Во имя наших царств (СИ) [big_bad_barnes] (fb2) читать онлайн

— Мне прийти позже, мой принц? — девица хлопнула длинными ресницами.

— Нет, — пытаясь подавить растущую злость, сказал царевич. — Просто, уходи.

Но Лара отказалась ему подчиняться. Охватив шею принца руками, она прижалась к нему так плотно, что он мог чувствовать каждый соблазнительный изгиб её горячего тела. Затем девица стала на цыпочки и медленно прикусила мочку его уха, и пах Локи предательски заныл от горячего возбуждения… Царевич закрыл глаза. У него не было женщины пять дней, но есть потребности, которые нужно утолять, а Лара здесь, совсем рядом – готовая на всё, горячая и послушная… Он сглотнул. Её рука проследовала вниз, по его голой груди и животу, прямо к штанам. Умелые пальцы ловко справились с поясом, скользнули внутрь и охватили начинающий твердеть член.

— Мне остаться, мой принц? — сладко спросила Лара.

Локи не ответил. Звук её голоса остудил его желание – он раздражал воображение принца, и, не придумав ничего лучше, он беззвучно прошептал короткое заклинание, а потом открыл глаза.

Первым, что он увидел, была копна густых тёмных волос. Принц затаил дыхание. Девушка, стоящая перед ним на коленях, подняла голову и улыбнулась: Локи почувствовал, как вся кровь в его теле мгновенно ударила в пах, а из приоткрытых губ вырвался вздох. Знакомые серые глаза смотрели на него из-под длинных чёрных ресниц. Склонив голову немного вбок, иллюзия отбросила волосы назад и вызывающе смотрела на принца, пока её рука совершала плавные движения по его члену…

Сибилла.

Она улыбнулась, и он готов был поклясться жизнью, что это была самая сексуальная вещь, которую принц видел за долгие века своего существования. Она была прекрасна. Из его сухого рта снова вырвался тихий вздох удовольствия. Сибилла. Локи хотелось назвать её по имени, но ему хватило рассудительности этого не делать, и вместо этого он устремил взгляд ещё ниже, наслаждаясь видом плоского живота и небольшой груди – именно такой, как рисовало его воображение. Она была совершенной, и это почти толкнуло его за край, но принц сдерживал себя, надеясь продлить эту сладкую иллюзию как можно дольше.

Влажный розовый язык осторожно лизнул идеальные губы Сибиллы, а потом они охватили его головку. Это было слишком хорошо. То, что он чувствовал, то, что видел у своих ног, поглотило его так сильно, что принц забыл о самом главном.

Что это всего лишь иллюзия.

— Мой принц…

Звук голоса Лары обдал его холодом, и царевич сжался, чувствуя, как его возбуждение рассеивается. Девица назвала его по имени, и принц окончательно потерял концентрацию. Он сделал так, чтобы в его глазах Лара выглядела, как Сибилла, но она не звучала, как она – это разрушило иллюзию, а вместе с ней и желание Локи.

Принц снова посмотрел вниз и разочарованно обнаружил, что заклятие разрушено. Сибилла исчезла. Из его груди вырвался тяжелый, низкий вздох.

— Уходи.

Лара растеряно хлопнула ресницами. Она не понимала причину перемены в его настроении.

— Мой принц, я…

— Уходи! — рявкнул Локи.

Девица поднялась. Ничего не говоря, она быстро оделась и исчезла за дверью. Локи откинул голову назад и закрыл глаза: его сердце билось быстро и громко, кровь шумела в ушах. Стыд мешался с возбуждением и принц не мог поверить в то, что только что сделал. Зачем он это сделал?

Пройдясь по комнате, царевич рухнул на кровать и громко выдохнул. Он хочет её… Локи всегда был честен перед собой в своих желаниях, поэтому не стал этого отрицать. Красивое лицо Сибиллы всё ещё стояло у него перед глазами, но то, что произошло здесь, было всего лишь иллюзией. Ему никогда не получить её в реальности.

Локи снова ощутил злость.

========== Глава 6. Скорое прощание. ==========

Локи.

Принцесса сделала глубокий вдох и нырнула под воду с головой.

Уютная теплота окутывала её тело, приятно касались обнаженной кожи. Облачка ароматной пены густо покрывали гладь огромной ванны, вокруг стояли букеты цветов и тлели расслабляющие благовония. Пузырёк за пузырьком, Сибилла медленно выдохнула весь воздух, а когда её лёгкие опустели, она снова вынырнула на поверхность и сделала жадный вдох.

Локи. Принцесса всё время думала об их вчерашней прогулке. Чего ради этот ублюдок стал так любезен, что предложил ей показать дворец и сад? Сиб откинула голову на мягкий подголовник, вспоминая лицо аса, его высокую фигуру, звук его голоса… У него красивый голос. Все шесть дней, которые Сибилла провела в Асгарде, только ленивый не расхваливал перед ней достоинства и доблесть наследника короны, но принцесса не могла справиться с тем, что Локи нравился ей больше своего блистательного старшего брата.

Его называют хитрецом, колдуном, мастером обмана, честолюбивым и самовлюблённым завистником успехов Тора – последние характеристики были даны одной из придворных асгардских дам, которая решила услужить будущей царице и предупредить её о некоторых опасностях. После поведения Локи на приёме в её честь Сибилла тоже склонялась к нелестным оценкам качеств принца, но от этого младший брат наследника всё равно не казался ей менее привлекательным. То, как он смотрел на неё… Сибилла неосознанно укусила губу, возобновляя в памяти его чёрные волосы, высокий лоб, тонкую линию губ и чёткие очертания лица. Он хорош собой. По крайней мере, принцессе так казалось, но когда она подумала об этом, то тут же отругала себя за собственную глупость. Это так не правильно!

Скоро он станет её братом, а в голову принцессы лезут мысли, которые слишком далеки от сестринских. Хватит! Желая отвлечься от размышлений о Локи, Сибилла выбралась из воды и укуталась в большое белое покрывало. Ей предстоял неформальный завтрак в кругу членов ванахеймского посольства: принцесса не собиралась наряжаться слишком тщательно, поэтому позволила фрейлинам поспать подольше, однако запланированная встреча началась раньше, чем она ожидала.

Стоило Сибилле высушить волосы и надеть платье, как в покои без стука влетел Бана.

— Я велю страже убить вас, если вы ещё раз ворвётесь ко мне без приглашения, — хладнокровно пообещала принцесса, заплетая косу перед зеркалом.

Она не лукавила. Но посол не обратил внимания на её угрозу – без свидетелей он бывал нахален.

— Посольство отбывает в Ванахейм через три дня, — без лишних расшаркиваний сообщил Бана. Он грубо швырнул на письменный стол принцессы несколько тонких конвертов. Это была её ежедневная почта.

Сибилла смятенно посмотрела в пухлое лицо посла и ощутила, как где-то внутри поднимает голову слизкая гадина сомнения. Нет, этого не может быть! Её люди должны покинуть её только через несколько недель, когда принцесса как следует свыкнется с новой обстановкой. Они не оставят свою царевну так скоро!

— Так быстро? — только и смогла сказать Сибилла.

Посол кивнул.

—Теперь, когда ваша невестка наконец-то выполнила свой долг перед королевством и произвела на свет наследника, последует представление маленького принца двору и знати. Все дворяне должны присутствовать на церемонии и присягнуть наследнику на верность. Вы знаете наши традиции.

Принцесса моргнула. Да, и согласно традиции присягу приносят, когда ребёнку исполняется полгода, к чему такая спешка?

— Почему сейчас?

— Это воля короля.

— Я могу отбыть с вами?

— Разумеется, нет! — фыркнул Бана.

— Я хочу видеть племянника! — возразила Сибилла, но посол был непреклонен.

— Теперь Асгард – ваш дом. В скором времени вы станете асгардской принцессой, поэтому не можете покидать царство, когда вам это взбредёт в голову.

— До того момента я всё ещё принцесса Ванахейма.

Бана поджал губы.

— Верно. И поэтому, как принцесса Ванахейма, вы выполните свой долг перед народом и будете делать всё ради его блага. А всеобщее благо требует, чтобы вы остались в Асгарде, привыкали к новым обстоятельствам и действовали от имени своего королевства. Теперь вы – глас Ванахейма, и ваш брат надеется на вашу помощь и поддержку.

— Что ж, я напишу Ралларду. Уверена, он…

— Его величество уже оставил распоряжения для вас, — с ехидной усмешкой посол кивнул на, оставленные на столе, письма.

Сибилла взяла стопку конвертов и выбрала тот, на котором стояла печать Беалингов. Сломав её, она развернула письмо и прочла:

«Дражайшая сестрица.

Как я уже сообщил, королева Маллиса разродилась принцем, и благо династии требует, чтобы положенные клятвы и обеты были произнесены как можно скорее. Я отзываю сопровождающую тебя делегацию. Надеюсь, ты уже успела обрести нужные знакомства и понравиться будущей семье, поэтому не почувствуешь утраты. Оставайся в Асгарде и следуй моим указания.

Твой брат, повелитель Ванахейма, Солнечных островов и подчинённых территорий, король Раллард, второй своего имени.

P.S. Младенца назвали Элверд, в честь нашего отца».

Принцесса опустила лист, скомкала его и раздраженно швырнула на тлеющие угли. Она почувствовала себя абсолютно опустошенной.

Раллард всё ещё боялся за свою власть и спешил укрепить её положенными наследнику церемониями, но как ей удастся справиться со всем в одиночестве? Он не может так с ней поступить. Это просто невозможно. Внезапно, даже присутствие долбаного ублюдка Бана показалось Сибилле не таким отвратительным и раздражающим, как обычно.

— Всё понятно? — впрочем, стоило ему заговорить, принцесса тут же убедилась в обратном.

Она сдвинула брови.

— Не удивлюсь, если вы приложили копытце к содержанию этого письма. Я права?

— Разумеется, я предвидел, что вам захочется увидеть племянника и постарался не допустить, чтобы из-за глупых родственных чувств все мои труды касательно вашей помолвки пошли псу под хвост, — с гадкой ухмылкой признался посол. Он чувствовал свою безнаказанность и решил сполна отыграться на принцессе за её грубость к нему в день приветственного пира.

Сибилла ощутила злость и непреодолимое желание закрыть эту мерзкую красную рожу подушкой и удерживать, пока тучное тельце Бана не перестанет дёргаться. Или выхватить его собственный кинжал и воткнуть послу в глаз. Она не стыдилась своей жестокости. В такие моменты царевна понимала лёгкость, с которой Раллард отдаёт распоряжения о казни.

— Когда я надену асгардскую корону, то не забуду ваши труды касательно моей помолвки, так и знайте, посол, — пообещала принцесса. В её голосе появилась ледяная уверенность, от корой Бана мигом стёр язвительную ухмылку и посмотрел на Сибиллу со всей серьёзностью. — Став королевой, я получу достаточно власти и влияния, чтобы щедро отплатить вам за всё, что вы для меня сделали.

Посол напрягся.

— Я всего лишь слуга государства, мадам. Служить моему народу – это лучшая награда.

— Никто из членов моей семьи, которым вы служили до этого, так и не воздал вам за ваши труды по заслугам, господин Бана. Пожалуй, я стану первой, — усмехнулась Сибилла.

— Не думаю, что у царицы Асгарда найдётся время, чтобы заботиться о своих бывших слугах.

— Для вас я найду время, не сомневайтесь. В конце концов, я сестра своего брата. А он крайне изобретателен в том, что касается расплаты, вы согласны? — красное лицо посла стало болезненно серым, и принцесса добавила. — Благодарю за службу, посол. Скоро вы получите свою награду.

Бана не успел найтись с ответом. В это мгновение в покои Сибиллы вошли её фрейлины и посол, воспользовавшись моментом, поспешил выйти вон.

Остаток утра принцесса, как и планировала, провела за завтраком со своими людьми. Стол был накрыт в главном зале блока комнат, которые Фригга отвела для ванахеймских гостей: за едой все обсуждали радостное рождение наследника и сетовали на скорое возвращение домой. Гостеприимство асгардцев пришлось ванам по вкусу и никому не хотелось покидать Асгард так быстро. Многие успели обзавестись в чужом царстве полезными связями и завязать интересные знакомства, поэтому новость о внезапном отъезде была принята вяло.

— А что насчёт принцессы? — громко спросила леди Таррин. Она приходилась кузиной дедушке Сибиллы, была ярой соратницей её брата в борьбе за власть и одной из немногих членов посольства, которых принцесса искренне желала видеть рядом с собой. Леди Таррин всегда была добра к ней и её сёстрам, и царевна любила её. — Мы оставим её одну? Так скоро?

— Королевская семья хорошо расположена к принцессе, что может случиться? — нервно ответила одна из родственниц Бана. Она недавно овдовела и надеялась найти себе подходящего мужа при дворе Асгарда, поэтому встретила новость об отъезде особенно раздраженно.

— Мы пробыли здесь всего неделю, а вы предлагаете оставить девочку одну?!

Бана, который угрюмо восседал в дальнем углу стола и за весь завтрак не проглотил ни кусочка, злобно заметил:

— Если в ваших глазах принцесса Сибилла всё ещё девочка, мадам, то спешу вас заверить, что…

— Не вам заверять меня в чём-то, посол, — резко оборвала его леди Таррин. Она ненавидела Бана и даже не пыталась этого скрывать. В годы смуты он приложил руку к казни её мужа-герцога и двух сыновей. — Принцесса ещё не освоилась в этом дворце и почти никого не знает. Как можно оставлять её одну в такое время?!

— У принцессы довольно знакомств, леди Таррин. Хотя, в вашем возрасте любой пустяк может показаться трагедией, — укусил посол.

Но его противницу такое замечание не тронуло. Она пропустила слова Бана мимо ушей и обратилась к Сибилле:

— С кем из королевской семьи Асгарда ты общалась больше всего, детка?

— Королева Фригга приглашала меня к обеду несколько раз, — равнодушно ответила принцесса. Утренняя стычка с Бана испортила ей настроение, и царевне не хотелось ни спорить, ни говорить. Она уже смирилась с тем, что её судьбу решают без её согласия.

— А наследник, которого прочат тебе в мужья?

— Мы почти не общались.

Леди Таррин выразительно посмотрела на Бана. Тот недовольно скривил губы.

— Ну, и что с этого? — раздраженно спросил он.

— А то, что девочка не успела наладить отношения даже с тем, за кого собирается выйти замуж!

— Это не наша вина. Принцессе следует приложить больше усилий для того, чтобы понравиться принцу Тору.

— Будьте веселы и внимательны, миледи, и ваш суженый обязательно обратит на вас внимание, — подчёркнуто сладко посоветовала Сибилле вдовствующая родственница посла.

Апатия царевны превратилась в злость. Принцесса ощутила соблазн запустить этой тупице в голову бокалом с вином, но она смиренно сжала зубы и промолчала. Скорее бы эта долбаная свора убралась обратно в Ванахейм, хоть сию же минуту! На неё смотрят, как на сочный кусок мяса для задабривания медведя и думают только о том, как быстрее его скормить.

— Не будь дурочкой, Олли! Принц Тор – жестокий воин, а не комнатный пёсик, чтобы вилять хвостом всякий раз, когда ему почешут за ушком, — хмыкнула леди Таррин.

— Принцесса должна найти к нему подход, от этого зависит благополучие нашего народа.

— Найти подход?! — взбесилась Таррин. — Это самовлюблённый глупый мальчишка! Он не знает, что такое ответственность и не способен принимать самостоятельные решения! Что прикажете ей делать? Бегать по саду с деревянным мечом и играть с ним в войну?

— Однако к принцу Локи мадам сумела найти подход, а он особа куда более специфи… — обиженно начала её противница, когда Бана прервал свою родственницу.

— Что?

— Что такое?

— Что ты сказала про принца Локи?

Леди Олли растерянно моргнула.

— Вчера я гуляла в саду и видела миледи Сибиллу в сопровождении её фрейлин и принца Локи. Они говорили, а я подумала, что принцессе следовало бы общаться с женихом, а не с деверем… Что-то не так?

Царевна как ни в чём не бывало продолжила лениво пощипывать сладкую булочку. Локи. При звуке его имени её бросило в жар. Разумеется, их видели: королевский сад полон гуляющих парочек, стражи и прочих фигур. В конце концов, дворец – это то место, где никто, будь то король или мальчик на побегушках, не может быть уверен в своей конфиденциальности, так что удивительного в том, что эта пронырливая гусыня могла прогуливаться поблизости и увидеть их собственными глазами?

Но Сибилле было плевать. Что дурного в прогулке с будущим родственником?

— Это правда, мадам? — с нажимом спросил Бана. Царевна чувствовала на себе его тяжелый, полный молчаливого неодобрения взгляд.

Принцесса кивнула. Она знала, что после их утренней стычки посол не осмелится её отчитывать, тем более при свидетелях. Тему можно было считать исчерпанной.

— Блестяще! Старая королева, вынужденная следовать протоколу, и последыш, который, вероятно, наткнулся на Сибиллу в саду случайно и оказался поставлен в рамки приличий, — высокомерно фыркнула леди Таррин. Она всегда называла вещи своими именами, но от её слов о Локи Сибилла почувствовала горечь. — И это вы называете «довольно знакомств»? Не лгите себе. Как только мы отбудем в Ванахейм, девочка останется совсем одна!

— То, что вы предлагаете, чёрт бы вас побрал?! Ослушаться приказа Его величества? — прошипел Бана. Огорчения этого утра лишили его всякой сдержанности.

— Оставить с ней не только фрейлин – стайку испуганных куриц, а и полдюжины верных ванахеймских дворян, с мнением которых асам придется считаться!

Посол фыркнул.

— Король призывает всех дворян для присяги молодому принцу! Отказ будет расцениваться как измена! Кто осмелится не явиться в Ванахейм?

— Я прихожусь королю троюродной бабкой. Мой муж и сыновья, не без вашего участия, заплатили за его корону своими жизнями! Так что государь простит меня, если я принесу присягу наследнику парой недель позже. Мы с моими людьми…

Леди Таррин продолжала говорить, но принцесса перестала слушать и её, и плюющегося доводами Бана. В конце концов, какое это имеет значение? Ей не хотелось оставаться в Асгарде одной, но царевна знала, что её желание или не желание ничего не решит. Остальные члены посольства наблюдали за спором со стороны, однако Сибилла окончательно потеряла как интерес, так и аппетит, поэтому, пробормотав формальные извинения, встала из-за стола и покинула комнату.

Ей было страшно.

Слова леди Таррин открыли принцессе глаза на новые грани ожидающего её одиночества. Отбытие посольства – это не только отсутствие советников и страх принять неправильное решение. Какие бы планы касательно принцессы не строили ванахеймские дворяне, они были её народом, единственным островком дома в этом чужом царстве. Вместе с ними исчезнут эти раздражающие совместные завтраки, прогулки, разговоры о чём-то общем, а главное – драгоценные воспоминания о доме, ведь каждое из этих лиц хранит в себе частицу Ванахейма. От мысли о том, как её люди сядут в лодки, а потом корабль под пурпурным стягом уйдёт за горизонт, Сибилле стало дурно. Ей казалось, словно за её спиной рушится надёжная стена – единственное препятствие, всё ещё отделяющее принцессу от чужого Асгарда.

Царевна не плакала, когда брат рассказал ей о скорой помолвке, не проронила ни слезинки, когда покидала Ванахейм, но теперь Сибилле показалось, словно у неё внутри что-то лопнуло. Не в силах сдержаться, она дала волю чувствам. Горячие слёзы покатились по щекам принцессы, её взгляд затуманился и, не желая попасться кому-то на глаза в таком состоянии, царевна скользнула из главного коридора в неприметную дверь для слуг. Оставшись вне поля видимости её людей и стражи, Сибилла закрыла лицо руками и содрогнулась в череде беззвучных всхлипов.

Проклятый Раллард! Её долбаный брат решил взвалить бремя забот о незыблемости своего царствования на плечи сестры, разве это честно? Он будет сидеть на троне и править королевством, а принцессу подложат в постель к незнакомцу, который ей даже не нравится. Сибилле следовало отказаться от титула и стать одной из безмолвных монахинь, хранящих тайны жизни в том сером монастыре на востоке Ванахейма – и пусть Раллард сам ложится под Тора, если ему так хочется заручиться его поддержкой! Принцесса медленно выдохнула и закинула голову назад, пытаясь высушить слёзы. Короткая вспышка паники и страха начала отступать, и Сибилле стало стыдно за свою слабость.

Ей нужно успокоиться. Никто не должен увидеть её в таком состоянии.

Всхлипнув в последний раз, принцесса медленно пошла по длинному, слабо освещённому коридору. В отличие от главных покоев, здесь было тихо и безлюдно, и Сибилла спокойно добралась до незнакомой узкой лестницы и спустилась вниз. Она не знала, куда идёт, но ей нужно время, чтобы привести себя в порядок и высушить слёзы. Ноги несли принцессу вперёд. Стук её каблуков отбивался от стен и звенел под округлым сводом, она всё шла и шла вперёд, пока не оказалась в ещё одном коридоре, а потом свернула в ещё один, и ещё, пока окончательно не пришла в себя и не поняла, что ушла слишком далеко. Разумно ли слоняться по незнакомой части дворца одной? Сибилла подумала, что должна вернуться обратно, пока не заблудилась и люди принцессы не заметили её исчезновения, однако вдруг она услышала голоса и пошла на звук.

Говорили за ближайшей дверью. Царевна решила, что выйдет в одном из холлов дворца, поэтому, утерев остатки слёз, решительно толкнула дверь от себя и вдруг зажмурилась от неожиданно яркого света.

Поток свежего воздуха ударил ей в лицо, послышался шум ветра и пение птиц – Сибилла догадалась, что покинула дворец. Голоса стихли. Через пару мгновений царевна рассмотрелась и увидела двух одетых в золотые асгардские доспехи стражников: они удивлённо смотрели на неё, а потом разом брякнули древками копий о щиты в приветствии. За их спинами горело обилие зелёного, а в паре десятков футов Сибилла различила тот самый белый купол библиотеки, на который обратила внимание накануне.

Сад.

Видимо, сама того не зная, принцесса прошла по потайным коридорам дворца и вышла в дальнем конце королевского сада. Первой мыслью царевны было повернуть обратно и вернуться к своим людям, но вместо этого Сибилла направилась в сторону дворцовой библиотеки – всё равно она собиралась посетить её в ближайшем времени. Пусть Бана ищет её, если хочет. Заставить посла искать себя по всему дворцу было мелкой и не достойной высокого титула пакостью, но принцесса ухватилась за неё, не отрицая чувства удовлетворения, которое она получала, когда думала о реакции Бана на её исчезновение.

Сибилла прошла по каменной аллее, мимо пышных розовых кустов, а затем вошла в библиотеку и неуверенно осмотрелась. Широкий, увенчанный высоким каменным сводом холл, был сплошь уставлен скамьями. По обе стены, одно за другим, выстроились древние, потемневшие от времени изваяния. Манера, с которой их вырезали, отличалась от грубовато обобщенного стиля асгардских статуй во дворце и казалась Сибилле знакомой – каменные фигуры напоминали произведения древних ванских мастеров. Увлечённо рассматривая увековеченные в холодном камне лица, принцесса неторопливо пересекла холл и вошла в огромный, сплошь уставленный высокими стеллажами с книгами и свитками, зал.

Библиотека дворца Ванахейма славилась своим богатством и полнотой, но по сравнению с библиотекой короля Одина она напоминала ничтожное домашнее собрание молодого учителя. Огромный зал заполняли бесконечные книжные ряды – так плотно, что в узких проходах между ними едва мог протиснуться взрослый мужчина. Сибилла восхищенно уставилась на это богатство, не в силах представить и малой части того, что заключено в этих древних книгах, когда её размышления прервал знакомый голос.

— Вы всё-таки пришли, Ваше высочество?

Принцесса удивлённо оглянулась. У окна, в глубоком кресле, с открытой книгой в руках, она заметила младшего сына Одина.

Девять царств!

— Локи, — выдохнула Сибилла и тут же устыдилась своей фамильярности, но принц не смутился.

Он отложил книгу, встал с кресла и подошел к царевне. Её желудок свернулся в холодный пульсирующий комок, когда Локи остановился в шаге от Сибиллы и посмотрел на неё сверху вниз. Это была нежданная встреча, но царевна с удивлением осознала, что рада ей.

Она определённо симпатизировала этому самовлюблённому ублюдку.

— Сибилла, — наконец заговорил он.

От звука его голоса по спине Сиб пробежали мурашки.

— Я проходила мимо и заглянуть на минутку. Осмотреться.

— Вот как? — Локи прищурился.

— Простите, что помешала. Я не думала, что встречу вас здесь, — призналась Сибилла, а принц снисходительно покачал головой.

— Здесь нет никого, кто может нас услышать, драконья принцесса. К чему этот официоз?

Да уж, действительно. Сиб равнодушно пожала плечами. Оставить протокол касательно будущего деверя прежде жениха казалось странным решением, но что это изменит? В первый день их знакомства они наговорили друг другу столько всего, что по сравнению с этим уход от приличий казался милой глупостью.

— Не думала, что встречу тебя здесь, — исправилась Сибилла. Локи улыбнулся.

— Я много читаю.

— Так много, что сидишь в библиотеке в такую рань? Или тебе скучно во дворце?

— Как и тебе, раз ты решила прийти сюда в такое время, — подметил принц. Сибилла промолчала. Она не собиралась посвящать его в ряд происшествий, которые привели её в библиотеку. — Причём одна, без фрейлин… Разве теперь за это не надевают позорный намордник?

— Нет, только закидывают камнями.

Локи широко улыбнулся. От вида его улыбки принцессе стало не по себе. И почему он кажется ей таким чертовски привлекательным?

— То, что тебя сюда привело?

— Ну, чтение – одно из немногих развлечений, доступных женщинам моего статуса, так что… — Сибилла пожала плечами. В детстве у неё были хорошие учителя, сумевшие приохотить юную царевну к книгам. — Тем более, через пару дней мои люди отбудут в Ванахейм, и у меня появится много свободного времени. Пора позаботиться о том, как его коротать.

— Отбудут? Странно, что я об этом не слышал. Почему так скоро? — недоверчиво переспросил принц.

— Мне самой сообщили об этом утром.

— К чему такая спешка?

— По ванахеймской традиции все дворяне должны присягнуть новорожденному наследнику на верность в присутствии короля и других дворян, — объяснила принцесса. — Обычно эту церемонию проводят позже, но видимо моему брату не терпится сделать всё, как полагается. Но его можно понять. До этого Маллиса рожала одних девочек.

Локи понимающе кивнул. В его семье не возникало проблем с престолонаследием: Фригга в полной мере выполнила свой долг, подарив мужу двух здоровых сыновей – наследника и последыша, который сядет на трон в случае, если с первенцем что-то случится. Наследие царствования Одина незыблемо и пока есть принцы, будущее Асгарда обеспечено.

— А ты? Что читаешь? — спросила Сибилла. Взглядом она указала на книгу, которую он оставил на кресле.

От принцессы не укрылось, как на бледном лице Локи мелькнула тень смятения.

— Что такое? Неужели это одна из тех постыдных книжонок со всякими анатомическими подробностями?

— О, нет, я уже слишком стар для этого! — хохотнул принц. — Хотя, если ты пришла именно за этим, я уверен, старый Гарольд подыщет что-то подходящее. Когда вернётся. У него заболела голова, и я отослал его отдохнуть.

— Не уходи от ответа.

— Ну, ладно.

Он поманил Сибиллу за собой – туда, где сидел до её появления и предложил принцессе одно из кресел. Затем Локи протянул ей маленькую, в кожаном переплёте и озаглавленную рунами, книгу. Сибилла взглянула на обложку и озадаченно нахмурилась. Она изучала руническое письмо Асгарда в детстве – оно считается языком мудрости и учёности во всех развитых мирах, но едва ли смогла прочесть даже название. Древние знаки совершенно не сочетались по смыслу и складывались в какую-то околесицу. Заметив растерянность принцессы, Локи объяснил:

— Это молодые руны из Мидгарда, они похожи на наши, но во многом отличаются. Не смущайся. Их не прочтёт большинство асов.

— Что здесь написано?

— Это книга, описывающая некоторые нюансы преображающей магии, — сказал принц. — Не знаю, как эта вещь попала в библиотеку Асгарда, но она довольно любопытная.

Сибилла настороженно покосилась на Локи. Магия. Значит, то, что о нём говорят – правда, он сведущ в колдовстве. Принц заметил напряжение в её взгляде и отвёл глаза, а Сибилла поняла, почему он смутился, когда она спросила о том, что он читает. В Ванахейме, как и в Асгарде, всегда опасались тех, кто предрасположен к магическим искусствам. Да, их не боятся и не называют божествами, как в Мидгарде и других примитивных мирах, ведь для высших царств магия – понятие вполне объяснимое, но доступное лишь немногим избранным. А избранные редко используют свои чудесные способности во благо кому-либо, кроме самих себя.

— Только не говори, что удивлена, — нервно фыркнул Локи. — Ни за что не поверю, что ты ничего не слышала о моих… способностях.

— Слышала.

— Ты боишься?

— А ты собираешься мне вредить? — подняла бровь Сибилла. Видя смущение принца, она хотела смягчить впечатление от своей реакции. Ей даже стало немного стыдно за свою трусость.

— Что? Конечно, нет.

— Тогда, не боюсь.

Локи улыбнулся. Принцессе нравилась его улыбка, хотя в ней всегда сквозило нечто вкрадчиво зловещее.

— То… Что ты умеешь делать? Подчинять своей воле или убивать взглядом? — спросила Сибилла. Повертев в руках, она вернула книгу принцу. Царевна слышала, что те редкие счастливцы, рождающиеся со способностью к магическим искусствам, обычно предрасположены только к определённому виду колдовства.

— Творить иллюзии.

— И всё?

— И всё. Разочарована?

Принцесса растерянно моргнула. Столько шума из-за каких-то иллюзий? О Локи ходило столько противоречивых слухов, что Сибилла ожидала от него как минимум способности дышать огнём, а какой вред могут принести игры с химерами?

— И давно ты этому научился?

— Моя мать разглядела во мне способности к магии, когда я был ребёнком, — сказал принц. — Когда я подрос и захотел учиться, на обучила меня тому, что знала сама. Вот и всё.

— Например?

— Например, заставить кого-то видеть то, что мне хочется.

— И ты можешь проделать это с кем угодно? — недоверчиво прищурилась Сибилла.

Тонкие губы Локи растянулись в самодовольной усмешке. В следующее мгновение его тело озарилось золотым сиянием, и принцесса не смогла сдержать удивлённый вздох – на месте асгардского царевича сидела её точная копия.

Это было невероятно. Сибилла в шоке смотрела в собственное лицо так, будто видела его в зеркале: те же тёмные волосы, форма бровей и носа, цвет глаз, губы, и даже платье. Каждая складка лёгкой ткани, каждый локон, выглядели так натурально и правдиво, словно там, на месте Локи, сидела настоящая ванахеймская принцесса. Наверное, изумление на лице Сибиллы было слишком явным, потому что отражение слегка наклонило голову и улыбнулось.

— Что-то не так со зрением, принцесса?

Слышать собственный голос откуда-то извне было странно, и вдруг Сибилла почувствовала нечто, похожее на страх. Она ошибалась. Сильно ошибалась. Иллюзии не так уж и безобидны – трудно представить, что можно натворить, умея принимать любое обличье и имея возможность стать кем угодно, просто пожелав этого. Это чудовищная способность.

— Это просто… — Сибилла не знала, что сказать. Её глаза пристально изучали каждую черту собственного двойника, и она всё ещё наивно надеялась, что в нём найдётся хоть какой-нибудь разоблачающий изъян. Но его не было. Всё, от колец на пальцах и до крошечной родинки на плече, повторяло облик принцессы с ужасающей точностью.

— Да. Я знаю.

— Ты можешь стать кем угодно?

— Кем угодно. Чем угодно.

— И нельзя распознать, что это иллюзия? — спросила Сибилла, искренне надеясь, что разоблачить эту коварную магию всё-таки возможно.

Двойник принцессы пожал плечами.

— Нужен опыт. Моя мать угадывает иллюзии. Тор тоже, почти всегда… Не смотри на меня так. Я проделываю это реже, чем ты думаешь, — вдруг, отражение Сибиллы вспыхнуло золотым светом и исчезло, и его место снова занял Локи. Наблюдая за реакцией принцессы, он самодовольно ухмыльнулся. Этот ублюдок был явно доволен собой! — Рано или поздно это надоедает.

Сибилла была впечатлена. Только что она смотрела на свою точную копию, а теперь снова видела Локи. Его синие глаза наблюдали за ней с лёгкой насмешкой, но его бледное лицо всё равно казалось принцессе красивым. Жаль, что Тор нисколько не похож на своего младшего брата, возможно тогда бы мысль о скором браке с ним казалась ей менее ужасной?

Сибилла подавила вздох. О её свадьбе с наследником Асгарда говорили как о решенном деле. Да, принц Тор – достойных жених. Несмотря на то, что всеобщая любовь разбаловала его, он честный и бесхитростный, добрый и верный своему народу. Это лучший из мужей, на которого может рассчитывать принцесса Ванахейма, все женщины девяти миров желают быть на её месте, но, несмотря на доводы рассудка, Локи всё равно нравился ей больше.

Сибилла почувствовала отвращение к самой себе. Принцесса не может делить постель с мужем, желая его родственника. Как и большинству древних королевских династий, Беалингам свойственны причуды, но чудачества ванов относятся скорее к кровопролитию, нежели к сексуальным извращениям вроде инцеста.

— Ты покраснела… — вдруг сказал Локи. Его глаза пристально рассматривали лицо Сибиллы. — О чём ты думаешь?

Проклятье. Принцесса моргнула, стараясь выдумать как можно более изящную ложь, когда вдруг из холла донёсся громкий топот и лязг доспехов. Сибилла озабоченно повернула голову к двери и в зале, в сопровождении двух стражников появился тот, кого она ожидала увидеть здесь меньше всего.

В броне и красном плаще, с грозным Мьёльниром на поясе, в библиотеку вошел принц Тор. Сопровождающие его солдаты остановилась у входа.

— Брат, — равнодушно кивнул Локи. Кажется, его нисколько не впечатлило появление наследника. Чего нельзя сказать о принцессе. Чего ради он заявился сюда, да ещё в сопровождении стражи?

Тор внимательно осмотрел зал. Его светлые брови хмуро сошлись на переносице, а тяжелый взгляд остановился на Сибилле. Наследник явно был чем-то озабочен. Неужели случилось что-то плохое?

— Принцесса, — в его низком голосе не было привычной любезности. — Хорошо, что вы нашлись.

— Вы меня искали? — удивилась царевна. Сиб успела решить, что наследник пришел к своему брату, ведь откуда ему знать, где она находится? Да и зачем ему её искать?

— Посол Бана сообщил мне, что вы пропали, — сказал Тор. — Ваши дамы потеряли вас, но стража видела, как вы ушли из дворца через дверь для прислуги. С вами всё в порядке?

— Да, всё хорошо. Простите за беспокойство, я просто хотела посетить библиотеку, а мои фрейлины ещё завтракали, и мне не хотелось их отвлекать. Я подумала, что вернусь быстрее, чем кто-нибудь заметит моё отсутствие, — пробормотала принцесса. Проклятый Бана. Она хотела досадить ему, но и подумать не могла, что этот долбаный идиот подымет на уши весь дворец! — Я не хотела причинять неудобства. Надеюсь, мои поиски не оторвали вас от более важных дел?

Лицо наследника смягчилось, хотя он всё ещё выглядел обеспокоенным.

— Нет, мадам. Хорошо, что вы нашлись, а то я заподозрил дурное.

— Что дурного со мной может случиться под вашей защитой?

— Утром пришло сообщение о том, что отряд ётунов попытался пробраться в Асгард, — снова нахмурился Тор. — Когда ваш человек сообщил, что вы исчезли, я подумал, что вас похитили.

— Зачем ётунам меня похищать? — удивилась Сибилла. В Ванахейме ледяные великаны были страшной сказкой для непослушной малышни, и большинство из живущих ванов никогда не видели ётуна. После поражения, которое нанёс королю Лафею Всеотец, Ётунхейм потерял своё могущество и теперь лежит в руинах.

— Не знаю, — пожал плечами Тор. Он нервно переступал с ноги на ногу, словно ему не терпелось тот час броситься в бой. — Чтобы помешать союзу Асгарда и Ванахейма, например. Или для шантажа. Эти твари не лезли в наше царство сотни лет, удивительно, что они снова объявились как раз после того, как вы прибыли в город.

— Ётуны? Почему мне не сообщили? — спросил Локи.

— Донесение лежит у тебя в покоях, брат. Я велел послать тебе весть ещё час назад, наверное, посыльный не застал тебя на месте.

— Где же это случилось?

— На Большом поясе, — сердито кинул Тор, однако младший брат не разделял его гнева. Равнодушно пожав плечами, Локи сказал:

— Я бы сначала разобрался, что солдаты пили перед сном, братец. Посты на Большом поясе – самые спокойные в Асгарде, постовые часто позволяют себе скоротать вечер за медовухой. Не удивлюсь, если ледяные великаны – плод прокисшего хмеля и желания оправдаться перед офицером за бедлам на посту.

— Мы в этом разберёмся. Вечером Всеотец зовёт нас к себе.

— Ладно.

Затем, наследник снова обратился к Сибилле.

— Что ж, миледи, я рад, что могу сообщить вашему послу хорошие новости. Бедняга вне себя от беспокойства.

— Полагаю, я должна сообщить ему сама, — сказала принцесса. Она не хотела уходить, но ей не следует оставаться в компании Локи ни минуты дольше. — Надеюсь, вы проводите меня?

— Разумеется.

Сибилла встала с кресла и шагнула навстречу Тору. Локи, сохраняя холодную вежливость, поднялся вслед за ней.

— Хорошего дня, мой принц, — сдержанно попрощалась Сиб. Их взгляды встретились.

— Хорошего дня, миледи. Досадно, что вы не застали библиотекаря, но я велю ему прислать вам несколько книг на моё усмотрение, если желаете.

— Конечно. Буду благодарна.

Принц коротко поклонился.

Сибилла заставила себя отвернуться от него и тепло улыбнулась наследнику.

========== Глава 7. Братья. ==========

Комментарий к Глава 7. Братья.

Прежде всего, хочу поблагодарить читателей за интерес к моей работе. Спасибо! И спасибо за добрые комментарии, я очень рада, что мой текст кого-то радует.

— Как твои дела с принцессой Сибиллой, сын?

— А что с ней не так? — спросил Тор, с аппетитом пережевывая жареного цыплёнка.

Всеотец отпил вина. Он наблюдал за своей семьёй: его жена и двое сыновей собрались в покоях королевы, чтобы отужинать вместе впервые со дня прибытия ванахеймского посольства.

— Она тебе нравится?

— Ну, она ничего, — пожал плечами наследник. Фригга улыбнулась.

— Да, Сибилла подходящая девица. Верно, Тор?

— Не знаю. Тебе виднее, мама.

— Быть может, если бы ты проводил с ней времени столько же, сколько проводишь с леди Сиф, то тоже мог разглядеть достоинства принцессы? — предположил Один. Впрочем, поведение сына не стало для него сюрпризом. Он бы больше удивился, если бы Тор проявил искренний интерес к ванахеймской царевне без постороннего давления.

В ответ принц равнодушно пожал плечами.

— Если бы Сибилла умела сражаться, я бы проводил с ней больше времени, чем с Сиф. Это точно.

— Будущей царице Асгарда не нужно сражаться.

— Никак не возьму в толк, чего ты от меня хочешь, отец? Да, принцесса достаточно хороша, чтобы я женился на ней, когда ты попросишь, но не жди, что я буду таскаться за ней по саду и вести великосветские беседы. У меня есть дела поважнее.

— Какие же? — Всеотец подавил усталый вздох. Самовлюблённое упрямство сына его утомляло.

— Проклятые ётуны пытались пробраться в Асгард, — Тор вытер пальцы салфеткой и с вызовом уставился на царя. — А мы сидим здесь и обсуждаем ванахеймскую принцессу, будто ничего не произошло, и ты не собираешься ничего предпринимать!

— Что я по-твоему должен предпринять?

— Отправить войско и проучить Лафея! — сердито рявкнул принц, но Одина мало трогала его злость. Он задумчиво посмотрел на сына и спокойно сказал:

— Мы не знаем, кто отдал приказ напасть на наш пост. Это могли быть обыкновенные мародёры.

— А могли быть и не мародёры. Если мы оставим это без наказания, в следующий раз они проберутся во дворец!

— Мы не можем нарушить перемирие из-за пары ётунов, которые пытались перейти границу, но так и не сделали этого. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Перемирие уже нарушено! — упрямо твердил Тор. — Откуда мы знаем, что было их целью? Может, они собирались захватить оружие, а может – одну из реликвий из сокровищницы.

— Разумеется, им нужна сокровищница. Пока ледяной ларец у нас, ётуны не перестанут смотреть в сторонуАсгарда.

— И ты говоришь об этом так спокойно?!.. — возмутился наследник и, почувствовав, что исчерпал остатки красноречия, обратился за поддержкой к Локи. — Брат, скажи что-то! Ну же!

Младший из принцев молча сидел в своём кресле и лениво жевал кусок за куском. За весь ужин он едва ли сказал и пару слов – его мысли витали далеко отсюда, и ему не хотелось говорить, поэтому попытка Тора втянуть его в разговор вызвала в Локи раздражение. Он оторвал взгляд от тарелки и хмуро уставился на брата.

— Вообще-то я думаю, что отец прав. Если бы соседние цари наказывали каждого аса, который пытается использовать древние лазейки между мирами, мы бы воевали со всей Вселенной.

— Что?! — наследник не поверил ушам. Он рассчитывал на поддержку брата, но Локи был непоколебим. Тщеславная трескотня Тора его достала.

— Не будь идиотом. Что бы ни было целью ётунов, они потерпели поражение. Это не повод начинать войну.

— Неужели ты не видишь, что я хочу не начать войну, а защитить Асгард?!

Младший принц раздраженно закатил глаза. Тор не затыкался со вчерашнего дня – с тех пор как военный совет решил оставить нападение ледяных великанов без ответа. Он пускался то в гнев, то в бахвальство, то поносил отца и Хеймдалля за нерешительность, то строил планы тайной атаки на Ётунхейм и казни короля Лафея. Локи достало его хвастовство. Ему хотелось затолкать брату в рот целую курицу, только бы заткнуть его хотя бы на пару минут.

— Ты хочешь добыть себе славу, а не защитить Асгард, брат.

— Славу?! О чём ты говоришь?

— Локи прав, — властно заключил Всеотец. Он тоже устал от пререканий первенца. — Мы не будем наказывать ётунов. Это решено.

— Но, отец..!

— Так будет, пока я царь! И довольно об этом.

Тор был разочарован и рассержен, но не осмелился возражать: он снова взял кусок мяса и стал яростно молоть челюстями, будто это была плоть самого короля Лафея. Локи умилял гнев брата. Наследник редко получал отказ от отца в чём бы то ни было, и младший принц не часто бывал свидетелем того, как Один усмиряет своего любимчика. Это был просто праздник.

Впрочем, Фригга поспешила замять неловкость унижения Тора и обратилась к Локи:

— А ты, сынок? Какое впечатление сложилось о ванах у тебя?

— Если не брать в счёт любовь к пышности, то они такие же, как мы, — сказал принц. Усмирение брата несколько подняло ему настроение и развязало язык. — Этот их посол – странный тип, но если в Ванахейме он вылизывает зад хотя бы вполовину так тщательно, как здесь, то я понимаю, за что король Раллард его ценит.

Всеотец тоже решил увести разговор в другое русло. Он откинулся в кресле и с готовностью поддержал беседу.

— Посол Бана – опытный политик, сын. Он сумел удержаться на высокой должности при нескольких царях. Такая живучесть достойна уважения, тебе не кажется?

— Но эта живучесть говорит о глупости молодого короля, принявшего присягу этого типа после стольких предшественников.

— Ты бы её не принял?

— Нет. Как и ты.

— А их принцесса? — улыбнулась Фригга. — Как она тебе? Как думаешь, она достойна стать асгардской царицей?

Локи отпил из бокала.

Сибилла могла бы стать королевой каждого из девяти миров – никогда в жизни он не видел женщину, которая выглядела бы так царственно. Принц с лёгкостью мог представить её на троне – блестящую и величественную, с золотой короной в её тёмных волосах. Сибилла рождена, чтобы быть королевой. Она станет самой великолепной королевой из всех – прекрасной и величавой, но эта чудесная картина меркнет в воображении Локи, когда он видит подле принцессы своего брата-идиота… Куда приятнее представлять на троне рядом с Сибиллой себя самого.

Какой блестящей парой они могли бы стать. Эта мысль тешила воображение царевича, как ничто другое в этом мире.

— Я не знаю, — но принц никогда не выскажет своё мнение вслух. Он пожал плечами, надеясь, что выглядит достаточно равнодушным. — Я плохо с ней знаком.

— Во всяком случае, лучше меня, — сердито фыркнул Тор. Он всё ещё переваривал жесткие слова отца.

— О чём ты, сынок? — осведомилась Фригга.

— Вчера я встретил их в библиотеке.

Локи сжался. Ему не хотелось заострять внимание на этом моменте.

— Принцесса зашла, чтобы познакомиться с Гарольдом, но его не оказалось на месте. Только и всего. Это твоя невеста, а не моя, какое мне до неё дело?

— Она пока не моя невеста.

— Негласно уже твоя, — равнодушно хмыкнул младший принц, хотя ему мало нравилась эта тема. — Даже последняя служанка во дворце уже считает принцессу своей будущей царицей. То, как насчёт помолвки, отец? Насколько я знаю, наши ванахеймские друзья отбывают послезавтра. Полагаю, они рассчитывают на конкретику.

Всеотец нахмурился. Он и сам знал, какого рода обязательства на себя возложил, и какие ожидания правят в ванахеймском посольстве. Если до прибытия принцессы Один всё ещё рассчитывал на то, что в случае провала с Тором её можно будет выдать за Локи, то теперь понял, что ошибался. Король Раллард прислал в Асгард ценнейшее из своих сокровищ – асы не могут лишить его сестру видов на престол, не оскорбив ванахеймский двор. Ванам нужен наследник, а не последыш. Но даже всесильный Один, защитник девяти миров, не в силах изменить того, что его старшему сыну не хватает выдержки и благоразумия. Разве он может назвать его женихом и назначить день свадьбы, если они с принцессой Сибиллой почти не знают друг друга? Только счастливый брак станет залогом мира и процветания их царств, но о каком счастье может идти речь, если Тор пренебрегает невестой ради игр в войну?

— Мы объявим о помолвке, когда придёт время, — ответил Один. — До той поры принцесса останется нашей гостьей.

— Это продлится недолго, — сказала Фригга Тору. — Локи прав, ваны ждут конкретики. Решение будет принято до твоей коронации.

Наследник оставался равнодушен. Его мысли витали вне этой комнаты, дворца и даже Асгарда – Локи знал, что брат думает об Ётунхейме, а женитьба заботила его в последнюю очередь.

— Пусть так.

— Но я хочу, чтобы ты ближе познакомился с принцессой. Она милая девушка, сынок, и заслуживает твоего внимания. Тем более что послезавтра её народ отбывает обратно в Ванахейм, и я уверена, бедняжка почувствует себя одиноко. Будет замечательно, если ты уделишь ей внимание и поможешь привыкнуть к новому дому. Я хочу, чтобы девочка не чувствовала себя здесь чужой и никому не нужной, понимаешь?

— Хорошо, мама, я сделаю всё, что смогу, — хмуро пробормотал Тор. Он лгал.

— И ты, Локи. Всё же, скоро она станет твоей сестрой.

— Да, мама.

Остаток ужина прошел вяло. Всеотец и Тор почти не разговаривали, Фригга всё твердила о завтрашнем прощальном приёме в честь ванахеймских гостей и планах на королевскую свадьбу, а Локи пытался выглядеть как можно равнодушнее. Неожиданно, разговоры о скором браке Тора с Сибиллой стали раздражать его даже больше, чем болтовня о коронации.

Принц был зол. Рассержен.

Разочарован.

Равнодушие брата – вот что бесило Локи больше всего. Как этот тупица может относиться к принцессе с таким пренебрежением? Видимо Тор даже глупее, чем Локи думал раньше, если не способен увидеть в ней тот свет, который видит он сам. Младший царевич нахмурился. Собственная сентиментальность злила его почти так же сильно, как поведение брата, но он ничего не мог с собой поделать. Какое ему дело до этой ванахеймской девки? Никакого! Он встречал женщин красивее, умнее, лучше. Но всё равно Сибилла была всем, о чём Локи мог думать последние дни, и собственная беспомощность сводила принца с ума.

Бесхребетный идиот!

То, как она смотрела на него, когда он создал иллюзию в библиотеке… Удивление в её серых глазах, приоткрытые розовые губы. Локи не мог справиться с греховными мыслями, что рождались в его порочном воображении, когда он смотрел на этот маленький влажный рот. Принц ненавидел себя за это. В отличие от Тора, его брат никогда не позволял похоти править собой, но он не мог просто стать на горло собственному воображению и перестать думать о Сибилле.

Локи кидало в крайности, и этим он бесил сам себя. Думая о принцессе, он то восхищался ею, то ненавидел. Размышления о её красивом личике прерывало чувство жгучей злости за то, что оно стоит у него перед глазами, затем царевич хотел увидеть Сибиллу стонущей под собой и слышать своё имя в её чувственных криках, но тут же презирал себя за собственную слабость. Чёрт, это просто смешно! Сын Одина не может позволить низменным желаниям править собой. Долбаная ванахеймская принцесса, каким бы лакомым кусочком она ему не казалась, не сможет заставить его думать и действовать, словно озабоченный пятисотлетний пацан.

Это просто неразумно. А Локи всегда поступает разумно.

Принцы решили не ждать десерта и простились с родителями раньше времени. Тор был слишком рассержен, его брат – погружен в собственные размышления, поэтому они покинули покои королевы ещё до полуночи.

— Это было низко даже для тебя, Локи! — зло выцедил наследник, когда они шли по длинному пустынному коридору. Заступившие на пост ночные караульные неспешно бродили от двери к двери. Дворец засыпал.

Младший принц равнодушно пожал плечами. Он и не ждал другой реакции.

— Я высказал своё мнение. Представь, оно может отличаться от твоего.

— Я нуждался в твоей поддержке! — упрямо рявкнул Тор. Ему хотелось взять Локи за шиворот и как следует приложить о стену. — Если бы мы действовали заодно, отец прислушался бы к нам и тогда…

— И тогда что? — лязгнул его брат. — Ты бы объявил войну Ётунхейму и уничтожил остатки того, что когда-то называлось цивилизацией ледяных великанов? Зачем? Столько асов должно погибнуть в этом бою, чтобы ты удовлетворил своё непомерное эго?!

— Видать, любовь к книгам не научила тебя воинского искусства, братец, раз ты не понял, что эта атака – лишь способ прощупать наши линии обороны и увидеть, на что способен Асгард в случае вторжения.

— Неужели?

— Теперь Лафей знает, что мы просто кучка жалких трусов, которые закрывают глаза на грубые нарушения мирных договоров!

— И что с того?

— Кто считается с трусами? Кто боится трусов?! Скоро ётуны будут пробираться во дворец и спать в наших постелях, а мы ничего не будем с этим делать! Ты этого хочешь?!

Локи едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Только не при паре караульных, которые как раз шли навстречу.

— Довольно об этом, Тор. Отец уже принял решение, — как можно сдержаннее сказал принц. Он не терпел сцен в присутствии слуг. — Просто смирись.

— Когда я стану царём, я…

— Ты им не станешь, если будешь перечить Одину и продолжишь его разочаровывать.

— Если ты о драконьей принцессе, то я женюсь на ней хоть завтра, — сердито кинул Тор.

Они спустились этажом ниже. Локи нахмурился.

— Вообще-то я имел в виду не её.

— Странно, в последнее время все имеют в виду только её! — наследник громко топал ногами. — Проклятье! Мать хочет, чтобы мой брак был таким же, как у них с отцом, но они знают друг друга всю жизнь и дружны с детства, а мне подсовывают чужестранку, с которой у меня нет ничего общего.

— Ты не пытался её узнать.

— Довольно того, что она подходящая девица. Я дам ей своё уважение и буду относиться, как подобает доброму мужу и царю, но нынче Асгард нуждается в моём внимании больше, чем какая-то женщина, — снова взялся за старое Тор. Его синие глаза метали молнии. — Похоже, у тебя с ней больше общего, чем у меня: книги и всё такое. И, раз вы с отцом так беззаботны и не собираетесь ничего предпринимать, может тебе придётся развлекать принцессу, пока я буду беспокоиться о защите царства от ётунов?

— И, когда вы поженитесь, быть может, мне придётся спать с ней, пока ты будешь беспокоиться о защите царства от ётунов?! — предложил Локи совершенно серьёзно, но его брат, конечно же, этого не понял. И когда этот белесый упрямец прекратит твердить об этих долбанных ледяных великанах? Принц боролся с соблазном отправиться в Ётунхейм и пригнать короля Лафея в Асгард пинками, лишь бы Тор наконец-то заткнулся.

Наследник не ожидал подобного ответа, но, к счастью, не принял слова брата всерьёз. Оценив остроту, Тор широко улыбнулся и хлопнул Локи по спине:

— Нет уж, братец! Драконья принцесса хороша собой. Я справлюсь.

— Уверен? — без тени улыбки спросил Локи. — Боюсь, принцессе придётся прикинуться ётуном, чтобы ты обратил на неё внимание.

— Гляжу, занятия с Фандралом не прошли зря. Лучше драться ты не стал, зато выучился шутить.

— Разве я пошутил?

— Брось, брат! Что с тобой не так?.. Дело в девице, верно? Да-да, я знаю. Дело всегда в девицах!

Локи поднял бровь. Тор внимательно посмотрел в лицо брата.

— Я видел Лару несколько раз… Она выглядит огорчённой. Вы рассорились? В этом дело?

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — искренне ответил его брат. Лара. Он не вспоминал о ней с того дня, как выгнал её из своих покоев.

— Значит, тебе приглянулся кто-то ещё?

— Никто мне не приглянулся, оставь меня в покое.

— Ага!.. — торжествующе воскликнул наследник. — Кто она, братец? Кто-то из ванахеймского посольства? Она возвращается в Ванахейм, и поэтому ты огорчён?

Локи покачал головой. Он мог поздравить Тора с составлением вполне приличной логической цепочки, однако она строилась на в корне неверной теории. Но, к счастью, ему не придётся её опровергать – они уже подошли к покоям младшего принца.

— Ты слишком много думаешь о войне и женщинах, брат, — сказал Локи. Пара ночных караульных стояла на страже у его опочивальни, и он кивнул им, веля уходить. В минуты уединения принц не терпел чужого присутствия, даже по ту сторону двери.

— А что ещё стоит внимания? — развёл руками Тор. Он кивнул брату на прощание и пошел дальше один. Его покои располагались на другом конце крыла.

Локи проводил его взглядом, закрыл за собой дверь и неслышно выдохнул.

Лара?… Какой бред!

Но, если Тор не так уж и не прав? У него не было женщины со дня, когда ваны прибыли в Асгард, быть может причина его помешательства на Сибилле именно в этом? Локи медленно снял камзол и зелёную рубашку. Прохладный воздух коснулся его голой кожи и, почувствовав, что ему расхотелось ложиться в постель, принц стал неторопливо расхаживать по комнате. Он ощущал странное беспокойство: даже здесь, в собственных покоях, царевич не находил себе места. Его неугомонный ум метался от одержимости Тора ётунами до скорой королевской помолвки, он думал о коронации, что последует за ней, и словах брата об их с отцом беззаботности. Да, Локи не придавал инциденту с атакой на пост серьёзного значения – он изучил слабые места древних порталов между мирами, знал старые, всеми забытые ходы, и понимал, что без помощи из Асгарда ледяным великанам ни за что сюда не пробраться. Но всё же было что-то, что заставляло принца ходить по проклятой комнате, не позволяя раздеться до конца и наконец-то лечь в постель.

Тор сказал, что женится на ней хоть завтра… Эхо слов брата отдалось мерзким ноющим зудом где-то внутри. Локи вышел на балкон и вдохнул прохладный ночной воздух. Асгард уже уснул: огни почти погасли, а сады, аллеи, дороги, улицы, дома – всё покрывал серебристо-синий лунный свет. Принц дышал глубоко и медленно, наслаждаясь запахом моря и ночных цветов в саду, слушал звонкое пение цикад и далёкие перекрикивания постовых. Интересно, что сейчас делает Сибилла? Локи облокотился о широкие балконные поручни, рассматривая богатое пёстрыми созвездиями небо. Он представлял принцессу спящей, и это приносило ему странное чувство умиротворения.

Идиот!

Принц сердито сжал кулаки, закрыл глаза и громко выдохнул. Тор забрал себе народную любовь, скоро возьмёт и корону. Локи не может допустить, чтобы брат присвоил и женщину, что желанна ему самому – не в его власти отменить помолвку, но это не значит, что он не властен над самим собой. Это просто… природа, верно? Простая цепь физических реакций, простых и понятных, как голод или жажда, и Локи вполне способен с ней справиться.

Собравшись с мыслями, принц вернулся в комнату и стащил сапоги. Босиком, в одних штанах он пересёк опочивальню и уже собрался завалиться в постель, когда вдруг, проходя мимо письменного стола, заметил на нём конверт. Что за… Локи нахмурился. На плотной желтоватой бумаге красовалась печать с крылатой тварью герба Беалингов, которую принц немедленно сломал и развернул записку.

«Дорогой принц,

Спасибо за книги, которые ты прислал. «Краткий очерк благородных домов Асгарда» скрасил мой вечер и всё сегодняшнее утро. Уверена, другие будут такими же полезными и захватывающими.

Сиб.»

Локи перечитал аккуратные строчки несколько раз и его бледные губы растянулись в искренней улыбке. Вчера, когда принцесса ушла с Тором, и старик Гарольд наконец-то вернулся в библиотеку, он велел послать Сибилле несколько томов, связанных с историей и устройством Асгарда – он посчитал, что их содержимое будет ей полезным и не прогадал. Локи осторожно провёл кончиками пальцев по бумаге, и вся его решимость держать себя в узде рухнула быстрее, чем он успел это остановить.

Он должен видеть её.

Сейчас.

Внезапное желание, граничащее с острой необходимостью, заставило принца снова одеться и выйти из своей опочивальни в пустынный коридор. Что он делает? Локи понятия не имел. Ему было нужно просто видеть Сибиллу, ощутить её присутствие, иначе он не уснёт до самого рассвета. Принц шевельнул пальцами, принимая иллюзию асгардского стражника, а потом поднялся парой этажей выше и через спутанные ветки ходов для слуг добрался до той части дворца, которую Фригга отвела для ванахеймских гостей. Его рациональная сторона кричала, веля остановиться и вернуться назад, ведь то, что задумал Локи, было абсолютным идиотским безумием, но он игнорировал холодный голос разума. Принц просто шел вперёд – остатки здравомыслия велели ему немедленно уходить прочь, но он был слишком поглощён желанием видеть Сибиллу, чтобы поступать, как должно.

И что дальше? Он просто придёт к ней, разбудит среди ночи и выдумает какой-то дурацкий предлог, который мог бы объяснить его появление? Если Локи увидят у ванов в такой час, на утро об этом будет говорить весь дворец! Это самый идиотский поступок в его жизни, но принц поймёт это позже. Стоило ему выйти из бокового хода для слуг в коридор, поблизости послышался громкий топот шагов, и Локи едва успеть сменить иллюзию – как раз вовремя, ведь мгновение спустя его едва не сбили с ног вынырнувшие из-за поворота ванахеймские стражники.

— Эй! Ты кто такой? — рявкнул воин в чёрных доспехах. Он запустил руку в тень, в которой скрывался принц, но вместо асгардского стражника вытащил на свет испуганного прыщавого мальчишку-слугу.

Тот жалко затрепыхался, пытаясь освободиться из каменной хватки караульного.

— Я посыльный! Пожалуйста, не надо!

— Это всего лишь мальчик на побегушках… Что тебе здесь нужно?

—У меня срочное письмо для вашего посла, велено передать немедленно!

Ваны переглянулись. Один из них кивнул и другой разжал пальцы, выпуская шиворот мальца. Локи знал, что стражники ни за что не покинут пост, чтобы отнести послание лично, а тем более не станут допрашивать посла на утро, поэтому чувствовал себя в полной безопасности. Получив разрешение идти, принц спокойно последовал дальше и изменил иллюзию во второй раз: ко двери роскошнейшей из опочивален этого этажа, где по его соображению и должна жить принцесса, подошел уже не мальчик-слуга, а симпатичная светловолосая фрейлина Сибиллы – та самая, что сопровождала её во время прогулки в саду.

Один из часовых у входа игриво ей подмигнул.

— Что ты тут делаешь, Игрид? Соскучилась?

Локи не помнил голоса той, кого изображал, поэтому не решился отвечать. Мало ли что может понадобиться фрейлине в покоях её госпожи? Девица просто улыбнулась и без слов скользнула внутрь.

Что ж, это было несложно.

Скоро принц ужаснётся тому, до чего тупым, необдуманным и идиотским было его намерение пробраться в эту спальню, но пока он поздравил себя с лёгкой победой. Он не подумал, что светловолосая фрейлина, облик которой Локи принял, могла всё ещё находиться в покоях Сибиллы и встретиться с ним лицом к лицу. Или принцесса могла не спать, и тогда ему пришлось бы разговаривать с ней голосом её дамы, который он даже не помнил! Даже Тор, при всей своей непробиваемой горячности, не решился бы на подобную тупость. Но принц подумает об этом потом. А пока он вошел в погруженные в сонный мрак покои и, убедившись, что его никто не видит, сбросил иллюзию.

Было тихо.

Локи неслышно прокрался через переднюю комнату, освещенную почти погасшим камином, и заглянул в спальню. На большой золочёной кровати принц различил одинокий силуэт. Его сердце остановилось. Сибилла лежала на животе, её тёмные волосы рассыпались по подушке. Локи не боялся, что принцесса проснётся и обнаружит его присутствие, он мог снова погрузить её в сон одним заклятием, поэтому уверенно подошел ближе. Просторная белая сорочка принцессы немного сползла, оголяя округлости плеч и спину до лопаток. Принц медленно выдохнул. Его захлестнуло странное чувство удовольствия и умиротворения. Он хотел видеть Сибиллу – и вот, она здесь. Пальцы сами потянулись вперёд, следуя вдоль контура её плеч и узкой спины – ощущая жар горячей кожи, но не касаясь её. О, Локи умирал от желания дотронуться до неё! Его бесстыдный взгляд опустился ниже, жадно скользя по линии позвоночника, к выпуклости бёдер и по плавным линиям ног. Полупрозрачная ванахеймская ткань не способна скрыть очертания под ней, что безусловно подпитывало фантазию принца, и собственное воображение сводило его с ума.

Ему не стоило сюда приходить.

Принц закрыл глаза. Он разрывался между чувством необъяснимого трепета и горячего вожделения. Проклятье, зачем он сюда пришел? Он обманом проник в спальню принцессы соседнего царства, невесты собственного брата – зачем? Чтобы смотреть на неё, изо всех сил пытаясь держать свои грязные мысли в узде, пока она спит и даже не подозревает о его присутствии? Это просто идиотизм. Он подверг риску своё имя, репутацию асгардского двора и, возможно, репутацию самой Сибиллы – ради чего?

Локи, ты просто кретин! Он должен был подумать об этом раньше. Теперь, когда его желание видеть принцессу было удовлетворено, собственный поступок показался Локи чудовищным проявлением скудоумия и отсутствия всякого здравого смысла. Ненавидя себя, царевич отступил назад. Он собирался тотчас покинуть покои, когда Сибилла тихо выдохнула и шевельнулась. Локи замер. Он поднял руку, готовясь заклятием наслать на принцессу сон, но она перевернулась на спину и продолжила спать, а незваный гость почувствовал, как его решимость уйти куда-то улетучилась. Его взгляд упал на её лицо, а затем скользнул вниз, к очертаниям груди. Сибилла была не так пышногруда, как Лара и другие женщины, с которыми Локи спал, но это не имело значения.

Для него она была совершенна.

Принц сглотнул, смачивая рот и пересохшее горло. Стройный ряд его мыслей пошел врассыпную, и он тщетно пытался привести в порядок месиво в своей голове. Локи испытывал странные чувства – даже его похоть была какой-то странной. Да, он желал её до смерти. Ему хотелось трахнуть этот долбанный идеал и наконец-то выбросить из головы, как он делал со всякой, что его привлекала. Но Сибилла… Это было другое чувство. Принц не был сентиментальным в том, что касается секса, но ему казалось, что царевна заслуживает другого. Другого обращения – и не потому, что она высокого происхождения, а не придворная девка из тех, кто согласен спать с сыном царя ради пары побрякушек. Принцу хотелось изучить каждый дюйм её тела, узнать её вкус. Ему хотелось слышать голос Сибиллы, когда она кричит его имя, видеть, как звёзды взрываются в её глазах, когда она падает через край – одна мысль об этом заставляла его член гореть.

Он хочет видеть и слышать это теперь, сейчас, и до конца своих дней.

Эта мысль стегнула Локи и вырвала из оцепенения. До конца своих дней? Откуда взялось это дерьмо?! Принц ощутил знобящий страх, который скоро уступил место сухой злости. Ему не следовало сюда приходить, и он больше никогда не повторит подобную глупость. Решительно отвернувшись от Сибиллы, Локи сделал глубокий вдох, приводя себя в чувства – и на месте младшего сына Одина снова возникла светловолосая симпатичная фрейлина Её высочества.

Не оглядываясь назад, она тихо пересекла покои и исчезла за дверью.

========== Глава 8. Корабль на горизонте. ==========

— То, как тебе твой жених?.. Только честно.

Сибилла вздохнула. Они с леди Таррин, в сопровождении двух стражников неторопливо брели по узкой тропе, что разделяет дворцовую стену и пристань. Слева густой стеной цвели пышные кусты розовой гортензии, справа – раскинулась бесконечная морская синева. Красота этого места захватывала дух, но дамы пришли сюда не для того, чтобы наслаждаться видом.

У них почти не осталось времени, чтобы поговорить. Корабль в Ванахейм отбудет уже через несколько часов.

— Я… Не знаю, — призналась принцесса. Леди Таррин была одной из немногих в её свите, с кем она могла говорить откровенно. Сибилла приходилась ей троюродной внучкой и единственной родственницей среди членов посольства. — Он всё время занят, мы почти не видимся.

— Он тебе нравится?

— Ну, он лучшее, что Раллард мог мне дать. Я не могу жаловаться.

— Значит, он всё-таки тебе не нравится?

Принцесса пожала плечами. Что она могла сказать?

— Тор молод, здоров и хорош собой. Асы любят его. Он будет достойным правителем, что ещё я могу желать? Наверное, мне нужно просто к нему привыкнуть, — принцесса пыталась видеть плюсы в сложившейся ситуации. В конце концов, наследник трона Одина симпатичен, у него доброе сердце и много других достоинств. Сибилле не за что его презирать.

— Бедная девочка, — поджала губы леди Таррин. Её синее платье и закрытый головной убор сливались с цветом неба. Тяжелые золотые отношения блистали на солнце. — Каково быть одной из влиятельнейших дам Ванахейма и не иметь возможности распоряжаться собственной судьбой… Но, не ты первая, не ты последняя. Я рада, что ты находишь в себе силы принять это с достоинством.

— Быть королевой Асгарда – не худшая судьба. Моим сёстрам повезло меньше.

— Верно. Ты умнее своей двоюродной бабки Алары. Помню, когда мой дядя король выдавал её замуж в царство светлых альвов, она противилась его воле так, что жених вернул её обратно отцу, и тогда ему ничего не оставалось, кроме как отдать дочурку своему канцлеру, чтобы замять скандал. Канцлер был стар и мерзок, но умер всего через сто лет. Это позволило Аларе выйти за какого-то симпатичного младшего сына небогатого дворянина без имущества и денег… Истинная любовь! Но сколько ей пришлось вынести, пытаясь дать старому, ни на что не годному мужу, наследника?

— К счастью у моего брата нет канцлера, — усмехнулась Сибилла.

— Зато есть Бана, — колко заметила старуха. Она воздела палец к небу. — Кстати, об этом слизняке… Он уже успел дать тебе последние наставления перед отбытием?

Разве он когда-то прекращал их давать? После того как принцесса сбежала с завтрака и ему пришлось обратиться к принцу Тору, Бана только и твердит, что о благоразумии и ответственности.

— Разумеется, — ответила Сибилла. Тёплый солёный ветер трепал её волосы и лёгкую ткань пурпурного платья. В таком прекрасном месте ей меньше всего хотелось говорить о ком-то, вроде Бана.

— Наверное, тебя огорчило его решение оставить с тобой Олли, как одну из твоих дам? Жаль, мне не удалось заставить этого старого красномордого крыса оставить с тобой меня.

— Я лишила посла возможности устроить своих племянниц в число моих фрейлин. Было глупо ожидать, что он не отыграется и не сообразит, как приставить ко мне шпиона, — Сибилла пожала плечами. Леди Олли – не самая приятная дама ванахеймского двора, но зная одержимость родственницы Бана собственным замужеством, принцесса предвидела, что присмотр за ней будет не очень тщательным.

— Верно, не стоит о ней беспокоиться, — одобрительно кивнула Таррин. — Олли так же алчна, как и её кузен. Если ты предложишь ей хорошие условия, она станет самой преданной из твоих слуг. Что-что, а чуять, откуда дует ветер – это у них семейное! Но не доверяй ей полностью, девочка. Если найдётся кто-то, чья дружба покажется этот выдре более выгодной, она предаст все твои секреты.

— Я понимаю.

— Хорошо. Значит, ты разумнее своих дяди и отца. Они оба были моими племянниками, но оказались достаточно глупы, чтобы считать, что корона на их пустых головах гарантирует и верность подданых. Боюсь, Раллард допускает ту же ошибку… мужчины!.. К нашему счастью, ваша бедная мать не родила ему брата, способного оспорить право на престол, иначе войнам в Ванахейме не было бы конца.

— Но есть кузен, который собирает силы, чтобы это право оспорить.

— О! Во всём виновата его мать! Эта рыжая идиотка готова рискнуть жизнью своего последнего ребёнка, чтобы вновь стать королевой. Если бы не её давление, бедный мальчик не стал бы претендовать на престол, он слишком добр для власти. К тому же, когда после твоей свадьбы за спиной Ралларда встанет Асгард, даже мамаша не принудит Ниллана предъявлять претензии.

— Именно для этого я здесь, не так ли?

— Ты боишься? — старуха всегда была проницательной.

Разумеется, Сибилла боялась. Мысль об отъезде соотечественников вселяла в неё ужас – она представить не могла, как останется в этом огромном дворце совсем одна. Когда посольство уплывёт обратно в Ванахейм, у принцессы не останется ни родных, ни союзников, а в Асгарде нет никого, кого по-настоящему волнует её судьба. Игрид и Дэна ни в счёт: при всей преданности и любви к своей госпоже, они не смогут её защитить.

Что она станет делать в чужом царстве? Ведь даже будущему жениху на неё плевать.

— Тебе нечего бояться, — заметив смятение в глазах принцессы, леди Таррин взяла её под руку и улыбнулась. — Ты нравишься королеве. Возможно, она предложит тебе несколько дам в услужение, чтобы развлечь и помочь влиться в асгардский двор… прими этот жест с положенной благодарностью. Фригга – добрая женщина, от неё не стоит ждать ничего дурного.

— Да, бабушка.

Таррин вздохнула.

— Что касается Одина… Он заинтересован в этом браке так же сильно, как Раллард, так что ты вполне можешь рассчитывать на его расположение и защиту.

— Если он так заинтересован в этом, то почему всё ещё не объявил о помолвке? Он знает, что мой брат этого ждёт, — Сибилла пожала плечами.

Бедняга Бана надеялся, что Всеотец назовёт имя жениха прошлым вечером, на прощальном приёме в честь ванахеймских гостей, но этого не случилось. Посол не потерял расположения духа и ждал, что громкое заявление будет сделано этим утром, но теперь, когда стало ясно, что Один пока не собирается называть своего наследника женихом, Бана едва сдерживал гнев и раздражение. Для него это был абсолютный провал.

Сибилла не могла не радоваться его неудаче – особенно зная, какой приём устроит ему Раллард в Ванахейме, но, тем не менее, вопрос всё ещё оставался открытым. Окружающие поют дифирамбы красоте принцессы, все вокруг только и говорят о том, до чего она мила и распрекрасна, но если Сибилла так хороша, почему Всеотец не спешит обручить её со своим наследником? Как и любая особа благородных кровей, принцесса не лишена самолюбия. А что, если Бана прав и проблема действительно в ней самой? Что, если Сибилла действительно делает что-то не так?

Впрочем, леди Таррин думала по-другому. Неторопливо ступая по тропе, она задумчиво глядела за синий горизонт.

— Один не глуп, девочка. Он лишился глаза, но не ослеп: ты и Тор пока недостаточно хорошо знаете друг друга.

— Но что мешает ему объявить о помолвке и ждать со свадьбой? Это странно, тебе не кажется?

— Наследник ещё не зрел, это и дураку понятно! Всеотец хочет передать ему власть и коронация последует сразу после обручения, но как он может надеть на Тора корону, если тот ведёт себя, как мальчишка? — старуха фыркнула. — От этого брака зависит долгожданный мир между нашими царствами, Один не станет им рисковать, полагаясь на благоразумие юнца.

— Всё равно он мог бы объявить имя жениха, закрыв рот Ралларду, и ждать подходящего момента. Помолвка может длиться долго. А Один ведёт себя так, будто и впрямь ещё не решил за кого из сыновей меня выдать.

Даже не надейся, Сибилла.

— О, не волнуйся, в любом случае это будет Тор! А что до твоего будущего деверя… Что ж, Локи – тёмная лошадка, — леди Таррин нахмурилась. — Будь с ним осторожна, детка, он не так прост, каким хочет казаться. Не зря мидгардцы зовут его богом обмана. Он куда умнее и хитрее своего брата, а к тем, кто умён, нужно относиться с осторожностью.

— Да, бабушка, — бесцветно повторила Сибилла, хотя подобная характеристика Локи почему-то ей польстила. Да, он умён. А ещё хорош собой. Даже его долбанное едкое самолюбие и игры с магией в глазах Сибиллы придают ему очарование.

Что с ней не так? Ей никогда не нравились мужчины с дурной репутацией.

Леди Таррин сжала её руку.

— У тебя всё получится, девочка, ты привыкнешь к этому месту быстрее, чем ты думаешь. Когда мы снова съедемся на твою свадьбу, уверена, ты будешь считать Асгард своим домом… Не смотри на меня так! Ты из Беалингов, дитя, а мы свирепый род – ты прогрызёшь себе дорогу, так и знай. Асы воинственный снаружи, но бесхитростный народец. Заслужи народную любовь – и возьмёшь их голыми руками.

— Думаешь, я смогу понравится народу, если не нравлюсь их любимому принцу? — иронично усмехнулась Сибилла.

Таррин махнула маленькой, усыпанной крупными перстнями, рукой.

— Чепуха! Это королевский брак, а не званый вечер, кого волнует, нравитесь ли вы друг другу? Довольно хотя бы изредка появляться вместе перед публикой и нажить пару общих детей, а детей ты будешь любить независимо от чувств к их отцу, так что всё это не важно… Налаживай собственную жизнь. Заведи знакомства, постарайся понравиться придворным – их ты будешь видеть куда чаще, чем мужа, поверь мне. Чем скорее ты найдёшь своё место при дворе, тем быстрее привыкнешь к Асгарду.

— Мне придётся к нему привыкнуть, хочу я этого или нет.

— Верно. Брак – это всегда непросто, особенно если приходится менять не только семью и дом, но и царство, но такова судьба! Раз ты не можешь изменить этого, то смирись и постарайся, чтобы ситуация обернулась для тебя наилучшим образом. Принцессы выходят замуж бесправными, но обретают власть с браком и рождением детей. Послушай меня, детка! Когда ты взойдёшь на трон и дашь Тору сына, твоя жизнь изменится к лучшему. Я знаю, о чём говорю.

Всякий раз, когда речь заходила о том, что Сибилле придётся рожать от наследника Асгарда детей, она чувствовала тошноту – не потому, что Тор казался ей отвратительным, а потому, что сама мысль об этом казалась дикой. Принцесса промолчала и опустила взгляд.

— Бедная девочка, — усмехнулась леди Таррин. Она читала Сибиллу, как открытую книгу. — Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к этой мысли.

— Я не…

— Оставь, когда-то я тоже была молода и ложилась в постель к незнакомцу, я знаю, о чём ты думаешь! Жалко, твоей бедной матушки нет в живых, чтобы тебя успокоить… Они с твоим отцом тоже не знали друг друга до свадьбы, но сумели сделать свой брак достаточно счастливым.

— Да, я знаю, — кивнула Сибилла. Между её родителями не было страстной любви, но имело место взаимное уважение и привязанность. Они знали, в чём состоит их долг перед Ванахеймом, подданными и друг другом. Король и королева, чьи величественные взгляды устремлены в одну сторону, а стремления направлены в единое русло – такими они останутся в памяти их дочери навсегда.

Если бы не алчный брат, купивший армию мародёров, чтобы узурпировать трон, Элверд и его царица правили бы и поныне.

— Жалко, они не видят, какими вы стали. Твои старшие сёстры – скромные жены и добрые леди своих земель и замков, Эолин тоже когда-то последует их примеру. Брат дал Ванахейму мир, а ты стоишь в шаге от того, чтобы надеть корону Асгарда, — леди Таррин остановилась. Она повернулась к Сибилле и посмотрела на неё с нескрываемой гордостью. — Посмотри на себя! Роза Беалингов… Твои родители гордились бы тем, какой прекрасной молодой женщиной ты стала. И твой дед гордился бы. И твой прадед, мой дядя, который был самым весёлым и великодушным королём девяти царств! Но, увы, я единственная из старших членов нашей великой династии, кто может видеть тебя теперь и дать тебе своё благословление перед браком и вступлением на царство.

Принцесса почувствовала щемящую боль в груди. Троюродная бабка позвала её сюда, чтобы дать последние наставления и успокоить, но вместо этого делала расставание ещё тяжелее. Сибилла не хотела оставаться в Асгарде совсем одна.

Она не хотела этого так сильно, что готова была кричать об этом в голос!

— Будь мудрой, девочка, — сказала Таррин. Её пальцы скользнули в потайной карман в пышных складках синей юбки и извлекли на свет что-то блестящее. — И никогда не забывай, кто ты и какого рода.

Старуха протянула руку вперёд, раскрыла ладонь, и Сибилла разглядела там нечто круглое, на длинной золотой цепочке. Принцесса присмотрелась. Это был медальон в виде свернувшегося кольцом дракона с двумя крупными чёрными бриллиантами вместо глаз – тончайшая ванахеймская работа. До того умелая, что свирепую тварь можно было разглядеть вплоть до чешуйчатого узора на коже и когтей на лапах. Красота украшения оказалась тем поразительнее, что размером золотой дракон был не больше двух дюймов – подобная работа требовала великой выдержки и высочайшего мастерства.

По-настоящему королевский подарок.

— Пусть он останется у тебя как напоминание о том, кто ты есть, — сказала леди Таррин, протягивая медальон Сибилле. — Я велела сделать его, как только узнала о твоей помолвке. Прими это, вместе с моими советами и благословлением, которое я даю тебе от себя и от имени тех, кто уже не может его дать.

Внутри принцессы что-то надорвалось: она почувствовала горький комок в горле, а её взгляд затуманился, но она стойко сумела сдержать слёзы. Ей нужно быть сильной. Никто, даже самые близкие люди, не должны видеть её слабость. Совладав с собой, Сибилла с благодарностью приняла подарок, и они с леди Таррин обнялись. Старуха ласково потрепала её по щеке и поцеловала в лоб.

— Ну, ну… хватит. Мне будет спокойнее, если я оставлю тебя в добром настроении и с улыбкой на твоём хорошеньком личике.

— Да, бабушка.

Два часа спустя Сибилла, в окружении своих фрейлин, асгардских стражников, королевской четы и вельмож, стояла на том же самом причале, на который впервые вступила всего два недели назад, и смотрела, как ванахеймский корабль под пурпурными стягами уходит за горизонт, к порталу.

Церемония прощания продлилась недолго и прошла с меньшей помпой, чем недавняя встреча посольства. Не было ни музыки, ни толпы, лишь кучка стражников и дворян, многие из которых обзавелись хорошими связями и теперь провожали не просто гостей, а добрых знакомых. По очереди распрощавшись с принцессой и в последний раз поклонившись Одину, Фригге и их сыновьям, гости, один за другим, садились в лодки и отбывали на корабль – вокруг витала атмосфера лёгкой грусти, никому не хотелось возвращаться домой так рано. Особенно это касалось Бана.

Глубоко огорчённый тем, что Всеотец так и не назвал имени жениха Сибиллы, посол обошелся без долгих расшаркиваний. Он коротко и с достоинством выразил надежду, что оставляет принцессу среди друзей и, получив от Фригги заверения, что двор Асгарда сделает всё для её благополучия, раскланялся перед королевской четой и поспешил на лодку. Сибилле было грустно, но, глядя, как Бана отдаляется от асгардского берега, она не могла не злорадствовать. Интересно, как этот скользкий змей сумеет оправдаться перед королём за свой провал? Разумеется, он станет винить во всём принцессу, но лишившись возможности наказать сестру, Раллард всё равно отыграется на после.

Но даже это не могло заполнить чувство пустоты и одиночества, которое накрыло Сибиллу, когда она осталась в окружении всего трёх из трёхсот ванов, которые прибыли с ней в Асгард всего десять дней назад. Две фрейлины в голубых платьях и сияющая улыбкой леди Олли стояли за её спиной, создавая непрочный щит между уютом прошлого и беспощадностью будущего, но и они не могли спасти её от безжалостной реальности. Теперь Сибилла одна, и на её плечах лежит благополучие всего Ванахейма. И она либо продолжит жалеть себя, либо постарается сделать всё, чтобы оправдать возложенные на неё надежды и стать достойной гордости своего народа.

— Ты в порядке, дитя? — когдапоследняя лодка доплыла до ванахеймского корабля и провожающие стали понемногу расходиться, к Сибилле подошла Фригга.

Принцесса вернула ей улыбку и попыталась выглядеть так, словно отъезд соотечественников нисколько её не беспокоил. К чему асгардской королеве знать об её сомнениях?

— Да, Ваше величество.

Но Фригга была слишком проницательна.

— Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь, — сказала царица. — Я бы хотела дать тебе совет о том, как пережить расставание с родиной, но мне не пришлось через это проходить. Я выросла в Асгарде и выходила замуж за мужчину, которого знала всю жизнь – наши с Одином отцы были добрыми друзьями и мы играли вместе, когда были детьми… Мне жаль, милая. Должно быть, ты смятенна и напугана.

— Меньше, чем следовало.

— Перемены – это всегда непросто.

— Но иногда их не избежать.

— Да, верно. Но эти перемены принесут много блага, — улыбнулась царица. Она двинулась ко дворцу, жестом приглашая принцессу, её фрейлин и других дам следовать за собой. Им незачем больше оставаться, тем более что Всеотец и принцы покинули пристань ещё несколько минут назад. — Твоё прибытие принесло долгожданный мир между нашими царствами. Вскоре начнётся торговля и создастся быстрый и безопасный портал не по морю, а по Биврёсту, как было принято в древности. Это только первые шаги к сближению, но я уверена, что мы опомниться не успеем, как в Асгарде снова появятся ремесленнические ванахеймские кварталы. Твой брат должен быть доволен.

Не так сильно, как если бы он получил военную поддержку Тора.

— Да, мадам.

— Ты должна собой гордиться.

— Это мой долг, мадам, — вежливо отвечала Сибилла. Эти лощённые светские разговоры ужасно её утомили, но что она могла поделать? Принцесса не может отделаться от царицы Асгарда, даже если сейчас ей совершенно не хочется ни с кем разговаривать.

Ей хотелось закрыться в покоях и хорошенько выплакаться в одиночестве.

Они покинули гавань и стали подниматься по широкой дороге, ко дворцовым воротам. Сибилла снова подумала о том, как сильно Тор походил на свою мать – и дело не только в цвете волос и глаз, даже в очертании их профилей было что-то роднящее. Чего нельзя сказать о Локи. Странно, но младший сын похож на Фриггу не больше, чем Сибилла или кто-то из королевской свиты.

Но кровь – странная вещь.

— У тех, кто рождён править, всегда есть долг, — сказала царица. Розовые лучи закатного солнца плясали в её золотых волосах, и принцесса подумала о том, до чего красивой и величавой она казалась. Фригга воплощала собою весь блеск и великолепие Асгарда. — Нам твердят о нём, но никто не спрашивает, каково его выполнять. И каково нести эту огромную ответственность. И каково принимать решения, которые порой не хочется принимать. Участь монархов не так проста, как кажется подданным, ты согласна?

— Кто-то должен её нести.

Царица улыбнулась.

— Верно, кому-то нужно… Тебе нравятся твои покои, дорогая? Теперь, когда твои люди покинули Асгард, быть может, тебе следует переселиться из гостевого крыла в покои поудобнее?.. В восточном крыле есть прекрасные комнаты. Они небольшие, но из них открывается прекрасный вид на море и сады, а ещё там хорошее убранство, большая гардеробная и роскошная ванная комната… Когда-то эти покои принадлежали моей свекрови. Они куда удобнее гостевых, ведь строились для члена семьи.

— Почту за честь, Ваше величество, — кивнула принцесса. Леди Таррин советовала принимать предложения Фригги, и Сибилла решила следовать подсказкам троюродной бабки. Тем более она была тронута желанием королевы отвлечь её и окутать заботой.

— Тогда я немедленно велю подготовить комнаты, чтобы ты могла в них переехать как можно скорее… Леди Мола, — Фригга оглянулась, обращаясь к своей старшей даме. — Не могли бы вы отдать распоряжение приготовить покои королевы Бестлы? Её высочество займёт их, как только они будут готовы.

— Да, мадам.

— Тебе там понравится, дорогая.

— Спасибо, Ваше величество.

Царица улыбнулась. Её тёплые пальцы нашли руку Сибиллы и ободряюще её сжали.

— Ты будешь здесь счастлива, дитя. Поверь, в этом дворце нет никого, кто желает тебе зла, ты находишься в окружении преданных друзей. Да, тебе потребуется время, чтобы найти здесь своё место, но скоро Асгард станет для тебя домом.

А разве у принцессы есть выбор? В Ванахейме она больше не нужна.

— Я пришлю тебе девицу подходящего возраста, — добавила Фригга. — Знаю, у тебя есть фрейлины, но будет лучше, если тебя будут окружать и асгардские девушки. Это поможет тебе быстрее освоиться. Ты не против?

— Нисколько, мадам, — леди Таррин предвидела и это предложение.

Когда они миновали дворцовые ворота, царица попрощалась и удалилась по делам. Принцесса симпатизировала Фригге, но когда она ушла и исчезла необходимость вести светские беседы, Сибилла почувствовала облегчение. Но даже в окружении соотечественниц и всего двух, приставленных к ней, асгардских стражников, принцесса чувствовала себя неуютно. Ей нужно переварить сегодняшние события и привести эмоции в порядок. Она должна остаться наедине с собственными мыслями, иначе просто сойдёт с ума.

— Королева очень добра, правда? — Игрид подошла ближе. Она проводила царицу, её дам и личную охрану взглядом.

Принцесса кивнула. Да, Фригга добра. Возможно, даже больше, чем она того заслуживает.

— Отправляйтесь в покои и начинайте готовиться к переезду, — велела Сибилла. Дэна и леди Олли стояли немного поодаль и не могли её слышать.

Игрид растерянно моргнула.

— А ты?

— Немного прогуляюсь перед ужином. Хочу побыть в одиночестве.

— Ты с ума сошла. Это не Ванахейм, ты не можешь ходить, где вздумается!

— Всё в порядке. Стража последует за мной, хочу я этого или нет.

