КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272774
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Интересненько это они придумали... [Zora4ka] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== О видах Тангородрима и важности первого впечатления ======

Очередное перемещение между мирами прошло успешно. Тенька деловито поправил лямки заплечного мешка и осмотрелся.

Над горами было пасмурно, клубились черные тучи. Создавалось впечатление, что здесь случился пожар: на голых склонах ни деревца, ни травинки, одна застарелая гарь. Свищет ветер в расщелинах, безлюдно. Хотя... Тенька глянул наверх. В полусотне метров над землей на отвесном склоне висело чье-то тело с поднятой вверх рукой. Видимо, на той руке все и держалось.

- Эй, на скале! – позвал Тенька. Ответа не последовало.

Вед(см. примечание) подошел к камню, дотронулся. Обыкновенный серый гранит с красноватыми прожилками. Известная формула, накладок возникнуть не должно. Повинуясь колдовству, камень стал мягким, как глина, но не потерял свою прочность. Можно было руками выдавить в монолите ступеньки и забраться наверх, что Тенька и проделал. Оказавшись вплотную к висящему, вед сгустил под собой воздух и удобно уселся на пустоту, изучая первого увиденного аборигена.

Незнакомец походил на сильфа, только очень уж замученного и какого-то слишком приземленного, невзирая на свое нынешнее положение. Рваная одежда, чумазое лицо, спутанные рыжеватые волосы. По всему телу – побои, шрамы, ожоги какие-то. Картинно разбитая губа, запекшаяся кровь на подбородке. Незнакомец то ли спал, то ли пребывал в забытьи. От правой руки к камню тянулась короткая цепь.

“Интересно, – подумал Тенька, – может, я попал не в иной мир, а в прошлое собственного? И это один из тех первых сильфов, что не хотели приземляться и потому привязали себя за уши? А передо мной какой-нибудь оригинал, посчитавший уши слишком ненадежными. Вон, они и вытянуты у него едва-едва. Наверняка повисел чуток и догадался сменить уши на руку. Но почему у него такой заморенный вид? Хотя, высшие силы его знают, сколько он так висит. Наверное, это просто неудобно...”

Тут незнакомец открыл глаза. Тенька привычно поймал чужой взгляд.

“Ему больно и плохо. Он почти потерял надежду. Злится на кого-то, но уже из последних сил. Видит перед собой мальчика (да когда же я наконец буду выглядеть взрослым!), сидящего на воздухе, и думает, что спятил. Относится к этому со злой иронией”.

- Ты кто? – спросил Тенька. А чего просто так друг на друга пялиться?

Ответа не последовало. Местный житель отвел взгляд, зажмурился, мотнул головой и снова посмотрел на веда, уже как-то обреченно. Но не настолько, чтобы разговаривать с собственными галлюцинациями.

- Я тебе не мерещусь, – решил уточнить Тенька. – Я вообще издалека, мимо проходил. Смотрю – висит кто-то. Захотел узнать, в чем дело. Не обращай внимания, что я на пустоте сижу, это все мое колдовство. Так... э-э-э... чего ты тут висишь?

- Свежим воздухом дышу, – тихо и устало огрызнулся незнакомец. По его глазам Тенька понял, что вопрос сочли ни то глупым, ни то издевательским.

- А виды не мрачноваты? – съязвил он.

- В самый раз…

- Что, и дожди не донимают?

- Пока не было.

- А солнце?

- Уже скрылось, – незнакомец раздраженно сцепил зубы.

- А, так у тебя здесь бархатный сезон?

- Да пошел ты к Моринготто!

- Может, слезешь и проводишь? Ты, видно, хорошо маршрут изучил.

Теньку послали в более близкое и понятное место.

- Чего ругаешься? Я иду, думаю, сильф висит, может, помочь надо.

- Ну так помогай. Или проваливай, только мороков не хватало.

- А вдруг тебя за дело повесили? И я не морок, а живой человек.

Последовала тирада, из которой Тенька понял, что собеседник очень невысокого мнения о его умственных способностях, а также о чести и благородстве его ближайшей родни. Выяснилось, что в бедах мироздания виноваты враги, и если бы они сейчас были на земле, не поздоровилось бы всем. Сверх того, Тенька многое прочел по глазам. Закончив речь, незнакомец устало запрокинул голову на камень и затих. Вед создал под ним площадку из сгущенного воздуха, чтобы не висел, а лежал, и принялся ждать продолжения разговора.

Местный очнулся через несколько часов. За это время Тенька успел сытно пообедать захваченными из дома припасами и исследовать ближайшие окрестности, где ничего интересного не нашлось. Скалы да ущелья, неуютное местечко.

Обнаружив перемены в своем незавидном положении, незнакомец заерзал, устраиваясь поудобней, боком к скале. Без особого результата подергал цепь. Поморщился. Задумчиво посмотрел на Теньку.

- Ты спасать меня, или просто поглумиться пришел?

- Пока не знаю, – честно ответил вед.

- Тогда какого ты до сих пор не исчез?

- Говорю же: раздумываю. Я нездешний, порядков не знаю. Вдруг, освободив тебя, я совершу ужасную ошибку? К примеру, ты украл чего...

- Я?! – негодование было настолько бурным, что Тенька отодвинулся на пару шагов. – Это меня... нас обокрали! Проклятый Моринготто, чтоб ему трижды окосеть и облысеть! Даже он меня так не оскорблял!

- А ты расскажи, как дело было, – посоветовал Тенька. – Если не врешь – освобожу.

Прикованный глухо расхохотался.

- Дожил! Подыхаю на скале, на десяток лиг окрест – одни орки, еще и должен доказывать собственному видению, что не вру! Будет, чем насмешить Намо...

- Я не видение, – повторил Тенька. – Хочешь, поесть дам?

- А воды у тебя нет?

- Есть. Правда, это не совсем вода...

Осушив полфляжки, незнакомец надолго задумался. Взгляд его стал более осмысленным, живым.

- Ты кто вообще такой? – спросил он повелительно.

- Тенька. Путешествую по мирам, вот, сюда забрел. А тебя как зовут?..

Три с половиной часа и двенадцать минут спустя.

- Интересненько это они придумали...

- Восемь, – саркастично сообщил Майтимо.

- Что – восемь? – отвлекся Тенька.

- Ты уже в восьмой раз говоришь эту фразу, глядя на мои оковы.

- Так ведь и правда интересненько!

Майтимо закатил глаза.

- Может, отрубишь мне руку и делу конец? Ей-ей, уже опостылело тут торчать.

- А как же бархатный сезон, свежий горный воздух и прочие прелести жизни? – фыркнул вед.

- Иди ты...

- Я не буду тебя калечить. Во-первых, это жестоко...

- Переживу.

- Во-вторых, антинаучно...

- Да пошла эта наука к Моринготто по косой дорожке!

- ...И в-третьих, – повысил голос Тенька, – у меня нет с собой даже кинжала, только перочинный ножик, для резки хлеба и яблок. Я неплохо колдую и почти не пользуюсь оружием.

- Так бы сразу и сказал, – буркнул Майтимо. – А то “жестоко”, “антинаучно”... Чего ты там вообще возишься? Ни меча, ни ключа… ни замка, чтобы ключ вставить…

- Я хочу сделать металл жидким, чтобы твоя рука прошла сквозь него.

- Боюсь, тогда я все равно ее лишусь.

- Ты не понял. Я не расплавлю металл, а просто сделаю жидким. Холодным и текучим.

- А такое возможно? – в тусклых глазах промелькнуло что-то живое.

- С известными веществами – да. Но они так интересненько придумали...

- Девять!

- ...Что я никак не могу сообразить, какие естественные свойства сюда подходят. Эх, мне бы эту цепь в лабораторию...

- Да без проблем! Только со мной и скалой в нагрузку.

- Скала у меня не поместится.

- Какая жалость!

- Не отвлекай, и так голова не варит.

- Ты говорил, у тебя еда есть? – проигнорировал окончание фразы Майтимо.

- Да, вот мешок, там поищи...

Спустя еще час и сорок пять минут.

- Интересненько это они придумали...

- Восемнадцать!

- Майтимо, ты меня сбиваешь!

- Можно подумать, без моих комментариев ты бы быстрей догадался.

- Можно! Сиди и думай, а меня не отвлекай!

- Вот еще! С ума сходят единожды в жизни, и я хочу насладиться каждым мигом этого состояния.

- Это я с тобой с ума сойду! Высшие силы, ну зачем я тогда посмотрел наверх! Сейчас бы шел, куда глаза глядят, горя не знал...

- А я бы висел. Больно, нудно, зато при рассудке.

Тенька понял, что разубеждать нового знакомого бесполезно. Уже хорошо, что им удалось разговориться. Вед сменил тему:

- Майтимо, а твой Моринготто случайно не преобразовывал этот металл из чего-то растительного?

- Откуда я знаю? Моринготто не мой и со мной не советовался. Ты себе вообще можешь такое представить?

- Могу, – ухмыльнулся Тенька. – У меня очень богатое воображение.

- Не заметно. Одну и ту же фразу два десятка раз повторил.

Через пять часов.

- Интере...

- Семьдесят девять! Давай, еще раз и будет круглый счет.

- Я не то сказать хотел! Интереснейший образец преобразования рудных сплавов! Тут не меньше сотни составляющих, и это только знакомые мне!

- Ты по запаху определил?

- Почему – по запаху?

- Тенька. Ты больше получаса просидел рядом, уткнувшись носом в оковы. Так обычно поступала собака моего брата, когда хотела учуять чей-то след. Хотя времени это меньше занимало…

- Майтимо, ты осознаешь, что висишь на величайшем произведении колдовского искусства?

- Дарю! – великодушно тряхнул цепью собеседник. – Только раздели нас поскорее. С какой стати мне в моем же бреду никак не освободят руку?..

- Ох, даже жалко лишний раз преобразовывать. Уж больно интере...

- Восемьдесят! Ты снимешь этот проклятый браслет, или мне приниматься затачивать твой ножик под более серьезный материал, нежели хлеб и яблоки?

Еще через полтора часа Тенька объявил, что устал думать и надо сделать перерыв. Майтимо состроил кислую мину и все же взялся точить нож.

- Послушай, а почему ты поверил моему рассказу?

- Я смотрел тебе в глаза.

- И что?

- Дар такой. Вижу, кто искренен, кто врет, кто какие чувства испытывает. Например, сейчас ты снова теряешь надежду и боишься, что я уйду. Да, и я все-таки не бред!

Майтимо недоверчиво тряхнул копной волос и яростнее налег на заточку.

...Рассвета не наступило. Вернее, где-то он непременно случился, но от глаз сидящих на скале был скрыт густой пеленой туч. Майтимо постепенно склонялся к мысли, что то ли сумасшествие заразно, то ли просто место такое нехорошее, у всех рассудок мутится, даже у видений: Тенька разговаривал с оковами. Притом не заклинания говорил, а именно вел беседу, словно мог получить ответ:

- Так-так-так, а на это вы мне чем ответите? Нет? Ладно, попробуем иначе... Ишь, хитрые какие, но я тоже не лыком шит! Ну-ка, что вы на такое скажите? Молчать! Стоп, реакция! Та-ак, перебрасываем назад, потом по формуле в расчете десяти...

И так непрерывно, уже пару часов. Майтимо подбросил на левой ладони крошечный перочинный ножик. Таким не то, что руку – пальца не перерубить. А вот проколоть шею...

- Тенька, тебе приходилось убивать?

- Увы. Я вырос в военное время.

- Тогда зарежь меня своим ножом. Я больше не могу. У тебя все равно ничего не получится. Лучше уж сейчас, чем когда я окончательно ослабну и сойду с ума.

- Настоящие ученые не сдаются! – заявил Тенька, и Майтимо с содроганием отметил, что имеет дело с фанатиком. – Тебе настолько надоело жить?

- Так – да.

- Ну потерпи еще немного, я почти распутал эту формулу! Там все дело в преломлении лучей при вплавке активных примесей. Когда изменяются естественные свойства освещения, это действует на металл, а потом добавляется достоверное искажение...

- Темная бездна побери Моринготто с его искажением!!!

- Достоверным искажением, – педантично поправил Тенька. – От недостоверного искажения цепь рассыпалась бы в порошок. Мне осталась безделица: определить точку преломления света в момент изменения его свойств, тем самым узнав степень достоверности искажения и обратив его в противоположную сторону. Оковы, конечно, жалко... – тут Майтимо самым натуральным образом взвыл, – но тебя все-таки жальче.

- Сколько времени займет эта колдовская свистопляска, Моринготто ее побери?

- День-два, не больше. При стабильных условиях...

Майтимо с тоской покосился на нож. Тенька предусмотрительно выхватил возможное орудие самоубийства из ослабевших пальцев и спрятал в свой мешок.

Сутки и двадцать часов спустя.

- Дерево, – после небольшой заминки сказал Тенька.

- Оковы, – мрачно назвал свое слово Майтимо.

- “Оковы” были!

- И Моринготто с ними! Эм-м-м... Обруч.

- Чаша.

- Атака.

- Аллея.

- Язва.

- Приятно познакомиться!

- Эй, брось зубоскалить, ты сам предложил эту игру!

- Извини, но у тебя больно мрачные слова выходят, просто не мог удержаться.

- Повисел бы ты с мое... Ладно, продолжай. Тебе на “А”.

- Август.

- Трон.

- Нос.

- Сильмарилл...

- Было! Притом уже раз двадцать.

- А мне плевать! Будет в двадцать первый.

- Хорошо... Ларь.

- Рука. И не говори, что уже было! Я все равно о другом сейчас думать не могу.

- Абрис.

- Смерть.

- Телескоп.

- Пытка.

- Майтимо, с тобой невозможно нормально играть в слова!

- А что тебе мешает?

- “Враг”, “пытка”, “скала”, “рука”, “сильмарилл”, “оковы”, “смерть” – это все известные тебе слова?

- Еще “клятва”, – напомнил Майтимо.

- Ну да, как я мог забыть! Сейчас я говорю: “амулет”, и если ты опять придумаешь что-нибудь подобное...

- Музыка.

- Стой, это вообще не по правилам!

- К Моринготто правила! Я слышу музыку.

- Где?

- Внизу. Далеко. Арфа. Песня...

- О, сколько слов хороших назвал! А то все “пытка-пытка”.

- Тише. Я различаю слова. И, кажется, узнаю голос… Всё. Теперь я точно спятил!

- Что поют-то?

- А ты не слышишь?

Тенька покачал головой. Майтимо хрипловато начал напевать. Сначала тихо, потом вполголоса, а потом что есть мочи, словно хотел вызвать в горах обвал. Тенька к тому времени уже разобрал и неведомую музыку, и другой голос – звонкий, красивый. Вскоре внизу показалась фигурка с арфой в руках.

- Финдекано!!! – радостно заорал Майтимо. – Я сошел с ума!!!

- Он врет!!! – тем же тоном крикнул Тенька, глянув собеседнику в глаза. Безумия там не было. Скорее, твердая уверенность в его наличии.

- Что вы там делаете? – завопил в ответ тот, кого назвали Финдекано.

- В слова играем! Присоединяйся! Финьо, как я рад тебя видеть, пусть и в качестве морока!

- Я не морок!

- Бесполезно, – встрял Тенька. – Я его уже третий день убеждаю, что настоящий.

- А ты кто такой?

- Мимо проходил, решил помочь. Да ты залезай к нам, чего снизу вверх орать.

- Вы что там, в воздухе висите? – пригляделся Финдекано.

- Не висим, а сидим, – беспечно заметил Майтимо и от души взмолился: – Финьо, если ты все-таки настоящий, отруби мне руку!

- Финьо, не смей этого делать! – заорал Тенька. – У меня эксперимент!

- А у меня безумие! Финьо, не можешь отрубить – пристрели!

- Не дождешься, Майтимо, стрелы я отведу! Наука превыше всего!

- Финьо, помолись Валар, чтобы этот проклятый колдунишка тебе не помешал!..

- Да вы там оба ненормальные! – рассердился Финдекано. Он нашел в скале оставленные Тенькой вмятины и быстро взобрался на нужную высоту. Вед молча сотворил для нового действующего лица площадку сгущенного воздуха.

Сорок восемь минут спустя.

- ...Вектор преломления вычитаем из степени искажения, раскладываем на непрерывные переменные...

- Я это уже три дня слушаю, – мрачно поделился Майтимо, благо теперь было, с кем. Видений стало в два раза больше.

- Но если это поможет разомкнуть оковы...

- Да мне уже плевать, поможет или нет! Проще отрубить! Финьо, у тебя такой замечательный меч, давай ты используешь его по назначению...

- Думать забудь! Тенька сказал, что у тебя истерика.

- Больше слушай этого помешанного. У настоящих нолдор не бывает истерик!

- Они бывают даже у обд(см. примечание), – заметил Тенька. – Финьо, не смей поддаваться на его провокации. Здесь настолько интересненько все придумано...

- Двести четыре, – похоронным тоном подсчитал Майтимо. – Финьо, режь! Руку, шею – мне все равно.

- Уймитесь, оба! Майтимо, ты пить хочешь?

- Хочу! И пить, и есть, а еще больше – убраться отсюда прочь, хоть в чертоги Мандоса!

- Руссандол, еще слово, и я поверю, что истерики у настоящих нолдор все-таки бывают! Тенька, ты скоро?

- Да уже почти, вот-вот, не больше двенадцати часов...

- Поскорей бы, а то здесь опасно находиться.

- Почему?

- Это же вражьи земли! Тут полно орков!

- Странно, а я ни одного пока не видел.

- Они могут появиться в любую минуту и доложить о нас Моринготто.

- А, автору сих шедевральных кандалов? Не хотелось бы с ним встречаться. Просто я не знаю иного безопасного места.

- Я знаю!

- И я! – поддакнул Майтимо.

- Ну тогда давайте переместимся туда, – пожал плечами Тенька.

- Как?! Вместе со скалой?

- Я могу отделить цепь от камня...

- ТОГДА КАКОГО ДРАНОГО МОРИНГОТТО ТЫ НЕ СДЕЛАЛ ЭТО РАНЬШЕ?!!!

- Целью эксперимента было избавить руку от браслета!

- О, Эру, – кротко прошептал Майтимо, глядя в небеса. – Неужели я и правда заслужил такие страшные муки?

Немного попыхтев над камнем, Тенька сообщил, что он тоже искажен и новым изменениям свойств не поддается. Но волноваться не стоит (и рвать на себе рыжую шевелюру тоже). Просто придется отделить от скалы не одну цепь, а с небольшим довеском.

“Довесок” вышел размером с хороший валун. Вдобавок, когда конструкцию “каменюка-цепь-Майтимо” спускали вниз, у последнего вывихнуло руку. Тенька с извинениями вправил вывих, но легче от этого не стало.

- Идти можешь? – спросил Финдекано у многострадального пленника.

- Пойду, – уклончиво процедил Майтимо.

- Обопрись на меня. Тенька, а мы не можем передвигаться по воздуху?

- Нет, это же очень опасно.

- А все, чем мы занимались до сего момента, опасности не представляло? – слабо съязвил Майтимо.

- Я не могу контролировать большие пространства. К тому же, воздух постоянно перемещается. Я так однажды чуть шею не сломал. А ведь был в одиночку, без спутников, за которыми надо следить.

- Я готов сломать шею и очутиться, наконец, в Мандосе, – высказался Майтимо.

- Перестань говорить глупости, – раздраженно отозвался Финдекано.

- Вы идите, – решил Тенька, – а я попробую катить камень. Принципом прикладного колдовства.

- Хоть подштанников Моринготто, – не удержался Майтимо.

Но на деле все, как обычно, оказалось сложнее. Заклятый валун не хотел катиться плавно. Он двигался длинными рывками, подпрыгивал на несуществующих ухабах, да так, что вскоре Майтимо опять вывихнул руку, а Финдекано, стараясь его удержать, пролетел вперед несколько шагов и расквасил нос. Тенька не удержался от комментария, что еще несколько часов такого пути и друзей по количеству увечий будет не отличить.

- Надеюсь, я умру скорее, – мрачно ответил Майтимо.

- В теории врачевания это называется: навязчивая идея, – поделился Тенька с Финдекано.

- Оно лечится?

- Финьо, не надо меня лечить, лучше убей!

- Когда как, – честно ответил вед. – Но в нашем случае, я полагаю, надо просто избавить пациента от оков.

- Да! Отрубите мне руку, и я излечусь.

- Ты умрешь от потери крови! – парировал Тенька.

- Не умру! Обещаю! Финьо, ну пожалуйста, я, правда, больше не могу...

- Цыц! Финьо, держи его, катимся дальше.

На очередном ухабе Майтимо приложился о булыжник головой и потерял сознание. Финдекано взвалил друга на плечо. Дело, как ни странно, пошло быстрее. Тенька немного приноровился, и когда Майтимо очнулся, они уже почти миновали горы.

- Что? Я еще здесь? – прошептал он, пытаясь приподнять голову.

- Не шевелись, – велел Финдекано. – Иначе я могу тебя уронить.

- Вот видите, насколько проще вам тащить не меня, а мой труп.

- Настоящие нолдор легких путей не ищут.

- Хей, это была моя фраза!

- Я взял ее взаймы, – серьезно сообщил Финдекано.

...Круглая полянка с высокой зеленой травой находилась в низине, окруженная от внешнего мира хороводом пологих холмов. Неподалеку журчал тоненький быстрый ручеек. Припекало.

Майтимо с мокрой тряпкой на лбу лежал в тени гранитного валуна и блаженно щурился на солнце. Тенька где-то раздобыл уголек и, оседлав камень сверху, беспорядочными кругами наносил на него какие-то вычисления, малопонятные простым бессмертным. Со стороны вед выглядел немного сумасшедшим – наверное, как и всякий творческий гений за работой. Финдекано, склонившись над ручейком, смывал с разбитого носа кровь. Картину идиллической пасторали довершала стоящая в ногах Майтимо арфа.

Финдекано закончил умываться, переплел растрепавшиеся косы, подошел к валуну вплотную и спросил:

- Ну как?

Тенька кивнул было на вычисления, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и объяснил на словах:

- У вашего Моринготто совершенно нет академического образования. Но его с лихвой заменяет извращенная фантазия.

- Почему-то я не удивлен, – вполголоса буркнул Майтимо, прикрывая глаза и стягивая тряпку пониже.

- А у тебя это образование есть? – уточнил Финдекано.

- Не-а, – признался Тенька. – Хотя имею о нем представление. Ну и общение с моей дорогой злокозненной обдой многого стоит. Так что замысел я разгадал, хотя и с трудом, даже неизвестные элементы перемены данных вычислил. Тут ведь очень интересненько получается...

- Двести одиннадцать...

- Майтимо, чем язвить, лучше бы поспал! Лица на тебе нет!

Тот невнятно огрызнулся насчет излишне своевольных мороков и перевернулся на бок. Тенька продолжил:

- Основу оков составляет металл, названия которого я не знаю, хотя свойства высчитал. К нему добавлены различные примеси, числом до ста восьмидесяти штук. Самое интере... главное, не все из них металлы, много растительных компонентов, вроде перегноя, искаженных опарышей, прочной колючей лозы...

- Снимите с меня эту гадость, – перебил Майтимо с отвращением.

- Да скоро уже! – пообещал Тенька.

- Три дня назад ты говорил то же самое!

- Я тогда не представлял масштабов. Сейчас работа подходит к концу. Я вычислил все элементы, их последовательность, одним словом, вот в этих формулах воспроизвел процесс изготовления. Теперь нужно повернуть его вспять.

- На меня посыплется перегной с опарышами? – по голосу Майтимо было ясно, что перспектива ему не нравится, но ради свободы он готов на все.

- Нет, вы же имеете дело с опытным колдуном! Я воссоздам процесс отдельно, а потом применю его к объекту... то есть, к цепи и браслету. Они просто перестанут существовать, как ни грустно это для меня звучит.

- А для меня – почти как песня Финьо. Повтори еще раз, что оковы перестанут существовать, я готов слушать это снова и снова.

- Я тебе об этом спою, – пообещал Финдекано, усаживаясь рядом. – Только и правда, Майтимо, почему бы тебе не поспать?

- Не хочу. Сам спи.

Но заиграла арфа, и Майтимо все-таки заснул. А проснулся на закате от неописуемого чувства, что его правую руку больше ничего не держит. Он снял со лба уже высохшую тряпку и поднес ладонь к глазам. Рука болела от плеча до кончиков обломанных ногтей, запястье посинело и кровоточило, пальцы почти не сгибались. Но это была его рука, настоящая и свободная.

Майтимо приподнялся на локте и огляделся по сторонам. После сна думалось куда легче, и окружающий мир не воспринимался порождением бреда. И чем дольше Майтимо смотрел, тем большим было его удивление. Он никак не ожидал, что все, произошедшее за последние четыре дня, окажется настоящим. Но над ним возвышался исписанный углем валун, шероховатый и с дыркой на том месте, откуда раньше торчала цепь. Настолько реальных видений не бывает. Чуть поодаль журчал ручеек, в котором мыл черные от угля руки еще один “морок” – лохматый белобрысый мальчишка по имени Тенька. Хотя сейчас, когда глаза почти не застилала боль, не таким уж и мальчишкой он выглядел, во всяком случае, не младше Финдекано. Тот, кстати, тоже обнаружился неподалеку: сидел на корточках спиной к другу и запихивал арфу в чехол.

Одним словом, творившаяся кругом обыденность совсем не вязалась с минувшими фантастическими событиями, которые могут только примерещиться. Но как в таком случае здраво объяснить кусок Тангородрима здесь, Теньку и пропажу цепи? Майтимо не выдержал:

- Финьо, что происходит?

- Да уже, в общем-то, ничего, – обернулся Финдекано. – Самое интересное было полчаса назад, но мы тебя не добудились. Как ты себя чувствуешь?

- Что было полчаса назад?

- Тенька испепелил твои оковы.

- Неуч! – проворчал Тенька от ручья. – Сколько раз объяснял, испепеление здесь совершенно ни при чем, я...

- “В обратном порядке воссоздал процесс металлического синтеза”. Я помню. Но со стороны это выглядело, как испепеление.

Тенька досадливо махнул рукой.

- Так... Все это был не бред? – тихо уточнил Майтимо. Он довольно хорошо помнил, что делал и говорил, когда свято считал себя сумасшедшим, а окружающих – видениями. Это было странное чувство. И явно не стоило так себя распускать.

- Смотря что, – откликнулся Тенька. – Например, мы действительно сидели на воздухе, играли в слова, ты между делом выпил весь мой травяной чай – сестра его на капище собирала, кстати! А потом пришел Финьо, заявил, что на скале опасно, и мы переместились сюда.

- А головой я ударялся?

- Аж три раза!

- Вот и неправда, – оскорбленно парировал Финдекано. – Третьего раза не было! Я успел заслонить голову Руссандола своим плечом.

- Это ж в четвертый раз случилось, – удивился Тенька.

Майтимо осторожно лег, силясь постигнуть услышанное.

- Тебе хуже? – забеспокоился Финдекано.

- Нет, мне очень хорошо...

- Что-то незаметно. Тенька, намочи-ка тряпку!

- Не надо суетиться, Финьо. Сейчас я немножко полежу и встану.

- Финьо, – тут же встрял Тенька, – не слушай его. От сильфа, который совсем недавно считал себя глубоко стукнутым об тучу, нельзя ждать трезвой оценки своих возможностей.

- Я не сильф, – задумчиво возразил Майтимо.

- А кто? Высокий, волосы курчавые, глаза серые, уши заостренные. Типичный сильф, только очень уж приземленный. Вот Финьо на сильфа совсем не похож. На человека, правда, тоже.

- Мы с Руссандолом кузены, – рассмеялся Финдекано. – Из народа квенди.

- Как-как? Вот оно что! А я голову ломаю, что за сильфы странные. У нас дома таких не живет. Я ведь сначала подумал, что Майтимо специально себя к скале приковал.

- Я похож на идиота?!

- На сильфа!

- А ваши сильфы – идиоты?

- Нет, просто ходит легенда, что они хотели вечно летать в небесах и, не желая соприкасаться с землей, привязали себя за уши к верхушкам кедров. Потому-то у них уши длиннее положенного, и в головах ветер...

- Вот уж где точно бред, – проворчал Майтимо.

- А как ваш народ появился? – полюбопытствовал Тенька.

- Это долгая история. Но времени у нас до утра достаточно, – Финдекано устроился поудобнее и проникновенно начал: – Сперва был Эру Единый...

Комментарий к О видах Тангородрима и важности первого впечатления В этой версии событий Майтимо провисел на скале не больше пары недель. Раз уж этот срок все равно извечный предмет споров, в таком упоротом фанфике его тем более можно отмерять на усмотрение человеколюбивого автора.

Вед – иногда считается синонимом слова “колдун”. А еще – название приверженца одной из политических партий в моем ориджинале (из которого, собственно, и приперся сей персонаж). Колдовство базируется на изменении законов физики.

Обда – титул правителя страны.

====== О сильмариллах и менестрелях ======

Рыжее осеннее солнце восходило над Химрингом. Шуршала за окнами сухая листва, теплые тени пролегли под крышами. Глиняный чайник на столе исходил паром, по воздуху медленно плыл пряный травяной аромат. Майтимо обнял чашку обеими руками и, щурясь от удовольствия, неспешно пригубил терпкий бодрящий настой, теплом разливающийся по всему телу. День начинался хорошо. И лишним подтверждением этому являлись два любимых брата, сидящие напротив.

- Хороший сбор, – оценил Макалаурэ качество чая.

- Тенька привез, – пояснил Майтимо. – В его мире есть какие-то места под названием “капища”. Там ландыши с кулак и ромашки наваристые.

- А сам-то он где? – полюбопытствовал Финдекано.

- Тсс, – Майтимо нервно оглянулся на окно. – Не накликай. Вечно этот колдун легок на помине. Я ничего дурного сказать не хочу, Тенька замечательный мальчишка, да и обязан я ему многим. Но уж больно он...

- Увлекающийся, – подсказал Финдекано, хохотнув.

- Не то слово. Третьего дня приволок сюда полные карманы каких-то булыжников, заявил, что никогда раньше подобного не видел и принялся экспериментировать. Видите вон тот подоконник, с горелым пятном? Тенька на нем камни измененные разложил, а один ненароком свалился. Прямо под ноги проходящего мимо Ненве. И ка-ак бабахнет! Я когда Ненве чаем отпаивал, думал, придется нового оруженосца искать. Благо Тенька своей травы с избытком притащил, наверное, предполагал, что этим все кончится.

- А он извинился перед Ненве? – уточнил Макалаурэ.

- Да куда там! Обрадовался, сказал, что давно добивался именно такого изменения свойств серых булыжников у себя дома, но наши камни – просто нечто. Сказал, насобирает таких целый мешок и будет изучать. Слава Эру, не при Ненве, иначе бы чая мне все-таки не хватило.

- Майтимо, когда ты говорил, что твой иномирский спаситель со странностями, то не уточнял, насколько они велики!

- Это что, Кано! Я ведь познакомил Теньку с Курво. И они за полдня нашли какой-то общий язык. Оборудовали себе открытый полигон в трети лиги отсюда и с позавчерашнего вечера там пропадают.

- Может, навестим? – предложил Финдекано.

- Только без меня! – Майтимо подлил себе чая и залпом осушил сразу полкружки. – Я счастлив, что их не видно и не слышно. Пусть себе взрывают где подальше, сюда я эту спетую парочку не пущу, мне крепость дорога. И навещать их не стану.

- По-моему, ты относишься к Теньке слишком предвзято.

- Финьо, я отношусь к нему стоически! Вот приедет он гостить в Хитлум, ты меня поймешь. Когда Тенька рядом, мне постоянно кажется, что либо я схожу с ума, либо окружающие.

- Это дурное влияние первого впечатления, – убежденно заявил Финдекано.

- Посмотрел бы я на тебя!

- Вы о чем? – не понял Макалаурэ.

- Представь, Кано: приходишь ты в себя, ничего толком не соображаешь, в глазах от боли двоится, а перед твоим носом сидит прямо в воздухе белобрысый мальчишка в обнимку с заплечным мешком, говорит, что мимо проходил, и мило так интересуется, не нужна ли тебе его помощь. А потом начинает заверять, будто не морок, а всего-навсего колдун, искажающий реальность. Как думаешь, здесь есть от чего свихнуться?

Ответить Макалаурэ не успел. В зал влетел радостный и чем-то взбудораженный Тенька, легок на помине.

- О, привет, Финьо! Как я рад тебя видеть! Мы с Курво такую штуку придумали, целое открытие века! Преломление лучевой энергии посредством интенсивного искажения параллельной логики! Это будет покруче оков Майтимо, зуб даю, даже два!

- Ты пришел сюда, чтобы нам об этом сообщить? – подозрительно осведомился Майтимо.

- Конечно, нет! – Тенька на лету схватил со стола печенье и в перерывах между фразами сгрыз. – Для осуществления замысла нам нужен менестрель. Да не абы какой, а самый лучший, по имени Кано.

- Зачем я вам понадобился?

- Долго объяснять! Ты ведь точно Кано, да? Собирайся скорее и лютню захвати. Только не самую большую, иначе не влезет...

- Куда не влезет?

- Никуда! – Тенька дожевал шестое печенье. – Трансрегуляторная будка крупных габаритов не принимает требуемый диапазон частот, поэтому пришлось ограничить рабочее пространство и увеличить его отрыв от поверхности земли. Проще говоря, разземлить.

Майтимо молча уткнулся в чашку.

- А понятнее нельзя? – поинтересовался Финдекано.

- Да куда понятнее-то? – удивленно округлил глаза Тенька. – Кано, за мной!

- Не иди за ним, в окно вылезай, – подал голос Майтимо, – Тенька ходит в крепость только через коридор.

Коридор Химрингской крепости, ведущий от самых ворот до главного зала, давно уже стал притчей во языцех. В его загадочной полутьме стопками и кучками гнездились груды разнообразного хлама от простого мусора до условно полезных вещиц «на черный день» и «а вдруг когда понадобится». Там соседствовали среди хлопьев паутины драгоценные клинки и порванные сандалии, конская упряжь и хрустальная посуда, вышитые гардины и позабытые артефакты. Как за столь короткий срок Майтимо ухитрился скопить такую прорву хлама в коридоре еще не до конца построенной крепости, оставалось загадкой. Редко кто отваживался зайти в главный зал напрямую. Разве что по незнанию или при попустительстве со стороны хозяина. А так все ходили окольными путями или влезали прямо в окно, благо оно находилось не слишком высоко от земли.

- Ходит? – поднял брови Финдекано. – А там можно ходить?

- Конечно, – ответил Тенька. – И не только ходить, но и находить множество замечательных вещей. Неделю назад, например, я обнаружил там отличные красные лыжи. «Нововятский завод», знаете такое? Нет? Ну ладно…

...Макалаурэ вернулся в Химринг заполночь, уставший, расхристанный, держа лютню на плече, как умаявшийся за день дровосек – топор. Майтимо понял, что брата нужно срочно спасать. Они с Финдекано усадили бледного менестреля за стол, налили травяного чаю с капища. Лишь после пятой кружки Макалаурэ заговорил, так и не выпустив лютни.

- Эти деятели облюбовали под полигон здоровенный пустырь и уставили его какими-то разномастными приспособлениями. Очень похоже на мастерскую отца, только предметов больше, и почти все незнакомые. Земля воронками изрыта – наверное, взрывчатку пробовали. Для начала Курво так подленько осведомился, дороги ли мне честь и благополучие нашей семьи. Я сглупил, ответил утвердительно, и под этим предлогом меня с лютней посадили в крошечную будку на ножках, обшитую со всех сторон алюминием, с ног до головы опутали какими-то веревками (Тенька называл их проводами), закрыли дверь и в таком виде заставили играть двенадцать часов подряд!

- Без перерыва, не выходя наружу? – ужаснулся Финдекано.

- С перерывами, – менестрель вдруг посмотрел на инструмент в своих руках, судя по лицу, очень удивился, что до сих пор его держит, и осторожно положил на соседний стул. – У них там несколько раз чего-то взрывалось, и, пока устраняли последствия, я отдыхал. А вылезать мне запретили. Тенька сказал, что вокруг будки поставлено недостоверно искаженное поле, притом для моего же блага, потому как если провода соприкоснутся с достоверным искажением, сгенерированым для обработки поступающих в реактор данных, то весь полигон взлетит на воздух. Курво, добрая душа, объяснил более понятно: “Не вылезай – убьет”. Это самое поле они наводили Моринготову тучу времени и не могли рассеивать каждые пару часов. А алюминий в будке гасит какие-то лучи, поэтому в ней безопасно.

Майтимо посчитал, что если его сдержанный брат начал поминать Врага, дело совсем плохо, и поставил на жаровню второй чайник, экстренный, на пятнадцать кружек. Макалаурэ, болезненно морщась, потер переносицу и продолжил душераздирающий рассказ:

- “Кано, сыграй нам что-нибудь веселое!” Мне проводами все локти натерло, лютни в темноте толком не вижу, а им веселое подавай. А сразу потом: “Теперь грустное, чтобы все окрестные лягушки обрыдались”. И им бесполезно объяснять, что после очень веселой песни не получится должным образом сыграть очень грустную, как и наоборот! Тенька вообще в музыке не смыслит, а Курво заладил: “Ты ж лучший, ты должен уметь”. Тьфу!

Майтимо быстро подменил опустевшую чашку в руках брата на полную. Макалаурэ посмотрел на чай так, словно мечтал в нем утопиться.

- А потом говорят: “Сыграй нам, Кано, песнь мироздания, но не халтурь, а чтобы точь в точь!” Я им что, Эру с хором Айнур?! Не выдержал, уточнил, играть ли мне еще и диссонанс Мелькора, чтобы совсем без различий. Курво хоть задумался, а Тенька просто не понимает. Играй, говорит, как было, а если не подойдет, переделаешь. Это нормально вообще? Ему песнь сотворения еще может не понравиться! Мало того, он ее перекроить на свой лад готов!

- В этом весь Тенька, – философски заметил Майтимо.

- Я с ним поговорю, – решил Финдекано.

- Бесполезно, он когда увлекается, забывает обо всем на свете. С него в таком состоянии станется лично к Валар заявиться.

Макалаурэ молча кивнул, присоединяясь к словам брата, и взялся за седьмую кружку.

- А ты сыграл-то? – полюбопытствовал Финдекано.

- Пришлось. Иначе они меня из будки не выпускали. Там ужасная акустика, словно тебе алюминиевый чан на голову надели и лютней по нему бьют, как дубиной. Удивительно, что у меня слух до сих пор не пропал! Я сейчас не про музыкальный слух, а про обычный. Просил не запирать будку – у них реакция не идет. Еще и Курво напирает, вылитый отец: “Хоть раз потрудись на благо семьи, ну что тебе стоит по струнам бренчать, ты все равно головой не думаешь”. Не разделяй нас стены, я бы не пожалел лютни, показал истинное назначение его собственной головы!

Майтимо и Финдекано переглянулись. ТАК менестреля на их памяти еще не доводили.

- Я не знаю, что за какофония у меня вышла, – продолжал выговариваться Макалаурэ. – Если это и имело что-то общее с песнью мироздания, то во всей красе мне удался лишь диссонанс Моринготто. Хотя, Теньку с Курво почему-то устроило. Должно быть, мои музыкальные мучения соответствовали их жажде искажать. А потом... потом они попросили меня повторить! И так пятнадцать раз. Майтимо, я в Ангамандо уйду! Там скверно, но хоть играть не заставляют!

- Ты чай-то пей, легче станет.

- Да он у меня из ушей скоро польется! Восьмая чашка уже!

- Кано, не принимай так близко к сердцу, все закончилось, мы тебя больше в обиду не дадим, – увещевал Майтимо, благо опыт имелся. Ненве в свое время три чайника выхлестал, чтобы успокоиться.

Под утро Макалаурэ удалось уболтать, немного привести в чувство и отправить отсыпаться в самую дальнюю и тихую комнату. А с рассветом снова прибежал Тенька – растрепанный, под глазами круги, но фанатичная улыбка – до ушей.

- Признавайся, зачем вы мучили Кано? – строго потребовал Майтимо.

- Мы?! – Тенька задумался. Невооруженным глазом было видно, как его разум возвращается из неведомых изобретательских далей к низменным проблемам бытия. – Да мы вроде с ним аккуратно обращались. Даже будку специально сделали, чтобы его не облучило разницей достоверного и недостоверного искажений. Она такая вредная, даже облысеть можно...

- Его эта будка в кошмарах преследует! А волосы выпадут сами собой, от нервов. Я половину твоего чая потратил, чтобы Кано смог спокойно уснуть!

- Да почему? – не понимал Тенька. – Мы ради него вчера целый день чин по чину соблюдали технику безопасности! Все разземлили, зачехлили, чугунную стружку замели под квантовый половик...

- А заставлять менестреля с тонкой душевной организацией играть двенадцать часов подряд в тесном замкнутом пространстве – это тоже вашей техникой безопасности предусмотрено?!

- Но иначе не получалось! И почему – подряд? С перерывами. Мы его даже покормили. Один раз. Кажется...

В облюбованный для переговоров зал вошел Финдекано, сладко потягиваясь. Посмотрел на Майтимо и Теньку. Поставил чайник.

- Кано еще спит? – спросил Майтимо.

- Кажется. Я к нему не заходил. Тенька, зачем вы с ним так скверно обошлись? Он от вас в Ангамандо готов удрать.

- Ни в коем случае! Кано нам еще очень нужен.

- И думать забудь! – отрезал Майтимо. – Не можете без подопытного менестреля – съездите в Дориат, за Даэроном.

- А потом синдар скажут, что мы нетолько кровожадные, но и любители пытать не хуже Моринготто, – возразил Финдекано, расставляя чашки.

- По-твоему, над моим родным братом издеваться можно, а над каким-то паршивым синдой с манией величия – нельзя?!

- Давайте вместо Макалаурэ пойду я, – самоотверженно предложил Финдекано.

- Курво сказал: Финьо не бери, Кано бери, – покачал головой Тенька. Он сам снял чайник с огня и разлил ароматный напиток. – Ты не потянешь.

- Откуда ему знать?

Вед пожал плечами.

- Я не могу судить. У меня музыкального слуха для этого нет.

- Можно подумать, Курво им блещет!

- Нет, но в музыке чего-то смыслит. А еще в том, насколько хорош или плох исходный материал... то есть, менестрель. Мы ведь не абы что делаем.

- Кстати, чем вы там занимаетесь? – заинтересовался Майтимо.

- Пытаемся воссоздать процесс преломления полихромной амплитуды эзотерических колебаний и расслоения света... – Тенька прервался, увидев характерно задумчивые лица слушателей, и со вздохом упростил заготовленную речь до двух слов: – Делаем сильмариллы.

- И что, получается? – с недоверчивой иронией спросил Финдекано.

- Да! У нас почти все готово. Денек-другой, и полученные вчера образцы полностью облучатся под прессом разницы искажений, а потом...

- Постой, – Майтимо поднял правую кисть. – Ты хочешь сказать, что спустя два дня у вас на руках гарантированно будут настоящие сильмариллы?

- Конечно! – радостно воскликнул Тенька. – А если Кано сегодня сыграет...

- Подожди, я сейчас его приведу, – Майтимо вскочил и выбежал за дверь.

Вернулся он спустя полчаса, со стороны улицы, весь в репейных колючках и с обожженным крапивой лицом. Сел к столу, выпил чаю. На немой вопрос товарищей признался:

- Кано удрал. Как услышал про “еще один день”, Теньку и сильмариллы, прямо с постели сиганул в окно и скрылся в кустах. Я и не ожидал, что он умеет так шустро и бесшумно бегать.

- Не догнал? – полуутвердительно спросил Финдекано.

- Нет. Сначала по зарослям гонялись, а потом Кано белкой взобрался на самую высокую сосну во дворе и заявил, что слезет, только если я поклянусь священной горой Таникветиль, что не посмею запихивать его в будку и запрещу другим.

- И ты поклялся?

- Пока нет. Но снимать Кано с сосны у меня тоже не хватило духу. К тому же он ругается и бросается шишками.

- Довели, – сокрушенно прокомментировал Финдекано. – Я пойду, его успокою.

Глядя в окно, как друг безрезультатно нарезает круги вокруг сосны и уворачивается от шишек, Майтимо невесело заметил:

- Похоже, нам все-таки придется потревожить Даэрона и окончательно смешать с грязью репутацию нолдор...

К полудню было достигнуто хрупкое соглашение: Макалаурэ покидает сосну, окружающие при этом дружно клянутся не сажать его в будку. Туда поместят отважного во всех отношениях Финдекано с арфой, а Макалаурэ будет стоять неподалеку и давать профессиональные советы. Но на полигон с ним непременно отправится Майтимо, чтобы хоть как-то сдерживать безнравственные планы изобретателей.

Полигон был большой, около гектара. Голая земля, присыпанная пеплом, красноватым песком и металлической крошкой. Кое-где – ямы и воронки, по периметру – груды серого камня. Тенька предупредил, что к ним лучше не подходить, а то они частично измененные – рвануть может.

- Вы бы хоть таблички для ясности расставляли, – посоветовал Финдекано.

- Некогда. Мы с Курво и так знаем, где какие камни, а посетителей у нас нет. Вы разве что, но я ж предупредил!

Посреди полигона был натянут широкий тент, под которым громоздилось оборудование: от простых кузнечных инструментов до невероятных конструкций, какие даже Морготу во сне не примерещатся. Чуть в стороне, в центре обведенного мелом круга, стояла та самая будка. Снаружи она выглядела как огромный гроб на ножках, поставленный вертикально и оклеенный тончайшими слоями алюминия. Внутри было столько проводов, что казалось невозможным запихать туда просто лютню, не говоря уже о Макалаурэ. На крыше будки торчали палочки, колбочки и трубочки, которые Тенька обзывал антеннами, транзисторами и переходниками.

Из-под тента вылез недовольный Куруфинвэ, с перехваченными ремешком волосами, ожогом на полщеки, вымазанный в черном и пурпурном, словно задался целью мимикрировать под цвета своего Дома.

- Тенька, где тебя носит? Такое ощущение, что ты в Валинор пешком ходил!

- Мы уговаривали Кано. Курво, как там вторичная реакция? Искажение протекает прямо?

- Да наперекосяк все без тебя пошло! У меня целая льдина под прессом растаяла, а новая уже начинает течь.

- Быть того не может! Я же изменил ее свойства!

- Очнись! В контуре степень разницы искажений в сотню раз выше нормы! Колдовство спекается, как застарелая кровь.

- Добавил бы чугунную стружку, – всплеснул руками Тенька. – Зря она у нас что ли целый день под квантовым половиком валялась?

- А ты мне сказал, что так можно сделать?! – напустился на него Куруфинвэ.

- Может, мы пойдем? – тихонько предложил Макалаурэ.

Внимание тут же переключилось на гостей. После бурного спора Майтимо с Куруфинвэ на тему: “Может ли Финьо заменить Кано и не проще ли похитить из-под трона Тингола Даэрона”, Финдекано все-таки утрамбовали в будку, опутали проводами, закрыли на висячий замок и просили играть, ни в чем себе не отказывая. Макалаурэ остался нервно ходить за границей мелового контура и давать советы, а Майтимо, чтоб не путался под ногами, посадили на болтающийся там же обломок Тангородрима, который Тенька все надеялся изучить.

И начался священный научный процесс.

- Финьо, сыграй нам так, как играл Кано в девятый раз.

- Макалаурэ, как ты играл в девятый раз?

- Курво, а которую часть моих вчерашних мучений ты называешь девятым разом?

- Ну, ты так здорово тогда взял верхнюю ноту, что потом час ворчал, будто оглох.

- Помню. Финдекано, не смей повторять моих ошибок. В этой конструкции убийственны любые звуки выше середины пятой октавы.

- Так что мне играть?

- Если в общем – песнь сотворения мира.

- Как вы себе это представляете?

- Ты у нас менестрель, как сыграешь, так и будет.

- Просто я сомневаюсь, что Айнур не пели пятую октаву...

- При чем здесь песня? Нам музыка нужна.

- Тенька не влезай, следи за транзисторами!

- Сам следи! У меня парообразный лед выкипает!

- А я говорил, что сначала надо сконструировать преломитель разницы искажений. А ты посылал меня к крокозябрам. Теперь из-за твоей лени у Майтимо волосы выпадут.

- С какой радости я должен остаться без волос?!

- Ты сидишь слишком близко к полю. Нет, не вставай! Так еще ближе получится. И в ту сторону тоже. Оно везде.

- А почему вы до сих пор при шевелюрах?

- На нас уже не действует. Финьо, ты там заснул?! Играй хоть тему Моргота, работа же стоит!

От звуков арфы будка начинала светиться и вибрировать.

- ...Макалаурэ, ты величайший и терпеливейший из менестрелей! Я горжусь, что ты мой кузен! Как ты сумел высидеть здесь двенадцать часов и не сойти с ума?!!

- Как-как, – мрачно, – не выпускали и все...

Постепенно Финдекано приноровился, Тенька и Куруфинвэ распределили обязанности, а Макалаурэ помимо ворчания начал давать дельные советы. К середине дня в будку залез Майтимо, отчасти из любопытства, отчасти – на спор. Он был единственным, кому эхо не било по ушам. Арфу или лютню Майтимо не признавал, барабаня мотивы “песни сотворения” пальцем по закрытой двери. Выходило громко и зажигательно, даже две антенны сгорели.

С приходом темноты гости вернулись в Химринг, а изобретатели остались на полигоне. Майтимо посчитал, что просто травяной чай – слишком слабое средство для приведения в чувство двоих менестрелей, которым целый день активно ездили ударными по ушам. Нет на свете столько травяного чая! Поэтому была открыта резервная бутыль валинорского вина, которое в сочетании с отваром произвело замечательный целительский эффект.

Назавтра Тенька в крепость не пришел. И послезавтра тоже. Он явился через три дня, уставший, но довольный, таща на плечах увесистый мешок.

- Курво к себе поехал, – объяснил вед, взваливая свою ношу на стол в главном зале. – А меня просил показать вам плод наших усилий.

Из мешка были извлечены три сияющих камня. Эльфы разинули рты.

- Вы точно не смотались втихаря в Ангбанд? – севшим голосом спросил Майтимо.

- Нет, – ухмыльнулся Тенька. – Но это еще не все. Кано наиграл на десяток таких камней...

- Я... на СКОЛЬКО?!

Тенька достал еще три камня.

- Остальные Курво себе забрал. А вот эти, – мешок покинули два синих кристалла с узором серебряных прожилок, – творчество Финьо.

- Только не говори, что вы и мои перестуки превратили в камни, – вырвалось у Майтимо.

- Ну, тогда я промолчу.

Творения Майтимо вышли похожими на кристаллизовавшиеся круглые кляксы, крапчатые, как перепелиные яйца, фиолетовые с зеленым. Тем не менее, четыре странных камня сияли первозданной чистотой и в излучении благодати не уступали классическим сильмариллам.

Макалаурэ протянул руку к полыхающему самоцвету и тут же отдернул: жжется.

- Это получается... мы выполнили Клятву?

- Даже перевыполнили, – фыркнул Майтимо. – Как их Курво-то понес?

- Как я – в мешке, – пожал плечами Тенька. – Сказал, куда-то приладит. Я не до конца понял, он все время выражался намеками.

- Небось, собственную корону захотел, – Майтимо медленно окинул взглядом лежащее на столе богатство.

- Думаю, у брата хватит фантазии на что-нибудь поинтересней, – не согласился Макалаурэ.

- Как вы ими распорядитесь? – поинтересовался Финдекано.

- Три штуки отошлем в Валинор, – решил Майтимо. – Часть разделим между собой. Королю Нолофинвэ один подарим, так и быть. И тебе, Финьо, тоже, разумеется. И Теньке...

- Да не надо, – отмахнулся вед. – На кой они мне? Только кладовку дома засорять, и так сестра злится, что от хлама не продохнуть.

- Тогда... тогда, – Майтимо задумался, напряженно закусив губу, а потом вдруг рассмеялся, легко, беззаботно, как случалось с ним только в ранней юности. – А, были бы сильмариллы, хозяева всегда найдутся!..

====== О регуляторе, великой битве и Фингоне-путешественнике ======

Над озером Митрим полыхала гроза. Ветвистые молнии распарывали небо, от грохота сотрясалась земля. По витражам лились холодные широкие ручьи дождевой воды, сверкая в краткие мгновения света, как драгоценные жилы. Летняя гроза не таила в себе зла, умывая землю и молодую листву.

Финдекано закончил разбор документации и сел у окна, расплетая перед сном косы. Сын верховного короля нолдор промучился с бумагами весь день и теперь мечтал лишь о постели и кружке травяного чая, успокоительные свойства которого ему уже не раз приходилось испытывать на себе и окружающих. В дверь, как назло, постучали.

- Мой лорд, к вам посланник из Химринга. Говорит, что дело срочное. Изволите принять?

- Да, зови его сюда, – ровным голосом произнес Финдекано, мрачно прощаясь с мечтой о чае и спокойном вечере.

Он задумчиво потеребил пальцами на треть расплетенную косу и перекинул ее за спину. Отвернулся от окна и принялся ждать.

Посланник ввалился в комнату почти сразу же. Это был Ненве, мокрый до нитки, растрепанный и тяжело дышащий. Создавалось впечатление, что оруженосец Майтимо только что бился с десятком орков за раз, а потом упал в реку. Финдекано машинально поискал на Ненве кровь, но, к своему облегчению, нашел только царапину поперек щеки, какую могла нанести низко растущая над дорогой ветка.

- Что случилось, Ненве? На тебе лица нет.

Тот неловко переступил ногами – на пол натекла грязная лужа – и выпалил:

- Беда!!!

- Война? – не на шутку обеспокоился Финдекано, знавший, что Ненве зря паниковать не станет. – Орки? Балроги? Сам Моринготто? Что с Химрингом? Что с Майтимо? Да не молчи ты!

Ненве закашлялся, сделал глубокий вдох и уже более спокойно пояснил:

- Тенька!

Финдекано подавил дурацкое желание досадливо сплюнуть.

- Ну и к чему такой переполох? Можно подумать, к вам Саурон переселился.

- Лорд Нельяфинвэ сказал: лучше бы Саурон. А лорд Канафинвэ уехал к себе до срока и распорядился посадить во дворе своей крепости тополь.

- Почему – тополь? – удивился Финдекано.

- Потому что растет быстро и высоко. И ветки у него толстые, залезать удобно. А лорд Нельяфинвэ уехать не может и на сосну лезть смысла не видит, потому как этому колдуну “Что гора, что сосна – все едино”. Тенька весь коридор облазил и что-то с ним сотворил. Теперь там нельзя два раза пройти одним и тем же путем. А кто посмеет – исчезает. Не бесследно, правда. Послов короля Тингола мы нашли через день, в нижнем чулане. А еще одного – на той самой сосне, причем никто из них не помнит, как все произошло. Потом Теньке надоело, как он выразился, играться с пространственными кривыми, и он занялся обороной. Построил с северо-восточной стороны башню, да намудрил там такого, что к ней теперь и орки, и мы не приближаемся. Она плюется из окон молниями и орет дурным голосом. Тенька говорит, что это сигнализация – двигатель прогресса, и в каждом просвещенном мире ставят сигнализации. Лорд Нельяфинвэ просил Теньку больше нас не просвещать, а то уже чай заканчивается, на всех не хватает. Тенька сбегал домой и притащил целый мешок. Тогда его попросили не выносить своих экспериментов за пределы главного зала. И он решил изменить стол.

- Зачем? – спросил Финдекано, пытаясь вообразить, насколько весело живется его кузену с таким просвещенным гостем. Воображение пасовало уже на орущей башне.

- Стол крашеный. А Тенька решил сделать его из настоящего красного дерева. Вот вы, лорд Финдекано, как бы поступили, имея подобную цель?

- Вырезал бы новый. Ты садись на лавку, шатаешься весь.

- Во-от! – простонал Ненве, тут же воспользовавшись великодушным предложением. – Так сделало бы любое нормальное существо, будь то эльф, гном, человек или даже майа! Уверен, и орк скорее просто поломал бы непонравившийся стол, но не пошел по Тенькиному пути! Этот колдун решил изменить свойства старого стола. Он сказал, что получиться должно очень интересненько, ведь дерево – составной материал, а более-менее изучены только тополя. Слава Эру, лорд Канафинвэ не слышал. Так вот, в результате мы лишились стола.

- Совсем? Он его испепелил? – Финдекано достал чайник и повесил над камином. Ненве явно нуждался в лишнем спокойствии.

- Если бы! Лорд Нельяфинвэ велел мне присматривать за Тенькой, так что говорю, как очевидец. Для начала стол почернел. Но не обуглился, а покрылся какими-то наростами наподобие ракушечных. Потом стал желтым до рези в глазах. Тенька помянул крокозябру и разверз потолок, из которого посыпался радужный снег. От этого (иного объяснения дать не могу) стол позеленел и ожил. Он взбрыкнул ножками, как необъезженная лошадь, и сбил колдуна с ног. Тенька очень обиделся и принялся чаровать напропалую. В итоге стол покрылся узором из черно-красных горошин, запел хриплым баритоном героическую песню, расправил белые чешуйчатые крылья и улетел, плюясь кислотой, в сторону Ангамандо.

- Не понимаю, чем Майтимо не устроил такой расклад? – Финдекано протянул посланнику большую чашку чая.

- Благодарю вас, не стоит, – отказался Ненве. – Мы уже неделю всей крепостью его пьем, видеть не могу этот напиток. Эльфы ходят сонные и расслабленные, на взрывы не реагируют. Боеспособность подорвана до основания! Поэтому лорд Нельяфинвэ очень просит вас забрать Теньку в Хитлум.

- Ладно, пусть приезжает, – махнул рукой Финдекано. Благо, чая у него было еще много, на всех хватит.

- Он уже здесь, – признался Ненве. – Мы приехали вместе. Не сердитесь, лорд Финдекано, мой господин просил меня сначала вас подготовить.

- Просил или приказал? – фыркнул Финдекано.

- А разве есть разница? – у Ненве был очень несчастный вид, особенно когда он пытался улыбнуться.

- Вот что, – Финдекано решительно встал и заплел косу: сон откладывался на неопределенное время, – сейчас пойдешь на кухню и скажешь, что я велел тебя как следует накормить. Потом отправишься отдыхать столько, сколько тебе потребуется. День, два, больше – Майтимо я предупрежу. Где сейчас Тенька?

- Внизу остался, возле лошадей.

- Хорошо. Я сам к нему сейчас спущусь.

Вот так Тенька загостился в Хитлуме. Он охотно рассказывал всем, что дома взял полугодовой отпуск и теперь путешествует по своим любимым мирам. Финдекано решительно не понимал, почему его старшие кузены так шарахаются от колдуна. Возможно, причина его непонимания крылась в том, что Хитлум был больше Химринга, и для полной деморализации жителей экзотическому гостю надо было разделиться минимум на пятерых. Бесспорно, иногда Тенька перегибал палку. Например, однажды вздумал практиковаться в достоверном искажении стен. Те подобного обращения не выдержали, изменили агрегатное состояние и ручейком утекли в ближайшее озеро. Самое интересное, полы и потолки остались висеть в воздухе как ни в чем не бывало, только вместо порогов появились дыры в пустоту. Финдекано было очень неудобно перед послами ланквенди, которых пришлось долго отпаивать заветным чаем. Тенька искренне извинялся, самолично нырял в озеро отлавливать стены, процеживал их через частое сито и перегонял по стеклянным трубкам. В конце концов, стены были возвращены на место, только росписи на них пошли акварельными разводами, а гобелены могли начаться в одном месте, уйти краями в пол или потолок, а продолжиться в другом, иногда на противоположном конце дворца. Картины же, изображающие эльфов или исторические события, перемешались между собой, часто складывая причудливые по сюжету мозаики. Было, скажем, три фрески: на одной танцующие девы в зеленом саду, на другой – поединок воина-мечника и орков, на третьей – ледяной пейзаж Хелкараксе. Стало: танцующие орки в легких платьях посреди снегов, цветущие вишни на склонах Хелкараксе; и воин, разящий одетых в грязные доспехи дев огромной сосулькой.

Финдекано старательно изучил шедевры достоверного искажения, от души посмеялся, принял Тенькины извинения и распорядился все замазать. Только выбрать для этого дела эльфов стойких, с хорошим чувством юмора.

Тенька никому не творил зла специально и порой недоумевал, почему некоторые его эксперименты вызывают у окружающих нервную дрожь и жажду до травяного чая. Никому по рассеянности не сказав, он немного изменил качества большей части стрел, по его убеждениям, в лучшую сторону. Однако Финдекано возблагодарил Эру и всех Валар до кучи, что успел испробовать колдовскую новинку первым. Когда стрела соприкоснулась с целью, прогремел ужасающий взрыв, а на месте мишени осталась воронка десять фатомов длиной и два глубиной. Опасные стрелы побоялись сжигать и запихнули в дальнюю кладовую до самых худших времен.

Поэтому, когда Тенька посетил главный зал дворца и пришел в восторг от идеально гладкого и начищенного до зеркального блеска пола, Финдекано почти без лишних уговоров разрешил делать с этим полом все, что Теньке будет угодно, если только после этого зал не взлетит на воздух, не утечет в озеро и вообще сохранится в первозданном виде. Тенька пообещал обойтись без эксцессов, благо водяные зеркала у него никогда не взрывались. После этого Финдекано целых три дня наслаждался покоем и тишиной. А потом забеспокоился: не сгинул ли друг-колдун? Да и поесть ему уже не мешало бы.

Наследный принц нолдор пришел под двери зала и прислушался. Тихо. Надо заглянуть. Он распахнул тяжелые створки и увидел колдуна, зависшего посреди зала над полом. Финдекано шагнул к нему, собираясь сказать нечто приветственное и задать пару вопросов, но тут Тенька заметил его и заорал:

- Финьо, стой! Это же самое большое водяное зеркало в сопредельных мирах, я его долго не удержу! Провалишься!

Предупреждения опоздали. Финдекано поскользнулся прежде, чем почувствовал, что пол напрочь залит водой. Как на коньках, он поехал вперед по гладкому мокрому камню, заваливаясь назад. Он успел увидеть широко распахнутые Тенькины глаза, золотисто-карие, как гречишный мед на солнце, а потом спина соприкоснулась с полом и провалилась дальше, почти не почувствовав преграды. Мир перевернулся, закрутился спиралью, в глаза брызнула ослепительно-яркая радуга, а потом пала тьма.

Финдекано пришел в себя почти сразу же, хотя ему показалось, что минул год. Тело слушалось плохо, в ушах шумело. Он обнаружил, что лежит на кровати, ногами к подушке, а рядом, в нормальном положении, нежится поверх одеяла молодая дева, прекрасная, как звезда с неба. Синие глаза, темно-каштановые локоны, румяные щеки, тонкая шея...

Финдекано с усилием отвел глаза: дева была полураздета. К тому же, в небольшой светлой комнате, где стояла кровать, обнаружилось третье действующее лицо: стройный светловолосый мужчина стоял, отвернувшись к шкафу, и, должно быть, нечто там искал. На непрошеного гостя пока никто не обратил внимания – слишком быстро все произошло. Финдекано уже собрался подняться, игнорируя ватные ноги, и заявить о себе, но тут человек закрыл шкаф и увидел третьего лишнего.

- Лернэ! – завопил он. – Это как понимать? Стоит мне отвернуться, ты без зазрения совести тащишь в нашу постель любовников?!

Дева, наконец, увидела, кто лежит рядом с ней, громко ахнула и натянула на себя одеяло.

- Гера, мне не до шуток! Я не знаю, откуда здесь взялось это существо, да еще в сапогах! Ах, до чего же дурной тон!

- Думаешь, я поверю, что ты или твой братец здесь не при чем?

- Конечно, я же твоя жена, и ты на алтаре поклялся верить мне во всем!

- Опрометчиво! – припечатал мужчина. У него было молодое располагающее лицо и короткие пшеничные усы.

- Простите за вторжение, – решил объясниться Финдекано, все-таки спуская ноги с кровати – и впрямь нехорошо, в сапогах, – я здесь по ошибке, совершенно не хотел никого тревожить, в первый раз вижу вашу жену и уже сейчас уйду. Только скажите, пожалуйста, куда я попал? Это Белерианд? Или хотя бы Эндоре?

- Это деревня Золотые Знамена, – просветил молодой человек более спокойным тоном. Поняв, что название собеседнику ничего не говорит, пояснил: – Пригород Гарлея. Принамкский край. Мир номер тринадцать дробь двадцать восемь черта на девять точка ноль.

У Финдекано от таких слов голова кругом пошла. Это же получается, Тенька забросил его в иной мир! Но окончательно проникнуться безысходностью своего положения эльф не успел: в комнату без стука вошла еще одна особа женского рода, и вполовину не такая красивая, как дева по имени Лернэ. У новоприбывшей был длинный нос, растрепанные светлые волосы и огромные черные глаза, от пронзительного взгляда которых мороз шел по коже. Одета же особа была по-домашнему, в длинный халат поверх нижней сорочки, но видно, что богато, рукава золотом расшиты, на вороте каменья, а поверх одежды тяжелый медный медальон.

- Гера, – высокий повелительный голос заставил всех замолчать и повернуть головы. – Когда ты зазывал меня к себе в гости, то обещал тишину, покой и одиночество. Я приехала только вчера, а здесь уже скандалы. Как ты это намерен объяснять?

- Этот чело... – оценивающий взгляд на Финдекано, – ...незнакомец только что появился из ниоткуда в постели рядом с Лернэ! Как, по-твоему, я должен был себя вести?

- Спокойно осведомиться, кто он и что здесь делает, а не орать на жену, будя весь дом, – последовал невозмутимый ответ.

- Сейчас полдень! Кроме тебя никто не спит!

- По-твоему, если обда заснула днем, то ее непременно надо потревожить? Я все-таки выше статусом, чем любой из присутствующих, – это было сказано уверенно и небрежно.

- Прости, – стушевался Гера. – Все случилось слишком неожиданно. Я уверен, тут замешан Тенька.

- Вы знаете Теньку? – обрадовался Финдекано.

- Что я говорил! Без веда не обошлось.

- Помолчи. Лучше подай Лерке платье, она вся красная уже под своим одеялом, – взгляд черных глаз уперся в гостя, и ему стало немного не по себе. – Кто вы такой? Можете внятно объяснить, как сюда попали?

- Мое имя Финдекано. Я поскользнулся на мокром полу и очутился здесь. Кажется, это было водяное зеркало. Во всяком случае, так сказал Тенька.

- Невысокий, светловолосый, постоянно колдует, находит это интересненьким, верно?

- Да. Как я рад, что он вам тоже знаком...

- Меня зовите Климэн, – проигнорировала последнюю фразу черноглазая. – Сейчас мы пойдем в гостиную, выпьем чая и во всем разберемся. Следуйте за мной, Финдекано.

Гостиная была немногим больше спальни, но обставлена уютно и со вкусом. Климэн села в кресло у невысокого стола и жестом предложила гостю устраиваться напротив. Подали чай, и уже по запаху Финдекано понял, что его занесло в родной Тенькин мир, с капищами и наваристыми ромашками. Он сам не заметил, как рассказал новой знакомой все, что ее интересовало: о себе, о своей родине, о Теньке и еще многое другое. И только потом понял, что больше всего их разговор походил на допрос. Климэн смотрела на него, лукаво прищурившись.

- Вы неглупый эльф, Финдекано, и в качестве жеста доброй воли я могу ответить на некоторые ваши вопросы.

- Как вы это делаете? – вырвалось у него.

- Практика, талант и немного обаяния, – Климэн улыбнулась уголками губ. – Вам ли, наследному принцу, не знать, как важно правителю уметь узнавать то, что нужно.

- Вы можете отправить меня домой?

- Я – нет. Тенька может. Как только он вернется – а это произойдет не позднее, чем через полгода, вы вернетесь в родной мир. Пока что вам придется пожить здесь. У Теньки есть ученики, но водяное зеркало такого уровня им неподвластно. Думаю, Гера, мой военачальник, и Лернэ, его супруга, согласятся приютить вас у себя. Вы не успели заметить, но поместье довольно большое, лишняя комната найдется. Или даже целая пристройка, с Герой обсудите детали.

- А вы живете не здесь?

- Нет, мой дом – Гарлейский дворец. Шумное место. Я устала от суеты и приехала сюда отдохнуть. Вы знаете, что такое война, Финдекано?

- Слишком хорошо.

- Тогда вы понимаете, как трудно устранять ее последствия. Пять лет прошло с последнего официального сражения, но только сейчас у меня выдалась пара свободных недель.

- Я еще раз приношу извинения, что потревожил вас.

- Не стоит. Вы виноваты лишь в том, что слишком хорошо отполировали полы и этим вдохновили Теньку на создание гигантского водяного зеркала. А сейчас посидите в одиночестве, мне надо переговорить с Герой.

Вот так и поселился Финдекано в Золотых Знаменах. Он мог назвать свою жизнь счастливой и беззаботной, если бы не снедавшее его день ото дня беспокойство о покинутых подданных, войне и Теньке, который все не спешил возвращаться на родину. Для жилья гостю отвели большую светлую мансарду. Этот мир вообще производил впечатление уютного и солнечного местечка. Здесь не чувствовалось дыхание Тьмы, а земля не плакала от пролитой крови. Когда Финдекано поделился своими наблюдениями с Герой, тот отнесся к ним довольно скептически.

- Солнечно у нас, потому что середина лета и края южные. А смерти не чувствуется, потому что капище рядом. Высшие силы землю берегут и очищают весенними дождями. На самом деле в этих краях страшные бои шли. Кровью целое море заполнить можно. Я тебя когда-нибудь отвезу в Гарлей, там сейчас столица, но последние пятьсот лет творилось смерч знает что. И капищ в черте города нет. Там почувствуешь.

Финдекано на удивление легко сдружился и с прямолинейным Герой, и с его очаровательной женой, и с их маленькими детьми – старшему едва семь исполнилось. Они подолгу гуляли в окрестностях и беседовали. Гера пролил свет на некоторые особенности Тенькиного характера и страницы его пестрой биографии. Финдекано очень удивился, узнав, что в свое время колдун совершал чудеса героизма, спасая свою родину от войны. Хотя ни разу за время их знакомства Тенька не показал себя трусом, представить его битву с другим колдуном, более опытным и прославленным, удавалось с трудом. Правда, Климэн, нечаянно попавшая на середину разговора, была настроена менее романтично.

- Тенька тогда не геройствовал, а пытался выжить. И закатил мне поначалу форменную истерику, у меня потом руки от пощечин болели.

- А как же битва при Фирондо? – возмущенно напомнил Гера.

- При Фирондо Тенька испытывал очередное свое “интересненькое” изобретение, а в такие моменты у него напрочь отказывают все чувства, отвечающие за самосохранение. Ну и везет ему обычно.

- Какое «везет»?! – возмутился Гера. – Ты помнишь, как ему тогда плохо было?

- Ну ведь не помер, – равнодушно пожала плечами обда.

- Скажите, – вмешался Финдекано. С Климэн он так и остался на “вы”, – как вы уживаетесь с его жаждой экспериментов? В крепости моего брата уже спустя неделю все взвыли.

- Во-первых, раньше Тенькины опыты в силу его необразованности были менее разрушительны, – усмехнулась Климэн. – Ну а потом я научилась с этим справляться. Тенька на самом деле – крайне полезный в хозяйстве человек, просто нужно уметь направить его энергию в нужное русло и успеть обезопасить себя. У него ясная голова, он делает множество удивительных вещей, надо просто сказать ему, что именно принесет вам пользу.

Финдекано постарался запомнить ценный совет и при случае применить практически.

А в это время в Хитлуме...

- Куда ты дел моего брата?!!

- Турукано, не надо так орать...

- Я пока еще не ору!!! Но если ты, мерзкий колдунишка, сию секунду не предъявишь мне живого и невредимого Финдекано, я об тебя даже меч марать не стану!!!

Теньке надоело, что его трясут за грудки малознакомые эльфы, и он звучно хлопнул в ладоши. Турукано отлетел к противоположной стене комнаты, затормозив спиною о плетеное кресло.

- Финдекано нечаянно попал в мое водяное зеркало и переместился в другой мир. Куда – точно не знаю, зеркало большое было, еще не отлаженное, все настройки сбились. Я попробовал пойти следом, но меня вынесло на какую-то замшелую серую пустошь, где в изобилии летали комары. Твоего брата, судя по всему, там отродясь не было. И перестань мне угрожать, я себя в обиду не дам!

Тенька был раздражен. У его спокойного неконфликтного друга в самый неподходящий момент обнаружился буйный родственник, который сразу определил виноватого и начал качать права. Турукано приехал в гости на пятый день после пропажи брата, а к тому времени только ленивый не мог поведать ему ужасающих историй о текучих стенах, взрывающихся стрелах, подорванной боеспособности Химринга и причине всех этих бед, которая для разнообразия исходила не от Моринготто.

Слова колдуна немного размыли пелену ярости Турукано. Он посмотрел на Теньку исподлобья, тяжело дыша.

- Где Финдекано?

- Я только что объяснил! В другом мире, где – не знаю.

- Квенди не могут уходить в другие миры, – упрямо возразил Турукано.

Тенька закатил глаза. Предстояла очередная долгая беседа с непросвещенным аборигеном.

Сутки спустя.

Дело было в пустующей комнате Финдекано. Там нашлось подходящее Теньке зеркало: большое, овальное, с массивной резной рамой. Вед залил зеркало водой, запасную в ведре поставил рядом. Пододвинул ближе письменный стол, разложил на нем инструменты: продолговатые ершики кислотных цветов, губки, тряпки, черпалки из жидкого перламутра и тому подобные диковинные вещицы. Турукано не отходил от Теньки ни на шаг, угрюмо сопел в затылок и время от времени принимался ворчать. Веду это не нравилось, но избавиться от настырного зрителя не представлялось возможным даже при помощи колдовства. А от дурацких вопросов – и подавно.

- Почему ты не залезаешь в зеркало?

- Я его еще не настроил, – с максимальной терпеливостью объяснил Тенька.

- А когда настроишь? Ты полдня уже в него пялишься.

- Хорошее водяное зеркало надо настраивать минимум неделю.

- Что-о-о?! А как же Финдекано?!!

- Не ори, у меня вода вибрирует. А что Финдекано? Думаешь, едва я настрою зеркало, как он тут же найдется? Мне тучу времени надо будет наугад прыгать по ближайшим мирам, его разыскивая. Если сильно, очень сильно повезет, я верну его спустя месяц-другой.

- А если не повезет? – с угрозой в голосе осведомился второй принц нолдор.

- Ну, – не стал лукавить Тенька. – Вы же вроде бессмертные. Найдется Финдекано. Рано или поздно, я или мои ученики, или ученики моих учеников...

Турукано, окончательно уверившийся, что над ним издеваются, напоказ схватился за рукоять меча. Но доставать оружие не стал – бесполезно. Тенька действительно мог постоять за себя и уже доказал это, превратив его кинжал (вытащенный не напоказ, а по назначению) в кляксу буроватой слизи, из которой спустя полчаса выросли наивные голубые глаза. Теперь слизь с неприятным чмоканьем всюду таскалась за Турукано, жалобно поглощая пыль с его сапог. Тенька не подумал избавиться от странной зверушки, а эльфу гордость не позволяла попросить об этом.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей и выпустить пар, Турукано прошелся по комнате взад-вперед. От окна и до комода. Не помогло, потому что взгляд, скользнув по блестящей крышке комода, зацепился за три медные заколки, которыми Финдекано частенько закреплял косы. Тенька, совершенно не замечая чужих мучений, мудрил с зеркалом, что-то нашептывая. Турукано сначала показалось – заклинания, но потом он прислушался и разобрал:

- День пасмурный – хорошо, не надо менять преломление света в рамках отдельных лучей. А почему ты равномерно течь не хочешь? Я спешу, церемониться не стану. Вот макну в тебя Турукано, оба будете знать. Он – охолонет наконец-то, ты выправишься. Стоп, не разверзать пространство по разнице преломлений!

Последняя фраза была сказана громче и вполне могла сойти за колдовской наговор, но у Турукано больше не осталось пустых иллюзий. Совершенно ясно, что колдунишка не в себе. Неудивительно, если и Финдекано никуда не делся, а просто тоже сошел с ума и теперь бегает где-нибудь по лесам, соревнуясь с белками в искусстве лазания по деревьям. В тот момент, когда Турукано с ужасом представил старшего брата, лохматого, с репьями в волосах и остатках одежды, грызущего под грязной кочкой какую-нибудь ворованную брюкву, в его голове раздалась встревоженная мысленная речь Макалаурэ:

- Турукано?

- Да. Чем обязан?

- Ты знаешь, где сейчас Финдекано? Ни Майтимо, ни я не можем до него докричаться.

- Нет, Моринготто и все его твари!!! Я не знаю, где Финдекано! Даже Валар, подозреваю, не знают, если он, конечно, еще не в Мандосе!

- Что у вас случилось?

- Этот проклятый колдун случился! Я понятия не имею, куда он подевал моего брата!

- Тенька? О, Эру, все-таки натворил бед. Он-то сам что говорит?

- Несет чушь про водяное зеркало и другие миры. Якобы Финдекано сейчас за гранью нашей реальности. Обещает разыскать его в лучшем случае через месяц. Ты все сказал?

- Нет, – чувствовалось, что где-то далеко Макалаурэ сильно расстроен, встревожен и даже растерян. – К Вратам движутся рати Врага. Со дня на день будут у стен моей крепости. Мы думаем, что Моринготто узнал о новых сильмариллах и хочет их заполучить.

- А от меня ты чего хочешь?!

- От тебя – ничего. Мы пытались связаться с Финдекано, предупредить – у него ведь тоже один сильмарилл. И не исключено, что покончив с нашими крепостями, орки двинутся на Хитлум.

- А у тебя сколько камней?

- В крепости – девять. Мне принадлежат два. Еще три оставили на хранение Тьелкормо и Амбаруссар. А на днях приезжал Куруфинвэ, сказал, что часто отлучается из дома, поэтому хранить столь драгоценные вещи там небезопасно. И на время строительства особой сокровищницы отдал мне диадему, наручи и ожерелье – в каждом украшении по сильмариллу.

- А не жирно ему – четыре камня? – невольно возмутился Турукано. – Да и тебе с какой радости два досталось?

- Курво изобрел способ изготовления. А я принимал участие в процессе создания.

- Интересно, как? – не удержался от шпильки Турукано. – На лютне бренчал, что ли?

- Представь себе! – прошипел Макалаурэ. Видимо, нервы сдавали. – Мне не до шуток сейчас. Итак, о войне я тебя предупредил. Появится Финдекано – пусть даст весточку, если еще будет, кому давать. Прощай.

Турукано много чего еще хотел сказать, но брат оборвал связь.

- Зря ты так, – сказал вдруг Тенька.

Турукано только сейчас заметил, что колдун оторвался от зеркала и пристально смотрит ему в глаза.

- Ты слышал наш разговор?

- Выходит, да, – задумчиво произнес Тенька. – Не совсем на словах – больше образами, как обычные эмоции. Но ты зря иронизировал. Кано действительно играл на лютне, как и Финьо – на арфе. Их музыка породила сильмариллы. Ты собираешься идти на помощь?

- А чем я могу помочь?

- Послать войска, к примеру.

- Все это надо обсуждать с отцом. У нас не настолько много воинов, чтобы противостоять несметным вражьим ратям. А когда мы соберем большое войско, будет поздно.

- Тогда я пойду во Врата, – решительно заявил Тенька.

- Пешком? Ты сначала моего брата найди!

- С Финьо ничего не случится, пара недель погоды не сделают. А Кано одного бросать нельзя.

- Ему поможет Майтимо. Он все равно ближе к Макалаурэ, чем ты.

- Ошибаешься. С водяным зеркалом я в считанные секунды смогу попасть куда угодно.

- Тогда какого Моринготто ты до сих пор не ищешь Финдекано по иным мирам, если его действительно туда занесло?!

- В рамках одного мира перемещаться куда проще. Я сейчас помогу Кано, потом закончу настройку, сбегаю домой за своим зеркалом и через него поищу Финьо. Мое домашнее зеркало сбоев уже не дает, с ним быстрее будет.

- Это безумие, – проворчал Турукано. – Один человеческий мальчишка ничего не сможет сделать с ватагой орков.

- Я не мальчишка, а колдун, – заявил Тенька. – И многое могу. На твоем месте, я бы покормил слизь, а то она уже за штаны принялась.

Турукано громко выругался, стряхивая с себя голубоглазую пакость. На правой штанине осталась дыра с мокрыми липкими краями, размером в ладонь.

К вечеру Тенька объявил, что закончил стадию первичной настройки и намеревается сейчас же отправляться прямо в Маглоровы Врата.

- Тебе что-нибудь надо? – спросил Турукано будто нехотя. – Оружие, доспех? Может, ты сильмарилл Финдекано заберешь? Камни умеют бороться с тьмой.

- У Кано и так сильмариллов слишком много. А оружие мне ни к чему, – отказался Тенька. В глазах Турукано он видел тщательно скрываемое даже от самого себя чувство вины. – Знания и ловкость – мое оружие. Я скоро вернусь и отыщу Финьо.

- Ты хоть час в своей жизни воевал?

- А как же! Однажды я почти в одиночку взял целый город.

- Хвастун...

- Ну и не верь! Вот отстоим Врата, погоним врагов до ихней крепости, возьмем ее до кучи – узнаешь, что такое сила просвещенной мысли в плане достоверного искажения!

Но Тенькины речи не вдохновили Турукано на веру в светлое будущее, он лишь покачал головой.

- Хоть кинжал возьми.

- Обойдусь, – Тенька подтянул пояс, одернул рубаху, сдул со лба лохматую белобрысую челку и объявил: – Ну, не поминай лихом, Турукано!

На глазах изумленного эльфа колдун буднично и не спеша вошел в зеркало. Миг там отражался радужный водоворот, а потом вернулось обычное изображение. Только перетекала снизу вверх тонкая пленка воды, и огни свечей в ней не преломлялись, а тонули. Под ногами Турукано захлюпало. Странно, с зеркала ничего вроде не текло. Внимательно оглядевшись по сторонам, принц нолдор понял, в чем дело: буроватая слизь добралась до запасного ведра и проела в нем дыру. Почувствовав тяжелый посторонний взгляд, слизь перестала чмокать и уставилась на “хозяина” доверчивыми голубыми очами. С тяжелым вздохом Турукано, преодолев отвращение, подхватил массу на руки. Она оказалась неожиданно сухой, как хорошо вымешанное и присыпанное мукой тесто. Теплая клякса растеклась по руке, преданно пялилась в глаза и даже немного мурлыкала.

- Чем же тебя кормить? – задумчиво спросил Турукано. Посмотрел на дырявые штаны, проеденное ведро и заключил: – Видимо, всем подряд.

Махнув рукой, посадил неведомую зверушку на плечо и выбежал вон. Следовало предупредить отца о войне, организовать оборону здесь и подмогу кузенам на границе.

...Перемещаться через водяное зеркало, на отладку которого ушло меньше недели – всегда риск. В прошлом Теньке случалось промахиваться с расстоянием на многие километры. Но теперь он был куда опытнее, рассчитал всеточно и осторожно. А потому и промах вышел не больше пары десятков шагов. Одна беда – в высоту.

Тенька вывалился из смещенного преломления где-то в районе потолка, полетел вниз, приземлился на чьи-то плечи. Раздался вскрик, глухой удар, и вед кубарем скатился на пол, а на него упал тяжелый полотняный мешок. Немного придя в себя, Тенька сообразил, что это вовсе не мешок, а некто в темно-синей мантии. Колдун выбрался на волю и осмотрелся.

Он находился в красивом зале с камином, у подножия здоровенной арфы. А рядом лежал Макалаурэ с рассеченной бровью и набухающей лиловой шишкой на лбу. Тенька догадался, что менестрель сидел за инструментом, а когда на плечи свалилась неожиданная тяжесть – ударился головой о массивную раму и потерял сознание.

- Нехорошо получилось, – с раскаянием пробормотал Тенька и похлопал друга по щекам. – Давай, приходи в себя. Вот незадача, даже воды поблизости нет!

Макалаурэ поморщился, приоткрыл глаза, разглядел, кто над ним склонился, инстинктивно шарахнулся назад и приложился об арфу уже затылком. К счастью, не сильно.

- Сгинь, наваждение!

- Это у вас с Майтимо семейное, что ли? – оскорбился Тенька. – Вечно вы меня за морок принимаете! Я настоящий, пришел помочь тебе оборонять крепость.

- А помощь в твоем представлении – вывести из строя командира?

- Нет, это нечаянно вышло, – Тенька помог Макалаурэ подняться. Того повело в сторону, и он вынужденно облокотился на арфу.

- Как ты здесь очутился?

- Через водяное зеркало. Я спешил, не до конца его настроил и промахнулся. Кано, тебе бы умыться, все лицо в крови.

Эльф провел рукой над бровью, с кислой миной изучил выпачканные красным пальцы.

- Тенька, ну вот какого Моринготто ты пришел? Неужели сам не понимаешь, что от твоего колдовства больше вреда, чем пользы?

- Это ты не понимаешь! – горячо возразил Тенька, беря Макалаурэ под локоть. – Где у вас врачевальня? Я придумал замечательный план, сейчас подлечим твою голову, и сам во всем убедишься...

А в это время потерянный всеми Финдекано в солнечном и благодатном Принамкском крае сидел на длинной веранде, пил чай со сдобными булочками и наслаждался обществом прекрасной Лернэ. Герина жена не только замечательно готовила, пела и вышивала гладью, но и умела ненавязчиво о чем-нибудь щебетать, создавая вокруг ощущение домашнего уюта. По правде говоря, Финдекано предпочел бы беседу с самим Герой, но с утра в поместье приехали какие-то иностранные гости, надолго уединившиеся с обдой и ее военачальником. Из неплотно прикрытого окна второго этажа, где располагалась отведенная Климэн комната, то и дело слышался чей-то звонкий смех. Видимо, собравшиеся там были старыми друзьями.

- Лернэ, а что это за подставка у входа? Не похоже на комод для обуви.

- А, это для досок*. Только сейчас ею никто не пользуется, дождя нет, все на улице стоит.

- Для чего? – Финдекано показалось, что он ослышался. Абсурдно было делать искусно кованую подставку для каких-то там досок, а уж размещать ее на видном месте веранды...

- Досок, – повторила Лернэ. – А вас дома их по-другому хранят?

- В сараях, поленницами. Или в мастерских... Мы же сейчас точно об обычных досках говорим?

- Ну да, о самых обычных. Хотя их сейчас две разновидности появилось: сильфийские и отечественные. Гера говорит, наши лучше, хотя я совершенно не могу понять, в чем разница.

- Может, ваши доски более гладкие? – поддержал Финдекано дикую беседу.

- Да нет, мы их даже лаком не покрываем. Сильфы на свои по три ведра льют: и краски, и притирания. А Тенька придумал дерево изменять – никакие царапины не берут.

Финдекано не понял, зачем обычные деревянные доски покрывают лаком и размещают на красивых подставках, но уточнять не решился: мало ли какие в этом мире могут быть странные традиции, не зря же Тенька такой... чудаковатый.

На веранду вышли Климэн, Гера, а с ними еще двое – юноша и девушка. Сразу видно – не люди. Оба высокие, тонкие, как ивовые прутья. Черты лица заостренные, из курчавых волос торчат кончики длинных ушей. Финдекано догадался, что это и есть те загадочные сильфы, в принадлежности к которым Тенька заподозрил Майтимо при первой встрече. Действительно, когда Руссандол истощенный и лохматый, что-то общее с сильфами у него появляется.

- Финдекано, это Юрген Эр и его жена Дарьянэ, – представила гостей Климэн.

- Звезда осияла нашу встречу, – машинально произнес Финдекано, вставая.

- Взаимно рад знакомству, – безо всякого удивления ответил сильф по имени Юрген. Дарьянэ молча улыбалась и с любопытством смотрела на принца нолдор водянисто-зелеными глазами.

- Как хорошо, что вы до нас добрались, – Лернэ тоже поднялась и дружески обняла обоих сильфов. – Я давно Геру просила свозить меня на Холмы, но у него столько дел...

- Счастье, что наши дела связаны с частыми поездками в Принамкский край, – фыркнула Дарьянэ. – Иначе мы бы тоже к вам смерч знает когда выбрались.

- А детей вы привезли? – спросила Лернэ.

- Нет, наша орава осталась дома, – Юрген по-хозяйски цапнул со стола булочку. – По работе ведь, не просто так.

- Эти странные создания, – обратился Гера к Финдекано, – называют двоих детей “оравой”. А фамилия больше трех букв кажется им досадным излишеством. Эльфы тоже склонны все уменьшать?

- Нет. У нас могут быть большие семьи и длинные имена.

- А правда, что перемещение между мирами через Тенькино зеркало напоминает путешествие на доске? – спросила Дарьянэ.

- Не знаю, – замялся Финдекано. Опять эти непонятные доски! – Все случилось очень быстро, я лишь задним числом сообразил, что произошло.

- Кстати, я как раз пыталась объяснить нашему гостю, чем отличаются людские доски от сильфийских, – вспомнила Лернэ. – Но у меня не слишком хорошо вышло.

- Наши лучше, – заявил Гера. – Они маневреннее, дольше служат...

- Вот и неправда, – возразила Дарьянэ. – Ваши – скороспелки, а сильфийские доски совершенствовались веками. В них все, от формы носа до росписи по ободку, призвано увеличить комфорт.

- У вас крепления через десять лет ржавеют!

- А нечего использовать их так долго. Срок годности нормальной доски не должен превышать четыре с половиной года! Элитной, коллекционной – восемь лет, если ее постоянно использовать.

- Тихо, – вполголоса сказала Климэн, и все волшебным образом замолчали. – Финдекано не понимает, о чем речь.

Финдекано и правда ничего не мог понять. Из досок можно сколотить стол или шкаф. Можно построить домик. На худой конец, продеть веревки и сделать качели. Но покрывать их лаком, снабжать креплениями и в споре обсуждать технические характеристики – это в его голове не укладывалось.

- Да, что мы рассуждаем? – всплеснул руками Гера. – Лучшая теория – это практика. Финдекано, мы приглашаем тебя сравнить доски.

- Весьма польщен, – пробормотал принц нолдор. Да Тенька по сравнению с местными даже на нормального тянет!

Они вышли на улицу, под чистое голубое небо. У порога начиналась аллея до калитки. К присыпанной желтым песком дорожке склонялись ветки яблонь, все в розовом цвету.

- Хорошая погода, – глянул вверх Юрген. – В самый раз для досок.

Финдекано почувствовал, что еще несколько подобных фраз – и он сойдет с ума. Привязывать и без того абсурдное сравнивание досок к погоде...

На улице стояла еще одна подставка, попроще, но не пустующая: на ней и правда размещались четыре широкие длинные доски, вытянутые с одного края и скругленные к другому. Две покрывала затейливая роспись, на третьей был выжжен герб – три вертикальные линии перечеркивает горизонтальная. На четвертой никаких знаков не наблюдалось – обыкновенная гладко отполированная доска светлого дерева, только форма странная.

- Вы умеете пользоваться доской? – серьезно уточнила Климэн.

- Не думаю, – пробормотал Финдекано. – У нас такого нет.

- Тогда в первый раз вам лучше присоединиться к Юргену. У него как раз доска двухместная.

Финдекано подумал, что скучает по понятным Тенькиным речам.

Юрген снял свою доску с подставки, положил на открытое место, вставил ноги в крепления, что находились поближе к заостренному краю. Твердо решив больше ничему не удивляться, Финдекано повторил его движения.

- Обхватите меня за пояс, – инструктировал Юрген. – И старайтесь поменьше двигаться. Поведу я, лишнее мельтешение пассажира будет мешать.

“Поведу? Куда поведу и что?” – хотел уточнить эльф, но не успел. Доска внезапно завибрировала и взмыла над землей, сразу на два десятка фатомов. Наверное, Финдекано не заорал от неожиданности только потому, что крик намертво застыл в горле. А доска поднималась все выше и выше, даже самые высокие из деревьев стали казаться не крупнее молодых травинок. Ветер свистел в ушах, доска кренилась во все стороны сразу. Казалось, вот-вот перевернется.

- Не правда ли это прекрасно? – радостно прокричал Юрген спереди.

Финдекано проигнорировал дикое заявление: все душевные и физические силы уходили на то, чтобы не кричать от ужаса и не цепляться за сильфа слишком уж мертвой хваткой. А то и раздавить недолго. Юрген постоянно двигался и кренился вместе с доской, а Финдекано же словно закостенел. Страшно было даже мизинцем пошевелить. Доска зашла на крутой вираж, и у наследного принца нолдор едва не остановилось сердце.

Благодаря погоде, обзор с земли на воздушные упражнения был великолепен.

- Хорошо летят, – со знанием дела прокомментировал Гера.

- Выше среднего уровня облаков, – прикинула Дарьянэ, – метров на полсотни.

- На семьдесят, – поправил Гера.

- Все равно не проверите, – вмешалась Клима. – Облаков-то нет.

Доска, которая отсюда выглядела темной букашкой, сделала в воздухе мертвую петлю. Потом восьмерку. Потом закрутилась в штопор, перетекший в отвесное пике, и снова взмыла, как будто хотела рывком долететь до солнца.

- Юрка перед гостем рисуется, – отметила Дарьянэ.

- А ты бы не рисовалась? – усмехнулся Гера.

- Я бы и не такое закрутила! Ух, хорошо им там...

Наглядно показав гостю большую часть трехтомной энциклопедии высшего пилотажа, Юрген мягко приземлился на то место, откуда взлетал.

- Вам понравилось, Финдекано? – спросил он, не оборачиваясь. Пассажир медленно и молча убрал руки с его пояса.

- Теперь моя очередь! – заявил Гера.

- У тебя же доска одноместная, – не без превосходства напомнил сильф.

- Ради такого случая я притащу из кладовой двухместную.

- У вас они наконец появились? Что-то не слышал.

- Это экспериментальная модель, но уже прошедшая все испытания. Просто не успели еще в производство запустить. На нашей “двушке” можно тройную петлю закрутить, от неба до земли! А все потому, что ее не кренит из-за сквозняков...

- Балда! Доска должна чувствовать сквозняки, иначе на кой она вообще нужна?..

Извечный спор ушел в дремучую терминологию. Клима тем временем изучила серо-зеленое лицо Финдекано, обратила внимание на до сих пор скрюченные пальцы и неестественно прямую осанку.

- Полетов на сегодня достаточно, – Клима оттеснила от Финдекано летчиков-любителей и ненавязчиво взяла его под локоть, словно сама нуждалась в помощи. Сказала тихонько: – Обопритесь на меня, – и громко, окружающим: – Закончим сравнивать доски в другой раз. У нас важный разговор, не заходите на веранду ближайшие пару часов. Идите погулять. Гера, покажи Юре и Даше свои владения. Им понравится, как вы с Лернэ здесь все обустроили.

На веранде обда усадила шатающегося гостя в кресло, налила чаю и устроилась напротив, лукаво прищурившись.

- Берите чашку. Я и так вижу, что у вас дрожат руки, не надо прятать их под столом. Приношу извинения за своих увлекшихся друзей и снимаю шляпу перед вашей отвагой. После первого полета на доске, да еще такого насыщенного, трудно сохранить лицо. Вас выдал только его цвет. Да пейте же, легче станет.

И правда, после пары десятков больших глотков Финдекано сумел произнести:

- Вы очень проницательны.

- Пустое, – дружески улыбнулась Клима. – Просто я была единственной, кто смотрел на вас, а не на Геру, Юргена или доску. Полагаю, вы не хотели бы повторить полет?

Финдекано мотнул головой и уткнулся в кружку.

- Обычно я не говорю такого тем, кто мне не присягал, но – если понадобится помощь – обращайтесь. Хотя, думаю, вы и сами сумеете не дать усадить себя на доску во второй раз.

- Почему бы нам не перейти на “ты”? – предложил Финдекано.

Обда смерила его долгим оценивающим взглядом. Словно высчитывала, насколько будет оправдан подобный шаг, какую практическую пользу принесет и не уронит ли чьего-нибудь достоинства. А потом протянула руку, раскрытой ладонью вверх:

- Тогда называй меня Клима.

Белерианд. Неделя, пять часов и три минуты с пропажи Финдекано.

На Маглоровы Врата с востока ползли кровавые туманы. На самом деле их просто обагряло восходящее солнце, но выглядело это все равно жутковато. Было прохладно, еще с ночи зарядила неприятная морось. От влаги, сумрака и всеобщего уныния светлые камни стены совсем посерели, словно готовились обратиться в могильные. Гуляли сквозняки. Все, кроме часовых, попрятались под крышу. Впрочем, к Теньке последнее заявление не относилось.

Весь вчерашний день колдун бегал по крепости, разыскивая подходящие детали и инструменты, стаскивал их на облюбованный участок стены, как запасливый хомяк в норку. Вскоре там и правда образовалось нечто вроде логова: огромное неряшливое гнездо, щетинившееся арматурой. Ночью из “гнезда” доносились скрежет, лязг, шипение, околонаучная брань и прочие потусторонние звуки. Сейчас же, когда Макалаурэ закончил обходить посты и заглянул к Теньке, то обнаружил на месте логова странный предмет.

Больше всего это походило на помесь подзорной трубы, арфы и строительных лесов. Арматурный остов, паучьи ножки, туго натянутые веревочки, уже знакомые менестрелю по будке провода, транзисторы и переходники, круглый выпуклый окуляр. Сооружение было повернуто этим самым окуляром на восток, словно тоже высматривало надвигающуюся угрозу.

- Доброе утро, Кано! – раздался сзади довольный Тенькин голос.

- Что это? – не ответил на приветствие Макалаурэ. Он не считал утро добрым.

- Регулятор, – пожал плечами колдун.

- А можно подробнее? Как оно работает?

- Ну... регулирует.

- Что именно?

- Просто регулирует, – Тенька замялся. – Я точно не знаю еще. Здесь нужны долгие лабораторные испытания. Но ни времени, ни лаборатории нет, поэтому испытывать будем в деле. Ты же не против?

- Ты собираешься скинуть этот предмет на головы орков, когда будут штурмовать крепость?

- Вот еще! Ценные нежные приборы так не используют! Видишь во-он то круглое стеклышко? Это оптический прицел. А та блестящая штука – распылитель частиц. Если я пропущу их через отражатель, усилитель и нагреватель, то получу так называемый регулирующий луч. Он устраняет разбежку разницы искажений и направляет ее в одну точку. Пока еще не знаю, как поведет себя объект при направленном облучении, но не беда! Кстати, у тебя нет в хозяйстве каких-нибудь ненужных объектов? Желательно тех, против которых мы будем воевать.

- Орков в кладовых не держу! – отрезал Макалаурэ. – Лучше бы ты и правда Финдекано поискал.

- Да найду, найду, – отмахнулся Тенька. – Сразу после заварушки домой смотаюсь и найду. Финьо вообще сам виноват. Я ж ему орал: осторожно, водяное зеркало! А он...

- Тихо, – Макалаурэ поднял руку. – Майтимо у ворот.

- Тогда айда встречать!

- Сначала свою штуковину огороди. Любопытных много, еще... урегулируют себе чего-нибудь накануне битвы.

Майтимо прибыл не один, а с изрядным подкреплением. Он посчитал, что Химринг сейчас менее желанная добыча для врагов, чем нашпигованные сильмариллами Врата.

Увидев вышедшего навстречу брата, Майтимо нахмурился.

- Кано, почему у тебя забинтована голова?

- Я ударился об арфу.

- А какого Моринготто ты бился головой об арфу? Все настолько плохо?

- Нет, это Тенька.

- Тенька бил тебя головой об арфу?! Да я с него три шкуры спущу. Кстати, откуда он здесь взялся?

В это время колдун наконец-то спустился со стены и смог ответить за себя.

- Я пришел через водяное зеркало, но немного промахнулся и упал на Кано. Это вышло случайно.

- А арфа здесь при чем? – не мог понять Майтимо.

- Я в тот момент играл, – пояснил Макалаурэ.

- Музицировать меньше надо, – проворчал Тенька.

- Нет, вот как в будке, так “бренчи, Кано, без остановки”, а как нормальную песню сочинить – так “меньше музицируй”...

- Тенька, – вмешался Майтимо. – Ты мне, конечно, друг, но калечить моего брата не смей.

- Братом больше, братом меньше, – саркастически усмехнулся Макалаурэ.

- Истерика, – определил Тенька.

- У настоящих нолдор... – завел было Майтимо, но потом вспомнил что-то личное и оборвал себя: – Идемте в крепость. Кано, покажешь мне свою диспозицию.

Около полудня совещание было прервано визитом вражеского посланника. Он приехал на черном лохматом волколаке и еще у ворот так крепко поругался с часовыми, что его едва не прирезали. Посланник был страшен, он напоминал ходячую куклу, кое-как слепленную из частей тел разных существ. Говорил пронзительным скрежещущим басом, через слово прославляя своего владыку и понося присутствующих. Посланник требовал не делать глупостей и отдать все сильмариллы по-хорошему.

- Все – это сколько? – влез присутствовавший при “дипломатической” встрече Тенька.

На него зашикали. Посланник ушел от ответа, скрывшись за речами о величии Тьмы. Из этого окружающие сделали вывод, что Моринготто сам не знает точного количества камней, которые жаждет получить. Или знает, но не может поверить, слишком уж невероятная цифра.

- А давайте и правда отдадим ему камни, – шепнул Тенька братьям. – Потом новых наделаем. Если подключить мой регулятор к будке, то играть можно будет с открытой дверцей...

- И думать забудь! – припечатал Майтимо, замечая, как при слове “будка” у Кано начинает подозрительно дергаться правое веко. – Враг не должен получить ни крупицы силы из камней. Кстати, почему ты так странно смотришь на посла?

- Как – странно?

- С восхищением.

- Он же такой интересненький! Почти как твоя цепь! Майтимо, а можно я над ним опыт поставлю, незаметно?

- Хорошо, только не убей раньше времени. Он еще должен передать Моринготто наш решительный отказ.

Колдун с энтузиазмом кивнул и уставился на посланника еще пристальней. Не прошло и пары минут, как жуткое существо развеялось в серую труху, наподобие пепла.

- Тенька! – строго сказал Майтимо. – Ты же обещал!

- Я просто применил к нему обратную формулу, как к твоим оковам. Откуда я знал, что ваш Моринготто живое и неживое по одному принципу лепит?

Макалаурэ поморщился, словно у него заболели все зубы разом, и сообщил, что идет на стену. А то после этой мерзкой твари в зале дышать нечем. Тенька наоборот склонился над кучкой пепла, что-то бормоча.

- Я надеюсь, ты не собираешься его оживлять? – уточнил Майтимо с опаской.

- Ах, если бы, – грустно ответил Тенька. – Но моего мастерства хватит только на изучение последствий эксперимента.

- И слава Эру, – пробормотал Майтимо. Он ушел вслед за братом, напоследок велев тщательно проветрить зал и выдать колдуну совок с веником, чтобы смел эту мерзость и шел изучать ее в другое место. Например, в подвал.

Макалаурэ нашелся на восточной части стены, у причудливой конструкции, кое-как огороженной красными лентами.

- Что это? – вытаращил глаза Майтимо.

- Регулятор, – заученно ответил Макалаурэ.

- И для чего оно служит?

- Регулирует, – менестрель был сама безмятежность. Только веяло от него не спокойствием, а задавленной до лучших времен истерикой.

- Что регулирует?

- Моринготто его знает!

- А зачем здесь окуляр?

- Это оптический прицел.

- Чего?

- Понятия не имею. Просто повторяю выдержки из Тенькиного объяснения.

- Он собирается сбросить эту штуку на головы врагов?.. Кано, что смешного я сказал?

- Просто я спросил у Теньки то же самое. Регулятор, дорогой Майтимо, это нежный научный прибор, который выпускает какой-то луч.

- Чушь! Горстка арматуры не может излучать свет! Ее даже не подожжешь.

- Ага. А зверски замученный будкой менестрель не может сделать из музыки сильмарилл.

- Далась тебе эта будка! Не так уж там и скверно.

- Потому что у тебя слуха нет! Или есть, но явно искаженный. Тебя точно не за уши на Тангородрим подвешивали?

- Кано, ты сейчас не в себе и говоришь глупости. Пойдем, выпьешь травяного чаю. Это не самый плохой рецепт от тревог и потрясений.

Макалаурэ вздохнул.

- Давай лучше еще раз уточним план обороны. Неспокойно мне. Поскорей бы уже началось, что ли...

- Недолго осталось, – Майтимо посмотрел на восток. – Вон, тучи какие идут. И дождь усиливается. Не горюй, Кано, мы их всех победим! У нас ведь целых девять сильмариллов!

- Тенька тоже так говорит, но уповает на свой регулятор. Порой мне кажется, что это колдун твой брат, а не я.

- Чаю! И срочно, – непререкаемым тоном заключил Майтимо. Кинул взгляд на “чудо прогрессивной мысли”: – Даже мне не приходило в голову выдумать такую конструкцию. Да что мне! Отцу!..

...Вражье войско показалось ближе к вечеру. Сначала темной цепью по линии горизонта, потом – катящейся по горам рекой, затем лавиной и, наконец, бескрайним грязным морем оно приближалось к Вратам. Реяли над багряным небом черные флаги, наползала потусторонняя жуть. К ночи орки были уже под стенами крепости.

Тенька еще раньше устроился за своим регулятором, приспособив под сиденье несколько гнущихся во все стороны ножек, и теперь с лихим выражением лица изучал местность через оптический прицел. Майтимо отдавал последние распоряжения лучникам и защитникам внешнего кольца, Макалаурэ руководил в цитадели.

- Это что, – обратился вед к Майтимо, – орки в тех горах прятались, где ты висел?

- Не все. Но какая-то часть – определенно.

- Ох, ну и везучие же мы с Финьо, раз ухитрились пройти к тебе разными дорогами и никого не встретить!..

Но вот раскололся воздух, мир перешел в войну, полетели первые эльфийские стрелы. Загремело, загрохотало, взрывы прокатились, как чугунные горошины по жести, дым взвился в небо. И нападающие, и защитники крепости в ужасе пригнулись, закрыв головы руками, пережидая напасть.

- Тенька!!! – заорал Майтимо через полстены. – Твои фокусы?!!

- Правда, здорово бабахнуло? – откликнулся вед. – Я усовершенствовал наконечники, они теперь не просто разрывные, но и самонаводящиеся!

- Ты раньше предупредить не мог, хотя бы своих?!

- У меня машинально вышло. Я дома перед каждой битвой оружие заколдовывал, привычка.

Майтимо страшно выругался и дал отмашку на второй залп.

Спустя пару часов взрывы уже никого не смущали – воины обеих сторон малость оглохли и сосредоточились на главном – захвате и защите. Горела земля, несмотря на ливень. Лилась на серые камни красная и черная кровь. И в этот момент воздух пронзил ярко-сиреневый светящийся луч. Поначалу он уперся в небо, но быстро определился с направлением и засветил во вражеские рати. На стене, где обзор позволял видеть все окрестности, поначалу не поверили своим глазам.

Луч резал пространство на тоненькие пласты. Это выглядело со стороны как выборочное двоение в глазах. Контуры размывались, некоторые вещи, попав под луч, таяли, другие – изменялись, третьи с громким хлопаньем разрывало в клочья. Странное творилось и с орками: кто-то рассыпался пеплом, как давешний посол, кто-то превращался в животных (на глазах Майтимо из огромного орка вылезло три жирных белых зайца и летучая мышь). Несколько врагов, попавшие под луч, изменились не сразу. С диким воем они влезли на стену, голыми руками разметали всех, кто оказался рядом, потом один упал замертво, а остальные превратились в лесных эльфов, хлопающих круглыми от шока глазами.

Майтимо пробился к Теньке и решительно дернул того за плечо.

- Что ты творишь?!!

- Регулирую, – обалдело отозвался колдун, поворачиваясь всем корпусом. Луч вильнул, прошелся по Майтимо и снова обратился на восток.

- Ты меня чуть не ослепил!

- Так ведь не ослепил же! О, у тебя кольчуга цвет поменяла. Была стальная, а теперь розовая. И веснушки появились. Ты что, колдовским образом выводил веснушки?

Провокационный вопрос остался без ответа.

- Какого Моринготто ты творишь? – яростно повторил Майтимо. – Полкрепости перепугал, хуже орков!

- Бояться нечего. Мое устройство уравнивает достоверное искажение с недостоверным, делая разницу равной абсолютному нулю. А поскольку все колдовство: что мое, что Моринготто вашего, строится именно на сочетании разниц, оно распадается, притом самым неожиданным образом, потому как естественная разница искажений – норма природы. Вот, на опыте твоей кольчуги выяснилось, что сталь при утопических условиях розовая...

- Ты мне зубы не заговаривай. Что я эльфам скажу?

- Скажи – все под контролем. И крепость мы отстоим. Послушай, ты без меня разве не придумаешь, что им сказать?

- Я имею в виду: как внятно объяснить свойства луча?! – Майтимо живо представил лица своих воинов, когда он выйдет к ним с веснушчатым лицом, в пронзительно-розовой кольчуге, и заявит, мол, все под контролем.

- Здесь в двух словах не скажешь. Я почти никогда такого не говорю, но я – гений! Эта шайтан-машина не знает аналогов! – Тенька посмотрел в глаза друга, понял, что сейчас будет вульгарно бит по шее, и постарался все-таки ужать многообразие возможностей регулятора до пары слов: – Оно устраняет... как вы ее называете... черную магию Врага. Если совсем грубо говоря.

Но Майтимо этого было достаточно.

Три дня спустя. Принамкский край, поместье в Золотых Знаменах.

Финдекано разбудили голоса. Говорили где-то рядом, возможно, в саду, частично на повышенных тонах. У принца нолдор словно гора свалилась с плеч, когда он узнал Тенькин голос. Но вот содержание разговора...

- Вы с ума посходили! Он же высоты боится до смерти!

- Откуда мы знали? – огрызалась Клима. – Он сам виноват, ничего не сказал.

- Конечно! Финьо ведь гордый, он и друзьям-то не всем говорит.

- А тебе, значит, открылся?

- Вот еще! Я смотрел в его глаза, когда мы сидели на скале. Финьо, между прочим, отменно владеет собой, внешне его страх никак не проявлялся, но мне из-за дара постоянно казалось, что он вот-вот свалится в обморок. Бедное создание! Чуть не угробили наследника престола!

- Он мог отговориться.

- Сама же сказала, что он до последнего момента не мог понять, какая напасть его ждет. А в воздухе Юргена даже ты не переубедила бы. Рассуди здраво: как можно внятно объяснить сильфу, да еще во время полета, что есть на свете чумовые существа, которые отчего-то боятся высоты?

Финдекано почувствовал, что еще несколько минут – и ему станет неловко смотреть Теньке и Климе в глаза. Он встал, быстро оделся и прямо через окно вылез в сад.

Колдун и обда обнаружились на боковой дорожке, под раскидистым кустом красной сирени.

- А вот и наша пропажа! Здравствуй, Финьо, безмерно рад видеть тебя здесь и в добром здравии! – поприветствовал его Тенька. Клима сдержанно пожелала доброго утра.

- Как дома поживают? – первым делом осведомился Финдекано.

- Замечательно! Только твой братишка ругается.

- Руссандол?

- Нет, Турукано. Я обещал ему заняться твоими поисками, но лишний день потратил на выведение у Майтимо веснушек. Безрезультатно, кстати...

- А откуда у него взялись веснушки?

- Это все мой регулятор виноват. Я нечаянно направил на Майтимо луч. Теперь... ну, словом, сам скоро увидишь.

- А зачем ты направлял на Руссандола какой-то луч? Опять дурацкие эксперименты?

- Нет, регулятор я изготовил для дела.

- А какая нелегкая занесла тебя в Химринг?

- Дело было во Вратах.

- Какое дело? – нахмурился Финдекано.

- Да ерунда, просто надо было чем-то орков бить...

- Постой, а как орки попали во Врата?

- Из-за сильмариллов. У Кано ведь их девять штук накопилось.

- Ну и что?

- Моринготто прознал об этом и отправил гонца.

- Какого?

- Такого интересненького, что я его нечаянно испепелил. Но делу это сильно не повредило, Майтимо с Кано все равно не собирались камни отдавать.

- Так. А что было потом? – Финдекано нутром чуял: Тенька пока рассказал далеко не все.

- Ну, потом под стены крепости пришли несметные вражьи рати, но благодаря моему изобретению их удалось обратить в бегство. Вот только луч нечаянно попал на Майтимо...

- Все у тебя нечаянно!

- Да, вот и Майтимо так сказал, когда Кано повязку сняли, и он увидел, какая там здоровенная шишка...

- А с Макалаурэ-то что?

- Я на него упал, когда перемещался из Хитлума во Врата. Ничего серьезного, арфа вообще не пострадала.

- Какая арфа?

- Об которую Кано головой ударился. Но ты меня сбил, я говорил, что Турукано недоволен моей проволочкой с веснушками Майтимо. Я ведь обещал отправиться домой сразу, как мы погоним врагов, а пришлось задержаться. Счастье, что у Турукано теперь есть Кошка, она не дает ему долго злиться.

- Брат завел кошку?! – эта новость поразила Финдекано едва ли не больше остальных.

- По правде говоря, это не совсем кошка. Точнее, совсем не она. Он ее просто так назвал, за мурлыканье. Кошка выглядит как сгусток бурой слизи размером с белку, имеет огромные голубые глаза, жрет все подряд и с недавних пор путешествует у Турукано на плече. Она и об опасностях предупреждать умеет. Это очень помогло, когда обрушилась башня...

- Какая башня?!

- В твоем дворце, в Хитлуме. Какой-то мазила упражнялся неподалеку с луком и по незнанию взял искаженные стрелы из дальнего чулана...

Больше всего Финдекано сейчас хотелось возомнить себя ненастоящим нолдо и закатить истерику. Но, как истинный представитель древнего рода, он взял себя в руки и попросил Теньку поскорее доставить его домой.

- Тебя в Хитлум? – уточнил вед.

- Да. А Майтимо сейчас где?

- Во Вратах, с Кано. Но он просил, как тебя отыщу, устроить вам встречу. Так что вы, считай, вот-вот увидитесь.

Прощание с Финдекано вышло трогательным. Лернэ, не стесняясь мужа, висела у гостя на шее, лила слезы и приглашала погостить. Клима протянула новому другу руку и сообщила, что сама когда-нибудь посетит Белерианд. Гера обещал в следующий визит покатать Финдекано на настоящей принамкской доске, из-за чего гость незаметно спал с лица и поспешил нырнуть в спасительный круговорот водяного зеркала.

Час спустя. Хитлум. Белерианд.

Когда Финдекано увидел “урегулированного” Майтимо, с ним все-таки случилась истерика. От смеха.

- Нечего веселиться над чужой бедой, – пробурчала жертва просвещенной науки.

Веснушек было много, по всему лицу, крупные, яркие, от рыжего до темно-коричневого оттенков. Не то чтобы они сильно портили обладателя, но грозным воином Майтимо теперь не выглядел даже в по-настоящему взбешенном состоянии.

- У моей девушки есть такая штуковина, – подал голос Тенька, – называется “тональный крем”. Замазывает дефекты кожи. Могу в следующий раз привезти.

Майтимо не успел придумать язвительный ответ: в комнату Финдекано, где они собрались на ставшее традиционным чаепитие, влетел взбудораженный воин.

- Беда!!!

- Какая? – спросил Финдекано, оглянувшись: Тенька был здесь и вроде бы пока ничего не натворил.

- Дракон!

- Где?

- Уже близко! Огромный, на четырех ногах, весь в черно-красно-зеленой чешуе, с белыми крыльями, плюется ядом и огнем!

- Так значит мой стол все-таки долетел до Ангамандо! – воскликнул Майтимо.

- Моринготто – плагиатор! – возмутился Тенька в один голос с ним.

- Я скоро вернусь, ждите меня здесь, – принял решение Финдекано. Он прицепил к поясу меч и велел воину: – Веди к дракону.

- Отважный. Как есть Отважный, – покачал головой Майтимо.

- Финьо летал на доске, – протянул Тенька. – Что ему теперь какой-то дракон?

- На чем летал?

- Доска. Небольшая такая деревяшка. Становишься на нее, взлетаешь под облака и выписываешь там фигуры высшего пилотажа.

- Ух, здорово. Но для Финьо и правда кошмар похуже любого дракона. Мда. Не завидую я своему бывшему столу...

Комментарий к О регуляторе, великой битве и Фингоне-путешественнике *Доска – основное средство передвижения в Принамкском крае. Представьте себе небольшую доску для серфинга с креплениями для ног и немного выгнутыми краями. Доска летает по воздуху, может развивать достаточно приличную скорость, преодолевать неограниченно большие расстояния и набирать такую высоту, насколько хватит или не хватит дури (лихости, опыта, здравого смысла) летчика. Как показало время, у сильфов обычно преобладает первое, а у людей – последнее.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 1) ======

Над Химрингом алчно кружили клочья черных туч. Багряное солнце заваливалось под горизонт, точно ударенное копьем в спину. Главный зал крепости наконец-то опустел, темень опутала углы. Майтимо сидел на подоконнике, отдавая должное одиночеству, и смотрел на закат. Блики окровавленного света отражались на медно-каштановых волосах усталого лорда и на морготовой туче веснушек, вывести которые больше не мог ни один волшебный наговор.

Царила редкая минута тишины: караулы расставлены, большая часть народа разошлась по спальням, ночные птицы еще не пробудились, а дневные давно умолкли. И в этой тишине за спиной Майтимо громко упал стул и раздалось настолько знакомое и оттого невероятное восклицание, что эльф подскочил, стремительно разворачиваясь.

- Ну и темень тут у вас, – хрипловато проворчали по ту сторону массивного стола. Молодой светловолосый мужчина с круглым лицом и вздернутым носом поправил уроненную мебель и задорно прищурился. Точь-в-точь как в их первую встречу там, на склоне Тангородрима...

- Тенька? – деревянными губами уточнил Майтимо. – Откуда?

- Так из дома, – пожал плечами колдун. – Выдалось несколько свободных недель, решил старых друзей навестить. Уже давненько не виделись, не находишь?

- Четыреста с лишним лет прошло...

- Сколько? Мда, ну дела, у нас примерно три года. Все-таки последние двадцать восемь экспериментов с временными полюсами были лишними, – Тенька почесал в затылке и сакраментально добавил: – Интересненько это у меня получилось.

С Майтимо словно спали невидимые цепи. Он громко расхохотался, подбежал к другу и заключил его в крепкие объятия.

- Моринготто и все его твари! Это и правда ты!

- А кто ж еще? – резонно заметил колдун. – У тебя есть другие знакомые, для которых координаты этого мира приравниваются к координатам данного зала? О, гляжу, здесь новый стол...

- Он уже триста лет как новый!..

Полчаса спустя.

- К этому интересненькому напитку меня пристрастила жена, – делился Тенька, помешивая в стоящем на жаровне ковше с длинной ручкой темно-коричневое варево. – Это не чай, называется как-то на “ф”. Фоке? Фено? Вечно забываю, но по ходу распития непременно вспомню.

- Запах приятный, хотя и резковат, – отметил Майтимо, потягивая носом. – А ты все-таки женился на той необычной деве из просвещенного мира?

- Ага. Я как вернулся из отпуска в прошлый раз, так сразу сделал ей предложение. Она долго ворчала, что браки нынче устарели, но я ее убедил в притягательности старины. Расскажи, как у вас тут дела? Врага победили?

- Нет, – лорд Химринга помрачнел. – Скорее – он нас, хотя еще не все потеряно. Несколько лет назад случилась страшная битва, многие отдали в ней свои жизни.

- Финьо, Кано, Курво?.. – Тенька не закончил, и так было понятно, о чем он хочет узнать.

- Живы, – успокоил его Майтимо. – Кано и Курво сохранили свои крепости. К Кано враги даже не сунулись, того раза хватило. А Курво собрал по инструкции твой регулятор. Правда, теперь брат неотлучно сидит подле него, без колдовства штука невероятно хрупкая вышла, хоть и действенная. А Финьо теперь верховный король нолдор. Ну и сирота, само собой.

- А Турукано как?

- Тоже неплохо. Кошка его вымахала до размеров крупной собаки, ест теперь только урегулированное железо. Курво этот металл ему какими-то тайными тропами поставляет, иначе во владения Турукано не попасть.

- А что прочие твои братья?

- А чего им сделается? Амбаруссар на новом месте, Карнистир теперь со мной живет. А Тьелкормо я сюда не пустил, так он в Нарготронд подался.

- Куда?

- Закрытый город, как у Турукано. Там правит другой мой кузен – Финдарато. Надеюсь, Тьелкормо ему не слишком докучает. О, кажется, твой чудо напиток сейчас выкипит.

- Все под контролем, – Тенька ловко снял ковш с жаровни и разлил его содержимое по большим глиняным кружкам.

Майтимо глубоко вдохнул запах темного питья и осторожно отхлебнул.

- Ух, горечь какая, до костей пробирает! – второй глоток вышел гораздо больше первого, экзотика явно пришлась эльфу по душе.

- Я тебя попросить хотел, – после изрядной паузы осторожно начал Тенька, тоже прихлебывая напиток. – Финьо ведь рассказывал про нашу замечательную обду?

- Еще бы! Первые десять лет только и было, что разговоров о ней! – щеки Майтимо раскраснелись, веснушки проступили особенно ярко.

- Ты не мог бы принять ее у себя в гостях где-то на месяц?

- С чего вдруг такая просьба? Не хочу показаться невежливым, но нынче у нас не лучшие времена для приема гостей.

- Понимаешь, Клима совсем замоталась, загнала себя. Ей бы обстановку сменить, пожить где-нибудь спокойно, без срывов на аудиенции по ночам, посольских визитов, ежедневных совещаний и прочих прелестей должности правителя великой державы. Но у нас дома Клима отдохнуть не сможет. Во-первых, она там несет ответственность едва ли не за каждую травинку под ногами, во-вторых, ей непременно кто-нибудь помешает. Нашей обде всего-то и надо, что отоспаться и ненадолго убрать с плеч груз ответственности.

- С Карнистиром не отоспишься. У него есть дурная привычка орать на караульных по утрам, – Майтимо осушил чашку и налил себе еще. Его серые глаза странно заблестели, а лицо пошло белыми пятнами. – А орки вообще по ночам атакуют, им не скажешь, что в цитадели отсыпается высокая гостья из другого мира.

- Ты пойми, – обстоятельно доказывал Тенька, – здесь Клима будет чувствовать себя ни за что и ни за кого не отвечающей. Для нее это сейчас вопрос душевного равновесия. Она того и гляди сорвется. Как смотрю ей в глаза... Кстати, Майтимо, может, тебе не стоит так налегать на... о, вспомнил, на кофе? По-моему, ты с него пьянеешь, в точности, как наши сильфы.

- Ерунда! Настоящие нолдор не пьянеют! – Майтимо залихватски махнул рукой, едва не сшибив со стола ковш с напитком. Поднял брови домиком, дивясь на свою скверную координацию, и более спокойно, но все равно хвастливо продолжил: – Я однажды выхлестал полбочки мировуре! Ты знаешь, что такое мировуре?

- Догадываюсь, – пробормотал Тенька.

- Ни о чем ты не догадывов... догадывав... догадыве... тьфу, вот Мор-гр-бр… короче, не понимаешь, – лорд Химринга в четвертый раз доверху наполнил кружку. Тенька по старой памяти наварил много напитка, как обычно травяного чая, и пили его из “экстренных” чашей, в каких еще мечтал когда-то утопиться доведенный будкой до истерики Макалаурэ. – Мировуре в сто крат крепче вина, терпкий, вку-усный. Только мне он нипочем! Ух, как мы гуляли в молодости! Сутками дома не показывались. От радости до беспамятства – один шаг. Уже и не помню, когда в последний раз собиралось такое шумное гуляние... Здесь война, кровь, смерть, орк на эльфе мертвые лежат... А дома боярышник цвел. Ради чего?..

- Майтимо, тебе правда лучше отставить кофе в сторону и хорошенько запить его водой, – решительно посоветовал Тенька.

- Пустое! – на этот раз жест вышел более размашистым и аляповатым, задетый ковш звякнул и почти опрокинулся. Но Майтимо уже не замечал подобных мелочей. – Толку с тех клятв и мучений, когдаможно просто жить и поливать боярышник. Не слезами, а чистой водой из родника. Толку с мирской власти, если она не может предотвратить гибель дорогих тебе созданий! Толку со всех сокровищ Арды, если их способен затмить один-единственный сильмарилл!

- Какой интересненький эффект, – пробормотал Тенька. Глаза его друга лихорадочно и одухотворенно сияли, движения были резки и неточны, а рот не закрывался ни на минуту.

- ...Вот так замотаешься и за тысячу лет не увидишь цветущего боярышника. А твоя Клима хоть раз смотрела на цветы?

- Она ландыши собирать любит.

- Ландыши... – протянул Майтимо, глядя куда-то в стену, где перед ним явно развернулась вся панорама бытия, – и ромашки наваристые, капища... я помню. Я до сих пор все это помню. Только ландыши – не то. Надо на боярышник смотреть, на бояр-рышник... Руку даю на отсечение, что этот Мор... Мур... Мур-ринготто ни разу не поливал боярышник. О чем с ним вообще говорить можно! А о чем мы тогда говорили? – он задумчиво нахмурился. – Плохо помню... Только боль... Боль была, а боярышника не было, беспредел!..

- Может, ты спать пойдешь, время позднее, – без особой надежды предложил Тенька. Он уже жалел, что принес столько кофе, да еще напоил им Майтимо, не учтя печальный опыт сильфийских друзей. Хотя Юрген, помнится, после трех кружек был всего лишь немного навеселе. Здесь же и кофе крепче, и порция больше, и пятая чаша на исходе. Ясно ведь, что лорд Химринга слишком давно не позволял себе напиваться, да и сейчас не собирался, просто питье оказалось сильнее воли.

- Вот еще! Я в кои-то веки чувствую легкость! – Майтимо подскочил, его и правда очень легко шатнуло влево, потом вправо. – Весна, цветущий боярышник... О, Эру, как прекрасна жизнь! Пускай твоя Клима и впрямь приезжает, иначе помрет, не увидев ничего кроме долга. Я ведь был уверен, что никого из вас уже нет, вы, люди, чудовищно мало живете. А мы – чудовищно много. Но, по крайней мере, можем себе позволить хоть раз в жизни просто полить боярышник...

Теньке на ум пришло емкое словечко “вдрабадан”. Покачиваясь и помогая руками переставлять разъезжающиеся во все стороны ноги, Майтимо добрался до окна, высунулся по пояс и заорал хорошо поставленным командирским голосом:

- Ненве!!! Где тебя носит в такой распрекрасный час?!

Из соседнего окна выглянул незнакомый Теньке темноволосый эльф с докрасна загорелым лицом, вытаращил глаза и в изумлении спросил:

- Руско, ты что, упился?

- Тенька, знакомься, это мой брат Карнистир. Не самый младший, но значительно более юный, чем Кано, – отрекомендовал эльфа Майтимо. И снова заорал: – Ненве!!! Куда ты запропастился?!!

Из строения напротив выбежала тонкая фигурка в коротком плаще.

- Я здесь, лорд Нельяфинвэ. Что случилось?

- Я случился! – крикнул Тенька, подлезая другу под локоть. – Ненве, рад тебя видеть! Я нечаянно напоил вашего командира, притом основательно. Поднимайся сюда, помоги что-нибудь с этим сделать.

- Вели приготовить лучшую комнату, у нас будет гостить прекрасная леди, которая никогда не поливала боярышник! – разорялся Майтимо.

Ненве охнул, воровато огляделся по сторонам и влез прямо в окно зала, минуя опасный коридор, в котором до сих пор пропадали синдарские послы.

- И этот тип еще называет меня неумеренным в вине! – воскликнул Карнистир, изучая “просветленную” физиономию брата.

- Настоящие нолдор не бывают неумеренными! – заявил Майтимо, хватаясь за раму, промахиваясь мимо нее и чудом при этом не вываливаясь. – Настоящие нолдор нюхают боярышник хотя бы каждые пятьсот лет!

Сзади подошел Ненве.

- Нельяфинвэ, пойдемте в вашу комнату. Тенька, помоги его уговорить.

- Не надо меня уговаривать. И в комнате запирать не надо, я в кои-то веки полностью в своем уме! – взбрыкнул Майтимо, стряхивая с плеч чужие руки. Его снова повело, на сей раз вперед и, кабы не подвернувшаяся вовремя опора – высокая спинка стула – расквашенного носа было бы не миновать. – Тоже мне, полоумного нашли. Раз в жизни повеселиться нельзя!

Он подошел к столу и выпил еще кофе, прямо из ковша, щурясь от наслаждения.

- Что это, особый сорт мировуре? – шепотом спросил Ненве у Теньки.

- Это безобидный напиток, в котором нет ни капли хмеля, – виноватым голосом ответил колдун. – Просто сильфы, а теперь, как стало ясно на примере вашего лорда, и эльфы, от него дуреют. Почище, чем с самогона, подозреваю, да и с мировуре тоже.

Майтимо в обнимку с ковшом взгромоздился на стол, покачиваясь, как маятник.

- Ненве, хочешь и ты выпить кофе?

- Пожалуй, воздержусь.

- И правильно, должен же кто-то сохранять ясную голову! Вдруг опять эти орки нагрянут или, того хуже, синдар... Бр-р, орков хоть убивать можно! Ненве, ты распорядился насчет комнаты?

- Да, – не моргнув глазом отчеканил оруженосец.

- Какой ты у меня хороший, – умилился Майтимо, вкруговую болтая ногами. – На тебя всегда можно положиться. А на Карнистира нельзя. Он слишком часто бывает навеселе. Да что вы стоите напротив меня рядком, словно воины на смотре! Садитесь, сегодня такой особенный день! Ко мне друг вернулся, Тенька, подтверди!

- Да, я вернулся, – кивнул колдун, переглядываясь с Ненве.

- Надо съездить домой и полить боярышник под окном, – решил Майтимо. – Только непременно взять с собой Финьо, иначе выйдет, как в прошлый раз...

- Руско, ты что задумал? – это в зал вошел Карнистир.

- Домой хочу, – пожаловался Майтимо. – В Валинор. Там хорошо и боярышник. Как полагаешь, Кирдан посговорчивее Ольвэ, он даст нам корабли? Только Финьо надо предупредить, иначе опять нехорошо получится... Ненве, не забудь мне напомнить, а?

- Если ты заявишься к Кирдану Корабелу в таком виде, он даст тебе в лучшем случае хорошего пинка, – заметил Карнистир. – Вообще, что с моим братом? Я помню его таким только по рассказам Макалаурэ.

Пока Ненве пытался растолковать, что к чему, Тенька обратил внимание, как в глазах Майтимо возникает мысленный диалог.

- Финьо, привет, это я!

- Майтимо?! Ты же обычно не используешь такой способ общения. Что случилось?

- Ты когда-нибудь поливал боярышник?

- Нет...

- Тогда поплыли в Валинор, это просто необходимо!

- Руссандол, ты в своем уме?

- Более чем! Финьо, я внезапно понял, что уже лет шестьсот не нюхал цветущего боярышника...

- По-моему, ты вместо него чего-то другого нанюхался. Майтимо, поблизости есть кто-нибудь здравомыслящий, с кем я могу связаться?

- А меня тебе мало?

- Ненве рядом? Или Карнистир? Хотя подозреваю, что без него не обошлось...

- Вот и нет! Это все Тенька!

- Какой еще Тенька? Руссандол, ты не находишь, что шутка устарела?

- Он вернулся и напоил меня кофе! Я счастлив! Финьо, поплыли в Валинор поливать боярышник! Он вырастет большой, кустистый, воссияет как священное древо и принесет нам мир...

- Ненве, – не выдержал Тенька. – Поговори мысленно с Финдекано и успокой его. А то Майтимо сейчас такую чушь городит, что даже подслушивать неловко!

- Вот и не слушай, – фыркнул Майтимо, слезая со стола. – Много ты понимаешь в расти-ни-е-ни... растине-а-е... что за Моргот с моим языком... одним словом, я готов поклясться, что ты за всю жизнь не вырастил и кустика.

- Лорд Финдекано мне не верит, – отчитался Ненве. – Говорит, что лорд Карнистир нас все-таки споил.

- Почему чуть что – сразу Карнистир?! – вспылил упомянутый.

- Потому что ты вечно хлещешь вино, – тут же объяснил Майтимо.

- Кто бы говорил, – буркнул младший брат, глядя, как старший танцующей походкой описывает круги по залу и никак не может определиться с направлением.

- Во мне нет ни капли спиртного!

- Лучше бы было. С вина ты так не чудишь.

- Идите вон, раз не нравится на меня смотреть, – Майтимо замахал руками, описал в пространстве изящный пируэт и шлепнулся на пятую точку. – Ух, Тенька, до чего прекрасное варево ты принес... Все так плывет, кружится... Как в детстве, когда дедушка Финвэ меня на руках качал, – эльф уставился в потолок, запрокинув голову, и мечтательно промурлыкал: – А как тогда бояр-рышник цвел...

- Тенька, – позвал Ненве. – Лорд Финдекано почти готов мне поверить, если я передам твой ответ на его вопрос: какие слова ты сказал Климе, когда узнал, что Финдекано летал на сильфийской доске?

- Видимо, не готов поверить, если такое спросил, – хмыкнул Тенька. – Я сказал, что они с сильфами сошли с ума, ибо Финьо больше всего на свете боится высоты.

Ненве вскоре изменился в лице и поведал, что лорд Финдекано очень удивлен и жаждет повидаться.

- Вот Майтимо уложу и прибуду, – пообещал Тенька. – Вы мое водяное зеркало не выбросили?

- Оно где-то в коридоре, – припомнил Ненве. – Но я не советую туда заходить, в последние пятьдесят лет там и сам Моринготто заплутал бы.

- Ерунда, – отмахнулся колдун. – Там всего лишь пространственные кривые немного изменены. Выкинуть может, но не дальше, чем за пределы крепости. А если хлам разобрать, вообще все выправится. Ты и правда распорядись насчет комнаты для Климы, она Майтимо не померещилась и прибудет через пару дней.

- А лорд Нельяфинвэ дал разрешение на ее приезд до распития кофе или после? – подозрительно осведомился Ненве.

- Какая разница? Дал ведь!

Угомонить Майтимо удалось далеко не сразу. Его понесло на улицу, искать среди “унылого местного разнотравья” взаправдашний “валинорский боярышник”. Поначалу Майтимо собирался вылезти в окно, но после пары-тройки неудачных попыток, когда он чудом не кувыркнулся вниз головой, пойманный за шиворот в шесть рук, решено было воспользоваться коридором. Сам лорд преодолел его играючи, то и дело сталкивая груды хлама и заразительно хохоча над некоторыми предметами. У Теньки тоже трудностей не возникло, а Ненве боязливо прошел по его следам. Самонадеянный же Карнистир в коридоре отбился от общества, потерялся и был найден только наутро, обнимающим шпиль главной башни.

Майтимо облазил крепость сверху донизу и нашел-таки под каким-то карнизом чахлый куст боярышника. Несказанно обрадовался, полез обниматься и обломал ветвь. Пока раздумывал, каким образом можно приладить ветку на место, Ненве коварно застал своего лорда врасплох, напев волшебную колыбельную. Вдвоем с Тенькой они оттащили сонного Майтимо в его комнату и уложили в постель. Тот так и не выпустил ветку из рук, все время бормоча невнятные фразы, в которых угадывалось только часто повторяющееся слово “бояр-рышник”.

Пятнадцать часов спустя.

Майтимо разбудил солнечный луч. Он пробивался сквозь сомкнутые веки, яркий до щекотки в носу. Эльф повернул голову, но легче не стало.

- Ой, это кто же у нас наконец проснулся? – раздался откуда-то сбоку довольный и донельзя издевательский голос Карнистира.

- Что ты делаешь в моей комнате? – поинтересовался Майтимо, открывая глаза, садясь и осматривая себя. Он почему-то спал одетым, правда, без сапог, а в руках сжимал подвядшую ветку боярышника. Основание ее было погрызено, а во рту ощущался подозрительный деревянный привкус.

- Жду твоего пробуждения, – настолько широкой ухмылки у Карнистира не было, даже когда ему вручили сильмарилл. – Я просто не мог такое пропустить.

- Значит, Тенька и его чудо напиток мне не приснились?

- Не-а. А ты помнишь, как бегал по крепости в поисках боярышника?

- Смутно, – признался Майтимо. – Но результат налицо.

Он выкинул ветку в окно.

- А ты помнишь, как хотел вместе с Финдекано заявиться к Кирдану и выпросить корабли, чтобы плыть в Валинор поливать пресветлый боярышник?

- Дался тебе этот боярышник! Помню. Надо поговорить с Финьо и успокоить. И с Ненве тоже. Стоп, а как я оказался в постели?

- Так Ненве тебя и усыпил, чтобы ты своей пьяной рожей не перепугал часовых.

- Полагаю, он руководствовался иными причинами, – Майтимо потер виски. Голова почти не болела, просто была странно пустой и звенящей. – Мда. Давненько я так не развлекался. Где сейчас Тенька?

- Раскопал в морготовом коридоре водяное зеркало и отправился, по его словам, сначала за нашей гостьей, а потом к Финдекано.

- Какой гостьей?

- Ты же сам ее пригласил!

- Я? Сюда? Кого?!

- Ну, даешь! – загоготал Карнистир. – А Тенька Ненве убедил, что ты это сделал еще будучи трезвым.

Майтимо наморщил лоб.

- Речь о Климе? Тенькиной обде? Я вроде бы отказал.

- Да ты полчаса распинался, что она должна вместе с тобой познать радость ухода за боярышником!

- Лучше бы я бочку мировуре выпил, – заключил Майтимо. – Когда она прибудет?

- Да со дня на день должна. Ей уже и комнату приготовили.

- Поразительная прыткость. Стоит раз напиться, и твои приказы исполняются быстрее, чем ты их осознаешь.

- Будешь теперь напиваться чаще? – торжествующе спросил брат.

- Не дождешься. Раз в две тысячи лет вполне достаточно. А теперь сгинь куда-нибудь, хоть бы проверять караулы. Мне еще с Финьо надо поговорить.

Высокая гостья пожаловала в Химринг вечером следующего дня. Это была стройная молодая женщина с горделивой осанкой и властными черными глазами. Длинный горбатый нос не портил ее, а придавал особое обаяние, жидкие волосы цвета мокрой соломы уложены в аккуратную прическу. На женщине было светлое закрытое платье с юбкой под грудь и длинными узкими рукавами, золотистый плащ с пурпурным подбоем, а в руках она держала искусно сработанный саквояж.

Тенька в Химринге так и не показался, то ли опасаясь кары со стороны Майтимо, то ли спеша повидать Финдекано. Поэтому гостья представлялась сама.

- Мое имя – обда Климэн Ченара, – сказала она тонким, но безукоризненно твердым голосом, которым, как явственно ощущал Майтимо, произнесла не один приказ. – Зовите меня Климэн или же леди Климэн, на ваше усмотрение.

Женщина, которая так впечатлила Финьо, и по совместительству госпожа неугомонного Теньки в воображении Майтимо виделась несколько иной. Во всяком случае, менее властной и более дружелюбной. Называя себя, брата, верного Ненве и приглашая леди Климэн отужинать, он полагал, что та просто смущена, и со временем это пройдет.

Как выяснилось позднее, Майтимо жестоко заблуждался. Обда никого не стеснялась, даже не факт, что она в принципе умела это делать. Клима вела себя вежливо, но порой обескураживающе нагло, словно возомнив себя хозяйкой. Когда она изменила время смены караула и запретила повару добавлять в рагу петрушку, Майтимо не выдержал и организовал откровенный разговор за чашкой чая.

- Вы слишком вмешиваетесь в дела моей крепости, Климэн.

- Я не вмешивалась. С чего вы взяли? Неужели причина в том, что я терпеть не могу петрушку?

- Вы могли сказать мне, я бы сам передал повару.

- Простите, не подумала, – Климэн и правда выглядела малость растерянной. – Вы были так заняты, проще казалось все сделать самой.

- А чем вас расписание караулов не устроило?

- Я заметила, что по истечении двух с половиной часов внимание караульных рассеивается, и полчаса они не высматривают угрозу, а мечтают об отдыхе.

- Но почему вы начали руководить самостоятельно?! Это моя крепость, и порядки здесь устанавливаю только я.

- И снова простите, – взгляд собеседницы был настолько спокойным, понимающим и снисходительным, что хотелось макнуть ее головой в чай. В точности так на Майтимо смотрел король Тингол, когда участливо сообщал, что – увы и ах! – не может допустить появления нолдор в своих владениях и помогать ничем не станет. – Распоряжаться по мелочам вошло у меня в привычку, я никак не могу осознать, что мою обычную работу здесь за меня делает кто-то другой.

- Давайте договоримся: когда вы снова захотите что-нибудь изменить, сообщайте мне.

- А если вас не будет поблизости?

- Тогда Ненве. Он мне все передаст.

Инцидент был вроде бы исчерпан. Но уже через день на Майтимо косвенно и напрямую посыпались вопросы и предложения:

- Почему тренировки отрядов не согласованы между собой? Это могло бы помочь избежать столпотворения на площади.

- Кто отвечает за исправность механизма открытия ворот? Преступно, когда такая важная должность разыгрывается между часовыми в карты.

- Кому можно отдать приказ зарыть большую лужу напротив конюшен? Это ведь просто неудобно.

- Было бы неплохо ужесточить систему субординации, а то порой оказывается, что командир не может отдать приказ подчиненному, поскольку тот по совместительству руководит начальством самого командира.

- Продовольственное сообщение поставлено на самотек, никто не знает, откуда что берется, куда девается и сколько за это уплачено.

- Почему Майтимо называет крепость своей, Карнистир себя – главнокомандующим, но вся экономика в руках у молчаливого Ненве?

- Эта извечная ветка в волосах Майтимо – часть униформы, банальный протест причесыванию или олицетворение всеобщего духа разгильдяйства?

Единственным честным ответом на все вопросы было: “Потому что никто до вас этим не заморачивался, и мы прекрасно справлялись”. Из гостеприимной вежливости и нежелания показаться разгильдяем до мозга костей Майтимо придумывал самые разнообразные объяснения, одно другого краше. Но формулировка вопроса про ветку его доконала. Эта обда вообще может допустить, что некоторые вещи делаются просто так, по велению души? Майтимо приказал Ненве впредь улаживать все трудности с гостьей самостоятельно и ненадолго вздохнул свободно.

Несколько дней спустя у него начало складываться впечатление, что крепость ему больше не принадлежит. Вокруг постепенно устанавливался поразительно безупречный порядок, даже аккуратисту Макалаурэ далеко. Чаще и чаще за советом стали приходить не к лорду Нельяфинвэ, а к леди Климэн (к счастью, исключая времена орочьих атак). Последней каплей стало созерцание того, как обда во всеуслышание отдает Ненве распоряжения о ведении хозяйства и внутренней политики.

Майтимо задумал проучить гостью. Так, чтобы присмирела хоть на пару недель и прекратила совать во все щели свой длинный нос. Надо сказать, что искаженный Тенькой коридор обычно стоял закрытым, во избежание несчастных случаев. Его открывали в основном накануне приезда синдарских послов или прочих назойливых визитеров. Майтимо решил, что самое время многократно проверенным способом сбить с Климэн лишнюю спесь. Он распорядился открыть коридор, подстроил все так, чтобы гостья в него вошла, и принялся ждать.

Климэн потратила на путь из конца в конец ровно столько времени, сколько понадобилось бы для преодоления обычного пустого коридора. С совершенно безмятежным видом она вошла в главный зал и, увидев сидящего за столом Майтимо, заявила:

- Ну и беспорядок у вас в крепости, особенно в некоторых ее частях! Даже по вашей ветке не скажешь, что все может быть так запущено. Я только что прошла мимо девяти искривленных пространственных воронок, притом явно не первой свежести. Вы вообще хоть когда-нибудь там убирались?

- Ни разу, – честно ответил Майтимо. – Впрочем, если вам неймется, уберитесь там сами.

- Заметьте, сие предложение исходило от вас, – меланхолично усмехнулась Климэн.

Майтимо и сам не знал, чего хотел добиться, бросая гостье подобный вызов. Не мог же он и в самом деле ожидать, что леди Климэн самолично возьмет тряпку и ведро с водой?

Обда принялась за дело почти сразу же. Она легко организовала десятка два эльфов, и те под ее чутким неусыпным руководством за считанные дни и с минимальными потерями разобрали весь хлам. Что-то выбросили, что-то переложили на другое место, что-то Климэн забрала себе. К примеру, набор из шести крошечных “карманных” палантиров, затейливую брошь в виде сойки-пересмешницы и теплый алый шарф с изображенным на гербе львом. Очищенный от хлама коридор выдраили до блеска, а на стены прикрутили яркие светильники.

Майтимо понял, что этот ход остался за Климэн. И синдарских послов теперь пугать решительно нечем, кроме все той же ветки в волосах. А значит, гостью лучше куда-нибудь аккуратно спровадить. В конце концов, Тенька ведь не говорил, что обда весь месяц с лишним должна просидеть в Химринге. Осталась безделица: решить, куда ее можно деть.

Вариант с Хитлумом даже не рассматривался: устраивать Финдекано такую подлянку Майтимо не позволяли дружеские чувства. Эту гостью только врагу и пожелаешь. Но посылать Климэн в Ангамандо было бы верхом жестокости и неблагодарности по отношению к Теньке. Амбаруссар и Макалаурэ Майтимо тоже слишком любил, а крепость Курво стояла в опасной близости от вражеских земель. Гостью требовалось заслать в какой-нибудь далекий, желательно закрытый город, обитателям которого Майтимо лично ничем не обязан. Немного поразрывавшись между Гондолином и Нарготрондом, лорд Химринга с несвойственной ему коварной ухмылкой отправил мысленный зов брату Тьелкормо.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 2) ======

Майтимо сильно повезло, что Клима тоже не считала себя обязанной киснуть в Химринге весь свой “отпуск”. Поэтому, когда обде предложили погостить в красивом городе среди пещер и насладиться несомненно приятным обществом брата и кузенов Майтимо, она согласилась, хотя прекрасно понимала, что у лорда Химринга на уме.

Климе пришлось по душе каменное великолепие Нарготронда. Он был куда больше и величественнее Химрингской крепости, что не могло не радовать: все-таки есть в этом мире достойные города.

Верный Ненве довез Климу до самого дворца, где их встретил оруженосец брата Майтимо. Дежурно извинился, что сам Тьелкормо “из-за большой занятости” не сумел первым поприветствовать гостью, и проводил Климу до приготовленной ей комнаты, попутно разъяснив общие моменты планировки здания.

Комната была отделана красиво, явно постарался кто-то с утонченным вкусом: расписные орнаменты по стенам, резьба на каменных карнизах, искусно сработанная мебель. Особенно Климе пришлись по душе широкая кровать с темно-сиреневым вышитым пологом и удобный письменный стол из красного дерева. Здесь явно жили богаче, чем в Химринге, или просто уделяли больше внимания качеству жизни.

Клима умылась с дороги, сытно пообедала и, надев вместо дорожного костюма длинное светло-розовое платье со складчатой юбкой и золотым шитьем, отправилась гулять по дворцу. Сразу ведь понятно, что неведомый Тьелкормо совершенно не собирается ее развлекать. Значит, можно поразвлечься самой. В Климином понимании – разведать обстановку, узнать, кто чем дышит, кто главный и почему Майтимо выбрал именно этот город. Да и просто на отделку полюбоваться, она тут везде выше всяких похвал.

Проблуждав минут сорок, Клима пришла к выводу, что чем бы не руководствовался Майтимо, угадал он правильно: в Нарготронде усталая обда и впрямь начала чувствовать, что отдыхает. Химринг слишком напоминал среднестатистическую Принамкскую крепость времен послевоенной разрухи. Клима много таких повидала. Первые года два она только и делала, что переезжала из крепости в крепость, за несколько недель отлаживая хозяйство. И эти нападения орков… Клима едва сдерживала себя, чтобы не заняться еще и обороной, не разобраться, почему происходят нападения, и не принять десяток-другой радикальных мер.

В Нарготронде разруха если и была, то, по крайней мере, не так бросалась в глаза, а про орков, как говорил Ненве, и вовсе не слышали. Клима блаженствовала. Она никого не знала, и ее никто не знал. Не отводили боязливо глаза при встрече, не суетились, пытаясь фигурально говоря “выстелить на пути ковровую дорожку”, не выпрыгивали из-за угла с набившими оскомину словами: “Обда Климэн, помоги!”. Только вежливый интерес, прохладные улыбки, чинные и уважительные наклоны головы. Да и народу здесь поменьше было, чем в Гарлейском дворце. Людей и сильфов нет вообще, только местный народ – эльфы. За всю прогулку Клима встретила не более десятка мужчин и вдвое меньше женщин.

Обда добралась до небольшого круглого холла с такими великолепными каменными полами, что дух захватывало. Отсюда вело несколько коридоров, пара-тройка узеньких дверок и огромная двустворчатая дверь, вся изукрашенная резьбой по дереву и вставками самоцветов. Подле нее стояли двое часовых в легких доспехах, начищенных до блеска.

- Что за этой дверью? – спросила Клима, подойдя. Она говорила мягко, но таким тоном, словно явилась во дворец с инспекцией.

- Тронный зал, – ответили ей. – Там восседает наш государь Финдарато.

Имя было знакомым. Майтимо говорил, что так зовут его кузена.

- Я могу войти? – Клима изобразила дружелюбную улыбку.

Перед ней открыли одну из тяжелых створок. В холл хлынула негромкая мелодичная музыка. Клима вошла, двери за ней опять сомкнулись.

Тронный зал был прекрасен – изящный, гармоничный, но в то же время преисполненный величественного достоинства. Фрески переходили в витражи, резьба чередовалась с лепниной, пол коврами устилали затейливые росписи. На троне сидел высокий молодой мужчина. Черты лица – не придерешься, золотые волосы перехвачены сияющим венцом, белые летящие одежды, ясные голубые глаза. Эльф держал на коленях небольшую арфу, ловко наигрывая на ней неспешную грустную мелодию и подпевая музыке звонким и проникновенным голосом. Создавалось впечатление, что слова придумываются прямо на ходу, рифмы не было, но, впрочем, и без нее выходило чудесно:

А над миром, горько плачущим, весна

Разлила серебряные свирели,

На полях сражений разрослась травой.

И ладья небесная вызолотила багрянец земли.

Только не дозваться той весны среди каменных стен:

Губит свирели звонкие свинцовая тишина.

Насовсем...

Клима заслушалась и засмотрелась. Куда там сильфийским чертогам до такой красотищи! Куда гарлейским певцам до столь безукоризненной манеры исполнения! Государь Финдарато и его голос, замечательно гармонирующие с обстановкой дворца и зала, очаровали неискушенную по части искусства обду. Климе вспомнилось, как лет в шесть она с матерью ездила из родного села в город, поглазеть на работы приезжего мастера-гончара. Он делал совершенно неописуемые вазы для благородных господ, белоснежные, блестящие, с такими тонкими стенками, что сквозь них проступал солнечный свет. Вазы были украшены лепными завитками, перламутром, золотыми и серебряными росписями, самоцветным напылением. Маленькая Клима настолько впечатлилась, что целый час простояла у прилавка, разинув рот. Правитель Нарготронда напомнил ей сейчас ту прекрасную белую вазу. Даже лучше: еще играет и поет.

Государь тем временем заметил, что его уединение нарушено. Он отложил арфу и с усталой улыбкой спросил:

- Кто вы?

- Я обда Климэн Ченара, государь Финдарато, предпочитаю, когда меня называют леди Климэн. Я гостья вашего кузена Тьелкормо.

- Но вы очень похожи на человека. Или я ошибаюсь?

- Нет, вы правы.

- Не обижайтесь, но Тьелкормо, водящий дружбу с людьми и приглашающий их погостить – это довольно странно, – заметил Финдарато. – Да вы садитесь, леди Климэн, был бы рад с вами побеседовать.

Он немного рассеянно махнул рукой на несколько резных стульев у подножия трона.

- Тьелкормо меня действительно не приглашал, – рассмеялась Клима. – По правде говоря, я вообще его еще не видела.

- Но тогда как вы оказались в числе его гостей?

- О, это довольно забавная история...

Два часа спустя.

- ...Знаешь, только здесь я поняла, что расписные полы ничем не уступают расписным потолкам. Вернусь и прикажу сделать у себя такие же.

- Клима, ты только приехала, а уже думаешь о возвращении. Может, погостишь здесь подольше?

- А Тьелкормо разрешит? – в шутку забеспокоилась обда.

- Давай так: месяц ты будешь его гостьей, а следующие два – моей.

- Инголдо, а ты еще говорил, что не склонен к интригам!

Финдарато весело рассмеялся. Они оба сидели на тех самых стульях, пили медовый взвар и ели маленькие пышные булочки. Беседа лилась ручейком, ко взаимному удовольствию.

- Говорил, говорю и буду говорить. Хороший правитель не должен плести интриги.

- Но как, по-твоему, заниматься политикой?

- Есть такая штука: военная хитрость, – без колебаний заявил Финдарато. – К политике ее тоже иногда можно применять. Но без злоупотреблений.

- Эх, не приходилось тебе завоевывать власть, – почти сочувственно протянула Клима.

- Упаси Эру! Мне и того, что есть, с избытком хватает.

- Ты счастливое существо, Инголдо!

- Почему ты так решила?

- Тебе не приходилось отдавать самое дорогое за власть, которая уже не нужна.

- А зачем это надо?

- Затем, что если у тебя, вот именно у тебя не будет власти, погибнет целая страна, огромная, с ваш Белерианд размером. Вообще, долго объяснять. И не слишком хочется.

- Не думай сейчас о грустном, Клима, – посоветовал Финдарато. – И я не буду. Очень много на нас за последнее время свалилось...

- Об этом ты пел?

- Наверное. Я уже не помню. Бросал на музыку, что в душе накопилось.

- Спой еще, у тебя очень красиво выходит.

- Забавно. Ты не первый человек, которого очаровывает мое пение.

- Думаю, и не последний, – ухмыльнулась Клима.

Тут их уединение бесцеремонно нарушили. Обе створки дверей распахнулись, в зал буквально влетели два эльфа, о чем-то яростно и судя по всему давно спорящие. Клима заметила, как при виде вошедших ее собеседник сник и обреченно поморщился.

- Инголдо, почему ты позволяешь ему распоряжаться в войсках? – выкрикнул золотоволосый эльф в развевающихся небесно-голубых одеяниях.

- Потому что это мое право! – не дал государю и рта раскрыть второй эльф, с роскошной пепельной шевелюрой до плеч, с головы до ног обвешанный бирюльками.

Клима про себя назвала их истериком и пижоном.

- Ты не имеешь здесь никаких прав! – разорялся золотоволосый. – И если толпа готова носить тебя на руках, это не значит...

- Как раз любовь народа – главная черта, по которой отличают истинного правителя, – “пижон” вроде бы не срывался на крик, но получалось отчего-то громче, чем у орущего во всю глотку оппонента.

- Так вот чего ты добиваешься! Не смей подсиживать моего брата, слышишь?! Инголдо, почему ты молчишь? Где вообще твои глаза и уши? Давно пора вышвырнуть этого нахлебника прочь!

- Кто бы говорил о нахлебничестве! Я хотя бы охочусь! А что делаешь ты? Сидишь безвылазно подле трона и плетешь грязные интриги, которых и Моринготто постеснялся бы!

Лицо “истерика” пошло красными пятнами. Клима на месте Финдарато уже давным-давно приструнила бы спорщиков, но тот отчего-то мешкал. Обда не выдержала:

- Господа, вы пришли к государю, чтобы он слушал вашу ругань? Или позволите ему вставить в нее хоть полслова?

- Ты кто вообще такая? – огрызнулся “пижон”.

- Я обда Климэн Ченара, гостья лорда Тьелкормо. Назоветесь сами или прослывете невежей?

- Ты еще и гостей смеешь приглашать? – взъерепенился золотоволосый. – А сам-то разве не гость здесь?..

- Ты стоишь сейчас перед лордом Тьелкормо, женщина, – отрекомендовался “пижон”. – И не припомню, чтобы я кого-то сюда звал, тем более, человека.

- А вы напрягите память, – ледяным тоном посоветовала Клима. – И я рекомендую вам обращаться более вежливо к повелительнице могучей иномирской державы. Насколько я поняла, у вас нынче ни кола, ни двора, посему не я стою перед вами, а вы передо мной. Неважно стоите, кстати. Горбитесь.

Красные пятна словно переселились с физиономии золотоволосого на гладкие щеки Тьелкормо. Повисла ошеломленная пауза. Клима кинула быстрый взгляд на Финдарато, поняла, что он тоже несколько удивлен и не догадается заговорить, поэтому повернулась к немного успокоившемуся “истерику” и, добавив в тон ироничности, произнесла:

- Представьтесь что ли и вы. Иначе выходит на редкость глупая ситуация.

- Не смейте указывать в нашем дворце! Гости Тьелкормо его стоят...

- Ох, ну что вы, я совершенно не собиралась раздавать указания. Видите ли, у нас считается признаком хорошего тона узнать имя хозяина дома, в котором гостишь. У вас как-то иначе?

- Меня зовут Артаресто, – бросил золотоволосый сквозь зубы.

- Безмерно рада знакомству, – промурлыкала Клима. – Итак, уважаемые лорды, вам есть, что сказать государю, или мы с ним продолжим нашу беседу?

Наконец-то оттаял Финдарато.

- Артаресто, Тьелкормо, у вас ко мне что-то срочное или как обычно? Я не собираюсь вмешиваться в ваши разборки, но советую все же перестать осыпать друг друга оскорблениями.

- Я не могу молчать, когда он... – начал было Артаресто, но Тьелкормо его перебил:

- Воины сами дали мне право командовать ими, и если у кого-то не хватает ума больше, чем на крики и прилюдное ябедничество...

Клима отметила, что Тьелкормо нравится ей куда больше Артаресто. И, в отличие от замечательного, но простодушного Инголдо, неплохо умеет плести интриги, притом активно этим умением пользуется.

- Идите оба за дверь и не возвращайтесь, пока не достигнете согласия, – велел Финдарато устало.

- То есть – никогда, – саркастично фыркнул Тьелкормо.

Когда они снова остались наедине, Клима спросила:

- Почему ты позволяешь им так себя вести?

- А что я могу сделать? – с досадой вздохнул Финдарато.

- Приструнить обоих! Наказать, занять каким-нибудь делом, вышвырнуть отсюда к крокозябрам, в конце концов.

- Это же мои братья.

- Да хоть кто! Когда подле трона начинается такая грызня, он неизбежно шатается.

- Ну и пусть.

- Ты хочешь лишиться короны?

- Мне все равно. Моринготто бы побрал такую власть! Тьелкормо мечтает занять мое место, а Артаресто уверен, что без его чуткого совета я это место уступлю.

- Если тебе так надоело править, почему ты не можешь передать власть тому же Тьелкормо, раз он так рвется к ней?

- Это будет незаконно. И Артаресто не может занять трон вперед меня. Я старше, значит, должен править.

- Дурацкая система, – решила Клима. – Давно ты так, меж двух огней?

- Почти десять лет.

- И до сих пор не можешь придумать ничего путного? Я бы уже давно...

- Для эльфов десять лет – не такой уж большой срок, – мягко заметил Финдарато.

- А что будет через двадцать лет, тридцать, сорок? У тебя уже такое лицо, словно хочешь удавиться струной от собственной арфы, лишь треклятое чувство долга не позволяет.

- Я не стану прогонять своих братьев или препятствовать им в чем-то. Рано или поздно они одумаются...

- Скорее, поздно, даже слишком. Поплачут у твоей могилы и радостно помчатся делить остатки власти.

- Клима, чего ты от меня сейчас хочешь? Жестоких репрессий?

- Дорогой Инголдо, умеючи, можно утихомирить твоих братьев так, что они и сами об этом не догадаются.

- Я так не умею. И уметь не хочу. Мне кажется, ты предлагаешь что-то подлое.

- Что подлого в том, если все при своем деле и довольны? Там даже интриг не требуется: лишь маленькая “военная хитрость”.

- Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На Моринготто, когда он еще ходил по благому Валинору. Те же невинные черные глаза и якобы разумные речи.

- А ты похож на маленького ребенка, который пытается навязать старые правила в новую игру, а потом недоумевает, отчего с ним никто не хочет водиться.

- Лучше остаться одному, чем быть заводилой в бесчестной игре.

Клима поняла, что государь Финдарато прекрасен во всех отношениях, но благороден настолько, что даже просто втравить его в интригу не получится. Хотя, так даже интереснее. Строить комбинации за спинкой трона и не нести за них абсолютно никакой ответственности. Угадал Майтимо, как есть угадал. В Химринге нет и тени того веселья, что ожидает гостью в Нарготронде. Хотя на границе тоже бардак, им никто не тяготится. Подумаешь, Карнистир постоянно дерет глотку на военных смотрах, а без ведома Ненве не смеет пикнуть даже мышь! Главным все равно остается Майтимо, что внушает некую стабильность. А здесь, невзирая на внешнее благополучие, все того и гляди пойдет кувырком. Клима ненавидела, когда из-за чьей-то халатности или кривых рук бьются вдребезги красивые белые вазы.

- Высшие силы с тобой, Инголдо. Ты, кажется, обещал сыграть мне на арфе?

Три с половиной часа спустя.

Перед ужином Клима вышла на прогулку по дворцу. Верная интуиция подсказывала, что должно случиться нечто занимательное. И точно, когда Клима вступила на длинный пустой балкон с колоннадой, увитой цветущим виноградом, на противоположном конце показался Тьелкормо. Он был не один: рядом вышагивала огромная, едва ли не с пони размером, собака белоснежной окраски.

Когда Клима поравнялась с Тьелкормо, тот решительно встал у нее на пути. Оставшуюся часть прохода загородил пес. Наверное, эльф ждал, что гостья примется возмущаться, но она выжидательно молчала, немного иронично глядя в упор, будто спрашивая: “Ну и что теперь ты собираешься делать?”

- Не понимаю, чего в тебе Финдарато нашел, – сквозь зубы процедил Тьелкормо. – Ты не стоишь и локона его прекрасной Амариэ.

- А вы ревнуете? – невинно поинтересовалась Клима. – Только вот не могу понять: к нему, к ней или к обоим сразу?

- Не зарывайся. Тебе следует опасаться меня.

- Однако это не я взяла с собой на встречу большую грозную собаку.

- Потому что у тебя ее нет.

- У меня есть тысяча собак, – сладко промолвила Клима. – И каждая перегрызет за меня любую глотку. Однако я и сама неплохо справляюсь.

- Да вы питаетесь падалью, леди, – Тьелкормо перешел на ядовито-вежливый тон, который звучал гораздо оскорбительнее прежнего.

- Нет нужды заедать мертвых врагов. А среди живых падали нет. Вы на диво невнимательны, Тьелкормо. Удивляюсь, как при такой рассеянности вас до сих пор отсюда не выдворили.

- Не дождетесь, – прошипел эльф.

- Можно подумать, у меня нет более важных вещей, которых я могу дожидаться. А прогонят отсюда какого-то опального неудачника или нет – это только его дело.

Собака зарычала, чувствуя бешенство хозяина.

- Вы нарываетесь на меч, – сообщил Тьелкормо.

- А вы настолько скверно держите себя в руках? – усмехнулась Клима. – Жаль, я была о вас куда лучшего мнения. Мелочно напасть в темном коридоре на собственную гостью – деяние, достойное того, кто мнит себя государем.

Глаза Тьелкормо застила кровавая ярость. Он схватил Климу за грудки, прижал к стене и приставил к ее горлу короткий кинжал. Пес позади заскулил.

У Климы даже ресницы не дрогнули. Она медленно подняла руку и заправила за ухо собеседника выбившуюся на лоб прядку легких пепельных волос. Обда смотрела в бирюзовые глаза Тьелкормо неотрывно и цепко. В молчании, казалось, прошла целая вечность.

А потом Тьелкормо встрепенулся, ослабил хватку и спрятал оружие. Руки его чуть дрожали.

- Давай отужинаем вместе, – с лукавой улыбкой предложила Клима.

Тьелкормо выглядел сбитым с толку.

- Отчего вдруг на “ты”?

- Если ты не заметил, последние пару минут мы были невероятно близки.

- Но явно не настолько, как ты и Финдарато эти полдня! Догадываюсь, чем вы занимались за закрытыми дверями зала.

- Не волнуйся, честь Инголдо не пострадала, – в тон ему ответила Клима. – И не надо так живо этим интересоваться, иначе твой пес устроит тебе сцену ревности.

- Я ведь снова могу достать кинжал!

- И снова спрячешь. Что, я не права?

- Куда пойдем ужинать – к тебе или ко мне? – по глазам Тьелкормо было видно: он успел что-то задумать.

- Давай ко мне. А собаку оставь у себя, к ней приглашение не относится.

- Все-таки испугалась?

- Тьелкормо, посмотри: разве я похожа на испуганную?..

“Утро” следующего дня, примерно три часа пополудни.

Клима откинула с лица край шелкового одеяла и сладко потянулась. Под спиной чувствовался бугристый комок ткани. Клима вытащила его, расправила и опознала рубашку Тьелкормо. Сам владелец одежки лежал рядом, сладко посапывая и обнимая рукой подушку. Клима немного полюбовалась его безмятежной физиономией, отметила, что на белом плече все равно остались розовые следы ее ногтей, и бесцеремонно пнула эльфа пяткой в бок. Тьелкормо заворочался, с закрытыми глазами пошарил рукой по кровати и вместо подушки приобнял саму Климу. Обда укусила его за нос.

- Хуан, еще пять минут, – сонно пробурчал Тьелкормо.

- Хуан – тоже твой любовник? – расхохоталась Клима.

- Дура, этомоя собака!

- Сам дурак, напился вчера и дал себя соблазнить. Я ведь честно предупредила, что будет, если надумаешь меня споить.

Тьелкормо наконец-то продрал глаза, приподнялся на локте и окинул Климу задумчивым взглядом. Таким обычно раздевают догола, но на обде и так не было одежды.

- По правде говоря, я не прочь соблазниться еще раз. Ты подарила мне поистине незабываемую ночь.

- О тебе я могу сказать то же самое, – Клима провела ладонью по его щеке и немного ниже. – Но соблазнять кого-то на трезвую голову...

- Мне сбегать за вином?

- Ты мне вино в кубок подливал?

- Нет, мировуре, – сознался Тьелкормо. – Но получилось здорово, не так ли?

- Так, – согласилась Клима. – Нам было чарующе хорошо. Но я не склонна напиваться так часто.

- Тогда, может, я тебя соблазню? Мне для этого не требуется пара кубков мировуре.

- Ну, попробуй, – царственным тоном разрешила Клима.

...Из комнаты они выползли только к ужину, уставшие, голодные, но невероятно довольные друг другом. Тьелкормо отправился проведать своего пса, а Клима поспешила к Финдарато. У обды было прекрасное настроение. Отдых в Нарготронде уже в несколько раз превзошел все ее ожидания.

Неделя и два дня спустя.

- Иногда мне кажется, что я завела собаку, – ворчала Клима, не прерывая, впрочем, своего занятия.

- Тебе лень почесать усталого нолдо за ушком? – Тьелкормо развалился на всю кровать, раскинув конечности, а голову взгромоздив обде на колени.

- Нолдо не был бы и вполовину таким усталым, если б последние сутки не пропадал на охоте.

- Мы с Хуаном засиделись в четырех стенах. И я звал тебя с собой!

- А кто будет отваживать Артаресто от Финдарато?

- Могла бы хоть раз наплевать на дела!

- Вот! – суровым тоном заявила Клима. – Ты спрашивал у меня, почему у нас, таких обаятельных существ, настолько разные судьбы. А дело в отношении. Ты плюешь и сидишь без короны, а я работаю и владею огромным государством.

- Клима, не занудствуй!

- А то что, разлюбишь?

- Я обожаю тебя в любом состоянии, – сообщил Тьелкормо, утыкаясь носом в ее живот.

- Конечно, что не скажет усталый нолдо, когда его чешут за ушком.

Тьелкормо поднял голову и состроил по-собачьи преданную рожу. Клима поцеловала его в лоб, нос и губы.

- Итак, что у нас с делами? – спросил эльф немного погодя.

- Я целых три раза отвадила Артаресто от тронного зала, – сообщила Клима.

- Три? Как тебе удалось?

- Сначала я сказала, будто Инголдо там нет. Ты же знаешь, я могу быть очень убедительна.

- О, да! А остальные два?

- Во второй раз я воспользовалась помощью одного из тех эльфов Артаресто, которых мы тайно сманили на нашу сторону. Он занял своего господина на несколько часов. Ну в последний раз я сама постаралась.

- Заманила в темный коридор и коварно соблазнила?

- Тьелко, ты что-то путаешь. Коварный соблазнитель у нас – ты. Правда, я уже начинаю забывать, насколько...

- Сейчас напомню, – посулил Тьелкормо. – Последний вопрос: ты с Финдарато поговорила?

- Конечно. Меня, в отличие от Артаресто, никто от него не отваживает.

- И что он?

- Обещал подумать. Во всяком случае, тебе уже официально разрешено толкать речи перед народом.

- Клима, ты самая умная, хитрая и прекрасная девушка из всех, что я встречал!

- А ты самый веселый и обаятельный парень в сопредельных мирах. Давно хотела спросить: почему ты постоянно таскаешь эти кольца, обручи и прочие побрякушки?

- Тебе не нравится? – с вызовом спросил Тьелкормо.

- Это непривычно. У нас вообще не принято носить много украшений.

- Большую часть колец изготовили мой брат с племянником. У нас всегда так: они делают, я ношу. А вот этот кулон увеличивает мое замечательное обаяние.

- И та висюлька посередь лба?

- Она мне просто нравится. Моя дорогая леди, приглашаю тебя к себе на обед. Ты когда-нибудь пробовала свежую дичь?..

Всю минувшую неделю Клима наслаждалась жизнью. Она только и делала, что миловалась с Тьелкормо, плела интриги, а в перерывах ела и спала. За это время политическая обстановка в Нарготронде существенно изменилась. Объединившись, Тьелкормо и Клима заключили Артаресто в глухую информационную блокаду, сманив почти всех верных ему эльфов. Теперь Артаресто постоянно чувствовал себя так, словно возвратился во дворец после долгой отлучки: новости доходили до него с большим опозданием, события вертелись где-то в стороне, а брат Финдарато сделался каким-то неуловимым, его получалось застать с пятого раза на десятый. Артаресто смутно понимал, что происходит, но, поскольку Клима оставалась в тени, винил в своих бедах исключительно Тьелкормо, хотя ничего не мог поделать. Клима неплохо сошлась с Финдарато, и, видя это, Тьелкормо постоянно просил ее повлиять на государя, чтобы тот дал ему больше полномочий. Обда делала вид, что влияет, а сама гнула собственную линию, сваливая вину за мнимые неудачи на Артаресто. Таким образом, Артаресто и Тьелкормо через Климу враждовали между собой, а Финдарато в кои-то веки вздохнул свободно, занялся ведением городского хозяйства и даже начал петь веселые песни. Клима считала, что именно такое положение дел можно смело называть идиллией.

Все полетело кувырком резко и довольно скоро – не прошло и дюжины дней. Беда пришла откуда не ждали: со стороны Финдарато.

Солнечным поздним утром, когда немного заспанная после бурной ночи в гостях у Тьелкормо Клима пришла проведать государя, она застала вместе с ним в тронном зале незнакомого человека. Это был высокий мужчина с короткой светлой бородой, одетый по-дорожному и увешанный разнообразным оружием. Клима впервые видела местных людей и пришла к выводу, что на уроженцев Принамкского края они не похожи. Более прямые и жесткие черты лица, как у потомков сильфов, но нет сильфийской легкости, наоборот, чувствуется тяжелая сила и величественная мощь.

- Берен, сын Барахира, – представил человека Финдарато. – А это моя гостья леди Климэн, повелительница могучей иномирской державы.

- Будем знакомы, – Клима сделала открытый жест рукой, словно приглашая собеседника заглянуть в свою душу. Обдам запрещалось гнуть перед кем-либо спину.

Берен повторил ее жест и слегка поклонился.

- Ты не возражаешь, если я вкратце перескажу леди Климэн твою историю? – спросил Финдарато. В его голосе уже не звучала обреченная грусть, как три недели назад.

- Я не делаю из нее тайны. Полагаю, ты не стал бы раскрываться перед злой душой.

- Благодарю за доверие. Итак, Клима, этот молодой человек сын ныне покойного славного воина, которому я обязан жизнью. Берен полюбил Лютиэн, дочь короля Тингола. Помнишь, я рассказывал тебе о нем?

- Правитель Дориата, глава всех синдар.

- Верно. Тингол против их брака. Но он может передумать, если Берен принесет ему сильмарилл из короны Моринготто.

- Именно из короны? – уточнила Клима. – Может, я попрошу Тьелкормо свой одолжить? А ему Тенька новый сделает.

- Там дело не столько в сильмарилле, сколько в том, что я готов не убояться Врага ради Лютиэн, – пояснил Берен.

- В одиночку идти в Ангамандо опасно, – продолжил Финдарато. – Поэтому я, памятуя старую клятву, отправлюсь с ним.

- То есть, вдвоем вам вообще нечего опасаться? – сыронизировала Клима.

- Мы соберем войско и...

- Инголдо, перестань валять дурака. Какое войско? Ты сам третьего дня при мне доказывал Тьелкормо, что эльфы не готовы к войне.

- Тогда хотя бы небольшой отряд. Мы отправимся тайно.

- Ага. Тайно отправитесь, тайно сгинете, и ваши могилы никто не найдет.

- Ты надеешься меня отговорить?

- А не заметно?

- Это пустая трата времени. Я иду с Береном, потому что верен данной клятве. Хоть с войском, хоть с отрядом, хоть и правда вдвоем. Сегодня вечером я передам власть Артаресто, а завтра утром покину Нарготронд.

- Постой, такие вещи нахрапом не решаются, – Клима покосилась на Берена, который нравился ей все меньше и меньше. – Повремени хотя бы пару дней. Да и гость твой наверняка устал с дороги.

- Я могу выйти хоть сейчас! – воскликнул человек. Видать, и правда влюблен по уши. Похожую горячность и отсутствие проницательности демонстрировал Гера, когда только начал ухлестывать за своей прекрасной Лернэ.

- Вот видишь, – кивнул Финдарато. – И мне нечего мешкать.

- Инголдо, ты осознаешь, что это верная смерть?

- Клима, ты понимаешь, что не выполнить клятву – хуже смерти?

Обда покинула тронный зал в раздраженном и возбужденном состоянии. Надо было что-то предпринять. Нельзя сейчас отпускать Финдарато с Береном, иначе пойдут прахом все результаты прошлых интриг. Клима отправилась к Артаресто, а следом к Тьелкормо. Наступили темные времена, когда не зазорно объединиться и самым непримиримым соперникам.

...В покои Финдарато они заявились втроем, предварительно сговорившись.

- Инголдо, ты не должен рисковать своей головой, – патетично начал Артаресто.

- Я сегодня проводил смотр в войсках и понял, что для подготовки к битве потребуется несколько лет, – вступил в партию Тьелкормо, который последние две недели горячо доказывал обратное.

- Ваше гибельное дело запросто может обернуться успехом, – высказала главную мысль Клима. – Но для этого надо немного подождать и собрать все силы.

- Сколько ждать? – усмехнулся Финдарато. – Год? Десять лет? Надеетесь, что Берен к тому времени состарится?

- Ну почему же год, – участливо возразила Клима. – Повремени хотя бы месяц-другой.

- За это время, – продолжил Тьелкормо, – я успею послать весточку братьям, они приведут свои войска.

Артаресто недовольно покосился на него, но свои слова все же произнес:

- Я договорюсь с лесными эльфами нандор и ланквенди.

- А в Хитлуме сейчас гостит мой придворный колдун, – подхватила Клима. – Он сумеет уговорить Финдекано выслать большое войско, да и сам поможет. Если ты знаешь, именно благодаря Теньке была выиграна битва при Вратах.

- Слишком гладко у вас выходит, – покачал головой Финдарато. – А ради чего все вдруг оставят свои дела и пойдут умирать? Лишь я один давал клятву помочь Берену. Феаноринги сами захотят обладать сильмариллами...

- Да если мы захотим – Макалаурэ в будку запихнем, он и напоет! – возмущенно вставил Тьелкормо.

- ...Нандор и ланквенди слишком привыкли прятаться в тени лесов. Ни одна убедительная речь не вытянет их воевать открыто. А Финдекано сейчас и самому несладко приходится, не до великих сражений.

- А как же Тенька? – напомнила Клима.

- Видел я тот регулятор. На редкость неудобная штука, требует постоянного контроля. Куруфинвэ как собрал, мне показывал. Регулятор только крепости оборонять годится. Поэтому я могу рассчитывать лишь на народ Нарготронда.

- Ты пошлешь их на смерть? Всех? – Клима спросила это таким тоном, что присутствующим невольно стало стыдно. Каждый вспомнил, сколько раз сам посылал воинов в безнадежную схватку.

