КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706104 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124641

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Праздник Фонарей в Абу-Аби. Любовь и долг (СИ) [ROSE_AOI] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава 1 ==========

Монотонный звук шагов эхом отдавался от стен, заполняя пустой коридор. Не было здесь привычных мягких ковров, ушитых золотыми нитями; на стенах не висели картины знаменитых арабских писателей и других важных личностей; привычный некогда аромат живых цветов сменил резкий хвойный карликовых елей, стоящих в каменных горшках в каждом углу. Полы были застелены плитками из качественного дерева, а стены обиты дорогим бархатом и кое-где выстроены из белого мрамора. Слишком дорого и роскошно, но для шейхов это всего лишь прихоть.

Оазис Хейжар – торговый центр, который может конкурировать с самой столицей. Очень давно, в начале своего правления, умный и амбициозный Джозеф Фаиль сумел привлечь большое количество инвесторов и просто богачей в еще тогда развивающийся город. С тех пор все пошло в гору.

За прошедшие несколько недель Идрису так и не удалось свыкнуться с новой жизнью. Слишком резкие контрасты между Абу-Аби и Хейжаром не давали ему освоиться в новом дворце, ставшем теперь его родным домом. Все эти комнаты, длинные серые коридоры были холодными и безжизненными.

Идрис медленно шагал, мельком оглядываясь и стараясь сохранить в своей памяти все эти многочисленные проходы. Сегодняшним утром омега мог себе позволить такую роскошь: заниматься именно тем, чем он желает заниматься. Джозеф Фаиль, загрузивший своего найденного сына занятиями по изучению основ дипломатии и иностранных языков, решил устроить ему небольшой выходной. В силу вечной загруженности шейх Хейжара мало общался с Идрисом, но всячески старался наверстать некогда упущенное.

С тех пор, как омега стал принцем, жизнь его кардинально изменилась. Даже он сам, возможно, изменился.

— Вы уже позавтракали, мой принц? — не успел Идрис завернуть в свою комнату, как его настиг Бахт.

Бахт был одним из прислуги, которого Джозеф обязал прислуживать лично принцу. Этот бета был молод, хорошо образован и весьма дружелюбен, поэтому шейх Хейжара посчитал, что с Идрисом они быстро найдут общий язык и Бахт поможет тому освоиться во дворце. Что ж, в какой-то мере он оказался прав. Парень был действительно очень открытым и добрым, чем сразу же завоевал доверие новоиспеченного принца.

— Я видел нетронутую порцию за столом. Предполагаю, что она Ваша. Может быть, мне стоит снова сходить на кухню и принести чего-нибудь не из меню?

По утрам Идрис чувствовал себя неважно: его мутило, иногда даже кружилась голова. От одного упоминания о еде омега сразу бежал в уборную. Конечно, плохое самочувствие он старался скрывать от окружающих, но, как оказалось, Бахт был слишком проницательным человеком и быстро раскрыл секрет своего господина.

— Я был бы тебе благодарен, если бы мы просто сменили тему разговора. Может быть, я когда-нибудь привыкну к здешней еде и буду завтракать как нормальный человек, — постоянно отвечал омега, оправдывая свой не аппетит.

— Понимаю, — улыбнулся Бахт. — Вы так долго прожили в чужих краях. Пусть Абу-Аби и не так далеко от Хейжара, но я слышал, что коренные жители едят сырую траву и пьют свежую кровь убитых животных…

— Всего лишь нелепые слухи, — улыбнулся Идрис и зашагал по направлению к своим покоям.

За все то время, что омега провел в стенах этого дворца, он смог ощутить на своей шкуре, как сильно хейжары не любят абуабийцев. Это было даже странно, ведь теперь, после свадьбы шейха Абу-Аби и младшего принца Хейжара, всего этого просто не должно быть. Как ни странно, каждый день Идрису доводилось слушать нелестные сплетни прислуги о соседнем оазисе и его жителях. Интересно, что же послужило такой предвзятости?

— Сегодня замечательная погода! — заявил Бахт и состроил грустную гримасу. — Возможно, пикник в саду будет лучшим времяпрепровождением, чем книга и четыре стены?

Это именно то, чем и собирался заняться Идрис. Любимая книга, как всегда какой-нибудь зарубежный роман, чашка жасминового чая и тишина – лучшее, что можно было себе сегодня позволить. Настоящий отдых для души и тела. Но пикник? Разве это может быть интересно? Замявшись у дверей своей комнаты, Идрис посмотрел на бету. Было так непривычно осознавать, что он волен распоряжаться слугами хейжарского дворца, когда как совсем недавно сам играл эту незавидную роль.

— Господин сетовал, что Вы слишком много времени проводите в своих покоях. Ваш отец очень переживает за Вас. Давайте проведем это утро в саду?

Дворцовый сад в Хейжаре был больше, чем в Абу-Аби. Окна спальни Идриса выходили как раз на задний двор, и омега мог часами наблюдать за тем, как садовники ухаживали за ним: стригли зеленые кустарники, поливали выращенные шиповник и пионы, сажали карликовые хвойные деревья. Ах, эта любовь хейжар к привезенным с севера растениям!

— Ну же, мой принц, — не унимался бета, настаивая на своем. — В последнее время погода совсем не радует нас, постоянные дожди навеяли столько тоски! Солнце выглянуло специально для Вас.

Идрис прогуливался по дворцовому саду всего лишь раз. После приезда в Хейжар Джозеф, за неимением возможности постоянно находиться рядом с сыном, расписал его личное время по минутам. Сам мужчина часто отсутствовал во дворце, путешествуя по городам, налаживая торговые и политические связи, поэтому новоиспеченный принц был предоставлен сам себе.

«Мне и вправду надоело сидеть в четырех стенах, — подумал Идрис, потихоньку впитывая энтузиазм Бахта. — Интересно, насколько сильно дворцовый сад Хейжара отличается от «зеленого рая» в Абу-Аби?»

Заметив заинтересованность в глазах Идриса, Бахт с победной улыбкой хлопнул в ладоши.

— Я позабочусь о ланче и мягком покрывале!

Солнце ласково обнимало своими лучами аккуратно выстриженные кустарники, которые ограждали садовую часть от пустыни. В отличие от Абу-Аби, дворец Хейжара находился в непосредственной близости от самого города, который можно было легко разглядеть. Именно поэтому по окраинам сада был выстроен высокий каменный забор, увитый пышным плющом.

Тоненькие каменные дорожки петляли меж карликовых хвойных елочек, словно создавая воображаемые завитушки. Декоративные камни заканчивали эту прекрасную картину.

В западной части сада расположилась небольшая беседка, окруженная каменными горшками с дикими растениями и скрытая от любопытных глаз тем самым сочно-зеленым плющом.

— Сюда, мой принц!

Бахт постелил мягкое одеяло, выбрав небольшую, залитую солнцем опушку подальше от стен дворца. Здесь было на удивление тихо. Плетеная корзина, которую бета услужливо прихватил с кухни, предварительно заполнив оную разными вкусностями, была поставлена на камень. По терпкому аромату корицы и аниса было несложно догадаться, что в ней находится.

— Я взял с собой несколько плюшек, пару яблок и, зная ваши странные пристрастия к еде, бутыль гранатового сока. Возможно, это сможет заменить завтрак.

Увидев, как только об одном упоминании о пище Идрис сморщился, бета запаниковал:

— Если ничего этого Вам не хочется, я могу сбегать на кухню и попросить…

— Нет-нет, — замахал руками омега и выдавил из себя улыбку. — Давай просто насладимся теплыми лучами солнца, пока тучи не набежали вновь. Кто знает, когда тебе еще удастся вытащить меня из дворца?

Бахт дружелюбно улыбнулся в ответ и кивнул.

Неестественная для коридоров дворца тишина была бесподобной. Лишь тихий шелест листвы и легкий ветерок. Омега присел на одеяло и подставил лицо солнышку, которое сразу же ласково согрело его. Полуприкрытые глаза свидетельствовали о том, что Идрис наслаждается покоем и редкими минутами тишины. Как же он устал за эти три недели, как резко изменилась его жизнь! Каждый новый день был словно испытанием: бесконечные занятия выматывали так сильно, что каждый вечер, стоило Идрису только соприкоснуться с кроватью, его разум сразу уносило в Царство Морфея. Однако стоит отдать должное: за это время средний принц многому научился и мог даже сказать несколько фраз на французском языке. Хотя в изучении этот язык был сложен, но звучал он поистине прекрасно.

Единственное, что постоянно тревожило омегу и не давало ему спокойно жить, – это тошнота и слабость, которые приходилось тщательно скрывать. Они могли настигнуть внезапно, когда ничего того не предвещало. Непрелестные тяготы беременности иногда доводили омегу до отчаяния, но Идрис старался относиться к этому с пониманием.

«Поскорее бы приехал Виктор, — подумалось омеге, и, погружаясь в собственные мысли, он лег на спину. — Мне о многом нужно его расспросить…»

Омега носил у себя в животе плод их с Фараджем любви.

Смешанные чувства, которые бушевали в его душе, не давали среднему принцу насладиться этим состоянием. Грусть и печаль сковывали сердце, стоило ему лишь вспомнить о той самой ночи, о сверкающем янтарном взгляде и теплоте жарких объятий. Тогда он был уверен, он словно чувствовал, что близость с шейхом Абу-Аби была неизбежна и так естественна. Их чувства были взаимны, или Идрису так только казалось?

«Почему Вы были так холодны ко мне в тот раз, во дворце? Неужели после случившегося я стал для Вас проблемой?» — омегу постоянно мучали эти вопросы. Идрис настолько глубоко погрузился в свои мысли, что совсем не заметил, как его плеча кто-то коснулся. Разлепив глаза и прикрывшись от яркого солнца ладонью, омега приподнялся на локтях.

— Мой принц, такая редкость увидеть Вас в саду. Все в порядке?

Перед ним стоял запыхавшийся Хюрей. Капельки пота медленно стекали по его лбу. В руках он держал шпагу. При виде оружия Идрис инстинктивно дернулся в сторону.

— Простите, я не хотел Вас напугать.

— Все в порядке. С некоторых пор я не очень люблю людей с оружием, — омега поднялся на ноги, поправляя за собой одеяло.

Остатки воспоминаний улетучились быстрее порыва ветра, который в ту же секунду ударил в затылок. Кажется, погода решила, что ее хорошее «настроение» имеет свойство заканчиваться. В небе появились первые дождевые тучи.

— Это всего лишь причина моего пребывания здесь. Я занимаюсь фехтованием. Вероятнее всего, Вы еще не раз увидите меня с моей железной подругой, — ответил альфа и спрятал шпагу.

— Фехтованием? — буркнул Идрис, обнимая себя за плечи. На улице вдруг стало прохладно.

Хюрей, без всяких сомнений, был хорош в обращении с оружием. Это он доказал, когда помог омеге сбежать из цепких рук кочевника. Альфа выстрелил тому прямо в затылок, что помогло Идрису воспользоваться маленьким перочинным ножом, который он прятал под одеждой. Воспоминания о тех страшных днях все еще преследовали в кошмарах.

— Совсем скоро в Эр-Рияде пройдут соревнования. Господин Фарвар очень просил меня быть тем, кто завоюет главную награду, — было такое ощущение, что альфа стеснялся рассказывать об этом. — И все же… почему Вы здесь один?

Ответом на поставленный вопрос было внезапное появление Бахта. Слуга поклонился и, обойдя своего принца, накинул ему на плечи махровый плед.

— Прошу меня извинить, я подумал, что Вы можете простудиться и решил сходить за еще одним одеялом, — виновато произнес бета.

— Спасибо, — ответил Идрис.

В саду действительно стало очень холодно. Подул холодный резкий ветер, по небу поплыли темные тучи. В воздухе запахло дождем.

Идрис неожиданно почувствовал слабость в ногах и осел, чем немало испугал Бахта, который сразу же засуетился.

— Мой принц?

Хюрей склонился над средним принцем и придержал того за плечи. Идрис продолжал смотреть перед собой, ожидая, когда же силы вернутся. Внезапная слабость сменилась жгучей тошнотой. Попытавшись подняться, омега с ужасом понял, что ноги и руки его не слушаются.

Хюрей, не обращая никакого внимания на Бахта, аккуратно подхватил среднего принца на руки. Идрис был таким легким, что на несколько секунд альфа просто замер, крепче прижимая к груди тщедушное тело.

«Он что, солнечным светом питается?» — пронеслось у альфы в голове.

— В покои! — нервно запричитал Бахт и подтолкнул Хюрея по направлению ко дворцу. — Мы скорее должны доставить принца в его покои.

Через несколько мгновений Идрис уже лежал в своей постели и жадно глотал ртом воздух. Кажется, ему становилось только хуже. Ну почему именно сейчас? Обычно тошнота мучала беднягу лишь ранним утром и изредко вечерами.

— Я сейчас же позову врача! — воскликнул Бахт и ринулся в коридор, уже не слыша, как Идрис жалобно захрипел: «Прошу, только не врачевателя».

Хюрей склонился над постелью.

— И часто с Вами происходит подобное? — спросил мужчина, убирая слипшиеся пряди волос от своего лица.

— Д… Довольно часто, — не стал врать Идрис.

— В таком случае врач здесь просто необходим. Почему Вы не обратились к нему раньше?

После короткого затишья тошнота сделалась нестерпимой. Идрис свесился с кровати, и его вырвало прямо на деревянный пол. Облегчение наступило незамедлительно, головокружение прошло, омегу охватило блаженное спокойствие. Приоткрыв глаза, он нашел взглядом Хюрея и тихо сказал:

— Я хочу побыть один.

Потолок больше не кружился. Живот перестало тянуть, и Идрис расслабился, позволяя себе восстановиться.

В дверь постучали. Хюрей молча встал и вышел в коридор, начиная о чем-то громко спорить с Бахтом. Их голоса доносились даже из-за закрытой двери. Через минуту альфа зашел обратно в комнату и запер дверь на засов. Омега обвел взглядом его полное серьезности лицо и издал горестный вздох.

— Даже не думайте, — запротестовал Хюрей, подходя к постели и садясь в кресло рядом. — Пусть сюда никто не войдет, но и я не уйду. Вы же не надеялись, что сможете избавиться от моего присутствия, когда сами в таком состоянии?

— Слишком упрямый, — предрек Идрис и повернулся на бок, тут же проваливаясь в беспокойный сон.

Комментарий к Глава 1

Жду поправок. Предложений. Отзывов.

========== Глава 2 ==========

Идрис проснулся спустя несколько часов, когда организм полностью пришел в себя. За окном уже давно стемнело; легкий ветерок покачивал полупрозрачные шторы.

Средний принц Хейжара наткнулся взглядом на дремлющего в кресле Хюрея. Судя по всему, заснул альфа совсем недавно. Его отросшие, шоколадные с рыжеватым оттенком пряди скрывали часть лица, а руки были закинуты за голову. Надо же, неужели эта поза так удобна для сна? После этой мысли Идрис поджал губы, признаваясь сам себе, что и сам заснул в не самый подходящий момент и не в подходящей одежде. Из-за чего Бахту придется вновь менять постельное.

«Он просидел здесь все это время?»

Вспомнив, что с ним произошло, Идрис аккуратно приподнялся на локтях и осмотрелся. В комнате было убрано, все окна открыты. Дышалось легко.

На прикроватной тумбочке, которую Идрис всегда использовал как место хранения всякой мелочи, покоился поднос. На тарелках лежали свежеиспеченные, судя по невообразимому аромату, круассаны, а рядом стояла чашка крепкого черного чая. Живот жалобно заурчал при виде еды. Руки сами потянулись к пище. Кажется, организм все же смог признаться сам себе, что ему нужна энергия, и сильно не противился желаниям Идриса поскорее надкусить аппетитный круассан.

— Ммм, шоколад, — довольно замурлыкал омега и в два счета покончил с выпечкой, запивая чаем.

Неужели он ел и все каким-то образом не пыталось вернуться обратно? Даже проснувшийся от чавканья Хюрей был удивлен тем, с какой скоростью омега уплетал один за одним круассаны. Идрис не сразу заметил, что альфа проснулся и наблюдает за ним.

— Вам уже лучше? — аккуратно спросил он, чтобы не спугнуть такого аппетита. — Бахт принес этот поднос некоторое время назад. Вы так сладко спали, что мы не стали Вас будить.

— Спасибо, — буркнул неразборчиво Идрис, дожевывая последний кусок. — За все.

— Если Вы думаете, что отделаетесь стандартными фразами, то ошибаетесь, мой принц, — сказал патрульный, потирая за шеей. — Что с Вами произошло? С тех пор, как Вы приехали в Хейжар, я ни разу не заставал Вас на завтраке, обеде и ужине. Если так подумать, — покачал он головой и нахмурился. — Я никогда не видел Вас в обеденной зале.

А еще альфа никогда бы не подумал, что за всеми этими многослойными одеждами скрывается такой хрупкий омега, весивший чуть ли не вдвое меньше самого Хюрея. Конечно, альфа отметил болезненную худобу парня гораздо раньше, но не мог и предположить, что омега совсем ничего не весит!

— Просто эта еда… — начал Идрис и запнулся на полуслове, когда поймал на себе пристальный взгляд.

— Скажите мне правду. Обо всем остальном мне уже поведал Бахт.

Повеяло неловкостью: разговор резко свернул совсем не в ту сторону, в которую должен был. Все попытки Идриса увильнуть от вопросов были тщетными, но решиться на откровенность омеге было очень сложно. Хюрей один из приближенных к старшему принцу Хейжара – Фарвару. Они часто проводили время вместе, словно старые добрые друзья. Между подчиненным и принцем никогда не было недомолвок, именно поэтому Идрису так сложно было общаться с этим слугой. Обо всем сказанном мог непременно узнать старший брат.

«Рано или поздно все равно все узнают», — вспомнил слова Виктора Идрис и замялся.

— Правду, — предрек сурово Хюрей и закинул ногу на ногу.

Смысла увиливать и говорить что угодно, только не правду, больше не было. Скрывать плохое самочувствие становилось все сложнее, и вскоре об интересном положении одного из наследников семьи Фаиль все равно заговорят.

Омега медленно стянул со своей шеи шарф и повернул голову так, чтобы Хюрей смог заметить рану от метки. После того, как Идрис покинул Абу-Аби, она заметно побледнела. Остался лишь небольшой рубец, больше похожий на шрам. С минуту Хюрей продолжал смотреть перед собой как ни в чем не бывало, наверняка так и подумав, что это лишь шрам. Осознание пришло в один миг. Глаза альфы резко расширились, и он, вскочив с кресла, ринулся к кровати принца, хватая того за плечи.

— Это то, о чем я думаю? Кто посмел пометить Вас? — мужчина разразился молниеносной речью. — Наверняка кочевники, да? Почему же Вы никому ничего не сказали?! Это мое упущение. Я должен был доставить Вас в целости и сохранности.

— Х…Хюрей, — выдавил Идрис и попытался избавиться от сжимающих его плечи рук.

Мужчина сразу же отступил, осознав, что причиняет неудобства, и упал на колено. Неожиданное признание среднего застало его врасплох.

— Послушай, — на короткий миг сердце сжалось, но хранить все втайне больше было нельзя. — Эту метку поставил мне человек, которого я очень люблю. Я знаю, что я принц, но я не всю жизнь жил этой жизнью. Да и к тому же… это только мои проблемы.

Никто не смел посягать на честь знатных омег без их согласия. Священное предписание, за пренебрежение которым могли легко казнить. Именно поэтому Хюрея так сильно взволновало увиденное. И пусть Идрис стал принцем совсем недавно, уже сейчас шейх Хейжара возлагал на молодого омегу большие надежды и как на сына, и как на продолжателя рода династии Фаиль. Все смотрели на него так, как смотрят на образец благочестия и мудрости. Так было, есть и должно быть.

Идрис прекрасно понимал это, и ему приходилось скрывать ужасную тайну ото всех на свете.

— Ваше плохое самочувствие, частые тошнота и рвота, это все…

— Да, — утвердительно кивнул омега. — Во мне зарождается новая жизнь.

***

Следующие несколько недель Идрис провел, углубившись в изучение французского. С раннего утра и до позднего вечера он занимался вместе со своим учителем, желая как можно скорее узнать все тонкости иностранного языка. И, конечно же, отвлечься от съедающих его изнутри мыслей. Бахт часто приносил своему господину свежеиспеченные шоколадные и черничные круассаны и был рад, что Идрис наконец-то стал нормально питаться. По крайней мере, свежую выпечку омега смог полюбить, но вот от остальных блюд все равно отказывался.

— Прежде чем прочесть что-нибудь на французском, нам с Вами предстоит выучить основные правила. Как продвигается работа?

Идрис кинул взгляд на маленькую таблицу и утвердительно кивнул. Французский язык был сложен, но омеге нравилось изучать его.

— Гласные французского языка произносятся согласно четким правилам произношения, однако существует масса исключений, связанных как с аналогией, так и с влиянием соседних звуков.

Идрис внимательно слушал своего учителя, иногда отвлекаясь на прекрасный вид, открывавшийся из окна. Прошло достаточно много времени с тех пор, как ему довелось разоткровенничаться с Хюреем. Альфу с тех пор было сложно разыскать, он словно избегал встреч со средним принцем. Впрочем, возможно, все дело было в скорых соревнованиях, к которым он прилежно готовился.

— Произнесите эту фразу, — невысокий средних лет бета подошел к Идрису и ткнул пальцем в книгу.

Омега опустил взгляд.

— Aujourd’hui, il fait beau, n’est-ce pas? (*Сегодня прекрасная погода, не так ли?)

— Вы определенно делаете успехи, мой принц, — мужчина словно усмехнулся, делая акцент на словосочетании «мой принц».

Идрис промолчал, но по его спине все же пробежала стайка мурашек.

Все во дворце, включая прислугу и даже некоторых гостей, с которыми Идрису уже довелось познакомиться, относились к найденному принцу с пренебрежением. Это омега понял совсем недавно, будучи облитым холодным чаем одним из прислуги. Мальчишка сразу же извинился, но в его глазах не было ни капли раскаяния.

— Закончим на сегодня, — сказал бета и нарочито быстро вышел из комнаты.

Идрис лишь сдавленно выдохнул, когда за учителем закрылась дверь. Это немного раздражало, ведь что он сделал плохого всем этим людям?

«Не обращать внимания», — именно так ему и сказал Джозеф Фаиль перед своим отъездом в Йемен.

Шейх знал, как на самом деле хейжары относятся к своему среднему принцу. Стоит лишь вспомнить, как горожане проклинали маленького принца, когда того только-только похитили. Но шейх был уверен, что все изменится тогда, когда люди поймут, что Идрис достойный принц своего оазиса. Именно поэтому шейху хотелось как можно скорее приобщить того к светской жизни и вывести в свет.

Собрав все свои тетради, исписанные французскими словосочетаниями, Идрис вышел из комнаты и зашагал вдоль по коридору. Его почти сразу же перехватил Бахт. Радостный, он сообщил важную новость:

— Господин Фарвар вернулся из длительного путешествия в Америку!

— Где он сейчас? — воодушевленно спросил Идрис.

Практически сразу после возвращения семейства Фаиль в Хейжар старший принц уехал обратно в Америку, чтобы закончить некоторые дела. Так, по крайней мере, он сообщил своему отцу. Джозеф и Ромул, не видевшие своего старшего сына много лет, были не удивлены отъездом.

— В обеденной зале. Может, и нам стоит пойти поужинать? Вы сегодня пропустили и завтрак, и обед.

— С удовольствием, — улыбнулся Идрис, и они вместе с Бахтом направились в обеденную залу.

В просторной, хорошо освещенной комнате было немноголюдно. За столом сидели Фарвар с Хюреем и о чем-то живо переговаривались. Лица обоих мужчин были преисполнены серьезности. Завидев вошедших, альфы сразу же замолчали.

— Прости, что не сообщил тебе о своем возвращении, — сказал Фарвар и встал со своего места, чтобы обнять брата. — Мне сказали, ты сейчас занимаешься с учителем. Как твои успехи?

Утопая в теплых объятиях, Идрис поднял голову и посмотрел в небесно-голубые — такие же, как и у него, — глаза:

— Французский язык очень сложен в изучении, но нет ничего, что было бы мне не под силу.

— Какие замечательные слова, — засмеялся мужчина и помог своему брату сесть за стол. Несмотря на весомую разницу в возрасте, старший принц относился к омеге по-братски тепло и с заботой следил за его успехами с момента его появления во дворце.

Бахт живо направился на кухню, чтобы распорядиться об ужине для своего господина, и уже через несколько минут перед Идрисом стояло множество тарелок. Курица с медом на пару «аль-манди» пахла невообразимо, омеге, на удивление, сразу же захотелось ее попробовать. Хюрей кинул скользящий взгляд, но почти сразу же вернулся к своей тарелке. Кажется, появление среднего принца в обеденной зале его немало удивило.

Идрис старался поддерживать беседу со своим братом, но еда выглядела так аппетитно, что он просто не мог удержаться. Занятия действительно отнимали много сил.

— Я привез тебе из Эр-Рияда немного шелка. Попроси портных, пускай сошьют тебе новый шарф. Ты ведь их любишь, верно?

Идрис молча кивнул, не прекращая поглощать зеленый салат. Фарвар был очень наблюдательным человеком. Он старался стать ближе к младшему брату, которого так долго разыскивал. И он просто не мог не отметить, что тот постоянно носит на шее платки.

— Но… — запнулся средний принц. — Разве ты улетал не в Америку?

Фарвар замолчал. Хюрей хмыкнул вслух, но почти сразу же откашлялся.

— На обратном пути я решил повидать нашего младшего брата и отправился в Абу-Аби, мне пришлось ехать через столицу.

— Ты был в Абу-Аби? — кажется, услышав об этом, у Идриса нарисовалось на лице изумление.

— Да, — ответил Фарвар и отпил чая. — Прошла половина месяца с тех пор, как Арай покинул отчий дом. Я был очень рад увидеть, что его новая жизнь доставляет ему только радость. Он практически светился от счастья, никогда прежде не видел его таким. Все то время, что я пробыл во дворце Абу-Аби, улыбка не сходила с его губ.

Идрис отложил столовые приборы и облокотился на спинку стула, обитую мягким материалом. Почему ему было так неприятно слышать об этом? Арай… его младший брат так же, как и Фарвар — старший. Однако он не имел возможности объясниться с ним после всей суматохи. Идриса почти сразу же увезли в Хейжар, и между ними осталась недосказанность. Кто бы мог подумать, что все окажется именно так, как оказалось на самом деле.

— Кстати, — вдруг вспомнил альфа и посмотрел прямо на брата. — Лекарь из Абу-Аби собирается навестить тебя. Кажется, его зовут Виктор? Об этом мне сообщили подручные. Тебе нездоровится?

— А?

Идрис не нашелся, что ответить.

— В любом случае, ты можешь обращаться и к нашему лекарю…

— В России лучше преподают медицину, — неожиданно произнес Хюрей, продолжая помешивать чай серебряной ложечкой.

Фарвар повернулся в сторону друга, и Идрис облегченно выдохнул.

— У шейха Абу-Аби глаз-алмаз, — продолжил Хюрей. — Такого образованного врача, как Виктор, больше не сыскать на аравийском полуострове.

— Откуда тебе известно? — Фарвар скрестил руки и заинтересованно усмехнулся.

— Я имел возможность познакомиться с этим человеком лично. На прошлой неделе я также стал гостем Абу-Аби.

Идрис и Фарвар удивленно уставились на патрульного и открыли рты в немом вопросе.

— Мне просто были интересны некоторые подробности одного… — на этом слове Хюрей кинул леденящий душу взгляд на Идриса. — Очень важного дела.

Омеге пришлось сделать над собой усилие, чтобы в эту самую минуту не подняться и не убежать из обеденного зала. Под пристальным взглядом стало совсем не по себе.

— Как мы могли с тобой разминуться? — задался вопросом старший принц.

— Вероятнее, Вы прибыли на несколько дней позже, чем я.

Последующий разговор не был интересным. В основном мужчины вели беседу о политических волнениях в Саудовской Аравии и торговых связях с соседними городами. Фарвар, как и его отец, был верен своим обязанностям и практически все свое время посвящал государственным вопросам.

Кое-как покончив с ужином, хотя под конец весь аппетит пропал, Идрис вежливо попрощался со всеми и поспешил удалиться.

«Что это было?» — билось в висках.

Омега быстро достиг своих покоев и заперся. Спиной он прижался к двери, все еще чувствуя, как руки слегка подрагивают от пережитого волнения. Выходит, Хюрей отправился в Абу-Аби после их с Идрисом разговора, но зачем? Значит ли это, что его тайнам вскоре придет конец?

Через несколько минут в дверь неожиданно постучали, и омега вздрогнул.

— Мой принц? — знакомый голос заставил Идриса еще сильнее разнервничаться.

— Я хочу побыть один, — резко ответил средний принц, все еще прижимаясь спиной к двери.

«Зачем он последовал за мной?»

— В любом случае, мне нужно с Вами поговорить, — ответил Хюрей. — Будет лучше, если не через дверь.

Замок щелкнул. Идрис сдался чуть быстрее предполагаемого, но все лишь из-за того, чтобы этот разговор не услышал никто из прислуги. Что-то подсказывало, что предстоящая беседа будет не из приятных.

— Как Вы себя чувствуете? — спросил Хюрей, проходя в комнату и прикрывая за собой дверь.

— Это то, что привело тебя в мои покои? — вздохнул омега, отходя от мужчины как можно дальше, к окну.

Хюрей пожал плечами.

— Позволите сразу перейти к главному?

— Позволяю, — бросил Идрис.

— Вы уже сообщили шейху Абу-Аби эту радостную новость? — его зеленые глаза ярко блестели.

Омега стоял у окна со скрещенными на груди руками. Сердце болезненно сжалось при одном только упоминании о Фарадже.

— Какую новость я должен был ему сообщить? — взвинченно спросил Идрис и сжал тонкими пальцами плечи, чтобы унять накатившую волну раздражения. Да как может этот человек так спокойно лезть в чьи бы то ни было тайны?!

— Например о том, что Вы носите его ребенка?

Почти осязаемая неприязнь витала в комнате. Разговор стал напоминать словесную баталию.

— Не поймите меня превратно, — безэмоционально произнес патрульный. — В Абу-Аби меня привели совсем другие дела, но я не мог отказать в общении господину Фараджу Абиль. Он так сильно старался сделать вид, что Ваше здоровье его не волнует, но каждый раз, когда речь заходила о Вас, его глаза предательски блестели. Однако вследствие довольно милой, но непродолжительной беседы я смог понять, что Вы утаили от него эту чудную новость.

— Замолчи, — воскликнул Идрис, не желая больше ничего слышать.

Хюрей подорвался и в два счета преодолел расстояние между ними, хватая омегу за руку. В этот раз он не собирался ее отпускать даже под гнетом обжигающе-гневного взгляда голубых глаз и протокола патрульного.

— К чему все это милосердие? — чуть громче, чем следовало, спросил альфа.

— Что ты имеешь в виду под милосердием?

— Знаете, что еще я заметил, будучи гостем во дворце шейха Фараджа? — кажется, Хюрей и сам начинал злиться. — Там повсюду Ваш запах! Каким глупцом надо быть, чтобы не заметить этого? Или постойте, может, просто ваши с господином Фараджем запахи идентичны?!

Глаза наполнились горячими слезами, Идрис дернулся, но не смог вырвать руку из мертвой хватки. Почему все эти слова причиняют так много боли, что, кажется, сложно дышать? Каждую ночь, оставаясь с душераздирающими воспоминаниями наедине, омега старался уничтожить, стереть их из памяти. Забыть то время, когда он был так счастлив и когда невозможное казалось возможным! Сейчас каждым своим словом и действием Хюрей словно возрождал их.

— Вы истинные, — закончил альфа и слегка отступил. — Человек, про любовь к которому Вы говорили, — это он.

Идрис усмехнулся сквозь слезы и спросил:

— Ну и что, теперь чувствуешь себя победителем? Ты во всем прав, что дальше?!

— Я… — альфа запнулся, щеки выдали легкий румянец. — Мне были ненавистны Ваши страдания, и я решил разыскать этого человека. Как жестока оказалась правда.

Когда сдерживать рыдания Идрис был больше не в силах, мужчина прижал того к своей груди и положил теплую ладонь на макушку. Хрупкое тело дрожало в его руках и билось с каждым новым всхлипом. Теперь слова были излишними, все встало на свои места.

Шейх Абу-Аби лишь выполнял свой долг. Он поступил как мудрый правитель, поставив долг выше любви, но стал несчастен как человек. Когда Идрис был всего лишь слугой, эти отношения были под запретом, но сейчас они и вовсе стали невозможными.

«Этот ребенок не ошибка, — Хюрей гладил омегу по голове, пытаясь успокоить, и думал, думал, думал. — Ошибка — это то, что Вы скрываете свои истинные чувства, мой принц».

========== Глава 3 ==========

Дни полетели быстрее.

Благодаря поддержке Хюрея, который теперь многое знал, жизнь во дворце стала сносной. Наконец-то Идрис мог вздохнуть полной грудью и постараться принять свою судьбу. Альфа часто встречал принца после занятий и провожал в обеденную залу, следя за тем, чтобы омега питался правильно. Нередко и Идрис стал навещать патрульного во время его занятий фехтованием, чтобы хоть как-то отдохнуть от заучивания французского.

Больше всего на свете средний принц опасался реакции окружающих на свое «положение», но, заручившись поддержкой альфы, который стал для него кем-то вроде друга, Идрису стало легче свыкнуться с мыслью, что вскоре ему придется во всем сознаться родителям и брату. Только вот надежда на то, что они отреагируют так же с пониманием, была призрачной.

С возвращением Фарвара в Хейжар прислуга перестала открыто пренебрегать приказами среднего принца, некоторые даже стали кланяться при встрече. Но все это было напускное и недолговечное. Стоило Фарвару отлучиться из дворца, как прежнее возвращалось на круги своя. Идрис уже свыкся с мыслью, что многие здесь не особо рады его возвращению.

Виктор долго не мог оставить своей работы в Абу-Аби и выкроить несколько выходных, чтобы навестить Идриса. Поэтому его приезд пришелся на первый день весны, а не на посленовогодние праздники, как предполагалось. Радушного приема избежать не удалось: омега так сильно ожидал врачевателя, что устроил для него самый настоящий званый ужин. Виктор был приятно удивлен.

Он и сам давно хотел повидаться со средним принцем Хейжара.

— Лягте поудобнее, — посоветовал мужчина и надел медицинские перчатки.

Запланированный осмотр проходил в покоях Идриса, чтобы избежать посторонних глаз и ненужных сплетен. Поначалу Виктор очень долго разговаривал с омегой, задавал вопросы, измерял температуру и давление. Все это время рядом находился Хюрей, который с интересом за всем этим наблюдал. Виктор не удивился, что в Хейжаре у Идриса появился хороший друг, наоборот, мужчина был очень этому рад.

— Это в целях эстетики, — врачеватель усмехнулся на попятившегося к двери Хюрея и поднял руки, на которых были перчатки, вверх. — Всегда ношу их с собой. Ничего такого я делать не собираюсь.

