Чёрный прах [Дж С Андрижески] (fb2) читать онлайн

Дж. С. Андрижески Чёрный прах

Информация о переводе:

Перевод: Rosland (https://vk.com/vmrosland)

Русификация обложки: Rosland

Глава 1 Сухой жар

— Я бл*дь не знаю, где сейчас нахожусь, — признался он, глядя в обе стороны земляной дороги, кажущейся бесконечной. — Ты уверена, что Декс правильно рассчитал координатную сетку? Потому что здесь нет ничего — и я действительно имею в виду «ничего», милая — на сотни километров.

Блэк услышал, как женщина на другом конце линии — Энджел, лучшая подруга его жены — раздражённо выдыхает.

— Иисусе, Блэк. Ты имеешь в своём распоряжении каждый проклятый гаджет на земле, — её голос с-лёгкой-ноткой-луизианского-акцента превратился в ворчание. — С чего ты вообще мне звонишь? С армейского спутникового телефона? И сейчас ты скажешь мне, что потерялся?

В её словах прозвучал юмор, пусть и невольный.

— Почему ты вообще ноешь мне об этом? — добавила она, все ещё ворча. — Разве твои приятели в Пентагоне не передвигают для тебя спутники по щелчку пальца, как только ты им позвонишь? Позвони кому-нибудь, кому есть до этого дело, Блэк.

Он фыркнул, стирая пот с шеи и лица рукавом футболки. Он прищурился, глядя на длинное пустынное шоссе и ища хоть какой-то признак других машин. Но видел он лишь смутные колыхающиеся линии миража, создаваемого жарой, которая исходила от асфальта.

Он провёл здесь уже достаточно времени, чтобы чувствовать, будто он дышит красной пылью, а не кислородом. Каждый вздох, казалось, слоем покрывал его лёгкие, застревал в горле.

— Я не уверен, что планету Марс видно с GPS-спутников, Эндж, — сказал он, глядя в обе стороны на полосу, лишённую машин. — Просто попроси за меня Декса, ладно? Или черт, позвони Нику. Это он устроил этот бардак. Разве не его друг из отделения ФБР в Альбукерке должен был встретить меня здесь? Или один из копов в резервации?

— И то, и другое, — сказала она. — Раньше он работал в ФБР в Альбукерке. Ник говорит, что он перевёлся в БДИ или, может, в полицию Нации Навахо… одно из двух. Он работает с отделом особых расследований.

Блэк кивнул. Он знал, что БДИ означало «Бюро по делам индейцев»^[1].

Обычно БДИ работало в резервациях, в которых не было своих полицейских участков. Однако Нация Навахо была огромной и имела своих копов. Все это представляло собой полнейший бардак конфликтующих юрисдикций. Всякий раз, когда дело касалось индейской резервации, БДИ, ФБР, местная полиция и полиция штата за пределами резервации, а иногда даже и военные оказывались втянутыми — в зависимости от вида преступления и места, где оно произошло.

Все ещё глядя на дорогу, он нахмурился, рукой вытирая лоб.

— Я уже пытался связаться с местными мудаками, в Тохатчи и Нашитти, — проворчал он. — Они понятия не имели, о чем я говорю. Сказали мне позвонить в полицию Нации Навахо. Если я не в том месте, или все это уже неактуально, я хочу вернуться на курорт и нырнуть в бассейн, пока не стемнело.

— Не стесняйся и называй их прямо так, Блэк, — фыркнула Энджел. — Местные мудаки. Они будут в восторге.

— Ты меня знаешь, детка. Все от меня в восторге.

Энджел в этот раз подавила искренний смешок, и Блэк невольно улыбнулся.

— И откуда все это нытье? — сказал он. — Я тебе плачу, не так ли? Разве я не предоставил тебе и Ковбою полностью бесплатный отпуск в магическом Нью-Мехико? Я прерываю твой момент личного времени, или что?

Подумав над своими словами, Блэк фыркнул, представляя, как эти двое расслабляются перед тем же бассейном, о котором он только что фантазировал.

— …Или Ковбой достаёт тебя, потому что я монополизировал тебя на целых пять бл*дских минут? — сказал он. — Тысяча извинений, если мои попытки не умереть от обезвоживания в жопе мира прерывают твой отдых у бассейна с твоим новым бойфрендом.

Он буквально видел, как женщина на том конце линии закатила глаза.

— Может, я просто устала служить тебе заменой Мири, Блэк, — фыркнула она.

Блэк напрягся.

— Что?

Она продолжила, точно вовсе его не слышала.

— …Мы же все знаем, почему ты звонишь мне каждые двадцать минут с тех пор как она уехала. Я должна страдать просто потому, что ты слишком, черт подери, трусишь позвонить собственной жене? Позвони ей, Блэк. Просто позвони ей. Или она опять сменила номер из-за тебя?

Челюсти Блэка напрягались все сильнее, чем дольше она говорила.

К тому времени, когда она закончила, его задние зубы болели.

Он постарался сглотнуть, держать эмоции под контролем, хотя бы не дать им просочиться в голос, но злость в его свете только все ухудшала. В конце концов, он мог лишь позволить молчанию затянуться на несколько секунд дольше нормального.

— Она на отдыхе, — сказал он. — На настоящем отдыхе. Я не хочу её беспокоить.

Энджел выразительно вздохнула.

— Побеспокой её, Блэк, — посоветовала она. — Серьёзно. Ты ведёшь себя нелепо.

— Серьёзно, Эндж… Отъе*ись.

Кажется, ничуть не смутившись, она выдохнула.

— Позвони ей, дитя ты великовозрастное. Ещё лучше, прыгай на самолёт и лети к ней. Прекрати сводить нас всех с ума, потому что вы оба ведёте себя как перевозбуждённые подростки с травмирующими проблемами, когда дело касается друг друга, — её голос помрачнел, и она добавила: — Слушай, я знаю, что она на тебя злится. Я знаю, что вам нужно разобраться с кое-каким дерьмом. Я знаю, случившееся в Нью-Йорке было тяжёлым…

— Энджел. Я не стану это обсуждать. Это не твоё чёртово…

— …но тяжело или нет, вы оба сейчас ведёте себя охренеть как глупо, — сказала она, выразительно выдыхая. — И Мири ничуть не лучше тебя. Ну очевидно же, что ты не можешь вынести разлуки с ней, невозможности поговорить с ней, так что просто позвони ей. Странная охота на призраков в пустыне ничего не исправит, Блэк.

И вновь он буквально видел её на шезлонге у бассейна, одетую в бирюзовое бикини и дизайнерские очки, держащую в руке запотевший стакан маргариты.

У бассейна, который принадлежал ему, если так подумать.

— …Ковбой тоже так думает, — добавила она.

Блэк услышал на фоне протестующий вопль и недоверчивый смешок.

— Эй! Не впутывай меня в это, дорогуша…

Энджел продолжала, как будто Ковбой ничего не сказал.

— Просто позвони ей, — сказала она. — Серьёзно. Это «время порознь» не работает и не помогает. Она уехала из злости, а ты ждёшь здесь, притворяешься, что тебя это устраивает, берёшь одиночные работы у черта на куличках, отказываясь от подкрепления… ничто из этого не помогает. Ты теперь проклятая знаменитость, Блэк. Что если там тебя кто-то узнает?

Окинув взглядом пустой ландшафт, лишённый любых машин или грузовиков, Блэк фыркнул.

— Ага, странно, но сейчас это меня не очень заботит.

— Ну, а должно, — парировала она. — Ты хотя бы должен знать, что ты сводишь свой же персонал с ума. Вы с Мири оба сводите с ума себя, друг друга и всех нас остальных.

На мгновение он мог лишь невидящим взглядом смотреть на красный камень пустыни.

Затем, даже не осознавая, он поймал себя на том, что отвечает ей.

— Она предельно ясно дала понять, что не хочет моего общества, Энджел. Когда я предложил поехать, я подразумевал, что мы поедем вдвоём. Она ясно дала понять, что её это не устроит…

Умолкнув, он прикусил губу, осознав, что Энджел хитростью вынудила его говорить об этом.

Он говорил об этом, а ведь он, бл*дь, этого не хотел. Ни с ней. Ни с Дексом или Ником. Ни с кем, кроме самой Мири, и то только если она того захочет.

Вытерев лоб из-за жары, Блэк щёлкнул языком себе под нос.

— Слушай. Я просто хотел, чтобы кто-нибудь знал, где искать тело, если я не приеду обратно в город. Если я через два дня не вернусь в Санта-Фе, тебе лучше послать кого-нибудь. Тем временем, наслаждайся своей маргаритой за меня. И Ковбоем тоже. За мой счёт.

Прежде чем она успела ответить, он повесил трубку, все ещё раздражённо бормоча себе под нос.

Он не хотел раздражаться.

Он не хотел думать обо всем этом, а теперь он ничего не мог с собой поделать.

Весь смысл поездки сюда заключался в том, чтобы не думать о Мири. Блэк согласился встретиться лично только потому, что это было у черта на куличках, где никто не знал его, и всем все равно — потому что тогда он не будет получать постоянных бл*дских напоминаний о своей жене на каждом углу, включая слегка обвиняющие взгляды его сотрудников.

Большинство из них понятия не имело, почему уехала Мири, или почему она так разозлилась из-за Нью-Йорка.

Большинство из них не знало ничего конкретного, потому что Блэк точно знал, что Мири им не сказала.

И все же по выражениям их лиц, по проблескам их мыслей, они все предполагали, что это его вина. Блэк нескольких из них поймал на мысли, что он был неверным. Учитывая то, как Мири интерпретировала его действия на протяжении тех нескольких месяцев операций и внедрения и до, и в то время пока они были в Нью-Йорке, это осознание приводило его в ярость.

Поездка сюда должна была стать перерывом от всего этого.

Она также являлась полной противоположностью всего, что он делал в последнее время, будь то Нью-Йорк или Сан-Франциско. Что бы там ни говорила Энджел, люди здесь скорее всего не узнают его, если только они не любили поздние ночные ток-шоу или очень увлекались рынком акций.

Что ещё важнее, большинству людей здесь будет все равно, даже если они его узнают. Им будет все равно, что его лицо последние несколько недель красовалось в газетах из-за того, что он богатый нью-йоркский засранец. Они определённо не узнают о том факте, что вампиры пытались убить его, его жену и чертовски много других людей в Нью-Йорке.

Полковник должен был похоронить это все.

Даже проблемы с терроризмом закончились, как только Брика взяли под стражу. Новостные программы все ещё крутили спекуляции, в основном нацеленные на Китай, но самые громкие голоса, кричавшие о надвигающихся атаках, в последнее время притихли.

Ничто из случившегося на самом деле не должно попасть в местные нью-йоркские газеты, не говоря уж о национальных или международных.

И все же полковник сказал Блэку, что ему стоит на некоторое время залечь на дно.

Блэк так и сделал. Это самое глубокое залегание на дно, какое он только мог провернуть, оставаясь на территории континентальных Соединённых Штатов.

Он скучал по своей жене.

Он охренеть как сильно скучал по своей жене.

Понимание того, что Энджел могла быть права, что он мог звонить ей чаще из-за этого, тоже не поднимало ему настроение. Но он действительно не мог сейчас позвонить Мири.

Мири высказалась предельно ясно, черт подери.

Она сказала, что ей нужно побыть одной. Она прямо сказала ему не звонить.

Она сказала — никаких телефонных звонков, никаких милых подарков, никаких украшений, никаких пьяных извинений на голосовую почту, никаких телеграмм, никаких цветов, никаких нежданных визитов, никаких вторжений в её сны или попыток поговорить с ней через Барьер, экстрасенсорное пространство, которое делили видящие… вообще никаких широких жестов.

Она не оставила ему пространства для манёвра.

Она не оставила ему никакого бл*дского пространства для манёвра. Он мог лишь быть мудаком и пойти против её чётко обозначенных пожеланий, а он изо всех своих проклятых сил старался этого не делать.

Она сказала ему, что поговорит с ним снова, когда будет готова поговорить с ним.

Она сказала, что когда этот день наступит, она ему позвонит.

Это было больше семи недель назад.

Пока что он не слышал ни единого слова. Он даже не знал бы, где она находится, если бы его служба безопасности не посвятила его.

Однако он не собирался говорить Энджел об этом.

Он не хотел признаваться Энджел в том, как сильно он скучал по своей жене — только не тогда, когда Мири ещё не дала нему настоящего ответа на вопрос, когда ждать её возвращения домой.

Это при условии, что вообще можно было ждать её возвращения домой — или хотя бы к нему.

Выдохнув с раздражением, а теперь ещё и с приливом злобы, который он не мог совсем подавить, Блэк упёрся руками в бедра, глядя на пустыню.

Земля, простиравшаяся до горизонта по обе стороны, была ещё более пустой, чем дорога. Единственное живое существо, которое он видел — это гигантская птица, чернеющая в небе и описывающая ленивые круги над чем-то на поверхности пустыни, чего он не видел.

Супер. Стервятник.

Охренеть как воодушевляет.

Блэк снова вытер лицо футболкой, жалея, что не захватил шляпу или хотя бы бандану. Черт, да даже бейсболка — уже что-то. А сейчас он чувствовал себя муравьём под лупой, хоть он и вырос в куда более жарком климате.

Большую часть своего детства он провёл в Южном Таиланде.

Однако таиландская жара была влажной. Это была жара от близости к экватору.

Что-то в этой ультра-сухой земле и солнце было другим. В каком-то смысле это было не таким дискомфортным как влажность, в которой он вырос, но в то же время это вызывало ощущение, что его жизнь будет в опасности, если он останется здесь слишком долго — как будто воздух и солнце сговорились высушить каждую каплю воды в его теле.

Блэк обернулся на джип, который арендовал для поездки сюда.

Он не перепутал координаты. Он знал, что не перепутал — и Декс тоже сделал все правильно.

Даже если не брать в расчёт инструменты, Блэк это чувствовал. Он находился в нужном месте.

Так где этот засранец?

Он во второй раз просканировал горизонт из красного камня, затем уставился на саму дорогу. Там не было ничего, где бы ни остановился его взгляд.

Ник организовал эту встречу.

Он недавно вернулся в северный участок полиции Сан-Франциско после шестимесячного отпуска для работы на Блэка в Нью-Йорке. Ник сказал ему, что этот парень работал здесь на ФБР, в основном по делам об убийствах, в основном на землях коренных индейцев, но недавно перевёлся в БДИ или полицию Нации Навахо, чтобы быть ближе к семье.

Ник, похоже, считал, что парень заслуживает доверия, пусть и немного взвинчен.

Ник также сказал, что этот парень утверждает, будто знает «старого друга» Блэка, который живёт в резервации и как-то втянут в расследование. Детектив не назвал Нику имя этого старого друга, что странно. Вместо этого он хотел, чтобы Блэк приехал в резервацию лично, и только потом он посвятит его в детали дела.

В нормальных условиях Блэк отказался бы.

Учитывая, какой странной, подозрительной и смутной выглядела вся эта история, он бы хотя бы заставил своих людей выяснить, кто за этим стоит и чего они хотят.

Однако в данном случае он решил просто махнуть сюда.

И да, Энджел была права. Его служба безопасности была не в восторге, когда Блэк объявил, что поедет сюда один.

Энджел была права ещё кое в чем.

Наверное, Мири сильно повлияла на этот его поступок.

Однако вопреки подозрениям Энджел и его службы безопасности, Блэк не испытывал суицидальных наклонностей и даже не вёл себя чрезмерно беспечно. Он решил, что знает, кто этот его «старый друг», который, по словам Ника, как-то вовлечён в дело.

Это должен быть один из парней, которых он вытащил из федеральной тюрьмы в Луизиане.

Истон, Фрэнк, Пёс, Девин и Джозеф все происходили из этой части света. Все они выросли в резервациях, хоть Блэк и не знал точно, в каких именно.

Пока он застрял в той адовой дыре в Луизиане, он заключил союз с «вождями», в основном ради попыток выжить, но также потому, что он думал, что через Мири он действительно вытянет это — в отличие от попыток притвориться мексиканцем или черным, которые только запихнули бы его в тюремный лазарет.

Учитывая, что из вариантов у него было только «попытаться использовать происхождение его жены» или «объединиться с кучкой расистов-психопатов», выбор оказался простым.

Конечно, он все равно сумел нарваться на то, чтобы расисты надрали ему задницу.

Однако вожди не были в этом виноваты.

Блэк все ещё с трудом думал о Луизиане без содрогания. Вся эта история — проснуться в бл*дской тюрьме, с ошейником, терпеть избиения от расистов с кинжалами на костяшках пальцев, оказаться в человеческой лаборатории, где на нем экспериментировали — ничто из этого не стёрлось из его разума, даже после расправы над ответственными за это вампирами.

Однако расправа над ними помогла.

Охренеть как помогла.

И она помогла бы ещё больше, если бы в процессе всего этого Блэк сумел не оттолкнуть свою жену окончательно.

Даже учитывая все то, что ему понадобилось, чтобы выбраться из той тюрьмы, он не забыл о друзьях, которых оставил внутри. После того как весь кошмар с вампирами утих, и в тюрьме, и в лаборатории, и когда Блэк наконец вернул себе свободу, он подёргал за ниточки и вытащил своих друзей из той дыры.

С тех пор он от них ничего не слышал, но он и не ожидал этого.

Они были свободны.

К тому же, он не распространял новости о том, что именно он является причиной их новообретённой свободы, так что, скорее всего, они не знали.

Блэка это устраивало. Они ни черта ему не должны.

С тех пор у него все равно было дел по горло.

Все ещё сканируя горизонт со всех четырёх сторон, Блэк остановился, повернувшись примерно на десять часов от ветрового стекла джипа. Он взглянул повторно, осознав, что кто-то наконец-то появился на горизонт и направляется в его сторону.

Однако не в машине. И не пешком.

Они ехали на бл*дской лошади.

— Фантастика, — пробормотал он.

Он подумывал вытащить свою винтовку с большим прицелом, просто чтобы попугать этого парня.

Конечно, если детектив БДИ послал одного из так называемых друзей Блэка вместо того, чтобы ехать самому, на этой бл*дской лошади мог сидеть Истон или Фрэнк. Зная этих двоих, любой из них или оба могут быть вооружены. Если они увидят отблеск от прицела винтовки, в шутку или нет, они могут начать палить по нему, просто чтобы перестраховаться.

Тюрьма склонна делать людей нервными.

Вытерев лоб, Блэк забормотал себе под нос, подойдя обратно к джипу.

Через открытое окно он потянулся к переднему сиденью, которое уже покрылось знатным слоем красной пыли — как и его волосы, его одежда и все здесь. Пошарив в холщовой армейской сумке, которую он оставил между двумя откидными сиденьями, Блэк схватил бинокль и выпрямился, прихватив по дороге согретую солнцем бутылку воды.

Прислонившись спиной к дверце машины, отчасти чтобы замаскировать блеск стекла и заставить перепутать его с окнами машины, он снова взглянул на пустыню, всматриваясь в мощный бинокль между глотками слишком тёплой воды.

Ага. Лошадь. Ему не показалось.

Что ещё хуже, этот парень вёл вторую лошадь — более высокую серо-белую кобылу аппалуза с темно-серой гривой и хвостом. Поскольку на второй лошади уже было надето седло с уздечкой и двумя седельными сумками, очевидно, что она не просто стадное животное.

Блэк перевёл бинокль обратно на более мелкого коня с белым пятном на морде. Он перенастроил бинокль, чтобы получше рассмотреть ездока.

Не похоже на Истона.

Или Фрэнка. Или Пса.

Пощурившись ещё несколько секунд, Блэк решил, что определённо не знает этого парня — ни по луизианской тюрьме, ни откуда-то ещё.

Должно быть, это друг Ника, коп.

По возрасту он примерно подходил — лет эдак сорока пяти, на несколько лет старше Ника. У него была та иссушенная солнцем наружность, словно он много времени проводил на улице, но он был скорее загорелым, нежели обгоревшим, пусть даже это был красноватый загар.

Привлекательный парень. Он походил на местного туземца по своей одежде и черным волосам до плеч, собранным в конский хвостик. Атлетическое телосложение, но жилистое и практичное, а не как у тех городских спортзальных крыс, которых Блэк обычно видел на побережьях.

Он был одет в рубашку с длинными рукавами и синие джинсы, а также ковбойские ботинки.

Тихонько выругавшись себе под нос и опустив бинокль, Блэк мог лишь стоять там и ждать, делая при этом глотки тепловатой воды.

Чтобы сократить эту дистанцию, казалось, потребовалось длительное время.

Парень подъехал к нему, не заговорив и даже не подняв руку в знак приветствия. Единственным звуком был стук копыт лошадей по утрамбованной красной земле.

Всадник подвёл лошадей достаточно близко, чтобы все трое, две лошади и всадник, заслонили солнце. Тот факт, что он сумели заслонить солнце, лишь послужил Блэку напоминанием, что день уже клонился к закату.

Эта изнурительная пустынная жара скоро испарится, оставив землю замерзать, как только солнце скроется за линией горизонта.

Вот ещё одна разница между этим местом и Таиландом.

В Таиланде ночами обычно не становится холодно.

Это также означало, что этот маленький турпоход, скорее всего, состоится в такой темноте, что хоть глаз выколи.

— Я не поеду на бл*дской лошади, — сказал Блэк прежде, чем парень в темно-синих джинсах успел заговорить.

Мужчина лишь пристально и безвыразительно смотрел на него, достав из своей седельной сумки шляпу — широкополую чёрную ковбойскую шляпу, которая тоже была пыльной, но имела серебристо-бирюзовую полоску под верхушкой. Блэк наблюдал, как он небрежно поправляет хвостик своих волос до плеч, надев поверх чёрную ковбойскую шляпу.

При одном лишь виде на его фланелевую рубашку с длинными рукавами Блэку становилось жарко.

Он нахмурился в ответ на молчание мужчины, на нарочитость его движений.

— Никаких лошадей, — повторил он. — Забудь об этом, Тонто^[2]. Эта штука прекрасно преодолеет ваши жёсткие кустарники и песок.

Он неопределённо указал на джип позади себя.

Если слова Блэка оскорбили мужчину, то на его лице ничего не отразилось.

Более того, если у Блэка шарики ещё не зашли за ролики, то этот парень действительно улыбался.

Обычно Блэку нравились парни, способные отплатить той же монетой, но что-то в улыбке этого мужчины задело Блэка совершенно иным образом.

Он знал, что ведёт себя как придурок.

Отчасти это могло быть раздражение из-за разговора с Энджел, но в основном потому, что он думал о своей жене. Вообще он имел склонность поддевать людей, с которыми мог работать, отчасти просто для того, чтобы посмотреть на их реакцию.

С людьми этичность и «расовое» дерьмо было больным местом, но это легко.

Может, он разучился раздражать людей, пока жил в человеческом городе на западном побережье Соединённых Штатов, где все оскорблялись по любому бл*дскому поводу. Тех нескольких месяцев в Нью-Йорке явно оказалось недостаточно, чтобы вернуть его резкие манеры, поскольку Блэк уже чувствовал себя виноватым за то, что вывалил на этого бедного ублюдка, которого даже не знал, какое-то расовое дерьмо, чтобы вывести его из себя.

Опять-таки, это тоже может быть влияние Мири.

Будь она здесь, она бы уже хмурилась на него, и не потому что в её венах текла индейская кровь. Скорее потому, что она знала, что он нёс полную ахинею.

И да, потому что он вёл себя как мудак.

— Прости, — сказал Блэк, когда другой не заговорил. — Здесь жарче, чем в Сахаре. И лошади меня пугают. Меня чуть не убила одна из них и…

— Я знаю, что ты такое.

Блэк нахмурился, поднимая на него взгляд.

— Прошу прощения?

Мужчина улыбнулся ещё шире, глядя на него темно-карими глазами.

Эти глаза содержали в себе резкую нотку, но опять-таки, там было что-то ещё, что-то, что не нравилось Блэку.

— Это хорошо, — объявил мужчина, кивнув один раз. — Нам нужен такой, как ты. Чтобы сражаться с мертвецом, нужен призрак.

Блэк уставился на него, внезапно настроенный уже не так дружелюбно.

Конечно, не существовало никакой вероятности, что этот парень знал, кто он.

Вожди в луизианской тюрьме, бл*дь, совершенно точно не знали, кто он.

Они даже не знали, что он был «экстрасенсом», как их упорно называли люди, включая его собственную жену. Джозеф, их де-факто лидер, мог уловить в Блэке нечто странное, но он совершенно точно, черт подери, понятия не имел, кто он.

Вспомнив Джозефа, Блэк нахмурился.

Был ли Джозеф тем «старым другом», которого упомянул Ник и который вызвал Блэка сюда?

Может, ему все же стоило поручить Кико и Дексу нарыть информацию об этом деле — хотя бы чтобы выяснить, кто эти ребята. Глядя на этого крепкого парня на лошади с его большой ковбойской шляпой, Блэк осознал, что он сделал много допущений.

В то время приезд сюда казался спасением от его постоянной тревоги из-за разлуки с Мири, но может, ему стоило вытрясти из Ника больше сведений.

По меньшей мере, ему стоило удостовериться, что никто здесь не желает его смерти.

Посмотрев в обе стороны на горизонт, Блэк сосредоточился обратно на незнакомце в чёрной ковбойской шляпе и нахмурился. Этот парень никак не мог знать, кто он, но может, самое время выяснить, кто вызвал его сюда и почему.

Однако когда Блэк потянулся своим сознанием и живым светом, пытаясь прочесть мужчину на чёрной лошади, он получил… ничего.

Пустую стену.

Ну, не совсем стену — стена подразумевала сопротивление, а это являлось полной противоположностью. Как будто он провалился сквозь разум мужчины, не встретив на своём пути ничего, за что можно зацепиться — ничего, что его разум или свет могли интерпретировать или хотя бы увидеть.

Блэк нахмурился ещё сильнее.

Ему пришло в голову, что этот парень может быть вампиром.

Однако у него имелись серьёзные сомнения, что это действительно может оказаться правдой. Разум вампиров не ощущался как то, что он только что почувствовал. Более того, этот парень ехал верхом и без шляпы под одним из самых жестоких солнцепёков, с которыми сталкивался Блэк. Солнечный свет не убивал вампиров, как гласили старые мифы, но по опыту Блэка они склонны его избегать.

Он снова попытался прочесть парня, углубившись своим светом.

В этот раз он уловил ощущение присутствия — оттенок самого мужчины и даже его лошади. Он даже уловил несколько отпечатков, но они были блеклыми и относились скорее к царству чувств. Он все ещё не слышал и не чувствовал ничего, напоминающего конкретные мысли.

Он определённо не наткнулся ни на какое подобие щита, и мужчина в чёрной ковбойской шляпе не делал ничего, чтобы вытолкнуть Блэка из своего разума. Не ощущалось никакого перенаправления или даже осознания того, что Блэк делал или пытался сделать.

Придурок просто держал свой разум целиком и полностью пустым, пока им не пользовался.

Единственный знакомый Блэку человек, который способен был делать это так хорошо — это Ковбой.

— Кто ты? — спросил Блэк. — Я тебя знаю?

Мужчина улыбнулся, его тёмные глаза смотрели прозорливо, не дрогнув под жёстким взглядом Блэка или лёгким намёком на паранойю в его вопросе.

— Ты спрашиваешь это сейчас? Почему не сесть сначала на лошадь?

Блэк нахмурился.

— Я не сяду на бл*дскую лошадь. И я предпочту прямо сейчас узнать, кто ты. Прежде чем я последую за тобой Бог знает куда.

Улыбка мужчины сделалась ещё более загадочной.

— Я друг Ника.

— Это я уже понял…

— Думаю, будет лучше, если твой друг расскажет тебе все остальное в резервации. Тогда это будет исходить от источника, доверять которому у тебя больше причин. Ты можешь легче воспринять это.

Блэк помрачнел ещё сильнее.

Он снова попытался прочесть парня и снова получил ничего. Как этот парень держал свой разум пустым в его присутствии? Ник ему что-то сказал? Это казалось Блэку крайне маловероятным, как бы Ник ни доверял этому придурку.

Может, этот парень мог его видеть?

Это тоже казалось Блэку маловероятным.

Конечно, Блэк время от времени натыкался на людей, которые могли немного видеть. Обычно они были старомодными религиозными типами, в основном из Азии, Южной Америки или Африки. Вполне вероятно, что в этом племени имелись один-два члена, которые обладали настоящим экстрасенсорным зрением в человеческой манере, особенно если здесь соблюдались некоторые старые порядки. Блэк уже заметил, что люди в этой версии Земли были в большей степени экстрасенсами, чем там, где он был рождён.

Конечно, большинство из них об этом совершенно не догадывалось.

Что ещё важнее, ни у одного из них не имелось достаточно способностей, чтобы распознать в Блэке то, кем он являлся. 99,9 % из них никогда не узнали, что он вообще мог видеть, не говоря уж о том, что он значительно превосходил их в этом отношении. Они не могли коснуться его щитов или разглядеть его через прикрытие предположительно не-экстрасенсорной личности, или его нежелание идти с ними на этот контакт.

Даже если они могли увидеть намёк на его свет видящего, они никогда бы не узнали, кем он являлся. Как они могли узнать? У людей не было контекста, не было мифов про таких, как он.

Но да, возможно, этот парень кое-чем обладал.

— Ты хоть скажешь мне, куда я направляюсь? — сказал он ковбойской шляпе, все ещё хмурясь. — И почему я не могу просто поехать туда на машине? Как нормальный бл*дь человек?

— У нас есть старейшина. Он просил привести тебя. Я отведу тебя к нему, — губы мужчины приподнялись в лёгкой улыбке. — И нам лучше не рекламировать твоё присутствие здесь. Это маленькое сообщество. Они могут нервничать из-за незнакомцев. Твой друг спрашивал, не можешь ли ты приехать сюда верхом, по крайней мере, пока не примешь решение о работе.

— Старейшина? — фыркнул Блэк.

Джозеф. Может, Истон и Пёс надоумили его на это.

— Старейшина, да? — повторил он. — Просил меня? Как его зовут?

— Идём со мной, — ответил мужчина рассудительным тоном. — Может, ты сам узнаешь, когда его увидишь.

Чувствуя, как укореняется его недружелюбие, Блэк скрестил руки, слегка напрягая их, и выпрямился в полный рост, отойдя от дверцы машины.

— Слушай. Я проделал весь путь досюда, и ты опоздал. Если ты собираешься тратить моё время впустую, я с радостью уеду обратно в Санта-Фе. Проведу ночь, наслаждаясь массажем горячими камнями, текилой и стейком с зелёным чили.

Мужчина в чёрной ковбойской шляпе усмехнулся.

Цокнув языком на лошадь, он начал разворачивать животное.

— Поехали со мной, призрак, — сказал он. — Лошадь, которую я привёл, кроткая. Твой друг сказал мне, что ты их не любишь.

— Мой «друг» тебе сказал, да? — фыркнул Блэк. — Замечательный дружище.

И все же он задавался вопросом, какого «друга» парень имел в виду в этот раз.

Наверное, Ника. Блэк говорил этому засранцу, что не любит лошадей. Это в представлении Ника шутка такая? Если так, то Блэк определённо отплатит той же монетой… с избытком.

Детектив отдела убийств Ник Танака только что открыл огромный бак надирания задницы, если думал, что может затеять с ним такую игру и не получить в ответ.

Мужчине на лошади он лишь покачал головой.

— Я тебе сказал, я не стану садиться ни на что живое. Я последую за тобой в джипе. Или, черт, скажи мне, куда мы направляемся, и мы встретимся там. Может, я сумею припарковаться в амбаре или типа того. Приехать после наступления темноты, чтобы никто меня не увидел, — он взглянул на сумку-холодильник на заднем сиденье. — Я даже оставлю тебе пива, если ты не будешь полным засранцем.

— Нет.

Блэк поднял взгляд, хмурясь.

— Ты глухой?

— А ты? — парировал мужчина, наклонившись через луку седла. — Это земля навахо, друг, и та часть её священна. Ты не можешь ехать по ней на машине… Тонто. Ты, может, и призрак, но твоя кожа бела, так что я бы не советовал тебе разъезжать одному в прокатной машине богача, если не хочешь, чтобы тебя подстрелили. Ты даже ходить в этих местах не можешь без меня или другого авторитетного члена племени.

Откинувшись назад в седле, он цокнул на лошадь, развернувшись до конца.

— …Так что садись на бл*дскую лошадь и прекращай разводить нюни, — добавил он.

Блэк нахмурился, уставившись на темно-серую аппалузу и наблюдая, как та машет хвостом.

Ох, он заставит Танаку заплатить за это.

Глава 2 Снова в седле

Они ехали больше часа.

Блэк все ещё мало чего добился от этого парня.

От этого нового, едущего на лошади друга он получил не больше, чем от Ника, который, казалось, искренне не знал больше ничего о причинах этого небольшого визита.

Однако он продолжал пытаться — может, потому что он мазохист.

— Итак, этот врачеватель-шаман-старик, — настаивал Блэк, ёрзая задницей на жёстком кожаном сиденье и поправляя ремень винтовки на спине. — Ты сказал, что его определённо зовут не Джозеф. И он сказал тебе позвонить Нику, чтобы связаться со мной? Я правильно понимаю?

Когда мужчина ничего не сказал, не обернулся, Блэк нахмурился.

— Но ты коп, верно? — не отступался он. — Что это за странная процедура для копа? Почему мы не встретились в участке?

Когда парень и в этот раз не обернулся, Блэк раздражённо фыркнул.

— Ты всех частных сыщиков, приезжающих помочь с расследованием убийств, награждаешь этим загадочным индейским мистическим обхождением? — спросил он. — Или мне считать себя особенным? Я выгляжу более доверчивым к этому дерьму?

Мужчина в чёрной ковбойской шляпе с бирюзово-серебристой лентой слегка повернулся в седле, слабо улыбнувшись Блэку.

— У тебя проблемы с копами? Ник говорил, что ты немного странный. К счастью, он предупредил меня, что ты типа засранец.

Блэк фыркнул, но не утруждался оспариванием этого.

Он пытался вести себя тактичнее, не читать полных незнакомцев, по крайней мере, не агрессивно — в основном потому, что он знал, Мири бы этого очень не одобрила.

В данном случае, когда они проехали ещё немного дальше, он решил послать это на хер.

Этот парень с ним не разговаривал. Чтение его на поверхности вообще ни фига не дало.

Он мог с таким же успехом решиться на это, раз уж они оба здесь.

К тому времени, когда он закончил настоящее сканирование его разума, заглянув в его воспоминания и более глубокие области сознания и подсознания, Блэк не мог решить, то ли он раздражён, то ли изумлён, то ли насторожен. Отключившись после того, как он наткнулся на самые непосредственные, важные детали, Блэк слегка подпрыгнул в жёстком кожаном седле, стиснув луку.

Должно быть, он отреагировал чуть слишком очевидно в выражении лица, потому что когда перед глазами прояснилось, мужчина снова пристально смотрел на него. Увидев на его лице вопросительный взгляд, Блэк фыркнул и решил, что к черту это все.

— Ты охотишься… на сверхъестественных существ? — Блэк покачал головой, игнорируя то, что парень нахмурился ещё сильнее. — Это ваш большой секрет «специального подразделения»? То, что ты типа прославленный охотник на привидений? Как они тебя не вышвырнули из силовых структур?

Нахмурившись в ответ на собственный вопрос, он позволил своей шутливости испариться.

Иисус бл*дский Христос.

Лучше бы это не относилось к вампирам.

Если они вызвали его сюда из-за вампиров, он убьёт Ника Танаку. В самом лучшем случае он устроит ему такую нотацию, что всем нотациям нотация.

Все ещё хмурясь, Блэк подумал о человеке, которого почувствовал за всем этим. В своём туре по сознанию копа Блэк почувствовал энергетический удар от «целителя», который вызвал его сюда, который называл себя старым другом Блэка, пока говорил по телефону с Ником.

Блэк не видел лица парня, но определённо ощутил его присутствие, его свет.

Будучи видящим, он больше доверял таким впечатлениям.

Он собирался встретиться не с Джозефом, семидесяти-с-чем-то-летним вождём из той тюрьмы в Луизиане. Он не видел и не чувствовал никакого присутствия других вождей из тюрьмы.

Нет, данный конкретный призрак встречался в другой главе жизни Блэка.

Тихо щёлкнув языком, почти не отдавая себе в этом отчёт, он покачал головой.

— Бл*дский Мэнни, — пробормотал он. — Иисусе.

В этот раз коп повернулся резче, уставившись на него.

— Ты действительно чтец.

Блэк фыркнул.

— Это ты мне скажи, Фокс Малдер.

Коп, казалось, едва его слышал.

— …Мэнни сказал, что ты чтец, но я начинал сомневаться из-за всех дурацких вопросов, которые ты задавал. И практически всякий раз, когда ты открывал рот.

Блэк пожал плечами, не утруждаясь ответом.

Он уже знал, что этому парню известно, кто он, так что нет смысла скромничать.

Ну, он не знал, кто такой Блэк на самом деле.

Как Блэк и думал, Мэнни сказал этому охотнику-на-привидений-тире-гоняющемуся-за-НЛО копу, что Блэк был экстрасенсом. Он также намекнул, что Блэк имеет другие, не уточнённые сверхъестественные способности.

Коп не знал о нем ничего, что действительно имело бы значение. Мэнни сказал, что он экстрасенс, не от чужой расы, так что коп просто предположил, что Блэк такой же, как и любой другой экстрасенсорный засранец, которого можно найти с колодой таро в кофейне Седоны или Санта-Фе.

И все же Блэк не слишком склонялся к сотрудничеству с этим парнем, учитывая то, как мало он с ним делился.

— Я даже не буду спрашивать, что бл*дь это значит, — сказал Блэк. — …О призраке и охоте на бабайку. И Ник сказал мне, гений. Про Мэнни. Я не «угадывал». Только идиоты верят в это экстрасенсорное дерьмо.

Мужчина нахмурился, поворачивая голову, чтобы прищуренным взглядом посмотреть на него со спины гнедого коня.

После очередной паузы он фыркнул, закатывая глаза.

— Дерьмо собачье, — сказал он. — Ты ужасный лжец.

— Да как скажешь, — сказал Блэк, пожимая плечами и глядя в спину парня, когда тот отвернулся. — Давай перестанем тянуть резину, и ты просто скажешь мне, чего ты от меня хочешь? Притворись, что ты коп, и что ты действительно знаешь, как делать свою работу, — фыркнув, он добавил: — Тем временем, почему бы тебе не рассказать мне, что ты бл*дь за коп такой, если вытаскиваешь меня вглубь пустыни, чтобы охотиться на…

Заткнувшись на полуслове, Блэк прикусил губу и заставил себя замолчать.

Ему только что пришло в голову, что формально он настолько же безумен, как и этот засранец.

Последний год своей жизни он посвятил охоте на вампиров с секретным правительственным подразделением, которое занималось нечеловеческими угрозами национальной безопасности и международным терроризмом.

Мужчина повернулся, жёстко улыбнувшись ему.

— Я думал, ты говорил, что ты не чтец.

Блэк один раз качнул головой.

— Я этого не говорил. Я сказал, что лишь наивные идиоты верят в экстрасенсорное дерьмо. Например, в призраков. И оборотней. И НЛО, — Блэк фыркнул, крепче сжимая в руке поводья лошади, а другой рукой держась за луку седла. — Полагаю, ты также думаешь, что рептилоиды контролируют правительство. А следы химического загрязнения влияют на твои митохондрии. А погодные машины в Антарктике вызывают глобальное потепление. А контролирующие разум наркотики в водоснабжении заставляют тебя смотреть телевизионные реалити-шоу.

Если его слова обеспокоили мужчину, этого не было видно.

— То есть ты признаешь это? — сказал он. — Ты чтец?

— Опять-таки… я бл*дь понятия не имею, о чем ты говоришь, Тонто.

В этот раз мужчина усмехнулся по-настоящему.

— Дерьмо собачье, — сказал он, но в этот раз его голос звучал по-настоящему весело. — Иисусе. Ник действительно не шутил на твой счёт.

Некоторое время после этого Блэк ничего не говорил.

Они ехали в тишине, пока солнце скользило ниже за горизонт.

Блэк осознал, что следит взглядом за тенями, пока лошади прокладывали себе путь по земле, которая была самой ровной и самой красной из всего, что он когда-либо видел.

Он бывал ранее в Нью-Мехико, но в основном чтобы навестить друга, который жил в юго-восточной части штата. Там тоже было жарко и сухо как в аду, но земля в основном запеклась жёлтым, а не красным как тут.

Нынешнее место напоминало ему старые вестерны или пустыню из мультиков.

Выступы красного камня торчали на этой пустоши. Блэк видел вдали горы, но плоская сухая земля, казалось, тянулась во всех направлениях настолько, насколько мог видеть глаз.

Однако он вынужден был признать, что закат за этими скалами был весьма впечатляющим.

Как только солнце село, мгновенно стало холодать.

Звезды начали появляться на небе, над восточным горизонтом, по мере того как они ехали на северо-запад, глубже в резервацию. Вскоре после этого Блэк увидел, что на земле вдали появляются первые огни.

Их было немного, но это явно какое-то приспособление, а не костровая яма с мёртвым животным на нем, как он побаивался.

Он больше не утруждал себя разговорами с этим придурком в шляпе.

Он решил, что просто подождёт и поговорит с Мэнни, раз уж теперь он знал, кто на самом деле вызвал его сюда. За этим должна стоять какая-то история — помимо откровенного бреда, который он выудил из головы копа.

Бл*дское Нью-Мехико. Кажется, все психи всегда собираются здесь.

Пока он здесь, ему стоит съездить в Розуэлл^[3], достать для Мири артефакт пришельцев.

Как только эта мысль отложилась, его веселье угасло, и Блэк подавил всплеск такой сильной боли внизу живота, что сдавило горло.

Gaos. Его жена даже не разговаривала с ним.

Энджел права. Он должен это исправить. Каким-то образом.

Он все ещё хмурился, размышляя над этой мыслью, когда его лошадь внезапно перешла на быструю рысь. Тревожно стиснув луку седла, он сжал лошадь ногами, пытаясь восстановить контроль над кожаной уздой. Проносясь мимо парня в чёрной шляпе, Блэк обернулся настолько, чтобы увидеть, как другой мужчина ему широко улыбается.

— Охренеть как смешно, — крикнул Блэк, и его голос вибрировал от жёсткого подпрыгивания.

Парень пожал плечами, крича ему вслед.

— Я ничего не делал. Она знает, что уже почти дома. Она любит свою еду.

Блэк поднял средний палец, не оборачиваясь к парню.

Мужчина в шляпе цокнул на своего коня и вонзил пятки в красновато-коричневые бока, чтобы гладко перевести его на лёгкий галоп, затем на рысь. Секунды спустя он нагнал серо-белую пятнистую лошадь Блэка, а аппалуза продолжала трясти его — больно трясти, кисло отметил Блэк — остаток пути до поселения.

Лошадь доставила его прямиком к пыльному загону, прилегавшему к небольшому амбару.

Вопреки полной темноте из дверей амбара появилась молодая девушка и схватила узду его лошади, двигаясь так быстро и бесшумно, что Блэк её не видел до резкой остановки лошади, когда та опять едва не сбросила его.

Девушка не могла быть старше шестнадцати.

Когда Блэк спешился, радуясь снова стоять на твёрдой земле, она уставилась на его рост так, будто посчитала его каким-то монстром.

Мужчина в чёрной шляпе, сопровождавший его, что-то сказал ей, не по-английски.

Девушка кивнула, окинув Блэка очередным взглядом широко распахнутых глаз.

До него дошло, что когда стало темно, он снял солнцезащитные очки. Может, её ночное зрение было достаточно хорошим, чтобыеё отпугнули его глаза?

Его жена на удивление заставила его больше внимания уделять своим золотым радужкам, а не меньше. Большинство людей велось на историю с «генетической аномалией», но Мири сообщила ему, что это не такая убедительная история, как ему думалось. Она заставила его осознать, что он стал несколько беспечно относиться к сокрытию своей расы, не только в отношении глаз.

Подумав об этом, Блэк надел тёмные очки обратно.

Он все равно мог безупречно видеть в темноте — ещё одно преимущество быть видящим с армейской тренировкой. И да, ношение солнцезащитных очков в темноте могли счесть странным, но он годами разоружал людей своей эксцентричностью.

По правде говоря, эта поездка начинала его нервировать.

Мэнни знал, кто такой Блэк.

Он был одним из немногих людей, которым это известно. Он был частью специально созданного 13-го полка вместе с Блэком, в его дни работы в «зелёных беретах». Бл*дь, Мэнни рассказал этим людям? Если да, то почему? Это не могло случиться из-за бредовой истории, которую он выудил из разума копа.

Почему, бл*дь, Мэнни поставил его в такое положение?

Как бы там ни было, это все менее напоминало отдых от нынешних проблем с женой, и куда более напоминало продолжение проблем, которые, как он думал, они оставили в Нью-Йорке.

— Что за девочка? — сказал Блэк после того, как она увела лошадей.

Мужчина наградил его жёстким взглядом.

— Моя дочь.

Блэк вскинул руки, хмурясь.

— Иисусе. Параноик? Я женат, засранец. И не тащусь по подросткам.

Парень слегка покачал головой, уходя прочь.

Он не дал прямого ответа на слова Блэка, но общение с ним опять раздражало Блэка и вызывало у него нервозность. Мэнни действительно сказал всем этим людям, кто он такой? Это в некоторой мере объяснило бы паранойю этого парня.

В данный момент Блэк уже сам становился параноиком. Он также задавался вопросом, а такой ли хорошей была идея приехать сюда одному.

Он сделал это, потому что доверял Нику.

Конечно, он и Мэнни когда-то доверял, но с тех пор прошло много времени.

— Идём, — сказал мужчина, махнув ему вперёд. Он во второй раз хмуро взглянул на Блэка. — Ты спросил о моей дочери, но ни разу не спрашивал моего имени, ты это знаешь?

— Хочешь сказать, тебя зовут не Тонто? — пошутил Блэк.

Когда молчание затянулось, он нахмурился во тьме, заставив себя немного приглушить агрессию.

— Ладно. Как тебя зовут?

— Джаспер. Однако мои друзья зовут меня Красным.

— То есть мне звать тебя Джаспером?

Мужчина ответил одной из тех улыбок, обречённо качая головой.

— Как насчёт «детектив Натани»? — сказал он.

— Как насчёт «Джаззи Джаспер»? — парировал Блэк. — Или «Джаспер-друг-мой-Каспер»?

Детектив Натани продолжал шагать вперёд, испустив усталый вздох.

— Ты действительно засранец, — сказал он, не оборачиваясь.

В этот раз Блэк улыбнулся чуть шире, ничего не сумев с собой поделать.

Однако теперь он использовал свой свет по-настоящему. Он сканировал каждый разум, который обнаруживал поблизости по мере того, как они приближались к городу. Как только они пошли между зданий, его радар переключился в режим ещё большей насторожённости. Большинство разумов, которых он касался, боялись.

Чего именно, он не мог сказать точно. В проблесках различных сознаний, которые он улавливал, мелькало много суеверной ерунды. И все же интенсивность этого страха тревожила его живой свет, невольно приводя его в обострённое, полу-боевое состояние.

Что бы ни внушило этим людям страх Божий, очевидно, что они боялись одного и того же. Продолжая касаться сознаний то тут, то там, Блэк чувствовал, как его адреналин подскакивает все сильнее.

Он охренеть как надеялся, что дело не в вампирах.

Довольно с него этих проклятых тварей.

Учитывая, что вампиры были основной причиной, по которой его жена в данный момент с ним не разговаривала, от этой мысли Блэк ощутил тошноту, а боль вернулась острой волной, от которой почти невозможно было думать. Это не просто беспокойство, это откровенный страх. Он никогда не сумеет объяснить ей, что он приехал сюда, не зная, что дело связано с вампирами.

Она никогда ему не поверит.

Скорее всего, она не поверит ему даже при условии, что Ник его поддержит.

Хуже того, она уже думала, что у него проблемы из-за всей этой истории с кровью. Если она вобьёт себе в голову, что Блэк приехал сюда не убить их, а из-за чего-то, связанного с кормлением, то Блэк сильно сомневался, что она вообще станет обсуждать это с ним.

Поборов очередную волну тошноты, он стиснул рукой своё запястье.

Часть его хотела уехать — прямо сейчас.

Он пообещал Мири, что прекратит охотиться на вампиров. Бл*дь, он пообещал ей, что не приблизится к этим проклятым тварям, ни по какой причине. Он сказал, что делал это только до тех пор, пока Брика не арестовали, а после у него не было причин продолжать.

Теперь, когда правительство заперло этот кусок дерьма где-то в подземном бункере, желательно тыкая в него иголками и пытаясь выяснить, как снова сделать его обычным парнем, Блэк целиком и полностью намеревался уйти.

Мири выглядела довольно скептично настроенной, когда он сказал это, но он говорил серьёзно.

По правде говоря, теперь, когда Брика убрали с дороги, Блэк был более чем счастлив позволить дяде Мири, Чарльзу, и полковнику выслеживать и топтать остатки Бриковской армии кровососов, по крайней мере, пока они не представляли прямой угрозы для кого-то в окружении Блэка.

Что бы ни угрожало этому городу, Блэк очень надеялся, что это что-то другое.

В противном случае, Мири ему всю плешь проест.

Хуже того, она может вообще отказаться разговаривать с ним, и в этот раз не на недели, а на месяцы — может, даже годы. После случившегося в Нью-Йорке Блэк почти её не винил, но одна лишь мысль о такой возможности приводила его в бл*дский ужас.

Они были связаны, так что она не могла оставить его навсегда.

Нравится ей это или нет, она не могла оставить его навсегда.

Однако сейчас это казалось слабым утешением, когда из-за боли разделения почти невозможно спать по ночам, и Блэк перебрал почти все способы подрочить так, чтобы не втянуть её в это напрямую — и взбесить её ещё сильнее.

Блэк все ещё обдумывал то, что уловил в своём рандомном сканировании сознания горожан, стараясь не реагировать слишком остро, пока не узнает большего — стараясь овладеть своей паранойей и страхами, особенно связанными с Мири — когда детектив Джаспер «Красный» Натани свернул на подъездную дорожку возле небесно-голубого почтового ящика и принялся хрустеть ботинками по гравийной дорожке до дома.

Блэк настороженно последовал, глядя вперёд на одноэтажный дом, выкрашенный в тот же небесно-голубой цвет, что и почтовый ящик. На его крыше красовалась спутниковая тарелка.

Они дошли до конца дорожки, и Блэк заметил ещё одну изрытую тропинку, ведущую от дома прямо мимо старого соснового дерева. Справа от тропинки стоял амбар, а также низенький загон с несколькими лошадьми, которые с любопытством наблюдали за ними, насторожив уши.

Рядом с сосной был припаркован старый индейский мотоцикл, а также грузовик Тойота, покрытый несколькими слоями жёлтой и красной пыли.

Красный прошёл к входной двери, затарабанив в неё одним кулаком.

Он бил так крепко, что старая дверь затряслась на петлях.

— Мэнни! — крикнул он внутрь. — Я тут привёл твоего друга!

— Которого? — ответил приглушенный голос.

— Придурка, — сказал Натани.

Он собирался постучать снова, когда дверь внезапно открылась.

Блэк вздрогнул, увидев узкое морщинистое лицо стоявшего там мужчины. Его освещал крылечный светильник, а сзади тот свет, что горел в доме.

Иногда он забывал, как быстро старели люди.

Если бы мужчина перед ним был видящим, как Блэк, то он приближался бы к 700 годам, если не старше.

В человеческих годах ему, наверное, было семьдесят с небольшим.

— Иисусе, — сказал он.

Не подумав, Блэк снял солнцезащитные очки.

Мэнни смотрел на него, его глаза отражали то же недоверие, которое, должно быть, светилось в глазах Блэка. И все же он по-прежнему видел Мэнни в этих глазах. Темные, почти черные, и острые как стекло — совсем такие же, какими они были в его двадцать лет.

Сейчас он не был одет в армейскую униформу, но джинсы выцвели до почти белого цвета, стально-седые волосы заплетены в косичку, перевязанную кожаным шнурком, и болтались на спине поверх темно-зелёной футболки. Однако он был подтянутым, худым и высоким, как и раньше. Только лицо сделалось впалым, отчего скулы стали казаться более высокими, губы стали тоньше, подбородок не так выдавался вперёд.

— Ты охереть как постарел, — сказал Блэк.

— А ты нет, — ответил мужчина, все ещё разглядывая его.

Затем Мэнни удивил его, расплывшись в широкой улыбке.

Спустившись по деревянной лестнице на удивление лёгкой походкой, он усмехнулся с явным довольством, сграбастав Блэка в крепкое объятие, сжав его жилистыми, мускулистыми руками. Блэк обнял его в ответ, поначалу скорее от удивления, а затем с искренним теплом, когда оказался окутан присутствием старика.

Он все ещё ощущался как Мэнни, но как будто мягче. Намного мягче.

Достаточное количество лет вдалеке от войны и того хаоса привели его в состояние, отличное от того, что было при их последней встрече с Блэком.

Он оказался тронут настолько, что к тому времени, когда Мэнни его отпустил, перед глазами все размылось.

— То есть ты всем сказал, что я буйный придурок? — сказал Блэк, вытирая глаза и следуя за Мэнни вверх по лестницам в его небесно-голубой домик. — Или это был Ник? Или вы оба? В любом случае, может, мне стоит начать делиться армейскими историями? У тебя есть внуки, которых я могу развратить?

Мэнни расхохотался.

— Посмотри мне в лицо и скажи, что я вру. Если ты сумеешь это сделать, Блэк, я перестану так говорить, — он выгнул бровь. — И держись подальше от моих чёртовых внуков, дегенерат ты этакий.

Джаспер «Красный» Натани фыркнул.

— Он спрашивал о Кай. Снаружи, возле нашего дома. Он какой-то извращенец, Мэнни?

В этот раз Блэк наградил его по-настоящему сердитым взглядом, но Мэнни усмехнулся.

— «Извращенец» — это мягко сказано, — сказал Мэнни, хлопнув Блэка по спине и стиснув его плечо огрубелой рукой. — Но он никогда не трогал детей. Более того, кажется, я припоминаю, как он отрезал несколько частей тела одному парню из нашего подразделения, который имел именно такие пристрастия.

Натани фыркнул.

Ощутив скептицизм другого мужчины, Блэк отвернулся от него, сосредоточив взгляд и все внимание на Мэнни.

— В чем проблема этого ушлепка? — спросил он.

Мэнни лишь улыбнулся, уклончиво склонив голову.

Детектив во время их объятий держался немного поодаль, но теперь последовал за Блэком в дом и закрыл за ними троими дверь. Он снял свою чёрную ковбойскую шляпу и повесил её на настенный крючок, затем подошёл прямо к маленькой длинноволосой девочке лет шести, которая вышла, видимо, с кухни, держа в пухлом кулачке печенье.

Должно быть, она была дочерью Мэнни — или, куда вероятнее, поражённо осознал Блэк — внучкой, учитывая сходство их черт. У неё даже были глаза Мэнни. Её глаза были точно такого же цвета и формы, как глаза его старого друга, хотя на её куда более круглом и смуглом личике они смотрелись иначе.

Взглянув на Красного, Блэк осознал, что она вроде как и на него похожа. Что в её губах, подбородке и форме скул.

Блэк взглянул на них обоих ровно настолько, чтобы увидеть, как маленькая девочка машет печеньем и говорит что-то Натани на другом языке — должно быть, на языке навахо, осознал он.

Блэк посмотрел на Мэнни, ткнув на этих двоих большим пальцем.

— Ты породнился с этим говнюком? — спросил Блэк своего друга.

Мэнни расхохотался.

— Зять, — сказал он. — Это его дочь, Мэй. Одна из моих внучек. Время от времени я нянчусь с ней. Ещё я пеку печенье, — он шутливо нахмурился, глядя на Блэка и все ещё стискивая его плечо костлявой рукой. — И не дури с моими внуками… по меньшей мере, у двоих из них хорошие шансы. Мой внук также неплохо управляется с мясницким ножом.

Брови Блэка взлетели вверх. Он открыл рот, но Мэнни перебил его прежде, чем тот успел заговорить, и посмотрел мимо него на Натани.

— Что я тебе говорил, Красный? Он обидчивый сукин сын, не так ли?

Когда Красный не ответил, Блэк взглянул на мужчину, разговаривавшего с дочерью. Девочка на его глазах скрылась, убежав по короткому коридору и направо, наверное, в одну из спален. Она двигалась тихо, её разум был таким мягким и тихим, что Блэк ни черта не услышал — а это более чем необычно для девочки в таком возрасте.

Она определённо унаследовала кое-какие ментальные фокусы своего папочки.

— Нормально, если она вздремнёт там? — сказал Натани. — Я потом отведу её к Элси, но не хочу, чтобы она слишком устала, пока мы говорим.

— Конечно, — легко согласился Мэнни.

Натани кивнул, затем снова стал настороженно наблюдать за Блэком, точно тот был каким-то потенциально опасным животным или кем-то, кто забрёл с улицы и может убить его, Мэнни и его дочь просто ради забавы.

Подмигнув зятю, Мэнни посмотрел обратно на Блэка, и симпатия смягчила его взгляд.

— Красный, успокойся. Блэк нормальный. Это все равно лишь показуха, — сказал он, хлопнув Блэка по груди на удивление сильно для таких жилистых рук. — … Он очень мягкий, вообще-то.

Блэк не потрудился комментировать.

Красный тоже.

— Итак, ты позвал меня сюда? — спросил Блэк, окидывая взглядом маленький дом.

Тут было уютно. Странно уютно, он поймал себя на этой мысли, быстро сканируя переднюю гостиную. Находиться здесь — все равно что оказаться окружённым чьей-то семьёй.

— Почему, Мэнни? — он повернулся, изучая лицо старого друга. — Не то чтобы я не рад тебя видеть, но… — он взглянул на коридор, ведущий в заднюю часть дома, затем на Красного, перед тем как посмотреть обратно на своего друга. — Мы можем поговорить наедине?

— Ты можешь говорить перед Красным, — сказал Мэнни, пренебрежительно махнув рукой. — Ты можешь говорить перед любым членом моей семьи… и перед моей дочерью Элси, когда мы её увидим.

Блэк покачал головой.

— Нет. Не могу.

Мэнни наградил его твёрдым взглядом.

— Да. Можешь. Красный работает с такими людьми, как ты. А своей дочери я рассказываю все.

Блэк наградил ровным взглядом зятя Мэнни.

Затем фыркнул.

— Нет. Он не работает с такими, как я, — он позволил презрению прозвучать в его голосе и посмотрел на Мэнни. — Твоя дочь можешь выслушать это потом, если захочет.

Когда улыбка Мэнни и его пронзительный взгляд не дрогнули, Блэк вздохнул и послал все на хер.

Он просто сотрёт парня, если окажется, что ему нельзя доверять.

— Иисусе, Мэнни, — сказал он. — Кем именно ты меня считаешь? Потому что этот придурок думает, будто он охотится на оборотней, Ктулху или прочее дерьмо, — его веселье погасло, когда он всмотрелся в лицо Мэнни. — Иисусе. И ты туда же.

Тихо щёлкнув языком, Блэк положил ладони на бедра.

— Мэнни, Мэнни, Мэнни. Ты забываешь, каким странным и извращённым может быть старое-доброе, ничем не примечательное человечество. Помнишь некоторое дерьмо, с которым мы встречались во Вьетнаме? Что бы здесь ни происходило, я уверен, есть совершенно логичное объяснение…

«И лучше бы этим объяснением не были бл*дские вампиры», — пробормотал его разум.

— Это правда, что ты теперь женат? — спросил Мэнни.

Блэк нахмурился по-настоящему.

— Ауч, — Мэнни усмехнулся. — Проблемы в раю, Блэк? Твой друг Ник говорит, что она работает на тебя. Где она? Ты привёз её в Санта-Фе или…

— Почему ты вызвал меня, Мэнни? — перебил Блэк жёстким тоном. — Почему ты не поговорил сначала с полковником? Ты знаешь, он любит странное дерьмо. Вероятно, он послал бы сюда целое подразделение, чтобы разобраться с проблемой, — взглянув на Красного, затем на Мэнни, он добавил: — И он все ещё работает в этой сфере. В отличие от меня.

Мэнни расхохотался.

Это был гортанный смех, в котором звучало искреннее веселье.

— Ты избегаешь вопросов о своём браке, а теперь ещё и играешь в скептика, Блэк? Парень, который выглядит на тридцать, тогда как я знаю, что он по меньшей мере на десять лет старше меня? Парень, который читает мысли, умеет манипулировать людьми, заставляя думать, что они делали и говорили вещи, которых они определённо не делали и не говорили? Который умеет принуждать их делать вещи, которые они не хотели де…

— Мэнни, — голос Блэка зазвучал холодно. — Заткнись нах*й.

Блэк с неверием сверлил своего друга взглядом, затем взглянул на Красного, который просто стоял там и слушал. Блэк повернулся к Мэнни, нахмурившись.

— Почему я здесь, Мануэлито?

— У нас проблема.

— Очевидно, — фыркнул Блэк, все ещё раздражаясь, теперь уже сразу по нескольким причинам. — Знаешь, для этого есть лекарства. Со времён войны психотропные средства значительно улучшились…

— У нас есть проблема, которая убивает наших детей, — произнёс Мэнни посерьёзневшим голосом.

Блэк поколебался, почти склонившись к очередной шутке, но потом захлопнул рот.

Оценив выражение его лица, Мэнни продолжил.

— Они месяцами выходили из гор. Забирали в основном наших детей, как я и сказал, но также забрали нескольких взрослых. Здесь у нас нет таких, как ты. Несколько шаманов, но никого с истинным видением, если не считать видений под пейотом^[4] в ритуалах, и все такое. Никого с твоими навыками.

Подойдя к дивану, он опустился на потёртую кожу, вытянув ноги.

Посмотрев на Блэка, он добавил:

— Они выглядят как люди. Теперь мы лучше распознаем их, но когда они впервые появились, мы не могли отличить их от людей, поскольку они приходили в основном по ночам. Мы нашли несколько тел, но не все. Судя по следам укусам и другим… признакам… похоже, что они поедали тех людей, на которых напали.

Блэк поморщился, это тошнотворное чувство в его нутре усиливалось.

Мэнни помедлил, затем добавил:

— Красный пытался поговорить с ними от лица его департамента…

— Его департамента сверхъестественных монстров, — сказал Блэк, награждая Красного пренебрежительным взглядом. — И «вести переговоры»? Серьёзно? Ты же вроде сказал, что они едят детей?

Мэнни кивнул, продолжая так, будто Блэк ничего не говорил — или словно он и не заметил его сарказма.

— Ага, вести переговоры, — голос и выражение лица Мэнни сделались мрачными. — Люди Красного хотели посмотреть, сумеют ли они выяснить, чего хотят эти твари…

— Может, еды? — холодно предположил Блэк.

— … Но их сложно отследить, и кажется, они не говорят и не понимают английский или язык навахо. Мы думаем, что они прячутся где-то в скалах, но никто не находил гнезда или поселения, вопреки тому, что Красный включил в свою команду самых опытных следопытов в резервации. Хоть они и охотятся на нас, они убегают, если один из нас подходит слишком быстро — в смысле, если это взрослый, особенно в униформе. Нам адски сложно по-настоящему пообщаться с ними.

— По описанию определённо похоже на группу людей, с которыми нужно общаться, — сказал Блэк. — Ничто так не расслабляет и не успокаивает, как несколько бутылочек пивка с тем, кто видит в тебе твой основной источник пищи.

— Блэк, — Мэнни терпеливо выдохнул, взглянув на Красного, затем обратно на Блэка. — Как ты и сказал, Красный работает в специальном подразделении БДИ. Они и прежде сталкивались с такими проблемами. По возможности они это не разглашают. Я не уверен, правильно ли употребить тут слово «секрет»…

Он взглянул на Красного, который бросил на Блэка предостерегающий взгляд.

— «Секрет» — подходящее слово, — сказал Натани.

— Я не знаю, почему тебе так сложно это принять, — добавил Мэнни, взглянув на Блэка, и нахмурился, положив руки на узкие бедра. — Это не так сильно отличается от того, с чем мы имели дело во Вьетнаме, когда преследовали того парня, Счастливчика Люцифера.

