка достала пачку сигарет и протянула одну Уоллесу. Он зажал ее зубами и завел машину, при этом задорно ухмыльнувшись и хлопнув ладонью по рулю. Пейдж немного расслабилась и прикурила, после чего поднесла зажигалку мужчине. К закату они уже подъезжали к белому дому. Издалека был виден флаг, а так же те белые стены, о которых говорил Гери. Но как только они проехали бугор, им пришлось остановиться. По полю ходило бесчисленное множество мертвецов, но к стенам они не приближались. Держались на расстоянии примерно пяти метров.

— Что делать будем? — поинтересовался у Пейдж Уоллес.

— Между трансформаторами и стеной около пяти метров. Они туда не подходят даже. Предлагаю проехать тараном и забраться на трансформаторы, а потом оттуда спуститься к стене. — Пейдж пожала плечами, будто только что сказала совершенно очевидную и простую вещь.

— Протаранить? На этом? — Уоллес повел головой, как бы намекая, что машинка даже близко не стояла с рубиконом, и ей вряд ли вообще что-либо можно таранить.

На мосту им пришлось взять простенькую серебряную тойоту, у которой отсутствовали даже ремни безопасности. Пейдж задумалась, повела плечами, сильно сжала в руках руль. Надо было решать сейчас, потому что другого шанса у них быть не могло. Поворачивать назад слишком поздно, и девушка это понимала. Пейдж провела ладонями по рулю и повернулась к Уоллесу. Тот совсем побледнел. По лицу катились капли пота. Он сидел молча, прикусив губу и сцепив руки в замок. Ничего не сказав напарнику, Пейдж нажала на газ и поехала в сторону трансформаторов. Мертвецы, услышав звук, все как один стали поворачиваться и бежать на встречу. Девушка абсолютно не видела, куда едет, так как сбивала каждого на своем пути. Кровь забрызгала всю машину и лобовое стекло, а дворники никак не помогали. Пейдж резко ударилась головой о руль. В ушах звенело. Она повернула голову, Уоллес откинулся на кресло и держался руками за голову. В глазах все плыло. «Мы, видимо, врезались в трансформатор», — подумала Пейдж, медленно приходя в себя.

— Пейдж, у тебя кровь, — слышала она взволнованные слова Уоллеса сквозь звон в ушах. Но она оттолкнула его сразу, как только он протянул к ней руки.

Кровь, стекая по лбу, застилала глаза. Тыльной стороной ладони девушка вытерла лоб и выглянула в окно, около которого уже столпились зомби. Она обвела взглядом машину, пока Уоллес приходил в себя. В глазах двоилось, но Пейдж все же смогла заметить люк. Она резко села и, схватив Уоллеса за лицо, развернула к себе, влепив звонкую пощечину. Мужчина тряхнул головой и пару раз моргнул, сильно зажмурившись. Наконец оба пришли в себя. Кадавры в это время уже облепили машину со всех сторон. Уоллес открыл люк и слегка выглянул. Руки зомби доставали до крыши, но недостаточно, чтобы схватить людей за ногу. Мужчина влез обратно:

— Я вылезу, затем ты. Мне придется тебя подсадить, так как эти трансформаторы довольно большие. Идет? — Уоллес протянул ей руку для закрепления «сделки».

— Пойдет, — бодро ответила Пейдж, второй рукой снова вытирая кровь.

Уоллес вытянулся и уперся руками в крышу, аккуратно вылезая. Укушенная рука предательски заболела, и мужчине пришлось прикусить губу, чтобы не выдать себя. Выбравшись на крышу, он сразу прильнул спиной к стенке трансформатора и подал руку Пейдж, которая буквально выпрыгнула из люка. Из оружия она успела забрать пистолеты, пару гранат и два автомата. В карманы поместилась всего пара сменных магазинов. Уоллес отказался сразу принять оружие, на что девушка лишь неопределенно пожала плечами. Присев на корточки, Уоллес сложил руки, и Пейдж, оттолкнувшись ногами, подпрыгнула, цепляясь руками за край крыши трансформатора. Мужчине пришлось сильно напрячься, чтобы помочь девочке. Укушенная рука ужасно задрожала, когда Пейдж уже полностью забралась на крышу. Девушка развернулась и, чуть свесившись, протянула Уоллесу руку.

— Прости. — Мужчина слабо улыбнулся.

— Что? В каком смысле?

Машина резко покачнулась, и Уоллес оступился. Два кадавра схватили его за ноги. Он чуть качнулся вперед и схватил руку Пейдж. Та попыталась вытащить его, но мертвецы крепкой хваткой держались за ноги мужчины. Уоллес попытался стряхнуть их с себя, но лишь тем самым позволил парочке мертвецов наполовину залезть на крышу машины.

— Тянись же, черт бы тебя побрал! — крикнула Пейдж, хватаясь второй рукой за тонкое запястье мужчины.