Альфа лишь кивнул и смущенно отвел взгляд.

Идрис лежал на своей постели, приподняв подол хлопковой туники, тем самым оголяя часть живота. Прошло всего лишь два с половиной месяца с момента первого и последнего течного периода, и внешне Идрис никак не изменился. Разве что волосы стали быстрее расти и постоянно мучала нестерпимая тошнота.

Виктор достал из своего портфеля измерительную ленточку.

— Это всего лишь стандартные процедуры. Могу с уверенностью заявить, что, скорее всего, ты сможешь родить и сам, если немного прибавишь в весе.

— Что значит сам? — спросил Хюрей, стоявший поодаль. — Разве можно родить как-нибудь по-другому?!

Виктор и Идрис обернулись на альфу. Тот снова густо покраснел и, махнув рукой, поспешил удалиться из комнаты, пробурчав неразборчиво:

— От меня все равно никакого толку, я загляну позже.

Виктор хмыкнул, покачав головой.

— Знаешь, мой первичный осмотр не заменит планового осмотра у хорошего специалиста, который должен вести твою беременность.

— Я не доверяю здешнему врачевателю, а в столицу меня никто не отпустит.

— Разве в Хейжаре нет специальных учреждений?

Идрис лишь пожал плечами. Выходить за пределы дворца без сопровождения — это прямое нарушение протокола. А сопровождение в виде озлобленной прислуги… Которая к тому же всенепременно пустит нелицеприятные слухи о посещении средним принцем омежьей консультации, удовольствие то еще.

В любом случае Виктор дал много хороших советов и оставил несколько баночек со специальными витаминами. Некоторые микроэлементы начинают плохо усваиваться во время беременности, а из-за токсикоза в организм молодого омеги не поступает достаточное их количество.

Воспользовавшись моментом, что сейчас они были с Виктором наедине и никто не мог подслушать их, Идрис осторожно спросил:

— Как поживает господин Фарадж? Брат рассказывал мне, что Арай очень счастлив рядом с ним.

Виктор лишь пожал плечами.

— Молодой господин и правда почти всегда пребывает в хорошем настроении, но я больше чем уверен, что это не касается их взаимоотношений. Господин Фарадж довольно часто отсутствует во дворце по различным причинам.

— Ясно, — уголки губ дернулись, и Идрис опустил голову.

— Твоя метка практически сошла, — заметил мужчина и потрепал заботливо омегу за макушкой.

Руки Идриса инстинктивно дернулись к шее. Пальцами он прошелся по маленькому шраму и вдруг неожиданно даже для себя самого задал вопрос:

— Арай тоже носит на шее метку господина Фараджа?

— Не замечал, — ответил Виктор и начал собирать свои вещи.

Разум наперекор чувствам твердил, что теперь это не должно его касаться и беспокоиться не о чем. Но Идрис просто не мог не представлять Фараджа, обнимающего его младшего брата. Любимого мужчину, который сейчас так далеко от Идриса и телом, и душой.

— Почему бы тебе лично у него не спросить? — понимающе улыбнулся Виктор, вставая с кресла. — Ведь он есть в числе приглашенных гостей на празднование твоего дня рождения.

— Что? — удивился Идрис, впервые слыша об этом. В его глазах отобразилось любопытство.

Не успел врачеватель сказать что-нибудь еще, как из коридора послышался звук шагов, быстро приближавшихся к двери. В следующий миг в покои словно ворвался Хюрей. Идрис испуганно привстал с постели и уставился на альфу, на лице которого читалось явное недовольство.

— Попрошу не затрагивать данную тему, — настоятельно порекомендовал он, глядя на слишком много болтающего Виктора. Тот в свою очередь в недоумении перевел взгляд на омегу.

— Что это значит? — спросил Идрис. — Ты что… подслушивал?

Виктор откашлялся в кулак, когда Идрис пристыдил слугу за такой нелепый поступок. На лице врача появилась многозначительная улыбка.

— Я и не знал, что вы хотите устроить небольшой сюрприз для своего принца, — извинился врачеватель. — Что ж, скоро в путь, поспешу и соберу свои вещи.

Когда Идрис и Хюрей остались наедине, первый раздраженно сверкнул глазами.

— Постарайся мне объяснить все это, — проговорил омега и скрестил руки на груди: его любимая в последнее время поза.

Под пристальным взглядом голубых глаз альфа сопротивлялся недолго.

— Господин Фарвар хотел устроить большой праздник в честь Вашего совершеннолетия, но говорить об этом открыто никто не стал из соображения безопасности. Ваш брат очень беспокоится о Вас.

Через несколько недель Идрису должно было исполниться восемнадцать лет. Он никогда не отмечал свои дни рождения, когда жил в районе желтых песков. Этот день никогда не отличался ничем особенным. Однако Идрис начинал понимать, почему же все решили скрыть.

— Это из-за хейжар, так ведь? Они не рады моему возвращению.

Хюрей дернул плечами и нехотя кивнул.

— Совсем недавно Бахт обнаружил десятки игл под простыней, когда прибирался в Ваших покоях. Он незамедлительно сообщил об этом Вашему брату. Мы решили, что сохранить предстоящее торжество в секрете будет безопаснее.

— Вот как.

На душе стало муторно. Иглы под его простынями… Кто вообще мог решиться на такое? Почему прислуга во дворце так сильно ненавидит омегу?

Хюрей мялся у дверей, словно борясь с желанием сказать кое-что еще. По его виду было ясно, что эти новости могут очень сильно расстроить и без того взволнованного принца.

— Ваш брат просил меня молчать об этом, но я считаю, что Вы должны знать, — тихо произнес альфа, подходя чуть ближе к Идрису. — Я не хочу ничего скрывать.

От альфы повеяло теплом.

— Несколько дней назад в Абу-Аби были найдены два тела, изуродованые до неузнаваемости. Специалистам пришлось много поработать, прежде чем они выяснили, что… это два бедняка из района желтых песков. Люди господина Фарвара работали совместно с людьми Гердона, Вы ведь помните первого советника шейха Абу-Аби?

— Да, — еле слышно отозвался Идрис.

Как можно было забыть этого седовласого старика с неимоверно пристальным взглядом?

— Одним из убитых был Ваш давний друг. Кажется, его имя Марсель.

class="book">Глаза Идриса широко раскрылись, он не успел подумать о чем-то, не успел осмыслить услышанное. Перед глазами всплыл образ юного беззастенчивого амбициозного беты. Их дружба длилась долгие десять лет. Она способна была вытащить Идриса из пучины отчаяния и давала надежду на светлое будущее. Эта дружба была ценнее мимолетных благ. Известие о смерти верного товарища ошарашило Идриса.

— А второе тело принадлежало Вашему самоназванному отцу. Кочевники были жестоки к ним.

— Папа? — голос дрогнул. По телу пробежал холодок.

— Мне очень жаль, — произнес Хюрей, протягивая руку, чтобы положить ее на плечо принцу, но тот дернулся назад.

С трудом делая вдохи, Идрис встал с постели и подошел к окну. Его сильно затрясло.

— Вы поймали убийц? — тихо спросил он.

Хюрей взглянул исподлобья, не решаясь ответить на поставленный вопрос. Кочевники аффара не только очень жестокий народ, но и изворотливый. Альфа почувствовал себя бесполезным, когда увидел, как по щеке Идриса катятся слезы. Люди старшего принца работали несколько дней, выслеживая этих зверей, но даже помощь абуабийцев оказалась бесполезной. Кочевников словно след простыл.

— Что еще вы скрыли от меня? — проглатывая рыдания, спросил омега.

— Я и этого не должен был Вам говорить.

— Я считал тебя другом! — закричал Идрис, все же не сдержавшись.

Усилием воли Хюрей заставил себя шагнуть вперед, вместо того чтобы отпрянуть и поклониться, как положено прислуге. Желание стать тем, кто способен успокоить Идриса и облачить его в свою заботу, было сильнее чувства долга. Глядя в раскрасневшиеся голубые глаза, мужчина пожелал лишь одного: поскорее заключить омегу в свои объятия. Не будь Идрис сыном Джозефа Фаиль, вряд ли они с Араем были бы столь похожи друг на друга. Это сходство нередко сводило альфу с ума.

Хюрей провел ладонями по мокрым омежьим щекам и погладил большим пальцем аккуратный подбородок. Когда альфа приблизился к лицу омеги и ощутил теплое прерывистое дыхание на своих губах, то инстинктивно прикрыл глаза. Идрис, поняв намерения патрульного, дернулся назад и уперся руками в мерно вздымающуюся широкую грудь.

— Ч… Что на тебя нашло?!

Тяжело дыша, Хюрей на мгновение замер. Голова пошла кругом. Осознание того, что он только что попытался поцеловать среднего принца, молниеносно пронзило его сердце. Под испуганным взглядом голубых глаз мужчина откланялся и поспешил как можно скорее покинуть покои среднего принца.

========== Глава 4 ==========

Бахт мчался по коридору, спеша сообщить, чтобы кухня готовилась к обеду. Солнце уже почти стояло в зените, а значит, скоро господа изволят потчевать. Мимо него сновали такие же слуги, как и он, выполняя различные поручения. Некоторые из них несли стопки грязных одежд в прачечную, другие спешили прибраться в гостевых комнатах. С самого утра жизнь во дворце кипела.

Помимо двух главных поваров и трех подручных, на кухне было слишком много посторонних.

— Ах, этот Бахт вечно куда-то спешит, — сладко пропел сидящий за столом Зафир.

В его руке была фарфоровая чашка, наполненная черным чаем. Судя по терпкому аромату, это был дорогой сорт китайского чая «Тай Ши У-лун». Этот чай часто называют тайваньским черным драконом. Это улун, который обладает необычной сведенностью чая зеленых сортов и терпкостью чая красных сортов. «Тай Ши У-лун» подают лишь господам и изредка гостям, для слуг это непозволительная роскошь.

— Прохлаждаешься, когда остальные работают не покладая рук? В твоем репертуаре, — язвительно ответил Бахт.

У шейха Джозефа Фаиль не было советников, зато были верные подручные, одним из которых и был Зафир. Самый молодой омега из всех подручных, который отличался особой меркантильностью, однако был искусен в управлении и убеждении. Наверное, только благодаря этим качествам он и был назначен управляющим слугами низшего разряда.

— Иногда твоя прямолинейность жутко раздражает, мелкий слизняк, — спокойно ответил Зафир и одарил бету лучезарной улыбкой. — Не забывай, кто может в случае чего превратить твою жизнь в сущий кошмар.

— Уж точно не ты, — огрызнулся Бахт и направился к поварам.

Бахт никогда не считал его авторитетом, хоть в какой-то степени. Слишком уж омега был наглым.

Распорядившись, чтобы к обеду были поданы сэндвичи с курицей и зеленью, которые в последнее время полюбились его господину — среднему принцу Хейжара, бета со спокойной душой направился в комнату занятий. При выходе из кухни Бахт поймал на себе пронзительный взгляд Зафира, но решил, что словесных баталий на сегодня достаточно.

В комнате, где обычно проходили занятия Идриса, было подозрительно тихо. Осторожно приоткрыв дверь, Бахт наткнулся взглядом на принца, который читал книгу. Рядом с ним стоял учитель и диктовал, какие абзацы они сегодня будут учить.

«Он так усердно трудится, — подумал слуга, полный гордости за своего молодого господина. — Достойный своего титула, несмотря ни на что».

Бахт практически с самого детства служил семье Фаиль, пойдя по стопам родителей. Дворец был для него вторым домом. Когда шейх сообщил о своем чудом найденном сыне, большинство из прислуги были настроены скептически. Поверить в то, что некогда похищенный принц в целости и невредимости вернется домой, было очень сложно.

К тому же если вспомнить, с какой ненавистью хейжары относились к маленькому принцу, когда он только родился на свет, скепсис в отношении его возвращения был понятен. Бахт и его семья никогда не поддерживали народных волнений. К чему все злословия, когда невооруженным взглядом было заметно, как сильно Идрис похож на своих родителей. Такой же темноволосый мальчишка с небесно-голубыми глазами.

Погруженный в свои мысли, бета осознал, что стоит здесь уже десять минут. Он осторожно прикрыл дверь и направился в покои своего господина, чтобы подготовить все к его возвращению. С большой вероятностью средний принц снова просидит за учебниками до позднего вечера.

На втором этаже всегда было тихо. Здесь располагались спальни правящей династии и несколько комнат для особо важных гостей. Слугам низших сословий вход на второй этаж был строго запрещен, но Бахт прислуживал среднему принцу и поэтому зачастую здесь бывал.

Сквозь журчание настенных фонтанов послышался какой-то шум.

Бахт долго не мог найти источник непонятных звуков, но потом понял, что они раздаются из-за неплотно прикрытой двери, ведущей в покои господина Фарвара. Прошло несколько минут, прежде чем бета осмелился подойти и прижаться к двери ухом. В комнате тек обычный приглушенный разговор.

Слегка заинтересованный, Бахт застыл на месте, стараясь разобрать речь. Господин Фарвар сейчас должен был заниматься бумагами в кабинете своего отца, но тогда кто сейчас в его комнате? Через несколько минут бета услышал из-за двери негромкое звяканье, как будто стук бокалов друг о друга. Прошла еще пара минут, раздался громкий звон и сдавленный восклик.

Бахт аккуратно приоткрыл дверь и замер. На широкой кровати сидел Хюрей, рубашка его была расстегнута до самой последней пуговицы. Рядом с ним лежал Зафир, навалившись животом на край кровати; его обнаженные ягодицы белели, колени доставали до пола. Подол серой туники был бесстыдно задран до пояса. Лицо омеги пылало от возбуждения. Чуть подальше стоял господин Фарвар и медленно снимал с себя брюки.

Свет в спальне был приглушен, плотные шторы задернуты. На прикроватном столе стояли две бутылки вина.

Хюрей откинулся на локти и запрокинул голову, настойчиво подводя голову Зафира к своему паху. Только сейчас Бахт заметил, что мужчина был полностью обнажен, не считая болтающейся на его плечах белой рубашки. В следующее мгновение комнату наполнили хлюпающие звуки, изредка заглушаемые глухими стонами альфы. Зафир ритмично двигал головой вверх-вниз, помогая себе руками доставлять альфе удовольствие.

От увиденного сердце беты быстро-быстро застучало.

Обнажившийся старший принц подошел к стоящему на коленях омеге и прижался бедрами к его ягодицам. Он по-собственнически провел ладонью по молочной коже, расплываясь в довольной улыбке.

— Сегодня ты более активен, чем обычно, — усмехнулся господин Фарвар и медленно вошел в омегу до самого основания, а затем обратился к томно дышащему Хюрею. — И даже не думай в эту самую минуту думать о нем.

Хюрей ничего не ответил. Его тело покрылось легкой испариной от накатывающего внизу живота удовольствия. Рот был слегка приоткрыт, и из него то и дело вырывались красноречивые стоны. Когда он достиг пика и начал изливать свое семя в приветливые уста Зафира, бета прикрыл дверь и помчался вниз по лестнице, заворачивая в западную часть дворца. В ушах все еще отдавались эхом звучные стоны и всхлипы Зафира.

Слуге повезло остаться незамеченным, но увиденное все еще не выходило у него из головы. Почему господин Фарвар? Почему они… делали все это?! Прислуга часто сплетничала о том, что господин Фарвар очень близок с Хюреем и даже считает его своим хорошим другом, но Бахт и предположить не мог, что настолько.

— С тобой все в порядке? Что-то стряслось? — мягкий голос Идриса вывел Бахта из оцепенения.

Слуга столкнулся со своим господином в главном коридоре. На лицах у обоих читалось искреннее удивление.

— Мой принц?

— Занятия только что закончились, я шел в свою комнату, чтобы отдохнуть… Погоди, почему твое лицо такое красное? Ты болен?

— Нет, со мной все в полном порядке, — заверил Бахт, мотая головой. — Так много работы… Всего лишь усталость.

Не успел Идрис направиться к лестнице, ведущей на второй этаж, как слуга рванул вперед и встал перед ним, загораживая путь.

— Мой принц! — громче, чем нужно, воскликнул бета и хаотично замахал руками перед собой. — Вы ведь ничего не ели с утра, а сейчас как раз время обеда. Прошу Вас, давайте сначала посетим обеденную залу!

— У тебя точно все в порядке? — с нотками сомнения спросил омега, нехотя сворачивая в сторону обеденной залы.

— В полном, — утвердительно кивнул тот, отгоняя образы обнаженных мужчин. — Я попросил поваров приготовить сэндвичи с курицей и зеленью.

Смущение и одновременно с тем отвращение все еще бушевали внутри Бахта, но он старательно скрывал эти чувства.

Обеденная зала отличалась от остального интерьера во дворце. Наверное, потому что здесь в большинстве своем хозяйничал Ромул. Нежно-зеленые стены были покрыты белым лепным орнаментом на мотивы росписей античных вилл. Белые лозы из глины овивали высокие колонны, расположившиеся по углам. Длинный белый стол, выполненный из ольхи руками западных мастеров, стоял в центре просторной комнаты, обрамленный стульями с высокими мягкими спинками.

— Я распоряжусь, мой принц, — сказал Бахт, помогая омеге сесть на одно из мест, и направился на кухню.

***

Когда Идрис уже заканчивал обедать и с удовольствием допивал свой фруктовый чай, любезно приготовленный специально для него, в обеденную залу вошли Хюрей и Фарвар.

Стоявший у стены Бахт поморщился и опустил взгляд. Альфы выглядели слегка потрепанными: волосы были небрежно уложены, а у Хюрея и вовсе отсутствовало несколько пуговиц на рубашке. Они, судя по всему, не ожидали никого здесь застать. Обеденное время почти закончилось.

— Такая редкость встретить тебя здесь, братец, — Фарвар приобнял омегу за плечи и сел на место рядом с ним. — Твой аппетит наконец-то выздоровел?

Хюрей проследовал к дальнему месту, старательно разглаживая ворот рубашки, чтобы его вид не казался таким непрезентабельным.

— Да, — ответил Идрис старшему брату и слегка улыбнулся, кидая короткий взгляд на Хюрея. — Как жаль, что у меня много дел, — наигранно посетовал средний принц и привстал со своего места, собираясь откланяться.

После того случая они с Хюреем не общались. Патрульный вновь стал избегать омегу, придумывая разные оправдания. На самом деле, Идрис также не грезил о возобновлении общения. Он все еще чувствовал неловкость рядом с ним.

— Надо же… Что ж, постарайся не переусердствовать с занятиями. Знания — это важно, но еще важнее — твое здоровье, — Фарвар проводил омегу пристальным взглядом и, как только Идрис вышел, сразу же повернулся к своему другу. — Между вами что-то произошло?

Его тон вдруг изменился. Голос стал грубее. Стоящий в тени Бахт прижался спиной к колонне. Увлеченный своими мыслями, бета пропустил тот момент, когда его господин покинул обеденную залу.

— Ничего, — Хюрей поблагодарил слугу, который принес ему обед, и принялся за утиную ножку в клюквенном соусе.

Патрульный проткнул серебряной вилкой мягкое мясо и отправил небольшой кусочек в рот, нарочито медленно начав все пережевывать.

— Брось, Хюрей, я слишком хорошо тебя знаю. Демонстративно отрешенно ты выглядишь, только если тебя что-то задело или нервирует. К тому же ты даже не поприветствовал своего принца.

— Мой просчет, — просто ответил альфа, не поднимая взгляда и делая вид, что очень увлечен едой.

Фарвар устремил недобрый взгляд прямо на друга, после чего дернул плечами, явно выказывая свое недовольство. Руки его лежали на столе, но кисти сами собой сжались в кулаки.

— Хюрей, — он взял свой бокал, наполненный вином до краев, и сверкнул недобрым взглядом. — Идрис действительно так сильно похож на Арая?

Стоящий все это время в тени Бахт напрягся. Должен ли он остаться или ему следует уйти? По правилам вся прислуга не имеет права свободно перемещаться по обеденной зале, когда господа трапезничают, но этот разговор был слишком личным. К тому же Бахту отчего-то не понравилось, что старший принц сравнивает двух своих братьев.

«Они же совсем разные, — озадаченно подумал бета, сжимая в руках подол своей туники. — Почему мне так не хочется слышать все это?»

Хюрей покончил с утиной ножкой и небрежно бросил кость на тарелку. Было видно, как мышцы на его шее напряглись.

— Что Вы хотите от меня услышать? — спросил альфа, теребя в руке салфетку.

— Держись от Идриса подальше, — спокойно сказал старший принц. — Я предлагаю тебе лучших шлюх этого дворца, разве настоящего недостаточно, чтобы забыть свое увлечение в лице Арая? Не забывайся, твои чувства никогда не были взаимными.

— Я… — запнулся Хюрей и слегка покраснел.

— Идрис — не Арай. И пусть они очень похожи, но это два разных человека, — предрек мужчина и встал из-за стола. — А сейчас я отправляюсь в кабинет отца. Не беспокой меня, если на то не будет веских причин.

Хюрей то ли нервически, то ли раздраженно ударил по столу кулаком, когда господин Фарвар покинул обеденную залу. Наверное, тут было нечему удивляться. Старший принц Хейжара знал обо всем, что творилось в его дворце, будь то разбитая ваза в коридоре или же влюбленность одного из слуг в его младшего брата. Альфа всегда говорил, что у этих стен есть уши. Сейчас его слова не должны были задевать самолюбие Хюрея, ведь Фарвар был действительно прав. Идрис — это не Арай, и он не должен становиться заменой. Те светлые чувства, которые просыпаются в груди у Хюрея, как только он видит среднего принца, должны принадлежать совершенно другому человеку.

Горестно выдохнув, альфа отпил из бокала, слегка поморщившись, ощутив терпкий вкус алкоголя на своем языке. Сегодня он вновь проведет весь день в саду, занимаясь фехтованием, чтобы хоть как-то отвлечь свои мысли. Может быть, ему удастся когда-нибудь смириться со своим поражением, но это произойдет точно не сегодня.

========== Глава 5 ==========

В ту ночь Хюрей спал плохо, перебирая все возможные варианты своего спасения от навязчивого чувства потерянности. Невозможно представить, сколько проблем доставляет любовь, особенно если она не взаимная или неприемлема по своей сути. Он был готов остановиться, бросить все и забыться, но отчего-то не делал этого. И дело тут вовсе не в призрачной надежде, которая жила в его сердце на протяжении многих лет.

Альфа поступил на службу во дворец Хейжара, будучи еще несмышленым ребенком, который только-только научился читать и считать. Его родители были строгих нравов. Обучая своего сына великой ответственности и умению за себя постоять, они были уверены, что Хюрея ждет светлое будущее, если он станет частью гвардии патрульных. Маленький мальчик быстро освоился во дворце и довольно скоро стал показывать первые успехи. Здесь его обучили всему: боевым искусствам, обращению с холодным оружием, служению правящей семье, нескольким иностранным языкам, дипломатии.

Арай, младший сын династии Фаиль, очаровал альфу неосознанно. Ради одного только взгляда небесно-голубых глаз Хюрей был готов на многое, если не на все. Поначалу это странное чувство испугало тогда еще подростка, но с каждым днем Хюрей начинал осознавать свою привязанность к омеге. И пусть Хюрей был немного старше Арая — это не смущало его. Когда альфа достиг совершеннолетия, младшему принцу на тот момент было всего лишь двенадцать лет.

В то время, когда Хюрей влюбился в Арая, он подружился и со старшим сыном династии Фаиль — Фарваром. С молодым наследником им быстро удалось построить крепкие доверительные отношения. Это была настоящая дружба, которая продолжалась и по сей день. Втроем они проводили много времени вместе: подшучивали над прислугой, играли в прятки и просто смеялись и шутили. Казалось, так будет всегда.

Пока Хюрей не признался в своих чувствах.

Фарвар не был особо против чувств своего друга к младшему брату, но заранее знал, что у Хюрея нет ни единого шанса, ведь он был обычным слугой.

Потом шейх Хейжара сообщил о скорой помолвке своего сына с шейхом Абу-Аби. Это стало для Хюрея настоящим испытанием, ведь каждый день он жил с мыслью о том, что омега, в которого он безумно влюблен, скоро перестанет принадлежать сам себе и покинет стены дворца. Арай же отнесся к этой новости спокойно, но без особого энтузиазма. Ему, в отличие от Хюрея, не приходилось мучиться от собственных чувств и переживаний. После того, как он отверг чувства альфы, они совсем перестали общаться.

— Черт, как же надоело, — выругался вслух альфа, глядя в темноту комнаты.

До рассвета оставался час, а у него так и не родилось плана по избавлению от снедающих душу чувств. Этим утром он должен будет отправиться в Эр-Рияд на соревнования по фехтованию, которые проводились среди патрульных. Не хотелось бы, чтобы все, о чем он думал, сражаясь с противником, были его чувства по отношению к Араю и столько похожему на него Идрису.

— Он действительно очень похож на своего брата, — согласился со своими мыслями патрульный, тяжело вздыхая.

Идрис, как и Арай, был не робкого десятка, однако, в отличие от младшего принца, средний больше походил на белую нежную лилию, которая только-только начала расправлять лепестки своего цветка, в то время как Арай больше был похож на розу, обрамленную по стеблю шипами. Две противоречивые натуры, склонные к романтизму и самопожертвованию.

Сравнение принцев с прекрасными цветами смутило альфу. Он встал в темноте, оделся и направился в коридор. Выехать рано утром в Эр-Рияд, чтобы не застать Фарвара или спешащего на занятия Идриса, показалось не такой уж плохой идеей. Осталось захватить необходимое и направиться в дворцовую конюшню, где его наверняка уже ждет подготовленный жеребец. Быстрым галопом он доберется до столицы уже к вечеру и расположится в одной из гостиниц, принадлежащих шейху Хейжара. Джозеф не был крупным сетевладельцем гостиничного бизнеса, но предпочитал, чтобы в крупных городах Саудовской Аравии ему всегда было где остановиться. Именно поэтому он построил в Эр-Рияде небольшую гостиницу под названием «Даймонд Плэйс».

В темных коридорах не было ни души, не считая вечно бодрствовавших патрульных, расположившихся в самых укромных уголках и зорко наблюдавших за тобой. От этих глаз нигде не спрячешься, шейх позаботился о том, чтобы в его дворце было безопасно.

— Господин Хюрей? Вы что-то рановато. Но тем не менее я уже подготовил для Вас Брунарга.

В конюшне альфу встретил мальчишка лет пятнадцати с веселыми черными завитушками на голове. Большой деревянной щеткой он причесывал гриву одного из запряженных жеребцов.

— Мы же договорились, что ты не будешь меня так называть, — улыбнулся в ответ Хюрей и потрепал мальчонку по макушке.

— Как же еще мне называть самого ловкого и опасного патрульного в Хейжаре? Многие боятся Вас как огня, и я — не исключение, — он искренне засмеялся, поправляя седло.

Хюрей лишь усмехнулся в ответ, принимая вожжи и выводя черного статного скакуна из конюшни.

Чаще всего для путешествий по пустыне и особенно долгих прогулок арабы выбирали верблюдов. Эти животные более выносливо переносят зной, однако гораздо уступают лошадям в скорости передвижения. Хюрей любил этих покорных и одновременно с тем вольнолюбивых животных и всегда предпочитал их медлительным верблюдам.

Небо уже окрасилось в малиновый цвет, предвещая скорый рассвет. Звезды почти сошли с небесного полотна, оставляя за собой еле видные белесые точки. В воздухе чувствовалась свежесть, дышалось легко. Короткая травка искусственного газона поблескивала от капель росы. Как же Хюрею хотелось однажды проснуться и почувствовать себя таким же свободным, как когда-то раньше. И дело совсем не в его обязанностях патрульного. Они совсем не тяготили его, наоборот, Хюрей с удовольствием служил семейству Фаиль.

Ловко запрыгнув на скакуна, словно уже проделывал это тысячу раз, альфа тряхнул поводьями, и конь ретиво поскакал вперед. Уже вечером Хюрей будет в нескольких сотнях километров от Хейжара, а завтра посетит соревнования патрульных — таких же избранных, как и он. Идея отправиться на них принадлежала Фарвару. Он долго уговаривал друга попробовать свои силы, заодно немного развеяться и отвлечься от ненужных мыслей.

Выехав за черту города, Брунарг поскакал быстрее, ведомый Хюреем. Его гладкая шерстка поблескивала от ярких солнечных лучей; длинный, заплетенный в тугую косу хвост хаотично дергался в такт галопу. Альфа не был из тех, кто тяжело переносил путешествия. За недолгую карьеру патрульного большую часть своего времени он тратил именно на них, сопровождая в деловых поездках семейство Фаиль или же выполняя различные поручения старшего принца.

Эр-Рияд показался на горизонте ближе к заходу солнца. За все это время Хюрей останавливался лишь несколько раз: выпить воды и слегка размяться. Желание как можно скорее оказаться подальше от Хейжара преследовало его на протяжении всего пути.

Столица встретила яркими огнями баннеров и рекламных вывесок. Повсюду раздавались музыка и людской смех, детские голоса и восторженные реплики взрослых. Альфа всегда поражался этому резкому контрасту: маленький клочок цивилизации, окруженный бескрайней дикой пустыней. Некогда бедный город возродился, как феникс из пепла. Сегодня столица Саудовской Аравии — прекрасный современный мегаполис с рядами небоскребов, отелей, торговых центров, новых мечетей. Именно здесь сосредоточена большая часть всех коммерческих предприятий страны. И туристами Эр-Рияд был не обделен, благодаря множеству достопримечательностей.

Наконец Хюрей смог добраться до гостиницы «Даймонд Плэйс». Альфе пришлось оставить Брунарга у въезда в город в одной из государственных конюшен, а самому добираться до северной части города на общественном транспорте.

— Прошу нас простить, но все номера забронированы на несколько недель вперед, — молоденький бета с невыносимо белоснежной улыбкой виновато покачал головой.

К этому следовало быть готовым. Хюрею ничего не оставалось, кроме как выбрать другое место для ночлега, пусть изначально он и планировал остановиться здесь. Первым на ум пришел самый известный отель Эр-Рияда. Да и дорога до него была недолгой — можно было прогуляться пешком и немного насладиться городской суетой.

Огромные автоматические двери открылись перед альфой, и он медленным шагом вошел в многоэтажное здание. Его сразу же встретили высокие мраморные нежно-розового цвета колонны, подле которых небрежно расположились диванчики, обитые натуральной кожей. Даже воздух здесь пах дорого. Конечно же, вся эта вычурность не сравнится с интерьером дворца шейха, но Хюрею стало даже интересно: кто же владеет этим отелем?

— Здравствуйте, — альфа подошел к ресепшену и вежливо поприветствовал персонал в лице белокурого омежки. — Мне нужен номер на сутки.

Сидящий за стойкой парень привстал и улыбнулся, слегка смущенный бархатным тоном. Скорее всего, он был впечатлен красотой Хюрея и не сразу нашелся, что ответить.

— Д…да, конечно, — замялся он. — В каком ценовом диапазоне Вы бы хотели…

— Деньги не имеют значения, — устало оборвал альфа и дернул затекшим плечом, на котором висел рюкзак. — Пусть это будет самый дорогой номер, но я бы хотел заселиться немедленно.

Омега кивнул и начал звонить по телефону, быстро-быстро сообщая о новом клиенте.

— Вам крупно повезло, — бормотал себе под нос работник отеля, сопровождавший альфу. — Когда-то в этом номере останавливался младший принц Хейжара! Говорят, здесь он провел свою последнюю ночь, будучи незамужним.

Хюрей молча шагал за бетой.

— Я видел принца Хейжара лишь единожды, — словно мечтательно вздохнул работник отеля, и вместе они вошли в номер. — Правильно говорят: на таких красивых омег нам, простым смертным, положено только смотреть издалека.

— Ты считаешь, что омеги из высшего общества особенные? — буркнул первое, что пришло в голову, Хюрей.

Альфа устало кинул свой рюкзак на широкую кровать, расположившуюся прямо перед панорамным окном с видом на ночную, купающуюся в ярких огнях столицу. Этот разговор не был ему интересен, но ради приличия продолжить его все же стоило.

— Особенные? — воодушевленно спросил бета и сам себе ответил. — Они словно невозможные! Уж точно не с планеты Земля. Все эти драгоценности на точеной фигуре, правильные черты лица, невероятной красоты глаза. Вы хоть раз встречали принца Арая?

Хюрей пожал плечами, продолжая обустраиваться.

— Можно сказать и так, — бросил небрежно альфа.

— Поговаривают, что средний принц, который недавно вернулся, ничуть не уступает своему брату в красоте и грациозности. О Аллах, интерес так и гложет!

После этих слов альфе захотелось осадить смелого в выражениях работника отеля. Хюрею было не ново слышать комментарии в адрес принцев Хейжара, но сейчас, в эту самую минуту, сказанное отчего-то жутко разозлило.

— У меня завтра важный день, спасибо за помощь, — Хюрей закрыл дверь перед бетой как раз в тот момент, когда тот протянул руку для чаевых.

«Жалкий ублюдок, — пронеслось в голове, когда альфа скинул жакет, пропитавшуюся потом рубашку и направился в душ, чтобы смыть неприятный осадок. — Ты не стоишь даже упавшего волоса с головы любого из них».

Теплая вода заструилась по загорелым плечам, плавно окутывая тело полностью. Каштановые с рыжеватым отливом волосы мгновенно намокли. После длительной дороги и целого дня невеселых раздумий, контрастный душ — единственное, чего хотел мужчина. Даже несмотря на путешествие, образы принцев все равно навязчиво преследовали его. Двое прекрасных голубоглазых омег, столь похожих друг на друга: прекрасный нежный Идрис и задорный заботливый Арай.

— Это невозможно, — слетело с губ Хюрея, когда он в очередной раз вспомнил тепло несостоявшегося поцелуя с Идрисом. — Я действительно так больше не могу…

Вода продолжала струиться, приятно скользя по коже. Руки сами потянулись вниз, словно вторя желанию хозяина. Шум разбивающихся о пол капель воды заглушил красноречивый стон альфы, когда тот рвано дернул рукой вверх-вниз, сжимая напрягшийся ствол.

Иссиня-черные волосы, струившиеся по плечам, почему-то вечно незаплетенные, блестящие голубые глаза, тонкие пальцы на запястьях, неестественно бледная кожа, точеная талия — все это вызывало в Хюрее бурю непонятных даже ему самому эмоций. От болезненной обреченности до жгучей страсти. Альфа даже представить не смел, как каждый вечер средний принц снимает с себя все эти многослойные одежды, тяжелые украшения, полностью обнаженным опускается в ванны, позволяет слугам прикасаться к своим волосам.

— Ах, — простонал мужчина, прикусывая нижнюю губу. — Почему они могут так легко касаться Вас…

Вокруг все поплыло, образы смешались воедино, и Хюрей уже не мог понять, о ком он думает, кого желает. Все словно исчезло, остались лишь чувства подкатывающего удовольствия, обжигающие нутро. Рука уже давно была склизкой от обильно выделявшейся смазки. Сердце забилось быстрее, вдохи стали частыми и короткими. Мышцы всего тела напряглись, а на лице появилась легкая полуулыбка. Хюрей почувствовал, что уже почти достиг состояния полного блаженства, и сильнее сжал основание члена.