- Только тех, кто вызовется.

- А если вызовутся все?

- Значит, так тому и быть.

- Инголдо, ты вообще хоть немного представляешь себе ценность жизни? – мрачно поинтересовалась Клима.

- Вообрази себе! Поэтому я не собираюсь никого принуждать.

- Ты не должен даже предоставлять им такой выбор!

- А кто только что предлагал созвать на битву половину Белерианда?

- В этом случае мы могли бы рассчитывать на победу, – встрял Тьелкормо. – Твоя же затея обречена на провал.

- И обрекать вместе с собой непричастных эльфов, виноватых лишь в том, что поверили тебе, это подлинное свинство, – закончила Клима.

- Я не приму от тебя корону, – сказал Артаресто. – Оставайся, Инголдо, и правь нами.

- Не могу! Я поклялся!

- Тогда повремени, – повторила Клима. – Я чую, что за две недели все само собой изменится к лучшему. А чутье меня никогда не подводило.

Они на разные лады уговаривали Финдарато до глубокой ночи. В конце концов, государь заявил, что хочет спать, и выпроводил всех за дверь. Артаресто отправился к себе, а Клима – к Тьелкормо. Им обоим хотелось отдохнуть и как раз совершенно не клонило в сон.

Утром Климу разбудил громогласный лай Хуана.

- Что случилось? – пробурчала она, силясь продрать глаза.

- Какой-то Моргот ломится в дверь, – проворчал сонный взъерошенный Тьелкормо, надевая штаны.

Клима покосилась на свое платье, поняла, что провозится с ним слишком долго, и просто натянула на плечи одеяло.

“Морготом” оказался Артаресто, такой же не выспавшийся, как Тьелкормо, только еще и встревоженный.

- Инголдо сбежал! – выпалил он с порога.

- Как? – ахнул Тьелкормо.

- С кем? – спросила Клима.

Артаресто покосился на обоих, но высказываться не стал. Были дела поважнее.

- Тайно. С Береном.

- Вдвоем? – изумилась Клима.

- Нет. С ними, судя по слухам, ушло около дюжины эльфов, небольшой отряд.

Тьелкормо страшно выругался.

- Давно это было? – уточнила Клима. – Мы могли бы отправить погоню.

- На рассвете, – убито сообщил Артаресто.

Тьелкормо посмотрел в окно, на солнце, давно минувшее зенит, и выругался опять.

- Значит, уже не догоним, – сделала вывод Клима. – Высшие силы, ну почему на моем жизненном пути встречается столько непроходимых тупиц!

- Не смей оскорблять моего брата! – взвился Артаресто.

- Финдарато скорее идеалист, – отметил Тьелкормо.

- Это одно и то же, – отрезала Клима. – И я не оскорбляю, а говорю, как есть. Кем надо быть, чтобы безо всякой подготовки пойти с горсткой смертников воровать из хорошо укрепленной цитадели Врага, которого вы не можете победить много столетий, самые дорогие ему вещи?

- Героем, – не очень уверенно ответил Артаресто.

- Идеалистом, – в устах Тьелкормо это слово звучало так же, как и “тупица”.

- Героем этот... гм, идеалист будет, если вернется, – заметила Клима. – Или совершит перед смертью что-нибудь незаурядное. На мой взгляд, второй исход более вероятен. Мое чутье подсказывает, что шансов на возвращение у Инголдо нет.

- И что теперь делать? – тихо спросил Артаресто.

- Для начала выйди из комнаты и дай нам с Тьелко одеться. А потом будем думать.

Час и двенадцать с половиной минут спустя.

Импровизированный военный совет заседал в Климиной комнате. Обду молчаливо признали временным лидером: она единственная знала, что делать и как теперь жить.

- Инголдо оставил какую-нибудь записку? – первым делом спросила Клима.

- Нет, – вздохнул Артаресто. – Наверное, посчитал, что мы и сами разберемся.

- Ладно. Тогда ты объявишь себя исполняющим обязанности государя и донесешь до жителей Нарготронда идею, что Финдарато надо спасать.

- Да он не сумеет! – взвился Тьелкормо.

- Значит, поможешь.

- Почему тогда вместо государя он, а не я?

- Потому что так будет более законно. Впрочем, если у вас это возможно, разделите власть между собой. Далее, надо договориться с нандор и ланквенди.

- Ты полагаешь, они тоже побегут спасать Финдарато? – фыркнул Тьелкормо.

- А никто о нем и не говорит. Лесных эльфов следует позвать на великую битву, в которой будет решаться судьба Белерианда. Я не собираюсь устраивать заваруху всего лишь ради одного беглого государя, влюбленного болвана и дюжины “идеалистов”, последовавших за ними.

- Но тогда почему... – начал было Артаресто.

- Уход Инголдо – это повод, – перебила Клима. – Притом не для всех. Народ Нарготронда пойдет спасать героического правителя, братья Тьелкормо будут мстить Врагу за все хорошее, Финдекано, думаю, и то, и другое, лесные эльфы присоединятся, потому что не смогут остаться в стороне от всех. А в итоге получится масштабное наступление, благодаря которому у нас будут все шансы взять Ангамандо.

- Для начала – Тол-ин-Гаурхот, – поправил Тьелкормо.

- Это что такое?

- Бывшая крепость Финдарато. Там сейчас сидит Саурон, подручный Моринготто.

- Потом покажешь мне на карте. Надо будет разработать планы наступления. Но для начала я свяжусь с Финдекано. У него сейчас Тенька, он обеспечит хорошую связь и быстрое перемещение по материку. Еще Тенька может помочь уломать Майтимо, Куруфинвэ и Макалаурэ, у них очень теплые отношения. Одним словом, войска с границ нам обеспечены. Теперь вы разберетесь между собой, кто будет говорить речи в Нарготронде, а кто поедет к лесным эльфам. Только исходите не из желаний, а из собственных возможностей.

- В таком случае Артаресто остается не при делах, – фыркнул Тьелкормо. – с эльфами Нарготронда я сам поговорю, а нандор и ланквенди только мы с тобой в два голоса уломать сможем.

Артаресто собрался было возражать, но Клима его опередила:

- В таком случае, он будет вести все хозяйственные дела, одним словом, примет на себя обязанности сбежавшего Инголдо. А мы сосредоточимся на сборе союзников.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 3) ======

- Тенька, – разорялась Клима в маленький сияющий шарик. – Я не для того выделила тебе один из своих палантиров, чтобы ты забывал его во всех благоприятных для этого местах!

- Мы с Курво работали, – оправдывался колдун. – Знаешь, как трудно рассчитать размер и параметры материала для колес на регулятор?

- Я при личной встрече тебя эти колеса съесть заставлю, если еще раз повторится подобное! Два с половиной часа дозваться не могла!

- Прости, моя многомудрая обда, больше такого не повторится.

- Прекрати паясничать. Ты закончил отладку гигантского водяного зеркала в Хитлумском дворце?

- Еще вчера! А вот колесики...

- Потом про колесики. Оно надежное, не как в прошлый раз?

- Клима, – безмерно терпеливым голосом сказал Тенька. – Если я говорю, что закончил отладку, это подразумевает...

- Тогда смотайся в Хитлум и переправь к нам Финдекано с войсками. К ним только что подошел отряд из Гондолина, все готовы и ждут лишь тебя.

- Хорошо, сейчас...

- Тенька! Не “сейчас”, а “переправляю, моя обда”. И чтобы через пять минут я их уже видела из своего окна.

- Через десять, – прикинул колдун.

- Жду, – припечатала Клима.

Она с силой тряхнула палантир, сбрасывая связь и налаживая новую. Никто из эльфов так не делал, но у обды был свой способ обращения с магическими вещами. В шаре отразилось лицо одного из вождей ланквенди. Клима обсудила с ним вопросы дислокации и сообщила время генерального совета. Они с Тьелкормо убили на лесных эльфов целых три дня драгоценного времени и под конец почти исчерпали свое красноречие, но оно того стоило. Обитатели окрестных лесов были готовы вступить в битву.

Этот день выдался для обды на редкость суматошным, почти как обычный день в Гарлейском дворце. У Климы даже нашлось восемнадцать секунд на ностальгию.

С утра они с Тьелкормо вычесывали Хуана, одновременно используя его широкую лохматую спину как карту района ведения боевых действий. В роли Ангамандо выступал хвост, реку, на которой стояла крепость, захваченная Сауроном, прочертили пальцем, густые щетки для шерсти получили название войск объединенных сил добра. Неизвестно, понравилось бы Хуану, увидь он, что творится у него на спине, но план атаки был разработан и почти утвержден. Осталось только огласить его на генеральном совете.

Потом Тьелкормо помчался в дремучие леса близ Нарготронда встречаться с представителями нандор, а Клима согласовывала с Артаресто планы размещения на постой войск Финдекано. На середине обсуждения с обдой через палантир связался сам король нолдор, легок на помине, и сообщил, что все готовы к перемещению, даже отряд из Гондолина. Только Теньки нет, он вчера вечером усвистал в крепость Куруфинвэ, совершенствовать регулятор. И палантир колдуна не отвечает. А по тому, который в крепости, говорят, что лорд с другом заперлись в кузне и поклялись пустить на опыты всякого, кто отважится помешать.

Битый час Клима потратила на то, чтобы дозваться Теньку, одновременно объясняя Артаресто, куда подевался Тьелкормо, почему войска Финдекано прибудут именно на засаженную магнолиями внутреннюю площадку дворца, и почему Тенька не может взять другие координаты Нарготронда, словно нарочно хочет магнолии затоптать.

Разрешив ситуацию с перемещением войск и устроившись на краткий отдых у ближайшего окна, выходящего на внутреннюю площадку, Клима уже было собралась распорядиться насчет обеда, но ей помешали.

В небольшой уютный зал, расположенный рядом с тронным, и облюбованный Климой в качестве рабочей резиденции влетел запыхавшийся Тьелкормо, со свойственной ему бесцеремонностью тащивший за руку молодую темноволосую эльфийку. Клима машинально отметила, что девица настолько хороша собой, что может соперничать даже с непревзойденной Лернэ.

- Смотри, кого я встретил в лесу! – выпалил Тьелкормо.

- Может, ты нас познакомишь? – приподняла бровь Клима.

- Ах да, ты же не знаешь... Это – Лютиэн. Та самая, которая дочь...

- Тингола, короля над всеми синдар. Я поняла. И что она здесь делает?

- Я иду за Береном, сыном Барахира, – подала голос Лютиэн. – И совершенно не собираюсь задерживаться в Нарготронде. Представьтесь, леди, иначе выходит неловкость.

Клима отметила, что эльфийка не робкого десятка, и уж куда умнее Лернэ.

- Тьелко, отпусти ее, сию секунду она никуда не денется. Меня зовут леди Климэн, и я помогаю организовывать армию, которая пойдет брать Ангамандо.

- Вам что-нибудь известно о Берене?

- Шесть дней назад он пришел сюда с просьбой о помощи. Думаю, вы знаете, о какой услуге его попросил ваш отец. Вот. И наш государь Финдарато, который поклялся помочь еще отцу Берена, как последний... гм, идеалист отправился вместе с ним в логово врага, взяв с собой не иначе как для устрашения отряд из дюжины смертников.

- Я чувствую, с ними случилось что-то плохое! – воскликнула Лютиэн.

- Вам кажется или вы точно знаете?

- Точно.

- И давно?

- Пару дней назад.

- Все, – угрюмо хмыкнула Клима. – Инголдо допрыгался. И ведь говорили же ему умные люди в моем лице: повремени, не пори горячку! Нет, надо было сорваться и угодить в ловушку. Надеюсь, он хотя бы жив.

- Берен жив, – поделилась Лютиэн с грустью. – Только ему очень плохо.

- Кто бы сомневался, – буркнула Клима. – Лютиэн, что вы собираетесь делать теперь?

- Пойду на выручку.

- В одиночку? Вы показались мне немного разумнее.

- Там же Берен, – сказала эльфийка таким тоном, словно это все объясняло.

- Давайте рассудим здраво, – Клима жестом пригласила ее и Тьелкормо сесть рядом. – Если вы пойдете сейчас одна на земли Врага, то за вашу жизнь и жизнь вашего любимого я не дам и ломаного гроша. К сегодняшнему вечеру здесь будет собрана большая объединенная армия, которая выдвинется в нужную вам сторону. Тогда шансы значительно возрастут. Вы согласны со мной?

Лютиэн медленно кивнула.

- Сколько я должна ждать? Неделю, две? Я сойду с ума от бездействия.

- Во-первых, не больше двух-трех дней. Во-вторых, я обещаю вам такую кучу всевозможных дел, что вы и себя-то забудете. Верно, Тьелко?

- Дел – выше Таникветиль, – кивнул тот. – Пускай хоть Хуана вычесывает. Они еще в пути друг другу понравились.

- У меня есть идея получше, – усмехнулась Клима. – Лютиэн, у вашего отца имеются какие-нибудь действующие войска?

- Да, и довольно много.

- Отлично. Как вы думаете, мы сумеем уговорить его выделить их для нашей маленькой авантюры?

- Для наступления на Ангамандо? – губы Лютиэн тронула понимающая улыбка. – Можно попробовать. Только как с ним связаться?

- О, это уже моя забота. Идите пока располагайтесь во дворце. Вам нужно передохнуть с дороги, что-нибудь съесть и переодеться. Тьелко, найди Артаресто и отчитайся ему о количестве приглашенных на генеральный совет. Не забудь, что кроме вождей лесных эльфов, туда прибудут все твои братья, включая Финдекано, и до кучи военачальников.

- Вижу, у вас и правда затевается очень милая авантюра, – уважительно отметила Лютиэн.

- Еще бы. А уж какое столпотворение тут вечером будет... Ладно, все по делам; Лютиэн, я за вами пришлю, как будет готова связь.

Оставшись одна, Клима яростно тряхнула палантир.

- Тенька! Тенька, ты где?

- Да отправляю уже! – раздалось из шара. – Последний инструктаж провожу!

- Переместишься сюда вместе со всеми. Ты мне нужен.

- А как же регулятор? Мы с Курво там и половины работы не сделали, а время, между прочим, поджимает!

Клима будто не слышала.

- Захватишь с собою еще одно водяное зеркало, чтобы через него переместиться отсюда к Курво. А сейчас мне нужна прочная связь с далеким и закрытым синдарским королевством.

- С Дориатом что ли?

- Именно. Напрямую с Тинголом. У меня в гостях его дочь, и мы надеемся выпросить лишние войска.

- Ну, ты даешь, многомудрая обда! И месяца в ином мире не прожила, а уже организовала колоссальную заваруху.

- Надо же чем-то в отпуске заниматься, – Клима и сама не понимала, как у нее получилось снова оказаться в самой гуще событий. Должно быть, особый дар высших сил распространялся на все миры. Или обда просто получала удовольствие от того, чем занимается.

- Постой, а как я сделаю тебе связь? По карманному водяному зеркалу? Ты уверена, что Тингол не объявит меня и мое колдовство исчадием Моринготто? Синдар, они нервные.

- Ты много синдар видел-то?

- Я – ни одного. Но Майтимо говорит...

- Больше его слушай. По мне, так все местные эльфы друг друга стоят. Ты переместишься в Дориат через водяное зеркало и подкинешь Тинголу один из моих палантиров. А там уж столкуемся.

- А как я обратно попаду? В Дориате водяных зеркал нет! А новое мне пару дней настраивать...

- Значит, возьмешь с собой два! – отрезала Клима. – Дуй сюда, живо!

Час спустя.

- Интересненько это они придумали... – задумчиво протянул Тенька, водя рукой над гладкой поверхностью воды, плотно держащейся на большом овальном зеркале с кованой оправой.

- Ну что у тебя на этот раз? – проворчала Клима.

- Сейчас испепелять будет, – фыркнул Финдекано, знакомый с Тенькиной манерой работы.

Он тоже решил поучаствовать в процессе “уламывания” короля Тингола и теперь вместе с Климой, Лютиэн и Артаресто ждал обещанной связи в тронном зале, где стоял большой нарготрондский палантир. У колдуна в очередной раз все складывалось очень “интересненько”, а точнее, не складывалось совсем.

- Этот их Дориат, – объяснял Тенька, – окружен какой-то защитой, сквозь которую смерча с два пролетишь нахрапом. Надо разбираться, искать подходы, подбирать астральные ключи...

- Сколько времени это займет? – перебила Клима.

- Ну... при стабильных условиях...

- Где-то я это уже слышал, – заметил Финдекано. – Или мне Майтимо рассказывал?

- Но ведь в итоге-то все закончилось благополучно!

- Да, но сколько времени на это ушло!

- Лютиэн, – обратилась к эльфийке Клима, – ты можешь предположить, что мешает Теньке?

- Так пояс Мелиан, – ответил за нее Артаресто. – Он всем тут мешает.

- Зато Враг к нам не пройдет, – парировала Лютиэн.

- Конечно, ни враг, ни друг...

Тенька тем временем вернулся к настройке водяного зеркала, как обычно что-то бормоча себе под нос.

Четверть часа спустя.

- Результаты есть? – спросила Клима.

- Я разобрался в их системе, – торжествующе заявил Тенька. – Она такая интересненькая! Построена по принципу палантиров, только не на прием, а на отрицание. Замкнута на большинстве пространственных уровней, везде стоят охоронки, капканы и оповещатели. Все, что сцапает – проверяет и убирает лишнее на ее взгляд искажение...

- Простите, на чей взгляд? – уточнил непривычный к потоку просвещенной мысли Артаресто.

- На взгляд системы, – пояснил Тенька, как маленькому. – Искусственный разум, понимать надо!

- Может, ты попробуешь связать водяное зеркало с палантиром и через него подобраться к системе? – предложила Клима. Эльфы уважительно на нее покосились.

- Дорогая обда, да ты у меня самое мудрое и злокозненное существо во всех сопредельных мирах! – вскричал Тенька. – Сейчас попробую, дайте кто-нибудь палантир. Правда, Финьо, здорово вышло, что Клима на нашей стороне?

Тот горячо кивнул.

Тенька приложил большой нарготрондский палантир к центру зеркала, и он словно прилип. Конструкция выходила не для слабонервных.

- Сейчас попробую подтасовать коды доступа, – бормотал колдун, – та-ак, они рассчитаны на определенную комбинацию астральных колебаний... Лютиэн, можно тебя на минутку? У тебя ведь есть беспрепятственный доступ домой? Приложи руку к палантиру и сделай вид, будто пересекаешь эту вашу границу. Хорошо, а теперь приложи к этому месту мою руку и повтори... Ага... Пошел процесс идентификации... Крокозябра ж твою на вынос!

Тенька отскочил от зеркала, палантир полыхнул багровым светом и рассыпался в крошево. Артаресто издал долгий горестный вздох.

- Точкой выхода ошибся, – невозмутимо пояснил колдун, откидывая со лба светлую челку. – Есть еще один палантир?

- Это завеса Мелиан так сработала? – ошарашенно спросил Финдекано.

- Нет. Говорю же, немного ошибся. У вашего Моринготто или у кого-нибудь из его подручных есть такая круглая штука?

- Да собственно, в Тол-ин-Гаурхот, у Саурона, – вспомнил Артаресто.

- Вот туда я и попал, – сделал вывод Тенька. – Там тоже защитка стоит, не навороченная, среднего пошиба профанация, но просто так все равно не свяжешься. Мне кто-нибудь даст новый палантир?

- А ты его опять угробишь? – недобро поинтересовалась Клима. – Думаешь, их тут неограниченный запас на все твои художества?

- На этот раз я точно не промахнусь, – заверил Тенька.

И правда, не прошло и десяти минут, как колдун беспрепятственно вошел через водяное зеркало. И пропал на целый час. Клима уже собиралась принимать меры, еще неизвестно какие, но явно решительные, когда в ее палантире отразилась донельзя довольная курносая физиономия.

- Докладываю: настройка связи прошла удачно, можешь говорить с Тинголом, а то он сам толком не умеет палантиром пользоваться.

- Мог бы научить, – попеняла Клима.

- Так я уже у Курво. Я как все объяснил, сразу вернулся к нему, работа ж стоит.

- А что ты сказал Тинголу?

- Дело было так, – со смаком принялся рассказывать Тенька. – Появляюсь я посреди зеленой такой аллеи, там какой-то эльф сидит. Спрашиваю у него, не Дориат ли это. Он на меня смотрит круглыми глазами и интересуется, как я сюда попал, ведь только что на моем месте никого не было. Я говорю, что это все мое колдовство. Он спрашивает, как я ухитрился со своим колдовством преодолеть пояс Мелиан, и не служу ли я Врагу. Даже за меч взялся. Я ответил, что пояс Мелиан взломал, но не сильно, скоро восстановится, и Врагу не служу, а против него воюю, и вообще пришел к королю Тинголу с посольской миссией из Нарготронда, где ждут ответа такие царственные особы как Финдекано, он же Фингон, Артаресто, моя дорогая обда... – Артаресто схватился за голову, Финдекано прыснул, Клима внимала с каменным лицом, – ...и их драгоценная Лютиэн. Эльф тот как про нее услышал, сразу меня к Тинголу и провел. Я вручил ему палантир, сказал кодовое слово “Лютиэн” и вернулся к Курво, дорабатывать регулятор, а то у нас тяги в колесах не хватает.

- Ладно, – махнула рукой Клима. – Молодец, с заданием справился. Дорабатывай свои колеса, только не пропадай, ты мне нужен круглосуточно.

Прервав связь с Тенькой, обда настроилась на переданный Тинголу палантир. Предстояли долгие и кропотливые переговоры.

Пятнадцать часов спустя.

Совет начался с опозданием: не вечером, а утром следующего дня. А все оттого, что уговорить Тингола на участие в заварушке оказалось еще сложнее, чем лесных эльфов. И в политике он был искушен куда больше. До глубокой ночи шла битва Климиного красноречия, дипломатичности Финдекано и жалобных глаз Лютиэн с опытом и упрямством синдарского короля. Но решающую роль в переговорах все-таки сыграли прекрасные очи Лютиэн и их выражение, умело обличенное Климой в выгодную словесную оболочку. Итогом переговоров стали выделенные Тинголом немалые войска. Участники дипломатического сражения, измотанные до предела (даже Лютиэн), отправились спать (Клима для разнообразия – одна и в свою комнату). На Тьелкормо, не принимавшего участия в переговорах, возложили непростую миссию – вежливо объяснить всем, что генеральный совет переносится на завтра.

Едва рассвело, все собрались в тронном зале. Вряд ли эти стены когда-либо знали такое столпотворение. Были здесь и шестеро феанарионов за вычетом занятого регулятором Куруфинвэ, вместо которого пришел сын; и многочисленные вожди нандор с ланквенди, и Финдекано, и Артаресто, как исполняющий обязанности государя Нарготронда. На возвышении стоял крошечный Климин палантир, из которого на присутствующих поглядывал король Тингол. Сама Клима сидела в уголке и наслаждалась тем, что ей не надо брать руководство над всем этим балаганом. Все скажут и решат без нее. Это было прекрасное чувство.

Первым говорил Тьелкормо. Он рассказал разработанную на спине Хуана стратегию, еще раз напомнил всем и каждому, насколько важна и нужна предстоящая битва, и предложил открыть обсуждение. Следующие несколько часов все вносили в план свои коррективы, мирно переругивались и согласовывали будущие действия. Одним словом, совещание протекало гладко, своим чередом. Самый яростный спор разыгрался, когда называли время выступления объединенных войск из Нарготронда. Одни хотели идти сегодня, другие предпочитали начинать всякое доброе дело с рассвета и выходить завтра. В конце концов, Клима связалась с Тенькой и спросила, будет ли готов его регулятор прямо сейчас. Колдун пришел в ужас и попросил хотя бы семь с половиной часов, а в идеале дня два на доработку соединительного троса, изменения силы трения относительно добавочного утяжеления и прочих столь же важных и непонятных вещей. Это и решило все. Выступление назначили на завтрашнее утро, еще немного поспорили, уже просто из любви к искусству, поговорили за жизнь и разошлись.

Вечером Тьелкормо пришел в Климину комнату и застал обду сидящей у окна и меланхолично взирающей на разруху во внутреннем дворе. Как и боялся Артаресто, магнолии не уцелели.

Из окна напротив было хорошо видно и слышно, как Майтимо уговаривает Макалаурэ надеть кольчугу и штаны с броней вместо любимой мантии, а еще наручи с сильмариллами. Как это, зачем? Пригодятся! И вовсе не тяжелые, и лоб не обожгут – нечего пот на лице запястьем вытирать! И на кой, во имя всех Валар, в бою нужна лютня? Лучше бы шлем взял! И Финдекано, которому арфа в похожей ситуации все-таки пригодилась, это не аргумент! Да, в будку с лютней можно, а в бой нельзя. И нечего пререкаться со старшим братом, а то еще и полный доспех заставит надеть. Как это “за что?” Чтобы на лютню сил не осталось!

- Сумасшедший день, – сказал Тьелкормо, садясь рядом.

- Вовсе нет, – хмыкнула Клима. – Дома у меня еще веселее. Здесь я отдыхаю просто.

- Нелегко тебе живется.

- Привыкла. Я ведь обда, я должна быть несгибаемой, должна все за всех решать, потому что меня окружают одни, как ты тогда выразился, идеалисты. Тьелко, ты себе не представляешь, как прекрасно, когда правитель не ты!

- Не представляю, – вздохнул Тьелкормо.

- Может, и к лучшему. Зато у тебя есть время носить бирюльки и навещать меня по ночам.

- Этим и живем, – фыркнул эльф.

- Обними меня, Тьелко. И не будем в эту ночь говорить о делах, – Клима произносила эти слова с величайшей бережностью, словно перекатывая по бархату хрупкие хрустальные бусины. Лишь в далеком иномирском городе она могла позволить себе хоть на одну ночь забыть про дела.

Три дня, тринадцать часов и тридцать три минуты спустя.

Распугивая и по мере возможностей уничтожая все встречные отряды орков, грозное войско добралось до стен Тол-ин-Гаурхот, расположившись лагерем на некотором расстоянии. Ждали появления “технической” поддержки. Та, естественно, запаздывала, ввиду очередных “интересненьких” причин.

- Тенька! – ругалась Клима. – Я же тебе десять раз на карте нарисовала, куда нужно переместить этот ваш регулятор! Почему у тебя вечно все идет наперекосяк?!

- Это естественная погрешность в ходе любого эксперимента, – вяло оправдывался колдун из недр палантира. – Я ничего не могу с ней поделать. Погрешность – единственное проявление естественных свойств, которое не поддается ни одному из типов искажений. Хотя наш регулятор...

- Где он, ваш регулятор? Почему я не вижу его перед собой?

- Нам всего три километра осталось, – Тенька старался говорить виновато, но выходило больше рассеяно. – Сейчас Курво под правые колеса рельс проложит...

- Какой еще рельс? – схватился за голову Майтимо, тоже слушавший разговор.

- Палка, по которой колесо едет. Они такие интересненькие получились, потому что надо было распределить вес по тяге, обычные колеса не годились, и тогда я вспомнил рассказы жены о поездах...

- Я его когда-нибудь четвертую, – устало пообещала Клима лорду Химринга и снова обратилась к палантиру: – Чтобы самое большее через час вы были здесь. Вместе с регулятором, рельсами и прочим оборудованием. И чтобы все работало!

- Будем, – пообещал Тенька. – Раз ты сказала – точно будем!

И правда, вскоре в задних рядах войск началось изумленное движение, а затем показалась всеми ожидаемая троица: Тенька, Куруфинвэ и регулятор.

Это была явно новая, сильно усовершенствованная модель: арматурный каркас загибался в некое подобие раковины, из которой торчало огромное дуло с оптическим прицелом. Внизу к “раковине” были приделаны двенадцать маленьких колес, шесть с каждой стороны. По ровной земле конструкция могла ехать сама, но при малейших кочках и канавах приходилось подкладывать длинные прямые рельсы, коих у изобретателей имелось целых четыре штуки. Регулятор не требовалось толкать: Тенька прикладывал к специальному ответвлению в арматуре скрученный из толстой проволоки дрын с шариком на конце. Соединение пускало зрелищные искры, и регулятор, скрипя всеми сочленениями, ехал вперед по рельсам.

Так и двинулись на штурм крепости: впереди поскрипывающий регулятор, словно ведомый Тенькой на поводке, нервно суетящийся вокруг Куруфинвэ с рельсами, а позади – прочее воинство, пешее, конное и знаменосное. Эльфы, особенно непривычные к веяниям прогресса жители Нарготронда, Гондолина и дремучих лесов, посматривали на чудо просвещенной мысли с явной опаской, некоторые даже потихоньку бормотали молитвы. Финдекано был вынужден проехаться по рядам и произнести пару-тройку речей в поддержку колдовства. Боевой дух удалось спасти.

У рва пришлось остановиться. На стену крепости поднялся высокий витязь в сочащихся тьмой доспехах. На нем не было шлема, и черные волосы полоскались по ветру как придаток плаща.

- Это Саурон, – пояснил для Климы Майтимо.

- У него Берен, я чувствую, – прошептала стоящая там же Лютиэн.

Саурон заговорил. Его голос разносился над округой гибельным эхом.

- Жалкие эльфы пытаются собрать остатки сил, чтобы бесславно сгинуть. Вы разобщены и умираете поодиночке. Вам никогда не одержать победу над великой Тьмой!

Речь лилась, презрительная, убедительная, заставляющая покориться. Над войском повисла тишина, и в ней раздался неунывающий Тенькин шепот:

- Можно я по нему из регулятора шмальну?..

Но тут вперед вышла Клима.

- Великое эльфийское воинство едино! Оно сокрушит Тьму и прогонит ее исчадия прочь! Здесь и сейчас в вечном зените славы мы возьмем эту крепость, а потом все прочие, занятые злом!..

Саурон подавился речью, но быстро опомнился и исхитрился перебить Климу, продолжив гнуть свое. Обда позиций не сдавала, и началось идеологическое противостояние, впоследствии прозванное Тенькой: “Кто кому больше гадостей накаркает”. Оба противника знали свою силу и были искушены в ораторском искусстве. Клима не обладала таким огромным жизненным опытом, как Саурон, но ее речи, благодаря таланту и поддержке высших сил, интуитивно выходилиточнее и ярче. Под конец повелитель Тол-ин-Гаурхот незаметно для окружающих, но вполне ясно для себя и Климы начал сдавать позиции и выкинул из рукава припрятанный до поры козырь:

- Что толку в речах? Они пусты и глумливы. Но кто посмеет сравниться со мною в песнях? Один эльф из гнилого народа нолдор попытался намедни спеть со мною, и был брошен подыхать в волчью яму!..

- Это он об Инголдо, – догадался Артаресто, сжимая кулаки.

- И Берен с ним был, – Лютиэн исступленно прижала ладони к сердцу.

- “Брошен подыхать” и “подох” – разные вещи, – хладнокровно заметила Клима. – Значит, Инголдо еще жив.

- Ишь, стелет, – прошипел Майтимо с презрением и яростью. – На песенный поединок вызывает, время тянет.

- На какой поединок? – не понял Тенька.

- Известно, какой...

- ...Эльфы слабы, – вещал Саурон. – Никто не сумеет меня перепеть...

- Я сумею! – разнесся над притихшим войском звонкий твердый голос.

От пестрого монолита толпы отделилась синяя фигурка и быстрым шагом достигла края рва, замерев на высокой насыпи, у самой пропасти.

- Стой, куда?!! – слаженно выкрикнули Майтимо, Тенька и Куруфинвэ с Карнистиром. Но время было упущено, никто не успел удержать вызвавшегося.

Перед Тол-ин-Гаурхот, в отдалении от основных сил, один на один со смертью стоял Макалаурэ. Он так и не снял извечную мантию, хотя стараниями Майтимо на нее была надета длинная мифриловая кольчуга, подпоясанная чем-то подозрительно напоминающим обрывок конской уздечки. На запястьях менестреля сверкали сильмарилловые наручи, голову венчал остроконечный шлем. Из оружия у Макалаурэ имелась только лютня, с которой он сейчас деловито стягивал чехол.

- Что вы на него напялили?! – вытаращил глаза Тьелкормо, не успевший раньше толком рассмотреть облачение старшего брата. – Последний раз Кано так выглядел, когда еще в детстве мы с Курво и Морьо нарядили его Мелькором во время игры во взятие Утумно.

- Я самолично перед отъездом запихнул его в нормальные доспехи! – Майтимо стиснул кулаки. – Выехали, смотрю – он в мантии! Пришлось одевать в то, что под рукой было. Хорошо, я наручи догадался захватить. А лютню он вообще всю дорогу прятал. От меня!

Макалаурэ тем временем на пробу провел рукой по струнам. Аккорд зазвенел на всю округу.

- Они реально собираются петь? – разинул рот Тенька.

- Что из фразы “песенный поединок” заставило тебя в этом усомниться? – съязвил Майтимо.

- И Саурон петь будет?!

- Еще как, – проворчал Тьелкормо.

Клима заметила, что всеобщее внимание сейчас приковано к Макалаурэ и его противнику. Она поманила Лютиэн и тихонько предложила той под шумок пробраться в крепость на поиски пленников.

- Но как мы переберемся через ров? – спросила эльфийка.

- Уж воду-то я сгустить сумею, – ухмыльнулась Клима. – Хуже, чем это сделал бы Тенька, полностью сухими не выйдем, но и не потонем. Высшие силы, какое же это счастье, оставить всех и без последствий уйти на авантюру!

- Я пойду с вами, – неожиданно сказал Хуан, преданно глядя на Лютиэн, и вильнул хвостом.

Тем временем песенный поединок начался. Макалаурэ жестом показал Саурону, чтобы тот пел первым.

- Эру, зачем он это сделал?! – тут же застонал Майтимо. – Почему лишил себя преимущества?

- Может, хочет прощупать противника? – предположил Тенька.

- Я знаю, что он жить не хочет! Ты же ничего не смыслишь в песенных поединках!

- Я смыслю в колдовских... – начал было объяснять Тенька, но Саурон запел, и стало не до дискуссий.

Темный витязь пел без аккомпанемента, но легче от этого не становилась. Песня была резкой, жестокой, о гибельном пламени, несущем смерть и пожары, о пламени, которое сжигает всех и не знает пощады.

- Может, я его все-таки пристрелю из регулятора? – крикнул Тенька в ухо Майтимо.

- Не смей! Живой или мертвый, Кано не простит, если мы прервем поединок.

Макалаурэ не дрогнул. Поднявшийся ветер сорвал с него кое-как закрепленный шлем, растрепал темные волосы, взметнул полы мантии, но сам менестрель стоял прямо, не шелохнувшись. Едва голос Саурона стих, он поднял лютню и заиграл, дополняя музыку голосом. Песня о приветливом огне очага, о костре, согревающем усталых путников холодной дорожной ночью, об искрах, мотыльками летящих к заветной мечте, ничуть не уступала по мощи сауроновой.

- Я, кажется, понял принцип, – сообщил Тенька. – По-моему, у Кано все шансы на успех. Ишь, как грохочет музыка, а он еще возмущался, что не переносит громких звуков. Все, теперь от будки не отвертится!

- Если вернется, – с горечью прошептал Майтимо.

Завершилась песнь о добром огне. Опять настал черед Саурона.

- Пой еще, великий менестрель! – крикнул он.

- Да! Да! – обрадовался Майтимо. – Кано, давай, покажи ему!

Тьелкормо сказал то же самое, но в более вольной форме. А Тенька, вспомнив что-то из личного опыта, пробормотал:

- Ох, неспроста он это...

- Я подожду свой черед и оставлю третью песню за тобой, – ответил Макалаурэ.

- Балда! – взвыл Майтимо.

- Идеалист! – вторил брату Тьелкормо.

- Меча бы этому гаду, а не третью песню, – высказался Финдекано.

- Молодец! – выкрикнул Тенька.

- Да какой, к Моринготто, “молодец”?! Он же свой шанс на победу упустил! – не успокаивался Майтимо.

- Он не дает загнать себя в угол!

- Отказываясь петь?

- Да я точно так же выиграл свой первый поединок! – принялся горячо объяснять Тенька. – Ушел в глухую оборону, а когда соперник выдохся – ударил. Правда, первое у меня тогда со страху вышло, а второе – благодаря Климиной оплеухе. Но результат!

- Хочешь сказать, Кано сейчас испугался?

- Да не похоже. По-моему, он знает, что делает.

Тьелкормо тут же предположил, что именно знает его оглашенный братец Кано, и озвучивать сии речи можно было лишь здесь, на шумном поле брани, вдали от невинных дев, маленьких детей и комнатных растений.

Саурон запел третью песню. Он воспевал ужасы войны, злобу воинов, убийства и невосполнимость потерь, горы трупов, исклеванных воронами, покалеченные судьбы, разрушенные семьи, осиротевших детей. Финдекано побелел, Майтимо широко распахнутыми глазами, словно заклиная, глядел на прямую спину брата, все так же стоящего у самой пропасти. Тенька громко заявил, что наслушался этой муры дома от Юргена, когда убили его ныне здравствующую жену, и демонстративно заткнул уши.

Макалаурэ спокойно выслушал песню до конца и предложил Саурону спеть еще.

- Вот это выдержка! – восхитился Тенька. – Будка явно пошла ему на пользу.

- Какая, к драному Моринготто, выдержка?! – в голосе Майтимо звучал ужас. – Он просто не знает, о чем петь!

- Кано! – закричал Финдекано. – Пой о том, что день настанет вновь!

- Нет! – вторил ему Тьелкормо. – Лучше о большой любви между мужчиной и женщиной, которая породит много-много новой жизни!

- Идиоты! – вызверился на обоих Майтимо. – Это все не годится!

- Ничего подобного, – возразил Тьелкормо. – Про любовь всегда срабатывает.

- С чего ты вообще взялся определять, что годится? – раздраженно осведомился Финдекано. – У тебя даже слуха толком нет.

- Для того чтобы понять, насколько хороша тема песни, слух не нужен, – убежденно заявил Майтимо.

Саурон в это время принялся отнекиваться, предлагая менестрелю все же ответить. Макалаурэ не соглашался, вместо полноценной музыки у обоих выходили невнятные напевы, от которых даже земля не тряслась.

- Да что они ломаются один перед другим! – у Тьелкормо сдали нервы. – Кано, давай, пока берут... тьфу, пой, пока дают!

- Он бы уже дюжину раз на стену влез и шарахнул Саурона лютней промеж глаз, – бурчал Финдекано.

- Может, я из регулятора?.. – заикнулся Тенька.

- Рано, – отрезал Майтимо. От волнения его лицо потеряло и загар, зато веснушки ярко выступили даже на белых губах.

С каждым разом витиеватые расшаркивания поединщиков становились все протяжнее, почти балансируя на грани полноценной песни. Количество слов и музыкальных аккордов монотонно нарастало, и вот уже всякий, кто хоть немного смыслил в музыке или ритмике, мог почти наверняка предсказать, что когда через два хода Макалаурэ в очередной раз откажется, у Саурона выйдет полноценная песня.

Но менестрель не стал этого ждать. Он все-таки запел свою тему тремя ходами раньше.

- Что за... он поет?! – ахнул Майтимо.

- Какого Моринготто? – выругался Финдекано.

- Эх, о любви надо было, о любви! – в сердцах сплюнул Тьелкормо.

Макалаурэ почти дословно цитировал прошлые песни Саурона, постепенно сливая разные мотивы в один. На точке этого слияния он замедлился, приостановился, словно раскачиваясь перед броском, а потом грянул так, что даже Майтимо невольно поднес руки к ушам. Менестрель пел, что все зло, которое принесла Тьма на землю, все зло, которое было сотворено ею и по ее указке, сторицей вернется к ней карающим бичом. И чего бы Саурон ни пел, как бы ни пугал, какие кары бы ни сулил и о каких деяниях бы ни вспоминал – ничто не отвратит этого возмездия. А самое главное, Саурону это известно лучше всех присутствующих, иначе бы он не вышел сейчас на стену в надежде отсрочить неминуемую расплату.

Крепость сотряслась, часть стены обрушилась вниз, и Саурон, кувыркаясь, полетел следом.

- Тенька, давай!!! – завопил Майтимо, перекрывая грохот. И колдун “дал”, поймав бывшего хозяина Тол-ин-Гхаурота в мощный ядовито-сиреневый луч регулятора.

Саурон упал в ров, в рядах орков началась дикая паника, стена пустела на глазах.

Макалаурэ наконец-то повернулся к своим. В лице ни кровинки, на губах ошалелая улыбка. Он сделал несколько шагов от края пропасти, и Майтимо первым бросился к нему навстречу. Следом ринулись Тенька, Тьелкормо с прочими братьями, Финдекано и даже Артаресто.

- Задушите, – сипел Макалаурэ, заключенный в объятия со всех сторон. – Осторожно, инструмент раздавите!

Лютня в итоге все же треснула, а менестреля спасла мифриловая кольчуга.

В разгар всеобщего ликования отворились ворота крепости, опустился подвесной мост через ров, и на него вышли Лютиэн в обнимку с Береном, Клима, поддерживающая изрядно потрепанного Финдарато, и Хуан. Сам по себе, но морда заляпана волчьей кровью. Судя по виноватому лицу государя Нарготронда, обда только что наговорила ему много правильных и вечных вещей, а также справедливо обругала идеалистом.

Взятие Тол-ин-Гхаурота без боя шло своим чередом. Несколько эльфов нырнули в ров и выловили оттуда ценного пленника.

- Это точно Саурон? – поднял брови Макалаурэ, когда бывшего повелителя крепости подвели ближе.

- Тенька, а твоя “шайтан-машина” не так уж и бесполезна, – с мстительным злорадством отметил Майтимо.

Урегулированный Саурон и впрямь мало походил на себя прежнего. Мокрый, грязный, малость оглушенный, он водил по сторонам мутным взглядом красновато-карих глаз. Пропали черные волосы: истинный цвет шевелюры Саурона оказался таким же белобрысым, как у Теньки. На носу и бледных щеках проступили редкие серенькие веснушки. А искусно сработанные доспехи, прежде внушавшие трепет, теперь переливались всеми оттенками розового. И лишь черный плащ остался неизменным, только промок и больше не реял по ветру, а тяжелой тряпкой волочился следом.

- Заковать в кандалы и запереть, – распорядился Финдекано.

- Только не абы где, – спохватился Тенька. – Я ему камеру отрегулирую изнутри. Для верности.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 4) ======

Совет устроили в главном зале взятой крепости, наспех отмытом и кое-как приведенном в первозданный вид. Было шумно, решались сиюминутные организационные вопросы, Клима с Тьелкормо разговаривали глазами и нежно трогали друг друга за руки, Тенька в углу ковырял трофейный палантир, пообещав стереть с него все отпечатки зла и подарить Артаресто взамен рассыпавшегося. Финдарато тоже пришел на совет – отмытый, переодетый, причесанный и местами забинтованный, он сидел, облокотившись на спинку стула, с кубком горячего вина в руках и немного клевал носом.

- Чем скорее мы выступим на Ангамандо, тем лучше, – говорил Майтимо.

- Но войско синдар из Дориата прибудет в лучшем случае послезавтра, а то и три-четыре дня спустя, – заметил Артаресто.

- Нам дорога сейчас каждая минута! Враг не ожидал, что мы так скоро объединим силы, надо воспользоваться преимуществом.

- Он уже наверняка обо всем знает.

- Но все равно не успеет подготовиться! Я за то, чтобы выдвигаться завтра на рассвете.

- Давайте оставим в крепости небольшой арьергард, – предложил Финдекано. – Они проследят, чтобы орки не зашли к нам с тыла, посторожат Саурона, встретят синдар и вместе с ними выдвинутся к Ангамандо, как подкрепление.

- Хорошо, кто останется? – по голосу Майтимо было ясно, что уговаривать на подобное дело его самого – напрасный труд.

- Например, я, – сказал Макалаурэ. – Моего отряда как раз хватит на арьергард.

- Инголдо тоже, – покосился Артаресто на дремлющего брата. – Он еще не достаточно оправился, чтобы идти в битву. С ним можно оставить полсотни воинов из Нарготронда. Больше, думаю, не имеет смысла.

- Тогда решено, – подытожил Финдекано. – Завтра с утра идем на Ангамандо.

На другой день зарядил противный мелкий дождик, и на улице стало еще неуютнее, чем в разоренной орками крепости. Клима тоже не пошла с основными силами. Проводив Тьелкормо и Теньку, она занялась организацией уборки, караулов и поставки продовольствия. Обде всегда больше нравилось вести хозяйство, чем воевать, хотя это совершенно не значило, что последнее удавалось ей хуже.

После полудня, скоротав часок другой за просмотром счетов и чашкой привезенного Тенькой кофе, Клима вспомнила, что вообще-то у нее отпуск, и захотела экзотических развлечений. Тьелкормо, как назло, уехал воевать, утешать впавшего в уныние Финдарато не было настроения, а слушать, как Макалаурэ весьма мелодично пытается отладить треснутую лютню, казалось излишне спокойным занятием. Поэтому Клима отправилась проведать Саурона.

Пленник сидел в одной из башен, в комнате с ядовито-зелеными стенками (так отреагировала штукатурка на регулирующий луч). Закованный в толстые цепи, он, тем не менее, выглядел лучше, чем вчера. Светлые волосы стали отливать темным золотом, из орехово-карих глаз пропала краснота, веснушки точно испарились. На Сауроне не было плаща и доспехов, только простая черная рубашка и штаны.

- Меня почтила визитом прекрасная сладкоречивая леди, – произнес он, едва Клима переступила порог.

Обда мысленно усмехнулась: она знала, что стоит за подобным тоном. Развлечение началось.

- Да вот, решила поглумиться над твоим поражением, – протянула она.

- Я думал, что леди, водящая дружбу с прославленными эльфийскими героями, преисполнена более благородных помыслов.

- А они не знают, что я к тебе пришла, – Клима решила поиграть в непослушную девочку, которая против запрета взрослых идет ночью в кишащий волками лес.

- Какое мудрое решение, – Саурон расцвел на глазах, обде даже стало смешно. – Порою близким друзьям ни к чему знать наши маленькие увлечения. Ты ведь об этом на самом деле хотела со мной поговорить?

Вот только волкам невдомек, что у девочки давно наметан глаз, и она никогда не приходит в лес без заряженного арбалета.

- О, да, – кивнула Клима. – У меня к тебе выгодное предложение.

- Весь внимание, проницательная леди.

- Я хочу власти, – томно поделилась Клима. – А ты можешь помочь мне ее достичь.

- Сделаю все, что смогу.

“Высшие силы! – подумала Клима. – Как же просто обмануть существо, которое само жаждет обвести тебя вокруг пальца!”

- Тебя повезут в самое сердце Дориата. Не смей удрать по дороге! Там я приду к тебе и освобожу. А взамен ты убьешь всех этих лордов с государями и сделаешь меня единовластной королевой Белерианда. Не столь высокая цена за свободу, верно?

Саурон для виду принялся торговаться. Клима, тоже для виду, стояла на своем. Развлечение выходило на редкость занимательным.

За обедом обда сказала Макалаурэ, что Саурона можно будет везти куда угодно с любым конвоем. Он не сбежит.

- Почему ты так считаешь? – спросил менестрель.

Клима объяснила, тот схватился за голову.

- Ты же не всерьез замышляла всех убить?

- Макалаурэ, посуди сам: будь мое невинное развлечение хоть наполовину правдой, стала бы я с тобой делиться? Ты починил свою лютню?

- Нет, – эльф вздохнул. – Лютня пала жертвой братской любви.

- Жалко. Мне понравилось, как ты играл.

- На поединке?

- Нет. Из подземелий было плохо слышно. Сейчас.

- Но я ничего не играл.

- Ты настраивал.

Макалаурэ пришел в ужас от неприхотливости иномирской гостьи, раздобыл где-то арфу и до самого вечера посвящал ее в волшебный мир песен и мелодий. Его игра понравилась Климе даже больше, чем игра Финдарато. Хотя последним достаточно просто любоваться.

Сутки спустя.

Погода окончательно испортилась. Разгулялась гроза, шквальный ветер бросал на стекла крупные капли дождя. По Климиному распоряжению посты сменялись каждый час.

Макалаурэ сидел в главном зале крепости – наиболее уютном и обустроенном из общих помещений – и смотрел, как Финдарато хандрит. Пытается подобрать на единственной в крепости арфе какую-то унылую музыку, постоянно одергивает себя, тоскливо оглядывается на залитое дождем окно и продолжает мучить инструмент вновь и вновь.

- Хватит изводиться, – не выдержал Макалаурэ.

- Я безответственный идеалист, – убито сообщил Финдарато, не глядя на него, и снова тронул струны. Вышло похоже на чей-то предсмертный хрип.

- С чего ты взял?

- Клима сказала. Как увидела там, в подземелье, цепи сняла и начала говорить. Много.

- Ты герой. Остался жив, сдержал клятву...

- Из-за меня погибли все, кто пошел со мной. Из-за моей слабости и самонадеянности.

- Это тебе тоже Клима сказала?

- Почти. Многое я и сам понимаю, – государь Нарготронда лукавил. Похожие речи, только не воспитательно-сочувствующие, а издевательские, ему пришлось выслушивать от Саурона. И если раньше они казались пустой насмешкой...

- Берен выжил. И благодаря твоему поступку мы наконец-то собрали достойное войско.

- Ну почему меня тот волк не загрыз! – воскликнул Финдарато, отбрасывая арфу.

- Потому что его самого разорвал Хуан, – оптимистично ответил Макалаурэ. – Все мы совершаем ошибки. Ты остался жив, а значит, тебе дан шанс многое искупить.

- Я даже на штурм Ангамандо не пошел...

- Пойдешь позднее, с подкреплением. Ну куда тебе сейчас на штурм? Ты в зеркало давно смотрелся?

- А что там?

- Щеки впалые. Круги под глазами. Раны от кандалов на запястьях. Тебе бы выспаться, Инголдо.

- Не хочу спать. Не могу.

- Тогда... – взгляд Макалаурэ скользнул по столу и зацепился за знакомый полотняный мешочек, – о, да это же Тенькин чай! Давай-ка я тебе заварю, вмиг о горестях забудешь. Проверенное средство.

- А я-то думаю, чем так странно пахнет. Трава иномирская.

- Да, запах и впрямь не такой, как обычно. Хотя у Теньки все необычно. Где тут жаровня и котелок?

Чай вышел непрозрачным, темно-коричневого цвета, пах излишне резко, но в целом приятно.

- Горький, – Финдарато лишь чуть пригубил свою порцию.

- Ты пей, пей, – посоветовал Макалаурэ.

Вспоминая недавний песенный поединок, он чувствовал, что ему и самому не мешает как следует успокоиться: в груди до сих пор стоял липкий комок задавленного волей ужаса. Поэтому невиданный “чай” лился рекою, невзирая на горечь, которая после пятой кружки совсем перестала раздражать...

Утро следующего дня.

...Макалаурэ проснулся от того, что ему на лицо упала большая раскаленная капля. Он подхватился, голова закружилась. Менестрель рухнул на твердый каменный пол. Притом падал он с чего-то явно повыше кровати. Кое-как проморгавшись и растерев огнем горящее лицо, которое стало болеть только сильнее, Макалаурэ огляделся и пришел в глубокое недоумение.

Он сидел на полу кузни, а спал, видимо, головой на наковальне, а ногами на печи. Над наковальней чадила прогоревшая на три четверти свеча, с которой то и дело срывались желтоватые капли.

“Так вот, почему у меня такое ощущение, словно все лицо залили кипятком, – догадался Макалаурэ. – Наверное, я долго так лежал, а воск падал на лоб и щеки. Хорошо хоть в глаза не попало. Стоп, а что я вообще делаю в кузне, да еще в таком виде?”

Открылась кованая дверь, и вошел Финдарато с кувшином, из которого доносился плеск воды.

- Какое счастье, что ты проснулся! – воскликнул он. – Я уже хотел тебя отливать. Ох, ну и физиономия у тебя... Пошли, надо хоть воск счистить.

Они выбрались из кузни и поднялись в большой круглый зал, по которому словно ураган гулял: мебель перевернута, на стенах вмятины, два окна с выбитыми стеклами.

- Что здесь случилось? – спросил Макалаурэ, ошалело созерцая разгром.

- А ты разве не помнишь? – удивился Финдарато. – Ты решил показать мне музыкальный прием, которым разрушил крепостную стену. С первых пяти раз ты посчитал, что вышло не слишком зрелищно, обругал арфу последними словами и так грянул, что вылетели стекла.

- Ничего не помню, совсем! – выдохнул Макалаурэ, садясь на чудом уцелевший стул. Поднял голову на кузена: – Что вообще вчера было?

- Ты решил напоить меня Тенькиным чаем и сам выпил целых семь кружек. С этого чая тебя разнесло похлеще, чем с мировуре. Для начала ты просто играл, так, что порвались две струны, а потом на оставшихся принялся преподавать мне основы разрушения.

- О, Эру, – Макалаурэ еще раз оглядел царящую кругом разруху.

Его взгляд упал на здоровенный обломок зеркала. Оттуда смотрело багровое от ожогов узкое лицо в потеках воска, на котором ярко блестели знакомые серо-голубые глаза. Волосы стояли торчком, мантия измялась, а кое-где даже порвалась.

- Потом, – продолжал Финдарато, – ты сказал, что тренироваться на мебели – это по-детски, нужны настоящие враги. И мы пошли к Саурону.

- Куда?

- Ну, в зеленую камеру. Ты пригвоздил его музыкой к стене и заставил извиняться. Целых два с половиной часа заставлял, пока Саурон не перечислил всех своих злодеяний и не извинился за каждое.

- А ты что в это время делал?

- Ну... сначала мне казалось, все складывается правильно, так ему и надо. Но под конец я тоже начал уговаривать тебя прекратить.

- А я что?

- Ты такой грозный был, вылитый Феанаро. Выслушал все извинения и лишь потом ушел, посулив зайти завтра. По-моему, Саурон всерьез перепугался. Он даже у меня пытался узнать, что с тобой.

- И ты ответил?

- Откуда я знаю, чего ты разошелся? Не мог же тот чай так сильно на тебя повлиять! Хотя... Я вот всего кружку выпил, а потом полночи ощущал странную легкость и покалывание в кончиках пальцев.

- А как я в кузне очутился?

- Здесь доля моей вины. Я же тогда сказал тебе, что ты на отца своего похож. А ты вдруг расплакался...

- Я?!!

- Ага. Всхлипываешь и сквозь слезы говоришь, что папа тебя никогда не ценил. Мол, ты только пить и петь способен. И ничего путного руками не сделал. Ты принялся мне доказывать, что на самом деле все умеешь, просто не любишь сидеть в кузне с рассвета до вечерней зари. Я попытался тебя утешить, но, видимо, ляпнул лишнее, потому что ты потащил меня в кузню, разжег огонь в печи и принялся ковать.

- Во имя всех Валар, ЧТО?! Я же почти ничего не смыслю в кузнечном ремесле!

- Ну, не знаю, вчера у тебя выходило так ловко, словно всю жизнь только этим и занимался. Получилась вполне сносная медная лютня. Красивая, но абсолютно бесполезная. Затем ты лег на наковальню и заснул. Я ждал-ждал, потом пошел за водой. Возвращаюсь, а ты и сам уже проснулся. На счастье, прежний. Во всяком случае, уже не скачешь на одной ноге по ступенькам, не поешь на тучу, пытаясь превратить дождь в радужный фейерверк, и не сочиняешь похабные стихи про Йаванну и топор.

Макалаурэ почувствовал, как у него горят уши.

- Ты говорил, я какую-то крепостную стену развалил... А мне ничего за это не будет?

- То ведь вражеская крепость была! Ты настолько все позабыл?

- Постой, – глухим голосом произнес Макалаурэ. – А откуда в Валиноре вражеские крепости?

Финдарато присвистнул.

- Мы вообще-то не в Валиноре.

- А где?!!

- В Белерианде.

- А как мы сюда попали?!

- Ты хотя бы помнишь, как Древа погасли? – забеспокоился Финдарато.

- Древа тоже я погасил? – убито уточнил Макалаурэ.

- Так, давай с самого начала: как тебя зовут?

- Канафинвэ Феанарион… Нет, это я помню.

- А помнишь, что у тебя шестеро братьев?

- Как, уже шестеро?!! – заорал Макалаурэ в суеверном ужасе. – Только вчера ведь четверо было! Они рождаются быстрее, чем я успеваю о них узнавать.

Финдарато закусил губу. Ему было смешно и страшно одновременно. Перед случившимся отступили даже прежние горести.

В зал вошла Клима.

- Инголдо, Макалаурэ, что здесь происходит? Неужели Саурон сбежал?

Ей по мере сил объяснили. Клима понюхала остатки “чая” и сообщила, что это кофе. Замечательный напиток, но на долгожителей вроде эльфов и сильфов действует странно.

- Как же теперь вернуть потерянную память? – спросил Финдарато.

Клима задумчиво покосилась на жертву чудо-напитка.

- Пусть проспится. И лицо чем-нибудь обработает, а то его словно зажженной свечой лупили.

- А если не поможет? – печально уточнил Макалаурэ.

- Ну, какая-нибудь мазь от ожогов в любом случае должна изменить дело к лучшему, – философски отметила Клима. – Ты попробуй. Там видно будет.

К счастью, обды никогда не ошибаются в предположениях. И уже вечером Макалаурэ вспомнил, где находится, как сюда попал, что творил в кузне и сколько у него братьев.

Финдарато “кофейное приключение” тоже пошло на пользу. Главным образом это выразилось в том, что он перестал часами подбирать на арфе скорбные мотивы. Хотя причина могла крыться просто в негодности инструмента из-за порванных струн.

Среди ночи в крепость внезапно прибыло всеми ожидаемое войско синдар. Кругом стало шумно и суетно, а у некоторых совершенно не осталось времени грустить. Требовалось разместить всех на ночлег, ввести командиров в курс дела, а самых дотошных и любопытных сводить поглазеть на Саурона, который после общения с разгневанным менестрелем сильно присмирел и держал глаза долу.

Через какое-то время Макалаурэ обратил внимание, что синдар косятся на него как-то странно, со смесью сочувствия и восхищения. Он никак не мог понять причин таких взглядов, пока не додумался спросить Климу.

- У тебя все лицо в красных пятнах, – напомнила обда.

До Макалаурэ дошло, что в суматохе он позабыл спрятать следы заживающих ожогов наговором, как раньше Майтимо прятал веснушки.

- Но почему они... восхищаются?

- Понимаешь, – участливо объяснила Клима, – несколько эльфов, видимо, знавших тебя лично, тактично спросили у меня, что с тобой случилось.

- Так, ясно. Что ты им наплела?

- Только правду. К чему мне врать нашим союзникам?

Макалаурэ нутром чуял какой-то подвох.

- Ты ведь недоговариваешь. Слово в слово: что ты им сказала?

Клима начала издалека.

- Рассказать о событиях можно по-разному. Например: стукнутый об тучу менестрель напился отвара иномирских трав и полночи проспал на наковальне под зажженной свечкой. А можно иначе: лорд Маглор отважился принять вызов Саурона и выиграл у него песенный поединок. И то, и другое – правда. Но первое – прямой ответ на заданный вопрос, а второе – высказанные вслух мысли, которые по чистой случайности были за этот ответ приняты.

- То есть, абсолютно случайно? – хмыкнул Макалаурэ.

- Разумеется, – с невинным видом заверила его обда.

Перед сном менестрель все же постоял у зеркала лишние полчаса, заговаривая ожоги. Расхаживать с красным лицом – прерогатива Карнистира, а Макалаурэ был дорог прежний цвет кожи. Главное теперь под регулятор не попасть.

Два дня спустя.

У ворот Ангамандо кипела нешуточная сеча. И, если бы не снующий повсюду сиреневый луч, эльфам пришлось бы совсем туго. Тенька сидел за оптическим прицелом, а Куруфинвэ вращал конструкцию во всех направлениях. Главной целью оставался черный замок – требовалось купировать исходящее от него лиходейство Врага. Хотя, уже не такой и черный: урегулированные стены стали розовыми, ярко-зелеными, кислотно-желтыми и ядовито-вишневыми. Крепость приобрела сходство с огромным пряничным домиком, исполненным в неуместном готическом стиле.

- Куда ты меня вертишь?! – возмущенно заорал Тенька. Колдун едва сумел прицелиться в замковую бойницу, но дуло руками Куруфинвэ крутанулось на сто восемьдесят градусов.

- Видишь там, на пригорке, Финдекано окружили? Стреляй по балрогу!

Тенька моментально сориентировался. Балрог, уже подкравшийся к эльфу с тыла, взорвался с громким неприятным звуком, орки полегли, Финдекано взрывной волной отбросило к подножию пригорка. Впрочем, король нолдор почти сразу же вскочил. Доспехи на нем ожидаемо порозовели, но такой малости в этой битве уже никто не удивлялся: особая прелесть регулятора заключалась в том, что его свет можно было направлять в самую гущу схватки, не опасаясь причинить ощутимый вред своим. Подумаешь, броня цвет сменила, распрямились волнистые волосы, появился лишний десяток веснушек или стал виден старый шрамик на носу. Главное, враги от луча теряли всякую боеспособность.

Синдарское подкрепление пришлось очень кстати: хотя засевший в замке Моринготто не мог послать в помощь своим войскам магию, орков все равно было слишком много.

- Курво, посиди за прицелом вместо меня! – крикнул Тенька. – Я так больше не могу! Надо было сделать это раньше!

- Куда ты?

Но колдун уже не слышал. Он кубарем скатился со своего насеста и пропал в мешанине тел. Куруфинвэ выхватил оттуда же первого попавшегося эльфа, велел тому крутить механизм, а сам взгромоздился верхом на дуло, поминая друга нехорошими словами.

Тенька носился между дерущимися и наводил на своих защиту собственного изобретения – сплошную броню из сгущенного воздуха. Слабые удары такая штука отбрасывала, а сильные замедляла. Тенька холодел при мысли, что после сражения не досчитается пары-тройки своих друзей. В конце концов, он, рискуя быть пронзенным стрелой, поднялся над битвой, разыскал по головам всех мало-мальски знакомых эльфов, заколдовал и лишь после этого немного успокоился. Вернее, стал носиться между бойцами не так хаотично, даже продумал некую систему. Примерно в тот момент, когда наведение защиты из жеста отчаяния превратилось в рутину, заскрежетали, открываясь, ворота Ангамандо. Тенька стремглав помчался к регулятору.

- Где тебя носило? – заорал Куруфинвэ, уступая место у пушки. Тенька машинально навел защиту и на него, и на незнакомого эльфа-помощника.

- Как думаешь, почему ворота открываются?

- Это либо подкрепление, либо сам Моринготто решил выйти на битву.

- Ты говорил, он всегда носит железную корону с сильмариллами?

- Не я, Майтимо рассказывал.

- Без разницы, это точно?

- Ты спрашиваешь так, словно я каждый день об этом лично справляюсь!

Ворота распахнулись до конца, и Тенькин вопрос стал излишним. В окружении очередной порции орков и балрогов там стояла громадная фигура в клочьях тьмы, облегающих ее, словно доспех. А на зубцах шлема горели и сверкали три круглых пятна.

- Помнишь, Курво, как еще на полигоне мы в шутку поспорили, что будет, если урегулировать сильмарилл?

- Не смей!!! – в ужасе заорал Куруфинвэ. – А если правда останется за мной?

- Кто не рискует, тот недостоин заниматься наукой! – бесшабашно заявил Тенька. – Крути, Курво, на цель, и моли всех ваших Валар, чтобы тебе не пришлось требовать с меня выигрыш!

Наверное, еще ни одно живое существо так сильно не желало проиграть в споре.

Сиреневый регулирующий луч засветил точно в голову Врага, поглотив сияющие пятна. В бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. Моринготто даже поднял руку, инстинктивно пытаясь прикрыть глаза от света. Но не успел.

Черную фигуру, стоящих рядом с ней существ, замок, ворота и половину поля битвы озарила ярчайшая грибовидная вспышка. А потом бабахнуло так, что небо зашаталось и крошевом посыпалось на землю. Били в клубах дыма фонтанчики лавы, шипела на раскаленных треснутых камнях невесть откуда взявшаяся вода, взрывная сила заставляла воинов в тяжелых доспехах летать по воздуху с легкостью тополиного пуха...

Сорок восемь часов спустя.

Майтимо привело в чувство целительское пение брата. Он открыл глаза и увидел над собой знакомое лицо в непривычных красных пятнах и обгоревшие кое-где черные волосы, спадающие на урегулированно-розовую кольчугу.

- Что со мной? – спросил Майтимо.

- Уже ничего, – прежде звонкий голос Макалаурэ звучал сипло, с хрипотцой. – Я запел все раны.

Было поразительно тихо. Майтимо сел и оглядел поле боя. На земле трещины, затопленные водой, кое-где дымятся и булькают морщинистые лужицы полузастывшей лавы, клочья пепла темными мотыльками кружат по ветру. Всюду тела, многие шевелятся, несколько эльфов молча ходят, собирая своих раненых и добивая чужих.

- Что-то неправильно, – пробормотал Майтимо. – Не могу понять.

- Известно что, – меланхолично ответил Макалаурэ. – Ангамандо нет.

Майтимо посмотрел вокруг совсем другими глазами. Точно, черный замок пропал. Вместе со стенами, воротами, башнями и клочьями багряных туч. На его месте осталась лишь изъеденная особенно глубокими рытвинами земля, из которой одиноко торчала перекореженная и закопченная печная труба. По форме она чем-то напоминала вопросительный знак, будто интересуясь у окружающего мира: “Что я здесь делаю? Куда подевалось все остальное?”

- Получается, мы победили?

- По крайней мере, Финдекано в этом уверен, – пожал плечами менестрель.

- А где он?

- Пошел собирать остатки генерального совета. Сказал, как ты очнешься – приходи.

- Куда?

- Вон, у дальнего леса шатер белеет. Ну что, пошли?

- Ты кого-нибудь еще видел? – спросил Майтимо, опираясь на брата, чтобы встать.

- Клима с Тьелкормо помогали Финдарато тащить Артаресто. Он живой, просто оглушенный сильно. Я так понял, когда все случилось, Артаресто недалеко от ворот стоял, там всем тяжело пришлось. Если бы не Тенькина защита… Амбаруссар над Карнистиром смеялись – у него ярко-розовые доспехи, бурое от копоти лицо и вихор во всю макушку. На редкость забавное зрелище, я бы тоже посмеялся, но ты все время норовил помереть. Тьелпе отца искал. Ненве я самолично к целителям отправил – у него две стрелы в боку и запястье вывихнуто. Кстати, ты знал, что Ненве прячет здоровенную родинку над губой?

- Нет, – покачал головой Майтимо. – Я знаю, что Тьелко тайком завивает локоны.

- Это так и останется тайной, – фыркнул Макалаурэ. – Тьелкормо регулирующий луч миновал.

По пути к шатру они заметили торчащие из груды щебня обломки регулятора. Даже в покореженном состоянии конструкция выглядела внушительно, и невозможно было разобрать, что происходит по ту сторону.

- Давай обойдем и посмотрим, – предложил Майтимо.

- Перестань, ты еле на ногах стоишь, – возразил брат. – Я тебе три перелома срастил.

- Так ведь срастил же!

- Один – позвоночника!

- Все равно идем. Настоящие нолдор плюют на поджившие раны!

Приблизившись к регулятору, они услышали звуки сочных щелчков. А обогнув арматурного монстра, застали чудную картину.

Прямо на земле, закрытые обломками от половины внешнего мира, сидели чумазые, оборванные и до неприличия счастливые Куруфинвэ с Тенькой. При этом колдун деловито щелкал друга по лбу, считая щелчки.

- ...Сорок один, сорок два, сорок три...

Куруфинвэ сиял, что тот сильмарилл.

- Я проспорил! – радостно сообщил он, увидев братьев.

- Не сбивай меня, – проворчал Тенька. – Пятьдесят шесть, пятьдесят семь...

- Вы в такое время еще и поспорить ухитрились?! – воскликнул Майтимо.

- Нет, спорили мы раньше, – пояснил Куруфинвэ. – Но проверить получилось только сейчас. Ох, Кано, какой ты смешной с этой маскировкой под красного леопарда! А почему ожоги почти недельной давности?

- Потому что на мне все быстро заживает! – выкрутился Макалаурэ.

- О чем спор был? – спросил Майтимо. – И куда делся Ангамандо? В жизни не поверю, что Тенька тут не при чем!

- Да разнесло ваш Ангамандо, – махнул рукой Тенька, продолжая отмерять щелчки. – Шестьдесят, шестьдесят один... Он ведь в эпицентре был, к тому же искаженный под завязку. Я когда домой вернусь, занесу этот случай в учебники, как пример того, что нельзя при постройке стратегически важных объектов слепо полагаться на колдовство. Там все разнесло: и орков, и балрогов, и Моринготто...

- Точно? – переспросил Майтимо, разумом отказываясь поверить в такую радость.

- Ага. На микрочастицы. Курво сказал, что это его все равно не убило, потому что Валар еще бессмертнее эльфов, но оболочки Враг лишился основательно и, похоже, навсегда.

- А что взорвалось?

- Да сильмариллы. Мы же еще раньше поспорили, какой эффект окажет на них регулирующий луч. Курво считал, что многократно увеличит силу и позволит использовать ее в более широких целях. Я полагал, оно элементарно рванет. Но эксперимент не проводили, слишком опасно без особого оборудования, которое мы пока не изобрели...

- А теперь выяснилось, что я проспорил! – торжествующе закончил Куруфинвэ.

- Да, и получаешь свою сотню щелчков. В принципе, обе версии имели право на жизнь, мы жуть как рисковали, когда решили направить луч на сильмариллы в железной короне...

- Сумасшедшие, – выдохнул Макалаурэ. – Поспорить на щелчки, рухнет мир или нет...

- Да, интересненько это у нас вышло, – безмятежно согласился Тенька.

Две недели спустя, Дориат, дворец короля Тингола.

- ...Так что не осталось ни Моринготто, ни его короны, – завершила Клима долгую дипломатическую речь. – Поэтому Берен, сын Барахира, никак не может выполнить свое обещание.

- Вечно эти люди какие-то поводы находят, – проворчал Тингол.

Любой другой собеседник тактично сделал бы вид, что не услышал эти слова. Но только не Клима.

- Которую из озвученных мною весомых причин вы считаете найденным людьми поводом?

Синдарский король, не ожидавший подобного отпора, замялся. Клима смерила его снисходительным, но бесконечно участливым и понимающим взглядом. После чего продолжила:

- Но мое заявление совершенно не значит, что вы останетесь без сильмариллов. В качестве дружеского жеста и благодарности за выделенные войска мы подарили вам эти три камня.

Вперед выступила Лютиэн, держащая на вытянутых руках изукрашенную шкатулку. Клима подняла крышку, и присутствующие ахнули. На бархатном ложе покоились сияющие первозданной благодатью самоцветы.

- Также предлагаю считать это свадебным даром для жениха и невесты, – коварно подытожила Клима.

Немного позднее, на пиру, устроенном во дворце Тингола в честь победы и дружбы всех эльфов Белерианда, Макалаурэ тихонько спросил Климу:

- Откуда взялись лишние сильмариллы? Насколько я знаю, никто из нынешних владельцев не отдавал свои, а те, отцовские, взорвались в короне.

- Это новые. Изобретатели наши постарались.

- Но кто им играл? Ни я, ни Финдекано...

- У Теньки и Куруфинвэ на полигоне завелся какой-то менестрель, – объяснила Клима. – Поначалу дичился, но они его прикормили. Будки он не боится, воспринимает, как неизбежное зло. Накачается кофе под завязку, флейту в зубы – и вперед. Я сейчас даже скажу, как его зовут… Он вообще своего имени не говорил, Тенька его поначалу Пушком звал, потому что лохматый, а потом пришел Куруфинвэ и узнал менестреля. А, вспомнила, Даэрон. Ты чего в лице изменился? Старый знакомый?

- Почти, – сумел выговорить Макалаурэ.

В темном Дориатском коридоре Климу подстерег Тьелкормо.

class="book">- Я слышал, ты завтра уходишь домой.

- Да, кончился мой отпуск, – ровным голосом ответила Клима.

Они помолчали.

- Я бы подарил тебе кольцо, – сказал Тьелкормо. – Но ты говорила, что у вас не принято носить много украшений.

- Одно кольцо на пальце – это не много, – с грустной улыбкой произнесла Клима. – Но у меня есть другое кольцо, вот здесь, – она провела рукой поперек лба, обозначая место, где обычно находилась ее диадема власти.

- Я понимаю, – шепнул Тьелкормо.

- И пока я ношу его, – продолжила Клима. – Пальцы мои должны быть свободны.

- Тогда я переплавлю кольцо в фибулу. Ты будешь застегивать на нее свой золотисто-пурпурный плащ и вспоминать обо мне.

- Спасибо, Тьелко. А я подарю тебе эту ночь. И особые слова, которые будут согревать твое дыхание всю бесконечно долгую жизнь. Я умею дарить нужные слова. Они не изветшают и не потеряются. Но скажу я их только утром, на ушко...

А в небе плакала от радости луна и рождались новые созвездия. Потому что юный мир покинуло дыхание Тьмы.

====== О кольцах власти и загадочной физиологии Майар (часть 1) ======

Принамкский край, дворец в Гарлее, самое начало осени.

Стояло такое время суток, которое одни называют поздним вечером, другие – глубокой ночью, а третьи – самым разгаром рабочего дня. Тенька справедливо относил свою обду к последним. По его подсчетам, Клима в среднем спала по полтора часа в сутки, однако каким-то образом умудрялась с утра выглядеть отдохнувшей и довольной жизнью ровно настолько, насколько вообще может радоваться жизни повелительница огромной державы, не имеющая и пары минут свободного времени. На каждом рассвете Клима инспектировала дворец, наводя ужас на некоторых нерадивых придворных, днем давала аудиенции и наносила визиты, а по ночам – разбирала документацию. Время от времени Тенька присоединялся к своей обде. В качестве моральной поддержки. Клима ни разу даже не намекнула, что и впрямь нуждается в подобном, но колдуну не требовались намеки – он все видел по глазам. Клима любила его общество, так почему бы не угодить давней подруге?

- Верховный сильф совершенно обнаглел, – будничным тоном сообщила Клима, перелистывая страницы толстенной книжищи торгового договора. – Он думает, если его послы запросто залетают ко мне выпить чаю, то можно незаметно закупать у нас зерно по послевоенным ценам. Я уже три года как вдвое подняла плату, а он все не может поверить!

Тенька зевнул.

- Он у тебя каждую неделю наглеет. По-моему, Верховный сильф всерьез думает, что ты никогда не решишься сровнять их паршивые Холмы с землей.

- Мне бы этого не хотелось, – дипломатично заметила Клима. – Война – дело расходное...

- А ты у нас известная скупердяйка! Вот как в ином мире заварушку учинить – это всегда пожалуйста, а как дома – ни-ни. Мы с сильфами будем вежливо улыбаться друг другу, накручивать цены с мизерных до нормальных, сильфы будут делать вид, что постоянно путают цифры в договорах, а я буду отпаивать Юргена кофе, поскольку бедолага вынужден почти в одиночку лавировать политику двух держав, одна из которых – любимая родина, а другая – управляется его лучшей подругой.

- Как просто и непринужденно ты обрисовал наш политический курс на ближайшие двадцать лет, – фыркнула Клима. – Договоришься когда-нибудь, я тебя министром сделаю.

- Ну что ты, куда мне до твоих министров. Они тебе на полвека вперед точный прогноз составят, и диапазон колебания цен на экспортное зерно приложат. Мне вполне хватает кафедры прикладного колдовства в Институте.

- Кстати, о твоей кафедре. Ты там ведешь себя в точности, как верховный сильф. Только он с зерном мухлюет, а ты – с количеством комнат под лаборатории. Из-за твоих махинаций кафедра изящных искусств вынуждена ютиться в пяти помещениях, хотя ей изначально отводилось целое крыло.

- Клима, ну зачем им столько места... Цветочки-бабочки, кисточки-баночки, а нам шестую модель регулятора ставить некуда.

- Тенька, – строго сказала обда. – Ты мой лучший и единственный друг, я тебя очень люблю и ценю. Но если ты не перестанешь отбирать комнаты у кафедры изящных искусств, я сниму тебя с должности.

- Ну хорошо, хорошо, – вздохнул Тенька. – Лишний повод сделать очередную модель компактнее. Но я ничего не отбираю! Они сами отдают!

- Можно подумать, я не знаю, почему. Весь Принамкский край болтает, будто ты мой любовник.

- Но я же не использую это в качестве решающего аргумента! – невинно пожал плечами Тенька. – А ведь мог бы. В отличие от Юргена, Верховного сильфа, десятка министров, троих комендантов крепостей и одного популярного артиста.

- Я поражаюсь этому народу, – Клима между делом отложила исправленный сильфийский договор в сторону и взялась за новую кипу документов. – Если верить слухам, я вообще не сплю по ночам. Потому что втиснуть в свой плотный график полторы дюжины любовников я могу лишь в ущерб сну. Даже с тобой меня угораздило задолго до коронации, и то…

- ...По молодости, глупости и пьяни. Я помню. Такое не забывается. Зато, дорогая обда, мы тогда выяснили, как на тебя действуют крепкие напитки.

- Утешься этим, – усмехнулась Клима. – И не забудь разобраться с кафедрой изящных искусств.

Тенька обреченно кивнул, изучая темень за окном. Потом взгляд колдуна упал на старое водяное зеркало, на котором он пару лет назад упражнялся с временными полюсами. Теперь оно перебрасывало между мирами с разбежкой на несколько сотен лет. В рабочем кабинете обды зеркало пылилось давно. Тенька притащил его сюда, как почтенная кумушка – свое вязание, да так и забыл. А Клима, наверное, и не заметила. Во всяком случае, не подала виду. Тенька решил, что это хорошо, ведь ставить зеркало ему решительно негде, особенно в преддверии грядущего уплотнения кафедры, а уничтожить рука не поднимается.

Словно отзываясь на мысли колдуна, ровная водная поверхность пришла в движение, закручиваясь спиралью и отблескивая цветами радуги.

- Клима, гляди-ка! Либо я ничего не смыслю в водяных зеркалах, либо сейчас сюда кто-то войдет!

Обда оторвалась от бумаг.

- Ты кого-то ждешь через это зеркало?

- Нет, – Тенька мотнул головой. – Более того, оно почти нерабочее: настроено на единственный мир, и то со сдвигом.

- На какой?

- Тот, где ты последний отпуск проводила. Интересненькое дело...

Спираль перешла в рябь, радуга сверкнула особенно сильно, и из темных глубин в комнату вывалился золотоволосый эльф в полуобморочном состоянии. Он не удержался на ногах и ничком грохнулся на пол.

- Твои фокусы? – привычно уточнила Клима у придворного колдуна.

- В кои-то веки – нет! – выпалил Тенька.

Эльф на полу шевельнулся, приходя в себя, поднял голову...

- Инголдо! – воскликнула обда. Она встала из-за стола, быстрым шагом подошла к гостю, протянула руку. – Как ты очутился в водяном зеркале?

- Сам залез, – немного хрипловато сообщил эльф, перемещаясь с пола на предложенный Тенькой стул. – Голова кружится... Это нормально?

- Скоро пройдет, – заверил колдун. – Нечего было в такое нестабильное зеркало лезть.

- Но другого мы не нашли, – Финдарато помассировал виски кончиками пальцев, поморщился. – Тингол свое уничтожил, прочие вытекли, едва ты покинул наш мир, осталось только Химрингское...

- Еще бы, я его несколько лет настраивал! Даже убрал погрешность, из-за которой колдовство действует, лишь пока сотворивший его находится в данном мире. Правда, там напрочь сдвинуты временные полюса – разбежка в триста лет. Счастье, что тебя не занесло крокозябры знают куда!

- Вообще-то, у нас и впрямь прошло чуть больше трехсот лет, – поведал Финдарато.

- А здесь – пара месяцев, – просветил Тенька. – Интересненькая вещь – время...

- Зачем вам вообще так срочно понадобилось с нами связываться? – Клима налила в кубок воды и подала гостю.

- Кстати, – влез Тенька. – Я собирался навестить вас на днях, но теперь не получится.

- Почему? – Финдарато залпом осушил кубок, и его бледное лицо слегка порозовело.

- Появился ты и сказал, что нас не было в вашем мире больше трехсот лет. Если я возьму нормальное зеркало и перемещусь в Химринг, пространственно-временной континуум проклянет меня и треснет. Он и так уже на ладан дышит. Реальности раздвоятся – и привет. Окажусь я в какой-нибудь жуткой части вселенной, где ваш Белерианд, скажем, затопило, а нашу Климу в восемнадцать лет зарубили саблей.

- Значит, теперь я не смогу вернуться домой? – с ужасом уточнил Финдарато.

- Сможешь, – успокоил его Тенька. – Я ж профессионал. Подтяну временные полюса по поясам, разбросаю реальности по вероятностям – и вперед. Чего приходил-то? О пространственно-временном континууме лекцию послушать?

- У нас беда, – гость совсем помрачнел. – Если ты своим колдовством не поможешь, то лишь на Валар надежда, а это все равно, что надежды нет.

- Опять какой-то Враг завелся? – поднял бровь Тенька.

- Не какой-то, а все тот же, – Финдарато окончательно пришел в себя, выпрямился и окинул присутствующих ясным взглядом. – Саурон сбежал.

- Так я и знала, – бросила Клима. – Что за народ! Будь вы моими подданными, я бы и правда ночей не спала. Здесь хоть пару часов в сутки отдохнуть дают.

Тенька укоризненно покосился на обду.

- Мы недооценили его, – тихо сказал Финдарато. – За что и поплатились.

- Значит, вы триста лет держали Саурона взаперти, а потом...

- Нет, он сбежал уже на следующий год. Мы думали, больше о нем не услышим. Однако он всего лишь выжидал.

- Маленькая деталь, – уточнила Клима, – так думали все или только ты, главный... идеалист Белерианда?

- Большинство!

- Ясно, идеализм заразен...

- Но у нас были на то все основания. Зла не чувствовалось, на землях наконец-то воцарился мир...

- Конечно, я бы на месте Саурона тоже затаилась и не стала себя обнаруживать. Он – просто молодец.

- ...Но Финдекано по-прежнему был настороже...

- О, хотя бы в нем я не разочаровалась.

- ...Как и Майтимо.

- Приятная неожиданность для меня, – прокомментировала Клима язвительно. – Я была худшего мнения о его уме.

- То есть, я в твоих глазах – совсем законченный глупец?

- Инголдо, что ты такое говоришь? Ты один из самых мудрых эльфов Белерианда, однако твоя слабость в том, что ты постоянно думаешь об окружающих лучше, чем есть на самом деле.

- Я не считаю это слабостью.

- Дело твое, – не стала спорить обда. – Сейчас я велю подать чай, и ты расскажешь, чего столь страшного натворил ваш Саурон. А мы подумаем, сможет ли Тенька чем-нибудь помочь.

Двадцать семь с половиной минут спустя.

- Первые пару сотен лет жилось нам хорошо и спокойно, – рассказывал Финдарато, прихлебывая травяной чай. – Даже слишком – мы совершенно утратили бдительность. Я поселился в Тол Сирионе, бывшем Тол-ин-Гаурхоте. Со мной там живут несколько десятков моих эльфов, а еще люди и большая часть лесных ланквенди. Нарготронд оставил на Артаресто и Тьелкормо. Они там как-то ухитрились поделить власть и ссорятся не чаще раза в неделю. Химринг совсем разросся и почти соединился с Вратами. Теперь в западной части управляет Майтимо, а в восточной – Макалаурэ. Ссорятся они в основном с Карнистиром, который хочет построить крепость где-то между и постоянно мотается от одного брата к другому, уточняя все новые линии границ. Прочие государства тоже процветают. Лишь земли Ангамандо до поры были не заселены, считаясь проклятыми. Только Майтимо в первые годы после войны залез на Тангородрим, где, по слухам, гордо поплевал с верхушки и долго торжествующе ругался в пустоту. А потом Железными горами заинтересовались гномы.

- Какие еще гномы? – удивился Тенька.

- Есть у нас такой народец. Живут в горах и пещерах, добывают из земных недр ценные породы и камни. Гномы алчны и суровы, но ужиться с ними можно. С друзьями гномы веселы, открыты, за своих пойдут даже на смерть. Все мы немного сотрудничали с гномами, кто-то больше, кто-то меньше. Я сам довольно неплохо сговорился с ними, еще раньше, в войну. Дружнее меня с гномами только Тьелперинквар, сын Куруфинвэ. Когда он узнал, что Железные горы больше не пустуют, пожелал и сам основать там крепость. Если бы мы знали, чем это обернется...

- Не отвлекайся на причитания, рассказывай, – поторопила Клима. Она слушала сосредоточенно, изучая собеседника внимательными черными глазами. Тенька знал, что так же обда ведет себя на аудиенциях. Потому и не иссякает поток желающих поведать ей о своей беде. Знают, обда Климэн Ченара выслушает всякого, от вельможи до нищего, и примет меры.

- Тьелпе построил замечательную крепость, – продолжал Финдарато. – И много удивительных вещей изобрел в своих мастерских. Поговаривали, он превзошел своего отца в искусности, но не деда. А я теперь думаю, именно последнее было его целью. Иначе бы не случилось этой скверной истории. Все началось с того, что к нам стал приходить некто, назвавшийся Аннатаром. Побывал сначала в Хитлуме, но Финдекано не пожелал иметь с ним дел. Тогда Аннатар отправился в Нарготронд, однако с моим братом и кузеном даже сам Моргот долго не ужился бы. После были все крепости и королевства кроме Дориата и Гондолина. Как я теперь понимаю, в Дориат он соваться побоялся, там ведь Мелиан, жена Тингола, она бы живо раскусила сущность Аннатара. Ну а Гондолин он просто не нашел – Турукано до сих пор живет излишне замкнуто. Аннатар и у меня некоторое время гостил – люди его очень полюбили. Но я вскоре начал подозревать в нем какую-то фальшь, и он поспешил уйти, ничего не объяснив. В конце концов, Аннатар поселился в Железных горах, крепко сдружившись с Тьелпе. Куруфинвэ предупреждал сына, но тот лишь отмахивался – Аннатар открыл ему множество тайных знаний, ради которых Тьелпе разрешил себе пренебречь чувством опасности. Вместе с Аннатаром они стали ковать волшебные кольца – девять людям, семь гномам. Три эльфийских кольца Тьелпе изготовил сам. Но и Аннатар...

- Саурон, – поправила Клима. – Называй его настоящим именем, я давно догадалась.

- Саурон, – Финдарато выплюнул это с ненавистью, – выковал собственное кольцо, подчинявшее себе все остальные. Невиданная мощь! И вот тогда Тьелпе наконец-то прозрел. Но было уже поздно. Тьелпе только и успел, что спросить совета у отца и отослать эльфийские кольца Майтимо. А потом Саурон, собравший за прошедшие годы немалое войско из оставшихся орков, пришел в Железные горы, захватил крепость и сделал Тьелпе своим пленником. Саурон сказал, что если мы не отдадим ему все кольца, Тьелпе будет мучиться вечность. Однако расстанься мы с кольцами, тьма падет на Белерианд и всех нас. На Куруфинвэ сейчас смотреть страшно: то носится, пытаясь что-то предпринять, то сидит неподвижно, уставившись в одну точку. Думаю, будь у него кольца – отдал бы, променял Белерианд на сына. Но Майтимо хладнокровнее – себе оставил Нарью, кольцо огня, Финдекано отдал Нэнью, кольцо воды, а мне – Вилью, кольцо воздуха.

- И ты полез в водяное зеркало с возможно несовместимым артефактом на пальце?! – ахнул Тенька. – Странно, что тебя вообще в наши доисторические времена не занесло. Объяснял бы ты сейчас последователям культа крокозябры, кто такая обда, и когда закончилась гражданская война, которая и начнется-то спустя пару тысяч лет.

- Я предполагал, что могу не вернуться, и потому Вилья осталось у моей сестры Артанис.

- Мне другое удивительно, – почти весело сказала Клима. – Как родичи тебя отпустили? Я помню, что после битвы Артаресто, едва самостоятельно начал ходить, пылинки с тебя сдувал.

- По правде говоря, меня никто не отпускал, – признался Финдарато, подливая себе чаю. – Просто не успели возразить.

- Так ты опять сбежал? – расхохотался Тенька.

- Ну, что ты, – с иронией пожурила верноподданного Клима. – Инголдо не преступник какой, чтобы сбегать. Просто наш бесконечно мудрый идеалист в очередной раз благородно пожертвовал собой.

- Смейтесь, сколько хотите, – Финдарато дернул плечом. – Но спор грозил растянуться на многие недели, а время было дорого.

- О, так имело место совещание, превращенное в балаган? – оживилась Клима. – Дорогой Инголдо, ты же расскажешь мне подробности?

- Дорогая Клима, как я могу тебе отказать? – в тон ей произнес Финдарато. – Очень печальная история, на самом деле. Поначалу хотел идти Куруфинвэ, но Майтимо его не пустил. Официально – потому что лишь Курво может управлять регулятором, а на самом деле... У него были глаза самоубийцы, которому нечего терять. Я бы тоже не пустил.

- А ты еще спрашивал, почему я, Тьелкормо и Артаресто были против твоего похода с Береном, – хмыкнула Клима. – Надо было тебе зеркало показать, и ты бы сам себя запер на тысячу замков.

- Вторым вызвался Финьо, – продолжил рассказ Финдарато. – Говорил, у него уже есть опыт перемещения между мирами. Но Майтимо заявил, что кроме опыта у Финдекано имеются жена, двое детей, кольцо Нэнья на пальце и весь народ нолдор, который видит на Финьо корону и вследствие этого считает верховным королем. А зеркало сомнительной свежести, тут везение нужно. Этим Майтимо намекнул, что и сам не прочь прогуляться по иным мирам, но тут уж Финдекано его осадил. Говорит, у тебя тоже кольцо, ты в доме Финвэ самый старший, а корону до сих пор не носишь только потому, что не хочешь, и к этому все уже привыкли. Тогда влез Макалаурэ, мол, ему вдруг очень понадобилось посмотреть другие миры и сложить об этом десяток-другой песен. Майтимо уже сердитый был, заявил, что они посланника не за вдохновением, а за помощью выбирают. И вообще, если Кано не вернется, то Майтимо сядет рядом с Куруфинвэ и будет смертельно тосковать. Тут нежданно-негаданно поднялась моя сестра Артанис и сказала, якобы пойдет она. Но я понял, что в таком случае сам составлю компанию безутешному Куруфинвэ, отдал ей кольцо и залез в зеркало. Молча.

- В общем, теперь компанию Курво составляет Артаресто, – хмыкнул Тенька.

- Он переживет, – уверенно, но с раскаянием в голосе, ответил Финдарато. – К тому же, я вернусь.

- И если повезет – в то же самое столетие, – скептически заметил колдун. – Ох, это ж мне теперь заново все зеркала перенастраивать! Пойду я спать, ребята, мне завтра по милости одной многомудрой обды предстоит интересненький разговор с главой кафедры изящных искусств. А еще решение занимательной задачки: как в тридцать пять помещений упихнуть восемьсот девяносто шесть единиц оборудования, семнадцать наставников, в четыре раза больше воспитанников и главу этого безобразия, то бишь меня.

- Не дави на жалость, – отрезала Клима. – Лучше выброси часть оборудования, оно и так почти все нерабочее или устаревшее. Новые образцы вы быстро сбываете государству.

- Вот переселюсь я в Белерианд, – мечтательно закатил глаза Тенька. – Отстрою заново Ангамандо и буду там в одиночестве искажение гнать. Красота!

- А тебя за это обзовут Врагом и выкинут за пределы мира, – не поддалась на провокацию Клима. – Хватит, проходили уже. Кыш отсюда, раз спать захотел. А мы с Инголдо еще побеседуем. Кофе с пирожными попьем...

Три дня спустя.

- Не поеду!

- Клима, ну как мы без тебя...

- Как хотите! Мне плевать на тот мир, у меня свой есть.

- Неужели ты не хочешь повидаться ни с кем из старых друзей?

- С тобой, милый Инголдо, я уже повидалась, а больше мне никого не надо.

- Но как же...

- Клима, я тебе оттуда такое водяное зеркало настрою, что ты вернешься в тот же день и час, когда уходила!

- Сильфу верь наполовину, веду – никогда!

- Что за дремучее высказывание?!

- Старинная Орденская поговорка времен гражданской войны.

- Моя злокозненная обда, да ты дурачишься!

- Ничуть. Мне еще с Верховным сильфом цены на зерно согласовывать.

- Вот пока ты здесь на зерне, как курица сидишь, в Белерианде мучают несчастного Тьелпе.

- Во-первых, Тенька, за оскорбление обды полагается казнь, во-вторых, Тьелпе сам виноват. Надо было головой думать, а не тем местом, из которого амбиции лезут.

- На себя бы посмотрела! Такую тщеславную женщину еще поискать.

- Тенька, пораскинь мозгами: Тьелперинквар – просто даровитый изобретатель из правящего рода. Я же – единственная в мире избранница высших сил, единовластная повелительница огромной процветающей державы и, заметь, ни разу не открывала своих замыслов перед врагом. Полагаю, мои амбиции и тщеславие вполне обоснованы.

- Клима, я тебя очень прошу...

- Инголдо, не смотри так, ты разрываешь мое каменное сердце.

- Клима, я – уроженец твоего Принамкского края, и мне нужна помощь! А если ты будешь ломаться еще хотя бы полчаса, то Инголдо взвалит тебя на плечо, а я засуну в рот кляп и в таком виде переправлю!..

Сто девяносто три минуты спустя.

Главный зал Химринга встретил путешественников пустотой и тишиной. Были вечерние сумерки, за окном у горизонта затухало кроваво-алое свечение заката.

- Мы все-таки промахнулись, – Финдарато потянул носом. – Я отправлялся летом, а сейчас ранняя весна.

- Интересненько это у кое-кого получилось, – съязвила Клима.

- Недолет, – пожал плечами неунывающий Тенька. – С кем не бывает? Идемте Майтимо поищем, он может быть в своей комнате.

На лорда Химринга они натолкнулись на полпути, в темном коридоре. Непривычно серьезный, с зачесанными в хвост волосами безо всяких посторонних веток, Майтимо куда-то спешил, а на указательном пальце его правой руки ярко горел красный рубин в затейливой оправе.

- Инголдо?! – ахнул Майтимо, когда разглядел, в кого врезался. – О, Эру, да мы ведь тебя уже четыре года как похоронили заочно...

- Перелет, – невозмутимо прокомментировал Тенька.

- Добрый вечер, – поздоровалась Клима.

Майтимо еще раз оглядел неожиданных, но желанных гостей, на всякий случай ущипнул себя за ухо, потер веснушчатый нос и развел руками:

- В таком случае: добро пожаловать!

Совет по мере сил собрали уже на следующее утро. Пришли Макалаурэ с вечно недовольным Карнистиром, убитый горем Куруфинвэ, как раз гостивший в Химринге Финдекано и близнецы Амбаруссар. Благодаря палантирам, на связи были король Тингол, Кирдан с побережья, Артанис, Турукано с неизменной Кошкой на плече и до неприличия счастливый Артаресто, который не мог налюбоваться на “воскресшего” брата.

- Когда вестей от Финдарато не было уже более полугода, – рассказывал Майтимо, – Мы собрали с полдюжины сильмариллов и снарядили Эарендила-морехода в плавание на остров Валинор.

- А месяц назад в небе зажглись шесть новых звезд, – подхватил Финдекано. – Мне кажется, это добрый знак, и Валар нас услышали.

- Так может, мы с Тенькой вернемся домой? – уточнила Клима.

- Ни в коем случае, – возразил Майтимо. – Неизвестно, когда придет помощь из Валинора, и придет ли вообще, а нам дорог каждый час.

- Почему же вы за четыре года ничего не предприняли? – спросила Клима.

- Мы пытались, – вздохнула Артанис. – Но вышло только хуже. Саурон захватил все Железные горы, а еще кольца гномов и людей. Теперь он постоянно рыщет у наших границ, а в некоторые крепости наведывается лично, глумясь и требуя оставшиеся кольца.

- Я так понимаю, – подал голос Тенька, – главная задача – вызволить Тьелпе. А уж потом и Курво с регулятором справится.

- В общем-то, да, – подтвердил Макалаурэ.

- Нужно незаметно пробраться в крепость, найти Тьелпе и вытащить его оттуда, – разъяснил Финдекано. – Задача рисковая, но выполнимая...

- И опыт в таких делах у тебя есть, – закончил Майтимо. – Вообще, Финьо у нас – самый опытный эльф Белерианда. И в логово Врага в одиночку пробирался, и между мирами ходил, и с драконом бился, и на доске летал...

- Кстати, я взял с собой доску! – влез Тенька.

У Финдекано сделалось такое выражение лица, как у Макалаурэ, когда тому напоминали о будке с проводами.

Тенька попытался расшевелить Куруфинвэ.

- Курво, как наш полигон?

- Не знаю, я давно там не был.

- А регулятор смазываешь касторовым маслом?

- Угу.

- И на окуляр плюешь?

- Ага.

- А колеса часто стачиваются?

- Редко. Мы с Тьелпе их заговорили, – у Куруфинвэ перехватило дыхание. – Давно уже... Еще когда он со мной жил.

- Курво, – не отставал Тенька, – смотри, что я привез. Это доска, та самая. Хочешь полетать?

- Не хочу.

- А разобрать по щепочкам?

- Тоже не хочу.

Колдун понял, что дело совсем плохо, и решил зайти с другой стороны:

- А чего ты хочешь?

- Проснуться, – буркнул Куруфинвэ.

- А хочешь, мы с тобой оружие изобретем? Мощное, ни один Саурон не устоит. Знаешь, такая круглая баночка, а в ней – автоматический запал. Гранатой называется. Мне жена рассказывала.

- А гномов тоже будет убивать?

- Они-то здесь при чем?

- Ненавижу гномов. Задурили мальчишке голову своими Железными горами.

- “Мальчишке” тысяча лет скоро стукнет, большой уже, своя голова на плечах должна быть.

- Не стукнет, – похоронно сообщил Куруфинвэ. – Не доживет.

- А мы изобретем гранату – и доживет! Давай, пошли на полигон, хватит убиваться!..

Три дня спустя, когда совет в полном составе собрался в главном зале Химрингской крепости, Тенька торжественно выложил на стол несколько загадочных предметов. По виду они напоминали соцветия красного клевера, только чугунные и размером с два хороших кулака.

- Мы с Курво поработали и соорудили вот эти интересненькие штуки, – начал колдун свою речь. – Официальное название: ударная противомайаровая граната. Ударная – потому что детонирует от соприкосновения с целью. Помимо свето-звукового эффекта, распыляет особый фермент, от которого любое высшее существо чувствует себя низшим – я имею в виду физические ощущения. Еще в гранате имеются газовая сажа, толченый перец, гранитная крошка и пороховая смесь. Убьет такая вряд ли, майар в принципе до жути сложно убить, разве что он десяток проглотит, но деморализует и собьет с толку гарантированно на пять с половиной минут. Вопросы есть?

- Теперь, пожалуйста, то же самое, но чтобы все поняли, – попросил Финдекано.

Тенька закатил глаза, но речь упростил, специально для непросвещенных аборигенов.

- Видите Саурона, кидаете в него эту штуку. От удара об голову или другую часть тела объекта штука взрывается, Саурону плохо, больно, он ослеп, оглох и потерял ориентацию. Пять с половиной минут можно делать с ним все что угодно. Но лучше за это время успеть дать деру, поскольку эффект не смертельный. Теперь ясно? Замечательно. Пускай каждый возьмет себе несколько гранат, особенно носители колец, и не расстается с ними до нашей полной победы.

- А для эльфов эти “гранаты” опасны? – уточнила Артанис.

- В подданных их лучше не бросать, – немного подумав, ответил Тенька. – Оглушить может сильно. Руку там, или ногу оторвать, но не более того. Очень щадящая штука. В помещениях ее тоже реально взрывать. Главное, иметь под рукой ведро воды, чтобы пожар погасить. Ну и потолок обвалиться может, если хлипкий. Но вы ж все на века строите. Так что замечательная вещь, берите, пользуйтесь, мы с Курво их больше сотни наделали.

Артаресто тщательно проследил, чтобы любимый старший брат взял себе как минимум полдюжины гранат. А Клима еще и сочла нужным заметить:

- Инголдо, если ты, упаси высшие силы, встретишь кого-нибудь, кто хоть мимолетно напомнит тебе майа, не вступай с ним в душеспасительные беседы и, тем паче, не пытайся перепеть. Сначала метни гранату, а потом разбирайся. Обещаешь?

- Климэн дело говорит, – поддержал Артаресто.

Под таким напором Финдарато оставалось только заверить, что повторять печальный опыт прошлого он не будет, а с ценным оружием не расстанется даже в постели.

После совета Финдарато выкроил пару минут на разговор с Климой.

- Тьелкормо сейчас в Нарготронде, – как бы между делом обронил эльф.

- Что ж, если он не совсем дурак, то там и останется, – безразлично сказала Клима.

- Ты даже не съездишь с ним повидаться?

- Зачем?

- Прости, это не мое дело, но мне показалось, вы были близки.

- Были, – равнодушно ответила обда. – И очень неплохо провели время.

- И ты даже не хочешь сказать ему пары слов?

Клима посмотрела на Финдарато в упор своими холодными черными глазами.

- Все уже сказано, добавить нечего. Мы не любили, мы играли в любовь. Теперь игра окончена, карты сожжены. И если я не ошиблась в Тьелко, он не будет искать встречи со мной. А я не ошибаюсь, по крайней мере, последние пять лет.

- Ты постоянно носишь подаренную им фибулу.

- Конечно, это красивая и полезная в обиходе вещь. К тому же – добрая память. Но больше – ничего.

- Не понимаю, – прошептал Финдарато. – Близость без любви? Подарок держать на виду, а с дарителем встречи не искать?

- Милый Инголдо, у тебя такая честная и открытая натура, что я не устаю на нее дивиться. Благодарю за заботу, но я больше не навещу Нарготронд. И будет лучше, если ты не станешь напоминать Тьелко обо мне, а тем более – передавать наш разговор. Ты обещаешь?

- Как я могу не пообещать такой малости человеку, которому обязан жизнью, – вздохнул Финдарато с грустной улыбкой.

- Тогда мы в расчете.

- Что ты, Клима, это невозможно.

Обда пробурчала себе под нос нечто об идеалистах, которых не исправит даже могила. На том и расстались.

Восемь дней спустя.

Он появился с первыми лучами солнца, на западной окраине полигона. Высокий витязь в легкой кольчуге поверх небесно-голубых одежд. На поясе – узкий изысканный меч. Гладкие серебристые волосы почти не шевелил ветер, на прекрасной застывшей маске лица ярко горели чистые и светлые лазурные глаза. Он шел гордо и неспешно, как может идти только могущественное бессмертное существо, уверенное в себе, своих силах и правильности избранного пути. В центре полигона светлоликий незнакомец повстречал Куруфинвэ. Тот сидел на скамеечке и с жаждой мести в глазах набивал противомайаровые гранаты толченым перцем. Слева выстроилась череда готового оружия.

- Куруфинвэ Феанарион... – звонко и надменно начал незнакомец.

А больше он ничего сказать не успел. Мастер поднял голову, увидел перед собой кого-то чужого и слишком идеального, чтобы быть просто эльфом. Доля секунды – и новенькая граната, ударившись незнакомцу в плечо, грянула на весь полигон. В клубах черного дыма мелькнули широко распахнутые лазурные глаза, полные недоумения, удивления и даже какой-то детской обиды. Наверное, за всю многотысячелетнюю жизнь никто при встрече не учинял светлоликому такой вероломной подлянки. Но спустя пару минут резкий порыв ветра развеял дым, мелькнул небесно-голубой росчерк, и на месте незнакомца осталась лишь немного примятая земля.

- Смылся, Морготово отродье, – мрачно констатировал Куруфинвэ и добавил парочку слов покрепче.

Майтимо стоял у окна в главном зале Химрингской крепости и ловил своим кольцом солнечных зайчиков. Его забавляло, как весело и тепло сверкает огненно-алый рубин. При взгляде на камень хотелось жить во что бы то ни стало, пропадало без следа изнеможение трех бессонных ночей.

“Дожил, – с какой-то бесшабашной легкостью подумал лорд Химринга. – Ношу побрякушки племянника, словно Тьелкормо. Только б кольца нам не обошлись так же дорого, как отцовские сильмариллы...”

В этот момент зал озарила небесно-голубая вспышка, и на пороге очутился давешний незнакомец. Уже не такой светлоликий – на щеке чернело пятно сажи – но по-прежнему надменный и слегка раздраженный.

- Нельяфинвэ Феанарион! Что себе позволяет твой бра...

Длины этой фразы хватило, чтобы Майтимо навскидку оценил ситуацию, вспомнил, как похожим образом к покойному дедушке Финвэ вломился Моринготто; метнулся к столу, схватил Тенькину гранату и метко зашвырнул в лицо незваному гостю. От взрыва стены содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка, несущая балка дверного проема треснула, но устояла. Когда пыль улеглась, и запорошенный белым Майтимо выбрался из-под защиты массивной спинки стула, незнакомца уже и след простыл.

- Надо будет сказать Теньке, чтобы добавлял в свое оружие какую-нибудь липкую дрянь, – решил лорд Химринга. – Не то всякая тварь сможет легко удирать восвояси.

Турукано часто приходил на этот пруд. Сквозь спокойную воду он видел зеленое дно и косяки серебристых рыбок. Почти как дома, в Валиноре. Тихо шумели вербы, нагретый солнцем песок приятно согревал босые ноги. Кошке тоже здесь нравилось. Она слезала с плеча Турукано и ползала вокруг, что-то непрерывно мурча. Здесь, на пруду, в полном единении с природой, можно было просто ненадолго стать самим собой и дать волю воспоминаниям...

Неожиданно Кошка засуетилась, мурчание стало отрывистым. Турукано привык доверять своему питомцу, это доверие уже не раз спасало ему жизнь. Наследный принц нолдор завертел головой и успел увидеть, как в десяти шагах занимается яркое нездешнее сияние, а из него начинает проступать темная фигура.

Только майар перемещаются подобным образом, это всем известно.

Больше не раздумывая, Турукано выхватил из чехла на поясе гранату и метнул в неясный силуэт. Взрыв оказался куда мощнее, чем предполагалось со слов Теньки. С двух ближайших верб сорвало листву, пруд пошел частой рябью, Кошка взвыла. Эльф припал к земле, защищая глаза от летящего в лицо песка и нащупывая в чехле вторую гранату. Но предосторожность была излишней – некто так и не появился на берегу пруда. Сияние пропало.

Финдарато сидел на ступенях одной из внешних лестниц крепости Тол Сирион и любовался небом, наигрывая что-то на арфе. Погода стояла чудесная, ни облачка, только легкий приятный ветерок. Большая часть текущих дел была закончена, и Финдарато мог позволить себе пару часов отдыха.

В этот момент резко дунул сквозняк, у подножия лестницы появился запачканный сажей незнакомец со стоящими торчком серебристыми волосами. Финдарато сразу понял – майа. По сияющим глазам, надменной манере держаться, по тому, как пришел сюда, в конце концов! Случись подобное чуть больше недели назад – попытался бы заговорить, узнать, кто такой, почему явился. Но в ушах стояли слова брата и Климы, а доброе сердце якорем держало данное обещание. Поэтому Финдарато достал из-за пазухи ударную гранату и молча, хотя и сожалея, запустил в незнакомца.

Взрыв ударил по ушам, низ лестницы обвалился. Финдарато с чувством выполненного долга взял на арфе гулкий тревожный аккорд, напоминающий звон набата. Кольцо Вилья сверкнуло в солнечных лучах победной синевой.

Артанис возвращалась из Нарготронда в Дориат. Верхом, в одиночку. Она мчалась через изумрудное поле, быстрее ветра, стремительная золотистая всадница. В военное время подобное путешествие могло быть опасным, но сейчас Враг безвылазно сидел в Железных горах, далеко к северу отсюда, а у Артанис имелись при себе меч, лук и пара Тенькиных гранат. Поэтому она чувствовала себя в безопасности. Ровно до того момента, как прямо посреди дороги из ярко-голубого сияния не вывалилось нечто.

Высокое лохматое существо, измазанное сажей, чихающее и держащееся одновременно за голову и левый бок. Оно успело обернуться в последний момент и, ловко крутанувшись к обочине, избежать копыт жеребца.

Артанис приостановилась и тут же встретилась с пронзительным взглядом ярчайших лазурных глаз.

Эльфы так не смотрят.

Больше всадница не раздумывала: выхватила из седельной сумки гранату, кинула во врага и во весь опор рванула прочь – в точности, как советовал Тенька.

Финдекано сжал руку с кольцом в кулак, приложил к губам белый мерцающий камень, закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Незримая, потаенная защита вокруг Хитлума была столь же надежна, как и прошлым вечером. Каждый раз перед сном верховный король нолдор проводил этот ритуал.

На грани сознания что-то беспокойно шевельнулось, прохладный металл ободка потеплел. Финдекано насторожился, замер, заставляя себя почувствовать каждый фатом вверенных ему земель. Удавалось это с трудом, но всякий раз выходило лучше, чем в предыдущий. Нет, на границах все оставалось по-прежнему. Тревога рождалась здесь, во дворце, буквально перед самым носом. Финдекано встрепенулся, окинул взглядом комнату. И увидел, как разливается от раскрытого окна голубое сияние, а из него выходит высокий незнакомец в немного запыленной одежде. Нездешний голос звучал надменно, сердито и обвиняюще:

- Не смей ничем кидать в меня, Финдекано Нолофинвион! Я пришел, чтобы...

Но Финдекано соображал не хуже своих родичей. Враждебный тон – раз, приказ ничем не кидать (значит, есть за что!) – два, беспокойство кольца – три. Причин было достаточно, чтобы тут же пренебрегнуть словами незнакомца, схватить с прикроватной тумбочки заветную гранату и без замаха отправить точно в цель. Взрывом короля нолдор отбросило к противоположной стене. Когда Финдекано пришел в себя, о произошедшем напоминала только окружающая разруха – создавалось впечатление, что в комнате состоялся последний бой мироздания.

Финдекано оттер со лба кровь и поспешил на этаж ниже, успокоить народ и жену, которая с маленькой дочкой как раз сидела в зале у камина – в точности под злосчастной комнатой. Да и с кузенами надо связаться: как они там?

Десять часов и шестнадцать минут спустя.

Утренние прогулки в окрестностях Химринга вошли у Климы в привычку. Она выходила из крепости затемно и в одиночестве шла к рощице у подножия холма встречать рассвет. Но при этом обда Принамкского края предавалась отнюдь не поэтическим мечтам о красоте природы.

Клима продумывала план. Несколько дней назад на очередном совете было решено именно ее отправить в Железные горы на спасение Тьелпе. Мнения тогда разделились. Майтимо, Тенька, Тьелкормо, Артаресто и Тингол голосовали “за”, оправдываясь тем, что обда бы и сильмариллы у Моргота выкрала, просто задачи не стояло. Финдекано, Финдарато, Макалаурэ и Артанис были против, полагая, что отправлять хрупкую человеческую женщину на такое дело крайне опасно, притом отнюдь не для врагов, как ехидничал Майтимо. Куруфинвэ не голосовал, поскольку сам хотел идти и погибнуть вместе с сыном, а остальные воздержались. В конце концов, Клима встала и заявила, что прибыла действовать, а не скучать на совещаниях. И назначила точную дату своей отправки в Железные горы – через две недели. Тенька пообещал, что экипирует свою драгоценную обду по полной программе.

С тех пор Клима так и эдак вертела в голове детали предстоящей миссии и продумывала бесконечные множества вариаций. Ей нравилось это занятие. А верное чутье говорило, что обда вернется домой не позднее следующего месяца.

Сегодня любимый Климин пенек у звонкого ручейка на опушке рощи был занят. На нем сидел, задумчиво растирая между пальцами черную сажу, молодой высокий мужчина с серебристыми волосами. Выражение его лица было, как у человека, которого внезапно озарило, что чего-то он в этой жизни не понимает и вряд ли когда-нибудь поймет. И как существовать с этим знанием дальше – пока совершенно не ясно.

Клима не чувствовала опасности и подошла совсем близко, встав напротив. Незнакомец поднял на нее яркие лазурные глаза.

- Кто ты такая? – спросил он малость свысока. – Я вижу, что ты не принадлежишь нашему миру.

Его “ты” было иного рода. Он ни к кому не обращался на “вы”. И Клима это поняла.

- В таком случае, раз ты хозяин здесь, то тебе и представляться первым. А еще правила хорошего тона велят уступить гостье пенек.

Незнакомец очень долго смотрел на Климу. Она ответила ему тем же. Наконец он сморгнул и переспросил:

- Да? – тоном “Ты хорошо подумала над своими словами?”

Клима кивнула, показывая, что услышала двойной смысл вопроса. У незнакомца на миг сделалось лицо человека, который перестал понимать в этой жизни вообще все. Но потом, видимо, взял себя в руки, плавным движением встал, не звякнув ни одним из звеньев тонкой кольчуги, и представился:

- Я – Эонвэ, майа, глашатай Манвэ Сулимо, владыки Валинора.

Клима столь же тихо и грациозно села на освободившийся пенек.

- Я – обда Климэн Ченара, владычица величайшей из держав иного мира, единственная избранница высших сил Земли и Воды.

- Ах, вот оно что, – Эонвэ прищелкнул пальцами. – Теперь я понимаю, что за странная сила таится в тебе. Однако, ты всего лишь человек.

- Однако, я не думаю, что каждый человек может выдержать твой взгляд, – эхом отозвалась Клима. – Что ты здесь делаешь, Эонвэ из Валинора? Садись рядом, этот пенек достаточно большой, чтобы поместились двое.

Эонвэ принял ее приглашение – теперь справа от себя Клима чувствовала нетепло живого тела, но сгусток порывистого ветра.

- Я задаю встречный вопрос тебе, обда Климэн. Хозяин дома первым имеет право знать, зачем пришли его гости.

- Меня и моего придворного колдуна позвали эльфы Белерианда, чтобы мы помогли им спасти сородича и одолеть Саурона.

- Какое поразительное совпадение, – удивления в холодном голосе Эонвэ было ни на грош. – Я здесь почти за тем же, и тоже по “милости” эльфов Белерианда.

- Да, они говорили, что, отчаявшись, послали весточку в Валинор, не сильно рассчитывая при этом получить помощь.

- Тем не менее, я здесь, – заметил Эонвэ. – Мне надлежало посетить кого-нибудь из здешних правителей и направлять силой и советами в борьбе со злом. А когда все будет кончено – доставить поверженного Саурона на суд в Валинор. Однако весь вчерашний день творилось такое, чему я не могу дать объяснения.

- Давай подумаем вместе, – предложила Клима. – А потом я провожу тебя в Химринг.

- К Нельяфинвэ? – Эонвэ непроизвольно поднес руку к правому виску, оставив на светлой коже темное пятно сажи. – Шесть раз я вчера являлся эльфам Белерианда – включая Нельяфинвэ. И все шесть раз кряду в меня летели непонятные предметы, которые взрывались, едва соприкоснувшись со мной. Что это? Заговор против меня лично, месть Валинору, глупая шутка или просто дикое недоразумение? Честно говоря, в первое мгновение я был уверен, что и ты в меня чем-нибудь бросишь.

- Вот этим, – Клима достала из кармана гранату. Выражение лица Эонвэ окончательно утратило сходство с ледяной маской, сделавшись живым и озадаченным. – Это – ударная противомайаровая граната. Изобретено специально, чтобы обороняться от Саурона. Все взволнованны, ждут нападения. Вас с Сауроном просто спутали.

- Неужели нас так трудно различить? – похоже, это известие Эонвэ здорово задело.

- Вблизи – нет. Но до недавних пор в Белерианде был только один майа, а глядеть на его лицо никому не хотелось.

- Но почему толченый перец?! – это был явно крик души. – Мне трижды пришлось сбрасывать телесную оболочку, чтобы избавиться от рези в глазах.

- Видишь, как сильно здесь не любят Саурона, – ободряюще заметила Клима. – Мы забудем все недоразумения и станем замечательными союзниками.

Обда поднялась с пенька и протянула новому знакомому руку. Тот без колебаний ее принял.

У ворот Химринга им повстречался Тенька. У него на плече болтался моток толстого провода, который колдун не спеша разматывал. В сторону крепости отходил уже довольно солидный кусок провода, теряющийся среди травы.

- Ты сегодня рановато, – отметил Тенька, завидев обду. – А я такую интересненькую штуку придумал! Если заполнить водой резиновую трубку, изменить ее свойства и подключить к достоверно искаженному переходнику, то можно передавать звук на расстоянии без всяких зеркал и палантиров! При этом колдовство вообще не будет ощущаться! Если мы сумеем закинуть один конец такого провода в Железные горы, то сможем слышать все, что там творится, а Саурон и знать не будет.

- Если не отыщет провод, – отметила Клима.

- Так мы же его замаскируем!

- Это ты сейчас в Железные горы собрался?

- Нет, на полигон. А в крепости Майтимо сидит и ждет связи. Эксперимент проводим. Кстати, кто это с тобой? Познакомишь?

- Майа Эонвэ, глашатай владыки Манвэ Сулимо из Валинора, – представила Клима. – Эонвэ, а это Тенька, мой придворный колдун и изобретатель тех самых гранат.

- А откуда ему известно про гранаты? – тут же заинтересовался Тенька.

- Вчера Эонвэ являлся шести эльфам из совета, и все шестеро приняли его за Саурона, со всеми вытекающими последствиями.

- Да ну! – колдун изучил светлоликого внимательнее, заметил пятно сажи, просиял и спросил майа таким тоном, словно рассчитывал на похвалу: – И как тебе?

Эонвэ не удостоил его ответом. Очевидно, гранаты и впрямь удались на славу. Но Теньку было не смутить каким-то высокомерием.

- Клима, чего он молчит?

Обда покосилась на спутника, понимая, что сейчас он, привыкший к иному обращению, сам поставил себя в дурацкое положение.

- Наверное, Эонвэ на тебя обиделся, – Клима прекрасно понимала, что это не так, но майа сам напросился. Нечего игнорировать ее подданных.

- Почему? – простодушно пожал плечами Тенька. – Мы ведь и минуты не знакомы.

Сейчас они самым беспардонным образом переговаривались через Эонвэ, и тот не выдержал:

- Обда Климэн, ты должна проводить меня к Нельяфинвэ.

- Я и провожаю, – отозвалась Клима как ни в чем не бывало.

- Почему же мы стоим на месте?

- Потому что Тенька хочет узнать твое мнение по поводу его гранат.

- Да? – переспросил Эонвэ тоном: “Ах, так?”

- Именно, – Клима сверкнула глазами.

- Это было отвратительно, – бросил майа в сторону колдуна.

- То есть, практическая амплитуда разрушений набрала теоретический диапазон? – подскочил Тенька. Чужое пренебрежение было ему, как гусю вода.

- Взрыв большой был? – перевела Клима, в основном, чтобы Эонвэ и не думал увильнуть от ответа.

- Вполне, – холодно ответил тот.

- Ух, здорово! А ты и правда потерял ориентацию на пять с половиной минут?

- На пять минут и двадцать одну секунду! Обда Климэн, ты проводишь меня, или я вынужден буду идти к Нельяфинвэ сам?

- Последний вопрос! – воскликнул Тенька, и майа обреченно повернулся к нему. – Черного перца достаточно или можно добавить?

- Хватает, даже слишком.

- Эонвэ, – встряла Клима. – Ты помни, Тенька не против тебя оружие изобретает, а против Саурона.

Несколько секунд в глазах майа происходила мысленная борьба с самим собой, но потом неприязнь к погрязшему во тьме собрату взяла верх.

- Добавь побольше. И замени черный перец красным. Климэн?

- Вопросов больше нет? – ласково и неспешно осведомилась Клима у Теньки.

- Есть! Но не срочные. Приведи его ко мне на полигон, ладно?

- Непременно, – кивнула обда и, бесцеремонно опершись на локоть Эонвэ, зашагала ко входу в цитадель.

Когда Майтимо узнал, кто вчера первым невольно испытал на себе действие противомайаровых гранат, он очень удивился (больше тому, что и от весточки в Валинор бывает толк), принес извинения (не слишком искренние) и поинтересовался, чем, собственно, почтенный Эонвэ собирается помогать. Пойдет в Железные горы и лично вызовет Саурона на поединок? А может, чудесным образом доставит сюда несчастного Тьелпе?

- Я вижу, вы и без моей помощи знаете, что делать, – ответствовал Эонвэ. – Я понаблюдаю и вмешаюсь, только если потребуется.

Майтимо хотел что-то возразить, но Клима, присутствовавшая при разговоре, незаметно наступила ему на ногу и заговорила сама:

- А ты поймешь, когда нам понадобится помощь, или мы должны будем об этом сказать?

- Если вы попросите, то будете услышаны, – кивнул майа.

В Климиных глазах промелькнула шальная хитринка и тут же скрылась за величественной пафосной маской.

- В таком случае, Эонвэ из Валинора, весь Белерианд просит тебя о помощи. Истина, что без тебя мы не сумеем разрешить сию задачу. Одно твое присутствие будет расценено как незаменимая услуга и благодать. Сделай же то, для чего был послан своим владыкой!

- Говори, я слушаю тебя, – речь явно пришлась Эонвэ по душе, даже раздражение из глаз пропало, сменившись привычным высокомерием.

- Эльфам Белерианда необходимо твое присутствие на Тенькином полигоне, – невинно закончила Клима.

Эонвэ моргнул. Раз, другой.

- Да? – теперь это означало: “Выходит, из-за тебя я сейчас дал согласие на то, чего делать не собирался?”

- Нельяфинвэ Феанарион, – почти иронично обратилась Клима. – Подтвердите.

Майтимо прикусил губу – обда опять наступила ему на ногу – и важно кивнул.

- Не надо меня провожать, – процедил Эонвэ. – Я сам найду дорогу.

С этими словами он, так и не встав со стула, пропал, обратившись сначала в ярко-голубое сияние, а затем в порыв ветра, вылетевший на улицу через распахнутое окно.

Пару минут стояла тишина. Потом Майтимо проворчал:

- Обязательно было топтаться по моим сапогам?

- Я не знала, сумеете ли вы не сболтнуть лишнего, – спокойно объяснила Клима.

- Послушайте, леди Климэн, я, конечно, не хожу по округе с каменным лицом, не сверкаю глазами на подданных, не плету интриг и запросто могу наплевать на правила хорошего тона, если хочу. Но, тем не менее, я вас старше в несколько сотен раз, в совершенстве владею множеством наук и прошел через такое, чего не пожелаю и злейшему врагу, а тем более – вам. Разумеется, я пойму, когда должен промолчать, и сумею это сделать без отдавленных ног! И почему мы до сих пор на “вы”? С Кано, Финьо, Инголдо и Тьелко вы обходитесь без официального тона.

- Потому что вы не предложили мне быть на “ты”, – Клима улыбнулась, а ее холодные глаза потеплели.

- Предлагаю, – объявил Майтимо. – Давай перейдем на “ты”.

- Давай. Зови меня Климой.

- А ты меня – никогда больше не зови Нельяфинвэ Феанарионом. Даже при Эонвэ.

Договорились?

- Да, Майтимо.

- Послушай, Клима, а ты не хочешь выпить хорошего вина?

- Лучше кофе, – отказалась обда.

- Нет уж. Я не желаю второй раз просыпаться с веткой боярышника в зубах. Пойдем тогда ко мне щелкать орехи. Ты ведь любишь орехи?

- Куда больше, чем вино, – заверила Клима.

Два часа пополудни. Полигон неподалеку от Химринга.

- Интересненько это они придумали, – задумчиво протянул Тенька, девятый раз обходя Эонвэ кругом.

Майа пока что был сама невозмутимость. Только ранее он немного шарахнулся, завидев Куруфинвэ с ящиком гранат, но Тенька предостерегающе крикнул другу: “Это со мной!”, и больше Куруфинвэ в сторону Эонвэ не смотрел.

- Интересненько... – колдун, не замечая ледяного взгляда, тронул пальцами серебристую прядь волос и спросил: – Слушай, а как ты держишь материальную форму, не прибегая к третьей разновидности достоверного искажения?

- А как ты дышишь? – съязвил Эонвэ.

- Легкими, – не задумываясь, ответил Тенька. – Кислород вместе с воздухом попадает через нос в дыхательные пути, оттуда в легкие, далее с кровью разносится по организму. Итак, каким образом ты держишь материальную форму?

- Неси бумагу, – майа поджал губы, – нарисую.

- Сразу в формулах?! – обрадованно заорал Тенька.

- Да, – это значило: “Ты мне так надоел, что я согласен взять из твоей сумасшедшей головы эти треклятые формулы и выразить в них хоть теорему об искажении статического электричества, над которой ты бьешься уже полтора года”.

- Теорема – это здорово, – кивнул Тенька и побежал за бумагой, а Эонвэ сообразил, что дар, который он разглядел в человеке, означает умение читать мысли всех существ по глазам. Хорошо хоть майар, в отличие от прочих, могут закрываться, если вовремя сообразят это сделать...

Следующие десять часов ни один майа не проводил настолько дурацким образом. За объяснением держания формы и обещанной теоремой последовал вопрос, заданный, что обидно, безо всякой задней мысли, с искренним, чисто научным интересом:

- Это же получается, в обличье ветра у тебя нет мозгов! Ты продолжаешь думать, как раньше, или мыслишь примитивно, словно облачко пара или дуб? И если первое, то как?! А если второе – сохраняется ли у тебя в этом облике рассудок дуба, или его напрочь вытесняют мозги?

- Для нас чем-то примитивным является скорее материальное обличье, – гордо сказал Эонвэ.

- А, ясно, – кивнул Тенька. – Я уж было решил, что майар – это какие-то глюки природы. Все нормально, дубы тоже считают себя центрами вселенной. Значит, осмысленная речь – следствие практики, а мозгов у тебя в принципе нет, потому что материальная оболочка псевдоиллюзорна. А как создавать псевдоиллюзию, ты мне уже написал. Слушай, а большинство ваших похожи на тебя или на Саурона? Он-то все достоверным искажением держит, оно у него зашкаливает, а недостоверное – на шестьдесят три порядка ниже нуля.

- Саурон – глюк природы, – просветил Эонвэ сухо.

- Интересненько это он придумал, – заключил Тенька.

Далее Эонвэ несколько раз измерили рулеткой, вежливо попросили взаймы на вечное пользование прядь волос и уговорили троекратно сменить личину. Еще битый час майа просидел на пороге странной алюминиевой будки, слушая, как Тенька восторженно говорит грустному Куруфинвэ, что еще ни разу не встречал настолько интересненький химический элемент, который способен мыслить почти на человеческом уровне, при этом, подобно всем химическим элементам, считая себя венцом мироздания. Когда Тенька заявил, что попытается вывести такое вещество в лабораторных условиях, тоже научит его разговаривать на нескольких языках и напишет о нем огромную научную работу, Эонвэ подошел к колдуну и, плохо скрывая раздражение, сказал:

- Ты должен с моей помощью изготовить оружие против Саурона. Вот и займись этим.

- А, так вот зачем ты сюда пришел! – просветлел Тенька. – Я-то все думаю, как тебе поделикатнее об этом намекнуть... Становись на тот конец полигона. Курво, дай мне гранаты. Сейчас я буду высчитывать точное время деморализации в зависимости от условий попадания.

- Я тебе и так скажу! – Эонвэ окончательно вышел из себя. – В меня уже брошено достаточно гранат.

- Так эти же обновленные, с красным перцем!

- Ровно семь минут! – отчеканил Эонвэ. – При условии, что я буду стоять на месте. А это сомнительно!

- А если не будешь?

- Тогда ты просто не попадешь, человек!

- В таком случае, я сделаю их самонаводящимися, – решил Тенька. – Слушай, а если у тебя нет мозгов, то...

- Да есть у меня мозги в этой оболочке! Просто для мышления мне достаточно светоча истинной сущности!

- Так и запишем, – пробубнил колдун, – мозги есть, но по назначению не используются...

====== О кольцах власти и загадочной физиологии Майар (часть 2) ======

Химринг. Главный зал цитадели. Без трех часов полночь.

Ужинали по-семейному, но в расширенном составе – к Майтимо, Куруфинвэ, Климе и Теньке присоединились Макалаурэ, Карнистир и Финдарато, прибывшие заранее на очередной совет.

- Я поражен, – вдруг произнес Макалаурэ, откладывая столовый прибор. – Мне всегда думалось, что Тенька способен довести до истерики даже майа, но я никогда всерьез не рассчитывал увидеть это собственными глазами.

- У Эонвэ – истерика? – разинул рот Карнистир, от изумления не донеся руку до кувшина с вином.

- Я видел его час назад, – доверительно сообщил Финдарато. – Сидит неподвижно на верхушке сигнальной башни, растирает между пальцами сажу и что-то бормочет в пустоту. Вы можете припомнить, чтобы майа, тем более Эонвэ, вел себя подобным образом? Скормите меня варгам, если это не истерика!

- Да что я такого сделал? – всплеснул руками колдун.

- Как обычно – ничего, – фыркнул Майтимо. – Может, нам лучше заслать в Железные горы не Климу, а тебя? А то и правда неловко получается – хрупкая человеческая женщина, одна против...

- Клима-то? – расхохотался Тенька. – Майтимо, ты забыл, что она учинила в Нарготронде?

- Саурон имеет мало общего с моими братьями, – возразил Финдарато.

- Однако, в облике Аннатара он от них сбежал!

- Но мы сейчас не с Аннатаром воюем!

Заговорила Клима, до сих пор благосклонно молчавшая.

- Тенька не сумеет застать Саурона врасплох. Враг с легкостью прочитает его мысли.

- А твои – нет? – поднял брови Финдарато. Обда покачала головой. – Откуда ты знаешь?

- Эонвэ не смог. Он смотрел мне в глаза и не понял, что у меня на уме.

- Да он просто не старался!

- А чего мы гадаем? – встрял Тенька. – Давайте его самого и спросим. На какой там башне он сидит?

- Может, не стоит? – тихо спросил Макалаурэ.

- В тебе слишком много сострадания, братишка, – констатировал Майтимо. – Эонвэ на западной башне. Кто пойдет его звать?

- Я мигом! – крикнул Тенька и выбежал за дверь.

Колдун и правда очень скоро вернулся, таща за собой майа. У Эонвэ было лицо взрослого, которого маленькие дети постоянно втягивают в какую-то утомительную, скучную и непонятную для него игру.

- Вы можете прочитать Климины мысли? – напрямик спросил Майтимо.

- Мне открыто сознание любого существа.

- Да? – Клима спросила это так, что всем стало ясно, кого она передразнивает. – И о чем я сейчас думаю?

- Про... – Эонвэ посмотрел на обду и замолчал.

Общество выжидало, подобно все тем же детям, которые подкинули якобы всезнающим взрослым заведомо неразрешимую головоломку. А потом случилось невиданное: майа нахмурился и бессознательным жестом взъерошил себе волосы.

- Обду Климэн хранят неподвластные мне силы иных миров, – сказал он наконец.

- Что я говорил? – Тенька глянул на всех с такой гордостью, словно способности Климы были его личным достижением.

- Зато я слышу Эонвэ, – неожиданно сказала обда. Она выглядела удивленной.

В зале повисла ошеломленная тишина.

- Когда, сейчас? – переспросил майа быстро.

- Нет. Когда – глаза в глаза.

- Что слышишь?

- Ветер.

- Голубой? – Эонвэ говорил очень деловито.

- Нет, ярче.

Майа сел напротив Климы, и они молча уставились друг на друга.

- Все нормально, – невозмутимо сообщил Тенька. – С моей многомудрой обдой и не такое бывало. Скорее бы уже кончилась эта заварушка, и я очутился в своей лаборатории! Жуть как охота и себе заполучить такое интересненькое вещество, хоть одну пробирочку!

- Это он про Эонвэ, – пояснил для окружающих Куруфинвэ, выхватывая у Карнистира из-под носа желанный кувшин вина и наполняя собственный кубок доверху.

...Уже заполночь Майтимо заглянул в главный зал и увидел, что Клима с майа так и сидят на прежних местах, беззвучно сверля друг друга взглядами, а глаза их горят не хуже тех сильмариллов.

- Может, вы свет зажжете? – предложил лорд Химринга, не решаясь переступить порог.

Клима обернулась, ее глаза погасли.

- Нет, Майтимо, нам и так хорошо. Утро еще не скоро?

- Сейчас половина третьего.

- Вот и иди спать, ладно?

Майтимо на это оставалось только хмыкнуть, пожать плечами и уйти.

Обда снова скрестила взгляд с майа.

- Он смешной, – поделился Эонвэ. – Ты понимаешь, о чем я?

- Да, – ответила Клима. – Он не видел Их.

- Не Их, а Его, обнимающего мир.

- У вас – Он, у нас – Они.

- Они говорят с тобой?

- Ликующие, дарующие, всемогущие, всепрощающие и карающие...

- Легчайший, дивящийся, высочайший, всевидящий и красивейший...

- Как звук на грани жизни – Вода, Земля.

- Как песня за границей сознания – Огонь, Воздух.

- Иди – и ты идешь, и ведешь за собой, моля свои ноги не оступиться.

- Пой – и ты поешь, и другие подхватывают твою тему, и ты просишь песню стать тобой, потому что иначе – нет жизни.

- Нет смерти...

- Нет ничего... Держишь на нитях сознания частичку мира...

- Держишь в ладонях свою страну... И веришь...

- И веришь... Потому что иначе – нельзя...

- И убьешь себя, только бы жило вверенное тебе...

- И станешь миром, не взяв себе ничего... Почему они не верят Ему, Обда?

- Потому что они не видели Их...

- И не увидят! Мне так жаль!

- Когда-нибудь. В посмертии я тоже стану Ими.

- Ты веришь в это?

- Я знаю...

Два дня, два часа и пятнадцать с четвертью минут спустя.

Это утро в Химринге началось с визга Артанис, в кровать которой заползла бесконечно длинная пыльная змея без головы. На вопль сестры из соседних комнат примчались Финдарато в одном белье, но в сапогах и с мечом, и Макалаурэ – босой, встрепанный, но в мантии и с гранатой наготове. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что напугавшее эльфийку существо вовсе не змея, а искаженный Тенькин провод. На другом конце резиновой трубки возмущенная троица и впрямь обнаружила колдуна – тот сидел на крепостной крыше и что-то бормотал себе под нос.

- Что твоя вещь забыла в моей спальне?! – гневно заорала Артанис снизу.

- А, так я не к Майтимо попал? – удивился Тенька. – Ну, извини, ошибся дверью. Так, значит, погрешность изображения превышает шестьдесят процентов...

- Майтимо вообще этажом ниже живет! – просветил Макалаурэ, одергивая мантию.

- О, спасибо за ценные сведения! Так, выходит, не шестьдесят, а девяносто...

- Зачем вообще понадобилось такое творить с утра пораньше? – раздраженно осведомился Финдарато, озираясь по сторонам. Ему не хотелось, чтобы кто-то из подданных застал его в таком виде.

- Да вы тут вообще не при чем, – принялся оправдываться Тенька, – а работа стоит! Я понял, что не смогу протащить провод в Железные горы самостоятельно, поэтому сделал его управляемым силой мысли и снабдил псевдоглазами. Только они пока видят с неестественной погрешностью. Но ничего, сейчас найду Эонвэ и попрошу его выудить из моей головы естественную степень погрешности. Я ведь точно помню, что намедни видел ее во сне!

- Мне только не понятно, при чем здесь Майтимо, – буркнул Макалаурэ.

- Так он же мне помогает! Сейчас Руссандол сидит у себя и исполняет функцию Саурона – бдит на дверь и слушает кольцо. А я должен незаметно за ним проследить. Если получится – можно заканчивать эксперименты и переходить к практике.

- Майтимо, слушающий кольцо? – прыснула Артанис. – Я хочу это видеть!

- Не советую, – предостерег Тенька. – Он сейчас в роль вжился, может сделать тебя своей заложницей... Кстати, это мысль! Иди, правда, к Майтимо, пусть он тебя где-нибудь спрячет, а я поищу. Так достовернее будет!

Но Артанис почему-то передумала навещать кузена.

Еще несколько дней кряду на извивающийся пыльный провод в самых неожиданных местах натыкались все обитатели крепости. Многие были при оружии и, как в сердцах выразился Тенька, обладали слабыми нервами. Поэтому, когда провод перестал путать первый этаж с третьим и научился виртуозно прятаться от Майтимо, на нем уже красовалось несколько заплат и неровный сквозной шов посередине.

В конце концов, Тенька явился на очередной совет в дорожной одежде, с мотком своего сокровища через плечо и заявил, что сейчас полетит к Железным горам запускать провод в дело.

- А разве ты не отсюда его протянешь? – удивился Куруфинвэ.

- Длины не хватит, – объяснил Тенька. – Кто пойдет со мной? Мне нужен спутник и второй зритель, чтобы не пропустить ни одной детали. Курво, молчи, к тебе это не относится. Я не знаю, что там увижу, поэтому пойдет кто-нибудь менее заинтересованный.

- Я могу отправиться с тобой, – вызвался Финдекано.

- На доске? – фыркнул Тенька. – Ты же не думаешь, что я попрусь в такую даль на лошадях? Это ж мы три дня потратим! А по воздуху – за пару часов домчим. Предупреждаю: я буду лететь быстрее ветра и выше облаков.

- Тогда полечу я, – заявил Майтимо. – Я тоже принимал участие в создании... ну, в испытаниях, поэтому имею право.

- Не имеешь! – возразил Финдекано. – У тебя кольцо, тебе опасно приближаться к Железным горам!

- Подумаешь! – Майтимо тут же снял Нарью с пальца и передал Куруфинвэ. – Держи его и береги. Выше нос, ты теперь важный, ты ж теперь с кольцом! Тенька, когда летим?

...Они вернулись глубокой ночью, притихшие и подавленные. Их ждали – никто из совета не спал.

- Вы нашли его? – первым делом спросил Куруфинвэ, возвращая брату кольцо.

Тенька кивнул. А Майтимо процедил сквозь зубы, что лично убьет Саурона голыми руками.

- Что вы видели? – прошептала Артанис.

Майтимо покосился на Куруфинвэ и промолчал.

- Тьелпе жив, – коротко ответил Тенька.

Больше от них ничего не добились.

После совета колдун с эльфом, Клима и неразлучный с ней в последнее время Эонвэ закрылись в комнате Майтимо и долго беседовали. А утром обда надела вместо обычного платья выгоревшие горчично-желтые штаны, куртку на диковинной металлической застежке, маскировочный эльфийский плащ; сложила в сумку целебные снадобья вперемешку с гранатами и сообщила, что отправляется в Железные горы. На неделю раньше срока.

- Если что – зови, – сказал Эонвэ на прощание. – Тебя – всегда услышу.

- Возьмите меня с собой, – попросил Куруфинвэ, отводя глаза.

- Не могу, доска двухместная, – отказала Клима.

- Так почему не можете, если на двоих?

- Для меня и Тьелпе.

- Я не верю, что вы его привезете.

- Мне нет дела до вашей веры, – отмахнулась Клима. – Пусть об этом Эонвэ печалится.

Неслышно подошла Артанис, протягивая обде небольшую бутыль.

- Это вода. Я ее заговорила. Ко всякому, кто выпьет, вернутся силы. Возьми, у меня предчувствие, что она тебе понадобится.

- У меня тоже, – Клима сунула бутыль в сумку.

- Клима, – было видно, что Тенька говорит это уже не в первый раз. – Помни про колечко! Такое золотое, блестящее. Очень надо!

- Ты хочешь, чтобы она выкрала Единое кольцо? – разинул рот Финдарато.

- Заодно, только если случай представится... Клима, больше трех гранат в помещении не кидай, проверено: рушатся даже эльфийские постройки.

- Так вот отчего северная башня обвалилась! – воскликнул Майтимо, прозревая. – А кто мне битый час врал, будто все в нашем мире – козни Врага?!

- Согласись, не будь Врага, и гранаты бы не понадобились, – невинно заметил Тенька.

Три с половиной часа спустя, Железные горы, бывшая крепость Тьелперинквара.

Клима никогда не была хорошей летчицей – ни в юности, будучи воспитанницей летного отделения при орденском Институте, ни сейчас. В воздухе напрочь отказывала вся ее хваленая интуиция. Оно и понятно, Небеса – сильфийское божество, обду не любят. Клима не чувствовала ветер, однако вполне могла без приключений и фигур высшего пилотажа долететь, куда требуется. Особенно, если доску зачаровывали не сильфы, а лично Тенька.

Крепость напомнила Климе алмазную друзу, покрытую черной плесенью. Изначально это был высокий сверкающий замок, светящийся посреди мрачных скал, как второе солнце. Сейчас стены обросли какой-то темной паутиной, витражи покрылись грязью, а в изящных бойницах виднелись уродливые орочьи морды.

- Свинарник какой, – процедила Клима себе под нос, взмывая выше и беспрепятственно залетая в окно четвертого этажа.

Это был коридор со следами былой роскоши, темный и унылый. Клима слезла с доски и, осторожно ступая по заплеванному и залитому старой кровью полу, направилась в сторону, куда вели ее чутье и Тенькины сведения. Клима не боялась. Но и смелости не чувствовала. Так, легкое отвращение.

Что-то гудело в стенах, где-то капала вода, снаружи сквозь разбитые зачерненные окна долетал запах горелого мяса. Раз или два Клима за плащом и доской скрывалась от орочьих патрулей. Наконец она вышла в большой, когда-то уютный зал. На каменных стенах висели останки полусожженных гобеленов, в центре стоял длинный стол, сервированный к обеду. Высокие окна были целыми, плотно закрытыми. У противоположной стены располагался огромный камин из золотистого мрамора со вставками красного гранита и затейливой резьбой. В камине жарко горел огонь, а у самой решетки неподвижно лежала лицом вниз тонкая фигурка. Черные волосы, окровавленные лохмотья вместо одежды, грязные босые ноги. Клима сразу поняла, что зашла правильно.

Она проследовала к камину, опустилась на колени перед Тьелпе и перевернула его на спину. Он был без сознания – из носа, рта и даже глаз по заострившемуся лицу в разных направлениях тянулись длинные следы запекшейся крови – одни совсем старые, другие посвежей. Клима мимоходом удостоверилась, что руки и ноги у Тьелпе целы, очень смертельных ран нет, а жилка на шее слабо, но бьется.

- Тьелперинквар! – она хлестнула его по щеке. – Придите в себя!

Достала из сумки бутыль Артанис и мешочек с порошком. Щедро сыпанула пленнику под нос. Дождалась, пока Тьелпе чихнет, и, не давая опомниться, влила ему в рот почти всю воду.

- Так-так-так, – глумливо донеслось сзади. – Кто же это ко мне пожаловал?

Клима обернулась, вставая, и увидела в дверях Саурона. Выглядел майа неважно – лицо осунулось, будто бы даже постарело. Темные волосы до сих пор отливали неприятной глазу желтизной, что было особенно заметно в контрасте с легкими доспехами – пожалуй, единственным, что осталось в Сауроне черного и блестящего.

- Не узнаешь? – Клима осклабилась.

- Как не узнать, – Саурон едва ли не облизывался, словно голодный старый лис, к которому в нору по ошибке свалился жирный кролик, переломавший при этом ноги. – Ко мне опять пожаловала прекрасная сладкоречивая леди. Но на сей раз не в тюремную камеру, а просто в гости.

- Я решила, что ты захотел бы меня пригласить, – обда подошла к столу, не спеша налила в высокий хрустальный бокал темное вино. – Неплохо устроился, хвалю. Жаль, ты тогда не дождался моей помощи.

- А прекрасная леди собиралась мне помогать? – хохотнул Саурон, приближаясь. Клима широким жестом протянула ему бокал.

- Я всегда помогаю тем, кому считаю нужным, – сейчас Клима даже не соврала.

- А мне вот кажется, что ты решила отнять у меня добычу, – майа сел, отхлебнул вина и указал на Тьелпе, все так же лежащего у камина.

- Согласись, это не самый скверный предлог, чтобы повидаться, – невинно заметила Клима, тоже садясь.

- И что же мне с тобой делать? – сладким голосом поинтересовался Саурон.

- Пить вино. Разговаривать. Играть в азартные игры. Тебе скучно без интересного собеседника, такого, как я.

- Верно. Орки тупы, а с эльфом у меня что-то не клеится разговор. Этот паршивец либо молчит, либо кричит, когда я пытаюсь его заставить сказать что-нибудь дельное.

- С эльфами вообще трудно договориться, – Клима сочувственно поцокала языком.

- Ну, с тобой у меня получится лучше. Расскажи-ка мне о кольцах.

- О каких?

- Эльфийских, – голос Саурона стал угрожающим. – Думаешь, я не понимаю, откуда ты сюда пришла? Где они их прячут?

- Золотые колечки? Вроде твоего? – обда легонько прикоснулась к его левой руке, на указательном пальце которой сверкал желтый ободок.

Саурон убрал руку под стол.

- Не прикидывайся. Ты поняла, о чем я.

- Три эльфийских колечка, – протянула Клима. – Конечно, я знаю, где они сейчас...

- Не смей!!! – заорал Тьелпе, вскакивая.

Он метнулся к столу, с твердым желанием свернуть предательнице шею. Но Саурон небрежно взмахнул рукой. Тьелпе вскрикнул и рухнул на колени, из его носа обильно потекла кровь.

- И так уже четыре года, – сокрушенно поделился майа. – В подземелье его снова кинуть, что ли?

- Оставь. Без эльфа у камина интерьер зала выглядит незавершенным. Безвкусица, так никто нынче не живет.

- Ладно. Пока мы беседуем – пусть будет. Итак, ты говорила мне о колечках.

Тьелпе снова дернулся, но Саурон еще раз махнул рукой, и он тут же упал, бессильно шипя от боли.

- Колечки-то никому не достались, – с долей сожаления поведала Клима. – Твой эльф по наущению отца зашвырнул их в пропасть.

Тьелпе на полу издал невнятный звук, который, к счастью, мало походил на выражение неземного удивления.

- И в какую же? – на этот раз Саурон обращался к обоим.

- В самую глубокую! – с плохо скрываемым торжеством прошептал Тьелперинквар.

- Откуда мне знать? – в свою очередь изумилась Клима. – Я и гор-то не видела толком.

- Ладно, – майа залпом допил вино. – Мы еще вернемся к этому разговору. Не с тобой, сладкоречивая леди, а вот с ним. И теперь он мне все расскажет, даже покажет, верно?

Тьелпе хранил молчание.

- Ты говорила об играх, – Саурон отщипнул крупную желтую виноградину и небрежно закинул в рот.

- Об азартных играх, – напомнила Клима.

- И что ты можешь мне предложить? Карты? Кости? Загадки? Все это невыносимо скучно.

- Старинную игру всех миров и народов. Угадаешь? – Клима последовательно сжала руку в кулак, выпрямила два пальца, а потом выставила вперед ладонь.

- “Кремень-лезвие-пергамент”? – хохотнул Саурон. – Что ж, давай. Много тысяч лет мне никто не предлагал сыграть в нее. Твоя ставка?

Обда сходила к камину за сумкой и принесла несколько гранат.

- Ценные и очень полезные вещицы. Недавнее изобретение моего колдуна и мастера Куруфинвэ. А ты, если проиграешь, выполнишь какой-нибудь мой невинный каприз.

- По рукам! Ну, что: раз, два, три!..

Игра изначально была нечестной. Неспособный читать Климины мысли, Саурон оказался лишен всякого преимущества. А руки обды вела ее безошибочная интуиция – дар высших сил Земли и Воды.

Первые два раза Клима позволила Саурону выиграть. На третий – попросила покормить ее с рук виноградом. Потом снова проигрывала, до предпоследней гранаты. Затем выиграла два раза подряд. Вернула себе гранаты и заставила Саурона спеть ей лирическую песенку. Пел майа красиво, но в конце все герои песни умерли, даже засохли розы над рекой, к слову, отравленной. Тьелперинквар за это время отполз к камину, заняв свое стратегическое место в интерьере, и сел у решетки, больными блестящими глазами ошалело взирая на происходящее.

Далее Саурон некоторое время выигрывал, а затем Клима снова взяла верх.

- Станцуй со мной, – пожелала она.

- Эльфы тебя избаловали, – проворчал Саурон, тем не менее, вставая. – То петь, то танцевать. Не могла просто захотеть чьей-нибудь смерти!

- А когда ты в последний раз танцевал? – Клима обняла его за плечи, увлекая на свободную часть зала, ближе к двери, подальше от камина.

- Уже и не помню. Подозреваю, тогда же, когда играл в “кремень-лезвие-пергамент”.

Сначала они двигались в тишине, но потом Саурон начал что-то мурлыкать себе под нос. Клима нащупала на своей талии его руки и, честно глядя в глаза, незаметно стянула с пальца тяжелое золотое кольцо. На следующем па она принялась кружиться, в одиночку протанцевала до стола, схватила сразу две гранаты и бросила в еще не опомнившегося майа, ныряя под прикрытие массивной столешницы, как и все эльфийское, сделанной на века.

Грянуло так, что Клима оглохла и на мгновение ослепла. Но потом неимоверным усилием воли взяла себя в руки, выбралась наружу, подхватила сумку за лямки, Тьелпе – за шиворот, втянула все это добро на доску, стала туда сама, быстро защелкивая на ногах крепления и, пока не рассеялся густой черный дым, вылетела в разбитое взрывом широкое окно.

...Доску мотало в разные стороны, то и дело норовило сорвать в отвесный “штопор”. Клима едва успевала хоть немного выравнивать ее. Тьелпе сидел позади: верхом, как на лошади, вцепившись в Климины ноги мертвой хваткой. Его колотило, и обда понимала, что долго он не пролетит – свалится. Клима направила доску под облака и вслепую заскользила куда подальше.

Не прошло и получаса, как Тьелпе разжал трясущиеся руки и начал медленно крениться куда-то в бок. Клима на всякий случай схватила его за волосы, спустилась пониже, оглядела окрестности. И в сердцах выругалась.

Они все это время летели в противоположную сторону. И теперь вместо желанных равнин и пустошей кругом громоздились скалы, пики и ущелья, на сколько хватало глаз. У самого горизонта, на одной из плоских вершин виднелся замок, сейчас по размерам не больше пшеничного зерна. Клима выругалась еще раз. Они же здесь как на ладони, только второй прихлопнуть остается!

К счастью, в одной из крупных расщелин обда приметила выступ, а за ним – темный провал, оказавшийся небольшой, но сухой и укромной пещерой. Попасть в нее можно было только по воздуху, что тоже давало беглецам некоторое преимущество.

В пещере Клима сняла плащ, расстелив его на буроватом от рудных жил полу, и уложила Тьелпе. Тот был совсем плох – глаза закатились, бледно-серое лицо немного позеленело. Но от заветного порошка под носом эльф расчихался и прошептал:

- Леди Климэн, это правда вы?

- Правда.

- А как мне в это поверить?

- Как хотите. Могу пощечину дать.

- Давайте... Не то я с ума сойду...

Рука у Климы всегда была тяжелая, поэтому Тьелпе окончательно пришел в себя уже после второго шлепка.

- Где это мы?

- В горах, – Клима развязала сумку и принялась в ней копаться.

- Мы сюда на доске прилетели, да? Рассказы дяди Финдекано и трети впечатлений не передают! Вы от отца?

- Из Химринга. Но Куруфинвэ тоже сейчас там.

- С кольцами все в порядке? – Тьелпе приподнялся на локтях. Клима кивнула. – Простите, что я вообразил, будто вы решили предать нас.

- Ничего, так даже эффектнее вышло. Хотя выглядели вы глупо и на взбучку нарвались зря.

Клима протянула Тьелпе бутыль с остатками воды Артанис и диковинную прямую колбу, запаянную воском, за мутным стеклом которой в зеленоватой жидкости плавало нечто, подозрительно напоминающее чьи-то заспиртованные глаза.

- Что это? – с опаской спросил Тьелпе.

- Лекарство, – лаконично ответила Клима.

- А его... пьют или намазывают?

- Понятия не имею. Надейтесь, что снадобье не Тенька намешал, из него врач-аптекарь, как из меня – сочувствующая сиделка. Употребите это как-нибудь, не то за шиворот вылью.

Но Тьелпе благоразумно ограничился водой.

- Какой знакомый вкус... Она мне тогда все-таки не привиделась! Леди Климэн, а как мы попадем домой?

- Выждем немного и полетим. Я нечаянно забрала в другую сторону, придется возвращаться.

- Но Саурон наверняка будет нас искать.

- Конечно, хотя бы из-за кольца.

- Какого?

- Вот этого, – Клима помахала перед носом Тьелпе правой рукой, где на большом пальце болтался золотой ободок.

- Снимите его скорее!!! Оно же подчиняет себе волю! От него за лигу злом разит!

- Ничего не чувствую, – беспечно сообщила обда.

- Теперь Саурон нас в два счета отыщет, – сокрушенно сказал Тьелпе. – Он имеет с кольцом крепкую связь. Лучше я разобьюсь о скалы, чем снова стану пленником!

- Повремените. Если бы я убивала себя всякий раз, когда оказывалась в безвыходном на первый взгляд положении, то не дожила бы и до семи лет.

- Он найдет нас, самое большее – за три дня.

- Через три дня нас тут уже не будет, – уверенно ответила Клима. – Держите на всякий случай гранату. Увидите Саурона – хоть неприятность ему доставите.

- Красным перцем пахнет.

- О, чего там только нет!..

Шесть часов, семь минут, две десятых секунды спустя.

Высокую темную фигуру, безмолвно заслонившую выход из пещеры, они заметили одновременно.

- Тьелперинквар, стойте! – крикнула Клима, но возглас запоздал.

Губы Тьелпе сжались в нитку, с неимоверным усилием он вскочил на ноги и, что было мочи, метнул в темный силуэт гранату, издав при этом исступленный глухой рык загнанного в угол зверя. Этот жест отчаяния отнял у Тьелпе последние силы – он упал на плащ, судорожно загребая пальцами пустоту, словно хотел отыскать еще одну гранату и отбиваться ею до конца.

Клима подождала, пока отгремит взрыв, и вынула пальцы из ушей.

- Убейте меня, – прошелестел Тьелпе.

- Это не Саурон, – вздохнула обда.

Она ненадолго вышла из пещеры и вскоре вернулась, ведя под руку встрепанного среброволосого витязя, измазанного сажей. Витязь держался за глаза и еле слышно бормотал себе под нос что-то нелестное.

- Эонвэ, – ласково проговорила Клима, – не серчай, он не нарочно, как и все.

- Владыка велел мне передать эльфам, что они могут вернуться в Валинор, – процедил майа сквозь зубы. – Но теперь я даже не знаю, стоит ли пускать их обратно. Совсем одичали... Тьелперинквар Куруфинвион, стыдись! Даже твой дед был почтительнее тебя!

- Полечи его сперва, а потом ругай, – посоветовала Клима.

- Кто бы меня полечил, – одними губами проворчал Эонвэ. И уже громче поинтересовался: – Ты полагаешь, я стану ему помогать после такого?

- Станешь, – обда невозмутимо пожала плечами.

Все еще растирая одной рукой глаза, Эонвэ легонько пошевелил пальцами в сторону Тьелпе. Тот сразу же уснул.

- Теперь бери его и летим скорее. Да оставь ты эту доску, я могу предложить тебе кое-что получше.

- Доска принадлежит моемугосударству, – упрямо возразила Клима, беря ценное имущество подмышку. – А Тьелпе сам тащи, он тяжелый.

- Я ничего не вижу!

- Можно подумать, я не догадалась: чтобы видеть мир вокруг, тебе не нужны глаза.

Над пещерой кружил огромный орел.

- Саурон его не замечает, – ответил Эонвэ на немой Климин вопрос. – Я на время отвел его взор от здешних мест.

- Может, мы заодно залетим в замок, и ты пленишь Врага?

- Зачем? Если уничтожить кольцо, Саурон так ослабнет, что сам приползет сдаваться.

- Да ты лентяй, – весело заключила Клима.

- Как и ты, я выбираю самые простые пути, если это возможно, – Эонвэ ответил на ее улыбку, по-прежнему не открывая глаз.

Летать на орле Климе понравилось больше, чем на доске. Мягко, тепло и не надо беспокоиться об управлении. Обда решила повелеть Теньке тоже изобрести нечто подобное. Если уж он майар из пробирки собрался выводить...

Орел приземлился во внутреннем дворе Химринга, куда сразу набежала куча народу. Первым, разумеется, примчался Куруфинвэ, за ним по пятам следовал Тенька. Затем подоспели Майтимо, Финдекано, шустрая Артанис, а за ней – весь совет в полном составе. И это не считая жителей крепости, стражи и прочих гостей, прибывших вместе со своими правителями.

- Вот бы нам такого орла, когда мы с Тангородрима выбирались, – восхищенно шепнул Финдекано другу.

Куруфинвэ бережно принял бесчувственного Тьелпе. Следом на землю спустился растрепанный и перепачканный Эонвэ, подавая руку совершенно не пострадавшей Климе.

- Эонвэ, – громко вопросил Тенька на весь двор, выбрав, как назло, мгновение относительного затишья, – тебя что, опять гранатами забросали?

Майа гордо спрятался за орлиным крылом, а Клима выразительно кивнула, указав на Тьелпе. Майтимо вполголоса пробормотал, что гордится своим племянником, который не посрамил мятежного имени дома Финвэ, славящегося, в свете последних событий, быстротой реакции и однозначностью суждений.

Четыре часа, двадцать семь минут спустя.

- Интересненько это они придумали, – сообщил Тенька, в очередной раз появляясь посреди зала из ниоткуда с кольцом в руках.

- Может, довольно экспериментов? – поморщился Макалаурэ. – Скверная вещица, ее лучше поскорее изничтожить.

- Но я не могу разрушить предмет, не определив его основные свойства!

- Как мне это знакомо, – почти ностальгически пробурчал Майтимо. – Ты еще скажи, что Саурон добавил в свое кольцо опарыши и перегной.

- Да нет... У него, в отличие от Моринготто, на редкость примитивная техника. Принцип: “Намешаю побольше металлов и завышу искажение на максимум”. Скукота. Но какой интересненький при этом эффект! Лишний раз доказывает, что и примитив порой бывает удачным. Прелесть, а не колечко!

- Оно тебя манит, подчиняет своей воле? – Майтимо посерьезнел.

- Естественно! – в голосе Теньки звучала неподдельная радость. – Слышали бы вы, что оно несет, какие блага мне сулит! Это же стенографировать надо!

- Но ты ведь не поддаешься? – с надеждой уточнил Макалаурэ, делая на лютне тревожный перебор.

- Кано, сам посуди: если бы чей-то гнусавый голос без перерыва уговаривал тебя... Скажем, броситься в море со скалы. Неужели ты бы его послушал? Конечно, когда такая ерунда транслируется в сознание напрямую, реакция есть. Но если все это реально слышишь, ничего кроме раздражения бубнеж кольца не дает. Но задумка – прелесть. И как же интересненько надо было придумать, чтобы при таком топорном исполнении штуковина работала! Нет, чему-то ваш Саурон от вашего Моринготто все же научился...

- Они не наши! – в один голос возразили Майтимо и Макалаурэ.

В зал вошла Клима, следом – Эонвэ, сияющий чистотой.

- Как там Тьелпе? – осведомился Тенька.

- Спит, жить будет, – Клима пожала плечами. – Не понимаю, почему Куруфинвэ у его постели сидит...

- Да-да, моя сострадательная обда, я помню эту твою точку зрения: “Если близкий умирает, нет смысла скорбеть рядом и действовать ему и себе на нервы. А если выживет – толку вообще видеть его чаще пары раз в день? Еще успеете наговориться”.

- Все верно, но не помню, чтобы я высказывала это вслух.

- Аж два раза! Сначала в бреду, когда тебя располосовали саблей, а мы все толпились вокруг, не зная, что делать. А потом наяву, той зимой, когда я болел и тоже готовился отбыть на тот свет, но...

- Что с кольцом? – перебил Эонвэ.

- Пока – ничего. Слушай, а можно я его к себе в лабораторию заберу? Посажу в банку и буду врагам подкидывать, чтобы у них над ухом зудело!

- Кольцо нельзя выносить за пределы мира, оно должно быть расплавлено там, где было отлито – в пламени Роковой горы.

- А это где? – спросил колдун. Когда ему объяснили, мотнул головой: – Не-е, далеко. Я лучше для начала своими силами попробую. В домашних условиях нашего полигона.

- Не выходи с ним никуда в одиночку, это опасно, – покачал головой Эонвэ. – Пробуй здесь.

- В моей крепости?! – возопил Майтимо. – Да она же на воздух взлетит, вместе с этим паршивым кольцом!

- Когда у меня что на воздух взлетало? – обиделся Тенька.

- Тебе перечислить?

- ...А не по плану?

- То есть, камни под ногами Ненве, сильмариллы отца и одна из моих башен были запланированы?!

В конце концов, сошлись на том, что эксперименты будут проводиться на заднем дворе. Ни Тенька, ни Майтимо, ни сам Эонвэ решением довольны не остались, но это оказался единственный доступный компромисс.

Вечером того же дня непривычно задумчивый Тенька на вопрос совета, как продвигаются его дела, выгреб из карманов на стол в зале не меньше дюжины одинаковых колец. Совет ненадолго онемел.

- Тенька, – наконец проговорил Финдекано. – Тебя просили уничтожить Единое кольцо, а не размножить.

- Да, интересненько это у меня вышло, – согласился колдун. – Зато смотрите, как я теперь умею!

Он лихо прищелкнул пальцами, и Единых стало в два раза больше.

Майтимо живо представил, как много дней спустя к Роковой горе подходит субъект с большим увесистым мешком и, крякнув от натуги, ссыпает в жерло вулкана несметное количество золотых колец. Или того круче: подъезжает к Роковой горе обоз...

- Зато количество силы относительно числа объектов не меняется, – с гордостью известил Тенька. – Чем больше колец, тем каждое слабей. Если я таких сотню-другую наклепаю, их можно будет голыми руками гнуть!

- Не надо, – быстро сказал Эонвэ. – Я попробую справиться с ними сейчас.

Скривившись, он двумя пальцами взял одно из колец и сжал в кулаке. Где-то далеко ударила молния. Майа уронил на стол опустевшую ладонь и в изнеможении прикрыл глаза.

- С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Артанис.

- Больше кольца в день – не получится, – выдохнул Эонвэ. – Слишком много сил и злобы вложил Саурон в Единое.

- Я не успел сказать, – подал голос неунывающий Тенька. – В таком количестве эти кольца реально расплавить с помощью обычной печи! А если я еще разок-другой пальцами щелкну...

Измотанный Эонвэ смерил колдуна таким красноречивым взглядом, что даже без чтения мыслей стало понятно: если эльфов в Валинор он еще, может быть, позовет, то Теньку со всеми его гранатами, регуляторами, кольцами и прочими экспериментами – на тысячу лиг не подпустит.

Две с половиной недели спустя.

- Вы нас не забывайте, – говорил Майтимо на прощание. – Навещайте, даже если повода не будет.

- Непременно, – кивал Тенька. – Вы тоже заходите к нам, я зеркало перенастроил, сбоев больше не дает. И в Валинор его с собой забирай, только от Эонвэ в пути прячь.

- А не почует?

- Я ж профессионал!

Клима просто улыбалась и махала рукой. Финдарато, Артанис, Макалаурэ, Куруфинвэ с Тьелпе и даже Эонвэ махали обде в ответ.

- Возвращайся говорить со мной, – сказал Эонвэ мысленно. – Самоотверженная до жестокости, верная до слепоты тем, кто обнимает твой мир.

- Я вернусь и буду говорить с тобой, светлый до чистоты, верящий создавшему тебя до безумия. Но неужели ты явишься сюда из-за моря, почуяв, как я пришла?

- Когда ты навестишь меня, то окажешься уже в Валиноре. Думаешь, я не знаю, что Нельяфинвэ Феанарион вознамерился тайно протащить на мой корабль это несносное водяное зеркало?..

====== О Чертогах Безмолвия и дурных предчувствиях ======

Под чистейшей безоблачной лазурью благодатного валинорского неба поспевали груши. Погода стояла тихая, знойная. В садах гнездилась прохлада и щебетали птицы. Макалаурэ сидел за письменным столом напротив распахнутого окна и, задумчиво покусывая кончик пера, записывал вертевшуюся все утро в голове песню на тринадцать куплетов, не считая припевов и музыкальных проигрышей. В рабочий кабинет заглядывали розы, крупные и совершенные, не тронутые морозами или, того хуже, вражеским искажением. Это было прекрасно.

Из соседних комнат донеслись детские вопли, а с кухни потянуло горелой кашей. Ушедший в себя менестрель встрепенулся, воровато дописал еще четыре строчки и стремглав бросился на запах, вспоминая, что полчаса назад обещал жене вкусный завтрак. Обещать-то обещал, но залюбовался особенно хорошо видными с кухни грушами, подумал, что неплохо бы уже собрать урожай и наварить сладкого варенья, непременно с ванилью, ведь ничего не пахнет так чудесно, как свежая ваниль. Разве только распускающийся весной первоцвет или первый мирный рассвет после долгих лет непрерывных войн... И понеслось. Ноги как-то сами собой пришли из кухни в рабочий кабинет, руки схватили сначала лютню, потом перо...

Каша подгорела. Не вся, конечно, но в корке толщиной с четверть пальца тоже приятного мало. Перекладывая остатки спасенной каши в миску и отправляя котелок отмокать, Макалаурэ со свойственным ему спокойствием пытался вспомнить, сколько раз у него подобным образом не ладилось хозяйство. Выходило, что так фатально – впервые. Интересненько, как говаривал Тенька, какова причина: просто мирная жизнь, приступ вдохновения или две очаровательные дочери младенческого возраста, которые уже год кряду не дают выспаться?

На кухню заглянула обеспокоенная жена.

- Что случилось? Пожар?

- Нет-нет, Линдис, все в порядке, – Макалаурэ поглубже утопил в тазу с водой отмокающий котелок. – Как дети? Я слышал крики. Моя помощь нужна?

- Нет, ничего особенного, я уже справилась сама, – Линдис невесомой походкой приблизилась к окну. – Груши поспели. Как это чудесно! Мне уже чудится запах грушевого варенья, и непременно с ванилью...

- ...Потому что нет ничего прекрасней запаха ванили, – закончил Макалаурэ. Линдис засмеялась и обняла его.

В довершение идиллии из комнат снова донесся требовательный детский плач.

Вечером того же дня, наигрывая дочерям на лютне колыбельную, менестрель размышлял. Подгоревшая каша – это очень плохо. Если такая неприятность случилась раз, то произойдет и два, и три – все скверное повторяется, коли не разобраться в причине. Что дальше? Рука начнет от усталости по струнам промахиваться? Или примутся ныть старые раны, как в ненастные белериандские зимы? И как все это скажется на семье? Не лучше ли найти выход сейчас, пока он вполне очевиден, чем откладывать до тех пор, когда подгоревшая каша из происшествия превратится в повседневность?

- Линдис, я пару дней поживу у Майтимо. Засыпаю на ходу, песни неделями не могу дописать. Кашу вот сегодня... сжег.

- Ты неправильно сказал, – улыбнулась жена. – Не “поживу”, а “посплю”.

- Ты справишься без меня? Все-таки не в Исход иду...

- Конечно. Пережил ведь ты сам как-то месяц, пока я гостила у родни. Только обещай мне...

- Что?

- Возвращайся прежним, – рассмеялась Линдис. – А не бледной тенью, как сейчас. А я за это время соберу груш...

- ...На варенье! И не забудь про ваниль, потому что...

- ...Нет ничего чудесней запаха ванили!..

Час спустя. Палисадник у дома Майтимо.

Макалаурэ не мог отделаться от неприятного ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Уже полдороги он чувствовал чье-то враждебное присутствие и впервые пожалел, что при нем нет меча. Хотя лютней при желании тоже можно себя защитить. Нет, не варварски огреть врага по лбу, как предложил бы любой из братьев, а отбросить и пригвоздить к земле парой-тройкой музыкальных композиций.

Майтимо открыл дверь далеко не сразу, и вид у него был довольно странный. Загадочный, чем-то встревоженный. Напряжение на его лице не могли скрыть даже веснушки.

- Кано? – в голосе Майтимо отразилось облегчение. – Рад тебя видеть!

- Ты кого-то ждешь?

- Нет... То есть, да. Проходи скорее.

Наблюдая, как брат с несвойственным ему педантизмом закрывает дверь изнутри, Макалаурэ спросил:

- Что происходит? Я не вовремя?

- Ты – всегда желанный гость в моем доме, – отмахнулся Майтимо. – Но мог бы и предупредить о визите.

- А разве я не... – тут менестрель вспомнил, что начисто забыл известить брата. Это было похлеще подгоревшей каши.

- Почему ты, кстати, пришел ко мне на ночь глядя? С Линдис или детьми неладно?

- Нет, у них все в порядке, – Макалаурэ отметил, что окна тщательно занавешены, хотя сколько себя помнил, у Майтимо все стояло нараспашку. – Просто я неимоверно устал и решил пару дней пожить у тебя. Ну, вроде того, как ты в детстве из дому в Альквалондэ удирал.

- Да, – ухмыльнулся Майтимо. – Все вы, как подросли, туда вслед за мной начали бегать, особенно когда близнецы родились. Ладно, проходи в гостиную. За тобой никто не следил?

- Э-э... Нет, вроде, – Макалаурэ не стал говорить про недобрый взгляд. Судя по всему, у брата и так развилось нечто похожее на манию преследования.

- Вот и замечательно! Значит, они ни о чем не догадываются.

- Кто?!

- Обитатели священной горы Таникветиль. Но тс-с-с, – Майтимо приложил палец к губам. – Я очень надеюсь, что нам сегодня не помешают, потому как еще три года назад обещал показать Теньке Валинор.

В гостиной стояло водяное зеркало. То самое, контрабандой провезенное на корабле Эонвэ.

- Так вот к чему вся эта скрытность! – догадался Макалаурэ.

- А ты думал, я свихнулся или кофе перепил? – фыркнул Майтимо. – Садись куда-нибудь в сторонку и не мешай. Он должен появиться с минуты на минуту.

- Когда вы условиться успели?

- Давно, еще когда вы все дружно с Климой прощались. Тенька сказал, что придет ровно три года спустя, день в день, час в час. И будет лучше, если в этот момент рядом с зеркалом не окажется никаких майар.

- Как же ты собираешься показывать Теньке Валинор, если здесь можно повстречать этих майар на каждом шагу?

- Придумаем что-нибудь! Главное – сейчас все провернуть незаметно. О, кажется, началось.

По водяному зеркалу прошла рябь, сверкнула радуга, и в гостиную легко выпрыгнул Тенька. Он почти не изменился – все такой же невысокий, растрепанный и круглолицый, разве только на лбу пролегла крохотная задумчивая морщинка.

- Здравствуй, Майтимо! – выпалил колдун и, не меняя радостного тона, безо всяких предисловий заявил: – Мне очень нужна твоя кровь!

Майтимо подавился заготовленным приветствием.

- А... а в глаз тебе не дать?! Ты знаешь, где последний раз с меня требовали подобную услугу?

- Где? – простодушно спросил Тенька.

- Мог бы догадаться! – Майтимо покосился на брата, но все-таки сказал: – В Ангамандо! Может, тебе еще и руку на память отрезать?!

- Вообще, плоть бы мне тоже не помешала, – признался Тенька. – Но рука тебе нужнее, чем пара капель крови, – тут он заметил менестреля. – О, привет, Кано! Как-то ты нездорово выглядишь. Твоя кровь мне тоже очень нужна, для чистоты эксперимента...

- Какого еще, к Морготу, эксперимента?! – не мог успокоиться Майтимо. – Ты что, во Враги подался?

- Да почему сразу во Враги?

- А кому еще может понадобиться кровь добрых существ?!

- Я не Враг, – упрямо возразил Тенька, – я наукой занимаюсь! Из крови сильфов мне удалось выделить одно интересненькое вещество, свойства которого пока не ясны. Я думаю, что если это самое вещество окажется и у вас, то можно будет с точностью до семидесяти трех процентов охарактеризовать его как элемент долголетия. Если же нет...

- Я тебе свою кровь не дам, – отрезал Майтимо. – И Кано трогать не позволю.

- Ладно, тогда Курво попрошу...

- Они с Тьелпе остались в Белерианде. Что-то копают вместе с гномами.

- Так вы не все в Валинор перебрались? – удивился Тенька.

- Только те, кто захотел. Тьелкормо тоже остался – ему Финдарато с Артаресто наконец-то передали власть в Нарготронде, когда уходили сюда. Артанис и Турукано не пожелали расстаться со своими владениями.

- Но Финьо хоть здесь?

- Конечно. И он, и жена, и сын с дочкой. А верховным королем стал Турукано.

- Это хорошо, – решил Тенька. – Я соскучился. И Финьо не такая жадина, как ты, крови для друга не пожалеет!

- Я тоже не пожалею, но ведь не так буквально!

- А какая разница? – колдун склонил голову набок, совсем как Клима.

Майтимо только рукой махнул. Той самой, не отданной.

- Я же чай привез! – вспомнил Тенька. – Где у вас тут жаровня?

- Вот с этого и надо было начинать! Пошли, покажу. А ты, Кано, иди спать, смотреть на тебя больно.

- А чего он такой замученный? – полюбопытствовал Тенька.

- Двое детей, – Майтимо с некоторым состраданием покосился на брата.

- Ух, поздравляю! А моя жена тоже ребенка ждет. Сына. По крайней мере, так диагностика показала, а она и ошибиться может.

- Диагностика – это кто-то вроде ворожеи?

- Нет, – хохотнул Тенька. – Скорее, что-то вроде регулятора.

- Не завидую я твоей жене, – покачал головой Майтимо, знакомый с чудесами прогресса не понаслышке.

Двенадцать часов спустя.

Наутро, когда Тенька проснулся в отведенной ему с вечера комнате и спустился в гостиную, то застал там обоих братьев. Макалаурэ спал, свернувшись калачиком на широкой тахте и по самый нос укутавшись в плед. Было видно, что менестрель провел в таком положении всю ночь, так и не дойдя до нормальной кровати, и пробуждаться в ближайшее время не собирается. Майтимо с отрешенным видом сидел у окна. Можно было подумать, что бывший лорд Химринга пристально и внимательно изучает сад, кабы не плотные тяжелые шторы, надежно закрывающие всю оконную раму. Впрочем, когда Тенька подошел к другу и тронул его за плечо, Майтимо встрепенулся и повернул голову, поясняя:

- Я с Линдис разговаривал, женой Кано. Ее всю ночь одолевали какие-то дурные предчувствия, поэтому наутро она попыталась поговорить с мужем. Естественно, безуспешно, ты же видишь, в него сейчас хоть гранаты бросай. Тогда Линдис запаниковала и связалась со мной. В общем, мне пришлось битый час убеждать ее, что с моим братом все в порядке, не в Исход же отправился, безмятежности его сна можно только позавидовать и, когда придет срок, я верну Линдис ее драгоценного Кано целым и невредимым.

Тенька задумчиво покосился на менестреля.

- Даже не примеряйся, – сурово отрезал Майтимо. – Знаю, что у тебя на уме!

- Но я чуть-чуть, иголочкой, он даже не заметит, – Тенька изо всех сил постарался скопировать выражение лица одного из сильфийских послов, когда те пытались выторговать у Климы неоправданно огромную скидку на закупку зерна.

- Тенька, если ты еще раз заговоришь со мной об этом, я все-таки сочту тебя Врагом. И к Финдекано приставать не смей, а то еще даст, чего доброго...

- Крови?

- Кулаком!

Тенька насупился, про себя решив поговорить на эту тему с благородным и почти безотказным Финдарато.

Майтимо тем временем задумчиво оглядел гостя с головы до ног.

- М-да, на эльфа ты совершенно не похож.

- А должен?

- Я хочу устроить тебе экскурсию по Валинору, а для этого надо выйти из дома. На улице мы почти наверняка наткнемся на какого-нибудь майа, не дай Эру, вообще на Эонвэ. А он в два счета выдворит тебя отсюда и зеркало уничтожит.

- С чего Эонвэ меня выдворять? Мы так замечательно поладили...

- Ты с ним, может, и поладил, а Эонвэ всю дорогу до Валинора успокоиться не мог. То ворчал, то косился. Гранаты все у нас отобрал и в море выбросил. Правда, потом они из-за этого с другим майа, морским, Оссе, так поругались, что наш корабль едва не пошел ко дну.

- Интересненько живете, – присвистнул Тенька.

- Может на тебя наговорную личину для маскировки наложить? – Майтимо наморщил лоб.

- Вроде той, под которой ты веснушки прятал?

- Да, вроде нее, – Майтимо еще и губы поджал. Напоминание о том, что он, гроза орков, командир самой неприступной крепости Белерианда, опускается до сокрытия каких-то там веснушек, ему, мягко говоря, не льстило.

- Ничего не получится, – помотал головой Тенька. – Я пока регулятор изобретал, в этом луче едва ли не искупался. А чего ты так удивленно смотришь? Какой же нормальный ученый не испробует свое творение на себе?