— Пейдж, — Уоллес задрал рукав и отвязал рубашку свободной рукой, даже не обращая особого внимания на мертвецов, — все кончено.

Девушка увидела царапины и укус. К горлу подступил комок, она еще сильнее сжала руку Уоллеса. По щекам покатились горячие слезы, а мужчина отпустил ее ладонь, оставаясь стоять на крыше машины.

— Нет! Возьми меня за руку! Я заставлю их тебя вылечить, прошу! Уоллес, блядь, возьми мою руку! — Пейдж цеплялась за руку напарника, который в этот момент пытался отойти дальше, в толпу мертвецов.

— Пейдж, все кончено, отпусти меня, — спокойным голосом сказал он, резко дернув руку, из-за чего девушка отпустила его запястье. — Если ты не отпустишь меня, ты упадешь. Найди себе лучшую жизнь. Ради меня…

— Пойдем со мной, Уоллес! Хватит вести себя как идиот! — слезы застилали глаза, Пейдж жадно хватала ртом воздух. — Они тебя вылечат. Я их заставлю! Прошу…

— Пока. Будь счастлива. Я люблю тебя, — с этими словами Уоллес окончательно выдернул свою руку из маленькой ладони Пейдж и упал в толпу мертвецов, которые сразу накинулись на него.

Девушка взвыла, словно раненый зверь. Она подтянулась обратно и, свернувшись клубком, начала безудержно плакать, завывая и стуча кулаками по крыше трансформатора. Пейдж не знала, сколько так пролежала. Когда она открыла глаза, на дворе была ночь. Она была измотана. На щеках чувствовались сухие слезы. Девушка до сих пор жадно глотала воздух. Она подползла к краю трансформатора и посмотрела вниз. Тело Уоллеса лежало рядом с машиной, а мертвецы разошлись по полю. Мужчина лежал в неестественной позе. Одной руки не хватало, от лица ничего не осталось. Куски одежды валялись вокруг. Внутренние органы валялись около тела. Над Уоллесом сидела только пара кадавров, дожирающая остатки.

Пейдж не выдержала и закричала, что есть мочи. Снова к горлу подкатил ком, и она забилась в истерике. Ее это абсолютно вымотало, и через некоторое время девушка забылась сном на крыше трансформатора, свернувшись в комок в обнимку с автоматом.

***

Шон и Дуглас подъехали к мосту, когда солнце уже приближалось к горизонту. Машина с трудом проехала по мосту, так как маневрировать через трупы, что лежали на дороге, и кучу машин было довольно проблематично. Дуглас уже как-то забылся и перестал думать о светлом будущем. Внутри все скрутило, и опять появилось это жуткое чувство какой-то неминуемой беды. Шон в это время прокручивал в голове строчки из дневника, рассказывающие, как можно подъехать к убежищу. По его расчетам, если они проедут знаменитый бугор сбоку, то выедут прямо к воротам карантинной зоны.

— Мы скоро будем там, — сказал Шон, чуть поворачивая голову к Дугласу, который теребил свою футболку. — Ты нервничаешь?

— Немного, — признался парень. — Чувство такое, что все пойдет не по плану.

— Я думаю, что все будет в порядке, не беспокойся. — Шона как-то передернуло от мысли, что Дуглас может быть прав.

Ведь действительно, что мешало судьбе сделать так, чтобы напарники умерли или попали в такое полчище зомби, откуда не выбрались бы? Судьбе, к сожалению, вряд ли что-то вообще может помешать, а это явно не было на руку Шону и Дугласу. Однако в это время они уже подъезжали к бугру, который мужчина решил объехать и свернул направо, тем самым пропуская огромное количество мертвецов, снующих возле трансформаторов. Парень чуть подался вперед, упираясь рукой в потолок. Солнце уже висело на горизонте, раскрашивая небо розовыми и оранжевыми красками. Словно по небу кто-то разлил акварель. Дуглас слабо улыбнулся, пытаясь самостоятельно принести в свое сердце надежду, но тянущее чувство в животе прервало все его попытки.

Машина ехала плавно и бесшумно, благодаря чему напарникам удалось не привлекая внимания добраться до трансформаторов. Они стояли очень близко друг к другу. Между будками ширина была буквально метр, если не меньше, ровно для того, чтобы там смог протиснуться один человек. Дуглас и Шон вышли из машины. Они оказались перед высокими белыми воротами. Мужчина повел плечами и, кашлянув, шагнул вперед, намереваясь хотя бы подойти к двери.

— Стой, где стоишь! — раздался голос из динамиков на дверях.

Послышался топот ног, двери чуть приоткрылись, и оттуда быстро выбежали четыре солдата, сразу окруживших Шона и Дугласа. Шон сделал шаг в сторону, наблюдая, как ворота закрываются. Солдаты стоял и будто ждали приказа. Мужчина оглянулся на Дугласа. Тот стоял весь бледный и держал пистолет, целясь в одного из солдат. Руки его тряслись, а колени подгибались. Шон уже хотел было сделать шаг в его сторону, успокоить, как заговорил один из солдат:

— Поднять руки, быстро! — в приказном тоне прикрикнул он. Его лицо закрывала плотная маска, а на глазах были темные очки. — Опустите оружие, иначе мы будем вынуждены открыть огонь на поражение!