— Идрис-с, — блаженно протянул мужчина, прислоняясь спиной к холодной каменной стене и медленно сползая.

Опадающий после разрядки ствол продолжал пульсировать еще несколько секунд, доставляя мужчине удовольствие. Мысли встали на свои места не сразу. Лишь спустя некоторое время Хюрей понял, что сидит на полу ванной комнаты и без остановки повторяет одно и то же имя.

Чувство опустошенности настигло неожиданно, словно оглушив. Хюрей поднялся на ноги и выключил воду. Обмотав бедра полотенцем и кинув взгляд на вспотевшие стеклянные дверцы ванны, он выругался: «Черт!» и направился к кровати, чтобы поскорее отдаться сну.

========== Глава 6 ==========

Когда солнце приблизилось к зениту, в покои среднего принца постучала прислуга с приглашением на поздний завтрак. Мальчишка, одетый в коричневый льняной костюм и с зачесанными назад волосами, переминался перед дверью с ноги на ногу, пока не услышал звук шагов.

Идрис выглядел уставшим, словно совсем не спал этой ночью. Длинные темные локоны лежали на его плечах, ниспадая до самой поясницы. Светлая туника с высоким воротником и гипюровыми вставками была слегка помятой, не говоря уже о брюках.

С самого захода солнца ему удалось поспать всего несколько часов, все остальное время он мучился от невыносимой тошноты и болей внизу живота. И если бы не наставления Виктора, которые врачеватель любезно написал в небольшом блокноте и услужливо вручил омеге, то Идрис наверняка забил бы тревогу. Рекомендации альфы помогали справиться с болями, но лишь на короткое время — тошнота то исчезала, то появлялась. Эту жуткую ночь Идрис провел в полном одиночестве, не решаясь позвать даже Бахта.

С момента их близости с Фараджем прошло уже больше трех месяцев. О былой стройности Идрис теперь мог только вспоминать, так как внизу живота вырос еле заметный бугорок. Видеть происходящие изменения было не столь волнительно, сколько пугающе. Вскоре скрыть изменившуюся фигуру средний принц будет не в силах, у окружающих появятся вопросы и осуждение в глазах. Он прекрасно понимал, что эту новость все будут обсуждать недобрыми словами. И от этого становилось еще страшнее.

— Ваш завтрак готов, — сообщил слуга, отмечая неряшливый вид принца, но не говоря ни слова насчет этого.

Лицо его было беспристрастным, как и положено прислуге.

— Могу я позавтракать в своих покоях? — угрюмо спросил Идрис, потирая глаза.

Мальчишка замялся.

— В обеденной зале Вас уже ожидает господин Фарвар, — сообщил он.

— Понятно, — ответил Идрис и вдруг понял, что в таком виде просто не имеет права показываться брату. — В таком случае не мог бы ты помочь мне с этим?

Идрис указал на распущенные волосы и вымученно улыбнулся. Еще со времен, когда он прислуживал во дворце Абу-Аби, омега так и не овладел мастерством справляться с длинными волосами.

Слуга отвел взгляд и отрицательно покачал головой, не произнося ни слова. Его лицо стало еще более беспристрастным.

— П…Почему? — искренне удивился средний принц. — Что-то не так? Бахт часто помогает мне заплетать волосы.

— Вот и просите вашего подручного, — холодно кинул слуга и развернулся, чтобы уйти. — У меня нет на это ни времени, ни желания.

Идрис ошарашенно смотрел вслед уходящему мальчишке.

Все чаще средний принц сталкивался с грубостью по отношению к себе со стороны прислуги. Почти все во дворце относились к нему с пренебрежением, смотря на омегу сверху вниз. Печаль нередко брала за душу, ведь Идрис не понимал, что он сделал не так и почему каждый день ему приходится чувствовать на своей спине ненавистные взгляды.

В связи с этим омега старался не покидать свои покои, проводя в комнате все свободное время за чашкой чая и с книгой в руках. В последнее время все чаще хотелось побыть наедине с самим собой. Мысли о зарождающейся внутри жизни перестали терзать душу, словно колючие ветви шиповника, но страх о том, что вскоре ему придется раскрыть свою тайну, становился все сильнее.

Интересное положение омеги становилось все очевиднее. Невооруженным взглядом заметить это было сложно, ведь средний принц старался не носить облегающие туники, отдавая предпочтение просторной абайе. За волосами следил обычно Бахт: заплетал красивые косы, закалывал драгоценными заколками. В последнее время слуга очень сдружился со своим господином. Идрис был рад найти настоящего друга среди всей этой лицемерной прислуги дворца.

Сегодняшним утром бета так и не пришел, и среднему принцу пришлось самому справляться со своими волосами. Впервые за долгое время он понял, что те слишком отросли и стали непозволительно длинными. Коса, которую все же удалось заплести, была не особо аккуратной, но и тому, что вышло, Идрис был рад.

Спустя несколько десятков минут омега все же появился в обеденной зале.

Фарвар сидел за столом не один. Через несколько стульев — правее от него, почти в углу — завтракал еще один человек. Идрис мог бы поклясться, что точно видел его ранее, но не мог вспомнить, где именно. Слишком уж знакомым казалось лицо.

Рядом с тарелкой Фарвара стоял нетронутый бокал красного вина. Обычно старший принц выпивал его залпом еще до начала завтрака. То, что хрустальный бокал был все еще полон, означало лишь одно: мужчина ожидал появления своего брата, чтобы начать трапезничать. Идрис почувствовал за собой вину, отметив это.

Сегодня альфа, как и всегда, остался неизменен своему стилю: слегка вьющиеся черные волосы были зачесаны назад, светлая подвязанная рубашка с глубоким треугольным вырезом на груди не сковывала движений. Фарвар никогда не шел на поводу у дворцового стилиста, которого нанял Джозеф специально для своих сыновей. Мужчину совсем не прельщали строгие жакеты или просторные кандуры в пол. Даже к арафатке он был равнодушен, надевая ее лишь в долгие путешествия по пустыне.

— Доброе утро, мой принц.

Первым Идриса заметил парень, сидевший справа от Фарвара. Он привстал и склонил голову в приветствии, как и полагается слугам.

«Если это слуга, то почему он сидит за одним столом со своим господином?» — подумал Идрис, но тут же забыл об этой мысли.

— Не замечал за тобой склонности спать до обеда, дорогой брат, — словно с укором произнес Фарвар, помогая Идрису сесть за стол. — Еще немного — и ты бы проспал мой отъезд.

— Что? — искренне удивился омега и поблагодарил слугу, принесшего ему завтрак: тарелку с молочной кашей и пиалу сухофруктов и орехов. — Ты снова уезжаешь? Но родители еще не вернулись из Каира, как же я смогу остаться во дворце один?

Джозеф и Ромул Фаиль уехали в деловое путешествие почти сразу после того, как их сын вернулся в Хейжар. Несмотря на радостные события, они просто не могли пренебречь своими обязанностями как правители.

Фарвар сел напротив и схватился за бокал вина, с удовольствием осушив оный. Терпкий вкус алкоголя разлился во рту, язык слегка защипало, и альфа расплылся в довольной улыбке, обращая все свое внимание на брата.

— Именно для этого я пригласил Зафира, — он жестом указал на сидящего рядом омегу. — Мне очень жаль, что вы еще не знакомы, и это мое личное упущение. Зафир — один из управляющих дворца.

— Приятно познакомиться, мой принц, — вежливо улыбнулся омега.

— Понятно, — Идрис улыбнулся в ответ. — Мне тоже очень приятно.

Лицо Фарвара преисполнилось гордости. Со стороны казалось, будто он представляет особенного для него человека.

— Обстоятельства снова зовут меня в Америку. Я искренне надеюсь, что это займет не больше недели, но оставить тебя одного во дворце без присмотра все же не могу. Родители вернутся из Каира не раньше следующего месяца. Зафир единственный, кому я могу доверить своего драгоценного младшего брата.

Омега, о котором вел речь Фарвар, был немногим старше самого Идриса. По крайней мере, так могло показаться.

— Пока меня не будет, тебе придется принять одного очень важного человека — шейха Муяссара. Наш отец давно заключил с соседним оазисом деловую сделку. Завтра днем он приедет в Хейжар за процентами с продаж своего товара, — слово «товар» альфа выделил особенной интонацией.

— Не волнуйтесь, — сразу же вставил Зафир. — Я буду рядом и подскажу, о чем следует вести разговор с шейхом Муяссаром.

Голос омеги был обжигающе томным, словно в комнате не хватало воздуха, и он старался лишний раз не делать вдох. Идрис слегка поморщился от приторности его тона, отмечая, что слушать Фарвара куда приятнее, чем управляющего.

— Зафир знает все, что происходит во дворце, — сказал старший принц. — Если у тебя будут какие-то вопросы, ты можешь смело рассчитывать на помощь в его лице.

Управляющий утвердительно кивнул на сказанное и одарил Фарвара лучезарной улыбкой.

— А сейчас, — Фарвар неожиданно встал со своего места и подошел к Зафиру, слегка наклонившись над ним. — Не мог бы ты оставить нас наедине? У меня есть к брату личный разговор.

Идрис отчего-то напрягся, когда услышал данную просьбу. Зафир, кажется, был удивлен не меньше, но покорно поднялся со своего места и поспешил удалиться из обеденного зала. Как только фигура управляющего исчезла за массивными дверями, Фарвар сел рядом с Идрисом и, стараясь говорить как можно тише, произнес:

— Дорогой брат, я не знаю, что происходит между тобой и моим многоуважаемым другом, — он положил тяжелую ладонь на хрупкое омежье плечо и заглянул младшему брату прямо в глаза. — Но я точно уверен, что тебе следует держаться от него подальше.

Идрис изумленно заморгал.

— Я не буду таить и скрывать очевидного: ты интересен Хюрею.

Резко выдохнув, Идрис откинулся на спинку стула, потирая лоб. Прошло уже несколько дней после того, как Хюрей повел себя по отношению к нему непозволительно дерзко. Это утро никак не хотелось переплетать с воспоминаниями того вечера. От одного только его имени Идриса бросало в нездоровый жар.

— Не старайся отговорить меня, — отчеканил мужчина и сильнее сжал омежье плечо, чем заставил Идриса поморщиться. — То, что он питает к тебе чувства, очевидно.

— О чем ты говоришь? — попробовал откреститься Идрис, но наткнулся на суровый взгляд синих глаз.

— Ты интересуешь Хюрея только лишь потому, что очень похож на его подростковую невзаимную любовь.

Альфа сказал это вполголоса, но Идрис все равно вздрогнул, словно Фарвар только что прокричал эти слова. Самое неприятное было не то, о чем рассказывал мужчина, а то, что Идриса это нисколько не интересовало. Не хотелось знать ни о прошлом Хюрея, ни о его настоящих чувствах.

Первым человеком, которому средний принц смог довериться, переехав во дворец Хейжара, был Хюрей. Именно ему омега позволил быть рядом с собой в самые тяжелые времена, в конце концов Хюрей был единственным человеком, не считая Виктора, кто знал о его тайне. Подобные отношения можно было счесть за дружеские, если бы в тот вечер альфа не пересек черту дозволенности. Теплое дыхание на своих губах, устремленный на него, словно животный, взгляд — все это до сих пор преследовало омегу в ночных кошмарах. Не хотелось даже предполагать, что могло бы произойти, не возьми альфа себя в руки.

Идрис так глубоко ушел в себя, что запутался в лабиринтах своих мыслей и воспоминаний. Вздрогнув от неожиданного прикосновения к своему лицу, он инстинктивно отстранился от Фарвара и грубо сказал:

— Между нами ничего нет. Он слуга, который самонадеянно предположил, что имеет возможность завести со мной дружбу. Я был обманут в собственных ожиданиях, но это ничего не значит.

На щеках вспыхнул нездоровый румянец. Пришлось приложить усилия, чтобы не схватиться за живот, который отдал резкой пронзительной болью. Идрис уловил легкое движение руки в его сторону, но лишь сморщился, не в силах пошевелиться. Фарвар обеспокоенно схватил лицо младшего брата в чашу ладоней, повернул к себе и встревоженно спросил:

— Почему ты так резко побледнел? Никто не обвиняет тебя в связях со слугой, я просто хотел уберечь тебя от душевных страданий.

— Ты прав, — рвано кинул омега. — Но мою душу от страданий ты уже не убережешь. Прекратить мои метания подвластно лишь одному мужчине.

Резкая смена его тона была вызвана не столько раздражением, сколько непонятной болью внизу живота. Она словно давила со всех сторон, заставляя Идриса злиться на происходящее сильнее.

Неожиданно все вокруг стало темнеть.

О Аллах, почему в такие моменты Идрис чувствовал себя совершенно беспомощным и бесполезным? Именно сейчас рядом с ним должен был быть он. Тот, чьего ребенка омега носил под своим сердцем, прятал от чужих глаз, о ком так страстно переживал каждый день. Почему все вокруг напоминает лишь ужасно несмешной цирк неинтересных клоунов и акробатов?

Да, средний принц грешил и часто вспоминал своего любимого мужчину. Мужчину, который своей лаской и страстью заставил поверить омегу в любовь и в то, что истинность на самом деле существует. События последних дней, странное поведение Хюрея, косвенные подозрения старшего брата — все это чересчур давило.

— О ком ты говоришь? — спросил старший принц, продолжая впиваться взглядом в лицо брата. — Идрис! Что происходит?!

Средний принц сполз по спинке стула, рвано хватаясь за рубашку брата, чтобы и вовсе не потерять равновесие. Воздух в обеденном зале стал тяжелым, делать вдохи и выдохи было неимоверно трудно.

— Просто… подай мне воды, — постарался как можно спокойнее сказать Идрис. Он даже выдавил из себя подобие улыбки, зная, что если сейчас же не возьмет себя в руки, то его тайна будет раскрыта.

— С лимоном? — встревоженно спросил Фарвар. — Холодной? Минеральной? — а затем повернулся в сторону кухни и закричал. — Да принесите уже воды, ради Аллаха!

Когда сухих губ коснулась прохладная жидкость, Идрис на мгновение почувствовал облегчение. Обеденный зал перестал вращаться перед взором, но дышать легче не становилось. Прикрыв глаза, он продолжал делать глоток за глотком. Вокруг вдруг стало прохладно, лицо обдало сквозняком, но Идрис упорно продолжал пить. Все, что он мог чувствовать, — это холодное стекло стакана в своих руках.

========== Глава 7 ==========

С самой ночи над Эр-Риядом собирались грозовые тучи, пугая жителей столицы своим видом. Между раскатами грома горячие пески пустыни орошались каплями дождя. Ближе к утру вся столица была в лужах и грязевых комьях, растекшихся по тротуарам.

Десятки крепких мужчин столпились вокруг судьи, который громко вещал о том, почему же патрульные со всего аравийского полуострова будут сегодня соревноваться в фехтовании и какие титулы и призы получат победители.

Организацией ежегодных соревнований занимались богатые шейхи, которые, собственно, и прибыли посмотреть захватывающие сражения и борьбу между своими патрульными, с интересом делая ставки на победителя. Стоит ли упоминать о том, что для них это всего лишь очередное развлечение? Каждый год в Эр-Рияде проходили соревнования и каждый раз они были абсолютно разными: бой на мечах посреди пустыни под палящим солнцем, рукопашный бой на арендованных стадионах или, как сегодня, фехтование на краю города. И пусть погода не соблаговолила порадовать всех присутствующих на «турнире», соревнующимся молодым мужчинам это было лишь на руку. Солнце палило не так сильно, лишь изредка выглядывая из-за темных туч, а редкие капли дождя боролись с духотой. Дышалось легко. Небольшой, огороженный со всех сторон ипподром, на котором по выходным проходили верблюжьи бега, смотрелся эффектно. Гости, приехавшие с разных уголков аравийского полуострова, с удовольствием наслаждались атмосферой. Повсюду стояли столы, укрытые белыми скатертями, на которых гостям подавались прохладительные напитки и закуски. Ближе к месту зрелищ были выставлены мягкие плетеные кресла и диванчики — для удобства прибывших.

— Как же много приехало желающих посмотреть на дерущихся полуобнаженных мужчин, — фыркнул один из участников соревнований, привезенный сюда своим господином.

— Больше только тех, кому скучно сидеть в своих дворцах, и, чтобы хоть как-то развлечь себя и своих никчемных омег, они решили посетить Эр-Рияд, — буркнул в ответ второй патрульный, переодеваясь в сменные одежды.

Все участники соревнования расположились в отдельном шатре и готовились к началу. Многие из них пребывали не в лучшем расположении духа лишь потому, что приехали сюда не по своей воле, а по приказу господ.

Хюрей кинул скользящий взгляд на беседующих и натянул на голый торс белую хлопковую рубаху, подвязывая ее кожаным ремешком. Официальный цвет придуманных шейхами Саудовской Аравии соревнований между патрульными — белый. Именно поэтому все, что касалось оформления, одежды участников и прочего, было белого цвета. Очень непрактично, но кто же поймет этих богачей.

Неожиданно к Хюрею подошел один из участников и протянул руку для приветствия. Альфа вопросительно взглянул на стоящего перед ним темнокожего парня, но руку все же пожал.

— Меня зовут Джафар, — сказал он и кивнул. — Наша пара сражается первой. Не думаю, что я хорош в фехтовании, поэтому заранее могу поздравить с победой.

Парень был смугл и высок. Еле уловимый акцент мог свидетельствовать о том, что он не коренной житель Саудовской Аравии. Во внешности и манерах патрульного проявлялась еле уловимая жесткость.

— Мне казалось, в Абу-Аби замечательные мастера по фехтованию. Ты слишком рано списываешь себя со счетов, — ответил Хюрей и натянуто улыбнулся.

Настроение было испорчено с самого утра. Всю ночь ему снились отвратительно-обжигающие сознание сны. А по прибытии к месту начала соревнований настроение и вовсе исчезло.

— Ты знаешь откуда я? — удивился Джафар.

Хюрей прекрасно помнил этого слугу. Они не раз пересекались, когда первому доводилось путешествовать в соседний оазис, в частности — совершать деловые поездки к самому шейху Абу-Аби. Джафар был самым любимым слугой второго советника Фараджа, о нем сложно было не знать. Томас гордился своим воспитанником.

— Мое имя Хюрей, — сказал альфа. — Я выступаю за честь Хейжара и семьи Фаиль.

Какое-то время Джафар молча смотрел на собеседника, пытаясь вспомнить, где же раньше мог слышать об этом оазисе. Осознание пришло внезапно: на лице парня нарисовалось изумление вперемешку с горечью.

— Ты служишь семье Фаиль? — словно разочарованно произнес он. Плечи его опустились. — Вот как… Никогда бы не подумал, что буду сражаться именно с тобой.

Неожиданно раздался сигнал, приглашающий участников выйти из шатра и занять свои места по периметру ипподрома. Так как Хюрей и Джафар выступали первой двойкой, то им пришлось сразу же отправиться к судье. Беседа окончилась сама собой, пропадая в вихре суеты и волнений. Оба патрульных сдержанно ожидали своего выхода на ипподром.

Лучи солнца скудно поблескивали среди темных туч.

— Многоуважаемая семья Фаиль не будет сегодня присутствовать? — спросил темнокожий парень перед самым началом их сражения.

Джафар нервно сжимал в своей руке эфес оружия, пропуская мимо ушей половину слов судьи, который в эту самую минуту объявлял их.

— Нет.

— Понятно, — тихо произнес он и склонил голову, словно разочарованно.

Сигнал о начале первого боя оглушительно пронесся по ипподрому. Неожиданный гомон заполнил трибуны и места ожидания остальных патрульных. Что ж… может, так будет легче сосредоточиться на противнике и проникнуться атмосферой сражения. Хюрей дерзко вскинул голову, напоминая себе о том, что сейчас перед ним стоит противник, а уже в следующую очередь человек. Фехтование — это то, в чем он был действительно хорош. Для альфы не было целью одержать молниеносную победу, хотя, без всяких сомнений, Хюрею бы это удалось. Важнее было насладиться процессом, лязганьем клинков и встревоженным видом стоящего напротив соперника.

Втянув ноздрями влажный воздух, Хюрей сделал первый выпад. Воспользовавшись его инициативностью, Джафар резко ответил ударом на удар, но промахнулся и принял оборонительную позицию, оценивая свои шансы. Они не слишком отличались телосложением (оба были подтянуты и широкоплечи), чего нельзя было сказать об уровне владения оружием.

Пока двое сражались на рапирах, вокруг раздавались одобрительные восклики и аплодисменты. Открытие ежегодных соревнований состоялось.

— Почему ты перестал нападать? — раздраженно кинул Джафар через минуту и сделал два удара, никакой из которых, однако, не попал по цели. — Для истинного хейжара ты слишком медлительный.

Хюрей хмыкнул и сделал точный выпад в сторону соперника, задевая того рапирой. Острое лезвие рассекло белую рубаху в области груди, оголяя подтянутый торс. Позади послышалось улюлюканье и восторженные шепоты омег. Джафар попятился, окидывая взглядом свою одежду.

— Что абуабиец может знать о хейжаре? — усмехнулся Хюрей, довольный, что смог вывести соперника из равновесия.

Патрульные переглянулись. Джафар ничего не ответил, продолжая выискивать слабые места соперника, но раз за разом уступая тому в мастерстве ведения боя.

Слишком долгое сражение перестало быть интересным гостям, и те принялись за светское общение. Приехавшие из своих оазисов шейхи и их младшие мужья поодаль от самого ипподрома наблюдали за зрелищем со стороны. Здесь играла легкая живая музыка, подавали прохладительные напитки и свежие закуски. Омеги высшего общества кокетливо крутили в своих руках миниатюрные зонтики, сделанные из бамбуковой бумаги.

Конечно же, это событие не смог пропустить и шейх Абу-Аби. Он вместе со своим младшим супругом и первым советником посетил соревнования патрульных. Его не особо интересовали подобные развлечения, но стоит ли упоминать, что данное событие не только лишь интересное зрелище, но еще и место деловых встреч.

Мужчина стоял рядом с важными инвесторами и вел светскую беседу, отвлекаясь на сражающихся лишь тогда, когда стоящий рядом Арай невольно вздрагивал. Омега был более впечатлительным, поэтому этот бой вызывал в нем много эмоций: от страха до изумления. Наблюдающий за захватывающим соперничеством Гердон стоял по правую руку от своего господина, как и полагает советнику. Старик внимательно следил за каждым движением своего ученика и с досадой отмечал, что тот все же уступает в мастерстве оппоненту. Но это было неудивительно, ведь Джафара перевели в патрульные относительно недавно и молодой человек еще не успел усвоить все азы военного мастерства.

— Скажите мне, мы ведь проиграем? — заинтересованно спросил Арай у генерала, прижимая руки к груди.

С тех пор, как младший принц Хейжара стал частью семьи Абиль, он успел проникнуться статусом младшего супруга, посещая все светские мероприятия вместе с шейхом Абу-Аби. Их нередко, как и сегодня, сопровождал Гердон — правая рука Фараджа.

— Вероятнее всего, если не произойдет чудо, — ответил генерал. — Но не беспокойтесь, ведь наш противник — ученик Вашего отца. В случае проигрыша у Хейжара появится большое преимущество в этих соревнованиях.

Арай осторожно кивнул. Словно зачарованный, он не отводил взгляда от знакомого лица. Почему именно Хюрей отправился на эти соревнования — было бы глупым вопросом. Он единственный, чье мастерство в искусстве фехтования не мог оспорить ни один из хейжар. И все же… Видеть сейчас старого друга, пусть и на расстоянии нескольких десятков метров, было странно.

— Пригласи ко мне победителя после боя, — Фарадж на минуту отвлекся от светского разговора и обратился к своему советнику. — Так как Джозеф Фаиль не смог сегодня порадовать нас своим присутствием, думаю, некоторые документы можно будет передать через его патрульного.

— В Вас нет ни капли веры, мой господин, — раздосадованно заметил Гердон. — У Абу-Аби все еще есть шанс на победу.

Арай вздрогнул, но почти сразу отвернулся, чтобы унять дрожь в коленях. Как давно он не имел возможности увидеться со своим другом детства? Помнится, словно вчера они вместе катались на жеребцах вокруг дворца и рассказывали друг другу веселые истории.

Бой все продолжался. Хюрей искусно изматывал Джафара, парируя неумелые удары и блокируя выпады.

— Игра льва с зайцем, — сказал представитель Хейжара, нанося противнику победный удар, раня того в плечо.

Кровь сразу же окрасила белоснежную рубаху в багровый цвет, а по трибунам прокатились волнения. Судья объявил победителя и помог Джафару перевязать рану, сопровождая того в шатер, где уже ожидал врачеватель. На таких соревнованиях ранения были не редкостью.

Под победный гул Хюрей прошествовал мимо остальных участников соревнований. На выходе его уже ожидал Гердон с неловкой улыбкой на лице. Первый советник шейха Абу-Аби похлопал его по плечу и поздравил с победой.

— Господин Фарадж Абиль был бы рад видеть тебя на трибунах для гостей. Есть некоторые документы, которые ты мог бы доставить в Хейжар.

Капля пота прочертила дорожку на почерневшем от пыли виске, когда Хюрей склонил голову в приветствии.

— Прошу прощения, не могли бы Вы принести мне эти документы в шатер для участников? Мне нужно готовиться к следующему бою.

Голос патрульного был сухим и безэмоциональным.

— И передайте господину Фараджу и его младшему супругу мое приветствие и пламенные извинения относительно этой дерзости, — бросил альфа и растворился в толпе, оставляя обескураженного Гердона.

========== Глава 8 ==========

Этот день оказался не из легких, хотя Хюрей ожидал гораздо более безвольных и неумелых противников. Но, даже несмотря на то, что с каждым новым боем сил у него оставалось все меньше и меньше, он одерживал победы одну за одной. Казалось, толпа уже перестала так внимательно следить за ходом сражений, заранее предполагая триумф представителя Хейжара. Оживленный гомон сменился тихими беседами, и гости принялись смаковать столичные угощения.

К обеду, когда турнир был в самом разгаре и Хюрей должен был выйти на ипподром в последний раз, чтобы сразиться с последним соперником, из-за туч наконец выглянуло солнце. Его яркие лучи согрели продрогших от мороси гостей и участников соревнований. Погода словно сжалилась над бедными жителями Эр-Рияда, даруя им первое настоящее весеннее тепло.

Донельзя уставший и растрепанный, Хюрей вышел на центр ипподрома, приветствуя противника поднятием оружия вверх. Словно чувствуя помятость альфы, представитель очередного западного оазиса занял нападающую позицию и сразу же ринулся в наступление после сигнала. Хюрей умело ретировался вбок, но оступился, и в последний момент лезвие рассекло его рубаху. Кажется, в эту самую минуту на трибунах для гостей пронеслась стайка шепотков и все вмиг смолкли, кидая заинтересованные взгляды на неожиданно растерявшегося представителя семьи Фаиль.

Постаравшись собраться и как можно скорее вернуться в строй, патрульный дорвал белую хлопковую тряпку и под восторженные вздохи отбросил то, что осталось от рубахи, в сторону. Солнце тут же успокаивающе окутало подтянутый торс и согрело мужчину своим теплом.

Наверное, этот бой был для альфы одним из самых сложных. Он был последним, слишком значимым, чтобы просто так отдаться во власть усталости и понести поражение. Хюрей слишком долго готовился к этому дню, часами изматывал себя тренировками, забывал о днях недели. В конце концов, победа на этих соревнованиях была просьбой самого Фарвара, и Хюрей не стал бы ей пренебрегать. Именно поэтому, получая множество травм, альфа дерзко отвечал ударом на удар, не обращая внимание на боль.

Победа.

Трибуны ревут, измотанные безостановочными сражениями патрульные устало хлопают друг друга по плечу и медленно плетутся в шатер. Шейхи уважительно отмечают заслуженный титул представителя семьи Фаиль.

Нет ничего сложного в том, чтобы использовать свое мастерство, любовь к оружию и одержать громкую победу, попутно наслаждаясь самим процессом, но не сегодня. После встречи с Гердоном, первым советником шейха Абу-Аби, Хюрей понял, что семейство Абиль прибыло на соревнования и там, с трибун, за ним с любопытством наблюдает пара голубых глаз. Ведь не мог же Фарадж прибыть в Эр-Рияд без сопровождения своего младшего супруга?

Именно поэтому он растерялся и ответил то, что ответил, хотя отнюдь не хотел показаться грубым и черствым.

Покинуть ипподром с заслуженным титулом и золотым кубком удалось быстро. Гердон все же застал Хюрея у входа в шатер для участников и передал тому сверток документов, попросив передать шейху Фаиль благодарность за оказанную услугу. О какой услуге шла речь — можно было только строить догадки.

Радости от победы альфа не испытывал, скорее наоборот: его настроение вконец испортилось по прибытии в отель, где ему заявили, что время аренды номера истекает к вечеру. Ничего серьезного, но каждая мелочь была способна довести Хюрея до полного отчаяния. Он устал, продрог, был несколько раз ранен в правый бок и предплечье, растрепан. Все, что сейчас требовалось, — это освежающий душ и горячий ужин. А вечером он будет готов отправиться обратно в Хейжар и привезти своему господину почтенный приз.

Тем временем во дворце все слуги были поставлены на уши.

Все носились над самочувствием среднего принца, хотя тому удалось убедить старшего брата, что все дело в легком недомогании, и отправить Фарвара в запланированную деловую поездку. Однако перед отъездом старший принц все же отдал приказ Зафиру, а он уже остальным слугам, чтобы Идриса берегли как зеницу ока. Взволнованный случившимся, Бахт постоянно причитал, возясь вокруг своего господина, что тот недостаточно внимателен к своему здоровью, раз пренебрегает услугами дворцового врачевателя.

— Я понимаю, что в последнее время Вам довелось испытать много стрессов, но господин! — бета носился вокруг омеги, как курица-наседка. — Скоро будет большой праздник, а вдруг и на нем Вам станет не по себе? Может быть, отменить сегодняшнюю встречу с шейхом Муяссаром? Зафир и сам прекрасно справится.

Идрис наблюдал за слугой с легкой улыбкой, отдыхая на своей постели и листая в руках очередной роман в твердом переплете. Здешняя библиотека оказалась богатой на зарубежную литературу, что не могло не обрадовать среднего принца, который просто обожал занимать себя чтением.

— Я обязан выполнить просьбу брата, — спокойно ответил он. — И чувствую я себя гораздо лучше. Прошу, оставь беспокойства.

Это утро встретило дворец яркими солнечными лучами, которые ознаменовали приход долгожданной цветущей настоящей весны. Наконец можно было заняться облагораживанием сада к предстоящему торжеству, до которого оставались считанные дни. Приближенные Джозефа Фаиль уже вовсю закупали атласные ленты, заморские яства, дорогие многолетней выдержки вина и множество другой, понятной только лишь богачам, утвари.

Вскоре Идрису должно исполниться восемнадцать лет, и для всего высшего света, как объяснил ему Бахт, это знаменательное событие.

— Вы выглядите болезненно, — заметил бета и отправился на кухню за поздним завтраком.

— Я знаю, — тихо ответил Идрис словно сам себе.

Когда в покоях зазвенела тишина и омега остался один, его рука потянулась к небольшому бугорку, бережно скрытому от чужих глаз теплым одеялом.

«Уже совсем большой», — подумалось Идрису.

Как быстро в стенах дворца пролетало время. Каждодневные занятия занимали почти все свободное время, и Идрис не успел заметить, как его живот стал расти и становиться все заметнее. Вскоре его интересное положение можно будет рассмотреть невооруженным взглядом.

Средний принц еще не чувствовал то самое тепло, которое испытывает любой родитель к своему чаду. Словно все это происходило не с ним и в один прекрасный день все должно оказаться сном и вернуться на круги своя. Он откроет глаза и вновь окажется на черствой перине в районе желтых песков, а рядом практически на полу, но с улыбкой на лице будет лежать папа и читать помятую газету.

— Ох, папа… — тяжко вздохнул омега, откладывая на прикроватный столик книгу. — Если бы ты знал, как же мне не хватает твоих наставлений. Возможно, сейчас то самое время, когда они мне нужны больше всего.

Первая встреча с кочевниками была для Идриса неожиданной и оставила много отвратительных воспоминаний. Страшно было даже представить, что эти нелюди могли сотворить с беспомощным стариком. Сердце болезненно сжалось от накатившей волны злости и раздражения. По приезде Хюрея из Эр-Рияда нужно будет устроить патрульному небольшой допрос касательно их с братом поисков убийц. И пусть неловкость в обществе этого альфы все еще не отпускала, ненавязчивая мысль о мести играла свою роль.

В свете утренних лучей, которые лениво ползали по комнате, Идрис поднялся с постели. В Саудовской Аравии становилось все теплее, и среднему принцу пришлось сменить теплую ночную рубаху на шелковую, которая неудобно облегала тело. Подойдя к высокому зеркалу-шкатулке, которое было вставлено в стену, омега осмотрел себя с ног до головы, отмечая слегка неряшливый вид. Видеть небольшой бугорок снизу живота было непривычно.

«Совсем скоро о нас все узнают, — подумал про себя он и поглаживающими движениями дотронулся до живота. — И мне не придется носить такие тесные одежды. Потерпи еще немного, малыш».

— Мой господин, я забыл спросить…

Неожиданно вернувшийся Бахт застал принца врасплох.

— Вы встали с постели, — удивленно заметил слуга и заскользил взглядом по неидеально стройному силуэту. — Вы…

Идрис быстрой поступью подошел к постели и дрожащими руками попытался натянуть на себя плед, испуганно осознавая, что Бахт успел увидеть то, чего не должен был. Омега надеялся, что успеет остаться незамеченным, пока слуга будет возиться на кухне в приготовлениях, но тому неожиданно приспичило поинтересоваться, не желает ли средний принц добавить в чай свежего молока.

— О, Аллах! — воскликнул Бахт, хватаясь за лицо.

— Тише, Бахт, — умоляюще прошептал Идрис. — Прошу, не кричи!

— Так Вы… — не унимался бета, качая головой из стороны в сторону, словно не веря глазам. — Значит… О, Аллах! Ваше плохое самочувствие, постоянная тошнота и головокружение… Господин, Вы в положении.

Комментарий к Глава 8

Пожалуйста, оставляйте отзывы.

========== Глава 9 ==========

Многие пустыни мира граничат с горами или же окружены ими. Но пустыня Раиса — вольное песчаное море, которому нет конца и края. Восьмое чудо света, занимающее половину аравийского полуострова, с невообразимо разнообразной флорой и фауной. Излюбленное место местных шейхов, где они устраивают верблюжьи бега и занимаются орлиной охотой.

Дорога из Эр-Рияда в оазис Абу-Аби была неблизкой.

Тоненькая протоптанная колея, омываемая волнами песка, пересекала бескрайнюю пустыню. Она петляла меж высоких, сотворенных самой природой барханов, островков колючих кустарников, многолетних трав и суккулентов. Невыносимая, несмотря на середину весны, жара, господствующая в самом сердце пустыни Раиса, не позволяла путникам обойтись без арафатки и достаточных запасов воды.