— Это плохая идея, — взгляд Игрид стрельнул в сторону кузины Бана. — Эта шлюха осталась здесь, чтобы шпионить за тобой. Она донесёт обо всём тому жирному борову, как только доберётся до пера и бумаги!

Сибилла ухмыльнулась. Она уже привыкла к тому, что её фрейлина не стесняет себя в выборе выражений.

— Не стоит называть её шлюхой только потому, что она тебе не нравится, Игги.

— С тех пор как мы прибыли в Асгард, она глаз с тебя не спускает. Я не хочу, чтобы она что-то вынюхивала!

— Пусть вынюхивает, если хочет, — принцесса равнодушно пожала плечами. Леди Олли она займётся потом. — Раз она осталась здесь как одна из моих фрейлин, пусть помогает вам собирать вещи. Займи её работой.

— Я не могу ей приказывать, она благородная дама.

— Скажи, что это мой приказ. А теперь ступай, Игги. Я ненадолго.

Игрид повиновалась. Фрейлине не хотелось отпускать госпожу одну, но она понимала, что ей не удастся её переубедить, поэтому решила заняться делом. Вернувшись к Дэне и леди Олли, она коротко передала им приказ. Сибилла невозмутимо встретила удивлённый взгляд кузины Бана: та ожидала, что принцесса пойдёт вместе с ними, но она не двинулась с места, и Олли пришлось последовать за другими фрейлинами. Как только они скрылись за деревьями, царевна повернулась в противоположную сторону и решительно, не обращая внимания на стражу, вышла за ворота.

Вдоль дворцовой стены цвели густые заросли гортензии и тянулась та самая тропа, по которой они с леди Таррин гуляли всего несколько часов назад. Здесь пахло цветами и морем. Сибилла пошла вперёд дальше и дальше, пока не отдалилась достаточно, чтобы почувствовать себя в одиночестве. Желтая тропа вывела её на возвышение, откуда была видна пристань с прилегающими улицами, а главное – открывался широкий вид на море.

Ванахеймский корабль превратился в крошечную фигурку и уходил за горизонт.

Здесь, на холме, было можно различить его пурпурные стяги и белоснежные паруса – попутный тёплый ветер полнил их, обещая быструю дорогу домой. Сибилле было странно осознавать себя на берегу в то время как ванахеймский корабль уходит прочь. Это было тяжелое чувство. Она ощущала пустоту. Обиду.

Несправедливость.

Скоро эти лизоблюды прибудут в Ванахейм, войдут в Белый дворец и станут с упоением рассказывать о своей роли в посольстве. Место в свите принцессы – великая честь, и многие из них будут пожинать плоды до конца жизни! Этих вельмож ждут почёт и привилегии, в то время как она, их принцесса, будет жить среди чужаков.

Но разве кому-нибудь из тех, кто находится на борту корабля, есть до этого дело? Никому. Никто не смотрит на отдаляющийся берег Асгарда с мыслями о Сибилле так же, как она глядит на эту маленькую белую точку и думает о родине.

— Прекрасный вид.

Знакомый низкий голос раздался прямо у неё за спиной, и принцесса испуганно вздрогнула. Она быстро оглянулась назад и увидела принца Локи.

Он стоял в паре шагов от неё: в привычном зелёном камзоле, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной. Вечернее солнце мягко освещало его лицо, ложилось на чёрные волосы. Пара стражников, приставленных к принцессе, выставили копья в приветствии.

— Мой принц? — Сибилла подняла брови. Проклятье, как он здесь оказался?!

— Опять протокол, — Локи поморщился и покосился на солдат. — К чему это? Они нас не слышат.

— Как ты узнал, что я здесь?

Принц пожал плечами.

— Я увидел, как твои фрейлины входят во дворец без тебя и это показалось мне странным. Стража у ворот сказала, в какую сторону ты ушла… Всё в порядке?

— Да, я просто… — царевна нервно выдохнула. Просто хотела побыть наедине с собой? Да, пожалуй. Чтобы оказаться в одиночестве, она отделалась от своих дам и покинула дворец, но, похоже, сегодня ей не удастся остаться одной. Но появление Локи скорее радовало её, чем раздражало.

Он был одним из немногих асов, которые ей нравились. По крайней мере, с ним она могла говорить без дурацких расшаркиваний.

Принц оглянулся назад и кивнул страже, веля им уйти: золотые щиты разом повернулись налево и удалились прочь. Сибилла была благодарна за это – сопровождение стражи её бесило.

— Почему они повсюду следуют за мной?

— Чтобы охранять.

— Все только и твердят о том, что в Асгарде принцесса Ванахейма окружена друзьями и ей нечего бояться, — фыркнула царевна. — Если это так, тогда зачем мне стража?

— Никто из асов не причинит вред принцессе Ванахейма, — согласился Локи. — Но не все асы знают, как выглядит эта самая принцесса.

— Хочешь сказать, кто-то решится напасть на неизвестную даму прямо под стенами королевского дворца?

— Может, решится, а может и нет. К чему рисковать?

Сибилла кивнула. Локи медленно подошел и встал рядом с ней.

— Как ты?

— Хорошо.

— Ты сбежала из дворца, чтобы посмотреть на уплывающий корабль, потому что у тебя всё хорошо? — хмыкнул принц.

— Я не сбежала из дворца.

— Тогда, почему ты здесь одна, без своей стайки волшебных фей?

— Во дворце моего брата я могла ходить, куда угодно, без фрейлин и охраны, — ответила Сибилла, скрестив руки на груди. В конце концов, какое ему до этого дело? — Я не привыкла сидеть под присмотром. Это действует мне на нервы.

— Это ненадолго, — пообещал Локи. — Позволь ей привыкнуть к твоему присутствию.

— Кому ей?

— Моей матери. Как только Фригга увидит, что ты освоилась и в безопасности, сможешь ходить без сопровождения, куда захочешь.

Принцессе хотелось в это верить. Она была благодарна королеве за беспокойство и желание её защитить, но постоянное присутствие стражи казалось Сибилле излишним.

— То, как прошли проводы? Ваш посол казался не таким счастливым, как при прибытии, — заметил Локи. Его бледные губы изогнулись в тонкой усмешке.

От принцессы не укрылся скрытый подтекст его замечания.

— Если ты о том, что Всеотец не объявил имя жениха, то да, Бана не доволен, — без тени смущения ответила она. Зачем притворяться? Усмешка принца превратилась в довольную улыбку.

— Должно быть, дома ему придётся несладко? Я слышал, у твоего брата крутой нрав.

— Даже покруче, чем у твоего.

— Неужели такое возможно?

— Уж поверь, — хмыкнула принцесса. Тор вспыльчив, но не жесток.

— Значит, у посла убавится спеси?

— Не думаю, — Сибилла пожала плечами. Обсуждать дела её государства с чужаком оказалось неожиданно легко. — Бана – живучий тип. Он всё равно выйдет сухим из воды. Ему всегда удаётся повернуть дело в свою сторону.

— Обвинив во всём тебя? — догадался Локи.

— А то как же.

— Здесь нет твоей вины, — нахмурился принц. — Знаешь, дело не в тебе. Моего брата больше заботит война с Ётунхеймом, чем дипломатия, так что…

Сибилла удивлённо покосилась на Локи. Зачем он это говорит? Его неловкая попытка утешить её показалась принцессе почти трогательной.

— Меня это не заботит, — призналась она.

— Я рад, что ты не принимаешь инфантильность Тора на свой счёт.

— А ты думал, я пришла сюда потому, что переживаю из-за того, что Всеотец не назвал твоего брата женихом перед моими соотечественниками? — подняла бровь принцесса.

Локи пожал плечами.

— Может и из-за этого. Но больше всего из-за того, — он кивнул в сторону корабля, который успел уйти так далеко, что превратился в едва различимое пятнышко на горизонте.

Сибилла сжалась. Весь день она изо всех сил пыталась скрыть свою тревогу и страх, но кажется, у неё это плохо получается, ведь все видят её насквозь. Принцесса снова почувствовала горечь.

— Ты хочешь домой, — негромко сказал Локи. Он не спрашивал, он утверждал.

Да, она хотела домой. Больше всего на свете ей хотелось проснуться в своих покоях, в Ванахейме, и чтобы всё это путешествие в Асгард никогда не состоялось. Чтобы её снова окружали родные стены и близкие люди: малышка Эолин, Маллиса, племянницы. Чтобы эта помолвка, принц Тор и чужаки вокруг оказались просто дурным сном!

Вдруг Сибилла почувствовала знакомый комок в горле. Она опустила голову, надеясь, что Локи не заметит, что в её глазах появились слёзы, но он заметил.

— Сиб? — тихо позвал принц.

Царевна не ответила. Она боялась, что если заговорит, то её голос сорвётся, а вместе с ним и остатки её достоинства. Ей нельзя быть слабой, только не перед асом!

— Посмотри на меня, — попросил он.

Сибилла мотнула головой. Локи настаивал.

— Пожалуйста. Посмотри на меня.

Непривычная мягкость его тона заставила принцессу прислушаться. Она подняла лицо и встретила тяжелый синий взгляд. Стараясь не думать о том, в какое дурацкое положение она себя поставила, Сибилла смотрела в лицо младшего сына Одина, надеясь, что выглядит хотя бы вполовину не так ничтожно, как себя чувствует.

— Прости… — наконец сказала она.

— За что?

— Ты не должен этого видеть.

— Видеть что? Как ты скучаешь по дому? — спросил Локи. — Там те, кого ты любишь.. Если бы меня услали в Ванахейм, то я бы тоже скучал по Асгарду… Наверное… Изредка.

Принцесса хмыкнула. Самовлюблённый ублюдок.

— Мне жаль, что ты оказалась в таком положении, — признался принц.

— Тебе жаль? Большинство окружающих считают, что должны меня поздравить, — сказала Сибилла. Локи пожал плечами.

— Это не твой выбор.

Да, не её. Это выбор Ралларда, Бана, Одина и всех ванахеймских вельмож, которые без зазрения совести оставили её на чужом берегу. Принцесса не удержалась и снова оглянулась на удаляющийся корабль, но он уже ушел за горизонт.

Ванахеймцы исчезли.

Сибилла ощутила пустоту.

Пока её народ был рядом с ней, она была смелой, но теперь её храбрость исчезла вместе с ванахеймскими парусами. Как принцесса справится с этим совсем одна? Она не была умелым политиком, не знала тонкостей дипломатии и понятия не имела, как сумеет найти своё место в этом чужом царстве. Но в родном царстве Сибилла больше не нужна. И когда она об этом подумала, то не смогла сдержать слёзы и беззвучно заплакала.

Она больше не могла этого выносить.

— Ну, ну. Будет тебе.

Принцесса не сопротивлялась, когда руки Локи легли ей на плечи и повернули лицом к нему. В этом не было смысла – он уже всё увидел. Она так раскисла, что, наверное, показалась царевичу жалкой слабачкой, поэтому не стала сопротивляться и тогда, когда после громкого вздоха он притянул её к себе и обнял.

— Всё будет хорошо, Сиб. Я тебе обещаю.

Принцесса не ответила. Этот жест застал её врасплох, но она не стала его отталкивать. Сегодня все что-то ей обещали, говорили об её великой миссии, о процветании царств, долге и прочей херне – Сибилла устала от слов. Она не стала отвечать, а просто молчала, пока слёзы не иссякли. И решение пришло само собой.

Ваны оставили свою принцессу на чужом берегу, и она сделает всё, чтобы не пропасть – не ради династии Ралларда, Ванахейма или Одина.

Ради себя самой.

Она найдёт своё место и станет в Асгарде своей. Она заслужит любовь и преданность асгардийцев, добудет власть и сделает свой голос слышимым – не для того, чтобы уговорить Тора сражаться за её брата, не для того, чтобы у Ванахейма появился могущественный союзник, а Бана стал ещё жирнее и влиятельнее. Когда Сибилла получит власть, то никто и никогда больше не сможет продать её, как скот, и покинуть в чужом краю. Никто её не обидит, а если попытается, то принцесса их уничтожит.

Она уничтожит каждого, кто посмеет принимать решения за неё.

Сибилла подняла голову и посмотрела на Локи. Ему не следовало её обнимать, они оба это понимали, но думать об этом придётся позже. Здесь, на холме у дворцовой стены, не было приличий и любопытных глаз – были только небо, солёный ветер и почти скрывшееся за горизонт, красное солнце.

— С тобой всё будет хорошо. Ты мне веришь? — снова спросил Локи.

Сибилла кивнула.

Да, с ней всё будет хорошо.

========== Глава 9. Фрейлины. ==========

— Как тебя зовут?

— Лара, мадам.

Сиб с интересом рассматривала новую фрейлину. Она была очень красива: с волосами цвета тёмной меди, округлым милым личиком и прекрасной фигурой, которую не уродовал даже грубый крой её асгардского платья. Находись они в Ванахейме, то она наверняка бы стала любимой фавориткой Ралларда – брат всегда был ценителем женской красоты и любил дам посмелее, а Лара была именно такой.

Улыбчивая и смешливая, она наполнила покои шумом, как только вошла. Принцесса не была уверена, нравится ли ей новая фрейлина, но она не могла избавиться от неё даже если захочет: Лару прислала Фригга, а поэтому отказаться от девицы означает оскорбить царицу.

— Леди Лара или просто Лара?

— Леди, мадам, — кичливо ответила она. — Мой отец служит казначеем Его величества и находится в числе его ближайших советников.

«Находится не так давно», — подумала Сибилла. Напыщенность тона фрейлины выказывала то, что вероятнее всего её отец стал дворянином недавно – новоявленные благородные фамилии часто выпячивают своё положение, точно крестьянка платье из шелка. Но принцессе нет до этого дела.

— То, зачем царица тебя прислала? Ты обладательница редкого таланта, который сможет развлечь принцессу, или вроде того? — бесцеремонно влезла Игрид. В её тоне не было и тени любезности.

Она рассматривала новую фрейлину с таким видом, что Сибилла сразу поняла – Лара ей не нравится. И не только потому, что старшая дама принцессы приняла идею Фригги приставить к Сиб асгардийку в штыки. Игрид всегда была подозрительной. В годы их бесправных скитаний любой незнакомец мог оказаться наёмным убийцей узурпатора, и осмотрительность была необходимым условием выживания. Детей мёртвого короля охраняли день и ночь, обыскивали каждого чужака, который к ним приближался. А после того, как Раллард нашел в своей постели редкого гремучего скорпиона, чей яд всего за четверть часа способен убить жеребца, приближенные начали проверять также и пищу принца и принцесс, а ещё – одежду и даже воду.

Лара недоумённо посмотрела на вмешавшуюся Игрид.

— Игрид – моя старшая дама, — объяснила Сибилла. — Ты будешь находиться в её подчинении, так что отвечай. Смелей.

— Леди Игрид, я…

— Просто Игрид, дорогуша, — скривилась та. — Мой папенька был не королевским казначеем, а простым солдатом. Так что никакая я не леди.

Лара посмотрела на старшую фрейлину с удивлением, которое скоро сменилось плохо скрытой надменностью. Благородные дамы почти всегда смотрят на простолюдинов таким взглядом – со смесью жалости и высокомерия. Сибилла удивилась бы, окажись асгардийка другой.

— Что ж, Игрид, — ответила Лара. — Я умею танцевать и петь, а ещё неплохо шью, если это нужно. Но царица прислала меня затем, чтобы я находилась подле Её высочества и обучала её обычаям асгардского двора.

Ну, естественно. Зачем ещё?

— Ты служила фрейлиной раньше?

— Нет.

— Значит, когда ты выучишь Её высочество обычаям асгардского двора, то окажешься не нужной? — укусила Игрид. Она заметила надменность во взгляде новенькой и Сибилла знала, что старшая дама этого не простит. Дэна тоже вышла из благородной фамилии, но её род был слишком беден и так захирел, что она не позволяла себе смотреть на Игрид свысока, поэтому та всегда относилась к ней с большой благосклонностью и доверием.

Но Лара умела держать удар. Её очаровательные пухлые губки тронула лёгкая улыбка.

— Уверяю вас, я сумею пригодиться госпоже. Я хорошо знаю крыло дворца, где находятся ваши новые покои, мадам. Я могу ходить по поручениям, а ещё я знаю всех дворян, слуг и стражников. Я буду полезной.

— Принцессе не нужен проводник, милочка.

— Довольно, — негромко велела Сибилла. Она устала от грызни фрейлин, а из-за полного хлопотами переезда и сна в новых покоях у неё ужасно болела голова – принцесса всегда плохо спала на новом месте. Да, новые комнаты действительно оказались уютнее прежних, но обстановка гостевого крыла ещё хранила в себе драгоценную память о ванахеймском посольстве, а теперь Сиб лишили и этого.

Ещё четыре дня назад вокруг было людно и шумно: слышались голоса придворных, ворчание Бана, лязг чёрных лат ванахеймских стражников и шорох юбок ванахеймских дам. Теперь Сибиллу окружали всего три фрейлины да двое асгардийских стражников – жалкое подобие полноценного двора, но принцессе было плевать. Она, как и раньше, вполне могла обходиться помощью двух девушек, а остальных Сиб скорее терпела, чем желала их присутствия.

В первую очередь это касалось леди Олли.

Четыре дня назад, когда принцесса вернулась во дворец после разговора с Локи, родственница Бана всерьёз решила выругать Сибиллу за отлучку и за то, что она разгуливает по дворцу без сопровождения дам. С выражением величайшего осуждения на лице, она всё говорила и говорила об ответственности, добропорядочности, хороших манерах и долге перед Ванахеймом, пока терпение Сиб не иссякло. Это было слишком. Принцесса стерпела довольно поучений от Бана, и она не собиралась терпеть их ещё и от его надоедливой белобрысой кузины. Сибилле не хотелось отчитывать Олли при других фрейлинах, она надеялась расставить акценты никого не унижая, но своим нахальством кузина посла просто вынудила принцессу грубо поставить её на место.

И она точно знала, как сделать это раз и навсегда.

«Один мерзкий слух, пущенный при королевском дворе, может стоить шансов на приличный брак даже самой честной из дам, леди Олли, — хладнокровно сказала Сиб тем вечером. — Тем более, если его подтвердит принцесса крови. Вы понимаете, чего стоит слово ближайшей родственницы короля?»

«Конечно, я понимаю!» — гордо ответила Олли. Она не разглядела подвоха, и следующие слова Сибиллы сбили с неё спесь.

«Будет ужасно, если о такой благопристойной леди как вы, в Ванахейме пойдут грязные сплетни».

«Но их некому пускать, мадам. Я не давала такого повода.»

«Не давали, но они всё равно появятся. Их пущу я».

Олли запнулась и посмотрела на принцессу с почти детской обидой, но Сиб было непросто разжалобить. Она должна быть жесткой, ведь если Сибилла забудет о том, кто она и какого рода, то это забудут и другие… Раллард часто повторял эти слова, ими он оправдывал свою жестокость.

«У меня крайне богатая фантазия, мадам. И когда я решу выдумать пару грязных историй, — пообещала она. — То даже вмешательство господина Бана не сможет вернуть вашей репутации былую чистоту. А что касается Асгарда, то будьте уверены, что когда я стану королевой, то позабочусь о том, чтобы ваши планы на достойное замужество в этом царстве так и остались планами. Подумайте хорошенько, леди Олли. Что лучше? Служба будущей королевы самого могущественного царства девяти миров, или дружба какого-то посла? Я ценю преданность и не забываю своих друзей. Как и врагов. Помните это».

Сибилла не знала, запомнила ли кузина Бана её слова, но после того случая фрейлина почти с ней не разговаривала и пыталась не попадаться на глаза. Принцессе было немного стыдно, что ей пришлось опуститься до угроз и шантажа, но разве у неё был выбор? Олли – не та, кого можно уговорить и образумить, подкупить или переменить на свою сторону обещаниями, леди Таррин предупреждала и об этом, а царевна была не так глупа, чтобы пренебрегать ценными советами. Политика – не всегда честная игра.

И если Сибилла хочет выжить, то должна научиться закрывать глаза на чистоту методов осуществления её планов, если это необходимо.

— Ты бывала в моих новых покоях раньше? — поинтересовалась Сиб. Ей хотелось отвлечься от мыслей об Олли и от проклятой боли, которая сжимала её череп стальным кольцом.

Лара мотнула головой, и её волосы сверкнули глубоким оттенком меди.

— Нет, мадам. Их не открывали со дня смерти царицы Бестлы.

— Расскажи мне о царице Бестле. Ты её помнишь?

— Она умерла задолго до моего рождения, госпожа, но мой народ всё ещё помнит её и почитает как мать всех асов.

— Вот как?

— Она правила наравне со своим мужем, грозным царём Бёром, и была рядом с ним и на троне, и на войне. Мать нашего государя была великой воительницей. Царевич Тор унаследовал свою неистовость от бабки, не иначе, — фрейлина улыбнулась. Ей льстило, что принцессе так скоро понадобилась её помощь.

— Асы благоволят воинам, верно? — устало спросила Сибилла.

— Для аса нет ничего слаще ратной славы, мадам. Мы почитаем воинскую доблесть превыше всего другого.

Ратная слава. Битвы. Война. Сражения. Какой идиотизм!

Принцесса видела войну: лязг мечей и смерть окружали её в детстве и в юности, и она понятия не имела, как можно восхищаться чем-то подобным. Сибилле было всего четыреста шестьдесят, когда им с братом, сёстрами и матерью пришлось бежать из Белого дворца – той ночью маленькая принцесса впервые увидела мёртвого солдата. Это был караульный, которого убил один из верных рыцарей, чтобы жена и дети мёртвого короля могли уйти прежде, чем люди узурпатора задушат их в постелях. Один точный удар – и воин с хрипом упал на землю, а из жуткой раны на шее толчками уходила кровь…

В последующие годы принцесса видела сотни таких солдат: одни гибли во имя её брата, другие – за их дядю, и этому не было конца, ведь пурпурные стяги Ралларда и снежно-белые стяги узурпатора тонули в одинаково алой крови. Гражданская война в Ванахейме поглотила сотни храбрых воинов, рыцарей и благородных домов, а изрыгнула обратно лишь трупы, израненных солдат и искалеченные души. Скоро Сибилла привыкла видеть войну и смерть, но так и не научилась восхищаться ими, как это делают асы.

А чему восхищаться? Сражения – это обрубки конечностей и умирающие мужчины. В этом нет ничего славного.

Но принцессе не хотелось спорить о войне, тем более с той, кто в жизни её не видел. Асгардийка Лара была прекрасна и горда, но она росла в тени мира и безопасности правления Одина, а потому казалась Сибилле просто тщеславным наивным ребёнком. Но это вовсе не делало её плохой. По крайней мере, Лара не держала камня за пазухой и не стремилась её поучать, как это делала леди Олли.

— Значит, все женщины в Асгарде умеют сражаться?

— Не все, мадам, теперь в этом нет нужды, — ответила новая фрейлина. — Но уметь сражаться – почётно. Асы чтят воительниц.

— Таких, как леди Сиф? — это была первая и единственная кандидатура, которая пришла принцессе на ум. Они познакомились в покоях королевы и виделись на пиру в честь отбытия ванахеймского посольства несколько дней назад. Леди Сиф называли великой воительницей, и хотя Сибилле не приходилось видеть её в бою, она не могла не восхищаться красотой и отточенной ловкостью движений соратницы Тора. В ней не было ни капли мягкой грации придворных дам, но довольно изящества другого рода.

Сиф была прекрасна.

Когда-то Сибилла обучалась азам боя. Верные люди законного короля учили маленькую принцессу стрельбе из лука и обращению с кинжалом – недостаточно, чтобы идти в бой, но хватит, чтобы оказать сопротивление одному или двум несильным врагам. Ей так и не пришлось воспользоваться этими знаниями, ведь с королевой и её детьми всегда находились преданные солдаты, но Сибилла понимала, что никогда не сравниться с блистательной леди Сиф.

Лара улыбнулась.

— Да. Когда-то в Асгарде существовал элитный отряд дев-воительниц…

— Валькирий, верно? — вспомнила Сиб. В детстве нянюшка рассказывала ей удивительные сказки о неустрашимых женщинах-воинах, чья серебряная броня сияла ярче звёзд. Принцесса восхищалась этими историями, но валькирии давно стали скорее красивой легендой, чем былью.

Асгардийка выглядела удивлённой.

— Как? Вы слышали о валькириях?

— Да. Несколько раз.

— Когда-то о наших храбрых девах на крылатых конях знали во всех девяти мирах. Они исчезли тысячи лет назад, но асы до сих пор чтят их память, поэтому отважную леди Сиф уважают не меньше других соратников вашего жениха.

— Принц Тор ещё не мой жених, — сама не зная зачем, ответила принцесса. У неё так сильно болела голова…

Асгардийка посмотрела на неё почти с жалостью.

— Не волнуйтесь, мадам. Всеотец решил дать вам время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Помолвка обязательно состоится, ведь вы так…

— Я не волнуюсь, — перебила её Сиб. Эта тема ей не нравилась. Чего доброго, при асгардском дворе ванахеймку будут считать униженной и начнут жалеть, а принцесса способна вынести всё, кроме жалости, особенно от чужаков.

— Простите, мадам, я не хотела вас обидеть, — Лара торопливо поклонилась. Принцесса видела, как Игрид закатила глаза.

— Ох. Ты меня не обидела. Встань, — Сиб надоел этот абсурд. Ей хотелось просто лечь в постель, накрыться одеялом с головой и спать до тех пор, пока эта чёртова боль не исчезнет.

— Ты говорила, что никогда не была в покоях царицы Бестлы, но хорошо знаешь это крыло. Откуда?— вдруг, снова заговорила Игрид. Принцесса устало покосилась на фрейлину.

Что опять? Лара сладко улыбнулась и пожала плечами.

— Как же. Я часто бываю у царицы Фригги.

Странно. С тех пор как Сибилла прибыла в Асгард, Фригга приглашала её к себе почти каждый день, но Лары не было среди дам царицы ни на одном из приёмов. Будь она там, принцесса наверняка бы её заметила – такую красавицу сложно не заметить, но пусть. Сиб не хотелось заострять на этом внимание.

Чего нельзя сказать об Игрид. Старшая фрейлина вцепилась в новую, точно голодная кошка в раненую добычу.

— Наверное, при дворе тебя очень ценят, раз ты удостаиваешься аудиенций самой царицы?

Слова Игрид сочились сарказмом, но Лара была слишком наивна и тщеславна, чтобы понять, что её задирают.

— В Асгарде каждый получает по заслугам.

— Нам очень повезло, что Её величество прислала нам именно тебя. Асгардский двор так сильно отличается от ванахеймского! Новые обычаи, правила, этикет, да и дворец куда больше нашего. Верно, мадам?

Сибилла не понимала, зачем Игрид умасливает новую девушку, но решила ей подыграть и, молча, кивнула. Дэна наблюдала за происходящим с не меньшим интересом.

— Здесь я чувствую себя полной идиоткой! — пожаловалась старшая фрейлина. — Постоянно теряюсь, и мне всё время приходится спрашивать дорогу у слуг и стражи. Например, вчера я отправилась на поиски мальчишки-посыльного и забрела в оружейное крыло. Представляешь? Мне было так стыдно!

— Не волнуйся, Игрид. Нет ничего постыдного в том, чтобы теряться в новом месте. Скоро ты освоишься, — благожелательно пообещала Лара.

— Хорошо, что теперь среди нас есть кто-то, кто хорошо знает дворец. Иначе однажды я случайно забреду в покои к одному из принцев и умру от стыда!

Принцесса едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Игрид и стыд – несовместимые понятия, но Сибилла позволила ей разыграть представление до конца, тем более что бедная асгардийка всё ещё не поняла, что старшая фрейлина ломает комедию. Грубая лесть сделала своё дело. Рыжая красавица проглотила наживку.

— Об этом можешь не беспокоиться! Да, эти покои находятся в восточном крыле, как и у других членов королевской семьи, но комнаты принцев расположены этажом ниже. Прямо под нами.

— Боюсь, как бы мне не перепутать этаж.

— Не перепутаешь, — заверила её новенькая. — На нижнем этаже меньше окон, напольная кладка совсем другая и нет ни одной статуи, это ты точно заметишь. К тому же, у покоев принцев всегда стоит стража, так что, случайно туда попасть не удастся. Тебя сразу остановят.

Игрид сладко поблагодарила Лару за помощь и выразительно посмотрела на Сибиллу, но принцесса не разгадала значения этого взгляда. Только после полудня, когда царевна отпустила фрейлин отобедать и отдохнуть, Игрид осталась наедине с Сиб и выложила карты на стол:

— Она трахается с одним из принцев!

Сибилла моргнула. Фрейлина уселась на софу и принялась с аппетитом уплетать остывший завтрак, к которому принцесса не прикасалась с самого утра.

—…что?

— Эта хорошенькая рыжая шлюшка трахается с кем-то из принцев, — повторила Игрид с набитым ртом. Она наполнила чашу вином и предложила госпоже, но та отказалась. — Ты что, ничего не поняла?

Из-за недостатка сна и головной боли принцесса действительно плохо соображала.

— Нет, — честно ответила она. — С чего ты взяла?

— Ох, Сиб, проснись! Откуда приличной придворной даме знать, как выглядит этаж покоев принцев?

— Прекрати. Может, она там уже бывала?

— Зачем?

Сиб не знала, что ответить. Она не могла выдумать ни одной разумной причины, ради которой придворной девице понадобилось пройтись по столь личной и закрытой части дворца, но это ещё ничего не доказывает. Игрид продолжила:

— Кроме того, она сказала, что у комнат дежурят часовые, и случайно туда не пройти! Откуда ей это знать?

— У всех покоев дежурят часовые.

— Дерьмо собачье. Откуда ей знать, что там меньше окон, другая кладка и нет грёбаных статуй?! Главные двери, которые ведут из лестницы на каждый этаж, всегда закрыты, ты сама это знаешь. Чтобы хоть что-то увидеть, ей пришлось бы обойти стражу и проникнуть сквозь ту чёртову золотую дверь, но скажи мне, какие дела могут заставить благовоспитанную девицу делать это?.. Конечно, если она ещё девица, в чём я сильно сомневаюсь.

Игрид захихикала, а Сибилла почувствовала себя последней идиоткой. Ну, конечно! Фрейлина была права. Женщине нечего делать рядом со спальней мужчины, только если она не его родственница, жена, или не чистит его камин – Сиб родилась во дворце и знала, как всё устроено. Лара лгала о том, что часто бывает у царицы – она знала восточное крыло потому, что спала с одним из её сыновей.

Вот, чёрт.

Принцесса встала и прошлась по передней комнате: она была меньше, чем прежняя, но её отделка оказалась куда роскошнее и немного напоминала обстановку в чертоге Фригги. Как она могла быть такой наивной? Конечно, новая фрейлина спала с одним из царевичей, как иначе? Сиб вышла на огромную террасу и жадно вдохнула свежий воздух – ей казалось, её голова вот-вот расколется пополам. Должно быть, Фригге ничего не известно о похождениях Лары, иначе она не прислала бы её прислуживать своей будущей невестке, ведь вряд ли царица решила унизить Сибиллу, подсунув ей во фрейлины любовницу будущего мужа. Разве рыжая асгардийка спит не с Тором, а с Локи…

Сиб сжалась. Эта мысль ударила принцессу больнее, чем изматывающая боль в её висках. И почему ей так паршиво?

— И с кем из них она..? — спросила Сибилла, когда её фрейлина, с чашей вина в одной руке и блюдо винограда в другой, вышла на террасу и встала рядом с ней.

— Думаю, с Тором, — решила Игрид.

Слова фрейлины были лучше глотка холодной воды в жаркий день, но принцессе хотелось знать наверняка. Она равнодушно смотрела на прекрасный золотой город, раскинувшийся под ней: отсюда открывался головокружительный вид на море и горы, но не было видно Биврёста, и принцесса была этому рада. Когда она увидела радужный мост впервые, он показался ей чудом, но за несколько недель ежедневного созерцания, его мерцание начало её бесить.

— Почему?

— Зачем ей брат наследника, если есть наследник? — сказала Игрид так, будто это было очевиднейшей из истин. — Она красива. Амбициозна. И ты видела эти сиськи?

— А что с ними не так?

— В том-то и дело, что с ними всё отлично. Небо, Сиб! Она роскошна. Зачем тратить такое богатство на последыша, когда есть Тор? Прости, но будь я покрасивее, то легла бы в постель к твоему брату, а не к его сокольничему… Редкий кретин, кстати.

Сибилла устало вздохнула. Сокольничий Ралларда был не единственным, с кем Игрид легла в постель с тех пор, как её брат надел корону, но не суть.

— Ну, спасибо за честность, но я предпочла бы не знать твои планы насчёт моего брата.

— Она не из тех, кто гоняется за мелкой рыбкой. Это точно.

— Но она говорила о нашей помолвке так… спокойно, — недоумевала принцесса.

— А как ей об этом говорить? Эта девка вовсе не дура и осознаёт, что ей никогда не выйти замуж за Тора, — пожала плечами Игрид. — Зачем ей нервировать тебя и рисковать быть отлучённой от двора, если можно служить твоей фрейлиной и всё время находиться у наследника под носом? Вспомни Ралларда. Разве у него мало шлюх? И все состоят фрейлинами при королеве, заметь.

Сибилла бездумно пялилась в одну точку. Да, это правда. Дамы королевы всегда на виду, имеют доступ в частные комнаты членов королевской семьи, а общение между королём и фрейлинами его жены ни у кого не вызывает подозрений. Принцесса медленно выдохнула. Быть может, это Тор попросил мать устроить Лару поближе к будущей невесте? Он мог использовать для этого любые доводы, и, наверное, Сиб должна злиться на него за это, но она не злилась. Мужчины редко хранят невинность до свадьбы, было бы глупо ожидать, что наследник трона и всеобщий любимчик не будет иметь успеха у женщин. В конце концов, до её прибытия в Асгард у Тора была своя жизнь, и принцесса не могла его за это ненавидеть.

Нет, она не чувствовала ни ненависти, ни презрения, ни даже разочарования. Ей было всё равно, словно речь шла не об её будущем супруге, а о каком-то незнакомце.

Странное чувство.

— Ох, выше нос! — но Игрид неверно истолковала молчание госпожи, приняв её апатию за грусть. — Не факт, что он будет прыгать в чужие койки и после свадьбы! Ты, знаешь, тоже вполне ничего. Не такая сочная, как эта рыжая, но…

— Да с чего вы все взяли, что я волнуюсь? — раздраженно спросила Сиб. Ей надоело, что все думают, будто равнодушие Тора её задевает – её задевало лишь постороннее внимание к этому вопросу. — Мне плевать, что он будет делать после свадьбы, ясно?

— Ну, тем лучше. Знаешь, о твоём женишке ходят всякие слухи.

— Какие такие слухи?

— Я тут поговорила с одним из стражников… — фрейлина раскусила крупную виноградину.

— Каким ещё стражником?

— Его зовут Бат, он стоит на страже у твоей двери через день, с полудня до полуночи.

Принцесса красноречиво подняла бровь.

— Не смотри на меня так! — Игрид закатила глаза. — Я просто поговорила с ним пару раз, чтобы знать, чего ждать от твоего будущего муженька. Я беспокоилась о тебе! Что тут дурного?

— И почему асгардийский стражник разоткровенничался с тобой о своём принце?

— Потому что некоторые мужчины любят почесать языком после того, как кончат, ясно? — прошипела фрейлина и бросила в принцессу виноградиной.

Сибилла и не ожидала другого ответа. Игрид всегда легко заводила себе дружков и нисколько этого нестыдилась – двор Ванахейма не слишком строг в вопросах морали, и об интрижках фрейлины неблагородного происхождения никто не станет судить строго. Сиб всегда завидовала лёгкости, с которой Игрид распоряжалась своей судьбой, но то, что позволено фрейлине, недопустимо для царевны, от которой зависят судьбы её подданных.

Репутация принцессы крови должна быть кристальной.

— Что ж, понятно… — Сибилла выудила упавшую виноградину из своего декольте и вернула её на золотое блюдо. — И что сказал стражник Бат после того, как… ну, ты поняла.

— Ох, боишься называть вещи своими именами? Как мило.

— Давай, говори.

Игрид сделала глоток.

— Он сказал, что Тор с юности охоч к дамам.

— Всего-то? — хмыкнула Сибилла. Нашла, чем удивить. Раллард начал водить шлюх в свой шатёр, как только у него проклюнулись усы.

— И из-за этого он всё время вляпывается во всякое дерьмо, — продолжила фрейлина. — За пару месяцев до нашего приезда Тор был замешан в какой-то шумихе с дочерьми церемониймейстера. Оргия, или вроде того… А до этого – трахал жену одного министра. Скандал был ужасным, ведь её муж потребовал развода и компенсацию, и ему еле удалось закрыть рот. Так стоит ли удивляться тому, что он уложил и эту рыжую?

Принцесса равнодушно пожала плечами – ей было всё равно. Раллард творил вещи и похуже, и если за похотливость брата Сиб часто бывало стыдно, то похождения наследника Одина её не касались. Наверное, это было не правильно, ведь очень скоро Тор станет её мужем, но Сибилла ничего не могла с собой поделать.

Их брак был всего лишь сделкой, не больше.

—…говорят, его брат предложил услать этого министра послом на Ксандор – тёплое и престижное местечко. Только так им удалось всё замять.

— Чей брат? — не поняла Сиб.

— Как чей? Брат Тора. Локи. Ты вообще меня слушаешь?

Локи. Принцесса облизнула губу. Она не видела его уже четыре дня, и всё чаще думала о том, чтобы снова наведаться в библиотеку – она пыталась убедить себя, что это стремление вызвано желанием взять несколько новых книг, чтобы развеять скуку, но Сиб никогда не умела врать, даже самой себе. Она надеялась увидеться с принцем, хотя бы мельком. Зачем? Сибилла не могла найти ни одного разумного объяснения этому желанию, хладнокровного его игнорировала, но оно упрямо возникало снова и снова. Что с ней не так?

Искать встречи с братом будущего мужа – глупая затея, а Сиб никогда не делает глупостей.

— Локи, — медленно повторила царевна. — Что ж, это… разумно.

— Подкупить рогоносца? Да, ловко. Он точно не дурак, но, чёрт… у меня от этого типа мороз по коже, — Игрид сделала ещё один глоток.

— Да. У меня тоже, — соврала Сибилла и уставилась на далёкие белые шапки гор.

========== Глава 10. Вопросы доверия. ==========

Комментарий к Глава 10. Вопросы доверия.

Эта глава чуть длиннее, чем обычно, но она важна для последующего сюжета. И ещё раз спасибо за ваши добрые отзывы!

— Мой принц.

— Ваше высочество.

Два стражника в золотых плащах поклонились Локи и последовали вдоль по аллее – патруль обходил сад каждые четверть часа. Принц рассеянно кивнул в ответ и прислонился к дереву. Он стоял в тени и наблюдал, как в полусотне футов, по тропе между розовыми кустами, неторопливо шли Сибилла и Тор.

Следом брела пёстрая стайка фрейлин принцессы, а вместе с ними – Фандрал. Он всё время шутил, девицы звонко смеялись, и вся эта картина казалась до того тошнотворно сладкой, что у Локи сводило желудок. Неужели его идиотский брат наконец-то взялся за ум и решил ближе познакомиться со своей будущей женой? Локи медленно выдохнул и скрестил руки на груди. Рано или поздно это должно было случиться, принц понимал это, но почему ему так паршиво? Рядом с Тором Сибилла не выглядела несчастной, вовсе нет: она говорила, улыбалась, оглядывалась на фрейлин и в своём лёгком желтом платье казалась ярче солнца.

Локи смотрел на неё и не верил, что кто-то может быть настолько прекрасным.

Принц отвёл взгляд. Ему хотелось, чтобы Тор вытворил что-то в своём духе и всё испортил, чтобы в его обществе Сибилла не выглядела такой радостной – Локи не мог вынести, чтобы ванахеймская принцесса превратилась в очередную поклонницу его блистательного брата. Кто угодно, только не она. Это было похоже на… ревность? Возможно. Локи чувствовал, словно что-то пожирает его изнутри – он не знал, как это назвать, но ему было не всё равно.

Принцу было не всё равно до того, что он прятался в тени и пялился на брата и принцессу уже полчаса, хотя должен идти к Хеймдаллю, чтобы обсудить оборону незащищенного портала в горах – Фригга поручила ему это дело утром, но Локи совершенно о нём забыл. Он видел только Тора и Сибиллу. Он смотрел на них и чувствовал, словно что-то давит на его грудь и безжалостно тянет вниз, мешает двигаться и дышать, но у Локи не было желания бороться. Он просто не мог. Наследник Одина отнял у принца любовь отца, признание народа, симпатию придворных, а теперь лишал и женщины, которая была ему интересна.

Локи хотелось просто лечь под этим деревом, закрыть глаза и пролежать тысячу лет.

Дурацкое чувство.

— На что смотришь?

Знакомый женский голос раздался прямо за его спиной, и от неожиданности принц рефлекторно дёрнулся и оглянулся. Это была Сиф.

Какого хрена…

— Что? — она усмехнулась. — Я тебя напугала?

— Что тебе нужно? — нахмурился Локи. Обычно с Сиф он вёл себя приветливее, но сейчас принц был не в духе для любезностей. Он жаждал не компании, а одиночества.

Но воительницу не смутила его резкость. Она снисходительно покачала головой и подошла ближе, а Локи из последних сил подавил желание послать Сиф подальше – принц даже открыл рот, чтобы выплеснуть на неё своё раздражение, но когда он повернул голову и увидел взгляд, с которым она смотрит на гуляющую компанию, то эта затея потеряла всякий смысл. Какими бы грубыми ни были слова Локи, они всё равно не ранят её больше, чем то, что Сиф видела перед собой. Принц знал это. Как знал и то, что понимает её чувства.

Сиф была неравнодушна к Тору с тех пор, как у неё выросли сиськи: она хорошо скрывала свою привязанность, но Локи всегда был наблюдательнее других. Ему было жаль девицу, он даже ей сочувствовал, но никогда не понимал на самом деле. Он бы не смог понять, даже если бы захотел.

До недавних пор.

Локи опустил взгляд. Да, он много раз увлекался, заводил короткие интрижки, раз или два принцу даже казалось, что он влюблён – тогда он был так юн, что принимал зуд в штанах за нечто большее, но теперь всё иначе. Он никогда не был так одержим. Никем. Это было больше, чем увлечение, больше, чем желание, больше того, с чем младший сын Одина мог справиться, поэтому только теперь он по-настоящему понял чувства Сиф. То, как столетиями ей приходилось наблюдать за бесчисленными романами его брата, знать о всех девицах, которых он трахал, видеть его в объятиях красоток и, наконец, познакомиться с той, которая однажды станет его женой… Когда Локи подумал обо всём, что причинил ей Тор, ему перехотелось грубить Сиф, поэтому он подавил злость и снова уставился на гуляющую парочку и их свиту.

— Какая милая картина, — заговорила воительница. В её словах слышалась желчь. — Отважный принц и прекрасная принцесса. Певцы будут в восторге.

— Угу, — выдавил Локи. Ему не хотелось грубить Сиф, но он бы предпочёл, чтобы её присутствие было незримым.

— А ты почему не с ними?

— У меня поручение к Хеймдаллю.

— И кто из них Хеймдалль? — укусила воительница. В отличие от Локи, у неё не было причин сдерживать своё раздражение, и её неблагодарный выпад заставил принца злиться снова.

— Ты пришла, чтобы указывать, что мне делать?!

— Ой, остынь, — Сиф цокнула языком и сложила руки на груди. — Делай, что хочешь, мне начхать. Просто я подумала, что ты должен быть там, со своей подружкой…

— С какой… Что ты несёшь?!

— Лара. Или вы разосрались?

Локи моргнул. Девять царств, при чём здесь Лара?! Наверное, он выглядел полным кретином, потому что воительница снова закатила глаза и выразительно кивнула вперёд, заставляя принца присмотреться, и через несколько мгновений Локи не поверил своим глазам. В числе фрейлин принцессы, рядом с Фандралом и белокурой ванахеймкой в зелёном шелке, шла рыжая дочь королевского казначея.

Принц искренне удивился своей невнимательности – он наблюдал за этой компанией уже полчаса, но не заметил присутствие девицы, которую трахал по крайней мере полдюжины раз. Проклятье, что с ним не так?!

— Какого хрена она там делает? — Локи ощутил, как по его спине бежит холодок.

А что, если Лара решит раскрыть свой талантливый рабочий ротик и начнёт трепаться? От мысли о том, что Сибилла узнает о его похождениях, принц почувствовал тошноту: это был полный идиотизм, ведь его не должно волновать мнение какой-то ванахеймки, но он ничего не мог с собой поделать. Когда Локи представлял, как от рассказов Лары Сиб брезгливо морщится, а между её тёмными бровями ложится глубокая складка, ему хотелось собственноручно отрезать себе член и сжечь его в камине.

— Твоя мать назначила её новой фрейлиной принцессы, — ответила Сиф. — Разве ты не знал?

— Моя мать? — нет, Локи не знал. Фригга не упоминала об этом, да и зачем ей это делать, но выбор царицы показался принцу странным. Лара не состояла в числе дам его матери.

Воительница хмыкнула.

— Я думала, это твоя протекция.

— Зачем мне просить за неё?

— Разве она не последняя, с кем ты..?

— Всё кончено, уже давно. Ясно? — выцедил принц. Если о его связи с Ларой знали Тор и его верная четвёрка лизоблюдов, то скоро узнают и другие придворные – слухи в чертоге Одина распространяются слишком быстро. С другой стороны он был рад, что дочь казначея оказалась здесь: пусть лучше Сиф решит, что Локи пришел, чтобы понаблюдать за бывшей любовницей, чем ищет другие причины его поведения.

Она куда умнее Тора и троицы придурков, которых он зовёт друзьями. Локи нужно быть осторожнее.

— Значит, за неё попросила тётушка, — воительница равнодушно пожала плечами. Тётка Лары по матери, леди Мола, была первой дамой Фригги и вполне могла попросить госпожу о таком одолжении. — Царица искала кого-то, кто будет учить принцессу нашим обычаям… Я думала, твоя мать выберет леди Элен Баллинсон, ведь одна из её бабок была ванахеймкой, но, говорят, она недавно обручилась.

Локи не интересовали эти сплетни.

— Угу.

— Что ж, лучше бы это была Элен, — заключила Сиф. — Без обид, но Лара – ещё та сука. С такой распрекрасной помощницей наша будущая царица узнает, почём пуд лиха, будь уверен.

Принц подумал о том, что воительница и сама была бы не прочь подпортить Сиб жизнь: вряд ли она ненавидела невесту Тора, но и любить её тоже не могла. Присутствие принцессы во дворце Асгарда было ежедневным напоминанием того, что скоро наследник Одина женится, и тогда для Сиф всё будет утрачено: они не смогут быть вместе, даже если Тор перестанет быть идиотом и поймёт, что они с его бесстрашной соратницей просто созданы друг для друга.

Локи скорее поставит на то, что у него вырастет вторая голова, чем на то, что брат преисполнится благоразумием, но женщины есть женщины. Они умеют надеяться. Ждать. Верить в лучшее. Должно быть, когда Сиф смотрела, как ванахеймская невеста сходит на асгардский берег, то искренне желала, чтобы принцесса споткнулась о подол собственного платья и напоролась на меч стоящего рядом воина, или полетела вниз головой и свернула себе шею. Локи ни за что бы не поверил, что в светлой головке Сиф не мелькнуло пару мрачных мыслей. Ни за что. И если Лара каким-то образом сумеет усложнить Сиб существование, хотя бы самую малость, без сомнения, воительнице будет приятно.

— Я предупрежу её, чтобы была осторожней, — Локи не знал, зачем это сказал, но говорить о Сибилле было чертовски легко, и он не сразу понял, что ступил на тонкий лёд.

— Кого?

— Принцессу.

— С каких пор ты заботишься о ком-то, кроме себя? — хмыкнула Сиф. Из глубины сада послышался громкий смех, и она сердито поджала губы.

Идиот. Принц осёкся.

— Пока Тор играет в войну, я забочусь об Асгарде, а Асгард нуждается в союзе с братом этой девчонки, — Локи сказал это так уверенно, что почти поверил в этом сам. Он всегда хорошо лгал и сумел убедить Сиф, потому что после этих слов она раздраженно вздохнула и посмотрела на принца так, словно хотела влепить ему затрещину.

— И поэтому все должны её оберегать и сдувать пылинки с её хорошенькой тёмноволосой головки?!

— Если понадобится, то да, — выцедил Локи. Ему не нравился тон, с каким воительница говорила о Сибилле, даже намёк на враждебность к принцессе вызывал в нём злость. — Такова воля твоего царя. Что-то имеешь против?

— Разумеется, нет, — Сиф отступила. Принц чувствовал, что она была не рада, что пришла сюда и заговорила с ним, поэтому играл до конца.

— Ванахейм окреп. У него молодой и сильный лидер, богатство и большая армия – мы не можем позволить себе иметь такого соперника. А брачный союз обеспечит нам уверенность в том, что когда ваны разгребут дерьмо внутри своего царства, то не станут посматривать в сторону нашего. Будет глупо лишиться мира и выгодных торговых соглашений из-за того, что принцессе придётся не по нраву гостеприимство Асгарда, и она решит вернуться домой.

Раллард велит сестре оставаться в Асгарде, даже если её будут хлестать плетьми дважды за день, но Сиф не могла этого знать. Локи видел, как она сжала зубы.

— Что же, ты – сын своего отца. Политик до мозга костей.

— Кому-то нужно думать о благе царства, пока наследник развлекается, влипая в истории и слушая саги в свою честь, — ответил принц. Фрейлины из свиты Сибиллы снова звонко рассмеялись, а по западной аллее, гремя золотыми щитами, прошел патруль.

— Хорошо, что в Асгарде хотя бы есть тот, о ком можно слагать саги, — Сиф мстительно ухмыльнулась. — И знаешь, раз ты так печёшься о благе царства и союзе с Ванахеймом, то тебе следовало бы жениться на принцессе самому. Вы с ней были бы идеальной парой заботящихся о мире и торговле политиков. Всё во имя ваших царств!

Слова воительницы застали Локи врасплох, и на короткое мгновение он представил, что Сибилла в самом деле принадлежит ему. Локи никогда не страдал от излишней скромности и не собирался отрицать, тем более перед самим собой, что они могли бы стать действительно красивой парой, и эта мысль показалась принцу такой сладкой, что ему захотелось увязнуть в ней навеки, но он тут же взял себя в руки. Сама того не зная, Сиф пересекла черту и влезла на личную территорию – слишком личную, куда Локи и сам боялся ступать, поэтому он поспешил скорее вытолкнуть её прочь. Любыми способами.

— Что ты несёшь?

— Почему Всеотец этого не видит? Вы с принцессой – два сапога пара, — но воительница всё не уступала, и тогда Локи ударил:

— Наш брак позволил бы тебе наконец-то прибрать к рукам Тора. Верно, Сиф?

Это было низко. Принц понимал, что поступает жестоко и искренне не хотел задевать её за живое, но это была игра на опережение. Локи напал прежде, чем воительница успела зайти слишком далеко и разглядеть, какое смятение вызвали в нём её слова – вместо этого, она смутилась сама. Бедняжка Сиф посмотрела на него так, словно не верила собственным ушам, а потом её красивое лицо исказилось от злости.

— Что ты сказал?!

— Что? — Локи моргнул. Он был беспощаден. — Думала, я не знаю? Тор и его дружки – стадо тупых слепых идиотов, но я не привык закрывать глаза на очевидное.

— Если не заткнёшься, то я сама закрою твои глаза навеки, — прорычала Сиф. Удар принца застал её врасплох, и она напоминала несчастное загнанное животное – всё ещё пыталась увернуться и укусить, хотя итог схватки был предрешен.

Локи ухмыльнулся.

— Брось, Сиф.

— Ты, кусок…

— Я храню твой секрет много лет, тебе незачем меня стыдится.

— Заткнись!

— Я тебя не виню. Наверное, ты предпочла бы влюбиться в кого-то более сообразительного, но мы не выбираем, кого любить, верно?

Это был решающий удар. Сиф не знала, что сказать, и несколько бесконечных мгновений смотрела на Локи так, словно видела его впервые. Принцу стало стыдно. Он даже собирался сдаться и уже открыл рот, чтобы извиниться за свои жестокие слова, но воительница его опередила: она молча повернулась и унижено пошла прочь.

Локи тихо застонал. Царевич заслуженно чувствовал себя последним куском дерьма, но он решительно подавил желание пойти следом за ней и попросить прощения – по крайней мере, теперь Сиф оставит его в покое на несколько недель и не станет приставать с опасными разговорами. Проклятье. Принц закрыл глаза и медленно выдохнул. Она почти взяла его за яйца, ему нужно быть осторожнее и лучше контролировать свои эмоции, иначе однажды он себя выдаст.

Бедная Сиф. Она думает, что ванахеймская принцесса усложнила существование ей одной… Несколько минут Локи недвижимо стоял в тени, а когда его мысли и чувства немного успокоились, он решил наконец-то заняться делом и отправиться к Хеймдаллю. Патруль как раз обходил сад в третий раз, когда принц двинулся к ближайшей аллее – и вдруг воздух взорвался высоким душераздирающим рёвом.

Оглушительный протяжный вой заполнил дворец, выплеснулся за его пределы и растёкся по городу, словно круги на воде – принц ощутил леденящий холод.

Это была тревожная сирена.

Что случилось? Война? Пожар? Бунт в темнице?

За всю свою жизнь Локи слышал эту сирену не более дюжины раз: до сегодняшнего дня её включали пять лет назад, когда трое пленных выбрались из камеры, убили часовых и попытались проникнуть в оружейную. С тех пор напряжение в защитных панелях увеличили, но кто знает? Это был зловещий знак. Локи тревожно оглянулся по сторонам. Мимо него пробежали стражники, мелькнуло и несколько испуганных дворян, которые спешили скрыться от возможной угрозы в безопасности дворцовых стен. Принц знал, что тоже должен бежать. Ему нужно найти отца и узнать, что произошло, обязан помочь, это его долг. Но вместо того, чтобы спешить во дворец и заняться делом, Локи стоял на месте, ведь что-то заставило его остановиться и оглянуться назад.

Принцесса и стайка её дам по-прежнему стояли на аллее между розовых кустов, совсем одни, ведь Фандрал изо всех ног бежал к ближайшей сторожевой вышке с пушками, а Тор раскрутил Мьёльнир, вихрем взлетел вверх и понёсся в сторону Биврёста. От этого зрелища одна из фрейлин испуганно вскрикнула и отскочила в сторону, а к Сибилле с противоположного конца аллеи спешила её личная стража.

Два воина.

Локи нахмурился. Его брат оставил свою невесту под защитой жалкой пары стражников? Серьёзно? Принц не знал, что произошло, но если случилось что-то весомое, то двух солдат будет недостаточно, чтобы её защитить. Что, если снова сбежали заключённые? Что, если кто-то проник во дворец извне? Что, если этот кто-то пришел именно за принцессой? Локи знал, что его долг – найти отца и выяснить, почему трубили тревогу, что безопасность Сибиллы – вовсе не его забота, но пока он об этом думал, то уже вышел из тени своего укрытия и двинулся прямиком к принцессе.

Его появление стало для неё неожиданностью.

— Локи? Что ты здесь делаешь?!

— Это ты что здесь делаешь? — принц приблизился к Сибилле. Фрейлины приветствовали его реверансами – все, кроме Лары, которая смотрела на него так, словно у неё сейчас отвиснет челюсть. — Что-то произошло. Ты не можешь здесь находиться, это слишком опасно.

— Я знаю. Твой брат велел мне возвращаться в покои и сидеть там, пока всё не утихнет.

Тор должен был лично сопроводить царевну в покои или хотя бы усилить её охрану – это вопрос не столько личной симпатии, сколько здравого смысла, ведь обеспечение безопасности иностранной принцессы – необходимое условие сотрудничества с её братом и международного престижа Асгарда. Локи сжал зубы. Его брат повёл себя, как кретин, как всегда.

— Ладно. Пойдём со мной.

— Наследник приказал нам сопроводить Её высочество в покои и охранять до его возвращения, мой принц. У нас есть чёткие инструкции, — несмело возразил один из приблизившихся стражников, только Локи было плевать на распоряжения брата. Особенно если они касались Сибиллы.

— Отставить инструкции.

— Но…

— Проводите дам Её высочества. Я отведу принцессу другим путём, для её безопасности.

Стражник не посмел возразить и послушно кивнул. Это был разумный ход: если кто-то захочет причинить Сибилле вред, то толпа фрейлин только привлечёт к ней ненужное внимание, поэтому Локи не опасался, что его решение покажется неуместным. Сирена всё не умолкала, и принц боролся с желанием сгрести Сибиллу в охапку и утащить отсюда как можно скорее – ему нужно спешить к отцу, но он не сможет заняться делами, пока принцесса не будет в безопасности.

Локи должен знать, что она в порядке, иначе будет не в состоянии думать ни о чём другом.

Принц предвидел, что воины поведут фрейлин самым очевидным из путей – через центральные залы, ведь эта дорога к восточному крылу считается самой короткой, но Локи знал дворец своих предков лучше любого стражника. Вместо того чтобы выбрать другой вход, или пойти через коридоры для слуг, Локи повёл принцессу в совершенно другом направлении.

— Куда мы идём? — недоумённо спросила Сибилла, оглядываясь.

Её фрейлины, в сопровождении воинов, быстро двигались к ближайшему входу во дворец, но Локи повёл принцессу по боковой аллее, мимо белеющего вдали купола библиотеки, а потом через широкую поляну и лабиринт живоплота.

В саду было безлюдно, лишь слышался шум ветра в ветвях вековых деревьев и журчанье воды в фонтанах.

— Я отведу тебя в твои покои.

— Но…

— Но мы пойдём другим путём, чтобы не привлекать внимание, — предвидел вопрос Сиб принц. У него не было времени на объяснения.

Он шагал быстро и боялся, что Сибилле будет трудно за ним поспевать, но для девицы в платье она двигалась неожиданно проворно. Не прошло и пяти минут, как они пересекли весь сад и дошли до самой старой его части – под дворцовой стеной. Здесь тропы и аллеи терялись в зарослях высокой травы, ведь это была заброшенная и почти необитаемая часть дворца Одина – покинутая, забытая и унылая, где деревья и кустарники разрослись до того, что сюда не заходили даже патрули.Если стражники всё же забредали в заросли под дворцовой стеной, то только если приводили сюда служанок, чтобы развлечься, но это были скорее единичные случаи, чем правило.

Когда-то в этой части сада находились воинские казармы, но после штурма Асгарда ледяными великанами много тысяч лет назад, они оказались разрушены до основания – новый гарнизон устроили поближе ко дворцу, а старые здания забросили. Хеймдалль советовал Всеотцу восстановить казармы и использовать их для обучения новобранцев, но решение всякий раз откладывалось. К счастью для Локи. Несколько сотен лет назад, ещё ребёнком он нашел здесь давно забытый вход во дворец, и принцу вовсе не хотелось делиться этим полезным открытием с другими.

— Сюда. Осторожно, не споткнись, — предупредил он, и принцесса благоразумно приподняла юбку почти до колен. Высокая трава скрывала множество валунов от фундамента старых казарм и прежней оборонительной стены, что стояла здесь задолго до того, как Асгард разросся и покрылся золотом. Тогда обитель асгардского царя была грубой и серой, как эти древние камни.

— Куда ты меня ведёшь? — обеспокоенно спросила Сибилла. — Что это за место?

— Боишься? — усмехнулся Локи. Он помог ей перебраться через особенно крупную глыбу, изо всех сил пытаясь не пялиться на стройные ноги принцессы. Это было почти так же непросто, как игнорировать воющую вдалеке сирену и чувство вины от невыполненного долга, ведь каждый раз, когда эти ноги показывались из-под юбки, воображение принца становилось просто невыносимым.

Сибилла нахмурилась. Локи подал ей руку, помогая переступить через почерневшие останки древней колоны.

— Нет. Конечно, если ты не собираешься меня задушить и спрятать труп в этих кустах. Подозреваю, в таких чащах меня найдут не скоро.

— О. Если я захочу начать войну с Ванахеймом, то задушу вашего гнусного посла, а не тебя, Ваше высочество, — наконец, они добрались до густых зарослей глицинии, где, скрытая разросшимся кустарником и камнями, лежала громадная серая плита – остатки того, что когда-то было полом. Принц ступил на неё и стал разгребать траву и опавшую листву носком сапога. Сиб фыркнула.

— Зря потратишь время. Раллард не станет ссориться с Асгардом из-за этого жалкого идиота… Что это такое?

Когда Локи очистил поверхность, на ней показалось ржавое металлическое кольцо: принц взял его, потянул в сторону – и люк в древней каменной плите отъехал мягко и тихо, словно его открывали каждый день. Внизу была лестница.

— Старый подземный ход для стражи, — объяснил Локи. Сибилла была первой, кому он об этом говорил, первой, кому ему хотелось об этом рассказывать. Он ступил внутрь и спустился на несколько ступеней вниз. — Когда-то здесь стояли казармы, и туннели вроде этого служили, чтобы воины могли быстро добраться в любую часть дворца. Но потом казармы исчезли, а подземные ходы были завалены. Остался только этот… Идёшь?

Вряд ли Локи понимал, что открывает изъян обороны Асгарда иностранке – едва ли он думал об этом в таком ключе. Вряд ли он вообще о чём-то думал. Ему стоило оставить заботы о безопасности Сибиллы её стражникам и исполнить свой долг, а не уводить принцессу с собой и показывать место, о котором он не рассказывал ни Всеотцу, ни Тору, ни даже Фригге. Это был неразумный поступок и Локи понимал, что впоследствии наверняка о нём пожалеет, но когда он думал о том, что с его драгоценной принцессой могло произойти что-то плохое, то знал, что поступает правильно.

Сибилла с сомнением посмотрела на принца, но всё же протянула ему руку и спустилась вниз, а потом подождала, пока он зажжет свет – череду бледных светильников вдоль левой стены. Их питали древние энергетические кристаллы вроде тех, которые используют в ладьях и пушках – незатейливая, но надёжная штука, способная служить не одну тысячу лет. Как-то Хеймдалль упоминал, что порода, из которой добывают эти кристаллы, происходит из сердца погибшей звезды, но Локи не был уверен в правдивости этой истории.

Вымощенный камнем ход был широким, а внутри воняло пылью и плесенью. Сибилла неуверенно осмотрелась по сторонам: в полумраке тоннеля, освещенное мерцанием кристаллов, её желтое платье казалось сотканным из солнечного света.

— Кто ещё знает об этом месте?

— Никто, — Локи закрыл люк и тоже спустился вниз.

— Но, как ты узнал о нём?

— В детстве мне было нужно место, где я мог бы упражняться в магии без Тора и его дружков.

— И ты приходил сюда? — удивилась принцесса.

— Я занимался на камнях наверху, но как-то раз применил пустяковое заклятие для выявления тайников и случайно обнаружил этот тоннель, — признался Локи и поманил Сибиллу за собой. Они пошли вперёд. — Тогда я так воодушевился, что несколько недель обшаривал весь дворец в надежде найти ещё какие-нибудь тайные комнаты.

— Какие например?

— Есть легенда, что где-то под дворцом таится древний некрополь, где в давние времена хоронили павших асгардийских воинов. Говорят, если знать особые чары и использовать силу Вечного Огня, их можно пробудить от смертельного сна и повелевать, как своей армией. Мне было до смерти любопытно узнать, правда ли это.

— И ты нашел, хоть что-нибудь?

— А как же. Три забитых хламом чулана и скелет крысы.

Сиб негромко рассмеялась, и Локи поймал себя на мысли о том, что этот звук кажется ему самым сладким на свете, но у него не было времени удивляться своей странной реакции. Скоро они прошли через весь тоннель и уткнулись в глухую каменную плиту в стене. По крайней мере, так казалось Сибилле.

— И… где мы? — недоумённо спросила она. Царевна оглянулась по сторонам, пытаясь найти дверь или хоть какое-нибудь продолжение хода, но путь был один – возвращаться обратно, либо проломить стену.

— Прямо под восточным крылом, — ответил принц.

— И, как нам отсюда выйти?

Локи самодовольно усмехнулся. Он упёрся в каменную плиту руками и несильно толкнул её вперёд – к шоку Сиб, стена медленно сдвинулась, а потом мягко отъехала в сторону. Это был старый асгардийский трюк, о котором принц причитал в какой-то книге, когда был ещё ребёнком: в годы, когда Асгард часто подвергался нападениям, такие хитрые двери надёжно скрывали тайники и укрытия. Сложный механизм устроен таким образом, что сил открыть тайный ход хватит даже ребёнку, главное – точно знать, где он находится и успеть им воспользоваться в решающий момент.

Но, разумеется, принцесса этого не знала. Сибилла наблюдала за происходящим с искренним изумлением, и младшему сыну Одина ужасно нравилось выражение её хорошенького личика, когда она чему-то удивлялась. Он мог бы любоваться ею целую вечность, но вместо этого Локи осторожно выглянул наружу, а потом они вышли в коридор для прислуги.

Здесь звук ревущей сирены казался далёким эхом, но он напомнил принцу о долге и заставил поторопиться: царевич снова толкнул плиту, закрывая её, а потом вывел Сиб к ходу, который вёл на главную лестницу. Локи отчаянно боялся услышать лязг оружия и крики воинов. Это означало бы опасность, вторжение, войну – что угодно, ведь долбаная сирена всё ещё не стихала, но принц не слышал ничего, кроме раздражающего рёва и перекрикивания стражников где-то наверху.

Что же произошло? Локи собирался это выяснить как можно скорее, тем более что у покоев принцессы уже стояли часовые, и теперь он мог спокойно её оставить.

— Никуда не выходи, пока всё не выяснится, поняла? — Сибилла послушно кивнула. Чёрт, она была так красива. От быстрой ходьбы тёмные волосы ванахеймки растрепались, и принц неосознанно протянул руку, чтобы поправить выбившуюся из её причёски прядь, но вовремя опомнился. Это уже слишком! — Я должен выяснить, что случилось.

— Будь осторожен, хорошо?

Сын Одина кивнул и повернулся, чтобы уйти, но принцесса снова окликнула его.

— Локи!

Он оглянулся.

— Спасибо, — шепнула Сибилла чуть слышно, а потом скользнула в покои и закрыла за собой дверь. Принц молча проводил её взглядом. Ему показалось, что вместе с уходом царевны мир стал немного бессмысленнее, но он не собирался стоять здесь и развлекать стражников, пялясь на закрытую дверь.

— За жизнь принцессы ответите головой. Это понятно? — холодно спросил царевич.

— Да, мой принц! — разом ответили часовые, и вдруг Локи понял, что услышал только их голоса.

Только голоса стражников. Без сопровождения тревожного рёва.

Сирену отключили. Что произошло?

Локи развернулся и, почти бегом, поспешил к тронному залу. Там, у подножия престола, он увидел отца, а рядом с ним – Тора, воинственную тройку, леди Сиф, Хеймдалля и ещё нескольких ближайших советников Одина. По дороге ему не встретилось ни следов крови, ни мертвецов, ни раненых, ни других свидетельств битвы, и это окончательно сбило Локи с толку. Боя не было. Но если не произошло ничего серьёзного, то зачем включили эту грёбаную сирену?!

— Что произошло?!

Всеотец хмуро посмотрел на сына – Локи быстро пересёк зал и встал рядом с братом. Другие собравшиеся избегали глядеть на принца, и это показалось ему немного странным, но Локи решил не придавать этому значения – он привык к пренебрежению окружающих. Особенно в присутствии Тора.

— Ётуны, — сказал Один. Его низкий голос могучим эхом разлился между исполинских колон.

— Ётуны? — принц не поверил своим ушам. Как такое возможно? — Здесь, во дворце?!

— Да, здесь.

— Где же они?

Но Всеотец проигнорировал его вопрос.

— Локи, где ты был?

— Что?

— Почему ты пришел сюда последним, а не вместе со всеми? — спросил Один. Он медленно поднялся на пару ступенек и устало опустился на свой высокий золотой трон.

— Я был в библиотеке и явился, как только услышал сирену, — хладнокровно солгал принц, но его ложь царя не убедила.

— Неужели? Леди Сиф утверждает, что видела тебя в саду всего за несколько минут до объявления тревоги. Но ты пришел последним.

О, конечно! Принц не сомневался, что Сиф рассказала о нём не иначе как из чувства мести за то, что он сказал ей накануне: он покосился на воительницу, но она даже не смотрела в его сторону. Что ж, ладно…

— Должно быть, леди Сиф с кем-то меня спутала. Если бы мы виделись, то наверняка обмолвились бы парой слов. О всяком сокровенном, — укусил царевич. Это заставило воительницу поднять глаза и посмотреть на него так, словно она собиралась выпотрошить его на месте. — Верно, Сиф?

Она замялась, но Всеотец не собирался в это углубляться. Он равнодушно отмахнулся.

— Это не важно. У нас есть вопросы поважнее.

— Где ётуны, отец?

— Их нет.

— Сбежали? — спросил Локи. Он ни хрена не понимал. — Убиты? Или схвачены?

— Их не было, мой принц, — ответил Хеймдалль. Он стоял справа от Одина, и его руки сжимали огромную золотую рукоять меча Хофунда.

Небо, что за бред?

— Как это, не было?! Отец же сказал, что…

— Стражникам в оружейной показалось, что туда ворвались три ётуна. Наши воины были так уверены в том, что видят ледяных великанов, что включили тревожную сирену и всполошили весь дворец.

Локи моргнул и несколько мгновений обдумывал услышанное, но эта информация совершенно не укладывалась у него в голове. Это казалось такой глупостью, что он был даже разочарован.

— И… это всё? Весь шум из-за галлюцинаций часовых?

— Выходит, так, — проворчал Тор. Локи догадывался, что разочарование брата куда сильнее его собственного: если бы ётуны действительно проникли в Асгард, у наследника появился бы блестящий повод поиграть мышцами и показать себя в деле. А в довесок – бесценная возможность ткнуть их с отцом носом в свою правоту насчёт ледяных великанов!

Принц хмыкнул.

— Эти стражники напились, или приняли увеселительные ягоды?.. Кто сегодня отвечает за караул? Почему в оружейную допустили непригодных для стражи часовых?

— Я лично проверял этих ребят перед тем, как поставить их в караул, — возразил Огун. — Они были в порядке.

— А что скажет Хранитель? — спросил Один.

Хеймдалль нахмурился.

— Часовые не лгут, они действительно видели то, что видели. Я знаю, что они говорят правду, в их словах нет обмана. Если бы им вздумалось дурачить нас, я бы это увидел.

— Тогда, как ты объяснишь произошедшее?

— Кто-то смог обмануть взор этих стражников. Как и тех, других, которые видели ледяных великанов на Большом поясе несколько недель назад.

Всеотец нахмурился.

— Ты говоришь о…

— Магии, мой царь, — уверенно сказал Хеймдалль. — Кто-то использовал чары иллюзии, чтобы подшутить над часовыми. Я в этом уверен.

В тронном зале стало тихо, но взгляды, которые устремились к Локи отовсюду, были громче всяких слов. Принц нахмурился. Он быстро сообразил, к чему всё идёт, и теории Хранителя ему не понравились.

— С каких пор ты стал экспертом в магии, Хеймдалль? — Локи скрестил руки на груди.

— О чём ты?

— Откуда ты знаешь, что это была иллюзия, а не обыкновенные россказни завравшихся солдат?

— Если бы ётуны проникли в Асгард на самом деле, я бы их увидел, ведь тебе известно, что никто и ничто не может попасть в наше царство без моего ведома, — ответил Хеймдалль. В его золотых глазах сиял свет тысяч галактик. — Обмануть меня непросто. Я уверен, что ни один ледяной великан не способен на это и не смог бы пробраться в оружейную так, чтобы я не заметил. Значит, часовых напугали не настоящие ётуны, а реалистичная иллюзия, создать которую способен только могущественный повелитель магии.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного, Хранитель? — осведомился Локи, но он знал ответ ещё до того, как Хеймдалль снова заговорил.

Все решили, что обман стражников – дело его рук. Присутствующие отводили взгляд, и царевич понял, что это так. Он посмотрел на отца в надежде, что царь прекратит этот фарс и вступится за сына, скажет, что Локи не может быть причастен к этой истории, но Один глядел на него с таким же молчаливым неодобрением, как и другие.

Всеотец уже осудил его.

Как всегда.

Локи был разочарован, но не удивлён. Хеймдалль вздохнул и продолжил:

— Я не хочу никого обвинять, но в Асгарде мало тех, кто способен провернуть такое дело.

— Ты и раньше озорничал, Локи, но теперь твои шутки переходят все границы, — проревел Вольштагг. — Поднять на уши весь дворец – это не смешно! Это уже слишком!

Принц ощутил, как его разочарование уходит, уступая место холодной слепой злости. Как эти идиоты смеют судить его за то, чего он не совершал?! Откровенно говоря, Локи даже не был уверен в том, что смог бы провернуть нечто подобное, ведь создание таких иллюзий требует особого мастерства, но царевич благоразумно об этом умолчал.

— Ты смеешь судить меня, хотя моя вина даже не доказана?! — оскалился принц. Ему захотелось подойти к Вольштаггу и воткнуть кинжал в его толстую тушу. Локи не был по-настоящему близок ни с одним из соратников Тора, но этого рыжего недоумка царевич не любил больше всех остальных. — Я – твой принц, а не какой-нибудь пропойца из кабака, так что осторожнее выбирай тон и думай, что и кому говоришь!

Но Вольштагг не унимался.

— Я говорю это тебе, Локи Одинсон! Ты всегда любил пошутить, и все знают, что ты мастер перевоплощений. Может, ты принял обличье ётуна и отправился бродить по дворцу? Тем более что ты явился на совет позже всех!

Принц сжал зубы. Он не позволит этому рыжему борову прилюдно себя унижать.

— Осторожнее, Вольштагг, — предупредил Локи. Его правая рука так и чесалась выхватить из скрытых в рукаве ножен короткий кинжал и запустить его этому идиоту аккурат промеж глаз. — Иллюзии могут быть опасными.

— Остынь, братец, тебя никто ни в чём не обвиняет, — прервал его Тор. — Право, отец! Что за глупости? Зачем Локи это делать? Если мой брат сказал, что был в библиотеке, значит, так оно и есть.

Принц удивлённо покосился на наследника – от него он ожидал поддержки в последнюю очередь. Один мотнул головой.

— Никто никого не обвиняет. По крайней мере, пока.

— Но Хеймдалль…

— Хеймдалль лишь поделился своими подозрениями, и мне кажется, что они не безосновательны, — раздраженно рявкнул Всеотец. Ему надоели эти разговоры. — Уже дважды за несколько недель наши посты тревожат отряды ётунов, которые растворяются без следа и ускользают от взора Хранителя. Если это не магия, то, что тогда?!

Тор моргнул. Он не ожидал такой реакции.

— Я… Я не знаю.

— Такие сильные иллюзии способен создать лишь могущественный чародей, — сказал Один и снова обратился к Локи. — Так что, если ты решил поупражняться в творении химер или подшутить над нами, сын, то прошу, признайся, и покончим с этим прямо сейчас. У нас довольно других забот.

Отец предавал Локи так много раз, что, кажется, принцу давно следовало к этому привыкнуть, но от слов Одина ему стало горько. Неужели это никогда не закончится? Ему не хотелось быть здесь, не хотелось, чтобы все эти идиоты смотрели на него, пока он чувствует себя размазанным по полу дерьмом. За что они его осуждают? Да, принц владел искусством создания иллюзий, но разве это делает его виноватым?

Локи был зол. Он ощущал такую ярость, что ему хотелось уничтожить Асгард до основания, вместе со всеми этими кретинами, которые решили, что имеют право его судить. Принц обвёл присутствующих взглядом, но все избегали смотреть на него в ответ: только разгорячённый Вольштагг всё ещё пялился на него с видом пса, учуявшего кровь, а Сиф глядела с нескрываемым торжеством.

Она выглядела так, словно добилась справедливого наказания для злодея. Идиотка!

— Мне не в чем сознаваться, — холодно выцедил Локи. Принца ранило даже не подозрение. Хуже всего было то, что какие бы доводы он не привёл, что бы ни говорил, ему всё равно не поверят – в глазах присутствующих Локи стал виновным ещё до того, как вошел в этот зал. Им было удобно, а, может быть, даже приятно считать его виновником всеобщих несчастий.

— Ты уверен? — переспросил Всеотец. — Это не шутки, Локи.

— Если это действительно магия, а не бред пьяных часовых, то я к этому не причастен.

Несколько мгновений Один внимательно смотрел на сына так, словно собирался забраться к нему в голову и выведать всюправду, но всё же отступил. Да, Локи – не Тор, но всё же он принц и сын царя, и его слово дорого стоит.

По крайней мере, официально.

— Хорошо, — заключил Всеотец. — Тогда, поищем другое объяснение. Для начала, нужно поговорить с часовыми.

========== Глава 11. Что ты хочешь больше всего? ==========

В дверь постучали.

Локи не сразу это понял: сквозь сон он слышал, как кто-то стучит снова и снова, но никак не мог заставить себя открыть глаза. Он просто не хотел. После тревог вчерашнего дня и бессонной ночи, проведенной за чтением, принцу хотелось проспать целую вечность – если бы его не потревожили, он мог не вставать до самого вечера, но кого волнуют его желания? Долбаный стук не прекращался и, когда он стал громче и настойчивее, Локи больше не мог сопротивляться.

Он открыл глаза, быстро поднялся с софы и уронил забытую на коленях книгу – она со стуком упала на пол и раскрылась на случайной странице. Принц застонал. Проклиная всё на свете, он пересёк комнату, отодвинул затвор и рванул дверь на себя.

— Что такое?!

Локи ожидал увидеть слугу с посланием, встревоженного стражника, или даже Тора, но снаружи стояла та, чьего общества он жаждал, возможно, меньше всего на свете. Лара. Рыжая дочь казначея, с которой он покончил в день, когда в Асгард прибыла ванахеймская принцесса, смотрела на него снизу вверх и улыбалась так, словно самим своим появлением озарила его бессмысленное существование.

— Доброго дня, мой принц.

Локи недоумённо моргнул. Дня? Он запоздало сообразил, что был полностью одет: вчера, после совета у Одина, царевич вернулся в свои покои и просидел за книгами, пока не уснул прямо на софе. Он был зол на отца, обижен на всю грёбанную Вселенную, но ярость и гнев только подстёгивали его любопытство. Если Хеймдалль прав и стражников напугала иллюзия, то кто её создал и зачем? Это был зловещий знак, и Локи хотелось знать, что за ним скрыто: будь то неизвестный враг Асгарда или просто какой-нибудь шутник, принц собирался выяснить, как ему удалось создать химеру такой силы.

Он посвятил этому всю ночь, но книг о таких чарах в его коллекции не оказалось. Днём Локи планировал отправиться в библиотеку и поискать там, но с начала ему нужно разобраться с Ларой.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Вместо ответа девица протянула ему свёрнутый вчетверо лист.

— Делаю работу гонца.

— Что это?

— Письмо, как видишь, — усмехнулась Лара. Она была одета в тёмно-синее платье ванахеймского кроя, и от неё пахло ванахеймским ароматным маслом – похожим на то, которым пользовалась принцесса, но куда слаще. Эта рыжая лисица и сама была приторно-сладкой, точно знойное лето – именно это и привлекло Локи когда-то, ведь с ней он словно купался в пламени Суртура, но это было давным-давно.

В другой жизни.

— От кого? — равнодушно поинтересовался принц. После сна он всегда плохо соображал.

— Может, ты не слышал, но теперь я служу принцессе Сибилле Ванахеймской. Так что, сам догадаешься, или хочешь ещё подсказку?

Локи не обратил внимания на дерзость фрейлины, ему было плевать на её наглость, но упоминание имени принцессы заставило его стряхнуть липкие объятия сна и взбодриться. Что? Зачем Сиб писать ему? Принц взял протянутое письмо, перевернул его и взглянул на печать – на ней он разглядел изображение дракона.

Оно действительно от Сибиллы. Локи сглотнул, смачивая пересохший рот.

— Ладно. Ступай.

— Не могу, — ответила фрейлина. — Мне велено дождаться ответа, так что… позволишь?

Она ступила вперёд, скользнула под его рукой и мигом оказалась в опочивальне: принц не хотел пускать её к себе, но ещё меньше ему хотелось тратить время на то, чтобы ставить её на место. Сиб написала ему, и Локи трясло от нетерпения узнать, что именно. Как только дверь за фрейлиной закрылась, царевич сломал печать и быстро развернул лист.

«Мой принц.

Вчера я не успела поблагодарить тебя за проявленную доброту, ведь это было очень любезно с твоей стороны – проводить меня в покои. Надеюсь, ситуация благополучно разрешилась, но мне до сих пор ничего не известно о том, что произошло. Не мог бы ты написать об этом пару строк?

Спасибо.

Сиб.»

Локи перечитал письмо два раза и едва сумел сдержать улыбку – Лара внимательно наблюдала за ним, и принцу не хотелось проколоться, как вчера, с Сиф. Он не мог этого допустить.

— Будешь отвечать? — поинтересовалась фрейлина. Она медленно прогуливалась по комнате с видом госпожи: осмотрела покои, полистала пару книг, а потом налила себе вина и уселась на софу, где до этого спал Локи. Её взгляд упал на раскрытую на полу книгу. — Теперь ты так коротаешь время, да? Помню, когда я бывала здесь, тебе было не до книжек. Ты был занят кое-чем другим.

Локи проигнорировал её намёк и подошел к столу.

— Сейчас напишу ответ. Помолчи пару минут.

— Пару минут? Можешь не торопиться, принцесса обедает у твоей матери, — Лара сладко улыбнулась, закинула ногу на ногу и принялась играть огненно-рыжим локоном, накручивая его на палец.— Она вернётся только через час, так что не спеши.

— И почему из всех фрейлин Сибилла послала именно тебя? — раздраженно спросил принц, обшаривая стол в поисках чистого листа. Это был риторический вопрос, но девица поняла его буквально.

— Потому что её ванахеймские курицы всё ещё плохо ориентируются во дворце, а я сказала, что хорошо знаю это крыло.

Локи почувствовал злость. Какого…

— Что ты ещё сказала?!

— Ничего, — фрейлина невинно хлопнула ресницами. — Я послушная девочка и ценю доверие моего принца.

— Ты уверенна?

— Я знаю, что наши встречи… ммм… конфиденциальны. Я буду держать рот на замке, мой милый принц, будь спокоен.

Локи знал, что она считает его невнимание временным явлением и уверена, что скоро он снова будет искать её общества – так думали все любовницы, к которым он остывал. Каждая верила в свою исключительность, пока не видела его со следующей девицей, но раз замены Ларе всё ещё не было, то она превратно толковала его отстранённость как что-то другое. Принц не знал, как именно. Впрочем, если честно, ему было плевать на то, что творилось в этой симпатичной рыжей головке.

Он нашел чистый лист и принялся искать перо.

— Пусть так и будет. Твоим новым подругам ни к чему знать о том, что произошло.

— Подругам? — фыркнула Лара. — Эти ванахеймские идиотки мне не подруги! Отрепье. Некоторые из них даже не дворянки. Не пойму, зачем Сибилла держит при себе этих вонючих дворняг?

Локи не ответил. Он макнул перо в чернила и попытался сосредоточиться на ответе: что ему написать? Заверить, что произошло недоразумение, и теперь весь дворец считает его виновным в том, чего он не делал? Или скрыть подробности? Но рано или поздно до принцессы всё равно дойдут какие-нибудь слухи, и тогда он предстанет перед ней не в самом лучшем свете.

Ещё не хватало, чтобы Сибилла считала его лжецом. Локи довольно презрения отца, Хеймдалля и придворных, ему не хотелось, чтобы принцесса смотрела на него так, как вчера смотрел Один и все остальные. Только не она.

«Дорогая Сибилла»…

— Интересно, что ей от тебя нужно?

Локи оторвал перо от бумаги и покосился на Лару. Она откинулась на спинку софы и сделала глоток вина.

— Что?

— Странно, что принцесса пишет тебе, а не Тору. Своему жениху.

— Она скоро станет моей сестрой, — холодно ответил принц. — А то, что происходит внутри королевской семьи, тебя не касается.

— Когда мать носила меня под сердцем, одна старуха предрекла, что однажды я стану частью королевской семьи, — пожала плечами фрейлина. Её намёк был таким же очевидным, как бревно в глазу, но Локи было плевать.

— Нужно было заплатить ей больше, тогда бы она предрекла, что ты станешь царицей.

— Повелитель магии не верит в предсказания? — Лара улыбнулась. Её волосы струились по плечам, словно тёмный мёд, а на фарфоровых щеках горел румянец. Лёгкость ванахеймского платья открывала мягкую линию шеи и плеч, и шла ей больше тяжелого асгардского наряда – Лара была красавицей, принц не мог этого не видеть, но он не хотел её.

Больше нет.

Локи не ответил и снова устремил взгляд на письмо. Дорогая Сиб…

«Ты не должна благодарить меня за вчерашнее, мне было приятно…»

Стоп. Это какая-то тупость. Принц с хрустом скомкал лист и швырнул его на тлеющие угли камина.

— Что? — фрейлина подняла бровь. — Красноречивейший из асов не может найти нужные слова для своей маленькой темноволосой сестрёнки?

— Помолчи.

«Дорогая Сибилла,

Ты не должна меня благодарить. Вчерашняя тревога оказалась недоразумением, не было никакой опасности. С радостью поделюсь подробностями при встрече.

Сегодня я буду в библиотеке.

Локи».

Принц сложил лист вчетверо, а потом налил немного зелёного воска и приложил к нему личный перстень. Когда печать застыла, он протянул письмо Ларе.

— Вот ответ.

Фрейлина поставила опустевший кубок на пол и поднялась: мягко покачивая бёдрами, она подошла к Локи и взяла послание. Девица стояла так близко, что принц мог чувствовать тепло её горячего тела, но это только раздражало его, поэтому он отступил назад и указал ей на дверь.

— Уходи.

— Ты уверен? — Лара сладко укусила губу. Её маленькая рука коснулась груди Локи и опустилась ниже, почти до самого паха. — В последнее время ты выглядишь таким напряженным, сын Одина. Знаешь, я могу помочь…

Да, неужели? Фрейлина могла бы помочь, если б вселила во Всеотца больше доверия, дала разум Тору и помешала его союзу с одной ванахеймской принцессой, но раз она не в силах это сделать, то Локи был бы благодарен, если б Лара держала руки при себе. Она упрямо спустилась ещё ниже и попыталась сжать его член, но принц быстро отстранился, а потом пересёк покои и распахнул дверь.

— Я сказал, уходи.

Лару не оскорбил его отказ. Она приняла резкость принца как знак смущения и самодовольно улыбнулась, а потом спрятала письмо в лиф платья, подошла к двери и томно посмотрела на Локи из-под длинных ресниц.

— Если передумаешь, я освобождаюсь в шесть.

— Иди!

Лара снова улыбнулась и наконец-то ушла, а принц закрыл за ней дверь и раздраженно застонал. Он сам был источником своих несчастий: если бы Локи держал свой член в штанах, ему бы не пришлось волноваться за то, что новая фрейлина может взболтнуть лишнего. А если бы не его тупость и идиотская сентиментальность, принца бы и вовсе не волновало то, что о нём думает та ванахеймская девчонка.

Он просто кретин. Слабый, пустоголовый, безмозглый кретин.

Спустя час, после прохладной ванны и завтрака из того, что осталось после вчерашнего ужина, Локи вышел из покоев и направился в библиотеку. Его не удивило, что многие стражники и дворяне, которых он встречал по пути, оборачивались ему вслед и начинали шептаться. Принц знал, о чём они говорят. В чертоге Одина полно болтливых языков и любопытных ушей, и Локи не сомневался, что некоторые подробности вчерашнего совета уже просочились сквозь стены тронного зала, и теперь их смаковали все: от советников царя до последней прачки. И тем более принц не сомневался в том, что все, кто теперь оборачивался ему вслед, свято верили в то, что виновником вчерашнего переполоха был именно он.

Стадо тупых идиотов!