— Дуглас, — Шон слегкаразвернулся, — опусти чертов пистолет. Сейчас же.

— Не разговаривать и поднять руки, — скомандовал второй солдат, чуть подкидывая автомат.

Парень нервно сглотнул. В его голове будто что-то переключилось, и он не мог опустить руки. Палец на курке дрожал, а Дуглас уже был готов нажать на него. Тишина давила Шону на голову. Он стоял спиной к парню и даже не мог повернуться. Лишь боковым зрением видел, как тот весь трясется и не знает, что делать. Мужчина хотел было спросить разрешения успокоить товарища, как первый солдат снова заговорил:

— Сэр, последнее предупреждение. Если вы сейчас же не опустите оружие, мы будем вынуждены вас застрелить. — Голос звучал настойчиво, но в то же время как-то мягко.

Дуглас дернулся и выстрелил. Шон было развернулся, протянул руку к парню, но его одернули за шиворот футболки и потянули в другую сторону, из-за чего мужчина упал на спину. Раздалось еще три выстрела. Шон поднялся на локтях. Тело Дугласа лежало на земле. От головы медленно растекалась лужица крови. Мужчина встал на колени и, оперевшись руками о землю, медленно подполз к Дугласу. Слезы застилали глаза. Шон опустил веки парня. Он стоял коленями в уже достаточно большой лужи крови. Мужчина жадно хватал ртом воздух, сердце бешено билось, а руки ужасно дрожали. Он не слышал ни солдат, ни птиц, которые мирно пели в лесу, ни ветра. В ушах будто на повторе звучали звуки выстрелов. Перед глазами мелькнула умершая Холли, затем обезображенное лицо жены. Шон поднял парня и, обняв, прижал его к себе.

— Прости меня, прости. Боже… — Мужчина чуть отстранился от тела и, вытерев слезы тыльной стороной руки, посмотрел на лицо парня. Губы были чуть приоткрыты, во лбу зияла дыра от пули. — Ты не должен был умереть, не должен. Господи…

Плечи ужасно дрожали, горячие слезы лились по щекам. Шон нащупал свободной рукой пистолет, спрятанный под футболкой сзади у Дугласа, и крепко сжал его. Чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо, сильно сжимая. Шон дернулся, но его не отпустили.

— Сэр, прошу пройти с нами.

Мужчина оскалился, но головы не поднял. «Идти с вами… Теперь?» — Шон нежно коснулся губами лба Дугласа, попутно вытаскивая пистолет, и аккуратно положил парня на землю. Резко развернувшись, он выстрелил в лоб девушке и сразу вскочил, подножкой сбивая второго солдата. Шон даже не оборачивался, его главной целью было добраться до трансформаторов. Ловко юркнув под него, он подполз и оказался рядом со стеной. Мужчина оперся на нее рукой и выдохнул. Живот скрутило, а в голове ужасно гудело. Шон еле расслышал топот приближающихся ног. Не обращая внимания на это, мужчина побежал дальше. На углу дома было видно маленькое окно, прямо около земли.

— Остановитесь сейчас же. — Пуля просвистела прямо рядом с ухом Шона.

Он быстро юркнул между трансформаторами и, схватившись за тонкую трубу сбоку, забрался наверх. Двое солдат пробежали мимо, а один остановился, осматриваясь. Прицелившись, Шон выстрелил ему в ногу. Мужчина закричал и упал, хватаясь за колено. Второй выстрел Шон произвел уже в голову. Как только он спустился, сразу послышались голоса. Солдаты стояли буквально в паре метров от него. Шон тихо обошел трансформатор, стараясь ступать только на носочки. Теперь военные стояли к нему спиной. Мужчина высунулся и, прицелившись, выстрелил одному в затылок. Второй же, обернувшись на него, вскинул винтовку. Шон сразу спрятался за угол и, обежав трансформатор, забрался под него. Военный, прижавшись спиной к стене, аккуратно выглянул за угол. Затем медленными шагами двинулся в сторону поля. Шон вынул нож и, вытянув руку, всадил его в икру солдату. Тот взвыл и схватился за него. Мужчина наготове держал пистолет.

Военный вытащил нож из икры и цыкнул, отбрасывая в сторону. Он медленно нагнулся и посмотрел прямо в глаза Шону, который быстро вытянул руки и выстрелил солдату промеж глаз. Военный упал, заслонив собой выход из-под трансформатора, из-за чего мужчине пришлось выбираться в ту же сторону, с которой он залез. Немного отряхнувшись, Шон снова вернулся к стене и пнул одного из солдат. «Идите нахуй с вашим карантином», — мужчина снова двинулся в сторону маленького окошка. Достав перочинный нож, он аккуратно свинтил его и отставил в сторону, спускаясь вниз.