- Даже если он изобрел яд?

- Если к яду дополнительно изобретается противоядие – почему бы нет! А вообще, в науке всякие интересненькие казусы случались...

- Но как же мне твою курносую физиономию спрятать? Хоть доспехи орочьи с забралом надевай, честное слово!

- Да чего ты переживаешь? – пожал плечами Тенька. – Можно подумать, ваш Эонвэ спит и видит, только бы меня найти и вместе с зеркалом выдворить. На худой конец – перемещусь из дома в Белерианд, а оттуда своим ходом доберусь.

- Через море? Или Вздыбленные Льды? Я уже молчу про защиту, окружающую Валинор!

- Хочу напомнить, пояс Мелиан я взломал за пару часов.

- Ладно, – сдался Майтимо. – В конце концов, мы оба везучие. И уж явно прогулка по Валинору безопаснее висения над Тангородримом.

Восемнадцать минут спустя.

- Майтимо, ты все-таки какой-то нервный стал, – не выдержал Тенька, когда друг в пятый раз за время прогулки принялся озираться по сторонам.

- Я уже второй день чувствую поблизости что-то неприятное. Сначала думал – из-за тебя и Эонвэ. Но теперь думаю, дело совсем в другом. А в чем – понять не могу.

- Может, тебе, как и Кано, выспаться надо? – беззаботно предложил колдун.

- Вообще, со мной такое начало происходить, когда я носил кольцо, – признался Майтимо, озираясь в шестой раз. – Все чувства разом обострились. Я даже не выходя из крепости мог узнать, когда к границам Химринга приближаются орки. Кольцо уже давно у Тьелпе, а чувства остались. Что-то мне неспокойно.

- Слу-ушай, – Тенька даже подпрыгнул от возбуждения. – А если это у тебя так вековая мудрость проявляется? Ты же древний, как культ крокозябры, самое время мудреть!

- Почему-то я не слышал, чтобы мудрость была похожа на душевную болезнь, – Майтимо снова собрался было оглядываться, но одернул себя. – Мне самому это не нравится. От каждого куста подвоха жду!

- Это нормально, – заверил Тенька. – Всякий мудрец перво-наперво осознает бренность бытия.

- Ты-то откуда знаешь?

- Читал!

- Не осознаю я никакой бренности! – вспылил Майтимо. – Просто мне все не нравится, чем дальше, тем больше. Давай-ка повернем назад. Вечером погуляем.

- Как хочешь, – развел руками Тенька. – Я вообще могу поиграться с настройками зеркала и заставить его показать разные места Валинора.

- Ах да, оно ведь не только между мирами перемещает... Эта мысль, как ни странно, не вызывает у меня тревоги.

...Когда за друзьями закрылась дверь дома, в кустах напротив вспыхнули злые и воспаленные черные глаза. А через мгновение темный силуэт, прячась от солнечного света в тенях деревьев, неслышно приблизился к окнам, желая подслушать и разведать все о загадочном зеркале, через которое можно ходить в иные миры.

Два часа спустя.

- Это невозможно, – проговорил Майтимо, потирая переносицу.

- Опять чувство опасности? – Тенька оторвался от зеркала, которое показывало белокаменную гавань города Альквалондэ и безмятежного Ненве, вырезающего на носу строящегося корабля изящные узоры.

- У меня от него уже голова болит! Такое ощущение, что я не у себя дома нахожусь, а где-нибудь в окрестностях Ангамандо. Ничего не могу понять. Даже в самые худшие времена со мной такого не было!

- Ты можешь назвать хотя бы одну реальную причину для беспокойства? – спросил Тенька.

- В том и дело, что нет, – Майтимо запустил пальцы в волосы. – Но наверняка знаю: за дверь выходить нельзя.

- Только тебе или мне тоже?

- Этого я уже понять не могу. Наверное, я схожу с ума.

- Не сходишь, я бы видел безумие в твоих глазах.

- Может, ты видишь причину паники?

- Ты уже паниковать стал? – нахмурился Тенька.

- Нет, – было видно, что Майтимо с трудом, но взял себя в руки. – Что бы это ни было, моей паники ему не видать!

- Иди на кухню, там чай вроде оставался, – посоветовал Тенька. – А я пока на новые места настроюсь.

Майтимо вышел, раздраженно ежась, а колдун прикипел к зеркалу. Валинорские ландшафты быстро сменяли друг друга – водопады и горы, равнины и усыпанные цветами холмы, прозрачные лесные роднички и огромные круглые озера, полные серебристых рыб. Родина друга была прекрасна, хотя собственный Принамкский край все равно оставался Теньке милее всех. Когда картинка в очередной раз обновилась, колдун непонимающе моргнул. Изображение было черно-белым. Точнее, серым. Он попытался устранить непредвиденный сбой, но ничего не выходило.

- Интересненькое дело, – пробормотал Тенька.

Никогда раньше водяные зеркала не показывали бесцветных картин. Колдун прикоснулся к струящейся поверхности и тут же почувствовал, как его затягивает внутрь.

Вернувшийся вскоре Майтимо застал в гостиной только спящего брата. А в водяном зеркале потихоньку таяло изображение серых безмолвных чертогов...

Неизвестное время спустя.

- Интересненько это у меня получилось! – выпалил Тенька, осматриваясь и понимая, что зеркало на самом деле не сбоило.

Просто загадочное место, в которое угораздило попасть колдуна, и впрямь было окрашено во все оттенки серого. Яркий серый свет падал из серых окон на холодные плиты серого пола. Серые прямые колонны уходили куда-то необозримо высоко, теряясь в сером тумане. Место напомнило Теньке картинную галерею – в бесконечной череде ни то узких залов, ни то широких коридоров на серых с прожилками стенах висели непрерывным ковром серые гобелены, явно изображающие какие-то исторические события.

Отсутствие привычных цветов не мешало оценить качество ткани, красоту узоров и гармоничность композиций. Гобелены были выполнены так искусно, что казалось, изображенные на них фигурки двигаются, словно живые.

Тенька очень долго, но не особо пристально глазел по сторонам, пока с удивлением не опознал в одном из сюжетов памятную битву при Вратах и не нашел на крепостной стене изображение себя самого, целящегося в орков из регулятора. Тогда колдун вгляделся пристальней и понял, что все полотна – это единая тканая история о жизни эльфов в Белерианде.

Заинтригованный таким поворотом дел, Тенька подошел к одному из гобеленов совсем близко и поковырял серые нитки ногтем – как назло, не слишком чистым. Колдун сразу же ощутил Нечто. Таинственное, завораживающее, магическое. Тенька понюхал ткань, и ему показалось, что он даже чувствует запах гари: на гобелене была изображена битва какого-то воина и расщепленного ныне на микрочастицы Моринготто. Последний явно выигрывал, к Тенькиному неудовольствию. Колдун снова ковырнул нитки, прислушиваясь к ощущениям. Гобелены явно нуждались в доскональных лабораторных исследованиях.

Приняв решение, Тенька достал из кармана перочинный ножик и споро принялся отрезать небольшой кусочек нижнего края гобелена. Во имя науки, разумеется.

Позади раздался возмущенный шорох, и безликий, но строгий голос произнес:

- Тебе не место в Чертогах Мандоса, человек.

Тенька обернулся, не выпуская из рук наполовину отрезанный кусочек гобелена, и увидел какого-то майа в серой одежде. Местный житель веда не впечатлил – Эонвэ выглядел куда более интересненьким. Наверное, этот рангом пониже.

- Почему? – спросил Тенька, накрепко решив, что не уйдет отсюда без образца ткани.

- Людям, тем более живым, нельзя здесь находиться.

- Это я понял, а причина какая-нибудь есть?

- Таков закон мироздания.

Тенька почесал в затылке.

- Давай я здесь еще часок-другой поброжу и уйду? Уж больно у вас интересненько...

- Отпусти гобелен.

- А тебе что, жалко? – набравшись наглости, Тенька одним махом отхватил заветный кусок и вместе с ножиком упихал его в карман.

- Никому не дозволено портить творения Вайрэ и Мириэль.

- А, так это они ткут? Я могу их как-нибудь увидеть, познакомиться, посмотреть технологию?

Майа некоторое время смотрел Теньке в лицо, а потом почти нормальным голосом спросил:

- Откуда ты вообще взялся?

- Я нечаянно и ненадолго, – заверил колдун. – Как – сам не понимаю, наверное, у вас тут аномалия какая-то, все искажения сбоят. Если хочешь, я могу тут поковыряться и все исправить! Будет нормальное общедоступное место, не хуже прочих. А то даже цвета ахроматизируются – ну, куда это годится?

Майа сморгнул. Тенька прочитал в его глазах напряженную работу мысли.

- Стой здесь, человек, и ничего не делай. Я вскоре вернусь и приведу того, кто будет говорить с тобой.

- Пожалуйста, – кивнул Тенька. – Я пока никуда не тороплюсь.

Миг – в серых коридорах снова воцарилась пустота. А Тенька открыл еще одно интересненькое свойство загадочных Чертогов: тело стало самую малость полупрозрачным, словно у тяжелобольного сильфа, и приобрело странную легкость. Когда Тенька быстро махал руками у себя под носом, то видел, как от пальцев тянется серый туманный след, словно и сами пальцы стали очень плотным туманом. Нельзя сказать, что ощущения Теньке нравились, однако он нашел их необычайно занимательными и до прихода обещанной персоны развлекался тем, что подпрыгивал сразу на несколько метров, кувыркался, дрыгал конечностями и пытался, скосив глаза, разглядеть туманный след от собственного языка.

Когда рядом из ниоткуда появилась высокая фигура в просторном и сияющем сером плаще, Тенька как раз стоял на голове, упершись ботинками в гобелен, дабы не упасть. Заметив, что его уединение нарушено, колдун поспешно встал и привычно заглянул в чужие глаза. Да так и обомлел.

Вот до этого субъекта Эонвэ было далеко, как едва вылупившемуся из яйца цыпленку до могучего ястреба. Незнакомец в сером плаще представлял собой новый вид невероятно сложного химического или даже космического соединения. Тенька разинул рот. Но не для того, чтобы молча продолжать восторгаться изящностью кристаллической решетки существа, которая местами превосходила самые смелые фантазии. Колдун протянул руку и смело представился:

- Тенька. А вас как зовут?

Голос у существа тоже был замечательный: звучный – но тихий, звенящий – но громоподобный.

- Я – Намо, хозяин этих Чертогов.

- Скажите, Намо, – восхищенно осведомился Тенька, – а ваш плащ тоже ткали Вайрэ и Мириэль? И если да, то почему на нем нет картинок? А если есть, то где и почему вы их никому не показываете?

- А вам не кажется, Тенька, что ваш вопрос несколько бестактен? – в голосе проскользнула тень иронии. Таким тоном добрый и терпеливый доктор филологических наук объясняет трехлетнему ребенку, почему пяти выученных букв алфавита не достаточно, чтобы защитить диссертацию.

- Извините, но я подумал, для такого интересненького вещества, как вы, не должно быть ничего неприличного. Скажите, Намо, а почему у вас тут все серое? А кто-нибудь из обитателей пробовал протащить сюда ведро желтой краски? А почему за окнами ничего не видать? И если людям тут нельзя появляться, то кому можно? И...

Увлеченный вопросами, Тенька не заметил, как брови собеседника поднялись домиком, а глаза полезли на лоб. Впрочем, длилось это долю мгновения.

- Я отвечу тебе, если скажешь: почему именно желтой краски?

Тенька сбился и надолго задумался.

- Не знаю, само сказалось. Желтая – она яркая, солнечная. Здесь тускловато. А почему...

- Мои Чертоги – пристанище эльфов, утративших телесную оболочку. А серый цвет – символ истины и бесконечности. Никто не пытался его изменить. И никто не войдет в Чертоги и не выйдет из них по своей воле.

- Так это вроде царства мертвых? – колдун почесал в затылке, закономерно поинтересовался: – И как же меня угораздило сюда попасть?

- Должно быть, таков замысел Создателя, – не очень уверенно, но скептически предположил Намо. – Ибо людям здесь не место, особенно живым. Особенно – растаскивающим гобелены на экспериментальные образцы.

- Можно подумать, я у вас полстены трубочкой скатал и за пазуху засунул. Это, между прочим, преступление – держать у себя такую интересненькую штуку и не делиться с общественностью!

- Почему же – не делиться? Здешние эльфы свободно ходят по Чертогам и, глядя на полотна, узнают о происходящем во внешнем мире.

- Интересненько это вы придумали, – согласился Тенька. – А почему именно гобелены? Те же палантиры, на мой взгляд, удобнее.

- Судьбы – нити в руках Той-которая-Ткет.

- А, понятно... Значит, там замешан вербально-фольклорный элемент... Намо, вы же не против, если я еще тут немного поброжу? Раз уж замысел Создателя...

Чертоги вздохнули вместе с хозяином.

- Хорошо, Тенька, поброди. Но пообещай, что больше не прикоснешься к гобеленам.

- Совсем? Даже просто рукой?

- Ни рукой, ни ногой, ни каким-либо инструментом или частью твоего тела. Не будь жаден, вспомни, что у тебя уже есть лоскут моего гобелена, и никто его не отбирает.

- Ладно, и на том спасибо, – кивнул Тенька.

Некоторое количество времени спустя.

Первого местного эльфа – серую, чуть прозрачную тень – колдун заметил издалека. Эльф стоял в конце одного из залов, почти уткнувшись носом в гобелены. Подойдя ближе и распознав знакомые черты лица, Тенька удивленно воскликнул:

- Курво?! Неужели! Тебя что, гномьей вагонеткой зашибло?

Эльф стремительно обернулся, вперившись глазами в Теньку, и тоже вроде бы узнавая. Колдун уже хотел распахнуть дружеские объятия, но тут красивое лицо исказила такая лютая и пылающая ненависть, какая прежде никогда не удавалась Куруфинвэ, хотя он много раз пытался.

- Ты-ы-ы-ы, – с яростью протянул эльф.

- Ага, я, – Тенька подумал, что если Курво и зашибло вагонеткой, то уж всяко по голове.

- Убью, ... !!! – подобных тирад не выдавал даже изобретательный и острый на язык Майтимо.

Тенька попятился, а потом и вовсе ринулся удирать от разъяренного обитателя Чертогов, на бегу сожалея, что не догадался уточнить у Намо, водятся ли здесь злобные полтергейсты и можно ли от них избавляться. Не то зашибет эльфа, а он поценнее гобеленов окажется – неудобно выйдет.

- Курво, ты рехнулся?!

- Я тебе покажу “Курво”!!! Я тебе этого “Курво” так вставлю и проверну, что Моринготто за гранью содрогнется!!!

Они неслись вдоль гобеленов, оставляя позади рассеивающийся туманный след. Злобный эльф сыпал заковыристыми проклятиями, из которых Тенька сделал вывод, что его собираются последовательно:

1) догнать

2) поймать

3) разорвать

4) придушить

5) вывернуть наизнанку

6) утопить и повесить

7) изрубить на мелкие кусочки

8) повторить последние пять пунктов бесконечное число раз

9) раскрутить над головой и зашвырнуть к Моринготто за грань, а еще в несколько других столь же малоприятных мест

10) точно так же поступить со всеми Тенькиными родственниками до седьмого колена

- Да что я тебе сделал?!! – возмущенно заорал колдун, оборачиваясь и тут же налетая на другого эльфа, полупрозрачного, но вполне материального.

В спину Теньке ударился его преследователь, окончательно сбивая всех с ног...

Валинор. Дом Майтимо и окрестности.

Узнав, что эльфы, а в особенности отпрыски дома Финвэ, покидают Белерианд, Саурон не мог нарадоваться, вознося хвалы себе и своей удачливости. Но все оказалось далеко не так радужно. Злейшие из его врагов пожелали остаться, да вдобавок растрезвонили всем секрет изготовления проклятых жгучих штуковин, которые взрывались, оглушали и причиняли темному майа небывалую боль. На исходе третьего года Саурон понял, что спокойной жизни и желанной власти ему не достичь никогда. Расплескалось на бессильную злобу прежнее могущество, износилась жалкая телесная оболочка, каждый новый день причинял одни неудобства и огорчения. Но Саурону не хотелось подыхать, скрываясь ото всех. Разумнее, рассуждал он, сдаться на милость победителя, накопить силушки в неволе, а уж потом ударить. Грозно и неотвратимо, по всем сразу. Расплатиться за унижения.

Да вот только кому сдаваться? Мелиан и ее ничтожному муженьку? А может, сыновьям Феанора, которые бросают гранаты во все, что вызывает подозрения? Или ученице Мелиан, проклятой нолдорской девчонке, жаждущей отомстить за мучения братьев и племянника? Нет, нет и нет! Саурон еще согласился бы заявиться с повинной в Гондолин, но сей город для начала требовалось отыскать, а этого темный майа не сумел и в лучшие для себя времена. Оставалось единственное – преодолеть море и явиться на суд Валар. Явно они окажутся милосерднее, чем эльфы Белерианда. По крайней мере, Валар не бросаются гранатами и слушают оправдания. Саурон самонадеянно считал, что сумеет надурить обитателей Таникветиль.

Он стал настолько слаб и ничтожен, что пробрался в Валинор незамеченным и некоторое время скрывался на острове, выжидая удобный момент и следя за жизнью своих врагов, люто их при этом ненавидя. А потом появился колдун, прихвостень красноречивой леди из иного мира, которой Саурон, если б мог, даровал бессмертие, чтобы вечно ПЫТАТЬ. Выжечь черные глаза, пронзить гнилыми крючьями омерзительный длинный нос... Да, Саурон много бы дал, чтобы человеческая леди снова оказалась в его власти. Уж тогда он не позволил бы так позорно себя обмануть!

И тут это зеркало. Совсем близко, за стенкой. Достаточно войти и взять. Но нельзя попадаться на глаза самому опасному из сыновей Феанора! Одно дело – уничтожить беспомощную женщину, пусть и не лезущую за словом в карман, а другое – убрать с дороги полного сил и жажды мести эльфа, который наверняка держит в доме уйму оружия. Да и колдуна не стоит сбрасывать со счетов...

Саурону повезло: колдун пропал спустя пару часов, да так и не вернулся. Темный майа выжидал весь день и большую часть ночи, пока под утро Нельяфинвэ не задремал у догорающего камина, в паре шагов от вожделенного зеркала.

Плотной тенью Саурон просочился в щели закрытых окон, подняв ледяной удушливый сквозняк. Нельяфинвэ нахмурился, что-то пробормотал, но так и не проснулся. А его брат, спящий здесь же, плотнее завернулся в плед. Саурону очень хотелось убить обоих. Но растерзать красноречивую леди он жаждал куда больше. С сожалением оглянувшись на спящих, он подошел к зеркалу. Секрет изготовления подобных вещиц темный майа распознать не сумел, но с управлением худо-бедно разобрался.

Миг – и черная тень покинула пределы мира Арды. Лицо Майтимо в полумраке просветлело и разгладилось.

Три с половиной секунды спустя. Принамкский край.

Саурон попал удачно – это он понял сразу. В зале с зеркальными полами не было ни души, кроме восседающей на троне человеческой женщины. Выглядела она внушительно, даже бывшему хозяину Саурона было бы, чему позавидовать. Пурпурная мантия стелется на добрых полтора фатома, сияющее золотое платье, диадема на идеально уложенных волосах. И взгляд. Пронзительный, гордый, подавляющий волю. Взгляд той, чья стихия – власть.

Только сейчас он понял, что никогда прежде не видел истинного лица той, которую считал виновницей всех своих неудач. Пафосная ораторша у стен Тол-ин-Гаурхот, жаждущая власти простушка в зеленой камере, сумасбродная хладнокровная гостья в Железных горах – все это были только маски. Теперь же Саурон видел перед собой владычицу, спокойную и расчетливую, бесконечно уверенную в себе.

- Я узнала тебя, Саурон, – произнес холодный высокий голос. – Зачем ты оскверняешь мою великую страну своим ничтожным присутствием?

- Пришел убить тебя, – прошипел темный майа, с трудом возвращая себе подобие телесной оболочки. – Я разорву твою плоть, расплескаю кровь по залу, буду наслаждаться каждым твоим криком. Мояместь заставит тебя молить о пощаде!

- Забавно, – тонкие губы изогнулись в издевательской ухмылке. – Ты самый никудышный мститель из всех, что я видела. Еще никто не приходил убивать меня, сам будучи на последнем издыхании.

- Я отомщу тебе и восстановлю все былое могущество! – Саурон приблизился к трону. Владычица даже бровью не повела. – Мы снова одни, ты не сможешь защитить себя! Перво-наперво, я выколю тебе глаза...

- Мои глаза всегда будут при мне. Ты до сих пор не знаешь моего имени, так пора это исправить. Я – Климэн Ченара, великая обда Принамкского края, а также северных и западных ему земель. Ни в одном из миров нет державы лучше моей. Я – хозяйка здесь, а высшие силы Земли и Воды – моя надежная защита. Ты – ничто и всегда им был.

- Мне плевать на твое величие и на твои высшие силы! – взревел Саурон, от злобы уплотняясь и вырастая сразу на две головы, – Я здесь и убью тебя! Трепещи, и тогда я, может быть, подарю тебе болезненную, но быструю смерть!

- Сам трепещи, – мотнула головой обда. – Ведь тебе смерти никто не обещает.

- Довольно слов! Ты достаточно заговаривала мне зубы! – Саурон протянул руку, чтобы сдернуть проклятую женщину с трона и приложить головой о полированные каменные плиты пола, но не сумел даже прикоснуться к ней.

- Ты до сих пор не сообразил, что персона моей величины никогда не остается без охраны? – скучающим тоном осведомилась обда.

В воздухе раздалось странное басовитое мурлыканье, и неведомая сила отбросила Саурона на три десятка шагов.

- Я любой ценой утоплю этот зал в твоей крови!!!

- Ришеч, – ласково позвала владычица.

- Мр-р, моя обда? – учтиво спросили из пустоты.

Клима обратилась к Саурону.

- У меня очень талантливый придворный колдун. Ришеч – его дитя, и по силе не уступает Эонвэ из Валинора, а уж тебя превосходит во много раз. Правда, Ришеч не слишком любит принимать человеческий облик, но пусть тебя не вводит в заблуждение его невинная внешность.

Пока обда говорила, над ее правым плечом из пустоты медленно проявлялся огромный полосатый котяра с хитрющими янтарными глазами и широченной улыбкой во всю морду. Кот вальяжно завис в пространстве и бархатным голосом спросил:

- Выдвор-рить его отсюда, моя обда?

- Да, – кивнула та. – Пусть убирается, откуда пришел.

Последнее, что увидел Саурон в этом мире – яркая синяя вспышка и медленно тающий кот, от которого в итоге осталась голова, а затем лишь огромная нелепая улыбка, все так же висящая над правым плечом великой обды Принамкского края.

Ноль целых, четыре сотых секунды спустя. Валинор, гостиная в доме Майтимо.

Саурон с воплем вылетел из водяного зеркала спиной вперед и затормозил о Нельяфинвэ, до сих пор дремавшего у камина.

Майтимо подскочил, инстинктивно отбрасывая от себя источник опасности, за пару мгновений разобрался в ситуации и, как в старые добрые времена, когда на Химринг часто нападали орки, заорал громовым командирским голосом:

- Тревога!!! Враги в цитадели!!!

И, пока не до конца проснувшаяся голова соображала, зачем было называть обычный двухэтажный дом крепостной цитаделью, руки сами схватили первое попавшееся оружие – кочергу – и приготовились к схватке не на жизнь, а насмерть.

Макалаурэ спал очень крепко. Наверное, гранатой бы его впрямь не разбудили. Но магическое слово “Тревога!”, да еще в исполнении брата, подействовало на менестреля лучше ведра ледяной воды, опрокинутого за шиворот. Миг – и плед отброшен в сторону, лютня избавлена от чехла, а пальцы замерли на струнах, готовые воспроизвести любой разрушительный аккорд.

- Бей гада!!! – отдал приказ Майтимо, сделав выпад кочергой.

И Саурон понял, что если ему хоть немного дорога жизнь – надо сматываться и нестись на священную гору Таникветиль, к Валар, которые, конечно, судят сурово, но убить за все хорошее не норовят. Темный майа метнулся к ближайшему окну, разбивая стекло, и вместе с осколками вылетел наружу.

- В погоню!!! – заорал Майтимо, до которого, наконец, дошло, в ком крылась причина двух суток непрерывной тревоги.

- Это же Саурон! – понял Макалаурэ, уже перемахивая через подоконник. Мантия затрещала, оставляя на память осиротевшей раме темно-синий лоскут.

- Тем более, – Майтимо был уже в саду. – Живым не брать!

Ударная музыкальная волна пригнула к земле все ближайшие деревья, а Саурон кубарем перелетел через декоративную оградку, и скрылся за зарослями можжевельника. Братья ринулись следом. Майтимо ловко раздвигал можжевельник кочергой, перед Макалаурэ и его лютней кусты расступались сами.

Совсем близко послышался удар, затем – лязг оружия, сиплый вой и звонкие смачные проклятия.

- Саурон повстречал Артаресто, – определил Макалаурэ на бегу.

- Это хорошо, – решил Майтимо. – Артаресто по ночам всегда точит свой старый меч. Сейчас утро, значит лезвие остро, как моя жажда отмщения!

- Судя по звукам, Саурон свалился кузену прямо на голову!

Можжевельник поредел, и братья действительно увидели взлохмаченного Артаресто с мечом наголо, оглядывающегося по сторонам и по-прежнему вполголоса ругающегося сквозь зубы.

- Что это было?! Феанарионы, опять ваши фокусы?

- Это Саурон! – просветил Майтимо.

- Откуда?!!

- Убьем и разберемся! – кровожадно припечатал Макалаурэ. – Где он?

- Туда! – крикнул Майтимо. – Я его чую! Дай-ка мне меч...

- Вот еще! – запротестовал Артаресто. – Я тоже хочу убить Саурона! Веди!

Они выбрались на широкую улицу, по обеим сторонам которой в тенистых садах утопали уютные спящие домики.

- Вот он! – Макалаурэ первым бросился вперед, разглядев на том конце улицы улепетывающую черную тень.

В одном из домов засветились окна, и вскоре на дорогу выбежал наспех одетый Финдекано с луком наперевес. Следом, почти не отставая, мчался сын, на ходу натягивая кольчугу, а замыкали шествие жена Финдекано с трофейным орочьим ятаганом и маленькая, но воинственно настроенная дочь с огромным охотничьим ножом.

- Я слышал, как ты кричал тревогу, Руссандол. За кем гонимся?

- За Сауроном, Финьо! Быстрее, не то ускользнет!

- Пусть только попробует!

Погоня набирала обороты. Через две улицы к родичам присоединился Финдарато с арфой.

- Ты-то откуда взялся? – спросил его Майтимо. Финдарато жил неблизко, и криков “Тревога!” услышать не мог.

- Меня Макалаурэ известил.

- Я решил, Инголдо тоже имеет право отомстить Саурону, – пояснил менестрель.

Майтимо про себя подивился, что у брата нашлась минутка на мысленную речь, но вслух ничего не сказал – они настигали врага.

Это был небольшой сквер у основания зеленого холма. Кругом стояли скульптуры, на вершину поднималось около дюжины лестниц. Снизу холм для красоты был обложен высоким каменным парапетом. К этому парапету и прижали Саурона преследователи, взяв в полукруг.

Темный майа оказался в скверном положении: взобраться по каменной кладке на холм он не мог, поскольку для этого пришлось бы повернуться к эльфам спиной, что было равносильно самоубийству. Пришлось собрать последние остатки сил и вложить их в отчаянный удар, добавляя мощи охрипшим уже голосом.

Саурон целил в Майтимо, но тот в последний момент уклонился, и удар обрушился на стоящего рядом Макалаурэ, сбив того с ног и десяток шагов протащив по земле. Менестрель без единого звука ударился о статую и остался лежать. В воздухе запахло кровью.

- Я вызываю тебя на песенный поединок! – выкрикнул Финдарато.

Но Саурон посмотрел на взбешенного Майтимо – в одной руке кочерга, в другой отобранный у Артаресто меч – и понял, что поединок закончится, не начавшись. Старший сын Феанаро сперва изрубит врага на куски, а потом от души извинится перед благородным кузеном.

- Сдаюсь! – взвизгнул Саурон, вжимаясь в холодные гладкие камни. – Сдаюсь на милость победителей! Я сделаю все, что вы пожелаете, только молю, отдайте меня Валар!

- Меч тебе в глотку, а не Валар! – прорычал Майтимо, замахиваясь.

Саурон присел, канюча:

- Судите меня, как подобает добрым существам, я клянусь никогда никому не причинять зла...

- Ты уже причинил, – Финдекано оглянулся на Макалаурэ, не подающего признаков жизни. – Достаточно для смертного приговора!

- Аулэ! – заверещал Саурон, сжимаясь в комок. – Манвэ! Варда! Эонвэ! Услышьте же меня хоть кто-нибу-у-удь!..

Парой часов ранее, Чертоги Мандоса.

Уже много лет второго человека в Принамкском крае, почетного члена ученого Совета, главу кафедры прикладного колдовства в Институте и просто выдающегося изобретателя Артения Мавьяра, в просторечии Теньку, не порывались поколотить настолько беспардонным образом. Тенька совершенно отвык драться кулаками, но сдаваться не собирался.

Когда они втроем – колдун, его преследователь и посторонний эльф – кучей малой повалились на пол, и злобный двойник Курво дал Теньке в глаз, вед, извернувшись, что было силы врезал ему по носу. Противник взвыл, снова замахиваясь, но промахнулся, и удар пришелся по затылку третьего эльфа.

- За что?! – полным обиды голосом возопил тот.

- Я не тебе, – огрызнулся “Курво”, хлюпая кровоточащим носом. – Не лезь под руку, сколько можно повторять! Держи его!

- Не надо меня держать! – Тенька опять увернулся от удара и вслепую дрыгнул лодыжкой. Судя по сдавленному восклицанию третьего эльфа, ему опять незаслуженно досталось.

- Я его убью!!! – взревел преследователь, пытаясь подняться. – Нолофинвэ, не путайся под ногами!

- Феанаро, ты опять рехнулся? – воскликнул тот, кого назвали Нолофинвэ.

- Это же он! – рычал Феанаро. – Тот самый тип из иного мира, взорвавший мои сильмариллы! Убью!!!

- Так ты и впрямь не Курво? – Тенька что было сил пихнул начавших вставать эльфов, после чего все они снова повалились на пол.

- Не смей коверкать мое имя подобным образом!!!

- Раньше ты не возражал!

- Не я!!!

- Его сын, с которым вы знакомы, – пояснил Нолофинвэ. И, получив по ошибке очередной подзатыльник, возмутился: – Хватит драться!

- Они же похожи, словно близнецы! – отметил Тенька.

- Вы не первый, кто это замечает.

- Нолофинвэ! Хватит расшаркиваний, помоги мне его прибить!

- Он всегда такой? – поинтересовался Тенька, мигом определив самого адекватного.

- Временами, – не покривил душой Нолофинвэ. – Брат, уймись, давай спокойно поговорим...

- Я не хочу говорить! Я столько лет безнадежно мечтал собственными руками придушить того, кто угробил мои сильмариллы, и теперь не упущу шанса судьбы!!!

- Но я ведь новых сильмариллов наделал! – напомнил Тенька, не давая схватить себя за волосы.

Теперь они с Феанаро на коленках кружили около Нолофинвэ, перебрасываясь через него репликами.

- Я не хочу новые! Хочу мои!

- Курво не говорил, что его отец настолько дубоголовый!

- Ты кого назвал дубоголовым?! Меня назвал?! Зловонный варгов сын!!! Чтоб тебе в Бездне пусто было! Чтоб ты тысячу лет под хвостом у валараукар гнилую чечевицу жрал!

Тенька подлез Нолофинвэ под локоть и коварно щелкнул Феанаро по лбу. Тот взревел, ринулся вперед, повалив брата, но юркий колдун подпрыгнул, перекатился и вскочил на противника верхом. Нолофинвэ, оказавшийся снизу, сдавленно захрипел и попытался выбраться на волю, но в этот же момент Феанаро захотел хитрым приемом подмять Теньку под себя. В итоге опять получилась куча мала, напоминающая бутерброд, где Нолофинвэ исполнял роль начинки, а его брат – нижнего куска хлеба. Тенька хотел откатиться в сторону, но не смог, потому что Феанаро, изловчившись, сцапал его за рукава и пытался трясти, но больше от этого страдал зажатый меж двух огней Нолофинвэ.

- Изобретатель из тебя никакой! – крикнул рассерженный Тенька. Нолофинвэ поморщился – рот колдуна находился слишком близко от его левого уха.

- Да как ты смеешь!!! – заорал Феанаро на все чертоги. Его брат конвульсивно дернулся: на этот раз пострадало правое ухо.

- Палантиры твои – халтура, там все связи на каких-то соплях держатся!

- Это у тебя мышление на соплях! Какого гранью двинутого Моринготто ты размыкал связующие?!

- Потому что иначе было к зеркалу не подключиться! Мог бы догадаться, или совсем опилки в голове?

- Это я тебя сейчас в кровавую стружку размелю! По палантирам говорят, а не взламывают ими чужие чары!

- А какого смерча ты эту функцию не учел?! Знаешь, сколько времени я убил на правку связей?

- Ты там еще и исправлять что-то посмел?!

- Конечно! После тебя все дорабатывать надо!

- Да выпустите же меня отсюда! – взвыл оглушенный Нолофинвэ, принимаясь брыкаться.

“Бутерброд” завалился набок, но не распался: ткань на Тенькиных рукавах была столь же крепкой, как и хватка Феанаро.

- Те же сильмариллы! – распалялся Тенька. – Зачем было выворачиваться наизнанку и цедить материал из открытого пространства? Это все равно что бочку из щепок и клейстера собирать! Неудивительно, что твои камни так рванули – там внутреннее сопротивление должно быть на триста порядков выше нормы!

- А откуда мне еще, по-твоему, надо было черпать материал?!

- Здрасте, приехали! Ненавижу, когда хватаются за первый попавшийся способ, не испробовав остальных! У тебя же столько майар под рукой было! На худой конец, даже Кано с лютней за несколько часов воспроизводит уйму сырья, которое за ненадобностью рассеивается в пространстве.

- Да-а?! А как ты рассортируешь переменные по точкам воздействия?

- Словосочетание “теорема приложения расщепленных частиц” тебе о чем-нибудь говорит?

Феанаро замолчал, прикусывая губу. Затем спокойнее, более деловым тоном велел:

- Повтори-ка.

- Теорема приложения расщепленных частиц. Рассчитываешь удельную концентрацию сырья на единицу времени, чертишь на бумаге примерный эскиз кристаллической решетки, по специальному уравнению высчитываешь длину связей микрочастиц. А потом просто задаешь функции на...

- Вы отпустите меня на волю, в конце концов?! – не выдержал Нолофинвэ.

Час и тринадцать с половиной минут спустя.

- Интересненько это они придумали, – сообщил Тенька.

- И логично, – кивнул Феанаро.

Колдун сидел на его плечах и сосредоточенно обнюхивал верхнюю часть гобелена, стараясь не коснуться ниток носом, что нарушило бы данное Намо обещание.

- Да, это вполне логично, когда небо и земля обладают разным набором естественных свойств, но я никогда прежде не думал, что можно соблюдать эти правила в произведениях искусства. Хотя, если вдуматься – там всего пару переменных надо исказить...

- А если повернуть процесс в обратную сторону? – предложил Феанаро. – Взять конкретное событие, вычленить набор свойств, законсервировать в изображении, а потом воспроизвести в лабораторных условиях?

- Ух, это же какие возможности! А если не просто воспроизводить готовый набор свойств, но и добавлять вымысел, можно моделировать в реальном времени...

- ...Да хоть целые вселенные! Надо под это дело твою теорему подогнать...

- Нет, лучше другую. Спусти меня на пол, я тебе ее сейчас на пальцах покажу, словами тут не обойдешься...

Потрепанный Нолофинвэ, единственный невольный зритель этого научного симпозиума, стоял рядом и уходить не спешил. То ли боялся оставить спевшихся изобретателей без присмотра, то ли ему просто нравилось наблюдать.

- ...А потом, – продолжал Тенька, – разводишь систему по полюсам, но четкую границу не обозначаешь, иначе модель раздвоится.

- Да, я понял. А куда ты убираешь хвосты промежуточных связей?

- А кому они мешают? Пусть болтаются в зоне вероятностей, можно их для верности в узел связать.

- Нет, это неэстетично. Лучше в предпоследнем уравнении ввести условно лишний символ, чтобы в исходной фазе образовался пространственный карман. Тогда можно будет вырезать из него чехол и спрятать хвосты...

- Феанаро, да ты гений! Не хочешь прочитать на моей кафедре курс лекций?

- Если только ты притащишь кафедру сюда, – горько усмехнулся эльф.

- А и притащу! Интересненькая лекция выйдет. К тому же, материала тут хватает для практической части...

- Тенька, а ты заметил, что нити разных стихий разделены нейтральными? Как думаешь, что будет, если их убрать?

- Полагаю, синтез. Что будет, если небо смешать с землей?

- Наверное, взрыв, – предположил Феанаро. – А чего мы гадаем, давай попробуем!

- Только нити выковыривай ты, – сказал Тенька. – Я обещал не прикасаться к гобеленам.

- Может, не стоит? – влез Нолофинвэ.

- Либо уходи, либо стой молча! – строго велел брат.

...Намо появился в тот момент, когда Тенька с Феанаро радостно заплетали в причудливую косичку восьмой по счету образец. Предыдущие семь держал Нолофинвэ, старательно делая вид, что не понимает происходящего вокруг и вообще просто мимо проходил. В какой-то степени это являлось правдой.

- Твое время истекло, человек, – сурово вымолвил хозяин Чертогов. – Уходи немедленно.

- Еще пять минут, – попытался торговаться Тенька.

- Вон, – очень тихо произнес Намо. Волосы на голове колдуна встали дыбом.

- Ладно, пока, Феанаро, пока, Нолофинвэ, было приятно познакомиться! Феанаро, я еще загляну сюда с воспитанниками кафедры, готовься к лекции. И не забудь проверить нашу теорию насчет материализации регулирующего луча посредством скрепления определенного набора нитей...

Очевидно, Намо хорошо знал, что такое регулирующий луч, и чем чревато его появление. Хозяин Чертогов перевел задумчивый взор на радостного Феанаро, на нитяные косички в руках Нолофинвэ, сделал какие-то далеко идущие выводы и громовым раскатом отчеканил:

- ВСЕ ВОН!

Неизвестное время спустя, Валинор, холм посреди заставленного скульптурами сквера.

- Интересненько это у нас получилось, – прокомментировал Тенька.

- Вот тебе и “до скончания времен”, – фыркнул Феанаро, созерцая свои абсолютно материальные руки.

- А по-моему, час последней битвы уже пробил, – Нолофинвэ кивнул вниз.

У подножия холма разворачивалась заключительная часть саги об охоте на Саурона. В невыгодной позиции между эльфами и стеной теперь стоял невозмутимый Эонвэ, а съежившийся вдвое Саурон прятался за него, как за юбку любимой матушки. Над Макалаурэ склонилась жена Финдекано, временно отбросив в сторону орочий ятаган. Майтимо, по-прежнему сжимающий в руках кочергу и меч, пытался спорить с Эонвэ, при молчаливой поддержке кузенов и племянников.

- ...Нет, это не самосуд! – долетела до Тенькиных ушей начатая прежде фраза. – По справедливости, этого ему даже мало!

- Лишь Валар определят меру его вины, – Эонвэ все еще сохранял дипломатичный тон, но было заметно, что он еле сдерживается.

- Да какая там уже мера! Отдайте Саурона нам, и мы с радостью приведем в исполнение его заслуженный смертный приговор.

- Саурон – не эльф, и вам его не судить.

- Значит, ему над нами издеваться можно было, а как нам его судить – уже расой не вышли?

- Даже с пламенем гнева в груди вы не сумеете в полной мере осознать его вину перед миром...

- Хорошо! – Майтимо даже кочергу опустил, в знак смирения. – Давайте мы его засудим за вину перед эльфийским народом, а потом вы заберете останки и отмерите им наказание за мир.

- Я не позволю устраивать в благословенном Валиноре самосуд, – не уступал Эонвэ.

- Но это не самосуд! – воскликнул Майтимо. – По справедливости...

Разговор пошел по второму кругу. Или даже по третьему. Когда Эонвэ снова заговорил о количестве вины, в дипломатический диспут, поигрывая здоровенным ножом, встряла бойкая дочурка Финдекано:

- Да меч ему под ребра, и дважды провернуть, чтоб не дергался!

Воцарилось ошеломленное молчание.

- Лилтанарэ, – многообещающе спросил Финдекано жену, – а откуда у ребенка оружие в мирное время?

Девочка, сообразив, что запахло грозой, шмыгнула к матери, по пути прихватывая и ятаган.

- Какое же оно мирное? – резонно возразила Лилтанарэ, выпрямляясь.

- До того, как Руссандол объявил тревогу – вполне!

- Я этим ножом яблоки чищу. И перья точу, – сообщила Лилтанарэ. – Он всегда на виду лежит.

- Охотничьим ножом – яблоки?

- Ты ведь сам мне его подарил.

- Ладно, – вздохнул Финдекано. – А ятаган у нас тоже на виду? Ты им тыквы разрезаешь или колышки на огороде обтесываешь?

- Как раз в эту ночь я решила, что хватит спать с оружием под подушкой, и, когда все случилось, несла ятаган в кладовую. А вот откуда ты сам боевой лук добыл...

- Ладно, – снова вздохнул бывший король нолдор. – Дома поговорим.

За это время Тенька и его новые знакомые потихоньку спустились с холма и встали неподалеку. Саурон принялся канючить:

- Эонвэ, забери меня отсюда...

- Он еще и рот смеет открывать! – разъярился Майтимо. – Этот глюк природы, чтоб его за гранью балроги драли, заявился в мой дом...

- Нельо, не сквернословь! – строго велел Феанаро.

Майтимо машинально отмахнулся:

- Папа, я уже достаточно взрослый, чтобы... ПАПА?!

Все тут же обернулись к новоприбывшим.

- Привет, – поздоровался Тенька. – Я тут в каких-то Чертогах Мандоса побывал и вот кого захватил. Вернее, Намо нас почему-то выставил.

Финдекано при этих словах диким взглядом изучил подбитый глаз колдуна и расквашенный нос Феанаро. Было видно, что воображение бывшего короля нолдор отказывается представлять как дерущегося Намо Мандоса, так и непостижимые причины, сподвигшие его на это.

- Намо здесь не при чем, – пожалел сына догадливый Нолофинвэ. – Всего-навсего последствия знакомства.

- Вы насовсем или просто погулять вышли? – нашелся Артаресто.

- Пусть только попробуют обратно запихнуть! – воинственно заявил Феанаро. – Я им там все гобелены поизучаю!

Это прозвучало угрожающе. Майтимо разразился тихим отчаянным смехом, подозрительно похожим на истерический.

Эонвэ предпочел не показывать своих чувств, демонстративно проигнорировать всю троицу, особенно Теньку, и под шумок исчезнуть, утащив с собой перепуганного Саурона.

Девять часов, двадцать восемь минут спустя.

- ...А потом он ка-ак заорет: “Все вон!” – закончил Тенька свой красочный рассказ. – Ну, мы на холме и оказались. Повезло вам, ребята, с загробным миром – совсем рядышком, можно сказать, в соседнем дворе. А наши сильфы к крокозябре на рога улетают, и Небеса их возвращать не хотят.

Нолофинвэ в который раз то ли вздохнул, то ли неразборчиво что-то простонал. Майтимо, по праву хозяина дома, заботливо налил дяде двенадцатую кружку чая. Финдекано достал отобранный у воинственной дочери нож и отрезал два ломтя от желтой головки сыра – себе и воскресшему отцу.

Все четверо молчали, каждый думал о своем.

В наступившей тишине было слышно, как щебечут птицы, сам с собой ругается в пристройке-мастерской неугомонный Феанаро, а наверху причитает над выздоравливающим мужем прекрасная Линдис, дурные предчувствия которой все-таки оправдались. Серебристый голос Линдис звучал уже не испуганно или сердито, а скорее с философской обреченностью:

- Говорили-говорили... Всего лишь брата навестить, в гости к Майтимо – это не в Исход... Но, всемилостивые Валар, даже из своего проклятого Исхода ты возвратился менее потрепанным!..

Отвечал Макалаурэ нежно, но слишком тихо, и его слов уже было не разобрать.

Тенька первым нарушил затянувшееся молчание.

- Мы с Феанаро вечером ко мне в гости отправимся. Он с Климой познакомиться хотел и на наших сильфов посмотреть. И на мою лабораторию. И лекции почитать. Насколько я успел понять, он – неплохой оратор.

- Иногда даже слишком, – проворчал Нолофинвэ.

- А еще, – с воодушевлением продолжил Тенька, – Феанаро обещал дать мне для препаратов свою кровь! И волосы с ногтями. Кроме того...

- Эй, постой! – встрепенулся Майтимо. – Ты так мне всего отца на “препараты” растащишь!

- Я удивляюсь, – парировал Тенька, – как при воспитании такого просвещенного существа, как друг Феанаро, из тебя вышел настолько дремучий невежда!

- Дядя, хоть ты ему скажи! – не унимался Майтимо.

- Бесполезно, – Нолофинвэ уткнулся в тринадцатую кружку чая. – Эти собратья по разуму еще в Чертогах сговорились.

Майтимо вполголоса заметил, что в такие минуты ему начинает казаться, будто он немного понимает Эонвэ.

- Вот это жизнь начинается! – мечтательно проговорил Тенька, с хрустом потягиваясь. – Столько новых идей, экспериментов! А если я еще с Намо кровь стребую...

Ярко светило солнце над благословенным Валинором, и царило странное затишье, будто весь этот цветущий край неуверенно замер на пороге новых ошеломляющих открытий...

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 1) ======

Комментарий к Об иных измерениях и славных временах (часть 1) Не думала я, что снова сяду за эту работу и придумаю еще одну часть. Но вот осилила генеральную правку предыдущих частей, прониклась атмосферой и... получилось то, что получилось =)

В благодатном Валиноре царил обычный солнечный день. Порхали в теплых лучах крохотные разноцветные бабочки, звенела прозрачная вода в ручейках, шумели изумрудной свежестью чистые леса, а надо всем этим у горизонта высилась незыблемая громада священной горы Таникветиль с белоснежной крышечкой верхушки.

Глядя на всю эту красоту, Майтимо не спеша отхлебнул кофе с молоком, откинулся на спинку удобного плетеного кресла и мечтательно произнес:

- А помнишь, Кано, как мы в шестидесятом году орков на Арт-Галене били!..

Макалаурэ чуть не поперхнулся булочкой.

- С чего это ты вдруг вспомнил?

Майтимо с безмятежно скучающим видом отбарабанил кончиками пальцев по массивной белой доске деревянного парапета веранды какой-то позабытый потомками боевой марш.

- Да так… День хороший. Почти как тогда!

Макалаурэ едва не поперхнулся вторично. Потом взял себя в руки и решительным жестом передвинул кофейник на другую сторону стола.

- Хватит тебе уже. А то так договоришься, какие чудные виды с Тангородрима открывались. Ты заметил, что в подпитии у тебя просыпается тоска по прежним временам?

Майтимо фыркнул, приподнимаясь и возвращая кофейник на место.

- Чушь, Кано. Во-первых, виды с Тангородрима были омерзительны, и я столько кофе не выпью, чтобы по ним скучать. Во-вторых, это только первая чашка, к тому же с молоком. И в-третьих, я частенько вспоминаю былое, только не всегда говорю это вслух. Неужели ты сам не хотел бы вернуться в те лихие дни?

- Когда мы вдали от родины и семей носились с горящими Клятвой глазами по Белерианду, рубя орков направо и налево? Майтимо, ты ведь шутишь? Или это все-таки не первая чашка?

На крышку кофейника опустилась голубенькая бабочка. Бывший лорд Химринга досадливо смахнул ее ногтем.

- Кано, ты драматизируешь. Никто по Белерианду не носился. Были крепости, великая цель, кровь кипела в жилах, были крики «Тревога!» по ночам, опасные вылазки…

- …Клятва, орки, погибель кругом и лютая зима. Нет уж, мне хватило, баллады написаны, и переживать все заново не хочется. А если ты так соскучился по крепостям, поезжай в Белерианд и строй, где тебе угодно. Или, вон, Химринг опять займи, никто не против. Если хорошенько поищешь, то и орки на твою долю найдутся. А поорать в ночи «Тревога!» можно и с собственной веранды. Кстати, это случилось всего год назад.

- Это все не то, – отмахнулся Майтимо, подливая себе кофе. – Саурона мы больше не увидим и, что куда печальнее, не убьем. А в Эндоре время эльфов подходит к концу. Через две-три тысячи лет все сюда вернутся, и тогда наш благодатный Валинор непременно треснет.

- Не треснет, – оптимистично заметил Макалаурэ. – Валар что-нибудь придумают.

- Угу, дождешься от них. Скорее уж отец небоскреб построит. Правда, я не представляю, кто может согласиться там жить.

- Что построит?

- Небоскреб. Теньку угораздило устроить отцу экскурсию по какому-то просвещенному миру, где у каждого есть сигнализация и социальный пакет (только не спрашивай, что это такое!), и теперь отец мечтает построить посреди Форменоса зеркальный дом в две сотни этажей, и чтобы на крыше лампочки светили.

Макалаурэ попытался представить. Не сумел, но все равно содрогнулся.

- А нельзя на отца как-то повлиять? Ты же часто к ним с матерью заходишь, поговорил бы…

- Тебе ли рассказывать, что если наш отец что-нибудь вбил себе в голову, его и Валар не остановят, – хмыкнул Майтимо. – Мне уже велели подготовить чертежи комнат с пятнадцатого этажа по восьмидесятый, а мама ваяет мраморные светильники на крышу.

- А с Тенькой ты пробовал поговорить?

- Бери выше! Я встречался с Климой.

- И что? – заинтересовался Макалаурэ.

- Эта хитрая леди, – почти с восхищением сообщил Майтимо, – сказала, что отбрыкивается от проекта небоскребов уже третий год, и если нам удастся переубедить нашего изобретателя, пусть бы рассказали ей, как, дабы она тоже самое передала своему Теньке.

- Она хотя бы отбрыкивается, – вздохнул Макалаурэ. – Теперь я понимаю, почему ты хочешь сбежать в Эндоре.

- Да не хочу я никуда сбегать! Просто чем больше вспоминаю прежние времена, тем лучше понимаю, насколько они были хороши, а мы в них – молоды и беззаботны.

Макалаурэ честно попытался вспомнить хоть день, когда в Эндоре он чувствовал себя молодым и беззаботным. Не получилось. Разве что первые полтора часа, когда Майтимо из плена вернулся.

Царила дивная летняя тишина, лишь пели птицы в кронах черешен да оглушительно звенели кузнечики в траве. Белая веранда была залита солнцем, лучи отражались в блестящей меди кофейника и солнечными зайчиками падали на лица двоих эльфов, предающихся отдыху, неге и всевозможным воспоминаниям.

- А помнишь, как мы Врата отстояли?

- Да уж, такое не забывается. Особенно, когда ты после посмотрелся в зеркало и увидел, СКОЛЬКО у тебя веснушек.

- Я уже к ним почти привык, – Майтимо машинально потер нос, словно надеясь, что от этого нехитрого жеста проклятые веснушки наконец-то отклеятся и градом посыплются на скатерть. – А помнишь, как ты напился кофе, выковал лютню, а потом неделю пытался прятать ожоги?

- Про лютню – до сих пор смутно, – признался Макалаурэ. – И счастье, что ожоги не веснушки. А если ты еще хоть раз припомнишь мне тот случай, то я припомню, как напился кофе ты!

- Это что, – благодушно махнул рукой Майтимо. – Вот однажды я сумел напоить дядю Нолофинвэ…

Но узнать, что учудил дядя Нолофинвэ под дурманом иномирского напитка, Макалаурэ было не суждено.

Внезапно стало оглушающе тихо, даже кузнечики умолкли. Ласковое валинорское солнце заволокло черной дымкой.

Потом грянул гром, да такой силы и мощи, что братья попадали со стульев, прижимаясь к доскам веранды. Зазвенел о пол свороченный кофейник, растеклась по светлому дереву темно-коричневая лужа. Подул шквальный ветер, срывая листву с черешен, что-то взвыло и заулюлюкало.

Угрожающе черное небо с пронзительным треском расколола надвое огромная ветвистая молния, и все мгновенно стихло.

Макалаурэ осторожно приподнял голову. Черная дымка на небе потихоньку расползалась в клочья, открывая солнце, никуда, к счастью, не сгинувшее. Снова начинали петь птицы, но еще тихо, несмело.

И только Майтимо рядом не оказалось. Но не успел менестрель обеспокоиться, как брат выбежал на веранду из дома. На поясе у Майтимо висели ножны, из голенища торчала узорная рукоять кинжала, а в глазах горел недобрый и очень знакомый огонек.

- Довспоминался о прежних временах, когда тень висела над миром, – проворчал Макалаурэ, поднимаясь. – Что это было?

- Судя по ощущениям – та самая тень, – Майтимо передернул плечами. – Ты тоже слышал грохот, будто рушится дом?

Макалаурэ кивнул.

- Где-то там, неподалеку, в северо-восточной части города.

Братья переглянулись и молча выбежали с веранды. Именно на северо-востоке отсюда располагался дом неугомонного Феанаро.

На улице они прибавили шагу, и до дома отца почти бежали. Это все уже было когда-то: и внезапная тишина, темень, тяжелые тучи на небе, взрыв и грохот, а потом…

На месте жилища были руины. Вокруг уже собралась изрядная толпа, многие с оружием, испуганные, настороженные. Но никто не решался приблизиться.

И это было когда-то, вспоминал Майтимо: гора обломков, черная пыль на битом кирпиче, искореженная слива у ограды, шепотки за спиной.

Майтимо открыл висящую на одной петле калитку. Десять шагов по дорожке к руинам мимо треснувших скульптур…

Тут одно из нагромождений досок пришло в движение. Кто-то явно пытался выбраться наружу. Тот, кого завалило в этом доме.

Майтимо сам не помнил, как оказался рядом, принялся разгребать камни и доски, передавать их кому-то, раздавать какие-то указания, попутно отвечать на вопросы и слушать предположения.

Прострация длилась до тех пор, пока руку бывшего лорда Химринга не сжала из-под завала другая рука, живая и теплая. Последняя доска была отодвинута, и на свет выбрался перемазанный грязью и пылью Тенька. От души расчихался, потом улыбнулся широко и дружелюбно.

- Привет, Майтимо, привет, Кано! Чхи! Хороший сегодня денек, правда? Только Феанаро меня, пожалуй, убьет. Интересненько это получилось, м-да… Эй, а вы чего все бледные такие?..

- Это я тебя убью! – выдохнул Майтимо. – Твоих рук дело? Что ты здесь устроил?!

- Не совсем я, – Тенька осторожно вылез из завала, потирая ушибленный бок. – Точнее, совсем не я. А здорово бабахнуло, да?

- Рассказывай по порядку, что здесь произошло! И где отец?

- Говорю же, интересненькая штука, – вед отошел в сторону, чтобы лучше оглядеть руины. Присвистнул. – Феанаро вообще не здесь, у него сегодня в Институте три лекции подряд. И леди Нерданель куда-то уехала. А я вот пока решил поэкспериментировать в тишине и покое.

- Тенька, да ты идеалист похлеще Финдарато! Тебе ли не знать, что из всех мест, где ты начинаешь творить свою морготову науку, тут же уходят покой и тишина.

- Ну, поначалу же все тихо было. Да и сейчас, – Тенька бросил задумчивый взгляд на руины. – Он здесь толком и не материализовался, потому что перевернулась клепсидра вечности, и пространственно-временной континуум все-таки расслоился.

Майтимо ощутил, что ему срочно нужно присесть.

- Объясни понятно и кратко, кто «он», что такое клепсидра вечности, и чего нам теперь ждать.

- Да ничего не ждать, – пожал плечами Тенька. – Жить как жили, новый дом для Феанаро строить. Все под контролем, Майтимо, ты же меня знаешь!

- Вот именно – я тебя знаю!

Зеваки потихоньку расходились, черная дымка окончательно растаяла.

Но руины никуда не делись.

- Клепсидра уже старенькая была, негодящая, – обстоятельно рассказывал Тенька. – Но подсоединена через палантир к водяному зеркалу, чтобы генерировать разнородные нити с вещественными свойствами…

- Короче! – перебил Майтимо, все-таки садясь на ближайший камень. Рядом пристроился Макалаурэ.

- Короче, это мы с Феанаро еще у вашего Намо подсмотрели. Но не суть. У меня другой эксперимент был. Я же показывал вам своего Ришеча? Ну, которого вывел из пробирки по типу Эонвэ.

- Допустим, – Тенька постоянно таскал друзьям какие-то дикие изобретения, и прототип майа на их фоне несколько терялся.

- Так вот! Я собрался по такому же принципу вывести высшую формулу вещества! – колдун окинул собеседников радостным взором, увидел, что его энтузиазма никто не разделяет, и пояснил: – Вроде как не Эонвэ, а того же вашего Намо.

- Ты собрался вырастить валу в пробирке? – уточнил Майтимо.

- Ну да! Ужасно интересненькая работа, там столько всего надо учесть, минимизировать степень естественной погрешности по веществу, заручиться поддержкой космоса… Ладно, это я потом Феанаро расскажу. Словом, у меня получилось!

- Так это твой вала здесь все разнес?! – воскликнул Макалаурэ.

- Не совсем мой, – замялся Тенька. – Интересненький там подвох… Откуда же я знал, что их число строго ограничено, и если не хочу получить первый попавшийся вариант, надо рассчитывать свойства по таблице! Словом, из пробирки вылез ваш Моринготто собственной персоной.

- Да не наш он!.. – по привычке возразил Майтимо и осекся, схватившись за голову. – Что?! Ты собственными руками воплотил посреди Валинора самого Врага?!

- Извини, – вздохнул Тенька. – Я не нарочно. Дом жалко. Но на первое время Феанаро может пожить у меня.

- Какой, к драным балрогам, дом! Моринготто воплощен! Ты вообще осознаешь, что натворил?!

- У меня и покруче проколы с ходом эксперимента случались, – флегматично пожал плечами Тенька. – В другой раз просто таблицу составлю. Майтимо, да ты чего так разволновался, все ведь хорошо, никто не погиб, только дом малость разнесло.

- Какой, к драным балрогам, другой раз!!! Тенька! В мире воплотился Враг!

- Кое-кто недавно скучал по прежним временам, – буркнул Макалаурэ.

- Одно дело скучать под чашечку кофе, – ничуть не смутился Майтимо, – а другое…

- Так он не в вашем мире воплотился, – вставил Тенька. – Точнее, не совсем в вашем.

- А вот с этого места поподробней! Что значит, не совсем?

- Говорю же, ваш Моринготто задел клепсидру вечности. Она перевернулась, запустила цепную реакцию, и Врага засосало в другое измерение вашего мира, минуя закон пространственно-временного континуума. Все просто!

- А дом тогда кто разрушил?

- Ну, Моринготто очень-очень цеплялся за эту реальность, – хмыкнул Тенька. – Но законы мироздания могуществом не потопчешь. Затянуло как миленького, так что можно снова экспериментировать…

- И думать забудь! – Майтимо стукнул кулаком по камню. – Кого ты в следующий раз из пробирки вытащишь? Эру Единого? Или что похлеще, и оно, «цепляясь за реальность», сровняет с морем весь остров?!

Тенька попытался его переубедить, но бывший лорд Химринга, как всякое непросвещенное и отчего-то презирающее прогресс существо, был неумолим.

Полчаса и три минуты спустя.

- Убьет меня Феанаро, – с легким сожалением вздыхал Тенька, за обе щеки уминая булочку. – Ох, убьет…

Макалаурэ слушал и сокрушенно кивал. Тем временем на веранду вышел Майтимо, держа в руках горячий кофейник, поставил ношу на стол и заметил:

- Да брось, если отец тебя за сильмариллы толком не убил, то за какой-то там разваленный дом и подавно.

- При чем здесь дом? – удивился Тенька. – Друг Феанаро не простит мне, что пропустил кульминацию эксперимента!

- И всего-то? – вырвалось у Макалаурэ.

- Это дом «всего-то»! А состав пробирки мы полгода разрабатывали, и журнал исследований вместе писали. Я был уверен, что питательные среды еще не созрели, и будет в лучшем случае иллюминация, а тут вон как интересненько вышло. И без Феанаро!

Посреди веранды вспыхнуло голубоватое сияние, постепенно принявшее очертания высокой фигуры. Еще миг – и на доски ступил золотоволосый витязь с донельзя скорбным видом.

- Привет, Эонвэ! – радушно поздоровался Тенька. – Кофе будешь?

- Да будет тебе известно, человек, – глухо выговорил незваный гость, – что до сих пор я терпел здесь твое присутствие лишь ради редких, но милых моей натуре встреч с твоей госпожой. Но это! – на обычно застывшем лице отразились столь яркие и живые эмоции, что даже Майтимо попятился.

- Ясно. Кофе ты не будешь, – сделал вывод Тенька. – А булочку?

- Прими весть, что я не стану больше заступаться за тебя перед Кругом Великих, сквозь пальцы глядеть на твои эксперименты, коим нет конца, и делать вид, будто не замечаю, как вы с Феанаро бегаете по мирам, словно из комнаты в комнату! Ибо ныне тобою пресечены все границы дозволенного!

- Эх. Булочку тоже не будешь. Может, хоть присядешь?

Эонвэ окинул присутствующих презрительным взглядом и соизволил опуститься на краешек кресла. Тенька пододвинул ему чашку.

- Тебе с молоком?

- Да, – это значило: «усилием воли и благодаря своей пресветлой доброте я сменяю гнев на милость, делаю тебе огромное снисхождение и, возможно, выслушаю извинения с оправданиями».

class="book">Но не родилось пока ни в одном из миров существо, перед которым Тенька стал бы искренне каяться.

- Эонвэ, ты просто поворчать пришел или по делу?

Для начала майа пригубил напиток и все-таки взял из корзинки булочку.

- Верни Мелькора на место.

- Куда?

- Откуда взял!

- А, в смысле повернуть синтез вспять?

- Да, – что означало: «мне плевать, как это называется в твоей голове, но чтобы духу его не было ни в одном из измерений раньше предусмотренного Замыслом срока».

- Эонвэ, – встрял Майтимо. – Если Тенька вернет все, как было, поклянитесь впредь и дальше пускать его в Валинор.

- Если вернет, – со значением произнес Эонвэ.

И растворился в воздухе вместе с чашкой, которую держал в руках.

- Как же вы с этими интересненькими веществами уживаетесь? – осведомился Тенька. – Пришел, поругался. Чашку, вон, стащил и ложечку серебряную заодно.

- Сами удивляемся, – проворчал Майтимо, щедро разбавляя свой кофе молоком.

- Хотя, наш Ришеч тоже на побрякушки падкий, хуже сороки, – продолжил Тенька. – Может, сам состав высшего вещества предусматривает тягу ко всему красивому и блестящему?

- Тогда ясно, что Моринготто нашел в сильмариллах, – хмыкнул Майтимо.

- А что в них нашел наш отец? – напомнил Макалаурэ.

- Я займусь исследованием этого вопроса! – пообещал Тенька. – Кстати, а когда у вас украли сильмариллы, вместе с ними не пропадали серебряные ложки?

Братья честно попытались вспомнить, но так и не смогли.

Три месяца спустя.

На месте разрушенного дома полным ходом шло возведение фундамента под небоскреб: вернувшийся Феанаро счел потерю жилища знаком свыше. Майтимо днями и ночами рисовал чертежи, пил травяной чай и чувствовал, что порой всерьез скучает о лихих военных временах. Макалаурэ с младшими братьями было не видно и не слышно: опасались, что отец и их тоже приспособит к воплощению безумной затеи. Поэтому бывший лорд Химринга очень удивился, когда услышал, как скрипнула входная дверь. Но удивление исчезло, едва он увидел своего гостя.

- Привет, – сказал Тенька. – То есть, пока. Не говори Феанаро, что я приходил, а то он десять раз велел тебя не отвлекать. Ух, как интересненько ты тут придумал… Ничего не понимаю в архитектуре, но если вон там и там соединить точки волнистой линией и стереть эти дурацкие циферки, то получится графическая формула достоверного искажения.

Майтимо поспешно отодвинул чертежи в сторону и поинтересовался:

- Ты зачем пришел? И почему с порога прощаешься?

- Так попрощаться и пришел! – Тенька красноречиво указал на мешок за своими плечами. – Я прямо сейчас отправляюсь в другое измерение вылавливать вашего Моринготто, и меня, наверное, долго не будет. Я уже и с Кано попрощался, и с Инголдо, и с Финьо, даже к Курво в Белерианд сбегал. Вот теперь и с тобой прощаюсь!

Майтимо критически оглядел друга. Даже в тридцать с лишним лет Тенька не выглядел бывалым воином. Все тот же белобрысый вихор на макушке, невысокий рост и курносая безмятежная физиономия.

- Как же ты собираешься ловить Врага?

Тенька порылся в мешке и извлек оттуда большую мутную бутыль зеленого стекла. Зубами откупорил пробку и сунул эльфу под нос.

- Вот! Три месяца изобретал.

Из бутылки пахло васильками и какой-то кислятиной.

- Что это?

- Растворитель!

- Он… растворяет? – припомнил Майтимо краткую характеристику регулятора.

- Нет, – огорошил его Тенька. – Воссоздает.

- А почему тогда растворитель?

- Потому что ваш Моринготто растворится!

- Он не наш! – привычно возразил Майтимо.

- Из вашего мира – значит ваш! Не мой же! Чей еще, по-твоему?

- Ничей! – отрезал Майтимо. – Но как ты собираешься его растворить?

- Надо, чтобы Моринготто коснулся хотя бы микрочастицы растворителя. Тогда воссоздастся обратный процесс синтеза, – Тенька бережно упрятал бутыль обратно и махнул рукой: – Словом, до скорого, Майтимо! Не прирасти к своим чертежам!

Майтимо оглянулся на ненавистные уже чертежи, потом на уходящего Теньку и неожиданно для самого себя сказал:

- Погоди. Я иду с тобой.

Вед всплеснул руками.

- И ты туда же! Вот теперь я точно вижу, что вы тут все родичи! Я даже от Кано едва отбрыкался, не говоря уже об остальных.

- От меня не отбрыкаешься, – пообещал Майтимо, вставая.

- А если ты в иных измерениях встретишь самого себя?

- Переживу!

- А если твоя копия с ума сойдет?

- Настоящие нолдор с ума не сходят!

- Почему-то ты был другого мнения в нашу первую встречу!

- Так ведь не сошел же!

- А если?..

- Значит, поставим эксперимент! – нашелся Майтимо, и Тенька больше не спорил.

Двадцать минут и две секунды спустя.

Смеркалось. Будущие путешественники вышли за ограду дома. Там Тенька достал из мешка обычную на вид чугунную сковородку и очень долго ставил ее на дорогу, ползая на коленках вокруг, поворачивая ручку в разные стороны, щуря глаза и что-то бормоча. Затем поднялся и сделал приглашающий жест рукой.

- Ты первый.

- Первый что?

- Садись на сковородку!

- Ясно, – буркнул Майтимо. – Ты уже ставишь эксперимент, можно ли свести настоящего нолдо с ума.

- Это же перемещатель! – объяснил Тенька таким тоном, словно все сплошь и рядом в начале пути садятся на сковородки.

- Я думал, мы пойдем через водяное зеркало.

- Оно между мирами перемещает. А надо между измерениями, и чтобы наверняка.

Майтимо не понял, в чем тут разница, но задал следующий вопрос:

- А почему этот твой перемещатель так выглядит?

- Потому что нужно было что-нибудь плоское, чугунное и с ручкой. Я и подумал, чего сковороду изобретать… Да, за ручку крепче держись, а то засосет и не высосет потом.

Предупреждение прозвучало непонятно и оттого внушительно.

Майтимо взялся за ручку и сел, радуясь, что время позднее, и его не видит никто из валинорских знакомых. А потом стало не до мыслей – словно что-то ударило под дых, перед глазами завертелось, уши заложило ватой. Привычный мир крутнулся и пропал.

…Майтимо очнулся от холода в каком-то сугробе. Справа отфыркивался Тенька, слева чернела сковородка.

- Интересненько это мы попали! Майтимо, ты теплые вещи брал?

- Настолько теплые – нет, – эльф поежился. Снег кругом был рассыпчатый от мороза и блестящий.

Над головой сияли яркие крупные звезды, от которых было светло, словно днем.

- Гляди-ка, там какой-то замок! – вед уже успел осмотреться. – Пойдем туда и узнаем у обитателей, где мы.

- Что-то он какой-то черный, – с подозрением прищурился Майтимо.

- А, не беда! Зато на снегу хорошо виден.

- И зубцы на башнях знакомо острые…

- Тут все тебе должно быть знакомо, это же твой родной мир, только измерение иное! Пошли!

Вокруг подозрительного черного замка раскинулось вполне мирное и эльфийское на вид поселение, а у раскрытых ворот группа существ весело играла в снежки. Путешественников заметили далеко не сразу, лишь спустя несколько минут один из играющих – высокий темноволосый мужчина с черными крыльями за спиной – рассыпал очередной пущенный в него снежок стайкой снегирей и легким шагом подошел к новоприбывшим.

- Приветствую вас! Кто вы и откуда?

- Сами мы не местные, – бодро начал колдун. – Я Тенька, а это мой друг Майтимо. А вас как зовут? Вы тут черного валу не встречали?

Крылатый чему-то усмехнулся.

- Верно, живет здесь тот, кого называют за морем черным валой. У меня много имен, всех не выскажешь за раз.

- Вы назовите, которое чаще в обиходе, – посоветовал Тенька. – Оно и нам попроще, чего зазря высказываться?

- Мелькор, – просто представился незнакомец.

Майтимо вытаращил глаза. Тенька деловито обошел крылатого вокруг и спросил у друга:

- Похож? Со спины вроде не очень.

Майтимо молча мотнул головой.

- Измерением ошиблись, – развел руками колдун. Обратился к местному: – Вы, может, и темный вала, но не тот. Наш страшный, злобный, без крыльев и в снежки играть не умеет. Прощайте!

- Как, вы уже уходите? – удивился Мелькор, совершенно не по-злодейски хлопая ресницами. – Но вы легко одеты и совсем замерзли. Будьте моими гостями, отогрейтесь.

- Спасибо, мы в другой раз, – глухо произнес Майтимо, пятясь.

- А поесть предложите? – заинтересовался Тенька. Получив тычок в спину, возмутился: – Эй, лично я еще не ужинал!

- У нас как раз почти сварилась овсянка, – улыбнулся Мелькор. – А почему ваш спутник так на меня смотрит?

- Предрассудки, – отмахнулся Тенька. – Не обращайте внимания… Ай! Майтимо, не пихайся! Так, овсянка, говорите?..

Три часа и сорок шесть минут спустя.

- Это какой-то неправильный мир, – ворчал Майтимо, глядя, как Тенька настраивает свою сковородку. – Если темные тут играют в снежки и варят овсянку, то мне страшно представить, какое благоденствие творится в Валиноре!

- А тебе не нравится?

- Нет! Я за тысячи лет как-то привык к кровавому палачу Саурону, а не к… Ортхэннэру!

Тенька фыркнул. Упомянутый Ортхэннэр, оказавшийся очаровательным огненноглазым существом с лицом Саурона, видимо, почуял в Майтимо то ли родственную душу, то ли желанного собеседника, и весь вечер пытался расспросить, что же гнетет сидящего словно на иголках гостя, и нельзя ли ему как-нибудь помочь. Эффект вышел обратный: ни от какого Саурона бывший лорд Химринга не шарахался так, как от участливого Ортхэннэра.

Их обогрели, досыта накормили восхитительной овсянкой, поделились теплой одеждой и, хотя оба путешественника вежливо отнекивались, дали в дорогу мешок крупы и три банки варенья («Очень хорошее, вкусное, отборная жимолость, это у нас Элхэ варит, приходите еще, гости дорогие, в другой год боярышник уродится!»).

- Я могу вернуть тебя домой, – предложил колдун, придирчиво крутанув ручку сковородки.

- Нет уж, – твердо отказался Майтимо. – Если я пережил доброго крылатого Моринготто и Саурона, искренне готового помочь, то ничто на свете меня не сломит. И вообще, настоящие нолдор не поворачивают на полпути!

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 2) ======

…В очередной реальности было гораздо теплее. Даже жарко, особенно в зимней одежде. Майтимо потянул завязки мехового плаща и огляделся.

Они очутились посреди дремучего леса. Кроны деревьев смыкались высоко над головами, пряча солнце. Землю и стволы оплетали темные лианы, от которых ощутимо попахивало плесенью.

- Ну как, это измерение тебе роднее? – поинтересовался Тенька, тоже раздеваясь.

Майтимо прислушался к себе.

- Да, я чувствую, что это мой мир, – он осторожно тронул узловатый заскорузлый ствол. – Только изменившийся, сильно изменившийся… Я чувствую это в воде, – эльф наклонился, хотел намочить пальцы в лесной лужице, но так и не коснулся неподвижной поверхности. – Чувствую в земле, – под ногой хрустнул высохший до скелетика лист. – Ощущаю в воздухе…

- Да, плесенью знатно воняет, – бодро согласился Тенька. Прополоскал в лужице любопытный нос, сунул сухой листик в карман на память и обернулся к другу. – Думаю, это мы удачно зашли! Искажение определенно есть! Осталось понять, чье.

- Оно еще и разное бывает? – опрометчиво буркнул Майтимо.

- А как же! – схватился Тенька за любимую тему. – Например, ваш Саурон искажает совершенно примитивно, хотя с размахом. Вот уж силы много, фантазии мало! А Моринготто – с фантазией. Там тоже мощи немеряно, но вся она уходит на сочетание несовместимого! Я о таком сочетании искажений даже представления не имел, пока на ваш мир не набрел. К примеру, если говорить о…

Майтимо, больше смотревший по сторонам, чем вникавший в смысл лекции друга, внезапно выхватил меч и в последний миг успел утянуть Теньку себе за спину.

В том месте, где только что стоял увлекшийся колдун, воздух рассекло огромное паучье жало. Паучище был размером с хорошую лошадь, черный, прыткий, с толстыми волосатыми лапами. Он сумел подобраться к путешественникам почти бесшумно, и вел себя, как полноправный хозяин леса: выбрал себе пищу на сегодня и вознамерился ее сожрать.

Но у пищи были несколько иные планы. А еще острый меч.

Тенька благоразумно отбежал в сторону, лишь крикнул:

- Лапы ему руби! На брюхе не побегает!

Майтимо принял к сведению, и вскоре обездвиженная туша трепыхалась на опавшей листве. Тенька опасливо приблизился к пауку, избегая сочащегося ядом жала.

- Лихо ты его!

- Мой меч хоть и не орудие прогресса, – не без гордости фыркнул Майтимо, – но на остроту еще ни один из врагов не жаловался.

Они обошли паучью тушу и углубились в лес. Среди переплетений веток можно было разглядеть беловатые нити паутины. Кое-где паутина свисала почти до самой земли, а выше темнели объемистые иссушенные коконы продолговатых форм.

- Вот интересненько знать, чем эти пауки питаются?

- Судя по тому, как обрадовалась при виде нас та тварь, мы похожи на ее обычную пищу, – Майтимо передернул плечами.

- Ты думаешь, здесь кто-нибудь живет? – Тенька шел, задрав голову вверх и не глядя под ноги. Майтимо внимательно следил, чтобы друг не споткнулся, но пока обходилось.

- На свете идиотов хватает…

- Почему именно идиотов? Может, им просто некуда идти. Или это они во имя великой цели! Я бы тоже мог здесь поселиться на какое-то время…

Майтимо сомневался, что окрестности кишат Тенькиными собратьями по разуму, но высказать это не успел.

В землю прямо у их ног с тихим свистом воткнулась длинная оперенная стрела. Тенька все-таки споткнулся, чуть не упал, но потом радостно выпалил:

- О, а вот и местные жители! Теперь мы сможем узнать, не пролетал ли здесь Моринготто.

- Стрела синдарская, а наконечник дрянь, – определил Майтимо.

- Ага, дрянь, – согласился Тенька. – Совершенно неискаженный.

- Причем тут твое искажение, выкован-то как! У нас даже орочьи стрелы поприличней.

- Конечно! – опять согласился Тенька. – Они-то искаженные!

Майтимо только рукой махнул.

- Эге-гей! – тем временем крикнул Тенька. – Чья стрела? И чего значит? Сами мы не местные, порядков не знаем!

- Уходите прочь, чужеземцы, – сердито донеслось откуда-то сверху.

- Так мы и идем! Чего стрелять-то?

- Вы вторглись в наши владения! Прочь!

- А «прочь» – это направо или налево? – дотошно уточнил Тенька.

Наверху задумались.

- Должно быть, тут неподалеку какая-то отсталая синдарская деревенька, – вполголоса предположил Майтимо.

- Эй! – позвал колдун. – А пауки ваши? Вы их разводите, может? А зачем? Кто их такими большими сделал?

- Это лиходейские твари Врага, – пояснили сверху. – Уходите, ну!

- Здорово-то как! – и не думал уходить Тенька. – Подскажите, где ваш Враг обитает, позарез надо!

В листве зашуршали и зашушукались, а потом уже другой голос велел:

- Не двигайтесь с места!

- Так не двигаться или уходить?

Но колдуну не ответили. На землю спрыгнули шестеро эльфов в зеленовато-рыжих плащах под цвет листвы. Трое остались стоять чуть поодаль, красноречиво целясь в пришельцев из луков, остальные приблизились – по виду командир и двое его ближайших соратников.

- Кто вы такие? – с подозрением осведомился командир.

- Мы издалека, – отрекомендовался вед. – Я Тенька, это мой друг Майтимо. А вы?

- Разведчики лесного короля.

- У этого захолустья еще и король есть? – пробурчал Майтимо.

- Придержи язык, нолдо, – прошипел командир.

- Не указывай мне, синда!

- Да я тебя…

- Эй, вы еще толком не знакомы, а уже ссоритесь, – встрял Тенька. И глубокомысленно заключил: – Это явно начало большой дружбы!

Оба эльфа изумленно вытаращились на колдуна, но обмен шпильками прекратился, а допрос продолжился.

- Зачем вы ищете Врага?

- Так победить его хотим и гнать отсюда пинками! Зачем же еще враги нужны?

- Вдвоем? – из подозрительного тон сделался скептическим. – Да известно ли вам, что целым армиям не удалось полностью истребить зло!

- Так у нас и нету армии, – пожал плечами Тенька. – А вдвоем чего-нибудь сообразим. Две-то головы лучше, чем одна! Так в какую сторону вражье логово?

- Кратчайший путь лежит через наш лес, – ответствовал командир, с неприязнью поглядывая на Майтимо. – Но вас мы не пропустим.

- Вот те на! А почему?

- Потому что мы не пускаем в наш лес чужаков!

- А-а, – понимающе протянул вед. – Это чтобы их пауки не пожрали? И как вам, бедолагам, с такими соседями живется? Этот примитив совершенно не вписывается в здешнюю экосистему. Наверное, красота была без них!

- Дивный лес здесь цвел когда-то, – с тоской подтвердил один из спутников командира. Другой ностальгически кивнул.

- А вы их дустом пробовали? – участливо спросил Тенька. – Мой тесть им тараканов травит, отменная штука!

- Чем-чем? – заинтересовались все трое.

- Да я вам принесу, не жалко! – пообещал колдун. – Слушайте, а чего это мы посреди чащи стоим, как неродные? Вот у вас овсянка есть?

- Нет, – отрезал командир, всем своим видом показывая, что напроситься на обед не выйдет.

- А у нас – есть! – радостно объявил Тенька. – Сейчас и вам отсыплем, чтоб было!

Два часа и две минуты спустя.

- Говоришь, отсталая синдарская деревенька? – в который раз подначил Тенька друга.

- Да уж не дворец короля Тингола, – проворчал Майтимо, не желая признавать свою неправоту.

Полуподземное жилище местных жителей располагалось в самом сердце чащобы, окруженное запутанными лесными лабиринтами. До дворца этой причудливой конструкции из корней, веток, каменных колонн, арок и коридоров было далеко, но строили явно с любовью, потому вышло изящно и гармонично.

Разумеется, сразу путешественников в гости не повели. Для начала был сообща съеден котелок каши, а затем удачно отбита атака пауков, подтянувшихся на запах вкусного. Вот после этого командир проявил любезность и разрешил будущим истребителям Врага переночевать под крышей.

Дорогих гостей проводили в небольшую, не слишком уютную комнату с узким высоким окном, кроватью и шкафом у стены, предложили располагаться, ни в чем себе не отказывая, и аккуратно заперли дверь.

- Что за Моргот! – выругался Майтимо, на всякий случай безрезультатно подергав ручку, хотя, когда они услышали щелчок, все и так стало ясно.

- Чего ты нервничаешь? – безмятежно поинтересовался Тенька, забираясь на кровать. – Может, у них так принято.

- Я не желаю, чтобы балроговы синдар сначала звали меня в гости, а потом молча делали пленником!

- Может, они еще сами не решили, пленник ты или нет. Чего расстраивать тебя раньше времени? А так, может, ты и не заметишь…

- Искаженная логика, искаженный лес, – не успокаивался Майтимо, ходя взад-вперед. – Искаженные синдар!..

- Ты им, кстати, тоже не понравился, – фыркнул Тенька, нежась на кровати. Потом немного подумал и скинул сапоги. – Я прочитал в их глазах, что ты разбойник и убийца.

- Да сами они разбойники! А насчет остального… Не их я убивал, и не им меня судить.

- Так они и не судят, просто заперли. Варенье будешь?

- Послушай, заперли не только меня! Почему тебя это не волнует?

- А должно?

- Вообще-то, сидя под замком, ты не сумеешь отыскать Моринготто!

- Так я прямо сейчас и не собираюсь идти на поиски. Ночь скоро, тут тепло, мягко… Кстати, ты со мной на кровати ляжешь или в знак протеста будешь спать стоя, как лошадь?

- А что ты намерен делать утром? – проигнорировал Майтимо вторую часть вопроса.

- Вот утро настанет, и решу!

За окном потихонечку темнело, где-то у потолка звенел комар.

- Никогда прежде не оказывался в настолько дурацком положении, – тихо ворчал Майтимо. – То ли гость, то ли пленник, неизвестно где, непонятно у кого и зачем…

- Ага, – рассеянно отозвался Тенька. – Ты помни, сковородка при мне, надоест – отправлю домой.

Майтимо немного подумал и больше не возмущался. В конце концов, эти синдар не заставляют его делать чертежи небоскреба.

Девять часов спустя.

Бывшему лорду Химринга всю ночь снилась какая-то чушь. Будто бы в его голове гигантские пауки все застлали паутиной, а виноваты в этом отчего-то синдар. И он, Майтимо, велит брату Макалаурэ немедленно брать штурмом Дориат, иначе тамошние синдар разбегутся и не скажут, каким дустом травить пауков из головы. Потом руку жгло, почему-то левую, а правая не чувствовалась совсем, и перед глазами разверзся пылающий бездонный колодец, в глубинах которого чей-то сердитый голос витиевато бранился, клял искаженный огонь и какого-то недотепу Курумо. Затем все пропало, остался только сгусток огня, напоминающий злобный оранжевый глаз с вертикальным зрачком. Этот глаз внимательно разглядывал Майтимо, и было очень неуютно. Но появился Тенька, сказал «Кыш!» и обозвал глаз дилетантом…

Майтимо пробудился от грохота и поначалу решил, что череда дурацких снов продолжается.

По залитой утренним солнцем комнате Тенька гонял какую-то здоровенную членистоногую тварь с длинным жалом и куцыми мутноватыми крылышками. Погоня была резвой, увлекательной: оба едва ли не по стенам прыгали, при этом спотыкаясь обо все встречные предметы.

Пока эльф протирал заспанные глаза и соображал, что гоняют, скорее, Теньку, вед подобрался к шкафу, распахнул его и, чудом вывернувшись из-под самого носа твари, захлопнул дверь, оставив чудище внутри. Для верности просунул через ручку меч Майтимо и только потом шумно перевел дух.

- Что это было?

Тенька покосился на друга и вздохнул.

- Знаешь, так интересненько получилось…

- Я уже понял! Что за неведомую жуть ты только что загнал в шкаф? И почему сразу меня не разбудил?

- Да не хотел тревожить по пустякам… Это комарик.

- А какого Моринготто он в три раза больше тебя?!

- Говорю же, интересненько вышло… Конечно, лучше было подождать до возвращения в лабораторию или хотя бы выйти на открытое место, но он полночи над ухом зудел, и я не удержался.

- Так это ты его таким сделал?!

- Ну да, – Тенька пожал плечами. – Примитивное решение, но надежное. Хотелось проверить, правильно ли я понял принцип.

Шкаф тряхнуло. «Комарик» рвался на волю.

- И как, правильно? – съязвил Майтимо.

- Вполне! Видал, какой красавец получился? Правда, надо с ним теперь что-то делать, а то он в таком виде неповоротливый. И шуму много.

- А раньше ты об этом подумать не мог? – Майтимо спустил ноги с кровати и принялся натягивать сапоги. – То взрыв очередной устроишь, то Моринготто из пробирки выпустишь, то кровососа увеличишь… Ты вообще хоть когда-нибудь думаешь о последствиях своих экспериментов?

- Иногда, – дипломатично ответил Тенька, задумчиво глядя на исполняющий роль засова меч: выдержит ли.

- Верни теперь, как было!

- Я же тебе объяснял: подход здесь примитивный. Это значит, процесс необратим. Вот, если бы, к примеру, твои оковы…

- Ты мне эти балроговы оковы тысячу лет поминаешь! Как будто это я их создавал и сам себя заковывал!

- Если бы ты их создал, то по умолчанию не был бы таким дремучим существом! И они не балроговы, а очень интересненькие. Я три монографии по ним написал и целый раздел учебника. С картинками!

Майтимо живо представил эти картинки и мысленно содрогнулся. Тенька продолжал, не замечая его терзаний:

- Так вот, если б твои оковы были созданы примитивно, крокозябры с две у меня получилось бы в обратном порядке воссоздать процесс синтеза! Но ваш Моринготто в них столько намешал, что держалось там все исключительно на гениальном построении межвещественных связей. Вот чему бы я у него поучился!

- Даже не думай, – взмолился Майтимо, вообразив, что с колдуна станется.

Тенька, разумеется, тут же подумал и озаренно выдал:

- Точно! Я наведаюсь в гости к тому крылатому Мелькору и напрошусь на пару занятий. Он явно смыслит в теории и практике естественных свойств! Ух, как интересненько бывает прогуляться в другие измерения! О, это же я могу точно так же погулять у себя дома, залезть в расцвет первой эры обд, повидать колдунов древности…

- С комаром что делать? – напомнил Майтимо, посматривая на шкаф.

- Давай выпустим! Хотя… на воле он может расплодиться, и потомство будет таким же огромным. Интересненькую штуку они тут придумали, хотя примитивную.

- Не будем выпускать! – решительно отрезал Майтимо. – Мне местные эльфы сильно не по нраву, но хватит с них и пауков. Может, его убить?

Словно в ответ на предложение, шкаф с грохотом подпрыгнул.

- Копошится, – умилился Тенька. – Слушай, а пусть он живет? Жалко же.

- За счет нашей кровушки?!

- Почему нашей? Давай выпустим, говорю. Пусть природа сама решит. Может, его тут же ваши орлы гигантские съедят, все по справедливости будет.

Воображение Майтимо тут же нарисовало дикую картину: стая орлов, подобно волкам, охотящимся на оленя, с клекотом загоняет в поднебесье одного-единственного комара.

- А если этот комар не захочет лететь в небеса, где хищные орлы? Если он сам пожелает быть хищником и полакомиться на земле? И вообще, ты можешь гарантировать, что эта туша взлетит на своих хиленьких крылышках, измятых о стенки шкафа?

- Так давай откроем и проверим! Без эксперимента тебе ни одна нормальная наука ничего гарантировать не может.

- «Наука», сожранная комаром, тоже не дает гарантий. И вообще не существует.

- Да с чего ты решил, что этот комар сразу набросится на нас и станет пить кровь? Может, он просто испугался во время увеличения, а так-то сытый…

- Угу. Летом. Комар, залетевший в жилище.

- …Или время не пришло. Или это самец. Ты знаешь, что кровь пьют исключительно самки? А если этот не успел напиться моей, то и потомства у него не будет, – Тенька вдруг поморщился и яростно зачесал локоть.

- Знаю я про самок, – невесело хмыкнул Майтимо, припомнив что-то совсем уж личное. – Притом это не только у комаров…

Сорок минут и три секунды спустя.

Когда ненаучный диспут пошел по третьему кругу, дверь открылась, и на пороге появился давешний командир с корзинкой в руках. Из-под прикрывающего корзину полотенца выглядывало узкое горлышко бутыли, а еще чувствовался запах свежего хлеба.

- С добрым утром! – жизнерадостно поздоровался Тенька.

- Ну и как это понимать? – недобро прищурился Майтимо.

- Как понимать то, что я принес вам поесть?

- Нет! То, что нас пригласили в гости, а затем заперли на всю ночь.

- А разве вы куда-то собирались ночью? – ухмыльнулся командир, ставя корзинку на подоконник.

- А разве мы обязаны отчитываться? – ледяным тоном осведомился Майтимо.

- Обязаны, пока вы здесь. Это владения короля Трандуила, и он решает здесь все. Вы должны быть благодарны ему за гостеприимство.

- Последнее, что я должен в жизни – это быть благодарным какому-то там синдарскому королю! Кстати, Трандуил… никогда не слышал. Куда же вы своего Тингола девали?

Лицо визитера пошло белыми пятнами.

- И ты еще смеешь спрашивать, нолдо! Нет предела дерзости твоей, и я жалею, что уговорил короля дать тебе приют!..

- Приют и замок на дверь? – процедил Майтимо.

Тенька тем временем сунул руку в корзинку, достал кусок хлеба, пару ломтиков ноздреватого соленого сыра и принялся жевать, с интересом следя за развитием конфликта.

- А откуда мне знать, может ты среди ночи схватишься за меч и пойдешь резать нам глотки, как все в твоем поганом роду?

- Да как твой язык повернулся городить такую чушь и клясть мой великий род! Я что, похож на сумасшедшего?!

- Все нолдор – буйнопомешанные! – уверенно заявил командир.

- А все синдар – балроговы параноики!

Тенька сходил к своему мешку за вареньем и из второго куска хлеба соорудил десерт.

- Посмотрел бы я, каким ты станешь параноиком, если однажды в твой дом придут разбойники с мечами, требуя не принадлежащие им сильмариллы!

- Ах ты, паразит, еще и сильмариллы приплел! Они-то здесь каким боком?!

- Может, в этой реальности твоего отца ограбили синдар? – меланхолично предположил Тенька, облизывая пальцы. – Или какая другая интересненькая штука приключилась. Послушай, – обратился он к командиру, – мы и правда издалека, если чего было, Майтимо здесь точно не при чем. И по ночам он не с оружием бродит, а спит.

Командир смерил веда долгим задумчивым взглядом.

- Что ж, если помыслы ваши чисты и благородны, то бояться вам нечего.

- Да кто тут еще боится! – возмутился Майтимо.

В шкафу воинственно хрустнуло.

Командир глянул на запертую дверцу, нахмурил брови.

- Что там?

- Да ничего особенного, – замялся Тенька.

- Лжешь, человек!

- Он не лжет! – возразил Майтимо. – Это не особенное, это…

- Наше тайное оружие! – нашелся вед.

- Да? – в ироничном тоне командира явственно послышались интонации сиятельного Эонвэ.

Майтимо серьезно кивнул.

- Сам говорил, что Врага и целой армией не победить. А у нас есть тайное оружие, очень действенное, но показывать его до поры нельзя.

Шкаф задребезжал.

- Оно по ночам настаивается, – подхватил Тенька. – Мы обычно его в землю закапываем, а тут вы нас заперли, что делать было! Ты думаешь, Майтимо просто так с тобой скандалил? Ему за оружие обидно!

- То есть, в его планы все-таки входило гулять с оружием по нашему дворцу?

- Тьфу! – рассердился бывший лорд Химринга. – Скажи синде речь, он услышит два слова, а поймет одно!

- Без оскорблений! Почему вы раньше не упоминали про оружие?

- Оно же тайное! – с очень умным видом произнес Тенька. – Что нам, на каждом углу про него орать? Вот одолеем Врага, тогда в легендах все подробно опишут.

- Поклянитесь, что содержимое шкафа не причинит никому вреда!

- Нет уж, с меня в жизни достаточно клятв, – Майтимо непреклонно сложил руки на груди.

- Верно, не будем мы так по-дурацки клясться, – поддержал Тенька. – Это ж оружие! Оно специально во вред Врагу изобретено. Давай мы лучше поклянемся, что не собираемся на вас набрасываться. Просто и честно.

Командир немного подумал, послушал, как шуршит в шкафу неведомое «оружие», поглядел внимательно на обоих друзей.

- Что ж, в таком случае клятвы и правда излишни. Пообещайте.

- Обещаем! – улыбнулся колдун, снова запуская руку в корзинку.

Майтимо криво усмехнулся.

- Я, Нельяфинвэ Феанарион, обещаю, что не стану бросаться на здешних параноиков-синдар, если только они не набросятся первыми.

Командир, услышав полное имя нолдо, самую малость изменился в лице. Но потом взял себя в руки и сказал:

- Да будет так. Завтракайте, а в коридоре вас ждет провожатый. Король Трандуил желал вас видеть этим утром.

- Как, для разбойника-нолдо всего один провожатый? – съязвил Майтимо.

- Так ведь вы пообещали, – в тон ему ответил сородич, выходя за дверь.

Пятнадцать минут спустя.

- Странно это все, – задумчиво произнес Майтимо, в который раз поднося ко рту ломтик сыра, но под наплывом противоречивых мыслей забывая откусить. – То ли местные жители тронулись умом, то ли я чего-то не знаю.

- Я в таких случаях предпочитаю выбрать второе и узнать, – сказал Тенька.

Колдун сидел на полу у шкафа с видавшей виды записной книжкой в руках и делал на страницах какие-то пометки. Все-таки нужно было избавляться от гигантского комара.

- А мне хотелось бы надеяться на первое, – пробормотал Майтимо. – Потому что когда я пытаюсь представить, чем мой народ заслужил в глазах этих синдар такую ненависть, моей фантазии хватает, по меньшей мере, на вторую Резню. Но зачем, и при чем тут наши сильмариллы…

- Ты все-таки спроси, – посоветовал Тенька. – Может, они и правда немного об тучу стукнутые. Хотя, в их глазах я безумия не видел…

Майтимо невидяще поглядел на до сих пор не съеденный ломтик сыра и вернул его в корзинку.

- Скоро ты уже от этой твари избавишься?

- Думаешь, это так просто? Этот синтез настолько примитивный и интересненький, что я понятия не имею, как к нему подступиться, чтобы обратить вспять. Ты позавтракай пока.

- Я уже сыт.

- А, посмотрел на сыр и представил, что он у тебя в желудке? Мне жена рассказывала, у нее на родине среди прекрасных дам есть чудной обычай под названием диета…

- Давай ты просто дашь мне его убить. Моринготто с этими синтезами!

- Но это же не по-научному! И кто мне только что говорил, будто на самом деле настоящие нолдор не кровожадны?

- Настоящие нолдор не кровожадны, но к гигантским комарам это не относится. В конце концов, нас ждет местный король, как там его, Трандуил, и с нашей стороны будет невежливо опаздывать.

- Ну, еще пять минут! – Тенька тоже знал, что к королям опаздывать невежливо.

- Значит так, пять минут: либо ты уменьшаешь эту тварь, либо я…

- Точно! – заорал колдун. – Уменьшить! Его же можно просто уменьшить! Майтимо – ты гений, весь в отца!

- Моринготто! Да я тебе про это клятое уменьшение целое утро говорю!

- Нет! Ты говорил: «верни все, как было». Это значит, воссоздать синтез в обратном порядке. А можно его продолжить, только вместо увеличения взять уменьшение, это же принципиально разные понятия!

- Делай уже что-нибудь, – махнул рукой эльф, отказываясь вникать в непролазные дебри колдовской терминологии.

Вскоре шкаф перестал сотрясаться, но когда друзья заглянули в него, то комара не нашли. Тенька сообщил, что увлекся и уменьшил опытный образец до молекулярных размеров. По-хорошему, надо бы взять микроскоп, обшарить все углы и снова увеличить злосчастного комара, но раз друг Майтимо так грозно смотрит, то можно оставить все как есть и пойти уже, наконец, на высочайшую аудиенцию.

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 3) ======

Король Трандуил был совсем не похож на короля Тингола, хотя чем-то напоминал их знакомого командира: золотистые волосы и надменный взгляд. Разве что Трандуил был постарше и одет в шитую серебром мантию.

Он сидел на резном троне в центре круглого зала, отличавшегося от комнаты, в которой Майтимо и Тенька провели ночь, лишь размерами и отсутствием кровати со шкафом. Вместо этого у стен располагались невысокие скамейки, сейчас пустующие. Народу было немного, лишь подле трона стояли несколько придворных да тот командир.

Увидев гостей, король заинтересованно приподнял брови, поглядел на одного, на другого, будто сравнивая статного Майтимо, который был минимум на голову выше любого из синдар, включая короля, и Теньку, даже с учетом извечного вихра на макушке не достающего другу до плеча. Король сравнивал и словно пытался понять, что могло свести вместе столь непохожих существ. Майтимо удостоился вдвойне пристального взгляда: Трандуил склонял голову набок, величественно щурился, а затем обернулся к командиру и произнес:

- Нет, этот нолдо не тот, за кого ты его принял. Кто вы такие, чужеземцы?

- Так мы ведь уже сказали, – пожал плечами колдун. – Я Тенька, а это…

- Нельяфинвэ Феанарион, – отрекомендовался Майтимо.

- Ты лжешь, нолдо, – скучающе оборвал король. – Ты никак не можешь быть Нельяфинвэ, ибо совершенно на него не похож.

Тенька тихо фыркнул. Майтимо возмутился:

- Почему это я не похож на самого себя?

- Во-первых, – снисходительно разъяснил Трандуил, – хотя бы тем, что у Нельяфинвэ, по-нашему, Маэдроса, никогда не было веснушек.

Тенька виновато вздохнул.

- Да откуда ты знаешь? – проворчал Майтимо, понимая, что ему здешнему повезло не попасть под регулятор и успешно скрывать некоторые дефекты физиономии.

- Мне доводилось несколько раз видеть Маэдроса в былые дни.

- А я тебя что-то не видел…

- Во-вторых, – продолжил Трандуил, – Маэдрос не имел кисти на правой руке.

- Интересненько знать, где ты ухитрился ее посеять? – пихнул Тенька друга.

- Наверняка устранял последствия твоего очередного эксперимента! – фыркнул Майтимо, хотя перед глазами вдруг встала та злосчастная скала и оковы, с которыми без колдуна никто бы и связываться не стал. – Трандуил, это все аргументы, почему я не я?

- И в-третьих, – с непонятным торжеством сообщил король. – Маэдроса уже много тысяч лет нет в живых.

Воцарилась тишина.

- И как это произошло? – глухо спросил Майтимо.

- Он сгорел в огненной бездне, а сильмарилл жег его нечестивую руку. И я не понимаю, нолдо, зачем ты с таким упорством называешь себя именем этого сумасшедшего убийцы.

Майтимо побледнел.

- Эй, – снова пихнул его Тенька. – Если в том измерении нашелся добрый крылатый Мелькор, то почему бы в этом не быть злобному однорукому тебе? Ваше величество, ну нельзя же так с порога! Говорю ж, издалека мы, нездешние, то есть, совсем. Пространственно-временной континуум, понимать надо!

- Эй, не браниться при короле! – встрял командир.

На Майтимо было жалко смотреть, и Тенька понял, что друга необходимо спасать. Стянул с плеч мешок, поставил его на пол и принялся там копаться.

- Что ты делаешь? – тут же осведомился Трандуил, при котором явно никто прежде не вел себя столь бесцеремонным образом.

- Сейчас! – пообещал колдун. – Найду!

На белый свет показались сковородка, бутыль растворителя, какая-то непонятная штуковина в проводах, банка варенья, ворох исписанных бумажек и завалявшаяся за ненадобностью ударная противомайаровая граната, вся в налипших крошках. Наконец с самого дна был извлечен неприметный холщовый мешочек грамм на триста.

- Вот! – оповестил Тенька, развязывая шнурок. По залу поплыл характерный чуть горьковатый аромат. – Где у вас тут чайник и жаровня? Договариваться будем!

Час спустя.

- Ты представляешь, эти низшие существа меня не уважают! – от всей души жаловался Трандуил, подперев щеку кулаком.

- Кошмар! – так же душевно согласился Майтимо.

- Вот ты меня уважаешь? – король синдар хлебнул еще кофе и вкрадчиво прищурил разъезжающиеся глаза.

- Уважаю!

- И я себя уважаю! А они – нет!

Из зала разогнали всех придворных, у трона поставили жаровенку на ножках и небольшой стол, к которому подтянули лавки от стен. После того, как Трандуила ценой неимоверных усилий удалось убедить, что предлагают ему не яд, а редкий иномирский напиток, кругом воцарилась мирная, даже идиллическая атмосфера. Тенька поначалу тоже пил кофе, но потом король заметил, что человеку от напитка ничего не делается, и повелел устранить несправедливость, налив гостю лучшего вина. Поэтому к исходу первого часа даже колдун был немного навеселе.

- Ты думаешь, мне легко живется? – вздыхал Трандуил, трагически приподнимая брови. – Я ведь каждую травинку в этом несчастном лесу знаю! Я за красоту радею! А этим что? Натащили в свою гору золота-бриллиантов, лопни эта их гора! И хамят, недостойные, мне в лицо хамят! Не делятся…

- От гномов добра не жди, – соглашался Майтимо. – Вот у меня племянник тоже из-за этих рудокопателей в неприятности попал…

- Хорошо, что Клима не слышит, – тихо фыркнул Тенька. Его обда была уверена, что досталось Тьелпе исключительно из-за собственной глупости и гордыни.

- Все беды от гномов! – припечатал Трандуил. – И от Врага!

- Точно!

Чаши со звоном соприкоснулись на манер винных кубков.

- Мир ведь, в сущности, прекрасен, – проговорил Майтимо, наклоняя чашу, чтобы показались причудливые узоры кофейной гущи. – Но в нем есть долг. И враг. А вместе это пот и кровь.

- И боярышник, – одними губами напомнил Тенька.

Майтимо махнул на друга рукой. Трандуил щедро подлил затосковавшему сородичу кофе.

- Долг – это паутина, – нашел свою ассоциацию король. – Бьешься, бьешься, а только все больше запутываешься. Но стоит это понять и перестать трепыхаться – сочтут сумасшедшим.

- А по-моему, долг – это дорога, – мечтательно произнес Тенька. – Идешь себе, не сворачиваешь. А у обочины подбираешь разные штуковины интересненькие, и с ними как-то веселей. Или бывает, надоест все, прыгнешь в кусты с разбегу, а там – новая дорога. Идешь дальше по ней и бац – понимаешь, что дорога-то та же самая, только ты до крутого поворота не дошел, а в кустах лишь репьев в волосы понацеплял.

Булькал на жаровенке третий чайник кофе. Кончалось в бутыли вино. Гордо лежало на середине стола надкусанное с трех сторон яблоко. Потихоньку заходило солнце.

- А ты хороший, Маэдрос, – улыбнулся Трандуил. – Я вот тебя уважаю, почти как себя! Тот, наш, убийцей был, Дориат мой родной разграбил.

- Это ж как мне надо было двинуться рассудком… – вздыхал Майтимо, и глаза у него были печальные. – Вы, синдар, хоть и вредный народ, но не убивать же вас за это!

- Вы, нолдор, тоже не подарок. Бегаете чего-то, суетитесь…

- Да все эльфы странные, мягко говоря, – озвучил Тенька взгляд со стороны.

На веда с минуту глядели задумчиво, потом Трандуил поднял свою чашу:

- За это надо выпить!

По прошествии полутора суток.

- Просто так я вас в логово Врага не отпущу, – решительно говорил Трандуил. – Гиблые там места, да и через наш лес вдвоем трудно живыми пройти, особенно, если дороги не знаете.

- Может, ты поделишься с нами картой? – предложил Майтимо.

- Лучше! – заверил король. – Я поделюсь с вами сыном.

- Сыном?!

- Да! Пусть все знают, что мне ничего не жаль для дорогих гостей!

- А может, мы обойдемся картой, а сына ты все-таки прибережешь себе? – не оценил Майтимо королевской щедрости.

- Чушь, – отмахнулся Трандуил. – Леголас как раз собирался ехать в Ривенделл на Совет, их там тоже наконец-то потревожила Тень. Не все же только мне здесь пауков кормить. Вы сделаете крюк, завернете в Лориэн.

- Куда? – опешил Майтимо, знавший только один Лориэн, в его родном Валиноре.

Но все быстро прояснилось, Трандуил сумел понять, что смущает сородича, и поведал, что поблизости есть еще один лес под названием Лориэн. Там живет и правит леди Галадриэль, лучше всех осведомленная о природе Тьмы. Майтимо заметил, что никогда не сомневался: его юная сестрица далеко пойдет.

- Между прочим, Артанис получается на несколько тысяч лет старше тебя, – вставил Тенька. – Я тут посчитал: когда в этом измерении ты уже сошел с ума и заработал скверную репутацию, то в своем еще даже не родился.

- Переживу, – отмахнулся Майтимо. – После знакомства с моей здешней биографией я даже об Ортхэннэре, будь он неладен, вспоминаю философски. Трандуил, представь нас скорее своему сыну, и не будем затягивать с отправлением в путь.

- А вы разве не знакомы? – почему-то удивился король. – Сейчас разберемся, я загодя вызвал Леголаса сюда. О, а вот и он.

Дверь тронного зала открылась, и вошел тот самый командир отряда, с которым Майтимо исключительно из любви к искусству за минувшее время успел вдрызг разругаться не меньше восемнадцати раз. Путешественники только сейчас сообразили, что до сих пор не удосужились узнать имя того, кто первым встретился им в лесу.

- Сын мой, – чопорно обратился к новоприбывшему король. – Ты отправишься в путь пораньше, вместе с этими почтенными существами, и проводишь их в Лориэн.

Леголас воззрился на «почтенных существ» с таким выражением лица, что даже не требовалось обладать Тенькиным даром чтения по глазам, чтобы сказать: командир, точнее, принц, мягко говоря, недоволен.

- Отец, почему именно я должен их провожать?!

- Потому что таковы законы моего гостеприимства! – задрал нос Трандуил. – Я не желаю, чтобы дорогих гостей водил по лесу какой-то там безымянный воин. Нет, только любимейший из моих сыновей!

- Но я же ваш единственный сын!

- К чему было сие уточнение? – нахмурил брови король. – С какой стати единственный сын не может быть одновременно и любимейшим?

- Какой правильный и трезвый взгляд на мир, – пробурчал Майтимо еле слышно. – Только вот почему другие отцы не могут удовлетвориться одним любимым сыном и требуют на выбор больше полудюжины…

- А что в этом плохого? – удивился Тенька.

- Ничего. Пока младшие сыновья не вырастают и не перестают давать покоя старшему…

Тем временем Леголас, не подозревающий о своей счастливой участи, продолжал возмущаться:

- Отец, эти чужеземцы не внушают доверие и недостойны зваться дорогими гостями! Они опоили вас…

- О, хорошо, что напомнил! Тенька, так мы договорились? С тебя три мешка кофе, с меня – паучий яд, образцы хитина и гербарий.

- Ага, – кивнул вед, довольный, что ему не придется тратить время на поиски материала для исследований.

Леголас окинул присутствующих обреченным взором и стремительно вышел вон.

- С характером, – гордо пояснил Трандуил. – Весь в меня.

- Может, действительно лучше кого другого в провожатые? – с сомнением спросил Майтимо.

- Ты, подлец, меня не уважаешь? – не на шутку оскорбился король. – Сына тебе даю, кто здесь лучше моего Леголаса?!

- Никто-никто, – заверил Тенька. – Это Майтимо от радости ошалел!

Трандуил снова подобрел и приосанился, а Майтимо незаметно показал другу кулак.

Несмотря на нехорошие предчувствия бывшего лорда Химринга, дорога во владения леди Галадриэль получилась спокойной и без происшествий. То ли Леголас оказался настолько послушным сыном, что вел гостей через лес самыми безопасными тропами, то ли пауки и прочие твари разбегались в страхе, завидев его угрюмое лицо и почуяв жажду хоть на ком-нибудь сорвать накипевшее.

Майтимо всю дорогу откровенно развлекался: напоказ точил оружие, цветисто бранился, бросал на проводника кровожадные взгляды и вечерами принимался вспоминать славные времена, когда в незабвенном коридоре Химринга толпами пропадали синдарские послы (разумеется, «забывая» уточнять, почему именно).

Под конец даже Теньке надоело на все это смотреть.

- Зачем ты его дразнишь? – спросил колдун, улучив момент, когда они с другом были наедине.

- Когда тебя так искренне считают легендарным буйнопомешанным разбойником, волей-неволей хочется соответствовать!

- Перед Артанис ты тоже будешь дурака валять?

- Посмотрим на ее поведение, – ухмыльнулся Майтимо. – Но вряд ли ей вздумается обзывать меня «презренным нолдо».

- А, то есть сейчас на моих глазах вершится настоящая нолдорская месть?

- Настоящие нолдор не мстят! Либо сразу прибьют, либо на смех подымут…

Тенька другу не подыгрывал, поэтому в итоге Леголас шарахался от Майтимо, но с колдуном беседовал на отвлеченные темы, притом все чаще – по собственной инициативе.

Дивный Лориэн. Четыре часа пополудни.

- Мэллорн – древо прежних эпох. Почти нигде их уже не осталось, а тут – целый лес, – рассказывал Леголас Теньке. – Весной здесь удивительно красиво. Листья стелются по земле золотым ковром, деревья же стоят усыпанные чудесными цветами…

- А еще мэллорны хорошо горят, – зловеще встрял Майтимо. – Вот как сейчас помню…

Он специально не стал продолжать, любуясь испуганными глазами синдарского принца.

- Успокойся, Леголас, – не выдержал Тенька. – Давай дальше про весну. Ты ведь последний раз бывал здесь весной?

- Я никогда раньше не ступал под сень этого леса, – уже без прежнего упоения продолжил эльф, не сводя взгляда с Майтимо. – И даже помыслить не мог, что о прекрасных среброствольных деревьях можно судить лишь по тому, какой костер из них выйдет.

- Да врет он все, – безмятежно фыркнул Тенька, подходя к стволу и дотрагиваясь до коры ладонью. – Майтимо никогда не сложил бы тут хорошего костра.

- С чего такая уверенность? – прищурился бывший лорд Химринга, не желая расставаться с возлелеянным образом кровожадного разбойника.

- Потому что мэллорны горят плохо! – уверенно заявил колдун. Заметив, как с одинаковым ужасом вытаращились на него оба спутника, прибавил: – Эй, да вы чего? По ним же видно! Тут обмен веществ как у недостоверно искаженного ясеня.

Леголас после таких слов окончательно умолк, и больше местные красоты не обсуждал. Зато разговорился Майтимо.

- А здесь довольно мило, – сказал он с одобрением. – Тень почти не чувствуется. Сразу видно нашу семейную хватку: раз уж появились личные владения, ни один мало-мальски серьезный враг не пройдет! Молодец сестрица.

- Вряд ли прекрасная Галадриэль примет с распростертыми объятиями такого брата, как ты, – хмуро заметил Леголас.

- Вряд ли она станет спрашивать твоего совета! – беспечно отмахнулся Майтимо. Тронул почву носком сапога. – А ты замечал, наш юный проводник, какая здесь земля?

- Тоже хорошо горит? – опасливо уточнил Леголас.

- Она мягкая, рыхлая, – с упоением объяснил Майтимо. – В нее так удобно закапывать…

Леголас побледнел.

Вечером, когда на лес опустились густые синие сумерки и зарядил мелкий дождик, Майтимо заявил, что они уже несколько часов ходят кругами, и ему это надоело. Конечно, если Леголасу в радость снова ночевать на земле, то может и дальше кружить по чащобе, а он, нолдорский лорд, сегодня предпочитает нормальную постель и сытный ужин.

- Но что я могу сделать? – пожал плечами Леголас. – Увы, я не знаю этих мест, мне все труднее исполнять обязанности проводника. За два дня блуждания по лесу мы не встретили ни одного эльфа…

- Мы не встретили, – выделил Майтимо первое слово. – А они нас – наверняка. Руку даю на отсечение!

- Ты поосторожней, тебе в этом измерении ни с руками, ни с клятвами не везет, – фыркнул Тенька.

- То было давно и не со мной, – отмахнулся Майтимо.

Он поднял голову, пристально всматриваясь в густую листву, перешел от одного дерева к другому, словно примеряясь, а затем громко произнес:

- Тем, кто меня слышит: я и мои спутники пришли в этот лес с миром в надежде повидать владычицу Галадриэль, дабы спросить у нее совета. Наше дело срочное и важное, поэтому мы не отступимся. Предлагаю окончить игру в прятки и познакомиться.

Глядя, как откуда-то сверху вдоль ствола дерева падает легкая веревочная лесенка, Леголас изумленно сказал Теньке:

- Надо же, оказывается, этот нолдо умеет красиво говорить!

- Дело в том, – доверительно ухмыльнулся вед, – что в перерывах между убиением невинных синдар Майтимо успевал вести с ними переговоры и заключать союзы.

- Неужели ему верили?!

- Ну, сейчас-то поверили, – Тенька схватился за лесенку и полез вслед за другом.

Вскоре они оказались на просторной деревянной платформе, надежно укрепленной среди переплетения ветвей. Там их ждали пятеро эльфов. Один заговорил:

- Кто вы такие и откуда пришли? И что за совет вам нужен от нашей Владычицы? Меня зовут Орофин, и я не пропущу вас дальше, пока не буду уверен, что ваши помыслы действительно чисты.

- Они чисты, – заверил Тенька. – Мы устали и промокли. А еще у нас есть варенье.

Орофин проследил логическую цепочку и нахмурился.

- Нам ни к чему ваше варенье.

- Э, не скажите, – возразил Тенька. – Варенье где-нибудь пригодится всегда, особенно если оно из жимолости! Но я не настаиваю. Если вы решите накормить и обогреть нас за просто так, то я не стану возражать.

- Для начала представься, человек.

- А я забыл? – Тенька оглянулся на спутников, те кивнули. – Сейчас тогда представлюсь, по всей форме!.. Э, нет, по всей форме надо, чтобы кто-то представлял. Майтимо?

Бывший лорд Химринга поднапряг память. Хотелось и правда представить по всей форме, а полное имя и титул друга он слышал от силы пару раз и не в эту сотню лет.

- Перед вами, – начал он торжественно, – Артений Мавьяр, один из величайших колдунов Принамкского края, первый и бессменный ректор кафедры прикладного колдовства в Институте, Друг Эльфов, герой многих войн, изобретатель и просветитель.

Даже Тенька заслушался.

Орофин и эльфы хмуриться перестали.

- Раз уж пошла такая малина, мы сейчас вам все представимся! – пообещал колдун. – Например, вот это Леголас, отменный разведчик, воин, проводник, мастер стрельбы из лука, попирающий своей ловкостью и искусством законы физики, а еще любимейший сын короля Трандуила!

Леголас даже покраснел. И на общей благожелательной ноте тоже решил представить спутника.

- А это, – он указал на Майтимо, – Нельяфинвэ Феанарион, среди лесных эльфов зовущийся Маэдросом, древний нолдорский лорд, – тут он замялся, не зная, чего бы еще сказать, чтобы это звучало похвалой. Потом вспомнил: – Множество лет стойко воевавший с Врагом, не щадя собственной головы!

Будь Майтимо чуть сентиментальнее, он бы прослезился.

А вот Орофин снова стал хмуриться.

- Очень смешно, – саркастично сказал он, глядя на Майтимо. – А я тогда подгорный гном.

- Но это правда Маэдрос! – почти по-детски обиделся Леголас.

- Вы тут передо мной сговорились дурака валять? – Орофин все суровел. – Думаете, я не знаю, что у Маэдроса не было руки и веснушек?

Тут уже не на шутку обиделся Майтимо.

- С какой стати мне отказывают в праве зваться моим же именем? Ты, Орофин, хоть раз меня в лицо видел?

- Нет. Я родился спустя тысячи лет. Но я прекрасно знаю, как должен выглядеть Маэдрос.

- Ну и как же? – заинтересовался Тенька.

- Он высок, – начал эльф. Майтимо красноречиво расправил плечи: он был выше Орофина дюйма на три. – Лицо суровое, на нем безобразные шрамы…

- Моринготто! Если бы у меня были шрамы на лице, тем более безобразные, я бы прятал их похлеще веснушек!

- …Еще брови сдвинуты, – продолжил Орофин, – да так, что вот-вот срастутся на переносице.

Тенька и Леголас тихо зафыркали, видимо, представляя.

- Это все? – холодно уточнил Майтимо.

- Еще в волосах здоровенная седая прядь!

- А я говорил, нолдо, что ты чудовище, – сквозь смех сообщил Леголас.

- Это народная молва – чудовище, – Майтимо было не до смеха. – Ладно, а если скажу, что я не сам Маэдрос, а его внучатый племянник, для лоска предпочитающий приписывать себе некоторые подвиги дедушки?

- Это звучит правдоподобнее, – кивнул Орофин.

- Моргот знает что, – проворчал Майтимо.

В итоге лориэнские эльфы оказались довольно гостеприимным народом: досыта накормили путешественников ужином, устроили ночевать на своем дереве, поделившись теплыми одеялами, и пообещали наутро проводить к владычице. А Орофин даже признался, что это он полдня запутывал путешественникам следы. Тенька тут же оживился.

- Какая интересненькая технология, я ее даже не почуял. Тут ведь замешано симуляторное искажение пространства? Но как же ты применяешь масштабирование по местности, я над этой штукой уже лет пять думаю, и все впустую!

- Что такое масштабирование по местности и почему я его применяю? – в свою очередь удивился Орофин.

- Еще один неуч! – расстроился Тенька. – Масштабирование…

Они пробеседовали три часа кряду. Вернее, колдун рассказывал, обильно жестикулируя, эльф слушал, разинув рот, а потом признался, что просто пел одну старинную песенку, чтобы дорожка петлей завернулась. Тенька тут же потребовал повторить, а затем долго выводил в своей записной книжке многоэтажные формулы, которые затрагивал собою незатейливый фольклорный мотивчик.

Спустя семнадцать часов, три минуты и ни секундой больше.

Владычица Галадриэль, она же кузина Артанис, узнала брата, едва тот переступил порог. Широко распахнула глаза, подхватилась с золоченого трона, сделала несколько шагов навстречу и застыла на полпути, словно не веря самой себе.

- Кто ты? – хрипло спросила она. – Кто ты, принявший облик моего брата?

- Это я, – отрекомендовался Майтимо, тихо радуясь про себя, что все не так плачевно, и шрамов, сросшихся бровей и седых волос у него все-таки здесь не было.

Но эльф рано обрадовался.

- Нет, – медленно качнула головой Галадриэль, делая шаг в сторону и обходя кандидата в родичи по широкой дуге. – Ты другой. Не тот, кого я знала прежде. Возможно, смерть изменила тебя, но я не вижу на тебе ее печати. У моего брата руки были в крови по плечи, а у тебя лишь по запястья. Ты иначе глядишь и мыслишь… Наконец, мой брат никогда бы не выставил напоказ это, – она провела ладонью по своему носу и щекам.

- Морготовы веснушки! – взвыл Майтимо, не дослушав. – Морготов регулятор, чтоб его за гранью балроги драли! Думаешь, если бы я мог их спрятать, то расхаживал бы по здешним лесам с такой физиономией?!!

- Так это все же ты? – прошептала Галадриэль, бледнея.

- Моринготто! Почему родная кузина признает меня, лишь когда я начинаю браниться?!

- Может, это твое естественное состояние в семье? – невинно предположил Тенька.

- Настоящие нолдор…

Эта фраза и решила всё.

- Майтимо! – всхлипнула Галадриэль и повисла у брата на шее. Тот обнял ее в ответ, удивленно и немного неловко.

Восемнадцать минут спустя.

- Наш мир уже совсем не тот, что был прежде, – Галадриэль меланхолично зачерпнула ложечкой варенье из жимолости, от которого отказались лориэнские разведчики. По убеждению Теньки, совершенно зря. – Время эльфов идет к закату, мой лес – единственный сохранившийся осколочек древних лет, лишь здесь все остается по-прежнему, и время пока не трогает нас. Но пробуждается древнее зло…

- А вот с этого места поподробней! – оживился Тенька, прихлебывая травяной чай. Запасы кофе, увы, исчерпались при знакомстве с Трандуилом. – Какое именно зло, где пробуждается, с какой радости засыпало?

- Единое кольцо снова вернулось в мир, – пояснила Галадриэль, накладывая в свою вазочку третью порцию варенья. Творение неведомой Элхэ пришлось владычице по вкусу.

- У вас что, тоже Саурон бедолагу Тьелпэ обдурил? – изумился Майтимо.

Сестра кивнула.

- Единое кольцо было утеряно, но теперь восстало из небытия, и силы Саурона крепли. Но недавно случилось иное событие, странное, коему я не могу дать объяснения. В одночасье природа зла изменилась. Я почувствовала чужую древнюю мощь. Нечто пришло, подавило прежнее и осталось здесь. Я не знаю, чего ждать теперь.

- Не «чего», а «кого», – пояснил Тенька. – То есть, нас. Мы заберем нашу пропажу, и оставим вам вашего родного Саурона с его нашедшимся кольцом.

- Нет, так не годится, – возразил Майтимо. – Мы должны еще и помочь одолеть Саурона. У меня к нему свои счеты.

- Так это ведь не тот Саурон!

- Плевать! Если я сверну шею хоть одному, то буду считать, что жил не зря.

- Шею, конечно, вряд ли, – хмыкнул Тенька. – Но можешь пойти дать в морду Ортхэннэру.

У Майтимо сделалось такое лицо, словно он сейчас захотел дать в морду самому Теньке.

- Я ничего не понимаю, – вмешалась Галадриэль. – Кого вы хотите отсюда забрать?

- Там так интересненько получилось…

- Видишь ли, дорогая кузина, – безжалостно оборвал Майтимо традиционное Тенькино вступление. – Этот научный деятель сподобился в своей лаборатории воплотить самого Моринготто!

- Лаборатория была не моя, а Феанаро!

- Не суть. Так вот, враг удрал из нашего измерения в ваше, и теперь на нас возложена миссия вернуть его обратно за грань.

- На вас двоих? – ахнула Галадриэль.

- У меня есть растворитель, – сказал Тенька таким тоном, будто это все объясняло.

- На него одного, – не стал кривить душой Майтимо. – А я просто за компанию.

Владычица Лориэна взглянула на колдуна иначе, с любопытством. Совершенно ясно, что человек, которого в одиночку снаряжают на борьбу с таким врагом, непрост. Особенно, если при этом упомянутый человек не заламывает в панике руки, а небрежно говорит, что у него есть растворитель.

- Страшные вести вы принесли, – наконец сказала Галадриэль. – Прежде нам грозил лишь Саурон, теперь же угроза многократно возросла. Мне нечего посоветовать вам, моего могущества и знаний не хватит, чтобы помочь вам пробраться в темные земли. Но к северо-западу отсюда живет тот, кто может быть вам полезен. Саруман, Белый колдун.

- Колдун? – оживился Тенька. – Это интересненько! Не ожидал встретить здесь коллегу.

- Я сомневаюсь, что ваша сила одной природы, – пожала плечами Галадриэль. – Но Саруман мудр, он пришел когда-то из-за моря. Конечно, лучше бы вам встретить другого колдуна, Гэндальфа, Серого странника, но я даже представить не могу, где он может сейчас находиться. Саруман же безвылазно живет в своей башне.

- Тогда решено! – улыбнулся Тенька. – Идем к Саруману! Кстати, до него далеко? У тебя есть карта?

Ему показали.

- М-да… – оценил вед расстояние. – Ничего ж себе! Как два раза от владений Трандуила до здешних мест. Нет, придется мне водяное зеркало настраивать. Простенькое, зато лишние мили сэкономим!

- Водяное зеркало? – переспросила Галадриэль. – У меня есть водяное зеркало. Правда, я не понимаю, как оно может помочь сэкономить мили.

- Есть? – обрадовался Тенька. – Мне все больше нравится это продвинутое измерение! И колдуны, и водяное зеркало, интересненькая жизнь! Учись, Майтимо, а то у вас один Феанаро на толпу неучей и Курво ему в затылок дышит!

- Я потом расскажу, – ответил бывший лорд Химринга на ошеломленный и вопрошающий взгляд кузины.

- Верно, потом, – махнул рукой Тенька. – Сейчас идемте смотреть водяное зеркало!

Девятнадцать минут спустя.

Тенька внимательно глядел, как Галадриэль зачерпывает воду из прозрачного ручья, наливает в стоящую посреди поляны чашу, что-то шепчет над ней. Подождал немного. Поинтересовался:

- И это все? В чем смысл?

- Зеркало покажет тебе, – сказала Галадриэль.

- Что покажет?

- Этого никому не дано знать, – владычица ступала по траве мягко, ее голос звучал в унисон ручью. – Минувшее или будущее. А может, то, чему случиться не дано.

Колдун еще разок окинул чашу взглядом. Заглянул под дно. Почесал в затылке, а потом просветленно воскликнул:

- Так это оно у тебя просто не настроено! Технология слабенькая, расчет на пронзание вероятностей. Интересненький подход, но, по-моему, бесполезный. Толку заглядывать в воду, когда она показывает как хочет?

- Если решишься, ты можешь узнать свою судьбу. Или навсегда поломать ее.

- Не, так дело не пойдет, – решил Тенька. – Наука точность любит, а все эти ваши случайности – следствие недоработки. Ладно бы оно на программу новостей настроено было или, там, на прогноз погоды. А то вообще куда-то вкривь, и нить связующая по астралу колтунами. Нынче так никто не делает, понимать надо! Будем исправлять! Есть реакционная отвертка?

Галадриэль недоуменно помотала головой.

- Может, не стоит? Испокон веков водяное зеркало показывает лишь то, что ему угодно.

- А теперь – не будет! – воодушевленно пообещал Тенька. – Систематизация – первый признак прогресса, а вы тут испокон веков перед простейшим веществом на цыпочках ходите. Я тут еще потом сигнализацию поставлю, как в просвещенном обществе!

- Ни в коем случае не соглашайся! – страшным шепотом велел сестре Майтимо, тоже пришедший поглядеть на водяное зеркало.

Тенька его услышал.

- А ты не отговаривай! Скажешь, плохо в Химринге было?

- Хорошо, очень хорошо, – проворчал Майтимо. – Ровно до тех пор, пока сигнализацию не поставили.

- Мне кто-нибудь даст реакционную отвертку? Нет? – Тенька вздохнул. – Ладно, хоть палантир есть? Это зеркало нуждается в костылях. В смысле, в дополнительных очагах привязки. Как, и палантира нет? Ну, хоть что-нибудь интересненькое есть?!

Галадриэль подумала и нехотя сняла с пальца сияющее колечко.

- Это подойдет?

- О! – обрадовался Тенька. – Волшебное кольцо Нэнья! Знаем, изучали. Не ахти, конечно, но на первое время сойдет. Оно тебе очень нужно?

- Очень! – быстро ответил Майтимо за сестру, прекрасно зная, что не очень нужная вещь в Тенькиных руках рискует взорваться, рассыпаться в прах или иным образом прекратить свое существование.

Колдун закатал рукава, плюхнул кольцо в центр чаши и принялся ковырять пальцем странно загустевшую воду, что-то бормоча. Попутно еще и успевал критиковать:

- Надо же, никаких укрепителей не стоит! А если я, к примеру, захочу это водяное зеркало упаковать в мешок и взять с собой? Оно же прольется к крокозябрам!

- Пока что никому не приходило в голову куда-то нести мое зеркало, – заметила Галадриэль.

- Логично, поскольку оно было бесполезное, – не смутился Тенька. – Кому захочется таскать с собой штуку, которая показывает не пойми что? Но я-то здесь все поисправляю как следует! Так, и защитки никакой не стоит… Зато на кольце почему-то коды доступа. Мы их оттуда перебросим…

Галадриэль жила долго и была очень мудрой леди. Поэтому из всей фразы она поняла главное и запротестовала:

- Нельзя перебрасывать! Кольцо должно остаться прежним.

- М-да? – Тенька задумчиво поддел колечко пальцем. Вода забрызгала, заискрила. – Ладно, тогда не перебросим, а скопируем…

Колдун настраивал зеркало три дня, а на утро четвертого объявил, что можно принимать работу.

Галадриэль была в ужасе. За три дня ее изящная серебряная чаша обросла невесть откуда взявшимися проводами, которые обвивались вокруг ножки и тянулись к небольшой темной коробочке с огромной красной кнопкой посередине. На проводах подмигивали крошечные лампочки, а при приближении любого, кроме Теньки, Майтимо и самой владычицы, над поляной начинал разноситься неприятный воющий звук.

- Сигнализация, – невинно пояснил Тенька, отступая на несколько шагов, поскольку видел по глазам, что Майтимо хочет его хорошенько треснуть. – Пароль «морковка-143».

- Почему «морковка»? – удивилась владычица.

- Почему «143»? – подхватил Майтимо.

- Забавно, но вы первые спросили, – ухмыльнулся Тенька. – Я давно этот пароль везде устанавливаю. Когда изобретал принцип паролизации, сестра постоянно дергала меня полоть огород. У меня тогда этой морковкой вся голова была забита. А потом прижилось. Цифры для порядка, я все пароли нумерую, чтобы вроде одинаковые были, но все-таки разные. Кто из посторонних крикнет пароль, сигнализация стихнет. Ну а у тебя безлимитный доступ. Разве плохо? Очень хорошо! Я и на твое колечко такой пароль поставил, только под номером 144.

- Я же просила ничего не менять, – Галадриэль с опаской глянула на возвращенное ей еще вчера кольцо.

- Разве я менял? – искренне изумился колдун. – Просто новое добавил, поверх старого. Ты не переживай, хуже не будет. Оно хоть и с кодами доступа, но тактильно незапароленное, кто ж так делает в современном обществе? Сопрут враги, жалко будет! Ладно, это неинтересно, гляди, чего я в водяном зеркале поменял! Я вижу, ты путешествуешь мало, поэтому прибавил удельной полезности за счет побочных настроек.

- А так, чтобы мы поняли? – потребовал Майтимо.

Тенька молча указал на чашу. Вода там стала твердой как лед и зеркальной. Вед наклонился, почти касаясь губами поверхности, и четко произнес:

- Морковка-143. Трандуил!

Прошла рябь, а затем в глубинах появился король собственной персоной. Изображение было нечетким, но вполне узнаваемым. Трандуил сидел на балконе, любовался рассветом и что-то пил из кубка.

У Галадриэль загорелись глаза.

- Я смогу увидеть, кого захочу?

- Нет, – разочаровал ее Тенька. – Только тех, кто не использует метафизические завесы. У Трандуила она тоже есть, но слабенькая, потому картинка плохая. А вот Сарумана или Гэндальфа я увидеть не смог. Пользоваться просто: сказать пароль и имя того, кого хочешь увидеть. В идеале: представить его перед собой. Но это не все! Гляди, – колдун нажал красную кнопку, и вода стала черной. – Это самая главная интересненькая функция: перемещатель. В него я вставил свое новейшее изобретение: размеры перемещаемого не ограничены размерами чаши!

- Это как? – переспросил Майтимо.

- Оно засасывает! – радостно поведал Тенька. – Прежде надо было лезть, а теперь я применил к зеркалу функционал сковородки… ладно, все равно вам это ничего не говорит. Глядим дальше.

По щелчку кнопки чаша превращалась в угадыватель погоды, светильник, источник разных звуков от шума прибоя до гомона с людной площади, туманообразователь и фонтанчик, меняющий цвета. Наконец, Тенька нажал кнопку в последний раз, и вода стала первозданно прозрачной.

- Я долго думал, оставлять эту функцию или нет, но решил, что раз она тебе чем-то дорога, то пусть будет. Словом, в этом режиме вода по-прежнему показывает разную лабуду вроде грядущего, минувшего и несбывшегося. Но мне, честно говоря, больше по душе угадыватель погоды!

Галадриэль смотрела на свое обновленное зеркало и тихо вздыхала. Она даже представить себе не могла, что неведомый доселе в этих краях зверь под названием прогресс начнет свое неумолимое шествие по миру именно из самого сердца ее владений.

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 4) ======

- Послушайте, – взывал Леголас, – я честно довел вас до Лориэнского леса, но на большее приказ отца не распространяется! Я не подряжался идти с вами еще и к Саруману!

- Да ты не понимаешь, – уговаривал Тенька. – Смотрел я на вашу карту, там владения Сарумана почти по пути к Ривенделлу, куда тебе надо.

- «Почти»?! Да они в противоположной стороне!

- Тем более! – не смутился колдун. – Как же мы тебя одного отпустим, да еще в противоположную сторону? Нет, дело решенное: пойдешь с нами через водяное зеркало.

- Через что?

- Старинный нолдорский артефакт, – тут же оскалился Майтимо. Это не прибавило принцу энтузиазма.

- Ты не пугай его, – замахал руками Тенька. – Леголас, да ничего там страшного нет, я это зеркало в три дня перенастроил. Там просто засосет и отпустит…

Но речи колдуна почему-то напугали Леголаса гораздо больше, чем невнятные угрозы Майтимо.

- С какой стати я вообще должен идти с вами? У нас разные дороги!

- Галадриэль сказала, что короткий путь к Ривенделлу отсюда лежит через какие-то заброшенные пещеры, – объяснил Тенька. – А вдоль этой стороны гор орки кишмя кишат. Так что безопаснее будет держаться вместе. Мы обогнем хребет, у Сарумана я, глядишь, новое зеркало состряпаю, и ты попадешь в свой Ривенделл даже прежде срока. Соглашайся, потому что мы уже всё решили и возражения не принимаются.

…Леголас совсем иначе представлял себе знаменитое зеркало Галадриэли. По крайней мере, в его воображении не было проводов и красной кнопки, а еще не требовалось становиться на краю поляны и громко кричать «Морковка-143!». А потом несносный древний нолдо по-простому макнул его головой в чашу, мир перевернулся, пропал, а затем возродился вновь.

Путешественники стояли на пригорке, чуть поодаль виднелся темный лес с вырубленной опушкой, а у горизонта в небо впивалась острая пика башни.

- Недолет, – прокомментировал Тенька. – Миль на шесть.

- Хорошо, что не на шестьдесят, – со знанием дела порадовался Майтимо.

- Это когда я так промахивался?! – обиделся колдун.

- А кто Финьо в иной мир зашвырнул?

- Это же совсем другое!

Леголас глядел на пеньки в отдалении, и это зрелище ему почему-то совсем не нравилось.

Тенька деловито потянул носом.

- Тут чувствуется повышенная концентрация достоверного искажения!

- Да, где-то поблизости тьма, – кивнул Майтимо.

- Вон там, – Леголас указал на башню.

- В таком случае, нам туда! – беспечно подытожил Тенька.

Темный Мордор. Несколькими месяцами ранее.

Бесплотный дух Саурона, жуткий и бесшумный, рыскал по коридорам высокой черной башни, на крыше которой полыхало багровое всевидящее око. Как и в последние несколько тысяч лет, Саурон был зол, категорически недоволен своим положением, мечтал разорвать все, что движется, но смеет не подчиняться его воле, и отыскать-таки свое драгоценное кольцо, утерянное единственно из-за несправедливости мира к нему, Саурону.

Кроме того, черный дух, несмотря на свою бесплотность, считал себя необычайно могучим, а своим долгом перед мирозданием – замучить и напугать хотя бы одно живое существо в день. Еще следовало изредка связываться с неожиданно появившимся слугой в стане светлых, втолковывать ему свои инструкции и следить, чтобы паршивец не слишком своевольничал, с него ведь станется, тоже норовит себя могучим и страшным возомнить, хотя куда ему до господина!

Словом, привычный и устоявшийся распорядок. И Саурон совершенно отвык от того, что кому-то может вздуматься его нарушить. А это как раз и произошло.

В одном из залов черной башни дрогнуло пространство, разверзаясь, искривляясь в коридор, связывающий измерения. Саурон почуял неладное мгновенно и метнулся в тот зал, желая понять, какой жалкой твари вздумалось шутить с ним такие шутки, и уже представляя, с каким наслаждением разорвет нарушителя порядка в клочья.

Но планам его не суждено было сбыться. Потому что из межпространственного коридора вылез не человек, не орк, не гном, не эльф, и даже не слуга Саурона, а его бывший владыка собственной персоной. Вдобавок, в отличие от самого Саурона, воплощенный, полный сил, в голос клянущий эльфийских отродий скопом и какого-то человеческого колдуна персонально.

Если бы у Саурона в его нынешнем положении был рот, он бы его разинул. Такого просто не могло быть! Мелькор не мог вернуться, это противоречит всем законам мироздания, включая даже искаженные! Он мертв, надолго и бесповоротно, пока не пришло время последней битвы, которая погубит этот мир. А время еще не пришло, это Саурону было прекрасно известно. Но, тем не менее, владыка был здесь. Он перестал браниться, осмотрелся, заметил своего бывшего слугу. Загадочно, очень нехорошо оскалился и хлопнул ладонью по своему колену, подзывая к себе.

Как последнюю прислужку, как паршивую комнатную собачонку! И кого – его, Саурона, ужас всех на этом материке! Это был знакомый, но с такой радостью некогда забытый жест…

И Саурон внезапно понял, что еще пять минут назад был абсолютно счастлив. Носился духом по коридорам, наводил ужас не по чьей-то указке, а по собственному желанию, имел множество существ в слугах и ни одного – в господах. И бездна с этим проклятым кольцом, отыскалось бы в итоге, никуда не делось. И тупость орков совсем не раздражает, а даже наоборот, есть в ней что-то… умиротворяющее. Все, решительно все было хорошо, когда Саурон считал СЕБЯ единственным в мире черным властелином.

Положение дел изменилось настолько круто и неожиданно, что в глубинах сознания остался единственный вопрос, крик несуществующей души: «Предвечная Тьма, да за что же мне такая кара?!»

- Так вот, каким ты стал, – даже голос у Мелькора остался прежним. – Слишком много воли взял, паршивец, куда тебе до меня! Страшным и могучим смел себя возомнить, развоплощенный. Знай свое место!

В эту минуту Саурон не задумываясь отдал бы даже свое ненайденное кольцо за то, чтобы бывший хозяин сгинул туда, откуда явился.

Мелькор был страшен, и Саурон его боялся, преклонялся поневоле перед его могуществом, но вместе с этим люто ненавидел. Давным-давно минули и канули в небытие те беззаботные тысячелетия, когда темный майа хоть немного уважал своего господина.

Саурон обреченно подлетел к ноге Мелькора и преданно обвился вокруг его сапога.

- В-владыка… как же я рад тебя в-видеть…

Башня Сарумана. Наши дни.

- Интересненько это он тут придумал… – протянул Тенька, созерцая из укрытия огромное орочье войско, расположившееся вокруг башни. – Леголас, а зачем вашему белому колдуну орки, да еще в таком количестве? Он ставит социальный эксперимент?

- Я бы за такие эксперименты… – глухо высказался Майтимо.

- Прежде лес доходил до самой башни, – сказал Леголас, неотрывно глядя на войско. – И никогда бы доброе существо не стало собирать орков вокруг своего жилища. Вывод может быть лишь один: Саруман – предатель, он сговорился с Мордором и хочет власти. Ах, если бы знать!

- Похоже, предал он совсем недавно, – заметил Майтимо. – Кузина ничего не знала про это, если послала нас к нему.

- А как же ваш изощренный нолдорский юмор? – съязвил Леголас.

- Настоящие нолдор этим не шутят!

- Как бы туда пробраться… – задумчиво произнес Тенька, ерзая.

- Зачем? – ахнул Леголас. – Нужно поскорей уносить отсюда ноги и предупредить остальных!

- Как – зачем? Интересненько! А вдруг мы узнаем что-нибудь нужное? Майтимо, ты со мной?

- Настоящие нолдор никогда не пренебрегают разведкой!

- Сумасшедшие! – схватился за голову Леголас. – Как вы надеетесь пройти туда незамеченными?!

- А почему именно незамеченными? – почесал в затылке Тенька. – Как говорит моя злокозненная обда, нет ничего более тайного, чем то, что кажется явным! Пошли!

- Куда? – опешил Леголас. – Как?

- Туда! Ногами! Только сделайте серьезные лица. А ты, Майтимо, лучше капюшон надень. М-да. Если такая жизнь у нас пойдет и дальше, надо будет все-таки притащить тебе из дома антирегулятор и вернуть все, как было.

Стало тихо. А потом до Майтимо дошло, ЧТО он сейчас услышал.

- Постой-ка. Выходит, ты уже изобрел средство от балрогового колдовства и никому не сказал?! Мне не сказал?!! Да знаешь, кто ты после этого!!!

- Почему – никому? Феанаро знает. И Курво. И Тьелпэ. И Турукано. И Финдарато.

- Словом, знает уже половина Валинора, а я, как последний идиот, продолжаю ходить с морготовыми веснушками?!

- Феанаро просил тебе не говорить, – без особого сожаления повинился Тенька. – Он сказал, что тебе это полезно. Ты должен любить себя таким, какой есть.

Майтимо покосился на Леголаса и при посторонних грязно ругать педагогический образ мыслей отца не стал.

Полчаса спустя.

- Дорогу! – орал Тенька на весь орочий лагерь. – Дорогу важным господам, не то хуже будет!

За прошедшие годы колдун успел многого нахвататься от своей обды. В том числе умения с каменной физиономией вершить противоправные дела. Поэтому орки путешественников не задерживали, а кое-кто даже недоуменно кланялся вслед.

Таким манером лазутчики за кратчайшие сроки пересекли лагерь и приблизились к башне. У самого подножия орков не было, и появилась возможность перевести дух.

- Это что было? – тихо и ошалело поинтересовался Леголас. – Традиционная нолдорская разведка?

- Честно говоря, – поделился Майтимо, – я тоже прежде не ходил на разведку так по-дурацки. Моринготто, вот даже чувства удовлетворения нет!

- Главное, оно сработало! – оптимистично заявил Тенька. – Я так сто раз ходил. Ну… два-три точно, еще дома, во время войны. С Климой куда веселее получается, перед ней даже запертые двери распахивают. А вот нам придется попотеть.

Колдун кивнул на глухую стену, хотя в отдалении имелась нормальная кованая дверь.

- А почему мы не идем там? – спросил Леголас.

- Ну, я все-таки не Клима. Там дальше охоронки стоят и часовых полно. Будем дурить голову часовым – провороним охоронки, хозяин примчится, теряя тапочки. Станем обходить охоронки – привлечем внимание часовых. Лучше самим дверь сделать.

- В камне? – недоверчиво переспросил Леголас.

- Оно сильно рванет? – Майтимо уже знал, какие вопросы задавать актуальнее.

- Вообще не рванет! Мы все выкопаем.

- В камне?!

- Да что ты заладил про свой камень! Смотри, – Тенька привычно скосил глаза, провел рукой по стене, а затем царапнул ее ногтем. Камень осыпался, словно спрессованный речной песок. – Тут материал обычный, даже в сборном справочнике веществ есть, том четвертый. И чем только Саруман думал, когда строил!

- Сомневаюсь, что он читал справочники, – усмехнулся Майтимо.

- Что лишний раз говорит в пользу академического образования! – назидательно сказал Тенька.

«Дверь» они выкопали быстро и почти бесшумно. Правда, сквозная дыра в толстенной каменной стене с явными глубокими отметинами ладоней и пальцев смотрелась почти нереально, но это никого не волновало. Нашлись проблемы поважней.

- А что будет, когда этот незапланированный вход обнаружат? – спросил Леголас. – Или ты собираешься его спрятать?

- Хм, – Тенька почесал в затылке. – Интересненький вопрос. Я об этом как-то не подумал. Ладно, понадеемся, что к тому времени нас уже здесь не будет. Или потом новую дырку выроем.

- Ведь так можно подкопать фундамент ивовсе разрушить башню, – прикинул Майтимо не без умысла.

- Можно, – согласился Тенька. – Но на это уйдет не меньше недели, вон, башня какая здоровая. А за это время меня точно обнаружит хозяин и рассердится.

- По-моему, он и без того сердитый, – хмыкнул бывший лорд Химринга невесело.

Судя по количеству пыли, паутины и разномастного хлама, они оказались в местной кладовке. Майтимо ностальгически вздохнул. Леголас зажал нос, чтобы ненароком не чихнуть.

Тенька тем временем разыскал дверь, приоткрыл ее и высунул наружу любопытный нос.

- Что там? – почти в один голос спросили эльфы.

- Лестница какая-то. Пыльная. Вот что Саурон, что Моринготто, что Саруман ваш, один дурацкий принцип по жизни: если продал душу тьме, убираться дома необязательно! Вы, аборигены, можете это объяснить?

«Аборигены» покосились друг на друга и покачали головами.

Лестница была винтовой и тянулась через всю башню, наверх, хотя здесь, у подножия, конца-края ей не было видно. Также она вряд ли играла роль главной, поскольку даже закоренелый пособник тьмы не будет каждый раз после прохождения насыпать на ступеньки недельный слой пыли. А то и двухнедельный.

Словом, место для разведки и укрытия было идеальным. Путешественники выбрались из кладовки и начали подъем.

День был пасмурный, в редкие узкие окна почти не проникал свет. Лестница все не кончалась, от постоянных поворотов начинала кружиться голова. Разведка из увлекательного занятия становилась скучным и бесперспективным.

Когда путешественники уже совсем отчаялись и потихоньку начали спорить, стоит ли повернуть назад или из чистого упрямства дойти до самого верха, на очередном повороте появился выход на крохотную площадку с небольшой дверцей.

Тенька по-простому подергал ручку и сообщил:

- Не заперто.

Чуть приоткрыл, заглянул в щелку.

- И темно. Аборигены, гляньте вы, я в темноте ни крокозябры не вижу.

- Хватит называть нас аборигенами! – на удивление единодушно возмутились оба эльфа.

Тенька фыркнул и комментировать не стал.

В щелку заглянул Майтимо и сообщил, что там ничего живого нет. Тенька достал из мешка свечку, зажег. Они открыли дверь и пролезли внутрь.

Здесь располагалась гардеробная. Притом именно гардеробная Белого колдуна: вдоль стен на вешалках висели белые плащи, белые мантии, белые штаны и туники, даже одна шуба была – из белого и пушистого меха. Приятно пахло лавандой: видимо, хозяин гардероба опасался моли.

- Интересно, а исподнее у него тоже белое? – полюбопытствовал Тенька вслух.

- Оно у всех белое, – блеснул познаниями Майтимо.

- Э, не скажи! Мне вот жена однажды подарила розовые порты с синими огурцами. Правда, я их не ношу, а она обижается и дразнит меня угрюмым консерватором, которому чужды веяния прогресса.

Майтимо подумал, что не хотел бы встречаться с Тенькиной женой.

- Мы вообще-то не в чужом исподнем копаться пришли, – одернул их Леголас.

- А для чего ж еще? – удивился Тенька. – Между прочим, разведка – это именно копание в…

- Тихо, – шепнул Майтимо из дальнего угла. – Тут еще одна дверь. И из-под щелей пробивается свет.

Тенька и Леголас мигом оказались рядом.

- Там есть кто-нибудь?

Майтимо покачал головой.

- Откуда такая уверенность? – усомнился принц.

- Я немного чувствую, когда поблизости есть живое, – объяснил Майтимо. – И даже могу сказать, что именно живое. Это со мной с тех пор, как я носил Нарью, кольцо огня.

Леголас потрясенно умолк. Он прекрасно знал, что эльфийские кольца не способно надеть злое и жестокое существо, которым он привык считать Майтимо. Тем более, абы с кем кольца силой не делятся. Но сейчас задумываться об этом было некогда: вторая дверь открылась так же легко, как и первая.

За гардеробной оказалась спальня. Гладкие плиты пола, белая кровать под балдахином, расписной ковер – единственное яркое пятно. На прикроватной тумбочке стояли кубок вина и тарелка бутербродов с мясом, один надкусан. Тенька тут же надкусил еще один.

- Ты с ума сошел? – ахнул Майтимо.

- Я проголодался, – невнятно ответил колдун, расправляясь с первым бутербродом и беря второй. – А они даже не искаженные!

Майтимо подумал и тоже взял бутерброд. Леголас смотрел на это квадратными глазами.

Вдвоем друзья быстро уничтожили семь бутербродов и даже угостились надкусанным, только с другой стороны. Тенька еще повалялся на кровати и сообщил, что она мягкая.

Третья дверь была побольше первых двух, и за ней ощущалось не только живое существо, но и изрядное количество темной силы. Путешественники осторожно приоткрыли тяжелую створку до маленькой щелочки и прикипели к ней.

Они увидели просторный полупустой зал с черным блестящим полом и высоченными окнами. В центре зала стоял крепкий на вид старик в белой мантии и разговаривал по палантиру.

- Это Саруман, – прошептал Леголас.

- Да, мы поняли по стилю одежды, – так же шепотом усмехнулся Тенька.

- Ну вот, а сестра говорила, что палантиров больше нет, – проворчал Майтимо.

- Может, у него последний? Эх, как интересненько все устроено…

- Да тихо вы! Дайте послушать…

Неведомый голос, тихий, злобный и свистящий, вещал, как же ему все надоело, как его, несчастного, нынче шпыняет владыка, как хорошо жилось во Вторую Эпоху и какой Саруман беспросветный идиот. Саруман кивал, явно не вправе возразить.

- А еще, – говорил голос, – владыка не дал мне даже крохи своих сил. Сказал, раз я сам все растратил, то пускай сам и возвращаю. Если, ты, мой союзник, найдешь Кольцо и посмеешь утаить его, то гибель твоя будет страшна!

- Я не таю от тебя Кольца, – у Сарумана голос был низкий, приятный. – Мое войско почти готово выступить походом на земли Рохана. Я найду твою пропажу и доставлю тебе. Но разве владыка сам не заинтересовался Кольцом?

- Заинтересовался, чтоб его, – в свистящем голосе сквозила лютая ненависть. – Как только Кольцо будет у меня, мне придется отдать его владыке, чтобы он удовлетворил свое любопытство. Я молю предвечную Тьму, чтобы Кольцо мне потом вернули или хотя бы поделились толикой сил!

- Это решать владыке, – не без удовольствия сказал Саруман. Судя по всему, он терпеть не мог своего собеседника.

- Жалкое слабоумное создание! Вот как ты запел? Думаешь возвыситься за мой счет? Ничего не выйдет! Владыка сотрет тебя в порошок. В отличие от тебя, я всегда был верен ему!

- Ну-ну, – осклабился Саруман. – Я помню, как ты униженно сдавался в плен и отрекался от всего.

- Твое слово ничего не значит, а сила сейчас на моей стороне! Но что это, постой… Я чую за твоей спиною светлую мразь. Здесь кто-то есть. Нас слушают!..

- Бежим! – сдавленно велел Тенька.

Но они ничего не успели. Дверь спальни распахнулась настежь.

- Лазутчики! – прошипели из палантира.

Саруман поднял свой посох.

Давно уже прошли те времена, когда мальчик Тенька робел перед битвой с более сильным противником. Жизнь научила колдуна быстро соображать и искать пути решения.

Поэтому, пока Саруман поднимал посох, Леголас прощался с жизнью, а Майтимо доставал меч, Тенька сунул руку в свой мешок и выцепил оттуда ударную противомайаровую гранату, которую накануне, не иначе как благодаря внезапно прорезавшемуся дару предвидения, переложил на самый верх.

Рвануло громко, зазвенели по полу осколки последнего в Средиземье палантира. Что-то завыло, зашипело, и через шум пробился по-колдовскому громкий приказ:

- Всем ловить лазутчиков! Перекрыть лестницы! Брать живыми или мертвыми!!!

- А вот теперь точно бежим! – воскликнул Майтимо.

Они промчались через спальню, захлопнули за собой дверь гардеробной. В темноте раздался грохот, и Тенька раздраженно помянул крокозяброву мать.

- Что? – обернулся Майтимо. Он распахнул ведущую на лестницу дверь, и в гардеробной стало светлее.

- Понабросали тут! – выругался Тенька, поднимаясь. – Я о какую-то корягу споткнулся!

- Да это же посох! – ахнул Леголас. – Посох Гэндальфа!

- Саруман убил Гэндальфа, – сделал вывод Майтимо.

- Мы должны взять его с собой! – решил Леголас. – Мы должны выбраться и рассказать!

Тенька всучил ему поднятый с пола посох, и они помчались дальше.

- Наверх! – велел Майтимо.

- Почему? – спросил Тенька, уже поднимаясь вслед за другом по ступеням.

- Внизу орки!

- А наверху?

- Слезем как-нибудь!

- Это тебе не Тангородрим, тут выше и ветер дует, мы расшибемся!

- Нам просто надо наверх! – сдался Майтимо. – Меня туда тянет!

Впрочем, выбора уже не оставалось. Внизу слышался топот кованых сапог.

Подъем был очень долгим, и уже казалось, что он никогда не закончится, но лестница неожиданно прервалась аркообразным проемом, и еле живые после головокружительного бега путешественники буквально вывалились в маленькую круглую комнату с низким пологим потолком.

- Мы на чердаке! – сделал вывод Тенька.

- Тут даже окон нет!

- Леголас, пораскинь мозгами: если мы все это время перли вверх, то никак не могли прийти в подвал!

- Мало ли что возможно в колдовской башне…

- Не было на лестнице колдовства!

- Нам нужно туда, – Майтимо без труда ткнул пальцем прямо в камень потолка.

- Да зачем? – снова спросил Тенька.

- Очень нужно!!!

- Ладно, принимается. Кто-нибудь, поднимите меня повыше, я, в отличие от некоторых, до потолка не достаю…

Скоро в камне образовалась дыра, и путешественники смогли вылезти на крышу. Впрочем, крышей это было трудно назвать: голая каменная площадка, продуваемая всеми ветрами, а из опор по краям – три узких железных зубца. Но что удивительнее всего, здесь имелся местный житель. Белобородый старик в сером плаще и серой широкополой шляпе. На шее серебрился красивый шарф. Старик стоял у одного из зубцов и с вежливым интересом глядел на новоприбывших.

- Да это же Гэндальф! – радостно вскричал Леголас. – А мы думали, что тебя Саруман убил.

- Не скрою, я очень рад вашей ошибке, – спокойно произнес Гэндальф, отходя от края и подавая руку Майтимо, который лез последним. – Но что привело вас сюда?

- Мы удирали от орков, – объяснил Майтимо, вставая на ноги. – Ну и от Сарумана заодно.

- О, да, – светлые глаза старика лукаво прищурились. – От Сарумана и правда можно бегать лишь заодно.

- Гэндальф, вот твой посох…

- Благодарю тебя, Леголас. Будь добр, представь мне своих спутников, ибо их имена мне неизвестны.

- Это Нельяфинвэ Феанарион, – обреченно начал Леголас, уже воображая, чем это грозит.

- Впавший в детство, судя по всему, – улыбнулся Гэндальф. – Ибо только в детстве у него были веснушки.

- Да Моринготто вас всех задери!!! – заорал Майтимо на всю башню. – Тенька, ты говорил, что у тебя есть тональный крем! Дай мне его прямо сейчас, я больше не могу это выслушивать от каждого второго!

- Да у тебя истерика…

- У настоящих нолдор не бывает истерик!

- Зато бывают веснушки, – вмешался Гэндальф. – И незачем из-за этого так кричать. Приношу извинения, Нельяфинвэ, я не знал, что ты потерял власть над своей внешностью и вынужден ходить в том виде, в котором тебя создала злодейка-природа.

Майтимо виновато сник – в голосе старика звучала легкая ирония.

- Мой второй спутник, – продолжил Леголас в миг затишья, – Артений Мавьяр, Друг Эльфов, один из величайших колдунов…

- Лучше просто Тенька, – перебил колдун. – Гэндальф, а можно вопрос?

- Всего один?

- По обстоятельствам! Скажи, а что подвигло такое интересненькое вещество, как ты, сгенерировать подобный тип псевдоиллюзорной оболочки?

- Скажем так, – Гэндальф чуть склонил голову набок. – Моя роль в этом мире предполагает определенный набор заданных условий.

- Не хочу прерывать ваши ученые беседы, – подал голос Майтимо, – но скоро сюда ворвется толпа орков с Саруманом во главе.

- Жаль, досок нет, – вздохнул Тенька. – Отсюда бы улететь…

Гэндальф сжал в руках посох и посмотрел на небо, словно пытаясь что-то отыскать.

- Сейчас, – пробормотал он. – Около двух минут…

И правда, две минуты спустя в тучах заклекотали, и к верхушке башни спустились четыре огромных орла.

- Раз надо улететь – мы улетим, – подытожил старик.

- Никогда прежде не летал на орле! – восхищенно воскликнул Майтимо.

- Как – никогда?! – удивился Леголас. – А как же легенда про…

- Скорее, – поторопил Гэндальф, хотя тоже покосился на бывшего лорда Химринга очень заинтересованно.

…Когда орки поднялись по лестнице и вылезли на верхушку башни, орлы были уже далеко.

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 5) ======

- Хорошо сидим, – безмятежно отметил Тенька, загодя нанизывая на прутики кусочки хлеба, остатки солонины и сомнительного вида грибы, обнаруженные тут же, на поляне, куда принесли путешественников орлы.

Майтимо раздувал костер, и сквозь дым его усыпанное веснушками лицо выглядело каким-то одухотворенным.

- Хорошо, – согласился Гэндальф, доставая из-за пазухи трубку. – В самый раз поговорить. Кто вы такие, друзья, и почему оказались в башне Сарумана?

- Мы на разведку ходили, – охотно принялся за рассказ Тенька. – Нам Артанис, тьфу, Галадриэль, сказала, что у Сарумана можно узнать про природу вашего местного зла, вот мы сюда и переместились через ее водяное зеркало.

- А разве через водяное зеркало можно перемещаться? – удивился Гэндальф.

- Теперь – можно, – вздохнул Майтимо, поднимаясь с колен и оглядывая разгоревшийся костер. – В этом несчастном измерении тоже загнездился прогресс.

- Что плохого в прогрессе? – обиделся Тенька.

- А что хорошего? По-твоему, двухсотэтажный дом посреди Валинора – это нормально?

- Да ты бы его вообще не заметил, не засади тебя друг Феанаро за чертежи!

Судя по вытянувшемуся лицу Гэндальфа, он попытался представить себе упомянутый дом. Но затем взял себя в руки и вмешался:

- Тише, не нужно спорить. Значит, вы родом из иного измерения и пришли сюда, чтобы узнать о природе зла?

- Не совсем, – поправил Тенька. – Это только Майтимо родом, а я вообще из другого мира.

- Мне следовало догадаться, – улыбнулся Гэндальф.

- И природа зла тут не при чем, – продолжил вед. – Мы Моринготто ищем.

Примерно на середине красочного рассказа вернулся посланный за хворостом Леголас, какой-то непривычно тихий и даже не косящийся на Майтимо с опаской. За время, минувшее с их чудесного спасения, принц не вымолвил ни слова, что было на него совсем не похоже.

- …А из палантира злобный такой хрип, – живописал Тенька, – Мол, и владыка его притесняет, и кольцо никак не отыщется, и вообще жизнь ужасна.

- Еще шла речь о войске, которое вот-вот выступит на некие земли Рохана, – добавил Майтимо, которого больше волновали стратегические сведения, а не чьи-то там душевные терзания.

- Для Саурона настали не лучшие времена, – Гэндальф поднес к трубке конец возвращенного ему посоха, на котором загорелся маленький огонек, и умолк ненадолго, прикуривая. Майтимо, видевший такую диковину впервые, и Тенька, тоже не избалованный подобными зрелищами, глядели во все глаза. – Однако насчет кольца он был не совсем искренен: назгулы, Черные Всадники, уже взяли след, и лучше бы мне сейчас быть не здесь, как ни приятно мне ваше общество, а на другом конце Средиземья, чтобы встретить нынешнего владельца кольца и помочь ему добраться до Ривенделла.

- Кольцом кто-то владеет? – переспросил Майтимо. – Но это ведь невозможно.

- Разумеется, он не осознает полной силы попавшего к нему предмета. Долгая это была история, и некогда прятаться за прошлым, если в опасности будущее.

- Не хочешь рассказывать – не надо, – махнул рукой Тенька. – А вот Моринготто ты чуял?

- Да, от меня не укрылось изменение в природе тьмы, – старик выпустил изо рта крупное колечко дыма. – Но до встречи с вами я не мог понять, что это такое. Саурон, многократно ослабевший, лишенный своего кольца, был силен. Но тот, кто пришел в Средиземье нынче – в десятки раз сильнее. Как же ты собираешься его одолеть?

- Растворителем, – свободной от прутиков рукой Тенька достал из мешка заветную бутыль и красочно тряхнул. Со дна поднялись зеленоватые пузыри, окруженные розовой взвесью, которая темнела и пропадала, не достигнув горлышка. Зрелище было даже красивое, но Майтимо постоянно казалось, что сейчас грянет взрыв.

- Васильками пахнет, – отметил Гэндальф, принюхиваясь.

- Я туда техническую отдушку добавил, – Тенька привычно свинтил зубами пробку, и запах васильков стал сильнее. – Три года у меня в сарае простаивала, а до того – тридцать лет у тестя, он ее в молодости по дешевке взял на распродаже, а потом увидел, что просроченная, но выбрасывать жаль. Вещь-то нужная, вот и мне пригодилась. Выяснилась интересненькая вещь: бензолы нейтрализуют токсин лежалости и получается…

- Осторожнее! – воскликнул Майтимо, потому что бутыль в руках колдуна опасно накренилась, того и гляди прольется на колени.

- Что? – не понял Тенька. – А, да не волнуйся. Абсолютно для всех существ, кроме Моринготто, растворитель безопасен. Его даже пить можно, только вкус мерзкий.

- Не надо пить! Постой… если ты с такой уверенностью говоришь про вкус, это значит, ты уже пил свою балрогову жижу?

- Я ж профессионал! – подбоченился Тенька. – Конечно, пил!

Гэндальф лишь незаметно усмехнулся в густую белую бороду и выпустил из ноздрей очередную порцию табачного дыма. Майтимо принюхался и, с трудом подавив кашель, пересел подальше.

- Рохан нельзя оставлять в беде, – сказал между тем старик. – Тем более, он рядом, в паре дней пути отсюда.

- Значит, мы пойдем в Рохан, – решил Майтимо, ладонью разгоняя назойливый дым перед своим носом.

- Мы никуда не пойдем, – возразил Тенька. – За эти пару дней я настрою водяное зеркало, и уж тогда хоть в Рохан, хоть в Ривенделл, хоть крокозябре на рога.

- Время дорого, – покачал головой Гэндальф. – Чем быстрее в Рохане узнают о планах врага, тем лучше. Вы оставайтесь здесь, я отправлюсь туда, и тогда мы встретимся уже в Ривенделле.

- Или ты наведаешься в Рохан, – прикинул вед, – а потом вернешься сюда и вместе с нами переместишься в Ривенделл.

- Тоже неплохой план, – согласился Гэндальф. – В Ривенделле будет совет, и вам обязательно нужно на нем присутствовать. Там мы постараемся решить, как лучше одолеть Врага.

- Не люблю советы, – поделился Тенька. – Конечно, если их не проводит моя обда.

- А какая она? – полюбопытствовал Гэндальф.

- Знаешь вещество по имени Эонвэ? Хотя, чего я спрашиваю, вы ведь с ним одного порядка. Так вот, Эонвэ ради встреч с моей многомудрой обдой терпит в Валиноре целого меня! Хотя и кричит об этом на каждом углу, чтобы все знали о его великой жертве.

Гэндальф потрясенно покачал головой.

Тенька, наконец, заметил мучения друга и сочувственно прищелкнул пальцами. Густой дым, не долетев до носа Майтимо, опал на землю легким сероватым инеем.

Потрескивал костер, на леса и равнины опускались светлые, но по-осеннему густые сумерки. Тенька жарил на прутиках снедь, Гэндальф наблюдал за ним и задумчиво курил трубку, выпуская изо рта крупные барашки беловатого дыма. Барашки поднимались к небу и медленно таяли в сумерках. А Майтимо смотрел на Гэндальфа. Задумчиво, неотрывно, притом не столько на самого чародея, сколько на его правую руку. Леголас это заметил и нахмурился.

- Мне не нравится твой взгляд, нолдо. Что ты высматриваешь?

- Не знаю, – пробормотал Майтимо. – Меня тянет. Как тогда, в башне.

- Это, наверное, кольцо, – предположил Тенька, не оборачиваясь.

- Ты его видишь? – уточнил Гэндальф.

- Не-а. Но зато я прекрасно чую колдовство, которое делает его невидимым. Изящная штука, у меня на кафедре аспирант таким манером от жены самогон прячет. Только та все равно находит, – колдун ловко перевернул прутик, чтобы грибной сок стекал на хлеб, а не в огонь. – По запаху. Удобно, что волшебные кольца не пахнут!

Гэндальф снял с указательного пальца возникшее там кольцо, золотое, с алым сияющим камнем, и протянул Майтимо на раскрытой ладони. Тот бережно взял, и в его руках кольцо засияло, пульсируя светом, как живое.

- Нарья, – выдохнул Леголас потрясенно. – Волшебное кольцо огня…

- Соскучилось по мне, – тихо и удивленно сказал Майтимо. – Странно, ведь оно не из моего измерения.

- Артефакты – это интересненькая штука, – пожал плечами Тенька, протягивая Леголасу первый готовый прутик, чуть обугленный по краям. – Никогда не знаешь, в каком мире и измерении они решат себя повторить. Иногда мне кажется, что настоящие артефакты создают сами себя, а руки мастера так, инструмент воплощения, навроде моей сковородки. Гэндальф, а ты как считаешь?

- Гипотеза не лишена оснований, – пожал плечами волшебник. – Даже я иногда чувствую, что проживаю множество жизней сразу.

- Вот интересненько знать, – вдруг задумался Тенька, – а ваши гобелены в серых Чертогах тоже существуют в нескольких измерениях? Это же получается, каждую нить надо ткать в череде параллельных реальностей и следить, чтобы вещественно-временные компоненты взаимодействовали друг с другом. Высшие силы, я все больше хочу увидеть тот ткацкий станок! Как только вернусь, сразу навещу вашего Намо и попробую уломать его на экскурсию.

«И ведь уломает, – подумалось Майтимо. – А если не Намо, то сперва свою обду, а та уж любого сумеет заболтать».

Кольцо перестало светиться, и бывший лорд Химринга вернул его Гэндальфу. Леголас чуть слышно выдохнул и виновато опустил глаза. Он был уверен, что беззаконный нолдо пожелает оставить артефакт при себе.

Десять часов, три минуты, одна секунда спустя.

Под водяное зеркало Тенька приспособил обратную сторону сковородки, гладкую и почти отражающую. Распрощавшись с Гэндальфом, который отправился в путь ранним утром, колдун пропал для общества: что-то бормотал, водя руками над сковородкой, периодически сверялся с записями, не ел, не пил и не следил за костром. Майтимо уже знал, что Тенька в здравом уме, просто занят наукой. А вот Леголас косился на колдуна с явным беспокойством, даже попытался заговорить.

- Тенька…

- М-м?

- С тобой все в порядке?

- М-м!

- Может, тебе отдохнуть?

- Да я только начал! Интересненько… преломление не сюда, а в пространственный карман… Леголас, подай вердикриметр.

- Что?

- Неуч! Хотя бы просто мой мешок подай!

Загадочный прибор был похож на блестящую полую трубочку с кислотно-розовой бахромой на концах. Бахрома шуршала и пиликала.

- Может, еще что-нибудь подать?

- Ничего. Не мешай, – пробубнил Тенька, небрежно кидая вердикриметр обратно.

Раздался громкий хлопок.

- Тенька! Он задымил!

- М-м?

- Вердикриметр твой дымит!

- М-м…

- Что делать?!

- А, ничего, – колдун отпихнул мешок ногой. – Подымит и перестанет.

- Это не опасно?

- Не знаю, раньше он не дымил…

- Но ведь тогда надо это прекратить!

- Леголас, в кого ты такой зануда? Не нравится дым, иди с поляны, погуляй.

- Но если это может быть опасно…

- Не сильмарилл, не рванет, – беспечно отмахнулся Тенька.

На поляну вышел Майтимо с очередной охапкой хвороста. Оценил обстановку и поманил сородича за собой.

- Пошли отсюда, Тенька знает, что делает. Ты его регулятор не видел.

Леголас послушался, и они вместе углубились в лес, откуда бормотания колдуна были почти не слышны.

- Прости меня, – тихо сказал Леголас. – Я думал о тебе намного хуже, чем следовало.

- Ну, вот и кончилось мое развлечение, – усмехнулся Майтимо. – Кого же я теперь буду пугать байками о страшных беззаконных нолдор!

- Можешь продолжать, – принц говорил с горечью. – Я оказался не так уж смел.

- Это ты о чем?

- Там, в башне, когда Саруман нас обнаружил, я испугался настолько, что даже не сумел поднять оружие. Ты, кого я считал не достойным и капли уважения, выхватил меч, готовый драться. Человек и вовсе спас нас. А я просто онемел от страха.

- Я говорил с Морготом когда-то, – Майтимо наклонился, поднимая с земли несколько сухих веток. – Да и Саурона множество раз видел так близко, как тебя сейчас. Ты же в своем лесу не сталкивался ни с кем страшнее паука или темной тени прошлого.

- А Тенька? Он тоже когда-то говорил с Морготом?

- Он его взорвал. На спор. Эх, славные времена были, лихие…

Леголас мысленно поклялся сам себе, что съест собственный лук и закусит колчаном со стрелами, если еще хоть раз проявит малодушие перед злом.

Переговариваясь и собирая хворост, эльфы отошли довольно далеко от полянки, выйдя на болотистую прогалину, заросшую невысоким густым кустарником. Внезапно Леголас замер и принюхался.

- Чуешь?

- Что? – переспросил Майтимо.

- Дымом пахнет. И железом.

Нолдо тоже замер, бесшумно кладя охапку хвороста перед собой и доставая меч.

- Верно. Там, впереди, по ту сторону болотца. Руку даю на отсечение, орки.

- Я схожу на разведку, – Леголас тоже положил хворост.

Майтимо покачал головой.

- Не стоит. Лучше поскорей вернемся, Тенька там совсем один.

Они успели немного отойти назад, и снова наткнулись на орков. Судя по всему, в окрестностях бродил довольно большой отряд.

Одиннадцать минут спустя.

- Тенька! – крикнул Майтимо, вылетая из-за кустов. – Твоя сковорода готова?

- Нет, конечно. А что случилось?

- Моринготто! По этим лесам шляется немеряно орков! Нас вот-вот порубят на лоскуты.

На мече Майтимо поблескивала темная кровь. Вслед за лордом выбежал Леголас с луком наизготовку.

- Зеркало уже перемещает, – объяснил Тенька. – Но абы куда, погрешность девяносто два процента.

- Лишь бы подальше отсюда. Мы сумели оторваться и запутать следы, но эту поляну орки в два счета отыщут.

- А, так нас еще не убивают? Ну и чего вы панику развели? Садитесь пока, чаю попейте, там варенье вроде оставалось. Я над погрешностью поколдую, наука спешку не любит.

- Оркам это не объяснишь!

- Так их здесь пока и нет, – флегматично возразил Тенька и опять склонился над сковородкой.

Орки вышли на поляну спустя четверть часа. По мнению колдуна, за это время можно было выпить по две чашки чая и доесть варенье, но нервные аборигены так и простояли, сжимая оружие и прислушиваясь к каждому шороху.

Первых трех врагов Леголас застрелил еще на пороге поляны. Услышав топот, лязг, брань и щелканье тетивы, Тенька поднял голову и поинтересовался:

- Вас ведь устроит погрешность в сорок процентов? Тогда берите вещи и сюда!

Леголас намеревался уходить последним, прикрывая остальных, и уже потянул очередную стрелу, но его бесцеремонно ухватили за шиворот и знакомо ткнули носом в переливчатую водяную гладь.

Радужный круговорот в глазах, темнота, падение и – прилетевшие откуда-то сбоку заросли орешника.

- А-а-а! Что это такое?!! – заорали прямо над ухом.

- Откуда оно свалилось?! – вторил голос с другой стороны.

- С неба! Ей-ей, с неба! Сударь, вы видели, видели?! – повторял третий голос.

Ему ответил четвертый, какой-то надтреснутый и усталый:

- Тихо, Сэм. Не надо кричать, шум привлечет внимание.

- Сейчас разберемся, кто это такой, – звонко произнес пятый голос.

Леголас поднял голову и встретился взглядом с золотоволосым эльфом в дорожном плаще. Сородич смотрел недоуменно, держа руку на эфесе. Еще Леголас заметил высокого человека, белоснежную лошадь, пони и четырех гномов… то есть, нет, не гномов, а полуросликов, отец рассказывал ему про этот народец.

- Я… – начал было Леголас, но больше ничего сказать не успел, потому что ему на живот приземлился невесть откуда взявшийся Майтимо с мешками в одной руке и окровавленным мечом в другой.

- Ну и чудеса-а! – ахнул один из полуросликов. – Много небылиц я об эльфах слышал, но чтоб они с неба падали!..

- Добрый вечер! – сориентировался Майтимо, поспешно опуская меч. – Простите за вторжение, отсюда далеко до Ривенделла?

Золотоволосый эльф вгляделся пристальней, и челюсть его отвисла.

- Л-лорд Нельяфинвэ?

- Побереги-ись! – заорали сверху, и на изумленного эльфа обрушился Тенька в обнимку со сковородкой. Орешник протестующе затрещал.

Сорок три минуты спустя.

Тракт все больше окутывала вязкая непроницаемая темнота. Путники шли быстро, разговаривая прямо на ходу, чтобы не терять время. Майтимо был мрачен, как всегда, когда чувствовал поблизости что-то нехорошее и страшное, но в лучших традициях настоящих нолдор отказывался признавать, что ему не по себе. Леголас был бледен, полурослики молчали. И только неунывающий колдун как ни в чем не бывало расспрашивал новых знакомых обо всем на свете.

- …Так значит, это вас Гэндальф встретить хотел? Вот удачно мы переместились!

- Верно, – кивнул человек по имени Арагорн. – Он собирался проводить этих полуросликов в Ривенделл, но пропал. Точнее, как вы теперь рассказали – оказался в плену у предателя Сарумана. Поэтому в Ривенделл их веду я.

- Непростая задача, учитывая, что за ними охотятся Черные Всадники, – подхватил эльф Глорфиндел, по-прежнему обалдело косившийся на Майтимо и его веснушки, но вопросов деликатно не задающий, особенно когда Тенька непонятно, но внушительно объяснил про другие измерения.

- Неделю назад, – продолжил Арагорн, – назгулы атаковали нас и ранили Фродо.

Тенька, прищурившись, глянул на самого бледного из полуросликов, который не шел пешком, а ехал на пони, и заключил:

- Да, по нему видно. Хотел бы я взглянуть на оружие!

Арагорн не удивился, лишь пожал плечами и достал из своей дорожной сумки нечто продолговатое, завернутое в тряпицу. Тенька деловито расправил протянутый ему сверток и извлек оттуда черную рукоять.

- А где все остальное? Или вашего Фродо рукояткой отлупили?

- Остальное рассыпалось прахом.

- Интересненько это они придумали, – Тенька повертел рукоятку в пальцах, понюхал и едва ли не облизал. – Какая работа! Какая красота! Судя по оставшимся микрочастицам… очень интересненький металл… тут бы поизучать… Вам же эта рукоять не сильно нужна?

- Испепелит, – мрачно сделал вывод Майтимо.

- Может, взорвет? – не согласился Леголас.

- Нет. Темное оружие Тенька испепеляет.

- Что бы вы понимали, аборигены! – отмахнулся колдун. – Это же совершенно иной способ межвещественных связей! Открытие века! Помнишь свои оковы, Майтимо?

- Рад бы забыть, но ты не даешь!

- Так вот, это, – Тенька торжественно поднял рукоять, – принципиально другое соединение! Но не менее сложное. Здорово, я как раз задумывался о написании труда по исследованию составных искаженных металлов. Говорите, у Черных Всадников такие кинжалы? Они же тут поблизости? А может, мы их поищем? Ради науки, очень надо!

- И думать не смей! – рассердился Майтимо.

- Это они нас ищут, – напомнил Глорфиндел.