Было время, когда презрение асгардцев ранило царевича: в тени успеха брата он чувствовал себя обделённым признанием отца и любовью народа, но прошло время, и место обиды заняла сухая злоба. Локи понял, что в чужих глазах никогда не будет хотя бы вполовину так хорош, как Тор – младший сын Одина был не тем принцем, которого хотел Асгард, ну и в пекло его! Локи не нуждается ни в любви царства, ни в чужом одобрении – ему плевать. Царевич тщательно игнорировал косые взгляды придворных, притворяясь, что ничего не замечает, пока, наконец, не пересёк сад и не свернул к библиотеке.

На скамейке у входа он увидел Гарольда – старый библиотекарь прислонился спиной к стволу большого дерева и дремал на солнышке. Локи не стал его беспокоить: он тихо прокрался мимо, вошел в передний зал с древними статуями и оказался в старом хранилище. Принц бывал в этой библиотеке с раннего детства и провёл здесь времени больше, чем во дворце, поэтому он не нуждался в подсказках библиотекаря о том, где искать нужные книги. Локи прошел мимо длинных стеллажей и безошибочно выбрал ряд, где хранились самые древние работы о преображающей магии: старые асгардские тома, кое-что из Ванахейма и примитивные книжонки из Мидгарда. Здесь царевич уселся прямо на каменный пол и стал по очереди просматривать все книги подряд, одну за другой, пока пространство вокруг не заполнилось пыльными стопками манускриптов.

Кое-что Локи уже читал, кое-что – нет, но ни в одной из пролистанных им работ не было ничего полезного. Принц погрузился в чтение так глубоко, что скоро потерял счёт времени: за чтением томов прошел час, а может и несколько часов – он не знал. Это занятие так увлекло его, что младший сын Одина опомнился только когда услышал скрип открывающейся двери и негромкий стук каблуков – только тогда царевич поднял голову и прислушался. А потом его позвали по имени:

— Локи?

Принц замер. Сибилла! Он так увлёкся поисками ответа на загадку ётунской иллюзии, что и забыл, что написал ей.

— Локи? Ты здесь?!

Принцесса шла вдоль бесконечных рядов книжных стеллажей: она была одета в простое серое платье, а её тёмные волосы были сплетены в две косы – как в день, когда Локи увидел её впервые. Ох, чёрт… Несколько мгновений принц просто смотрел на ванахеймку, и она казалась ему такой красивой, что он никак не мог перестать на неё пялиться, но потом царевич всё же заставил себя выйти из ступора и выбрался из своего книжного укрытия.

— Сиб! Я здесь.

Они встретились в узком пространстве между стеллажами – здесь пахло старой бумагой и пылью, но Локи чуял только небесный запах волос Сибиллы. Он заполнял лёгкие принца так сладко, что ему хотелось просто закрыть глаза и дышать им до конца своих дней.

Что она делала с ним?

— Я думала, ты уже ушел, — призналась принцесса.

— Ещё слишком рано, — ответил Локи. — К тому же, я хотел дождаться тебя.

Лжец. Но это была невинная ложь, за которую принцу было не стыдно. Царевна улыбнулась.

— Прости, что заставила ждать. Кстати, я видела вашего библиотекаря там, у входа… Кажется, он спал, поэтому я решила его не беспокоить. Надеюсь, это ничего, что я вошла сюда без его ведома?

— Перестань. Скоро ты станешь его царицей.

— Ну, да… Конечно, — принцесса опустила взгляд, и Локи запоздало понял, что ляпнул что-то не то.

Идиот! Он знал, что мысль о грядущей свадьбе с распрекрасным наследником короны Асгарда радовала Сиб не так сильно, как хотелось её властолюбивому братцу и всем тем, кто на этой свадьбе наживётся. Должно быть, принцесса напугана, ведь все только и твердят ей об этом долбаном браке, а теперь и Локи туда же. Ему захотелось исправиться, отвлечь её от сказанных слов, но было поздно. Принцесса мотнула головой и смущенно опустила взгляд.

— Знаешь, мне не следовало сюда приходить. Наверное, у тебя много дел, а я мешаю тебе своим глупым любопытством. Прости, что отвлекла. Я не должна…

Локи едва сдержался, чтобы не застонать. Зачем она это говорит? Сейчас Сиб была единственной, кого он действительно хотел видеть.

— Прекрати, Сиб, я рад твоей компании.

Принцесса нахмурилась.

— Ты здесь один?

— Здесь я всегда один. А где твоя стайка компаньонок? — осведомился Локи.

Сибилла пожала плечами. Единственным украшением, которое она носила сегодня, был золотой медальон в виде крошечного дракона – тонкая работа, явно не асгардийская.

— Мне захотелось пройтись без фрейлин.

— А охрана?

— Я велела им ждать у двери.

Принцу хотелось спросить, сказала ли она стражникам о том, что будет здесь не одна, но ему показалось, что он и так знает ответ – нет, не сказала. Эта догадка жестоко спустила Локи с небес на землю. Да, Сиб права. С его стороны было глупостью звать её сюда, а ей не следовало приходить – будущие родственники или нет, но им лучше не бывать наедине, ведь это могут истолковать превратно.

Наверное, принцесса тоже это понимала, потому что Локи чувствовал между ними какую-то странную недосказанность.

— Как прошел обед у моей матери? — поинтересовался принц. Он не хотел омрачать редкие минуты их уединения, и решил увести разговор в сторону.

— Откуда ты знаешь, где я была?

— Твоя фрейлина проговорилась.

— А, Лара… — Сибилла мягко улыбнулась. — Царица очень добра. Спрашивала меня о том, как мне нравятся мои новые покои, и рассказала о вчерашнем происшествии.

Вот, дерьмо… Принц напрягся. Его тонкие губы вытянулись в прямую линию.

— И, что она сказала?

— Ничего особенного, — Сиб снова пожала плечами. — Что сирена сработала сама собой, или что-то вроде того… Мне кажется, это такая глупость. Неужели весь дворец всполошился из-за какой-то дурацкой ошибки в охранной системе?

Умная девочка. Локи вздохнул. Выходит, его мать не знала правды – вероятно, Всеотец не хотел огорчать Фриггу подозрениями, поэтому не открыл ей всё до конца, ведь вряд ли царица решила обмануть принцессу нарочно. И Локи тоже не собирался ей лгать.

— На самом деле, нет. Как оказалось, часовым померещилось, будто в оружейную ворвались ётуны, вот они и подняли тревогу.

Принцесса недоверчиво нахмурилась.

— Девять царств, как такое может померещиться?! Ведь ётуны – огромные твари, их ни с чем не спутаешь.

— Да, — Локи задумчиво посмотрел на Сибиллу. Стоит ли ему открывать ей правду? — Хеймдалль уверен, что стражники не врут, а это значит, что кто-то заставил их видеть ётунов, или верить, что они их видят.

— Но, как можно заставить кого-то увидеть такое?

Принц выдохнул.

— Магия.

— Магия?!

— Иллюзия. Внушение. Я не знаю.

Стало тихо. Локи ждал… нет, он был почти уверен, что после этих слов Сиб посмотрит на него с таким же презрением, как и все остальные, что в её взгляде мелькнёт догадка, страх, настороженность – что угодно. Она знала о его способностях и видела их в действии. Локи должен был стать первым, кого ванахеймская царевна могла заподозрить в играх с магией, но… ничего этого не было. Серые глаза его драгоценной принцессы смотрели на него с тревогой, но без подозрения, и когда Локи понял это, то просто не поверил увиденному.

Разве такое может быть? Сиб оказалась достаточно милосердна, чтобы не подозревать его только потому, что он владеет чарами, и вдруг принца наполнило такой невообразимой благодарностью за эту доброту, что, казалось, его просто разорвёт изнутри.

Какое ему дело до презрения всего мира, если Сибилла верит в его честность? На короткое мгновение Локи показалось, что её мнение было единственным, что действительно имело для него значение, и от осознания этого царевич ощутил странную неловкость. Это был такой идиотизм!

— Но, кому понадобилось это делать? — спросила принцесса.

— Не знаю… Я пришел сюда, чтобы найти ответы, — Локи взял себя в руки и кивнул на горы книг за своей спиной. — Но здесь нет ничего, что хотя бы косвенно говорило о такой магии.

— Ничего, где бы говорилось об иллюзиях?

— Речь идёт не только об иллюзиях, принцесса.

— А о чём ещё?

— Тот, кто это сделал, не просто создал химеру, а сумел сделать так, что его поступок остался скрытым от Хеймдалля, нашего Хранителя. А его почти невозможно обмануть, — здесь принц слукавил. Он нашел способ обмануть взор Хеймдалля ещё когда был мальчишкой, но для того, кто не знает привычки и характер стража Биврёста, это сложная задача.

Сиб протиснулась мимо Локи и подошла к оставленным на полу книгам. Затем она присела, поджала ноги под себя и с любопытством прочитала несколько названий на старых обложках.

— Удивительно… — пробормотала она. — Неужели в такой огромной библиотеке не найдётся ничего полезного?

— Может, и найдётся, но на поиски могут уйти месяцы, — признался Локи. Он присел рядом. — А пока я ищу, отец и Тор попытаются выяснить, что произошло, своими силами.

Сибилла улыбнулась. Её пальцы осторожно перелистывали шершавые страницы.

— Да, Тор, крайне целеустремлён в том, что касается решения проблем.

— О чём ты?

— Вчера, перед тем как объявили тревогу, он очень… ммм… красочно описывал мне то, как замечательно было бы объединить силы Асгарда и Ванахейма, и пойти войной на царя Лафея. Я не завидую ётунам, если твой брат всё же до них доберётся. Если у него не окажется молота, то он будет рвать их плоть собственными зубами.

Что ж, это вполне в стиле Тора. Локи вздохнул и вытянул ноги.

— Значит, вы налаживаете контакт, да?

— Я бы так не сказала, — призналась Сиб. — Вчера мы разговаривали, но только потому, что соратник твоего брата… как его? Фандрал, кажется. Так вот, потому что Фандралу понравилась одна из моих фрейлин, и ему понадобился повод, чтобы с ней увидеться. А в остальное время мы даже не пересекаемся.

Локи не поверил своим ушам. Выходит, вчера он чувствовал себя дерьмово только потому, что Фандрал запал на фрейлину Сибиллы? Вселенная решила воздать принцу за огорчения вчерашнего дня, не иначе, и он не смог сдержать улыбку.

— Что? — не поняла принцесса.

— Ничего. Просто рад, что ты здесь, — это было первое, что пришло ему в голову. И это было правдой.

— Да?

— Да. Иногда даже в библиотеке бывает скучно.

Сибилла улыбнулась и опустила взгляд. Она сидела так близко, что Локи чувствовал запах её кожи – немного розы, немного сандала, и это просто сводило его с ума.

— Спасибо, — пробормотала принцесса.

Локи моргнул.

— За что?

— За то, что ты сделал вчера. Что пытался уберечь меня, и тот тоннель… — она говорила тихо и смотрела вниз, на книги. Принц чувствовал, что ей неловко. — Ты был обязан идти за Тором и исполнять свой долг. Я знаю, что ты не должен был делать то, что сделал для меня.

Откровенность Сибиллы застала Локи врасплох. Он понятия не имел, что сказать, поэтому сказал правду.

— Не должен был.

— Но ты сделал.

— Сделал.

Принцесса подняла взгляд и внимательно посмотрела в его лицо.

— Почему?

Потому что боялся. Потому что хотел уберечь от опасности, ведь не мог думать ни о чём другом. Потому что ванахеймская принцесса была ему не безразлична – голове Локи возникло столько ответов, но он не мог озвучить ни один из них. Принц не имел права говорить об этом, но проигнорировать вопрос он тоже не мог.

Вчера Локи думал о том, что наверняка пожалеет о своём решении увести Сибиллу от стражи, но пожинать плоды своих деяний пришлось быстрее, чем он ожидал. Принц прислонился к стеллажу и уставился на гору книг у своих ног. Что он мог сказать? Любая ложь была бы слишком неправдоподобной, чтобы Сиб могла в неё поверить.

— Сама не догадалась?

— …догадалась.

В её было что-то такое, от чего Локи перестал дышать. Принц сходил по ней с ума с того самого дня, когда впервые увидел, так неужели он думал, что это останется незамеченным? Наивный кретин. Локи чувствовал себя пойманным, разоблаченным и… непривычно уязвимым. Девять царств, какой же он слабый, пустоголовый, тупой, ненормальный, безмозглый, слабоумный идиот! Он сам всё испортил.

Локи тупо уставился на носки своих сапог. Его рот стал сухим и горячим, как у провинившегося мальчишки.

— Прости, — снова заговорила Сибилла. — Я не должна была начинать этот разговор.

— Я тоже не должен, — ответил Локи, но говорил совершенно о другом. Он нашел в себе силы посмотреть на принцессу, и то, что он увидел, заставило его сердце сжаться.

Серые глаза Сибиллы смотрели на него с такой печалью и безысходностью, словно вся её жизнь летела к чертям, но она ничего не могла с этим поделать. Как только Локи посмотрел на неё, она отвернулась, но он уже всё увидел.

— Эй… Что с тобой?

Принцесса укусила губу. Она выглядела такой подавленной, словно на её плечи свалились все горести мира.

— Мне не следовало сюда приходить.

— Да, не следовало, — Локи не мог удержаться, чтобы не тронуть её подбородок, заставляя посмотреть на себя. Красивые глаза Сиб были влажными, но проклятье, она казалась принцу самым совершенным существом во Вселенной. — Это могут…

—…не правильно понять, да. Твой отец разозлится.

Локи ухмыльнулся. Да, разозлится.

— Я привык его разочаровывать.

— О чём ты?

— В его глазах я никогда не буду так хорош, как Тор. Так что, к чёрту.

Принц не знал, зачем это сказал, но когда он проговорил это слух, Локи показалось, будто ему стало легче дышать. Один никогда не будет относиться к нему так, как относится к наследнику, ну и пусть! Локи посвятил благу Асгарда всю свою жизнь, без остатка, пытался заслужить признание отца, стать равным брату, и что это ему принесло? Разочарование. За все эти годы принц не сделал ничего для себя. Ничего, чего ему по-настоящему хотелось. И чего ему хочется больше всего сейчас? Царевич посмотрел в красивое лицо Сибиллы и понял, что знает ответ на этот вопрос. Подчиняясь какому-то необъяснимому порыву, Локи наклонился вперёд и, прежде чем он успел сообразить, его губы накрыли губы принцессы.

Сибилла издала крошечный вздох удивления, и принц был почти уверен, что она оттолкнёт его, но этого не произошло. Несколько бесконечных мгновений Сиб не двигалась, словно боялась даже дышать, но потом несмело шевельнула губами, и Локи показалось, что он умер и попал в Вальхаллу. Она ответила. Принц почти не верил в это, но она ответила! Её движения были медленными и робкими, но Локи готов был поклясться собственной головой, что её губы были самым вкусным, что он пробовал в своей жизни. Она казалась такой сладкой, такой невообразимо притягательной, и принц не верил в то, что происходит. Его рука легла на затылок Сибиллы, а язык мягко проследил линию её губ, прося о входе, и когда он наконец ощутил горячую влагу рта принцессы, то уже не мог остановиться.

Это было лучшее, что Локи когда-то ощущал, самый яркий момент в его долбаной жизни, и он наслаждался им сполна. Мягкий язык Сибиллы коснулся его собственного, и она наклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ. Их поцелуй стал глубоким, и принц не мог контролировать естественную реакцию своего тела, он лишь надеялся, что принцесса ничего не заметит – меньше всего на свете ему хотелось напугать её. Локи ощущал, как по его позвоночнику разносятся тысячи крошечных уколов чистого удовольствия, как они собираются в его животе и отдают в пах – он был практически на небесах, когда потребность в воздухе всё же возобладала, и Сибилла мягко отстранилась.

Несколько мгновений принц слышал только стук собственного сердца и шум крови в ушах. Его губы горели, его тело горело и, девять царств, он надеялся, что его камзол достаточно плотный, чтобы скрыть пульсирующую эрекцию у него в штанах. Сиб смотрела на него снизу вверх и тяжело дышала, её губы были влажными и немного красными – Локи не мог поверить, что сделал это с ней.

Он целовал её. Принц так долго этого хотел, что произошедшее казалось невероятным, фантастическим, нереальным, но будь он проклят, если когда-нибудь об этом пожалеет.

— Нам не стоило этого делать, — наконец выдохнула принцесса. Она облизнула нижнюю губу, и Локи не мог оторвать от неё глаз. Казалось, прошла целая вечность, пока он смог собраться и ответить:

— Да. Не стоило, — но его губы снова нашли рот Сибиллы, и всё остальное потеряло всякий смысл.

Каменные лики древних царей осуждающе глядели на них со своих постаментов вдоль холодных стен.

========== Глава 12. Тот, кто скрывается в тени. ==========

Комментарий к Глава 12. Тот, кто скрывается в тени.

Дорогие читатели! Спасибо за добрые отзывы. Надеюсь, следующая глава вас не разочарует.

Шлю свою любовь!

— Дерьмо!

Игрид громко выдохнула и крепко натянула шнурки корсета – чёрный шелк стянулся, делая и без того тонкую талию принцессы ещё уже. Сиб закрыла глаза, надеясь, что после пары часов в этом чёртовом платье её рёбра останутся целыми.

— Ты в порядке? — поинтересовалась фрейлина. Она связала шнурки и спрятала концы внутрь. Дэна помогла госпоже надеть нижнюю юбку и обуть туфли.

— Всё хорошо.

— У нас ещё есть время изменить наряд, если хочешь. Ты давно не носила корсет.

— Я сказала, всё хорошо, — раздраженно рявкнула Сибилла, и фрейлины недоуменно переглянулись.

Принцесса пребывала в отвратительном расположении духа уже несколько дней. Она мало говорила, редко выходила из покоев и почти ничего не ела – Сиб не могла есть, размышляя над тем, что натворила! Ей было стыдно, неловко, страшно. Да, об их помолвке с Тором ещё не объявлено официально, но Сибилла боялась представить масштаб скандала, который бы разразился в их царствах, если бы кто-то увидел принцессу с языком младшего сына Одина у неё во рту…

Она просто не верила в то, что сделала. Это было так глупо, безответственно и эгоистично, что Сиб не могла не испытывать стыд за свою слабость, а ещё злость – она злилась на себя, и это угнетающее чувство вины отравляло её существование последние несколько дней. Что, если бы их кто-то увидел? Принцесса считала себя разумной и сдержанной, ведь всегда отдавала себе отчёт в своих поступках, но тому, что произошло в библиотеке, не было оправдания. Просто в какой-то момент рот Локи оказался на ней, и тело Сибиллы предало её.

Она такая идиотка! Принцессе буквально хотелось биться готовой о стену.

— Вы правы, мадам, — проговорила Олли. Она не помогала другим фрейлинам, а стояла в стороне и наблюдала за их работой с таким строгим видом, словно была старшей дамой двора. — Этот вечер очень важен для Ванахейма. Вы должны выглядеть наилучшим образом. Корсет – это именно то, что нужно.

Сиб не удостоила её ответом. Она и без того была не в настроении, а поучения кузины Бана могли окончательно вывести её из себя. Иногда принцесса едва сдерживалась, чтобы не подговорить Игрид задушить Олли ночью подушкой и выбросить труп в море – она знала, что фрейлина пойдёт на это без зазрения совести.

Тем более что в отличие от своей госпожи, Игрид не собиралась отмалчиваться.

— Принцесса всегда выглядит наилучшим образом, дорогуша, — уколола она. Олли снисходительно покачала головой.

— Разумеется. Но этот пир…

— Это всего лишь пир. Один из многих.

— Первый по-настоящему асгардийский пир принцессы, — поучительно произнесла кузина Бана. Она напоминала строгую классную даму, которая инструктирует дебютантку перед первым выходом в свет.

Но Сибилла уже давно не дебютантка, а Олли – не её нянька, поэтому замечание фрейлины заставило её сжать зубы. Небо, неужели она никогда не заткнётся?!

— Сибилла – будущая невестка царя. Что удивительного в том, что её пригласили на этот долбаный особенный пир?! — Игрид раздражалась не меньше принцессы. Она помогла госпоже надеть тонкое, полупрозрачное верхнее платье, и затянула шнурки на её спине так, что выбила из лёгких Сиб весь воздух.

Откровенно говоря, царевне не хотелось идти на этот праздник. Да, там будет весело и Сибилла наверняка сможет развлечься, но она будет единственной ванахеймкой среди сотни асов, и от этого ей становилось не по себе. На её первом пиру в Асгарде, рядом с Сиб был её народ – её поддержка и защита перед чужаками, но теперь у принцессы не осталось никого. И она пыталась убедить себя, что её волнение вызвано именно этим, а не тем, что там ей придётся увидеться с Локи.

Ох, Локи…

Все эти дни Сибилла избегала встреч с ним, и сожгла, не читая, оба письма, которые он ей прислал. Всё зашло слишком далеко, и она должна это прекратить. Она обязана. Не смотря на то, что больше всего на свете принцессе хотелось, чтобы всё только начиналось.

То, как его губы двигались против её собственных с сырой необходимостью, с голодным исступлением, от которого Сибилле казалось, словно… словно для него она была самым желанным, что есть в этой Вселенной. Принцесса понятия не имела, что когда-нибудь ощутит что-то подобное, что простой поцелуй может быть таким, что он может казаться по-настоящему сладким. Дразнящим. И таким глубоким, что всё остальное теряет всякий смысл. Там не было ни Ралларда, ни Одина, ни их царств, ни чувства долга, только Локи – его горячий рот и пальцы в её волосах. Её милый принц. В тот момент Сибилле казалось, что он может заменить весь мир – он и был всем миром, самым сладким сном, но когда она проснулась, наступило раскаяние.

Произошедшее было глупой ошибкой. Ошибкой, которая могла стоить мира между Асгардом и Ванахеймом, поэтому Сибилла твёрдо решила, что случившееся навсегда останется между книжных стеллажей, и она заберёт эту тайну с собой в могилу. И если Олли не заткнётся, принцесса сойдёт в могилу раньше времени, потому что когда она говорила, Сиб хотелось выйти в окно.

— Присутствовать на таком вечере – это отличная возможность себя показать, — бормотала кузина Бана. — Очаруйте этих асов. Если подданные полюбят вас, то Всеотцу придётся объявить о помолвке в самом скором времени.

Сибилла молчала, но Олли продолжала говорить. Она ложно принимала молчание принцессы за внимание.

— Вы знаете, что ваш царственный брат очень обеспокоен тем, что всё ещё не получил новости о свадьбе?

Сиб не могла проигнорировать прямой вопрос. Глядя на себя в зеркало, она расправила складки на корсаже и стала любоваться искусным золотым шитьём на угольно чёрном шелке.

— Знаю.

— Кузен пишет мне каждый день.

— Вы часто об этом упоминаете.

— Он утверждает, что мысли Его величества заняты только вами и асгардийским вопросом.

— Мне плевать, чем заняты мысли моего брата, — как можно спокойнее ответила принцесса. Она взяла из шкатулки два перстня и пару золотых сережек с жемчугом из тёплых глубин ванахеймских морей.

Олли посмотрела на неё с жалостью, с которой смотрят на тяжелобольного или слабоумного. Сиб знала, что кузина Бана считает её неразумным ребёнком, избалованной принцесской, которой просто нравится перечить всем из глупости и вредности.

— Его величество – не только ваш брат, — терпеливо объяснила дама. — В первую очередь он – ваш король.

— Неужели? — Сибилла была на грани. Последние несколько дней её разум горел от постоянных мыслей о Локи и чувства вины, которое медленно выедало царевну изнутри, а болтовня Олли раздражала, словно зуд под повязкой на свежей ране.

— Наш господин возложил на вас великую миссию, мадам. Я знаю, что, возможно, она кажется вам слишком тяжелой, но при должном старании всё закончится благополучно.

— Леди Олли, пожалуйста, не…

— Принц Тор расположен к вам, и если вы проявите немного терпения и используете женские чары…

Всё.

— Кажется, я не просила вашего совета, — лязгнула Сибилла. Она больше не могла этого терпеть. Ни минуты дольше.

Кузина Бана гордо вскинула подбородок.

— Я осталась в Асгарде для того, чтобы давать вам мудрые советы, Ваше высочество. Всё же я старше и опытнее вас.

— Ложь.

— Ваш царственный брат доверил мне…

— Что? — щёлкнула Сибилла. — Шпионить за мной?

— Служить вам, мадам! — оскорблено возразила Олли. — Советовать и помогать!

— Можете шпионить, — но принцесса проигнорировала её слова. В отличие от Ралларда, она редко устраивала истерики, повышала голос и ломала вещи в приступах ярости, но девять царств, ещё немного, и Сиб даст волю своим худшим порывам. — И продолжать доносить о каждом моём вдохе королю и своему идиотскому кузену. Но я советую делать это незримо, ведь клянусь жизнью, что если вы продолжите меня поучать так, будто имеете право это делать, то я проломлю ваш череп этой шкатулкой.

Она указала на увесистый ларец из серебра с самоцветами, из которого только что достала украшения. Холодная уверенность её тона заставила Олли замолчать: кузина Бана посмотрела на принцессу с немым возмущением, а потом оскорблено поджала губы.

— Я не хотела вас обидеть, мадам. Я лишь хотела вам помочь.

— Мне не нужна ваша помощь и ваши советы. И меня не интересует, о чём пишет ваш кузен, чем обеспокоен мой брат и ваше чёртово мнение по этому поводу. Советую вам зарубить себе это на носу, леди. Король отправил меня в чужое царство, в постель к незнакомцу, и лишил поддержки моего народа прежде, чем я успела опомниться, так что пусть засунет своё беспокойство себе в задницу.

Кузина Бана шокировано вскинула брови и, кажется, от такой неслыханной дерзости даже перестала дышать.

— Можете так и написать, когда будете доносить обо мне в следующем письме, — добавила Сибилла, и Олли понятия не имела, что на это ответить.

Её молочно-белая кожа стала багровой, но она держала лицо со стойкостью истинной аристократки. Игрид что-то шепнула Дэне и они обе тихо засмеялись, но Сиб было всё равно: она была и без того подавленна, а кузина Бана окончательно испортила ей настроение. Теперь принцесса была всерьёз раздражена, и мысль о предстоящем пире делала её ещё злее.

Девять царств, зачем Фригге вздумалось приглашать Сибиллу на этот вечер? Мало того, что вероятнее всего, как единственная ванахеймка принцесса будет чувствовать себя лишней, так ещё ей придётся столкнуться нос к носу с Локи…

И как она посмотрит ему в глаза после того, что между ними произошло?

Сиб и раньше пугалась этой странной симпатии, но тогда об её неуместно тёплых чувствах к Локи знала только она одна, и поэтому всё было не так плохо. Она могла видеться с ним и разговаривать, бывать наедине и даже обмениваться письмами, но теперь… Теперь всё иначе. Это больше не её тайна. Вернее, не только её. Сибилла не могла притвориться, что ничего не произошло, ведь она перешагнула невидимую черту, и их отношения с Локи больше не будут такими, как прежде. Одним идиотским поступком Сибилла выдала себя, и теперь понятия не имела, как ей себя вести.

Сделать вид, что ничего не произошло?

Игнорировать само существование принца?

Сибилла многое бы отдала, чтобы вернуть время назад и не приходить в ту проклятую библиотеку, но видит небо, эта ошибка была самой сладкой в её жизни. Всякий раз, когда она смотрела на младшего сына Одина, она млела от его синего взгляда, но не смела даже думать о том, как сильно ей хотелось пойти дальше вежливых разговоров. Сиб неосознанно облизнула губы, словно всё ещё надеялась почувствовать на них вкус Локи. Он был так…

— Сибилла.

Принцесса моргнула и обратила внимание на окликнувшую её Дэну. Фрейлина стояла у приоткрытой двери.

— Там… К тебе пришли.

— Кто? — не поняла Сиб. Кому она может понадобиться, кроме её собственных дам?

— Царевич Тор. Он ждёт тебя.

Сначала Сибилле показалось, что её подводит слух – наследник Асгарда, здесь, за её дверью? Что за бред? Но когда принцесса увидела, как лица Игрид и леди Олли исказились в немом удивлении, то поняла, что не ослушалась и ощутила, как по её спине пробежал холодок.

Зачем он пришел? Они с Сиб почти не общались, ему незачем к ней приходить, только если… Принцесса сжалась. А что, если Тор узнал о том, что случилось три дня назад? Мог ли он вообще об этом узнать? Сибилла боялась даже представить, что мог, ведь кто знает, какой будет его реакция?

— Ждёт? Меня?

Дэна закатила глаза.

— Нет, меня!.. Что с тобой такое?

Сибилла ощутила непреодолимый соблазн сослаться на плохое самочувствие и не выходить из покоев, но это было обыкновенной трусостью, а страха принцесса стыдилась больше всего остального. Проклятье, ведь она из рода Беалингов с долбаным драконом на стяге! Беалинги ничего не бояться, они сами внушают страх – так однажды сказал отец, когда в какой-то период её детства маленькая Сибилла до смерти боялась спать в темноте и своим криком будила половину дворца каждую ночь.

Память – странная вещь. Принцесса почти не помнила лица короля Элверда, зато хорошо запомнила эти, брошенные случайно и наспех, слова. Конечно, вряд ли ей удастся внушить страх могучему наследнику Одина, но раз она сама виновата в своих бедах, то должна взять себя в руки и нести своё наказание с гордо поднятой головой.

— Нет, ничего… Отправляйтесь на пир, — велела Сибилла фрейлинам. — Веселитесь, сколько пожелаете, явернусь к себе и разденусь сама.

И когда она покинула покои, то увидела, что у двери её действительно ждал царевич Тор.

Он был одет в привычную боевую броню – высокий и могучий, настоящий герой из сказок про подвиги и славные сражения. Будь Сибилла моложе, нежнее и наивнее, то наверняка смотрела бы на наследника с куда большим восхищением, ведь он без сомнения этого заслуживал, но она ничего не могла с собой поделать – при виде Тора, принцесса не ощутила ничего, кроме гнетущего волнения и… стыда.

Вот он, её будущий супруг! Блестящий наследник могущественнейшего царства, отважный воин, красавец и всеобщий любимец. Светловолосый и крепкий, в своей сияющей броне он выглядел по-настоящему впечатляюще, но стоило Сибилле посмотреть на него, как она почувствовала, что от стыда её лицо стало алее его плаща. Да, официально они ещё не помолвлены, да и вряд ли Тору есть до этого дело, но принцесса всё равно не могла избавиться от ощущения того, что три дня назад она его предала. Это не было предательством в буквальном смысле этого слова, но в определённом его значении…

Чёрт, зачем он явился?

— Сибилла, — наследник приветствовал её сдержанным кивком.

Принцессе казалось, ей ни за что не удастся стереть эту жалкую пристыженную гримасу со своего лица, но она постаралась сделать выражение проще и ответила царевичу мягкой улыбкой.

— Тор. Какой приятный сюрприз.

Лгунья. Она ненавидела сюрпризы, а особенно такие.

— Прости, что без приглашения, — Тор неловко пожал плечами. Сибилле показалось, будто он тоже чувствует себя несколько стеснённо, но никак не могла понять, в чём дело.

Вряд ли наследник испытывает стыд за свои отношения с Ларой, или с кем он там спит сейчас. Тогда, что с ним не так?

— Тебе не нужно приглашение. Что-то случилось?

— Я пришел, чтобы проводить тебя на пир, если ты уже готова.

У Сиб едва челюсть не отвисла, но следующие слова Тора всё расставили по местам:

— Моя мать говорит, было бы славно, если бы мы пришли туда вместе… Ты не против?

Ну, ещё бы! Она и не надеялась, что у Тора появится желание проводить её без подсказки Фригги, но раз царица решила потешить публику, притворяясь, что наследник и Сиб ладят, то принцесса не станет её разочаровать.

— О! Я буду рада, — Сибилла улыбнулась. Почему бы и нет? Было бы славно, если бы ради разнообразия её видели в компании жениха, а не только его брата, поэтому принцесса с готовностью приняла его руку, и они вместе двинулись вперёд.

— То, как дела у Фандрала? — царевна решила заговорить первой и выбрала одну из немногих тем, которые были у них общими. Держать Тора под руку казалось непривычным и немного неудобным, ведь он был выше всех, кого Сибилла знала.— Я давно его не видела. Неужели его страсть к моей даме остыла?

— О, нет! Он только о ней и говорит! — улыбнулся наследник.

Бедняжка. Игрид едва ли разделала эти чувства, и если Фандрал отчаянно искал встречи с ней, то фрейлина избегала его с не меньшим отчаянием. Её роман с тем стражником был в самом разгаре, и ей не хотелось отвлекаться на кого-то ещё.

— Странно. Я не видела его уже четыре дня, а раньше он заходил к нам каждый вечер.

— Нынче Фандрал по моему приказу отбыл в горы, чтобы проверить надёжность закрытых порталов.

— Вот как?

— Он скоро вернётся и ещё успеет тебе наскучить, не сомневайся.

— Я не против того, чтобы он приходил к нам.

— Он не отвлекает Игрид от работы? Если он докучает, я могу погово…

— Моим девицам полезно пообщаться с кем-то, кроме меня, — принцесса пожала плечами. Ей действительно было всё равно. — В конце концов, ради меня они покинули свой дом. Было бы не справедливо мешать им заводить знакомства и налаживать новую жизнь.

—Ты очень добра, — сказал Тор.

— Не больше, чем следует… А другие твои соратники тоже отбыли вместе с Фандралом, или будут присутствовать на пиру?

Сиб было плевать на его соратников, она просто пыталась поддержать разговор. Тор пожал плечами. Вместе они спустились по лестнице, пересекли холл и пошли по длинному коридору, который вёл к публичной части дворца.

— Кто знает? Огун занимается дворцовой стражей и приходит, если есть время, а Сиф появится, если только захочет.

— И часто бывает так, что ей не хочется приходить?

— Она не любит пиры, да и в последнее время вообще странно себя ведёт, — признался наследник. — Не знаю, что с ней случилось. Но Вольштагг наверняка появится, конечно, если помирится с Локи.

— С твоим братом? — переспросила Сибилла. Она избегала даже называть его имя, словно боялась, что при одном его упоминании у неё на лбу проступит надпись «предательница».

— Да. Они повздорили на прошлом военном совете, но это пустяки. Вольштагг никогда не упустит возможности славно набить брюхо, так что он обязательно придёт.

Интересно, почему они поссорились? Принцесса решила не расспрашивать, ведь такой интерес к его брату мог показаться Тору странным, но, как назло, ей больше ничего не приходило на ум, и между ними воцарилось неловкое молчание. О чём они могли бы поговорить? О погоде, войне, политике? С его чёртовым братом Сибилла могла бы обсудить что угодно, но в том, что касалось наследника, она чувствовала себя последней идиоткой. Тор был не из самой разговорчивой породы, поэтому принцесса понятия не имела, что сказать, чтобы заставить его говорить. Они продолжали идти по золотому, освещенному желтым светом коридору в полном молчании, и Сиб с тоской подумала о тысячах будущих их походов в качестве царя и царицы…

Будут ли они такими же неловкими, как первый? Будет ли принцесса выдумывать тему для разговора, лишь бы не идти по дворцу в гробовом молчании? Пожалуй, если бы ей вздумалось признаться Тору о случившемся между ней и Локи, то он наверняка удостоил бы её парой-тройкой фраз, но она прибережет этот козырь для подходящего случая.

Например, если однажды Сибилле до смерти захочется услышать голос дорогого супруга после, скажем, пятилетнего молчания… «Я не рассказывала, что до нашей свадьбы я целовалась с твоим братом? Передай вино, пожалуйста». Это будет та ещё сцена.

Эта мысль заставила принцессу усмехнуться, но скоро она пожалела о своём ехидстве.

Упиваясь жалостью к себе, Сибилла никогда не задумывалась над тем, каково наследнику Асгарда – а что, если будущий брак страшит его так же, как и её? Наверное, так и было, потому что ванахеймка не могла не ощущать ту неестественную неловкость, которая сочилась между ними. Тор не сделал ей ничего плохого – он не был плохим, и принцесса вовсе не считала его дураком или злодеем, просто они слишком разные, чтобы составить счастье друг друга. В другой жизни – нормальной жизни – никому бы и в голову не пришло их женить, ведь у них нет ни единой точки соприкосновения, но во вселенной власти и политики никому нет до этого дела. От осознания собственного бессилия Сиб стало так тоскливо, что ей хотелось кричать об этом в голос. Но что ей остаётся? Идти под руку со своим молчаливым будущим супругом, изображать счастливейшую женщину девяти миров и надеяться, что её улыбка выглядит не слишком фальшивой.

Как и интерес Тора к ней.

К счастью, путь к Малому залу был недолгим, поэтому принцесса чувствовала себя не слишком неловко из-за их затянувшегося молчания. Внутри играла громкая музыка, и было шумно от голосов и смеха: веселье уже началось, и Сибилла молилась только о том, чтобы эти асы выпили достаточно, чтобы не обращать на неё внимания. Но удача явно была не на её стороне, ведь стоило им войти, как на будущих царя и царицу устремились десятки любопытных взглядов.

Сиб искренне возблагодарила Фриггу за предусмотрительность и мудрость, ведь в ту минуту она была по-настоящему рада тому, что рядом с ней шел Тор – в одиночестве принцесса чувствовала бы себя куда неувереннее. Все эти советники, воины, богачи и дворяне, девицы и дамы – все смотрели на неё, словно на породистую кобылу на базаре, думая только о том, достаточно ли она хороша, чтобы стать их будущей царицей. Во время её первого пира в Асгарде, рядом с Сибиллой находилось триста ванахеймцев и никто не смел смотреть на неё так, или, быть может, тогда принцесса просто этого не замечала, но теперь она почувствовала себя по-настоящему неловко.

Царевна была здесь чужой. Все эти асы кланялись ей и улыбались, но для них она не была своей – ещё нет. Для асгардийцев Сибилла была всего лишь наглой чужестранкой, позарившейся на асгардскую корону и всеми любимого наследника. И если бы не поддержка Тора, который, как ни в чём не бывало, тащил её через весь зал, Сиб наверняка забилась бы в самый тёмный угол и безвылазно просидела бы там, пока все не разошлись. Но, раз это не возможно, принцесса решила как следует выпить – выпивка всегда помогала ей расслабиться. К счастью, Тор как раз высвободил её руку, и она смогла взять чашу с элем у разносящей напитки чашницы.

— Я слышал, в Ванахейме нет эля, — на этот раз наследник заговорил первым. Он тоже взял себе выпить, и они сделали по глотку.

Эль был сладким и хмельным, и приятно обволакивал рот и горло. Сибилла кивнула.

— Есть кое-что похожее, с горьковатым привкусом. Мы называем этот напиток «пиво», но во дворце его не найти, ведь это питьё для бедняков. На ванахеймских пирах пьют вино.

— Ты бы умер, — хлопнул Тора по плечу вынырнувший из ниоткуда Огун.

Наследник искренне обрадовался его появлению. Впрочем, Сибилла тоже, потому что теперь они могли переключить внимание с друг друга на кого-то ещё.

— Ты прав, — согласился наследник. — Эль – одна из немногих вещей, без которых я не смыслю жизни.

— А ещё – битвы и женская красота, — добавил Огун и обратился к Сибилле. — Мне жаль, что ваши люди оставили вас так скоро, моя принцесса. Я знаю, как это трудно, быть иностранцем в чужом краю. Надеюсь, вы не чувствуете себя слишком одиноко.

Слова воина застали Сиб врасплох: во-первых, он стал одним из немногих, кто сказал ей слова сочувствия, а не поздравлял с переменами, а во-вторых, принцесса совсем забыла, что в каком-то смысле слова Огун был её соотечественником. Он – не ван, но из Ванахейма. Это наполнило её странным чувством теплоты и тоски.

— Как давно вы в Асгарде? — спросила Сибилла.

— Около двухсот лет, — ответил он. Тора окликнул какой-то старик с седой козлиной бородкой и тот, извинившись, исчез в толпе. — Знаете, мадам, ведь мы с отцом и братом воевали за короля Ралларда.

— О… — это было неожиданно. — Надеюсь, они…

Огун улыбнулся.

— Да, они живы. В битве за ту узкую лощину во владениях леди Таррин мой старший брат свалил узурпатора с лошади и наверняка убил бы, если бы люди вашего дяди не оттеснили его прочь. Он до сих пор рассказывает эту историю. Это было славное сражение.

Да, Сиб хорошо помнила тот день: тогда они с сёстрами и матерью скрывались во дворце леди Таррин, а узурпатор штурмовал его стены, добиваясь выдачи ему племянниц. Это была первая битва, в которой Раллард лично руководил армией – до заката он добыл блестящую победу и громко заявил о себе, как о молодом, сильном и неустрашимом претенденте, который готов сражаться за корону своего отца до конца. Это было славное сражение, но в конце дня меж походных костров, наравне с песнями, слышались и тризны… Муж и сыновья леди Таррин попали в плен и были казнены узурпатором несколько недель спустя, а мать Сибиллы скончалась всего через пять дней после победы Ралларда – она так и смогла оправиться после того, как упала с лошади по пути ко дворцу в Зелёной лощине.

Принцессе было странно встретить в этом чужом краю того, кто тоже помнил тот день.

— Что ж, я… — она даже не знала, что сказать. Это было неожиданно. — Я благодарю вас за вашу отвагу. Уверена, без воинов вашего племени Ралларду пришлось бы не сладко.

— Вам стоит благодарить моего брата, а не меня. Я получил по голове через пять минут после начала сражения и провалялся в грязи, пока меня не нашел заградотряд. Это был такой позор, — признался Огун.

Сиб улыбнулась.

— А как вы оказались в Асгарде?

— Мой отец был так разочарован моими неудачами на поле битвы, что отправил меня искать удачи в других мирах. Я жил то здесь, то там, пока однажды меня не занесло на Нидавеллир, где я встретил Тора. Он предложил мне показать радужный мост и Асгард, а я был так поражен увиденным, что остался здесь навсегда. Благо, асы добры к чужакам.

Да, наверное, так и есть. Сибилла сделала ещё глоток.

— Я рада, что вы нашли своё место в мире, отважный Огун.

— Вы тоже его найдёте, моя принцесса, — пообещал воин. — Асгард – не худший из миров, а Тор – лучше, чем кажется на первый взгляд. Он не будет к вам несправедлив.

Сиб не знала, что сказать, но, к счастью, в этот момент заиграли трубы, возвещая о появлении царя и царицы, и гости почтительно умолкли и расступились, давая им дорогу.

Один вёл свою великолепную супругу под руку, и вместе они казались такими царственными и величественными, что у принцессы захватывало дух. Всеотец и Фригга прошли через толпу и приблизились к отдельному столу на возвышении – они были настоящей царской четой, единой и слаженной, воплощающей собой величие Асгарда, и когда Сибилла смотрела на них из-за стены других гостей, то понимала только одно.

Когда Тор займёт место отца, они с Сиб никогда не смогут выглядеть хотя бы в половину так блестяще, как Один и его сияющая царица.

Никогда. От этой мысли царевне стало немного грустно, и она сделала ещё один большой глоток.

— Прошу прощения, мадам, я должен переговорить со стражей, — тотчас извинился Огун, и принцесса кивнула, отпуская его. Теперь все взгляды были обращены на Всеотца и Фриггу, и Сибилла почувствовала себя лучше: она опустошила чашу с элем и взяла себе ещё. В зале были накрыты столы, и многие асы сидели на лавках, угощаясь пышными блюдами, но ванахеймка была не голодна. Ей не хотелось ужинать, а ещё меньше хотелось снова попасться кому-нибудь на глаза и вести светскую беседу, поэтому принцесса огляделась по сторонам в поисках укрытия и нашла его. Зал опоясывал ряд огромных колон, которые создавали между собой и стеной глухую тень, во мраке которой Сиб и поспешила скрыться.

Здесь её никто не видел. По крайней мере, ей хотелось так думать. Медленно потягивая из уже третьей чаши за вечер, Сибилла медленно брела в темноте вдоль стены и рассматривала гостей: Один уже занял своё место за столом и устало взирал на увеселения с высокого кресла, Фригга беседовала с одной из своих дам, а Тор всё ещё разговаривал с тем самым стариком, который его окликнул. На некотором расстоянии от них молодёжь затеяла танцы, и среди весело отплясывающих девиц Сиб заметила Игрид и Дэну. Принцесса грустно ухмыльнулась. Её фрейлины точно не чувствовали себя здесь чужими! Пир только начинался, и веселье набирало обороты. Сибилле было почти стыдно за то, что она прячется вдали от всех и не развлекается с другими гостями, к тому же, ей следует показаться на глаза и высказать своё уважение царю и царице, вот только принцесса не успела как следует об этом подумать. Стоило ей пройти ещё немного, как из мрака вынырнула тень, схватила её за руку и уволокла в тёмную пустую нишу между стен.

Сибилла испуганно вскрикнула, но её крик так никто и не услышал, ведь рот принцессы крепко зажала чья-то тёплая ладонь.

— Тише, милая, — знакомый голос раздался прямо напротив её уха. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали, да?

Локи.

Принцесса едва сдержала стон раздражения. Локи! Она подняла руку и убрала его пальцы с её рта. Её зрение постепенно привыкло к темноте, и Сибилла смогла увидеть его лицо: младший сын Одина смотрел на неё, а на его тонких губах играла самая самовлюблённая из усмешек.

Ублюдок!

— Что ты делаешь?! — выцедила Сиб. Ей хотелось как следует заехать ему чашей, которую она всё ещё держала в руках. О чём он только думает? Она поверить не могла, что он осмелился сделать это в десяти футах от своей семьи и сотни придворных.

Локи улыбнулся.

— О, не волнуйся. Нас никто не видел.

— Какого…

— Ты не ответила на мои письма.

— Давай притворимся, что я их не получала, — предложила принцесса. Локи поднял бровь.

Он был одет в привычный чёрный камзол с зелёной отделкой, его тёмные волосы – гладко зачёсаны назад, и когда Сиб смотрела на него, то чувствовала, что забывает дышать. Принц был абсолютно великолепен. Его синие глаза смотрели на неё сверху вниз так, что по спине Сибиллы бежали мурашки, но, чёрт, она не могла себя за это винить! Он казался ей таким привлекательным, что принцесса не успела понять, когда оправдала себя за то, что уступила Локи в библиотеке. Небо, в какой вселенной она смогла бы ему противостоять?!

— Мне кажется, или ты меня избегаешь? — спросил принц.

— Я тебя не избегаю.

— Пытаешься лгать повелителю обмана? — усмехнулся Локи. — Как мило.

Самовлюблённый мерзавец. Сиб вскинула подбородок и с вызовом уставилась в его красивое лицо.

— А если избегаю, то что?

— Тогда я скажу, что это очень неразумное решение, принцесса, — Локи покачал головой. — Ты обречена жить в этом дворце до конца своих дней, впрочем, как и я. Мы не можем вечно прятаться друг от друга, ты согласна?

Да, это вряд ли возможно, но что им остаётся? В последний раз, когда они виделись, этот горячий рот был на ней, и теперь Сиб не могла избавиться от греховных мыслей, которые предательски возникали в её голове всякий раз, когда она вспоминала об их поцелуе. И пока Сибилла думала об этом, синий взгляд принца скользнул по её лицу и ушел вниз, изучая ванахеймку с головы до ног.

— Чёрт… Ты сегодня просто ослепительна.

В его голосе было что-то такое, от чего принцесса почувствовала сухость во рту. Он умудрялся искушать её, даже не прикасаясь.

— Так… так будет лучше, — наконец сумела выдать Сибилла, но она звучала так жалко, что и сама не верила в то, что говорит.

— Ох, Сиб. К чему это драма?

— Проклятье, Локи, — насмешка в его тоне заставила её разозлиться. Как он может быть таким беспечным?! — Очнись! Мы не имели права…

— Правда?

— Я прибыла а Асгард, чтобы стать живым гарантом мира и сотрудничества между нашими царствами! Я здесь, чтобы выйти за твоего брата, а не заниматься тем, чем занималась в библиотеке. Тем более с тобой!

— О. Значит, это радость от предстоящего замужества заставила тебя прятаться в тени, подальше от всех?

— Я просто устала, — соврала Сибилла и хотела сделать глоток, чтобы смочить пересохший рот, но Локи перехватил чашу прежде, чем она успела поднести её к губам.

Принц отхлебнул, пробуя содержимое, и тут же выплеснул его в тёмный угол и отбросил чашу прочь. Она жалобно звякнула и покатилась по каменному полу.

— Это не первый кубок, я угадал?.. Запиваешь радость от общения с моим братом?

Какого…

— Это не твоё дело! — возмутилась Сибилла. — Ты не имеешь права указывать, сколько мне пить.

— Верно, не имею, — согласился Локи, отталкивая чашу носком сапога. — Но если ты начала запивать разочарование ещё до свадьбы, то после свадьбы тебе понадобится не кубок, а бочонок.

— Это к делу не относится.

— А что относится?

— То, что произошло… — принцесса выдохнула. Девять царств, почему это было так сложно? — Это была ошибка, Локи. Ты же это знаешь. Нам нельзя было этого делать. Этого не должно было случиться.

— Нет, должно.

Что?

Царевне показалось, что она ослушалась. Разве Локи не умнейший из Одинсонов? Как он может нести такую чушь?

— Прошу прощения?

— Нет, должно, — чётко повторил принц. Он стоял так близко, что Сибилла чувствовала тепло его дыхания на своей коже, и это здорово отвлекало её от того, что он говорил. — Девять царств, Сиб. Да, нам не следовало этого делать, но что с того? Я не хочу, чтобы ты избегала меня из какого-то глупого чувства вины.

— Из глупого чувства вины?! — он серьёзно? Сибилла не верила своим ушам. — Это справедливое чувство вины! Твой отец может объявить о моей помолвке с твоим братом в любой день. От этого зависит мир между Асгардом и Ванахеймом, ты это понимаешь? Мой долг перед моим народом – хранить этот мир, а я…

— А ты сделала то, что посчитала правильным, только и всего, — прервал Локи. Он мягко взял принцессу за подбородок и заставил посмотреть на себя, а его голос стал жестче. — Послушай. Твой брат продал тебя за асгардскую армию незнакомцу, с которым тебе даже не о чем поговорить. Твой народ бросил тебя, не прошло и двух недель, а ты твердишь о долге перед ним? Небо, Сиб! Ты пожертвовала свободой ради благополучия своего брата, а что получила взамен? Скажи мне. Хоть раз в жизни, что ты сделала не для кого-то, а для себя самой?

Вопрос принца застал Сибиллу врасплох. Она никогда не смотрела на это с такой стороны, но это ничего не меняло.

— Это не имеет значения, — уверенно ответила ванахеймка, но Локи не устроил этот ответ. Он снова заговорил, и в его голосе было столько напора, столько уверенности в своей правоте, что царевич казался почти помешанным на том, что говорит.

Он выглядел практически одержимым.

— Нет, это единственное, что имеет значение! — прорычал Локи. — Слушай меня. Ты проведёшь остаток жизни в месте, где тебе не хочется быть, чтобы обеспечить безоблачное царствование твоего брата, но что тебе до его короны? Ты никогда её не наденешь. Ты жертвуешь собой ради народа Ванахейма, но не пройдёт и пары лет, как он забудет о тебе и даже не вспомнит, что ты когда-то была его принцессой. Так почему ты чувствуешь вину перед ними, Сиб? Я не могу понять. Скажи мне.

— Я…

Принц мотнул головой.

— Ванахейм продал тебя под аплодисменты и фанфары, а ты грызёшь себя за то, что впервые в жизни сделала то, что тебе хотелось?

Уже в который раз за вечер Сибилла не знала, что сказать: она просто смотрела на Локи и чувствовала себя такой опустошенной, что у неё внутри мог бы гулять ветер. Да, он прав. Всю свою жизнь принцесса посвятила благополучию своего народа и сражалась вместе с Раллардом за его трон – она ничего не попросила взамен, ни разу. Имели значения только амбиций её брата: стремление добыть победу, вернуть себе трон, получить наследника, укрепить власть. В этой многолетней игре за корону не было места для желаний кого-либо ещё.

Но, что с того?

— Это ничего не меняет, — ответила Сиб. — Как бы Раллард не поступал со мной, у меня есть долг, которому я должна следовать. И у тебя тоже, Локи. Ради Асгарда, твоего отца и…

— В пекло Асгард и моего отца! — прорычал принц. Его глаза горели. — Я всю жизнь посвятил благополучию Асгарда и его драгоценного наследника. Я устал чувствовать себя виноватым за свои желания. Хватит.

Хватит.

То, что он сказал ей, заставило Сибиллу посмотреть на ситуацию с другой стороны. На солнечном поле чувства долга проступила чёрная тень эгоизма и улыбнулась так сладко, что принцессе захотелось улыбнуться ей в ответ, но Сиб сумела подавить этот порыв и затолкать гадину обратно, в самые тёмные глубины своего сознания.

Какими бы ни были её желания, ей не сойти с корабля. В конце пути ей всё равно придётся выйти замуж за Тора.

— У меня нет выбора… — только и смогла сказать принцесса. Если она откажется выходить за наследника Асгарда, ей придётся вернуться обратно в Ванахейм, и тогда Раллард… Сибилла даже представить не могла, что сделает её брат. Он может посадить её в темницу, отправить в монастырь, даже казнить за измену – или всё по очереди. В такой ситуации король мог бы пощадить малышку Эолин, ведь к ней единственной из всех сестёр он питал некое подобие привязанности, но точно не Сиб. Если она разрушит его планы на союз с Асгардом, если лишит столь желанной поддержки асгардской армии, Раллард расправится с ней со всей жестокостью, на которую способен.

Палец Локи мягко проследил линию её челюсти, и Сибилла едва сдержалась, чтобы не закрыть глаза и не позволить этому чувству поглотить себя.

— Верно. Нет, — согласился принц. Он коснулся чувствительной кожи под её ухом и медленно скользнул вниз по шее, заставляя волосы на затылке Сибиллы стать дыбом. — Но, разве ты этого не хотела, принцесса?.. Разве не приятно хоть раз в жизни сделать что-то, только для себя?

Да, чертовски приятно, Сиб даже не собиралась с ним спорить. Когда палец Локи скользнул вдоль её ключицы, ванахеймка больше не могла сопротивляться. Да, она хотела этого. Будь он проклят, но принцессе хотелось этого так сильно, что она подставила под удар свою репутацию и благополучие родного царства взамен пары поцелуев и огромного вороха проблем!

Девять царств, во что он её превратил?

— У тебя нет выбора, милая. У меня его тоже нет, но… — низкий голос Локи снова опалил её ухо. — Я не хочу, чтобы ты себя винила за то, что поступила правильно. Твой брат того не стоит. И Ванахейм тоже.

Сибилла сглотнула, изо всех сил пытаясь подавить предательскую мелкую дрожь, которую вызывала в её теле его близость. Во тьме она различала только зеленоватые отблески камзола Локи и его бледное лицо, а где-то вдали продолжала играть весёлая музыка… Принцесса не могла говорить, не могла думать. Она была так растеряна и подавлена, что даже не пошевелилась, когда Локи склонился над ней и оставил сладкий поцелуй в её волосах.

А потом отступил назад и исчез во мраке.

========== Глава 13. Семейные ценности. ==========

Комментарий к Глава 13. Семейные ценности.

Эта глава чуточку короче, чем предыдущая, т.к. я уезжала на несколько дней по работе, но, надеюсь, она вам понравится. Обожаю писать главы от имени Локи))

Шлю любовь!

— Говорят, это будет тёплая осень, — Фригга сидела в кресле и мягко улыбалась. — Надеюсь, так и случится, потому что в прошлом году морозы пришли слишком рано.

Локи кивнул. Они сидели за маленьким круглым столиком, напротив открытого окна: тёплый ветер заполнял комнату запахом моря и сладким ароматом отцветающей глицинии из маленького садика царицы. Откровенно говоря, принцу было плевать на то, какой будет наступившая осень, он вообще не хотел здесь быть, но долг сына велел ему навещать мать хотя бы раз в неделю, а он не заглядывал к царице уже больше двух.

— Да, мама.

— Нужно убедиться, что мы заполнили все амбары.

— Непременно.

— Знаю, ты не любишь заниматься подобными делами, но я попрошу тебя сделать это, — сказала Фригга. — Нужно, чтобы ты всё проконтролировал и велел кладовщикам заполнить дополнительные хранилища, ведь, кто знает? Может, нам снова придётся принимать гостей… Локи? Ты меня слышишь?

Принц оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на мать.

— Да, мама. Я тебя слышу.

— Что с тобой? — спросила Фригга. Она оставила кубок со сладким ягодным вином и обеспокоенно посмотрела на сына.

Что с ним? Его отец обращает на него внимания не больше, чем на грязь на своих сапогах, его брат – полный кретин, а агсрадийский двор – сборище тупых идиотов, способных лишь лизать задницу Тору и пить царский мёд на пирах. Впрочем, так было всегда, просто сегодня Локи скрывал своё разочарование от своей жизни чуть меньше, чем обычно. Наверное, потому что одна ванахеймская принцесса тщательно избегала его общества, и это просто сводило его с ума.

— Всё хорошо.

— Ты рассеян, — заметила царица.

— Просто не выспался.

Потому что проснулся среди ночи, подумал о Сибилле и до рассвета боролся со своими дурными наклонностями и соблазном спустить пар с помощью руки. После их поцелуя Локи был взвинчен до предела и, видит небо, у него яйца синели от невозможности пойти дальше, так что это не заняло бы много времени. Но принц не занимался этим с тех пор, как впервые побывал с женщиной, поэтому он решил посвятить себя чему-то более полезному и вместо самоудовлетворения занялся чтением.

Но, разумеется, Фригге ни к чему знать о том, почему её сын плохо спит по ночам.

Царица вздохнула и покачала головой. Было утро, и она ещё не успела собрать волосы в привычную высокую прическу, а без неё Фригга казалась куда моложе и напоминала себя в годы, когда Локи был ещё ребёнком. Именно тогда она научилась понимать, когда её сын что-то не договаривает – принц всегда хорошо врал и притворялся, но в минуты сильного душевного смятения эмоции подводят его. И Фригга догадывалась, что гнетёт Локи сегодня.

То, что гнетёт его со дня, когда он впервые осознал себя младшим братом наследника короны.

— Когда ты в последний раз навещал отца?

Со дня той ложной тревоги – ни разу. Но, кажется, Фригга и сама об этом знала, поэтому Локи не стал лгать.

— Какое-то время назад. А что?

— Ох, Локи… — царица грустно покачала головой. Она приняла его рассеянность за обиду на отца, но принц был даже рад этому, ведь ему не хотелось, чтобы могущественнейшая ведьма девяти царств решила докопаться до сути его бед. — То, что произошло на совете…

— Ты знаешь, что произошло на совете? — спросил царевич. — Я думал, Один скрыл от тебя некоторые… подробности.

Фригга хмыкнула.

— О, милый. Неужели ты думаешь, что ваш отец способен что-то от меня скрыть?

— Тогда, почему ты ждёшь от меня, чтобы я его навещал?

— Потому что он – твой отец. И он ошибается.

Локи фыркнул и сделала глоток вина. Могущественный Один Всеотец ни за что не признается в том, что он может ошибаться, особенно, если дело касается его ничтожного младшего сына. Хотя, Локи плевать! Он давным-давно решил не принимать близко к сердцу то, что думает о нём его венценосный отец.

Царица кивнула.

— Да. Даже Один может ошибаться, как и все остальные.

— Неужели?

— Однажды, когда ты был маленьким и только начинал познавать искусство магии, — Фригга откинулась на спинку кресла. — Я сказала тебе, что если ты решишь идти этой дорогой, то тебе нужно приготовиться к тому, что тебя будут не понимать и даже бояться. Ты помнишь это?

Нет, Локи не помнил. В детстве он был очень жаден к знаниям и пытался обучиться всему как можно скорее – не мудрено, что некоторые уроки матери принц пропустил мимо ушей. Царица улыбнулась.

— Те, кому магия неподвластна, никогда тебя не поймут, сын, а от непонимания исходит страх. Я предупреждала, что тебя будут бояться, сторониться и даже презирать, но ты не должен таить зло на тех, кто это делает, ведь они не понимают твоей природы. Разве я не этому тебя учила?

Не понимать или даже бояться – это одно, но напрасно обвинять – совсем другое. Локи знал, что это исходит не из страха, а из презрения.

— Ты учила меня многим вещам. И прежде всего – думать своей головой и смотреть своими глазами.

— И слушать голос сердца. Доброты. Милосердия. Прощения, Локи. Прощение – превыше всего.

— Ты предлагаешь мне просто сделать вид, что ничего не произошло? — хмуро спросил принц. Он устал от лекций о морали и добродетели, тем более, что почему-то царица читала их ему одному. — Если да, то ты напрасно тратишь время, мама, потому что я устал закрывать глаза на то, что меня вечно делают козлом отпущения. И не говори, что Один сомневался во мне из страха. Он тоже владеет магией.

— Владеет. Но не такой, как наша. Это другое, ты же знаешь.

Локи надоел этот разговор. Всякий раз, когда Фригга выгораживала Одина и Тора, он начинал злиться, а сейчас принцу не хотелось злиться ещё и на мать.

— Хватит, мама.

— Избегая говорить об этом, ты ничего не решишь.

— Я не собираюсь ничего решать, — пожал плечами Локи. От густого летнего вина у него на языке чувствовалась малина и было сладко, но не слаще, чем от поцелуя Сибиллы. Во всех девяти мирах он не нашел бы чего-то, что было бы вкуснее его ванахеймской тайны. — Да и тебе советую об этом не думать. Разве у тебя мало забот?

— Отношения между членами моей семьи – это моя главная забота, — настояла Фригга. Её старшего сына считают тем ещё упрямцем, но младший недалеко ушел. — Прошу тебя, Локи! Откуда такая злость? Твой отец ошибся, но ведь ему приходится думать о стольких вещах, да ещё и эта тревожная сирена…

— Как ты думаешь, что это было? — раз мать сама заговорила об этом, принц решил спросить её совета, а заодно и перевести разговор в другое русло. Царица разгадала его намерение, но не стала возражать.

— Нельзя сказать наверняка. Странно, что Хеймдалль ничего не видел.

— Это ещё одна причина, по которой они решили, что виноват я. Все знают, что я умею скрываться от взора Стража.

— Это не так уж и сложно, — усмехнулась Фригга. Локи поднял бровь.

— Для нас с тобой. Но не для остальных.

— Мы не единственные, кто владеет магией, сынок. Во Вселенной есть создания куда могущественнее нас, и существует такое колдовство, которое мы не в силах даже осознать. Это могло быть что угодно.

Локи оставил полупустую чашу. Эта история с привидевшимися ётунами не шла у него с головы много дней – он обшарил всю библиотеку, перечитал сотни страниц, но не приблизился к разгадке ни на шаг. Было что-то, что принц упускал, чего он не видел, что ускользало от его внимания. Наверное, если бы он всецело сосредоточился на решении проблемы, а не отвлекался на мысли о Сибилле всё время, ему удалось бы чего-то достичь, но причина его проблем с концентрацией была тем, что он точно не собирался обсуждать – ни с матерью, ни с кем-либо ещё.

— Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным, — призналась Фригга. — Я слышала, в некоторых мирах случаются пространственные разломы, из-за чего возникают проекции давно прошедших событий, но не думаю, что такое возможно в Асгарде.

— Сомневаюсь, что это оно.

— Мы могли бы знать наверняка, если бы увидели всё своими глазами, но всё, что у нас есть – слова испуганных часовых.

Локи задумчиво рассматривал бегущие по синему небу облака.

— Думаешь, они говорят правду?

— Это надёжные воины. Не думаю, что они лгут, — сказала царица, и принц нахмурился. Его отец и придворные больше верили в надёжность слов каких-то часовых, а не своего царевича. Эта мысль вызвала в Локи желание швырнуть чашу с остатками вина в окно. — Сынок…

— Всё в порядке, мама.

Но Фриггу было непросто обмануть. Она потянулась через стол и сжала руку принца.

— Пожалуйста, Локи. Мы обязательно выясним причины этих странных видений, но только, если будем держаться вместе. Обещай, что не станешь таить зло на своего отца. Наша семья должна быть единой.

Единой? Их семья уже давно не была единой, но царевич решил оставить это при себе.

— Я не буду ничего обещать, мама.

— Ради меня, — попросила царица. — У нас и так довольно хлопот, чтобы заботиться ещё и о мире внутри семьи. Ты же знаешь. Один занят союзом с Ванахеймом, созданием портала по Радужному мосту между нами и царством короля Ралларда, да к тому же в Мидгарде снова начали проводить эксперименты над Тессерактом. Твой отец обеспокоен, что люди могут, сами того не зная, натворить беды, и сейчас эта история с ётунами совсем некстати.

Локи был уверен, что мидгардцы ничего не смогут сделать с Тессерактом без помощи извне – они так отсталы. Это была одна из причин, почему много веков назад камень был оставлен именно в Мидгарде, ведь этот мир всё ещё остаётся одной из самых ничтожных ветвей Иггдрасилля. Но Фригга продолжала:

— У него слишком много забот. О Ванахейме, о Мидгарде, о судьбе Асгарда и о вас с Тором. Особенно о вас с Тором.

— А что с нами не так? — принца не особо интересовали заботы отца о них с братом, но он знал, что мать ждёт этого вопроса.

Царица склонила голову.

— Всеотец устал… Он заботиться о девяти мирах так долго, сынок. Он правил Асгардом задолго до нашей свадьбы и появления на свет вас, наших драгоценных мальчиков, и почти никогда не отдыхал. Ваш отец хочет скорее передать свои заботы новому царю, погрузиться в сон Одина и наконец-то отойти от дел, но он не может сделать этого сейчас, ведь его заботит столько всего!

— Неужели?

— Он боится за Тора, ведь твой брат, возможно, ещё не готов править. Боится не увидеть внуков, ведь ты знаешь, что наследник и ванахеймская принцесса никак не найдут общий язык… — Фригга устало вздохнула. — Меня тоже это беспокоит, Локи. Иногда мне кажется, что они совершенно не походят друг другу, и я боюсь сделать непоправимую ошибку, дав согласие на этот брак! С другой стороны, если я помешаю свадьбе, то это испортит отношения с Ванахеймом, и твой брат получит сильного врага, не успев взойти на трон.

— Он получит войну. Но разве Тор не этого хочет? — вяло спросил Локи.

Какое ему дело до правления его брата? Если этому идиоту так хочется позвенеть оружием, то пусть, принцу на это плевать.

— Он молод, и поэтому горяч, — сказала царица. — Ему не хватает мудрости и сдержанности, но однажды это пройдёт. Он ещё станет царём, который нужен Асгарду.

— Жду не дождусь.

— Но до той поры я бы хотела, чтобы ты помогал брату советами и направлял его порывы в нужное русло.

— Разве я не занимаюсь этим, сколько себя помню? — съёрничал Локи. Ему до смерти надоели разговоры о Торе, и он начинал злиться на мать.

Фригга посмотрела на сына с печальной улыбкой.

— И мне бы хотелось, чтобы ты занимался этим и впредь… Мы – семья, милый. Что бы ни случилось, мы любим тебя, твой брат любит тебя, а любовь – это самое важное, что есть в этом мире. Помни об этом.

Локи не смотрел на мать, его взгляд гулял по пейзажу за окном: принц рассматривал небо, море, горы, но в то же время не видел ничего. Любовь… Где была эта любовь, когда Всеотец избрал в наследники любимого первенца, а не того, кто был более достоин короны? Когда он, Локи, всю жизнь вынужден прикрывать задницу своего брата, получая взамен лишь надменность и презрение – это тоже любовь? К чёрту!

Принцу прилично надоел этот разговор, поэтому он был рад, когда в дверь постучали, а потом в комнату вошла первая дама его матери, леди Мола.

— Мадам, — фрейлина присела в вежливом реверансе. — Пришла портниха с образцами тканей. Просит вашей аудиенции.

— Пусть подождёт.

— Не стоит, — вмешался Локи. Он знал, что Фригге хочется поговорить о семейных ценностях немного дольше, но принц воспользовался возможностью избежать продолжения разговора и поднялся с кресла. — Я всё равно собирался идти, у меня есть дела. Спасибо за твоё время, мама.

Фригга посмотрела на сына почти с осуждением. Царевич чмокнул её в щеку и быстро направился к двери, радуясь, что ему удалось уйти раньше, чем мать вывела его из себя, и он успел наговорить того, о чём впоследствии пожалеет. Такое уже случалось, причём не раз. Бывало, Локи терял над собой контроль и вёл себя с царицей слишком грубо: например, когда было объявлено о коронации Тора, он сказал, что жалеет о том, что ему достались такие родители, и ни с кем не разговаривал около двух недель. Принц знал, что этим причинил матери ужасную боль, но он так и не извинился за свои слова – он никогда не извинялся. Не извинился бы и в этот раз, ведь был уверен, что его злость полностью справедлива, поэтому уйти и этим предотвратить скандал казалось Локи самым верным из решений.

Он покинул чертог Фригги через коридоры для слуг: принц решил не спускаться по главной лестнице, ведь там он мог наткнуться на отца или брата, а Локи не хотел видеть ни одного из них. Он выбрал другой путь. Царевич покинул дворец через одну из боковых дверей и вышел к плацу, неподалёку от казарм. Там как раз шли занятия по фехтованию: две дюжины новобранцев ожесточено месили друг друга затупленными учебными мечами под бдительным присмотром командира. Воздух звенел от лязга металла, грохота сталкивающихся доспехов и криков воинов, и в такой атмосфере меньше всего Локи ожидал услышать громкий женский смех, который раздался у него за спиной.

Принц недоумённо оглянулся и то, что он увидел, заставило его сжать зубы. В двадцати футах от него, в тени высокого зелёного живоплота, Локи рассмотрел своего брата в окружении трёх хохочущих девиц. Хорошенькие и юные, в лёгких пёстрых платьях, вместе они представляли собой бесконечно привлекательную картину, но их вид заставил принца насторожиться – и не потому, что он никогда не видел Тора в компании дам, а потому, что этими дамами оказались фрейлины Сибиллы.

Локи узнал симпатичную зазнобу Фандрала, её темноволосую подругу и Лару – как же без неё. Они обсели наследника со всех сторон и звонко смеялись над какой-то глупой историей, которую он им рассказывал. Но, где их госпожа? Сиб рядом с ними не было. Это показалось принцу странным, и он обеспокоенно посмотрел по сторонам, а пока Локи осматривался, случилось то, чего ему хотелось меньше всего.

Его заметили.

— Брат!

Дерьмо!

Принц сжался. Тор махал ему рукой, и поскольку былоуже поздно делать вид, что Локи его не услышал, ему пришлось махнуть в ответ и подойти ближе.

— Здравствуй, братец, — холодно кивнул царевич. — Дамы.

Фрейлины робко приветствовали его в ответ. Но, где же их принцесса?

— Куда ты запропастился? — поинтересовался наследник. — Я не видел тебя целую вечность.

— Ты преувеличиваешь. Мы виделись пару дней назад, на пиру.

— Разве?

— Ты бы помнил об этом, если бы выпил меньше эля, — уколол Локи. В тот вечер его брат знатно надрался, впрочем, как всегда.

Фрейлины захихикали. Тор виновато развёл руками и улыбнулся.

— Ты прав! Но, кстати, об эле. Я как раз рассказывал дамам о том забавном случае с Вольштаггом, помнишь? Когда он поспорил, что сможет сам осилить целый бочонок.

Да, Локи хорошо это помнил, только в его памяти эта история осталась не забавным случаем, а примером редкостного идиотизма наследника и его придурковатых друзей.

— Когда его так развезло, что он уснул, свалился вниз головой и едва не захлебнулся элем? — спросил принц. Если бы в тот день младший сын Одина не отправился обыскивать все кабаки города в поисках своего брата и не вытащил рыжую тушу Вольштагга из бочонка до того, как тот утонул, теперь в Асгарде было бы на одного недоумка меньше.

Тор рассмеялся. И почему он считал это смешным? Содержимое головы брата всегда было для Локи загадкой.

— Да, именно! Ох, вы бы это видели! Тут он лакает прямо из бочонка, а тут из этого бочонка торчат его ноги. Я в жизни так не смеялся. Вот была потеха!

— Вы умеете веселиться, мой принц, — хихикнула Лара и посмотрела на Локи так, словно он был вишенкой на торте, которая вот-вот сама прыгнет ей в рот. Принц подозревал, что, льстя Тору, она пытается заставить его ревновать, но ему было плевать.

— Лучше славной битвы может быть только славный пир, милая леди Лара, — сказал наследник. — На пирах во дворце всегда случается что-то забавное. Даже странно, что прошлый прошел без происшествий.

— Почему же без происшествий? После полуночи случилась драка, вы не помните? — напомнила Игрид. Локи не знал о драке, ведь он покинул веселье около одиннадцати, а Тор – действительно ничего не помнил, потому что был вусмерть пьян.

Наследник недоуменно уставился на светловолосую ванахеймку.

— Разве? Вы меня не дурачите?

— Я бы не посмела, — кокетливо заверила его Игрид.

— И, кто же дрался?

— Вы, мой принц.

Тор недоверчиво прищурился. Несколько мгновений фрейлина и наследник смотрели друг на друга в полном молчании, а потом компания взорвалась смехом. Тор хохотал так, что его лицо стало красным, и в другой день Локи наверняка посмеялся бы вместе со всеми, но, чёрт, он так устал… Если пьяная выходка Тора показалось ванахеймским девицам просто забавным исключением, то для его брата такое поведение было суровой обыденностью. И она вовсе не казалась ему смешной.

— И с кем же я подрался на этот раз? — задыхаясь от смеха, спросил наследник.

— С какими-то двумя парнями, — ответила Игрид. — Один из них поспорил с другим, что сможет победить вас в борьбе на руках, а когда вы его побороли, то он посмел обвинить вас в мошенничестве.

— Конечно, мой брат не смог этого стерпеть и затеял драку, — апатично вздохнул Локи. Как примитивно. — Неужели Всеотцу снова пришлось их разнимать?

— Нет, милорд, — промурлыкала Лара и посмотрела на него с такой истомой, словно была готова трахнуть его прямо на этом плацу. Ещё пару месяцев назад царевич ни при каких обстоятельствах не проигнорировал бы столь красноречивый взгляд и наверняка придумал бы удобный повод увести фрейлину подальше от всех, но это было в другой жизни. — К тому времени Всеотец и царица уже покинули пир. Их разняла леди Сиф.

Принц был немного удивлён, ведь он не встречал воительницу на празднике, но пусть. Она могла прятаться ото всех в каком-нибудь дальнем углу, или нарочно избегать его общества, ведь после того, как Локи наговорил ей гадостей, Сиф всё ещё с ним не разговаривала. В те редкие минуты, когда в царевиче просыпалась совесть, ему хотелось найти её и извиниться за свои слова, но когда он вспоминал поведение воительницы на совете, это желание исчезало быстрее, чем Локи успевал в нём укрепиться.

— Какая удача, что Сиф оказалась поблизости и помешала тебе кого-нибудь убить, братец, — он едко усмехнулся. Локи не удивится, если Сиф не только присматривала за Тором на пиру, а ещё и держала прелестные светлые волосы наследника, пока его рвало выпитым элем под утро. — Тебе нужно её поблагодарить.

— Пожалуй, поблагодарю. Когда она закончит, — согласился Тор.

— Закончит что?

Наследник кивнул на плац, где занимались новобранцы. Локи не сразу узнал Сиф толпе толкающихся претендентов на золотой плащ – незрелых юнцов, которые едва начали брить бороды, и не слишком удивился, что не заметил её сразу. Воительница находилась в дальнем углу плаца, подальше от всех, и жестко наступала на какого-то темноволосого заморыша – мелкого и тощего, который больше походил на девчонку, чем на мужчину. Должно быть, в царстве Одина стало плохо с молодыми парнями, раз в войско набирают даже таких хиляков, но плевать. Локи разочарованно покачал головой и снова повернулся к брату, когда вдруг его ударила неожиданная догадка.

Парень, с которым дралась Сиф – не заморыш и не хиляк, он и есть девчонка! Она была одета в мужскую одежду, тёмные волосы – туго стянуты на затылке, но принца ввёл в заблуждение даже не этот странный вид, а то, что именно здесь, на плацу, он ожидал увидеть ванахеймскую царевну в самую последнюю очередь.

Сибилла! Какого…

Когда Локи осознал, кого видит перед собой, то до него дошло, почему фрейлины принцессы любезничают с Тором без неё. Потом пришло недоумение, а следом за недоумением – страх. Девять царств, что она делает?! Желудок принца потяжелел, а в это время Сиф загнала Сибиллу в угол и наносила удар за ударом, причём так быстро, что та едва успевала их отбивать. Принцесса дралась не слишком уверенно, но всё же дралась: она изловчилась скользнуть под рукой воительницы и даже ударить её щитом, но противники всё равно были не равны, и Локи ощутил почти непреодолимое желание направиться туда и оттащить Сибиллу подальше.

Проклятье, зачем она это делает?! Принцесса почти не уступала Сиф в росте и ловкости, но была куда медленнее и слабее – если воительница захочет, ей ничего не стоит перерубить Сибиллу пополам. А ведь она может захотеть… Как бы искусно подруга Тора не скрывала свои чувства, принц ощущал её злость на Сиб в каждом движении, в каждом ударе её меча, и когда Локи думал о том, на что способна леди Сиф в бою, его пробирала дрожь. Он не хотел, чтобы с его ванахеймкой случилось что-то плохое – даже мысль об этом заставляла его сердце биться быстрее. Чёрт, если с Сибиллой что-то произойдёт, он повесит Сиф на её собственных волосах!

— Что ты делаешь?! — но пока Локи обрушил свою злость на единственного, до кого мог дотянуться – на брата.

Резкая перемена его настроения сбила Тора с толку. Наследник недоуменно моргнул.

— Что такое?

— Как ты мог позволить Сиф драться с принцессой?! — выцедил Локи.

Он не думал, что подобная реакция может кому-то показаться странной, он вообще не думал. Принц просто не мог поверить, что его брат позволил что-то подобное – по сравнению с Сиф, Сибилла была практически беззащитной, и каждый удар меча воительницы заставлял Локи крепче сжимать зубы. Это было смешно, ведь его не должна волновать эта ванахеймская девка, но она его волновала.

Проклятье, она чертовски его волновала!

— Игрид обмолвилась, что когда-то принцессу обучали воинскому искусству, — сказал Тор. — Мне было любопытно взглянуть.

— И ты отправил её драться с лучшей воительницей Асгарда?

— Леди Сиф сама предложила Сибилле размяться. Что такого? Принцесса неплохо держится, посмотри на неё, — во взгляде наследника впервые мелькнуло что-то, похожее на одобрение, но Локи видел другое. Сиб держалась, потому что её соперница позволяла ей держаться. Принцесса была обучена азам, но ей не хватало практики и воинской закалки – вероятно, с Сибиллой занимался какой-нибудь старый рыцарь из дворца, который учил её искусству благородного и честного сражения, но в настоящем бою нет места чести.

Локи едва сдерживался, чтобы не отвесить брату затрещину. Почему Тор такой идиот?!

— Сибилла – иностранная принцесса, — сказал он вместо этого. — Ты осознаешь последствия, если с ней что-нибудь случится? Ты понимаешь, что сделает её брат, если Сиф ранит её, путь даже не нарочно?

— Прекрати, Локи, ты слишком серьёзно всё воспринимаешь, — наследник хлопнул его по плечу.

— Это будущее Асгарда. Тебе бы тоже не мешало воспринимать его серьёзно, коль скоро ты станешь царём.

— Не волнуйтесь, милорд, — заверила его Игрид. — Наша госпожа крепче, чем кажется.

Крепче? Девять царств, почему его окружают одни идиоты? Локи снова оглянулся на плац, но среди новобранцев ни Сибиллы, ни Сиф, больше не было – они закончили занятие и теперь шли по боковой аллее. Принц пристально уставился на ванахеймку, пытаясь отыскать хотя бы намёк на малейшую царапину на её теле, но, кажется, всё было в порядке – волосы Сибиллы немного растрепались, и она тяжело дышала, но была невредима.

Ох, Сибилла… Если бы она знала, как напугала его. Локи всё смотрел на неё, полностью игнорируя приближение Сиф, впрочем, как и воительница игнорировала царевича. Когда она подошла, то молча прошла мимо младшего сына Одина так, словно он был пустым местом, и уселась на лавку.

— Эти чёртовы мечи нужно сделать хотя бы чуточку острее, — пожаловалась Сиф, снимая с руки щит.

Сибилла тоже подошла ближе и по тому, как она посмотрела на него, Локи понял, что принцесса не ожидала увидеть его здесь так же, как и он её.

— Здравствуй, Локи.

— Привет, Сибилла, — ответил он, надеясь, что его голос звучит ровно.

Все те лёгкие ванахеймские платьица, которые носила Сиб, невероятно ей шли, и принц так к ним привык, что уже не мог представить её в чём-то другом, но одежда воина… Рот Локи наполнился слюной. Чёрные штаны из мягкой кожи облегали стройные ноги принцессы так плотно, что он мог разглядеть каждый соблазнительный изгиб. Небо! Должно быть, сама судьба карает его за распутство, раз сунула ему под нос живое воплощение самого сладкого из соблазнов, но лишив возможности им обладать. Локи так сильно хотелось ощутить, как эти идеальные ноги сжимаются вокруг его бёдер, что почти забыл, что находится в компании брата и пятерых девиц.

Ему следует быть осторожнее и попытаться не пялиться на её, хотя бы пока они не одни.

— Как ваш поединок? — поинтересовался Тор. — Асгардийское искусство боя отличается от того, которому тебя обучали?

Сибилла пожала плечами. Она вытащила шпильку из причёски и тряхнула головой, распуская волосы.

— Леди Сиф нанесла бы сокрушительное поражение любому из тех, кто меня обучал.

— Ты мне льстишь, — кинула воительница, отстёгивая нагрудник. И когда они успели перейти на ты?

— Нисколько, — ответила принцесса. — Ты могла бы выпотрошить меня, как кролика, если бы захотела.

— Да. Но ты держалась лучше большинства тех сопляков, что дубасят друг друга вон там, на плацу. Тебе просто не хватает опыта.

— Видишь, Локи? — самодовольно спросил Тор. — С принцессой всё в порядке. Ты зря волновался.

— Волновался? — переспросила Сибилла.

— Мой брат решил, что ваш поединок – не самая лучшая идея, ведь если тебя ранят, это… как ты там говорил? Политика. Король Раллард. Всё, как всегда.

Девять царств, и почему Тор не может просто заткнуться?! Локи хотелось превратить этого долбаного болтуна в говорящую бочку с элем, но он стойко слушал слова брата с выражением величайшего равнодушия. На его лице не дрогнул ни один мускул, даже когда Сиб посмотрела на него, и их взгляды на мгновение встретились.

То, что было в её серых глазах… Для окружающих в этом взгляде не было ничего особенного, но Локи сумел увидеть в нём то, что предназначалось ему одному. Она знала, что его беспокойство за неё вызвано не заботой о политическом благополучии Асгарда. Она точно это знала. Принц не мог оторвать глаз, наблюдая, как розовые губы Сибиллы тронула едва заметная улыбка, а потом она снова повернулась к Тору.

Ванахеймская лисица. Она читала его, как открытую книгу, но Локи был не против. Сибилла могла делать с ним, что пожелает – он готов на всё, лишь бы она была довольна.

— Твой брат напрасно беспокоился.

— Он всегда беспокоится, — признал Тор. — Иногда мне кажется, что Локи был бы лучшим царём, чем я.

Вот это в точку. Младшему сыну Одина хотелось попросить одну из девиц погладить его брата по головке за такую блестящую мысль, но внешне он оставался по-прежнему равнодушным. Сиб покосилась на него и снова улыбнулась.

— В любом случае, миру между нашими царствами ничего не угрожает. Леди Сиф была ко мне милосердна.

— Редкое исключение, — ответил наследник. — Обычно Сиф неистова, точно валькирия, и беспощадна, как огонь Суртура!

— Значит, мне повезло.

— Твоя рука не привыкла к весу меча, иначе ты бы быстрее отбивала удары, — сказала Сиф, наблюдая, как принцесса стаскивает наплечники. — Тебе нужно больше тренироваться.

— Ладно. Ты должна мне реванш!

Воительница кивнула.

— Непременно. Тебя обучали драться кинжалом, а не мечом, но в Асгарде кинжалы почти не используют, так что…

— Локи недурно обращается с кинжалом! — вдруг, выпалил Тор. — Может, тебе как-то следует потренироваться с ним?

О, небо… У Локи и раньше возникало желание убить своего брата по нескольку раз за день, но сегодня наследник бил все рекорды. Принц ждал, что Сибилла ускользнёт от этого предложения. Он был почти в этом уверен, ведь ещё несколько дней назад она пыталась его избегать и, кажется, искренне жалела о том, что произошло между ними в библиотеке, но к удивлению Локи, принцесса не спешила отвергнуть предложение наследника. Он даже не поверил своим ушам, когда вместо отказа, Сиб снова посмотрела на него и сказала:

— О. Это было бы интересно.

— Я…

— Разумеется, если ты не боишься пораниться, дорогой принц.

Будь царевич лжецом похуже и сбрось он маску равнодушия хотя бы на мгновение, то у него наверняка бы челюсть отвисла от того, что Сибилла не только не пыталась избежать его общества, а даже смела задирать его у всех на глазах. Тор и фрейлины одобрительно загудели, а Локи усмехнулся. Значит, вот как? В серых глазах Сиб плясали озорные искорки, и у принца рука зачесалась в наказание как следует шлёпнуть её по этой крепкой ванахеймской заднице.

О, у него было много идей насчёт её задницы, не говоря уже о других частях тела. Бедняжка! Если бы Сибилле было известно даже о самой невинной из этих идей, то она наверняка бы не осмелилась не только задирать Локи, а и приближаться к нему менее чем на десять футов.

— Конечно. Если ты обещаешь не скулить, как девчонка, когда я одержу над тобой верх, — наконец ответил младший сын Одина. Конечно, он предпочёл бы верх над ней немного в других обстоятельствах и в другой позиции, но, разумеется, Локи держал свои похотливые мысли при себе.

Интересно, Сибилла хоть догадывалась, что делала с ним?

Проклятье, нет. Она даже понятия не имела.

Локи заставил себя оторвать взгляд от принцессы и снова посмотрел на брата.

========== Глава 14. Сделка. ==========

Комментарий к Глава 14. Сделка.

Привет, дорогие, как прошли ваши выходные? Лично я искала костюм на Хеллоуин, испекла торт и смотрела сериалы на Нетфликсе. Надеюсь, все здоровы и в отличном настроении, и эта часть вам понравится.

Всем любви!

—…Бат. Ну, хватит. Прекрати!

Сиб покосилась в сторону закрытой двери и раздраженно вздохнула. Писклявый голос Игрид и её хихиканье здорово выводило принцессу из себя, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не выйти из покоев и не велеть ей заткнуться. В конце концов, после нескольких минут возни раздался громкий шлепок, а потом дверь открылась, и старшая дама принцессы ввалилась в переднюю. За ней показалась рука её любовника, обхватила Игрид за талию и снова утащила в коридор.

Сибилла медленно выдохнула и снова посмотрела на письмо. Из-за шума за дверью она никак не могла сосредоточиться на чтении, поэтому начала сначала.

«Сибилла!

Я давно тебе не писал, ведь у меня совершенно не было на это времени. Празднества и пиры по поводу церемонии присяги наследнику продолжались две недели, и ты будешь рада узнать, что всё прошло идеально. Все благородные дома Ванахейма поклялись в верности моему сыну и нашей великой династии. Не явились только наш кузен, его сука-мать и ещё пару предателей, которые смеют называть меня узурпатором, а тебя – шлюхой, но этого следовало ожидать. Другие гости остались довольны праздником и преподнесли принцу щедрые дары. Прибыли даже послы из Нидавеллира. Они даровали Элверду меч и щит удивительной работы из того же металла, из которого когда-то был выкован Мьёльнир.

Мою радость омрачают только новости из Асгарда.