Шон оказался в чистом белом коридоре. Через пару метров от него был поворот, возле которого висела камера. Мужчина шарахнулся и спрятался за колонной, выступающей из-за стены. «Теперь надо угадать момент, когда можно пройти мимо нее», — Шон чуть высунулся из-за своего укрытия и, дождавшись пока камера окончательно повернется в сторону другого коридора, начал отсчитывать секунды, которые нужны устройству, чтобы повернуться в изначальное положение и затем продолжить путь в прямой коридор. Камера делала полный поворот за тридцать секунд, а это значило, что у Шона всего пятнадцать секунд, чтобы пробежать вперед. Мужчина снова дождался, пока камера повернется в соседний коридор, и быстро пробежал вперед, прячась за следующей колонной.

Сердце кольнуло, и мужчина опустился на корточки, закрывая лицо руками. В голове мелькали лица. Сначала жена с ужасными глазами и зубами, потом маленькая, шокированная Холли, падающая с крыши, и в конце умиротворенное лицо Дугласа. Шон закрыл рот рукой и взвыл. Ему хотелось рвать и метать. Сейчас он был настроен враждебно, но совершенно не знал, что делать. В голове снова загудело, повторяясь, заела пластинка с выстрелами, а глаза снова застилали слезы, не позволяя продолжить путь.

Глава 17

Пейдж открыла глаза, когда солнце уже зашло за горизонт, а луна освещала поле. Девушка нервно оглянулась по сторонам и аккуратно подползла к краю трансформатора. От Уоллеса не осталось ничего, кроме туловища. Руки, ноги и лицо были настолько обглоданы, что превратились в абсолютную кашу. Пейдж закашлялась, и ее стошнило. Девушка легла на спину и попыталась отдышаться. «Надо двигаться вперед», — пронеслось у нее в голове. На небе были видны тысячи звезд и огромная луна, казавшаяся такой громадной и близкой, что можно было бы коснуться ее рукой. Пейдж с трудом встала на ноги и спустилась с трансформатора. В лунном свете едва можно было разглядеть окошко, о котором говорил Гери. Девушка, вынув нож, тихо подкралась к нему и открыла окно, спрыгивая вниз.

Где-то недалеко слышались голоса. Пейдж пригнулась и спряталась за стеной, неловко выглядывая. Подняв голову наверх, она обнаружила, что сидит прямо под камерой. Но страх прошел сразу, как девушка поняла, что камера не может ее видеть. Пейдж высунулась из-за угла снова и смогла различить две фигуры, направляющихся в ее сторону. Девушка вжалась в стену. Ей казалось, что постарайся она еще сильнее, то она бы оказалась в самой стене. Шаги стали отчетливее. Пейдж тихо выудила нож из сапога, при этом поморщившись. На когда-то достаточно чистых черных ботинках была корочка запекшейся крови.

— Авери сегодня весь день с президентом. — Голос был совсем рядом, но люди из-за угла не появлялись. Послышалось звяканье ключей. — Мне кажется, у них какая-то запара случилась. Ну, ты же слышал, что когда Гери сбежал, еще пара ученых под кадаврами окочурилась?

— В плане сожрали они их? — Второй голос будто напрягся и чуть сорвался.

— Если бы. Превратились они. А президент даже обрадовался. Типа не надо будет их наверху отлавливать, сразу над этими опыты проведем. А труп Марка так раздуло, что его в третью категорию определили, и теперь с ним работает лично Авери. Пришлось куб создать с непробиваемым стеклом.

Второй человек хмыкнул. Наконец заскрипела дверь, и двое скрылись в кабинете. Пейдж выдохнула, но нож из руки не выпустила, продолжая крепко сжимать рукоятку. Девушка посмотрела наверх, камера медленно передвигалась в сторону другого коридора. Пейдж оглянулась по сторонам. Влево от нее шел длинный коридор, по стенам которого были расположены небольшие колонны. Девушка сорвалась с места и сразу оказалась за колонной. Дыхание ужасно сбивалось, страх буквально сковал ее. Наконец к ней пришло осознание того, какую глупость она творит. Что не надо было выпендриваться и бежать на «войну», надо было всего лишь попроситься на карантин и все. Ради себя. Ради Уоллеса. Пейдж с трудом подавила ком, подошедший к горлу. Она аккуратно выглянула из-за угла, камера медленно поворачивалась в ее сторону. Буквально вжавшись в стену, девушка выдохнула и прикрыла глаза, считая до десяти. Затем снова высунулась, чтобы посмотреть на камеру. Она снова была повернута в сторону другого коридора. Пейдж буквально подорвалась с места и добежала до следующей колонны.