- Тогда, если мы тоже примемся их искать, то быстрее друг друга найдем, – заключил Тенька. Немного подумал и прибавил: – А может, и наоборот. Как только что-нибудь ненужное становится нужным, его днем с огнем не сыщешь. Интересненький феномен, не замечали? Ладно, убедили, не будем никого искать. Подождем, пока они сами нас найдут!

- Лучше бы никогда не нашли, – Арагорн тоже не разделял Тенькиного энтузиазма. – Почему ты проявляешь такое внимание к порождениям зла?

- А я виноват, что в вашем мире такое зло интересненькое? Хотя и Гэндальф ваш – то еще вещество!

- Лорд Нельяфинвэ, где вы отыскали этого человека? – потихоньку спросил Глорфиндел.

- Он сам нашелся, – фыркнул Майтимо. – И, как ни странно, действительно не служит злу и никогда не служил. Он его изучает, и в этом случае злу трудно позавидовать.

Тем временем обсуждаемый колдун запихнул рукоять в свой мешок, надо сказать, уже безо всякой тряпицы, и поглядел на несчастного Фродо.

- А чего вы своего полурослика не лечите? Ваш темный металл хоть и интересненький, но для жизни опасный, не чета оковам Майтимо.

Все немедленно покосились на Майтимо, будто он был второй признанный специалист по искаженному металлу. Такое внимание бывшему лорду Химринга не польстило, и он напоказ состроил недовольную гримасу.

- Среди нас нет целителей, – ответил Арагорн. – Мы сделали все, что могли, и теперь спешим в Ривенделл.

- А ты можешь его исцелить? – спросил Леголас.

- Не знаю, – задумался Тенька. – Я тоже не врач. Хотя тут не совсем в медицине дело. Вот если вашего Фродо в упор из регулятора расстрелять…

- Не надо моего хозяина ни из чего расстреливать! – подскочил другой полурослик, румяный и крепенький.

- …Но регулятора все равно нет, – безмятежно закончил Тенька. – А вообще, при стабильных условиях…

Майтимо тихо застонал, возводя очи к небесам.

Девять минут спустя.

- А так болит? – с любопытством естествоиспытателя спрашивал Тенька, щупая пострадавшее плечо.

Фродо морщился и кивал.

- А так? Ага… Хм. Интересненько… Жаль, руку прокипятить нельзя!

На колдуна вытаращились семь пар ошарашенных глаз. А Майтимо проворчал, чтобы друг выбирал выражения, а то подумают плохое.

- А чего я такого сказал? – удивился Тенька. – Я же не собираюсь в самом деле его кипятить! Хотя… какой интересненький напрашивается способ разъединения этого соединения…

- Ворожит, – опасливо шепнул один из полуросликов другому.

- Не дам моего хозяина кипятить! – возмутился третий полурослик.

- Что ты нашел в ране? – спросил Майтимо, прекрасно понимая: никого Тенька кипятить не станет. Если уж в свое время руку не дал ему отрубить…

- Да тот самый интересненький металл! Частицы глубоко засели. Если их доставать, то, наверное, надо половину тела разворотить, а толку все равно мало. Они даже в рукояти увертливые. И тепло по логике не любят. Значит, надо их нагреть и поглядеть, при какой температуре они разрушатся. Но есть ограничение: если они разрушаются, например, при сотне или тысяче градусов, ваш Фродо все равно помрет, только не от холода, а от внутренних ожогов. Словом, интересненько это получается…

- Если ты ничего не можешь сделать, не будем тратить время и поспешим, – властно перебил Арагорн.

- Не строй из себя мою обду, – отмахнулся Тенька. – Тебе до нее все равно далеко. И почему это я ничего не могу? Очень даже могу и делаю. Сейчас подумаю немного, как убрать жар из теплового излучения. Там либо что-то простое, либо принципиально новое, жаль только, что чистого материала для опытов так мало. И где этих Черных Всадников носит?

Колдун накаркал. Словно в ответ на его слова по тракту разнесся глухой и частый стук копыт. Леголас побледнел, полурослики сжались, Глорфиндел, Майтимо и Арагорн вскочили на ноги. Тенька тоже поднялся, с нетерпением вглядываясь в черноту.

Всадников было девятеро, под капюшонами плащей клубилась тьма. В мертвенной тишине они спешились, беря путников в кольцо. Воздух стал холодным, вязким, волосы шевелила жуть. Леголас спустил тетиву, но стрела без единого звука прошла сквозь черный плащ, не причинив вреда владельцу.

И тут тишину разрезал восторженный возглас:

- Ух, какие они интересненькие! Я по ним трактат напишу! Эй, банка у кого-нибудь есть? Мне хоть пару штук поймать надо, пока вы их не спугнули!

- На кой тебе, во имя всех Валар, банка?! – прошипел Майтимо, оборачиваясь.

- А где я их хранить буду? – резонно осведомился Тенька. – О, у меня же варенье было!

Колдун метнулся к своему мешку, Глорфиндел тем временем поднял меч, и фигура его засияла. Дрогнула темнота.

Тенька, наконец, вытащил из мешка грязную банку в остатках варенья и метнулся к ближайшему назгулу. Вспыхнуло, хлопнуло, и черное существо исчезло, а колдун плюхнулся животом на землю, ловко накрывая банкой что-то маленькое. Та же участь постигла второго назгула, неосмотрительно бросившегося первому на помощь.

- Гоните их на Теньку! – сообразил Арагорн.

И Майтимо в который раз уверился, что даже битва с участием Теньки напоминает балаган.

Пятнадцать минут спустя.

- Ну, разве они не интересненькие? – с умилением вопрошал Тенька, глядя на крохотных, измазанных вареньем Черных Всадников, тщетно пытающихся выбраться из плотно закрытой банки.

- Как ты это сделал? – озвучил Майтимо общий вопрос.

- Да очень просто! Как я в гостях у Трандуила комара увеличил...

- Какого еще комара? – встрепенулся Леголас.

- Не суть, – поспешил замять Тенька опасную тему. – Тем более, я его все равно опять уменьшил. И этих – тоже. Надо при случае банку помыть, а то в таком виде ее неудобно будет демонстрировать перед кафедрой.

Ночь посветлела, громко и протяжно заквакали лягушки в мокрой траве. Даже бледное лицо полурослика Фродо немного разгладилось и вроде бы порозовело. Тенька задумчиво почесал в затылке и поинтересовался:

- А чего это такое интересненькое светилось, пока мы назгулов гоняли?

- Это я светился, – скромно ответил Глорфиндел, не подозревая, чем это для него грозит.

- И у тебя волосы не выпали? Вот это да! Может, ты еще и тип излучения назовешь по таблице? Нет? Ну что за измерение! Столько интересненького кругом, и все неучи!

Глорфиндела обошли со всех сторон, заглянули в рот, нос и уши, после чего Тенька заявил, что излучение то самое, которое надо, теплое, но не обжигающее, и сейчас он его синтезирует.

- А Глорфиндел после этого выживет? – подозрительно уточнил Майтимо.

- Чего ему сделается? Я ж профессионал! Это еще безопаснее, чем когда Кано в будке играл! Хотя, принцип тот же.

- Может, лучше ты из меня синтезируешь это свое излучение? – Майтимо чувствовал себя в ответе за всех жителей измерения, беззащитных перед научными изысканиями друга.

- А ты тоже умеешь его создавать?

- Чего я только не умею, – пробормотал бывший лорд Химринга, наблюдая, как крохотные назгулы скользят по гладким стеклянным стенкам банки и безуспешно вязнут в варенье. Зрелище завораживало.

- Нет, твое не подойдет, – решил Тенька. – Ты из другого измерения, вдруг у тебя метаболизм другой или колебания по частотам не совпадают? Садись напротив меня, Глорфиндел, и светись, только, чур, не халтурить!..

Восемь дней спустя.

- В этом измерении я чувствую себя так, словно проснулся наутро после хорошей гулянки, – раздраженно делился Майтимо, созерцая из окна дивные водопады Ривенделла.

- То есть? – переспросил Тенька.

- То есть, все мне рассказывают, чего и сколько я учудил, но сам я об этом ни сном, ни духом! Мне уже опостылело объяснять всем и каждому, что я действительно Нельяфинвэ Феанарион, но при этом не убивал синдар, не сходил с ума и не бросался в лаву с сильмариллом в зубах. Ах, да, еще, что количество моих рук и веснушек никого не касается.

- Ты про воспитанников забыл, – хихикнул Тенька.

Майтимо только отмахнулся. При встрече с владыкой Ривенделла Элрондом упомянутое чувство достигло апогея.

«Здравствуй, Майтимо, – сказал тогда звенящим голосом этот убеленный сединами эльф. – А ты совсем не изменился, только…» – набивший оскомину взгляд на руку и веснушки.

«Разве мы знакомы?» – осторожно уточнил Майтимо.

«Неужели ты меня не узнаешь? Ведь я твой воспитанник, Эллерондо».

«Не стой столбом! – пихнул друга Тенька. – Обними ребенка, он же сейчас заревет!»

Колдуну по глазам, конечно, было виднее, но Майтимо не мог заставить себя обнять незнакомца, которому в сыновья годился, если не во внуки.

«Не припоминаю. У меня был воспитанник?»

«Двое: я и мой брат. Вы с Макалаурэ взяли нас к себе, когда мы были детьми».

Майтимо тщетно попытался представить собеседника ребенком.

«Ты ничего не помнишь? – тихо уточнил Элронд. – Ни вечеров, ни прогулок; ни нашихдолгих бесед, ни споров, ни тренировок с мечом? Не помнишь ни меня, ни брата?»

«Ты не думай, что у него память отшибло, – пришел на помощь Тенька, как всегда бесцеремонно вмешиваясь в разговор. – Это просто немного другой Майтимо. Ну, знаешь, как на фабрике вяжут одинаковые носки, а потом у каждой пары своя судьба, хотя, казалось бы! Толку дуться на чужой носок, который у тебя под кроватью проездом?»

«Спасибо, друг, – с чувством произнес Майтимо, – умеешь ты утешить и подобрать нужное сравнение. С носком под кроватью меня даже Моринготто не сравнивал!»

«Так он, наверное, и носков не носит», – пожал плечами Тенька.

В итоге остаток того вечера они втроем проговорили о какой-то ерунде и даже знаменитого ромашкового чаю напились. Только когда Элронд уходил, Майтимо обратил внимание, что глаза у владыки по-прежнему грустные…

- И зря ты отмахиваешься, – жизнерадостный голос Теньки вернул бывшего лорда Химринга из недавних воспоминаний в реальность. – Что плохого в воспитанниках?

- Ничего. Но здешний я и правда рехнулся. Потому что помимо шестерых оболтусов братьев добровольно взять еще и двоих малолетних воспитанников можно только в час помешательства.

- Между прочим, – напомнил Тенька, – у Макалаурэ куча тех же оболтусов братьев, но он в здравом уме обзавелся двумя дочерями.

- В первую очередь он обзавелся красавицей женой, – парировал Майтимо. – А дочери – так, неизбежное зло.

Тенька поглядел ему в глаза.

- Строить из себя убежденного детоненавистника у тебя получается еще хуже, чем беззаконного разбойника. Что тебе мешает сейчас подружиться с Элрондом и, как он говорил, учить его жизни?

- Мы оба будем знать, что я не тот, – Майтимо невидяще глядел в серебристую даль осенних небес.

- А тебе так хочется быть тем? – Тенька взобрался на подоконник и заслонил серебристую даль своей белобрысой макушкой. Майтимо покачал головой. – Тогда по какому случаю панихида? В общем, так: будешь хандрить, позову Ортхэннэра тебя утешать!

И хандрить как-то резко расхотелось.

====== Об иных измерениях и славных временах (часть 6) ======

На десятый день пребывания путешественников в Ривенделле объявился Гэндальф. Волшебник возник из пустоты в два часа пополудни, прямо во время обеда и почему-то посреди накрытого стола, чудом не угодив полой мантии в мясную подливу, а сапогом – в пирог с капустой. Игнорируя изумленные возгласы, Гэндальф тепло поприветствовал владыку Элронда, слез на пол и сообщил сидящему здесь же, в обеденной зале, Теньке, что зеркало Галадриэли имеет погрешность в четыре сотые процента, результат которой нынче имеют честь наблюдать все присутствующие.

- Ты попал сюда через то самое зеркало? – Леголас посмотрел на волшебника как на самоубийцу.

- Я посчитал немыслимой роскошью добираться сюда верхом, – ответствовал Гэндальф. – Лориэн куда ближе к Рохану, чем Ривенделл.

- Впервые вижу настолько практичное вещество! – поделился Тенька с Майтимо. – Его бы изучить и вывести из пробирки астральную копию…

- Ты уже Моринготто вывел!

- Это ведь совсем другое! А чего наш Ришеч без компании будет? Я ему братишку обещал…

Вечером того же дня они вчетвером, Гэндальф, Элронд, Тенька и Майтимо, сидели у камина и строили планы.

- Сперва у нас был только один Саурон, – вздохнул Элронд, крутя между пальцами длинный тоненький прутик, прихваченный в стоящей рядом корзине с дровами. – А теперь по вашей милости есть еще и древний владыка Зла, которого в этом мире помнят единицы.

- А оно всегда так, – жизнерадостно заметил Тенька. – Когда кажется, что хуже некуда, тут же наглядно становится ясно, что очень даже есть.

- До чего вы, маги, непохожие, – Элронд не глядя отломил от прутика крохотную щепочку, спрятал ее в кулаке и отломил еще одну. – Гэндальф говорит все с точностью наоборот: как бы ни было плохо, всегда есть надежда на лучшее.

- Одно другому не мешает, – не стал спорить Тенька. – Даже у крокозябры под хвостом есть интересненькие наросты, которые красиво светятся. Правда, специально никто не лез посмотреть, потому что там еще ядовитых шипов немеряно.

Никто не знал, что такое крокозябра, но все сочли сравнение уместным.

- В нашем случае наростом может быть кольцо Саурона, – заговорил Гэндальф, доставая трубку. – В нем сокрыта вся мощь врага. Обладание кольцом не принесет ни радости, ни победы, поэтому нужно его уничтожить.

- Да хоть прямо сейчас, – отмахнулся Тенька. – Ну его, это кольцо. Вы мне лучше скажите, аборигены, где сейчас обитает ваш Саурон и как к нему пройти, чтобы добраться до Моринготто?

- Никак, – Элронд уже расправился с половиной прутика. – Нельзя так просто пройти в Мордор.

- Хорошо, – согласился Тенька, – Нельзя просто – можно сложно. У меня как раз одна интересненькая задумка есть…

- Чёрные Врата стерегут не только орки, – прутик стремительно сокращался. – Там всегда начеку неспящее зло, и Великое Око видит всё. Это бесплодная пустыня, разорённая огнём и покрытая золой и пеплом. Даже воздух пропитан там ядом.

Но у Теньки все больше загорались глаза.

- Воздух, пропитанный ядом! Вот здорово! Это же значит, что в вашем Мордоре открыли способ искажения вещества до летуче-статичного состояния! Я должен на это посмотреть и переписать схему! Кто со мной? Никто? Эх, нет на вас Феанаро!

- Отец бы здесь точно не помог, – помрачнел Майтимо, прекрасно знавший, как родитель предпочитает атаковать неприступные черные крепости. Решительно разомкнул кулак Элронда, отобрал у него щепочки вместе с остатком прутика и выкинул все в камин.

Владыка Ривенделла уставился на пустую ладонь и проговорил:

- Ты всегда так делал. Тебе надоедало глядеть, и ты бросал остатки моих прутиков в огонь.

- Настоящие нолдор привычек не меняют! – передернул плечами Майтимо, которому от повлажневших глаз Элронда сделалось не по себе.

- Похоже, он перенял от тебя этот жизненный принцип, – шепнул Тенька другу. – Столько тысяч лет прошло, а по-прежнему прутики ломает, как в детстве. Вот что я называю постоянством! Так значит, – обратился он к остальным, – вы считаете, что подобраться к Моринготто на расстояние полета бутылки никак нельзя?

- Абсолютно, – кивнул Элронд, все еще глядя с нежностью на ладонь, из которой вытрясли щепочки. – Это верное самоубийство. Даже если отыщется герой, который согласится собой пожертвовать, он не сумеет незаметно оказаться рядом с Моринготто. Никому не дано сокрыть свои мысли от валы.

- Дано, – вздохнул Тенька. – Но у Климы опять пересмотр сильфийского договора и плевала она на другие миры. Значит, пойдем другим путем. Осталось понять, каким.

- Иногда в борьбе с Врагом достаточно начать с малого, – Гэндальф набил трубку и закурил. – Ты говорил, Тенька, что тебе по силам уничтожить Кольцо. Не будем терять время, друзья, позовем Фродо и покончим хоть с одним сосредоточением зла.

Майтимо почуял запах табачного дыма и отодвинулся от старика вместе с креслом, на котором сидел, оказываясь совсем близко к Элронду, тянувшему из корзины с дровами второй прутик. Заметив нового соседа, владыка Ривенделла быстро и по-мальчишески воровато переломил прутик пополам и протянул Майтимо. Тот с важным видом отправил щепочки в камин.

Полурослик Фродо еще не спал и охотно присоединился к посиделкам. А уж когда узнал, зачем его позвали, радости не было предела. Фродо тут же достал из-за пазухи кольцо и без сожалений отдал Теньке.

- Тебе нужны какие-нибудь особые инструменты? – уточнил Элронд. – Я могу предоставить тебе кузни Ривенделла.

- Не надо, – отмахнулся колдун. – Оно же примитивное. Дел минут на десять.

- Кузни понадобятся потом, – заметил Майтимо. – Надо же будет где-то плавить эту горсть колец.

- Горсть?!

- У Теньки свои методы…

Гэндальф поперхнулся в бороду.

Тенька задумчиво повертел в руках тяжелое золотое колечко, сравнивая его с копией из иного измерения. Различий никаких, разве что это постарше и видело кровь. Хорошая впитывающая способность у металла. Впитывающая способность…

- Тенька, ты заснул? – окликнул друга Майтимо, уже привычным жестом отбирая у Элронда остатки третьего прутика.

- Впитывающая способность! – невпопад воскликнул колдун. – Моринготто не устоит!

- Перед чем?

- Мы не будем уничтожать кольцо сейчас! Мы пропитаем его растворителем и подбросим Саурону, а тот отдаст кольцо хозяину!

- Ты в своем уме? – ахнул Майтимо. – Даже если твой план сработает, в итоге у Саурона в руках окажется вся его утраченная сейчас мощь. Кольцо, я так понимаю, никуда не денется.

- Что мы, Саурона на пике сил не видели? – беспечно пожал плечами Тенька. – Не оставим соседей по миру в беде, я регулятор сколочу. На худой конец, сбегаю за Кано и Инголдо, они дуэтом Саурона живо перепоют!

- Это авантюра, – высказался Элронд.

- Но изящная, – пыхнул трубкой Гэндальф.

- Допустим, – Майтимо непреклонно скрестил руки на груди. – А как ты собираешься подбрасывать кольцо? Если оно достанется злу легко, Саурон мигом догадается, что дело нечисто.

- Сделаем вид, будто собираемся отнести кольцо в Роковую Гору, чтобы уничтожить, – предложил Элронд, – а при первом удобном случае поддадимся назгулам и позволим отбить добычу.

- Назгулы? – с иронией переспросил Майтимо. – Это такие маленькие, перемазанные вареньем, которых Тенька держит в банке под кроватью?

- Но первая часть плана неплоха, – отметил Гэндальф. – Черные Всадники – не единственные слуги Саурона. Созвать добровольцев, послать их в Мордор, якобы к Горе, а на деле в крепость Врага…

- Добровольцев? Разве нас с Тенькой мало?

- Меня забыли! – подал голос полурослик Фродо. – Раз кольцо мое, то и нести его тоже мне.

- И меня! – раздалось от дверей. Сидящие у камина глянули туда и обнаружили второго полурослика. – Мой хозяин без меня никуда!

- Да уж, – усмехнулся Элронд, – действительно никуда, если ты даже здесь за своим хозяином пролезть сумел.

- Ты не стой у дверей, садись к нам, – радушно пригласил Тенька. – Чаю хочешь?

- Да не, – смутился незваный гость, мигом растеряв свой пыл. – Я лучше тут постою.

- Хорошо, – не стал спорить вед. – Где здесь был поднос? Я тебе сейчас к двери все принесу!

После такого полурослик окончательно смутился и все-таки прошел к камину.

- Вот тебе и ответ про добровольцев, – обратился Гэндальф к Майтимо, незаметно усмехаясь в бороду.

Элронд взял очередной прутик, повертел в руках.

- Хотел бы и я отправиться с вами! Но не могу, долг велит мне остаться. Я пошлю Глорфиндела.

- Прямо как моя занятая обда, – фыркнул Тенька и вольно процитировал: – «Я так устала, поехать бы на побережье или сильфов навестить, и меня еще горцы приглашали на их традиционный праздник, и в Голубой Пуще какие-то волнения. Теперь живо ко мне всех министров! Один посол туда, другой сюда, на праздник поедет Гуля, в Пущу с войсками Гера, отчеты мне на стол и не смейте пикнуть. Ах, где те славные времена, когда я носилась на доске по просторам и брала штурмом города!..»

- Клима тоже скучает по славным временам? – изумился Майтимо.

- Каждый год, – прикинул Тенька. – Минуты по три. В остальное время ей некогда.

- Скажи, – прищурился бывший лорд Химринга. – А ты сам когда-нибудь скучал?

Колдун честно задумался, даже брови нахмурил. Затем решительно помотал головой.

- Не-а. А чего скучать по тому, что не кончается? Вон, какая жизнь интересненькая! Так когда мы кольцо потащим?

- Детали плана обсудим на завтрашнем Совете, – решил Элронд. – А сейчас давайте отдохнем от дел. Тенька, у тебя еще остался тот замечательный чай?..

Сутки и пятнадцать часов спустя.

Тенька тщательно взболтал бутыль с растворителем и бросил туда кольцо, чудом пролезшее сквозь узкое горлышко. Будущие спутники наблюдали, затаив дыхание.

После Совета список добровольцев существенно разросся. Леголас заявил, что не простит себе, если сейчас отправится домой, а не пойдет с новыми друзьями в Мордор. Затем к компании присоединились еще двое полуросликов и суровый бородатый гном. Хотели пойти Арагорн и какой-то воин из северного королевства, но Гэндальф напомнил, что у них там Рохан в опасности, и пора собирать несметные рати на битву со злом. А уступить кольцо Саурону как-нибудь и без Арагорна сумеют.

…Тяжелое золотое колечко медленно опустилось на дно. Глуховато звякнул металл о мутное стекло.

Ничего не произошло.

- И это все? – осторожно уточнил Леголас.

- При данном типе контакта веществ реакция не предусмотрена, – объяснил Тенька, но поняли его только гном и немножко – умудренный опытом Майтимо.

- А когда оно светиться начнет? – спросил кто-то из полуросликов.

- В теории: если изменится состав одного из стабильных веществ.

- Никогда, – перевел гном и вместе со всеми разочарованно вздохнул.

Маршрут путешествия составляли долго и тщательно, расстелив на полу каминного зала здоровенную карту материка. Майтимо поначалу удивился, насколько другим стал за века знакомый ему Белерианд, но бывшего лорда Химринга тут же обрадовали запоздавшей на несколько тысяч лет новостью, что Белерианд залили лавой и потопили вскоре после его смерти. Майтимо немножко побледнел и больше активного участия в обсуждениях не принимал. Должно быть, не желая узнать чего похлеще.

Колдун был занят кольцом, то и дело взбалтывая растворитель, полурослики скверно знали географию, поэтому в основном над картой советовались Глорфиндел, Леголас и гном, причем все трое имели разные представления об идеальном пути в Мордор и никак не могли договориться.

В конце концов, благодаря высочайшим достижениям в области дипломатии, терпения и ораторского искусства, общественности был представлен конечный вариант пути, кое-как сколоченный из трех.

Длиннющая извилистая линия шла через горные перевалы, огибала впадины и холмы, тонула в непролазных чащах и смелым росчерком пересекала полноводные реки. Путешествие обещало быть долгим, непростым, но уж точно не скучным и достойным долгой памяти в качестве очередного кусочка «славных времен».

Общественность осталась довольна и взирала на предстоящий маршрут с благоговением.

И только Тенька, избалованный досками, водяными зеркалами и тому подобным скоростным транспортом, осведомился:

- Мы что, пойдем на своих двоих почти через всю карту? Интересненько это вы придумали, нечего сказать!

- А как иначе? – пожал плечами Глорфиндел, который за свою необычайно долгую жизнь имел дело только с тремя способами передвижения: верхом, пешком и на корабле. – Кони в горах не пройдут.

- А через твое водяное зеркало нельзя перемещать волшебные кольца, – добавил Майтимо. – Я заметил, что даже Гэндальф свое в Лориэне оставил.

Тенька почесал в затылке.

- А если на орлах?

Общественность немного поразмыслила, нашла идею неплохой и отправилась на поиски Гэндальфа.

Волшебник мнение общественности не разделил.

- Да вы в своем уме? Кому это только в голову пришло?

- Мне, – не стал таиться Тенька. – А чего тебе не нравится? Орлы – те же доски, только в перьях.

- Орлы, к твоему сведению – гордый и древний народ!

- Тем более, они просто обязаны нам помочь.

- Враг сочтет меня полоумным, – вздохнул Гэндальф. – Лететь на орлах, подставляясь под взгляд Ока Саурона – все равно, что спускаться в Морию, надеясь, будто обойдется.

- А чего в Мории интересненького? – Тенька заметил, как у гнома тоже загорелись глаза.

- Ничего, – отрезал старик. – Это заброшенные гномьи копи. И не смейте туда ходить.

Колдун и гном переглянулись.

Майтимо подумал, что если им суждено выжить, Тенька непременно наведается в это измерение еще раз. Хотя бы только ради того, чтобы пролезть в загадочную Морию.

К вечеру Гэндальфа все-таки удалось уговорить на орлов, а утром пришло время отправляться в путь.

Тенька торжественно выудил из банки напитавшееся кольцо, попутно облившись растворителем с ног до головы (к пущему ужасу непросвещенной общественности), а затем передал опасный артефакт полурослику Фродо, ознаменовав этим начало путешествия.

Две недели, два часа, две минуты и две сотых секунды спустя.

- Это ваше око Саурона – слепое! – заявил Тенька. – Мы уже столько времени бредем в окрестностях Мордора, что когда нас все-таки обнаружат, местной контрразведке останется удавиться от профессиональной несостоятельности!

- Во-первых, всего три дня, – возразил Майтимо.

- А во-вторых, в Мордоре нет контрразведки, – подхватил Глорфиндел. – Око Саурона ее заменяет.

- Не справляется! – припечатал колдун. – Ух, я бы ему там фильтры прочистил… Хоть колечко вверх поднимай, да помаши им!

- Нельзя. Враг может заподозрить, что мы нарочно.

- Да я понимаю, – отмахнулся Тенька. – Он же не совсем об тучу стукнутый.

Орлы помогли путешественникам быстро преодолеть большую часть пути, но в тех краях, откуда уже было заметно багровое зарево ока, они летать остерегались. Поэтому горы, окружающие край Врага, предстояло перелазить, как выразился Тенька, «на своих двоих», разумеется, если Саурон не отберет свою пропажу прежде.

Нельзя сказать, что темные неприветливые леса близ Мордора были безлюдны. Как раз наоборот, людей там было предостаточно. В первые же пару часов путешественники наткнулись на разведчиков из местного королевства и очень долго объясняли, кто они такие, куда идут и, главное, зачем. Правда, в целях конспирации была озвучена версия про скорейшее уничтожение кольца.

«Хорошо, – сказал тогда человек по имени Фарамир. – Я все понимаю и пропущу вас к границам Мордора. Но скажите, – тихонько обратился он к Теньке, с сочувствием поглядывая на Майтимо. – Вот это существо с вами – неужто оно эльф? Его Враг так страшно заколдовал? Ведь не бывает эльфов с веснушками…»

Упомянутое «существо» на слух не жаловалось и разразилось настолько цветистой тирадой, что даже лингвисту Феанаро было бы, чему поучиться у сына.

«Майтимо – легендарный эльфийский лорд, – охотно объяснил Тенька. – Он такой от природы».

Фарамир тут же принялся извиняться, поскольку совсем не хотел никого оскорбить.

После этого с веда при свидетелях стребовали жуткую клятву, что по возвращении он первым делом применит к другу антирегулятор.

…А вот орков или соглядатаев Саурона в лесах не водилось. Может быть, они просто не попадались навстречу.

Не было видно слуг Врага и в предгорьях.

- Что-то мне совсем неохота туда лезть, – вздохнул вед, с прищуром глядя на черные остроконечные пики вверху и нагромождения неприветливых скал. – Так, чего доброго, и правда до Роковой горы ваш артефакт дотащим.

- Значит, бросим его в лаву ко всем валараукар, – упрямо заявил Майтимо. – Саурон сам виноват будет.

- Мне не кольцо, мне мои ноги жаль, – бурчал разленившийся на прогрессе Тенька и тут же принимался мечтать: – Мордор, газы ядовитые… хотя бы интересненько будет! А то ваш Ангамандо так разнесло, что даже изучать было нечего!..

Они расположились на отдых в центре небольшого плато – последнего ровного места перед грядущим восхождением. Кишащий разведчиками лес остался позади, где-то на горизонте высилась громада белого города, на который со стороны Мордора потихоньку наползали нехорошие тучи.

Хорошего хвороста поблизости не наблюдалось: камни да разбухшие от влаги щепки, поэтому Тенька что-то мудрил с костром, заставляя пламя гореть само по себе. Правда, при этом оно получалось зеленым.

Сумерки сгущались темные, нехорошие. Майтимо одолевали особенно дурные предчувствия. Самым дурным из них была догадка, что с некоторых пор бывший лорд Химринга обрел способности к предвидению.

И именно она не замедлила подтвердиться.

Под покровом сумерек со стороны гор бесшумно и быстро спикировала огромная чешуйчатая птица с острым раздвоенным клювом. Птицу заметили, лишь когда она камнем кинулась на стоянку и подхватила когтями полурослика Фродо, аккурат в этот момент стоящего чуть в стороне.

Все ринулись на выручку, и только Тенька от костра заорал:

- Бросай кольцо! Скорее, унесет!

Фродо бросил кольцо, птица бросила Фродо и попыталась поймать сверкнувший в последнем луче заката крохотный для ее когтей золотистый ободок. Тенька больше машинально, чем осознанно, выбросил вперед руку, и кольцо налипло на ладонь, как сталь к магниту. Птица сделала крутой вираж, абсолютно игнорируя поток стрел, которыми ее осыпал Леголас, и нацелилась уже на Теньку.

Майтимо первым помчался к другу, выхватывая меч, но не успел.

Птица сцапала веда когтями и взмыла вверх. В последний момент Майтимо отшвырнул бесполезное сейчас оружие, подпрыгнул и сумел ухватить Теньку за лодыжку. И услышал:

- Ух, я тебя, жертва селекции!

Наверное, зажатый когтями колдун, не почувствовавший, что его держат снизу, что-то сделал, поскольку Майтимо тряхнуло, в ушах затрещало, пальцы разжались, и создалось впечатление, что правую руку разорвало на части, к радости всех местных сомневающихся.

Потом была темнота.

...Очнувшись и лежа на чем-то мягком, бывший лорд Химринга подумал, что в последний раз чувствовал себя так скверно после памятного штурма Ангамандо. А в предпоследний – на лужайке у обломка Тангородрима. Кстати, правая рука болела так же. И голова. И вообще.

Сквозь сомкнутые веки пробивался солнечный свет. Стоп, но ведь был вечер! Сколько же времени прошло?

Майтимо открыл глаза и обнаружил, что находится не на горном плато, а в некой светлой и просторной комнате. Справа от кровати сидел с задумчивым видом Глорфиндел, а слева – печальный Леголас, глядящий в окно, где далеко на востоке поверх рассвета алело нехорошее марево. Майтимо тут же ощутил себя предметом мебели в трагической картине «Два эльфийских воина предаются невеселым мыслям подле павшего товарища», и как можно бодрее произнес:

- С добрым утром!

«Воины» подпрыгнули от неожиданности и обернулись.

- Ты живой! – радостно воскликнул Леголас.

Майтимо задрал нос.

- Настоящие нолдор не умирают от… Кстати, а что это было?

- Мы не поняли, – развел руками Глорфиндел. – Вы ухватились за Теньку, порядочно оторвались от земли, потом вдруг страшно закричали и начали падать. Мы чудом успели вас поймать. Ваша правая рука была изранена от кончиков пальцев до локтя.

Майтимо тут же поднес к глазам упомянутую конечность, но ничего, кроме бинтов, увидеть не смог.

- Гэндальф сказал, что похоже на удар молнии, – добавил Леголас.

- А откуда здесь взялся Гэндальф? И вообще, что это за место?

- Белый Город. Мы пришли сюда, когда стало ясно, что ничего нельзя поделать.

- Поделать с чем? – переспросил Майтимо, холодея. – Сколько же времени прошло? Где Тенька?

Оба как по команде опустили глаза.

- Три дня, лорд Нельяфинвэ, – проговорил Глорфиндел.

- А Теньку унесла в Мордор та птица, – закончил Леголас. – Вместе с кольцом.

Майтимо страшно выругался и попытался встать.

Тремя днями ранее. Мордор.

Едва Теньку сцапали поперек туловища жесткие неудобные лапы, он насадил колечко на один из когтей и попытался ретироваться, поскольку изучать ядовитый воздух Мордора на таких условиях ему не улыбалось. Проверенное средство, когда тебя хватает кто-то, кого не жалко: пропустить через себя электрический ток и удовлетвориться воплями противника.

Но заорал почему-то Майтимо, и колдун запоздало сообразил, что друг пару секунд назад держался за его лодыжку. А этот крылатый шедевр межвидовой селекции, похоже, никакое напряжение не берет. Интересненько, как Саурон добился этого эффекта? Надо будет непременно спросить, тем более, как раз скоро представится случай.

Поскольку отпускать его сейчас никто не собирался, Тенька хозяйственно снял колечко с птичьего когтя и сунул за пазуху.

Летели они довольно долго, и за это время колдун вволю налюбовался панорамными видами выжженной пустоши, черных скал и несметных орочьих ратей, готовых выступить на битву. А прилетели в высокую черную башню, где на шпиле красовался, не мигая, потрясающий шедевр достоверного искажения, который руки чесались хорошенько изучить, поставить пару опытов и написать по нему диссертацию. За что Теньке нравился этот мир – так это за фантазию обитателей.

Птица влетела прямо в окно и швырнула добычу на каменные плиты зала.

- Кольцо! – повелительно прошипели рядом.

Тенька поднял голову и увидел нависший над ним сгусток тьмы, в котором едва угадывались признаки сложного вещества. Тьма протянула к веду одно из щупалец, призванное изображать руку.

Тенька достал колечко и надел на это щупальце. Тьма пришла в движение, сгусток обрел плотность и обернулся высокой фигурой в черной мантии. На неподвижном землистом лице горели багровые глаза.

- Какой интересненький эффект, – увлеченно пробормотал Тенька.

- Трепещи, человечиш-шка! – прошипел Саурон.

- Трепещу, – честно согласился Тенька. – Мне настолько страшно, что я даже испугаться боюсь!

Саурон с подозрением покосился на его нездорово заинтересованную физиономию, но ничего не сказал.

- Тут у вас миленько, – отметил Тенька, вставая на ноги и озираясь. – Есть, на что посмотреть. А Моринготто где?

Его сцапали за грудки и приподняли над полом.

- Не с-смей называть Владыку этим паршивым эльфийским прозвищем!

- Ну, ладно, – пожал плечами Тенька. – А как его надо называть?

Саурон нехорошо оскалился. Колдун с любопытством заглянул ему в рот – интересно же, какие там зубы!

- Вот у него и спросишь, человечиш-шка.

Тенька почуял, как Саурон мысленно зовет своего владыку. А потом дрогнул зал, и в центре материализовалось нечто такое, что колдуну и впрямь сделалось сильно не по себе. Как будто он по соломинке через жерло вулкана идет. Вещество, конечно, интересненькое, но с ним осторожней надо, и про технику безопасности не забывать.

- Кольцо! – с теми же повелительными интонациями.

- Но, Владыка…

- КОЛЬЦО!

Тенька чуть присел: похожим громовым тоном изъяснялся Намо, когда выдворял из своих Чертогов одну теплую компанию.

Саурон издал печальный стон и медленно положил артефакт на протянутую ладонь, тут же вновь становясь бесплотным сгустком тьмы.

Моринготто стиснул кольцо в кулаке и… исчез.

Просто исчез, без взрывов, световых вспышек, клубов тумана или каких-нибудь иных эффектов. Раз – и нет ничего.

Только звякнуло о пол упавшее золотое колечко.

- В-владыка… – неуверенно позвал Саурон. Оглянулся по сторонам. – Владыка, ты где?..

Ответа не было. Владыка канул в то самое «ничего», из которого явился. Саурон еще раз огляделся, и, как многие до него, увидел в скромно сидящем на корточках Теньке источник всех бед. Колдуна опять сцапали за грудки и прижали к ближайшей стене.

- Где Владыка?!!

- Растворился!

- Как растворился?!!

- Благодаря обратному воспроизводству синтеза…

- Какого синтеза?!

- Я твоего владыку нечаянно синтезировал, – объяснил Тенька, стараясь дышать мелко и часто, иначе воздуха не хватало. – А потом мне говорят, верни, мол, как было. Я и пообещал вернуть. А он тебе был очень дорог?

Саурон задумался, даже хватку чуть ослабил. Потом уже менее грозно уточнил:

- Значит, Владыка больше никогда не вернется?

- Никогда! – заверил Тенька.

- Человечишка, да я тебя озолочу!!! – заорал мятежный майа на все свои владения. Оставил в покое Теньку, бросился к кольцу и надел его, снова становясь материальным. Потом схватил колдуна за шиворот и радостно встряхнул. – Рассказывай во всех подробностях, как ты это сделал!

И Тенька охотно принялся за рассказ.

Семь часов спустя.

- Послушай, – ласково вещал Саурон. – Что тебе этот Валинор, оставайся со мной. Я, в отличие от всех этих замороченных и непросвещенных, смогу по достоинству оценить твои умения.

Специально для Теньки в крепости уже разожгли полтораста лет не топленый камин, подлатали кресла и насадили на вертел тушу оленя. Теперь колдун сидел на мягком, вдыхал умопомрачительные запахи жарящейся дичи и коротал время до завтрака за интересненькой беседой.

- Я умею быть благодарным, – голос Саурона был вкрадчив. – И люблю неглупых образованных слуг. Поклянись мне в верности, и ты получишь все. Хочешь быть наместником от моего имени во всех завоеванных землях? Я знаю, людей прельщает власть.

Тенька представил площадь этих земель и творящуюся там нынче разруху, потом живо вообразил себя сидящим, как Клима, за письменным столом, сутками не вылезающим из-под кипы бумаг, и передернулся.

- Ну ее к крокозябрам, эту власть!

- Как это: «ну»?! – изумился Саурон, который видел, что человек не набивает себе цену, а не желает править совершенно искренне. Подобный феномен встречался темному властелину впервые.

- Скучно это, – пояснил Тенька. – И трудно. Я с кафедрой в Институте едва управляюсь, да еще последние пять лет отбрыкиваюсь от должности главы всего Института. Ученый наукой заниматься должен, а не в бумажках сидеть!

- Я дам тебе возможность изучить все, что ты пожелаешь! – опрометчиво пообещал Саурон, не постигший горького опыта валинорских коллег.

- Все-все? – обрадовался Тенька. – И орков?

- И орков, и гоблинов, и любое существо, которое только пожелаешь. Служи мне, человечишка, сделай мне оружие, которое так же растворит выскочку Гэндальфа, эльфийских королей и владык Валинора.

Теньку все плотнее окутывали особые чары убеждения, порывающие согласиться и всю оставшуюся жизнь изобретать для Саурона совершенное оружие. Тенька уже был, в общем-то, не против. Но исследования все равно оставались превыше всего.

- А Око можно изучить?

- Изучай, – махнул рукой Саурон. В незыблемости своего творения он был уверен.

- Вот здорово! – обрадовался неугомонный колдун. – Тогда сразу после завтрака и займусь!

Саурон усмехнулся про себя. Пусть. Поглядит на Око, еще больше проникнется идеями о величии Тьмы, а там и клятву у него можно принять.

На второй день «исследований», поднявшись на башню поглядеть, как идут дела, Саурон понял, что был неправ касательно незыблемости.

Мало того, что Око стало больше раза в три и научилось моргать, так еще и вместо алого сделалось ярко-голубым.

- Ну как? – радостно поинтересовался Тенька.

- Что ты наделал? – угрожающе прошипел Саурон, глядя на свое творение и не узнавая его.

- Я тут поизучал немножечко и поправил, – колдун глянул на дело рук своих, чуть склонив голову набок, и с воодушевлением прибавил: – Теперь оно стало еще интереснее!

И у Саурона вырвалась фраза, которую до него произносила большая часть его врагов, на собственной шкуре изведавших суть просвещенной мысли:

- Верни все, как было!

- А тебе не нравится? – удивился Тенька.

- Нет!

- Вот и Эонвэ почему-то не нравилось ничего…

Саурон подумал, что на этот раз понимает валинорского сородича и даже в чем-то сочувствует. Но привлечь башковитого человечишку на свою сторону по-прежнему необходимо, значит, придется потерпеть.

- Объясняй, чего ты там поправил. Может, мне и понравится.

- Гляди, – колдун ткнул пальцем в здоровенный зрачок. – Теперь он помимо визуальной картинки улавливает разные виды излучений, даже радиацию. Здорово?

Саурон не знал, что такое радиация, но кивнул.

- А еще я удобненько разбросал параметры по цветовому спектру, – продолжил Тенька. – Гляди, если вот тут переключить…

Око пару раз моргнуло и радикально сменило цвет.

Белый город. То же время.

Майтимо стоял на балконе спиной к парапету и невидяще глядел на сизые тени, ползущие по белым камням стены. Было пасмурно.

А Тенька сейчас – в самом сердце зла, один, без друзей, даже без своего мешка, в котором и сковородка, и неведомые инструменты, и банка с назгулами, и бутыль с остатками растворителя. Тенька не сможет сходить в иной мир за подмогой, не соберет регулятор. Все планы рассыпались прахом, и нет никакой надежды, потому что все держалось на колдуне. И эту простую страшную истину Майтимо, кажется, в полной мере осознал только сейчас, посреди чужого измерения, хотя, можно подумать, в его родном дело обстояло иначе. А сейчас Теньки уже, наверное, и в живых нет.

- У него получилось, – тихо сказали рядом.

Еще не оборачиваясь, по знакомому тошнотворному запаху табака, Майтимо понял, что к нему подошел Гэндальф.

- Почему ты так считаешь?

Волшебник тоже стал у парапета, но обратил взор не на стену, а вдаль, где таилось зло.

- Я уже пару дней не ощущаю чужой мощи. Она пропала бесследно и в одночасье.

- Значит, он сдержал свое обещание, – отстраненно произнес Майтимо. Да, теперь Тенька снова может гостить в Валиноре. Только вряд ли ему это уже понадобится…

- Рука болит? – спросил Гэндальф.

Майтимо машинально поправил перевязь через плечо и мотнул головой. Рука болела. Но не настолько, чтобы настоящий нолдо счел нужным признаваться.

Эльф и волшебник помолчали.

Гэндальф снова заговорил первым.

- Он жив.

- Откуда тебе знать?

- Погляди.

Майтимо обернулся, вглядываясь в зарево на горизонте. Оно было иным, чем вчера. Не багровым, а голубым. И вроде бы покрупнее.

- Я преломлю свой посох, если это просто Саурону надоел прежний цвет Ока, – усмехнулся Гэндальф. – Мне показалось, Тенька не тот человек, который легко сгинет в краю тьмы.

Словно в ответ на его слова зарево сделалось зеленым. Затем фиолетовым.

Майтимо почувствовал, что ему снова хочется жить.

- Не сгинет. Я не позволю. Мы не позволим! Тенька везучий. Мне верится, что мы еще будем пить с ним кофе на моей веранде в Валиноре.

- За ним стоят могучие силы, – отметил Гэндальф. – Тенька, возможно, сам не задумывается, сколько тайн сокрыто не в окружающем мире, а в нем самом.

- Ты говорил ему это?

- А зачем? – старик усмехнулся. – Тогда бы этот невозможный изобретатель принялся досконально изучать сам себя. А путь к себе лежит только через постижение мира. Должно быть, Тенька ощущает это сердцем.

Башня Саурона. Самый верх.

В данный момент Тенька думал о чем угодно, но не о способах постижения мира. Дул холодный ветер, где-то далеко внизу копошились орки, а Саурон вновь завел речь о клятве верности.

- Тебе пришло время мне присягнуть, человечишка. Поклянись и начинай изобретать оружие против всех, кто насмехался над тобой и не ценил.

Тенька честно попытался вспомнить таковых, но не сумел. Хотя, против служения Саурону его порядком замороченное сознание уже не возражало. Оставалась только одна важная деталь.

- Да я бы с радостью, но поклясться тебе не могу.

- Почему? – угрожающе уточнил Саурон. – Ты смеешь сомневаться в моей силе и несокрушимости? В моей победе?

- Да при чем тут победа, – отмахнулся Тенька, который никак не мог понять, на кой Саурону власть над миром, если темный майа тоже вроде бы не горит желанием сидеть ночами за кипой бумаг. Но, наверное, ему видней. – У меня уже есть госпожа, которой я присягал. И я никак не могу служить другому, пока прежняя присяга не разорвана с ее стороны.

- Кто твоя госпожа? Укажи, и я сотру ее в порошок!

- Она повелительница из иного мира. Насчет порошка сомневаюсь, но пойти к ней и уговорить освободить меня от клятвы можно.

- Так ты умеешь отворять путь не только в иные измерения, но и в иные миры? – глаза Саурона нехорошо и алчно загорелись. – Проведи меня туда!

- Я бы с радостью, но нужна сковородка!

Саурон изумился такому способу перемещения, но виду не подал.

- Я сейчас же велю притащить тебе с кухни любую сковороду на выбор!

- Нужна моя, особая сковородка, – объяснил Тенька. – Она у меня в мешке. А мешок крокозябра знает где. Но ничего, я сейчас организую водяное зеркало, найду свой мешок, а там до моего мира рукой подать. У тебя ведь есть в хозяйстве зеркало или хотя бы чаша воды? Вот и замечательно. Пошли, покажешь, где их взять!

Уже уходя с башни, Саурон кинул последний потрясенный взгляд на свое измененное творение. Почему-то казалось, что если человечишка и впрямь станет служить ему, это – лишь начало, и весь Мордор ждут поистине непредсказуемые и неуправляемые перемены.

Фиолетовое око лишь задорно подмигнуло в ответ.

Неделя, сутки и пять минут спустя.

В Белом Городе нынче было шумно и суетно: все готовились к великой битве. Даже раненый Майтимо заявил, что лично пойдет брать вражескую цитадель и вызволять друга. И к балрогам руку, особенно, если, по словам очевидцев, в этой реальности ее вообще не было. Что, настоящий нолдо меч одной левой не удержит?!

Глорфиндел, слушая такие речи, отчего-то ностальгически вздыхал и говорил, что теперь действительно узнает своего лорда. Леголас же искренне восхищался целеустремленностью нового товарища и обещал в бою прикрывать Майтимо.

Вообще, трое эльфов за последнее время очень сдружились и завели привычку собираться в комнате Майтимо и пить травяной чай, делясь своими размышлениями о природе сущего. Иногда к чаепитиям присоединялись Гэндальф или гном, у которого тоже имелась своя точка зрения на сущее, и тогда мирная беседа к взаимному удовольствию перерастала в оживленные дебаты.

Во время одного из таких дебатов позади друзей из воздуха незаметно высунулась знакомая рука, пошарила в пространстве, ловко сцапала стоящий в углу комнаты Тенькин мешок и была такова.

Уже через пять минут далеко в Мордоре Тенька удовлетворенно перетряхнул свои новообретенные вещи, извлек сковородку, поставил на пол, хорошенько подкрутив ручку, и сказал стоящему рядом Саурону:

- Так… кольцо можешь не снимать, оно на тебе прекращает резонировать. Интересненько это ты придумал! Садись!

- Зачем? – у Саурона нервно дернулся глаз. Почему-то он дергался с тех пор, как Око наверху башни обрело способность моргать. Или с тех пор, как в результате экспериментов в крепости завелись странные кирпичи, с хлопаньем выпрыгивающие из стен, ползучие канделябры и тому подобная нечисть, которая нормальному темному существу и в страшном сне не привидится. Иногда Саурон ловил себя на мысли, так ли уж нужен ему столь беспокойный исследователь, не дешевле ли будет вышвырнуть его из Мордора хорошим пинком и больше никогда не пускать (прибить, чего доброго, еще и не удастся, кто их знает, этих иномирских колдунов…). Но жадность и желание подчинить себе иные миры брали свое.

- С пересадкой пойдем, – от объяснения, как обычно, понятнее не стало. – У меня зеркало настроенное в другом измерении, а то здесь я еще месяц провожусь: с учетом искажения данных куча новых поправок нужна. Да ты не сомневайся, я ж профессионал! Через десять минут в моем мире будем. Надеюсь, Клима не занята, а то ждать аудиенции придется.

Саурон был уверен, что не придется – для стирания прежней Тенькиной госпожи в порошок никакая аудиенция не нужна. Воодушевленный такими мыслями, он наплевал, как это выглядит со стороны, и устроился на сковородку.

Ощущение полета, обломки пронзенного времени позади и – деревянная веранда незнакомого домика. А вот место очень даже знакомое! Валинор! Но быть не может, чтобы человечишка обманул! С такой замороченной головой никто обмануть не в состоянии!

Саурон подобрался, чувствуя, что его вот-вот обнаружат хозяева этих мест. А рядом как ни в чем не бывало появился Тенька верхом на сковородке. Темный властелин сцапал будущего слугу за шиворот.

- Ты куда меня привел?!!

- В Валинор, – Тенька едва ли не плечами пожал. – Говорю ж, с пересадкой пойдем, интересненькое дело! Пусти, нам в дом надо.

Потрясенный такой наглостью, Саурон разжал пальцы, и человечишка плюхнулся на доски веранды.

В этот момент у порога разлилось голубое сияние, и на веранду ступил Эонвэ. Саурон не без злорадства отметил, что обычно каменная рожа сородича выражает искреннее потрясение.

- Ты кого сюда привел?!! – возопил глашатай владыки Валинора,обращаясь к колдуну.

- О, привет, Эонвэ, – флегматично поздоровался Тенька. – Это со мной, проездом. Мое водяное зеркало еще не выбросили?

- Следовало бы, – проворчал Эонвэ, сверля Саурона таким взглядом, что тот даже дернуться опасался. – Да будет тебе известно, человек, что твоя госпожа не одобрила бы подобные знакомства и подобный туман в твоей голове.

- А мы как раз к Климе и направляемся, – охотно поделился Тенька, совершенно не замечая напряжения, повисшего между двумя майар, готовыми прямо сейчас сойтись в смертельной схватке. – Мне Саурон предложил ему служить, а я подумал, интересненько бы это вышло! Сейчас к Климе сбегаем, она меня от клятвы освободит… Кстати, Моринготто вашего я растворил!

- Тогда и я от своего слова не отступлю, – качнул головой Эонвэ. Саурону показалось, что при упоминании Тенькиной госпожи сородич как-то расслабился, а на его лице появилось странное, пока непонятное выражение. – Значит, к Климе идете… Что ж, тогда не буду задерживать. Ты ее подданный, значит, и дело ее. Просто провожу до зеркала, – сияющие глаза прошили врага особенно пристальным взглядом. – Иначе кое-кто кое-чего здесь натворит.

Они втроем зашли в дом, где и правда обнаружилось уже знакомое Саурону водяное зеркало. Эонвэ почему-то не нападал, это было очень странно, но на руку. Неужели светлый сородич настолько не любит неведомую Климу, что спокойно пропускает в ее владения Саурона? Иного объяснения у властелина тьмы не находилось.

Уже ныряя в радужный водоворот зеркала, Саурон увидел лицо Эонвэ, на котором расцвела совершенно не свойственная ему многообещающая ухмылка. Саурон даже не думал, что Эонвэ умеет ухмыляться, и в его злое сердце тогда впервые закрались нехорошие предчувствия…

Одиннадцать дней спустя. Иное измерение. Мордор.

Первые изменения в стране зла жители Белого Города начали замечать уже давно, когда Всевидящее Око на горизонте вдруг принялось менять цвет по несколько раз на дню. Поэтому, когда разноцветное зарево вовсе пропало вместе с тучами и ощущением опасности, никто не удивился. Лишь потом, когда посланные лазутчики донесли, что орки куда-то попрятались, над Мордором восходит не виденное там с изначальных времен солнце, а на месте крепости Саурона остались одни развалины, все задались вопросом: а что же, собственно, произошло? Великая битва еще не состоялась, разве что Сарумана из его башни прогнали. Кто же тот неведомый герой, который в одиночку сразился со злом и одолел его, наверняка сгинув при этом вместе с упомянутым?

Майтимо был уверен, что знает ответ. Но не представлял, как теперь с этим знанием жить. Бывший лорд Химринга еще даже не задумывался, как вернется домой. Это вообще теряло смысл по сравнению с тем, что Тенька все-таки погиб. Ведь даже Гэндальф признавал: учинить такое с Сауроном можно было лишь ценой собственной жизни.

Орлы долго летали над развалинами крепости, но никого живого не нашли. В последний вылет Майтимо отправился вместе с ними, чтобы лично взглянуть на место, где друг окончил свои дни.

Без орочьих ратей и клубящихся темных туч Мордор не производил должного впечатления. Грязная выжженная пустошь, развалины крепости, а над ними – серенькое осеннее солнце.

При первом же взгляде на развалины было ясно: даже если тот, кто находился внутри, на момент падения крепости был жив, то теперь от него наверняка осталась лепешка. Майтимо сел на ближайший камень, положив подбородок на рукоять меча, и закрыл глаза, поскольку в них плыло и щипало. Хорошо, он здесь один, и никто не может увидеть, что настоящие нолдор иногда все-таки плачут.

- Ма-айти-имо-о-о! – жизнерадостно донеслось откуда-то издалека. – Приве-е-ет! Я по тебе соскучился!

- Я тоже буду скучать, Тенька, – прошептал бывший лорд Химринга, не открывая глаз.

- Эй! Да что ты там сидишь, помоги тащить!

Это уже было странно. Конечно, в стиле Теньки выдать из-за порога смерти какое-нибудь неоднозначное послание, но чуткое ухо уже уловило не только крик, но и шаги, какой-то шелест, словно по песку и впрямь тащили волоком что-то тяжелое.

Майтимо поднял голову, заозирался, да так и прирос к камню, на котором сидел, боясь поверить глазам и своему счастью.

По пустоши Мордора шел абсолютно живой, только немного запыхавшийся Тенька и тянул за собой на куске рогожи странное существо. Лысое, ободранное, с огромными блестящими глазами, в которых не было ни проблеска мысли. На морде существа была написана абсолютная покорность судьбе.

- Майтимо! – снова позвал колдун. – Чего ты сторожишь эти развалины, их никто не сопрет! А я гляди, что нашел!

Майтимо медленно встал и побрел другу навстречу, все еще опасаясь, что перед ним морок, который сейчас развеется.

- Я иду, – продолжал Тенька как ни в чем не бывало, – а тут лежит! Стонет, хныкает – лапку сломал, бедолажка. Не бросать же такой интересненький экземпляр посреди пустоши! Вот и тащу уже километра три. А ты чего такой бледный? И что с рукой? Это из-за меня, да? Ничего, я тебе одну популярную мазь привезу, живо все пройдет!

Тут они поравнялись, и Теньку едва не задушили в объятиях.

- Когда я в следующий раз окажусь у тебя в гостях, пойду на ваше капище и скажу спасибо высшим силам за твое везение! – от души выпалил Майтимо, окончательно убеждаясь, что Тенька жив, здоров и никуда не денется.

Семнадцать минут спустя.

- Дальше, – рассказывал Тенька, – мы с Сауроном переместились сначала в ваш Валинор, а потом ко мне. Вернее, к Климе, на аудиенцию. Мне ж всерьез взбрело в голову остаться жить здесь, хотя я все не мог придумать, как перевезти сюда лабораторию, кафедру и жену.

- Именно в таком порядке? – фыркнул Майтимо, подозревая, что в этом случае Мордору все равно бы недолго осталось.

- Жену – проще всего! Она самая компактная и неконфликтная. К счастью, ничего перевозить не потребовалось. Ты ж знаешь Климу – та еще собственница. Как глянула на меня, все дурные мысли из головы вышибло. Я тогда понял, почему Эонвэ ухмылялся.

- Ты с Сауроном еще и на Эонвэ ухитрился наткнуться?!

- Эонвэ сам пришел! Кстати, когда вернешься домой, проверь, не пропало ли чего блестящего, с Эонвэ сталось бы. Так вот, Клима немножко расстроилась, что меня у нее пытались сманить, а когда моя злокозненная обда немножко расстраивается, у всех начинаются крупные неприятности.

- Расскажи подробнее, как она убивала Саурона, – попросил Майтимо с предвкушением.

- Да кто его убивал? – возмутился Тенька. – Такой экземпляр полуискаженного сложносоставного вещества еще поискать! Сидит теперь под стеклом в институтском виварии, а воспитанники моей кафедры его изучают.

Майтимо живо представил Саурона под стеклом, вокруг которого толпится дюжина таких вот «Тенек», и подумал, что убивать – это и впрямь слишком просто, примитивно. То ли дело – изучить…

- Колечко у него наш Ришеч, понятное дело, отобрал, – закончил тем временем колдун.

Большеглазое существо со сломанной лапкой оживилось.

- Колечко! Прелесть моя! Верните мою прелесть!

- Тьфу, надоел! – отмахнулся Тенька. Потом сжалился, полез в мешок, достал из него золотое кольцо и протянул страдальцу. – На, держи.

- А не опасно? – засомневался Майтимо.

- Оно уже размноженное, там силы нет, – пояснил Тенька. – Сейчас по пути завернем в Роковую гору, оставшиеся кольца выбросим. А с этим пусть забавляется, если хочет. У них с колечком векторы искажения совпадают. Интересненько, почему? Может, их парой изобрели?.. Надо у Гэндальфа спросить!

- А как ты здесь оказался? – спросил Майтимо. – И почему все рухнуло?

- Я в это измерение переместился к Трандуилу в лес. Заодно занес ему три мешка кофе и дуст, забрал паучий яд и гербарий. А хитин пришлось оставить, кусок слишком уж огромный. Специально за ним потом схожу. Так вот, нормальное водяное зеркало в Лориэне, далеко. У меня только сковородка с погрешностью. Я хотел в башню вернуться, но промахнулся километров на семь, оно и к лучшему. А рухнуло понятно, почему. Неуч ваш Саурон, колдовство закреплять не умеет. Как только он покинул этот мир, сразу все его чары развеялись. Хорошо, я банку с назгулами с собой взял!

- Надеюсь, ты не собираешься их там выпускать?

- Что ты, еще случится с ними чего! Я сначала их тоже в виварии хотел держать, но Саурон, как увидел, что у меня в банке, начал выть, плакать и биться головой о стекло. И чего он так разнервничался?.. Поэтому пока что у меня в лаборатории стоят.

У Майтимо все-таки выступили слезы. От смеха.

- Когда я окажусь у тебя в гостях, то загляну не только на капище, но и в виварий! А сейчас пойдем отсюда. Вон на том месте меня скоро должны подобрать орлы.

Семь дней спустя. Валинор. Веранда дома Майтимо.

- Кано, знакомься: это Элронд, – жизнерадостно представил Тенька. – Он тебя помнит, а ты его нет. Но на самом деле ты его очень любишь!

Макалаурэ удивленно покосился на степенного седого эльфа, но предпочел поверить колдуну на слово и приглашающе махнул рукой на стулья.

- А где Майтимо носит? – спросил Тенька, тут же наливая себе и Элронду по полной чашке кофе и запуская руку в вазочку с цукатами. – Звал-звал нас, а как мы прибыли в гости, пропал куда-то!

- Побежал показывать отцу чертежи, – Макалаурэ кивнул на громаду из золотистого кирпича, возвышающуюся над остальными зданиями уже на добрых пять этажей.

- Тогда это надолго, – сделал вывод Тенька и кинул в рот сразу горсть цукатов.

Пока он жевал, повисла неловкая пауза. Элронд и Макалаурэ явно не знали, чего умного друг другу сказать. Первым нашелся владыка Ривенделла:

- Как поживает Голлум? Тенька сказал, что не стал забирать его к себе домой.

- Кто? – не понял Макалаурэ.

- Зверушка, которую я притащил из того измерения, – пояснил Тенька с набитым ртом. – Его почти сразу же Эонвэ зацапал. Оказалось, что оно – разумное! По крайней мере, когда-то было. И Эонвэ поставил цель его перевоспитать. Что скажу: мне бы такое терпение! Таскает его всюду за собой и постоянно нудит насчет морали и нравственности. Не знаю, как Голлум, но я бы точно перевоспитался, лишь бы это скорее прекратилось! Слушай, Элронд, а в вашем измерении еще назгулы остались?

- Ни одного! – гордо ответствовал эльф.

- Жаль! – вздохнул Тенька. – А то у меня их уже не девять, а восемь. Третьего дня самый жирный назгул каким-то манером сумел выбраться из банки, а там и из лаборатории.

- Сбежал? – ужаснулся Макалаурэ, уже знавший, что такое назгулы.

- Если бы! Жена испугалась и тапком пристукнула. А еще говорили, что назгулы неубиваемые! Тапок, кстати, не пострадал.

Постепенно неловкость с холодком ушли, и беседа полилась почти без Тенькиного участия. О славных временах, иных измерениях, музыке и превратностях судьбы. Колдун наблюдал за эльфами и довольно улыбался.

Элронд пригласил всех на коронацию своего зятя, того самого Арагорна, а еще попросил у Теньки несколько книг о науке и технике, поскольку леди Галадриэль внезапно увлеклась прогрессом и решила строить между Лориэном, Ривенделлом, владениями Трандуила и Белым Городом железную дорогу.

А спустя пару часов вернулся Майтимо, румяный, светлолицый, с кипой чертежей в здоровой руке и злой, как сто крокозябр.

- Что случилось? – обеспокоился Макалаурэ. – С отцом повздорили?

- Нет! – бывший лорд Химринга швырнул чертежи в угол, сел на свободный стул и бесцеремонно отпил Тенькиного кофе, вырвав чашку прямо из-под носа колдуна. – Но каждая, каждая, балрог ее побери, зараза, встреченная мною по пути туда и обратно, норовила поинтересоваться, что у меня с рукой и куда подевались веснушки!..


Всё, теперь это уж точно ПОСЛЕДНЯЯ часть!

сказал автор в шестой раз

... и нифига не угадал

====== О полыни, варенье и семейном проклятии (часть 1) ======

Майтимо просунул голову в ворот кольчуги, тщательно расправил на себе холодное звенчатое полотно. Туго и добротно застегнул сперва поножи, затем наручи. Надел плотные перчатки из жесткой коричневой кожи. Взял в руки меч и подошел к зеркалу.

Зрелище выходило занятное: статный эльфийский воин посреди мирного домашнего пейзажа. Камин, пара кресел, летние сандалии у двери, на гвоздике висит легкая куртка. Ах, да, еще плетеный коврик, не иначе как для должной гармонии с кольчугой.

И давно уже прошла та беззаботная пора, когда подобный наряд будоражил кровь, вызывал желание испробовать его на крепость в настоящем бою. А лучше вообще не снимать и ходить в нем по улицам, чтобы все знали, какой воинственный и неустрашимый народ настоящие нолдор.

- Ну что, довольны? – ехидно поинтересовался Майтимо у дорогих кузенов, которые в неурочный час завалились в гости, увидели разложенную амуницию, преисполнились сентиментальных воспоминаний и уговорили его на эту незапланированную примерку.

- Весьма, – мечтательно проговорил Финдарато. – От тебя даже повеяло суровым холодным воздухом Эндоре.

- Почти, – склонил голову набок Финдекано. – Надо брови сдвинуть.

- Еще скажи – веснушки вернуть! – не поддался на провокацию Майтимо. В этом вопросе он до сих пор оставался непреклонен. Что бы там ни утверждал отец насчет природы и принятия себя таким, какой ты есть, веснушки – это чересчур. И вообще, легко отцу говорить. У него-то веснушек нет!

Снятая кольчуга была бережно свернута и положена в сундук. Сверху легли наручи, поножи, перчатки, несколько противомайаровых гранат и даже меч.

Немного поразмыслив, Майтимо все-таки достал меч и перчатки, отложил в сторону. Может, еще поразмяться захочется! И вообще, оружие не должно валяться в сундуке.

Упомянутый сундук был закрыт, без жалости задвинут в самый дальний угол подкроватья, а ключ небрежно брошен в шкатулку на камине, где, помимо прочего, хранились фиолетово-зеленый сильмарилл, пара колец и крошечные песочные часики на золотой цепочке, которые друг Тенька притащил из какого-то мира, да так и позабыл.

- Все, теперь возврат к мирной жизни можно официально назвать состоявшимся. И чтоб я еще хоть раз надел все это барахло!.. Нет, торжественно клянусь, больше никогда!

- Восемь, – ухмыльнулся Финдекано.

- А не пять? – негромко уточнил Финдарато.

Майтимо со вздохом покосился на обоих и ответил честно:

- Девять. Но теперь уже наверняка!

Кузены кивнули так слаженно, что даже не надо было обладать даром чтения по глазам, чтобы понять: не верят. Или в очередной раз провидят грядущее, но великодушно не хотят разочаровывать.

- Чего я не знаю? – тем временем заинтересовался Финдарато.

- Давай считать, – тут же предложил Финдекано.

- Делать вам больше нечего, – проворчал Майтимо, но пресветлые лорды уже нашли себе занятие по душе и, как истинные нолдор, отступать не собирались.

- Первый раз был еще в Эндоре, после разгрома Ангамандо, – начал загибать пальцы Финдекано. – Между прочим, самая красивая из попыток покончить с неспокойным прошлым: Железные горы, верхушка Тангородрима, красные предзакатные облака и такая брань, что даже орки застыдились бы. Но мне уже тогда смутно казалось, что Руссандол поторопился.

- Второй раз был тоже в Эндоре, но на пристани, – включился в игру Финдарато. – И тоже все было красиво, хотя без единого бранного слова.

- Еще бы, там же Эонвэ стоял!

- Майар мне не указ, – сердито встрял Майтимо, – просто настроение было не то.

- Но меч топить все-таки не стоило.

- Не скажи, Финьо, – возразил Финдарато. – Жест вышел очень символичный, я тогда тоже свой полуторник утопил.

- Вот и гонялись потом за Сауроном: ты с арфой, а Майтимо с кочергой.

- Зато у тебя – вся семья как на подбор! А я не хотел предстать перед любимой в облике безжалостного воителя. Все-таки моя Амариэ – не твоя Лилтанарэ, трофейным ятаганом тыквы не вскрывает!

- И слава Эру, потому что мою Лилтанарэ в платье среди астр я представить могу, а вот твою Амариэ в кольчуге и с секирой наперевес...

- И слава Эру! – повторил Финдарато, но имея в виду совсем другое. – Третий раз, по логике вещей, был после несостоявшейся расправы над Сауроном.

- А четвертый пару недель спустя, – подхватил Финдекано. – Помнишь, когда дядюшка Феанаро пришел разбираться, какого блохастого варга твой отец занимает его законный трон. Кажется, его даже мое минувшее правление не так возмутило.

- Мне тогда казалось, грядет вторая Резня, – тихо признался Финдарато. – Но обошлось без кровопролития.

- И слава тетушке Нерданель!

- Слава нам всем, – не согласился Майтимо. – Думаете, одну маму он бы послушал? Мы всей семьей уговаривали отца не скандалить. А в итоге он послушался Теньку, который красочно расписал все недостатки должности короля и пообещал поставить отцу шестнадцать часов лекций в неделю.

- Пятый раз, – продолжил Финдарато, – был два с половиной года назад...

- Нет, – перебил кузен. – В пятый раз Майтимо торжественно решил, что больше не наденет кольчугу и не возьмется за оружие, после того как Тенька пригласил его к себе в мир. А в итоге им пришлось усмирять какой-то государственный бунт, да еще почти в одиночку, потому что в тех местах не было регулярных войск, зато выросла злобная оппозиция. А вот шестой уже два с половиной года назад, когда они вернулись из путешествия по иным измерениям.

- А дальше? – Финдарато подался вперед.

- Дальше, – хмуро сказал Майтимо, – я решил наведаться в Эндоре. По приглашению Кирдана, с дозволения Ольвэ, на корабле и без оружия. Даже зубы сводило от того, как все законно и официально! А потом поехал навещать Артанис и по дороге выяснил, что орков там перебили не всех. К счастью, у меня с собой был охотничий нож, а среди орков обо мне до сих пор рассказывают страшные небылицы. Так что, когда они поняли, с кем имеют дело, то вообразили меня сильнее, чем я есть, и частично разбежались.

- Словом, Руссандол вернулся расстроенный, – подытожил Финдекано. – И при мне в седьмой раз поклялся, что в руки меча не возьмет, кольчугу не наденет и заодно, что ноги его в Эндоре не будет, пока местные разини не избавятся ото всех орков.

- А на следующий день явился Тенька, – вздохнул Майтимо, и можно было даже не продолжать. Колдун не только помогал близким разделываться с неприятностями, но и радостно создавал новые. – Он ведь все-таки вывел из пробирки нормального валу. И тот даже взял на поруки какой-то мир. Словом, когда эти двое предложили мне сразиться за правое дело и помочь советом в плане стратегии, я не смог отказать. Но теперь – точно, никогда!

- Ох, не везет тебе с клятвами, – усмехнулся Финдекано.

- Это семейное, – Финдарато погрустнел: ему тоже было, что вспомнить. – Ты просто не клялся никогда, вот тебя и минуло.

- Потому что надо не клясться, а делать, – заявил бывший король нолдор. – Или не делать, но уж тогда не сожалеть.

- Инголдо, похоже, Финьо не наш родственник, – сокрушенно отметил Майтимо, но его глаза смеялись.

- Думаешь, его подменили в колыбели? – подхватил Финдарато, трагически заламывая бровь.

- Тогда уж сразу моего отца! – возмутился Финдекано, который был слишком похож на обоих родителей, чтобы даже в шутку заподозрить подмену.

- Э, нет, у дяди Нолофинвэ с бестолковыми клятвами все по-семейному в порядке...

Внезапно пространство мира зазвенело, пропуская в себя нечто инородное, и прямо на половике из неоткуда соткался сначала большой медный таз для варенья, а на нем...

Черные волосы. Черные глаза. Ужасающе знакомые резкие черты. И ворох непрошенных воспоминаний.

Мрачные застенки черной крепости...

Убитые воины, отголоски ужаса в глазах кузенов и племянника, плачущая ночами жена...

Горечь поражения, сорванный голос и путаница слов, кажущихся правдой...

Первым за меч схватился Майтимо, тут же нарушая данную клятву и подтверждая несчастливую семейную традицию. Финдекано выхватил из-за пояса красивый, но широкий и удобный нож, с которым, несмотря на все мирные времена разом, расставаться не собирался. Финдарато быстро огляделся по сторонам и, за неимением лучшего оружия, снял с каминной решетки увесистую кочергу. И звонко выкрикнул:

- На свою беду ты попал сюда! Теперь тебе не уйти от справедливого возмездия, Саурон!

Незваный гость, не предпринимая попыток подняться и атаковать, изучил нацеленные на него меч, нож и кочергу, заглянул в непроницаемо ожесточенные лица хозяев и неожиданно всхлипнул, закрывая лицо руками.

Финдарато попятился, обескураженный таким коварством. Изогнутый конец кочерги мазнул по ковру.

- Что я вам сделал?! – горестно вопросил пришелец, заливаясь слезами. – Что мы все вам сделали?!!

- Это не Саурон, – сообразил Майтимо, нехотя опуская меч.

- А кто? – суеверным шепотом переспросил Финдарато.

Майтимо только рукой махнул.

- Ортхэннэр. Помните, я рассказывал про перевернутое с ног на голову измерение, где Моринготто от всей души угощал нас овсянкой и вареньем?

- Я бы его все равно прибил, – с неприязнью отметил Финдекано. Злой враг – это еще куда ни шло, но чего ожидать от врага рыдающего...

- Нет, – бывшему лорду Химринга ясно припомнились его собственные похождения среди враждебно настроенных синдар. А и правда, что ему сделал этот конкретный майа с лицом ненавистного палача Саурона? Обогрел, накормил, искренне лез с дурацкими сочувствиями. Моргот бы побрал эти другие измерения!

Впрочем, судя по виду незваного гостя, его измерение уже как раз кто-то активно побирал.

- За что, о прекрасная Арта, за что?! – раздавалось в перерывах между всхлипами. – Я так верил, что хотя бы вы... но и здесь тоже, а мы ведь ни в чем не виноваты! За что нас губят, за какие прегрешения ветер войны мечет на наши головы стальные листья? О, чем мы вам всем так мешаем? Пощадите хотя бы невинных, пощадите детей!

Это было сказано так, словно жестокие аборигены уже пластают упомянутых детей на ровные ломтики.

Финдарато издал невнятный звук и присел. Саурон, молящий спасти детей, никак не укладывался в его картину мира.

- Ты успокойся, Ортхэннэр, – посоветовал Майтимо нарочито ровным голосом. – Никого мы щадить, тьфу, губить не собираемся. Объясни толком, а то такое несешь, что без чашки кофе не понять. Кстати, Финьо, завари, что ли.

Двадцать минут спустя.

- ...Так было покинуто холодное и мраморное благоденствие Валинора, – рассказывал Ортхэннэр. – И я открыл свободу выбора в блеске граней вселенной. Мы жили вдали, одинокие и свободные. В росистой взвеси лета, одаренные природой полынными, вересковыми и незабудковыми венками танцевали Эллери Ахэ, первые дети золотого времени. Хэлгээрт, Нэйрэ, Кэнно, и Гэлрэн в цветении звездного света, и Йолли, йутти-йулли, и арта-ири, которые пришли рисовать по ткани мира рябиновой горстью и звоном голосов в переплетении судеб. Все мы целовали взглядами звезды, возлюбив каждую частицу юной, пробудившейся под наше пение Арты как самое себя...

- Кого-кого они возлюбили? – переспросил Финдекано, уже после первого десятка слов напрочь заплутавший в витиеватых словесных оборотах гостя.

- Свое место жительства, – тихонько перевел Майтимо, отхлебывая кофе, благодаря которому еще сохранял способность понимать хоть что-то.

Финдарато сидел трезвый, проникшийся и печально внимал рассказу. Даже вздыхал и протирал повлажневшие глаза салфеткой. Майтимо еще подумал, что иногда отец все-таки прав, и все арафинвионы немного того.

- Мы ведь просто хотели жить, – звенящим от слез голосом вещал Ортхэннэр, и вся его поза выражала смирение вкупе со счастьем постижения бытия. – Играть в снежки, варить варенье и выбирать королеву Ирисов. Серебром и золотом весен, кружевом дальних дорог, чередою ласточек в горном хрустале небес и полынной россыпью в десницах полей – мы просто хотели – жить! Но пригнулись к земле травы, и предчувствие беды пеплом осело на сердца, наши глаза утонули в нем, и стало известно нам, что не в блаженной тишине свободы и покоя жили мы, нет – то было лишь затишье перед грозной пеленою лилового отсвета бури, что рассыпает пеплом могучие вершины и не щадит ни сосен, ни робкого света полынных ростков...

- О чем он говорит? – снова дернул кузена Финдекано.

- Жалуется, вроде, – неуверенно отозвался Майтимо, тщетно стараясь не потерять нить повествования и одновременно представить кружево дорог в деснице полей, светящуюся полынь и пелену лилового отсвета бури, непременно грозную. – Макалаурэ бы сюда...

- И будет два рыдающих менестреля вместо одного, – скептически предположил Финдекано.

- Хей, Кано все-таки феанарион и настоящий нолдо!

- В таком случае, он будет рыдать, опершись на меч и утирать слезы латной перчаткой...

- Но они – пришли, – похоронно вещал рассказчик тем временем. – В глазах сила, в сердцах лед, на мечах звездная пыль. И тогда наши – звезды – захлебнулись кровью. Они смотрят – и не хотят видеть, они слышат – и не хотят слушать. Их сердца светлы, но слепы осознанием безмолвной, безвыборной полуправды, которую им дали на заре времен.

Кап!

Из прекрасных глаз Ортхэннэра выкатилась очередная слеза и утонула в черном омуте кофейной чашки.

- О, мы не хотели той войны! Кричали, взывали о милосердии, но гибли. Изначальные, считающие себя светом, покинули Валинор ради войны с нами, пришли в Арту и погубили арта-ири. Некому больше рисовать кончиками пальцев по сумраку дождей, некому петь и праздновать. Сгорели ирисы, засохла полынь, и лишь озера черных маков бархатом распластались на осколках пустошей. Верить – нечему. Жить – незачем. И нет больше у нас ни отрады, ни крова, который бы не минула или не минет та участь. Последний оплот остался у нас, но и он рассыпается талым песком времен, и уже близко от него жестокое марево кровавой реки.

Кап! Кап!

Финдарато тоже не удержал слез, но в чашку не попал (не иначе как от недостатка сноровки), и капли ударились в столешницу.

Майтимо решительно тряхнул головой, понимая, что еще несколько минут, и он напрочь запутается, несмотря на выпитый кофе.

- Ортхэннэр, мы очень сочувствуем, но ты объясни покороче, без ботанических подробностей. Маки, полынь – это ладно, но ты к нам по делу или пожаловаться?

Финдарато воззрился на кузена как на святотатца.

- Растоптаны серебряные колокольчики, – как маленьким, пояснил Ортхэннэр. – Хрустальные кубки прежней жизни истолчены в крошево...

- А еще разбиты блюдца и погнуты ложки, – не удержался Финдекано. – Да уж... Так историю взятия Утумно мне еще никто не пересказывал.

- ...Тано не может это остановить, – печальный майа, который почему-то называл себя странным словом “фаэрни”, поднес ко рту чашку, но отставил, не сделав глотка. – Даже его жертва не принесет ничего, потому что нас хотят стереть с лика Арты. Даже детей...

- Тано – это Моринготто, – шепотом оповестил кузенов просвещенный Майтимо.

- ...Он велел нам уходить, всем, – у Ортхэннэра был такой разнесчастный взгляд, что даже сходство с Сауроном на миг пропало. – А Элхэ, среброволосая ясноглазая Элхэ-йолли хочет остаться. Танно ан горт-анта суули ойо и-тхэннэ! Стебелек полыни клонится к земле, и далекая вершина срывает с себя великую сосну, не в силах противостоять...

- А при чем тут Элхэ? – Майтимо с трудом припомнил, что так звали девушку, которая варила варенье.

- При том, что я тоже мечтаю остаться и погибнуть! – экзальтически сообщил фаэрни.

Финдарато всхлипнул.

- Эм... Волевое решение, – осторожно похвалил Майтимо.

- Но Тано не позволяет мне, он прячет от меня лицо в ладонях и гонит прочь, а воздух рвется и плачет от его боли.

- Ну а мы-то здесь каким боком?!

- Спасите детей!

- Каких детей? – рискнул уточнить Финдекано.

- Наших!

- Ваших с Морин... с Тано?!

- Детей Эллери Ахэ!

- Чего?

- Он же полчаса об этом рассказывал! – укоризненно воскликнул Финдарато. – Это наши сородичи, которые почитают Моринго... тьфу, Тано!

- Так давайте их сюда, – пожал плечами Майтимо. – Наших валар хлебом не корми – дай принять кого-нибудь под крылышко, холить и лелеять, невзирая на вероисповедание.

- Я не могу! – трагически произнес Ортхэннэр. – Не в моих силах преодолевать границы измерений с кем-либо, а Тано сейчас не может уйти даже на мгновение. Он там один, совсем один. Как вершина, которую сносит бурей, и его драгоценные крылья ломает ветер войны...

- Это мою вершину сейчас снесет, – мрачно пожаловался Финдекано.

Майтимо был с ним согласен.

- Но мы тоже не умеем перемещаться между измерениями.

- К вам часто приходит Фаллерэ-Мэато-Тахо, Смотрящий-Через-Радугу-На-Чужой-Закат. Он иной, не принадлежащий миру гроз и тепла, он сможет помочь, унесет детей в рукаве, и в их сердцах еще пробьет час цветения ирисов, полынное утро маргариток.

Кузены переглянулись. На сей раз даже Финдарато понял только про маргаритки.

- А... как он выглядит? – поинтересовался Майтимо.

- Разве у вас, называющих здесь себя квенди, такая недолговечная память? – удивился Ортхэннэр. – Ведь с ним ты был у нас в гостях.

- Тенька?! Фале-Махо-как-его-там-смотрящий?!!

Фаэрни горестно кивнул и единым залпом выпил присоленный слезами кофе.

Три дня, два часа, одна секунда спустя.

- Полынь – это серьезно! – сказал Тенька. – Надо выручать! Кто со мной?

Вместо ответа Майтимо тяжело вздохнул, мысленно браня семейное проклятие, и полез под кровать за сундуком с амуницией.

- Я тоже с вами! – заявил Финдарато, который последние дни почти не отходил от гостя и самоотверженно страдал вместе с ним.

- А я останусь, – неожиданно произнес Финдекано.

Майтимо, услышав такое, чуть не ударился затылком о дно кровати.

- Эру свидетель, тебя точно подменили во младенчестве! Финьо, что с тобой?!

- Кому-то знающему нужно будет взять на себя хлопоты о спасенных детях – найти им кров, пищу и присмотр, – спокойно пояснил бывший король нолдор. – Глупо получится, если мы все уйдем, никому не объяснив, кто прибыл сюда и зачем. Потом я, конечно, надеюсь к вам присоединиться.

Присутствующие (даже Ортхэннэр) уважительно переглянулись.

- Твой лик озарен печатью прожитых лет, но золотое пламя в сердце лишь острее жалит неосторожные мысли, – сообщил фаэрни.

Финдекано сделал вид, что все понял и польщен.

- А действительно, много у вас детей? – поинтересовался Майтимо, шнуруя поножи.

Ортхэннэр навскидку перечислил несколько десятков имен.

- Где бы их разместить? – задумался Финдекано. – Не раздавать же по домам, как выводок котят.

Теньке мигом представилось, как бывший король нолдор ходит по городу в окружении толпы детей, стучится в двери и заискивающе спрашивает: “А не нужны ли вам маленькие Эллери Ахэ? Добрые, пушистые, приучены варить варенье, забирайте сразу по две штуки...”

- Может, в дедушкином дворце? – предложил Финдарато. – Там сейчас только отец живет. И если ему все рассказать...

- То мой отец устроит новый скандал, – перебил Майтимо. – Он ненавидит, когда мимо него проходит общественная жизнь.

- Тогда давайте поселим детей в его небоскреб, – пожал плечами Финдекано. – Сто этажей, полсотни комнат на каждом, и никто там не живет.

- Потому что небоскреб не достроен! – пояснил Майтимо. – Там еще сто этажей будет по проекту, и это если отцу не вздумается возводить многоуровневый чердак.

- И что, там совсем жить нельзя?

- Можно. Только электричество не проведено, мебели нет и подъемник не работает. Вернее, работает, но внешний, ручной, для стойматериалов.

- Значит, – подытожил Финдекано, – решено. Постелим на первом этаже ковры, перетащим часть мебели из дедушкиного дворца, а на улице организуем кухню. Осталось оповестить дядю Феанаро. Желательно, чтобы после этого все остались живы.

- Скажи ему, что хочешь провести испытания небоскреба, – посоветовал Тенька. – Он будет счастлив.

- Надо не только дяде сказать, – призадумался Финдарато. – Еще и моему отцу. Он, конечно, скандала не устроит, но без его ведома выносить мебель из его же дома неприлично. Да и валар надо все объяснить.

- Вот уж без кого мы точно обойдемся! – Майтимо тряхнул головой, отбрасывая волосы назад, и крепко стянул их ремешком.

Словно в возражение его словам посреди комнаты разлилось голубое сияние, вскоре соткавшееся в стройную фигуру Эонвэ – традиционно чем-то недовольного.

- Легок на помине, – проворчал Финдекано и мужественно выступил вперед, чтобы принять на себя первый удар упреков.

Расчет оказался верным: едва проявившись целиком, глашатай владыки Валинора принялся ругаться.

- Что вам опять спокойно не сидится, нолдор? То взрывы, то Саурон, то Мелькор, то небоскреб этот, прости Эру! Нельяфинвэ Феанарион, до тебя когда-нибудь дойдет, что ты отвечаешь за все, творимое здесь твоим безалаберным гостем, а я отвечаю за тебя?! И не загораживай его, Финдекано Нолофинвион, у меня слов на всех хватит! Грядет день, когда я все-таки перестану заступаться за вашу компанию, и вас вышлют обратно в Эндоре! Там хоть дюжину небоскребов в пятилетку стройте и материк пускайте на дно, но здесь извольте вести себя прилично и не таскать из иных измерений кого попало! – тут разошедшийся майа повернулся к сородичу. – А ты бы уж мог понять, что нарушать границы разумного – удел недальновидных смертных. Но нет, туда же! Вот пошли теперь со мной на священную гору Таникветиль и сам им объясняй, что ты здесь забыл! Еще и за посторонних я отчитываться не стану!

Ортхэннэр молча выслушал обращенную к нему гневную отповедь и всхлипнул.

- Я пойду куда угодно, светлоликий, Говорящий-Словами. Но лишь одна просьба содрогает жестокий небосвод отчаяния: пусть жертва моя не будет напрасной! О, я утону в черных маковых полях, я изойду на хрупкий воздух небытия, но пусть дети будут живы, пусть Тано улыбнется еще хоть раз и возмет в ладони жгучие бисерины звезд!

Эонвэ осекся и совсем не по-возвышенному вытаращил глаза.

Стало тихо.

- Понимаете, – заговорил Финдарато, подозрительно часто моргая. – У них там – полынь...

Сорок три минуты спустя.

- ...Тано взывал к ним, – рассказывал Ортхэннэр, и голос его то и дело срывался. – Но Изначальные нашего измерения глухи и слепы, насколько лишь могут быть слепы грозовые облачные молнии. Они пришли, заливая утро болью, и роса стала багряной под неотвратимой поступью их шагов.

- Какая печальная история, – проговорил Эонвэ, вытирая глаза шелковым кружевным платочком, насквозь мокрым от слез.

Майа и фаэрни сидели на коврике у камина друг напротив друга, а Финдарато вовсе тихо плакал, уткнувшись Эонвэ в плечо. Тот не возражал.

Другая троица – Майтимо, Финдекано и Тенька – взирала на это скорее ошеломленно, чем сочувственно.

- По-моему, оно заразно, – отметил Майтимо. – И даже на майар действует.

- Интересненькая теория, – согласился Тенька. – А почему с нами ничего не происходит?

- Может, зараза не выносит цинизма?

- А мы циничные? – искренне удивился колдун.

- Судя по всему – очень!

- Кажется, мои резервы на исходе, – обеспокоенно поделился Финдекано. – Что-то в носу подозрительно щиплет.

- Беги, Астальдо, – от души посоветовал Майтимо. – Лучше – к моему отцу. У него противоядия на весь Валинор хватит. Заодно договоришься насчет небоскреба.

Эонвэ тем временем отжал свой платочек в камин, подул на шелковое кружево, заставляя его высохнуть, и снова принялся смахивать набежавшие слезы.

- Конечно, – проговорил он. – Мы спасем ваших детей от уготованной им ужасной участи. И не нужно идти со мной на Таникветиль – я сам расскажу все Великим, и они тоже преисполнятся сострадания.

Майтимо с ужасом представил толпу рыдающих валар с кружевными платочками.

- Нет, я пойду с тобой! – всхлипнул Ортхэннэр. – Я не могу оставить тебя одного, ведь я уже покинул Тано, и во второй раз сердце мое разорвется, и звезды мои погаснут, и завянет горькая полынь на вересковых россыпях.

- Ни в коем случае, – запротестовал Эонвэ, вытирая покрасневший нос. – Ты нужен здесь, ведь я понимаю, как тебе нелегко, и какой гнет рока лежит на твоих плечах.

- Позвольте, – подал голос Финдарато, – я пойду на Таникветиль вместо вас обоих!

Разумеется, его тут же принялись отговаривать.

- Да идите вы уже все куда-нибудь из моего дома, – еле слышно пробормотал бывший лорд Химринга, в полной мере унаследовавший от отца ценное противоядие.

Тенька водрузил посреди комнаты медный таз, на котором прибыл фаэрни (на сковородке можно было перемещаться только в одиночку, что куда неудобнее), придирчиво покрутил (без ручки было сложнее ориентироваться) и махнул рукой:

- Ортхэннэр, айда с нами спасать детей! Пореветь под тронами Великих еще успеешь.

- А просто пореветь – вообще всегда, – проворчал Майтимо, первым садясь в таз.

Вскоре к нему присоединились колдун, фаэрни и даже Финдарато.

Две сотых секунды спустя. Другое измерение.

Таз весело громыхнул о черный блестящий каменный пол, создав громогласное эхо. На грани слышимости кто-то заполошно ахнул.

Когда Майтимо обрел способность видеть, то обнаружил, что они оказались в просторной комнате с высокими колоннами, большим окном и широченным подоконником, за которым занимался во всю ширину неба золотой рассвет. По полу шуршала сушеная полынь, у стены стояла кровать, на ней валялась развороченная заплечная сумка, а у кровати, вжавшись в высокую спинку, застыла изумленная тоненькая девушка, по инерции продолжавшая пилить свои тяжелые серебристые локоны маленьким узким кинжальчиком. Ее глаза влажно поблескивали.

- Привет, Элхэ, – жизнерадостно поздоровался Тенька. – А мы к вам в гости! Ну и по делу. У-у, ты этой штукой ничего путного не сотворишь, сейчас, – колдун порылся в собственном мешке и протянул девушке здоровенные ножницы. – Держи, если надо – дарю! Здорово режут, ровно, и не только волосы, а даже стекловолокно!

- Где Тано? – это к девушке подбежал Ортхэннэр и остановился в нерешительности, словно боясь коснуться. – Что с тобой? Почему твои ладони белы и холодны, как безмолвный зимний снег? Почему твои глаза смотрят пеплом и огнем, а в мыслях ветер ломает вересковые пустоши?

- Не во имя Арты, – прошептала Элхэ. – Я сломала аир. Мы клялись, но клятва моя пуста и слова просыпались пеплом на покрывало горя. Сердце мое – в ладонях его, я вижу крушение неба, но больше не боюсь. А что видел ты, фаэрни? Почему пришел сюда и привел за собою чужих? Энгор близко, и ее дыхание на твоих волосах.

- Я видел, как ломались яблони, – по щекам Ортхэннэра лились слезы. – Я видел зарево клинков-не-для-танца, я видел сушь и свет, из которых сложилось изреченное слово жестокости. Я тоже нарушил запрет, бежав за грань разумного, но я снова здесь, чтобы не позволить вам погибнуть.

- Не нам, – Элхэ улыбнулась, и из ее глаз тоже потекли слезы. – Им. Я – остаюсь. Прости меня, простите меня все, но я уйду в огонь и беззвездную тьму – за ним. А впрочем... – она щелкнула по волосам огромными ножницами, и ровно отрезанные пряди легко посыпались на пол, смешиваясь с полынью. – Не прощайте. Не нужно...

- У меня только один вопрос, – проговорил Майтимо, оборачиваясь к спутникам. – Как каждый из этих двоих понимает, что несет другой, и умудряется отвечать в том же духе?

- Я тоже понимаю, – Финдарато вытер лицо мокрым платочком, позаимствованным у Эонвэ.

- Тогда – переводи!

- Элхэ сказала, что Моринготто... в смысле, Тано, велел им уходить, а она не уйдет, потому что любит его. А Ортхэннэр сообщил, что их дела плохи, кое-кто уже погиб, поэтому он рискнул пролезть к нам в измерение, хотя это вроде бы запрещено.

- И всё? – недоверчиво переспросил Майтимо.

- Опуская трагизм положения – всё, – подтвердил Тенька. – Эй, аборигены, а где ваши дети, которых надо спасать?

- И какого блохастого варга вы все время плачете?! – не выдержал Майтимо.

- А что нам еще остается? – Ортхэннэр смахнул очередную слезу. – Изначальные пришли. Мы не хотим войны, и потому вынуждены гибнуть. Полынь...

- Я понял уже, что у вас одна сплошная полынь! Эру, да если бы у меня в Химринге во времена оны кто-нибудь вздумал разводить сырость при моем попустительстве, мы бы ни одного сражения не выиграли! Куда ваш Тано смотрит?! Или он тоже ревет, облокотившись на черный трон?! Сколько можно?!!

- Интересненько сейчас тут будет, – глубокомысленно прокомментировал Тенька.

Майтимосверкнул на друга глазами. Когда бывший лорд Химринга становился таким, делалось ясно, почему его не сломали годы войны и неудач, и почему, несмотря на всю свою силу воли, он раз за разом, по-семейному упорно, нарушает собственную клятву, надевая кольчугу и беря в руки меч.

- Убрать кружевные платочки! Отставить пораженческие настроения! Больше чтоб я ни слова о полыни не слышал! – Майтимо обвел притихшую публику пронзительным взглядом и остановился на Элхэ, у которой до сих пор острижено было лишь полголовы. Решительно подошел к девушке, взял из ее рук ножницы, в два щелчка обрезал лишнее и вручил инструмент обратно. – Тенька, останься здесь, рядом с тазом. Ортхэннэр, распорядись, чтобы сюда привели всех, кого надо спасти. Элхэ – проводи меня к вашему Тано, Инголдо со мной. Диспозицию уточнять будем!

В дверях они столкнулись с еще одной обитательницей слезного царства. Увидев незнакомцев, она ахнула.

- Элхэ, Ортхэннэр! Что случилось? Нам пора в дорогу, горькое утро занимается светом расплавленного золота, серебристая полынь теряет листья...

Все покосились на Майтимо и инстинктивно втянули головы в плечи.

- Всё в порядке, Аллуа, – проговорила Элхэ, до сих пор бережно прижимавшая к груди огромные ножницы. – Из-за грани радуги пришли к нам чужаки, они несут в ладонях марево цветущей черешни...

- К балрогам черешню! – возмутился Майтимо. – Веди! И Аллуа тоже с нами, если ей нечем заняться, кроме как реветь.

- Ты составь список растений, которые при тебе лучше не называть, и расклей по стенам, – безмятежно посоветовал Тенька.

Тринадцать минут спустя.

- Нет у нас никакой диспозиции, – печально вздохнул Мелькор.

Он почти не изменился с тех пор, как Майтимо видел его в последний раз. И по-прежнему (в отличие от Ортхэннэра) совершенно не походил на свою копию из другого измерения. Черные волосы, черные крылья, темные шелестящие одежды и сложенные на коленях руки с длинными тонкими пальцами.

- Как же вы собирались воевать? – опешил Майтимо.

- Никак, – второй вздох был еще печальнее. – Спасайте детей и уходите. Все уходите.

- Нет! – воскликнул Ортхэннэр. – Ты разжег мое пламя, мир мой в ладонях твоих, Тано, не гони меня, я буду ветром среди каменных скал, заполоненных побегами дикого шиповника, я разорву на части всякого, кто посмеет коснуться тебя...

- Нет, – вторила Элхэ. Но говорила тихонько и нежно, вся звеня от слез. – Золото мое и серебро с тобой, Тано-эме, я ковылем пойду по следам твоим, белой горлицей сяду на твое плечо, я уйду и вернусь, потому что так решила...

Оба ни словом не упоминали запретную полынь, но и без нее неплохо справлялись.

Финдарато и Аллуа опять начали всхлипывать.

Майтимо захотелось кого-нибудь стукнуть и напиться кофе.

====== О полыни, варенье и семейном проклятии (часть 2) ======

Когда последний ребенок Эллери Ахэ растворился где-то за гранью разумного, Майтимо тоже сел в таз.

- Пошли отсюда, Тенька. Инголдо, садись рядом.

- А ты разве не останешься помочь? – удивился колдун.

- Они не хотят, чтобы им помогали, – бывший лорд Химринга не плакал, но был мрачен, как никогда. Видимо, врожденного противоядия все-таки не хватало. Или оно не зависело от цинизма: Теньке, вон, хоть бы что.

- А кто их спрашивает? Знаешь, если бы я слушался всего, что ты нес в нашу первую встречу, то должен был отрубить тебе руку, прирезать, удушить и бросить одновременно, перед этим сгинув, как морок.

Финдарато, не знавший таких подробностей, от удивления даже рыдать на минутку перестал.

Майтимо поднялся на ноги.

- И что ты предлагаешь? Они не умеют и не хотят воевать. Войска тут нет, даже орочьего – лишь их поселения, разбросанные по горам. Да и, как мне рассказывал Элронд, орки всегда были бессильны против воинства из Валинора.

- Я могу Ришеча позвать. И Налсу. Налса как раз сейчас бездельничает – мы тогда у него всех врагов победили. Он будет рад тебе помочь. И вообще, почему обязательно воевать? Тем более, они не умеют. Надо делать то, что любишь и умеешь, тогда все интересненько получится.

- Они делают, – пробурчал Майтимо. – Рыдают и говорят про полынь. И выходит ни балрога не интересненько.

- Я убежден, это не все их таланты! – с непробиваемым оптимизмом заявил Тенька. – Например, Элхэ умеет варить варенье, а Мелькор здорово играет в снежки.

- О, да, – саркастично фыркнул Майтимо. – Давайте забросаем врагов снежками.

- Как вариант, – кивнул Тенька, словно не замечая сарказма. – Я за Ришечем и Налсом, а ты пока разведай обстановку.

- Значит, мы все-таки остаемся? – уточнил Финдарато.

Майтимо кивнул. Окинул комнату ищущим взглядом, взял со столика большое вышитое полотенце и протянул кузену взамен насквозь промокшего платочка.

- Пойдешь со мной на разведку. Плачь, сколько хочешь, но переводи!

Прошатавшись по замку и окрестностям часов до трех пополудни, Майтимо сделал вывод, что прежде даже не представлял, сколько на свете бывает названий цветов, травок, деревьев, животных, птиц, рыб и явлений природы, которые звучат загадочно, возвышенно и печально, а означать могут подчас такое, что даже Финдарато иногда терялся.

Кроме Мелькора, Ортхэннэра и двух девушек, в цитадели тьмы и раскинувшемся у стен поселении обнаружилось еще несколько десятков эльфов и других созданий, которые тихо горевали в одиночку и группами, не хотели воевать или уходить, и поэтому намеревались трагически погибнуть. Правда, тоже без энтузиазма, что навевало дополнительную тоску.

Финдарато сменил три полотенца и десяток платочков (в чем-чем, а в этом у обитателей иного измерения недостатка не было) и написал черновик какой-то слезливой баллады.

Майтимо сперва чувствовал себя единственным нормальным существом в этом царстве слез и абсурда, но постепенно начал склоняться к чудовищной мысли, что нормальные тут все вокруг, а Ортхэннэр, кстати, не такой уж плакса, а весьма суров и оптимистичен. И мысль выйти из замка на заклание, когда валинорское войско наконец-то уже придет и положит всему конец, не так уж глупа, как казалось поначалу. Толку баррикадироваться за стенами, сдерживая осаду, а если все-таки возьмут штурмом, красиво и быстро отступить, обрушив за собой постройки и сохранив оставшихся воинов? Все равно полынь завяла, какая теперь разница...

Поймав себя на мыслях про ненавистную полынь, Майтимо понял, что следующим шагом станет одалживание у кузена платочков, без того уже мокрых. И надо срочно принимать меры.

Повинуясь скорее наитию, чем остаткам здравого смысла, Майтимо оставил Финдарато в комнате дожидаться Теньку и дописывать черновик второй баллады, еще более слезливой, а сам отправился на кухню, выбрал медный таз покрупнее и отловил в коридорах Элхэ.

Девушка сменила платье на длинную кольчугу и шлем, хотя воинственности ей это не прибавило. И по-прежнему таскала при себе Тенькины ножницы, словно они стали ее талисманом.

- Пошли варить варенье, – непререкаемо велел Майтимо.

Элхэ распахнула полные слез глаза.

- Но зачем? Некому будет лакомиться им на праздниках, не будут смеяться перемазанные сиропом дети, Тано не зачерпнет серебряной ложечкой синие ягоды жимолости... Да и жимолость сейчас не растет.

- Значит, мы сварим варенье из боярышника и героически подавимся им на глазах у врагов!..

...На полпути к саду им встретились Ортхэннэр и серьезный юноша по имени Нээрэ.

- Куда вы идете? – удивился фаэрни. – И зачем вам медный таз?

- Мы идем собирать боярышник и варить из него варенье, – с непроницаемым лицом пояснил Майтимо и отметил про себя: “А ведь я даже не пил...”

- Так нужно, – трагически прошелестела Элхэ. – Багряные ягоды почти созрели. Мы подавимся ими на глазах у врагов.

- Ну, если нужно, – задумчиво нахмурил брови Нээрэ, – то мы поможем!

Дальше они шли вчетвером.

У входа в сад, обняв всем телом калиточный столб, неподвижно стояла высокая гибкая девушка и тихонько всхлипывала. Позади топтался темноволосый юноша с флейтой на поясе, и вид у него был потерянный. То ли хотел увести подругу отсюда, то ли присоединиться к ней – благо, столбов у калитки имелось два.

- Иэрне, Гэлрэн! – позвал Ортхэннэр.

Девушка подняла голову и спросила:

- Ведь мы все умрем? Почему смерть приходит в наш дом раньше срока, почему небеса слепнут, глядя на нас, и кружево звезд рвется на части?

- Никаких кружев! – вмешался Майтимо. – Держите-ка, леди, медный таз, и идемте с нами собирать боярышник.

В саду им повстречалась Аллуа, которая рвала с дерева крупные каштаны и торопливо складывала в дорожный мешок. Она окинула компанию оценивающим взглядом и почти без аллегорий (за что Майтимо был готов ее расцеловать) сообщила, что с таким тазом варенья на всех не хватит. Элхэ непременно захочет угостить Тано, а тот постарается накормить вареньем каждого из обитателей замка. Поэтому тазов нужно минимум два. А лучше пять.

Аллуа тут же была послана на кухню за недостающими тазами, а прочие приступили к сбору боярышника.

За работой как-то сами собой потихоньку стихли всхлипы, ушла из разговоров тема скорой гибели. Будто сад сделался маленьким обособленным мирком, где нет ни войны, ни слез. Только медный таз, который непременно нужно доверху наполнить ягодами. Элхэ ловко орудовала ножницами, а Гэлрэн даже начал что-то напевать себе под нос.

Майтимо оборвал все ягоды с внешней стороны куста и полез в гущу колючих веток, высоко поднимая голову, чтобы не выколоть себе глаза. Как там он говорил, когда впервые напился кофе?.. Раз в пятьсот лет нюхать боярышник? Традиция налицо!

Внезапно нога наступила на что-то мягкое, послышался тоненький вскрик, нечто зашуршало и начало отдаляться. Майтимо на ощупь схватил неведомое за шиворот и приподнял над землей.

Это оказалась маленькая светловолосая девочка, разумеется, заплаканная. Она пыхтела и шмыгала расцарапанным носом.

- Йолли! – всплеснула руками Элхэ, разглядев, что творится в кустах. – Ты же должна была уйти вместе с остальными детьми!

- Ты не ушла, – насупился ребенок, – и я никуда не пойду.

- Я слышал, что из маленьких непослушных девочек получается очень вкусное варенье, – Майтимо отпустил добычу на садовую дорожку. Заметив, что Йолли снова намеревается зареветь, прибавил: – Но смеющиеся девочки на варенье не идут. Их вареньем угощают. А если помогут собирать ягоды – даже разрешают снять первую пробу.

Йолли оказалась понятливой девочкой и быстро включилась в работу. А там подошла Аллуа с новыми тазиками и еще дюжиной добровольцев.

Два с половиной часа спустя.

- Меду надо класть ровно две меры, – спорила Элхэ.

- Не две, а полторы! – возражал Майтимо. – Что я, варенье никогда не варил? И вообще, не женское это дело!

- У нас боярышник терпкий.

- Вот и хорошо! Будет не приторно.

- Да, горько будет!

- Тогда скормим неудавшееся варенье врагам!

Элхэ осеклась и часто заморгала. Майтимо пожалел, что так увлекся и напомнил. Если сейчас вся толпа, собравшаяся во внутреннем дворе замка на варку варенья, начнет плакать, то итог будет не горький, а соленый, что еще хуже. Останется только полынь сверху покрошить.

Постепенно к сбору боярышника подключились все местные жители. Это оказалось очень кстати, когда подошло время чистки ягод. В полсотни с лишним рук управились быстро, прямо на улице развели костры и притащили из кладовой пару бочонков меда. Тогда и выяснилось, что проще было развеселить обитателей замка, чем определиться с количеством сладости.

- А мера – это сколько таких ложек? – спросила маленькая Йолли, стоя по ту сторону таза рядом с бочонком меда. Ей разрешили немного полакомиться, да и позабыли за спорами.

- Около пяти, – прикинул Майтимо. Кого-то ему эта девочка напоминала, но настолько неуловимо, что и не вспомнишь. Наверное, опять шутки другого измерения.

Йолли ненадолго задумалась и подсчитала:

- Получается, я положила уже четыре меры.

Майтимо вспомнил, почему он забросил варить варенье после рождения младших братьев.

- Значит, так тому и быть, – проговорила Элхэ, ставя первый тазик на огонь.

Оставалось только запустить в переслащенное по мнению кулинаров варенье ложку и лишний раз напомнить себе, что во всех измерениях и мирах без исключения маленькие дети на кухне неизбежно приводят к перченым булочкам, засахаренному жаркому, недостаче коржей для торта (что замечательно гармонирует с недостачей крема) и тому подобным кулинарным казусам. Хорошо еще, что Йолли такая ответственная и ничего не посолила.

Когда содержимое тазов закипело и начало издавать умопомрачительно прекрасный аромат, за спиной Майтимо раздалось:

- Руссандол, глазам не верю! Ты варишь варенье! В последний раз я такое чудо видел еще до Исхода.

Майтимо обернулся и увидел, что из дверей замка во двор вышли Тенька, Финдекано и Финдарато. Рядом вышагивал огромный лев с роскошной гривой, а над головами ненавязчиво парила хитрющая кошачья улыбка. Почему-то антропоморфные валар и майар Теньке не удавались.

Финдекано тут же подошел к ближайшему костру, взял у Майтимо ложку, снял пробу и довольно улыбнулся.

- Сразу видно, что не ты один варил! А то в детстве помню, вечно меда не хватало. И нам, младшим, приходилось потихоньку добавлять.

- Так вот, почему вы это делали! – задохнулся Майтимо. – А сказать нельзя было?

- Мы говорили, – напомнил Финдарато. – А ты отвечал, что мы ничего не понимаем. Вот станем сами старшими братьями и будем класть в варенье столько меда, сколько захотим.

- И как? – заинтересовался Тенька.

- Турукано варенье не любит, – развел руками Финдекано. – А Ириссэ варит сама, и так переслащивает, что даже я есть не могу.

- Я начал заниматься музыкой, и стало не до варенья, – признался Финдарато.

- А вот Макалаурэ, – припомнил Тенька, – и варенье варит, и музыкой занимается.

- И меду кладет точно в меру! – добавил Финдекано.

- Кано у нас вообще чудо природы, – проворчал Майтимо не без гордости.

- Особенно, когда кофе выпьет, – фыркнул Финдарато, но вдруг увидел Йолли и осекся.

- Как дети? – поинтересовался тем временем Майтимо.

- Сперва плакали, – принялся рассказывать Финдекано. – Эонвэ пошел их утешать, но вскоре сел и начал рыдать вместе с ними. Потом туда наведался дядя Арафинвэ, послушал и тоже опечалился. Дальше к ним присоединились бабушка Индис, Артаресто, несколько майар Ирмо и десяток случайных прохожих. Говорят, еще была валиэ Ниенна, но сам я ее не видел, врать не буду. Так бы они весь небоскреб в слезах утопили, если б не мой отец.

- Неужели он устоял? – изумился Майтимо.

- Нет. Он сбегал за твоим отцом, и тот всех разогнал. А детей построил и увел куда-то на экскурсию по верхним этажам. Больше их не видели и не слышали. Эонвэ ворчит, но мер не принимает, значит, беспокоиться не о чем. Надо будет – найдем.

Лев приблизился к тазам и втянул могучими ноздрями горячий сладкий пар.

- Хорошее варенье, – пророкотал он. – Нужен славный повод, чтобы им полакомиться.

- Нужен пр-раздник, мр-р, – подтвердила улыбка.

- Интересненько это вы придумали, – согласился Тенька. Отношения с выведенными в пробирке существами у него были особые. И Налса, и Ришеч, многократно превосходя колдуна по могуществу, считали его кем-то вроде любимого чудаковатого батюшки, которого нужно уважать и баловать, но не обязательно слушаться.

- Что будем отмечать? – осведомился Майтимо. – Взятие замка войском из Валинора?

- Я гляжу, ты все-таки подцепил заразу уныния, – заметил Финдекано.

- Ничего подобного! – тут же встряхнулся Майтимо. – Настоящие нолдор не унывают! Но я спрашивал, в это время года тут никаких праздников нет.

- Значит, импровизируем! – решил Тенька, и знающие его насторожились. Когда колдун принимался импровизировать, мир обретал регуляторы, гигантских комаров и перемещательные сковородки. – День рождения сейчас у кого-нибудь есть?

Оказалось, ни у кого. А ближайший у Ришеча, через месяц, из-за чего такая тема торжества получалась немножко натянутой.

- Я люблю праздники! – сказала Йолли. Она все время вертелась около старших. – Там всегда так красиво, музыка дождем льется из флейт и лютен, можно петь и танцевать, – девочка подбежала к Финдарато и склонила голову набок. – Ты со мной потанцуешь?

Финдарато побледнел и попятился.

- Ты чего? – удивился Майтимо. Обычно кузен не шарахался от детей.

- Это же вылитая Амариэ в детстве! – прошептал Финдарато. – Она даже ведет себя в точности так и говорит теми же фразами! Мне жутковато на это смотреть, тем более, еще вчера я разговаривал и целовался с ней взрослой.

Майтимо хлопнул его по плечу.

- Привыкай. Это все другое измерение. Тебе хотя бы не сообщили, что ты окончил жизнь самоубийством, прихватив с собой в чертоги Мандоса несколько десятков ни в чем не повинных синдар.

- Судя по всему, я вообще здесь не родился! И ты, кстати, тоже! А откуда тут взялась Амариэ, моя почти ровесница, я даже не берусь предполагать.

- Вы о чем шепчетесь? – Йолли привстала на цыпочки. – И почему он, – тоненький пальчик указал на Финдарато, – меня боится?

- Он не боится, – ответил Майтимо, старательно выпихивая кузена у себя из-за спины, куда тот норовил спрятаться. – Просто удивлен. Твоя копия в нашем измерении приходится ему женой.

- Это правильно, – судя по всему, Йолли ничуть не удивилась. – Он мне сразу понравился!

Наблюдающий за ними Финдекано ухмыльнулся.

- Может, поженим их? Заодно повод для праздника найдется.

- Смейся, смейся! – Финдарато все-таки преодолел себя и подхватил девочку на руки. – Я не поленюсь, твою Лилтанарэ отыщу и посмотрю, как поведешь себя ты.

- Не знаю насчет Лилтанарэ, – задумчиво проговорил Майтимо. – Но наш дедушка с моей бабушкой точно должны быть где-то здесь.

- Их, может, поженить? – предложил Финдарато.

- Но сперва разыскать, – качнул головой Финдекано. – Я, к примеру, никого, похожего на дедушку, тут не вижу. А как выглядит твоя бабушка, Майтимо, ни один из нас толком не знает.

- А зачем кого-то искать? – полюбопытствовала Йолли.

- Чтобы найти повод для праздника, – объяснил Финдарато. – А свадьба – чем не повод?

- Так давайте поженим Элхэ и Тано! – девочка захлопала в ладоши.

Кузены переглянулись.

- А это мысль! – озвучил общее мнение Майтимо.

Три с половиной минуты спустя.

- Это невозможно, – всхлипнула Элхэ. – Великая сосна на высокой скале никогда не склонится до тонкого стебелька у подножия, а стебельку не суждено дорасти до верхушки. Наши ладони соединились, чтобы разлучиться навек, и я не смею мечтать ни о венке из белых лилий, ни об открытом взгляде друг на друга сквозь перекрестья бликов утренней росы...

- Это надолго, – закатил глаза Майтимо и сделал вид, что собирается уходить. – Позовете меня, когда она закончит.

- Погоди! – окликнул его Тенька и повернулся к девушке. – Ты хотя бы не против?

- Счастьем для меня будет лишь еще одно его прикосновение... – завела Элхэ.

- Не против, – перевел Финдарато.

- Вот и замечательно! – обрадовался Тенька. – Осталось уломать жениха.

- Но это действительно невозможно, – вздохнул Ортхэннэр.

- Невозможно крокозябру перескандалить, – отмахнулся Тенька. – А на все остальное есть современная наука! Знаете, как Ришеч умеет забалтывать? Он и мертвого сосватает!

- Мертвого не надо! – испугался фаэрни и перестал спорить, благо, до крокозябры ему было далеко.

К Мелькору, по-прежнему опечаленно сидящему в тронном зале, они ввалились всей толпой и на всякий случай с тазиком варенья.

Увидев такую делегацию, вала встал с трона и сделал пару шагов навстречу.

- Тано, – сообщил Тенька. – Мы пришли тебя сватать!

- У нас, как говор-р-рится, товар-р-р, – протяжно мурлыкнул Ришеч, ради такого случая сделавший видимой не только улыбку, но и голову. – А ты – купец. Бер-ри в жены Элхэ, не пожалеешь, мр-р-р.

Сама предполагаемая невеста стояла ни жива, ни мертва, опасалась поднять глаза и уже жалела, что согласилась на эту авантюру.

Мелькор вздохнул. В его темных глазах шевельнулась вековая печаль.

- Смертные и Сотворенные... Как же вы молоды, порывисты и беспечны. К чему все это? Близок час, когда разрушатся стены, а камни рассыплются в мельчайшую пыль, и разнесет их по бескрайним полям. Потомки не вспомнят, современники забудут – нас...

В воздухе отчетливо запахло полынью. Финдарато хлюпнул носом.

Мелькор подошел к Элхэ и медленно взял ее ладони в свои, словно прощаясь.

- Я ничего не могу изменить. Я даже не в силах заставить вас всех уйти, чтобы не исполнилось предначертанное. Не летят крылья, замирают облака, и судьба смотрит на нас через разбитые окна несбывшихся чаяний...

Замок сразу показался пустым и холодным, а тазик варенья – одиноким и безнадежно переслащенным.

Тогда огромный лев вышел вперед и издал густой звучный рык, от которого все кругом преобразилось и потеплело. Заглянуло в окна алое предзакатное солнце, заиграло яркими блестками в отполированном камне черных колонн. А с потолка вдруг полетели тысячи солнечных зайчиков, легких и воздушных, как бумажные журавлики. Они кружились и оседали в глубине теней.

- Холода летом – непорядок, – прокомментировал свои действия Налса.

- Возьми ты уже девушку в жены! – потребовала кошачья голова. И прищурилась: – Жалко, что ли?

- Не жалко, – прошептал Мелькор, глядя лишь на Элхэ. – Бессмысленно.

- Интересненько это получается! – возмутился Тенька. – Как же бессмысленно, если мы столько варенья наварили? Смысл любой свадьбы – в поедании гостями вкусного! Гости есть, варенье есть, даже невеста есть, а ты ломаешься!

- Ну пожа-алуйста, – жалобно протянула Йолли.

- Мы все тебя очень просим, Тано, – Ортхэннэр смахнул слезу.

- Но войско из Валинора вот-вот будет здесь, – еще попытался протестовать будущий жених.

- Ничего, – парировала голова, постепенно тая до улыбки. – У нас на всех вар-р-ренья хватит.

Тридцать девять минут спустя.

Уже сгустились сумерки, но воинство Изначальных само по себе излучало свет. Сверкая знаменами и лезвиями обнаженных для жестокого боя мечей, оно подошло к воротам темной твердыни.

Оные были распахнуты настежь, а за ними не наблюдалось ни души.

- Мелькор хитер и коварен, – сообщил остальным предводитель войска в ослепительном шлеме с короной. – Он наверняка задумал какую-то подлость.

- Чем-то сладким пахнет, – принюхался один из оруженосцев предводителя, в котором Эонвэ из другого измерения мог бы опознать сам себя.

- Похоже на боярышниковое варенье, – подтвердил другой оруженосец и тайком облизнулся.

- Враг искушает нас, – сделал вывод Изначальный. – Мы не должны поддаваться!

Все были согласны, но варенья внезапно захотелось.

Тем временем в воротах появился не спеша вышагивающий лев с рыже-золотой косматой гривой. Над его головой возникла кошачья улыбка и заговорила:

- Наконец-то! Явились, гости дор-рогие! Какая же свадьба без р-родни жениха? Пр-росим-пр-росим, заходите, как р-раз вовр-ремя!

И торжественно поплыла вглубь замковой территории. Лев рыкнул и приглашающе махнул хвостом.

В звере и в говорящей улыбке было столько чуждого, но неподдельного света, что воинство Валинора смешалось, опешило и без возражений двинулось вслед.

Кругом были развешаны цветные фонарики, откуда-то лилась музыка, слышались смех и пение.

- Что-то они не очень настроены с нами воевать, – встревоженно сообщил предводителю один из его сородичей.

- Посмотрим, – пробормотал тот. – Мелькору верить нельзя.

- А тем двоим? Они другие, не наши братья.

- Посмотрим, – повторил предводитель, сжимая меч.

Садовая калитка тоже была открыта, а к запаху варенья примешивался аромат свежей сдобы, цветов и травяного чая. Пройдя по широкой дорожке вглубь сада, валинорские воины вышли в просторный сквер, посреди которого возвышалась открытая мраморная беседка. На ее парапете стояли тазики с вареньем и блюдо пышных румяных булочек, а на жаровне чуть поодаль булькал пузатый котелок. Кругом толпился народ – веселый и беззаботный с виду. Кто-то играл, кто-то плясал, все радостно поглядывали на беседку и с ожиданием – на парковую дорожку.

Мелькор переминался с ноги на ногу в центре беседки: весь в белом, крылья прилизаны, к груди приколота здоровенная хризантема. Увидев отважных завоевателей, владыка тьмы лишь вздохнул и беспомощно развел руками, словно давая понять, что к творящемуся беспределу он не имеет никакого отношения и пресечь не в силах. И вообще, располагайтесь, гости дорогие, раз пришли. Варенья и правда на всех хватит.

Над беседкой вальяжно парил пушистый полосатый котяра.

- Славный нынче день, да славный повод, чтобы собр-р-раться! Гуляйте, пойте, пляшите во здр-р-равие молодых, мряу! На жениха полюбуйтесь, жених хор-рош! Не пьет, не игр-рает, по бабам не летает, а токмо на молодую смотр-рит, – котяра перевернулся через голову, спустился почти к самому лицу Мелькора и продолжил: – Очень богатый, мрр-р, очень мохнатый, значит – счастливый! А р-р-родичи-то его хор-роши. Пр-ро свадьбу пр-рознали, дела побр-росали, да пр-ришли поздр-равить, мур-р-р.

Валинорские воины осторожно покосились на предводителя. Тот безмолвствовал, зачарованно глядя на покачивающуюся в петлице врага хризантему.

- Невеста наша тоже ничего, – мурлыкал кот, то исчезая до улыбки, то появляясь вновь. – Кр-расоты неписаной, мудр-рости невиданной, вер-рности неслыханной. И все-то в ней пр-рекр-расно, только вот отчего-то запаздывает.

В задних рядах войска началось шевеление, и вскоре к беседке протиснулась очень важная Йолли, совершенно не боящаяся расталкивать воинов Валинора острыми локоточками.

- Невеста одевается! – торжественно сообщила она.

- Это мы уже минут сорок знаем, – проворчал Майтимо. – А оденется когда?

Йолли задумалась, потом развернулась и снова умчалась сквозь толпу, за точным ответом.

- Не понимаю, – продолжал возмущаться бывший лорд Химринга. – Чего там одеваться? Из кольчуги выпрыгнул, в платье влез!

- А прическа? – напомнил Финдекано.

- У нее же косы острижены!

- Эх, нет у тебя дочери...

- Или сестры, – фыркнул Финдарато.

Один из оруженосцев тем временем осторожно тронул предводителя за плечо.

- Владыка, нас как будто собираются вареньем угощать...

- Нельзя!

- Так ведь – пахнет, – жалобно признался второй оруженосец. – Может, немножко не считается?

- Мы – воины света, – сурово напомнил предводитель.

- Так что, и варенье теперь не есть?.. – изумленно уточнил кто-то сзади.

По дорожке снова затопотали маленькие башмачки, и запыхавшаяся Йолли известила:

- Вот-вот будет! Красивая!

- Надо устр-р-роить невесте встр-речу, – решила кошачья голова. – Р-родня жениха, встаньте по обе стор-роны дор-рожки! Когда пойдет невеста, осыпайте ее лепестками р-роз. Можно – лилий.

- А если мы не... – начал было предводитель, но улыбка перебила:

- Быстр-рее, она уже идет!

Коридор из валинорских воинов получился как раз на всю дорожку.

И вот в сад вступила Аллуа, ведя под руку Элхэ. На невесте было струящееся серебристое платье, остриженные волосы спрятаны под кружевную сеточку и украшены венком из лилий. Словом, невеста была прекрасна. Только вместо букета по-прежнему держала в руках огромные ножницы. Но даже ножницы в этот день ей невероятно шли. Особенно к глазам.

Мелькор вышел ей навстречу и, осыпанные лепестками, они поднялись в беседку.

- А тепер-рь, – распорядилась голова, – все желаем молодым счастья! – превратилась в улыбку и прибавила: – Тр-р-рижды.

- Скажи мне кто-нибудь лет пятьсот назад, – пробормотал Майтимо, – что я буду гулять у Моринготто на свадьбе и искренне желать ему счастья...

- У тех, – Тенька кивнул на валинорских воинов, – еще более интересненько. Сказали б им, что они придут сюда в качестве родни жениха...

- Ну вот, – удовлетворенно отметил Ришеч, когда все пожелания счастья отгремели. – Наконец-то можно есть вар-ренье!

Предводитель втянул носом сладкий боярышниковый аромат, тяжело выдохнул, словно бросаясь в омут с головой, вогнал меч в ножны и кивнул остальным, вызвав с обеих сторон дружный вздох облегчения.

Восемь часов спустя.

Прощание у ворот черного замка вышло очень трогательным. Валинорские воины раскланивались с эльфами Эллери Ахэ и благодарили за вкусное варенье, а Ортхэннэр даже подарил на память одному оруженосцу маленький кружевной платочек.

- Вы пр-риходите еще, – сказал Ришеч предводителю. – Тут, говор-рят, жимолость скор-ро поспеет.

- Если дела позволят, – уклончиво ответил предводитель, понимая, что его подданные так и так будут летать сюда в гости на варенье, вежливо презрев все будущие запреты. – Вы уж здесь присматривайте за Мелькором, чтобы он ничего дурного не творил.

- Непр-ременно, – улыбка растянулась во все кошачьи тридцать.

Лев зарычал, присоединяясь к обещанию, и от его громоподобного рыка на востоке забрезжил рассвет.

Немного позже, в более тесном, почти семейном кругу, провожали в обратный путь гостей из другого измерения.

- Я благодарю вас, пришедшие из-за грани разумного, – торжественно и почти не печально произнес Мелькор, не отпуская руки жены. – Наша полынь, политая слезами, уцелела лишь благодаря вам.

- Только не надо опять про полынь! – беззвучно взмолился Майтимо.

- Наши рассветы – отныне и ваши, – прошелестела Элхэ. Оба “молодых” с момента свадьбы были счастливые, умиротворенные и даже не плакали. – Я буду хранить твой подарок, Тенька, – она подняла повыше ножницы, – и торжественно срезать им спелые боярышниковые ягоды в знак памяти этому минувшему дню.

- Я тебе еще промышленный резак подарю! – от души пообещал колдун.

- Славно отпр-раздновали, мр-р, – сказал Ришеч, ради такого случая возникший целиком. – До скор-рого. Или – не скор-рого...

- Вы тоже уходите? – удивился Мелькор. – А как же обещание присматривать за мной?

- А мы и будем пр-рисматр-ривать, – загадочно произнес котяра и на сей раз от него осталась пара хитрющих зеленых глаз. Глаза пару раз моргнули и пропали.

Налса согласно зарычал, ласково лизнул в щеку Элхэ и тоже исчез. Им с Ришечем не требовался таз, чтобы пересекать границы разумного.

- Я буду по тебе скучать, – сказала Йолли Финдарато. – И ждать, когда ты родишься здесь. Ты ведь точно меня полюбишь?

- Очень полюблю, – серьезно кивнул Финдарато и поцеловал маленькую ладошку.

Финдекано вежливо раскланялся со всеми новыми знакомыми и сообщил, что в этот же день проследит, чтобы детей прислали обратно. Или хотя бы нашли в недрах небоскреба.

А Майтимо заметил, что Тенька бережно прижимает к груди кипу каких-то бумаг.

- Что это?

- Расписанная по пунктам формула арта-ири, – радостно поделился колдун. – Мне Тано нарисовал!

- А что такое арта-ири?

- Это, – Тенькины глаза знакомо блестели, – реликтовые химерные существа, которых местные валар приняли за жутких чудовищ и уничтожили. Но мы с Феанаро воссоздадим их вновь!

- Не сомневаюсь, наши валар будут в восторге, – пробормотал Майтимо, уже мысленно прикидывая, в какой день лучше пригласить в гости Климу, чтобы отвлечь внимание Эонвэ.

А потом был знакомый радужный водоворот в глазах, и даже отчетливо слышался треск многострадальных границ разумного, которые нынче раскрывались чаще, чем двери придорожного трактира.

Валинор. Несколько дней спустя.

Майтимо тщательно уложил в сундук кольчугу, гранаты, изящный островерхий шлем и прочую амуницию. На сей раз не сделал исключение даже для меча.

Оба кузена глядели на действо скептически.

- Где-то я это уже видел, – усмехнулся Финдекано.

- И не больше недели назад, – подхватил Финдарато.

- Забудьте, что вы видели прежде, – отмахнулся Майтимо. – В этот раз все на самом деле. И я, беря вас в свидетели, клянусь...

- Не клянись! – в один голос воскликнули кузены, потом Финдекано продолжил один: – Я почти уверен, с клятвами в нашей семье и правда что-то нечисто! Даже если вспомнить злосчастные сильмариллы: те самые вы все равно не вернули, счастье, что в этом месте клятву можно было обойти.

- Лучше пренебречь громкими словами, – добавил Финдарато. – Тогда наше семейное проклятие уйдет ни с чем и оставит тебя в покое.

Лицо Майтимо озарила лукавая озорная улыбка.

- А вы серьезно думаете, будто я не понял этого уже давным-давно и не научился нашим проклятием пользоваться? Слушайте, братья: торжественно клянусь, что больше не надену кольчугу и не возьму в руки меч! И если нарушу эту клятву, пускай меня постигнут самые захватывающие на свете приключения!..

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 1) ======

Над дивным валинорским краем восходило светлое и по-утреннему румяное солнце. Прозрачные лучи озаряли поля, холмы, цветущие сады, громаду из желтого кирпича со странным иномирским названием «небоскреб» и священную гору Таникветиль, у зеленого подножия которой разгорался нешуточный спор.

- Это переходит всякие границы! – возмущался сиятельный Эонвэ. – Как вы смеете не только нарушать своим присутствием покой валар, но и таскать в их владения всяческие непотребные штуковины!

- А я не обязан отчитываться перед валар, где и с чем желаю гулять по утрам! – не менее возмущенно наступал Феанаро.

- Можно подумать, мы эту вашу гору с землей сровняли, – мирно пожимал плечами Тенька.

За спинами нарушителей мигала лампочками главная причина спора: здоровенная металлическая рогатина, весь вид которой прямо-таки кричал о торжестве научного прогресса над покоем священных гор.

- Вы обязаны извещать валар, если речь идет об их владениях! – светлый лик Эонвэ выражал готовность стоять на пути прогресса до победного конца. – Сначала у вас регуляторы, потом гранаты, потом котлованы с небоскребами, потом железные дороги в соседних измерениях, а теперь вы за Таникветиль взялись! Довольно! Я сию секунду расскажу владыке Манвэ о вашем скверном поведении!

- Эонвэ, да ты уже шесть лет грозишься, – напомнил Тенька. – Чего ты как маленький? Мы тут погуляли немножко…

- И нечего на нас орать! – прибавил Феанаро.

Словно в подтверждение его словам рогатина механически пискнула. У майа еле заметно дернулся глаз.

- Чтоб я вас больше тут не видел!

- А если мы без аппаратуры придем? – невинно переспросил Тенька.

Эонвэ напустил на себя особенно суровый и неподкупный вид.

- Как будто я не знаю, что вы свою «аппаратуру» можете собрать на месте из всего, что под ногами!

- А на чай сегодня зайдешь?

Глаза майа высокомерно сверкнули.

- Там Клима обещала быть, – безмятежно прибавил Тенька.

- Да не зови ты его, – махнул рукой Феанаро. – Нам без этого скандалиста больше булочек достанется.

- Кто бы говорил о скандалистах, Феанаро Финвион, – проворчал Эонвэ, а затем, так и не дав ответа, растворился в пространстве. Уже из незримой пустоты эхом ветра донесся строгий голос: – Прочь со священной горы! Я все вижу!..

- Значит, придет, – сделал вывод Тенька.

- Какая трогательная дружба, – фыркнул Феанаро. – Я удивлен, как Эонвэ до сих пор не сподобился подарить твоей обде колечко.

- Наверное, он не хочет получить отказ, как Тьелкормо, – предположил Тенька.

- Это хорошо, что твоя обда отказала моему сыну, – в который раз порадовался Феанаро. – Упаси Эру от такой невестки!

- А я на ней однажды чуть не женился, – мечтательно припомнил колдун.

- Даже тебе отказала?

- Еще бы! Сказала, позовешь замуж – язык оторву. Знаешь, юность, война, крутые нравы…

Отважные изобретатели переглянулись между собой, а затем одновременно посмотрели на подмигивающую рогатину. За время разговора с майа красные лампочки загадочным образом превратились в зеленые.

- Как думаешь, оно сработало? – поинтересовался Тенька.

- Чего гадать? – пожал плечами Феанаро. – Сейчас спустимся, вернемся в лабораторию, откроем резервуар и проверим.

- Все-таки, до чего же ты интересненько придумал! Без этой вашей горы мы бы исходный материал еще неделю по всему Валинору отлавливали.

- Я ж говорил, что на Таникветиль майар пруд пруди! – довольно напомнил Феанаро. – Идем скорее, у меня лекции в три часа начинаются, а я еще хочу проверить удельную формулу концентрации резервуара.

- И соотношение степени сжатия относительно объема семян! – закончил Тенька.

Десять дней спустя

Майтимо торжественно отложил в сторону последний законченный чертеж, вернул перо и кисть на деревянную подставку рядом с чернильницей, хлебнул остывшего травяного чаю и откинулся на спинку стула, размышляя, что ради празднования такого события, как конец проектирования небоскреба, можно выпить чего покрепче. Например, кофе. Без булочек. И вместо молока разбавить мировуре. Гулять, так гулять!

Но не успел бывший лорд Химринга хорошенько размечтаться, как услышал, что этажом выше, в спальне, кто-то ходит. Майтимо не ждал гостей, тем более таких, которые оказываются у него дома, незаметно минуя входную дверь. Поэтому он насторожился и поспешил наверх, стараясь ступать потише, чтобы застать незваного гостя врасплох.

Дверь спальни была приоткрыта. Затаив дыхание, Майтимо поглядел в щелку. С облегчением выдохнул и, уже не таясь, потянул за ручку.

- Что ты здесь делаешь?

Тенька, зачем-то сидящий на коленках около кровати, поднял голову и приветственно помахал другу рукой.

- Добрый вечер! Тут такие интересненькие дела творятся! Мы с Феанаро кое-чего придумали, но майар об этом лучше не знать, а то они у вас нервные такие, особенно Эонвэ. Еще расстроится, отберет, а нам потом все переделывать придется. Поэтому Феанаро решил, что пусть результаты нашей работы пока побудут у тебя, здесь их точно никто не станет искать.

- А мой дом после этого устоит? – закономерно озаботился Майтимо.

- Конечно! – Тенька поднялся на ноги и отряхнул со штанов пыль. – Стал бы Феанаро подсовывать тебе чего-то опасное!

- Порой наши взгляды на опасное разнятся, – заметил Майтимо.

- Это не тот случай! – заверил колдун. – Честное слово, я бы к себе унес, но с тех пор, как мои сыновья добрались до лаборатории, там невозможно хранить что-либо ценное. Старший еще ничего, ему можно объяснить, а близнецы слов пока не понимают, но в интересненьком уже смыслят.

- А если спрятать не у тебя дома, а в Институте?

- Ты чего, там же воспитанники! Они еще любопытнее сыновей, а интересненькое чуют куда лучше. Сам учил! Майтимо, а ты знаешь, что у тебя нос в чернилах?

Майтимо тут же потер нос, но вышло только хуже: за время работы пальцы тоже успели перепачкаться чернилами. Тенька с интересом полюбовался на его усилия и отметил:

- Веснушки тебе шли больше!

- Ты говоришь так, словно я нарочно себе нос разрисовал! Пошли вниз, я умоюсь и заварю кофе.

- А разве не нарочно? Чего же ты тогда делал?

- Чертежи для вашего небоскреба, – обернулся Майтимо, спускаясь по лестнице. – Можешь меня поздравить: я закончил последний.

- Поздравляю! – от всей души сказал Тенька, идя следом. – Что бы мы с Феанаро без тебя делали!

- Сами чертили, – фыркнул Майтимо. – Отец умеет это не хуже меня. Или поплыли бы в Белерианд за Курво.

- А больше никто из твоих братьев не чертит? – удивился Тенька.

- Как тебе сказать, – под лестницей располагался умывальник, и Майтимо остановился, набирая в горсти прозрачную ключевую воду. – Отец мечтал о наследнике, которого сможет обучить всему, что умеет сам. Но Курво получился только на пятый раз, а из старших науку проектирования в должной степени усвоил лишь я. Карнистир сумеет в лучшем случае сделать расчеты, а чертит так, словно пользуется при этом не руками, а вставляет перо в ноздрю и елозит по бумаге лицом. Тьелко после отцовских уроков запростособерет из чего угодно крепкую палатку, а Кано, я подозреваю, при слове «чертежи» влезет на еще более высокую сосну, чем при слове «будка». Макалаурэ у нас – великий менестрель, большая отцовская гордость и еще большее разочарование.

- Интересненько это у Феанаро получилось, – отметил Тенька. – Не пойму только, почему Курво у вас в семье не самый младший? Цель же вроде была достигнута.

- Знаешь, – доверительно сказал Майтимо, – я тоже никогда этого не мог понять.

- С другой стороны, – продолжил рассуждать Тенька, – он, как всякий ученый, мог подумать, что понял принцип, и захотел еще одного наследника про запас. Но эксперимент замкнулся и пошел по второму кругу: близнецы Амбаруссар ведь рыжие, в точности ты. И друг Феанаро понял, что от следующего Курво его отделяет слишком многое.

- Отца бы это не остановило!

- А леди Нерданель? – напомнил Тенька.

Майтимо поразмыслил и признал, что его матушка не из тех, кто безропотно воплощает все безумные планы мужа в жизнь.

За кофе вед все-таки не удержался и принялся рассказывать, какой замечательный и, главное, интересненький эксперимент они затеяли с другом Феанаро, и какой прорыв благодаря им грозит современной науке. В рассказе Теньки фигурировали нагромождения непонятных слов, душераздирающие подробности селекции гороха с боярышником и почему-то майар, но к тому времени Майтимо уже совершенно потерял суть повествования, хотя напиться еще толком не успел.

Девять с четвертью часов спустя

Майтимо разбудил требовательный и настойчивый стук в дверь. Как назло, вчера бывший лорд Химринга уснул не в спальне на втором этаже, а в гостиной на первом, облюбовав тахту у камина, поэтому каждый удар отчетливо отзывался в голове эхом набатного колокола.

Отчаявшись притвориться, что его нет дома, Майтимо откинул плед, безрезультатно попытался влезть ногами в сапоги, машинально помянул нехорошим словом ни в чем не повинного Моринготто и побрел к двери как был: босиком, в распахнутой рубашке, лохматый и сонно растирающий полузакрытые глаза.

На пороге, озаренный первыми лучами восходящего солнца, обнаружился отец. Феанаро был бодр, переполнен жаждой деятельности и, как само собой разумеющееся, требовал того же от других.

- Нельо, как тебе не стыдно расхаживать в таком виде! – тут же отчитал он сына.

- Я не расхаживал, а спал, – буркнул Майтимо больше из упрямства, чем рассчитывая на справедливость.

- Настоящие нолдор в таком виде даже не спят! – безапелляционно заявил Феанаро. – Опять с Тенькой всю ночь кофе пили! А кто будет чертежи заканчивать?

Майтимо молча сходил к своему письменному столу и принес толстую стопку готовых чертежей. Отец придирчиво их перебрал, сунул подмышку и тут же нашел новую причину для недовольства:

- Почему это ты, интересно, до сих пор спишь? Солнце уже полчаса как встало! И тренировки совсем забросил, скоро станешь похож не на нолдорского принца, а на квашню с тестом! Из твоего дома кофе за лигу разит! Нельо, ты совершенно отбился от рук!

В сто лет Майтимо покраснел бы до кончиков ушей, сжег все запасы кофе и принялся тренироваться с утра до ночи, ложась заполночь и вставая до рассвета.

В пятьсот заявил бы, что уже взрослый, давно живет отдельно, и его образ жизни не касается никого, включая отца. Разумеется, за этим последовал бы грандиозный скандал, поскольку Феанаро был далек от мысли, что у его сыновей есть даже ничтожное право в чем-то ему перечить.

В тысячу лет Майтимо попытался бы уладить дело мирным путем, и нашел бы множество таких красноречивых и убедительных доводов, что полемика между отцом и сыном могла продлиться до вечера.

Сейчас Майтимо просто зевнул, облокотился виском о косяк и равнодушно признал:

- Да, папа, ты совершенно прав. Это все, что ты хотел мне сказать?

Феанаро смерил его поистине суровым взглядом и неожиданно мирно спросил:

- У тебя кофейных зерен не осталось? Мои запасы подходят к концу.

Майтимо обернулся, взглядом отыскивая на полке шкафа у противоположной от двери стены объемистый холщовый мешочек, не обнаружил его и вспомнил, что кофе вчера забрал Тенька, как раз с целью пополнить запасы друга Феанаро, а Майтимо обещал впоследствии снабдить новым мешочком, побольше, чтобы на всех гостей хватило.

- Нет. Тенька взял и собирался тебе отнести.

- Он уже ушел? – Феанаро почему-то оглянулся по сторонам.

- Еще с вечера, – пожал плечами Майтимо. – Его жена дома ждала.

- Если вернется, скажи, чтобы возвращался обратно, к себе в мир, – велел отец. – Я чувствую, что майар пронюхали.

- О чем?

Но Феанаро только отмахнулся, велел сыну не забивать себе голову и ушел.

Майтимо вернулся на тахту, уютно завернулся в плед и собрался еще немного вздремнуть. Но не тут-то было – в дверь снова заколотили.

На сей раз нарушителем покоя оказался кузен Финдарато.

- Ох, прости, – смутился он. – Я тебя разбудил. Наверное, ты всю ночь просидел за чертежами.

- Я их закончил, – проворчал Майтимо.

- О, тогда поздравляю! – обрадовался Финдарато. – А Тенька не с тобой? Нет? И хорошо. Если увидишь, то передай, что его разыскивал Эонвэ, который был чем-то крепко сердит. Лучше Теньке тут не показываться.

- Передам, – Майтимо закрыл один глаз, потому что держать открытыми оба не было никаких сил. – Это все?

Кузен помялся, а потом осторожно спросил:

- Скажи, а у тебя не найдется лишней щепотки кофе?

- Кончился, – буркнул Майтимо. Наткнулся на понимающе-сочувствующий взгляд и вспылил: – Не надо так смотреть! У меня нет кофе не оттого, что я все выпил!

Финдарато очень деликатно закивал и поспешил откланяться.

Бывший лорд Химринга запер дверь, все-таки поднялся в спальню и рухнул на кровать, уснув еще до того, как голова коснулась подушки. Но не проспал, кажется, и пяти минут.

«Нельяфинвэ Феанарион! – высокомерно и требовательно произнес голос у него в голове. – Немедленно отопри, я знаю, что ныне ты дома!»

Как всякий уроженец Валинора, Майтимо знал, что высокомерные голоса в голове – не признак сумасшествия, а неприятность куда более досадная и прозаическая. Подавив желание взять с постели подушку и выбросить из окна на голову очередного незваного посетителя, эльф встал, спустился к входной двери и отворил, как было велено.

Судя по взгляду стоящего на пороге Эонвэ, вид у Майтимо был еще более сонный и взлохмаченный, чем в предыдущие два раза.

- Нельяфинвэ Феанарион! – повторил майа строго.

- Я, – согласился Майтимо, пятерней приглаживая шевелюру. – Что вам понадобилось?

- Отвечай правду: тебе известно, где сейчас человек по имени Тенька?

Майтимо с чистой совестью помотал головой. Вечером ушедший домой колдун уже мог быть в любом из сопредельных миров или их измерений.

- Если он явится, передай, что их с Феанаро поступок возмутителен, и им следовало, по крайней мере, испросить моего согласия, а то и поставить в известность высокий Совет. И отныне я запрещаю творить на благословенном острове всяческие эксперименты. Ибо сия земля создана для покоя и вечного цветения, а не для небоскребов и всего, что с ними связано.

- Почему вы высказываете это мне?

- А тебе, Нельяфинвэ Феанарион, – повысил голос Эонвэ, – я запрещаю делать чертежи для творения прихоти твоего отца!

- Поздно, – не удержался Майтимо. – Я их вчера закончил.

- Что ж, это и к лучшему, если чертежей больше не предвидится, – не растерялся Эонвэ. Затем вгляделся в лицо собеседника, и его голос прозвучал почти нормально: – Тебе не следует пить столько кофе, Нельяфинвэ. Это чуждый для эльфа напиток.

- Да чего вы все из меня пьяницу делаете! – возмутился Майтимо, но майа, не дожидаясь ответа и не прощаясь, растаял прямо на глазах.

Зевая и вполголоса ворча, бывший лорд Химринга вернулся в дом, бросил ленивый взгляд на лестницу в спальню и опять облюбовал тахту, решив, что количество визитов на сегодня исчерпано, и больше его никто не потревожит.

Майтимо жестоко заблуждался. Не прошло и часа, как в дверь постучал обеспокоенный брат Макалаурэ.

- Что с тобой творится, Руско? – спросил менестрель, даже не переступая порог. – Инголдо был у тебя и сказал мне, что ты выпил весь кофе в доме и очень плохо выглядишь.

- Моринготто и все его твари! – разозлился Майтимо. – Я днями и ночами рисовал чертежи. Я поздно лег вчера. Я выпил жалкие две чашки кофе. Я просто хочу спать!!!

К счастью, Макалаурэ, по сравнению с остальными сегодняшними посетителями, включая Эонвэ, отличался наибольшим здравым смыслом.

- Извини, – примирительно произнес он. – Так тебя можно поздравить с окончанием работы?

- Можно. А еще лучше просто дать мне выспаться!

- Да, конечно, извини еще раз. Мне следовало не верить слепо домыслам Инголдо, а вспомнить, какой у тебя бывает дикий вид, когда ты всего-навсего хочешь спать. Майтимо, а у тебя точно не осталось кофе? Мой заканчивается, а Теньку все никак не застану.

- Точно, – уже спокойнее ответил Майтимо. – Как увижу колдуна, для тебя тоже попрошу.

- Ты знаешь, что его разыскивает Эонвэ? Чего-то они опять не поделили.

- Знаю. Кано, давай ты придешь ко мне в гости после полудня, я и впрямь очень устал.

Макалаурэ закивал, извинился в третий раз и исчез так быстро, словно брал уроки у Эонвэ.

В этот раз Майтимо даже не успел дойти до тахты, не говоря уже о кровати. Стук застал его, когда он задержался у стола, чтобы попить воды прямо из кувшина, потому что искать кубок и наливать не было сил.

Майтимо распахнул дверь широким, злым жестом, обнаружил за ней своего племянника Эрейниона и от души ему признался:

- Иногда я жалею, что не родился сиротой! Теньки нет, кофе тоже. Я не пьян, а просто хочу спать. Поздравления с окончанием чертежных работ принимаются со второй половины дня. У тебя всё?

- Вообще-то, матушка просто просила передать тебе пирог с повидлом, – осторожно произнес Эрейнион. Он был удивительно похож на дорогого друга Финдекано, вдобавок, смотрел без осуждения, сочувственно, поэтому Майтимо несколько смягчился.

- Ладно, заходи. Поставь пирог туда, на стол. Чаю хочешь? Как отец, матушка? Как сестренка? Давно я у вас не был.

- Спасибо, я завтракал, – отказался Эрейнион от чая. – Да, ты уже месяца два не заходил. Папа говорит, что во всем виноваты твои чертежи. У нас все по-старому, разве только матушка опять вздумала упражняться в игре на лютне и теперь постоянно ворчит, что сломанные в войну пальцы плохо срослись и мешают брать сложные аккорды. А сестра стала учиться чертить, чтобы уметь, как ты. Мне кажется, у нее склонность к архитектуре.

- В ближайшие дни к вам загляну, – пообещал Майтимо. – Ну а как ты сам?

Эрейнион улыбнулся и развел руками.

- Скучаю по Белерианду. Ведь я там родился. А отец не понимает и пытается привить мне любовь к Валинору. Мне здесь нравится, но всякий раз я невольно вспоминаю наш дом в Хитлуме, и сердце щемит.

Майтимо понимающе похлопал племянника по плечу.

- Это логично. Финьо родился в Валиноре и любит свою родину больше всего на свете. Ну а ты очень похож на него, только родина у тебя другая. Не думал вернуться в Белерианд, хотя бы на время?

- Думал… Но не знаю, как сказать об этом отцу. Он ужасно расстроится, пусть и виду не подаст.

Майтимо немного поразмыслил и предложил:

- А ты скажи, что хочешь повидаться с дядей Турукано. Это тоже будет правдой, но Финьо не огорчится. Он ведь тоже скучает по брату.

Лицо Эрейниона просветлело.

- Так и сделаю. Спасибо, Майтимо! Порой ты понимаешь меня лучше отца.

- Не говори так. Финьо отлично тебя понимает, просто иногда не может смириться с тем, что ты разделяешь не все его убеждения. Это вечная напасть любящих отцов. Ну а я, как порядочный дядя, балую тебя нещадно с самого детства.

- Это да, – согласно фыркнул Эрейнион. – Всю жизнь, сколько себя помню: «вот приедет дядя Майтимо и поиграет с тобой в лошадку, сколько захочешь, а дедушка устал и у него дела», «вот приедет дядя Майтимо, и будешь ему косички заплетать, а папины волосы не трогай», «вот приедет дядя Майтимо и привезет тебе самый большой трофейный ятаган, только кашу ешь». Мне лишь непонятно, почему у тебя нет своих детей.

Майтимо улыбнулся.

- Некогда было. Да и хотеть детей с таким количеством младших братьев, кузенов и племянников может только закоренелый любитель поиздеваться над собой.

Он на миг задумался о чем-то сокровенном и нездешнем, а племянник, заметив это, поспешил распрощаться.

Семь часов спустя

К чести Теньки, он явился после полудня, когда Майтимо уже кое-как выспался и успел повидаться с кузенами Айканаро, Ангарато и Артаресто, обоими братьями Амбаруссар, дядей Нолофинвэ, тетей Финдис и собственной дражайшей матушкой. Все любимые родственники, навещая кузена, брата, племянника и сына в шесть утра, интересовались, почему он так плохо выглядит и не следует ли ему пить поменьше кофе, спрашивали, а не может ли он им отсыпать этого самого кофе, и когда появится Тенька, которого ищет сердитый Эонвэ, а под конец поздравляли тихо закипающего Майтимо с окончанием чертежных работ.

В пользу Теньки говорило еще то обстоятельство, что он беззвучно вылез из водяного зеркала, а не пришел через дверь, стук в которую уже раздражал Майтимо не меньше, чем идиотские вопросы. Вдобавок, вед заявился с полным мешком кофе и сообщил, что знает об интересе Эонвэ к своей скромной персоне.

Майтимо от всей души предложил другу пирога с повидлом и выразил надежду, что теперь к нему перестанет бегать весь Валинор в надежде обнаружить неуловимого колдуна и посетовать на нехватку чудо-напитка. Тенька вздохнул, запихал в рот почти целый кусок пирога и признался:

- Вообще-то, я к тебе ненадолго, уже сейчас ухожу и хотел попросить не говорить никому, что ты меня видел. А то Эонвэ и правда очень расстроился, даже Климе на меня жаловался. Пусть отойдет, а я пока смотаюсь в гости в ваше соседнее измерение, уже сто лет Трандуила не видел. Интересненько, как поживают его обогащенные почвы? Если хорошо, то это повод взять образец для…

- Погоди, – перебил Майтимо. – Это получается, теперь все родичи, майар и просто знакомые пойдут ко мне по второму кругу, каждый будет брать кофе, спрашивать, где тебя носит, а я буду вынужден чего-то врать в ответ? Я уже молчу, что Эонвэ в принципе обмануть невозможно, он мысли читает. Нет, с меня хватит! Я тоже давно не видел Трандуила, а еще Глорфиндела и Леголаса, и, что важнее, в том измерении у меня не осталось ни одного докучливого родственника.

- А как же кузина Галадриэль?

- Я сказал – «докучливого»!

- А владыка Элронд?

- Я сказал – «родственника»!

Тенька флегматично пожал плечами и достал из-за шкафа припрятанную там до поры сковородку.

На сборы у Майтимо не ушло много времени. Все его походное имущество было наверху, в сундуке под кроватью. Требовалось только надеть кольчугу под куртку, завернуть с собой теплый непромокаемый плащ и сунуть в походный мешок флягу воды и остатки пирога с повидлом. Мешок отчего-то вышел тяжелее обычного, но Майтимо некогда было разбираться, он списал все на пресловутый недостаток тренировок, мысленно заклеймил себя квашней теста и решил впредь не поддаваться лени. Потом уже привычно устроился со всеми вещами на сковородке и так же привычно задержал дыхание, пережидая неприятный рывок в груди, которым сопровождалось перемещение из одного измерения в другое.

Две секунды спустя

В другом измерении было прохладно, ветер шумел остроконечными верхушками голубых елей. Пахло мокрой хвоей, болотом и переспелой черникой.

Майтимо плотнее запахнул куртку, оглядел поросшую черничниками полянку, пасущегося у дерева коня в яблоках, ровно горящий костер, над огнем которого висел булькающий котелок, и сообщил:

- Это не Лихолесье.

- Это Ривенделл, – жизнерадостно откликнулся Тенька. Бросил критический взгляд на еловый лес и прибавил: – В теории.

- А на практике? – язвительно поинтересовался Майтимо, подходя к костру и осматриваясь. Чуть поодаль лежала пара седельных сумок.

- Сам видишь, – развел руками Тенька. – Тут ведь как интересненько получилось…

- Мы хотя бы в нужном измерении?

- Конечно, я ж профессионал!

- В твоих устах эта фраза порой звучит устрашающе, – признался Майтимо.

- Почему? – искренне удивился Тенька, тоже оказываясь возле костра. Глянул на пламя и пробормотал: – Чего-то скучно оно горит…

Языки из желто-оранжевых стали густо-фиолетовыми и плавными змеями взвились выше головы Майтимо.

- Вот поэтому!

Пламя опало, вернувшись к прежним размерам, но сохраняя фиолетовый цвет. Тенька сунул любопытный нос в котелок, макнул в воду палец, лизнул и разочарованно сообщил:

- Надо же, одна вода… Ничего, сейчас поправим!

Полез в свой мешок, достал оттуда несколько кривоватых свертков. Распаковал один и наклонил над котелком. В кипяток полетела крупа.

- Может, не стоит? – Майтимо оглянулся на лес. – Хозяину может не понравиться, что мы тут распоряжаемся.

- Еще ни разу не встречал хозяев, которые были бы против хорошего кулеша! – убежденно заявил Тенька и добавил к крупе сало. Варево радостно забулькало, точно соглашаясь.

Двадцать две минуты спустя

Когда будущий кулеш загустел и начал издавать сытный аромат съестного, Майтимо привстал, держа ладонь на рукояти меча.

- Ты чего? – удивился Тенька.

- Кто-то идет, – настороженно сообщил Майтимо. – Боюсь, тот самый хозяин.

- О, как раз к обеду! – обрадовался колдун.

- Не нравится мне этот тихий осторожный шаг...

Из-за деревьев вышел статный эльфийский воин в дорожной одежде. В одной руке он держал лук, а в другой – тушку куропатки.

- Лорд Нельяфинвэ, Тенька! – с изумлением воскликнул местный житель. – Так вот, кто облюбовал мою стоянку! А я уже вообразил себе кучку недобитых орков и подкрадываюсь, стараясь не хрустнуть веткой.

- Глорфиндел, какая встреча! – Майтимо с облегчением отпустил меч. – Только веткой ты все равно хрустнул, и не раз.

- Орки бы меня не услышали.

- Я тоже не слышал! – добавил Тенька. – Это просто у Майтимо уши как спутниковые локаторы.

- Мои уши не имеют отношения к твоему научному прогрессу!

- Да ты даже не знаешь, что такое спутниковые локаторы!

- И знать не хочу!

- Таиться от лорда Нельяфинвэ не входило в мои планы, – примирительно улыбнулся Глорфиндел, подходя к костру. – А сваливаться мне почти на голову становится для вас доброй традицией.

- Это у Теньки опять что-то не заладилось… – начал было Майтимо, но колдун его перебил:

- Наоборот! Как раз теперь я понимаю, что все очень даже заладилось, погрешность вышла минимальной! Дело в том, что я сейчас работаю над системами динамической персонализации, вот и перестроил мой перемещатель, – он хлопнул по черному дну сковородки, – с местности на персону. В теории мы должны были оказаться в Ривенделле, но поскольку Глорфиндел тут, то и мы тоже.

Эльфы переглянулись и безмолвно пришли к выводу, что просить более понятных объяснений – себе дороже. А то Тенька, чего доброго, начнет объяснять и в процессе еще куда-нибудь их всех переместит, из научных соображений.

Глорфиндел устроился на бревне рядом с Майтимо и одобрительно вдохнул аромат кулеша.

- Откуда вы узнали, что мне не помешала бы ваша помощь?

Бывший лорд Химринга тут же насторожился.

- Мы ничего не знали. А в чем дело?

- Значит, совпадение, – сделал вывод Глорфиндел. – Что ж, на все воля валар, и я рад, что они направили вас сюда именно теперь.

- Интересненько, – задался вопросом неунывающий Тенька, – а тот факт, что именно от валар мы удрали в это измерение, тоже считается как «направили»?

- Вы скрываетесь от валар? – обеспокоился Глорфиндел.

- Ну да. Мы с Феанаро поставили эксперимент, а Эонвэ немножко расстроился. Теперь он ходит и всем на нас жалуется.

- Неужели опять Моринготто?

- Не-а, – возразил Тенька. – Совершенно безобидная штука, хотя очень интересненькая! Там все дело в синтезе активных проростков на основе преломления света положительного типажа. А у вас Саурон какой-нибудь завелся?

- К счастью, нет, – покачал головой Глорфиндел и вздохнул. – Но тоже приятного мало…

Тут от костра потянуло гарью, и разговор пришлось на время прервать, чтобы успеть спасти пригорающий от невнимания обед.

Шестнадцать минут спустя

- Первую железную дорогу леди Галадриэль провела из Лориэна в Лихолесье, – рассказывал Глорфиндел, доедая кулеш. – Сейчас строится дорога из Лориэна в Рохан, и это дело имеет большой успех среди эльфов и людей. Но истинная мечта леди Галадриэль – проложить железную дорогу к нам в Ривенделл, во владения Элронда. Однако, это непросто: мешают горы. Если строить в обход гор, то дорога получится такой длинной, а путь по ней будет занимать столько времени, что затея потеряет всякий смысл. А по горам рельсы не пустишь. Об этой печали владычицы узнал наш общий друг – гном Гимли. И предложил замечательный выход: прорубить в горах туннель, где впоследствии лягут рельсы и пройдет дорога. Гимли уверял, что некоторые участки туннеля даже не придется рыть, ведь именно в тех местах залегает Мория – заброшенное гномье королевство.

- Я там немного полазил, – встрял Тенька. – Но глубоко не забирался, времени тогда не хватило.

- А вот Гимли вызвался исследовать Морию получше, – продолжил Глорфиндел. – Они с Леголасом решили составить подробный план пещер и найти возможные маршруты, по которым пройдет дорога. И породу изучить заодно, чтобы понять, где удобнее всего начинать рытье туннеля. Планировалось, что поход займет самое большее три недели, но прошло уже два с половиной месяца, а о них ничего не слышно. Поэтому я покинул Ривенделл, чтобы отправиться в Морию на поиски. Сейчас мы находимся немного западнее гор: я надеялся отыскать Гэндальфа, он бывал в Мории, и как раз его видели в этих краях. Но поиски мои были тщетны, я начал подумывать спуститься в пещеры в одиночку.

- Интересненько придумано! – одобрил Тенька. – А как ты собирался искать пропажу?

- По следам. Я вошел бы в Морию там же, где вошли они. Гимли и Леголас наверняка оставляли за собой метки.

- Это опасная затея, – отметил Майтимо. – Возможно, их уже нет в живых.

- Леголас точно жив. Я сужу об этом так уверенно, ибо знаю, что Трандуил почуял бы беду и устроил скандал на все Средиземье.

- Да, он может, – согласился Майтимо, припомнив непростой характер синдарского короля и его трепетное отношение к «единственному любимейшему сыну».

- А как у Трандуила это получается? – заинтересовался Тенька.

- Скандалить?

- Нет, чувствовать.

- У нас родители всегда чувствуют своих детей.

- Я имею в виду техническую сторону вопроса!

- Моринготто! Это просто любовь! Нет здесь никакой технической стороны.

- Она есть всегда, – не согласился Тенька. – Эх, надо было у Феанаро спрашивать, он наверняка занимался исследованиями, тем более, подопытного материала, то есть, любимых сыновей, у него хоть отбавляй. Ну, ничего, спрошу у Трандуила, даже он не такой невежда, как ты. Нам непременно надо заглянуть в Лихолесье, прежде чем лезть в Морию!

- Значит, вы поможете? – уточнил Глорфиндел.

- Это даже не обсуждается, – заверил Майтимо. – Настоящие нолдор никогда не остаются в стороне!

От этих слов на лице Глорфиндела появилось то блаженно-ностальгическое выражение, с каким он частенько смотрел и на самого лорда.

Так, за кулешом и жареной куропаткой, в лесной тишине, беседах и воспоминаниях, они провели почти весь день. Истосковавшийся по свободе Майтимо хотел заночевать в лесу, но Глорфиндел, осведомленный о возможностях Теньки, признался, что предпочел бы не дремать урывками на голой земле, а хорошенько выспаться где-нибудь в тепле и уюте, не опасаясь орков. И так выразительно при этом зевнул, что никто и не подумал возразить.

Колдун достал из своего бездонного мешка маленькое карманное зеркальце и предложил дорогим друзьям переместиться в Лихолесье.

- Только не говорите Трандуилу, что его сын потерялся, – вспомнил Глорфиндел, беря коня за повод. – Он даже не знает, что Леголас пошел исследовать Морию, тем более в обществе гнома. Не любит он гномов.

- Он и нолдор не любил, – фыркнул Тенька. – Пока они с Майтимо котелок кофе не распили.

- Это лишний раз подтверждает, что гномы не умеют договариваться, а кофе способствует дипломатии, – добавил бывший лорд Химринга. А потом вздохнул: – Эх, и почему у меня под рукой не было этого чудо-напитка, когда я в начале войны делил с Тинголом земли в Белерианде?..

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 2) ======

Над владениями короля Трандуила витал устойчивый кофейный аромат. В этот раз Тенька не промахнулся, и, судя по тому, что при виде возникших посреди парадного холла троих гостей и одного коня никто из придворных не грохнулся в обморок с перепугу, к подобным появлениям тут уже привыкли.

В холле пахло кофе особенно ярко.

- А меня еще пытаются упрекать, что я много пью, – проворчал Майтимо, принюхиваясь. – Да в моем доме кофе почти не пахнет, а тут – весь дворец сверху донизу! Это же сколько надо было выпить?

- Наверное, Трандуил недавно собрал урожай, а теперь его сушит, – предположил Тенька.

- Какой еще урожай? – удивился Глорфиндел. Он принюхивался с любопытством.

- А я не говорил? Трандуил теперь выращивает кофе в теплицах. Я привез ему семена! Между прочим, Майтимо, тебе бы тоже не мешало завести свой кофейный садик. В Валиноре, наверное, и теплицы не понадобятся…

- Вот еще! – решительно отказался Майтимо. – Садовод из меня никудышный.

- А кто хотел выращивать «бояр-рышник»? – поддел колдун.

- Во-первых, не выращивать, а поливать. А во-вторых, я проспался и понял, что это занятие недостойно настоящего нолдо.

- Э, не скажи! Вот мы с Феанаро…

- …И теперь за вами носится рассерженный Эонвэ, – не стал дослушивать Майтимо. – Не нужен мне садик. Столько кофе я пить не собираюсь. Мне хватает того, что изредка приносишь ты.

- А всем остальным? Сам говорил, что к тебе половина Валинора ходит.

- Вот пусть они и выращивают!

- Интересненькая мысль…

Тут к гостям вышел хозяин, и стало не до разговоров. Король Трандуил был в превосходном расположении духа и совершенно трезв, хотя от него пахло кофе так, словно именно он был главным источником запаха.

- Приветствую вас в моем славном доме! – провозгласил король. – Лорд Глорфиндел, какая неожиданность! Дорогой Майтимо, без веснушек я тебя не сразу узнал. Тенька – рад, всегда очень рад. Господа, вы удачно заглянули ко мне! Как раз нынче состоится дегустация сортов нового урожая. Передайте вещи слугам, а лошадь на конюшню, и прошу в тронный зал, ведь коли вы здесь, я не намерен начинать без вас.

- Занятно, – отметил Глорфиндел вполголоса. – Наконец-то я попробую этот загадочный напиток, о котором уже ходит столько слухов.

На его беду, Трандуил услышал.

- А вы до сих пор ни разу не пили кофе? Тенька, неужели ты не дал Элронду ни зернышка?

- Как-то не до того было, – признался колдун.

- Это необходимо исправить! – заявил король. – Завтра же пошлю ему мешка три. Или два. А вас, лорд Глорфиндел, как следует угощу сейчас.

- Теперь для Трандуила станет делом чести тебя напоить, – тихо отметил Майтимо.

- Не думаю, что это так легко, – пожал плечами Глорфиндел. – Я не пьянею даже с мировуре. Особенно в этой жизни.

- Я тоже не пьянею с мировуре, – выразительно произнес Майтимо.

Глорфиндел украдкой зевнул и заключил:

- Надеюсь, после того, как Трандуил меня напоит, я наконец-то смогу нормально выспаться. Последнюю неделю, когда я искал повсюду Гэндальфа, было не до сна.

Майтимо с величайшим пониманием хлопнул товарища по плечу.

- Да поможет тебе благословение валар! Надеюсь, хоть в твоем отношении оно чего-то стоит!

Девятнадцать часов спустя

- А здесь у меня хранятся особо обогащенные почвы, – с воодушевлением рассказывал король Трандуил, приоткрывая стоящий в углу теплицы здоровенный мешок.

Из мешка пахнуло чем-то настолько обогащенным, что даже Тенька непроизвольно зажал нос, а Майтимо и Глорфиндел вовсе отступили на пару шагов.

- Кустикам очень нравится, – добавил Трандуил. – Но полностью перейти на эти почвы, к сожалению, нельзя.

- И слава Эру, – беззвучно проворчал Майтимо, представив, в какой подвиг тогда превратилась бы эта экскурсия по кофейным теплицам.

Они прошли уже около десятка таких теплиц, и начинало казаться, что запах удобрений навсегда поселился в волосах и складках одежды, а крепенькие зеленые кофейные кустики теперь будут сниться по ночам. Впрочем, к примеру, Глорфиндел был бы согласен на любые сны, потому что минувшей ночью по непонятным причинам так и не сомкнул глаз, хотя кофе выпил всего ничего, каких-то пять кружек, и даже почти не опьянел.

- Трандуил, а ты пробовал изменять состав удобрения? – поинтересовался Тенька. Одной рукой он по-прежнему закрывал нос, а другой бесстрашно полез в мешок щупать почвы.

- Пробовал, – сокрушенно ответил король. – Но этот вариант – самый лучший. На нем всё растет, даже мухоморы.

- А зачем вы специально выращивали мухоморы? – изумился Глорфиндел.

- А чего за ними в лес ходить? – в свою очередь пожал плечами Трандуил. – Тут у меня все под рукой: и мухоморы, и виноград, и кофе, и сильфийский укроп.

- Так значит, рассада Юргена и Дарьянэ прижилась? – обрадовался Тенька, растирая между пальцами черную глинистую субстанцию.

- В моем королевстве все приживается! – с гордостью ответствовал Трандуил. – Мы ж не нолдор какие, понимаем в растениеводстве! Пройдемте в следующую теплицу…

Колдун с энтузиазмом закивал, вытирая испачканную руку о штаны, а Майтимо с Глорфинделом, как истинные нолдор, далекие от растениеводства, обреченно переглянулись.

- Трандуил, – осторожно завел Тенька три теплицы спустя. – А правда, что у вас, эльфов, родители чувствуют детей?

- Правда, – рассеянно ответил король. Потом вдруг замер, выпустил из рук очередной горшок с кофейным саженцем, резко обернулся и уставился на веда в упор. – Что-то с Леголасом?

- Но ты ведь чувствуешь? – попытался уйти от ответа Тенька.

Трандуил проницательно нахмурил брови.

- Я чувствую, что ты морочишь мне голову! Почему вы притихли? Сговорились против меня? Где мой сын? Неспроста от него так долго нет вестей! Вы что-то знаете о нем!

Отпираться было уже бесполезно.

- Мы в процессе сбора материала, – миролюбиво поведал Тенька с таким видом, словно каждый день сообщал о пропаже принцев их отцам. – Там так интересненько вышло… Ты только не волнуйся!

И после этих слов Трандуил впервые на памяти Майтимо заметно побледнел.

Час и минута спустя

- Я ему говорил, – в который раз повторял Трандуил, делая очередной глоток кофе, от которого сильно несло валерианой. – Я всю жизнь его предупреждал, что гномы до добра не доведут. А их сомнительные каменные пещеры – тем более!

По отделанной мрамором гостиной разнеслось горестное эхо. Высокая витая корона из чистого золота, небрежно валяющаяся на резном столике неподалеку от кофейника, звякнула в такт.

- Ну, не надо так сокрушаться, – успокаивал Тенька. – Сам же сказал, что ничего плохого ты не чувствуешь, значит, мы их найдем!

- Не сокрушаться? Мой единственный любимейший сын неизвестно где, за много лиг под поверхностью земли! Да еще в компании какого-то там гнома, такого же молодого и глупого оболтуса! Тут впору не сокрушаться, а поехать к леди Галадриэль и посмотреть в ее бесстыжие глаза. Как она их отпустила одних!

- Наверное, у мудрой Галадриэль были на то причины, – попытался успокоить короля Глорфиндел.

- Совести у нее не было! – резюмировал Трандуил и откинулся на спинку кресла.

- Но ты ведь сам много раз отпускал Леголаса путешествовать, и часто в одиночку, – напомнил Тенька.

- То я – родной отец, а то какая-то там владычица Лориэна, – отмахнулся Трандуил. – И я всегда велел ему держаться подальше от гномов и пещер! Почему дети столь непослушны!

И он налил себе еще кофе.

- Отчего такое недоверие к моей кузине? – уязвленно осведомился Майтимо.

- Потому что к вашей буйнопомешанной семье не может быть доверия! По крайней мере, в моем измерении.

- В чем-то он прав, лорд Нельяфинвэ, – слегка виновато отметил Глорфиндел. – Но о леди Галадриэль я бы такого не сказал.

Майтимо тут же припомнил все, что ему говорили о здешней судьбе его семейства, и по примеру короля потянулся за кофейником.

- И ведь меня даже не известили! – Трандуил прикрыл глаза и потер переносицу. – Прошло полгода…

- Два с половиной месяца, – поправил Глорфиндел.

- …Почти полгода! Мой сын сгинул в подземельях, и никто мне ничего не сказал!

- Вас не хотели волновать, – снова подал голос Глорфиндел.

- По-вашему, спустя год я бы волновался меньше? Вы бы еще дюжину лет подождали с известиями и поисками! Как будто это в порядке вещей, если принц Лихолесья пропал на целый век, а до этого никому дела нет!

- Но мы здесь, – напомнил Майтимо. – И мы отыщем твоего сына, Трандуил.

- Поклянись, нолдо!.. Впрочем, нет, не смей! Поклянись, что не будешь клясться!

- Ты хотя бы чувствуешь, что Леголас жив, – напомнил королю Тенька. – А мы не можем. Если бы я хорошенько изучил этот интересненький механизм, искать стало бы проще.

Трандуил поставил чашу с кофе на столик и надел корону.

- Я сделаю все, что в моих силах, – сказал он величественно. – И даже сверх того. Карты, снаряжение, провизия – я дам вам все, что потребуется. Только найдите моего сына, – он приумолк, затем нехотя добавил: – И этого гнома, будь он трижды неладен, тоже. Я помню его отца… На редкость неотесанный хам. Но не всем же иметь такого безупречного отца, как я. Словом, Тенька, ты можешь мной располагать. Что я должен делать?

- Мне нужна твоя кровь на образцы, – тут же принялся перечислять колдун, – а еще прядь волос. И комната для экспериментов, желательно без окон, но с системой вентиляции.

- А я предпочел бы хоть немного выспаться, – сказал Глорфиндел, глядя как кофейник понемногу пустеет.

- Ты по-прежнему хочешь спать? – уточнил Майтимо.

- Трудно сказать... У меня не слипаются глаза, но все время одолевает зевота. Нам вскорости предстоит дальняя дорога, поэтому глупо не отдохнуть.

- Я могу спеть тебе волшебную колыбельную, – предложил Майтимо.

- А ты умеешь? – тут же заинтересовался Тенька.

- Чего я только не умею…

- А Макалаурэ говорил, что у тебя слуха нет!

Майтимо фыркнул.

- В детстве это ему не мешало спать под мои колыбельные!

- А если что, – вмешался Трандуил, – я привлеку своих лучших менестрелей. И заварю особую траву!

- Только без мухоморов, – предупредил Глорфиндел.

- Кто ж мухоморы заваривает? – изумился король Лихолесья. – Исключительно сушат!

Три дня и девяносто восемь минут спустя

- Я вот все пытаюсь понять, – задумчиво проговорил бывший лорд Химринга. – Это можно считать знаком того, что у валар все же есть чувство юмора, или доказательством, что оно отсутствует напрочь?

- Они, наверное, не нарочно, – предположил Тенька, между делом черкая в записной книжке. – Но как же интересненько у них получилось!

- О, да, теперь я удивительное существо, – рассмеялся Глорфиндел. – Сияю во тьме, иногда предчувствую будущее и от кофе перестаю спать.

Вернуть пропавший сон не помогли ни колыбельные, ни хваленая трава, ни лучшие лихолесские вина, которые жертва благословения валар распила вместе с посрамленными синдарскими менестрелями. Майтимо высказывал о владыках запада всяческие нелестные вещи, Трандуил пару раз извинился, Тенька посулил изучить этот феномен основательней, и единственным, кого не взволновала новообретенная бессонница Глорфиндела, был он сам. Эльф заявил, что это не смертельно, а даже полезно, если, к примеру, при осаде города требуется круглосуточно дежурить на стенах. Но, поскольку Лихолесье никто не осаждал, Глорфиндел ночами пропадал в библиотеке или Тенькиной лаборатории и выглядел вполне довольным жизнью. Его вообще трудно было расстроить.

Сегодня в лабораторию спустился и Майтимо, которому надоело дюжину раз на дню составлять Трандуилу компанию за чашечкой кофе. Король пребывал в печали, поскольку уже сделал для спасения сына все полезное, что мог.

- Вы только подумайте! – восторженно говорил колдун, подбрасывая на ладони увесистую колбу с королевской кровью. – Генетическая редупликация позволяет проецировать смещение преломлений на вектор определенного места!

- А я знаю, что такое генетическая редупликация, – поделился Глорфиндел с Майтимо. – Мне ночью уже рассказали. Это такое явление, благодаря которому Тенька может настраивать свое водяное зеркало не на место вроде Ривенделла, а персонально на меня. Или на тебя.

- И на Леголаса с Гимли можно настроить? – заинтересовался Майтимо.

- Нельзя, – пояснил Глорфиндел прежде Теньки. – Слишком глубоко, земля все искажает.

- Я гляжу, ты теперь тоже разбираешься в тонкостях научного прогресса.

- Совсем немного, лорд Нельяфинвэ. Мне далеко до вашей кузины, которая по одним книгам и чертежам построила паровоз.

Майтимо, видевший упомянутое чудо техники на картинке, попытался представить свою утонченную кузину в специальном комбинезоне или со сварочным аппаратом в руках, но не преуспел.

- Видишь, даже леди Галадриэль не такая неуч, как ты! – добавил Тенька. – И Глорфиндел тоже брови не хмурит, нос не воротит.

Упомянутый широко зевнул и пожал плечами.

- После второй тысячи лет начинаешь понимать, что каменное выражение лица не есть выход на все случаи жизни.

- Да, начинаешь, – со знанием дела согласился Майтимо. – Но это не значит, что я обязан полюбить вашу морготову науку! С меня хватит чертежей небоскреба.

- Что-то я не заметил, чтобы ваша леди Галадриэль следовала правилу двух тысяч лет, – припомнил Тенька.

Майтимо развел руками.

- Ну, видимо, после двенадцатой тысячи тоже нечто эдакое в голове сдвигается.

- Или она просто недостаточно общалась с Тенькой, – усмехнулся Глорфиндел.

- Вот и неправда! Майтимо был такой интересненький еще до нашего близкого знакомства.

- Откуда ты знаешь, какой я был?

- А что я, не помню? «Аха-ха-ха, какие чудные мороки кругом, убейте меня, наконец, и я отправлюсь смешить Намо». А мы тогда и дня знакомы не были!

Глорфиндел приподнял брови, а Майтимо решительно отрезал:

- Может, иногда у настоящих нолдор все же бывают истерики, но так я не говорил!

- Но ведь думал!

Крыть было нечем.

К изумлению обоих зрителей колдун разобрал свою чугунную сковороду на четырнадцать составных частей и снова собрал в единое целое. Потом открыл колбу с кровью и взял в руки пучок волос.

Волосы он сжег, минут пять с просветленным выражением лица вдыхая сизый дым, а кровь размазал по дну сковородки. После чего бросил в центр посудины гнутую серебряную вилку и жадно на нее прищурился. Очевидно, у вилки были слабые нервы, потому что вскоре она дернулась и заскользила по дну, пока не уперлась, подрагивая, в одну из стенок.

- Почти готово! – обрадованно оповестил Тенька. – Реакция на редупликацию определенно присутствует. Только надо доработать. Всякая кустарщина тут не потянет. Я ж не ваш Саурон, у меня академическое образование есть! Вернее, образования нет, но методички по нему пишу. И программу составляю. И принимаю экзамены, во главе комиссии сижу. Так, о чем это я?.. Словом, через пару дней все будет сделано, и мы сможем отправляться в путь.

От дребезжащей о чугун вилки пошел веселенький сизый дым.

Пара дней и тридцать четыре секунды спустя

Горные склоны поросли высокой луговой травой. Особенно густо цвела полынь. Майтимо с Тенькой бросали на безобидное растение многозначительные взгляды, а Глорфиндел то и дело зевал. Нобольше по привычке, чем по необходимости: за все прошедшее время ему так и не удалось сомкнуть глаз. Глорфиндел отшучивался, что его спутникам от такого положения дел сплошная выгода: не надо кидать жребий, кому дежурить в ночь. Но с каждым новым днем его оптимизм давал трещины: а не были ли валар этого измерения настолько коварны, что теперь их подопечный из-за жалких пяти чашек кофе вовсе никогда не будет спать?