Знаешь, я был разочарован, когда узнал, что Один не назвал тебя невестой до отбытия посольства, но верил в лучшее. Однако наступила осень, а хороших новостей нет до сих пор! Леди Таррин убеждала меня, что царская семья к тебе расположена, но, кажется, эта старая сука лжет, потому что я не знаю, как объяснить твой провал! Моё терпение на исходе, Сибилла. Скажи, чем ты там занимаешься? Если тратишь моё время впустую, то уверяю тебя, сестра, ты за это заплатишь. До меня дошли слухи, что наш кузен купил корабль и отправился на поиски того, кто ссудит ему денег для покупки армии мародёров, и сейчас нам, как никогда, нужна поддержка Асгарда! Ты должна приложить все усилия, чтобы помолвка состоялась как можно скорее, иначе пеняй на себя. Я надеялся, что ты окажешься достаточно мудрой, чтобы выполнить моё поручение самостоятельно, но раз тебе не хватает мозгов, то, поверь, я найду способ тебя образумить!

Скоро Один снова откроет Биврёст для Ванахейма. И когда мост будет открыт, Бана навестит тебя и оценит твои успехи. Если он окажется недоволен, то мне придётся заставить тебя приняться за дело не уговорами, а действием!

Твой брат, повелитель Ванахейма, Солнечных островов и подчинённых территорий, король Раллард, второй своего имени».

Сибилла дочитала письмо, а потом скомкала его и раздраженно швырнула в камин. Она не боялась угроз брата, ведь пока принцесса в Асгарде, Раллард не сможет причинить ей вред: ни избить, ни запереть в покоях, ни держать на хлебе и воде – ничего из того, что много раз проделывал с ней раньше. Чтобы добраться до сестры, ему придётся отозвать её обратно в Ванахейм, а король ни за что не решится на такой шаг, поэтому Сиб, возможно, впервые в жизни чувствовала себя в полной недосягаемости для жестокости Ралларда. Но то, что он всё ещё смел ей приказывать …

Сибилла почувствовала злость. Она – член могущественной династии, потомок великих владык прошлого, дочь и сестра королей, одна из самых богатых и влиятельных женщин Ванахейма, а ею помыкали, как какой-то прачкой! Принцесса ощущала, как чувство слепого гнева клокочет внутри неё, обжигает до кончиков пальцев, но ничего не могла с этим поделать. Она посвятила жизнь благополучию царствования брата, пожертвовала своей свободой, чтобы обеспечить ему союз с Асгардом, и что получила взамен? Презрение. Угрозы. Локи прав – Раллард этого не стоит! Её брат не стоит ничего из того, что Сиб сделала для него, он не стоит даже её мизинца, но что она могла изменить? Ничего.

Пока – ничего. Но в один прекрасный день, когда принцесса обретёт достаточно власти, она найдёт способ взять брата за яйца так крепко, что он запищит фальцетом!

Сибилла достала чистый лист и макнула перо в чернила. Что ей написать? Заверить Ралларда, что она делает всё, что может, чтобы порадовать его хорошими новостями, попросить ещё немного времени? Но, с какой стати ей оправдываться? Даже просто находясь в этом царстве, принцесса уже выполнила свой долг перед Ванахеймом, что ему ещё от неё нужно? Ох, это просто невозможно! Сиб в ярости швырнула золочёное перо прочь, и в этот момент на пороге снова показалась Игрид.

— Ух ты! — фрейлина присвистнула и закрыла за собой дверь. Она подняла улетевшее к софе перо и вернула его на стол. — Что случилось?

Сибилла молчала. Она боялась, что если заговорит, то выплеснет своё раздражение на Игрид, а ей не хотелось обижать её напрасно – последние дни Сиб и без того вела себя не слишком сдержанно и частенько срывалась на своих дамах. Но фрейлина знала свою госпожу слишком хорошо, чтобы не понимать, кто мог вывести принцессу из себя так сильно, что она начинала бросаться вещами.

— Что? Твой красавчик-брат снова шлёт свою любовь?

— Бана будет здесь, как только Биврёст станет снова открыт для Ванахейма, — хмуро кинула Сибилла. Ей не хотелось пересказывать Игрид всё, до последнего слова – фрейлина и так догадалась, что в письме Раллард был не слишком любезен.

Если он вообще знал, что такое любезность.

— Это ещё зачем?!

— Чтобы удостовериться, что мои попытки запрыгнуть к Тору в постель достаточно усердны.

Фрейлина фыркнула.

— А что, доносов его маленькой шпионки уже не достаточно?

— Видимо, нет, или Раллард считает, что Олли поучает меня недостаточно эффективно, — Сиб вздохнула и откинулась в кресле. Ох, к чёрту! Когда она станет царицей, то первым делом вышлет эту лживую тварь обратно в Ванахейм, к её скользкому кузену, а брат больше не посмеет ею распоряжаться. Больше никто не будет ей приказывать, никогда!

Это было, пожалуй, единственным преимуществом её удивительно равнодушного грядущего брака. Никто не осмелится приказывать царице Асгарда, а тем более отчитывать её в письме, как нашкодившего ребёнка! Когда Сибилла наденет корону, то Ралларду придётся считаться с ней и уважать её мнение, если, конечно, он захочет получить поддержку её воинственного супруга. О да, ему доведётся знатно прогнуться и полакействовать. Возможно, это было низкое и недостойное принцессы крови желание, но Сиб ничего не могла с собой поделать.

— Ну, и плевать! — отмахнулась Игрид. Она встала перед зеркалом и стала поправлять растрепавшуюся причёску. — Бана не в чем тебя упрекнуть.

— Думаешь?

— Царь с царицей от тебя без ума. Придворным ты нравишься. Наследник… ну, скажем, он к тебе добр!

— Боюсь, Бана рассчитывает увидеть не только доброту, — уныло кинула Сибилла. По мнению посла, принцесса уже давно должна была превратить наследника Асгарда в свою комнатную собачку.

— Да кого волнует, на что он рассчитывает?.. Ох, чёрт!

Фрейлина откинула волосы назад, подняла подбородок и посмотрела на свою шею – на молочно белой коже горела фиолетово-алая отметина. Она проступала ярко и безжалостно, и темнела так насыщенно, что Сибилла заметила её даже с десяти футов. Игрид раздраженно застонала.

— Следы весёлой ночи? — принцесса подняла бровь. Она прожила достаточно, чтобы знать, что это такое.

— Даже не спрашивай, — прорычала фрейлина, пытаясь прикрыть засос полупрозрачной тканью воротника, но это была напрасная затея. — И как я не заметила это дерьмо раньше? Чёрт!

Она бросилась в гардеробную принцессы и принесла оттуда несколько лёгких шалей, но они плохо сочетались с нарядом Игрид, так что она скоро оставила попытки скрыть свой позор одеждой. Сибилла вздохнула.

— Это сделал Бат?.. Или Фандрал?

— Бат, конечно. С Фандралом я ещё не… Ну, вот! Теперь неделю придётся ходить в закрытых платьях.

Сиб опустила взгляд. Царевна не могла осуждать свою даму – особенно после того, что она сделала с Локи, принцесса просто не имела на это права. Игрид была её служанкой, а не собственностью, поэтому могла спать с кем угодно и когда захочет, но они больше не в Ванахейме, где фрейлине всё сходило с рук.

— Послушай, Игги… — вздохнула Сибилла. Она не собиралась влезать в эту историю, но Игрид была не последним человеком в её жизни, и ей хотелось её уберечь. — Ты уверена, что это хорошая идея?

— Что именно?

— Ты спишь с этим стражником, но даёшь надежду Фандралу, хотя ещё недавно он тебе даже не нравился. Зачем ты это делаешь?

Игрид пожала плечами. Она окончательно бросила попытки прикрыть засос воротником и распустила причёску: её пшеничные локоны рассыпались по плечам и надёжно скрыли фиолетовую отметину на изящной белой шейке. Фрейлина повертелась перед зеркалом и удовлетворённо отошла прочь.

— Не нравился, и что с того? — спросила она, присаживаясь на софу. — Он приближенный Одина и близкий друг будущего царя. Я похожа на дуру, которая упустит крупную рыбку ради простого стражника?

— Нет, ты похожа на дуру, которая может упустить крупную рыбку, потому что другой рукой держит мелкую, — Сибилла говорила прямо. Они знали друг друга достаточно долго, чтобы быть честными друг с другом. — Если ты решила заняться Фандралом, зачем тебе этот стражник?

— Затем, что он мне нравится.

— Нравится? Неужели? — ей много кто нравился. И новые фавориты появлялись так часто, что фрейлина едва успевала забывать старых.

— Знаешь, у него такие красивые глаза, — Игрид улыбнулась. — И член чуть не до колен.

— Девять царств, что ты несёшь?!

— Эй, ты не знаешь, что это такое, так что не смотри на меня так!

О, небо… Принцесса медленно выдохнула и закрыла глаза: есть вещи, которые не исправить, и отношение её фрейлины к мужчинам – одна из них. Игрид всегда легко меняла кавалеров: она относилась к этому с потрясающим прагматизмом, не привязывалась и не страдала, если её пути с очередным любовником расходились. Весьма редкое женское качество в мире, где подобная практичность – почти всегда мужская прерогатива.

— А ты подумала, что станет с твоим стражником, если Фандрал узнает о ваших отношениях? — поинтересовалась Сибилла. — Бедняга может лишиться места.

— Ох, Сиб, не нагнетай, — Игрид отмахнулась. — Я же не трахаюсь с двумя сразу!

— О, это меняет дело, — съёрничала царевна.

— Когда дело дойдёт до постели с Фандралом, с Батом будет покончено… Ой, не смотри на меня так! Не будь такой ханжой!

Сибилла вздохнула. Она искренне завидовала лёгкости, с которой её фрейлина говорила о своих любовниках: для неё ничего не стоило порвать с одним и прыгнуть в постель к другому, а ещё недавно принцесса умирала от мук совести за то, что всего лишь целовала брата человека, с которым они даже не помолвлены. Это просто смешно! Если бы Сиб могла рассказать Игрид об этом, то она рассмеялась бы ей в лицо, ведь что такое простой поцелуй? Пустяк. Просто маленькая невинная слабость, и Сибилла это понимала, но её всё равно не отпускало ощущение, что она совершила нечто непростительное.

Принцесса предала Тора, предала в своём сердце. Но, если подумать, то сделала это задолго до того, как позволила его брату себя целовать. Она предала его в тот день, когда впервые подумала о том, что Локи нравится ей больше наследника – даже эта мысль была предательством, хотя едва ли Тору есть до этого дело.

Сибилла как раз размышляла обо всём, когда в передней появилась Дэна. В руках она несла несколько платьев своей госпожи, которые бросила на софу, а потом устало растянулась рядом.

— Ещё немного, и я или выброшу Олли с балкона, или выброшусь сама.

— Что такое? — спросила Игрид. Дэна закатила глаза.

— Ходить к швее – это её работа, а не моя. Но, видите ли, Леди-Кузина-Великого-Посла слишком благородна, чтобы пройтись к западному крылу и вернуться обратно с парой тряпок. Это ниже её достоинства.

Со дня отбытия ванахеймского посольства дамы принцессы не прекращали ссориться – источником конфликтов, как правило, становилась леди Олли, и Сиб уже устала ставить её на место. Чего нельзя сказать об Игрид. Для неё каждый проступок кузины Бана был удобным поводом использовать свои полномочия старшей фрейлины и довести шпионку посла до истерики, ведь каждый раз, когда Игрид заваливалась к ней в покои и начинала отдавать приказы, у бедной Олли случался нервный срыв. И Сибилла знала, что досаждать кузине Бана её старшей даме нравилось, возможно, даже больше, чем проводить время с мужчинами, поэтому принцесса не удивилась, когда после слов Дэны в глазах Игрид вспыхнул знакомый зловещий огонёк.

— Так, значит? — спросила она. На губах фрейлины появилась улыбка, которая не несла ничего хорошего – по крайней мере для Олли. — Ну, сейчас я этой суке задам!

— Ох, Иг, брось, — выдохнула Дэна, но было поздно.

Ведомая праведным мщением, Игрид решительно пересекла переднюю и вышла прочь. Сибилла не собиралась её останавливать. Зачем? Она равнодушно слушала отдаляющийся стук каблуков фрейлины, а когда он стих, то решила воспользоваться воцарившейся тишиной и наконец-то написать Ралларду, но случай был явно не на её стороне. Стоило принцессе сосредоточиться и снова макнуть перо в чернила, как её опять отвлекли.

— Я совсем забыла! — вдруг воскликнула Дэна.

Она скользнула в потайной карман в складках юбки и достала сложенный вчетверо лист. Затем фрейлина подошла ближе и протянула его принцессе.

— Это тебе.

— От кого? — Сиб нахмурилась. На письме не было ни имени, ни печати – только надёжно хранящая содержимое маленькая капля воска, но без оттиска герба.

Дэна пожала плечами.

— Не знаю. Когда я возвращалась от швеи, ко мне подошел мальчишка-посыльный и попросил передать лично тебе в руки. Сказал, срочно.

Принцесса поблагодарила фрейлину, а потом взяла письмо и сломала голую печать. Внутри было всего три строчки:

«Тоннель для стражи.

Толкни стену напротив трещины в полу.

Л.»

Сиб нервно сглотнула.

Локи… Девять царств, он что, обезумел?! Сибилла тщательно осмотрела лист, ожидая найти ещё какую-нибудь приписку, но там не было ничего, кроме аккуратно выведенных рукой принца жалких трёх строчек. И это всё?

Небо, что ему нужно?

Что-то подсказывало Сиб, что это связано с тем, как она вела себя несколько дней назад, когда Тор заговорил о кинжалах. Да, она задирала его, и, возможно, даже перешла черту, но ведь принцесса делала это, потому что просто хотела отомстить за ту проделку на пиру, а не чтобы на что-то намекнуть! В любом случае, Сибилле не следовало этого делать, и это была полностью её вина. Царевна почувствовала, как её сердце забилось быстрее.

Ох, Локи… Сиб сложила письмо и тупо уставилась на пляску пламени в камине. Надо признать, те слова о чувстве вины и долге, которые принц сказал ей на пиру, задели Сибиллу за живое сильнее, чем ей хотелось. Вернувшись в свои покои той ночью, она долго думала обо всём том, что причинил ей брат, о вынесенных лишениях, потерях и несчастьях, и пыталась вспомнить те немногие минуты радости, которые выпали принцессе с тех пор, как погиб отец. Как мало их было! Как бы тщательно Сиб не копалась в своей памяти, она с трудом смогла вспомнить хотя бы полдюжины моментов, когда была по-настоящему счастлива. Когда делала что-то не для других, а для себя. Когда всё остальное не имело значения.

Когда ей было так хорошо, что хотелось кричать об этом на весь мир.

И её поцелуй с Локи был одним из таких воспоминаний. Это казалось безумием, но когда принцесса нашла в себе мужество принять свои эмоции, то перестала казнить себя за эту невинную слабость и решила просто идти дальше. Если об их маленький книжной тайне никто не узнает, то, что дурного в том, что Сибилла в первый и в последний раз в жизни уступила своим желаниям? Наверное, общение с повелителем обмана плохо на неё влияло, ведь принцесса никогда не была такой эгоисткой, но, к чёрту!

Это был всего один раз.

Не произошло ничего непоправимого.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила Дэна.

Сложный вопрос. Принцесса вздохнула. Как ей поступить? Сделать так, как хочет Локи, или проигнорировать его записку? Здравомыслие велело Сибилле остаться в покоях и не делать глупостей, но было нечто другое, что, словно плохой советчик, подбивало её тотчас бросить все дела и отправиться к принцу. В конце концов, это может быть что-то важное! Сибилла осознавала, что подобные мысли – это просто жалкое оправдание желанию увидеться с ним, ведь её разум упрямо искал достаточно обоснованный повод пойти к Локи, но… Сиб закусила губу. Ведь с другой стороны, если она не пойдёт, он снова ей напишет, а это может показаться подозрительным. Это стало решающим аргументом, поэтому, после ожесточенной внутренней борьбы между благоразумием и желанием, благоразумие принцессы отступило и, поджав хвост, с визгом забилось в самую чёрную тень её сознания.

Она пойдёт.

— Да. Это от Фригги. Пустяк.

Лгунья.

— Странно. И почему царица прислала посыльного, а не одну из своих дам, — хмыкнула фрейлина.

— Да, странно, — кивнула Сибилла. И когда она научилась так складно врать? Уверенная ложь текла из её уст мягко, как вода из кувшина. — Она зовёт меня заглянуть к ней ненадолго. Я схожу.

— Хорошо. Я сейчас позову Игрид.

— О, нет, не нужно, — торопливо отмахнулась принцесса. — Это не официальный визит, я пройдусь сама. Отдыхайте.

В глубине души Сиб надеялась на то, что Дэна настоит на своём и остановит её, но этого не случилось: фрейлина пожала плечами и вернулась на софу, а принцесса спрятала письмо в карман и встала с кресла. Это плохая идея! Очень плохая идея. Да, Сибилла больше не жалела об их поцелуе, но ей не следовало оставаться с Локи наедине, чтобы не подвергать себя соблазну повторить содеянное. Чёрт, как же ей хотелось это повторить! Всякий раз, когда принцесса видела красивое лицо принца и эти тонкие губы, то её воображение становилось на удивление насыщенным.

Сибилла едва ли могла отнести себя к чувственному типу женщин, вроде Игрид и той рыжей красотки Лары, от которой так и несло похотью. Её вообще мало интересовал этот аспект жизни, но то, что Локи будил в ней… Принцесса сжала зубы. Его губы были магией, и она не могла не задаваться вопросом, какие ощущения этот горячий рот вызвал бы на других, более закрытых участках её тела. Одна мысль об этом заставляла кровь Сибиллы гореть.

О, ей стоило бы проигнорировать ту чёртову записку и остаться в покоях! Это было мудрое решение, но ноги сами несли Сиб прочь, и она даже не поняла, как открыла дверь и вышла в коридор.

Бат и другой стражник тут же двинулись за ней, но принцесса их остановила.

— Нет.

— Нам велено везде сопровождать вас, мадам, — возразил воин, имени которого Сибилла не знала, но ей было плевать на чужие приказы.

— Я направляюсь к своей будущей свекрови, солдат. За те пять минут, которые я буду идти к её покоям, со мной ничего не случится, так что оставайтесь здесь.

— Но…

— Это приказ, — твёрдо отрезала принцесса и двинулась вперёд.

Проклятье, что она делает? Сиб казалась себе последней из идиоток и отчаянно пыталась взять себя в руки, остановиться и вернуться к себе, но Локи ждал её, и она ничего не могла с собой поделать. Принцесса прошла до конца коридора её этажа, вышла к лестнице и спустилась почти до самого низа – к той самой боковой двери, из которой они вышли под звук сирены в день, когда во дворце объявили тревогу. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не следит, Сибилла толкнула ручку и оказалась в коридоре для слуг.

Царевна боялась, что наткнётся на какого-нибудь стражника или спешащую по своим делам служанку – будет непросто объяснить, как она здесь оказалась, но под вечер почти все слуги располагали свободным временем, так что Сиб шла по коридору в полном одиночестве. Скоро она добралась до того участка стены, за которым, как ванахеймка помнила, и располагался заброшенный ход для стражи, но когда она посмотрела на него, то происходящее показалось ей полным абсурдом. С виду этот участок ничем не отличался от любого другого – такой же серый и шершавый. Если бы не трещина в каменной плите пола, на которую предусмотрительно указал Локи в письме, то Сибилла наверняка бы окончательно растерялась, но раз она уже пришла…

Принцесса встала перед стеной, положила руки на холодную каменную кладку и изо всех сил толкнула. Она почти не верила, что у неё что-то получится, но небольшой участок стены – чуть шире обычной двери – мягко отъехал назад, а потом отошел в сторону. Что ж, это было не сложно. Сиб оглянулась по сторонам, вошла внутрь, а потом закрыла за собой проход, просто толкнув отъехавший фрагмент кладки обратно.

В тоннеле горел свет, и принцесса поняла, что не одна: темноволосый сын Одина стоял в десяти футах от неё и улыбался так, что сердце Сибиллы перестало биться. И дело было не только в этой до жути плотоядной улыбке, которая порой казалась почти маниакальной и заставляла принцессу дрожать. Локи выглядел иначе. На нём не было его привычного зелёного камзола и множества металлических элементов брони, которую так любят асы: принц был одет только в чёрные штаны и такую же сорочку навыпуск. Сибилла не могла не подумать о том, что этот цвет невероятно ему шел. Оттеняемые чёрным, на фоне белой кожи его синие глаза казались ещё ярче, и их цвет напоминал глубокие ледяные озёра в ванахеймских лесистых горах.

Одно из самых любимых мест принцессы в Ванахейме. Когда она была ребёнком, они с родителями, братом, сёстрами и всем двором, приезжали туда охотиться и рыбачить.

Счастливое время. Но теперь ванахеймка была далеко от дома, а её родители – давно мертвы.

— Я знал, что ты придёшь, — Локи заговорил первым.

От звука его голоса по спине Сибиллы побежали мурашки, и в тот момент она искренне пожалела, что пришла сюда. Он казался ей таким привлекательным, что дух захватывало, и принцесса чувствовала, словно придя к нему, она загнала в угол саму себя.

— Я… не должна была.

— Ох, брось, — фыркнул принц. — Тебе это не надоело?

— Что именно?

— Ты знаешь, что, милая. Притворяться, что тебе этого не хочется.

Локи был искусным мастером слова, но принцесса не собиралась снова позволить ему вселить в себя сомнения. Только не сейчас. Она собрала в кулак всё своё хладнокровие и спросила:

— Зачем ты звал меня, Локи? Надеюсь, это что-то серьёзное, потому что я не могу покинуть покои надолго.

— Мне захотелось тебя увидеть, — принц пожал плечами, будто говорить подобные слова невесте брата было самой естественной вещью из всех. Шаг за шагом, он стал медленно подходить ближе.

Сибилле инстинктивно хотелось отступить назад, но ей было некуда уходить.

— Увидеть меня? Зачем?

— Не знаю. Может, обсудить обещанный поединок на кинжалах? Почему нет? — асгардиец подошел почти вплотную и теперь, чтобы смотреть в его лицо, принцессе приходилось немного закидывать голову назад. От него исходило тепло, а ещё лёгкий запах сладкого вина и чего-то ещё, что принадлежало только Локи. Может, за обедом Сиб слишком много выпила, но ей до смерти захотелось просто уткнуться ему в грудь и позволить этому запаху окутать себя с головой.

— Я… — у неё заплетался язык. — Я в неподходящей одежде для поединка.

— Тем лучше. Ты же знаешь, что я позвал тебя не для этого.

Сибилла не знала, что именно он имел в виду, но в какой-то момент ей показалось, будто воздух между ними стал гуще. Он был таким густым и горячим, что она едва могла дышать.

— Тогда, для чего ты меня позвал?

Локи не ответил – он продолжал пристально смотреть на неё сверху вниз, и внезапно принцесса почувствовала головокружение. Кровь шумела в её ушах, она едва могла двигаться, но ей было так сладко, что всё внутри ныло от этой сладости. Это чувство поглощало её и лишало остатков рассудка. Сибилла и опомниться не успела, как вся её ответственность, логика и чувство долга полетели к чёрту.

Да, он прав, она чертовски этого хотела!

— Локи… — его имя было единственным, что она могла выговорить, и когда в ответ он снова улыбнулся, Сибилла больше не могла сопротивляться ни минуты дольше.

Её уверенность в собственном хладнокровии рассыпалась и развеялась по ветру, а потом руки Сиб обхватили принца за шею и притянули его ближе. Царевна почти не соображала, что делала, но её рот нашел губы Локи, и он охотно их раскрыл, делая поцелуй глубже: его язык мягко коснулся её собственного, и принцесса почувствовала, как её внутренности сжимаются в горячий пульсирующий комок чистого удовольствия. Это было лучшее чувство на свете. Знал ли он, что делал с ней? Сибилла догадывалась, что Локи прекрасно это знал, и даже более того – наслаждался тем, какое влияние на неё оказывал.

Хитрый, самовлюблённый, изворотливый ублюдок! Но принцесса не могла отрицать, что даже самые худшие из его качеств сводили её сума и возносили в её глазах выше самых чистых праведников.

— Ты быстро учишься, — пробормотал принц, когда им понадобился воздух.

— …что?

— Ничего. Чёрт, ты такая сладкая…

Сиб облизнула губу. Её мысли были беспорядочными и рассеянными, ведь когда эти синие глаза смотрели на неё, разум принцессы тонул в тумане. Когда она успела стать такой легкомысленной?

— Локи, это…

— Что? — асгардиец оставил маленький дразнящий поцелуй в уголке её рта.

—…тот мальчишка-посыльный…

— Хм? — длинные пальцы Локи мягко скользнули по её бокам, сверху вниз, и Сибилла едва сумела сдержать стон. Это было фантастическое чувство, но она должна думать ясно.

— Тебе… тебе не следовало передавать записку через него. Он отдал её моей фрейлине, а та начала задавать ненужные вопросы. Мне пришлось соврать, что это письмо от твоей матери. Один раз это прошло, но в другой я могу не выкрутиться.

Принц одобрительно улыбнулся.

— О! Ты солгала?

— Да.

— Вы удивляете меня, Ваше высочество. Неужели ванахеймская принцесса – хорошая лгунья?

— Недостаточно хорошая. Твоя мать – единственная, к кому я могу отправиться под вечер, но если одна из моих фрейлин снова встретит посыльного и спросит, от кого было то письмо…

— Не встретит.

Сиб моргнула. Откуда такая уверенность?

— Прости?

Локи самодовольно ухмыльнулся. Красивый мерзавец.

— Неужели ты думаешь, что я бы доверил такую записку мальчику на побегушках?

— Но Дэна сказала, ей сунул письмо мальчишка-посыльный… ох, — вдруг, Сибиллу осенило. — Это был ты.

Ну, разумеется! Повелитель иллюзий мог стать кем угодно: пареньком, который разносит почту, стражником, дворянином или даже самим Одином – принцесса видела, на что он способен, когда использует магию. Конечно, Локи захотел убедиться, что его письмо попадёт в нужные руки и окажется у Сиб как можно скорее, поэтому сунул его Дэне лично в тот момент, когда она как раз возвращалась в покои своей госпожи. Это было разумно.

Принц кивнул. Его пальцы играли в её волосах.

— Умная девочка.

— Ох, Локи. Ты сделал всё это, только чтобы…

— Не только, — царевич читал её мысли. — Я хотел поговорить с тобой, чтобы предупредить насчёт Сиф.

Сиф? Сибилла недоумённо нахмурилась. При чём здесь Сиф? Локи вздохнул.

— Скажи, зачем ты это делаешь?

— Делаю что? — не поняла принцесса.

— Дерёшься с Сиф.

— Это было разовое представление. Она просто предложила, а я согласилась. Я не дерусь ради забавы.

Хотя стоило бы. Ванахеймка никогда не была и не хотела быть воином, но после того, как Сиф намяла ей бока, Сибилла всерьёз задумалась о том, чтобы возобновить занятия и научиться фехтовать, как следует – Лара однажды сказала, что асы чтят воителей, а скоро Сиб станет их царицей.

— Лучше, чтобы так и было, принцесса, — сказал Локи. — Сиф не так проста, какой хочет казаться и, поверь, она вовсе не дружелюбна.

Воительница никогда не казалась Сибилле дружелюбной – это было сродни ожиданию любезности от льва, но всё же предупреждение принца показалось ей странным.

— Почему?

— Просто поверь, — Локи убрал прядь с лица принцессы и завёл её за ухо. Казалось, он никак не может заставить себя перестать трогать Сибиллу, но она была не против. — Если хочешь, я буду тренироваться с тобой. Но не делай этого с Сиф, ладно?

Конечно, компания Локи казалась принцессе куда привлекательнее компании леди-воительницы, но она была не уверена в том, что это удачная идея. Впрочем, она даже не успела об этом подумать, ведь то, как его руки касались её, было абсолютным волшебством. Сиб и забыла, как самое большее час назад она думала о том, что поддалась соблазну в первый и в последний раз, но когда Локи был так близко, то всё остальное теряло всякий смысл. Её решимость, сдержанность, обещания – всё полетело в пропасть.

Что он сделал с ней?

— Я соврал тебе, — вдруг, признался принц.

— В чём?

— Я не знал, что ты придёшь.

— И?

— Я боялся, что ты не придёшь.

От его слов что-то внутри неё защемило. Вместо ответа Сибилла встала на цыпочки и снова поцеловала Локи – на сей раз не жадно и страстно, словно он был её последней едой перед казнью, а мягко, едва касаясь его губ. Небо, как она могла не прийти? Если оставить притворство, лицемерие и посмотреть правде в глаза, то когда Сиб получила его записку, у неё не было ни единого шанса противостоять желанию видеть его. Она понятия не имела, что с ней творилось.

— Ммм… — глаза принца были закрыты, а уголки губ поползли вверх. — Я могу принять это как обещание прийти снова?

Сибилле не хотелось начинать этот разговор, только не сейчас. Принцессе не хотелось думать о том, что будет потом, иначе сожаление снова настигнет её и сожмёт так сильно, что она задохнётся.

— Я не буду ничего обещать.

— Почему? — Локи мягко укусил её губу. Это заставило её рассыпаться на тысячу крошечных осколков, но осознание сказанного вернуло принцессы с небес на землю.

Почему?! Он действительно не понимал, почему? Несмотря на сладкую дрожь, которую вызывали в ней его действия, Сибилла заставила себя отстраниться.

— Потому что я выхожу за твоего брата, Локи.

— Пока вы даже не помолвлены, — ответил он. — До свадьбы может пройти много месяцев. А за это время, кто знает, что произойдёт?

Что? Сиб прищурилась.

— О чём ты?

— Моя мать говорит, что боится совершить ошибку, дав согласие на этот брак. Она видит, что вы никак не поладите.

— И, что с того? — спросила принцесса. Только слепой не заметил бы, что они с Тором всё ещё не нашли общий язык, но это ничего не меняет. — Я всё равно выйду за него. А даже если случится чудо, и твои родители передумают, то меня вернут обратно в Ванахейм.

— Я говорю о том, что может пройти ещё много времени, прежде чем вы поженитесь, так что… — Локи плотоядно облизнул губу. Он искушал её. — Тебе выбирать, как его провести, принцесса.

— О чём это ты? — ей не нравился этот разговор.

— Можешь оставаться хорошей девочкой и послушно ждать, когда моему отцу надоест дожидаться, когда вы с Тором найдёте общий язык, а можешь стать непослушной и сделать пару невинных глупостей, чтобы развлекать себя воспоминаниями о них следующие несколько тысяч скучных лет.

Ох.

Несколько мгновений Сибилла смотрела на Локи, обдумывая его слова, и задавалась вопросом, почему мидгардцы прозвали принца богом обмана, в то время как им следовало назвать его повелителем соблазна. О, он точно знал, что сказать, чтобы заставить её думать и действовать, как ему хочется! Принц манипулировал её сознанием так тонко и умело, что Сибилла даже не заметила, как её мысли пошли в нужном ему направлении.

— Каких ещё невинных глупостей? — спросила принцесса, поднимая глаза, но она уже знала ответ на этот вопрос и более того, он показался ей таким увлекательным, что Сиб сама себе удивлялась.

Локи встретил её взгляд. В его глазах горело нечто зловеще озорное, но ванахеймку это не пугало, а завораживало.

— Мне нравится проводить время с тобой, милая, — признался царевич. — А раз ты сбегаешь со своих покоев под вечер, значит, моё общество нравится тебе больше четырёх стен и компании фрейлин, какими бы прелестными они ни были. То, что скажешь, Сиб? Будешь послушной маленькой принцессой и станешь смирно дожидаться свадьбы, или…

Пальцы Локи пробежали по её позвоночнику, и Сибилла превратилась в лужицу. Да… Принцесса всегда была хорошей девочкой и играла по правилам, никогда не делала ничего безрассудного, опасного или компрометирующего, но что получила взамен? В её жизни не было ничего, о чём можно было бы вспоминать годы спустя. Ничего. Так что плохого, если она один единственный раз позволит себе чуть больше? Всего пару невинных часов в компрометирующей компании, только и всего. В конце концов, если об этом никто не узнает, то не случится ничего плохого. Между ней и Локи уже была одна тайна, которая угрожала миру между Асгардом и Ванахеймом, так что, парочка других вряд ли сделают ситуацию ещё катастрофичнее.

В итоге Сиб всё равно выйдет за Тора, и всё случится так, как запланировано. А до этого…

Принцесса закусила губу. Ей хотелось поддаться этому соблазну. Ей так сильно этого хотелось, что она ничего не могла с собой поделать. Её чувства, эмоции, желания – всё, что Локи будил в ней, подавляли волю принцессы, и она не могла этому противостоять.

Проклятье, да ей и не хотелось этому противостоять!

— Об этом никто не должен знать, — наконец сказала принцесса. Чёрт, что она делает? — Никогда.

— Ещё бы. Разве я посмел бы разбить сердце Одину, разрушив его планы на престижный брак для своего драгоценного наследника? — усмехнулся Локи.

— Дело не только в твоём отце. Раллард непредсказуем, и…

Но принц не дал ей договорить. Он мягко взял её за подбородок и заставил посмотреть на себя.

— Я знаю. Об этом никто не будет знать, девочка.

— Никто.

— Только ты и я. Обещаю.

— Только ты и я, — повторила принцесса, и Локи, улыбнувшись, снова накрыл её губы поцелуем.

========== Глава 15. У Локи есть секрет. ==========

— Мне кажется, или ты меня избегаешь?

Локи сжал зубы, но его лицо осталось беспристрастным.

— С чего мне избегать тебя, Хранитель?

Хеймдалль пожал плечами. Они вместе шли по длинной аллее, которая соединяла дворец с амбарами, где принц по просьбе матери весь день контролировал подготовку запасов к зиме. Локи ненавидел эту работу, а внезапное появление Хранителя вывело его из себя ещё больше.

Какого хрена ему от него нужно?

— Раньше ты навещал меня, чтобы расспросить о том, что делается в других мирах почти каждый день, а теперь даже дорогу забыл к обсерватории.

— У меня много дел, — проворчал Локи. Они шли мимо конюшен, кузниц, в которых ковали оружие и броню для рядовых асгардийских воинов, мимо арсеналов и житниц. Вокруг было шумно: кричали слуги, ржали лошади, звенел металл, и принцу до смерти хотелось скорее убраться отсюда подальше.

И он наверняка бы уже это сделал, если бы не проклятый Хранитель, который так не вовремя вышел из одной из кузниц как раз тогда, когда Локи закончил дела и уже шел ко дворцу.

— Надеюсь, это так, — сказал Хеймдалль. — Я начал думать, что ты оскорбился за то, что я сказал на совете.

Принц едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Какой мудрый вывод для всевидящего!

— А ты не думай. Напряги свой волшебный взор да посмотри, — съёрничал царевич. — Или снова зрение подводит?

— В последнее время, ты стал часто скрываться от меня, сын Одина.

— Сначала ты не увидел ётунов, а теперь меня. Может, тебе пора отойти от дел и отдохнуть, Хеймдалль? Раньше ты видел на сотни поприщ, а теперь не способен разглядеть даже то, что творится у тебя под носом.

Его слова сочились ядом, но Хранитель, казалось, не обращал на это внимания.

— Да, я могу не увидеть некоторые вещи, — ответил Хеймдалль. Он был знаком с Локи достаточно долго, чтобы знать, что в гневе принц бывает резок.— Но точно знаю, когда от меня скрываются нарочно, прибегнув к чарам. Это ещё одна причина, почему я обвинил тебя в том, что случилось, Локи. Ты всё чаще скрываешься от меня, а я не могу понять причину этой внезапной скрытности.

Да, принц действительно стал скрываться от всевидящего Хранителя Биврёста чаще, чем обычно, но не потому, что затевал какую-нибудь проделку. Всё было гораздо прозаичнее, но не менее сложно, ведь Локи использовал магию всякий раз, когда оказывался наедине с Сибиллой.

Он отводил взор Хеймдалля, когда они были в библиотеке, на пиру, в тоннеле, и ещё несколько раз, когда это требовалось, чтобы их маленькая тайна осталась только между ним и принцессой. Локи делал это, и будет делать до тех пор, пока это нужно, и ему плевать на то, что думает Хранитель.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, — кинул принц. — То, чем я занимаюсь, это моё дело.

— Верно, твоё. И ты не обязан мне докладывать, — согласился Хеймдалль.

— Тогда, что тебе от меня нужно?

— Я хотел сказать, что был не прав в том, что касается тебя, сын Одина.

Локи показалось, что он слышался. Не прав? Случаи, когда кто-то признавал свою вину перед ним, царевич мог посчитать на пальцах, поэтому это было последнее, что он ожидал услышать сейчас. Но самолюбие велело ему держать лицо.

— О чём это ты?

— Я напрасно обвинил тебя, Локи. Я думал, что те иллюзии – твоих рук дело, но я ошибался.

Ох, неужели?

— Любопытно, что заставило тебя это признать, Хранитель?

— Один из стражников принцессы Сибиллы.

— Что? При чём здесь… — не понял принц, но Хеймдалль продолжил быстрее, чем он успел закончить.

— Я лично опросил каждого стражника, который нёс службу во дворце во время, когда сработала тревожная сирена. Мне казалось, так я смогу узнать что-то полезное, и не ошибся. Тот парень сказал, что в то утро он с напарником был в саду, пока принцесса и наследник гуляли вместе, а когда случилась тревога, он проводил дам Её высочества в покои.

Вот, чёрт… Локи показалось, ему стало трудно дышать, но он слушал Хранителя, как ни в чём не бывало. Тот добавил:

— Только фрейлин. Не её саму. И когда я спросил, куда девалась сама принцесса, он сказал, что ты увёл её другим путём… Так что, я знаю, чем ты занимался, когда сработала сирена, сын Одина. Та иллюзия – дело не твоих рук, это точно.

Принц не знал, что сказать. В минуту, когда он думал, что жизни Сибиллы что-то угрожает, он не задумывался над тем, что уводит её на глазах у полдюжины свидетелей, тогда это не имело значения. Но теперь… Рот Локи стал сухим, а язык – не послушным. Как он сможет объяснить своё решение? Царевича взяли за яйца, и он изо всех сил пытался придумать, как выкрутиться, и не мог. Когда дело касалось Сибиллы, повелитель обмана становился полным кретином, и его мозг отказывался работать.

— Я… Кхм. Я…

— Это мудрое решение, признаю, — но Хеймдалль, казалось, не слушал его. Он просто продолжал говорить. — Будь это ётуны воплоти, или что-то похуже, то толпа фрейлин привлекла бы к ней внимание, да. Ты поступил верно, только не пойму, почему ты не сказал об этом сразу?

Локи ощутил, как железная хватка на его яйцах стала слабее, и это немного привело его в чувства. Многие сотни лет жизни бок о бок с Тором научили его многим любопытным вещам, и одной из них было понимание того, что лучшим способом защиты является атака. Поэтому принц сердито поджал губы и ответил:

— Почему для того, чтобы мне поверили, я должен оправдываться? Проклятье! Я принц крови, или какой-то оборванец? Почему слово каких-то стражников весит больше моего?!

— Мне жаль, Локи, — сказал Хранитель.

— Тебе жаль? Последние несколько недель во дворце даже последняя кухонная девка смотрит на меня так, будто я пожираю младенцев, а тебе жаль?

— Я сожалею о своих словах, но случившегося не воротишь.

— Мой отец знает? — осторожно спросил царевич.

— Да. Я сказал ему.

Локи сдержанно кивнул. Он надеялся, Один воспримет его решение насчёт Сибиллы лишь как заботу о союзе между Асгардом и Ванахеймом, и ничего больше. И тем более не станет спрашивать, каким путём воспользовался принц, чтобы доставить Сиб в её покои в полной безопасности.

А на то, что Всеотец извинится за свои сомнения насчёт сына, Локи как раз не надеялся! Это было сродни ожиданию милости от медведя или благоразумия от Тора, но плевать.

— Значит… — царевич ловко увёл разговор в сторону. Ему не хотелось фокусироваться на принцессе, ведь когда речь заходила о ней, он плохо себя контролировал и совершал странные поступки. — Раз теперь ты знаешь, что я не причастен к этому дерьму, то, что ты обо всём этом думаешь?

— Что у Асгарда завёлся могущественный враг, — сказал Хранитель.

— Почему ты думаешь, что это враг?

— Враг или нет, но я буду считать его таковым, пока не увижу обратное. Магия, свидетелями которой мы стали, опасна. Наших стражников водят за нос, как младенцев.

Да, это так. Локи нахмурился. Эта ситуация казалась ему странной.

— С другой стороны, он никому не причинил вреда.

— Пока не причинил.

— Думаешь, всё идёт к этому?

— Может, да, а может и нет. Но Тор прав, кто-то прощупывает нашу оборону. Это тревожный знак, Локи. Мы должны быть готовы ко всему, — зловеще предрёк Хеймдалль.

Они миновали амбары и кузницы, и вышли к разветвлению: прямая дорога вела ко дворцу, а та, которая сворачивала влево – к обсерватории. Здесь их пути должны были разойтись, поэтому принц и Хранитель остановились, чтобы закончить разговор. Отсюда открывался захватывающий вид на золотой дворец Одина, который в розовых лучах уходящего солнца, казалось, сиял изнутри: величественный, прекрасный и огромный, он возвышался над гордом и гордо тянулся к темнеющим небесам.

Локи глядел на дворец и ощущал, как что-то скребёт в его груди. Как бы он не относился к решениям отца, придворным и Асгарду, это был единственный дом, который он знал, у него никогда не было и вряд ли будет другой. А теперь кто-то могущественный подбирался к нему, и принц ничего не мог с этим поделать. Он не мог его защитить.

— Что нам делать? — спросил Локи. Он действительно не знал.

Хеймдалль тоже задумчиво рассматривал дворец. В его золотых глазах мерцал свет тысяч миров.

— Прежде всего, нужно проверить порталы в горах. Особенно на Большом поясе. Фандрал был там перед последним пиром, но он не сведущ в магии и, возможно, не сумел рассмотреть её следы.

— Намекаешь на то, что мне придётся отправиться туда самому? — Локи скрестил руки на груди.

Хранитель кивнул.

— Было бы не лишним. Я уже озвучил эту мысль царю, так что, если ты решишь сделать это, то он будет не против.

Принц поджал губы. Откровенно говоря, ему не хотелось покидать дворец: поездка в горы займёт несколько дней, а Локи не хотел оставлять Сибиллу надолго. Разве ему удастся взять её с собой, но он понятия не имел, как это сделать, не вызывая подозрений.

Царевич вздохнул.

— Ладно. Я подумаю над этим.

— Я ищу ответы в других мирах, — сказал Хеймдалль. — Обыскиваю их один за другим, смотрю глазами сотен существ, но пока я не нашел ничего полезного. Мои поиски могут продлиться не один месяц, так что я буду рад, если ты мне поможешь.

— Если я что-то разузнаю, то скажу тебе, — пообещал Локи. Он говорил правду.

Хранитель кивнул.

— Да будет так. А теперь, я предвижу, тебе пора уходить? Спешишь на ужин со своей матерью, я угадал?

— Да, и я скоро опоздаю, — признал царевич. Если честно, ему не хотелось идти к царице, ведь она наверняка снова начнёт его поучать, но он не смог отклонить её приглашение, как ни старался – Фригга была непреклонна. Он дважды писал ей записки с извинениями за своё будущее отсутствие, но посыльный приносил письма с приглашением снова и снова, пока Локи, наконец, его не принял.

Его мать была той ещё упрямицей. Царевич понятия не имел, что она задумала на этот раз, но внезапные приглашения к ужину от Фригги в последнее время стали тревожным знаком. Все самые отвратительные новости он получал на грёбаных семейных ужинах.

— Что ж, тогда, не буду тебя задерживать, — сказал Хеймдалль, сворачивая влево. — Доброго вечера, сын Одина.

— И тебе, Хранитель.

Локи пошел прямым путём и скоро добрался до дворца, а потом – до своих покоев. Он пробыл извне весь день, и больше всего на свете принцу хотелось просто поужинать в одиночестве и провести остаток вечера за чтением, но вместо этого он привёл себя в порядок и переоделся. Может, ему всё же проигнорировать приглашение матери? Настойчивость царицы виделась ему подозрительной, поэтому остаться в покоях казалось ужасно заманчивой идеей, но Локи не хотел ссориться с ней. Тем более, в последнее время он проводил с матерью меньше времени, чем раньше, и чувствовал себя немного виноватым за своё невнимание. Фригга всегда была добра к нему, и царевичу не хотелось её огорчать.

Впрочем, не прошло и получаса, как чувство вины как рукой сняло, ведь принц понял, что его подозрения насчёт внезапности и странной настойчивости приглашения к ужину подтвердились. Когда он явился в покои Фригги, то увидел, что стол был накрыт не на две персоны, а на пять. И четыре места были уже заняты.

Во главе стола сидела царица, которая встретила появление сына мягкой, почти извиняющейся улыбкой, ведь она знала, что компания большинства гостей ему мало понравится. Особенно это касалось Одина. Могущественный царь Асгарда восседал с противоположной стороны стола с выражением полного равнодушия, попивал вино и даже не глянул в сторону вошедшего сына, впрочем, Локи было плевать – как и на Тора, который сидел по правую руку от Всеотца. Но на кого ему было не плевать, так на ту, кому принадлежал четвёртый прибор.

Сибилла.

Она расположилась на почётном месте по правую руку от Фригги и, когда Локи вошел, то встретила его улыбкой, от которой его сердце заныло. Весь блеск золотых покоев Фригги казался бесцветным по сравнению с её красотой – Сиб была великолепна, и принц не удержался и на несколько мгновений задержал на ней взгляд. Её волосы лежали на плечах тёмными волнами, и Локи не мог не думать о том, какими мягкими они казались, когда его пальцы играли с этими прядями в редкие минуты их уединения. Царевич просто поверить не мог, что в день, когда увидел её впервые, пытался убедить себя в том, что видел женщин красивее – ванахеймка была ослепительна. Во всей Вселенной для него не было никого, кто мог сравниться с его прекрасной Сибиллой, но всё же присутствие принцессы застало царевича врасплох.

До этого дня в покоях царицы собирались только четыре члена королевской семьи: Фригга, её супруг и два их сына, поэтому появление Сиб одновременно и потешило, и огорчило Локи. Он был рад увидеть свою красивую ванахеймку, но осознание того, что его родители принимают принцессу как члена семьи, жестоко спустило его с небес на землю. Потом Локи ощутил страх.

А что, если Фригга позвала его, чтобы снова сообщить важные новости?

А что, если это новости о помолвке?

На короткое мгновение голова принца загудела так, как бывало, когда во время тренировок он пропускал удар и получал по затылку. Нет, только не сейчас, он не был готов! Сиб была его. Его сладкая ванахеймская тайна, которая сбегала от фрейлин и охраны, чтобы увидеться с ним… Локи не мог лишиться её так быстро! Его взгляд тревожно стрельнул в сторону Сибиллы, изучая её лицо, но она выглядела так, словно не произошло ничего примечательного – она ведь должна как-нибудь отреагировать на новость о своей помолвке, верно? То, что её язычок в последнее время всё чаще оказывался во рту Локи, наталкивало на мысль, что она была не из числа счастливых невест, и от новостей о помолвке наверняка выглядела бы немного… подавленной? Сконфуженной? Как минимум. Во всяком случае, её радость была бы фальшивой, но в улыбке Сиб не было притворства.

Может, принц поспешил с выводами насчёт новостей? Ему искренне хотелось, чтобы это было так.

— Прошу прощения за опоздание, — извинился Локи, прежде чем занять последнее свободное место за столом. Оно было по левую руку от Одина, напротив Тора и рядом с Сибиллой. Стол был небольшим, и когда он садился, то слегка зацепил бедро принцессы коленом, но она не отстранилась.

— Ты почти вовремя, мы только начали, — улыбнулась Фригга. — Что тебя задержало, дорогой?

Занимался ерундой, с которой мог справиться любой, кто знаком с основами счёта. Но, разумеется, Локи не собирался устраивать сцену, поэтому он вяло улыбнулся и налил себе вина. Есть принцу не хотелось, но чтобы не провоцировать глупые вопросы об его аппетите, он взял немного мяса с соусом из клюквы и оставил на тарелке.

— По твоей просьбе, контролировал заполнение амбаров, мама, — ответил он.

— Приятно слышать! И, как идут дела?

— Как всегда, хорошо. Я пришлю тебе свои записи к завтрашнему вечеру.

— О чём идёт речь? — вмешался Тор. Он не страдал от отсутствия аппетита, как всегда: наследник всё время жевал, а у его тарелки стояла огромная кружка эля. Как и у тарелки Всеотца, но Один, как и Локи, почти не прикасался к еде.

— Твой брат контролирует подготовку к зиме, сынок.

Тор пожал плечами. Если это не касалось войны и битв, то тема его не интересовала.

— Ясно.

— Тебе бы тоже не мешало хотя бы изредка вникать в суть этих вопросов, между прочим, — поучительно сказала Фригга. — Однажды ты станешь царём, и это будет уже твоя головная боль. Верно, Локи?

— Угу.

— Если брат так хорошо справляется, то почему бы ему не заниматься этим и дальше? — спросил наследник.

Локи едва сдержался, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью, но вовремя остановился – он не хотел начинать ссору при Сибилле. Он знал, что если выйдет из себя, то покажет свои худшие стороны, а ему не хотелось, чтобы она видела его таким.

Если бы ещё полгода назад кто-то сказал Локи, что присутствие женщины заставит его прикусить язык, принц рассмеялся бы ему в лицо. Но теперь единственным, над кем стоило смеяться, был сам царевич, ведь увлекшись ванахеймкой, он собственными руками набросил петлю себе на шею и с каждым днём затягивал её всё туже.

Тем временем беседа шла дальше.

— Пока тебя не было, мы обсуждали открытие Биврёста для Ванахейма, — сказала Фригга.

— Это то, зачем ты всех собрала? — недоверчиво спросил младший сын Одина. Что за бред?

— Нет. Но разве нужен повод, чтобы собраться всем вместе?

Ох, да ладно! Раз дело не в помолвке и не в Биврёсте, то он заподозрил, что царица нарочно собрала всю семью за одним столом, чтобы Локи наладил отношения с Одином, зачем же ещё? Это было так в духе Фригги! Сибиллу же царица позвала в надежде, что присутствие гостьи заставит принца вежливо остаться и не уйти сразу после того, как он войдёт в покои и увидит отца.

Ловкий ход, но низкий. И повелитель обмана не терпел, чтобы его принуждали к чему-то хитростью.

— Ясно, — Локи отпил вина. Правая рука Сибиллы лежала на столе, в паре дюймов от его левой руки, и его так и подмывало её задеть. Тайна, которую они оба хранили, заставляла царевича ощущать, словно даже воздух между ними искрился… Интересно, она тоже думает об этом сейчас? — То, что насчёт Биврёста?

— Всё состоится через пять дней, — вдруг, сказал Всеотец. Локи посмотрел на него так, словно только что на его глазах заговорила каменная статуя. — Хеймдалль откроет мост для первого гостя из Ванахейма вечером.

Принц выслушал слова отца молча. И какого чёрта Один решил снова начать его замечать? Если честно, Локи это мало волновало, как и то, что царь наверняка решил пойти по пути наименьшего сопротивления и сделать вид, что между ними ничего не произошло, но царевич не собирался ему подыгрывать. Поэтому он проигнорировал Всеотца и спросил у матери:

— И, кем будет этот первый гость? Я его знаю?

Фригга выразительно посмотрела на неловко замолчавшего Одина, а потом ответила сыну:

— Знаешь. Это посол Бана. Но ты мог бы спросить это и у отца.

Нет, не мог. Локи упрямо пренебрёг её замечанием и обратился к молчащей принцессе. Она была единственной за этим столом, с кем ему действительно хотелось говорить сейчас.

— Значит, Бана… Наверное, ты рада встретиться с соотечественником, Сибилла?

— Дождаться не могу, — съёрничала царевна. Локи усмехнулся. Он знал, как сильно она ненавидит этого толстого ублюдка, но другие этого не знали.

Никто в этих покоях не знал Сибиллу так, как он. Они были связаны общей тайной, и когда принц смотрел на неё и думал об этом, его окутывало странное чувство удовлетворения. Он едва сдерживался, чтобы не улыбаться: о, если бы его семья знала правду о нём и Сиб… Царевич многое бы отдал, чтобы увидеть их лица в момент, когда они узнают об этом. Вот была бы сцена!

— Ты близка с послом, милая? — поинтересовалась Фригга.

— Не особо, мадам, — ответила принцесса. Локи выпил ещё вина. — Он один из советников моего брата, не больше.

— Я слышал, он советовал другим королям задолго до твоего брата, — пробормотал наследник. — И советовал не очень хорошо, раз они мертвы.

— Тор! — воскликнула царица, опасаясь реакции Сибиллы на бестактность сына, ведь один из мёртвых королей был её отцом, но принцесса приняла слова принца с улыбкой.

— Всё, что ты слышал, правда.

— Почему же тогда твой брат не казнит его? На его месте, я бы первым делом расправился с такими хитрыми ублюдками, как этот посол.

— Политика – странная штука, дорогой наследник, — ответила принцесса, делая маленький глоток из золотого кубка. — В ней приятный человек не всегда бывает полезным, а полезный – приятным, но хороший король не спешит проливать кровь. Даже могущественнейший повелитель не может править без подданных.

— Слова истинной царицы, — одобрительно кивнул Один.

Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда Локи полностью согласился со словами отца. Небо, какой царицей она будет! Даже мысль о Сибилле на золотом троне Асгарда заставляла его сердце болеть. И как могло случиться так, что это сокровище досталось его идиотскому брату, который даже не понимает, как сильно ему повезло с будущей женой? Жестокая шутка случая. Но если бы судьба распорядилась так, что из двоих Одинсонов Локи родился первым, если бы Сибилла предназначалась ему одному, всё было бы гораздо, гораздо проще.

Им бы не пришлось скрывать своё маленькое увлечение друг другом и сидеть за этим долбаным столом, изображая равнодушие. Они могли бы видеться, когда захотят, и бывать вместе, где угодно, и делать, что хочется, не опасаясь быть пойманными и стать причиной нового раздора между их царствами. Потом, в один прекрасный день они бы поженились в тронном зале Одина, и, может быть, через несколько лет у них могли бы родиться дети. Почему нет? Локи никогда не думал о ней с такой стороны, но когда он представил Сиб с округлившимся от растущего внутри ребёнка – его ребёнка – животом, то его тело наполнилось удивительной теплотой.

Так могло бы быть. И ему хотелось этого, но сему не бывать. Никогда. Кости выпали так, как выпали, и принцу оставалось только пить вино и уныло ковырять вилкой содержимое золотой тарелки.

—Когда прибудет посол Бана, — тем временем говорила Фригга. — Мы обсудим детали. Думаю, одного открытия моста в день будет достаточно, чтоб ванахеймские торговцы могли начать своё дело в Асгарде, как думаете? Место для лавок уже готово. Это тот же район, где прежде находились ванахеймские мастерские. Если появится такая необходимость, то Хеймдалль будет открывать Биврёст по нескольку раз в день, но не думаю, что всё случится так быстро. Всё же, мы долго не контактировали. Нашим народам понадобится время, чтобы снова привыкнуть друг к другу.

— Главное, чтобы ваны не испугались бывать в Асгарде, — снова заговорил Тор, доливая себе эля.

Царица внимательно посмотрела на сына.

— О чём ты, дорогой?

— Слухи разносятся быстро, мама. Если об ётунских вторжениях в Асгард узнают в Ванахейме, то многие торговцы могут побояться вести дела здесь, — пожал плечами наследник.

В этой мысли было рациональное зерно, но Локи справедливо считал, что братом руководила отнюдь не забота о торговле с Ванахеймом. Фригга улыбнулась.

— Мы уже разобрались, что это была ошибка, сынок.

— А ванам известно о том, что это была ошибка? — спросил Тор. — Сибилла, что говорят об этом в Ванахейме?

— Не думаю, что там вообще об этом знают, — призналась принцесса. Какого чёрта наследник снова завёлся?

— Хватит, Тор, — негромко сказал Всеотец. Он устало глядел на сына. — Ничего не произошло. Нашим гостям из Ванахейма нечего бояться. А если и есть, то мы сумеем обеспечить их безопасность.

Но наследника было непросто остановить, особенно если вопрос действительно его беспокоил. Тор стёр с усов пенку от эля, откинулся в кресле и хмуро уставился на отца.

— Да, ледяных великанов не было. Но есть тот, кто заставил нас думать, что они были. И, вопреки расхожему мнению, это не Локи!

Да какого ж хрена! Иногда Локи хотелось, чтобы в одной из драк Тору треснули по башке так, чтобы он наконец-то откусил себе свой болтливый язык. Царевич не хотел, чтобы недавние обвинения в его сторону обсуждались за этим столом – только не здесь, только не при принцессе. Но сказанного не воротишь, и ему оставалось просто сидеть и надеяться, что скоро Тор наконец-то заткнётся.

Единственный глаз Одина тяжело уставился на наследника. Локи показалась, что этот разговор нравился царю не больше, чем ему самому.

— Мы уже знаем, что это был не Локи, — признал Всеотец. О, неужели он сказал это в голос? Принцу захотелось поаплодировать стоя, но он приберёг свой яд до более подходящего случая.

— Но всё равно не знаем, кто это был на самом деле, — настаивал Тор. — А что, если этому шутнику вздумается снова наслать иллюзию, только не во дворце, а в торговых кварталах? Ты хочешь, чтобы слухи о нашей проблеме с безопасностью разнеслись по всем девяти царствам?

Второй раз за вечер мысль брата показалась Локи разумной – удивительно редкий случай. Верно, это не самое удачное время для начала торговли с Ванахеймом, но с другой стороны, если Асгард не выполнит свои обязательства, то это поставит под угрозу союз с Раллардом. Должно быть, бедняга и так нервничает из-за того, что его прелестную сестрицу всё ещё не назвали невестой. Локи не удивится, если король шлёт сюда того жирного ублюдка Бана только затем, чтобы выяснить причины задержки помолвки, но пусть.

Принцу надоело ковыряться в еде, и он оставил вилку на тарелке.

— Мы можем никогда не выяснить, что случилось в оружейной. Это не повод закрываться от друзей, — сказала Фригга.

— Но мы выясним, кто это сделал! — буркнул Тор. — Я не успокоюсь, пока…

— Достаточно, — властно прервал его Всеотец. — Мы будем осмотрительны. Этого хватит.

— И ты ничего не собираешься с этим делать?! Сначала ты обвинил во всём брата, а теперь…

Проклятье, просто заткнись.

— Хватит, Тор, твой отец сделал всё, что требуется, чтобы защитить наше царство, — снова вмешалась Фригга. Ей тоже надоело упрямство наследника – не в последнюю очередь потому, что свидетелем этой нелицеприятной сцены была Сибилла, его будущая невеста, с которой у них и без того не ладилось. Локи едва сдержался, чтобы не рассмеяться – вот потеха! — Если каждый будет заниматься тем, чем должен, нам ничего не угрожает.

— Я слышал, ты хочешь отправиться в горы, Локи, — Один снова попытался заговорить с ним, и царевич не мог проигнорировать прямое обращение. Он холодно взглянул на отца.

— Я тоже такое слышал.

— В горы? На Большой пояс, я полагаю? Почему я об этом не знала? — спросила Фригга, и на сей раз Локи не сдержался. Ему надоел этот долбаный спектакль абсурда: притворство Одина, обман Фригги, туполобость Тора – они его достали!

— Потому что Всеотец и Хеймдалль всё знают лучше всех и принимают решения за других. Этого ты тоже не знала, мама?

Его выпад заставил всех замолчать: на короткое мгновение за столом стало так тихо, что принц слышал только звук собственного дыхания и потрескивание дров в камине. Пожалуй, Локи следовало прикусить язык, ведь было глупо задирать Одина таким образом, но он не сдержался, просто не смог. Царевич злился на отца, на Тора, на мать – в ту минуту на неё особенно. Фригга знала, что её младший сын не желал видеться со Всеотцом, но всё равно устроила это глупое представление с семейным ужином.

Неужели она решила, что Одину достаточно сказать пару слов, чтобы Локи с рыданиями бросился в его ледяные отеческие объятия? Да, ладно! Но молчание не могло длиться вечно. И, конечно же, его нарушил Всеотец.

— Да, Локи, — тяжело выговорил он. Сегодня оба сына его огорчали. — Я знаю всё лучше всех и вправе принимать решения за других, потому что я царь.

— Неужели? — хмыкнул принц. А то он не знал?

— Царствовать – моя главная обязанность перед Асгардом и девятью мирами, и я всегда действую в первую очередь в интересах мира и равновесия. И советую вам двоим наконец-то повзрослеть, открыть глаза и начать поступать так же.

Он обращался к принцам. К ним двоим.

— Вы, оба! Ты спешишь надеть корону и добыть ратную славу, но не понимаешь, что война не имеет ничего общего с величием, а напрасно марать руки в крови – поступок мальчишки, а не царя, — сказал Один наследнику, а потом снова обратился к Локи. — А ты затаил на меня обиду за тот совет, словно ребёнок, которого отправили в постель без куска пирога. Но я снова напомню тебе, Локи, что я в первую очередь царь и поступаю, как подобает царю, даже если мои деяния наносят ущерб моей роли отца. Так что перестаньте действовать мне на нервы, иначе сошлю вас двоих в Мидгард на пару лет да отниму все силы! Это научит вас уму-разуму, можете быть спокойны!

В покоях снова стало тихо, но теперь, кроме треска дров в камине, Локи слышал и пыхтение наследника – рассерженный Тор дышал так громко, словно только что взбежал по лестнице, и принц понимал его чувства. На какой-то миг он будто снова очутился в детстве, когда отец строго выговаривал их с братом за ссоры и шалости – пожалуй, наказания Одина были одной из немногих вещей, которые связывали Локи и Тора вместе. Царь никогда не был по-настоящему хорошим отцом для Локи, но потакал первенцу, поэтому его слова ранили наследника куда сильнее последыша, и в следующее мгновение Тор вскочил с места, захватил стоящий на полу Мьёльнир и вышел прочь.

Это была странная сцена. Локи наверняка почувствовал бы себя униженным дураком, если бы брат не выставил себя дураком похуже. Он убрал левую руку со стола и положил её на колено, а правой – взял столовый нож и стал размазывать соус по тарелке. Принц уже пожалел, что не удержал язык за зубами и спровоцировал Одина, но не потому, что щадил чувства родителей – о, вовсе нет, они заслуживали каждую секунду того, что здесь произошло! Свидетелем этой отвратительной семейной сцены стала Сибилла, и от этого Локи чувствовал себя неловко.

Впрочем, не он один. Фригга выглядела так, что царевич понял, что его мать успела пожелать о том, что затеяла этот чёртов примирительный ужин, а Всеотец поднял кружку с элем и впервые за весь вечер сделал глоток.

— Девять царств… — наконец, сказал царь. — Вы оба смыслите в правлении не больше, чем кузнец – в выращивании цветов. Предвижу, с такими сыновьями, после моей смерти Асгард настигнет Рагнарёк.

Наверное, Один говорил ещё что-то или, может быть, говорила Фригга, но это было не важно. Локи перестал слушать, потому что вдруг он ощутил то, чего совсем не ожидал.

Что-то коснулось его руки под столом. Сначала царевич подумал, что ему показалось, но это было не так: что-то мягкое и тёплое дотронулось до его мизинца и осторожно скользнуло по другим пальцам, а когда до Локи дошло, что происходит, то по его спине пробежала мелкая дрожь. Сидящая слева Сибилла робко коснулась его руки, а потом накрыла её и сжала, словно пыталась его утешить, и неожиданно эта невинная мелочь потрясла мир принца так, как ничто другое до этого. Несколько бесконечных секунд он просто пялился на размазанный по тарелке красный соус, ощущая, как бурлящие внутри эмоции раздирают его изнутри, и не мог поверить в реальность происходящего.

Принцесса пыталась его поддержать.

Как такое возможно? Эта ослепительная, совершенная женщина пыталась утешить его, потому что ей не всё равно на то, как он себя чувствует. Ей не плевать, причём не плевать до того, что она рисковала своей репутацией в присутствии царя и царицы Асгарда, чтобы показать Локи это крошечное свидетельство своего неравнодушия, и это тронуло принца сильнее, чем он мог себе представить.

Сибилла волнуется за него. Этот невинный жест говорил больше любых слов, обещаний и самых горячих поцелуев: под бормотание Фригги, смысл которого он даже не улавливал, Локи чувствовал, как его тело, каждая клетка, наполняется светом. Внутри него словно вспыхнуло и родилось маленькое солнце: оно согревало его и наполняло теплом до самых кончиков пальцев. Странное ощущение. Оно затягивало Локи, но он даже не пытался сопротивляться, ведь это было лучшее чувство в мире. Золотая столешница надёжно скрывала происходящее от глаз царя и царицы, и принц слегка шевельнул рукой – пальцы Сибиллы идеально переплелись с его собственными. Это были ошеломляющие эмоции, и Локи едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Что для него слова Одина, когда Сиб держалаего за руку? Что для него обман матери, истерики брата? Ничто! Для него ничего не имело значения, кроме теплоты руки принцессы в своей собственной. Внезапно, царевич ощутил такой прилив чувств к этой ванахеймской девчонке, что ему захотелось вцепиться в её губы прямо на глазах у Всеотца и Фригги.

Пожалуй, это был самый странный вечер из всех, которые выпали младшему сыну Одина до этого, ведь именно тем вечером Локи понял кое-что, чего раньше не понимал.

Он был влюблён в принцессу Сибиллу Ванахеймскую.

========== Глава 16. Плохой учитель. ==========

Комментарий к Глава 16. Плохой учитель.

Привет, дорогие! Я очень рада, что предыдущая глава вам понравилась, я хотела, чтобы всё произошло своевременно)) Как вам подтверждение слуха о сериале про Локи? Не знаю, слышали ли об этом в странах моих дорогих читателей, но у нас все стоят на ушах.

А пока новая глава. Надеюсь, она вам понравится!

— Что ты делаешь? — Сибилла прищурилась. Локи пожал плечами.

— О чём это ты?

— Ты дерёшься вполсилы!

Принц хмыкнул и провернул кинжал между пальцами.

— Не понимаю, о чём ты.

Сиб сердито нахмурилась и ударила наотмашь: Локи ступил назад и успешно избежал летящего в его горло лезвия, но даже не попытался ударить в ответ. Принцесса не была опытным воином и не умела угадывать намерения противника, как это делают великие воители, но даже ей было понятно, что младший сын Одина не дерётся с ней по-настоящему. Он жалеет её.

И это происходило не впервые. Три дня назад Локи сражался активнее, но Сиб чувствовала, что он не вкладывал в удары и половины своей силы – тогда они дрались в саду, на глазах у восторженного Тора, Фандрала и её фрейлин. В тот день Сиб решила, что принц щадит её, потому что их драка оказалась спонтанной, и она была одета в платье, но сегодня…

Что с ним не так?

— Послушай, — наконец не выдержала принцесса. — Если ты будешь продолжать играть в поддавки, я займусь этим с кем-то другим.

— Неужели? — моргнул Локи. — И лишишь нас возможности видеться где-то, кроме библиотеки и подземелья?

Хитрый ублюдок. Разумеется, эта небольшая поляна в саду, которую окружала высокая стена из кустарника и деревьев, нравилась Сибилле больше полумрака тоннеля, да и совместное фехтование стало удобным поводом бывать наедине, не вызывая подозрений, но это ничего не меняло. Как бы принцессе не нравилось проводить время с Локи, если у неё не будет прогресса, то рано или поздно кто-то заподозрит, что всё это время они занимались вовсе не фехтованием.

— Если ты будешь щадить меня, то я ничему не научусь, — проворчала Сибилла, но ей было тяжело сердиться на царевича, особенно, когда он смотрел на неё и улыбался так, что по её спине бежали мурашки.

Как он мог быть таким привлекательным? Если бы не страх, что их могут увидеть, она бы бросила к чёрту эти игры в фехтование и целовала бы его горячие губы, пока они не станут красными и опухшими. Сибилла обожала делать это с ним. Она была взрослой женщиной и понимала, что к чему, и когда голубые глаза Локи темнели от желания позволить себе больше, чем он мог, когда его дыхание становилось сбитым и неровным, это пробуждало в принцессе то, о существовании чего она даже не подозревала.

Её кровь горела, и ей это нравилось. Когда язык принца касался её собственного, когда его руки крепко сжимали её бёдра, Сиб начинала понимать легкомыслие Игрид. Это было уникальное чувство. Затягивающее. Волшебное. Локи был самой сладкой её ошибкой, и принцесса ничего не могла с собой поделать.

Он был всем, о чём Сибилла могла думать.

И всем, чего она хотела.

—А ты действительно хочешь учиться? — спросил царевич, легко отбивая её следующий удар. — Зачем? Моя мать искусно владеет кинжалом, но ей ни разу не пришлось его использовать. Тебе тоже вряд ли это понадобится. Во дворце полно стражи.

Сиб удивлённо моргнула и чуть не пропустила его выпад.

— Фригга владеет кинжалом?

— Ага, — следующий удар принцесса всё же пропустила, и Локи слегка шлёпнул её по запястью, опуская его в нужное положение. — И использует ускоряющую магию. Ты бы это видела.

— А я могу ей научиться? Этой магии?

Принц повернулся на пятках и ловко обвёл Сибиллу вдоль своего корпуса.

— Нет, милая. С этим нужно родиться.

— Значит, это наследственное?

— Как правило, — принцесса снова пропустила выпад, и по логике Локи должен был ударить её в полностью открытый корпус, но вместо этого он снова остановился, и это заставило Сиб разозлиться. Какого чёрта он делает?!

— Прекрати! Не обращайся со мной, как с ребёнком.

Принц отступил назад и развёл руками. Его торс скрывала только тонкая ткань сорочки, и Сибилла не могла не думать о том, что за ней скрывается. Чёрт! Да что с ней такое?

— Я просто не хочу тебе навредить, принцесса, — сказал Локи в своё оправдание.

Ох! Да, ладно! Сиб сердито бросила кинжал наотмашь – он застрял в стволе старого, давно засохшего дерева, и асгардиец одобрительно кивнул.

— Неплохо. У тебя точная рука.

— Меня обучали. И делали это для того, чтобы в случае надобности я могла убить! — она подошла к дереву и вытащила кинжал. Никто бы не стал обучать ванахеймскую принцессу обращению с оружием, если бы не война и угроза её жизни, ведь в Ванахейме сражения – исключительно мужское дело. — Со мной никто не церемонился и не подстилал пуховые подушки всякий раз, когда меня валили с ног!

Локи спрятал кинжал и подошел к ней.

— И кто тебя обучал, драконья принцесса? Какой-нибудь дряхлый рыцарь, чья слава давно забыта и который помнил ещё твоего деда, или вроде того?

— Сэр Уолен был великим воином, — хмуро кинула Сибилла. — В своё время он вложил меч в руки моего отца.

И его брата, который позже этой рукой убил законного короля. Бедный сэр Уолен не мог себе этого простить, но принцессе не хотелось об этом говорить даже с Локи.

— Был великим воином? — переспросил царевич, делая акцент на первом слове. Вместе они уселись под сухим деревом.

— Да. Он уже умер.

— А до того, как встретить свой славный конец, сэр Уолен обучал тебя честной драке, — угадал Локи. Он сидел так близко, что Сибилла могла чуять пьянящий запах его кожи. Вокруг не было ни души, слышался лишь шорох ветра в стремительно желтеющей листве и низкий голос асгардийца. — Он учил никогда не бить в спину и протягивать руку, если соперник споткнётся, да? Но реальность не имеет ничего общего с этой благородной хренью, Сибби.

— И ты дерёшься в пол силы, потому что решил меня в этом не разубеждать? Как благородно, — принцесса подняла бровь. В чём смысл?

Локи усмехнулся. Он наклонился вперёд, взял подбородок принцессы и отметил её губы коротким поцелуем. Это было так сладко, что Сиб не могла не улыбнуться.

— Нет. Я уже говорил, что просто не хочу, чтобы ты пострадала.

— Что ж, ладно, — Сибилла отстранилась. Ей не хотелось этого делать, но она решила идти до конца. — Тогда, я попрошу леди Сиф тренироваться со мной. Она точно не станет играть со мной в поддавки.

Принцесса знала, что эта идея Локи не понравится, и не прогадала.

— Только не Сиф, — отрезал царевич.

— Почему?

Локи вздохнул.

— Потому что. Просто пообещай мне, что не станешь снова с ней драться.

—Ты боишься, что Сиф мне навредит, потому что она не равнодушна к Тору? — усмехнулась Сибилла.

По озадаченному взгляду принца, она поняла, что он не ожидал услышать это от неё.

— Кто тебе…

— Думал, я не знаю? — спросила принцесса. Ей нравилось выражение лица Локи, когда он удивлялся – он выглядел таким милым. Его забота о ней тоже была милой, и её проявления заставляли сердце Сибиллы болеть, но неужели принц думал, что она настолько слепа, что не замечает очевидное?

У леди Сиф были чувства к наследнику – принцесса поняла это незадолго после того, как Локи попросил её не драться с воительницей в день, когда они заключили свою маленькую сделку. Сиб задавалась вопросом, почему младший сын Одина противился даже мысли о том, чтобы Сиф обучала царевну фехтованию, но ванахеймка всегда хорошо соображала, поэтому вскоре всё встало на свои места. Да, Сиф любила Тора. Сибилла сожалела, что вынужденно встала между воительницей и наследником, искренне сожалела, ведь это была до абсурда нелепая ситуация. Но, если подумать, не только Сиф стала жертвой обстоятельств, ведь эта чёртова помолвка делала несчастным всякого, кто был к ней причастен, и Сибиллу тоже. Принцесса понимала чувства воительницы, искренне сочувствовала ей и знала, что в глубине души асгардийка тоже всё понимает, поэтому не боялась её.

— Как ты догадалась? — недоумевал Локи. Он не стал отпираться.

— Я женщина. Мы чувствуем такие вещи, — принцесса пожала плечами. Царевич выдохнул, откинулся назад и лёг на усыпанную желтыми листьями траву: осень стремительно входила в свои права, но дни стояли почти по-летнему тёплые.

— Тогда, ты знаешь, почему тебе следует держаться от неё подальше.

— Это глупо, Локи, — ответила Сибилла и легла рядом. Тёплый воздух пах опавшей листвой. — Сиф знает, что я такая же заложница ситуации, как и она сама.

Принц молчал. Сиб повернула голову влево и посмотрела на него: Локи лежал на спине, закинув руки за голову, и его глаза были закрыты. Несколько мгновений принцесса рассматривала его чёткий профиль, наблюдала, как солнечные лучи освещают его бледное лицо, и думала только о том, что никогда в жизни ни один мужчина не казался ей красивее. Она даже не заметила, как перевернулась со спины на живот, мягко коснулась лица Локи, а потом погладила его гладко выбритую щеку и проследила линию челюсти кончиками пальцев. Ей нравилось его трогать. Уголки губ принца поползли вверх, и он открыл глаза.

— Откуда она это знает?

— Это очевидно, — негромко ответила принцесса. От этого пронзительного синего взгляда она превращалась в лужицу. — Сиф не может не понимать, что эта помолвка – не мой выбор. Я этого не хочу.

— А чего ты хочешь?

Сибилла наклонилась и оставила на губах Локи мягкий, почти целомудренный поцелуй. Забавно. Ещё недавно даже мысль о том, что она может целовать брата своего жениха, казалась ей до невозможности абсурдной, но внезапно это стало самой естественной вещью во Вселенной, и теперь Сиб не могла представить жизнь без ощущения его губ против её собственных. Она была абсолютно зависима, но это того стоило.

— Ммм… — Локи улыбнулся. Его пальцы мягко поглаживали её по спине. — Я могу понимать это, как ответ?

Принцесса поцеловала его снова. Что она могла сказать? Ей хотелось остаться в этом мгновении навсегда: дышать запахом листвы, наслаждаться теплом осеннего солнца и вкусом губ Локи. Где-то, за непрочной стеной кустарника и деревьев, ждали их жизни и их роли, но Сибилле не хотелось к этому возвращаться. Здесь, наедине с темноволосым асгардийским принцем, она чувствовала необыкновенное умиротворение.

Она чувствовала себя так, словно находится там, где должна.

И с тем, с кем должна.

Это было странное ощущение, но Сиб нравилось.

— То, чего я хочу, не имеет значения, — наконец, ответила она.

— Для меня имеет, — возразил Локи. Его пальцы легонько пробежали по затылку Сибиллы, и она задрожала. — Чего ты хочешь, милая?

Но принцесса проигнорировала его вопрос. Синие глаза Локи смотрели на неё так, словно видели её душу, и если это правда, то он не нуждался в ответе. Сиб облизнула губы.

— А ты?

— Хм? — принц продолжал поглаживать тыльную сторону её шеи. Это было так хорошо, что Сибилла едва сдерживалась, чтобы не закрыть глаза и не заурчать, как кошка. Он точно знал, что делал с ней.

— Чего хочешь ты, Локи?

Принц улыбнулся, а потом притянул её к себе и поцеловал – глубоко и сладко. Это было волшебное чувство, поэтому Сиб даже не сопротивлялась, когда он привстал на локтях, а потом мягко толкнул её обратно на траву и склонился сверху. Небо! Если бы кто-то увидел их сейчас, то разразившийся скандал гремел бы на все девять царств, но принцесса знала, что Локи обо всём позаботился. Он обещал, что об их увлечении никто не узнает, и Сибилла безоговорочно верила его слову. Повелитель магии окружил это место чарами, и всякий, кто мог случайно сюда забрести, увидел бы иллюзию их фехтования, в то время как реальные Сиб и Локи могли заниматься, чем угодно, или даже вовсе уйти. Но всё равно мысль о том, что их могут поймать, казалась принцессе невероятно волнительной.

Ощущение его мягкого рта было абсолютно фантастическим, и Сибилла наслаждалась каждым мгновением их поцелуя. Она не возражала, когда его тёплая рука легла на её живот, а потом скользнула немного ниже и сжала бедро, удерживая её на месте, и это был, пожалуй, единственный случай, когда принцессе нравилось подчиняться. Всё внутри неё ныло, особенно когда Локи оставил губы ванахеймки и чередой крошечных поцелуев отметил её челюсть, нежную кожу под ухом и, наконец, коснулся шеи. Его рот был влажным и горячим, и когда Сибилла почувствовала его на своём горле, ей показалось, внутри неё что-то надорвалось. Внезапно она пожалела, что для сегодняшней тренировки выбрала такой закрытый костюм: ей хотелось иметь больше обнаженной кожи, которую эти потрясающие губы могли бы исследовать. Дыхание Сибиллы стало сбитым, и, наверное, принц не мог этого не заметить, потому что он оторвался от неё и обеспокоенно посмотрел сверху вниз:

— Прости, это… уже слишком для тебя, да?

Сиб едва не заскулила от чувства потери его губ. Нет, это было не слишком для неё, этого было явно недостаточно, но она едва ли смогла бы найти в себе храбрость в этом признаться. Её сердце стучало так сильно, что, казалось, проломит грудную клетку.

— Нет, — наконец сумела ответить принцесса. — Всё в порядке.

Локи выдохнул.

— Проклятье… Ты понятия не имеешь, что со мной делаешь.

Его синие глаза стали тёмными, и Сибилла не могла оторвать взгляда от его лица. В тот момент внутри неё бушевало столько эмоций, что, казалось, её вот-вот разорвёт от избытка того, что она чувствовала.

— А… — принцесса сглотнула, смачивая пересохший рот. — А что я с тобой делаю?

Но Локи не ответил на этот вопрос. Вместо этого он опять вздохнул, а потом поцеловал Сиб в лоб и снова перевернулся на спину.

— Поверь. Ты не захочешь этого знать.

— А если захочу?

— Значит, — но принц явно не собирался об этом разговаривать. На его губах снова появилась та самая самовлюблённая ухмылка. — Ты уже достаточно отдохнула для второго раунда, девочка. Посмотрим, на что ты способна.

Сиб была немного разочарована тем, что Локи не собирался объяснять сказанное, но послушно нашарила в траве кинжал и встала на ровные ноги. Что ж, для этого ещё будет время. Принцесса тряхнула волосами и заняла боевую стойку как раз вовремя, ибо в это мгновение она услышала чей-то далёкий оклик.

— Принцесса! Ваше высочество! Где вы?!

Какого чёрта? Кто это ещё? Царевна настороженно глянула на Локи, и тот молча кивнул, успокаивая её, а потом слегка шевельнул пальцами. На долю мгновения воздух поплыл едва заметными золотыми волнами, а затем мерцание исчезло, и Сиб поняла, что невидимая для неё, но видимая для других иллюзия, которую создал принц для их защиты, разрушилась.

Затем оклик раздался снова, но уже ближе. Кто-то шел по соседней аллее.

— Принцесса Сибилла!

— Я здесь, — хмуро кинула она. Ей не хотелось покидать это место, ещё нет, ведь их личный маленький мир казался царевне таким притягательно уютным, но реальность была безжалостна. В следующее мгновение на поляне показался асгардийский стражник.

Он торопливо поклонился сначала ей, потом – Локи.

— Моя принцесса. Мой принц.

— Что случилось? — спросила Сибилла. Она спрятала кинжал в ножны, надеясь, что её губы выглядят не слишком опухшими от интенсивности их… тренировки.

— Одна из ваших фрейлин приказала срочно вас найти, — ответил воин. — Она велела передать, дословно: «Бана в Асгарде».

Принцесса не поверила своим ушам. Бана? В Асгарде? Какого чёрта, ведь он должен был прибыть только через несколько часов, во время официальной церемонии! Сибилла недоуменно покосилась на Локи, но он выглядел таким же удивлённым, как и она сама.

— Разве открытие моста должно произойти не вечером? Как он оказался здесь так рано?— спросила принцесса.

Царевич нахмурился. Он обратился к стражнику.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Никак нет, Ваше высочество! — ответил тот. — Во дворце была какая-то возня, но я заступил на пост у двери принцессы только полчаса назад. Я видел ванахеймских воинов, когда шел сюда, но это всё.

Ванахеймских воинов? Значит, Бана действительно здесь. Проклятье! Принц махнул рукой, веля стражнику идти, а Сиб повернулась к нему.

— Нельзя, чтобы он узнал, что я провожу время с тобой.

— Почему? — моргнул Локи. Он спрятал кинжал в скрытых ножнах в сапоге и вытащил из волос Сибиллы мелкий желтый листик.

— Потому что Раллард спит и видит мою свадьбу с твоим братом, а если Бана заподозрит меня в том, что я недостаточно стараюсь, чтобы приблизить помолвку, то раздует из этого историю.

Принц прищурился. Он подал Сиб, висящий на ветке дерева, плащ.

— Не пойму. Ваш посол, конечно, ещё та сволочь, но зачем ему тебе вредить?

— Он меня ненавидит, — кинула принцесса, набрасывая плащ на плечи и поправляя волосы.

— Почему?

— Потому что до того, как приехать сюда, я попортила ему немало крови. Эта жирная тварь приложила копытце к свержению моего отца и гибели множества членов моей семьи. Если Раллард об этом забыл, то я – нет.

Локи натянул камзол.

— Если он прибыл недавно, то сейчас наверняка обсуждает вопросы о Биврёсте с моим отцом. Я пойду туда и узнаю, почему он явился так рано, а ты пока отправляйся к себе.

Сибилла кивнула. Она оглянулась по сторонам, а потом встала на цыпочки и оставила на губах принца короткий поцелуй.

— Бегом, девочка, — Локи поцеловал её в ответ, потом подтолкнул в направлении тропинки ко дворцу, а сам исчез в другом направлении.

Принцесса быстро зашагала через сад, к ближайшему входу в восточное крыло. Конечно, самый короткий путь туда был через заброшенный тоннель для стражи, и Сибилла вполне могла воспользоваться им, но ей хотелось, чтобы как можно больше людей увидели её без сопровождения Локи. Так и случилось. Царевна шла, встречая гуляющих по саду асгардийских придворных и стражников – все кланялись, приветствуя её, и она кивала им в ответ. Пока Сибилла добралась до восточного крыла, пересекла огромный холл и поднялась по высокой лестнице до своего этажа, она успела привести мысли в порядок и собраться, впрочем, стоило ей подойти к своим покоям, шаткому равновесию её эмоций пришел конец.

У двери стояла не только асгардийская стража – вместе с золотом асгардийских плащей, виднелся чёрный металл лат ванахеймских рыцарей. Это крошечное, ничтожное свидетельство существования далёкой родины в этом всё ещё чужом краю, подействовало на Сиб сильнее, чем она могла себе представить: принцесса почувствовала, как у неё защемило сердце, а взгляд затуманился от слёз. Небо! Да что это с ней? Сибилла понимала, что это глупо, но когда она думала о том, что ещё несколько часов назад эти воины с драконами на нагрудных пластинах бродили по дворцу её отца и дышали ванахеймским воздухом, ей становилось так горько, что хотелось броситься одному из них на шею и разрыдаться. Чёртова сентиментальность. Но принцесса не собиралась показывать свою слабость ни перед ванами, ни перед асами, поэтому подавила эмоции и решительно прошла мимо стражи.

В порыве чувств она не задумалась над тем, зачем ванахеймским рыцарям понадобилось стоять на страже у её покоев, и очень зря, ведь то, что Сибилла увидела внутри, заставило её остолбенеть.

На софе в передней, с золотым кубком в пухлой руке, восседал Бана. Справа расположилась его белобрысая родственница Олли, которая увлечённо рассказывала ему что-то, от чего мясистые, похожие на две красные гусеницы, губы посла недовольно сжимались. Игрид, сердито скрестив руки на груди, сидела за письменным столом принцессы, а Дэны и Лары в покоях не оказалось. В воздухе стояло такое напряжение, что хоть руками разламывай.

Какого чёрта он сюда припёрся?! Когда удивление от неожиданного появления посла прошло, и принцесса сумела взять себя в руки, пришла неизбежная злость.

— Я не помню, чтобы приглашала вас к себе, посол! — Сибилла вошла в покои и сбросила плащ.

Бана встретил её появление кривой ухмылкой. Ему следовало приветствовать свою принцессу, поднявшись и поклонившись, как велел обычай и приличия, но он остался сидеть. Это случалось и раньше, но сегодня Сиб, возможно, впервые в жизни решила не игнорировать это грубое появление неуважения к себе и поставить посла на место.

— Встать, — рявкнула она. С неё довольно его презрения. Сибилла принесла в жертву свою свободу, чтобы обеспечить Ванахейму союз с Асгардом и не потерпит непочтительности от подданного. — Ещё раз посмеете проявить неуважение, и я велю страже выбросить вас из окна.

Ухмылка сползла с лица посла, уступив место недовольной, почти оскорблённой мине, но он не осмелился спорить – сама того не понимая, в минуты злости Сиб становилась слишком похожа на своего царственного брата, и когда в её речах появлялись интонации Ралларда, это отрезвляло даже такого наглого ублюдка, как Бана. Он тяжело поднял, втиснутую в пурпурный камзол, тушу и подчёркнуто раболепно поклонился – недостаточно низко, но Сибилла решила этого не замечать.

Будет с него.

— Что вы здесь делаете?

— Пришел вас навестить, мадам, — сладко выговорил Бана. — Мы не виделись несколько месяцев, и я подумал, что вы будете рады встретиться с соплеменником.

Ох, да ладно! Сиб хмыкнула.

— Разве? А я думала, пришли послушать свежие сплетни, — она покосилась на притихшую Олли. — И доносы.

Но посла не смутила её прямота. Он тоже не собирался юлить.

— Признаться, я был неприятно удивлён, когда узнал, что с моей дорогой кузиной обращаются с недостаточным почтением. Оказывается, в благодарность за свою чуткость и советы, она получает лишь грубость и дерзость, да ещё и вынуждена подчиняться приказам этой подзаборной девки, — Бана кивнул на, хмуро пялящуюся на него, Игрид. Сибилла подняла бровь. — Странный выбор старшей фрейлины, Ваше высочество. Я был о вашем вкусе лучшего мнения.

— Что ж. Во-первых, насколько я помню, леди Олли осталась подле меня, чтобы служить моей фрейлиной, а служба подразумевает исполнение приказов. А во-вторых, если ещё раз посмеете оскорбить мою старшую даму, то горько об этом пожалеете, посол.

Бана поджал губы. Он рассчитывал на более тёплый приём, без сомнения.

— Я требую, чтобы к моей родственнице относились, как подобает её происхождению и титулу.