Маленькими перебежками Пейдж добралась почти до конца коридора. От белых стен и яркого света слепило глаза. У девушки возникла ассоциация с лабиринтом, так как через каждый пару метров отходили длинные коридоры вперед, и было видно, что дальше они делятся еще на несколько переходов. Снова дождавшись, пока камера развернется, Пейдж вбежала в следующий коридор. Колонн больше не было. Девушка посильнее сжала нож и несмело отворила дверь, быстро забегая и прячась, прислоняясь к ней спиной. По лицу лил пот, руки ужасно дрожали, а костяшки на руке, державшей нож, побелели. Пейдж оглянулась. В кабинете горела лишь настольная лампа. Девушка подошла поближе и стала рассматривать бумаги, лежащие на столе. Какие-то документы с подписями и печатями, раскрытые книги, тетради с формулами и зарисовками. Пейдж повела плечами. Все больше она убеждалась в глупости своих действий. «Сначала надо думать, а потом делать! Сколько же раз я себе это говорила?» — она провела ладонью по лбу и тряхнула ей, смахивая капли пота. Ей отчего-то было ужасно жарко.

Она пригнулась и подошла поближе к окну, в коридоре никого не было. На перебежку ей не хватило бы того времени, за которое камера поворачивается. Решено было на карачках добежать до угла, а там будь что будет. У Пейдж просто не было иного выхода, как рискнуть, добежать до угла и сесть под камеру. Ей подумалось, что это чудо, что она смогла добраться досюда и не попасться никому на глаза. Девушка проследила за камерой, и как только она начала отворачиваться из коридора, выпрыгнула из кабинета, оставив дверь приоткрытой, и быстро добежала до угла, садясь под камеру. В этой части здания (если его таковым можно было назвать), абсолютно никого не было, кроме той пары человек, которых Пейдж слышала в самом начале своего пути. Повернувшись в сторону, она выдохнула: по коридору снова были колонны. Девушка дождалась, пока камера вновь отвернется, и юркнула за колонну, сразу врезавшись во что-то мягкое. По инерции Пейдж вскинула нож и приставила его к горлу незнакомца, тот поднял руки и удивленно посмотрел на девушку. В длину колонна была не больше метра, что позволяло двум людям хорошенько за ней спрятаться. Девушка удивленно приподняла бровь и схватила мужчину за плечо.

— Тихо, — прошептал мужчина, стараясь не делать резких движений, — я думаю, мы с тобой тут по одной причине. Дневник?

— Гери Денри? — поинтересовалась Пейдж, потихоньку убирая нож от горла.

— Это, вроде, имя автора дневника. — Шон повел плечами и выдохнул, как только девушка убрала нож от его горла. — Меня зовут Шон, если что. Не думаю, конечно, что сейчас лучшее время для знакомства, но раз мы с тобой оказались в такой ситуации…

— Пейдж, — сразу ответила девушка. — Я не думала, что кто-то сюда еще доберется. — Она задумалась и прикусила губу. — Совершенно не знаю, что делать. Кажется, это была огромная ошибка — лезть сюда.

— Я был вынужден где-то спрятаться, даже не знал, что тут такой лабиринт. Еще эти камеры. — Шон слегка коснулся плеча Пейдж и аккуратно выглянул из-за арки. Камера была направлена в соседний коридор. — Сам понятия не имею, что делать. Идти сдаваться? Убьют ведь…

— Почему убьют? — искренне удивилась Пейдж, но сразу же поняла глупость своего вопроса. Явно они совершенно незаконно проникли на эту территорию, и притом оба знают, что здесь происходит.

— Я был… Кое с кем. В общем, из-за этого я сюда и попал. — Шон совершенно не хотел вспоминать то, что произошло несколько часов назад. Сердце снова заколотилось, как бешеное, а в голове, как фотография, появилось умиротворенное лицо Дугласа.

— Я тоже была с другом. — Пейдж вздохнула и прикрыла глаза. Она прекрасно понимала, что сейчас не тот момент, когда люди делятся историями и знакомятся друг с другом.

— Надо идти дальше. — Слова Шона прозвучали как вопрос. Он кивнул куда-то в пустоту и снова высунулся из-за колонны.

Камера была отвернута совершенно в другую сторону. Шон дернул Пейдж за руку, выскочил из-за колоны и спрятался за следующую, менее длинную, из-за чего девушка оказалась прижата к стене. Она тяжело дышала, а ее дыхание обжигало Шону кожу. Он неловко отстранился, когда понял, что крепко держит ее за плечи и прижимает к себе. Щеки его залились румянцем, а сам он виновато посмотрел на девушку. Та лишь мягко улыбнулась и пожала плечами. Ее ничуть не трогала эта ситуация. Сейчас было главным то, что они не попали под камеру. К сожалению, когда Шон снова высунулся, он понял, какую ошибку они с Пейдж совершили. Дальше был тупик, и бежать было абсолютно некуда. А в другую сторону они просто бы не прошли. Он цыкнул и от злости стукнул кулаком по стенке. Пейдж же ударила его по руке и приложила палец к губам.

— Что делать будем? — поинтересовался Шон у новой знакомой.