Помедлив в ответ на молчание Блэка, он добавил:

— И я говорил с полковником. Я звонил ему перед тем, как звонить тебе. Более того, это он посоветовал мне поговорить с тобой. И это он сказал, что я могу связаться с тобой через Ника Танаку в северном участке департамента полиции Сан-Франциско.

Блэк нахмурился.

Мэнни кивнул в сторону Натани.

— Оказывается, мой зять уже знал твоего приятеля Ника, так что я поручил ему сделать первый звонок, — Мэнни пожал плечами. — Это лишь дополнительное преимущество.

— Или очень подозрительное «совпадение», — пробормотал Блэк, наградив Натани жёстким взглядом. — Особенно учитывая то, что этот парень заявляет, будто охотится на таких, как я.

— Только на опасных, — услужливо сообщил Натани, и кривая улыбка вернулась на его лицо. — Вести себя как засранец — ещё не значит попасть на наши радары. Хотя в твоём случае я бы сделал исключение…

— Я веду вот к чему, — перебил Мэнни, поднимая руку в сторону Красного, затем переводя взгляд темных глаз на Блэка. — Полковник не против, чтобы я привлёк тебя. Он предложил, чтобы я поручил тебе ввести Красного в курс того, с чем мы имеем дело. Согласно ему, ты своего рода эксперт в данной конкретной проблеме. Он не углублялся в то, что он имел в виду. Он сказал, что позволит тебе самому объяснить.

Подбородок Блэка напрягся.

«Эксперт в данной проблеме».

Бл*дский полковник бросил его волкам.

Блэк знал, они хотят, чтобы он снова пришёл работать на них — на Пентагон. Он знал, что полковник хочет нанять его на полную ставку, как это было до брака с Мири.

Он начинал задаваться вопросом, не поручил ли полковник кому-нибудь надавить на него в этом вопросе.

Полковник Харрисон Гамильтон Холмс III никогда прежде так не подталкивал Блэка к работе на них. Когда Блэк выбрался из той тюрьмы в Луизиане, Холмс, казалось, даже сочувствовал желанию Блэка делать меньше такой работы ради жены. Если не считать пустой идеи обучения и поручения контрактов Мири, он в основном согласился с желанием Блэка уменьшить количество военных контрактов, особенно мокрой работы.

Если на полковника давили изнутри Пентагона, чтобы тот вернул Блэка в дело, Блэк определённо хотел знать, кто это делал.

Холмс годы назад говорил ему, что у него внутри Пентагона есть какой-то спонсор — кто-то, кто питал личный интерес к делу Блэка, начиная с восьмидесятых, после того, как вскрылись данные Блэка по Вьетнаму. Кем бы ни был этот спонсор, с тех пор он годами защищал и Блэка, и полковника, заботясь о том, чтобы эта информация оставалась похороненной.

Может, он делал это только при условии, что Блэк продолжит на них работать.

В последнее время Блэк нешуточно испытывал это соглашение.

Мири тоже озвучивала беспокойство по поводу этого обмена «услуга за услугу» с Пентагоном.

По её словам, когда во время его заточения она пришла к ним за помощью, намёки полковника граничили с шантажом. Она говорила, что полковник поднимал тему контрактной работы, упоминая, что Блэк в последнее время отменил много контрактов, и намекнул на какие-то ответные услуги взамен за помощь Пентагона.

Может, это давление исходило от спонсора полковника или от самого полковника, а может, сейчас просто слишком много бл*дских людей знали о Блэке.

Нью-Йорк реально сделал все намного хуже.

В любом случае, Блэк начинал чувствовать себя слишком на виду.

Он доверял полковнику, но тот становился слишком старым для человека.

Он на добрых десять лет старше Мэнни, и он не вечен. Блэк начинал задаваться вопросом, не нужно ли ему провести проникновение в сам Пентагон, стереть всех, кто знал о том, кто он, что он мог делать и что он сделал, затем уничтожить все записи о себе — и различные спецоперации, и все остальное.

Все ещё раздумывая об этом и уставившись в огонь, Блэк повернулся к своему другу.

— Бл*дь, ты мог бы просто спросить меня, Мэнни, — сказал он, по неведомой причине сверля сердитым взглядом детектива Натани. — До того как я проделал весь путь досюда.

— Спросить тебя?

— Ага, спросить меня. Ты обратился к полковнику. Очевидно, ты имел некоторое представление о том, что это такое. Учитывая это, он сказал бы тебе, что я не желаю иметь с этим дело. Вот почему ты мне ничего не сказал? — он сердито посмотрел на Натани, показав на него рукой. — …Вот почему ты заставил этого засранца выкидывать буддистско-джедайские трюки по дороге сюда, чтобы я не прочёл его и не поехал тут же в противоположном мать его направлении?

Мэнни усмехнулся, качая головой.

— Проклятье, Блэк. Ты вовсе не изменился, — сказал он, широко улыбаясь. В ответ на хмурый взгляд Блэка он добавил: — Ты бы сказал «да»? Если бы я попросил по-хорошему?

Блэк нахмурился ещё сильнее, заново скрестив руки на груди.

Теперь, когда солнце село, ему стало холодно, как он и думал.

Он осознал, что продвигается глубже в комнату, ближе к огню и месту, где Мэнни сидел на диване из коровьей кожи. Пройдя мимо своего старого армейского приятеля, он добрался до мягкого кресла, которое стояло ближе к квадратному глиняному камину с почерневшей топкой.

Опустив свой вес в кресло, Блэк нахмурился.

— Что я здесь делаю, Мэнни? Что я на самом деле здесь делаю? Ты хочешь, чтобы я убил этих тварей для тебя? В этом дело? Или просто подтвердить, что они такое?

— Мы хотели, чтобы ты сначала попытался с ним поговорить, — сказал Мэнни.

— Поговорить с ним? С кем?

— Мы поймали одно из них, — объяснил Мэнни. — Мы держим его в местной тюрьме, запертым в одной из камер. Мы хотим, чтобы ты попытался с ним поговорить. Выяснил, чего они хотят. Попытался понять, что они здесь делают, откуда пришли, потому что оно не говорит с Красным.

Он взглянул на Натани, кивая.

— …Мы хотим знать о них больше, прежде чем вызывать полковника для сценария откровенной зачистки, — пожав своими все ещё огромными плечами, он добавил: — Полковник говорит, что у них есть учреждения для таких существ. Мы надеялись, что ты сумеешь получить доступ и какой-то способ вести с ними переговоры. Ну знаешь… массовые смерти и разрушение или позволить Пентагону изучать их какое-то время в обмен на бесплатную пищу и жилище. Полковник говорит, что они близки к нахождению какого-то лекарства. Может, не именно для этих созданий, но для близких к ним.

Блэк ещё сильнее стиснул зубы. Он не отводил глаз от огня.

Он медленно покачал головой.

— С чего бы бл*дь им это делать, Мэнни? — спросил он.

— Потому что альтернатива — смерть, — озадаченно сказал Мэнни. — Я думал, что предельно ясно высказался на этот счёт. Или они придут добровольно, или полковнику придётся разобраться с ними куда менее… сотрудничающим способом.

Блэк издал невесёлый звук.

Он не знал, как сказать Мэнни, что если это начало того, о чем он думает, то «переговоры» ни хера не дадут. Единственный вариант — вырезать сердце из каждой проклятой твари. Или, как и сказал Мэнни, полковнику придётся приехать и провести операцию в духе «сунь в пакет и прицепи бирку».

Вздохнув, Мэнни раскрыл руки, положив предплечья на бедра.

— Мы не сумели определить, какой язык оно использует, — добавил он. — Но я знал, что для тебя это не будет иметь значения. Я знал, что ты сможешь его понять и заставить его понимать тебя. Нам этого хватит, чтобы передать сообщение их клану.

— Насколько крупный? — спросил Блэк, все ещё глядя в огонь. — Клан. О каких цифрах мы говорим? Ты сказал, что там есть группа этих-чем-бы-они-там-ни-были, живёт в холмах…

— Вампиры, — перебил Красный.

Блэк медленно повернулся, уставившись на него.

Его подбородок напрягся ещё сильнее.

— Вампиры, — повторил он в ответ.

Красный кивнул.

— Насколько мы можем сказать.

Блэк уже качал головой, поджимая губы.

Он медленно поднялся на ноги, вскидывая руки.

— Мэнни, друг мой, — сказал он. — Я не могу помочь тебе. Прости, но не могу.

Мэнни озадаченно посмотрел на него, проследив за ним глазами и упираясь большими руками в потрёпанную коровью кожу по обе стороны от себя.

— Потому что ты не веришь в вампиров? Или потому что какие-то из моих слов задели тебя не лучшим образом? — нахмурившись и все ещё глядя на Блэка, он недоверчиво спросил: — Ты даже не взглянешь на это? И не заглянешь в его сознание для нас?

Блэк наградил его жёстким взглядом, не отвечая. Его глаза метнулись к Красному.

— Ты можешь доставить меня обратно к джипу?

Красный нахмурился, взглянув на Мэнни.

— Этот парень серьёзно?

— Блэк, — Мэнни встал, следуя за Блэком, когда тот начал отходить от кресла. Когда Блэк не остановился, направляясь к выходу, Мэнни лишь уставился ему вслед, в его голосе все ещё звучало недоумение. — Ты проделал весь этот путь, Блэк. Ты даже не взглянешь на проклятую тварь? Серьёзно?

— Мне нужно на неё смотреть, — Блэк бросил на друга жёсткий взгляд. — Если это то, что ты говоришь, я тоже не смогу его прочесть. Тащить меня сюда было пустой тратой времени.

— В каком смысле ты не можешь его прочесть? — переспросил Мэнни.

Блэк сердито посмотрел на него, все ещё стоя у двери.

— Я имею в виду буквально то, что я не могу. Я буквально не могу читать вампиров. Полковник должен был сказать тебе об этом, — он адресовал взгляд Красному. — И я не хочу, бл*дь, говорить с одним из них. Так ты можешь доставить меня обратно к моему джипу?

Красный и Мэнни обменялись взглядами.

Теперь брови Красного взлетели высоко на лоб.

— Слушайте, — сказал Блэк, выдыхая. Он поставил руки на талию, переводя взгляд между этими двумя. — Просто убейте этих проклятых тварей. Вы тратите время впустую, ведя с ними переговорами. Вызовите полковника. Пусть одна из его специальных команд разберётся с этим. Если вы по какой-то причине не хотите его вовлекать, потому что это земля индейцев или ещё что, и вы не хотите видеть здесь армию США, у меня есть другой человек, которому я могу позвонить. Частная команда. Он скрытен, и с радостью позаботится о проблеме.

— Но ты не взглянешь на него? — Мэнни продолжал озадаченно хмуриться. — И не поговоришь с ним? Или даже не скажешь, правы ли мы на его счёт?

Блэк наградил его ровным взглядом.

— Если ты думаешь, что это проклятый вампир, Мэнни, тогда это наверняка проклятый вампир, — он не глядя показал на Красного. — Если только этот парень не подмешал в местные воды пейот, я делаю ставку на вампира. Какого черта ты ожидал от меня услышать, кроме как «убейте его»?

Мэнни нахмурился, его глаза пронизывали.

— Ты действительно сталкивался с ними ранее, — заметил он. — И недавно.

— Ага, — ответил Блэк. — Сталкивался. И одного раза оказалось достаточно. Дважды — уже слишком много. А это будет третий раз, так что я на полном бл*дском серьёзе пас. Я предельно ясно дал понять полковнику, между прочим.

Он нахмурился, наградив Мэнни холодным взглядом.

— Я нарушаю обещание, данное моей жене, даже просто находясь здесь, мать твою. Полковник зря сказал тебе звонить мне. Охренеть как зря. Настолько зря, что у нас с ним состоится разговор на эту тему, — он наградил Красного таким же жёстким взглядом. — …А тебе стоило рассказать об этом Нику. Это сэкономило бы время всем нам.

Все ещё глядя на Красного и держа руки на бёдрах, Блэк нахмурился.

— Я возвращаюсь к джипу. Пешком пойду, если нужно, но предпочёл бы этого не делать.

Однако Мэнни уже хмурился, качая головой.

— Совершенно точно нет, — сказал он. — Ты останешься здесь хотя бы на ночь. Мы доставим тебя к машине завтра утром.

— Я не хочу возвращаться завтра утром, — прорычал Блэк. — Я тебе сказал. Моя жена прибьёт меня нахер, если узнает, что я приезжал сюда за этим.

Голос Мэнни зазвучал жёстко.

— Сядь, Блэк, черт тебя дери… и успокойся. Ты не нарушал никаких обещаний. Ты сам сказал, что не приехал бы, если бы знал. Я не заставлю Красного везти тебя обратно в это время ночи, когда эти твари шастают вокруг. Он и так слишком поздно поехал за тобой сегодня днём. Моя дочь ужасно беспокоилась о нем, зная, что он будет на улице после наступления темноты. Я решил, что он будет в безопасности только благодаря тебе.

Блэк наградил сердитым взглядом его, затем Красного.

Мэнни так же сердито смотрел в ответ, его взгляд не дрогнул.

— Ты сядешь, — сказал старик приказным тоном. — Я принесу тебе пиво и стейк, и мы поговорим. На этом все. Мы отвезём тебя обратно утром.

Следующие несколько секунд Блэк не шевелился.

Затем, раздражённо выдохнув, он прошёл обратно к креслу из коровьей кожи, в котором сидел прежде, и плюхнул свой вес туда.

— У тебя есть что-нибудь покрепче пива? — проворчал он, вытягивая ноги.

Мэнни на секунду лишь смотрел на него, затем усмехнулся.

Глава 3 Нарушая обещания

— Так, объясните мне ещё раз, почему вы просто не убьёте этих бл*дских тварей? — спросил Блэк, прожёвывая кусок стейка.

Нужно признать, стейк был охерительно хорош.

Мэнни всегда был хорошим поваром.

Толстый кусок мяса был доведён до идеальной средней прожарки с копчёным привкусом и каким-то соусом, которого Блэк никогда не пробовал, но он заставлял мясо буквально таять во рту. Это граничило с едой видящих в плане тонкости вкусов, а в человеческом кулинарном мире это адская редкость.

Все на его тарелке было реально хорошим, начиная от жареной тыквы и овощей на пару, заканчивая мясом и грибами, которые покрывала невероятно ароматная подливка.

По правде говоря, наверное, это было так же хорошо, как и любое, что Блэк мог получить в ресторане пятизвёздочного отеля и спа, где в настоящее время находился его багаж — а тамошнему шеф-повару присвоена мишленовская звезда. Лизбет обладала безупречным умением находить ему лучших шеф-поваров, как в ресторанах и городах, которые он посещал, так и для его владений.

Это один из навыков, которые делали её совершенно бл*дь бесценной ассистенткой.

И все же было нечто иное в еде, приготовленной здесь тем, кто наверняка собственноручно убил бычка или наблюдал за этим. Блэку придётся сравнить это с мишленовским шеф-поваром от Лизбет, который работал в курорте и спа «Белый Орёл» — если он туда когда-нибудь доберётся.

Блэк пока что не видел свою новую собственность, если не считать фотографий.

Это было одно из приобретений на деньги, заработанные недавно на Уолл-Стрит.

Блэк старался диверсифицировать вложения в разные штаты и в разные страны, так что его специалисты по недвижимости в этот раз присматривали владения из более обширного списка локаций. В основном они приобретали офисные здания в крупных городах, но также купили несколько курортов и отелей.

Блэк съел ещё кусочек стейка, снова подавляя желание вздохнуть от того, насколько он был хорош.

— Итак? — сказал он, жуя. — Почему вы заигрываете с этими тварями? Просто инвестируйте в мечи и несколько огнемётов. Используйте беспилотники, чтобы находить их.

Вопреки качеству пищи и относительно приличному виски голос Блэка вторил хмурому выражению его лица — может, потому что они, бл*дь, говорили об этом, а он очень, очень не хотел об этом говорить.

И все же он не мог полностью винить Мэнни и Красного за перемену темы разговора.

Казалось, он сам не мог удержаться и не задавать вопросы.

Хуже того, чем больше он пил, и чем крепче были напитки, тем больше вопросов у Блэка возникало к ним обоим.

— …Они спускаются с гор и забирают ваших людей, — проворчал он, отрезая очередной кусочек стейка от порции на его тарелке. — Они забирают ваших чёртовых друзей, детей ваших друзей, ваших собственных родственников и любимых. И вы не убиваете их. Из-за… причин. Какое-то правило этого вашего специального, суперсекретного, охотящегося на сверхъестественное полицейского подразделения?

— Верно, — Красный нахмурился. — Ну. Типа того.

Блэк подумывал развить тему, но потом передумал.

— Так сколько их там? — спросил он. — Насколько велик этот ковен? Вы так и не ответили.

— Может, одна сотня? — Мэнни посмотрел на Красного в поисках подтверждения, и тот кивнул.

— Приблизительно столько, — сказал Красный. — Они не местные.

Блэк поморщился, тихо щёлкнув языком.

— Не местные. Ваши вампиры — туристы. Очаровательно, — подумав о Брике и том, что только что случилось в Нью-Йорке, он снова нахмурился. — Они могут скрываться, как думаете? Пытаться укрыться от федералов?

Мэнни пожал плечами.

— Понятия не имею. Мы не можем с ними говорить, помнишь? — прожевав свой кусок стейка, он задумчиво склонил голову. — Хотя, если они прячутся, то им не очень-то удаётся быть неприметными.

Блэк фыркнул, макая домашний хлеб в подливку перед тем, как умять хрустящую корочку.

Бл*дь, еда такая вкусная.

— Ты не можешь просто попытаться поговорить с ним? — спросил Красный, жуя свой стейк и выдыхая с явным раздражением. — Ты уже здесь. Чем это может навредить?

Когда Блэк не ответил, Красный посмотрел на своего тестя.

— Иисусе, Мэнни. Мы не сможем долго удерживать это существо. Его люди, в конце концов, придут за ним, и тогда мы окажемся по уши в проблемах. Элси сегодня в тюрьме. У нас нет огнемёта, чтобы дать им отпор, если они придут в достаточном количестве. Если они действительно попытаются пробиться силой вместо того, чтобы избегать наших домов, как обычно.

Он показал подбородком в сторону Блэка.

— Мы уже потеряли половину дня и ночь на этого засранца. Нам нужно вызвать кого-нибудь ещё. Может, одного из людей полковника… или этого «частного подрядчика», на которого продолжает ссылаться твой приятель.

Мэнни успокаивающе поднял руку и бросил на Красного взгляд, который говорил ему успокоиться.

Блэк нахмурился, когда Мэнни повернулся к нему лицом, его почти черные глаза смотрели спокойно.

— Ты можешь прочесть меня, — предложил старик. — Если ты хочешь знать больше о том вампире в камере, или о чем-то другом, что происходит здесь. Это нормально, Блэк. Тогда ты хотя бы сможешь взглянуть на него, решить, сумеешь ли ты попытаться…

— Я уже прочёл тебя, — раздражённо перебил Блэк. Он откинулся назад в кресле из коровьей кожи, делая очередной большой глоток виски. — Я тебе сказал. Я не могу прочесть вампира. Их разумы для меня просто статичны, — подумав, он опустил бокал, пробормотав: — Единственный способ, когда я могу хоть что-то прочесть от этой бл*дской твари — это если позволить ей…

Умолкнув, он прикусил язык и поморщился.

В этот раз он прикусил так сильно, что выступила кровь.

Мэнни нахмурился, озадаченно глядя то на него, то на Красного.

— Что, Блэк? Как ты можешь её прочесть? Если ты позволишь ей сделать что?

Блэк покачал головой, запрокидывая голову, чтобы снова глотнуть виски.

— Забудь, — сказал он. — Ни за что на бл*дском свете я этого не сделаю, так что нет смысла даже обсуждать.

— Но способ существует? — настаивал Мэнни. — Что это, Блэк?

Блэк наградил его жёстким взглядом.

Мэнни лишь моргнул в ответ с недоумевающим выражением лица.

Когда Блэк продолжил молчать, старик покачал головой, возвращаясь к своей тарелке.

Он отрезал ломтик стейка от куска на металлической тарелке, которую он удерживал на коленях, положил ломтик в рот и энергично прожевал. Спустя несколько мгновений, он проглотил еду с помощью пива и пожал плечами, качая головой.

— Ты, кажется, немного не в своей тарелке из-за этой истории, Блэк, — заметил он, разрезая стейк зазубренным ножом и поднимая взгляд. — По правде говоря, я никогда прежде не видел тебя таким. Это начинает немного беспокоить меня.

Помедлив ещё мгновение с выражением сомнения на лице, он запрокинул голову, чтобы глотнуть пива, не отрывая глаз от лица Блэка.

— Ты говорил об этом со своей женой? — сказал он. — Полковник говорил, что она какой-то крутой мозгоправ, работает с преступниками и ветеранами, — вернувшись к разрезанию стейка, он добавил: — … Он сказал, что она тоже отслужила в пустыне. Что у неё есть фронтовой опыт. Она должна знать такие вещи. Травмы и всякое такое.

Блэк уставился на него, стараясь не озвучить то, к чему подталкивало его виски и питаемый злостью мозг. Он знал, что не убедит Мэнни в том, что с ним все хорошо, и более того, Блэк знал, что ему не стоит этого говорить.

Вместо этого он отвернулся, ненадолго стиснув зубы и уставившись в огонь.

— Мы можем перестать говорить о моей жене? — спросил он.

Он сделал глоток из низкого стакана, который держал, все ещё глядя на огонь.

Блэк почувствовал, как Мэнни на диване пожимает плечами.

— А я не знал, что мы о ней говорили, — сказал он. — Я думал, мы говорили о вампирах, — когда Блэк повернулся, старик наградил её полуулыбкой, подняв взгляд от тарелки. И о твоём явном ПТСР во всем, что касается вампиров… хотя я начинаю думать, что эта проблема может иметь отношение и к жене.

Видя, как Блэк помрачнел ещё сильнее, Мэнни усмехнулся, как будто вопреки собственному желанию.

В то же время он приподнял руку, словно предлагая мир.

— Эй, Блэк, — произнёс он. — Расслабься, ладно? Не бесись.

Слабо улыбнувшись, он поднял свою пивную бутылку с ковра под диваном.

— Я просто удивлён, вот и все. Ты был парнем, которого ничто не могло встревожить. В тех проклятых джунглях ты не тревожился даже тогда, когда должен был встревожиться, — все ещё улыбаясь, он пожал плечами. — В целом, думаю, мне нравится эта более человечная версия тебя. Я просто не могу сказать, что полностью адаптировался к ней, так что уж извини меня, если я все ещё подбираю челюсть с пола.

В ответ на раздражённый взгляд Блэка Мэнни подмигнул Красному, снова глотнув пива из бутылки с высоким горлышком.

— …Опять-таки, я бы в жизни не подумал, что когда-нибудь услышу, что ты женился.

Как будто не испытывая интереса к наблюдениям тестя и переменам в Блэке, Натани пилил стейк тупым с виду ножом, хмуро поджав губы.

— Я не знаю, почему бы тебе просто не поговорить с этой проклятой тварью, — ворчал он. — Ты проделал весь путь досюда. Мне это кажется довольно глупым.

Блэк ничего не сказал.

Он сделал очередной глоток виски, хмуро глядя на огонь.

После нескольких порций алкоголя, когда его живот насытился, все тарелки, вилки и ножи исчезли в другой комнате, где Мэнни прогнал его от кухонной раковины, Блэк осознал, что хмурится, обдумывая те же слова, которые пробормотал Красный.

Ещё две порции выпивки, и он осознал, что соглашается пойти и взглянуть на тварь, которую они держат в камере местной тюрьмы.

— Я бл*дь только посмотрю на него, — рычал Блэк, зная, что он на грани опьянения. — Я не буду с ним говорить. И я уже тебе сказал, если это то, что ты говоришь, я не смогу его прочесть.

Мэнни ужестоял у входной двери, одетый в потрёпанную джинсовую куртку и показывая Блэку надеть ещё более потрёпанный кожаный пыльник, висящий на крючке у двери.

— Пошли, дегенерат ты эдакий, — он махнул также своему зятю, который продолжал мрачно коситься на Блэка. — Красный… пошли. Прекрати его подкалывать. С ним все нормально. Просто давайте с этим покончим, как вы и говорили. Тогда хотя бы мы будем знать. Если после этого нам придётся отпустить кровососа, так мы и сделаем. Затем мы решим, понадобится ли нам, чтобы люди полковника или подрядчика Блэка позаботились о проблеме для нас.

Блэк заворчал себе под нос, но на языке, который ни один из них не понимал. Он постарался игнорировать тот факт, что его язык при этом практически заплетался.

Нахер это все. Очевидно, он решил пройти все круги ада в этой маленькой поездке.

Может, он сумеет напоить и Мэнни тоже. Они могут отправиться на улицу, пострелять посреди ночи, напугать до чёртиков койотов… или даже вампиров. Мэнни всегда до ужаса хорошо стрелял, даже из пистолета. Вообще-то, раз на то пошло, если в тех холмах скрывается сотня вампиров, то стрельба может оказаться плохой идеей.

Они могли бы просто напиться, поиграть в покер и смотреть на огонь.

Может, он даже расскажет Мэнни о Мири, попросит его совета.

Мэнни долгое время был женат. Его друг ранее за ужином упомянул, что его жена умерла от рака несколько лет назад, но все равно до её болезни они были женаты более сорока лет. Они уже были женаты, когда Блэк познакомился с ним во Вьетнаме.

Мэнни должен кое-что знать о взбешённых жёнах.

За эти годы он должен был несколько ночей провести на этом коровьем диване.

Окинув взглядом маленький дом и не успев даже осознать свою мысль, Блэк поймал себя на желании, чтобы Мириам была здесь. Мэнни бы ей понравился. Эти двое даже в каком-то роде похожи, если так подумать.

Может, это что-то индейское.

Однако теперь Мэнни уже открывал дверь, так что Блэк выбросил Мири из головы.

Следуя за старым другом, он покинул уютный дом и его квадратный камин, натянув на плечи кожаную куртку, хоть та и была маловата, стесняла его руки и спину. Он захватил свою винтовку — скорее по привычке, нежели из-за конкретной мысли, зачем она может ему пригодиться. Даже в куртке Блэк все равно дрожал, шагая по земляной улице между зданиями. Из-за такого количества алкоголя в организме его ночное зрение немного его подводило.

Вопреки этому факту он на ходу надел солнцезащитные очки.

Он увидел, как младшая дочь Красного ахнула, заметив его и винтовку, висевшую поперёк его спины. Красный теперь держал её на руках, шагая впереди Блэка. Она сонно смотрела на него через плечо Красного, подпрыгивая на руках папы.

Блэк отвернулся.

По правде говоря, он забыл, что она идёт с ними.

Он постарался вытолкнуть воздействие алкоголя из своего света, вспомнив, что им нужно защитить ребёнка, и надеясь, что он не матерился перед ней.

Насколько Блэк мог сказать, асфальт присутствовал только на главной дороге через центр города — если это вообще можно назвать городом. Ник сказал ему, что это город, но он также говорил, что он сильно удалён от основных поселений навахо, большинство из которых напоминали нормальные пустынные города с асфальтированными улицами, школами, торговыми мини-центрами, спутниковыми тарелками и всем остальным.

Этот уголок нации выглядел так, будто его модернизировали всего несколько раз за последние шестьдесят-семьдесят лет.

Они подошли к самому крупному зданию в центральном районе.

Сам центральный район начинался в добрых двух километрах от того места, где небесно-голубой почтовый ящик Мэнни и гравийная дорожка выходили на главную дорогу. Состоял он из горстки маленьких магазинов, скобяной лавки, бакалейной лавки, круглосуточного мини-маркета, нескольких семейных ресторанчиков и такерии^[5].

Кирпичное здание в центре города выглядело старым, скорее принадлежащим старому вестерну, нежели чему-то из непосредственного окружения Блэка. Внутри во многих окнах горел свет, и когда Красный постучал в дверь, кто-то отпёр, кажется, по меньшей мере два тяжёлых засова, чтобы впустить их.

Дверь открыла женщина, которой было лет сорок.

Привлекательная в грубоватой манере, с отрешённым взглядом в глазах, она выглядела так, будто слишком долго смотрела на дальние горизонты.

Она заворковала над маленькой девочкой на руках Красного, когда он занёс её внутрь перед ними.

В отличие от Красного она была одета в униформу полиции Нации Навахо.

Когда Мэнни мимолётно обнял её, пробормотав что-то, а Красный улыбнулся ей, впервые с момента знакомства с Блэком утратив то ожесточённое выражение лица, Блэк догадался, что это, должно быть, дочь Мэнни.

— Это Элси, — сказал Мэнни, как раз когда Блэк об этом подумал. — Она моя старшенькая.

Блэк кивнул, символически отдав ей честь.

Теперь, держа полусонную малышку на руках и прижимая её к плечу, женщина окинула его взглядом. На её губах играла лёгкая улыбка.

— Это он? Видящий?

Блэк напрягся, его разум за доли секунды переключился в режим полной боевой готовности. Его паранойя угасла через секунду или две, когда он осознал, что этот укол страха и адреналина был вызван скорее инстинктом и адреналином, нежели логикой.

Она произносила слово «видящий» не так, как слышал его Блэк там, откуда был родом.

До него дошло, что «видящим» они здесь, наверное, называли экстрасенсов.

Секунды спустя он подтвердил это, прочтя её разум.

Она ассоциировала «видящего» с каким-то созданием из мифологии навахо, которое могло читать мысли и сны — и летать. Ну и ладно, его устраивает.

И все же, Господи бл*дь Боже. Она едва не устроила ему инфаркт.

Но есть и положительная сторона — Блэк почувствовал себя немного трезвее, хоть его сердце и билось где-то в самом горле.

— Где он? — спросил Блэк. — Пленник?

Она мотнула головой вместо того чтобы показывать, так как руки были заняты спящей девочкой.

— Там.

— Вы пытались поговорить с ним?

Она фыркнула, взглянув на отца, затем на Красного.

— А чем, по-твоему, мы здесь занимались? Обедали в складчину? В карты играли?

Блэк взглянул на Мэнни. Нахмурившись вопреки алкоголю и теперь адреналину, он недоверчиво взглянул поверх солнцезащитных очков, подняв руки.

— Мэнни, в этой пыльной дыре все такие обидчивые?

Это был риторический вопрос, но она все равно ответила.

— Обычно нет, — произнесла она жёстко. — Сейчас мы правы. Ты бы знал, почему, если бы ты был хоть отдалённо трезвым, черт подери, — она посмотрела на своего мужа, затем на отца. — Это штука? Как этот парень нам поможет? Он выглядит так, будто пил на завтрак… и на обед.

Мэнни махнул ей, наградив предостерегающим взглядом.

— Это моя вина, Эл, — сказал он. — Я дал ему выпить. Мы долгое время не видели друг друга. Он не хотел приходить сюда, так что алкоголь с моей стороны, возможно, служил небольшой манипуляцией, — более серьёзно посмотрев на Блэка, он добавил. — Не позволяй его бахвальству одурачить тебя. Он тот, кто нужен для работы. Поверь мне.

Блэк на это фыркнул, но не утруждался спорами.

Все ещё укачивая ребёнка, Элси выглядела ещё более скептично настроенной, чем её муж.

Однако когда Блэк ничего не предпринял в следующие несколько секунд, она ушла с дороги, снова кивнув на ту дверь, на которую она показывала ранее.

— Ну? — произнесла она. — Ты туда идёшь, супер-видящий? Или ты ждёшь, что вас официально представят друг другу? И что за зеркальные очки? Ты сутенёр? Какой-то наркодилер? Или просто слишком пьян, чтобы осознавать, что они на тебе надеты?

Блэк решил проигнорировать это, бормоча себе под нос и направляясь к двери, на которую она показала.

— Почему именно те клиенты, которые ни черта мне не платят, доставляют мне хренову тучу проблем? — пробурчал он.

Он сказал это достаточно громко, чтобы Мэнни услышал его и рассмеялся.

— Иди, ублюдок ты, — сказал Мэнни. — Я отплачу тебе виски, стейком и своей более чем достойной стряпней. Просто иди туда и расскажи нам, что увидишь.

Блэк нахмурился.

Однако он вновь ощутил исходивший от всех них страх, даже вопреки алкоголю, так что лишь кивнул. Он направился к двери, но Мэнни вскинул руку.

— Оставь оружие, — посоветовал он. — Пушки все равно только раздражают их.

Блэк поколебался доли секунды, затем кивнул, не сумев поспорить с логикой Мэнни. Он снял ремень, пересекавший его плечо и шею, и оставил винтовку у деревянного стола со стопками бумаг и старомодным черным дисковым телефоном.

— Никакого деревянного кола? — спросил он, слабо улыбаясь.

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, дочь Мэнни протянула спящую дочку обратно Красному. Сделав это, она потянулась к своему поясному ремню и вытащила самый что ни на есть настоящий, заострённый деревянный кол. Она безмолвно бросила его ему, и Блэк поймал его одной рукой.

— Ну хоть рефлексы хорошие, — проворчала она, наградив его полуулыбкой.

Блэк стиснул кол, уставившись на него. Он открыл рот, чтобы пошутить, затем захлопнул обратно, сунув кол за пояс на пояснице.

— Знаете, мечи куда эффективнее, — сказал он, покосившись на неё, чего она наверняка не видела из-за солнцезащитных очков. — Если бы кто-нибудь сказал мне, по какому поводу вечеринка, я бы принёс свой меч.

Она закатила глаза.

— У нас тут небольшая нехватка мечей, мистер Блэк.

Блэк пожал плечами, одёргивая куртку, чтобы прикрыть кол.

— Похоже, вам не помешает инвестировать в их покупку, — затем он нахмурился, окинув взглядом маленький полицейский участок. — Разве у вас нет кузнеца? Этот город просто кричит «у нас есть кузнец» и «мы сами знаем, как взбивать масло».

Она фыркнула, закатив глаза и посмотрев на Красного, как будто говоря «этот парень серьёзно?»

Блэк не знал, как именно сказать ей, что он не шутил — во всех отношениях, так что он просто во второй раз пожал плечами и пошёл к двери, которая вела к камерам. Сжав ручку, он обернулся через плечо, когда ни один из них не последовал за ним.

Просканировав их лица, он нахмурился ещё сильнее, осознав, что идёт туда один.

Что бы у них там ни было, вампир или нет, они искренне его боялись.

Дёрнув дверную ручку, Блэк зашёл внутрь и закрыл за собой дверь. Он прошёл по покоробившимся деревянным половицам старомодной тюрьмы, остановившись перед единственной занятой камерой в ряду.

Увидев там парня, стоявшего спиной к двери камеры, Блэк прочистил горло.

— Эй, — резко произнёс он. — Вампир.

Силуэт не двинулся. Он даже не вздрогнул.

Блэк повысил голос.

— Эй… compadre^[6]. Ты правда не говоришь по-английски? Или ты просто дуришь их? Пытаешься добиться, чтобы они оставили тебя в покое?

Он подождал несколько секунд.

Когда существо так и не заговорило, он переключился на румынский.

— Ești vampir? — сказал он. - Haide frate, asta e copilăresc^[7].

Существо не шевельнулось.

Блэк попытался на арабском.

— Ma hu allaenat ‘ant ya ‘akhy?

Мужчина даже не дёрнулся. Он не поднял взгляд и не повернул голову.

После этого Блэк попробовал русский. Затем французский, немецкий, мандаринский, вьетнамский, испанский, португальский, суахили, нидерландский, польский, хинди, тайский.

Ни единое произнесённое им слово не вызвало ни грамма реакции у мужчины в камере.

Блэк молча разглядывал его, хмуро глядя на пыльную чёрную одежду, которая совсем не походила на то, что носили ребята навахо в соседней комнате.

Его одежда была слишком темной, слишком дорогой с виду, сделанной из не подходящих для этой местности тканей, вопреки щедрому слою красной пыли. С тканью что-то не так, но Блэк недостаточно разбирался в одежде или тканях, чтобы сказать, что именно.

Одежда была просто… не такой.

Она почти как будто относилась к другому временному периоду.

Или просто другому… чему-то.

Блэк не мог точно объяснить, что именно его обеспокоило.

Может, он действительно был вампиром.

Он наверняка был вампиром. Блэк знал это ещё до того, как взглянул на него, но он невольно позволял себе немного сомнения и отрицания, даже сейчас.

В любом случае, какого черта с ним не так? Он глухой? На наркотиках?

Могли ли вампиры, объявившиеся здесь, слегка обезуметь от случившегося в Нью-Йорке? Блэк понятия не имел, насколько вампиры связаны друг с другом, но может, они больше походили на видящих, чем он изначально думал.

Одежда не слишком отличалась от того, что мог бы носить Брик или один из его приспешников — вопреки сложно уловимой странности пошива и использованных материалов. Опять-таки, они не слишком отличались от одежды среднестатистического жителя Сан-Франциско в плане готической темной тяжести стиля — стиля, который почти напоминал викторианскую эпоху.

В любом случае, одежда никогда прежде не помогала ему опознать вампира.

Вампиры обычно одевались так же, как большинство людей — в этом типа и смысл.

Блэк продолжал разглядывать парня, начиная от пыльного чёрного пальто, которое доходило ему до лодыжек, и заканчивая чёрной шляпой, которая почти походила на широкополое болеро, хотя определённо видала лучшие дни, и в ней тоже было что-то странное.

Все, во что был одет вампир, выглядело добротно пошитым и идеально сидело на нем, вопреки росту и худобе фигуры. Его одежда сидела так хорошо, что, скорее всего, была пошита на заказ.

Каждый предмет одежды был черным.

На нем даже были черные ботинки и толстые черные перчатки.

— Что за костюм-сауна? — сказал Блэк, все ещё пытаясь выудить из парня реакцию. — Тебе не может быть холодно здесь, даже когда село солнце. Ты пытаешься сбросить вес? Потому что бл*дь ты и так худой, если хочешь…

Он умолк, когда мужчина повернулся.

Поразительно знакомые хрустальные глаза сверкнули, глядя на него, зрачки окаймляла расцветавшая в центре глаза краснота, похожая на жидкий цветок.

Блэк почувствовал, как его сердце на мгновение ёкнуло…

Затем он нахмурился.

Определённо бл*дский вампир.

Ох, как разозлится Мири.

Однако теперь, когда Блэк встретился с ним лицом к лицу, его нежелание иметь с ним дело немного ослабло — может, отчасти потому, что оно уже в камере, может, отчасти потому, что он уже далеко не немного пьян.

В любом случае, как сказали Красный и Мэнни, он уже здесь.

Он мог попытаться помочь Мэнни и его семье по мере возможности — до того как уедет завтра утром. Если их действительно осаждают эти проклятые твари, им понадобится его помощь.

Нахмурившись и выдохнув, Блэк шагнул ближе к камере, держа руки на бёдрах.

Даже зная все по хрустальным и кроваво-красным радужкам, он все равно попытался прочесть существо.

Как он и ожидал, он ударился об огромную пустошь, заполненную ничем — пустое, бесконечное молчание там, где должен быть разум вампира. С точки зрения его света его там вообще не было. На месте живого существа находился пустой вакуум.

Молчание было настолько непроницаемым, что Блэк невольно вздрогнул, хоть и не раз сталкивался с этим прежде.

Что-то в вампирском разуме не только делало его слепым в плане света, что дезориентировало и раздражало (поскольку видящие понимали мир в основном посредством нефизического зрения), оно ещё заставляло чувствовать себя странно потерянным. Как будто вопреки отсутствию ощущений вампирский разум каким-то образом приобщал часть живого света Блэка к пустоте.

Когда он попытался вновь, его затопили эмоции — страх, злость, раздражение.

Это определённо были его эмоции, не вампира.

— Эй. Вампир, — голос Блэка утратил последнюю каплю юмора. — Завязывай с этим дерьмом. Я знаю, что ты такое. Что ты и твои приятели здесь делаете? Забирать детей от местных людей — не самое неприметное поведение. Они склонны остро реагировать на такое.

Подождав немного, он хмуро продолжил, когда существо не ответило, а лишь дальше смотрело на него этими безжизненными, лишёнными света глазами.

— Ты один из ребят Брика? — спросил Блэк. — Ты здесь прячешься от федералов? Потому что если так, то у меня для тебя плохие новости.

Другой мужчина улыбнулся ему, так широко, что его губы сделались тонкими как проволока, обнажая чрезмерно длинные и чрезмерно острые зубы.

— Ага, миленькие вампирские зубки, — ответил Блэк, хмурясь ещё сильнее. — Очень страшно. Мы можем прекратить игру в «напугай человека» и поговорить? Это дерьмо на мне не сработает. Поверь мне, я уже пережил изначальный приступ истерии по поводу вашего вида.

Он снял солнцезащитные очки, показывая золотые глаза и зная, что странный цвет радужек станет для засранца сигналом, кто он на самом деле — если только тот не пребывал в полном неведении.

— Я знаю, что ты такое, потому что я твой худший бл*дский кошмар, — сказал Блэк. — Если не веришь мне, спроси у своих приятелей, кто такой Квентин Блэк, частный детектив. Затем спроси у них, что случилось с твоим приятелем Бриком в Нью-Йорке.

Он посмотрел на коридор, ведущий в другую часть здания.

— Слушай, друг. Эти люди куда более хорошие, чем я. Они не хотят тебя убивать. У них даже есть варианты, в которых ты можешь быть заинтересован — это при условии, что ты не предпочтёшь умереть к концу недели вместе со всей своей кровососущей семьёй.

Он помедлил, угрюмо поджав губы.

— Когда-нибудь видел, что напалм делает с одним из ваших? — спросил он. — Поверь мне, это не красиво. Ну, — поправился он. — Для меня красиво, но я больной мудак.

Вампир не шевельнулся.

Он даже не моргнул.

По правде говоря, Блэк ещё не пробовал напалм на вампире.

Однако у него было чувство, что это будет весьма занимательно, черт подери.

Другой мужчина продолжал пристально смотреть на него, его радужки бегали туда-сюда, точно у рептилии, оценивающей свою жертву.

Наблюдая, как тот смотрит на него, Блэк нахмурился ещё сильнее.

Это существо действительно психически нездорово? Под кайфом или что?

Кажется, оно действительно не понимало английский, что казалось Блэку в высшей степени странным, учитывая то, какими старыми обычно бывали эти создания и как упорно они работали над тем, чтобы слиться с толпой. Данный конкретный вампир определённо не выглядел молодым или современным, и вряд ли его создали в последние восемьдесят лет. Все в нем, начиная от странной одежды и заканчивая причудливой манерой двигаться и вести себя, намекало Блэку, что он наверняка из старых, даже по меркам вампира.

Шагнув вперёд, он ударил ладонью по железным решёткам.

Поскольку стена из решёток слегка расшаталась на штырях, его удар заставил железо затрястись, издавая лязгающий звук, который вибрацией прошёлся по бетону и металлу.

— Они собираются вогнать тебе кол в сердце, — сказал Блэк, показывая за себя на дверь, ведущую в главное помещение полицейского участка. — Этого ты хочешь? Умереть преждевременной смертью по одной-единственной причине — идиотское поведение?

Раздражённо выдохнув, когда широкая улыбка существа не дрогнула, он сделал ободряющий жест в манере видящих.

— Я — твоё последнее и единственное предупреждение, которое ты получишь…

Существо зашипело.

Затем оно разразилось потоком слов — на языке, который Блэк определённо никогда в жизни не слышал. Гортанные, низкие, нечеловечески звучащие слова вылетали из его рта и горла как религиозные напевы, незнакомые до такой степени, что сама их структура казалась неправильной.

Затем оно кинулось на него.

Не кинулось — оно полетело на него.

Видящие были быстрыми.

Натренированные видящие были значительно быстрее людей, даже людей с аналогичной тренировкой. Видящие были быстрее большинства животных, даже хищников, выживавших за счёт быстроты. Видящие были настолько быстрыми, что прекрасно натренированного видящего не всегда можно отследить невооружённым взглядом даже другого видящего.

И все же Блэк никогда не видел, чтобы другое живое создание двигалось так быстро.

Он даже моргнуть не успел, когда это существо врезалось в железные решётки.

Оно ударило достаточно жёстко и быстро, чтобы заставить Блэка отпрянуть, споткнуться и потерять равновесие — что тоже непросто провернуть с видящим, особенно с тренированным вроде него. Он приземлился на спину в то же мгновение, когда дверь перед ним распахнулась.

Затем это существо оказалось на нем.

Оно шипело и рычало как животное, обнажив зубы.

Теперь большинство произносимых им слов звучало как откровенные угрозы.

Разум Блэка очистился от мыслей, от эмоций, от алкоголя.

Чисто на инстинкте выживания его руки ударили вверх, поймав существо за его бледное белое горло. Он сжал крепко, все его тело напряглось, пока он удерживал его подальше от своего лица и груди.

Даже используя обе руки и всю свою силу, Блэк едва мог удерживать его на расстоянии.

Он не издал ни звука.

С тех пор как распахнулась дверь, он едва ли вдохнул.

Даже сейчас он не мог сосредоточить часть своего внимания на чем-либо, кроме как не дать существу убить его.

Оно ещё громче шипело в дюймах от его лица.

Теперь, когда его рот раскрылся полностью, клыки удлинились ещё сильнее. Блэк смотрел на темно-зелёные вены, слишком длинные клыки, которые выглядели острыми как бритва и слишком большими для его рта. Он никогда не видел у вампира таких длинных клыков. Хрустальные глаза теперь сделались чисто красными, вертикальные зрачки разрезали их пламя, светясь собственным странным светом.

Блэк уставился в эти зрачки, задаваясь вопросом, что это бл*дь за вампир такой.

Что-то с ним было не так.

С ним определённо что-то не так.

Эта мысль не задержалась в его сознании.

Оно продолжало рычать на него на своём гортанном языке, щелкая зубами в конце каждого потока слов и брызгая слюной. Оно сильнее рванулось к шее Блэка, пытаясь вырваться из его хватки.

Блэк вспомнил про кол, заткнутый за ремень под его курткой. Он лежал на нем, но не в этом настоящая проблема. Настоящая проблема в том, что если он отпустит горло этого существа хоть одной рукой, оно набросится на его горло.

Он подумывал позвать Мэнни, Красного или Элси — затем осознал, что добьётся только того, что все трое погибнут.

Существо шипело на него, царапало его грудь длинными ногтями, обхватывало пальцами его руки и билось в его хватке.

Уставившись ему в лицо, Блэк собрал слюну и плюнул прямо в глаз существа.

Оно моргнуло, одёрнувшись от неожиданности, и Блэк воспользовался моментом, чтобы опрокинуть его на спину. Как только он прижал его к половицам, он крепко ударил его головой о дерево. Он не останавливался, повторяя это снова и снова…

— Какого хера тут происходит? — спросил голос у двери.

Блэк не повернул головы. Он снова и снова колотил существо башкой о пол, хрипя от усилий, потому что оно продолжало вырываться.

— Убирайся отсюда, бл*дь! — прорычал он. — Сейчас же! Забирай семью и вали!

Он не обернулся, чтобы посмотреть, подчинились ли они.

Он ударил существо головой о пол, ещё сильнее в этот раз. Навалившись всем весом на грудь вампира, чтобы удержать его более-менее на месте, он схватил его волосы в кулак.

Проделав это, Блэк не стал ждать. Пальцами другой руки он впился в горло создания. Стиснув трахею как можно крепче…

Он вырвал её голой рукой.

Кровь брызнула темным фонтаном, ударив Блэку прямо в глаза и лицо.

Он ахнул, выругавшись, но не отпустил существо под собой. Вампир продолжал все так же дико биться, но его шипение и рычание сделалось жидким и влажным, едва отличимым от звуков, которые исходили из горла и лёгких.

Потянувшись сзади к ремню, Блэк нащупал кол.

Выдернув его из-за полоски кожи, он со всей силой вогнал его в грудь существа, прямо туда, где у человека находилось бы сердце.

Существо закричало.

Оно кричало и кричало, забившись ещё безумнее, чем прежде.

Блэк всем весом навалился на кол, загоняя его глубже в грудь существа.

Вампир все ещё не казался мёртвым или даже умирающим, вопреки слабеющим движениям, так что Блэк выдернул деревянный кол из его груди.

В этот раз он полез в рану рукой…

И вырвал его сердце.

Глава 4 Это по работе

Он все ещё полулежал на этом существе, хватая воздух ртом и держа его сердце в руке, когда голос у двери заставил его повернуть голову.

Блэк моргнул, повернувшись в сторону звука и все ещё держа сердце, которое он голой рукой вырвал из груди вампира.

Только тогда до него дошло, что создание под ним перестало шевелиться.

Голос звучал откровенно шокированным. Он также был достаточно знакомым, чтобы выдернуть Блэка из транса.

— Иисус Христос, Блэк.

Мэнни стоял там, глядя на него с явным неверием и ужасом в глазах. Он переводил взгляд с Блэка на мёртвую тварь на полу, чья кровь просачивалась в дерево, затем обратно на Блэка.

— Какого черта ты натворил? — изумлённо спросил он.

Блэк моргнул, подняв на него взгляд. Все ещё частично оседлав теперь уже неподвижный труп вампира, он посмотрел на сердце, которое сжимал в руке, затем обратно на Мэнни.

— Колья не работают, — сказал он.

Мэнни разинул рот, теперь уставившись на него так, будто он был серийным убийцей.

Поморщившись при виде сердца, сжатого его пальцами, Блэк медленно положил его на пол возле тела твари, позволив ему плюхнуться на дерево с тяжёлым звуком. Он уставился на него, затем на свою руку, как только сумел отделить его от пальцев.

Даже его сердце было совершенно неправильным.

Оно было неправильного цвета, неправильной текстуры, неправильной формы. Оно походило на сморщенное человеческое сердце, только темнее и жёстче, как будто поражённое раком. Его кровь была слишком темной, слишком густой, слишком липкой, будто из неё вытекла половина воды и жизни.

В этот раз другой голос выдернул его из транса, заставив отвести глаза от сердца, которое лежало на дереве и все ещё пульсировало, хотя уже меньше по сравнению с тем, когда Блэк впервые вырвал его из груди твари.

— Ты должен был поговорить с ним, — произнёс Красный с неверием в голосе и куда более сердито, чем Мэнни. — Не убивать его. Что, бл*дь, произошло?

Блэк нахмурился.

Медленно поднявшись на ноги и все ещё держа окровавленные руки более-менее в стороне от тела, вопреки тому, что его залило струёй крови из горла и груди, он показал окровавленной рукой в сторону открытой двери тюремной камеры.

— Что произошло? — прорычал он. — Твоя тюремная камера родом из 1842 года, вот что произошло.

Видя, как Красный и Мэнни хмуро переглядываются, Блэк сам помрачнел. Он показал на тело, лежащее на полу, затем обратно на теперь уже пустую тюремную камеру.

— Эта бл*дская тварь кинулась на меня. В следующую секунду я уже дрался за свою чёртову жизнь, — он сердито посмотрел на Мэнни, затем наградил ещё более тяжёлым взглядом Красного. — Какого черта вы от меня ожидали? Что я дам ей сожрать себя? Или вы думали, что она остановится после нескольких глоточков?

Мэнни теперь хмуро смотрел на Красного.

— Как, черт подери, оно выбралось? — спросил он.

— Хороший вопрос, — парировал Блэк. — Я начинаю чувствовать себя явно нежеланным гостем.

Красный его проигнорировал, подойдя к двери камеры. Он посмотрел на металлическую щеколду, которая сломалась, переломившись там, где вампир рванулся на неё. Рассматривая ровный край в этом месте, Красный нахмурился ещё сильнее.

— Не думаю, что это было срезано, — сказал он. — Могла ли эта тварь так сломать металл? — он обернулся на Мэнни. — Твой полковник, он упоминал подобное? О том, что они настолько сильны? Знаю, ты говорил, что они сильнее людей, но у меня не сложилось впечатления, что они могут ломать стальные замки.

Блэк подошёл туда, где стоял Красный, продолжая держать руки подальше от своего тела, а теперь и от Красного. Посмотрев на щеколду, которую ощупывал Красный, Блэк нахмурился.

— С этой проклятой тварью было что-то не так, — сказал он, поднимая взгляд, чтобы посмотреть Мэнни в глаза. Он медленно покачал головой. — Конечно, мне относительно недавно стало известно о существовании вампиров… но я никогда не видел, чтобы они вели себя так.

— Как они обычно себя ведут? — спросил Мэнни, положив руки на бедра.

— Как люди, более или менее, — сказал Блэк. — Настоящие психопаты, кровожадные и безжалостные люди… но люди. Я честно не знаю, то ли эта тварь не говорила по-английски, то ли она просто совершенно выжила из ума.

— Ты что-то от неё получил до того, как она напала? — спросил Мэнни, все ещё хмурясь, но теперь слушая его. — Ну знаешь… своей экстрасенсорной штукой.

Блэк один раз качнул головой.

— Нет. Я же тебе говорил. Я не могу их читать…

Он умолк, когда до него дошло кое-что другое.

Подойдя к мёртвому вампиру, он нагнулся над ним, затем опустился на колени, уставившись на его одежду. Вблизи она выглядела ещё более странно, чем когда он смотрел на существо в камере. Нахмурившись, Блэк посмотрел на свои окровавленные руки, затем обратно на вампира. Он не хотел запачкать ещё больше материала или испортить другие возможные улики.

— У вас здесь есть раковина? — сказал он.

Сказав это, он взглянул на Красного, но ответила Элси, стоявшая у двери.

— Сюда. Идём со мной.

Поднявшись на ноги, опять-таки без помощи рук, Блэк вышел за дверь зоны удержания и проследовал за ней в главный офис констебля.

Он с облегчением увидел, что маленькая девочка теперь спала, свернувшись на мягкой скамеечке у стены, за одним из столов.

Элси проводила его к небольшой уборной на противоположном конце участка, щёлкнув выключателем на наружной стене — вероятно, чтобы включить свет в уборной.

Кивнув ей, когда она открыла перед ним дверь, Блэк вошёл и принялся возиться со старомодными фарфоровыми вентилями на раковине.

Он уже наполовину закончил отмываться, когда взглянул в зеркало.

Эта липкая тёмная кровь испещряла его лицо и волосы, покрывая шею, подбородок и кожаный пыльник от груди до верхней части живота. Немного попало даже в уши.

Поморщившись собственному отражению, Блэк намылил руки жидким антибактериальным мылом, которое стояло на полочке над раковиной, затем изо всех сил постарался отмыть вампирскую кровь с кожи, намочив волосы и протерев уши.

Он даже попытался протереть кожаный пыльник Мэнни, но на нем сложнее было различить кровь, учитывая, что она была почти чёрной, а подрагивающий жёлтый свет в ванной был относительно тусклым.

В конце концов, он решил, что сделал все возможное.

В последний раз вымыв руки и протерев кожаный пыльник, Блэк отвернулся от раковины, покинув маленькую тусклую уборную с водяными разводами на потолке и кафеле и закрыв за собой дверь.

Сделав это, он обнаружил, что Мэнни, Элси и Красный стоят в главной комнате со всеми столами и смотрят на него.

— Что вы собираетесь делать с телом? — спросил Блэк, проводя рукой по лицу.

Элси фыркнула, скрещивая руки на груди.

— Кое-кто на пути к нам.

Блэк кивнул, решив не реагировать на недоверие в её взгляде, когда она посмотрела на него.

— Не хочешь рассказать нам, что здесь произошло? — сказал Красный, более-менее вторя взгляду своей жены. Он прислонился задницей к ближайшему столу, скрестив руки и хмуро поджав губы. — Что, черт подери, ты ему сказал?

Блэк почувствовал, как напрягается его подбородок.

Проведя рукой по влажным волосам, он решил, что ему надоело подыгрывать Красному и его жене и отвечать на дурацкие вопросы. И притворяться паинькой перед местными ему тоже надоело, и точка, как бы он ни любил Мэнни.

— Они все такие? — Блэк использовал свой рабочий голос, лишённый юмора, даже сарказма, и уж тем более желания обсуждать это с Красным или его женой. Он взглянул на Мэнни. — Это первый, с которым вы попытались говорить?

— Какая разница, если это… — начал Красный раздражённым тоном.

— Они все такие агрессивные? — перебил Блэк. — Хоть один из них, бл*дь, говорил?

В этот раз Элси и Красный переглянулись, слегка приподняв брови.

— Я не знаю… — начал Красный.

— Когда они объявились здесь? — сказал Блэк. — Когда был первый контакт? Первое убийство?

И вновь Красный нахмурился, но его лицо приняло более серьёзное выражение.

— Чуть более двух недель назад. Они забрали одну из детей Мартинеза, когда она возвращалась домой от кузины.

— Свидетели?

— Её мать… — начала Элси, в её голосе звучало то же ошеломление из-за внезапной перемены тона Блэка.

— Мне надо будет поговорить с ней завтра, — перебил Блэк. — Если она здесь.

Все ещё хмурясь и держа руки на бёдрах, он уставился на деревянный пол участка, думая.

— Нам понадобится образец ткани его одежды. С нескольких разных слоёв.

— Его одежды? — спросил Красный. — Почему?

Блэк поднял взгляд, его глаза смотрели жёстко.

— Потому что с его одеждой что-то не так. Они все так одеваются? Со шляпами? В стиле, который кажется немного не таким?

Красный и Элси снова переглянулись.

— Плюс-минус да, — сказал Красный мгновение спустя. — Мы поначалу решили, что это какая-то религиозная группа, — все ещё размышляя, он добавил: — У нас такие появляются время от времени. В основном белые люди. Туристы. Мы решили, что это нечто подобное, типа у них есть какой-то дресс-код.

— Пошли её в Санта-Фе, — посоветовал Блэк. — Или в Альбукерке, без разницы. Подсунь своим старым приятелям в ФБР. Я также хочу послать несколько образцов моим людям.

Красный, казалось, отошёл от шока из-за перемены в поведении Блэка, а может, просто тоже щёлкнул переключателем, который переводил его в режим копа.

В любом случае, он повернулся к столу позади себя и поднял трубку стационарного телефона, набирая номер по памяти. Когда он начал разговаривать с тем, кто ответил на другом конце, Блэк взглянул на Мэнни, затем на Элси, которая теперь наблюдала за ним более настороженно, точно заново его оценивала.

Мэнни, напротив, смотрел на него с неприкрытым облегчением.

Судя по выражению его лица, именно такого Блэка он хотел здесь видеть.

Именно об этом Блэке он просил Ника и полковника.

— Мне нужно вызвать сюда мою жену, — сказал Блэк. — В этих созданиях что-то не так. Возможно, это физиологическое, но может быть и психологическое. Она — единственный известный мне психолог, который имел дело с вампирами.

Губы Мэнни поджались в невесёлой улыбке.

— У неё есть большой опыт в диагностировании их психических расстройств? — задумчиво произнёс он.

— Больше, чем ты думаешь, — фыркнул Блэк.

Нахмурившись, он уставился в пол, все ещё держа руки на бедрах.

После паузы он щёлкнул языком, качая головой.

— Что-то во всем этом не даёт мне покоя, — признался он. — Я не хочу, чтобы полковник приезжал сюда, пока я с этим не разберусь, — подняв глаза, он встретился взглядом с Мэнни. — Если здесь присутствует вообще другой вид вампиризма или другая «порода», я хочу знать. Желательно до того, как учёные Пентагона доберутся до них.

Мэнни, который теперь настороженно наблюдал за ним, медленно кивнул.

— Я понимаю.

— Я тоже, — сказал Красный, повесив трубку и повернувшись. — Мы бы тоже предпочли такой исход, честно говоря, — он обменялся многозначительным взглядом с женой. — Ничего не имеем против твоих друзей-военных, конечно, — вежливо произнёс он. — Но мы бы предпочли разобраться своими силами. Даже с чем-то подобным. По крайней мере, пока мы можем.

Блэк один раз кивнул.

Он понимал. Он немного знал историю отношений между федералами и властями племени, хоть и не знал кучи деталей из современного периода.

Его друзья по той луизианской дыре много чего могли сказать о федералах.

Подумав о них, Блэк снова нахмурился.

Ему бы не помешали здесь ребята, которые хороши в драке. Может, он поспрашивает о Фрэнке и Истоне, узнает, не живут ли они где-то поблизости. Он все равно предпочёл бы иметь под рукой кого-то знакомого и не связанного напрямую с этим городом.

Все ещё размышляя, он повернулся к Мэнни.

— Мне нужно принять душ. Затем мне нужно позвонить жене. Я могу сделать и то, и другое у тебя дома?

Мэнни улыбнулся, показывая рукой на дверь.

— Сюда, брат мой, — сказал он с улыбкой.

Блэк фыркнул. Возможно, впервые за это время он ответил другу искренней улыбкой.

***

— Это по работе, — сказал он, сохраняя как можно более ровный и спокойный тон. — Это бл*дская работа, Мири. Я этого не планировал. Я бы никогда не приехал, честно говоря, если бы знал, в чем дело. Но сейчас я здесь, и он мой друг…

— Ты это говорил.

Блэк умолк, глядя в темноту пустыни с заднего крыльца дома Мэнни.

Он сидел на верхней ступеньке расшатанной лесенки, наполовину прислонившись к деревянным перилам, которые отчаянно нуждались в слое краски. Очевидно, этой стороне дома доставалось больше ветров, поскольку многое здесь казалось изрытым дырочками от песка и маленьких камешков.

— Я действительно не планировал этого, Мири, — сказал он.

— Это ты тоже говорил, Блэк.

Стиснув зубы, он провёл пальцами по волосам, заставив себя выдохнуть.

— Ты можешь остановиться в моем номере, — сказал он. — В Санта-Фе. Там Ковбой и Энджел… ты можешь провести время с ними, посетить спа и ресторан, расслабиться у бассейна. Они отвезут тебя в любое нужное место, или ты можешь взять машину у консьержа и поехать сама. Тебе даже не придётся видеться со мной.

— Потому что ты останешься там? — спросила она.

Её голос оставался лишённым эмоций, непроницаемым.

— … Ты останешься в городе, который заполонили вампиры, — пояснила она. — Вампиры, которые по твоему мнению могут страдать от какой-то болезни или психических проблем. Или это может быть другой подвид вампиров. Верно?

Она многозначительно помедлила.

Блэк не нарушил молчания.

Он чувствовал, что она не закончила.

— Невероятно сильные вампиры, — добавила она. — Как тот, который едва не убил тебя этим вечером. Пока ты его допрашивал. Пьяный. С твоим армейским приятелем, которому лет семьдесят и который не смог бы тебе помочь, даже если бы захотел. Я правильно понимаю?

Блэк выдохнул, блуждая взглядом по плоскому рельефу.

Огромная желтоватая луна поднималась над горизонтом, чуть севернее чисто восточного направления. Свет, лившийся над пустыней, искажался пластами горных пород, из-за чего те выглядели как динозавры, бредущие по поверхности луны.

— Мири, я сожалею, — покачав головой, Блэк невидящим взглядом уставился на землю под лестницей. — Я говорю тебе об этом практически сразу, как узнал сам. Но он мой друг. Я мог бы просто уехать отсюда, если ты хочешь, просто уехать. Они предложили отвезти меня обратно утром…

— Ты меня спрашиваешь, Блэк? — теперь в её голосе явно звучала резкость. — Ты действительно спрашиваешь меня, стоит ли тебе оставаться там сейчас, когда ты знаешь, что у тебя проблема с этими созданиями?

Теперь он буквально видел её.

Он видел её стиснутые зубы, её ошеломительные ореховые глаза, сверкающие, пока она старалась говорить с ним спокойно, быть рациональной и не превратить это в полноценную ссору. Он чувствовал тяжесть в её свете и то, как один лишь его звонок вызывал у неё адскую депрессию. Боль рябью прошлась по его свету, вызывая глубинный прилив тошноты.

— Gaos, Мири, — он потёр лицо рукой. — Я так сильно по тебе скучаю.

Она щёлкнула на него языком, что лишь усилило его боль.

— Блэк. Даже не начинай.

— Это правда, — сказал он. — Это, бл*дь, правда. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я об этом говорил, но это правда.

Он ощутил, как очередная волна жара покинула её свет.

Он чувствовал её свет по телефону, через их связь света, которая становилась все сильнее и сильнее с каждой секундой, что она не вешала трубку. Он улавливал проблески её злости, но чем дольше тянулось её молчание, тем сильнее он чувствовал ту тёмную печаль. И все же он не мог оставить её.

Он даже не мог по-настоящему отступить.

— Я уеду, — сказал он. — Я уеду прямо сейчас. Скажи мне уехать, Мири, и я уеду.