— Если вашей родственнице не нравится, как с ней обращаются, она может собрать вещи и катиться обратно в Ванахейм. Благо, мост уже открыт, — хладнокровно отрезала Сибилла, но её ответ посла не устроил.

— Боюсь, если я увезу кузину домой, то вам придётся туго, мадам. Ваши фрейлины до того бестолковы, что не понимают простейших приказов, вроде просьбы выйти, — он снова покосился на Игрид, но на этот раз она не смолчала.

— Чтобы вы могли беспрепятственно порыться в бумагах? Нет уж, обойдётесь!

Сибилла одобрительно кивнула. Её старшая фрейлина прекрасно знала свои обязанности и ни разу не дала усомниться в своей верности.

— Где другие девушки, Игги? — спросила принцесса, но та не успела ответить, так как в разговор снова влез Бана.

— Другие девушки побежали вас искать, Ваше высочество. И, судя по тому, как долго они это делают, у меня закрадывается подозрение, что даже ваши собственные фрейлины не знают, где вы находитесь, принцесса. И чем занимаетесь.

Наверное, этими словами посол пытался задеть Сиб, но ей было всё равно. Олли не знала о том, с кем именно царевна упражняется в фехтовании, поэтому не опасалась, что Бана может что-то заподозрить.

— Мои занятия не должны вас заботить, господин посол.

— Неужели? Ведь я прибыл именно затем, чтобы от имени вашего брата проверить, чем именно вы занимаетесь, — снова усмехнулся Бана.

— В самом деле? А я думала, чтобы участвовать в церемонии открытия Биврёста для Ванахейма, — съёрничала Сибилла. — Кстати, мне казалось, она была запланирована на вечер.

— Да, на вечер.

— То, каким образом вы оказались здесь сейчас?

— Нынче король Раллард принимает важных послов, и я вынужден присутствовать на вечернем приёме. Так что, пришлось попросить Всеотца о том, чтобы меня перенесли в Асгард на пару часов раньше.

Принцесса подозревала, что в действительности никакого приёма нет, а король и Бана разыграли этот спектакль, чтобы застать её врасплох, но пусть. Она кивнула.

— Что ж, сюрприз удался.

— Рад, что вы рады моему появлению, мадам, — съехидничал посол в ответ. — А теперь, я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз, если не возражаете. Так что…

Он выразительно покосился на Игрид, но та, однако, даже не глянула в сторону двери. Принцесса не боялась Бана, но ей не хотелось оставаться с ним наедине в четырёх стенах – ей казалось, что одно его присутствие отравляет воздух в этих покоях, поэтому она решила увести его подальше.

— Что ж, давайте переговорим. Только я как раз планировала прогуляться, но, если хотите, вы можете ко мне присоединиться.

По выражению лица посла Сиб поняла, что эта идея ему не нравилась, ведь Бана рассчитывал провести время, сидя на софе и попивая сладкое ягодное вино, но он не осмелился возражать. Следом за царевной, толстяк живо поковылял через переднюю, а потом они вышли за дверь и, уже в сопровождении стражи, прошли до конца коридора и стали спускаться вниз по лестнице.

Бана громко пыхтел, но принцесса не позволяла ему перевести дух. Она быстро шла вниз, не заботясь о том, поспевает ли он шевелить ногами, чтобы идти рядом.

— То, что вам от меня нужно? — наконец спросила Сиб. Асгардийские золотые плащи и чёрные ванахеймские рыцари гремели латами в десяти футах позади и не могли слышать их разговор.

— Ваш брат передаёт привет, мадам, — коротко ответил посол. Принцесса нахмурилась.

— К чёрту его приветы. Скорее выкладывайте, зачем явились, и проваливайте. Давайте не будем притворяться, что получаем удовольствие от общества друг друга. Вы хотите разговаривать со мной не больше, чем я хочу вас слушать.

Бана поджал губы. От быстрой ходьбы его лицо стало красным и покрылось испариной, но они уже спустились к холлу, и идти стало легче. Он тоже не собирался играть в любезность и сразу выложил карты на стол.

— Короля беспокоит, что вы всё ещё не помолвлены. Вы пробыли в Асгарде несколько месяцев, но всё ещё не сделали ничего, чтобы исполнить свой долг.

— Я делаю всё возможное, чтобы его исполнить, — сказала Сибилла.

— А до Его величества доходят другие слухи. Говорят, вы не делаете ничего.

Принцесса пожала плечами.

— Что бы вам ни доносила ваша маленькая шпионка, её слова далеки от правды.

— О какой шпионке идёт речь, мадам?

— Ох, полно вам, посол, — устало вздохнула Сибилла. — Ваша драгоценная кузина дни напролёт пишет письма вам и Ралларду уж наверняка не для того, чтобы справиться о здоровье и доложить о погоде.

— У вас мания преследования, — хмыкнул Бана.

— А вы держите меня за идиотку, но не суть… Я делаю всё от меня зависящее, но есть обстоятельства, над которыми я не властна. Один считает своего наследника незрелым и не спешит нас обручать, так как опасается, что крутой нрав принца может навредить союзу с Ванахеймом.

Бана нахмурился. Он живо семенил за принцессой, и драгоценная золотая цепь на его шее – символ посольских полномочий – звонко позвякивала в такт шагам.

— Король уже слышал эти отговорки, и они его не интересуют.

— Я не могу заставить царя Асгарда…

— Ваш кузен, — прервал её посол. — Собирает армию, мадам. Он отправился на поиски наёмников в миры в глубоком космосе. До нас доходят слухи, что Ниллан вёл переговоры даже с главами банд опустошителей. В прошлом месяце он встречался со Стакаром Огордом, а позже – с Крюггаром и Йонду Удонтой. Ниже уже некуда.

Сибилле ничего не говорили эти имена.

— Успешно?

— Нет, но кто знает? Если Ниллан опустился до общения с таким нищим сбродом, то он в отчаянии. И готов на всё. Может, следующие переговоры принесут ему желаемое, — сказал Бана. — А, может, уже принесли, ведь вести от наших шпионов идут долго. Нам нужна поддержка Асгарда! Если за троном вашего брата встанет вся военная мощь Всеотца да принц Тор со своим Мьёльниром, то никто, ни одна сила на свете, не посмеет замахнуться на царство короля Ралларда.

Ну, разумеется. Король боялся вторжения кузена и поэтому хотел, чтобы новости о грядущей свадьбе его сестры и наследника могущественного Одина скорее разлетелись во все концы Вселенной. Но принцесса не могла ускорить это событие, даже если бы захотела.

— Я сожалею, посол, но моему брату придётся подождать. Я делаю всё, что в моих силах, — они свернули к клуатру с крошечным садиком внутри. Здесь росли кусты роз, на которых всё ещё алели поздние осенние бутоны, но они уже не пахли так, как по весне – в воздухе стоял горьковатый запах опавшей листвы.

— До вашего прихода я встречался со Всеотцом, и он заверил меня, что за свадьбой дело не станет, но он снова не назвал сроков, — недовольно скривился Бана. Сибилла знала, что такой ответ Одина Ралларда не устроит, и он наверняка сорвётся на после. — Но у нас нет времени дожидаться, пока он созреет. Поддержка Асгарда нужна нам сейчас!

— Я уверена, если брат попросит, Всеотец даст ему свою поддержку и до свадьбы.

— Возможно. Но не такую, как если бы на троне Асгарда сидела ванахеймская королева. Вы должны что-то сделать! — тон посла из сдержанно-заискивающего стал жестким. Он практически приказывал принцессе. — Придумайте, как заставить Одина забыть о сомнениях и ускорить дело! Если бы у молодого царевича были к вам чувства, то он наверняка бы уговорил своего папашу не тянуть со свадьбой, вы об этом думали?

Разумеется, она думала об этом, но, как бы банально это не звучало, сердцу не прикажешь. Сибилле нравился Тор, ведь, несмотря на свою горячность, наследник добр и великодушен, открыт и честен, но её симпатия носила скорее сестринский характер, чем таила в себе интерес к нему как к мужчине. Они никогда не разговаривали об этом откровенно, да и вряд ли будут, но принцессе казалось, что принц испытывает к ней аналогичные чувства.

Он относился к ней со всем должным почтением, но не любил, как женщину.

— Мне жаль, но я не могу заставить Тора полюбить себя, — Сиб пожала плечами. Бана стиснул зубы, и в его голосе не осталось и капли любезности.

— Очень жаль. Ваш брат избрал вас для этой миссии в надежде, что вам удастся очаровать наследника, но, видимо, король вас переоценил.

— Переоценил? — хмыкнула принцесса. — А на что он рассчитывал? Что Тор потащит меня под венец прямо с пристани, а на следующий день прибудет в Ванахейм с войском?

Посол закатил глаза. Сибилла знала, что от успеха её замужества во многом зависит его собственное благополучие, и то, что этому толстяку снова приходится возвращаться в Ванахейм ни с чем, должно быть, порядочно его раздражает. Ещё бы! Раллард рассчитывает услышать хорошие новости, а принцесса знала, что бывает, если брат разочаровывается.

— Мы рассчитывали хоть на какой-то прогресс, — нервно выцедил Бана. — Услышать конкретику. Знать наверняка. Но прошло лето, наступила осень, а мы всё ещё находимся там, где были в день, когда вы впервые прибыли в Асгард. Вы не сделали ничего! Совсем ничего. Вы бесполезны!

— Осторожнее выбирайте слова, посол.

Бана усмехнулся. В его тоне слышалась издёвка.

— Вы – не мой король. И я вам не подчиняюсь. Вы такая же подданная Его величества, как и я, так что не указывайте, что мне говорить.

— Подданная королевской крови, посол. И будущая царица Асгарда, которая, когда придёт время, будет советовать своему супругу на предмет, предоставлять ли королю Ралларду военную поддержку, или позволить претенденту попытать счастья в борьбе за трон, — твёрдо напомнила Сибилла. Она не собиралась позволять этой сволочи унижать себя. — Так что советую натянуть самую раболепную из своих улыбок, господин Бана, и постараться меня не раздражать, иначе…

Но принцесса не успела договорить. Разочарованный неясностью слов Одина и рассерженный тем, что Сиб отказалась играть по его правилам, посол вышел из себя.

— Послушай, ты, тупая сука, — зашипел он и, схватив принцессу за запястье, резко дёрнул на себя. Сибилла инстинктивно подалась вперёд, а голос Бана раздался прямо у её уха. — Ты просто кусок мяса, и стоишь ровно столько, сколько стоит щель у тебя между ног. Ты будешь делать то, что тебе велено, даже если я скажу лечь к Тору в постель и прижить ублюдка, чтобы он на тебе женился, ясно? Я потратил на эту помолвку слишком много времени и сил, чтобы ты всё испортила, так что закрой рот и…

Бана умолк на полуслове. Острое лезвие кинжала принцессы впилось в один из его жирных подбородков, и в следующее мгновение в сторону посла устремились мечи подоспевших стражников: асгардийская охрана Сибиллы и ванахеймские рыцари обнажили клинки и разом направили их на обомлевшего Бана.

Принцесса молчала. Она была так разъярена наглостью этого жалкого слизня, что в какой-то момент Сиб показалось, что ей ни за что не удастся справиться с соблазном надавить чуть сильнее и перерезать ему глотку. Однако неподдельный ужас на раскрасневшейся роже посла потешил её достаточно, чтобы принцесса остыла ровно настолько, что смогла сдержать свои худшие порывы.

— Стра… стража! — взвизгнул посол, косясь на замерших с мечами наголо ванахеймских рыцарей. — Что вы делаете? Как вы смеете?!

— Кажется, я предупреждала вас, — напомнила Сибилла. — Чтобы вы осторожнее выбирали слова?

— Живо убрать мечи! — скомандовал Бана, но чёрные рыцари даже не шевельнулись. Царевна пожала плечами.

— Видите, посол? Эти воины куда мудрее вас. А раз вы всё ещё считаете, что имеете право им приказывать, то напомню, что рыцари Ванахейма служат Беалингам, а не дворцовым крысам вроде членов вашего семейства. И поскольку из нас двоих Беалинг – я, то, как думаете, что с вами станет, если я прикажу им убить вас?

Бана молчал. Сиб продолжила:

— Я предупреждала вас, посол, но вы почему-то решили, что имеете право относиться ко мне, как к рабыне. Вы унижали меня, торговали, продали и вам всё ещё не достаточно. Хватит! Я терпела, когда вы ползали на пузе перед моим братом, чтобы вымолить прощение за то, что помогли узурпатору свергнуть нашего отца. Я терпела, когда вы выдали моих сестёр за жалких стариков, и даже когда вашими стараниями я оказалась вдали от дома, в окружении чужаков. Но теперь с меня довольно! Я – потомок великих владык прошлого, дочь и сестра королей. И это было последнее предупреждение, дорогой Бана. Если вы ещё раз осмелитесь явиться ко мне без приглашения, оскорблять меня, а тем более – прикасаться ко мне, то я с чистой совестью убью вас собственными руками. Это понятно?

Посол сглотнул и торопливо кивнул, а затем Сибилла медленно убрала кинжал от его горла. Окажись на её месте Раллард, то этот нахальный ублюдок уже лишился бы головы и пары конечностей, но, несмотря на их с братом схожесть, Сиб пыталась контролировать желание убивать, даже когда ей очень сильно этого хотелось. Впрочем, не прошло и минуты, как она об этом пожалела, ведь как только Бана оказался вне досягаемости её лезвия, он снова начал действовать ей на нервы.

— Король об этом узнает, — прохрипел посол, потирая горло. Лезвие успело оцарапать кожу под шеей, и теперь пальцы Бана были в крови.

Сибилла спрятала кинжал в ножны и махнула страже, веля им убрать оружие.

— Очень на это надеюсь, — сказала она. — Потому что я лично напишу брату о том, как вы напали на члена его династии, причём в присутствии свидетелей. Посмотрим, как вы из этого выкрутитесь.

========== Глава 17. Гонец без лица. ==========

Комментарий к Глава 17. Гонец без лица.

Привет, мои дорогие! Как вы? В прошлый понедельник скончался один из творцов вселенной Марвел и Локи в частности, легендарный Стэн Ли. Без гения этого человека мы бы не имели возможности пережить десятки приключений, познакомиться с прекрасными персонажами, да и вообще мир был бы другим. Воздадим памяти отца наших любимых героев по заслугам.

А пока, держите новую главу. Эта часть и несколько следующих будут немного мрачными.

Заморозки пришли в Асгард непривычно поздно – за несколько дней до праздника поминовения ушедших, и за одну ночь покрыли траву и пожелтевшие деревья лёгкой серебряной изморозью. Свет нового дня быстро стёр эти робкие следы первого дыхания грядущей зимы, но оказался не способен преодолеть холод, который это дыхание с собой принесло.

Локи ощущал смену погоды на собственной шкуре, и внезапное похолодание его не радовало. Принц быстро шагал по аллее, радуясь, что ему достало рассудительности надеть плащ потеплее, пока колючий утренний воздух наполнял его лёгкие и выходил обратно облачками белого пара. Локи ненавидел холод. Он понятия не имел, как ётуны выживают в своём ледяном царстве, не отмораживая себе яйца, но беспокоясь о сохранности собственных, царевич спешил поскорее дойти до конюшен и, наконец, покончить с этим дерьмом. Ванахеймские торговцы открыли свои лавки в Асгарде около недели назад, после того как Всеотец и Бана уладили формальности, и теперь пришла пора справиться об успехе их дел. Это было обыкновенным проявлением учтивости и внимания со стороны асгардской царской династии, и Локи не удивился, что царица поручила эту миссию ему – подобные дела всегда были его работой, но принц не возражал.

Ему нравилось заводить знакомства и налаживать новые связи. Тор считал такие выезды пустой тратой времени и предпочитал дипломатии меч, но его брат находил общение с чужеземцами довольно полезным.

Он быстро прошел по аллее от дворца до казарм, а потом срезал путь и через мост добрался до хозяйственного двора, на котором, как всегда с утра, кипела жизнь. Повсюду сновали слуги и рабочие, бродили стражники и катились телеги. Отвечая на приветствия и поклоны, принц прошел мимо пышущих жаром кузниц, добрался до конюшен и нырнул в приоткрытые ворота главной из них – в которой содержали лошадей членов царской семьи.

— Принц Локи, — неуклюже поклонился помощник главного конюшего, бедный полоумный Эгиль. Царевич кивнул в ответ.

Здесь пахло свежим сеном, зерном и кожей, повсюду шныряли слуги: они таскали воду, чистили стойла и вычёсывали коней. В конюшне было теплее, чем снаружи, но царевичу не терпелось отправиться в путь и скорее покончить с делами. В покоях его ждала занимательная книга, и принцу хотелось скорее вернуться к себе и погрузиться в чтение.

— Надеюсь, Ворон готов? — Локи вытащил из-за пояса чёрные кожаные перчатки и надел их. — Веди его сюда, живо. Я тороплюсь.

— Ворон? — младший конюший глупо моргнул. Он был высокий и курчавый, с коричневой россыпью крупных веснушек на носу и рассеянным взглядом. В детстве бедолагу лягнула лошадь да, вместе с передними зубами, вышибла ему весь рассудок: лекари делали всё возможное, чтобы вылечить его безумие, но тщетно. С тех пор паренёк, который был таким крепким, что по силе уступал разве что наследнику, стал плохо помнить, туго соображать, шепелявить, да ещё и косить на один глаз.

Бедолага.

Странно, что после этого он не стал бояться лошадей, а даже наоборот – ещё больше полюбил их. Локи удивлялся этой занимательной особенности поведения недоумка, но игры разума слишком непредсказуемы, чтобы понять их правила до конца.

— Да, Ворон. Мой любимый конь. Помнишь? — терпеливо спросил царевич, а бедный Эгиль пожал плечами.

— Простите, принц Локи. Эгиль не помнит, чтоб вашего конька седлали. Не помнит, нет.

Царевич хмуро уставился на младшего конюшего. Проклятье, он не запомнил этого из полоумства, или жеребца ещё действительно не седлали? Порой он не понимал, что творится у этого полудурка в голове – впрочем, никто не понимал.

— Прошлым вечером я отправил мастеру Магнару известие, что утром мне понадобится мой конь. Твой дядя говорил тебе об этом что-нибудь? А, Эгиль? Ну же, думай.

— Эгиль… — парень бестолково опустил взгляд и Локи раздраженно сжал зубы.

Эта маленькая заминка сумела вывести его из себя ииспортить настроение, но принц не любил срывать зло на слугах, особенно на безобидных дурачках вроде этого, поэтому неслышно вздохнул и взял себя в руки. Будет быстрее, если он займётся этим сам.

— Ладно. Где главный конюший? Кликни его сюда.

— Сейчас, принц Локи! — всполошился паренёк. — Он там… там, в стойлах. Эгиль сейчас. Он помогает принцессе выбрать лошадку. Но Эгиль сейчас обернётся.

Стоп. Локи остерегающе поднял руку, веля ему остановиться.

— Принцессе?

— Да, да, — живо закивал конопатый бедолага. —Та красивая девица, которая живёт во дворце! Мастер говорит, скоро она станет нашей царицей. Эгиль глядел на неё издалека на пристани в начале лета, а сегодня она пришла к нам сама и даже говорила с Эгилем. Она добрая. Добрее стражников, которые тычут в Эгиля копьями и смеются, когда выпьют много эля. А Эгиль эль не пьёт. Дядя не позволяет.

Старший конюший не разрешал полудурку пить после случая, когда надравшись, парень по недоумству забрался во двор к какому-то купцу и стал гоняться за его красивой дочерью, но не суть. Эгиль не хотел причинить девице вред, ему просто нравилось всё красивое, но принц думал не об этом, ведь когда конюший сказал о Сибилле, царевич ощутил, как у него тревожно заныло в желудке. Значит, она здесь… Его принцесса здесь. Интересно, что её сюда привело? Как всегда в предвкушении встречи с ванахеймкой, Локи ощутил волнение, но не подал виду – ещё чего не хватало! Будто ничего не произошло, принц кивнул парню и двинулся вдоль длинного ряда стойл.

— Хорошо, Эгиль, ступай. Я найду твоего мастера сам.

Бедный полудурок снова неуклюже поклонился, но царевич уже этого не видел. Он быстро шел мимо просторных стойл с царскими лошадьми, заглядывая в каждое, пока, наконец, не услышал знакомый женский голос и не ощутил, как его сердце забилось чаще. Сибилла стояла подле белоснежной кобылицы его матери, Метелицы, и ласково вычёсывала её жесткой щёткой. Рядом находился главный царский конюший Магнар и смотрел на принцессу так, что у Локи чуть челюсть не отвисла: вечно хмурый, суровый и часто грубоватый старик, который не любезничал даже с Одином Всеотцом, не говоря уже о принцах, глядел на Сиб с нежной отеческой улыбкой. Царевич знал Магнара с раннего детства, ведь именно он усадил царских сыновей в седло и научил их обращаться с лошадьми, но, как ни старался, Локи не мог вспомнить, чтобы в его присутствии старик улыбнулся хотя бы раз. Осознание увиденного так удивило принца, что на мгновение он просто замер у стойла, не веря своим глазам.

—…она очень славная! — говорила Сибилла. Взгляд Локи стрельнул в её сторону, и он неизбежно почувствовал, как его сердце начало плыть и плавиться, точно восковая свеча. Принц всё ещё не мог свыкнуться с этим новым ощущением странной слабости и абсолютной беспомощности, которые настигали его в присутствии Сиб, но больше не боролся с этими эмоциями.

Локи был по уши влюблённым идиотом.

Он сглотнул. Принц был одержим Сибиллой так долго, а осознание собственных чувств настигло его так внезапно, что он даже не пытался им сопротивляться – Локи не смог бы, даже если бы захотел. Он не сумел совладать с неуместным интересом к ванахеймке, когда увидел её впервые, не смог не увлечься ею и в итоге удержаться от соблазна встречаться с Сибиллой, то разумно ли надеяться, что принц сможет заставить себя её разлюбить? Это то, над чем он не властен, здесь не помогут даже его магические способности. Да, в том, что касалось Сиб, Локи вёл себя, как полный кретин, но он ещё не утратил здравомыслия и был достаточно рассудителен, чтобы не ввязываться в битву, в которой наверняка проиграет.

— Да, мадам, она ладная девочка, — кивнул старик Магнар. В его скрипучем голосе слышались мягкие ноты. — И к весне у неё будет славный жеребёнок. За пару месяцев до вашего прибытия в Асгард мы случили её с жеребцом Всеотца, а тот всегда давал сильное потомство, у него крепкое семя.

— Такие темы не подходят для девичьих ушей, Магнар, — обнаружил своё присутствие Локи. Улыбка сползла с лица конюшего, уступая место привычной хмурой мине, но принцу было плевать, ведь когда серые глаза Сиб посмотрели на него, на несколько мгновений он утратил связь с реальностью.

Она казалась ему такой прекрасной, что Локи поверить не мог, что кто-то может быть настолько совершенным.

— Всё в порядке, мой принц, — ответила Сибилла и улыбнулась так, что царевич понял, что, в отличие от конюшего, она была рада его появлению. — Я практически выросла верхом, меня трудно смутить подобными разговорами.

— Вы прекрасно разбираетесь в лошадях, Ваше высочество, — похвалил Магнар. — Я пойду оседлаю Танцора для вас. Прекрасный выбор. Это славный вороной.

— Что ты, Магнар, не стоит, я сделаю это сама, — возразила принцесса, но старик был непреклонен.

— Нет, нет, мне будет приятно послужить вам, мадам. Я сам.

Главный конюший, грузно переваливаясь с ноги на ногу, поковылял прочь из стойла, оставив Локи в полном недоумении. Но принца удивило даже не то, что Магнар практически проигнорировал появление своего царевича и даже не поклонился – Локи давно привык к этому и даже не обращал внимания на подобную грубость. Но то, как старый конюший относился к Сибилле…

— Что ты с ним сделала? — спросил Локи, подходя ближе. Он снял перчатки, а потом поднял руку и погладил Метелицу по гриве. — Я за всю жизнь не услышал от этого старого бурдюка ни одного доброго слова, а тебя он расцеловать готов!

Его драгоценная ванахеймка снова улыбнулась, и царевич не смог не улыбнуться ей в ответ. В кого она его превратила? Рядом с ней он становился чужаком, которого и сам не узнавал.

— Привет.

— Привет, — ответила Сибилла. Продолжая вычёсывать лошадь, свободной левой рукой принцесса коснулась её гривы, и Локи на пару мгновений накрыл её пальцы своими. — Не знаю. Он обмолвился, что когда-то у него была дочь, и… Мне было неловко спросить, что с ней стало.

Принц понятия не имел, о чём говорила Сибилла, ведь ему казалось, что единственной роднёй Магнара был его племянник Эгиль, которого он воспитывал с детства, но это не важно.

— Что ты здесь делаешь? Собралась на верховую прогулку? — Локи действительно не ожидал увидеть её в конюшне. Он задался вопросом, почему не заметил стражников ванахеймки у входа, но во дворе толкалось столько народа, что, должно быть, Локи просто не придал этому значения.

— Что-то вроде того. Я давно собиралась навестить своих соотечественников в торговом квартале, но меня было некому сопроводить. А прошлым вечером я ужинала с твоей матерью и она упомянула, что утром ты как раз собираешься туда, так что… — она пожала плечами.

— Фригга предложила, чтобы я тебя сопроводил? — спросил Локи, но это был дурацкий вопрос.

— Она предложила, чтобы меня сопроводил Тор, — ну, конечно! Принц удивился собственной наивности. — Но твой брат сегодня занят. Выбирает новых стражников из претендентов в золотые плащи, или вроде того. Так что, ты не против, если я составлю тебе компанию?

Девять царств, неужели он мог быть против? Локи неслышно вздохнул. Если бы Сибилла знала, что он чувствовал к ней, то у неё бы язык не повернулся задавать такие вопросы, но она никогда этого не узнает.

Никогда.

Их сделка была простой и предельно понятной: никаких разговоров о завтра, самокопания и обещаний, ничего из того, что могло бы ещё больше усложнить ту полную задницу, в которую они сами себя втянули. Локи подозревал, что внезапные озарения касательно собственных чувств входят в число этих запретов, поэтому решил, что никогда не признается принцессе в том, как к ней относится. Да, и зачем ей это знать? Его признание ничего не изменит, а он не хотел, чтобы его чувства напугали её и создали новые проблемы. Им отведено не так много времени, чтобы тратить его на дискуссии, и принц не собирался отпугивать Сибиллу прежде, чем за него это сделает её свадьба. И раз Локи оказался кретином, которому достало глупости влюбиться в невесту собственного брата, то он не хотел, чтобы Сиб знала о том, какой он идиот.

Это останется его личным секретом внутри их с принцессой общей тайны, который царевич не откроет даже той, которую любит. Благо, за столетия жизни во дворце он научился мастерски скрывать свои чувства не хуже любого лицедея и знал, что сумеет справиться со своей маленькой слабостью.

— Ты же знаешь, милая, я всегда рад твоей компании, — Локи широко улыбнулся. Он обожал румянец, который вспыхивал на щеках Сибиллы всякий раз, когда он флиртовал с ней. Она была абсолютно неискушенным существом, и это сводило принца с ума. — Но, Танцор… Знаешь, это не самый спокойный конь. Он молод и ещё недостаточно хорошо выезжен.

— И что же?

— Может, тебе стоит выбрать лошадь постарше и поспокойнее? — предложил принц. — В стойле у входа держат старшую сестру Метелицы, Снежинку. Она покладистая и послушная.

Сиб прищурилась.

— Боишься, что я не управлюсь?

— Прошлой зимой Танцор чуть не откусил одному из конюших ухо, а меня едва не сбросил с седла, — Локи подался чуть вперёд и добавил почти шепотом. — Если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу, принцесса.

Сибилла подняла взгляд и посмотрела на него так, что младший сын Одина забыл, как дышать. Больше всего на свете ему хотелось приблизиться ещё на пару дюймов и попробовать этот идеальный сладкий рот, а чёртова ванахеймка, словно зная это и желая его помучить, соблазнительно облизнула нижнюю губу.

Проклятье! Да она создана, чтобы свести его с ума.

— Тогда… — ответила царевна так же негромко. Знала ли она, какую власть имела над ним? — Тебе не следует волноваться, мой принц. Я умею находить общий язык со своенравными мужчинами, которых все бояться.

— Хм? — она была так близко, что Локи чувствовал невероятный запах её волос. Ванахеймка дразнила его. В день, когда они встретились, и даже когда он впервые её поцеловал, Сибилла была так робка, что едва ли осмелилась бы задирать повелителя обмана, но теперь она намеренно мучила его, и Локи справедливо казалось, что он сам создал этого монстра.

Эта смелость была тем, что царевич сам в ней взрастил, и теперь ему приходилось пожинать плоды своих деяний. Принцесса выразительно посмотрела на него и добавила:

— К тому же, чёрный цвет всегда нравился мне больше прочих.

Локи разгадал скрытый смысл её слов и улыбнулся. И пока он стоял там и скалился, как идиот, Сибилла оставила щетку и вышла из стойла – как раз вовремя, потому что мимо них прошел, ведущий под уздцы великолепного вороного, мастер Магнар. Резвый молодой жеребец, предвкушая выезд, нетерпеливо перебирал копытами и фыркал. Принц смотрел, как Сибилла приняла лошадь и повела её к воротам, и ему ничего не оставалось, кроме как отыскать своего Ворона и отправиться за ней следом. Благо один из младших конюших успел оседлать жеребца до того, как он понадобился царевичу.

Снаружи уже ожидали два конных стражника – личная охрана принцессы. Локи ощутил соблазн отправить их прочь и сопроводить Сибиллу самому, без лишних глаз и ушей, но он вовремя подумал о том, что если они появятся в народе без сопровождения, это покажется странным. Что ж, пусть. Ванахеймка ловко вскочила в седло и Локи последовал её примеру.

— И где ванахеймская принцесса научилась обращаться с лошадьми? — поинтересовался царевич. Сибилла прекрасно управлялась с Танцором, и Локи не мог не любоваться тем, как царственно она держала спину и какой прекрасной казалась в то холодное осеннее утро. Синий, отточенный белым мехом плащ, водопадом стекал с её плеч и покрывал коня до самого крупа, тёмные волосы украшала тонкая диадема из белого золота, а щеки и губы принцессы порозовели от утреннего холода.

Чёрт, у Локи просто сердце разрывалось.

— Когда нашего отца лишили власти, нам приходилось много путешествовать, чтобы не попасть в руки узурпатору, — ответила Сибилла. Вместе, в сопровождении двух воинов, они двинулись через хозяйственный двор в сторону ближайших дворцовых ворот. Принц пожал плечами.

— Я думал, обычно благородные девицы перемещаются в экипажах. С шелковыми подушками, вином, сплетнями и прочей девчачьей хренью.

— Обычно, да. Но экипаж двигается медленно, а уходить от людей дяди приходилось быстро. Потом, когда Раллард вырос, пришла необходимость перемещаться вслед за его армией, пока она на марше, поэтому бывали времена, когда я проводила верхом по несколько дней и даже спала на лошади. Помню, Игрид привязывала меня к седлу, чтобы я не свалилась и не свернула себе шею, но после пары ночей верхом привыкаешь крепче держаться за поводья.

Много лет назад, когда до асгардского принца доходили сбивчивые обрывки информации о кризисе власти у соседей, он почти не придавал им значения. Локи слушал о далёких чужих битвах, которые выигрывал молодой король, чьё имя ему ничего не говорило, и даже подумать не мог, что в гуще тех событий находится та, которая однажды станет ему дороже любой женщины. Царевичу было странно думать об этом.

Как и о том, что пока он читал книги, упражнялся в магии и снимал девиц на пирах, на другом конце Вселенной Сибилла спала верхом на лошади, плетясь вместе с марширующей армией.

— Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, — искренне сказал Локи. Принцесса пожала плечами. Он давно понял, что она не принадлежала к сентиментальной породе женщин, и этот прагматизм был одной из черт, которые царевич любил в ней.

— У каждого есть то, чего ему не хотелось бы переживать. Но это сделало нас теми, кем мы есть.

Они выехали через западные дворцовые ворота и двинулись по узкой каменной дороге, ведущей через оживлённый ремесленничий квартал: здесь располагались лавки портных, кожевников, гончаров, каменщиков, плотников и других мастеров. Вокруг было шумно и людно, ведь в этом районе всегда хватало покупателей, рабочих и учеников, и Локи ощущал, что их появление не осталось незамеченным. Народ расступался, давая всадникам дорогу, и устремлял на них полные живого любопытства взгляды. Многие перешептывались, некоторые – указывали пальцами, но принца не удивило повышенное внимание публики. В конце концов, это было первое появление Сибиллы в народе со дня, когда она сошла на берег Асгарда, и асам было интересно поглядеть на свою будущую царицу.

— Принцесса!

— Принцесса Сибилла! — начали выкрикивать то тут, то там, и ванахеймка, приветливо улыбаясь, махала им в ответ.

Кажется, она умела нравиться публике, и Локи, наблюдая за ней, почти не слышал, как в толпе кричали и его имя тоже. Народ выглядывал из лавок и таращился на проезжающих мимо всадников, а те, кто стоял ближе к дороге, рассматривали их с нескрываемым удивлением. Маленькая асгардийская девочка, сидя на плечах отца, восторженно протянулась к принцессе, и Сибилла с улыбкой коснулась её крошечных рук – это была до того умилительная картина, что Локи не сомневался, что ванахеймка сумела растопить сердца толпы. О, когда Фригга узнает, как тепло приняли Сибиллу асгардийцы, то наверняка пожалеет о том, что не отправила с ней Тора насильно – жених и невеста вместе перед восторженной публикой, вот был бы спектакль! Предвкушение разочарования матери так потешило младшего сына Одина, что он не смог не улыбнуться.

Но рядом с Сибиллой едет Локи, а не его брат. Это их имена кричит народ, и все эти зеваки смотрят только на них двоих. На короткое мгновение принц поддался соблазну и представил, что они едут сквозь толпу не как будущие брат и сестра, а как царь и царица, и эта мысль показалась ему такой сладкой, что Локи хотел остаться в этой фантазии навсегда. Сибилла была бы великолепной царицей. Его царицей. Его прекрасной, доброй, великодушной царицей – любимой народом Асгарда и своим венценосным супругом, который сделал бы всё, чтобы она была здесь счастлива. Он бы бросил к её ногам всё царство, весь мир – что угодно, всё, что ей захочется и что способно её порадовать. Всё было бы именно так! Собственное воображение так увлекло Локи, что он даже не заметил, как они выехали из квартала ремесленников и свернули на менее людные улицы.

Это был богатый район, где жили многие служащие и мелкие чиновники из дворца, поэтому здесь публика почти не пялилась на проезжающих мимо царевича и царевну – этот народ и так видел царскую семью каждый день.

— Асы очень добры, — сказала Сиб, придерживая поводья.

Нет, асы никогда не были добры, по крайней мере, к своему младшему принцу. Они могли приветствовать его, но Локи знал, что народ не любил его так, как Тора. И никогда не полюбит.

— Просто ты им нравишься, — ответил царевич. Но так ли это удивительно? Он смотрел на принцессу и понятия не имел, кому может не понравиться это живое воплощение совершенства. Проклятье, Локи любил её так сильно, что чувствовал это в каждом болезненном ударе своего измученного сердца. И в какую задницу он себя втянул? — Ты всем нравишься.

— Хм. И тебе тоже? — спросила Сибилла. В её серых глазах плясали озорные искорки, и принц понял, что она снова нарочно его задирала, ведь стражники ехали на некотором расстоянии от них и не могли слышать их разговор. И Локи не был бы самим собой, если бы не принял брошенный вызов.

— Особенно мне, — ответил принц. Если Сиб пыталась смутить его, то ей это не удалось, зато удалось вызвать в нём желание отплатить принцессе той же монетой. Локи мстительно усмехнулся. — Твои губы на вкус, как небо, я тебе это говорил?

Царевич попал в цель: красивое лицо Сибиллы сначала покраснело в смущении, но вдруг стало бледнее белоснежного меха на её плаще. Она испуганно обернулась на плетущихся позади стражников.

— Что ты делаешь?! — зашипела принцесса, и Локи рассмеялся.

— Расслабься, девочка. Им сейчас не до нас, — ответил царевич, кивая на красивую служанку, которая на карачках мыла чей-то порог. Пялясь на неё, бедные воины чуть шеи не посворачивали. — Тем более, они слишком далеко, чтобы нас услышать… Или нет.

Ему нравилось мучить её, но он слишком любил принцессу, чтобы делать это долго. Сибилла осуждающе уставилась на Локи, и тот снова засмеялся.

— Ох, Сиб. Ты бы себя видела.

— Иногда я забываю, что имею дело с богом озорства, — нахмурилась ванахеймка.

— Тем удивительнее, что в царстве, полном богов грома, мудрости, домашнего очага… или как там называют членов моей семьи мидгардцы, ты проводишь время именно с повелителем обмана. Да, милая?

Принцесса удивлённо покосилась на него, но даже если она и собиралась что-то ответить, то не успела, ведь они уже добрались до цели. Торговый квартал, расположенный на побережье рядом с гаванью и Биврёстом, раскинулся перед ними, и здесь было так людно, что всадники едва могли проехать. Повсюду носились груженые телеги, кричали купцы и покупатели, бродили асгардские патрули. В этом районе всегда хватало странных чужеземцев, стекающихся в Асгард со всех уголков космоса, диковинных товаров, повсюду разносились странные запахи и звуки чужеземной речи, но Локи нравилось бывать здесь. Он хорошо знал этот район, был знаком со многими купцами и частенько захаживал в книжные лавки, где можно было раздобыть редкие работы для своей библиотеки. Но сегодня принц приехал сюда не для этого.

— Вот, — они свернули несколько раз, а потом Локи остановился. — Это здесь.

Ванахеймские купцы занимали четыре лавки: две ювелирные и две тканевые. Новенькие, ещё блестящие от свежей краски вывески, украшали чёрные драконы – символ правящей династии Ванахейма, а у прилавков толпился народ. Принц соскочил с Ворона, отдал поводья одному из подоспевших стражников, а сам придержал лошадь Сибиллы, пока она спускалась. Толпящиеся у лавок покупатели неизбежно обратили на них внимание, и принцесса ещё не успела сойти с коня, как толпа уже гудела её имя, а наружу высунулся не верящий своим глазам купец.

Это был плотный лысоватый ван, одетый так богато, словно состоял королевским вельможей, не меньше. Его пальцы были усыпаны крупными перстнями, а на толстой золотой цепи болтался медальон с огромным рубином. Завидев Сибиллу, он ринулся к ней так быстро, что Локи не успел и глазом моргнуть, как купец, раболепно согнувшись, уже целовал маленькие пальцы принцессы.

— Моя госпожа! — повторял он. — Какая честь! Какая радость!

Громкий восторг ванахеймца привлекал внимание даже случайных прохожих, и вокруг лавки стал собираться народ. Сиб мягко высвободила руку.

— Здравствуй, купец. Как твои дела?

— Вашей милостью, лучше не бывает! — восторженно воскликнул тот. Его взгляд мельком скользнул по Локи, и ван отвесил быстрый поклон. — Всеотец открыл мост, и торговля пошла в гору! Мой дед держал лавку в Асгарде при славном царе Бёре, а я и не чаял, что когда-то смогу приехать сюда и заняться делом моих предков.

Локи не помнил ни своего деда, ни времена, когда в Асгарде торговали и работали ваны, ведь это было задолго до его рождения. Да и вообще, первым ванахеймцем, которого увидел принц, был Огун, но Локи об этом умолчал. Время заняться делом.

— Как тебя зовут? — спросил царевич. Пора выполнять свои обязанности.

— Пейс, милорд, — услужливо склонился купец. Его заискивание начало утомлять. — Я торговал драгоценными изделиями в Ванахейме и немного на Ксандаре, как и мой отец до меня.

— Ты доволен новым местом, Пейс? Асгард обеспечил тебя и твоих соотечественников всем необходимым?

Из других лавок показались ещё купцы. Они подходили к принцессе и почтительно её приветствовали, а потом кланялись Локи. Одна пожилая ванахеймка – низенькая, щуплая, с длинной седой косой через плечо, ответила принцу вместо своего раздражающе лебезящего собрата:

— Вы очень добры, Ваше высочество. Мы довольны нашими лавками, и с нами хорошо обращаются.

— Как тебя зовут, добрая женщина?

— Грида, Ваше высочество. Я продаю ткани из ткацкого цеха, который принадлежит моей семье. Благороднейшие дворяне Ванахейма не брезгуют носить наряды из нашего материала. Мы занимаемся ткацким ремеслом столько, сколько Ванахеймом правят Беалинги, храни их небо.

— Этим делом занимаются все члены твоей семьи? — поинтересовался Локи. Ему было всё равно, но приличия требовали обмолвиться со старухой хотя бы парой слов.

— Да, милорд. Мой старший сын с невесткой и их детьми закупают шесть белых ванахеймских козочек у крестьян в горах, а две дюжины работниц превращают эту шерсть в кашемировые ткани. Мой младший сынок привозит в эту лавку шесть дюжин рулонов каждый день, когда открывается Биврёст, и уже до вечера народ раскупает всё до нитки, так что дела у нас идут хорошо.

Успех ванахеймских купцов не удивил принца – ткани и украшения из Ванахейма качественно отличались от асгардских, а прибытие ванахеймского посольства и присутствие ванахеймской принцессы заметно повлияло на асгардийских модниц – носить наряды, похожие на те, в которые одевалась будущая царица, стало считаться престижным. Многие придворные дамы стали носить причёски на ванахеймский лад, доставали украшения тонкой ванахеймской работы и шили платья ванахеймского кроя.

Сибилла вряд ли это понимала, но она оказала влияние на Асгард ещё до того, как взошла на его трон.

— Надеюсь, вы будете довольны нашим гостеприимством и далее, — сказал Локи. Ему хотелось скорее покончить с любезностями и вернуться обратно: быть может, принцу удастся избавиться от стражи и проехаться с Сиб наедине? Он не виделся с ней несколько дней, и это убивало его. — Но, если возникнут трудности, можете смело обращаться ко мне. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы решить ваши проблемы. Проблемы каждого из вас.

Пожилая ванахеймка с достоинством поклонилась. Её длинная седая коса черкнула каменную мостовую.

— Благодарю, благослови вас небо, наследник! И вас, моя госпожа, — она обратилась к Сибилле, а потом снова посмотрела на принца. — Пусть ваш брак будет благословен добром, а союз – таким же счастливым, каким он сделал всех нас.

Что?

Локи оторопело моргнул. Наследник? Брак? Принц был так растерян, что до него не сразу дошло, что торговка тканями просто приняла его за Тора. Ещё бы, ведь откуда ей знать, как выглядит наследник Одина? По законам логики, принцессу должен сопровождать её жених, а не деверь, поэтому так ли удивительно, что ванахеймка приняла Локи за его старшего брата?

Нет, не удивительно. Но царевич не мог отрицать, какое оглушающее влияние имели на него эти случайные слова. Его сердце заныло, и он не мог с этим справиться. Принц покосился на Сибиллу и обнаружил, что она была смущена не меньше него самого – её прелестные щечки алели ярче плаща её настоящего жениха.

— Это не… — начала царевна, но купчиха не заметила её смущения. Она коснулась руки Сиб сухими желтыми пальцами.

— Пусть небо благословит вас долгой жизнью и многими наследниками, моя добрая госпожа, — пожелала старуха. — Пусть ваш род множится, а наречённый всегда глядит на вас с такой же любовью, как делает это сейчас.

Вот, дерьмо…

Всю свою сознательную жизнь Локи был твёрдо уверен, что его невозможно смутить, но в тот день он понял, как сильно ошибался. Купчиха едва успела договорить, как кровь ударила в его лицо и зашумела в ушах так громко, что на мгновение принц перестал слышать всё остальное. Долбаная старуха! Мало того, что она несла, что попало, так ещё и несла это так громко, что её слова услышали все, кто пялился на них у ванахеймских лавок. Локи сжался. Он почувствовал, как взгляды дюжин зевак устремились в его сторону – принц ощущал их своей кожей, и это было каким-то грёбаным кошмарным страшным сном, от которого невозможно проснуться. Какого ж хрена? Локи был так унижен, что ему хотелось сквозь землю провалиться, но всё же он сумел совладать с собой и выдавил непринуждённый смешок.

— Должно быть, сегодня я на удивление хорошо выгляжу, раз меня принимают за моего старшего брата!

Толпа встретила его слова одобрительным хохотом. Наверняка смущение принца никто не заметил, и народ принял слова купчихи за обыкновенное угодничество, но прошло ещё немало времени, прежде чем сердце Локи снова забилось в нормальном ритме. Он изо всех сил пытался убедить себя, что старуха просто пыталась польстить и на самом деле не заметила в его взгляде ничего такого, но не мог справиться с ощущением, что каким-то образом выдал свои чувства. Как он мог быть таким кретином?

Ему следует лучше контролировать себя и начать думать. Холодный ум всегда был его лучшим другом, но в последнее время эмоции всё чаще предавали принца, и он чувствовал себя последним идиотом.

— Это царевич Локи, Грида. Мой будущий деверь, — негромко сказала Сибилла, но старуха скорее удивилась, чем смутилась. Она недоверчиво посмотрела на Локи, но всё же поклонилась и поспешила извиниться.

— Прошу прощения, моя госпожа. Милорд. Я приняла вас за другого.

— Не страшно, — ответил принц. Он надеялся, что его голос звучит естественно, и продолжил шутить. — Это приятная лесть, мне всегда хотелось быть похожим на наследника. Но кровь – странная вещь, что поделать.

В толпе снова послышались хохотки. Сибилла натянуто улыбнулась, и Локи чувствовал, что ей и самой уже не терпелось поскорее отсюда убраться. Сложившаяся ситуация была неловкой и для неё тоже.

— Если вам что-то понадобится, то смело обращайтесь ко мне, — подытожила царевна. — Я с радостью вас выслушаю и помогу всем, чем смогу.

— Мы молимся за вас, госпожа! — внезапно выпалил какой-то молодой ван за спиной у старой Гриды.

Это был невысокий светловолосый парень, одетый как подмастерье, но эта одежда сидела на нём, словно с чужого плеча – Локи не мог понять, почему он так подумал, но пусть. Он всё ещё нервничал из-за слов старухи, и ему было плевать на очередного воспевателя Сибиллы, что бы этот ван ей не плёл.

— Как тебя зовут? — спросила принцесса. Она поманила его к себе.

Парень вышел вперёд и подошел ближе. Он скрестил руки, почти полностью пряча их в длинных рукавах казмола, и почтительно опустил голову.

— Оливер, Ваше высочество.

— Чем ты занимаешься, Оливер? Тебе принадлежит ювелирная лавка или тканевая? — Сибилла улыбнулась, а ван мотнул головой.

— Ни то, ни другое, принцесса.

Всё ещё заботясь о словах, которые сказала старая Грида, Локи покосился в её сторону. Могла ли она в самом деле заметить то, что царевич неравнодушен к Сиб, или он просто себя морочит? Локи вёл себя, как уличный воришка, который что-то спёр из лотка и ждал, что его вот-вот поймают с поличным – это было дурацкое чувство, но он ничего не мог поделать. Принц снова украдкой покосился на старуху и обнаружил, что седая ванахеймка пристально рассматривает вышедшего вперёд соотечественника. И почему она глядит на него так… недоуменно? Принц понятия не имел, в чём дело, но этот взгляд показался ему каким-то странным, и это заставило его снова посмотреть на стоящего прямо перед ним Оливера.

Парень по-прежнему смиренно пялился себе под ноги, словно боялся даже взглянуть на принцессу, которая тем временем продолжала расспрашивать:

— Значит, ты подмастерье?

— Нет, госпожа.

— Чем же тогда ты занимаешься? — удивилась Сиб.

Стоп.

Здесь что-то не так.

Локи ощущал это кожей, каждым её дюймом – какое-то странное тяжелое предчувствие витало в холодном воздухе, заставляя принца нервничать. В чём дело? Царевич посмотрел на толстяка Пейса и заметил, что он наблюдает за молодым ваном с не меньшим недоумением, чем Грида и остальные купцы. Кажется, этот парень казался странным не ему одному, но что с ним не так? Локи пристально изучал его лицо, которое не выражало ничего, кроме глубочайшего смирения. Его черты были такими смазанными и невыразительными, что царевичу, который обладал прекрасной зрительной памятью, подумалось, что он едва ли сможет вспомнить это лицо назавтра. В нём не было ни одной примечательной детали, и именно это, должно быть, и нервировало Локи. Но почему другие купцы смотрят на этого парня так, словно видят его впервые?

— Я просто гонец, госпожа, — тем временем ответил Оливер негромко. Даже его голос был каким-то пустым и бесцветными.

Гонец? Какой ещё к чёрту гонец? Волнение принца мигом сменилось тревогой и необратимым предчувствием чего-то недоброго. С этим парнем явно что-то не так! Локи всё ещё не мог понять, что именно, но точно знал, что не ошибся.

Инстинкты ещё никогда его не подводили.

— Что гонцу делать в торговом квартале? — жестко спросил принц.

— Мне поручено найти госпожу, чтобы передать ей послание, — ответил ван, и Сибилла улыбнулась. В отличие от принца, его возлюбленной этот незнакомец вовсе не казался подозрительным – его милая принцесса слишком добра и наивна, чтобы подозревать недоброе в других. Царевич любил эту чистоту, ведь Сиб была куда лучше него самого, но однажды эта доверчивость может сыграть с ней злую шутку.

— Какое послание? Ну же, смелее. Говори, — принцесса шагнула ближе к парню, и Локи даже не заметил, как инстинктивно схватил её за руку и остановил, не позволяя подойти ещё ближе. Его сердце замерло, а чувства – обострились. Он боролся с желанием притянуть Сибиллу к себе и сжать так сильно, чтобы закрыть от всего на свете, но не успел.

Гонец поднял голову и посмотрел на принцессу. На его лице не было ни улыбки, ни эмоций – ничего.

— Послание от вашего кузена Ниллана, — медленно выговорил парень, и тут Локи осенило. — Истинного короля Ванахейма!

В голове принца что-то щелкнуло, и он рванул Сиб на себя: как раз вовремя, ведь в следующий момент ван тряхнул длинными рукавами, высвобождая руки, и стало ясно, что в одной из них он сжимает кинжал. Несколько женщин в толпе испуганно завизжали, а незнакомец метнул лезвие. Локи быстро прижал принцессу к себе, закрывая от просвистевшего рядом клинка, а потом оттолкнул её назад: подоспевшие стражники, с мечами наголо, бросились на ванахеймца, но он был слишком силён для них. Не прошло и пяти секунд, как один из воинов упал на землю с распоротой глоткой, а другой – с отрубленной рукой, но этого времени хватило, чтобы Локи достал собственный кинжал и метнул его наотмашь, точно в цель. Острое лезвие вошло в плоть, словно в масло, и в следующее мгновение ван свалился навзничь – из его правого глаза торчала чёрная рукоять.

А затем наступила долгая, почти бесконечная тишина.

Локи не слышал, как толпа стала волноваться и кричать, как старуха Грида начала громко звать патруль, как стонал на мостовой стражник, из обрубка правой руки которого толчками уходила кровь. Несколько секунд принц слышал лишь собственное тяжелое дыхание и видел только мёртвое тело того, кого только что убил, но потом мир стал снова обретать очертания, запахи и звуки.

И принц понял, что кто-то повторяет его имя снова и снова.

—… Локи. Локи!

Он оглянулся на голос и увидел Сибиллу: она стояла сразу за ним, а её серые глаза казались огромными от таящегося в них страха. Краем глаза царевич увидел патруль, который появился у лавок, заметил, как кто-то подошел к искалеченному стражнику и стал ему помогать, а Локи показалось, словно лицо его любимой принцессы стало странным образом плыть. Но почему она смотрит на него с таким страхом, ведь всё позади? Но Сиб всё повторяла его имя, касаясь лица принца тёплыми руками и заставляя смотреть на себя, только почему-то он слышал её всё хуже и хуже. И когда младший сын Одина вяло улыбнулся и шагнул ближе, желая успокоить свою ванахеймку, то внезапно ощутил острую боль в левом боку.

Какого хрена?

Локи опустил глаза, и окружающий мир снова смазался.

В его боку торчал короткий ванахеймский кинжал.

========== Глава 18. То, что мы разделяем. ==========

Комментарий к Глава 18. То, что мы разделяем.

Доброй ночи, мои дорогие! (Доброго утра, дня, кому как)) Как у вас дела? Нашопились в чёрную пятницу?)) Надеюсь, эта неделя принесла вам много хорошего.

А пока ловите новую главу. Она промежуточная, и я решила дать нашим деткам немного спокойствия перед грядущими непростыми событиями.

Всем добра!

— Не двигайтесь, мой принц.

Локи раздраженно закатил глаза, позволяя помощнице лекаря наложить повязку. Это было лишнее, ему не хотелось торчать во дворцовом лазарете, но у царевича не было выбора: Сибилла не успокоилась, пока не передала его в руки лекаря, а потом прибежал Тор, пришли Фригга, Фандрал, Хеймдалль – всем не терпелось справиться о его здоровье и узнать, что случилось, поэтому у Локи не было возможности просто встать и уйти отсюда. Поднялась такая суматоха, что царевич не успевал встать на ноги, но когда наконец все убрались, он рывком поднялся с ложа и потянулся за лежащей подле чистой сорочкой – мать распорядилась, чтобы ему принесли новую одежду взамен окровавленной.

— Достаточно, — проворчал царевич, отстраняясь от юной врачевательницы в голубой одежде, которая как раз закончила перевязку и собиралась снова проверить его состояние на горниле душ.

— Мой принц, я должна… — робко возразила девица, но Локи было плевать. Он натянул сорочку и свесил ноги с высокого ложа.

— Со мной всё в порядке! Хватит уже, уходи.

Помощница лекаря покорно поклонилась и скрылась за дверью. Принц потрогал рану на боку и поморщился – его перебинтовали слишком туго, он едва мог дышать.

— Я попрошу лекаря дать тебе сонного вина, — усмехнулся Тор, наблюдая за братом. В чертоге исцеления рядом с Локи остался он один. — Какой-то ты нервный.

Нервный? А как он мог не нервничать? Какой-то ванахеймский ублюдок пытался прикончить Сибиллу, и ему почти это удалось, ведь принц был так поглощен страхом оказаться разоблаченным, что не распознал убийцу прямо у себя под носом! Это была невозможно глупая ошибка. Локи должен был всё понять и среагировать раньше – инстинкты никогда его не подводили – но он не среагировал, и теперь чувствовал себя абсолютным кретином. Если бы с ней что-то случилось… И дело не только в его любви к принцессе, нет. Если бы Сиб пострадала, то Раллард наверняка разорвал бы и без того шаткие отношения с Асгардом, и, может быть, даже пошел бы на них войной. Тысячи асгардцев могли погибнуть, а всё из-за того, что их принц раскис и не заметил спрятанного в рукаве кинжала!

Это просто смешно. Царевич ещё никогда не чувствовал себя таким придурком.

— Если я захочу сонного вина, то возьму его сам, — сердито пробормотал Локи. Он ужасно злился на себя, и поэтому его раздражало всё на свете. — Уходи, я в порядке. Тебе нечего здесь делать.

Тор пожал плечами.

— Мой младший братец получил рану в бою. Я должен его поддержать.

Локи едва ли мог назвать царапину на своём боку полноценной раной. В момент, когда принц заслонил Сибиллу, короткий кинжал убийцы застрял между его рёбер, но это слабое ранение, тем более что удар смягчили толстый плащ и жесткий камзол. Для асгардца такая рана была болезненной, но уж точно не смертельной, и Локи нисколько не жалел, что удар клинка пришелся по нему, ведь попади он в цель, то принцесса наверняка была бы мертва.

Из всех народов Девяти миров ванахеймцы походили на асов больше прочих: они похожи внешне и живут одинаково долго, но средний асгардиец всё же немного сильнее и крепче вана. Конечно, ванахеймцы не так ничтожно слабы, как мидгардцы, но если бы кинжал попал в царевну, то сейчас Локи не зализывал бы раны в лазарете, а оплакивал смерть той, которую любил. Принцу не хотелось даже думать об этом. Одна мысль о Сибилле, лежащей в луже собственной крови на мостовой, в то время как её серые глаза слепо смотрят в небо, ввергала его в такой ужас, что ему хотелось кричать.

— Как прошел допрос? — спросил Локи, чтобы стереть эту жуткую картинку со своего воображения. Ему было больно двигаться, но царевич упрямо потянулся за камзолом и надел его. Он хотел убраться отсюда как можно скорее.

— Никак. Огун и Фандрал опросили ванахеймских купцов, но те утверждают, что не знают этого парня, и он не путешествовал по мосту вместе с ними. Говорят, что сегодня видели его впервые. Если это так, то он пробрался в Асгард заранее и дожидался, когда драконья принцесса отправится навестить соотечественников. Хитрый ублюдок.

Локи кивнул. Да, скорее всего, так и есть: наёмник знал, что долг и протокол заставят Сибиллу посетить своих подданных и просто дождался удобного момента, это очевидно. Тор нахмурился, его пальцы играли рукоятью Мьёльнира.

— Не пойму, как это могло произойти. Убийцы и преступники пробираются в наше царство, как крысы в амбар, и мы ничего не делаем!

Ох, только не это дерьмо снова… Локи едва сдержал стон раздражения, а наследник продолжал:

— Отец говорит, что сделал всё для защиты Асгарда, но я вижу, что ситуация с безопасностью с каждым днём становится всё хуже, — Тор всё ещё злился на Одина за его слова на последнем ужине у Фригги, Локи знал это. После того вечера брат несколько раз заговаривал с ним о том, что считает решения отца слабыми и недостойными сильного царя – наследник был так зол, что не выбирал слов и достал Локи так, что когда Тор начинал говорить, ему хотелось притвориться мёртвым. — Сегодня наёмник на глазах у всего города напал на гостью, находящуюся под нашей защитой, а завтра такие, как он, станут пробираться прямиком во дворец! А мы будем дальше говорить о том, что сделали всё для своей защиты и подставлять задницы!

— Если бы он мог пробраться во дворец, то сделал бы это сразу, а не ждал, пока Сибилла выйдет за ворота, — вздохнул Локи и спрыгнул с ложа. Острая боль в боку заставила его застонать и согнуться, но он быстро совладал с собой и сделал неуверенный шаг вперёд. Тор поднял молот и угрожающе ткнул им куда-то в сторону.

— Пусть отец говорит, что хочет, но я этого так не оставлю, вот что!

— Неужели?

— Они заплатят за то, что сделали!

Младший сын Одина не сдержался и закатил глаза: его брат вёл себя предсказуемо и пускался в бахвальство, но Локи был слишком вымотан и измучен, чтобы выслушивать бессмысленное хвастовство наследника снова. Мозг царевича напоминал выжатый лимон, а Тор делал всё, чтобы окончательно размазать остатки этого лимона по его черепу.

— Кто заплатит? — щёлкнул Локи. — Тот, кто покушался на Сибиллу, уже мёртв. Если ты не заметил.

Принц убил ублюдка собственными руками и единственное, о чём он жалел, было то, что ему не удалось сделать это прежде, чем тот забрал жизнь у одного стражника и искалечил другого. Асгардский воин, который лишился руки этим утром, ещё несколько часов назад во весь голос орал в соседнем чертоге, пока его не ввели в исцеляющий сон – бедный парень проспит несколько дней, а потом будет носить протез до конца своих дней. Локи чувствовал свою вину и за это тоже: если бы он не думал о словах той старухи вместо того, чтобы глядеть в оба, то наверняка сумел бы среагировать быстрее и предотвратить случившееся.

Но он не предотвратил, и осознание этого сводило принца с ума. Как и его неугомонный брат, который в праведной ярости сжал зубы и прорычал:

— Да, но будут другие!

— И все они умрут, — равнодушно констатировал Локи. Если будет нужно, он лично прикончитькаждого незнакомца, который посмеет приблизиться к Сибилле ближе, чем на пять футов, но принц не допустит, чтобы ей причинили вред. Он скорее умрёт, чем позволит кому-то навредить ванахеймке – он был так в этом уверен, что даже не думал о том, что тот мальчишка-претендент наверняка не остановится на одном убийце.

— Нужно принять дополнительные меры безопасности, — решил Тор.

— Угу.

— Нужно поместить её под постоянную охрану, и…

— С каких пор ты так заботишься о Сибилле? — хмыкнул Локи, с болью переступая с ноги на ногу. Его брат гневно нахмурился.

— Я забочусь о репутации Асгарда! Ванахейм вверил эту девицу нам, и мы обязаны её защитить, это вопрос нашей чести.

— Ясно, — что ж, вполне в духе Тора.

— Скоро я стану царём, брат. Скажи, кто будет считаться со мной и бояться меня, если я окажусь не способен уберечь всего одну женщину? С меня будут смеяться во всех девяти мирах!

Принц ничего не ответил: болтовня брата достала его так, что у него разболелась голова, и Локи молча поковылял к полке с лекарскими снадобьями. Этот день принёс ему слишком много забот, царевич едва мог соображать. События последних нескольких часов смешивались в его памяти, раздражали разум, мысли бешено носились в голове, но принц не мог ухватиться ни за одну из них. Ему нужно хорошенько выспаться, и тогда наверняка всё встанет на свои места. Локи без спроса пошарил в склянках со снадобьями и достал пузырёк с соком из редких альвхеймских ягод, обладающих сильным обезболивающим и расслабляющим эффектом, а потом сунул его в карман и поплёлся прочь из лазарета. Но не успел принц выйти за порог, как в чертоге появился тот, кого он ожидал увидеть здесь меньше всего.

Один Всеотец.

Могущественный царь Асгарда вошел в лазарет в сопровождении двух стражников своей личной гвардии: воины привычно заняли место у входа, охраняя его, а Один тяжело уставился на младшего сына. Его взгляд задержался на лице принца, а потом опустился к его ране. На мгновение Локи показалось, что губы отца дрогнули, но царевич отмахнулся от этой мысли – с чего царю переживать за него? Ведь он не Тор!

— Как ты? — спросил Всеотец.

Как дерьмо в тазу. Но Локи не стал озвучивать свои мысли и сдержанно кивнул.

— Хорошо. Спасибо, что пришел справиться о моём здравии. Наконец-то.

Его слова сочились ядом, но Один хладнокровно проигнорировал выпад царевича. Он подошел ближе и снова осмотрел сына с ног до головы.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, Локи. Я тревожился за тебя. Все тревожились за тебя. Твоя мать не находит себе места, и весь дворец справляется о твоём самочувствии.

Неужели? Локи поджал губы.

— Чего ради? Ещё вчера слуги гудели о том, что по ночам я принимаю подобие ётуна и брожу по дворцу, чтобы напугать стражников, а теперь им есть до меня дело?

— Не ёрничай, Локи, — спокойно ответил Всеотец. — Ты видишь то, что хочешь видеть.

— Неужели?

—Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тобой. Ты совершил хорошее дело, и народ славит тебя за это.

— Я сделал это не для славы, — буркнул Локи. Да, он заслонил принцессу собой и прикончил убийцу не потому, что хотел впечатлить толпу, не для Асгарда, Ванахейма, союза и прочей херни, о которой все твердят последние несколько месяцев. Откровенно говоря, принц даже не понял, как это случилось. Просто в какой-то момент он осознал, что жизнь его ванахеймки находится в опасности, и ничего не мог с собой поделать.

Один кивнул.

— Да. Ты выполнял свой долг и выполнил его. Как и воины, которые были с вами.

— У погибшего золотого плаща есть семья?

— Да. Я уже распорядился, чтобы их обеспечили всем необходимым, а самого его похоронят, как героя, — ответил царь и вдруг покосился на Тора. — Ты хочешь что-то сказать, сын?

Он заметил, что наследник стоял подле брата с лицом, которое казалось мрачнее тучи, и когда Всеотец обратился к нему, то нахмурился ещё сильнее.

— А сколько героев поляжет ещё, прежде чем ты обратишь внимание на проблемы с нашей безопасностью, отец? — пылко спросил Тор. Он явно искал ссоры с отцом и даже не пытался этого скрывать. — Сначала иллюзии, теперь убийца в торговом квартале. Что должно случиться, чтобы ты начал карать тех, кто покушается на наше царство?! Когда царь Асгарда покажет, что мы будем поступать с врагами решительно и немилосердно? Когда ты покажешь свою силу?!

— Твой брат уже наказал того, кто учинил беспорядок. Преступник лежит на полу в покойницкой с дыркой вместо глаза, что прикажешь сделать ещё? Может, порубить его на куски и скормить воронам?

— Для начала, вывесить его труп над дворцовыми воротами, чтобы другим неповадно было, — выцедил наследник, и Локи снова закатил глаза.

Это уже слишком. Один неслышно вздохнул и посмотрел на сына так, словно хотел влепить ему оплеуху для науки или оттаскать за ухо, как делал, когда его сыновья были маленькими и проказничали.

— Ты хочешь пугать добрых асгардцев этим непотребным зрелищем? Хочешь, чтобы это видели женщины? Дети?

— Не асгардцев, а тех, кто попытается снова покуситься на жизнь нашей гостьи и поставить нашу репутацию под угрозу! Я уверен, что у того вана были сообщники. И эти сообщники могут навредить тем женщинам и детям, которыми ты прикрываешься.

— Вот тут я с тобой согласен, — кивнул Всеотец. — Нужно хорошенько проверить каждую улицу и опросить всех, кто может что-то знать.

— К чёрту расспросы и проверки! Убийцы появятся снова! — грубо перебил царя Тор, и терпение Одина наконец лопнуло.

— Конечно, они появятся! — раздраженно рявкнул Всеотец, заставляя наследника замолчать. — Того наёмника подослал претендент на ванахеймскую корону, чтобы помешать союзу брата принцессы и Асгарда, но что с того?! Это внутренние дела Ванахейма, и я не имею права в них вмешиваться. Мы зачистим город и разошлём во все гавани и кварталы шпионов, усилим безопасность дворца, и этого достаточно.

— Но…

— Никаких но! Такова моя воля. А теперь, иди и займись делом, сын. Опроси всех, кто может что-то знать, и узнай, как тот ван попал в Асгард, тут твоё рвение будет как нельзя кстати, — царь устало опустил голову. — Иди. Живо!

Тор оскорблено поджал губы, но не осмелился возражать. Сердито сжав рукоять Мьёльнира, он быстро пересёк чертог и исчез за дверью, и в лазарете наступила тишина.

Локи холодно глядел на недвижимого отца: золотые блики лампад играли в его белоснежной бороде, и вдруг Всеотец показался ему неимоверно старым и уставшим – принц часто не замечал его возраста и забывал, как долго он правил. Кажется, Фригга права, и Одину действительно не терпится передать бразды правления молодому царю, но у Локи не было времени подумать об этом, ведь Всеотец снова заговорил:

— Вот оно, моё наследие… — он медленно выдохнул. — Один сын так спешит занять трон, что уже осмеливается оспаривать мои решения, а другой считает меня плохим отцом, которым, наверное, я и являюсь.

Принц молчал. Эта внезапная откровенность его не тронула.

— Я подвёл вас, я знаю, — продолжал Один негромко. — За заботу о девяти мирах меня прозвали Всеотцом, но как отец своим собственным детям я, кажется, не состоялся. Должно быть, я уделял вам слишком мало времени, но уже поздно о чём-то сожалеть. Остаётся лишь надеяться на то, что вы выросли достойными мужчинами.

— К чему ты ведёшь, отец? — спросил Локи. Ему хотелось поскорее закончить этот странный разговор и наконец-то убраться из этого чёртового лазарета. Его голова гудела, а бок отчаянно ныл, и принц хотел принять взятое без спроса снадобье и забыться мёртвым сном.

Царь внимательно посмотрел на сына.

— Ты поступил достойно, Локи. Боюсь представить, что бы случилось, если бы ту ванахеймскую девочку убили… Ты спас наш союз с королём Раллардом. Я тебе благодарен.

Вот как? Принц пожал плечами. В добрых детских сказках герои за проявленную доблесть и спасение царства всегда получали красавицу-принцессу, но Локи скорее получит ещё одну дырку в боку, чем Сибиллу.

— Я сделал то, что должен был.

— Это так… Твой брат считает, что я должен что-то сделать, но что? Я не могу объявить войну претенденту на ванахеймский трон, тем более, для этого нет оснований. Принцесса ещё не асгардийка.

Да, это так. Локи любил Сибиллу, но чувства не мешали ему видеть ясно: она – подданная другого царства, и Один не может объявить награду за голову претендента на ванахеймскую корону за покушение на неё. Это просто глупо.

— Но мы должны её защитить, — сказал принц. Царь кивнул.

— Да, конечно. Я уже велел набрать новых стражников взамен выбывших двоих, и теперь воины будут проверять всё, что приносят в её покои, вплоть до ниток и бумаги. Конечно, повар будет тщательнее следить за тем, что подают ей на стол, и так далее… Не мешало бы вообще увезти девочку со дворца, пока Тор всё хорошенько не проверит, но боюсь, нам некуда её деть.

— Вообще-то, есть, — вдруг, сказал Локи.

Это была блестящая идея, и принц даже удивился, что смог придумать её с такой кашей в голове.

— Я же собирался в горы… Я мог бы взять её с собой, пока всё не утихнет. Даже если у того ублюдка были сообщники, то они едва ли это предвидят, а Сибилле полезно увидеть царство, которым она будет править когда-то. Из окна покоев Асгард не рассмотреть.

Всеотец удивлённо посмотрел на сына, а потом кивнул.

— Да. Это хорошая мысль. Так и поступим, если она не будет против.

— Не думаю, что она будет против, — царевич был более чем уверен в том, что говорил. Это был отличный повод провести вместе несколько дней, но, конечно, Один не мог этого знать. Он снова удовлетворённо кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Тогда, решено… Я рад, что с тобой всё в порядке, Локи. Жду тебя на совете завтра… И не переусердствуй с той штукой в кармане. Несколько лишних глотков – и проспишь три дня, по себе знаю.

Локи кивнул. Он не удивился, что отец знал о том, что он свистнул альвхеймское снадобье – Всеотец всегда был проницательным. Принц молча наблюдал, как царь подошел к двери и вышел прочь в сопровождении своих людей, и когда в чертоге исцеления не осталось никого, кроме него самого, Локи ощутил долгожданное облегчение. Наконец-то! Он открыл склянку с расслабляющим снадобьем и сделал большой глоток, ощущая, как кисловатый сок обволакивает его рот и горло. Это было приятное ощущение, и эффект настал быстро. Почти сразу младший сын Одина почувствовал, как острое покалывание в чёртовом боку потупилось, а разум немного затуманился.

Он вышел из лазарета и медленно побрёл через весь дворец, к своим покоям. Повсюду было суматошно и шумно: стражу подняли по тревоге и теперь залы кишели патрулями, по коридорам носились слуги, но Локи словно не замечал их присутствия. Снадобье так расслабило его, что принцу казалось, будто он ступает по вате и едва сдерживался, чтобы не лечь на пол и не заснуть прямо посреди дворца. Придворные останавливали царевича и справляли о его здоровье, он что-то отвечал, но впоследствии не мог вспомнить, что именно: с горем пополам он добрался до своих покоев, рухнул в постель и словно провалился в чёрное небытие.

Локи понятия не имел, как долго спал, но когда проснулся, то за окном было уже темно. Пока он валялся в беспамятстве и не видел ничего, кроме пустоты, слуги успели разжечь камин в передней и принести ужин. Когда принц приподнялся с кровати и потрогал кувшин с пряным вином на прикроватном столике, то он был ещё тёплым, и так младший сын Одина сообразил, что был непоздний вечер – время ужина. Что ж, он проспал не так уж и долго… У Локи не было аппетита, поэтому решил снова лечь спать: бок начинал покалывать, а во сне царевич не чувствовал дискомфорта, но стоило принцу снова забраться в постель, как в дверь его покоев негромко постучали.

Что за… Царевич не хотел открывать, он просто не мог заставить себя снова встать на ноги. Его тело ныло, а разум был всё ещё немного затуманен после расслабляющего снадобья, и он был готов проигнорировать незваного гостя и снова уснуть, но стук раздался снова, и это действовало Локи на нервы. Какого чёрта?! Слугам нечего делать в его покоях до самого утра, а Тор никогда не стучит так тихо, так, проклятье, кого сюда занесло?! Принц собрал всю волю, чтобы заставить свои мышцы работать и поднять вялое тело с постели. Он рывком натянул сброшенные сапоги, вышел из спальни и пересёк переднюю, а потом раздраженно распахнул дверь.

Локи был неимоверно зол, но не прошло и пары секунд, как его злобу как рукой сняло, вместе с туманом в голове и слабостью в теле, ведь на его пороге стоял самый неожиданный гость из всех, кого принц мог представить. Это была Сибилла.

Ванахеймская принцесса стояла за дверью, смотрела на него снизу вверх, и на мгновение царевичу подумалось, что он всё ещё спит. Она не может быть здесь! Это просто невозможно. У Локи чуть челюсть не отвисла от осознания того, что Сиб пришла к нему в личные покои, но, кажется, это был не сон: его красивая ванахеймка была одета в то же платье, что и утром, а её лицо чуть опухло и покраснело. Неужели она плакала?

— Сибилла… — медленно выговорил Локи, возвращая онемевшему языку возможность говорить. — Что ты…

Принцесса моргнула.

— Я сказала часовым, что хочу поблагодарить моего спасителя. У них не возникло вопросов.

Да, пожалуй, это был один из немногих поводов для того, чтобы Сиб могла прийти в опочивальню будущего деверя, не дав повода для сплетен – кто осудит её за благодарность? Локи бы в жизни не поверил, что это когда-нибудь произойдёт, но в следующий момент принцесса Сибилла Ванахеймская вошла в его спальню, и он закрыл за ней дверь. Когда звякнул засов, царевна повернулась к нему, и асгардиец увидел, что в её серых глазах стояли слёзы.

— Локи… — её взгляд скользнул туда, где под сорочкой и камзолом была его рана. — Как… Как ты?

Почему она плачет? Локи не привык, чтобы кто-то беспокоился о нём так сильно, чтобы лить слёзы, поэтому почувствовал себя неловко. Он закрыл расстояние между ними и вытер с щек принцессы льющиеся слёзы, а потом поцеловал её в лоб. Небо, он так её любил. Это чувство просто ломало его изнутри.

— Я в порядке. Это пустяки.

— Твоя рана…

— Заживёт, не успеешь и глазом моргнуть, — Локи снова стёр слёзы с её щек. Сибилла закусила опухшую губу, пытаясь заставить себя перестать плакать, и в тот момент она казалась принцу самым совершенным существом во Вселенной.

Она была так добра. Куда добрее Локи, куда великодушнее – намного лучше его, и принц любил этот свет в ней.

И тот свет, который рождало её присутствие в нём самом.

— Не плачь, милая, — попросил царевич. Сибилла заставила его забыть о боли в боку, но он всё ещё чувствовал слабость, поэтому увлёк принцессу за собой на софу, чтобы сесть. — Я знаю, ты испугалась, но это больше не повториться. Обещаю, тебе никто не причинит вред. Никто на свете.

— Проклятье, Локи… Люди моего дяди пытались убить меня большую часть моей жизни. Неужели ты думаешь, я испугалась, что тот наёмник меня убьёт?

Локи моргнул. Желтые блики от горящего камина плясали в гладком шелке её тёмных волос, играли на коже и ткани платья. Он смотрел на неё и всё ещё не верил, что ванахеймка находится в его покоях, это было слишком невероятно. Даже в самых смелых мечтах царевич не мог представить что-то подобное.

— Тогда, почему ты так расстроена?

— Я такая идиотка… — Сиб снова закусила губу и покачала головой. — За мной гонялись почти пятьсот лет, а я не смогла распознать убийцу, который стоял в трёх футах от меня. Прямо у меня под носом!

Удивительное совпадение, ведь Локи тоже корил себя за это. Он вздохнул и сжал её пальцы.

— Не вини себя. Девица вроде тебя вообще не должна уметь угадывать убийц в незнакомцах и скрываться от кого-то. Это не нормально, ты знаешь?

— Да, но я должна была это сделать. Я должна была предвидеть! — принцесса опустила взгляд. — Тот стражник…

— Перестань.

— Он погиб, потому что я доверчивая идиотка. И тот другой тоже…

— Ты не виновата, — Локи пытался успокоить её, но она не слушала.

— Я не хочу, чтобы кто-то снова страдал из-за меня. Тысячи воинов уже погибли во имя моей династии, во имя царства и трона моего брата, неужели этого не достаточно? Как долго это будет продолжаться? Мне казалось, что когда Раллард надел корону, этот кошмар закончился навсегда, но кровь всё льётся и льётся…

Сибилла снова всхлипнула и вдруг разрыдалась, как ребёнок – надрывисто и горько. Локи не мог выдержать её слёз, они жгли его больнее раны в боку, поэтому принц откинулся на спинку софы и привлёк ванахеймку к своей груди, позволяя выплакаться. Его пальцы медленно поглаживали её по волосам и спине, а глаза глядели в золотой потолок, на котором танцевали тени из пламени в камине. В покоях было тихо: слышался только треск дров в очаге и всхлипы Сиб, которые становились всё тише, пока, наконец, не затихли окончательно.

И когда это случилось, Локи снова заговорил.

— В случившемся нет твоей вины, милая. Стражники исполняли свой долг и выполнили его, как подобает. Тот парень уже пирует с павшими героями в Вальхалле, ведь сложил голову, как подобает воину и мужчине. Не жалей о нём.

— А ты? — пробормотала Сибилла ему в грудь. Принц глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом её волос. Ему было так хорошо с ней.

— Что я?

— Ты тоже пострадал из-за меня.

Не из-за, а ради. И царевич пошел бы на это снова, если бы пришлось.

— Я сделал то, что должен был.

— Спасибо, — принцесса подняла покрасневшие глаза и посмотрела на Локи, отчего его сердце заныло больнее, чем долбаная рана. Она была красивой даже с заплаканным лицом. Просто совершенство. — Если бы не ты, я была бы мертва.

Принц проигнорировал её слова. Он не хотел даже думать о её гибели.

— Просто будь осторожна, ладно? — пальцы Локи зарылись в мягкие волосы Сиб. — Тот наёмник мог быть не один. А если и один, то твой кузен наверняка пришлёт другого.

— Это дело рук не Ниллана, а его матери.

— Матери?

— Да, жены узурпатора. Стеллы. Мой кузен хороший мальчик, он всегда был добрым и я знаю, что он ни за что не пошел бы на такое, но та старуха, она… — Сибилла вздохнула, собираясь с мыслями. — Она одержима тем, чтобы усадить его на трон. Она желает уничтожить Ралларда за то, что он убил узурпатора и их старших сыновей в последнем бою, так что, это её затея, я уверена.

— Странно, что она замахнулись на тебя, а не на Ралларда. Зачем ей убивать тебя, а не короля? Разве по ванахеймским законам женщина может наследовать?

— Может, если нет наследников мужского пола, но суть не в этом. Раллард слишком осторожен. Мы с ним росли в одних условиях, и с годами он стал параноиком, к нему почти невозможно подобраться, ведь Белый дворец защищён так, что ты представить себе не можешь. А вот ко мне… Тётка боится нашего союза с Асгардом. Дела Ниллана плохи, он ищет армию по всей Вселенной, но ему отказывают, ведь ходят слухи, что скоро я выйду за наследника Одина, и тогда асгардийцы придут на помощь моему брату, если потребуется. Никто не хочет воевать с Асгардом. Но если меня не станет, не станет и союза.

Локи мог бы солгать принцессе и сказать, что Асгард поможет королю Ралларду, даже если она не выйдет за Тора, но не стал. Это успокоило бы Сибиллу, без сомнения, но он не хотел её обманывать: Всеотец не станет вмешиваться в династические дела другого царства просто так. Будь Локи царём, то, вероятно, тоже бы не стал. Политика – жестокая штука.

— Тор выяснит, как тот наёмник попал в Асгард, — сказал принц. Сиб поправила волосы и вытерла заплаканные глаза. — Он поймает его сообщников, если таковые есть, но пока всё не выяснится, тебе быть во дворце не безопасно.

— Ты предлагаешь мне вернуться в Ванахейм? Раллард вряд ли меня примет.

Локи поднялся с софы, пошел в спальню и принёс оттуда кувшин с почти остывшим пряным вином. Затем он нашел на столе два кубка, наполнил их и подал один принцессе – питьё поможет ей успокоиться. Да и ему не мешало бы расслабиться.

— В здешних горах полно порталов между мирами, — сказал царевич, присаживаясь назад. Его рана болела, но он сдержал стон. — О них мало кто знает, но по ним из Асгарда можно попасть в Ётунхейм, и в Нифльхейм, и в Свартальхейм – много куда, на самом деле. Большинство этих порталов давно закрыты и защищены чарами моей матери, но их всё равно охраняют и проверяют время от времени. На всякий случай. Я как раз собирался отправиться в горы и проверить, всё ли в порядке. И ты бы могла поехать со мной на несколько дней, пока всё не уляжется. Если хочешь.

Сибилла удивлённо хлопнула ресницами. Её маленькие пальцы сжимали золотой кубок.

— И кто будет нас сопровождать?

— Несколько стражников, которые сменят других на одном из постов.

— И как ты себе это представляешь? Что скажут во дворце?

— Собственно, ничего, — Локи пожал плечами и глотнул вина. Его тепло и сладость приятно разлились по телу. — Об этом будут знать немногие. Ради твоей же безопасности.

— Твой отец этого не одобрит.

— Уже одобрил. Я говорил с ним в лазарете. Он считает, это прекрасная идея.

Принцесса недоверчиво уставилась на Локи.

— Конечно, если ты не хочешь, то мы придумаем что-то другое, только… — начал царевич, но она не дала ему договорить. Последние слова сына Одина поглотил поцелуй Сибиллы: её рот был вкусным, как вино, которое она пила только что, и Локи казалось, что он никогда не сможет насытиться. Она целовала его глубоко и сладко, но ему было мало, ведь всё закончилось слишком быстро.

— Я пойду с тобой, куда захочешь, — сказала принцесса, отстранившись.

Локи улыбнулся. В её голосе звучала такая необыкновенная преданность, словно она… Словно… Улыбка медленно сползла с лица царевича. Проклятье. Он не хотел даже думать об этом. Будь его чувства взаимны, это усложнило бы их ситуацию так, что дальше некуда: принц мог справиться с собой, но смог бы он существовать, зная, что у Сибиллы есть к нему чувства? К чёрту. Если это и так, он не хотел об этом знать. Но во взгляде ванахеймки была такая недосказанность, что Локи становилось не по себе.

— Знаешь, когда я увидела тот кинжал у тебя в боку… — начала она. — Я подумала, что ты умрёшь, и так испугалась, что… Я не могу представить, как бы жила, если бы ты… если…

Принц понял, что хотела сказать Сибилла, но он не хотел, чтобы она это говорила. Его сознание всё ещё окутывал туман, и Локи плохо соображал, но в какой-то момент он обо всём догадался.

Он знал.

— Не нужно, девочка, — негромко попросил принц. Вдруг, ему стало так дерьмово, что он не мог поверить в то, что может чувствовать себя так плохо, его просто разрывало изнутри. Она что-то чувствовала к нему, без сомнения. Она волновалась за него и плакала, когда его ранили. Она рисковала своей репутацией, придя сюда, чего ради? На ум приходило лишь одно логическое объяснение.

Небо, у Сибиллы были чувства к нему! Локи смотрел на неё и не верил в реальность происходящего. Это было так очевидно, и он понятия не имел, как был так слеп, что не заметил её чувств раньше. Ему казалось, то, что между ними происходит – результат её скуки, обиды на короля, любопытства, чего угодно, но царевич никогда не предполагал, что за её интересом к нему может стоять что-то большее. Помешанная на чувстве долга и заключённая в рамки строгих приличий принцесса сбегала к брату своего жениха, писала ему письма, целовала его, поддерживала, оплакивала – что заставит женщину делать всё это, если не эмоции? Всё так очевидно.

Хотя, возможно, в глубине своего сознания, в самой тёмном и далёком его углу, царевич всегда это знал? Знал, но не хотел смотреть правде в глаза, как не так давно боялся взглянуть в лицо собственным чувствам.

Почему он такой идиот?

— Локи, я…

— Я знаю, — ответил принц. Он всё понял. Сибилла была неравнодушна к нему, но осознание этого скорее огорчило Локи, чем осчастливило. Удача всегда обходила его стороной: ему довелось родиться вторым и получить в старшие братья самого туполобого из асгардцев, асы презирали его, отец игнорировал, но это… Это слишком. Каким-то чудом Локи добился привязанности самой желанной из женщин, но у него не было ни малейшего шанса ею обладать. Ни единого.

Интересно, за какие грехи ему приходится расплачиваться?

Царевич молча смотрел в красивое лицо Сибиллы и по тому, как она смотрела на него в ответ, понимал – принцесса читает его так же, как он читает её. Ещё утром Локи клялся, что ни за что на свете не признается ей в своих чувствах, но вдруг понял, что ему и не нужно этого делать – Сиб сама обо всём догадалась так же, как догадался он. И, должно быть, её реакция на абсурдность сложившейся ситуации немногим отличалась от реакции царевича, потому что вдруг он увидел в глазах Сибиллы такую грусть, что ему стало больно.

— Что нам делать, Локи? — наконец, спросила она.

Принц сглотнул. Он избегал этого вопроса много недель и так боялся отвечать на него, что не задавал его даже самому себе, но эта ванахеймская девчонка, кажется, была куда храбрее сына Одина. Но что Локи мог ей сказать, кроме правды?

— Я не знаю, милая.

— Всё зашло слишком далеко.

Да, это так, но точка невозврата давно пройдена. Быть может, если бы Локи не стал потакать своим желаниям видеть Сибиллу и ограничил себя от общения с ней в самом начале их знакомства, всё вышло бы иначе, и сейчас он проводил бы время с какой-нибудь хорошенькой придворной девицей, а не мучился от боли в боку и сердечных терзаний. Но прошлого не исправить, ведь даже могущественный повелитель магии не может вернуть время назад, а значит, им придётся жить с тем, к чему они сами пришли. Локи не знал, что ответить, и поэтому просто наклонился и накрыл губы принцессы своими: её тёплые руки обняли его за шею, притягивая ближе, а рот слегка приоткрылся, впуская его язык, и царевич почувствовал, как его рассудок помутился сильнее, чем от того альвхеймского снадобья. Небо! Она была такой сладкой, что Локи мигом забыл о боли и усталости – для него ничего не имело значения, кроме женщины, которую он любил и эмоций, которые она будила в нём.

Эмоций, которые они разделяли.

Её губы медленно двигались против его собственных: этот поцелуй был абсолютно мягким и неспешным, словно они располагали всем временем во Вселенной – это была ложь, но принцу хотелось верить, что это правда. Сердце Локи почти не билось. Воздух между ними искрился и был густым, их будто притягивало друг к другу, но как бы крепко царевич не прижимал Сиб, ему всё равно казалось, что этого недостаточно. Ему было мало: мало её губ, мало вкуса, мало тех удивительных тихих всхлипов принцессы, которые он глотал, когда его пальцы играли с волосами на её затылке и дразнили открытые участки кожи. Это действовало на него так, как ничто другое в этом мире и, наверное, на Сибиллу тоже, потому что она не возражала, когда его рука скользнула по шелковой юбке, зацепила ногу принцессы и мягко потянула вверх, заставляя её забраться к нему на колени. Пожалуй, это было слишком, но Локи не мог сопротивляться желанию держать её ещё ближе – он просто не мог существовать, не касаясь её. И когда, оказавшись у него на коленях, Сибилла запустила пальцы в его волосы и тихо застонала ему в рот, принцу казалось, он взорвётся на месте.

Это было магией.

Она была магией.

Эта ванахеймка была его небесами и, проклятье, Локи любил её так сильно, что если бы он умер прямо там и тогда, то даже бы не заметил, ведь ощущение губ принцессы и её маленького тела под его руками было лучшим чувством на свете. Царевичу было плевать, если он зашел слишком далеко – если подумать, он сделал это ещё тогда, когда впервые посмотрел на невесту брата, как на женщину и захотел её. И, наверное, Локи будет проклят за это, но ему плевать и на это, ведь Сибилла того стоила.