— А через кабинет нельзя пройти? Там одна дверь? — Пейдж с надеждой взглянула в глаза мужчине.

— Одна. Можно попробовать спрятаться… Боже, какой бред я несу. Зачем нам прятаться? Нам надо выбраться отсюда.

— Может, в кабинете есть что-нибудь типа тайной двери? Мы все-таки находимся в «тайных» лабораториях. Вдруг есть что-то подобное.

Мысли девушки прервал какой-то звонок. Шон дернулся и чуть выглянул из-за колонны. Бывший тупик исчез, медленно раздвигались двери лифта. Мужчина приложил палец к губам и прижался к Пейдж, которая схватилась за его локоть. Раздался еще один звонок. «Лифт?» — девушке ужасно хотелось выглянуть, но она, конечно, не могла себе этого позволить. Раздались тяжелые шаги. Пейдж задержала дыхание и зажмурилась. Шон весь напрягся и будто прирос ногами к полу.

— Да, я уже иду. Нет, я еще не забрал свои документы. Да боже, Авери! Через несколько минут буду. В кабинете заберу твои тома и приду. — Мужчина выругался. — Что ж президент так бегает за этим утырком? Авери то, Авери сё. Достало.

Повернули ключ, захлопнулась дверь. Шон выдохнул и выглянул. Лифт стоял на месте, с открытыми дверьми. «Там могут быть камеры», — пронеслась мысль в голове мужчины. Пейдж чуть отошла в сторону, так же высовываясь из-за колонны.

— Нам надо туда, — прошипела она, еще крепче сжимая локоть нового знакомого.

— С ума сошла? А если там камера внутри? А я думаю, что она там есть. — Шон шикнул на нее и прижал обратно к стене. — Сейчас не самое лучшее время для риска.

— А что ты предлагаешь? Сейчас этот ученый, или кто он там, выйдет, сядет в лифт и уедет, а мы так и будем тут стоять до скончания веков?

В кабинете что-то упало и разбилось. Мужчина смачно выругался и топнул ногой. Он явно что-то убирал, чем давал еще больше времени на то, чтобы Шон и Пейдж юркнули в лифт. Шон же укоризненно посмотрел на знакомую и покачал головой, девушка указала рукой в сторону лифта и оскалилась.

— Это опасно, — возразил Шон, снова вжимая Пейдж в стену.

— А что сейчас не опасно?

Пейдж оттолкнула мужчину и, проследив за камерой, побежала к лифту. Шону ничего не оставалось, как проследовать за девушкой. Как только оба забежали в лифт, Пейдж нажала на самую нижнюю кнопку, и кабина начала движение. Девушка села на пол и закрыла лицо руками. Она была абсолютно вымотана и морально, и физически. Шон в это время осматривал лифтовую кабину. Никаких признаков камеры он не обнаружил. На нижний этаж они прибыли через пару минут. Пейдж встала, сразу доставая нож и крепко сжимая его в руке. Кроме пистолета и ножа у нее ничего не осталось, винтовку она выкинула в толпу мертвецов, как только проснулась. «Сначала думать, потом делать. Боже», — Пейдж провела рукой по лицу и пару раз хлопнула себе по щеке, чтобы взбодриться. Как только двери лифта открылись, Шон и Пейдж прислонились к его стенам, чтобы не попасть под камеры. Мужчины аккуратно высунул голову и махнул рукой, разрешая идти. Но как только напарники вышли из кабины, раздалась сирена. Некогда яркие белые ламп замигали красным светом.

— Знаешь, это явно из-за нас, — подытожила Пейдж и не думая рванула в сторону коридора, совершенно забив на камеры.

Она слышала шаги Шона, который еле поспевал за ней, и шум сирены. Сердце бешено колотилось, по спине бегали мурашки, а ужасный звук давил на мозги. Пейдж резко завернула за угол, перед ней стояло два солдата. Увидев девушку, они быстро вскинули автоматы и начали палить. Девушка резко развернулась и прижалась к стенке, буквально падая за угол. Шон быстро остановился и помог ей подняться. Автоматная очередь прекратилась. Солдаты аккуратно ступали по полу. Из-за угла показался ствол автомата. Пейдж резко схватила его и развернула на себя. Военный от неожиданности вскинул оружие, ударив себе прикладом по лицу, а девушка таким образом обезоружила его. Руки предательски тряслись, но она смогла развернуть автомат и дважды выстрелить в шею солдату. Второй же появился прямо за ним, и Пейдж выстрелила ему промеж глаз. Сирена не умолкала.

— Возьми его автомат! — крикнула что есть мочи девушка, чтобы Шон точно ее услышал.

Мужчина сразу схватил оружие. Дальше они шли аккуратнее. По двум стенам, быстро выглядывая за угол. Пейдж тихо подошла к углу и выглянула из-за него, как резкая боль пронзила ее ногу. Девушка схватилась за икру и оглянулась назад. К ним приближалось четыре солдата, которые тактично прятались за углы. Пейдж быстро скрылась за углом, села на пол и, чуть высунувшись, высадила всю очередь. С одной стороны упал военный, которого таки задела пуля. Трое остальных спрятались.