Она издала смешок.

В нем не прозвучало ни капли юмора.

— Я уеду, если ты этого от меня хочешь, — настаивал Блэк. — Или ты можешь приехать и присмотреть за мной. Никаких секретов. Никаких операций или планов, в которые ты не включена — ты будешь участвовать во всем с самого начала. Тебе будет известно все, что знаю я. Я просто хочу присмотреться к этим существам до того, как приедет полковник и обрушит бомбы на половину резервации, чтобы убить их.

— Почему не позвонить Чарльзу? — спросила она все ещё холодным тоном. — Почему мне, Блэк?

— Потому что я хочу услышать твоё профессиональное мнение. Мне оно нужно, Мириам.

В этот раз она рассмеялась по-настоящему.

Там все равно прозвучала такая резкая нотка, что Блэк вздрогнул.

— Иисусе, ты совсем заврался, — сказала она. — Звонишь мне вот так, когда я недвусмысленно сказала тебе не звонить, пытаешься вызвать у меня чувство вины из-за твоего друга и его семьи, прекрасно понимая, что я теперь почувствую себя последним дерьмом, если не помогу. Особенно если существует хоть какой-то чёртов шанс, что он, его дети или внуки пострадают, если я не помогу. Ты хочешь, чтобы я чувствовала ответственность за ещё большее количество детских смертей в резервации… моих людей… боги.

— Я не это…

Но она, казалось, едва его слышала.

— Это охереть как низко, Блэк. Это прямо новый сорт низости…

— Они не сказали мне, — прорычал Блэк. — Говорю тебе, они бл*дь не сказали мне, Мири. Позвони Нику, мать твою! Спроси у него! Это он меня сюда послал. Он сказал, что у них здесь проблема с каким-то серийным убийцей…

— О, да, это звучит намного лучше…

Он перебил её, быстро заговорив прежде, чем она успела напомнить ему о последнем деле серийного убийцы, над которым они работали вместе.

— Мириам! Gaos… просто приезжай. Ты нужна мне. Я говорю это серьёзно. Пожалуйста. Приезжай в Санта-Фе. Бл*дь, да я не приближусь к тебе, если ты этого не хочешь. Ты можешь работать со мной через Красного. Ты можешь координироваться с подразделением ФБР в Санта-Фе. Ты можешь говорить с Мэнни, Красным и женой Красного и вообще не приближаться ко мне. Если мы поймаем одного из этих созданий, мы доставим его к тебе для интервью. В Санта-Фе, ладно? Безопасным образом, — добавил он. — Клянусь богами, Мири, в следующий раз я удостоверюсь, чтобы эта бл*дская тварь была должным образом нейтрализована.

— В следующий раз, — фыркнула она.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать…

— В этот раз ты тоже позволишь им кусать тебя, Блэк? — холодно спросила она. — Ну знаешь, чтобы собратьинформацию? Чтобы допросить их более эффективно. В конце концов, возможно, это единственное, что позволит тебе прочесть, что же в этих вампирах такого «другого». Может, это служит настоящей причиной, по которой ты не можешь просто уйти или позволить моему дяде разобраться с этим.

Её голос сделался ещё холоднее.

— Это было давно, — сказала она. — Должно быть, у тебя ломка от нехватки этого кайфа. Может, вампирам в резервации ты понравишься не меньше, чем тем, в Нью-Йорке, Блэк. Уверена, если ты хорошенько подумаешь, то ты найдёшь повод дать им укусить тебя. Ведь так?

Блэк до боли стиснул зубы.

Дверь-сетка позади него со скрипом отворилась, и он повернулся.

Увидев стоявшего там Мэнни, Блэк постарался контролировать свой свет или хотя бы выражение лица. Старик протянул ему пиво, и Блэк взял его, кивнув в знак благодарности. Мэнни уже снял крышку, так что Блэк запрокинул голову, делая большой глоток.

Мэнни скрылся обратно в доме, закрыв за собой дверь-сетку.

— Извини, Блэк.

В этот раз её голос прозвучал тише.

Он покачал головой, делая очередной большой глоток пива.

— Я это заслужил, — сказал он.

— Ты действительно это заслужил, — в этот раз в её голосе прозвучали эмоции, и острая лента боли полоснула по его свету, отчего перехватило дыхание. — Хотелось бы мне верить хоть единому твоему проклятому слову. Хотелось бы, чтобы я не была вынуждена чувствовать тебя через этот проклятый телефон, чувствовать, как ты пытаешься убедить меня, что в этот раз ты действительно, действительно настроен серьёзно. Хотелось бы мне не хотеть верить тебе.

Блэк почувствовал, как она сдерживается, чтобы не сказать большего, кусая губу и стараясь контролировать свой свет — совсем как он считанные секунды назад. Одного лишь этого ощущения оказалось достаточно, чтобы сделать боль разделения невыносимой.

— Пожалуйста, приезжай, Мири, — тихо сказал он. — Я оставлю тебя в покое.

Она рассмеялась.

— Нет. Не оставишь.

— То есть ты не приедешь?

— Бл*дь, я не говорила этого! Я не говорила этого, Блэк… ведь так?

Он не ответил, но глотнул ещё пива. Он уже наполовину прикончил бутылку.

— Я на Гавайях, знаешь ли, — сказала она.

Затем, прежде чем он успел ответить, она издала невесёлый смешок.

— …Конечно, ты знаешь. Вероятно, ты отслеживаешь меня по спутнику в эту самую минуту. Уверена, твои мордовороты все это время следовали за мной, чтобы убедиться, что я, ну не знаю, не взорвусь спонтанно или ещё что.

— На воле все равно осталось много вампиров, — осторожно сказал он. — Распространятся слухи о том, кто я, кто ты. Ты не можешь ожидать, чтобы я отпустил тебя без…

— Не дай Боже спросить меня об этом, Блэк. Или хотя бы проинформировать.

Он начал отвечать на это, затем передумал. Вместо этого он сделал ещё один большой глоток, стиснув зубы и глядя на пустыню.

Его боль теперь была такой сильной, что от неё щипало в глазах.

Он обхватил рукой живот, стараясь дышать вопреки боли.

— Я хотела приехать сюда с тобой, — сказала она, и в её голосе теперь звучала открытая злость. — Я хотела, чтобы мы с тобой приехали сюда после того дерьма в Нью-Йорке. Я хотела убраться от всего этого… всего этого дерьма, Блэк. Я хотела, чтобы ты от этого уехал. Как только ты убрал этого психопата.

Его боль усилилась ещё хуже, но Блэк все ещё не был уверен, что она хочет его слышать, так что промолчал.

— Какая же я дура, — сказала она. — На какой бл*дской идиотке ты женился, Блэк.

Он прикусил губу, качая головой.

Если она почувствовала это, то это никак не отразилось на её голосе.

— Милостивые боги, какая же я глупая. Я тебе все упростила, не так ли? Я видела на тебе бл*дские укусы. Я их видела и ничего не сделала. Ты кормил меня бредовыми историями о ранах от тренировок с мечами и поздних планёрках с Ковбоем, и ты отсутствовал, занимаясь… чем-то там… с этим сукиным сыном, пока он кормился от тебя.

В её голосе звучало отвращение, но вместе с тем и боль.

Он чувствовал куда больше боли, чем отвращения, но и то, и другое заставило его содрогнуться.

Он понимал, что теперь она плакала, и эта боль в груди сделалась невыносимой.

— Мири…

— Не надо, — рявкнула она. — Просто… не надо, Блэк.

Последовало очередное молчание.

Он чувствовал бурление её эмоций, пока она смотрела на вид, раскидывавшийся перед ней там. Блэку пришлось напомнить себе, что там, у неё, наверное, все ещё был день или, может, очень ранний вечер — прямо перед тем или сразу после того, как садится солнце. Сейчас она могла видеть несколько звёзд над частным пляжем на его собственности, а может, она отправилась в город.

Может, сейчас она сидела на одном из курортных пляжей, возле бара с бамбуковыми факелами и ресторана на песке, чтобы поужинать или просто выпить в компании других островитян и туристов.

Он определённо чувствовал, что она на улице, а не в помещении.

Он представил её в платье — белом, может, светло-голубом — её длинные загорелые ноги устроились под барным стулом или на шезлонге с видом на океан, голые пальчики ног касаются песка. Он представлял, как она смотрит на последние остатки великолепного заката над океаном и кипит от злости на него.

Каждый человек в том бл*дском месте наверняка смотрит на неё.

— Могу я приехать туда? — спросил Блэк наконец. — Сейчас, имею в виду. Могу я приехать к тебе, Мири?

— Нет.

Он ощутил, как всколыхнулись её эмоции, а свет затопило недоумением.

— … Нет, Блэк. Исключено.

На мгновение он ощутил, как усиливается её смятение, а также её раздражение, её нерешительность. Он задержал дыхание, чувствуя, как она колеблется между эмоциями, между решениями, между тем, что ей хотелось сказать.

В конце концов, она выдохнула, и её голос прозвучал сердито.

— Я сяду на самолёт утром, — сказала она.

В его грудь ударила боль вместе со столь сильным облегчением, что оно должно быть хоть отчасти органичным, поскольку оно врезалось в его свет прежде, чем его разум полностью осознал её слова.

— Gaos. Спасибо, Мири. Спасибо тебе, я…

Но звонок уже оборвался.

Она наконец повесила трубку.

Глава 5 Волк

— Значит, она приедет? — спросил Мэнни, поднося свою все ещё полную бутылку пива к губам.

Он проницательно наблюдал за Блэком, тёмные глаза смотрели откровенно пытливо, следя за Блэком, пока тот занёс пустую пивную бутылку на маленькую старомодную кухоньку Мэнни и стал шариться, пока не нашёл мусорную корзину за тканевой шторкой под раковиной.

Секунды спустя он вышел с кухни, держа в одной руке новую бутылку пива, которую он захватил из холодильника.

Мэнни нахмурился, всматриваясь в его лицо.

— Ты выглядишь больным, брат. Ты в порядке? — он помедлил. — Та тварь тебя не укусила, нет?

Блэк вернулся на то же кресло возле глиняного камина, где он сидел прежде. Плюхнувшись в кресло, он вздрогнул от боли, которая все ещё кружила в его свете, и постарался не замечать, как Мэнни за ним наблюдает. Все ещё стараясь взять под контроль боль и свой свет, Блэк взглянул на свои руки, которые покрылись синяками там, где их стискивал вампир.

— Никаких укусов, — сказал он наконец. — Однако я так и не получил свой душ.

— Без проблем. У меня есть и одежда, которая может тебе подойти. Может, — добавил он с улыбкой. — Я заметил, что за все эти годы ты не потерял вес, — он поднял свои похудевшие руки. — В отличие от некоторых из нас.

Блэк пожал плечами, делая более маленький глоток, чем тогда, на крыльце, и перевёл взгляд обратно к огню. Он не помнил, когда в последний раз так сильно уставал. Он потирал глаза, когда Мэнни снова заговорил.

— Тебе стоит поговорить об этом, Блэк, — посоветовал он. — В этом и хороши старики.

Блэк взглянул на своего друга, невольно фыркнув.

— Старейшая история в мире, Мануэлито, — сказал он, устраиваясь поудобнее и снова приложившись к бутылке. Он ненадолго прикрыл глаза, затем снова хмуро уставился на пламя. — Я дерьмовый муж.

— Ты ей изменил?

Последовало молчание.

Затем Блэк повернулся, наградив Мэнни жёстким взглядом.

— Прошу прощения?

Мэнни невозмутимо выдержал его взгляд, его глаза вновь наблюдали за ним с той же пытливостью.

— Без обиды сказано, брат. Насколько я припоминаю, ты был весьма неразборчивым в своих аппетитах во времена нашей суматошной жизни.

— Бл*дь, я тогда не был женат, — перебил Блэк, уставившись на другого мужчину. Его тон граничил с враждебным, он вновь подавлял боль в своём свете. — Ты никогда не видел меня в отношениях, Мэнни… ни в каких отношениях. Не предполагай, будто ты знаешь, как я веду себя в такой ситуации.

Мэнни фыркнул, откидываясь на сиденье.

— Верно, — согласился он. — Но ты сам-то знаешь, какой ты в отношениях, Блэк?

Когда Блэк повернулся, наградив его раздражённым недоверчивым взглядом, Мэнни улыбнулся, хоть резкость так и не ушла из его темных глаз. Наклонившись вперёд и поставив локти на бедра, он продолжал открыто всматриваться в лицо Блэка.

— В скольких отношениях ты был, Блэк? До этих?

Блэк нахмурился.

— До этих? А что?

— В скольких?

Блэк выдохнул, откидываясь глубже в кресле из коровьей кожи. Хмуро уставившись в потолок, он медленно покачал головой.

— Почему ты задаёшь мне вопросы, на которые уже знаешь ответы, брат?

— Ты меня читаешь, брат?

— Не намеренно, — Блэк опустил взгляд, чтобы хмуро взглянуть на мужчину. — Но да.

— То есть это твои первые отношения? Самые первые?

Блэк бросил очередной сердитый взгляд в его сторону.

— Господи Иисусе, Мэнни. Хватит уже, ладно? Что у тебя за помешательство на моем браке?

— Это так? Это твои первые отношения, Блэк?

— Дай определение отношениям. Тогда я тебе скажу, — когда другой мужчина открыто усмехнулся, Блэк глотнул ещё пива, мрачно добавив:

— Нет, передумал, не надо мне бл*дского определения. И нет… я не скажу тебе, потому что это не твоё дело, Мануэлито. О, и между прочим? Отъе*ись.

Когда другой мужчина лишь расхохотался, Блэк постарался сохранить своё чувство юмора, но по большей части провалился. Не помогало и то, что боль в его свете только ухудшилась после того, как он поговорил по телефону с Мири. Он машинально потёр грудь, все ещё с гримасой глядя на огонь.

— Серьёзно, — Мэнни нахмурился. — Что с тобой не так? Ты сам не свой. В участке ты выглядел нормально. Ты выглядел нормально, пока не поговорил со своей женой.

Блэк наградил его тяжёлым взглядом.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Мэнни просто смотрел на него в ответ, не меняя выражения лица, пока Блэк не отвернулся. Затем старик вздохнул, откидываясь на диван и уложив руку на его спинку.

— Ладно, — сказал он. — Вампиры. Мы можем поговорить об этом? — он помедлил, затем сказал: — У тебя явно с ними какая-то проблема. Что-то, что чрезвычайно расстраивает твою жену.

Блэк фыркнул, отворачиваясь от огня.

— Ты тот ещё кадр, Мануэль, — сказал он, тихо щелкая языком. Взглянув на старика, он нахмурился. — Ты всегда был таким мудаком? Память меня, должно быть, подводит. Мне помнилось, что среди нашего отряда ты был хорошим. Ну, ты и Лоулесс.

Ничуть не боясь настоящего раздражения в убийственном взгляде Блэка, Мэнни заметил:

— Что-то в наших вампирах тебя беспокоит. Ты думаешь, что они другие.

На мгновение Блэк ничего не ответил.

Затем, покачав головой, когда очередной прилив раздражения ударил по его свету, он фыркнул, поднимая бутылку, чтобы глотнуть чуть больше пива.

— Я уже говорил об этом, — сказал он, опуская бутылку на бедро. — В участке.

— Ты не сказал всего, — заметил Мэнни. — Дело действительно в одежде этого существа? Или оно другое в каком-то ином плане? Отличается от тех вампиров, с которыми ты сталкивался.

Блэк открыл рот, собираясь ответить…

Когда хор завываний раздался снаружи дома.

Протяжный, скорбный, похожий на волчий вой окружил одноэтажное жилище, заставив их с Мэнни застыть, хмуро глядя друг на друга поверх напольного ковра. Пока они сидели там, вой становился громче, превращаясь в целый хор. Уши и разум Блэка уловили по меньшей мере две дюжины различных голосов в стае, которая окружала дом Мэнни.

— Это не волки, — сказал Мэнни, резко поднимаясь на ноги.

Блэк уже простёр свой свет.

Он ничего не почувствовал снаружи дома.

Ничего.

Там жила отсутствующая, безжизненная пустота, лишённая любого намёка на живой свет, который видящие называли светом aleimi. Он не только не почувствовал волков, он не ощутил насекомых, птиц, летучих мышей, даже старое, кряжистое сосновое дерево, которое он видел посаженным в красную землю сбоку дома Мэнни.

Он последовал за Мэнни, поднявшись так быстро, что у него слегка закружилась голова.

— Не открывай дверь, — предостерёг он.

Он говорил тихо, поставив пиво на низкий столик перед тем, как быстро догнать друга. Блэк остановился перед ним, встав между стариком и входной дверью в небольшой прихожей, выстеленной линолеумом.

Он протянул руку, предостерегая Мэнни держаться подальше.

— В доме есть кто-нибудь ещё?

— Нет. Красный и Элси отвели Мэй домой после того, как завезли нас сюда.

Подчинившись жестам Блэка, Мэнни теперь держался поодаль, настороженно наблюдая за Блэком, когда тот приблизился к переднему окну справа от двери. Блэк осторожно держался за стеной, не выходя на открытое пространство вопреки тому, что стекло закрывалось плотными шторами.

— Что насчёт Красного? — спросил Блэк. — Элси? Они остались дома, когда отвели туда Мэй?

— Они собирались вернуться в участок…

— Звони им. Сейчас же. Скажи не выходить на улицу.

Мэнни немедленно вытащил смартфон, проведя по экрану пальцем и открыв контакты перед тем, как нажать на номер. Он поднёс телефон к уху и подошёл к Блэку сзади, держась на несколько ярдов дальше от двери по сравнению с видящим.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — сказал он.

Блэк бросил на него мрачный взгляд.

— Ни черта.

Не потрудившись пояснять, он сделал ещё два шага, подойдя к самому краю окна. Аккуратно потянувшись, он пальцами сдвинул тяжёлую штору ровно настолько, чтобы увидеть переднее крыльцо.

Сделав это, он тут же нахмурился.

Там стоял мужчина.

Мужчина, который казался Блэку человеком, не вампиром.

Во-первых, его глаза были совсем не такими, как у вампира. Блэк знал это, потому что довольно хорошо видел его в свете поднявшейся луны.

Однако не это самое странное.

Мужчина стоял прямо посередине шестерых живых серых волков, все хорошего крупного размера. Позади него и волков стояло несколько других, человекоподобных силуэтов, одетых в тяжёлую чёрную одежду. Эти одежды казались инородными, странными, неправильными. Все они носили шляпы болеро с круглыми полями и кожаные перчатки.

— Какого ж хера, серьёзно…? — пробормотал Блэк.

Его глаза вернулись к мужчине, стоявшему в центре с волками.

На человеке тоже была шляпа, похожая на те, что носили вампиры, но как будто более похожая на местную, менее выделяющаяся. Она была более светлого цвета — коричневая, а не чёрная — и была высоко надета на голове поверх темно-красного платка, повязанного с одной стороны головы.

Ниже он был одет в темно-красную рубашку без воротника, которая казалась сшитой из плотного хлопка. Замысловатое бирюзовое украшение висело на его груди, а такой же замысловатый серебряный ремень с узором из солнечных лучей легко висел на узких бёдрах поверх пыльных синих джинсов.

Две набедренные кобуры вмещали внушительные крупные пистолеты, которые наверняка были антикварными.

Густые черные волосы мужчины прямым полотном спускались до плеч, а его лицо определённо выдавало в нем индейца.

Для Блэка он выглядел лет, может быть, на тридцать с небольшим.

Одежда, несмотря на простоту, напоминала традиционный костюм. Вопреки нескольким поверхностным сходствам вроде шляпы, он ничем не походил на вампиров с их странной викторианской одеждой, черными перчатками и плащами.

Блэк нахмурился, затем взглянул на Мэнни через плечо.

После недолгого колебания он мотнул головой, призывая друга присоединиться к нему.

Нахмурившись, Мэнни приблизился к окну, подойдя к Блэку сзади и посмотрев в тот же просвет между стеклом и шторой, который создал Блэк.

— Ты знаешь этого парня? — пробормотал Блэк. — Он кажется одним из ваших.

Последовало молчание, пока Мэнни щурился в темноту.

До Блэка дошло, что Мэнни не видящий и может не очень хорошо видеть человека — определённо не так хорошо, как сам Блэк. Луна сейчас находилась достаточно высоко, чтобы он сумел различить его базовый силуэт, но он мог не рассмотреть его черт, особенно учитывая, что глаза Мэнни постарели вместе с ним самим.

Блэк гадал, стоит ли ему крикнуть, попробовать спросить у человека с волками, чего он хочет, когда Мэнни внезапно выругался с явным изумлением в голосе.

— Твою ж адскую мать. Mą’iitsoh.

Блэк повернул голову, уставившись на друга.

— Что это? Имя? Ругательство? Что?

— Mą’iitsoh. Это имя, — Мэнни бросил на него мрачный взгляд. — Означает «Волк» на английском.

— Ты его знаешь?

Мэнни хмуро поджал губы, все ещё глядя в окно.

— Я его знаю.

В этот раз его слова прозвучали презрительно.

Прежде чем Блэк успел полностью осознать выражение лица друга, Мэнни зашагал к входной двери.

Блэк уставился на него, наблюдая, пока его друг не потянулся к дверной ручке.

— Мэнни, нет! Gaos! Там же хренова туча вампиров!

Мэнни не удостоил его взглядом.

Блэк двинулся, чтобы заблокировать его, но старик уже распахнул деревянную дверь, заставив фанерную панель задребезжать и напомнив Блэку, насколько бесполезен этот материал, когда дело касалось необходимости защиты.

Стоя в проёме, Мэнни уставился на одинокого мужчину в облачении навахо, его волков и примерно двадцать вампиров, окруживших его как гигантские птицы. Мэнни не просто смотрел на мужчину, он сверлил его сердитым взглядом, и лишь свет пламени освещал его силуэт на пороге.

Блэк знал, что для вампиров это неважно — или для волков.

Они прекрасно видели в темноте.

Подхватив винтовку, которую он прислонил к стене в прихожей, Блэк поднял её к плечу, отступив в тень позади Мэнни, чтобы тот его прикрыл. Он знал, что они и его наверняка видят — хотя бы вампиры и, наверное, волки — но человек не мог.

Он также знал, что оружие лишь замедлит устремившегося вампира.

Он все равно держал оружие наведённым, бросив часть своего света в Барьер, чтобы разузнать обстановку на местности. Ещё до того, как он попытался и не сумел прочесть разум мужчины с волками, он уже знал, что вампиры как-то принадлежат ему — так же, как ему принадлежали волки. Вампиры также защищали своего Волчьего Короля и не впускали Блэка в его разум, так что манипуляции через Барьер определённо исключались.

Как и способность Блэка определить, чего он хотел — во всяком случае, таким путём.

Тридцати-с-чем-то-летний мужчина навахо с серебряными пистолетами и усмешкой на губах определённо устраивал шоу.

Он смотрел на одного Мэнни.

Долгое время ни один из них не нарушал молчания.

Затем мужчина, которого звали Волком, выдохнул, снимая шляпу и открывая темно-красный платок, который покрывал большую часть его лба и затылок. Он посмотрел на Мэнни, его жутковатые светлые глаза светились в лунном свете. Блэк впервые заметил, что в его волосы с кожаными шнурками вплетены перья и что-то вроде цветных камушков и кристаллов.

— У тебя есть кое-что, что принадлежит мне, Мануэль, — произнёс мужчина низким голосом с сильным акцентом. — Я бы хотел это вернуть.

— У меня нет ничего твоего, Mą’iitsoh, — голос Мэнни звучал так же холодно и бескомпромиссно. — Тебя попросили оставить эти места. Тебе здесь не рады после того, что ты сделал. Совет…

— Я не признаю власть Племён, — перебил Волк с предостережением в голосе. — Они всего лишь жадные заискивающие прихвостни самодовольных сил Соединённых Лжецов и Поработителей Америки. Они изменники. Мои волки однажды могут по ошибке принять их за настоящую овцу.

Блэк прикусил губу, невольно закатив глаза.

Однако он не опустил винтовку и не увёл прицела со лба Волка.

— И все же, у меня нет ничего, что принадлежит тебе, — сказал Мэнни. — Чего ты хочешь, Волк? Почему ты пришёл сюда, угрожать моей семье? После всего, что мы пытались сделать для тебя?

— Мне сказали, что ты привёз сюда белого мужчину. Мне сказали, что он выглядит как наёмник, может, даже как солдат, — Волк многозначительно помедлил. — Головорезов этого белого мужчины ты тоже сюда привезёшь, Мэнни? Может, ты меня боишься? Может, ты настолько боишься, что тебе нужно осквернить нашу священную землю, приглашая сюда белых людей, чтобы навредить одному из твоих братьев?

Мэнни фыркнул. Блэк ощутил завиток юмора, покидающий живой свет старика, стоявшего прямо перед ним. Почему-то у Блэка сложилось впечатление, что это было связано с тем, что Волк назвал его «белым мужчиной». Блэк вынужден был признать, это не лишено иронии, хотя он сам годами пользовался этим обозначением.

Правда была намного сложнее.

Не только люди Блэка были настоящими рабами людей в мире, откуда он пришёл, но и сам Блэк покинул свой мир в статусе раба.

Более того, Блэк даже не был человеком.

И все же этот парень не совсем ошибался.

— Чего ты хочешь, Волк? — повторил Мэнни.

— Я хочу то, что принадлежит мне. Я хочу, чтобы мне вернули мою собственность. Невредимой.

— Ты имеешь в виду вампира?

— Да, — отрывисто сказал Волк. — Я имею в виду вампира. Я хочу его обратно. Немедленно, — его голос зазвучал более осторожно. — Скажи Красному отступить. Скажи ему отозвать своих псов из Нации Навахо и БДИ, и ты больше никогда о нас не услышишь. Все это было ошибкой.

— Ошибкой? Посылать их сюда, чтобы убить нас…

— Я их не посылал, — предостерегающе перебил Волк. — Это была ошибка, Мэнни. Скажи это Красному. Скажи ему отступить. Скажи ему, что проблем больше не будет, если только он не приведёт сюда федералов. Если только он не приведёт ещё больше белых… или той полиции из Санта-Фе. Если только он не превратит это в какую-то войну. Тогда будут проблемы. Большие проблемы.

Последовала тишина.

Мужчина с серебряным оружием вздохнул, мельком взглянув на луну.

— Не усложняй, Мэнни, — он медленно покачал головой, взглянув на безмолвных вампиров, на волков, которые покорно стояли рядом с ним. — Просто верни его. Верни мне его немедленно, и больше никто не пострадает…

— Он мёртв.

Мэнни помедлил, позволив своим словам отложиться в сознании.

— Теперь он мёртв, — повторил он. — Так что нечего возвращать. Если только ты не хочешь тело. Однако оно может понадобиться нам для улик, Mą’iitsoh.

Помедлив, Мэнни продолжил почти непринуждённо, вопреки резким ноткам в голосе.

— Итак, вампиры приходят в наш город, эти вампиры убивают наших детей, наших стариков — включая Люси, к которой, помнится мне, ты питал нежные чувства, и Циди — те вампиры принадлежали тебе, все это время? Ты приручаешь их, Волк? С какой целью?

Мужчина, державший шляпу, нахмурился и опустил шляпу к бедру.

Он выдохнул, но жёсткий, проницательный взгляд не уходил из его глаз.

— Я разберусь с проблемой, — сказал он. — Несколько вырвалось на свободу. Этого больше не повторится.

— Вырвалось на свободу? — Мэнни нахмурился. — Какого черта это означает, сынок?

— Кто его убил? — перебил Волк. — Кто убил моего вампира? Я знаю, это был не ты… и не Элси. Так кто его убил? Это был тот белый мужчина? Или Красный?

Мэнни поколебался, взглянув на вампиров, растянувшихся неровными рядами по его дворику.

— Какое это имеет значение?

— Это имеет значение, — сказал Волк.

— Это был я, — сказал Блэк из-за спины Мэнни.

Глаза Волка дрогнули, затем метнулись к темноте позади Мэнни.

Если на то пошло, это подтвердило правоту Блэка; мистер Волк его не видел и не знал, что у них есть слушатель.

Мэнни тоже напрягся, бросив на Блэка взгляд и жестом руки говоря ему сидеть тихо.

Блэк его проигнорировал и шагнул в сторону, чтобы его тоже осветило пламя, и перестал скрываться за Мэнни. Он продолжал держать винтовку у плеча, целясь в голову мужчины с темно-красным платком на голове.

— Из вампиров получаются плохие питомцы, друг мой, — сказал Блэк, держа прицел винтовки на лбу мужчины. — Тебе никто этого не говорил?

Мужчина улыбнулся. Улыбка не коснулась его глаз, не отрывавшихся от лица Блэка.

— Ты вмешиваешься в вещи, которые тебя не касаются, ‘Ana’í.

Блэк продолжал целиться из винтовки в лицо мужчины.

— Где ты нашёл этих своих питомцев? — Блэк проигнорировал слово, которым назвал его Волк, предположив, что это какое-то расовое оскорбление или ругательство. — Где ты на них наткнулся, если не секрет?

Если винтовка и беспокоила мужчину со странными светлыми глазами, то это не было заметно. Блэк осознал, что в этот раз по-настоящему запоминал его черты, отмечая высокие скулы, широко посаженные глаза, суровый рот, тёмный загар кожи.

На мгновение он подумал, а не был ли он видящим, с такими-то странными глазами, но отмёл эту идею через несколько секунд. Этот парень не ощущался как видящий. Хоть Блэк и не мог по-настоящему почувствовать его, скорчившегося за вампирскими щитами, что-то сообщало Блэку, что они не одно и то же.

Это даже могло быть нечто поверхностное: что-то в его манере поведения, в том, как он стоял и двигался, или просто в странном взгляде, которым он на него смотрел — взгляде, который поверхностно казался взглядом видящего, но ощущался совершенно иначе.

Он заметил, что теперь Волк тоже к нему присматривается.

— Боги дали их мне, белый, — сказал он спустя мгновение.

Блэк фыркнул.

— Боги, да? И где же они даровали столь щедрый подарок, Волчок?

— Они пришли ко мне из храма земель. Я их спас.

Блэк нахмурился. Он также ощутил недоумение, исходившее от стоявшего рядом с ним Мэнни.

— Спас их от чего? — спросил Блэк.

— От голода. От смерти. От великого Tawa в небе, — Волк одной рукой сделал взмахивающий жест, показав пальцем на небеса.

— Солнце, — пробормотал Мэнни рядом с ним.

Блэк едва заметно кивнул ему, не отводя глаз и винтовки от мужчины, державшего шляпу у джинсов на бедре.

— Хочешь зайти? — спросил Блэк. — Поговорить об этом? Тебе придётся оставить своих питомцев снаружи. Всех.

Волк улыбнулся, и его глаза отразили лунный свет.

— Я так не думаю, белый, — сказал он. Вздохнув как будто с сожалением, он добавил: — Однако ты должен мне, ‘Ana’í. Боюсь, мне придётся взыскать ту же цену, что ты забрал у меня, — он взглянул на Мэнни. — Может, не сегодня. Этой ночью мы пришли сюда лишь для того, чтобы забрать нашего пропавшего друга.

Его светлые глаза остановились на Блэке, лицо оставалось холодным.

— …Но скоро.

Блэк шагнул вперёд, встав между Мэнни и Волком. Он поднял винтовку выше, его руки напряглись, когда он более явно нацелил винтовку в голову мужчины навахо.

— Я так не думаю, — прорычал Блэк, и его свет свернулся вокруг него искрящимися вспышками, которых другой мужчина не увидит, но он знал, что тот все равно отреагирует. — Твой питомец пытался меня убить. Если кто кому и должен, так это ты мне. Считай одолжением, что я не выместил своё недовольство на владельце. Или не попытался взыскать свою цену.

Волк улыбнулся, ещё немного посмотрев на него.

Затем светлые глаза переместились обратно к Мэнни.

Подняв шляпу к голове, он надел её одной рукой, затем поправил обеими руками, крепко насадив поверх красного ободка платка.

— До скорого, Мэнни, — сказал он. — Передай мои соболезнования семью Люси. И семье Цити.

— Мне стоит им рассказать? — парировал Мэнни. — Мне стоит им рассказать, что твои волчьи слезы потекут обильнее, поскольку ты тот волк, который отнял их детей?

Выражение лица Волка не изменилось от его слов.

— Скажи им то, что тебе нужно им сказать, старик, — сказал он. — Но я сожалею.

Затем, обернувшись через плечо, он свистнул, подав длинный громкий сигнал.

Блэк вздрогнул от этого звука, затем нахмурился, когда услышал явно различимый стук копыт по ссохшейся грязи. Как ещё один призрак, лошадь появилась из пустыни, лёгким галопом подбежав к месту, где стоял Волк. Её шкура сияла поразительным синевато-белым светом в лучах луны, её грива и хвост были столь же драматичного чёрного цвета. Чёрная отметина покрывала один глаз и большую часть той стороны морды.

Белые глаза лошади заметили волков, державшихся у ног хозяина, но она не замедлилась, прискакав прямо к Волку и остановившись в дюйме от него.

Блэк изумлённо опустил винтовку, наблюдая, как Волк запрыгивает на спину лошади безо всякого седла или уздечки.

— Это что бл*дь такое? — спросил он, хмурясь ещё сильнее.

Мэнни рядом с ним коснулся его руки, предупреждая стоять тихо.

Они оба просто стояли там, пока Волк не ускакал прочь на лошади, а его волки не последовали за ним.

Белая шкура его лошади оставалась видимой ещё какое-то время, когда они преодолели гравийную подъездную дорожку, затем выехали на главную дорогу, направляясь прочь от города и становясь все меньше в лунном свете.

Они отъехали уже где-то на сотню ярдов, когда вампиры, двигаясь точно одним разумом, повернулись и последовали за своим хозяином в темноте.

Только когда все они исчезли, Блэк позволил себе по-настоящему перевести дух.

Затем он повернулся к Мэнни, мрачно поджав губы.

— Нам с тобой нужно поговорить, — сказал он.

Все ещё глядя в сторону главной дороги, где белая шкура лошади виднелась под тенью высокого утёса, Мэнни кивнул, похлопав его по руке.

— Утром, брат, — сказал он. — Думаю, моему старому усталому телу хватило приключений на сегодня.

Блэк слегка нахмурился, проследив за взглядом Мэнни, но спорить не стал.

Глава 6 Обратно в дерьмо

— Ты точно не хочешь, чтобы я поехал с тобой? — спросил он. — Я могу встретить тебя там. Всего несколько часов полёта отсюда…

— Нет, — я вздохнула. — Спасибо, Наоко, но нет.

Окинув взглядом зал ожидания в аэропорту, где я стояла, я прикусила губу, пожимая плечами и наблюдая за проходящими мимо людьми. Их было чрезмерно много для такого позднего времени, и чрезмерно многие из них были одеты в цветастые гавайские рубашки. Часть меня впитывала последние остатки гавайской энергии этого места перед тем, как я сяду на самолёт.

— …Я знаю, ты занят, Ник, — добавила я, выглядывая из ближайшего окна на огни самолётов, выруливавших на взлётные полосы, и отдалённую луну в небе. — Я читала о той большой гангстерской перестрелке в Пресидио. Это должно быть у тебя на столе теперь, когда ты вернулся.

Нахмурившись, я посмотрела на наручные часы.

— Почему ты вообще не спишь? — добавила я. — Разве у тебя там не три часа ночи?

Я слышала недовольство Ника через телефон и постаралась не вздыхать, когда он мог услышать моё раздражение.

Правда в том, что в этот момент я чувствовала слишком черт подери много всего.

Я чувствовала его вину за то, что он послал Блэка в Нью-Мехико для этой работы.

Я чувствовала его беспокойство по поводу того, что я неправильно восприму его звонок и предложение поехать вместе, потому что в прошлом у нас были проблемы. Я чувствовала его беспокойство по поводу того, что Блэк только усугубит наши проблемы, когда увидит меня. Я чувствовала, как он думает, что это отчасти будет его вина, потому что он слишком рано подтолкнёт меня и Блэка друг к другу.

Я чувствовала его беспокойство за меня, за то, как у меня дела.

Я чувствовала его мысли о том, что Блэк слишком много пьёт.

Я чувствовала его мысли о том, что Блэк — идиот, раз не попытался помириться со мной раньше.

Честно, я слишком много чувствовала и в данный момент испытывала из-за этого проблемы.

— Мне не нужен телохранитель, Наоко, — сказала я, невольно вздыхая и пальцами зачёсывая волосы от лица. — Я могу справиться с Блэком.

— Твой дядя едет с тобой?

Нахмурившись в этот раз по другой причине, я бросила вопросительный прищуренный взгляд на дядю, который заказывал нам обоим кофе в ближайшей гурманской кофейне международного аэропорта Оаху, которая все ещё работала.

Это был ночной рейс, так что в очереди был один он, но мне никогда не удавалось нормально поспать на самолётах, а Чарльз заявил, что ему нужно работать.

Я более-менее смирилась с тем фактом, что не буду спать следующие примерно девять часов, которые займёт рейс из Гонолулу в Альбукерке.

Учитывая разницу во времени, может, это не так уж плохо.

Временная разница служила основной причиной, по которой я решила лететь ночью, а не утренним рейсом, как сказала Блэку. При условии, что все мои рейсы взлетят и приземлятся по расписанию, я должна добраться до Альбукерке примерно в час дня по местному времени.

Я не отводила глаз от Чарльза, прокручивая в голове маршрут. Я наблюдала, как девушка за прилавком строит ему глазки, улыбаясь, глядя в его поразительно светлые зелёные радужки и краснея до корней волос, когда он улыбнулся в ответ.

Слегка покачав головой, я невольно сухо улыбнулась.

Может, он и мой дядя, но он все ещё выглядел на тридцать пять, то есть всего на несколько лет старше меня. Он все ещё производил на женщин тот же эффект, как и когда я была подростком, достаточно взрослым, чтобы замечать, сколько на него вешалось женщин.

Чёртовы мужчины-видящие.

— Нет, — сказала я Нику, один раз качнув головой. — Он на какое-то время вернётся в Европу.

— Европу? Ты имеешь в виду…

— Я не спрашивала, Ник, — сказала я, вздыхая. — Но судя по его телефонным звонкам, наверное, в Париж, по крайней мере, для начала. Однако он упоминал, что его штаб-квартира все ещё в Москве, так что высоки шансы, что скоро он окажется там. Он отсутствовал довольно долго.

Между нами повисло молчание.

Затем Ник тоже вздохнул.

— Я не знаю, почему он вообще там, — проворчал он. — Почему ты не позволила мне или Энджел поехать с тобой? Почему он? Ты действительно настолько ему доверяешь?

Я слабо улыбнулась, все ещё наблюдая за дядей, пока бариста пыталась с ним флиртовать.

— Доверие не имеет к этому никакого отношения, Ник, — сказала я. — Я хотела, чтобы он помог мне с тренировками. Ну знаешь… с Блэковскими вещами. Вещами, которым я не могу научиться от тебя или Энджел.

— О, — в голосе Ника прозвучало искреннее удивление. — Иисусе, Мири. Вот чем ты там занималась? Боевыми тренировками с дядей Чарльзом?

— Это часть того, чем я занималась, да, — наблюдая, как дядя идёт обратно ко мне, я пожала плечами. — Большая часть того, чем я занималась, если ты хочешь правды.

Приняв от дяди большой стакан кофе с кивком и улыбкой, я сделала глоток и вздрогнула от того, каким он был сладким. Чарльз, должно быть, взял мне мокко. Или он по какой-то причине присыпал пенку шоколадной крошкой.

В ответ на затянувшееся молчание Ника я нахмурилась.

— С каких это пор ты принимаешь меня за ту, кто будет просто валяться на пляже, Ник? Я приняла это безумное предложение Блэка приехать сюда, пожить несколько недель на его частном курорте и порефлексировать только потому, что мне нужно было побыть подальше от Сан-Франциско, — я стиснула зубы. — …И от Нью-Йорка.

— И от него, — добавил Ник.

Прикусив губу, я кивнула практически самой себе.

— И от него, — согласилась я.

Я сделала ещё один глоток кофе, который по второй пробе определённо оказался мокко, и слаще любого кофейного напитка из всех, что я пила за последние месяцы. До меня дошло, что я раньше пила мокко время от времени, может, один-два в месяц, но полностью перестала в последние восемь месяцев или около того.

Это было не из-за калорий.

Вспомнив, что Блэк рассказывал мне о том, как тот вампир, Брик, опоил меня в моем же офисе в Сан-Франциско, подмешав транквилизаторы в мокко из моей любимой кофейни и подсунув мне его через моего ассистента, я до крови прикусила язык.

Блэк стер весь этот опыт из моего сознания, используя свои способности видящего.

И все же, должно быть, у меня осталось достаточно памяти, чтобы я с тех пор отказалась от мокко.

Поборов очередной ожесточённый прилив ярости, я резко выдохнула, ничего не сумев с собой поделать.

— Все будет хорошо, — сказала я, убеждая саму себя и Ника. — Я еду туда по работе. Я даже не обязана с ним видеться. Верно?

— Мири, — Ник вздохнул. — Ты готова к этому? Серьёзно? Ты кажется… не в себе.

В ответ на моё молчание он тоже ненадолго умолк.

И вновь я ощутила через линию его беспокойство, не только за меня, но и за Блэка.

Снова выдохнув, он сказал:

— Я правда облажался с этим. Я понятия не имел, Богом клянусь, когда говорил Блэку…

— Ник. Прекрати. Просто прекрати, ладно? Я тебя услышала. Ты не знал, что там вампиры. Блэк не знал, что там вампиры. Ты подумал, что ему не помешает отвлечься. Он подумал, что ему не помешает отвлечься. Я понимаю, ладно? Правда, понимаю. Я не злюсь на тебя за то, что ты подкинул ему ту работу в Нью-Мехико.

Немного поморщившись от очередного глотка кофе, я пожала плечами.

— Конечно, — пробормотала я себе под нос. — Никто не приставлял пушку к его голове и не заставлял оставаться там, как только он узнал.

— Мири…

— Не защищай его, Наоко, — я стиснула зубы. — Пожалуйста. Просто позволь мне поворчать на моего мужа. Моего отстранившегося, манипулирующего, лгущего мужа… который пудрил мне мозг, стер мои воспоминания и устроил мне несколько недель газлайтинга… и все ради того, чтобы едва не погибнуть. Что, между прочим, убило бы и меня тоже, учитывая, что нас объединяет связь, которая означает, что он унесёт меня с собой, если решит совершить суицид посредством психопатичного вампира.

Ник не ответил.

Однако я чувствовала, что он более-менее согласен со мной.

Я также знала, что Ник никогда бы не потерпел такого дерьма от любой своей девушки. Он ненавидел лжецов. Он никогда не простил бы фокусов с его разумом или его воспоминаниями.

С другой стороны, Ник никогда не был женат.

Он также никогда не имел пожизненной связи с кем-то — жизненной связи, которая практически на всю жизнь привязывала тебя к партнёру, и неважно, что они делали и не делали с тобой. Это не очень-то упрощало разрыв с кем-либо, не в том плане, который действительно что-нибудь значил. Это также делало все границы в отношениях, «которые нельзя не пересекать», практически незначительными, потому что ты не мог угрожать порвать с этим человеком навсегда.

Однако от одной лишь мысли об этом у меня болела голова.

Это также вызвало острую боль в сердце, такую сильную, что у меня перехватило дыхание, и я прикрыла глаза.

Я не хотела «расставаться» с Блэком.

Честно говоря, я не знала, что я от него хотела — может, за исключением того, что мне хотелось разбить его башкой окно. Я знала, высоки шансы, что увидев его, я захочу на него наорать. Наверное, я захочу несколько часов ломать все вокруг, затем ещё поорать на него.

Однако я уже делала это — во всяком случае, ломала вещи и орала.

Мне не стало от этого лучше.

Мне совсем не стало от этого лучше.

Я не осознавала, насколько я замолчала, пока Ник не заговорил настороженно на другом конце линии.

— Ты действительно собираешься избегать его все время, что будешь находиться там?

Вздохнув, я покачала головой, пытаясь выбросить Блэка из мыслей.

— Я не знаю, — сказала я. — Может быть?

— Наверное, тебе стоит поговорить с ним, — все ещё настороженно произнёс Ник. — Он не очень хорошо справляется. Без тебя, имею в виду.

Я стиснула челюсти до боли в зубах.

— Ник. Ты серьёзно будешь обвинять меня в том, как этот сукин сын справляется без меня? Как будто это моя ответственность после того, что он…

— Нет! — выпалил Ник. — Нет… Мири. Я не виню. Я не виню тебя ни в чем, и не возлагаю на тебя ответственность, или ещё что. Я просто говорю… он не справляется. Без тебя, имею в виду. Отчасти поэтому я уговорил его взять работу в Нью-Мехико.

Прикусив губу, я постаралась не спрашивать. Я правда старалась.

В конце концов, я стиснула челюсти и все равно спросила.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что он не справляется? — спросила я. — В каком плане? Что это значит?

Ник вздохнул. Я буквально чувствовала, как он жалеет, что вообще что-то сказал.

— Он просто… ну ты знаешь. Блэк. Только более нестабильный. Не знай я лучше, я бы подумал, что он в депрессии.

Слушая моё молчание, я почувствовала, как он пытается смягчить свои же слова.

— Слушай, в чем бы ни была его проблема, он начинает показывать слишком много. Даже больше, чем в Нью-Йорке. Настолько, что Декс и Кико начинают беспокоиться. Они звонили мне в разное время, спрашивали, что мне известно о вас двоих. Они оба говорили, что он не спит. Что он приходит в офис в странные часы, проводит тренировочные сессии в странные часы, орёт на людей и увольняет их безо всякого повода. Он ссорится с клиентами. Пьёт слишком много… ну ты понимаешь. Наорал на нескольких репортёров. Ты должна была видеть это в новостях…

— Нет, — холодно перебила я. — Я избегала новостей, Ник.

— Ну, там ничего серьёзного. Просто это заметно, как я и сказал. Он сейчас не совсем стабилен, и он заводится с пол-оборота. В некотором смысле это пробуждает его, ну ты понимаешь, более необычные качества, — он помедлил, и я буквально видела, как он пожимает плечами. — Я подумал, что безопаснее будет ему убраться из города на какое-то время. Подальше от… ты понимаешь… обычных людей.

Кивнув, я снова выдохнула, заставив себя расслабиться.

— Это логично, — признала я.

— И ещё тот парень в Нью-Мехико, тесть Красного, он старый друг Блэка. Это он захотел присутствия Блэка там. Он выследил Блэка, не я… полагаю, он увидел его в новостях или типа того. Красный позвонил мне только тогда, когда понял, что я его знаю.

Продолжая небрежным тоном, Ник добавил:

— Я подумал, что ему это может пойти на пользу. Провести время с другом, понимаешь? Старик, кажется, искренне рад будущей встрече с Блэком… говорил о нем только тёплые вещи. Рассказывал, как близки они были во Вьетнаме, как Блэк не раз спасал ему жизнь. Я подумал, что ему это пойдёт на пользу, понимаешь? Дать ему того, с кем он может поговорить? Я мало что сказал… о тебе, имею в виду.

— Но ты что-то сказал? — уточнила я, снова невольно раздражаясь.

Ник вздохнул.

— Мири, я пытался помочь Блэку. Я не уверен, скажет ли он этому парню вообще хоть что-то, если его не подтолкнуть, так что да, когда он спросил, как у Блэка дела, я ввёл его в курсдела, сказав, что у него проблемы с браком. Дело не в тебе. Дело в Блэке. И нравится тебе или нет, это ты заставила меня подружиться с этим сукиным сыном…

Я подняла руку, уже качая головой.

— Забудь, Ник, — сказала я. — Я понимаю. И ты прав. В этом есть смысл, — поколебавшись, я прикусила губу. — Спасибо, — натянуто добавила я. — Это добрый поступок с твоей стороны.

Между нами повисло очередное молчание.

Затем Ник на том конце линии улыбнулся.

— Думаю, Энджел тоже по тебе скучает. Она буквально завизжала, когда я сказал ей, что завтра ты будешь в Альбукерке.

Я фыркнула, не сумев сдержать улыбку.

— Энджел? Визжала? — переспросила я.

— Я буду отрицать, если ты скажешь ей, что я так сказал… но да. Они с Ковбоем встретят тебя в аэропорту. Я уже сообщил ей номер твоего рейса и время прибытия, — последовала пауза, во время которой он, скорее всего, сверялся с наручными часами. — К слову говоря. Разве у тебя не скоро посадка?

Я взглянула на Чарльза.

Поймав мой взгляд, он постучал по своим наручным часам, кивком головы показывая мне следовать за ним к выходу на посадку. Он стоял прямо возле одной из движущихся дорожек, явно пытаясь дать мне немного уединения, пока я не закончу говорить по телефону.

— Да, — я вздохнула, кивая Чарльзу и поправляя сумку на плече. Телефон я прижала ухом перед тем, как схватить свою ручную кладь и потащить в его сторону. — Мы сейчас туда направляемся.

— Мы?

— Чарльз преодолеет первый отрезок пути со мной. До Сан-Франциско. Там он пересядет на чартерный рейс до Нью-Йорка. Потом в Европу.

— А. Понятно, — Ник помедлил, затем его голос зазвучал серьёзно. — Не беспокойся, Мири. Серьёзно. У меня такое чувство, что Блэк будет идеальным паинькой, — подавив смешок, как будто обдумав собственные слова, он добавил: — Честно? Подозреваю, что он к тебе и не приблизится. Пока ты прямым текстом не скажешь ему, что разрешаешь… или пока он не перепьёт и не утратит контроль.

Я фыркнула, закатывая глаза.

В моем фырканье звучало куда меньше юмора.

Поймав любопытный взгляд от моего дяди, я постаралась игнорировать интерес в его глазах.

Судя по выражению его лица, Чарльз Андрей Васильев — как гласил его русский паспорт, так же известный как «Счастливчик Люцифер», как его знали в большинстве кругов разведки, а также в многочисленных синдикатах организованной преступности на нескольких континентах — явно уловил хотя бы часть того, о чем говорили мы с Ником.

Будучи видящим, и отлично натренированным, дядя Чарльз улавливал многое, как я поняла. За последние несколько недель, что я провела с ним на Гавайях, изучая работу видящих и различные формы экстрасенсорных сражений, я все больше замечала, как много всего улавливал дядя Чарльз, и как часто он не выдавал всего, что ему известно.

Игнорируя вопрос в его зелёных как листва глазах, я сосредоточилась обратно на голосе Ника, звучавшем в трубке.

— Серьёзно, Мири, — сказал Ник. — Не беспокойся. Его не будет в аэропорте. Его не будет в том чокнутом роскошном отеле или курорте, или что он там купил в центре Санта-Фе. Ковбой сказал, что Блэк уже звонил и сказал им послать кого-нибудь, чтобы завтра забрать арендованный им джип из пустыни. Согласно Ковбою, Блэк ничего не сказал о том, что он сам собирается возвращаться в Санта-Фе.

Помедлив, Ник добавил:

— Я правда думаю, что Блэк оставит тебя в покое. Я также думаю, что тебе стоит поговорить с ним, как я и сказал… но если ты беспокоишься из-за немедленной встречи с ним, не стоит. Подозреваю, он будет прятаться в той резервации навахо, пока ты не скажешь ему обратное.

Стиснув зубы, я кивнула, но подавила очередной прилив боли и злости в груди.

Потягивая мокко, который все ещё заставлял меня морщиться, вероятно, из-за воспоминаний о моем последнем мокко в Сан-Франциско, я заставила себя дышать и подумать о словах Ника.

Сделав это, я ещё сильнее стиснула зубы.

— Надеюсь, что так, — сказала я, наградив дядю мрачным взглядом, когда заметила, что он опять за мной наблюдает. — Чтобы Блэк пережил следующие несколько дней, я искренне надеюсь на это, Наоко.

***

— Она уже там? — спросил он. — Её самолёт приземлился?

— Нет, — сказала Энджел, вздыхая. — И да. Её самолёт приземлился, Блэк. Успокойся. Мы ждём у зоны выдачи багажа. Полагаю, сейчас она сходит с борта самолёта вместе с остальными пассажирами.

— Однако она должна быть одной из первых, верно? — хмурость в его голосе зазвучала более явно. — Иисусе, она же не поехала на автобусе для пассажиров, нет?

Энджел фыркнула.

— Ты так говоришь, будто это равносильно тому, что она прошлась по тёмным переулкам в неглиже, Блэк.

— Разве нет? — парировал он.

Энджел закатила глаза, все ещё сканируя лица людей, появлявшихся из-за стеклянных дверей зоны прибытия.

— Уверена, если она поехала на автобусе, то прекрасно пережила ужасы пребывания в обществе обычных граждан, Квентин, — сказала она. — Большинство из нас прекрасно справляются с тем, чтобы вести себя как нормальные, бл*дь, люди, знаешь ли…

Её глаза вспыхнули при виде знакомого лица, и она расплылась в широкой улыбке.

— Упс! Мне пора! Она здесь!

— Подожди. Как она выглядит? Она нормально выглядит? Она…

Энджел уже нажала на кнопку завершения вызова.

Полностью заблокировав экран, она мельком закатила глаза, взглянув на Ковбоя, который усмехнулся, пока она убирала телефон в сумочку. Затем широко улыбаясь во все тридцать два, она широкими шагами направилась к женщине в темно-зелёной блузе, черных джинсах и черных ботинках, которая сжимала в одной руке сумку с ручной кладью, всматриваясь в толпу и слегка хмурясь, пока сканировала лица.

— Мири! — крикнула Энджел, помахав рукой. — Эй, Мириам! Сюда!

Мири повернулась, посмотрев на неё.

Энджел немедленно заметила, что она выглядела усталой, как будто вовсе не спала.

Эти поразительные глаза орехового цвета встретились с ней взглядом, робкая улыбка коснулась её губ вопреки опешившему, усталому выражению лица. Затем её глаза метнулись к Ковбою, который шагал позади неё. Энджел видел, как её подруга останавливается на лице Ковбоя ровно настолько, чтобы узнать его, затем смотрит дальше, как будто ища кого-то другого.

На кратчайшее мгновение Энджел заметила в глазах подруги разочарование.

В то же самое мгновение до Энджел дошло, кого искала Мири.

Что-то в мелькнувшей там печали заставило Энджел вздрогнуть, пусть даже это чувство исчезло прежде, чем Энджел подошла достаточно близко для объятий.

Однако добравшись до неё, Энджел ничему не позволила отразиться на её лице.

Затащив подругу в объятия, она просияла, отпустив её и стиснув руки.

— Черт подери, девочка. Вот это ты загорела.

Посмотрев ей в глаза, Мири расхохоталась.

***

— Так что нам известно? — сказала я.

Стараясь сфокусировать взгляд вопреки усталости, я потягивала огромный американо, который Энджел купила мне в аэропорту, и щурилась через тонированное стекло внедорожника на пустынный пейзаж снаружи. Откинувшись на переднее кожаное сиденье, я вздохнула.

— Пока что, имею в виду? — добавила я, взглянув на Энджел. — …Об этих «странных» вампирах Блэка?

Энджел покосилась на меня с водительского места.

Она как раз передавала корешок бумажного парковочного талона женщине, которая работала в одной из будок на выезде с краткосрочной парковки. На цифровом дисплее в окошке показалась цифра, и Энджел протянула ей десятидолларовую купюру.

Вырулив с парковки и направив внедорожник к знакам, указывавшим к шоссе, она пожала плечами, оглянувшись через плечо на Ковбоя, который сидел на заднем сиденье.

Я проследила за её взглядом, посмотрев на мужчину с грязно-светлыми волосами, который выглядел немного более чистым и опрятным, чем когда я видела его в последний раз. Его лицо все ещё обрамляла щетина бороды и взъерошенные волосы, но борода выглядела короче и опрятнее, а волосы, похоже, недавно были подстрижены тем, кто своё дело знал.

Однако одет он был практически так же, в джинсовую куртку поверх чёрной футболки и выцветших синих джинсов. Черные ковбойские ботинки выглядывали из-под штанин, а судя по бугру с левой стороны куртки, я сильно подозревала, что он вооружён.

Улыбнувшись нам обеим, он выпрямился, наклоняясь на края наших сидений, чтобы лучше говорить с нами, и просунул голову вперёд, над держателями для стаканов между мной и Энджел.

— Он послал образцы тканей, — сказал Ковбой, криво улыбнувшись Энджел, затем мне. — Часть одежды того вампира, думаю. Которого он убил.

Энджел добавила:

— Это ещё не все. Уверена, об этом ты уже не слышала, поскольку уже была в воздухе к тому времени, когда мы узнали об этих вещах сегодня утром, — она покосилась на меня, одновременно вливаясь в поток машин. — Вещах, которые случились после вашего с Блэком разговора прошлой ночью.

— Каких… вещах? — настороженно спросила я.

Энджел продолжила, рассказав мне о странном столкновении, которое Блэк и его друг пережили в ту же ночь, когда я говорила с ним — после инцидента в тюрьме и, наверное, незадолго до того, как я села на самолёт. Она описала мужчину навахо, заявившегося с вампирами и приведшего группу волков-питомцев, чтобы разбрасываться смутными угрозами. Она сказал, что он утверждал, что хотел забрать «своего» вампира от полиции Нации Навахо — предположительно того, которого Блэк уже убил.

Я могла лишь таращиться на неё, пока она говорила.

Когда она закончила описывать все, что рассказал ей Блэк о том, что сказал мужчина, как он выглядел и что делал, я посмотрела на неё и на Ковбоя, гадая, не дурачат ли они меня.

— Какого хера? — спросила я. — Кто этот парень? Мужик с волками?

Ковбой пожал плечами, посмотрев на меня и Энджел.

— Друг Блэка, Мэнни, видимо знал его. Называл его «Волк». Сказал, что в резервации все его знают, поскольку он своего рода радикал, который хочет отобрать их земли обратно у всех бледнолицых, — Ковбой наградил меня полуулыбкой. — Блэк говорит, что этот парень один прожил несколько лет в пустыне, принимая пейот и луноцвет ради каких-то духовных поисков.

Я нахмурилась.

— Луноцвет?

— Дурман обыкновенный, — пояснил он. — Датура. Сильное дерьмо, по словам Блэка.

— А, — я нахмурилась, вспомнив несколько дел, которые видела в Сан-Франциско. — Похоже, мистеру Волку повезло остаться в живых, если он проделывал это в одиночку.

— Ага, ну… Мэнни говорит, что после он уже не был прежним, — мрачно добавил Ковбой. — Вернувшись в резервацию, он начал вербовать людей, особенно детей. Он говорил, что ему нужны молодые, чтобы натренировать их для какой-то революции, которая привиделась ему в галлюцинации на тех красных камнях. Он говорил, что древние боги сказали ему сделать так. Сначала он завербовал своих младших братьев, затем кузенов, затем племянниц и племянников. Затем детей его друзей из школы… затем их друзей. В итоге его изгнали после того, как один из его последователей убил кое-кого. Маленькая девочка.

— Маленькая девочка была убита? — переспросила я, хмурясь.

— Нет, — Ковбой покачал головой. — Нет, маленькая девочка убила пару туристов. Взрослых. Блэк говорит, что они забирались на скалу или типа того, приехали сюда из Орегона. Она кидала в них камнями, сбив их с утёса, на который они забирались. Они упали вниз, получили травмы, а она расколола им черепа.

— Иисусе, — я поморщилась. — И где она теперь?

— В каком-то центре для содержания несовершеннолетних преступников, — сказала Энджел, мельком отведя взгляд от дороги. — Она в отделении для психически больных, поскольку Волк видимо пичкал этих детей дурманом, пейотом, грибами и бог весть чем. Ей всего двенадцать, — мрачно добавила Энджел. — Ей было одиннадцать, когда она убила этих взрослых.

Все ещё морщась, я отвернулась, хлебнув большой глоток американо.

— Блэк хочет, чтобы ты с ней поговорила, — добавил Ковбой, изучая моё лицо. — Тебя это устроит, док? Он подумал, может, ты сможешь посетить её завтра.

Я вздохнула, поёрзав на сиденье.

— Конечно, — все ещё хмурясь, я добавила: — Что за история с одеждой вампиров? Блэк упоминал это и прошлой ночью. Он сказал вам, что его так заинтересовало?

Ковбой пожал плечами, взглянув на Энджел.

Затем они оба посмотрели на меня.

— Не знаю, — сказал Ковбой. — Он просто сказал, что она какая-то не такая.

— Ага, — сказала я, поджимая губы. — Мне он тоже это сказал. Но я заметила, что это его беспокоит. Для Блэка странно зацикливаться на такой детали.

Энджел фыркнула.

— Серьёзно? Странно ли, Мири?

Подумав над её словами, я невольно фыркнула.

— Может, и нет, — признала я. — Но все равно. Должна быть причина.

Все ещё размышляя, я почувствовала, как напрягается мой подбородок.

— Ладно, — сказала я. — Я здесь. Я могу увидеться с девочкой сейчас?

Энджел посмотрела на меня, шире распахнув глаза.

— Сейчас? Разве ты не хочешь сначала вернуться в отель? Вздремнуть? Разобрать вещи? Может, нырнуть в бассейн?

Я покачала головой, все ещё поджимая губы.

— Я так насмотрелась на бассейны курортов, что на всю жизнь хватит, Эндж, — проинформировала я её со вздохом и сверилась с часами. — Время только два часа дня. Я здесь для работы. Вот и отвези меня работать. Они держат её в Санта-Фе, я так понимаю?

Последовало молчание, во время которого Энджел и Ковбой опять переглянулись.

Затем Ковбой улыбнулся, а Энджел закатила глаза, как будто в знак поражения.

Я невольно заметила, что их новые отношения уже в той точке, где им не нужно много говорить, чтобы общаться. Я все ещё наблюдала за ними, неосознанно подмечая вещи, промелькивающие между ними, когда Ковбой рассмеялся по-настоящему, дружелюбно хлопнув меня по плечу.

— Ты вернулась в это дерьмо, да, док? — он широко улыбнулся. — И так быстро.

Фыркнув в ответ на его слова, я наблюдала, как он откидывается на заднее сиденье и смотрит через тонированные окна внедорожника с улыбкой, все ещё игравшей на губах. Я по-прежнему смотрела на него, когда он вытащил телефон из кармана джинсовой куртки и после движения пальцем по экрану ткнул в какой-то номер.

Я знал, что он наверняка звонит Блэку.

Блэку или, может быть, детективу, приятелю Ника из БДИ, Джасперу Натани.

Со вздохом откинувшись на кожаное сиденье, я выглянула в своё окно, щурясь на ширь пустыни к западу от нас, и редкие разбросанные домики в стороне от шоссе. У большинства из них были штукатуренные или глиняные стены. Большинство находилось на грани разрушения.

Я знала, что большая часть Альбукерке относилась к бедноте — работающей бедноте, хотя бы — особенно в южной части города и многих центральных районах в стороне от более богатых округов северо-западного плато, и особенно северо-востока, где у подножья гор Сандия расположились особняки.

Санта-Фе на контрасте было намного богаче.

Кинозвезды владели домами и ранчо в пригороде Санта-Фе. А также некоторые богатые техно-магнаты и парни с Уолл-Стрит.

Логично, что если Блэк собирался покупать здесь собственность, то это будет в Санта-Фе, а не здесь, среди районов Альбукерке, где жил средний класс и семьи военных.

Я годами не бывала в этой части света.

В молодости я достаточно хорошо знала эти места.

Мы с сестрой приезжали сюда, даже после смерти мамы и папы.

Ощутив при этой мысли другую боль в своём свете, я вытолкнула из головы воспоминания, повернувшись, чтобы слабо улыбнуться Энджел.

— Видимо, так и есть, — запоздало пробормотала я, делая ещё один глоток кофе. — Видимо, я вернулась.

Энджел рассмеялась, надавив на газ, чтобы пронестись вдоль длинной фуры, когда она заметила просвет в движении. Не поворачиваясь, она тоже улыбнулась, качая головой, затем протянула руку и любовно похлопала меня по бедру.

— Я скучала по тебе, Мириам, — сказала она.

Сжав её руку, я улыбнулась в ответ.

— Я тоже по тебе скучала, Эндж.

По какой-то причине от этих слов защипало в глазах. Моё горло тоже сдавило, может, от простой искренности наших слов, а может, от того, как сильно я устала.

