Матрица смерти [Джонатан Эйклифф] (fb2) читать постранично

Джонатан Эйклифф Матрица смерти

Кто он, третий, идущий всегда с тобой?

Посчитано так: нас двое — ты да я,

Но взгляну вперед по заснеженной дороге -

Там он, третий, движется рядом с тобой, В темном плаще с капюшоном...

«Бесплодная земля»

Т.С. Элиот

Они блуждали в пустыне по безлюдному пути и не находили населенного города.

Пс. 107:4

Выражаю сердечную благодарность Патриции Паркин, издателю, за тонкость и такт, свойственные ей как профессионалу; Мэри-Роз Догерти — за эрудицию и энергию, проявленные при подготовке книги к изданию, а также моей жене Бет — за интерес и сопереживание.

Глава 1

Даже сейчас сам себе удивляюсь, что взялся за мемуары. С каждым днем все случившееся кажется нереальным. На какой-то миг меня будто охватывают темные крылья, а затем — взмах, и все исчезает, и воздух чист, как ничего не бывало. А потом я снова прислушиваюсь, и вслед за тишиной являются звуки — знакомые звуки, которых быть не должно.

Мое рациональное Я убеждает: не было ничего, кроме игры воображения. Однако тут же я ловлю себя на противоречии: богатым воображением я отнюдь не одарен. Напротив: многие подтвердят, что способность к выдумкам у меня атрофирована с детства. Склад ума у меня аналитический; я ученый, социолог, человек конца двадцатого века, отнюдь не мечтатель. На изучаемый феномен смотрю именно как ученый: когда готовлю статью, стараюсь отбросить все, что окрашено личным отношением, или является догадкой, или представляет результат размышлений, а оставляю только проверенные и неопровержимо доказанные факты.

Действительно ли я сейчас услышал звук? — подумал я... Признаюсь, я до сих пор время от времени слышу звуки, слышать которые никому не следует. Они звучат лишь в моем воображении, и нигде больше. Если не...

Как могло случиться, что такой рациональный человек, как я, в самое темное время перед рассветом постоянно видит кошмарные сны с призраками, которых может создать лишь извращенное воображение? Даже днем, при ярком солнечном свете, на траве, перед моим испуганным взором являлись вдруг тени, и краем глаза я замечал фантомы самых причудливых очертаний, торопливо убегавшие прочь. Рассудок мой отрицает это, знания мои этого не допускают, однако мне доводилось видеть такие вещи, о которых стараюсь не думать, когда остаюсь один. Я слышал звуки, которые, случись их услышать опять, сведут меня с ума.

Если уж эта история должна быть рассказана, надо привести ее в систему. Попытаюсь проанализировать все, что со мной произошло. Следует подойти к предмету так, как я это делаю в научных изысканиях. Дистанцируясь от событий, я постараюсь дать возможность читателям лучше оценить все, что они прочитают, да и сам попробую во всем разобраться. Если же временами я буду отступать от избранного мною отстраненного научного стиля, прошу простить. Просто... это так еще свежо в памяти. К тому же, кажется, дело не кончено. Сейчас пока стоит светлая пора, но что ждет нас с наступлением осени?..

Зовут меня Эндрю Маклауд. Мне тридцать три года. Родился 15 июля 1961 года. Имя отца — Кэлум, матери — Маргарет. Я у них единственный ребенок. И отец мой был единственным ребенком в семье, и его отец, мой дед. Поэтому, вероятно, я не боюсь одиночества. Во всяком случае, до определенного времени не боялся.

Сообщу вам все факты, чтобы вы знали: места воображению здесь нет. Вижу и слышу я не хуже вас. Факты — это то, что отличает нас от детей и дикарей. Факты — лучшая защита от Внутренней потребности к преувеличению и фантазиям. Все, что вы прочтете, уверяю вас, — исключительно факты, которыми я располагаю.

Родился я на острове Льюис, это один из островов Гебридского архипелага. Отец мой преподавал в средней школе Сторноуэя гэльский язык, хотя родом был с «материка», уроженец Инвернесса. Познакомился он с моей матерью во время летней практики, будучи студентом Абердинского университета, где изучал гэльский и ирландский языки. Поженились они вскоре после того, как он получил диплом и остался в Сторноуэее в качестве преподавателя.

Прошло немало времени, прежде чем островитяне признали в нем своего. Дело в том, что «материковые» шотландцы в глазах островитян иностранцы. Поначалу они не могли взять в толк, как это «иностранец» будет учить их детей родному языку. Впоследствии, однако, превосходное знание гэльского языка и литературы и авторитет, который отец завоевал у детей, расположили островитян в его пользу. Со временем он занял почетное место в сторноуэйском обществе.

Воспитание мое отличалось любопытной смесью отцовского скептицизма и простой материнской веры. Ребенком я каждое воскресенье ходил с нею в церковь. На Льюисе Свободная церковь Шотландии — Малая Свободная, как ее именуют в просторечии, — являлась доминирующей, в отличие от католического юга. Моя память навсегда запечатлела просторные помещения, кальвинистскую страстность