Больше ничего в пути тревоги не внушало: небо было чистое и голубое почти по-валинорски, орков поблизости не водилось, днем пели птицы, а по ночам стрекотали сверчки и звенели комары, которых невозможно было истребить даже силой просвещенной мысли и всеми видами искажения сразу. Поначалу колдун честно постарался, и даже сделал нечто с костром, от чего дым стал втрое гуще и повалил на все четыре стороны. После этого истребляемыми комарами почувствовали себя настоящие нолдор и попросили спутника воздержаться от экспериментов в этой непростой области и исследовать что-нибудь безобидное, вроде пространственно-временного континуума.

По утрам же наравне с птицами бойко звенели кузнечики, от которых, к счастью, не было хлопот.

- Мы почти добрались, – со знанием дела сообщил Тенька, оглядывая залитые солнцем склоны. – Вход в Морию где-то рядом, если я правильно помню с прошлого раза.

– Верно, – кивнул Глорфиндел. – Возможно, мы даже стоим напротив. Нужно только суметь его увидеть. Давным-давно, когда я жил в Гондолине, где было принято водить дружбу с гномами, мне случалось бывать у них в гостях, и я знаю, что входы в свои пещеры гномы прячут тщательно, но в то же время оставляют на виду.

Майтимо промолчал, поскольку в пещерах не бывал и тесных знакомств с гномами не водил. А еще он обнаружил, что совершенно отвык от дальних походов: всего несколько часов прошло с момента, когда они покинули последнюю стоянку, а мешок с обычной поклажей уже успел изрядно натереть плечи. Это же надо было так облениться за какой-то десяток лет мирной беззаботной жизни! В юности за ним такого не водилось!

- Интересненько это ваши гномы придумали, – согласился тем временем Тенька. – Меня в прошлый раз Гэндальф провожал, и он так ловко отворил ту дверцу, что я даже не подумал, будто в ней есть чего-то стоящее! Ну, теперь-то я разберусь, как у них там все устроено!

- Видимо, этого Гэндальф и боялся, – фыркнул Майтимо, не удержавшись. – Разберешь несчастную дверь на части, как свою сковородку.

- Так я ведь и назад соберу! – не стал отпираться исследователь. – Чего я, вандал какой с большой дороги? Мне механизм интересен!

- А потом ты решишь в этом механизме что-то поменять, и гномы получат дверь с сигнализацией, будь она неладна, или чем похуже.

Не успел Тенька в который раз искренне изумиться, чего плохого видит друг Майтимо в сигнализации, как Глорфиндел, вглядевшись в особенно заросшую скалу, весело произнес:

- Кажется, я нашел. Очень похоже на входы, какие мне доводилось видеть, – его голос сделался более торжественным, звонким и певучим: – Зеленый склон, откройся, впусти пришедших с миром!

Густая полынная поросль пришла в движение, точно ожив, хотя двигались не зеленые стебли, а сам камень.

- Ну, вы даете, аборигены! – восхищенно выдохнул Тенька, наблюдая, как в скале появляется небольшая арка, за которой виднелись ступени, ведущие вниз. – Это же фольклорно-вербальный компонент! Ваши гномы случайно не знакомы с вашими Вайрэ и Мириэль? Интересненькая штука, впервые вижу, чтобы дверь делали по принципу ткацкого станка мироздания! Тут не диссертацию, тут целый учебник на два тома написать можно!

И, растирая ноющие от лямок плечи, Майтимо понял, что судьба двери отныне предрешена.

Два часа спустя

- …Если дислоцировать генетическую редупликацию в рамках фольклорно-вербального компонента, – вещал Тенька, мечтательно глядя в заплесневелый потолок Мории, – то симпатическая амплитуда перемещений расширит рамки закона колебания, что позволит снизить удельную схематичность движения вне пространственно-временного континуума, – он обвел спутников взглядом. – Правда, красиво? Так я и начну свою речь на научном заседании кафедры!

- И тебя там кто-то поймет? – осторожно уточнил Глорфиндел.

- Конечно, – удивился Тенька. – А чего я сказал непонятного?

В походном мешке колдуна надежно покоилась дверная ручка от гномьих ворот. Тенька хотел унести с собой всю дверь, заявляя, что ироничные высказывания дорогих друзей-аборигенов насчет того, что один самоуверенный человек непременно надорвется, лишены всякого смысла, потому как уменьшить ворота гораздо проще, чем комара. Решающий аргумент нашел Майтимо, сказав, что без двери в Морию сможет пролезть любой проходящий мимо путник, себе на погибель. После этого ворота остались на их законном месте, но литой рычаг ручки Тенька все же отковырял от внутренней стороны, а на все возражения ответил, что изнутри и без ручки можно открыть, а снаружи она вовсе не нужна.

Заброшенное гномье королевство неохотно отдавало чужакам свои тайны. На верхних ярусах пещер дневной свет еще пробивался через небольшие оконца, но чем ниже спускались путники, тем темнее становилось кругом. На каменных стенах, полах и потолках расцветала белесая плесень, где-то непрерывно капала вода. Факела не зажигали, и эльфы внимательно присматривали за не видящим в темноте колдуном, чтобы не споткнулся ненароком. Но Тенька и не думал спотыкаться. Он уверенно шел вперед, вслух рассуждая о чем-то неведомом, а его светло-карие глаза горели неистребимой жаждой познания всего и сразу.

- Быстрее перечислить, чего ты сказал понятного, – фыркнул Майтимо. – В одно слово уместится.

- Какое?

- «Ничего»!

- Это же очень просто! – Тенька тут же полез за спину в мешок, достал дверную ручку и гнутую вилку, опутанную проводами, благодаря которой по каким-то известным одному ему признакам брался определять степень здравствования Леголаса. Приладил вилку к ручке и торжественно предъявил сомневающимся: – Вот! Почти готовый усовершенствованный редупликатор с параметром дислоцирования.

- Оно поможет отыскать наших друзей? – уточнил Глорфиндел, честно стараясь разобраться.

- Конечно! – колдун подошел к ближайшей стене. – Если я, например, приставлю эту ручку к… О, а это что за интересненькая метка?

На мокром камне чья-то твердая рука вывела охристой краской одну из рун эльфийского алфавита.

- Это их знак! – обрадованно воскликнул Глорфиндел. – Гимли и Леголас тоже шли здесь, это значит, мы на верном пути! Тенька, твоя магия и впрямь многое может.

- Честно говоря, – почесал в затылке вед, – я еще не начинал колдовать, это просто совпадение. Хотя… как вам: влияние фольклорно-вербального компонента в сфере редупликационного дислоцирования на процент счастливых случайностей. Звучит?

- Звучит, – согласился Майтимо и подумал, что если бы он сам выдал такую фразу, когда при последнем визите в Эндоре на него напали орки, то и ножом бы размахивать не пришлось. Так бы разбежались в ужасе.

- Сделаю это названием для нового учебника, – решил Тенька. – Эй, аборигены, посветитесь кто-нибудь, сейчас запишу, чтобы не забыть!

- Я не для того рожден со светом высших эльдар, чтобы служить подобием настольного канделябра! – из принципа возмутился бывший лорд Химринга.

Глорфиндел примирительно зевнул и вытянул руку, с пальцев которой полилось дивное сияние, разгонявшее любую тьму.

Сорок девять минут спустя

Вторую метку путники заметили одновременно. Оная располагалась на стене узкого коридора, где вместо ровного пола были вырубленные в камне ступени, ведущие куда-то вниз.

- Почему они пошли этой дорогой? – удивился Глорфиндел. – Было бы лучше выбрать вон тот коридор, средний. Он ровнее, шире и ведет в нужную сторону.

- Не нравится мне это гиблое место, – высказался Майтимо. – И идея насчет железной дороги совершенно идиотская. Тут даже воздух пропитан древним злом.

- Ты тоже чувствуешь повышенную концентрацию недостоверного искажения? – обрадованно переспросил Тенька. – И оба эти хода ужасно интересненькие! Но я тоже не понимаю, почему Гимли с Леголасом выбрали лестницу.

Глорфиндел внимательнее изучил стену среднего коридора и воскликнул:

- Смотрите! Здесь тоже метка, только затертая. Они выбрали сперва этот путь, но что-то заставило их вернуться.

- Мы же узнаем, что это было? – Тенька даже подпрыгнул от любопытства.

- Нам же хватит благоразумия не идти по среднему коридору? – с не меньшей надеждой уточнил Майтимо.

- Негоже оставлять за спиной неизвестную опасность, – сказал Глорфиндел, и его слово получилось решающим.

Пройдя по среднему коридору всего несколько десятков шагов, они услышали в мертвенной мокрой тишине гулкое эхо боя барабанов. А вскоре наткнулись на иссохший гномий скелет, утыканный орочьими стрелами. Во тьме коридора виднелись очертания других скелетов, полурассыпавшихся, смешанных в кучу.

- Вот вам и ответ, – проворчал Майтимо. – Здесь была битва. Судя по эху, выигравшая сторона до сих пор поблизости, и я готов дать на отсечение обе руки, если это гномы.

- Нужно узнать, сколько их там, лорд Нельяфинвэ, – прошептал Глорфиндел. – Быть может, Морию еще возможно отбить? Я помню древнее великолепие гномьих чертогов…

Майтимо посмотрел вперед, настороженно вслушиваясь в барабаны, и твердо кивнул.

Коридор был недлинным и выходил в огромную пещеру с поросшим сталактитами потолком. Противоположные стены пещеры терялись во мраке, кое-где высились громады обрушенных колонн. В центральной части горело несколько больших костров, а вокруг сновало несметное количество орков. Их круглые белесые глаза щурились от света огня, трофейные гномьи доспехи тускло поблескивали. На некоторых кострах были установлены большие чаны с чем-то съестным, и особо крупные орки помешивали там заплесневелыми черпаками на увесистых длинных ручках, время от времени отоваривая по головам тех, кто подходил к вареву непочтительно близко. А в самом центре сидел на корточках увешанный всякими побрякушками, но при этом необычайно облезлый орк и с важным видом лупил по круглому туго натянутому барабану. Эхо боя отскакивало от стен и множилось на сотни созвучий, хотя сам барабан не был очень большим – один человек обхватит, пусть и с трудом.

- Какое святотатство, – с горечью сказал Глорфиндел. – Когда-то в этом зале восседал король.

- Какое войско, – прицокнул языком Майтимо. – Забились под землю, и никто про них не знает. А если они выйдут на поверхность? Или найдется тот, кто выведет их?

- Какой барабан! – восхищенно выдал Тенька. – Пойду-ка я гляну поближе!

И, прежде чем спутники успели возразить, колдун вышел из коридора, по стеночке пробрался к ближайшему сталактиту, подпрыгнул, подтянулся, и ловко закарабкался по потолку. Майтимо тихо выругался себе под нос, скинул с плеч свой неподъемный мешок, отдал его Глорфинделу, велев ждать, и поспешил вслед за другом.

Тенька лез по потолку с такой легкостью, словно занимался этим дни напролет или как минимум родился вниз головой на особо крупном сталактите. Майтимо сильно отставал, долго не мог понять, в чем дело, и успел несколько раз обозвать себя квашней, прежде чем Тенька оглянулся, обнаружил, что полез на потолок не один, и остановился подождать. Тут-то эльф заметил, как вед держится за камень: Тенькины ладони и ступни крепились к сталактитам точно приклеенные, ему даже не требовалось сжимать пальцы, не говоря уже о выискивании подходящего уступа. Тенька, в свою очередь, обратил внимание, как рискует дорогой друг Майтимо и сколько прилагает сил. Пристально глянул на его руки и что-то пробормотал, после чего Майтимо понял, что никакая он не квашня, а даже проворнее Теньки, не расставшегося с мешком. Но такой способ передвижения напоминает печально известное висение на Тангородриме. Так и кажется, что сейчас левая рука не прилипнет, а правая наоборот прирастет навсегда.

Таким манером они быстро докарабкались до центра пещеры и остановились прямо над барабаном. Тенька за лямки перетянул мешок со спины на живот, немного порылся и вытянул длинную веревку, которую в несколько витков обернул вокруг собственной талии и завязал узлом. Другой конец лихо пришлепнул на ближайший сталактит, и веревка вросла в камень. Потом снял мешок совсем и протянул Майтимо:

- На, подержи. Там много ценного, еще выпадет чего, пока буду болтаться.

- А ты куда? – подозрительно осведомился бывший лорд Химринга.

- Туда, – Тенька кивнул вниз, на барабан. – Подберусь поближе и немного изучу. Не волнуйся, я осторожно! Бери мешок. Только не тряси его. И не переворачивай.

- А почему ты сам только и делаешь, что мотаешь им в разные стороны?

- Я знаю диапазон амплитуды, – непонятно, но красиво объяснил Тенька.

Майтимо сразу расхотелось трогать этот подозрительный мешок, но на него уже натянули лямки.

Тенькина поклажа оказалась неожиданно легкой, куда легче, чем его собственная. А по виду и не скажешь! Замерев за сталактитом, Майтимо наблюдал, как колдун медленно и тихонько опускается на веревке все ниже и ниже, с вожделением исследователя глядя на барабан.

Тут орк ударил в туго натянутое полотнище особенно громко.

БУ-УМ! БУ-У-УМ!!! – разнеслось по пещере, вылетело в коридоры, забилось в уши и пробралось до самых печенок, заставив на миг замереть сердце.

Майтимо почувствовал, что его руки больше не липнут, и в последний момент успел ухватиться за ближайший уступ. Веревка выпала из камня и вместе с колдуном рухнула вниз, прямо на голову барабанщику.

Тенька с орком в обнимку грохнулись на пол, прокатились несколько шагов и одновременно вскочили на ноги: орк – вооружаясь ятаганом, Тенька – дружелюбной улыбкой.

Майтимо уткнулся лбом в сталактит, понимая, что сейчас его друга непременно изрубят в клочки, а он ничего не может сделать, лишь спрыгнуть рядом и быть изрубленным за компанию. Эти орки – не из его родного измерения, они про «Маэдроса», наверное, и не слышали никогда.

- Здрасте, – сказал Тенька. – Я тут мимо проходил, слышу: барабан! Дай, думаю, загляну на огонек. А вы чего в этой пещере сидите? Потому что вам не нравится солнечный свет или потому что она трофейная? Какой все-таки у вас барабан интересненький, первый раз вижу! Сами делали? А как вам удалось воспроизвести регулирующие колебания без отражателя, усилителя и нагревателя?

Орки собрались вокруг него плотным кольцом. Барабанщик чуть опустил ятаган и почесал в затылке.

- Человек пролез сюда мимо дозорных, – заключил он неприятным, рыкающим голосом. – Как он смог?

Вопрос был обращен к Теньке, и колдун как ни в чем не бывало ответил:

- По потолку. У вас и потолок интересненький! Но вы тут не при чем. А вот барабан…

Орки синхронно посмотрели наверх, и Майтимо пришлось распластаться по всему сталактиту, чтобы не заметили.

- Что тебе надо от барабана? – рыкнул орк.

- Он такой красивый! – с неподдельным восхищением выпалил Тенька. – И силища в нем, ух! Я только поглядеть, поизучать!

Похвала барабана орку пришлась по душе.

- Силища – это да, – согласился он гордо. – Бум-бум, и поганые враги бегут. Потом добыча, много железа и золота.

- Золото меня не интересует, – отмахнулся Тенька. – А вот если б мне разок лупануть…

Орк зашипел, махнув ятаганом в сторону пришельца, и отрезал:

- Лупить могу только я! Всех убью, кто полезет, и золото с железом заберу!

- Ладно, – миролюбиво согласился Тенька. – Лупи ты. Но послушать-то можно? Все, вон, слушают.

- Слушай, – неожиданно кивнул орк, вернулся к барабану и взялся за здоровенную кость, обернутую войлоком, которая служила в качестве палочки.

БУ-УМ! БУ-У-УМ!!! – загремело по пещере.

- Нравится? – спросил орк, скалясь.

- Очень! – выдохнул Тенька. – Получается, здесь принцип в колебании разницы искажений в пределах естественной амплитуды, и при этом создается равнозначность векторного баланса, который в свою очередь…

Он говорил минут десять, которые показались Майтимо часами. За это время у бывшего лорда Химринга успели затечь руки с шеей и заболеть спина, что опять неприятно напомнило Тангородрим.

Орки с несвойственным для них вниманием выслушали Тенькину речь до конца. И барабанщик сказал:

- Человек – не воин. Человек – шаман!

Вокруг одобрительно загудели, соглашаясь, а барабанщик продолжил свою мысль:

- Шамана на обед не съешь.

Орки радостно завыли и заулюлюкали, принялись греметь ятаганами, подпрыгивать, и даже те, кто стоял у котлов, позабыли колотить прочих ложками.

Барабанщик одобрительно оглядел поднявшееся веселье и торжественно заключил:

- Шамана будем есть на ужин!

Пещера взорвалась радостным воплем, а улыбка Теньки малость поблекла.

- У меня в мешке, – сказал он нарочито громко, – есть генератор дыма. Круглая такая штуковина, полосатая. Активируется броском.

- Ты лжешь, шаман, у тебя нет мешка, – загоготал барабанщик.

- Да? А я и не заметил, – пожал плечами Тенька.

Майтимо наверху отважно сунул руку в мешок колдуна.

Сколько же там было хлама! Приснопамятный Химрингский коридор и в подметки не годился. Четырежды под руку попадалась увесистая записная книжка, испещренная настолько неразборчивым почерком, что невозможно было даже понять, где верх записей, а где низ. Один раз Майтимо почувствовал укус в палец, но предпочел не разбираться, что же там было. Еще он смог определить мешочек кофе, кулек ромашкового чая, связку чьих-то крошечных скрюченных лапок, моток проводов, ручку от гномьей двери, бутерброд с колбасой в шуршащей прозрачной обертке и стеклянную банку из-под назгулов, по-прежнему в потеках варенья, только теперь заполненную чем-то подозрительно напоминающим Трандуиловы обогащенные почвы. Наконец, Майтимо удалось выудить крупный овальный предмет, похожий на коричневое яйцо с ярко-алой полосой по экватору.

Не раздумывая долго и опасаясь тянуть драгоценное время, эльф поудобнее перехватил вещицу, размахнулся и метнул, целясь в барабанщика.

Посреди пещеры вырос гигантский огненный бутон, распускаясь языками пламени и раскидывая лепестки во все стороны. Орки бросились врассыпную. Не прошло и минуты, как пространство внизу превратилось в полыхающее поле. Майтимо едва не разжал руки, когда понял, что в эпицентре этого ревущего пожара должен быть его друг.

- Тенька! – крикнул он на всякий случай, но не получил ответа.

Надо было выбираться: в пещере становилось нечем дышать.

«Я столько раз уже его хоронил, – подумалось Майтимо. – Может и сейчас каким-то чудом он смог уцелеть?..»

Верить в обратное не хотелось.

Последние метры до заветного входа в коридор дались с особым трудом: от жара начинала дымиться одежда. В самом конце пути Майтимо едва не сорвался вниз, но из темной прохладной дыры высунулись руки и вытянули его из горящего зала.

Не устояв, Майтимо полетел на пол вместе с мешком колдуна и этими неведомыми руками, так вовремя пришедшими на помощь. Лишь потом он поднял голову и увидел совершенно невредимого Теньку.

- Ну наконец-то! – изрек вед. – Мы тебя уже заждались! Я собирался лезть навстречу.

- Лорд Нельяфинвэ, вы не ранены? – обеспокоенно спросил из-за спины Глорфиндел. – У вас все лицо в копоти.

- Жуткое зрелище, – подтвердил Тенька. Порылся в своем мешке и протянул другу платок, невесть откуда там взявшийся: эльф во время поисков чудо-артефакта в глаза не видел этого платка.

Майтимо помотал головой, отрицая, что успел где-нибудь пораниться, пару раз мазнул платком по лицу (выяснилось, что платок не слишком чистый, словно им протирали упомянутую банку из-под варенья) и взорвался:

- Генератор дыма, значит? А то, что к дыму прилагается огонь, ты упомянуть забыл?!!

- Интересненько это получается! – возмутился Тенька. – Ты еще и ругаешься! Если я сказал «генератор дыма», то и брать надо генератор дыма, а не что первое подвернется!

- Я не разбираюсь в твоих морготовых изобретениях! Оно было круглое и полосатое!

- Тоже мне, архитектор, – фыркнул Тенька. – Круг от овала не отличает! – он снова запустил руку в мешок и не глядя, с первой попытки достал белую сферу размером с яблоко, по которой вилась кислотно-зеленая спираль. – Вот это – генератор дыма. А то был сжиженный огонь. Нам с Феанаро его подарили арта-ири, которых мы в пробирке по формуле воссоздали. Он сжигает все, кроме хозяина – то есть, меня.

Майтимо ужаснулся.

- И ты запросто таскаешь в мешке штуку, которая от броска может обернуться океаном первородного пламени?!

- Это же подарок! И я на всякий случай тебя предупредил, чтобы не тряс мешок. Помнишь?

- В следующий раз еще предупреждай, почему, – устало проворчал Майтимо, и тут его взгляд наткнулся на скромненько притулившийся к стене коридора орочий барабан. – А эта морготова погань откуда взялась?!

- Он бы все равно сгорел, – пожал плечами Тенька. – А так я его изучу. Эта штука действует по принципу регулятора, поэтому мое колдовство тогда стало сбоить. Только аборигены выбрали более интересненький путь: расчет не на световую волну, а на звуковую!..

- Потом о регуляторах, – решительно сказал Майтимо, поднимаясь. – Надо скорее убираться отсюда, пока на шум не прибежало чего похуже орков.

Глорфиндел протянул лорду его мешок и отметил:

- Ваши вещи гораздо тяжелее моих. Может, стоит разделить?

- Хорошо, но потом, в более безопасном месте. Не понимаю, почему мой мешок так тяжел? Я ведь взял только необходимое.

- Это еще что, – хмыкнул Тенька, наскоро уменьшая барабан. – Вы бы знали, сколько весит косметичка моей жены…

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 3) ======

Узкая лестница уходила круто вниз, ступеньки были выщербленными от времени. Окончание лестницы таяло в непроглядной тьме, не внушавшей доверия.

Глорфиндел шел первым, и от него исходило неяркое, но чистое сияние. Тенька спускался следом, благодаря этому сиянию имея возможность рассмотреть ступеньки перед собой. Замыкал шествие Майтимо, и вид у него становился все более обеспокоенный.

- Мне кажется, за нами идет что-то нехорошее. Прибавим шагу. Что бы это ни было, с меня на сегодня хватит полчища орков.

Они пошли быстрее, потом побежали. Но тщетно: неведомая жуть позади не отставала.

- Надо разворачиваться и принимать бой, – сказал Глорфиндел на бегу, и сияние вокруг его фигуры стало ярче.

- В этом склепе, именуемом коридором? – не согласился Майтимо. – Оно нас растопчет, прежде чем мы поймем, с чем имеем дело.

- Интересненько, – задумался Тенька, – а как поступили Леголас и Гимли?

Майтимо фыркнул.

- Подозреваю, их не понесло смотреть барабан, они не устроили пожар на половину Мории и тихонько спустились, никем не замеченные!

- Между прочим, этот барабан почти как мой регулятор! И я разобрался, как пустить его в дело!

- Тогда тем более надо выйти на открытое место, – решил Майтимо. – Потому что от барабана в этой кротовой норе мы все оглохнем.

К счастью, коридор был не бесконечным, и вскоре путники выбежали в холодный гулкий зал, по мокрым стенам которого гуляло эхо. Тут было так темно, что даже свет Глорфиндела не справлялся. Майтимо бросил подальше свой тяжелый мешок, достал меч, вскинул голову к невидимым отсюда звездам и тоже засиял, ярко и тепло. Тенька извлек трофейный барабан и увеличил до первозданных размеров.

Они отодвинулись подальше от выхода из коридора, повернулись к опасности лицом и едва приготовились к томительному ожиданию, как упомянутая опасность явила себя во всей красе.

Сначала в зал величественно вплыли потоки алого огня, озарив его от пола до потолка. Выяснилось, что помещение не так уж и велико: дюжины три шагов в длину, десяток в ширину, у противоположной стены чернеет еще один вход. Следом за огнем показался темный силуэт с горящими угольями глаз. В одной руке у него был длинный черный меч, а в другой – огненный бич с множеством хвостов. У самого существа хвост тоже имелся – еще длиннее бича, черный, извивающийся, как змея.

- Балрог, – прошептал Глорфиндел.

- Я начинаю понимать, почему Трандуил не любит пещеры, – проворчал Майтимо, стискивая оружие крепче.

БАМ! БА-БА-БА-АМ!!! – ударил Тенька кулаком по барабану. Эльфы синхронно зажали уши.

Балрог приостановился, чуть попятился, но не убежал. Только хвостом щелкнул, и с потолка посыпались мелкие камешки.

- Мощности маловато! – сокрушенно отметил колдун.

- То есть, будем справляться своими силами, – сделал вывод Майтимо. – Я видел, как сражаются с балрогами. Личного опыта, правда, нет…

- У меня есть, – заявил Глорфиндел, выступая вперед. – Отойдите к стене, лорд Нельяфинвэ.

- Оставить тебя один на один? Вот еще! И, погоди-ка, случайно не во время получения этого «опыта» оборвалась твоя первая жизнь?

- Хорошо, что вы напомнили…

- Не уходи от ответа! Хей, ты чего делаешь?

Глорфиндел наклонил голову, крепко взял себя за волосы и одним движением меча отрезал свою длинную золотистую косу под самый корень.

- Вот это я понимаю! – одобрительно прокомментировал Тенька. – Тут даже промышленный резак не нужен. Не то что Элхэ со своим кинжальчиком!

- Зачем?! – изумленно выдохнул Майтимо, уже готовый поверить, что это такое ритуальное действие для борьбы с балрогами.

- На всякий случай, – туманно пояснил Глорфиндел и отбросил косу прочь.

Балрог взревел и хлестнул бичом. Глорфиндел увернулся, Майтимо встретил извивающиеся хвосты лезвием своего клинка, перерубив больше половины. Его меч ярко сиял вместе с фигурой, разгоняя мрак.

В это время Тенька на другом конце зала поставил барабан на ребро, прищурился и что-то забормотал. Барабан стал увеличиваться, и рос до тех пор, пока не уперся ободом в потолок и стены. Колдун ударил кулаком в мембрану, но та даже не дрогнула: сила удара была для нее слишком мала. Тенька попробовал бить не рукой, а своим мешком. Потом мешком Майтимо. Мембрана слегка завибрировала, но звука не получилось. Вед огляделся по сторонам в поисках подходящей «палочки», наткнулся взглядом на врага, и его физиономия просветлела.

Тенька поднял с пола камешек поувесистей, пошептал над ним и, размахнувшись, запустил в балрога.

- Эй, ты! Глюк природы!

Камень гулко взорвался, балрог повернул голову в сторону колдуна. Тенька встал перед барабаном и поднял второй камешек. Балрог бросился, Тенька в последний момент отскочил в сторону, надеясь, что враг врежется в барабан.

Но за миг до столкновения огненное чудовище расправило за спиной два черных крыла, точно вытканных из дыма, и ловко развернулось, нависая над жертвой. Но не успел балрог занести над колдуном остатки бича, как между ними вырос сверкающий клинок Майтимо, отрубивший бич вместе с частью руки. Отрубленная конечность осыпалась пеплом. Сзади к врагу подскочил Глорфиндел, надеясь отсечь крыло, но его меч едва не увяз в черном тумане.

От вопля балрога содрогнулся потолок, а Тенька успел отбежать под защиту вооруженных товарищей.

- Разума лишился?! – рявкнул Майтимо.

- Практика с теорией не сошлись, – вздохнул Тенька. – Бывает. Кто ж знал, что он умеет такие интересненькие штуки генерировать!

- Зачем ты вообще полез? У тебя даже меча нет!

- Зато есть барабан!

- Вместо головы?

Балрог оправился от боли и приготовился к новому броску. Бича у него больше не было, но яростно подрагивали крылья, зиял чернотой меч и по-змеиному вился длинный хвост.

- Надо ударить в мембрану чем-нибудь большим и тяжелым, – торопливо пояснил Тенька. – А самое большое и тяжелое под рукой – балрог!

- Как ты себе это представляешь? – съязвил Майтимо. – Взять за хвост, раскрутить над головой и метнуть?

- Это если при стабильных условиях, – не растерялся Тенька. Балрог прыгнул, помогая себе крыльями, и ударил хвостом. Все бросились врассыпную, Глорфиндел оказался у барабана, Майтимо у левой стены, а Тенька откатился к правой, цапнул за лямки свой мешок, валявшийся там, и закончил: – Но сейчас условия нестабильные, и я хотел его раздразнить. Берегись!

Хвост хлестнул в опасной близости от Майтимо, но тот увернулся и бесстрашно рубанул мечом, заставляя противника попятиться и пустить в ход свое оружие. Черный и белый клинки соприкоснулись, рождая столп огненных искр. Крылья балрога вздыбились до самого потолка.

Тенька достал из мешка ручку от гномьих ворот, приложил к стене, нажал, потянул на себя, и в цельном камне отворилась полукруглая арка двери. Балрог опять хлестнул хвостом, уже позади себя, пытаясь избавиться от Глорфиндела, который начал заходить в тыл.

- Эй, – позвал эльфа Тенька. – Сюда!

Глорфиндел оглянулся, понимающе кивнул и, уворачиваясь в другой раз, прыгнул поближе к заветной двери. Потом – еще ближе. Майтимо, который видел разворачивающийся за спиной балрога маневр, постарался теснить противника в нужную сторону. Мгновение, другое – и хвост-змея скользнул за пределы порога. Тенька и Глорфиндел поскорее налегли на дверь, и зал огласился диким воем существа, которому только что прищемили хвост косяком. Балрог рванулся, приподнимаясь над полом и хлопая крыльями, но тщетно: пока Глорфиндел держал дверь, колдун успел свинтить ручку, и теперь хвост утопал в монолитной толще камня. Балрог развернулся и хотел было растоптать существ, которые такое с ним сотворили, но те уже отбежали к барабану, за пределы досягаемости.

У барабана стоял Майтимо, весь мокрый от пота и тяжело дышащий.

- Ну и какого Моргота вам это понадобилось?! – вопросил он, кивая в сторону балрога, который сейчас напоминал очень злую собаку на короткой цепи.

- Все под контро… – начал было Тенька, но тут враг рванулся особенно сильно, и зал встряхнуло.

С потолка посыпалась уже не каменная крошка, а целые глыбы. Барабанная мембрана завибрировала, издавая низкий гудящий звук. Ему вторил рев балрога, который от этого звука пошел какими-то белесыми проплешинами и разъярился вдесятеро сильнее. Он рвался вперед, точно обезумев, загребая воздух крыльями, когтями и мечом.

- Вот это удельная концентрация вещества! – восторгался Тенька. – Жалко, в банку такого не посадишь! Но я придумаю…

Что именно он придумает, вед договорить не успел. Балрог изогнулся дугой и рванулся с особенной яростью. Защемленный хвост не выдержал и оторвался. Балрог по инерции пролетел вперед и ударился в барабан. Мембрана треснула, напоследок одарив присутствующих таким звуком, что с потолка упало еще несколько камней. Тенька схватился за гибнущий барабан, тот начал уменьшаться, балрог тряхнул головой, пытаясь избавиться от продетого в шею обода, и колдун, птичкой взмыв под потолок, приземлился аккурат чудищу на загривок.

И в этот же миг Глорфиндел скрестил свой меч с мечом балрога. Воздух завибрировал, оба клинка раскалились докрасна, а потом одновременно переломились пополам.

Балрог хватанул когтистой лапищей – но Глорфиндел ловко увернулся, как будто ждал этого. Только обрезанные волосы по когтям мазнули.

- Ой-ёй! – крикнул Тенька, сжимая шею балрога руками и ногами. – Кажется, он меня хочет скинуть!

Судя по всему, балрог в этот момент оценил свои шансы и пришел к выводу, что сражаться до победного конца себе дороже. Ибо в этом случае эльфам достанется победа, а ему – конец. Яростно тряся головой, он метнулся к выходу, но тот был завален глыбами упавших с потолка камней. Майтимо помчался следом, Глорфиндел поспешно потянул с плеча лук, налаживая тетиву.

- Тут векторные связи уже расслаива-а-аются! – сообщил Тенька, одновременно успевая держаться, уклоняться от камней, по которым его пытались протащить, заниматься исследованиями и озвучивать их результаты. – Майтимо, не гоняйся за ним, он тебя бои-ится!..

- И правильно делает, – отметил Майтимо, пытаясь подобраться к мечущемуся врагу на расстояние удара. – Сейчас я его добью!

- Ни в коем случае! – запротестовал Тенька, неумолимо сползая с загривка на смертоносные крылья. – Здесь, наверное, таких больше не осталось!

- Надеюсь!

Балрог развернулся и бросился к другому выходу, по пути перемахнув через Глорфиндела, так и не сумевшего прицелиться: боялся попасть в Теньку.

- Он старый, одинокий и облезлый! – колдун попытался подтянуться, но сполз еще сильнее.

- Так что его теперь, за крылышком почесать, чтоб облезал быстрее?!

Второй выход тоже оказался завален. Балрог издал очередной оглушительный рев, расправил крылья, впрямь как-то странно шелушащиеся, и зашел на второй круг.

- Его барабаном так пришибло, что он уже дурнее ваших назгулов! – пояснил Тенька, титаническим усилием взбираясь повыше и цепляясь за упомянутый барабан, который по-прежнему держался на балроге наподобие ошейника.

- Я должен прослезиться? – осведомился Майтимо, не отставая и держа меч наготове. – Поделом ему!

- Уж не намерен ли ты отпустить это порождение тьмы? – с подозрением нахмурился Глорфиндел. – Пусть теперь оно старое и облезлое, но прежде причинило достаточно зла!

- Вот-вот! – подхватил Майтимо. – Тенька, в тебя что, Эонвэ вселился? Или ты слишком много общался с Ортхэннэром?..

- Точно! – заорал колдун так, что обсуждаемый балрог подпрыгнул особенно резко и высоко, едва не приложив наездника головой о потолок. – Давайте отправим его Ортхэннэру! Они с Мелькором за ним присмотрят!

- Скорее всем черным замком поревут над его печальной судьбой, – не согласился Майтимо.

- Зато он по пещерам бродить больше не будет, – уговаривал Тенька, прерывая речь на особенно резвых кульбитах.

- Он и так не будет, когда я его убью!

- И пропадет такой уникальный экземпляр!

- Ты все равно не сможешь его никуда переместить, пока катаешься у него на загривке!

- А ты мне помоги, – не растерялся Тенька. – Там у стены должна валяться ручка. Приставь ее куда-нибудь и открой дверь в то измерение. Я объясню, как!

- Только ради нашей давней дружбы, – сдался Майтимо, оглядываясь и пытаясь отыскать ручку.

Глорфиндел тоже включился в поиски, и вскоре необходимый артефакт был найден и приложен к стене.

- Что теперь?

- Введи по вектору фольклорно-вербальный компонент! – сообщил Тенька. Балрог тряхнул крыльями особенно сильно, и колдун едва не перелетел через его голову. Глорфиндел ахнул.

- Да растолкуй ты толком! – рассердился Майтимо.

- Неуч! – заклеймил Тенька, вместе с балрогом переворачиваясь вверх тормашками. – Надо сказать что-нибудь умное!

Майтимо страшно выругался.

- Не то! – замотал головой Тенька. – Вот как Глорфиндел Морию открывал, только более интересненько!

Бывший лорд Химринга понял, что если он сию минуту не совершит невозможное, то друг непременно свалится и сломает себе шею во имя своей морготовой науки. Он наклонился к ручке и, подражая извечному Тенькиному бормотанию, рассказал ей все, что думает о балрогах, об этих дурных колдунах, темных подземельях и заодно о кофейных садиках, а напоследок посулил разломать непокорный артефакт на тысячу маленьких клочков, если прямо сейчас в стене не откроется нужная дверь.

Ручка тихо скрипнула и поддалась, а из темного дверного проема отчетливо пахнуло боярышниковым вареньем.

Увидев спасительный выход, балрог рванулся туда изо всех сил, помогая себе крыльями. Тенька в последний момент успел разжать руки и, ощутимо треснувшись лбом о верх дверной арки, упал лицом вниз на камни пола.

Глорфиндел захлопнул дверь, и в маленьком каменном зале воцарилась долгожданная тишина. Лишь где-то далеко ударялись о камень тягучие водные капли, да чуть подергивался в углу оторванный хвост – единственное напоминание, оставшееся от балрога.

Майтимо бросился к лежащему другу, жалея, что с ними нет брата Макалаурэ, который умеет своим пением затягивать раны и сращивать поломанные кости. Рядом с лордом опустился на колени Глорфиндел.

Но помощи не потребовалось. Тенька сам приподнялся на локтях, сфокусировал взгляд на встревоженных товарищах, потер набухающую на лбу шишку. А затем сел, отряхнулся и восхищенно выдал:

- Майтимо, до чего интересненько это у тебя получилось! А столько лет притворялся неучем! Слушай, а как ты смог приложить левый вектор функции к коэффициенту упругости вещества, если это противоречит шестидесятому закону искаженной термодинамики? Только ты подробно объясни, лучше сразу в формулах! Это же такое открытие! Вот я еще Феанаро расскажу!..

И Майтимо подумал, что отделаться от балрога было проще.

Двадцать минут спустя

- Итак, что мы имеем, – Майтимо наскоро собрал растрепавшиеся волосы в хвост и туго затянул шнурком. – Один недобитый балрог, одна шишка на лбу, один сломанный меч, два заваленных выхода, уйма потерянного времени…

- Один порванный барабан и одна отрезанная коса, – жизнерадостно закончил Тенька.

Глорфиндел пожал плечами и улыбнулся.

- Зато все мы живы и можем продолжать поиски. Кроме меча у меня есть еще лук, стрелы и два ножа. Да и меч другой здесь можно отыскать.

- А другую косу? – уточнил Тенька.

- Отрастет. Если я уже столько времени обхожусь без сна, то без косы всяко проживу. Кстати, о мечах. Лорд Нельяфинвэ, откуда у вас такой клинок? Я впервые вижу, чтобы оружие столь ярко сияло.

- Отец подарил, – Майтимо с благодарностью глянул на свой меч, уже тщательно вытертый и покоящийся в ножнах. – Давно, еще до Исхода. Я и не думал, что он так может.

- Он бы и не смог, – с уверенностью признанного эксперта заявил Тенька. – Это же ты его активировал! Только я не понял, какая из примененных тобой симпатических комбинаций послужила катализатором…

Майтимо испустил стон, какого от него за всю жизнь не смогли добиться ни балроги, ни Саурон с Морготом ни подобные им существа вместе взятые.

- Только не надо снова! Мы же договорились, что я безнадежный неуч и архитектор, не отличающий круг от овала! А с научной деятельностью ты будешь донимать отца, когда вернешься. Он от этого в восторге.

- Ничего, – махнул рукой Тенька, временно отступаясь. – Я из тебя еще заправского колдуна сделаю! Будешь одним взглядом лед кипятить!

Майтимо подумал, что если Тенька все-таки сподобится с ним такое сотворить, то он вынужден будет переселиться на Таникветиль, попросив у Эонвэ убежища. По моральным убеждениям. Хотя оставалась надежда, что при наличии таких прекрасных компаньонов, как отец и братец Курво, колдуну станет не до него.

Глорфиндел легко поднялся и откинул со лба длинную встрепанную челку, к которой явно не привык.

- Полагаю, друзья, все мы отдохнули и в состоянии продолжать наш путь. О, нет, не берите вещи, ведь нам еще предстоит расчистить один из завалов.

- С Тенькой это дело пары минут, – пояснил Майтимо, взваливая на плечи свой непомерно тяжелый мешок и делая зарубку в памяти перетряхнуть его на первом же нормальном привале.

- Не буду я ничего расчищать, – отмахнулся колдун, опять прилаживая к ручке от гномьей двери опутанную проводами вилку. – Так проход открою. Он нас выведет поближе к Леголасу.

- А не промахнемся? – нахмурился Майтимо.

- Если что – я записал координаты этой пещеры!

Но прежде чем открывать новую дверь, Тенька приладил ручку к тому месту, где валялся вросший в камень хвост балрога, приоткрыл створку и вытянул ценный трофей из гранитного плена. Аккуратно свернул колечком и бросил в свой мешок, даже не уменьшая. Глорфиндел удивленно приподнял брови. Майтимо нарочно сделал вид, что ничего не заметил.

Девяносто три секунды спустя

Ощущения при прохождении через дверь напомнили Майтимо путешествия на сковородке. Тот же странный рывок внутри и чувство, будто на миг впереди и за спиной образовалась затягивающая пустота.

Путники вышли почти в такой же подземный коридор, по какому пробирались прежде. Разве что стены более замшелые, а текущие по ним водяные ручейки на полу собирались в мелкие холодные лужицы, где копошились крупные беловатые слизни.

- И куда нам теперь? – пробормотал Майтимо. – Налево или направо?

- Можно разделиться и поискать метку, – предложил Глорфиндел, мужественно борясь с зевотой и лезущими в глаза волосами. – Если Гимли и Леголас были здесь, то рано или поздно мы должны на нее наткнуться.

- А если наткнемся, но неправильно поймем направление и пойдем в противоположную сторону?

- Не надонервничать! – заверил Тенька, раскручивая на ладони вилку. – Сейчас я определю!

- Надеюсь, ею движет твое колдовство, а не случай? – с подозрением уточнил Майтимо.

- Конечно! – кивнул вед и сакраментально прибавил: – Я ж профессионал!

Вилка завертелась как волчок, потом замедлилась, четырехзубый конец повело сначала вправо, но потом он недвусмысленно развернулся влево и замер, подрагивая, точно живой. Глорфиндел широко зевнул, сдул с носа прядь волос и первым пошел в указанном направлении.

Вскоре коридор расширился и сменился широкой ровной каменной площадкой. Здесь было суше и, несмотря на темноту, не ощущалось угрозы. На этот раз метку заметил Глорфиндел: четкий, охристого цвета знак был начертан на стене не выше Тенькиного пояса.

- Сразу видно, рисовал гном, – снисходительно фыркнул Майтимо. – Зато понятно, что мы на верном пути.

- И по крайней мере до этого места Гимли дошел живым, – тихо добавил Глорфиндел. – Но большое ли расстояние мы преодолели, шагнув в Тенькину дверь?

- Не знаю, – пожал плечами колдун, наклоняясь к метке. – Я еще недостаточно изучил феномен генетической редупликации применительно к… – он покосился на друзей и пояснил проще: – может на пару метров открыться, а может и на год пути. Главное, что ближе к цели! Но вы посмотрите, какая тут интересненькая стена…

- Может, мы пойдем дальше? – быстро предложил Майтимо.

Но отважный исследователь пропустил эту фразу мимо ушей.

- Она как будто полая внутри. Там ощущаются такие колебания…

Тенька присел на корточки и колупнул камень в том месте, где находилась метка. Серый монолит осыпался с такой легкостью, точно был из прессованного речного песка.

- Колдовству поддается! – сделал вывод Тенька и принялся копать уже намеренно.

Вскоре в стене образовалось небольшое круглое окошко, сквозь которое на темную площадку полился тускловатый, с багряными отблесками, свет. Вед заглянул в это окошко, да так и ахнул.

- Ну, ничего ж себе! Вот это да! Вот это они интересненько придумали! Хм… А как они это придумали?

- Опять барабан? – устало уточнил Майтимо.

- Да вы только гляньте! – глаза у колдуна горели так, словно за стеной обнаружился, по меньшей мере, склад упомянутых барабанов.

Первым к окошку наклонился Глорфиндел, и его глаза изумленно расширились.

- Это и впрямь невероятно, – проговорил он. – И не похоже ни на одно из виденных мною гномьих королевств.

Заинтригованный, Майтимо тоже пристроился рядом с дыркой и заглянул.

Глорфиндел оказался прав. Увиденное вряд ли имело отношение к гномам. К эльфам, впрочем, тоже.

За стеной раскинулась невообразимых размеров пещера. Дно ее было глубоко внизу, а свод скрывали клубившиеся в высоте золотистые облака, от которых исходил мягкий рыжеватый свет. А вдалеке, словно со склона высокой горы, открывался вид на луга, рощи и невиданный город у берега большого озера. Вокруг была выстроена самая настоящая стена с башенками, воротами и зубцами, а в центре возвышался огромный дворец с радужной крышей.

- Потрясающе, – вырвалось у Майтимо. – Но откуда в Мории взяться такому чуду?

- Давайте узнаем! – внес предложение Тенька, снова прикипая к окошку. – Ого, у них там и механизмы какие-то есть! Вон, у озера колесо крутится. Сейчас я побольше раскопаю, потом мы спустимся…

- Даже не думай! – твердо возразил Майтимо. – Мы уже один раз пошли на поводу твоего любопытства, а итогом стала сожженная дотла пещера и разбуженный балрог.

- Но это же не нарочно вышло! И я больше не дам тебе в руки свой мешок! Да и сжиженного огня там не осталось…

- Нет! – на этот раз Майтимо был непреклонен. – Мы здесь не в увеселительной прогулке, а ищем наших товарищей, возможно, попавших в беду. Нам дорога каждая минута, и мы не можем тратить время на исследование городов, пусть они трижды прекрасны и загадочны!

- Вот видишь, тебе тоже понравилось! И ничего плохого не случится…

- …Если мы придем сюда в другой раз.

- Но вдруг Леголас и Гимли там, внизу? – Глорфиндел, тоже очарованный подземным городом, указал на окошко.

- Значит, мы доберемся туда по их меткам! – отрезал Майтимо. И это вышло у него настолько убедительно, что даже Тенька был вынужден согласиться. Лишь помянул свою обду и ее дурное влияние.

Они ушли с площадки разочарованные (даже Майтимо, пусть и ни за что не признался бы в этом), но преисполненные осознанием важности своего путешествия.

Скалистые стены сменились чередою пещерных галерей, в одной из которых им попалась туша здоровенного зверя о шести лапах. В круглых пустых глазницах и плотной косматой шкуре застряло несколько стрел, в которых оба эльфа опознали синдарские.

- Значит, – сделал вывод Майтимо, – Леголас и Гимли шли здесь. Либо зверь напал на них, либо они были голодны, и мы видим результат охоты.

- Если Леголас не забрал свои стрелы, – предположил Глорфиндел, вытаскивая одну, – то скорее первое, они спасались бегством, не имея возможности вернуться. И, скажу я вам, с тех пор прошло немало дней.

- Какой интересненький экземпляр, – пробормотал Тенька, оглядывая тушу. – Надеюсь, он здесь был не последний!

Майтимо от души понадеялся на обратное.

Семь с четвертью часов спустя

Подземелью не было конца. Сталагмитовые залы перетекали в землистые анфилады пещер, те сменялись узкими коридорами, по потолкам которых тянулись слабо светящиеся в темноте плесневые грибницы. Но во всем этом не чувствовалось отпечатка рук, молота или кирки: и причудливые каменно-соляные наросты, и туннели с переходами были созданы природой.

Несколько раз им на пути попадались знакомые метки цвета охры, начертанные то внизу, твердой гномьей рукой, то повыше, выведенные более легким, летящим почерком эльфийского принца. Когда меток долго не было, Тенька раскручивал свою вилку, и путешествие продолжалось.

Постепенно пол пещеры становился все более наклонным: путникам приходилось карабкаться вверх. Наконец, они ощутили дуновение свежего ветра, а подземную черноту впереди размыли еще едва заметные, но хорошо узнаваемые солнечные лучи.

- Интересненько, куда это мы выходим? – полюбопытствовал Тенька вслух. – Цветами пахнет…

- Может, в окрестности Шира? – предположил Глорфиндел, тоже принюхиваясь. – Если и остались в нашем мире тихие цветущие места, наподобие того, что я предчувствую ныне, то лишь долина полуросликов приходит мне на ум.

- Вот и здорово, – обрадовался Тенька. – Фродо навестим! Как там он поживает?..

Майтимо не разделял благодушного настроя товарищей.

- Странно все это, – проговорил он. – Сперва город, каких никто из нас – да и гномы, подозреваю, тоже – отродясь не видел. Потом этот шестилапый зверь. Слышал я про Шир. И мне не показалось, что там есть подземелья с подобными достопримечательностями.

- Пожалуй, вы правы, лорд Нельяфинвэ, – согласился Глорфиндел. – Но тем более нам стоит посмотреть, что наверху. И Леголас с Гимли шли туда.

- Только не ведите себя беспечно, – предупредил Майтимо, кладя ладонь на рукоять меча. – Тенька, тебя особенно касается!

- А когда я вел себя беспечно? – удивился колдун.

- Ровно столько, сколько мы знакомы!

- А когда меня это подводило?

Глорфиндел тихо усмехнулся в длинную челку.

- Настоящие нолдор, – назидательно произнес бывший лорд Химринга, – Даже в самое мирное время должны на всякий случай иметь в рукаве пару гранат! И это, кстати, не мои слова. А моей юной кузины Артанис из нашего измерения.

- Это она сказала, когда ты поехал к ней в гости без оружия, а на тебя дорогой напали орки? – невинно уточнил Тенька.

- Не столь важно, – отмахнулся Майтимо, уличенный в недостойной настоящего нолдо беспечности.

- А что такое гранаты? – заинтересовался Глорфиндел.

- А они у тебя есть? – Теньку занимало другое.

- Вот только гранат мне не хватало! – Майтимо пошевелил плечами, в которые больно врезались лямки мешка. – Если снаружи будет безопасно, сделаем привал, и я все-таки разберусь, какого Моринготто мне так тяжело!

- Да, непременно сделаем привал, – согласился Глорфиндел. – Вам нужно поспать, а мне, – он в очередной раз тряхнул головой, отбрасывая челку назад, – что-то сделать с волосами. Кажется, я не стригся так коротко с раннего детства.

- Подвяжи их ремешком, – посоветовал Майтимо, который, напротив, совсем недавно отрастил шевелюру до длины приличного хвоста. – У меня есть запасной, длинный, как раз для обхвата головы.

- Благодарю вас, лорд Нельяфинвэ, – ответил Глорфиндел, и у него вышло так звонко и учтиво, словно упомянутый лорд не ремешок для волос предложил, а как минимум доверил честь управления крепостью.

Шесть минут спустя

Снаружи было безопасно.

Из узкого земляного хода путники выбрались в большой каменистый грот, заросший зеленой травой и фруктовыми деревьями. В центре грота переливалось в лучах заходящего солнца небольшое озерцо, прозрачное до самого дна. Там водилась рыба: над водой то и дело вздымались сверкающие лазурные плавники. Кругом было ни души, лишь чирикали птицы да жужжали насекомые.

- Это не Шир, – определил Глорфиндел. – Вы оказались правы, лорд Нельяфинвэ. Но место удивительно красивое. Оно напоминает мне благословенные земли Запада.

- Это не Валинор, – отмёл Майтимо. – Я бы почувствовал благодать валар. Да и ты тоже.

- Верно. Я немного позабыл это, живя в Средиземье.

Тенька подошел к озеру, вдохнул полной грудью и выпалил:

- Как же тут интересненько! Глядите, какие умные глаза вон у той пары серебристых птичек на нижней ветке кривой ивы! Во, даже чирикать перестали. Эй, аборигены пернатые, не возражаете, если мы тут переночуем?

Майтимо с трудом рассмотрел упомянутых птичек среди густой листвы и ничуть не удивился, когда те, явно встревоженные словами колдуна, вспорхнули и улетели прочь. Но у Теньки было такое удовлетворенное лицо, словно он получил вид на жительство.

Первым делом путники критически оглядели друг друга и, не сговариваясь, направились к воде. Тенька разделся и прыгнул в озеро первым, тут же уплыв на середину. Майтимо отстал ненамного. Глорфиндел помедлил, но не более пары минут.

Вода удивительным образом сняла усталость и вымыла из голов невеселые мысли. Эльфы и колдун плескались, хохоча, брызгая хрустально чистой водой.

Когда грязь и копоть были окончательно смыты, товарищи устремили на Майтимо странные взгляды: Тенька – традиционно заинтересованный, а Глорфиндел – с долей сочувствия и особо светлой ностальгии.

- Что? – не выдержал бывший лорд Химринга.

- Ты только не волнуйся, – участливо сказал Тенька. И, пока Майтимо ощущал на себе все прелести сокрушительного эффекта этой фразы, добавил: – Вообще, всё закономерно. Барабан – он ведь тоже регулирует…

- За время нашей прошлой встречи я уже привык видеть вас именно таким, – улыбнулся Глорфиндел.

В сердце Майтимо закрались чудовищные подозрения.

Он безуспешно скосил глаза к носу, потом отошел туда, где вода была поспокойней и, вглядевшись в подрагивающее зеркало под нужным углом, разразился цветистой тирадой в адрес регуляторов вообще и орочьих барабанов в частности. Нос Майтимо, щеки и даже лоб с подбородком густо покрывали крупные рыженькие веснушки, избавиться от которых без оставшегося в Валиноре антирегулятора не представлялось возможным.

- И зря ты так расстраиваешься, – отметил Тенька. – Вон, у Глорфиндела вся шевелюра даже мокрая дыбом стоит, а уж что будет, когда все это высохнет…

Легендарный герой битвы за Гондолин беспечно взъерошил пятерней то, что осталось от его роскошной косы, и широко зевнул.

Двенадцать часов спустя

Тенька оказался прав. Золотистые локоны Глорфиндела топорщились сущим вороньим гнездом, и даже ремешок поперек лба помогал слабо.

- Теперь я понимаю, почему ты носил косу, – констатировал Майтимо, увидев товарища поутру.

- Прямо как наши сильфы, – добавил Тенька. – У них даже по этикету не оговаривается аккуратность причесок, потому что бесполезно. Ты им случайно не родня?

Глорфиндел честно задумался и ответил, что дивные эльфы ваниар в его нолдорской родословной как-то раз бывали, но сильфы – никогда.

- Так вот почему все ваниар любят носить косы! – тут же восторжествовал бывший лорд Химринга.

На завтрак они поймали в озере крупную рыбину с лазурной чешуей и нарвали по окрестным деревьям спелых фруктов. Когда запеченная в золе рыба, оказавшаяся необычайно вкусной, была съедена, а котелок с ромашковым отваром закипел, в десятке шагов от лагеря возникла прямо из пустоты маленькая седая старушка в белой мантии со звездочками и остроконечной шляпе.

Глорфиндел насторожился, Майтимо неуловимым жестом взялся за меч. Тенька приветливо улыбнулся и помахал гостье.

- Доброе утро! Вы из этих мест? А мы вот издалека пришли, чай пьем. Присоединяйтесь! Вы случайно не со своей кружкой? А то у нас только три, – тут он обернулся на эльфов и удивленно приподнял брови. – Эй, аборигены, вы чего такие нервные?

- Здесь мы уже не аборигены, – отметил Майтимо.

Старушка, ничуть не удивляясь, прошла к костру. Глаза у нее были удивительно ясные.

- Утро доброе, – поздоровалась она. – Вчера знакомые птицы рассказали мне, что у зеленого грота снова появились чужаки.

- Я же говорил, что те две птички были неспроста! – воскликнул Тенька. И тут же заинтересовался: – Вы имеете вербальные контакты с птицами?

- Наша страна полна чудес, – объяснила старушка. – Здесь птицы и животные умеют говорить, как мы с вами. Итак, послушав птиц, я открыла свою волшебную книгу и прочитала, что вы слишком устали для приема гостей, а сегодня с радостью пригласите меня на утреннее чаепитие.

Она достала из складок мантии изящную белую чашечку и продолжила:

- В наших мирных краях всегда рады гостям, особенно когда и сами гости пришли с миром.

Майтимо смущенно отодвинул меч и уточнил:

- Вы колдунья?

- Волшебница, – вежливо, но категорично поправила старушка. – Добрая волшебница Виллина. Этот грот лежит как раз в моих владениях.

- Вы сказали, что чужаки появились «снова», – произнес Глорфиндел. – Значит, мы не первые, кто выходит из этой пещеры?

- Разумеется, не первые, – добрая волшебница Виллина села на ближайший камень и пригубила ромашковый отвар. – Я всегда говорю то, что имею в виду.

- Из тех, других, один был высокий, вроде нас, а второй пониже и с бородой?

- Истинно так. Они пришли из далекой страны, названия которой я никогда не слышала. И тоже первым делом схватились за оружие, – старушка допила отвар, и ее чашечка бесследно растворилась в складках мантии. – Только это не со зла, а из-за скверного воспитания. Скверно воспитанные дети только и делают, что размахивают оружием, доводя себя до беды.

Она сказала это так сокрушенно, что Майтимо на миг залился густой краской, в которой даже растворилась половина веснушек. И все же он нашел в себе силы продолжить разговор:

- Это были наши друзья. Они попали в беду?

- Ах, откуда мне знать, – поджала губы волшебница. – Они так же переночевали здесь и ушли обратно в подземелье. Не сюда собирались выйти, когда спускались. Вот и поспешили в обратный путь. Однажды я заглянула в книгу, чтобы узнать, как у них идут дела, но страницы были пусты. Значит, ваши друзья покинули пределы моих владений.

- А давно ли это было? – уточнил Глорфиндел.

- Очень давно. Много недель назад.

- А что у вас за книга такая интересненькая? – спросил Тенька.

- Самая обыкновенная волшебная книга, – пожала плечами старушка. – Для записи заклинаний.

- О, у Теньки тоже такая есть! – вспомнил Майтимо.

- У каждого волшебника своя книга, – сказала Виллина и достала все из тех же складок мантии крошечное зернышко. Подула, зернышко стало расти и росло до тех пор, пока не превратилось в огромный талмуд, с трудом уместившийся на валуне.

- Вот это интересненько придумано! – восхитился Тенька. – А я вечно с блокнотами маюсь!

Волшебница открыла книгу, что-то тихонько бормоча, и страницы принялись сами переворачиваться под ее взглядом.

- Слушайте, – сказала она, остановив бег страниц, и принялась размеренно зачитывать: – «Бамбара, чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики… Принц Леголас и его друг Гимли сбились с пути, заплутали очень далеко и могут погибнуть, но вы найдете их и возвратитесь домой, если подарите дверь, вырастите куст и поможете детям, пикапу, трикапу, ботало, мотало…»

Книга закрылась.

- И… что все это значит? – переспросил Майтимо.

- Увы, – развела руками старушка. – Больше ничего не сказано в моей книге.

Тенька осторожно и с большим уважением потрогал талмуд пальцем.

- Скажите, Виллина, а вот эта соединительная копулляция векторных систем родилась благодаря альтернативной вербальности?

- Признаться, я не помню наизусть это заклинание, – старушка снова открыла книгу, и на этот раз Майтимо различил ее бормотание: – «А – арбузы, аргонавт, аккордеон… Б – барабан, башмаки, бусины… В – виноград, вафли, великодушие…» Нашла: вектора! Запоминай, юный коллега: бамбара, чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики… системы векторов рассчитываются исходя из учета севротической стороны удельной концентрации вещества на погонный квадрат по кубической минуте».

- Ну наконец-то нашелся образованный человек! – обрадованно заорал Тенька и поскорее раскрыл собственную потрепанную тетрадь. – Так говорите, погонный квадрат по кубической минуте? Бамбара, чуфара, шумбало, бумбало… А на что влияет амплитуда вербальности?

Старушка принялась отвечать, господа волшебники уткнулись носами в свои записи и напрочь забыли о внешнем мире. Майтимо с Глорфинделом переглянулись и, как истинные неучи, пошли ловить рыбу на обед.

Три часа и семь с половиной минут спустя

Добрая волшебница Виллина на обед не осталась, сославшись на неотложные дела в другой части своих владений. Она сердечно простилась с путниками, пригласила заглядывать в гости и обещала когда-нибудь навестить Тенькин Институт в качестве почетного лектора.

После ухода волшебницы состоялось небольшое совещание.

- Я не могу понять, о чем она читала нам, – признался далекий от прогресса Майтимо. – Ясно, что Гимли с Леголасом заплутали в Мории, выбрались сюда, а потом решили идти по собственным меткам обратно. Понятно, назад они не добрались, и им нужна помощь. Но что за чушь, балрог побери, требуется от нас?!

- Должно быть, это аллегория, – предположил Глорфиндел. – Помните, леди Виллина упоминала, что размахивать оружием нехорошо? Возможно, она имела в виду, что от нас потребуется особая чистота помыслов, готовность к милосердию и самопожертвованию…

У Теньки было другое мнение.

- Неучи вы! Никакая это не чушь и, тем более, не аллегория, а приблизительный перечень межвероятностных факторов смены реальности. Очень интересненький подход, кстати! Словом, Майтимо, если в нашем путешествии тебе внезапно представится возможность вырастить куст, то не надо ругаться, мол, настоящие нолдор этого не делают, и вообще их стихия – бетон мегаполиса.

- Чего-чего?

Тенька с готовностью пояснил, но понятнее как обычно не стало.

Наскоро пообедав, они собрали пожитки и приготовились продолжать путь. Майтимо задумчиво поглядел на черноту входа в подземелье, провел ладонью по камню скалы и неожиданно сказал:

- Тенька, открой еще раз свою дверь. Прямо здесь, не будем никуда спускаться.

Вед достал заветную ручку и ухмыльнулся, хитро прищуриваясь.

- Ушам не верю! Ты просишь меня поколдовать!

Майтимо ухмыльнулся в ответ.

- Почему бы и нет, если в кои-то веки от твоего колдовства нет взрывов и есть польза?

- От моего колдовства очень редко бывают взрывы! Вот, к примеру, когда я избавлял тебя от оков…

- Финьо говорил, что взрыв был, пусть и крошечный!

- А сами вы не помните? – заинтересовался Глорфиндел, который, как и все прочие, исключая Финдекано, Климу и Макалаурэ, знал о подробностях знакомства этих двоих чрезвычайно мало.

- Я все проспал, – признался Майтимо. – И вообще до последнего полагал, что брежу. Даже когда мы добрались до лагеря, и Тенька принялся развлекать моих братьев рассказами об иных мирах.

- Ты и половину рассказов проспал, – весело напомнил колдун.

- Согласись, у меня были на то причины! – Майтимо помолчал, а потом на его лице мелькнула теплая улыбка. – Но Тангородрим за прошедшее время рассыпался почти до основания, а Тенька – вот он, открывает нам двери в неведомое.

- Неуч! – тут же проворчал Тенька. – В науке не бывает неведомого! Только недоисследованное!

Комментарий к О растениеводстве и темных подземельях (часть 3) Добавлена одна почеркушка, где вся троица и барабан в довесок, а Глорфиндел чуть постарше, но все такой же мечтатель)

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1399719

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 4) ======

Подземелье казалось нескончаемым. Путники уже сбились со счета, сколько раз им приходилось пробираться из одной пещеры в другую, ползти по узким коридорам и переправляться через извилистые подземные реки с черной журчащей водой.

Один раз они выбрались в полукруглый явно рукотворный туннель, выстеленный длинными жердями, которые Тенька назвал рельсовой дорогой. В глубинах туннеля что-то шумело, и колдун поспешил открыть очередную дверь, заявив, что их сейчас задавит поездом. Когда дверь закрывалась, Майтимо успел увидеть в конце туннеля свет и подумать, что его кузина из другого измерения явно впала в некое подобие людского маразма, если желает иметь такое у себя дома.

Другой раз они набрели на череду вмурованных в стену железных пластин. Кругом в изобилии росли сталактиты и сталагмиты, а вдалеке слышался плеск воды.

Тенька деловито присмотрелся к первой из пластин и сообщил, что внутри какое-то полое пространство.

- Опять? – нахмурился Майтимо. – Нет уж, довольно полых пространств! Вон, там дальше я вижу метку, и не будем задерживаться!

- Но оно совсем маленькое, – прищурился Тенька. – Не больше комнаты! И, видишь, – он колупнул ногтем, – тут какая-то дырка. Наверняка замочная скважина! Вдруг это что-то вроде сундука, где прячут чего-то интересненькое? Давайте откроем и посмотрим!

- Может, если прячут, то не надо открывать? – проявил благоразумие Глорфиндел.

- А вдруг это что-то нужное? – не успокоился Тенька.

- Несомненно, раз спрятали.

- Вот, тогда давайте откроем! Тем более, механизм тут плевый. Я, кажется, уже разобрался…

Пластина внезапно заскрежетала, изменяя форму, по железу прошла рябь, и руку колдуна стало засасывать внутрь. Тенька со всей силы треснул по пластине кулаком, но от этого сила засасывания только возросла. Не прошло и мгновения, как Майтимо с Глорфинделом остались одни.

- Моргот и все его твари! – возопил бывший лорд Химринга. – Вот почему нельзя просто пройти мимо?!

Глорфиндел провел ладонью над пластиной, опасаясь дотронуться.

- Что будем делать, лорд Нельяфинвэ? Может быть, влезть вслед за ним? Я чувствую неведомые мне чары.

- А я чувствую очередную порцию неприятностей во имя науки, – проворчал Майтимо. – Подождем час. Если Тенька не вернется… Тогда будем думать. И влезать.

Вдалеке сквозь плеск воды пещерное эхо донесло уносящийся прочь шум одинокой вагонетки.

Эльфам не пришлось ждать и десяти минут. Вскоре дальняя пластина с громким скрежетом отъехала в сторону и из образовавшейся дыры высунулась встрепанная белобрысая голова.

- Ну, где вы там? – поинтересовался Тенька. – Давайте сюда! Я клад нашел!

За проходами, которые скрывали железные пластины, и впрямь обнаружилась череда крошечных комнат, в каждой из которых с трудом можно было уместиться втроем. В смежных стенах, образуя анфиладу, красовались неаккуратные дыры, благодаря которым становилось ясно, что Тенька перемещался из комнаты в комнату, не утруждая себя взламыванием железных пластин снаружи. Внутри в мешках и просто кучками на полу лежали круглые монеты из золота, серебра и бронзы. Попадались шкатулки, драгоценные кубки, какие-то старинные пергаменты на неизвестном языке. В одной из комнат на стене висел гобелен с явно гербовым изображением: в левом верхнем углу – лев на алом фоне, рядом – змея на зеленом, внизу барсук на желтом и орел на синем.

- Гимли тут было бы раздолье, – усмехнулся Глорфиндел, поднимая одну из золотых монет и всматриваясь в чеканное изображение дракона. На серебряных монетах было странное животное с телом кошки и крыльями летучей мыши, а на бронзовых красовался рогатый козел.

- Не похоже, чтобы эти сокровища были бесхозными, – отметил Майтимо.

Тенька согласно кивнул, куда с большим вожделением глядя на непонятные свитки, чем на поблескивающий металл. На некоторых пергаментах виднелись схематичные рисунки каких-то человечков с короткими палочками в руках. Мнения насчет загадочного предназначения палочек разделились.

- Я думаю, что это приборы для письма, – предположил Майтимо.

- Такие длинные? – недоверчиво переспросил Глорфиндел. – И почему ими так странно машут?

- Тогда мечи!

- Такие короткие?

- Тебе не угодишь! Может, это вообще метательные дротики.

- Лорд Нельяфинвэ, не все в этом мире создано для войны…

- А что это, по-твоему?

- Мне кажется, это дирижерские палочки, – мечтательно проговорил Глорфиндел. – И здесь лежат зашифрованные ноты какого-то великого произведения.

- Глупости! – заявил Майтимо. – Ты судишь не как настоящий нолдо, а как распоследний ваниарский менестрель.

- Когда-то давно я писал стихи и музыку, – признался Глорфиндел. – Но, наверное, вы правы. К чему зарывать ноты на глубину во много лиг?..

- А по-моему, – прищурился Тенька, – эти палочки для колдовства!

Но его тут же подняли на смех.

Шесть часов спустя

Очередное подземелье казалось безмолвным и нежилым.

- Я уже боюсь представлять, сколь далеко забрели Гимли и Леголас, и как крепко при этом заблудились, – признался Глорфиндел. Его фигура по-прежнему излучала слабое сияние, от чего встопорщенные волосы делали голову похожей на большой пушистый одуванчик.

- Дальше границ вселенной не забредут, – утешил Тенька. И добавил задумчиво: – По крайней мере, мне этого пока не удалось. Но все впереди!

Они остановились на отдых в небольшой пещерке, где по стене сбегал ручей чистой воды. Развели костер и сварили похлебку из рыбы, пойманной еще во владениях доброй волшебницы Виллины. Из этой пещеры выходило несколько туннелей, но ни на одном не нашлось метки. Поэтому было решено после отдыха исследовать все, и если метка не будет найдена, снова открыть дверь.

Когда жаркий и гулкий треск костра сменился теплым красноватым свечением углей, а похлебка была съедена наполовину, в освещенный огнем контур мягко и беззвучно вступила громадная черная пантера, чуть оскаливая поблескивающие клыки.

Путники замерли. Глорфиндел едва не поперхнулся, рука Майтимо медленно скользнула к мечу. Тенька осторожно поставил свою миску на пол, прищурился, всматриваясь в незваную гостью, а потом смело заявил:

- Эй, да она же ненастоящая!

Протянул руку, рассчитывая пронзить пустоту, но пальцы ткнули в совершенно материальную морду. Пантера возмущенно фыркнула и отодвинулась на пару шагов: подобная наглость явно пришлась ей в новинку. Тенька, изумленный не меньше, плюхнулся с корточек на четвереньки и прищурился внимательней.

- Назад! – сдавленно велел Майтимо. – А то твой любопытный нос все-таки отгрызут!

- Да она безопасная, – пантера заинтересованно потянулась к человеку, и со стороны выглядело так, словно Тенька и громадная кошка принюхиваются друг к другу. – И ненастоящая. Почти. Тут такой интересненький тип соединения!..

- Тенька! – рассердился Майтимо.

- Гвенвивар! – тем же сердитым тоном прошипели из темноты.

Человек и кошка оглянулись каждый на свой голос, но расходиться в разные стороны и не подумали. А к костру вышел еще один житель местного подземелья: на сей раз вылитый эльф, но с кожей такой же черной, как шерсть пантеры. Густые волосы незнакомца, напротив, были еще белее Тенькиных, а глаза светились лиловым. Под взметнувшимися полами длинного плаща мелькнули две кривые сабли.

- Доброго времени суток, – первым сориентировался Глорфиндел. – Приношу извинения, если мы вторглись в границы ваших владений.

Местный житель вгляделся в их лица и миролюбиво, хотя и настороженно уточнил:

- Вы пришли с поверхности?

- Именно, – подтвердил Майтимо, тоже совладавший с удивлением.

Светящиеся лиловые глаза расширились.

- Но как вас угораздило сюда попасть?

- Мы ищем наших заплутавших друзей, – ответил Глорфиндел и на всякий случай приветливо улыбнулся.

- А они-то что здесь забыли?!

- Научно-исследовательская экспедиция, – поведал Тенька, не отрываясь от пантеры.

- На разведку пошли, – перевел Майтимо.

- Надо немедленно отыскать ваших друзей и вывести отсюда! – не на шутку обеспокоился местный житель.

- Мы вообще-то этим и занимаемся, – холодно известил Майтимо.

- Но и вы на удивление беспечны, – местный житель покачал головой. – Подземье очень опасно для верхних эльфов. Вам следует остерегаться дроу, они убьют вас в два счета. А вы, не зная, кто я, запросто беседуете со мной.

- Это ты что ли – дроу? – Майтимо красноречиво положил ладонь на рукоять меча. – Было бы, кого остерегаться!

- Ты не знаешь, о чем говоришь, – поза местного жителя неуловимо изменилась. – Дроу с малолетства учат убивать, они спят, не выпуская клинков.

- А ты не знаешь, с кем говоришь, – задрал нос Майтимо. – Мы, настоящие нолдор, учимся сражаться даже во сне! А если ты сделаешь еще хоть шаг, то узнаешь, что умения твоих дроу – ничто по сравнению с выучкой Феанаро!

Пантера неодобрительно зарычала.

- Вот вы еще подеритесь, – фыркнул Тенька и преспокойно почесал большую кошку за ухом. Та сунула морду в миску с его похлебкой и заработала широким розовым языком.

Пятнадцать минут спустя

- Так значит, – уточнил Глорфиндел, – ты не видел здесь этих двоих: один гном с бородой, другой эльф, вроде нас.

Мирный дроу покачал головой.

- Не случалось. А вы, часом, не встречали поблизости девушку? Ростом почти с меня, волосы каштановые, за спиною колчан.

- Не видели, – развел руками Глорфиндел.

- То есть, по-твоему, нам троим здесь ходить опасно, – съязвил Майтимо, – а одинокой девушке с колчаном – нет?

- Я сам учил ее, – мечтательно вздохнул дроу. Вид у него был поэтический. С таким выражением лица мемуары пишут.

Теньку занимало другое.

- Что у тебя за пантера такая интересненькая? На вид – проекция, на ощупь – как живая.

- Моя подруга Гвенвивар – не обычная кошка, – согласился дроу. И достал из-за пазухи небольшую ониксовую статуэтку, изображавшую ту самую пантеру.

Гвенвивар сделала пару шагов – и растворилась в воздухе.

- Она там, – пояснил дроу, проводя по гладкому ониксу пальцем. – На астральном уровне.

- Интересненько это они придумали! – пробормотал Тенька. Тронул статуэтку – и тоже исчез.

- С ним бывает, – невозмутимо пояснил Майтимо, поймав ошарашенный взгляд нового знакомого.

Семь часов спустя

Судя по всему, в этот раз колдун наткнулся на что-то особенно интересненькое, поскольку сгинул основательно и надолго. Уже и пантера Гвенвивар вернулась в материальный мир, а Тенька все пропадал неведомо где. После отдыха (спал Майтимо, а мающийся бессонницей Глорфиндел беседовал с дроу о вечном: об аспектах этики и поэзии) было решено не терять времени зря и поискать метку. А чтобы дело шло еще быстрее, Майтимо и дроу отправились в один коридор, а Глорфиндел с пантерой – в другой. Таким манером была исследована большая часть туннелей.

Когда Глорфиндел и неслышно ступающая рядом большая кошка в очередной раз повернули назад, чтобы возвратиться и сменить туннель, то услышали впереди, в пещере, лязг оружия.

Глорфиндел поспешил туда, на ходу снимая с плеча лук, но никаких вражеских полчищ в пещере не оказалось, а глазам эльфа открылась поистине идиллическая картина.

Майтимо и дроу кружили около костра, оба с клинками наготове, раскрасневшиеся и азартно взлохмаченные. Время от времени парные кривые сабли дроу и прямой меч бывшего лорда Химринга скрещивались в быстром единоборстве, потом противники снова отступали, и кружение возобновлялось.

Глорфиндел покачал головой и переглянулся с пантерой. Гвенвивар согласно заурчала.

В это время неподалеку от поединщиков прямо в воздухе открылась дверь, на ходу обретая материальность и узнаваемую гномью ручку. Тенька выглянул в пещеру, оценил обстановку и воскликнул:

- Нет, ну они все-таки подрались! Интересненько это вы придумали! А почему?

Поединок прервался, и Майтимо уклончиво ответил:

- Не сошлись во мнениях в одном теоретическом вопросе.

- А поточнее?

- Этот, измазанный сажей, смеет утверждать, будто моего боевого опыта недостаточно, чтобы путешествовать в подземелье.

- А этот, рыжий в крапинку, – весело подхватил дроу, – смеет со мной не соглашаться!

- Да я тебя за одну только «крапинку» на перводомовский флаг раскрою!

- Настоящие следопыты не страшатся трудностей!

- А настоящие нолдор чхали на настоящих следопытов!

- Словом, вы теперь большие товарищи, – подытожил Тенька.

- В целом, верно, – согласился Майтимо. – Но я тебя, дроу, еще достану!

- Только после того, как я – тебя!

- Лучше бы вы метку искали, – напомнил Глорфиндел.

- А мы нашли, – ответил Майтимо. – Я первым ее заметил, несмотря на кое-чье хваленое зрение, из-за которого глаза красные, как у невыспавшегося балрога.

- У меня хотя бы только глаза! А кое-кто светится всей поверхностью кожи, как пень-гнилушка!

- Да как ты смеешь сравнивать сияние высшего эльда с каким-то пнем?!

- Если оно похоже на пень…

- Да погодите вы, – замахал руками колдун. – Глядите лучше, какую дорожку я протоптал сюда с астрального уровня! Интересненькая вещь – коммутация слоистых преломлений!

Он распахнул дверь шире, и все смогли увидеть раскинувшийся за нею первозданный лес и резвых оленей, пасущихся на поляне. Пантера сорвалась с места, легко перемахнула через невидимый порог и понеслась за оленями, выбрав самого большого. Тенька удовлетворенно хмыкнул, вышел в пещеру, закрыл за собой дверь и педантично свинтил ручку с пустоты.

- Это… туда она всегда возвращается? – прошептал дроу.

- Ясное дело, – кивнул Тенька.

- И ты можешь к ней войти?

- Любой может! Ты – тоже. Только дверь нужна. Точнее – ручка. Точно! – на Тенькиной физиономии отразилось небывалое озарение. Он подошел к онемевшему дроу и вложил ручку от гномьей двери в его пальцы. – На, забирай. Дарю!

- Но я не маг, и не умею…

- Все вы тут «не-маги», – проворчал Тенька. – Майтимо, вон, тоже вечно неучем прикидывается! Гляди, здесь несложно: цепляешь ручку на пространство перед собой, поворачиваешь… так… вектора я тут переустановил… во, готово!

Дверь в чудесный лес снова открылась, и пантера Гвенвивар пружинисто скакнула обратно в пещеру. Дроу завороженно переступил порог, потом вернулся, прикрыл дверь и проговорил:

- Это очень щедрый подарок. Мне нечего дать взамен. Разве что мои сабли…

- Да на кой мне твои сабли? Я даже одним мечом управляюсь так, что моего друга Геру всякий раз хватает удар. Ну… образно говоря, так-то у него нервы крепкие. Забирай и не сомневайся, хорошая штука, полезная и интересненькая!

Дроу поразмыслил немного, а потом снял со своей шеи деревянную подвеску на веревочке. Резная пластина изображала голову лошади с длинным острым рогом посередь лба. Дроу невесомо коснулся подвески губами и продел веревочку через голову Теньки.

- Это тебе от меня на память.

- Спасибо, – серьезно сказал колдун и присмотрелся к подвеске повнимательней. – А чего это за зверь такой интересненький?

- Единорог. Знак богини, которой я поклоняюсь.

- Вот те на! А что такое богиня?

Объяснения затянулись надолго, но в итоге и дроу, и колдун остались очень довольны друг другом.

Когда местный житель и его пантера растворились во тьме подземелья, а отдохнувшие путники продолжили свои поиски, Майтимо недовольно сказал:

- Я понимаю, что этот дроу славный парень, и вход в мир своей дорогой спутницы для него важен. Но, Моргот побери, как же мы теперь отыщем наших товарищей?

- Теперь – запросто! – убежденно заявил Тенька. – Потому что я подарил дверь! В точности, как говорила Виллина.

- Выходит, теперь нам осталось вырастить куст и спасти детей? – иронично хмыкнул Майтимо. – Что ж, тогда вперед!

Два дня, два часа и две минуты спустя

Последняя метка находилась так близко к выходу из пещер, что ее можно было разглядеть даже человеку. Щурясь с непривычки и полной грудью вдыхая свежий прохладный ветер, путники выбрались наружу, миновав узкий лаз, скрытый от внешнего мира нагромождениями камней.

Кругом расстилался скалистый горный пейзаж. Под ногами шуршала щебенка, сквозь которую кое-где прорастали редкие зеленые травинки. Было сыро, с жемчужно-серого неба накрапывали редкие капли дождя.

- Наконец-то более-менее привычная местность! – оповестил Майтимо, широко потягиваясь. – Только все равно незнакомая. Тенька, доставай свою вилку и определяй, в какую сторону понесло этих исследователей.

- И правда, привычно, – согласился Глорфиндел. Ветер сдул с лица непослушные золотистые пряди его волос, поэтому улыбка была особенно довольной. – Привычно для нас с вами видеть небо над головой…

Его улыбка внезапно померкла.

- …Особенно это небо.

Глаза широко распахнулись, словно не веря.

- …Особенно в сочетании с этими скалами!

Глорфиндел споткнулся на ровном месте, мигом утратив все свое возвышенное благодушие.

- …Не может быть!

- Мы что, обратно к Мории вышли? – уточнил Тенька. – Такое бывает…

- Какая еще, к Морготу, Мория?! – Глорфиндел озирался по сторонам с таким диким видом, что Майтимо заподозрил, будто их товарищ невесть с чего рехнулся. – Это же… Здесь же… Как же… – легендарному герою явно не хватало ни хваленой выдержки, ни элементарного дыхания. – …За камень, быстро!

Как известно, с буйнопомешанными лучше не спорить, поэтому Майтимо с Тенькой позволили ухватить себя за одежду и утянуть обратно под прикрытие глыб.

Глорфиндел тяжело привалился спиной к скале.

- Будем надеяться, нас не успели заметить, – прошептал он.

- Кто? – таким же шепотом осведомился Тенька.

- Дозорные. Их пост неподалеку.

- Объясни, что происходит! – потребовал Майтимо, больше не намеренный терпеть этот абсурд.

- Тише! – панически шикнул Глорфиндел. Выдохнул пару раз и постарался говорить спокойнее. – Я не знаю, как это получилось, но мы сейчас стоим неподалеку от восточных ворот Гондолина!

Повисла драматическая пауза, но должного эффекта от новости не получилось.

- Гондолин? – переспросил Тенька. – Это тот самый город, который крокозябры с две найдешь?

- Ну и к чему такая паника? – пожал плечами Майтимо. – Не Ангамандо же!

- Лорд Нельяфинвэ, восточные ворота были разрушены на моих глазах! А тут все цело!

- Может, это не те ворота? – предположил Тенька.

- Я эти места с завязанными глазами узнаю!

- А может, не те восточные ворота? Я имею в виду, что в измерении Майтимо тоже имеется Гондолин, который никто не разрушал.

- Нет, – отмел Майтимо. – Я был в нашем Гондолине. Там давно сняли чары и проложили дороги: время-то мирное.

- Это совершенно точно мой Гондолин, – лихорадочно повторил Глорфиндел.

- Мы верим, верим, – успокаивающе согласился Майтимо и попытался вспомнить, где у него в мешке лежалаверевка. А то кто их знает, этих буйнопомешанных?

Глорфиндел проницательно глянул ему в лицо и вздохнул.

- Я не сошел с ума, лорд Нельяфинвэ. Сдается мне, что…

В этот момент о камень у их голов гулко звякнула оперенная стрела, а звонкий голос твердо велел:

- Нам известно, что вы здесь! Выйдите и покажитесь!

- А кто вы такие? – крикнул в ответ Тенька, и о камень ударилась вторая стрела.

- Выходите немедленно, иначе мы расстреляем вас как врагов!

- Хуже синдар, – недовольно проворчал Майтимо.

- Времена военные, – пояснил Глорфиндел и отозвался: – Сейчас выйдем!

Он запустил пальцы в свою короткую растрепанную шевелюру и коротко ругнулся:

- Морринготто! На кой я отрезал эту растреклятую косу?!

- Набрось капюшон, – посоветовал Майтимо.

- А если велят снять? Только хуже будет. Лучше совру, что… например, конец косы застрял между камнями, пришлось рубить.

Майтимо критически оглядел товарища и вынес вердикт:

- Я бы такому объяснению не поверил. Не похоже.

- А на что похоже?

- Что косу взяли и под корень отхватили мечом. Как орки с пленными обычно поступают. М-да, нельзя тебе в таком виде выходить, если у вас тут военные времена.

- Мне долго ждать? – о камни ударилась третья стрела.

- Уже идем! – крикнул Тенька и полез в свой мешок. – Где-то она у меня была… – наружу высунулся хвост балрога, блеснула стенка банки, зашелестели страницы записной книжки. – О, нашел! – колдун извлек тугой сверток, размотал, и взорам присутствующих явилась отрезанная коса Глорфиндела, в целости и сохранности, пусть и немного запыленная. Тенька встряхнул ее, словно половичок, и пояснил: – Я для опытов прихватил. А то от Майтимо ни крови, ни волос не дождешься.

Косу быстро обвязали ремешком и кое-как примотали к голове. Потом Тенька полил на волосы Глорфиндела водой из фляжки, чтобы хоть немного их уложить. Получившийся плачевный результат прикрыли капюшоном, гордо вывесив косу напоказ через плечо.

Снаружи их уже ждали двое эльфов, держащие наготове луки с наложенными на тетиву стрелами. При виде путников они опустили стрелы к земле, а эльф повыше удивленно воскликнул:

- Лорд Лаурэфиндэ?

Глорфиндел вздрогнул, услышав прежний вариант своего имени, но мужественно изобразил на побледневшем лице приветливую улыбку.

- Добрый вечер, Гленвэ. Как служба? Никого подозрительного не высмотрели?

- Вы сегодня первые, – с подобающим почтением, но по-прежнему настороженно отозвался Гленвэ. – Снимите капюшон.

Глорфиндел медленно откинул ткань на плечи, стараясь не открывать затылок, к которому тройными узлами была привязана коса. Оба дозорных с легким недоумением изучили результат трудов Теньки и Майтимо.

- Что это у вас с головой? – наконец спросил Гленвэ.

- Упал, – кратко пояснил Глорфиндел, стараясь поменьше двигать шеей и не сбивать капюшон с затылка. – Скользко.

Тенька ткнул Майтимо в бок и сокрушенно шепнул:

- Эх, надо было бинтами для верности примотать…

- Что-что? – переспросил Гленвэ.

- Он говорит, перебинтовать надо было, – ответил Майтимо. – А то лорд головою о камешек си-ильно ударился…

Дозорный перевел взгляд на упомянутого лорда, который и впрямь выглядел каким-то ушибленным, и продолжил расспросы:

- Кто это с вами?

- Эм… – эльф быстро оглянулся на спутников и чуть прикусил губу, – …вот, сходил к подножию гор, встретил… родственника… родственников.

На Теньку, чья внешность не имела с эльфийской ничего общего, устремились непонимающие взгляды.

- Да он мне как брат! – пришел на помощь Майтимо. – И лорду тоже.

- Вы ходили один, без сопровождения? – уточнил Гленвэ. – Это очень опасно по нынешним временам. Принца Маэглина до сих пор не нашли.

Глорфиндел неслышно ахнул и замер, Майтимо незаметно пихнул его, приводя в чувство.

- Не стоит тревожиться, – выдавил из себя легендарный герой, все еще осознающий тот факт, что его угораздило попасть в самое начало упомянутой легенды. – Я знаю несколько безопасных троп.

- А вы не видели здесь эльфа с гномом? – бесцеремонно влез Тенька. – Прямо вот на этом месте! А то мы их тоже до сих пор найти не можем! Эльф из этих, как его, синдар, а гном представительный такой, с бородою!

- Синда, водящий дружбу с гномом? – фыркнул Гленвэ. – Такое лишь после удара головой привидится. Вы уверены?

- Они вполне существуют, – подтвердил Глорфиндел. – Родичами приходятся.

- И гном?!

- Да он этому синде как брат! – снова вставил Майтимо.

- И лорду тоже, – добавил Тенька.

На Глорфиндела устремились изумленные взгляды.

- Все верно, – сориентировался он. – Во времена Долгого Мира всякое бывало. Эти эльф и гном отправились…

- За грибами, – подсказал Тенька.

- В горы? – переспросил Гленвэ.

- А что такого?

- Но в горах грибы не растут!

- Если вы чего-то не видели своими глазами, это не значит, что его нет! – заявил Тенька с таким убежденным видом, словно самолично собрал в этих местах лукошек двести.

- Не могу утверждать наверняка, – сдался Гленвэ. – Я тут только третий день.

- А кто стоял до тебя? – спросил Глорфиндел.

- Тириндил. Вы узнайте у него, он как раз сейчас в городе, дома.

- Хорошо, узнаем. Благодарю за службу и сведения, Гленвэ.

Глорфиндел уверенно устремился куда-то к отдаленным серым глыбам, спутники поспешили за ним. Им в спины донесся растерянный голос Гленвэ:

- Лорд Лаурэфиндэ, а почему у вас волосы такие мокрые?

- Попал под дождь, – свысока оповестил Глорфиндел, не оборачиваясь.

- Но ведь капюшон…

- Не сразу надеть додумался! – шепотом оповестил Тенька.

- Видать, хорошо приложило-то нашего лорда, – еще тише заметил второй дозорный.

Комментарий к О растениеводстве и темных подземельях (часть 4) Добавлены новые иллюстрации

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1401229 – Тенька и Виллина

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1401228 – Галадриэль с книгой по механике

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1401227 – очень удивленный Глорфиндел

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 5) ======

- Я не верю своим ушам! – повторял Глорфиндел, быстро идя по широкой белой улице Гондолина. – Принц Маэглин пропал! Это сейчас я знаю, что он не просто пропал, а был захвачен в плен. Там он предал свой народ, согласившись служить Врагу, за что был отпущен. И еще какое-то время мы верили ему, пока не началась осада города. Значит, Гондолин доживает последние месяцы! Я смотрю кругом и вспоминаю все так ясно, будто это было вчера… и повторится завтра. Вон рыночная площадь, где нас чудом не перебьют, вверх по той улице – королевский дворец, столько из наших останется там: и сам король Турукано, и мой друг Эктелион из Дома Фонтана, и… всех не перечесть. Мы будем уходить из города, нас атакуют орки во главе с балрогом, и я погибну.

- Не ты, а твоя астральная проекция в этой части пространственно-временного континуума, – поправил Тенька.

- Какая разница?..

- Постойте-ка, – нахмурился Майтимо. – Это значит, где-то по Гондолину ходит второй Глорфиндел?

- Ага, – кивнул вед. – Более того, второй ты тоже где-то есть.

- Скорее всего, в крепости на Амон Эреб, – предположил Глорфиндел. – Далеко-далеко на юго-востоке материка.

- А какая нелегкая меня туда занесла? На кого я оставил Химринг?

- Вы сдали вашу крепость, лорд Нельяфинвэ.

- Моринготто! Да как я мог?!

- Это еще в лучшем случае, – продолжил Глорфиндел сочувственно. – А в худшем вы с братьями сейчас громите Дориат, потому что там находится единственный отобранный у Врага сильмарилл, который вы жаждете получить.

- Тебе же Элронд рассказывал, – напомнил Тенька, видя, что дорогой друг Майтимо не только сравнялся с Глорфинделом по цвету лица, но и слегка посерел.

- Элронд говорил обобщенно, а я слушал вполуха, пытаясь постичь тот факт, что он мой воспитанник. И одно дело иметь в виду какие-то воспоминания десятитысячелетней давности, а другое – знать, что сию секунду я, возможно, рехнулся окончательно и не собираюсь останавливаться на достигнутом. Оставить Химринг! Напасть на этих балроговых синдар в такое время! Посмотреть бы в свои бесстыжие глаза!

- Зеркало тебя не удовлетворит?

- Тенька, это не смешно!

- Совершенно не смешно, – согласился Глорфиндел. – Хуже некуда…

- А вот и не правда, – с упорством истинного фанатика оптимизма заявил Тенька. – Всегда есть, куда хуже!

И словно в подтверждение его словам с противоположной стороны улицы донеслось:

- Лаурэфиндэ! Какая встреча!

С усилием, возможным лишь для легендарного героя, Глорфиндел выдавил из себя непринужденную улыбку:

- Эктелион! Давно не виделись.

Статный темноволосый эльф в серебристых одеждах перебежал улицу и приблизился к товарищам. Он всем своим видом излучал беззаботность, а на поясе даже не висело меча.

- Да вроде только час назад рядом на Совете сидели, – весело напомнил Эктелион. – А кто уверял меня, что останется на королевский пир и вернется домой в лучшем случае послезавтра?

- Я передумал, – севшим голосом сообщил Глорфиндел. – Что-то мне нездоровится.

- Оно и видно. Глядишь на меня так, словно призрака встретил. И кто это с тобой?.. Лорд Нельяфинвэ?! Откуда вы здесь? Почему мне никто не доложил, что вы прошли через ворота, коими я заведую?

- Я здесь инкогнито, – сказал Майтимо, понимая, что отпираться бессмысленно. В отличие от стража ворот, Эктелион прекрасно знал его в лицо, хоть с веснушками, хоть без.

- А не доложили, потому что я сам его провел, – нашелся Глорфиндел. Кинул быстрый взгляд на Майтимо и незаметно, но ощутимо хлопнул его по правой руке. – Вот прямо с Совета пошел и встретил.

Майтимо торопливо спрятал якобы отсутствующую руку под плащ.

- Он здесь по личному делу, – добавил колдун. – Кстати, я Тенька.

- Вы прибыли сюда с лордами Нельяфинвэ и Лаурэфиндэ?

- Да я им обоим почти как брат!

Брови Эктелиона недоверчиво приподнялись, он более пристально посмотрел на Глорфиндела, ожидая разъяснений, и в изумлении всплеснул руками:

- Что с тобой случилось? Ты выглядишь так, словно не вышел на минутку к воротам, а тоже проделал долгий путь!

- Он упал, – пришел на помощь Тенька. – И головой ударился.

- Ничего серьезного, – быстро добавил Майтимо.

- Ничего? – не поверил Эктелион. – А эта нездоровая бледность? И глаза какие-то… блестящие. О, и волосы мокрые, неужели жар? Лаурэфиндэ, сними капюшон, я немного смыслю в целительстве.

Глорфиндел отодвинулся на пару шагов и на всякий случай схватился за косу.

- Я тоже смыслю в целительстве, – пришел на помощь Майтимо. – Заверяю, все в порядке. Мы спешим, потому что мое дело в Гондолине – неотложное, я должен поскорее завершить его и вернуться в Хим… то есть, на Амон Эреб.

Эктелион наморщил высокий лоб.

- А ваше дело случайно не связано с теми чужаками, которые приходили к восточным воротам месяца два назад? Дозорный из моего Дома докладывал об этом случае.

- Светловолосый синда и гном? Вы говорите о них?

- Да, именно. Очень странная парочка. Появились невесть откуда прямо перед носом часовых, бродили, в голос разговаривали. Из их слов можно было судить, что они пытаются понять, где оказались. Несколько раз упомянули леди Галадриэль, какого-то владыку Элронда и вас, лорд Нельяфинвэ. Мой дозорный рискнул выйти к ним поинтересоваться, кто они такие и что тут забыли. Синда назвался принцем Леголасом, сыном короля Лихолесья. Очевидно, это в таком захолустье, что никто кроме местных жителей про него и не слышал.

- Да, в чем-то вы правы, – фыркнул Майтимо.

- Гнома звали Гимли, – продолжил Эктелион. – Выяснилось, они с этим синдой большие друзья. Зашли в какую-то пещеру у себя дома, заблудились, долго плутали и, наконец, выбрались сюда. И, говорят, не может ли дозорный показать им путь до Ривенделла. Или хотя бы до светлого леса Лориэна, из чего мой дозорный сделал вывод, что оба чужака слегка не в себе, ибо Лориэн есть только один, на благом острове Валинор, куда добраться по горам никак нельзя.

- На самом деле их два, – тихо вздохнул Глорфиндел. – Но второй, выражаясь твоим языком, в еще большем захолустье, чем Лихолесье. Что же с этими чужаками? Мы можем их увидеть?

- Я еще не закончил, это лишь начало истории. Так вот, чужаки спрашивали, куда они попали и нельзя ли им как-нибудь отсюда выбраться. Мой дозорный объяснил, что к югу отсюда, сразу за пиком Криссаэгрим, будет Димбар. Севернее – горы Эхориат, на западе пересохшая река, по ней можно выйти к Эред Ветрин… словом, описал все так подробно, как и не следовало бы. Эти двое смотрели на него круглыми глазами, ничего не понимая.

- Бедный Леголас, – хмыкнул Тенька. – До подробностей географии его увлечение древними сказаниями не доходило.

- Что же было дальше? – поторопил рассказчика Майтимо.

- Во время расспросов синда разглядел на оружии дозорного герб нашего Дома и, что поразительно, узнал. Откуда у вас меч, спрашивает. Дозорный честно ответил, что выковал сам – но тут же был обвинен во лжи. Синда заявил, что на эфесе герб Дома Фонтана, и таких старинных мечей никто уже не кует, ибо все секреты утеряны. Вы только подумайте! Димбар и Эхориат он не знает, а о Доме Фонтана откуда-то слышал!

- Интересненько это получилось, – согласился Тенька.

- Мой дозорный был оскорблен, – по голосу Эктелиона становилось ясно, что и он оскорблен не меньше. – Ответил, что Дом Фонтана никуда не терялся, и он сам к нему принадлежит. Синда начал спорить, уверяя, что в таком случае и Гондолин тоже должен существовать. Тут дозорный спохватился, прикусил язык и сказал, что о Гондолине говорить не будет. Тогда чужаки переглянулись, и синда отчего-то с испугом спросил, а не Белерианд ли это, не стоит ли еще славное королевство Дориат, и вообще какой нынче год и которая эпоха. Видимо, эти двое совсем разума лишились в своих пещерах и дальних захолустьях.

- Не то слово, – пробормотал Глорфиндел.

- Узнав эпоху, год, месяц и даже день, чужаки пришли в ужас, долго совещались, возвращаться им в пещеры или куда-то бежать и всех предупредить, причем гном был за первое, а синда за второе. Потом они пришли к соглашению, попросили дозорного рассказать им путь в Дориат и поделиться хоть кусочком карты. Карту им не дали, но повторно описали дорогу до Димбара и позволили заночевать в сторожке. На рассвете чужаки ушли, слезно просив не доверять принцу Маэглину, и больше мы их не видели, – Эктелион пожал плечами и подытожил: – А спустя месяц принц Маэглин пропал в горах.

- Это поистине драгоценные сведения, – проговорил Майтимо. – Леголас и Гимли – мои хорошие знакомые. Так говорите, их понесло в Дориат?

- Возможно. Только не знаю, что подобной странной парочке там делать после того, как гномы убили короля Тингола, а королева Мелиан ушла на запад.

Друзья переглянулись.

- А тем чужакам об этом сказали? – осторожно уточнил Глорфиндел.

Эктелион задумался.

- Не знаю. Но согласитесь, за полдюжины лет новости могли бы уже дойти до любого захолустья!

- Интересненько, – задумался Тенька вполголоса. – А с датами у Леголаса так же, как с географией, или немножко лучше?

- Будем надеяться, что у них обоих «немножко лучше» с мозгами, – проворчал Майтимо. – И Гимли в разоренном его сородичами Дориате все-таки не появится.

- Эктелион, я благодарю тебя и твоего дозорного, – сказал Глорфиндел. – А сейчас прошу извинить, мои гости устали с дороги, и мы направляемся ко мне.

- Отчего к тебе, а не во дворец короля Турукано? Пир в разгаре.

Глорфиндел замялся, а сообразительный Майтимо скорчил самую кислую каменную мину, на какую был способен, и сообщил:

- Я не настроен пировать.

Эктелион посерьезнел, понурился, а потом единым порывом выпалил:

- Лорд Нельяфинвэ, прошу вас от всего сердца принять мои соболезнования. Я не сказал вам этого после битвы, потому что не имел возможности. Но сейчас знайте: мы все скорбим! И Турукано тоже ни на мгновение не забывает об этом, несмотря на пиры. Все знают, что значил для вас наш прежний король, и сейчас я вижу, как изменила вас эта потеря, – взгляд Эктелиона скользнул по злосчастным веснушкам. – Но умоляю вас не падать духом и не сдаваться! Поверьте, Враг только этого и ждет. Он отнимает у нас близких, но памяти не заберет никогда. И во имя памяти, во имя надежды на победу над Моринготто, во имя всех нас знайте, что вы не один.

Эта речь была такой проникновенной и искренней, что впечатлился даже Тенька. Глаза Майтимо повлажнели. Он приложил левую ладонь к сердцу и тихо ответил:

- Благодарю. Все мы опять лишись короля, и всякий раз утрата становилась больней, словно ножом бередили кровоточащую рану, – он глубоко задумался, проникаясь духом былых времен и собственных воспоминаний. – Возможно, в те времена мы с дядей Нолофинвэ не были столь близки, но…

- Лорд Нельяфинвэ, – шепотом перебил Глорфиндел. – Вы хотели сказать про кузена Финдекано!

- Я всегда говорю то, что хотел! Какой еще кузен Финдекано, если он, хвала Эру, жив-здоров!

Эктелион вытаращил глаза. Глорфиндел беспомощно умолк.

В наступившей тишине до Майтимо начало доходить, что его пробелы по части истории еще крупнее Леголасовых.

Положение спас Тенька, который знал историю хуже всех и ничуть этого не стеснялся.

- А что случилось с Финдекано? – громко поинтересовался он. – А то я недавно в этих краях, и чего-то пропустил.

- Но как же… – проговорил Эктелион, с опаской поглядывая на Майтимо. – Король Финдекано погиб в битве Бессчетных Слёз.

- Вы сами видели, лорд Нельяфинвэ, – быстро подхватил Глорфиндел.

Тенька пихнул ошарашенного друга в бок. Майтимо чуть встрепенулся.

- Да-а, – медленно протянул он. – Конечно. Погиб. Это я и имел в виду. Главное, все мне об этом вовремя сказали!

Поскольку его левая рука по-прежнему была прижата к сердцу, Майтимо машинально выпростал из складок плаща правую и, пару раз хлопнув онемевшего Эктелиона по плечу, рассеянно побрел вверх по улице, навстречу полыхающему над башнями закату.

Семнадцать минут спустя

Глорфиндел приоткрыл тяжелую резную дверь, впуская гостей, вошел сам, торопливо повернул в замке ключ и, прислонившись к косяку, выдохнул:

- Это звучит абсурдно, но какое счастье, что меня нет дома!

- Кроме тебя, нас никто не побеспокоит? – уточнил Майтимо, оглядывая жилище. Чисто и красиво, письменный стол в пергаментных свитках, лютня на гвоздике, широкая тахта, жаровенка на ножках; за соседней приоткрытой дверью видна кровать с пологом.

- Я распорядился насчет обеда – его принесут сюда. А больше никто, – Глорфиндел тоже бросил взгляд на свитки, прошел к столу, торопливо сгреб их в кучу и спрятал в ящик. – Я и забыл, что прежде у меня была привычка к легкому беспорядку.

Он рывком снял надоевший плащ, и плохо привязанная коса с тихим глухим стуком упала на пол, печально прошуршав по плечам.

- По крайней мере, не при Эктелионе, – прокомментировал Майтимо.

Тенька заинтересованно снял с гвоздика лютню, плюхнулся с ней на тахту и жизнерадостно сообщил:

- Конспирация у нас на нуле. Клима бы за такое прибила! Я потом оглянулся: ваш Эктелион так и стоял посреди улицы, очень задумчиво глядел, как мы вслед за Майтимо уходим в закат, и явно пытался понять, чего это сейчас было и в чем же тут подвох.

- Не хочу представлять, что будет, когда он поймет, – Глорфиндел поднял косу, явно не зная, куда ее деть. – Или когда он встретит другого меня, который понятия не имеет, что провел через восточные ворота лорда Нельяфинвэ, ударился головой и обзавелся названым братом. Почему, когда нужно проскользнуть незаметно – встретишь всех знакомых, а если нарочно кого-то найти – ноги собьешь, но без толку?

- Парадигма естественной погрешности, – тут же объяснил Тенька. – Ничего ненаучного!

Он на пробу провел рукой по струнам. Звук получился не слишком музыкальный.

- Ты умеешь играть? – удивился Глорфиндел.

- Не-а, – следующий звук был увереннее, но тоже бесконечно далек от высокого искусства. – Я думаю применить к лютне функционал барабана, чтобы испускать регулирующие частоты. Интересненько должно получиться… Майтимо, чего стоишь как не родной? Сильно расстроился?

Майтимо сел рядом с Тенькой и проворчал:

- Я все-таки обожаю своих родичей, в каком бы измерении они ни жили. В красках расписать мне, с какими дикими глазами я носился по побережью, истребляя синдар, или как умыкнул сильмарилл из-под носа Эонвэ – это пожалуйста! Но о том, когда и как погиб мой самый близкий друг и кузен, все решили деликатно умолчать!

- Наверное, владыка Элронд посчитал, что это выбьет вас из колеи, – Глорфиндел намотал косу на руку, словно кусок бечевки, и зевнул.

- Меня выбило, – мрачно сообщил Майтимо. – Сейчас. Минуты на две. А не в нашем Валиноре на посиделках за чашечкой кофе, где Финдекано тоже принимал участие! Так, Глорфиндел, немедленно отвечай, кого еще меня угораздило лишиться?

Тот замялся.

- Лорд Нельяфинвэ, может, не стоит? Может, лучше в другой раз?

- Какой к Морготу, другой раз?! Какого балрога все вокруг внезапно стали щадить мои чувства?!!

- А у кого-то истерика, – заметил Тенька, подкручивая колки.

Майтимо отвел глаза.

- Это не истерика, а командирский тон!

- Если нападение на Дориат состоялось, – несчастным голосом начал Глорфиндел, – то жив ваш брат Макалаурэ. И близнецы Амбаруссар. Еще король Турукано, и ваши племянники Тьелперинквар и Эрейнион. Леди Галадриэль, само собой. Всё.

- А Элронд? – переспросил Майтимо.

- Насколько я помню, он еще не родился.

- Зато его точно никто не убьет, – подбодрил друга Тенька.

- Мне жаль… – начал было Глорфиндел, но Майтимо его перебил:

- Да, я помню. Всем жаль, все скорбят, памяти нашей не отнять, Морготу не победить, я не один. Давайте на этом закончим утешения и подумаем, что делать дальше. Тенька, ты можешь переместить нас к Гимли и Леголасу?

- Теоретически, да, – кивнул колдун. – Но я пока не знаю, как приладить мой редупликатор к водяному зеркалу. Та дверная ручка работала на системе вербальностей, моя сковородка перемещает не в рамках измерения, а между ними. Значит, нужно водяное зеркало. Но там вся суть в координации векторной картографики посредством системы искажения преломлений, и…

- Короче, – перебил Майтимо. – Сколько времени ты будешь это настраивать?

- Нужно недели две, – прикинул Тенька. – На опыты. И на практические испытания еще столько же, если все пойдет удачно. А иначе нас выкинет куда-нибудь между слоями реальности. Это, конечно, интересненько получится, но…

- Не годится, – решил Майтимо. – Четырех недель у нас нет.

- Если Леголас и Гимли решили идти в Дориат, – сказал Глорфиндел, – то и нам разумно будет отправиться туда, чтобы отыскать их следы.

- Значит, пообедаем и будем выбираться за ворота, – решил Майтимо.

- Зачем за ворота? – удивился Тенька. – Дайте мне карту, и переместимся в ваш Дориат как цивилизованные существа!

- Ты же сказал, что четыре недели надо настраивать!

- Неучи! Это на персону, а на местность – хоть сейчас. Принцип редупликации не укладывается в вектор преломления!

Майтимо махнул рукой, не в силах постигнуть суть просвещенной мысли.

- А если они не дошли до Дориата? – задумался Глорфиндел.

- Лучше мы скакнем туда через водяное зеркало и узнаем, чем будем невесть сколько плутать по дорогам, – заявил Тенька. – Ты с косой-то чего будешь делать?

Майтимо подтянул с пола свой мешок, показавшийся сейчас особенно неподъемным, и достал сверток с бинтами.

- Лучше и впрямь замотать ему голову. Так вопросов меньше.

Глорфиндел присел рядом на корточки и виновато заметил:

- Мы до сих пор не поделили ваши вещи, лорд Нельяфинвэ.

- Я забыл, – признался Майтимо, раскрывая мешок пошире. – И ума не приложу, что там может быть такого тяжелого. Сейчас всё перетряхну и проверю.

Вслед за бинтами, флягой воды и свертком запасной одежды на свет были извлечены чашка, миска, ложка и котелок, туго скрученное одеяло, моток веревки, несколько перевязанных бечевкой карт, в том числе Валинора, западного Белерианда и фортификаций Химринга, которую Майтимо безуспешно искал весь позапрошлый месяц и счел потерявшейся. Из развернутой карты выкатилась брошь в виде восьмиконечной звезды, записанная в потерянное еще раньше. Майтимо точно знал, что на этом список его вещей заканчивается, но когда он приподнял вроде бы пустой мешок, тяжести в нем убавилось разве что наполовину. Он запустил руку на самое дно и ощутил под пальцами какую-то незнакомую холстину. Это оказался плотный бугристый сверток, не больше книги по объему, но неимоверно тяжелый. Когда Майтимо вытянул его наружу, Тенька озаренно хлопнул себя по лбу:

- Так вот, в чем было дело! Это же наше с Феанаро изобретение!

- А зачем было пихать его ко мне в мешок?! – возмутился Майтимо, с опаской удерживая сверток на вытянутых руках.

- Я пихал под кровать! Кто ж знал, что ты там походные мешки хранишь? Да не бойся, оно не рванет!

- Что это вообще такое? – проворчал бывший лорд Химринга, осторожно кладя сверток на пол и начиная разматывать слои холстины. – Если у Эонвэ лопнуло терпение, это должно быть нечто почище небоскреба! Какая-нибудь чудо-книга, где можно одновременно записывать и читать слова, слушать песни менестрелей, смотреть на пляски прекрасных девушек и одновременно обмениваться впечатлениями с другими владельцами подобных книг, такими же повернутыми на прогрессе? Или, может быть, табун лошадей, ужатый до крохотных размеров, который прилаживается к повозке и заставляет ее ехать с бешеной скоростью, источая всюду клубы зловонного дыма?

- Почему обязательно дыма?

- А потому что это в твоем духе!.. – Майтимо откинул последний слой холстины и потерял дар речи.

В свертке лежали сильмариллы.

Они были в точности как те три, самые первые: размером с крупный грецкий орех, идеально ограненные, сверкающие так ярко, что больно было смотреть, изнутри наполненные нездешним перламутровым светом, отблески которого могли свести с ума. Сердце привычно сжалось в груди, а потом сорвалось в бешеный галоп, стуча кровью в ушах.

- Один, два, три… восемь… десять… пятнадцать… – тихо принялся считать Глорфиндел.

- Двадцать четыре, – сообщил Тенька. – Эонвэ ужасно расстроился.

- Почему? – недоуменно спросил Майтимо, не в силах оторвать взгляд. – Он опасался новых кровопролитий?

- Да куда там! – махнул рукой колдун. – Это все из-за того, что Феанаро, как и ты, не хотел мучить Макалаурэ. Ну, или просто вывел, что менестрели играют не в той амплитуде, из-за чего свет недостаточно чистый, с примесями. Помнишь свои фиолетовые сильмариллы? Ну, вот. Мы пошли на Таникветиль и потихоньку надергали концентрированной первозданной благодати из Эонвэ. Не со зла, он просто первый нам встретился. Ну а чего, жалко ему, что ли? С него ведь не убудет! А он почему-то обиделся. Сейчас его Клима утешает. В общем, когда вернемся, отойдет. Майар отходчивые, я по Ришечу знаю!

Не удержавшись, Майтимо прикоснулся к одному из камней. Ладонь привычно опалил жар, но больше он не был нестерпимым. Наверное, из-за того, что теперь, когда Клятва отступила, все это сокровище Майтимо и даром не было нужно.

- На кой вам понадобилось две дюжины сильмариллов?!

- Их будет больше, – пообещал Тенька. – По правде говоря, это не совсем сильмариллы. Мы предвидели, что Эонвэ расстроится, и выдумали способ тиражирования без участия майар. Только на первом этапе без них никуда. А способ хороший: долгий, но надежный! По плану нам нужно хотя бы полторы тысячи камней…

- СКОЛЬКО?!!

- В идеале – две, – закончил Тенька. – А чего ты хотел? Небоскреб вон какой большой! А знаешь, какие красивые светильники на крышу сделала твоя мама? Феанаро заявил, что их достойны только сильмариллы!

- Эти балроговы камни все-таки прокляты, – буркнул Майтимо. – А иначе, как нас угораздило попасть с мешком сильмариллов в то место и время, когда за жалкие три штуки идет такая война?

Не успели товарищи ответить на это заявление, как в дверь негромко постучали.

- А вот и обед, – обрадовался Тенька.

- Я открою, – Майтимо встал. – Глорфиндел, будь у тахты, так тебя не видно с порога. А то решат, будто мы тебя здесь остригли в лучших орочьих традициях.

Но за дверью обнаружилась не милая девушка с корзинкой еды и даже не исполнительный оруженосец, а лорд Эктелион собственной персоной, только на этот раз совершенно не благодушный, подозрительный и при мече.

Майтимо попытался захлопнуть дверь, но Эктелион быстро поставил ногу в щель между косяком, а потом крепко ухватил бывшего лорда Химринга за компрометирующую правую ладонь.

- Кто вы такие? – недобро поинтересовался он, плечом распахивая створку и входя. – Что вам понадобилось в Гондолине? И где… – тут Эктелион увидел тахту, Теньку с лютней, стриженного Глорфиндела, по-прежнему вертящего в руках свернутую колечком косу, и небрежно валяющуюся на полу холстину, на которой сияла россыпь сильмариллов.

- Мы ведь уже говорили, – пожал плечами колдун, теребя струны. – Ищем наших друзей, Леголаса и Гимли. Это Глорфиндел и Майтимо, ну, ты их знаешь. А я – Тенька.

- И этим все сказано, – фыркнул Майтимо, с усилием выворачивая руку из хватки Эктелиона и поспешно запирая дверь, пока еще кого-нибудь не принесло.

Тринадцать минут спустя

- …И вы всерьез думаете, будто я в это поверю?!

- А что такого? – искренне удивился Тенька.

Эктелион поудобнее перехватил все так же поднятый наизготовку меч и острым взглядом окинул мирно расположившуюся на тахте компанию, озаренную светом многочисленных сильмариллов.

- То есть, вы утверждаете, что помимо этого измерения существует множество других, между которыми обычно путешествуют верхом на сковородке?

- Я могу показать сковородку! – вставил Тенька.

- И вы утверждаете, что в каком-то из этих других измерений лорд Нельяфинвэ остался при обеих руках, выполнил Клятву и лишился возможности прятать веснушки, потому что орки били поблизости в барабан?

- В целом, верно, – вздохнул Майтимо.

- И все это, – продолжил Эктелион, – случилось благодаря Теньке, который не просто человек, и на самом деле никому не брат, а колдун из другого измерения…

- Мира! – поправил Тенька. – Это очень важно! Между мирами на сковородке не полетаешь. А еще в них отсутствует смысловая идентичность по сюжетному признаку.

Эктелион тряхнул головой, словно отгоняя назойливые мороки.

- Итак, этот Тенька, то есть, вы…

- Можно на «ты», – улыбнулся колдун.

- …Из-за тебя Моринготто был взорван вместе с крепостью, король Финдекано остался жив, а короли Нолофинвэ и Феанаро вышли из Чертогов Мандоса.

- Точнее, нас выгнали пинком, – сокрушенно признался Тенька.

- …И теперь лорд Нельяфинвэ, оседлав сковородку, гуляет по другим измерениям.

- Не только я! Все мои родичи уже хоть по разу, да побывали в гостях у Элронда, Трандуила и Артанис или навестили счастливых молодоженов в черном замке посреди полынно-макового поля.

Эктелион переступил с ноги на ногу. Стоять, держа меч поднятым, было уже тяжело.

- И в одном из этих измерений происходит то, что должно случиться десять тысяч лет спустя. Там живет нолдорский владыка Элронд, который на самом деле праправнук синдарского короля Тингола. А среди его лордов – Лаурэфиндэ, которого так уже никто не называет. А еще там есть лесное королевство под названием Лихолесье, где разводят кофе, мухоморы и пауков, а правит им король Трандуил, чьего сына зовут Леголас. А у того, в свою очередь, есть лучший друг – гном Гимли. И вот, эти двое пошли в заброшенные пещеры и чудесным образом, безо всяких сковородок, попали прямо под восточные ворота Гондолина. А вы отправились следом, на поиски. И мешок сильмариллов с собой захватили совершенно случайно, ибо в будущем, как я погляжу, от этих сильмариллов ступить негде.

- Да, примерно так, – кивнул Глорфиндел.

- И вы всерьез думаете, будто я в это поверю? – повторил Эктелион.

- А что тебе мешает? – уточнил Тенька. – Вот мы, вот сильмариллы, вот сковородка.

- Сдается мне, что вы лазутчики и выполняете тайный замысел Врага!

- Завалить Гондолин сильмариллами? – скептически уточнил Майтимо.

- Дозорные на воротах не глупы, – добавил Глорфиндел. – Нас не пустили бы, не будь я настоящим.

- Я тоже поначалу обманулся! Но теперь я вижу, что ты старше Лаурэфиндэ, которого я знаю, и старше по меньшей мере на…

- Десять тысяч лет? – миролюбиво подсказал Глорфиндел.

- Если ты такой недоверчивый – пожалуйста, – встрял Тенька. – Мы сейчас пообедаем и уйдем. Вот прямо из этой комнаты через водяное зеркало сразу в Дориат. Я даже могу объяснить принцип действия…

- Не надо! – предостерег Майтимо. – Эктелион, ни в коем случае на это не соглашайся!

- А чего ты за него решаешь? Может, он не такой неуч, как ты, и смыслит в прогрессивных технологиях! Эктелион, ты знаешь про теорию копуллярно-волновых дисфункций? Она подтверждает разделение световой модели пространства на недостоверно искаженные вектора, что дает интересненькую возможность… Ай, Майтимо, не пихайся!

Эктелион смерил их очередным долгим и подозрительным взглядом, а потом медленно опустил меч. Глорфиндел облегченно выдохнул и, все-таки пристроив косу на подлокотник тахты, предложил:

- А не заварить ли нам травяного чаю?

Словно в знак согласия с его словами в дверь вежливо постучали.

- Теперь – точно обед, – довольно прокомментировал Тенька, доставая кулек с чаем. – Эктелион, двигай жаровню на середину! Где у вас тут можно воды набрать?..

Разумеется, сразу после обеда и чая никто никуда не отправился. Отважного изобретателя разморило, Майтимо тоже не отказался от возможности спокойно выспаться.

А недремлющий Глорфиндел с поверившим в реальность происходящего Эктелионом всю ночь просидели у стола, рисуя многочисленные варианты обороны Гондолина и в самых нелестных выражениях обсуждая моральные качества принца Маэглина и некоего лорда из дома Арфы.

Наутро, уже готовясь шагнуть в радужный водоворот крошечного водяного зеркальца, Глорфиндел успел услышать, как поворачивается в замке ключ, и увидеть на пороге эльфа с собственным изумленным лицом. Что творилось дальше, легендарный герой рассмотреть не успел, но прибывший вскоре Тенька заверил, что Эктелион обещал все уладить.

По крайней мере, попытаться.

По крайней мере, для начала отобрать у Лаурэфиндэ свой меч, неосмотрительно позабытый на входе в комнату.

Десять часов утра. Дориат

- Я со времен Исхода знал, что сильмариллы, – Майтимо встряхнул увесистым мешком, – до добра не доведут!

Ворота в столицу синдарского королевства были распахнуты настежь, кругом было пусто, всюду виднелись следы погрома. Убитые под ногами не валялись, но и без них картина выходила безрадостная.

- Мы опоздали, – прошептал Глорфиндел, оглядываясь по сторонам. – На каких-то несколько дней… Феанарионы были здесь совсем недавно.

- Может, оно и к лучшему, – Тенька украдкой глянул Майтимо в глаза. – Не то здесь случилось бы очень интересненькое самоубийство.

- Голыми руками себя бы придушил!

- Вот-вот. А потом мы бы спасали тебя от твоих же братьев, которых бы рассердила твоя гибель от твоей руки… Словом, запутанная история бы вышла! – Тенька покрутил головой по сторонам и обернулся к товарищам: – Давайте-ка поищем кого-нибудь. Может, наша помощь нужна! И заодно узнаем, не появлялись ли тут Гимли с Леголасом.

Они обошли дворец и прилегающие к нему улицы, заглянули внутрь, но так никого и не встретили. Лишь убедились, что всюду беспорядок, следы обыска и кое-как затертые пятна крови. Тусклое осеннее солнце поднялось совсем высоко и пробило свои лучи сквозь молочно-белые тучи.

На площади перед дворцом Тенька на всякий случай достал свою опутанную проводами вилку и постановил, что, несмотря на все нехорошие подозрения, Леголас по-прежнему жив-здоров, и его даже можно отыскать, если неизвестно сколько времени идти строго вон туда, где стена живой изгороди у разбитого фонтана, а потом дальше, к темнеющему за пустыми домами лесу. А потом, возможно, через горы, которые за этим лесом раскинулись.

За неимением лучших указателей было решено пользоваться теми, что есть. Идти сначала в сторону фонтана, потом через лес и горы до тех пор, пока они не наткнутся на объект своих поисков.

За живой изгородью ожидаемо никого не обнаружилось, поэтому пришлось углубиться в непролазный дориатский лес. И Майтимо, и Глорфиндел от кого-то слышали, что синдар на самом деле не пробираются по всем этим дебрям, а пользуются особыми тайными тропами. Но когда давным-давно они спрашивали Леголаса, как представителя этих самых синдар, тот развел руками и признался, что тоже много слышал про упомянутые тропы, но никогда их не видел. Тенька уверял, что тропы, конечно же, существуют, просто их пока не изобрели.

Этот лес, несмотря на то, что рос поблизости от королевского дворца, был глухим, холодным и тоже каким-то омертвевшим. В кронах почти не было слышно птиц, бурые от влаги и холодов травы кое-где стягивал прозрачный ледок инея. Путники поплотнее запахнули плащи. Глорфиндел опасливо озирался по сторонам, держа ладонь на рукояти меча, позаимствованного у самого себя в Гондолине. Майтимо был мрачен, лесу под стать, и беззвучно ворчал себе под нос что-то ругательное. Тенька тоже поглядывал вокруг, но не с опаской, а с любопытством, и время от времени делал в своей записной книжке какие-то малопонятные пометки.

Эльфы инстинктивно старались ступать потише, а колдун то ли не умел ходить беззвучно, то ли просто не считал нужным. Первым жизнерадостного треска Тенькиных подошв о лесную подстилку не выдержал раздраженный Майтимо.

- Ты бы мог идти аккуратнее!

- А что такое? – удивился Тенька. – Я вроде не спотыкаюсь.

- Стадо диких лосей ломится сквозь сухой валежник тише тебя!

- Мы можем привлечь чье-нибудь ненужное внимание, – добавил Глорфиндел.

Тенька задумчиво переступил с ноги на ногу, словно впервые услышав, какой шум получается.

- А мы разве не ищем местных жителей?

- Будет лучше, если мы их найдем, а не наоборот, – буркнул Майтимо.

- А какая разница?

- Стрелу в глазницу не хочешь?

- Они настолько дикие?

- Одичаешь тут…

Тенька принял к сведению, но ходить бесшумно все равно не стал, а наскоро наколдовал вокруг себя и товарищей щиты из сгущенного воздуха, после чего заявил:

- Теперь можно сколько угодно шуметь, стрела увязает, проверено! А там как-нибудь договоримся.

Майтимо скептически фыркнул.

- Скорее нас поднимут на мечи.

- А меч тоже увязает! – не растерялся Тенька. – Помнишь, я такие щиты делал во время битвы под Ангамандо? Интересненькая штука, полезная! Теперь даже можно поорать, – и, прежде чем товарищи успели его остановить, громко крикнул: – Эге-ге-е-ей! Есть кто живой? Чур, не стрелять, мы путники мирные, пришли издалека!

Крик многоголосым эхом пролетел сквозь лес и заплутал в буреломах, оставив после себя особенно оглушительную тишину. И в этой тишине оба эльфа отчетливо услышали, как где-то впереди хрустнула ветка.

Путники поспешили туда. Тенька, которому объяснили, что происходит, снова вытянул на свет свою вилку и постановил, что направление верное.

- Быть может, милостью валар, мы отыщем их прямо сейчас, – с надеждой проговорил Глорфиндел.

- Даже если нам повезет, – Майтимо одним прыжком перемахнул через особо крупную корягу, – валар здесь точно будут не при чем!

Шорох послышался в ближайших кустах, за большим камнем, да такой отчетливый, что даже Тенька расслышал.

- Странно, – отметил колдун, держа перед собой вилку, как искатель воды – лозовые палочки, – если это Леголас и Гимли, то почему они прячутся? А если ваши одичалые аборигены –то почему не стреляют?

- После твоих слов – обидятся и выстрелят, – предрек Майтимо.

- Может, они ранены? – предположил Глорфиндел, огибая валун.

Тенька влез на камень верхом и раздвинул заиндевелую листву.

- Сейчас узнаем! – Майтимо обошел камень с другой стороны. – Вот же Моргот!..

В глубине кустарника, тесно прижавшись к холодному камню и друг к дружке, сидели два ребенка лет шести-семи и таращили на взрослых испуганные глаза. Оба были одинаково растрепанные и светловолосые, дрожащие от холода, в коротких плащиках поверх красивой одежды.

- Откуда же они тут взялись? – Глорфиндел оглянулся по сторонам, точно надеясь, что сейчас из-за деревьев выйдут пристыженные родители.

Тенька спрыгнул с валуна и протянул к детям руки, чтобы вытащить из кустов. Дети вжались в камень еще сильнее.

- Вы чего боитесь? – поинтересовался колдун. – Я похож на зубастую крокозябру?

- Ты нас убьешь мечом, – тихо и почти обиженно сказал один из детей, а второй прибавил:

- Как маму.

- Ну, вот глупости, – отмахнулся Тенька. – У меня даже меча нет. Идите сюда, а то врастете в дерн, придется вас потом окучивать, словно картошку. Вы знаете, как окучивают картошку? Нет? Много потеряли! Берем, значит, один куст, – он подхватил первого ребенка, – потом второй, – Майтимо скинул свой плащ, – а потом давай по земле тяпкой елозить! – Тенька как следует встряхнул обоих и передал другу, помогая укутывать. – Земля после окучивания мягкая-мягкая, и картошке тепло. Тепло же?

Дети закивали. Испуганными они больше не выглядели. Только носы из плаща торчали, да выбивались невесомые серебристые локоны.

- А еще, выражаясь твоим языком, – сказал Майтимо, поудобнее перехватывая увесистый сверток, – картошку не мешало бы растереть и напоить горячим.

- Мы недалеко ушли, – Глорфиндел оглянулся назад. – Давайте вернемся и займем на время один из пустых домов. В четырех стенах заниматься с… картошкой гораздо проще, чем посреди холодного леса.

Тенька кивнул.

- И то верно! А там печку затопим. И, может, по дороге грибов на суп насобираем.

- Насобирали уже, – Майтимо красноречиво кивнул на сверток. – Кто ж вы такие, «одичалые аборигены»?

- Мы Элуред и Элурин, – представился один из носов, а второй прибавил:

- Мы принцы!

- Сыновья Тингола что ли? – оторопел Майтимо, готовый уже поверить и не в такое.

- Правнуки…

Сверток помолчал, сам с собой посовещался и настороженно спросил:

- А вы не будете нас на сильмариллы менять?

- Не будем, – успокоил Тенька, идя рядом. – Нам сильмариллы не нужны!

- Не правда, – один из носов захлюпал. – Они всем нужны!

- Всем, может, и нужны, а нам – нет. У нас и так этих сильмариллов – завались! Вот, у Майтимо полмешка ими засыпано, сейчас придем, и он вам покажет.

Четыре часа и девятнадцать с половиной минут спустя

Они расположились в ближайшем домике у опушки леса, наскоро растопили печку на колдовском фиолетовом пламени, которое прекрасно обходилось без дров, и нагрели бадейку воды. Детей купали многоопытные Майтимо и Тенька, а Глорфиндел, у которого никогда не было ни сыновей с дочерями, ни младших братьев или сестер, таскал ведра, расставлял на полках перевернутую посуду и готовил поесть.

Отогретые и накормленные принцы сперва принялись реветь, а потом – наперебой рассказывать, как с ними такое приключилось. От этих рассказов, а еще от сочувственных взглядов Глорфиндела и заинтересованных – Теньки, Майтимо помрачнел окончательно.

- А ты покажешь сильмариллы? – дернул его Элуред. Он был любопытнее и многословнее брата.

- Зачем они вам? – закатил глаза Майтимо. – Моринготто, почему всем от мала до велика в этом сбрендившем измерении нужны сильмариллы?!

- Не ругайся, – сказал Тенька, вытирая мокрый пол. – Я им обещал!

Бывший лорд Химринга сел на лавку и обреченно полез за мешком.

При виде россыпи сияющих камней близнецы затаили дыхание, а потом Элурин тихонечко сказал:

- Совсем как у папы…

Майтимо машинально потрепал его по кудряшкам, и ребенок доверчиво прижался к нему. Элуред деловито оседлал колени Майтимо и спросил:

- А почему нам говорили, что сильмарилл только один?

- Их три. Два у Врага, один был у вашего папы.

- А эти?

- А эти, – Майтимо покосился на Теньку, – эти издалека. Их раньше не существовало.

- Теперь за вами тоже будут охотиться злые нолдор? – Элуред испуганно округлил глаза.

- Не будут, – отрезал Майтимо, спиной ощущая очередной сочувствующий взгляд Глорфиндела.

- Это хорошо, – вздохнул Элурин и тоже взобрался к нему на колени.

- Может, вы помните, – завел Тенька, – сюда некоторое время назад должна была прийти такая странная парочка: один эльф, высокий такой, а другой низенький, с бородою – гном.

Дети задумались, потом Элурин пихнул брата, и тот кивнул:

- Да, приходили такие. Только очень-очень давно, еще тепло было!

- Мы за ними подглядывали, – сообщил Элурин.

- Они пришли к папе в тронный, – продолжил Элуред, – а мы спрятались, как настоящие разведчики!

- Настоящие разведчики не только прячутся, – заметил Майтимо. – Они еще подслушивают разговоры, не предназначенные для их ушей.

- Они про что-то скучное говорили, – припомнил Элурин.

- А поподробнее? – заинтересовался Тенька. – Это очень важно! Те двое – наши друзья, и они потерялись, совсем как вы недавно.

- Про войну говорили, – наморщил лоб Элуред. – А папа с ними спорил. Долго и скучно. Во, вспомнил, они говорили, что скоро война, и что сильмарилл будут отбирать, а папа ругался на них!

- А гном смешно подпрыгивал, – улыбнулся Элурин.

- Гимли, похоже, довели, – фыркнул Тенька. – А дальше чего было? Куда они пошли?

Элурин пожал плечами, а Элуред поднял вверх указательный палец:

- Они пошли непонятно куда!

- Это как? – удивился Майтимо.

- Они сказали, что пойдут к королю Гил-Галаду, а когда мы спросили у папы, он сказал, что такого короля не бывает.

- У Леголаса все-таки скверно с датами, – сделал вывод Глорфиндел.

- Кто такой этот король Гил-Галад, когда он правил и кем? – обернулся к нему Майтимо.

- Это ваш племянник Эрейнион. Его изберут королем нолдор после гибели Турукано и падения Гондолина. А сейчас он, ничего не подозревая, живет у Кирдана Корабела на западном побережье. Финдекано отослал его туда, когда началась война.

- Выходит, дело было так, – подытожил Майтимо, старательно игнорируя, что заскучавший Элуред полез к нему на плечи. – Эти двое явились в Дориат, когда гномов уже прогнали, а о нолдор даже не думали, и принялись всех предупреждать о грядущих неприятностях. Им, разумеется, никто не поверил. А если и поверил, то эти самоуверенные синдар возомнили, что отобьются. Ай! Элуред, не дергай меня за волосы!

- И Леголас с Гимли не придумали ничего лучше, как пойти за помощью и поддержкой к легендарному королю Гил-Галаду, – закончил Глорфиндел. – Но не учли, что он пока не король, и не глава Последнего Союза эльфов и людей, а всего-навсего воспитанник Кирдана Корабела.

- Значит, перемещаемся на западное побережье? – Тенька достал из-за пазухи водяное зеркальце.

Майтимо посмотрел на сгущающиеся за окном осенние сумерки и покачал головой.

- Лучше завтра. Дети устали… Хей, да слезьте вы с меня, оба! Нам еще надо подумать, куда их пристроить. Не таскать же с собой!

- Их сестра Эльвинг жива, – подумал вслух Глорфиндел. – Только она сейчас еще младше них и вряд ли за такое короткое время успела добраться отсюда до побережья. А пешком мы уже вряд ли догоним беженцев.

- Значит, сплавим детей Кирдану, – мрачно решил Майтимо. – Ему не привыкать.

Он отцепил от себя близнецов, поднялся с лавки, взял меч и принялся натягивать куртку.

- Куда вы? – встрепенулся Глорфиндел.

- Схожу на разведку.

- Грибов поищи, – беззаботно посоветовал Тенька. – Говорят, это успокаивает нервы!

- Лорд Нельяфинвэ, мне, возможно, стоит отправиться с вами…

- Не надо, – поверх куртки Майтимо накинул плащ и поплотнее в него запахнулся. – Лучше свари кофе. А ты, Тенька, уложи детей спать. Сказочку им расскажи какую-нибудь, что ли. Я к ночи вернусь.

Уже закрывая за собой дверь, он услышал, как вед в своей обычной манере растолковывает встревоженному Глорфинделу:

- Да ты не волнуйся. Не съедят нашего Майтимо злые крокозябры. Тем более, у вас они не водятся. Он просто хочет один побыть. Поплакать там, кусты мечом посшибать. Глядишь, грибов к ночи насобирает…

«Интересно, – с раздражением подумалось бывшему лорду Химринга. – Как этого чтеца по глазам до сих пор никто не прибил с его специфическими понятиями о чувстве такта?!»

Три с половиной часа спустя

Грибов Майтимо все-таки набрал. Правда, когда он с темной улицы внес наполненный дарами леса плащ под обличающий свет домашней лампы, то обнаружил, что треть улова составляют мухоморы, треть – поганки, а оставшуюся часть – сыроежки, причем отличить их от поганок задача непростая.

В домике было тепло, пахло едой и свежесваренным кофе. Глорфиндел задумчиво сидел у стола, вертя в руках кружку, а Тенька в соседней комнате развалился с близнецами на кровати и вдохновенно, с большим чувством вещал:

- Таким образом, транзистентность потока не зависит от величины мелохоцендрала, но при этом мы полагаемся на фетражный диссонанс третьестепенной парадигмы замещения, и потому…

- Ты что несешь? – осведомился Майтимо, останавливаясь на пороге.

- Сказочку рассказываю, – шепотом поведал Тенька. – Ты ж сам просил!

- Это – сказочка?!

- Ну да. Сказка про транзистентные потоки мелохоцендральных фетражей. Это тема моей диссертации. Моим бандитам очень нравится!

- Не сомневаюсь, – проворчал Майтимо. – Но наших-то принцев зачем мучить?!

- А разве я мучаю? Им тоже понравилось. Вон, как сопят!

Майтимо лишь молча тряхнул головой, круто развернулся на каблуках и направился к Глорфинделу.

- Как вы, лорд Нельяфинвэ? – подозрительно задушевно спросил тот.

Майтимо подсел к столу, пододвинул себе чашку и заглянул в ополовиненный кофейный котелок.

- Ты что, тоже пил?

Легендарный герой пожал плечами и взъерошил свои и без того стоящие дыбом волосы.

- Я подумал, хуже не будет. Все равно не сплю.

- И то верно, – согласился Майтимо, наливая.

…После второго котелка они сели перебирать грибы, и долго спорили, сушить мухоморы по примеру Трандуила или выбрасывать. В конце концов, вспомнили, что они настоящие нолдор (ваниарская родня не в счет), и торжественно выкинули спорные мухоморы в окошко. Потом еще дольше обсуждали, которая из двух перебранных кучек – сыроежки, а которая – поганки, тоже приговоренные к выбрасыванию. Глорфиндел доказывал, что сыроежки в правой кучке, а Майтимо утверждал, что тот ничего не понимает в грибах, ведь любому олуху ясно, что сыроежки – это те грибы, из которых варят суп. И совершенно не важно, в какой они при этом кучке. Напрочь разругавшись, но так и не придя к единому мнению, они порознь выпили третий котелок кофе, а потом помирились и сели считать звезды. Майтимо нашел созвездия Соронумэ и Вильварин, а Глорфиндел показал ему звезду Эарендиля. Потом сообща они насчитали три Большие Медведицы и пять Малых.

И все было прекрасно, и беззаботно пело сердце, пока не пришел Тенька и не заявил, что они перепились и маются дурью, потому что звезд на потолке не бывает.

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 6) ======

В это утро Майтимо традиционно не выспался. И столь же традиционно – не по своей вине.

- Я не для того покинул наводненный родичами Валинор, чтобы здесь, в Моргот знает каком измерении, по мне ползали малолетние правнуки Тингола!

Упомянутые ничуть не устыдились и продолжили ползать, несмотря на то, что жертва безуспешно пыталась отгородиться от них подушкой. Непоседа Элуред взгромоздился Майтимо на живот, воображая себя всадником на лошадке, а более тихий и усидчивый Элурин устроился сбоку, повытягивал из-под подушки часть рыжих волос и теперь плел нечто среднее между косичкой, особо затейливым колтуном и вязаным ковриком.

- По правде говоря, уже перевалило за полдень и вам действительно пора вставать, – отметил Глорфиндел. Его никто не будил, потому что легендарный герой до сих пор не ложился, проведя очередную ночь без сна. Он уже успел два раза позавтракать и в целях маскировки перебинтовать голову, надежно примотав уже порядком запылившуюся косу.

Майтимо спрятался глубже под подушку, выдирая из пальчиков Элурина остатки своих волос, в отличие от Глорфинделовой косы – не отрезанных и причиняющих боль, когда за них дергают.

- Почему я? – горестно донеслось из укрытия. – Почему никто никогда не приставал к Макалаурэ или Тьелкормо? Почему, когда мы приезжали погостить в дедушкин дворец, ко мне тут же начинали липнуть мелкие кузены всех мастей?! Почему дядя Нолофинвэ спал по утрам спокойно, в то время как меня дергали его сыновья? Почему дядю Арафинвэ все считают степенным, взрослым и занятым, хотя мы с ним ровесники?! Почему даже великовозрастный Эллерондо смотрит на меня так, что, кажется, вот-вот начнет виснуть! И, наконец, почему даже среди развалин синдарского королевства я ухитрился подцепить на свою голову этих двоих?! Слышите, вы, правнуки Тингола! Я, между прочим, страшный злой нолдо, вдобавок не выспавшийся, и я сию минуту обменяю вас у первого встречного на клятый сильмарилл, чтоб его блохастые варги драли! А то и вовсе задаром отдам!!!

Близнецы внимательно выслушали эту гневную отповедь, переглянулись. А потом Элуред широко улыбнулся и заключил:

- Не страшно!

А Элурин для пущей убедительности залез под подушку и дернул Майтимо за нос.

- А так – страшно? – прорычал бывший лорд Химринга, рывком поднимаясь, хватая близнецов в охапку и принимаясь заматывать в одеяло.

- Очень! – радостно заорали мальчишки и попытались замотать самого Майтимо.

Глорфиндел наблюдал за ними с той снисходительностью, которая свойственна всем древним и мудрым существам по отношению к безнадежно юным и беспечным.

Наконец, окончательно проснувшийся, одетый и встрепанный Майтимо выбрался в комнату, где они вчера пили кофе. В этом маленьком домике она была одновременно гостиной, прихожей и столовой, а из нее вели три двери: одна входная, две другие – на кухоньку, где стояла печка, и в спальню, где ночевали все, кому требовался сон.

Первым делом взгляд Майтимо наткнулся на две одинаковые кучки мухоморов, лежащие посреди стола.

- Это еще что такое?

- Насколько я помню, ночью мы их перебирали, – сообщил Глорфиндел, устраиваясь на лавке и беря в руки чашку. На сей раз – с чаем.

- Я тоже это помню. А еще помню, что мухоморы мы выбросили в окно!

- Да, лорд Нельяфинвэ, я сам помогал вам отворять ставни. Но когда вы пошли спать, а я перестал видеть звезды на потолке, то обнаружил, что на самом деле все получилось наоборот.

- Что ж, – вздохнул Майтимо. – По крайней мере, мы не сварили их в супе. Выбрасывай, а я пока умоюсь.

- А может, это знак? – задумчиво проговорил Глорфиндел, поддевая один из грибов пальцем.

- Что надо меньше пить?

- Нет. Вдруг эти мухоморы нам пригодятся? Может быть, валар направили нас поступить именно так?

Майтимо обернулся от умывальника.

- Ты точно больше звезд не видишь? Заняться валар нечем, как направлять действия двух пьяных нолдор в синдарском лесу!

- Трандуил же зачем-то их выращивает… Может, в этом есть какой-то смысл?

- Вот у Трандуила и спросишь! Будете втроем с ним и Тенькой строить теории насчет мухоморового прогресса в сопредельных мирах. Кстати, – он обернулся, не донеся до лица горсть воды, – где Тенька?

- Пошел в город, к фонтану, – Глорфиндел снова оценивающе покосился на мухоморы. – Надо наполнить фляги, а там ближайший источник родниковой воды.

- Не случилось бы с ним чего. Тенька вечно влипает в какие-то истории.

- Надо признать, лорд Нельяфинвэ, выпутываться из них он тоже умеет мастерски.

Из спальни выбежали навозившиеся в кровати близнецы и тут же повисли на Майтимо, соревнуясь, кто быстрее взберется ему на плечи. Тот страдальчески плеснул себе в лицо водой и принял позу поустойчивее.

Элуред взобрался на плечи первым, за что был ловко перехвачен поперек туловища, перевернут вниз головой и подвергнут принудительному умыванию. Элурин, сообразив, к чему идет, спрыгнул на пол и помчался к входной двери, намереваясь улизнуть.

- Беги, беги! – радостно заорал ему вслед брат. – Я задержу этого страшного нолдо!

- Мечтай-мечтай, – фыркнул Майтимо, свободной рукой хватая с умывальника полотенце.

- Осторожнее! – воскликнул Глорфиндел, снова избравший себе роль увлеченного зрителя. – Не стукните его головой об угол!

- Настоящие нолдор не стучат детьми об углы! – гордо заявил Майтимо. – Ты знаешь, сколько кузенов и кузин я перемыл таким манером?

Отвлеченные счастливым визгом Элуреда и плеском воды, они слишком поздно услышали, как хлопнула о косяк входная дверь и как вскрикнул Элурин – уже не радостно, а испуганно.

В дом ввалились четверо вооруженных людей, нацеливая на присутствующих взведенные арбалеты. Люди производили впечатление бывалых путешественников – то есть, были грязные и небритые, что вкупе с оружием и глумливыми рыщущими взглядами не внушало доверия.

- Вот это удача! – пробасил самый бородатый. – Два эльфа с эльфятами!

Элурин опрометью бросился к Майтимо, и тот затолкал обоих близнецов себе за спину. Глорфиндел осторожно попытался дотянуться до меча, лежавшего на другом конце лавки, но в тот же миг рядом с его рукой воткнулся арбалетный болт.

- Только дернись! – посулил арбалетчик, высоченный, тощий и патлатый.

Другой арбалетчик – низкорослый, с бегающими глазками, окинул взглядом помещение и довольно прищурился:

- Есть, чем поживиться! И пожрать, и в карман положить…

- Мародерствуете? – ледяным тоном поинтересовался Майтимо. – А мне казалось, что люди отличаются от орков.

- Заткнись, погань эльфийская! – прикрикнул четвертый, и впрямь чем-то смахивающий на орка.

- Погань во рту говорящего, – еще более холодно сообщил Майтимо.

- Слыхали, что эльфы умеют предсказывать будущее? – поинтересовался Глорфиндел. – Так вот, сдается мне, все вы тут плохо кончите.

- Они еще и угрожают! – захохотал тощий. А «орк» достал откуда-то необычайно грязную, но крепкую на вид веревку.

Пока Майтимо и Глорфиндела под прицелом арбалетов вязали по рукам и ногам, бородатый, явно бывший за главного, с опасливым интересом оглядел две аккуратные мухоморовые кучки на столе, но так и не пришел к однозначному выводу, какой загадочный сакральный смысл в них заключен.

Убедившись, что взрослые эльфы надежно связаны, сидят на лавке и никуда не денутся, а дети забились в угол и, кажется, перестали даже дышать, мародеры отправились шарить по дому. Бородатый все-таки ковырнул один из мухоморов ногтем, брезгливо понюхал и сплюнул на пол. «Орк» вытянул из-за пояса широкий нож и принялся им поигрывать, бросая на связанных долгие предвкушающие взгляды. Прочие скрылись в соседней комнате. Вскоре оттуда послышалось шуршание раскрываемых мешков, вскрик и восклицание:

- Меня что-то за палец укусило!..

- Моринготто, – беззвучно ругнулся Майтимо, пробуя разболтать веревки на запястьях. – Прежде я не попадал в плен настолько по-идиотски!

- Лорд Нельяфинвэ, – нахмурился Глорфиндел, – возможно, это не мое дело, но неужели вы по-прежнему считаете, что те ваши давние переговоры с Врагом были умной затеей?

- Нет, – признал Майтимо. – Но тогда я, как настоящий нолдо, бился до последнего, а сейчас при мне даже меча не оказалось!

- Увы, нас застали врасплох. Я не знал, что в разоренном Дориате было столько разбойников.

Майтимо глянул на дверь.

- Как бы предупредить Теньку, чтобы сюда не совался…

Стоило ему это произнести, как входная дверь открылась и на пороге возник ничего не подозревающий Тенька. Вернее, сначала в дом вплыла здоровенная лютня с таким длинным грифом, что тот не сразу вписался в дверной проем. Из-за лютни виднелась белобрысая макушка веда, а на его поясе висели, булькая, полные воды фляги.

«Орк» бросил свой нож, и они с бородатым поспешно схватились за арбалеты, наводя болты на цель. Но «цель», скрытая лютней от половины внешнего мира, не заметила и не оценила их стараний.

- Аборигены, не поверите! Со мной сейчас такая интересненькая штука случилась…

- Тенька, беги!!! – заорал Майтимо. Извернулся, закинул связанные ноги на стол, при этом сбив на пол половину мухоморов, и лягнул ближайшего к нему бородатого обеими ногами пониже спины. Тот пошатнулся и толкнул «орка», две арбалетные стрелы сорвались в полет, одна воткнулась в потолок, другая – в лютню. Тенька изумленно выглянул из-за своей ноши, только сейчас обнаруживая, что происходит вокруг, и в этот момент на него сзади налетели два других мародера, прибежавшие на шум…

Три минуты спустя

Вдвоем сидеть на лавке было просторно, а вот втроем – уже тесновато.

- Ну и какого Моргота ты не побежал?! – сердито шепнул Майтимо. Он оказался посередине: его не только замотали по рукам и ногам, и но на всякий случай привязали к лавке, как особо опасного.

- А я должен был вас бросить? – удивился Тенька.

- Ты мог попытаться нас вытащить! Для этого сподручнее быть на свободе.

- Как бы я вас вытащил без колдовства? А колдовать удобнее, когда объекты рядом!

- Ты же связан, – напомнил Глорфиндел.

- И что с того? Я не руками колдую, и даже не ногами.

Мародеры продолжили рыться по дому, и с пленниками остался только «орк», снова любовно поигрывающий ножом.

- Тенька, – отчаянно позвал Элуред из угла. – Ты нас спасешь?

- А как же! – весело подмигнул колдун.

«Орк», слышавший это, загоготал.

- Ври больше, дохляк! Я тебя одним плевком перешибу!

- Сам ты дохляк, – отмахнулся Тенька, между делом старательно щурясь на веревки товарищей. – Я в одиночку города брал!

Мародер расхохотался снова.

- Веселый ты мужик! Дурь несешь, глаза пучишь. Что ты забыл с этими эльфами? Если очень попросишь, то, так и быть, оставим тебя при себе – для смеху.

- А с остальными чего сделаете? – уточнил Тенька.

- Эльфы, – презрительно скривился разбойник. И красноречиво провернул в пальцах нож.

- Почему же вы эльфов не любите?

- За что их любить, поганок? Захапали себе золота, земли, сидят на этом веками, а мы чего?

- Чего? – заинтересовался Тенька.

- А мы у них все отберем!

- Надо же! – восхитился колдун. – Почти сильфийский образ мысли. Интересненько, это сильфы зря считают себя высокоморально развитым обществом, или вы в этих лесах сумели достичь особого просветления?

- Какие еще сильфы?

- Соседи наши, – охотно пояснил Тенька. – Вернее, мои. Интересненько выходит: синтоматика векторных преломлений дает возможность вести прямой вербальный диалог не только жителям соседних миров, но и соседних измерений в этих мирах. Не в этом ли заключается научная суть неестественной глобализации?..

- Знаешь, – нахмурился мародер, – пожалуй, мы тебя тоже прибьем.

- Почему?

- На всякий случай. Не по-людски ты говоришь!

Тем временем остальные выволокли из соседней комнаты мешок Майтимо – обысканный вдоль и поперек, потому что из приоткрытой горловины разливалось нездешнее сияние.

- У эльфов всегда есть, чем разжиться! – облизнулся тощий.

- Алмазы! – вторил ему низенький, потирая ладони.

Мешок водрузили на стол, пошире раскрыли горловину и откинули край холстины. Бородатый сперва протянул руку, но потом на всякий случай взял от печи кочергу и, поворошив камни, разочарованно сплюнул:

- Да какие это алмазы! Стекло эльфийское, поганое.

- Что-о-о?! – взвился Майтимо. – Да сами вы стекло поганое!

- Молчать, не то рот заткну, – оскалился «орк». И кивнул подельникам: – Слыхали, эльф говорит, что каменюки ценные.

- А чего в них ценного? – презрительно сплюнул бородатый. – Не алмазы, не рубины, даже не золото.

- Зато блестят, – низенький шумно потянул носом. – Бабам блестящее нравится. Глядишь, по паре золотых за штуку выручим.

- Поторгуемся – за пять продадим, – кивнул тощий.

Глорфиндел наклонился к уху изнемогающего Майтимо и сочувственно шепнул:

- Хорошо хоть, ваш отец не слышит.

- Да, друг Феанаро бы не оценил, – согласился Тенька.

- ТАК сильмариллы на моей памяти еще не оскорбляли! – выдохнул Майтимо, опять берясь разбалтывать веревки. И обнаружил, что они легко поддаются. Даже слишком легко. Он покосился на веда и тот заговорщицки подмигнул.

Внимание переключилось на пленников.

- А с этими что? – высказал общую мысль «орк» и подбросил на ладони нож. – Здесь оставим?

- Эльфят продать можно, – бородатый глянул на близнецов в углу, и те сжались. – А из этих рабов не получится. Еще сбегут по дороге и нам глотки почикают.

- А если по частям везти? – хохотнул «орк». – Знаешь, за сколько можно загнать эльфийские лохмы? Подороже стекляшек будут!

Он подошел к Глорфинделу и крепко дернул за косу, намереваясь отрезать.

Предательница-коса легко выскользнула из-под бинтов и целиком оказалась в руке человека. Тот неверяще на нее уставился.

- Ишь ты! Хвосты ящеркам я отрывал, знаю. Но чтоб эльф со страху косу отбрасывал!..

Майтимо дернулся, потихоньку избавляясь от веревок, и это движение заметили.

Бородатый вдруг поскреб в затылке и задумчиво протянул:

- Что-то мне его рожа знакома.

- Все эльфы на рожу одинаковые! – не согласился тощий, по-хозяйски заворачивая сильмариллы обратно в холстину.

- Не, – Майтимо сцапали за волосы, не то проверяя, не отвалятся ли тоже, не то просто вынуждая поднять лицо, чтобы на него падало больше света. – Этот на других не похож. Гляньте, какие лохмы рыжие. Слышал я, что есть один рыжий эльф, которого черный владыка сильно мечтает заполучить. Золотом осыплет того, кто притащит его живьем.

Шайка столпилась вокруг обсуждаемого, и Майтимо безо всякой радости ощутил свою нарастающую популярность.

- Я тоже слышал, – низенький оглядел эльфа с головы до ног. – Только не он это. У того, говорят, одной руки не было.

- Дык отрежем, и вся недолга! – внес предложение «орк».

- А которую руку резать? Их-то две!

- Да кто там знает! Любую отрежем, а то и обе сразу. Мало ли, где он вторую мог оттяпать. Главное, что не отросла!

- Может, проще голову отрезать?

- Дубина! Золото за живого дают!

- А чего это вашему темному владыке так до зарезу нужен этот эльф? – полюбопытствовал Тенька.

На него уставились недоуменно.

- Да какая разница? – хмыкнул бородатый. – Наше дело – золото получить.

- Размечтались, – процедил Майтимо с ненавистью.

- Не то слово, – благодушно согласился Тенька. – Кто ж им за тебя золото даст? Моринготто как твои веснушки увидит, так от потрясения с трона и хлопнется, роняя корону.

- Да, – прицокнул языком бородатый. – Рожа-то рябая, не товарная. Может, грязью заляпать?

- Ну, спасибо, удружил, – отнюдь не благодарно буркнул бывший лорд Химринга, а ныне – ценный заложник, которого в меру сил собирались замаскировать под него же самого.

- Майтимо, не будь скрягой, – попенял Тенька. – Надо же этим бедным людям чем-то утешаться, когда мы порушим все их интересненькие планы. Пусть знают, что у них все равно ничего бы не вышло.

- Вы бы друг друга утешили, – хмыкнул «орк», прокручивая нож в пальцах. – Напоследок.

Тощий и низенький направились в угол за детьми, бородатый в который раз поглядел на разворошенные кучки мухоморов, потом воровато запихнул несколько грибов за пазуху. А орк приставил поблескивающее лезвие к Тенькиному горлу и сообщил:

- Тебя я прирежу первым. Лезешь во все, и рожа у тебя самоуверенная, хуже эльфийской!

- Только тронь его! – звонко воскликнул Глорфиндел, и в его глазах полыхнул свет. – И клянусь, я повторю подвиг государя Финдарато!

- Сбежишь от нас с этой шайкой воровать для них сильмарилл? – изумился Тенька.

- Разорву этого недостойного голыми руками! И веревки мне не помеха!

Майтимо, которому веревки тоже теперь были не помеха, незаметно размял затекшие пальцы.

Близнецы в углу завизжали и бросились врассыпную, уворачиваясь от рук бандитов.

- Ты будешь вторым, – посулил «орк» Глорфинделу.

Тенька скосил глаза на лезвие, до сих пор прижатое к его горлу, и невинно сообщил:

- А у вас нож потек.

Всеобщее внимание переключилось на нож. Сталь и правда выглядела оплывшей, как хорошо прогоревшая свечка, и с нее на пол срывались жидкие дробные капли.

На оркоподобном лице отразился первобытный ужас.

- Чары… Поганые эльфийские чары!

- Не совсем чары, – миролюбиво поправил Тенька, – и не совсем эльфийские: так, небольшое примитивное искажение по третьей амплитуде, хотя…

Бандит взревел, отбрасывая испорченный нож подальше, и замахнулся, намереваясь одним ударом размазать колдуна по стенке. Но тут его голову встретил железный кулак Майтимо. Кулак Глорфиндела отстал всего на пару секунд.

Вскоре все было кончено. Даже близнецы внесли свой вклад в победу: Элуред сумел огреть бородатого кочергой, ожидаемо получил сдачи и теперь гордо щеголял с разбитым носом. Элурин ни на шаг не отходил от Майтимо, с руганью собиравшего свои вещи, разбросанные по всему дому.

Поскольку веревки после Тенькиного вмешательства пришли в негодность, мародеров связали всем, что попалось под руку – главным образом, простынями. И оставили приходить в себя на той же лавочке. Вчетвером там было еще теснее, чем втроем, поэтому «орка» уложили вдоль, поверх подельников.

Тенька обозрел царящую кругом разруху и протянул:

- Да-а… Теперь здесь так же интересненько, как во всем остальном Дориате! Но переночевали мы славно! Кстати, Майтимо, мы ведь с тобой не виделись с вечера: доброе утро!

- Куда уж добрее, – проворчал бывший лорд Химринга, подгоняя разболтавшиеся лямки. – Послушай, Тенька, а что у тебя в мешке кусается?

Вед поскреб в затылке.

- Не знаю, я на дно давно не заглядывал! Наверное, там завелась разумная жизнь.

- Кусачая – это точно! Может, ты разберешь свой мешок и посмотришь?

- А зачем? – Тенька пожал плечами. – Раз она уже кусается, то скоро сама естественным путем вылезет на поверхность. Тут-то я ее сцапаю и изучу!

Общими усилиями они вновь воссоединили Глорфиндела с его косой. Близнецы, впервые наблюдавшие за этим действом, сперва молчали, проникаясь торжественностью момента, а потом Элурин спросил:

- Зачем вы забинтовываете Глорфиндела?

- Его по голове стукнули? – предположил Элуред, для солидности хлюпнув пострадавшим носом.

- Нет, со мной все в порядке, – заверил Глорфиндел.

- Это чтобы коса не отвалилась! – разъяснил Тенька.

Когда приготовления подошли к концу, а связанные мародеры на лавке уже начали понемногу шевелиться, колдун поднял с пола всеми позабытую громадную лютню, аккуратно выдернул засевшую в корпусе стрелу и сообщил, что готов продолжать путь.

- Ты потащишь эту дуру с собой? – не поверил Майтимо. – Ладно бы Глорфиндел! Или ты встретил во дворце менестреля Даэрона, который тебя покусал?

- Я буду изучать колебания акустических векторов от достоверного искажения к недостоверному! – заявил Тенька, беря инструмент и опять заслоняя себе весь обзор.

- Но лютня повреждена, – предупредил Глорфиндел.

- Ничего! Главное, струны целы.

- Как ты ее потащишь? – воззвал к благоразумию друга Майтимо. – Уменьшишь?

- Нельзя, – сокрушенно мотнул головой колдун. – Вектора сбиваются, чистота эксперимента может пострадать. Эта ваша лютня, к сожалению, не барабан, зато большая. Но не беда, я все предусмотрел, пошли на улицу! Такая интересненькая штука!.. Надеюсь, он там не удрал и не испарился.

- Кто?.. – начал было Майтимо, вслед за ведом выходя наружу, и умолк, понимая, что вопросы уже излишни.

Перед домом стоял, чуть перебирая копытами, здоровенный красавец-жеребец белоснежной масти. А во лбу у него сверкал острый и длинный витой рог. Дети зачарованно ахнули и подбежали к лошадке поближе. Жеребец снисходительно тряхнул сияющей гривой и позволил себя приласкать.

- Дело было у фонтана, – рассказывал Тенька. – Вернее, сперва я сбегал в королевский дворец и нашел там эту штуку, – он кивнул на лютню. – А у фонтана уже стал размышлять, как бы так интересненько придумать, чтобы таскать ее при себе, не уменьшая. И тут вспомнил, чего мне наш знакомый дроу рассказывал про свою богиню. Она, говорит, всем помогает в благих делах, особенно если ее знак при себе есть. Ну, я в этом знаке поковырялся, кое-где контактные пояса подтянул, вышел на связь…

- Бедняга дроу, – от души высказался Майтимо. – Знал бы он, кому доверяет свою реликвию!

- А чего я такого сделал? Ну, поговорили мы с этой богиней. Я, правда, ни крокозябры не понял. Но на всякий случай рассказал ей, зачем мне все это надо.

- В этих твоих выражениях? – осторожно уточнил Глорфиндел.

- Каких выражениях? – не понял Тенька. – А, ты про термины! Ну да, она ж богиня, а не неуч какой, понимать должна! Налса с Ришечем меня понимают, например. Так вот, не знаю, чего она там себе решила, но через линию связи запустила какой-то интересненький трансфигуративный процесс, приведший к замене сущего на несущее и…

- Что в итоге-то? – перебил Майтимо.

- Так я и говорю! Мой амулет превратился в Васю.

- Какого Васю?!

Тенька красноречиво указал на жеребца.

- Это вообще единорог. Так его дроу называл. Но это все равно что собаку Собакой назвать, не интересненько, поэтому я решил, пусть будет Вася. Ему понравилось.

- А почему Вася? – спросил Майтимо, из уважения к фантазии брата Тьелкормо опуская вопрос именования.

- Так у моего тестя кота зовут, – пояснил Тенька. – Такой же белый и важный. Коту, кстати, тоже имя нравится.

- Допустим, – не стал спорить Майтимо. – Но как ты собираешься перемещать… Васю через свое водяное зеркальце?

- От перемены массы сила засасывания не изменяется! – Тенька подошел к жеребцу, устраивая на его спине лютню, глянул на неуча-друга и дополнительно перевел: – Ты, вон, тоже высоченный. Чем единорог хуже тебя?

Единорог Вася благосклонно коснулся макушки колдуна широкими ноздрями. Тенька порылся по карманам в поисках лакомства и извлек откуда-то свежий мухомор. С сомнением на него покосился, но на всякий случай предложил.

Мухомор исчез в единороге Васе за считанное мгновение.

- Я провидел, что они нам пригодятся! – воскликнул Глорфиндел и развязал свой мешок, где были аккуратно сложены все мухоморы, прежде валявшиеся на столе.

Семнадцать минут спустя. Эгларест

- Как чудесно пахнет морем, вы не находите? – улыбнулся Глорфиндел.

Близнецы и Тенька закивали, а Майтимо проворчал, что у него этот запах с известных пор строго ассоциируется с неприятностями. В частности, с грядущей дракой.

- Не нужно путать воспоминания о былом с предчувствиями, лорд Нельяфинвэ, – наставительно произнес Глорфиндел.

- Какие уж тут предчувствия, – проворчал Майтимо. – Еще час блужданий, и я с мечом наголо отправлюсь брать языка, чтобы указал нам дорогу!

Путники искали дворец Кирдана Корабела. Вернее, сперва они по Тенькиной вилке попытались найти Гимли и Леголаса, но забрели в какие-то неведомые подворотни за стройными рядами рыбацких домиков, заплутали и решили сперва идти к тому, кто словами опишет примерное местоположение потерявшихся.

Озаренный солнцем Эгларест представлял собой мешанину пристаней, зданий, беломраморных набережных, павильонов для починки кораблей, извилистых улочек и пугливых местных жителей, которые при виде странной компании спешили куда-нибудь свернуть.

- Вынужден отметить, что на нас поглядывают с подозрением, – сказал Глорфиндел и зевнул, не в силах бороться с последствиями благословения валар.

- С чего бы это? – саркастично хмыкнул Майтимо. – Готов поспорить, что каждый день по улицам Эглареста расхаживает компания, подобная нашей: рогатая лошадь с лютней, человек с вилкой, два эльфа – один в веснушках, другой забинтованный – и два ребенка. К счастью, одинаковые, но это уже не спасает.

- Мы тоже эльфы! – напомнил Элуред.

Майтимо отмахнулся.

- В вашей родословной Моргот ногу сломит. Там помимо Тингола имеется целый Берен, и это немало. Я уже молчу про Мелиан.

Тенька критически оглядел спутников.

- Наверное, у вас слишком воинственный вид, вот народ и пугается. Постойте за углом, а мы с Васей сейчас все разузнаем.

- То есть, по-твоему, нас шарахаются из-за меня и Глорфиндела?! – переспросил Майтимо с вызовом. – А твой жеребец, значит, совсем не при чем?

Тенька и единорог Вася переглянулись.

- А что в нем такого? – удивился колдун. – Подумаешь, рог. Вон, у козлов по два рога, и ничего! Ждите меня здесь. Вася, пойдем!

Выглядывая из-за угла, эльфы видели, как на том конце улицы Тенька в своей обычной дружелюбно-бесцеремонной манере останавливает какую-то милую леди с корзинкой рыбы, хватает за рукав, чтобы не удрала, подобно соплеменникам, и начинает разговор. Сперва леди выглядела настороженной, прижимала к груди корзинку и часто моргала. Но потом начала отвечать. Из-за угла было не разобрать слов, только тембр голоса – нежный и звенящий, как у всякой уважающей себя милой леди. Теньке ответа оказалось недостаточно, и он переспросил. Леди сунула ему корзинку и принялась жестикулировать, что-то показывая. Тенька кивал, единорог Вася с интересом поглядывал в корзинку.

Майтимо нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

- Что там можно так долго объяснять? Такое впечатление, что она расписывает ему путь отсюда до благих берегов Валинора со всеми уточнениями по части навигации.

- Может, мы сами не представляем, насколько сильно заблудились? – предположил Глорфиндел.

- О, вон Тенька опять говорит, – отметил Майтимо. – И тоже с жестами, корзинку ей отдал. Он-то что может показывать?!

- Может быть, звезды? – влез в разговор старших непоседа Элуред. – Мама рассказывала, что папа ей тоже звезды показывал.

- Если это так, – фыркнул Майтимо, – то дома ему жена устроит такие звезды, что сиятельной Элберет не снилось.

Корзинка тем временем была поставлена на мостовую, а колдун и милая леди даже не думали прекращать разговор. Единорог Вася подступился к рыбе уже целенаправленно.

- А разве лошади едят рыбу? – удивился Элурин.

- Лошади – нет, – просветил Майтимо. – Но если существо трескает мухоморы как изысканное лакомство, то я уже ничему не удивлюсь.

Увлекшиеся беседой опомнились, когда корзинка опустела почти наполовину. Тенька хлопнул Васю по крупу, милая леди всплеснула руками, подхватывая свое добро. Что-то спросила, колдун пожал плечами. Милая леди заправила за ухо изящный локон, осторожно погладила единорога по белоснежной морде и витому рогу, а потом снова опустила корзинку на мостовую. Даже из-за угла было видно, насколько Вася счастлив.

Поболтав еще немного, они распрощались. Милая леди с пустой корзинкой свернула куда-то на боковую улочку, а Тенька с единорогом Васей, у которого изо рта до сих пор торчал пережевываемый рыбий хвост, вернулись к товарищам.

- Тенька, – тут же спросил Элуред, – а правда, что тебе дома жена устроит звезды, какие не снились Элберет?

- Она у меня сама звезда, – улыбнулся колдун, к облегчению Майтимо, не поняв вопроса. – Я разузнал дорогу! Мы совсем близко, дворец Кирдана через один квартал по параллельной улице.

- Если все так просто, о чем вы столько времени беседовали? – полюбопытствовал Глорфиндел.

- Я рассказывал, кто мы с Васей такие, и почему нам нужно к Кирдану, – пожал плечами Тенька. – А этов двух словах не опишешь. Потом мне поведали, как нынче модно ловить рыбу и сколько ветров дуют с моря в разные сезоны года. Очень интересненькое наблюдение! Кстати, нас всех пригласили в гости.

- Ты сказал, что не один? – опешил Майтимо.

- Конечно! А чего в этом такого? Я обещал заглянуть, когда мы найдем Гимли и Леголаса. Моя новая знакомая никогда не видела синдарских принцев из будущего. Гномов, правда, тоже.

- И единорогов, – фыркнул Майтимо.

- Они с Васей друг другу очень понравились! – известил Тенька. – Васю даже пожалели, мол, бедная зверушка, столько дорог и потрясений, и даже никто не накормил. Ладно, что это мы тут стоим? За мной!

Двадцать минут и одна секунда спустя

- Я не могу пропустить к лорду Кирдану столь подозрительных личностей, как вы, да еще с конем, – в который раз ответствовал страж на воротах во дворец. По правде говоря, это были не совсем ворота: просто подножие широкой лестницы, наверху которой находилось несколько дверей в разные части здания, такого же солнечного, пропахшего морем и свежей рыбой, как все вокруг.

Но страж у лестницы стоял самый настоящий и даже рыбой от него не пахло.

- Это единорог, – в который раз поправил Тенька.

- И мы не подозрительные личности! – возразил Майтимо. Тоже в который раз. – У нас важное дело к Кирдану Корабелу. Это – лорд Глорфиндел из Гондолина, это – принцы Элуред и Элурин из Дориата, это Тенька из… в общем, просто Тенька. А я лорд Нельяфинвэ с Амон Эреб. Между прочим, мой племянник принц Эрейнион живет здесь. А мой кузен Турукано – король нолдор. Да я сам был королем нолдор, в конце концов!

- Будьте вы хоть владыкой Манвэ со священной горы Таникветиль, – не отступался страж, – а без доклада к лорду Кирдану нельзя!

- Так доложите!

- Я не могу оставить пост.

- Так пропустите, мы сами о себе доложим!

- Но я не могу пропустить к лорду Кирдану столь подозрительных личностей, да еще с конем!

- Васю можно оставить здесь, – предложил Тенька. – И он единорог!

- А мы – не подозрительные личности! – опять возразил Майтимо, чувствуя, что запас его вежливости, как и терпения, иссякает.

- Теперь я понимаю, почему Эгларест так долго не могли взять, – тихо сообщил товарищам Глорфиндел, у которого упомянутый запас еще оставался, но тоже был близок к пределу. – Войска Моргота в полном составе застряли на этой лестнице, потому что они тоже были подозрительные личности, которых нельзя пустить без доклада! – он глубоко выдохнул, подавляя зевок, и обратился к стражу: – Скажите, что подозрительного вы усмотрели в детях?

- Дети могут пройти, – разрешил страж, немного подумав. – Но они все равно заблудятся во дворце. А я не могу их проводить, потому что на посту. Значит, будет лучше, если дети тоже никуда не пойдут.

Майтимо с тоской покосился на свой меч и напомнил себе, что он не буйнопомешанный разбойник, а дипломатичный нолдорский лорд. Глорфиндел машинально прикоснулся к повязке на голове, проверяя, не съехала ли коса.

- Вам плохо, вы ранены? – проявил сочувствие страж. – Я разрешаю вам присесть на нижнюю ступеньку.

- Мне плохо, – проворчал Глорфиндел. – Но я не ранен.

- А ваша повязка?..

- Это чтобы коса не отвалилась! – тоном прилежного ученика выпалил Элурин и обернулся к старшим: – Я ведь правильно объяснил?

- То есть как? – нахмурился страж.

- Дети, – развел руками Глорфиндел.

- Вы мне не верите? – обиделся Элурин. – Я могу дернуть, и она упадет!

В этот момент одна из дверей наверху открылась, и на площадку вышел стройный темноволосый юноша с какими-то свитками в руках. Майтимо узнал своего племянника – точь в точь, как в родном измерении, и любовь к синим цветам в одежде такая же.

- Реньо! – крикнул он. – Спустись сюда и сделай что-нибудь с этим достойным, но упертым тэлеро!

Юноша обернулся и посмотрел вниз, на источник шума.

- Принц Гил-Галад! – в свою очередь воззвал страж. – Я не упертый: они рвутся к лорду Кирдану без доклада!

- Упертый, – резюмировал Майтимо. – Как каменный столб!

Юноша спустился вниз, изучая гостей. Его взгляд остановился на Майтимо и застыл.

- Реньо, – улыбнулся бывший лорд Химринга, – я рад тебя видеть.

- Майтимо? – недоверчиво переспросил Эрейнион. – Ты? – а получив кивок в ответ, внезапно рявкнул: – Да как ты смел сюда явиться?!

- Реньо, – опешил Майтимо. – Ты чего?

Лицо принца исказилось гримасой.

- Не смей меня так называть! Ты думал, вести о Дориате еще не успели дойти сюда? Убийца! Ненавижу тебя! – он бросил свитки оземь и ударил – зло, без замаха.

Не ожидавший такого от собственного племянника, Майтимо не успел уклониться, и удар пришелся в лицо. Страж на миг растерянно застыл, а потом, позабыв про пост, бросился вверх по лестнице. Близнецы испуганно притихли, Тенька с единорогом Васей переглянулись.

- К чему распускать руки? – осведомился Глорфиндел, готовясь перехватить следующий удар.

Но опомнившийся Майтимо прекрасно справился сам, схватив разбушевавшегося родича за локти и аккуратно вывернув их назад. Эрейнион безуспешно дернулся.

- Убьешь меня, да? – процедил он сквозь зубы. – Ты теперь только этим и занимаешься! Как вы могли опуститься до этого! Меня ты убьешь легко, ведь я мужчина и воин, а на твоем мече кровь женщин и детей!

- Мальчишка ты, – вздохнул Майтимо, ослабляя хватку. – Не думаю, что даже тот я помешался настолько, чтобы поднимать руку на сына Финьо, которого знаю с детства.

Эрейнион вырвался, отскочил на пару шагов и выдернул из ножен свой меч.

- Нет у меня детства! И дяди у меня тоже нет и не было никогда! Убийцы мне не родня! И не смей произносить светлое имя моего отца! – он поднял оружие повыше и почти торжественно выпалил: – Я казню тебя, потому что это давно следовало сделать!

- Однако, рёву сейчас будет, – флегматично заметил Тенька.

И точно, Элуред и Элурин с плачем повисли на Майтимо. Они понимали, что творится нехорошее, и их дорогого друга сейчас, кажется, зарежет этот страшный нолдо с мечом.

- Прекратите немедленно, – велел Глорфиндел. – Это не тот Майтимо!

- А мне плевать! – крикнул Эрейнион. – Все они одинаковы, чтобы там ни говорили! Подлые убийцы! Ты разорил Дориат, но гаваней Сириона не получишь!

- Каких еще Гаваней? – только и смог выдохнуть Майтимо. – Что ты несешь, Реньо?

- Я не Реньо, а Гил-Галад! Прими смерть от сына своего короля, если его память для тебя и впрямь хоть что-то значит!

- А может, сын короля для начала успокоится и выпьет чаю? – мирно предложил Тенька.

- Да какой тут может быть чай?! – взвился было принц, но с верхней площадки лестницы неожиданно донеслось:

- Именно чай здесь и нужен. Гил-Галад, опусти меч. Расправиться с убийцей – не значит стать им.

Все посмотрели наверх и увидели Кирдана Корабела собственной персоной. За его спиной маячил перепуганный страж.

- Майтимо не убийца! – выкрикнул Элуред сквозь слезы. – Они нас спасли!

- По крайней мере, – спокойно заметил Кирдан, спускаясь, – Дориата никто из присутствующих не разорял. И ты, Гил-Галад, можешь убедиться в этом, если обратишь внимание на руки своего дяди. Точнее, на их количество.

Майтимо вспомнил, что опять напрочь позабыл о конспирации. Но судя по всему, сейчас этого не требовалось.

- Если вы не удивлены, – произнес Глорфиндел, – то наверняка знаете, откуда мы и кого ищем.

- Разумеется, – кивнул Кирдан. – Лаурэфиндэ из Гондолина, победивший балрога и вернувшийся на эти берега после гибели. Лорд Нельяфинвэ при обеих руках и веснушках, исполнивший Клятву и ныне пребывающий в ужасе от всего, что наговорил ему мой воспитанник, также, замечу, пребывающий в ужасе. Колдун Тенька, изобретатель зеркал и сковородок, – Кирдан остановился напротив веда и протянул руку. – Я жду.

- Чего? – переспросил Тенька.

- Мы ведь все собрались выпить чаю, – напомнил тот. – Давайте ваш знаменитый ромашковый чай, и я распоряжусь, чтобы его заварили. А вы пока расскажете мне, как сумели сюда добраться, где раздобыли принцев Элуреда и Элурина и что это с вами за диковинная лошадь.

- Единорог! – на удивление дружно поправили все, включая упертого стража и исключая пребывающих в ужасе Майтимо и Эрейниона.

Двадцать восемь с половиной минут спустя

- Что за балрогово измерение! – в который раз сокрушался Майтимо. – Финьо погиб, Химринг разорили, правнуки Тингола по кустам сидят. Я злой. Даже Реньо злой!

- Вы кубок не отнимайте, – посоветовал Кирдан. – Синяк под глазом не идет к вашим веснушкам.

Майтимо вздохнул и повернул тяжелый медный кубок другой стороной, менее нагретой. Чутье подсказывало бывшему лорду Химринга, что этот вид первой помощи безнадежно запоздал.

Эрейнион, по-прежнему сердитый на весь белый свет, не захотел принимать участие в мирном чаепитии и убежал, сославшись на дела. Кирдан не стал его удерживать, за что Майтимо в глубине души был ему благодарен.

- Скверно вы подставились, – покачал головой Глорфиндел. Не забинтованной, поскольку таиться не было нужды. – Мне на миг показалось, что вы дадите себя убить.

- Вот только малолетние племянники меня еще не судили! – с чувством проворчал Майтимо.

- Реньо был потрясен недавними вестями из Дориата, – объяснил Кирдан, вдыхая чайный пар. – И, должно быть, не до конца верил в ваше существование. Он привыкнет, и вы сможете поговорить.

- Сомневаюсь…

- Да не кисни, – пихнул друга Тенька. – Вспомни, как ты сам от Ортхэннэра шарахался!

- Это же совсем другое!

- А от Элронда?

Майтимо прижал кубок к глазу с такой силой, точно намеревался расплющить одно о другое.

- Он меня ненавидит. Реньо, который в моем измерении говорил, что я понимаю его лучше отца.

- Глупости, – отмахнулся Тенька. – Он просто немножко обиделся.

- Немножко?!

- Ну да, – вед пожал плечами. – Он в тебе души не чает, а ты оказался убийца. В общем, ребенка в лучших чувствах обманул. И теперь моральные убеждения не позволяют ему на тебе виснуть, как это делают наши близнецы, Элронд и все твои многочисленные кузены. Ничего, пройдет. Тем более, ты не убийца.

- Гил-Галад еще очень юн, – добавил Кирдан.

- Точно, – подхватил Тенька. – Мне жена рассказывала, что у всех подростков есть такой трудный жизненный период, когда они переосмысляют себя и при этом действуют на нервы окружающим.