Я осознала, насколько я изолировалась в последние семь-восемь недель, таращась в океан, пока я не работала над экстрасенсорными навыками, отправляясь поплавать или прогуляться по пляжу и целыми днями не разговаривая ни с кем, кроме персонала курорта и своего дяди.

Я не звонила ни единой живой душе все то время, что находилась там.

Я едва говорила с дядей, не считая самих тренировок.

— Я тоже по тебе скучала, — повторила я, и моё горло сдавило.

Вытерев лицо, я во второй раз сжала её руку, улыбаясь более искренне.

Она сжала мои пальцы в ответ, отчаянно держась за них.

Так мы проехали большую часть пути до Санта-Фе.

Глава 7 Койот и мертвец

Мы притормозили у ворот перед психиатрической больницей Уайт-Рока, остановив внедорожник перед высоким армированным забором с колючей проволокой, чтобы показать удостоверения личности охранникам, работавшим в будке.

Джаспер «Красный» Натани, друг Ника из ФБР, который теперь видимо работал на БДИ, позвонил до нашего приезда, чтобы охранники уже включили наши имена в список к тому времени, как мы преодолеем весь путь из Альбукерке.

Я забыла, какая большая часть Нью-Мехико представляла собой практически пустое пространство.

Вопреки названию, государственное психиатрическое исправительное учреждение особого режима располагалось в добрых тридцати милях от города Уайт-Рок. Сам Уайт-Рок был маленьким, с населением от силы шесть тысяч человек, большинство из которых работали или в исправительном учреждении, или в лабораториях близлежащего населённого пункта Лос-Аламос.

Город Лос-Аламос был не намного крупнее и казался странно отрезанным от остального мира, когда мы проезжали его по дороге сюда.

В целом у нас ушло два часа, чтобы добраться сюда, включая небольшие пробки, с которыми мы столкнулись вокруг Альбукерке, а также тот факт, что Санта-Фе от аэропорта Альбукерке отделяло добрых семьдесят миль.

— Они содержат здесь ребёнка? — пробормотала я, глядя на выкрашенный в белый цвет забор и колючую проволоку сверху. — Это больше похоже на учреждение для взрослых.

— Думаю, это единственное место в Нью-Мехико, куда они могли её поместить, — пробормотал Ковбой, пальцами отдавая честь охраннику, когда офицер в униформе вернул его удостоверение личности. — Блэк говорил, её семья попросила, чтобы её содержали где-то в Нью-Мехико, так что они как-то договорились здесь.

Он пожал плечами, засовывая бумажник с водительскими правами обратно в задний карман.

— Она убила в резервации, так что преступление относится к юрисдикции штата, а не к федеральной.

Я хмуро кивнула и, забрав своё удостоверение личности, убрала его в бумажник и закрыла сумочку.

— Поезжайте налево, когда доберётесь до здания, — сказал охранник, улыбаясь Энджел. — Там вы найдёте парковку для посетителей.

Я заметила, что его глаза задержались на нас, сидящих на передних сиденьях, но едва удостоили взглядом Ковбоя сзади. Я также заметила, что он с трудом смотрел на наши лица, хотя раз за разом улыбался Энджел, когда та поднимала на него взгляд.

Ковбой тоже явно это заметил.

— Этот мужик немножко чересчур любит киски, — пробормотал он, когда охранник вернулся в будку и нажал кнопку, чтобы открыть для нас ворота. — И не слишком деликатничает по этому поводу.

Энджел закатила глаза, разворачиваясь на сиденье, чтобы посмотреть на него.

— Серьёзно, Элвис?

Он широко улыбнулся ей, дёрнув за одну из косичек.

— Я невольно раздражаюсь, когда мужики строят тебе глазки, любовь моя.

Она фыркнула, затем повернулась, бросив на меня ровный, знающий взгляд.

Мы обе расхохотались.

— Что? — спросил Ковбой. — Это правда.

— Это-то меня и пугает, — сказала Энджел.

Тронув внедорожник с места, она помахала охраннику через окно будки, затем проехала через ворота, как только они открылись, чтобы пропустить внедорожник. Объехав больнично-белое здание слева, она нашла парковочное место в зоне с пометкой «Посетители», и мы все выбрались из машины.

Спустя ещё несколько протоколов безопасности, регистраций и знакомства с местными сотрудниками психиатрической клиники, я зашагала по белому металлическому коридору, ведущему к комнате отдыха для пациентов в небольшом крыле для несовершеннолетних.

Энджел и Ковбой решили подождать меня в зоне для посетителей.

— Она довольно хорошо себя ведёт, — сказала доктор Руби Вашингтон, держа блокнот и посматривая на меня на ходу. — У нас с ней было несколько инцидентов, но в основном это ситуации, где мы опасались, что она навредит себе.

— Суицидальные наклонности? — спросила я.

Я взглянула на пожилую, грузную чёрную женщину с седеющими волосами, которая шла рядом со мной. Она доходила мне всего лишь до плеча, но у неё было красивое лицо, относительно нетронутое её шестидесяти-с-чем-то-летним возрастом, и проницательные умные глаза. Её кудрявые волосы были убраны в свободный узел, а под белым халатом она носила пурпурное платье.

— Выходит, вы изолировали её? — добавила я. — От других пациентов?

— Нет, не изолировали, — сказала доктор, качая головой. — Мы применили к ней дополнительные протоколы безопасности после двух инцидентов. Её саму обыскивают несколько раз за день. Её комнату обыскивают минимум раз в день.

Она взглянула на меня, карие глаза смотрели мрачно.

— …И у неё нет суицидальных наклонностей как таковых. Она вырезала символы на своих руках и ногах, используя заточку, сделанную из бумаги и куска проволоки. Она едва не истекла кровью к тому времени, когда мы её нашли, но она утверждает, что в её намерения не входило самоубийство, и я ей верю.

Слегка вздрогнув, я кивнула.

— Она говорит об убийствах? Она берет на себя ответственность за них в какой-то мере?

— Она будет о них говорить, — признала доктор Вашингтон, покачав головой в жесте «более-менее», подчёркивая это слово. — Но я бы не назвала это принятием ответственности. Она выстроила целую фантазию вокруг того, что случилось в тот день, и кто она такая… что она сделала. Мы пока что не слишком упорно работали над разрушением этой фантазии, в основном из-за её юного возраста. Это явно защитный механизм, попытка дать разумное объяснение тому, что она сделала.

Она бросила на меня очередной мрачный взгляд.

— Раньше у неё не было инцидентов с насилием, доктор Фокс. Абсолютно ни одного. Её родители описывали её как такого ребёнка, который будет плакать, если застанет братьев за топтанием змей. Мы не хотим полностью сломать её. Мы боимся, что именно это и случится, если мы заставим её посмотреть в глаза реальности — по крайней мере, до того, как она будет готова. Говоря в целом, для несовершеннолетних преступников вполне типично иметь слишком буйную фантазию. Они часто заменяют правдивые воспоминания более приятной и удобоваримой альтернативой.

Я кивнула, мрачно улыбнувшись в знак того, что понимаю.

— Есть какие-нибудь советы, как разговорить её? — спросила я, когда мы остановились перед общей комнатой отдыха для пациентов. — Что-нибудь ещё, что мне стоит знать?

Доктор Вашингтон вытащила ключи, задумчиво поджав губы.

— Просто спросите её об её славной миссии на Земле, — сказала доктор Вашингтон, покосившись на меня и снова слабо улыбнувшись. — Она охотно поболтает об этом… поверьте. Если вы спросите о чем-нибудь в рамках её иллюзии, её сложно будет заткнуть. Возможно, вам придётся время от времени её направлять, конечно. Он, то есть взрослый, который промыл ей мозги, использовал довольно детализированную систему верований со смесью многих мистических персонажей, включая богов, магических животных и все такое.

— У этого существует какое-то основание? — спросила я. — Это базируется на религии навахо или каком-то мифе?

— Приблизительно, — сказала она, поднимая взгляд от дверной ручки. — И я действительно имею в виду «приблизительно». Там есть несколько отсылок, которые показались знакомыми нашим медсёстрам навахо и одному психиатру навахо… но это довольно сильно искажено, — она поджала губы в жёсткую линию. — Я читала несколько книг на эту тему, так что я могла бы попытаться понять саму систему верований, может, склонить её к более традиционному толкованию этих мифов… но иногда мне сложно даже видеть в этом систему. Это как смотреть на миф навахо через искажённый осколок стекла.

Я кивнула, чувствуя в её живом свете шепотки того, о чем она говорила.

Я осознала, что немного читала её по дороге сюда, на четвёртый этаж. Отчасти поэтому мне было с ней так комфортно, и она уже так мне понравилась. Я определённо читала её больше, чем читала бы совершенно незнакомого человека в ситуации без риска для жизни ещё шесть месяцев назад, не говоря уж о прошлом году.

Я не знала точно, кого в этом винить, Чарльза… или Блэка… или просто саму себя.

Доктор поджала губы, её голос зазвучал резко, почти со злостью.

— Я чертовски надеюсь, что они поймают монстра, который сделал такое со всеми этими детьми.

— Всеми? — я вскинула взгляд, нахмурившись, когда она отпёрла дверь. — Я думала, была только она. Мне сказали…

— Она единственная, кто кого-то убил, — поправила доктор Вашингтон, бросив на меня угрюмый взгляд. — По крайней мере, кого поймали. По крайней мере, где нашли тело.

Вставив ключ в замок, она провернула его влево, чтобы отпереть тяжёлую дверь.

— …Она единственная, кого признали виновной, — добавила она, все ещё стискивая металлическую ручку. — Но периодически сюда попадают другие «Дети Волка», в основном за вандализм и мелкие преступления. И туристы в последнее время часто подвергались нападениям и получали травмы, — её голос зазвучал ещё мрачнее. — Некоторые из них также пропали.

— Туристы? — я удивлённо моргнула. — Пропали?

— Да, мэм.

— Полиция штата считает, что это может быть связано?

Она кивнула, открывая дверь внутрь и жестом показывая мне проходить вперёд.

— И ФБР. Я слышала, что ФБР только что начало расследование недавних исчезновений, так что может быть, они его найдут, — сказала она, и её техасский акцент сделался более заметным.

Все ещё хмурясь, я последовала по направлению её указывающей руки.

Я очутилась в комнате с коричневыми и зелёными стенами, уставленной белыми круглыми столами в окружении пластиковых стульев. За одним из этих столов, прямо посередине комнаты, сидела девочка с длинными каштановыми волосами, овальным лицом и темно-синими глазами.

Руки и пальцы она сложила на столе.

Она смотрела, как мы заходим, её мягкое юное личико было лишено выражения.

Охранник в униформе стоял в углу, но в остальном все походило на визит в детский класс, когда все остальные дети ушли.

Доктор Вашингтон подошла прямиком к девочке, оставив меня следовать за ней позади.

— Бёрди, — сказала доктор. — Это доктор Мириам Фокс. Она надеялась поговорить с тобой.

Маленькая девочка моргнула, переводя взгляд с доктора Вашингтон на меня.

Она ничего не сказала.

Она также не выглядела даже отдалённо боящейся или запуганной — или испытывающей ко мне какой-то интерес. В её глазах присутствовала отрешённость и пытливость, свойственная куда более взрослому человеку.

— Я оставлю вас вдвоём, — сказала доктор Вашингтон, переводя между нами взгляд. — Доктор Фокс, если вам что-нибудь понадобится, просто попросите Джейсона.

По её кивку я посмотрела на офицера, стоявшего в углу.

Взглянув на него на мгновение и слегка нахмурившись, я повернулась к доктору Вашингтон.

— Я бы предпочла поговорить с ней наедине, — сказала я. — …Если это возможно, конечно. Я так поняла, что детектив Натани также запрашивал беседу наедине.

Доктор Вашингтон выглядела опешившей.

Посмотрев на охранника, Джейсона, и на меня, она кивнула, переглянувшись с ним.

— Это возможно, — признала она. — У двери есть кнопка. Нажмите на неё, если захотите закончить сессию. Или постучите по двери.

Я кивнула, улыбнувшись ей, затем молодой девочке, которую она назвала Бёрди.

— Спасибо, — сказала я. — Уверена, мы вдвоём отлично поладим.

Доктор Вашингтон повернулась, чтобы тоже посмотреть на девочку.

Я чувствовала, что мои слова настроили её скептически. Я также ощутила в её свете лёгкое беспокойство — беспокойство, нацеленное на меня. Вопреки тому, что она сказала о хорошем поведении Бёрди, она не полностью доверяла своей юной пациентке.

Полезные сведения.

Более того, у меня сложилось смутное впечатление, что доктор Вашингтон боялась девочки, вопреки её юному возрасту и миниатюрному тельцу. Учитывая. что Руби Вашингтон была сертифицированным психиатром, получившим медицинскую степень в Бостонском университете, и десятилетиями работала с детьми в подобных учреждениях, она не казалась мне той, кого легко взволновать.

Это тоже полезные сведения.

Позволив её взгляду немного задержаться на этих темно-синих глазах и ручках, лежавших на белом столе, доктор Руби Вашингтон кивнула девочке, почти как если бы та была взрослой приятельницей.

— Ты можешь доверять доктору Фокс, Бёрди, — сказала она с лёгким предостережением в голосе. — Поговори с ней. Она хочет тебе помочь… и твоим братьям и сёстрам. Она из индейцев, как и ты. Она поймёт.

Девочка моргнула, глядя на доктора Вашингтон серьёзными глазами.

Сложно было сказать, как она отреагировала на её слова.

— Что ж, — доктор вздохнула. — Оставлю вас вдвоём, как и обещала.

Я кивнула в знак благодарности, когда она бросила на меня последний взгляд перед тем, как уйти.

Мы тоже обсуждали это — что Бёрди Филлипс охотнее поговорит со мной и будет сотрудничать, если будет знать о моем индейском происхождении.

Я подождала, пока дверь закроется за доктором и Джейсоном, безмолвным офицером, который стоял в углу. Я подождала, пока не останемся только мы с Бёрди.

Затем, подойдя ближе, я показала на один из пластиковых стульев.

— Можно? — спросила я скорее для того, чтобы посмотреть, ответит ли она.

Она подняла взгляд, затем медленно кивнула.

— Конечно, — сказала она.

Её голос прозвучал так по-взрослому, что я вздрогнула.

При взгляде на неё, на это маленькое, слегка недоразвитое тельце с тоненькими ручками и ножками, мне почти показалось, что кто-то другой озвучивает её, создавая иллюзию, будто говорит ребёнок, тогда как на самом деле в другой части комнаты присутствовал взрослый.

Я быстро пришла в себя и улыбнулась.

— Спасибо, Бёрди.

Отодвинув белый пластиковый стул, я аккуратно села на него, положив руки и предплечья на белую столешницу и переплетя пальцы.

Эти безрадостные темно-синие глаза встретились с моими, все ещё смотря с той странной взрослой пытливостью, пока она окидывала меня взглядом. Я ощущала от неё шепотки эмоций, но ни одной из этих эмоций я не ожидала бы от ребёнка, даже от ребёнка, которого осудили за убийство первой степени.

Она оценивала меня почти бесстрастным взглядом, как будто я противник, с которым ей, возможно, придётся сразиться — то ли физически, то ли ментально.

Я улавливала проблески этой оценки меня.

Эта оценка не была совсем ошибочной или наивной.

Она определённо чувствовала во мне нечто иное, по сравнению с другими докторами, которых она видела.

Я позволила ей присмотреться ко мне, не пытаясь слишком быстро подталкивать к разговору. Я гадала, заговорит ли она со мной первая, если я не подтолкну её в конкретном направлении.

Мне не пришлось ждать долго.

— Вы здесь из-за Волка, не так ли? — спросила она.

После небольшой паузы я медленно кивнула.

— Более-менее.

— Почему? Что он сделал?

Подумав о том, как Энджел и Ковбой описали появление Волка в доме Мануэля Азуре прошлой ночью, я ненадолго приподняла руки со стола, буднично пожав плечами.

— Пока ничего конкретного, насколько я знаю, — сказала я. — Он прошлой ночью вернулся в резервацию и сделал то, что можно расценить как угрозу, — я всматривалась в её лицо. — Ты знала, что его изгнали из резервации, Бёрди?

Она кивнула.

— Да. Я знала, — все ещё изучая моё лицо, она добавила: — Они кучка усталых стариков. Они не понимали, что он им предлагал… что он пытался сделать. Они за годы слишком разленились, слишком привыкли быть псом, привязанным снаружи дома белого человека. Они скулят и скребутся, махают хвостами, когда он бросает им объедки.

Я выдержала её взгляд, сохраняя более-менее нейтральное выражение.

— А что Волк им предлагает? — спросила я. — По твоему мнению?

Она фыркнула.

— А вы как думаете? Он предлагает им выход. Способ бороться. Способ вернуть наши земли… принадлежащие нам по правду рождения. Он воин. А не пёс на привязи.

Я оценивала её лицо и её свет.

Она верила в это. Она верила в каждое произнесённое слово.

Она действительно верила, что Волк мог поднять жестокое восстание, которое вернуло бы навахо их истинное право на землю.

Откинувшись на стуле, я нахмурилась.

— Он довольно сильно уступает в численности людей, разве нет, Бёрди? — спросила я. — Если он серьёзно говорит о войне с «белым человеком», как ты говоришь, разве это не будет самоубийством? Не только для него, но для всех вас? Для любого, кто будет бороться с ним?

— Они хотят, чтобы мы в это верили, — сказала она, понимающе улыбаясь. — Это ложь, которую Волк хочет разрушить. Это история, которую рассказывает белый человек, чтобы внушить повиновение.

Я кивнула, но мои губы остались хмуро поджатыми.

— Бёрди, — сказала я. — Я служила в армии. Я воевала на Ближнем Востоке. Я видела, на что способна армия Соединённых Штатов. Я видела это собственными глазами. Я знаю, ты, наверное, не хочешь это слышать, но они легко могут убить каждого мужчину, женщину и ребёнка в той резервации. Во всех резервациях. Потеряв всего лишь кучку своих людей.

В ответ на понимающую улыбку Бёрди, которая скривила её губы почти в усмешке, я нахмурилась и добавила:

— Время для таких сражений миновало, Бёрди. Мы проиграли эту войну давным-давно.

Она лишь смотрела на меня, эта усмешка все ещё играла на её губах.

— Как скажете, — произнесла она.

На мгновение я лишь смотрела на неё.

Я чувствовала там жёсткую стену, совершенную непроницаемость ментальной структуры. Если Волк промыл ей мозги, он проделал тщательную работу. У меня сложилось такое ощущение, словно вокруг её разума была воздвигнута клетка.

— Тебе что-нибудь известно о новых людях, Бёрди? — спросила я потом. — Тех, которые с Волком? Которые не говорят на английском или на навахо, — я взглянула на дверь, быстренько просмотрела наличие камер в комнате, затем добавила: — Ты бы узнала их, если видела. Они не такие, как обычные люди. У них странные глаза. Мне также говорили, что они носят чёрное. Они носят перчатки. И шляпы.

— А, — в её глазах отразилось понимание. — Чинди^[8].

— Чинди, — я нахмурилась.

Я слышала это слово прежде, так что приблизительно понимала, что оно значило, но это слово куда ближе к призраку или «плохому духу», нежели к вампиру. Они также обычно считались невидимыми.

— Ты думаешь, они Чинди? — спросила я. — Или люди, одержимые Чинди?

— Они дарованы нам богами, — сказала она. — Койот дал их Волку. Tklehanoai, бог ночи и рождения, дал их Волку. Naestsan^[9] и Yadilyil^[10] дали их Волку. У него было видение, и он пошёл к Скале, и они были там, ждали его. Они были голодны, так что он накормил их. Он вернул их к жизни… чтобы они сражались за нас.

Я настороженно наблюдала за ней, чувствуя, как её свет смещается, переходит в более эйфорическое, мечтательное состояние, пока она говорила. Как и с чинди, я в общих чертах знала божеств, которых она упоминала.

Как и предупредила доктор Вашингтон, Бёрди явно искажала значение и смысл божеств, чтобы подстроить их под извращённую идеологию или религию Волка, или что там у него было.

— Придут ещё больше, — сказала Бёрди, улыбаясь своей уверенной, знающей улыбкой. — Постоянно приходят ещё больше. Скоро у нас будет достаточно сил для сражения.

Я откинулась назад на стуле, нахмурившись ещё сильнее.

— Сколько ещё, Бёрди? — спросила я.

— Пока мы не сумеем выиграть войну, — сказала она так, будто это самое очевидное на свете. — Они будут приходить и приходить, пока не наводнят эти земли. Пока они не загонят белого человека и их детей туда, откуда они пришли.

— И они приходят из скалы? — спросила я, все ещё пытаясь уловить смысл её слов. — Где? Какой скалы? В одном месте? Или они приходят со всех скал, отовсюду?

Она поморщилась, наградив меня недоверчивым взглядом.

— Нет, — холодно сказала она. — Не из какой-то скалы… из Скалы. Tsé Bitʼaʼí. Они приходят из Крылатой Скалы. Они проходят между мирами, когда Волк их зовёт.

Мои глаза широко раскрылись от осознания.

— Шипрок^[11], - произнесла я. — Ты имеешь в виду Шипрок, не так ли?

Её взгляд сделался куда более враждебным.

— Так его называет белый человек, — сказала она с открытым укором в голосе. — Вы уверены, что вы из индейцев, доктор Фокс? — её голос зазвучал холоднее, пренебрежительнее. — Вы сказали, что вы проливали кровь за них. Вы работаете на них. Вы носили их униформу, водружали их флаги. Вы убивали за них в других землях. Вы уверены, что помните, кто вы?

В этот раз я прямо посмотрела на неё, мой взгляд не дрогнул.

Встретив злость в её темно-синих глазах собственной жёсткой уверенностью, я кивнула один раз.

— Я знаю, кто я, — сказала я ей таким же недрогнувшим голосом.

Глава 8 Реально большая проблема

— Подожди. Я лучше дам Мэнни поговорить с ней, — Блэк протянул телефон своему другу, вздрогнув и поморщившись от волны боли разделения, которая одновременно плыла и искрила в его свете.

Все стало лишь хуже, как только он ощутил Мири в непосредственной близости к Энджел.

Черт, да хуже стало уже тогда, когда самолёт Мири приземлился в Альбукерке.

Мэнни наградил его озадаченным взглядом, но когда Блэк протянул ему телефон, он принял его, потянувшись через старый, оклеенный линолеумом кухонный стол. Откинувшись на спинку металлического стула, он скрестил одну руку на груди и поднёс телефон к уху.

— Говорит Мануэль, — его брови взлетели вверх, когда на том конце ответили. Он взглянул на Блэка, его глаза отразили недоверие, затем он сел более прямо на стуле. — Ну и вам привет, миссис Блэк. Или… мои извинения. Доктор Блэк, не так ли? Да, — он усмехнулся. — Взаимно, рад с вами побеседовать. И меня можно называть Мэнни.

Вздрогнув в этот раз сильнее, Блэк поднялся на ноги.

Боль свернулась вокруг его света, отчего становилось сложно думать, да даже нормально дышать.

Он чувствовал, что она тоже осознает его присутствие.

Не покидая комнату полностью, он отодвинулся от места, где сидел Мэнни, и встал в дверном проёме небольшой кухни, прислонившись к деревянному косяку.

Однако он все равно внимательно слушал.

— То есть вы уже поговорили с ней? — произнёс его друг в телефон. — Быстро. С другой стороны, мы не ожидали, что вы доберётесь сюда раньше сегодняшнего вечера…

Он помедлил, выжидая, пока говорил человек на другом конце линии.

— А, да. Что ж, я это понимаю. Так вот, насчёт Бёрди. Вас нормально туда пропустили? — последовало очередное молчание, когда он умолк, ожидая её ответа. Что бы она там ни сказала, это заставило Мэнни нахмурить брови. — Шипрок? Вы в этом уверены?

Очередное молчание, во время которого говорила Мири.

— Что ж, — произнёс Мэнни, вздыхая. — Нам понадобится разрешение, чтобы привезти вас сюда, но это не будет проблемой. Подозреваю, что ваш благоверный тоже захочет поехать.

Блэк застыл, в этот раз открыто взглянув на него.

— …Ну, не только поэтому, — сказал Мэнни, награждая Блэка лёгкой улыбкой и подмигивая. — Но да, мэм, идти туда в одиночку — не самая безопасная затея, я так думаю, если Бёрди сказала правду. В любом случае, это приводит вас очень близко к нам. Более того, мы могли бы сходить на разведку для вас, если хотите? Вытащим вас, если найдём что-нибудь интересное?

Мири снова заговорила на другом конце телефона.

— Конечно, — сказал Мэнни затем. — У нас здесь есть несколько Детей Волка. Думаете, они все ещё работают с ним? С Волком?

Он притих, слушая.

В этот раз Мэнни выглядел обеспокоенным тем, что рассказывала ему Мири. Что-то вроде встревоженного беспокойства исходило из его света.

— Вы уверены, что она не своего рода исключение? — сказал он тоном человека, который ищет способ оспорить сказанное ему. — Бёрди очень поверила в истории Волка. Полагаю, мы решили, что у неё какие-то проблемы с разумом. Что-то, что мы пропустили.

Мири снова заговорила, заставив старика кивнуть.

— Нет, — мрачно сказал он. — Нет, конечно, нет. Все логично. Вам лучше взглянуть на них всех. Более того, я был бы очень благодарен, если бы вы это сделали, — Мэнни помедлил, бросив на Блэка мрачный взгляд. — Мой внук и внучка ходили на несколько собраний. С друзьями из школы. Я бы хотел, чтобы с ними вы тоже поговорили.

Последовала очередная пауза, во время которой Мэнни, казалось, лишь напряжённо слушал.

— Как насчёт послезавтра? — спросил он. — Думаю, у Шипрока вы нам не понадобитесь. Мы можем сами отправиться туда завтра. Сегодня определённо слишком поздно… я не позволю никому ехать туда в тёмное время суток, даже вашему мужу. Если там есть что-то, заслуживающее внимания, мы можем свозить вас туда, когда вы приедете для интервью.

Блэк нахмурился, скрещивая руки и наблюдая, как говорит Мэнни.

Его разум все ещё зациклился на одном из «опасных» комментариев, сделанных его другом.

— Нее, я бы предпочёл быть здесь для этого, — сказал потом Мэнни. — А дополнительный день даст мне время поговорить с другими родителями, может, организовать что-нибудь, чтобы вы сумели поговорить со всеми детьми разом. Если вы хотите завтра заскочить в офис ФБР в Санта-Фе, будет здорово. Красный говорил с ними, конечно, но здорово иметь кого-то на месте, так сказать. Поспрашивайте, не видел ли кто-нибудь признаков, что Волк снова проявляет активность, и дайте нам знать об этих образцах одежды, если сможете. Мы первым делом послали их сегодня утром, так что к завтрашнему дню они могут что-то знать.

Снова послушав, Мэнни кивнул.

— Понял, — очередная пауза, затем он усмехнулся, взглянув на Блэка. — Нет, он здесь. Хотите с ним поговорить?

Последовала тишина, во время которойБлэк напряжённо замер у косяка.

Через несколько секунд Мэнни усмехнулся.

— Нет, я понимаю, — его друг улыбнулся, снова покосившись на Блэка. Улыбнувшись шире каким-то её словам, он добавил: — Ну, вы явно выбрали себе непростого, это точно.

Когда Блэк открыто нахмурился, Мэнни лишь громче усмехнулся.

— Конечно, — сказал он потом. — Всегда пожалуйста, в любое время, миссис Блэк. Абсолютно в любое.

Она поговорила с ним ещё несколько секунд, затем Мэнни кивнул, и его голос зазвучал теплее.

— Нет, я полностью понимаю. И спасибо вам. Увидимся в среду утром, — он помедлил. — Конечно, обязательно позвоните завтра… пока.

Блэк просто стоял там, стискивая зубы и осознавая, что Мири не захотела с ним поговорить, что она сказала Мэнни не передавать ему телефон.

Он все ещё неподвижно стоял там, когда Мэнни закончил вызов и положил телефон Блэка на стол. Откинувшись на своём расшатанном металлическом стуле, он провёл пальцами по коже головы, затем поднял взгляд на друга, стоявшего у двери.

— Ты долбаный идиот, Блэк, — сказал он все ещё с тенью той улыбки на лице. — Долбаный инфантильный идиот.

Блэку не нужно было ничего отвечать на это.

В итоге он лишь смотрел на пустыню из окна кухни, стискивая зубы, когда очередная волна боли разделения скользнула по его свету.

***

— Видишь ли, — сказал Мэнни, пересказав все, что говорила ему Мири. — У нас может быть большая чёртова проблема, Блэк, если эта девочка говорит правду.

Его губы поджались, пока он всматривался в лицо Блэка, может, в поисках реакции.

— Если Волк действительно наращивает количество вампиров в своей «немёртвой армии», — добавил он. — Если действительно существует место — какой-то источник этих проклятых тварей где-то посреди пустыни, тогда у нас действительно большая чёртова проблема, брат.

Блэк нахмурился, раздумывая над тем, что ему только что рассказали.

В этом не было никакого смысла.

Он знал это логически.

И все же что-то в рассказе девочки его беспокоило. Это беспокоило его так, как беспокоила одежда вампира, как беспокоил странный язык, на котором оно говорило, как беспокоила странность черт его лица, как беспокоили его зубы.

Он поймал себя на том, что хмурится тем сильнее, чем дольше затягивалось молчание.

Сделав глоток брутально крепкого виски, который налил ему Мэнни — настолько крепкого, что скорее всего, выдержанного в домашних условиях — Блэк взглянул на остатки зелёного чили и моле поблано, которое они только что ели. Оба блюда были чертовски вкусными и отлично убили последние следы вчерашнего похмелья.

Конечно, могло сказываться виски.

Он сделал ещё один глоток, поморщился и отодвинул свою тарелку.

Когда Мэнни протянул руку к его тарелке, Блэк отпихнул его руку.

— Сегодня я мою посуду, — проворчал Блэк. — Прекрати меня обслуживать. Иисусе. Ты как старая нянька-кормилица. Если кто и должен притворяться сиделкой для престарелого, так это я.

Мэнни усмехнулся, но покорно поднял руки, откинувшись на спинку кресла и сделав глоток того же виски.

Блэк заметил, что он даже не поморщился, когда пил его.

— Где Красный? — спросил Блэк. — Твой зятьсранец. Он сегодня поблизости?

— У него не хватает людей, так что сегодня он вышел на патрулирование.

В ответ на вопросительный взгляд Блэка Мэнни пояснил:

— У них есть группа, которая приглядывает за городом ночью. Они начали примерно за неделю до твоего приезда… пытаются как-нибудь предупредить нас заранее, если ещё больше этих тварей оголодают и забредут в город, — голос Мэнни зазвучал мрачно. — Это они поймали вампира, которого ты убил.

— Опасно, — сказал Блэк, глотнув из своего бокала.

— Они передвигаются довольно крупными группами. Обычно человек восемь, иногда десять. С огнём, винтовками, деревянными копьями и кольями. Они обнаружили, что кровососы не очень любят огонь, но это также создаёт хорошее отвлечение, уводя любых отбившихся от стаи прочь от города. Вообще говоря, вампиры приближаются, если только совсем отчаются… но они все равно нацелятся на них вместо того, чтобы пытаться вломиться в чей-то дом. Может, для них это инстинкт — преследовать добычу на открытой местности, даже если она превосходит их по численности. Даже если у неё есть огонь.

Блэк кивнул. Патруль был хорошей идеей.

Огонь — тоже хорошая идея.

— Я могу взять смену, — предложил он.

Мэнни бросил на него взгляд, затем пожал плечами.

— Если не слишком напьёшься, можешь позвонить Красному. Уверен, он оценит помощь, — широко улыбнувшись ему поверх щербатого края бокала, он сделал ещё один глоток, затем добавил: — …Наверное.

Блэк фыркнул в ответ.

Они провели день в попытках выследить Волка на пустынных полноприводных джипах, принадлежавших местному подразделению полиции Нации Навахо. Они начали от дома Мэнни, идя по волчьим, человечьим, лошадиным и вампирским следам с прошлой ночи.

Они пытались определить, где он мог обосноваться в скалах или на территории близлежащей резервации. Используя местных следопытов, половина которых уже выполняла контракты для полиции Нации Навахо, они более-менее сузили зону поисков до места к юго-западу от того района, где они находились сейчас — может, по соседству с Кристалл, но западнее, где находилась как бы нейтральная зона лесов и гор, которые образовывали границу между Аризоной и Нью-Мехико.

Следопыты Красного предположили, что Волк может обосноваться где-то вообще за пределами территории резервации — а может на территории хопи, которая была зажата посреди резервации навахо в Аризоне.

В большинстве мест, которые они проезжали сегодня днём, население было скудным — и это ещё громко сказано.

Однако местность, которую они обыскивали, находилась не близко к Шипроку.

Если Волк совершал туда регулярные паломничества, он не мог легко проделать этот путь на лошади оттуда, докуда они отследили его сегодня. Он даже не мог преодолеть это расстояние на каком-то вездеходном транспортном средстве, а люди Мэнни, кажется, считали, что он в основном передвигался на лошадях.

Принимая в расчёт весь этот аспект с Шипроком (при условии, что это не очередная погоня за ветром в поле), Блэк гадал, что у них вообще есть. Возможно, Волк повёл их на юг, чтобы сбросить со следа.

Нахмурившись при этой мысли, Блэк постучал дном бокала по линолеумному столу.

— О чем ты думаешь, брат? — спросил Мэнни.

Блэк поднял взгляд.

Затем, подумав над вопросом Мэнни, он покачал головой.

— Что-то во всем этом мне не нравится, — признал Блэк, хмуро глядя на свой стакан. — Я чувствую себя так, будто вот-вот наступлю в медвежий капкан… или, скорее, войду в западню, — наградив Мэнни жёстким взглядом, он добавил: — Думаю, нам лучше послать этих детей в Санта-Фе, пусть Мириам побеседует с ними там. Я не хочу, чтобы она приезжала сюда. Может, будет лучше, если мы вырвем детей из привычного окружения. Уберём их от греха подальше. Вне зоны досягаемости Волка.

Мэнни нахмурился, в глазах появилась напряжённая пытливость.

— Ты настолько беспокоишься? — спросил он. — Это как-то связано с вампиром, о котором ты рассказывал мне прошлой ночью? С Бриком?

Блэк покачал головой, но не в знак отрицания.

Подумав ещё мгновение, он глотнул ещё виски.

— Я не уверен, — сказал он. — Но нет, я так не думаю. Это кажется другим.

— В каком смысле другим?

Блэк взглянул на него, отметив обеспокоенное выражение лица друга.

— Я пока не знаю, — признал он, выдыхая. — Пока что это всего лишь ощущение. Но что бы там ни было, я не хочу, чтобы Мири находилась к этому ближе, чем действительно необходимо. Я бы предпочёл, чтобы никто вообще не знал об её причастности.

— Хочешь, чтобы я перезвонил ей? — предложил Мэнни, хмурясь. — Сказал не ездить в офис ФБР завтра?

Тихонько щёлкнув языком, Блэк покачал головой.

— Нет, — сказал он. Нахмурившись и поборов очередной прилив боли, он поудобнее устроил своё тело на жёстком стуле, вытянув длинные ноги. — Нет, уже слишком поздно. Она наверняка тебя не послушает. Не сейчас. Она поймёт, что это исходит от меня.

Снова выдохнув и вздрогнув, когда боль усилилась, аркой полыхнув в его груди, Блэк потёр грудную клетку и посмотрел во тьму через кухонное окно.

— Нет, — повторил он. — Нет, там с ней все будет в порядке.

— Почему ты так думаешь? — сказал Мэнни, хмурясь.

Наградив его ровным взглядом, Блэк лишь пожал плечами.

Все ещё глядя на него, Мэнни выдохнул, качая головой.

— Сколько же человек ты приставил следить за своей женой, Блэк?

Блэк глотнул ещё виски.

— Достаточно.

Услышав вызванное этим ответом молчание, он наградил друга резким взглядом.

— Они не говорят мне ничего, — щёлкнув языком, он помрачнел. — Наверное, они бы и не сказали, даже если бы я спросил. Они верны ей. Особенно после того, как я побывал в той тюрьме, и она заправляла всем какое-то время.

Он наградил друга многозначительным взглядом.

— …но я не спрашиваю, Мэнни. Уже нет. Они там только для того, чтобы убедиться, что никто из людей Брика не воспользуется ей, чтобы добраться до меня.

— Понятно, — Мэнни снова проницательно оценивал его. — Она знает? Твоя жена?

Выдохнув, Блэк наградил его ровным взглядом.

— Ты с ней говорил. Она показалась тебе особенно глупой?

На мгновение Мэнни лишь изучал его взглядом.

Затем он тоже вздохнул.

— Нет.

Блэк сделал грациозный и раздражённый жест рукой — жест видящего, смешанный с человеческим и говорящий «ну, вот тебе и ответ».

— Она такая же, как ты, — ни с того, ни с сего сказал Мэнни. — Не так ли?

Блэк посмотрел на него.

Он подумывал не отвечать, затем осознал, что это не имеет значения. Он не возражал, чтобы Мэнни знал. Из всех людей в прошлом Блэка, Мэнни и их общий друг Лоулесс беспокоили Блэка меньше всего, и не только потому, что они оба жили более-менее отшельниками.

— Да, — сказал он, сделав очередной глоток виски.

Все ещё глядя на него, Мэнни фыркнул.

— Тогда тебе лучше начать обращаться с ней, как с равной, — посоветовал он. — Иначе ты её потеряешь, Блэк.

Блэк напрягся, его свет полыхнул агрессией прежде, чем хоть сколько-нибудь связная мысль пришла ему в голову. Вопреки боли и жару, свернувшимся в его свете, отчего сложно было думать, он заставил себя промолчать и обдумать слова мужчины.

Он медленно кивнул.

— Согласен.

Мэнни откинулся в кресле, наблюдая, как Блэк смотрит в тёмное окно.

— Холмс знает? — спросил Мэнни. — Полковник? Он знает, кто она такая?

Последовало молчание. Затем Блэк пожал одним плечом.

— Пока что, — сказал он.

— Пока что?

И вновь Блэк наградил его ровным взглядом.

Напряжённое лицо Мэнни слегка расслабилось, когда он посмотрел Блэку в глаза, затем он вытянул ноги и скрестил руки на груди. Играя виски на дне своего бокала, он медленно кивнул с недвусмысленным одобрением.

— Хорошо, — сказал он.

Глава 9 Боль разделения

— Здесь действительно красиво, — признала я, прислонившись к темно-синей плитке джакузи. Я лениво смотрела на ленты звёзд, наполнявшие тёмную чашу неба. — Я забыла, какой красивой может быть пустыня.

— Да, — согласился Ковбой со своего места, где он напротив меня уложил голову на край джакузи. Он поднёс к губам бутылку мексиканского пива, сделал большой глоток и приподнял её над бурлящей водой. Его глаза смотрели вверх. — То ещё нечто.

Энджел, которая положила голову на край синего кафеля прямо рядом со мной, лишь удовлетворённо вздохнула, опустив губы ровно настолько, чтобы глотнуть маргариты через смазанный солью край. Аккуратно поставив квадратный бокал на кафель недалеко от своей головы, она снова вздохнула, выпуская пар в ночное небо и глядя на Млечный Путь.

— Мы собирались погулять по центру, — напомнила она, все ещё глядя на звезды. — Посмотреть на огни во всех этих глиняных зданиях.

— Завтра ночью, — пообещала я, выдыхая пар и смотря, как он рассеивается в ночном воздухе. — Не думаю, что сегодня у меня нашлись бы силы. Даже если бы мы не поели поздно.

Я закрыла глаза и получила образ скалы из красного камня, выдающейся из земли посреди равнины. Небо тоже было красным. Облака проносились как на ускоренной перемотке, водоворотом кружа вокруг скалы точно полный пыли ураган. Небо быстро потемнело, пока этот фильм все быстрее прокручивался перед моими глазами.

Я увидела стоявшего там индейца, окружённого волками…

Я распахнула глаза, с усилием сосредоточившись на звёздах.

— Мы могли бы посмотреть фильм в общей комнате номера, — предложила Энджел, покосившись на меня, но не поднимая головы. — Я видела парочку новеньких на платном просмотре.

Я кивнула, слабо улыбаясь.

— Если ты не против, что я усну на диване, то звучит идеально. О, и я хочу мороженое… и флан^[12], может быть.

— Никакого шоколада? — фыркнул Ковбой. Он похлопал себя по животу под водой. — Как насчёт пирога? Я бы сейчас не отказался от пирога.

Я усмехнулась, снова закрывая глаза.

В этот раз в красной облачной тьме плыло лицо Бёрди Филлипс.

Мои глаза распахнулись, сердце чаще забилось в груди. Вспомнив, как она смотрела на меня в той пустой общей комнате, я задрожала и села прямо.

Энджел покосилась, явно увидев что-то на моем лице, а может, просто заметив, как я двигалась после такого расслабленного состояния.

— Что такое, док? — спросила она. — Что не так?

Я покачала головой, хмурясь.

— Та маленькая девочка.

— Бёрди? — спросил Ковбой, опуская пивную бутылку и хмурясь. — А что с ней?

Все ещё сидя на лавочке внутри джакузи, я вздохнула, убирая влажные волосы с лица и заправляя их за уши.

— Это всего лишь один жутковатый ребёнок, — признала я, поджимая губы. — Было в ней что-то такое. Я все ещё не могу точно определить.

Энджел осмотрелась по сторонам, убедившись, что другие гости не находились в зоне слышимости.

Не увидев никого, она посмотрела обратно на меня.

— Но ты её прочла, верно? — спросила она.

Я кивнула, все ещё поджимая губы.

— Да.

— Ну и?

Нахмурившись, я посмотрела на освещённую поверхность главного бассейна. После, наверное, слишком долгой паузы я посмотрела на этих двоих.

— Я не знаю, — сказала я, все ещё хмурясь. — Я определённо почувствовала, что она верит в то, о чем говорила. Она полностью купилась на учение Волка. Она верит, что боги реальны, что он какой-то пророк, посланный творить их работу. Она верит, что вампиров тоже послали боги.

— Но ты уже знала это, верно? — спросил Ковбой.

Я кивнула, хмурясь.

— Да, — сказала я. — Ничто из этого меня не удивило. Она так или иначе сказала мне все это. Дело скорее в ощущении, которое я от неё уловила. Она была так… счастлива. Она не боялась. Она не беспокоилась, что её заперли. Она не волновалась, что я говорю с ней о Волке. Она не беспокоилась, что я знаю о вампирах. Кажется, она думала, что я не могу её коснуться… что ни один из нас не может это остановить. Моё присутствие там казалось для неё почти благим знамением — знаком, что вот-вот произойдёт нечто большое. Нечто связанное с тем, что они вернут себе родные земли.

Я хмуро посмотрела на Энджел, потом на Ковбоя.

— Она была так уверена в этом, — сказала я. — Так безоговорочно уверена.

— Но она бредит, верно? — спросил Ковбой.

Все ещё раздумывая, я медленно кивнула. Глядя на бассейн, я наблюдала, как пар поднимается от синеватой воды, освещённой подводными лампочками.

— Верно, — сказала я.

Последовало молчание. Я чувствовала, что они оба смотрят на меня.

Взвесив плюсы и минусы в голове, я сказала другое.

— Что-то беспокоит Блэка, — сказала я. — Что-то во всем этом.

Боковым зрением я заметила, как Энджел и Ковбой переглянулись. Я также уловила шепоток улыбки в свете Энджел прямо перед тем, как она прочистила горло.

— Что-то беспокоит Блэка, — нейтрально произнесла она.

Я взглянула на неё, хмурясь, но не в её адрес.

— Да, — сказала я. Все ещё размышляя, я положила голову обратно на синий кафель, стараясь вытолкнуть осознание его разума из своего света. — Может, я слишком близка к нему… физически, имею в виду. Может, это потому что я сегодня говорила с Мэнни, и он был там. В любом случае, я не могу выбросить это из головы.

Помедлив в ответ на их молчание, я добавила:

— Как бы там ни было, это действительно его беспокоит.

Подняв голову, я посмотрела на Энджел:

— Он не хочет, чтобы я даже приближалась к Шипроку. Это я тоже чувствую.

Улыбка Энджел померкла прямо перед тем, как она обменялась озадаченным взглядом с Ковбоем, в этот раз прямо на моих глазах.

— Почему нет, док? — спросил Ковбой после этого. — Что такого в Шипроке?

Посмотрев на него, затем на Энджел, я могла лишь покачать головой.

— Я понятия не имею, — сказала я.

— Но Блэк имеет? — уточнил Ковбой, внимательно наблюдая за мной своими светло-серыми глазами. — Блэк знает, что там?

Я нахмурилась ещё сильнее, невидящим взглядом уставившись на воду. Я старалась думать об этом логически, рассмотреть вопрос объективно, но у меня не было фактов. У меня были лишь чувства.

После затянувшейся паузы я неохотно кивнула.

— Я начинаю думать, что Блэк может знать, — призналась я.

***

Той ночью я спала более-менее хорошо.

Конечно, это по моим меркам.

Однако действительно, я не спала так хорошо, наверное, последнюю неделю — когда я все-таки наконец-то заснула. Вопреки тому, что я сказала Энджел и Ковбою в джакузи, я не уснула на диване после того, как мы объелись фланом, мороженым, яблочным пирогом и кокосом.

Более того, я ещё долго не засыпала после того, как они ушли в свой номер.

Уже какое-то время я не могла нормально спать.

Очевидно, я скрывала это лучше Блэка, но похоже, мы оба все равно страдали от этого.

На Гавайях это означало несколько поздних ночных заплывов в попытках вымотать себя, отвлечься, иногда просто привести мысли в порядок.

Здесь у меня не было такого варианта.

Курортный бассейн закрывался в одиннадцать, как и спортзал, и я сомневалась, что разгуливать по центру Санта-Фе или по пустыне посреди ночи — это хорошая идея, даже зная, что Блэк наверняка приставил ко мне людей, чтобы я была в безопасности.

Вместо этого я читала на планшете мифы навахо в своей личной спальне общего номера. На фоне тихонько работал телевизор, настроенный на местные новости.

Я присмотрелась к новостям лишь однажды, добавив громкости, чтобы послушать необычную историю из городка не так далеко от границ резервации навахо.

Кто-то вломился в один из гигантских сетевых магазинов с товарами для ремонта, украв инструменты и оборудование стоимостью десятки тысяч долларов. Многое из украденного, очевидно, относилось к оборудованию для копки, что показалось журналистам странным, но ограбление было нешуточным.

Один охранник убит, другой ранен, а воры успешно унесли ноги.

Нахмурившись, я смотрела и слушала, как латиноамериканский журналист ведёт репортаж с гигантской парковки перед магазином. Через несколько минут, когда они переключились на историю о спорной застройке вдоль рощи в центре города, я выключила телевизор.

Даже выключив свет, я в итоге таращилась в потолок.

Я чувствовала боль — ту сводящую с ума, неотъемлемую физиологическую особенность видящих, и один из подарочков, которые подсунул мне Блэк с тех пор, как вошёл в мою жизнь. Конечно, несколько раз я испытывала это и до Блэка. Когда мой бывший бойфренд Йен слишком долго отсутствовал, или когда я была моложе и большую часть обучения в колледже не встречалась ни с кем.

Блэк никогда не объяснял мне полностью, что это такое и чем вызвано, но я сама достаточно долго наблюдала за этим, чтобы кое-что понимать.

Во-первых, обычно это случалось, когда мне было одиноко. По той же причине все было очень плохо, когда умерли мои родители, и ещё хуже — когда исчезла моя сестра.

Во-вторых, это обычно случалось, когда я не получала достаточно выражения привязанности.

В-третьих, все становилось намного хуже, когда мне хотелось секса.

Все было не сахар, когда я проходила через пубертатный период, предположительно по той же причине, и потому что мои гормоны неконтролируемо взбесились, как у любого подростка.

В-четвертых, все стало в разы, неизмеримо, невыносимо хуже с тех пор, как мы с Блэком стали заниматься сексом. Серьёзно, все ухудшилось ещё до нашего первого соития. В какой-то момент после того, как мы вместе отправились в Таиланд, я почувствовала, как это ощущение расцветает в нечто иное, чего я никогда в жизни не испытывала до Блэка.

Однако на самом деле что-то в этом ощущении изменилось для меня примерно в то время, когда мы впервые поцеловались.

Сейчас все было настолько плохо, что я не могла спать по ночам.

Я просыпалась рано утром.

Иногда это убивало мой аппетит, поскольку боль и тянущее ощущение в груди и животе сопровождалось своего рода странной тошнотой.

Блэк однажды сказал мне, что там, откуда он родом, у видящих есть разные названия для этого: боль разделения, боль связи, сексуальная боль, боль видящих, даже «голод».

Он также предостерёг, что это будет влиять на окружающих, включая людей.

Он сказал, что они не будут знать, почему реагируют на меня таким образом, но и не сумеют полностью это игнорировать, особенно те, кого я привлекала по другим причинам. Он описал, что в таком состоянии из моего света исходит то, что он называл «тягой». Он сказал, что какая-то часть меня будет притягивать свет людей, особенно их секс-центры.

Эта мысль слегка внушала паранойю.

В результате всего сказанного им, что в то время показалось правдой, я привыкла прятаться от других людей, когда все становилось совсем плохо. К счастью, хуже всего обычно бывало по ночам и рано утром, так что в целом я проживала худшие периоды до того, как осмеливалась показаться на публике.

Тем утром я сделала так же — попыталась, во всяком случае.

В конце концов, мне пришлось встать прежде, чем я сумела взять это под контроль.

Сначала я выбралась из постели, надеясь, что душ избавит меня от остатков этого чувства. Когда это не сработало, я понадеялась, что может, завтрак поможет. Я постаралась не делать мысленных подсчётов, сколько часов сна я в итоге получила, но более аналитическая часть моего мозга все равно сделала прикидки.

Пять часов. Я проспала примерно пять часов.

Опять-таки, неплохо, учитывая, как долго я таращилась в белый потолок.

И все же Ковбой и Энджел уже вышли на патио, завтрак был накрыт на сине-белом кафельном столе в цветочек, а их стулья были развёрнуты к пустыне и бассейну. Глядя на синее небо, красные горы и линию высоких белых облаков, я вздохнула, чувствуя, как этот жёсткий шар напряжения в моем животе пытается расслабиться.

— Великолепно, — произнесла я, заставив их обоих повернуться.

Ковбой широко улыбнулся мне, щурясь от солнца. Его худые мускулистые руки торчали из безрукавной майки с гигантским символом «Ом» на санскрите. Его серые глаза отражали солнечный свет, выделяясь на загорелом лице.

— Садись, док, — сказал он, махнув на стол. — У нас тут полный комплект. Энджел решила, что ты все ещё будешь голодна.

— Ты поспала? — спросила Энджел, поджимая полные губы и прикрывая глаза темно-коричневой рукой. — Ты выглядишь усталой, Мири.

Я пожала плечами.

— Так и есть. Но сегодня чувствую себя намного лучше.

Однако она была права.

Я действительно выглядела усталой. Я заметила это в зеркале ванной, когда вышла из душа. Я также заметила, что похоже похудела.

При этой мысли меня слабо кольнула боль, заставив стиснуть зубы — напоминая, что сегодня было намного хуже, так плохо, как ещё никогда не было.

Я также знала, почему так.

Все хуже, потому что я находилась ближе к Блэку. Все хуже, потому что я знала, что он на расстоянии одной автомобильной поездки — наверное, сидит за другим кухонным столом, ест завтрак с Мэнни, его дочерью, зятем и внуками.

Я задавалась вопросом, были ли у них на завтрак тоже блинчики, фрукты и взбитые сливки, или же они ели что-нибудь более домашнее и в духе резервации.

Буррито на завтрак, может быть.

А может, huevos rancheros^[13], если кто-то в семье Мэнни потрудился над этим.

Все ещё стискивая зубы, я прошла к свободному шезлонгу и села, ногами и руками подтянув сиденье к стулу и посмотрев на керамические тарелочки, полные фруктов, булочек, блинчиков, яиц, сосисок, бекона.

Я убеждала себя, что после еды мне станет лучше, но по правде говоря, от одного лишь взгляда на всю эту пищу на меня снова нахлынула тошнота.

Часть этой боли определённо ухудшилась — сильнее, чем за последние недели, может, даже месяц. Может, сильнее всего с тех пор, как я уехала из Нью-Йорка.

Все было так плохо, что я отказалась от попыток переждать это.

Вот таким будет моё состояние сегодня, а значит, надо заставить себя все равно поесть.

Подтянув миску с нарезанными фруктами, я ложкой наложила себе на тарелку чернику, ломтики яблока и клубнику. Затем я подтянула к себе миску с йогуртом, затем с гранолой, затем с мёдом. Я также взяла несколько ложек яиц и тоже положила себе на тарелку, все это время стискивая зубы, пока моя тарелка не наполнилась.

Наблюдая за мной, Ковбой недоверчиво расхохотался.

— Ты выглядишь так, будто на самом деле ничего не хочешь, — заметил он. — Если ты не голодна, зачем ты это ешь?

Вздохнув, я ложкой перемешала йогурт, гранолу, мёд и фрукты. Я постаралась не замечать, как его грудь проступает под тонкой тканью майки, или как само его присутствие служит беспрестанным напоминанием о Блэке.

— Мири, — обеспокоенно произнесла Энджел. — Ты в порядке? Ты действительно выглядишь не очень хорошо.

Я кивнула, мельком взглянув на неё и смутившись, когда осознала, что я пялилась на Ковбоя — осознанно или нет, из-за Блэка или нет.

— Мне просто нужно поесть, — сказала я ей. — Меня немножко подташнивает, но думаю, мне нужно поесть.

— Похмелье? — спросил Ковбой, все ещё наблюдая за мной с озадаченным выражением лица. — Хочешь немного кофе?

Мысль о кофе только усилила мою тошноту, но я не выказала этого на лице, кивнув Ковбою.

— Конечно, — сказала я. — Да. Было бы здорово.

И вновь Энджел и Ковбой переглянулись, Энджел выгнула одну идеальную чёрную бровь, чтобы показать Ковбою свой скептицизм. Я понимала, что должно быть, выгляжу для них странно, а мои слова звучат как минимум неубедительно, но я сосредоточилась на том, чтобы набрать ложку йогурта и фруктов и силой засунуть себе в рот.

Я заставила себя прожевать… затем сглотнуть.

Я ощутила прилив боли, когда все это опустилось по моему горлу.

Это жёстко ударило по мне из ниоткуда, дезориентировав меня.

В этот раз это исходило не от меня.

Сосредоточившись на собственном свете, я постаралась отделить другое присутствие, которое ощущала.

Присмотревшись, я осознала, что чувствую Блэка всюду вокруг себя. Его свет окружал мой, почти душа и притягивая как наркотик.

Ощущалось все так, будто он все ещё спал — или наполовину спал, наполовину бодрствовал.

Даже в те несколько секунд я чувствовала от него больше, чем хотелось бы, больше, чем я могла контролировать или даже осознать поначалу. Информация наводнила мой свет — он снаружи, ночью, на каком-то патруле, все они несут факелы и оружие, длинные деревянные палки привязаны к их сёдлам, оружие ремнями крепилось к бёдрам и груди.

У Блэка было три единицы оружия. Пистолеты покоились в нейлоновых кобурах на бёдрах, винтовка висела наперекрёст его спины. Я видела его на серой лошади аппалуза, с темно-серой гривой и хвостом, почти чёрной головой и грудью. Он держал в одной руке факел, деревянное копье в другой, и смотрел на человекоподобное создание со светящимися красными глазами, черными волосами, чёрной шляпой, черными перчатками и ботинками.

Оно даже было одето во что-то вроде чёрного плаща-тренч.

Что-то в одежде казалось… странным.

Это определённо был вампир.

Моргнув, я отключилась, прижав руку к груди.

Моё лицо залило жаром, бедра болели, мои руки — и, конечно, мой живот, горло и грудь горели, отчего становилось сложно дышать. Я вновь ощутила от Блэка прилив боли, в этот раз наполненный таким количеством тоски, что перед глазами все померкло.

Я ощутила, что он чувствует меня, чувствует мой свет.

Солнечный свет и голубое небо во второй раз померкли вокруг меня, и я увидела, как он лежит на маленькой постели, почти прикрытый клетчатым одеялом. Он был без рубашки, распластался так, что ноги свешивались с края матраса, слишком короткого для его роста.

Ему снился секс.

В этот раз я не приблизилась. Я не хотела приближаться.

Я задержалась на расстоянии, все ещё чувствуя себя сталкером, но все равно не желая приближаться и узнавать детали. Я не хотела знать, кто — или что — ему снилось.

Я не хотела знать, кто или что его возбуждало.

Вопреки своей неохоте и пришедшему с ней приливу печали, я все равно находилась слишком близко. Сексуальная боль сочилась из его света, ударив по мне достаточно сильно, чтобы парализовать меня и обернуться вокруг моего света как физическое существо.

Однако я не могла шевельнуться, не могла отстраниться.

Он издал во сне низкий звук, протягивая руки и ворочаясь под одеялом. Я почувствовала, как его тоска усиливается, когда он раскрыл руки, ища тело рядом с собой. Он был настолько возбуждён, что начинал просыпаться. Я чувствовала, как он борется с этим, старается задержаться во сне…

— МИРИ!

Мои глаза резко сфокусировались.

Я повернулась, уставившись на Энджел и тяжело дыша.

— Мири, ради всего святого… какого черта с тобой не так?

Она встретилась со мной взглядом широко раскрытых глаз и напряжённо поджала полные губы. Я все ещё смотрела на неё, стараясь сфокусировать глаза, когда она наклонилась ближе, стискивая мою руку ладонью.

— Мири, — она казалась растерянной. — Что происходит? — поколебавшись, она сказала: — Это связано с видящими? С вампирами? С тем, о чем мы говорили прошлой ночью?

Я также не знала, как на это ответить.

Чувствуя, как моё лицо заливает теплом, но уже от смущения, я откинулась назад, слегка отстранившись от неё. Только тогда я осознала, что навалилась на стол, рукой обхватив живот. Убрав её усилием воли, я посмотрела на йогурт и фрукты и поморщилась.

— Пожалуй, мне придётся подождать с завтраком, — сказала я, стараясь сохранять нормальный тон. — Вы двое хотите поехать со мной в офис ФБР? Вы не обязаны, — поспешно добавила я. — Честно говоря, вам не нужно ввязываться во все это.

Ковбой нахмурился, взглянув на Энджел, которая тоже хмурилась.

— Ты действительно не собираешься нам ничего говорить? — сказала Энджел, и в её голосе почти звучала боль.

— Я могу уйти, — сказал Ковбой. — Если нужен женский разговор, у меня есть чем заняться несколько часов.

Я посмотрела на него, затем на неё.

Я подумала о Блэке на том слишком коротком матрасе в доме Мэнни, о напряжённости черт его лица, когда он почувствовал мой свет. Боль в моем нутре усилилась, полыхнув полосой пламени до моего сердца и застряв в горле.

— Ты не можешь помочь мне с этим, — наконец, сказала я. Я посмотрела на Энджел, мимолётно коснувшись её руки пальцами и улыбнувшись. — Хотелось бы мне сказать обратно, Эндж, но ты правда не можешь помочь.

Взглянув на Ковбоя, я осознала, что его взгляд я тоже не могла выдержать.

Я посмотрела на бассейн.

Две семьи, явно путешествующие вместе, как раз входили через ворота. Они бросили белые пушистые отельные полотенца на скопление шезлонгов под зонтиками, переговариваясь между собой. Три маленьких ребёнка, два мальчика и девочка скинули сандалии и стянули футболки, чтобы прыгнуть в бассейн. Они обрызгали двух девочек-подростков, которые уже заняли шезлонги на солнце, держа телефоны и разговаривая о чем-то.

Двое из взрослых крикнули им, чтобы те перестали брызгать на девочек.

Однако я осознала, что наблюдаю за другой парой.

Глядя, как женщина смеётся над чем-то, что сказал мужчина, я почувствовала, как боль в моем нутре усиливается. Я узнала выражение её и его лица, когда он обвил рукой её талию, привлекая ближе свою спутницу в темно-красном бикини.

Отвернувшись от них, я подавила эмоцию, которая хотела нахлынуть — ту же эмоцию, которую я подавляла уже неделями, месяцами — с тех самых пор, как я поняла, что что-то с делами Блэка в Нью-Йорке не так.

С тех самых пор как узнала, что он мне врал.

Я поднялась на ноги, чувствуя, как при этом напрягаются мои челюсти.

— Мири, — сердито произнесла Энджел. — Ты не можешь продолжать в том же духе. Ты не можешь просто притворяться, что с тобой ничего не происходит, и что ты можешь сама справиться. Ты должна с кем-нибудь поговорить…

Я не ответила.

Вернувшись в номер, я схватила со стола сумочку и телефон, не оглядываясь.

— Возьми внедорожник, — крикнула Энджел, её голос звучал более громко и с неверием. — Иисусе, Мири. Ты собиралась тоже арендовать машину?

Поколебавшись, я остановилась возле низкого столика вокруг кухни.

Я собиралась арендовать машину. Я решила, что спрошу у консьержа варианты прокатов поблизости, когда доберусь до лобби курорта. Теперь осознав, насколько это было глупо, учитывая, что Блэк владел самим курортом, я вздохнула. Обернувшись на неё, я схватила ключ с черным брелоком от внедорожника и подняла, показывая в её сторону.

— Уверена, что вам он не понадобится?

— Бери, — твёрдо сказал Ковбой. — С нами все будет нормально. Блэк оставил для нас несколько машин.

Немного поморщившись при упоминании Блэка, я лишь кивнула.

— Простите, — сказала я затем. — Мы можем поговорить потом. Просто я не думаю, что сейчас способна на это. Думаю, мне просто лучше вернуться к работе…

Энджел выдохнула с неприкрытым раздражением, явно собираясь заговорить, но я её перебила.

— …Я не должна отсутствовать долго. Может, мы сумеем поехать в центр, когда я вернусь. Посвятим несколько часов перед ужином туристическим развлечениям, — прямо посмотрев на Энджел, я добавила: — А может, мы пойдём в спа. Снова попробуем поговорить между нами, девочками, пока Ковбой занимается мальчиковыми вещами.

Увидев намёк в моих глазах, Энджел твёрдо кивнула.

— Никаких «может», — крикнула она вслед. — Я запишу нас, Мириам. Во множественном числе. Вернись к трём часам. К трем бл*дским часам. Тебе должно хватить времени с лихвой. Опоздаешь на две минуты, и я заставлю Ковбоя послать за тобой головорезов Блэка.

Я закатила глаза, собираясь ответить, но в этот раз она меня перебила.

— Ты же знаешь, док, с меня станется соврать им, чтобы они затащили тебя обратно. Уложив тебя дротиком с транквилизатором, если понадобится.

Невольно усмехнувшись, я кивнула.

— Окей, — сказала я. — Намёк понят. Три часа. Я буду здесь.

— Уж постарайся, черт тебя дери, — пробормотала она, разворачиваясь обратно в шезлонге.

Она сказала это тише — может, достаточно тихо, чтобы большинство людей вообще не услышали.

Но я больше не была человеком, как бы ни отрицала этот факт большую часть времени.

Я не была человеком, так что я услышала каждое слово.

Глава 10 Санта-Фе

Я почувствовала себя немного лучше, как только выбралась с курорта.

Может, это из-за вождения.

Вести машину было хорошо; я мало водила на Гавайях или до этого в Нью-Йорке. Сесть за руль всегда было моим способом привести мысли в порядок, особенно в таком месте, с высоким голубым небом и милями, милями темно-красной земли. Даже в районе Старого Города почти монохромный ландшафт глиняных зданий внушал своеобразное приземлённое спокойствие, которого я не ощущала с тех пор, как впервые села на тот самолёт.

И все же что-то ощущалось странно.

Поначалу я не могла точно определить, что именно странно.

Серьёзно, поначалу я решила, что это я сама.

Я неделями была сама не своя — ещё до того, как Энджел ткнула меня лицом в этот факт так, что я больше не могла его игнорировать. Чарльз на Гавайях никогда так не делал. Я знала, что все ещё страдаю из-за перемены часовых поясов, вдобавок совершенно выбита из равновесия несколькими кратковременными стычками с Блэком, поскольку мы снова очутились более-менее в одной географической зоне.

При выезде из Старого Города, на границе с более современным районом, до меня начало доходить, что дело не только во мне.