Медленно бредущие по песку верблюды то и дело фыркали, не обращая внимания на кнут возничего. В повозке было жарко. Сидящий напротив старшего мужа Арай обмахивал лицо шелковым платком, борясь с духотой. Он уже жалел, что согласился отправиться в столицу на соревнования патрульных. И все же многочасовая дорога в несменяемом положении была губительной для молодого организма. Тем не менее это был единственный способ побыть наедине с Фараджем Абиль.

Они редко проводили время вместе. Вечно занятой мужчина на постоянной основе отсутствовал во дворце, навещая Арая лишь изредка, чтобы проследить, все ли хорошо и нуждается ли тот в чем-нибудь. Жизнь во дворце мужа была отличной от прежней. Здесь можно было отлынивать от занятий, которые проводил второй советник шейха, посвящая все свободное время своим увлечениям, а именно: плетению декоративных корзиночек, увешивая их разноцветными лентами и тряпичными цветами. Или же можно было прогуляться по «зеленому раю», как ласково здесь называли дворцовый сад. После прошедшего несколько месяцев назад свадебного обряда никах Арай видел своего старшего супруга с каждым днем все реже и реже. Деловые поездки, важные встречи с инвесторами и торговцами, путешествия с друзьями — все это отнимало очень много времени и сил. Желания навещать омегу хотя бы ночью у Фараджа не оставалось.

— У возничего достаточный запас холодного зеленого чая, чтобы прекратить твои метания, — сказал альфа, кидая короткий взгляд на раскрасневшегося младшего мужа.

Несмотря на свою отрешенность, Фараджу приходилось быть любезным с Араем и следить, чтобы тот жил в достатке и ни в чем не нуждался. Это был его долг как старшего супруга.

— Скоро мы вернемся домой и мне станет гораздо лучше, — ответил омега, довольный тем, что мужчина наконец обратил на него внимание.

Поездка в полном молчании не могла не напрягать.

— Ты слишком плохо переносишь дорогу, — заключительно подвел мужчина и вновь отдался созерцанию меняющегося пейзажа за оконцем.

Арай дернулся и закусил губу, откладывая шелковый платочек. В последнее время он слышал эту фразу слишком часто и понимал, чего альфа добивался.

— Если я оставлю идею сопровождать Вас хотя бы в деловых поездках, то упущу единственную возможность видеть своего мужа.

Гердон вместе с Джафаром ехали на гнедых кобылах по правую сторону от повозки. Головы их были укутаны в белые платки, но солнце все равно нещадно припекало. Изредка они перебрасывались стандартными фразами, опуская тему неудачно прошедших соревнований. В качестве патрульного это был первый выход альфы. Генерал, понимая это, не стал высказывать свое мнение по поводу и без, ограничившись лишь суровым взглядом.

Рана, которую слуга получил в бою, была несерьезной. Конечно же, Виктор еще позаботится о ней, когда они прибудут в Абу-Аби.

Ехавший в повозке Арай вновь сжал в руке платок и стал размахивать им пуще прежнего. Его покрасневшие щеки словно кричали о невозможной духоте, но омега стоически делал вид, что все хорошо и он с этим справится.

Остаток пути тянулся словно целую вечность, но наконец на горизонте показалось очертание города.

В вечернем Абу-Аби только-только начинали загораться первые фонари. Веселые гуляки уже успели опробовать эль в увеселительных заведениях, и поэтому улочки были наполнены смехом и житейскими беседами.

— Перед ужином я бы хотел видеть тебя, Виктора и Томаса в своем кабинете, — сказал-приказал первому советнику Фарадж, когда они наконец стояли у входа во дворец.

Возничий лениво повел опустевшую повозку в город, оставляя прибывших.

Гердон кивнул. Арай удостоился лишь стандартной любезной улыбки и был отослан в свои покои, чтобы не мешаться под ногами снующей туда-сюда прислуги, прибирающейся и готовящей ужин.

По мраморным полам гуляли сквозняки. Листья мандариновых деревьев тихо шелестели, наполняя длинные коридоры приятной мелодией, которую дополняли журчащие настенные фонтаны.

Как только Фарадж оказался в своих отдельных покоях, то сразу же скинул с себя пропитавшуюся потом и почерневшую от пыли кандуру. Скорее всего, уже к утру слуги приведут вещь в опрятный вид, если оставить ее близ двери. Иметь отдельную комнату в самом конце коридора было идеей самого правителя. Он обосновывал это тем, что слишком поздно заканчивает с работой, чтобы беспокоить драгоценный сон своего младшего мужа. И всем эта идея казалась более чем благородной. Всем, но не Араю, который вначале принял это с возмущением, но вскоре свыкся.

Голова, потяжелевшая после насыщенного дня, совсем отказывалась соображать. Мужчине пришлось залезть под контрастный душ, чтобы привести себя в чувства. Вода смыла копоть и грязь, стекая по загорелой коже темными струйками. После небольших махинаций с мылом и мочалкой Фарадж накинул на голое тело махровый халат и устало вывалился из ванной комнаты.

Какой отвратительный выдался день. Впрочем, все дни последних месяцев проходили не лучше.

Ближе к ужину слегка отдохнувший правитель оазиса нашел в себе силы и направился в свой кабинет на назначенную им же встречу. Ничего важного к концу дня обсуждать не хотелось, но забывать об обязанностях не стоило.

Врачеватель, робко постучавшись, последним вошел в личный кабинет шейха и плотно притворил за собой дверь. По привычке поклонившись, он подошел к небольшому диванчику и уселся в него. Томас и Гердон уже находились здесь.

Фарадж не спешил, фривольно расхаживая по комнате, собираясь с мыслями.

— Как дела у нашего патрульного? — спросил он, наконец усаживаясь за рабочий стол.

За окнами уже стемнело. В комнате повсюду были зажжены свечи, накрытые прозрачными колпаками с маленькими отверстиями, между стеллажами с книгами и всякой мелочью горела пара светильников. Из коридора доносились едва уловимые звуки беготни слуг.

— С ним все в порядке, — ответил Томас. — Мальчик немного расстроен, но…

— Абу-Аби не будет участвовать в следующих соревнованиях патрульных, если вы достаточно не подготовите хотя бы одного, — сухо прервал шейх.

Томас кивнул и замолчал.

Виктор наблюдал за собравшимися с некой отстраненностью. Обсуждаемое не касалось его, и врачеватель чувствовал себя здесь лишним. Но, глядя на серьезного Фараджа, он понимал, что его очередь еще не настала.

— Лиару Ше Радзе предложил нам недолгое сотрудничество, — устало продолжил мужчина, обращая свое внимание на первого советника. — Ничего особенного, всего лишь проценты с продаж драгоценностей и металлов, но мне бы хотелось извлечь из этого больше выгоды, чем он.

— Мне подготовить договоры? — просто спросил Гердон, понимая, о чем идет речь.

— Пригласи завтра во дворец нотариуса и заверь все документы. Следует заключить эту сделку как можно скорее.

— До Вашего отъезда в Хейжар?

При упоминании Гердоном восточного оазиса взгляд Фараджа потускнел, теряя привычный золото-медовый блеск.

Несколько недель назад на стол шейху Абу-Аби лег ажурный конверт с незатейливым текстом внутри. На бумаге цвета слоновой кости каллиграфическим почерком были написаны имена правящей четы Абиль и любезное приглашение на предстоящее торжество в честь совершеннолетия среднего принца Хейжара.

Первым письмо прочел, конечно же, Томас. Статус второго советника вменял его в обязанности не только обучать и присматривать за слугами дворца и гаремными жителями, но еще и вести дипломатическую почту. Бета понимал, что лучше бы правителю не читать этого письма, но привилегий скрывать столь важное известие у советника не было.

— Вы можете отказать в приглашении, — тут же произнес Томас, но был перебит Гердоном, который со всей присущей ему сдержанностью заявил:

— Абу-Аби не может пренебречь лояльностью Хейжара, если учесть, как тесно теперь связаны между собой наши оазисы. Джозеф Фаиль может счесть отказ дерзостью.

В комнате повисло напряженное молчание.

Когда Фарадж прочел приглашение, его чувства вряд ли можно было назвать расстроенными, скорее растерянными. Последние несколько месяцев он тщетно старался утонуть в работе, путешествиях, забить голову одними лишь только обязанностями, но его сердце все равно с горечью вспоминало, как билось в те времена, когда Идрис был еще слугой при дворце Абу-Аби. Известие о том, кем на самом деле приходится найденный им в городе омежка, прогремело как гром среди ясного неба.

В конце концов, после долгих раздумий и сопоставлений «за» и «против», шейху пришлось согласиться и выкроить пару свободных дней для поездки в Хейжар. Все-таки Джозеф Фаиль был не только зятем, но и деловым партнером Фараджа. В любом случае всегда можно перевести все в деловую поездку.

— Вы свободны, — с тяжелым вздохом, словно возвращаясь в сознание после долгих минут раздумий, Фарадж указал своим советникам на дверь. — Позаботьтесь о том, чтобы Арай этим вечером ни в чем не нуждался.

— Приказать подавать Вам ужин? — спросил Гердон, поднимаясь с кресла.

— Я пропускаю, — ответил мужчина и проследил взглядом за двумя удаляющимися фигурами.

Как только за ними закрылась дверь, пытливый взгляд карих глаз тут же лег на врачевателя, который ответил на этот взгляд пожатием плечами. Он искренне не понимал, зачем понадобился своему господину в этот вечер.

— На соревнованиях я долго беседовал с Лиару Ше Радзе, — неспешно, словно смакуя каждое слово, начал Фарадж, и Виктор догадался, о чем пойдет речь. — Он попросил передать тебе большую благодарность за то, что при вашей недавней встрече в Хейжаре ты смог посоветовать ему стоящее лекарство от недуга, долгие годы мучающего его брата.

— Рад оказаться полезным, — ответил Виктор на английском языке.

Колючий взгляд шейха мог застать врасплох любого, но Виктор слишком хорошо знал друга, чтобы быть испуганным такой мелочью.

— Почему о твоем визите в Хейжар я узнаю от Лиару Ше Радзе, нашего инвестора с севера? — продолжил он. — В мое отсутствие ты свободно располагаешь своим временем, но поездка в столь далекий оазис должна быть согласована.

— Ты злишься не поэтому, — спокойно ответил врачеватель и положил ногу на ногу, скрещивая руки на груди и отвечая таким же колючим взглядом. — Хочешь выпытать у меня, как у него дела?

Фарадж сверкнул глазами и неосознанно сжал в своей руке карандаш, который до этого спокойно лежал рядом с бумагами. Тоненький деревянный ствол жалобно треснул под сильным давлением, и на лакированную поверхность посыпался грифель.

— Пошел прочь, — приказал мужчина, бросая остатки карандаша в урну, признавая столь быстрое поражение.

Виктор послушно поднялся под гнетом воцарившейся атмосферы и медленным шагом направился к выходу.

Как тонко этот нахальный русский врачеватель подмечал второстепенный смысл в том, о чем говорил Фарадж Абиль. Как хорошо понимал настроения и волнения своего господина. Наверное, поэтому они и были хорошими друзьями. Но иногда прямолинейность первого могла запросто вывести из себя. Правда, вылетавшая из его уст, словно била по лицу наотмашь.

Оставшись один в своем кабинете, мужчина зажег палочку благовония и поставил ее рядом.

И когда мир вокруг стал таким раздражающим?

Комментарий к Глава 9

Бооольше отзывооов. Спасибо :)

========== Глава 10 ==========

С раннего утра в процветающем Хейжаре было шумно. Городские жители уже вовсю начали приготовления к знаменательному событию, которое должно было состояться на этой неделе. Средний принц вскоре достигнет совершеннолетия, и этот день для всего оазиса станет поистине великим! Во дворец съедется множество гостей: из соседних городов, из Эр-Рияда и даже близкие друзья правящей семьи из-за границы. На званом ужине соберут весь свет аравийского полуострова для того, чтобы выказать свое уважение династии Фаиль.

С этого момента наследник шейха будет считаться политически зрелым и будет обязан представлять интересы своего города наряду с родителями и старшим братом, который уже вовсю посещает деловые встречи и нередко заключает экономически важные сделки. Немаловажен этот день еще и тем, что отныне принц будет считаться доступным для заключения брачных договоров. Об этом, конечно же, говорить не положено, но в закоулках городских улиц то и дело встречались зеваки, сплетничающие о красоте среднего принца и его прекрасном будущем в роли младшего мужа.

Жизнь омег из высшего общества весьма проблематична. В ней нет места любви, есть только долг.

В покоях среднего принца этим утром также было неспокойно. Из-за дверей доносились крики, непонятные шумы и топот ног. Снующие по второму этажу слуги то и дело останавливались напротив дверей, ведущих в покои, и вслушивались в разразившийся внутри скандал.

— Прошу, Бахт, тише! — моля, шептал себе под нос средний принц, судорожно сжимая в своих руках хлопковый пододеяльник. — Я все объясню, лишь успокойся…

Невзирая на мольбы Идриса, его личный слуга и единственный из приближенных сновал по комнате туда-сюда, то и дело кидая на своего господина красноречивые взгляды. Его карие глаза словно искрились возмущением и одновременно с тем испугом. Застав среднего принца перед зеркалом в обтягивающей шелковой сорочке, сложно было не заметить его изменившуюся фигуру.

— Как это произошло? Нет, — тут же остановился Бахт и выставил перед собой руки, указывая на предмет своей взбалмошности. — Почему Вы скрыли это… это… ЭТО!

В конце концов он не выдержал и вновь сорвался на негодующий визг.

— Я должен немедленно сообщить господину Джозефу. Ваш отец знал об этом? А господин Фарвар? О, Аллах!

Поток вопросов лился не переставая, что еще сильнее загоняло Идриса в тупик. Он сидел на постели, продолжая прикрываться одеялом, словно это все еще могло спасти его положение.

— Если ты перестанешь кричать, я смогу объясниться, — сказал принц, поднося указательный палец к губам и призывая слугу говорить тише.

— Кто посмел посягнуть на Вашу честь? Сжалься, Аллах… теперь мне отрубят голову или отдадут работорговцам. Господин Джозеф не будет милостив, если все прознает.

Не на шутку испуганный, больше чем сам Идрис, Бахт продолжал носиться по спальне и причитать, пока принц не поймал того за руку и не одернул. Слуга плюхнулся на постель и вздохнул так тяжело, что на секунду могло показаться, словно он задыхается.

Большой грех иметь детей вне брака. Для простых смертных это позор, порицание окружающих и нередко изгнание в отдаленные районы города. Таких омег считают падшими, им нет дороги в нормальную жизнь. Но… омегам из высшего общества, которые попали в такую ситуацию, приходится гораздо сложнее.

Бахт продолжал причитать, хотя уже гораздо тише и сдержанней. Предостережения об ужасной участи не переставая вылетали из его уст, доводя среднего принца до немого ужаса. В какой-то момент Идрис понял, что если это сейчас же не прекратится, то он сойдет с ума.

— Приказываю тебе замолчать!

Внезапный восклик пронесся по комнате, шлейфом оставляя за собой тишину. Неизвестно, что заставило слугу замолчать и уставиться прямо перед собой: неожиданная строгость среднего принца или слово «приказываю». Идрис никогда не позволял себе манипулировать прислугой своим положением, строгость омеге тоже была не к лицу. Но по-другому этот поток слов было не прекратить.

— Прости, но ты больше не произнесешь ни слова, — тут же извинился Идрис и посмотрел на Бахта. — Ох, моя голова…

Омега скуксился и приложил вспотевшую ладонь к холодному лбу. Резкая боль сжала голову, словно обруч. Стрессовые ситуации сказывались на его здоровье куда серьезнее, чем прежде. Правый бок также дал о себе напомнить глухим спазмом, но Идрис стоически перетерпел это и бросил на приближенного строгий властный взгляд.

— Я не прокаженный, за что ты меня клеймишь?! — вспылил принц, вскидывая руки. — Ребенок, которого я ношу в животе, не делает из меня монстра!

— Но господин!..

— Замолчи, Бахт! Ты уже достаточно сказал, — омега пресек продолжение спора.

Вследствие страха за свою жизнь, за честь своего господина, с которым он успел достаточно сблизиться, бета говорил ужасные вещи. Но в чем-то он был прав, опасаясь того, как воспримут эту новость во дворце.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушал лишь доносившийся из-за двери топот прислуги.

Первым заговорил Идрис.

— Это случилось еще до того, как я стал среднем принцем.

Бахт сложил руки на коленях и посмотрел на своего господина, чьи плечи поникли. На лице омеги нарисовалась грустная улыбка. Он говорил так, словно очень дорожил своими воспоминаниями и не хотел делиться ими ни с кем, но ситуация была безвыходной. Бахт вмиг осознал, что своими необдуманными, произнесенными в порыве безрассудства словами заставил Идриса рассказывать о том, что болью отдавалось в его сердце.

— Наверное, ты знаешь, что до того, как Хюрей разыскал меня, я служил во дворце Абу-Аби.

Бета молча кивнул, не решаясь лишний раз выдохнуть, чтобы не нарушить откровения.

— В те времена мне не посчастливилось влюбиться в одного мужчину. Он был тем, от одного взгляда которого мое сердце замирало. Но я прекрасно осознавал, что всего лишь слуга и мои чувства лишь помеха. Даже если наши ароматы нашлись.

Бахт охнул и приложил руки к груди. Его господин не был лишен чести насильно или в порыве необузданной страсти, он всего лишь встретил свою истинную пару.

— Мы были близки всего лишь раз. И эту ночь я не в силах позабыть. Даже сейчас я все еще тоскую по его рукам.

Несколько секунд бета рассматривал выражение лица Идриса, а после тихо заговорил:

— Но почему Вы держите это всекрете? Я уверен, что если этот человек станет Вашим законным супругом, то наказания и порицаний можно будет избежать.

Идрис лишь тяжело вздохнул. На его лице все еще играла грустная улыбка.

— У мужчины, чьего ребенка я ношу, уже есть младший муж.

Комментарий к Глава 10

Дорогие читатели, глава вышла маленькая, но на это есть причины. Я решила разделить ее на 2 части, потому как мне хотелось, чтобы эта глава дополняла предыдущую. Чтобы то, что Фарадж и Идрис страдают одинаково, было еще заметнее. Тем слаще будет конец.

И еще хочу поблагодарить свою бету. Она большая умничка! Без нее я бы не продолжала работать над этой историей.

========== Глава 11 ==========

В тишине коридоров, утопающих в солнечном свете, тихо шелестела листва карликовых деревьев, вальяжно расставленных по углам. Горшки с аравийским жасмином, аромат которого летал по всему дворцу, были разрисованы яркими красками руками самых выдающихся мастеров полуострова. Ромул Фаиль с удовольствием обустраивал каждый уголок своего дома, не скупясь на самые смелые идеи, навеянные западом. Именно поэтому дворец правящей династии сложно было назвать консервативно-строгим. Все здесь пестрило, играло в ярких солнечных лучах или же переливалось, отбрасывая веселые блики.

Средний принц уверенной поступью направлялся в обеденный зал, где его уже ожидал прибывший несколько минут назад шейх Муяссар. Это была его первая деловая встреча как наследника династии и сына своего отца.

Плечи прикрывала накидка из белого шифона, ушитая мелкими драгоценными камнями и рубиновым бисером. Она скрывала неидеальный силуэт, облаченный в длинную белоснежную тунику. Волосы были заплетены в тугой высокий хвост с редкими тонкими косичками и подвязаны темным шнурком. Бахт мастерил этот образ, тщательно подбирая одежду, готовую в любой момент скрыть то, чего чужие глаза увидеть не должны. Отправиться со своим господином на встречу он не мог, хотя порывался, но Идрис сумел заверить своего приближенного, что справится.

После откровенной беседы, которая сблизила их еще сильнее, Бахт не переставая крутился вокруг омеги. В его глазах все еще играла тень страха за своего принца, но слуга старался больше не произносить свои волнения вслух, зная, как сильно те ранят Идриса.

Когда средний принц вошел в обеденный зал, за столом, ожидая его, уже сидел шейх Муяссар. Он был облачен в белые одежды, обтягивающие его широкие плечи, которые оттеняли загорелость кожи. Его длинные белокурые волосы ниспадали до самых лопаток. Внушительных размеров мужчина без особого интереса рассматривал глиняный орнамент на стенах, но, как только в зал вошел Идрис, глаза его сразу же заблестели изумрудным цветом.

Шейх Муяссар встал и вежливо поклонился, рассматривая исподлобья внешность среднего принца. Именно такой, каким его и описывали, подметил мужчина: прекрасен на лицо и прост на манеры.

— Прежде чем мы начнем деловую беседу, позвольте мне поприветствовать Вас как подобает, — Муяссар, от которого за версту разило горьковатым запахом альфы, чинно подошел к Идрису и поднес его руку к своим губам. — И выразить свою радость по поводу Вашего возвращения.

— Благодарю, — ответил принц, стараясь говорить как можно медленнее, чтобы не выдать своего волнения.

Первая в его жизни деловая встреча началась в более неформальной обстановке, чем могла бы, но то, что сейчас он говорит голосом правящей династии Фаиль, не могло не играть на нервах. Человека, который сейчас стоял перед ним, средний принц видел впервые в своей жизни, но тем не менее их общение предполагало собой обсуждение общего дела, так как шейх Муяссар был партнером по бизнесу Джозефа Фаиль, его отца. А, следовательно, отчасти и его самого, ведь Идрис — второй наследник.

Зафир, все это время ожидавший появления омеги, скомандовал, чтобы слуги подавали обед, и как можно незаметнее пристроился у стены.

— Меня всегда радовала гостеприимность двоюродного брата, — сказал мужчина, как только перед ним начали сервировать. Когда на лице Идриса появилась тень непонимания, он продолжил: — Вы не знали, дорогой племянник? Джозеф является сыном моего дяди, а следственную связь Вы можете проследить сами. Наши семьи связывает не только бизнес.

Стоящий у стены Зафир нехотя фыркнул, но сразу же опустил голову, надеясь, что этого никто не услышал.

— Надо же, — замешкавшись, ответил Идрис и поблагодарил слугу, принесшего ему стакан апельсинового сока. — Прошу прощения, мой отец настоятельно обучает меня французскому языку и дипломатии. Времени прочесть семейное древо попросту не хватает.

— Я понимаю, — усмехнулся Муяссар, принимаясь за кролика в сметанном соусе. — Не каждый день вылезаешь из грязи в князи. Нужно успеть попробовать все самое лучшее, что только могут позволить себе богачи.

Поднесенный ко рту сэндвич с овощами так и не был надкусан. Произнесенное мужчиной заставило среднего принца застыть с открытым ртом. Где-то позади раздался шум: Зафир откашлялся в кулак и поспешил удалиться из обеденной залы. Обернувшись, Идрис успел рассмотреть лишь его спину, после чего дверь за слугой была плотно прикрыта. В комнате на несколько секунд воцарилось напряженное молчание.

— Прошу прощения, наверное, я Вас неправильно понял, — сказал омега, почувствовав себя в ловушке.

— Наверное, — пожал плечами альфа и нанизал на вилку мясо.

Трапеза продолжилась в молчании.

Комнату заполнил скрежет серебряных столовых приборов по тарелкам, звон фарфоровых чашек и стеклянных стаканов. У Идриса резко пропал аппетит, но он упорно продолжал резать свой сэндвич ножом и протыкать вилкой поджаренный хлеб, чтобы создать видимость занятости. Ощущение оскорбленности не покидало.

— Я слышал, скоро в Хейжаре будет большой праздник, — неожиданно изрек шейх Муяссар и отложил нож, одарив омегу кривой улыбкой. — Мой брат был настолько занят, что совсем позабыл прислать мне приглашение?

Мужчина говорил так, словно был расстроен данным фактом, но непроницаемое выражение его лица говорило совсем об обратном. Альфа мастерски скрывал свои истинные чувства под маской вежливости и благородства.

«Какой отталкивающий человек», — подумал Идрис, но вслух сказал совершенно другое:

— Мой отец уже несколько месяцев путешествует, — тихо ответил Идрис, припоминая, что рассылкой приглашений занимался не Джозеф, а его подручный — Зафир. — Возможно, произошла какая-то ошибка.

Вокруг мужчины витала странная аура, отнюдь не доброжелательная. Резковатый, чем-то напоминающий затхлую листву запах окутал беседующих с ног до головы.

Чересчур пристальный взгляд изумрудных глаз вынудил омегу поправить на своих плечах накидку, чтобы убедиться, что та не сползла и не измялась. С прической все тоже было хорошо: из тугого хвоста не торчало ни одной волосинки. Тогда что же привлекало столь пристальное внимание альфы? Идрис рылся в догадках, но никак не мог найти верный ответ. Ему оставалось лишь доиграть роль порядочного наследника, чтобы как можно скорее закончить эту встречу.

— Могу я исправить это недоразумение и пригласить Вас лично? — предложил принц, выдавливая из себя более-менее искреннюю улыбку. — Праздник состоится уже через несколько дней.

Муяссар победно вскинул небрежно выбритый подбородок и грациозно поднял в воздух бокал, наполненный до краев красным сухим вином.

— Кто я такой, чтобы отказывать столь очаровательному юноше, — громче, чем следовало, произнес мужчина.

В это мгновение в обеденную залу вошел, почти вбежал, Зафир, держа в руках небольшой сверток, бережно перевязанный веревкой. Услышав скрип открывающейся двери, Идрис облегченно выдохнул: теперь он не один.

Мелкой поступью слуга подлетел к обеденному столу и положил сверток прямо перед шейхом Муяссаром, на что тот недовольно нахмурил брови и вытер рот салфеткой. Прерванный обед — последнее, о чем он сейчас думал.

— Это то, зачем Вы приехали в Хейжар, — пояснил Зафир и поклонился, вставая позади своего принца и незаметно кладя ладонь тому на спину в знак поддержки.

— Бесцеремонность слуг не возбраняется в этом дворце? — съязвил шейх.

— Здесь больше, чем нужно, — быстро ответил Зафир и поклонился еще раз. — Прошу Вас, у моего принца сегодня слишком много занятий.

Шейх Муяссар посмотрел на нерадивую прислугу, слишком дерзко отвечающую для ее положения, а затем перевел взгляд на покрасневшего до кончиков ушей по той же причине среднего принца. Поправив белокурые волосы и отложив в сторону салфетку, мужчина взял сверток и встал со своего места. Глаза его горели изумрудным пламенем, отдавая янтарными бликами в свете солнечных лучей.

В этот самый момент в обеденную залу вошел еще один человек. Так же, как и Зафир, он был слегка растрепан, но более подготовлен к дипломатическому разговору, чем кто-либо в этой комнате. С вызовом во взгляде и наигранным почтением в голосе патрульный произнес:

— Как жаль, что Вам уже пора, уважаемый шейх Муяссар. Я наивно полагал, что успею на эту встречу, но соревнования закончились позже, чем предполагалось. Я обязательно передам нашему господину от Вас самые наилучшие пожелания.

Почти не удивленный появлением приближенного Фарвара и по совместительству его хорошего друга, Муяссар выдавил язвительную улыбку и ответил:

— Не стоит. Через несколько дней на большом празднике я смогу сделать это лично.

Мужчина чинно прошествовал через всю обеденную залу, откланиваясь перед средним принцем, и остановился лицом к лицу с Хюреем, который был явно ошеломлен его ответом.

— Ты не ослышался. Теперь я тоже приглашенный гость. До встречи.

— Наконец-то он ушел, — произнес Зафир после того, как за мужчиной закрылась дверь, и плюхнулся на место рядом с Идрисом, подзывая к себе поваренка с приказом подать обед еще на двух персон.

Хюрей не спешил, продолжая обдумывать сказанное Муяссаром, но в конце концов тяжело выдохнул и тоже сел за стол. Все еще находящийся в прострации Идрис уставился на свою тарелку, отмечая, что сэндвич уже давно размок.

— Вы пригласили его на день рождения? — тихо спросил Хюрей, не глядя на среднего принца.

Задерживаться в столице он не стал, отправившись в Хейжар сразу же после оглушительной победы. И, как оказалось, его своевременное появление во дворце было радостно воспринято Зафиром, который метался по коридорам, не зная, как вежливо, но быстро спровадить гостя в лице шейха Муяссара. Патрульный тотчас предложил нехитрый план. Действовать надо было аккуратно, чтобы не навредить деловым отношениям между династиями Фаиль и Рилах.

— Да, — прошептал Идрис и сделал глоток апельсинового сока, чтобы хоть как-то унять бурлившую в желудке изжогу.

— Понятно.

Хюрей тяжело выдохнул. Он знал, что его появление на обеде будет воспринято как намек на то, что Муяссару здесь не рады. И это действительно сработало. Пусть даже протокол патрульного запрещал ему вмешиваться в деловые беседы. Слишком долго существовавшая между ними неприязнь заставляла одного избегать общества другого.

— Что ж, возьму на себя ответственность сообщить Вашему брату об этом лично.

— Я сделал что-то не так? — спросил Идрис, уловив в голосе альфы толику раздражения.

Хюрей молча переглянулся с Зафиром.

— Все будет в порядке, мой принц, — произнес последний и принялся за еду.

========== Глава 12 ==========

К приему по случаю совершеннолетия среднего принца во дворце Хейжара подготавливались основательно. Один только Аллах мог сосчитать многомиллионные затраты Джозефа Фаиль, который любил делать все с размахом и расчетом на то, что этот день гости просто не смогут не вспоминать еще долгие месяцы. Шейх Хейжара чувствовал некоторую вину перед своим сыном за то, что когда-то не смог дать ему должного образования, родительского тепла и уютного дома, но трепетно пытался исправить это. Нанимал для Идриса лучших учителей, заботился о том, чтобы он ни в чем не нуждался. Одним словом, наверстывал когда-то упущенное.

К большому сожалению, он не мог успеть к назначенной дате, но в письме обещался исполнить любое желание сына в честь его дня рождения. Как только вернется домой, конечно же.

Последний вечер своего несовершеннолетия Идрис решил провести тихо, в обществе своего приближенного. Вместе с Бахтом они заняли небольшую комнатку на втором этаже, заставленную стеллажами с книгами и всякой всячиной, и, наслаждаясь напитками, беседовали обо всем на свете. В обществе слуги омега стал чувствовать себя более комфортно, когда ему больше не приходилось скрывать своего положения, надевать безразмерные туники и перематывать шею шелковыми платками. Да и навязчивые расспросы о прошлом Идриса тоже прекратились.

Вечер шел спокойно. За окнами медленно темнело: первые звезды любезно провожали солнце за горизонт, встречая своего бессмертного ночного спутника — полумесяц. Вместе они перекрашивали небесное полотно в темно-синие тона и создавали ту самую волшебную атмосферу ночи.

Бахт рассказывал своему господину о своей семье. О том, как его родители прислуживали во дворце, как самолично изъявил желание продолжить их дело в благодарность правящей династии. Не стесняясь, слуга рассказывал абсолютно все.

Так и проходил остаток дня. Идрис с интересом слушал бету и наслаждался ароматным жасминовым чаем. После деловой беседы с шейхом Муяссаром, которая прошла несколько дней назад, омега все еще не мог прийти в себя. Как может такой грубый и чрезмерно язвительный человек быть его двоюродным дядей?

Каким бы приятным ни было окончание этого дня и какие бы мысли ни мучали Идриса, в конце концов ему пришлось отправиться в свои покои, пусть даже спать совершенно не хотелось. Завтрашний день обещал быть насыщенным и невероятно важным.

«Совсем скоро, — билось у среднего принца в голове. — Так волнительно, что сон отказывается приходить…»

Легкая нервозность мешала ему спокойно уснуть, из-за чего полночи омега пролежал на постели, глядя в потолок в предвкушении утра. Отдаться Царству Морфея удалось лишь к рассвету, закинув ногу на скомканное одеяло и поудобнее устроившись на подушках.

Ночная прохлада мгновенно окутала тело. Темноволосый юноша легкой поступью шагал по дворцовому саду, слегка подрагивая от резких порывов ветра. Босые ноги были стерты до ссадин, из некоторых даже сочилась кровь, но он упорно шел вперед. На плечах беспокойно металась легкая накидка.

Мгла постепенно сгущалась. В висках бился лишь один вопрос: «Успеет ли он до рассвета найти то, чего так упорно требует сердце?»

Позади раздалось шипение стаи диких пум. Животные, излюбленное время охоты которых рассвет, следовали за примеченной ими жертвой. Быстро перебирая лапами, они гнались за юношей, грозно рыча, но не осмеливались нападать. Что-то невидимое мешало им. Вой плавно перешел в жалобный скулеж, после чего в саду вдруг стало тихо.

Юноша продолжал идти, не обращая внимания на опасность.

Шум водопада настиг внезапно, заглушая все остальные звуки. Он осторожно отодвинул рукой ветви плакучей ивы и наткнулся взглядом на обнаженного мужчину, стоявшего у края озера. Блики лунного света, отбрасываемые гладью воды, ласкали мускулистые плечи. Мужчина был так хорош собой, что на мгновение темноволосый юноша забыл, зачем так упорно шел сюда. Неожиданно из зарослей вышел невысокий стройный паренек, такой же обнаженный и прекрасный. Он ласково приобнял мужчину за талию и прильнул к нему всем своим телом. Последовавший за этим жаркий поцелуй вызвал в стоявшем под деревом юноше жгучую ревность.

Обнимающиеся неожиданно обернулись в сторону плакучей ивы, лунный свет осветил их лица. Боль эхом отдалась в сердце, и темноволосый юноша закричал:

— Господин! — Идрис сжал в руках простыню, перекатываясь набок. — Ах! Всего лишь сон… Это всего лишь сон!

Увидеть во сне господина Фараджа, так страстно целующего Арая, было самым отвратительным кошмаром на свете. Еще никогда Идрис не просыпался на мокрой от пота постели с запутавшимися волосами и настойчивым чувством бессилия.

В дверь сразу же постучали, и из коридора раздался встревоженный голос Бахта:

— Мой принц, с вами все в порядке? Мне позвать лекаря?

— Все в порядке, — успокоил своего слугу омега и приподнялся на локтях, отгоняя остатки сна.

За окном уже давно было светло, а это значит, что настал тот самый день. Сегодня среднему принцу Хейжра исполнялось восемнадцать лет.

Получив разрешение войти, Бахт прикрыл за собой дверь и поставил на прикроватный столик небольшой поднос. На нем лежала красная роза, обтянутая ленточкой, и красиво оформленная записка.

— Господин Джозеф попросил извиниться за его отсутствие на сегодняшнем празднике. Ваши родители все еще находятся в Йемене, кажется, что-то случилось с самолетом и рейс отложили на несколько дней.

Идрис промолчал. Будь его воля, он бы предпочел провести свой день рождения в комнате, лишь бы никого не видеть. Однако этому желанию не суждено было сбыться, зная, сколько гостей прибудет сегодня во дворец ради того, чтобы лично поздравить наследника династии Фаиль.