- И у тебя такой период был? – кисло уточнил Майтимо.

- Не знаю, – задумался Тенька. – Наверное, у меня тоже был трудный жизненный период: мы с сестрой остались без родителей, и мне пришлось всерьез заняться колдовством, чтобы лапу не сосать. И на нервы я ей действовал, потому что попервоначалу у меня даже вода взрывалась. Но тогда я не знал, что это из-за того, что я подросток.

Про себя Майтимо отметил, что об этой стороне бурной Тенькиной биографии ему известно совсем немного. То есть, конечно, он знал, что Тенька круглый сирота, не считая любимой красавицы-сестры. Но как и когда это вышло…

Он отставил условно целебный кубок в сторону и попросил:

- Кирдан, расскажите же, наконец, где наши друзья и что с ними.

Правитель Эглареста подлил гостям чаю и начал свой рассказ.

- Увы, здесь их нет. Но обо всем по порядку. Это случилось около месяца тому назад, с моря как раз дули теплые ветры. Ко мне на корабль примчался мой воспитанник, сильно потрясенный и взбудораженный. А за ним по пятам следовали эти двое. Спорить они начали еще на берегу, но я понял, о чем речь. Пришельцы называли Гил-Галада великим королем нолдор, цитировали какие-то героические баллады и заявляли, что он немедленно должен ехать в Дориат, чтобы прекратить резню, которую там вот-вот учинят его родичи. Мой воспитанник пытался объяснить, что никакой он не король нолдор, и, да продлятся вечно годы дяди Турукано, никогда им не будет. На это ему возражали, что дядя Турукано обречен, и незачем ждать до коронации, если такое кругом творится. Надо немедленно собирать войска, мчаться в Дориат и все исправить, иначе некая Эльвинг бросится в море с сильмариллом в руках, владыка Элронд так и останется сиротой, и все кругом погибнут. На возражения Гил-Галада, что имеющиеся в Эгларесте войска принадлежат не ему, а мне, пришельцы опять цитировали различные песни и говорили, что самое время становиться главой союза эльфов и людей и нечего тянуть столько лет, чтобы одолеть Саурона в будущем, если можно подсуетиться и победить Моргота прямо сейчас. Тут я счел нужным вмешаться.

«Реньо, – спросил я своего воспитанника, – кто эти чужаки и как они оказались здесь?»

«Я встретил их у ворот города, – ответил он. – Они подозвали меня и попросили указать дорогу к королю Гил-Галаду. Я объяснил, что Гил-Галад перед ними, но принц, а не король. И тут началось!»

«Он король! – воскликнул один из чужаков, эльф-синда. – Вы сами увидите! Я не знаю, как это случилось, но мы попали сюда из далекого будущего. Должно быть, это судьба, благоволение валар, мы обязаны предотвратить страшное кровопролитие и разорение в Дориате!»

«Почему же для того, чтобы предотвратить кровопролитие и разорение в Дориате, вы пришли сюда, на побережье?» – уточнил я.

Они понурились и признались, что в Дориате уже были, и их там никто не стал слушать, а король Диор выставил вон. Но король Гил-Галад – это другое дело. Вот если бы он не опоздал к устью Сириона, а лучше пришел сразу в Дориат, сколько неприятностей можно было бы избежать! И мне самому, как сказали они, следовало бы не сидеть тут, дожидаясь Эарендила, а поскорее плыть к берегам Валинора и звать валар на помощь. Тогда бы и Гондолин не пал. Я возразил, что Гондолин и без того стоит невредим, но меня заверили, что это ненадолго. Тогда я понял, что дело тут непростое, и потребовал рассказать все по порядку. Они и рассказали.

- Воображаю, что это был за рассказ, – фыркнул Майтимо.

- Да, признаться, подобное мне слышать не доводилось, – согласился Кирдан. – Тем не менее, избранная вашими друзьями тактика показалась мне не слишком плодотворной. Они с трудом ориентировались в географии и путали события прошлых столетий с делами грядущего. Называли Эгларест Серыми Гаванями, Железные горы – Мордором, и пребывали в уверенности, что наши края кишмя кишат великими героями, которым для победы над врагом не хватает только пары-тройки баллад из будущего. Если благоволение валар и имело место в их судьбе, то лишь в том, что они сумели невредимыми добраться сюда из Дориата.

- И вы отпустили их куда-то? – ужаснулся Глорфиндел.

- Я совершил ошибку, – признал Кирдан. – В моем дворце есть палантир, через который можно связаться с Нельяфинвэ. Мне показалось, что это хорошая затея. Когда Леголас и Гимли отдохнули с дороги и пожили у меня несколько дней, я пригласил их к палантиру и настроил его на Амон Эреб. Первые сомнения посетили меня, когда при виде возникшего в палантире лица Нельяфинвэ, Леголас воскликнул:

«Надо же! Как живой!»

«Я и есть живой, – оскорбился Нельяфинвэ. – Кирдан, что все это значит?»

Я вкратце объяснил, что ко мне явились эти двое, утверждают, якобы он намерен напасть на Дориат и учинить там кровавую резню. Вот и связываемся с ним, чтобы развеять сии недостойные подозрения. Нельяфинвэ сильно помрачнел и сказал, что уже ни за что не может ручаться.

«Не делайте этого! – воскликнул Леголас. – Вы на самом деле не убийца! Вы добрый, мудрый, и у вас веснушки!»

Я увидел, как Нельяфинвэ остолбенел и провел ладонью по своему лицу – вот, как это сейчас делаете вы.

- Про веснушки Леголасу упоминать не стоило, – покачал головой Майтимо.

- Мне тоже это показалось излишним, – кивнул Кирдан, а потом улыбнулся: – Но, увидев вас, я понимаю, почему он так сказал.

- Что же было дальше? – поторопил рассказчика Глорфиндел.

- Беседы у них не вышло. Леголас сказал, что даже если сыновья Феанора нападут на Дориат, сильмарилла все равно не получат. Нельяфинвэ разозлился, заявил, что мы все тут в сговоре с Диором, если вообще не с Морготом, и оборвал связь.

- Я замечал у тебя склонность к паранойе! – пихнул Тенька друга. Майтимо вяло отмахнулся.

- А я до сих пор замечал у себя склонность к здравому смыслу. Кирдан, я могу воспользоваться вашим палантиром?

- Бесполезно, – развел тот руками. – Нельяфинвэ больше не отзывается, когда я пытаюсь с ним поговорить.

Тенька допил чай и раскрутил пустую чашку вокруг оси.

- Я так понимаю, нашего Леголаса не удовлетворил разговор, и они с Гимли отправились на Амон Эреб объясняться лично?

- Они ушли в тот же день, не попрощавшись. Лишь оставили записку, где благодарили меня и обещали все исправить. А неделю назад мы узнали, что Дориат пал.

- Значит, у них ничего не вышло, – подытожил Майтимо. – Тенька, ты давно проверял, Леголас жив?

- Так сегодня утром, – пожал плечами колдун. – Может, ты их запер где-нибудь или выставил взашей по примеру Диора?

- Зная себя…

- Полагаю, все куда проще, – Глорфиндел усмехнулся уголками губ. – Они еще в пути. Амон Эреб отсюда очень, очень далеко.

Комментарий к О растениеводстве и темных подземельях (часть 6) Новые иллюстрации будут добавлены, когда автор доберется до нормального интернета =)

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 7) ======

К вечеру над Эгларестом разразился мелкий моросящий дождик, от чего запах рыбы особенно усилился. Майтимо вышел на открытый балкон дворца, подставляя лицо мелким капелькам и задним числом мечтая, чтобы дождь смыл растреклятые веснушки вместе с последствием утреннего объяснения с племянником.

Противно кричали чайки.

Противно скрипела лютня окном выше: Тенька воспользовался спокойной обстановкой для вожделенных экспериментов.

Сиял внизу, у коновязи, круп единорога Васи. Капли ударялись о его гриву и распадались на ярчайшие радужные дорожки. Это было красиво. Приглядевшись, Майтимо заметил, что Вася опять чего-то жует. Бывший лорд Химринга мог побиться об заклад, что всеядный жеребец слизывает с ограды крупных улиток и уминает прямо с панцирями. При этом огромная куча сена, лежащая рядом, Васю явно не интересовала.

Сзади донеслось шлепанье маленьких ножек о мокрый камень балкона.

- Ты почему тут стоишь один? – спросил Элуред. Элурин в знак солидарности дернул Майтимо за рукав.

- Воздухом дышу.

- А с тобой можно?

- Вы простудитесь. Здесь холодно и мокро, – Майтимо глянул на две одинаковые мордашки, полные живого любопытства. – Ступайте внутрь.

Дети переглянулись и с видимой неохотой покинули балкон.

Майтимо устремил взгляд на море, скрытое пеленой мороси. Где-то там, за штормами и лигами воды лежит самый прекрасный на свете остров, на который тот, другой Майтимо, оставшийся без руки, никогда не вернется.

Звуки лютни сменили тональность и стали еще противнее.

По лужам вновь зашлепали маленькие ножки, только на этот раз к шлепанью прибавилось шуршание материи. Майтимо оглянулся и увидел через морось и сумерки, как близнецы дружно волокут что-то большое и бесформенное.

- Мы принесли тебе плащ! – известил Элуред, когда они приблизились.

- Чтобы ты не промок и не простудился! – добавил Элурин.

- Я закаленный, – усмехнулся Майтимо. Но плащ взял.

Дети с восторгом проследили, как он легко накидывает их ношу на плечи и почти вприпрыжку куда-то унеслись.

В плаще и правда было теплее. Но на сердце от этого легче не становилось. Майтимо подумал, что вся эта возня с другими измерениями – скверная затея. Интересно, а Тенька когда-нибудь слышал о себе, другом? И какой он, другой Тенька? В какой момент его жизнь повернулась так, что он стал тем, кто есть теперь? А жизнь самого Майтимо?..

Погрузившись в невеселые мысли, в третий раз топот ножек он услышал прямо за спиной.

- Мы принесли тебе попить! – объявил Элуред. А Элурин протянул церемониального вида чашу, на треть наполненную водой.

Со вздохом Майтимо принял подношение и, сделав глоток, поинтересовался:

- Кто вам это дал?

- А мы сами взяли! – сказал Элуред.

- В главном зале! – подхватил Элурин. – На столике возле стеклянного шара!

- А рядом тряпка лежала!

- То есть, вы цапнули емкость, в которую наливают воду для помывки палантира, – сделал вывод Майтимо. – Воду хоть свежую налили?

- Конечно! – закивали оба. – Вон из той лужи! Она самая чистая!

Выплевывать выпитое было уже поздно. Майтимо со вздохом поставил чашу на парапет.

- Ты напился? – заботливо уточнил Элуред.

Получив в ответ обреченный кивок, дети обрадовались и снова оставили Майтимо в одиночестве. Но ненадолго.

На этот раз они принесли несколько кусочков хлеба, явно взятых с накрытого стола.

- Мы подумали, – сказал Элуред, – раз ты уже напился, то, наверное, есть хочешь.

Майтимо мысленно помянул драных варгов. С этими маленькими детьми ни выспаться толком, ни пострадать в одиночестве!

- Не хочу. Ступайте к Кирдану или к Глорфинделу, но оставьте меня в покое хоть до следующего утра!

Дети потупились, теребя в ладошках хлебные ломтики.

- Они там все ужинают, – признался Элуред.

- И тот нолдо, который тебя стукнул и убить хотел, – шепотом проговорил Элурин. – Мы его боимся.

- Он все время сердится!

- На вас? – нахмурился Майтимо.

- Нет… вообще. Он злой и страшный!

Майтимо вздохнул и распахнул полы своего плаща, укутывая близнецов, чтоб не мокли.

- Тот нолдо не страшный и не злой. Наоборот, он добрый и никогда не даст вас в обиду.

- А почему он с тобой дрался?

- Потому что подумал, будто я напал на ваш дом и ваших родителей.

- Но это же не так? – уточнил Элуред.

- Нет. Я похож на того, кто это сделал, а Реньо… Гил-Галад не разобрался. Вот и накричал на меня.

- А он извинился?

Майтимо покачал головой.

- С чего бы?

- Он же виноват! – с поистине детской прямотой заявил Элуред. – Ты ничего не делал, а он на тебя кричал и дрался, и убить хотел. Значит, он тебя обидел, и должен извиниться!

- Никто меня не обидел!

- А почему тогда ты стоишь как наказанный, а его никто не наказал, хотя он не извинился?

Майтимо со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

- Я стою, потому что так хочу, а вам обоим давно пора спать. Всё, кыш из-под плаща, ступайте.

В этот раз дети уходили медленно, о чем-то между собой перешептываясь. Уже в дверях балкона Элуред оглянулся и уточнил:

- А ты всю ночь так будешь стоять? И спать не пойдешь?

- Не пойду, – раздраженно отмахнулся Майтимо.

- Ты теперь не можешь спать, как Глорфиндел? А почему?

Майтимо топнул ногой.

- Марш отсюда! И по кроватям!

Балконная дверь гулко хлопнула на ветру.

Лютня взвизгнула, как придавленная кошка.

Майтимо облокотился о парапет и в довершение ко всем неприятностям смахнул вниз полупустую чашу. Она металлически блеснула в оконном свете и упала под копыта единорогу Васе. Тот удивленно принюхался к дару свыше, одобрительно всхрапнул и включил чашу в свой рацион. Наверное, считал серебро гораздо питательнее сена.

Дождь понемногу стихал, запах рыбы сменялся запахом морской соли. Горизонт вдали окончательно смешался с водной гладью.

Дверь опять распахнулась, чуть скрипнув, и на холодный балкон ворвались тепло жарко натопленного камина, запахи вкусной еды и голоса: два детских и один юношеский.

- Куда вы меня ведете? Придумали какую-то игру?

- Это не игра! – ужасно важным тоном возражал Элуред, а Элурин ему вторил:

- Не игра! Идем скорее!

- На балкон-то зачем? Там холодно, а вы без курточек…

- Мы на немножко! Пошли, пошли!

Майтимо развернулся и увидел направляющуюся к нему процессию. Неугомонные близнецы за обе руки тащили хмурого Эрейниона, который изо всех сил пытался быть любезным, желая развеять образ страшного нолдо, но не понимал, что происходит.

До тех пор, пока не увидел Майтимо.

- Теперь миритесь и извиняйтесь! – очень серьезно и смешно морща нос, велел Элуред.

- И не ссорьтесь больше! – добавил Элурин, сдвигая бровки.

Эрейнион долго смотрел на дядю, закусив губу, а потом тихо сказал:

- Простите меня.

- Почему на «вы»? – тоже негромко спросил Майтимо.

- Вы же не тот, – Эрейнион пожал плечами.

- Но это не мешает мне быть твоим дядей. В любом измерении.

- Почему?

Майтимо с вызовом скрестил руки на груди.

- Потому что у настоящих нолдор не принято делить родичей на какие-то там балроговы измерения!

Эрейнион чуть улыбнулся. А потом все-таки бросился ему на шею. Ну а близнецы повисли на обоих за компанию, от избытка чувств.

И звуки лютни показались не такими уж противными. Или это Тенька немного научился играть?..

Шестнадцать часов и восемь минут спустя

Отправиться на Амон Эреб планировалось на рассвете, но утром близнецы, узнав, что их не берут с собой, закатили грандиозную истерику, и никакие увещевания не помогали, пока Майтимо не пообещал вернуться с Амон Эреб, взять их в другое измерение и познакомить со взаправдашними внучатыми племянниками из далекого будущего, тоже близнецами, и их отцом, самым настоящим владыкой эльфийского королевства.

- Не боишься, что они останутся жить в Ривенделле, и на тебе будут виснуть уже втроем? – подначил друга Тенька.

Майтимо мотнул головой.

- Ну и пусть. Я мечтаю увидеть лицо Элронда, когда вручу ему этих двоих со словами: «дорогой Эллерондо, вот твои дражайшие дядюшки, и не смотри, что они на десять тысяч лет младше. Делай теперь с ними что хочешь, расти, воспитывай и будь им примерным племянником!»

Потом Эрейнион внезапно воспылал желанием повидаться с копией своего дяди и все-таки донести синяк под глазом до заслуженного адресата. Его тоже сумели отговорить, ссылаясь на еще ненаписанные баллады и непроизнесенные пророчества.

Кирдан Корабел заверил, что в добром деле новые знакомые всегда могут рассчитывать на его военную помощь, снабдил их провизией, а единорога Васю – роскошной попоной, которую тот оценил по достоинству. Правда, исключительно в гастрономическом смысле.

И вот, не ранним утром, а в вечерних сумерках, крепость на Амон Эреб предстала перед глазами путешественников.

Окруженная стеной цитадель располагалась на возвышенности посреди обширного поля. Кругом было тихо, голо и уныло. Тенька достал свою вилку, и та исправно показала куда-то в сторону от крепости.

Глорфиндел сделал несколько шагов в указанном направлении, но потом понял, что идет в одиночестве и остановился. Майтимо, Тенька и даже единорог Вася смотрели на крепость и не двигались с места.

- Неужели не заглянем? – уточнил колдун, хитро прищурившись.

- Может быть, на обратном пути, – по Майтимо было видно, что он сам ни капельки не верит в свои слова.

Тенька глянул другу в глаза.

- Пошли?

- Пошли, – тут же согласился Майтимо, и они неспешно двинулись к подножию холма, на котором стояла крепость.

- Вы куда? – позвал Глорфиндел. – Нам же в другую сторону!

- Мы на минуточку! – заверил Тенька. – Поглядим, чего там они интересненького устроили, и сразу обратно!

Глорфиндел понял, что возражать бесполезно, и повернул вслед за товарищами.

Место для подкопа выбрали подальше от ворот, башенок и часовых. К тому времени уже совсем стемнело, из-за туч то и дело выглядывал желтый краешек луны.

- Ты только поменьше дыру делай, – попросил Майтимо, наблюдая, как вед голыми руками разрывает монолитную каменную кладку. – Им еще тут, может быть, обороняться.

- Как получится, – ответил Тенька. – Маленькую дырку нельзя, иначе Вася не пролезет!

- Вы собрались протащить внутрь единорога? – удивился Глорфиндел.

Тенька поднял голову от намеченной дыры.

- А чего, снаружи его оставлять?

- Я тоже считаю, что внутри Васе делать нечего, – высказался Майтимо. – Нас моментально обнаружат!

- Вася тихий!

- Да у него весь круп светится в темноте почище фонаря!

- У тебя тоже, – напомнил Тенька.

- У меня нет крупа! И я умею гасить сияние, когда надо!

- Вот и Вася умеет!

- А почему же он в Эгларесте полдворца озарял?

- А разве тогда ему было надо таиться?

Майтимо покосился на предмет спора, меланхолично дожевывающий попону, и только рукой махнул.

Изнутри стена заросла высоким густым кустарником вперемешку с плодовыми деревьями: в этом месте располагался небольшой сад, запущенный и потому идеально подходящий, чтобы спрятать даже единорога. Впрочем, Вася не доставил двуногим спутникам хлопот: понятливо перестал сиять и не заартачился, когда его протаскивали через дыру.

- Ничего, заделают, – обнадежил Тенька, изучая дело рук своих. – На худой конец, я пенобетона намешаю, у него состав простенький: взять песка, травы, поплевать, применить косинус третьего вектора упругости…

Майтимо вдруг понял, что не ощущает позади влажного дыхания единорога. Обернулся, да так и обомлел.

Вася бесследно исчез.

- Я же говорил, что он тихий! – напомнил Тенька, ничуть не удивленный и не обеспокоенный. – Мне дроу рассказывал, что единороги умеют ходить еще бесшумнее вас, эльфов. Божественные существа, что с них взять!

- А куда он делся? – переспросил Глорфиндел, тоже пропустивший миг пропажи единорога.

- Наверное, пошел искать, чего перекусить, – предположил колдун. – Ничего, найдется потом, единороги жуть какие самостоятельные! Сам материализовался, сам гулять пошел... К тому же, у него моя лютня, а Вася – существо ответственное.

Едва путники немного отдалились от стены, как услышали за разросшейся чередой деревьев звуки музыки.

В саду плакала арфа.

Майтимо не нужно было видеть лицо менестреля, чтобы догадаться, чьи пальцы так искусно перебирают струны в пустом саду глубокой осенней ночью.

Они подобрались совсем близко, и Тенька осторожно отвел в сторону ветку, которая заслоняла обзор.

Макалаурэ, непривычно строгий и осунувшийся, сидел на каменной скамье, усыпанной мокрыми опавшими листьями, держал на коленях небольшую арфу и с закрытыми глазами изливал в мир мелодию горя. Его обычная синяя мантия в сумерках казалась черной, упавшие на лицо волосы были короче обычного и неровно острижены, а губы сжаты. Каждый аккорд был наполнен болью, простые и известные ноты непостижимым образом складывались в такую музыку, от которой заходилось сердце, а к горлу подкатывал комок.

- Величайший из менестрелей, – прошептал Глорфиндел. – Даже слова не нужны, чтобы понять в точности, о чем он играет.

- Кано всегда, чуть что, за лютню хватался, – вспомнилось Майтимо. – Вся семья за мечи (мама за стамеску), а он – за лютню. Отец как-то рассердился и спрятал лютню, так он на арфе научился играть. Потом на флейте. Потом художественно свистеть. Примерно тогда мы поняли, что стали родней величайшего менестреля. Отец был безутешен. К счастью, тогда у него родился Куруфинвэ, и от нас, старших, наконец-то отстали.

Тенька задумчиво вслушался, тоже честно пытаясь оценить непревзойденность исполнения.

- Вприсядку под это не спляшешь! В черный замок его надо, там точно оценят. Ортхэннэр обрыдается, а Элхэ накормит вареньем и подарит огромный букет полыни.

- Ты не умеешь ценить истинную музыку, – покачал головой Глорфиндел.

- Почему не умею? Знаешь, какие из Кано замечательные сильмариллы получались? Лучше только из Эонвэ! Но Даэрону не говори, если встретишь, а то обидится. Он у нас три месяца в будке просидел на одних бутербродах с маргарином.

- А потом?

- А потом у него депрессия прошла, и сбежал!

Мелодия кончилась и началась другая, еще печальнее, хотя прежде казалось, что печальнее уже некуда. Безликое горе перетекло в плач, и среди череды созвучий ясно слышались собачий лай, скрип седла под наездником, лязг оружия, звон молота о наковальню, и даже будто бы далекие голоса. Макалаурэ оплакивал погибших братьев и жителей Дориата.

Майтимо зажмурился, стиснул ладонями виски и глухо признался:

- Я больше не могу это слушать. Какого Моргота он уродился таким талантливым?! Какого Моргота мы все поклялись добыть эти несчастные камни?!

Тенька отпустил ветку, и скамья со страдающим в ночной тиши менестрелем скрылась из виду.

- Вы думаете, – тихо уточнил Глорфиндел, – что с сильмариллами было бы легче?

- Не с сильмариллами, – поправил Майтимо. – А без Клятвы. Стоит единственный раз коснуться камня, ощутить, что он твой, возвращен и никуда не денется… – он внезапно застыл, а потом хлопнул себя по лбу: – Да что же я тут рассуждаю! У меня ведь этих сильмариллов полный мешок!

Он принялся быстро развязывать горловину.

- Майтимо, – тронул его Тенька.

- С отцом я сам поговорю.

- Тут так интересненько получается…

- И пусть только попробует меня в чем-то упрекнуть!

- Да ты чего, – Тенька потянул мешок на себя, – мы с Феанаро не жадины какие, понимаем! Но даже если ты все эти камни ему отдашь, ваша Клятва не исполнится!

Майтимо резко отпустил горловину, и колдун, не удержав тяжести мешка, плюхнулся с ним в обнимку на опавшую листву.

- Почему?

- Я же тебе, неучу, объяснял! – Тенька ухватился за протянутую руку и поднялся, отряхивая штаны. – Это не совсем сильмариллы!

- А что? – скептически переспросил Майтимо. – «Стекло эльфийское»? Или, может, вы гальки на Таникветиль насобирали, чтобы всем голову морочить?

- У них особая функция дисфункции, – для пущего взаимопонимания Тенька помахал руками в воздухе. – Они рассчитаны на подачу производных, а не на основной цикл! Друга Феанаро интересненькая идея! Вроде как эти камни – рассада, семена, из которых можно вырастить настоящие полноценные сильмариллы!

- То есть, ты хочешь сказать, что если их посадить в землю, окучивать и поливать, то вскоре вырастет чудо-дерево, на котором будут висеть сильмариллы? Теперь я понимаю, почему Эонвэ был так сердит!

- Про рассаду он не знал, – задумался Тенька. – Он у вас просто так нервный какой-то. Взрывы не любит…

- А помните, что говорила нам леди Виллина? – вдруг воскликнул Глорфиндел. – Всё исполняется! Дверь мы подарили, детей спасли – вдруг под словами «вырастить куст» подразумевалось именно сильмарилловое дерево?

- Может быть, – почесал в затылке Тенька. – Давайте и правда отдадим Кано пару камешков и объясним, чего с ними делать. Не можем же мы сидеть здесь весь цикл роста – нам еще Леголаса с Гимли искать.

Глорфиндел нахмурился.

- Боюсь, когда лорд Макалаурэ увидит нас, то все-таки бросит арфу и в лучших нолдорских традициях примется размахивать мечом!

- Эктелиона мы убедили, – напомнил Майтимо. – По-твоему, мой брат глупее Эктелиона?

Не дожидаясь конца спора, Тенька выступил из-за ветвей и приблизился к менестрелю, с любопытством наблюдая, как легко бегают по струнам длинные пальцы. Потом деликатно кашлянул.

Никакой реакции. Макалаурэ склонил голову набок, не открывая глаз, и арфа заплакала еще пуще.

- А мне казалось, что у менестрелей очень острый слух, – отметил Глорфиндел, тоже покидая укрытие и становясь рядом с Тенькой. Макалаурэ сидел в пяти шагах напротив них, но ничего не слышал и не замечал.

Майтимо фыркнул.

- Когда Кано музицирует, то делается хуже глухаря на току. Смотрите, как надо!

Он оказался за спиной брата и четко отработанным движением выхватил арфу из его рук.

Макалаурэ встрепенулся, открыл глаза, увидел незваных гостей и потянулся к поясу, где могло висеть оружие.

- А меч ты как обычно забыл в своей комнате, – со вздохом прокомментировал Майтимо, ставя арфу на свободную часть каменного сиденья.

Менестрель подскочил, оборачиваясь на знакомый голос, и едва не свалился со скамьи.

- Майтимо? Эру, я не видел тебя с веснушками уже лет семьсот! И… у тебя синяк под глазом?! Что случилось? Кто это с тобой?

- Мы издалека, – завел Тенька. – Макалаурэ, ты только не волнуйся!

- Погоди! – оборвал друга Майтимо. – Это твое вступление даже настоящего нолдо до истерики доведет! Кано, – тут он увидел ошалелый взгляд брата, направленный на его правую руку, и осекся. – Ты, и правда, не волнуйся, в общем…

- Гляди сюда, – колдун уже доставал из мешка холстинный сверток и разворачивал прямо на весу. Несколько камней упали Макалаурэ под ноги, и тот уставился на них с разинутым ртом.

- Осторожнее! – Майтимо поднял рассыпанное и вернул на место, в холстину. – Кано, дай руку. Обмотай ладонь полой мантии, а то обожжешься.

- На, держи сразу четыре штуки, на всякий случай, – Тенька переложил четыре камешка на подставленную ладонь, и их первозданный свет весело замерцал в округлившихся глазах менестреля.

- П-почему их четыре? – суеверным шепотом переспросил Макалаурэ.

- Ну, держи пять, – пожал плечами щедрый вед и добавил еще один камень.

- Это не совсем сильмариллы, – поспешил пояснить Майтимо. – Это вроде семян. А вот из них уже вырастет сильмарилловое дерево. Тенька, объясни, как их сажать.

- Выкапываешь в земле ямку, лучше поглубже, – принялся рассказывать колдун, – заливаешь на дно удобрение вот из этой банки. Потом с первыми лучами солнца кладешь наше семечко и нарываешь сверху холм высотой примерно по пояс. А в середину втыкаешь три кола.

- К-каких кола? – Макалаурэ так и держал камни на вытянутой руке.

- Неважно, каких. Главное, чтоб повыше! А поливать совсем не надо, только дождем. Или снегом. Сильмарилловое дерево термостойкое, ему даже морозы нипочем! Ясно?

- Ясно, – произнес Макалаурэ, всем своим видом смиряясь с неизбежным. – Я сошел с ума, и мне осталось только утопиться. О, а вот лошадки белые пошли…

Все обернулись и успели заметить мелькнувший за кустом светящийся хвост.

- Это единорог Вася, – пояснил Тенька. – Он с нами.

Макалаурэ философски пожал плечами.

- Знамо дело, с вами. Видения, они такие… кучками приходят…

Менестреля убеждали битый час. Не помогали ни аргументы, ни логические доводы, ни полный пересказ их путешествия и некоторых исторических фактов из соседних реальностей, ни мысленный разговор с якобы несуществующим Майтимо, ни благословенное свечение Глорфиндела, ни демонстрация оторванного хвоста балрога, ни представление единорога Васи во всей красе. Наконец Тенька взялся на своей лютне показывать формулу регулирующей волны, которую отрабатывал все минувшие дни. При первых же звуках Макалаурэ скривился, зажал уши и вынужден был признать, что настолько мерзкой какофонии его воображение создать не в силах, как бы ни свихнулось. Значит, измерения, миры и стоящая перед ним компания, скорее всего, на самом деле существуют.

Минута и десять секунд спустя

- Вас надо накормить, – решительно сказал Макалаурэ. – И пристроить на ночлег. Так, поскольку Майтимо до поры до времени лучше обо всем этом не знать, а Амбаруссар непременно проболтаются, то переночуете в моей комнате. А я пока возьму в кладовой лопату и пойду копать яму. К рассвету как раз успею.

- Мы намеревались продолжить наш путь сейчас же, – напомнил Глорфиндел.

- Вздор! На пустоши ночью полно орков, вас сцапают в первый же час пути.

- Тогда мы могли бы не стеснять вас и переночевать у стены или за стеной…

- Вот еще! Как же наше традиционное нолдорское гостеприимство? Никуда я вас не выпущу!

Глорфиндел ностальгически улыбнулся.

- Впервые вижу такое наглядное подтверждение, что вы с королем Турукано родичи и воспитаны в одних и тех же традициях гостеприимства.

Макалаурэ чуть смутился и пояснил:

- До рассвета не выпущу. А потом аккуратно выведу за ворота.

- И откуда у тебя прорезался этот командирский тон? – подивился Майтимо.

- После того, как ты, дорогой Руско, спихнул на меня все дела крепости и целыми днями то шляешься по пустошам в компании таких же оголтелых вояк, одержимых местью оркам, то сидишь в своей комнате и даже на обед не спускаешься!

- Я себя все-таки прибью, –мрачно посулил Майтимо.

- Не стоит, – вздохнул Макалаурэ. – Я подозреваю, что хуже тебе уже не будет.

- Это мы еще посмотрим!

Комнаты в крепости были небольшие и скудно обставленные. В частности, у Макалаурэ из мебели имелись только кровать, стол, стул и шкаф, а основную часть места занимала исполинских размеров арфа. Тенька тут же полез на ней попрактиковаться, но его общими усилиями уговорили не шуметь и не разлаживать нежный инструмент, не постигший пока мелодии искажения. Вед нехотя подчинился, достал из мешка свою записную книжку и принялся изменять ее размеры, как показывала добрая волшебница Виллина. Почему-то книжка никак не хотела уменьшаться, а только росла, в конце концов сровнявшись размерами с арфой. Майтимо уже хотел начать ругаться, когда Тенька что-то пробормотал, хлопнул в ладоши, и книжка в один миг уменьшилась до размеров пшеничного зернышка, укатившись куда-то под шкаф.

Пока вед, лежа на полу вниз животом, пытался вытащить свой ценный колдовской манускрипт или хотя бы его нащупать, эльфы обосновались у окна, как раз выходившего на крепостной сад. В окно было прекрасно видно, как в предрассветной синеве одинокая фигурка Макалаурэ орудует лопатой, с брезгливой миной выливает на дно ямы удобрение и бережно выкладывает сияющие камни. Рассветные лучи брызнули откуда-то из-за крепостных башен, озарив перепачканную землей одежду менестреля и его одухотворенное лицо, с которым он принялся закапывать яму, а затем насыпать поверх нее холм.

Глорфиндел перевел взгляд с менестреля на ближайшую к цитадели садовую дорожку и тихо ахнул, заметив знакомую рыжую шевелюру. Майтимо тоже увидел копию себя и подался вперед, жадно всматриваясь. Даже Тенька оторвался от своего занятия и прикипел к окну.

В предутренней тишине звуки разносились хорошо, поэтому всем троим было слышно, как тот, другой Майтимо поравнялся с братом и спросил:

- Что это ты здесь делаешь, Кано?

Увлекшийся Макалаурэ вздрогнул, только сейчас заметив присутствие брата, и поспешно обернулся, отчаянно пытаясь сделать вид, что просто мимо проходил, и лопату в руки взял случайно.

- Доброе утро, Майтимо. Чудная сегодня погода, не находишь?

- Не уходи от ответа! – в голосе эльфа послышался металл. – С чего тебя потянуло насыпать курганы с утра пораньше?

- Это не курган. Я решил… э-э-э… пересадить яблоню!

Майтимо у окна закатил глаза.

- О, Эру! Врать он так и не научился.

Майтимо в саду был того же мнения, поэтому скептически переспросил:

- В конце осени?

- Нет, конечно, – попытался спасти положение Макалаурэ. – Весной. Но землю лучше заготовить сейчас!

Тенька прыснул в кулак.

- С Трандуилом они бы столковались! По части запасливости и любви к растениеводству.

- Непременно скажу Кано, что когда он врет, то становится похож на синду, – решил Майтимо.

Его двойник был настроен менее весело.

- С каких это пор ты лжешь мне в лицо? – процедил он, левой рукой хватая брата за плечо. – Я заметил, что ты часто по ночам уходишь в сад. Что ты здесь замышляешь?

- Ничего такого… Руско, пусти, мне больно!

- Тебе будет еще больнее, если не скажешь правды!

Тенька обернулся к другу.

- А я и не думал, что ты такой тиран! Почти как моя злокозненная обда!

Майтимо у окна встал, прихватывая меч.

- Сейчас я пойду и напомню себе, как нельзя поступать с младшими братьями!

- Погодите, лорд Нельяфинвэ! – придержал его Глорфиндел. – Даже если лорду Макалаурэ что-то угрожает, вы все равно не успеете спуститься в сад.

- Лучше мы в случае чего отсюда ему заорем, чтоб не дурил, – поддержал Тенька.

Майтимо нехотя сел обратно на подоконник.

Тем временем Макалаурэ еще пытался поправить положение.

- Почему я не могу просто покопать в саду лопатой? Ай, не тряси меня!

- Немедленно говори! – злился брат, все сильнее сжимая хватку на его плече. – Что за заговор у меня за спиной? С кем ты спутался? Зачем тебе лопата и земля? Уж не копаешь ли ты кому могилу?!

- Да Эру с тобой, что ты говоришь! Как ты можешь меня подозревать!

- Безоговорочное доверие слишком дорого мне обошлось. Последний раз спрашиваю, Кано: зачем и почему? Отвечай, или я достану меч!

- Майтимо…

- Думаешь, если мой брат окажется предателем, то я не смогу его убить?!

Майтимо у окна вскочил снова, а Тенька прищурился вдаль и констатировал:

- Не сможет. Строит из себя злобную крокозябру. Прямо как ты!

- Я?!

- Ну, ты ведь тоже вечно пытаешься казаться бессердечным неучем!

- Не смей сравнивать меня с ним! Иначе я…

- Во-во! – обрадовался Тенька. – Как сейчас!

Майтимо устало плюхнулся на место.

А Макалаурэ в саду, не обладающий полезным даром чтения по глазам, сдался, ужаснувшись чудовищности обвинений и уступив натиску брата.

- Пожалуйста, не считай меня предателем, это не так. Я все расскажу.

- Слушаю тебя.

- Под этим холмом в яме – семена сильмариллов.

Даже из окна было видно, как у сурового воина, грозившегося стать братоубийцей, отвисла челюсть. Пожалуй, даже всемирному заговору брата, Моргота и синдар он удивился бы меньше.

- Чего?

- Майтимо, клянусь чем угодно, я не вру! Этой ночью я играл в саду, и тут меня посетили пришельцы из иного измерения. Они дали мне пять сильмариллов. Вернее, не совсем сильмариллов, а вроде как семян дерева, на котором должны расти настоящие сильмариллы, и объяснили, как его посадить. Этим я и занимался. Тут сверху еще надо воткнуть три кола. Я не хотел дурного, просто помочь нам избавиться от Клятвы!

Мгновение Майтимо непонимающе хлопал глазами, а потом вдруг разом утратил всю свою грозность, и когда заговорил, голос звучал мягко, почти ласково:

- Ах, Кано… я верю, что ты искренне хотел помочь.

Он неожиданно обнял брата, осторожно погладил по голове.

- Бедный мой братик Кано! Ты все-таки не выдержал несчастий, обрушившихся на нас.

Макалаурэ дернулся и попытался вырваться.

- Майтимо, ты чего? Я не сошел с ума! Мне поначалу тоже так казалось, а потом я понял, что все на самом деле!

- Да-да, – горестно сказал Майтимо, не размыкая объятий. – Я так виноват перед тобой. Ушел в себя, совсем забыл, насколько тебе тоже тяжело. А теперь поздно: ты уже начал сажать в саду сильмарилловые деревья.

- Не разговаривай со мной, как с полоумным! Дай мне воткнуть в холмик три кола! Вот вырастет сильмарилловое дерево, и ты сам все увидишь!

- Ах, бедный-бедный мой несчастный Кано! Хорошо, хоть белых лошадок не ловишь…

Именно в этот момент единорог Вася беззвучно проскользил за спиной Майтимо.

- Белая лошадка тоже есть! – запротестовал Макалаурэ. – Да вот же она, обернись!

Майтимо обернулся, но вредный жеребец за миг до того бесследно растворился в ближайших кустах, окончательно испортив репутацию менестреля.

- Да-да, конечно, – еще горше проговорил Майтимо, смиряясь с неизбежным. – Табуны белых лошадок. Пойдем, Кано, я уложу тебя спать.

- А как же три кола?

- Потом, потом…

- А вдруг без кольев оно не взойдет? Нет, Майтимо, я закончу, а потом укладывай меня, сколько хочешь!

- Кано, не рви мне сердце, пойдем в кроватку. Хочешь, я тебе сказку расскажу…

Тенька у окна опять прищурился:

- А вот теперь он говорит правду. И уложит, и сказку расскажет!

- Они ведь сейчас придут сюда, – отметил Глорфиндел. – Лорд Нельяфинвэ, можете предсказать вашу реакцию?

Майтимо помолчал, задумчиво наблюдая, как деятельный Макалаурэ, несмотря на все уговоры, торжественно втыкает в холмик первый кол – черенок от лопаты.

- Пожалуй, именно здесь и сейчас нам лучше не попадаться мне на глаза.

Глорфиндел огляделся по сторонам.

- Спрятаться тут негде. И выходить из комнаты глупо – мы совершенно не знаем крепости.

- А давайте спрячемся в шкаф, – внес предложение Тенька.

- Но мы все туда не влезем! – возразил Майтимо.

- Идут! – предостерег Глорфиндел.

После небольшой суматохи в шкаф утрамбовались два эльфа, а вед забрался под кровать и сдвинул одеяло пониже. Вскоре дверь открылась.

- Здесь никого нет, – сообщил Майтимо, переступая порог.

- Может быть, они ушли? – озадаченно предположил менестрель. – Но они точно были, я оставил их здесь! Вон, еда на столе, я им принес…

Как назло, поесть гости не успели, и пища стояла нетронутой.

- Ясно, – вздохнул Майтимо. – Кано, никаких пришельцев и сильмарилловых деревьев не существует. Тебе просто померещилось.

- Ты сам вспомни, – Макалаурэ пытался убедить брата в своем здравомыслии, – откуда те синда и гном, с которыми ты говорил по палантиру, могли взять, что ты добрый, мудрый и с веснушками? Может, они знали другого тебя?

- Скорее всего, они тоже двинулись рассудком, – мрачно проворчал брат. – Миры, измерения, веснушки – все это вздор. Снимай мантию, она испачкана в земле. И одеяло почти свалилось…

Он поправил одеяло, присел на корточки, заправляя простыню. И наткнулся взглядом на Теньку.

- Привет, – сориентировался колдун и прямо из-под кровати протянул руку для знакомства.

- Вот! – обрадовался менестрель. – Я же говорил!

- Я Тенька, – продолжил вед. – Ты только не волну…

Но Майтимо и не думал волноваться. Он схватился за меч, и колдуну пришлось поспешно откатываться к другой стороне кровати, а потом вылезать и вставать на ноги, чтобы успеть увернуться.

- Кто ты такой и что сделал с моим братом?!

- Ничего я с ним не делал! Все это правда: и сильмарилловое дерево, и миры с измерениями. А будешь драться, заколдую!

Майтимо замахнулся на веда мечом, тот опять увернулся и звучно хлопнул в ладоши. Тенька хотел сделать что-нибудь с оружием, но на творящееся в комнате колдовство неожиданно отреагировала его позабытая под шкафом записная книжка. Она начала стремительно расти, шкаф накренился и с грохотом обрушился на бок, теряя дверцы, из-за которых в обнимку выкатились Глорфиндел и второй Майтимо.

Макалаурэ в ужасе зажмурился.

Майтимо-местный вскочил на кровать, направляя меч на всех присутствующих разом. Майтимо-путешественник тоже потянул из ножен свой клинок, точно такой же, как у двойника, только правой рукой.

- Интересненько это вышло, – отметил Тенька в наступившей тишине и еще одним хлопком в ладоши остановил рост книжки. Теперь она была чуть побольше исполинской арфы. – Ну, чего вы так разволновались? Все под контролем! Майтимо, ты тогда был все-таки прав: твоя копия, как я погляжу, от вашей встречи с ума не сошла. Интересненько, это потому что он настоящий нолдо, или дело в другом?

- А, так это, значит, тот самый, – язвительно процедила упомянутая копия. – Мудрый, добрый и с веснушками! А фонарь под глазом озаряет путь в ночи?

- А это, значит, тот злобный однорукий псих, который бросается на собственных братьев и позорит имя своего рода, – не остался в долгу мудрый-добрый Майтимо.

- Да как ты смеешь!..

- Очень даже смею! Потому что я – это ты, и кто кроме тебя самого скажет, какой ты идиот?!

- Ты – это порождение злой воли Врага!

- Да неужели? А если я – это не ты, то откуда я знаю, что тебе казалось, будто жук из синего ведра еще месяц скребет лапками у тебя в горле?

Майтимо-местный потрясенно умолк и даже меч немного опустил. Тенька обернулся к другу и полюбопытствовал:

- А зачем ты ел жуков из ведра?

- Не жуков, а жука, – пояснил Майтимо-путешественник, не сводя глаз с двойника. – И не ел, а случайно проглотил.

- Из ведра? – удивился и Глорфиндел.

- Это ведро мне надели на голову, жук оказался внутри и был от неожиданности проглочен.

- А кто тебе надел на голову ведро? – фыркнул Тенька.

Эльф тряхнул копной волос и провел ладонью по веснушкам.

- А вот этого ни я, ни он никому никогда не расскажем! Если, конечно, он – это я, а не прикидывается, чтобы позорить наш род!

Майтимо-местный все-таки слез с кровати на пол, оценивающе посмотрел на абсолютно идентичный меч в руках существа напротив и с лязгом вогнал свой в ножны.

- Допустим. Но с какого Моргота вы здесь взялись?

- Сейчас расскажем! – пообещал Тенька. – Интересненько это у нас получилось…

Четыре с половиной часа спустя

Объяснения, плавно перетекающие в завтрак, длились почти до полудня. К завтраку присоединились близнецы Амбаруссар, и рассказ о том, как их старший брат тоже обзавелся неким подобием близнеца, пришлось повторять уже им.

Потом, когда все удовлетворили свое любопытство, Майтимо-путешественник со своей копией закрылся в комнате и, по словам Теньки, занялся самовоспитанием.

- Как я мог до такого опуститься!!! – гремело из-за двери. – Профукать Химринг! Напасть на Дориат! Наплевать на собственных братьев! Получить от племянника в глаз!

- Это как раз ты получил, а не я!

- А ты не забывай, что я – это ты! Как я мог! Как мне не стыдно!

Макалаурэ и Амбаруссар ходили под дверью кругами и периодически дергали Теньку:

- Они там друг друга не поубивают? Может, вмешаться?

- Не поубивают, – беспечно отмахивался колдун. Потом вслушивался в поток бранных выражений и добавлял: – Может, наш вашего стукнет пару раз…

- Перестань корчить из себя мою совесть! – орали за дверью.

- А никого другого, кроме себя, ты слушать не станешь! В кого ты превратился!

- Если я – это ты, то тебе не надо объяснять, что такое для меня смерть Финьо!

- Да Финьо бы тебе первый в рожу дал за такие художества!

В комнате что-то загремело. Изнывающие снаружи братья снова принялись убеждать колдуна, что Майтимо (неважно, какого), пора спасать от себя самого.

- Да дайте вы ему побыть наедине с собой, – благодушно отмахивался Тенька. – Пойдемте лучше кофе выпьем. Отличная штука! Вас же никто из валар не успел благословить?

Вед оказался прав. Кофе был отличной штукой, а двойники все-таки не поубивали друг друга и даже до чего-то договорились, поскольку на запах напитка пришли вместе и держались вполне мирно. Правда, свежий синяк под глазом у местного Майтимо красноречиво говорил о том, что ему в полной мере передали привет от дорогого племянника. А разбитая губа – что двойник еще и от себя добавил.

В три часа пополудни, сразу после обеда, лорды Амон Эреб лично вышли за ворота провожать гостей из другого измерения и нагулявшегося по саду единорога Васю.

Тенька опять раскрутил на ладони свою вилку и уверенно указал пальцем определенное направление.

- Мы еще заглянем к вам все вместе, – пообещал Глорфиндел.

- Непременно заглянем, – посулил Майтимо, и в его устах эта фраза прозвучала зловеще и многообещающе. Сеанс самовоспитания явно планировалось повторить.

Майтимо-местный подозрительно поглядел в указанную колдуном сторону и уточнил:

- Ты не мог ошибиться?

- Исключено! – заявил Тенька.

- И вы уверяете, что ваши знакомые шли из Эглареста?

- А что не так? – насторожился второй Майтимо, который знал этот свой задумчивый тон.

- А то, – единственная рука описала в воздухе широкую дугу. – Эгларест там. А в той стороне… – он на миг умолк и с ненавистью вытолкнул сквозь стиснутые зубы: – Ангамандо.

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 8) ======

В окрестностях цитадели зла было темно, серо, голо и уныло. В точности, как когда-то давно в соседнем измерении. Только тогда Тенька и Майтимо пришли сюда в составе огромной армии, а сейчас – для разведки, в компании Глорфиндела и второго Майтимо, который заявил, что настоящие нолдор никогда не остаются в стороне, если речь идет о кознях Врага.

Они притаились за какой-то грудой мусора, и Тенька опять раскрутил на ладони вилку. Та немного поартачилась и четко указала в сторону от черных стен.

- Ничего не понимаю, – проговорил Майтимо с веснушками. – Если их пленили на пути от Эглареста и притащили сюда, то почему все выглядит так, будто их нет в Ангамандо?

- Может, они успели сбежать? – предположил его двойник. – Или их держат не в цитадели.

Глорфиндел задумчиво посмотрел на черную крепость и назад, где простиралась выжженная пустошь.

- Я полагаю, друзья, все опять намного проще. Мы не можем знать, когда Гимли и Леголас попали в плен – если это вообще произошло, и они просто не сбились с пути. Напомню, Амон Эреб очень, очень далеко. И даже если это случилось возле Эглареста, они могут быть лишь на полпути сюда.

- Ни крокозябры это не проще, – отметил Тенька. – Теперь надо либо сесть и все-таки монтировать водяное зеркало с настройкой по псевдогенетическому принципу, либо скакать по всей длине пути от Амон Эреб сюда и по вилке высчитывать нужный квадрат поисков!

- А что быстрее? – уточнил Майтимо, знакомый с основами просвещенной мысли.

- От везения зависит! – развел руками колдун. – На зеркало стабильно недели три-четыре. А доскакаться мы можем за день-два. Или за месяц.

- Поскакали, – решил Майтимо. – Я считаю себя везучим!

- А я вот уже что-то сомневаюсь, – проворчала его однорукая копия.

- Ты тоже везучий!

- Потому что я – это ты?

- Нет! Потому что в противном случае я бы тебя сегодня прибил!

- Очень смешно. Настоящие нолдор таким дурацким образом на себя руки не накладывают!

- Не надо мне тут рассказывать о настоящих нолдор!

- О, сейчас опять подерутся, – фыркнул Тенька.

- Лорды, – вмешался Глорфиндел, – будьте благоразумны.

- А ты вообще молчи, – огрызнулся местный Майтимо. – Вы в вашем Гондолине настолько благоразумны, что мы тут вынуждены одни бороться со злом!

- О, да, – не менее язвительно парировал другой Майтимо, опередив Глорфиндела. – Вспомни еще, что было на заре времен.

- Это для тебя предатели из Гондолина были так давно, что можно сравнивать с зарей времен, а для меня…

- Мы – предатели?! – возмутился Глорфиндел. – А кто напал на Дориат и Гавани? Кто вынудил Эльвинг броситься в море?

- В глаза не видел никакую Эльвинг!

- Да, это произошло несколько позже, но ведь было!

- Это у вас, в ваших драных варгами измерениях, а у нас…

И тут на головы всех троих обрушился короткий, но обильный и холодный водопад. Вода не долетела до земли, на уровне коленей изойдя на такой же холодный и густой пар.

Спор захлебнулся, вымокшие эльфы непонимающе переглянулись, а потом безошибочно уставились на виновника.

- О, сработало, – обрадовался Тенька, встряхивая ладонями.

- Ты зачем это сделал? – тоном, еще более ледяным, чем недавний душ, спросил местный Майтимо.

Колдун почесал в затылке.

- Я подумал, что раз этот интересненький способ действует даже на злокозненных обд, то с вами тоже должно получиться!

- Да нет, зачем ты, человек, вообще влез в разговор высших эльдар?

- Этот человек… – оскорбленно начал было второй Майтимо, но Тенька и сам за себя ответил:

- Чего же ты, такой из себя высший, со своей депрессией на разведку полез? Теперь ты смотришь вокруг, вспоминаешь чего-то нехорошее, хочешь поплакать, не можешь при нас и срываешься на самом себе, потому что знаешь его лучше меня и Глорфиндела. А наш Майтимо не понимает, какая тебе вожжа под хвост попала, но, зная за собой привычку поскандалить и глядя на нее со стороны, бесится. Ну а Глорфиндела вы втянули просто за компанию, чтоб с самим собой не скучно было. И он, конечно же, втянулся, потому что втайне тоже мечтал высказать все, что думает о твоем поведении, но стеснялся нашего Майтимо, которого любит и уважает как родного, – Тенька флегматично полюбовался на вытянувшиеся лица эльфов и заключил: – В общем, кто-то же должен был вам сказать, как вы это интересненько придумали! Тут уж либо я сейчас, либо ваш потревоженный шумом Моринготто минут через двадцать.

Посрамленный и изобличенный Майтимо покосился на своего веснушчатого двойника и спросил:

- Он всегда подобное выдает?

- Частенько, – вздохнул тот.

- И как этого колдунишку до сих пор никто не прибил?!

- Сам удивляюсь… Но Тенька прав: довольно спорить, надо убираться отсюда.

- На Амон Эреб? – уточнил колдун как ни в чем не бывало. – Или поскачем?

- Поскачем! – единодушно решили все.

Сорок три часа и две с половиной секунды спустя

- Я же говорил, что мы везучие! – довольно отметил Майтимо, лежа в густых зарослях крапивы, подмороженной, но от этого лишь более жгучей.

- Ничего себе везение! – не согласился второй Майтимо. Ехидно, но без вызова, опасаясь, что колдун опять уличит его в какой-нибудь недостойной нолдо депрессии. – Отряд голов на двести.

- Зато мы их нашли, – напомнил Глорфиндел.

Многострадальная пропажа обнаружилась в нескольких днях пути до Ангамандо в деревянной клетке посреди здоровенного орочьего отряда, разместившегося в поле на дневную стоянку. Издалека Гимли и Леголас выглядели сильно потрепанными, но живыми и относительно невредимыми.

- Толку с того, что нашли? Мы их оттуда не вытащим. И нечего на меня коситься! Это не депрессия, а здравый смысл!

Тенька отодвинул мешающий стебель крапивы, разглядывая лагерь и путь от крапивника до клетки.

- Нам главное добраться до них, а там нырнем в водяное зеркало.

- В любом случае придется подождать до ночи, – заметил Глорфиндел.

- Они вскоре снимутся с места, – напомнил Майтимо без веснушек. – На следующий привал остановятся поздно ночью и выставят такие караулы, что без войска не подберешься.

- Значит, пойдем сейчас, – пожал плечами Тенька.

- Как ты себе это представляешь? – уточнил Майтимо с веснушками. – Хотя, с тебя станется просто подняться в полный рост и пойти.

- Это с моей дорогой обды станется! Ей бы еще наших пленников с извинениями до Амон Эреб донесли. А у меня есть генератор дыма.

- Это тот, который я перепутал с океаном пламени?

- Он самый! – Тенька деловито порылся в мешке и достал уже знакомую белую сферу с кислотно-зеленой спиралью. – Эй, высшие эльдар, меткие и длиннорукие, забросьте ее кто-нибудь в центр лагеря, поближе к клетке.

- А оно точно не рванет?

- Рванет, конечно! Но не интересненько и дымом, – глядя, как Глорфиндел размахивается и бросает, колдун мечтательно протянул: – Давно его испытать хотел…

- То есть, ты даже не видел эту штуку в действии?! – одинаково ужаснулись оба Майтимо, но было уже поздно.

Хлопнуло, пыхнуло, и из центра лагеря по всему полю стремительно разрослась приземистая шляпка белого дымного гриба. Клубы медленно завивались барашками и казались густыми, точно жирная сметана. В этом дыму путались даже крики сбитых с толку орков.

Тенька первым вылез из крапивника, эльфы поспешили за ним, цепочкой держась друг за друга и за колдуна, чтобы не потеряться. Нужное направление все четверо запомнили заранее.

- Здорово надымило! – восхитился Тенька, перекрывая шум.

- Надолго ли? – уточнил Глорфиндел.

- Понятия не имею! – весело отозвался колдун. Что-то гулко бумкнуло. – Уй! А вот и клетка.

- Тенька! – радостно заорал Леголас, и его осунувшееся чумазое лицо вынырнуло из тумана между частыми, грубо сколоченными из дерева прутьями. – Майтимо, Глорфиндел! Откуда, как вы нас отыскали?!

- Давайте сядем и об этом поговорим! – съязвил Майтимо: из-за дыма не понятно, какой.

- Потом расскажем, – добавил Глорфиндел.

- Мы расшатывали прутья! – гордо поделился Леголас. – Вот эти два, надо только немного подналечь…

- Не заморачивайся, – отмахнулся Тенька, доставая свое карманное водяное зеркальце и просовывая его между прутьями. – Залезайте!

Леголас обернулся куда-то в туман.

- Сейчас. Гимли ранен и не может ходить. Я его притащу!

- Скорее, – Глорфиндел огляделся по сторонам. – Дым рассеивается.

- А время действия кто-нибудь засек? – поинтересовался Тенька. – Эх, и я забыл. Придется еще раз испытывать! Но до чего же занятная штука получилась! А Феанаро все бурчал, что удельная погрешность на скорость ветра обнуляет коэффициент полезности… О, а вот и Гимли!

Гном выглядел неважно, но на скорость его втягивания в водяное зеркало это не повлияло. Следом исчез Леголас. Тенька выставил зеркальце в сторону спутников, силуэты которых едва различал в дыму, а затем и сам ткнулся носом в переливающуюся радужную гладь. Мгновение маленькое зеркальце и держащая его изнутри рука висели в воздухе, а потом водяное стекло втянуло через оправу само себя, схлопнулось в точку и пропало.

Три секунды спустя. Амон Эреб

Путники и спасенные пленники вывалились наружу посреди центральной крепостной площадки в разгар перестроения караульных, и подняли кругом грандиозный переполох. Сперва их приняли за врагов, потом на командный голос разъясняющего ситуацию Майтимо сбежались его встревоженные братья и заодно все эльфы, оказавшиеся поблизости.

Потом Леголас, у которого тоже внезапно прорезался командный голос, заорал, что его друг умирает, и все сообща потащили Гимли в лазарет. Уже к дверям лазарета толпа немного поредела, часть народа не влезла в помещение, и еще часть выставили возмущенные целители. Леголас каким-то образом оказался в числе выставленных, и друзья, а заодно все интересующиеся, принялись наперебой расспрашивать его о путешествии по морийским подземельям и дальнейших злоключениях. При этом многие в толпе даже отдаленно не догадывались, кто Леголас вообще такой, и задавали этот вопрос кому угодно, но не эльфийскому принцу. Больше всего страдал от вопросов так же ничего не понимающий Макалаурэ, поскольку окружающие привыкли, что он управляет делами крепости и все знает. В процессе расспросов внезапно выяснилось, что принцу Лихолесья помощь целителей тоже очень нужна, и всеобщий поход в лазарет повторился.

Наконец все улеглось, хотя местные жители по-прежнему толпились в коридорах, обсуждая произошедшее. Глорфиндел остался в лазарете со спасенными, Амбаруссар побежали торопить поваров, чтобы накрыли обеденный стол пораньше, замороченный суматохой Макалаурэ спустился в сад, а Тенька присел на нижнюю ступеньку главной лестницы и принялся делать в своей записной книжке очередные пометки. Из мешка колдуна доносилось задушевное урчание разумной жизни. Единорог Вася, который бродил поблизости и тоже рад был видеть вернувшихся товарищей, а особенно колдуна, заинтересованно сунул морду в мешок, но был безжалостно укушен разумной жизнью за нос.

Едва крепость начала возвращаться к прежнему порядку и покою, как из сада раздался громкий вопль Макалаурэ, совершенно нечленораздельный, который мог означать что угодно, от пришествия светлых валар до личного явления Моринготто прямо у менестреля под носом. Едва успокоившиеся жители крепости тут же опять всполошились и ринулись в сад. Даже Глорфиндел из лазарета прибежал.

Макалаурэ обнаружился у холма с тремя колами, и причина его крика тут же стала понятна: по упомянутым колам вились нежные стебельки молодой поросли, напоминающей горох, только не зеленые, а полупрозрачные, сверкающие перламутром.

- Да, это оно, – тоном знатока подтвердил Тенька. – Сильмарилловое дерево! Эх, друг Феанаро опять обидится, что я без него экспериментирую! Но, надеюсь, как и в прошлый раз, поймет.

- Ростки взошли так скоро? – удивился Глорфиндел.

- Мы их модифицировали, – непонятно пояснил колдун. – Это Трандуил может кофейные кустики годами выращивать, а у нас была нацеленность на скорый результат! – он наклонился к всходам, безо всякого трепета надломил один из полупрозрачных усиков, растер на ладони и понюхал. – Интересненько получилось…

- Не трогай! – перепугался Макалаурэ, взирая на колдуна как на святотатца.

- Да ничего ему не сделается, – успокоил Тенька. – Еще потом выпалывать замаешься. Хорошо растут! Если взойдут все пять семян, то здесь такие заросли будут, что не протолкнешься! И урожай должен быть ого-го!

- Насколько «ого-го»? – уточнили любопытные близнецы Амбаруссар.

- Не знаю, – задумался Тенька. – Может быть, пятнадцать-двадцать…

- Камней? – охрипшим голосом переспросил Макалаурэ.

- Ведер!

Пока окружающие пытались вообразить себе хотя бы одно ведро сильмариллов, Глорфиндел заозирался и спросил:

- А где лорд Нельяфинвэ?

- Я здесь. Как я могу такое пропустить?!

Глорфиндел беспокойно скользнул взглядом по его чистому лицу и отсутствующей кисти на правой руке.

- Да нет же, где наш Нельяфинвэ?

- Может, в лазарете? – предположил Тенька.

- Его там не было!

- На кухне тоже! – отрапортовали Амбаруссар.

- И в саду, – добавил Макалаурэ.

- Да и во дворе я его не видел, – нахмурился имеющийся Майтимо.

- Интересненько это получается! – почесал в затылке Тенька. – Куда же он делся?

Около двух часов пропажу добросовестно искали по всей крепости и даже в ее ближайших пределах, но так и не нашли. За это время как раз накрыли столы к обеду, но собравшимся в трапезном зале друзьям уже было не до еды.

- Неудачные поиски говорят об отсутствии объекта на данной территории, – по-научному рассудил Тенька.

- Но где он тогда? – тихо спросил Макалаурэ. – Не могли же вы его там оставить? Или?..

- Исключено, – твердо отмел Глорфиндел. – Я все время держал лорда Нельяфинвэ за руку.

- Ты держал меня, – просветил местный Майтимо. – А другого меня держал Тенька.

- Я? – удивился колдун. – Нет, рядом со мной Глорфиндел был. Я думал, вы там друг за друга держитесь…

И за столом сама собой повисла тяжелая гнетущая тишина.

Четыре часа спустя

- Вот так и получилось, – подытожил Тенька. – Майтимо-абориген думал, что наш Майтимо со мной, я думал, что они вместе, а Глорфиндел вовсе их обоих перепутал в тумане.

- Он остался там? – с ужасом переспросил Леголас, полусидя на подушке.

- Мы вернулись на то место, как только все поняли, – Глорфиндел опустил голову. – Но ни орков, ни лорда Нельяфинвэ не нашли.

- Учитывая, какой тут вокруг него ажиотаж среди всяких нехороших личностей, – прибавил колдун, – вряд ли его пристукнули на месте.

- Если лорд Нельяфинвэ попадет в Ангамандо, то неизвестно, что хуже, – тихо заметил Глорфиндел.

- И ничего нельзя сделать? – у Леголаса стояли слезы в глазах.

- Почему нельзя? – удивился Тенька. – Можно! Когда это наука пасовала перед трудностями?

Сквозь окна лазарета струились мягкие лучи рыжего предзакатного солнца. Снаружи доносились мерные голоса, скрип колес, и перестук копыт. На соседней кровати, чуть похрапывая, крепко спал гном. А эльфийский принц, которому сейчас было не до сна, и легендарный герой еще не случившейся в этом измерении битвы за Гондолин наблюдали, как колдун выкладывает прямо поверх одеяла свое очередное творение.

- Похоже на канделябр, – высказался Глорфиндел. – Только пожеванный драконом.

- Это какое-то страшное оружие? – уточнил Леголас.

- Лучше! – заверил Тенька. – Это переходник! Он соединяет вербальные дисфункции с копулятивно-волновыми колебаниями водяного зеркала и передает полученный набор свойств в точку вывода!

- Ты хочешь этой штукой победить Моринготто? – попытался разобраться Глорфиндел.

- Да нет же! Я хочу найти Майтимо, не тратя недели на перенастройку зеркала. Когда мы туда-сюда скакали, меня внезапно осенило: а чего я постоянно пытаюсь задать функции одного устройства для другого, если их можно просто объединить? – он критично оглядел разлапистую проволочную загогулину, которую держал в руках и добавил: – Правда, тут еще надо немножко доделать. Расщепить каналы, приладить провода, смонтировать несущий движок системы... Интересненькая предстоит работа! А ты, Леголас, пока расскажи, как вас с Гимли угораздило через подземелья Мории вляпаться в вашу Первую Эпоху.

- Я и сам не знаю, – вздохнул эльфийский принц и начал свой рассказ.

Первоначально путешествие в Морию воспринималось участниками чем-то средним между разведкой, экскурсией и особо оригинальным вариантом прогулки от Лориэна до Ривенделла. Гимли красочно расписывал величие пещер предков, обещал показать другу все великолепие каменных залов и сокровища глубинных шахт. Он так здорово об этом рассказывал, что в конце концов Леголас, вопреки отцовскому воспитанию, начал считать народ гномов ничуть не хуже народа эльфов и захотел проникнуться красотой руд и драгоценных камней.

Кроме того, друзья намеревались найти удобный путь для железной дороги леди Галадриэль, поглядеть, что вообще творится в заброшенных пещерах, а то и отыскать тамошних гномов или хотя бы их следы. Слухи об обитателях Мории были противоречивы и больше напоминали ночные страшилки, поэтому разузнать правду было просто необходимо. Гимли где-то раскопал древний, кое-где заплесневелый и поеденный мышами план морийских подземелий, и это была единственная карта, которой располагали доморощенные исследователи. Но они не унывали: карту можно подправить и дорисовать на месте.

Несостоятельность этого плана во всей красе проявила себя уже в первые дни путешествия. Судя по всему, на карте с реальностью совпадали только полустертые руны масштаба. Вместо обещанных древним документом коридоров друзья натыкались на замурованные стены, шахты оказывались парадными залами, полными орков, а когда они попытались найти хоть один подземный колодец, то вылезли в полуразрушенное нутро громадной доменной печи. После этого коварная карта была непочтительно засунута на самое дно походного мешка, и дальше друзья пробирались на свой страх и риск.

Поначалу оба были уверены, что идут прямиком к Ривенделлу, но на пятый день эта уверенность поблекла, а на десятый Гимли заявил, что все понял: они не там свернули, и надо возвращаться. Леголас воспринял это скептически, поскольку они куда-нибудь сворачивали каждый день, и определить неправильный поворот не смогли бы даже пресветлые валар. Гимли возразил, что плевал он на пресветлых валар (всех, кроме Махала, разумеется), а возвращаться все равно надо. Они пошли обратно и, несмотря на метки, заблудились еще больше.

Так и начались их скитания по неизвестным и бесконечным подземельям. Один раз им повезло выбраться на поверхность и даже повстречать местную жительницу – очень милую старушку, которая впервые видела эльфов с гномами и никогда не слышала про Средиземье. Она назвалась волшебницей, и у нее при себе была чудесная книга, выраставшая из наперсточного размера в огромный том. Старушка листала страницы и бормотала:

«Бамбара, чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики…»

К счастью, Леголас и Гимли были знакомы с Тенькой, и знали, что колдуны и волшебницы частенько ведут себя странно. Эта милая старушка даже ничего не взорвала, зато дала совет:

«Вы преодолеете все испытания и вернетесь домой, если смело пойдете по тому пути, который укажет вам сердце. Не жалейте тайн для тех, кто в них нуждается».

Поблагодарив старушку за ее непонятные, но добрые слова и переночевав на поверхности, друзья опять спустились в подземелье, искать обратную дорогу или, на худой конец, «путь, который укажет сердце». В сущности, не важно, как оно будет называться, рассудил практичный Гимли, лишь бы в Средиземье вело.

Но пути и дороги подземелья выносили их куда угодно, только не на родную сторону. Друзья оказывались в сплетениях бесконечных туннелей, устеленных рельсами, однажды наткнулись на огромного облезлого дракона в цепях, который испуганно шарахнулся, когда Гимли звякнул секирой о камень. Они набрели на город странных существ, называвших себя глубинными гномами или свирфнебли, и поучаствовали в их битве с другими странными существами, похожими на красноглазых эльфов с эбеново-черной кожей. Наконец, в очередном подземелье, отчаявшись, они извлекли со дна мешка злополучную карту и с удивлением обнаружили, что по ней запросто могут понять, где находятся. Друзья поспешили к ближайшему выходу и вылезли в каких-то горах, где (о, счастье!!!) нашлись родные и знакомые эльфы, пусть и нолдор. Правда, вели они себя странно, пользовались какой-то придуманной географией и гербами давно сгинувшего Гондолина. И вот, во время спора с одним из тех эльфов, в мысли Леголаса начало закрадываться невероятное и чудовищное подозрение…

- Хорошо, хоть там у вас хватило ума не высказывать все подозрения вслух, – отметил Глорфиндел. – Грустно говорить об этом, но в последние десятилетия здравый смысл жителей Гондолина заменила паранойя, которая нам все равно не помогла.

Леголас потупился и признался:

- Дело не в уме. Сперва мы слишком растерялись, а потом нас выставили. Я только и успел предупредить о предателе Маэглине…

- …Который тогда еще не подозревал об этой странице своей жизни, – качнул головой Глорфиндел.

- Да, – снова потупился Леголас. – Я уже сообразил, что постыдно мало знаком с историческими датами.

- Ты не переживай, – успокоил Тенька, не прекращая увлеченно ковыряться в своем новом изобретении. – Рассказывай дальше.

И Леголас покорно продолжил.

…Отойдя от поста на достаточное расстояние, чтобы их не услышали, эльфийский принц в красках расписал другу, куда их угораздило попасть. Гимли признал, что занесло их и впрямь очень далеко, без посторонней помощи не выберешься, не то, чего доброго, еще дальше занесет. И предложил поискать Гэндальфа – он, говорят, и в те (точнее, уже в эти) времена жил. Мужик он умный, вдобавок, волшебник. Может, присоветует чего.

«Жить-то он жил, – просветил Леголас, – но на острове Валиноре за морем, куда добраться не легче, чем нам – в свои времена. И у нас, между прочим, уже есть один совет от волшебницы: следовать за сердцем и не жалеть тайн. А мое сердце зовет меня на родину отца, в Дориат. Мы расскажем им все тайны времен, чтобы они смогли избежать падения».

«А чего ж ты этим, в Гондолине, почти ничего не сказал? – закономерно удивился Гимли. – До Дориата еще топать и топать, а Гондолин – вот он. И, как мне доводилось слышать, тоже пал от чего-то нехорошего».

«От предателя Маэглина! Я их предупредил, чтоб ему не доверяли. А больше я и сам ничего не знаю. Зато очень хорошо помню про Дориат! Туда нам и надо, чтобы осчастливить всех своими тайными знаниями!»

«Вечно эти эльфы всех без разбору осчастливить норовят, – не разделил гном его энтузиазма. – Про Дориат я тоже слышал. Мудрые говорили, что именно там случилась скверная история, поссорившая наши народы. Не хочется мне лезть в логово дурных озлобленных эльфов».

«Вовсе они не дурные и не озлобленные! Это гномы… – тут принц осекся и твердо подытожил: – Ты будешь со мной, и пусть только посмеют тебя тронуть!»

«Лучше бы мы не совались к твоим сородичам, а поискали на севере древние гномьи кланы. Вот уж где нам оказали бы славный прием!»

«А Дориат в это время пусть гибнет?! Нет, если ты твердо не хочешь туда идти, то я отправлюсь один! Надо предупредить их!»

Гимли не пожелал бросать товарища, и в синдарское королевство они отправились вместе. Гном был почти прав: уже на подступах к лесу его попытались подстрелить из лука, и только вмешательство Леголаса спасло положение. Странную парочку доставили к королю Диору.

К чести Диора, когда ему выложили все о путешествиях во времени и скором падении Дориата, он не велел тотчас же гнать полоумных кликуш взашей или пристрелить на месте, а попытался разобраться.

«С чего бы Дориату быть взятым? Наш лес окружен крепкими стенами, наши воины доблестны, и о возможном нападении сыновей Феанора мы знаем уже не первый год».

Леголас замялся, поскольку всю жизнь думал, что несчастные жители Дориата до последнего ни о чем не подозревали.

«Да разве это стены? – со знанием дела влез Гимли. – Частокол да каменные кучки на каких-то соплях вместо цемента».

Диор очень оскорбился и принялся доказывать, что на частокол пошли деревья самых крепких пород, а цемент, между прочим, еще в позапрошлом столетии закупали у гномов, чтоб они пропали, эти коварные гномы со своим цементом. Гимли парировал, что коварные как раз эльфы, это всякому гному известно, и мирное разбирательство медленно начало перетекать в кровопролитный скандал. Видимо, таким уж был мятежный воздух Первой Эпохи: всех тянуло ссориться, делать глупости и давать начало долгой взаимнойнеприязни народов.

Леголас попытался вмешаться.

«Может, вы вовсе не будете давать повода к новой братоубийственной резне? Пусть бы в самом деле подавились эти нолдор своим сильмариллом, он без того не принесет им счастья. Дориат бы уцелел…»

«Это НАШ сильмарилл! – отчеканил Диор. – А вы, похоже, нолдорские лазутчики!»

Леголас обиделся до глубины души.

«Это неправда! Мы не солгали вам! И… – тут его внезапно озарила потрясающая, как тогда казалось, идея, – …и мы докажем это! Мы пойдем к королю Гил-Галаду, всё расскажем, и он прискачет к вам на подмогу!»

Если до этих слов Диор сомневался, лазутчики перед ним или сумасшедшие, то теперь всецело склонился ко второму варианту.

«Эй, – дернул друга Гимли. – Я тоже слышал эту легенду. Тот король вроде бы поближе к нашим временам жил».

«Ты слышал, а я знаю точно! – убежденно заявил Леголас. – Король Гил-Галад родился еще в Первую Эпоху!»

Но, как показало время, прав был скорее гном. Родиться-то Гил-Галад родился, но проку с этого не было никакого. А из войск у Кирдана Корабела имелся только флот, который невозможно было доставить в Дориат, да еще за короткое время. И никто никуда не собирался плыть, поскольку Кирдан считал, что нолдор на Дориат все же не нападут.

Друзья наверняка знали обратное. И поняли, что действовать надо самим. Раз не получилось договориться по палантиру, надо лично пойти на Амон Эреб и всех там вразумить. Даже Гимли успел проникнуться азартом и рвался исправлять ошибки прошлого.

- Но на десятый день пути мы попали в лапы к оркам, – закончил Леголас. – Они сочли, что эльф и гном вместе – это подозрительно, попахивает новым союзом против них, и решили доставить нас в Ангбанд. И почти доставили, если бы не вы.

- А теперь в Ангбанд вот-вот доставят Майтимо, если он жив, – напомнил Глорфиндел и безнадежно зевнул. – Тенька, как там твое изобретение?

- Пока стабильно, – оповестил колдун, ковыряясь в недрах чудо-переходника светящейся отверткой. – Где бы еще гномью ручку раздобыть… А то она так интересненько придумана, что мне на воссоздание по формулам понадобится не меньше пары месяцев!

- Ручка-то тебе зачем? – удивился Глорфиндел.

- Для переходника! – колдун взял отвертку в зубы и влез в свое творение голыми руками. – Шишмы-шибы!

- Чего-чего? – переспросили оба эльфа.

Тенька снисходительно выплюнул отвертку и пояснил внятно:

- Синтез, говорю, будет! К одному концу я подсоединю водяное зеркало, к другому опознаватель генетического признака, а к третьему – гномью ручку. И получится, что оно будет отыскивать Майтимо, показывать и точно к нему перемещать! Интересненькое должно получиться устройство! Только без гномьей ручки – никуда. Дроу того найти, что ли? Так это не легче, чем Майтимо…

В этот момент с соседней кровати донеслось:

- А что случилось с Майтимо?

- Гимли! – обрадовался Леголас. – Как ты себя чувствуешь?

- Неплохо, – степенно ответил гном. – Так в чем дело?

Ему объяснили, и после этого Гимли долго задумчиво молчал, уставившись куда-то вдаль и машинально оглаживая бороду.

- Ручка от наших ворот, говорите? – наконец произнес он. – Это старинный секрет, утерянный еще в древние времена.

Леголас горестно вдохнул, а Глорфиндел чуть приподнял брови.

- Хочу напомнить вам, друзья, что нынче мы как раз находимся в тех самых древних временах.

- Так надо пойти к здешним гномам, – загорелся Тенька, – и попросить одну ручку взаймы!

- Вам не дадут, – покачал головой Гимли.

- А тебе? – уточнил Глорфиндел.

- Возможно. Но тогда я не дам вам.

- Почему? – удивился колдун.

- Это же секрет народа! – со значением пояснил Гимли. – Секреты нельзя раздавать всем подряд!

- Да я эту вашу ручку несколько недель в мешке таскал!

- И совершал этим самым святотатство!

- Майтимо бы порадовался, что еще кто-то разделяет его убеждения насчет методов Тенькиной науки, – отметил Глорфиндел.

- Значит, пусть он теперь погибает из-за ваших секретов?! – воскликнул Леголас.

- Майтимо мне друг, – возразил Гимли. – И я не хочу, чтобы он погибал. Но открыть тайну!..

- А что нам говорила та волшебница? «Не жалейте тайн…»

- «…Для тех, кто в них нуждается», – закончил Гимли. – Я помню. То же самое ты говорил, когда убеждал меня идти в Дориат, и вот, чем все обернулось.

Глорфиндел чуть улыбнулся, и в его глазах мелькнул свет.

- Так может, до сих пор вы открывали не те тайны? Или в них никто по-настоящему не нуждался?

- Допустим, – проворчал гном. – Но до ближайших гор многие недели, а то и месяцы пути! И я не могу пока быстро ходить или держаться в седле.

- Так ты согласен? – обрадовался Тенька.

- А если и да, что толку?

Колдун достал из кармана водяное зеркальце.

- Покажи, где ваши горы на карте, и переместимся за две минуты!

К счастью, в отличие от увлеченного легендами и пасующего на географии принца Лихолесья, древние места обитания своих сородичей гном знал неплохо.

Вечером Тенька и Гимли отбыли за гномьей ручкой, а три дня спустя вернулись на Амон Эреб. Помимо необходимого артефакта колдун нежно прижимал к груди целый короб всевозможных диковинных штуковин. Гимли потихоньку пояснил друзьям, что к исходу второго дня, когда его сородичи малость привыкли к Теньке, то почуяли в нем родственную душу и устроили такой взаимовыгодный обмен научными секретами, что великим предкам и не снилось. Правда, поначалу уговорить гномов древности оказалось непросто, только присутствие сородича спасло положение, иначе одного Теньку даже на порог не пустили бы.

Гимли тоже держал в руках объемистый короб. Гномы на днях собирались устроить большой пир, но узнав, что дорогие гости слишком спешат, чтобы на него остаться, наделали им в дорогу целую кучу разнообразных бутербродов.

Колдун стребовал у имеющегося в крепости Майтимо «опознаватель генетического признака», а проще говоря, пузырек крови и прядь волос, приладил это к своему переходнику, подсоединил водяное зеркало и гномью ручку.

Испытывать изобретение собрались в саду, чтобы заодно полюбоваться на обильную завязь сильмарилловых ростков, чуть ли не на глазах ползущую вверх по трем колам. Кое-где уже виднелись набухающие почки, а в одном месте распустился первый лист, который Макалаурэ демонстрировал всем желающим с такой гордостью, словно это его родной ребенок. Лист был нежный, тоненький, такой же перламутровый, как ростки, с сияющими прожилками, а в целом напоминал боярышниковый.

Вести по крепости разносились быстро, поэтому поглазеть на ход эксперимента собралось почти столько же народу, сколько некогда провожало спасенных путешественников в лазарет.

Тенька сел на скамейку, положил свою загогулину на колени, покрутил ее так и эдак, а потом соединил два каких-то проводка.

Раздался громкий хлопок, и все окружающее пространство заволокло едким сизым дымом. Часть эльфов попадала на землю, часть бросилась бежать, задние ряды привставали на цыпочки, пытаясь понять, чего же там случилось. Глорфиндел, Гимли и Леголас ринулись к колдуну, уже не чая увидеть его невредимым, Макалаурэ бросился к сильмарилловой завязи, намереваясь не то проверить ее сохранность, не то заслонить своим телом. Сквозь поднявшийся шум прорвался командный голос Майтимо:

- Отставить панику!!!

«Так у нас здесь паника?!» – сообразили присутствующие и запаниковали еще больше.

Наконец, дым рассеялся. Целый и невредимый Тенька сидел на той же скамейке, только был перемазан копотью с головы до ног. Загогулина на его коленях не пострадала, но тоже изрядно закоптилась. Чумазыми были Глорфиндел, Гимли и Леголас, Майтимо и его братья, и остальные жители крепости в радиусе двадцати метров. Только сильмарилловые ростки сияли первозданной чистотой, а к одинокому листику даже добавился второй.

- Контакт перегорел, – невозмутимо пояснил колдун, облизнув черные губы таким же черным языком. Оглядел царящую кругом разруху и удивленно протянул: – Интересненько это у меня получилось…

- Ничего не вышло? – упавшим голосом переспросил Леголас.

- Все под контролем! – отмахнулся Тенька и хорошенько встряхнул свое изобретение. В недрах загогулины что-то затарахтело, и окружающие отступили на несколько шагов, закрывая головы руками. – Сейчас контакт заменю, вербальные полюса разбросаю, и все заработает! Вы только не волнуйтесь! При стабильных условиях…

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 9) ======

Майтимо отстал от спутников за несколько шагов до клетки, налетев на какого-то перепуганного орка, во все стороны размахивающего шипастым кистенем. Уклониться от него было непросто, да и не в традициях настоящих нолдор избегать опасностей. А когда Майтимо успешно сразил противника, то обнаружил, что спутники ушли вперед, растворились в густом тумане, и отыскать их невозможно. Даже докричаться нельзя: в таком шуме собственного голоса не разобрать.

Эльф все же попытался отыскать потерянное направление, и какое-то время брел вперед, отбиваясь от встречных орков, но ничего путного из этого не вышло. Когда туман начал рассеиваться, Майтимо все-таки отыскал клетку, возле которой уже никого не было, и успел залезть на ее верх, потому что прорваться к краю лагеря стало невозможно. Орки столпились вокруг, оторопело взирая на опустевшую, но целую клетку, на невесть откуда взявшегося воина с мечом, и пытались хоть как-то связать эти два факта между собой.

- А может, он их сожрал? – предположил кто-то нетривиально мыслящий.

- Че, целиком заглотил, что ли? – не поверил кто-то сообразительный.

- А дыму кто напрудил? – задался вопросом кто-то любопытный.

- Он их того, сожрал и в дым! – выдвинул очередную версию нетривиально мыслящий.

- Давайте его самого сожрем! – прорычал кто-то радикально настроенный.

Майтимо поудобнее перехватил оружие.

- А чего мы Владыке скажем? – напомнил кто-то убоявшийся. – О тех двоих вперед доложено!

- Скажем, этот их сожрал, а мы – его! – предложил кто-то особенно голодный и хитроумный.

- А потом Владыка нас сожрет! – предрек сообразительный.

- Не, не годится! – решили все и стали думать дальше.

Потом кто-то наблюдательный отметил сходство неведомого воина с одноруким Маэдросом, за поимку которого назначена большая награда. Было решено взять эльфа живьем и доставить к Владыке, а там пусть он сам изволит разбираться, что к чему, откуда дым и кто кого сожрал.

Майтимо лихо раскрутил меч над головой.

- Живым не дамся! А кто сунется – заколдую страшным эльфийским колдовством! Бамбара-чуфара-скорики-морики! Транзистентность потока не зависит от величины мелохоцендрала!

Орки опасливо вслушались, понаблюдали за хищным блеском лезвия, и охотников лезть на клетку не нашлось. Достать же добычу с земли не позволяла высота решетки.

- А если его арканом зацепить? – предложил кто-то богатый на идеи.

- Давайте, цепляйте! – поддержал Майтимо. – Мне как раз недостает пары-тройки отобранных у вас веревок!

Но вопреки его поддержке идея почему-то не прижилась.

- Может, сложим под ним костер и дымом выкурим?

Майтимо присел на корточки и нехорошо оскалился.

- Складывайте! Смерть в огне – это наша любимая семейная традиция!

Орки снова принялись совещаться.

- Да какая разница, на клетке он или внутри нее? – высказался уже знакомый сообразительный орк. – Куда он оттуда денется? Отнесем как есть, а там Владыка пусть сам его отколупывает.

Вокруг одобрительно зашумели. Майтимо же очень не понравилась эта мысль, но поделать он ничего не мог. Как клинки орков не доставали до него, так и длины его меча не хватало, чтобы отогнать тех, кто поднял клетку, чтобы нести.

Дорога до Ангамандо была короткой: орки не останавливались на привал, желая поскорей избавиться от условно пленного эльфа, шли днем и ночью, таща клетку посменно. Несколько раз Майтимо пытался слезть и прорваться через них, но всякий раз был вынужден с боем возвращаться обратно.

…Когда за спиной ужасающе знакомо хлопнули железные крепостные ворота, и клетку со всем почетом внесли во внутренний двор цитадели, большой и круглый каменный мешок, почти не изменившийся за столько лет и измерений, Майтимо с досадой отметил, что его положение из просто скверного стало почти безнадежным. Вечно наверху не просидишь: либо возьмут измором, либо и правда сам Моринготто изволит «отколупать».

А уж когда из-за убранной решетками двери, которая, как ясно помнил Майтимо, вела в подвалы, по-хозяйски вальяжно вышел Саурон, эльфу малодушно захотелось сию минуту броситься на собственный меч, чтоб не мучиться. Удержало только фамильное упрямство, ненависть к легким путям (и к Саурону заодно!), а еще совершенно безумная надежда, что с Теньки станется вытащить его и отсюда.

Как назло, Саурон был точь в точь такой же, каким Майтимо запомнил его много лет назад: весь в черном, руки в кожаных перчатках по локоть. Только лицо белое, застывшее, злое, и на нем горят кровавые точки глаз.

Первым делом Саурон вызверился на орков.

- Что за балаган вы здесь устроили, грязные псы? Где синда и гном, о которых мне докладывали?

Орки испуганно вжались в клетку и принялись путанно излагать насчет дыма, сожранных прежних пленников и кровожадного нового, который невесть как оказался наверху и живым не дается. Вот господин мудрый и сильный, он знает, как с этим быть. А пленник-то один в один однорукий Маэдрос, только обе руки на месте, но это уж мудрому господину видней, чего тут надо делать…

Судя по вытянувшемуся лицу Саурона, ему было вовсе не видней, а даже наоборот. Майтимо был очень рад созерцать эту рожу растерянной, правда, грядущая расплата за зрелище неоправданно высока.

Темный майа подошел ближе, пристально вглядываясь в лицо пленника и явно пытаясь понять, в чем же тут подвох. Вроде бы, вот он, старый знакомый, те же рыжие волосы и дерзкий взгляд, две ноги, две руки… Но последнее и настораживает!

- Нельяфинвэ, – елейным голосом произнес Саурон, становясь у клетки вплотную, – как хорошо, что ты выбрал время снова заглянуть в гости.

- Ну что ты, пустяки, – не остался в долгу Майтимо. – Меня так упрашивали, что я не смог отказать себе в удовольствии лишний раз взглянуть на твое мерзкое рыло.

Саурон изобразил такую любезную улыбку, что даже орков пробрала дрожь.

- Чего же ты там сидишь, дорогой Нельяфинвэ? Слезай и поговорим с глазу на глаз, как хорошие знакомые.

- Благодарю, мне и здесь неплохо, – отказался Майтимо.

- Не будь дураком, – взгляд Саурона заледенел. – Рано или поздно ты все равно окажешься внизу.

- Я никуда не тороплюсь, – заверил Майтимо.

В толпе орков послышались смешки.

- Слезай сам, проклятый мальчишка! – рявкнул Саурон. – Слезай, не то хуже будет!

- Шиш тебе! – плюнул вниз Майтимо. – Забирайся и снимай, если сможешь, а мне терять нечего!

- Ты так думаешь? – осклабился темный майа. – Я погляжу, обе твои руки на месте, а это непорядок. Ай-ай-ай, такое неуважение к памяти Финдекано, который лично отрубил тебе кисть. Но ничего, я могу это исправить. А еще у тебя очень острый и слишком длинный язык. Да и ноги тебе уже ни к чему, а то снова сбежать попытаешься…

- Тявкай-тявкай, красноглазая собачонка! – ухмыльнулся Майтимо, хотя ему было совсем не до смеха. – Я наверху, а ты внизу, и тебе все равно придется сюда лезть оркам на потеху.

- Ты слезешь сам, – пообещал Саурон. – Ты спрыгнешь и приползешь ко мне на брюхе! Смотри, что у меня есть.

Он картинным жестом сунул руку в перчатке за пазуху и достал оттуда переливающийся камешек размером с грецкий орех.

- За сильмарилл ты передо мной на задних лапках танцевать будешь.

- Да пошел ты со своим сильмариллом, – презрительно скривился Майтимо. – Тем более, он наверняка ненастоящий.

- Тебе хочется в это верить, – вкрадчиво сообщил Саурон. – Подойди и возьми его. Владыка сегодня щедр. Только представь, ты будешь обладать камнем всю оставшуюся жизнь…

- …Не слишком долгую и мучительную, – закончил Майтимо. – Это ты сейчас передо мной на задних лапках танцуешь. Продолжай, меня все устраивает! Виварий по тебе плачет, глюк природы!

Саурон не знал, что такое виварий и глюк природы, но догадался, что ничего хорошего ему сказать не могли, и еле слышно зарычал, потихоньку свирепея. Орки на всякий случай попятились к выходу из внутреннего двора. Честно говоря, Майтимо бы тоже с радостью куда-нибудь попятился, на худой конец – стратегически отступил. Но ему отступать было некуда.

Саурон перестал скалиться и опять улыбнулся, явно измыслив какую-то гадость.

- Пожалуй, я тоже сегодня буду щедрым, по примеру Владыки, – прошипел он сквозь застывшую улыбку и поднял сильмарилл над головой. – Лови, милый Нельяфинвэ. Просто так, и знай мою доброту к тебе!

Темный майа кинул камень, и Майтимо ловко поймал его свободной от меча рукой. Сильмарилл жег ладонь, но не сжигал, как это могло бы случиться с местным двойником. Жар вполне можно было терпеть, не подавая виду, что он вообще существует, и наслаждаться видом оторопелой физиономии Саурона, у которого на глазах непонятно как попрали незыблемый закон мироздания.

- Я всегда знал, как тут добры ко мне, – сообщил Майтимо, лениво перекатывая камешек по ладони. – Даже краденного сильмарилла не пожалели. Но знаешь, – он притворно полюбовался сиянием граней, – что-то приелись мне эти несметные сокровища… Хочется чего-нибудь простого, понятного. Например, покататься на паровозе.

Но Саурону было неинтересно, что такое паровоз и зачем на нем кататься.

- Я пока не знаю, как и где ты умудрился отхватить прощение валар, Нельяфинвэ, – прошипел он, – но, клянусь, я выбью это из тебя, чего бы мне ни стоило!

- Ой, как страшно! – поддразнил его Майтимо. – Жалеешь, что отдал мне сильмарилл? Так забирай обратно!

И с этими словами метнул камень врагу в лицо. Саурон не успел уклониться, и сильмарилл засветил ему точно в глаз. Каменные стены внутреннего двора сотряс вой, полный боли.

- Про-о-очь!!! Все прочь отсюда!!!

Оркам не пришлось приказывать дважды. В считанные мгновения двор опустел. Саурон уронил сильмарилл на землю и отнял ладони от лица. На месте глаза чернел ожог.

- Убью-у-у-у! Изничтожу-у-у-у!!!

- Залезь и попробуй, земляной червяк! – крикнул в ответ Майтимо, поднимая меч, и его фигура засияла во тьме немеркнущим валинорским светом.

Саурон не полез. Он попятился, выпучивая оставшийся глаз, не веря.

- Ка-ак?! Проклятый мальчишка, как, это же невозможно! Владыка, Влады-ы-ыка!!!

- Я здесь, – отозвалось ледяное эхо.

Майтимо невольно вздрогнул, глядя, как рядом с Сауроном возникает исполинская черная фигура, и почувствовал, что крышка решетки под ногами начинает без огня осыпаться пеплом.

Зрелище кончилось.

Пришла расплата.

Сорок семь часов и три минуты спустя. Амон Эреб

Испытания переместились из сада в холл цитадели, хотя местный Майтимо, как и его двойник из иных измерений, активно протестовал, заявляя, что ему крепость дорога. Пусть и поменьше, чем Химринг, но не отдавать же ее из-за этого на растерзание просвещенной науке! Тенька на это в который раз заверил, что у него все под контролем, и никого в этом не убедил, потому что, отмывшись от черной копоти, колдун тут же перемазался в синей, а затем в зеленой. После этого Амбаруссар побились об заклад, что следующая копоть будет красная. Или желтая.

Но колдуну удалось укротить своенравный прибор, и вместо копоти на ближайшей стене появилась неяркая, но все больше набирающая цвета и краски картинка – окно из одного места в другое.

Сперва в окне отразилась темная твердыня Ангамандо с высокими иглами башен и багряным заревом на горизонте. Потом – ворота черной крепости и выходящие оттуда войска.

- Куда это они? – нахмурился Майтимо.

- Предчувствую, что на Гондолин, – отозвался Глорфиндел.

- Да кому ваш Гондолин нужен! Если идти войной – то на нас.

- А вы на этом отшибе кому нужны? – не остался в долгу легендарный герой. – Гондолин до последних дней оставался оплотом…

- …Трусливых затворников!

- По крайней мере – не буйнопомешанных убийц!

Майтимо уже хотел сказать в ответ очередную гадость, но тут картинка сменилась, и все споры умолкли на полуслове.

Окно показало темную сырую камеру и пленника на узкой лавке. Он сидел, прислонившись спиной к стене. Руки сковывали толстенные цепи, вмурованные в стены, рыжие волосы ярко выделялись на фоне темно-серых камней, а веснушки – на бледном лице.

- О, нашли! – обрадовался Тенька. – Эксперимент завершен удачно!

- Удача будет, если мы его оттуда достанем, – напомнил Глорфиндел.

- Достанем, конечно! – убежденно заявил колдун, подошел к окну поближе и жизнерадостно окликнул: – Эй, Майтимо! Ты меня хорошо слышишь?

Пленник встрепенулся и завертел головой.

- Тенька?

- Ага! Ты там как?

- Немного не в своей тарелке, – саркастично поведал Майтимо. – Знаешь, оттенок стен не соответствует моему настроению в это время года.

- Лорд Нельяфинвэ, – позвал Глорфиндел с тревогой, – вы видели Моринготто?

Майтимо передернулся, что уже было красноречивее любого ответа, а затем пояснил:

- Позавчера. Он оттащил жаждущего поквитаться Саурона за шкирку и обещал лично придумать для меня что-то необычайное. А пока он думает, я должен сидеть, бояться и мучиться неизвестностью.

- А вы?

- А что мне остается? – проворчал Майтимо без особого трепета. – Сижу. Боюсь.

- Ты не бойся! – посоветовал Тенька. – Сейчас я к тебе залезу!

- Я с тобой, – решил Глорфиндел.

- И я, – добавил Леголас.

Макалаурэ молча и непреклонно шагнул вперед, а следом, почти не отставая – Амбаруссар.

- Вы еще всей крепостью туда пойдите! – возмутился второй Майтимо, без веснушек. – Меня и Теньки будет достаточно.

- Двум лордам Нельяфинвэ у Врага не бывать! – заявил Глорфиндел. – Я вас перепутал тогда, я виноват, поэтому и идти мне!

Пока они пререкались, Тенька с прибором в руках и верным мешком за плечами втихомолку шагнул в окно. Картинка начала таять. Глорфиндел увидел это первым, и одним прыжком вскочил в расплывающиеся очертания темницы. Майтимо опоздал на долю секунды и всем телом врезался в отвердевшую стену холла, за которой уже не было ничего, кроме соседних комнат.

Мгновение спустя. Ангбанд

Глорфиндел кубарем выкатился из стены, сбил Теньку, и они оба растянулись на полу у ног Майтимо.

- Я тронут, что вы так рветесь меня спасать, – прокомментировал тот и печально добавил: – Но в этот раз, похоже, Моринготто учел прежние ошибки.

Он выразительно кивнул на свои оковы. Широкие металлические браслеты охватывали запястья и предплечья, а от них в стену тянулись настолько толстые и тяжелые цепи, что Майтимо даже не мог поднять руку.

- Не беда! – заверил Тенька, поднимаясь. – Хочешь бутерброд?

- Не хочу. Мне, представь себе, не до еды.

- Лорд Нельяфинвэ, вы можете встать? – спросил Глорфиндел, оказываясь рядом и вглядываясь в товарища: цел ли.

Майтимо был цел, не считая царапин и синяков.

- Хоть сплясать. А толку, если ноги тоже закованы?

Тенька порылся в мешке.

- Тебе с окороком или с сыром?

- Со свободой, – буркнул узник. – А если не получится, то с быстрой смертью. Хотелось бы знать, когда я умру, то попаду в здешний Мандос или в свой? И если верно первое, должен ли буду доказывать там всем, что не тот? Или Намо, как Моринготто сейчас, пристально на меня глянет и многообещающе оскалится?

- Вы вполне обойдетесь без этого знания, – заверил Глорфиндел.

Тенька, поразмыслив, сложил два бутерброда в один и запихнул Майтимо прямо в рот. Тот возмущенно дернул рукой, но отмахнуться не смог – мешали цепи. Пришлось жевать.

- Ух, какие у тебя оковы! Они еще более интересненькие, чем в прошлый раз! Правда, я не смогу применить к ним тот порядок обратного синтеза, который вывел на скале, но зато здесь представлен отличный материал для нового научного труда!

- Мне не нравится это предисловие, – высказался Майтимо, справляясь с бутербродами. – Ты не сможешь сидеть тут три дня, как тогда. В любой момент за мной могут прийти.

- Да? – почесал в затылке Тенька. – В таком случае надо придумать чего-нибудь побыстрее! И поинтереснее! Глорфиндел, постой на стреме. Майтимо, держи еще один бутерброд и не тревожься по пустякам!

Десять минут и четыре бутерброда спустя

- Интересненько это они придумали…

- Ым-м-м! Тенька, перестань меня кормить, не лезет больше!

- Говорят, жевание успокаивает нервы!

- Все мои нервы сгинули еще при нашей первой встрече!

- Тише! – велел от двери Глорфиндел. – Кто-то идет!

- Держи дверь и не пускай! – решил Тенька. – Сейчас я приморожу ее к косяку…

Глорфиндел застыл, привалившись к двери плечом и настороженно вслушиваясь.

- Отбой тревоги. Это кого-то в соседнюю камеру отволокли.

Майтимо еле слышно выдохнул. Тенька на всякий случай выполнил обещанное примораживание и опять склонился над оковами.

- Этот ваш Моринготто не перестает меня удивлять! Какой интересненький подбор аналогов! А если вот этот синтез рассинтезировать, а потом досинтезировать с недостоверным искажением…

Сквозь цепи и браслеты проросли длинные острые шипы, такие же черные и металлические. Майтимо дернулся и зашипел сквозь зубы.

- Тенька, ты с Моринготто, часом, не сговорился?! Он меня пока не пытал, а ты уже начал!

- Ого, так шипы и с внутренней стороны появились?

- Тысяча варгов, он еще радуется! Если тебе мои проткнутые руки кажутся «интересненькими»...

- Извини, – спохватился Тенька. – Просто это говорит о конкретном характере результата синтеза. Не волнуйся. Ешь бутерброд.

- К балрогам твой бутерброд!..

Тенька пристально глянул на оковы, что-то пробормотал, и некоторые шипы втянулись назад. Майтимо скривился, из-под браслетов вытекло несколько струек крови. Другие шипы, напротив, выросли, утолщаясь и разветвляясь наподобие живой изгороди. Из них лезли новые шипы, а кое-где занимались черные и жесткие на вид бутоны.

Майтимо понаблюдал, как от его цепей потихоньку зарастают стены, затолкал языком за щеку очередной кусок бутерброда и с надеждой предположил:

- А может, я просто схожу с ума?

- Не дождешься! – отмел Тенька.

Он схватился за браслет, избегая напороться ладонями на шип, и почти без усилий расковырял металлическое кольцо на несколько частей. Из разломов, точно из стебля растения, потек сок едкого оранжевого цвета. Открывшиеся участки рук были испещрены глубокими колотыми ранками.

Глорфиндел рванул себя за подол нижней туники и разделил получившийся лоскут ткани на несколько полос.

- Лорд Нельяфинвэ, надо забинтовать, пока вы не истекли кровью.

- Не истеку, – отмахнулся Майтимо, зачарованно наблюдая, как брошенные на пол обрывки браслетов начинают пускать новые шипастые ростки. – Тенька, что ты сотворил?

- Правда, интересненько получилось? – обрадовался колдун. – Этот металл прекрасно синтезировался в терновник! Ну, почти в терновник… Тано как раз недавно показал мне одну штуку, благодаря которой повышение концентрации недостоверного искажения в объекте позволяет направлять синтез в любом порядке!

Он взял у Глорфиндела часть полос ткани и присел на корточки, шустро забинтовывая другу лодыжки, на которых тоже побывали шипастые браслеты.

Майтимо сидел, наблюдая за окружающей суетой и ростом терновника, осознавал, что почти свободен, и обреченно жевал бутерброд.

- Как же теперь это остановить?

Тенька заинтересованно поглядел на шипастые лозы, уже ползущие по потолку, и беспечно пожал плечами:

- Оно растет на чистом зле. А зла здесь хватает! Естественный принцип фотосинтеза! А как развеять это неестественным путем, я пока не изобрел.

- Этот сок ядовитый? – уточнил Глорфиндел, тщательно стирая едкие оранжевые капельки в опасной близости от раны на предплечье спасенного узника.

- Наверное, нет, – Тенька задумчиво поглядел на свои перемазанные соком ладони, лизнул и сплюнул. – А может, и да. Тут исследовать надо!

- Как-нибудь в другой раз, – Глорфиндел закончил бинтовать и помог Майтимо подняться со скамьи. – Надо уходить отсюда, пока Моринготто о нас не прознал. И пока этот… терновник не заполонил всю комнату.

Тенька согласно кивнул и начал было доставать из своего прибора безотказное водяное зеркальце, но Майтимо его остановил.

- Нет. Сперва мы наведаемся в соседнюю камеру и посмотрим, кого туда отволокли. Если это пленник, то нельзя оставлять его там.

Добираться до заросших терновником стен было непосильной задачей, поэтому в соседнюю камеру они отправились по старинке: через дверь. Камеры запирались снаружи на засов, а Тенька умел плавить простой металл взглядом, поэтому друзьям не составило труда как покинуть свою, так и попасть в соседнюю. Глорфиндел, выходивший последним, попытался захлопнуть дверь за собой, но жесткие побеги терновника успели прорасти в коридор, и дверь больше не закрывалась.

В соседней камере не было ни лавок, ни цепей. Только у дальней стены тихо всхлипывал одинокий эльф, сжавшийся в комочек. Черные волосы падали на склоненное к коленям лицо.

Услышав звук открываемой двери, эльф испуганно вскинул голову, да так и застыл, разглядывая вошедших. А потом неверяще выдохнул:

- Лорд Лаурэфиндэ?!

Глорфиндел всмотрелся в его лицо и не менее изумленно воскликнул:

- Принц Маэглин?!

- О, и тут у тебя знакомые, – фыркнул Тенька. – Интересненько это получается!

Принц Маэглин поднялся на ноги, вжимаясь спиной в стену.

- Что все это значит? – спросил он. – Откуда вы здесь, лорд Лаурэфиндэ? Или вы продались Врагу, и по вашей милости я попал сюда?

- Кто бы говорил! – возмутился Глорфиндел.

- Ага, – продолжал веселиться Тенька. – Все мы тут продались Врагу. Майтимо, вон, например, за новую руку и веснушки. А Глорфиндел у нас такой высокоморальный, что ему пришлось дать Врагу взятку в виде косы, иначе в темные не принимали!

- А ты? – усмехнулся Майтимо.

- Меня еще Саурон упрашивал, помнишь? Выдающиеся ученые везде нужны!

- И где тот Саурон теперь?

- А это уже другой разговор! – выкрутился Тенька. – Ну что, спасаем Маэглина?

- Я бы его здесь оставил, – совсем не высокоморально проворчал Глорфиндел, явно вспомнив что-то личное.

- Спасем, а там разберемся, – решил Майтимо, не желая бросать собрата по несчастью на произвол судьбы. – В конце концов, он мой племянник, пусть я даже в своем измерении видел его от силы пару раз.

Маэглин уставился куда-то за спины потенциальных спасителей и вжался в стену еще больше. Друзья оглянулись и увидели, как через распахнутую дверь по потолку в камеру заползает стремительно растущий побег, черный и колючий.

- Интересненько это получилось, – оценил Тенька, глядя, как за одним побегом понемногу вползают другие. – Кажется, ход эксперимента немножко вышел из-под контроля…

И Майтимо понял: хуже заверений веда, что у него все под контролем, может быть только задумчивое предположение, что нечто из-под контроля вышло. Оно вселяло поистине первобытный ужас.

Бывший лорд Химринга сцапал ничего не понимающего племянника за шиворот и велел:

- Убираемся отсюда, немедленно!

Тенька не заставил себя долго упрашивать и вскоре все они, спасатели и спасенные, никого на этот раз не забыв и не потеряв, оказались посреди холла крепости на Амон Эреб, где по-прежнему толпились все провожавшие.

- Наконец-то! – воскликнул Майтимо без веснушек. – Почему вы так долго?

- Мамочка! Где я?! – вырвалось у Маэглина.

- Твоя мамочка, – рявкнул Глорфиндел, – погибла не для того, чтобы ты предал весь наш город!

- Я не предавал!

- Да? А куда в таком случае идет многотысячное морготово войско?!

- Нет, я тут не при чем!

- Не смей врать! Я все про тебя знаю!

Маэглин закрыл голову руками и тихо всхлипнул.

- Я не хотел!.. Вы себе не представляете… Я не смог…

- Кто это? – удивились близнецы Амбаруссар.

- Это ваш племянник! – просветил Тенька.

- Да в нашем роду испокон веку не было предателей! – возмутился Майтимо без веснушек.

- Теперь есть! Интересненько это получилось…

Эльф изучил племянника, мрачно хлюпающего носом, и неприязненно проворчал что-то о дурной синдарско-ваниарской наследственности. Леголас и Глорфиндел покосились на него с возмущением.

Макалаурэ обратил внимание на другого Майтимо, спасенного, который как вывалился из водяного зеркала, так и сидел в стороне, почти с умилением слушая окружающий скандал. Менестрель присел рядом.

- Как ты? Плохо выглядишь, тебе нужно в лазарет.

Внимание переключилось с предателя на главного пострадавшего.

- Точно! – подтвердил местный Майтимо. – И поскорее.

- Да-да, – вмешался Глорфиндел. – Мы бинтовали наскоро и кое-как.

- Раны свежие? – уточнил Макалаурэ.

Глорфиндел кивнул, понаблюдал, как ожесточаются взгляды присутствующих, и поспешил уточнить:

- Это не то, что вы подумали. Тенька неудачно с оковами почаровал.

- Как раз очень даже удачно! – не согласился колдун. – Цель достигнута, объект свободен.

- А что у Моринготто весь замок уже, поди, зарос?

- Так вы ж его все равно не любите! Спишем естественную погрешность на стратегический план!

- Как это – зарос? – ахнул Леголас.

- Майтимо, – к спасенному с обеих сторон подсели Амбаруссар. – Тебе очень больно?

- Скажи хоть слово! – взмолился Макалаурэ.

Майтимо окинул столпившихся вокруг родичей и друзей совершенно счастливым взглядом и безмятежно спросил:

- Тенька, а у тебя еще бутербродов не осталось?

Сутки и четыре минуты спустя

На другой день, сразу после обеда, в крепости состоялся военный совет. Присутствовали лорды Амон Эреб, и гости из иного измерения. Макалаурэ немного опоздал, потому что снова пропадал в саду, наблюдая за сильмарилловым деревом. Сияющие побеги заметно разрослись, доползли до верха кольев и даже свешивались вниз молоденькой кучерявой ботвой. Листьев уже было видимо-невидимо, а кое-где распускались нежные маленькие цветочки.

Еще в сторонке сидел принц Маэглин. Он не был пленником, но ни у кого язык не поворачивался назвать его гостем. Оправившись от потрясений, Маэглин порывался рассказывать окружающим об ужасах ангбандских застенков, коварстве Врага и чудовищных лишениях, в которых просто невозможно было остаться верным королю и своему городу. Но публика попалась неблагодарная, особенно трудно было впечатлить обоих Майтимо. Поняв это, Маэглин окончательно поник и ушел в себя, назло всем черствым и равнодушным.

- Итак, – хором начали оба Майтимо, переглянулись, после чего гость уступил право слова хозяину: – Армия Моринготто движется на Гондолин. Что будем делать?

- Надо пойти в Гондолин и всех предупредить! – горячо воскликнул Леголас. – Пусть уходят из города.

- Мы так уже в Дориат сходили, – скептически напомнил Гимли. – И в Эгларест. И особенно на Амон Эреб.

- Король Турукано не уйдет, – вздохнул Глорфиндел. – Он может отослать всех, но сам останется. Что до меня, я не намерен быть в стороне. Никого не прошу следовать за мною, ибо понимаю, что ваше положение на Амон Эреб немногим лучше, чем в Гондолине.

- За кого ты нас принимаешь? – рассердился Майтимо без веснушек. – Каким бы ни было наше положение, мы не оставим родичей в беде. Пусть эти родичи – балроговы затворники, воспитавшие предателя! – он сурово глянул на Маэглина.

- Не в традициях настоящих нолдор сидеть сложа руки! – прибавил Майтимо с веснушками. – Мы придем на помощь Гондолину, и это даже не обсуждается!

- До чего интересненько бу-удет… – с предвкушением протянул Тенька. – Я как раз смогу испытать установку по излучению звуковых регулирующих волн. Ну, мою лютню. Только надо смонтировать новые аналоги усилителя и оптического прицела, иначе степень частоты потока не будет зависеть от…

Он забормотал что-то совсем уж неразборчивое, а потом достал свою верную записную книжку и окончательно пропал для общества.

- Значит, решено, – подытожил Майтимо с веснушками. – Сегодня же я, Тенька, Глорфиндел и Леголас с Гимли переместимся в Гондолин, расскажем о положении дел и изложим наши планы.

- А тем временем я соберу войско, – кивнул Майтимо без веснушек. – К сожалению, мы сейчас не так сильны, как триста лет назад, но нас рано списывать со счетов!

- Я бы еще договорился с Кирданом, – вставил Глорфиндел. – Помните, он обещал нам помощь.

- Это вам он обещал, – буркнул местный Майтимо. – А нам после Дориата ничего не светит.

- Помощь требуется не вам, а моему Гондолину. Если все спланировать толково, то Кирдан не откажется.

- Пошлите в Эгларест нас с Гимли! – воскликнул Леголас. – Мы всё объясним и уговорим Кирдана помочь.

- Синдар и гномы – самые никудышные дипломаты, – проворчал Майтимо без веснушек.

- Кто бы говорил о дипломатии! – одернул его двойник. – Балрог, неужели я тоже когда-то был идиотом, уверенным, что все народы, кроме настоящих нолдор, ни на что не годятся?!

- Ты и сейчас такой же, – утешил Тенька, поднимая голову от записей.

- Не будем терять время зря, – поспешил сказать Глорфиндел. – Приступим к делу, дабы поскорее низвергнуть тьму.

И выразительно зевнул, подкрепляя сказанное.

- Погодите, – негромко позвал Макалаурэ, видя, что все собираются расходиться. – Остался один неразрешенный вопрос, – он выразительно кивнул на Маэглина, о котором все уже успели позабыть.

- У нас в Гондолине, – взгляд Глорфиндела опять ожесточился, – для подобных вопросов предусмотрена специальная скала с бездонной пропастью внизу.

- Вы казните его? – переспросил Леголас.

- По-твоему, следует наградить?

- По-моему, – нахмурился Леголас, – надо устроить суд!

- Мы этим и занимаемся, – пояснил Глорфиндел. – И я не представляю иной кары за подобное предательство.

Маэглин, до сих пор молчавший и глядевший в пол, вскинул голову.

- То есть, вы спасали меня только для того, чтобы убить самим? Хорошенькое «милосердие»!

- А о милосердии в твоем отношении никто не говорит, – проворчал Глорфиндел. – Из-за тебя погибло больше половины жителей Гондолина!

- Не-а, – вдруг вмешался Тенька. – Это в твоем прошлом было.

- Здесь и есть мое прошлое!

Колдун задумчиво покачал головой.

- Тут видишь, как интересненько устроено: от ключевых перемен естественного хода событий меняется ход истории. И получается уже не твое прошлое, которое окончится твоим будущим, а новая ветвь измерения, будущее которой пойдет другим путем.

- То есть, мы сейчас не в прошлом, а в ином измерении? – уточнил немного сбитый с толку Глорфиндел.

- В какой-то момент это, конечно, было прошлое, – почесал в затылке Тенька. – Но потом оно потихоньку стало другим измерением! Хотя, это легко проверить: если у тебя в голове внезапно начнут появляться новые воспоминания десятитысячелетней давности, то моя теория неверна! Вот, например, ты помнишь, чего тебе говорил Эктелион, когда ты увидел себя самого, исчезающего в водяном зеркале, и схватился за меч?

- Не было такого, – уверенно сказал Глорфиндел. – И какие перемены ты считаешь ключевыми?

- Так нам же все волшебница Виллина рассказала! Ну, вроде там «подарить дверь», «спасти детей», «вырастить куст». Леголас с Гимли тоже наследили. Тут никакая реальность не выдержит, сразу расслоится!

Легендарный герой вздохнул, понимая свою несостоятельность в тонкостях теории просвещенной науки.

- Ты хочешь сказать, что в этом измерении последствия предательства Маэглина не столь тяжелы, как их помню я. Но все же от этого он не перестает быть предателем.

- Да, – вздохнулТенька. – Это проблема.

- Быть может, он раскается, – тихо проговорил Макалаурэ.

- Тем более, скалы у нас все равно нет, – добавил колдун.

- Ненавижу скалы, – высказался местный Майтимо. – Меч, на мой взгляд, куда быстрее и проще.

Амбаруссар переглянулись и предложили:

- А если отправить его в изгнание?

- Куда? – фыркнул местный Майтимо. – Раньше можно хоть было на Амон Эреб сослать, а теперь место занято: здесь мы! Да и не усидит он в изгнании, знаю я нашу нолдорскую породу.

- А давайте отправим его в Эгларест, – внес предложение Майтимо с веснушками. – Пусть познакомится с двоюродным братом. У Эрейниона замечательный талант вразумления и тяжелая рука.

Мысль неожиданно пришлась всем по душе (кроме Маэглина, но его никто не спрашивал), и на том порешили.

После военного совета крепость ожила и зашевелилась. Но это была уже не беспорядочная суматоха, где никто не может понять, что происходит, а организованная, когда всякий бежит куда-нибудь с персональным поручением. Перетряхивалась амуниция, заготавливались продовольствие и фураж, воины пересчитывали друг друга, а оба Майтимо всем этим руководили, став основными источниками поручений. В результате их кипучей деятельности без задания не остался даже единорог Вася.

Глорфиндел, Гимли и Леголас тоже успели попасть под раздачу поручений, недовыполнить пару-тройку, попасться под горячую руку и схлопотать выговор за неверное толкование планов командования.

- По-моему, раздвоившийся Майтимо – это слишком! – с чувством заявил принц Лихолесья. – Он и один умеет всех кругом построить, а когда они принимаются за это вдвоем…

- Могло быть и хуже, – философски отметил Глорфиндел.

- Например?

- Представь, если бы раздвоился Тенька.

Леголас представил и мысленно содрогнулся.

Комментарий к О растениеводстве и темных подземельях (часть 9) Автор добрался до нормального инета и делится всем, чего успел нарисовать)

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1423389?page=2 – Кано и сильмарилловое дерево. Рисовалось давно, еще во время написания первых частей

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1423390?page=2 – Разборки Майтимо с племянником

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1423391?page=2 и https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1423392?page=2 – малышня

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1423393?page=2 – исторический момент с оковами и бутербродами

Автор чувствует в себе силы еще чего-нибудь нарисовать и будет рад подкинутым от любимых читателей идеям) Только большая просьба: не предлагайте сложные многофигурные композиции (то есть, больше трех-четырех персон), автор до сих пор честно пытается осилить “полукруг судеб” к части про чертоги безмолвия для Eva69, но бракует уже второй вариант, не ощущая в себе таланта баталиста =)

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 10) ======

Над Гондолином медленно, но неумолимо сгущались темные тучи. Особенно впечатляющий вид на них открывался с балкона самой высокой башни дворца короля Турукано.

- Не нравится мне все это, – мрачно проговорил Майтимо, глядя, как темные клочья тумана ползут из-за горных пик, словно наматываясь на башенный шпиль.

- Что? – Тенька отложил маленький ручной лобзик и тоже посмотрел наверх. – Да, интересненькие тучи! Во Вратах похожие были.

- Не настолько явные и густые, – вздохнул бывший лорд Химринга и в который раз изучил занятие друга. – Хорошо, что мы не во Вратах тех времен и что Кано нет рядом. За подобное обращение с музыкальным инструментом он бы тебя убил.

- А чего я такого делаю? – пожал плечами колдун и опять весело заскрежетал лобзиком, не прекращая болтать. – Ну, отпилил у лютни бок и половину дна. Так ведь надо же усилитель вмонтировать! Без усилителя длина волны слабая получится!

Парой этажей ниже у раскрытого окна переговаривались между собой недремлющий Глорфиндел и его гондолинский двойник. Когда все споры и подозрения улеглись, а объяснения были выслушаны на общем совете лордов, эти двое наконец-то сумели нормально познакомиться и даже проникнуться друг к другу небывалым уважением.

- Вы полагаете, образ бабочки недостаточно раскрыт в ваниарской поэзии ранней эпохи Древ? – доносилось снизу.

- Да, вы вполне верно истолковали мои слова. Крылья бабочки, пронзающие небосвод, замечательно передал в своей балладе один из придворных менестрелей короля Эллерондо примерно во второй половине эпохи Колец.

- Благодарю вас за рекомендацию. Когда доживу – непременно послушаю. А прельщают ли вас ваши собственные произведения, созданные ныне?

- Как вам сказать… В них определенно есть особая гармония, но некоторые сентенции претерпели изменение с течением столетий…

Майтимо передернул плечами и отвернулся от балконного парапета.

- Тенька, они там точно не рехнулись? Сам же говорил: встреча с двойником, огромное потрясение…

Колдун фыркнул.

- У тебя просто в голове не укладывается, что некоторые личности пребывают с собой в ладу и уважают свое эго настолько, что обращаются к нему на «вы», а не дают в глаз при первой же встрече.

- Но как можно в такой момент обсуждать поэзию?!

- А откуда ты знаешь, о чем наш Глорфиндел обычно думает наедине с собой? Может, он по жизни одной рукой балрога рубит, а другой баллады строчит! Теперь вот есть, с кем про это вслух поговорить.

Майтимо не нашелся, что ответить на сие дикое заявление.

Тенька тем временем закончил первый этап надругательств над лютней и перешел ко второму: принялся запихивать в образовавшуюся дыру очередную малопонятную мешанину проводов, лампочек и пластинок. Мешанина периодически искрила, разок даже задымился гриф, но колдун спокойно потушил его двумя наслюнявленными пальцами. Еще немного понаблюдав за этим, бывший лорд Химринга понял, что даже его далекая от музыки, но все же не чуждая прекрасного эльфийская сущность протестует против такого произвола.

- Почему бы тебе не собрать твой обычный регулятор? Во Вратах ты за ночь управился, а с этой лютней возишься уже несколько дней.

- Тот маломощный был, – отмахнулся изобретатель, совершенно не понимая терзаний друга. – А здесь вон, какие стены и ворота! И скалы кругом: орки за ними прятаться будут от луча. А от регулирующего эха – не спрячутся! Вот я еще сконструирую стереосистему конвульсивных частот. Штуки три. И прилажу все на разные ворота, чтобы транслировать локальный звук во множественные точки! Эх, Феанаро бы сюда… На худой конец, Курво. Тут все сплошь неучи, а мне ассистент нужен, – Тенька сокрушенно сдул со лба прядь непослушных волос. – Хоть бы какой! Даже необязательно, чтобы он все понимал, лишь бы не портил и отличал косинус от интеграла… Слушай, Майтимо, а давай-ка ты? Тут несложно, а делу – польза! Вот ни в жизнь не поверю, что Феанаро тебя только архитектуре научил!

Майтимо невольно шарахнулся.

- Мы же договорились, что я тоже неуч!

- Да, но какие у тебя способности, какой потенциал!..

- Нет у меня способностей! И я с первого дня знакомства терпеть не могу твою балрогову науку. А хочешь, чтобы тебе лютни пилили – нанимай орка!

- Да не надо мне уже ничего пилить. Только вот здесь подержать, там посчитать… Разве орки знают высшую математику?

Майтимо невесело фыркнул, припомнив свое последнее общение с орками.

- Как-то не довелось спрашивать. Почему бы тебе не обратиться к Глорфинделу и его самоуважаемому эго? У Трандуила вы вроде вместе что-то делали.

Тенька покачал головой и затолкал особо выпирающий комок проводов поглубже в лютню.

- Он не тянет. Даже вдвоем. Ему десять раз объяснишь, и все равно не поймет.

- Я тоже не понимаю!

- А ты схватываешь самую суть! Как твоя кузина Артанис.

- Может, она тебе сгодится? – схватился за соломинку Майтимо.

- Она ведь в другом измерении, – напомнил Тенька. – А пока я буду туда-сюда ходить, вы здесь чего-нибудь наворотите в историческом смысле, у этого измерения опять поменяются световые координаты, и я не смогу вас отыскать…

- Я про здешнюю Артанис! – перебил Майтимо, и тут его осенило. – Послушай, а Тьелпе тебе подойдет?

- А он тут еще живой? – приятно удивился Тенька.

- Вполне! Только я не знаю, где его искать. Но не беда, сейчас спустимся, спросим у кузена Турукано. Только когда пойдем, лютню здесь оставь. Иначе все встречные менестрели будут падать в обморок или хвататься за мечи.

Пятьдесят семь часов спустя

Кузен Турукано не знал точно о местонахождении племянника, но зато был уверен, что знает Кирдан. Тенька отправился на побережье, заверив всех, что ненадолго, и, разумеется, пропал на двое суток. Он вернулся утром третьего дня, с первыми лучами рассвета, а вместе с ним – Гимли, Леголас и необычайно задумчивый Тьелпе. На плечах и даже на голове внука Феанаро сидели с полдюжины склизких буроватых комочков и одновременно таращили влажно поблескивающие голубые глаза.

Путешественники объявились на пороге королевского дворца, и Майтимо, вместе с королем и несколькими лордами вышедший их встретить, отметил, что неведомые зверушки – точные копии Кошки Турукано из его родного измерения. Питомец кузена получился из кинжала, которым Турукано безуспешно пытался устрашить Теньку, творящего очередное «интересненькое».

- Мы с Тьелпе повстречались в его оружейной, – не стал отпираться колдун от содеянного. – Нервный он какой-то, Майтимо, весь в тебя! Но мечи у него не такие интересненькие, как твой, и замечательно синтезируются! Правда, во время синтеза случилась одна модификация…

- И теперь мы не знаем, как этих тварей отлепить, – раздраженно закончил Тьелпе, напоказ дернув за одного из пассажиров на плече. Комочек слизи зачмокал, но не поддался.

- Иногда они сваливаются сами и ползут поесть! – известил Тенька. – Наверное, они избрали Тьелпе тотемным древом. Или центром колонии. В любом случае, это повод поизучать! Но сперва, мы, конечно, спасем Гондолин. Нельзя начинать нового эксперимента, не завершив предыдущий!

- Меня беспокоит, что этот твой человек называет спасение города экспериментом, – вполголоса поделился с Майтимо король Турукано.

- Все в порядке, – тоном знатока успокоил тот. – Главное, чтобы просто «эксперимент» не стал «особо интересненьким»…

- А вы, значит, второй Майтимо? – уточнил Тьелпе, с любопытством рассматривая упомянутого. Комочки слизи тоже выпучились на нового знакомого, и под немигающим взглядом дюжины голубых глаз бывший лорд Химринга почувствовал себя неуютно.

- А что, не похож? – хохотнул Тенька.

- Да нет, – задумчиво протянул племянник, – скорее, похож даже больше, чем тот Майтимо, которого я знал последние двести лет…

Поприветствовав всех, изобретатели тут же поспешили на дворцовую башню продолжать издевательство над лютней, а Гимли с Леголасом остались на королевский завтрак в узком кругу, где поделились всеми новостями из Эглареста. Эти новости главным образом касались подготовки войск Кирдана к предстоящему сражению и эпохальной встречи Маэглина и Эрейниона, которые, насколько помнил Майтимо, не были знакомы ни в одном из известных ему измерений.

Юный Реньо очень ответственно отнесся к делу перевоспитания родича, но Маэглина этим было не пронять, и на все попытки завязать просветительскую беседу он лишь вяло огрызался, что не сопляку-кузену учить его жизни, и вообще, когда тот еще под маменькиной юбкой сидел, они с его отцом уже орков рубили в больших сражениях. Эрейнион не отставал, и на второй день двоюродные братья бурно разругались, а на третий – подрались. На четвертый день их видели распивающими невесть откуда взятый кофе. Причем пил больше Маэглин, попутно доказывая младшему, что все бабы – изуверки похуже Моргота, а уж если угораздит влюбиться в принцессу, то вовсе пиши пропало: непременно кончишь скалой. Реньо на это заверял, что в Эгларесте скал нет, только утес над морем. Но насмерть там не разобьешься, высоты не хватит и вода внизу.

«Тогда я пойду и утоплюсь с горя, – сказал Маэглин, у которого под действием кофе внезапно проснулась тщетно разыскиваемая кузеном совесть. – Никто меня не любит и не понимает. И короля я предал. А принцессу и видеть не хочу, и забыть не могу, дуру горделивую!..»

Эрейнион не хотел отпускать брата на погибель и попытался отговорить. А пока они спорили, к кофе подобрались шкодливые правнуки Тингола. Когда занятые великими проблемами старшие спохватились, было поздно: кофейник опустел наполовину. Эрейнион, которому Кирдан еще раньше поручил присматривать за близнецами, пришел в ужас и пожелал утопиться первым. Тогда уже Маэглину пришлось испробовать себя на ниве утешения. В итоге кузены окончательно спелись, постановили, что нечего топиться из-за баб и детей, а ошибки надо исправлять, и с тех пор всюду появлялись вместе, помогая Кирдану готовиться к войне. А наименее пострадавшими в этой истории оказались близнецы, на которых кофе никак не подействовал.

- А я говорил, что они не эльфы! – высказался Майтимо.

- Выходит, Маэглин считает мою любимую единственную дочь горделивой дурой?! – нахмурился Турукано.

- Мой король, не будьте строги к словам безнадежно влюбленного, – мягко посоветовал Лаурэфиндэ.

- Я не согласен с вашим суждением, – тут же вмешался Глорфиндел. – Вы слишком молоды, чтобы представлять себе истинную силу безнадежной любви.

- Из-за чего же наши с вами взгляды на любовь столь изменились?

- Увы, – вздохнул Глорфиндел. – Именно пример Маэглина стал тому причиной. Хотя, как помните и вы, одна тэлерийская баллада имеет схожий сюжет и весьма удачные смысловые аллегории…

- О, это надолго, – проворчал Майтимо. – Гимли, Леголас, что там со временем прибытия войск Кирдана?

- Они обещали высадиться в заливе Дренгист и прийти на помощь со стороны земель Митрима, – сообщил Гимли. – Мы с Тенькой послали весточку тамошним гномам, которые еще скрываются в горах, и те согласились провести войско по тайным перевалам.

- Недели через три они будут здесь, – добавил Леголас. – К тому времени подтянется и войско с Амон Эреб.

- Три недели у нас есть, – сказал Турукано. – Пусть местонахождение Гондолина известно Врагу, но подступы к городу окружены чарами, через которые оркам будет непросто пробиться…

В этот момент раздался нервный стук в дверь, и в трапезный зал, не дожидаясь приглашения войти, ворвался встревоженный страж.

- Мой король! Вблизи ворот был схвачен гонец с посланием от Моринготто!

Двадцать девять с половиной минут спустя

Гонца не хотели водить по городу, даже с завязанными глазами, поэтому аудиенция состоялась в сторожке часовых. Помимо короля с иномирским кузеном, послушать гонца собрались Гимли и Леголас, Эктелион, оба Глорфиндела, и даже Тенька, ради такого случая спустившийся с башни. На плече колдуна дремал один из комочков бурой слизи, на время сменивший «тотемное древо».

Гонец был черный, злобный и лохматый, а при виде Майтимо заметно оживился и выпятил клыки.

- Слушайте волю Владыки! – объявил он. – Несметная армия Ангбанда вот-вот будет здесь, и через три дня от вашего города не останется и камешка! Мы убьем всех до единого, а остальное сожжем дотла! Ваша участь будет ужасна, смерть бесславна, а память стерта во веки веков!

Повисла драматическая пауза.

- И всё? – удивился Тенька. – Я-то думал, он интересненькое сказать пришел!

Комочек слизи на его плече разочарованно мурлыкнул.

Король Турукано расправил плечи.

- Если ты рассчитывал запугать нас, вестник Моринготто, то напрасно сотрясал воздух!

А Майтимо добавил пару слов на черном наречии, от которых гонец слегка попятился.

- Я лишь хотел напомнить, что падение Гондолина неотвратимо, – проскрежетал он. – Но мой Владыка велел передать, что если ты, король, выдашь нам рыжего Маэдроса, у которого две руки вместо одной, то, возможно, Гондолин будет спасен.

- Ну, ничего ж себе ты им нужен! – с воодушевлением сообщил Тенька другу. – Интересненько, а если тебе третью руку приладить, спрос еще больше возрастет?..

- Если Моринготто поклянется не учить меня достоверному искажению и не делать своим ассистентом, то я еще подумаю, – ухмыльнулся Майтимо в ответ.

Королю Турукано было не до веселья.

- Я отрежу твой язык, гонец, если он еще раз повернется предлагать подобное! Настоящие нолдор своих не выдают!

Майтимо одобрительно хмыкнул.

- А о Гондолин вы сломаете ваши железные зубы, – посулил Эктелион.

- Мой Владыка предвидел такой ответ, – осклабился гонец. – И поэтому вот тебе, король, другое условие. Если тот, по чьей воле весь Ангбанд от подвалов до крыши зарос черной колючей дрянью, расскажет, как от нее избавиться, то наши войска тотчас же уйдут восвояси и не тронут города.

- Какой еще колючей дрянью? – изумился Турукано.

- Я тебе потом расскажу, – вздохнул кузен.

В Теньке проснулся научный интерес.

- А вы полоть пробовали?

- Да, – злобно зыркнул в его сторону гонец, заподозрив виноватого. – Жечь, давить, топтать и травить чарами. Только выше все растет. И если вам не жаль Гондолина…

- А какими чарами? – перебил изобретатель. – Косинус по вектору применяли? Вот, к примеру…

- Тенька, – негромко одернул разошедшегося колдуна Глорфиндел. – Неужели ты и впрямь собрался им помогать?

- Только изучить! Немножко! Интересненько же! Материала на целую диссертацию!

- Нет, – отрезал Майтимо. – Помощи от нас Враг не дождется. Зарос – и поделом!

- Я все равно не знаю, как эту штуку нейтрализовать, – сокрушенно развел руками Тенька, – да еще в такой благодатной для роста среде. Исследования нужны! А пока пусть ваш Владыка злится поменьше, что ли…

Тут на колдуна яростно зашикали и посулили выставить вон.

Двадцать пять минут и двадцать три секунды спустя

После того как спровадили гонца, во дворце состоялся экстренный военный совет.

- Дела обстоят хуже, чем мы думали, – произнес король Турукано. – Вместо трех недель у нас есть всего три дня. А после начнется осада города, и нам нужно будет продержаться до прибытия помощи.

- Женщин и детей лучше сразу вывести тайными тропами, – сказал Глорфиндел. – Чтобы в худшем случае они не отступали впопыхах, преследуемые врагом.

- А я полагаю, для начала достаточно укрыть их в цитадели, – не согласился Лаурэфиндэ. – Вывести всегда успеем.

- Ах, поверьте, мой дорогой друг, я знаю, что говорю, пусть мои слова и не подтверждены пока ни одним из великих менестрелей!

- Нужно побольше внимания уделить укреплению стен, – вставил Гимли. – А то получится, как в Дориате. Хотя, здешние стены получше будут…

- Ага, – кивнул Тенька. – Стены надо укрепить, особенно ворота. Ведь мы за три дня с нашим импульсно-волновым регулятором не управимся! Да и установка стереосистемы конвульсивных частот тоже долго делается!

- А вот это скверно, – нахмурился Майтимо, единственный из всех понявший, о чем идет речь. – Вы не можете побыстрее?

- Да мы и так программу экспериментов вшестеро урезали!

- Пусть дела и хуже, чем мы думали, – сказал Эктелион, – но стены наши крепки и воины смелы. Мы давно готовились к войне, в городе есть запас воды и продовольствия. Мы продержимся до прихода помощи.

- Лишь наши чары оказались слабы, – боязливо проворчал один из лордов, довольно полноватый для эльфа. – Конечно, нам далеко до синдар с их легендарным умением запутывать любые тропы…

И тут весь совет синхронно покосился на Леголаса. Тот поежился под вопрошающими взглядами.

- Я тоже слышал об этих легендарных чарах, но мне они неизвестны!

Глорфиндел внимательно посмотрел синдарскому принцу в глаза, из-за чего тот почему-то густо покраснел, и пожал плечами:

- Что ж, мы не вправе требовать от юноши то, чего он не знает. Будем справляться своими силами.

- Не вправе? – вдруг возмутился Гимли. – Как с меня, так стребовали ручку от врат!

- Вообще-то да, – кивнул Тенька. – Нечестно получается. Ладно, Леголас, ты раньше врал, когда необходимости не было, а сейчас-то чего?

Леголас покраснел еще гуще.

- Так вы все знали, что я не говорю правды?

- Догадывались, – деликатно ответил Глорфиндел.

- Конечно, знали! – Тенька был далек от деликатности. – А сейчас тебе жуть как стыдно, но ты все равно не говоришь.

- Но я не могу! – Леголас опустил голову, пряча взгляд. – Это же секрет всего народа!

- У меня тоже был секрет! – напомнил Гимли. – И кто мне доказывал третьего дня, что не время жалеть секреты для друзей? Еще волшебницу Виллину вспоминал!

- Но я поклялся отцу, что не применю этих знаний ни для чего, кроме спасения себя или своего дома!

- От клятв все беды мироздания, – высказался Майтимо.

Турукано надолго задумался, наморщив лоб.

- А если я признаю тебя, принц неведомого мне Лихолесья, лордом Гондолина? Город станет и твоим домом тоже!

- Пожалуй, это выход! – просиял Леголас, которому и впрямь было очень стыдно утаивать жизненно важные секреты в такой трудный для всех час. – Я помогу вам и не нарушу клятву! Только… – он замялся на миг, а потом выпалил: – Гимли тоже немало сделал для спасения этого города, поэтому я не соглашусь носить такой почетный титул единолично. Пусть мой друг разделит его со мной!

- Синда и гном, делящие на двоих титул лорда Гондолина? – изумился король. – Такого у нас прежде не случалось!

- Но и подобная опасность прежде не нависала над нами, – тихо напомнил Лаурэфиндэ.

- Я не намерен отступать от своего слова, – провозгласил Турукано. – Будь по-твоему, принц Леголас, лорд Гондолина! А ты, – он повернулся к Теньке, – хотел бы титул за спасение города?

- Не-а, – отказался Тенька. – Если моя дорогая обда узнает, что я подцепил титул на стороне…

- Разгневается?

- Хуже! Расстроится!

- И что с того? – удивился Турукано. – Отказываться от моего подарка?

- Поверь мне, братишка, – хмыкнул Майтимо, – эту леди лучше не расстраивать. Саурон, вот, попытался и до сих пор в виварии сидит.

- Я ваш Гондолин за просто так спасу, из любви к науке! – добавил Тенька. – А если тебе так хочется мне чего-то интересненькое подарить, то я бы полазил потом по вашей библиотеке и взял, чего понравится. Интересненькие у вас трактаты!

На том и порешили.

Две недели, два часа и десять минут спустя

Осень неумолимо вступала в свои права. Воздух становился холоднее, дни короче, а дождливые тучи у верхушек скал – черней и гуще. Постепенно у подножий этих скал начинали загораться орочьи костры, там и тут разворачивались черные ангбандские знамена и ставились походные шатры. Что-то ворочалось в недрах гор, вспыхивало нехорошим багряным заревом, и день ото дня ветер все чаще доносил запах гари.

Но в Гондолине тоже без дела не сидели. Разведчики во главе с новоиспеченными лордами Гимли и Леголасом доносили, что орочье войско изрядно поплутало по запутанным синдарским тропам, и теперь выбирается к городу маленькими группками, по частям. Король Турукано довольно потирал руки, но военные советы собирал по два раза в день.

Эктелион и оба Глорфиндела проводили все время на стенах, организуя внешнее кольцо обороны. Часто к ним присоединялся Майтимо, и, беседуя, эти четверо всякий раз открывали для себя какие-нибудь невероятные подробности из жизни соседних измерений.

Но самые загадочные дела, конечно же, творились на дворцовой башне, которую облюбовали для себя неугомонные изобретатели. Ночами ее окна сияли потусторонним зеленоватым светом, днем из них летели сизые искры, а на нижние этажи доносился исключительно мерзкий запах, в котором умудренный опытом Майтимо опознал жженую проводку. Правда, что это такое, объяснить не сумел.

По городу и стене с чмоканьем ползали комочки слизи, которых, кажется, за прошедшее время стало в два раза больше. Один из таких комочков залез Эктелиону на голову, да так там и остался, задушевно подмигивая всем с высоты.

А на исходе второй недели из-за окрестных скал показалось несметное орочье войско, изрядно поплутавшее, а потому еще более обозленное. Защитники города могли видеть тускло поблескивающие латы, багряные вспышки огненных бичей и смертоносные острия пик.

Перед началом битвы Майтимо забежал на дворцовую башню проведать изобретателей: сам при оружии, в кольчуге и шлеме, глаза горят азартом былых времен.

- Как успехи? Ваша чудо-лютня готова?

- Почти! – известил Тенька. – Еще неделька на отладку соединений…

- Целая неделя? А побыстрее нельзя? Враг уже у ворот!

Тьелпе развел руками:

- Мы очень постараемся, но… Осторожнее!

Майтимо вовремя переступил через особо запутанную связку проводов, но ему на локоть шлепнулся очередной комочек слизи, тут же намертво приклеившись. Бывший лорд Химринга глянул наверх и обнаружил, что с потолка на него смотрит не меньше полусотни влажных голубых глаз.

- Они что у вас, размножаются?!

- Интересненько это получилось, – скромно согласился Тенька.

- Не пытайся его отлепить, дядя, – вздохнул Тьелпе, и неведомые зверушки на нем согласно зачмокали. – Бесполезно.

- Он тебе не помешает, – заверил Тенька. – Эктелион, вон, до сих пор не жаловался!

Майтимо снова покосился на потолок и безошибочным чутьем опытного полководца определил, что возмущаться бесполезно.

- Надеюсь, ты хотя бы стрелы не заколдовывал, как во Вратах и Хитлуме?

- Конечно, нет! – заверил Тенька. – Я заколдовал их намного интереснее!

В этот момент до недр башни донеслось эхо ужасающего грохота. Майтимо сдавленно выругался и помчался успокаивать кузена.

Девятнадцать минут спустя

Первые волны атак были отбиты. К взрывам, как и когда-то во Вратах, все сумели привыкнуть, а на железных таранах врагов оставались вмятины от заколдованных стрел. Но когда защитникам города стало казаться, что неделю осады они выдержат без великих потерь, из-за скал выползло несколько огромных извивающихся тел в жесткой черной чешуе.

- Это драконы! – известил наученный горьким опытом Глорфиндел. – Готовьтесь к худшему, они пробьют наши ворота.

- Вы полагаете, никакой надежды? – уточнил Лаурэфиндэ, подобного опыта не имевший.

Глорфиндел безнадежно зевнул.

- Если только не произойдет чудо, коего не бывало в мои времена… – тут он застыл на месте, пронзенный внезапным озарением. – Ну, конечно! Чудо! Где Тенька?

Общими усилиями друзей и знакомых колдун был извлечен из башни и доставлен на стену, под самые ворота. На щеке «чуда» красовалось какое-то подозрительное пятно, посередь вихра на макушке сидел, как в гнезде, мурлыкающий комочек слизи, а за плечами болтался извечный мешок.

- Хорошие драконы, крупные! – констатировал Тенька, осторожно выглянув из-за зубца стены. – Интересненько это вы придумали!

- Не мы, – поправил Майтимо, – а Моринготто, чтоб ему по уши терновником зарасти!

Гимли молча тряхнул секирой, присоединяясь к сказанному.

Прибежал Эктелион с другого конца стены, самостоятельно дошедший до мысли, что без колдуна с драконами не сладить. Потом на импровизированный совет наткнулся король Турукано и возмутился:

- Почему вы тут столпились? Что здесь делает человек без кольчуги, который не умеет ни стрелять из лука, ни рубиться мечом?

- Да он на Моргота с одним растворителем ходил! – вступился за друга Леголас.

- Он знает, как уничтожить драконов, мой король, – добавил Глорфиндел.

- Пока не знаю, – поправил Тенька. – У меня даже сжиженного огня не осталось. И стереосистема конвульсивных частот пока не готова.

- Но у тебя же есть план? – с надеждой уточнил Лаурэфиндэ.

- Конечно! У каждого настоящего ученого есть план, – Тенька поднял вверх указательный палец. – Первым делом надо обозначить область исследований! Что нужно сделать с драконами? И как? Применять ли вектора, а может, обойтись простыми двоичными косинусами по веществу?

Все непонимающе переглянулись друг с другом и как по команде уставились на Майтимо, которому были известны даже такие таинства научного просвещения, как запах жженной проводки.

- Просто сделай так, чтобы их не стало! – велел тот. – И побыстрее, уже ворота трещат!

- Не стало здесь или не стало вообще? – уточнил Тенька.

- Какая разница? – рассердился король Турукано. – Чтоб духу их не было у моего города!

- Если область исследований ограничивается перемещением, а не уничтожением, то все гораздо проще! Этапы перемещения не зависят от состава вещества!

Тенька порылся в мешке и вытащил свое маленькое водяное зеркальце.

- Погоди-ка, – Эктелион наморщил высокий лоб. – Если сей артефакт не заставляет предмет исчезнуть, а перемещает в оговоренное место, то куда же ты собираешься деть этих тварей?

- Главное, чтобы там не было эльфов и людей! – забеспокоился Лаурэфиндэ.

- И гномов, – ревниво прибавил Гимли.

- И хоббитов, – зевнул Глорфиндел.

- Да, и обратно в замок Врага их лучше не возвращать, – заметил Майтимо. – А то опять к нам отправит.

- Лучше на какую-нибудь пустошь, – включился в обсуждение Турукано.

- Или туда, где их смогут одолеть, – задумался Эктелион.

- Интересненько это вы хотите! – оценил Тенька. – Есть у кого-нибудь длинная веревка?

…Следующие полчаса король, принц, гном и четыре лорда занимались тем, что поочередно удерживали за ноги веда, болтающегося прямо в воздухе за пределами зубца, на отвесной стене. Тенька держал веревку, на другом конце которой было привязано водяное зеркальце. Эту веревку колдун бесстрашно пытался забросить на копошащихся у ворот драконов, то и дело покрикивая наверх:

- Ну чего вы? Опустите меня еще пониже! Да тут немножко осталось! На кой вы мне в коленки вцепились, держите за щиколотки!

Время от времени Теньке удавалось коснуться какого-нибудь дракона переливчатой поверхностью радужного стекла, и тогда дракон исчезал, провожаемый ликующими криками защитников города.

- Более сложного способа убиться у тебя не нашлось? – злился Майтимо. – Из тебя сейчас решето сделают, и никакие щиты не помогут!

Комочек слизи переполз с Тенькиной головы на спину и попискивал. Судя по вытаращенным голубым глазам, неведомая зверушка не разделяла самоубийственных наклонностей хозяина.

- Ничего, – отвечал колдун. – Мои щиты еще никто не пробивал!

Очередная лавина стрел исправно замедлялась и осыпалась в паре дюймов от его головы.

Вскоре бедовый комочек слизи окончательно определился с предпочтениями, взобрался вверх и проворно заполз на бывшего лорда Химринга, составив компанию сородичу.

Наконец, у ворот остался только один дракон, самый крупный, и не черный даже, а с багряными полосами. Он издал громогласный рев и неожиданно расправил огромные ярко-алые перепончатые крылья.

Майтимо поскорее дернул друга наверх и втащил на стену, под прикрытие зубца. Вслед за Тенькой втянулась веревка с зеркальцем.

- А с этим что делать? – севшим голосом спросил Турукано.

- Нужна огромная стрела и славный лучник из числа людей! – блеснул познаниями Леголас.

- А взрывчатый наконечник и лорд Туор сгодятся? – уточнил Эктелион.

- Ложись! – заорал Гимли, потому что крылатый ящер поднялся в воздух и за пару взмахов оказался в точности напротив их зубца стены.

На пол бросились все. Кроме Теньки. Сперва колдун просто застыл, восхищенно разглядывая невиданное доселе диво, а когда клыкастая пасть раскрылась всего в паре метров от него, размахнулся и швырнул туда радужно блеснувшее водяное зеркальце.

Из драконьей пасти вырвалась струя черного дыма, окутавшая зубец. А потом что-то натужно хлопнуло, и крылатая туша за пару мгновений бесследно втянулась сама в себя.

Стена пораженно притихла, а потом содрогнулась от радостного вопля множества эльфийских воинов, у которых на глазах только что произошло истинное чудо. Король Турукано поднялся на ноги, поправляя кирасу, и во всеуслышание заявил, что непременно сделает этого человека лордом Гондолина, несмотря ни на какую ревнивую обду.

- Клима будет безутешна, – отметил Тенька, стирая с лица копоть такой же испачканной ладонью.

- Надеюсь, она не посадит моего кузена к Саурону в виварий, – вполголоса сказал Майтимо.

- Что ты! Она у меня не крокозябра какая! Разве что опять сильфам цены на зерно накрутит. Клима делает это всякий раз, когда у нее плохое настроение. А вот водяное зеркало жалко, хотя опыт вышел интересненький. Домой мы теперь не попадем…

И, не успел Майтимо в красках вообразить себе их жизнь тут и толпу безутешных родичей там, как Тенька добавил:

- Недели две-три не попадем. Пока я новое не сконструирую. Ну что, аборигены, я – в башню, эксперимент-то не завершен! Дальше справитесь без меня?

Сто семьдесят часов, шесть минут и одна десятая секунды спустя

Через неделю по тайным ходам подоспело войско Кирдана Корабела с Эрейнионом и Маэглином во главе. В следующую же ночь в город проник второй Майтимо с известием, что войско Амон Эреб спрятано на плато к югу отсюда и готово к запланированным маневрам. А вот Макалаурэ остался дома, урожай собирать. Сильмарилловое дерево вымахало от пары ростков до здоровенных светящихся зарослей, сплошь в листьях, плодах и боярышниковом цвету.

- Все-таки вы мне брата свели с ума, – ругался Майтимо. – Кано в этих зарослях сутки напролет пропадает, то с арфой, то с лютней, то с пачками нот. Вдохновение у него, говорит. Знаем мы это вдохновение, после которого белые лошадки табунами приходят! Я бы этих белых лошадок…

Единорог Вася, ощущая важность и серьезность угроз, старался не попадаться злобному нолдо на глаза.

Рано поутру Тенька и Тьелпе спустились с башни, таща три черные плоские штуковины, метра полтора диаметром каждая. Они долго и тщательно прилаживали их на стены над потрепанными воротами, распугивая защитников города научными изречениями.

Когда черные штуковины были прикреплены и замаскированы, изобретатели осторожно вынесли огромную лютню. К счастью для окружающих менестрелей, дыра в ней была заделана. Правда, из резонирующего отверстия угрожающе топорщились разноцветные провода. Еще несколько проводов были намотаны на гриф. Тенька и Тьелпе воткнули свободные концы этих проводов в черные штуковины, засели вместе с лютней в одной из стенных башенок и дружно ударили по струнам.

Звук пробежал по разноцветным проводам и грянул, казалось, из самих стен, заглушая даже взрывы. В считанные минуты все кругом переменилось. Лавина орков с воем отхлынула, пространство разделилось на тоненькие поблескивающие чешуйки и вновь собралось воедино. На миг над горами повисла тягучая тишина, но очередной оглушительный аккорд лютни разорвал ее в клочья.

Балроги в корчах падали на землю, орки разбегались прочь. С тыла во вражье войско ударили жители Амон Эреб, сокрушительно мстя за все хорошее. Ворота города распахнулись, и защитники Гондолина, усиленные подкреплением из Эглареста, в стремительно розовеющих кольчугах ринулись в бой под невообразимые звуки регулирующей мелодии.

Битва длилась несколько дней, вражеские рати удалось обратить в бегство и отбросить от города. Но единым махом преследовать их до самого Ангбанда не вышло – несмотря на победу, эльфы понесли немало потерь и были вынуждены вернуться в Гондолин.

- Я этого колдунишку все-таки изничтожу! – мрачно посулил местный Майтимо, когда ему выпала возможность посмотреть на себя в зеркало.

- Я бы на твоем месте не спешил, – фыркнул двойник, стоя рядом. – Иначе кто притащит из иных измерений антирегулятор, чтобы снова прятать наши веснушки? Хм, по-моему, у тебя их все-таки больше, чем у меня.

- И не мечтай! – съязвил лорд Амон Эреб. – Если ты – это я, то и веснушек у нас одинаковое количество! Видеть не могу эту конопатую рожу! Да еще в двойном экземпляре! Да еще когда второй ухмыляется! Хей, перестань ухмыляться!

Но Майтимо лишь хлопнул его по плечу.

- Привыкай! Вот когда тебе Реньо все-таки передаст синяк под глазом…

- А ты и рад!

- А будешь знать, как делать из меня буйнопомешанного убийцу!

- Не из тебя, а из себя!

- Да, но ведь я – это ты…

Во дворце короля Турукано собрался торжественный совет, на котором были подведены итоги сражения, а Теньку все-таки посвятили в лорды. Правда, колдун наотрез отказался признавать Турукано своим королем, заявив, что одной любимой злокозненной обды с него достаточно, да и вообще, разводить над собой начальников – скверная примета. Майтимо деликатно напомнил кузену про виварий, и, всё взвесив, Турукано не стал возражать, пошел навстречу желанию новоиспеченного лорда и сделал исключение из правил.

Затем на совете выступил принц Маэглин и объявил, что распускает свой Дом, покидает Гондолин и перебирается к кузену в Эгларест, где его ждет много славных дел, свежий морской воздух и никаких вздорных принцесс. Впрочем, о принцессах вслух сказано не было, но проницательный король все равно оскорбился и даже ради приличия не предложил племяннику остаться.

В окна дворцового зала светило по-горному яркое, но по-осеннему холодное солнце, бликуя на цветных витражах и золотых росписях. Ждал своего часа накрытый для пира стол. Лорды негромко переговаривались между собой, а юный принц Эрейнион, которому уже не предстояло в скором будущем стать королем, поправлял повязку на раненой в бою руке и приглашал всех желающих погостить у Кирдана Корабела. Тенька ковырялся в новом водяном зеркальце и меланхолично отшучивался от обоих Майтимо, которые вслух ехидно представляли, какой Дом устроит в Гондолине «лорд Артений», как его назовет и чем там станет заниматься. И кто будет служить этому Дому, кроме единорога Васи и трех сотен комочков слизи. И устоит ли после этого сам Гондолин, выдержавший драконов, балрогов и несметные орочьи войска.

Идиллия была нарушена внезапно. В зал примчался перепуганный страж и сообщил, что фонтан на дворцовой площади сперва взвился до самого неба, а потом наполнился соленой морской водой и вышел из берегов.

- Интересненькие дела у вас тут творятся! – восхитился Тенька. – То драконы, то фонтаны взбесившиеся…

- Никогда прежде такого не случалось, – насторожился Турукано. – Будьте готовы ко всему, лорды. Возможно, мы опять имеем дело с кознями Врага!

Поспешно натягивая розовые кольчуги и держась за мечи, гости, принцы и светлейшие лорды во главе с королем поспешили на площадь. Фонтан и впрямь возомнил себя морем: по темной бурлящей воде перекатывались пенные барашки, то и дело в толще виднелись чешуйчатые спины рыб. А посреди фонтана, утопая в этой воде, высилась могучая фигура, укутанная в роскошный плащ из перламутра и морской пены.

- Да это же Ульмо… – потрясенно прошептал Турукано.

- О! – обрадовался Тенька. – Нас навестило одно из этих ваших сложных веществ! Ух, и почему он нам с Феанаро тогда не попался? Тут столько благодати можно на сильмариллы надергать! А если взять его за бороду и хорошенько изучить…

- Валу? Изучить?! – ахнул местный Майтимо.

- А ты думаешь, почему наш Намо выгнал их с отцом из своих Чертогов? – напомнил двойник. – Доизучались!

Гневный голос Ульмо был подобен рокоту штормовых волн.

- Нолдор! Вы были прокляты и изгнаны, но даже тогда владыки Запада не до конца отвернулись от вас! Вы были вольны жить на этих землях и строить города, мой вестник предупреждал вас об опасности, нависшей над вами. Как вы посмели вновь прогневить Валинор?! Как ваши мысли повернулись в сторону такого святотатства?!

- Наша победа над Врагом – святотатство? – хором возмутились оба Майтимо, Маэглин и Эктелион.

Король Турукано мужественно выступил вперед.

- Мы не знаем, о чем ты говоришь, о великий! Твой посланник был принят с почестями, и вестями об опасности мы не пренебрегли. И в мыслях наших не было вредить Валинору!

- Ты лжешь мне, Турукано Нолофинвион! – прогрохотал Ульмо, и фонтан взбурлил еще пуще. – Это по твоей милости третьего дня прямо над священной горой Таникветиль разверзся воздух и на дворец Манвэ посыпались черные драконы!

- Как – над Таникветиль? – ахнул Турукано. – Тенька!!!

- Вы же сами просили, – пожал плечами ничуть не устыдившийся колдун. – Чтобы не было людей, гномов, эльфов, хоббитов и городов, и чтобы их там победили.Лучше вашей священной горы места не найти! Там нормальных существ не живет, одни сложные вещества, и все такие могучие! Ну, вот разве там кто-то пострадал?

- Разумеется, нет, – величественно опроверг Ульмо.

- Ну вот, – обрадовался Тенька. – Значит, цель эксперимента достигнута! Уважаемый Ульмо, а можно одолжить у вас в научных целях кусок бороды?

По площади потекла морская вода.

- Валинор не потерпит такого святотатства! Никакое искажение не должно вмешиваться в истинный порядок вещей!

- Но разве гибель Гондолина была бы справедлива? – возразил Глорфиндел.

Ульмо послал ему долгий пристальный взгляд.

- А разве существо, не принадлежащее этой реальности, достойно судить о мере справедливого? А ты, человек, гость из иного мира, знай, что нам, великим, ведомы многие пути бытия, и Круг ныне постановил, что в нашем Валиноре ни одному небоскребу не бывать! Время должно идти своим чередом! Да устыдятся дерзновенные!

- Кажется, нас сейчас отсюда спровадят, – заметил Гимли.

- Тенька, – шепнул другу Майтимо, – ты можешь сбегать домой за своей обдой? Нехорошо отрывать занятую леди от дел, но только она, думаю, способна уболтать такого сердитого валу.

Вед понятливо кивнул и полез в мешок за сковородкой. Майтимо заслонил его от взора Ульмо.

- Исчезай скорее, а мы пока потянем время!

И начались долгие переговоры. Ульмо ругался, нолдор безуспешно и витиевато извинялись. Все лорды успели исчерпать свои запасы красноречия, прежде чем король Турукано обернулся за спины соотечественников и облегченно сказал стоящему рядом Майтимо:

- О, а вот и Тенька. Наконец-то! Руско, а ты не говорил, что у его обды такие большие черные крылья!

И, не успел изумленный Майтимо посмотреть в ту сторону, как слегка задобренный извинениями Ульмо опять забушевал:

- Что творите вы, нолдор?! С кем только сговорились! Нельзя столь легкомысленно нарушать грани разумного!

Тенькин спутник на это лишь опечаленно похлопал ресницами.

- О, многовеликий собрат, я умоляю вас быть снисходительнее! Ведь даже стебелек полыни льнет к подножию великой сосны, если звезды молчат о тенетах несбыточного!

Вед тем временем оказался рядом с товарищами.

- Тенька, – обратился к нему Майтимо. – Ты же за Климой пошел! Какого балрога ты приволок сюда Тано?!

- Клима принимала делегацию доронских мореплавателей, – развел руками колдун. – Не мог же я ждать ее два с половиной часа!

- А просто ненадолго оторвать от дел? – уточнил Лаурэфиндэ.

- Тем более не мог! Чем вас Тано не устраивает? Он хороший. И тоже интересненькое вещество!

- Да уж, интереснее некуда, – проворчал Майтимо. – Одни крылья чего стоят.

Тано уже уселся прямо на мокрый бортик фонтана.

- Ах, вы только посмотрите, как юны и невинны эти создания безоблачной Арты! – изящным жестом тонкой бледной руки он обвел толпу лордов в розовых кольчугах.

- Им следовало думать, прежде чем забрасывать Таникветиль драконами! – отчеканил Ульмо.

- Да, – со вздохом опустил ресницы Тано. – Но ведь они же так СТРАДАЛИ! Да услышит смягчившееся сердце череду дуновений полынного ветра!..

Бывший лорд Химринга стиснул ладонями виски.

- Только не надо снова про эту балрогову полынь!

- А ты не слушай, – посоветовал Тенька. – Давайте все не будем мешать нашему Тано убалтывать вашего Ульмо, и лучше пойдем во дворец выпить чаю.

- У нас там стол для пиршества накрыт, – напомнил один из лордов. Тот, что казался полноватым для эльфа.

Идея была принята, и беседующих через фонтан валар незаметно оставили вдвоем.

Сутки и десять минут спустя

Доподлинно неизвестно, в каких выражениях крылатый Тано описывал неземные страдания жителей Гондолина, и пришлось ли ему для пущей убедительности применять какие-нибудь злобные лиходейства, коими славились его двойники в сопредельных измерениях. Но в итоге грозный Ульмо смягчился, умерил шторм и даже немного всплакнул, из-за чего фонтан в последний раз вышел из берегов. Валар ненадолго наведались в Валинор, и вернувшийся оттуда Тано сообщил всем желающим, что великие больше не сердятся из-за драконов, но впредь просили о подобном безобразии хотя бы предупреждать. А еще, узнав о металлическом терновнике, которым зарос весь Ангбанд, обещали сами разобраться с тамошними обитателями.

Местный Майтимо был настроен скептически.

«Знаем мы, как они разбираются! – буркнул он тогда. – Проще самим эти заросли разнести!»

Двойник был с ним согласен. Да и большинство лордов тоже.

Потом Тано поведал душераздирающую историю о попытках перевоспитать принесенного Тенькой балрога. После времени, проведенного в черном замке, злобный дух еще изредка пыхал огнем, но уже позволял доброй Элхэ кормить себя с ложечки овсяной кашей. Тенька очень заинтересовался ходом этого эксперимента и захотел тоже принять участие, но Тано замахал на него руками и слезно просил не вмешиваться. Этот противоборствующий вездесущей науке жест, а еще тот невероятный факт, что Тенька не стал настаивать, сразу помогли крылатому вале снискать доверие и уважение окружающих.

Перед тем, как отбыть к себе домой, Тано доделал Теньке водяное зеркало, и вскоре все желающие были в мгновение ока доставлены по домам.

…В Эгларесте царила удивительно хорошая погода. Холодный ветер с моря улегся, и неподвижные паруса кораблей величественно обрамляли упирающиеся в небо мачты.

Кругом было свежо и празднично. А во дворе скромного домика одной милой леди, когда-то не пожалевшей для единорога Васи корзину рыбы, стояли принесенные из дворца Кирдана столы, пахло чаем, свежими булочками, запеченной в золе рыбой и, конечно же, кофе.

Между столами, жаровнями и взрослыми радостно носились близнецы Элуред и Элурин, почтенные дядюшки присутствующего здесь же владыки Элронда, ради праздника протащенного Тенькой через границы разумного. Сам Элронд сидел между двоими Майтимо и вид у него был совершенно счастливый. Правда, этого нельзя было сказать о местном Майтимо, которому накануне Реньо высказал все, что думает о его скверных поступках.

Гимли неспешно потягивал горячий кофе, пытаясь определить, действует ли сей напиток на гномов. А еще с усмешкой наблюдал, как Леголас, отчаянно краснея, знакомится с хозяйкой двора. Та, как уже упоминалось, никогда прежде не видела настоящих принцев из будущего и тоже краснела, смущалась, кокетливо при этом улыбаясь. А чтобы скрыть смущение, кормила единорога Васю всем, что попадалось ей под руку. Довольный жеребец уже слопал несколько жареных рыбин, десяток чайных ложек, фарфоровую чашу, рыболовную сеть и кружевной кухонный фартук.

За бесконечным процессом кормления единорога Васи наблюдал совершенно шокированный дроу, у ног которого безмятежно мурлыкала огромная черная пантера. А маленькая старушка, называющая себя волшебницей, пыталась отвлечь нового знакомого философской беседой о природе добра.

Чуть поодаль расположились два великих менестреля в одинаковых синих мантиях. Макалаурэ из другого измерения возмущенным шепотом излагал двойнику страшную историю об алюминиевой будке. Местный Макалаурэ сочувствовал и от души соглашался, что методы у Теньки не для слабонервных. У его ног стояли два здоровенных ведра, а руки закрывали плотные перчатки. Макалаурэ брал из первого ведра сверкающий стручок, точь в точь гороховый, только во много раз крупнее, и ловко вылущивал из него во второе ведро сверкающие первозданной чистотой сильмариллы. Пустые стручки менестрель безо всякого трепета бросал в мусорную кучу, откуда их подцеплял мягкими губами все тот же единорог Вася.

- Ты делаешь это так, словно всю жизнь занимался, – отметил двойник.

- Ничего необычного, – пояснил Макалаурэ, не прерывая занятия. – Это уже седьмое ведро. А на Амон Эреб еще пять ждут. И это не считая того, что вырастет за время моего отсутствия!..

На другом конце веселого застолья сразу три прекрасные девы по имени Галадриэль увлеченно штудировали книгу по авиастроению. И можно было не сомневаться, что в скором времени по всем измерениям не только застучат колеса поездов, но и загудят моторы самолетов. А хитро улыбающаяся кошачья голова, висящая в воздухе над любознательными девами, даже помогала догадаться, откуда они взяли эту редкую для мира Арды литературу.

Лаурэфиндэ и Эктелион мирно дремали над кофейными кружками, а король Трандуил, как главный источник кофе, насыпал в чайник новые зерна.

- А все-таки, зачем вам нужны мухоморы? – полюбопытствовал недремлющий Глорфиндел, старательно зевая. – Как вы их едите?

- Есть мухоморы? – возмутился Трандуил, от избытка чувств сыпанув лишнее. – Только беззаконные нолдор могут до такого додуматься!

- А зачем тогда? – заинтересовались и Тенька с Майтимо.

- Как это, зачем? Мы ими пауков травим! Сушим, мешаем с дустом…

Друзья одновременно покосились на живого-здорового Васю.

- Что единорогу лакомство, то пауку смерть! – философски заключил Тенька.

Майтимо откинулся на спинку плетеного кресла, оглядел застолье и счастливо улыбнулся.

- Пожалуй, прежде я был неправ. Многочисленные родичи – это прекрасно! Вернусь домой – навещу отца, послушаю, как чудно он пытается учить меня жизни. И обниму дорогого Финьо, просто потому, что он жив.

- А почему вы не позвали их сюда? – удивился Глорфиндел, допивая шестую кружку кофе.

- Чтобы не травмировать аборигенов, – ответил Тенька. – В первом случае – телесно, потому что друг Феанаро непременно расстроился бы и полез со всеми драться. А во втором – душевно…

- Хотя с Финьо тоже сталось бы поколотить меня за Дориат, – перебил Майтимо. – Возьму их с собой в другой раз. Или тебя, Глорфиндел, захвачу к себе в измерение. Что скажешь? Хей, ты чего молчишь?

Он обернулся к легендарному герою и обнаружил, что тот сладко спит, обняв пустую кружку.

- Интересненько это получилось! – высказался Тенька. – То ли благословение валар не выдержало такого количества кофе, то ли организм адаптировался…

- Надеюсь, он не проспит столько же, сколько бодрствовал, – Майтимо осторожно вынул из пальцев товарища кружку и положил ему под голову капюшон плаща.

- Разбудим! – залихватски пообещал Тенька.

Он отрывал кусочки от сдобной булочки и бросал в раскрытую горловину своего мешка, надеясь выманить разумную жизнь.

А разумная жизнь благосклонно урчала и понемногу высовывала наружу мохнатые сиреневые щупальца с маленькими зубками на концах.

Автор торжественно клянется, что это была самая последняя часть! И если он посмеет нарушить эту клятву, то пусть его персонажей постигнут самые захватывающие на свете приключения! =)))

Ну, вы поняли, что было дальше

Комментарий к О растениеводстве и темных подземельях (часть 10) Новая иллюстрация пока только одна, но автор помнит обо всех пожеланиях и непременно всё нарисует.

https://fotki.yandex.ru/next/users/zora4ka94/album/512722/view/1436922

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 1) ======

Над северо-восточной частью Белерианда моросил легкий грибной дождик. То и дело сквозь редкие тучи колоннами выскальзывали солнечные лучи, и тогда на горизонте, над горами и темным лесом виднелись в подрагивающем мареве нежные семицветные радуги.

На дороге, ведущей к крепости Химринг, которая давно разрослась за пределы своих стен, показался одинокий всадник. Встречный ветер сорвал с его головы капюшон, и капли дождя щедро сыпались на густую рыжую шевелюру, а лучи солнца золотили ее. Всадник путешествовал налегке: плащ, меч, а в седельных сумках лишь немного провизии, сменная одежда, тугой свиток карт да мешочек кофе.

Чем выше конь взбирался на холм, где стояла крепость, тем чаще на дороге попадались местные жители. Увидев, кто едет, они приветственно махали руками и выкрикивали что-то радостное. Всадник не спешил. Изредка он останавливался, чтобы переброситься с жителями Химринга парой слов, а потому весть о нем летела далеко впереди.

У цитадели всадник спешился и едва оглянулся в сторону конюшни, как двери распахнулись, и ему навстречу вышел стройный темноволосый эльф в короткой накидке.

- Добро пожаловать, лорд Нельяфинвэ! Доверите мне, как прежде, вашего коня?

- Ненве? – радостно изумился Майтимо. – Откуда? Ты ведь занялся кораблестроением у тэлери.

Бывший оруженосец с улыбкой развел руками.

- Так и вы, помнится, сменили Химринг на Валинор и во всеуслышание клялись, что ноги вашей в Белерианде не будет.

- Мало ли, в чем я клялся, – проворчал Майтимо, передавая поводья. – С нашим семейным проклятием у меня не было шансов сдержать слово. А вот от тебя – не ожидал.

Он полной грудью вдохнул влажный воздух, едва-едва пахнущий близостью гор.

- До чего все изменилось! Расскажешь, как тут живут нынче?

- Я сам приехал неделю назад, – рассмеялся Ненве. – Соскучился по местам нашей боевой славы и захотел вернуться. Вы тоже?

- Почти, – не стал кривить душой Майтимо. – Когда в иных мирах один мой… хороший знакомый спросил, как там поживает наша крепость, я не смог ему признаться, что покинуть Химринг меня заставили не бесчисленные вражьи орды, а всего-навсего перспектива мирной жизни в Валиноре. Ну а последней каплей стало то, что по возвращении Тенька в красках растрепал моему отцу, какой из меня может получиться гениальный колдун. Отца, разумеется, заело, что не он выявил во мне сей глубоко спящий талант, и последние четыре месяца я прятался от него по всем валинорским знакомым. Заодно освежил в памяти навыки полевой разведки.

- Неужели лорд Феанаро настолько невыносим? – удивился Ненве.

- Не настолько, – мотнул головой Майтимо. – Но отец всерьез загорелся идеей заиметь себе второго сына-Курво, а если он начинает думать о чем-то всерьез, то разубедить его не под силу даже пресветлым валар. Поэтому я не в состоянии объяснить, что не желаю становиться колдуном, а ссориться на веки вечные не хочу. Тут так удачно мой племянник Эрейнион собрался навестить места, где родился и провел детство, а я поехал якобы его сопровождать. На деле же мы оба ненадолго удрали от своих отцов, которые, разумеется, желают нам только добра.

- Должно быть, вы крепко сердиты на Теньку, – предположил оруженосец.

- Пустое, – Майтимо взялся за ремни седельной сумки. – На него невозможно сердиться, ибо Тенька подобен стихийному бедствию, неподвластному ни логике, ни здравому смыслу. Так выразился однажды один легендарный герой из соседнего измерения, проснувшись спустя неделю после чашечки кофе. И я склонен с ним согласиться.

- Должно быть, он очень мудрый, этот герой.

- О, несомненно. Он ведь настоящий нолдо (ваниарская родня не в счет). И старше нас с тобою примерно на десять тысяч лет, – Майтимо усмехнулся. – Он еще в нашу последнюю встречу предсказал, что в Валиноре я долго не усижу. И вот, я здесь.

- Значит, теперь будет совсем как прежде, – заключил Ненве, помогая отвязать от седла сумки. – Вы в крепости, я вам помогаю.

- Но никакой войны! – решительно предостерег Майтимо. – От этой части клятвы я больше не собираюсь отступать! Надеюсь, орков здесь уже не водится?

- Как вам сказать… – замялся Ненве, и лорд Химринга понял, что его очень не хотят расстраивать.

- Ладно, Моргот с ними, – отмахнулся он. – Орков, синдар и прочие неприятности мы обсудим позднее, когда ты отведешь моего коня на конюшни, а я умоюсь с дороги. Мою комнату никто не успел занять?

- Ни в коем случае! – заверил Ненве и с чувством повторил: – Добро пожаловать!

Пять минут спустя

На первом этаже цитадели располагались зал, где принимали высоких гостей и проводили совещания, приснопамятный коридор, после Климы до сих пор сиявший чистотой, оружейная и несколько хозяйственных помещений.

Второй этаж был жилым, но в отсутствие лорда пустовал, запертый на ключ.

Даже если бы Майтимо, уверенный, что покидает крепость навсегда, оставил ключи при себе, они давно бы уже потерялись где-нибудь в иных мирах. К счастью, дубликат нашелся у ответственного Ненве.

И вот теперь Майтимо стоял у знакомой до боли двери на второй этаж, которую сам когда-то помогал вешать, и предавался сентиментальным воспоминаниям, совершенно не достойным настоящего нолдо. Но ничего не мог с собой поделать. Ведь столько было связано с этим местом, этой крепостью, даже этой дверью! И хорошего, и плохого – не перечесть даже за сто лет.

Ключ с натужным скрипом повернулся в замке: механизмом давно никто не пользовался.

- Надо будет смазать, – решил Майтимо вслух. – Неужели теперь и впрямь все будет, как прежде?..

Он распахнул дверь и понял: не будет. И застыл, разинув рот. В первое мгновение у него даже промелькнула шальная мысль, что он ошибся и заглянул не на второй этаж, а в какой-нибудь шкаф.

Потому что этажа за дверью не было.

Все пространство от пола до потолка было забито мешаниной из свитков, фолиантов, непонятных механизмов, скляночек, тряпочек и тому подобного. Прямо перед лицом Майтимо находилась круглая выпуклая бутыль, вдавленная в кипу бумаг. В недрах бутыли плавало что-то склизкое. При виде непрошеного гостя оно возмущенно булькнуло и выпустило из себя с полстакана черной маслянистой жидкости, которая в считанные секунды заволокла обзор. Впрочем, Майтимо этому не слишком огорчился.

Повинуясь дурацкому порыву желающего проснуться, лорд Химринга захлопнул дверь и распахнул вновь. Ни фолианты с механизмами, ни подозрительная бутыль никуда не делись. Майтимо со свистом выдохнул сквозь зубы, постарался сосчитать до десяти и ради сохранения остатков душевного покоя не представлять, что может твориться на этаже в целом.

На лестнице послышались легкие торопливые шаги, и вскоре показался Ненве.

- Мой лорд, вы уже… ой, балрог, что это?!

- Это, – объявил Майтимо, – причина, по которой я терпеть не могу колдовство и все, что с ним связано! – он полюбовался, как в темных недрах бутыли ворочается потревоженное склизкое существо, и в сердцах плюнул. – Я убью Теньку!..

Два дня, один час и одна минута спустя

- …Да кто тебе вообще право дал!

- Я же не знал, что ты вдруг соберешься снова тут жить, – мирно оправдывался Тенька. – А у нашей кафедры прикладного колдовства недавно отобрали целых два помещения в пользу кафедры изящных искусств. Нужно было срочно придумать, куда девать картотеку опытных образцов.

Вопреки худшим предположениям лорда Химринга, второй этаж не был набит битком, словно старый сундук, а завал у двери оказался глубиною не больше пяти шагов. В целом пространство напоминало все тот же коридор в его лучшие годы: много кучек и стопок непонятно чего, а между ними узкие тропинки.

- Это не картотека! – отрезал Майтимо. – Это свалка какая-то! В моей крепости!

- Немножко перепуталось все во время переезда, – не растерялся Тенька. – Чего ты так волнуешься? Тут никакой взрывчатки, безобидные изобретения…

- У тебя все «безобидное», пока на воздух не взлетит!

Майтимо отодвинул с дороги какую-то подозрительную конструкцию и красноречиво распахнул дверь в свою комнату. Ему навстречу взметнулось облако фиолетовой пыли. Вдоль стен стояли тюки и коробки, на кровати гордо возлежало гнездо со здоровенными крапчатыми яйцами, а с карниза вперемешку с занавесками свисала до пола сушеная ботва, напоминающая ангбандский «терновник» из другого измерения.

- Мы все перетащим обратно! – заверил Тенька. – Тем более, у нас как раз делают новую пристройку к пристройке сарая для инвентаря. Половина того, что здесь, туда точно поместится!

- А другая половина? – зловеще уточнил Майтимо.

- Ну… чего-нибудь придумаем! Неделя-две – и пристройка будет готова.

- А до того мне по соседям кочевать? Или спать внизу, на столе для совещаний? Нет уж, делай, что хочешь, но чтобы к сегодняшнему вечеру ни одного лишнего предмета в моей крепости не было! Если нужно, я даже помогу тебе таскать через водяное зеркало.

Подкрепляя сказанное, Майтимо сгреб в охапку гнездо с кровати, роняя на пол редкие соломинки. В одно из яиц кто-то резко постучал изнутри, и лорд Химринга от неожиданности едва не выронил свою ношу.

Тенька вздохнул, видя по глазам, что друг настроен слишком решительно и не выйдет уговорить его поспать среди «опытных образцов» недельку-другую, а то и месяц, пока не будет возведена пристройка к пристройке пристройки.

- Ладно, – примирительно сказал он. – Где-то здесь было мое старое водяное зеркало. Сейчас я его отыщу, открою сквозной проход пошире. Только у меня через полчаса заседание кафедры, а потом вводное занятие у первогодок, так что сделаем перерыв. Ты пока тут все поближе к зеркалу подтащишь.

- Э, нет! – запротестовал Майтимо. – Сперва ты уйдешь на свое заседание с занятием, потом у тебя в лаборатории что-нибудь «интересненькое» случится в очередной раз, и ты пропадешь на неделю, а то и на месяц, оставив мне весь этот зверинец, – он перехватил гнездо поудобнее, и по самому крупному яйцу пробежала трещина.

- Ну, хочешь, пошли со мной, – покладисто предложил Тенька, который и правда регулярно исчезал таким образом. – Подождешь конца занятий у нас в Институте.

- Значит, так, – постановил Майтимо. – Сейчас ты очень быстро отыскиваешь и настраиваешь свое водяное зеркало, потом до всех твоих совещаний мы освобождаем хотя бы мою комнату, а далее я отправляюсь с тобой и при всех твоих попытках увильнуть в лабораторию начинаю громко ругаться на черном наречии и размахивать мечом!

- Клима и Арагорн на тебя дурно влияют, – констатировал Тенька.

Двадцать пять минут спустя

Майтимо уже не раз доводилось бывать в Тенькином месте работы. Институтом назывался огромный комплекс белоколонных зданий с арками, анфиладами, высокими шпилями башенок, садом и песчаным полем для спортивных тренировок. Институт был построен во время пятисотлетней гражданской войны в Принамкском крае, которую прекратила Клима, придя к власти под древним титулом обды, избранницы высших сил. Майтимо рассказывали, что Клима тоже училась в этом Институте, но не колдовству, которое тогда вовсе не преподавали, а искусству полета на доске. Теньку Институт миновал – колдун родился и вырос в той части Принамкского края, которая принадлежала ведам, а Институт построили люди Ордена, с ведами воевавшие и презиравшие всякое колдовство в угоду сильфам. Когда Клима объединила ведов и Орден, она добавила в Институт новые кафедры, в том числе и прикладного колдовства, чтобы такие талантливые люди, как Тенька, не обучались всему в одиночку, а с малых лет работали на благо отечества.