Что-то не так. Возможно, что-то не так уже на протяжении некоторого периода времени.

Может, я не замечала этого из-за всего происходящего со мной.

Для начала здесь было ну слишком много света.

Этот свет (в понимании видящих), нематериальный, невидимый для большинства людей тип света, наводнял каждую частицу пространства практически всюду вокруг меня.

Поначалу я гадала, не связано ли это как-то с моими тренировками на Гавайях. Я задавалась вопросом, может, я просто вижу больше после всего того времени, проведённого с дядей Чарльзом и посвящённого повышению моей осознанности, видению ауры и энергий земли и Барьера в целом.

В качестве части этой тренировки Чарльз даже один раз отвёз меня на действующий вулкан на большом острове Гавайев, чтобы показать мне разницу в энергиях земли, и я почувствовала изменение света в действительной окружающей среде, а не в связи с конкретным человеком или ситуацией.

Здешнее ощущение больше походило на это.

Не совсем как вулкан, но в самой земле было что-то не так — что-то заполняло пространство Барьера вокруг меня волнами и разрядами, полными света.

Все было настолько интенсивно, что дезориентировало меня.

Серьёзно, я чувствовала себя почти пьяной.

Поехав медленнее, я смотрела на боковые улочки с рядами темно-красных глиняных зданий и осознала, что здесь слишком тихо для одиннадцати часов субботнего утра.

В то же время воздух ощущался странно переполненным.

Я видела молодую женщину лет двадцати пяти, танцующую по улице в свободной юбке до лодыжек и крестьянской блузе. Её лицо освещала широкая, эйфорическая улыбка, а в волнистых волосах виднелись цветы. Она подпрыгивала, кружилась, затем снова подпрыгивала.

Позади неё шёл мужчина, держа в руках дорогую однообъективную камеру, но он как будто ей не пользовался. Вместо этого он смотрел в небо, разинув рот с выражением потрясения на лице.

Я нахмурилась, но не остановила внедорожник.

Я видела и другие сборища людей, но улицы были нетипично свободными для такой туристической зоны. Вчера мы вернулись сюда из Уайт-Рока примерно на закате, и улицы были заполнены не только людьми, но и машинами. Обгоревшие на солнце туристы пешком шли по мощёным аллеям площади и окружающим улицам, направляясь на ужин и фотографируя примечательные здания.

Однако если подумать об этом сейчас, в воздухе присутствовал высокий уровень… чего-то… даже прошлой ночью. Словно слабый разряд электричества пронизывал всех и вся своим напряжением, совсем чуточку смещая все из равновесия.

Затем я ощутила это — своеобразное отклонение от оси вокруг меня.

В этот раз волна оказалась достаточно сильной, чтобы мне показалось, будто меня выдернули из тела и запихнули обратно. Моё зрение слегка померкло, моё равновесие качнулось в сторону.

Стиснув рулевое колесо, я постаралась восстановить баланс.

От этого ощущения сердце гулко забилось в груди.

Это также привело меня к мысли, а не нужно ли мне притормозить у обочины.

Я увидела группу детей, бегущих вниз по улице, смеющихся и кричащих.

Их смех меня встревожил — в моих ушах он прозвучал маниакальным, подвергнувшимся той же деформации нематериального света.

Снаружи магазина со светящейся рукой в окне стояли женщина и мужчина. Она закуталась в шарф поверх чёрной майки и джинсов. Он был одет в мексиканскую мужскую рубашку с красочной вышивкой на горловине и черные штаны.

Оба они хмурились, глядя на улицы, и я задалась вопросом, может быть, они видят и чувствуют то, что видела и чувствовала я. Я смотрела, как они тихо переговариваются между собой, пока она играла с хрустальной подвеской на шее и с явной нервозностью покусывала губу.

Мне хотелось, чтобы мой дядя был здесь, и я могла спросить его об этом.

Однако я знала, что это лишь половина дела.

Даже меньше половины, по правде говоря. На самом деле я не хотела говорить с дядей. На самом деле, мне хотелось иметь возможность задать этот вопрос вовсе не дяде.

Я хотела позвонить Блэку.

Я хотела спросить Блэка, что это черт подери такое, что происходит.

Взглянув на карту на экране GPS, я подумала позвонить ему, затем прикусила губу и отбросила это желание.

Позвоню Мэнни после того, как уеду из ФБР, как и планировала.

Он с Блэком наверняка все равно уже на пути к Шипроку. Мэнни что-то говорил о том, чтобы поехать и вернуться до темноты, и я знала, что это место вовсе не так уж близко к его дому в резервации навахо.

Я свернула на дорогу Серриллос, направляясь на юг и стараясь дышать вопреки мгновению паники, которое накрыло меня после удара этой волны… чего-то там.

Света aleimi, как сказал бы Блэк.

А может, поскольку здесь так много разом, он назвал бы это разрядом Барьера.

По правде говоря, я не знала точно, как именно он назвал бы это.

Это не подходило ни под один Барьерный или нематериальный феномен, который он описывал мне до сих пор — в основном все они имели отношение к живым существам, а не к местам или самой Земле. Он говорил со мной о хронологии, о заглядывании в прошлое и будущее, но мы никогда по-настоящему не говорили о том, что это значит, когда Барьер в целом слетает с катушек в отдельно взятом месте.

Экстрасенсорные модели, на которых я выросла, могли назвать бы это астральным светом или смещением энергий земли — например, нематериальных версий тектонических плит.

Я правда не знала, как это можно ещё назвать.

Пока я росла, у меня были друзья, интересующиеся такими вещами, но по правде говоря, я никогда не вникала в их верования. Судя по тому, что я уяснила из их эзотерических взглядов на мир, их столкновения с метафизическим не имели ничего общего с моими — то есть с экстрасенсорными способностями, которыми меня одарили и/или прокляли с самого рождения.

Как бы я ни хотела, чтобы они были «моими» людьми, я никогда не вписывалась в эту толпу.

Многие их теории казались мне чокнутыми, честно говоря, основанными больше на фантазии, принятии желаемого за действительное и скуке, а не на объективном опыте.

Мой разум даже в детстве больше ориентировался на факты и науку.

В любом случае, я довольнобыстро выяснила, что большинство из них не могли ничего видеть в этом плане — не так, как я или моя сестра.

Сейчас я в некотором роде чувствовала себя так, будто вернулась в те времена.

У меня снова не было того, у кого можно спросить — или у кого мне хотелось спросить.

При этой мысли в моей груди поднялась боль, но я прикусила язык, засовывая её обратно. Я и без того с трудом оставалась в собственном теле. Меньше всего мне нужно было впускать ерунду о Блэке в свою голову и свой живой свет.

Вместо этого я выглянула в окно, глядя на здания, проносящиеся по обе стороны дороги Серриллос. Глядя туда, я пыталась определить, что именно я чувствую.

Когда GPS наконец пикнул, сообщая о приближающемся повороте, я завернула на Эйрпорт Роуд, затем на Камино Энтрада перед тем, как повернуть налево, на парковку детективного отдела департамента полиции Санта-Фе. Когда этим утром я позвонила Красному из лобби курорта, спросив, с кем мне нужно связаться в ФБР, Красный сказал мне встретиться с агентом ФБР здесь. Очевидно, они уже координировались с полицией Санта-Фе по делу.

Я нашла парковочное место в зоне для посетителей и выключила двигатель внедорожника.

Затем я просто посидела там минутку.

Поколебавшись долю секунды, я закрыла глаза.

Открыв свой свет, я отпустила часть того контроля, с помощью которого оставалась в своём теле.

В то же самое мгновение свет размыл все перед моими глазами.

Волны золотого, оранжевого, белого и бледно-синего света сплетались воедино как частицы в огромной пылевой буре, проносясь через меня волнами электрических зарядов, смещая моё aleimi-тело то дальше, то ближе к моему физическому телу, точно настоящий океан мотал меня то прочь от берега, то обратно.

Я смотрела, как похожие на циклон завихрения света обрушиваются на отдельные участки земли, и их тут же сдувает очередной массивной волной.

Я ахнула, затем скользнула глубже, пытаясь подняться выше, увидеть, что это такое.

Сделав это, я увидела, что это происходит изначально не из Санта-Фе, не совсем. Скорее, Санта-Фе стояло на его пути. Самая большая концентрация света находилась к северо-западу от нас. Там эта свето-пылевая буря походила на массивный вихрь, на ураган света.

В центре кружило отверстие — как глаз урагана или, может, воронка чёрной дыры. Я смотрела, как массивные облака света движутся в массивном, тяжёлом потоке по часовой стрелке. Я чувствовала, как мой свет искрит и полыхает при виде этих волн, прокатывавшихся на астральном ветру.

Однако это были не просто волны или разряды.

Это действительно был какой-то метафизический шторм, как Красное Пятно на поверхности Юпитера^[14], только из оранжевого, золотого, красного и синего света.

Я отключилась и обнаружила, что стискиваю рулевое колесо, тяжело дыша.

Я все ещё старалась вернуться в своё тело, когда стук по окну с водительской стороны внедорожника едва не заставил меня выпрыгнуть из собственной шкуры.

Я дёрнулась, поворачиваясь, и обнаружила грузного копа в униформе, который слегка хмуро смотрел на меня через стекло.

Я тут же опустила стекло в окне.

— Могу я вам помочь? — спросил он, все ещё хмурясь. — С вами все хорошо, мэм?

Выдавив улыбку, я кивнула, все ещё стискивая рулевое колесо. Сосредоточиться на его лице помогало, но я гадала, как я выглядела, когда он только подошёл к машине.

— Я в порядке, спасибо. Просто немного закружилась голова, — соврала я. — Вероятно, я пью недостаточно воды для этого климата. Вчера только прилетела.

Беспокойство в его шоколадно-карих глазах тут же угасло.

Он сочувственно кивнул, положив руки на бедра и сделав шаг назад от окна.

— Откуда вы прилетели? — спросил он с явным нью-мексиканским акцентом.

— Гавайи, — улыбнулась я. — Так что мне надо справиться с нешуточной переменой часовых поясов.

Он расплылся в улыбке, более открыто присматриваясь ко мне.

— Вы живете на Гавайях? Вау.

— Нет, — печально сказала я, качая головой. — Нет, я не живу там. Я была в отпуске. Меня выдернули обратно на работу.

— Ах. Вы здесь по работе, — его смуглая загорелая кожа и черные волосы выдавали в нем, скорее всего, индейское или мексиканское наследие. — Вам нужно быть осторожнее с этим сухим жаром, знаете ли, мэм. Мы постоянно получаем звонки на 911 по этому поводу. Это вам не шутки.

Отойдя от двери машины, когда я потянулась к ручке, он задержался перед машиной, окинув меня взглядом, как только я вышла из внедорожника. Притворившись, будто не заметила, я опустила окно перед тем, как закрыть дверцу, а потом заблокировать её кнопкой на брелоке. Я все ещё немного шатко стояла на каблуках.

— Вы здесь, чтобы встретиться с кем-то? — спросил он, все ещё не уходя. — Вы говорили о работе, верно?

Я кивнула, в этот раз улыбнувшись более искренне.

— Меня послал детектив Натани, — сказала я. — Из БДИ, но он сейчас в резервации навахо. Я работаю с полицией Сан-Франциско, а он знает одного детектива отдела убийств, с которым я сотрудничаю там — Ника Танаку.

— Ах! — он улыбнулся. — Ещё один коп Сан-Франциско. Значит, вы коп, мисс…?

Он умолк, ожидая, когда я заполню пробел.

— Блэк, — сказала я бездумно. — Мириам Блэк, — слегка вздрогнув от того, как я представилась, я протянула руку, с трудом поддерживая улыбку. — И нет. Я не коп. Всего лишь психолог-криминалист, но я выполняю контрактную работу для полиции Сан-Франциско. Я также работаю на частного детектива.

Он кивнул.

Затем он внезапно широко раскрыл глаза. Все ещё держа мою руку в рукопожатии, он щёлкнул пальцами свободной руки, показывая на меня.

— Блэк! — он улыбнулся ещё шире. — Тот частный сыщик… Блэк, верно? Я знал, что вы выглядите знакомо. Я собирался спросить, может, вы актриса или модель или типа того… но вы напарница того парня, Блэка. Я видел вас по новостям с ним, когда он был в Нью-Йорке. Он же та рок-звезда Уолл-Стрит, не так ли? У меня дома есть журнал, где он позировал для обложки на троне.

Затем он нахмурился, как будто сложив ещё кое-какие детали.

— Вы сказали, ваша фамилия Блэк? Мириам Блэк? — произнёс он, все ещё хмурясь. — Вы двое брат и сестра, или…?

— Женаты, вообще-то, — сказала я, теперь ещё с большим трудом поддерживая улыбку. — Правильнее сказать миссис Блэк, полагаю, но это не имеет значения. Зовите меня Мириам или Мири. Меня все так зовут.

Я увидела в его глазах проблеск разочарования, но он не позволил ему задержаться надолго. Вместо этого он улыбнулся ещё шире, наконец, выпустив мои пальцы из рукопожатия.

— Что ж, проходите внутрь, миссис Блэк, — сказал он. — … Мири. Здорово иметь знаменитость, работающую над нашим делом. Меньшее, что я могу сделать — это проследить, чтобы вы не потеряли сознание от обезвоживания, пока вы здесь.

— Спасибо.

Я проследовала за ним в двухэтажное здание, все ещё изо всех сил стараясь восстановить равновесие и слушая его болтовню о том, как им нужно посадить больше подходящих для пустыни деревьев вокруг почти пустой парковки, чтобы обеспечить тень, и как кучка детей накануне играла с фейерверками и подожгла часть местной школы.

Я слушала его лишь частью своего сознания, пока мы проходили через стеклянные двери в здание, облепленное испарительными охладителями. Он провёл меня по коридору мимо приёмной, спросив, кто занимается лабораторной работой и сотрудничает с народом резервации и ФБР.

Ему сообщили имя и показали на задние офисы, куда он незамедлительно отвёл меня, помедлив, чтобы по дороге помахать и кивнуть нескольким людям.

Я заметила, что некоторые из них повторно окидывали меня взглядом, гадая, кто я такая и почему я выглядела знакомо. Я почувствовала мысли нескольких из них о том, что я видимо была «кем-то», поскольку несколько голливудских типов владели домами у подножья гор.

Признаюсь, меня немного беспокоило, сколько людей узнавали моё лицо.

Я не мелькала во многих газетных статьях, и я вообще не участвовала в череде ток-шоу, в отличие от самого Блэка.

Если они узнали меня, они определённо узнают его.

Вот ещё одно непрошеное напоминание о том, что меня, скорее всего, ждало, когда и если я вернусь в Сан-Франциско и попытаюсь вернуть свою прежнюю жизнь.

Вытолкнув это из головы, я протянула руку детективу Фреду Рамирезу, пятидесяти-с-чем-то-летнему мужчине с седеющими волосами, узким лицом и худощавым телом, одетым в помятый темно-синий костюм без галстука. Судя по его позе и поведению, я угадывала в нем бывшего военного, что имело смысл, учитывая то, сколько военных баз располагалось в разных частях Нью-Мехико.

— Вы Мириам Блэк? — спросил он, удивлённо моргнув.

Я кивнула, улыбнувшись, и отпустила его руку, чтобы выпрямиться перед его столом.

— Я должна была встретиться с агентом Ли, — произнесла я. — Вы работаете с ним? Детектив Натани попросил меня приехать сюда и по возможности задать ему, а может и вам, несколько вопросов о деле, над которым они работают в резервации навахо.

Рамирез кивнул, удивление исчезло из его взгляда. Затем он посмотрел за меня, взглянув на мой эскорт с парковки.

— Спасибо, Хосе. Ты можешь идти.

Я видела, как коп, которого, видимо, звали Хосе, переводит взгляд между мной и детективом отдела убийств, как будто ища причину остаться. Затем, шутливо отдав мне честь, он улыбнулся и попятился из комнаты.

— Спасибо, — сказала я, улыбнувшись ему. — Я ценю, что вы спасли меня от жары.

Он расплылся в широкой улыбке.

— Без проблем, мэм. Всегда пожалуйста, — он посмотрел на Рамиреза. — Проследите, чтобы она попила воды, — добавил он. — Я нашёл её на парковке уже с лёгким тепловым ударом.

— Принесёшь ей бутылку, ладно? — сказал Рамирез.

Хосе кивнул, затем окончательно вышел, закрыв за собой дверь.

— Вам нужно быть осторожнее с этим сухим жаром, — сказал мне Рамирез. — Присаживайтесь, миссис Блэк. Джордж… агент Ли… немного опаздывает, в связи с другим расследуемым делом. Но Натани сообщил мне о вашем приезде, — его губы поджались под седыми усами. — Он также сказал, что вы вчера ездили в Уайт-Рок.

Усевшись на потрёпанный мягкий стул перед его столом, я кивнула.

— Ездила.

— Хотите чем-нибудь поделиться из состоявшегося там разговора?

Я развела руки, копируя жест Блэка прежде, чем осознала своё намерение. Заметив это, я крепко стиснула руки на коленях, но уже увидела, что детектив Рамирез проследил за моим движением, приподняв бровь.

— Я с радостью поделюсь всем, что вы хотите знать, — сказала я. — Мой визит туда не был официальным, и я ездила туда не в качестве психолога, так что я могу пересказать все интервью, если хотите… но я не знаю, сколько времени вы уже потратили на разговоры с ней.

Лёгкое напряжение между его глаз ослабло.

— Чего вы надеялись добиться, поговорив с ней? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Отчасти просто сбор подоплёки событий. Мой коллега, Квентин Блэк, который работает с БДИ и полицией Нации Навахо, попросил меня приехать и разузнать, не смогу ли я предоставить ему какие-то сведения с психологической точки зрения. Учитывая, что подозреваемый, мужчина, называющий себя «Волком», как я поняла…

Детектив кивнул, глазами показывая, что следит за моей мыслью.

— …имеет некое психологическое влияние на детей, казалось логичным начать оттуда.

— Действительно, — сказал он.

Дверь позади меня открылась, заставив меня повернуться.

Это был Хосе, державший в одной руке бутылку воды, а в другой — бумажный стаканчик со льдом. Он поставил их на стол передо мной, наградив меня очередной поразительной белозубой улыбкой, когда я поблагодарила его.

Секунды спустя он вышел из комнаты.

Я налила себе немного воды, пока Рамирез откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, сверля меня проницательным взглядом.

— Мы причислили его к типу Чарльза Мэнсона, — сказал он, наблюдая, как я пью. — Якобы он подрядил их на какую-то квази-духовную политическую миссию. Подговорил этих детей совершать непосредственные убийства, а у самого руки остаются чистенькими.

Я кивнула, сделав несколько глотков холодной воды, и поставила стаканчик на край его стола.

— Такая возможность определённо имеется, — подтвердила я, прочистив горло. — Конечно, мне нужно поговорить с большим количеством его детей. И желательно с ним.

В ответ на последние слова он немного нахмурился.

— Ага, — пробурчал он. — Мы бы тоже хотели поболтать с ним. Особенно теперь.

— Вы не сумели его найти? — спросила я. — Вы когда-нибудь его допрашивали? Во время суда над Бёрди, или когда-либо до или после?

Рамирез покачал головой.

— Нет. Он исчез вскоре после того, как всех детей подвергли психологическому освидетельствованию и тестированию. Мы намеревались задержать и его. Некоторые хотели отправиться на полноценную охоту, привезти его силой… но когда дело касается индейской резервации, дело приобретает деликатный характер. Формально это федеральная юрисдикция.

— Федералы выражали интерес к делу? — спросила я. — До теперешнего момента, имею в виду.

Он снова покачал головой, в этот раз медленнее.

— Интересно, но… нет, — сказал он, бросив на меня очередной проницательный взгляд. — Не выражали.

— Вы находите это странным?

— Да, немного, — он пожал плечами, все ещё наблюдая за мной острым взглядом. — Однако в Альбукерке им только что назначили новое руководство, так что может быть, поэтому они теперь заинтересовались. Как я и говорил, дело носит деликатный характер. В резервации.

Все ещё всматриваясь в моё лицо, он выдохнул, заново сложив руки на коленях и откинувшись на спинку так, что та издала тихий скрип.

— Мы звонили им, сообщили о проблеме. Обычно они более остро реагируют на все, что может иметь намёк на терроризм. Учитывая жестокость преступления, возраст девочки, политические мотивы, описываемые некоторыми детьми… и тот факт, что этот «Волк» активно организует их в тех холмах… мы ожидали большого интереса, по правде говоря. Возможное похищение. Идеологическая обработка и вербовка. Терроризм. Убийство. Пропавшие туристы.

Он пожал плечами и развёл руками.

— Но они сказали, что на их взгляд это кажется местной проблемой, — сказал он. — Не их юрисдикция. Они предложили нам сотрудничать с властями племён и уважать их суверенитет.

Теперь я тоже хмурилась.

— Это… странно.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Я рад, что не один так считаю, — он навалился на стол, положив стиснутые руки поверх разбросанных бумаг. — Каково ваше впечатление о том, что сказала вам Бёрди? Это показалось вам политическим, в плане идеологической составляющей? Или скорее «откровенное безумие и желание убивать», как примерно сказали мои коллеги из ФБР?

— Определённо политическая составляющая, — сказала я, нахмурившись из-за описания оценки агентов ФБР. — Квази-религиозная. В высшей степени догматичная. Едва ли это личная фантазия, учитывая её возраст и саму суть… а также корреляции с отдельными аспектами национальных верований навахо. Очевидно, она открыто поклялась в верности Волку.

Он кивнул.

— Политика. Мы тоже так думали.

— Она полностью верит в то, что рассказала мне, — добавила я. — Идеология прочно внедрена. Не было никаких противоречий, пока она описывала мне эти верования. Более того, хронология этих верований все ещё в действии. Очень похоже, что она чего-то ждёт. Я попыталась прояснить это, но так и не разобралась в её символизме.

Эти проницательные ореховые глаза снова остановились на мне.

— Вы думаете, он что-то планирует? Волк?

Поколебавшись, я кивнула, хоть и внесла уточнение.

— Может быть, — сказала я. — Думаю, она верит, что грядёт нечто большое, связанное с тем, чему учил её Волк. Он мог врать, конечно… внушить ей и другим детям ощущение срочности, убедить, что они часть чего-то великого. Или она могла добавить это убеждение к тому, что он уже скормил ей. Очевидно, это дало ей некоторую степень комфорта — думать, что вот-вот случится нечто колоссальное, доказывающее правоту Волка.

Детектив задумчиво кивнул.

Затем он поднял взгляд, темно-ореховые глаза вновь смотрели остро.

— Как с этим связана одежда? Образец, который послал сюда Красный?

Я вскинула руки, надеясь, что выгляжу совершенно невинной.

— Понятия не имею. Меня попросили проверить результаты анализов, пока я буду здесь, поскольку с Натани сегодня будет сложно связаться, но я ещё не была в резервации. Я не уверена, к чему именно принадлежит одежда.

Детектив снова кивнул, затем выдохнул, посмотрев мне прямо в глаза.

— Думаю, вам лучше пойти со мной, миссис Блэк.

Я нахмурилась.

— Пойти с вами? Разве мы не будем ждать агента Ли?

Рамирез выдохнул.

— Я знаю, Натани предпочёл бы такой вариант, — пробормотал он. — Но я думаю, вам стоит сейчас пойти со мной. Федералы не склонны показывать чужакам свои игрушки, а мне бы очень хотелось, чтобы вы это увидели.

Озадачившись, я поколебалась лишь мгновение, затем кивнула.

— Ладно. Куда мы отправляемся?

— В лабораторию, — сказал он. — Лучше, если специалисты лично объяснят вам все.

Глава 11 Скала с крыльями

«Блэк? Блэк… Мне нужно, чтобы ты связался со мной прямо сейчас, если можешь».

Его тело окоченело, сделавшись жёстким как камень.

Его рука тоже застыла, и его ладонь, стискивавшая приборную панель джипа, в котором он ехал. Поборов волну боли, омывшую его свет, он постарался скрыть это от неё, хоть и не сумел задавить окончательно. В конце концов, он забросил большую часть своего света за щит.

«Блэк? — он буквально видел, как она поджимает губы. — Ты меня слышишь?»

«Да, — он постарался сохранить нейтральное выражение лица, хоть и знал, что она его не видит. — Я здесь. Все в порядке? Тебе нужно, чтобы один из нас позвонил тебе?»

«Прямо сейчас, — послала она. — Я в порядке. Но я только что вернулась из лабораторий в Санта-Фе. Я мало что узнала от агента ФБР, Ли… но до того, как туда приехал Ли, у меня состоялась долгая беседа с детективом Рамирезом из полиции Санта-Фе. Есть вещи, которые тебе нужно знать, и как можно быстрее. У тебя есть сейчас доступ к телефону? Или ты хочешь, чтобы я рассказала тебе так?»

Он почувствовал, что вокруг её света тоже стоит щит, и его язык набух во рту.

Бл*дь. Бл*дь, бл*дь, бл*дь.

Часть его хотела её встряхнуть.

Другая часть его хотела потребовать, чтобы она приехала сюда, чтобы она встретилась с ним или у Шипрока, или на курорте, или в доме Мэнни.

«Я буду там завтра», — сказала она ему.

Чувствуя, как его лицо заливает жаром при осознании, что она его услышала, он прикусил губу, изо всех сил стараясь отбросить эмоции, которые хотели нахлынуть.

Его опять поразило, что энергии здесь были странными.

Очень странными, и становились все страннее, чем дальше они ехали.

«Ты у Шипрока?» — послала она.

Он покачал головой.

«В пути, — послал он. — Нам пришлось поехать в объезд. Мы обнаружили след Волка».

«Правда? Ты его почувствовал?»

«Возможно, — он поколебался, затем поправился. — Да, я его почувствовал. Часть нашей команды отделилась и теперь следует за ним. Люди Красного».

Он почувствовал, как она даёт понять, что услышала его слова.

На мгновение он ощутил её желание поговорить о чем-то другом, о чем-то, связанном с местом, куда он направлялся. Что-то о Шипроке, что-то её беспокоило — может, что-то, что она увидела или почувствовала. Она хотела спросить его о чем-то или, может, сказать ему что-то.

Ощущалось все почти так, как если бы она хотела предостеречь его…

«Хватит пытаться прочесть меня, — послала она, и её мысленный голос прозвучал жёстче. — Ты можешь просто позвонить мне? Или пусть Мэнни или Красный позвонят мне?»

«Просто скажи мне, что не так, док, — послал он. — Что сказали тебе лабораторные крысы?»

Он почувствовал, как она вздрогнула от прозвища, и очередная волна раздражения выплеснулась из неё.

Противоречивость этой волны ударила его по сердцу, ещё сильнее боли.

«Мири…» — начал он мягче.

Она его перебила.

«Они не могут идентифицировать ткань, Блэк, — послала она более холодно и бесстрастно. — Ты меня слышишь? Специалисты лаборатории в Санта-Фе… они не могут её идентифицировать».

Его подбородок напрягся.

Когда он ничего не сказал, она продолжила, её мысли зазвучали чуть громче.

«Они сказали мне, что это изготовлено из материалов, которых они никогда прежде не видели. Они в полном недоумении, постоянно спрашивали меня, кто это носил, откуда они пришли, где они были, как мы это обнаружили. Они предположили, что это какая-то искусственная ткань, изготовленная в лаборатории, но тесты показали, что это сделано из природных материалов. Они считают, что это соткано или спрядено из шерсти какого-то животного. Похоже на шерсть, но не то же самое. Они спросили меня, не сделано ли это из какого-то генетически модифицированного животного».

И вновь она замолчала.

И вновь Блэк ничего не сказал.

После очередной паузы она продолжила, мысли звучали почти раздражённо.

«Более того, они сказали, что материя относительно старая. Достаточно старая, чтобы они захотели попытаться определить её возраст… не знаю, как. Я знаю, что датирование по углероду не работает для таких проб, о которых они говорили. Думаю, сочетание давности и происхождения из совершенно незнакомого источника действительно обеспокоило их. Они задавали мне много вопросов, Блэк. Вопросов, на которые я никак не могла ответить. И в этот раз не по обычным причинам».

Она помедлила, затем добавила.

«Они определённо подумали, что я знаю больше, чем говорю. И Рамирез тоже так подумал. Он также подумал, что с федералами что-то не так, раз они не торопятся это расследовать. Он не доверяет Ли, тому агенту, для беседы с которым меня послал Красный».

Между ними повисло тяжёлое молчание.

Когда Блэк по-прежнему ничего не сказал, он ощутил, как по её свету прошлась рябь злости.

«Они сумели идентифицировать значительную часть веществ, собравшихся на ткани, — послала она затем, и её мысли все ещё доносились тем бесстрастным, деловым тоном. — Пыль с горы, пыльца, кое-какие виды растительного детрита, даже кое-какая шерсть животных, заячья или кроличья. Они также обнаружили кровь некоторых животных, которых сумели идентифицировать».

Её разум помедлил, как будто оценивая его, затем добавил:

«Они также нашли человеческую кровь. Не от одного человека. Она отчасти тоже была странной. Новые пятна были им знакомы. Первая отрицательная, третья положительная, немного четвертой положительной. Однако там были и более старые пятна. Они тоже считают, что это человеческая кровь, но с такой группой они прежде никогда не сталкивались. Они сравнивают её с некоторыми видами животных на случай, если ошибочно приняли её за человеческую».

Блэк почувствовал, как это тянущее ощущение в животе усиливается.

Кивнув, в этот раз скорее самому себе, он посмотрел на красную скалу в пустыне, стискивая челюсти. Почувствовав на себе взгляд, он посмотрел в левую сторону джипа с открытой крышей и обнаружил, что Красный смотрит на него с водительского места, поджимая губы.

«Они попытались дать объяснение? — послал он. — У них есть теории, объясняющие их находки?»

«В какой части?» — язвительно послала она.

«В любой? У них вообще есть какие-то объяснения?»

«А у тебя?» — парировала она.

«Не очень, нет».

«Дерьмо собачье, Блэк, — рявкнул её разум. — Какого черта происходит? Чего ты мне не говоришь? В этот раз», — холодно добавила она.

«Мири, богами клянусь… я ничего не знаю. У меня есть кое-какие мысли, да… и кое-какие опасения… но думаю, мне стоит подождать и не делиться ими, пока мы не будем знать больше. Мы пошлём к тебе некоторых детей завтра. Они должны приехать к полудню, может, к часу. Нация разрешила нам воспользоваться их школьным автобусом на день, так что это не должно вызвать шумихи, если…»

Но она его перебила.

«Пошлёте их ко мне? Я думала, это я приеду туда? Мэнни сказал, что мы все снова поедем к Шипроку в зависимости от того, что вы найдёте…»

«Я не думаю, что это хорошая идея, Мириам».

Последовало молчание.

«Почему нет?» — послала она.

По какой-то причине сейчас он ощущал от неё меньше злости.

И вновь он ощутил её желание спросить его о чем-то. Или сказать что-то.

«Что у Шипрока, Блэк?» — послала она.

Он испустил вздох.

«Я не знаю, Мири. Клянусь богами, не знаю».

«Но ты о чем-то думаешь. Что там, как ты думаешь?»

Он щёлкнул себе под нос, качая головой.

«Могу я приехать? — импульсивно послал он. — Могу я приехать к тебе, с детьми? Мы могли бы поговорить там, Мири, в Санта-Фе. Мы могли бы поговорить по-настоящему. Я отведу тебя поужинать».

Последовало молчание. Затем он буквально услышал, как она фыркнула.

«В твой собственный ресторан?»

«Туда. Куда угодно. Куда захочешь, — он помедлил, чувствуя, как она раздумывает над этим. — К тому времени я буду знать, что мы найдём у Шипрока. Мы сможем поговорить об этом. Мы сможем поговорить о чем угодно».

Молчание затянулось.

Он снова ощутил в ней противоречие, колебание между вариантами.

Затем он ощутил от неё всплеск злости, ожесточённой решительности.

«Нет, — послала она, и её мысли отражали эту злобу. — Нет, Блэк».

Прежде чем он придумал ответ…

Она исчезла из его света.

***

Примерно в два часа он увидел вдалеке Шипрок.

Чем ближе они подъезжали, тем более странно чувствовал себя Блэк.

Он сумел в достаточной мере компенсировать смещение света и пространства Барьера, чтобы оставаться привязанным к своему телу — по большей части. Он делал это в основном благодаря разделению света — трюк, которому разведчиков относительно рано обучали по программе тренировки видящих на Старой Земле.

К тому времени, как они добрались до равнины к юго-западу от Скалы, Блэк разделил своё световое тело на три основных фрагмента.

Самая маленькая часть его ехала высоко над ним, чтобы следить за Барьерным водоворотом — или Барьерной чёрной дырой, или что это, черт подери, такое он чувствовал над пустыней. Отчасти он делал это для того, чтобы следить за феноменом, если он изменится, а отчасти чтобы у него все равно оставался доступ к навыкам видящих высшего уровня, вопреки вмешательству.

Другой частью своего света он пользовался, чтобы присматривать за Барьером и физическим пространством ближе к земле, включая aleimi-свет его человеческих спутников, а также каждого живого создания и пустого места, которое он чувствовал в окружающей пустыне. Эта часть его света целенаправленно искала любые признаки того, что кто-то или что-то наблюдало за ними, пока они приближались к знаменитым зазубренным контурам Крылатой Скалы.

Третий сегмент своего света он использовал, чтобы закрепить своё aleimi-тело и свой разум с помощью самой Земли, в сочетании с конструкциями в его свете, которые он взрастил специально для этих целей.

Этот навык он использовал, когда впервые изучал боевые навыки видящих на Старой Земле — в основном, чтобы компенсировать состояние при ранении или непосредственной угрозе жизни, поскольку и то, и другое вынуждало многих видящих инстинктивно выпрыгивать из своих тел.

Такого рода разделение разума было естественным делом для видящих с военной выучкой на Старой Земле. Это базовый курс разведчика, наряду с блокированием света, отражением атак в Барьере и нападением на кого-то, а также скрытым наблюдением за кем-нибудь.

Он вытолкнул эту мысль из головы, нахмурившись.

Он давно не думал о Старой Земле.

Он давно не думал о Старой Земле по весомой причине.

Подумав о Мири, об её ответе, когда он предложил приехать и увидеться с ней, Блэк вздрогнул, поборов укол боли, от которого перед глазами все ненадолго размылось, превратившись в красное пятно пыли, света и опаляющих лучей солнца.

— Ты в порядке?

Блэк открыл глаза, только теперь осознав, что вообще их закрывал.

Он повернулся на сиденье и увидел, что Мэнни подался вперёд с заднего места, чтобы высунуться между его сиденьем и местом Красного. Его длинные седые волосы были заплетены в косичку, но седые и черные волоски трепались на ветру, пока они ехали.

— Я в норме, — сказал Блэк, говоря громче из-за ветра, как и Мэнни.

Старик усмехнулся, стиснув его за плечо.

Блэк чувствовал, что Мэнни ему не поверил.

Мэнни также подумал, что это как-то связано с Мири.

Выкинув эту мысль из головы вместе с воспоминанием об эмоциях, которые он ощутил от Мири, чьи фрагменты все ещё задерживались в его свете, Блэк стиснул зубы. Он подумал рассказать Мэнни и Красному о результатах анализов, затем решил, что не хочет сознаваться в разговоре с Мири, учитывая, что он только что ощутил от своего друга.

Он ненадолго прикрыл глаза от пыли в его лёгких и во рту, схватил бутылку тепловатой воды с пола джипа у его ног и отпил большой глоток. Он предложил её Мэнни, который забрал у него бутылку и сделал такой же большой глоток.

— Здесь что-то не так, — сказал Блэк, все ещё перекрикивая ветер и мотор джипа. — Ты это чувствуешь?

— Чувствую? — Мэнни озадаченно посмотрел на него, протягивая бутылку воды Красному, который взял её и запрокинул голову, не отводя глаз от земляной дороги, по которой они ехали. — Как бы я это почувствовал?

Блэк пожал плечами.

— Бл*дь, это довольно мощно. Ты чувствуешь головокружение? Одурманенность?

Последовало молчание, и Мэнни нахмурился, точно прислушавшись к себе.

Через несколько секунд он медленно кивнул.

— Я действительно чувствую себя странно, — сказал он. — Признаюсь, я думал, это из-за виски прошлой ночью.

Блэк нахмурился, повернувшись к Красному.

— Что насчёт тебя?

Красный не отводил взгляда от каменистого образования, но кивнул с большей готовностью, чем Мэнни.

— Я это чувствую, — сказал он, посмотрев на Блэка. — Ты прав. Это мощно.

Блэк оценил его своими глазами и светом.

— Ты часто чувствуешь подобное?

Красный уклончиво качнул головой.

— Не так. Но да.

Он выставил пальцы вперёд, показывая на Шипрок и окружающие земли.

— Эти земли защищены. Шаманы их защищают. Они делают это много, много лет, — он посмотрел на Блэка, угрюмо поджимая губы. — Я всегда чувствую что-то здесь. Они говорят, что здесь есть какая-то энергетическая воронка, защищающая эти земли и отпугивающая злых духов.

Блэк нахмурился, взглянув на Мэнни.

Мэнни не выглядел удивлённым этой информацией.

Он явно уже слышал об этом.

— Однако обычно все не так, — добавил Красный, все ещё глядя прямо вперёд. — Я никогда такого не чувствовал. Это почти как опьянение. Как будто в моем духе гуляет великий ветер.

Блэк кивнул, как будто немного нехотя.

Описание было довольно близким.

Более того, через Красного Блэк чувствовал то, что чувствует он и откуда это исходит.

— Верно, — сказал он. — Это как ветер. Я лично вижу это почти как бурю. Как ураган света, а Шипрок в его центре.

Красный взглянул на него, тёмные глаза пронизывали.

После паузы, во время которой он как будто переоценивал Блэка, он кивнул, тоже нехотя.

— Что это значит? — спросил он.

Блэк нахмурился. Забрав бутылку с водой обратно из рук мужчины, он сделал ещё несколько быстрых глотков, затем закрутил крышку обратно и сунул бутылку между своей лодыжкой и дверцей джипа.

— Я не знаю, — сказал он. — Но что бы там ни было, не думаю, что это сделали ваши шаманы.

Фыркнув, Красный посмотрел обратно на земляную дорогу перед ними, обеими руками направляя машину вопреки ветру и дороге из рытвин засохшей грязи.

Скалистое образование теперь нависало ближе.

Спустя ещё несколько минут поездки Блэк уже прикладывал настоящие усилия, чтобы оставаться в собственном теле.

Он изменил пропорции света и конструкций, которые он использовал для разных целей, направив большую часть на то, чтобы более-менее оставаться в своём теле. И все же, когда джип резко остановился, он осознал, что подавляет головокружение и кусает язык, чтобы боль помогла ему оставаться сосредоточенным.

— Эй, — он повернулся к Мэнни, затем к Красному. — Если я упаду, или потеряю сознание, или просто отключусь на очень долгое время… или начну нести какую-то чушь… запихните меня в джип и увезите отсюда.

Мэнни нахмурился, переглянувшись с Красным.

— Ты серьёзно? — спросил он.

Блэк наградил его взглядом.

— Он серьёзно, — мрачно ответил Красный.

Когда Блэк повернулся, другой мужчина окинул его взглядом, и эта мрачность отразилась в его темных глазах. Казалось, он вновь взвешивал Блэка, в этот раз ещё и в физическом отношении. Блэк почти чувствовал, как он размышляет, не стоит ли ему увезти Блэка отсюда прямо сейчас, пока не пришлось тащить его с помощью одного лишь Мэнни.

Вместо того чтобы ответить им, Блэк нахмурился, дёрнув ручку с внутренней стороны дверцы, распахнул её и вышел из Вранглера на утрамбованную землю.

Головокружение мгновенно усилилось, практически сразу же, как только его ботинки соприкоснулись с пыльной красной землёй. Стиснув окно дверцы одной рукой до побеления костяшек, Блэк компенсировал это своим светом, стискивая зубы и сосредотачивая взгляд.

— Gaos, — пробормотал он, осматриваясь по сторонам.

Он едва мог видеть через весь этот свет.

Его Барьерное зрение вспышками затмевало физическое зрение, отчего становилось сложно сосредоточиться на чем-либо вокруг. Это швыряло его из плюса в минус, показывая ему Барьерную версию ландшафта, затем физическую, затем снова Барьерную.

В итоге Блэк стабилизировался где-то посередине между двумя версиями, так что все видимое в некотором роде двигалось, видоизменяясь и просачиваясь вокруг него волнами света. Это все равно что смотреть в печку, видеть густые волны жара и света, исходившие от всего, искажающие и размывающие формы, делая их яркими и размазанными по краям.

Он мог лишь мельком видеть землю и зазубренный контур самого Шипрока.

Он видел рябь вокруг каждого предмета, на котором фокусировался, и эта рябь сужалась и растягивалась во все стороны густыми волнами Барьерного света.

Пыльная жёлто-красная земля омывалась красным, золотым и белым, заставляя Блэка моргать каждые несколько секунд, чтобы прояснить взгляд. Почти как опьянение, только дезориентировало сильнее. Единственный наиболее близкий опыт, который он мог найти в своих воспоминаниях — это тот один раз, когда ему хватило дурости попробовать галлюциногены.

Лоулесс, Скип и Мэнни уговорили Блэка побаловаться с ними во Вьетнаме, затем оставили его в палатке после того, как три часа не могли заставить его говорить.

Все ещё моргая, Блэк уставился на Скалу, стараясь увидеть, где начинался вихрь, где он находился. Спустя несколько секунд он осознал, что это исходит не от самого каменистого образования, а откуда-то из-под него.

— Что за х*йня? — он смутно осознавал, что орёт во весь голос. — Как, бл*дь, никто этого не заметил? Где все ваши долбаные шаманы?

Усилием воли отвернувшись от вулканического каменистого образования, он посмотрел обратно на джип, ища Мэнни и Красного. До тех пор он не осознавал, что находится уже не в вертикальном положении.

Он был на земле, опираясь на руки и колени.

Он посмотрел на красный камень под собой и увидел кое-что — красное пятно.

Коснувшись лба, он вздрогнул и поднёс пальцы к глазам.

Они окрасились кровью, совсем как камень.

Ладони стиснули его руки, и Блэк постарался работать ногами, вернуть себя в вертикальное положение. После показавшегося очень долгим периода тишины и тяжёлого дыхания, его свет переплёлся с двумя знакомыми ему присутствиями.

Он чувствовал, что его хотят поставить на ноги, но это казалось Блэку неважным.

— Мы должны выяснить, что это! — сказал он, и ему казалось, что он кричит в туннель. — Как нам попасть под эту штуку?

Он повернулся и оказался лицом к лицу с Красным, который обхватывал его рукой за один бок.

Губы другого мужчины шевелились, но Блэк сощурился, не сумев ничего расслышать.

— Громче! — сказал он. — Говори громче!

Рот Красного раскрылся шире, грудь напряглась от ответного крика.

С огромного расстояния Блэк услышал его слова.

— Под что? Под какую штуку?

Блэк нахмурился, показывая на Скалу.

— Под это! — крикнул он. — Мы должны попасть под неё!

Красный уставился на него, чуть шире раскрыв тёмные глаза. Посмотрев за него, на мужчину, скорчившегося по другую сторону Блэка, он через мгновение посмотрел на самого Блэка.

— Так вот где это находится? — прокричал Красный.

Блэк едва его расслышал, но кивнул.

— Да.

— Где? Ты знаешь, где вход? Как нам туда спуститься?

И вновь его голос звучал издалека, как будто доносился через ветряной туннель.

Подумав над его вопросом, Блэк попытался ответить. Нахмурившись, он посмотрел на небо, на дыру в воронке, вращавшейся над ними как космический шторм. Он мельком заметил синее небо через просвет в золотых, красных и оранжевых облаках.

— Там дверь, — выдавил он. — Металлическая дверь. Старая. К северу отсюда.

Взглянув на Красного, он увидел пронизывающий взгляд его темных глаз и сосредоточенное внимание.

— Можешь сказать мне что-то ещё? — прокричал Красный. — Как далеко к северу?

Блэк нахмурился. Его зрение снова отключилось.

Когда он вновь сумел видеть, он покачал головой.

— Чёрный камень, — сказал он. — Поток лавы. Я не знаю, что это значит.

Однако посмотрев на Красного, он увидел в глазах другого мужчины триумф. Красный кивнул, все ещё стискивая рукой бицепс Блэка.

— Все хорошо, — крикнул Красный. — Я понимаю.

Блэк осознал, что ему не понравилось выражение лица другого мужчины, когда он сказал это.

Ему оно совсем не понравилось.

Он крикнул:

— Ты можешь отвести меня туда? Красный? Отведи меня туда.

Красный уставился на него, заметно удивившись.

Затем он непреклонно покачал головой.

— Почему нет? — спросил Блэк.

И вновь тот слабый, отдалённый крик сквозь заслон искорёженного стекла.

— …Невозможно! — услышал Блэк с расстояния. — Нам нужно вытащить тебя отсюда!

Блэк покачал головой. Он постарался ползти вперёд, таща двух других за собой. Он подумывал вырваться, затем осознал, что сам ни за что туда не доберётся. Он лишь окажется снова на земле, а его голова будет кровоточить ещё сильнее.

Затем он ясно осознал, куда именно ему нужно идти.

Ему нужно идти в землю.

Приняв резкое решение, он в четвёртый раз разделил свой свет, засунув ту часть себя в землю, в сторону изначальной точки вихря.

Он просто хотел посмотреть туда, сказал себе Блэк.

Он просто хотел это увидеть.

Долгие несколько секунд он плыл через свет. Этот свет становился ярче, глубже, по мере того как эта часть его опускалась в вулканический камень. Поражённый сильными ветрами, облаками красного, золотого, темно-оранжевого… закатными цветами, сообщил ему разум… Блэк постарался увидеть то, что лежало под ним.

Он нашёл центр.

Он нашёл центр шторма.

Там находился проем…

Омываемая светом зазубренная расщелина пульсировала жаром тысячи солнц. Она мерцала таким количеством света, что на неё было больно смотреть.

Блэк знал, что это такое.

Он знал, что это такое…

Он смотрел на неё, чувствуя, как какая-то часть его начинает исчезать.

Он смотрел на неё, потерявшись в этом свете, потерявшись в знакомом ощущении.

Пришёл страх — наверное, столько страха, сколько он никогда в жизни не испытывал. Столько страха, что он не мог связно мыслить, не мог сформировать разумную мысль. Он почувствовал, как теряет контроль над своим светом, глядя в эту расщелину. Он почувствовал, как его все больше затягивает в эту… эту…

Дверь.

Его затягивало в эту бл*дскую дверь.

Ещё одна долбаная дверь.

Страх в нем ухудшился, превращаясь в ожесточённую, полную ужаса панику.

Он подумал о Мири.

Затем он увидел её. Он увидел её лицо, её изумительные глаза.

«Мири, gaos. Мири… пожалуйста. Пожалуйста, прости меня, Мири… пожалуйста… прости меня…»

Тяга в этом свете усилилась, отделяя его от его тела. Чувствуя, как он утрачивает последние нити контроля, Блэк из состояния паники погрузился в полноценный ужас.

«МИРИ! МИРИ! ПОМОГИ МНЕ! Я НЕ ХОЧУ УХОДИТЬ! МИРИ!»

Он потянулся к ней в полном отчаянии, пытаясь найти её во всем этом свете.

Он кричал её имя, просто не мог перестать звать её. Он звал её каждой фиброй своего существа, кричал её имя в этом свете, в бесконечной ночи, которую он чувствовал за его пределами.

Он звал её.

Она так и не ответила.

Бл*дь, она не ответила ему даже сейчас.

Затем все полыхнуло белым…

… и он исчез.

Глава 12 Недостаточно

Я держала телефон у уха, дрожа и кусая губу.

Я ощутила вкус крови. Я знала, что кусаю губу слишком сильно, но едва замечала это, уставившись невидящим взглядом в окно конференц-зала, куда я пошла, чтобы позвонить.

Я расхаживала мимо того же окна, стараясь контролировать свой разум, стараясь дышать.

Никто не брал трубку.

Я уставилась на клочок бумаги, где детектив Рамирез нацарапал для меня список номеров.

Я знала, они думали, что я с ума сошла, когда затараторила о том, как мне нужно немедленно связаться с Натани и его людьми, что мне нужен номер любых спутниковых телефонов, которыми может пользоваться Нация Навахо или БДИ, любые номера в пределах работающих сотовых вышек.

Я позвонила Лизбет после того, как попробовала все эти номера и потерпела неудачу.

Я позвонила Нику.

Я получила каждый номер, какой только был у Ника относительно Красного, Мэнни, любого, кто мог находиться с Блэком. От Лизбет я получила номер практически каждого сотового и спутникового телефона, которые Блэк использовал за последние пять лет. Я все ещё испытывала искушение перезвонить ей и запросить более ранние телефонные номера. Я позвонила Дексу и Кико, попросив их проверить местонахождение его РЧИД-чипа.

Они сказали мне то, что я уже знала.

Он находился в пустыне Нью-Мехико. Он был близко к Шипроку, близко к месту, где я видела Барьерный водоворот, вращавшийся вокруг точки на карте, которая, как я сильно подозревала, являлась самим Шипроком.

Они также не могли с ним связаться.

Они не могли сказать мне ничего, что я хотела бы знать.

Я попросила их навести спутники на его местоположение, и думаю, они решили, что я по-настоящемувыжила из ума. Они объяснили, что у них нет спутников в нужном месте, и я бросила трубку. Затем я позвонила своему дяде, но даже он не смог мне помочь.

Он видел ту же штуку над пустыней Нью-Мехико, что и я.

Он сказал мне, что другие подобные места активизировались по всему миру буквально в последние несколько дней, но то, что в Нью-Мехико, полыхало в десять, а может и в двадцать раз интенсивнее любых других.

Единственные реальные и конкретные ответы я получила от скаутов Натани.

Это была та же группа, которая, как сказал Блэк, отделилась от него, Красного и Мэнни в попытках отследить Волка в скоплении утёсов к юго-западу от Шипрока. Они не имели другой связи с Красным кроме тех номеров, которые мне уже сообщили. Однако они сказали мне, что их телефоны должны работать в той зоне. Они сказали, что вышка находилась достаточно близко, чтобы телефоны работали, и должно быть, они оставили их в джипе, когда отправились осматривать местность.

Они сказали мне продолжать попытки дозвониться.

У мужчины, с которым я разговаривала, был низкий, успокаивающий голос.

Он казался пожилым. Он определённо уловил мою панику.

Он разговаривал со мной так, как иной говорит с диким животным, которое нужно успокоить. Он пытался утихомирить меня словами, тоном голоса, даже светом, хотя я не знала точно, насколько сознательным жестом было последнее. Он сказал мне подождать час, затем попытаться снова.

Если я не получу результата, он сказал мне подождать ещё один час и попытаться ещё раз.

Он сказал, что беспокоиться не о чем, если только не начнёт темнеть. Если я так и не сумею связаться с кем-то из команды Блэка и Мэнни, и уже начнёт темнеть, тогда мне нужно перезвонить следопыту, и они за ними съездят.

Он напомнил мне, что они находились недалеко от шоссе, возле Шипрока.

Он заверил меня, что Красный это знает, и Мэнни это знает.

Он сказал мне, что они не в ловушке. Он сказал, что им не пришлось бы ехать по пустыне, где Волк и его люди могли устроить засаду.

Я старалась услышать его слова.

Я старалась заставить себя поверить в них.

Я корила себя за то, что не рассказала Блэку о том, что я видела в Барьере. Я корила себя за то, что не предупредила его, ни черта ему не сказала. Я так разнервничалась из-за самого разговора с ним. В любом случае, он всегда видел намного больше меня, и я не хотела слышать, как он мне врёт. Я не хотела, чтобы он сказал мне, какая это ерунда и как я чрезмерно остро реагирую.

Я повесила трубку на своей, должно быть, десятой попытке дозвониться на телефон, который, по словам Лизбет, она зарегистрировала Блэку для этой поездки. Прижав телефон к груди, я уставилась на список имён на столе, читая каждое из них, пока цифры и имена не размылись перед глазами.

Я звонила по каждому уже минимум пять раз.

Я пыталась решить, куда позвонить в следующий раз.

Я все ещё смотрела перед собой и ничего не видела, когда телефон у моей груди зазвонил.

Я провела по экрану, быстро поднеся телефон к уху.

— Алло?

— Мириам? — произнёс знакомый голос. — Миссис Блэк? Это вы?

— Да! — я буквально заорала на него. — Мэнни? Где вы? Где Блэк?

— Все хорошо, миссис Блэк. Все хорошо. С ним все нормально… он с нами. Мы привезли его сюда, с нами, и сейчас он, похоже, в полном порядке.

— Сейчас? — я крепче прикусила губу и прикрыла глаза, потому что дыра в моей груди ещё не полностью закрылась. — Он в полном порядке сейчас? — я постаралась контролировать голос и потерпела неудачу. — Да где вы, бл*дь? Где он? В каком смысле, он в порядке «сейчас»? Что с ним случилось? Почему вы не отвечали на звонки?

Последовало молчание.

Я буквально видела, как Мэнни ошарашенно смотрит на Красного, а может, на самого Блэка.

— Миссис Блэк…

— Не надо мне тут «миссис Блэк»! Какого хера произошло?

Мэнни поколебался, но я почувствовала, как он оправляется после того, как вздрогнул от света и интенсивности, вложенных в мой голос.

— Он потерял сознание, — прямо сказал Мэнни. — Он предупредил нас о такой возможности и сказал, что мы должны затащить его в джип и увезти от Скалы, если это случится… так мы и сделали.

— Он сейчас в сознании? — спросила я, все ещё стараясь не орать на него.

— Более-менее. Наверное, скорее «менее» в плане сознательности… но ему лучше.

— Лучше? Что это значит? Я могу с ним поговорить?

— Он заторможённый, — признался Мэнни. — Не думаю, что вы уже можете с ним поговорить, но мы заставим его позвонить вам, когда доберёмся ближе к поселению.

В ответ на моё молчание он вздохнул, и я слышала через динамик телефона ветер и пыль — достаточно явно, чтобы понимать, что они ехали относительно быстро, и не по шоссе.

— Он не совсем в сознании, миссис Блэк, — сказал он затем, как будто все ещё стараясь заверить меня, но при этом не подслащать правду. — Но он явно здесь, с нами в достаточной мере, чтобы реагировать на свет и звук.

Я впервые заметила, что его голос немного дрожал.

— У Шипрока мы забеспокоились, — добавил он. — Теперь я могу сказать вам, он до чёртиков меня напугал. Он рухнул как камень. Мы не могли вызвать у него никакой реакции. Теперь его зрачки реагируют на свет, и он, кажется, восстанавливается по мере того, как мы удаляемся от места. Мы дадим ему воды и еды, как только сможем.

Я кивнула, снова принявшись кусать губу.

— Да, — сказала я. — Да, это поможет.

— Вы знаете, что с ним случилось, Мириам? — спросил потом Мэнни. — Он что-то говорил про экстрасенсорную энергию, какой-то «шторм» света. Красный тоже это немного почувствовал, а у меня от этого закружилась голова, но я ничего такого не видел, как они…

— Шторм света, — я кивнула, снова выглядывая в окно. — Да. Верно. Именно это и есть. Шторм света.

Я почувствовала, как Мэнни кивает, все ещё не понимая по-настоящему.

— Он сказал кое-что ещё, — добровольно добавил он. — Прямо перед тем, как упасть в последний раз, он кое-что сказал. В этот раз мы с Красным не смогли разобраться…

— Что он сказал?

Мэнни выдохнул в телефон, который все ещё обдувало ветром.

— Он сказал: «Ещё одна долбаная дверь», — он помедлил. — Вы знаете, что это значит?

Я так сильно прикусила губу, что сама вздрогнула.

Прижав стиснутый кулак к животу, я посмотрела на вид пустыни за окном конференц-зала. Теперь я видела на горизонт темно-серые грозовые облака, отяжелевшие от дождя.

— Я не хочу, чтобы он снова туда ездил, — сказала я, все ещё глядя на облака. — Я серьёзно, Мэнни. Если вам с Красным нужно ехать, то поезжайте — но не смейте брать его с собой. Я не хочу, чтобы он даже близко подходил к этому бл*дскому месту, пока бушует этот шторм. Плевать я хотела, что он скажет. Скажите ему, что если он попытается, я силой вытащу его из Нью-Мехико, — я стиснула челюсти. — Скажите ему, что это не пустая угроза. Он поймёт, что я имею в виду.

После моих слов воцарилось молчание.

Затем Мэнни удивил меня, тихо усмехнувшись.

Смешок затерялся где-то в звуках ветра, но я отчётливо его расслышала.

— Понял, мэм, — тепло произнёс старик. — Я действительно надеюсь однажды встретиться с вами лично, миссис Блэк.

Все ещё прижимая кулак к груди, я приняла решение.

— Как насчёт завтра? — отрывисто спросила я. — Как насчёт того, чтобы я сама приехала завтра? Тогда вам не понадобится школьный автобус. Вам не придётся посылать детей в Санта-Фе. Я приеду и поговорю с ними там.

Мэнни замолчал.

Я почувствовала, как он снова с чем-то борется. До меня дошло, что он реагирует на что-то сказанное Блэком.

Я осознала, что тоже понимаю.

Блэк сказал ему, что не хочет, чтобы я туда приезжала. Он сказал Мэнни о своём нежелании, чтобы я поступила так, как я хочу поступить.

Я собиралась повторно подчеркнуть своё намерение, когда Мэнни снова заговорил.

— Приезжайте в любое время, миссис Блэк, — его голос звучал твёрдо, окончательно. — Я отправлю вам сообщение с адресом и самым простым способом добраться сюда на авто, когда повешу трубку. Я передам ваше имя полиции Навахо, так что захватите удостоверение личности. Запасной ключ под ископаемым камнем справа от входной двери. Приезжайте в любое время. Здесь вы — семья.

Услышав более глубокий смысл в его словах, я кивнула про себя.

Выдавив вздох, я снова кивнула.

— Увидимся утром, мистер Азуре.

***

Я вернулась в отель к трём, дедлайну Энджел — едва-едва.

Честно говоря, я чуть не забыла обо всем, что случилось тем утром или накануне ночью.

К тому времени, когда я договорила с Мэнни, я чувствовала себя совершенно выжатой.

Услышать крик Блэка в своём сознании, почти час не иметь возможности с ним связаться, описание Мэнни того, как Блэк упал, слова, которые он пробормотал перед тем, как упасть на утрамбованную землю у основания Шипрока, его описание «шторма света» и «ещё одной долбаной двери», предостережения моего дяди держаться подальше от глаза урагана, пока его люди не узнают больше — все это оставило меня выжатой, измотанной и неспособной думать.

Я покинула полицейский участок в каком-то трансе.

Не помогало и то, что я все ещё чувствовала вокруг себя слишком много света, даже сейчас.

Он тянул моё aleimi-тело, пытаясь вытащить его из физического тела. Это сбивало меня с толку, заполняло мой ментальный взор светом, знакомыми и незнакомыми присутствиями и большим количеством информации, чем мой разум мог сознательно обрабатывать.

Я перезвонила Чарльзу после разговора с Мэнни.

Он сказал, что несколько его людей теперь непрерывно наблюдают за штормами по всей планете. Он также сказал, что феномен света, похоже, прибывает, затем спадает, затем снова прибывает, как какое-то пульсирующее, бьющееся сердце, и что симптомы соответствующим образом приходят и уходят.

Когда я спросила, как долго это будет длиться, он сказал, что понятия не имеет.

Когда я спросила, когда именно это началось, он тоже не смог дать точного ответа.

Выбросив разговор с Чарльзом из головы, я забралась во внедорожник и завела двигатель, выехав с парковки и в обратном порядке преодолев дорогу к Старому Городу и отелю. Я завернула к входу, где ждал лакей, готовый взять ключи от машины, примерно в два-сорок пять.

К тому времени, когда я добралась в номер, Энджел выглядела одновременно облегчённой и встревоженной.

Мне не нужно было читать её, чтобы знать, что она говорила с Ником.

Судя по тому, как ощущался её свет, она также гадала, не нужно ли ей с Ковбоем отправляться на поиски меня.

Так что когда я впервые вошла в номер, я в основном ощутила её облегчение.

Через несколько секунд я также ощутила её беспокойство, когда она увидела, как я выгляжу.

Я также уловила проблеск её раздражения, но оно казалось в основном вплетённым в беспокойство, облегчение и что-то ещё, похожее на упадок после долгого расхаживания, адреналина, беспокойства и попыток решить, что со мной делать.

Я видела, как она всматривается в моё лицо и затем выдыхает все это — большую часть, во всяком случае.

— Пошли, — сказала она затем, схватив меня за руку прежде, чем я успела положить сумочку, и потащив меня обратно к двери.

Вспомнив день спа, который она упоминала, я испустила вздох.

— Мы можем просто побыть здесь? — спросила я. — Я в ничто, Энджел… и мне о многом надо поговорить с тобой.

Я взглянула на Ковбоя, который сидел на секционном диване, занимавшем знатный кусок гостиной, и наблюдал за мной с таким же обеспокоенным выражением лица.

— …И с Ковбоем, — добавила я, все ещё глядя, как он смотрит на меня. — Мне стоит поговорить с вами обоими.

— После, — настаивала Энджел. — Или во время. Если кому сейчас и нужен массаж, Мириам, так это тебе.

— Она права, — добровольно признал Ковбой с дивана.

— Ты говорила с Ником? — переспросила я, хмурясь.

— И с Чарльзом, и с Мэнни, который позвонил после разговора с тобой… и с Дексом, и с Кико, — охотно перечислил Ковбой. — Я так понимаю, мы практически в курсе дел.

Вспомнив ту странную историю с одеждой и лабораторией, я нахмурилась, подумывая сказать ему, что он не знает, затем передумала.

— Ладно, — сказала я, признавая поражение.

Когда я сказала это, Энджел все ещё держала меня за руку и к тому времени уже засовывала ноги в шлёпанцы, сидя на низенькой скамеечке у двери.

— Мне стоит переодеться? — неуверенно спросила я. — Наверное, мне тоже стоит взять свои шлёпанцы… — я повернулась в сторону спальни, но Энджел сильнее дёрнула меня, качая головой.

— Мы тебе их купим.

Я рассмеялась.

— Как будто я купила мало шлёпанцев на Гавайях.

— Ты замужем за чёртовым миллиардером, Мириам. Ты можешь позволить себе лишнюю пару шлёпанцев, — фыркнув, она добавила: — Черт, да они наверняка бесплатно отдадут тебе что угодно в то же мгновение, когда узнают, кто ты.

По какой-то причине её слова ввели меня в ступор.

Я все ещё не привыкла думать о себе в таком плане, или думать о наших с Блэком отношениях в такой манере. Обычно, когда я испытывала преимущества богатства от брака с Блэком, он был со мной. Это всегда ощущалось как его преимущества от богатства, а я просто за компанию.

— Готова поспорить, ты ни черта не потратила на Гавайях, да? — Энджел фыркнула, как будто услышав мои мысли. — Ты, наверное, торчала в его огромном доме и сказала поварам не утруждаться готовкой для тебя, что ты сама можешь себя обслужить. Наверное, ты даже не прокатилась на лодке, вертолёте или ещё на чем-нибудь за все то время, что была там. Наверное, ты даже ни разу не сходила на шопинг. Или даже на массаж.

— Я пользовалась поварами, — пробурчала я. — Не каждый вечер, но когда дядя Чарльз был там…

Энджел расхохоталась, утаскивая меня в мощёный красным кафелем коридор и закрыв за нами дверь — все это, не выпуская моей руки.

— Это была его идея? — она фыркнула. — Или твоя?

Я подумала над этим, стараясь ответить ей честно.

Дядя Чарльз в некоторых отношениях был как Блэк. У них обоих дорогие вкусы. Я припоминала, как Чарльз захотел свежее сашими в первую ночь там. После этого он как бы заправлял нашими ужинами. Нахмурившись при этом воспоминании, я пожала плечами.

— Это странно, Энджел, — признала я. — И это не кажется моим. Особенно когда Блэка здесь нет. Мне не нравится брать вещи, которые мне не принадлежат.

Она кивнула, хлопая шлёпанцами по пяткам и шагая по темно-красному кафелю.

— Я понимаю. Но наверное, тебе пора уложить это в голове. Если только ты не планируешь совершить свой грандиозный побег по-настоящему.