— Гостям Вас будет представлять брат, — сказал бета и уселся на край постели. — Он прибудет через несколько часов. А Хюрей попросил меня передать Вам самые теплые поздравления. И эту розу.

— Разве не мог он передать мне ее лично? — удивился Идрис.

— Он отправился в пустыню, чтобы встретить господина Фарвара и сопроводить его до дворца, а когда они прибудут, то ему, как патрульному, придется встречать гостей.

Средний принц нахмурился.

— Столько замечательных людей приглашены на этот праздник! Некоторые из них уже прибыли, — сменил тему Бахт и с энтузиазмом хлопнул в ладоши.

Пока Идрис занимался утренним туалетом, бета нетерпеливо переминался с ноги на ногу, наблюдая за каждым его движением.

— Ваша кандура из чистого кашемира уже готова. О, мой принц, она действительно чудесна! А жаккардовые вставки придают столько шарма… Вы уже видели ее? Я успел предупредить портного, чтобы он отдал предпочтение свободному крою.

— Нет, не видел, — ответил средний принц и пожал плечами, вытирая лицо полотенцем. — Если честно, мне совсем не хочется быть объектом всеобщего внимания…

— Не говорите так, — насупился Бахт и сложил ладони лодочкой. — Сегодня очень важный день! Вы впервые выйдете в свет.

Не обращая внимания на слова слуги, омега спросил:

— Ты не видел мой любимый шарф?

Ужин в обществе незнакомых людей, что может быть ужаснее? Но стоит отдать семье Фаиль должное: они действительно заботились об Идрисе и желали ему только самого лучшего. Шейх Хейжара упорно старался приобщить найденного сына к светской жизни всеми правдами и неправдами.

Праздник, который начнется через несколько часов, был еще одной попыткой Джозефа. В списках приглашенных были в основном неженатые бизнесмены и шейхи соседних оазисов. Идрис знал, на что рассчитывает отец, и все больше замыкался в себе, понимая, что никогда не сможет оправдать ожиданий семьи.

«Не переживай, — Идрис погладил свой живот и улыбнулся. — Тебя никто не увидит. Я защищу нас от любопытных взглядов».

Весь день средний принц не выходил из своей комнаты, наблюдая из окна за прибывающими кортежами. Бахт находился рядом со своим господином и приводил в порядок его душу и тело: старался успокоить разнервничавшегося именинника, расчесывал большой щеткой его длинные шелковистые волосы, массировал плечи. Одним словом, делал все то, что должен делать приближенный своему господину в преддверии важного праздника.

В какой-то момент Идрис просто уснул, сидя в кресле, и проснулся лишь тогда, когда кто-то настойчиво постучал в дверь. Судя по всему, Бахт заботливо укутал задремавшего господина в плед, а сам отправился помогать на кухню.

— Скоро начнется званый ужин, — донесся тоненький голосок. — Мы принесли Вам одежду и украшения. Господин Фарвар сообщил, что гости готовы приветствовать Вас.

«Гости готовы, — слегка раздраженно подумал Идрис и нехотя встал с кресла, поглаживая затекшую шею. — А я вряд ли».

Бахт вошел в комнату своего господина, когда тот уже был готов к выходу в свет.

Слуги искусно заплели его длинные черные волосы в свободную косу, покрыв голову платком; кашемировая кандура цвета шампань с золотыми жаккардовыми вставками идеально села, подчеркивая бедра, но не задевая линию талии. Драгоценная сияющая брошь из чистых алмазов завершила образ. Средний принц Хейжара был прекрасен, но лицо его все равно не искрилось радостью, не было лучезарной улыбки. Небесного цвета глаза устало смотрели перед собой, не обращая внимания на суетившуюся вокруг прислугу.

— О, Аллах! Я никогда в своей жизни не видел такого прекрасного принца, — восхитился Бахт и довольно покачал головой. — Как жаль, что родители сегодня не увидят Вас.

— Бахт, — неуверенно сказал Идрис, кидая короткий взгляд в зеркало. — В обеденной зале много гостей?

— Нет, — хитро сощурился бета. — А вот в саду — невероятно много! Сегодняшний званый ужин пройдет вне стен дворца, мой принц.

Омега ничего не ответил, насупился и покорно последовал за Бахтом. Слуги уже успели прибраться в комнате и открыть окна, когда все вместе они направились в сад.

Гостей и вправду было невероятное количество.

Появление на публике среднего принца Хейжара привлекло к себе всеобщее внимание. На несколько секунд все вокруг замерло, музыканты перестали играть, кто-то восхищенно захлопал в ладоши. По правую руку от среднего принца шел Бахт и настойчиво подталкивал его вперед.

— Позвольте представить вам, уважаемые гости, моего младшего брата! — из толпы вышел Фарвар и поспешил к взволнованному Идрису. Альфа приобнял того за плечи и повернулся к остальным, радостно восклицая: — Сегодня замечательный и важный день для всего Хейжара… На самом деле, каждый день в нашем оазисе замечательный.

Несколько людей засмеялись, оценив бойкий нрав старшего принца.

— Но сегодняшний день особенно замечателен, — Фарвар посмотрел на угрюмое лицо Идриса. — Благодаря рождению второго наследника моего отца ровно восемнадцать лет назад!

Заиграла живая музыка, гости радостно захлопали в ладоши и подняли свои бокалы в честь виновника торжества. Запах алкоголя разлился по саду, дурманя сознание всех присутствующих. На хвойных елочках красовались золотые украшения. Все блистало и искрилось. Когда ажиотаж слегка поутих и гости вернулись к закускам, Фарвар отвел своего брата в сторону и заботливо обнял его.

— Ты выглядишь невероятно, — сделал он комплимент, пристально разглядывая омегу. — Именно то, что нужно.

Идрис слабо улыбнулся в ответ, еще раз подмечая, насколько Фарвар обаятелен.

Живот слегка скрутило. Несмотря на то, что все тело было закрыто тканью, даже шея, омеге казалось, что он безобразно раздет, раз привлекает к себе столько внимания незнакомых ему людей.

Вечер начался.

Идрис, ведомый под руку старшим братом, поочередно знакомился с гостями, принимая поздравления и отвечая на них приветливой улыбкой. Многие с большим рвением делали молодому юноше комплименты, упоминая прекрасные глаза, тонкие кисти рук и даже молочный оттенок кожи. Голодные на сплетни гости словно поедали наследника Хейжара глазами. Стоит отдать Фарвару должное: он старался представить гостям младшего брата как можно скорее, задерживаясь в общении лишь с очень важными инвесторами или дальними родственниками.

От каждого нового комплимента Идрису все сильнее хотелось сбежать, раствориться, исчезнуть.

«Может ли этот вечер стать еще хуже?»

— Ох, неужели чета Абиль нашла возможным посетить этот праздник? — торжественно воскликнул Фарвар и потянул Идриса к небольшой беседке, скрытой от посторонних глаз сочным зеленым плющом.

«Что? — об упоминании знакомой фамилии Идриса затрясло. Он упорно замедлял шаг, когда как старший брат настойчиво вел его в сторону от толпы. — Нет, только не сейчас!»

Найдя взглядом три фигуры, наслаждающиеся музыкой и напитками вдали от остальной суеты, средний принц Хейжара словно забыл, как дышать. Знакомые лица вызвали в нем неоднозначные чувства. Конечно, Идрис знал поименно почти всех приглашенных, но надеялся… надеялся, что что-нибудь случится и чета Абиль все же не отыщет времени на столь дальнюю поездку.

— Погоди, Фарвар, — омега запротестовал, потянув альфу за руку, тем самым привлекая его внимание, и воскликнул: — Я хочу познакомиться еще с кем-нибудь! Ты представил меня не всем гостям!

Омега крепче сжал ладонь брата. Ему совершенно точно не хотелось идти в беседку. Сердце билось в груди, как маленькая птичка в клетке. Возможно, когда-нибудь при виде этого волевого профиля Идриса перестанет кидать в жар, но сегодня явно не тот самый день.

Расположившиеся в беседке гости, заинтересованные шумом, обернулись на стоящих неподалеку Фарвара и Идриса. Средний принц невольно поймал на себе взгляд янтарных глаз и замер. Эти глаза… ничуть не изменились с их последней встречи.

Мужчина, встретившись с омегой взглядами, также застыл, убирая от губ бокал, наполненный медовым элем. Он продолжил не отрываясь смотреть в сторону приближавшейся пары, пока Арай не дернул его за рукав жакета.

— Рад видеть вас сегодня в числе гостей, — Фарвар подвел именинника к компании и принялся обнимать Арая. — Как же непривычно не видеть тебя во дворце, дорогой брат! Без тебя стало слишком тихо.

— А ты все так же без устали путешествуешь по странам? — спросил Арай и улыбнулся, а затем обратил свое внимание на застывшего Идриса. — Поздравляю.

На откровенно неискреннее поздравление не хотелось отвечать, но средний принц пересилил себя и наигранно улыбнулся.

— Благодарю.

Гердон также поспешил поздравить именинника и вручить тому небольшую коробочку, обвязанную ленточкой серебряного цвета. Она была увесистой и заинтересовала Идриса своим содержимым, но открыть подарок сейчас было бы крайней степенью неприличия.

Неловкое молчание, которое затянулось после сказанных поздравлений, сподвигло Фарвара пригласить младшего брата на танец. Арай долго отказывался, кидая хмурые взгляды на остальных, но в конце концов уступил и отправился со старшим братом ближе к музыкантам.

— Замечательные здесь сыры, а какое вино! — восхитился Гердон и как ни в чем не бывало направился к столу с едой.

Как в самом худшем сценарии средний принц Хейжара остался наедине с шейхом Абу-Аби.

Немного успокоившись, Идрис поправил подол кандуры, разглаживая складки, и неловко переступил с ноги на ногу, отводя взгляд на празднующую толпу людей. Он чувствовал себя неловко, оставшись наедине с…

— Вы выглядите как истинный принц, — заметил Фарадж.

«Этот голос», — Идрис сразу же залился краской. Казалось, покраснели даже кончики его ушей.

— Вы тоже неплохо выглядите, — омега постарался ответить как можно спокойнее, однако сердце его готово было выпрыгнуть из груди.

Излишне формальный тон мог бы запросто оскорбить, но омега помнил, в каких отношениях они друг с другом расстались. Он не мог рассчитывать на большее, даже если стоящий рядом с ним мужчина — его истинная пара. Жестокий мир с его жестокими правилами, где нет место искренним и светлым чувствам.

— Пренебрегаете традициями? — вдруг спросил Фарадж, поправляя ворот жакета.

Кажется, Идрис был не единственным, кто нервничал.

— На вашем поясе нет красной ленты.

Красная лента на талии — символ непорочности. Очень важный атрибут для знатных омег, впервые выходящих в свет. Упоминание об этой традиции заставило Идриса напрячься.

«Вы так жестоки, мой господин», — подумал он, но, собрав волю в кулак, произнес:

— У Вас неплохо получается портить беседу, не начиная ее.

— Я не… — повисла пауза, а затем мужчина звучно выдохнул.

Они продолжили молчать, каждый думая о своем. Руками омега теребил драгоценную брошь, которая была прикреплена к груди. Тонкими пальцами он очерчивал каждый камушек, пытаясь хоть как-то отвлечь свои мысли от близости с шейхом Абу-Аби. Расставание длиною в четыре месяца принесло свои плоды: Идрис начинал четче понимать, что его любовь невозможна и даже запретна.

Словно вторя расстроенным чувствам родителя, маленький комочек, что был заботливо скрыт под одеждами, вдруг дал о себе знать. Еле ощутимый, но слишком значимый, чтобы его не заметить, толчок в животе привел Идриса в замешательство. Никогда раньше до этого момента он не чувствовал так отчетливо, что внутри него зарождается новая жизнь.

Схватившись за низ живота, омега замер в надежде, что это чувство повторится.

— О, Аллах… — слетело еле слышное с его губ.

========== Глава 13 ==========

Прекрасная мелодия вторила настроению гостей и разливалась по дворцовому саду, погружая всех присутствующих в непередаваемую атмосферу праздника. Небольшие квадратной формы столы, устланные белоснежными скатертями, были заставлены разнообразными угощениями и напитками. В центре каждого стола стояла ваза с благоухающими лилиями Аполло, которые были привезены из Западной Азии. Белые цветы с изящными лепестками гармонично смотрелись в окружении дорогих яств и радовали присутствующих своим утонченным ароматом.

Фарвар аккуратно придерживал младшего брата за талию, двигаясь музыке в такт. Они не виделись так давно и наверняка каждому было что сказать, но момент их воссоединения был дороже пустой болтовни. Молодой омега, ставший недавно младшим супругом одного из самых завидных некогда холостяков аравийского полуострова, держался в танце легко и непринужденно. Всем своим видом он показывал, что чувствует себя рядом с братом уверенно.

Много лет назад, когда они были еще несмышлеными детьми, не проходило ни одного дня, чтобы эти двое не устроили какую-нибудь пакость. Позаимствовав дух авантюризма у родителей, Арай и Фарвар всегда держались не разлей вода, несмотря на весомую разницу в возрасте. И вот спустя столько лет они выросли и стали достойными наследниками своих отцов.

— Родители действительно постарались, — отметил Арай. — Этот прием можно назвать грандиозным.

— Точно, — согласился Фарвар. — Стоит отдать нашему отцу должное: в Хейжар съехались не только лишь завидные претенденты на супружество с нашим братом, но и зарубежные инвесторы.

Повсюду раздавался смех и не стихали разговоры. Арай, переняв деловой тон, спросил:

— Выдавать замуж необразованного омегу? Он стал принцем всего несколько месяцев тому назад, не удивлюсь, если он до сих пор не знает правил этикета и моется без мыла.

Фарвар снисходительно улыбнулся.

— Ты слишком суров к нашему брату. Отец нанял лучших учителей, и уверяю: сейчас ты не сыщешь в Хейжаре омегу более подготовленного для светской жизни, нежели Идрис. Его французский просто идеален.

Столь теплое отношение Фарвара к недавно найденному среднему принцу удивило Арая, и он прерывисто вздохнул, стараясь казаться равнодушным к затронутой теме. Кто бы мог предположить, что тот самый слуга, так сильно полюбившийся шейху Абу-Аби, окажется его родным братом.

— К слову о гостях, — произнес альфа и закружил Арая в вихре танца. — Очень рад приветствовать чету Абиль сегодня. Я был уведомлен, что у твоего мужа неимоверное количество дел и он ужасно занят, но вы все же нашли время, чтобы приехать в Хейжар. Примите мою искреннюю благодарность.

Арай хихикнул, отгоняя в сторону невеселые мысли, и подмигнул брату.

— Мне нравится, когда ты любезничаешь со мной. Раньше я мог только бегать за тобой хвостом и выполнять поручения, которые ты мне раздавал.

По саду прокатилась волна одобряющих комментариев и вновь аплодисментов: гостям стали подавать десерты и заменили опустевшие графины с вином на новые.

Фарадж наблюдал за всем со стороны, расположившись в небольшой беседке, скрытой от всех плющом, листья которого слегка выгорели на солнце. Мужчина молча водил взглядом по лицам отдыхающих, отмечая радостные улыбки и неподдельный интерес к происходящему. Давно в Саудовской Аравии не случалось таких торжественных приемов, которые могли бы собрать весь высший свет. Слишком много выдающихся личностей, зарубежных бизнесменов. Все прекрасно понимали, к чему Джозеф Фаиль пригласил так много неженатых шейхов.

«Словно аукцион», — подумал шейх Абу-Аби и раздраженно прикрыл глаза.

Признаться, увидев Идриса, полностью облаченного в белое, такого хрупкого, но одновременно с тем величественного, Фарадж не сразу узнал своего некогда слугу. Сейчас от былых времен у омеги остались лишь неизменно-голубые глаза, но и в тех перестал гореть прежний огонь. Средний принц Хейжара был холоден, словно льдинка. Даже сейчас, стоя совсем рядом, мужчина не мог почувствовать тех добродушия и заботливости, которые раньше излучал омега.

Отвлечься от созерцания отдыхающих гостей и размышлений Фараджа заставил еле слышный шепот. Обернувшись, он увидел, как Идрис осел. В его взгляде сквозила растерянность.

— О Аллах, — вновь произнес принц Хейжара и поднял глаза на мужчину, словно ища поддержки.

Не совсем понимая, что происходит, Фарадж склонился над ним, придержав омегу за локоть.

— Вам плохо? Мне приказать позвать лекаря?

— В этом дворце приказывать из нас двоих могу лишь я, — рвано кинул Идрис и постарался вернуть самообладание.

Шейх Абу-Аби, по-видимому, не был впечатлен произнесенным.

— Ах! — только и успел воскликнуть омега, когда альфа положил руки на его талию и притянул хрупкий силуэт к себе, тем самым помогая Идрису подняться.

Тепло, исходившее от ладоней мужчины, приятно пощипывало. Природу истинности тяжело обмануть, когда двое влюбленных находятся рядом, но Фарадж замечательно справлялся с этим магнетизмом, демонстрируя идеальную выдержку. Жаль, что Идрис этому так и не успел научиться. Когда он прильнул к мерно вздымающейся груди, то сразу же ощутил до боли знакомый аромат. Такой родной, такой пьянящий и будоражащий сознание аромат истинной пары.

Спустя секунду принц Хейжара отпрянул от шейха Абу-Аби.

Фарадж смотрел прямо; карие глаза все так же отбрасывали янтарные блики. Выдержке альфы можно было позавидовать.

— Вы… слишком близко, — тихо произнес омега и поправил кандуру.

— С Вами все в порядке? — спросил Фарадж, неспешно отступая.

— Все хорошо, — заверил Идрис, отводя взгляд. — Всего лишь легкое головокружение. Здесь слишком душно…

Мужчина хотел было что-то ответить, но его перебили.

— Я вижу, Вы двое ладите лучше, чем кажется на первый взгляд, — промурлыкал подошедший к беседке шейх Муяссар, кидая многозначительные взгляды на замявшегося Фараджа и раскрасневшегося Идриса. — Мне жаль, что я не первый, кому удалось Вас сегодня поздравить, дорогой племянник.

Средний принц поморщился, как только его носа коснулся запах затхлой листвы. Неприветливый и чрезмерно язвительный двоюродный дядя был последним человеком, кого хотелось видеть в этот день. С их прошлой встречи прошло несколько дней, но состояние отвращения к мужчине Идриса преследовало до сих пор.

— Благодарю, — ответил омега, принимая небольшую коробочку, обмотанную алой лентой, и сразу же откладывая ту в сторону.

— Даже не откроете? — поинтересовался Муяссар и подозвал слугу, разносившего бокалы с вином. — Я настаиваю.

Было ли право выбора? Для омеги, как для сына шейха Хейжара, — нет. Это было бы проявлением неуважения к гостю, поэтому он лениво потянул за кончик ленточки и приоткрыл крышку. Правильной формы бриллиант весом в девять карат сразу же заблестел в свете фонарей. Камень был настолько большим и красивым, что Идрис невольно приоткрыл рот, хотя драгоценности никогда не находили в его сердце должного отклика.

«Кольцо?»

— Я надеюсь, — улыбнулся Муяссар и подошел чуть ближе. — Оно достойно положительного ответа.

Мог ли стать этот день еще хуже?

— Положительного ответа? — настороженно спросил Идрис, сжав в руке коробочку.

— На предложение Вам стать моим младшим мужем.

Да. Определенно точно мог.

========== Глава 14 ==========

— Что произошло?

Фарвар бегло осмотрел своего патрульного с ног до головы, останавливаясь на лице, переполненном серьезности. Хюрей был взвинчен: он озирался по сторонам и каждую минуту поправлял воротник жакета, словно произошло что-то. Праздник подходил к концу, и совсем скоро старший принц должен будет произнести заключительную праздную речь, но Хюрей настойчиво просил отложить это на неопределенное время и проследовать вместе с ним во дворец.

— Простите, что отвлекаю, но дело требует Вашего присутствия.

— Что еще за дело?

Вопросов было больше, чем ответов, поэтому Фарвару все же пришлось позволить увести себя из сада.

В коридорах дворца царили полумрак и тишина. Не мельтешила прислуга, выполняя повседневные обязанности, не было слышно привычных шепотов патрульных. Хюрей вел господина за собой, огибая пролет за пролетом и не останавливая ни на чем внимания. Спешка была несвойственна сдержанному альфе. Он всегда был сдержан как в поступках, так и в словах, но не в этот раз.

Когда они наконец прибыли в главную залу, их встретили трое: Идрис, сидящий в одном из кресел, Зафир, меряющий залу шагами, и Фарадж. Последний больше походил на тень, стоя у окна и гуляя взглядом по веселившимся гостям, словно выискивая кого-то в толпе.

— Где вас носит, черт возьми! — воскликнул Зафир, как только увидел вошедших. — Не следовало оставлять среднего принца одного!

Все переглянулись, но оставили дерзость слуги на усмотрение Фарвара, который был немного озадачен таким приветствием.

— Когда я в последний раз видел Идриса, — заметил старший принц и окинул младшего брата пристальным взглядом. — Он находился в обществе господина Фараджа. Более, чем надежный собеседник, разве не так?

В этот момент Хюрей отвел взгляд, почти усмехнувшись в голос.

— Даже он не смог предвидеть, что шейх Муяссар выкинет очередное непотребство! — не унимался Зафир, то и дело вскидывая в воздух руки.

Идрис сидел в кресле и молчал. Его пальцы нервно теребили кашемировую кандуру. Омега был бледен. Когда Фарвар подошел к нему, ему показалось, что еще немного — и тот потеряет сознание. Множество мыслей занимало эту светлую головку уже несколько десятков минут, поэтому вид у Идриса был растерянный и он не сразу обратил внимание на разразившийся словесный спор.

— Это… — средний принц протянул маленькую коробочку. — Я не нашелся, что ответить, поэтому попросил у шейха Муяссара время на раздумья.

— Да быть не может, — руки сами сжались в кулаки, и Фарвар зло прорычал. — Как он смеет!

— Его право, как и всех остальных приглашенных холостяков, — зашипел Зафир в ответ. — Никто не обращает внимание на кровное родство при заключении политических браков, ты сам это прекрасно знаешь.

Небезызвестно, что политические браки, заключающиеся только с условием выгоды, могут соединять близких родственников. Даже священная книга Коран не в силах предупредить возможность заключения таких браков, даже если они чужды самому Аллаху.

— Как он оказался среди приглашенных? — задался вопросом Фарадж, отходя от окна и присоединяясь к остальным. — Насколько я осведомлен, его здесь не должно было быть.

Никто не ответил. Спустя несколько мгновений Идрис тяжело выдохнул.

— Это я его пригласил.

За большим арочным окном можно было разглядеть веселившихся гостей. Они танцевали, слушали искусных музыкантов и наслаждались закусками, совсем не обращая внимания на отсутствие четы Фаиль. Фарвар не ожидал, что их двоюродный дядя сможет испортить тщательно спланированный праздник. Казалось, они с Хюреем заранее продумали и организовали присмотр за средним принцем Хейжара, но каким-то образом Муяссару удалось провести патрульных и подобраться к омеге слишком близко.

«Недопустимо, — кричало все внутри Фарвара, и он сильнее сжимал руки в кулаки. — Поступок наивного глупца, если он не знает о нашей осведомленности его грязными делами, или поступок, исполненный хитрости, если знает».

— Я думаю, настало время раскрыть карты, — произнес Хюрей и переглянулся со своим господином. — Несправедливо, если учесть, что все в курсе происходящего, кроме среднего принца.

— О чем вы? — кажется, Идрис был удивлен услышанным.

— Ты прав, — согласился Фарвар и сел рядом с младшим братом, беря в руки его ледяные ладони. —Послушай…

После произнесенное стало для среднего принца Хейжара настоящим испытанием. Предложение за предложением омега начинал понимать, как долго его водили вокруг пальца и как тщательно скрывали правду. Известие о том, что Муяссар может оказаться тем человеком, который нанял Алдува для поисков пропавшего принца, стало для Идриса неожиданностью. Фарвар старался выбирать слова, но правду нельзя приукрасить или облегчить. Ее можно только лишь принять.

— Наши люди не без помощи оазиса Абу-Аби вышли на след кочевников аффара и схватили их. Они признались, что за всем этим стоит шейх Муяссар. Однако я все еще сомневаюсь, верить ли этому, поэтому мы все скрыли от тебя, — признался Фарвар.

Настроение Идриса испортилось окончательно, когда он вспомнил, кто именно убил его папу и лучшего друга. Кочевники, жестокие и безжалостные, и за всем этим на самом деле стоит их двоюродный дядя. Но зачем ему вся эта кровь, зачем он разыскивал Идриса, когда все давно утратили надежду на возвращение пропавшего принца?

— Вы должны отправиться в свои покои, — настоял Хюрей. — Зафир пойдет с Вами, а мы разыщем шейха Муяссара. Кажется, он уже понял наши намерения: патрульные потеряли его из виду.

Омега лишь кивнул и молча позволил увлечь себя на второй этаж, оставляя трех мужчин обсудить дальнейшие действия. Чувство потерянности не покидало. Сомнения рылись в душе, словно черви.

В комнате было тихо и спокойно. Шторы мерно колыхались на поводу у сквозняка, гуляющего по полу. За окнами можно было расслышать шум продолжающегося веселья.

Усевшись на софу и подогнув под себя ноги, Идрис наконец почувствовал всю усталость, что накопилась за весь день. Щиколотки гудели, словно пришлось пройти тысячу километров; ощутимо ныла поясница. Но все это не шло в сравнение с тем, как сильно омегу беспокоила открывшаяся о Муяссаре правда. Если догадки старшего брата окажутся верны и он в действительности тот, кто так рьяно выслеживал омегу столько лет, как же тогда быть?

Тогда, в беседке, большой бриллиант в качестве подарка показался Идрису невообразимо красивым, но после слов шейха Муяссара он словно поблек. Ответ отказом решил бы множество проблем, но дело вовсе не в нерешительности среднего принца.

«Не вдаваясь в подробности его мотивов, — размышлял омега, сидя на софе и наблюдая за снующим туда-сюда Зафиром. — Если я приму предложение, то избавлюсь от необходимости объясняться о своем положении. Династию Фаиль не оклевещут из-за моего проступка».

Идрис не чувствовал смертельной угрозы, находясь рядом с шейхом Муяссаром. К тому же у него было множество возможностей расквитаться со средним принцем, если бы он того действительно желал. Им двигало нечто иное, не жажда мести.

«О Аллах, о чем я только думаю, — покачал головой омега и облокотился. — Из-за него погиб папа… Марсель… Все те, кого я любил».

В двери постучали. Зафир молниеносно подскочил к двери и впустил в покои шейха Абу-Аби.

— Ты нужен Фарвару.

— Но как же…

— Я останусь здесь.

Зафир нехотя кивнул.

Как только дверь за ним закрылась, издав еле слышный скрип, Идрис наконец выбрался из пучины своих размышлений и потянулся, ища глазами только что стоящего рядом слугу. Наткнувшись взглядом на знакомое лицо, он почти вскочил с софы, вовремя вспоминая, что резкая смена положения может легко выдать его плохое самочувствие.

— Что Вы делаете в моих покоях? — воскликнул он.

Фарадж спокойно пересек спальню и уселся напротив. По уставшему виду можно было догадаться, что поиски пропавшего Муяссара даются ему нелегко. Вряд ли можно было предположить, что праздничный вечер окончится именно так.

— Присматриваю за Вами, конечно же. Не поймите превратно, уважаемый принц, но сейчас Вы слишком легкая добыча. Я бы отправился на поиски шейха Муяссара вместо Зафира, но вряд ли знаю ваш дворец лучше прислуги.

Идрис поправил кандуру, стараясь прикрыть выпирающий живот слоями кашемира. Ценность, о которой не хотелось никому рассказывать, часть его самого. Идея выйти за шейха Муяссара вновь промелькнула в голове.

— Вы все знали, — словно разочарованно произнес омега.

— Многое, но, очевидно, не все, — парировал шейх Абу-Аби. — Вопросами о помощи Хейжару занимался Гердон.

Идрис поджал губы.

— То есть Вам было неинтересно? Моя жизнь совсем не интересовала Вас, мой господин?

На мгновение чувства взяли верх. Возможно, сожаление потом настигнет омегу, но он так долго держал все в себе, не имея возможности никому рассказать, как страдает его сердце. Сидящий напротив мужчина, его взгляд и движения — все это заставляло Идриса мучиться. Волевой профиль, едва заметная щетина, широкие плечи. Он совсем не изменился.

Глядя на Фараджа, который продолжал настойчиво молчать, средний принц резко бросил:

— Не стоит тратить свое драгоценное время на помощь моему старшему брату, Арай наверняка разыскивает Вас.

— Не смей так легко произносить это имя, — альфа поднялся со своего места и в секунду пересек расстояние между ними. — Один Аллах знает, как тяжело мне смотреть на него и все время видеть тебя!

Приближаясь к губам омеги с неминуемой скоростью, Фарадж почувствовал, что теряет над собой контроль. Ему так долго удавалось убеждать себя в том, что его жизнь не померкнет после случившегося, что все вернется на круги своя, когда он погрузится в работу. Шейх Абу-Аби так убедительно играл роль увлеченного правителя, что никто не сомневался: его не коснулся отъезд Идриса из оазиса. Даже Томас перестал докучливо преследовать своего господина, отметив, как тот увлечен политическими делами.

Но сейчас, в эту самую секунду, он был не властен над своими желаниями. Все, о чем болело его сердце столько бессонных ночей, стало неважным, как только он почувствовал сладкий, немного резковатый запах истинной пары.

Поцелуй. Горький, с привкусом слез, которые Идрис был не в силах удержать. Долгожданные объятия и трепет души. Фарадж властно проникал в омегу своим языком, словно говоря: «Я здесь хозяин». Руки его бережно схватили заплаканное личико, вытирая большими пальцами соленые дорожки.

И как Идрис мог казаться таким хладнокровным, когда внутри него бушевал океан тепла? Тоненькие пальцы нашли ворот жакета и сжали его. Страх, что это все окажется сном и неправдой, одолевал с каждой секундой все сильнее.

В дверь неожиданно постучали.

— Нет! — Идрис оторвался от губ, чтобы запротестовать, и сильнее притянул к себе мужчину. — Только не сейчас. Не уходите…

— Все в порядке, — ответил Фарадж, тяжело дыша и нехотя отстраняясь от истинного омеги. — Возможно, они закончили с поисками.

Среднему принцу пришлось уступить, так как стук повторился. Приводя себя в порядок, шейх Абу-Аби подошел к двери и открыл ее, ни о чем не подозревая.

Оглушительно проносясь ударной волной, звук выстрела заполнил каждый уголок комнаты. Схватившись за плечо, Фарадж открыл рот, но не смог произнести ни единого слова. Глухая боль пронзила тело, и он свалился на колени; из уголка рта стекла тоненькая струйка крови.

— Неплохо, но недостаточно хорошо, — прохрипел с ухмылкой вошедший в покои шейх Муяссар и кинул властный взгляд на застывшего в немом крике Идриса.

========== Глава 15 ==========

Кажется, было слышно, как бьется чье-то сердце. Такой тихий, еле уловимый звук: монотонно повторяющиеся удары, разрывающие тишину. Тело обволакивала густая темнота, больше похожая на черные воды глубин океана. Сознание было в покое.

Сколько прошло времени с тех пор, как средний принц погрузился в эту бурлящую событиями жизнь? За последние месяцы произошло много неприятностей, которые каждый раз, случаясь, словно били омегу под дых, заставляя оглянуться на прежнюю жизнь и понять, за что Аллах перестал быть благосклонным к его судьбе.

Откуда-то раздался шум, больше похожий на чей-то невнятный крик о помощи, но ему не удалось привлечь внимание Идриса, который продолжал слушать стук сердца.

— Какого черта!

Этот голос был так знаком, что среднему принцу все же пришлось невольно вслушаться.

— Вы знаете, что с вами всеми сделают, когда все обнаружится? Питаю надежду на вашу долгую и мучительную смерть!

«Зафир… — пронеслось в глубине сознания. — Странно… Что происходит?»

Неприятный скрежет металла прервал словесную агонию. На смену пришел истошный вопль, наполненный нестерпимой болью. Запах паленой кожи… Отвратительное зловонье окутало Идриса с ног до головы, и он почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Спустя несколько секунд вопль повторился, но он был уже менее пронзительным.

— Животные! — выплюнул Зафир, захлебываясь в истерике. — Вы можете потешаться надо мной сколько угодно, но не заставляйте Аллаха гневаться еще сильнее — отпустите среднего принца.

— Даже в такой ситуации для тебя долг превыше собственной жизни, — ответил кто-то с хрипотцой. — И когда ты успел стать таким благородным?

Ответом были всхлипы и глухие рыдания.

Идрису пришлось открыть глаза. Приятный монотонный стук сердца исчез в мгновение.

Открывшееся зрелище было отвратительным и могло сравниться лишь с кошмаром наяву. Темный, практически не освещенный подвал был заполнен полуобнаженными людьми. Они сверкали глазами и, потешаясь, переминались с ноги на ногу. Когда к Зафиру приблизились двое, слуга закричал и принялся отбиваться ногами. Но все его попытки защититься оказались тщетными, и уже через мгновение его потащили в центр, волоча коленями по неровному каменному полу.

Идрис начал с ужасом осознавать, что на уме у кочевников аффара, но ничего не мог предпринять. Запястья неприятно жгло; руки его были прикованы заржавевшими цепями к каменной стене. Кровь давно перестала поступать к пальцам, отчего те побледнели. Подол шифоновой кандуры был запачкан грязью и пропитан чем-то зловонным. Сколько же он провел в этом месте, прежде чем смог очнуться?

Вопль Зафира, полный отчаяния, заполнил небольшое темное помещение. Сердце среднего принца забилось, словно птичка в клетке, когда глаза привыкли к полумраку и он смог рассмотреть окруживших слугу мужчин. Кажется, их было семеро, и у каждого на лице зияла ухмылка.

«Аллах, что происходит?!» — Идрис зашелся в кашле, пытаясь произнести хоть слово, но язык словно не слушался.

Послышался треск ткани, сопровождающийся звуками борьбы. Все, что мог видеть Идрис, прикованный к самой дальней от входа стене, это силуэты крепких мужчин, пытающихся сотворить с Зафиром невообразимое.

— Не хочешь смотреть? — хриплый голос Муяссара отвлек, и средний принц поднял голову.

— Остановите это… — тихо произнес омега и дернул затекшими запястьями.

— Моей целью изначально был ты, а он, — мужчина кинул короткий взгляд на вопящего Зафира. — Всего лишь часть расплаты с кочевниками за их работу. Парнишке просто не посчастливилось оказаться у нас на пути.

Дальнейшие слова, произнесенные мужчиной, о своих мотивах и причинах злодеяний словно пролетали мимо ушей. Идрис был не в состоянии выцепить хоть что-то в потоке криков, нечеловеческого смеха и оглушительных шлепков. Кажется, Зафир вскрикнул последний раз и после очередной пощечины потерял сознание, обмякнув в руках одного из кочевников. Его тело покрылось испариной и синюшными ссадинами, некоторые из которых кровоточили. Кочевники потешались над хрупким телом с особой жестокостью.