Когда-то под Институтом шли бои, но сегодня уже ничего не напоминало о тех временах. Над песчаным полем поднимались в небо учебные доски, по широким мраморным коридорам сновали воспитанники и наставники в форменной одежде зеленых, желтых, коричневых, голубых и фиолетовых цветов. Майтимо знал, что у Теньки тоже пылится где-то фиолетовая мантия наставника колдовства, но никогда не видел, чтобы друг ее носил.

Вещи из Химринга пока выгружали на институтском чердаке, куда, кажется, стаскивался хлам со всех отделений. Майтимо видел заляпанные красками мольберты с кафедры изящных искусств, ящик с битыми склянками и грязными зелеными нарукавниками, ломаные доски и затупленные сабли, стопки заплесневелых фолиантов. Наугад взяв один из них, лорд Химринга обнаружил на первом развороте рисунок трехцветного флага: красная, желтая и зеленая полосы чередовались по диагонали.

- Это книги по идеологии Ордена, – пояснил Тенька. – Наши ребята с кафедры истории никак не могут решить, относиться к ним как к макулатуре или как к документу минувшей эпохи. Соответственно, либо выбросить, либо с почтением поставить на полочку и отвести им параграф в учебнике. А пока решают, книги валяются здесь.

- Что такое идеология? – уточнил Майтимо.

- Это когда орденцы рассказывали друг другу, что у них все самое лучшее, а веды по сравнению с ними – крокозябровы искаженцы. Тебе Клима толковее объяснит. У нее по этой идеологии был высший балл.

- Климу учили, что веды – враги, но она все же столковалась с тобой?

- Мало ли, чему ее учили, – отмахнулся Тенька. – Наша многомудрая обда всегда думала своей головой, – он мечтательно оглядел чердак. – Как сейчас помню: они с Герой на этом самом месте меня от орденцев прятали!

- Ты узнал, что Клима – обда, и пришел в Институт с ней знакомиться?

- Не, получилось куда интересней! – Тенька был настроен повспоминать. – Все началось с того, что мой отец был колдун, и меня кой-чему научил. Ну, вроде как тебя – Феанаро. Только я поначалу, как и ты, это колдовство терпеть не мог.

- Ты?!

- Ага. Думал, скукотища редкостная. А потом, когда отец на войне помер, я отыскал дома его записи. Он исследовал световые модели пространства, из которых я вывел формулу водяного зеркала. Ну вот, купил я по случаю на городской ярмарке ценный дорогущий фолиант, стал дома по нему учиться, даже собрал что-то вроде моего первого водяного зеркала. А потом неудачно махнул локтем – и мой фолиант переместился крокозябра знает куда. То есть, в Институт. Чего было делать? Пришлось брать ноги в руки, оставлять сестру на хозяйстве и топать сюда, книжка-то шибко ценная! Ну а потом я встретил здесь Климу и узнал, что она – будущая обда.

- И помог ей прийти к власти, – закончил Майтимо. Дальнейшую часть этой запутанной истории он знал от Геры. Климин военачальник уверял эльфа, что если бы не Тенька со своими изобретениями, война бы, пожалуй, длилась до сих пор.

- Ну да, – кивнул Тенька. – До чего интересненько было! Ладно, мы заболтались, я на заседание опаздываю. А это нехорошо, потому что мне же его и открывать. Ты здесь посидишь, или тебя проводить в сад? Там нынче красная сирень цветет.

- Пошли в сад, – решил Майтимо, которому не улыбалось сидеть на захламленном чердаке несколько часов в компании грязных мольбертов и крапчатых яиц.

Еще не закончилась перемена, и в коридорах Института было не протолкнуться. На эльфийскую внешность Майтимо никто не обращал внимания: то ли местных это не волновало, то ли принимали за сильфа. Лорд Химринга и сам высмотрел среди толпы несколько высоких узколицых существ с вьющимися волосами и заостренными кончиками ушей.

Оказавшись в своей стихии, Тенька все время норовил потеряться в окружении учеников и почтенного вида коллег, которые выныривали из всех щелей и заводили долгие беседы, принимаясь что-то рассказывать на непонятном научном языке. Один раз колдун вовсе пропал из виду, а появился со стопкой бумаг подмышкой. Майтимо понял, что даже в этом мире вероятность отыскать друга после заседания и занятий ничтожно мала.

- Давай-ка не будем разделяться, – решил он. – Поприсутствую на заседании где-нибудь в сторонке.

- Пожалуйста, – согласился Тенька. – Заодно с другом Феанаро повидаешься, а то он в последнее время ворчит, что тебя нигде не найти.

- Отец тоже здесь?! – Майтимо мигом передумал идти на заседание. Стоило с таким трудом избегать отца в Валиноре, а потом уехать в Химринг, чтобы случайно столкнуться в ином мире!

- Ну да, он же входит в официальный штат наставников кафедры, – Тенька увидел кого-то в толпе и встрепенулся: – О, его-то мне и надо!

Майтимо приготовился прятаться, но это был не Феанаро. К друзьям, легко огибая толпу, приблизился здоровенный белоснежный лис с пронзительными синими глазами.

- Добрый день, Серебрушка, – вежливо обратился Тенька к лису. – Как хорошо, что я тебя застал!

Лис поднял переднюю лапу, и колдун пожал ее.

- Серебрушка, – продолжил Тенька, – у тебя сейчас три лекции на четвертом этаже, а потом практикум во флигеле. Ты помнишь? Вот тебе материалы и список тем. Только отмеченное красным пропускай, там для других исследований.

Он протянул зверю бумаги, тот аккуратно зажал их в зубах, развернулся, махнув на прощание пушистым хвостом, и скрылся в толпе.

Тенька задумчиво поглядел лису вслед, и попросил Майтимо:

- Эонвэ не говори. Серебрушка тут инкогнито.

- А… он воспитанник или наставник? – решился уточнить эльф.

- Ты чего? – возмутился Тенька. – Разве Серебрушка похож на воспитанника?

Майтимо считал, что на наставника лис похож еще меньше, но развивать тему не стал.

Три часа, три минуты и две секунды спустя

- Тенька, мы же договорились, что никаких лабораторий!

- Так я ведь не поработать, а на минуточку!

- Никаких «минуточек»! Мы возвращаемся в Химринг!

- Мне надо отдать тебе несколько вещей, иначе я потом забуду. И кто уже два раза просил меня привезти новый урожай ромашкового чая? Он в лаборатории, между прочим!

- Хорошо, – сдался Майтимо. – Но только действительно на минуточку!

Тенькина лаборатория размещалась в одиноко стоящей башенке, чуть в стороне от основных строений. Сам колдун не называл причины такого расположения, но Клима как-то раз поведала, что пока Тенька творил науку в стенах Института, у левого крыла регулярно сносило крышу. Поэтому пять лет назад для экспериментов соорудили специальную постройку с особо прочным фундаментом и потолочными балками.

На нижних этажах башни практиковали Тенькины ученики, а сам колдун облюбовал помещение под крышей – просторное, круглое и с коническим потолком.

У дальней стены аж на трех столах громоздилась сложная конструкция из банок, склянок, ламп и перегонных трубочек. Книжные шкафы уходили полками высоко под потолок и ломились от обилия увесистых томов.

Тенька влез на шаткую стремянку, долго что-то искал на недосягаемой высоте, а затем спустился с новой на вид книгой, которая радовала глаз не заляпанной чернилами обложкой.

- Вот, – торжественно заявил Тенька, протягивая добычу другу. – Это тебе.

- «Основы искажения естественных свойств и построение смещенных преломлений через простейшие вещества», – оторопело прочитал Майтимо название. – Это мне еще зачем?!

- Как – зачем? Читать будешь, учиться. Для чего ж еще книжки нужны? Если не понятно чего – у меня спросишь…

- Моринготто! Да вы сговорились!

- Ничего мы не сговаривались. Феанаро сказал, что тебе эта книжка очень нужна!

Майтимо выругался куда заковыристее.

- Мне не нужны книги по вашему балроговому колдовству! До отца не доходит, хоть ты пойми!

Но с тем же успехом, как однажды выразился тот же Тенька, можно объяснять сильфу во время полета, что есть на свете существа, которые почему-то не любят высоту.

- Ты просто пока не понимаешь, – убежденно произнес колдун. – Только раскрой и почитай. Там все очень понятно написано! Ну, не будешь же ты всю жизнь неучем ходить!

Майтимо заявил, что очень даже будет.

- Хотя бы просто ее возьми, – попросил Тенька. – Иначе что я потом другу Феанаро скажу?

- Ты мог бы ему вообще ничего не говорить, – буркнул Майтимо, все же смиряясь и беря книгу. – Особенно о моих якобы способностях!

- Так ведь они и правда у тебя есть! – простодушно воскликнул Тенька.

Майтимо уже собирался высказаться, но вдруг из щели между шкафами высунулось мохнатое сиреневое щупальце и требовательно клацнуло зубками. Не успел лорд Химринга выхватить меч, как Тенька не глядя щелкнул по щупальцу ногтем и сообщил:

- Не-а. Сегодня чесать не буду!

Щупальце пошарило по полкам, цапнуло какую-то брошюру и втянулось обратно за шкаф.

- Что это? – глухо осведомился Майтимо, вгоняя наполовину вытащенный клинок обратно в ножны.

- Разумная жизнь, – пояснил Тенька.

- По ней не скажешь.

- Да она квантовую физику знает лучше тебя!

Майтимо уязвленно фыркнул.

- Может, она и лекции читает?

- Не-а. Она ужасно застенчивая. Помнишь, как из моего мешка вылезать не хотела? Зато теперь она полюбила ученые книги, пряничные крошки и когда лапки чешут. Не хочешь взять ее к себе? Ей нужно привыкать к новым впечатлениям.

- Не хочу! – отказался Майтимо. – Потому что я с тобой от новых впечатлений мечтаю отвыкнуть!

- Кстати, – Тенька озаренно поднял вверх палец и поспешил к другому своему столу, где громоздились письменные принадлежности. – Ты вот за меч взялся, и я сразу вспомнил, какую интересненькую штуку хотел тебе показать!

Колдун выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда средних размеров металлическую трубку.

- Тебе должно понравиться, – заверил он. – Мне эту штуку одолжил знакомый из иного мира, поизучать. Это лазерно-позитронный сублимат. Для монтажных работ. Знакомый его как-то по-другому использовал, но не суть! Очень полезная вещь, никакой промышленный резак не сравнится! Надо будет сделать прототип и подарить Элхэ, она такое любит.

Тенька чего-то нажал, встряхнул, и из одного конца трубки вырос длинный ядовито-зеленый луч.

Майтимо взвесил все «за» и «против» и твердо решил:

- Оно мне не нравится.

- Да ты даже не видел, как оно работает! Гляди, – Тенька перехватил рукоятку, держа иномирский прибор наподобие меча, подкинул в воздух чистый лист бумаги и поймал его на зеленый луч. Остро запахло паленым, обугленные обрывки листа приземлились на пол. – Правда, здорово? Оно даже многослойную сталь берет! И с собой носить удобно, – колдун снова нажал на рукоятку, зеленый луч пропал. – Видишь, здесь петелька, чтобы на пояс цеплять. Вот так…

Майтимо оглянуться не успел, как подозрительную штуковину приладили ему на пояс. Она оказалась неожиданно тяжелой, хотя и полегче меча.

А Тенька, кряхтя от натуги, уже доставал из-под стола очередной экземпляр торжества просвещенной науки над здравым смыслом: большой квадратный ящик розового дерева. Одна из боковых сторон ящика была стеклянной, но не прозрачной, а молочно-матовой.

- Я уверен, что это тебе точно понравится! – заявил колдун, любовно смахивая с прибора невидимые пылинки. – Прототипом послужило зеркало твоей кузины Галадриэль. Я еще несколько раз мотался в тот мир, где живет волшебница Виллина. Для обмена опытом с коллегами. Так вот, кроме Виллины там есть еще волшебница Стелла. Кстати, очень занятная леди!

- А не «интересненькая»? – хмыкнул Майтимо.

- Нет, – решительно отмел Тенька. – Именно «занятная». Тебя бы с ней познакомить! Слово за слово, я этой Стелле рассказал про зеркало, а она возьми да и захоти такое же. Только просила чем-нибудь заменить воду, а то ужасно неудобно. Вот это я понимаю, прогрессивное мышление, не то, что твоя кузина, которая в свою чашу вцепилась и иных путей не видит. Мы со Стеллой подтянули параметры исходных, кой-чего рассчитали, Феанаро помог синтезировать материал – он, оказывается, с подобным в палантирах заморачивался. Потом волшебница Виллина поделилась деревом из своих особых запасов, а я собрал все воедино у себя в лаборатории. Еще паролизацию задал, чтобы не пользовался кто попало. Устройство получилось маломощное, но в пределах одной реальностно-смысловой системы ловит просто идеально! У них там, правда, эта система совсем маленькая и замкнутого типа, но Стелла говорила, что расширять не надо, ради пользы эко-чудо-баланса.

Тенька встал напротив ящика, лицом к матовому стеклу, и нараспев продекламировал:

- Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне обду Климэн!

Стекло прояснилось, из него полился мягкий свет, а на поверхности проступила четкая маленькая картинка: Клима сидела за столом у себя в кабинете, одной рукой листала бумаги, другой брала из вазы крупные спелые вишни и временами позевывала.

- Совсем умаялась наша дорогая обда, – сделал вывод Тенька, и радостно хлопнул ладонью по красному дереву. – Ящик, миленький, кончай, благодарность принимай!

Свет тут же погас, картинка пропала.

- Очень интересненькая штука получилась! – подытожил Тенька. – Даже на валар и майар смотреть можно! Правда, оно называется не «ящик», а «моноцелевой квазипространственный визуализатор тридцать шестого порядка». Но волшебница Стелла собралась одалживать его таким неучам, как ты, поэтому в пароле значится просто «ящик».

- А как же они запомнят вот эти «бирелья-турелья»?.. – уточнил Майтимо.

- Фольклорно-вербальный компонент, – развел руками изобретатель. – Без него в паролизации моноцелевых квазипространственных визуализаторов никак нельзя! Придется неучам привыкнуть. Да, Майтимо, ты ж понимаешь, что я очень на тебя рассчитываю! Испытания проводились только в нашем мире, а надо посмотреть, как он ловит другие.

- Принес бы своей Стелле, и посмотрели.

- Еще чего! А если он засбоит в ответственный момент? Волшебница Стелла – слишком занятная леди, чтобы расстраивать ее такими неинтересненькими накладками.

- А я, значит, в самый раз?

Тенька вздохнул.

- Майтимо, тебе же все равно делать нечего. Поиспытывай хотя бы с недельку, всего-то и надо, что подглядывать за знакомыми.

- Тебя послушать, так я закоренелый бездельник! – проворчал лорд Химринга, понимая, что этот ящик ему все равно в итоге спихнут. – Балрог с тобой. Но пообещай за это, что вы с отцом не будете заставлять меня учиться колдовству!

- Когда я тебя заставлял-то? – удивился Тенька. – Я просто говорю, что у тебя большой талант, а ты его в землю зарываешь!

- Вот и не говори так, ладно? Особенно отцу, – Майтимо сунул книгу подмышку, обхватил ящик обеими руками и приподнял. Тяжелый, монолитный. Таким удобно бить врагов по голове. – Эта штуковина хоть влезет в водяное зеркало?

- Пропихнем! – пообещал Тенька.

Пять часов и две с половиной секунды спустя

Оказавшись в своем измерении и распрощавшись с колдуном, Майтимо понял, что загадочная металлическая трубка так и болтается у него на поясе. А про ромашковый чай они оба благополучно забыли. Но возмущаться было поздно: Тенька исчез, и оставалось надеяться, что впрямь на недельку-другую, а не на ближайшие триста лет, как с ним бывало.

Очищенная от хлама комната радовала глаз первозданной лаконичностью обстановки. Только на покрывале кровати желтело несколько соломинок, напоминавших, что прежде тут лежало гнездо. Майтимо взял это покрывало, подошел к окну и с наслаждением тряхнул, выбивая всю пыль. Был уже поздний вечер, крепость засыпала. Из окна открывался вид на распахнутые ворота и огоньки домиков, сбегавших далеко за подножие холма.

Пожалуй, впервые за долгое время Майтимо чувствовал себя дома.

Тщательно выбитое покрывало вернулось на свое место, разгорелись от лучины светильники, затрещала теплом жаровня с котелком воды для будущего кофе, и в комнате сразу стало уютно. Немного портила впечатление несуразная громада ящика на столе, но Майтимо решил в этот вечер не расстраиваться по мелочам. Он разлил по чашам кофе, позвал Ненве, и до глубокой ночи лорд с оруженосцем вполголоса разговаривали, вспоминая былое и строя планы на грядущее.

Когда светильники прогорели, и через сгустившийся полумрак стали пробиваться первые всполохи рассвета, Ненве ушел к себе, а Майтимо с кофе в руках еще долго-долго стоял у окна, глядя, как на востоке, незамутненное дымом и пеплом, восходит холодное северное солнце.

У Майтимо было до того хорошее настроение, что перед сном он даже решил полистать Тенькину книжку. Но первые же страницы несколько отрезвили его. Там было изображено водяное зеркало в разрезе.

Полюбовавшись нестройными рядами векторов и таблиц, Майтимо решил, что столько кофе попросту не выпьет. Он, конечно, рад за дорогую кузину, сумевшую по подобным книгам построить паровоз, но повторять ее подвиг что-то не хочется. Да и на кой в Химринге железная дорога? Здесь и без того прекрасно.

Держа книгу на коленях, Майтимо обратил взгляд на розовый ящик. Завтра (вернее, уже сегодня) начнутся хлопоты по приведению крепости в жилой вид, ознакомление с хозяйственными делами, многочисленные дружеские визиты и тому подобные заботы мирного времени. Значит, испытывать Тенькино изобретение будет некогда. А колдун может вернуться в любое время, и Майтимо хотел быть готовым отдать это чудо техники обратно, чтобы не занимало стол, не мозолило глаза и не приводило в недоумение гостей, как Ненве накануне. Сделать это можно было только одним способом: честно отчитаться Теньке, что испытания прошли успешно.

Поэтому лорд Химринга подавил зевок, хлебнул еще кофе и с чувством произнес, обращаясь к матовому стеклу:

- Бирелья-турелья, буридакль... вот же Моргот, язык можно сломать!.. фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет. Хорошо, хоть не морковка… Так, ящик, ящик, будь добренький, покажи мне…

Тут он задумался. Следить за родичами и знакомымине хотелось, недостойное это занятие для настоящего нолдо. Разве что за Тинголом. Хотя, нет, чем реже видишь эту чопорную физиономию, тем лучше. Может ли ящик, как водяное зеркало, показывать ненаселенные пейзажи, Майтимо не знал. Тут ему вспомнились уклончивые слова Ненве о местных орках, и тема для обозрения мигом нашлась.

- …Покажи мне, ящик, врагов черных, лиходейские козни замышляющих!

Стекло с готовностью прояснилось, но вместо ожидаемого орочьего стойбища глазам зрителя предстала совершенно иная картина.

Тронный зал Ангамандо, смутно знакомый по неприятным воспоминаниям далекого прошлого, было почти не узнать. Стены, потолок и даже пол густо покрывала колючая поросль Тенькиного «терновника». Извилистые побеги продолжали расти во всех направлениях, от чего создавалось впечатление, что вся эта армада живая и шевелится. Кое-где виднелись грязно-серые цветочки и сморщенные продолговатые плоды, похожие на заплесневелые груши.

«Терновник» не рос только в центре зала. Там, оберегаемые от зарастания светом двух сильмариллов, сидели Мелькор и Саурон, злые и сосредоточенные как никогда. На них тоже чернели побеги терновника, проросшие сквозь дыры в рваной одежде. Саурон смотрел одним глазом, а второй, заплывший и окривевший, был еле различим из центра огромного ожога, оставшегося после того, как Майтимо запустил в темного майа сильмариллом. На Мелькоре, помимо колючек, росли еще какие-то непонятные склизкие штуковины, напоминающие поганки на пнях. Один нарост выпирал прямо из головы, от чего трезубая корона постоянно сползала.

Итак, враги были очень злы. Но не сидели, сложа руки. Присмотревшись, Майтимо понял, что перед ними разложены многочисленные клубки нитей, кое-где рваных и переплетенных между собой. На коленях у Мелькора лежал наполовину разодранный гобелен.

- Владыка, возьми побольше черных нитей, – донесся из ящика скрипучий голос Саурона.

- Нельзя, – Мелькор рванул за угол гобелена, и часть плетения распустилась на отдельные узелки. – Будет слишком явно. Они могут заподозрить…

- Тогда вот эту, алую. Один крохотный огонек – что такое искра для целого мира?

- Да, огонь может помочь, – Мелькор взял поданную Сауроном огненно-красную нить, поморщился, оторвал от черного побега длинную иголку и с ее помощью принялся вплетать алое в серую канву гобелена.

Наблюдавший за этим Майтимо нахмурился. Враги явно замыслили что-то нехорошее. Судя по терновнику – это соседнее измерение, где валар с ними так и не разобрались, хотя обещали. Надо будет при первой же возможности передать двойнику, чтобы был настороже.

Чужеродная нить легла поверх остальных и затерялась. А Саурон уже протягивал своему владыке новые – синюю, зеленую и целый моток черных, толстых, словно черви.

- Эти уже никто не заметит, – в голосе Мелькора было удовлетворение.

- Да, да, Владыка, – подобострастно согласился Саурон. – Главное – вплести первую нить, которая перечеркнет все, что могло бы измениться! Никто ничего не узнает, не запомнит…

Прежде Майтимо не замечал за собой великого дара к предвидению, но сейчас его интуиция и жизненный опыт прямо-таки орали, что творится нечто нехорошее, и надо поскорее это прекратить, пока не стало поздно. Но влезть к врагам через стекло было нельзя, а водяное зеркало работало лишь в присутствии Теньки, поэтому оставалось сидеть и смотреть, стараясь не упустить ни одной мелочи.

- А может, лучше наоборот? – задумчиво произнес Мелькор, выплетая из нитей какие-то смутно знакомые лица, искаженные муками. – Пусть знают, чего лишились.

- Нет, нет! – запротестовал Саурон, хватаясь за гобелен. – Если оставить, не стереть – он же снова вернется сюда! Или наябедничает хозяевам своего мира, а они сметут любого, кто встанет на пути их созданий.

- Доля истины есть, – согласился Мелькор. – Пусть он ничего не знает о нас. Но я желаю, чтобы мальчишка помнил. Помнил и страдал, что больше не может ничего изменить!

- Да! – единственный глаз Саурона полыхнул предвкушением торжества. – Пусть он помучается! О, как же я хочу снова это увидеть!

Майтимо машинально стиснул ладонь на рукояти меча, даже не замечая, что вместо этого держится за Тенькину металлическую трубку, которая так и болталась на поясе.

- Это будет славным зрелищем, – Мелькор растянул губы в жутком подобии улыбки. – Нет пытки страшнее бессилия!

Он закрепил последние нити на гобелене, с торжеством оглядел свою работу, а затем взял полотно за края и с силой встряхнул.

В это мгновение мир вокруг Майтимо раскололся на части и с грохотом обрушился неведомо куда.

Пропал Химринг.

Погасло солнце за окном.

Сгинула в небытие чашка кофе.

Майтимо закричал и не услышал крика.

Рванулся вперед и не почувствовал собственного тела.

Кругом был лишь темно-серый вязкий сумрак, испещренный гобеленными нитями. Внезапно нити пропали, и все повторилось в обратном порядке.

Появился мир: багровое закатное небо, запах гари и крови, холодный пронизывающий ветер, искореженная земля в потоках полузастывшей лавы. По тяжести на плечах Майтимо сообразил, что на нем кольчуга. Левую руку обожгло болью, и лорд Химринга с изумлением обнаружил, что в ней зажат сильмарилл. Он перевел взгляд в другую сторону и увидел, что пальцы правой руки вцепились в злосчастный Тенькин учебник. Хоть что-то из прежнего мира осталось…

В следующий миг Майтимо понял, что бежит, причем давно, быстро и неведомо куда.

«А какого Моргота я бегу?!» – подумал он.

И чудом успел затормозить, когда прямо перед ногами возникла глубокая расщелина, подсвеченная из глубин алым. Немного побалансировав на краю, Майтимо отшатнулся назад и перевел дыхание. Самоубийство как-то не входило в его планы на сегодня. Правда, беготня по выжженной пустоши тоже, и да будут прокляты враги с их лиходейскими кознями, и вот только дайте валар до них добраться!!!

Майтимо так увлекся своими мыслями, что не обратил внимания на топот ног за спиной, и не успел уклониться, когда что-то тяжелое со всего размаху стукнуло его по голове, отправив в беспамятство.

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 2) ======

Запах гари пропал, сменившись запахом морской соли, рыбы, водорослей и мокрого дерева. Постель слегка покачивалась в такт шороху волн. Болела ушибленная голова. На левой руке ощущалась тугая повязка.

Майтимо открыл глаза и увидел над собой низкий потолок корабельной каюты. В маленькое окошко пробивался яркий дневной свет.

- Как ты? – надтреснуто спросил тихий и несчастный голос. – Хочешь пить?

- Я хочу понять, что здесь происходит, балрог побери, – от души ругнулся Майтимо и повернулся на бок, чтобы видеть собеседника.

Им оказался Макалаурэ. Он сидел за маленьким столом, осунувшийся и весь какой-то потрепанный. Его рука тоже была забинтована, а на скуле багровела ссадина.

- Что происходит? – с горечью переспросил младший брат. – А что может происходить после такого? Зачем я остался в живых!..

- Погоди-погоди, – велел Майтимо, осторожно принимая вертикальное положение. Ушибленная голова вроде бы не возражала. – Ты можешь рассказать все сначала и по порядку? Где мы находимся?

- На корабле, – с несвойственным ему прежде сарказмом ответил Макалаурэ.

- Чей корабль? – переспросил Майтимо. – И как мы здесь оказались?

- Ты что, и правда не понимаешь?

- Тысяча валараукар! Я пытаюсь понять!

- Это тэлерийский корабль, – проворчал Макалаурэ. – Нас сюда доставили после… когда догнали. Лучше б убили на месте, но я слышал, Эонвэ не велел. Он и догонять не велел, но…

- Убили? За что?!

- Ты думаешь, не за что? Зачем только я тебя послушался!

- А что я предлагал сделать?

- Предлагал? Да ты почти приказал!

- Кано! – рассердился Майтимо. – Говори толком, я ничего не помню!

- Хорошо тебе, – с горечью позавидовал Макалаурэ. – А я вот помню все. Ты заявил, что похитить сильмариллы из-под носа Эонвэ – отличная идея, и так мы сможем, наконец, исполнить Клятву. Ты уже тогда рехнулся, видимо. Мы пробрались в лагерь, перебили охрану, а когда взяли камни в руки, они обожгли нас похлеще огня. Мне продолжить, или твоя память вернулась, наконец?!

Майтимо покачал головой. Про себя он ничего подобного не вспомнил, но зато на ум пришли рассказы Трандуила и Глорфиндела, которые под нынешнее положение дел подходили просто идеально. Так что же, проклятый Моринготто забросил его в иное измерение? Но почему он оказался на месте другого себя? Или он теперь – тот, другой?

- Но ведь это невозможно, – пробормотал Майтимо вслух. – Сильмарилл не мог меня настолько обжечь. И руки...

Обе кисти были на своих местах.

- Рехнулся, – повторил Макалаурэ, и в его голосе слышались слезы. – Не веришь – сними повязку и посмотри!

Майтимо тут же дернул за узел и принялся разматывать мягкую чистую ткань. Забинтовано было хорошо, добротно. Все же не у орков в плену.

Ладонь под повязкой была целая, чистая, лишь в одном месте слегка покраснела кожа.

- Что я и говорил, – уверенно заявил Макалаурэ, глядя прямо в центр ладони. – Замотай обратно, а то кровью истечешь.

- Какой еще кровью? – Майтимо шевельнул пальцами. – Здесь нет раны.

- Если ожог почти до кости для тебя не рана… – Макалаурэ отвернулся.

- Да нет никакого ожога! Погоди, – в мыслях шевельнулась дикая догадка. – Кано, у меня есть веснушки?

- Нашел, чем озаботиться! Есть, но ты их прячешь.

Майтимо вспомнил, что действительно накануне отъезда в Химринг стребовал с Теньки сеанс антирегулятора.

- А руки? Сколько у меня рук?

- Посчитай! – с раздражением посоветовал брат. – Или ты уже настолько сошел с ума, что не в силах сложить один и один?

- Значит, две, – пробормотал Майтимо, силясь словить ускользающую мысль. Что-то не сходилось. – Постой, Кано, рук две, а кистей сколько? Одна отрублена или нет?

- А ты внезапно разучился с этим мириться? Семьсот лет как отрублена, Руско…

Майтимо почувствовал, что в глазах темнеет, а пол уходит из-под ног.

- Как же это?! – вырвалось у него. Он схватил со стола подсвечник. – А чем я его держу, по-твоему?

- Левой рукой, – ответил Макалаурэ.

Майтимо быстро огляделся по сторонам и взял с кровати подушку, занимая левую руку.

- А так?

- Подсвечник в зубах.

- Как же я, по-твоему, говорю?!

- Неразборчиво.

Майтимо пришел к выводу, что кто-то из них двоих явно не в себе. Почему Кано видит то, чего нет? А если…

Майтимо подбежал к двери, подергал ручку. Разумеется, было заперто, и он обеими кулаками заколотил в пропахшее солью дерево:

- Эй, кто-нибудь! Сюда! Откройте!

Краем глаза он заметил, как Макалаурэ на всякий случай отодвинулся от него подальше.

За дверью долгое время было тихо и глухо, но когда Майтимо уже решил бросить это пустое занятие, раздались шаги, и скрипнул, проворачиваясь, ключ в замке. Майтимо отпрянул, давая двери распахнуться, и увидел на пороге своего дядю Арафинвэ. Тот был в кольчуге, настороженно держал ладонь на эфесе, и смотрел на племянника с такой болью и таким укором, что Майтимо немедленно почувствовал себя виновным во всех преступлениях этого мира.

- Зачем ты буйствуешь? – тихо спросил Арафинвэ.

- Добрый день, – Майтимо постарался придать беседе вежливый тон.

- Не назвал бы его добрым. Что-то еще?

- Да. Дядя, ты можешь мне не поверить, но… – Майтимо замялся, пытаясь подобрать нужные слова, понял, что в такой ситуации, да еще на ушибленную голову их просто не существует, и выставил перед собой руки. – Сколько ладоней ты видишь?

- О, Эру, – простонал Макалаурэ из противоположного угла каюты. – Он просто сошел с ума.

- Я вижу одну ладонь, – сказал Арафинвэ, стараясь поймать взгляд племянника. – И запутавшегося нолдо, который совершил слишком много плохого…

- Да ни балрога я не… – и тут части мозаики в сознании резко сошлись одна к одной.

Никто ничего не узнает, не запомнит…

…Вплести первую нить, которая перечеркнет все, что могло бы измениться.

Но я желаю, чтобы мальчишка помнил.

Нет пытки страшнее бессилия!

Алая огненная ниточка в серой канве…

Здесь не другое измерение, нет. Здесь – его собственный мир, который изменили при помощи одной алой ниточки и десятка других.

- …Это все он! – выдохнул Майтимо. – Во всем виноват Моринготто!

- Во всем ли? – сухо и мрачно переспросил Арафинвэ. – А может, тебе следует задуматься, сколько в случившемся твоей собственной вины?

Майтимо прикусил язык. Бесполезно сейчас что-то доказывать, особенно дяде, который не читает помыслы, как открытую книгу. А кто читает?..

- Непременно задумаюсь, – согласился он, чтобы показаться хоть немного более здравомыслящим. – Арафинвэ, пожалуйста, мне очень надо поговорить с Эонвэ! Как можно скорее! Это важно!

Попытка не удалась. Дядя продолжал смотреть на него, как на последнего орка, который прилюдно ковыряет в носу и не стесняется.

- Почему бы тебе было не поговорить с ним до того, как вы украли камни?

- Прежде я был не в себе! – мужественно солгал Майтимо.

- А теперь тебя стукнули по голове и ты внезапно прозрел?

- Считай, что так!

Арафинвэ помолчал, раздумывая, и кивнул.

- Хорошо, я передам Эонвэ твою просьбу. Это все?

- Пожалуй, да, – вздохнул Майтимо и решил быть вежливым до конца. – Благодарю.

Не ответив, Арафинвэ вышел, закрыл за собой дверь. Замок щелкнул.

Майтимо плюхнулся на кровать и вслух посетовал:

- И почему здесь нет сковородки, как в Лихолесье! Или хотя бы тазика для варенья… Кано, ты помнишь, кто такой Тенька?

- Не только не помню, но и не знал никогда, – опасливо отозвался брат. Кажется, он решил, что Майтимо буйный, и лишь остатки родственных чувств не позволяли ему попросить Арафинвэ о переселении в другую каюту.

Новость, что брат не знает Теньку, радовать не могла. В той реальности, которую помнил Майтимо, колдун с менестрелем познакомились перед созданием новых сильмариллов, а прежде слышали друг о друге не раз. Выходит, для всех, кроме самого Майтимо, Теньки не существовало вовсе?

И тут лорду Химринга впервые сделалось страшно.

Какую пакость сотворили Саурон с Мелькором? Из-за чего Тенька тогда не появился у подножия Тангородрима? Что с колдуном?!

Если оставить, не стереть – он же снова вернется сюда! Или наябедничает хозяевам своего мира, а они сметут любого, кто встанет на пути их созданий.

Пусть он ничего не знает о нас.

- Тенька жив, – Майтимо повторил это как заклинание. – Они не могли ничего с ним сделать! Хоть режьте меня, но я в это верю!

- Руско, – жалобно прошептал Макалаурэ. – Умоляю, приди в себя!

- Уже пришел, – твердо заверил Майтимо. – Кто-то из нас двоих непременно должен быть в себе! И не смей больше поддаваться на мои идиотские уговоры. Красть сильмарилл, надо же! Свою голову на плечах пора иметь! Настоящие нолдор ни у кого не идут на поводу!

Судя по лицу Макалаурэ, он уже приближался к тому, чтобы презреть родственные чувства и удрать-таки в соседнюю каюту.

Снова провернулся ключ в замке, и Майтимо вскочил, готовый поприветствовать Эонвэ.

Но это оказался один лишь Арафинвэ.

- Эонвэ будет на корабле вечером, – известил он племянника. – А пока не делай больше глупостей.

- Ни в коем случае, – с готовностью согласился Майтимо.

Арафинвэ смерил его недоверчивым взглядом и протянул небольшой прямоугольный сверток.

- Возьми. Здесь твоя книга и подзорная труба.

- К-какая труба… а, впрочем, не важно. Я мог о ней забыть. Спасибо, – Майтимо мысленно обозвал себя тугодумом. Ну да, за что еще они могли принять Тенькину иномирскую трубку?

- Полагаю, нет смысла отбирать их у тебя, – заключил Арафинвэ, абсолютно игнорируя тот факт, что племянник держит сверток правой, якобы отсутствующей рукой. – Будь благоразумен.

- Благоразумие – мое второе имя на сегодня, – честно ответил Майтимо.

Когда дядя ушел, он тут же прицепил «подзорную трубу» на пояс, а книгу раскрыл и выложил на стол. Записи из нее никуда не делись, на обложке в числе авторов по-прежнему значилось Тенькино имя.

Это обнадеживало. Значит, колдуна не стерли из всех миров и измерений разом, и еще есть надежда его отыскать. Только как? Майтимо надеялся, что Эонвэ, при всех его недостатках – не последний из майар, сможет помочь.

- Что ты делаешь? – спросил Макалаурэ.

- А не видишь? – серьезно уточнил Майтимо. – Это, между прочим, Тенькина книга! Вон, какие схемы и формулы!

- Страницы чистые, – тихо возразил брат.

- Вот балрог, – ругнулся Майтимо, заподозрив, что с колдуном все намного сложнее.

Восемь часов, восемь минут спустя

Арафинвэ не обманул: когда за окошком сгустилась непроглядная ночная темнота, а свечи прогорели на четверть, за пленником явился конвой аж из четырех нолдор, вооруженных до зубов. Майтимо оценил оказанный почет и по дороге так и не попытался сбежать, чего от него, судя по всему, очень ждали.

Эонвэ принял его в просторной каюте, где на стене висела огромная карта. Майа, в отличие от дяди, был без кольчуги, хотя одет по-военному просто. И тоже смотрел на жертву обстоятельств с укором и жалостью.

- Уважаемый Эонвэ, – взял Майтимо самый дипломатичный тон, на какой был способен. – Я прошу вас выслушать меня и не сомневаться в моей искренности, ибо я не намерен что-либо утаивать.

- Что ж, Нельяфинвэ Феанарион, садись и говори, – холодно разрешил Эонвэ.

Майтимо устроился на стуле и проникновенно начал:

- Видите ли, во всем действительно виноват Моринготто. Я не совершал и половины того, что мне сейчас вменяют в вину. Возможно, это был не я. А возможно, этого не случалось вовсе. Потому что ход времени нашего измерения был нарушен лиходейской волей Врага! На самом деле у меня обе руки на месте, я давным-давно покаялся в Кругу Великих, и могу брать сильмариллы голыми руками без опасения непоправимо обжечься. Эонвэ, я прошу вас помочь мне отыскать Теньку – человеческого колдуна из другого мира, его вмешательства опасаются даже Моринготто с Сауроном. Они что-то сделали с ним, он пропал, и я крепко тревожусь за него. Я сам видел через волшебный ящик, как враги переплетали гобелены и нарочно сделали так, чтобы я все помнил, а другие нет. Вы поможете мне, Эонвэ?

Майа молча смотрел на рассказчика, и Майтимо показалось, что жалости в его взгляде стало больше, чем укора.

- Мне действительно жаль тебя, Нельяфинвэ Феанарион, – ровным голосом произнес Эонвэ. – Пожалуй, Арафинвэ был прав. Минувшие события не прошли бесследно для твоего рассудка.

- Я не сошел с ума! – воскликнул Майтимо, от возмущения даже позабыв на миг о дипломатичности. – Даже Тенька видел это на раз, неужели вы не можете?

- Умерь свою гордыню, Нельяфинвэ Феанарион, – посоветовал Эонвэ. – Смирись и жди: нынче мы начинаем обратное плавание, и через пару недель вы с братом предстанете перед Кругом в Валиноре. Если, как ты говоришь, вы уже были там и получили прощение, то бояться вам нечего. Валар примут верное решение.

- Уважаемый Эонвэ, мне нужно не решение валар через две недели, а ваша помощь сейчас! Неужели вы тоже не видите, сколько у меня рук и сколько крови на них есть, а сколько никогда не было?!

- Мне нет дела до количества твоих рук, Нельяфинвэ Феанарион. Все, чем я могу помочь тебе – это наслать сон на время путешествия, дабы ты не изводил себя попусту.

- Нет уж, этого счастья мне не надо, – поспешно отказался Майтимо. А то, чего доброго, нашлет.

- В таком случае, ты можешь идти. За дверью тебя встретят и проводят.

- Не сомневаюсь, – проворчал лорд Химринга, окончательно уверившись, что в этой паршивой реальности ему положиться не на кого. Разве что на собственных конвоиров, и только до двери каюты.

Полчаса спустя

- Я до него, гада, еще доберусь! – бушевал Майтимо, размашисто меряя шагами тесное пространство каюты. – Я ему этот терновник в глотку вобью! И гобелены туда же! У-у-у, проклятый Моринготто, чтоб его варги с балрогами драли за Гранью!

Макалаурэ забился в свой угол, явно намереваясь при первой же возможности прорываться к двери.

- Это же надо! – не мог успокоиться Майтимо. – На мучения мои хотел посмотреть. Ха! Наверняка про собственный конец при таком раскладе ему никто не рассказал. Но я еще жив! И варга с два я буду сидеть сложа руки, как он надеялся! Не дождется он от меня никогда ни бессилия, ни мук!!!

- Ты просто свихнулся, – сквозь слезы уже в который раз повторил несчастный Макалаурэ.

- Это вы все кругом свихнулись!.. – начал было Майтимо, но понял, насколько по-идиотски это звучит в его положении, и не стал продолжать. Его взгляд упал на раскрытую книгу по колдовству. – Ладно же. Не хочет Эонвэ помогать, и балрог с ним. Если этот мир изменяется к лучшему только просвещенной наукой, значит, будем действовать ее методами!

Макалаурэ не знал, что такое просвещенная наука, но провидел грядущее куда лучше брата, поэтому на всякий случай закрыл голову руками.

- Но на корабле этим заниматься, конечно же, нельзя, – решил Майтимо, перелистнув несколько страниц. – Если у меня, как у Теньки, что-нибудь взорвется, то Эонвэ точно примет меры. Собирайся, Кано, мы отсюда сбегаем!

- Майтимо, я никуда с тобой не побегу. Мы на корабле, заперты в каюте. Уже отплыли. Кругом вода…

- Значит, доберемся до берега вплавь! А насчет каюты не беспокойся, – он снял с пояса Тенькину трубку, нажал на кнопочку и встряхнул. – Видишь, какое оружие у меня есть! Даже многослойную сталь режет, не то, что корабельное дерево.

Макалаурэ отшатнулся от ярко-зеленого луча и постарался загородиться рукавом мантии.

- Оно… оно светится, если поблизости зло?

- Это исчадие прогресса светится постоянно, – вздохнул Майтимо. – Но выбирать не из чего. Вперед!

- Я никуда с тобой не пойду, – решительно повторил Макалаурэ. – Ты сошел с ума, задумал совершенно бессмысленный побег в открытое море. Ты сам недавно говорил мне, что пора жить своим умом. Так вот, как единственное здравомыслящее существо в этой комнате, я тебе говорю, что не буду больше поддерживать твои безумные идеи!

- Это, конечно, хорошо, что ты внезапно зажил своим умом, – проворчал Майтимо. – Но до балрога не вовремя. Хотя… наверное, тебе и правда лучше остаться. У тебя настоящий ожог, ты устал и измучен, а здесь хоть сможешь прийти в себя. Кано, только не унывай! Верь, я еще сделаю так, что ты будешь возиться с дочками в грушевом саду!

- Руско… – Макалаурэ не удержался и всхлипнул. – Не надо! Опомнись! Мне так жаль тебя!

- Нечего меня жалеть! Лучше помолись Эру, ибо на валар надежды нет. Они в Кругу сто лет будут разбираться, а за это время Тенька окончательно пропадет. Не реви, Кано, у настоящих нолдор не бывает истерик. Вернее, не бывает до тех пор, пока они не столкнутся с Тенькой, а уж эта доля тебя миновала.

Майтимо погрузил меч в стену, где было окошко, чтобы расширить проем. Резко пахнуло паленым деревом. Будущий беглец заторопился: не хватало, чтобы на запах гари сбежалась охрана.

Когда дыра достигла необходимых размеров, Майтимо плотнее замотал драгоценную по нынешним временам книгу в отрез парусины, в котором ее принес Арафинвэ, и сунул поглубже за пазуху. Затем лихо отпилил у столешницы ножки и вытолкнул импровизированный плот на воду.

Макалаурэ, до последнего не веривший, что брат сделает это, даже перестал его бояться и обнял на прощание. Майтимо убрал зеленый луч, понадежнее привязал чудо-трубку к поясу и нырнул в ночное море вслед за столешницей.

Час и пятнадцать минут спустя

По прошествии времени настроение у Майтимо сделалось не столь радужным, как в начале дерзкого путешествия. Столешницу качало с волны на волну, звезды заволокло тучами, и невозможно было даже отличить небо от моря, не говоря уже о том, чтобы разглядеть, в какой стороне берег. Корабль уплыл в неведомые дали, и нагнать его на столешнице, чтобы вернуться и покаяться, было невозможно. Майтимо даже начало казаться, что он и правда псих, а Макалаурэ отговаривал его вполне справедливо.

- Тенька бы на моем месте сказал, что положение очень интересненькое, – вздохнул лорд Химринга вслух. – И, наверное, засветил бы в небо какой-нибудь яркой штуковиной, чтобы заменить солнце, луну и все звезды разом. Хей, стоп! У меня ведь тоже есть, чем посветить!

Чудо-трубку он доставать не стал: во-первых, держаться за столешницу приходилось обеими руками, а во-вторых, очень уж странный у нее свет. И, сосредоточившись, засиял сам, как стал уметь совсем недавно, живя в Валиноре.

И ночь вокруг словно прояснилась. Звезд по-прежнему не было видно, но гнетущая тоска растаяла без следа, а в сердце прочно обосновалась надежда на лучшее. С этой надеждой Майтимо пробултыхался в море почти до самого рассвета, а потом его подобрали рыбаки с мыса Балар.

На счастье беглого лорда, его не признали в лицо. На всякий случай Майтимо даже поступился принципами и нарочно вернул веснушки, чтобы ни у кого и доли подозрений не закралось.

С некоторым трудом рыбаки отцепили его от столешницы, втянули в свою лодку и дали напиться.

- Откуда ты? – спрашивали они. – Как случилось, что ты оказался в море совсем один?

Из чувства благодарности Майтимо постарался врать поменьше.

- Упал с корабля, – поведал он рыбакам. – Ночь была, темно. Шел себе, шел, и не заметил, как палуба кончилась…

- Неужели бывает такое? – изумлялись нежданные спасители.

- Да уж всякое. Мы, нолдор, плохие мореходы.

- Это да, – не без гордости согласились рыбаки. – Куда же ты теперь пойдешь?

- Мне бы на твердую землю! – опять не соврал Майтимо, который мечтал об этом с той минуты, как очнулся в каюте корабля. – А уж потом разберусь как-нибудь.

- Тебе нужно к леди Галадриэль, – подал идею один из рыбаков. – Она гостит сейчас у нашего Кирдана и наверняка поможет сородичу, оказавшемуся в таком скверном положении.

- Благодарю, я непременно поступлю так, – на этот раз Майтимо сказал неправду. Попадаться на глаза родственникам было не самой умной затеей.

Рыбалка продолжалась своим чередом: из-за одного подобранного нолдо возвращаться раньше времени никто не собирался. Когда солнце взошло над горизонтом, Майтимо окончательно пришел в себя после ночного плавания, и даже несколько раз помог рыбакам кидать сети и натягивать парус. Те с готовностью рассказывали непосвященному, как что делать, и где у их суденышка заканчивается палуба. Порой работа требовала обеих рук, и это никого не удивляло. Да и про ожог на ладони никто не спросил, хотя ссадину на затылке почтили вниманием. Майтимо поинтересовался как бы между прочим:

- В какой руке у меня сейчас канат?

- Вот смешной нолдо! – развеселились рыбаки. – В море все так же, как на суше, и канат ты держишь правой рукой.

Майтимо стоило больших трудов не перемениться в лице. Что это может значить? Рыбаки видят его настоящим? Почему? Моринготто не всемогущ? Конечно, но на мнение брата и дяди это не повлияло. А может, дело в ином? Просто рыбаки не знают, сколько рук у него ДОЛЖНО быть, и видят так, как им привычнее. А вот если представиться Маэдросом, мигом переменят мнение. Майтимо очень хотелось это проверить, но, помня, как к нему здесь могут относиться, он не стал рисковать. Еще утопят, чего доброго.

После полудня рыбаки причалили к тихой заводи в стороне от поселений мыса, и лорд Химринга первым выпрыгнул из лодки, с наслаждением ощущая ногами поверхность, которая не качается. Рыбаки тепло простились с ним, угостили обедом и указали кратчайший путь до дома Кирдана.

Девять часов спустя

Когда день начал клониться к закату, Майтимо окончательно уверился, что переоценил свои возможности в понимании полета просвещенной мысли вообще и Тенькиной в частности.

Он облюбовал себе уютный грот в необитаемой части побережья и много часов кряду добросовестно штудировал книгу. Сперва Майтимо интересовали только способы создания водяного зеркала, через которое можно попасть к Теньке в мир. Но таблицы и графики по-прежнему казались балроговой тарабарщиной, поэтому лорд Химринга перелистнул страницы в начало, чтобы вникнуть с самых азов.

Азы не давались. То ли колдун с отцом напутали насчет его особой одаренности, то ли она заключалась в чем-то другом.

- Элементарным примером волновой периодичности потока частиц является любая разновидность направленного непрерывного движения, – в сотый раз прочел Майтимо вслух и захотел уже не спасти Теньку, а намылить ему шею. – Векторность движения воды и света обусловлена количеством их искажения за единицу времени. Моринготто, что за бред?!

Как сын своего отца, Майтимо, конечно, знал некоторые основы научного мироустройства, но содержание учебника с его знаниями никак не пересекалось.

- Оценка кеплоидности не варисцирует при вербальной тяге условных поверхностей, – по памяти произнес Майтимо, обращаясь к морю, и подумал, что на такие слова из воды непременно должна полезть какая-нибудь нечисть.

Приходилось признать очевидное: он может зазубрить эту книжку наизусть, но не собрать по ней водяное зеркало.

С неба упала первая холодная капля и щелкнула по веснушчатому носу. Майтимо поежился. Конечно, бывало и хуже, но как он, оказывается, успел привыкнуть к уютной веранде, чашечке горячего кофе и обществу дорогих родственников!

Как там Кано сейчас? Не наделал ли непоправимых бед, доведенный до отчаяния, один, на корабле… Майтимо пожалел, что все же не уговорил брата бежать вместе. Кано спел бы сейчас какую-нибудь веселую песню…

Хотя, из всех братьев логичнее мечтать увидеться с Курво. Он петь, конечно, не умеет, зато в Тенькиных научных изысканиях разбирается не хуже отца. Но и отец, и Курво в этой паршивой реальности мертвы.

- Но ведь еще есть Тьелпе, – задумчиво припомнил Майтимо, закрывая книгу и словно расписываясь этим жестом в собственной некомпетентности. – Нет. Я понятия не имею, жив ли он, а если жив, то где его искать.

Он посмотрел в ту сторону, где за изломом песчаной косы виднелись пристани мыса Балар. Пожалуй, совет рыбаков не настолько плох, как показалось на первый взгляд.

В любом случае, идей получше все равно не было.

Четыре часа и две минуты спустя

Майтимо напрасно опасался по пути, что его может узнать первый встречный. Даже поздним вечером на мысе творилось такое столпотворение, что легко затерялся бы и Феанаро с мечом наголо. С пристани постоянно отплывали корабли: одни на запад, в Валинор, другие на север, в незатопленную часть материка. На верфях строились новые суда. В толпе кроме эльфов всех народностей мелькали люди и даже гномы.

Майтимо без труда отыскал дом Кирдана, но ломиться через главную дверь не стал, помня, чем это закончилось в прошлый раз, и подозревая, что сейчас обернется еще хуже. Одной из стен дом примыкал к морю, туда же выходила небольшая веранда на сваях, где сейчас было тихо, пусто и темно.

Лорд Химринга спустился к воде чуть поодаль от дома, снял сапоги, верхнюю тунику и вместе с книгой спрятал это добро под большим плоским камнем. До утра точно никто не найдет. Проверил, хорошо ли закреплена на поясе трубка, и вошел в воду, стараясь не плескаться и вообще дышать потише.

Отсюда до первых свай веранды было не больше пятисот шагов, только по горло в воде, но даже за это краткое расстояние Майтимо успел сполна прочувствовать все прелести чуждой для настоящих нолдор стихии.

Для начала он обжегся о медузу. Учитывая время года и климат в целом, это запросто могла быть единственная медуза на всем побережье, которая приплыла на мыс Балар специально для того, чтобы показать незадачливому чужаку всю правду суровой разведки морем, от души хлестнув щупальцами по щеке и шее. Затем Майтимо угодил ногой в какое-то холодное течение, заполучил судорогу и сполна нахлебался воды. Из-за этого он немного сбился с курса и попал в заросли ила и водорослей, распугав всех тамошних обитателей и нацепляв местной флоры в шевелюру. Наконец, у самой веранды какой-то пособник Моргота расставил рыболовные сети, не учтя, что лорды в них тоже очень хорошо ловятся, а еще бранятся при распутывании страшными словами и потихоньку портят сети, разрубая их зеленым лучом.

Уже подтягиваясь скользкими от ила руками на оградке веранды, с горящей от ожога щекой, подворачивающейся ногой, облепленный остатками сетей и водорослей, Майтимо дал себе зарок, что одно колдовство точно освоит: как делать поверхность воды твердой, а себя невидимым, чтобы даже не спускаться в эту проклятую пучину!

На веранде по-прежнему было тихо и пустынно, поэтому, отдышавшись, и на всякий случай держа наготове чудо-трубку, Майтимо осторожно приоткрыл дверь дома, которая, к счастью, оказалась незапертой.

Там была просторная уютная комната, что-то вроде гостиной. Тлели угли в камине, неярко горели свечи. Захотелось просто сесть к камину и согреться, и подождет эта Артанис, куда она денется посреди ночи, наверняка ведь спит, да еще в компании мужа. А утром, когда грязь с илом подсохнет настолько, чтобы поддаться чистке, и незваный гость перестанет напоминать собой пародию на водного орка, можно разыскать ее и как-нибудь договориться.

Майтимо в последний раз с сожалением посмотрел на камин и сделал шаг к двери. Ночевать здесь опасно, непременно кто-нибудь войдет. Безопаснее поискать кузину по спящему дому ночью, удостовериться, что она здесь, вычислить ее комнату, а потом вернуться наружу, спрятаться под сваи веранды (как ни противно и холодно об этом думать в нагретой камином комнате!), подкараулить, когда она будет одна. А грязь и пара водорослей при нынешней репутации мало что решают. Хуже не будет.

Он протянул руку, чтобы отворить дверь, ведущую в другие комнаты, но тут она открылась сама, и на пороге явилась Артанис, она же кузина Галадриэль, собственной одинокой персоной, мимоходом пролистывающая какой-то увесистый фолиант.

Брат и сестра столкнулись в дверном проеме почти нос к носу и шарахнулись друг от друга. К чести Галадриэль, она не завизжала, а лишь изо всех сил швырнула свой фолиант в источник угрозы. Майтимо поймал книгу на излете и, ни на что особо не надеясь, приложил палец к губам:

- Т-с-с. Это я, Майтимо. Не бойся.

- Ты-ы-ы? – недоверчиво протянула Галадриэль. А потом вдруг выхватила откуда-то из складок платья изящный, но внушительный кинжал. – А ну, убирайся отсюда!

Майтимо чуть попятился, кузина вошла в комнату, воинственно сверкая глазами.

- Не надо драться. Дело в том, что я не тот, за кого себя выдаю. Вернее, не тот, за кого меня принимают. То есть, я – это я, но другой, а не каким мог бы быть, учитывая обстоятельства… Словом, Артанис, мне очень нужна твоя помощь!

- Подсказать, что ты спятил? – съязвила кузина, не убирая кинжал. В неярком свете камина и свечей она сумела лучше разглядеть плачевный вид родича и поразилась: – Валар… на кого ты стал похож?! Эонвэ тебя в рыболовной сети за своим кораблем тащил?

- Я сбежал с корабля, – сознался Майтимо и выставил перед собой ладони. – Артанис, ответь: сколько рук ты видишь?

- Ты сбежал и явился ко мне лишь за тем, чтобы об этом спросить? Скорей, я должна поинтересоваться, сколько шансов ты видишь на то, что я примусь мило с тобой беседовать, не позвав мужа и охрану!

- Ну, до сих пор ведь не позвала, – мирно отметил Майтимо.

Сестрица сдвинула брови.

- А может, я мечтаю сама тебя прикончить? Позорище рода Финвэ! Ты и вся твоя семейка!

- Вот не надо про мою семью! – вспылил кузен. – А то и я про твою пару слов скажу! Тоже мне, Дом провидцев! У них под носом Моринготто гобелены перекроил, а они в упор не замечают! Сколько рук ты видишь, спрашиваю? Одну? А их две, между прочим! И ни одна из этих рук не поднималась на синдар! А если ты перестанешь размахивать кинжалом в этой невыгодной позиции, из которой я у тебя его одним ударом выбью, то я расскажу, как все получилось, и почему на этот раз действительно виноват Моринготто, а не кто-то другой!

Галадриэль тут же сменила позицию на более выгодную, но было видно, что слова пробудили в ней любопытство.

- Я не вижу, что у тебя две руки, – прищурилась она, очень напомнив при этом дедушку Финвэ. – Но я вижу, что ты не врешь. Значит, ты сам веришь в свои слова. Возможно, тебе все это просто мерещится.

- Или тебе? – Майтимо скрестил руки на груди, демонстративно игнорируя кинжал. – Один наш общий знакомый, которого ты, конечно, не помнишь, говорил в подобных случаях примерно так: если что-то интересненькое не сходится, надо провести дополнительный эксперимент и поглядеть, чего интересненького не сойдется там.

Он медленно шагнул к сестре и положил обе ладони ей на плечи.

- Допустим, ты не видишь мою правую руку. Но неужели ты ее не чувствуешь?

- Назад, – велела Галадриэль, не опуская кинжал. – У меня теперь не так много платьев, чтобы пачкать их илом. И где ты умудрился так разукрасить лицо? Молчу про веснушки, я всегда подозревала, что ты их прячешь, но неужели ты додумался целовать сильмарилл?

- Придумаешь же! У вас в море очень злые медузы.

- Здесь не водится медуз.

- Им об этом, видимо, сказать позабыли!

Кузина помолчала, раздумывая, потом все же спрятала кинжал и велела:

- Жди меня здесь. И…

- …Без глупостей, – закончил Майтимо скептически. – Да, да. Всем почему-то кажется, что я только и мечтаю наделать каких-нибудь глупостей.

Вероятность того, что Галадриэль вероломно отправилась за мужем и охраной, все же оставалась, но Майтимо не напрасно доверился сестре. Она вернулась одна, неся небольшой серебряный тазик, явно с кухни, на треть заполненный водой. Деловито села к камину и жестом пригласила родича устраиваться рядом.

- Водяное зеркало, – улыбнулся Майтимо. – Нормальное, привычное, без прогноза погоды, перемещателя и всяких там морковок.

- Помолчи, – отмахнулась кузина. – Сперва буду смотреть я.

Она довольно долго вглядывалась в поблескивающую гладь воды, и по ее сосредоточенному лицу, теперь напоминающему о бабушке Индис, скользили тени и неяркие всполохи. Потом молча протянула тазик брату.

- Что ты видишь?

- Грядки с капустой, – принялся добросовестно перечислять Майтимо. – Девушку в розовом платье. Варенье из боярышника. Варенье из жимолости. С овсянкой и пирогом…

- Хватит смотреть всякую еду, – рассердилась Галадриэль. – Я тебя и так накормлю. Скажи лучше, видишь человеческого мальчишку, круглолицего и светловолосого?

- Я его просто так знаю, – видение овсянки и пирога в воде упорно не желало исчезать. – Это Тенька. Только он не мальчишка на самом деле, а выглядит младше своих лет. О, теперь вижу здоровенное блюдо с котлетами…

Кузина отобрала у него таз и заявила, что теперь понимает, почему Мелиан не рекомендовала заниматься провидением до завтрака.

Шесть часов и тридцать две минуты спустя

Пока Майтимо завтракал и отмывался, Галадриэль развела в доме бурную деятельность, какая не снилась и самому лорду Химринга. Она как-то сумела уболтать своего мужа и Кирдана Корабела, что незапланированный гость пришел с миром и вообще не тот, за кого его все принимают. В итоге на Майтимо косились с подозрением, но вслух ничего не высказывали. Галадриэль перебудила охранников и столь умело послала их за спрятанной под камнями книгой, что те ее даже нашли и в целости доставили своей леди. Наконец, раздобыла где-то заспанного Тьелпе, который оторопело взирал на происходящее, но вопросов пока не задавал.

Еще до рассвета силами одной златовласой красавицы в упомянутой уже гостиной собралось нечто вроде маленького совета: Кирдан, как хозяин дома; светлейший лорд Келеборн, мало что понимающий, но дальновидно не препятствующий грандиозным планам жены; Тьелпе, украдкой зевающий в кулак; и причина всего переполоха, отмытая, накормленная, переодетая в чистое и наскоро спрятавшая ожоги с веснушками под чары. Тем временем на кухне вовсю трудились поднятые с постели повара, готовя второй завтрак для всех присутствующих, а охранники у ворот были готовы вежливо задержать любого, кто мог бы отвлечь совещающихся от дела.

- Козни Врага простираются дальше, чем мы могли вообразить, – открыла совещание Галадриэль. – Сегодня мой кузен поведал мне, что наш удел мог быть иным, более благополучным, и я нашла подтверждение этому, когда заглянула в воду. Враг переткалгобелены, вырезав из нашей жизни одну весьма значимую персону. И теперь наш долг – отыскать ее, чтобы все вернулось на круги своя. И благодаря книге, что лежит перед вами, мы сумеем это сделать.

Она торжественно разомкнула обложку, и общественность разочарованно вздохнула.

- Я не вижу ни одной записи, – отметил Тьелпе.

- Майтимо, ты можешь рассказать на словах? – тут же спросила Галадриэль.

Лорд Химринга глянул на злосчастный разворот с многоэтажной схемой водяного зеркала и удрученно покачал головой.

- Странно, – проговорил он. – Почему страницы кажутся вам чистыми, а фокус с трубкой видят все?

- Какой трубкой? – заинтересовался Тьелпе.

Майтимо снял с пояса иномирский артефакт и выпустил из него зеленый луч. Совет ахнул.

- Она светится, если поблизости орки? – осторожно уточнил Келеборн.

- Нет, – фыркнул Майтимо, – она просто светится.

- Ее тоже сделал этот твой Тенька? – спросила Галадриэль.

- Нет, она родом из какого-то третьего мира, и балрог знает, кто ее изобрел.

- Могу предположить, – задумчиво произнес Тьелпе. – Может, с изобретателем этой трубки, в отличие от твоего знакомого, ничего не случилось, его мир остался неизменным. А записи в книге видишь только ты, ибо книга, возможно, в том мире оказалась такой же несуществующей, как твоя правая ладонь.

- Не нравится мне это объяснение, – поежился Майтимо.

- Не все столь плохо, если мы видим обложку и страницы, – Кирдан заговорил впервые с начала совещания. – Быть может, твой друг, Нельяфинвэ, у себя дома просто написал ее иными чернилами, или наполнил иным содержанием. Или же вовсе не успел написать. Поэтому сейчас книга существует лишь для тебя, помнящего, как все было.

- Если я помню, как было, – заметил Майтимо, – значит, я могу вам это передать. Хей, дайте-ка мне перо и чернила! Желательно, существующие в этой реальности. Я просто обведу все, что здесь есть.

- Попробуй, – согласилась Галадриэль. – Только пиши на всякий случай левой рукой.

Эксперимент оказался удачным. К счастью, Майтимо одинаково ловко владел обеими руками не только в фехтовании, но и в письме.

Два дня спустя

- Я ничего не понимаю, – призналась Галадриэль, в общих чертах ознакомившись с теорией просвещенной мысли. – Вот здесь, где совсем простые вещи, вроде ясно, а чуть дальше, где схемы и графики… Майтимо, ты ведь сын великого Феанаро, почему ты сам не в силах разобраться?

- Видимо, я больше уродился в матушку, – мрачно пошутил кузен. – А что скажет внук великого Феанаро?

- Занятный стиль у автора этой книжки, – не сразу отозвался Тьелпе. – Что-то в этом определенно есть. Очень мешает разница в терминологии, но можно сообразить, что он имеет в виду. И это водяное зеркало… Как он обходит пятый тезис устройства бытия, если здесь пишет, что достоверное искажение не завышается больше, чем на полтора процента?

Его дядя и тетя невольно переглянулись между собой.

- Ну, – обнадеживающе хлопнул племянника по плечу Майтимо, – если ты сумел понять, что там есть какое-то искажение, которое завышается, то точно сможешь додуматься, почему!

…Давным-давно, еще во времена войны в Принамкском крае, над расшифровкой Тенькиных записей тщетно бились лучшие умы сильфийской и орденской разведок. Феанаро мог бы по праву гордиться своим внуком: Тьелпе удалось не только прочитать содержимое книги, но и разобраться, как все это применять.

Примерно тогда же выяснилось, что, в отличие от Майтимо, Тьелпе при блестящем понимании теории совершенно не обладает даром практического колдовства. Поэтому создавать водяное зеркало решили коллективно.

Но поначалу дело не заладилось.

- Это же просто! – доказывал Тьелпе. – Вот тебе бумажка с суммой векторов. Вот тебе расчет по синусоиде. Просто приложи эти цифры к искривлению потока!

- Да какого еще потока, Моргот его за ногу! – ругался Майтимо, щурясь, как это делал Тенька. – Нет здесь никаких потоков, одни точки и сеточки.

- Это и есть поток! Что здесь непонятного!

- Всё! К чему я тут буду прикладывать?..

Споря, они так орали, что пришла Галадриэль и поведала, что ее муж очень волнуется, как бы эти ненормальные нолдор не поубивали друг друга. Тьелпе долго и экспрессивно жаловался тетушке на своем непонятном научном языке, от которого у Майтимо во все времена вяли уши.

- О, – сказала Галадриэль. – Руско, милый, здесь все и впрямь очень просто: видишь точки? Их нужно взять такое число, как на первой бумажке. А видишь сеточки? Выведи точки в линию и огради ими столько сеточек, сколько указано на второй бумажке.

Майтимо оценил дельность совета и усадил кузину рядом с собой.

- Никуда больше не уходи.

- Но Келеборн…

- Перетопчется твой синда. Будешь переводить! Эх, сюда бы кофе…

- А что такое кофе? – заинтересовался Тьелпе.

- Это, – мечтательно ответил Майтимо, – такой напиток, благодаря которому я тебя понял бы, возможно, даже без нашей дорогой Артанис!

Дальше они трудились над созданием водяного зеркала втроем.

И спустя две недели Майтимо собрался для дальней дороги, взял меч, книгу и на всякий случай чудо-трубку, простился с родичами и отважно шагнул в другой мир, где, возможно, ждал помощи человек, сам спасавший Майтимо бесчисленное множество раз.

Единственный шаг в переливчатый радужный водоворот.

Шаг в неизвестность.

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 3) ======

В другом мире буйно колосилась крапива. Сперва Майтимо показалось, что этот мир состоит только из крапивы – колючей, развесистой, и жгучей, как последний балрог. Лорд Химринга даже пожалел, что не согласился, как советовала кузина, надеть помимо кольчуги шлем и латные перчатки. Наверняка Артанис опять провидела грядущее! И опять не призналась!..

Майтимо сделал героический рывок вперед – и угодил из крапивы в капусту.

К счастью, капуста не жглась и не доходила зарослями до его макушки, поэтому эльф наконец-то смог оглядеться по сторонам.

Он стоял на краю небольшого огорода. На грядке по соседству кучерявилась морковная ботва, дремали в тени листьев спелые помидоры и зеленые огурцы, а в самом центре гордо вызревал на солнце здоровенный полосатый кабачок. За спиной Майтимо был плетень, заросший крапивой, а впереди стоял уютный двухэтажный домик с остроконечной соломенной крышей. По правую сторону высился похожий домик, а слева за плетнем виднелась пыльная дорога.

Никаких козней Врага поблизости не ощущалось. Мирно пели птицы. А единственными разрушениями можно было назвать примятую лордом крапиву.

Дверь домика тем временем открылась, и у Майтимо отлегло от сердца. На крыльцо вышел Тенька, живой и невредимый, даже загорелый и слегка упитанный. Крыльцо вело не в огород, а на сторону улицы, где росло несколько фруктовых деревьев, поэтому Тенька пока не заметил гостя. Он постоял на крыльце, сладко потягиваясь, зевнул и пятерней взъерошил свои вихры.

Тут Майтимо обратил внимание, что волосы у колдуна темнее, чем он помнил, более золотистые, как у Климы или Геры. Да и выглядит Тенька сущим ребенком: не на тридцать с небольшим, а от силы на четырнадцать-пятнадцать. Таким юным он не был даже в начале их знакомства, поэтому Майтимо насторожился.

Тем временем Тенька влез босыми ногами в какие-то растоптанные башмаки, неторопливо спустился с крыльца, заворачивая в сторону огорода, и взял прислоненную к плетню тяпку.

- Тенька, – позвал лорд Химринга и почувствовал, как голос едва не дрогнул.

Мальчик обернулся, только теперь замечая незваного гостя, и разинул рот:

- Ядри ж ты вошь крокозяброву ногу! Воробушек!

- Где? – опешил Майтимо.

Тенька кинул тяпку, схватил все с того же плетня длинные изогнутые вилы и с криком «Ага, попался!» бросился на эльфа. Вилы были ржавые, кривые и тонкие, то есть, совершенно не приспособленные для ведения боя. Но, зная колдуна, одному Эру известно, как поведет себя с ними мифриловая кольчуга. Майтимо спешно отшатнулся обратно в крапиву, и вилы мазнули мимо.

- Ты что, Тенька, взбесился?! Или я у вас тоже умудрился какой-нибудь Дориат разгромить?

- Ишь, вор-робушки, все разнюхали! – возмутился Тенька, взмахивая вилами во второй раз. – Даже как меня зовут!

- Да какие еще воробушки? – крапивные заросли кончились, и лопатки уткнулись в плетень. Отступать стало некуда.

- Знамо, какие! Вы, сильфота поганая! – Тенька тряхнул головой, одновременно сбивая с глаз вихрастую челку, а со щеки крапивный лист. – У, зенки-то выпелил!

Майтимо отметил, что если прежде в речи друга лишь иногда проскальзывали простонародные словечки, то теперь она из них состояла.

- Так ты меня за сильфа принял?!

- Ясен пень! – вилы сурово уперлись в грудь незваного гостя. – А ну, сдавайся!

Кольчуга вполне выдерживала.

- И что ты мне сделаешь? – полюбопытствовал Майтимо.

- Свяжу тебя покрепче и старосте снесу, – заявил грозный вояка с раскрасневшимися, еще не знавшими бритвы щеками. – Староста нонеча в город поедет, а там и до Фирондо недалеко. Ужо они тебе по-столичному накостыляют!

Даже взрослый Тенька был Майтимо по плечо, а сейчас макушка мальчика едва доходила лорду до груди. Майтимо представил, как эта козявка будет его «нести» до старосты, и усмехнулся.

- Чего, думаешь, не дотащу? – набычился Тенька, и вилы сильнее уперлись в кольчугу. Самый тонкий зубец даже как-то проскользнул между звеньями и кольнул кожу. Видимо, лучшие нолдорские мастера не учитывали особенности строения ржавых принамкских вил.

- Не думаю, а знаю, – поправил Майтимо. – Выходит, ты меня не помнишь.

- Чего я всяких воробушков помнить буду? У нас не Орден какой-нибудь, вашей породы отродясь не водилось!

- Ну а если я не воробушек, то есть, не сильф?

- А кто? Соседская теща с базару?

- Я твой друг, – сказал Майтимо, вглядываясь ему в глаза, надо сказать, тоже более темные, чем он знал. – Из иного мира.

Тенька прищурился – знакомо-знакомо – и чуть склонил голову набок.

- Вроде и не врешь. А чего ухи как лопухи? О, а давай тебя с крыши сбросим! Полетишь – значит, сильф, надо к старосте тащить.

- А если разобьюсь?

- Ну, – Тенька почесал в затылке. – Я, это, извиниться могу.

- Нет уж, спасибо, – совсем развеселился Майтимо. – С переломанными ногами это мне не поможет. Ты почти не изменился, Тенька. И по глазам читаешь, и тяга к идиотским экспериментам никуда не делась. И любопытство.

- А чего сразу мое любопытство?

- Чем же, кроме любопытства, можно объяснить тот факт, что ты до сих пор разговариваешь со мной?

Тенька задумчиво наморщил нос.

- Откуда ты столько про меня знаешь?

- Говорю же: я твой друг.

- А чего я тебя не знаю ни крокозябры, «друг»?

Видя, что разговор становится мирным, Майтимо решительным жестом отвел от себя вилы.

- Кроме друзей у тебя есть очень могущественные враги. Они что-то сделали с тобой, и ты забыл, кем являешься.

Тенька оперся на отвергнутые вилы и почесал в затылке. Жест тоже был до боли знакомым.

- А кем я… ну, того?

- Ты волшебник, Тенька! – с чувством объявил Майтимо. – То есть, колдун. Лучший из всех, кого я знаю!

Но новость должного эффекта не произвела.

- Ну, колдун, – пожал плечами тот. – Кой-чего умею. Терпеть не могу это занятие!

- Как – не можешь? – ахнул Майтимо. – Колдовство?! Это же дело всей твоей жизни!

- Да упасите высшие силы! – с не меньшим усердием открестился Тенька. – Скукотища, видеть не могу эти векторы с палочками! То ли дело ремесло землемера…

- Постой, – Майтимо принялся выбираться из крапивы, и Тенька отступил на капустную грядку, все еще держа вилы настороже. – Сколько тебе лет?

- Шестнадцать! – с вызовом ответил мальчик. Было видно, что он жутко стесняется выглядеть младше своего возраста. В его взгляде, устремленном на гостя, постепенно начинало появляться детское восхищение: вон, какой воин здоровенный, плечищи в два раза шире его собственных!..

«О, Эру, – подумал Майтимо. – Искал друга, а получил очередного воспитанника на шею. Только этого мне не хватало для полного счастья. Ну, Моринготто, я до тебя еще доберусь!»

- Шестнадцать – и до сих пор не любишь колдовать? Ты мне сам рассказывал, как в тринадцать лет разбирал вещи отца, нашел его рукописи о колдовской науке и с тех пор полюбил ею заниматься.

- Ничего я не находил, – Тенька шмыгнул носом, отгоняя назойливую муху. – Пожар у нас был, и все сгорело. Дрянь какая-то на чердаке вспыхнула, сами с сестрой еле ноги унесли.

- Так вот, что за красная ниточка… – догадался лорд Химринга.

Одна маленькая искорка в кипе старых бумаг на безвестном чердаке – и множество миров лишилось изобретателя зеркал и сковородок, который так и продолжает ненавидеть все, что связано с призванием его жизни, и мечтает о стезе землемера.

Загорелый – значит, много времени проводит здесь, на огороде, а не в лаборатории. Просто человек, вполне довольный своей жизнью, которого больше не тянет в неизведанное, а если это неизведанное само является к нему в лице рыжего нолдо, он готов отбиваться вилами.

Сколько на самом деле сейчас в этом мальчике того Теньки, которого Майтимо знал?

И не напрасно ли так рвался к нему через все миры?

Неужели Моринготто на этот раз победил? Не армиями, не каленым железом, а крошечной искоркой, в нужный момент вспыхнувшей на чужом чердаке?..

- Так не должно было случиться, – проговорил Майтимо, сглатывая комок в горле. – Это все козни Врага! Послушай, – вдруг вспомнил он, – сколько у меня рук?

Тенька уставился на протянутые для обозрения ладони, и его лицо сделалось задумчивым, словно он размышлял над какой-то задачей. В этот момент он был настолько похож на себя прежнего, что Майтимо показалось, будто этим вопросом заставил друга все вспомнить.

Наконец Тенька поднял глаза на собеседника и поинтересовался:

- А сколько их должно быть?

Вопрос прозвучал нетривиально.

- Что ты имеешь в виду?

Мальчик снова запустил пятерню в свой золотистый вихор и знакомым нравоучительным тоном пояснил:

- Я читаю у тебя вот здесь, – он постучал по лбу, – что рук больше, чем я могу видеть, но меньше, чем должно быть. А откуда я знаю, сколько должно? Может, у вас в другом мире их по пятнадцать штук иметь принято, а я скажу: две там или три. Ты расстроишься. А чего расстраиваться, если ты сам знаешь, сколько их у тебя, и это число правильное? Мне бы на других из твоего мира посмотреть, или сам скажи, сколько рук по-нормальному, а то ведь интересненько это они придумали…

Майтимо почувствовал, что сейчас прослезится. От облегчения.

- Тенька! – только и смог выдохнуть он, сгребая это чудо в охапку и обнимая от всей души. – Это все-таки ты!!!

Шесть с половиной минут спустя

- Лерке всей правды говорить не будем, – предупредил Тенька, открывая гостю дверь в сени. – Пужливая она у меня, как суслик. Пусть лучше хозяйством занимается. Какая-никакая, а все же женщина в доме, хоть и младшая сестра. Вот у тебя сестра есть?

- Двоюродная, – поделился Майтимо, думая об Артанис.

- Тоже пужливая?

Лорд Химринга вспомнил, как его пытались зарезать кинжалом, и честно ответил:

- Не очень.

- Повезло тебе! – решил Тенька. – А вот моя… словом, что ты из другого мира – молчок! Будешь просто сильф. Так она тоже испугается, но поменьше. Дурища!

- Не любишь сестру? – удивился Майтимо, который по прежнему Теньке знал обратное.

- Кто – я? – оскорбился мальчишка. – Да у нас ближе друг друга никого нет! Но не могу же я из-за этого не замечать, что Лерка бывает дурища!

С этими логическими доводами было трудно поспорить.

- А почему у вас… Ох, Моргот!

- Ты осторожнее, – запоздало посоветовал Тенька, проскальзывая у гостя под локтем. – У нас притолока низкая.

- Да, я уже понял, – проворчал Майтимо, потирая ушибленный лоб. Перед глазами все еще мелькали звездочки. Или сильмарильчики. – Так почему у вас не любят сильфов?

- А за что их любить? – пожал плечами Тенька. – Сидят на своих Холмах, Ордену помогают наши ведские войска громить. А еще, говорят, детей с укропом трескают! Но это, наверное, брехня…

Они уже вошли в дом, и Майтимо с интересом рассматривал детали принамкского быта. В глаза бросалось обилие дерева – пол, потолок и стены из обтесанных бревен, деревянный стол и лавки, деревянные полочки с глиняной утварью и вышитыми салфетками. На окнах странные глянцевые стекла, а у дальней стены – здоровенная каменная печь с высокой лежанкой, скрытой полотняными занавесками.

У печи стояла девочка-подросток – нежная, тоненькая, большеглазая, в которой без труда можно было узнать будущую Герину жену, ослепительную красавицу Лернэ.

- Ой! – всплеснула она руками, увидев гостя. – Тенечка, кто это с тобой?

- Это воробушек, то есть, сильф, – независимым тоном ответил Тенька и подмигнул спутнику. – Затевай, Лерка, пироги, чай будем пить.

Гостя усадили на лавку, рядом с окном и столом. Тенька снял со стены лохматый веник сушеной ромашки, оторвал несколько цветков и кинул в тяжелый глиняный чайник, стоявший на печном шестке. Майтимо услышал, как Лернэ, придвинувшись к брату поближе и опасливо озираясь на гостя, шепчет:

- Откуда он взялся, Теня?

- На огороде нашел, – ухмыльнулся брат. – В капусте.

- А я говорила, что надо лучше полоть, – удрученно вздохнула Лернэ. – Вон, даже воробушки заводятся.

- А я говорил, что не надо сажать столько капусты, – парировал Тенька, наливая в чайник горячую воду.

Лернэ завозилась у печи, гремя горшками. Может, она была и пуглива, но брату доверяла полностью. Сказал, что сильфа в капусте нашел – значит, так и есть. Майтимо подумалось, что даже без колдовства Тенька наверняка ухитрялся откалывать такие номера, что Лернэ разучилась удивляться.

Потом был душистый чай, принесший знакомое ощущение тепла и уюта. Густой пар из кружки поднимался к низкому потолку, запах ромашки и запах дерева создавали причудливый букет, не хуже лучшего валинорского вина.

- С капища? – со знанием дела уточнил Майтимо.

- Ага, наваристая, – Тенька плюхнулся рядом на лавку. – А ты откуда знаешь?

- От тебя, – улыбнулся лорд Химринга.

Лернэ в который раз искоса глянула на гостя, и осторожно позвала:

- Дяденька сильф, а вы пирожки с капустой едите, или только с маленькими девочками?

Майтимо поперхнулся чаем.

- Не ест, – невозмутимо перевел Тенька. – В смысле, с девочками.

- А с капустой? – дотошно уточнила Лернэ, сыпля муку в глубокую миску. – Дяденька сильф, может, вам сушеного укропа натолочь?

Лорд Химринга на всякий случай отставил чашку.

- Не нужно. Я очень люблю пирожки с капустой, и не смотрю в сторону укропа и маленьких девочек. И вообще, меня зовут не «дяденька сильф», а Майтимо. Договорились?

- Ага, – кивнула Лернэ, и тут же спросила снова: – Дяденька Майтимо, а вы к нам надолго? А то у нас третьей кровати нету…

- Мы его на печке положим! – внес предложение неугомонный Тенька. – Только надо будет выгрести оттуда хлам и мышей.

- А я тебе говорила…

- Не беспокойтесь, – вмешался Майтимо. – Если понадобится, я заночую на улице или, вот, на лавке.

- Но на лавке жестко, – Лернэ захлопала ресницами.

- Ничего, она широкая и чистая. Большего мне не нужно.

- Дяденька Майтимо, а все воробушки… то есть сильфы, такие неприхотливые?

- Частично, – выкрутился эльф.

Лернэ оставила возню с тестом, принесла откуда-то здоровенный капустный кочан и положила его на стол перед братом.

- Опять я помогать должен?! – возмутился Тенька. – Не мужское это дело: капусту крошить!

- Не мужское дело – ныть над капустой, – одернул его Майтимо. – Лернэ, где у вас ножи лежат?

Вскоре они шинковали капусту вдвоем.

- Я добытчик, – бурчал Тенька. – Мое дело капусту вырастить, а потом ею пусть сестра занимается.

- Нас воспитывали, что кто добыл, тот и готовит, – поделился лорд Химринга.

- Дяденька Майтимо, – почуяла Лернэ добрую душу. – А вы крыши умеете чинить? У нас стреха прохудилась, а Теньку не допросишься.

- Чего это меня не допросишься?! – возмутился брат. – Я просто забыл! И вообще, надо глины намесить, а то одной соломой кисло будет.

- Ты эту глину уже полгода месишь, – насупилась Лернэ.

- Она пока недостаточно клейкая!

- Ты бы колдовством, – подсказал Майтимо.

- Ну его к крокозябрам.

- Это ведь дело всей твоей жизни! Ты столько изобрел, даже брал в одиночку целые города!

- А не брешешь? – впечатлился Тенька.

- В глаза мне посмотри, если не веришь!

Мальчик задумался, с особым ожесточением кромсая капусту.

- Слышь, Майтимо, а без колдовства никак нельзя? Я не против посвятить одному делу всю свою жизнь, но если это неинтересненько, то я даже города брать не согласен!

- Да твоя балрогова наука – это самое «интересненькое» для тебя, что было в жизни!

- Колдовать не люблю с детства, – мрачно известил Тенька, уже целенаправленно отыгрываясь на безответной капусте. – Меня отец вечно заставлял. Тебя вот отец заставлял когда-нибудь? Во! А хворостиной лупил? Не? А меня – каждый день из-за этих закорючек. В них одна рутина скучнющая, аж зубы сводит.

Майтимо мысленно выругался про себя. Мог ли Моринготто предусмотреть такое? Даже если нет, Тенька сейчас действовал в его пользу.

- Послушай меня, – сказал он почти ласково, как говорил с самыми младшими из братьев, – да, конечно, я знаю, каково это, когда заставляют делать то, что тебе не нравится. Но часто бывало так, что со временем скучное становилось интересным. Например, архитектура. Сидишь над чертежами, все глаза высидел. Хочется бросить это к валараукар, сжечь бумагу и поклясться именем Эру не прикасаться к циркулю. Но все равно сидишь, сцепив зубы. А потом смотришь на результат, и сердце радуется. И понимаешь: да, оно того стоило! Тенька, – Майтимо сам не верил, что сейчас это говорит, – колдовство намного лучше, чем архитектура! Это потрясающий мир, который можно исследовать бесконечно! Пусть поначалу трудно, но со временем ты будешь колдовать так легко, как дышишь.

- А сам-то ты умеешь? – закономерно осведомился мальчишка.

Майтимо замялся.

- Не совсем.

- Во, а меня заставляешь!

- Ты меня тоже заставлял! – проворчал лорд Химринга.

- И чего, заставил?

- Нет, – признался Майтимо.

- А чего ты не учился колдовать? – всерьез заинтересовался Тенька.

Разговор свернул на скользкую дорожку. Майтимо совершенно не хотелось продолжать, но этот ребенок уже смотрел на него во все глаза, подперев щеку кулаком и даже забыв о капусте. Чем-то Тенька сейчас неуловимо напоминал юного Финдекано, которому Майтимо на правах авторитетного лица должен был прочесть лекцию о пользе каши по утрам. Самое ужасное, Майтимо прекрасно помнил, как в итоге они с кузеном пришли к выводу, что каша – вещь бесполезная, а пирожки куда вкуснее. И потом дядя Нолофинвэ смотрел на него очень укоризненно и говорил, что ему иногда кажется, что Майтимо не с ним почти одного возраста, а с Финдекано.

- Я считал, что мне не нужно, – с усилием выговорил лорд Химринга. – Это ваша с отцом глупая блажь и я хорош без всякого колдовства, которое не понимаю. Словом, Тенька, я признаю, что был не прав. И не повторяй моих ошибок. Моргот побери, без тебя здесь новая обда не придет к власти, не будет изобретено множество полезных вещей. Я уже молчу про свой мир, где без твоего вмешательства все пойдет кувырком!

- Так у нас спустя пятьсот лет войны все-таки будет новая обда? – это, кажется, поразило Теньку больше всего.

- Не будет, если ты ей не поможешь! Послушай, – Майтимо осенило. – Я дам тебе книгу, которую написал ты сам. Если в этой реальности записи отца не повлияли на тебя, то пусть это будут твои собственные!

- А я написал книгу? – изумился Тенька.

- Даже не одну!..

И тут в дверь постучали.

- Эй, соседи! Вы дома? Чего на щеколду заперлись?

Тенька ахнул, бросил капусту и принялся пихать Майтимо с лавки.

- Живее прячься! Это Малыху принесло! Увидит сильфа – дубьем отходит!

- Ты так уверен? – лорд Химринга выразительно кивнул на свой меч.

- Да она поперек тебя шире! Быстрее!

Лернэ указала гостю на второй этаж, и Майтимо почти бегом вскарабкался по шаткой деревянной лесенке. Второй этаж был разделен перегородкой на две тесные комнатушки по обе стороны от громадной печной трубы. Там, где труба выходила из пола, была солидных размеров щель. Если лечь на живот и вглядеться под правильным углом, можно было видеть все, что происходит на первом этаже. Майтимо не пренебрег этим благом и затаился, прищурив глаз.

Тенька на правах хозяина снял с двери щеколду, и в дом величественно вплыла пожилая леди настолько обширных форм, каких Майтимо прежде не видел. Из-под замызганной косынки выбивались косы с обильной сединой, поверх яркого платья был повязан передник размером с хорошую простыню. Леди держала обеими руками треснутое блестящее стекло, точь в точь такое, как стояло в окнах дома.

- Вот, Артенька, полюбуйся! – горестно оповестила она, брякнув стекло на стол. – Камнем расколошматили, охламоны! У, чтоб им пусто было, крокозябровы отродья!

- Ты, Малыха, не шуми, – поморщился Тенька, разглядывая стекло. – Интересненько это оно треснуло… А камень какой был?

- Да разве я смотрю-то, на камни ихние? Чтоб их, обормотов, с камнями-то… Починишь, сердешный?

Тенька поцокал языком, ковырнул разлом ногтем. На пол капнула вода, и Майтимо понял, что это не стекло вовсе, а сухой лед, колдовская штука. Еще взрослый Тенька рассказывал, что на его родине такой лед используют вместо оконных стекол.

- Интересненько это они сломали, – почти с восхищением отметил Тенька. – Вишь, разлом сложный, всюду трещины пошли. Проще новое навести!

- Так то ж дороже будет, – сокрушенно напомнила Малыха, оглаживая передник.

Тенька брякнул льдом об стол, и от пластины откололось несколько кусочков.

- Не нравится моя цена – иди, вон, в соседнее село, к косой Мирене.

- Так то ж хужее будет… – вздохнула Малыха.

Мальчишка развел руками: мол, сама выбирай. Малыха попыхтела, потопталась. Присела на лавку. Уходить она явно не планировала до тех пор, пока не выторгует у несговорчивого колдуна наилучшее соотношение цены и качества.

- Чего это вы пироги затеяли средь бела дня? – поинтересовалась она, оглядывая наполовину порубленный капустный кочан и миску с будущим тестом. – Пироги-то с ночи поутру пекут, ежели гостей нет. Или есть?

- Да не, откуда у нас гости, – быстро ответил Тенька, пока испугавшаяся Малыхиной прозорливости Лернэ ничего не брякнула. – Родичей-то не осталось.

- Сиротки, – сочувственно вздохнула Малыха и тут же хитро прищурилась: – За полцены окошко справишь?

- Не стыдно сиротку обижать? – ехидно уточнил Тенька.

- Дык я еще маслица сверху дам! У вас-то коровы нету…

- А сколько маслица? – робко спросила Лернэ.

- Во-от такой горшочек, – показала соседка двумя пальцами.

- Не, – махнул рукой Тенька. – Это несерьезно. Мы на рынке задешевле купим.

- Чего ж тебе надо, окаянный? – осведомилась Малыха.

- Полную цену давай, – Тенька стукнул ногтем по ледяной пластине. – Либо, вон, мешок зерна. И чтоб без обману, я тебя насквозь вижу!

- Вырастили на свою голову колдунину неблагодарную, – заворчала Малыха. – А мешок гороху возьмешь?

- Чего б не взять, если его будет два мешка!

- Разоритель! – принялась причитать Малыха. – По миру с детишками пустишь за кусок льда! А я-то ведь тоже сиротка!

- Ну, вот сама тогда себе лед и делай, – не дрогнул Тенька.

В итоге договорились на мешок гороха, полмешка зерна и горшочек масла сверху. Соседка ушла, продолжая бормотать о вредителях, разорителях, сиротках неблагодарных и тому подобном. Треснутое ледяное полотно осталось лежать на столе.

Майтимо слез со второго этажа и признался:

- Теперь я понял, откуда у тебя такой флегматичный нрав и изворотливость мышления. С этой Малыхой пару раз поторгуешься – и Моринготто можно обдурить! У меня в свое время не получилось…

- А кто он такой? – заинтересовался Тенька, снова нехотя принимаясь за капусту.

- Тот самый могущественный враг, который сотворил тебе потерю памяти, – вздохнул лорд Химринга, тоже беря нож и свою часть кочана. – Своим появлением ты порушил все его лиходейские планы. Сперва меня спас, потом сильмариллов нащелкал, потом регулятор, не к ночи будь помянут…

Тенька слушал подробности с разинутым ртом.

- …И вот сейчас я думаю, – подытожил Майтимо, – что если б я не оказался на той проклятой скале, то мы бы никогда не встретились. Прошел бы ты по нашему миру землями Ангамандо, да так и исчез. Но, конечно, торговаться с Моринготто за сильмариллы можно было и половчее.

- Да, – согласился мальчишка. – С нашими односельчанами ушами не захлопаешь! Малыха бы эти сильмариллы точно на мешок гороха сменяла!

- Не было у нас тогда гороха, – улыбнулся лорд Химринга. В его воображении почему-то возник Моринготто в здоровенном переднике поверх черных доспехов. – Но я бы на это посмотрел!

Сообща они покончили с капустой, и Майтимо достал книгу, бережно завернутую в несколько слоев ткани.

- «Артений Мавьяр», – восхищенно прочитал Тенька на обложке, которую лорд Химринга тоже восстановил своей рукой. – Ничего ж себе! В жизни меня так не называли! Хм… «ректор кафедры прикладного колдовства Института Принамкского края». Майтимо, а чего такое «ректор»?

- Самый главный.

- А, ясно. Интересненько это у меня получилось! «Пятнадцатый год от правления обды Климэн». Слышь, Майтимо, а какая она, наша новая обда?

- Незабываемая, – честно ответил тот. – Умеет командовать даже тобой.

- Это серьезно, – согласился мальчишка. – А чего в книжке почерк не мой, если я ее написал? Странный какой-то…

- Текст был напечатан, – объяснил Майтимо. – А потом я его обвел чернилами сверху, потому что никто больше не мог увидеть. Моринготто изменил ход истории, и многие вещи остались только для меня. Он нарочно сделал так, чтобы я все помнил, но ничего не мог изменить.

- Вот только шиш ему! – понятливо фыркнул Тенька.

Даже ребенком он нравился Майтимо все больше и больше.

Разорванное соседкой ощущение тепла и уюта возвращалось. Лернэ гремела горшками у печи и мало внимания обращала на скучные взрослые разговоры брата и гостя. Тенька подлил в чайник кипятка, и принялся листать страницы книги. Майтимо хозяйственно сгреб порубленную капусту в большой чугунок, добавил соли. Удивительно, как дети живут здесь одни. Сам он был намного старше, когда остался без отца, и у него имелась куча родичей, с которыми не затоскуешь. Одни братья чего стоят! Где же там Кано сейчас?..

Уют был нарушен столь внезапно, что Майтимо даже не успел снова спрятаться на втором этаже.

Входная дверь распахнулась с такой силой, что громыхнула щеколдой о стенку. В дом влетела разъяренная, но довольно миловидная женщина, таща следом за ухо зареванную девочку лет пятнадцати, судя по такой же миловидности – дочь.

- Вот я тебя и прищучила, охальник! – заорала женщина, двинувшись на Теньку и даже не замечая «сильфа». – Ты у меня сейчас за все получишь!!!

Первая мысль Майтимо была о каком-нибудь недоразумении, но колдун вполне понятливо заорал в ответ:

- Да ничего не было!

И принялся выбираться из-за стола, чтобы удрать. Но женщина оказалась проворнее и сцапала его за ухо свободной рукой, так дернув, то мальчишка ойкнул.

Майтимо счел нужным вмешаться.

- Что здесь происходит, леди?

- А не видно?! – рявкнула женщина, держа подростков на вытянутых руках. – Ишь, заступник выискался! Вот я его еще жениться заставлю, паразита!!!

- Не было ничего! – повторил Тенька, силясь освободиться.

- Ага-а, – подала голос зареванная девочка, – а как же в щечку-у-у… а на реке-е-е…

- Мы только целовались! – сменил тактику колдун.

- Да-а… а кто под юбку заглянуть проси-и-ил…

- Так ты ж не дала!

- А кто потом подружке мое-е-ей…

- А она дала!

- То есть, – определил Майтимо, – дело не столько в поругании чести, сколько в ревности?

- Тьфу ты! – женщина разжала руки, и дети плюхнулись на пол, потирая каждый свое ухо. – Что за нравы! В наше время такого не было!

- В наше тоже, – согласился лорд Химринга. – Тенька, тебе не стыдно девочкам под юбки заглядывать?

- Так интересненько же! – искренне воскликнул мальчишка. И попятился: – Ой, не надо за второе ухо!..

Но страшная расправа над охальником продолжения не получила.

В распахнутую уже дверь ворвалась запыхавшаяся Малыха, держась одновременно за сердце и подол передника.

- Там! – крикнула она. – Солдаты за рекрутами пришли! Аж на краю деревни встретила! Прячься, Артенька! – тут Малыха заметила Майтимо и охнула, едва не сев мимо лавки. – А-а-а!!! Ядри ж ты вошь! Воробушек!!!

- Ой, точно! – прозрела мать зареванной девочки. – Карау-ул!!!

- Дяденька Майтимо! – влезла Лернэ. – Съешьте солдат, чтобы они Тенечку в армию не забрали!

- А почему его должны забрать? – удивился лорд Химринга.

Но вопрос потонул в общем шуме.

- Не дам, не позволю! – снова принялась хлюпать носом зареванная девочка. – Я лучше за него замуж выйду!

- Да я лучше в армию! – вырвалось у Теньки.

- Ты меня не лю-у-у-убишь…

- Бей воробушка! – надрывалась Малыха.

- Пусть солдаты бьют, – возражала миловидная женщина. – Глядишь, до Артеньки не дойдет. Хоть и охальник, а один колдун на всю деревню, не к косой же Мирене нам ходить…

- Беги, Тенечка! – причитала Лернэ.

Тенька поднялся с пола, цапнул заветную книжку и метнулся было к выходу из дома, но отшатнулся, едва выглянув за порог.

- Они уже во дворе! Майтимо, айда за мной, а то и тебе достанется!

В такой суматохе вопросов лучше не задавать, и эльф помчался вслед за мальчиком на второй этаж. Уже преодолев половину лестницы и оглянувшись, он увидел, как в дверях появляются трое вооруженных мужчин с фиолетовыми повязками на рукавах, и как оставшиеся внизу женщины преграждают им путь.

- Быстрее! – крикнул Тенька. – Не мешкай!

Позабытая пластина льда на столе громко взорвалась, добавив дыма и неразберихи.

Беглецы вылезли через окошко второго этажа, выходившее на противоположную от двери сторону дома, спрыгнули на крышу низкого сарайчика-пристройки, а оттуда – на землю.

- Может, нам стоит вернуться и помочь? – спросил Майтимо, видя, как Тенька припускает в сторону леса. – Нельзя оставлять леди в опасности!

- Да ничего им не будет от наших солдат! – успокоил Тенька. – Кто ж женщину зазря обидит? Это меня в войска загрести могут или тебя поколотить. Ну, или ты их поколотишь, что тоже без надобности. Свои ж все-таки, не орденцы!

Подобная картина мира с трудом укладывалась у Майтимо в голове.

- А почему ты не хочешь в войска?

- Чтоб меня там прибили, как отца, Лерка совсем сиротой осталась, а три ближайшие деревни – без колдуна? Нет уж! Да они скоро уйдут. Поймут, что я опять удрал, и других ловить примутся.

Майтимо только рукой махнул.

- Тенька, у вас всегда так весело?

- Нет, что ты! – замотал головой колдун. И прибавил, подумав: – Не чаще двух раз в неделю.

- Значит, тебе частенько приходится скрываться по лесам, – сделал вывод Майтимо, глядя на раскинувшуюся впереди чащобу. – Наверное, и хижина у тебя построена на этот случай?

- Зачем мне хижина? – удивился Тенька. – Есть капище.

Двадцать девять минут спустя

Несмотря на, мягко говоря, непростые отношения с валар, Майтимо не мог не признавать, что у подножия священной горы Таникветиль и, особенно, во дворце Манвэ чувствует некую особую благодать, схожую по природе с тем светом, что жил в нем самом.

От Тенькиного капища он ожидал чего-то подобного, но ошибся.

Там была круглая поляна в самом сердце непролазной чащобы. И старые ивы полоскали на ветру длинными золотистыми волосами, а внизу цвели гигантские яркие ромашки вперемешку с белоснежными ландышами. От замшелых валунов в центре поляны веяло древней, непонятной жутью, а крохотный родничок между ними не журчал, а словно бормотал голосом живого существа. Майтимо почувствовал, как по коже бегут мурашки.

- Тенька, – шепнул он. – Ты уверен, что ваши высшие силы – это добро?

- Не-а, – буднично ответил колдун. – Они – Земля и Вода. Бывают добрые, бывают злые. Вон, обду у нас отняли на пятьсот с лишним лет – разве добро? А мне на своем капище всегда пожить дают – разве зло?

Настоящего зла Майтимо тоже не ощущал, поэтому немного успокоился. Кто их знает, этих творцов иного мира. У всех свои законы.

Тенька по-хозяйски плюхнулся на лесную подстилку у валунов, раскрыл книгу и приготовился вчитаться.

- Здесь нас точно никакая Малыха не найдет! – убежденно заявил мальчик. – Высшие силы пускают сюда только меня, потому что я колдун. И Лернэ, потому что она моя сестра. Если ты им понравишься, то и тебя будут пускать. Да ты садись, переждем до вечера!

Майтимо осторожно сел, расстелив плащ. Могучие ивы смыкались над головами. Где-то пел соловей, вторя журчанию родника. В жути этого места определенно присутствовало какое-то особое очарование, но лорду Химринга пока было трудно его ощутить.

- «Основы искажения естественных свойств и построение смещенных преломлений через простейшие вещества», – продолжил Тенька знакомство с обложкой книги. – Так, глава первая, векторность движения воды и света… Ого, интересненько. А о чем это я?

- Понятия не имею, – честно ответил Майтимо. – Я бы на твоем месте поинтересовался у высших сил, как они такое допустили. Прямо перед их носом какой-то злодей из иного мира пакостит лучшему колдуну Принамкского края, и в итоге не только наш мир летит кувырком, но и деяния вашей обды, их избранницы, между прочим!

- Спроси лучше ты, – посоветовал Тенька. – А то я даже толком не знаю, чего лишился.

- Ты лишился двадцати лет жизни, красавицы жены, троих детей, лаборатории, кафедры с учениками и целой кучи друзей! – в сердцах сообщил Майтимо и демонстративно глянул на родничок: – Как вы это прощелкали, высшие силы?!

- Интересненько, – задумался Тенька, перелистывая страницы. – А почему мне сейчас шестнадцать, если был сдвиг судеб, но не времен?

- Наверное, из-за пространственно-временного континуума, – блеснул эрудицией Майтимо. – Понятия не имею, что это, но прежде ты вечно все на него валил.

- Звучит внушительно, – оценил Тенька. – Может, и он виноват. О, гляди-ка, как я тут интересненько воду придумал преломлять! Слышь, Майтимо, а давай преломим ее еще интереснее, перенесемся в прошлое вашего мира и спасем тебя со скалы! А потом вернемся к нам и поможем новой обде.

- Как же мы спасем и поможем, если ты не умеешь толком колдовать?

- Придумаем чего-нибудь! И книжка на что? Я ж не дурак был, когда ее писал!

Майтимо представил свою реакцию, если в воздухе перед Тангородримом будет висеть не один Тенька, а еще его собственный двойник. И Финдекано потом явится. Да, при таком раскладе в реальность происходящего он полностью поверит не спустя пару дней, как это было, а в лучшем случае через неделю или месяц.

- Да, Тенька, – вздохнул он. – Ты не дурак. А вот твои высшие силы, балрог их задери, могли быть повнимательнее!..

- Майтимо, – укоризненно перебил Тенька. – Честно говоря, у нас принято обращаться к высшим силам не как к вашим валар, а с почтением.

- А пусть они сначала ведут себя не как наши… Стоп, откуда ты знаешь про валар?

Тенька недоуменно пожал плечами.

- Да как-то само сказалось.

Майтимо покосился на родничок уже с уважением.

- Ну-ка, что ты еще помнишь?

- Ничего, – мальчик задумчиво сморщил нос. – Я и про валар не помню, просто знаю, что сказать надо было так.Вдруг стал знать. А чего, ты думаешь, это высшие силы помогли? Они-то могут! Но не всегда хотят.

- Надеюсь, сейчас наши желания совпадают. Тенька, постарайся сказать еще что-нибудь такое же обнадеживающее!

- Я думаю, вода с капища хорошо подойдет для водяного зеркала. А еще разлом временной парадигмы не связан с векторностью искаженных преломлений, – Тенька заглянул в книжку. – Пожалуй, ты прав. В колдовстве можно найти интересненькое!

- Для начала – годится! – удовлетворенно улыбнулся Майтимо.

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 4) ======

Вид с высоты Тангородрима ничуть не изменился за столетия. И так же болела рука, перед глазами плыло, а во рту было сухо. Майтимо подумал, что, наверное, ему все привиделось в бреду: чудесное спасение, взорванный сильмариллами Ангамандо, отец, колдовство и кофе со сливками. На самом деле была только эта проклятущая скала и ощущение безнадежности.

- И вовсе не привиделось, – сказал Тенька, возникая в воздухе напротив. – Хочешь бутерброд?

- Лучше кофе, – возразил второй Тенька, медленно появляясь из пустоты рядом с первым.

- Предпочитаю накормить его боярышниковым вареньем, – высказался третий Тенька. И почесал мохнатенькое щупальце разумной жизни, которая копошилась у него за пазухой.

- Что будем делать с оковами, коллеги? – вопросил первый Тенька.

- Предлагаю исказить обратно этот лиходейский синтез! – внес предложение второй Тенька.

- Нет, давайте сперва напишем монографию, – третий Тенька взял любезно предложенные щупальцем перо и лист бумаги.

В этот момент над ними возник четвертый Тенька и лихо рубанул по цепи светящимся ярко-зеленым лучом.

Майтимо кувырком полетел вниз – и проснулся.

Никакого Тангородрима не было и в помине. А были Принамкский край, маленький домик, горячая печь, любезно очищенная хозяевами от хлама и мышей, и тихая темная ночь.

Майтимо мысленно выругался и перевернулся на другой бок.

По кухне за занавеской кто-то осторожно прошел и остановился напротив печи. Край подушки дернула тонкая, почти детская рука.

- Эй… Ты спишь?

- Сплю! – Майтимо отдернул занавеску. – Что тебе понадобилось среди ночи?

Взлохмаченный Тенька со свечой в руках, стоящий босиком на дощатом полу, удивительно напомнил лорду Химринга одного из многочисленных младших братьев. И взгляд такой же был!

Оставалось радоваться, что Тенька успел выйти из того возраста, когда принято виснуть на шее, заплетать волосы старшего в художественный колтун, отказываться есть кашу и требовать сказку по вечерам.

Здесь дело посложнее, чем сказка.

- Я читал, читал, – колдун для наглядности приподнял повыше заветную книжку, – и не понял ни крокозябры. Ты можешь объяснить, чего я здесь имел в виду?

- Балрог, Тенька! Если даже ты свои сентенции не понимаешь, то как могу помочь я?

Мальчишка понурился, и Майтимо стало стыдно. Пришел тут, высокий сильный воин из другого мира, завоевал восхищение ребенка, а теперь требует невесть что. Откуда в шестнадцать лет взяться знаниям, которые помогут написать эту книгу в тридцать с лишним?

- Залезай ко мне. Будем разбираться вместе.

Тенька поставил свечу, с готовностью взобрался на печь и раскрыл книгу на середине.

- Вот гляди, чего я тут пишу про многозадачности парных синусоид. Получается, что в ритмическом смысле амплитуда искажения колеблется вне контестиальных рамок, правильно?

- Угу, – кивнул Майтимо и подавил зевок.

- А если расщепить конус третичного члена равноудаленных сил, – воодушевленно продолжил колдун, – то искажение уйдет за границы старой синусоиды, образовав новую. И не важно, сколько процентов вещества при этом будет задействовано. Потому что новые синусоиды независимы от старых, хотя в метафизическом смысле образуют пространственно-временную пару, лишенную прямых отношений между частицами!

- Совершенно так, – с умным видом подтвердил Майтимо. – И что тебе не понятно?

Тенька задумался, водя пальцем по формулам, и удивленно протянул:

- А вот теперь все ясно… Спасибо, Майтимо! Ты гений! Без тебя бы я ни за что не разобрался! Слышь, а как рассчитывать график определения межмировых координат? Тут написано, что по преимуществу равных долей, а доли определяются по смыслу типового изменения естественных свойств.

- И? – Майтимо все-таки зевнул.

- Я не знаю параметры типового изменения! И здесь их тоже нет.

- Почему?

- Чего ты как неуч! Типовое изменение естественных свойств применяется при всех сложных видах колдовства, это самые азы, ими любой колдун пользуется. Но я их не знаю, потому что отец не успел научить, а сам я не пытался.

- Чтоб ты сгинул, Моринготто! – высказался Майтимо. – Финьо… тьфу, Тенька, не смотри на меня так. Я не колдун, не создатель колец и сильмариллов, не разбираюсь в зеркалах и сковородках. Если бы знал наперед, как все обернулось, то притащил бы с собой Тьелпе, который каким-то образом понял твои записи.

- Какого Тьелпе?

- Моего племянника. Он отлично умеет разбираться во всем этом.

- Тьелпе до Феанаро еще тянуть и тянуть, – машинально отмахнулся Тенька. – Мне вот другое интересненько…

- Опять! – воскликнул Майтимо, едва не полетев с печки вниз головой. – Ты снова сказал то, чего не мог сейчас знать!

- Не заметил, – вздохнул мальчишка, теребя книжный лист.

Майтимо постарался отрешиться от дебрей просвещенной науки и мыслить логически.

- Если ты говоришь, что эти азы применяют все, то почему бы тебе не найти колдуна, который более сведущ, чем ты, и может объяснить? Помню, ваша Малыха говорила о некой косой Мирене.

- Ты чего, – поморщился Тенька. – Миреня такая дура, что к ней даже за сухим льдом не ходят. Тут в город выбираться надо.

- А далеко до города?

- Смотря до какого. Редим под боком, но я про тамошних колдунов ничего не слышал. А Локит в паре дней пути, через него торговые тракты лежат, значит, народу всякого много. Мне б даже не колдуна, а еще один учебник раздобыть, где это подробнее описано, но откуда ж я знаю, какой.

Майтимо призадумался, и тут ему в голову пришла мысль, достойная зваться гениальной, хотя не имела отношения к колдовству.

- Дай-ка сюда свой талмуд!.. – он торопливо раскрыл книгу на последних страницах, пролистнул оглавление, глоссарий и торжествующе прищелкнул пальцами: – Гляди! Вот они, нужные тебе учебники. Все в библиографическом списке на сто двадцать пунктов. Только обращай внимание на даты: некоторые могут быть написаны в будущем.

- Да тут не некоторые, – вчитался Тенька, – а больше половины. А вот совсем древняя: пятнадцатый год от правления Ритьяра Танавы.

- Кто такой Ритьяр Танава?

Тенькины глаза восхищенно вспыхнули.

- Это легендарный правитель Принамкского края. Обда-колдун!

Майтимо живо представил себе помесь Теньки с Климой и почувствовал уважение к местным жителям, которые не только пережили такое, но и нашли в себе силы увековечить в легендах.

- Говорят, – продолжил мальчишка, – Ритьяр Танава со своей лихой конницей носился по всему Принамкскому краю, истребляя врагов!

Воображение лорда Химринга добавило к получившемуся образу полторы тысячи всадников Рохана, виденных в другом измерении. Картина выходила внушительная.

- Нам бы сейчас его сюда, правда? – мечтательно зажмурился Тенька.

Майтимо вздохнул, окончательно смиряясь с уделом старшего брата, чей долг не только вести безрезультатные беседы о пользе каши, но и вовремя избавлять от иллюзий.

- Не нужно. Как стало ясно на примере наших общих знакомых, легендарные герои прошлого часто не подозревают о собственной героичности и рождены ткать свою судьбу, а не перекраивать нашу.

Тенька украдкой растер слипающиеся веки. Майтимо подвинулся, приглашающе хлопнул ладонью по подушке.

- Ложись-ка спать. Прямо здесь, а то знаю я тебя: до утра не заснешь со своими экспериментами. Если твои высшие силы оказались столь любезны, что наградили тебя вот такими озарениями, то, как знать, может, они пошлют тебе знак во сне.

Тенька не заставил себя дважды упрашивать: устроился поудобнее, так и не выпустив из рук книжку, и вскоре ровно засопел, как умеют только дети. Майтимо даже на миг показалось, что он не за тридевять миров от родного дома, а в мирном Валиноре, и у мальчика рядом не белобрысые вихры, а несколько черных косичек. Или вообще детей двое, таких же рыжих с веснушками, как он…

С этими мыслями Майтимо сам не заметил, как задремал.

Четыре с половиной часа спустя

Сквозь неплотно задернутую занавеску струились солнечные лучи. Печь была прохладной, и сквозь сон Майтимо сделал вывод, что Лернэ еще не встала, чтобы ее растопить. Значит, сейчас очень рано, солнце едва поднялось. Хотя, Теньки рядом вроде бы нет. Куда его понесло с утра?..

Дом сотряс чудовищной силы взрыв, вырвав лорда Химринга из приятной дремы. Он кувырком скатился с печи и увидел, как с полок валится кухонная утварь. На втором этаже под аккомпанемент затухающего грохота завизжала Лернэ. По всей деревне гулко залаяли собаки, а от плетня шарахнулась любопытная соседка.

В Белерианде за подобные выходки принято ругать Моринготто. Но в Принамкском крае виновник другой.

- Тенька! Какого балрога?!!

Оконные ставни отворились, и в дом снаружи заглянула измазанная сажей рожица. У юного Теньки получалось напускать на себя виноватый вид лучше, чем у взрослого, но Майтимо все равно ему не верил.

- Все живы?

Эльф потер саднящий, дважды ушибленный затылок и ответил:

- Все. Но тебе сейчас не поздоровится!

Тенька философски вздохнул, совсем как прежде, когда недоученные аборигены почему-то расстраивались из-за его экспериментов.

- Слышь, Майтимо… А ты сараи чинить умеешь?

- Смотря насколько сильно они разрушены!

Тенька критически оглянулся через плечо, оценивая масштаб катастрофы, и перефразировал вопрос:

- А новые сараи умеешь строить?

- Чем тебе старый не угодил настолько, что его понадобилось взрывать?!

- Это не я, – вздохнул Тенька. – В смысле, он сам развалился. Вернее не сарай, а водяное зеркало. Я там чего-то интересненькое поменял, а оно ка-ак бабахнет! Но я не нарочно, честное слово!

Лорд Химринга сделал неутешительный вывод, что если прежде Тенька был непредсказуем только для окружающих, то теперь он сделался непредсказуемым еще и для самого себя.

Со второго этажа на негнущихся ногах спустилась перепуганная красавица Лернэ.

- Тенечка, что же ты натворил!

- Да ничего особенного, – поспешил успокоить ее брат. – Тот сарай уже все равно старый был, чего тут расстраиваться. Зато Майтимо теперь не надо там крышу латать. Потому что крыши нет. А соседка и прежде заикалась… Ну а что часть капусты из грядок повылетала – вовсе к лучшему, теперь не надо столько полоть. Кстати, интересненько знать, полезно ли колдовство для ускорения прополки?..

- Мне интереснее другое, – Майтимо поднялся с пола, опираясь на печь. – Почему у Тьелпе ни разу ничего не взорвалось?

- Он, наверное, все в точности по книжке делал, – невинно предположил Тенька. – Ой, не надо хотеть надрать мне уши!

Майтимо отвернулся, чтобы этот чтец по глазам не видел его взгляда. Не хотеть не получалось.

- Почему же ты делаешь не по книге?

- Я там не все понимаю, – напомнил Тенька. – Поэтому, как ты и сказал, попросил высшие силы дать мне знак! Интересненькое дело: если я не задумываюсь, что творю, то все очень даже получается!

- Это – получается?!

- Так я ж задумался, начал изучать! Вот оно и рвануло. Я сейчас опять попробую, но вообще думать не буду, о чем колдую.

Майтимо стало смешно.

- Ты всерьез рассчитываешь меня этим успокоить?

- А разве не выйдет? – искренне изумился Тенька.

- Вряд ли. Вот что, хватит на это утро разгромленных сараев и перепуганных соседок. Залезай в дом и помогай с уборкой. А после завтрака мы соберемся, отправимся в город и найдем какого-нибудь образованного колдуна, который объяснит тебе все, чего ты не понимаешь.

- А он захочет? – усомнился Тенька.

- Настоящих нолдор не тревожат подобные мелочи!

- Дяденька Майтимо, – испугалась Лернэ, – как же вы пойдете по ведским землям, с такими-то ушами…

- Для подобных случаев изобретен плащ с капюшоном!

Три дня и восемь минут спустя

Пожилой колдун с ленцой огладил аккуратно подстриженную бороду, взял из вазы спелую ягоду черешни и недовольно изогнул бровь.

- Хм. Вы занимаете мое время, судари.

Белая деревянная терраса была залита солнцем, внизу по улице сновали прохожие, огибая оставшиеся от дождя лужи. Невдалеке шумел пестрый локитский рынок.

- Значит, по-вашему, – повторил Майтимо, – в записях нет ничего путного?

Раскрытая книга лежала возле вазы с черешней. Колдун брезгливо тронул страничку кончиком мизинца, сгоняя назойливую мошку.

- Сей странный дилетантский… хм, опус не имеет ничего общего с нашей упорядоченной академической школой! Ничем не могу вам помочь.

- К варгам драным вашу академическую школу! Все, описанное в книге – работает!

- Сомневаюсь, – колдун придирчиво посмаковал черешенку. – Кто такой ректор Артений Мавьяр? Никогда не слышал о нем и его кафедре, хе-хе.

- Это я, – подал голос Тенька. – Я напишу эту книгу двадцать лет спустя. А сейчас мне нужно разобраться в паре деталей касательно общей систематики искажений…

- Вздор, – отмахнулся колдун. – Если вы автор данной… хм, макулатуры, то не понимаю, с какой радости я должен что-то вам объяснять. Поменьше фантазий, побольше почтения к устоявшимся нормам. Хм, вот здесь, – он обличающе указал мизинцем на схему водяного зеркала. – Что это за межвещественные связи? Что за, хм, парадигмы? Так никто не делает!

- Между прочим, – Майтимо перевернул страницы в конец, где располагался библиографический список, – здесь использованы материалы из книг древности, когда колдовство было в расцвете!

- Ведь это же старые мастера, – пожал плечами колдун. – Они заложили, хм, основы современной академической школы, и мы можем только следовать их дальновидным заветам, а не перекраивать на свое усмотрение.

- Но почему нельзя придумать что-то новое, интересненькое? – всерьез возмутился Тенька.

- Потому что мы с вами – не старые мастера! – убежденно заявил колдун, даже позабыв о черешне.

Тенька насупился. Он явно не считал себя потенциально хуже каких-то там «старых мастеров», но вслух говорить об этом не стал. Ему не полемика с колдуном нужна была, а знания.

- Объясните хотя бы основы построения межпространственных областей!

- Хм-хм. Настолько варварского способа, какой описан здесь, я все равно не знаю. И любой мой коллега в городе скажет вам тоже самое, хе-хе. Нельзя настолько попирать, хм, основы и переиначивать науку под свои нужды. Колдовство не терпит неуважения к авторитетам!

Майтимо скривился.

- Уверен, если бы ваш великий Ритьяр Танава в незапамятные времена так же благоговел перед какими-то «мастерами», то балрога с два его имя сейчас стояло бы здесь!

- В таком случае, – рассердился колдун, – отправляйтесь к Ритьяру Танаве, а не ко мне! Судя по вашей писанине, подобное возможно, хе-хе.

…Когда друзья спустились с террасы, солнце скрылось за синеватым маревом облаков. Горожане подозрительно посматривали в небо и ускоряли шаг, чтобы не угодить под грядущий дождь.

На нос Майтимо упала первая холодная капля.

- Ничего не получается, – вздохнул Тенька. – Это уже шестой. Кажется, я начинаю понимать, почему в моем библиографическом списке нет ни одной книги сегодняшнего времени. Приземленный нынче колдун пошел!

- Ты уверен, что они в самом деле бессильны тебе помочь?

- Ага, – мальчишка зажмурился: сразу две тяжелые капли угодили ему в макушку. – Сам же слышал: он иначе привык колдовать. А разбираться в моих способах ему претит уважение к «старым мастерам». Эх, нам бы сейчас тех мастеров…

Они пошли вниз по улице, нагоняемые дождевыми каплями. Майтимо поглубже натянул спасительный капюшон, а Тенька наоборот шел весь нараспашку, разглядывая дома. Он прежде не бывал в таких больших городах, как Локит.

- Если б можно было вытянуть из него нужные тебе знания, – поделился Майтимо, стискивая эфес, – я бы не пожалел меча. Но толку требовать с человека то, в чем он не смыслит?

- С меня же требуешь, – лукаво прищурился мальчик.

- Тенька! – не на шутку оскорбился Майтимо. – Разве я грозил тебе мечом?

- Не-а. Но ты так расстроенно вздыхаешь!

- Тебе мерещится. Настоящие нолдор не вздыхают! И не унывают. Сперва мы обойдем всех колдунов в этом проклятом городишке, а потом примемся за книжные лавки.

- Не завидую лавкам, – оценил Тенька. И мечтательно обхватил голову руками: – Эх, если б я помнил все, чего ты обо мне знаешь! Уж я бы в два счета!.. Вон, видишь лужу? Я бы ее сперва так, потом сяк, а еще эдак, и ух, чего бы интересненькое получилось… ой.

Указанная лужа озарилась нездешним перламутровым сиянием, а в ее глубинах блеснула радуга. Капли дождя, врезаясь в ровную гладь, не оставляли на ней кругов.

- Пойдем-ка отсюда поскорей, – насторожился Майтимо. – Зная тебя, могу предположить, что оно сейчас рванет.

- Да не, чему там рвать? Это ж водяное зеркало!

- Уже забыл про разнесенный сарай?

- Забыл, – признался Тенька. – Но здесь совсем другое! Давай лучше туда прыганём!

- Куда – «туда»?! Ты хоть знаешь, что по ту сторону?

Юный колдун почесал в затылке.

- Чего-нибудь нужное, наверно. На кой мне в ненужное проход открывать? Да чего гадать, прыганём и узнаем!

- Меня всегда поражала твоя беспечность, но теперь она переходит любые границы!

- Если во имя науки – то не беспечность, а эксперимент! Ну, сам подумай, если бы я когда-то не прыгнул куда ни попадя, то разве набрел бы на твой мир и спас тебя со скалы?

Майтимо вздрогнул.

- Это говоришь ты или опять наитие?

- А какая разница? – улыбнулся Тенька. – Так и так – все равно я!

- Вот же Моргот… – Майтимо с большим подозрением глянул в неведомые глубины лужи. – Я наверняка об этом пожалею. Давай руку. Еще не хватало нам прыгать порознь. И не смей радоваться, экспериментатор, я сию секунду могу передумать!

Полтора мгновения спустя

После перехода Майтимо первым делом ощутил вокруг себя пустоту.

- Падаем! – крикнул Тенька где-то рядом.

Ветер свистнул в ушах, и друзья кувырком приземлились на что-то мягкое, шевелящееся. В следующий миг Майтимо понял, что они среди толпы фигур в странных одеяниях, напоминающих длинные лохмотья. Кто-то сорвал с его пояса меч, и сразу множество рук прижало к земле. Он попытался вырваться, но драгоценные мгновения были потеряны: ноги и руки еще были ватными после перемещения.

- Жертва, жертва! – раздалось кругом на несколько голосов. – Жертва сама прилетела с неба!

- Мы не с неба! – подал голос Тенька, желая восстановить справедливость. – Это все смещенное преломление!..

Но его не слушали.

Было сыро, пахло гарью и болотом. Кругом простирались дремучие владения девственной природы: заваленная буреломом опушка леса, впереди – песчаный спуск к широченной реке, другой берег которой терялся в густом тумане.

Там, где пологая опушка переходила в наклонный спуск, из земли пальцем торчал высоченный валун, испещренный диковинной грубоватой резьбой: кружочки, палочки, схематичные человечки, но больше всего – извилистые корявые многоножки. К этому валуну и потащили незваных гостей. Среди обилия рваных балахонов откуда-то появился моток вполне целой, крепкой и новой на вид веревки.

Друзья оглянуться не успели, как оказались намертво примотанными к камню – спиной к лесу, лицом к реке.

Майтимо смог рассмотреть местных жителей. Навскидку их здесь было не меньше трех десятков. На орков, за которых он их вначале принял, они не походили вовсе. Просто люди, такие же, как Тенька, например. Только очень уж дикие на вид. К таким за просвещенной наукой точно не пойдешь.

- Простите за вторжение! – попытался наладить дипломатический контакт лорд Химринга, пока аборигены проверяли узлы на прочность. – Мы не хотели причинять вам неудобство и могли бы прямо сейчас уйти! Чего ради вязать нас веревками?

- Жертва, жертва! – объяснили ему.

- Какая еще жертва? Кому?

От толпы отделился особо оборванный человек, сморщенный и скрюченный, и ткнул Майтимо в живот длинным узловатым пальцем.

- Высокая жертва существу! Тебе выпала большая честь, сильф!

- Он не сильф! – возразил Тенька.

- И чем бы ни было ваше существо, оно мною подавится! – мрачно добавил Майтимо.

- Наше существо слишком великое, чтобы давиться, – великодушно успокоил его человек.

- Да оно просто не пробовало настоящих нолдор! – огрызнулся Майтимо, незаметно пытаясь ослабить веревки. Но вязали на совесть.

- Каждый достоин быть жертвой! – патетически известил другой оборванец, на удивление молодым и звонким голосом.

Удостоверившись, что будущие жертвы извещены насчет уготованной им высокой чести и не в состоянии от нее удрать, люди отошли куда-то к лесу, за пределы видимости пленников. Вскоре ветер донес оттуда вкусный запах жареного на вертеле мяса.

- Слышь, Майтимо, – завел Тенька, – ты только не…

- Я не волнуюсь! И уже понял, что мы опять вляпались во что-то «интересненькое»! Поэтому давай сразу по делу. Где нас угораздило очутиться?

Мальчишка скосил глаза на вырезанные в камне знаки.

- Видишь эти узоры? Я их знаю! Точно такие же рисовали на местах своего поклонения служители культа крокозябры, древнего и беззаконного!

- Постой, – изумился Майтимо. – Выходит, загадочная крокозябра, которую ты все время поминаешь, не вымысел? И в твоем мире нашлись психи, которые избрали ее объектом почитания?!

- Ну, в вашем мире тоже есть орки, которые обожают Моринготто, – резонно напомнил Тенька. – И крокозябропоклонников давным-давно истребили.

- Да? А кто, по-твоему, привязал нас к этому камню?

Тенька некоторое время раздумывал, а потом просиял.

- Точно! Понимаешь, чего это значит? Мы прыганули и переместились! Но не по мирам, а во времени! И сейчас мы смотрим на древний Принамкский край, наверняка за тысячи лет до моего рождения! Вот здорово! Ты подумай, до чего интересненько это у нас получилось!

- Я бы порадовался вместе с тобой, – нахмурился Майтимо, – но предпочитаю делать это не со связанными руками. Ты можешь предположить, что нас ждет?

- Да, – радостно закивал Тенька, – я об этом столько читал! У нас на селе до сих пор страшилки рассказывают! Перво-наперво, жертву привязывают к особому камню. Ну, вот как нас. А потом темной ночью пускают кровь, и на запах крови из чащоб приползают настоящие крокозябры! Ты когда-нибудь видел перед смертью живую крокозябру?

Майтимо ответил, что не видел, и желанием не горит. Особенно, если одним из условий является его смерть.

- А я бы поглядел, – мечтательно поделился Тенька. – Крокозябры в наше время такой реликт! Никто даже толком не знает, как они выглядят. Интересненько их изучить!..

Майтимо возвел очи к небу.

- Тенька! Ты никого не изучишь, если тебе пустят кровь!

- Да, это проблема, – со вздохом согласился колдун. И заинтересованно потянул носом: – Оленину жарят...

Майтимо изо всех сил дёрнул веревки. Но вязано было на совесть. Видать, им попались очень опытные служители культа, перевязавшие на своем веку множество строптивых жертв, почему-то не ценивших высокой чести.

Чудо-трубку не отобрали вместе с мечом, но чтобы воспользоваться ею, требовалось освободить хотя бы одну руку, а это казалось невозможным.

- Тенька, испепели веревки.

- Ты чего, Майтимо? – округлил глаза мальчишка, – я не умею пепелить!

- Искази, раствори, поверни синтез в обратном порядке... Я не знаю, как это у тебя называется!

- Но я не могу менять вещество, если не знаком со строением его микрочастиц!

- Ты ведь уже делал это, когда мы угодили к разбойникам в Дориате.

- Я не помню!

Майтимо ругнулся. Он постоянно забывал, с каким Тенькой имеет дело. Вдобавок, его раздражало, что он не может видеть, чем занимаются враги, рассевшиеся на опушке. Оставалось надеяться, что их вниманием сейчас владеет жареная оленина, а не действия и разговоры пленников.

- А ты представь, что помнишь. Как с водяным зеркалом.

Мальчишка сосредоточенно умолк, насупив брови и надув щеки от усердия.

Лорд Химринга еще раз окинул взором пейзаж древнего Принамкского края.

Из их положения открывался красивый вид на широкий берег и объятую туманом реку далеко внизу. Кое-где лес сползал с возвышенности, у края которой они находились, и деревья полоскали в воде свои замшелые ветви. Вообще, на взгляд Майтимо, в Принамкском крае было слишком много мха и туманов.

На миг ему почудилось движение где-то в ветвях, но потом внимание привлекла река.

Сперва в тумане мелькнул бесформенный силуэт с ярким пятном посередине. Оно вздрагивало и плясало как живое, и Майтимо понял, что видит огонь. Затем из-за пелены вынырнул яркий клетчатый парус и носовая часть кормы с грубо вытесанным форштевнем.

- Хей, Тенька, у ваших крокозябропоклонников были корабли?

- Да не, ты ж их видел: в лохмотьях по лесам шарятся... А чего?

- Погляди! Чей корабль, в таком случае?

Тенька восхищенно разинул рот.

- Да это же доронские захватчики! Их истребили еще раньше, чем культ крокозябры. Вот это интересненько мы попали! Слышь, давай задержимся хоть ненадолго! Столько всего можно поизучать!

- Избавься сперва от веревок, – напомнил Майтимо. – А там видно будет.

Мальчик снова сосредоточился, а лорд Химринга все же принялся высвобождать руку, до боли стиснув зубы, чтобы громко не пыхтеть.

Тем временем корабль загадочных доронских захватчиков остановился вблизи от берега, и из шлюпок на землю высадилось не меньше четырех десятков плечистых существ с красноватыми обветренными лицами. Майтимо рассмотрел, как на них с Тенькой показали пальцем и о чем-то засовещались между собой.

- Эти краснолицые корабелы могут стать нашими союзниками?

- Говорят, они были враги крокозябр, – припомнил Тенька. – Но просто людей и сильфов не любили еще больше!

- Значит, важно не медлить с побегом, – сделал вывод Майтимо и рванулся что было сил. Веревки впились в тело, но их хватка немного ослабла.

Доронские захватчики начали взбираться на крутой склон берега, но в этот момент из крон деревьев, где Майтимо чудилось шевеление, раздался резкий глухой свист и полетели стрелы.

- Ого, воробушки, – определил Тенька. – То есть, сильфы. Видал, без промаха бьют? Сквозняком направляют, пройдохи!

Доронцы оставили штурм склона до лучших времен и помчались крушить сильфийскую засаду, размахивая топорами и горящими факелами.

- Хоть сильфы-то наши союзники?

- Не знаю... – флегматично протянул Тенька. – Смотря какой сейчас год! Но они точно враги тем и этим. Да, и сильфы, если чего, тебя за сородича не примут, ты ж воздушной магией, как они, наверняка не владеешь. Это люди путаются.

Майтимо дернулся и зашипел. Освободить руку мешала одежда.

Осознав, что их укрытие сейчас изрубят топорами и подожгут, сильфы вышли в открытый бой. Они легко спрыгивали с верхних веток на жесткий речной песок. Некоторые держали луки и длинные духовые трубки, другие обнажали узкие сабли. Лохматые, бледные и тонконогие, сильфы казались полной противоположностью доронцам.

За спиной пленников послышался топот. Это спохватились крокозябропоклонники. Оставив недожаренную оленину и позабыв о жертвах, они похватали мечи, ножи, какие-то колья и ринулись вниз, на защиту места своего поклонения.

Майтимо со знанием дела оценил панораму битвы. Силы доронцев и сильфов были примерно равны, но итог схватки становился непредсказуемым из-за путающихся под ногами крокозябропоклонников, у которых в любом случае не было никаких шансов.

- Удивительно! – воскликнул мальчишка, с неподдельным восхищением изучая веревку через колдовской прищур. – Сколько тут разных составляющих вещества! Одно как у дуба, другое как у козы… И это в обычной веревке! Интересненько они придумали…

- Тенька, – страдальчески выдохнул Майтимо, напрягая все силы. – Я не сомневаюсь, что сейчас тебя осенит, и мы сумеем выбраться отсюда. Но, пожалуйста, пусть это хоть раз произойдет поскорее!

- Да тут часа три изучать…

- У нас от силы двадцать минут!

- Но я не могу так быстро… Оно же – интересненько!

- Если вам с отцом опять понадобятся мои чертежи, – мстительно пригрозил Майтимо, выпихивая непокорную руку на свободу, – я приду на место стройки с одним лишь кофейником и засяду там на неделю, а на все упреки буду заявлять, что здесь слишком интересненькая геодезическая обстановка, чтобы просто так взять и начать работу!

- И мы тебя поймем! – безо всякой задней мысли поддержал Тенька.

Майтимо дернулся с особенной яростью. Веревки заскрипели, а шов на рукаве начал с треском рваться.

Тем временем на берегу сильфы сражались с крокозябропоклонниками, а доронские захватчики дружно теснили их всех в воду. Расклад выходил невеселый: с сильфами хоть можно попробовать договориться.

И тут из глубины леса за спиной пленников раздался громкий призывный свист.

- Земля дрожит, – определил Майтимо. – Всадники.

Тенька просиял.

- Да это же она!

- Кто – она?!

- Лихая конница Ритьяра Танавы! Ну, точно, куда еще мы могли переместиться, если у меня вся голова им была забита?

Рокот копыт позади делался все громче, и Майтимо, лишенный возможности обернуться, всерьез забеспокоился, что их валун могут просто снести. Но первые два всадника обогнули преграду с обеих сторон, а остальные последовали за ними. Сильные разгоряченные кони с ходу понеслись вниз к воде, а наездники в кожаной броне раскручивали над головами изогнутые клинки.

Мимо пронесся знаменосец: на его шесте вился ярко-желтый флаг с красными полосами – такой Майтимо видел на воротах Института.

На берегу творилась полнейшая свалка. Невозможно было понять, есть ли среди дерущихся союзники, или сражаются четыре враждующих отряда. Вершина склона сделалась очень удобной позицией, и многие устремились туда.

Рывком, достойным любого настоящего нолдо, Майтимо в последний момент успел выдернуть правую руку из плена. Зеленый луч чудо-трубки скрестился с громадным топором краснолицего доронца. Половину топора срезало с такой легкостью, точно это было подтопленное масло.

- Какая интересненькая штука! – вскричал Тенька, опять отвлекаясь от веревок. – Я помню, что мне ее подарили поизучать! Но не помню, кто и когда… Чего медлят здешние колдуны? Я бы, если б мог, сделал во-от так!..

Песок на части склона вскипел, сплавляясь в гладкое стекло, и все, кто там находился, соскользнули обратно вниз.

- Какого балрога ты не можешь сделать то же самое с веревками?! – вопросил Майтимо.

- Ты думаешь, я знаю, чего такого интересненького у меня получилось? – пожал плечами мальчишка.

После случившегося с топором Майтимо поостерегся трогать зеленым лучом веревки. Ну, как загорятся вместе с пленниками? Или часть камня ненароком срежется, рухнув им на головы?

Обстановка на поле брани прояснилась. Стало очевидно, что всадники и сильфы не трогают друг друга, а доронцы, растратив часть воинственности, пробиваются к шлюпкам, чтобы удрать на корабле. Крокозябропоклонников без пощады били все – должно быть, ни одна из враждующих сторон не разделяла их кровожадных взглядов.

Когда доронцев окончательно прогнали в воду и бой на берегу утих, один из всадников спешился, подошел к оплавленному склону, вскинул руки. Сквозь гладкое стекло начали проступать песчинки, и вскоре все вернулось к первоначальному виду. Человек легко взобрался наверх и приблизился к валуну, не опуская оружия.

Он выглядел обычным темноволосым мужчиной средних лет. Только взгляд был знакомо властным и цепким, а лоб пересекала золотая диадема, которую Майтимо привык видеть на Климе.

- Обда-а-а… – восторженно протянул Тенька.

Ритьяр Танава коротко взмахнул клинком, и перерезанные веревки упали на песок.

- Я-то обда, – спокойно заметил он. – А вы кто такие?

Два часа и двадцать шесть минут спустя

- А потом, – с набитым ртом рассказывал Тенька, за обе щеки уписывая жареную оленину, – мы прыганули прямо в ту лужу, и ка-ак шмякнемся на головы крокозябропоклонникам!

- Так они вас за это привязали? – усмехнулся Ритьяр Танава. Рядом сидели всадники лихой конницы, тоже с интересом слушая рассказ про иные миры и далекое будущее.

- Не знаю, – пожал плечами мальчишка. – Они у вас жуть, до чего вредные! Эх, так мы и не посмотрели на крокозябру! А ведь в наше время их почти не осталось.

- Не вижу ничего плохого, – отметил Ритьяр Танава, и на его в целом добродушном лице мелькнула тень.

- А кого же теперь изучать?!

- Тенька, уймись, – посоветовал Майтимо, пользуясь правом «старшего брата». – Ты сперва вспомни, какой состав у веревок, а потом уж за крокозябр принимайся.

- А я и вспомнил! Точнее, заново открыл. Пока вы тут лагерь ставили, я над обрывками посидел и десинтезировал! – мальчишка с готовностью полез в карман и предъявил слушателям горсть странного бурого порошка, от которого пованивало серой. – Как и говорил, часа три ушло! Зато уж в другой раз…

- Пусть другого раза не будет, – от души пожелал Майтимо. – Лорд Ритьяр, вы можете объяснить этому воинствующему экспериментатору все, что он не понимает в собственных записях? Вот, у нас есть книга, и, судя по Тенькиным словам, любой неглупый колдун может в ней разобраться.

Ритьяр Танава собрался было коснуться переплета, но отдернул ладонь, точно от пылающего уголька.

- Нет, лорд Майтимо. Я не могу этого сделать, – он провел ладонью по своей диадеме. – Вот уже больше тридцати лет я обда, а не колдун. Мне запрещено касаться книг, пока управляю людьми. Все знания и умения, которыми я располагаю, получены до двадцати двух лет – год, когда я принял власть в Гарлее, – он поглядел на разочарованные лица друзей и хитро прищурился. – Ну, что же вы приуныли? Я обда, но в моей свите достаточно других колдунов, и ничто не мешает им оказать вам помощь. Эй, – оглянулся он на воинов, – все слышали? Разберитесь-ка с книжкой из будущего, а кто найдет в библиографическом списке свое имя, получит от меня коня, новый титул и денег на эксперименты!

Таких счастливчиков в отряде оказалось аж двое, поэтому вскоре Теньке не только растолковали недостающие основы колдовства, но научили отлаживать зеркало и устранять погрешность не за неделю, а всего за пару часов.

Майтимо и Ритьяр Танава скоротали время за беседой.

- Беспокойное время, – сокрушался обда. – На западе горцы, на востоке доронцы, на севере сильфы, которые не всегда дружелюбны к нам, а по стране клятые крокозябры. Я полжизни провел в седле, а не на троне. Но, говорят, два века назад было хуже. Сейчас у наших людей есть надежда.

- Я видел Принамкский край цветущим, – поделился Майтимо. – Надежда и правда есть. А теперь она появляется у меня.

- Он вспомнит, – уверенно сказал Ритьяр Танава. – Высшие силы не допустят, чтобы какой-то враг из иного мира вмешивался в их дела.

К сумеркам водяное зеркало было готово. Пришло время устраиваться на ночлег. Майтимо и Теньке выделили отдельную палатку, настоятельно посоветовав не отправляться в опасный путь прямо сейчас, а хорошенько отдохнуть.

Перед сном обда-колдун под одобрительные возгласы подошел к валуну и движением глаз рассыпал его в мелкую пыль.

- Клима тоже эти каменюки терпеть не могла, – недовольно заметил Тенька вполголоса. – А теперь в нашем времени даже поизучать нечего!

- Все обды ненавидят культ крокозябры? – догадливо переспросил Майтимо, уже не обращая внимания, что друга снова посетило наитие. – За этим стоит какая-то темная история?

- Ага, – согласился Тенька. – Темнее некуда. Ну, хоть бы кусочек оставил! Для музея кафедры. У нас там даже муляж раздвоенного хобота есть, а такого камешка нету!

Майтимо обратил внимание, что на этот раз наитие затянулось.

- Тенька… Ты помнишь кафедру?

Мальчишка умолк, а потом удивленно кивнул.

- Помню! И кафедру, и Климу. И разумную жизнь. Кто ж ей без меня сейчас лапки чешет?..

- А мой мир помнишь? Феанаро, Куруфинвэ, Финдекано, Глорфиндел…

- Фин-фин… Смутно. О! Регулятор помню. И сильмунтускоидный концентратор.

- А вот последнее уже не помню я, – признался Майтимо. – Тенька, как же я рад! Постой, а почему я по-прежнему вижу тебя шестнадцатилетним?

Мальчишка почесал в затылке.

- Ну, я тоже вижу у тебя пять с половиной рук и здоровенный ожог на пол-лица.

- Какой еще ожог?!

- Понятия не имею. При встрече я прочитал в твоих глазах, что у тебя побаливает щека после ожога. А откуда я знаю, как он выглядит? Это в глазах не написано. Поэтому я вижу такой ожог, какой могу представить. Эти выверты сознания в рамках искажения пространственно-временного континуума совершенно не поддаются систематическому прогнозу!

Майтимо вспомнил, каких трудов ему стоило доказать кузине Артанис, что она видит то, чего нет.

- Ладно. А почему рук пять, да еще с половиной?

- Ты же до сих пор не сказал, сколько у тебя рук! Вот я и вижу, сколько хочу!

- Да две, их, две! – взорвался Майтимо. – И ожог давно сошел, одни веснушки остались!

- Но про веснушки ведь ты не думаешь.

- Давай так: я начну думать про веснушки, а ты перестанешь видеть на моем лице невесть что!

- Давай, – легко согласился Тенька. – Интересненький это получится эксперимент! Майтимо, мы когда вернемся… Вернемся ж когда-то!.. Словом, ты только не говори моей жене, что я девчонкам под юбки лазил. А то она так расстроится, что мне придется в лаборатории жить.

- Хорошо. А ты не говори моему отцу, что я наболтал о пользе колдовства.

- Почему? Это же правда!

- Тогда он примется меня учить! Тенька, неужели именно ты этого не понимаешь?

- Понимаю, – вздохнул мальчик. – Ладно, не скажу! – и, только Майтимо успокоился, добавил: – Я тебя сам учить буду!

Девять часов, две минуты и пятьдесят четыре секунды спустя

Финальную отладку водяного зеркала Тенька проводил без помощников.

- Та-ак… Настройка через двоичное преломление. Координаты места и времени… погрешность по приоритету.

- Это как? – насторожился Майтимо.

- Если чего-то пойдет не по плану, – с готовностью пояснил Тенька, сощуренно изучая что-то в радужных недрах, – то нас забросит по параметрам наименьшей погрешности. Например, могли ошибиться на сто лет, а ошибемся на милю. Или – могли ошибиться на тысячу миль, а ошибемся на год-полтора.

Майтимо представил, как они появляются посреди тронного зала Ангамандо или сваливаются на голову Нолофинвэ у подножия ледяных пиков Хелкараксе.

- А без погрешностей нельзя?

- Не, это же норма природы! Да ты чего? Мы всегда так путешествовали!

Лорду Химринга малодушно подумалось, что прежде Тенька поступал очень мудро, не озвучивая это.

Наконец, все необходимые настройки были завершены, и пришло время отправляться в путь. Путешественников во времени и пространстве собрался провожать весь отряд лихой конницы с обдой Ритьяром Танавой во главе. Они очень тепло простились, и Тенька обещал передавать привет своей обде и потомкам.

Майтимо привычно взял мальчика за руку, а тот схватился за объемистый шевелящийся мешок, о котором лорд Химринга до последнего думал, что он чужой.

- Тенька! Что еще за сувениры?!

- Там немножко, – заверил колдун, лукаво переглянувшись с Ритьяром Танавой. – И очень интересненько! Честное слово, я не буду его развязывать, пока не окажусь в своей лаборатории!

Но Майтимо было этим не провести.

- А если содержимое вылезет само?

class="book">- Да не, оно смирное, – мешок дернулся, и Тенька его едва не уронил. – Ткань заколдована, не порвет!

Этот аргумент выглядел посерьезнее.

- Не сомневайтесь, лорд Майтимо, – поддержал Ритьяр Танава. Но глаза его при этом сверкнули в точности как у Климы, когда она задумывала очередную авантюру.

Тридцать три секунды спустя

Не иначе как для разнообразия, после перехода в другой мир друзья никому не свалились на голову, не угодили в засаду или крапиву и не стали жертвами печального недоразумения.

- Мы вообще туда попали? – уточнил Тенька, с любопытством озираясь по сторонам.

После мхов и туманов Принамкского края засушливый северный пейзаж с прозрачным воздухом казался сереньким и неказистым. Над головами тихо шумела осиновая рощица, кое-где среди кочек виднелись кусты можжевельника.

- Туда, – тяжело вздохнул Майтимо. – Я эти места до конца мироздания не забуду.

Он уверенно направился к опушке, раздвинул заросли молодого осинника и замер, во все глаза уставившись вперед.

Тенька подлез ему под локоть.

- Чего там?

- Тихо! – одними губами велел Майтимо. – Смотри.

Недалеко от края рощи, на следах недавнего побоища, раскинулся вражеский лагерь. Трепетали по ветру черные флаги, семеро воинов в боевом доспехе молча сидели вокруг небольшого костра. Они отдыхали. А чуть поодаль лежал связанный пленник, бессильно глядя в небо. Всклокоченные рыжие волосы падали на грязное лицо.

- Это ты? – шепотом уточнил Тенька.

Майтимо кивнул.

- А чего не на скале?

- А тебе не терпится? – съязвил лорд Химринга, не удержавшись. – Еще не время. Меня только схватили. Хотя, странно…

- Чего странно?

- Я помню, было иначе. Воинов больше, не эти, а орки. И не валялся я вот так, в задумчивой печали.

- Может, другое измерение? – тут же предположил мальчишка.

Майтимо пожал плечами.

- В любом случае, я не хочу тянуть до скалы и предлагаю спасать меня прямо сейчас.

- Ага, сейчас это попроще сделать, – согласился Тенька. – Надо только врагов отвлечь.

- Не думал, что скажу это, но жаль, под рукой нет какой-нибудь штуки вроде противомайаровой гранаты!

- А как она работала?

- Твоим любимым образом: взрывала все вокруг. Бросить бы такую им в костер…

- Ну, взорвать костер я просто так могу! – успокоил Тенька и сосредоточенно прищурился.

Для начала костер стал синего цвета. Потом зеленого. Потом распустил сноп желтых трескучих искр. Враги завороженно уставились на такое диво, и даже пленник позабыл о созерцании небосвода.

Решив, что для начала внимание отвлечено достаточно, Майтимо неслышно выбрался из зарослей и пополз к двойнику.

Желтые искры налились багрянцем, и костер полыхнул тонкой свечкой едва ли не до небес. Раздался потрясенный вздох, а Тенька понял, что напрочь позабыл, как взрываются костры.

Майтимо уже поравнялся с пленником. Красноречиво приложил палец к губам, разрезал путы и жестом велел следовать за собой.

Когда оба благополучно добрались до зарослей, Тенька импровизировал вовсю. Пламя исполняло какие-то диковинные танцы, переливалось всеми цветами радуги, осыпалось крошками на дрова и восставало вновь в первозданном виде.

- Надо убираться, – сказал Майтимо. Его спасенный двойник пока не издал ни звука.

- Ага, – кивнул увлекшийся колдун. – Сейчас, еще одну штуку попробую…

Костер вспыхнул особенно ярко, а потом надулся пузырем и оглушительно лопнул, облив врагов мелкими языками пламени.

- Молодец, – подытожил Майтимо и схватил мальчишку за шиворот, оттаскивая прочь. – А теперь – бегом!

…Они мчались через всю рощу и дальше, минуя сосняк и бурелом, заметая следы от возможной погони. Наконец, когда непривычный к долгим пробежкам Тенька стал спотыкаться на каждом шагу, Майтимо позволил сделать передышку.

Двойник тяжело привалился к стволу дерева, ладонью утирая с лица грязь и пот.

- Кто вы такие? – спросил он отрывисто и гордо. – Каковы ваши имена, которые я могу произнести?

- А не узнаёшь? – даже оскорбился Майтимо.

- Чего ты на него насел, – влез Тенька. – У тебя все веснушки нараспашку, где тут узнать! И ты вообще думал, насколько изменился с тех пор, как загремел в плен?

- Не до такой степени, чтобы не узнать сам себя!

- Вы не похожи на пособников Врага, – отметил двойник. – Лица тех мертвы и бледны, а помыслы черны, как ночь, обделенная звездами. Огонь, мрак и пепел, принявшие зримый облик. Вы не такие, и я не чую таящейся в вас угрозы. Сейчас, на изломе моей судьбы, оказавшись на краю незримой пропасти, безвозвратной как черная вечность, я благодарен вам за возможность быть спасенным, снова видеть небесную лазурь и жаворонка-лирулин на медовых лучах ароматного утра. Свобода для меня отныне не ворох обезображенных осколков, а истинная суть, в которой я пребываю.

Повисла тишина.

- Во дает! – оценил Тенька и пихнул друга в бок. – Не помнишь, тебя там по голове не били?

Майтимо не менее ошеломленно уставился на двойника.

- Тысяча валараукар… Кажется, я начинаю понимать, в каком мы измерении!..

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 5) ======

Под кустом можжевельника состоялся маленький военный совет на троих. Пушистые зеленые ветки печально шумели на ветру. Холодное северное солнце стояло высоко, скрытое плотной облачной дымкой.

- …Сияющие камни были утрачены нами, и серебряный лед рекой времен утек сквозь пальцы. О, ныне забвение кажется мне милосердным даром, ибо хранить память о случившемся есть невыносимое бремя, как мертвый гранит на обнаженно-бьющемся сердце. Медленно угас Свет, и звезды тысячами кровоточащих ран испещрили небо. Угас Свет, и мы преисполнились ужаса, и сплелись наши взоры со взорами боли и дымного чада полыхающих факелов. Кровавый вереск стелется по следам – стекло, печаль и пламень! Мы клялись истребить любого, кто встанет на нашем пути, и время не имеет власти над силой наших слов...

- Умолкни, ради Эру! – взмолился Майтимо. – Я не могу больше это слушать. Тем более, в исполнении моего собственного голоса. Балрог, я вот даже не верю, что у тебя есть веснушки. С подобного лица они бы просто посыпались.

- Вы и часа не знакомы, а ты уже мечтаешь его придушить, – тихонько констатировал колдун.

- Хватит подглядывать мне в глаза! – так же тихонько прошипел Майтимо и постарался собраться с мыслями. – Итак, если я верно понял, наш добрый знакомый Тано превратился в обычного проклятого Моринготто, который обрушил Древа, убил дедушку Финвэ и прихватил с собой отцовские сильмариллы.

- Истинно так, – подтвердил двойник. – Тьма и пепел низверглись в черную пустошь, проклятие нависло над звездами, и пелена судьбы неясна, омраченная кровью…

Майтимо страдальчески поморщился, мысленно благодаря валар, что двойник хотя бы не поминает полынь.

Колдун с хрустом потянулся и задумчиво произнес:

- Тано здорово смог бы нам помочь!

- Чем? Посадить на таз и забросить в нужное измерение?

Но Тенька с частично вернувшейся памятью мыслил шире, чем просто Тенька шестнадцати лет.

- Нет, ты ведь сам говорил, что во всем виноват Враг. Он переплел гобелены. А что если он же переплетет их обратно? Все опять будет идти своим чередом.

- Пожалуй, – согласился Майтимо. – Что сделал один Моринготто, то под силу и второму. Но толку мечтать о несбыточном?

- Почему о несбыточном? – пожал плечами мальчишка. – Давайте пойдем к Тано и обо всем договоримся.

Майтимо с двойником переглянулись, одинаково выражая сомнение в душевном здравии колдуна.

- Тенька! Одумайся! Он уже не тот, кем был прежде, и в его черной крепости тебе дадут не варенья, а каленых зуботычин.

- Я согласен! – присоединился двойник. – Враг коварен и лжив.

- Откуда вы знаете? – ответил Тенька обоим. – Может, Тано опять стал жертвой недоразумения?

- Он стал вором и убийцей! – воскликнул Майтимо. – Вон, свидетель сидит.

«Свидетель» величественно кивнул.

- Ну, ты тоже при раскладе без меня якобы порядочно наворотил, – напомнил Тенька. – И с трудом всем доказывал, что на самом деле ничего не было. А может, Тано тоже все помнит? И страдает?

- Что-что, а в последнем я не сомневаюсь! Страдать он умеет, как никто другой!

- Так давай пойдем и положим конец его страданиям!

- Не худшее из решений, – отметил двойник. – Я желал бы Врагу великих бед!

Майтимо невесело хмыкнул.

- Да, боюсь, страдания Тано могут сгинуть только вместе с ним.

- Я не это имел в виду! – замахал руками Тенька. – Пойдем и все ему расскажем. Ну, чего, мы втроем с Тано не договоримся?

- Втроем ли? – нахмурился двойник. – Вы рассуждаете о Враге так, словно его страдания не заслужены им по праву. Смысл жизни моей отныне в том, чтобы он, страдая, вернул украденное, а вы говорите, будто с ним можно иметь дело.

- То есть, с нами в черную крепость ты не пойдешь? – уточнил Тенька.

- Я счастливо избежал плена, – резонно ответил двойник. – Как могу я хотеть стремиться туда снова?

- Пусть идет своей дорогой, – отмахнулся Майтимо. – У него в лагере шестеро братьев с ума сходят. А с севера скоро дядюшка Нолофинвэ нагрянет в таком плохом настроении, что я сам себе не завидую!

Он отстегнул от пояса меч и протянул двойнику рукоятью вперед.

- Возьми, тебе в дороге наверняка пригодится. А я ножом и чудо-трубкой управлюсь.

Двойник уставился на оружие так озадаченно, что с него даже слетела часть надменного величия.

- Значит ли сие, – поинтересовался он, – что ты, мое отражение из иных измерений, готов довериться прихоти какого-то мальчишки, непостоянного, как багрянец кленовых листьев на водах бурного речного потока?

- Да, – вздохнул Майтимо. – Я бы тоже на твоем месте не поверил. Но это так. Если я сейчас не пойду с Тенькой, его, чего доброго, все равно понесет туда в одиночку. А оставлять этого экспериментатора наедине с Моринготто я не могу. Причем, учитывая, в каком измерении мы находимся, я даже не знаю, за чье душевное здравие переживаю больше.

- А чего такого в моем душевном здравии? – не понял Тенька.

- В твоем, может, и ничего. А вот бедный Тано повесится на собственных крыльях, если увидит, например, твой синтезированный терновник.

- Я могу синтезировать что-нибудь другое! – тут же нашел выход Тенька. – И у Тано он так не разрастется, это дополнительные функции вводить надо… Ой, о чем я говорю, я ведь не помню, про какой терновник идет речь.

Вместо ответа Майтимо поднялся на ноги и по-дорожному перебросил плащ через плечо. Двойник повторил его движение и все-таки принял меч.

- Я иду с вами, – коротко сказал он. – Братья мои подождут, а Нолофинвэ тем более.

- С чего это нам такая радость? – удивился Майтимо.

- Перекрестья лучей определяют пути судеб, и ясным полымем рассвета горят отраженные от воды звезды, когда вереск расцветает на пригорке, – назидательным тоном пояснил двойник. – Иными словами, неблагодарно будет с моей стороны оставлять вас наедине с Врагом, а тебя, мое отражение, наедине с Тенькой.

- Он хотя бы сам переводит, – подбодрил друга колдун, снова глянув ему в глаза.

- Но до черной крепости несколько дней пути, – продолжил двойник. – Дорога почти неведома мне и преисполнена опасностей. Как вы намерены добираться?

- Да проще простого, – фыркнул Майтимо. – Вернемся на место вражеского лагеря, и они сами без лишних приключений доставят нас, куда надо. М-да, представляю себе их лица…

Четыре часа спустя

Представлениям Майтимо не суждено было сбыться, а вот его собственное лицо изрядно повеселило бы врагов.

Будь они на поляне.

- Это что же получается, – искренне возмущался лорд Химринга, созерцая потухшие угли костра, аккуратно залитые водой, – эти черные воины, собственный властелин их побери, обнаружив пропажу, не пустились в погоню, прочесывая ближайшие леса, а просто смирились с потерей, собрали вещи и поехали обратно в свою крепость? Ты им что, совсем не нужен?!

Двойник оскорбленно нахмурился.

- Я был ценным пленником для Врага! Он отдал бы многое, чтобы застать меня врасплох под этим небом, оскверненным грозовыми тучами!

- Что за безответственность! – продолжал разоряться Майтимо, раскапывая угли носком сапога. – Уверен, они еще заливали костер собственными горючими слезами… Хей, ты-то, надеюсь, реветь не будешь?

- Я не пророню ни единой горючей слезы, пока не исполню Клятву! – задрал нос двойник.

Майтимо это устраивало.

Тенька, которому неинтересно было смотреть в погасший костер и ругаться, отправился исследовать ближайшие окрестности. Добрался до края поляны, заглянул за кусты и радостно воскликнул:

- Нашел!

- Кого?! – встрепенулись оба эльфа.

- Черничник нашел! У-у-у, здоровенный. Аборигены, хотите чернику?

- Я не съем ни единой ягоды, пока не поквитаюсь с Врагом, столь пренебрегшим мною! – зло выдохнул двойник.

- Не называй меня аборигеном в этом измерении! – взмолился Майтимо.

Солнце понемногу уходило за горизонт, небо становилось темнее и холоднее. Ветер шевелил деревья и кустарники, дул под одежду, заставляя повыше поднимать воротники. Тенька с аппетитом жевал только что собранную чернику, эльфы одинаково хмурились.

- Теперь нам придется искать проводника, коему ведома дорога во вражескую цитадель, – заметил двойник.

Майтимо посмотрел на небо. Оно было низкое, неприветливое, но чем-то неуловимо похожее на то, много столетий назад…

- Не придется, – сказал он, наконец. – Я помню, куда идти.

- Но желал бы забыть? – подсказал Тенька.

- Вот еще! Настоящие нолдор ничего не забывают. Хватит с нас того, что ты ни балрога не помнишь!

Три дня и три минуты спустя

Чем ближе они подходили к черной крепости, тем больше знакомых мест примечал Майтимо. И тем сильнее портилось его настроение. Он и не предполагал, что помнит всё настолько отчетливо, точно это было вчера.

Идти тем же путем еще раз, но уже по доброй воле, начинало казаться глупостью. Меньше и меньше верилось, что в конце дороги их ждет прежний сентиментальный Тано, а не обычный жестокий Враг, не знающий ни жалости, ни любви.

Но спутники мрачных предчувствий не разделяли. Двойник жил жаждой поквитаться за все, а Тенька постоянно умудрялся отыскивать где-то чернику и со вкусом ее уплетать. Пальцы и губы мальчишки сделались фиолетовыми, но Теньку это, разумеется, не смущало.

Странным было и то, что за все время им не встретилось ни одного орка. Вражеские земли словно вымерли, и Майтимо порой начинал подозревать, что никакого черного замка здесь тоже нет.

Но замок был.

Друзья вышли к цитадели около полудня. Серенькое солнце бесстрастно освещало остроконечные темные шпили башен, высокие стены с изящными завитушками лепнины и массивные, наглухо запертые ворота.

- Нас здесь не ждут, – отметил Тенька и безуспешно попытался оттереть фиолетовые пальцы о штаны.

- Удивительно, если бы ждали, – от дурных предчувствий в Майтимо проснулся сарказм. – Раз они не могут предположить, что убежавший в чащобу пленник способен вернуться, то тем более не станут рассчитывать, будто он сам придет в их логово. Не нравится мне все это.

- Ты же говорил, у тебя нет склонности провидеть грядущее, – напомнил Тенька.

- Поэтому я здесь, а не ухожу прочь. Хей! – крикнул он, обратившись к воротам. – Есть тут кто-нибудь?

Ответом была тишина.

- Какая низость и невоспитанность, – поморщился двойник.

- Цени своего Моргота, – покачал головой Майтимо. – Наш бы уже и мокрого места не оставил.

- Интересненько, – задумался Тенька, – а существует где-нибудь Моргот, который просто открывает дверь, если к нему пришли?

- Я такого не встречал, – признался Майтимо. – И желанием не горю, честно говоря. Хей, на воротах! Балрог вас задери, отзовитесь, иначе мы возьмем эту крепость штурмом!

- Втроем? – скептически прищурился двойник.

- Именно! – зловеще подтвердил лорд Химринга. – Ты подсадишь, я подпрыгну, а Тенька…

- Взорву ворота?

- Нет, просто постоишь на стреме!

По ту сторону послышалась какая-то суматошная возня, потом в воротах отворилось крохотное, на полщеки, окошечко, и голос, в котором собрались воедино все печали бытия, опасливо спросил:

- Кто вы такие и зачем сюда пришли?

- Мы издалека, – отрекомендовался Майтимо. – Хотим поговорить с вашим владыкой. Это – Артений Мавьяр из иных миров. Я – Нельяфинвэ Феанарион. А это…

Двойник шагнул вперед, гордо выпятил грудь и звучно представился:

- Нелъофинве Маитимо Аран Этъанголдион, сын Куруфинвэ Феанаро Нолдоран, потомок Финве Аран Нолдоран, король Изгнанников! Немедленно распахните передо мною ваши жалкие врата!

Уже к середине этого бесконечного титула Майтимо пришлось бороться с зевотой.

- У него какой-то странный акцент, – отметил Тенька.

Лорд Химринга сморщил нос.

- Наверное, полыни нанюхался. Всё, теперь нам точно не откроют! Как можно быть таким заносчивым? Скала скалой, но я сам ему уже врезать готов!

Тенька философски пожал плечами.

- Ты в любом измерении хочешь себя поколотить.

- В этом – особенно!

За окошечком принялись шушукаться. Пускать буйных посетителей явно никому не хотелось, но просто игнорировать их тоже нельзя: а ну, как и правда штурмовать начнут?

Посетители терпеливо ждали. Даже Нелъофинве умолк, похлопывая ладонью по эфесу меча.

Наконец, шушуканье стихло. Одна из створок чуть приоткрылась, из-за нее выглянуло юное заплаканное создание в легкой черной кольчуге. Оно шмыгнуло носом и с подозрением оглядело пришельцев, готовое в любой момент шмыгнуть обратно под защиту стен.

- Я не могу отворить вам двери. Наши глаза были вынуждены узреть достаточно стального железа, бед и предательств, чтобы сердца утратили доверие, как морские чайки – ветер!

- Ты будешь говорить мне о доверии, вражий прихвостень? – взвился Нелъофинвэ. – Воистину, в речах ни злата, ни серебра, и лишь огонь коварства я предчувствую в тебе, о, подобный стервятнику!

- Послушайте, – вмешался Майтимо, понимая, что естественным путем этот спор не угаснет никогда. – Обсудите птиц, доверие и металлы как-нибудь потом, а сейчас давайте мирно договоримся, на каких условиях вы могли бы нас впустить. В самом деле, неужели вы полагаете, будто мы втроем сумеем нанести вашему огромному замку непоправимый вред?

Создание обиженно умолкло и задумалось.

- Вас все равно чересчур много, – наконец констатировало оно. – Пусть войдет лишь один.

Майтимо шагнул вперед, стараясь не думать, что в третий раз переступит роковую черту этих ворот. Но страж его остановил. Скользнул взглядом по незваным гостям и остановился на Теньке. Что и говорить, на фоне двух хмурых эльфов в полном боевом облачении невысокий и улыбчивый золотоволосый мальчик выглядел особенно безобидно.

- Я согласен впустить сие невинное дитя. Войдет он или никто из вас, и да будет слово мое – твердый гранит в основании скал, и закаленный мифрил под ударами молота. Как летящий сокол, оно…

- Мы поняли, поняли, – замахал руками Майтимо. Пришел его черед принимать нелегкое решение.

Тенька и правда выглядел совершенно беззащитным: в простой сельской одежде, без оружия, перемазанный черничным соком. Отпустить его в одиночку?..

У Теньки было свое мнение на этот счет.

- Ну, я пошел!

- Погоди. Надо обдумать.

- Чего тут думать? Идти надо, пока дают! А вы здесь ждите. Я приду к Тано и скажу ему, чтоб вас тоже впустили.

Но Майтимо колебался.

- А если там окажется не тот Тано?

- Деру дам, – беззаботно пожал плечами Тенька. – Мне-то точно удрать проще, чем вам! Да чего ты так смотришь, не буду я вначале ничего изучать! Сразу убегу. Ну, почти. Если совсем опасно будет.

Лорд Химринга критически оглядел друга и предложил:

- Возьми мою чудо-трубку.

- Не, – отказался Тенька. – На кой она мне?

Майтимо был вынужден признать его правоту. Без навыков фехтования от чудо-трубки никакой пользы.

- Тогда, – он замялся, не зная, как лучше напутствовать в такой ситуации. – Тогда в случае опасности тут же начинай экспериментировать! Ясно?

- Ага. Ты только не волнуйся! Лучше присмотри пока за моим мешком. Он тяжелый, в гости с ним неудобно!

Майтимо обреченно принял загадочный дар Ритьяра Танавы и почувствовал, как внутри ворочается что-то живое и крепко недовольное своим положением.

Мальчик тем временем поравнялся со стражем, который пропустил его внутрь.

Ворота закрылись, на окрестности снова опустилась гулкая гнетущая тишина. Майтимо сел на ближайший камень, созерцая крепость, и отметил:

- Теперь я понимаю, почему в моем измерении все было затянуто тучами. При свете дня вид замка совсем не тот!

Нелъофинве устроился рядом, беспокойно ерзая.

- Враг коварен и лжив, он никого не выпускает из своего логова! Ты совершил ошибку, позволив мальчику войти туда в одиночку.

Майтимо чуть ухмыльнулся и хлопнул двойника по плечу.

- Ты плохо знаешь этого мальчика. Готов поспорить, не пройдет и часа: либо Тенька за нами вернется, либо вся эта богадельня взлетит на воздух, и мы увидим его целым и невредимым посреди обломков.

Четыре часа спустя

- Так на что ты хотел спорить?

- Заткнись.

- Теперь мне ясно, отчего ты ранее говорил, что не имеешь и капли дара предвидения.

- Еще слово, и ты узнаешь, каково получить в ухо от самого себя!

Нелъофинве сердито умолк, а Майтимо в который раз прошелся перед воротами из стороны в сторону.

Солнце уже понемногу начинало клониться к закату, а вестей от Теньки до сих пор не было. Первые два часа Майтимо держал себя в руках, но потом тревога за друга взяла верх. Что могло случиться?! На беду, Майтимо слишком хорошо представлял себе, что обычно случается с добрыми существами в цитадели Врага, и от этих мыслей беспокойство росло почище Тенькиного «терновника».

«Ведь он совсем ребенок, – с раскаянием думал Майтимо. – И далеко не все вспомнил. Как я мог отпустить его одного?!»

На стук и крики больше никто не отзывался. То ли страж куда-то ушел, то ли не желал подавать голос.

Когда солнце превратилось в тяжелый алый шар, повисший между двумя самыми высокими шпилями, как на качелях, Майтимо не выдержал. Он снял с пояса чудо-трубку, заставил зеленый луч появиться и, размахнувшись, швырнул за стену поднятый с земли булыжник.

- Эй, там! Если ваша балрогова калитка сейчас не откроется, чтобы нас впустить, то я распилю ее пополам! Или, вот, развяжу этот мешок. Балрог знает, что там сидит, но вам оно точно не понравится!

По ту сторону кто-то заполошно ойкнул, послышался топот ног. Майтимо уже примерялся, с какой бы угрозы ему начать, но тут створки дрогнули и стали отворяться.

За воротами обнаружился давешний заплаканный страж в окружении нескольких воинов посерьезнее.

- Почему вы не уходите? – воскликнул один из них. – Что вам от нас нужно?

- Верните нашего спутника! – потребовал Майтимо, не опуская луча.

- Какого спутника? – удивились воины.

- Как это – какого? – возмутился лорд Химринга. – Он вошел сюда несколько часов назад!

Страж испуганно съежился и потер набухающую на макушке шишку от булыжника.

- Но я ничего не знаю, я только стою на воротах.

- А кто знает?

- Я показал ему дорогу к Тано и пошел обратно на пост, – пролепетал страж, на которого и воины посмотрели вопросительно.

- Значит, теперь покажешь мне, – решительно заявил Майтимо. – Без Теньки я отсюда никуда не денусь!

- И я пойду с ним! – прибавил Нелъофинве. – Я взгляну в проклятые вражьи очи, застившие свет моему народу, и не поддамся больше на коварное гнилое кружево речей, какие плетутся тут без меры! И не посмотрю, что ваше бледное небо вспорото клыками черных бесснежных скал, а над провалами во тьму смыкаются челюсти горных склонов!

Про себя Майтимо с досадой отметил, что предпочел бы идти один. Или хотя бы в тишине.

Их окружили, не отбирая, впрочем, оружие, и позволили пройти за ворота. Страж остался всхлипывать на посту, а воины повели гостей дальше, в замок.

Они долго шли какими-то бесконечными переходами. Сперва Майтимо пытался запоминать дорогу, но потом у него создалось впечатление, будто на самом деле замок меньше раза в три, а их для пущей важности водят кругами, расставив возле ближайших дверей всю имевшуюся в наличии охрану.

Наконец отворились самые высокие двери, уходящие створками под потолок, и эльфов ввели в огромный зал, посреди которого стоял массивный трон.

А на троне в величайшей печали восседал Тано. И хотя у него не было крыльев, теперь Майтимо был уверен, что перед ними именно Тано: настолько скорбная мина ни у одного нормального Моринготто не получится.

Тано теребил в ладонях оплавленную рукоять меча. При каждом движении его рукава поднимались выше запястий, открывая поблескивающие цельнолитные браслеты. Майтимо подумалось, что на месте Тано он заказал бы портному рукава подлинней, дабы не пялиться на эту гадость круглыми сутками.

- Итак, Нелъофинвэ, – голос валы гулко раскатился по всему залу. – Ты сам явился ко мне, о, совершивший ошибку.

- Не тебе говорить об ошибках! – воскликнул двойник. – Пусть твои одеяния цвета крови и застывшей ночи, пусть смерть, убившая Короля, смотрит твоими глазами, но…

- Погоди! – перебил Майтимо, даже без дара предвидения понимая, что речь тот заготовил долгую и не по делу. – Тано, в смысле, Мелькор, куда вы подевали Теньку?

Тано изумленно склонил голову набок, и даже рукоять выпустил.

- Неведомо мне, о чем ты говоришь, Ахэллэ-Наваллэ-Йахо, Пришедший-из-за-Грани-Отражений. В чем вина моя перед тобой?

- Мальчик. Светловолосый. Невысокий, – отчеканил Майтимо. – Если с ним что-то случилось, ты пожалеешь о каждом волосе, упавшем с его головы!

- В твоих речах ярость расцветает пылким коконом обнаженного света, – отметил Тано. – Но все же я не могу понять, кого ты имеешь в виду.

Майтимо осекся. С Моринготто сталось бы солгать. За Тано подобной привычки прежде не водилось. А может, они все тут заодно? И Тано, и балрогов страж, затащивший колдуна неведомо куда? И теперь Враг просто водит его за нос, а мальчишка в это время… Но, стоп, зачем им Тенька, когда под воротами имеются аж два феанариона из любого измерения на выбор?..

Пока Майтимо размышлял, Нелъофинве все-таки решил высказаться.

- Ты сполна ответишь за наши кровавые слезы и за хищно-алые отблески на лезвиях клинков! Ты будешь низвергнут и порабощен. Как болью пронзает укус огня – так и сам огонь рассеивает тьму, и кровавое серебряное золото растворится во мраке ночи, чтобы отцвети и возродиться из пепла, подобно холодному отблеску путеводных звезд! Не будет мира между нами во веки веков, и в тот час, когда в оковах ты будешь повержен к стопам Великих, отец мой будет отмщен! И ты увидишь, сломленный и жалкий, как подохнут последние из твоих прислужников, прикованные к скале…

Услышав про скалу, Майтимо спохватился и поспешно наступил двойнику на ногу.

- Заткнись, не то он нас гирляндой на Тангородрим повесит! Балрог, откуда я мог всего этого набраться в Валиноре?!

Неизвестно, понял ли Тано содержание речи в целом, но упоминание о скале чем-то сильно задело и его. Лицо у валы сделалось такое, что Майтимо даже сумел различить знакомые морготовы черты.

В зале сгустилась тьма, от поднявшегося ветра погасли свечи. Один из витражей на окнах громогласно лопнул, усыпав пол пестрыми осколками.

- Ты! – указующий перст обратился к Нелъофинвэ, который тоже явно не ожидал столь крутого поворота. – Ты – сказал. Ты – выбрал. Отныне и до часа, пока…

Тано умолк на полуслове и удивленно прислушался.

Эльфы в недоумении завертели головами, и Майтимо тоже уловил, как за дверью отчетливо раздались смех и веселое перешептывание.

Створки дрогнули и распахнулись во всю ширь.

В тронный зал в обнимку ввалились Тенька с Ортхэннэром, совершенно беззаботные, счастливые и одинаково перемазанные черникой.

- Тано! – радостно воскликнул фаэрни. – Я нашел того, кто тебе поможет! Ты только послушай, он как раз писал монографию по технологиям снятия оков! Я не до конца понял, что такое монография, но мы уже всё обсудили! В теории. Осталось поглядеть на практике, позволь… – тут он, наконец, увидел незваных гостей с оружием наголо, и в каком бешенстве пребывает дорогой владыка. – Ох! Что здесь творится? Багрянец ненависти жалит острее боярышникового шипа!

Тенька тоже огляделся и успокаивающе махнул рукой.

- А, это со мной. Аборигены, а чего вы не у ворот? Вас все-таки пустили? Ой, Майтимо, за что на этот раз ты так хочешь надрать мне уши?

Лорд Химринга нажал на чудо-трубку, втягивая луч обратно, и изо всех сил постарался выразить свое негодование более-менее приличными словами.

- Тенька! Какого растреклятого балрога ты запропал неведомо куда?!

- Почему я запропал? – мальчишка округлил кристально чистые карие глаза. – Вон, Ортхэннэра встретил, и он мне показывал, как интересненько у них тут все устроено! А я его черникой угостил.

- А какого… кхм… ты шлялся по замку, когда должен был прийти сюда и поговорить с Мелькором?!

- Ну, Ортхэннэр сказал, Тано сейчас очень огорченный, и к нему лучше подойти вечером, после ужина. А потом зашла речь, почему мы с тобой сюда попали, ну, я и рассказал про оковы. Так Ортхэннэр говорит, что у меня тут будет очень много интересненького материала поизучать! – Тенька слегка потупился и предположил: – А вы волновались за меня, да?

- Нет! – проворчал Майтимо. – Просто так решили пойти и огорчить Тано еще больше!

Ортхэннэр глянул на эльфа и ахнул.

- Я узнаю тебя! Ты приходил с Тенькой и помогал варить варенье в те времена, которые не свершились!

- Только не надо лезть обниматься! – предупредил лорд Химринга, на всякий случай отступая на шаг. – Выходит, вы помните, что прежде было иначе?

- Мы помним, – произнес Тано негромко и уже более мирно. – Хотя многим суждено было забыть. В одночасье свет и тьма слились в круговорот огня и ярости, водопады обратились вспять, и шелковистая полынь не расцвела у подножия сосны до предначертанного рассвета…

- Опять вы за свою полынь!.. – простонал Майтимо, тщетно пытаясь вычленить из этой речи хоть крупицу здравого смысла.

- …Утекали сквозь пальцы гобеленные нити, – продолжал Тано. – А потом на пригорке судьбы заколосился пропитанный смертью чернобыльник…

- Учитель, – всхлипнул Ортхэннэр, старательно вытирая слезы.

- А потом была война! И боль! – Тано словно сделался выше ростом, его голос загремел на весь замок. – Пурпур, огонь и кровь, тьма и холодная сталь, и плакал ветер, перебирая режущие листья осоки! Гром разметал осколки судеб по черным маковым пустошам! Тысячу раз гибли невинные, жестоко истреблялись наши дети! – оставленная на троне рукоять меча стукнулась о каменный пол, а второй витраж разлетелся вдребезги еще оглушительнее первого. Тано сложил ладони на груди, опять открывая на обозрение свои браслеты, и обвел трагическим взором притихшую публику. – Простите. Я не хотел вас напугать.

- Ничего, – проявил заботу Майтимо. – Это было не страшно, – Ортхэннэр глянул на него с такой укоризной, что лорд Химринга поспешил исправиться: – То есть, конечно, очень страшно, но без чашки кофе все равно не понять. Поэтому мы не испугались.

- А у нас есть кофе! – оживился фаэрни. – В тот страшный миг перелома мои руки держали мешочек с кофейными зернами, и я сохранил их как память о нежном утре вишневого цвета…

- Вот с этого и надо было начинать! – обрадовался Майтимо. – Тащи свой кофе. Еще одного плача про полынь я на трезвую голову не выдержу!

- Да и поужинать не мешало бы, – вспомнил Тенька. – А то я сегодня только позавтракал, не считая черники.

- Конечно! – закивал Ортхэннэр. – Как можем мы морить вас голодом, гости цветущего времени, эхо шагов вдоль гибких лоз! Я тотчас же обо всем распоряжусь!

- Опомнитесь! – заорал позабытый всеми Нелъофинве, который глядел на происходящее квадратными глазами. – Это же враги! Как вы можете принимать от них ужин?!!

- Но есть-то хочется, – резонно возразил Тенька. – Чего ты так разволновался? Тебя тоже угостят!