Между тем, когда её слова достигли моих ушей, и тем, когда я их осознала, возникла некоторая задержка.

Затем жёсткая волна боли ударила по моему свету.

В этот раз она была неотступной и такой сильной, что я прикрыла глаза и едва не потеряла равновесие, пока шагала по коридору.

Энджел крепко стиснула мою руку.

— Эй, — её голос зазвучал нежнее. — Прости, док. Это была не лучшая шутка, — помедлив, она всматривалась в моё лицо. — Ты в итоге поговорила с ним? После того, как они уехали от Шипрока?

Я покачала головой, закрывая глаза, но в этот раз удерживая равновесие.

— Нет, — сказала я. — Я говорила с Мэнни.

Выдохнув, Энджел кивнула.

— Я говорила с ним ранее, — произнесла я, чуточку оправдываясь. — Другим способом, имею в виду. Не по телефону. Блэковским способом.

Она посмотрела на меня и кивнула.

Я все ещё ощущала эту мрачную эмоцию в её свете.

— Этого достаточно, Мири? — сказала она через несколько секунд. — Поговорить с ним вот так, имею в виду. Не видя его по-настоящему… не говоря с ним лицом к лицу.

Продолжая шагать и раздумывая над её словами, я ощутила, как эта боль в груди усиливается.

Я вспомнила, что осознала в Нью-Йорке после того, как узнала, что он делал с Рави и Бриком, не говоря уж о той вампирской суке, которую я держала за горло на пентхаусной вечеринке в Нью-Йорке. Я вспомнила то чувство, словно он раздавил моё сердце, словно он залез в мою грудь, раздавил моё сердце нахер, а потом встал передо мной и ждал, что я пойму и прощу его за это — более того, соглашусь с тем, зачем он это сделал.

Я помнила, каким сбитым с толку он был, когда я не смогла этого сделать.

Он был таким озадаченным, что я просто… не могла.

Я помнила, какой загнанной в ловушку я себя ощущала, какой совершенно загнанной в ловушку и утонувшей в его мире и жизни я была. Я помнила, как мне казалось, что я никогда не выберусь, чтобы он со мной ни делал, как бы часто он ни врал и ни пудрил мне мозг.

Я помню ощущение, что я застряла с ним из-за связи.

Я помнила мысли о том, что эта штука для видящих означала, что я в некоторой форме застряла с ним навеки, даже если в итоге перестану его за это ненавидеть.

Вспомнив, как я мерила шагами тот конференц-зал в полицейском участке, я подавила ещё более сильную волну боли в моей груди.

Я помнила, как он кричал в том пространстве, звал меня…

— Нет, — сказала я, качая головой. — Нет. Этого недостаточно.

Затем я посмотрела на неё и озвучила то, что никогда и никому не говорила, даже ей.

— Он изменил мне, Энджел, — сказала я. — Он изменил мне. Он спал с теми вампирами. Все то время, что мы были в Нью-Йорке.

Она уставилась на меня.

Остановившись как вкопанная на кафельном полу, она просто уставилась на меня.

Я чувствовала, как она пытается найти слова, сказать что-нибудь.

Я покачала головой и подняла руку.

— Это неважно.

Она моргнула.

— Это неважно? В смысле это неважно? Дерьмо собачье, Мири! — слова вырывались из неё одно громче другого, её эмоции кружили вокруг неё и меня, пока наконец не превратились в злость, затем в ярость. — Черта с два это неважно! Этот ублюдочный кусок дерьма…

Я схватила её за руку.

— Я не готова к этому, — сказала я ей, качая головой. — Я не готова делать это, жаловаться на него… притворяться, что все дело в том, что он ублюдок, изменщик, лжец. Все, что я могла сделать, когда в прошлый раз была с ним — это ломать вещи. Я не могу пока что это нормализовать. Я не могу притворяться, будто знаю, что чувствую по этому поводу, или к нему. Я не могу.

Я увидела в её глазах понимание прямо перед тем, как она кивнула.

— Я понимаю, — её челюсти напряглись, она продолжала изучать взглядом моё лицо. — Я знала, что он врал о работе под прикрытием. Я знала, что он врал тебе о том, что он делает… и что он стер твои воспоминания о той истории с Бриком. Я знала, что он позволял вампирам кормиться от него.

Покачав головой, она прикусила губу.

Подняв взгляд, она поймала меня за руку, и теперь мы держали друг друга.

— Прости, Мири, — сказала она. — Я сожалею, что давила на тебя, принуждая поговорить с ним.

Я сжала её руку в ответ, выдавив улыбку.

— Все хорошо. Серьёзно, Эндж. Обещаю тебе, все хорошо, — я покачала головой. — Ты никак не могла знать. Я знаю, Блэк тебе не сказал бы.

Подумав об этом, я ненадолго стиснула зубы.

— …Честно говоря, я даже не уверена, что он видит в этом измену, — сказала я. — Кажется, он думает, что это всего лишь часть военных манёвров против Брика. Как будто мне нужно просто принять это и смириться. Будто я должна понять, почему он это сделал, и забыть об этом.

В ответ на её молчание я пожала плечами, добавив:

— Я никому раньше не говорила, потому что даже думать об этом не могла, — призналась я. — Я не уверена, что могу говорить об этом сейчас. Но я хотела, чтобы ты знала. Нам необязательно об этом говорить, и я все ещё хочу сходить в спа… но я хотела, чтобы ты знала. Я хотела, чтобы ты знала, почему я вела себя таким образом. Почему я не знаю, что делать с Блэком.

Она кивнула.

После очередной паузы она обвила рукой мою талию.

Она направила меня вперёд, и мы снова зашагали.

Несколько минут мы шли в тишине, добравшись до конца коридора и южного края лобби. Как только мы вошли в огромное пространство с керамическими люстрами в мексиканском стиле, мексиканской плиткой ручной росписи, состаренной деревянной мебелью и массивным ревущим камином из речных камней, Энджел потащила нас вправо.

Она повела нас к входу в спа, прилегающему к курорту.

Пройдя вместе с ней через стеклянные двери, я оказалась в тихом оазисе, который мгновенно успокоил что-то в моей груди. Я окинула взглядом белую и небесно-голубую комнату, замечая высокие потолки, открытые деревянные балки, небольшой глиняный камин в углу и бледно-голубые пустынные цветы, плавающие в гигантской стеклянной чаше на резном деревянном столе.

В воздухе витал слабый аромат лепестков розы, лаванды и сосны, огонь потрескивал в глиняном камине возле белого кожаного дивана и низкого кафельного столика, полного журналов о здоровье.

Женщина за столиком администратора улыбнулась нам.

Затем её глаза остановились на мне и широко раскрылись.

— Миссис Блэк! — она поспешно вскочила на ноги, в её голосе прозвучало одновременно удивление и лёгкая нотка паники. — Как чудесно, что вы решили нанести нам визит, — осмотревшись по сторонам, то ли в поисках помощи, то ли в поисках свидетелей, она затем показала нам, широко улыбаясь. — Вы хотите воспользоваться нашими услугами? Или я могу помочь вам с чем-то ещё?

Я посмотрела на Энджел, та посмотрела на меня.

Необъяснимо, но мы обе издали сдавленный смешок.

Когда женщина посмотрела недоуменно и немного встревоженно, я подавила своё веселье, постаравшись ободрительно улыбнуться.

— Мы здесь, чтобы попробовать спа, если можно, — сказала я. — Мы записывались…

Не уверена, что она услышала последнюю часть. После первых же моих слов она немедленно расплылась в улыбке, показывая нам проходить вперёд.

— Конечно, можно! — сказала она. — Прошу, следуйте за мной… мы сейчас же вас разместим!

Мы последовали за ней в заднюю комнату, все ещё хихикая, хотя я не понимала почему, и Энджел тоже вряд ли.

Администратор отвела нас в огромную зону с подогреваемыми кафельными полами, индивидуальными раздевалками, огромными душевыми, двумя глубокими фарфоровыми ваннами, несколькими массажными кроватями и столами, а также шезлонгом, на котором, должно быть, делали массаж лица и другие процедуры. Я также видела деревянную дверь, которая, наверное, вела в сауну, учитывая панель управления на стене снаружи.

Я взглянула налево, где всю сторону комнаты занимали две массивные стеклянные двери, открывавшиеся на частное патио. Снаружи я видела костровую яму, джакузи и небольшой детский бассейн с водопадом, мини-кухню и несколько шезлонгов под темно-синими зонтиками от солнца.

— Мы записывались… — снова начала я.

В этот раз она, кажется, меня услышала.

— О! — она улыбнулась, затем взглянула на Энджел, как будто осознав, что ей нужно запомнить её лицо на случай, если она ещё раз придёт в приёмную зону. — Что ж, в этом нет необходимости, конечно же, миссис Блэк, для вас и вашей подруги. Вы можете прийти в любое время. Сегодня о вас позаботится Джун, наша главная массажистка, если не возражаете. Просто дайте ей знать, какие услуги хотите попробовать, и она все организует. Или, — добавила она. — Просто скажите ей, сколько времени у вас есть и каковы ваши цели для сегодняшних процедур, и мы создадим для вас комплекс.

Я взглянула на Энджел, с трудом скрывая своё изумление.

— Ладно, — сказала я. — Думаю, мы просто хотим расслабиться… и поговорить. Ладно? Так что ничего слишком замысловатого? — я все ещё смотрела на Энджел. — Что ты думаешь?

— Я хочу попробовать массаж горячими камнями, — объявила она. — И грязевую ванну.

Я взглянула на администратора, вскинув бровь.

— Просто покройте мою подругу грязью и камнями.

Энджел расхохоталась.

— Мы в пустыне! Грязь и камни здесь повсюду, сколько видит глаз. Я делаю по-римски, док. Я выбираю земное.

Я видела, как женщина проницательно смотрит на нас обоих, и улыбнулась ей.

— Так вот… земные штуки? — сказала я. — Для нас обоих, наверное.

— Сколько времени у вас есть? — спросила женщина.

Я снова посмотрела на Энджел, пожимая плечами.

— Два часа?

— Три, — твёрдо поправила Энджел. — Ужин в шесть, — затем, приподняв бровь, она смерила меня взглядом. — Хотя, если так подумать. Ты ела ланч?

Я нахмурилась, осознав, что снова забыла про еду.

Энджел выдохнула с открытым раздражением.

— О ради всего святого, забей… я вижу ответ на твоём лице. Принесите ей еду, — сказала Энджел, посмотрев на администратора. — Что-нибудь, что она сможет есть руками. И воду, — добавила она. — Уверена, что она сегодня выпила всего чайную ложечку.

Я открыла рот, чтобы запротестовать, но Энджел вскинула ладонь, затыкая меня и не отвлекаясь от администратора.

— …Просто принесите ей какую-нибудь здоровую пищу, чтобы успокоить её желудок, ладно? Ничего острого или причудливого. Хумус, пита, тайские салатные роллы, сыр и крекеры, чипсы и гуакамоле, маленькие сэндвичи… что-нибудь такое простое и несложное. Никакой рыбы. Никакого алкоголя или кофе, по крайней мере, пока что…

— Я понимаю, — женщина улыбнулась, источая терпеливость. — Совершенно никаких проблем. Мы начнём с массажа ног и педикюра, чтобы вы смогли поесть и расслабиться. Ассортимент будет ждать вас, когда вы выйдете из раздевалок.

Я облегчённо выдохнула, с благодарностью глядя на них обеих.

— Спасибо, — сказала я. — Было бы замечательно.

— Конечно, миссис Блэк, — её улыбка сделалась более тёплой и искренней. — Прошу, не стесняйтесь спросить любого здесь о том, что вам нужно или хочется. Меня зовут Кристал. Вы можете звать меня и любого работающего здесь по имени. Прошу, не стесняйтесь позвонить нам, если так будет проще…

Она вежливо указала на белый настенный телефон у двери, который я не заметила.

— …На стене есть список номеров, включая приёмную в спа, администратора, консьержа, кухню, горничных, деловой центр и все три бара.

Я слегка отупело наблюдала за ней, когда она улыбнулась в последний раз, затем повернулась и ушла, скрывшись за толстой деревянной дверью нашей личной раздевалки.

Как только дверь за ней бесшумно закрылась, мы с Энджел посмотрели друг на друга.

И снова мы расхохотались по необъяснимой причине.

Глава 13 Ещё одна долбаная дверь

Блэк откинулся назад на металлическом стуле, прикрыв глаза и подняв лицо к потолку.

Он наелся досыта.

Мэнни этим вечером приготовил пищу попроще, но она была столь же хороша, как и еда, которую они ели в предыдущие два вечера — может, даже лучше, поскольку Блэк острее в ней нуждался. Лаваш навахо. Кукуруза, томаты, бобы и лаймовая сальса на оленине. Жареная картошка. Салат из бобов и тыквы.

Он даже вытащил из холодильника флан на десерт.

Мэнни накормил его так, словно Блэк неделю не ел — возможно, из страха, что случившееся сегодня повторится вновь. Может, его друг инстинктивно пытался о нем позаботиться, а может, он говорил с кем-то, кто сказал набить Блэку живот и не давать алкоголя. Но что бы там Мэнни знал или не знал, он не предлагал ему выпить.

— Хочешь кофе? — сказал его друг как раз, когда Блэк об этом подумал. — Я считаю, что сегодня не лучший вечер для алкоголя, брат.

Блэк согласно покачал головой.

— Кофе тоже не нужно, — сказал он.

— Как насчёт пряного горячего шоколада? — спросил он.

Блэк подумал об этом, затем пожал плечами.

— Если ты его сделаешь, я не откажусь.

Мэнни усмехнулся, поднимаясь на ноги.

Когда он потянулся к тарелке Блэка, Блэк нахмурился, вставая, чтобы его остановить, но Мэнни сурово показал на него и твёрдо произнёс:

— Просто сиди, — проинструктировал он. — Притворись, что ты мой гость.

Блэк поколебался, затем сдался, обмякнув на стуле.

По правде говоря, он был истощён.

Более того, боль ещё сильнее ухудшилась — может, даже хуже, чем когда-либо была.

Слегка вздрогнув, он наблюдал, как Мэнни возится на кухне у газовой плиты, вытаскивая сотейник, чтобы приготовить шоколад.

— Так ты собираешься мне рассказать? Что сегодня случилось? — Мэнни оглянулся, наливая в посудину молоко, затем зажёг самую большую из четырёх газовых конфорок. — Ты до чёртиков перепугал меня и Красного, — добавил он все ещё слегка резковатым голосом. — Мы пережили адское времечко, пока затаскивали тебя обратно в джип. Красный думал, что ты умер. Он сказал, что люди даже без сознания или в обмороке не бывают такими неподвижными.

Помедлив в ответ на молчание Блэка и поставив кастрюльку на огонь, он добавил:

— Ты до чёртиков перепугал свою жену.

Блэк вздрогнул, отводя взгляд и смотря в теперь уже тёмное кухонное окно.

— Она тебе звонила?

Мэнни фыркнул.

— Звонила мне? — переспросил он с неверием в голосе. — Она позвонила пять или шесть раз ещё до того, как мы сумели дотащить тебя до джипа. Она каждый раз оставляла сообщения, буквально угрожая мне, если я или кто-нибудь другой не перезвоним ей. Она звонила Красному. Она звонила Генри, который возглавлял поисковую операцию в тех холмах. Она звонила в департамент полиции Нации Навахо, офис БДИ, офис местного ФБР и моей дочери в полицейском участке. Один Бог ведает, кому ещё она звонила, Блэк. Я удивлён, что команда спецназа из Альбукерке не окружила нас до того, как мы добрались сюда.

Блэк снова вздрогнул, но ничего не сказал.

— Тебе стоит позвонить ей, Блэк.

Поморщившись в этот раз ещё сильнее, он покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Она знает, что я в порядке. Ты говорил с ней, верно? Ты перезвонил ей?

— Она знает, — Мэнни бросил на него взгляд, размешивая какао в молоке. — Тебе все равно стоит позвонить ей. Ты напугал её, Блэк. Она твоя жена. С тебя причитается этот чёртов телефонный звонок.

Блэк издал невесёлый звук, качая головой.

— Поверь мне, — тихо сказал он. — От разговора со мной Мири не станет лучше.

Последовало молчание, нарушаемое лишь звуком помешиваемого какао Мэнни.

В этой тишине Мэнни умудрялся источать чистое неодобрение.

— Итак? — сказал он несколько мгновений спустя, все ещё умудряясь выражать самим своим тоном, что он не согласен с каждым произнесённым словом Блэка. — Ты собираешься рассказать мне, что там происходило? Что случилось? Или нет?

Блэк нахмурился, слегка качая головой, но не совсем в знак отрицания.

— Я честно не знаю, есть ли какой-то способ это объяснить, — сказал он, выдыхая. — Так, чтобы тебе было понятно.

— Ты назвал это дверью, — сказал Мэнни, бросая на него проницательный взгляд искоса и слегка царапая металлической ложкой по донышку при помешивании. — Прямо перед тем, как упасть, ты сказал «ещё одна долбаная дверь», — он помедлил. — Это что-то значило для твоей жены.

Блэк поморщился.

— Ты рассказал это Мири?

— Рассказал, — снова этот косой, неодобрительный взгляд, приправленный изрядным количеством насторожённости. — Она психанула, Блэк. Запретила мне, Красному или кому-то другому снова везти тебя туда. Она прямо сказала, что не хочет, чтобы ты приближался к Скале. Сказала передать тебе, что она силой вывезет тебя отсюда, если ты сам попытаешься вернуться… и что ты знаешь, что она говорит серьёзно, и как она это сделает.

Блэк фыркнул, поморщившись.

— Ага. Знаю.

— Что за дверь, Блэк?

Выдохнув, Блэк положил руки на линолеумный стол, снова ощущая груз своего истощения.

Он знал Мэнни. Мэнни не оставит эту тему в покое.

И серьёзно, с чего бы ему это делать? Это повлияло на него. Блэк не мог все ещё притворяться, что это не имело никакого отношения к Мэнни, его семье или причине, по которой они изначально вызвали его сюда. Это имело прямое отношение к ним, особенно теперь.

Выдохнув во второй раз, Блэк кивнул, осознавая, что он как раз достаточно устал, чтобы рассказать своему другу правду. Может, какая-то часть его даже видела облегчение в том, чтобы рассказать ему все.

Он посмотрел на старика, стоявшего у газовой плиты и размешивавшего чили-порошок в сотейнике с горячим шоколадом.

— Ты же знаешь, что я не человек, да, Мэнни? — произнёс он.

Мэнни обернулся, в этот раз резко.

— Что?

— Я не человек, — сказал Блэк, складывая руки. — Я позволил полковнику думать иначе, якобы у меня какие-то генетические аномалии… якобы я какой-то мутант или отклонение. Но это не так. Я действительно принадлежу к другому виду.

Мэнни поначалу не отвечал. Он продолжал настороженно наблюдать за Блэком, пока доставал две кружки из шкафчика над плитой и ставил их на стол.

— Многое из того, что я сказал полковнику — чушь собачья, — признался Блэк. — Это просто история, которую я выдумал, чтобы не оказаться в какой-нибудь лаборатории, где меня будут препарировать заживо. Я даже не из этого мира, Мэнни. Не из этой версии мира. Я пришёл из совершенно другой версии Земли… той, где люди вроде меня живут всюду.

Мэнни уставился на него, в его темных глазах виднелась сдержанная насторожённость — определённо не недоверие, и тем более не предположение, что Блэк съехал с катушек. Блэк видел, что его друг все ещё его слушал и настороженно принимал его слова.

Более того, он думал о том, что говорил сам.

— Продолжай, — сказал Мэнни, возвращаясь к помешиванию шоколада.

— Создания вроде меня там порабощены, — объяснил Блэк, вздыхая. — Люди по большей части владели нами… это сложно, и видящие тоже много чего сделали, чтобы манипулировать миром людей… но там у людей имелись способы контролировать нас. Ошейники. Наркотики. Поначалу у них было много культурных преимуществ. И конечно, численное преимущество.

Он посмотрел на своего друга, хмурясь.

— Когда люди на той версии Земли впервые обнаружили нас в начале 1900-х, мои люди дали строгие клятвы относительно отказа от применения насилия и принуждения. Это ненасилие вплеталось в древние религиозные верования и в то, что мы называли «Кодексами Видящих» — набор правил о том, как мы могли использовать наши способности, на основании широкой философии невмешательства в других существ. Понадобилось одно поколение, чтобы эта доброжелательная философия выветрилась… поколение, когда чертовски много наших оказалось убито, порабощено, подверглось экспериментам, ошейникам, было куплено и продано. К тому времени, когда следующее поколение выросло и поумнело, люди уже практически стёрли нас как автономную культурную и политическую силу. Они полностью доминировали над нами.

Мэнни вздрогнул, но не кивнул.

Он просто стоял там, мешая какао и слушая.

— Я пришёл сюда в пятидесятых, — сказал Блэк. — Это сложно. Я не могу полностью объяснить, как я сюда попал или почему. Я не могу объяснить, почему я или почему именно тогда. Но это было что-то вроде… двери, — Блэк нахмурился. — Я всегда называл это дверью. Она открылась в том, другом мире, и я очутился здесь.

Мэнни нахмурился, выключив плиту.

Приподняв сотейник с маленьким носиком, он налил содержимое сначала в одну кружку, затем в другую. Поставив пустой сотейник в раковину, он набрал туда воды, закрыл кран, взял две кружки и пошёл к Блэку.

Поставив одну из кружек перед ним, Мэнни пристроил другую на своей стороне стола и уселся на стул за ним.

— Что ты делал, когда упал через эту дверь? — спросил Мэнни. — Она была такой, как здесь? Шторм света или как там ты её назвал?

Блэк покачал головой, хмурясь.

— Нет, — сказал он. — Честно? Я был террористом. Я был молод… не старше подростка по меркам видящих. Меня завербовала анти-человеческая полувоенная группировка, и мы пытались взорвать лаборатории Ливермор… во всяком случае, ту версию, которая существовала в моем мире.

— У вас там тоже были лаборатории Ливермор? — хмурясь, переспросил Мэнни.

Блэк кивнул.

— Есть различия, но да, — помедлив, он пожал плечами и сжал горячую кружку обеими ладонями. — Там была машина. Своего рода экспериментальная машина… с живыми составляющими, — его голос зазвучал жёстче. — …Составляющими из видящих. Дверь открылась, когда я вошёл внутрь машины.

Подумав о голосе, который он услышал, проходя через ту дверь, Блэк нахмурился.

Он сбросил это ощущение секунду спустя, посмотрев в глаза своему другу.

— Слушай, я могу ошибаться о том, что это подобно тому, что привело меня сюда, — сказал Блэк. — Но там было схожее ощущение… мне это запомнилось.

Вспомнив, что Мири сказала ему о результатах анализов по одежде вампира, он снова поморщился, качая головой и поднимая кружку с шоколадом.

— Есть ещё кое-что, Мануэль, — мрачно добавил он.

Не смягчая слов, он рассказал ему все, что поведала ему Мири через Барьер, пока они ехали на север к Шипроку.

Мэнни тоже поглотил все эти сведения.

К тому времени, как Блэк закончил говорить, его друг нахмурился.

— Но ты говоришь, что в том другом мире, откуда ты пришёл, не было никаких вампиров? — спросил старик. — Ты говоришь, что никогда не встречался с вампирами, пока не попал сюда?

Блэк медленно покачал головой.

— В том мире определённо не существовало значительной популяции вампиров. Я бы поставил большие деньги на то, что не было… не больше, чем у вас здесь существует тайная раса видящих, по крайней мере, не больше по количеству. Если вампиры прятались на той версии Земли, должно быть, они провалились через двери и держались в укрытии, как я.

— То есть Счастливчик Люцифер? Он как ты? Из того же мира?

Блэк кивнул.

— Да. Он попал сюда раньше меня. Кажется, он говорил, что на двадцать или тридцать лет раньше. Однако он не пришёл сюда один. Кроме того, в его команде есть минимум несколько видящих, которые попали сюда ещё раньше него… так что последнюю сотню лет или около того, двери открывались то тут, то там, — Блэк нахмурился, потягивая шоколад. — Однако насколько я знаю, он первый попытался организовать мой вид здесь.

Подумав о дяде Мири, Блэк фыркнул.

— Тогда я не знал, но Чарльз сделал это в основном из-за вампиров. Я решил, что он не безумен в своей убеждённости, что люди могут сделать здесь с нами то же, что и в другом мире, и поэтому он пытался опередить все это. Подозреваю, что эта мысль никогда полностью не покидала его разум, учитывая историю моей расы, но вампиры действительно изменили для него правила игры. Он сказал, что впервые столкнулся с ними во время вьетнамской войны. Я не знал о них до прошлого года.

— Ты его знал? — спросил Мэнни. — Чарльза. Счастливчика. Ты знал его в том другом месте? До того как попал сюда?

Блэк покачал головой, взглянув на своего друга.

— Нет, — он вздохнул. — Я был молод, говорю же.

Нахмурившись, он все ещё думал, когда добавил:

— Однако подозреваю, что у нас были общие друзья. Хотя бы знакомые. На Старой Земле он тоже был частью анти-человеческой группировки. Может, не той же самой, в которой состоял я… я не уверен. Вся эта его история, с изображениями дракона, трискелионами, другими странными символами… это все со Старой Земли. Я не помню, чтобы моя группировка использовала именно такую символику. Они тоже были религиозными, но настрой казался иным.

Мэнни кивнул, поджимая губы и размышляя над словами Блэка.

— А что насчёт Мири? Твоей жены?

Блэк медленно покачал головой, поджимая губы.

Он взглянул на друга, пытаясь решить, стоит ли ему подробнее рассказывать о Мири и о том, кем она являлась.

— Мири другая, — сказал он наконец. — Мири родилась здесь.

— Здесь? На этой Земле? От двух видящих?

Блэк поколебался. Затем, все ещё всматриваясь в лицо друга, он склонил голову.

— Нет, — сказал он. — От видящего и человека.

Мэнни нахмурился.

— Но я думал, ты раньше говорил, что твой вид не может скрещиваться с людьми?

— На Старой Земле мы не могли, — пожав плечами, Блэк выдержал взгляд друга. — Очевидно, здесь люди другие. Есть и другие отличия.

Мэнни нахмурился ещё сильнее.

— Какого рода отличия?

Блэк вздохнул, подув на шоколад и сделав несколько глотков.

Проклятье, он был ну очень вкусным. У Мэнни имелся дар.

Как и обеды, которые он готовил для него последние несколько дней, это почти походило на напиток видящих в плане деликатных вкусов и частот света, вплетённых во вкус.

— Понадобилось бы время, чтобы разобраться со всем этим, — сказал Блэк. — Но я замечал кое-какие вещи, даже помимо того, что говорили мне мои парни из лаборатории. Среди вас больше экстрасенсов, например… как Красный. На Старой Земле это очень большая редкость. Практически неслыханная редкость. Ваш свет — другой, что, возможно, объясняет, как вы можете иметь детей с видящими. И для нас здесь тоже иначе, — добавил Блэк, делая ещё один глоток тёмного шоколада с чили. — Наше видение работает здесь иначе, — сказал он. — Барьер, то пространство, где мы осуществляем многие свои навыки видящих… он другой. В последнее время я задавался вопросом, не связано ли это отчасти с живущими тут вампирами, но по правде говоря, я думаю, что все куда сложнее.

Все ещё размышляя, Блэк пожал плечами, глядя в окно на темноту.

— Что касается Мири и её родителей, возможно, это была счастливая случайность. Я вроде сомневаюсь в этом, но такое возможно. В любом случае, ты наверняка понимаешь, почему я не хочу, чтобы полковник что-то знал о моей жене или что-либо об её наследии.

— То есть она из индейцев? — спросил Мэнни, все ещё хмурясь.

— Наполовину, — сказал Блэк. — Наполовину видящая, наполовину индеец. Её мать была человеком.

Отпив шоколада, проглотив больше тёплой, насыщенной жидкости и её острой пряности, он сглотнул, ненадолго прикрыв глаза от удовольствия.

— Как я и говорил, — продолжил он. — На Старой Земле гибридов не было. Их вообще не существовало там, откуда я родом. Вот почему вампиры тоже питают к ней интерес, — его губы хмуро изогнулись. — Ублюдки хотели попробовать её обратить. Они уже пытались с видящими и убили всех, на ком экспериментировали.

Мэнни притих.

Подняв обеими руками кружку, от которой все ещё исходил пар, он потягивал горячий шоколад и смотрел на тьму в окне — может, неосознанно копируя Блэка.

— Так вот, эти вампиры, — сказал Мэнни мгновение спустя. — Я имею в виду здешних. Вампиров Волка, — его глаза вернулись к Блэку, но нахмуренный лоб и поджатые губы показывали, что он все ещё думал и осмысливал это. — Ты думаешь, что здешние вампиры из какого-то другого мира, верно? Не из того, откуда пришёл ты, но из совершенно другого?

Блэк выдохнул, затем кивнул, проводя пальцами по волосам.

— Да, — просто ответил он, откидываясь на металлическом стуле. — Я так думаю.

— Из-за их одежды?

— Из-за их одежды, — Блэк кивнул, делая одной рукой жест «более-менее». — Из-за места, где их нашёл Волк. Из-за того, что эта девочка Бёрди сказала Мири о том, как они все время там появляются. Из-за того, что вампир в камере говорил на языке, которого я никогда в жизни не слышал… ни в одном из миров… а быть видящим — это иметь почти идеальнуюпамять. Из-за того, что в них физически что-то отличается. Их зубы другие. Более длинные, с большим количеством вен. В их коже нечто странное. Они, кажется, более чувствительны к свету…

Подняв руку, Мэнни кивнул, все ещё хмуря лоб.

— Я понял, — мрачно сказал он. — Они другие в том плане, в каком люди здесь другие.

Блэк кивнул один раз.

— Да.

— Значит, эта дверь уже открыта, — сказал Мэнни.

Откинувшись назад на своём металлическом стуле, он сделал ещё один глоток шоколада, серьёзно изучая выражение лица Блэка.

Блэк слегка вздрогнул при этом вопросе, затем отпил побольше шоколада, на мгновение прикрыв глаза, когда полусладкая и пряная жидкость снова согрела его горло.

Обдумав слова Мэнни, он мог лишь кивнуть.

— Значит, дверь уже открыта, — мрачно согласился он.

Глава 14 Неизбежность

Наверное, я знала, что намереваюсь выехать туда той же ночью.

Я знала это до того, как положила трубку после разговора с другом Блэка, Мэнни.

Я даже говорила себе, что Мэнни сказал мне приехать.

Какая-то подсознательная часть моего разума была убеждена, что именно это означали его последние слова — это его упоминание того, где он держал ключ от входной двери, а также фраза о том, что мне рады в любое время.

Я сказала себе, что все это было лишь способом сказать мне, что надо ехать ночью, не ждать утра.

Я не сказала Ковбою или Энджел.

Я сказала, что планирую встать спозаранку и добраться до резервации как можно раньше. Я сказала, что возьму внедорожник, так что им завтра понадобится одна из других машин Блэка.

Теоретически ничто из этого не было неправдой.

Однако когда они отправились в главный ресторан курорта, чтобы заказать нам столик на патио, я подошла к стойке консьержа и попросила той же ночью подготовить для меня внедорожник и проследить, чтобы там был полный бак бензина.

За ужином мы втроём обсудили результаты анализов и то, что случилось с Блэком и Мэнни у Шипрока. Я рассказала им все, что сообщил мне Мэнни, почти слово в слово. Я рассказала им то, что Блэк сказал о двери.

Я не была уверена, стоит ли говорить им, как Блэк впервые пришёл на нашу Землю, или что-либо о прошлом Блэка. Энджел уже знала, что он родом не отсюда, вырос в другой версии нашего мира, в другой версии нашей истории. Она знала, что в том другом месте он был рабом, потому что мы говорили об этом и о том, как это даже сейчас влияло на личность и мировоззрение Блэка.

Однако я не знала точно, рассказывал ли он ей когда-нибудь, как он сюда попал, и были ли у неё какие-то мысли на этот счёт. Я знала, что комментарий о двери без этого покажется ей практически бессмысленным, но в итоге я решила, что не мне рассказывать эту историю.

Я понятия не имела, что Ковбой знал и не знал о прошлом Блэка.

Я знала, что он в курсе того, что Блэк — экстрасенс.

Я знала, что Блэк прямо сказал ему об этом, в отличие от большинства его сотрудников, даже Декса и Кико, которые все ещё могли не знать о способностях Блэка так детально.

Я почти уверена, что Ковбой знал, что я экстрасенс и схожа с Блэком в этом отношении.

Ковбой определённо знал, что мой дядя и большинство его сотрудников были экстрасенсами.

Он обобщённо называл моего дядю и его людей «экстрасенсами» и, казалось, знал, что их отличия простирались дальше простой способности читать мысли — и Блэк, как минимум, был таким же, как они. Однако какие бы теории у него ни имелись на тему видящих и их относительных различий с людьми в целом, он не делился ими со мной.

Я знала, что они с Блэком довольно близки — ближе, чем Блэк общался с большинством своих человеческих сотрудников, может, отчасти из-за их общего опыта в той тюрьме. Из-за этого я знала, что Блэк с высокой вероятностью поделился с ним значительной долей правды.

Однако Ковбой в принципе склонен держать язык за зубами; за ужином во время нашего разговора он не выдавал ничего конкретного, кроме вопросов.

Пока мы ели чимичангу, рыбное и говяжье тако, фаршированный чили и гуакамоле в том открытом саду с видом на второй, более крупный плавательный бассейн курорта, он спросил меня о результатах анализов, о команде, которая целенаправленно отправилась за Волком в утёсы к юго-западу от Шипрока, и о том, что копам известно о Волке.

Я сумела ответить на большую часть его вопросов.

После ужина мы все забросили рабочие разговоры и вернулись в номер. Устроившись на различных частях массивного секционного дивана, мы стали смотреть экшн-фильм.

Энджел и Ковбой уснули примерно на 3/4 фильма.

Когда они задремали, я поднялась.

Пройдя к двери с сумочкой, я схватила ботинки и открыла дверь, выйдя наружу в носках и прикрыв за собой дверь перед тем, как обуться.

Я сказала себе, что все равно не смогла бы спать.

Я сказала себе, что с таким же успехом могу сэкономить время, поехав туда прямо сейчас.

Я сказала себе, что если уеду сейчас, а не около полудня, после завтрака с Энджел и Ковбоем, то первым делом с утра смогу побеседовать с детьми.

Я сказала себе, что сейчас движение будет менее оживлённым.

Я забрала внедорожник от швейцара, который наполнил бак, как я и просила. Они также убрались в салоне после последнего использования машины и положили туда бутылки с водой. Сидя в машине на подъездной дорожке к курорту, я вытащила указания, которые прислал мне Мэнни. Вместо того чтобы срезать по открытой земле, как это сделал Блэк на спине лошади, я должна была отправиться более объездным путём, по шоссе, а потом по дорогам резервации, некоторые из них не были заасфальтированы и обладали минимальным количеством дорожных указателей.

Я вбила в GPS машины маршрут, который порекомендовал Мэнни, и оказалось, что это займёт у меня примерно четыре с половиной часа при условии соблюдения скоростного режима. Сверившись с часами, я осознала, что сейчас ещё нет и одиннадцати, но я все равно приеду адски поздно.

Швейцар постучал в окно моей машины, и я опустила стекло с помощью электрической кнопки.

— Вы будете долго ехать, миссис Блэк?

Я моргнула, затем кивнула.

— Около четырёх часов. Может, пять.

— Вы бы хотели взять в поездку кофе? Может, несколько банок газировки с кофеином? — он помедлил. — Или, может, водителя? Чтобы вы смогли поспать сзади?

Я нахмурилась, размышляя.

— Водителя — нет, — сказала я. — Но кофе и газировка — просто фантастика.

— Эспрессо или фильтрованный?

Я улыбнулась.

— Если есть возможность выбрать, то американо. Большая порция. Четыре ложки кофе, немного сливок, без сахара.

— Секундочку.

Кажется, он вернулся всего через минуту, держа сумку и большой стакан кофе. Он налил его не в обычный бумажный стаканчик, а в фирменный дорожный стакан курорта, наподобие термосов, которые продавались в кофейнях,

Я не смогла сдержать благодарность в голосе.

— Спасибо вам.

— Все что угодно, миссис Блэк, — радостно отозвался он. — Я закинул туда немного еды, поскольку это тоже поможет вам оставаться бодрствующей. Надеюсь, это нормально.

— Великолепно. Ещё раз спасибо.

Он улыбнулся и помахал мне. Когда он отошёл и встал на обочине, я заглянула в сумку, которую он мне протянул. Он положил мне кусок морковного торта, слоёное пирожное, печенье с шоколадной крошкой и свежий сэндвич — кажется, с ветчиной, сыром, томатами, латуком и чем-то вроде дижонской горчицы.

Поставив сумку на переднее пассажирское сиденье и пристроив кофе в держатель для напитков, я снова благодарно выдохнула.

Иногда иметь деньги — это правда изумительно.

Заведя мотор внедорожника, я вырулила с парковки, въехала в Старый Город и последовала за голосом GPS, пока он направлял меня к выезду на шоссе.

Странно, но поездка прошла быстро.

Я даже не устала.

Четыре часа для меня — не безумно длинная поездка, но в такое время ночи я ожидала, что мне понадобится куда больше кофеина.

Я все равно выпила кофе, который был приготовлен абсолютно идеально. Я также съела сэндвич, который оказался с прошутто и сыром бри, и совершенно изумительным на вкус. Я съела его полностью, хоть и плотно поужинала с Энджел и Ковбоем, а до этого съела поздний ланч в спа, где они накормили нас примерно двадцатью видами самых вкусных закусок в моей жизни.

Я не слушала музыку.

Вместо этого я осознала, что смотрю на звезды.

Я ехала быстро, по крайней мере, там, где могла.

Большую часть 40-го шоссе на запад я, наверное, ехала на двадцать-тридцать миль выше скоростного лимита.

Я не позволяла себе думать о месте назначения или о том, почему я ощутила нужду уехать именно сейчас, или что я собиралась делать, когда доберусь туда.

В итоге я оказалась в городке Мэнни через четыре часа с небольшим.

Дороги резервации немного меня замедлили. Они оказались более неровными, чем я ожидала, и здесь было чертовски темнее и сложнее видеть из-за малочисленных знаков и недостаточного количества отражателей. И все же по указаниям Мэнни было легко ехать, поскольку как только я съехала с шоссе, осталась всего одна дорога.

Я добралась до окраины поселения прежде, чем полностью осознала, что дома и подъездные дорожки по обе стороны дороги расположились намного ближе друг к другу. Прежде чем я успела осознать увиденное, я заметила здание суда, полицейский участок, о котором рассказывал мне Блэк, несколько магазинов и кафе, ряд зданий со спутниковыми тарелками, затем небесно-голубой почтовый ящик на белом шесте, который Мэнни описал как опознавательный знак в конце его подъездной дорожки.

Я свернула на гравийно-земляную дорожку прямо за почтовым ящиком, снова съехав с асфальта, и через доли секунд я увидела наружные стены небесно-голубого домика Мэнни с небольшой спутниковой тарелкой наверху — все так, как он мне описывал.

Увидев справа от дома конюшню и огороженное пастбище, я заметила дерево, возле которого он сказал мне припарковаться — между домом и забором пастбища.

Я припарковала внедорожник рядом со старым грузовиком «Тойота» и мотоциклом, выключила двигатель и фары.

Было невероятно тихо.

Используя своё зрение видящей, я просканировала местность вокруг дома и конюшен, отыскивая тёмные места, а также светлые — то есть места, которые не содержали живого света, стирали все живое, что должно быть там. Я подождала и проверила всю местность дважды, ища любые признаки, что там могли находиться вампиры и наблюдать за домом.

Каждое место, которого я касалась, казалось равномерно наполненным присутствием.

Шторм света здесь определённо был ярче.

Прилив золотого, оранжевого, белого и синего света омывал окружающую пустыню вместе с домом и конюшней. Этот свет окутывал двух спящих людей, которых я почувствовала в доме, и даже лошадей в конюшне, и несколько коз и овец.

Он умножал каждое живое создание в пределах видимости, но особенно — двух людей в доме. Я невольно заметила, что один из этих светов был существенно ярче другого. Во всем этом свете я заметила кристальный контур, сияющий как маленькое солнце внутри прокатывавшихся волн Барьера, плывшего поверх одноэтажного дома-ранчо, через него и вокруг.

Убедившись, что меня не подстерегает Волк или кто-то из его вампирской стаи, я сделала вдох и открыла дверцу. Подойдя к дому, я нашла ископаемый камень, о котором мне говорил Мэнни, и ключ, который он держал в намагниченной коробочке под ним, наполовину покрытой красной пылью и землёй.

К счастью, светила луна.

Бледно-голубой лунный свет лился на ископаемый камень, на квадратную чёрную коробочку и на ключ, который я вытащила оттуда и поднесла к двери. Смахнув часть пыли, я вставила серебристые зазубрины в замок под ручкой.

Казалось реально странным входить в дом, в котором я прежде никогда не бывала.

Стало ещё страннее, когда я закрыла за собой дверь, заперла её и осознала, что понятия не имею, куда мне идти и безопасно ли включать свет.

Я различила контуры глиняного камина, который прогорел до углей. Рядом с ним стоял длинный диван из коровьей шкуры и такое же кресло. Я знала, что любой из этих предметов мебели являлся наиболее вероятным местом, где я могла свернуться клубочком и перехватить несколько часов сна.

Положив ключ и чёрную намагниченную коробочку на маленький столик у двери, я сняла с плеча сумочку и поставила её на тот же столик.

Затем я сняла ботинки, один за другим, все ещё стараясь не шуметь.

Однако разувшись, я не направилась к дивану.

Вместо этого я простёрла свой свет.

Я нашла его ещё быстрее, чем снаружи — практически до того, как я направила взгляд своего света.

Он находился в той же спальне, где я видела его этим утром, только теперь я действительно видела, где эта спальня находится в доме. Наверное, раньше эта комната была спальней одного из детей Мэнни. Мэнни или его жена, должно быть, переделали её в гостевую спальню, когда дети повзрослели и съехали.

Я почувствовала Мэнни, спавшего в другой комнате, дальше по коридору и за гостиной, в кровати, которая была ненамного большей той, в которой спал Блэк.

Они оба дрыхли без задних ног.

Не считая меня, они были двумя единственными людьми в доме.

Я постояла там ещё несколько секунд.

Затем, почти прежде, чем я осознала принятое решение, я зашагала вперёд.

Я прошла мимо кухонного стола, освещённого льющимся через длинное окно лунным светом. Справа от него располагался проход, дававший мне вид на маленькую кухню с газовой плитой и допотопным холодильником. Пройдя мимо кухонной зоны, я вошла в узкий коридор с поношенным светлым ковром и очутилась лицом к трём дверям.

Две из этих дверей находились слева от меня. Одна находилась прямо впереди, в конце коридора.

За ней находился Мэнни — за этой дверью в конце коридора.

Комната за средней дверью пустовала.

Сделав вдох, я преодолела расстояние, отделявшее меня от ближайшей двери.

Стиснув ручку, я поколебалась всего мгновение перед тем, как открыть её как можно тише. Сделав ещё один вдох, я вошла внутрь, ступая ногами в одних носках.

Он оставил шторы задёрнутыми.

Даже свет луны не пробивался через плотную ткань.

Обернувшись, я закрыла дверь так же бесшумно, как открыла.

Моё сердце тяжелее забилось в груди.

И все же я не полностью проанализировала свои мотивы. Я не хотела делать это или думать о том, как он может отреагировать, обнаружив меня здесь, так что я не думала.

Мне приходило на ум, что поначалу он может не узнать меня.

По мне ударил проблеск воспоминаний о том, как он просыпался посреди ночи от одной из своих травм — как он атаковал меня во сне, когда вернулся из той тюрьмы в Луизиане и все ещё боролся с последствиями. До меня дошло, что в этот раз я рискую пострадать по-настоящему, учитывая, что он не догадывался о моем присутствии в доме.

Нахмурившись при этой мысли, я подумала, не попытаться ли мне сначала разбудить его.

Отсюда, то есть вне непосредственного радиуса его конечностей.

Я прочистила горло. Тихонько.

— Блэк? — позвала я.

Мой голос прозвучал практически шёпотом.

— Блэк, — позвала я чуть громче.

Он не шевельнулся.

Я бы могла все ещё сомневаться, в ту ли комнату зашла, учитывая, как тут было тихо, но я чувствовала его свет всюду вокруг меня. Я слышала его дыхание. Черт, да я чувствовала его запах — ещё одна странность видящих, которая обострилась с тех пор, как я начала тренироваться по-настоящему.

Отпустив свой свет, я также увидела его.

Его силуэт проступил из тьмы, гипер-резкий и кристально чёткий в деталях, и все же мерцающий и размывающийся волнами из-за всего этого золотого и белого света. Глядя, как он лежит на кровати, я осознала, что из-за всего этого света он может спать крепче обычного. Это может вытаскивать его дальше из тела, делая менее восприимчивым к пробуждению из-за нового присутствия в комнате.

Вздохнув при этой мысли, я провела рукой по своим длинным волосам и приблизилась к кровати.

Чем ближе я подходила, тем сильнее убеждалась в своей правоте.

Он находился в полной отключке.

Я задалась вопросом, проснётся ли он, если я улягусь рядом с ним и попытаюсь поспать, разделив с ним матрас. Там, где он лежал, оставалась масса свободного места вопреки тому, что матрас был слишком коротким для его роста.

Когда я взглянула на него, меня поразило, каким он был большим.

Я почти забыла, каким большим мужчиной он был — в физическом смысле. По крайней мере, из Барьера он выглядел крупнее, чем при нашей последней встрече — наверняка из-за поднятия тяжестей и всего остального, что он делал со своим телом после Нью-Йорка. Я сомневалась, что в нем осталась хоть одна унция жира. Судя по его Барьерному силуэту, его бицепсы выглядели толще моих бёдер, а талия оставалась худой вопреки тому, как расширялась грудь к его широким плечам.

— Блэк, — повторила я более мягко.

Он не шевельнулся.

Выдохнув — то ли от облегчения, то ли от раздражения, то ли и от того, и от другого — я приняла решение. Если он проснётся и нападёт на меня, значит, так тому и быть. Обычно его рефлексы достаточно быстры. Он почувствует мой свет и, будем надеяться, поймёт, кто я, до того, как полностью перейдёт в режим обороны.

Обойдя кровать, я скинула с плеч куртку, затем кофту, которую я надела поверх майки, как только на патио курортного ресторана стало прохладно. Уронив оба предмета на пол, я решила остаться в брюках и майке, но сняла лифчик.

Затем я забралась на матрас, стараясь не слишком его тревожить и не издавать ни звука. Перекатившись на спину рядом с ним, я выдохнула, уставившись в потолок.

Только тогда мне пришло в голову спросить себя, что я делаю.

Какого хера я тут делала?

Прикусив губу, я уставилась немигающим взглядом в потолок. Я не пыталась по-настоящему ответить на вопрос, но чувствовала это поверх собственного света, изучая свои чувства.

Я помнила, как Блэк рассказывал мне, что видящие инстинктивно хотят находиться в свете других видящих после того, как побывали в физической опасности, особенно если они пережили непосредственную близость смерти. Блэк вызвал меня сюда после того, что случилось с ним сегодня?

Я сама вызвала себя сюда, почувствовав, что моя жизнь может находиться в опасности, когда я ощутила риск для его жизни?

Я чувствовала тягу и в моем, и в его свете, но я все ещё недостаточно понимала эти тяги, чтобы иметь возможность правильно их проанализировать.

Прежде я не раз замечала, что в этих импульсах света присутствовал элемент, напоминавший мне поведение и рационализацию, которые я замечала у наркоманов, с которыми имела дело во времена работы консультантом и практикующим психологом.

Даже сейчас я чувствовала, как его свет реагирует на близость моего.

Я чувствовала, как мой свет реагирует на него.

Я также чувствовала, что реакция была бы чертовски сильнее, если бы мой свет не был настолько закрыт, если бы я не закуталась в щиты в попытках держать его на расстоянии даже сейчас.

Подумав об этом и глядя в потолок, я осознала, что задышала тяжелее.

Я хотела отрицать это — отрицать то, что это значило, что я чувствовала, все те проклятые эмоции, что я ощущала — противоречивые вещи, которые сталкивались друг с другом и делали меня иррациональной. Я хотела отрицать ту часть меня, что хотела наорать на него, что хотела коснуться его, что хотела ударить его.

Я хотела винить здешний свет, этот проклятый золотой, белый и оранжевый свет, который морочил мне голову, который путал мысли, заполняя мой разум приливами и волнами света.

Я хотела винить его.

Я хотела винить его за все, что хотело подняться во мне, каждый образ и мысль, каждый фрагмент времени, которое мы разделили.

Я хотела винить его за напоминание.

Я хотела винить его за напоминание, каким бл*дским ублюдком он был.

Я не осознавала, что плачу, пока моё дыхание не перехватило.

Боль заполонила мою грудь, отчего стало сложно дышать, сложно наполнить лёгкие воздухом. Этот золотой свет врезался в эту боль, в моё сердце, моё горло, мой живот. Он душил меня, распалял мой свет, сбивал меня с толку, выбивал меня из баланса, из моего сознания.

Я ненавидела его. Бл*дь, я ненавидела его.

Его боль полыхнула во мне дугой.

Она ударила по мне как нож, словно он пырнул меня в центр груди.

Боги, это больно. Это было охереть как больно.

Я прикрыла глаза от этого золотого света, от шока этой боли, от его силуэта во тьме. Я постаралась молчать, не ахнуть, когда боль усилилась. И все же я издала тихий звук, поворачиваясь на бок и частично съёживаясь в позу эмбриона.

Даже тогда я повернулась к нему лицом.

Даже во тьме я повернулась к нему лицом.

Я не повернулась к нему спиной. Я не отвернулась.

Я не знала, почему.

— Я тебя ненавижу, — прошептала я ему. — Я тебя ненавижу.

Думаю, я знала, что он проснулся.

И все же его голос шокировал меня, пусть даже лишь тем, как низко он звучал.

— Я знаю, — произнёс он так же тихо.

Я прикусила губу, не ответив. Я знала, что он проснулся.

Хуже того, я хотела, чтобы он проснулся. Я хотела, чтобы он меня слышал. Я хотела, чтобы он чувствовал меня, знал, какую сильную боль он мне причинил. Я хотела, чтобы ему было не все равно. Более того, я хотела, чтобы он чувствовал себя так же, бл*дь, ужасно, как я. Я хотела, чтобы для него это было реальной вещью, а не какой-то абстрактной, непостижимой, теоретической штукой; реальной — такой же реальной, какими реальными для него были его собственные чувства.

Бл*дь, я хотела, чтобы он меня увидел.

Я хотела, чтобы он меня увидел.

Его боль снова полыхнула горячим неконтролируемым облаком, от которого я стиснула челюсти.

Я ощутила его усилия. Я слышала, как его горло шевельнулось при сглатывании, видела, как его губы приоткрылись, когда он постарался заговорить. Я чувствовала, каким он был потерянным, насколько он находился не в своей стихии. Я чувствовала, как эта боль в нем усиливается до невыносимых пределов, когда он прокручивал то, что я сказала, что он услышал в моем сознании.

Я чувствовала, как он старается контролировать это, скрыть от меня.

Я чувствовала, как он проигрывает это сражение.

Его свет ощущался таким невероятно юным.

Он ощущался таким невероятно юным.

— Я ненавижу тебя, — сказала я.

В этот раз мой голос надломился. Мои слова застревали во рту, такие тихие, что я даже не знала, можно ли было их разобрать.

Он повернул своё тело.

Он повернулся, чтобы очутиться ко мне лицом во тьме.

Он не пытался меня коснуться, и это тоже меня разъяряло.

Он не говорил, и от этого мне хотелось его ударить.

Он не шевелился, не отворачивался от меня во тьме.

— Я ненавижу тебя, — прошептала я.

— Я знаю.

Я прикусила губу, глядя на слабый контур его лица в этом золотом и белом свете.

Я не решала его коснуться. Я вообще не решала потянуться к нему.

И все же мои пальцы свернулись в его волосах, сжимаясь в кулак.

Он не шевельнулся. Он не пытался увернуться от меня, хоть я и ощутила, как он вздрогнул, словно ожидал, что я его ударю. Я почувствовала, как раскрывается его свет. Я почувствовала, как что-то в нем делается совершенно мягким. Я почувствовала, как его свет раскрывается вокруг этой мягкости, его разума, его сердца.

Это ощущалось как капитуляция.

— Мири, — произнёс он сиплым голосом. — Мири…

— Не надо, — сказала я. — Просто не надо, Блэк, — я сглотнула, качая головой. — Не надо.

Он кивнул, закрывая свои золотые, похожие на тигриные глаза.

Я услышала, как он снова сглатывает.

Я чувствовала его желание коснуться меня. Я чувствовала, как сильно он этого хочет, но он ничего не сделал. Он лежал там, как будто ожидая. Я помнила, как он как-то раз рассказывал мне, что там, откуда он родом, у видящих все принято иначе. Я помнила, как он рассказывал, что мужчины обычно ждали, когда женщины коснутся их первыми. Я помнила, как видела его ребёнком через его разум, через его воспоминания.

Я помнила, как он себя чувствовал.

Тот инстинкт выживания все ещё жил в нем. Он цеплялся за него, за его свет.

Та готовность сделать что угодно, чтобы остаться в живых, выжить, победить мудаков, которые хотели его сломить — это никуда не делось. Та готовность нагнуть любые правила, нарушить все, что нужно нарушить, чтобы выжить, ударить в ответ — это выгравировано в его свете, в его разуме, в его теле.

Это отметило его — точно так же, как они отметили его.

Я чувствовала, как он голодал, умирал с голода.

Я чувствовала его в окружении видящих и людей крупнее него, которые причиняли ему боль, если он не причинял боль в ответ. Я чувствовала, как он рассчитывал, думал, решал жить. Я чувствовала, как он защищал более маленьких видящих, особенно…

Корека.

Особенно Корека. Блэк защищал Корека.

Он называл его братом.

Глядя на хрупкого видящего с огромными темными глазами, я осознала, что знаю его. Я знаю его свет, его присутствие. Я узнала разум маленького видящего, который боготворил Блэка как героя; которого Блэк изо всех сил старался сохранить в живых вопреки тому, что охранники нацелились на него.

Я знала эти сине-черные глаза, эти пёстрые волосы, худенькое тельце.

Они оба выглядели лет на пять-шесть по человеческим меркам — но маленький, Корек, выглядел ещё моложе, потому что был таким крохотным. Не зная, откуда мне это известно, я понимала, что им обоим было ближе к пятнадцати, чем к пяти. Я знала, что они присматривали друг за другом, любили друг друга.

Я знала, что в основном Блэк присматривал за ним.

Глядя в эти тёмные глаза, я знала, что Блэку все ещё снятся кошмары о Кореке.

Я знала, что он нёс в себе стыд из-за Корека. Я знала, он чувствовал себя ответственным за то, что они пришли и забрали Корека, превратив его в…

Эту часть я не понимала.

Они превратили его в… нечто.

Вроде машины, но не машина. Что-то живое, но не живое. Нечто с присутствием, со светом, с разумом, сердцем и душой… но без них.

Что бы это ни было, Блэк был уверен, что это привело его сюда.

Блэк был уверен, что друг его детства — причина, по которой он теперь находится на этой версии Земли.

Машина жила на двери. Корек жил в машине.

Каким-то образом Корек открыл дверь.

В конце концов, это его друг спас его.

Блэк винил себя за то, что потерял этого друга все те годы назад. Он винил себя, хоть они оба были рабами, хоть они оба были практически младенцами по меркам видящих. Он винил тот сильный инстинкт выживания в своём свете за то, что отпустил Корека. Он винил ту пульсирующую, отчаянную нужду жить, веря, что она заставила его пожертвовать другом ради собственного спасения.

Тем самым другом, который спас его, не имея на то никаких причин.

Тот самый друг, которого Блэк позволил забрать охранникам, оказался лучше его, даже в смерти.

Я крепче стиснула его волосы.

Тот золотой свет теперь плыл через нас обоих, ослепляя меня, делая невозможным видеть его, и в то же время каким-то образом привязывая меня к нему. Я чувствовала его так сильно, как никогда прежде, но его омывал тот золотой и белый свет, делая его невидимым для меня.

Он не говорил. Я чувствовала, как он хочет заговорить.

Я ощущала, как его разум мыслит более связно, окончательно проснувшись, хоть и этот прилив света сбивал его с толку, посылал его эмоции по наклонной спирали, пока он старался рассмотреть меня. Я чувствовала, что он гадает, как я сюда попала, как я вошла в дом. Я ощутила его беспокойство о том, что я приехала ночью. Я чувствовала его беспокойство о вампирах, Волке, и что я, видимо, суицидница, раз приехала одна. Я чувствовала, как он гадает, почему я здесь, приехала ли я сказать ему, что все кончено, сказать ему оставить меня в покое.

Я чувствовала его желание коснуться меня.

— Боги, Мири, — боль волнами вырывалась из его света. — Просто сделай то, что ты собираешься сделать. Скажи то, что ты собираешься сказать. Просто сделай это, пожалуйста. Пожалуйста.

Я прикусила губу.

Долгое время я просто лежала там, неспособная видеть его по-настоящему, неспособная чувствовать ничего, кроме него. Его мысли и свет метались через меня, стали неотделимыми от моего света.

Я не знаю, когда я снова начала его касаться.

Моя рука очутилась на его груди. Затем я ласкала его, касалась его, массировала его плечо, его шею, его руку, его грудь, его лицо. Я выделила его образ из тьмы своими пальцами, и он лежал там, неподвижно, тяжело дыша под моими пальцами. Его боль сделалась невыносимой по мере того, как я продолжала его касаться, и я ощутила очередной завиток эмоций, вышедший из его света и ударивший по мне почти с жестокостью.

Затем его пальцы очутились в моих волосах, сжимая и отпуская, когда он подвинулся ближе ко мне на матрасе. Его рот нашёл мой, целуя меня светом и губами, а затем его зубы и губы нашли моё горло. Он притягивал меня своим светом, дыша с трудом, и когда я его не остановила, он перекатился на меня сверху, придавливая к матрасу своим весом.

Боль рябью выплеснулась из него, когда он снова укусил меня, крепче, заставляя меня ахнуть перед тем, как он стиснул моё запястье, порывисто расстёгивая мои джинсы и сдёргивая их обеими руками, пока он прижимал мой торс своей грудью.

Он издал надрывный стон, пытаясь стянуть с себя рубашку.

Затем я помогала ему, сдёргивая его шорты, хватая его за спину, вонзая в него ногти и кусая его плечо, недалеко от того места, куда он укусил меня.

От него изошла вспышка света, отчаянности, срочности, которая парализовала мой разум.

Он стиснул майку, сдирая её с моего тела, стаскивая её через голову.

Затем он сжал мои бедра, и я вновь ощутила в нем это стремление к выживанию. Я чувствовала, как он держит меня, и эта ожесточённая нить отчаяния и борьбы усиливается. Он направил своё тело меж моих ног, и его боль сделалась настолько сильной, что я ахнула, стискивая его руки.

Затем я ощутила, как он концентрируется, стараясь убрать шип.

Осознав, что он делает, я издала очередной тихий вздох, впиваясь ногтями в его руки, затем в его плечи. Затем я попыталась помочь ему, используя свой свет и стараясь отвлечь его от меня, от своего тела, от того, что мы пытались сделать.

Я постаралась притянуть его в более логичную часть его разума, ту часть, которой не было до этого дела. Я знала, что какой-то части него не было до этого дела. Я знала это, потому что я знала Блэка.

Я знала ту более логичную часть его света и разума.

Одна вещь, которую я узнала о Блэке за последние несколько месяцев: часть него всегда планирует, думает, просчитывает на миллион миль вперёд меня.

— Иди нах*й, — прохрипел он.

Он поднял взгляд, его золотые глаза отчётливо виднелись через Барьер. Его голос звучал низко, так низко, что это шокировало меня. Он издал низкий стон, и в этот раз я ощутила, что он едва сдерживает слезы.

— …Иди ты нах*й, Мири.

Я стиснула его волосы, но теперь он на меня не смотрел.

Он старался сосредоточиться, старался закрыть свой свет, чтобы суметь меня трахнуть.

Я знала, что так все и будет.

Мы потрахаемся. Мы потрахаемся, потому что мы неизбежно трахаемся.

— Иди нах*й, — прорычал он, и эта боль звучала в его голосе. — Ни хера ты не знаешь. Ни хера ты обо мне не знаешь. Ты совершенно ни черта не знаешь…

Его боль резко усилилась, и он умолк, закрыв глаза.

Его пальцы сжались в моих волосах, так сильно, что причиняли боль.

Даже в тот момент какая-то часть него могла думать лишь о том, чтобы войти в меня.

Я чувствовала, как он работает над этим, старается вспомнить, как делал это прежде. Я ощутила, как отчаяние в нем усиливается, и злость тоже нарастает. Злость на меня. Злость из-за того, что я оставила его. Злость из-за того, что я предала его, что я не поняла, что он ради меня сделал.

Злость из-за того, что он пытался… что он пытался сделать все правильно для меня, для нас.

Злость из-за того, что он пытался сохранить нам обоим жизнь, а я бл*дь ненавидела его за это.

Я стиснула его руки, и он застонал, сильнее стараясь контролировать свой свет, свой разум.

Я не знаю, сколько мы так лежали.

Я не знаю, сколько ему понадобилось, чтобы понять, что он не может контролировать своё тело.

В итоге я ласкала его всего, гладя его лицо, его грудь, его ребра и живот, его член. Я забыла, каким он был большим. Все его бл*дское тело было большим. Его свет был большим, его разум, его сердце, его грудь, его руки, его член. Его присутствие омывало меня, больше чем моё, и я закрыла глаза, обхватывая его руками и ладонями.

Он поглотил меня.

Он поглотил меня с первой нашей встречи.

— Хрень собачья, — боль окрасила его голос. — Ты совсем завралась, Мири.

Я крепче обхватила его руками, обнимая его спину, его плечи, обхватывая его ногами, закидывая одну ногу ему на талию.

Несколько долгих моментов мы просто лежали там.

Я не знаю, когда осознала, что он плачет.

К тому времени я едва могла отделить его свет от своего.

Я едва могла отделить его кожу от своей.

Его свет омывал меня, смешиваясь с тем золотым светом и ослепляя меня.

Я осознала, что ласкаю его член, возвращая его боль — в этот раз с ожесточённостью.

Он толкнулся всем телом навстречу мне, моей руке, и его боль ударила по мне с физической силой, выбивая воздух из лёгких и останавливая мой разум. Я продолжала массировать его, уже сильнее, пока он не застонал мне в ухо, наваливаясь всем весом, обхватывая руками моё тело, сжимая пальцы в моих волосах.

Его свет раскрылся. Он раскрылся так сильно, что я потерялась в нем.

Он становился все мягче, чем дольше я гладила его член. Его контроль ускользнул от него, и его тело тоже смягчилось, отяжелев на моём. Его свет скользил в меня словно вода, окутывая меня — сливаясь со мной.

Он просачивался через мою кожу, сбивая моё дыхание, заставляя меня крепче стискивать его руками.

— Я люблю тебя, — сказала я ему.

Я прошептала эти слова.

Я произнесла их так тихо, что не знала, как он это расслышал.

Но он расслышал.

Он кончил.

Я крепче обняла его, почувствовав, как он теряет контроль.

Он прижался ко мне, издавая тихий, надрывный крик. Его член запульсировал под моими пальцами, когда он отпустил контроль, и я продолжила ласкать его той рукой, что не обхватывала его спину, сжимаясь в его волосах. Он кончал долго — казалось, это продолжалось долгое время.

Ещё не закончив, он перекатился всем весом на меня, слегка застонав, стараясь контролировать дыхание, прижимая меня к матрасу, каждой частью тела ловя меня в ловушку под ним. Его руки стиснули мои бедра, дёрнув меня глубже под него, когда он силой развёл мои ноги. Он ласкал моё лицо, вкладывая в меня свой свет, вкладывая в меня столько своего света.

На мгновение он прижался своим лбом к моему.

Я ощутила в нем страх, тоску, прилив боли, от которого у меня снова сдавило горло.

Каким-то образом моя злость ушла.

Вся, полностью — просто ушла.