Еще несколько часов назад Идрис рассуждал о том, что совсем не боится шейха Муяссара и что за дерзостью и излишней иронией не скрывается ничего плохого. Как же он ошибался.

Идрис перевел взгляд на толпу, издевающуюся над приближенным Фарвара, и вздрогнул. Двое мужчин совершали характерные движения, крепко сжимая в своих руках безжизненно обмякшее тело, то и дело порыкивая. Их противные стоны словно пропитали собой каждый сантиметр подвала.

— Зачем вы делаете все это? — всхлипнул Идрис и зажмурился, не в силах смотреть. — Отпустите его, он ни в чем не виноват. Вы животные!

Стоящий рядом с ним шейх Муяссар тяжело выдохнул и присел на корточки, внимательно изучая бледное личико.

— Посмотрим-ка… — замурлыкал альфа и принялся исследовать омежье тело грязными руками.

Сначала он прошелся по шее, задевая губы, затем дотронулся до плеч и провел ладонями по груди. Идрис дернулся, когда Муяссар стал разгребать слои кашемира, и замотал головой.

— Не смейте так просто прикасаться ко мне! Прочь!

Сумев оттолкнуть шейха ногами, средний принц забился ближе к углу и с испугом осекся. Тянущая боль внизу живота заставила его поморщиться; на щеках заблестели соленые дорожки. Альфа попытался разорвать кандуру, но Идрис не собирался так легко сдаваться. И даже боль не унимала резвости: он дергал руками, отпихивался ногами и изворачивался как мог, лишь бы не позволить вновь прикоснуться к своему телу. В один момент Муяссару все же удалось схватиться и потянуть на себя подол его одеяния, похотливо при этом рассматривая открывшуюся картину.

Недвусмысленно округлившийся живот, открывшийся его глазам, заставил Муяссара остановиться.

— Как такое возможно? — слетело с потрескавшихся губ. — Ты должен быть чист, как первый снег, невинен, как дитя… Это не входило в мои планы!

Казалось, он был ошеломлен, но его прервал оглушительный выстрел.

Все, что было дальше, Идрис не смог запомнить отчетливо. Происходящее слилось в поток непредвиденных последовательностей: удивление шейха Муяссара, к виску которого было приставлено дуло револьвера, мужские крики, звуки борьбы и выстрелов, чьи-то предсмертные хрипы. Под гнетом страха Идрис подогнул под себя ноги и забился в угол.

К нему подбежали лишь спустя несколько минут. Чьи-то теплые ладони заботливо прошлись по щеке, поправляя растрепавшиеся, слипшиеся от пыли волосы. На плечи накинули жакет.

— Теперь Вы в безопасности, мой господин, — голос Хюрея вывел Идриса из оцепенения, и тот со вздохом, полным облегчения, смог провалиться в бессознательность, вновь утопая в темноте.

Комментарий к Глава 15

Оставляйте отзывы.

========== Глава 16 ==========

Кто-то аккуратно, с толикой нежности дотронулся до мертвенно холодной щеки и погладил ту подушечкой большого пальца. Прикосновение было почти невесомым, словно ладонь принадлежала не человеку вовсе, а божеству.

На душе царил покой. Несмотря на окружающие тьму и холод, сознание наотрез отказывалось покидать чертоги небытия и возвращать бренное тело в мир людей. Пережитый стресс, совсем свежие воспоминания о тех страшных вещах, что творились в пропитанном зловониями подвале, наложили отпечаток чего-то ужасного и нечеловеческого.

Идрис дышал. Он определенно точно был жив, но не мог заставить себя очнуться из-за страха вновь увидеть перекошенные похотью лица кочевников аффара и безжизненно болтающееся в их руках тело слуги. Ощутить на шее влажное дыхание шейха Муяссара и почувствовать на запястьях тяжесть ржавых оков. Здесь, в водах забвения, царило умиротворение, и совсем не хотелось возвращаться обратно.

Но даже здесь, в мире, окутанном кромешной мглой, до него изредка доносились чьи-то голоса. Было сложно разобрать смысл, вычленить из сумбурного потока хоть слово, поэтому Идрис старался не обращать внимания на эту ненавязчивую мелодию непонятных изречений.

— Не впускать никого в покои среднего принца. Запретить слугам подниматься на второй этаж, — прозвучало где-то на краю сознания. — Все будет хорошо, мой господин… О, Аллах, молю! Принесите кувшин с водой и чистого тряпья, немедленно!

Волны накатывали приятной прохладой, смывая боль и усталость. Тело мерно покачивалось в океане темных вод.

— Суд над шейхом Муяссаром уже окончен? Господин Фарвар скоро навестит своего брата? Так иди же и узнай, черт бы тебя побрал, а я останусь здесь. Скоро должен прибыть врачеватель из Абу-Аби…

Кажется, слова становились все четче, и Идрис попытался отмахнуться от докучливых звуков.

«Что это? — сознание билось как птичка в клетке, не находившая выхода. — Как же громко! Хочу, чтобы это все прекратилось…»

— Он не приходит в сознание несколько дней. С ребенком все будет нормально?

Различив встревоженный голос Бахта, своего приближенного и единственного некогда друга среди прислуги, Идрис невольно прислушался, но слова вновь стали тягучим неразборчивым шлейфом звуков. Мощная волна накрыла омегу с головой, заставляя вновь погрузиться в воды океана забвения.

***

Во дворце никогда не было настолько тихо. Можно было расслышать свист сквозняка, свободного гуляющего по коридорам и заглядывающего во все комнаты первого и второго этажей. Он волновал легкие белоснежные занавески и даровал приятную прохладу. Слуги хоть и занимались своей привычной работой, но делали это беззвучно и старались не сновать по дворцу туда-сюда лишний раз.

Гости усталые, но весьма довольные уезжали из оазиса, щебеча на своем светском языке, что еще долгие месяцы будут вспоминать этот грандиозный прием. Вина были столь ароматными, а закуски вкусными, что никто и не заметил отсутствия виновников торжества. Сложно было заподозрить неладное: ничто не выдавало развернувшейся внутри дворца борьбы между четой Фаиль и шейхом Муяссаром.

Пропавших в тот вечер Идриса и Зафира обнаружили лишь спустя время, за которое произошло непоправимое. Фарвар был жесток: он расстреливал кочевников так быстро, что те не успевали последний раз взглянуть на своего палача. Многие умирали сразу, пораженные в сердце, в остальных Фарвар стрелял еще несколько раз, целясь в голову и грудь. Живых велел запереть в темнице.

Все утихло лишь спустя пару дней.

В покоях среднего принца Хейжара дышалось свободно. Из раскрытых нараспашку окон в комнату проникали первые солнечные лучи недавно проснувшегося солнца. Они ласково поглаживали мертвенно-бледное лицо омеги, утопающего в горах подушек и одеял. Хюрей сидел рядом в небольшом плетеном кресле, глаза были прикрыты в полудреме. Сколько дней и ночей он провел у постели Идриса вот так, не теряя бдительности ни на минуту? Он мало ел, пил, практически не спал, постоянно ожидая, что принц вот-вот очнется. С того самого вечера, когда они вместе с Фарваром и патрульными отыскали похищенного принца в подвале, спрятанном в паутине подземных туннелей, он не покидал того ни на мгновение.

Идрис был очень слаб, но он дышал и даже пару раз открывал глаза, но, словно не успев зацепиться за нить реальности, вновь впадал в бессознательность.

— Проснитесь, Вам надо немного поесть…

Хюрей сморгнул дремоту и вскочил с кресла, почувствовав чье-то присутствие. Бахт стоял рядом и держал в руках небольшой серебряный поднос с ароматным чаем и горячим куриным бульоном с гренками. Оглядев съестное с недоверием и некой отрешенностью, альфа вновь упал в кресло и провел сухими ладонями по лицу. Утро только пришло в Хейжар, а он уже чувствовал себя уставшим.

— Абуабийский врачеватель еще не прибыл во дворец?

— Нет, — покачал головой парнишка и окинул взглядом заставленный нетронутыми порциями прикроватный столик. — Может, мне позвать местного?

— Он уже был здесь, — безразлично бросил альфа и прошелся рукой по спутанным каштановым волосам. — Если кто и расскажет шейху Хейжара о том, что его сын пребывает в интересном положении, то это будет именно он. Натуральная крыса.

— Самое главное, чтобы с принцем все было в порядке… И с малышом тоже. Мое сердце болит за них.

Отпить чая под злостное урчание желудка все же пришлось, и альфа поблагодарил Бахта, грея руки о теплый фарфор.

Абуабийский врачеватель прибыл после полудня, сразу же направившись в гостевые покои, где находился его господин — шейх Абу-Аби. Рана у мужчины была серьезная, но угрожать жизни никак не могла. Пробитое плечо Виктор успешно обработал резко пахнущими маслами и успокаивающими боль мазями и перевязал бинтами. Пуля прошла навылет, не задев при этом жизненно важных органов.

Фарадж с благодарностью в глазах попытался подняться с постели, но его тут же остановили, предупредив о малоподвижном образе жизни в ближайшую неделю.

— Я должен его увидеть, — мужчина обессиленно зашевелил бледно-розовыми губами. В последние дни он потерял много крови.

— Это я должен его увидеть, а Вы останетесь в постели и примите эти лекарства, — возразил Виктор, поняв, о ком идёт речь.

Фараджа Абиль одолевала целая вереница вопросов относительно того, что происходило во дворце после того, как его, стонущего в луже своей же крови, отыскали патрульные. От боли, охватившей все тело и часть сознания, мужчина совершенно не помнил, как оказался в этой комнате, а выстроить логическую цепочку не получалось — чудовищно болела голова.

Несколько раз приходил Гердон, принося все новые и новые известия о судьбе шейха Муяссара, арестованного за покушение на убийство лица государственной важности. Под угрозой пыток его заставили признаться в мотивах своего преступного деяния, а затем повесили на главной площади. Самая легкая казнь для человека, который осмелился притронуться к принцу и возжелал смерти приближенному шейха, но легкая для родственника, хоть и дальнего. На большее Фарвар, к сожалению, не мог рассчитывать, а вот кочевники смогли-таки почувствовать истинную власть наследного принца Хейжара и его ярость, смешанную с болью утраты.

— Ты должен отправиться вместе с Араем обратно в Абу-Аби. Так будет безопаснее, — спустя несколько дней решил Фарадж и приказал своему советнику доставить младшего супруга домой в целости и сохранности.

Хмурый вид генерала мог свидетельствовать о том, что он не особо рад оставить своего господина одного в оазисе, где произошло преступление. Но Фарадж был неумолим. Он и сам, если честно, устал от докучливого Арая, который все время проводил у его постели.

Несколько дней Фараджа навещала только прислуга: приносила еду, открывала-закрывала окна, протирала полы. Все старались не поддерживать беседы с шейхом Абу-Аби по приказу Фарвара, дабы избежать переутомления раненого, поэтому альфа был несказанно рад узнать, что в Хейжар прибывает Виктор.

***

Хюрей встретил абуабийского врачевателя у самой двери, облегченно вскидывая руками, и сразу же пропустил его в комнату. Средний принц пребывал в бессознательности вот уже который день. Все это время патрульный не отходил от его постели, впуская в покои лишь Бахта и изредка местного врачевателя. Тонкие запястья были усыпаны ссадинами, под глазами залегли черные круги — нельзя было взглянуть и не содрогнуться от болезненности его внешнего вида. Сколько невзгод способны были выдержать эти хрупкие плечи? Хюрей никогда ранее не встречал такого человека, который улыбался бы даже под страхом смерти. Воспоминания о тех днях, когда им вместе довелось быть похищенными кочевниками аффара, нередко навещали альфу. В такие моменты он готов был признать, что Идрис поистине удивительный омега.

— Его организм совсем ослаб, — констатировал Виктор, как только склонился над мерно вздымающейся грудью. — Следует пригласить во дворец акушера-гинеколога из городского перинатального центра. Я штатный и, боюсь, сейчас ему нужен более узко квалифицированный специалист.

Хюрей коротко кивнул, а мужчина достал из своего рабочего чемоданчика, который привез с собой в Хейжар, стетоскоп и нитриловые перчатки. Одеяла были отброшены в сторону, шелковая ночная рубашка, в которую омегу переодел Бахт, задрана до груди. Недвусмысленно округлившего животика коснулись приветливые солнечные лучи, ласково скользя по молочной коже.

— Плод жив, — констатировал Виктор. — Возможна легкая гипоксия, так как сердцебиение приглушенное.

Шум за спиной заставил врачевателя обернуться. В дверном проеме, оперевшись боком о дверной косяк, стоял шейх Абу-Аби и пораженно наблюдал за происходящим. Он вошел без стука, поэтому первые несколько минут смог оставаться незамеченным.

— Какого… Аллах, я же говорил Вам не вставать с постели! — воскликнул Виктор, убирая от уха стетоскоп. Голос его дрогнул, как только он понял, с каким вниманием альфа рассматривает открывшуюся ему картину.

Хюрей, все это время стоявший у изголовья кровати, напрягся всем телом.

— Что все это значит? — голос Фараджа был хриплым.

Быть запертым в четырех стенах, когда знаешь, что с твоей истинной парой происходят ужасные вещи, неимоверно тяжело, и шейх Абу-Аби был не в силах сдерживать собственническое волнение и оставаться в постели. Перевязка притупила боль, и он смог подняться и дойти, ведя рукой по стене, до покоев среднего принца. Однако то, что альфа увидел, застало его врасплох.

Комментарий к Глава 16

Мне кажется, чем больше я пишу, тем сильнее мне хочется разлучить всех и вся. Но я держусь. Поэтому извините за скомканную главу.

========== Глава 17 ==========

— Все это время я жил в неведении!

Грозный мужской голос ворвался в мир небытия с раскатами грома, заставляя сердце пропустить удар. Грудную клетку как будто сжали чугунными тисками. Огромная волна подбросила тело среднего принца, почти швыряя его о большие острые камни. Он открыл глаза, не ожидая увидеть ничего, кроме кромешной тьмы, но, к его искреннему удивлению, обнаружил вокруг себя скалы, медленно вырастающие из ниоткуда. Привычная тягучая, словно карамель, тьма грязными комьями капала с небес, где средь грозовых туч танцевали змеи-молнии.

Все походило на сон: вязкий, муторный, гнетущий. На смену спокойствию и умиротворению пришли страх и волнение. Кто-то неразборчиво говорил, затем начал кричать хриплым голосом. Было сложно разобрать смысл, но легко уловить в тоне нотки негодования. До боли знакомый голос раздавался отовсюду и ниоткуда одновременно.

— Господин! — вырвалось из уст, когда Идриса в очередной раз откинуло волной к берегу, усыпанному мелкой галькой вперемешку с песком и глиной.

Разве возможно во сне чувствовать отчаяние? Можно ли вообще что-то чувствовать во сне?

Тьма начала быстро превращаться в пронзительный белый свет. Ослепительные лучи заставили омегу зажмуриться и скрестить руки перед лицом. Чья-то широкая ладонь успокаивающе коснулась щеки, ухо обдало горячим дыханием. Идрис распахнул глаза, жадно глотая ртом воздух и хватаясь руками за пустоту. В голове каруселью проносились картинки ужасных событий, после которых сознание Идриса покинуло его и унеслось в чертоги небытия. Те жуткие крики, стоны и отвратительные прикосновения Муяссара.

— Тише, мой маленький омега, — мужской голос, которому удалось нарушить покой в царстве темных вод, сейчас раздавался совсем рядом. — Ты в полной безопасности.

Средний принц неловко приподнялся на локтях, осознавая, что находится в своей спальне. Шейх Абу-Аби лежал на одной с ним постели и бережно обнимал омегу за плечи. На его лице можно было прочесть удивление и радость, смешанные с некой грустью. Больше в покоях никого не было. Идрис открыл рот, но не смог произнести ни слова — легкие болезненно сжались, и он зашелся в кашле.

— Вы… живы…

Идрис вспомнил, в каком состоянии видел Фараджа в последний раз — перед тем, как кочевники схватили его под руки и поволокли по коридорам в дворцовые подвалы, — и облегченно выдохнул. Перевязанное плечо явно свидетельствовало о том, что о шейхе Абу-Аби уже позаботились.

Комнату заливал солнечный свет. Сколько прошло времени с того ужасного вечера?

— Я жив, — подтвердил Фарадж и, притянув омегу ближе к себе, медленно прислонил его ладонь к своей небритой щеке, чтобы тот смог убедиться в реальности происходящего. — Я не посмел бы умереть, так и не услышав об одной прекрасной новости из твоих сладких уст.

Медленно проговорив это, мужчина прошелся взглядом по губам Идриса, затем спустился на шею, прогулялся по выступающим ключицам и требовательно остановился на талии. В комнате было тихо, из открытых окон доносились голоса прислуги, работающей в саду. Все во дворце наконец вернулось на круги своя, после того как в Хейжар из деловой поездки возвратился шейх Джозеф Фаиль вместе со своим младшим мужем.

— Это не то, о чем Вы… — Идрис запнулся на полуслове, пытаясь натянуть на живот одеяло, но мужчина не позволил ему сделать это, перехватив тонкое запястье и поднеся его к губам, осторожно, чтобы не спугнуть, целуя молочную кожу.

Был ли смысл вновь закрываться в себе и прятаться ото всех вокруг? Судя по спокойствию, которое источал альфа, он уже все понял. Понял, увидел, осознал, и сейчас Идрис был не в праве лгать ему прямо в лицо. Любой человек заслуживает правды. Жаль, что осознание этого пришло к среднему принцу только сейчас.

— Я чувствую твое волнение, — произнес Фарадж, продолжая переплетать свои пальцы с пальцами омеги. — Сейчас самое время для объяснений: когда ты выйдешь за пределы этой комнаты — тебя у меня сразу украдут.

— Вы ведь женатый шейх, — хрипло произнес средний принц, немного отодвинулся и упал на подушки, прикрывая глаза. — Могу я быть откровенным с Вами?

Самое сложное в жизни для большинства людей — посмотреть на себя со стороны и признаться в допущенных ошибках. Принять свои оплошности, простить себе грубые слова, сознаться перед близким во лжи или подлости. Идрис часто мучился в размышлениях: правильно ли он поступил в тот роковой день, не сообщив никому о своем интересном положении? Вернувшись в прошлое, осмелился бы он изменить хоть что-то?

— Помнится, мы договаривались, что кое-кто будет звать меня по имени, когда мы наедине, — сказал мужчина, опуская голову на соседнюю подушку. — Касательно твоего вопроса… Можешь быть не до конца прямолинейным, если сковывает неловкость.

Идрис тяжело выдохнул и выждал минуту, чтобы собраться с мыслями и привести в холодный порядок чувства. Голова все еще гудела, но омега решился… Пора во всем признаться. В том числе и себе самому. Он хранил эту тайну слишком долго.

— Это было тяжело, — щеки среднего принца слегка покраснели. — Знать, что судьба никогда не посмотрит в нашу сторону. Великий шейх никогда бы не связал свою жизнь с простым слугой.

Воздуха словно не хватало, и приходилось чаще делать вдохи. Мужчина аккуратно просунул руку под шею Идриса, чтобы тот оказался у него на плече, и сжал его в своих объятиях чуть крепче, чем следовало. Несмелые протесты омеги подавлялись сразу же — в постели альфа был настойчив.

— Ваша свадьба, злодеяния кочевников, известие о том, что всю жизнь я жил не своей жизнью. Не успевал я привыкнуть к одной правде, как открывалась следующая. О том, что я смог… Что у нас получилось…

Им еще не доводилось вот так лежать рядом и изливать друг другу чувства. В какой-то степени мужчина мог понять подобную скрытность Идриса, но все равно пожелал бы знать чуть больше, чем ничего.

— Я узнал об этом в день своего отъезда из Абу-Аби, но так и не смог признаться Вам… — принц Хейжара замялся, чувствуя, как Фарадж напрягся. — Тебе.

— Наше дитя, — тихо произнес мужчина и поглаживающими движениями коснулся выпирающего животика, плотно обтянутого ночной сорочкой. — Наследник крови Абиль и мой сын должен жить в почете у предков, что наблюдают за ним с небес.

Идрис распахнул глаза, поворачиваясь к шейху Абу-Аби, расплывшемуся в улыбке, словно мартовский кот.

— Теперь, когда все перестанет быть тайной, Вы собираетесь забрать его у меня? — Идриса, как бы он не старался, никак не оставляла привычка обращаться к своему хоть и бывшему, но господину с почетом и уважением.

Фарадж довольно ухмыльнулся. От одной только мысли, что сейчас этот голубоглазый омега совсем рядом, хотелось раствориться во времени. Запечатлеть в памяти этот наполненный теплом и нежностью момент. Их тянуло друг к другу, и никто не в силах был оборвать эту связь.

— Я собираюсь забрать вас обоих, — уверенно заявил альфа, продолжая бороться с желанием перевалиться, нависнуть над Идрисом и впиться в его пухлые губы страстным долгим поцелуем.

Когда он уже почти проигрывал схватку с собственной выдержкой, в двери настойчиво постучали. Протянув разочарованно что-то неразборчивое, альфе пришлось подняться с постели и натянуть на плечи хлопковую тунику, наскоро подвязав ту поясом, чтобы впустить в покои Виктора, реплики возмущения которого становились все громче. Он стоял под дверью уже очень долгое время и пытался выждать момент, чтобы нарушить эту беседу своим появлением.

— Благодарю, — процедил Виктор, проходя мимо шейха Абу-Аби и направляясь к постели, чтобы осмотреть очнувшегося принца Хейжара.

— Ты совсем не раскаиваешься, что прервал нас, — спокойно признал Фарадж и плотно притворил за ним дверь. — Ты вообще знаешь, что такое раскаяние?

— Я уже сказал, что не мог раскрыть чужую тайну! — взвинченно бросил врачеватель, поставив на прикроватный столик свой чемодан и начиная извлекать из него бутылки, уселся на постель рядом с Идрисом, который все это время молчал. — Как Вы себя чувствуете, принц?

Идрис сразу почувствовал их противостояние. Словно накануне разразился скандал, после которого им было неловко находиться в обществе друг друга. Это мог заметить только тот человек, кто хотя бы немного знал темперамент абуабийского врачевателя, чтобы отметить холодок в его тоне и скованность в движениях.

— Легкая головная боль не дает ясно мыслить, а в остальном ничего особенного, — омега принял сидячее положение.

В голове крутилось множество вопросов, на которые требовались ответы. Какова судьба шейха Муяссара? Поймали ли кочевников аффара? Как себя чувствует Зафир и все ли в порядке с малышом? На последний тут же ответил Виктор, словно прочитав мысли Идриса.

— Все эти дни я следил за сердцебиением плода. Оно стабильно, — он осекся на шейха Абу-Аби и нахмурился.

— Продолжай, я не маленький. От одного вида крови в обморок не падаю, — съязвил Фарадж.

— Не утрируйте, — холодно ответил Виктор и повернулся к своему господину спиной. Этот жест не остался незамеченным, и Фарадж, довольный тем, что смог вывести собеседника из равновесия, ухмыльнулся. Однако улыбка его померкла после следующих слов: — Просто мои вопросы намереваются быть достаточно личными. Вы уверены, что не смутите принца своим присутствием?

Фарадж перевел взгляд на замявшегося Идриса.

— Хорошо, — пожал плечами Виктор и обратился к среднему принцу. — С какого месяца Вас перестала мучить тошнота? Головокружения больше не беспокоят? Тянущая боль в области паха присутствует? Сколько раз в день посещаете туалет? Молочные железы уже набухли?..

— Фарадж, выйдите! — воскликнул зардевшийся Идрис и указал мужчине на дверь подрагивающим пальцем.

Виктор самодовольно улыбнулся и победно сложил руки перед собой, провожая не менее раскрасневшегося шейха взглядом.

Комментарий к Глава 17

Надеюсь, никого не разочаровала этим подобием романтики :D было сложно сбросить амплуа “вредного и злого автора”. Всем приятного чтения.

========== Глава 17.1 ==========

В величественном здании с многовековыми колоннами, выстроенными из грязно-желтого камня, шло закрытое судебное заседание.

Джозеф Фаиль, вернувшийся на днях из деловой поездки, приказал скрыть от общественности причину ареста шейха Муяссара во что бы то ни стало. Когда ему поведали о случившемся, он рвал и метал, сурово наказывал и увольнял невнимательных слуг и патрульных. Никто не должен был узнать, что на самом деле происходило во дворце в день большого праздника. Это могло привести к волнениям в городе и пересудам в светском обществе. Люди должны быть уверены и знать, что шейх и его дети были, есть и будут неприкосновенными личностями.

— В Саудовской Аравии все суды принимают решения на основании норм шариата ханбалитского мазхаба, но мы находимся в Хейжаре. Как известно, судебная власть здесь отлична, а судьями могут выступать лишь члены правящей династии оазиса.

Фарвар сидел у самой северной стены, властно сжимая в правой руке деревянный молоток. Стул с высокой неудобной спинкой был жестким, но старшего принца сейчас это мало волновало. На его лице сквозило наигранное безразличие, речи были беспристрастны, но только лишь слепой мог не заметить, как сложно ему давалось сдерживать злобу. Перед глазами все еще вырисовывалась отвратительная картина: множество обнаженных мужчин, терзающих бездыханное тело, которые рычали и стонали в похотливой агонии. Фарвар помнил, как нажимал на курок, заставляя каждого из кочевников захлебываться собственной кровью. Праведный гнев нарастал все сильнее, стоило лишь вспомнить истерзанное тело Зафира, который к тому моменту был уже мертв.

— Сегодня твоим судьей буду я, — подвел Фарвар, глядя на Муяссара, который наблюдал за племянником исподлобья, окруженный тремя крепкими патрульными.

В зале суда находилось бессчетное количество людей: несколько представителей управленческого аппарата оазиса и полк патрульных, готовых в любую минуту стрелять на поражение. Но, несмотря на это, в зале царила тишина. Выдать свое присутствие хоть вздохом, хоть шорохом — значит, привлечь к себе внимание кади*.

Последние несколько дней Фарвар провел наедине с собой и своими мыслями, но так и не смог унять глухую боль, которая сковывала его тело и сознание. Зафира, того упорного, смелого и местами дерзкого омежку, что раскрашивал серую повседневность своей лучезарной улыбкой и звонким смехом, было уже не вернуть. Он был истерзан, замучен, убит.

— Не люблю допросы с пристрастием, — сухо отрезал старший принц Хейжара. — Предпочитаю принцип Талиона*. Но даже я не настолько жесток, чтобы отдать тебя на растерзание семи голодным до мужского тела животным, а потом наблюдать, как с каждой секундой из тебя уходит дух жизни.

Шейх Муяссар, ничуть не впечатленный произнесенным, раздраженно дернул плечами. Он уже знал свой приговор, но был не в состоянии защититься ни словами, ни действиями.

— Сегодня ты умрешь самой невзыскательной смертью, — процедил альфа, явно недовольный таким положением вещей. — Однако перед встречей с Аллахом ответишь на несколько вопросов. Надеюсь, это не займет много времени, так как смысла скрывать правду больше нет. Судьба твоя уже предопределена.

Принцип Талиона. «Око за око», принцип возмездия. Наказание назначается равно совершенному преступлению.

Кади — духовный судья у мусульман.

========== Глава 18 ==========

Процессия из трех человек неспешно направлялась к обеденной зале, пересекая опустевшие коридоры. Вокруг царила праздность: никто не подметал персидские ковры, не вытирал пыль с картин, не поливал карликовые хвойные деревья, расставленные в каждом углу. Если не знать истинной причины этого, то можно было бы счесть, что вся прислуга подалась в бега, оставив огромный дворец на самого себя.

— С возвращением господина Джозефа все стало по-прежнему, — словно размышляя вслух, произнес Хюрей. — Слуги перестали позволять себе прогуливаться по коридорам без дела, а самые важные поручения выполняются в первой половине дня. Теперь на вторых этажах будет непривычно тихо.

Ведомый патрульным, Идрис постоянно спотыкался о длинный подол своей туники, раздраженный неудачно уложенными волосами. Иссиня-черные локоны постоянно цеплялись за пайетки, которыми был ушит ворот, и норовились выбиться из невысокого пучка, проткнутого двумя позолоченными палочками. Бахт семенил позади своего господина, то и дело кидая жалостливые взгляды в его сторону. С внешним видом среднего принца слуги явно намудрили.

— Ты знаешь его как сурового господина, а я — как справедливого отца, — почти шепотом произнес омега и снова запнулся. — Но это не умоляет моего волнения перед ним. Особенно сейчас… Сегодня.

После нескольких месяцев отсутствия шейх Хейжара наконец-то вернулся во дворец. Казалось, с того дня изменился даже воздух: он стал сжатым и горячим. Среди слуг уже давно гуляли сплетни, и было неудивительно, что, как только Джозеф Фаиль вернулся из деловой поездки, управляющие сразу же оповестили его о покушении на среднего принца, о казни двоюродного брата и смерти Зафира. Сказать, что правитель оазиса был в ярости, — не сказать ничего.

— Вы не застали самый пик господского гнева, так как находились в бессознательности, — сказал Бахт. — Во дворце практически не осталось прислуги — всех уволили, некоторых казнили. Можно предположить, как сильно был зол господин, узнав о повешении Муяссара и Вашем интересном положении.

Хюрей сдержал порыв остановиться и обернуться, чтобы прекратить неловкие разговоры, но Идрис опередил его неожиданным вопросом:

— Могу я отказаться от ужина и вернуться в свои покои?

— Нет, — покачал головой Хюрей.

— Я не хочу… — прошептал принц и остановился, опираясь ладонью о стену, пытаясь справиться с волнением. —Видеть осуждение в их глазах.

В этот раз никакое одеяние не способно было скрыть выпирающий живот, да и был ли смысл теперь что-то скрывать? Впервые за все время, примерив на себя тяжелые многослойные туники, омега осознал, как несладко ему нести это бремя, чувствовать слабость в ногах и постоянно останавливаться, чтобы отдышаться. И если раньше его мучила только тошнота, то сейчас к ней прибавились недомогание и изжога. За те несколько дней, что Идрис провел в бессознательности, живот, казалось, вырос в несколько раз.

— На ужине будет присутствовать шейх Фарадж, — тихо произнес Хюрей и предложил помощь в виде руки. — Если Вас это хоть немного ободрит.

Идрис принял помощь, крепко ухватившись за локоть альфы, и втроем они молча продолжили свой путь. Хюрей был прав, полагая, что упоминание о шейхе Абу-Аби придаст всем немного уверенности. С печальной радостью патрульный отметил, что лицо среднего принца залилось легким румянцем. Альфа все еще испытывал к Идрису самые нежные чувства, но уже понял, что рядом с чужой истинной парой ему не место.

— Ведите себя уверенно, — посоветовал Хюрей перед тем, как открыть перед ними дверь в обеденную залу.

Бегло окинув взглядом присутствующих, большинство из которых он помнил смутно, так как сейчас за ужином собрались и управляющие, и некоторые гости дворца, у омеги в голове промелькнула мысль, что это был самый бесполезный совет за всю его жизнь. Под прицелом любопытных взглядов было не только неспокойно, но и ужасно неловко даже лишний раз вдохнуть-выдохнуть.

— Отец, — Идрис подошел к шейху Хейжара и, поцеловав тому руку, прислонил ее ко лбу. — Папа, — также поприветствовал он младшего родителя, который по-доброму кивнул сыну.

После небольшой паузы средний принц направился к единственно свободному месту, скорее всего, предназначенному именно для него: по левую руку от старшего брата, ближе к стене. Комната была наполнена неземными ароматами жареного мяса, свежих овощей, терпкого красного вина, и желудок Идриса жалобно заурчал, учуяв, что скоро будет полон. Однако сам омега был не согласен с ним. Из-за того, что он сильно нервничал, ощущая на себе пристальные взгляды, ему не хотелось на еду даже смотреть.

Фарадж, который до появления Идриса увлеченно о чем-то общался с одним из своих сопровождающих, закончил разговор и, словно чего-то ожидая, отложил в сторону вилку и нож. Выглядел он уверенно. Как, впрочем, и всегда.

Что ожидал Идрис от ужина в кругу семьи после всех тех ужасных событий, произошедших накануне? Шейх Джозеф Фаиль должен был почтить память Зафира, что он и сделал вскоре после появления среднего сына, упоминая все те положительные черты характера и качества, которыми некогда обладал его управляющий, и называя своего двоюродного брата «зверем» и «животным», которого наказал сам Аллах. Все сочувственно кивнули, но каждый остался при своем мнении. Было что сказать и Фарвару, но он решил выразить свою скорбь молча, залпом осушив бокал вина и сунув в рот тарталетку с черной икрой, чтобы хоть как-то заглушить горечь алкоголя. Некоторое время после этого за столом обсуждались какие-то политические вопросы. Идрис заведомо готовил себя ко всему: каверзным вопросам, осуждению, упрекам. Когда Джозеф Фаиль в самом конце вечера поднял бокал за то, что его второй сын готовится вскоре выйти замуж и покинуть оазис, были удивлены все, кроме Фараджа и Фарвара, которые также подняли бокалы и как ни в чем не бывало произнесли короткие реплики.

— Твой альфа был настойчив, уверяя нашего отца в серьезности своих намерений сделать тебя счастливым, — нехотя усмехнулся Фарвар, оборачиваясь к опешившему Идрису. — Я думаю, родители были в ярости, узнав, кто на самом деле является отцом твоего ребенка. Меня эта новость тоже удивила.

В его голосе чувствовались нотки укора и отблески гнева. Семейству Фаиль пришлось долго мириться с тем, что вскоре уже второго сына они отправят в Абу-Аби.

— Я не собираюсь осуждать твой выбор и больше чем уверен, что господин Фарадж не настолько ужасен, чтобы изменять своему младшему мужу. Его версия о том, что вы были влюблены еще до свадьбы с нашим Араем, не ввергает меня в сомнения. Но… — по большей части за Фарвара говорил алкоголь, но Идрис слушал его внимательно. — К черту все эти правила…

Старший принц наклонился и крепко обнял омегу, бережно поглаживая того по макушке. Несколько управляющих покосились на них, продолжая трапезничать.

— Почему ты скрывал это от меня? Неужели я не заслуживаю твоего доверия?

— Прости, — прошептал омега, борясь с желанием разрыдаться на братском плече.

Сейчас Идрис чувствовал, как невидимые нити, сковывающие его все это время, рвутся. Его сердце наполнилось теплотой, и сквозь первые капли слез он вымученно улыбнулся, чувствуя себя безмерно счастливым в этот самый момент.

Все еще раз подняли бокалы и произнесли искренние поздравления.

========== Глава 19 ==========

Повозка, запряженная двумя кобылами, в сопровождении нескольких патрульных двинулась в долгий путь на рассвете. Несмотря на раннее утро, солнце уже вовсю согревало пустынные пески; барханы нежились в лучах, встречая новый день, а колючие кустарники мелко подрагивали от порывов теплого ветра. Идрис в последний раз выглянул в оконце, чтобы проводить взглядом хейжарский дворец, который успел стать для него родным домом. Проведенные тут дни не всегда были наполнены умиротворением, счастьем и спокойствием, но именно здесь омеге довелось ощутить свою значимость. Босоногий оборванец из района желтых песков навсегда останется в прошлом и отныне уступит место наследнику династии Фаиль. И вскоре новому сыну семье Абиль.