— Локи, — всхлипнула принцесса, отстраняясь. Её губы были красными и опухшими, и это было самое привлекательное зрелище, которое царевич видел в своей жизни. Его пальцы бродили по её спине, бокам, бёдрам – всюду, куда могли дотянуться. — Осторожнее. Твоя рана…

Он давно забыл об этом, но Сиб помнила. Его ванахеймка заботилась о нём, и это наполняло сердце принца теплотой.

Он её не заслуживал.

— Я в порядке, девочка.

— Но, Локи…

— Мне нравится, как ты говоришь моё имя, — царевич облизнул губы и плотоядно усмехнулся. — Иди сюда.

Он вытянул голову, пытаясь снова поймать губы Сибиллы, но момент был разрушен внезапным стуком в дверь. Напряженный взгляд Локи стрельнул в сторону, а принцесса замерла. Её глаза испуганно расширились, а потом она легонько оттолкнулась от его плеч, и принц нехотя убрал руки с бёдер ванахеймки, позволяя ей встать. Да какого чёрта?! Царевич понятия не имел, кому понадобилось видеть его в такой час, да и ему было всё равно, поэтому он был готов проигнорировать незваного посетителя, но момент был упущен: Сибилла стояла напротив него с абсолютно официальным выражением лица, а её волосы и платье находились в идеальном порядке.

Проклятье.

— К тебе гости, — напомнила принцесса, когда стук повторился. Локи сжал зубы.

Царевичу хотелось придушить того, кто скрывался за дверью, собственными руками – кто бы это ни был! Он нерешительно взглянул на притихшую Сибиллу, словно собирался ей что-то сказать, но не нашел нужных слов и поплёлся к двери: его настроение безнадёжно испортилось, и когда на пороге принц увидел молоденькую светловолосую служанку, то не удержался и повысил на неё голос:

— Чего тебе?!

Локи редко срывался на прислуге и всегда чувствовал себя низко, если это всё же случалось, но раскаяние за это нехорошее проявление раздражения придёт позже. Пока он смотрел, как бедная девочка испуганно дёрнулась и быстро протянула ему какой-то свёрток, но вместо того, чтобы выразить благодарность, царевич боролся с желанием запустить этот чёртов свёрток в эту проклятую идиотку! Какого чёрта она припёрлась?!

— Это… это л-лекарства, от… — служанка начала запинаться, и только это заставило Локи перестать кричать. Сибилла слышит его. Принцу следует успокоиться.

— От кого? Хватит мямлить, — выцедил он, и девица, наконец, ответила.

— Вашей матери, милорд. Она велела принести их вам.

Чёрт… Локи кивнул, взял свёрток и хотел всё же поблагодарить служанку, но испуганная девочка убежала быстрее, чем он успел открыть рот. Впрочем, не она одна, ведь стоило ему закрыть дверь, как принц заметил, что Сибилла тоже собралась уходить.

— Наверное, мне пора, — вздохнула она.

— Останься, — Локи почти умолял. Мысль о том, чтобы остаться в этих покоях без неё, наполнила его такой тоской, что принцу хотелось заскулить, но Сиб мотнула головой.

— Не могу. Я и так пробыла здесь слишком долго, мои фрейлины начнут задавать вопросы.

Царевич кивнул. Да, конечно. У них не было всего времени во Вселенной. У них не было даже его части – только жалкие краденые моменты, и осознание этого спустило Локи с небес на землю так безжалостно, что тот необыкновенный свет внутри него погас, и принц снова ощутил боль от раны и туман в голове. Он молча стоял, мрачно дожидаясь, пока принцесса уйдёт, чтобы закрыть за ней дверь, но Сибилла не спешила уходить: она приблизилась к Локи, встала на цыпочки, а потом оставила на его губах долгий, сладкий поцелуй.

Сердце принца надорвалось. Это было слишком хорошо.

— Сибилла…

— Мне нравится, как ты говоришь моё имя, — улыбнулась ванахеймка и, быстро чмокнув Локи ещё раз, исчезла за дверью.

========== Глава 19. Продать Беалинга. ==========

Комментарий к Глава 19. Продать Беалинга.

Привет дорогим читателям! Как прошла ваша неделя? Надеюсь, лучше, чем моя. Я заболела, а ещё мне пришлось столкнуться с писательским кризисом (кто пишет, тот знает, как это бывает) и я даже подумывала забросить эту историю, но попустило. Бывает! Так что, держите новую главу)) Всем добра!

Два дня Сибилла почти не вылезала из постели.

Она лежала, накрывшись одеялом с головой, и то погружалась в быстрый беспокойный сон, то снова просыпалась, не замечая, как вечер сменяет день, а утро – ночь. Она почти ни с кем не говорила и ничего не ела: Дэна приносила подносы с едой в спальню принцессы дважды в день, и дважды уносила нетронутые блюда и напитки. Несколько раз Игрид безуспешно пыталась вытащить госпожу с постели, но в итоге плюнула на это и решила позволить ей справиться со всем своими силами.

И Сибилла справлялась. Ей было плевать, если окружающие подумают, что она струсила и раскисла, спряталась под одеялом, словно маленькая девочка – к чёрту! Принцесса знала, что должна отлежаться и собрать себя воедино – она всегда делала так в моменты, когда от страха и разочарования ей хотелось уснуть и больше не проснуться. Так было после свержения её отца, после каждой кровавой битвы Ралларда, смерти их матери, многочисленных унижений от её брата и после новостей о её скорой свадьбе и отбытии в Асгард. Каждый раз Сибилле казалось, что эта беда уж точно последняя и ей больше никогда не придётся зализывать раны, но она была просто наивной дурочкой – слишком наивной для этого мира.

Принцесса имела глупость считать, что раз уж Раллард сидит на троне их отца, то она наконец-то в безопасности: больше не будет битв, скитаний, крови и страха. Невинные больше не будут гибнуть за её семью и корону, которую ни один из тех погибших бедняг и в глаза-то не видел, но она ошибалась. Война не закончена. Борьба продолжается. И пока есть те, кто считает тот проклятый трон своим по праву, кровь будет литься.

Эта кровь снилась ей в тех коротких, полных кошмаров снах, которые она видела, когда засыпала. В них Сибилла снова оказывалась в Ванахейме, на усыпанных мертвецами полях сражений – принцесса шла мимо мёртвых мужчин, чьи глаза навсегда закрыла борьба за чужую корону, и подол её платья казался тяжелым и липким от крови. Эта кровь затягивала Сиб, пачкала кожу и волосы, забивалась в рот и склеивала ресницы, но ванахеймка всё равно добиралась до конца пути, где видела давно забытые лица отца, матери, ушедших членов своей династии и… Локи. Локи тоже был там – среди тех, кого принцесса любила и потеряла. Он лежал обескровленный, с жуткой раной в боку, и это была самая ужасная часть её кошмаров.

Видеть асгардийского принца мёртвым было выше её сил, больше того, с чем Сибилла могла справиться. Она просто не могла этого вынести! В момент, когда она увидела тот кинжал в его боку, когда она всерьёз думала, что он может умереть, принцесса осознала одну простую истину, в которой до этого не смела признаться даже себе самой – она любила Локи. Проклятье, она его любила! Он был в её мыслях, желаниях, сердце. Наверное, принц был там ещё в день, когда он впервые поцеловал ванахеймку в тишине дворцовой библиотеки, а может и гораздо раньше, но Сиб поняла это только тогда, когда решила, что может лишиться его навсегда, ведь в тот момент Локи казался ей самым важным, что есть в её жизни. И когда она смотрела, как кровавое пятно растекается по его левому боку, а красивое лицо принца бледнеет, Сибилла была готова отдать союз между их царствами, трон своего брата, весь Ванахейм и Асгард вместе взятые, лишь бы он выжил. То были сырые эмоции, принцесса это понимала, но когда они остыли, а страх ушел, осознание чувств осталось.

Она любила Локи.

Проклятье! Сиб оказалась идиоткой, влюбившейся в брата будущего мужа, и она просто не могла в это поверить. Принцесса всегда была строга к себе, рассудительна и благоразумна, она никогда не поступала нелогично и неправильно, но это… Сибилла понятия не имела, как это случилось. Как она вообще допустила эту слабость. Почему из всех мужчин во Вселенной, из всех благородных, смелых, прекрасных молодых воинов и дворян, которых она встречала в Ванахейме и с которыми познакомилась в Асгарде, она влюбилась именно в младшего брата своего жениха? Это было хуже, чем даже если бы принцесса привязалась к какому-нибудь рядовому стражнику, ведь Локи был почти её родственником, а значит, чувства Сибиллы совершенно противоестественны. Царевна ужасно корила себя за это, но ничего не могла с собой поделать. А ещё все эти мысли о покушении, смерти того бедного стражника, увечье другого и ранение Локи…

В какой-то момент Сиб поняла, что больше не может нести это в себе. Тот день принёс ей слишком много, она просто не могла этого выносить. Поэтому, вернувшись вечером из покоев младшего сына Одина и убедившись, что с ним всё в порядке, принцесса просто залезла в постель и не вылезала оттуда целых два дня. И наверняка не вылезала бы и дольше, если бы на третье утро в спальню не вошла Лара и не сообщила, что к ней пришел посетитель.

— Кто? — коротко спросила Сиб, уткнувшись лицом в подушку. Даже мысль о том, что ей придётся выбраться из своего укрытия, вызывала в принцессе раздражение.

Рыжая красавица хмыкнула.

— Царица Фригга. Собственной персоной.

— Это шутка? — что за бред? Зачем царице Асгарда приходить к ней? Правила приличия требуют, чтобы принцесса сама приходила к Фригге, когда нужно, а вовсе не наоборот: если бы царица хотела её видеть, то наверняка прислала бы записку, а не являлась сама.

— Никаких шуток. Встань и убедись.

Ох, да ладно! Сибилла отбросила одеяло и мрачно уставилась на Лару. Та уже шныряла по спальне, набирая в миску тёплой воды для умывания и готовя полотенце – девица хорошо знала свои обязанности и принцесса была довольна её службой. Асгардийка не ладила с другими дамами Сиб и порой раздражала свою госпожу лишней болтливостью, но она всегда была на своём месте и исправно выполняла свой долг.

— Ну же, вставай, — сказала фрейлина и извлекла из гардероба стёганный серебром халат из баснословно дорогой ванахеймской парчи. Она бросила его на кровать. — Нельзя заставлять царицу ждать. Это грубо.

Принцесса и сама это знала, поэтому заставила себя подняться и вяло прошаркать к миске. Всё её тело болело, а голова соображала так плохо, что ванахеймка едва понимала, что делает и где находится. Наверное, вид у Сиб был просто чудовищный, потому что Лара смотрела на неё, как на приведение, а вот внезапно вошедшая в спальню Игрид не стала сдерживать эмоции и выложила всё, как есть:

— Девять царств! — воскликнула она. — Посмотри на себя! Ты выглядишь, как измученная полковая шлюха!

— Заткнись, — проворчала Сибилла, вытирая мокрое лицо полотенцем. Она быстро расчесала волосы и заплела их в косу, а потом позволила Ларе помочь себе с халатом – ванахеймке казалось, у неё не хватает сил даже поднять руки. — Фригга действительно там?

— Угу, — Игрид достала из сундука одну из многочисленных пар туфель принцессы и помогла ей обуться.

— Зачем она пришла?

Фрейлина пожала плечами.

— Мне откуда знать? Выйди и спроси сама.

Это было подозрительно. В последний раз они виделись два дня назад, когда Сибилла вместе с Локи вернулась во дворец и отвела его в чертог исцеления: Фригга была перепугана и взволнована, много расспрашивала о случившемся и раздавала приказы. Тогда принцесса пребывала в каком-то странном трансе и теперь почти не помнила, о чём они разговаривали, но она была уверена, что царица точно не собиралась навещать её в ближайшее время. Что ей нужно?

Может, что-то случилось с Локи?

Хотя, с чего вдруг Фригга станет отчитываться перед ней за Локи? Сиб, не будь идиоткой!

Надеясь, что ей хватит сообразительности не ляпнуть подобную глупость перед царицей, принцесса вышла из спальни в переднюю и увидела Фриггу: она сидела в одном из гостевых кресел напротив камина и своим присутствием озаряла покои ярче солнца. Царица Асгарда была достойна восхищения, и Сиб всегда перед ней преклонялась. Её величие и красота воплощали собой весь блеск и великолепие царства асов, а мудрость и доброта – лучшие из качеств, которыми может обладать мать народа. Всякий раз, когда Сибилла наблюдала за Фриггой, то понимала, что никогда не сможет сравниться с прекрасной царицей Одина – будущая свекровь казалась ей недостижимым идеалом. Она искренне восхищалась Фриггой, как когда-то восхищалась своей матерью – усопшая королева Ванахейма была такой же прекрасной и невозможно сострадательной.

Но в Сибилле никогда не стать такой.

— Мадам, — царевна приблизилась к высокой гостье и приветствовала её реверансом. — Какой приятный сюрприз.

— Здравствуй, милая, — Фригга мягко улыбнулась. Её светлые волосы были заплетены в тугую косу и уложены вокруг головы в подобие короны. — О, нет, не кланяйся, это лишнее! Ведь сама пришла к тебе в гости, причём без приглашения. Надеюсь, ты простишь меня за это внезапное вторжение?

Фригга всегда была любезна с Сиб – любезнее, чем ванахеймка того заслуживала, и из-за этого принцесса чувствовала себя последним куском дерьма. Если бы царица знала о том, что они с Локи делают у неё за спиной… Сибилла ненавидела обманывать женщину, котораяотносилась к ней с поистине материнской добротой, и это пожирало её изнутри, но что она могла поделать? Если бы владычица Асгарда узнала о маленькой тайне своего младшего сына и будущей невестки, то была бы сильно разочарована. А ещё – огорчена и зла, ведь два величайших царства девяти миров надеялись на Сибиллу и ждали, что она найдёт общий язык с наследником Одина, а ей угораздило влюбиться не в того царевича.

Она просто слабая, сентиментальная идиотка.

— Я… — принцесса на мгновение растерялась, но всё же быстро взяла себя в руки и села в кресло напротив. Её мозг потихоньку просыпался от двухдневной спячки и начинал работать. — Я рада вашему визиту, мадам. Прошу прощения за то, что встречаю вас в столь неподобающем виде.

— Ох, не стоит, ты здесь хозяйка. А я просто решила тебя навестить.

— Вы очень добры.

— Вчера я хотела позвать тебя отужинать со мной, но одна из твоих фрейлин сказала, что в последнее время ты дурно себя чувствуешь, и я обеспокоилась. С тобой всё в порядке, дорогая?

— Благодарю, мадам. Всё хорошо, это пустяки.

Фригга внимательно посмотрела на принцессу, а потом недоверчиво покачала головой. Рыжая Лара принесла им кувшин с тёплым вином и оставила на маленьком столике между кресел, а Сибилла вежливо наполнила одну из золотых чаш и поднесла будущей свекрови. Себе она тоже налила для вида, хотя совсем не хотела пить. Ей казалось, если она сделает хотя бы один глоток, то её стошнит прямо на отполированный золотой пол.

Вот была бы сцена.

— Это не пустяки, — возразила царица. — Я знаю, что с тобой происходит, дорогая.

— Простите? — наверное, Сиб всё ещё плохо соображала, потому что она не поняла, о чём говорит Фригга. Та пожала плечами.

— Я тебя понимаю. Когда-то я тоже была на твоём месте.

— Вас тоже пытались убить? — ванахеймка удивлённо подняла брови, а царица улыбнулась.

— Много раз, но я не об этом. Знаешь, когда я была девочкой, мой отец всегда сопровождал царя Бёра в его битвах с ётунами и тёмными эльфами, и ждать его с походов было настоящим адом. Когда он уходил, мы с мамой были готовы к тому, что отец может больше не вернуться, но нам везло и он всегда возвращался. Как и мой супруг, о котором я стала беспокоиться, когда вышла замуж, но каждый раз, когда он уходил на войну, я… — Фригга запнулась. — С ним будто уходила часть меня самой. И со всеми теми славными воинами, которые следовали за Одином под удары мечей врагов.

В передней было тихо, лишь слышалось потрескивание дров в камине. Ванахеймка не понимала, зачем царица говорит ей это, но та продолжала:

— Ждать мужчину с войны всегда непросто, но к счастью мой возлюбленный супруг возвращался с каждой битвы, на которую отправлялся. Двор пышно праздновал каждое его возвращение с битвы, но всякий раз, кроме вестей о победе, Один приносил с собой и новости о смерти тех, кого я знала: наших родственников, друзей, соратников. Каждое сражение забирало кого-то из наших близких и уносило жизни множества асгардийских воинов, и меня никогда не покидало ощущение, будто они погибли из-за нас, ведь именно мой муж отдавал им приказы и вёл их на смерть.

— Мне… очень жаль это слышать.

— Я всегда испытывала вину за то, что все те храбрые воины сложили головы в войнах Одина, и до сих пор испытываю, хотя, кажется, уже давно должна к этому привыкнуть. Но, что поделать? Женское сердце мягко. Я знаю, ты меня понимаешь, дорогая.

Да, Сибилла понимала – после каждой победы брата ей хотелось на коленях просить прощения у каждой семьи, чьи сыновья отдали жизни в грызне Беалингов. Но с какой стати Фригга с ней разоткровенничалась? Чувство вины – это всегда личное, но царица сделала глоток вина и продолжила:

— В Асгарде считают, что нельзя оплакивать павших храбрецов, ведь после смерти отважные воины занимают своё место в чертогах Вальхаллы, где вечно живут и пируют с другими ушедшими героями. Но… Знаешь, я всегда тяжело переносила смерть наших воинов. Один этого не знает, но после его битв я не могла уснуть по нескольку дней, ведь все эти мысли о павших солдатах, об их матерях, женах, детях… Это слишком.

Сибилла сглотнула. Сколько матерей не дождалось своих сыновей из-за войн Беалингов? Сколько женщин лишилось без мужей? Сколько детей осиротело? Без счёта. Войны калечат гораздо больше жизней, чем уносят – битва за власть оставляет за собой шлейф из тысяч искалеченных, измученных и истерзанных невинных судеб.

— У меня тоже есть сыновья, и я не представляю, что бы делала, если бы кто-то из них погиб, — Фригга покачала головой. Её губы исказились в грустной ухмылке. — Ни одна цель не оправдывает смерти молодых… И когда кто-то умирает из-за тебя или принятых тобою решений, это обязательно оставляет шрам на душе – конечно, если у тебя есть душа. Чистая душа и доброе сердце всегда отзывчивы к чужой боли, ведь к подобному сложно привыкнуть, но такова судьба. Тем, кто ведёт за собой народ, приходится это делать. Мы берём на себя вину и плохо спим по ночам, чтобы другие могли спать спокойно – такова цена короны, ты должна это понимать, дорогая. Это неизбежно.

— Да, мадам, — кивнула Сиб. Она поняла, что Фригга разгадала причину её затворничества и пришла сюда, чтобы ободрить. Это был великодушный поступок, и принцесса снова ощутила чувство вины – она не заслуживает этой доброты. Она всех подвела. Если бы царица знала, что Сибилла чувствует к её младшему сыну и как равнодушна к старшему, то вряд ли бы бросилась её утешать.

— Я знаю, что ты винишь себя за смерть того стражника, — сказала Фригга тем временем. — Я всё понимаю, дорогая. Но и ты должна понимать, что он выполнял свой долг и погиб с честью. Это благородная гибель, достойная аса. Тебе не стоит себя терзать.

— Откуда вы..?

— Локи признался, что ты сказала ему, что тебя мучает смерть того воина. И увечье другого.

Локи. Сибилле казалось, что при упоминании его имени у неё покраснели щеки, и она смущенно опустила взгляд. Принцесса не могла избавиться от ощущения, будто Фригга видит её насквозь – казалось, царица Асгарда читает ванахеймку, как открытую книгу, но Сиб не могла удержаться:

— Принц… Как он?

— Не волнуйся, дорогая, он уже поправился, — ласково улыбнулась его мать. Наверное, она решила, что за ранение Локи вызывает в Сиб такое же чувство вины, как и страдания стражников, и хоть всё было гораздо сложнее, принцесса радовалась, если царица поняла всё именно так. Сибилле не хотелось, чтобы её беспокойство о принце показалась Фригге подозрительным. — Наши раны заживают быстрее, чем ванахеймские.

— Рада это слышать.

— Мой сын сделал то, что должен был сделать, так что, ни в чём себя не вини, дорогая. Он в порядке.

Фригга думала, что Локи двигало только чувство долга, но Сибилла догадывалась, что это была не вся правда. Ей было странно думать об этом, но царевна понимала, что он пытался уберечь её не ради союза и дружбы с Ванахеймом, а потому что Сиб была ему небезразлична. Их чувства взаимны.

И это знание убивало её каждый долбаный день в этом чёртовом дворце.

— Я рада, что с царевичем всё в порядке.

— На самом деле, нам всем повезло, что удар пришелся по нему, а не по тебе, милая, — призналась Фригга. — Боюсь, для тебя такая рана была бы смертельной. И то, что один из твоих родичей желает тебе смерти… Это ужасно. Должно быть, ты смертельно напугана?

— Меньше, чем следовало, — это была правда. Сибилла боялась за свою жизнь так долго, что со временем чувство страха порядочно притупилось. Фригга покачала головой.

— Ты храбрая девочка. Это хорошо. Такой и должна быть царица Асгарда.

Принцесса вяло улыбнулась. Она хотела быть царицей Асгарда не больше, чем выходить за его будущего царя. Небо, Сиб понятия не имела, как это будет! Как она свяжет свою жизнь с Тором, как сможет лечь с ним в постель, если его проклятый младший брат был всем, чего она хотела? Сибилла не стремилась ни к трону, ни к короне, богатству или высочайшему из статусов. Она не хотела приказывать и править, чтобы её называли царицей и кланялись ей в пояс. Проклятье, зачем ей весь блеск Асгарда, если принцесса не сможет разделить его с тем, кого любит?! Ещё несколько месяцев назад подобные мысли показались бы ванахеймке детской сентиментальностью, блажью и глупостью, но всё изменилось быстрее, чем она успела осознать. Сибилла была влюблена. И хоть в представлении принцессы любовь вовсе не была плохим чувством, но её угораздило полюбить не того брата – а это было плохо.

Но не время думать об этом сейчас.

— Что стало с телом того, кто на меня покушался? — спросила Сиб. Она заставила себя сделать крошечный глоток из чаши, хотя бы для вида: сладкое вино приятно разлилось по её горлу и, когда оно попало в желудок, царевна с удивлением осознала, что смертельно голодна. Она почти ничего не ела целых два дня.

— Огун и его люди опросили свидетелей, но этого мужчину никто не видел. Хозяин одного из постоялых дворов на побережье вспомнил, что он снимал у него самую дешевую комнату на чердаке около недели, но никто не знает, откуда он прибыл. Правда, на его теле обнаружили странную татуировку в виде двух сплетённых василисков… Воины считают, что это знак какого-то клана или общины, но не известно, так ли это на самом деле. Ты что-нибудь слышала об этом, Сибби?

Принцесса покачала головой. Нет, она понятия не имела, что это означает.

— В любом случае, — заключила Фригга. — Покойника уже доставили в Ванахейм. Может, твой брат с этим разберётся?

— Да. Наверное, — Сибилла вспомнила, что так и не написала Ралларду о произошедшем. Впрочем, его маленькая шпионка наверняка успела донести обо всём быстрее, чем король узнал новости от асгардийцев – теперь, когда Биврёст открыт, письма доходят до Белого дворца всего за несколько часов.

— Но пока всё не выяснится, будет лучше, если ты побережешь себя, дорогая. Твоя жизнь слишком ценная. Для всех нас.

Как живая гарантия союза двух царств, не больше. Долбаный Бана прав, она просто кусок мяса, живой товар, разменная монета, которую ценят только за щель между ногами. Но Сибилла благоразумно оставила свои мысли при себе, а Фригга ласково улыбнулась и добавила:

— Всё будет хорошо, милая. Обещаю, Асгард не даст тебя в обиду, мы сделаем всё, чтобы тебя защитить.

— Спасибо, мадам.

— Приходи ко мне на ужин сегодня, — сказала царица, поднимаясь с кресла. Её тёмно-синее платье струилось, как быстрая вода в горной реке. — К слову говоря, Один сказал, что Локи мог бы увезти тебя в горы на несколько дней, пока идёт зачистка… Это хорошая идея, что скажешь?

Если честно, принимая во внимание их взаимную увлечённость друг другом, совместное путешествие казалось Сиб не самой удачной идеей, но её мнение не имеет значения. Принцесса кивнула.

— Да, мадам.

— Тор считает, что шпионы твоего кузена могли просочиться во дворец и действовать прямо у нас под носом… Не думаю, что его опасения имеют под собой основания, но будет не лишним, если он проверит всё, пока тебя не будет. Мы обсудим детали в семейном кругу, без свидетелей и лишних ушей. Так что, не задерживайся.

Сибилла почтительно встала и снова поклонилась.

— Да, мадам.

— Чудесно, — улыбнулась Фригга. — Тебе нужно хорошенько поесть. Прости, дорогая, но ты выглядишь… изнеможенной.

Мягко сказано. Когда царица ушла и Сиб посмотрела на себя в зеркало, то ужаснулась: она была бледнее покойницы, а под её глазами темнели синие круги. Ох… Ей нужно срочно привести себя в порядок и в первую очередь поесть, да. Поэтому первым делом принцесса нашла на обеденном столе поднос со свежим завтраком, который Дэна принесла всего несколько часов назад, с аппетитом съела целую булочку и запила всё чашей подслащенного мёдом молока. И когда еда заполнила желудок Сибиллы и дала ей сил, царевна почувствовала себя гораздо лучше и даже устыдилась своей слабости.

Какого чёрта она раскисла?

Фригга права, такова судьба сильных мира сего: смерти невинных, которые жертвуют собой ради своих царей и их целей, всегда будут на совести тех, кто носит корону, но такова жизнь. Каждый должен выполнять свой долг, и те храбрые стражники выполнили свой – если бы они не вмешались, дав Локи время метнуть кинжал, то этот наёмник убил бы не только Сибиллу. Сколько ещё глаз он мог бы закрыть навсегда? Сколько жизней бы унёс за золото? Без числа. Но теперь всё кончено.

По крайней мере до тех пор, пока мать Ниллана не выдумает новый способ свести Сиб в могилу.

Когда принцесса вернулась в спальню, то обнаружила там Лару, которая занималась сменой простыней на кровати госпожи.

— Где Игрид? — недоуменно поинтересовалась ванахеймка.

— Вышла по делам.

Странно, что Сибилла не заметила, как фрейлина покинула покои, но пусть. В голове принцессы творился такой кавардак, что она удивлялась, как сумела поддержать разговор с Фриггой, но ей нужно окончательно вернуться в колею. Пора собраться и взять себя в руки, ведь на ужине у царицы наверняка будет присутствовать Локи, а Сиб не хотелось, чтобы он видел её в таком ужасном состоянии.

— А где другие девицы?

— Дэна у швеи, а леди Олли, как всегда, сидит в своих покоях.

— Ясно. Тогда, будь добра, набери для меня ванную, когда закончишь, — попросила царевна, и Лара с готовностью кивнула.

Обычно набирать ванную для госпожи было работой Игрид, но асгардийка отложила дела и, прежде чем Сибилла успела расплести косу и раздеться, всё было готово. Над огромной золотой ванной царицы Бестлы поднимался пар и приятный запах ароматных солей, и принцесса с наслаждением окунулась в горячую воду с головой. Небо, это было так хорошо… Сиб вынырнула и застонала, наслаждаясь ощущением тепла, неги и приятного бессилия: каждая зажатая мышца в её теле расслабилась, и царевне снова захотелось уснуть. И она наверняка бы задремала, если бы не громкий стук каблуков Лары за дверью. Впрочем, сидеть воде слишком долго у принцессы не было настроения, поэтому она быстро смыла с себя следы двухдневного безделья, а потом выбралась из ванны, набросила халат и вышла в спальню, чтобы одеться и выбрать платье для ужина. Сибилле хотелось надеть тот зелёный наряд, который она носила на своём первом пиру в Асгарде, когда Локи сказал, что цвет его стяга безумно ей идёт, но никак не могла найти его в гардеробной. Царевна тщательно обшарила несколько дюжин платьев, одно за другим, но нужного среди них не оказалось. Странно. Может, его отправили к швее или на чистку? Следить за платьями госпожи тоже было обязанностью Игрид, поэтому Сибилла решила её найти.

Одевшись, она вышла из покоев и обнаружила у своей двери двух стражников, чьи лица были ей не знакомы. Замена. Сиб попыталась не думать об ужасном случае, из-за которого эти молодые воины оказались у неё на службе, поэтому она просто поздоровалась с солдатами и подошла к одной из дверей дальше по коридору. Стражники безмолвно двинулись за ней, но принцесса не возражала, пусть. Она остановилась у двери покоев своей старшей дамы и на короткое мгновение замерла, прислушиваясь на случай, если Игрид в своей манере могла быть там не одна, но в комнате было тихо, поэтому царевна постучалась, но ей не ответили. Проклятье, где её носит? Сибилла раздраженно вздохнула и дёрнула за ручку, желая убедиться, что фрейлины действительно не было у себя, но к её удивлению дверь оказалась не запертой – от толчка она поддалась и приоткрылась. Принцесса осторожно прикрыла её обратно и уже собралась уйти, но потом передумала и решила оставить для Игрид записку: она велела стражникам оставаться снаружи, а сама вошла внутрь.

Покои фрейлины были куда меньше комнат её госпожи, но выглядели вполне прилично. Здесь был камин и большая кровать, стол, кресла, отдельная ванная и гардеробная, а ещё – небольшая терраса с тем же видом, что и из окон принцессы. Сибилла редко заходила в покои своих дам. Если подумать, то в опочивальне Игрид она вообще оказалась всего во второй раз с тех пор, как они переехали в это крыло, поэтому ванахеймка вполне оправданно чувствовала себя непрошеной. Она подошла к маленькому письменному столику и, отыскав на нём чистый лист, торопливо нацарапала для фрейлины несколько строк и отправилась к выходу. Принцесса прошла мимо камина, пересекла покои и уже почти дошла до двери, когда случайно задела висящий на спинке кресла плащ Игрид, и тот упал на пол. Сиб наклонилась, чтобы поднять его, но случилась другая неудача – из внутреннего кармана плаща выпало несколько запечатанных писем. Они рассыпались по полу и принцессе пришлось собирать их обратно, когда её взгляд случайно скользнул по одному из конвертов – и мир Сибиллы на мгновение пошатнулся.

Мелким неаккуратным почерком Игрид было написано:

«Королеве Стелле, лично в руки».

Царевна похолодела.

Сначала Сиб подумала, что, зрение подводит её, и она даже подошла к камину, чтобы лучше рассмотреть написанное, но правда была безжалостна – королеве Стелле, лично в руки! О, небо… Сердце ванахеймки перестало биться. Она медленно сползла на жесткую софу у очага. Неужели это происходит на самом деле? На несколько бесконечных минут мир поблек и время замедлило свой ход, а принцесса Сибилла Ванахеймская беспомощно пыталась переварить то, что только что увидела.

Ей не нужно открывать письмо и читать его содержимое, чтобы понимать, что оно означало. Её старшая дама и фрейлина, одна из самых близких ей людей, которая прошла с Сиб через все ужасы изгнания и пользовалась её безграничным доверием, пишет жене узурпатора и называет её королевой… Называет королевой женщину, по чьему приказу всего два дня назад Сибилла чуть не отправилась на тот свет. Женщину, чей муж сверг отца принцессы, развязал самую кровавую гражданскую войну в истории Ванахейма, убил половину родни Сиб и охотился на неё саму несколько столетий. Это означало только одно.

Игрид шпионила для Ниллана и его матери.

Она предала свою госпожу.

Это казалось чьей-то жестокой шуткой, злым розыгрышем, но проклятые строчки на письме говорили громче всяких слов, и вдруг принцесса ощутила такую боль, словно её сердце разрывалось на части. Она могла заподозрить в измене любую из своих дам: Олли, Лару и даже Дэну. Кого угодно, только не Игрид! Сиб верила ей так безоговорочно, что могла бы доверить фрейлине свою жизнь, но она предала её доверие. Осознание этого сдавило грудь царевны, и она не могла ни заговорить, ни вдохнуть, ни даже плакать. Небо, что ей делать?! Приказать схватить предательницу, велеть пытать её, казнить? Нет, Сибилла не могла. После стольких лет, она просто не могла… Но принцесса не может просто положить письмо на место и сделать вид, что ничего не произошло, она должна что-то предпринять. И ей нужна помощь.

— Стража… — казалось, прошла целая вечность, прежде чем Сиб нашла в себе силы преодолеть боль и обрела голос. — Стража! Быстро, сюда!

Дверь мигом открылась, и в покои ввалились асгардийские золотые воины. И Сибилла назвала всего одно имя, которое пришло ей на ум в тот момент – имя единственного в этом проклятом царстве, кому она всё ещё доверяла:

— Приведите принца Локи, немедленно. Скажите, что мне нужна его помощь, скажите, что это срочно. Живо!

Стражники поклонились и быстро исчезли за дверью, а Сиб закрыла глаза и медленно выдохнула. Разумеется, было бы логичнее, если бы в час нужды принцесса позвала своего жениха, а не его брата, но в ту минуту Сибилла просто не могла думать об осторожности. Её ум кипел. Её сердце болело. Ванахеймке хотелось, чтобы всё это оказалось просто сном, глупым кошмаром, после которого она облегчённо проснётся в своей постели, но проснуться не удавалось. Ей срочно нужен Локи, потому что видит небо, Сиб понятия не имела, что ей делать со всем этим! Она даже не знала, стоит ли ей ждать его здесь или вернуться в покои, ведь Сибилле было так паршиво, что её била дрожь, но это продлилось не долго, потому что после ухода стражи не прошло и нескольких минут, как дверь снова отворилась, и в покои вошла Игрид.

Светловолосая фрейлина принцессы тихонько скользнула внутрь и, мыча под нос какую-то дурацкую мелодию, сбросила тёплый меховой плащ на кресло у входа. Она даже не сразу поняла, что в её покоях кто-то есть: Игрид пересекла всю комнату и подошла к столу, и только потом заметила присутствие Сибиллы. Это внезапное вторжение заставило её испуганно вскрикнуть и подскочить на месте.

— Ох, Сиб! Ты всё дерьмо из меня вытрясла! — застонала фрейлина, но принцесса не ответила.

Сибилла молча глядела на ничего не подозревающую девицу, и её боль медленно сменялась холодной, сухой, душераздирающей злостью. Проклятье, как она смела стоять здесь и смотреть в глаза своей госпоже так, словно ничего не произошло? Как она смела говорить с ней, улыбаться ей? Сиб медленно поднялась с софы, а потом приблизилась к Игрид, показала обнаруженное письмо и сразу перешла к сути:

— Скажи, Иг. Как ты отправляла письма Стелле в обход посыльного?

Улыбка мигом сползла с губ девицы, уступив место нервному, напряженному оскалу. Сибилла ожидала, что фрейлина станет оправдываться и отпираться – принцессе даже хотелось, чтобы Игрид начала убеждать её, что случилось ужасно досадное недоразумение, и она видит это долбаное письмо впервые в жизни, но этого не случилось. Фрейлина внимательно посмотрела на безоговорочно разоблачающую улику в руке своей госпожи, потом медленно перевела взгляд на неё саму и сказала правду. Этой суке хватило честности хотя бы на это:

— Через капитанов в гавани.

— Как?

— За плату. Им нет дела до того, кто сидит на ванахеймском троне.

— А тебе, значит, есть и, как я догадываюсь, нынешним королём ты не довольна? — Сиб горько поджала губы, с хрустом скомкала проклятое письмо и швырнула его фрейлине в лицо. — Какого чёрта, Игрид? Ты была со мной столько лет!

Разве принцесса была несправедлива к ней? Разве слишком строга? Сибилла понятия не имела, что выковало нож, который Игрид так хладнокровно воткнула в её спину. Они всегда были близки. Чёрт, ей просто не верилось! Царевне хотелось плакать, но у неё просто не осталось слёз.

— Прости, Сиб, — Игрид опустила взгляд.

— Прости? Ты просишь у меня прощения?! — это просто не укладывалось в голове. — Наёмник женщины, которую ты называешь королевой, чуть не убил меня два дня назад, а ты говоришь «прости»?!

Фрейлина мотнула головой.

— Я не знала, что она это сделает. Я этого не хотела. Я… Я просто…

— Просто что? — зарычала Сибилла. — Писала ей о погоде?! Сочиняла стихи?! Не лги, ты доносила обо мне!

— Только о том, как идут дела с помолвкой, — неуверенно возразила Игрид. — О том, что пишет тебе Раллард, и…

— Значит, ты читала мои письма?

Разумеется, она читала её письма. Старшая дама имеет полный доступ к корреспонденции своей госпожи, а Сиб была слишком доверчива, чтобы прятать почту от той, которая служила ей много сотен лет. Проклятье, да она и сама рассказывала фрейлине о новостях от брата и об его планах, между ними не было секретов! Удивляясь собственной наивности, Сибилла закрыла глаза и застонала, а Игрид нервно облизнула губы.

— Я не хотела, чтобы ты пострадала. Клянусь, Сиб. Неужели ты думаешь, что я желаю тебе смерти?

— Ты шпионила для врагов моего брата и думала, что я не пострадаю?! Ты совсем идиотка, или меня принимаешь за идиотку?

Фрейлина молчала. Её голубой взгляд ушел куда-то в сторону, но Сибиллу это не устраивало – она заслуживает того, чтобы эта предательница смотрела ей в глаза! Принцесса закрыла расстояние между ними, взяла Игрид за подбородок и силой заставила посмотреть на себя:

— Чем я тебя обидела, чтобы заслужить предательство? А?.. Говори!

— Отпусти, — фрейлина отпрянула назад и стряхнула руку царевны. Это был какой-то кошмар.

— За что ты так со мной поступила? Чем я тебя обидела?!

— Ничем, ясно?! — не выдержала Игрид. Её голос сорвался в крик. Она никогда не отличалась ни робостью, ни терпеливостью, поэтому Сибилла не удивилась, что скоро фрейлине надоело оправдываться и прятать глаза, и она начала огрызаться. — Мне надоело быть гребаной прислугой, вот и всё! Чёрт! Пятьсот лет я таскалась за тобой по полям сражений, как собака. Я приносила тебе еду, набирала ванную, чинила твои платья, и я сыта этим по горло! Сыта! Ясно?!

— Что ты несёшь?! Ты не рабыня. Ты была вольна уйти, когда захочешь.

Игрид надменно фыркнула. Она смотрела на принцессу, как на последнюю тупицу, которая не способна понять очевидное – да Сиб и была тупицей, которая всё это время в упор не видела, что из себя представляет ближайшая из её дам.

— Да? И что бы я получила за свою службу? Возможность вернуться в Ванахейм и дальше служить, но теперь твоей сестре? Или остаться в Асгарде и выйти замуж за какого-то нищего импотента-придворного, который согласился бы жениться на мне только потому, что я состою фрейлиной при будущей королеве?.. В жопу такие награды, Сиб. До того, как ваше семейство вгрызлось в глотки друг друга, мой хренов папаша заставлял меня ухаживать за свиньями в хлеву и полоть вонючую брюкву! Потом пришли грёбаные драконы и сожгли всё к чёртовой матери, а мне пришлось прислуживать тебе, иначе меня отдали бы в подстилки к грязной солдатне. Я больше не хочу этого. Хватит!

Принцесса просто не верила своим ушам. Ей открывалось столько шокирующих откровений, что она едва успевала их переваривать.

— Моя мать спасла тебя.

— Да, спасла. И превратила в прислугу.

— Я относилась к тебе, как к сестре.

— Сестре, которая стирает твои сорочки? — язвительно скривилась фрейлина. В её глазах появилось выражение, которое Сибилла не узнавала. Это была больше не её Игрид. — Слушай. Война разразиться снова, рано или поздно, и я не хочу снова это переживать. Я не собираюсь идти на дно вместе со всеми вами. Ты пообещала мне достойный брак с каким-то мелким дворянином, но в пекло его. Стелла пообещала сделать меня королевой, и это предложение нравится мне больше твоего.

— Она обещает выдать тебя за Ниллана? — что за бред? — Но он же…

— Мальчишка? Да. Но ко времени, когда он сядет на трон, то будет уже взрослым мужчиной, — кичливо сказала Игрид.

— Опомнись, он никогда не сядет на трон! — воскликнула Сибилла. — У него нет армии!

— Пока нет, но скоро будет.

— Проклятье! Даже если он добудет чёртову корону, неужели ты не понимаешь, что его мамаша никогда не выдаст тебя за своего драгоценного принца?!

Игрид хмыкнула и нервно дёрнула плечами.

— Ты держишь меня за идиотку? — злобно оскалилась она. — Конечно, не выдаст. Но я позволяю ей считать, что верю в её россказни.

— Зачем ты это делаешь?

— Стелла щедра и хорошо платит мне за службу, причём юнитами, которые не в ходу в долбаном Ванахейме, зато в почёте во всех вольных системах. Да, эта старая корова лжет о короне, но когда всё закончится, мне хватит денег, чтобы начать всё сначала подальше отсюда и больше не служить никому, кроме себя самой.

Деньги. Вот в чём причина! Игрид хотелось денег и свободы, а принцесса была слишком доверчива, чтобы это предвидеть, ведь верила в чужую честность и преданность. Сибилла была простодушна и легковерна – непозволительная роскошь для женщины её положения, а это плодотворная почва для измены. Раллард часто говорил, что мягкосердечность всегда привлекает тех, кто захочет ею воспользоваться – так он оправдывал свою жестокость и паранойю, но в тот день Сиб поняла, что её брат был прав.

И она усвоила урок.

— Ты ничего не начнёшь с начала, Игрид, — царевна мотнула головой. — Всё кончено.

— Неужели? — нахально хмыкнула фрейлина.

— Сейчас я позову стражу, и тебя арестуют. А потом ты отправишься в Ванахейм, где тебя осудят и воздадут по заслугам, — хладнокровно пообещала Сибилла. Это было правильно. Она не станет выгораживать изменницу.

— За шпионаж меня наверняка приговорят к смерти, ты же знаешь.

— Ты знала, какое наказание ждёт предателя.

— Так неужели ты дашь мне умереть? После всего того, что мы с тобой пережили, — усмехнулась фрейлина.

Принцесса снова почувствовала боль, но не от мыслей о предательстве, вовсе нет. Ей стало горько, что Игрид имела наглость спекулировать на их общем прошлом – фрейлина пыталась её разжалобить и точно знала, куда давить. Это было слишком.

— Ты никогда этого не сделаешь, вот что. Я тебя знаю, Сибилла. Ты не допустишь моей казни, даже если захочешь, поэтому… — фрейлина подошла к столу, порылась в ящиках и извлекла оттуда пару маленьких кошелей с монетами, которые надёжно спрятала в корсаже. — Я просто уйду и покончим с этим.

— Ты никуда не уйдёшь.

Игрид раздраженно закатила глаза.

— И как ты меня остановишь? — она взяла со стола нож для бумаги, а потом протянула его принцессе. — Ну, давай, останови меня, если сможешь. Ну же!.. Я так и думала.

Сиб машинально сжала рукоять, но не смогла пошевелиться. Как она могла? Перед ней стояла та самая девочка, которую много лет назад её мать подобрала в одной из выжженных узурпатором деревень. Та девочка, которая делила с ней трудности изгнания, холод и лишения, развлекала и утешала, когда принцессе было грустно. Та, кто отправилась с ней в чужое царство и осталась, когда другие ванахеймцы уехали, но эта девочка сегодня умерла.

Её заменила сука, которая предала свою госпожу за чёртовы юниты. И это была больше не та Игрид, которую принцесса любила.

Когда Сибилла подумала об этом, то крепче сжала рукоять ножа и твёрдо повторила:

— Ты никуда не уйдёшь. Ты останешься здесь и ответишь за то, что сделала.

— Ох, Сиб, оставь, — Игрид фыркнула. В её голосе слышалась издёвка. — Я устала от твоих спектаклей. Мы обе знаем, что ты дашь мне уйти. Ты ведь не Раллард, ты не такая.

— Именно поэтому ты меня и предала. Будь это мой брат, ты бы не осмелилась.

Фрейлина равнодушно пожала плечами.

— Да. Я знала, что даже если и попадусь, то ты меня отпустишь.

— Какая же ты тварь.

— Ты это хотела услышать? Правду? — спросила та, которую принцесса когда-то считала сестрой. — Так знай, что это она и есть. Ты не Раллард, и сколько бы не пыжилась, изображая великого и грозного Беалинга, ты всегда была и будешь просто испуганной девочкой под одеялом, а не драконом. Ты никогда не сделаешь ничего выходящего за рамки, и что не вписывается в твои понятия о морали. Ты на это просто не способна! Так что, отойди. Я ухожу.

Игрид без страха шагнула вперёд, но Сибилла не сдвинулась с места. Острое лезвие ножа почти коснулась горла фрейлины, но это её не испугало: она снова закатила глаза и снисходительно покачала головой.

— Хватит, Сибби. Мы обе знаем, что ты не допустишь моей смерти.

— Клянусь, ещё один шаг и…

— И что? — Игрид криво усмехнулась, а потом рассмеялась. — Ты казнишь меня за измену на месте, как настоящий Беалинг? Оставь, Сиб. Я ухожу. А ты прими от меня последний совет – не верь никому. У тех, кто тебя окружает, всегда есть свой интерес.

Сибилла всегда боялась стать похожей на своего бессердечного брата и подавляла живущую внутри неё жестокость – Игрид хорошо это знала. За свою жизнь принцесса видела достаточно крови и смерти, чтобы творить их ещё больше, поэтому она избегала той неистовой кровожадности, которая с рождения жила в любом представителе её династии. Сиб предпочла бы жить во вселенной без страданий, убийств, лжи и предательства, но они встречались всюду, и она ничего не могла с этим поделать. Фрейлина права, она была просто слабой принцессой в жестоком и несправедливом мире, но скоро Сибилле предстоит стать королевой и повести народ, а это значит – ей пора убить в себе страх и научиться ранить душу. Пора вырасти из себя самой и начать совершать правильные поступки, какими бы тяжелыми они ей не казались.

Да, Игрид знала свою госпожу слишком хорошо, но была права во всём, кроме одного.

Сибилла не изображала Беалинга, а был им. А Беалинги не терпят предательства и вершат правосудие собственными руками.

— Спасибо за совет. Ты хороший учитель, — выдохнула принцесса и махнула ножом.

Острое лезвие рассекло плоть неожиданно мягко, словно черкнуло подушку, и из горла Игрид брызнула тёмная кровь. Принцесса видела, как самая близкая из её фрейлин схватилась за шею, а потом удивлённо посмотрела на окровавленные ладони и со страшным хрипом свалилась на бок. Кровь всё уходила из её раны, пропитывая голубое платье девицы, её льняные волосы и заливая пол, но Игрид уже ничего не видела. Пока её сердце билось, кровь вытекала из рассеченного горла толчок за толчком, но когда взгляд фрейлины погас, всё закончилось.

Она умерла.

Принцессе всегда казалось, что убивать страшно. Отнятие чужой жизни виделось ей чем-то невообразимым, но на деле это оказалось неожиданно легко – пугающе легко, и Сиб с удивлением осознала, что, совершив своё первое убийство, ничего не почувствовала. Совершенно ничего. Там не было никакой моральной линии, которую она пересекла, никакой стены, которую пробила: просто раньше в покоях билось два сердца, а теперь – одно. Это было до ужаса легко, и принцесса просто стояла и смотрела на тело той, чью жизнь забрала с такой простой.

Ещё полчаса назад она считала Игрид самой близкой из своих приближенных, почти сестрой, но теперь девица лежала перед ней мёртвой. Этим утром царевна видела её в своих покоях и была уверена, что сможет доверить ей свою жизнь, если потребуется, и понятия не имела, что фрейлина давно продала её врагу за долбаные юниты. Это казалось Сибилле таким странным, что она не сразу заметила, когда дверь снова открылись, и в покоях появился Локи.

— Сиб! — взволнованно позвал он. — Что у тебя слу… Ох, чёрт.

Принц увидел тело Игрид на полу, а потом – окровавленный нож в руке ванахеймки и сразу всё понял. Наверное, со стороны Сибилла выглядела не такой спокойной, как казалась самой себе, потому что в следующее мгновений Локи поднял руки и сделал осторожный шаг по направлению к ней.

— Сиб, милая, это я. Ты меня звала, помнишь?

— Локи… — собственный голос казался царевне чужим. Тот кивнул.

— Да, это я. Детка, отдай нож, хорошо? Ты отдашь его мне?

Сибилла не ответила, но Локи всё равно приблизился. Принц взял её за руку, и она едва сумела разжать пальцы, чтобы выпустить чёртов нож для бумаги, которым только что забрала свою первую жизнь. Когда-то ей казалось, что в день, когда это случится, что-то внутри неё сломается или надорвётся, что её станет терзать чувство вины или что-то вроде того, но самое страшное было то, что внутри Сиб ничего не перевернулось. И её глаза были по-прежнему абсолютно сухими.

— Она шпионила для матери Ниллана… — это было единственное, что она могла сказать. Локи отбросил отнятый у неё нож куда-то в угол и потянул Сибиллу подальше от мёртвого тела Игрид.

— Мы с этим разберёмся, ладно? Я всё улажу, милая. Пойдём отсюда… Стража! Стража, скорее!

========== Глава 20. Вереск в скалах. ==========

Комментарий к Глава 20. Вереск в скалах.

Привет, мои дорогие! Как ваши дела? Предупрежу сразу, мой комп с русской клавиатурой рипнулся и находится в сервисе на неопределённый период. Мне приходится пользоваться запасным ноутом моей руммейт с английской клавиатурой, поэтому извините, если в тексте будут встречаться опечатки. Печатать вслепую тяжело, поэтому примите и простите))

По части географии вспоминаем порталы из второй части Тора и Цитадель из третей. Всем приятного чтения, люблю вас!

Узкая горная тропа, извиваясь между скалами и деревьями, стремительно уходила вдаль.

Локи неторопливо ехал по хорошо знакомой дороге: обычно путь до первого портала занимал три-четыре часа, но сегодня принц ехал не один, и поэтому путешествие затянулось – было уже за полдень, а они даже не миновали Цитадель. В другой день эта задержка наверняка вывела бы принца из себя, ведь он не терпел медлительности и проволочек, но не сегодня: вместе с ним, четырьмя стражниками и бедным полоумным Эгилем, по горной тропе ехала Сибилла, и Локи не собирался её торопить.

Она держалась рядом с принцем и с момента, как они выехали за дворцовые ворота, не сказала ни слова. Ванахеймка куталась в тёплый меховой плащ, её тёмные волосы трепал ветер, и она равнодушно рассматривала открывающийся перед ней пейзаж – Танцор медленно ступал за лошадью едущего впереди стражника, и принцесса даже не направляла его. Только когда Локи предупреждал её об опасном участке вроде провалов, горных ручьёв или поваленных ветром стволов, Сибилла молча поднимала взгляд и объезжала преграду. Она была бледной, задумчивой и печальной, словно из её маленького тела исчезла сама жизнь, но в глазах принца ванахеймка всё равно оставалась прекраснейшей из женщин.

Он любил её, и видеть Сиб такой несчастной было его личным адом. Но как он мог ей помочь? Ближайшая фрейлина предала её за грёбаные юниты, и принцессе пришлось убить долбаную мразь собственными руками – что он мог сказать, чтобы исцелить её? Что предательство – вечный спутник власть имущих? Что, прикончив изменницу, она поступила правильно? К чёрту, слова не помогут. Если бы Локи мог взять боль принцессы себе, если бы мог защитить её от разочарований и предательства, то сделал бы это, не задумываясь, но даже повелитель магии не всемогущ. Поэтому ему оставалось просто ехать рядом и надеяться, что Фригга оказалась права, и небольшое путешествие в горы пойдёт Сибилле на пользу и отвлечёт её от случившегося.

И даст Огуну время перерыть вещи Игрид в поисках писем, шифровок и полезных улик, а потом вымести её покои подчистую. Тор предположил, что та лживая сука доносила не только о своей принцессе, а и о внутренних делах Асгарда, и в кои-то веки был абсолютно прав. После её смерти не прошло и нескольких часов, как стало известно, что фрейлина не только кокетничала с Фандралом, а и вполне прагматично трахалась с одним из дворцовых стражников, который по простоте душевной рассказывал ей обо всём, что знал о жизни во дворце. Графики смены караула, дворцовые сплетни, изъяны обороны. Этот придурок признался во всём при первом допросе, хоть и оплакивал свою любовницу, как сопливая девчонка, но Сибилле не обязательно знать о похождениях своей фрейлины. Ей и так не сладко.

Принц хотел уберечь её хотя бы от этой грязи.

—…и, в общем, допиваю я эль и спрашиваю, — увлечённо рассказывал один из двух едущих впереди стражников. Задумавшись, Локи не слышал начало их разговора, но они заговорили громче и этим привлекли его внимание. — «Какого хрена вам надо, парни? Здесь достаточно и выпивки, и женщин. Хватит на всех!» А он мне говорит, мол, эта шлюха была его, пока я её не увёл. Ну, я и отвечаю: «Она ведь шлюха, а не слепая. Видит, что у меня и кошелёк, и член побольше твоего будет!»

Стражники громко расхохотались, а принц ощутил злость. Эти разговоры не для женских ушей.

— А ну, заткнулись оба! — рявкнул он. — Вы совсем стыд потеряли, нести такое при принцессе?

Один из воинов оглянулся и смущенно пробормотал извинения, а Сибилла равнодушно мотнула головой. Локи догадался, что её вообще не волновало, о чём они говорят.

— Всё в порядке, — бесцветно ответила она, выпуская белые облачка пара. В горах было немного холоднее, чем в городе – зима медленно подступала к Асгарду, но солнце ещё прогревало воздух и не позволяло ей войти в свои права. — Я росла среди воинов и слышала вещи и похуже.

— Скажите, Ваше высочество, — весело спросил один из двух солдат, которые ехали позади. Их взяли, чтобы те сменили патрульных, которые торчали у порталов в горах уже несколько недель. А замыкал валку Эгиль на своём муле Ушастом: он имел привычку часто отставать, чтобы по пути поглядеть на что-то интересное и мог исчезнуть на несколько часов. Локи не беспокоился о нём, ведь полудурок хорошо знал эту дорогу. Его родня жила в отдалённом селении в горах, где разводят лучших лошадей во всём Асгарде – собственно, для этого он и поехал вместе с принцем, чтобы повидаться с родичами и выбрать пару молодых жеребцов для конюшен Одина. — Ванахеймские воины сражаются так же отважно, как асгардийские?

Локи собирался осадить стражника, ведь ему казалось, сейчас Сибилле не хотелось разговаривать, но она оглянулась назад, выдавила жалкое подобие улыбки и ответила:

— Не менее отважно. А пьют даже больше.

Стражники снова рассмеялись. Их гогот эхом разносился между скал и бесил принца до нервного тика, но он не хотел срываться на них при ванахеймке.

— Такого не может быть!

— Уж поверьте, — сказала Сибилла. Она пыталась вести себя так, словно ничего не произошло, но Локи чувствовал, что принцесса притворяется. Повелитель обмана мастерски лгал сам и умел узнавать чужую ложь, как бы умело её не скрывали. — Однажды я видела воина, который так крепко отмечал победу, что на утро дыхнул на факел и случайно пустил струю пламени. Мой брат прозвал его Тоб Дракон.

Воины покатились со смеху. Локи недоверчиво поднял бровь.

— Это вообще возможно?

— Представь себе, — ответилаСиб. — Наши воины пьют не эль и не медовуху, как ваши, а кое-что покрепче. Если много выпить, можно и самому загореться.

— Я бы попробовал такое питьё! — решил один из стражников.

— Да, — согласился другой. Он был крепкий и коренастый, с двумя вытатуированными линиями на лысом черепе. — Может, ваши люди привезут пару бочек на вашу свадьбу с наследником? А, мадам?

Локи ощутил непреодолимое желание стащить болтуна с лошади и пару раз приложить его башкой о камень. Свадьба с наследником… Как бы не так! Сибилла была его, по крайней мере пока – она была к нему неравнодушна, принц знал это, и он не собирался отравлять своё существование мыслями о том, кому она достанется в итоге. Царевич не хотел разрушать наивную иллюзию их близости прежде, чем её разрушит брак Сиб с Тором.

Он сжал зубы.

— Что ж, раз ты такой любитель выпить, то я лично прослежу, чтобы в день свадьбы тебя поставили в караул на самый видный пост в Асгарде.

Стражники рассмеялись и стали подшучивать над своим неудачливым собратом, а Локи покосился на Сибиллу. Она не смотрела на него: её серый взгляд равнодушно блуждал по белым пикам гор, а пальцы в тонких кожаных перчатках крепко сжимали поводья. Принцесса больше не улыбалась.

Локи знал, что разговоры о свадьбе с Тором её напрягали. Иногда принц задумывался над тем, как бы Сиб вела себя, если бы ей предстояло выйти за него, а не за наследника – улыбалась ли бы она, или отводила взгляд, как сейчас? Локи точно бы улыбался, ведь когда он представлял принцессу, идущую в подвенечном платье через золотой тронный зал Одина, чтобы стать его женой, его сердце начинало плавиться. А когда он думал о ночи, когда он мог бы снять с неё это чёртово платье, не опасаясь осуждения и слухов, то горела уже другая часть его тела – вполне конкретная.

— Вы слишком строги, милорд! — весело возразил старший из стражников, с лёгкой проседью в тёмной бороде. Кажется, его звали Руфус, но Локи не помнил наверняка, да и ему не было до этого дела. Дворцовая стража и золотые плащи – это забота Огуна. — Ребята просто хотят повеселиться и порадоваться за вашего брата от души. Не зря же вы сберегли для него невесту ценой дырки в боку!

— Хотел бы я знать, чем занимаются патрули в городе, раз убийца ходил у них перед носом, — проворчал царевич. Почему все не могут просто заткнуться и перестать говорить на эту тему? Он сделал это не для Тора, не для Асгарда, Ванахейма и прочего дерьма. Он просто влюбился и пытался уберечь ту, которая ему дорога.

— Чужеземцы прилетают в Асгард со всех концов космоса, как тут уследишь? Да ещё, говорят, теперь враги лезут к нам и через порталы. Это права, милорд? Говорят, те ётуны, которые пробрались во дворец, пришли через какой-то забытый портал прямо в городе.

По поводу ётунского вторжения Локи выслушал уже, наверное, дюжину версий, одна бредовее другой, но такой ещё не слышал. В окрестностях дворца нет и не было разломов пространства, пригодных для порталов – город нарочно построили в одном из немногих мест в царстве, где такое в принципе невозможно, но принц не собирался учить этих тупых кретинов их собственной истории.

— Об этом много чего говорят, — коротко ответил Локи.

— И что же из этого правда? — не унимался Руфус, и принцу хотелось послать его к чёрту. Его голова была занята мыслями о том, как помочь Сибилле, а не о чей-то долбаной иллюзии. Наверное, царевич спятил, ведь ещё месяц назад он расставлял приоритеты совсем в другом порядке, но теперь всё изменилось.

— Узнаем, когда доберёмся до портала. И было бы хорошо проверить его ещё засветло, поэтому шевелитесь!

Впрочем, спешить было некуда, ведь не прошло и четверти часа, как вдали показалась Цитадель. Громадные каменные ворота в отвесной скале были такими огромными, что их было видно даже с двадцати ярдов снизу: горная тропа проходила в узкой долине вдоль ручья и терялась в лесу. Чтобы добраться до древнего укрытия асов, следовало подняться по узким ненадёжным ступенькам, вырубленным прямо в скале, и хоть их путь лежал мимо, а не вверх, вид исполинских резных ворот был таким величественным, что его было невозможно игнорировать. Даже Сибилла, не смотря на подавленность и дурное настроение, придержала Танцора и несколько мгновений пораженно глядела на чудо над ней.

— Небо… — выдохнула принцесса наконец. Её конь попытался укусить Ворона, но тот сердито фыркнул и дёрнулся в сторону. — Это место что, строили великаны?

— Нет, — ответил царевич, удерживая жеребца. Он понимал удивление принцессы. Когда отец впервые показал Цитадель им с Тором, Локи тоже не поверил своим глазам. — Скорее, его построили от великанов.

Сиб недоуменно посмотрела на принца и тот объяснил:

— Это укрытие наших предков, его возвели по приказу моего деда Бури. Когда в Асгард без конца вторгались то тёмные эльфы, то ледяные великаны, сюда сбегали те, кто не мог сражаться. Внутри хранился приличный запас зерна и воды, и там можно было спокойно переждать опасность.

— Но, как они…

— Ворота опускаются, — Локи предугадал её вопрос. Царевичу нравилась любознательность ванахеймки, и ему льстило, что она узнаёт о таких вещах именно от него. — Их длины хватает, чтобы перекинуться на другую сторону пропасти, и тогда они становятся чем-то вроде моста. Опустить и поднять эти ворота возможно только изнутри, так что, это довольно надёжное укрытие.

— Так и есть, милорд, — подтвёрдил один из стражников. — Моя бабка рассказывала, как девчонкой пряталась там во время войны. Однажды ётуны пытались штурмовать эти ворота, но у них ничего не получилось, и тогда их король сковал эту скалу мёртвым ледяным замком – ни растопить, ни пробить! Он думал, что тогда беглецы не смогут выбраться и помрут от голода, но говорят, из Цитадели есть и другой выход. Народ выбрался тайной тропой, а ворота и сами оттаяли, через пару лет.

Локи кивнул. Он тоже слышал эту историю. Это случилось в год, когда ётуны заморозили библиотеку со старым Гарольдом внутри – в последний раз старик вспоминал о том событии в день, когда принц узнал о скором приезде Сибиллы в Асгард. Локи помнил, как сильно взбесился в тот вечер… После ужина у Фригги, он вернулся в свои покои и разворотил всю мебель – так принц был зол! Он казался себе униженным и преданным, ведь отец заявил, что ему придётся жениться на той ванахеймской девчонке, если они с Тором не поладят, но Локи был кретином и не понимал, что сердился напрасно. Теперь, даже не смотря на то, что Сибилла и наследник так и не нашли общий язык, а младший сын Одина был по уши в неё влюблён, ему всё равно не позволят на ней жениться. Ставки слишком высоки.

Первый портал между мирами находился неподалёку от Цитадели и был таким ничтожным, что его даже никто не охранял. В эту узкую расщелину между скал едва мог протиснуться взрослый мужчина – Фригга закрыла ход чарами давным-давно, хотя сделала это скорее на всякий случай, чем от реальной угрозы. Этот портал вёл в Мидгард и выходил, кажется, прямиком в какую-то ледяную необитаемую глушь, так что Локи даже не надеялся, что найдёт здесь что-то интересное. Но проверить всё-таки следовало, поэтому он велел всем остановиться и передохнуть, а сам спешился и, осторожно ступая по серым камням, побрёл к расщелине.

Первое же заклятие, направленное на выявление недавнего магического воздействия, не дало результата, а это значило, что никто не пытался ни разбить чары его матери, ни изменить их с тех пор, как Локи был здесь в последний раз. Да и кому придёт в голову это делать? О таких мелких порталах мало кому известно, да и кому захочется путешествовать в Мидгард? Ну, а мысль о том, что кто-то может попытаться пробраться в Асгард из Мидгарда, принц даже не допускал, ведь смертные так отсталы! Поэтому Локи попробовал воздействовать на портал ещё парой заклятий, вроде обнаружения присутствия редких видов магических ритуалов, но ни одно из них не подействовало, и царевич со спокойной совестью отправился обратно.

Четверо стражников стояли кругом и травили байки, а Сибилла уселась на поваленный ветром ствол и внимательно смотрела на беднягу Эгиля, который, пока Локи не было, как раз догнал валку на своём муле. Рыжий дурачок сидел прямо на мёрзлой земле и увлечёно копал её палочкой.

—…Ушастый послушный конёк, — твердил он. Принцесса держала в руках маленький букетик поздней горечавки, и Локи догадался, что его подарил ей младший конюший, который именно поэтому и отстал от остальных путников – чтобы собрать цветы. — Он никогда не лягается и не кусается. Дядя Магнар подарил его Эгилю прошлой зимой за обещание, что Эгиль больше не станет убегать по ночам. И Эгиль ещё ни разу не нарушил слово, вот как!

— А ты убегал, Эгиль? — спросила Сиб. По сравнению с громадиной туши младшего конюшего, даже сидя на бревне, она казалась крошечной. Небо, принц так сильно её любил… От эмоций у него просто сердце разрывалось.

— Убегал, госпожа.

— Зачем же ты это делал?

— Эгилю нравится смотреть на огоньки.

— На какие огоньки, дорогой?

Парень моргнул и выбросил испачканную палочку. Затем он достал из-за пояса новую и принялся копать дальше.

— Красивые огоньки. Ночью.

— Он говорит о звёздах, — объяснил Локи, приблизившись. Сибилла встретила его появление красивой улыбкой. — Он всё время убегал с постели, забирался на крышу и смотрел на небо. Магнар измучился снимать его оттуда.

— Не проще ли было оставить его в покое? — спросила ванахеймка. Принц протянул ей руку и помог подняться с бревна.

— Проще. Если бы он умел спускаться самостоятельно, а не пугался высоты и от страха начинал орать на весь город. Да, Эгиль?

Недоумок закивал. Асгардийцы жалели бедного парня, но соседи, которым он своими криками мешал спать, начали жаловаться, и Магнар был вынужден принять меры, иначе Эгилю пришлось бы вернуться в свою деревню. Зная любовь племянника в лошадям, старший конюший нашел единственный способ взять с него слово не выходить из дома по ночам, а Один щедро разрешил дурачку выбрать любого коня, который ему понравится. Все ожидали, что Эгиль выберет какого-нибудь быстроногого и сильного рысака, но его выбор совершенно неожиданно упал на неприметного рябого мула – спокойного, выносливого и покладистого, как и сам парень.

Сибилла мягко улыбнулась и с нежностью коснулась округлой, покрытой коричневыми веснушками, щеки Эгиля.

— Дядя хорошо о тебе заботиться, милый, он любит тебя. Будь послушным и больше не огорчай его, ладно?

— Ладно, госпожа.

— Можешь мне это пообещать? — спросила принцесса, пряча букетик горечавок за пояс.

— Эгиль обещает, госпожа, — согласился младший конюший.

Принцесса заботливо погладила его щеку, а потом повернулась к Локи, который наблюдал за ней так, словно видел чудо. В его глазах она была чудом: в ней таилось столько сострадания, сколько принцу никогда не постичь – утешая слабоумного конюшего, она забывала о собственной боли. И чем Локи заслужил её привязанность? Это просто не укладывалось в голове.

— Всё в порядке? — спросила принцесса негромко. Их взгляды встретились. Её губы были красными и опухшими от холода и ветра, и царевич больше жизни хотел ощутить их вкус прямо сейчас.

Он облизнулся.

— Да. Всё тихо. Как ты? — Локи спрашивал не про то, как проходило её путешествие, вовсе нет. И Сибилла знала об этом, но ничего не ответила. Вместо этого она искусственно улыбнулась, а потом прошла мимо принца, обратно к лошадям.

— Поехали. Разве мы не спешим?

Да, они спешили, и хоть царевича огорчило, что Сиб избегала делиться с ним своими заботами, он подчинился и последовал за принцессой. Завидев его приближение, солдаты мигом взобрались верхом, и все снова двинулась вперёд – до заката Локи собирался проехать как можно больше миль, ведь следующий портал таился высоко в горах.

— Почему Эгиля воспитывает дядя? — спросила Сиб тихо, когда они проехали ущелье и выехали на поросшую деревьями долину.

— Когда он был маленький, его лягнула лошадь, — объяснил Локи. В долине ветер почти не чувствовался, и принцесса сбросила обшитый мехом капюшон. — Его конечно не пришибло, но после того случая он стал… в общем, таким, какой есть сейчас. Мать Эгиля привезла его к Одину, умоляя об исцелении, но ни помощь лекарей, ни магия моей матери не смогли ему помочь. Но с тех пор он так и остался при дворце. Благо, Магнар – его родной дядя, поэтому принял у себя и приставил к работе.

— Бедняга.

— Да. Но случай – странная штука. Войди он в ту конюшню чуть раньше или чуть позже, подойди к лошади с другой стороны, то для него всё могло бы сложиться иначе.

Сибилла кивнула, и Локи догадался, о чём она подумала. Если бы не случай, то принцесса не нашла бы то письмо в покоях своей фрейлины – он знал, что это случилось не нарочно, но боялся даже представить, сколько бы бед натворила та долбаная продажная тварь, если бы её обман не раскрылся. Он даже подозревал, что после провала наёмника Стеллы, Игрид могла получить приказ убить Сиб самой: отравить, задушить ночью подушкой, столкнуть с лестницы – у неё было так много возможностей, что Локи становилось не по себе. Если бы та сука задумала погубить свою госпожу, он не смог бы помочь. Он бы просто этого не предвидел.

И от этой мысли принцу становилось по-настоящему страшно. Как бы он жил, зная, что не сумел её уберечь?

Всадники проехали ещё около десяти миль, прежде чем Локи велел остановиться и разбить лагерь: неподалёку от дороги располагалась небольшая поляна, защищенная от ветра деревьями и торчащими из земли серыми валунами, и это было идеальное место для ночлега. Солнце уже начинало клониться к горизонту – рано, как всегда осенью, и хоть засветло можно было проехать ещё пару миль, принц решил остановиться уже сейчас.

— Было бы неплохо выставить часового, милорд, — посоветовал Руфус, оглядывая местность.

Это было не обязательно, ведь ближайшее селение находилось высоко в горах, да и вряд ли другие асгардийцы, вздумай они проехать по этой дороге, станут нападать на своих соотечественников, но осторожность не повредит. Локи кивнул.

— Верно. Распредели вахту между своими людьми. Я возьму последнюю.

— Вам не обязательно… — попытался возразить воин, но принц отмахнулся.

— Обязательно. Делай.

Когда солнце спряталось за кромку гор, и в долине стемнело, был готов нехитрый ужин: один из воинов – тот самый, который интересовался ванахеймским хмельным питьём, недурно готовил и сумел сварить вполне сносную похлёбку из вяленого мяса и грибов, которые имелись в провизии. Костёр прогревал продрогший вечерний воздух, разгоняя холод и подступающий туман, слышалось негромкое фырканье жующих траву лошадей. Локи едва заставил себя доесть похлёбку, хотя у него совершенно не было аппетита – как и у Сибиллы, которая едва проглотила пару ложек – и то только потому, что стражники начали её задирать.

— Неужели Скурдж так плохо готовит, мадам? — весело спросил Руфус.

— Очень хорошо. Гораздо лучше меня, на самом деле, — призналась принцесса с искусственной улыбкой.

Лысый повар бесцеремонно ей подмигнул и протянул серебряную флягу, о содержимом которой Локи догадывался, даже не пробуя его.

— Тогда, может, для улучшения аппетита воспользуетесь особым асгардским снадобьем?

— Что за снадобье? — Сибилла недоверчиво прищурилась.

— О! — воскликнул Скурдж. — Эту настойку выдерживали многие тысячи лет в бочках из обломков грюнхельской флотилии. Смертных бьёт наповал, а богов – приятно согревает. Царский напиток!

Локи хорошо знал это питьё – крепкий самогон, выдержанный в просоленных древних бочках, был крепче любого другого напитка в Асгарде. Тор любил добавлять несколько капель себе в эль, чтобы скорее охмелеть, и царевич собирался предупредить Сибиллу о том, что с непривычки эта штука бывает коварной, но она уже вежливо отклонила предложение стражника.

— Благодарю, благородный Скурдж, но боюсь, как бы мне не пришлось пожалеть о вашем любезном жесте.

— Боитесь слегка охмелеть, мадам?

— Боюсь стать новым Тобом Драконом.

Воины громко рассмеялись, а Сибилла с улыбкой поднялась с уложенного на холодную землю седла и исчезла в темноте. Локи решил, что, должно быть, ей понадобилось удалиться по женским делам, но когда принцесса не вернулась через десять минут, не появилась и через четверть часа, и он начал беспокоиться. Что случилось? Принц то и дело оглядывался назад, надеясь увидеть, как царевна появляется из мрака и подходит к костру, но этого не произошло и через полчаса, поэтому Локи оставил пустую миску от похлёбки и молча ушел из освещенного огнём круга, в темноту.

Он не опасался, что стражникам их с Сибиллой общая отлучка может показаться подозрительной – разомлев от тепла, горячей еды и пары капель грюнхельской настойки, эти кретины были так увлечены травлей баек и самохвальством, что не заметили бы и приближение чужеземной армии. Вдали от огня было холодно, и принц, растирая задубевшие руки, медленно выдохнул белую струйку пара: на небе проступили первые звёзды и полумесяц, который пронизывал воздух бледным голубоватым сиянием. Глаза Локи быстро привыкли к полутьме, и он уверенно двинулся через заросли – царевич нарочно шумел травой и наступал на ветки, чтобы Сиб услышала его приближение и не испугалась, но, сколько бы он не оглядывался по сторонам, ванахеймки нигде не было видно.

Проклятье, и куда она подевалась? Принц сжал зубы, ощущая, как по коже, сменяясь ноющим чувством беспокойства, пробирается нервный холодок. Он не думал, что кто-то мог прознать об их отъезде и направиться следом, чтобы навредить Сибилле – если бы за ними увязался хвост, Локи точно бы это заметил, а значит, вероятно, принцесса просто ушла слишком далеко и заблудилась.

— Сибилла!.. Сиб! — несколько раз позвал Локи, но она не отозвалась, и царевич пошел на крайние меры. Он глубоко вдохнул, успокаивая эмоции, представил красивое лицо принцессы, а потом пробормотал несложное обнаружающее заклятие – оно подействовало незамедлительно, и спустя мгновение младший сын Одина точно угадал направление, по которому и следовало её искать. Ноги сами понесли его сквозь лесную чащу, всё дальше и дальше, пока Локи не вышел к узкой, поросшей вереском, пустоши.

Принц сразу заметил Сибиллу – она сидела на торчащем из моря бледных цветов большом камне и безмолвно смотрела куда-то вдаль. Луна светила ярко, и царевич видел Сиб ясно, почти как днём: он мог рассмотреть её профиль, одежду, короткий кинжал на поясе и даже то, как ветер едва заметно шевелил её волосы. Локи не хотел пугать её, поэтому нарочно пнул камешек, чтобы принцесса услышала его приближение, и когда она оглянулась на звук и заметила царевича, то медленно подошел ближе.

Ноги ступали по густым зарослям примёрзшего вереска, точно по мягкому ковру. Прохладный воздух казался густым от его насыщенного, горьковато медового запаха – скоро от этой приторности у Локи начнёт болеть голова, но плевать. Он приблизился к принцессе и присел на холодный камень рядом с ней.

— Девочка, что ты здесь делаешь?

— Меня не было слишком долго? — спросила Сиб, шмыгнув носом. Её голос дрожал, и, сложив всё, Локи догадался, что недавно она плакала. — Прости. Это было грубо.

— Нет, здесь нет перед кем чиниться. Я просто беспокоился о тебе.

Сибилла вяло усмехнулась. Она нашарила его руку, крепко сжала и на короткий момент принц замер. Он понятия не имел, как называлось то, что происходило между ними – сделка, затянувшийся флирт, странное подобие отношений, но ему казалось, он никогда не сможет привыкнуть к её прикосновениям, ведь это было слишком хорошо. Ошеломляюще хорошо.

— Думал, я потерялась, да? — спросила ванахеймка.

— Угу, — признался Локи, неосознанно сплетая их пальцы. В лунном свете далёкая кромка гор казалась покрытой инеем, а море голубоватого позднего вереска – серебряным.

— Ох, милый… Костёр видно за несколько миль, я бы не смогла потеряться, даже если бы захотела.

— На самом деле, я беспокоился о тебе не только поэтому… Как ты?

— О чём ты? — Сиб улыбнулась. — Я в порядке.

Принц выдохнул. Он не хотел, чтобы она притворялась – только не с ним. Локи коснулся подбородка Сибиллы, повернул её голову и заставил посмотреть на себя.

— Снова пытаешься лгать повелителю обмана? Мы это уже проходили.

— Все друг другу лгут, — царевна пожала плечами.

— Но мы не обязаны это делать. Я не хочу, чтобы мы лгали друг другу. Пожалуйста, Сиб. Если я могу чем-то помочь…

Принцесса покачала головой.

— Ты ничем не можешь помочь, Локи. Уже ничего не исправить. То, что я сделала…

Она запнулась, и Локи понял, что её грызёт.

Он хорошо помнил момент, когда вошел в покои Игрид и увидел Сибиллу с ножом для бумаги в руке. Сначала принц подумал, что ванахеймка ранена, ведь кровь была повсюду – на лезвии, на полу, на трупе и на платье принцессы, а сама она казалась… обезумевшей. Её серые глаза горели смесью боли, страха и гнева, и когда он окликнул её, то Сиб посмотрела на принца таким ошалелым взглядом, что Локи показалось, словно она собирается наделать дырок и в нём тоже.

Предательство Игрид действительно её задело. А то, что принцессе пришлось убить её собственными руками…

— Ты помнишь своё первое убийство, Локи? — спросила Сибилла. Локи кивнул. За свою жизнь воин отнимает десятки жизней и со временем его убитые теряют имена и лица, смешиваясь в общую массу, но первая жертва остаётся в памяти навсегда.

— Помню.

— И, кто это был?

— Дезертир, — вздохнул принц. Он не вспоминал эту историю уже много лет. — В пьяной драке он убил своих товарищей и сбежал в горы, и отец отправил нас с Тором, чтобы его найти. Мы разделились, и так получилось, что нашел его именно я.

Сиб моргнула.

— Что ты почувствовал?

— Страх, — Локи был честен. — В тот год я ещё толком бороды не брил, а он пошел на меня с мечом наперевес… Но я оказался проворнее. Тор гордился.

Сибилла горько ухмыльнулась. Принц крепко сжал её холодные пальцы.

— Знаешь, милая, ты поступила правильно. Измену не прощают. Кто бы это ни был.

— Кто бы это ни был… — вяло повторила принцесса. — Она… Она была не просто кто-то. Я считала её сестрой.

— Но она не была твоей сестрой, — примёрзший вереск пах так приторно, что у Локи даже на языке было сладко.

— Верно. Она была дочерью какого-то фермера, для которой служба у меня была лишь… лишь способом заработать на беззаботную свободную жизнь в вольных мирах.

— Это так.

— А я – тупая идиотка, которая этого не замечала. Не хотела видеть, кем она была на самом деле.

— Ты не тупая идиотка, Сиб. Мне жаль, что ты столкнулась с этим, но предательство всегда присутствует там, где есть власть. Пойми, детка, такова природа вещей, и, будь уверена, это не последняя измена в твоей жизни. Тебе нужно быть к этому готовой.

Сибилла сокрушенно покачала головой.

— Почему всё так, Локи? Мой дядя желал мне смерти и преследовал почти всю мою жизнь, а теперь за мной охотится его жена. Мой родной брат продал меня, как скотину на базаре, а та, которая прошла через всё это дерьмо со мной и которой я верила, предала меня за юниты… Неужели я никому не могу доверять? Ни единой душе? Или, может, я просто не достойна доверия?

— Ты можешь верить мне, — неожиданно для себя самого сказал Локи. Это было правдой, она могла доверять ему. Принц не мог представить ни единого варианта развития событий, где он замыслил бы недоброе против своей красивой ванахеймки – эта женщина могла вырезать сердце из его груди и съесть его у него на глазах, а в ответ Локи полюбит её ещё сильнее.

Но Сиб этого не знала. На её губах появилась печальная ухмылка.

— Тебе… Небо, Локи, мы знакомы всего полгода…

— С теми, кто тебя предавал, ты была знакома всю жизнь. Разве нет?

Принцесса хмыкнула. Локи негромко добавил:

— Клянусь, Сиб… Ты можешь верить мне. Обещаю, я никогда не предам тебя и всегда буду на твоей стороне. Запомни это. Всегда. Ты всегда сможешь на меня положиться, что бы ни случилось. Поняла меня?

Он не знал, зачем это говорил, но это была правдой, до последнего слова. Принц был предан ей – с того самого момента, когда Локи увидел Сибиллу на той пристани и изо всех сил заставлял себя не пялиться на неё, он уже был предан, хотя вряд ли это понимал. И, признавшись в этом, царевич почувствовал себя таким пугающе разоблачённым, что ему стало не по себе: он неловко уставился на бледное поле вереска, ощущая кошмарную уязвимость. Это была какая-то глупость… Зачем он это сказал? Стоило ли ему вообще говорить об этом? Краем глаза Локи заметил, как Сибилла повернула голову в его сторону, но он не нашел в себе смелости посмотреть на неё в ответ.

— Я могу верить тебе, — повторила принцесса. — Почему?

На этот вопрос был только один ответ – тот самый, в котором младший сын Одина поклялся не признаваться ни за что и никогда. Но когда Сиб спросила, то слова сами слетели с его языка, ведь, проклятье, Локи больше не мог держать это в себе! Его просто разрывало. И если этот аргумент поможет асгардийцу убедить принцессу в том, что она может ему доверять, то это того стоит.

— Потому что я люблю тебя.

В тишине вечера принц слышал только шум ветра в вереске и больно отдающий в виски стук собственного сердца. Он не должен был говорить этого. Он просто не имел права. Локи не должен был сваливать это на неё и теперь наверняка всё усложниться ещё больше, но сказанного не воротишь. Хватит, он больше не мог играть в эти глупые игры и притворяться, он просто не хотел! Размышляя об этом, принц продолжал пялиться себе под ноги, словно нашкодивший мальчишка, и когда Сиб соскользнула с камня и встала, то подумал, что она собирается уйти, но напротив. Ванахеймка подошла ближе, встала перед ним и положила руки ему на плечи. Теперь, когда Локи сидел, а она стояла, их лица были на одном уровне, и, чтобы поцеловать его, принцессе было достаточно просто немного податься вперёд: именно это она и сделала, и когда царевич ощутил тепло её губ, ему показалось, что его сердце остановилось. Маленькие пальцы Сиб скользнули в его волосы, а вкус её рта казался таким ошеломляюще сладким, что у него закружилась голова. А от того, что он услышал потом, у Локи просто отвисла челюсть:

— Я тоже тебя люблю.

Принц моргнул. Он поверить не мог, что Сибилла осмелилась сказать это вслух – на мгновение ему даже подумалось, что он находится в одной из своих иллюзий и всё происходит не на самом деле, но это не так. Взгляд принцессы был реальным, как и её губы, и запах, и тёплые ладони, которые легли на его щеки, когда она повторила, глядя ему в глаза:

— Я люблю тебя, Локи.

— Сиб, ты…

— Я знаю, я не должна этого говорить, — ванахеймка нервно закусила губу и опустила взгляд. — Того, что происходит между нами, вообще не должно происходить, но я… Я хочу, чтобы ты знал. Знал, как я на самом деле к тебе отношусь.

Локи мог сказать ей так много всего, но он этого не сделал. Принц просто подался вперёд и снова нашел рот Сибиллы, причём сделал это так быстро, что от удивления она тихо пискнула и инстинктивно разомкнула губы, впуская его язык. Небо, она любит его! То, что ванахеймка призналась об этом вслух, то, что его чувства взаимны, абсолютно лишило принца рассудка: его сердце выскакивало из груди, он задыхался, но продолжал целовать Сибиллу так, словно собирался выпить её без остатка. Она любила его. Не Тора. Его. И это казалось таким невероятным, что Локи не мог поверить в реальность происходящего.

— Я люблю тебя, — пробормотал он между поцелуями. Принц молчал об этом так долго, что теперь не мог остановиться. — Сибилла.

— Скажи это ещё раз, — улыбнулась она ему в губы. Теперь принцесса улыбалась искренне – впервые за день.

— Люблю тебя.

— …ещё.

— Я люблю тебя.

— Скажи ещё.

— Сколько ещё раз мне повторить, что я люблю тебя, ненасытная ванахеймская лисица?

Сиб снова улыбнулась, и несколько бесконечных мгновений они просто смотрели друг на друга. В голубоватом лунном свете царевна казалась нереальной, её словно окутывала серебряная дымка, и Локи всё ещё не мог избавиться от ощущения, что всё это просто видение, которое рассеется с первым дуновением ветра. Он поднял руку и погладил её по волосам, а потом крепко прижал к себе – ему хотелось касаться Сибиллы, держать как можно ближе. Она была его. Но осознание этого вело за руку понимание того, что взаимность этих чувств прилично усложняла и без того сложную ситуацию с их странными взаимоотношениями.

Что им теперь делать? И, кажется, этот вопрос беспокоил не его одного.

— Небо, Локи… Что нам теперь делать? — когда первые эмоции сошли на нет, в глазах Сибиллы появилось сомнение, но принц не мог её утешить.

Он не знал, что сказать. Проще всего было бы отправиться к отцу и во всём признаться, но Локи не был наивным тупицей, чтобы надеяться на сострадание Одина. Раллард не потерпит подобного унижения, это грозит катастрофой, поэтому Всеотец ни за что не отдаст Сибиллу своему младшему сыну. В любом случае он выдаст её за Тора, а Локи со скандалом сошлёт куда подальше, пока всё не утихнет…

Нет. Это не выход.

— Мы придумаем, как быть дальше, — пообещал Локи, целуя её макушку. Но сможет ли он выполнить своё обещание? Принц не знал, да и у его принцессы были сомнения в том, что он сможет это сделать. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Всё это закончится плохо.

Да, возможно, Локи придётся дорого заплатить за свою слабость, но ему не хотелось думать об этом сейчас. Он чуть наклонился и мягко коснулся её губ своими.

— Не будем об этом сейчас, детка. Мы придумаем, что с этим делать, потом.

— Ты правда в это веришь? — Сиб с печальной ухмылкой коснулась его щеки, но принц не ответил. Он не хотел лгать, но ванахеймка и сама всё понимала. Она тихо вздохнула и уткнулась в его грудь. — Что ж… Будем верить, что солнце ещё воссияет над нами.

Царевич улыбнулся.

— Откуда это?

— Что именно? — спросила Сибилла.

— Про солнце.

— Так… Старая ванахеймская песня. Пустяки.

========== Глава 21. Кровь ледяной царицы. ==========

Комментарий к Глава 21. Кровь ледяной царицы.

Привет, мои дорогие! Простите, что чуть задержала главу. На работе творится адища, а праздники просто сводят меня с ума.

Прощайте меня за возможные опечатки, мой ноутбук всё ещё в сервисе( Всем добра, всех люблю!

Деревушка вынырнула из-за скал совершенно неожиданно: Сибилла думала, им предстоит ехать ещё несколько часов, но вдруг дорога раздвоилась, и её левая ветка повела путников к большому, поросшему травой плато, сплошь покрытому маленькими серыми домиками под камышовыми крышами.

Домиков было дюжины две-три, не больше.

— Мюрнес, — довольно произнёс Руфус. — Здесь выращивают лучших лошадей девяти царств, Ваше высочество.

— И самых неприветливых женщин Асгарда, — добавил Скурдж. Он был мрачный тип и поначалу пугал Сибиллу, но принцесса быстро поняла, что этот ас – просто болтун.

— Была история? — улыбнулась ванахеймка. Сегодня она пребывала в прекрасном расположении духа. Всё вокруг: горы, небо, погода и даже воздух казались ей необыкновенными.

Как и Локи, если судить по красивому изгибу его тонких губ. Принц всё время шутил и улыбался, и если стражникам, возможно, эта перемена в поведении их царевича казалась странной, то Сибилла знала, в чём дело. Она вспоминала об этом каждый раз, когда их взгляды встречались, и ей и самой хотелось улыбаться. Локи любил её. Принцесса знала, его признание ещё вылезет ей боком, ведь скоро им предстоит вернуться во дворец, где рано или поздно состоится её помолвка и свадьба с наследником, но пока ей не хотелось даже думать об этом. Тот, кого она любила, любил её в ответ, и осознание этого заставляло каждую клетку тела Сиб ныть.