Когда он вошёл в меня, я издала шокированный всхлип, выгибаясь под ним.

Его руки обвились вокруг меня, сжались крепче, погружая его глубже. Он замер неподвижно на несколько секунд, проникая в меня как можно глубже, хрипло дыша мне в шею. Он держал меня почти осторожно вопреки тому, как много его веса вжималось в меня, вопреки тому, как глубоко он вошёл. Его пальцы запутались в моих волосах, другая рука сжимала мою задницу, и его тело ещё глубже вдавилось в меня.

Когда он поднял голову, я вскинула взгляд.

Каким-то образом я различила его глаза. Он сияли на меня через весь этот свет.

Остекленевшие, они светились золотым светом Барьерного шторма.

Долгое время ни один из нас не шевелился и не говорил.

Затем я поймала себя на том, что нарушаю это молчание.

— Если ты сделаешь это снова, я не вернусь, — сказала я, качая головой. — Если это повторится вновь, я не вернусь, Блэк. Никогда.

Он застыл. Его дыхание остановилось, пока он всматривался в меня.

Затем он задышал тяжелее, его сердце заколотилось у моей голой груди.

— Мири…

Я покачала головой.

— Не надо. Я знаю, ты считаешь это пустой угрозой. Я знаю, ты думаешь, что я не могу говорить серьёзно, что это в принципе невозможно из-за связи…

— Я не думаю, что это пустая угроза, — произнёс он, задыхаясь и прислонившись своим лбом к моему. — Я не считаю это пустой угрозой, Мири. Не считаю.

Я услышала в его голосе страх. Я услышала там отчаяние.

Я также услышала облегчение.

Осознав, что он услышал меня, что он понял, я кивнула.

Я подумывала сказать больше, объяснить больше. Я подумывала спросить его, согласен ли он, заставить его ответить мне словами. Я подумывала заставить его сказать это вслух.

Затем я осознала, что в этом нет необходимости.

Он понял меня. Он прекрасно меня понял.

Его пальцы сжались в моих волосах.

Он осторожно опустил губы, его свет почти выражал вопрос. Когда я приподняла лицо, отвечая ему без слов, он поцеловал меня. Он вкладывал так много света в свой язык, губы и дыхание, что я ахнула ему в рот, впиваясь пальцами ему в спину, сжимая его руку, привлекая его ближе к себе. Я крепче обхватила его ногами, и он задышал ещё тяжелее, наваливаясь всем весом, обхватывая руками мою спину.

Он задвигался во мне, медленно, не отрывая губ или головы.

Он застонал, проникнув в меня до конца. Этот стон сделался ещё интенсивнее, когда он проник под более глубоким углом — таким глубоким, что казалось, будто он пронзает меня насквозь.

Все ещё целуя меня, он удлинился.

Я вскрикнула, прижимаясь к нему, и мы оба покрылись потом.

Он снова застонал, затем принялся жёстче двигаться во мне. Он открылся так сильно, что этот золотой свет хлынул в меня, стирая моё физическое зрение и вызывая у меня головокружение.

— Откройся мне, Мири, — он целовал моё лицо, сжимая руку в моих волосах. — Откройся мне. Пожалуйста. Пожалуйста, черт подери.

Его пальцы причиняли боль, но я хотела, чтобы он потянул ещё сильнее.

Я хотела, чтобы он тянул сильнее, трахал меня сильнее, кусал меня, причинял боль. Я хотела полностью прочувствовать в себе ту острую часть его члена.

Он издал тяжёлый стон.

— Откройся мне, — его голос сделался гортанным, приобретая тот низкий, тяжёлый тон, который сводил меня с ума и проявлялся только тогда, когда он был в таком состоянии. Он прижался своим лицом к моему лицу. — Мири, откройся… открой свой бл*дский свет… открой свой свет сейчас же…

Я чувствовала за этим смысл.

Если я вернулась, значит, я вернулась.

Он хотел свою жену обратно.

Не просто часть меня. Он услышал мои условия. Он услышал мой ультиматум. Он услышал, что я говорила серьёзно. Он услышал ту линию, которую я прочертила между нами, чтобы больше никогда её не переступать.

Он принял это.

Он согласился на это.

Теперь он хотел меня всю. Он хотел меня всю сейчас же.

Нет, не хотел. Это было не желание. Это слово ощущалось неправильным.

Это не ощущалось желанием — может, даже для нас обоих.

Нужда казалась слишком абсолютной, но это слово было более близким.

Когда я закрыла глаза, чувствуя это в нем, во мне, все ощущалось так, будто он полностью утратит контроль, если я не пройду с ним весь путь до конца. Как будто он потеряет самообладание, как будто его свет выйдет из-под контроля, сместит его разум с нормальной оси.

Я понятия не имела, как это могло выглядеть.

Я не боялась его. Я не боялась, что он навредит мне. И все же я чувствовала, что это будет плохо. Я чувствовала интенсивность этого, уязвимость, отчаяние.

Я чувствовала это стремление к выживанию.

Я чувствовала молодого Блэка и осознавала, что он тоже нуждался во мне.

Он нуждался во мне. Он дал бы мне все, о чем бы я ни попросила.

Он готов был отдать мне что угодно — без вопросов, без споров, без условий, о чем бы я ни попросила. Вместо того чтобы тронуть меня или заставить чувствовать себя в большей безопасности с ним, это осознание напугало меня. Я не была уверена, что хочу иметь над кем-нибудь такую власть.

Я не была уверена, что хочу иметь такую власть над ним.

Это также заставило меня задаться вопросом, какую власть он имел надо мной.

Но этот ответ уже мне известен.

Я покинула Гавайи и прилетела в Нью-Мехико, когда он позвонил. Ранее я оттолкнула его, сказав не связываться со мной, не звонить, не приезжать, но когда он позвонил, когда он действительно попросил, я добралась к нему за считанные часы. Я села на самолёт через считанные часы, даже не поколебавшись. Я прилетела к нему на двух рейсах, ехала посреди ночи, чтобы побыстрее добраться сюда — вопреки тому, что он сделал, вопреки тому, как я была на него зла.

Вот настоящая причина, по которой я не разрешала ему звонить мне.

Вот настоящая причина, по которой я сказала ему оставить меня одну, не звонить, не приезжать ко мне, не посылать мне ничего, не разговаривать со мной в моем сознании, не пытаться убедить меня вернуться. Вот настоящая причина, по которой я отправилась на Гавайи. Я знала, что это случится. Я всегда знала. Единственная имевшаяся у меня защита — это отрезать его полностью, убрать его голос из своей головы.

И даже сейчас это я пришла к нему.

Даже сегодня ночью я пришла к нему.

Я ехала полночи, а накануне летела всю ночь, чтобы добраться до него.

— Мири, — он целовал моё лицо, источая жар в мою грудь и заставляя меня закрыть глаза. — Если ты не можешь быть со мной вот так, скажи мне, — его голос звучал грубовато и так низко, что мои пальцы крепче сжались на его руках. — Скажи мне, если ты не можешь, Мири. Скажи мне, и я остановлю это.

Подняв голову, он отвёл взгляд перед тем, как вновь посмотреть на меня.

— Я не могу сейчас просто трахаться, — грубо сказал он. — Знаю, ты думаешь, что я могу, но я не могу. Я выйду из себя. Я с ума сойду нахрен… так что если ты хочешь от меня только этого, скажи мне остановиться. Я удовлетворю тебя. Обещаю, я удовлетворю тебя, но я не могу сделать это вот так. Я вылижу тебя, использую свои пальцы… все что захочешь. Но я не могу сделать это так. Не могу. Пожалуйста, не проси меня об этом.

Мои пальцы нашли его лицо.

Я сделала это бездумно, не пытаясь думать.

Отпустив его руки, я провела пальцами по его скулам, скользнув рукой в его волосы.

Я коснулась его подбородка, возвращая его лицо и глаза обратно ко мне, безмолвно прося посмотреть на меня. Он сделал это, и его боль мгновенно усилилась, на секунду останавливая моё сердце и сжимая его в груди.

Боги. Как же он красив.

Он так охрененно красив, даже в темноте.

Эта боль в моем нутре усилилась, смешиваясь с его болью, когда он отреагировал на мои мысли, на мою боль, может, на мои пальцы и руки на его теле, может, на тот факт, что он находился во мне. Было так больно, что я понимала — я тоже вот-вот утрачу контроль. Эта мысль привела меня в ужас.

Ещё это казалось неизбежным.

Может, это даже казалосьправильным.

Закрыв глаза, я сглотнула.

Затем, встретившись с ним взглядом…

Я открыла свой свет.

Глава 15 Барьерный шторм

— Я посылаю Чарльза и его людей, — сказал низкий мужской голос по телефону. — Они уже в пути. Мы не можем сделать из этого военный манёвр, Мэнни… по многим причинам. Но тот факт, что это происходит на земле резервации, делает это совершенно не подлежащим обсуждению.

Голос полковника сделался мрачным.

— Ещё большая проблема — публичность. Думаю, Счастливчик и его люди лучше подойдут для решения этой проблемы, чем мы. Они также уберут оттуда местных жителей и сделают это более ненавязчиво. Это неидеальный вариант, но если Блэк не может справиться самостоятельно, то есть смысл провернуть это таким образом.

— Счастливчик, — Мэнни фыркнул, качая головой. — Из Вьетнама. Который потрошил людей как мясник. Который работал на русский спецназ и оставлял трупы по половине Тропы Хо Ши Мина.

— Он самый, — сказал полковник, и в его низком голосе слышалось почти раздражение. — Поверь мне, для меня это тоже странно, брат. Но кажется, у Блэка в настоящий момент с ним какой-то мутный союз.

В ответ на молчание Мэнни полковник Харрисон Гамильтон Холмс-третий выдохнул, словно разделял хотя бы некоторые чувства, крутившиеся сейчас в голове Мэнни.

— Мы не можем игнорировать это, Мануэль, — сказал полковник, и его голос звучал почти извиняющимся. — Больше нет. Чарльз, кажется, считает ту аномалию, с которой вы столкнулись у Шипрока, настоящей опасностью, и не только для него, Блэка и подобных им людей. И не только из-за Волка. Чарльз заявляет, что там действительно может быть какая-то «дверь». Нечто, что может пригласить в наш мир тварей ещё похуже.

— Похуже чего? — спросил Мэнни.

— Похуже вампиров.

— Что хуже вампиров?

Полковник не ответил.

Задумавшись над его словами, Мэнни нахмурился. Чуть сдвинув штору в сторону, он выглянул в окно на чёрный внедорожник с тонированными окнами, припаркованный слева от дома, рядом с большой сосной. Его потрёпанный индейский мотоцикл стоял рядом, собирая на себя пыль, а маленький грузовичок Тойота был припаркован с другого бока от него. За рядом автомобилей он видел свою внучку, которая наполняла корыто водой из шланга.

Три его лошади, Печенька, Саманта и Дервиш, смотрели на него с интересом.

Переведя взгляд обратно в тёмный дом, в направлении задней части за кухней, Мэнни на мгновение прислушался.

Там все снова стихло.

Он не слышал, чтобы кто-то из них в последнее время вставал в туалет.

Может, они обратно уснули.

Ранее этим утром, ещё до того, как он осознал, что у него новая гостья, Мэнни услышал из той комнаты несколько вещей, которые он предпочёл бы не слышать.

Однако последние несколько часов все было тихо как в гробнице.

Он гадал, не стоит ли ему постучать. Время приближалось к полудню.

Учитывая все происходящее, а теперь ещё и то, что Счастливчик Люцифер приедет в резервацию через считанные часы, Мэнни гадал, не нужно ли ему силой вытащить Блэка из спячки, чтобы они смогли обсудить, как им с этим разобраться, особенно учитывая, что Волк все ещё бегает на свободе в тех холмах.

Мэнни не хотел войны в резервации, будь то федералы или силы личной охраны Счастливчика и профессиональные охотники на вампиров.

Ему также нужно было заранее предупредить Красного, чтобы они с Элси успели сообщить об этом БДИ и полиции Нации Навахо, пока те не позвонили ФБР в Санта-Фе или Альбукерке.

Как раз когда он подумал об этом, голос полковника раздался у его уха.

— Я могу поговорить с Блэком? — спросил мужчина. — Люди Счастливчика должны прибыть относительно скоро. Они захотят получить брифинг с оперативной информацией, так что мне бы хотелось знать, что именно Блэк намеревается им сказать, — выдохнув, он добавил: — Честно говоря, я начинаю задаваться вопросом, а стоит ли Блэку вообще находиться там, учитывая, как он отреагировал на эту штуку у Шипрока. Он может позвонить кому-то из своих людей, чтобы те присмотрели за ситуацией? Может, Кико из Сан-Франциско? Или Дексу? Кому-то из бывших военных? Мне было бы спокойнее, если бы мы убрали его подальше от этой штуки.

Мэнни фыркнул, отойдя от окна и вернувшись в центр гостиной. Сочувственно взглянув на задний коридор, где находились маленькие спальни дома, он пожал плечами.

— Блэк… эмм, сейчас не здесь. Я скажу ему перезвонить.

— Когда он вернётся? Могу я позвонить ему туда, где он сейчас?

Все ещё глядя по коридору в сторону бывшей спальни его дочери, Мэнни поджал губы и покачал головой.

— Вряд ли, — сказал он. — Но попытаться можно. Я не знаю, когда именно он будет доступен, но я обязательно скажу ему перезвонить, когда в следующий раз его увижу.

— Спасибо, Мануэль. Я отзвонюсь, если узнаю более точное время прибытия людей Чарльза.

Мэнни фыркнул.

— Вот это я оценил бы превыше всего. Признаюсь, я немного в растерянности, как мне справиться с тем, что он явится ко мне на порог.

Полковник усмехнулся.

— Береги себя, дружище. И скажи Блэку позвонить мне.

— Будет сделано.

Мэнни повесил трубку, все ещё глядя на тёмный коридор до спален.

***

Он будил меня, и не раз.

Если честно, я тоже разбудила его как минимум один раз.

Может, дважды.

Может, я разбудила его дважды.

Был по меньшей мере один раз, когда я не уверена, кто из нас проснулся первым, и кто из нас разбудил другого до состояния полного бодрствования.

Честно говоря, это могли быть мы оба по очереди.

Он разбудил меня снова, скорее от боли, которая спиралью выходила из моего света, и от этого я задавалась вопросом, не разбудила ли его эта боль. Затем его рот очутился на мне, пока я лежала лицом вниз на постели, его свет притягивал меня, руки массировали мою поясницу, пока он приподнимал мои бедра. Он издал низкий стон, когда мой свет раскрылся.

Это снова происходило без проблем. Было легко открыться ему.

Меня пугало то, каким лёгким это стало.

Он скользнул выше, на меня, обвивая рукой мою талию и прижимая меня под себя.

Его свет потянул сильнее, прося меня, и я повернула голову, поднимая на него взгляд. Посмотрев мне в глаза, он издал низкий стон, свободной рукой массируя мою шею и прижимаясь членом ко мне сзади.

— Скажи, что мне можно, — произнёс он тяжёлым, грубоватым голосом, которым он говорил всю ночь. Мои веки опустились, когда я узнала этот тон, и боль пронзила низ моего живота. — Я знаю, у тебя все ещё побаливает. У меня тоже болит, но мне похер. Скажи мне, Мири. Скажи, что мне можно.

Он убрал руку из-под меня, обхватив ладонью моё бедро. Он всю ночь меня лапал. Он хватал меня за талию, за задницу, за бедро, прижимая меня к себе с властностью, от которой у меня перехватывало дыхание и становилось тяжело думать.

— Я знаю, что у тебя побаливает, — он издал полу-стон. — Я чувствую, что у тебя побаливает… скажи мне, что ты все равно хочешь. Скажи, что мне можно. Бл*дь, скажи мне, Мири.

Это был Блэковский вопрос, который никогда не звучал как полноценный вопрос.

Теперь я могла его видеть.

Полагаю, наверное, именно так я поняла, что наступило утро, что ночь по-настоящему закончилась. Даже через плотные шторы, висевшие на окнах, в дырочки и просветы просачивалось достаточно солнца, его свет пятнами покрывал стену за окнами, и я видела все его тело.

Я видела его лицо, его высокие скулы, его утреннюю щетину, его губы, его золотые пятнистые радужки. Эти миндалевидные глаза светились, эти кошачьи глаза, которые никогда не казались мне полностью человеческими. Его черные волосы свисали до бровей, выражение лица ожесточилось. Мой взгляд пробежался по его груди, ниже по этой нереальной симметрии, мускулам его рук и живота.

— Я хочу, — выдавила я, и моё сердце уже гулко билось в груди. — Я хочу, чтобы ты это сделал, — поправилась я, все сильнее теряясь в его свете и стараясь подобрать слова. — Сделай это, Блэк… пожалуйста.

Крепче стиснув мою шею, он скользнул в меня сзади.

Я застонала.

Обернувшись в ответ на его молчание, я увидела, как напрягся его подбородок, а лицо оставалось ожесточённым.

Возобновив свою хватку на мне, он вдолбился в меня, из его света исходила жестокость, от которой я ещё сильнее раскрылась для него. Когда я издала очередной невольный звук, он опустил на меня свой вес, скользнув вбок, чтобы поцеловать меня в губы, как только он очутился достаточно близко. Я чувствовала, как он говорит мне, что нам надо быть тише, что мы не можем издавать много шума, что он слышал, как встал Мэнни, и что нам надо вести себя тихо.

Я почувствовала, что его слова разозлили меня, затем смутили.

Я почувствовала за этим иррациональность.

Он сказал мне вместо этого говорить с ним в своём сознании.

Он тянул мой свет, прося говорить с ним в моем сознании, умоляя меня об этом.

Его свет вспыхнул в то же мгновение, как я заговорила.

Я орала на него. Я говорила ему прекратить сдерживаться, прекратить притворяться, будто ему есть дело до того, что подумает Мэнни. Я сказала ему оттрахать меня, или я заставлю его остановиться. Я сказала ему оттрахать меня, или я уйду. Ничто из этого не имело смысла. Говоря почти все это, я притягивала его, использовала свой свет, чтобы притянуть его ко мне, попытаться заставить его сделать то, чего мне хотелось.

Было адски больно. Все адски болело.

— Gaos… — он стиснул зубы, затем ахнул, сжимая мою шею, протягивая руку, чтобы схватить мои волосы, и теряя контроль над собственным светом. — Gaos… Мири.

Раскрыв свой свет ещё сильнее, он снова вдолбился в меня, затем заставил себя замедлиться, вкладывая в каждый толчок намерение. Сама нарочитость, медлительность его движений, и то количество света, что он вливал в меня, пока трахал, вдавливая в матрас — все это погрузило меня в какой-то мысленный туман.

Это также сильнее разозлило меня.

Он нарочно не делал того, о чем я просила. Он нарочно играл с моим светом, с моим телом, пытаясь заставить меня утратить контроль.

Я старалась не шуметь, пока он продолжал. Однако теперь он прислушивался ко мне, отвечая на побуждения моего света, начиная двигаться жёстче, затем быстрее и жёстче, затем жёстче и быстрее.

Я чувствовала, как он хочет поговорить со мной.

Я чувствовала его раздражение, ту мешанину эмоций, которые на самом деле не рассеялись у нас обоих. Я чувствовала и его злость тоже. Это выходило все сильнее и сильнее по мере того, как он расслаблялся со мной, позволял своему свету открыться, показывал свои истинные чувства. Я знала, что большая часть этой злости являлась страхом. Я чувствовала, как даже сейчас его раздражение переплетается со страхом, но кажется, он все ещё не знал, как это выразить.

По правде говоря, ощущение всего этого почти приносило облегчение.

Может, облегчение было вызвано тем, что все это ощущалось более честным.

Вначале он говорил со мной.

Он говорил со мной после первого раза, когда мы занялись сексом. Он сказал мне, что злится. Он сказал, что злится на меня, потому что я уехала и не поговорила с ним, даже не попыталась разрешить ситуацию. Он сказал, что я причинила ему боль, морочила ему голову, что нам понадобится трахаться минимум несколько дней подряд… может, недель… может, месяцев… чтобы он вновь почувствовал себя хоть отдалённо в безопасности со мной, чтобы преодолеть эти семь или восемь недель разлуки.

Я все ещё чувствовала это в нем.

Я чувствовала там насторожённость, нежелание сказать что-то неправильно, отпугнуть меня. Я чувствовала за этим злость, а за злостью — страх.

После первого раза он тоже говорил со мной.

Не так много во время нашего первого или второго занятия сексом, но после.

Он говорил со мной во время последующих раз, и после этих раз, и во время следующих раз. Когда он признался, что он злится, что он сбит с толку, что он не доверяет мне, многие его слова звучали спутанными… не совсем бредовыми, но и не совсем ясными и связными.

Многие его слова казались импульсивными.

Во многом похожими на признания или, может, просто попытки поделиться со мной, установить связь, проложить мост от того времени, когда я видела его в последний раз. Я чувствовала в этом утрату контроля, тягу его aleimi и моего, импульсивное желание втянуть меня обратно в его свет.

Он стиснул руку в моих волосах, и я ощутила очередную волну этих противоречивых эмоций.

Страх, злость на меня.

Я осознала, что во многом я чувствовала его злость на себя.

Я также ощущала собственничество, прилив ревности, которого я не чувствовала накануне.

Его разум отправился куда-то далеко, буквально от небольшого количества секса.

Я чувствовала его желание спросить меня, чем я занималась эти восемь недель, пыталась ли я отомстить ему за то, что он делал с этими проклятыми вампирами. Я чувствовала его желание попросить меня никогда больше так с ним не поступать, никогда не оставлять его вот так.

Я чувствовала его желание обвиться вокруг меня всем телом, приковать меня наручниками к кровати, заставить меня пообещать ему, что я никогда бл*дь больше так не сделаю теперь, когда он дал мне эти обещания.

Он очень хотел спросить меня, что я делала все это время, с кем я была. Он хотел знать, вернусь ли я с ним в Сан-Франциско, буду ли я снова жить с ним, и когда он наконец-то бл*дь сможет сказать людям, что я — его жена.

Он хотел попросить меня вновь довериться ему.

Я чувствовала его недоверие ко мне — из-за того, что ушла, из-за того, что отказалась с ним говорить.

Я чувствовала, как он думает о своём прошлом, о том другом мире.

Я чувствовала, как он думает о Кореке.

Я чувствовала, как он думает об его семье.

Я чувствовала, как он думает, во что все это его превратило. Я чувствовала, как он задаётся вопросом, способен ли он вообще быть с кем-то. Или же он безнадёжно испоганен этим выживанием, и этот импульс настолько вгрызся в него, что стал всей его сущностью.

Я открылась ещё сильнее, в этот раз инстинктивно, и он покрылся потом.

Ещё какое-то время мы трахались, затем он застонал в голос, теряя контроль. Он был громче меня, и я чувствовала, что он осознает это, хоть и отпускает сдержанность. Я почувствовала, как он решает, что это неважно. Он издал очередной надрывный звук, когда я выгнулась под ним, затем он стиснул мою талию так крепко, что причинил боль, затем изменил угол проникновения, чтобы войти ещё глубже.

На долгое мгновение мы оба просто застряли в этом состоянии, затерявшись в движении и свете друг друга. Я чувствовала, как он срывается. Я чувствовала, как контроль опять ускользает от него.

Я чувствовала, как он отпускает себя. Я ощутила его решение отпустить себя.

Он позволил себе отправиться туда…

Раздался резкий стук в дверь.

Блэк издал болезненный звук.

Он не остановился.

Я не уверена, что в тот момент он мог остановиться.

— Отъе*ись, — заявил он. Его голос звучал низко, грубо, и так громко, что я подпрыгнула. — Если только дом не горит… отъе*ись. Мы скоро выйдем.

Последовало молчание.

Затем я услышала, как кто-то уходит, и ковёр приглушает его шаги.

Мне пришлось усилием воли подавить смех, но Блэк крепче схватил меня за волосы, держа другой рукой моё плечо. Когда я застонала, сильнее раскрывая для него свой свет, он издал тяжёлый крик, жёстче трахая меня. На долгое мгновение я снова потерялась, забывшись в том, что, черт подери, происходило вокруг нас двоих.

Я почувствовала, как он по-настоящему теряет контроль, утопая в моем свете.

Секунды спустя он кончил.

Он использовал свой свет и член, чтобы довести меня до оргазма, пока он сам все ещё кончал, и в этот раз я закричала по-настоящему.

Я больше не думала о Мэнни до тех пор, пока не пришла в себя.

Я потерялась в этом смутном состоянии, потерялась в золотом и белом свете Барьерного шторма. Я потерялась в Блэке, в таком большом количестве Блэка и его присутствия, в этой его тянущей, импульсивной нужде, в том, как мой свет реагировал на эту нужду, в своих эмоциональных реакциях… я вообще не могла думать те несколько минут, что понадобились мне, чтобы прийти в себя.

Потом он лежал рядом со мной, обхватывая меня руками сзади и крепко прижимая к себе, к своей груди и животу, все ещё тяжело дыша.

— Я снова хочу трахаться, — пробормотал он, крепче обнимая меня.

Боль скользнула по нему и по мне при этих словах.

Острая боль ударила меня в грудь и потянула за мой свет, отчего перед глазами все померкло. Блэк прижался ко мне всем телом, сбивая моё дыхание, когда он ещё крепче сжал свои объятия.

— Но нам нужно выйти туда, — ворчливо сказал он. — Что-то происходит.

Используя его свет и экстрасенсорное зрение, смешавшиеся с моими, я чувствовала то, что чувствовал он.

Ощущая, как мою грудь сдавливает чувством, в котором я через несколько секунд идентифицировала разочарование, я кивнула, откидывая голову назад и прижимаясь к нему затылком.

Я испустила вздох, стараясь привести мысли в порядок.

Я не осознавала, что прикрыла глаза, пока он не заговорил снова, и я не подняла веки.

— Ты хочешь принять душ? — пробормотал он.

Я посмотрела вверх и назад, обнаружив, что он наблюдает за мной, изучая моё лицо.

— Ты мало спала, — сказал он. — Я так понимаю, ты всю ночь ехала, — его губы изогнулись, почти нахмурившись. — …Вопреки знанию, что в этом городе охотится целый бл*дский ковен вампиров.

Развернувшись в его объятиях, я принялась ласкать его подбородок пальцами, прижимаясь к Блэку.

Его глаза закрылись, но по тому, как его свет искрил от моего прикосновения, я не могла сказать, взвинтило ли это его сильнее или наоборот успокоило.

— Я была осторожна, — заверила я его. — Я была очень осторожна.

Он слегка фыркнул.

Боль выплеснулась из его света, когда я снова вжалась в него.

— Нам нужно вставать, — напомнила я ему. — Хочешь первым пойти в душ? Так ты сможешь найти мне полотенце. И сказать Мэнни, что мы скоро встанем.

— Я думал, мы могли бы вместе принять душ, — сказал он.

Подняв взгляд, я посмотрела ему в глаза. Та сильная тяга все ещё исходила из его света.

Все ещё глядя на него, я невольно расплылась в улыбке.

— Ты думаешь, это хорошая идея? — спросила я. — Насколько прочный у Мэнни душ? — подумав над своими словами, я фыркнула. — И насколько тонкие стены?

— Я буду хорошим.

В ответ на это я открыто фыркнула, но Блэк обвил меня руками.

— Я буду хорошим, — настаивал он. — И ты тоже.

— Вот уж едва ли, Квентин, — сказала я, все ещё забавляясь по какой-то причине.

Очередной прилив боли выплеснулся из его света. Осознав, на что он отреагировал в этот раз, я попыталась вспомнить, называла ли я его ночью по имени. Я решила, что не называла. Он обвил меня руками, вновь подтянув меня ближе, в этот раз лицом к нему.

— Ты счастлива, — пробормотал Блэк, целуя меня в висок, затем в щеку. — Gaos, Мири. Ты ощущаешься счастливой. Ты счастлива прямо сейчас?

От его вопроса мои щеки и шею залило жаром.

Однако я задумалась над этим.

Я даже попыталась ответить.

Прочувствовав свой свет, я нахмурилась при этой мысли, подложив руку под голову и глядя в потолок. Ещё через несколько секунд я один раз кивнула.

— Да, — ответила я.

— Да, ты счастлива?

Я повернула голову, посмотрев на него.

Я невольно улыбнулась при виде недоверчивого выражения его лица.

— Да, — сказала я.

Боль выплеснулась из него очередным мягким облаком.

Его пальцы запутались в моих волосах, притягивая мои губы к его рту. Он целовал меня несколько долгих секунд, тянул за мой свет, уговаривая его раскрыться. Ещё через несколько секунд, за которые он потерялся в этом ощущении, Блэк отстранился. Из его пальцев сочилось нежелание.

— Бл*дь, — проворчал он, прислоняясь своим лбом к моему. — Нам нужно выходить туда. Мэнни места себе не находит.

— Места себе не находит?

— Да, — Блэк нахмурился, его радужки расфокусировались, и он посмотрел в сторону. — Что-то по поводу полковника. Должно быть, полковник звонил, — он посмотрел обратно на меня, его глаза сосредоточились с облегчением. — Может, они все-таки приедут сюда. Теперь, когда мы сузили район нахождения лагеря Волка, может, он хочет выдвинуться против них.

Я нахмурилась.

— Я думала, ты сказал, что Красный и его люди ничего там не нашли?

Блэк медленно кивнул, но его глаза говорили, что он опять где-то не здесь.

— Я знаю, что я почувствовал, — только и сказал он.

Он все ещё смотрел в сторону, золотые радужки расфокусировались, очерченные губы поджались, когда я пихнула его в грудь.

— Иди в душ, — пробурчала я. — Найди мне полотенце, если получится.

Он выдохнул, взглянув на меня.

— Пойдём со мной.

— Голышом?

— Ты можешь надеть мою футболку. Это только до ванной.

Я ощутила от него очередной импульс боли, и до меня дошло, что он не собирался уходить, если я не пойду с ним.

Или так, или потребуется куда больше времени, чтобы вытолкать его за дверь.

Отцепившись от него на кровати, я поднялась на ноги — слишком быстро, как оказалось. Я вскинула руки, чтобы удержать равновесие, когда меня накрыл сильный приступ головокружения, от которого я едва не упала. Я прикусила губу и замерла совершенно неподвижно, выжидая, пока это пройдёт.

Когда зрение вернулось ко мне, Блэк осторожно наблюдал за мной.

— С тобой все хорошо? — спросил он.

Медленно опустив руки, я кивнула.

— Ты сказал, что у тебя есть футболка, которую мне можно надеть? Где?

Он тоже поднялся, более осторожно, чем я.

Приняв вертикальное положение, он осмотрелся по сторонам, пока не нашёл свою длинную футболку и полотенце, которым он пользовался.

Протянув мне футболку, он подождал, пока я её надену, затем обернул полотенце вокруг своей талии и подоткнул его, чтоб держалось. Все ещё наблюдая за мной, он направился к двери. Он отвёл от меня взгляд ровно настолько, чтобы приоткрыть щёлочку и посмотреть в коридор.

Секунду спустя Блэк полностью распахнул дверь, несколькими пальцами показывая мне присоединиться к нему. Как только я подошла, он обнял меня рукой за плечи и показал дальше по коридору, в сторону главной спальни.

— Ванная в той стороне, — пробормотал он, целуя меня в щеку и кивая на открытую дверь. — Там только одна. Я приду через минуту. С полотенцем.

Я проследила за его глазами, осознав, что пропустила узкую дверь прямо справа от главной спальни, когда я накануне искала Блэка.

Повернув голову, я поцеловала его в подбородок, и его свет смягчился. Блэк схватил меня за задницу, целуя в шею и легонько прикусывая перед тем, как отпустить. Затем он ушёл в противоположном направлении, в гостиную, одетый в одно лишь полотенце.

Я невольно проводила его взглядом.

Когда он исчез за более ярко освещённым дверным проёмом, я вздохнула, затем вернулась в спальню, чтобы собрать свою одежду, которая каким-то образом оказалась раскиданной по четырём сторонам комнаты.

Секунды спустя я шлёпала по коридору к одной-единственной ванной, одетая в футболку Блэка и прижимающая ком своей одежды к груди.

Каникулы в очередной раз закончились.

***

Мы делили один стул за завтраком.

В этом не было необходимости, но мне было настолько все равно, что я не могла заставить себя что-нибудь предпринять по этому поводу или принять предложение Мэнни, взять складной стул из его кладовки.

Казалось, он в достаточной мере понимал происходящее, чтобы не давить.

Он также принёс нам много еды.

Huevos rancheros с зелёным чили и свиной колбасой, жареные яйца и черные бобы, овощи на пару, домашний хлеб. На самом деле, все на моей тарелке по вкусу напоминало домашнюю еду, даже острые бобы, сальса и тортильи.

И все было невероятно вкусным.

Большую часть завтрака Блэк просидел, уложив подбородок на моё плечо и разговаривая с Мэнни.

Казалось, он не вспоминал про еду, если только я не кормила его, так что в итоге мне пришлось кормить его даже больше, чем есть самой. Однако я заметила, что он крайне остро осознает, как я ем — до такой степени остро, что сложно было сосредоточиться на еде, а не на нем.

— И они не сказали, когда они приедут? — переспросил Блэк, хмурясь. — Или кого они привезут?

Мэнни вскинул руки, явно не желая наблюдать, как я скармливаю Блэку немного колбасы и яиц, смешанных с бобами. Он энергично жевал, и я ощутила в его свете проблеск голода. Это говорило мне о том, что еда — не та проблема, из-за которой он забывает есть.

— Ты же говорил с ним, разве нет? — фыркнул пожилой мужчина. — Разве он тебе ничего не сказал? Или тебе нужно услышать все от меня во второй раз, чтобы поверить в это?

Блэк нахмурился и подпихнул меня, показывая, что он хочет ещё еды.

Я послушно набрала полную вилку тортильи, яиц и сыра, и он принялся жевать, крепче обвив рукой мою талию.

— Ты действительно ему доверяешь? — спросил Мэнни, хмурясь. — Мы говорим о Счастливчике Люцифере. Этот парень — бл*дский мясник. И фанатик. А ещё он чёртов наёмник.

— Я тоже наёмник, — будничным тоном сказал Блэк.

— Ты не потрошишь детей от паха до горла, — прямо заявил Мэнни. — И не продаёшь их вместе с матерями за самую высокую цену во имя победы в войне.

Я вздрогнула, поднимая взгляд от тарелки, и увидела, что Мэнни это заметил.

Прежде чем он успел спросить, я проглотила свою порцию яиц и сыра, набрала на вилку еду для Блэка и взглянула на Мэнни, пока кормила его.

— Он мой дядя, — сказала я. — Мой кровный дядя.

В ответ на изумлённый взгляд Мэнни, я мрачно улыбнулась.

— Ему можно доверять в некоторой мере, — добавила я. — С нами, имею в виду. Но только поэтому. И действительно только в отношении нас. И действительно только пока что.

Взглянув на Блэка, я скормила ему очередную порцию яиц, сыра и бобов. Повернувшись обратно к Мэнни, я добавила:

— Лично я считаю, что Блэк слишком ему доверяет.

Я проигнорировала протестующий звук из набитого рта Блэка, все ещё глядя на Мэнни.

— …Видящие довольно серьёзно относятся к семье, — объяснила я. — Блэк говорит, что на Старой Земле семья имела для видящих большое значение. Существовали строгие протоколы по поводу отношений между членами семьи, строгая иерархия, правила поведения. Думаю, Блэк предполагает, что Чарльз придерживается старых традиций.

Я пожала плечами, покосившись на Блэка, чьи золотые глаза не отрывались от моего лица, даже не скрывая пытливости. Все ещё жуя еду, он не перебивал, так что я посмотрела обратно на Мэнни.

— Может, я просто не понимаю, потому что меня не воспитывали в этой культуре, — призналась я. — А может, я просто в целом менее доверчива… или более скептична из-за своего прошлого с Чарльзом… но я не считаю этот семейный кодекс таким несокрушимым, каким его, кажется, видит Блэк.

Проглотив еду, Блэк промолчал.

Темные глаза Мэнни изучали меня. Я не простирала нарочно свой свет или своё сознание, но невольно чувствовала, что с моей точкой зрения относительно Чарльза он согласен больше, чем с Блэковской.

Мы открыто говорили с Мэнни, когда он подал нам обед.

Это произошло примерно в то время, когда Блэк договорил с полковником по телефону.

Блэк уже сообщил мне, что он рассказал Мэнни все.

Пока мы вместе были в душе, он сказал, что даже дал ему наскоро придуманное, но в основном правдивое объяснение, почему мы можем странно себя вести. Все остальное он ему уже рассказал — они часами говорили о Старой Земле, и Блэк ответил на каждый вопрос, который задал Мэнни, опять-таки по большей части правдиво.

Учитывая это, я поймала себя на мысли, что Мэнни может знать о Старой Земле больше моего.

По крайней мере, он наверняка знал другие вещи.

Теперь друг Блэка переводил взгляд между нами и хмурился.

— Вся эта история дурно пахнет, Блэк, — сказал он наконец. — Начиная с того факта, что твоя жена по чистой случайности оказалась племянницей Счастливчика Люцифера.

Блэк один раз кивнул.

— Я понимаю, почему ты так говоришь. Связь со Счастливчиком более-менее послужила поводом к нашему знакомству, но тот факт, что я жил в Сан-Франциско, где жила племянница Счастливчика… и что мы случайно оказались связаны именно таким образом… это странно. Это ещё не вся история, но да, это странно.

Мэнни фыркнул.

— Разве так не всегда. Это ещё не вся история.

Переводя взгляд между нами, он откинулся назад на стуле. Он смотрел, как я скармливаю Блэку очередную порцию завтрака, затем спросил:

— Так какова цель Чарльза во всем этом? Каков его интерес к той двери в пустыне? Тот же, что и у твоего мужа?

Говоря последние слова, он показал подбородком на Блэка.

Я осознала, что он обращается ко мне.

— Я не знаю, — я взглянула на Блэка, хмурясь. — Чарльз довольно религиозен, но он не делится этим со мной и никогда не делился. Все, что мне известно о нем в этом отношении, я знаю от Блэка. Вместе с тем, он не приехал бы сюда лично безо всяких причин. Этой причиной могу быть я… или Блэк… но я подозреваю, что это лишь часть.

Я продолжала смотреть на Блэка, хоть и говорила с Мэнни.

Мне вновь пришло на ум задаться вопросом, сколько Блэк знал об этом — о религии Чарльза и истинном значении той подобной культу группировки, которой мой дядя управлял в Европе. Блэк провёл месяцы с Чарльзом и его людьми в Париже. Он посещал их церемонии и ритуалы. Он слушал их разговоры и проповеди. Он посещал их церкви.

Я почти ничего об этом не знала.

Блэк нахмурился, взглянув на меня перед тем, как наградить Мэнни долгим взглядом.

По выражению его лица я понимала, что он думает.

Сидя на его коленях, я ощущала часть этих мыслей.

Он думал о том, что Мэнни сказал про Чарльза. Он думал о том, что я сказала про Чарльза и про то, что, по моему мнению, он слишком доверял Чарльзу. Он думал обо всем, что он видел в Париже.

Однако я не улавливала никаких деталей о том, чему именно были посвящены эти мысли, к каким выводам он пришёл или о чем именно беспокоился.

«Есть ли какая-то причина, по которой он не хочет закрывать эту дверь, Блэк? — мягко послала я. — Какая-то религиозная причина, по которой он хочет сохранить её открытой?»

Вздрогнул, Блэк посмотрел на меня, и на его лице промелькнуло такое выражение, точно его застали врасплох. Это мгновенно исчезло, но я знала, что не вообразила себе это.

Он крепче стиснул руку, притягивая меня глубже в свой свет и к себе на колени.

«Можно мне ещё, док?»

Он показал подбородком на еду.

Посмотрев на еду, затем на него, я недоверчиво фыркнула.

«Ты отвлекаешь меня от вопроса, который я только что задала? Серьёзно?»

«Лишь частично, — он взглянул на меня, затем на Мэнни на противоположной стороне стола. — Это сложно. Но краткий ответ — да. Причина есть. Не только религиозная, но и это тоже. Во-первых, Чарльз может надеяться привести через дверь больше видящих, чтобы те помогли ему сражаться с вампирами».

Я нахмурилась, покосившись на Мэнни, затем снова на Блэка.

«Но через дверь приходят вампиры, — послала я. — Сейчас. Прямо сейчас. Разве это для Чарльза является не большей заботой, чем любые потенциальные видящие, которые могут прийти оттуда?»

Блэк пожал плечами.

«Люди бывают странными. Особенно когда дело касается религии».

Он встретился со мной взглядом, золотые глаза смотрели серьёзно.

«… Или это просто банальная тоска по дому, Мири. Или надежда. Мы не знаем, что Чарльз оставил на Старой Земле. Я также не уверен, позволял ли он себе по-настоящему задуматься о потенциальном количестве вовлечённых вампиров… или последствиях, к которым это может привести. Я планирую поговорить с ним обо всем этом при первой же возможности. Подозреваю, это немного изменит его взгляд на вещи, но с твоим дядей все может усложниться из-за других факторов».

«Ты имеешь в виду религию? — я нахмурилась. — Ты никогда не рассказывал по-настоящему, что это значит, Блэк».

Блэк бросил на меня мрачный, почти неохотный взгляд.

«Они упоминали двери в ритуалах, которые я посещал в Париже, — послал он после паузы. — Я частично помню это и со Старой Земли. Они много говорили о дверях в своих проповедях о «конце света». Я не хочу пугать Мэнни, говоря о таких вещах перед ним. Он уже боится Счастливчика, и честно говоря, он имеет на это весомые основания».

Он взглянул на Мэнни перед тем, как добавить.

«В любом случае, я пытаюсь постепенно вводить его во всю эту историю «Я принадлежу к другому виду, и моя жена тоже… о, и между прочим, дядя моей жены верит, что происходящее сейчас в пустыне может означать конец человеческой расы и, возможно, всей Земли».

Когда я с неверием уставилась на него, он лишь пожал плечами.

«Я же говорил тебе, док… все сложно. Я многое упрощаю. И я более знаком с человеческой формой этой религии, потому что одно время принадлежал человеку-Миферу».

Когда я вздрогнула, уставившись на него, он сгладил мою эмоциональную реакцию своим светом.

«Миферу?» — переспросила я.

«Условное обозначение, — пояснил он. — Так мы в основном называли их».

Вздохнув, он провёл рукой по своим черным волосам, добавив:

«На Старой Земле многие люди придерживались той же религии, что и Чарльз. Больше людей, чем видящих, на самом деле. Может, у них были другие представления о дверях, чем у твоего дяди, но они верили в тот же сценарий конца света. Однако я не эксперт, и мне не у кого спросить, кроме как у твоего дяди. Он не самый надёжный источник».

Вздохнув, Блэк добавил:

«В любом случае, возможно, мне придётся потрудиться, чтобы заставить твоего дядю объективно смотреть на эти двери. Может, он не хочет вмешиваться, думая, что они открылись по какой-то религиозной причине. Может, он приехал сюда, чтобы убить Волка и всех вампиров, которых он здесь держит… вместе со всеми вампирами, которые пройдут через ту дверь. Но он все равно может не захотеть закрывать эту дверь. Вместо этого он может захотеть охранять её. Не давать людям и вампирам ничего делать с ней, пока он не увидит, что через неё придёт».

Подумав над его словами, я медленно кивнула.

Я все ещё хмурилась, невидящим взглядом смотря в окно, когда Блэк прочистил горло.

Я посмотрела обратно на него.

Он поддел меня подбородком, показывая на тарелки с едой передо мной. Мы уже съели одну тарелку полностью и четверть второй. Слегка вздохнув, я невольно усмехнулась, набирая еду на вилку и покорно скармливая ему.

— Избалованный, — ласково протянула я после того, как Блэк кивнул в знак благодарности.

— У меня руки заняты, — объяснил он.

Я снова подавила невольный смешок. Обе его руки обвились вокруг меня.

— Не рассчитывай, что это будет повторяться на регулярной основе, — сказала я, быстренько сама перехватив кусочек перед тем, как набрать ему полную вилку. — У меня все же есть немного гордости.

Заметив в его глазах проблеск чего-то серьёзного, я поколебалась. Все ещё настороженно наблюдая за ним, я предложила ему ещё кусочек.

«У тебя предостаточно гордости, док, — сказал он. — Больше, чем у меня».

В ответ на это я фыркнула, не совсем соглашаясь, но он крепче обнял меня.

«Я не забуду это, док. Никогда больше. Вдобавок к тому другому».

Я прикусила губу.

Когда его слова отложились в сознании, в груди вновь поднялась та резкая боль.

«Другому? — впервые в моих мыслях зазвучала резкость. — Ты имеешь в виду, что ты не будешь заниматься сексом с другими людьми?»

Боль в моей груди усилилась от моих собственных слов.

Подумав о предыдущей ночи, о том, каким он был со мной, я снова представила его с теми вампирами, и едва могла дышать.

Если честно, то тот факт, что мы переспали, ничуть это не сгладил. Все стало только хуже. Это напомнило мне обо всех людях, которые были до меня — а я испытывала с этим проблемы ещё до того, как он стал знаменитостью, и женщины стали показывать ему свою голую грудь прямо на улице и швырять ему свои номера телефонов прямо у меня на глазах.

Я все ещё неподвижно сидела там, когда осознала, что его разум сделался совершенно притихшим.

Я чувствовала, как он хочет со мной поспорить.

Я чувствовала, что часть его все ещё не считала изменой то, что он делал с вампирами. Я чувствовала, что какая-то часть его отказывается называть это даже сексом.

В конце концов, он лишь выдохнул перед тем, как его мысли зазвучали чуточку жёстче.

«У меня тоже есть условие, Мири», — послал он.

Я повернулась, хмуро уставившись на него.

«У тебя есть условие? Серьёзно? После того, что я только что сказала?»

«Да, — послал Блэк, наградив меня мрачным взглядом. — Теперь, когда мы пришли к согласию по поводу этого, когда я согласился на все, о чем ты просила, я не хочу вновь слышать об этом. Не таким образом».

Вздрогнув от злости, которую я ощутила в этих словах, я прикусила губу.

«Ты не хочешь вновь слышать об этом? — послала я. — Серьёзно? Как удобно».

«Тебе нужно услышать меня, Мири, — послал Блэк, награждая меня резким взглядом. — Тебе нужно услышать мои истинные слова. Я не хочу слышать об этом вот так. В виде пассивно-агрессивной реплики. В виде язвительного укора в мой адрес, который только заставит нас поссориться. Я не хочу, чтобы мы вот так разговаривали об этом».

Сидя там, я заставила себя сделать так, как он говорил.

Я заставила себя услышать его слова, не отвечать сразу же.

Я подумала о каждом слове, которое он сказал.

Через несколько вдохов я осознала, что согласна с ним.

— Да, — сказала я вслух. Подняв на него взгляд, я посмотрела ему в глаза, кивая. «Да. Ладно. Пока это работает в обе стороны, я согласна. Как только мы пришли к согласию относительно какой-то детали в поведении одного из нас, мы закрываем тему, если только это согласие не будет нарушено».

Я увидела проблеск эмоций, коснувшийся его глаз.

В этот раз это походило на благодарность.

Затем его глаза сделались задумчивыми прямо перед тем, как Блэк один раз кивнул, все ещё удерживая мой взгляд.

«Вообще-то это даже больше, чем то, о чем я просил, но меня это тоже устраивает. И это непременно работает в обе стороны. Всегда. Как и то, на что я согласился для тебя. Я имею в виду не столько вампиров, сколько секс… неподобающее поведение, что угодно… с кем угодно, в том числе в связи с любой военной операцией, с любой расой. Всегда».

Я закатила глаза, но Блэк подтолкнул меня, чуть резче, пока я не ответила.

«Конечно. Непременно, в обе стороны».

Все ещё думая, он добавил:

«Вообще-то я предпочёл бы, чтобы мы обсудили кое-что из этого. Когда ты будешь готова. Что я сделал, почему я это сделал. Я хочу, чтобы мы полностью понимали друг друга в этом».

В этот раз я кивнула с большей охотой.

«Согласна».

Его свет расслабился ещё сильнее.

Обхватив меня руками, Блэк ласково прижал меня к своей груди.

«Я люблю тебя, — мягко послал он. — Мири, я знаю, ты все ещё злишься. Я это знаю. Но я сделаю все, что придётся. Я по-прежнему готов записаться к любому специалисту, если ты хочешь, чтобы я это сделал. В Сан-Франциско. Где угодно».

Я открыла свой свет, прижавшись к нему.

Его свет вспыхнул, окутывая меня со всех сторон, когда я смягчилась.

Я все ещё чувствовала его беспокойство из-за меня — беспокойство, что он сказал недостаточно, а может, сказал слишком много. Там жило недоверие, но в то же время интенсивная сосредоточенность, точно он пытался прочесть меня, не используя свой свет. Я ощутила там затаившийся проблеск ревности, а также раздражения, что я все ещё ничего ему не сказала о том, что я делала во время своего отсутствия.

«Я не хочу поощрять твои бредни, — фыркнула я, все ещё не поднимая голову с его груди. — Это бред, ты же знаешь. Ты. Ревнуешь».

«Не особенно», — послал он.

Я повернула голову, поднимая на него взгляд и поджимая губы.

Блэк не посмотрел на меня в ответ.

Затем я ощутила, как из его света выходит всплеск печали, и моё раздражение угасло. На мгновение меня вновь ошеломило то, как много света заполняло пространство вокруг нас.

Само количество цветов шокировало меня.

Некоторые из этих цветов я ассоциировала с Блэком, особенно богатые лазурные оттенки синего, темно-пурпурного и красного, даже нити темно-золотого, которые шепотками промелькивали в его ауре.

Другие цвета происходили от Барьерного шторма, заполонившего небеса вокруг Шипрока: ярко-оранжевые, белые, золотые и красные, а также бледный небесно-голубой цвет, который, казалось, хотел утянуть меня ещё выше в эти поразительные и наполненные светом облака.

Я больше не могла точно различить, что происходит со мной и Блэком, а что происходит в пустыне с дверью Блэка. Я не могла понять, что было Барьерным штормом, а что происходило с нами.

«Я тоже не могу, док», — послал он.

Его свет был невероятно мягким.

Настолько мягким, что внезапно я осознала, что едва сдерживаю слезы, хоть и не могла объяснить это ему или самой себе. Я все ещё улавливала в нем насторожённость, беспокойство из-за меня. Я чувствовала, что он все ещё волновался, что сделает или скажет что-нибудь, что меня разозлит. В то же время он с трудом контролировал свои эмоциональные реакции на меня и с трудом скрывал их.

Я скормила ему ещё больше huevos rancheros и наблюдала, как он жуёт, ощущая глубинную рябь удовольствия в его свете, когда он относительно расслабился.

Я также чувствовала, что он снова думает о сексе.

Только тогда я вспомнила о друге Блэка, Мэнни.

Однако когда я повернула голову, посмотрев на другую сторону стола, Мэнни там уже не было.

— Ага, — сказал Блэк и вздохнул, проглотив еду. — Он ушёл. Мы, наверное, чертовски его раздражали, — взглянув на меня, он нахмурился. — Наверное, нам нужно приложить больше усилий, чтобы держать себя в руках, док. Почему-то мне кажется, что твой дядя не будет таким всепрощающим и добродушным, как Мэнни, когда увидит нас в таком состоянии.

Нахмурившись в ответ, я кивнула.

Наверное, он прав.

Дядя Чарльз все ещё не совсем одобрял нас с Блэком, хоть и пытался изобразить обратное. На Гавайях он не сказал мне ни слова о Блэке.

И все же я чувствовала это время от времени — это можно было описать лишь как облегчение, что у нас с Блэком все-таки может не сложиться, и мы пробудем вместе не так долго, чтобы это представляло проблему. По крайней мере, с точки зрения моего дяди.

Я улавливала там и проблески самодовольства, точно он совсем не удивился, что именно Блэк все испортил, и именно я от него ушла.

Я все ещё смотрела в окно и думала об этом, пока Блэк массировал мою спину и ел huevos rancheros поверх моего плеча, когда я услышала звук.

Мне понадобилось несколькосекунд, чтобы идентифицировать, что это такое.

Я все ещё плавала в таком количестве света Блэка, что поначалу задалась вопросом, реально ли это вообще. Я гадала, не жило ли это во вращающемся Барьерном шторме из золотых, красных и оранжевых облаков — как массивный дракон, хлопающий кожистыми крыльями.

Затем я осознала, что звук мне знаком.

Это был звук армейских вертолётов.

Глава 16 Кавалерия

Дядя Чарльз вышел из первого вертолёта «Сикорский UH-60 Чёрный Ястреб», который приземлился на участке пустыни по другую сторону дома Мэнни, недалеко от старого деревянного сарая, в пределах видимости с пыльного и истёртого песком заднего крыльца Мэнни.

Я смотрела, как светлые и каштановые пряди волос моего дяди треплются на ветру, пока он говорит что-то пилоту, кивавшему в ответ. Затем он повернулся, жестом показав остальным пассажирам «Чёрного ястреба» следовать за ним наружу.

Три других вертолёта приземлились вокруг первого, из которого выбрался он. Один из них был полноценным транспортным военным вертолётом «Чинук». Уставившись на него, я увидела через овальные окна головы в шлемах и осознала, что похоже каждое сиденье занято военным. Все они были одеты в полное боевое снаряжение, и до меня в каком-то шоке дошло, что все они наверняка были видящими — учитывая, на кого они работали.

Это осознание ошеломило меня.

Рядом с собой я ощутила проблеск насторожённости, выплеснувшийся из света Блэка.

Я взглянула на него, ожидая увидеть, что он тоже смотрит на Чарльза и «Чинук».

Но он туда не смотрел.

Вместо этого я обнаружила, что он наблюдает за строем полиции Нации Навахо, которая собралась примерно в пятидесяти ярдах от нас, на равном удалении от ближайшего «Сикорского» и «Чинука». Мэнни стоял рядом с ними, и все же немного на расстоянии, скрестив руки поверх фланелевой рубахи и наблюдая, как выключаются двигатели вертолётов практически на его заднем дворе.

Однако Блэк смотрел не на Мэнни.

Он наблюдал за мужчиной помоложе, лет сорока пяти, который стоял рядом с женщиной примерно того же возраста. Взглянув на лицо женщины, я осознала, что она напоминала Мэнни. Более того, она настолько на него походила, что просто должна была оказаться его дочерью.

Я озадаченно посмотрела на Блэка, гадая, на что же он смотрел.

Ощутив на себе мой взгляд, он повернулся, золотые радужки посмотрели на меня, шокируя своей яркостью под прямым солнечным светом.

«Тебе стоило мне сказать», — послал он мгновение спустя.

Я всматривалась в его глаза. «Сказать тебе что?»

Взгляд золотых глаз сделался резче, пятнышки более светлого и более тёмного золота отражались на солнце. Он посмотрел обратно на пустыню.

«Тебе стоило сказать мне, что по твоему мнению, я слишком доверяю Чарльзу, — его губы поджались сильнее. — Слушая твой разговор с Мэнни, я осознал, что забыл о многих вещах, пытаясь снискать расположение твоей семьи».

В этот раз его взгляд переместился в сторону вертолётов.

Повернувшись и проследив за его взглядом, я смотрела, как Чарльз приближается.

При этом я кивнула, размышляя над словами Блэка.

«Нам стоит поговорить об этом, — сказала я ему. — О Париже. О том, что ты там видел».

Ощутив его согласие, я добавила более осторожно:

«Думаю, я бы ещё хотела услышать больше о Вьетнаме, если ты не против поделиться этим со мной. И о той религии, которую Чарльз принёс с собой со Старой Земли. Той, что со статуями дракона и трискелионами. Той, на которой помешался Йен, пока убивал людей в Сан-Франциско и Таиланде».

Я не упоминала, что также хотела знать, есть ли связь между этой религией и искусной татуировкой дракона, которую Блэк носил на своей спине.

Блэк бросил на меня взгляд искоса, его глаза выражали полное понимание.

Он медленно кивнул, также неприметно, как я ему.

«Согласен», — послал он тише.

Посмотрев на него, на изгибы его подбородка и скул, я подавила более примитивную реакцию на него и ощутила, как его свет реагирует под моим пристальным взглядом.

Но к тому времени Чарльз уже добрался до нас.

Я видела, как он окидывает нас обоих чередой беглых взглядов, оценивая нас глазами и светом с нервирующей точностью. Я уловила там насторожённость, более резкую, чем я видела и ощущала в Блэке. Он явно заметил, что между нами двоими что-то изменилось — помимо того факта, что я находилась здесь.

И все же мой дядя и глазом не моргнул, а его лицо расплылось в широкой улыбке.

Он первым протянул руку Блэку, адресуя ему эту улыбку.

— Квентин, — произнёс он. — Я так рад видеть тебя здесь.

Блэк пожал его руку, его свет и выражение лица оставались вежливыми.

— Привет, Чарльз. Спасибо, что приехал.

Зелёные как листва глаза моего дяди обратились ко мне. Его свет вновь пробежал по мне пёрышком, как будто он собрал больше информации о нас обоих от беглого контакта с Блэком. Прежде чем я успела решить, что означал этот взгляд, он шагнул ближе, привлекая меня в полуобъятие.

— Мири, — произнёс он, целуя меня в щеку. — Дорогая. Я счастлив видеть здесь и тебя тоже.

Я сдержала скептичные, саркастичные слова, которые хотели сорваться с губ.

Вместо этого я на мгновение приобняла его в ответ, всмотревшись в его лицо, когда он отпустил меня.

— Я думала, тебя ждут дела? — произнесла я, поджимая губы. — В Европе, — заглянув за него, на людей, которые теперь выбирались из вертолётов и «Чинука», я добавила: — Ты явно знаешь больше нашего о происходящем здесь.

— Я в этом сомневаюсь, — Чарльз бросил беглый взгляд на Блэка. — Судя по тому, что сказал мне его друг, полковник, я подозреваю, твой супруг уже выдвинул ту же догадку относительно происходящего здесь, что и я.

Я фыркнула, посмотрев на Блэка.

— Ты имеешь в виду двери, — я скрестила руки, хмурое выражение не уходило с моих губ. — Давайте будем надеяться, что мы придерживаемся единого мнения о том, что делать с этими проклятыми штуками, а именно — закрыть их. Желательно в этот раз навсегда.

Счастливчик Люцифер наградил меня улыбкой в тысячу ватт.

Не так давно я провела с ним недели — месяцы, если считать наше время с ним в Нью-Йорке — и все же в этот раз я поймала себя на том, что иначе смотрю на эту улыбку. Вопреки полуденному солнцу Нью-Мехико я задрожала, холод пронзил мою кожу и свет, просачиваясь словно вода в пористый камень.

Как и Блэк, я поймала себя на том, что вспоминаю факты о моем дяде. Например, что он сделал с Блэком, когда фактически принудил Блэка работать на него в Париже.

Он едва его не убил.

Он также приказал, чтобы его изнасиловали.

Ощутив тошноту при этом воспоминании, а ещё важнее — при мысли, что я вообще позволила себе об этом забыть, я взглянула на Блэка.

Судя по его выражению, он уловил хотя бы часть моих мыслей. Обвив мускулистой рукой мою талию, он грубовато прижал меня к своему боку, удерживая меня там и не отпуская, не разжимая хватки.

Когда мы в этот раз оба повернулись лицом к моему дяде, это ощущалось иначе.

В чем бы ни крылось это различие, судя по выражению лица моего дяди, особенно по тому, как хмуро поджались его очерченные губы, когда переводил между нами взгляд, он явно тоже это почувствовал.

— Мы отправляемся к Шипроку, — сказал он после кратчайшей паузы.

Он посмотрел на меня, затем на Блэка.

— Я думал, тебе стоит составить нам компанию, — добавил он, явно обращаясь только к Блэку.

Я напряглась.

Мой дядя, казалось, не заметил; он продолжал говорить с одним Блэком.

— …Я бы хотел увидеть местность, куда ты послал ту команду на поиски Волка и его ковена вампиров. Я также хотел бы иметь тебя там по тактическим причинам. В моей группе мало кто обладает таким боевым опытом, как ты, несмотря на твой возраст.

Помедлив, он добавил:

— Я бы хотел услышать твои мысли о том, как устранить эту персону Волка. И я хочу, чтобы ты был с нами, когда мы отправимся к Шипроку. С этой дверью нам понадобится вся помощь, какую мы только можем получить.

Переведя взгляд этих зелёных как листва глаз на меня, он добавил:

— Мириам может остаться здесь и поговорить с детьми, которых этот Волк завербовал в свои ряды. Мне сказали, что она все равно планировала сегодня этим заняться. Уверен, местные люди могут ей с этим помочь… мы, скорее всего, только помешаем.

Блэк взглянул на меня, выгнув одну тёмную бровь.

Вопреки лёгкому веселью в его выражении, я видела, что этот юмор не отражался в его золотых радужках. Вместо этого я чувствовала в нем нежелание. В этот раз оно казалось адресованным не столько дяде, сколько мне. На моих глазах это нежелание затягивалось, превращаясь в ожесточённый, настойчивый протест. В то же время я чувствовала его осторожность со мной, с тем, что ему стоит сказать и как ему стоит это сказать, чтобы не разозлить меня.

Ему не стоило беспокоиться. В этом я была согласна с ним на все сто процентов.

— Это исключено, — сказала я.

Отвернувшись от Блэка, я повернулась лицом к моему дяде, и хватка Блэка на моей талии тут же усилилась — может, частично из-за злости, которая рябью прокатилась по моему свету.

— Блэк даже близко не подойдёт к Шипроку, — добавила я. — Ни за что, бл*дь. Если тебе нужна от него информация, получишь её дистанционно.

Глаза Чарльза прищурились.

Он посмотрел на меня, затем на Блэка, как будто чтобы подтвердить, что я сказала.

Когда Блэк не шевельнулся и не изменил выражение лица, Чарльз испустил вдох, проводя по своим волосам, испещрённым светлыми прядями.

— Ладно, — неохотно произнёс он. — Да. Я понимаю это после реакции, которая возникла у него на то место вчера, — он более осторожно глянул на меня. — Хотя в этот раз с ним будет целый эскадрон моих людей, Мириам, все они — в высшей степени тренированные разведчики. Все они будут держать пространство Барьера через конструкцию…

— Нет, — рявкнула я. — Я сказала, нет. Это не отправная точка для переговоров. Это данный тебе ответ. Нет, это исключено.

Мой дядя уставился на меня.

Постепенно его выражение сделалось более настороженным. До него, похоже, наконец-то дошло, что ему нужно убеждать меня, а не самого Блэка.

— Что, если он отправится со мной к утёсу? — сказал Чарльз мгновение спустя. — Где в последний раз видели людей Волка? Это не очень близко к аномалии у Шипрока.

Я почувствовала, как мои челюсти напрягаются ещё сильнее.

— И на это тоже нет, — сказала я. — Во-первых, ты не разделишь нас. Во-вторых, я не доверяю тебе, дядя Чарльз. Я не доверю тебе Блэка. Я не доверю тебе его жизнь.

В этот раз Чарльз нахмурился по-настоящему.

— Мири… боги преисподней. Ты думаешь, я навредил бы твоему мужу?

Я пожала плечами, закусив губу.

— Я думаю, что если бы ты подумал, что сможешь «потерять» его каким-нибудь образом через эту дверь, не убив и не потеряв меня, то ты сделал бы это в мгновение ока, — сказала я, не утруждаясь попытками смягчить свои слова. — Я думаю, что если бы ты подумал, что его можно использовать, чтобы добраться до Волка и его вампиров, то и это ты тоже сделал бы.

Чарльз нахмурился. Его зелёные как листва глаза всматривались в мои.

В это время я заметила более холодную, более расчётливую оценку, происходившую за этими радужками, полными света. Я невольно подумала, что увиденное мной, наверное, намного ближе к реальному Чарльзу, чем обходительный дядюшка, в которого он играл со мной большую часть времени.

— Что, если ты поедешь с нами? — прямо сказал он.

Переводя между нами взгляд, он фыркнул, и в этом звуке слышалось раздражение.

— Очевидно, я застал вас двоих в разгар какого-то… момента, связанного с вашим браком. Я аплодирую примирению и твоей преданности, Мириам, но ты должна видеть, что это делает вас обоих в высшей степени иррациональными. Ты думаешь, что я угрожал его жизни, а не сказал, что доверяю его суждениям и разуму больше, чем большинству своей команды.