— Бля, я высадила весь магазин! — Пейдж снова стукнула себя по лбу. — Сначала думать, потом делать.

Девушка достала свой пистолет. Оружие это было не такое эффективное, как автомат, но все же лучше, чем ничего. На ремне по бокам висело еще четыре магазина, поэтому она могла позволить себе разгуляться. Резкая боль в ноге помогла ей опомниться. Пейдж пришлось оторвать лоскут от своей майки, чтобы перетянуть ногу. «Бегать я теперь навряд ли смогу, а это плохо», — она смачно выругалась и снова высунулась. С правой стороны на нее смотрели солдаты, которые уже направили свои автоматы. Шон же высунулся из своего укрытия и выстрелив, попал одному в плечо. Тот взвыл так, что даже перекричал сирену.

— Неженка! — крикнула Пейдж.

В ответ на слова девушки солдат снова высунулся и произвел неимоверно огромное количество выстрелов. Шон усмехнулся и покачал головой. Он держал автомат наготове, но считал это все настолько бессмысленным. Никто из них не решит друг к другу подойти, так как они все с оружием. Один высунется — начнет стрелять другой, и наоборот. Все это было очень странной и забавной игрой в кошки-мышки, где никто не мог победить. «Только если нас окружат», — промелькнула в голове Шона мысль.

— Бля! — Пейдж повышала голос так, что перекрикивала любой звук в коридоре. — Военные. Сука!

Мужчина резко побледнел. Это было заметно даже в моргающем красном свете ламп коридора. Навстречу им бежало несколько солдат. «Ага, окружат», — подумал Шон, вскидывая автомат и высовываясь из своего укрытия. Первые два военных схватились за живот и грудь, так как мужчина решил рискнуть и высадил половину магазина. Другие два не стали прятаться, а лишь подхватили своих товарищей и поволокли вперед, используя их, как живые щиты. «Они серьезно?» — Пейдж в оцепенении сидела на полу, не зная, что и сделать. Она первый раз видела такое пренебрежение к своим соратникам. Шон попытался хоть как-то зацепить оставшихся двух солдат, но все было тщетно, после чего он откинул автомат в сторону, так как магазин был абсолютно пуст. Наконец солдаты добежали до Пейдж и Шона, сразу толкая вперед тела погибших соратников и вскидывая автоматы, беря на мушку незнакомцев.

— Поднять руки, быстро! — сирена тут же прекратила выть. По идеально белому полу растекалась лужица крови.

Солдат махнул рукой, и к нему подбежали те двое, что были с другой стороны. Один сразу схватил за руку Шона, поднимая с пола. Мужчина было дернулся, но чуть не получил прикладом по лицу. Шон сразу поднял руки. Второй же поднял Пейдж, позволив опереться руками на стену. Девушку и мужчину обыскали, выкинув и пистолет, и нож, и запасные магазины. Тот, что обыскивал Шона, показал большой палец вверх. Мужчине сразу заломали руки назад и толкнули вперед, не отпуская рук. С Пейдж обошлись более заботливо. Солдат позволил опереться ей на свое плечо, но при этом с силой сжал ее за талию, чтобы девушка не смогла вырваться. Двое военных шли впереди, один приложил палец к уху:

— Спрашивает Данкан! Данкан запрашивает, алло! — Он пару раз стукнул пальцем по уху. — Вести к вам? Четверо убитых. Ведут Данкан, Лопез, Мартинез и Харрис. Ведем.

Пейдж наконец заметила нашивки на форме солдат. Чуть выгнув голову, она посмотрела на Шона. Тому пришлось идти чуть согнувшись из-за того, что солдат крепко сжимал его руки за спиной. На плече у него была нашивка с фамилией Харрис, у ее же солдата — Лопез. Значит, впереди шли Данкан и Мартинез. Пейдж усмехнулась, а Лопез, неодобрительно на нее посмотрев, скривил губы в отвращении. Выглядели они с Шоном, конечно, хуже некуда. Засаленные грязные волосы, раны на руках и лице, запекшаяся кровь на штанах и ботинках.

Наконец они подошли к лифту. Сначала Данкан и Мартинез пропустили вперед заложников, а затем зашли сами, нажимая на красную кнопку. Кабина дернулась и поехала куда-то вбок. Пейдж и Шон удивленно переглянулись. Большая рука сразу опустилась на щеку девушки и развернула ее голову обратно. Пейдж усмехнулась и дернула плечами. На сей раз солдат слегка ее ударил по щеке, отчего девушка пришла в ярость и с силой наступила на ногу обидчику. Лопез цыкнул, но больше ничего не сделал.

— Меньше дергаться будете — может быть, даже в живых останетесь, — Харрис неприятно улыбнулся и пнул Шона по коленке, мерзко засмеявшись.