- Да я… Да вы… – двойник не находил слов. – Это же предательство!.. Сильмариллы…

- Забирай камни и уходи, – отмахнулся Тано. – Лишь оставьте нас в покое! Достаточно зла уже было причинено…

- Ты лжешь, – неуверенно предположил Нелъофинве.

Тано развел ладони в стороны, небрежно кинул на пол три сверкающих камня и вместе с Ортхэннэром и Тенькой заторопился к выходу.

Нелъофинве наклонился, чтобы подобрать сильмариллы, но обжегся о первый же камень и отдернул руку.

- Обмотай чем-нибудь, – со знанием дела посоветовал Майтимо и тоже направился к дверям, нагоняя остальных. – Мелькор, – не удержался он от вопроса, – на кой вам сильмариллы, если вы с ними так легко расстались?

Тано чуть прикрыл глаза.

- Тяжелая, грозная мощь мелодии в глянцевых стенах, вырастающих из иссиня-черной глубины, и дробленые капли солнца на кончиках ресниц, дающие жизнь. Безумие прощального танца, звон бубенцов, аромат полыни и вересковый цвет, само время, слитое воедино. Луна и шаги по туману в аметистовом сумраке новой зари. То, чего не видишь, но без чего не живешь. Вишня и терн, золото-пьяный мед иного бытия! Ключ-от-Темницы, Камни-Судьба. Анхот, Рок. И неведомо в полынном безмолвии предопределение грядущей цели…

Отчаявшись без посторонней помощи уразуметь сказанное, Майтимо вопросительно посмотрел на колдуна.

Тенька развел руками.

- В общем, он сам не знает, на кой ему сильмариллы. Интересненько это у него получилось…

Два с половиной часа спустя

Стол для скромного ужина на пять персон накрыли в большом круглом зале, озаренном сотнями огней. Приборы и тарелки сверкали серебром, кубки – хрусталем, а ветерок с кухни радовал вкусными запахами. Обитатели черного замка решили принять гостей с наивысшим почетом.

Неугомонный Тенька все-таки уломал Нелъофинве остаться на ужин, и теперь тот сидел, явно не зная, как себя вести, чтобы ни с кем не подружиться, никого не оскорбить и личное достоинство не порушить. В сумме выходило так, словно своим присутствием он делает окружающим огромное одолжение.

Майтимо досталось место между Тенькой и Ортхэннэром.

- Жаль, у нас теперь нет боярышникового варенья, – вздохнул фаэрни. – И жимолость больше некому собирать.

- Элхэ умерла? – сочувственно предположил Майтимо.

- Она – черный тростник в серебре инея, – объяснил Тано. – Глаза – трава подо льдом, и тонкие пальцы сплелись на чаше черненого серебра. Радость свершения и горечь предчувствия, творение и предвидение: то, чего никогда не будет, и чему суждено свершиться.

- Она погибла, но обещала вернуться! – перевел Тенька.

- Соболезную, – потупился Майтимо. Потом сообразил, что Тано может не понять, чему именно соболезнуют: гибели девушки или ее грядущему возвращению. Прикинув так и эдак, лорд Химринга на всякий случай решил не уточнять.

По залу поплыл знакомый аромат свежезаваренного кофе, начали вносить еду. Глубокую миску овсянки, черничный пирог на серебряном подносе. Глядя на это, Майтимо задумчиво нахмурился.

- Все ли в порядке? – проявил заботу Ортхэннэр.

- Да-да. Но вот кажется мне, что сейчас нам принесут здоровенное блюдо с котлетами!

И точно, не успел лорд Химринга закончить фразу, как упомянутое блюдо поставили на стол.

- Твой дар предвидения не знает ни времен, ни границ! – подивился фаэрни.

- Как сие возможно?! – ахнул Нелъофинве, который прекрасно знал, насколько плохо у двойника обстоят с этим дела.

- Маленькие семейные секреты, – ухмыльнулся Майтимо, перекладывая на свою тарелку пару котлет. – Пообщаешься с Третьим Домом, и у тебя заведутся. А Элхэ, пожалуй, и впрямь вернется, потому что новое варенье я тоже предвижу.

Ближе к середине ужина полилась непринужденная застольная беседа. И даже Нелъофинве перестал с подозрением коситься на всех подряд, постоянно проверяя за пазухой надежно упакованные сильмариллы.

- Странно, что вы помните, как было до переплетения гобеленов, – отметил Майтимо. – Ведь даже Тенька позабыл.

- Мы с Ортхэннэром думали над этим! – встрял колдун, уплетая пирог за обе щеки. – Наверное, из-за того, что всю кашу заварили их с Тано двойники из иных измерений, они и сохранили память.

- Ужасно, – сокрушался Тано. – Как я мог столь низко пасть! Ржавчина, пожирающая сталь, увядшие кисти рябины на кровавых перепутьях лжи двигали моими отражениями. Теперь я изведал горечь жажды мести, но прежде помыслами моими двигала лишь любовь к несовершенству мира и полынным листьям в сумерках рос. Сколь горько обретенное знание!

Майтимо стоически промолчал и закусил кофе котлетой.

- Не расстраивайся, Тано, – подбодрил Тенька затосковавшего валу. – Ты нам поможешь все исправить!

- Но сперва ты помоги Учителю избавиться от браслетов, – напомнил Ортхэннэр.

Тано горестно поморщился.

- Оковы ненависти не разрушить!

- Но изучить-то их можно? – не растерялся Тенька.

- А если этой светящейся трубкой, которая многослойную сталь берет? – предложил Майтимо, ощутивший нечто вроде сочувствия. Ладно, оковы, но вот Тенька, мечтающий их изучить… – Никогда не думал, что буду помогать Морготу снять браслеты Ауле!

- Да, трубка очень интересненькая! – согласился Тенька. – Надо провести эксперимент!

Оный устроили сразу же после ужина, наскоро убрав со стола посуду. Тано усадили в кресло и уговорили закатать рукава. Ортхэннэр старательно всхлипывал, нагнетая обстановку, нолдор на всякий случай отошли подальше, а Тенька с чудо-трубкой наперевес встал напротив кресла и вызвал зеленый луч.

- Да пребудет с нами сила! – торжественно продекламировал он.

- Что за странное напутствие? – удивился Майтимо.

Мальчишка пожал плечами.

- Так мой знакомый говорил. Наверное, это кодовое слово, чтоб трубка лучше резала! Кстати, не помнишь, как она по-научному называется? А, ладно, сам потом вспомню. Поехали!

И грянул взрыв.

Зал заволокло искрами пополам с удушливым чадящим дымом. Майтимо сам не помнил, как оказался под столом. Высунув голову из укрытия, он увидел, как черные клубы понемногу рассеиваются, открывая Теньку и рыдающего в голос Ортхэннэра, невредимых, но перемазанных. Тано никакая копоть не брала, он просто лежал, откинувшись головой на спинку кресла, и по его бледному лицу медленно стекала крохотная капелька крови.

- Я же говорил, – слабым голосом изрек Тано.

- Да ерунда, – ободрил Тенька, стирая копоть рукавом и разглядывая такую же закопченную, но целую чудо-трубку. – Я еще даже не начал толком изучать! Сейчас гляну таблицы веществ, которые мне колдуны Ритьяра Танавы подарили, начерчу световую кривую и ка-ак возьмусь за твой сложный синтез, пусть только попробует не рассинтезироваться!

- А может, не надо? – жалобно попросил Ортхэннэр. – Учитель-то у меня один…

- Я ж не его рассинтезировать собираюсь, а оковы, – искренне объяснил Тенька. – Вон, Майтимо не даст соврать!

- Не дам, – серьезно подтвердил лорд Химринга. – Теньке оковы только покажи, особенно «интересненькие». Вам остается лишь запастись терпением и ромашковым чаем.

- У нас нет ромашкового чая, – растерялся Ортхэннэр. – Только полынная настойка…

- Сойдет! – великодушно разрешил Майтимо.

Комментарий к О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 5) В альбом добавлены две иллюстрации: Майтимо+Нелъофинве+Тано и Майтимо+Тенька+разумная жизнь, которую я забыла выложить в прошлый раз.

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 6) ======

- Вот ты и попался мне, дерзкий мальчишка, – зловеще прошипел Саурон, раздувая огонь в печи. – Теперь тыпожалеешь о том, что родился!

- Ты мне снишься, – убежденно заявил Майтимо. – Так что кыш отсюда в виварий, и печь свою прихвати!

- Ничего подобного, – Саурон прищелкнул плетью. – Это прежде я мог тебе сниться, а сейчас все на самом деле!

- Вот еще, – не согласился Майтимо. – Я сию секунду возьму и проснусь, а ты останешься здесь!

Саурон приблизил к его лицу свое – бледное, недоброе, с горящими угольями глаз.

- Ты никогда не исполнишь Клятву, – посулил он. – Сгинешь в огненной бездне, а потомки проклянут тебя и твой род. И чертежи небоскреба не закончишь, так и просидишь над ними до скончания веков!

Предзнаменование про чертежи прозвучало страшнее всего, но Майтимо заставил себя вспомнить, что их он все-таки закончил. А также исполнил Клятву, не сгинул в бездне и злобных потомков не завел. Значит, Саурон ему точно снится. И надо только открыть глаза, послать все кошмары куда-нибудь к варгам драным и перевернуться на другой бок.

С большим усилием лорд Химринга разлепил веки и едва не заорал.

Ненавистная рожа Саурона никуда не делась. Она нависла над ним, сверкая глазами в предрассветных сумерках и будто торжествуя, что на сей раз правда оказалась на ее стороне.

Темный майа печально шмыгнул носом – и наваждение рассеялось.

- Ортхэннэр, чтоб тебя… – свозь зубы процедил Майтимо, подавляя желание запустить в фаэрни подушкой или чем потяжелее. – Что ты делаешь с утра пораньше у моей кровати?!

Ортхэннэр молитвенно сложил руки на груди и сделал пару шагов назад.

- Прошу прощения за столь ранний визит и прерванный сон. Но, увы, я не мог поступить иначе!

- Какого балрога стряслось? Нелъофинве внезапно решил, будто ему отдали фальшивые сильмариллы, и вздумал вернуться вместе со всеми братьями?

Фаэрни замотал головой, и вид у него сделался еще более виноватым.

- Тенька…

Упоминание о колдуне прогнало сон еще вернее, чем если бы к Майтимо и впрямь вломился настоящий Саурон.

- Что этот колдун успел натворить?

- Я не знаю, – Ортхэннэр опять всхлипнул. – Он зачем-то посадил Учителя в огромную бочку и уверяет, будто все идет по плану.

- А я-то здесь при чем?!

- Я лишь хотел уточнить, действительно ли для снятия оков нужна бочка…

- Понятия не имею, – честно ответил Майтимо. – А петь и играть на лютне он Тано заставляет?

- Нет… но Учитель сидит там уже с вечера, и звезды в его волосах пока не померкли под гнетом судьбы, но ткань мироздания столь хрупка под пальцами… – Ортхэннэр оценивающе посмотрел на злого невыспавшегося Майтимо и, проявляя чудеса краткости, подытожил: – Словом, я прошу тебя явиться и обратить свои очи на сего экспериментатора, коему чужды дуновения полыни!

- То есть, ты надеешься, будто под моим присмотром Тенька все-таки не угробит Тано? – скептически уточнил Майтимо.

- Истинно так, – подтвердил Ортхэннэр.

Майтимо не был столь уверен на этот счет, но слишком хорошо знал, какое впечатление производят Тенькины методы на существ, еще плохо с ним знакомых. А Ортхэннэр все же не Саурон, и жестоко оставлять его с колдуном один на один (Тано не в счет, он в бочке).

- Ладно, – вздохнул эльф. – Где все это происходит?

- Внизу, в саду…

- Возвращайся туда. Сейчас я окончательно проснусь, оденусь и спущусь к вам.

Но Ортхэннэр не ушел, продолжая внимательно вглядываться в лицо Майтимо, чуть склонив голову набок и широко распахнув глаза.

- Я чувствую, что невольно стал причиной твоего страха при пробуждении, – проникновенно выговорил фаэрни. – Но в мыслях моих не было тебя напугать. Что гложет тебя столь сильно? Расскажи, я хочу помочь, и в бессилии трепетно надрывается мое сердце!

- Ничего меня не гложет и не пугает, – отрезал Майтимо, который уже не знал, что хуже: Саурон во сне, который мучает его и этим наслаждается, или Саурон наяву, который безуспешно пытается ему помочь и от этого страдает.

- Но я же вижу! – трагически изломил брови Ортхэннэр. – Изреки мне свои тревоги, и они уйдут со слезами, как талый снег по весне!

Но Майтимо хватило лишь красочно представить, как они с Ортхэннэром рыдают в обнимку здесь, в будочке у врат заливается слезами часовой, всхлипывает во сне суровое темное воинство, в лагере нолдор плачут над вернувшимся братом сыны Феанаро, дядюшка Нолофинвэ оплакивает свою участь во Льдах, ваниар в Валиноре сидят в трауре по загубленным Древам, и на всё измерение приходится лишь один довольный жизнью человек, изучающий темного валу, который в унисон прочим картинно страдает в недрах огромной непонятной бочки.

- Ортхэннэр, тебе порыдать больше не с кем? Не стану я ничего изрекать, иди вниз и жди меня там, а будешь лезть в душу, вовсе с места не сдвинусь. Разбирайся потом с Тенькой, как хочешь!

Фаэрни понурился, смиряясь, и перед тем, как уйти, учтиво подал эльфу его верхнюю тунику.

Девять минут спустя

Бочка и впрямь была исключительно большая. А голова Тано, выглядывающая из нее – исключительно печальная.

Майтимо остановился шагах в десяти, оценивая обстановку. Пузатая деревянная бочка стояла на каких-то хлипких с виду подпорках около полутора локтей высотой, из-за чего казалась еще выше, лишая зрителей возможности заглянуть внутрь. Впрочем, судя по виду Тано, зрители немного потеряли.

Из-под днища бочки помигивало красным, торчали извилистые провода и босые Тенькины ноги. Периодически колдун начинал что-то неразборчиво бормотать, и вокруг веером разлетались искры.

Тано страдальчески поморщился и устремил исполненный печали взор в предрассветное небо.

Ортхэннэр умоляюще посмотрел на Майтимо.

- Тенька, – позвал лорд Химринга, садясь на корточки. – Что ты здесь устроил?

- Привет, Майтимо! – радостно откликнулись из-под бочки. – Как здорово, что ты пришел! Займи чем-нибудь Ортхэннэра, а то он ходит тут кругами и мешает мне работать!

Майтимо ощутил себя пешкой в чужой игре.

- Какого балрога вы не можете договориться между собой?!

- Ортхэннэр почему-то думает, что я могу навредить Тано, – с готовностью объяснил Тенька и вслепую пошарил пяткой по стенке бочки, где расположились в ряд несколько рычажков неизвестного происхождения. Для Майтимо до сих пор оставалось загадкой, откуда у колдуна во всех мирах и измерениях берутся эти рычажки, провода, лампочки и иже с ними. Кажется, если Теньку запереть в абсолютно пустой комнате, часа два спустя там явится из ничего очередное изобретение, светящееся и проводатое.

Рычажок громко щелкнул, в бочке что-то забулькало.

- Он даже не смотрит, на что нажимает! – горестно возопил Ортхэннэр. – А Учитель слишком добр и тактичен, чтобы уйти!

- Уже нельзя уходить! – запротестовал Тенька. – Процесс запущен, линии синтеза развернуты в обратную фазу, а недосинтез хуже пересинтеза при такой комплектации искажений!

- Зачем тебе понадобилось сажать Мелькора в бочку? – решил выяснить Майтимо. – Помню, со мной оба раза ничего подобного не было.

- Вот именно! Оба раза! – подтвердил Тенька. – А еще веревки, Моринготто ваш, кольца всякие и прочее интересненькое. Вот я и подумал, раз мне постоянно приходится подбирать обратный порядок синтеза различных предметов, то нужно сделать процесс более универсальным.

- Чего? – хором переспросили Майтимо и Ортхэннэр.

- Неучи! Это, – босая нога с гордостью стукнула по бочке, – рассинтезатор! Он настраивает обратный порядок для любого синтеза, и мне больше не придется делать его вручную. Я могу засунуть сюда чего угодно, и оно, говоря вашим ненаучным языком, исчезнет!

- Теперь ты понимаешь, отчего я столь встревожен? – обратился Ортхэннэр к Майтимо.

- Да, Тенька, – заметил лорд Химринга, – этого Мелькора нам не нужно отправлять в небытие!

- Я и не буду на него настраиваться! Только на браслеты. Они тут такие интересненькие, что немеханический подбор свойств занял бы слишком много времени. Но расситезатор сам умеет подсчитать исходные, чтобы подобрать оптимальную выработку системы искажений! Мне нужно только запустить процессы…

- Оковы ненависти не разрушить, – печально повторил Тано. – Но как изречь словами то, что просто – знаешь…

- Ничего я не буду разрушать! – заявил Тенька. – Разрушение является продолжением цепочки синтеза, в то время как рассинтезирование обратно разрушению и обращает эту цепочку вспять! Хотя, есть еще круговые синтезы, но вон тот тумблер запускает размыкающую реакцию, которая взаимодействует с…

Майтимо широко зевнул и по примеру страдающего валы посмотрел наверх. Над головой смыкались гибкие ветви боярышника.

- Зачем творить эксперименты в такую рань?

- А уже утро? – искренне удивился Тенька, и его белобрысая макушка наконец-то выглянула из-под бочки. – Интересненько это я допоздна засиделся!

- Может, отправишься спать? – без особой надежды предложил Майтимо, борясь со следующим зевком.

- Не-а, – замотал головой колдун. – Я уже почти закончил!

- Он говорил так шесть с половиной часов назад, – несчастным голосом наябедничал Ортхэннэр, который уже сам был не рад, что позволил гостю творить тут эксперименты над любимым Учителем.

- Он говорит так всегда, – просветил Майтимо, и с ужасом отметил, что в его тоне проскальзывают знакомые по Теньке философские нотки. То ли во всем был виноват боярышник, то ли после второго спасения из Ангбанда лорд Химринга разучился по-настоящему возмущаться.

Тем временем колдун выкарабкался из-под бочки, размазывая по ладоням какую-то сажу. Вид у Теньки был довольный и малость ошалелый – словом, как обычно.

- Ну чего? – весело обратился он к остальным. – Сейчас запустим интересненький процесс!

- Нет! – вырвалось у Ортхэннэра. Тано лишь тяжко вздохнул.

- Ты уверен, что все пройдет по плану? – уточнил Майтимо.

- Конечно! – Тенька с силой пнул бочку по всем тумблерам сразу, так, что она даже пошатнулась. – У меня этих планов – завались! По какому-нибудь да пройдет…

Пинок явно пришелся бочке не по вкусу: она сердито задрожала, заставляя вибрировать землю под ногами. В днище что-то проворачивалось и металлически лязгало. Искры больше не летели, но с ними было как-то привычней.

- У меня странные ощущения, – внезапно подал голос Тано.

- Тебе больно, Учитель? – распахнул глаза Ортхэннэр, в любой момент готовясь зареветь. – Тенька, немедленно останови!!!

- Процесс запущен, – пожал плечами колдун. – Пока сам не остановится, ничего не сделать.

- Не больно, – с легким удивлением отметил Тано. – Но… странно.

И тут из бочки в небо вертикально выстрелил столб ярко-синего света. Зрители невольно отшатнулись. Что происходит с Тано, было уже не разобрать: его голова утонула в ослепительном свечении, не осталось даже силуэта.

- Учитель… – всхлипнул фаэрни.

- Не волнуйся, – участливо посоветовал Тенька. – Я ж профессионал! Ну, когда всё помню…

- Нас, наверное, не только из лагеря нолдор видно, но и в Валиноре, – предположил Майтимо, сощуренно глядя, как столб света вбуравливается в небо подобно лучу из чудо-трубки.

Покрасовавшись ровно столько, чтобы даже ленивый рассмотрел его из любой точки мира, столб постепенно начал гаснуть. Поблекла синева, контуры луча смазались и истончились, становясь все более прозрачными и словно уступая место восходящему солнцу. Сделался виден силуэт Тано – вроде бы невредимого.

Наконец, свет погас, а бочка перестала дрожать и фыркать.

- Учитель… – трагически повторил Ортхэннэр.

Тано в самом деле никуда не делся и не растворился. Даже тень печали на лице осталась прежней.

- Я здесь, – скорбно кивнул он.

- Тано, – вмешался Тенька, – покажи руки!

Над краем бочки медленно поднялись сперва тонкие бледные ладони с длинными пальцами, потом стали видны узкие запястья…

Без браслетов.

- Учитель! – возопил фаэрни в третий раз, и теперь в возгласе даже промелькнуло нечто, похожее на радость.

- Ура! – тоже возрадовался Тенька. – Оно все-таки получилось!

- Меня пугает, что в твоем голосе столько изумления, – отметил Майтимо.

- Я ж по наитию делал, – как ни в чем не бывало пояснил колдун. – Вообще не задумываясь!

Лорд Химринга мысленно дал себе зарок больше никогда не выяснять подробности происходящего в этой сдвинутой на науке голове. Так спокойнее.

Тано начал вставать в полный рост, чтобы вылезти из бочки. Стала видна его шея, голые плечи, обнаженный торс…

Темный вала глянул на лица окружающих, потом на себя, и поскорее присел обратно.

- Какой интересненький побочный эффект, – протянул Тенька. – Тано, а там все-все десинтезировалось?

Тот вздохнул так тяжело, что уточнения стали излишни.

- Главное, оно подействовало на оковы… – оптимистично начал Майтимо. Потом представил свою реакцию, окажись он на Тангородриме или в камере Ангамандо не только без оков, но и без всего остального, и не стал продолжать.

- Я сейчас все исправлю! – заявил Тенька, снова подступая к тумблерам. – Надо только понять, какой из рассинтезированных синтезов к чему относился, и предусмотреть функцию пост-отмены…

- Не надо! – воскликнул Ортхэннэр. – Я принесу Учителю плащ. Утрата одеяний – лишь ничтожная плата за истинную свободу, когда полынь, звезды и жимолость…

- Не надо! – тем же тоном взмолился Майтимо, но совсем по иному поводу.

Шестнадцать часов и две с половиной минуты спустя

В отличие от двойника из иного мира, Тано был слишком совестлив, чтобы воровать гобелены из-под носа валар. Даже для того, чтобы на них потренировался Тенька. А может, именно поэтому.

- Если события изменили свой черед, значит, искаженные полотна ныне находятся в Чертогах того измерения, где случилась роковая подмена, – объяснял темный вала, стараясь не слишком спешить, чтобы колдун успевал записывать. – И как не откликнутся горные ласточки на орлиный клекот, а черемуховый цвет не оживет на алмазном покрывале роз, так замена гобеленов в здешних Чертогах не принесет счастья, а лишь больше запутает тугой колтун времен. Лишь исправление тех полотен, которых касались руки ваших врагов, способно повернуть вспять утраченное.

Майтимо заглянул Теньке через плечо и прочитал: «Погрешность векторного косинуса влияет на преобразование материй в рамках вербально-реальностной системы. Поэтому результат возможен при исправлении исходных, а не при их замене на другие множители».

Ортхэннэр, который тоже сидел с ними в тронном зале, и почему-то считал себя обязанным опекать лорда Химринга, проявил редкостное понимание и постарался перевести:

- Они имеют в виду, вам нужно вернуться в ваше измерение и переплести именно те гобелены, которые были испорчены.

- Нам? – с подозрением переспросил Майтимо.

- Тано и Ортхэннэра сразу засекут местные, – объяснил Тенька, ненадолго прекращая писать.

- А нас, думаешь, нет? – эльфу сразу вспомнились визиты сердитого Эонвэ, который всякий раз безошибочно угадывал, когда мирный уклад валинорской жизни в очередной раз трещит по швам из-за просвещенной науки.

- Нас – не сразу! Значит, теоретически успеем там все переделать.

- А практически?

- Вот на практике и узнаем! Майтимо, чего ты такой нервный? Вон, и Ортхэннэр из-за тебя хмурится. Все у нас получится, это быстро! Я возьму с собой рассинтезатор…

- Эту балрогову бочку?!

- Ну да! Настрою его здесь на конкретные нити, потом просто посрываем гобелены, швырнем туда, покрутим пару оборотов, лишние нитки растворятся, а нужные останутся. Интересненько это будет, ты ж меня знаешь!

В последнем Майтимо как раз не сомневался, и именно потому, что знал Теньку. Но план все равно казался ненадежным.

- Постой, а почему мы возвращаемся править гобелены в мое измерение? Враги ведь были из другого.

- Были, но до тех пор, пока эти два измерения отличались, – Тенька постучал карандашом по странице блокнота. – Когда я пропал из твоего измерения, оно склеилось с остальными, и аборигены там склеились тоже.

- Получается, сейчас я – одновременно мой двойник с Амон Эреб?

- Не знаю, – честно сказал колдун. – Ты ведь все помнишь. Может, вы склеились не до конца, или еще чего интересненького случилось. Тут исследовать надо!

- Обойдемся без исследований. Лучше вернуть все на свои места, и проблема исчезнет сама собой.

- Но ученые так не поступают!

- Зато так поступают все здравомыслящие существа!

Тенька нехотя признал, что иногда здравый смысл тоже не стоит сбрасывать со счетов, и они с Тано продолжили размышлять над планом проникновения в Валинор, каждый на своем языке.

Видя, что Майтимо скучает, Ортхэннэр поманил его за собой.

- Идем, я покажу тебе кое-что.

Лорд Химринга насторожился: много лет назад именно с такими словами Саурон при первом их знакомстве затащил пленника в свои знаменитые подвалы. Но все же он кивнул, решив, что у фаэрни вряд ли найдется нечто похуже.

Дурным предчувствиям не суждено было сбыться. На самом деле поначалу заведя гостя в подвалы, Ортхэннэр усадил его в мягкое кресло, предложил пушистый плед и принялся показывать какие-то разноцветные кристаллы, рассуждая о каждом из них с таким одухотворенным видом, что даже зевать было как-то неловко.

Мужественно высидев три с половиной часа, Майтимо начал склоняться к мысли, что Саурон и его отражение друг друга стоят. Но тут фаэрни не иначе как особым чутьем высшего существа заметил, что разноцветные кристаллы уже двоятся у собеседника перед глазами, тут же раскаялся, заварил кофе и притащил здоровенную банку варенья из старинных запасов, настолько густого, что приходилось выколупывать его кончиком кинжала.

С первыми глотками кофе у Майтимо сразу прошли зевота и мрачные мысли. Даже когда в подвалы по какому-то вопросу заглянул давешний бестолковый привратник, его не обругали за все хорошее в лучших нолдорских традициях, а лишь радушно пригласили присоединиться. Привратник конечно же остался, только сбегал куда-то за корзиной пирожков и еще одной баночкой варенья.

Постепенно на запах кофе и съестного подтянулись остальные темные рыцари. Каждый приносил к общему столу что-нибудь и варенье. Когда кофе подошел к концу, откуда-то возник глиняный сосуд вина, и веселье разгорелось еще пуще.

Под конец вечера, душевно пожимая Ортхэннэру обе руки, Майтимо пришел к выводу, что со здешними приспешниками зла вполне можно иметь дело, не рискуя захлебнуться в потоке слез и ботанических метафор.

Надо только запастись необходимым количеством варенья.

Одиннадцать часов, три минуты и сорок пять секунд спустя

- Тенька, на этот раз ты точно все посчитал?

- Конечно!

- А Тано перепроверил твои расчеты?

- Два раза!

- И какова погрешность?

- Всего полтора процента!

Майтимо вздохнул. Он теперь был умудрен опытом настолько, что знал: полтора процента – это и впрямь немного. А вот после семидесяти – уже катастрофа, чужие времена, новые миры, поломанные кусты и перепуганные хоббиты.

Судя по всему, оправу под новое водяное зеркало Тано выделил из личных запасов – рама была кованая, черная, с бесчисленным количеством завитков и хорошо узнаваемыми листиками полыни. Вид у водяного зеркала получился исключительно траурный, но Майтимо полагал, что главное не внешность, а внутренний оптимизм создателя. Теньку не могли огорчить ни печальные вздохи Тано, ни потеря памяти, ни козни всех врагов разом.

Уменьшенная во много раз бочка была надежно упакована, чудо-трубка заняла свое законное место на поясе взамен привычного меча, провожающие приготовились плакать от грядущей разлуки, а радужные отблески на переливчатой глади зеркала проступили особенно ярко.

- Тенька, – решил все-таки уточнить Майтимо, – в какой части Чертогов Безмолвия мы окажемся? Слава Эру, мне не доводилось там бывать, но ты сам рассказывал, насколько они обширны.

У колдуна сделалось подозрительно невинное лицо.

- Чертогов? Мы туда сразу и не попадем! Я ж на Валинор настраивал, с погрешностью полтора процента. Ой, а сейчас-то за что ты мне уши хочешь надрать?!

- То есть, – обреченно подытожил Майтимо, – мы угодим не прямиком во владения Намо, а просто на остров, да еще с полуторапроцентной вероятностью оказаться неведомо где посреди моря.

- Ага. А чего такого?

- Валинор, конечно, не Эндорэ, но ты знаешь, сколько недель там можно плутать?!!

- Так мы и не будем плутать, – почесал в затылке Тенька. – Пойдем прямо в эти ваши Чертоги.

- Да ты хоть знаешь, где они находятся? Я, вот, понятия не имею!

Но для Теньки, в отличие от этих странных, нервных и чуждых науке аборигенов, не существовало трудностей.

- Так у местных спросим. Кто-то же должен знать!

Майтимо схватился за голову.

- Во-первых, на твой рассинтезатор точно сбежится все население священной горы Таникветиль, а во-вторых, после всего случившегося мне в Валиноре никто руки не подаст, не то, что указать дорогу. Разве только отправить в Чертоги естественным путем.

- Во-первых, не сбежится, – Тенька хлопнул по мешку от Ритьяра Танавы. – Особенно, если у них будут дела поважнее. А во-вторых, неужели тебя там совсем никто не любит? Например, леди Нерданель…

- Вот моей матушке на глаза точно не следует попадаться! Если она знает, что я якобы наворотил в Эндорэ, она сдаст меня на суд Валар и будет права. И, постой-ка, что у тебя в мешке?

- Отвлекающий элемент, – туманно пояснил Тенька. – От сердца отрываю, между прочим! Мы идем, или ты забоялся и подождешь меня тут?

- Я?! Бояться?!! Да настоящие нолдор… – Майтимо запнулся, увидев, что колдун делает шаг и начинает растворяться в зеркале. – Тенька, назад! Кому сказал!.. Вот же балрог, догоню и точно уши надеру!!!

Два с половиной мгновения спустя

Привычно блеснул ослепительный свет, перехватило дыхание. А потом вокруг в одночасье соткался мир, звуки, запахи, ощущения…

И вода. Очень, очень много соленой воды.

В первый миг Майтимо показалось, что удача изменила им и выкинула те самые злосчастные полтора процента, забросив путешественников в бескрайние морские просторы. Ноги нащупали дно, он оттолкнулся изо всех сил и выпрыгнул из воды на добрых полметра.

Над белой набережной светило солнце. В отдалении покачивались на волнах прибоя легкие тэлерийские корабли. Рядом, стоя в воде по пояс, беспечно отфыркивался Тенька. А на мраморной плите, заменявшей мостки, сидел с разинутым ртом оторопевший кузен Финдарато, явно не замечая, что сейчас выронит удочку.

Майтимо отодвинул с лица повисшие сосульками волосы и всерьез заподозрил, что Эонвэ успел его под шумок проклясть, обрекая всю оставшуюся жизнь появляться перед родичами из Третьего Дома мокрым и в налипшей тине. Ни о каком тайном проникновении в Чертоги, разумеется, уже не могло идти и речи.

- Доброго дня, – поздоровался Майтимо, чувствуя себя идиотом. – Мы ведь попали в Валинор?

Чего у детей Арафинвэ было никогда не отнять – так это хорошего воспитания.

- Доброго дня, – машинально откликнулся Финдарато и пару раз судорожно кивнул. Потом осторожно спросил: – А ты… вы… сюда плыли из самого Эндорэ?..

- Мы не совсем сюда, – подал голос Тенька, вскидывая на плечи многострадальный мешок, который уже начал недовольно булькать. – Мы в Чертоги Безмолвия!

- А-а… – протянул Финдарато с таким видом, будто начал что-то понимать. – Так вы просто топитесь?

- Нет, – решительно отрезал Майтимо, берясь за край мраморной плиты и подтягиваясь на руках. – Будем считать, что мы приплыли, и не спрашивай, как. Дорогой Инголдо, ты меня очень обяжешь, если не будешь никому говорить, что нас здесь видел.

- А еще покажешь дорогу к Чертогам! – опять влез Тенька. Пристально глянул на воду и скосил глаза к переносице. Майтимо знал, что друг просто так колдует, но на посторонних это производило жутковатое впечатление.

Особенно, когда Тенька начал вертикально подниматься над поверхностью воды, одновременно источая густой пар. Встал сухими ботинками на загустевшую волну и легко шагнул на берег, словно на следующую ступеньку.

Финдарато на всякий случай смотал удочку и тоже поднялся на ноги.

- Майтимо, – осторожно произнес он, – я знаю, сколько недобрых деяний ты совершил, от убийства синдар до побега с корабля Эонвэ, но если ты решил раскаяться, то к чему идти сразу в Чертоги, минуя дворец Манвэ?

- Ни балрога я не решил! – возмутился Майтимо. – Вернее, ты знаешь не всё. То есть, больше, чем было на самом деле… Хей, и откуда ты знаешь про корабль? Тоже на нем плыл или Артанис рассказала?

- Мы не виделись с сестрой с тех пор, как я умер, – немного удивленно ответил Финдарато. – А знаю всё от отца, они приплыли накануне.

- Как себя чувствует Макалаурэ? – подался вперед Майтимо.

- А ты умер? – изумился Тенька. – С виду как живой!

- Я побывал в Чертогах и вернулся сюда, обретя новую жизнь, – пожал плечами Финдарато. – Майтимо, я не виделся с твоим братом, но слышал, что тот вполне здоров. Простите, – обратился он к Теньке, – вы говорите со мной столь по-дружески… мы разве знакомы?

- Еще как, – заверил колдун. – Но помнит про это только Майтимо, я сам тебя временами совершенно не узнаю. Говоришь, ты бывал в Чертогах? А можешь нас туда провести?

- Да зачем вам?

- Это очень важно, – постарался объяснить Майтимо. – И никому не повредит. Даже наоборот!

- Да, мы всего лишь рассинтезируем пару ненужных гобеленов!

- Ненужных?! – Финдарато все-таки выронил удочку.

Майтимо пожалел, что не догадался прихватить с собой кляп или хотя бы просто запретить колдуну раскрывать рот.

- Ну да, гобелены со страшными кознями Врага, – как ни в чем не бывало пояснил Тенька. – Ты сам посуди, разве мы похожи на каких-нибудь необразованных проходимцев?

Судя по лицу Финдарато, только хваленое воспитание не позволяло ему высказать, на кого друзья похожи на самом деле.

- Инголдо, – тихо сказал Майтимо, стараясь посмотреть кузену в глаза. – На том берегу Артанис уже помогла мне. Она заглянула в воду и поняла, как это важно. Пожалуйста, помоги и ты. Я не могу пустить такое дело на самотек, доверив его валар.

Финдарато нахмурил брови, становясь серьезным.

- Я готов поверить, но не могу сделать того, о чем вы меня просите. Я почти не помню дорогу в Чертоги. Возможно, отчасти, примерное местоположение…

- Годится! – Тенька порылся в карманах и достал маленькое водяное зеркальце, по которому Майтимо даже успел соскучиться. – Можешь на карте пальцем показать?

Три с половиной часа и минута спустя

- Это издевательство! – ругался Майтимо, утирая со лба пот. – Ни пройти, ни пролезть! Как только сюда гости попадают?!

- Насколько я знаю, ваш Намо не предусматривал такую функцию, – справедливости ради напомнил Тенька.

Перемахнувшее зенит валинорское солнце жарило особенно горячо, заставляя с тоской вспоминать северную прохладу Химрингских земель. Все пути к Чертогам Безмолвия поросли настолько высоким и густым бурьяном, что Майтимо мог разгуливать там в полный рост, не рискуя, что его макушка окажется на поверхности. Впрочем, разгуливать – это сильно сказано. Чтобы хоть немного продвинуться вперед, приходилось с боем расчищать дорогу. Чудо-трубка натужно помигивала лучом, но пока справлялась.

- Я в битве при Ангамандо так не уставал! – снова высказался Майтимо, безуспешно хлопая себя по груди воротом мокрой туники.

- Зато бурьян, в отличие от орков, не дерется в ответ, – заметил Тенька и тут же ойкнул, напоровшись ладонью на шип. – Теперь я понимаю, почему Финдарато знает место только приблизительно. Наверное, его как-то интересненько провели мимо этих зарослей!

- А почему ты не мог так же интересненько провести нас? Однажды ты попал в Чертоги прямо из моего дома!

- Я не помню, как у меня получилось. И из-за склеенности измерений тут совершенно другие настройки свето-воздушной волны, которые надо исследовать!

Майтимо рубанул чудо-трубкой особенно яростно, рванулся вперед, раздвигая толстые жесткие стебли, и неожиданно всем телом ударился обо что-то твердое.

- Тысяча валараукар! Похоже, за зелеными зарослями тут следуют каменные!

Тенька подобрался ближе и внимательно изучил возникшую на пути преграду. Отвесная стена из серого камня поднималась раза в четыре выше бурьяна.

- Больше напоминает забор. Интересненько это Намо придумал!

Майтимо вполголоса выразил желание добраться до Намо, узнать, из каких недр сознания тот извлек эти заросли с забором, и засунуть их обратно.

Тенька уткнулся в преграду носом, изучая.

- Тут какая-то запутанная формула… очень интересненькая! Но невыгодная. Представляешь, Майтимо, забор в метафизическом смысле имеет отношение ко всем Чертогам!

- Да уж нетрудно догадаться…

- Не, ты не понял. Они с Чертогами – одно целое. Вот это полет просвещенной мысли! Интересненько, у Намо тоже нет академического образования?..

- Тенька! Объясни, что это означает в нашем случае?

- Ну, дело во взаимосвязи обобщенных векторов. Довольно изящно! Если я наколдую здесь дыру, то и во всех Чертогах тоже появится дырка.

Майтимо попытался представить дырку на все Чертоги, но не смог.

- Как это возможно?

- Не знаю, – пожал плечами Тенька. – Я ж не результат смотрю, а потенциальные свойства вещества. Но можем провести эксперимент…

- Нет! Не смей ничего делать с этим клятым забором!

- Можно попробовать разомкнуть целое на единичные множители зависимых частей, – продолжил рассуждать мальчишка, ковыряя стену ногтем. – Или создать псевдо-усилитель ненаправленного искажения, который умножит ложные колебания полей и создаст видимость разлада в системе. Но для этого придется отыскать детали для локатора, а их в море на удочку не поймаешь!

- Совсем никакой надежды? – кисло уточнил Майтимо.

- Если ученый сталкивается с неразрешимой задачей, – назидательно сообщил Тенька, – он не теряет надежду, а ищет другого ученого, который тоже ставил себе такую задачу и успешно ее решил! Словом, пошли вдоль забора. Здесь должен быть чей-то лаз! В жизни не поверю, что мы первые, кто хочет задарма попасть внутрь.

- А если первые?

- Майтимо, чего ты как неуч? Вернемся тогда к Финдарато, одолжим у него банальную лопату и начнем рыть подкоп. Он не колдовской, так что дыры на все Чертоги точно не будет!

- Может, лучше сразу так и поступить, не тратя время на поиски?

- Ни за что! – воспротивился Тенька. – Это же не по-научному! И откуда ты знаешь, может, лаз всего в паре шагов?

Сто сорок три минуты спустя

- Тенька, мы уже прошли тысячу пар шагов, а лаза до сих пор нет. Надо возвращаться за лопатой. Иначе наступит ночь, придется рыть по темноте, и тогда нас точно сцапают здешние хозяева!

- А вдруг уже вон там, за тем развесистым кустом…

- Нет, в двенадцатый раз я на эту уловку не поддамся! Поворачиваем назад!

Тенька огорченно умолк и остановился. Майтимо тоже замедлил шаг, и в наступившей тишине явственно услышал, как позади них под чьей-то ногой хрустнул стебель сухого бурьяна.

Друзья переглянулись.

- Уж не сторож ли бродит здесь? – одними губами спросил Майтимо.

Тенька пожал плечами. Положение получилось почти безвыходное: позади опасность, впереди неизвестность и прямая дорожка вдоль монолитной стены, а сбоку бурьян, прятаться в котором нет никакого смысла: во-первых, шумно, а во-вторых, по выжженным и примятым зарослям их отыщет даже самый бесталанный следопыт.

Майтимо посмотрел наверх, прикидывая, как можно влезть на стену. Например, если он посадит Теньку себе на плечи и подкинет, а тот потом быстро спустит ему веревку…

Колдун тоже о чем-то подумал и пришел к нелегкому решению. С таким печальным видом, какого Майтимо у него отродясь не замечал, Тенька плюхнул на землю недовольно шевелящийся мешок и потянул завязки на горловине.

- Я так надеялся этого избежать! – сокрушенно признался мальчишка. – Мне Ритьяр Танава всего одну штуку подарил, для опытов, а теперь она убежит и ее какой-нибудь майа пришлепнет или выдворит из реальности. Но зато она здорово отвлечет внимание. Потому что если у тебя под носом бегает живая крокозябра, на прочее уже не смотришь, пока ее не поймаешь.

- Крокозябра?! Так вот, что ты таскаешь за собой! Теперь я понимаю, почему ты сразу не признался, какого драного варга у тебя в мешке!

- Ну да, ты бы точно так же разворчался и велел мне оставить ее у Тано. Или вообще у обды Ритьяра. Зато теперь ты согласен даже на крокозябру, лишь бы нас не сцапали.

- Ты уверен, что ничего плохого не случится?

- Не уверен, – вздохнул Тенька. – Крокозябры – нежные, реликтовые животные, им нужен определенный климат и еда…

- Я имею в виду, она не покусает валар и майар?

- Ты можешь себе представить, чтобы вашего Эонвэ кто-то покусал?

- Разве только это будешь ты! – съязвил Майтимо. Но не стал больше препятствовать.

Он так и не смог толком рассмотреть, как выглядит живая крокозябра. Тенька раскрыл горловину пошире и направил в сторону невидимого за бурьяном преследователя. Из мешка с неприятным треском и скрипом вырвалось что-то длинное, ползучее, размером со среднюю собаку, но темное, угловатое и покрытое мхом. Извиваясь и подпрыгивая, оно рвануло вперед и в считанные мгновения скрылось из глаз.

- Ваши люди поклонялись ТАКОМУ? – вытаращил глаза Майтимо.

- Ты ж их видел, – пожал плечами Тенька. – Разве они могут поклоняться чему-то нормальному?

- Не орки все-таки…

И в этот миг со стороны, куда убежала крокозябра, раздался полный ужаса женский крик.

Майтимо сам не помнил, как бросился туда, держа чудо-трубку перед собой. Кто бы там ни кричал, пусть сама Вайрэ, но если это мерзкое животное все же посмело ее цапнуть…

Очевидно, испуганная женщина тоже не сидела на месте, потому что лорд Химринга врезался в нее с разбегу, чудом успев отвести в сторону зеленый луч и погасить его. Сбив друг друга с ног, они кубарем полетели в бурьян. Майтимо на лицо упали нежно-сиреневые юбки, а в живот, судя по ощущениям, заехала нога в туфельке. На ощупь он схватил девушку за талию, чтобы избежать новых травм, и тряхнул головой, сбрасывая с глаз шелестящие ткани.

- Леди, вы не… Ой, мамочка!..

К месту происшествия подоспел Тенька.

- Майтимо, вот первый раз вижу тебя испуганным настолько, что ты начал звать ма… Ой, здрасте, леди Нерданель.

Вдова покойного в этой реальности Феанаро, она же мать его семерых детей, наконец, разглядела, что лежит на своем старшем сыне, и тихо ахнула.

- Вы только не волнуйтесь! – завел привычную песню Тенька. – Крокозябра не ядовитая, а просто с мерзким характером, и вообще…

Леди Нерданель вскинула руку, жестом заставляя колдуна умолкнуть, и запустила пятерню в растрепавшиеся волосы – такие же рыжие, как у сына.

- О, Эру, – проговорила она. – С вами не соскучишься, ребята!

Тенька проявил чудеса галантности и протянул леди руку, помогая встать. Майтимо поднялся следом, отряхиваясь от сухих листиков и веточек.

Нерданель привстала на цыпочки и взяла в свои ладони его лицо, ощупывая каждую черточку, точно намеревалась узнать, сын перед ней или искусная подделка.

- Милый мой, на кого ты стал похож… – и, не успел лорд Химринга начать оправдываться, продолжила: – Еще лохматую бороду отрастить и стамеску в зубы, будешь вылитый дедушка Махтан. Но даже твоему деду не приходило в голову столько наворотить!

- Мама, я… – глухо начал Майтимо, но Нерданель приложила палец к его губам.

- И не смей оправдываться! О, я знаю этот упрямый характер и склонность к авантюрам. Удрать с корабля в открытое море на одной столешнице, всполошить родичей, сорваться в иные миры! Притащили сюда какую-то… брр!..

- Крокозябру, – виновато подсказал Майтимо.

Нерданель покосилась на него исподлобья, а потом неожиданно с силой дернула за ухо. Лорд Химринга только зажмурился.

- Не спросишь, за что? – осведомилась мать.

- Полагаю, много причин…

- Всего одна! Как ты мог думать, что я сдам собственного сына валар, если он придет ко мне за помощью! Пусть провидцы Третьего дома смотрят на воду, чтобы узреть истину, а мне достаточно ее пощупать, словно ком глины, – она крепко сжала правую руку Майтимо и подняла повыше. – Если я чего-то не вижу, это вовсе не значит, что я не могу это почувствовать!

- Откуда ты всё знаешь? – выдохнул Майтимо, потрясенный тем, что из уст матери звучит его собственный аргумент, которым он убеждал кузину Артанис.

- Да, и чего вы делаете под забором у Намо? – заинтересовался Тенька.

Леди Нерданель усмехнулась.

- Почти вся моя семья теперь по ту сторону, неужели я не в силах отыскать туда лазейку?

Она прошла несколько шагов вдоль стены и, взявшись за один из стеблей бурьяна, с силой рванула его вверх. Растение легко поддалось, отрываясь от земли вместе с извилистыми корнями и изрядным куском почвы. А внизу открылся широкий лаз.

- Вот это да! – восхитился Тенька. – Интересненько это вы придумали! А мы тут два раза проходили и ничего не заметили. Видишь, Майтимо, моя научная теория подтвердилась! А если бы мы не пошли искать лаз, то и на леди Нерданель не наткнулись!

Лорд Химринга не стал говорить, что за время их поисков можно было трижды вырыть собственный лаз. Он смотрел на мать во все глаза, точно впервые увидел.

- Как такое возможно?

- О, милый мой, – улыбнулась Нерданель, – всего лишь типичный расчет траектории вероятностей в рамках псевдовременного коллапса, вытекающего из совокупности следствий и причин, – она понаблюдала, как у сына бледнеют даже веснушки, и рассмеялась в голос. – Шучу, шучу. Встретила как-то раз твою бабушку Мириэль, которая нынче помогает Вайрэ ткать гобелены, уговорила ее провести меня посмотреть, и с тех пор иногда тайком наведываюсь в гости. Сегодня выбралась из лаза, поправляю юбки, и тут на меня налетает ваша несносная крокозябра!

- А в какую сторону она побежала? – забеспокоился Тенька.

- О, понятия не имею, – передернула плечами Нерданель. – Вы лезете, или я ставлю куст на место?

Шестнадцать минут спустя

В отличие от Теньки, Майтимо впервые видел Чертоги Безмолвия изнутри, но сразу понял, что селиться здесь навечно не хочет. Слишком все серое, застывшее, странно беззвучное.

По ту сторону стены лаз выходил в маленький палисадник с мраморной чашей в центре, полной неживой, гладкой как зеркало воды.

Сбоку от палисадника шла широкая аллея, заросшая древними вязами. Но Нерданель не пошла туда. Она повела друзей мимо, таясь в тени деревьев, к серому зданию, размеры которого терялись в дымке неподвижного тумана. Тенька вовсю вертел головой по сторонам, Майтимо старался не терять мать из виду.

Обогнув здание, Нерданель открыла маленькую потайную дверку и жестом велела спутникам поскорее заходить.

Они оказались в гулком длинном коридоре, противоположный конец которого таял под завесой серой дымки. Приглушенное эхо доносило откуда-то мерное жужжание прялки.

- Какие гобелены вам нужны? – тихо спросила Нерданель.

- А можно сначала глянуть ткацкий станок? – с придыханием осведомился Тенька, справедливо полагая, что после этого его визита Намо точно поставит на свои владения особую защиту, настроенную специально против пронырливого изобретателя. Если, конечно, не сделал подобное в прошлый раз. В любом случае, сейчас была последняя возможность разобрать пресловутый станок по винтику и хорошенько изучить.

- Ты в своем уме?! – Майтимо дернул его за рукав. – На станке ткет сама Вайрэ!

- Ну и хорошо! Значит, она знает много интересненького и ответит на все мои вопросы!

- Мне не известно, где находится станок, – положила спору конец Нерданель. – Могу только показать кладовую с нитями…

Тенька был согласен на всё, и под вялые протесты Майтимо они сперва отправились в кладовую, где колдун долго и тщательно рассматривал всевозможные мотки, придирчиво перебирал, пробовал на зуб и отрезал ножичком маленькие кусочки для предстоящих исследований. Он хотел забрать себе и пару мотков, но ледиНерданель категорически заявила, что не позволит грабить валар, и против всех принципов поднимет шум, если ее не послушаются. Тенька был вынужден смириться и, наконец, изъявил желание идти на поиски гобеленов.

Внезапно Майтимо в голову пришла страшная мысль.

- Тенька, ведь здесь нет гобеленов, изображающих твой мир! Значит, мы никак не сможем предотвратить пожар, во время которого сгорели книги твоего отца.

- Я тебе еще интереснее скажу, – сообщил Тенька. – В моем мире этих гобеленов тоже нет. Их вообще не существует. Да и крокозябры с две высшие силы дали бы местному злу чего-то у них переделывать! Не, враги переткали именно ваши гобелены! Их и будем искать!

- Мы возьмем все, где вытканы события, произошедшие после твоего неслучившегося появления? – предположил Майтимо. – Или будет достаточно того, где я на… – он покосился на маму и прикусил язык.

Нерданель покачала головой и снова привстала на цыпочки, чтобы провести ладонью по его щеке.

- Бедный мой глупый ребенок. Я тысячу раз уже видела эти гобелены. Говори, что хочешь, ты ничем меня не удивишь.

- Начнем со скалы! – беззастенчиво озвучил Тенька. – А там видно будет.

Они свернули из длинного узкого коридора в другой, пошире, но такой же длинный. И Майтимо увидел первый гобелен. А на нем – себя, с исключительно дурацким видом выныривающего из моря перед кузеном Финдарато.

- Гляди, а это мы у Тано! – позвал Тенька с другой стороны коридора.

- Здесь гобелены о нашей семье, – сказала леди Нерданель.

- Ты благодаря им знаешь, что я говорил и в чем сомневался? – уточнил Майтимо. Мать кивнула.

Коридор казался бесконечным, события из гобеленов рябили в глазах, сливаясь в непрерывный серый поток. Даже Тенька перестал останавливаться у каждого, чтобы «немножко изучить».

С медленного шага они перешли на быстрый, потом почти побежали, чтобы успеть добраться до нужных гобеленов прежде, чем незваных гостей обнаружат хозяева.

Наконец, Нерданель замерла, указывая на стены вокруг.

- Это здесь.

Тенька огляделся, рассматривая тканые полотна.

- Теперь надо искать лишние нити!

Майтимо встал напротив одного из крупных гобеленов, где был изображен слишком хорошо знакомый пейзаж окрестностей Тангородрима. Небо и землю вертикально пересекала толстая алая нитка, склизкая и неприятная на вид, резко контрастирующая с прочими, бесцветно-серыми.

- Тенька, я ее нашел!

Колдун тут же оказался рядом, непонимающе уставившись на гобелен.

- Где?

- Вот же она! – для верности Майтимо провел вдоль нити пальцем, преодолевая невольное отвращение.

Тенька старательно прищурился и покачал головой.

- Не вижу. А большая нитка?

- Огромная! Красного цвета!

Колдун почесал в затылке.

- Наверное, ты видишь ее потому, что у тебя осталась память. Или ты видел, как ее вплетали, и не смог забыть. А может, причиной всему твой талант к колдовской науке…

- Вот последнее – точно нет!

- В общем, снимай этот гобелен и гляди внимательно на остальные, – решил Тенька. – А потом я тебе покажу, как настроить рассинтезатор…

- Какого балрога я должен его настраивать?!

- Ты видишь нити с их свойствами, а я нет. Если чего-то незнакомое не видишь, то и заколдовать не можешь!

Майтимо посмотрел на проклятую нить так, что ей бы полагалось стыдливо распасться пеплом прямо сейчас.

…Вскоре к первому гобелену прибавилось еще около десятка. На всякий случай коридор обшарили повторно, но больше переплетенных гобеленов не нашли.

- Теперь нам нужна какая-нибудь маленькая, закрытая и звукоизолированная лаборатория, желательно с системой пожаротушения, – обратился Тенька к леди Нерданель.

- Проводи нас в дальнюю пустую кладовку, где будет ведро воды, – стоически перевел Майтимо.

Тридцать одна минута спустя

К счастью, леди Нерданель благоразумно оставила спасателей миропорядка одних и не слышала, какие недостойные слова умеет произносить ее старший сын, когда его насильно учат азам колдовства и просвещенной науки в рамках настроек одной строптивой бочки.

Наконец, Тенька решил, что предварительная отладка систем произведена с должным тщанием и профессионализмом. Гобелены были непочтительным комком брошены на дно бочки. Лорд Химринга в целях защиты от возможного пожара взялся за ведро с водой, а колдун приготовился запускать рассинтезирование.

Но не успел Тенька и шагу сделать, как в центре кладовки разлилось чистое голубое сияние.

- Только не сейчас… – простонал Майтимо, оценивающе глянув на ведро (поможет ли, если выплеснуть?) и по-настоящему жалея, что под рукой нет ударной противомайаровой гранаты с отборным красным перцем.

Эонвэ величаво шагнул из сияния. Лицо майа выражало крайнюю степень суровости, а на уровне груди болталась присмиревшая крокозябра, брезгливо удерживаемая двумя пальцами за шкирку.

- Нельяфинвэ Феанарион!!! – это прозвучало как раскат грома. – Осознаешь ли ты всю глубину своего падения?!!

- Может, и осознаю, – буркнул Майтимо, решив, что терять уже нечего. – Но мне ни капельки не стыдно, что я сделал все возможное, желая обратить вспять лиходейские козни Врага!

- Твой отец тоже однажды думал, что делает все возможное!

- Да, но я еще при этом никого не убил! А если вы поняли все с самого начала, то нечего было выставлять меня сумасшедшим!

- Тебе было сказано, что валар во всем разберутся!

- С Моринготто вы тоже обещали разобраться сами, но это не помешало ему испортить гобелены!

- Эонвэ, – мирно встрял Тенька. – Ну чего ты опять расстраиваешься? Сейчас мы тут немножко рассинтезируем и все на место повесим. Тебе же лучше, будешь, как обычно, с Климой пить чай по пятницам. А крокозябра вообще моя, не надо на Майтимо ворчать, лучше вернул бы, а то она, бедняжка, совсем зашугалась. Испуганная крокозябра, в отличие от дикой, теряет половину интереса для науки!

Майа посмотрел на колдуна так, что Майтимо сделалось по-настоящему страшно.

В кладовке повисло тяжелое, напряженное молчание. Стало слышно, как сопит крокозябра и потрескивают детальки в недрах бочки.

Тенька посмотрел на майа в ответ.

И дружелюбно улыбнулся.

- Серебрушке не говорите, – вдруг попросил Эонвэ и… размашисто пнул ногой по рычагам.

Из-под бочки во все стороны брызнули разноцветные искры, а у Майтимо в ушах явственно раздался треск рвущихся нитей. Столб света был, кажется, еще ярче, чем в первый раз, но разгуляться в тесной комнатушке было негде, и синие блики наполнили ее от пола до потолка, окатив присутствующих, точно шквалом ледяной воды. В ушах зазвенело, а сознание раздвоилось. На миг Майтимо вспомнил все, в чем его обвиняли здесь. Вспомнил – и тут же позабыл.

Сияние гасло. Синие лучи впитывались в серые стены, оставляя после себя продолговатые потеки. Почему-то оранжевые.

Майтимо пришел в себя сидящим на полу. Рядом, крепко обнимая мешок с ценной реликтовой крокозяброй, ошалело хлопал глазами Тенька. Знакомый, взрослый Тенька тридцати с лишним лет отроду, со светлыми глазами и волосами, а еще с трехдневной щетиной. Он поднял взгляд на Майтимо и восхищенно выдал:

- Интересненько это у нас получилось!

- Ты все помнишь?

- Конечно! А ты?

Майтимо кивнул. Тенька поднялся на ноги и подошел к бочке. Она совсем перестала светиться и, если бы не торчащие во все стороны провода с рычагами, сошла за обычную. Тенька перегнулся через обод, достал со дна слегка помятые гобелены и встряхнул, расправляя.

- Смотри! Я здесь появился! Значит, эксперимент завершен удачно, – тут он увидел оранжевые разводы. – Ого, а это что еще за интересненький побочный эффект? Майтимо, у тебя банки нет?

Колдун воровато оглянулся, вытащил из заплечного мешка перочинный ножик и принялся усердно соскабливать налет.

- Даже не верится, что у нас все получилось, – тихо сказал лорд Химринга. – Глядя на Эонвэ, я был уверен…

- Ты чего! Да ради моей злокозненной обды Эонвэ любой гобелен позволит обратно переплести. А уж в тебе он вовсе души не чает!

Пока Майтимо осмысливал сие дикое заявление, Тенька критически повертел в руках перепачканный оранжевым ножик, забросил его в мешок и предложил:

- Проверим, чего там получилось?

- Как?

- Да проще простого! Сейчас я настрою зеркало прямо из гобелена, шагнем туда и узнаем!

- А обратно вернемся? – нахмурился Майтимо.

- Ты чего волнуешься? – искренне удивился Тенька. – Я ж профессионал!

Шесть с половиной минут спустя и семьсот с лишним лет тому назад

Над горами было пасмурно, клубились черные тучи. Создавалось впечатление, что здесь случился пожар: на голых склонах ни деревца, ни травинки, одна застарелая гарь. В расщелинах распевал печальные рулады ветер.

- Гляди, – шепнул Тенька, указывая наверх.

Майтимо глянул и поморщился, невольно потирая правую руку.

- Со стороны это еще хуже, чем есть.

- Не преувеличивай, – Тенька хлопнул его по плечу. – О, а вот и я!

…Белобрысый мальчишка появился в полусотне шагов от злополучного склона. С любопытством осмотрелся, подтягивая лямки знакомого заплечного мешка.

И посмотрел наверх.

- Эй, на скале!

- Помнишь? – пихнул друга Тенька.

- Нет, – признался Майтимо. – Думаешь, я бы уверился настолько в собственном помешательстве, если бы видел, как ты карабкаешься снизу, подобно нормальным существам? Я всегда считал, что ты явился из пустоты у меня перед носом.

Тенька-из-прошлого тем временем закончил взбираться на скалу и жизнерадостно поинтересовался:

- Ты кто?

- Кто-кто, – прокомментировал Майтимо. – Нашел же, что спросить! Мне бы самому в тот момент вспомнить, кто я…

Колдун философски развел руками.

- Надо ж было с чего-то начинать!

Разговор на скале шел своим чередом, негромко и обстоятельно. Майтимо еще раз окинул взглядом прикованную фигурку и неожиданно ностальгически вздохнул.

- А знаешь, Тенька, я даже в чем-то ему завидую…

- В том, что ему еще только предстоит спастись, построить крепость, избавиться от Клятвы, пережить много побед, снова увидеть отца и мать, отдохнуть в Валиноре, и, наконец, вернуться туда, где больше всего счастливо сердце? – предположил Тенька, глядя другу в глаза.

- Возможно… – Майтимо отвел взгляд. – Но главное, он пока пребывает в счастливом неведении насчет твоей морготовой науки!

Три недели спустя

По случаю избавления от розового ящика Майтимо устроил в Химринге большой праздник. Правда, сначала ему пришлось вместе с Тенькой тащиться в иной мир, а потом гостить пару дней у волшебницы Стеллы, но это было сущей мелочью и совсем необременительно.

На праздник лорд Химринга позвал всех своих друзей и родичей. А те позвали своих друзей и родичей, у которых тоже оказались родичи с друзьями. Кто натаскал народу из иных миров и измерений, Майтимо затруднялся сказать наверняка (хотя и подозревал), но когда он наткнулся сразу на пять кузин Артанис и одну Малыху, то перестал считать гостей и степень их родства со знакомством. Главное, запасов кофе и варенья точно хватит на всех, включая темное воинство, скромно притулившееся во внутреннем дворе.

Феанаро забежал на праздник совсем ненадолго, похвалил грамотную организацию крепостных сооружений, дежурно пересчитал сыновей и двойников сыновей, а потом исчез в водяном зеркале, готовиться и отсыпаться к утренней лекции в Институте.

Появился Тенька и по большому секрету рассказал всем, что видел свою обду Климэн, которая беседовала о судьбах государства с обдой Ритьяром Танавой. Но при этом правители так шифровались ото всех, особенно от высших сил, не одобряющих подобные пересечения времен, что даже траве, примятой их подошвами, пришлось поднапрячься и ради конспирации сохранить первоначальный вид.

Потом появился второй Тенька, ничем не отличимый от первого, и по еще большему секрету признался, что отрабатывал навыки самокопирования, и там так интересненько получилось, что часть копий удрала, и теперь пытается сойти за оригинал. При этом Тенька нервно оглядывался вокруг и просил не выдавать его местонахождение, если он сам придет себя искать. На следующее утро Трандуил уверял, будто пил кофе сразу с двумя дюжинами Тенек, но королю Лихолесья никто не поверил, ибо все были осведомлены о количестве выпитого им кофе.

Ровно в полночь над Химрингом с грохотом взорвалось около сотни сияющих огней, и Майтимо поклялся, что если его крепость после такого не уцелеет, он отыщет всех имеющихся в округе Тенек и все-таки надерет им уши, несмотря на возраст, статус и регалии.

Потом были разноцветные фонарики на деревьях и всеобщие гуляния до рассвета.

Забредя в какие-то кусты, Майтимо наткнулся на престранную компанию. Сиятельный Эонвэ с Ортхэннэром обстоятельно дегустировали какой-то крепкий напиток из пузатого бочонка, а леди Нерданель, расположившись между ними, делала полевые зарисовки углем с натуры.

Заодно все трое перемывали косточки какому-то общему знакомому.

- Он так и норовит отбиться от рук, – жаловался Эонвэ.

- Но ты не станешь отрицать, какой он добрый и отзывчивый мальчик, – мечтательно отвечал Ортхэннэр.

«Да, доброты Теньке и правда не занимать», – мысленно согласился Майтимо и задержался послушать.

- …Влипает в какие-то истории, – выплескивал Эонвэ накипевшее. – Глаз да глаз за ним и его компанией!

Ортхэннэр был настроен романтически.

- Ах, какие его годы! Он тысячу раз успеет остепениться, и ты со светлой печалью вспомнишь время, когда не мог за ним уследить. Молодые побеги дикого винограда столь гибки и сильны, что в пору созревания плодов умеют удержать самые тяжелые грозди!

Майтимо не мог представить остепенившегося Теньку, но разочаровывать Ортхэннэра не хотелось.

- Остепенится, как же, – проворчал Эонвэ, тоже лишенный иллюзий. – Вечный ребенок, на уме одни приключения. Когда появятся правнуки, будет играться с ними наравне. Такого даже гобелены не исправят!

- Да, – с гордостью кивнула леди Нерданель, отрываясь от рисования. – Вылитый его дедушка Махтан, только без бороды и стамески!..

Больше Майтимо не слушал, и, поспешно выбираясь из тех кустов, зарекся подслушивать впредь.

Ближе к утру, когда настало время тихих разговоров, лорд Химринга с чашкой кофе оказался у окна одной из верхних башенок крепости. Там уже сидел Тенька, вполне настоящий на вид, и с умиротворением потягивал прямо из котелка свой знаменитый ромашковый чай.

Некоторое время эльф и человек сидели молча. Потом, не сговариваясь, обменялись напитками.

Бытие казалось легким, как облачко.

- А ты был прав, Тенька, – нарушил тишину Майтимо, глядя куда-то в небо. – Волшебница Стелла очень занятная леди.

Колдун проницательно прищурился.

- Может, женишься на ней?

Майтимо хотел было задумчиво промолчать, но потом спохватился:

- Не вздумай проболтаться Ришечу! Я помню, с какой чудовищной скоростью он сосватал Мелькора и Элхэ.

Тенька согласно кивнул, но мельком заметил, как за спиной Майтимо проскользнула вездесущая тень кошачьей улыбки.

А над Химрингом уже занимался рассвет – холодный, северный, ослепительно чистый. Солнце вставало из-за гор, предвещая новый день, полный хлопот, неотложных дел и веры в самые необычайные, но такие добрые и родные сердцу чудеса.

ВСЁ!!!

честно-честно

АГА, ЩАЗЗЗ

Комментарий к О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 6) Добавлена новая иллюстрация – https://vk.com/photo-171618458_456239076

Все картинки переехали по новому адресу, добро пожаловать – https://vk.com/club171618458

Также в группу будут добавляться мемы с Тенькиными фразочками

====== О кошмарах, обетах и сохранении старины (часть 1) ======

На горизонте за лиловой туманной дымкой севера виднелись белоснежные пики гор. Утро стояло тихое, торжественное – хоть сейчас в легенды заноси. Высоко в небе курлыкал журавлиный клин, а внизу, в городке у подножия холма кто-то растапливал печь в кузнице, принимаясь за работу. Ветер доносил из кухни аромат хлеба и жаркого с овощами. С привратником у входа в цитадель болтала юная симпатичная девушка в пестрой юбке.

Огромное окно комнаты было распахнуло настежь, и горячий кофейник запотел от утренней прохлады. На полированном серебре отражались лиловые тени.

- Удивительно, – отметил Нолофинвэ. – Я запомнил Химринг военной крепостью, а теперь здесь ничего не напоминает о войне. Кажется, даже стены другие стали.

- Пара башен точно, – кивнул Майтимо. – Пришлось заново отстраивать.

- Тенька? – проницательно уточнил дядя.

- Кто же еще.

И они выпили по глотку кофе.

Вид у Нолофинвэ был мечтательный. После шумного Гондолина, куда вдруг съехались повидаться почти все родичи из Дома Финвэ, строгая северная крепость казалась оплотом тишины и покоя. В такой атмосфере тянуло на воспоминания.

- Я помню, как увидел Теньку в первый раз.

Майтимо откинулся на спинку кресла.

- Когда пришел меня навестить?

- Буду честен: тогда мне было любопытнее взглянуть на Теньку, чем хотелось повидаться с тобой. Финьо в таких красках расписал мальчишку, что я даже подумал, а не примерещился ли он вам обоим на той скале.

- Похоже, Финьо тогда был единственным, кто твердо знал, что Тенька не морок, – усмехнулся Майтимо.

- После первой встречи я тоже в этом убедился. Захожу, мои дети и племянники столпились вокруг твоей кровати. Сам ты спишь, кстати говоря. Зато у тебя в ногах по-хозяйски расселся ребенок человеческого рода и вполголоса, но с большим вдохновением вещает что-то непонятное.

- О, Тенька это умеет. Ты, конечно, ушел?

- Я, конечно, остался послушать. И к пятой истории, про щупальца малиновых крокозябриков, если не ошибаюсь, ко мне снизошла мысль, что наши дела, в общем, не настолько уж плохи. По крайней мере, крокозябрики не лезут из-под половиц. Тебе кофе добавить?

Майтимо молча подставил чашку. Он знал: лезущие крокозябрики – это самое безобидное, что может случиться, если водишь близкое знакомство с Тенькой. Но расстраивать дядю не хотелось. Тем более, в такое чудесное, спокойное утро, когда они сидят вдвоем у окна и беседуют о разных пустяках. Во время войны подобное казалось немыслимым, да и теперь Нолофинвэ наведывался в гости нечасто. Но Майтимо был ему рад.

Журавли скрылись за каймой горизонта, из кухни потянуло горелым, раздались невнятные окрики, и вскоре чьи-то руки выставили на кухонный подоконник корзину, накрытую полотенцем, из-под которого выглядывали румяные бока свежих булочек. Привратник смело приобнял девушку за плечи и поэтическим жестом указал поверх стены на прекрасную панораму гор. Внезапно его рука дрогнула на весу и метнулась к поясу за оружием. Девушка была позабыта – привратник оглянулся на цитадель, рассмотрел в окне Майтимо и крикнул:

- Лорд Нельяфинвэ! Вы видите?

Дядя и племянник насторожились. Майтимо отставил кофе, вгляделся в горизонт, пытаясь понять, что встревожило стража.

- Ты слышишь странный гул? – наморщил лоб Нолофинвэ.

Майтимо хотел ответить отрицательно, но тоже разобрал вдалеке непонятное монотонное гудение, а потом различил на фоне гор темную точку, слишком крупную для птицы.

- Что делать? – снова подал голос привратник. – Выкатывать баллисту?

- Да, похоже на дракона, – отметил Нолофинвэ.

- Ты помнишь, чтобы драконы издавали подобные звуки? – не согласился Майтимо. – Хей, на воротах, повремени!

- Я бы выкатил, – Нолофинвэ поежился. – С севера не может прийти ничего хорошего.

Гул приближался и стал слышен настолько, что обитатели Химринга высыпали на улицу, задирая головы. Точка росла: у нее оказался длинный хвост позади, продолговатые ноги снизу и ветвистые крутящиеся рога наверху.

- Это не дракон, – определил Майтимо. – И Моринготто на севере больше не сидит. А даже если бы сидел, на подобную штуку у него все равно не хватит фантазии.

- Ты думаешь…

Лорд Химринга мрачно облокотился на подоконник.

- Я думаю, Нолофинвэ, что сохрани нас Эру от нашествия малиновых крокозябриков!

Тринадцать минут спустя

На просторный двор перед цитаделью медленно приземлялась невообразимая штуковина. Она походила на огромный носатый короб обтекаемых форм, с хвостом, полозьями и широкими крутящимися рогами, от которых исходило потустороннее тарахтение. Утренний свет отражался от серебристой поверхности короба, бликовал на его круглых окошках с толстыми стеклами и на обилии заклепок. Перед посадкой штуковина накренилась, сделала крутой разворот – и всем стали видны гербовые рисунки на ее боку: золотой символ обды, восьмиконечная звезда и знак Третьего Дома.

Майтимо примчался к месту посадки в числе первых, одновременно радуясь предстоящей встрече со старым другом и желая в очередной раз высказать ему все, что думает о методах просвещенной науки.

От рогов поднялся сильный ветер, даже сдуло корзину с булочками, а рыжая шевелюра лорда Химринга взметнулась дыбом. Величаво покачиваясь, штуковина опустилась в центр двора и встала на полозья. Рога сбавили обороты, вскоре замерев совсем. Часть крыши отъехала в сторону, и из проема высунулась знакомая голова, на сей раз не встрепанная, а покрытая облегающим кожаным шлемом.

- Тенька! – с чувством возопил Майтимо. – Ты опять за свое?!!

Изобретатель высунулся по пояс и радостно замахал всем присутствующим обеими руками, рискуя утратить равновесие и вывалиться.

- Почему за свое? Мы этот образец вместе проектировали!

- С кем? – Майтимо всмотрелся в гербы. – С отцом и… дядей Арафинвэ?! Вы там, в Валиноре, совсем свихнулись? Не удивлюсь, если бедняга Эонвэ подавал вам гаечные ключи!

- Да не, – ухмыльнулся Тенька, ловко съезжая на землю по гладкому металлическому боку. – Эонвэ нас бы и на остров не пустил. А проектировали с твоим здешним братом Курво и кузиной Галадриэль из соседнего измерения. Там начертили, тут собрали, а сейчас я летаю, испытываю. Во, на обед к тебе залетел. Булочками пахнет!

- То есть, я могу рассчитывать, что к вечеру твое барлогово изобретение исчезнет с моего двора? – с надеждой уточнил Майтимо.

- Само собой! – искренне закивал Тенька. – Ты ж меня знаешь!

За обедом обитатели и гости крепости узнали, что штуковина зовется вертолетом, рога – пропеллером, а на конце хвоста размещен поворотный винт, который позволяет аппарату перемещаться по параболической траектории, что бы это ни значило. Потом Тенька сообщил, что в Валиноре не был уже крокозябра знает сколько времени, но Нолофинвэ вовсе необязательно пересказывать ему все тамошние новости, потому что дорогой друг Феанаро по шесть раз в неделю самостоятельно лазит через водяное зеркало на лекции в Принамкский край, а потом забегает на чай с реактивами.

- Между прочим, – подытожил Тенька с набитым булочками ртом, – тебе, Майтимо, тоже не мешало бы научиться!

- Пить чай с реактивами?

- Нет, ходить через водяное зеркало! А то в прошлом году ты так интересненько начал, а едва мы вернулись в наше время и реальность – забросил.

- И не собираюсь возобновлять! На кой сдалось водяное зеркало, когда есть лошади, корабли и собственные ноги?

Тенька был не согласен.

- А применить к зеркалу функционал сковородки и переместиться в другое измерение погостить? Трандуил тебя каждый раз вспоминает! Ему кофе выпить не с кем!

Но Майтимо, не дрогнув, заявил, что пьянствовать с синдарским королем можно и дома, благо, есть Тингол в Дориате, а если Трандуилу надо, пусть сам перемещается. Желательно, тоже в Дориат, а не в Химринг, где кофе принято разбавлять и закусывать.

- Трандуил регулярно пьет кофе без молока и воды? – изумился Нолофинвэ. В его собственной чашке иномирский напиток был разбавлен так сильно, что лишь слабо подкрашивал сливки.

- Не только пьет, еще и других заставляет, – подтвердил Майтимо. – Но Трандуил и без кофе малость того, поэтому эффекта почти не заметно, в отличие от тебя.

- А чего был за эффект? – заинтересовался Тенька.

- О, после такого поход Макалаурэ к Саурону и частушки про Йаванну и топор покажутся невинной проделкой! Дело было…

- Майтимо, я бы попросил, – нахмурился Нолофинвэ.

- Извини, – тут же спохватился тот. – Ни слова больше!

Как Тенька ни пытался вызнать, в чем было дело, оба родича молчали и отнекивались. Пахло жуткой семейной тайной, которую без того же кофе ни за что не выдашь.

Майтимо вернулся к теме водяных зеркал.

- Итак, в Лихолесье мне делать нечего. В Ривенделле и Лориэне тоже сутками по мне не скучают. Например, Артанис освоила прогресс и явно веселится вовсю. А Элронд с Элуредом и Элурином благополучно виснут друг на друге и вполне счастливы. Поэтому мне нет нужды мотаться туда шесть раз в неделю, как отцу на твою кафедру.

- Точно! – Тенька хлопнул себя по лбу. – Они ж тебе письмо прислали, а я чуть не забыл!

- Все упомянутые? – Майтимо изогнул бровь.

- Не, только близнецы. Куда же я его засунул? В вертолете оставил? Или в мешке? Нет, никак не дальше куртки! В правом нижнем заднем кармане или в левом верхнем среднем?.. – колдун задумчиво ощупал свою одежду и полез за пазуху. Долго там копался и, наконец, извлек на свет помятый свиток, перевязанный чем-то подозрительно напоминающим шнурок от детского сапожка.

Майтимо принял почту из иного измерения и развернул.

- Читай вслух! – попросил любопытный Тенька. – Хватит уже на сегодня неинтересненьких тайн!

- «Маэдросу Феанорингу, лорду Химринга, от принцев Элуреда и Элурина…» так, здесь официальное геральдическое вступление…

- Которое тоже достойно быть прочтенным, – пожал плечами Нолофинвэ.

- Зачем? Они наверняка взяли его из какой-нибудь книги по чистописанию. Ага, вот: «Здравствуй, дорогой Майтимо! Пишем тебе мы, вернее, пишет Элурин, а Элуред стоит за плечом и рассказывает, что написать (Я тоже знаю, что писать, – Элурин. А я знаю лучше! – Элуред). Мы узнали, что пришел Тенька, и что потом он пойдет к тебе, поэтому решили написать письмо. Живем мы хорошо, слушаемся нашего племянника Элронда и внучатых племянников Элладана с Элрохиром и Арвэн, когда она приезжает погостить. Тут красиво, большой сад для игр, горы и речка, за которую ходить нельзя. Еще Элронд нам читает сказки и говорит, что все их узнал от тебя». О, Эру! – Майтимо закатил глаза. – Понятия не имею, какая из моих копий рассказывала Элронду сказки, но точно не я! Так, «…погода тут прохладная, особенно по осени, а весной все цветет, но совсем не как дома. Однажды к нам в гости пришел волшебник Гэндальф, а Элуред решил, что раз волшебник, то и шляпа у него волшебная (Враки! Мы вместе решили! – Элуред. На самом деле, всё он решил, – Элурин)…» Так, здесь клякса, наверное, подрались. «Мы взяли шляпу ненадолго взаймы и пробовали вытащить из нее что-нибудь волшебное. Но так тянули, что порвали в шести местах (Это все Элуред, он хотел вытаскивать волшебное, а мне не давал, – Элурин. Это все Элурин! Он схватился за поля шляпы и не хотел отпускать! – Элуред). Мы сами заштопали все шесть дырок (Я штопал! – Элурин. А я иголку с ниткой нашел! – Элуред) и вернули шляпу на место, но Гэндальф все равно заметил, и нам потом влетело. Но не от волшебника, а от Элронда. Хотя мы живем хорошо, все равно по тебе скучаем. Когда ты приедешь в гости? Элронд говорит, что запомнил не все твои сказки, а мы хотим продолжения. Приезжай скорее, Майтимо, на месяц, а лучше на год. Можно насовсем. С наилучшими пожеланиями…» и опять вежливая чепуха из книжки, – Майтимо перевернул лист. – О, здесь еще приписка от Элронда есть: «Дорогой Майтимо, в самом деле, приезжай погостить, в моем доме всегда рады тебе. Я зову не только тебя, но и всех, кого сочтешь нужным взять с собой. Постскриптум: я понимаю, что сказки рассказывал не ты, но тоже не отказался бы послушать еще. С наилучшими пожеланиями, всех благ и ясных звезд над головой. Эллерондо».

- А говоришь, не скучают сутками! – попенял Тенька. – Вон, чего написали!

- После такого будет преступлением не приехать в гости, – улыбнулся дядя.

- Опять Ривенделл, – проворчал Майтимо, бережно пряча письмо. – Опять толпы детей, которые будут на мне виснуть. Не ухмыляйся, Нолофинвэ! Поехал бы вместо меня и понял, каково это!

- На мне не повиснут. Я взрослый.

- Хей, ты старше на жалкий десяток лет!

- А с каких пор взрослость определяется возрастом? – фыркнул Нолофинвэ. – Впрочем, ворчание тебе удается вполне старческое.

Майтимо заявил, что настоящие нолдор не ворчат, и уже всерьез предложил дяде присоединиться к походу в гости. Не ради виснущих детей, а просто так. В конце концов, владыка Элронд, в каком бы измерении ни родился, приходится Нолофинвэ законным праправнуком.

Сборы не отняли много времени. Требовалось только отдать пару распоряжений верному Ненве и бросить в походный мешок все, что совсем недавно было оттуда выложено.

- Меч не забудь, – заботливо посоветовал Тенька.

- Даже не подумаю взять! Из принципа. Должен же я хоть раз сдержать клятву!

- Ты все еще веришь, что это возможно?

- Я надеюсь*, – упрямо ответил Майтимо, стягивая завязки мешка.

У Нолофинвэ не было нужды кем-то распоряжаться, а мешок с вещами он собрал еще в Валиноре, перед поездкой в Гондолин, поэтому оказался готов к путешествию быстрее племянника. И вскоре после обеда оба эльфа вышли из цитадели во двор, где около вертолета возился неугомонный Тенька.

- Ничего ж себе вы быстро! – удивился колдун и полез в недра блестящего короба, нечто там выискивая.

Майтимо ожидал, что Тенька достанет водяное зеркальце, но тот выудил два помятых кожаных шлема с завязками под подбородком – в точности, как у него самого.

- Во, берите. Надевайте и лезьте за мной. Можно не завязывать, это на случай разгерметизации кабины…

- Разгермети… что? – насторожился Нолофинвэ.

- Стоп! – поднял ладони Майтимо. – Мы пришли не кататься на твоей штуковине, а шагнуть в другое измерение!

- Шагнем! – согласился Тенька. – Точнее, перелетим. Тут так интересненько придумано: мы применили к вертолету все тот же функционал сковородки, но еще ни разу не испытывали, а теперь такая возможность…

- Не надо возможностей! Давай обычное водяное зеркало и…

- Зачем зеркало, когда есть вертолет? – пожал плечами Тенька. – Я и с собой-то его не взял, у Курво оставил. Майтимо, да чего ты опять волнуешься, как неуч? Сядем, долетим! Вон, закат скоро, а я ж тебе обещал, что к вечеру вертолета тут не будет…

- Мне уже тогда почудился злокозненный подвох в твоих словах!

- Ты же на доске летал!

- Она хотя бы не тарахтит!

- Да я задвижку поплотнее привинчу, и…

- Погодите, – вмешался Нолофинвэ, разглядывая потенциальное средство передвижения. – Я верно понял, во время полета вон та дверь закрывается? Если так, то мы втроем просто не поместимся внутри.

- Действительно! – восторжествовал Майтимо. – Мы туда не влезем!

Но Тенька не растерялся.

- Это потому, что сейчас вертолет одноместный. А вот я его увеличу, еще и для Ненве уголок останется!

Лорд Химринга вопросительно оглянулся на дядю, в ожидании второго столь же мудрого аргумента. Но Нолофинвэ лишь развел руками: крыть было нечем.

У Майтимо уже имелся опыт по части покорения воздушного пространства. Кроме принамкской доски, ему доводилось путешествовать верхом на огромном орле из соседнего измерения и даже неподвижно висеть над землей, сидя на подушке из Тенькиного сгущенного воздуха (правда, последнее он помнил смутно).

Полет на вертолете не был похож ни на что. Увеличенная коробка, вопреки опасениям, оказалась не темной и тесной, словно пресловутая алюминиевая будка, а просторной настолько, что, сидя, Майтимо мог вытянуть ноги без риска упереться в соседнюю стенку. Правда, стоять здесь в полный рост не мог даже Тенька, но вертолет в полёте раскачивало из стороны в сторону почище, чем палубу корабля в шторм, поэтому путешествовать стоя было глупой затеей. Все заклепки по внутренней стороне обшивки сияли ровным холодным светом, не дающим теней.

- В сильмарилловом растворе вымачивали, – с гордостью пояснил Тенька.

- А вы уже и раствор создали?! – ахнул Майтимо.

- Совсем немножко! – поспешил успокоить его Тенька. – Только чтобы проверить свойства желейной субстанции! Там бочки три. И чего ты так возмущаешься? Знаешь, сколько сильмариллов понаросло у твоего родного брата Кано из соседнего измерения? Эти сильмариллы у них даже синдар и валар больше не берут, надо же куда-то девать!..

В передней части громоздился сложный узел из проводов, трубочек, металлических пластин и прочего содержимого Тенькиной лаборатории, увенчанный здоровенной рогаткой, гордо торчащей вперед. Колдун дергал рогатку во всех направлениях, и вертолет изменял курс. Над головами располагалась дверца, через которую они сюда забрались, а потом внимательный Нолофинвэ обнаружил еще одну, в полу. Тенька объяснил, что дверца в полу экспериментальная, пока не используется и заперта надежно, пусть дорогой друг Майтимо не ворчит, будто на высоте та непременно распахнется, организовав дождь из эльфийских лордов. Но “дорогой друг” на всякий случай отодвинулся в сторону.

Сквозь круглые окошки открывался вид на отдаляющуюся землю, на Химринг, постепенно ставший не больше игрушечного, и на маленькую пеструю точку посреди опустевшего двора – верный Ненве вышел проводить лорда в очередную дорогу и до последнего глядел в небо, пока вертолет не скрылся из глаз и не стихло тарахтение.

Внутри коробки шума не было слышно вовсе, только округлый потолок слабо вибрировал в такт вращениям пропеллера. Тенька хвастался звукоизоляцией и грозил изобрести “глушитель поворотной отдачи”. Майтимо лишь молча надеялся, что к тому времени их с Нолофинвэ в вертолете не будет.

Сам Нолофинвэ расположился у светящейся стенки – темно-синий плащ с серебряной отделкой, шлем сидит не хуже королевского венца, на узорном поясе легкий кинжал в парадных ножнах, рядом дорожный мешок из превосходной кожи – и весь его вид излучал спокойствие, словно для Нолофинвэ вовсе не существовало разницы между каютой тэлерийского корабля и нутром вертолета. Но Майтимо отметил, что от люка в полу дядя отодвинулся еще дальше племянника, да и вообще особенно напоминает Финдекано в моменты, когда тому приходилось взбираться куда-нибудь высоко.

Тенька оглянулся на пассажиров.

- Вы чего перепуганные такие? Я на вертолете уже три дня летаю, а он еще ни разу не упал и в воздухе не развалился!

- А на земле? – осторожно уточнил Нолофинвэ.

Колдун почесал в затылке.

- С тех пор, как я его разобрал, собрал и выкинул те детальки, что случайно оказались лишними – ни разу! Держитесь, сейчас будем испытывать переходник между измерениями!

Кроме проводов держаться было не за что, поэтому Майтимо с Нолофинвэ не сговариваясь вцепились друг в друга.

За окнами ослепительно сверкнула радуга и в одночасье сменились пейзажи: вместо закатных теней – нежные предрассветные сумерки, вместо лета – поздняя весна, а вместо северной вересковой равнины – остроконечные шпили и водопады Ривенделла. Тенька дернул рычаг, снижая вертолет, чтобы выбрать место для посадки.

Шестнадцать минут спустя

- Всё! – выпалил Майтимо, с наслаждением спрыгивая на твердую землю. – Больше я на эту балрогову штуковину ни ногой!

- А как же обратный путь? – напомнил Нолофинвэ.

- Либо заставлю Теньку притащить сковороду, либо поеду к Артанис, у нее есть водяное зеркало. О, гляди-ка, нас уже встречают!

Вертолет приземлился точнехонько на площадку перед главными воротами во дворец. На эту сторону выходили десятки окон, поэтому посадку мог наблюдать любой желающий, разбуженный с утра пораньше странным шумом.

Первыми из ворот выбежали, обгоняя друг друга, близнецы Элуред и Элурин. Повзрослевшие, встрепанные, оба в ночных сорочках и с улыбками до ушей.

Майтимо стоически раскинул руки, чтобы на нем было удобнее виснуть.

Следом подтянулись прочие обитатели дворца и близлежащих домов. Элронд произнес длинную прочувственную речь, но улыбался при этом еще шире близнецов и, казалось, лишь присутствие взрослого и серьезного Нолофинвэ мешает ему тоже повиснуть на Майтимо. Сыновья Элронда поглядывали на прапрадеда с настороженностью, явно не зная, как к нему обратиться, и даже с Тенькой поздоровались официально, с поклонами и рукопожатием. Лишь когда одной из последних на площадку, осторожно держа ладони на округлом животе, спустилась прекрасная Арвэн, свежая и румяная после сна, и просто, без лишней официальности, поцеловала взрослого серьезного Нолофинвэ в щеку, все расслабились, обнялись и перестали строить из себя невесть что.

Три с половиной часа спустя

- Вы не находите, что Арвэн слишком печальна? – спросил Нолофинвэ, стоя у окна.

Дело было в гостиной.

После праздничного завтрака, когда улеглись первые радости и приветствия, дорогие гости разделились. Торжественно пообещав детям (большим и маленьким) сказку на ночь, Майтимо уехал на верховую прогулку с Элладаном и Элрохиром. Они успели неплохо сдружиться в предыдущие его визиты сюда. Сыновья Элронда были ровесниками Майтимо, не висли, не требовали сказок и гуляли исключительно за рекой, куда детям ходить воспрещалось. А Теньку и Нолофинвэ Элронд пригласил в гостиную, посидеть у камина, выпить чаю или вина и почитать старинные книги.

Тенька тоже подошел к окну. Отсюда открывался превосходный вид на дворцовый сад: деревья, скамейки, витые колонны и изящные мостики. В глубине, почти скрытая пологом цветущих ветвей, сидела одинокая фигурка в длинном лиловом платье. Вид у нее и впрямь был невеселый.

- Арвэн приехала из Белого Города две недели назад, с малым сопровождением, – поведал Элронд. – Я вижу, ее что-то гнетет, но мне она не открывает правды. Может, она боится за будущего ребенка…

- Это да! – кивнул Тенька. – Моя жена в таком положении бывала и печальной, и безумно хохочущей, и злой как крокозябра, и требующей цукатов с чесноком. Только в лаборатории от нее спасался. А у Арагорна, наверное, нет лаборатории, вот он и сослал Арвэн в родительский дом, а теперь она дуется.

Но Нолофинвэ тоже кое-что смыслил в беременных женщинах.

- В таком случае, она бы возмущалась, а не молчала в саду.

- Давайте пойдем к ней и спросим!

- Сомневаюсь, что Арвэн расскажет нам то, в чем не призналась даже родному отцу.

- То отцу, а ты у нас прапрадедушка, так что расскажет как миленькая! Элронд, где у вас тут кратчайшая дорога в сад?..

Но предположения Теньки не сбылись. Арвэн не захотела откровенничать даже с прапрадедушкой из соседнего измерения. Она легко поддержала беседу, поблагодарила за заботу о ее здоровье и обещала передавать привет мужу, когда случится его увидеть.

- Вы там хорошо живете? – спросил Тенька в лоб. – Не ссоритесь?

- Конечно, нет, – улыбнулась Арвэн. – В последние дни особенно… – тут она наморщила лоб и умолкла.

- Скажи-ка, – осторожно начал Нолофинвэ, – а все ли в порядке в Белом Городе? Нет ли новой войны?

- О, разумеется, в порядке, – Арвэн зябко пошевелила плечами. – Прошу простить, я уже долго гуляю, и мне пора вернуться во дворец.

Когда лиловое платье стало неразличимо за деревьями и колоннами, Тенька повернулся к Нолофинвэ.

- Про порядок – врет!

- Сам вижу. Странно лишь, что Арагорн не предупреждает Элронда о войне.

Колдун почесал в затылке.

- Наверное, в Гондоре случилось чего-то беспокойное, но в целом неопасное, вот они и не хотят поднимать панику по ерунде.

- Не подходит, – усмехнулся Нолофинвэ. – Потому что ты сидишь передо мной, а другое «беспокойное-неопасное», от которого следует спасаться беременным женщинам, представить сложно.

- Да чего мы гадаем! – Тенька поднялся со скамейки. – У нас же вертолет есть! Слетаем в Гондор и посмотрим, какая крокозябра там творится.

- Через водяное зеркало быстрее будет.

- Так я ж его не взял, – напомнил колдун. – А здешнее у Галадриэли, туда все равно на вертолете добираться. Проще до самого Белого Города лететь, а там скосим пару углов по тангенсу через шестоенадпространство, и вовсе за ночь доберемся.

- Майтимо будет безутешен, – предрек Нолофинвэ.

Майтимо был безутешен ровно до того момента, пока не узнал, что предстоящая поездка в Гондор – не очередная научная блажь под предлогом испытаний вертолета, а вполне нужное и благое дело. Поворчал уже по поводу невозможности исполнения клятв и на всякий случай одолжил у Элронда меч.

Арвэн, ввиду ее положения, решили не тревожить лишний раз и до поры оставить в неведении. Может, в Белом Городе и впрямь все в порядке. А если нет, незачем Арвэн знать, что даже своим молчанием она невольно намекнула о делах мужа. Поэтому всем, кроме Элронда и его сыновей, было сказано, что гости ненадолго слетают в Лориэн, показать леди Галадриэль результаты сборки вертолета по ее чертежам.

И вот, рассказав близнецам и владыке Ривенделла обещанную сказку на ночь, Майтимо прицепил к поясу ножны с мечом и поспешил на площадку перед воротами, где его уже ждали Тенька и Нолофинвэ. Пропеллер заворчал, пришел в движение, и вертолет плавно оторвался от земли, беря курс на юго-восток. Колдун уверял, что к полудню они уже достигнут Белого Города.

Десять часов спустя. Полдень

- Несметных вражеских полчищ я здесь не вижу, – отметил Майтимо, разглядывая проплывающие под ними окрестности гондорской столицы.

- Это еще ничего не значит, – Нолофинвэ тоже смотрел вниз. – Порой самые опасные события не разглядеть с высоты.

- Хочешь сказать, у них там все-таки семейные дрязги? – уточнил Тенька, крутя рогатку.

- Хочу сказать, что мы ничего не узнаем, пока не приземлимся и не спросим Арагорна лично.

- Ну да, – согласился колдун. – Арагорн не беременный, с ним можно не церемониться!

Постепенно громада белого города из игрушечного домика на горизонте вырастала в древнее величественное строение.

- Гляжу, после Войны Кольца тут всё покрасили заново, – отметил Майтимо, уже без страха прикипев к окну и даже не замечая, что стоит коленями на экспериментальной дверце. – И народу стало значительно больше.

- Ага, вон, бегают чего-то по стенам, суетятся, – прищурился Тенька.

- Полагаю, вертолет прекрасно оттуда слышно, а то и видно сполна, – мудро напомнил Нолофинвэ. И задумчиво добавил: – Мне далеко до Арьо по части провидения, но что-то подсказывает, их мельтешение мало связано с радостью встречи…

- Тенька, – нахмурился лорд Химринга, – Арагорн знает, что такое вертолет?

Ответить колдун не успел.

Из ближайшей бойницы вырвалась длинная тяжелая стрела, явно рассчитанная как минимум на назгула, и просвистела в считанных дюймах от обшивки. Следом почти сразу же отправилась вторая стрела, Тенька даже не успел дернуть рогатку.

Вертолет тряхнуло и штопором закрутило в воздухе, пассажиры ударялись о стены, тщетно пытаясь ухватиться хотя бы за проводку. А из соседней бойницы уже летела третья стрела.

- Нас сейчас собьют, как дракона под Гондолином! – выкрикнул Майтимо, вытягиваясь в полный рост, чтобы упереться конечностями в стены и потолок. – Сажай скорее свою штуковину!

- Заклинило! – отозвался колдун, вися на рогатке. – Наверное, пропеллер задело, надо вылезать и чинить…

- За это время нас десять раз расстрелять успеют!

- Тенька, ты можешь открыть верхнюю дверь? – спросил Нолофинвэ, срывая зубами застежку плаща.

- Я же рулю! Открой сам, там такой интересненький рычажок! Как дюпелька!

- Какая еще, к Моринготто недобитому, дюпелька?!! – рявкнул Майтимо, и тут четвертая стрела пробила окно.

Нолофинвэ покрепче ухватился за проводку и обеими ногами ударил в нижнюю экспериментальную дверь. Раз, другой, а на третий она поддалась, вылетела нараспашку, впуская внутрь оглушительный шум пропеллера и рваные холодные потоки ветра.

Тенька выкрутил рогатку под совершенно немыслимым углом – и вертолет перевернулся полозьями вверх.

Нолофинвэ высунулся наружу – не завязанный шлем тут же сорвало сквозняком – и, точно знамя, вывесил свой сине-серебряный плащ, хорошенько его встряхнув. Майтимо внутри понятливо ухватил дядю за ноги, чтобы не сорвался.

Наконечник пятой стрелы, уже опасно выглянувший из бойницы, так и остался внутри метательного орудия. Люди на стенах перестали суетиться, среди них показался высокий человек в сверкающей на солнце короне. Он что-то кричал и махал руками – не поймешь, кому: то ли своим подданным, то ли по недоразумению обстрелянным гостям.

Майтимо втянул дядю обратно и помог захлопнуть дверцу.

- Выравнивай курс и приземляйся в городе, – сказал Нолофинвэ Теньке, тяжело дыша. – По цветам Второго Дома нолдор стрелять без выяснений точно не будут.

- Сразу чувствуется, что Арагорн твой далекий потомок, – проворчал Майтимо. – Помнишь, как кое-кто подбивал меня выкатить баллисту? И, да, Нолофинвэ, счастье, что ты сообразил про плащ. Я бы, пожалуй, не додумался.

- О, у тебя всего лишь нет такого плаща…

- Дикие тут люди, непросвещенные, – посетовал Тенька, колдуя с рогаткой.

- Теперь ты оставишь вертолет и вернешься к водяному зеркалу? – предположил Нолофинвэ.

- Наоборот, буду почаще летать, чтобы аборигены привыкли и не волновались. А на первое время наведу щит из сгущенного воздуха.

Майтимо молча закрыл лицо ладонью.

Двадцать три с половиной минуты спустя

Когда Арагорн увидел, кто вылезает из недр потрепанного вертолета, на его лице отразилось искреннее раскаяние.

- Привет, Тенька, здравствуй, Майтимо. Я прошу вас простить меня за столь нелестный прием… – тут из-за двери показался встрепанный Нолофинвэ. Арагорн пристально всмотрелся в его лицо и ахнул, едва веря глазам: – О… Король Финголфин?.. Я приветствую вас!.. Такая честь…

- Нолофинвэ-таки обзавелся ребенком, который будет на нем виснуть! – с довольным видом шепнул Майтимо Теньке.

- Вернее – благородным потомком, который будет им почтительно восхищаться. Вот ты, например, можешь представить, чтобы тобой почтительно восхищались?

Лорд Химринга только отмахнулся.

Тенька отошел в сторону на несколько шагов, критически осматривая повреждения. Не считая разбитого окошка и погнутого пропеллера, вертолет отделался парой царапин на обшивке.

- Приношу искренние извинения, – повторил Арагорн. – Я и предположить не мог, что вы прибудете столь… необычным способом.

- Разве ты первый день знаком с Тенькой? – хмыкнул Майтимо. – С него станется навестить друзей на чугунной каракатице, которая заслонит полнеба. Вы бы хоть подождали, пока мы приземлимся.

- В мирное время – да, но теперь…

- Значит, сейчас мы услышим ту загадочную причину, по которой ты отослал Арвэн к своему тестю? – влез колдун.

Арагорн только вздохнул, и тяжелые складки между его бровей стали особенно заметны.

- Вы и это уже знаете.

- Мы от Элронда, – пояснил Нолофинвэ. – И Арвэн, увы, не сказала ни слова.

- Верно, мы решили поначалу, что ни к чему тревожить соседей. Но в последние дни я подумываю отправить весточку. Дело выходит, увы, не пустячное.

- Чего случилось-то? – Тенька аж подпрыгнул.

- Идите за мной, – Арагорн сделал приглашающий жест, и лицо у него при этом было такое же печальное, как у Арвэн. – Это лучше узреть воочию…

Комментарий к О кошмарах, обетах и сохранении старины (часть 1) *Как известно, в эльфийском языке имеются два обозначения слова «надежда»:

- нечто обоснованное

- ничем не подкрепленная вера, движимая исключительно желанием индивида.

Увы, у Майтимо ни единого шанса употребить в разговоре первый вариант.

Самопальные иллюстрации можно посмотреть здесь http://vk.com/club171618458

Есть новое =)

====== О кошмарах, обетах и сохранении старины (часть 2) ======

Нежный серебристый лист сорвался с ветки и опал на землю к остальным, уже сморщенным и высохшим до хруста. Вслед за ним приземлился еще один.

- И так с начала весны, – сообщил Арагорн, почтительно замерев у оградки круглой зеленой клумбы.

- Да, чего-то оно у вас чахлое, – согласился Тенька, подбирая несколько листьев. – А поливать пробовали? Или, может, зимой померзло?

Король Гондора покачал головой.

- С первым теплом Белое Древо распустило листья и собралось цвести, но потом без видимой причины стало увядать, день ото дня все больше. Лучшие садовники разводили руками – в земле и под корой нет червей. Я приказал охранять клумбу днем и ночью, но при свете солнца все спокойно, а под покровом тьмы никто не может распознать зла, лишь к утру становится ясно, что Древу сделалось еще хуже.

- Червяков внутри и правда нет, – констатировал Тенька, подобравшись к стволу и осмотрев его со всех сторон. – Общие направления векторов не сдвинуты, а только расшатаны, что привело к изменению косинуса состояния в сторону амплисивности...

- Древо и впрямь кто-то портит ночью, а днем оно пытается восстановиться, но не успевает, – с ходу перевел Майтимо для остальных. И недоуменно поднял брови: – Хэй, что вы на меня так уставились?

- Ты же вроде не любишь всю эту науку, – осторожно заметил Нолофинвэ.

- Терпеть не могу! – с чувством подтвердил Майтимо. – Но, по-твоему, я не могу научиться понимать язык, на котором со мной разговаривают все годы знакомства? Арагорн, так значит, уже два месяца кряду что-то незримое убивает жизнь в вашей реликвии...

- И вы решили никому не говорить? – удивился Нолофинвэ.

- Ни я, ни Арвэн не чувствовали беспокойства. Белое Древо может жить тысячи лет. Оставалась надежда, что оно расцветет и на этот раз. Но несколько недель назад ночные стражи услышали шорохи в глубине теней и почувствовали дуновения ледяного ветра. Ветер задул факелы, и незримое проскользнуло мимо охраны. Тогда я решил на время послать Арвэн к ее отцу. Мы условились, что если она сочтет нужным, то расскажет все.

- Ничего она не рассказала, – отметил Тенька.

- Однако же вы здесь, – улыбнулся Арагорн. – Если бы Арвэн захотела полностью утаить от вас наши дела, она смогла бы это устроить.

- Ну как, Нолофинвэ, – обратился Майтимо к дяде, – приятно осознавать, что тобой крутит собственная прапра – балрог знает сколько – внучка?

- Почему же – «крутит», дорогой племянник? – в тон ему ответил Нолофинвэ. – Все получилось как нельзя лучше. Она дала понять, что в Белом Городе неладно, а мы самостоятельно пришли к мнению, что не надо кричать об этом направо и налево.

- Теперь я понимаю, как вы с моим отцом ухитряетесь находить общий язык…

- Так или иначе, – продолжил Арагорн, – в последние дни Древо стало лишь частью наших бед. Шорохи в ночных тенях все громче, огонь гаснет, тускнеет свет луны. Ледяное дуновение чувствуют не только стражи, но и многие жители цитадели, а минувшей ночью служанка видела безмолвный силуэт, от которого веяло жутью. Я велел людям впредь не бродить по коридорам с наступлением темноты, но это лишь полумера. Должно быть, Арвэн в Ривенделле почувствовала, что дело выходит серьезнее, чем мы думали.

- Интересненькие вещи у вас творятся! – колдун слез с клумбы и достал записную книжку. – А какой тот силуэт был на ощупь?

- Тенька! – стоически воззвал Майтимо, – это только ты при виде ледяного, неведомого и источающего жуть рвешься его пощупать, изучить и загнать в банку из-под варенья! А любое нормальное существо побежит без оглядки и будет радоваться, что живо осталось.

- Совершенно ненаучный подход! – заклеймил Тенька, дунул на книжку, и та выросла в четыре раза. – Теперь мы не знаем, чего у вас тут бродит и деревья портит. Ну, вот уж нынешней ночью я им займусь!

- Судя по всему, – отметил Нолофинвэ, – мы имеем дело с чем-то вроде призрака. Незримое, холодное, живущее в тенях. Помнишь, Майтимо?

- Да, – согласился тот. – В прежние времена около Ангамандо полно всякой жути водилось. Но откуда ей взяться здесь, в измерении, где нет ни Моргота, ни Саурона?

- А вот поймаем и спросим! – с энтузиазмом решил Тенька.

- Призрака? – покачал головой Нолофинвэ. – Ты не увидишь его, даже если он встанет у твоего лица.

- И, как назло, Гэндальфа нет, – посетовал Арагорн. – То ли уплыл кораблем на запад, то ли ушел пешком на восток.

- Ничего, – махнул рукой Тенька. – Справимся и без Гэндальфа! Вы только не волнуйтесь! Если ваш аборигенский призрак невидимый, его надо проявить! Арагорн, у тебя в хозяйстве найдется кастрюля литров на шесть и поварешка?

Два с половиной часа спустя

По цитадели медленно расползалось тягучее смрадное зловоние. Желающие могли подняться на балкон третьего этажа и увидеть суповой котел с кухни, стоящий на жарко разожженной спиртовке. В котле булькало странное варево, а Тенька помешивал его поварешкой, периодически зачерпывая, чтобы проверить тягучесть.

На взгляд непросвященных аборигенов, Тенька свалил в котел все, что успел подобрать по дороге на балкон. Сухие листья Белого Древа, горсть земли, натекшая из-под поврежденного вертолета смазка, обрывок какой-то тряпки и пучок подвядшей петрушки все с той же кухни. В ответ на расспросы колдун называл всех неучами и заверял, что это не он такой неразборчивый, а просто нужные ингредиенты в этом измерении можно найти повсюду, а они не ценят. Из своего мешка он достал кулек с порошком, от которого варево загустело, завоняло и сделалось фиолетовым. Майтимо высказал мысль, что балрог с ними, с чудодейственными свойствами, но от вони призрак точно сдохнет. Арагорн принюхался получше и дальновидно выразил опасение, как бы участь призрака не постигла всех жителей цитадели. Тенька замахал на обоих руками и поклялся высшими силами, что его зелье совершенно безвредно не только для людей, но и для призраков. Оно лишь не позволяет последним быть невидимыми. И лучше бы дорогие друзья не ворчали тут под руку, а шли искать монтировку, чтобы чинить ею вертолет. А если нет монтировки, то хотя бы рентационный фукулятор антиинертной тяги – уж он-то у каждого в хозяйстве должен быть!

По мере готовности загадочное снадобье воняло все меньше, и под конец запах вплелся в естественный фон: словно кто-то позабыл на веревке пару грязных носков. Тенька сказал, что получилось в самый раз, наваристое, как пресловутые ромашки. Но пить его, пожалуй, не стоит. Впрочем, желающих и без того не нашлось.

- Ловить призрака всем скопом не надо, – разъяснил Тенька друзьям. – Вы будете толкаться, мечами лязгать, еще спугнете ненароком! Поэтому ночью идите спать, я и сам справлюсь. Спрячусь, вон, за фонтаном, там до Древа рукой подать, и подкараулю.

- Вот еще! – Майтимо непреклонно скрестил руки на груди. – Я не собираюсь это пропускать!

- Но тогда пропустит призрак, и выйдет совсем неинтересненько!

- Пусть он лучше трусливо удерет, чем поужинает тобой!

- Когда это кто мною собирался поужинать?

- Напомнить? Паук, гигантский комар, орки в подземелье, крокозябры...

- Так ведь не съели же, – беззаботно отмахнулся колдун.

- После того, что было в Чертогах, мне трудно представить исчадие Бездны, которому Тенька окажется по зубам, – заметил Нолофинвэ.

- И стражу у фонтана надо убрать, – добавил Тенька, воодушевленный таким доверием.

- Не стоит, – качнул головой Арагорн, опережая возмущенного Майтимо.

- Призрак может почуять неладное, – пояснил Нолофинвэ.

На такой довод у Теньки возражений не нашлось, и он был вынужден согласиться.

- А ты можешь сказать еще что-нибудь такое же мудрое, чтобы он не караулил за фонтаном в одиночку? – поинтересовался Майтимо у дяди.

Но Нолофинвэ лишь улыбнулся и хлопнул племянника по плечу.

- Сдается мне, ты уже давно и прочно записал Теньку в младшие братья, а ведь в некоторых делах он опытнее нас с тобой. Поэтому я предлагаю довериться его здравому смыслу.

- Было бы, чему доверяться, – проворчал лорд Химринга.

- Не будем спорить, – примирительно сказал Арагорн, явно подражая тону почтенного предка. – Выспимся как следует в грядущую ночь, ибо неизвестно, какие дела и неприятности достанутся на долю дня. Будем терпеливы и благоразумны. А утром Тенька расскажет нам, что у него получилось.

Шесть часов, пятнадцать минут спустя

На Белый Город опустилась темнота. Хоть глаз выколи: на расстоянии вытянутой руки ничего не разобрать. Цитадель утопала в тишине – затаились даже мыши в норах.

Тенька плотнее придвинул к себе котел и зевнул. Дело шло к двум пополуночи. То ли призрак запаздывал, то ли распознал засаду и издевался, то ли в целом имел привычку являться не раньше предрассветных часов.

Белое Древо было ярко освещено кругом факелов. Даже от фонтана можно различить каждый листик и отблески света на узорных доспехах стражей. Охранники стояли вдоль ограды клумбы, и надо было быть очень самонадеянным призраком, чтобы прорываться через их кольцо.

Тишина. Вода не течет, былинка не шелохнется, лишь потрескивает, сгорая, смола. Тенька тоже старался вести себя потише. Овальный мраморный фонтан с высокими бортиками находился в стороне от клумбы, где росло Древо, и был единственным возможным укрытием во дворе. От клумбы не видно, притаился ли кто-то за дальним бортиком фонтана, если только не смотреть сверху или из окон. Майтимо ворчал, что план по своей продуманности может соперничать только с теми, какие строил он сам, отправляясь на печально известные переговоры с Моринготто, но было решено, что призрак вряд ли станет блуждать по двору кругами, а сразу направится к Древу.

Колдун снова выглянул из-за бортика. Вроде все спокойно.

В небе мелькнул крохотный лунный луч и тут же пропал.

Вдруг что-то сдвинулось. Со всех сторон резко дунул ледяной, промозглый ветер. Факельное пламя затрепетало и погасло, точно замороженное. Тенька услышал, как стражи у фонтана придвигаются ближе друг к другу, позвякивают оружием.

Холодный ветер пробрался до самого горла, вырывая пар изо рта. Что-то жуткое ворочалось в воздухе, находясь неизвестно где и одновременно повсюду. Словно воочию Тенька увидел ледяное полупрозрачное чудовище темнее самой тьмы, древнее всех миров, иррациональное настолько, что дрожат коленки и даже не тянет изучать…

«Второй тип недостоверного искажения. Интересненько, а благодаря чему получается такой конденсат?..»

Колдун сжал поварешку так крепко, что пальцы свело судорогой, и зачерпнул варево. Звуки вязли во тьме и ужасе, стражу у Древа словно накрыло подушкой, но тихий плеск и удар поварешки о жидкость прозвучали отчетливо. Даже слишком. Казалось, плюхнуло на весь двор.

«Дурацкий был план, – подумал Тенька, чувствуя, как по спине ползет холодная капля пота. – Тут штука поопаснее назгула бродит… Кто из нас кого поймает?.. И если оно – меня, то чем мне по нему жахнуть?..»

Уже не таясь, он поднялся в полный рост. Тьма и холод, стражей не видно и не слышно, лишь в отдалении ориентиром слабо светилась серебристо-белая крона. Тенька бросился туда.

Но не успел он сделать и десятка шагов, как путь ему заступило что-то крупное, плотное, крадущееся бесшумно. Оно раскрыло два поблескивающих глаза и с еле слышным шипением втянуло в себя душный воздух.

«А Нолофинвэ говорил – невидимые…»

Тенька застыл, не в силах больше сделать ни шагу, и только руки, сами, повинуясь не то древнему инстинкту, не то годами натренированной привычке, поднялись и метко выплеснули содержимое поварешки точно промеж светящихся глаз.

- А-а-а, балрог, чтоб тебя! – яростно взвыл призрак голосом Майтимо и схватился за лицо, роняя клинок, гулко звякнувший о плиты.

- Ты чего тут делаешь? – ахнул Тенька, обретая способность попятиться назад.

- Гуляю, Моргот подери! С мечом! Во тьме! Обычное дело для настоящих нолдор! Какого ты в меня всякой дрянью брызгаешься?!

- Ты бы хоть светился, – Тенька подобрал упавший меч и наощупь протянул другу. Майтимо отнял ладонь от глаз и так же наощупь взял. – А то в такой темени призраки и настоящие нолдор на одно лицо!

Лорд Химринга сдавленно выругался.

- «Светиться»?! Сперва ты нам все уши прожужжал, как бы этого призрака не спугнуть, а теперь спрашиваешь, почему я не светился! Себя бы видел! Ползет, шаркает, булькает, скажи спасибо, что я сразу рубить не стал!

- Почему ты вообще не спишь у себя в комнате?

- Да пойди я спать, тебя бы уже дюжину раз на клочки порвали! Куда тебя понесло с одной поварешкой?! Там у Древа балрог знает что творится, ни одного стража не слышно!

- Подумаешь, на месте бы изучил, – возразил Тенька. – Там должен быть такой интересненький конденсатообразователь…

Майтимо собрался было продолжить ругаться, но умолк на полуслове, настороженно вслушиваясь.

- Назад. Сюда что-то движется. Как не вовремя ты меня ослепил!

- Оно безвредное! Промой глаза водой из фонтана…

Но было поздно. Призраки надвигались со всех сторон, безмолвные в вязкой темноте, шелестящие плащами по камням.

Тенька наткнулся на оставленный котел, не опрокинув его лишь ценой испачканных штанов, по локоть замоченных рук и забрызганного лица. Собрался было снова орудовать поварешкой, но Майтимо подхватил посудину целиком и вкруговую расплескал содержимое на призраков. Швырнул ставший ненужным котел в фонтан и выставил перед собой меч. Тенька стал спиной к спине друга, припоминая полезные формулы и чувствуя, как от Майтимо начинает исходить особое сияющее тепло, способное растопить даже осколки темного клинка в ране…

- Зажечь факелы! – грянул голос Арагорна, и вязкая темень лопнула, не выдержав напора.

Звуки вернулись в мир, зачиркали огнива, оживляя трескучее пламя на просмоленном войлоке. Во дворе сделалось светло и людно.

Майтимо и Теньку окружали вооруженные до зубов воины цитадели во главе с Арагорном. У Белого Древа вповалку лежали стражи, малость оглушенные на вид, но невредимые. А все плиты, камни, бортик фонтана, оружие, одежда и лица были ровно и добротно заляпаны зельем для ловли призраков – темно-лиловым, ярким, как отборнейшие чернила.

- Гляди, – фыркнул Тенька, пихая Майтимо локтем в бок и указывая на Арагорна. – Еще один «настоящий нолдо», который любит гулять темной ночью с мечом наперевес. Интересненько это у вас получается!

- И впрямь занятно, – отметил лорд Химринга, наконец-то промывая глаза. – Арагорн, ты ведь громче всех говорил, мол, этой ночью надо выспаться, предоставить Теньке свободу действий и никуда не ходить!

Арагорн выглядел сконфуженным. Тем более, версия про «обычную прогулку» была уже занята и осмеяна.

- Я не собирался вмешиваться, – произнес он. – Мы находились в цитадели, наблюдали из окон первого этажа. Но когда погасли факелы и пропали звуки, а у фонтана что-то плюхнуло, я принял решение не медлить и спешить на помощь.

- Хорошо помогли, – констатировал Тенька. – Призрака мне спугнули напрочь! Приготовления впустую!

- Цело ли Древо? – спросил кто-то из воинов.

Все тут же ринулись посмотреть.

Под взволнованными взглядами колдун влез на клумбу, задумчиво обнюхал ствол и сообщил:

- Почти цело. Так, пощипали немного, но куда меньше, чем прежде. Сегодня днем чахнуть не будет.

- Что ж, прекрасно, – решил Арагорн. – Белое Древо живо, скоро рассвет, значит, призрак до следующей ночи точно не вернется. Полагаю, мы можем в самом деле отправляться спать. Но для начала – смыть с себя это несносное зелье. Ваши пятнистые лица весьма красноречиво говорят мне, как выглядит мое собственное.

Майтимо посмотрел себе под ноги. Сапоги тоже были испачканы, и подошвы оставляли на белых плитах четкие следы. Подобных следов у клумбы и фонтана было предостаточно, и оставалось лишь заранее посочувствовать тому, кто будет здесь прибираться.

Вот ребристые оттиски Тенькиных ботинок, вот кованые сапоги Арагорна, ровные подошвы воинов… А это что еще такое?!

Среди следов, оставленных обувью, выделялись узкие отпечатки босых ног. Странные, с длинными изломанными пальцами, они вели от фонтана до клумбы, а потом уходили прочь, в противоположную сторону от цитадели.

Арагорн поднес к следу факел, и пламя опасливо затрепетало.

- Ага! – обрадовался Тенька. – Попался! Все-таки сработало! Ух, и конденсационные свойства остались, надо изучить, там дело в сочетании искажений или в их принципиальной типологии?.. Интересненько, а куда они ведут?

- Один ты точно не пойдешь смотреть! – решительно заявил Майтимо.

- Пошли вместе! – покладисто предложил колдун.

Арагорн крепче стиснул оружие.

Но долгого путешествия не получилось: след обрывался у балконного парапета на краю двора. Внизу раскинулся весь Белый Город, а вдалеке на горизонте начинало понемногу светлеть. Голубые предутренние сумерки ложились на тракт, равнину и башни соседнего города, лишь маленький кусочек неба оставался темным, словно над тем местом висела грозовая туча.

- Что это там, за рекой? – спросил Майтимо.

- Минас Моргул, – вздохнул Арагорн. – Когда-то эту крепость построили люди, но тысячу лет назад она была захвачена Сауроном.

- И что в ней сейчас? – Майтимо пытался высмотреть остовы стен и строений, но расстояние было слишком велико.

- Ничего. Грязь, развалины. Земля пропитана злом и ядом, там нельзя жить, а те, кто пытался – возвращались испуганные или пропадали без вести. В нынешнем году я планирую разрушить Минас Моргул, уже набраны люди и заготовлены орудия.

- Интересненько получается, – отметил Тенька. – Если вашему призраку где и коротать день до ночи, то только там!

- Почему ты сразу не сказал, что у вас такое под боком? – укорил Арагорна Майтимо.

- Минас Моргул «под боком» уже тысячу лет, – пожал плечами король Гондора. – И после победы над Сауроном там тишина.

- А как же пропадающие люди?

- Их были единицы. И разве может принести пользу ночлег в любых дряхлых развалинах, где все норовит обрушиться на голову?

- А какого Моргота ты допускаешь эти развалины на своих владениях? – не мог успокоиться лорд Химринга. – Тоже мне, будущее, потомки, десять тысяч лет спустя! В нашу Первую Эпоху такого никто не смел позволить!

- Ты прямо как Эонвэ, – ухмыльнулся Тенька. – Тот тоже вечно Климе жалуется, что прежде и мир был молод, и свет ярче, и эльфы не такие наглые…

- Настоящие нолдор не жалуются! – ответствовал Майтимо, но больше Арагорна не ругал.

Было решено устроить совещание утром, когда все отмоются и выспятся. Воинов отпустили по домам, оглушенным стражам прислали смену. Уже расставаясь, Арагорн уточнил у Теньки:

- Надеюсь, твое зелье можно оттереть водой и мылом?

- Конечно, нет! – с гордостью сообщил колдун. – Это ж не краска какая-нибудь, а особо выверенный состав! – тут он сообразил, что спрашивает его человек, с ног до головы облитый этим самым зельем, а рядом стоит дорогой друг Майтимо в таком же состоянии. Тенька почесал темно-лиловый нос и поспешил исправиться: – Вы только не волнуйтесь! На любой яд можно изобрести противоя… в смысле, пятновыводитель! А если при стабильных условиях…

Умудренный опытом Майтимо схватился за голову и застонал. На Тенькином языке последняя фраза означала, что, изобретая свою балрогову смесь, о противоядии тот даже не подумал, а теперь изобретет нечто подходящее лишь после победы над призраком, и только в том случае, если сердитые аборигены будут денно и нощно стоять над душой с оружием в руках. Сам Тенька вечно чем-то перемазанный ходит, ему хоть бы что. Пока не попадет к любящей внимательной жене, даже не заметит, смываемые на нем пятна или нет.

Арагорн, на свою беду, таких тонкостей не знал.

- Что ж, надеюсь, тебе будут сопутствовать стабильные условия, – пожелал он и отправился к себе в комнаты.

Майтимо задумчиво поглядел ему вслед и посоветовал Теньке:

- На твоем месте я бы изобрел пятновыводитель до того, как Арагорн увидит себя в зеркало, от шока вспомнит, что среди его предков были настоящие нолдор, и примчится тебя убивать!

Пять часов, шесть минут, семь секунд спустя

- Словом, я единственный поступил как нормальное здравомыслящее существо и провел ночь в своей постели, не пускаясь в сомнительные авантюры? – поинтересовался Нолофинвэ за завтраком.

- Да, дядя, – вздохнул Майтимо и подпер темно-лиловым кулаком такую же по цвету щеку. Арагорн молча опустил глаза.

Нолофинвэ еще раз поглядел на пятнистых сотрапезников, на такую же стражу у дверей и взял в руки чашку с таким видом, словно даже кусок фарфора имел больше разума, чем присутствующие. Впрочем, на чашке-то пятен не было.

- Майтимо, мне больно видеть, как ты страдаешь. Арагорну и его людям ничем не помочь, но ты ведь способен додуматься скрыть свои пятна чарами. Не разучился же ты чаровать над лицом с тех пор, как перестал прятать веснушки.

Племянник лишь досадливо отмахнулся, став еще угрюмее.

- Нолофинвэ, беда в том, что твои советы годятся для таких же мудрых и дальновидных, как ты. А я как перестал пользоваться чарами, так и не слежу, попадаю под Тенькин регулятор или нет. И вот, сегодня утром выяснилось, что зря не следил.

Нолофинвэ лишь головой покачал. Педантично вернул чашку на блюдечко и принялся намазывать хлеб маслом.

- А где Тенька? Прячется от вас, боясь возмездия?

- Это когда Тенька подобного боялся? – хмыкнул Майтимо.

- По справедливости, доля нашей вины в случившемся не столь мала, – добавил Арагорн, все еще пытаясь незаметно оттереть хотя бы пальцы. – Договорись мы прежде, не приняли бы друг друга за призраков.

- Тенька с самого утра чинит вертолет, – поведал Майтимо. – А еще он воспринял неуловимость призрака как личный вызов и намеревается собрать расщепитель конденсационных частиц. Балрог разберет, что это такое, но, зная Теньку, могу предсказать, что здешнее поголовье призраков обречено на доскональное изучение.

- Туда им и дорога, – без жалости сказал Арагорн. – Но, я надеюсь, у Теньки останется сегодня время, чтобы убрать следы своего зелья? Мне бы не хотелось предстать перед Арвэн в таком виде. Да и фонтанный двор надо отмывать.

Майтимо ностальгически подумалось, что и он сам в давние времена бывал таким же наивным по части методов и возможностей просвещенной науки в Тенькином лице.

- Видишь ли… Пока Тенька играется с вертолетом и призраком, ему не до пятен. И сегодня ты его точно не заставишь. Поэтому на твоем месте я бы уже прикидывал, как помягче объясниться с Арвэн.

Арагорн наморщил лоб.

- Разве нельзя ему приказать?

- Это – к Тенькиной обде. Но даже у нее не всегда получается.

- Но ведь должен быть какой-то способ!

- Он есть, – поделился Майтимо. – Только один, зато верный. Весь секрет в том, что Теньке должно стать «интересненько».

- Как же это устроить? – Арагорн все еще старался мыслить практически.

- Думаешь, если б я знал, мы бы сидели тут с такими рожами?!

Сквозь открытые окна с улицы проникло рваное механическое тарахтение. Потом забулькало и смолкло, но спустя минуту грянуло вновь.

Арагорн поморщился.

- Зато мы точно знаем, где он, и чем занят в данный момент, – мудро заметил Нолофинвэ.

- И это немало, – согласился Майтимо, припоминая деяния колдуна в Химринге. Пока Тенька чинит вертолет, он не полезет в подвалы, не взорвет какую-нибудь башню и не выведет из пробирки очередного Моринготто.

Во время особенно дребезжащей рулады дверь столовой открылась, и при виде вошедшего все невольно вздрогнули и покосились на окна.

- Доброе утро! – жизнерадостно поприветствовал всех Тенька, проходя к столу. – Чего у нас на завтрак? О, хлебушек! Масло! А кофе не заварили?

- С утра? – укоризненно сдвинул брови Нолофинвэ. – Здесь все же не Лихолесье.

- Это вы, эльфы, с него дуреете, – напомнил Тенька, придвигая к себе масленку. – А людей кофе бодрит!

Вертолет под окнами затарахтел пуще прежнего, словно он тоже был человеком, выпившим с утра кофе.

- Тенька, – осторожно начал Арагорн. – Если ты здесь, то кто же шумит внизу?..

- Я запустил автоматическую прочистку по всем компузоидам, – охотно разъяснил колдун с набитым ртом. – Сначала изобрел, а потом запустил. Полчаса само поворчит, и можно лететь. Очень удобно, я теперь могу не сидеть рядом с вертолетом, а пойти заняться чем-нибудь поинтереснее!

- Например, сварить пятновыводитель? – с надеждой предположил Арагорн, пока эльфы страдальчески переглядывались.

- Какой пятновыводитель? – искренне удивился Тенька.

- Хочу напомнить, – с иронией произнес Майтимо, – что лиловая крапинка по всему телу – это не наш естественный цвет кожи!

Сам колдун не только не смыл с себя последствия ночных приключений, но и умудрился испачкаться где-то еще, так что поверх лиловых следов на его лице, руках и одежде красовались черные, подозрительно маслянистые.

- Тенька, – как можно проникновеннее сказал Арагорн, – Мы все будем крайне признательны тебе, если ты избавишь нас от нынешней раскраски.

- Интересненько это получается! – Тенька даже жевать перестал. – А от того, кто портит Белое Древо, вам избавляться уже не нужно? Регулярные конденсационные проявления негативно влияют на флоральные процессы!

- Нет, этих слов я не знаю, – покачал головой Майтимо, заметив вопросительные взгляды остальных. – Тенька, разве ты не можешь сперва замесить пятновыводитель, а потом ловить призрака?

- Времени-то у нас до ночи, – напомнил колдун. – С чем встречать призрака, если я провожусь с пятновыводителем и не успею разобраться в главном?

Арагорн замялся. Ему неловко стало взваливать лишнюю работу на человека, который и так всеми силами стремится помочь. Ночей, вон, не досыпает, вертолеты чинит.

- Но... после победы ты сможешь этим заняться?

- Конечно! – легко пообещал Тенька. Потом хитро прищурился и добавил: – Хотя, вон, Майтимо же к веснушкам в итоге привык. А поначалу тоже: “верни как было, где твой антирегулятор...”

- Вот к пятнам я точно привыкать не собираюсь! – возмутился лорд Химринга. – И Арагорн тоже.

Тенька примирительно вздохнул, всем своим видом сетуя на вечно недовольных аборигенов.

- За сегодня подумаю, чем защитить ваше Древо от конденсационных волн. А еще слетаю в Минас Моргул, погляжу, чего там интересненького творится. Вдруг у призрака и правда там логово?

- Один? – ужаснулся Майтимо. – Нет уж, на сей раз я точно с тобой.

Тут подал голос Нолофинвэ.

- Даже не думайте отправиться туда вдвоем. Я полечу с вами.

- Не, так не годится! – взбунтовался Тенька. – Вы там начнете светиться хором, все ужасы попрячутся в норы, и я никого не изучу.

- В самом деле, – поддержал Майтимо. – Мы вполне справимся сами. Когда я звал тебя в гости к Элронду, то обещал легкую прогулку, а не урочища тьмы.

- А что я потом твоему отцу скажу?

- Нолофинвэ, не строй из себя старшего! А еще меня попрекал!

- Я и есть старший! А вы решили окончательно впасть в детство.

- Это кто еще впал, – подначил Майтимо. – Или жалеешь, что спал в эту ночь, и теперь ищешь приключений?

- Трудно пожалеть, глядя на ваши лица! – невозмутимо парировал Нолофинвэ и подытожил: – А в Минас Моргул полетим втроем.

- Ладно, – сдался Тенька. – Идите со мной оба. Но, чур, не светиться!

- Да ты своим вертолетом больше призраков распугаешь! – фыркнул Майтимо.

====== О кошмарах, обетах и сохранении старины (часть 3) ======

Вертолет приземлился за сотню шагов от крепости, которая даже при свете дня выглядела серой, сумеречной и в целом нехорошей.

Нолофинвэ ступил на землю и поморщился, ежась.

- Здесь пахнет могилой.

- Почему? – Тенька спрыгнул следом, держа на вытянутых руках опутанный проводами предмет, над которым начал корпеть еще в Белом Городе.

- Потому что здесь скопище темных сил, – мрачно предположил Майтимо, на всякий случай сразу доставая меч из ножен.

- Интересненько, – тут же задумался Тенька, – почему темные силы пахнут именно могилой? Дело в кинетике, вербалистике или элементарном метнофулатрозе?..

- Дело в том, что они темные силы, и им плевать, какие научные речи ты скажешь, пока тебя будут поедать живьем! – отрезал Майтимо.

- Скорее всего, вербалистика, – решил Тенька, и по загадочному предмету с треском перебежали насыщенно-синие молнии.

Колдун бодро зашагал к воротам, спутники поплелись следом, обреченно переглядываясь.

На мече Майтимо блеснул солнечный луч, а потом лезвие поймало отражение пятнисто-веснушчатого лица.

- Если это приключение загонит меня в Мандос, – проворчал лорд Химринга вполголоса, – то я умру со стыда вторично, глядя на гобелены с последними картинами своей жизни.

- Если ты попадешь в Мандос, – со знанием дела сказал Нолофинвэ, – тебе будет плевать, как ты выглядел.

Майтимо передернулся.

- Лучше скажи что-нибудь мудрое и ободряющее!

Нолофинвэ окинул племянника задумчивым взглядом и изрек:

- Могло быть и хуже.

- Куда хуже-то?!

- А ты помнишь, что у Теньки в арсенале еще и гранаты есть?

Майтимо саркастично ответил, что ему стало значительно легче.

- Удивительно, – философски отметил Нолофинвэ. – Сперва мироздание воплощает себя заведомо непостижимым, а потом оно же творит нашего Теньку, который находит ответ на все, что не может объяснить, и придумывает название всему, что не имеет имени.

- Руку на отсечение даю, – произнес Майтимо, наблюдая, как Тенька вместе с прибором плюхнулся в серую пыль и обнюхивает какие-то камешки, – мироздание не ведало, что творило.

Нолофинвэ посмотрел в ту же сторону и с невиданным прежде коварством предложил:

- А может, потихоньку его усыпим и без приключений обследуем тут все сами?

- Проснется и все равно полезет, – с сожалением покачал головой Майтимо.

Ворота были гостеприимно распахнуты, но проходить сквозь них отчего-то не хотелось. Там, за незримой границей, солнечный свет у самой земли начинал тускнеть, осыпаясь крошевом, как старая штукатурка.

Приборчик в руках у Теньки противно запищал, но вед стукнул по нему ногтем, и снова стало тихо.

Разведчики минули арку ворот, прошли мимо бывшей сторожки часового, теперь темной и нежилой. Вход в сторожку был затянут не то плесенью, не то паутиной.

Дальше начиналась широкая улица, погруженная в вечные сумерки. Каждый замшелый камень мостовой казался могильным. Шаги звучали глухо, но давали неприятное эхо, отзывавшееся в округе.

Майтимо оглянулся назад и был неприятно удивлен: они успели уйти вглубь шагов на пятьдесят. Позади сгущался мутноватый туман, из-за которого даже зоркие глаза эльфа не могли разобрать, открыты ли ворота по-прежнему или беззвучно захлопнулись у них за спинами.

Тенька остановился посреди улицы и по-хозяйски огляделся.

- Чего-то здесь скучновато, – констатировал он, закидывая приборчик на плечо. – Давайте свернем в переулок!

- Я бы не сове… – начал было Нолофинвэ, но мудрость и здравый смысл никогда не шли бок о бок с идеалами просвещенной науки.

Переулки Минас Моргула были достаточно широки, чтобы в них развернулся всадник на лошади, но достаточно узкие, чтобы почувствовать себя в западне. Верхние этажи домов смыкались над головами, оставляя лишь узенькую полоску неба. Темнота сгустилась в плотные сумерки. Окна домов были разбиты, рамы выворочены, от полуистлевших дверных косяков несло гнилью.

Под ногами в изобилии валялся мусор: обломанные наконечники стрел и копий, какие-то тряпки, черепки, обломки костей. Майтимо приметил у стены одного из домов перевернутую детскую люльку, по счастью, пустую.

Тенька перешагнул обрывок веревки с выцветшими, когда-то праздничными флажками, и поднял с земли густо затянутую плесенью палку, больше похожую на черенок лопаты или швабры.

- Глядите, какой экземпляр! На диссертацию не хватит, а ученикам на опыты сгодится!

Склизкий ком плесени свисал с палки подобно дорожному узелку, на грязную мостовую то и дело срывались темные вязкие капли.

- Мы поняли, что уговаривать тебя бросить ее бесполезно, – поморщился Майтимо. – Но хотя бы не тряси этой пакостью у нас под носом!

- Это не пакость, – поправил Тенька, – а будущий экспонат нашего вивария! Если после опытов чего-нибудь останется…

Зная Тенькиных учеников, Майтимо мог с уверенностью предположить, что не останется даже палки.

- Здесь целый город такихэкспонатов, – покачал головой Нолофинвэ. – Разрушить бы тут все!

- А вдруг это место последнее в своем роде? – округлил глаза Тенька.

- Надеюсь…

- Но ведь в таком случае нельзя разрушать! Это же уникальный памятник старины. Вон, у нас дома Клима как разрушила все жертвенные камни крокозябропоклонников, так теперь совершенно нечего поизучать!..

- Майтимо, – позвал Нолофинвэ таким голосом, что лорд Химринга стремительно обернулся, выхватывая меч.

К горлу подступил ком тошноты пополам со страхом.

В бездонных провалах дверей и окон из темноты таращились ледяные полупрозрачные глаза. Можно было не сомневаться, что лишь остатки изломанного света мешают обладателям этих глаз вырваться наружу.

- Нам лучше поскорее уйти! – медленно произнес Майтимо. Он сжал рукоять так крепко, что пальцы побелели.

- Да ну, – отмахнулся Тенька, даже не глядя в сторону призрачных глаз. – Ты смотри, какая там интересненькая дыра!

Но лорд Химринга успел схватить друга за шиворот.

- Из которой стелется светящийся зеленоватый туман?!

- Ну, вроде того, – прищурился Тенька, словно сомневался, достаточно ли густоты тумана для успешных экспериментов. – Давайте туда залезем и поглядим, что его источает!

- Мне совсем не хочется это знать!

- Разве тебе не любопытно, как у них чего устроено?

- Ни капли.

- Как ты вообще живешь с таким отсутствием интереса к жизни? – искренне изумился Тенька.

- У меня есть интерес к жизни, – отчеканил Майтимо. – А ты сейчас норовишь поизучать тьму и погибель! Уходим, мы видели достаточно.

- Солнце садится, – отметил Нолофинвэ, глядя вверх.

Полоса неба стремительно темнела. И вместе с темнотой в мертвый, пропитанный злом город вползали звуки. Какие-то шорохи, поскребывания, гулкие удары капель о дно пересохших колодцев.

Глаза во впадинах домов разгорались ярче, по стенам поползли чернильные разводы, собираясь в призрачные тела. Эльфы оглянулись в начало переулка и поняли, что опоздали: выход на улицу загораживало больше трех дюжин высоких фигур, мерцающих серым. А впереди из тьмы выходили все новые и новые.

- Мы в западне, – тихо сказал Нолофинвэ. – Возможно, нас специально хотели выманить в эту ловушку, когда дали вам увидеть, что призрак, портящий Древо, летит к Минас Моргулу.

- Нам осталось лишь прорываться к воротам, – ответил Майтимо. Они с дядей синхронно стали спина к спине.

- Аборигены, вы чего? – удивился Тенька, обернувшись к ним. На фоне сужающегося кольца призраков лицо колдуна оставалось иррационально беспечным.

Тьма сгустилась не на шутку, но серые фигуры проявились четче. Стали различимы мертвые лица, остатки древних одежд, перепачканные землей…

- Тенька, ты можешь что-нибудь сделать с ними? – спросил Майтимо.

- С кем? – поднял брови Тенька. – Вы о чем?

- Как будто ты не… Назад!!!

Но было поздно. Ближайший призрак скользнул вперед и одним махом вгрызся колдуну в голову.

Время словно замедлилось. Нолофинвэ распахнул рот в немом крике, Майтимо замахнулся мечом, понимая, что успеть уже невозможно…

Хрипя утробно и с явным отвращением, призрак отшатнулся от Теньки, сгибаясь пополам. Создавалось впечатление, что мертвец задыхается, царапая когтями пустую грудную клетку.

- Ну и едучие тут комары, – скривился совершенно невредимый Тенька и небрежно хлопнул себя по уху. – Да чего вы встали? Идем дальше, а то так ничего интересненького не найдем!

Эльфы потрясенно замерли.

- Сколько живу, а впервые наглядно вижу, как давится темная тварь, покусившаяся на Теньку, – доверительно поделился Майтимо с дядей.

- «Вижу», – повторил Нолофинвэ. – А он их вообще видит?..

Отчаявшись дождаться, пока нервные аборигены последуют за ним, Тенька преспокойно прошел сквозь кольцо, с таким равнодушием глядя мимо призраков, что создавалось впечатление, будто они для него и впрямь не существуют.

Тут другой мертвец хватанул костлявой лапой – и на рукаве Нолофинвэ начало расплываться кровавое пятно.

Майтимо рубанул, мертвец свалился, рассыпаясь прахом, но на его место тут же встали другие. Поверх вражеских голов лорд Химринга увидел, как Тенька преспокойно тыкает своей заплесневелой палкой в какой-то оконный проем, и лезущие оттуда призраки огибают колдуна по широкой дуге.

- Похоже, эта ловушка рассчитана только на нас с тобой, – горько сказал Нолофинвэ.

- Балрога с два я позволю какой-то полусуществующей твари из иного измерения нас прикончить! – разозлился Майтимо. – Тенька! Вернись! Нас окружили призраки, неужели ты не видишь?!

Колдун с готовностью вернулся, всем видом выражая недоумение.

- Нет здесь никаких призраков. Думаешь, если б был хоть один, разве я упустил бы возможность его изучить?

- Их тысячи! – голос Нолофинвэ сорвался. Майтимо никогда не видел дядю таким: бледным, с неумолимо сжатыми губами. Наверное, таким же Нолофинвэ был в свой последний бой с Моринготто.

Майтимо подумалось, что сам он сейчас выглядит не лучше.

Плечо обожгло ледяной болью – это один из призраков подобрался слишком близко.

«Ведь мы сейчас умрем, оба, – пришло осознание. – Мы умрем на глазах у Теньки, который даже не понимает, что происходит, не говоря уже о том, чтобы помочь. Нолофинвэ умрет во второй раз. Он знает, что его ждет – быть может, такое знание страшнее неизвестности?..»

И откуда-то изнутри, вместе с ослепительным валинорским сиянием, поднялась ярость. Та самая, которая много столетий назад давала силы смеяться в лицо Моринготто, вытаскивала из темного омута в минуты, когда гибла даже надежда. Горячая, как пламя, всегда горевшее в глазах отца. Ярость выжгла все: страх, растерянность, сомнения…

Майтимо закричал, раскручивая над головой клинок, замахнулся и – вдруг понял, что сражаться не с кем.

Он стоял в переулке, еще озаренном редкими лучами заходящего солнца. Под ногами валялись тряпки и черепки, за дверями и окнами виднелись опустевшие жилища. Легкий ветерок задувал в щелях, а палка в руках Теньки вовсе не была покрыта осклизлой плесенью, а лишь немного тронута тлением.

- Так где призраки? – переспросил колдун, наставив на Майтимо свой приборчик.

Лорд Химринга тронул раненое плечо. Оно еще болело, но царапина стремительно затягивалась. Он обернулся к Нолофинвэ, чтобы рассказать об этой удивительной метаморфозе, и потрясенно замер.

Нолофинвэ по-прежнему стоял в напряженной позе, по его руке стекала кровь, а в глазах отражалось то, что недавно видел перед собой сам Майтимо: заполоненный мертвецами город, канувший в ночную мглу.

- Призраков нет, – медленно выговорил Майтимо. – Вернее, есть, но…

- Так есть или нет? – просвещенная наука в Тенькином лице любила точность.

- Они есть, но лишь для тех, кто боится! Вот, как пропадали здесь люди: они приходили на развалины днем, не видели ничего дурного, оставались, но стоило к ночи кому-то почувствовать страх – и он был обречен. Нолофинвэ! – он схватил дядю за плечи. – Прекрати бояться, слышишь? Они исчезнут и для тебя, тогда мы спокойно уйдем отсюда!

Но дядя лишь покачал головой.

- Майтимо, я не могу. Наверное, я слишком разумен, чтобы не бояться призраков. Теперь мой разум подводит меня. Мне не выбраться, уходите отсюда…

- Нет уж, – мотнул головой племянник. – Третий раз Теньку в Мандос точно не пустят. А тебя второй раз не выпустят! Я сейчас специально испугаюсь и умру вместе с тобой!

- Нечего тут геройствовать, – буркнул Нолофинвэ, делая выпад мечом. Со стороны это выглядело странно, ведь в глазах Майтимо переулок был пуст.

- Вот именно! Что я потом отцу скажу?

- Если Феанаро посмеет пенять тебе, что ты меня бросил, я отпрошусь из Чертогов, чтобы дать ему по шее.

- Давай ты просто не будешь туда попадать! Тенька, у тебя есть лекарство от страха?

- Гипотетически, да, – прикинул колдун. – Но я не брал с собой кофе!

Плащ Нолофинвэ с треском порвался, обнажая кольчугу. Надолго ли ее хватит?..

- Ну, уж нет, – прорычал Майтимо и схватил родича за грудки, хорошенько встряхнув. – Нолофинвэ! Немедленно возьми себя в руки! Кто мне после Тангородрима прочувственные речи толкал?! Кому я корону отдал, Моргот побери! Кто, в конце концов, старше меня на десять лет! Выбить вертолетный люк тебе не страшно, а кучки пыльных костяных вешалок испугался!

- А может, на него шоры надеть, как на лошадь? – с искренним научным интересом предложил Тенька. – Если чего-то страшное не видишь, то и боишься меньше. Хотя, зависит от воображения…

Нолофинвэ крепко зажмурился и велел:

- Ведите. Я могу сколько угодно преодолевать страх, но меньше его не становится.

Майтимо крепко стиснул его руку и ринулся к выходу из переулка. Тенька со вздохом сожаления пустился следом, по пути успев поднять с земли какой-то черепок.

Было странно бежать неизвестно от чего по солнечной улице, но стоило Майтимо подумать об этом, как по бокам снова замелькали сумрачные силуэты. Пришлось усилием воли заставить себя разозлиться.

У самого выхода Нолофинвэ открыл глаза и ахнул:

- Ворота на засове!

- Неправда, – упрямо сказал Майтимо, глядя на приоткрытые створки. – Тебе мерещится!

- Мерещится, – белыми губами повторил Нолофинвэ, делая шаг вперед. – Мне – мерещится…

Майтимо и Тенька разинули рты: все так же глядя перед собой и бормоча под нос невнятное, Нолофинвэ остановился перед тяжелой кованой створкой, а потом прошел ее насквозь, игнорируя приоткрытую щель.

- Я задокументирую этот факт для науки! – первым нашелся Тенька.

- Бегом! – приказал Майтимо, выпихивая его прочь из проклятого города.

Вертолет стоял все там же, в сотне шагов. Майтимо и помыслить не мог, что будет так жаждать оказаться внутри этой балроговой штуковины, а еще поскорее взлететь в ней на максимальную высоту.

Они ввалились внутрь, Тенька дернул рычаги, и пол знакомо качнуло. Нолофинвэ сидел, привалившись к стене, его била дрожь. Майтимо выглянул в окно и почувствовал, что сейчас присоединится к дяде.

Крепость больше не выглядела целой, как показалось им, пока они были внутри. Арка ворот лежала в руинах, в городе не сохранилось ни одного дома. А на обломках, провожая вертолет алчущими взорами, толпились тысячи серых светящихся силуэтов.

- Интересненько это они придумали! – восхищенно выпалил Тенька, когда Майтимо рассказал ему об увиденном. – А какие они? Давайте сделаем круг, и вы составите опись. А еще лучше схватите парочку, для опытов. Тут точно на диссертацию наберется, и не на одну!

Но тут Нолофинвэ внезапно выругался, причем так витиевато, что Майтимо покосился на дядю с уважением, а Тенька поворчал насчет нервных аборигенов и взял курс на Белый Город.

Полчаса и одна минута спустя

- Арагорн, ты только не волнуйся! – объявил Тенька, входя в каминный зал, где разведчиков ждал король. – Вот подумай, чисто отвлеченно: если бы всем грозила гигантская армия мертвых, что бы ты предпринял?

Арагорн вскочил и подавился чаем.

…Пока колдун в своей неподражаемый манере описывал, как обстоят дела, Майтимо прошел к камину и вытянул руки, почти касаясь огня. Могильный холод словно поселился внутри.

Голоса Теньки и Арагорна отдалились – король Гондора поспешил собирать военачальников на совет.

Нолофинвэ неслышно подошел из-за спины.

- Ты что делаешь?

- Искрами любуюсь, – буркнул Майтимо и поежился. Не хватало кофе.

Дядя почему-то рассердился.

- Как сказать что-нибудь умное, так сразу «Нолофинвэ!», а как любоваться… а ну, подвинься!

Он плюхнулся рядом на парчовую лавку и тоже выставил руки к огню.

Некоторое время они сидели молча. Треск сухих поленьев успокаивал.

- И где? – тихо спросил Майтимо.

- Что?

- Умное.

Нолофинвэ прищурился.

- А оно тебе надо?

Майтимо помотал головой, и снова стало тихо.

Огонь дотла сжигал дерево, тьму и печали двух усталых нолдор, которым давно было, о чем помолчать друг с другом.

- И все-таки, когда будет умное?

Нолофинвэ неожиданно рассмеялся и хлопнул его по плечу.

- Пошли на совет. Предстоит трудная ночь, и мы еще не раз друг другу задолжаем.

Шестьдесят минут спустя

- Это явно получилось неспроста, – сказал Майтимо, в раздумьях постукивая по столу костяшками пальцев. – Сперва в подземельях Мории мы натыкаемся на целую кучу орков, теперь Минас Моргул кишит призраками, готовыми к бою…

Все посмотрели в окно: со стороны нехорошего города уже без утайки расползались по небу черные непроницаемые тучи. Военачальники Белого Города выглядели обеспокоенными, но решительными. Арагорн о чем-то напряженно думал, лицо Нолофинвэ осунулось, но глаза ярко блестели. Тенька делал вид, что присутствует на совещании, а сам втихомолку под столом прилаживал к своему приборчику какие-то провода.

- В Средиземье не осталось ни Саурона, ни более древнего зла, – отметил Арагорн. – Но здесь явно движение чьей-то злой воли…

- Саруман скрылся, – напомнил кто-то из военачальников. – Белый колдун ушел безнаказанным, и больше никто о нем не слышал.

Тенька вопросительно поднял брови.

- Это тот, у которого мы сперва съели все бутерброды, а потом разнесли полбашни гранатой, – пояснил для него Майтимо.

- Да-а, Саруман мог бы, – оценил Тенька и опять вернулся к приборчику.

- Бесполезно выставлять обычное войско против призрачного, – произнес Нолофинвэ.

- Нас ждет долгая и страшная ночь, – предрек другой военачальник. – Тьма лишь на горизонте, а сквозь нее уже не разглядеть неба. Утро может не наступить.

Арагорн встал, и все почтительно умолкли. Даже пятнистое лицо не могло умалить достоинства короля Гондора.

- Утро наступит, – твердо сказал Арагорн. – Я знаю силу, которая способна противостоять той, что движется против нас. Тенька, прошу тебя спуститься вниз и подготовить вертолет к отбытию – то, что может помочь нам, находится далеко, и я не стану полагаться на лошадь.

- А куда летим-то? – полюбопытствовал Тенька.

- Перед отлетом я покажу тебе на карте, – было видно, что Арагорну не хочется публично озвучивать свое загадочное место. Он обвел взглядом притихших военачальников, – Готовьте город к осаде. Нужно будет продержаться так долго, настолько это возможно.

После совета Майтимо и Нолофинвэ подкараулили короля Гондора в темном коридоре и приперли к стенке, потребовав рассказать, куда тот собрался лететь на Тенькином вертолете и почему это поможет одолеть призраков.

Арагорн отмалчивался недолго. Он не хотел предавать будущее дело широкой огласке, но не видел причин таиться перед почтенным предком и его племянником.

- Я задумал отправиться на холм Эрех, к мертвецам Дунхарроу. Предсказано, что по слову Короля они спасут людей от надвигающейся тьмы, и этим смогут исполнить свой долг. Помнится, в одной из бесед Элронд недоумевал, как вышло, что время Дунхарроу не пришло в разгар войны Кольца.

- Одна армия мертвецов против другой, – оценивающе произнес Майтимо. – Нолофинвэ, твоя мудрость что думает на этот счет?

Нолофинвэ переглянулся с ним и едва заметно подмигнул.

- Моя мудрость считает, что мы просто обязаны присоединится к Арагорну. Ибо две армии мертвых – еще куда ни шло, но Теньку в придачу точно никто в одиночку не вынесет!

Арагорн улыбнулся и положил руки им на плечи, точно скрепляя узы дружбы.

- Да будет так. Поспешим же!

Когда Тенька узнал о цели путешествия, то кубарем выкатился из вертолета и на пятнадцать минут исчез в неизвестном направлении. Вернулся он тяжело нагруженный всевозможным диковинным инвентарем: коробочками, палочками, сложными конструкциями из линз и проводов. На поясе исследователя болталась пустая банка.

Тенька надвинул на глаза пару особенно устрашающих семицветных линз и торжественно пообещал, что уж теперь разглядит призраков во что бы то ни стало и изучит до последнего клочка тлена или какой у них там состав.

Нолофинвэ мудро промолчал, Майтимо закатил глаза, а менее опытный Арагорн имел неосторожность напомнить об изобретении пятновыводителя, за что был немедленно назван дилетантом и неучем, не имеющим тяги к прекрасному.

Два часа и одна минута спустя

Над холмом Эреха ветер гнал по небу водянистые облака. Огромный круглый камень отбрасывал подрагивающую тень. Было сыро и промозгло, под ногами шуршали подгнившие прошлогодние травинки.

Тенька три раза сменил линзы, его приборы жужжали, дымили и щелкали, в руках крутились какие-то палочки на шарнирах.

- Ну, где они? Где эти призраки, крокозябра их задери?!!

- Слева, справа, – устало перечислял Майтимо, – и за камнем тысячи три.

Линзы в который раз менялись, тумблеры на приборах выкручивались на полную мощность, но результата не было, и колдун изнемогал.

- Я дам тебе свою записную книжку, и ты их зарисуешь!

- Делать мне больше нечего! – злился Майтимо.

- Во имя науки!..

Нолофинвэ крепко стискивал рукоять меча и не отводил взгляда от потомка.

Арагорн стоял чуть поодаль, сумерки обступали его со всех сторон, но для него, казалось, не существует страха перед ночью.

- Клятвопреступники! – крикнул он. – Ваш час настал!

Тенька пихнул друга локтем.

- Они ему отвечают? Чего говорят? Какие голоса? Можешь хоть децибелы подсчитать?

- Моргот и все его твари! Испугайся ты, наконец, и оставь меня в покое!

- Как же я испугаюсь, если они такие интересненькие!

- Ты их даже не видел!

- От этого они кажутся мне еще интереснее! Майтимо, зарисуешь?..

Арагорн тем временем говорил:

- Мы летим в Белый Город, над которым нависла угроза тьмы. Сразитесь с воинством Минас Моргула, и когда оно будет побеждено, я признаю, что ваша клятва исполнена.

Тенька нацепил все линзы одновременно, дышал на приборы, вытягивал проводочки, подпрыгивал и становился на голову. Тщетно. Призраки молча и категорически не желали быть изученными.

- …Вы покинете эти места и обретете вечный покой, – продолжал Арагорн.

Майтимо уже обреченно сидел под камнем и зарисовывал самого страшного призрака. Тенька постоянно заглядывал другу через плечо и умолял не пропустить в рисунке секреционные железы.

- Какие, ко всем валараукар, железы?!

- Неуч! Если призраки источают холод, то у них должны быть органы, которые его вырабатывают!

- Я тоже источаю – тепло и свет, но у меня… – начал было Майтимо, но тут колдун поглядел на него так заинтересованно, что он мгновенно пожалел о сказанном. И захотел срочно научиться у призраков их полезному умению не показываться Теньке на глаза.

- Если мы полетим на вертолете, то призраки побегут под нами, – отметил Нолофинвэ.

Тенька испустил стон разочарования и защелкал тумблерами из последних сил.

Три часа, восемнадцать минут, пятьдесят секунд спустя

В низком небе клубились плотные черные тучи, а под их покровом от Минас Моргула к стенам Белого Города неотвратимо подступала серая призрачная лавина. Факелы за каменными зубцами еще горели ярко, но ледяной шквальный ветер так и норовил задуть пламя. Все замерло в ожидании неотвратимого.

Очередным порывом ветра вертолет качнуло, но Тенька запихнул под рычаг один из приборов, не пригодившихся для ловли призраков, и лопасти завертелись с удвоенной силой, назло любому ветру.

Во дворе цитадели уже толпился народ, ожидая прибытия короля. Когда вертолет приземлился, к Арагорну подошел один из военачальников и опасливо доложил, явно не зная, относить эту весть к хорошим или к плохим:

- Мой король, полчаса назад прибыла ваша жена…

- Как? – изумился Нолофинвэ, опередив почтенного потомка. – Она же была в Ривенделе!

- Леди Арвэн сказала, – военачальник обреченно покосился на двери, ведущие в цитадель, – что почуяла неладное, поэтому связалась с владычицей Галадриэлью, а та через водяное зеркало переправила сюда…

- Чем только думает кузина Артанис! – возмутился Майтимо. – Беременную женщину в осаждаемый город!

Он хотел добавить еще пару нелестных слов насчет разума дорогой кузины, но подметил, что говорит точь-в-точь как Трандуил, и замолчал.

Судя по лицу Арагорна, ему тоже хотелось высказаться, и было совершенно плевать, на кого он при этом похож, но времени на возмущение не хватало.

- Пусть остается внутри, из цитадели ни шагу, – коротко велел Арагорн и скомандовал остальным: – На стены!

- Я не договорил, – воскликнул военачальник. – Вместе с леди Арвэн прибыли ее братья Элладан и Элрохир, а еще лорд Глорфиндел, принц Лихолесья Леголас, как раз гостивший у владычицы Галадриэль, и его друг гном Гимли.

- О, – оценил Нолофинвэ, – теперь ясно, почему Артанис отпустила сюда Арвэн.

- Отчего ты прежде молчал! – Арагорн развернулся к военачальнику. – Где они?

- Все на стенах, – тот замялся. – И ваша жена тоже…

Арагорн все же процедил сквозь зубы что-то нелестное и поспешил прочь со двора.

- А как сила, о которой вы говорили на совете? – военачальник помчался вслед за королем. – Она поможет нам? У нас есть надежда увидеть рассвет?

Сверху, со стен, донеслись возгласы: сперва испуганные, потом удивленные и даже потрясенные, потом все более радостные.

Майтимо прислушался и ответил за Арагорна:

- Надежда есть. А если мы сейчас и впрямь поспешим, то сумеем увидеть, как она осуществится.

Нолофинвэ тем временем огляделся по сторонам и спросил:

- Кто-нибудь видел Теньку?..

Семь минут спустя

Со стен открывалась широкая и жутковатая панорама схватки одного призрачного воинства с другим. Порывы ветра закручивались в маленькие смерчи, темный пепел мешался с серым туманом, древние светящиеся мечи разрубали полуистлевшие тела. На поле под Белым Городом было страшно и темно.

Лишь одна человеческая фигурка носилась между сражающимися призраками, и перед ней расступались как Дунхарроу, так и враги.

Жители города считали человека внизу не то сумасшедшим, не то самоубийцей, но лишь двое эльфов у окошка бойницы точно знали, что Тенька страдает во имя науки, бегая по абсолютно пустому для него полю.

- Чую, улов призраков сегодня не сладится, – философски предрек Нолофинвэ, отпивая из фляги горячего чаю и передавая ее племяннику.

- Тенька упорный, – Майтимо верил в друга. – Он непременно что-нибудь изобретет и утащит в свой виварий умертвие-другое.

- Не умаляю его способностей, – Нолофинвэ оценивающе склонил голову набок. – Но до конца битвы он не успеет.

- С чего ты взял?

- Погляди наверх: тучи расходятся.

- Там как было черно, так и осталось!

- Это потому, что сейчас ночь. Присмотрись, и ты увидишь звезды.

Мудрый Нолофинвэ как всегда оказался прав. Прошло совсем немного времени, и одна серая лавина поглотила другую, с неба убрались последние клочья темноты, а ледяной ветер унялся, превратившись в обычный, весенний.

Исполнив клятву, Дунхарроу сгинули не только для Теньки, но и для всех остальных. На поле под городом не осталось даже тел, и лишь слабый, уже сходящий на нет запах тлена напоминал о случившемся.

Защитники города не расходились, напряженно всматриваясь в ночь. Пылали факелы, озаряя встревоженные лица. Но со стороны Минас Моргула больше не шло угрозы, и все мало-помалу успокоились.

Арагорн постановил, что бросать это дело все же нельзя, и надо точно узнать, были ли призраки местью Сарумана, и если да, то где Саруман сейчас, удалось ли ему скрыться или он канул в небытие вместе со своим войском. Но пока Белое Древо снова расцветает, ночь близится к излому, все устали, измучены страхами и голодны, поэтому самое время хорошенько отдохнуть до утра.

…Когда прекрасная Арвэн увидела мужа, стражей и гостей из иного измерения, то всплеснула руками и потрясенно воскликнула:

- О, валар! У вас случилось поветрие?

- Тенька, – коротко объяснил Майтимо.

А Нолофинвэ добавил подробностей, тактично удержавшись от ехидства.

Арвэн прониклась и твердо вознамерилась помочь. Она разыскала Теньку (что само по себе тянуло на подвиг) и шепнула ему на ухо пару слов. После этого колдун крепко задумался, а спустя двадцать минут предъявил всем заинтересованным пузатую бутыль еще теплой бесцветной жидкости, от которой пятна таяли без следа. В ответ на расспросы Арвэн загадочно молчала, но когда даже Нолофинвэ попросил ее поделиться секретом обуздания просвещенной науки, поведала:

- Ведь вы сказали, что Теньке должно стать интересненько. Вот я и напомнила, сколько удивительных открытий было совершено случайно, во время изготовления простых и понятных вещей, вроде пятновыводителя.

- Я начинаю ее бояться, – признался Майтимо.

По случаю избавления разом и от призраков, и от пятен было решено не идти спать, а прямо сейчас устроить маленький домашний пир.

В главном зале цитадели накрыли столы, наскоро собрали лучшие кушанья, а из подвалов выкатили бочки с вином. Как-то незаметно весть о празднике разнеслась по всему городу, и вскоре в зале было полным-полно гостей, а на улицах тоже разбивали веселые застолья.

Глубоко заполночь Майтимо заявил, что вино – это несерьезно, и пусть Тенька тащит кофе. А дорогой дядюшка Нолофинвэ пусть даже не думает отпираться, ибо валар здесь все равно нет.

- А при чем тут валар? – потихоньку осведомился Тенька.

Прочие друзья-знакомые тоже навострили уши.

- Это случилось, когда я в первый раз угостил дядю Нолофинвэ кофе и не рассчитал количества, – по очень большому секрету поведал Майтимо. – Напившись, Нолофинвэ отправился прямиком на священную гору Таникветиль и принялся подбивать валар к Исходу из Валинора. Причем оказался настолько красноречив, что все, включая светлейших владык, готовы были согласиться и избрать его вождем. Но возглавить поход он не успел, ибо влез на трон Манвэ и заснул. Как его за такое снова в Мандосе не заперли – не представляю! Наверное, Эонвэ все-таки не врал, когда говорил, будто выгораживает нолдор перед Великими.

Шесть минут, тридцать девять секунд спустя

Путь из комнаты, где лежал мешок с кофе, до главного зала проходил через фонтанный двор мимо Белого Древа. Тенька не отказал себе в удовольствии приостановиться и поглазеть на чудесный ствол и остролистную крону, которые слабо мерцали в темноте.

Сейчас Белое Древо никто не охранял – все праздновали в зале.

На плитах около фонтана темнели кривоватые следы босых ног. Красящий состав для ловли призрака оказался стойкой штукой.

«Стоп, – подумал Тенька, глядя на следы. – Я ведь изобрел смывающую жидкость и своими глазами видел, как уборщики драили тут все, и следов не оставалось. Да и были те следы не здесь, близ входа в цитадель, а у Древа и дальнего края фонтана. А не значит ли это…»

И тут, словно в подтверждение мыслям колдуна, за белой кроной мелькнул темный размытый силуэт.

- Ага-а! – обрадованно вскричал Тенька, выхватывая из-за пазухи модернизированный накануне приборчик. – Ну, теперь-то я тебя прищучу!!!

…Майтимо отчего-то было неспокойно. Такая чувствительность преследовала его со времен владения волшебным кольцом и не собиралась отпускать до сих пор. Что-то неладное творилось поблизости, в цитадели. И проклятое предчувствие кололось в груди как заправский ёж.

- Теньки долго нет, – отметил Нолофинвэ, и это стало последней каплей.

Как можно беспечнее Майтимо сообщил всем, что сейчас приведет этого неугомонного изобретателя, наверняка увлекшегося очередной «интересненькой штукой», и поскорее выбежал из зала, радуясь, что не успел расстаться с мечом.

Уже на пороге выхода в фонтанный двор чуткие уши лорда Химринга уловили какую-то подозрительную возню. Больше не медля и не сомневаясь, Майтимо выбежал с клинком наизготовку, да так и застыл.

Вокруг Белого Древа, выставив диковинный приборчик перед собой подобно сулице, носился встрепанный раскрасневшийся Тенька с поистине маниакальным блеском в глазах. А от него со всех ног удирало огромное чудовищное создание, похожее на назгула: с шипастыми доспехами, развевающимся полуистлевшим плащом и тьмой под приоткрытым забралом.

- Врешь, не уйдешь! – тяжело пыхтел Тенька. – Поймаю и изучу за все призрачное войско!

Майтимо оперся на меч и занял позицию зрителя.

Страшная темная тварь совершенно не хотела быть изученной, тем более отдуваться за все войско. Время от времени она пыталась вырваться из круговой погони, но не могла шагнуть за пределы клумбы, всякий раз натыкаясь на невидимую стену и отлетая обратно. Майтимо заметил, что ближайшие к Древу плиты истоптаны густо-фиолетовыми следами. Правда, оставалось неясным, как обутое в латные сапоги чудище может оставлять следы босых ног. Но, с мстительным злорадством решил лорд Химринга, Тенька непременно изучит и этот вопрос.

- Помощь нужна? – все-таки поинтересовался он у друга.

- О, Майтимо! – обрадовался Тенька, не прекращая погони. – Ты гляди, какой экземпляр! Я почти его поймал! Только не вздумай мечом размахивать, он нужен мне живьем! Я уже заключил его в ловушку, осталось только извлечь! По-хорошему, надо сузить круг ловушки, а потом в нем и таскать, но эта зараза, – он указал на улепетывающего призрака, – попалась вместе с Древом и всякий раз цепляется за ствол. Не могу же я и Древо выкорчевать! Майтимо, а если ты сейчас разведешь непрерывные вектора по синусоиде в четыреста градусов, то я смогу…

- Любая помощь, кроме балроговой науки! – поспешил уточнить лорд Химринга.

- Тогда стой и смотри, – отмахнулся Тенька.

Призрак явно осознал, что дни его свободы сочтены, но просто так сдаваться не обирался. На очередном круге он подпрыгнул, уцепился когтистыми лапами за ветки Древа и сноровисто пополз вверх по стволу.

- А ну стой! – возмущенно заорал колдун и по инерции ринулся следом.

Древо опасно закачалось, во все стороны полетели листья и мелкие веточки.

«Сам стой, Тенька! – хотел было крикнуть Майтимо, – разве ты не видишь, что оно сейчас…»

Раздался треск, белый ствол переломился, и Тенька с призраком кубарем полетели вниз, путаясь в кроне.

- Ага, попался! – торжествующе прокричал вед, хватая добычу за полуистлевший черный плащ.

Призрак взвыл, обреченно загребая костлявыми пальцами воздух.

Тенька сунул руку в заплечный мешок, чудом не свалившийся во время погони, и достал странный предмет – плетеную из веревок сумку с длинными ручками. Майтимо казалось, в такую сумку не то, что призрака – яблок в урожайный год не наберешь.

Но когда чудовище соприкоснулось с сумкой, оно начало таять, сжиматься в темно-серый комок, удивительным образом не испаряясь за пределы плетеного узилища.

Убедившись, что призрак никуда не денется, Тенька выпрямился, утирая со лба пот, и, наконец, разглядел плачевные результаты погони. Древо было сломано посередине, крона лежала на клумбе, по всему двору ветер носил сорванные листья.

Майтимо схватился за голову, осознавая масштаб катастрофы. Ствол – это не веточка, просто перевязать не получится. Либо доламывать и ждать, пока оставшийся пенек зазеленеет, либо искать новый саженец...

Пока лорд Химринга предавался тягостным раздумьям, Тенька поднатужился и приподнял крону над землей, пытаясь приладить ее на место.

- Майтимо, помоги мне!

- Ты думаешь, Арагорн ничего не заметит? – вздохнул тот, подходя и тоже берясь за ветки.

- Так я ж еще поколдую! Профессионал я или кто?!

Белое Древо хоть и было по высоте лишь чуть повыше Майтимо, весило не как пушинка, поэтому удержать крону ровно было трудно даже вдвоем. Наконец кое-как, вкривь и вкось, края разломов приладили друг к другу. Майтимо стоял, сам себе напоминая поддерживающую свод статую во дворце дедушки Финвэ, а Тенька, прищурившись, начал

колдовать.

Сперва Белое Древо завибрировало, а потом неожиданно стало горячим, словно лист металла из печи. Майтимо невольно разжал руки, уже представляя, как крона обрушится вновь, на сей раз им на головы, но оказалось, что разлом успел срастись. На месте трещины набухла узловатая шишка, но она сейчас показалась меньшим злом.

Затем на ветках начали веерами распускаться листья. Причем не тонкие и заостренные, как были на Древе изначально, а широкие, плотные, мясистые, хотя тоже серебристо-белого цвета. Вслед за листьями полезли обильные цветочные грозди.

- Тенька, хватит! – воззвал Майтимо, отступая на шаг. Древо уже было не похоже само на себя.

- Я ничего не делаю! – заверил колдун. – Процесс запущен и необратим, это ж растениеводство, а не ортогональная синусоида какая-нибудь!

Майтимо не покидало ощущение, что похожие листья вкупе с цветами он уже где-то видел.

- А какого балрога ты запустил процесс превращения Белого Древа в… – тут цветы стали сменяться плодами, и до лорда Химринга дошло, – …в кофейный куст?!!

- Потому что эта формула изобретена изначально под кофейные кусты. Хотя, сильмарилловые деревья от этой формулы тоже срастались, и ничего, – пожал плечами Тенька. – Кто ж знал, что будет такая интересненькая реакция! Кстати, надо записать.

- Тенька, это же Белое Древо Гондора! Что ты наделал! Сперва ты его сломал, а теперь исказил до неузнаваемости! Что ты скажешь Арагорну?

Колдун флегматично пожал плечами.

- Ну, скажу, что теперь у него всегда будет свежий кофе. И в Лихолесье ездить не надо!

- Думаешь, кофе его утешит?

- Слушай, а давай в утешение подарим Арагорну саженец сильмариллового дерева?

- Зачем Арагорну сильмариллы?

- Ну, не знаю. Они ж тут у вас всем нужны!

- Время, когда сильмариллы были всем нужны, закончилось две эпохи назад!

- Тогда давай подарим ему вертолет!

- А время, когда всем будут нужны вертолеты, еще не настало и, дай Эру, не настанет никогда!

- Майтимо, тебе невозможно угодить, – попенял Тенька. – Уверен, с Арагорном договориться будет намного проще. Вот оттащу ваше привидение в виварий…

И тут притихший сгусток тьмы в сетчатой веревочной сумке подал голос.

- Пощади, волшебник, не сажай меня в виварий!

- А чего еще с тобой делать? – резонно возразил Тенька. – Ты существо интересненькое, малоизученное…

- Делай со мной что хочешь, лучше убей, но только не изучай! – взмолился узник и выдал последний козырь: – Я не тот, кто тебе нужен. Ты хочешь изучить черное умертвие, а я Саруман, Белый колдун!

Тенька пригляделся.

- О, точно! Интересненько это вышло! Чего ж теперь с тобой делать?..

- Не надо в виварий, – повторил Саруман. – Хоть на суд, хоть на казнь, хоть служить тебе буду, пока существует мир!

Майтимо только ухмыльнулся на такие мольбы, но Тенька неожиданно задумался, что-то прикидывая, а затем присел перед плетеной сумкой на корточки.

- Прям настолько не хочешь в виварий?

- Не хочу! Все, что угодно, только не туда!

Колдун почесал в затылке и тронул веревочные лямки.

- Тенька! – воззвал Майтимо к разуму друга. – Уж не собираешься ли ты отпустить исчадие тьмы восвояси?!

- Это ж не призрак, которого я так хотел словить, – пояснил Тенька, – а обычное сложное вещество, хоть и пакостливое. Ты глянь, какой он жалкий. Как тот балрог в подземелье, помнишь? А еще я вдруг подумал: если утащу его с собой, в этом измерении не останется ни одного представителя древнего зла. Что будут изучать потомки? Что скажут мои будущие местные коллеги?

- Ты рехнулся, и я говорю тебе это прямо сейчас!

Но Тенька уже принял решение.

- Саруман, поклянись, что ты не будешь тут больше безобразничать, и я тебя отпущу. Пока, конечно, мой будущий коллега тебя не поймает. А ты, Майтимо, не ругайся, а как специалист по клятвам придумай подходящую формулировку, чтоб не отвертелся!

Лорд Химринга с лязгом вогнал меч в ножны и мстительно завернул такое, по сравнению с чем их прежняя клятва о сильмариллах казалась невинным обещанием.

Саруман надолго замялся, но делать было нечего, и клятву пришлось повторить в точности. Тенька оттащил веревочную сумку к краю двора, перекинул через парапет и хорошенько встряхнул.

Темный дух вылетел на волю как пробка из бутылки и с неслыханной скоростью бросился прочь.

Тенька прищурился ему вслед и крикнул:

- Лети, лети! Чтоб я тебя здесь больше не видел! Только сунься, пока я жив!

Майтимо почувствовал, как от последних слов друга к горлу подкатывает ком.

- Тенька, – тихо напомнил он. – Ведь ты человек.

Слова выговаривались с трудом, царапая сердце. Майтимо никогда прежде не говорил об этом вслух, но он помнил юного мальчишку на Тангородриме. А теперь у этого мальчишки жена, дети, крохотные морщинки вокруг глаз, и двадцать пять лет ему еще дашь, а вот семнадцать – уже никак. И ведь это для Майтимо прошло больше тысячи лет. А для Теньки – всего лишь около десятка.

Тенька посмотрел ему в глаза и удивленно спросил:

- Ты чего вдруг так расстроился? Ну, человек, и чего теперь-то?

- Саруман – бессмертный дух, который живет тысячи лет. А ты в лучшем случае проживешь чуть больше сотни, и в конце будешь немощным стариком, – Майтимо сглотнул мерзкий ком и заставил себя закончить: – По моим… по нашим… по Сарумана меркам ты очень, очень скоро умрешь.

- Да ты не расстраивайся, – Тенька хлопнул его по плечу. – Какое мне дело до Сарумановых мерок! Я это так ему, на всякий случай сказал.

- Да при чем здесь Саруман, – с досадой поморщился Майтимо. – Мне тебя будет не хватать, Тенька. Всем нам.

И подумал, что выглядит это глупо. Как будто колдун уже состарился и собирается отойти в мир иной. Или куда там в Принамкском крае люди уходят.

- Да говорю ж, не расстраивайся, – повторил Тенька. – Майтимо, ну чего ты как неуч? Не собираюсь я жить чуть больше сотни!

- Т-то есть?! – до этих слов лорду Химринга казалось, что он уже разучился удивляться.

- Понимаешь, там так интересненько получилось…

- Тенька, говори как есть, или я сам убью тебя сию секунду!

- Ну вот, – продолжил колдун, будто совершенно не понимая терзаний друга. – Когда я изобрел водяное зеркало и понял, сколько есть всяких разных миров, а в них до кучи измерений, то подсчитал, что на исследование полутора процентов уйдет приблизительно девятьсот шестьдесят два с половиной года. Словом, пришлось принимать меры! Помнишь, я у тебя кровь просил, а ты не давал? Во, а Феанаро потом дал. И Юрген дал. Вернее, его Клима на это уболтала. В общем, я выделил элемент долголетия, синтезировал его под свои нужды и…

- Говори сразу, – оборвал Майтимо. – Когда ты умрешь?

- Кто ж это знает? – искренне округлил глаза Тенька. – Но проживу достаточно, чтобы исследовать хотя бы пятьдесят процентов! Ну и стариться сильно не буду… Ой, Майтимо, ты чего, плакать собрался?

- Вот еще! – лорд Химринга отвел глаза. – Настоящие нолдор не плачут! Идем скорее, там весь кофе выпьют без нас.

- Не выпьют, – безмятежно сообщил Тенька. – Мешок-то с зернами у меня…

Три минуты спустя

Когда Майтимо и Тенька вернулись на пир, там как раз активно обсуждали, что делать с остатками Минас Моргула. Большинство было на стороне Арагорна, который грозился развеять вертеп Тьмы пеплом по ветру.

Тенька тут же включился в полемику, ратуя за сохранение памятников старины.

В конце концов, Арагорн объявил, что если Тенька обязуется натащить в Минас Моргул побольше своих знаменитых приборов, а еще желательно кафедру с учениками в придачу, то пусть, пожалуй, стоит. В этом случае остатки зла выйдут оттуда сами, естественным путем, спешно пакуя чемоданы и теряя на бегу башмаки.

- Вот спасибо! – обрадовался Тенька. – Я туда не только кафедру с учениками, я еще друга Феанаро притащу! Организуем там парник, посадим сильмарилловые деревья и попробуем скрестить их с бело-кофейными – вроде того, которое теперь у тебя в фонтанном дворе растет.

- У меня растет ЧТО?..

А праздник шел своим чередом. На жаровню поставили первую партию кофе, из кухни принесли свежеприготовленные сладости.

Раздались радостные возгласы: небо на востоке начало светлеть.

- Такое событие, как рассвет, нужно отметить великим тостом! – решил Арагорн и посмотрел на гостей из иного измерения. – Нолофинвэ, вы мудрейший из присутствующих, я прошу вас сказать несколько слов перед началом нового дня.

Но Нолофинвэ лишь улыбнулся.

- Это большая честь, и я хочу распорядиться ею действительно мудро. Пусть право великого тоста достанется Майтимо.

Лорд Химринга округлил глаза.

«Мне?! Нолофинвэ, с какой стати?!»

«Речь Теньки никто не поймет», – так же мысленно ответил дядя.

«Вот и говорил бы сам!»

«Дорогой племянник, хватит отпираться. В конце концов, я передаю тебе не корону».

«Так это месть! Мелочная месть Второго Дома!»

«Как тебе будет угодно», – глаза Нолофинвэ смеялись.

Майтимо поднялся, высоко держа чашу с горячим ромашковым чаем. Все взоры обратились к нему, а сам лорд Химринга глядел на дядю, Теньку, Глорфиндела, детей Элронда, на Леголаса с Гимли и на множество людей, что были в зале.

Слова для речи не нужно было подбирать.

Кажется, он знал их всегда.

- Друзья! Мне ценно думать, что я могу назвать так каждого из вас. Давайте выпьем за наступающее утро. За дни, которые мы пережили, несмотря ни на что. За дни, которые переживем. За такие мгновения, как это. За друзей и родичей, за кофе и боярышник, за хорошее варенье, за все миры разом и – балрог с ней – за просвещенную науку. Мы живы, молоды и почти бессмертны, я каждого из вас могу назвать настоящим нолдо. Да пусть же будет так!

Чаши и кубки звонко встретились на середине стола, и в тот же миг из окон хлынули первые лучи долгожданного рассвета.

КОНЕЦ