Новеллы и повести [Анджей Струг] (fb2) читать постранично

Новеллы и повести

Анджей Струг, его время, его герои

Непосредственное участие в освободительной борьбе народа, пристальное внимание к явлениям общественной жизни — характерная особенность польской литературы, сложившаяся на протяжении многих веков ее развития. Традиция эта ярко проявилась на рубеже XIX и XX веков. «Высматривать во тьме пути, ведущие к счастью родного народа», — так понимал свою задачу, задачу всей прогрессивной литературы, крупнейший писатель того времени, властитель дум передовой польской интеллигенции Стефан Жеромский. Так же понимал ее и Анджей Струг (1871—1937), младший современник и последователь Жеромского.

Струг стал писателем в бурные дни революции 1905—1907 годов и в своих произведениях запечатлел картину ее наивысшего взлета и горького поражения. Проблемы польского социалистического движения, революционный энтузиазм трудового люда, поднявшегося на штурм старого мира, героическая деятельность революционеров-подпольщиков — эти новые темы Струг одним из первых ввел в польскую литературу.

Анджей Струг (псевдоним Тадеуша Галецкого) родился 28 ноября 1871 года в семье обедневшего шляхтича, державшего бакалейную лавку. Его детство прошло в небольшой загородной усадьбе Константиновка и в Люблине, где он учился в гимназии. Будущий писатель становится активным членом нелегального ученического кружка, где, наряду с запрещенными в то время произведениями Мицкевича и Словацкого, читали «Манифест Коммунистической партии» и пели революционные песни. Подобная атмосфера была и в других учебных заведениях Королевства Польского, где царское правительство в те годы проводило жестокую русификацию. Сопротивление полицейским порядкам в гимназии, шпионству надзирателей стало для многих первыми шагами в освободительной борьбе, приобщило лучших представителей шляхетской молодежи к социалистическому движению.

В 1895 году Струга, к тому времени студента агротехнического института в Пулавах, арестовывают по делу о нелегальном обществе «Народное просвещение». Семнадцать месяцев он проводит в варшавской цитадели, в ее печально известном Десятом корпусе, который был местом заточения многих поколений польских революционеров.

Заключение и ссылка явились для будущего писателя школой мужества, воспитания воли и политического самообразования. Там он знакомится с представителями разных направлений в демократическом движении. На долгие годы связывает его дружба с Брониславом Весоловским, одним из организаторов польской марксистской партии «Социал-демократия Королевства Польского» (позднее «Социал-демократия Королевства Польского и Литвы» — СДКПиЛ), впоследствии участником Великой Октябрьской революции. Сам же Струг входил в Польскую социалистическую партию (ППС), основанную в 1892 году.

Принадлежность к этой партии, а также атмосфера партийных разногласий, имевших место в польском рабочем движении начала XX века, отразились на идейной и творческой эволюции Струга.

СДКПиЛ продолжала интернационалистические традиции первой польской рабочей партии «Пролетариат» (1882—1886). В борьбе за свержение царизма она провозглашала принцип совместных действий с русским пролетариатом.

«Громадная, историческая заслуга товарищей польских социал-демократов, — писал В. И. Ленин, — та, что они выдвинули лозунг интернационализма и сказали: нам всего важнее братский союз с пролетариатом всех остальных стран»^[1].

В отличие от социал-демократов ППС главной целью-считала борьбу за независимость Польши, подчиняла этой цели классовые интересы пролетариата и проводила в отношении к русскому революционному движению раскольническую политику.

Однако действительная историческая роль обеих этих партий не определялась однозначно их основополагающими программными декларациями и была осложнена рядом причин. Известно, что при своем интернационализме, явившемся громадным теоретическим и практическим достижением, СДКПиЛ совершила ряд ошибок в решении польского национального вопроса. Польские социал-демократы недооценивали задачу борьбы за независимость Польши, считали, что требование независимости уводит пролетариат с классовых позиций, и выступили против включения в программу российских марксистов пункта о праве наций на самоопределение.

Это суживало сферу влияния СДКПиЛ на трудящиеся массы и прогрессивную интеллигенцию. Между тем ППС, правое руководство которой, прикрываясь революционной фразеологией, ловко маскировало свои истинные цели (борьбу не с царским самодержавием, а со всей Россией за отрыв Королевства Польского от империи), сумела привлечь в свои ряды широкие круги радикально настроенных патриотов из разных слоев общества.

Но внутри самой ППС не было единства.