— Отставить разговоры! — Солдат развернулся. На его нашивке была фамилия Данкан. — Давайте просто закончим с ними и уйдем. — Он недобро сверкнул глазами, смерив взглядом Шона и Пейдж. — Тоже мне, герои нашлись.

Вскоре лифт остановился, и двери с каким-то ужасным скрипом отворились. Не было больше коридоров и бесчисленного количества проходов. Они оказались в просторной комнате без окон и каких-либо входов, кроме лифта. Это, наверное, была единственная комната, в которой полностью отсутствовал белый свет. На стенах висели разные карты, проецировались какие-то фигуры. По центру же стоял большой круглый стол, за которым сидел президент. Шон и Пейдж сразу его узнали, так как его лицо неоднократно мелькало по телевизору. Харрис толкнул Шона вперед, и тот упал на колени, еле успев выставить руки вперед, чтобы не рухнуть лицом на пол. Лопез аккуратно отпустил Пейдж и посадил ее на стул, сразу сковывая сзади руки наручниками. Около Шона встал Данкан, приставивший к его затылку ствол автомата.

— Вот, господа, что происходит, когда позволяешь своим ученым разгуливать спокойно по округе. Наверняка ведь вы оба от Гери, да? Как он? Уже подох? — Президент ухмыльнулся и скрепил руки в замок. — Знаете, я не думал, что кто-то действительно сюда полезет. Два единственных видных входа, и именно вы оказались теми, кто сможет зайти так далеко. Прямо золотой билет, как пропуск в наше царство. — Он взмахнул руками и хохотнул. Голос его звучал холодно и точно, он выговаривал каждое слово без запинки, акцентируя внимание на чем-то важном. — Почему вы не могли просто приехать и зайти к нам? На карантин?

— Карантин? — Шон ухмыльнулся, а Данкан чуть толкнул его стволом в голову. — Ваши солдаты застрелили моего друга. Я должен был идти с ними?

— Значит, он не выполнил их приказ. — Президент лишь развел руками.

— То, чем вы тут занимаетесь — отвратительно. — Пейдж оскалилась. Ей подумалось, что сейчас она выглядит словно животное, загнанное в угол. — Мало того, что вы виноваты во всем том, что происходит наверху, так вы еще и продолжает проводить опыты! Вакцину разрабатываете от этой дряни? Походите хотя бы один чертов день наверху и поймете, что вакцина здесь бесполезна! — Девушка сорвалась на крик, сама того не заметив.

— Закройте свой рот, уважаемая, — президент рассмеялся и пригрозил ей пальцем. — Я тут с вами дебаты не собираюсь устраивать, как и объяснять что, зачем и почему. Просто очень мне хотелось последний раз глянуть на героев, что позволили себе сюда так бесцеремонно ворваться и убить несколько моих подчиненных.

Шон поднял голову и недобро сверкнул глазами. Даже не задумавшись над своими действиями, он набрал в рот побольше слюны и плюнул в сторону президента, попав тому прямо на пиджак. Глаза президента загорелись, а Шон услышал щелчок.

— Стоп, — поднял руку президент и встал с кресла. — Думаешь, такой смелый?

— Да. Смелый. — Шон без тени сомнения твердо смотрел в глаза президенту, который подходил к нему все ближе и ближе.

Президент замахнулся и ударил ногой мужчину пол лицу. Шон закашлялся и сплюнул на пол. Из носа и рта шла кровь. Президент довольно ухмыльнулся и, поставив ногу на шею Шону, заставил того опустить лицо на пол.

— Вот, что бывает с теми, кто решает идти против меня. — Президент толкнул Шона каблуком обратно и, нагнувшись, похлопал того по щеке. — Уведите их. — Он быстро подошел к Данкану и что-то шепнул ему на ухо.

Руки Пейдж освободили, помогая встать, Шона же бесцеремонно встряхнули, снова заламывая его руки назад и толкая вперед. На сей раз они ехали на лифте вверх. Буквально через пару минут уже отвыкших от обычного света дня Пейдж и Шона вытолкали на улицу. Они оказались перед теми самыми белыми воротами. Данкан коснулся своего уха и, посмотрев на вышку, кивнул. Сначала отворились маленькие ворота, сетчатые. Шона и Пейдж завели туда.

На улице светило солнце, приятно пригревая кожу, где-то вдалеке было слышно пение птиц. По небу медленно плыли перистые облака. День был абсолютно замечательным для какой-нибудь прогулки по полю или пляжу в Майами. Теплый ветер ласкал лицо, тихо шурша листьями на деревьях. Открылись белые ворота. Пейдж и Шона ослепил какой-то яркий свет, отчего они зажмурились. Над головой, совсем близко громко каркнула ворона. Преступников завели за ворота, которые стали медленно закрываться. Заскрипел какой-то механизм, щелкнули затворы. Раздалось два выстрела.


Оглавление

  • Панацея
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17