— История? — тем временем переспросил Скурдж. — Да, было парочку. Здешние женщины не понимают, как тяжко охранять их покой у этих порталов… В окрестностях Мюрнеса их два, вы знали? А что, если с той стороны попрут враги? Или чудовища? Нам придётся положить свои жизни, защищая Асгард, а эти девки – холоднее ётунхеймской зимы.

— Что ты знаешь о ётунхеймской зиме, дурень? — рассмеялся другой стражник.

— Мой дядя сражался со Всеотцом против короля Лафея, вот что! В отличие от вас, засранцев, он был великим воителем и дрался так яростно, что ворвался в ледяной дворец царя ётунов одним из первых.

— Да, неужели?

Скурдж поджал губы.

— Хотите верьте, хотите нет. Но дядя рассказывал, что в тот день было так холодно , что у него чуть задница не отвалилась, но он шел за Одином до самого конца. Он видел, как ваш отец, милорд, потерял глаз в том бою, как поверг Лафея и как нашел какого-то уродливого синего младенца во льдах. Говорят, это был царский великанский сынок, но в пекло его. Тогда ётуны атаковали снова и дяде пришлось биться на мосту, но Всеотец наверняка размозжил башку того мелкого монстра о льдину!

Сибиллу было тяжело задеть подобными историями, на войне она видела вещи куда хуже и знала, что запал битвы и запах крови превращают мужчин в животных, но вот Эгиль испуганно вскрикнул, и его глаза наполнились слезами.

— Что такое, дурачок? — равнодушно спросил Скурдж. — Тебе жалко ётунское отродье?

— Младенец… Размозжили… Он просто младенец, — всхлипнул бедный парень, и его по-детски искренняя реакция заставила сердце Сиб болеть. Если бы все были такими сострадательными, как бедняга Эгиль, в мире было бы гораздо меньше зла, жестокости и несправедливости.

Но стражника мягкость младшего конюшего не трогала, а раздражала.

— Ох, брось! — фыркнул он. — Представь, сколько бед натворил бы этот синий уродец, останься он жив! Теперь Лафей прозябает в своём царстве без того волшебного ларца и без наследничка, поэтому нам нечего его бояться.

— Хватит, Скурдж, не пугай его, — велела Сибилла.

— Пусть не ведёт себя как ребёнок. Вас саму это не бесит?

— Ты слышал её! — гаркнул Локи. Он ехал чуть позади, ведь Танцор то и дело норовил куснуть Ворона, но принцесса чувствовала его взгляд на своей спине каждое мгновение.

— Простите, Ваше высочество.

Желая отвлечь взволнованного конюшего, Сиб кивнула на деревню, к которой они приближались. Из дымоходов поднимались в небо уютные струйки дыма, слышалось эхо блеяния овец, ржания коней и собачьего лая. Заслышав приближение всадников, из маленьких домов показалось несколько фигурок, однако они были слишком далеко, чтобы принцесса могла хорошо их рассмотреть.

— Это твой дом, Эгиль?

Бедный парень бестолково моргнул, словно пытался сообразить, где находится, а потом кивнул.

— Да, госпожа. Это дом.

— Ты давно здесь не был?

— Эгиль… Эгиль не помнит, госпожа, — у него была плохая память, Сибилла это знала, и вместо конюшего ей ответил Локи. Он осторожно подвёл своего коня к Танцору, готовый удержать Ворона, если его своенравный сосед снова начнёт кусаться.

— Я привозил его сюда около полутора лет назад.

— Тогда ты тоже проверял порталы? — улыбнулась принцесса. Их взгляды встретились, и Локи тоже улыбнулся.

Им следовало вести себя осторожнее.

— И это тоже.

— А что ещё?

Принц пожал плечами.

— Посты здесь тихие, а деревня близко. Солдаты часто коротают вечера за местной медовухой, из-за чего порой случаются неприятности… В тот раз случилась поножовщина и один стражник убил двух других, а потом испугался и закрылся в одной из этих хижин, угрожая прикончить хозяйку, если Один не даст ему слово, что тот сможет безопасно переправиться по Биврёсту в Мидгард.

— И, он дал? — спросила Сибилла.

— Нет. Мы с Тором приехали, чтобы уговорить его сдаться.

— И вы это сделали?

— Как сказать… — Локи поднял бровь. — Мне пришлось принять облик Одина и заговаривать стражнику зубы, пока Тор забрался в хижину да свернул ему шею. Этот идиот решил, что царь Асгарда в самом деле бросит все дела, чтобы вести переговоры с каким-то пьянчугой.

Воины громко расхохотались, но Сибилле было грустно, а не смешно, и принц это знал. Он наклонился к ней и едва слышно добавил:

— Мне пришлось, Сиб.

— Я знаю, — ответила ванахеймка. Он должен был сделать это так же, как ей пришлось убить Игрид… Иногда, ради общего блага нужно совершать грязные и малоприятные вещи, за которые приходится себя ненавидеть – это был бесценный урок правления, который принцесса получила, ещё не успев взойти на трон.

Тем временем всадники подъехали достаточно близко, и из деревни показались двое встречающих: они ехали на великолепных жеребцах, в которых безошибочно угадывалась утонченная стать и великолепная порода. Впереди ехала статная, красивая женщина с ярко-рыжими волосами, в которых уже густо белело серебро, а за ней двигался мужчина помоложе – с такими же медными волосами, отчего Сибилла решила, что он приходился ей сыном, или хотя бы родственником. Они встретили гостей точно на границе деревни, после чего хозяева вежливо поклонились сначала Локи, а потом и принцессе.

— Царевич Локи, какая честь, — приветствовала его рыжая женщина и внимательно посмотрела на Сиб. Ванахеймка догадалась, что всадница слышала о ней, и ей было любопытно взглянуть на ту, которая однажды станет их царицей. — Мадам… Как отрадно, что вы почтили наше захолустье своим вниманием.

Локи благосклонно улыбнулся.

— Здравствуй, Бера. Как твои дела?

— Неплохо, милорд. Скот плодится, народ здоров, а зима обещает быть мягкой.

— Рад слышать, — кивнул принц и обратился к её сопровождающему. — Эй, Тэйль. Как поживаешь? Всё так же бездельничаешь?

— У нас нет времени для безделья, — с улыбкой отозвался симпатичный рыжий парень с глазами ясными, как небо. Он очень сильно напоминал Сибилле кого-то, но она всё никак не могла понять, кого именно. — Это вы там, во дворце, не знаете, чем себя занять, а у нас всегда полно работы!

Локи ухмыльнулся.

— Видно, недостаточно, раз у тебя есть время стоять здесь и чесать языком.

— Достаточно, просто нам не терпелось посмотреть на принцессу! — беззастенчиво заявил тот прежде, чем Бера успела его одёрнуть, но слова были сказаны, и ей оставалось только неловко смотреть на Сибиллу.

— Простите моего сына, мадам. Мы живём слишком далеко от города, он плохо обучен светским манерам.

Ванахеймка улыбнулась.

— Всё в порядке. Честность – лучше самых изысканных манер.

— Видимо, нам повезло, что нами будет править царица, которая думает именно так, — кивнула Бера и устремила взгляд куда-то за спину принцессы. — Вижу, сегодня мне доведётся привечать не двух, а даже трёх дорогих гостей… Ну же, Эгиль. Что же ты спрятался? Неужели ты не соскучился по семье?

Бедный конюший робко выехал на своём муле вперёд, и Сибилла поняла, кого напоминал ей Тэйль. Эгиль был его братом и приходился сыном Бере, конечно! Они оба были рыжие, с покрытыми веснушками лицами и синими глазами, только по сравнению с братом Эгиль казался много крупнее, словно медведь рядом с человеком. Бера выехала навстречу сыну, что-то сказала ему негромко, а потом поцеловала в лоб, а Тэйль весело похлопал брата по спине.

— Надо же, братец! Ты младше меня на сто лет, а растёшь за нас двоих!

— Эгиль, — смущенно повторил полоумный конюший, и на этом приветствия были закончены.

Сибилла не удивилась, что Бера оказалась главной в Мюрнесе, ведь в ней угадывалась по-настоящему мужская воля – она даже одевалась в мужскую одежду. Асгардийка пригласила гостей разделить хлеб и кров, и после этого они вместе въехали в деревню: любопытный народ выглядывал из своих домов и провожал всадников долгими взглядами, кое-где шумно играли дети, а в просторных загонах для лошадей несколько мужчин объезжали молодых лошадей-трёхлеток. Где-то вдали слышалось одинокое постукивание молота в кузнице. Принцессе здесь нравилось. По сравнению с золотой громадиной дворца Одина и всем его гнетущим великолепием, это крошечное селение в горах казалось удивительно живым и настоящим, здесь даже дышалось проще. Когда полгода назад Сибилла смотрела на Асгард с палубы ванахеймского корабля под пурпурными стягами, она понятия не имела, что царство Всеотца не заканчивается на золотом городе в кольце гор, и на самом деле оно гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Пока принцесса думала об этом, они подъехали к дому Беры и спешились. Какой-то мальчишка принял поводья её коня, и вместе с Локи, следом за хозяевами, они вошли внутрь: в доме было мало света, зато оказалось тепло и уютно пахло разожженным камином и едой.

— Добро пожаловать, Ваши высочества, — сказала Бера, апотом обратилась к выглянувшей из другой комнаты рыжей девчушке – должно быть, её дочери. — Эй! Накорми воинов в амбаре и приготовь для них мешки с провизией, да не скупись. И позови своих кузин, пусть накроют на стол.

— У вас очень уютно, — улыбнулась Сибилла. Её слова не были простой вежливостью, ей действительно нравился дом главы деревни.

Бера благодарно кивнула. Она была выше принцессы на целую голову.

— Спасибо, мадам. В этом доме рождались и жили многие поколения моей семьи, а скоро появится новое.

— Как? — поинтересовался Локи. — Твоя дочь в бремени?

— Пока нет, но скоро у меня появится ещё одна дочь, и она обязательно подарит мне первого внука, — призналась хозяйка, косясь на притихшего старшего сына. — Тэйль женится завтра.

— Что ж, поздравляю тебя, — сказал принц парню. — Это благая новость.

— Да, и ваш приезд сделал её благой вдвойне. Это будет великая честь для всех нас, если вы останетесь до завтра, почтите эту свадьбу своим присутствием и благословите молодых на долгую жизнь, — ответила его мать.

— Что ты, Бера. Мы не можем обременять вас своим при… — попыталась возразить Сиб, но асгардийка не дала ей закончить.

— Прошу вас, мадам. Это большая честь принимать таких гостей, особенно на праздник! Дайте моей невестке повод хвастать перед дочерьми и внучками, что на её свадьбе присутствовала сама царица.

Принцесса покосилась на Локи, и тот развёл руками, уступая Бере. В чертог то входили, то снова выходили две молоденькие светловолосые девицы, снося горшки и деревянные блюда со съестным, и хозяйка пригласила гостей за стол. Сибилле не хотелось есть, но обижать хозяев ей хотелось ещё меньше, поэтому она попробовала неплохое баранье жаркое, мягкий овечий сыр и даже выпила целую кружку сладковатого ячменного эля. Кроме хозяйки, Тэйля, Эгиля и гостей, к обеду присоединилась бабушка Беры – низенькая, полуслепая старуха, до того старая, что, казалось, она помнила сотворение девяти миров. Однако, несмотря на возраст, каким-то чудом она умудрилась сохранить ясность ума и вела беседу вполне разумно и уверенно:

— Стало быть, скоро нами будет править ванахеймка? — спросила старуха.

Сибилла кивнула. Она сидела рядом с Локи, который всё время будто случайно задевал её под столом то коленом, то рукой. Это здорово отвлекало принцессу, тем более что она прекрасно понимала, что повелитель озорства задирает её нарочно.

— Выходит, так.

— Это хорошо, — старуха пристукнула деревянной палкой, которая служила ей тростью. Эта кривая клюка была такой затёртой, что почернела со временем и напоминала кривую корягу из болота. — Ваны мудрее асов, попомните моё слово. Они больше любят торговлю, а не войну, и это не плохо! Я хорошо знала этот народ, когда была молода.

— Это когда же, бабушка? — спросил Тэйль. Сидящий рядом с ним Эгиль медленно жевал горбушку – ему этот разговор был не интересен, как и его родственники. Сибилла подозревала, что для бедного парня полтора года было большим сроком и, чтобы снова вспомнить дом и привыкнуть к родным, ему понадобится время.

— Когда твоя мать ещё не родилась, а могучий Один Всеотец сосал кормилицу да пузыри пускал, — важно ответила та. — Тогда мы строили мосты, а не стены, и в Асгарде было полно ванов… Ах, как я ими восхищалась! Мой отец торговал лошадьми в городе дважды в месяц и брал с собой меня. Помню, как смотрела на ванахеймок с их тёмными волосами и дивными платьями, которые были сотканы словно из паутины или лунного света. Какими красивыми они мне казались, не чета нам, асгардийкам, в наших грубых юбках и мехах. Куда уж нам! Они гуляли по улицам, а наши парни шеи сворачивали… мы так им завидовали.

Старуха вздохнула и поджала губы.

— Асам всегда нравились ванахеймки, потому-то сейчас каждый третий в Асгарде может похвастаться тем, что у него в роду есть ваны. Даже здесь, в нашей глуши… было время, даже в Мюрнес заходили ванахеймские торговцы, ведь портал из Ванахейма тогда ещё не был закрыт, и им пользовались беспрепятственно и мы, и ванахеймцы. А эти ваны… Красавцы, как один. Такие высокие, статные, темноволосые. Умели красиво ухаживать… Не то, что наши конопасы!

— Нашла, что вспомнить, бабушка Виви, — улыбнулась Бера, заговорщицки подмигивая Сибилле. — Ещё чего доброго принцесса подумает, что наши девицы легкомысленны.

— Чепуха! Молодость всегда легкомысленна, но когда ещё совершать глупости, если не в юности? Посмотри на меня. Теперь, когда смерть дышит мне в затылок, что мне ещё остаётся, если не вспоминать того красивого вана, с которым я целовалась за две недели до собственной свадьбы?

Тэйль громко рассмеялся, Бера снисходительно покачала головой, а принцесса не могла не подумать о том, что эта старуха была не так уж и не права. Вдруг, Сибилла представила себя такой старой, какой сейчас была эта почтенная женщина – иссушенной, сгорбленной, с серебряными волосами и бесцветными глазами. Когда ванахеймка станет такой, и вокруг неё будут сидеть внуки – её с Тором внуки, то может быть, её чувства к Локи будут именно тем, о чём она будет вспоминать с тёплой тоской.

Принц словно читал мысли Сиб и ненадолго сжал её руку под столом. Благо столешница была такой большой, что этого никто не увидел.

Интересно, о чём будет вспоминать младший сын Одина, когда состарится? Найдётся ли в его памяти место для ванахеймской принцессы, которую он любил когда-то?

— Что ж, бабушка, ты осрамила нас перед высоким гостями, — улыбнулась Бера. — Какое впечатление о нас сложится у будущей царицы, ты подумала?

— Не думаю, что наша будущая царица станет судить старую женщину за пару воспоминаний. Вспоминать былые дни и жаловаться на погоду – это всё, что остаётся тем, кто доживает до моего возраста, — проворчала старуха Виви. — Считается, что долгая жизнь – привилегия, но, если честно, это слишком утомительная привилегия. Вы станете четвёртой царицей, которая будет править Асгардом на моих глазах и, наверное, уже последней. Хотя, о каких глазах я говорю? Я вас почти не вижу, Ваше высочество.

Глаза старухи были мутными, словно подёрнутыми молоком. Она видела свет и тени, различала контуры и силуэты, но больше не могла рассмотреть детали.

— Интересно, — сказала Виви, глядя на Сибиллу, но её слепой взгляд проходил будто сквозь принцессу. — Похожи ли вы на тех ванахеймок, которых я видела в юности?

— Мне трудно об этом судить, — улыбнулась Сиб. Старуха повернула голову немного влево – туда, где сидел Локи.

— Милорд, — обратилась она к принцу. — Не могли бы вы описать мне нашу будущую царицу? Какого цвета у неё волосы?

Царевич подчёркнуто внимательно посмотрел на Сибиллу так, словно видел её впервые и хотел рассмотреть как можно лучше. Он улыбался, и принцессе захотелось его треснуть.

— Тёмные, — наконец, ответил он, разжевывая кусок сыра.

— А глаза?

— Серые, — сказал Локи, не глядя. Он прекрасно помнил их цвет.

— А рост?

— Примерно твоего роста, Виви.

Старуха кивнула. Будь она младше, этот разговор наверняка заставил бы Сиб чувствовать себя неловко, но принцесса прощала ей стариковские причуды.

— Её высочество красива?

Принц заглянул Сибилле в глаза, от чего у неё по спине пробежали мурашки, но его тон оставался предельно равнодушным, словно он описывал пейзаж за окном.

— Хм… Она несравненна.

Надеясь скрыть вспыхнувший на щеках румянец, царевна подняла глиняную кружку и сделала ещё несколько глотков эля. Зачем Локи пытался её смутить? Ведь он точно пытался это сделать, ванахеймка знала. Он задирал Сиб безо всякой причины, но, к счастью, Виви была удовлетворена его ответами.

— Значит, — решила старуха. — Вы ничем не уступаете тем девицам, которых я помню, Ваше высочество.

— Довольно, бабушка, — улыбнулась Бера. — Ты уже совсем смутила нашу гостью.

Виви отмахнулась и снова вцепилась в свою клюку, а хозяйка продолжила:

— Вы привезли смену, милорд? Надеюсь, они будут поспокойнее прежней стражи.

— Воины снова безобразничали? — спросил Локи. Сибилла была рада, что её наконец-то оставили в покое, и даже попробовала кусочек сладкой печёной тыквы, заедая смущение.

— Случалось, если напивались. Даже не знаю, откуда они берут медовуху, ведь я велела не продавать им ни капли!

— Я разберусь, Бера, не беспокойся, — пообещал принц, и хозяйка благодарно кивнула.

После обеда, пока Локи всё ещё беседовал с Берой о делах, Сиб незаметно выскользнула из-за стола и вышла из дома, на свежий воздух: сама того не заметив, она выпила эля больше, чем собиралась, и теперь хотела выветрить лишний хмель из головы. Стоя на пороге, принцесса сделала пару глубоких вздохов, наслаждаясь горной прохладой и влажным землистым запахом, и рассматривала окрестности. Из амбара, откуда доносился узнаваемый рёв Скурджа и громкий мужской смех, с пустым кувшином выбежала рыжая дочка Беры, и Сибилла едва успела поймать её прежде, чем расторопная девица снова скрылась из глаз.

— Постой, милая, — попросила принцесса. — Ты не подскажешь, где здесь конюшня? Я хотела бы проверить своего коня.

— Там, мадам, — та указала на продолговатое каменное здание у невысокого плетеного забора.

Сибилла поблагодарила хозяйскую дочку, а потом направилась через двор, прямиком конюшне. Там было безлюдно, а в стойлах стояла примерно дюжина лошадей. Ванахеймка прошла мимо каждого, пока не отыскала своего Танцора: вороного оставили в стойле напротив Ворона, в его деревянной кормушке было достаточно зерна, а тяжелое седло с привязанной к нему поклажей висело на дверце загона. Принцесса подошла ближе и нежно погладила жеребца по шее.

— Привет, мальчик. С тобой хорошо обращаются?

Словно отвечая ей, конь фыркнул и ударил копытом, а Сибилла с улыбкой почесала ему за ухом. Убедившись, что всё в порядке, она уже собралась уходить, когда внезапно чья-то рука зажала ей рот, а другая охватила вокруг талии, поднимая над землёй и утаскивая в тёмный угол за деревянной балкой, подпирающей крышу. Принцесса испуганно вскрикнула и пыталась укусить сжимающую её рот ладонь, а потом потянулась за кинжалом у себя на поясе, только его там не оказалось – незнакомец забрал оружие, и ей не оставалось ничего, кроме как пустить в ход руки. В её сердце не было страха – только гнев. Изогнувшись, Сибилла сумела повернуться, высвободить одну руку и попыталась ударить наотмашь, но сильные пальцы сжали её запястья, подняли их над головой, а потом её губы опалил горячий, жадный поцелуй. Принцесса дёрнула головой и снова попыталась вскрикнуть, но потом она ощутила вкус – его вкус, и вместо крика издала низкий, полный облегчения и мягкого удовольствия, стон.

— Локи…

Асгардиец плотоядно усмехнулся, толкая её к стене.

— Ты решила убить меня… этим? — он поднял вверх отнятый у неё кинжал. Сиб даже не заметила, когда он сумел его вытащить, зато почувствовала, как его пальцы медленно прошлись по её животу, а потом вернули оружие на место.

— Ты меня напугал, — выдохнула принцесса, облизывая губы.

— Хм… Ты не выглядела напуганной. Скорее, рассерженной.

Он стоял так близко, что Сибилле было тяжело дышать – взгляд его синих глаз сковывал царевну, заставляя каждую её клетку сжиматься. Локи был абсолютно великолепен.

—А что ты хотел? Подкрасться ко мне и надеяться, что я сдамся на твою милость?

— Именно так, — снова усмехнулся принц, и Сибилла ощутила, как по её спине бегут мурашки. Ей просто показалось, или воздух действительно стал жарче? Асгардиец играл с ней, как и во время обеда в доме, но Сиб не собиралась долго оставаться в долгу.

— Может, однажды я так и поступлю, — пробормотала она, глядя на него снизу вверх. — Но не обманывайтесь, мой принц. Может случиться так, что придёт время и о милости попросите именно вы.

Сиб понятия не имела, откуда в ней это взялось, но её дерзость заставила Локи запнуться. Принцесса почти не поверила своим глазам, когда на бледных щеках царевича проступило нечто, отдалённо напоминающее румянец, но он быстро взял себя в руки. Неужели она заставила покраснеть повелителя озорства? Это было просто невероятно.

— Я… — Локи сглотнул, собираясь с мыслями. — Пришел, чтобы попрощаться.

— Что? — Сибилла недоуменно моргнула. Принц погладил её по щеке.

— Я отправлюсь к порталам, сменю воинов и посмотрю, что к чему. Заодно решу пару проблем с прежней сменой. Это ненадолго, я вернусь через несколько часов, ладно?

Принцессе не хотелось, чтобы он уезжал, но у неё не было выбора. Поэтому она молча кивнула и позволила Локи себя поцеловать: медленно и сладко, словно он вовсе никуда не спешил. Затем принц оторвался от её губ и чмокнул её макушку.

— Я люблю тебя. Никуда не уходи из деревни, ладно?

— Хорошо, — тихо выговорила Сибилла и, после короткого поцелуя, принц отошел от неё, а потом взял Ворона под уздцы и вышел из конюшни.

Несколько минут ванахеймка просто стояла в темноте, пытаясь успокоить дыхание и сердцебиение. Проклятье, что она делает? В любую минуту кто-то мог зайти сюда и увидеть их, принцесса это понимала, но она давно забыла об осторожности – чувства к темноволосому асгардийскому царевичу сделали её слишком неосмотрительной, но Сибилла подумает об этом позже. Пока она поправила волосы, вышла из конюшни и, как ни в чём не бывало, снова отправилась к дому Беры – внутри хозяйки уже не было, видимо, она уехала с Локи, а за столом, переговариваясь и хихикая, сидели её дочь с кузинами и старой Виви.

— Ох, простите, — улыбнулась принцесса. — Я не помешала?

— Что вы, Ваше высочество! Идите к нам, — весело отозвалась рыжая девица. Она была вся в веснушках и с синими глазами, как и её братья.

— Прошу, не надо протокола. Всё же, я у вас в гостях.

Ванахеймка присела на предложенное место рядом с девицами, напротив их бабушки, которая расположилась с противоположной стороны стола. Перед старухой стояла большая глиняная миска с водой и Сиб не могла не задаться вопросом, зачем она ей понадобилась, но одна из девиц ответила на её вопрос прежде, чем царевна его задала.

— Мы уговорили бабушку Виви нам погадать.

— Погадать? — удивлённо переспросила Сибилла.

Хозяйская дочка кивнула.

— У бабушки есть дар, она может видеть будущее по крови. Это очень редкий талант!

— Скажешь тоже, — проворчала Виви, слепо глядя куда-то в угол. — Наш народ полон магии. Врата Асгарда стережет страж, который видит на тысячи поприщ, а в царской семье магическими способностями наделены почти все. Даже в царевиче Торе однажды проснётся сила, будьте уверены! Недаром смертные зовут нас богами.

— Но настоящим даром предвидения всё же владеют не многие, — настояла одна из светловолосых кузин. — Хочешь убедиться, Сибилла? Наша бабушка может предсказать твоё будущее!

Сиб растерянно моргнула. Она не особо верила в предсказания: как-то на одной ярмарке одна ведьма назвала её дочерью фермера и предрекла, что к восьмистам годам она выйдет замуж за богача и будет жить в довольствии до старости. Должно быть, неудачливую предсказательницу ввело в заблуждение простое платье принцессы, которое она носила, чтобы не привлекать внимание, но с тех пор Сибилла относилась к предсказыванию будущего со здоровым недоверием.

— Я… даже не знаю.

— Ну же, принцесса, — поддержала кузину дочь Беры, и в итоге ванахеймка поддалась их уговорам. В конце концов, что дурного в простом предсказании? Слова не причинят ей вред. Рыжая девица вскочила с лавки, схватила стоящую перед бабушкой миску и вылила воду, чтобы набрать новой. Затем она торжественно водрузила её на стол, а царевна растерянно спросила.

— Ну? И что я должна делать?

— Уколи палец и капни кровь в воду.

Сибилле не нравилась эта затея, но ей не хотелось разочаровывать нетерпеливо глядящих на неё девиц, поэтому она послушно достала из ножен свой короткий кинжал. Заточенное острие легко проткнуло нежную кожу на большом пальце левой руки, и на пучке тут же проступила кровь: царевна протянула пораненную руку к миске и тряхнула – кровь капнула в воду.

— Всё готово, ба, — сказала рыжая внучка Виви. Её синие глаза горели нетерпением и озорством – Сиб догадывалась, что о том, как их бабушка гадала будущей царице Асгарда, в этом доме будут вспоминать ещё очень долго. Но у принцессы не было времени об этом размышлять, ведь предсказательница снова зашевелилась.

— Сколько капель крови получилось? — спросила она.

— Две, бабушка, — ответила одна из кузин, а Виви сделала то, чего Сибилла совсем не ожидала.

Она взяла глиняную миску с водой и кровью, притянула к себе, сделала большой жадный глоток, а потом вытерла губы рукавом и торжественно произнесла:

— Можешь задать два вопроса, дитя. Только, предупреждаю, мои ответы могут тебе не понравиться.

Происходящее казалось принцессе такой дикостью, что она просто не могла в это поверить. Разве можно, выпив каплю чей-то крови, заглянуть в его будущее? Это бред! Наверное, это было просто пустой забавой, местным способом скоротать время и потешиться мечтами о счастливом будущем – не больше, и Сибилла была так в этом уверена, что задала вопрос скорее шутя, чем всерьёз.

— Что ж… — улыбнулась она, косясь на девиц. Те снова захихикали, радуясь своей затее. — Скажи мне, Виви. Стану ли я царицей?

Принцессе казалось, ответ на этот вопрос очевиден: да, станет, и вместе с прекрасным сильным царём будет править много столетий, пока однажды их не сменят новые царь и царица. Сиб ожидала услышать что-то в этом роде, это было логично, но старуха сказала то, чего ванахеймка вовсе не ждала:

— Тот, кто тебе начертан, рождён царём. Он назовёт тебя своей царицей, но срок его правления недолог. Его волчья жажда наденет на него корону, но она же и развенчает.

Принцесса ощутила, как по её спине пробежали мурашки. Тор был тем, кто начертан ей, и он рождён стать царём, а его жажда трона знаменита не меньше, чем его неистовость в бою. Но неужели это может сыграть с ним злую шутку? Ответ Виви застал Сибиллу врасплох, и вдруг она перестала считать её предсказания просто невинным развлечением.

— Бабушка, что ты… — её рыжая внучка с опаской покосилась на принцессу, боясь её реакции на эти слова, но старуха продолжала. Виви смотрела будто сквозь Сиб, словно перед её слепыми глазами проносилось то, что видела она одна – это было странное зрелище. Странное и… тревожное.

— Его жажда трона погубит многих и принесёт войну в мир смертных… Небо над городом из камня разверзнется, и из разлома хлынут металлические чудовища. Твой царь поведёт их в бой, но проиграет. Это принесёт беспорядок во все миры. Великие беды грядут.

— Неужели моё будущее так ужасно? — сама того не осознавая, Сиб задала второй вопрос, и Виви незамедлительно ответила:

— Всех, кто дорог тебе, ты потеряешь, ледяная царица. Одни уйдут сами, других – отнимут у тебя войны и враги. Камни пробудятся. Твой царь падёт. Твоя династия падёт. Последний дракон развеется пеплом по ветру.

Принцесса ощутила, как её прошила дрожь. Это было вовсе не то предсказание, которого она ожидала – как и все, видимо. Когда старуха договорила, хозяйская дочка испугано вскочила, схватила миску и выплеснула остаток воды.

— Прошу прощения, Ваше высочество… — растеряно забормотала она. — Я не знаю, что на неё нашло, она никогда не говорила такие ужасные вещи! Это просто глупости. Моя бабушка стара и уже слаба умом, простите её. И нас. Не принимайте её бред всерьёз.

Сибилла рассеянно отмахнулась и кивнула.

Да. Это просто бред.

========== Глава 22. Свадьба в Мюрнесе. ==========

Комментарий к Глава 22. Свадьба в Мюрнесе.

Привет, дорогие!

Если кому-то интересно знать, куда я девалась, то читайте объявление перед главой, а пока я заглаживаю своё отсутствие продой. Завтра будет ещё глава.

Всем добра!

—Я спасу вас, прекрасная принцесса!

Ребятня весело носилась по зелёному лугу на холме. Трава была холодной и влажной, а в лощине вольно бродили, пощипывая траву, кобылы и жеребята – они подъедали последнюю зелень, которую уже через пару дней накроет снегом, и не обращали на детские игры никакого внимания. Полдюжины мальчишек бегали, колотя друг друга деревянными мечами, и создавали такой шум, что перекрикивали даже Беру, которая орала на работников во дворе.

Локи сделал глубокий вдох, наслаждаясь сырым запахом мокрой от росы травы и горной прохладой. Было раннее утро, но царевич уже встал с постели, хотя вернулся от местных порталов в Ванахейм и Свартальхейм поздней ночью. Он не любил ранние подъёмы, скорее наоборот, но за окном его крохотной комнатки в связи с предстоящей свадьбой с рассвета стоял такой шум, что Локи совершенно не мог его игнорировать. Поэтому теперь, вместо сна на холодном, набитом соломой лежаке, принц наблюдал за играми деревенских детей и улыбался, как идиот – не то, чтобы его интересовали драки на деревянных мечах, скорее кое-что другое.

Вернее, кое-кто другой.

— О, благородный рыцарь! — театрально драматически воскликнула Сибилла. Она носилась за детьми, а её волосы венчала корона из огненных листьев с растущей неподалёку рябины – мальчишки втянули царевну в свои игры, и она милостиво согласилась играть роль самой себя. — Этот злодей пленил меня. На помощь!

Шепелявый герой в чуть великоватых сапогах, явно доставшимся ему от старшего брата, бесстрашно бросился в бой и стукнул противника палкой. Тот не остался в долгу и ударил в ответ, а потом два парня, сцепившись, точно две злобные собачонки, покатились по мокрой траве. Скоро благородная цель спасения принцессы отошла на второй план, уступив место обыкновенной драке, и Сиб обеспокоенно предупредила:

— Эй! Полегче там!

— Мальчишки есть мальчишки, — Локи пожал плечами. Ванахеймка немного запыхалась, её волосы были растрёпаны, а глаза горели, как у ребёнка – принц смотрел и не мог насмотреться. То, как её розовые губы приоткрывались, чтобы глотнуть больше воздуха, как вздымалась её грудь, румянец на её щеках – впервые за последние несколько дней Сибилла по-настоящему вернулась к жизни, и Локи не мог этому не радоваться. — Ты прирождённая актриса. Если когда-то решишь отречься от трона, сможешь прибиться к балагану.

— Дельный совет.

— Думаю, твои собратья по представлению со мной согласны.

— Драчуны, — принцесса снисходительно покачала головой. Пытаясь отдышаться после беготни с детьми, она подошла ближе и медленно выдохнула.

— Из этих драчунов вырастают лучшие воины девяти царств. Знаменитое асгардийское неистовство начинается из драк деревянными мечами.

— У тебя тоже был деревянный меч? — Сиб подняла бровь.

— Разумеется, — ответил Локи, опираясь на плетёный забор. — Мы с Тором бегали по дворцу и колотили друг друга этими деревяшками до бурых синяков, пока в один прекрасный день Хеймдалль не разрешил нам взять учебные мечи, чтобы рука привыкала к весу стали. Наследник был в восторге и в первой же драке чуть не лишил меня глаза.

В те дни они с Тором была куда дружнее, чем сейчас, и Локи даже нравилось проводить время с братом. Младший сын Одина понятия не имел, когда наступил тот момент, когда их пути стали расходиться: тогда, когда наследник завёл придурковатых друзей вроде Сиф и Вольштагга, или когда царевичи просто выросли и поняли, что для родных братьев они слишком разные. В любом случае, это было так давно, что иногда Локи даже не верилось, что когда-то они с Тором казались неразлучными.

Тогда принцы верили, что когда наступит время, они будут править вместе как равные, но реальность сумела расставить всё по своим местам. Двум царям не бывать на одном троне, как и двум братьям – равными, ведь ради величия одного другому нужно отойти в сторону.

— Да и ты не оставался в долгу, верно? — спросила Сибилла. Она отряхнула чёрные штаны от налипшей на них травы и расправила шитый серебром камзол. Её корона из рябиновых листьев сползла на затылок, и ванахеймка снова нахлобучила её, как полагается.

— Ни в коем случае — принц усмехнулся. — Я был ангельским ребёнком.

— О, ты лжешь!

— Почему?

Царевна пожала плечами.

— Твоя мать однажды упомянула, что ты обожал превратиться во что-то гадкое, подкараулить брата и напугать его до полусмерти. Ты несколько раз даже ранил его. Разве нет?

— Я учился преображающей магии, в этом нет ничего плохого, — попытался оправдаться Локи. И зачем Фригге понадобилось об этом болтать? Тору нравились проделки брата не меньше, чем тот любил их устраивать – наследник никогда не мог предугадать, что Локи натворит в следующий раз. Принц мог обратиться стражником, змеёй в траве, Хеймдаллем или даже Фриггой – он дурачил брата, как хотел, и прошло немало лет, прежде чем Тор научился угадывать его иллюзии. — Знаешь, когда ты ребёнок, тяжело иметь магические способности и не пускать их в ход. Это большой соблазн.

— О, я уверена, ты был прелестным малышом… — мягко улыбнулась Сибилла, глядя на него снизу вверх таким взглядом, что царевич безошибочно понял, что она пыталась с ним заигрывать. Это было неосмотрительно, но ему нравился этот маленький шальной огонёк в её глазах. Эта крошечная капля озорства, которую Локи вселил в неё, делала царевну по-настоящему его. Только его. — Хотя, твоё стремление калечить брата и превращать его то в жабу, то в крысу, немного меня тревожит. Самую малость.

О, проклятье… И что Фригга ещё успела ей наговорить? Да, в детстве принц любил поозорничать, но это было так давно, что он уже не помнил и половины своих проделок. Локи устало застонал, боясь даже думать о том, что ещё могла рассказать Сибилле его мать, но ему и не пришлось, ведь тем временем мальчишечья потасовка закончилась, и отважный герой вернулся с поля боя.

— Я спас вас, прекрасная принцесса!

У победителя была разорвана штанина и разбит лоб, но цена победы того стоила. Сибилла присела, чтобы сравняться со своим верным рыцарем, и рябиновая корона на её волосах горела, точно объятая пламенем.

— Спасибо, мой отважный герой, вы заслужили награду! — царевна наклонилась и поцеловала мальчишку в щеку. Тот зарделся, но потом гордо задрал нос, словно на него самого надели корону – ещё бы, ведь не каждому посчастливится получить поцелуй от будущей царицы. Это был редкий знак отличия.

— Так не честно! — закричал один из наблюдавших за происходящим маленьких зрителей. — Я тоже хочу поцеловать принцессу!

О, как я тебя понимаю. И хотя их с Сибиллой поцелуи были далеки от детской невинности, с которой принцесса отметила победителя, мысль об её мягких губах заставляла тело Локи ныть. Те крошечные моменты близости, которые они разделяли, всегда казались ему особенными. Ему хотелось касаться её, дышать запахом её волос, ощущать вкус её рта – прямо сейчас, ведь каждая секунда без этого казалась ему пустой тратой времени. Словно читая его мысли, ванахеймка посмотрела на принца и соблазнительно облизнула губы, показывая влажный кончик языка, и прежде чем Локи успел истечь слюной, снова обратилась к мальчишкам.

— Может, ты хотел сказать, заслужить поцелуй? — с притворной строгостью спросила Сиб.

— Хорошо. Тогда, теперь моя очередь быть рыцарем!

— Я больше не буду драться, — возразил паренёк, исполнявший роль злодея. У него была разбита губа, и заменить его, кажется, никто не собирался. Но, чтобы не огорчать нового кандидата в герои, принцесса нашла ловкий выход – она взяла один из деревянных мечей и протянула его Локи.

— Тогда… — Сиб озорно усмехнулась. Царевич растерянно моргнул. — Сейчас Его высочество возьмёт меня в плен, а вам придётся меня выручать, мой благородный спаситель!

Это была по-детски глупая затея, но после доли секунды раздумий принц поддался. Разве он мог в чём-то ей отказать? Если Сибилла попросит, Локи будет бегать с этим дурацким деревянным мечом по дворцу своего отца и бить придворных по голове, он не возражал. Принц сделает всё для неё – всё, что она захочет, поэтому он покорно взял оружие, поднял его вверх, а потом торжественно произнёс:

— Что ж, раз так, то я пленяю вас, прекрасная принцесса, — свободной рукой он притянул Сибиллу ближе и охватил кругом. Она драматично вскрикнула и прижалась спиной к его груди – так плотно, что внезапно ощущение её упругой задницы против его паха на мгновение лишило принца способности мыслить. Как на зло, проклятая ванахеймка всё время ёрзала, и хотя это невозможно вредило его самообладанию и концентрировало все стремления во вполне конкретной области, Локи собрался с мыслями и продолжил игру до конца. — Никто не спасёт вас. Ни один герой на свете не обладает достаточной отвагой, чтобы решиться на это!

— Я это сделаю! — возразил один из сопливых спасителей, и ему завторили его друзья:

— И я!

— Я тоже!

Принц выпустил Сибиллу и приготовился к бою, но сражение было недолгим: после пары ударов деревяшек, мальчишки повалили его на траву, и Локи пришлось просить пощады. Он запыхался и был мокрым от росы, но смех принцессы того стоил.

— Ладно, я сдаюсь! — царевич выбросил меч и смиренно поднял руки. — Пощады, благородные герои, я повержен! Принцесса свободна, и может делать, что хочет.

Жаль, что такое возможно только в детских играх – в реальности Сиб никогда не будет свободна и не сможет делать, что захочет, они оба это знали, но мальчишкам это ни к чему. Победители получили положенную им награду, а потом снова принялись месить друг друга деревянными мечами во имя какой-то другой цели, а Локи встал с мокрой травы и отряхнулся. Сибилла сняла с его плеча прилипшую травинку.

— Я пострадал во имя ваших прекрасных глаз, принцесса, — пожаловался царевич. — Я жестоко избит, унижен, и поэтому заслуживаю утешения.

Ванахеймка подняла брови.

— Неужели?.. И какого утешения вам хочется?

Ты даже представить себе не можешь. Воображение Локи было слишком богатым и порочным – иногда он искренне радовался, что Сибилла не обладает магическими способностями и не умеет читать мысли, иначе царевичу пришлось бы худо, ведь хотелось ему многого. Если бы принцесса узнала даже о самом невинном его желании по отношению к ней, то пришла бы в ужас, но царевич слишком любил её, чтобы позволять себе лишнее. Они и так балансируют на грани дозволенного. Поэтому Локи пожал плечами и немного слукавил:

— Не знаю. Может, пара поцелуев заставит меня чувствовать себя лучше?

— Хм, — Сиб прищурилась. — Ты хочешь, чтобы я утешила тебя прямо здесь, где нас может увидеть кто угодно?

— Почему нет? — усмехнулся Локи. Принцесса встала на цыпочки и оставила на его щеке раздражающе невинный поцелуй – она нарочно дразнила его, он знал это, но царевич был не против. Он отплатит ей позже. — И это всё? Мне казалось, ты говорила, что любишь меня, а теперь…

— Я люблю тебя одного, — сказала Сибилла полушепотом, и Локи почувствовал, как его сердце сжалось.

Иногда он думал об этом и не верил, что всё происходило на самом деле: сотни случайностей сложились именно так, как сложились, и каким-то чудом эта женщина полюбила его. Не Тора, не Фандрала или Огуна, не какого-то другого асгардца или ванахеймца из дворца её брата, а именно его, Локи. Будь их ситуация чуть проще, любовь Сибиллы сделала бы его счастливейшим мужчиной во Вселенной, но пока она приносила ему столько же боли, сколько и радости, ведь её могут отнять у него в любой момент.

Царевич собирался ответить Сиб, сказать, что любит её больше, чем она может себе представить, но мальчишечьи игры снова переместились ближе к ним, и Локи пришлось запнуться на полуслове. Что ж, он скажет ей об этом потом.

— То, как дела у порталов? — спросила Сибилла. Они решили вернуться к дому Беры.

— Закрыты, как прежде.

— Ты вернулся поздно.

Локи вздохнул.

— Когда мы прибыли к порталу в Ванахейм, то нашли на посту стражника, который спал в луже собственной блевотины, пока его командир… — принц снова запнулся. Серый взгляд Сиб стрельнул в его сторону.

— Что?

— Хм… — она слишком молода и невинна, стоит ли ей об этом говорить? — В общем, он был с женщиной, которая… Эээ…

— Ты хотел сказать, он был со шлюхой? — закончила принцесса, и младший сын Одина растерянно моргнул. Он никогда не был робким в том, что касалось этой сферы жизни, но говорить о таких вещах с Сибиллой было… странно. — Ох, хватит. Я не какая-нибудь кисейная барышня, Локи. Мой брат таскал девок к себе в шатёр с тех пор, как у него проклюнулись усы, я знаю, как это называется.

— Гляжу, Раллард не слишком заботился о чистоте твоего миросозерцания, — Локи усмехнулся. У принца не было сестры, да и он едва ли мог представить каково это, когда она есть, но ему казалось, если бы Фригга родила снова и на сей раз это была бы девочка, то он сделал бы всё, чтобы его младшая сестра оставалась ограждена от грязи этого мира как можно дольше.

Сибилла пожала плечами.

— Да. Он не привык скрывать свои пороки. Знал бы ты, сколько мой дорогой братец перепортил служанок…

Знала бы принцесса, сколько служанок перепортил её блистательный будущий супруг, но Локи не собирался с ней об этом говорить.

Они подошли к дому Беры – вокруг было людно и шумно, ведь подготовка к сегодняшней свадьбе шла полным ходом, и к жилищу жениха начали собираться гости. Вокруг носились дети, смеялись девушки, играла музыка, а у амбара стояли открытые бочки эля. Чуть дальше, ближе к кухне, жарили поросят и ягнят на вертелах, и в осенней прохладе слышался тонкий дух жареного мяса и дыма.

— В общем, да, этот солдат был со шлюхой, — Локи наконец назвал вещи своими именами. Собравшиеся гости узнавали его и низко кланялись, а потом заинтересованно глядели на Сибиллу и кланялись ей тоже. Без сомнения, молва о том, что Бера принимает у себя будущую царицу, уже успела разойтись по деревне, и хотя её мало кто знал в лицо, о том, кто эта незнакомая девица рядом с принцем, догадался бы и последний дурак. — Короче говоря, мне пришлось арестовать этих ублюдков и тащить их сюда. Вечером они отправятся в Асгард на суд.

— И, что им грозит? — спросила Сибилла. Она отвечала на поклоны асов приветливой улыбкой – принцесса знала, как вести себя в народе, чтобы понравиться толпе.

— Бедлам на посту – это военное преступление. Они сядут в темницу на год или два, если Один будет в настроении, ведь их поступок не привёл к серьёзным последствиям. Но если бы случилась какая-нибудь беда, то их бы казнили.

— Кто же повезёт их в Асгард? Мне казалось, нам предстоит проверить ещё один портал.

Локи кивнул. К порталу в Ётунхейм на Большом поясе они отправятся завтра.

— Предстоит. Но они пойдут в город сами.

Сиб непонимающе нахмурилась, и принц кивнул на пару ослов, привязанных к забору. Один из них всё время брыкался, пытаясь порвать привязь, а другой вцепился в верёвку зубами, но не мог её перегрызть, сколько не пытался.

— Что? — не поняла ванахеймка. — Ты привяжешь их к этим ослам?

— Подумай ещё, — улыбнулся Локи. Он обожал это недоуменное выражение на её лице.

— Они поедут на ослах?

— Ну же, детка. Подумай хорошенько.

Чёрные брови Сибиллы сошлись на переносице, и принц с удовольствием наблюдал, как через несколько секунд её красивое личико озарилось догадкой, а серые глаза недоверчиво покосились на привязанных животных, а потом снова на Локи. Царевич понял, что она уже обо всём догадалась, и её реакция заставила его засмеяться.

— Ты… — выдохнула Сиб. — Ты что, превратил их в ослов?!

— Только не говори, что тебе их жалко.

— Но это же… Это… — принцесса не могла подобрать слова, но Локи понимал, что она хотела сказать.

Не нормально? Жестоко? Странно? Плевать. Этим ублюдкам стоило бы благодарить царевича, что он не убил их на месте – Тор наверняка бы так и поступил, он не терпел того, что ставило под угрозу безопасность царства.

— Брось, девочка, — улыбнулся принц. — У нас нет ни времени, ни солдат, чтобы те сопроводили их в Асгард в кандалах. А так они сами побегут ко дворцу и, будь уверена, не станут сбегать.

— Откуда ты знаешь?! — Сибилла всё ещё была в шоке. Локи пожал плечами.

— Если хотят, чтобы им вернули прежний облик, то им придётся пойти к Одину или Фригге, чтобы те сняли чары. А если эти ублюдки не пойдут в Асгард, то останутся в ослиной шкуре до конца своих дней.

Принцесса покачала головой. Она была слегка шокирована, царевич видел это, но что ему оставалось делать? Когда он прибыл к порталу вчера, то обнаружил там абсолютный бардак – Бера была права, и чёртовы солдаты действительно злоупотребляли медовухой и устраивали беспорядки. У портала в Свартальхейм ситуация оказалась хоть и не такой убогой, но тоже не идеальной, а у Локи не было воинов, чтобы арестовать всех нарушителей до единого и полноценно их заменить.

— Иногда я забываю, с кем имею дело… — вздохнула Сибилла. Она стащила с волос рябиновую корону и оставила её на крыльце.

— Хм. Ты боишься меня?

— Иногда, — призналась она, косясь на брыкающихся ослов. — Кто знает? Может, однажды тебе захочется превратить меня во что-то… подобное.

— Ты слишком прекрасна, чтобы тебя менять.

Ванахеймка дерзко вздёрнула подбородок и посмотрела принцу в глаза. На её губах появилась хитрая усмешка.

— Прекрасна, значит?

— Угу.

— И, что тебе нравится больше всего?— Сиб невинно хлопнула ресницами, но Локи догадался, что она снова пыталась его смутить не и собирался идти у неё на поводу. Только не в этот раз. Его заслуженно прозвали повелителем обмана и хитрости, но каким богом озорства он будет, если станет краснеть каждый раз, когда этой ванахеймской девчонке вздумается его задирать?

Локи собирался что-то ответить, но в это время на пороге показалась Виви – сгорбленная старуха, опираясь на свою чёрную клюку, в сопровождении одной из своих внучек медленно прошаркала по крыльцу и направилась сквозь толпу гостей к старому дереву, под которым и состоится церемония. От Локи не укрылось, что Сибилла проводила её странным, полным напряжения и страха, взглядом. Эта перемена в настроении ванахеймки, в глазах которой ещё несколько мгновений назад пылало озорство, показалась принцу подозрительной, и он обеспокоенно тронул её руку.

— Эй… Что такое?

— Ничего, — Сиб нервно закусила губу и опустила взгляд. Она лгала, Локи чувствовал это.

— Ты врёшь. Что произошло? — настоял царевич, и Сибилла, подумав несколько секунд, осторожно спросила:

— Ты когда-нибудь… ты слышал что-то о гадании на крови?

Ох, да ладно… Принц облегчённо выдохнул и закатил глаза. Он был в Мюрнесе не в первые – Бера принимала у себя членов царской семьи всякий раз, когда те прибывали в деревню, Локи должен был догадаться, что эта чокнутая старуха применит свой сомнительный дар к Сибилле тоже.

— Виви предсказывала твоё будущее, верно?

Принцесса кивнула. Асгардийцу захотелось взять её за руку и как следует успокоить, но он остерёгся любопытных глаз и ограничился словами:

— Послушай, девочка, её предсказания – это полная чушь. То, что она якобы видит в крови – плод её воображения. Или старческого слабоумия.

— Она гадала тебе? — спросила Сибилла.

Локи фыркнул.

— Ещё чего не хватало. Но Тор как-то тоже повёлся на этот бред, и она ему такого наплела…

Принцесса вяло улыбнулась. Ему показалось, что ей стало немного стыдно за собственную доверчивость и трусость.

— И, что она предсказала?

— Ну, например… — Локи попытался вспомнить. Это было непросто, ведь Виви гадала Тору три или четыре года назад – срок немалый, особенно если учесть, что младший брат наследника тогда несколько перебрал местного тёмного эля и больше дремал на лавке, чем слушал слова старухи. — Кажется, она сказала, что Тор влюбится в смертную.

— О, небо… — Сиб хихикнула. Она поняла, какой идиоткой была, испугавшись слов Виви. Локи улыбнулся и попытался ободрить её ещё больше.

— То ли ещё будет. Ещё она предсказала, что однажды он станет так слаб, что не сможет поднять собственный молот.

— Это не возможно.

— Угу. Ещё… Ага. Вот ещё! Она сказала, что скоро настанет Рагнарёк и Асгард падёт под мечом огненного демона, но перед этим истинная наследница Одина лишит Тора глаза.

— Наследница?

Локи пожал плечами. Это было именно то, что сказала старуха в тот вечер – по крайней мере то, что принц помнил. Зная, что своими предсказаниями её бабушка часто пугает гостей, Бера запрещала ей проделывать это, но, не смотря на кажущуюся ясность ума, возраст давал о себе знать, и Виви часто забывала о предостережениях внучки, а заодно и собственные предсказания.

— Что она тебе сказала? —спросил принц.

— Много чего. О падении моей династии, каком-то пепле… — Сиб мотнула головой, словно отмахивалась от дурных мыслей. — К чёрту это.

Да, к чёрту. Локи мог предсказать будущее принцессы и без крови в воде: скоро состоится её помолвка, потом свадьба, а затем она процарствует несколько тысяч лет, пока он будет смотреть на всё это и чувствовать, как боль медленно убивает его изнутри. Здесь нет другого пути.

Пока они говорили, народ, толпящийся во дворе, засуетился и зашумел громче обычного. Сибилла недоумённо нахмурилась, наблюдая, как толпа разом повернулась в сторону открытых настежь ворот – Локи тоже посмотрел туда и увидел, что по дороге к дому идут около дюжины асов. Впереди, на великолепном белом коне с серебряно-серой гривой ехала молоденькая светловолосая девушка в голубом платье и цветочном венке – невеста, а за ней шли её родичи. Они несли свёртки и ларцы, кто-то дудел в рожок и звенел бубном, а закрывала процессию ещё одна девица, очень похожая на новобрачную, но ещё моложе – она вела под уздцы двух длинноногих гнедых.

— Что это? — удивлённо спросила Сибилла.

— Приехала невеста с подарками.

— Это невеста? — недоверчиво переспросила принцесса, и Локи понимал, что её удивило. Новобрачная казалась такой юной, что возникали вопросы в законности совершаемого обряда. — Но она же совсем…

— Почти ребёнок? Да, пожалуй. Но в деревнях женятся раньше.

Принц побывал на стольких свадьбах, что не мог и сосчитать, ведь каждый дворянин, который выдавал замуж дочь или женил сына, считал своим долгом пригласить на праздник членов царской семьи. Один и Фригга часто были слишком заняты, чтобы почтить вниманием каждое торжество, поэтому заменять царя и царицу доводилось их сыновьям. Локи ненавидел свадьбы до тошноты, но что поделать?

Невеста въехала во двор, и народ расступился, давая ей дорогу, а принц и принцесса отошли чуть в сторону, наблюдая за всем немного издали. Тем временем дверь дома открылась, и на пороге появился Тэйль – радостный жених, широко улыбаясь, почти бегом пересёк крыльцо, соскочил с него и приблизился к лошади своей нареченной, чтобы взять девицу на руки и, под одобрительные возгласы родни, перенести через весь двор к большому, усыпанному золотисто-красными листьями, дереву. Там он опустил невесту на землю и нежно поцеловал её руки – в отличие от царских, простые браки заключались по любви, а не по сговору, и его эмоции не были фикцией. Локи знал, что, наблюдая искреннее проявление привязанности и нежности молодой пары, Сибилла тоже неизбежно подумала о разнице между этим браком и тем, что предстоит ей самой – как знал и то, что если посмотрит на свою ванахеймку сейчас, то увидит в её глазах боль. В отличие от этой белокурой девочки в голубом платье и глазами синими, как васильки, принцесса никогда не сможет выбирать себе мужа по сердцу.

Но если бы могла, то выбрала ли бы Локи? Принц не знал ответа на этот вопрос. Сибилла говорила, что любит его, но брак… это другое.

Тем временем полуслепая Виви встала перед женихом и невестой и соединила воедино их, протянутые к ней, руки – церемония началась, а гости притихли. Ради уважения к хозяевам дома, Локи попытался изобразить интерес к происходящему, хотя это интересовало его не больше, чем драки мальчишек на лугу: будь то праздник во дворце, или в деревне высоко в горах, свадьба есть свадьба, и принц знал положенные слова наизусть.

— Эта молодая пара пришла сегодня, — громко заявила старуха. Она была старейшим представителем рода жениха, а посему проводить обряд выпало именно ей – таков обычай. — Чтобы соединить свои тела и души воедино, и во всеуслышание заявить, что отныне они муж и жена! Одна плоть, одна кровь, одно сердце и один дух. Они пришли, чтобы сказать тем, кто их знает и тем, кто не знает, перед небом и горами, что теперь они едины и отныне пойдут дальше вместе… Услышали ли вы их, добрые люди?

Толпа одобрительно загудела. Бера, стоящая за спиной своего младшего сына, с гордой улыбкой подала ему старый, изрядно потёртый на рукояти и с потемневшим лезвием, меч, который Тэйль принял и передал в маленькие руки смущенно опустившей взгляд невесты.

— Что они делают? — спросила Сибилла, чуть оглянувшись, ведь принц находился в полушаге за её спиной. Они стояли позади остальных гостей, и никто не обращал на них внимания, поэтому Локи решил отплатить ей за недавние попытки его задирать. Почему нет? Принц слегка наклонился вниз и ответил полушепотом, почти касаясь губами уха царевны – так, чтобы это внезапное вторжение в её личное пространство и тон его голоса наверняка смутили эту самоуверенную ванахеймку. Она была жестока, дразня его тем скупым поцелуем в щеку на лугу, и теперь принц удовлетворённо наблюдал, как от нежданного ощущения его дыхания на своей коже, Сиб остолбенела, а потом нервно закусила губу.

Царевна могла отрицать это, сколько угодно, могла злиться и хмуриться, но Локи знал, что ей нравилось, когда он её дразнил. Интересно, что она при этом чувствовала? Действовал ли принц на неё так же, как она действовала на него? Локи многое бы отдал, чтобы хотя бы раз залезть в эту прелестную головку и найти ответ на этот вопрос.

— Это меч из рода жениха, — объяснил он. Его палец медленно прошелся по узкой полоске обнаженной кожи на её затылке – там, где заканчивался высокий воротник камзола, и начиналась линия роста волос. Сибилла задрожала. — Символ того, что теперь сила его семьи будет защищать и эту девочку тоже. Она должна хранить его у себя, пока у них не родится первый сын. Таков обычай.

— Что. Ты. Делаешь? — выцедила принцесса. Локи усмехнулся.

— Ничего. Просто объясняю тебе, что происходит.

— …Элла! — продолжала говорить Виви тем временем. — По своей ли воле ты выходишь за этого мужчину? Согласна ли ты поклясться небом и памятью своих предков, что отныне будешь единой с тем, кого называешь своим мужем?

Голос невесты был таким слабым, что Локи не услышал ответ, но было понятно, что она ответила утвердительно, потому что потом та юная, очень похожая на новобрачную девочка, которая до этого вела гнедых, протянула ей новенький блестящий меч, который Элла передала счастливо улыбающемуся жениху. Принц снова склонился к Сибилле. Взгляды гостей по-прежнему были обращены к молодым, поэтому он поддался соблазну и оставил под ухом своей ванахеймки быстрый, дразнящий поцелуй, но этого было достаточно, чтобы ускорить её пульс – Локи видел, как тонкая венка на шее Сиб запульсировала быстрее, принцесса напряженно сглотнула, а потом её щеки покрылись густым румянцем. Царевич самодовольно усмехнулся и продолжил объяснять, словно ничего не произошло:

— Это символ силы, которой род невесты защищал её до этого дня. Она уступает её своему мужу и отдаётся под его защиту.

Царевна пробормотала что-то об его вопиющей неосмотрительности и попыталась отдалиться от своего мучителя, но Локи удержал её на месте – нет уж, она сполна расплатиться за то, что осмелилась его задирать.

— Цк-цк-цк, — принц притворно строго прицокнул языком и тихо добавил. — Неужели ты думала, что если ты будешь пытаться меня дразнить, тебе это сойдёт с рук, принцесса?.. Посмотри на себя. И кто теперь смущен?

—…ты за это заплатишь, — пообещала Сибилла. Локи снова усмехнулся.

— Удиви меня.

Тем временем старуха продолжала:

— Тэйль! По своей ли воле ты берёшь эту женщину? Согласен ли ты поклясться небом и памятью своих предков, что отныне будешь един с той, которую называешь своей женой?

— Согласен! — громко ответил парень, поднимая вверх подаренный невестой меч. Он казался по-настоящему счастливым.

— Тогда, — произнесла Виви. — Дай ей что-то, чтобы все видели, что отныне она твоя.

Мать подала жениху простое серебряное кольцо, и тот надел его на тонкий пальчик смущенной Эллы. Это был по-своему особенный момент, и, наблюдая за ним, Локи неосознанно коснулся руки Сибиллы и на несколько коротких мгновений нежно её сжал. Он никогда не наденет кольцо на палец принцессы, никогда не произнесёт клятвы перед свидетелями, но проклятье, принц любил эту женщину, и внезапно понимание того, что у него никогда не будет возможности назвать её своей во всеуслышание, заставило Локи почувствовать себя… потерянным. И пустым. Особенно, когда старуха снова соединила руки новобрачных, а потом сказала:

— Стало быть, теперь вы муж и жена!

На этом церемония была закончена, и гости стали громко приветствовать молодых. Бера открыла мешочек у себя на поясе и стала осыпать счастливую пару овсом и мелкими монетками, и эмоции Тэйля и его молодой жены казались такими искренними, что Локи ощутил горечь. У него никогда этого не будет. Никогда. Его взгляд машинально скользнул вниз, к лицу Сибиллы, и он обнаружил, что принцесса смотрит на молодых так же опустошенно, как и он.

Локи хотел знать, о чём она думала в тот момент, но не мог спросить. Он просто смотрел, как скупое осеннее солнце играет в её волосах, как она неслышно вздохнула, пытаясь взять себя в руки, а потом Сибилла повернулась к царевичу и, когда их глаза встретились, то Локи понял, что она думала о том же, о чём и он. О том, чего у неё никогда не будет.

Чего никогда не будет у них двоих.

========== Глава 23. Зима. ==========

Комментарий к Глава 23. Зима.

Как и обещала, быстрая прода.

— Вот и он. Большой пояс. Последний рубеж Асгарда.

Сибилла придержала Танцора, глядя на пологую заснеженную долину, опоясывающую длинную цепь отвесных скал. Она поросла хвойными деревьями и была усыпала мшистыми камнями – и всё это мелко припорошил первый в этом году снег, который пошел прошлой ночью и сыпал почти до самого рассвета.

Принцесса поёжилась под плащом – стоял лёгкий морозец, но она была даже рада этому, ведь холод помогал ей взбодриться. Вчера, на свадебном пиру, Сибилла немного перебрала эля и теперь её голова словно налилась железом: не то, чтобы она собиралась напиться, вовсе нет, но когда веселье в разгаре, играет музыка и каждый парень считает своим долгом пригласить будущую царицу на танец, становится не до того, чтобы считать выпитые кружки. Откровенно говоря, царевна давно так не веселилась – вдалеке от условностей дворца всё становилось проще, и хотя эля было недостаточно, чтобы она по-настоящему опьянела, это вовсе не означало, что на утро Сиб не ощутила его последствий.

Впрочем, два асгардийских воина, которые должны были сопровождать их к Большому поясу, после выпитого вообще не смогли проснуться ко времени сбора, потому Локи и Сибилла отправились к последнему порталу одни. Принцесса не опасалась, что это может показаться странным – в конце концов, их спутники действительно вышли из строя, а у них не было времени ждать, пока воины придут в себя, ведь им нужно вернуться во дворец со дня на день. Разумеется, будь Локи один, то наверняка растолкал бы солдат и жестоко наказал их за пьянство, но похмелье воинов было удобным поводом провести несколько часов наедине, поэтому принц проявил милосердие и на рассвете они с Сибиллой выехали из Мюрнеса вдвоём.

— Почему последний рубеж? — спросила царевна. Дорога от деревни до Большого пояса занимала всего два часа.

— За теми скалами – крутой обрыв, как в море у Биврёста. А потом – пустота открытого космоса. Если свалишься, будешь падать до конца времён, или пока не умрёшь от голода и жажды.

Сиб всегда удивляла странная географическая особенность Асгарда – это царство было плоским, точно блюдце в бескрайних просторах космоса, в то время как большинство других миров обладали сферической формой. С момента, когда принцесса впервые увидела золотые шпили дворца Одина, вынырнувшие из утреннего тумана, царство асов не переставало её удивлять, хотя Сибилла всё чаще замечала, что с каждым днём всё меньше относится к нему, как к чему-то чужому и враждебному.

Леди Таррин была права – асы действительно добры и бесхитростны. Куда бы принцесса ни пошла и где бы ни оказалась, будь то дворец или крошечная деревушка коневодов в горах, к ней относились со всей возможной добротой, и даже если Сиб и ощущала себя чужой, то это чувство быстро сходило на нет. Ванахеймке нравился Асгард и асы, но царевна была достаточно честна с собой, чтобы понимать, что внезапная симпатия к этому царству не в последнюю очередь связана с её чувствами к его младшему принцу.

Локи был частью Асгарда, а Сибилла любила всё, к чему он причастен. Она любила его царство, цвет его стяга, книги, которые он читал и места, где бывал. Всякий раз, когда ванахеймка отрывала взгляд от скалистого пейзажа и смотрела на едущего рядом с ней принца, её сердце наполнялось такой всепоглощающей нежностью, что, казалось, ещё немного и её просто разорвёт от эмоций.

Он был её тайной слабостью, волнующим асгардийским секретом, и принцесса любила его, не смотря на то, что порой повелитель обмана становился абсолютно несносным, и ей хотелось ему врезать.

— Гляжу, прошлым вечером ты не прислушалась к моему предупреждению о коварстве местной выпивки, — усмехнулся Локи, наблюдая, как Сибилла болезненно морщилась всякий раз, когда Танцор ускорял шаг, или перескакивал через преграду. На спуске в долину горная тропинка терялась, и приходилось ехать по бездорожью.

Ох, почему бы тебе не заткнуться, Локи Одинсон? Принцесса сжала зубы.

— О, не смущайся, милая, — ободрил её царевич. — Когда я был моложе, то тоже попадался на эту удочку. Мюрнеская медовуха крепко даёт в голову.

Моложе? Высокомерный засранец.

— Ты немногим старше меня, — прищурилась Сибилла. Локи пожал плечами.

— Немногим, но старше. Поэтому… — он придержал коня, а потом полез в седельную сумку и достал из неё какой-то пузырёк. Затем принц откупорил его и протянул ванахеймке. — Держи. Глотни капельку, но не переусердствуй, или мне придётся везти тебя, перебросив через седло. Не то, чтобы я был против, но…

— Что это? — Сиб приняла пузырёк и сделала крошеный глоток. Питьё было ужасно кислым, но, к удивлёнию принцессы, через пару мгновений её головная боль притупилась, и через короткое время полностью исчезла.

— Настойка из сока особых альвхеймких ягод. Спёр из чертогов исцеления за пару часов до того, как ты пришла в мои покои, помнишь?

Да, Сибилла хорошо помнила тот день – слишком хорошо, и от этих воспоминаний её сердце сжалось. В то утро Локи закрыл её от кинжала наёмника, а потом истекал кровью, и принцесса ничем не могла ему помочь – это был один из самых ужасных моментов в её жизни, ведь именно тогда она поняла, что любит его, и страх лишиться этого мужчины навсегда просто разрывал её на куски. Его жизнь была всем, чего Сиб хотела, всем, что казалось важным, и хотя события следующих нескольких дней принесли принцессе немало разочарований, теперь, когда эмоции остыли, она понимала, что даже боль от предательства фрейлины была ничем по сравнению со страхом, что эти синие глаза больше никогда на неё не посмотрят.

Как она могла его лишиться? Как смогла бы жить, зная, что Локи отдал жизнь, чтобы защитить её? Сибилла была готова вырезать себе сердце собственными руками и сжечь его на каминной решетке, лишь бы её асгардиец остался жив.

— Спасибо, — она вернула пузырёк. Принц прищурился.

— Я избавил тебя от последствий выпитого эля, а ты отделываешься от меня простым «спасибо»?

Сиб притворно закатила глаза, но всё же чуть привстала в седле и оставила на губах Локи короткий, нежный поцелуй. Было немного странно выражать свои чувства к нему вот так просто, когда захочется, не скрываясь от посторонних глаз и не боясь, что их могут поймать – здесь не было ни одной живой души на несколько миль вокруг, и принцессе это казалось потрясающей роскошью. Здесь Сибилла могла хотя бы на несколько часов почувствовать, как это, любить нормально – без страха, лжи и чувства вины, но в то же время она понимала, что им вряд ли ещё когда-либо выпадет возможность просто побыть вместе. Через пару дней они вернуться во дворец, и, чтобы даже поговорить наедине, им придётся снова прятаться от всего мира.

Это было чудовищно.

—Хм, уже лучше, — тонкие губы принца изогнулись в красивой улыбке. Он вернул поцелуй, но не мог не заметить, что настроение Сиб изменилось. — Эй, девочка… В чём дело?

— Ничего, — соврала царевна, притворно улыбаясь. Ей не хотелось омрачать их время дурными мыслями. — Просто, немного странно делать это вот так просто… не оглядываясь по сторонам.

— А ты не оглядываешься по сторонам? Я готов поклясться, что кто-то наблюдает за нами из тех кустов.

Сибилла снова закатила глаза. Локи пребывал в прекрасном расположении духа и пытался её развеселить.

— Брось, детка, — весело добавил он. — Я просто шучу.

— Неужели? А я обрадовалась, что теперь-то наверняка стану предметом для сплетен и всеобщего осуждения, — съехидничала принцесса. Ей не нравилось, что их возможное разоблачение казалось ему удачной темой для шуток.

— Ты разочарована упущенной возможностью?

— А ты как думаешь?

Локи пожал плечами.

— Ну, когда вернёмся, можем позажиматься на глазах у какой-нибудь служанки. Не думаю, что ей поверят, но сплетни пойдут, не успеешь и глазом моргнуть.

Сиб почувствовала раздражение. Она понимала, что принц просто хотел поднять ей настроение, но мысль о том, что кто-то может узнать об их связи – пусть даже это будет последняя служанка, которой никто не поверит – вовсе не казалась ей смешной. Проклятье, если их поймают, это будет катастрофа! Принцесса боялась даже представить, чем это обернётся: ссорой двух царств, кровопролитием, войной. Она понятия не имела, как на интрижку своего младшего сына отреагирует Один, но точно знала, что Раллард неуместного увлечения сестры не потерпит и просто так не оставит. Два могущественных царства могут утонуть в крови, потому что Сибилле угораздило влюбиться не в того брата, а Локи умудряется над этим шутить!

— Перестань, — попросила она.

— Что такое? — царевич моргнул.

— Ты действительно думаешь, что это смешно?

— А разве нет?

— Нет!

— Что ж, прости. Я больше не буду так шутить, — синий взгляд принца неловко ушел вниз. Танцор снова попытался укусить Ворона, и принцесса нервно дёрнула поводья чуть сильнее, чем требовалось, и чуть не направила коня прямо в примёрзший ручеёк. Вороной резко мотнул головой, попятился назад и беспокойно заржал, и Локи пришлось протянуться к жеребцу и силой опустить его морду вниз, успокаивая животное. — Небо, Сиб… Успокойся, детка. Я правда не имел ввиду ничего такого. Я не хотел тебя обидеть.

Искренняя растерянность его тона заставила ванахеймку пожалеть о своей несдержанности. Ох, Сибилла, почему ты такая идиотка?! Локи не виноват в том, что она до помешательства боится быть пойманной и стать причиной войны, что каждый кривой взгляд, каждый шепоток за спиной пугает её до полусмерти. Но это только её проблема – не принца. Сибилла нахмурилась и успокаивающе погладила Танцора по чёрной гриве.

— Нет, Локи, ты меня не обидел, просто… — она выдохнула. Просто что? Сиб сознательно вошла в быструю реку, а теперь испугалась, что не удержится на плаву и течение размозжит её об острые подводные камни? — Просто я боюсь, что однажды так и случится.

— Что именно?

— Что нас поймают, и тогда… ты сам знаешь.

Локи понимающе кивнул, но ничего не ответил. Некоторое время они ехали по долине в полном молчании, и морозный воздух полнился только фырканьем коней и хрустом снега под копытами, а Сиб заслуженно чувствовала себя последним дерьмом. И что на неё нашло? Она не хотела портить принцу настроение, не хотела создавать впечатление, будто он чем-то её обидел и позволять страхам влиять на себя, это было глупо. И Сибилла уже открыла рот, чтобы искренне извиниться за своё неуместное раздражение, но Локи опередил её и заговорил первым:

— Сибби, милая…

— Да? — принцесса покосилась на асгардийца. Он задумчиво смотрел вперёд.

— Помнишь, вчера утром я сказал тебе, что если однажды ты захочешь оставить титул, то тебе следует примкнуть к балагану?

Да, царевна это помнила, но к чему он снова об этом заговорил? Сибилла кивнула, а Локи продолжил:

— Ты никогда не думала о том, чтобы в самом деле это сделать?

— Что именно? Примкнуть к балагану?

— Нет. Оставить титул.

Принцесса снова нахмурилась. Да, она думала об этом много лет назад, в скитаниях, когда вовсе не чувствовала себя дочерью короля, ведь порой её жизнь была горче, чем доля простой крестьянки. Временами, когда скрываться от узурпатора больше не было сил, когда казалось, что надежда утеряна и всё кончено, они с сёстрами хотели отправиться в какой-нибудь отдалённый мир в вольных просторах космоса и начать жизнь сначала. Они бы отказались от имён и громких титулов, претензий на корону и родины, зато могли бы жить, как заблагорассудится. Но после того как Раллард одержал победу и вернул себе трон их отца, всё встало на свои места и отрекаться от привилегий, дарованных им правом рождения, не было смысла.

Да и Сибилла едва ли могла представить себя кем-то ещё. В конце концов, что она умела, кроме как раздавать приказы, носить красивые платья и вести себя в обществе? Принцесса не питала иллюзий по поводу своих возможностей и понятия не имела, чем сможет заняться вне стен дворца.

— Ну, скажем, думала, но это было давно… Локи. К чему ты ведёшь?

Она видела, как чёрные брови её любимого аса сошлись на переносице, словно он силился подобрать нужные слова, но никак не мог этого сделать. Лёгкий ветерок сдувал с веток сосен крошечные снежинки, и они падали на его гладкие тёмные волосы и плечи, и от обилия белого в пейзаже его синие глаза казались ещё ярче. Он был так красив.

— Знаешь, я… — вздохнул Локи, выпуская белую струйку пара. От холода его губы немножко покраснели, и, засмотревшись на него, Сибилле ничего не хотелось больше, чем целовать их до тех пор, пока Вселенная не исчезнет. — Прошлой ночью я кое о чём подумал…

— О чём?

— Я люблю тебя, Сиб, — негромко сказал принц. — Я… Когда я признался тебе в этом, то говорил серьёзно. Ты это знаешь?

— Знаю, — царевна недоумённо пожала плечами. Его называют повелителем обмана, но ванахеймке даже в голову не приходило усомниться в честности сказанных им слов. — К чему ты ведёшь?

— Я не мог выбросить тебя из головы с тех пор, как впервые увидел, ты самое совершенное существо во всех мирах и я никогда, клянусь, никогда не испытывал ничего подобного.

— Локи…

Принц сжал зубы.

— И я не могу отдать тебя Тору… Я просто не могу.

Сердце Сибиллы заныло. Она посмотрела на Локи, но он избегал смотреть на неё в ответ – как всегда, когда царевич говорил о своих чувствах, он выглядел невозможно уязвлённым, словно каждое слово заставляло его выворачиваться наизнанку. Принцесса чувствовала его беззащитность: как тогда, когда он поцеловал её во дворцовой библиотеке, и когда она впервые поняла, что он неравнодушен к ней, и когда Локи сказал, что любит её – то, что было в его глазах в тот момент, не поддавалось описанию. Он словно ожидал, что Сиб отвергнет его, будто ждал удара, но разве она могла ранить его таким образом? Никогда.

— Локи, я тоже люблю тебя. Но будем реалистами. Тебе придётся это сделать, в конце концов, — сказала Сибилла. Ей придётся выйти за Тора, когда придёт время. Не было ни единого варианта, чтобы принцесса могла отказаться от помолвки с наследником Одина без последствий.

Локи моргнул.

— Уйдём вместе.

—… что? — недоумённо переспросила Сиб. Ей показалось, что она ослушалась, но, кажется, царевна поняла всё именно так, как следовало.

Принц повернулся и пристально посмотрел на неё: его глаза горели, и на лице появилось то самое выражение пугающей одержимости – именно так он смотрел на Сибиллу, когда пару месяцев назад уговаривал поддаться желанию видеться с ним, когда говорил, что за всю свою жизнь принцесса не сделала ничего для себя. Тогда уверенность в его взгляде была такой заразительной, что ванахеймка даже не поняла, как уступила его доводам и поддалась.

— Давай уйдём вместе, — повторил Локи. В его тоне сквозило что-то маниакальное. — Я знаю о тайных порталах рядом с городом, о которых не известно даже Хеймдаллю. Мы могли бы уйти из дворца и скрыться в других мирах, никто бы нас не нашел.

— Подожди. Что ты…

Но он не дал ей договорить.

— Сиб, дослушай меня до конца, ладно? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моя, но нам никогда не позволят быть вместе. Ты согласна с этим?

Принцесса кивнула. Это было очевидной истиной, а Локи продолжил:

— Даже если я пойду к Одину и во всём признаюсь, даже если скажу, что хочу жениться на тебе, то он отправит меня с дипломатической миссией куда подальше, а ты выйдешь за его сраного драгоценного наследника, как и было договорено. Ты это понимаешь?

Нет, Сибилла ни черта не понимала! Эта тема застала её врасплох, и принцесса беспомощно силилась сообразить, что происходит. Когда она шла на это, то была уверена, что рано или поздно их связи суждено прерваться, что в итоге ей всё равно придётся выйти за Тора. Ванахеймка никогда не думала о том, что у них может быть другой выход, что привязанность Локи к ней может стать такой сильной, что он не захочет мириться с её браком. Что он захочет бежать с ней. Сиб не верила своим ушам, это просто не укладывалось в голове!

Проклятье, всё зашло слишком далеко.

— Локи…

— Ладно, допустим, Один засунет свою долбаную любовь к Тору себе в задницу и прислушается ко мне, — но царевич не нуждался в её ответе, по крайней мере, пока. Он продолжал говорить так увлечённо, словно и вовсе не замечал её присутствия. — Моему брату будет всё равно, а Фригга, возможно, поддержит нас и поможет уговорить Всеотца, но Раллард… Да, он этого не потерпит. Он хочет, чтобы ты вышла за наследника, верно? Он хочет, чтобы ты была царицей и дала ему армию, ведь только в таком случае его враги остерегутся идти на него войной. Твой брат наверняка объявит Одину ультиматум, а мой отец не захочет, чтобы у Тора, когда тот взойдёт на трон, был такой сильный враг. Он струсит. А это значит, что просить его разрешения нет смысла в любом случае. Ты согласна?

— Я… хм, — Сибилла не знала, что сказать. Локи выдавал информацию с такой скоростью, что она едва успевала осознавать услышанное.

— Давай просто уйдём, Сиб. Как тебе это? Я могу изменить нашу внешность иллюзией и никто нас не узнает, понимаешь? Мы сможем делать, что захотим, и ни от кого не скрываться. Мы сможем быть вместе. Что скажешь?

Сибилла едва сдержалась, чтобы не уронить челюсть. Она не ожидала услышать что-то подобное и не была к этому готова. Уйти? Скрываться? Принцесса не ждала такого предложения, и хоть она любила Локи больше всего на свете, она не могла согласиться на его предложение просто так. Это просто не укладывалось в голове.

— Девять царств, Локи… — выдохнула Сиб. Ей казалось, у неё мозг взорвётся. — Как… Как ты вообще себе это представляешь? Мы не можем просто так взять и уйти, нас будут искать!

— И пусть.

— Ты подумал, что скажет твой отец? Твоя мать? А мой брат?

Локи придержал Ворона и взялся за поводья коня Сибиллы, удерживая его на месте. Они остановилась.

— Какая разница, что они скажут? К чёрту их! — кинул асгардиец. Его глаза горели такой уверенностью, что принцессе становилось не по себе. — Ответь мне. Когда мы уйдём, какое значение это будет иметь для нас с тобой?

— А как же все остальные, Локи?! — недоумевала Сиб. Как он может быть таким эгоистом? — А как все те, кто пострадает от нашего решения?

— Никто не пострадает.

— Но Раллард…

— Кого он сможет обвинить? Одина? Асгард? Официально мой отец не откажется от твоей помолвки с Тором и не выдаст тебя за меня. Он будет так же зол, как и твой брат, а значит, их гнев обрушится на нас, а не на друг друга, и войны не случится.

— Как и союза, — напомнила Сибилла. — Всё снова станет как раньше. Биврёст закроется. Торговле конец. Наши народы снова будут не доверять друг другу и держать камень за пазухой, как делали это несколько тысяч лет!

Локи хмыкнул.

— И что с того? Войны не будет, да и ладно. Асгард продолжит существовать и без ванахеймских золотых побрякушек, а нам кроме войска и предложить-то нечего.

— Но Ванахейм нуждается в асгардийском войске, Локи. Вернее, в уверенности, что мы получим его, когда потребуется. Если за спиной моего брата не будет мощи вашей армии, то вероятность того, что скоро Ванахейм захлестнёт новая гражданская война, возрастёт многократно.

— Брось, — фыркнул асгардиец. — Никто в здравом не даст твоему немощному кузену войско. Он просто мальчишка.

— Когда-то так говорили и о Ралларде, — ответила Сибилла. Было время, когда её брата считали таким же маловероятным претендентом, каким сейчас считают Ниллана. И хоть её кузен вовсе не похож на Ралларда, принцесса не так глупа, чтобы пренебрегать даже незначительными вероятностями и брезговать уроками истории.

Но Локи не разделял её пессимизм. Добравшись до тихого места под ветвями старой сосны, он спешился, а потом подал Сиб руку, уговаривая её спуститься тоже. Путь был не долгий, но заснеженный и каменистый, поэтому лошадям требовался короткий отдых.

— Это не важно, милая, — сказал царевич. Он переступил с ноги на ногу, и снег скрипел под его сапогами. — Мы жертвовали своими жизнями во имя наших царств, служили во благо народов, которые даже не помнят наших имен, так может, этого достаточно? Может, пора наконец-то сделать что-то для себя? Начать жить собственными жизнями?

— Мы не имеем на это права, Локи.

— Почему? И у Асгарда, и у Ванахейма есть цари, которые о них позаботятся, а нам с тобой по рождению корона не уготована. Мы всегда были на вторых местах, в тени, нас просто используют, но мы могли бы прекратить это. Мы могли бы жить, где угодно и как угодно. Представь, Сиб! Больше никаких тайн. Нам больше не придётся прятаться.

Нет, это невозможно. Сибилла упрямо покачала головой.

— Придётся, Локи. Нам придётся жить под чужими ликами и именами, а это не свобода. Это просто иллюзия свободы.

— Зато мы могли бы быть вместе. Вместе, Сибилла, — принц подошел ближе, взял её руки и поднёс к своим губам, согревая их теплом дыхания, и это крошечное проявление заботы заставило Сиб почувствовать, как внутри неё что-то надорвалось. На самом деле, просто взять и исчезнуть казалось ужасно заманчивой идеей: принцесса даже представить не могла, как это – проснуться в одно прекрасное утро и не думать о царстве, долге и скором браке. Забыть об условностях, страхе, постоянном чувстве вины за свои желания… Проклятье, это звучало так чертовски хорошо, что Сибилле хотелось улыбаться, но это просто мечты. Мечты о том, чтобы они с Локи могли бы наконец-то не бояться чужих глаз и осуждения, и им принадлежало бы всё время в этом грёбаном мире.

Сиб была бы его. Только его, от начала и до конца – не только сердцем, но и телом. Даже мысль об этом заставляла кровь принцессы гореть, а щеки отчаянно краснеть, но это никогда не случится.

— Небо, Локи… — сердце Сибиллы болело. Ей хотелось поддаться этой сладкой иллюзии и поверить в возможность выбора, но принцесса была не так наивна, чтобы считать, что у них действительно есть этот выбор.

— Ты любишь меня? — спросил асгардиец. Его горячие пальцы легли на щеки Сиб, удерживая её лицо и заставляя смотреть на себя, и ванахеймка больше не могла выносить его взгляда ни секунды дольше.

Зачем он мучил её? Это было невыносимо.

— Ты меня любишь, Сибилла? — снова спросил Локи полушепотом, и его горячие губы почти касались её собственных. Зачем он спрашивал это? Принцесса нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть в его глаза.

— Да. Я люблю тебя.

— Ты хочешь быть моей?

— Я и так твоя, — сказала принцесса, но её тон сочился горечью. Она могла называть себя его сколько угодно, но Сиб понимала, что это самообман – рано или поздно их разлучат, это неизбежно, но Локи, кажется, её ответ устроил. Принц улыбнулся, а его длинные пальцы скользнули по её волосам.

— Тогда, пойдём со мной, девочка.

— Мы не можем…

— Можем. В пекло всё, Сибилла! В пекло Всеотца, Тора и Ралларда! Мы с тобой – это единственное, что имеет значение, — горячо шептал Локи, и принцесса едва сдерживала внезапно накатившие слёзы. Она больше не могла этого терпеть. Она любила его больше всего на свете. — Пожалуйста… Идём со мной.

Его губы мягко столкнулись с её, и Сибилла больше не могла сдерживать эмоции. С тихим стоном она охватила его шею, притягивая принца ближе, и он послушно наклонился: его влажный язык скользнул в её рот, и это было магией. Он был магией, и то, что Локи делал с ней, заставляло царевну чувствовать себя так, словно она умерла и проснулась в лучшем мире. Асгардиец и был её лучшим миром.

— Пожалуйста, Сиб, — он повторял это снова и снова, будто одержимый. Его тёплые руки лежали на её талии, удерживая Сибиллу так близко, как только возможно. И как принцесса сможет жить без этого, когда всё закончится? Что сравнится с эмоциями, которые этот асгардиец будил в ней?

— Локи… —она почти скулила. — Я не могу…

Но принц упрямо не хотел этого слушать. Его горячие губы снова обожгли уголок её рта, линию челюсти и остановились у уха.

— Прошу, — Локи почти умолял. Жажда в его тоне казалась такой живой, что по спине Сибиллы пробежали мурашки, и она закрыла глаза, позволяя его низкому голосу окутать себя. Это было потрясающе. — Я клянусь, ты не пожалеешь. Я буду любить тебя до последнего вздоха. Пойдём со мной… Мы можем уйти в любое царство, в которое ты захочешь. Или убраться в какую-нибудь дыру в открытом космосе, где нас никто никогда не найдёт. Никогда.

— Локи, пожалуйста, не надо…

— Я знаю одного сумасшедшего коллекционера далеко отсюда, — продолжал царевич. — Его брат владеет небольшой планетой, где навсегда теряется всё, что туда попадает… Сакар, или Сакаар. Что-то в этом роде. Этот псих питает страсть к редким артефактам, и если я предложу ему кое-что, от чего он не сможет отказаться, то он наверняка уговорит своего чокнутого братца предоставить нам убежище. Что скажешь?

Что она могла сказать? Бросить всё и сбежать, оставить все условности и скрыться от обязательств и нежеланного брака в каком-то далёком мире казалось ужасно заманчивой перспективой, но Сибилла не могла так поступить. Да, так они с Локи будут вместе, но смогут ли они быть счастливы, зная, что этот выбор принёс беды их народам?

— А как же Асгард и Ванахейм? — спросила принцесса. — А как же все те, чьи интересы мы должны защищать?

— А кто защитит наши интересы, Сиб? — Локи немного отстранился и непонимающе посмотрел в её лицо. — Кто защитил тебя, когда брат выставил тебя из Ванахейма? Кто выступил против, когда меня обвинили в той гребаной истории с ётунами? Тебе самой это не надоело?

Сибилла моргнула. Как он может быть таким эгоистом?

— Надоело, и что с того? Заботиться о народе – это наш долг, Локи!

— К чёрту долг! Ты меня любишь?

— Люблю, но…

Принц нахмурился.

— Тогда, здесь не должно быть никаких но. Я не хочу стоять в том долбаном тронном зале и смотреть, как ты выходишь замуж за Тора, это слишком. Когда-то я думал, что смогу это вынести, но я не могу, Сибилла, я действительно не могу.

— А ты думаешь, я этого хочу? Нет, не хочу, но что мне остаётся? Очнись, Локи! — принцесса наблюдала, как асгардиец фыркнул и отвернулся, но она продолжала говорить. — Ты понятия не имеешь, на что способен Раллард! Он – не добряк Ниллан, который играет в войну только потому, что ему приходится. Мой брат – опытный воин и ему нравится убивать, поверь мне, ему действительно нравится это делать, и он не знает, что такое прощение. Если эта помолвка сорвётся, не важно по какой причине, Раллард будет унижен перед всей Вселенной, и будь уверен, что он этого не забудет. И когда он расправится с Нилланом, то найдёт способ свести счёты с Асгардом, даже если будет абсолютно обескровлен предыдущей войной.

Локи криво усмехнулся.

— Тор тоже не дурак драться. И, поверь, он победит.

— Пусть так, но сколько невинных пострадает, пока они станут выяснять отношения?

— А как же я? — спросил принц. Сибилла видела, как его взгляд наполнился ревностью и обидой. — Ты заботишься о невинных, но что прикажешь делать мне? Быть свидетелем твоей красивой королевской свадьбы, да? Наблюдать за тобой, пока ты сидишь на троне? Да в пекло это, Сиб! Я так не могу!

Он раздраженно спул сугроб сапогом, а принцесса сжалась. Она понимала его боль – она чувствовала её каждой клеткой, но Сибилла не могла пойти на это, ведь понимала, сколько бед принесёт их беспечность. Царевна не могла обречь на страдания тысячи жизней только потому, что влюбилась в того, в кого нельзя было влюбляться.