У ворот все еще стояли родители и Фарвар в окружении управляющих и смотрели уезжающему каравану вслед. Кто знал, что шейх Абу-Аби сможет забрать в свой дом еще одного хейжарского принца? Наверняка в высшем свете некоторое время это будет излюбленной темой для обсуждений. С одной стороны, шейх Хейжара был в откровенной растерянности, узнав, что его сын приходится истинной парой мужу своего родного брата, а с другой… Даже если бы возможность выбора существовала, природу истинности обмануть нельзя.

— Все в порядке? — поинтересовался Фарадж.

Путь в соседний оазис обещал растянуться на несколько дней, поэтому слуги позаботились о том, чтобы путешественники ни в чем не нуждались и чувствовали себя комфортно. Место среднего принца Хейжара было устлано мягкими пледами и обрамлено небольшими подушечками, но, честно признаться, это совершенно не спасало от неровностей дороги.

— Это было замечательное время, — ответил Идрис и тут же добавил: — Немного волнительно покидать эти стены…

Фарадж протянул руку к лицу темноволосого паренька и нежно провел по его щеке тыльной стороной ладони. Альфа все еще не верил своему счастью: сейчас он вез своего истинного омегу в родной оазис, чтобы гордо объявить их истинной парой.

— Вскоре у тебя совсем не будет времени скучать о былом. Не думаешь ли ты, мой маленький омега, что я разрешу тебе своевольничать и наслаждаться жизнью младшего мужа семьи Абиль? На твои плечи возлягут некоторые обязанности, как только ты переступишь порог дворца.

— Я в предвкушении, мой господин, — улыбнулся омега и откинулся на мягкую спинку.

***

Идрис выглядел слегка возбужденным, рассматривая очертания знакомых окрестностей из небольшого оконца, завешанного тонкой полупрозрачной занавесью. Абрис абуабийского дворца постепенно вырисовывался на горизонте, заставляя сердце омеги биться вдвое быстрее. Можно ли было предположить, что когда-нибудь он сможет вернуться в эти края? Здесь даже солнце, казалось, согревало по-особенному.

Дорога выдалась нелегкой, но путешественники мужественно выдержали все тяготы знойной пустыни Раиса. Все с особым вниманием относились к беременному омеге, поэтому тот не чувствовал ни в чем нужды. Но, признаться честно, когда их караван уже подъезжал к Абу-Аби, Идрис резко почувствовал всю ту усталость, что старался сдерживать на протяжении всего пути.

Повозка медленно свернула с главной улицы. Городская суета навеяла воспоминания о тех славных деньках, когда Идрис еще проживал обычную жизнь жителя района желтых песков. Эти беззаботные, наполненные приключенческим азартом времена навсегда останутся на задворках памяти. Омега втянул знакомый аромат орехового хлеба, когда они проезжали мимо многочисленных торговых лавочек. Вместе с приятной, сладкой, как карамель, ностальгией среднего принца одолела и меланхолия. К сожалению, есть люди, которых не по силам было вернуть из прошлого в настоящее.

Фарадж, кинув взгляд на изменившегося в лице омегу, слегка наклонился вперед, чтобы прикоснуться к его щеке и погладить большим пальцем аккуратный подбородок. Нежное прикосновение заставило Идриса отогнать от себя невеселые мысли и посмотреть на мужчину.

— Я очень счастлив вернуться домой, — произнес он и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом близости. — Несмотря ни на что.

Шейх медленно перешел поглаживаниями на шею, не обделив вниманием чуть выпирающие ключицы, затем на плечи, и через несколько мгновений его ладонь уже покоилась на округлившемся животе омеги, бережно обтянутом тонкой хлопковой тканью туники. К любому движению зарождавшейся внутри жизни Идрис относился особенно трепетно, реагируя на малейшие толчки. Сейчас он был спокоен, а значит, малыш сладко спал, наверняка посасывая свой маленький пальчик.

Фарадж произнес:

— Рад слышать это. Но что-то подсказывает мне, что твое благоволение вскоре улетучится под гнетом нового статуса и обязанностей.

Идрис почувствовал, как один только взгляд этого человека заставляет его сердце трепетать. С каждым часом, проведенным вместе, их истинная связь ощутимо крепла.

— Просто будьте рядом, — тихо произнес омега и, поддавшись моменту, накрыл ладонями руку мужчины.

Фарадж Абиль довольно улыбнулся, собираясь притянуть сидящего напротив смущенного парня в свои объятия, но внезапно остановившаяся повозка застала его врасплох. Извне послышался знакомый голос Томаса, который встречал своего господина у ворот дворца, окруженный свитой из слуг. В его тени, чуть ближе к самому входу, стоял Арай и нервно крутил в руке пояс от туники, утомленный ожиданием.

Деловая поездка шейха в Хейжар слишком затянулась из-за того, что была омрачена некоторыми обстоятельствами, о которых Арай знал лишь поверхностно. Вместе с Гердоном Фашадом он был отослан назад домой, так и не узнав, что же происходило все эти дни в стенах хейжарского дворца и все ли в порядке с его старшим супругом. Именно поэтому сегодня он страстно желал увидеть альфу в целости и невредимости, чтобы вздохнуть с облегчением.

Дверца повозки медленно приоткрылась, и Арай напрягся. Завидев мужчину, он не смог сдержать порыва чувств и с искренней улыбкой и зарождающейся в сердце радостью поспешил, как и подобает младшему супругу, встретить своего мужа. Каково же было его удивление, когда за спиной альфы он увидел среднего принца Хейжара.

— Что это значит? — еле слышно выдохнул Арай. Лицо его преисполнилось негодованием; темные аккуратные брови сползли к переносице.

Столпившиеся вокруг слуги, конечно же, узнавшие в омеге того самого голубоглазого парнишку, что когда-то служил семье Абиль рука об руку с ними, наблюдали за происходящим издалека. Томас поднял руку, жестом пресекая зачинающиеся за своей спиной шепотки. Он и сам был удивлен, узнав в госте своего некогда подопечного.

Фарадж Абиль вылез из повозки, попутно окидывая взглядом встречающих и не произнося ни слова. Вслед за ним, придерживая округлившийся живот и опираясь на руку шейха, вылез Идрис Фаиль. Он был слегка растрепан, но не менее от этого красив. Залившиеся нездоровым румянцем щеки свидетельствовали о том, что омеге неловко ощущать на себе колкие взгляды, но, поправив складки на тунике, он горделиво поднял голову, отвечая собравшимся легкой безукоризненной улыбкой.

— Подготовь отдельные покои и убедись, чтобы Идрис ни в чем не нуждался, — произнес мужчина, подзывая к себе опешившего Томаса. — И пригласи Гердона в мой кабинет. Думаю, политические дела меня уже заждались.

— Что все это значит? — повторил чуть громче Арай, сделав несколько шагов вперед, уже не скрывая своей злости.

Омега ждал старшего мужа, переживал, но, видя рядом с ним сейчас своего брата, испытал довольно противоречивые чувства. Радость от долгожданной встречи так и не пришла. Взгляд не сразу нашел кульминационную часть этой трагикомедии.

«Он… — Араю показалось, что он сейчас задохнется от возмущения. — Он привез в наш дом беременного омегу! Что… все это значит?!»

Судя по гуляющим взглядам собравшейся прислуги, у них в голове бился тот же вопрос, только они, в отличие от младшего мужа шейха, не имели права голоса. Фарадж осторожно, почти нехотя передал Идриса в руки своего второго советника и обернулся, чтобы громко оповестить:

— Аллах подарил нашему оазису и лично мне этот замечательный «драгоценный самоцвет». С этого дня я жду от всех вас полного и безоговорочного подчинения второму младшему мужу семьи Абиль в лице Идриса Фаиль.

========== Глава 20 ==========

С того дня атмосферу во дворце вряд ли можно было назвать здоровой.

Слуги не упускали возможности посплетничать, собираясь стайками в укромных уголках и перешептываясь. Нередко к ним присоединялись и патрульные, которые также были удивлены и еще больше обескуражены решением шейха Абу-Аби привезти в оазис и второго принца Хейжара. Поддавшись общему любопытству, происходящее стали обсуждать и в городе. Все не без интереса наблюдали за развернувшейся семейной драмой.

Первые несколько дней Арай пытался держать себя в руках, но чем чаще он сталкивался со своим братом в коридоре, в обеденной зале, в саду, тем чаще сжималось его сердце. Фарадж не скрывал своей искренней заботы по отношению к Идрису, пока еще Фаиль, и это нервировало Арая, раздражало и ввергало в бешенство. Ему довелось потерять львиную долю внимания своего старшего супруга, которого и до этого было немного, но он не собирался сдаваться. Нет… Он был готов бороться до последнего вздоха.

В один из вечеров, когда мучиться в сомнениях стало совсем невыносимо, младший муж семьи Абиль решился на отчаянный шаг.

Он появился в проеме господских покоев неожиданно, заставляя Фараджа прекратить развязывать пояс ночного халата. На лице мужчины нарисовалось удивление, которое почти сразу сменилось безразличием. В его планах было принять ванну и выспаться после тяжелого дня, дискутировать по поводу и без желания не было, но что-то подсказывало шейху, что его младший муж собирается быть настойчивым.

— Вы до сих пор не сочли нужным объясниться передо мной, — темноволосого паренька слегка трясло, но отнюдь не из-за ночной прохлады. Сквозняк, гуляющий по мраморному полу, покачивал его шелковую сорочку, слегка оголяя щиколотки, увешанные драгоценностями.

Весь день он ждал, когда же шейх соизволит оставить работу, своего драгоценного Идриса и наконец отправится готовиться ко сну. В его сердце тлела призрачная надежда на то, что все это было лишь фарсом или несмешным розыгрышем, возможно, во всем этом крылся какой-то смысл. Мысли множились в голове одна за одной, заставляя младшего сына семьи Абиль мучиться в догадках.

— Я более чем уверен, что ты сам в состоянии ответить на свои вопросы, — сказал мужчина и завязал пояс обратно, выжидающе поглядывая в сторону постели, явно намекая, что сейчас не самое время для задушевных бесед. Но Арай не был обделен настойчивостью и упрямостью. Он продолжал стоять в проеме двери и пристально смотреть на старшего супруга, словно пытался прочитать его мысли.

— За что Вы так со мной? — тихо прошептал-прошипел омега и сделал несколько шагов по направлению к Фараджу, намереваясь уйти с ответами или не уйти вовсе. — Я признаю, что не идеален и не безгрешен, но даже моя душа не заслуживает столько страданий. Или Вы смели предположить, что если привезете в наш дом моего беременного брата, то я не скажу ни слова? Ответьте мне честно: это Ваш ребенок?

Ответ и правда напрашивался сам собой, но вес имело лишь слово, сказанное вслух, а не обычные догадки.

— Да, этот ребенок мой, — альфа посмотрел на дрожащего омегу в упор.

Араю всего лишь нужно было ударить его по лицу, кулаками в грудь, закричать или расплакаться на месте — сделать все, что угодно, лишь бы облегчить свои страдания. Фарадж был готов ко многому, но точно не к тому, что его младший супруг с кристаллами зачинающихся слез и решительностью во взгляде обнимет его и поцелует, цепляясь за плечи мужчины, словно это был последний в его жизни шанс обратить внимание на свои душевные метания. Поцелуй был соленым, с привкусом отчаяния, немного неловким. Арай попытался ухватиться за ворот ночного халата и стянуть тот с плеч мужчины. В его действиях читалась напористость.

— Я знаю, Вы меня не любите, — оторвался от желанных губ омега и качнул головой, чтобы волосы сползли с плеч и не мешали продолжить поцелуй. — И мне все равно, правда все равно, кто в Вашем сердце, но законное место в постели мужа я никому отдавать не собираюсь. Вы ни разу не исполняли свой супружеский долг после нашей свадьбы, а мое терпение имеет свойство заканчиваться.

— Ты понимаешь, о чем просишь меня? — альфа попытался отстранить от себя омегу.

Дрожащими пальцами Арай окончательно стянул с Фараджа халат. Лунный свет, заливающий комнату, полосами улегся на обнаженную мужскую грудь, выигрышно подчеркивая рельефность тела.

— О нет, я не прошу любовных утех и близости без капли влечения друг к другу, — твердо произнес он. — Я требую от Вас исполнения супружеского долга!

Слишком долго и уже очень давно Арая преследовали насмешки дворцовой прислуги, которая перешептывалась за спиной у молодого господина о том, что он совсем не интересует шейха и, скорее всего, никогда не сможет исполнить свою обязанность — подарить династии наследника. На встречах, аукционах и в деловых поездках Араю не стеснялись задавать вопросы о том, когда же он обрадует высший свет прекрасной новостью о пополнении. Только вот спрашивать следовало совсем не младшего сына семьи Абиль, а самого Фараджа, который так рьяно избегал близости с омегой.

«Надоело, — проносилось в голове, пока Арай спешно снимал с себя ночную сорочку. — Вы обязаны были заботиться обо мне, но оставили на съедение этим сплетникам. Как же я… ненавижу Вас, Фарадж Абиль!»

— Что-то подсказывает мне, что об этой ночи ты будешь долго сожалеть, — предрек альфа.

Докучливые касания и попытки заключить в объятия порядком надоели Фараджу, и он схватил парня за кисти рук. И все же Арай был потомком хейжарской крови, в чьих жилах текла очень горячая кровь. Такая прыть не могла не забавлять и не раздражать одновременно.

— В этот раз не мне стоит беспокоиться о снедающем душу сожалении. Вам придется касаться меня бессчетное количество раз, пока нас не застанет результат. В противном случае все вокруг узнают, как я несчастен быть первым мужем семьи Абиль. Я обвиню Вас в измене, это будет несложно сделать.

Мужчина сжал запястья омеги еще сильнее. Он смотрел на Арая взглядом, полным праведного гнева. Мгновенно все это перестало походить на цирк и превратилось в спектакль, из-за неумелой игры актеров на котором не хотелось более оставаться.

— Не забывайся в своих речах. Твоя мания величия закончится для тебя слишком плачевно, — твердо произнес шейх. — Если ты хотел продолжать жить спокойно, то тебе следовало подумать, прежде чем являться в мои покои.

— Пытаетесь испугать расправой? — нагло усмехнулся Арай и дернул плечами. — Подумайте сами, как все это будет выглядеть со стороны и что скажут абуабийский и хейжарский народы. Смешно изрекать, но… мой брат приехал в Абу-Аби как нельзя кстати. Его беременность — Ваша неверность на глаза. Или надеетесь, что подданные примут бастарда в приемники династии? Если мне не изменяет память, ваш выродок был зачат вне брака.

За своим пламенным монологом омега не успел сориентироваться, когда шейх прошелся сухой ладонью по его рукам и без сожаления швырнул на постель, нависая сверху. Глаза альфы горели янтарным пламенем, а это значило только одно: теперь для Арая назад пути нет. Намотав темные волосы на кулак, второй рукой Фарадж раздвинул стройные омежьи бедра, рывком стянул ненужные тряпки и провел пальцами по узенькому колечку, сразу без подготовки проникая двумя внутрь. Раздался сдавленный писк, который лишь потешил разгневанного донельзя шейха. Сейчас он готов был разорвать на части этого необузданного глупца, который осмелился прийти в его покои с претензиями и злословить. Волк не хотел есть глупую овечку, но та сама пришла к нему в логово. Мужчина до последнего надеялся, что ему не придется уничтожать образ примерного супруга своими же руками, но Арай не оставлял ему выбора.

— Запомни как следует, — зло процедил Фарадж, склоняясь над полуобнаженным парнем. — Урок, который я собираюсь тебе преподать.

Арай стремительно вспомнил, что привело его в покои шейха: страх все потерять. Потерять себя, свое положение в обществе и получить клеймо «ненужный и брошенный своим собственным мужем». Он словно чувствовал, как теряет контроль над всем, что происходит вокруг, и ему это не нравилось. Все, что светило омеге в свете последних событий, — развод, девичья фамилия и позор. Но он не собирался сдаваться без боя, даже если поражение будет громким и стремительным.

— Прошу-у, используйте с-смазку…

— Уже просишь? — рыкнул альфа. — Несколько минут назад ты смел требовать.

Гуляющие по его телу почти чужие руки не дарили ни капли наслаждения, но Арай пытался убедить себя, что это необходимо и что только так он может все сохранить. А в голове билось только одно: «Я проиграл».

Тело инстинктивно выгнулось дугой, когда к узенькому колечку прижали что-то обжигающе горячее. Фарадж вошел сразу, чувствуя, как разрывает завопившего парнишку изнутри, но он не собирался быть аккуратным и нежным. Так как тот был не в течке, вместо смазки пришлось использовать слюну, не теряя времени на поиски геля. Весь этот спектакль в конце утомительного дня был не самой лучшей идеей попытать свое счастье.

— Ахх…Аа! Ммм…

Движения альфы были бесчувственны и машинальны.

— Ты можешь сделать три шага вперед, но я все равно буду впереди тебя, неужели ты этого не понимаешь, глупый омега? Этот брак с самого начала был лишь головной болью.

Мужчина склонился над извивающимся под ним омегой, еще крепче сжав того в своих руках, и впился в искусанные до крови губы, чтобы чуть приглушить крики и стоны. Толчок. Еще толчок. Беспорядочные движения вырывали из уст Арая нечленораздельные хрипы, словно он пытался о чем-то попросить, но боль сковывала.

Наслаждения не было. Это был грязный секс без единого намека на чувства. Боль, пронизывающая тело, страх и мучительное желание поскорее закончить начатое. Когда обжигающе горячее семя стало заполнять омегу, из глаз того уже перестали литься слезы, а на лице читалась лишь безучастность.

— Запомни как следует на всю оставшуюся жизнь: ты всегда был лишь заменой, — бросил Фарадж перед тем, как покинуть спальню. — И не смей больше появляться в моих покоях. Отныне я запрещаю тебе находиться в этих комнатах.

Арай ничего не ответил.

Искусанные губы были приоткрыты, из груди вырывались беззвучные рыдания. Внизу саднило, доставляя неприятные и болезненные ощущения. На простыню по бедрам стекала струйками кровь. В какой-то момент сознание покинуло истерзанное тело, и приятная холодная мгла разрешила провалиться омеге в небытие и забыться.

========== Глава 21 ==========

Медицинский центр находился в самом сердце Абу-Аби — рядом с главной площадью, в окружении зеленых насаждений — и больше напоминал произведение искусства. Он был выстроен несколько лет назад и введен в эксплуатацию в начале этой весны; спроектирован талантливыми архитекторами в стиле деконструктивизма, дабы хоть как-то разбавить желтокаменный облик города. Эти стеклянные стены изгибались под невообразимым углом, забывая о художественной дисциплине. Со стороны могло показаться, что это здание ну совсем не пригодно для использования человеком, однако внутри оно было самой обычной больницей. Здесь практиковали современную медицину в совокупности с новейшим оборудованием и опытными, приглашенными из-за границы специалистами. Шейх оазиса понес немалые убытки, делая медицину для абуабийцев практически бесплатной. Он вложил в этот проект действительно многое: значительную часть бюджета дворца и свою душу. И горожане были ему безмерно за это благодарны.

— Здесь очень красиво.

Вдыхая специфический запах и слегка морщась от его концентрированности, Идрис вальяжно пересекал холл медицинского центра и рассматривал высокие «поломанные» потолки. Где-то там сверху кто-то умудрился повесить огромные прямоугольные вазы с цветами, чьи стебли ниспадали по стенам, словно лианы. Интересно, как за ними ухаживают, если они висят так высоко?

Немного позади таким же медленным шагом шел Виктор, о чем-то переговариваясь с одним из медицинских работников. Небольшой, но очень уютный кабинет, в который их привели, утопал в лучах восходящего солнца. На стене тихо шумел кондиционер, наполняя комнатку прохладой и создавая благоприятные условия для встречи пациента и его лечащего врача. Каждый из углов был чем-то заставлен: маленькими пуфиками в виде гигантских кактусов (но отнюдь не колючих, а очень даже мягких), каменными вазами с сочно-зеленым папоротником. Все пестрило белыми и зелеными оттенками. Неудивительно, ведь они считаются одними из успокаивающих.

— Вам не о чем переживать, — Виктор заметил волнение Идриса и помог ему сесть на кушетку, застеленную белоснежной простыней. — Господин сам выбрал специалиста, который будет вести Вашу беременность. Поверьте, он был очень придирчив к своему выбору. Абдул Аль Шамиль не единственный акушер-гинеколог в Абу-Аби, но самый опытный. С этого момента он будет для семьи Абиль одним из приближенных и, когда придет время, поможет первенцу шейха появиться на свет.

После полугода, проведенного в хейжарских краях, было сложно вновь почувствовать Абу-Аби родным домом, поэтому Идрис практически везде пребывал в сопровождении дворцового врачевателя, а тот, в свою очередь, помогал омеге заново привыкнуть к абуабийскому ритму жизни.

— Сегодня ужасно душно, — Идрис не хотел жаловаться, но дорога из дворца в медицинский центр далась ему нелегко.

Юго-западная часть аравийского полуострова всегда была любимицей тропического климата, что предполагало знойную и сухую погоду. И если раньше, будучи еще босоногим оборванцем, весело носящимся по раскаленному песку, омегу это не сильно волновало, то сейчас переносить жару было невмоготу. В особенности после муссонов, господствующих в это время года в хейжарских краях, к которым Идрис успел так привыкнуть.

— Первый летний месяц всегда безжалостен к аравийскому полуострову, а в особенности к Абу-Аби, — согласился Виктор. — В этом плане жить в России было гораздо проще.

Все еще будучи гражданином Российской Федерации, Виктор вспоминал о прежней жизни с теплотой. Там, в бескрайних полях, голубых реках, что чертят линию горизонта, в тихом шелесте берез, было ощущение чего-то родного. Того самого, что он не смог привезти с собой в жаркие арабские страны с их вечным летом и бесконечными пустынными далями. Если вновь рисовать в памяти знакомые окрестности и давно позабытых друзей — можно было легко впасть в уныние, поэтому альфа старался не ностальгировать понапрасну.

— Какая она, эта страна? — вдруг спросил Идрис, пристально наблюдая за изменившимся в лице врачевателем. Ему было действительно интересно узнать о месте, где родился и вырос такой замечательный человек, как Виктор.

— Россия? Дайте подумать… Уже и не вспомню. Холодная, большая и угрюмая, но с очень широкой душой и великой историей.

Еле уловимая грусть проскользнула между слов и кольнула куда-то в сердце, отчего альфа повернулся к Идрису спиной, чтобы тот не заметил этого, и сделал вид, будто рассматривает что-то в окне. И все же он уехал из дома слишком рано, не успев как следует запечатлеть в памяти то место, которое когда-то и, возможно, до сих пор считал своим домом. Тогда, в молодости, большие деньги и возможность карьерного роста манили куда сильнее тепла домашнего очага.

Словно переняв легкую подавленность, омега нахмурился и тихо спросил:

— Вы слишком печальны, когда вспоминаете родные края. Что-то очень близкое вашему сердцу осталось там, ведь так?

Аккуратный нос с легкой горбинкой, которая отнюдь не портила всей красоты лица, а придавала изюминку образу; чистые, сияющие голубые глаза; шаловливые каштановые кудри до плеч. Виктор оставил в России все, в том числе и любимого человека, на котором когда-то мечтал жениться и с которым хотел построить крепкую семью.

— А Вы слишком проницательны, мой принц.

Невеселую беседу прервало появление Абдул Аль Шамиля — невысокого роста беты в белом халате и с вежливо-дежурной улыбкой на лице. Это лицо вряд ли можно было бы выловить в потоке городской суеты — настолько оно было «арабским» и типичным. Крохотные глаза и темная кожа — образ тысячи жителей Саудовской Аравии.

— Добрый день, — поприветствовал пожилой мужчина, спеша сесть за рабочий стол и начать знакомство со своим новым подопечным.

После пары стандартных фраз Абдул со всем присущим врачу его уровня профессионализмом перешел к делу и различного рода манипуляциям: измерил лентой живот, затем таз, послушал сердцебиение плода, попутно записывая данные в какую-то карту. Все эти процедуры заставили Идриса ненадолго позабыть о недавних откровениях с Виктором. Осмотр проходил в непринужденной форме. Задаваемые Абдулом Аль Шамиль вопросы, на которые омеге приходилось отвечать предельно честно, измерение основных параметров — все это не доставляло никаких неудобств.

— Рад сообщить, что с малышом все в полном порядке. Признаться, давненько я не видал таких идеальных анализов, — сообщил Абдул Аль Шамиль. — По ультразвуковому исследованию предполагаемая дата родов будет варьироваться от начала до середины сентября.

Он передал несколько листов бумаги в руки среднего принца Хейжара, сидящего напротив, и тот не без интереса стал их рассматривать.

— Так скоро? — встрепенулся Идрис и кинул обеспокоенный взгляд на Виктора, который лишь пожал плечами.

— Что ж, уверен, это будет великий день для абуабиского народа, — произнес альфа. — Стоит согласовать с нашим господином предстоящие сентябрьские праздники и гуляния.

Выйдя из медицинского центра, внутри которого царила приятная прохлада, легкие на мгновение свело, и Идрис остановился, чтобы отдышаться. Виктор помог тому, придерживая за локоть, и поднял руку вверх, подзывая извозчика. В последнее время омеге требовалась помощь абсолютно для всего: подняться по лестнице, коих во дворце было несчетное количество, сесть за стол да и просто встать с кровати. Он рассуждал на эту тему с юмором и старался убедить себя и всех вокруг, что беременность болезнью не является, но с каждым днем нести это бремя становилось все сложнее. Фарадж за невозможностью находиться рядом двадцать четыре часа в сутки любезно предоставил нескольких подручных, которые сопровождали среднего принца практически везде и следили, чтобы тот ни в чем не нуждался. Но Идрис предпочитал не таскать слуг за собой, ограничиваясь обществом Виктора, который всегда и с удовольствием составлял компанию. Если бы не разница в возрасте и глупые каноны социальных статусов, их можно было назвать хорошими друзьями или же добрыми товарищами. По воле случая дворцовый врачеватель был одним из немногих, кому можно довериться.

— Прежде чем отправляться обратно, мне бы хотелось заехать к родителям старого друга, — сообщил о своем желании омега, натыкаясь на взгляд, полный противоречивости и удивления.

События завертелись, словно водоворот. Все еще с болезненностью вспоминая былые времена и своего лучшего (действительно лучшего, во всех смыслах этого слова) друга, Идрис чувствовал, что не может отпустить ясный образ Марселя. Ему было просто необходимо увидеться с его родителями, чтобы посмотреть им в глаза и выразить искренние соболезнования. Не себя ради, а ради светлой памяти умершего товарища.

— Куда именно?

— В район желтых песков, — сказал омега, собираясь залезть в повозку, но был остановлен движением руки.

— Простите, я не могу отвезти Вас туда. Это небезопасно.

— Небезопасно? Но почему? Потому что бедняки настолько отчаянные люди, что могут напасть на господскую повозку в надежде украсть хотя бы горсть семян или корку хлеба? — поняв, что был резок, Идрис тихо извинился перед мужчиной, который лишь покачал головой.

— Не извиняйтесь, это моя вина. Я выразился не совсем корректно, имея в виду, что в городе все еще господствует дух кочевничества и небезопасно было бы, рискуя Вашей жизнью и здоровьем, отправляться туда без сопровождения патрульных.

Возможно, шейх Муяссар и был казнен, но сами кочевники, мерзкие арабы, промышляющие разбойничеством и работорговлей, до сих пор могли свободно топтать пески пустынь аравийского полуострова.

— Разве господин Фарадж не изгнал их из города?

— Он преследует их неустанно, — признался Виктор и тяжело вздохнул, поправляя ворот рубахи. — Но слежки, обыски, аресты — все это больше напоминает игру в салочки. Несколько дней назад шейх покинул дворец и отправился на восток, и если он привезет с собой хорошие вести…

— На восток? — нахмурился омега, перебивая. — Почему мне не сообщили об этом? Он ведь отправился в Хейжар?

Виктор, стоящий подле, о чем-то задумался, провел широкой ладонью по волосам, а затем уронил голову в ладони, глухо ухмыльнувшись:

— И как-то незаметно Вы вынудили меня заикнуться о том, о чем я заикаться не должен был. Теперь мне точно отрежут язык.

— Это настолько секретная информация?

— Господин Фарадж не хотел, чтобы Вы переживали.

— Я мог бы переживать по этому поводу? Какая глупость, ведь это очередной деловой визит, не так ли?

— Не совсем.

Вдруг ставший серьезным, Виктор слегка взволновал Идриса, который тут же принялся выпытывать подробности столь внезапной поездки. С Фараджем они не виделись с позавчерашнего вечера, но частое отсутствие правителя оазиса как таковое событием не являлось. Как-никак, в его обязанности входили не только деловые поездки, но и визиты в соседние оазисы, а также дружеские встречи. Однако этот факт отчего-то решили скрыть от Идриса, который не совсем понимал почему. До Хейжара было около двух дней пути и столько же обратно, и, вероятно, то, для чего альфа отправился в соседний оазис, тоже потребовало бы какого-то времени. Неделю отсутствия не так-то легко скрыть, если, конечно, оправдывать все это будет не кто иной, как Виктор… которому Идрис безмерно доверял.

— Я правда не хотел скрывать от Вас что-либо, так как дорожу этим хрупким доверием, — признался врачеватель и склонил голову. — Но приказ есть приказ.

— Произошло что-то серьезное? — нотки настойчивости в голосе омеги заставили мужчину окончательно признаться в происходящем:

— Господин Фарадж поехал просить у Ваших родителей развода с Араем.

Комментарий к Глава 21

Я не собираюсь оправдывать свое долгое отсутствие, просто скажу, что я миллионы (черт возьми) раз обдумывала сюжет концовки, но так и не пришла к варианту, который бы меня полностью устроил. Тем не менее, спасибо за терпение и то, что вы все еще читаете эту историю. Постараюсь закончить ее как можно скорее (возможно, нет, не знаю, ахаха).

========== Глава 22 ==========

Дорога до дворца проходила в молчании.

Идрис выглядел задумчивым, наблюдая из маленького оконца за городской суетой. Узкие улочки сменялись главными и обратно; торговцы под хлипкими навесами продавали свежие овощи и фрукты, ароматную выпечку и разноцветные ткани. Босоногие дети носились меж лавок, о чем-то весело перекрикиваясь на арабском. Рядом с фонтанами танцевали омеги и играли барды, промышляли своими талантами уличные художники. Жизнь в Абу-Аби кипела с самого утра. Идрис наблюдал за всем этим исподлобья, обмахивая лицо, шею и плечи веером.

Из головы все еще не выходили недавние слова Виктора. Они волновали, пугали и радовали одновременно. Развод в мусульманской общине, а тем более в семье правящей династии, — нечто несуществующее, можно сказать, запретное. То, что выказывает неуважение обеих сторон по отношению друг к другу, и то, что никогда не вызовет одобрения общества. Согласно исламской вере, для Аллаха нет ничего радостнее, чем когда его рабы — верующие — живут в любви, мире и согласии. Лишь крайние меры могут привести к такому печальному завершению отношений. Не умаляет даже то, что большинство браков заключается по воле родителей и без желания детей. Брак все равно оставался священным.

«И почему все это держали от меня в тайне?» — размышлял Идрис, пока повозка медленно огибала главную площадь.

Оставалось лишь догадываться, потому как больше Виктор не выдавил из себя ни капли правды, увиливая от расспросов. В глубине души было немного радостно от этой новости, но еще больше боязней. Если Арая отправят в родительский дом, наградив при этом клеймом «разведенного» (проще говоря, отвергнутого), сможет ли семья Фаиль пережить этот удар достойно? И будут ли они винить в этом Идриса и их истинную с шейхом Абу-Аби связь? Представив лицо старшего брата, искаженное злостью и ненавистью, среднему принцу стало слегка не по себе. Он будет в ярости, узнав, с какой просьбой Фарадж Абиль приехал в их дом.

— Ах, — повозка резко вывернула вправо, видимо, наткнувшись на бездомную собаку, и Идрис схватился за подлокотник.

Наподобие теплого воздуха, ворвавшегося в этот миг из оконца в повозку, в голову среднего принца ворвалось понимание того, почему же все-таки это событие держали от него в тайне.

Фарадж просто не хотел, чтобы его истинный омега хоть как-то был замешан в этой грязной истории. Если уж и принимать удар, то своей широкой грудью, закрывая Идриса от возможного родительского гнева и порицания общества.

«Вы слишком великодушны, мой господин, чтобы переживать это в одиночку, — подумал омега. — Конечно, вернувшись в Абу-Аби, мне было нелегко смириться с второстепенной ролью, так как первым младшим мужем все еще оставался Арай. Просто… Все это так внезапно».

Чувства спутались между собой словно нити: страх, волнение, любопытство, облегчение и счастье. Арай оставался для Идриса младшим братом, оттого и было тошно. Как же отнестись к этой ситуации, если совершенно не осознаешь: замечательно все или ужасно? И знает ли сам Арай о том, что вскоре лишится фамилии Абиль и вернется в родительский дом?

— Прекратите думать об этом с таким усердием и займите свою светлую голову чем-нибудь более приятным, — посоветовал Виктор прежде, чем открыть дверь повозки. — Если наш господин узнает, что Вы в курсе всех событий, мне головы не сносить.

Это должно было прозвучать шутливо, но Виктор был серьезен, словно верил в свое утверждение. Ему было приказано сохранять поездку шейха в Хейжар в секрете и следить, чтобы Идрис не прознал о ее целях. Конечно же, Фарадж не накажет столь сурово своего старого друга, но доволен точно не будет.

— Я притворюсь, что ничего об этом не слышал, сэр Виктор, а Вы впредь ничего от меня не скрывайте. Договорились? — омега протянул руку, чтобы закрепить своеобразную «сделку» рукопожатием, но альфа слегка замялся, так и не решившись на прикосновение.

Повозка вместе с извозчиком нервно дернулась в желании поскорее отправиться в город. Со стороны дворца послышались веселые голоса прислуги, которая в это время работала в саду.

— Договорились, — просто кивнул тот. Кончики его ушей слегка покраснели, и Идрис понял, что был слишком беспечным, предлагая дворцовому врачевателю подобную неформальность.

После небольшой паузы они направились во дворец, распрощавшись у самого входа. Виктор поспешил в другую часть длинного коридора, направляясь в свой кабинет, а Идрис задумчиво побрел на второй этаж. Перед дверью в свои покои он немного замялся, обдумывая поездку в медицинский центр. Столько новостей за одно утро — день обещал быть насыщенным.

В комнатах, по обычаю, царила прохлада, а по полу гулял шаловливый сквозняк, проникающий в покои из открытых настежь окон и играющий с полупрозрачными занавесями. Из сада слышалась веселая возня прислуги, которая в это время приводила «зеленый рай» в порядок, поливая кустарники. Эдор и Рим — подручные Идриса — сразу закрутились где-то рядом, помогая беременному омеге сменить парадную тунику на домашнюю кандуру и расчесать волосы, спутавшиеся в процессе долгой дороги.

