Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
Новое искусство, родившееся после Октября 1917 года, в самой своей основе было устремлено в будущее, и, может быть, именно эта его особенность стала главным стимулятором стремительного, почти взрывоподобного расцвета советской послереволюционной фантастики. К фантастике толкали невероятность, фантастичность самой действительности. Именно об этом говорил Валерий Брюсов, обращаясь к «Товарищам интеллигентам» и упрекая коллег, не принявших или не понявших революцию, за то, что они отказали собственному народу в помощи как раз тогда, когда он больше всего в ней нуждался.
Еще недавно, всего охотней
Вы к новым сказкам клонили лица!
Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотни
Других плели вам небылицы.
И вы дрожали, и вы внимали
С испугом радостным, как дети,
Когда пред вами вскрывались дали
Земле назначенных столетий…
И вот свершилось. Рок принял грезы,
Вновь показал свою превратность:
Из круга жизни, из мира прозы
Мы вброшены в невероятность!
Но и те писатели, для которых вопроса «принимать или не принимать» революцию не было, и те, которые должны были еще победить смятение и сомнение, тянулись к фантастике, — через сдвиги в пространстве и времени, через соприкосновение с иными мирами, через затуманенные картины грядущего они пытались передать свое ощущение от подступивших вплотную событий. Не случайно в 20-х годах дань фантастике отдали многие крупнейшие (или ставшие крупнейшими впоследствии) советские литераторы: Маяковский, Эренбург, Каверин, Катаев, Шагинян, Булгаков, Платонов, не говоря уже о писателях рангом поменьше.
Пожалуй, самыми заметными произведениями советской фантастики послеоктябрьского десятилетия были два фантастических романа Алексея Николаевича Толстого. В этом году исполняется 60 лет со дня появления его несравненной «Аэлиты».
«Аэлита», можно сказать, первое в русской и советской литературе создание подлинно художественной фантастики, одна из немногих выдержавших испытание временем книг этого жанра, появившихся у нас в те годы.
Если ее первое издание (1923 г.) имело десятитысячный тираж (впрочем, для тех времен немалый), то для того, чтобы охарактеризовать ее дальнейшую популярность, достаточно напомнить, что, например, только в 1977 году «Аэлита» была издана пять раз — в Москве, Перми, Улан-Удэ, Днепропетровске и Киеве общим тиражом почти миллион экземпляров.
Автор «Аэлиты» А. Н. Толстой в то время еще не стал ведущим советским писателем, но уже был литератором с достаточно крупным именем. Свой роман он писал за границей, в эмиграции, куда уехал в 1919 году. О его настроениях той поры можно судить, например, по письмам к К. Чуковскому:
«Эмиграция, разумеется, уверяла себя и других, что эмиграция — высококультурная вещь, сохранение культуры, неугашение священного огня. Но это так говорилось, а в эмиграции была собачья тоска… Эта тоска и это бездомное чувство вам, очевидно, не знакомы…. Много людей наложило на себя руки. Не знаю, чувствуете ли вы с такой пронзительной остротой, что такое родина, свое солнце над крышей?..»
Чуковскому же Толстой в октябре 1922 года сообщил о работе над «Аэлитой»:
«… спешно кончаю роман („Аэлита“ — закат Марса). Аэлита — имя очень хорошенькой и странной женщины. Роман уже переводится на немецкий…»
Когда летом 1923 года А. Толстой вернулся на родину, роман уже был опубликован и в журнале «Красная новь» и отдельным изданием.
Почему же ему понадобилась фантастика, что было даже несколько странно для автора, заслужившего известность повестями из жизни уходящего дворянства, писателя с заметным уклоном в историю России, в русское народное творчество. А тут Марс!
«Что с ним случилось, не знаем, — писал в те годы К. Чуковский, — и он внезапно весь переменился. Переменившись, написал „Аэлиту“. „Аэлита“ в ряду его книг — небывалая и неожиданная книга, книга не о прошлом, не о будущем. В ней не Свиные Овражки, но Марс. Не князь Серпуховский, но буденовец Гусев, и тема в ней непохожа на традиционные темы писателя: восстание пролетариев на Марсе.
Словом, „Аэлита“ есть полный отказ Алексея Толстого от того усадебного творчества, которому он служил до сих пор».
Причин обращения Толстого к фантастике несколько. Можно предположить, что одна из главных — это желание писателя создать произведение о современности, высказать свое отношение к великим событиям в родной стране, но одновременно недостаточное знание новой действительности, может быть, даже известная боязнь прикоснуться к ней. В этой сложной творческо-психологической ситуации именно многоликая фантастика пришла на помощь художнику. Конечно, в изображении революции на Марсе немало
Последние комментарии
23 минут 59 секунд назад
9 часов 15 минут назад
9 часов 18 минут назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 21 часов назад