Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
думает дать чугуна, Полещук оглядывался на печь и безмятежно отвечал:
— А кто ее знает. Это как она захочет.
Но печь перестала слушаться Полещука. Яростная и непокорная, она вышла из повиновения. И Полещук растерялся, он уже не верил, что печь снова можно подчинить себе. Авария явилась как грозное свидетельство его беспомощности.
И Полещук решил стать железнодорожным машинистом, чтобы мчаться мимо этих неподвижных мест, напоминающих ему о его трусости-измене.
В мастерской депо Полещук изготовил для будущего своего паровоза гудок.
Блестящая медная труба лежала на дне его сундучка, завернутая в полотенце.
О достоинстве паровозного гудка судят не по блеску сияющей шлифовку а по звуку.
Звук этого гудка был великолепен.
Из медного горла его, клубясь, исходил грозный, многоголосый напев, полный могущественной силы.
Для того чтобы создать такое дивное звучание, Полещук потратил много времени и сил.
Дома у Полещука был чайник с наглухо запаянной крышкой и с нарезным носиком. На этот носик Полещук навинчивал трубу гудка. Поставив чайник на примус, завесив окна одеялом, он ждал, пока пар, набрав силы, не начинал своего пения.
Полещук регулировал, подтачивал стальную пластину, чей трепет и придавал звуку это многоголосое пение.
Машинисты любят музыку паровозных гудков.
Но ни у одного водителя, даже самого мощного паровоза, не было такого гудка, какой сделал для своей будущей машины Полещук.
Но он вовсе не собирался внушать себе мужество великолепным голосом гудка.
Он сделал этот гудок просто для того, чтобы на его паровозе стоял хороший гудок, а не сипатая трубка.
На экзаменах Полещук, ослабев от волнения, шепотом давал ответы. И ответы его были неважные. Если бы не письменная работа и практические поездки, Полещук провалился бы.
Седой машинист, стриженный ежиком, с угловатым, сердитым лицом, испытав Полещука в поездке, сказал:
— Характер у тебя ко всему хлипкий, а машина строгость любит, повелительность. Не быть тебе машинистом.
Полещук, виновато улыбаясь, расслабленными, дрожащими руками одергивая на себе пиджак, жалобно попросил:
— Мне хоть какой-нибудь паровозик, старенький…
— Пассажиром — это можно, — коротко бросил машинист и, не желая больше разговаривать, вынув из кармана паклю, стал ею протирать и охорашивать и без того сияющие ручки кранов и управления.
Полещук получил все-таки аттестат и три путевки на выбор.
Первая путевка — паровой кран на карьере каменоломни. Вторая — водить кукушку на строящейся ветке. И третья — в транспортный отдел доменного цеха, развозить ковши с чугуном и шлаком.
Полещук выбрал третью путевку.
Но не сразу он пришел к этому решению. Вернуться в свой родной цех, но не доменщиком, а машинистом. Какими глазами он будет глядеть на своих товарищей? Где найдутся слова для оправдания?
Но не было у него сил окончательно отрешиться от завода. И главная тайная мысль была у него — увидеть Илью, своего бывшего подручного, который должен вернуться со дня на день на завод инженером. С ним, с Ильей, у Полещука была душевная дружба, и он хотел рассказать обо всем Илье и попросить совета.
Грязный паровозик стал на запасных путях с пустыми ковшами. Афанасий Терещенко дремал на круглом сиденье, ссутулясь, положив сложенные ладони меж колен. Плохо пригнанная арматура парила. В котле урчало и всхлюпывало. К подножке пристыли ноздреватые лепешки шлака.
Терещенко презирал эту работу. С машиной обращался грубо. Придя домой, старался не думать о ней.
Раньше он водил пассажирские составы. Однажды он пролетел красный сигнал автоблокировки. Медицинская экспертиза установила, что он дальтоник. Он не понимал, что это значит. Ему показали красный, потом синий круг — он не мог различить их. Раздражаясь, он кричал, что на него просто имеет зуб начальство. Потом он расплакался и стал умолять излечить его.
От дальтонизма не лечат.
Ему разрешили работать днем на внутризаводском транспорте.
Он мечтал изобрести очки, которые бы ему помогли правильно определять цвета.
Дома у него стоял ящик с разноцветными стеклами.
Разложив перед собой обрезки картона равной величины, прикладывая к глазам разноцветные стекла, он старался определить цвета картона.
Иногда ему казалось, что он начинает правильно угадывать.
Он стучал кулаком в стену, звал соседей.
Суетился, извинялся, просил проверить и снова, поднося дрожащими руками стекляшки к глазу, называл цвета и… ошибался.
Поднявшись, машинист сказал Полещуку угрюмым, сонным голосом:
— Значит, красный от зеленого отличаешь? Ну, чего еще надо! Вполне механик!
И ушел, сутулый, не сказав больше ни слова.
Доменщики делали вид, будто не узнают Полещука. И говорили только те слова, какие полагались по делу.
Первое время, правда, они чрезмерно наполняли ковши. И, стоя на площадке, долго испытующе глядели вслед паровозу.
Полещук, положив одну руку на кран машиниста,
Последние комментарии
6 часов 55 минут назад
6 часов 58 минут назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 20 часов назад