— Вас что-то беспокоит? — спросил Рим. — Путь в город выдался нелегким?

Рим был озорным мальчишкой лет пятнадцати и появился во дворце уже после всей суматохи, не застав грандиозное возвращение Идриса в Хейжар как среднего принца, а следовательно, и не знал его и как воришку из района желтых песков. А вот Эдор, наводивший сейчас порядок в шкафах, омега, который был чуть старше двадцати, Идриса знал. Он был одним из тех, кто всегда вставал на его сторону, когда Азир позволял себе дерзости.

— Дорога… — проговорил Идрис, все еще витая в облаках, и откинулся на спинку плетеного кресла-качалки. — Ах, нет, все в порядке, правда. Просто немного задумался.

— Мне приказать подать обед? Вы ничего не ели с утра. Может быть, есть что-то особенное, чего бы Вы хотели? Печеные яблоки с творогом, например. У нашего повара они получаются особенно вкусными и сочными. Иногда их присыпают сверху грецким орехом и поливают медом, — Рим прикрыл глаза и мечтательно сглотнул, представляя себе вкус сладкого лакомства.

Идрис посмотрел на подручного без особого энтузиазма и многозначительно перевел взгляд на Эдора, который тут же обратился к младшему товарищу:

— Чем занимать господина бессмысленными разговорами, иди и набери ванну. И добавь немного лавандового масла, а лепестки роз лежат в верхнем шкафчике, рядом с драгоценными гребнями.

Когда неугомонный, полный энтузиазма Рим ускакал в ванную комнату, Идрис с благодарностью посмотрел на второго подручного и улыбнулся.

— Спасибо, что понимаешь мои желания без слов.

— Иногда даже мне становится не по себе от этой егозы. Слишком уж он активничает.

— И перестань называть меня господином, — сказал средний принц, мерно покачиваясь в кресле. — Мне становится неловко.

Эдор улыбнулся краешком губ, продолжая уборку.

Неожиданно в покои вломились трое патрульных, испугав Идриса, который тут же поднялся с кресла, громким топотом. Они известили о приказе младшего мужа шейха в срочном порядке привести к нему Идриса. Если потребуется — насильно. Лица их были полны пронзительной серьезности, отчего Эдор поспешил к беременному омеге, чтобы в случае чего заслонить того собой. Неожиданно громкий визит стражей порядка слегка обескуражил находившихся в комнатах.

— Хорошо, — аккуратно кивнул Идрис и положил вспотевшие от волнения ладони на плечи своего подручного, тихо добавив: — Все в порядке. Раз на то воля Аллаха и первого мужа семьи Абиль.

«Неужели он узнал о поездке Фараджа в Хейжар и своем скором разводе?» — проносилось в голове, пока среднего принца вели вдоль по коридору.

Покои младшего мужа семьи Абиль находились практически рядом с покоями самого шейха. Долго стоять у массивной двери не пришлось: патрульные почти любезно протолкнули среднего принца Хейжара в комнаты и плотно притворили за ним. Почувствовав легкий шлейф восточных благовоний, Идрис настороженно прищурился, всматриваясь в каждую деталь интерьера. После шумных коридоров здесь было непривычно тихо. И темно: выход на балкон был завешен плотной багровой шторой, а стены обиты темным ажурным бархатом. Наверное, владелец этих комнат не слишком любил свет и все, что с ним связано. Атмосфера в этом месте отличалась от привычной атмосферы дворца.

— Уверенность, которую ты источаешь, входя в мои комнаты, это природный дар или глупая самонадеянность?

Арай медленно выплыл из-за ширмы и, вальяжно прогулявшись вокруг софы, сел на нее. Взгляд голубых глаз, отличительной черты членов династии Фаиль, был колким и холодным. Пройдясь им по лицу стоявшего перед ним старшего брата, он опустился на шею и одеяния, отметив многочисленность золотых украшений и дороговизну материалов. Арай скуксился, но сразу же надменно дернул подбородком.

— Это дурацкое прозвище «драгоценный омега шейха Абу-Аби» оправдывает себя, стоит лишь взглянуть на то, с какой завидной периодичностью мой дорогой супруг одаривает тебя подарками. В то время как я за полгода брака — его законный и пока еще единственный младший муж — удостоился лишь только обручального кольца.

Упомянутое золотое кольцо с бриллиантом было снято с безымянного пальца и отправлено в свободном падении куда-то в сторону. В действиях и словах Арая не чувствовалось никаких эмоций, они были словно безжизненными.

— Мне тоже не по душе это прозвище, — аккуратно согласился Идрис, продолжая стоять в дверях.

Никто не собирался предлагать гостю в его лице присесть, угощать вином и благодарить за потраченное на беседу время. Все правила и статусы стерлись в этот самый момент. В момент, когда два брата, утопающие в обидах и претензиях, наконец встретились друг с другом.

— А ведь он и вправду влюблен в тебя! — чуть приподнялся Арай, сверкая хищной улыбкой.

Легко ли давалось Араю держать себя в руках, когда все его естество жаждало лишь одного: смерти человеку, который стоял сейчас перед его взором? Нелегко, даже зная, что простой разговор ничего, по сути, не изменит. Все то, что накопилось в душе за столько времени, требовало выхода наружу — неважно, в какой форме. Угрозы? Пускай. Оскорбления? Неважно как, но он заставит Идриса почувствовать себя виноватым и пожалеть, что родился на этот свет.

— Я слышал, шейх признал ребенка, которого ты носишь в животе, своим. Очень опрометчиво с его стороны, особенно опираясь на тот факт, что ты был похищен и, возможно, неоднократно изнасилован теми вонючими арабами, что зовут себя кочевниками.

— Ты пытаешься оскорбить меня? — процедил Идрис, утратив часть самообладания из-за столь резкого высказывания. — Это было целью твоего дерзкого «приглашения» на беседу?

— Всего лишь в последний раз намекнуть, что тебе здесь не место.

— Не думаешь ли ты, что Фарадж позволит мне увезти его наследника? Он не только любимый мною мужчина, но и умный правитель своего народа. Слышал и я, что ты за полгода не смог зачать от него дитя.

Лучший тактический ход во время ведения войны — это внезапное наступление. Арай не оставлял Идрису права выбора, начав разговор с претензий и угроз, продолжая настаивать на своем и не желая смириться с горькой для него правдой. Словно не придавая значения ничему, кроме своих призрачных надежд, молодой омега сразу же поставит себя выше оппонента.

— Не смей называть своего выродка наследником! — зашипел младший из принцев Хейжара и встал с софы, явно намереваясь опрокинуть со столика вазу фруктов, но вовремя совладав со своей злостью. Выждав короткую паузу, Арай заявил со всей присущей ему прямолинейностью: — Я хочу, чтобы ты отказался от предложения стать вторым младшим мужем и уехал обратно.

Идрис слегка напрягся, осознавая, что Арай совершенно точно ничего не знает о том, что вскоре ему придется пережить болезненный развод. Стоило ли говорить об этом?

«В таком случае наш договор с сэром Виктором будет нарушен».

Вместо того, чтобы раскрыть все карты и указать младшему брату на всю бесполезность данного спора, Идрис спокойно произнес:

— Мне все равно, чего ты хочешь.

— Бесстыдное подобие члена династии Фаиль, есть в тебе хоть капля гордости наших предков?!

— Любовь не должна навязывать чувство стыда, и в ней нет ничего отвратительного, — заявил Идрис. — И не стоит корить Фараджа за то, что он не смог дать тебе ничего, кроме своего долга. В этом нет ничьей вины: ни твоей, ни моей, ни его. Эти договоренности между Абу-Аби и Хейжаром с самого начала были глупой идеей. Любовь нельзя купить, на нее нельзя поспорить и уж тем более глупо полагать, что она со временем рождается в браке.

Повисла неловкая пауза.

— То есть во всем этом цирке ваша гребаная природа истинности не сыграла никакой роли? — зло процедил Арай, сжав подлокотник софы пальцами с такой силой, что костяшки побледнели. — Я несчастен лишь из-за «глупых договоренностей»? Все это время я боролся за то, что никогда бы не смог достичь? Ты это хочешь мне сказать?

Арай схватил курильницу с благовониями и в порыве злости бросил ту в сторону двери. Керамическая чаша в виде чудо-рыбки ручной лепки со звоном разлетелась на тысячи осколков. Идрис зажал рот рукой, заглушая полный неожиданности восклик. Неприятно липкое ощущение дежавю заставило среднего принца Хейжара машинально провести ладонями по щекам и шее, как будто стирая кровь.

— Говоришь, я безумец? — закричал Арай, словно не в себе. — Это из-за тебя я был лишен нормальной семейной жизни, из-за тебя надо мной насмехается весь Аравийский полуостров, обзывая «нежеланным» и «нелюбимым» младшим мужем семьи Абиль. Ты виновник всех моих страданий! Кто дал тебе право заявляться в мой дом? Да еще и с животом…

Разгневанный омега молниеносно подлетел к старшему брату и со всей силы толкнул того в живот.

— Ах! — не сразу сообразив, что только что произошло, но инстинктивно Идрис ухватился за волосы Арая, потянув того за собой.

Когда оба оказались на полу, между ними развязалась нешуточная борьба. Беременного омегу пытались прижать лицом к холодному мраморному полу, но тот упорно не позволял этому произойти, выставляя руки вперед и отбиваясь. В какой-то момент силы стали покидать и голова пошла кругом, из-за чего беременный омега почувствовал, что теряет сознание. Последним в памяти отпечатался удар, полный ненависти и ярости, который пришелся в самый низ живота. Вместе с пронзительной болью Идрис стремительно провалился в небытие, услышав последнее:

— Пусть твой выродок издохнет, так и не появившись на свет!

========== Глава 23 ==========

Дорога от Абу-Аби до Хейжара петляла по Аравийскому полуострову словно змея. Бескрайние пустыни сменялись высокими барханами и дикими степями, переходя обратно в пустынную равнину. В это время года солнце палило особенно жарко, почти что насмехаясь над отрядом из семи человек, которые решили отправиться в это изнурительное путешествие. Порывы ветра, вздымающие песок, больно били по лицу, как будто заставляя путников развернуться обратно. Невзирая на еле сносную жару и местами опасную дорогу, Фарадж вел своих людей вперед, ни на секунду не останавливаясь и не сбавляя темпа. Он не прекращал подгонять вороного скакуна в надежде поскорее добраться до восточного оазиса. Конь же, переняв желание своего наездника, мчался так быстро, как только мог. Его копыта рассекали раскаленный песок, поднимая за собой ворох пыли.

— Сообщить о нашем визите? — спросил Гердон Фашад, когда на горизонте уже виднелся Хейжар.

Фарадж лишь кивнул, позволяя своему первому советнику отправить вперед одного патрульного, и, наконец, устало выдохнул, облокачиваясь на лошадь. Они мало ели и практически не спали, поэтому путь выдался нелегким, но чем скорее состоится и закончится тяжелый разговор с Джозефом Фаиль, тем быстрее сердце шейха Абу-Аби найдет покой. Было лишь два пути развития событий и к каждому следовало морально подготовиться.

Их встретили у самого въезда в город, как и подобает. Несколько местных патрульных сопроводили отряд во дворец, где им сразу же оказали необходимое внимание: предложили прохладной воды и легких закусок, а также предоставили отдельные просторные комнаты для отдыха. Встретиться с шейхом Хейжара хотелось как можно скорее, но Фарадж был не настолько слеп к нуждам своих людей, чтобы не дать им передохнуть хотя бы до вечера. И все же путь в зной через пустыню даже таким подготовленным и крепких мужчинам давался не легко.

К вечеру, после плотного ужина, оценив ароматные и вкусные угощения, выпив немного красного вина для успокоения нервов и тела, большая компания под началом хозяина в лице Джозефа и гостя в лице Фараджа, направилась в главный холл дворца, чтобы продолжить беседу.

— Признаться честно, я не предполагал столь скорой встречи, — Джозеф похлопал по спине своего зятя и добродушно улыбнулся своей фирменной «отцовской» улыбкой. Глубоко в душе он все еще сетовал на тот факт, что его средний сын так не вовремя оказался истинной парой шейха Абу-Аби. Но сколько бы и как сильно его это не огорчало, противиться природе невозможно.

— Признаться честно, и я не планировал так скоро этот визит, — ответил Фарадж.

Они принялись обсуждать мелкие политические проблемы, плавно переходя к главным темам: преследование кочевников аффара и относительно недавняя казнь шейха Муяссара. После произошедшего, которое на удивление получило широкую огласку, волнения на Аравийском полуострове еще долго не угасали. Началось массовое истребление кочевников, преследование преступных лиц, ужесточение охраны границ оазисов. Все это делалось в целях обезопасить мирное население и не допустить повторения случившегося.

— Это зверье больше не посмеет топтать хейжарскую землю, — заявил Джозеф, вспоминая, сколько проблем ему доставили своевольства кочевников. — Аллахом клянусь, каждого, кто посмеет, – повешу.

Седовласый мужчина засмеялся, словно представив висящего в петле темнокожего и грязноволосого кочевника, чье лицо было перекошено гримасой боли. Кочевые племена, облачающие себе подобных в черные одеяния, промышляющие работорговлей и убийствами, грабежом и насилием, никогда не являлись проблемой для Хейжара. Но в свете последних событий Джозефу пришлось взяться за решение данного вопроса лично.

— В докладах, представленных мне, — произнес Фарадж, усаживаясь в одно из кресел, напротив шейха Хейжара. — Говорилось о том, что Ваши люди раскрыли истинные мотивы злодеяний Муяссара.

Джозеф кивнул. Блеск в его глазах мгновенно померк.

— Этот чертов фанатик был моим двоюродным братом, — с горькой усмешкой ответил мужчина. — Никогда бы не подумал, что он настолько легкомыслен, раз поверил какому-то западному Нострадамусу, предсказавшему ему безграничное господство. Он полагал, что брак с моим сыном сделает ему власть и богатства. Глупец.

Стоящий позади своего господина, Гердон нахмурился, решившись высказаться по этому поводу:

— Некоторое время один мой подчиненный пытался выследить Алдува и его шайку. По его словам, они переметнулись на север полуострова и вот-вот должны отправиться в Европу. С какой целью – пока неизвестно.

— Сбежать пытаются, собаки, — почерствел Джозеф, принимая от слуги бокал с медовым элем. — Предоставьте более подробную информацию моим людям, Гердон. Они займутся этим делом. Пора отобрать у Алдува то, чем он так дорожит, — голос мужчины стал загробным. — Его жизнь.

Гердон, переглянувшись с Фараджем, который одобрительно склонил голову, направился из холла.

Какое-то время они еще обсуждали этот вопрос. Слово за слово и Фарадж медленно стал подводить беседу к главному. В холле становилось все меньше и меньше людей. Стрелки часов давно перешли за полночь. На Аравийский полуостров пришла тихая, безмолвная ночь.

— Говори, — твердо сказал Джозеф, глядя прямо на зятя, который заметно напрягся. — Я же вижу, что есть еще что-то, о чем бы ты хотел поговорить. Не тяни резину.

— Да, Вы правы, — признал Фарадж, потирая большим и указательным пальцами переносицу. — Борьба с кочевыми племенами — это не то, ради чего я приехал на восток. Я приехал просить у Вас развода с Араем.

По холлу прокатилась волна шепотков. Те, кто остался подле беседующих – несколько из прислуги и приближенные шейха Хейжара – затаили дыхание после произнесенного. Джозеф Фаиль, помедлив и осмыслив услышанное, посмотрел перед собой. Отчего-то удивленным он не выглядел.

— Сын мой, — произнес старик, спустя какое-то время, отставляя в сторону опустевший бокал. — Ты любишь дождь? Такой отвратительно-мокрый, за которым всенепременно следуют раскаты грома. Иногда такую погоду можно предугадать. А иногда…как средь ясного неба. Понимаешь? Пусть я и старой закалки, человек высоко принципиальный, но я готов был к этому дождю, хоть и надеялся, что темные тучи не посмеют сгустится над моим домом.

Фарадж тяжело выдохнул, всем нутром ощущая немой укор, с которым Джозеф и все вокруг на него смотрели. Он хотел было сказать что-то в свое оправдание, заверить, что так будет лучше для всех, в том числе и для Арая, но не успел. В холл вбежал, прервав тяжелый разговор, запыхавшийся мальчишка. В руках он нес, крепко удерживая, небольшого пустынного сокола, у которого к лапке было привязано письмо, адресованное шейху Абу-Аби.

— Он прилетел только что. На письме красная печать, — запричитал мальчишка.

Красная печать на письме могла означать только одно: срочно к прочтению или «совершенно секретно». Фарадж сразу же вскрыл ее и провел взглядом по знакомому не очень аккуратному подчерку.

По мере прочтения, с каждым новым предложением взгляд его становился все тяжелее, а сердце билось все медленнее. В конце концов, закончив с письмом и смяв то в руке, мужчина развернулся и с размаху ударил ногой по стоявшей близ вазе, не сумев сдержать эмоции. Звук разбившегося стекла был оглушителен. Часть присутствующих сейчас в главном холле хейжарского дворца мгновенно опустили головы, дабы не встретиться взглядом с разъяренным шейхом Абу-Аби. Джозеф молча, пусть и не без беспокойства, наблюдал за этим.

— О Аллах, когда же ты наиграешься с моей душой!

Фарадж Абиль не скупился на брань. В руке он сжимал письмо, которое и послужило причиной такого поведения.

— Дайте мне эту чертову птицу! — оскалился Фарадж, жестом подзывая побледневшего от страха подручного.

Как только сокол, принесший из Абу-Аби столь дурные вести, оказался в его руках, птице сразу была оторвана голова, а кровь разбрызгана по белому мраморному полу. Несколько слуг дружно охнули, прижимая ладошки ко рту, но сейчас Фарадж был беспристрастен к окружающим его людям, в его голове бились лишь несколько строк, которые явно дрожащей рукой написал ему Виктор: «Господин, возвращайтесь как можно скорее».

Содержание письма было прискорбным и не вызывало при прочтении ничего, кроме всепоглощающего негодования и откровенной злости. Виктор предельно полно изложил в нем, что в его отсутствие произошло во дворце и по какой причине Идрис сейчас пребывал в медицинском центре, а Арай заперся в своих покоях и отдает приказы через своих подручных. Фарадж был разгневан. Во-первых, потому, что в его отсутствие случилось подобное и никто ничего не предпринял. В конце концов он оставлял там своего второго советника, так какого дьявола он позволил этому произойти! Во-вторых, потому что под угрозой оказалось здоровье Идриса и ребенка, которого омега носил под сердцем. Усугублялось все тем, что сейчас в этот самый момент Фарадж не мог быть там.

— Успокойся, сын мой, ты пугаешь прислугу, — попросил Джозеф Фаиль, прибывающий в не меньшем шоке, но в отличии от своего западного гостя умеющий держать в узде чувства.

— Как я могу, — Фарадж отбросил мертвую тушку в сторону и вытер руки и поданный тут же платок. — Ради Аллаха, появившись в моей жизни ваши сыны забрали весь мой покой. Один растерзал душу, а второй убил все нервы.

Джозеф приказал всем удалиться из холла, а после попросил Фараджа прочесть ему письмо. Услышав о том, как друг с другом обошлись его сыновья, старик схватился за сердце, удрученно качая головой. Семья - священный институт, охраняемый не только Кораном, но и принципами морали. Два человека, в чьих жилах течет одна кровь, не должны были враждовать и уж тем более ненавидеть друг друга.

— Расскажи все Фарвару и передай, что я хочу немедленно его видеть, — приказал Джозеф единственному оставшемуся подле него слуге и снова обратился к Фараджу, продолжающему яростным взглядом сверлить ненавистный клочок бумаги.

Старик расспросил его о том, как же воспринял Арай приезд Идриса и Фарадж рассказал все без утайки. Наконец он смог открыто признать, что никогда не был рад этим договоренностям между оазисами, что никогда не хотел видеть рядом с собой Арая, что не испытывает к юноше ничего, кроме раздражения. Джозеф внимательно слушал этот монолог, преисполненный эмоциональностью, постепенно понимая, что же натворил, заключив соглашение с прежним правителем Абу-Аби, отцом Фараджа.

Через некоторое время гневных тирад и еще несколько разбитых ваз, в холл вошел, почти влетел Фарвар в сопровождении Хюрея. Их рубахи были грязными и мокрыми от пота, а сами альфы были взлохмачены: бросив свои сабли в саду, они не медлили ни секунды.

— Как такое могло случиться? — взревел Фарвар, уже успев отдать приказ о подготовке лошадей.

Момента обменяться любезностями с Фараджем, который избыл в Хейжар этим утром, не представилось возможным.

— Все в порядке с… — Хюрей запнулся. — С ребенком?

Фарадж лишь повел ладонью по волосам. Даже если вопрос адресовался ему, желания отвечать на него не вырисовывалось. Потому что он и сам не смог понять, все ли в порядке.

— Отправляемся в Абу-Аби немедленно, — заявил Фарвар, но наткнувшись на прямой взгляд Джозефа, поспешил встать перед ним на колено и попросить: — Отец позвольте мне отправился в Абу-Аби. Я как никто другой должен сейчас быть рядом с братьями.

Старик ничего не ответил на просьбу сына, лишь повернувшись к Фараджу Абиль и с горечью произнеся:

— Я никогда не хотел, чтобы мои дети враждовали между собой. Я чувствую, как Аллах смотрит на меня с небес и с прискорбием качает головой. Арай приходится тебе законным мужем, — сказал старик. — Но Идрис мужем по велению божьему. Какое я могу принять решение?

— Отец! — встревоженно воскликнул Фарвар.

— Привези моего Арая назад, — на несколько секунд в холле воцарилось молчание.

— Отец! — снова воскликнул Фарвар, не в силах сдержать срывающийся голос. — Наша семья будет опорочена! Возможно есть иной выход…

— Замолчи, — строго ответил Джозеф. — Я доверил этому человеку самое дорогое, но он не смог, как и полагается мужчине, позаботиться о своих мужьях. Ни об одном из них. То, что произошло в его доме с драгоценными принцами хейжарского народа уже о многом говорит.

Фарадж, разрываемый противоречивыми чувствами, смог лишь склонить голову. Это был самый тяжелый разговор за всю его недолгую жизнь, но он знал, что все это было неизбежно и был готов отстаивать свои позиции до конца.

— Мой отряд отправится в Абу-Аби немедленно. Я лично исполню Вашу волю и оповещу Арая об этом решении, — с неспокойной душой, но уверенным шагом шейх Абу-Аби направился прочь из главного холла хейжарского дворца.

Комментарий к Глава 23

не бечено

Следующая глава будет последней, ребят. А затем эпилог. И мы с вами закончим эту историю! НАКОНЕЦ-ТО!

========== Глава 24 ==========

В палате было светло и приятно прохладно. Через окно в небольшую, но уютную комнатку играючи проникали теплые солнечные лучи. На стенах мирно шелестел сочный зеленый плющ, благодаря которому дышалось легко и свободно. Тишина и покой, о которых так давно грезил Идрис, сейчас давили и неимоверно раздражали. За несколько дней пребывания в медицинском центре он успел ужасно соскучиться по дворцовым коридорам и той вечной, живущей в них, суете.

— Как же неудобно, — посетовал вслух омега, попробовав чуть перевернуться, придерживая живот, к которому было прикреплено множество проводов. Тихий монотонный звук биения сердца свидетельствовал о том, что и с ним, и с его малышом все было в полном порядке.

Виктор обещал навестить его после обеденного сна. Он был единственным наряду с Абдул Аль Шамилем, кому разрешалось входить в палату и проверять самочувствие беременного омеги.

Инцидент, произошедший в стенах дворца, попытались скрыть, но среди прислуги все же пошли сплетни. Одни говорили о том, как ужасно поступил со своим братом первый муж семьи Абиль, вторые терзались ненавистью к среднему принцу Хейжара из-за того, что тот посмел зачать от шейха вне брака. Абуабийский народ, до которого в скором времени дошли эти слухи, так же разделился на два лагеря. Это способствовало разжиганию гражданской войны, если так можно было назвать те митинги и протесты, проходившие на улицах города.

Когда Фарадж Абиль вернулся в свой оазис, то был просто вне себя из-за того, насколько обострилась ситуация. К переживаниям прибавилось и раздражение, а за ним и праведный гнев. Без сожаления он отстранил от дел Томаса, который никак не повлиял (или не захотел) на ход событий, хотя должен был направить все силы на прекращение народных волнений.

— Ты недостаточно хорош в исполнении своих обязанностей, — отрезал шейх Абу-Аби, отправляя своего уже бывшего второго советника из дворца в столицу. — Пока ты занимался своими делами, абуабийский народ буйствовал.

Уже давно он почувствовал некую отстраненность и нежелание продолжать свою работу. Томас становился все дальше и дальше от политических дел, от своего господина. Неизвестно, что могло на это повлиять, но факт оставался фактом: Томас стал пренебрегать своим положением. А это было непозволительно для лица государственной важности. Фараджу было тяжело принять подобное решение, ведь они проработали рука об руку почти с десяток лет. Временный пост второго советника, по приказу самого шейха, занял Виктор, который был не особо рад такой привилегии, потому что был влюблен в медицину и не собирался отказывается от призвания врачевателя.

— Только если на время, — повторял русский лекарь, помогая своему господину разобраться с беспорядками, захватившими Абу-Аби. — От меня больше толку, как от врача, нежели чем как от политика.

— Ты единственный, кому я пока что могу доверить свой тыл, — отвечал Фарадж, похлопывая старого друга по плечу. — Чем скорее я разберусь со всем, тем быстрее смогу навестить Идриса.

— К слову об Идрисе…Почему бы Вам не передать часть полномочий ему? Я всегда замечал его рвение и умение находить выход из любой ситуации.

— Я планировал сделать это после того, как отберу у него фамилию Фаиль и награжу своей, — коротко улыбнулся Фарадж, унимая грусть, снедающую его сердце. Он хотел как можно скорее покончить со всем, чтобы увидеть истинного и лично узреть, что с ним все в полном порядке.

До медицинского центра ему удалось добраться лишь к вечеру, более-менее покончив с корреспонденцией и выступив на главной площади перед своим народом, который ему удалось успокоить своими пламенными речами. И все же он был прирожденным оратором. Искусство, передаваемое в его семье по наследству.

— Где мой…? — Фарадж, практически влетев в высокое здание больницы, сразу же наткнулся на дежурившего врача и был сопровожден на второй этаж. — Благодарю.

Неловко постучавшись в нужную дверь и получив приглашение войти, Фарадж прошел в палату и плотно притворил за собой дверь. Руки его мелко подрагивали и на то было много причин.

С той самой встречи, с вечера в городе в канун праздника Фонарей, мужчина потерял покой и привычную ему сдержанность. Один только вид этого хрупкого голубоглазого омеги, от которого исходил слишком соблазнительный и невероятно родной аромат, способен был заставить сердце взрослого тридцатилетнего правителя процветающего оазиса трепетать. Это не было влюбленностью, не было и любовью. Эта связь была настолько крепка, что, казалось, ее не способна была разорвать даже смерть.

— Мой господин, Вы вернулись, — улыбнулся Идрис и жестом подозвал к себе альфу, который не теряя времени подошел к постели и приобнял возлюбленного, бережно поглаживая того по черной макушке. — Со мной и нашим малышом все в полном порядке, прошу, не переживайте.

Идрис провел ладонями по обнимающим его дрожащим рукам, перенимая то волнение, с которым в палату вошел Фарадж. Его сердце забилось так часто, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Больше всего сейчас ему хотелось запечатлеть этот момент в памяти, так спокойно вдруг стало на душе. Что происходило в городе, какие разговоры гуляют по коридорам дворца, насколько разгневана семья Фаиль, - все это вмиг перестало тревожить Идриса, стоило ему почувствовать себя в кольце крепких рук.

— Ты просишь меня о невозможном, — тихо произнес мужчина. Он продолжать обнимать Идриса и вдыхать его аромат, словно тот способен был успокоить его. — Я не должен был оставлять тебя одного, но также не мог и не отправиться на восток, — он поднял глаза и встретился взглядом с омегой, который как будто говорил: «Я все знаю, просто продолжайте меня обнимать».

Когда они были вместе, просто вот так сидели и наслаждались близостью друг друга, все вокруг переставало существовать.

***

Волнения в городе поутихли после того, как семья Фаиль забрала своего младшего принца из Абу-Аби. Все приняли это как само собой разумеющееся, особенно после того, как Фарадж публично признался в чувствах к Идрису и откровенно честно рассказал обо всем, что им пришлось пережить, прежде, чем они смогли быть вместе. Народ, как и полагается, встал на сторону своего правителя и поддержал правящую чету и нового мужа семьи Абиль. Скандалы постепенно стали забываться и на смену им пришла тихая размеренная жизнь.

К счастью, Хейжар не стал врагом для Абу-Аби. Торговые и родственные связи все так же продолжали связывать два оазиса, хоть в свете последних событий Джозефу и пришлось нелегко: многие инвесторы отвернулись четы Фаиль, предполагая, что все эти слухи способны навредить их имиджу. Но таких было немного.

На Арависком полуострове наконец настали спокойные дни. Две величественные семьи – Абиль и Фаиль – позабыв все обиды, разногласия и ссоры, стали жить в мире и согласии. Ради счастья среднего сына Джозеф смог перебороть себя и принять его связь с Фараджем Абиль как должное.

И все-таки жизнь должна продолжаться, ведь так? И если на отведенном для нас пути мы сталкиваемся с трудностями, то непременно обязаны их перешагнуть и идти дальше. Не стоит зацикливаться на плохом, оно губит ту мечту, к которой нас ведет сердце.

Конец истории

Комментарий к Глава 24

не бечено

Давайте все вместе взгрустнем, потому что в конце мне довелось сдуться, как автору. Простите за скомканный в каком-то смысле конец, но я больше не могла продолжать эту историю. Теперь Идрис и Фарадж свободны и могут наслаждаться этой жизнью и своей любовью. Всем мир :)

========== Хороший эпилог ==========

Когда в одной из комнат абуабийского дворца раздался крик, полный неожиданности и боли, солнце только-только показалось из-за горизонта, даруя западу Аравийского полуострова свое первое тепло. С неба еще не успели исчезнуть последние тусклые звезды, а вся прислуга была уже на ногах, снуя в спешке с этажа на этаж. Они носили чистые тряпки и теплую воду.

— Я не могу… — скулил Идрис, хватаясь за живот, низ которого отдавал сильной тянущей болью. — Я не могу встать с постели! Мне ужасно больно.

Роды начались неожиданно для всех на полторы недели раньше срока, чем удивили и даже испугали беременного омегу, который сразу же стал звать на помощь. Слуги тут же известили об этом Виктора, который позабыв про сон и не теряя ни секунды поспешил в господские покои.

— Где господин? — первым делом спросил врачеватель, закрывая все окна и завешивая те плотными занавесями.

— Ночью он… — попытался ответить омега, но тут же схватился за поясницу и уткнулся лицом в подушку, тяжело дыша. Через несколько секунд боль отступила, и он смог продолжить: — Ночью он отправился в кабинет, чтобы закончить с документами о поставках.

На прикроватном столе появились различного рода скляночки, медицинские принадлежности и все то, что Виктор в спешке успел захватить с собой.

— Пригласите во дворец Абдул Аль Шамиля и сообщите шейху о том, что его первенец, не дождавшись срока, решил обрадовать своим рождением этот мир, — скомандовал альфа одному из слуг, который тут же поспешил из комнаты. — Все будет хорошо, вдыхайте через нос, а выдыхайте через рот.

Металлический стетоскоп, приставленный к животу, неприятно холодил кожу. Сердцебиение малыша было ровным, хоть и тихим, поэтому Виктор облегченно выдохнул и, улыбнувшись, оповестил:

— Поздравляю, Вы находитесь в родах. Постарайтесь не сжиматься, когда придет время схватки и продолжайте дышать. Правильное дыхание и позитивный настрой облегчат боль. Сейчас самое главное, это помочь ребенку появиться на свет.

Через некоторое время в комнаты вошел, почти что влетел Фарадж, из уст которого вырывались тысячи вопросов, адресованные Виктору и тысячи нежных слов, адресованных Идрису, который продолжал сжимать пальцами простыню, пропитавшуюся потом и отошедшими околоплодными водами. Рождение нового человека — это поистине тяжелый труд, требующий выдержки, сил, желания. Стоит ли говорить о той нестерпимой боли, которую омега испытывает в эти моменты? Обжигающая, словно разрывающая изнутри, она парализует все тело и в голове бьется лишь одно: «Это должно когда-нибудь закончиться».

Это самое «когда-нибудь» еще долго не наступало. Оно мучало Идриса, пока тот сжимал в зубах подушку и мычал что-то нечленораздельное. Это был ужасный день. Схватки оказались совершенно не такими, к каким заведомо Абдул Аль Шамиль готовил его, они были в тысячи раз неприятнее и походили на самые настоящие пытки. С каждой новой схваткой силы уходили и казалось этому нет конца и края. Когда же боль отступала на некоторое время, Идрис старался дышать и восполнять энергию. Он прикрывал глаза, не обращая внимания на суматоху вокруг, и просто дышал…

Но все плохое рано или поздно заканчивается. Знойным вечером, когда стрелки на часах показали семь часов вечера и семь минут на свет появился наследник кровей абуабийского и хейжарского народов, первый сын шейха Абу-Аби. Еще синенького, кряхтящего малыша обтерли чистыми тряпками, сделали все необходимые процедуры и положили кулечек на грудь младшего родителя, который от усталости не смог даже порадоваться за то, что родил на этот свет нового человека.

Все это время, наблюдавший за процессом, шейх стоял у изголовья постели. Он прикладывал ладонь к глазам, чтобы унять несвойственные мужчинам слезы, а на губах играла улыбка. Не будь он сегодня рядом, то никогда бы не смог узнать, каким сильным может быть его любимый омега и на какие жертвы тот пошел, чтобы родить их сына.

Маленькое личико, обрамленное пеленкой, скуксилось под пристальным вниманием всех вокруг. Сейчас на него смотрели как на сына великого абуабийского шейха и как на наследника династии Абиль.

— Такой маленький, а уже такой важный, — тихо произнес Идрис, сжимая потрескавшиеся сухие губы.

— Вы у меня большие молодцы, — сказал Фарадж и приобнял омегу, поцеловав его в макушку.

А в городе уже зачинались гуляния.

На домах загорались разноцветные фонари; барды заполняли узкие улочки веселыми мелодиями, под которые плясали танцоры, плавно двигая бедрами. Медовый эль и вино лились реками, увеличивая количество охмелевших и счастливых горожан, пьющих в этот вечер за здоровье и удачу нового члена правящей семьи.

Какое же будущее уготовано для прекрасного и процветающего оазиса Абу-Аби? О Аллах, храни их мир и спокойствие и подари этим замечательным людям счастье. Ведь они, как никто другой, это заслужили.

Конец хорошего эпилога.