— Прости, Локи… — она покачала головой. Её рот стал сухим, а слова больно царапали горло. — Я не могу. Я просто не имею права.

— Значит… Ты выбираешь Тора? — Локи сжал зубы. Он выглядел униженным и уязвлённым, и смотрел на Сибиллу с такой сухой обидой, словно только она воткнула нож ему в спину, но принцессе было нечем его утешить.

— Я выбираю мир. И благо подданных.

— Вот, дерьмо… — царевич закинул голову назад и издал нервный смешок, словно не верил своим ушам, но Сиб было больно не меньше, чем ему.

— Наши люди не должны страдать только потому, что мы влюбились в того, в кого не должны были, Локи.

Асгардиец кивнул и посмотрел куда-то в сторону. Его голос сочился болью.

— Да… Мы не должны были. Это было глупо.

Сибилла подняла взгляд и внимательно посмотрела на его красивый, чёткий профиль. Он говорил это, чтобы уязвить её, или действительно жалел о том, что между ними произошло? Принцесса не знала ответа на этот вопрос, но не могла отрицать того, что слова Локи причинили ей боль.

— Значит, ты считаешь это глупостью? — спросила она.

Царевич повернул голову и снова посмотрел на неё. Его взгляд был сердитым и сухим.

— Что «это»?

— Всё, что между нами произошло, — ответила Сиб. Холодность тона принца заставила её сердце ныть ещё больнее: со дня её прибытия в Асгард Локи был единственным в этом царстве, кто был ей по-настоящему близок, но теперь он отдалялся, и Сибилла ощущала это всё сильнее. С каждой секундой темноволосый асгардийский принц отстранялся от неё дальше и дальше, но она ничего не могла с этим поделать.

Может, это неизбежно? Возможно, увлекшись заведомо обреченными отношениями, царевна должна была понимать, что всё закончится именно этим? Локи покачал головой.

— Между нами ничего не произошло, Сибилла. Просто… просто пара поцелуев как способ скоротать время, только и всего.

Просто пара поцелуев… Для принцессы это никогда не было этим «просто», как и для асгардийца – она знала это, как и то, что слова Локи были просто защитной реакцией, обыкновенной попыткой сделать ей так же больно, как Сибилла сделала ему свои отказом, но понимание этого вовсе не означало, что сказанное её не задело. Болела не только уязвлённая душа царевны. Казалось, даже её тело разрывалось на части, словно с неё живьём срывали кожу, но ванахеймка стойко глотнула накатившие слёзы и упрямо посмотрела в красивое лицо Локи.

— Значит… это всё?

Он поджал губы, и на мгновение эмоции предали его. На короткий миг в этих синих глазах, которые она так любила, мелькнуло нечто большее, чем просто обида и злоба, но только на миг, потому что в следующую секунду принц холодно ответил:

— Это всё.

Сиб кивнула и опустила взгляд. Она даже не замечала, что с серых облаков снова посыпал снег, и всё вокруг стало даже чище и прекраснее, чем прежде – принцесса просто стояла, пока ревущая внутри боль ослабила хватку на её горле и ванахеймка снова смогла говорить. Она судорожно облизнула непослушные губы, словно хотела ощутить на них вкус Локи в самый последний раз, а потом сказала:

— Что бы ты ни говорил, для меня это было больше, чем способ скоротать время. Просто знай это.

Локи молчал. Прошло несколько бесконечных мгновений, прежде чем он открыл рот, словно собирался что-то сказать, но в последний момент передумал. Сибилла разбито смотрела, как младший сын Одина отвёл взгляд, а потом глубоко вздохнул и вышел из-под их укрытия под ветвями сосен, чтобы привести лошадей. Снег всё сыпал и сыпал, и принцесса изо всех сил пыталась сделать только одно – не плакать, и у неё это получалось, потому что когда Локи снова пришел, её глаза были совершенно сухими.

— Поехали, Ваше высочество. Я хочу вернуться в Мюрнес, пока дорогу не замело, — принц протянул ей поводья Танцора, и Сибилла молча их приняла.

Это был первый день зимы.

========== Глава 24. Прощай. ==========

Комментарий к Глава 24. Прощай.

Привет, мои хорошие! Как вам Оскар? Кто смотрел? Знаю, в ваших широтах трансляцияпроисходит ночью, но, может, есть герои, которые презрели сон и осилили сие событие? :) Мы с друзьями переживали за Рами, так что лично я довольна. По крайней мере главной мужской. А сама церемония мне не очень, если честно. Оскар уже давно не про кино, увы.

Пока держите новую главу. Скушайте ещё стекольца, дорогие, но обещаю, следующая глава будет вкуснее)

А мне рано на работу, поэтому спокойной ночи. Всем добра!

— Давно вас не видно, Ваше высочество!

Грудастая служанка с улыбкой поставила на стол две кружки эля, но Локи проигнорировал её слова – он молча взял выпивку и парой больших глотков прикончил почти половину. Фандрал поблагодарил девицу кивком и уныло посмотрел на принца.

— Ну… как дела?

Локи тихо вздохнул и прислонился спиной к стене. Камень был прохладным и царевич находил это приятным, ведь не смотря на то, что они сидели далеко от очага, воздух в таверне казался спёртым и горячим, словно летом. Асгардийцу было душно.

А, может, принц просто слишком много выпил? Ещё до того, как его заметил заглянувший на пару кружек эля Фандрал и подсел к нему за стол, он одолел две или три пинты – царевич избегал компании, но если бы он попытался отделаться от общества, это могло бы показаться подозрительным, поэтому Локи слизнул пенку с верхней губы и ответил:

— Нормально. Порталы закрыты, как и прежде. Правда, на Большом поясе я обнаружил следы вмешательства с другой стороны, кто-то пытался пробить чары с Ётунхейма, но колдовство было слабым и у них ничего не получилось, — это были пустяки, такое случалось. Иногда существа с иных миров использовали свои смехотворные магические способности, чтобы разрушить защитную магию Фригги и пробраться в Асгард, но у них ещё никогда не получалось провернуть это как следует.

Чтобы попасть в царство Одина через известные порталы, нужна помощь с этой стороны, иначе никак.

— Значит, та летняя история с ётунами на Большом поясе – действительно пустышка? — спросил Фандрал.

— Не более. Не знаю, что напугало солдат, но это были точно не ледяные великаны с той стороны портала.

Светловолосый воин пожал плечами.

— Что ж, это к лучшему. Я рад, что ты вернулся.

— Угу, я тоже, — Локи сделал ещё глоток. На другом конце зала слышался смех и весёлые песни, но принц пришел сюда не за весельем – просто он не мог находиться во дворце ни секунды дольше. С тех пор, как прошлым утром они вернулись в Асгард, Локи не находил покоя даже в собственных комнатах – он не мог есть, не мог спать, не мог писать письма и даже читать, хотя принц изо всех сил пытался сделать хоть что-то. Он пытался занять свой разум любыми возможными способами, лишь бы не думать о чёртовой ванахеймской принцессе, но это не срабатывало. Как бы Локи ни старался, Сибилла всё равно была в его голове, и он ничего не мог с этим поделать.

Как и с той чудовищной болью, которая разрывала его грудь с тех пор, как по пути к Большому поясу они решили, что между ними всё кончено.

— А как дела во дворце? — спросил принц, чтобы хоть как-то себя занять. Он готовился к этому, ведь рано или поздно так должно было случиться, но в итоге всё равно чувствовал себя абсолютно опустошенным. Сиб была его светом, но теперь этот свет погас и Локи предстояло идти во тьме. — Вы что-то выяснили?

— Не особо, — вяло признался Фандрал. Царевич понимал, что воину было всё ещё нелегко об этом говорить, ведь Игрид действительно ему нравилась. — В её вещах не было писем от королевы в изгнании, наверное, она успевала их уничтожить… Зато оказалось довольно монет и кредитов, которые не в ходу ни в Ванахейме, ни в Асгарде, а ещё полно набросков со схемами дворца, списками имён стражников и их вахтами, распорядком дня принцессы и тем, где её можно найти. Ещё кое-что о Всеотце, Фригге и о вас с Тором, слухи о других фрейлинах и о законном ванахеймском короле… Дотошная работа.

Что ж, хороший размах. Принц боялся даже представить, сколько бед могла бы натворить эта ванахеймская тварь, если бы Сиб не вошла в её покои и не уронила тот плащ.

— А те письма, которые она не успела отправить?

Фандрал хлебнул эля и вздохнул.

— Тщательное описание того, что произошло после покушения на принцессу… Новости о твоём ранении и о том, что ты остался жив. Что тот наёмник погиб… В общем, твой брат оказался прав. Она шпионила не только против Сибиллы, а и против всех нас. А я, как последний кретин, верил в то, что ей нравлюсь.

Женщины. Локи тоже имел глупость поверить в любовь своей принцессы, и что с того? Ради неё он был готов предать своё царство, отца и отправиться в добровольное изгнание – всё, лишь бы быть с ней, но Сиб не нуждалась в его жертвах. Она предпочла сама быть жертвой и лечь на алтарь блага их царств. Локи не понимал этой жертвенности, ему казалось, что их чувства стоят того, чтобы закрыть глаза на долг, но он был просто влюблённым идиотом.

— Знаешь, я даже подумывал о том, чтобы однажды жениться на ней… — добавил Фандрал. — А оказалось, она не только шпионила для ванахеймского короля в изгнании, а ещё и трахалась с каким-то стражником. Представляешь?

— Мне жаль, старик, — это было правдой. Локи не любил друзей своего брата, но из всех соратников Тора, этих тупых самовлюблённых кретинов, Фандрал раздражал его меньше остальных. Тем более он знал, каково это – жить с разбитым сердцем. Теперь-то он знал. И это было… Локи понятия не имел, как это описать. Он был умнейшим из Одинсонов и прочёл сотни книг, но ни в одной из них он не встречал слова, которое воплощало бы эту боль в полной мере.

Светлоусый воин вздохнул и кивнул пробегающей мимо служанке, веля принести ещё эля. В таверне было людно и шумно, но на них почти никто не обращал внимания – это был богатый квартал, где выпивку разбавляли в два раза меньше, чем в остальных местах, а значит и просили за неё в два раза больше, поэтому сюда заходили лишь богачи да знать. Было время, когда Локи появлялся здесь один или два раза в неделю, чтобы выпить кружку-другую и поболтать с кем-нибудь любопытным, но не в последние месяцы, и это не осталось незамеченным.

— Давненько я тебя здесь не видел, кстати, — сказал Фандрал. Кажется, его внезапное появление после длительного отсутствия подметили не только служанки. — Что так? Твоя мать снова велела тебе следить за братом?

— Не больше, чем обычно, — Локи пожал плечами. Что он мог сказать? Что сбежал из дворца, чтобы не думать об одной ванахеймской принцессе, покои которой находились прямо над его собственными, и эта жестокая близость сводила его с ума? Но, кажется, это не помогло, ведь царевич всё равно думал о Сибилле и, чёрт, он просто не мог этого выносить! Он так сильно её любил, а всё закончилось, так и не успев толком начаться.

Наверное, начиная тайные отношения с невестой своего брата, Локи должен был быть готов к тому, что однажды всё рассеется, как одна из его иллюзий, но оказалось, к этому невозможно подготовиться. Просто в один миг то, что долгое время казалось самым важным и дорогим, вдруг уносит ветер, и что же остаётся? Кто-то бы сказал, что в итоге остаётся пустота, но в сухом остатке там не было даже пустоты – ничего, кроме безжалостного чувства сожаления.

Сиб была дорога ему, но когда они поссорились, Локи повёл себя как идиот. В их последний разговор принц должен был сказать ей, что для него она была не просто способом скоротать время, а стала чем-то большим. Гораздо большим. Он должен был сказать это, должен был ответить на её слова, но вместо этого младший сын Одина вёл себя как обиженный кретин, и, пожалуй, это было единственным, о чём он сожалел в конце. Но теперь всё кончено, и момент упущен. С тех пор, как несколько дней назад они вернулись в Мюрнес с Большого пояса и вместе с Эгилем и парой сменившихся стражников направились в Асгард, Локи и Сибилла не сказали друг другу и пары слов.

Да и вряд ли когда-нибудь скажут.

— Напрасно, — говорил Фандрал тем временем. Служанка принесла ещё две кружки эля, и принц допил прежнюю, чтобы приняться за новую. — Ему бы не помешал присмотр. Пока тебя не было, Тор крепко надрался, ты знал? Он сидел вот за тем столом у камина и грозился, что с восшествием на трон заведёт новые порядки и пойдёт войной на Ётунхейм. Какой-то идиот крикнул, что Один никогда этого не позволит, так твой брат начал орать, что свергнет царя, а потом надрал крикуну зад.

Кто бы сомневался? Локи закинул в рот кусок вяленого мяса и принялся лениво жевать, чтобы заполнить желудок и пьянеть чуть медленнее, потому что принц предвидел, что если продолжит пить в таком темпе, то скоро свалится под стол.

Но, может, это к лучшему? В конце концов, вместе с трезвостью и чувством собственного достоинства царевич утратит и способность мыслить, а значит, хотя бы на несколько часов забудет о зияющей дыре в своей груди и о той, которая её пробила.

— И?

— Сиф пыталась вразумить его, но в итоге взбесилась и ушла домой, а на утро весь дворец гудел о том, что давеча Тор хвастал, как свергнет отца ради войны с ётунами, — Фандрал вздохнул. — Поговори с ним, Локи. Вразуми его.

Каким образом? Наследника не способны вразумить ни Один, ни Фригга, ни любой из его дружков – Тор считает, что все завидуют его молодости и силе, и поучают его напрасно. Мать часто повторяла, что однажды её старший сын станет таким же мудрым царём, как Всеотец, но Локи считал, что в этих разговорах не больше смысла, чем в мешке дерьма. Он даже представить не мог, что способно повлиять на его бестолкового брата так сильно, чтобы он начал думать о чём-то, кроме твёрдости собственных мышц.

— Вразумить насчёт чего? — но Локи оставил эти мысли при себе. Что ж, скоро эти шестьсот тридцать фунтов белесого идиота будут заботой Сибиллы, небо ей помоги!

Проклятье, ему пора перестать думать о ней каждую грёбаную секунду.

— Насчёт того, что он говорит, — ответил Фандрал, чуть сбавив голос. — Чёрт, Локи… Ты бы слышал, что Тор нёс, когда напился. Он поносил вашего отца при нескольких дюжинах свидетелей, а это, сам понимаешь, практически измена! Наутро во дворце даже последний мальчик на побегушках пересказывал то, что наследник нёс в таверне ночью, и твоя мать устроила такую сцену… Прошу, вразуми своего брата, Локи. Если ты не заставишь Тора держать рот на замке, то никакой коронации может и не быть, ты это понимаешь?

То никакой коронации может и не быть… Принц мысленно повторил за Фандралом эти слова, задумчиво глотнул эля и зажевал всё полоской присоленного вяленого мяса.

— Не преувеличивай, — сказал Локи. — Вряд ли Один лишит своего любимчика короны за какую-то болтовню.

— Болтовня ведёт за собой дело, ты и сам это знаешь. Тор боится гнева Всеотца всё меньше. Если в нужный час найдётся что-то, что подтолкнёт его на какую-то глупость, царю придётся его наказать… Тогда наверняка наследником станешь ты, старик. Как думаешь?

— Как бы не так, — принц фыркнул. Фандрал принял его тон за нежелание принимать корону Асгарда, но на самом деле Локи просто не верил в сказки. Да скорее солнце треснет, чем Один добровольно передаст ему своё золотое кресло и власть, которая к нему прилагается.

— Брось, всё не так уж и страшно, — улыбнулся воин. — Трон… Царство… Красотка принцесса в придачу.

Последние слова Фандрала заставили Локи оторвать взгляд от засаленной столешницы и уставиться на друга своего брата так, словно он впервые его увидел. Внутри младшего сына Одина что-то щелкнуло, и принц почувствовал, как на мгновение его разум преодолел туман выпитого хмеля и озарился одной опасной, но очень привлекательной мыслью.

Фандрал прав. К праву наследования трона Асгарда прилагается и Сибилла, и её получит тот, кого Один назовёт своим приемником, ведь Раллард заинтересован в наследнике, кем бы он ни был. Да… Если бы Тор мог совершить нечто, что разозлило бы их отца достаточно, чтобы тот решил наказать нерадивого принца, то корона перешла бы к Локи, а, значит, и невеста тоже. Но, чтобы разгневать Всеотца так сильно, его первенец должен сделать что-то действительно ужасное, а Локи понятия не имел, что это могло бы быть.

О, если бы Тору действительно хватило тупости выбесить царя… Принц любил своего брата, действительно любил, не смотря ни на что, но соблазн получить Сибиллу был слишком велик, чтобы о нём не думать. Эта мысль окутывала его так уютно, что Локи хотелось улыбаться.

— Я серьёзно, — тем временем говорил Фандрал. — Старик, если ты его не вразумишь, случится катастрофа. Я люблю Тора, но он становится слишком самонадеянным и я боюсь, как бы чего не вышло. Мы все боимся.

— Хорошо, я сделаю это, — солгал принц, лишь бы отделаться от этой темы. Он не собирался наставлять брата на путь истинный, это пустая трата времени. Чтобы Тор стал ответственным, должно произойти чудо, не меньше!

А чтобы Один наконец-то разглядел, кому передаёт трон и на какие беды обрекает своё царство, должно случиться ещё большее чудо.

— Но для этого, мне нужно найти брата, — сказал Локи, поднимаясь из-за стола. Краткая минута озарения прошла, и выпитый эль снова окутал его разум – принц был не без греха и порой напивался, но всегда умел вовремя остановиться, чтобы дойти до постели собственными силами. И теперь он знал, что остановиться нужно именно сейчас, иначе потом ему придётся ползти на четвереньках. — Мне нужно вернуться во дворец.

Фандрал кивнул.

— Хорошо. Бывай, Локи.

Царевич оставил на столешнице пару монет и, проталкиваясь сквозь гудящую толпу, вышел на воздух. Зимняя асгардийская ночь была морозной и свежей, и хотя снега здесь было куда меньше, чем в горах, когда Локи вышел из таверны и направился вверх по улице, ко дворцу, он раздражающе поскрипывал под сапогами и налипал к полам плаща мокрой коркой. У принца мутилось в голове и сбивался шаг, но он упрямо шел вперёд, не обращая внимания на редкие патрули и пьяных гуляк, которые встречались ему время от времени. Его тошнило, но принц стойко держал выпитое в себе, но ко времени, когда царевич дошел до дворцовых ворот в саду, ему стало немного лучше, и его ум снова обрёл шаткую ясность.

Локи не хотелось, чтобы во дворце его видели подвыпившим, поэтому он воспользовался тайным ходом: безошибочно пробравшись сквозь заснеженный сад, принц нашел вход в заброшенный туннель для стражи и скоро очутился прямо под восточным крылом. Было далеко за полночь, поэтому ни в коридоре для слуг, ни на лестнице он не встретил никого, кроме одиноко блуждающих часовых, и так благополучно добрался до своего этажа. По крайней мере, так ему казалось до той минуты, пока принц не подошел к двери своих покоев, ведь именно тогда он услышал своё имя.

— Локи!

Вот, дерьмо! Младший сын Одина оглянулся и увидел, как из дальнего конца коридора к нему приближается его драгоценный старший братец. Тор был одет в неприметный серый плащ, а это означало только одного – наследник собрался на ночную вылазку.

— Привет, брат, — вяло поздоровался Локи. Тор нахмурился и внимательно осмотрел его с головы до ног.

— Где ты был?

— В таверне, — принц не собирался врать, и наследник широко улыбнулся.

— О, я вижу. Да ты пьян, братец!

— Не сильнее, чем ты будешь через час.

Тор рассмеялся.

— О, это правда! Я планирую хорошенько выпить, а потом найти сговорчивую девицу, чтобы согревала меня до утра.

— Ясно, — равнодушно ответил Локи. Он уже и забыл, когда в последний раз был с женщиной, но, откровенно говоря, сейчас ему этого не особо и хотелось. Разрыв с Сибиллой подействовал на него сильнее, чем принц мог себе представить.

Наследник нахмурился.

— Только не говори матери, что ты пропустил её ужин из-за выпивки в таверне. Она этого не перенесёт, так что, лучше соври что-нибудь.

Стоп. Локи моргнул.

— Какой ещё ужин?

— Который закончился два часа назад, — сказал Тор, надевая перчатки. — Ты что, не получал приглашение?

Разумеется нет, ведь младший сын Одина ушел из дворца в полдень. Если слуга и принёс приглашение, то просто не смог его найти, ну, да и к чёрту тот ужин. Локи уже давно не получал удовольствия от подобных семейных приёмов – на них вечно случалось что-то такое, от чего царевич чувствовал себя по уши в дерьме.

— Не получал, — проворчал принц. — Но не думаю, что многое упустил.

— Да, ничего такого, — согласился Тор. — Ну, кроме того, что теперь я официально помолвлен. Но это не важно.

Стоп, что? Если до этого младший сын Одина был немного пьян, то услышанное отрезвило его в считанные мгновения. Ему хотелось ослышаться. Небо, пусть он ослышится!

— Что ты сказал? — переспросил Локи, а Тор снова громко рассмеялся.

— Эй, ты слишком много выпил, братец!

— Повтори.

— Я сказал, что теперь официально помолвлен. Ну, почти. Мать устроила этот ужин, чтобы сказать, что они с отцом приняли решение насчёт моей помолвки с Сибиллой.

Нет. Нет, нет, нет!

Локи хотелось закричать, причём так громко, чтобы его боль подняла на уши весь дворец, но его лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме глубочайшего равнодушия.

— Почему сейчас? — это был риторический вопрос, но Тор, разумеется, понял его буквально.

— Раллард взбесился из-за той истории с убийцей. Направил Одину письмо, где выражал недовольство тем, что его сестра оказалась в опасности и… ну, в общем, и прочее дерьмо в этом духе! Наверное, мать с отцом решили заткнуть ему рот помолвкой. Так что, церемонию назначили через два дня.

Это должно было случиться рано или поздно, Локи должен был быть к этому готов, но чёрт, он не был! Разве к такому можно подготовиться? Это просто бред. Какая-то тупая шутка. Чья-то жестокая насмешка. Это просто не может быть правдой, ведь Сибилла его, только его! Это с ним она должна обручиться через два дня, ведь это он, Локи, любит её, а Тор, узнав о своей помолвке, просто идёт в таверну, искать шлюху на ночь!

Это просто не укладывалось в голове.

В какой-то момент Локи пожалел, что не остался с Фандралом и не упился до полусмерти.

— Что ж… — принц опустил взгляд. — Поздравляю.

— Не хочешь со мной? Выпьем по кружке, повеселимся с девочками, — Тор похлопал его по плечу, и Локи едва сдержался, чтобы не похлопать его головой о стену. Но вместо этого царевич просто отказался.

— Нет, с меня довольно. Я иду спать.

Наследник пожал плечами.

— Как хочешь! А я сегодня спать точно не буду, — многозначительно добавил он, затем повернулся и пошел к выходу на главную лестницу, а Локи медленно открыл дверь и вошел в свои покои.

Он не помнил, ни как снял плащ и камзол, ни как стащил мокрые сапоги и оказался на кровати – просто вдруг принц осознал себя, пялящимся в тёмный угол своей спальни, пока каждая клетка его тела раскалывалась, склеивалась обратно, а потом опять раскалывалась, ломая его снова и снова.

Она помолвлена. Не условно, как раньше, а вполне реально, и это означало, что свадьба уже не за горами. Его красивая принцесса станет женой Тора, ляжет с ним в постель и родит хорошеньких светловолосых наследников, которых, без сомнения, Локи будет ненавидеть так же сильно, как сейчас он ненавидел своего брата. Какого хрена наследник вёл себя так пренебрежительно?! Как он мог? Этому ублюдку досталась самая прекрасная женщина из всех, а он идёт в таверну, чтобы трахать какую-нибудь шлюху! Это просто невообразимо.

Принц повернулся на спину и уставился в потолок: на нём плясали золотые отблески угасающего камина, а Локи думал только о том, что находится над этим потолком. Покои Сибиллы располагались прямо наверху, и, если подумать, повелителю магии ничего не стоит проникнуть туда – он уже делал это раньше, хоть тогда комнаты принцессы находились в гостевом крыле и, чтобы попасть в них, ему пришлось пересечь половину дворца и сменить три иллюзии. В какой-то момент Локи до смерти захотелось сделать это и увидеть свою принцессу, но он уверенно подавил это желание, ведь, что он ей скажет?

Извинится за то, что там, в горах, повёл себя, как последний кретин?

Расскажет, как сильно любит её и как жалеет о том, что скоро она будет помолвлена? Проклятье, ей нужно было принимать его предложение и бежать, пока они могли! Но Сибилла просто упрямая, помешанная на долге, упёртая, зацикленная идиотка, и, хоть Локи любил её больше жизни, это её вина.

Не будь она такой раздражающе великодушной и жертвенной, сейчас они бы могли быть далеко отсюда. Принц дал бы ей всё, что смог, что угодно, но Сиб этого не нужно. Эта её приверженность долгу бесила Локи до невозможности, он почти ненавидел её за то, что она выбрала не его, за то, что она сделала с ним, но царевич был бы последним лгуном, если бы сказал, что не ожидал чего-то подобного. Доброта Сибиллы была одной из множества причин, почему он любил её. Не решающей, но одной из главных, ведь этот свет внутри неё всегда его восхищал.

Но теперь ему нужно о нём забыть.

Локи громко выдохнул и закрыл глаза, пытаясь уснуть, но он не мог. Он просто лежал и думал о том, какой ад ему предстоит пережить через два дня, и вдруг понял, что в эту тяжелую минуту больше всего на свете ему не хватает не выпивки, компании брата или Фандрала, не женщины, которая согрела бы его постель, а именно её, его принцессы. Когда она была рядом, всё казалось проще, и Локи думал, что способен на что угодно, но теперь… Он мог только лежать и пялиться в потолок, пока тьма глядела на него из углов пустой комнаты, а собственное дыхание казалось асгардийцу не громче падающего за окном снега. Принц хотел поговорить с Сибиллой. Ему нужно было увидеть её, хотя бы ненадолго, и это желание подавляло волю Локи так сильно, что он опомниться не успел, как чуть шевельнул пальцами – и одна из теней у камина вдруг засветилась зеленоватым мерцанием, а потом колыхнулась и ожила. Сердце царевича заныло, но он не пошевелился, когда из мрака медленно вышла точная копия его любимой ванахеймки: она была одета только в сорочку, её тёмные волосы – распущены, а на губах тлела мягкая улыбка. Сибилла прошла вдоль кровати и присела у его изголовья, а Локи не стал сопротивляться, когда её тёплые пальцы коснулись его щеки.

Небо, это было так хорошо… Принц закрыл глаза, пытаясь представить, что она – реальна.

— Локи, милый… — но когда Сиб заговорила, царевич снова открыл глаза и посмотрел на неё. Ему хотелось видеть её лицо, пусть и иллюзорное. — Что с тобой? Почему ты грустишь?

Локи моргнул.

— Потому что теперь ты помолвлена.

— Ещё нет.

— Через два дня будешь.

Принцесса беззаботно улыбнулась, а потом забралась на кровать и легла рядом. Локи всё ещё глядел на её красивое лицо и не мог насмотреться. Когда много лет назад он начинал познавать искусство создания иллюзий, Фригга предупреждала, что тешить своё воображение подобным образом не безопасно, ведь так можно навсегда утратить связь с реальностью, и теперь принц понимал, почему она так сказала. Эта иллюзия была так хороша, что асгардиец не хотел возвращаться обратно. В воображении Локи Сибилла была с ним, говорила с ним, улыбалась ему – это куда лучше, чем лежать в пустых покоях и думать о своём одиночестве, разве нет?

— Это не имеет значения, — сказала принцесса. Она была такой настоящей, что царевич мог представить, будто ощущает её запах – чуть цитруса, немного дерева, и что-то сладкое и уникальное, что принадлежало только Сиб. — Я всё равно буду твоей. Всегда.

— Ты говоришь то, что я хочу услышать.

— Я говорю то, что сказала бы тебе, если бы ты осмелился поговорить со мной в реальности.

Локи хмыкнул и снова уставился в потолок. Даже иллюзия осуждала его трусость.

— Но ты выбрала не меня, девочка.

— Ты же знаешь, я не могла иначе. Если мы не позаботимся о наших народах, то кто позаботится?

— Ох, не начинай, — застонал принц и отвернулся, но вдруг Сибилла забралась на него верхом и заставила снова посмотреть на себя. Её белая сорочка немного сползла, оголяя изящную линию шеи и округлость смуглого плеча, и от этого зрелища Локи просто онемел. Она была ошеломляюще красива.

— Ты знаешь, что я права, милый, — Сиб убрала упавшую на лоб прядь. Её колени были по обе стороны бёдер принца. — У меня есть долг. У тебя есть долг. Мы должны его выполнять.

— К чёрту долг.

— Не будь таким. Ты добр, Локи. Ты пытаешься делать вид, что тебе всё равно, но я знаю, что полюбила мужчину, у которого есть сердце.

Локи сжал зубы.

— У меня есть сердце только в том, что касается тебя, дорогая.

— Ох, — Сибилла улыбнулась. Её тёплые руки лежали на его груди. — Почему тебе так нравится лгать?

— Я же бог лжи, вреда и обмана, ты забыла?

— Забыла, — честно призналась принцесса. — Со мной ты никогда не был тем, кем тебя называют эти глупые мидгардцы.

Локи облизнул губы. Вид полуобнаженной Сибиллы над ним делал его рот сухим, а язык – непослушным.

— И кем же я был для тебя?

— Тем, кто всегда рядом. Тем, с кем я могла не притворяться. Тем, кого я любила. Единственным, кого я любила, Локи.

Принц понимал, что этот разговор – просто плод его воображения, но слова Сибиллы заставили его сердце сжаться. Он медленно поднял руки и положил их на бёдра ванахеймки.

— Неужели?

— Это так, — принцесса улыбнулась. — Ты знаешь это. Ты же знаешь, верно?

— Знаю.

Её серые глаза стрельнули вверх, встречая его взгляд.

— А ты?

— Что я? — пальцы Локи мягко поглаживали её бедра, снизу вверх – до рёбер, а потом обратно. Ему нравилось её касаться: в реальности он бы никогда не позволил себе столь интимные прикосновения, но в чертогах своего воображения он мог делать всё, что угодно.

— Ты меня любишь, Локи?

Глупая девочка. Глупые вопросы.

— Я предложил тебе бежать со мной. Сама как думаешь?

— Не знаю, — Сибилла пожала плечами. — Во время нашего последнего разговора, ты сказал, что это было лишь способом скоротать время.

Эти слова ударили Локи, возможно, даже сильнее, чем слова об её любви, ведь он до сих пор чувствовал вину за то, что тогда сказал. Принц нахмурился и опустил взгляд – туда, где её бёдра почти соприкасались с его пахом. Под штанами он был уже твёрже некуда, но к счастью, иллюзии нет до этого дела, пока ему самому не захочется, чтобы она обратила на это внимание.

— Это никогда не было для меня просто способом скоротать время, — выдохнул Локи. — Никогда. Я просто идиот, Сиб, прости меня.

— Хм… — руки Сибиллы медленно прошлись по его груди, животу, к её бёдрам, а потом нашли руки принца, и их пальцы сплелись. — Ты хотел сделать мне больно?

— Ты же сделала мне больно.

— Если бы у меня был выбор, я бы пошла за тобой, милый. Мы могли бы поселиться на той далёкой планетке потерянных вещей, где ты хотел… Или принять другие образы и отправиться куда-то ещё, может быть, даже в Мидгард. Мы могли бы жить среди смертных, это было бы весело.

Локи задумчиво глядел в её красивое лицо.

— И ты бы отказалась от титула?

— К чёрту титул, — Сибилла потянулась вперёд, закидывая их сплетённые руки за голову принца, а сама легла на его грудь и отметила его губы медленным, сладким поцелуем. Локи высвободил пальцы, а потом прошелся по её узенькой спине вниз и обратно.

— А корона, которая прилагается к браку с наследником?

Принцесса облизнула губы. В её серых глазах горел озорной огонёк.

— К чёрту корону. К чёрту наследника.

— Вот как? — усмехнулся царевич. — Многие девицы с тобой бы не согласились, дорогая.

— Многие девицы – дуры.

Локи широко улыбнулся.

— А если бы ты заскучала по прежней жизни? Без дворца. Шёлковых платьев, служанок, пиров и поклонов. Ты бы обошлась без всего этого?

— Как обошлась бы и без Ралларда, обязанностей, этих тупиц придворных и твоего брата.

— И ты бы не скучала?

— Уверена, ты бы нашел, чем меня занять, — Сибилла хлопнула ресницами. Локи казалось, он сейчас взорвётся. — Я бы была твоей… понимаешь?

— Ты же сказала, что и так моя.

— Глупый принц, — ванахеймка тихо засмеялась, и царевич грустно ухмыльнулся.

Это просто иллюзия, Локи. Просто иллюзия. Реальная Сиб мирно спит в своей постели в покоях над ним, но между ними больше никогда не будет того, что было раньше. Никогда. И как он сможет называть её своей сестрой, присутствовать на её помолвке, свадьбе, знать, что в этих долбаных покоях наверху она спит не одна, а с Тором? Локи не мог вынести даже мысли об этом, что тогда говорить о реальности?

Нет, он не сможет этого делать. Это слишком.

— Я хочу уйти, детка, — вдруг, сказал принц. Иллюзия его ванахеймки отстранилась и недоуменно посмотрела в его лицо.

— О чём ты говоришь?

— Наверное, я попрошу отца отправить меня в какую-нибудь отдалённую систему с дипломатической миссией, или вроде того, — ответил Локи. Он ещё не знал, как объяснит свою просьбу Одину и Фригге, но он найдёт удобный предлог. — Прости, милая, но я не могу быть здесь, пока ты…

— Пока я что?

Царевич нахмурился.

— Ничего. Просто, я не могу быть здесь. Я слишком тебя люблю. Я не смогу наблюдать, как ты выходишь замуж за моего брата, для меня это слишком. Я просто не вынесу. Я попрошу Всеотца дать мне какое-нибудь задание подальше отсюда, или отправлюсь путешествовать без его разрешения.

— Небо, Локи! — Сиб коснулась его лица. — Ты был рядом с моего первого дня в Асгарде. Ты единственный в этом чёртовом дворце, кому я верю! Как ты можешь оставить меня?

Так же, как ты оставила меня. Но Локи не сказал этого вслух, он просто взял руку принцессы и поцеловал её тёплые пальцы.

— Прости, Сибилла.

— Локи, пожалуйста…

Но принц не дал ей договорить. Он положил руку на её затылок, а потом притянул Сиб к себе и медленно поцеловал: её губы были тёплыми и мягкими, но как бы Локи не притворялся и не пытался убедить себя в обратном, царевич целовал иллюзию. Она не была его ванахеймкой. Это просто самообман.

— Прощай, Сибби, — сказал принц, отстранившись, а потом снова пошевелил пальцами – и призрак Сибиллы, вспыхнув зеленоватым светом, растворился в воздухе.

Локи вздохнул и перевернулся на бок.

Да. Он просто влюблённый идиот.

========== Глава 25. Красный. ==========

Комментарий к Глава 25. Красный.

Привет, дорогуши! Как ваши дела? Ловите новую главу, она насыщенная и пока наибольшая из тех, какие я писала))

Кстати, не так давно меня убедили не жлобить материалы, какими я вдохновляюсь при написании этой работы (я визуал, ага), и выставить их на всеобщее обозрение. Ко всему сегодня одна талантливая читательница прислала мне свой арт по этому фанфу, и я просто не могу держать его под подушкой)) Так что, всё это и многое другое вы сможете найти на этой странице: https://bigbadbarnes.tumblr.com/

Всем приятного чтения и любви!

— Ты просто красавица, госпожа.

Сибилла равнодушно смотрела в зеркало и не могла поверить, что всё происходит на самом деле. Она была одета в роскошное алое платье, вышитое камнями и золотом, её голову венчала золотая диадема с рубинами, а сердце почти не билось. Все вокруг улыбались и считали своим долгом поздравить принцессу, пожелать ей радости, крепкого брака и долгих лет счастливой жизни, но она была абсолютно мертва внутри.

Сегодня её официально назовут невестой, но в душе Сиб не было ничего: ни волнения, ни предвкушения, ни положительных или негативных эмоций. Вообще ничего. Внутри пустой скорлупки её измученного тела гулял ветер, и принцесса ничего не могла с собой поделать, да и не хотела. С тех пор, как у них с Локи всё закончилось, многие вещи потеряли смысл, и Сибилле казалось, что вместе с этим смыслом ушла и её возможность испытывать эмоции – даже когда два дня назад Фригга сообщила о том, что теперь они с Тором официально помолвлены, царевна ничего не почувствовала.

Она была пуста. Присутствие Локи в её жизни делало Сиб целой, но теперь этой полноты не стало, и это было тяжелее, чем принцесса могла себе представить – чёртов асгардиец значил для неё больше, чем она хотела. Больше, чем должен был, но теперь всё закончилось. Наверное, отказавшись уйти с Локи и начать всё с чистого листа, она совершила самую страшную ошибку в своей жизни, но царевна не могла поступить иначе, и теперь ей приходилось пить горькую чашу своих решений до последней капли.

Вот бы захлебнуться и подохнуть прямо перед этим зеркалом. Даже тогда Сибилла не была бы мертвее, чем сейчас.

— Красный безумно тебе идёт, — улыбнулась Лара. Она застегнула на шее госпожи медальон в виде дракона – подарок леди Таррин.

— Спасибо, — сухо ответила Сиб. Ей было плевать на то, как она выглядит в красном – платье на церемонию помолвки выбирала Дэна, принцессе было всё равно даже на то, в чём она пойдёт на тот проклятый пир. Ванахеймке плевать, даже стража поведёт её туда голой.

Фрейлина аккуратно расправила каждую складочку на юбке своей госпожи.

—Ты действительно красива. Вы с наследником будете чудесной парой.

— Подай серьги, будь добра, — велела Сибилла. Ей было странно просить об этом Лару, ведь раньше следить за украшениями, как и за внешним видом принцессы, было работой Игрид, но её больше нет, и это стало ещё одной причиной того, что ванахеймка чувствовала себя такой опустошенной. Без её старшей фрейлины эти золотые покои казались непривычно пустыми и неуютными, будто из каждого угла на царевну глазели призраки прошлого и, чёрт, это было настоящим проклятием.

Дух Игрид всё ещё присутствовал в этих стенах, и Сиб видела его в каждой мелочи: в том, как развешены её платья, как лежат письма на столе, в пришитой пуговице на рукаве и даже в гнетущей тишине, которая теперь царила в этих покоях – без Иг всё стало… иначе. Спокойнее. Тише. Официальнее. Когда-то белокурая фрейлина влетала в комнаты своей госпожи подобно вихрю, и вносила в размеренное течение её дня шаткое подобие разнообразия, но теперь всё было по-другому, и Сибилла не могла этого не замечать. Всё изменилось, и принцессе было странно осознавать себя, собирающейся на приём без помощи и едких замечаний Игрид. Они были вместе так много лет, что принцесса не могла игнорировать навязчивое ощущение, словно её старшая дама всё ещё находится рядом с ней – будто она просто вышла на секунду и вот-вот снова вернётся в покои.

Но это просто самообман. Иллюзия. Фрейлина больше не вернётся. Сиб убила её собственными руками, и теперь её работу приходилось выполнять трём оставшимся дамам.

— Ванахейм гордится вами, мадам, — леди Олли привычно стояла у зеркала и наблюдала за одеванием своей госпожи с видом строгой классной дамы, но это был первый раз, когда она была полностью довольна тем, что видела.

Сибилла холодно посмотрела на кузину Бана. То, что случилось с Игрид, здорово потешило эту белесую идиотку – теперь она могла сколько угодно злорадствовать и повторять, что она всегда знала, что принцесса пригрела на груди змею. Они с Иг всегда плохо ладили, ведь подчиняться дочери крестьянина для благородной леди Олли было выше её сил, и когда старшей фрейлины не стало, она, казалось, даже подобрела.

— Вы довольны, не так ли? — выцедила Сиб. Она имела в виду вовсе не её внешний вид, но кузина Бана поняла всё буквально, да и чёрт с ней.

— Разумеется. Это счастливый день, — Олли довольно улыбнулась. — Наконец-то вы выполнили свой долг перед нашим народом! Сегодня Ванахейм ликует, и счастливее он станет только в день вашей свадьбы, Ваше высочество.

Да, Ванахейм будет счастлив в день, когда её тело будет не просто продано, а и использовано на законных основаниях. После этого Раллард со спокойной совестью сможет назвать Тора братом и требовать у него армию – не будь Сибилле так сильно наплевать на происходящее, то её бы стошнило.

— Я рада, что благополучное завершение сделки вас радует, — равнодушно кинула принцесса и хмуро посмотрелась в зеркало.

Ей не нравился красный, совсем не нравился, хотя он и был ей к лицу. В день своей помолвки Сибилла предпочла бы носить зеленый, да и обручаться с другим принцем – тем, единство с которым она бы подчёркивала, надевая этот цвет, но этому не бывать.

Олли покачала головой.

— Вы нервничаете, мадам, я понимаю, но не стоит называть свою помолвку сделкой. Это не так.

— Нет, вы не понимаете, — никто не понимал. — И я буду называть вещи своими именами.

Фрейлина отвела взгляд.

— Что ж, как вам будет угодно. Только постарайтесь не говорить этого при царской семье. Это их обидит.

— Жду не дождусь, когда наступит день, когда кто-то побоится обидеть меня, — проворчала Сибилла, надевая принесённые Ларой серьги, но Олли приняла её дурное настроение за обыкновенный мандраж. Она понимающе улыбнулась и мягко коснулась руки принцессы холодными, усыпанными перстнями, пальцами.

— Я знаю, дорогая, вы нервничаете! Сегодня такой важный день, и разделить ваше счастье соберётся весь цвет Асгарда, это так волнительно. Я тоже ужасно переживала, когда готовилась выйти замуж, это естественно, тем более, что вам достался такой прекрасный молодой мужчина, как Его высочество принц Тор…

— Хватит, — предупредила Сиб. Ей надоело слушать о том, как сильно ей повезло, она больше не могла этого выносить, но Олли было плевать. Как и её скользкий кузен, эта дама была свято уверена в том, что окружающие непременно нуждаются в её мнении.

— Не волнуйтесь, мадам, я понимаю, что именно вас пугает. Для девицы это нормально. Увы, вашей славной матушки нет в живых, чтобы вас успокоить, — фрейлина многозначительно подняла брови. — Но, уверяю, ложиться с мужчиной в постель не так страшно, как кажется.

Олли едва успела договорить, а принцесса впервые за несколько дней ощутила некое подобие эмоции – и это было желание вцепиться этой тупице в горло. Проклятье, Сибилла не хотела даже думать о Торе в своей постели, не говоря уже о том, чтобы кузина Бана раздавала ей советы по этому поводу! Это было слишком, но Олли не замолкала:

— Могу вас заверить, мадам, внушительность телосложения мужчины не всегда означает, что он так же внушителен и в…

— Пожалуйста, хватит. Я не хочу этого слышать, — решительно оборвала её Сибилла. Лара тихо захихикала, и на мгновение принцесса задумалась над тем, что для девицы, чей любовник сегодня обручится, она выглядит слишком счастливой. Это было странно, но у ванахеймки не было настроения думать ещё и об этом.

— Не смущайтесь, дорогая, в этом нет ничего постыдного, — но Олли продолжала. — Всех девиц это страшит, но уверяю, боль быстро прой… что вы делаете?

Сиб больше не могла этого терпеть. Последние несколько дней ей удавалось сохранять внутреннее равновесие – это было как закрывать дырку в прорывающейся плотине пальцем, ведь на принцессу навалилось столько всего, что любая мелочь могла окончательно её сломать, а долбаная кузина Бана удивительным образом могла взбесить даже святого. А Сибилла вовсе не была святой, и её терпению пришел конец, поэтому она легко поддалась накатившему раздражению и потянулась за стоящей на столике у зеркала золотой шкатулкой с украшениями.

— Помню, несколько месяцев назад, — негромко сказала принцесса, прикидывая вес этой штуки. Ларчик был наполнен украшениями, да и сам весил немало. — Я пообещала вам, что если вы ещё раз посмеете меня поучать, то я проломлю вам голову этой самой шкатулкой… Вы помните?

Это случилось в день, когда в Асгарде устроили какой-то пир, и Тор пришел к покоям Сиб, чтобы сопроводить её. Тогда на ванахеймке было чёрное платье и жемчужные серьги, и она сгорала от стыда за то, что за несколько дней до этого целовалась с братом наследника в библиотеке.

Но принцесса больше не стыдилась. Время с Локи было лучшим, что случалось в её унылой жизни, и царевна не собиралась стыдиться чувств, которые испытывала к нему, и хоть в глазах общества их связь – грехопадение, но она собиралась нести этот венец с гордо поднятой головой.

Леди Олли недоуменно моргнула.

— Мадам?

— Сколько раз я просила вас не лезть ко мне с поучениями? — спросила Сибилла, сжимая шкатулку. Вместо сухого ветра внутри неё теперь носилась злость, и принцессе искренне хотелось дать ей волю по-настоящему. Почему нет? Она убила одну свою фрейлину, почему бы не убить другую? Теперь Сиб знала, что убить так же просто, как сделать глоток вина. О, если бы Раллард слышал её мысли сейчас… Он был бы горд.

— Я советую вам из лучших побуждений, Ваше высочество… — начала кузина Бана, но Сиб не дала ей договорить. Ещё немного и она действительно проломит эту тупую белобрысую башку, поэтому принцесса сжала зубы и кивнула в сторону двери. Она больше не выдерживала. Соблазн был слишком велик.

— Пошла вон.

Фрейлина нахмурилась.

— Но, мадам, я…

— Пошла вон! — рявкнула Сибилла, и Олли вышмыгнула из покоев быстрее, чем золотая шкатулка, которую царевна швырнула ей вслед, успела разбиться остену. От удара у ларца отлетела крышка, и несколько дюжин мелких колец и серег Сиб с жалобным звоном рассыпались по блестящему полу. Дэна и Лара испуганно остолбенели, словно боялись, что принцесса запустит что-то и по ним тоже, но потом рыжая фрейлина вышла из ступора и бросилась наводить порядок.

Это была отвратительная сцена, и когда вспышка ярости сошла на нет, Сибилла почувствовала себя ужасно. Да, Олли сама нарвалась, но принцесса не должна так поступать. Это низко и недостойно. Такие приступы неконтролируемой злости, швыряние вещей по слугам и грубость – это стиль Ралларда, а не её, но за последние дни произошло столько всего, что Сиб больше не могла держать это в себе. Вдруг ей захотелось сесть прямо на пол и закричать во весь голос, сорвать с себя это чёртово платье и выплакать все глаза, но царевна не могла себе этого позволить. Она выбрала свой путь и теперь обязана пройти по нему до конца.

Поэтому Сибилла просто глубоко вдохнула и поправила причёску. Будь здесь Игрид, то наверняка отпустила бы какой-нибудь сальный комментарий про познания Олли в мужских размерах… По привычке принцесса даже оглянулась по сторонам, надеясь встретить взгляд своей старшей дамы, но единственный взгляд, на который она наткнулась, принадлежал Дэне. И то, как фрейлина смотрела на неё, показалось Сиб странным.

Дэна не обладала ни заразительной взбалмошностью Игрид, ни болтливостью Лары – она была спокойной, уравновешенной и доброй, но в этом её случайном взгляде не было привычного спокойствия и доброты. Пока Сибилла была в горах, Огун и Фандрал осмотрели покои всех её фрейлин, и теперь принцесса знала, что Дэна не состояла в сговоре с Иг и была честна перед своей госпожой, но то, что таилось в её глазах сейчас, насторожило Сиб. Девица будто что-то собиралась сказать ей, но никак не могла решиться.

— Дэна… — позвала принцесса. — Что такое?

Фрейлина тут же отвела взгляд, но царевна не собиралась делать вид, что ничего не заметила. Со дня смерти Игрид Дэна вела себя тише, чем обычно, и вдруг Сибилла вспомнила, что они так и не успели поговорить о случившемся, хотя, наверное, им стоило это сделать.

— Дэна, что случилось? — снова спросила принцесса негромко. Она наблюдала за стоящей за её спиной девицей через отражение в зеркале.

— Ничего, госпожа, — ответила фрейлина, но у Сиб не было настроения играть в эти игры.

— Хватит, — выдохнула она. — Я же вижу, что-то происходит. Ты хочешь мне что-то сказать, верно?

Дэна нервно улыбнулась и мотнула головой.

— Это подождёт, Сиб. Сейчас это не важно.

— Важно. Выкладывай.

— Я скажу тебе после пира, — настаивала фрейлина, но принцесса не терпела возражений. Ей не хотелось весь вечер мучиться догадками о том, что случилось, у неё достаточно других забот.

— Нет, ты скажешь мне сейчас.

Дэна вздохнула, словно собиралась с мыслями, а потом выложила то, что Сибилла ожидала услышать меньше всего.

— Я хочу вернуться в Ванахейм, Сиб.

Что? Царевна моргнула. Ей казалось, её дамы хорошо устроились в Асгарде, ведь асы были добры к ним. У фрейлин будущей царицы хватало внимания и кавалеров, а Сибилла не принадлежала к числу строгих и прижимистых хозяек, поэтому у девиц всегда было достаточно и свободного времени, и денег, чтобы хорошо его провести. Что уж говорить о новых платьях, которые принцесса справляла для своих дам каждый сезон, об украшениях и подарках – этого всегда было довольно. Так зачем Дэне возвращаться обратно?

— Почему ты хочешь вернуться? — спросила Сиб, переварив услышанное. Это не укладывалось в голове.

Темноволосая фрейлина опустила взгляд. Она выглядела немного виноватой, словно понимала, что подводит свою госпожу, и это так и было. Дэна была последней из по-настоящему близких фрейлин принцессы: она служила Сибилле не так долго, как Игрид, но тоже немало, и прошла с ней через многое. Сиб не хотела с ней расставаться.

— Я… — Дэна снова вздохнула и опустила взгляд. — Просто то, что случилось с Иг…

Принцесса сжала зубы. Да, им следовало об этом поговорить, причём гораздо раньше.

— Милая, я должна была… Ты же знаешь, что она сделала. Я ненавижу себя за то, что убила её, мне правда жаль, но…

— Я не виню тебя, — фрейлина покачала головой. — На самом деле, ты поступила правильно. И даже милосердно. Если бы её отправили на суд в Ванахейм, то твой брат позаботился бы о том, чтобы она умирала медленно… Я благодарна тебе за эту милость.

Да, Раллард был мастером по части пыток, и Игрид бы точно не отделалась простой виселицей или отсечением головы, а Дэна тем временем продолжала говорить:

— Я не виню тебя, Сиб. Ты хорошая госпожа, правда, и мне нравилось тебе служить, но… Просто я больше не хочу быть здесь. Проходить мимо её покоев, думать о том, что произошло…

— Послушай, — Сибилла вздохнула. Это казалось бредом. — Возьми пару дней отгула, отдохни, приведи себя в порядок. Можешь навестить родных, если хочешь, а потом возвращайся. Ладно?

— Нет, Сиб. Я действительно больше не хочу быть здесь. Ты же знаешь, мне никогда не нравилась дворцовая жизнь, но все эти интриги и предательства – это точно не для меня. Прости, это слишком. Я хочу нормальной, спокойной жизни.

— Я могу… — у Сибиллы заплетался язык. Неужели это происходит на самом деле? Сначала Игрид, теперь Дэна… — Я могу поговорить с Фриггой, и мы подыщем тебе хорошего мужа здесь, в Асгарде. У тебя будет жизнь, какую ты хочешь.

Но Дэна упрямо покачала головой.

— Нет, я хочу вернуться в Ванахейм. Я решила. Да, моя семья не богата, но я хочу вернуться в наше маленькое поместье и быть со своими родителями, когда они стареют. Здесь я этого не увижу, Сиб. Прости меня.

Сибилла кивнула. Что ж, пусть так. В конце концов, её дамы не были рабынями и могли уйти, когда пожелают, она не собиралась удерживать их силой – она никого не могла удержать, и все, кого принцесса любила, покидали её в самые тяжелые и тёмные минуты. Сначала Игрид, потом Локи, теперь Дэна… Она лишалась их один за другим, и вдруг Сиб осознала, что у неё больше никого не осталось.

Никого.

Дальше ей предстояло идти самой, но принцесса не испугалась этой мысли, а приняла её как ещё один удар, после которого ей предстояло подняться, поэтому она собрала в кулак остатки самообладания и снова кивнула.

— Хорошо, ты можешь уйти, когда пожелаешь.

— Спасибо.

— Ты служила мне верно, поэтому обещаю, ты не будешь ни в чём нуждаться.

Дэна снова извинилась за своё решение, но Сибилла больше не хотела её слушать, тем более что в дверь постучал один из стражников и сообщил, что принцессу ждут на церемонии.

И ванахеймка не заставила себя ждать. В последний раз посмотрев на себя в зеркало, в сопровождении стражи она покинула покои и двинулась к тронному залу: стук её каблуков звенел под сводами коридоров, ему вторил лязг золотой брони воинов, и Сибилле хотелось поскорее со всем покончить. Если её ведут на заклание, то пусть нож мясника скорее вспорет ей грудь, она больше не могла жить в ожидании. В роскошном, пошитом специально ко дню её помолвки алом платье, принцесса вошла в громадный тронный зал Одина и бесстрашно предстала перед несколькими дюжинами благороднейших асгардийцев, которые встретили её появление восторженным гулом.

Наверное, ванахеймские швеи постарались на славу, потому что Сибилла ощущала на себе взгляды гостей почти физически: они смотрели на неё пристально и жадно, переговариваясь и перешептываясь, но принцессе было плевать. Играла тихая музыка, воздух полнился ароматами изысканных белых роз из оранжереи царицы, а Сиб казалось, что всё происходит не с ней. И ей хотелось думать, что всё происходит не с ней, ведь так было проще сдерживать желание развернуться и убежать, куда глаза глядят, но скоро ванахеймке пришлось прийти в себя, ведь когда она вошла и её заметили, послышался громогласный оклик Одина Всеотца.

— А, вот и она! — могучий царь Асгарда встал с трона и властно поманил принцессу к себе. — Её высочество принцесса Сибилла из Беалингов, роза Ванахейма. Подойди, дитя.

Сиб не могла ослушаться и покорно приблизилась к ступеням у престола Одина, где уже стояла, озаряя зал счастливейшей из улыбок, великолепная царица Фригга. В честь своей будущей невестки она надела глубокий пурпур и украшения с аметистами в тон, и когда Сибилла подошла, то приветствовала её мягким, истинно материнским поцелуем в лоб.

— Сегодня ты просто восхитительна, дорогая.

Принцессе подумалось, что ей следовало бы улыбнуться Фригге в ответ, но она не сумела сделать это убедительно – вместо искренней улыбки, губы Сиб исказились в каком-то неестественном оскале, и она могла лишь надеяться, что царица примет это за обыкновенное проявление волнения. Как и то, что в какой-то момент руки ванахеймки начали предательски дрожать.

Почему ей так плохо, ведь это всего лишь помолвка? Сибиллу называли невестой Тора и до этого, так почему её так пугают эти формальности? Впрочем, принцесса прекрасно понимала причину своей дрожи, ведь прямо за спиной своей великолепной матери, в торжественных изумрудно-чёрных одеждах с золотом и в традиционном рогатом шлеме, стоял принц Локи, и это было самой жестокой из насмешек судьбы. Небо, Сиб так сильно по нему скучала… Он был так красив, что у принцессы разрывалось сердце. Глядя на неё, младший сын Одина не улыбался так же, как не улыбалась она, и эта сухая боль в его глазах была её личным адом. А когда он шагнул к Сибилле и вслед за Фриггой поздравил её как свою будущую сестру, мягко поцеловав в щеку, царевне показалось, что именно в тот момент её душа раскололась пополам.

Ей следовало согласиться на предложение Локи и бежать с ним. Ей действительно следовало это сделать, и когда на короткое мгновение она поймала его взгляд, то поняла, что он тоже думает об этом и осуждает её за принятое решение, но уже слишком поздно. Когда поздравления от членов семьи закончились, Всеотец поманил стоящего в стороне Тора и жестом велел ему встать рядом с Сибиллой.

— Тор, сын Одина, — сказал царь. Наследник был одет в алый плащ и золотой шлем с крыльями, а могучий Мьёльнир висел на его поясе – как всегда величественный и блистательный, Тор весело улыбался, подмигивал друзьям и казался вполне довольным происходящим. В какой-то момент он посмотрел на Сибиллу и одобряюще ей улыбнулся, но принцесса не смогла заставить себя вернуть ему улыбку.

Она не могла даже смотреть на него, но Один продолжал:

— Сегодня я, в присутствии всех этих добрых асгардийцев, говорю о том, что обручаю своего первенца и наследника царевича Тора с принцессой Сибиллой Лимией Аллантой, дочерью Элверда и сестрой короля Ралларда из Ванахейма, — гости одобрительно загудели, а Сиб укусила себя за язык, чтобы не заплакать. — Моим решением, а также волей владыки Ралларда, я скрепляю их взаимным обещанием в назначенный день связать свои жизни. Услышьте же, что с сегодняшнего вечера эти двое обещаны друг другу и помолвлены. Такова моя царская воля!

Закрепляя своё решение, Один властно ударил скипетром о пол – толпа взорвалась аплодисментами и радостными криками, а Сибилла даже не сразу поняла, что всё закончилось. Церемония заключения помолвки была неожиданно короткой, но большего и не требовалось: слова царя, сказанного в присутствии свидетелей, вполне достаточно, чтобы теперь Сиб могли оправданно называть невестой. Тор поднёс её руку к губам и поцеловал, скрепляя сделку, но принцесса не почувствовала касания его губ, как не замечала ликования толпы и гордой улыбки на лице Фригги. Всем, что Сибилла видела в тот момент, были синие глаза Локи и то, как напряглась его челюсть, когда он заставил себя отвести взгляд, чтобы не смотреть на неё. Её милый принц… Сиб хотелось броситься к нему и на глазах у всех этих идиотов вцепиться в его губы, хотелось послать Одина с его царской волей в пекло и заявить, что она останется с тем, с кем захочет, но этому не бывать. Ей оставалось только натянуто улыбаться, надеясь, что эта улыбка выглядит хотя бы чуточку естественнее, чем фальшивая радость на её лице.

Затем был пир. Тора и Сибиллу усадили рядом на почётном месте, а потом последовали дюжины тостов: все эти важные придворные и аристократы желали ей счастья, а принцесса даже не помнила имён большинства из них. Играла музыка, ходили слуги, смеялись гости, и в воображении Сиб всё это смешалось в одно бесконечно унылое месиво – казалось, этому долбаному пиру не будет конца. Царевна почти ничего не ела и не пила, лишь искусственно улыбалась и благодарила гостей одинаковыми фразами, пока наконец-то все не выпили достаточно и тосты не закончились. Начались танцы, и когда условно торжественную часть пира можно было считать завершенной, Сибилла с облегчением выбралась из-за стола и решила на несколько минут выйти из зала, пока не нашелся кто-то, кому непременно захочется пригласить её на танец.

Принцесса выскочила в громадный золотой холл: здесь тоже было людно от скрывающихся от музыки и увеселений гостей и стражи, поэтому Сиб торопливо скользнула в узкий коридор за одной из колон и проследовала к тому самому клуатру, где не так давно ей пришлось приложить кинжал к жирной шее Бана. В тот день маленький садик внутри крытой галереи был усыпан желтыми листьями и пах горечью их увядания, но теперь всё вокруг покрывала тонкая подушка сребрящегося в лунном свете пушистого снега. Пробирал лёгкий морозец, и хотя Сибилла была без плаща, эта прохлада показалась принцессе благословением: очутившись наедине с собой, она остановилась и с наслаждением вдохнула колючий свежий воздух.

Да. Это был чертовски долгий день.

Пытаясь не думать ни о чём, кроме красоты заснеженных деревьев, Сиб неторопливо сделала круг по крытой галерее. Где-то вдалеке слышались музыка и голоса гостей, но принцессе не хотелось к ним возвращаться: она вышла из-под укрытия во внутренний садик, набрала полную горсть скрипучего снега, слепила снежок, а потом метко швырнула его в одну из колон. Снежный ком звонко шмякнулся о камень и разбился, и Сиб повторила бросок ещё несколько раз, когда услышала, как кто-то громко позвал её по имени.

— Сибилла!

Принцесса оглянулась. Из тени крытой галереи появился её блистательный жених: могучий Тор ступил на скрипучий снег и подошел ближе.

— Метко бросаешь, — он кивнул на колону, сплошь покрытую следами снежков. Сибилла вяло улыбнулась и отряхнула руки.

— Спасибо.

— Ты не замёрзла? Хочешь, я велю страже при…

— Нет, не нужно, — царевна покачала головой. — Я просто… Просто хотела подышать свежим воздухом. В зале слишком много народу, мне стало душно.

Тор усмехнулся. Он был таким высоким, что Сибилле, чтобы видеть его лицо, даже на каблуках приходилось закидывать голову назад – могучий громовержец казался громадным медведем, только что вылезшем из заснеженной берлоги. Настоящий великан. Его голубые глаза внимательно смотрели на Сибиллу так, что ванахеймка безошибочно угадала, что он оказался у этого клуатра вовсе не случайно, а именно затем, чтобы её найти. Но для чего? Гости давно выпили достаточно, чтобы утратить интерес к тем, ради кого затевался пир, отсутствие принцессы вряд ли покажется кому-то грубым. Что же ему нужно?

— Я… — светлые брови наследника сошлись на переносице, и он задумчиво почесал затылок. — Я бы хотел обмолвиться с тобой парой слов, без свидетелей. Если ты не возражаешь.

Сиб недоуменно моргнула. Их отношения с Тором никогда не были особо близкими и доверительными: да, они общались, улыбались друг другу, бывали в общей компании, но так и не стали друзьями, не говоря уже о чём-то большем. Откровенно говоря, они по-прежнему оставались чужаками, и Сибилле было до ужаса странно смотреть на него сейчас и думать о нём, как о своём женихе.

Небо, она всё ещё не верила, что теперь они помолвлены по-настоящему!

— Со мной? — переспросила принцесса. — Тебя послала Фригга?

— Мама? Нет, она не знает, что я здесь, — наследник неловко улыбнулся, и его ответ сбил Сибиллу с толку.

— О… Что-то случилось? Я сделала что-то не так?

— Нет, всё так. Просто, я пришел сказать, что всё знаю, Сиб.

Принцесса почувствовала, как её сердце оборвалось и камнем упало в желудок, и на мгновение она забыла, как дышать. Что он знает? Первой догадкой ванахеймки стал их роман с Локи, и её взгляд напряженно метнулся к лицу наследника, пытаясь рассмотреть на нём тень гнева или осуждения, но она не увидела ни того, ни другого, лишь выражение странной неловкости.

— Я имею в виду… — Тор пригладил светлую бороду, и следующие его слова заставили Сибиллу облегчённо выдохнуть. — Что я знаю, что ты меня не выбирала. Что это не твой выбор. Вот и всё.

Зачем он это говорит? Принцесса внимательно смотрела на своего жениха, не понимая, к чему он ведёт. Хочет констатировать очевидное? Это просто какая-то глупость, но она должна поддержать разговор, каким бы странным он ей не казался.

— Как и не твой.

— Да. И не мой, — согласился Тор. В лунном свете его чешуйчатая броня казалась серебряной. — Послушай, я знаю, что у нас с тобой как-то не заладилось. Наверное, я был недостаточно внимателен, или вроде того…

— Или вроде того, — машинально повторила Сибилла. Тор точно не был красноречивейшим из Одинсонов.

Он развёл руками.

— Я не знаю, как себя вести с девицами вроде тебя. С принцессами. Благородными дамами, которых обучали манерам с пелёнок. Я воин, Сиб, и да, у нас слишком разные интересы, но раз случилось так, что теперь мы помолвлены, я не хочу, чтобы ты принимала меня как врага.

Сибилла никогда не думала о Торе, как о враге. Несмотря на все свои причуды, опрометчивость и вспыльчивость, наследник Одина не был злодеем, и принцесса не могла его ненавидеть. Но в одном он прав – у них разные интересы. Они слишком непохожи.

Не говоря уже о том, что Сиб любила другого.

— Ты мне не враг, Тор. И никогда им не был, — мягко улыбнулась ванахеймка, и царевич улыбнулся в ответ.

— Я просто хотел сказать, чтобы ты меня не боялась, Сибилла. Пусть между нами нет нежных чувств, но я… я не буду к тебе несправедлив, даю слово.

— Что?

— Я хочу сказать, что понимаю, что, наверное, ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Мне тоже всё это кажется странным. Но обещаю, я буду относиться к тебе с положенным почётом и уважением, как подобает относиться к супруге и царице, и не стану тебя обижать. Можешь мне верить.

Откровенно говоря, принцесса не ожидала услышать от Тора что-то подобное, и его слова застали её врасплох, но она не могла отрицать того, что услышанное её порадовало. Они с наследником никогда не обсуждали их предстоящий союз, ведь это было слишком неловко, но то, что царевич наконец-то пробил эту стену и заговорил обо всём начистоту, заставило Сибиллу почувствовать себя чуточку лучше.

— Я… — принцесса не знала, что сказать. К подобным разговорам нужно готовиться, а всё случилось так неожиданно. — Я верю тебе.

— Правда?

— Правда. Спасибо, Тор, — искренне сказала она. Её жених снова неловко улыбнулся.

— Я хочу, чтобы мы поладили, Сиб. Наверное, я должен был сказать тебе это раньше, но все говорят, что я тугодум. То, что сегодня случилось, не было нашим выбором, но нам предстоит с ним жить, а я не хочу, чтобы моя жена боялась меня, поэтому… Пусть мы не любим друг друга, как все они хотят, но, может быть, мы сможем стать хотя бы друзьями? Что скажешь?

Первенец Одина протянул руку, и принцесса не могла её не принять. Её маленькие пальцы потерялись в огромной ладони наследника, и он осторожно их сжал.

— Я с радостью буду твоим другом, Тор.

— Рад это слышать, — они снова обменялись улыбками и разжали руки. Затем царевич отступил назад. — Что ж… наверное, мне лучше вернуться на пир.

Ах, да. Пир. Сибилла неслышно вздохнула.

— Хорошо. Я приду через минуту.

— Можешь не возвращаться, если устала, — Тор пожал плечами. — Или если эти идиоты тебя достали. Я прикрою.

— О, это было бы здорово! — облегчённо выдохнула Сиб. Она действительно смертельно устала, и ей не хотелось снова возвращаться к гостям.

— Нет проблем.

Наследник снова исчез во мраке, а Сибилла медленно выдохнула и бросила снежки ещё несколько раз. Да, под сталью лат её жениха и бронёй его мышц в самом деле скрывалось доброе сердце, и они бы могли стать друзьями, но Тор был прав ещё кое в чём – они не любили друг друга. Наследник Одина мог быть бесконечно могущественным и красивым, блистательным и сильным, но ни могучий Мьёльнир на его поясе, ни вся его доброта не могла изменить одного – он был не тем принцем.

Он не Локи.

То, как он смотрел на неё сегодня… Сибилле и так было не сладко, а присутствие Локи делало всё только хуже. Царевна чувствовала себя несчастной и ужасно виноватой – он был готов отказаться от всего, чтобы быть с ней, вывернул себя наизнанку, предложил ей своё сердце, а она… Она просто трусливая идиотка. Если бы она не боялась предать свой долг и согласилась уйти с ним, то сейчас Сиб не стояла бы среди заснеженного садика в ненавистном алом платье, а находилась бы далеко от Асгарда, с тем, кого любит. И наверняка была бы бесконечно счастлива.

Размышляя над этим, принцесса стряхнула с юбки налипший снег и снова ступила под свод крытой галереи. Ей следует вернуться в свои покои и скорее уснуть – сон поможет Сиб забыться, и ванахеймка уже направилась вдоль погруженного во мрак хода, когда с противоположной стороны клуатра увидела странное зелёное пятно.

Увиденное заставило её остановиться и присмотреться: зелёное пятно стремительно двигалось в сторону выходящего к восточному крылу коридора, и вдруг до Сибиллы дошло, что именно она видит перед собой – это был Локи, который возвращался в свои покои с пира, и принцесса ощутила, как у неё заныло в желудке. Да, это был он… Её принц. Её Локи. Кажется, они не разговаривали целую вечность, и царевна чувствовала странную робость: она замерла в нерешительности, не зная, продолжить ли идти к себе, как собиралась, или подождать, пока принц отдалиться достаточно, чтобы их пути не пересеклись. Проклятье, это просто какой-то бред, это так не правильно! Ведь Сибилла любила его, действительно любила, и их разрыв казался чудовищной, досадной ошибкой – пускай их отношения больше не будут такими, как прежде, но она не хотела, чтобы всё закончилось пустой обидой. Память о том прекрасном чувстве, которое они разделили, достойна лучшего финала.

Сегодня Сиб уже выяснила отношения с одним принцем, и успех разговора с Тором вдохновил её поговорить и с его братом тоже: отбросив сомнения, царевна двинулась вперёд. Она срезала путь через заснеженный внутренний садик и, почти бегом, поспешила через арку выхода, пока снова не увидела зелёное пятно плаща Локи, но он был уже слишком далеко, чтобы Сибилла могла догнать царевича, поэтому ей пришлось его окликнуть.

— Локи!

Принц остановился и удивлённо оглянулся, а тем временем Сиб быстро сократила расстояние между ними.

— Сибилла?.. Что ты тут делаешь?

— На два слова, Ваше высочество, — требовательно заявила принцесса. Локи предусмотрительно оглянулся по сторонам, убеждаясь, что вокруг не было любопытных ушей, а Сибилла подошла ближе.

Небо… Видеть его, говорить с ним, слышать его голос – ванахеймке казалось, от избытка чувств её разорвёт изнутри. Он был здесь, прямо перед ней. Высокий и красивый, Локи выглядел точно так же, как в минуту, когда она увидела его впервые, но с того солнечного летнего дня на пристани многое изменилось и оставило след в каждом из них. Тогда Сибилла и представить не могла, что не пройдёт и пары месяцев, как темноволосый брат её наречённого станет для неё целым миром, и когда этот мир исчезнет, то вместе с ним уйдёт и его смысл.

— Ты что-то хотела? — но подчёркнутая сдержанность тона принца вернула её к реальности.

— Я хочу поговорить с тобой.

Локи саркастично усмехнулся.

— Ах, да. Я же забыл тебя поздравить с помолвкой. Поздравляю, мадам, долгих и счастливых лет семейной жизни! Сегодня вы выглядите ошеломляюще. Алый вам к лицу.

Сиб почувствовала, как её сердце заболело. Она не хотела этого слышать, только не от него.

— Не больше, чем зелёный.

— Тем не менее, ты не в зелёном.

— Прекрати. Ты же знаешь, это не мой выбор.

— Неужели? Мне казалось, ты ясно дала понять, что это именно то, что ты выбрала, — уколол Локи, и Сибилла сжалась. Её любимый принц был преисполнен желчью и жестокостью, и ванахеймка никогда не видела его таким, а тем более не могла представить, что эта злость может быть направлена против неё.

— Прошу, не говори так, — неужели он не понимал, что она и так ненавидела себя за то, что отказала ему? Кажется, всё же не понимал, потому что принц не желал останавливаться.

— Не говорить как? Начистоту?

— Перестань. Я пришла не ссориться.

— Тогда, зачем ты пришла? Не пойму, чего ты от меня хочешь, Сибилла? — спросил асгардиец. Он выглядел так, словно изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать. — Я оставил тебя в покое, как ты и хотела, чего тебе ещё надо? Дай мне зализать раны.

— Локи, подожди…

— Это не шутки, Сиб! — но принц не слышал её, и в какой-то момент царевна пожалела, что решила с ним заговорить. Это было глупо. — Я не могу просто сделать вид, что ничего не произошло, понимаешь? Раньше мне казалось, что я смогу, но… чёрт, нет. У меня не получается. Я не могу просто засунуть эти чувства в задницу и спокойно смотреть, как ты обручаешься с моим братом! Это слишком, ясно? Я вышел из игры.

Принцесса молча смотрела в синие глаза Локи и то, что она видела в них, ранило её хуже его жестоких слов. Он страдал, и то, что именно она сделала это с ним, разрывало Сибиллу на части. Это была её вина, целиком и полностью. Не будь она такой зацикленной на долге тупицей, всё было бы иначе.

— Прости меня, Локи. Я не хотела…

— Не хотела чего? — но принц не дал ей договорить. — Бежать со мной? Или ранить меня отказом?

Тон асгардийца сквозил болью и обидой, но Сибилле тоже было нелегко. Проклятье, неужели этот долбаный день никогда не закончится?!

— А как же я, Локи? — вдруг спросила царевна. Младший сын Одина нервно вздёрнул подбородок.

— А что ты?

— Как-то в горах, на поле вереска ты сказал, что я могу доверять тебе, и что ты всегда будешь на моей стороне, помнишь? — тогда Локи признался ей в чувствах, и Сибилла не смогла бы забыть тот вечер, даже если бы захотела, ведь то был самый счастливый момент её жизни. — Ты помнишь?

Локи сжал зубы.

— Да. Помню.

— Ты обещал мне. Ты говорил, что всегда будешь со мной, но сейчас тебя нет. Проклятье, Локи! — принцессе хотелось кричать. — Ты подумал, каково мне было выслушать новости о помолвке от твоей матери? Каково мне было стоять там, перед всей этой толпой и делать вид, что мне не хочется вернуться обратно в покои и вскрыться в ванной?! У меня никого не осталось. Дэна возвращается обратно в Ванахейм, Игрид больше нет, а теперь нет и тебя.

— Сиб…

Она мотнула головой. Если он не хочет видеть её, то пусть, но она должна сказать ему то, что собиралась, даже если это будет последний раз, когда они говорят друг с другом.

— Чтобы ты знал, Локи, я ненавижу себя за то, что не приняла твоё предложение, — призналась Сибилла. — Каждую минуту я думаю о том, что могло бы быть, если бы мы сбежали, и я искренне жалею о том, что не нашла в себе смелости уйти с тобой. Я несчастна. Надеюсь, тебе от этого станет легче.

Кажется, её слова сбили принца с толку, потому что его тонкие губы разомкнулись так, словно он собирался что-то сказать, но вдруг передумал. Несколько бесконечно долгих мгновений он смотрел на Сиб так, будто она сказала какую-то нелепость, а когда снова заговорил, то в его голосе больше не было былой злости:

— Ты правда думаешь, что твоё несчастье может заставить меня чувствовать себя лучше?

Сибилла дёрнула плечами. Она уже ничего не знала.

— Надеюсь, ты действительно почувствуешь себя лучше, Локи. Рано или поздно. Потому что ты единственный, кто у меня остался. У меня больше никого нет. И я скучаю, милый.

Её слова заставили принца отвести взгляд: его губы сжались в кривую бледную линию, а лицо исказилось в выражении абсолютной муки, словно что-то ломало его изнутри. Сибилла сказала всё, что хотела, поэтому просто смотрела на Локи, дожидаясь хоть какого-то ответа, но его не последовало – принц молчал несколько мгновений, а потом ступил шаг в сторону и украдкой оглянулся по сторонам. Ванахеймка решила, что он собрался уйти, но вместо этого Локи вдруг схватил её за руку, а потом потянул в сторону и утащил во тьму за ближайшей колонной. Почти сразу его горячий рот столкнулся с губами Сиб, вырывая из её груди низкий стон, а руки сжали её тело так крепко, что, казалось, он собирается её раздавить, но принцесса едва бы заметила, даже если бы он это сделал. Она охватила его шею, притягивая Локи ещё ближе, но ей всё равно казалось, что этого недостаточно – Сиб так сильно по нему скучала, что эмоции лишали её рассудка. Их поцелуй был жарким и голодным, и принцесса даже не заметила, как от избытка чувств укусила асгардийца за губу, заставляя его зашипеть и зажать её между колонной и своим телом так, что она не могла шевельнуться.

Девять царств… В коридоре было прохладно, но вдруг Сибилла почувствовала такой жар, что ей стало нечем дышать.

— Ты хоть знаешь, каково мне было смотреть на тебя сегодня? Тебя. Рядом с ним, — прорычал Локи в дюйме от губ ванахеймки. Его дыхание было горячим и пахло вином. — Чёрт. Иногда мне хочется тебя убить, ты знаешь?

Сибилла заслуживала этого. Если бы не её глупость, они были бы уже далеко отсюда, но сделанного не воротишь.

— Прости, — выдохнула принцесса, облизывая губы. Вкус поцелуя Локи был ошеломляющим, но он не нуждался в её извинениях.

— Прости, да? — его пальцы мягко скользнули по её щеке, а потом проследили линию челюсти. — Ты выбрала Тора, а теперь хочешь, чтобы я тебя простил?

Сиб попыталась поднять руку, чтобы коснуться Локи, но он решительно пресёк эту попытку, удержав её на месте. Принцесса не могла ни двинуться, ни вдохнуть – там было лишь ощущение тела асгардийца и его горячее дыхание, но в какой-то момент Сибилла поняла, что ей это даже нравится. Он был её воздухом, и она не могла надышаться.

— Тише, принцесса, — цыкнул Локи. Его синие глаза казались тёмными, и в них тлело то, от чего по спине Сиб пробежал холодок. — Ты превратила мою жизнь в ад, ты знаешь? Все эти дни без тебя… А потом ты рядом с Тором…

— Я никогда не выбирала Тора, — выпалила принцесса, запоздало отвечая на его предыдущий вопрос. — Только тебя. Это всегда был ты, Локи.

— Хм… — пальцы царевича мягко скользнули от челюсти Сибиллы вниз по шее, к тонкой линии ключиц, и принцесса неизбежно ощутила, как её кожа начинает гореть. Несмотря на полумрак, Локи заметил эту невольную реакцию на его прикосновения, и его тонкие губы изогнулись в самовлюблённой усмешке. Да, он точно знал, как заставить её волноваться, но принцессе было мало. В какой-то момент она поняла, что хочет большего, чем просто пальцы на её коже – какими бы нежными они не были. Она соскучилась по нему слишком сильно. — Я, говоришь?

— Только ты… Я люблю только тебя.

Принц снова улыбнулся и поцеловал её так, что Сибилле казалось, будто её тело расплавилось. Её губы горели, но царевне было плевать, если на утро они станут красными и опухшими, в пекло! Ещё час назад она была уверенна, что больше никогда не ощутит чего-то подобного, так что теперь Сиб было всё равно, даже если в эту самую минуту в коридоре появится сам Один Всеотец и заскочит их на месте – впервые за несколько дней принцесса чувствовала себя полностью счастливой. Полной.

Завершенной.

Локи был всем, чего она хотела в своей жизни – он и был её жизнью, поэтому принцесса не стала возражать, когда его пальцы опустились ещё ниже, изучая тонкое золотое шитьё на прямом вырезе её платья. Она просто смотрела на него снизу вверх, и в какой-то момент ей показалось, что принц взволнован не меньше неё самой. Его влажные губы приоткрылись, словно ему не хватало воздуха, а потемневшие от эмоций синие глаза глядели так, словно для Локи Сибилла была самой желанной вещью во Вселенной, и царевна была готова поклясться, что это было самым привлекательным зрелищем на свете.

— Алый… На тебе… — Локи облизнулся. Его пальцы, почти не касаясь, скользнули по гладкому шелку корсета вниз, и принцесса почувствовала, как её внутренности затянулись в болезненно пульсирующий узел. И что стало с воздухом? Неужели он и был таким густым и горячим? — Я ненавижу этот цвет.

Она тоже ненавидела, и дело было далеко не в цвете. Одна мысль о том, что Сиб может принадлежать кому-то ещё, что кто-то будет касаться её так, как касается Локи, вызывала в ней отвращение. Чёрт, это просто невозможно. Принцесса не могла этого представить – она и не хотела этого представлять!

— Как сильно? — Сибилла едва могла дышать. То, что принц делал с ней… То, он как действовал на неё было выше всяких описаний, и в считанные минуты её тело превратилось в нечто ноющее и горячее, и хоть царевна казалась себе слабой идиоткой, она ничего не могла с собой поделать.

— Ты представить не можешь. Это просто мука, — царевич плотоядно усмехнулся, но то, что ванахеймка сказала потом, стёрла улыбку с его лица, и заставило Локи окаменеть.

— Тогда, может, поднимемся наверх и ты снимешь его с меня?

Сиб и сама не могла поверить в то, что сказала это, но в какой-то момент это показалось ей самым правильным решением в её жизни. Это должен быть Локи. Кто бы ни был потом, теперь это должен быть именно он: скоро ей предстоит выйти за наследника Одина, но до этого она должна узнать, каково это – делить постель с тем, кого любишь. Может, это было отчаяние, но ещё четверть часа назад Сибилла думала, что потеряла своего асгардийца навсегда, и теперь мысль о том, что она может никогда не стать по-настоящему его, казалась ей ужасающей.

Она должна принадлежать ему. Сейчас. Потом принцесса станет женой Тора и проведёт с ним тысячи несчастливых ночей, но Сиб никогда не станет истинно его, ведь ничто не изменит того факта, что именно его темноволосый брат был её первым. Это должен быть он. И дело было даже не в том, что его близость превращала её в жалкую лужу бессмысленного вожделения – ей хотелось стереть с себя эту чёртову помолвку, искупить её перед самой собой. Но пока ванахеймка думала об этом и всё больше укреплялась в своём желании, Локи, казалось, вообще потерял способность соображать.

— Ч-что? — он моргнул, и теперь пришла её очередь усмехаться. Неужели всемогущий бог обмана растерял своё красноречие?

— Я сказала, — повторила Сибилла вполголоса. — Почему бы тебе не снять с меня эту красную тряпку, Локи?

Несколько бесконечных мгновений принц смотрел на неё так, словно не уловил ни единого её слова, но по тому, какими тёмными были его глаза и как тяжело он дышал, Сиб догадалась, что Локи понял всё именно так, как следовало. Но почему он молчит? Может, она недостаточно хороша, или его пугают возможные последствия? Принцессу не пугали. Она знала, что Тор тоже не был святым, а после их сегодняшнего разговора ванахеймка понимала, что он не станет осуждать её и задавать вопросы, даже если и заметит, что его невеста не так целомудренна, какой должна быть. К чёрту! Принцесса достаточно страдала последние несколько дней: она и так ненавидела себя за то, что не сбежала с Локи, так стоит ли добавлять на алтарь благополучия их царств ещё одну жертву? Она была его. Эта жалкая помолвка ничего не значит, и Сиб хотела, чтобы её принц это знал.

Но Локи по-прежнему молчал. Он просто смотрел на неё в шоке и удивлении, и через несколько мгновений Сибилла ощутила сомнение. Может, она перегнула палку? Может, это слишком? Ещё через пару секунд сомнение сменилось смущением, и принцесса уже начала краснеть, но вдруг асгардиец вышел из ступора.

Он сглотнул, словно никак не мог обрести голос, а потом спросил:

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, девочка?

— Я говорю, что хочу доказать тебе, кому на самом деле принадлежу, — дерзко ответила царевна, сама себе удивляясь. Она никогда не была такой смелой, но когда Локи смотрел на неё, то ванахеймка понимала, что всё делает правильно. Он этого стоил.

Асгардиец нервно сжал челюсть, а потом на его губах появилась прежняя хищная усмешка.

— Тогда, чего же мы ждём, дорогая?

========== Глава 26. Зелёный. ==========

Комментарий к Глава 26. Зелёный.

Привет, ребзя!

Комментов было не много, так что не знаю, интересно ли кому-то продолжение, но если таки интересно, то нате. Smut (не знаю, как по-русски) для меня новый жанр, не умею я это дело, но мне посоветовали выходить из зоны комфорта и избавиться от зажимов, так что…

И да, в этой главе присутствует взрослый контент! Так что, если тебе, милый мой читатель, нет 18, то дождись следующей главы (хотя, кого я обманываю?)

Всем добра!

Страница работы в тамблере.

https://bigbadbarnes.tumblr.com/

— Небо… Я так по тебе скучал.

Сибилла промычала что-то невнятное и закинула голову чуть назад, делая их поцелуй глубже. Локи был повсюду: его запах, вкус его языка, крепкие руки на её теле – это подавляло волю принцессы, затуманивало её разум, и она готова была поклясться, что ещё никогда не хотела чего-то так сильно, но чёртов асгардиец всё время говорил, и Сиб не могла его остановить. С момента, как принцесса вошла в его покои, Локи не умолкал ни на минуту.

— Я был идиотом, — выдохнул он, прежде чем поцеловать её снова. В передней было тихо, слышался лишь звук его низкого голоса и потрескивание дров в очаге. — Там, в горах… Когда сказал тебе, что это был просто способ скоротать время… Я кретин, прости меня.

Принцесса нетерпеливо кивнула. Ей казалось, она сейчас расплавится – и дело было вовсе не в жаре, который исходил от камина.

— Хорошо. Ладно.

— Я не понимал, что несу, — но Локи всё не замолкал. Он держал это в себе последние несколько дней, и хоть сейчас был не самый подходящий момент для раскаяния, принц не прекращал говорить. — Чёрт, детка, я так сильно тебя люблю… Я был идиотом. Прости меня. Я люблю тебя.

Проклятье, да заткнись уже наконец. Сибилла и без объяснений прекрасно понимала, что его резкость была обыкновенной защитной реакцией, и в его жестоких словах таилось не больше правды, чем в его иллюзиях, но принцессе не хотелось об этом разговаривать. Только не сейчас. Всего несколько минут назад она, в обличье мальчика на побегушках, прошла по коридору крыла принцев и вошла в покои Локи, в то время как по воле повелителя обмана её точная иллюзорная копия вернулась в покои наверху и легла в постель.

Сиб не боялась, что её раскроют. Она позволяла фрейлинам гулять на пирах до утра, и знала, что ни одной из них не окажется поблизости, когда иллюзия, созданная принцем, появится в покоях, поэтому Локи предстояло обмануть только часовых у двери, а это было просто. Наверное, принцесса сошла с ума, потому что это казалось абсолютным безумием, но она ни о чём не жалела. Заводить роман с братом своего жениха было плохой затеей, а влюбляться в него – настоящим сумасшествием, так что по сравнению со всем тем, что Сибилла уже успела натворить в отношении Локи, быть в его спальне среди ночи казалось не такой уж и большой глупостью.

По крайней мере, ей хотелось так думать. Если это и ошибка, то она подумает о содеянном позже, но только не сегодня.

— Хорошо. Я всё понимаю, — ответила принцесса, надеясь, что это заставит Локи замолчать. Разве могло быть иначе? Иногда ей казалось, что даже если её царевичу вздумается ввергнуть Вселенную в хаос и утопить её в крови, она всё равно будет любить его, вопреки всему и здравому смыслу в частности. — Это моя вина, Локи, так что не будем го…

Но принц упрямо покачал головой. Обычно Сиб нравилось его стремление всегда стоять на своём, но сейчас это упорство неимоверно её раздражало. Он был просто невыносим.

— Нет. Я должен был понимать, что требую от тебя слишком много. Ты…

Ох, девять царств! Сибилла едва сдержалась, чтобы не закатить глаза – она пришла сюда не за тем, чтобы выяснять отношения и выслушивать его раскаяние, разве нет? Этот темноволосый асгардиец был самым дорогим, что было в её жизни, и сегодня она собиралась показать ему, как много он для неё значил. Она едва не потеряла его, и теперь принцессе хотелось восполнить каждое ужасное мгновение, которые они провели в ссоре. Ей хотелось сгладить кричащую несправедливость её состоявшейся помолвки, исцелить эту боль, затолкать в самые дальние глубины сознания, а Локи никак не мог этого понять, просто заткнуться и перейти к делу.

Сибилле хотелось чувствовать, а не говорить. Она хотела забыться.

— Ты не представляешь, как сильно я сожалею о том, что сказал, — пальцы принца зарылись в её волосы, и хоть ванахеймке нравилось, когда он так делал, сейчас ей хотелось пойти дальше.

— Локи.