Он сделал снисходительный жест одной рукой, хмурясь.

— Я понимаю, Мири. Понимаю. Ты видящая, такие вещи случаются. Желание защищать своего супруга — это нормально, даже когда это не совсем оправданно. Даже когда ты не находишься в разгаре своеобразного энергетического воссоединения с ним после периода отстранения. Но твой муж нужен мне в этом. Для нас очень важно рационально подходить к вопросу. Если для тебя действительно невыносимо выпустить его из поля зрения, тогда отложи интервью и езжай с нами. Так ты можешь быть уверена, что я действую согласно…

— Нет, — произнесла я все таким же холодным тоном.

Почувствовав движение, я взглянула направо.

Там теперь стоял Мэнни, плечом к плечу с той же женщиной, что я видела прежде — той, что так походила на Мэнни, что обязана быть его дочерью. Рядом с ней стоял мужчина среднего возраста, не одетый в униформу полиции Нации Навахо.

Я предположила, что это, должно быть, Красный, друг Ника из БДИ.

Все трое смотрели на Чарльза и слушали наш разговор.

Мэнни выглядел злым — как минимум раздражённым — и мне не казалось, что это чувство направлено в мой адрес или адрес Блэка. Судя по шепоткам, что я улавливала из его света, он ни на йоту не доверял Чарльзу, или «Счастливчику», как он о нем думал. Ещё он думал, что Чарльз пытается запугать и/или манипулировать нами обоими, и это приводило его в ярость.

По обеим этим причинам он начал нравиться мне ещё сильнее, чем прежде.

Блэк фыркнул, послав мне завиток привязанности.

Однако я осознала, что хмуро смотрю на дочь Мэнни и её мужа.

Я действительно не могла что-либо прочесть с них.

Блэк что-то говорил об этом в первую ночь, когда звонил мне, когда я была ещё на Гавайях — о том, что Красный через БДИ присоединился к какому-то «специальному подразделению», которое рассматривало именно сверхъестественные случаи. Блэк подумал, что возможно, поэтому Красного так сложно прочесть в отношении света. Он также подумал, что факт наличия у него экстрасенсорных способностей мог стать причиной, по которой его изначально завербовали.

Блэк признал, что довольно скептично относился ко всему этому, пока не поговорил с полковником, и полковник подтвердил, что на федеральном уровне знают о существовании подразделения. Как только обнаружили вампиров, они даже начали финансировать то подразделение.

— Блэк нужен мне здесь, — сказал Мэнни, и голос отражал его раздражение. — Они оба. Блэк и Мириам нужны мне здесь, Счастливчик.

Я повернулась и увидела, что он сердито смотрит на Чарльза, щурясь от полуденного солнца.

— Я нанял его, черт подери, — рявкнул старик. — Он здесь по моей просьбе… и у меня есть для него работа здесь, — помедлив, он показал на Красного. — У моего сына есть следопыты, которые могут отвести вас к тому утёсу. Те же, черт подери, люди, которые были там вчера. Они знают землю. Они знают её, как собственных детей. Блэк тебе с этим не поможет. Если судить по Вьетнаму, Блэк и в трёх соснах заблудится.

— Это случилось один раз, — пробормотал Блэк. — Один проклятый раз. И я был пьян.

— Это ты так говоришь, — Мэнни бросил на него взгляд. — В любом случае, заткнись. Почему ты-то со мной споришь?

Я издала смешок. Ничего не могла с собой поделать.

Однако когда я взглянула на Чарльза, он не смеялся.

Он смотрел на Мэнни так, будто друг Блэка был ребёнком, который заговорил и перебил взрослых.

Ему явно не понравилось, что человек вмешивается в разговор. С другой стороны, я не была уверена, что злость, которую он адресовал Мэнни, сильно отличалась от злости на меня и Блэка за то, что мы не выполняем его требования, так что раса могла не иметь значения.

Но все равно это напомнило мне, какие высказывания о людях я слышала от Чарльза в прошлом.

Я показала на Мэнни, мой голос и выражение лица оставались невозмутимыми.

— Ну вот, пожалуйста, — сказала я. — Проблема решена. Детектив Натани и его люди доставят тебя туда. Вместе с остальными сотрудниками БДИ и полиции Навахо. Мы тебе не нужны.

Мой дядя продолжал пристально смотреть на меня.

Все это время он вообще не смотрел на Блэка.

Я чувствовала, как он на каком-то уровне оценивает меня, может, пытается решить, что означало моё неповиновение. На кратчайшее мгновение я ощутила, что в этом он тоже винил Блэка.

В итоге он, казалось, признал поражение — временно.

Выдохнув с явным раздражением, он достал что-то из своего уха — гладкий завиток тёмно-зелёного вещества, которое поблёскивало как металл. Я даже не замечала его, пока он его не достал.

Шагнув вперёд, он протянул его Блэку, который принял предмет, нахмурившись.

— Держи канал открытым, будь добр, — сказал Чарльз натянутым голосом. — Канал 6.2. Нам может понадобиться твоя консультация, как только мы туда доберёмся, — он наградил меня тяжёлым взглядом. — Удалённо, как сказала Мириам. Поскольку, видимо, сейчас она принимает решения.

Если это должно было быть подколкой, Блэк не отреагировал.

Он лишь один раз кивнул.

Чарльз бросил на меня последний взгляд перед тем, как уйти и отдать серию жестов-сигналов видящим, собравшимся рядами возле вертолётов. Я смотрела, как все они идут к нему, затем вверх по тропе, ближе к дому Мэнни и входу на его подъездную дорожку.

Красный наградил меня, Мэнни и Блэка мрачными взглядами, затем повернулся, чтобы последовать за ними — предположительно, чтобы помочь организовать транспорт до утёсов и Шипрока и обеспечить их следопытами. Женщина средних лет, которую я определила как дочь Мэнни, пошла с ним.

Я мельком заметила, как она бросает на меня пристальный взгляд, словно впервые заметила меня по-настоящему и пыталась понять, кто я такая. Пытливость проявилась и ушла, но на кратчайшее мгновение все ощущалось так, будто она сканировала меня, как это сделал бы видящий.

Я просканировала её в ответ, почти рефлексивно.

Сделав это, я не ощутила ничего специфического обо мне, за исключением лёгкого удивления, но я уловила, что Чарльз понравился ей ещё меньше, чем её мужу — или её отцу. Более того, краткий проблеск ненависти, который я ощутила в её свете, заставил меня вздрогнуть — от удивления и не только.

Мэнни ушёл примерно одновременно с ними, но он отделился от группы и прошёл мимо них, как только добрался до тропы, ведущей обратно к его дому.

Только когда все они оказались вне зоны слышимости, Блэк повернулся ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я присутствовал на тех интервью сегодня, док? — спросил он.

Посмотрев на него, я осознала, что он скорее спрашивает, можно ли ему пойти, а не то, хотела ли я его присутствия. Я улыбнулась, обнимая его рукой за талию.

— Да, — сказала я.

Я ощутила, как в его свете на мгновение вспыхивает ожесточённый импульс жара.

Он немедленно взял это под контроль, но когда мой свет вспыхнул ответной реакцией, я невольно нахмурилась из-за того, как быстро мы оба заводились с пол-оборота. Каким бы снисходительным ни был мой дядя, он не ошибался насчёт меня и Блэка. Барьерный шторм мог ухудшить состояние дисбаланса, но все равно оно казалось больше связанным с разделением.

Я знала, отчасти дело во времени; прошло всего несколько часов.

Я все ещё ловила себя на том, что много смотрю на Блэка — примиряюсь с ним в какой-то мере. Я не знаю, как именно это объяснить, и тем более высказать, но в некотором смысле он вновь казался мне чужим, незнакомцем. Или, может, я просто помнила, как мало я знала о нем во многих отношениях. Я чувствовала, что он тоже смотрит на меня новыми глазами, так что, может быть, это часть процесса.

Я все ещё смотрела на него, когда он склонился ближе.

Опустив губы, Блэк поцеловал меня, крепче прижимая к себе.

Его свет раскрылся, когда я ответила на поцелуй, и мы оба затерялись там, казалось, на несколько долгих минут — минут, когда все остальное исчезло.

Затем земля под моими ногами зашевелилась.

Я ахнула, отстраняясь от Блэка.

Земля продолжала трястись, двигаясь волнами ряби, когда я уставилась на красную почву.

Блэк крепче стиснул меня, удерживая нас обоих на ногах. Нахмурившись, он смотрел по сторонам на красную землю и камни, и дёргающиеся, перекатывающиеся рябью движения постепенно начали стихать.

Мэнни появился на заднем крыльце своего дома.

— Землетрясение? — крикнул он, привлекая к себе наши с Блэком взгляды.

Блэк кивнул, крикнув в ответ.

— Похоже на то.

— Я проверю новости, — сказал Мэнни, махнув в ответ.

Блэк кивнул. Он все ещё не отпускал меня и не ослаблял хватки.

— Странно, — пробормотала я.

Блэк ласкал моё лицо, затем мои волосы, кивая.

Он ничего не сказал, но я чувствовала, что теперь он тоже об этом думает.

Я смотрела, как он переводит взгляд на моего дядю и видящих, которых он привёз с собой. Они явно тоже почувствовали землетрясение и смотрели на красную каменистую пустыню. Я видела, как хмурился мой дядя, глядя на огороженное пастбище, где в углу стояли три лошади Мэнни, топая копытами и издавая тихое ржание.

— Ты думаешь, это как-то связано со штормом? — Чарльз повысил голос, глядя на меня и Блэка. — С дверью?

Блэк пожал плечами, крикнув в ответ.

— Без понятия. Тебе так показалось?

Чарльз не ответил, но я видела, как он хмурится.

Стоявший рядом с ним видящий казался мне смутно знакомым. Как и остальные, он был одет в полную боевую броню и вооружён винтовкой. Он также хмурился, глядя на землю после землетрясения и показывая в сторону пустыни одной рукой. Я видела, как он тихим голосом говорит что-то Чарльзу.

Я поймала себя на том, что почему-то разглядываю оружие видящего.

Возможно, отчасти потому, что я не узнавала его — какая-то укороченная винтовка, то есть затвор и магазин располагались за спусковым механизмом.

— Это BR18, - сказал Блэк, все ещё прижимая меня к себе, все ещё наблюдая за Чарльзом и видящими. — Их делает СТ Кинетикс, в Сингапуре, — его красиво очерченные губы хмуро поджались. — Однако те, которыми они вооружены, выглядят сильно модифицированными.

Он посмотрел на меня, его подбородок напрягся.

— Об этом нам тоже надо поговорить, Мири. Об органике. Твой дядя наращивает обороты Это больше не один-два «экспериментальных» ошейника… он наладил массовое производство этого дерьма и расширяет сферы применения. Должно быть, именно так Брик и его вампиры получили доступ к этой технологии. Они либо украли её у Чарльза, или Чарльз дал её им.

Его голос зазвучал жёстче.

— … Или, что более вероятно, он продал её им.

— Органика?

Блэк повернулся, глядя на меня и не переставая хмуриться.

— Органические машины, — сказал он. — Машины с органическим, живым компонентом. Формально на Старой Земле было запрещено их коммерческое использование, а значит, чёрный рынок срубал на них огромный куш… и на органических частях, которые требовались для их изготовления.

Его выражение сделалось открыто мрачным, когда он обернулся на Чарльза.

— Есть весомые бл*дские причины беспокоиться, что он может налаживать их производство здесь, — добавил Блэк. — И не только из-за того, какими путями они могут взращивать органический материал. Это не тот вид технологий, который ты хочешь видеть в распоряжении больших компаний, Мири… хотя, думаю, они неизбежно проложат к ней дорогу в той или иной форме.

Я нахмурилась, посмотрев вслед за ним на Чарльза.

Я уставилась на укороченную винтовку, на отблеск зеркального, темно-зелёного металла, который покрывал приклад и большую часть ствола.

Теперь я видела, о чем говорил Блэк.

Я видела слабое свечение живого света, особенно вокруг спускового механизма и прицела. Чем больше я использовала своё зрение видящей, тем ярче становилось это свечение.

Я подумала об ошейнике, который надели Блэку на шее в той луизианской тюрьме — том ошейнике, который лишил его экстрасенсорного зрения и сделал практически беспомощным, поскольку охранники могли использовать сенсоры боли в ошейнике, чтобы вырубить его. Я сама сняла с него этот ошейник в лимузине, использовав свой отпечаток пальца на сканере, когда мы забрали Блэка.

Тогда Блэк тоже что-то сказал про органические машины.

— Да, — отозвался он, не углубляясь в детали.

— То есть дядя Чарльз мог дать им это, — сказала я. — Он мог дать тот ошейник вампирам. Брику. Или продать его им.

Блэк наградил меня мрачным взглядом.

Всмотревшись в его глаза, я осознала, что он более-менее знал это с самого начала.

Я также осознала, что дядя Чарльз понимал, что Блэк об этом узнает — и это могло отчасти служить причиной, по которой Чарльз видел в нем угрозу.

С другой стороны, Блэк ясно давал понять, что его не устраивают цели дяди Чарльза — практически с первой их встречи во Вьетнаме. Блэк в каком-то смысле затеял одиночную миссию, пытаясь подорвать как можно больше целей дяди Чарльза. Единственная причина, по которой он остановился — это я.

Это я знала.

Я знала, что перемирие между ними всегда будет ненадёжным, с тех самых пор, как узнала истинную личность «Счастливчика Люцифера».

И все же казалось, что в последнее время они поладили, в основном в связи с общими целями против вампирской угрозы и с обоюдным интересом как можно сильнее минимизировать эту угрозу. Я знала, что Блэк, как и Чарльз, видел в вампирах более серьёзную опасность.

Может, все это тоже не было случайностью.

Может, Чарльз нарочно затащил Блэка в гущу всей этой истории с Бриком и вампирами.

Чарльз, скорее всего, знал Блэка достаточно хорошо, чтобы прекрасно понимать, как именно Блэк отреагирует на то, что он перенёс в луизианской тюрьме. Может, все это — лишь одна вербовочная операция, где Чарльз использовал вампиров, чтобы завербовать Блэка или хотя бы настроить его менее враждебно по отношению к своим целям.

Эта мысль вызвала у меня лёгкую тошноту.

Если Блэк и почувствовал какие-то мои мысли на эту тему, он ничего не сказал.

Я смотрела, как его глаза сканируют сборище видящих в пустынном камуфляже и броне. Я подумала о том, что Чарльз приехал сюда лично, чтобы разобраться с этой дверью. Я подумала о словах Мэнни — что полковник одобрил приезд Чарльза вместо любого официального присутствия армии Соединённых Штатов.

Все эти связи и отношения начинали нервировать меня.

Я пока не могла вычленить связную картину всего этого, но я все сильнее беспокоилась за Блэка и за проступавшую за этим перспективу. Я буквально чувствовала, как на груди Блэка вырисовывается мишень… Я просто пока не до конца уверена, что это означало, и кто рисовал эту мишень.

Эта мысль заставила меня крепче стиснуть Блэка.

Низкий голос Блэка вытащил меня из моих мыслей.

— Как думаешь, чего он на самом деле хочет? — спросил он.

Он говорил едва слышно, голос его звучал тихо.

— … от меня, — пояснил он, покосившись, и его золотые глаза поймали отсвет солнца, когда он встретился со мной взглядом. — Я знаю, чего он хочет от тебя.

Я посмотрела на него в ответ.

Выдохнув и посмотрев на Чарльза, я ощутила, как беспокойство в моем нутре усиливается, а в моем голосе начинает звучать открытое раздражение.

— Откуда ты вообще можешь знать, чего он хочет от меня? Даже я этого не знаю, Блэк.

Блэк лишь пожал плечами, глядя в сторону группы из видящих и людей.

Наблюдая, как он ведёт своеобразный пересчёт их группы, я нахмурилась.

— Блэк? — позвала я. — Чего он хочет от меня?

Тихо щёлкнув языком, Блэк крепче сжал мою талию, плотнее прижимая меня к своему боку, но не отворачиваясь от команды моего дяди.

— Он хочет обратить тебя, Мири, — просто сказал он. — Он хочет иметь тебя рядом с собой, как правую руку, вторую после него. Он хочет взрастить тебя, чтобы ты помогала ему нести то, что он считает своей священной работой.

В конце в его словах зазвучала лёгкая горечь.

Повернувшись, он адресовал эту жёсткую улыбку мне.

— Он хочет, чтобы у тебя были дети, чтобы ты продолжила род. Он хочет непосредственно участвовать в их воспитании. Если бы он мог, он, наверное, попытался бы воспитать их самостоятельно… или хотя бы иметь право голоса в их образовании. Он хочет воспитать их так, как ему хотелось бы воспитать тебя и твою сестру.

Я продолжала хмуро смотреть на него.

— Откуда ты все это знаешь? Он говорил тебе об этом?

Блэк уклончиво пожал плечами.

Сделав один из своих грациозных жестов, он склонил голову набок.

— Он всегда хотел от тебя этого, — сказал он. — Он просто выжидал благоприятного момента, чтобы прийти к тебе с этим, нарабатывал более сильную связь, и личную, и идеологическую.

В его голосе зазвучала горечь, когда он сказал:

— …Я практически уверен, что именно по этой причине он послал к тебе Йена. Я давно думал, что он не сказал тебе всей правды на этот счёт. Йен был не просто каким-то безличным телохранителем, которого он послал для твоей безопасности. Его назначили тебе. Я считаю, что его назначили ухаживать за тобой и жениться на тебе. Твой дядя, скорее всего, руководил процедурами, чтобы сделать Йена похожим на человека… не самая распространённая операция. Йен был там для того, чтобы начать процесс идеологической обработки. Подозреваю, что дядя Чарльз объявился бы, как только вы с ним поженились. Может, даже на самой свадьбе.

Блэк всматривался в мои глаза, его губы поджались в тонкую линию.

— С его точки зрения я все похерил. Даже часть, касающуюся детей. Может, в особенности часть, касающуюся детей. Он думает, что не сможет контролировать воспитание детей, которые могут родиться у нас с тобой. Только не тогда, когда я присутствую во всей этой истории.

В ответ на мой изумлённый взгляд он пожал плечами.

— Но я не могу представить, чтобы он рискнул и попытался меня убить, Мири, учитывая, что мы с тобой связаны. Он прекрасно, черт его дери, знает, что убивая меня, он рискует убить тебя. Даже если он запихнёт меня в ту дверь под Шипроком, это вполне может тебя убить. Более вероятно, что он пытается меня завербовать… как ты только что думала про Брика и ту тюрьму в Луизиане.

Он наградил меня мрачным взглядом.

— Или, — добавил он. — Он уже знает, что на этой версии Земли все устроено иначе, и он лишь ждёт, когда представится возможность устранить меня так, чтобы не испортить отношения с тобой. Или чтобы ты не узнала, что он за этим стоит.

Я нахмурилась сильнее.

Я чувствовала, что Блэк даже сейчас озвучивает лишь часть своих мыслей. Я чувствовала вращения шестерёнок, изменения в его свете и сознании теперь, когда он оценивал моего дядю с другой, более циничной перспективы.

— Так что нам делать? — спросила я, все ещё всматриваясь в его золотые глаза.

Блэк тихо щёлкнул себе под нос, голос его звучал сухо.

— Чертовски хороший вопрос, — сказал он, криво улыбнувшись мне. — Если он уже знает, что на этой версии Земли связанные супруги не умирают при смерти своей пары, это значит, что он уже проводил испытания в этом плане… эксперименты, если пожелаешь… чтобы убедиться в безопасности моего убийства до того, как он спустит крючок. Это делает его хладнокровным бл*дским ублюдком на совершенно новом уровне. С таким я ещё не сталкивался, честно говоря, с тех пор как покинул Старую Землю.

Приподняв бровь, он бросил на меня очередной ровный взгляд.

— Супруги, связанные на всю жизнь, на Старой Земле тоже не были распространены, Мири. Они считались священными и неприкосновенными, может, отчасти из-за того, какими они были редкими. Убийство такой пары… это считалось одной из самых жестоких вещей, какие только можно сделать по отношению к другому видящему. Против этого существовали суровые законы. Законы, которые уходили корнями на тысячи лет.

Блэк посмотрел обратно на Чарльза.

— Конечно, все это лишь спекуляции. Может, он не хочет моей смерти. Может, он испытывает большее уважение к связи, чем мы оба думаем. А может, он работает над нами обоими в разных направлениях, ожидая, какой путь окажется самым логичным в итоге.

Я уставилась на него.

Затем я повернулась, глядя на земляную тропу, где дядя Чарльз и его люди начали подниматься по подъездной дорожке Мэнни. Вдалеке я видела ряд внедорожников полиции Нации Навахо, который направлялся в нашу сторону и поднимал пыль по асфальтной дороге, начинавшейся за подъездной дорожкой Мэнни.

Они свернули налево за небесно-голубым почтовым ящиком, совсем как я накануне ночью, направляясь по склону к дому Мэнни.

Прибыла кавалерия Красного.

Я гадала, почему Красный и его жена так тесно сотрудничали с Чарльзом и полковником, хоть они явно их недолюбливали и не желали их присутствия на земле резервации. Я чертовски надеялась, что Чарльз не давил на их сознание. Я надеялась, что они делали это потому, что искренне хотели помощи Чарльза в проблеме Волка, а не потому, что Чарльз манипулировал их умами.

Фыркнув, Блэк бросил на меня косой взгляд.

Затем мы вдвоём просто стояли там, наблюдая, как они пробираются к дому и приближаются к строю внедорожников.

Глава 17 Призраки

Я сидела за небольшой деревянной партой в классной комнате старомодной школы с грязноватыми штукатуреными стенами и доской, покрытой розовым и синим мелом.

За идентичной деревянной партой прямо передо мной сидел мальчик.

Для своего возраста он был маленьким — мне сказали, что ему девять лет.

И все же что-то в нем насторожило мои радары, почти с той же секунды, как он вошёл в комнату. Он пристально смотрел мне в глаза, выражение его лица не менялось, оставаясь странно пустым на каком-то уровне, и все же безошибочно враждебным.

Чисто физически он мог быть одним из моих кузенов. Его черно-вороные волосы были длинными и спутанными. Темно-карие глаза выделялись на круглом загорелом лице, сохранявшем серьёзное выражение. Это выражение также ощущалось и выглядело слишком взрослым для его тела.

Ему немного недоставало веса, но не больше, чем многим другим детям его возраста, которых я видела по всей стране. Он был одет в футболку с горизонтальными синими и черными полосками, пыльные синие джинсы и серые теннисные туфли без носков. Он носил кулон — бирюзовую подвеску в виде воющей головы волка на серебряной цепочке.

Я невольно смотрела на голову волка, гадая, знают ли его родители, что он её носил.

Я гадала, что они подумали об её значении, если все же знали.

— Джейсон, — сказала я, откидываясь на спинку. — Сейчас ты все ещё разговариваешь с Волком?

Мальчик скопировал мою позу, откинувшись на своём стуле. В отличие от меня, он ещё и скрестил руки.

На его губах проступила слабая усмешка.

— Как ты думаешь? — сказал он.

— Я не знаю, — ответила я. — Поэтому я и спросила.

Его усмешка сделалась шире.

Удерживая его взгляд, я продолжила тем же тоном, не реагируя на его презрительное выражение.

— Твои родители и члены семьи думают, что ты не говорил с ним, — сказала я. — Твои сестры говорят так, твои кузены. Твои учителя тоже думают, что ты не мог с ним говорить.

Мальчик все ещё молчал.

Спустя ещё одно мгновение я добавила:

— Однако все твои друзья говорят, что ты с ним разговаривал. Они говорят, что ты все ещё с ним общаешься, что ты никогда не переставал с ним говорить. Они сказали мне, что Волк говорит со всеми своими детьми в их снах. Они говорят, что он учит вас, готовит вас вернуть земли навахо. Он учит вас, как обучать ваших братьев и сестёр, одноклассников, кузенов и кузин, родителей.

Мальчик крепче скрестил руки на груди.

Когда он сделал это, его энергия подняла стену.

Сомневаюсь, что он сознательно понимал, что сделал это, но стена на удивление эффективно удерживала меня на расстоянии. Я чувствовала за этим присутствие Волка, но и волю мальчика я тоже чувствовала — его верность Волку, его соответствующее нежелание делиться со мной чем-либо.

Комбинация этого вызвала жёсткое, упорное закрытие его живого света.

— Они бы не сказали вам этого, — холодно произнёс мальчик. — Люди Волка. Любые из нас. Мы бы никогда не сказали вам чего-то подобного. Никогда.

Повернув шею и голову, он жёстко уставился на Блэка.

После долгого периода молчания, в течение которого они лишь смотрели друг на друга, мальчик повернулся ко мне. Его глаза выражали открытую враждебность, и он дёрнул подбородком, показывая на то место, где стоял Блэк.

— Он сказал тебе, — заявил мальчик, и тот холод не покидал его глаз. — Он сказал тебе, что в их мыслях. Они вам ничего не говорили.

Поджав губы, я изобразила озадаченность.

— Что в их мыслях? — я взглянула на Блэка, затем обратно на мальчика. — Почему ты решил, что он может это сделать? Как он мог сказать мне, что в их мыслях?

Мальчик лишь усмехнулся, тот зловещий холод все ещё отражался в его темных глазах.

Глядя на него, я вспомнила, как Бёрди смотрела на меня с противоположной стороны стола в Уайт-Роке. Здесь присутствовало сходство, и оно было мне знакомо по работе, которую я выполняла в прошлом. Я проводила беседу с членами эзотерического культа, которых Ник как-то раз привёл на допрос в связи как минимум с двумя убийствами в Сан-Франциско.

Здесь определённо наблюдалось то же сходство — в плане презрения к чужакам, в намёках, что они просто «знали больше», чем обычные люди, а также в замкнутой природе их умов. Как будто они страшились позволить чему-то поставить под угрозу их уверенность или идеологию, которая давала эту уверенность. Поскольку культ в Сан-Франциско оказался группировкой, которая гордилась своими экстрасенсорными способностями, я невольно находила забавными их хилые попытки прочесть меня и их презрение к моей «незрячести».

Ну, за исключением того факта, что некоторые из них были настоящими убийцами.

В конце концов, Ник их поймал. Мне даже не пришлось много ему помогать. Все, что я на самом деле ему сказала — это где похоронены тела, буквально.

Я ощутила импульс веселья от Блэка, стоявшего позади меня.

Обернувшись к нему через плечо, я приподняла одну бровь.

Он стоял в передней части класса у доски, скрестив руки на широкой груди и наблюдая за моими попытками допросить Джейсона, девятилетнего сектанта.

Периодически он переносил вес с ноги на ногу, однажды подошёл и включил вентиляторы под потолком — вероятно, потому что почувствовал, что мне слишком жарко из-за нагретого солнцем воздуха, струившегося в открытые окна — но в остальном он не сходил с этого места.

«Что думаешь? — спросила я у него. — Нам стоит продолжать? Или мне лучше закруглиться?»

Мысленно вздохнув, я посмотрела обратно на мальчика, Джейсона.

«Не похоже, что мы придём к какому-то результату, — призналась я. — Я мало что вижу относительно конкретных планов Волка. Я получила больше сведений об их идеологии, но не уверена, насколько это полезно в данный момент. Кажется, они мало что знают о вампирах или «двери» возле Шипрока. Для детей вампиры просто появляются из ниоткуда, как дар богов».

Я во второй раз взглянула на Блэка.

«Если только ты не улавливаешь от этих детей больше, чем я, то мы практически уже получили все, что могли. Они все смутно кажутся готовыми убивать. Они все, кажется, полностью купились. Я не чувствую особой разницы в схеме верований. А ты?»

Глаза Блэка метнулись к лицу мальчика, выражение его лица не дрогнуло.

«Не особенно, док, — нейтрально послал он. — Может, закончим это, и потом перегруппируемся у Мэнни. Поедим что-нибудь».

Он помедлил, и я ощутила слабый проблеск жара в его свете — он явно пытался это скрыть, вместе с несколькими образами, которые вызвали тёплый румянец на моем лице.

«Может, мы сможем вздремнуть, — добавил он. — Мы оба мало спали».

Я фыркнула, но не потрудилась прокомментировать.

Судя по тому, что я ощущала из света Блэка, в таком сценарии нам перепадёт мало сна.

«Может и так, — признался он. — Но я бы хотел с тобой поговорить. И с Мэнни я бы тоже хотел поговорить».

В этот раз я обернулась, нахмурившись, и он посмотрел мне в глаза.

«Твой дядя сохраняет радиомолчание. Вероятно, ничего не случилось, но это немного странно, учитывая, как он настаивал, чтобы я оставался на линии».

Пожав плечами в ответ на мой хмурый взгляд, он добавил:

«И ещё, это случилось сразу после того, как он сказал мне, что они добрались до утёса, где вчера были люди Красного. Вчера я там ощутил довольно сильный след. Они сказали, что проверили то самое место, на которое я им указал, и не нашли ничего, даже следов лошадей. Но я знаю, что я почувствовал».

Его взор сделался более резким, обращаясь внутрь себя.

«Команда Красного шутила, что может, Волк превратился в настоящего волка или ворона… но какие бы фокусы Волк ни припрятал в рукаве, они могли отследить его прежде, после того как он побывал в доме Мэнни той ночью. Пусть в итоге они его потеряли, но он не превращался в бл*дскую птицу».

Все ещё слегка хмурясь, он добавил:

«Даже если на Волка работают видящие, которые прикрывают его щитами или отражают его отпечатки в Барьере, или его ручные вампиры блокируют его свет, он не может полностью себя спрятать. Он определённо был у того утёса. Я чувствовал, как он наблюдает за нами через бинокль. При нем были волки и как минимум несколько людей. Никаких вампиров, судя по моим ощущениям, но я мог и не почувствовать их. Однако это было посреди бела дня, а у меня сложилось впечатление, что эти «новые» вампиры куда более чувствительны к солнцу, чем местная разновидность».

Мне немного сложно было следовать за различными нитями, которые прорабатывал его разум.

В конце концов, я сосредоточилась на одном моменте превыше остальных.

«Ты говорил с ним? — послала я, хмурясь. — С Чарльзом?»

Блэк ни разу не выходил из комнаты. Я также не слышала, чтобы он с кем-нибудь говорил. Он говорил только со мной, в моем сознании, с тех самых пор, как нас сюда привела Элси Натани.

«У этой штуки есть субвокалка, — послал Блэк в ответ, постучав по уху. — Это органика, как и машина. А ещё она более продвинутая, чем любая экспериментальная технология, которую я получил от полковника за последние несколько лет».

Помедлив, он добавил: «На Старой Земле имелись схожие штуки».

Я почувствовала, как он хмурится из-за этой мысли, и тоже помрачнела.

Он был прав. Мне нужно узнать больше об этих технологиях.

И прежде всего мне нужно узнать больше о том, почему это так его беспокоило.

Но мы не могли говорить об этом сейчас, когда передо мной сидел Джейсон. Мы и так проговорили слишком долго, особенно учитывая то, в чем Джейсон обвинил Блэка.

Я побеседовала с восьмерыми детьми, которых взрослые горожане окрестили «Детьми Волка», и Джейсон первый обвинил кого-либо из нас в обладании экстрасенсорными способностями. Он первый, кто удостоил Блэка у доски не простобеглым взглядом.

По правде говоря, хоть мы и улавливали кое-какие вещи от этих детей, в основном посредством чтения их, а не из беседы, большинство из этого было совсем не полезным. Самое интересное, пожалуй, заключалось в вере детей в то, что Волк мог с ними общаться — возможно, даже физически взаимодействовать — через их сны.

Помимо этого беседы практически не принесли плодов — в том плане, что они не сообщили нам, что планировал Волк, или где он находился сейчас.

Я все равно не очень хорошо умела находить общий язык с детьми — с клинической точки зрения, имею в виду.

Я не специализировалась на этом и мало что знала на эту тему, помимо своей курсовой работы на бакалавриате. Даже мой личный опыт не особо помогал. У меня не было племянников или племянниц. Очень немногие из моих взрослых друзей имели детей. Своих младших кузенов и кузин я не видела годами.

Более того, я была гипер-серьёзным ребёнком — одним из тех детей, которые никогда полностью не принимали детство, так что я даже не могла призвать на помощь собственные воспоминания.

В результате я подходила к этим беседам больше как видящая, нежели как психолог, пытаясь использовать вопросы, чтобы перевести их мысли на нужные темы, дабы мы с Блэком могли их прочесть.

Большая часть того, что я уловила от Джейсона, имело отношение к апокалиптическим взглядам на смесь мифологии Навахо с верованиями в самого Волка, многие из которых были откровенно фанатичными и даже фантастичными. Все дети, с которыми я беседовала, демонстрировали примерно идентичный настрой по отношению ко мне и Блэку, хотя Джейсон оказался более агрессивным.

Я знала, что такой настрой Дети Волка, скорее всего, адресовали каждому, кто не был частью их стаи, но его неизменность нервировала. Сказать, что до них сложно было дотянуться через эти программные установки — это ничего не сказать.

Откинувшись назад на стуле, я оставила ладони на деревянной парте.

Всматриваясь в лицо мальчика, я решила подойти к нему более прямо.

— Волк ответственен за смерть как минимум четверых твоих одноклассников, — напомнила я, переключаясь на тон «взрослый — взрослому». — Руби Джеймс. Мэй Уокер. Люси Онтака. Циди Блэкфут. Другие твои одноклассники пропали и считаются погибшими, скорее всего, от руки Волка. Большинство из них следовало за Волком. Они были верны Волку, совсем как ты.

Я помедлила.

— Это тебя не беспокоит, Джейсон?

Мальчик нахмурился, затем его тёмные глаза посмотрели в мои.

В этот раз в них светилась более угрюмая, детская враждебность.

Я видела, как его радужки потемнели на несколько оттенков, пока он продолжал оценивать меня, и в этом я вновь ощутила Волка. Взгляд Джейсона становился все более враждебным, чем дольше тянулось это молчание. Его свет мерцал своего рода досадливым раздражением, словно он думал, что я только что его одурачила.

— Это была случайность, — произнёс он, и его тон был таким же мрачным, как и выражение его лица.

— Случайность, — я выдержала его взгляд, хмурясь и позволяя ему заметить мой скептичный настрой. — Кажется, ты в этом так уверен. Волк сказал тебе считать это случайностью?

— Волку не нужно говорить мне об этом, — сказал мальчик, и в его голосе звучало предостережение. — Я уверен. Это была случайность. Волк ещё не натренировал их, — он скрестил руки на груди, и та усмешка постепенно вернулась. — Однако он стал лучше в этом отношении. Намного лучше.

Я услышала там намёк на угрозу.

Я лишь выдержала его взгляд, выражение моего лица не дрогнуло.

— Вы не понимаете, — сказал он, явно раздражаясь из-за моего безразличия к его похвальбе о вампирах. — Но вы увидите. Вы вскоре поймёте, что я имел в виду.

Наклонившись над деревянной партой, я посмотрела мальчику прямо в лицо.

— Нельзя натренировать вампиров, Джейсон, — сказала я. — Вампиры убивают людей. Такова их природа. Они едят человеческих созданий. Значит, они едят навахо. Значит, они едят белых. Им все равно, что ты за человек. Мы все для них еда. Все мы. Ты. Я. Он.

Я показала через плечо на Блэка.

Джейсон проследил за направлением моей руки, уставившись на Блэка, который стоял между дверью в классную комнату и доской.

Он все ещё пристально смотрел на него, когда издал недоверчивый звук и закатил глаза.

— Он не человек, — холодно произнёс он.

Я застыла, но глаза мальчика не отрывались от Блэка.

Все ещё пристально глядя на него, он добавил более враждебным тоном:

— Он призрак. Он привёл сюда других призраков, как и говорил Волк. Призраки приносят с собой смерть. Такова их природа.

Я нахмурилась, оборачиваясь через плечо на Блэка.

Увидев его каменное лицо, я перевела взгляд обратно на Джейсона.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что он призрак? — спросила я. — Он явно не призрак. Он стоит прямо здесь. Он может коснуться тебя. Ты можешь коснуться его. Он реален.

Мальчик усмехнулся, скрещивая руки на груди.

— Он может казаться реальным, но я вижу, что он такое. Только мёртвые люди могут убить призраков. Волк умнее вас. Он может говорить с ветром. Он может говорить с мертвецами. Боги на его стороне.

Темные глаза Джейсона сделались холодными.

— Почему ты с этим призраком? — сказал он, презрительно показывая на Блэка. — Ты такая, как мы. Ты должна быть с нами. Мы — твоя родня.

Нахмурившись и теперь уже слегка встревожившись от того, как по-взрослому он говорил, я покачала головой.

— Я тоже такая же, как он, — сказала я мальчику. — Если он призрак, то и я призрак.

Он фыркнул.

— Нет. Ты не такая. Ты такая, как мы. Не навахо, но ты из индейцев. Коренная.

— Я наполовину такая, как вы, наполовину такая, как он, — твёрдо произнесла я. — Я наполовину то же, что и он. Наполовину индеец. Мои родители принадлежали к этим группам.

Мальчик рассмеялся.

Наградив Блэка в углу комнаты сердитым взглядом, он отвернулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Призраки не могут делать детей, — сказал он, и его голос звучал презрительно в своей убеждённости. — Ты забыла, откуда ты происходишь. Ты забыла, кто ты. Это сведёт тебя в могилу. Вместе с призраками. Вместе с белыми.

Он снова показал на меня, и его голос звучал слишком по-взрослому для его округлого личика.

— Тебе стоит пойти к богам… попросить у них прощения. Попросить у них отпущения грехов, вместе с другими людьми нашего племени, которые сделались жирными и ленивыми на пастбище белого человека. Почему, как ты думаешь, Волк пришёл к нам? Почему, как ты думаешь, он начал с детей? Почему, как ты думаешь, он рассказал правду нам, а не лидерам нашего племени?

Мальчик издал очередной презрительный звук.

— Все вы жирные. Изнеженные. Спящие.

Все ещё хмурясь, я изучала лицо Джейсона.

Я все ещё мало что улавливала из его света, кроме того, что он верил в каждое своё слово. Он действительно верил, что грядёт какой-то апокалипсис, который, очевидно, вместе со всеми белыми сотрёт всех индейцев, которые не соблюдают идеологическую чистоту.

— Нас останется очень мало, — сказала я Джейсону. — Если ты, Волк и остальная ваша группа убьёт всех навахо… и всех остальных индейцев, которые с вами не согласны, вроде меня… нас останется очень мало.

Джейсон усмехнулся.

— Мы не убьём тебя, — сказал он. — Мы тебя обучим. Мы пробудим тебя, сестра, таким способом, каким придётся… пока ты не поймёшь и не примешь ответственность быть той, кто ты есть. Пока ты не вспомнишь твою кровь и твою землю.

Его глаза сместились, глядя поверх и за меня.

Он сосредоточился на Блэке с чистой ненавистью в темных глазах.

— Мы убьём его. Ему здесь не место.

Я вздрогнула, невольно отреагировав на ненависть в его голосе.

— Почему вы убьёте его, но не меня? — я нахмурилась. — Мы оба не отсюда. Я уже говорила, что мы с ним имеем общую кровь. И он пришёл сюда, чтобы помочь навахо… а не чтобы вредить им. Его друг пригласил его сюда. Его друг навахо.

— Ему здесь не место, — повторил мальчик, ещё более презрительно. — Он чужой этому месту, даже более чужой, чем белые. Волк показал нам. Волк показал нам, как они пришли через дверь света. Они пришли сюда как воры, чтобы красть нашу землю… — он зло посмотрел на меня. — …И наших женщин. Его нужно послать обратно. Как предупреждение остальным. Мы перережем ему горло и забросим обратно в дверь. Чтобы остальные знали и не следовали за ним.

Я вздрогнула от образа, который пришёл в голову мальчика.

Прежде чем я успела ответить, губы Джейсона снова растянулись в той кривой усмешке.

— Мы пошлём его обратно в земли мертвецов. Мертвецы знают, как разобраться с призраком, — он адресовал сердитый взгляд Блэку. — Мы их всех пошлём обратно. Тогда ты увидишь. Их чары, наведённые на тебя, падут, сестра, и ты вернёшься к своему народу. Своему настоящему народу.

Нахмурившись ещё сильнее, я могла лишь смотреть на мальчика.

Затем я медленно повернула голову, ища реакцию Блэка на это все.

Однако Блэк не посмотрел на меня в ответ.

Его глаза светились бесстрастным, хладнокровным интересом, сосредоточенным исключительно на Джейсоне. Золото его радужек светилось из тёмного угла комнаты, слегка размывшись от чтения чего-то в свете мальчика, губы поджались в жёсткую линию.

Он выглядел откровенным хищником.

К сожалению, он также выглядел совершенно инопланетным. Все в нем в этот самый момент, пожалуй, только подтвердило мальчику то, что он сказал мне.

Однако что бы там ни говорил ребёнок, Блэк не походил на призрака.

По правде говоря, он походил на гигантского кота, готового к броску.

Я все ещё всматривалась в его лицо, когда мальчик рассмеялся, привлекая мой взгляд обратно к себе.

Смех звучал неприятно, жёстко, прямо-таки триумфально. Я невольно слышала в нем жестокость. Ощутив эмоции, исходившие рябью от такого маленького тельца, я напряглась, тревога прокатилась по моему aleimi прежде, чем у меня появился конкретный повод для реакции.

Мальчик смотрел не на меня.

Его глаза сосредоточились на открытых окнах слева от него.

Когда я проследила за его взглядом, это волнение в моем свете превратилось в полноценный вой сирены воздушной тревоги. Когда я увидела, что сделало Джейсона таким счастливым, моё дыхание застыло в лёгких.

Ряд лиц заполнил те окна.

Большинство из них пугающе напоминало зомби — широкополые черные шляпы, свалявшиеся волосы, свисавшие по обе стороны от бледных лиц. Длинные черные плащи покрывали каждый дюйм кожи, за исключением лиц. Черные кожаные перчатки скрывали пальцы и ладони. У них были те хрустальные, бледные глаза, которые я видела у вампиров. Кроваво-красный оттенок расцветал в центре вокруг черных зрачков — как струя крови в прозрачном мраморе.

Все ближайшие смотрели на меня.

Некоторые обнажили клыки, и я мгновенно увидела, что имел в виду Блэк, когда говорил, что они «другие». Эти покрытые венами клыки выступали дальше, чем я видела у какого-либо вампира, работавшего на Брика, или у самого Брика. Выражение их лиц и взгляды были животными, опустевшими от голода и желания. У многих из них текли слюни, пока они смотрели на меня.

Я увидела, что среди всех этих лиц, прямо посередине, присутствует другое лицо.

Там стоял индеец и смотрел прямо на меня.

Он носил темно-коричневую шляпу, высоко надетую на голову поверх кроваво-красного платка. Такая же кроваво-красная рубаха без воротника была распахнута и обнажала лишённую волос, но мускулистую грудь, на которой виднелась тяжёлая подвеска из бирюзы и серебра.

У него были жутковатые светлые глаза, полу-зелёные, полу-карие, почти как глаза видящего.

Перья, цветные бусы и что-то вроде драгоценных камней вплетались в его черно-вороные волосы со шнурками из крашеной красной кожи.

Он просто стоял там и смотрел на меня с улыбкой на широких, мясистых губах.

Я все ещё смотрела в эти жутковатые светлые глаза, когда откуда-то из-под двух его бедренных кобур донеслось низкое рычание. Я помедлила ровно настолько, чтобы заметить старинные револьверы, висевшие на его бёдрах, и его пыльные пальцы, лежавшие на черных рукоятках как у старомодного ковбоя.

Мои глаза нашли источник рычания.

Жёлтые глаза смотрели на меня. Чёрная и серая шерсть покрывала множество морд и ушей, черные губы обнажали острые белые клыки, с которых капала слюна.

Волки рычали на меня, почти в унисон, и на кратчайшую долю секунды я просто сидела там, парализованная, наблюдающая за тем, как они смотрят.

Затем, совершенно бездумно, я сдвинулась с места.

***

— Где ты в последний раз их видел? — Чарльз повернулся на сиденье, говоря громче из-за ветра и работающего двигателя джипа, который подпрыгивал на жёсткой почве пустыни.

Его бледные, нечеловеческие глаза остановились на лице Красного.

— Вчера ты послал туда команду, — произнёс он громче. — Что такого ты нашёл, раз это заставило тебя послать людей? Что-то, что почувствовал мой племянник?

Красный и его следопыт, Йиска, обменялись взглядами. Затем Красный показал в сторону каньона справа от них, тоже говоря громче из-за ветра, как и Чарльз.

«Чарльз», — презрительно подумал про себя Красный.

Нелепое для призрака имя, явно нацеленное на то, чтобы помочь ему слиться с белыми. Скорее всего, это работало; белым людям было дело только до цвета кожи, светлых глаз и правильных имён. Эти призраки не просто были не отсюда, они ещё и присвоили себе привилегии белых.

— Поверни здесь, — сказал Красный, показывая рукой.

Призрак нахмурился, озадаченный тем, что от его вопроса уклонились, но водитель, ещё один офицер полиции Нации Навахо, уже поворачивал руль, чтобы направить джип в узкий каньон. Внедорожник позади них сменил направление за ними, поехав по следу пыли, поднятой их вездеходными шинами.

Вскоре все четыре внедорожника Нации Навахо ехали в сторону бороздчатых, испещрённых черными венами утёсов, которые образовывали устье каньона.

Теперь, когда они находились ближе, Красный видел ручей, который тёк вдоль стены каньона, обрамлённый рядом пустынных ив под крутой плитой красного камня.

— Ты видел их там? — спросил Чарльз, оглядываясь. — Людей Волка?

— Люди Генри отследили их досюда, — Йиска заговорил с сильным акцентом, его голос громко и низко звучал поверх ветра. — Это единственное место здесь, где они могут прятаться. Это логичный выбор. Здесь вода. Пещеры, то есть защита от солнца и дождя. Кое-какая дичь поблизости и рыба, и из-за реки, и из-за рощицы.

Чарльз нахмурился, пока они миновали то, что осталось от реки, вившейся по внутренней части каньона. Он не прокомментировал слова Йиски, но Красный видел по его лицу, что он гнушался называть эту узкую струю воды рекой.

Может, призрак был прав.

Сейчас, во всяком случае.

Красный помнил, когда русло этой реки было в четыре раза шире теперешнего размера.

До того, как белые разрушили большую часть земли, до того, как они начали загрязнять небеса, землю и воду, изменяя пустыню вместе с остальным миром, на этих утёсах и в окружающих долинах все было намного зеленее. Жуки ещё не убили за последующие года все сосновые деревья, а также другие хвойные растения.

Пожары тоже ещё не опустошили землю.

Даже сейчас, после весеннего таяния снегов, вода бывала глубокой, и паводки время от времени вымывали русло во время сезона дождей, подхватывая туристов из альпинистов из других штатов в свои грязевые сели, даже иногда убивая их. По всему Нью-Мехико распространялись предупреждения не разбивать лагеря у рек или в руслах пересохших ручьёв, но белые люди не слушали.

Большинство из них вдобавок пытались устроить пешие прогулки сюда без разрешения.

Полиция БДИ и Нации Навахо все ещё ловили скалолазов, которые приезжали из городов и пытались пробраться сюда украдкой, чтобы сделать селфи, написать свои имена на камнях, оставить свой мусор. Эзотерические энтузиасты тоже приезжали, часто для того, чтобы принять галлюциногены и вести себя как идиоты, или чтобы искать своего личного шамана, потому что они прочли книжку Карлоса Кастанеды.

Чужаки все ещё пытались забраться на Шипрок, если индейская и местная полиция не устраивала патрули. Иногда они даже приезжали ночами, несмотря на то, что отправляться к Скале без разрешения племени незаконно. Такое разрешение выдавалось редко, поскольку Крылатая Скала все ещё использовалась для религиозных ритуалов и собраний.

«Белые люди», — подумал про себя Красный, качая головой.

Они в большинстве своём слепы и тупы, как дети.

Призраки другие.

Призраки более высокомерные. Более уверенные в собственной правоте.

Они пришли на Землю так, как белые люди пришли в Америки. Они захотели этого, так что пришли и взяли, не считаясь с тем, кто жил здесь до них, и было ли им здесь место.

Когда Красный повернулся, он вновь обнаружил, что эти необычайно светлые глаза смотрят на него.

Заставив свой разум опустеть, Красный посмотрел на бороздчатые каменные стены, пока они спускались в тень утёсов. Борозды засохшей грязи образовывали самодельную дорогу по мере того, как открывался каньон, и водитель ехал по этим следам вокруг изгиба утёса, который вёл к расселине в главном каньоне с вертикальными стенами, где находилась самая крупная пещера.

— Там, — сказал Йиска, показывая пальцем, когда призрак посмотрел на него.

Они подъехали прямо к входу в пещеру, теперь полностью находясь в тени утёсов по обе стороны. Сама пещера была слишком темной, чтобы нормально что-то разглядеть, учитывая угол падения солнечных лучей и то, как глубоко она уходила под скалы.

— Где вы нашли следы? — спросил Чарльз, когда джип плавно остановился.

Внедорожники за ними тоже остановились, припарковавшись у входа в пещеру.

Когда Красный обернулся назад, уже открывались дверцы, и призраки хлынули наружу. Винтовки висели поверх их пустынного камуфляжа и бронированных жилетов, глаза странных цветов ярко выделялись даже в тенях, отбрасываемых скалами.

— Следы вели сюда, — сказал Йиска, мотнув подбородком и показав на пещеру.

Зеленоглазый призрак уже смотрел в сторону своих людей.

Судя по его глазам, он, возможно, использовал свои экстрасенсорные способности, чтобы поговорить с ними.

— Так и есть, — сказал зеленоглазый, повернувшись обратно к нему.

Красный встретил его взгляд, чувствуя желание другого запугать его, донести посыл, что люди здесь не за главных.

— И я не призрак, — сказал зеленоглазый призрак. — Я дракон.

Его красивое лицо теперь отражало лёгкую злость — злость, которая не очень хорошо маскировалась юмором, который на самом деле не являлся юмором.

— …Мы все здесь драконы, — добавил Чарльз.

Красный фыркнул, взглянув на Йиску, который пробормотал себе под нос несколько слов на навахо.

Красный уловил достаточно слов друга, чтобы издать краткий смешок.

Злость на лице призрака сделалась резче, как будто холоднее.

Он не привык, что ему задают вопросы. Он привык принуждать, силой навязывать свои методы, быть мужчиной на золотом троне, мужчиной, который установил все правила.

— Вы идёте с нами? — спросил зеленоглазый призрак чуть более жёстким тоном.

— А мы вам нужны? — спросил Йиска.

— А почему нет? — поинтересовался Чарльз. — Вы же здесь правоохранительные органы, разве нет?

— Мы не драконы, — сказал Красный, сохраняя каменное лицо и бесстрастный тон. Он одной рукой показал на тёмный проем в скале, не позволяя усмешке отразиться на лице. — Драконы любят пещеры, разве нет? Вы должны чувствовать себя как дома, если только вам не нужно золото белых людей и женщина в неудобном платье.

Йиска невольно издал смешок, выглядывая в окно джипа.

Призрак не потрудился ответить.

Явно раздражённый из-за их отказа реагировать на то, кем он был, и их нежелания плясать под его дудку, он открыл дверцу джипа и выбрался наружу.

Красный наблюдал за ним краем глаза.

Как и все призраки, он был высоким, но у него были светлые волосы и светлая кожа бежевого тона. И то, и другое необычно для призраков, по крайней мере, насколько знал Красный. Среди своих людей зеленоглазый призрак один-единственный не имел винтовки. Вместо этого он имел при себе два пистолета на виду, оба пристёгнутые к его бёдрам. Смерив его взглядом, Красный решил, что при нем имелся как минимум ещё один пистолет, скорее всего там, где его непросто увидеть.

Красный предполагал, что в штанине… возможно, под бронированным жилетом.

Призрак не издал ни звука, но двое его людей подбежали к нему, точно он их позвал. Четверо других разделились, занимая передовые позиции и направляясь к входу в пещеру.

Красный с восхищением наблюдал за ними.

От самой точности и синхронности их движений сложно было отвести взгляд, даже сложно визуально отслеживать их в совокупности. Они двигались бесшумнее животных. Они двигались бесшумнее воздуха или ветра.

Они не были тихими как его люди — многие из которых, хоть тот же Йиска, знали, как сливаться с землёй и её ритмами, производить те же вибрации, единые с живущими там созданиями, и тем самым становиться почти невидимыми во всех отношениях.

Зеленоглазый незнакомец и его люди двигались через пространство, точно их там вообще не было.

Они напоминали ему тот фильм, который его уговорили посмотреть племянники — про пришельца, который пришёл на Землю, чтобы охотиться на людей ради спортивного удовольствия.

Они действительно были призраками.

Он смотрел, как первый скрывается во входе в пещеру.

Ещё больше призраков присоединились к четверым впереди, пока большинство приехавших с Чарльзом людей не встало перед ним, образуя почти V-образный строй и постепенно исчезая под нависавшим утёсом — держа винтовки у плеч, целясь вперёд, в темноту.

В конце концов, Чарльз и все его люди скрылись из виду.

На несколько долгих минут воцарилась совершенная тишина.

Йиска посмотрел на него, и Красный вернул взгляд. Ни один из них не заговорил.

На переднем сиденье джипа водитель, Нийол, курил самокрутку и прислушивался вместе с ними.

Через несколько минут из пещеры донеслись первые выстрелы.

Призраки не кричали, как сделали бы на их месте люди.

Сохранялась зловещая тишина, если не считать звуков выстрелов. И все же через считанные минуты Красный услышал, как характер выстрелов сменяется, от черед точных вспышек до хаотичной пальбы со всех сторон, эхом разлетавшейся от устья скалы как гром над холмами.

Слушая хаос, разверзшийся внутри этих каменных стен, Красный вспомнил, что он сказал Блэку, когда впервые встретил его у той навороченной машины с темными окнами.

Он сказал ему, что чтобы сражаться с мертвецом, нужен призрак.

Чего он ему не сказал, так это того, что обратное выражение тоже правдиво.

Вспомнив озадаченное и более чем раздражённое выражение лица Блэка, когда он произнёс эти слова, Красный невольно усмехнулся.

Ник действительно не шутил по поводу этого богатого мудака.

Он действительно был засранцем.

Красный ощутил лёгкое чувство вины из-за того, что призрак был другом Мэнни. Он также ощущал чувство вины из-за жены призрака, которая имела в себе индейскую кровь. Но виноватый или нет, он знал, что громче всех будет ликовать, когда они наконец-то зашвырнут этот кусок дерьма через дверь под Скалой, послав его и остальных призраков туда, откуда они, черт подери, пришли.

И все же Красный надеялся, что Мэнни и жена призрака быстро оправятся, как только тёмные облака, вызванные этим загрязнением, уйдут из их душ и сердец.

Иногда, когда дело касалось семьи, жестокость из лучших побуждений — единственный вариант.

Глава 18 Дети Волка

Я вскочила на ноги, потянувшись к кобуре на пояснице.

Двигаясь инстинктивно, я встала перед мальчиком, Джейсоном, прежде чем подумала, а не будет ли он представлять для меня более серьёзную угрозу. Я ещё не проверяла, где в этот момент находился Блэк, но он закричал в тот же момент, когда я выдернула данный им утром пистолет из кобуры и прицелилась в индейца, смотревшего на меня через пыльное стекло.

— Мири! — рявкнул он. — Ложись!

Я не думала.

По его команде я сразу рухнула, низко присев. Как только я опустилась, снаружи раздались выстрелы, заставив меня резко втянуть воздух.

Я подняла взгляд и обернулась на место, где сидел мальчик.

Он исчез.

Над головой разбились окна, осыпав линолеумный пол дождём осколков.

Я подняла руку, прикрывая лицо, но всего несколько окон оказались разбиты перед тем, как выстрелы сменили направление и начали попадать в более мягкие мишени.

Я слышала, как пули попадают в дерево стен школы, в утоптанную землю снаружи, вероятно, в тела и, возможно, в деревья за окном. Несколько раз раздавался более металлический звон, когда пули отскакивали от чего-то жёсткого.

Кто бы ни производил большую часть выстрелов, они целились не в нас.

Я все ещё держала своё оружие, XDM Compact, крепко стискивая его обеими руками.

Осмотревшись по сторонам, я поискала укрытие получше. Держась низко к земле, я перебралась поближе к окнам, затем вдоль стены, пока не очутилась у ряда металлических шкафчиков и не устроилась так, чтобы они отделяли меня от выстрелов снаружи.

Только тогда я поискала Блэка.

Я легко нашла его — присевшим за толстым деревянным столом учителя.

— Где ребёнок? — спросила я его, перекрикивая стрельбу.

— Он побежал к двери, — крикнул Блэк в ответ. — Я его отпустил.

Я прикусила губу, пытаясь решить, стоит ли мне последовать за ним.

— Не утруждайся, — сказал Блэк.

Я покосилась на него во второй раз. Он тоже держал в руках пистолет, но не стрелял. Он выглядел сердитым, но я также заметила в его глазах более жёсткий, сосредоточенный взгляд.

— Элси с ним, — сказал он, все ещё полукрича через классную комнату, когда стрельба снаружи усилилась. — Просто оставайся на месте. Волк и его люди уходят. Мы выберемся отсюда через минуту. Не хочу оставлять Истона без прикрытия.

— Истона? — я посмотрела в его сторону, хмурясь.

Мне потребовалась секунда, затем я осознала, почему мне знакомо это имя.

Блэк мне все рассказал про «вождей», с которыми он подружился в той луизианской тюрьме.

— Ты позвал Истона? — спросила я.

— И Фрэнка. И Пса. И Джозефа. И примерно двадцать их кузенов. Они вбили себе в головы безумную идею, что они у меня в долгу.

Я фыркнула, закатив глаза. Затем я повысила голос.

— А Элси с Волком? Дочь Мэнни? Ты уверен?

— Да.

— Тогда Красный, должно быть, тоже. И, наверное, те следопыты из БДИ, которых он привёл с собой к утёсам. И к Шипроку, — после утвердительного кивка Блэка я посмотрела в сторону окон, все ещё присев за металлическими шкафчиками. — То есть, Чарльза, вероятно, завели в засаду. Или хуже.

— Вероятно.

— Ты знал, что это произойдёт?

— Нет, — проорал он в ответ. — Хотя я начинал подозревать, что с Красным происходит нечто странное. Теперь я думаю, что они убили бы меня вчера, не будь там Мэнни. Ну и ещё я думаю, что им, возможно, нужна была моя помощь, чтобы найти дверь.

Он нахмурился, обратив взгляд внутрь себя.

— Если так подумать, наверное, это и есть настоящая причина, по которой Красный привёз меня к Шипроку… посмотреть, сумею ли я помочь им найти вход в те пещеры. Он казался очень заинтересованным в том, как попасть внутрь. Я был практически не в себе, но помню, что он забрасывал меня вопросами о том, как туда попасть.

— Ну и? — спросила я. — Ты помог им найти это?

Блэк пожал плечами.

— Не нарочно. Но да.

Стиснув зубы, я выдохнула.

— Что именно ты им сказал? Ты знаешь?

— Я сказал им, что это под землёй. Очевидно, я нёс много ерунды, пока бредил. Сказал им о туннелях, которые я видел входящими туда и выходящими оттуда. Мэнни сказал, что я рассказывал им о том, что дверь покрыта кристаллами, рассказывал о какой-то картине, которую я увидел на стене, что-то о сияющем свете… все было довольно запутано, но возможно, для Волка этого достаточно, чтобы найти дверь.

Помедлив, он добавил:

— Красный, Элси и несколько агентов БДИ вернулись туда после того, как отвезли меня в город. Вероятно, чтобы подтвердить мои слова.

Вспомнив, что я видела ночью по новостям, я добавила:

— Думаю, я знаю, откуда они взяли оборудование для копки, — в ответ на недоуменный взгляд Блэка я сказала: — Я видела в новостях. Произошло ограбление в одном из магазинов с товарами для ремонта… здесь, может, даже в городе Шипрока. Они забрали несколько лопат, металлоискатели…

Очередной залп выстрелов раздался прямо за окном, перебив меня.

Когда он стих, я снова посмотрела на Блэка, хмурясь.

— Мы должны попытаться остановить её, — сказала я. — Элси. Ради Мэнни.

— Эта мысль приходила мне в голову, да, — крикнул Блэк в ответ, хмурясь. — Я просто не знаю, как это сделать прямо сейчас, не убив её. Я попытался вырубить её своими экстрасенсорными способностями, но это не всегда срабатывает на этой версии Земли, даже в лучшие времена… а Волк всех их натренировал базовым навыкам экстрасенсорной самозащиты. Даже детей.

— Фантастика, — прокричала я в ответ.

Стрельба снаружи начала стихать по-настоящему.

Она также становилась более отдалённой. Я слышала вдалеке триумфальные крики, прерываемые очередными залпами. Некоторые из них звучали так, словно совершались на ходу — словно человек бежал, пока издавал звук.

Секунды спустя Блэк медленно поднялся на ноги.

— Можешь вставать, док, — произнёс он обычным голосом. Он засунул пистолет в плечевую кобуру под кожаной курткой. — У нас все чисто.

Я медленно поднялась на ноги.

Выглянув в окно, я поморщилась, увидев распростёртые тела.

Большинство из них были одеты в полностью чёрную одежду, казавшуюся странно тяжёлой. У некоторых из них оказались открытыми участки кожи, которые теперь дымились и горели под прямыми лучами солнца, когда их шляпы слетели с голов, оставляя лица открытыми.

Дым пахнул плохо — как горение давно сгнившего трупа.

Прикрыв нос, я продолжала сканировать тела, не совсем считая их, но осознавая, как много их я видела. Казалось, их как минимум двадцать, то есть большая часть того, что я видела за окном до начала стрельбы. Я также видела мёртвого волка и ещё одного, казавшегося смертельно раненым. Он скулил, пытаясь на передних ногах тащить себя по плотно утрамбованной земле.

Вздрогнув, я отвернулась от него.

Кому-то из нас, скорее всего, придётся положить конец его страданиям.

Вопреки отвращению, я не переставала сканировать тела, глядя на каждое в отдельности — по крайней мере, на те, чьи лица я могла видеть. Они распростёрлись по довольно обширной территории, заполняя большую часть свободной земли снаружи классной комнаты.

Однако я не увидела того лица, которое искала.

— Они не поймали Волка, — сказала я наконец.

— Неа, — согласился Блэк, хмурясь. — Этот мудак скользкий как уж. Истон и Фрэнк просветили там все вокруг. И они ещё меня называют призраком.

Он уже направлялся к выходу из классной комнаты.

Осознав, что я просто стою там и таращусь на побоище, я повернулась и последовала за ним.

***

Я стояла в куче тел и оружия, наблюдая за Блэком.

Эти тела и оружие принадлежали друзьям Блэка из луизианской тюрьмы.

Все мы украдкой наблюдали за Блэком, который разговаривал с Мэнни примерно в дюжине ярдов отсюда, крепко стискивая мускулистой рукой плечо своего друга. Блэк склонил своё лицо к Мэнни, пока говорил с ним. Его губы шевелились, тихо бормоча, а Мэнни хмурился.

Однако старик явно слушал. Я видела, как он кивает в ответ на слова Блэка, но его губы не переставали хмуро поджиматься.

— Вот ведь отстой, — пробормотал молодой голос рядом со мной.

Я повернулась к долговязому, двадцати-с-чем-то-летнему индейцу с мягкими каштановыми волосами, которые доходили до уровня челюсти. Его белые зубы сверкнули на загорелом лице, когда он улыбнулся. Он легко прислонился всем весом к хромированному бамперу старого грузовика, возле которого мы стояли, заставив весь грузовик дрогнуть.

Его представили мне как Пса.

Мускулистый индеец стоял рядом с ним.

Этот мужчина, которого мне представили как Истона, фыркнул.

В отличие от Пса, который был долговязым и тощим, с длинными руками, ногами и шеей, Истон выглядел как мужчина, который много времени уделял поднятию тяжестей. Он был одет во фланелевую рубашку с отрезанными рукавами, которая открывала каменно-твёрдые бицепсы, индейские с виду татуировки и несколько шрамов. Ниже он был одет в тесные синие джинсы, которые ясно показывали, что ноги он тоже не забывал тренировать, и ковбойские ботинки.

Он был не очень высоким, но коренастым, сложенным как рестлер.

— Что из этого непросто? — сказал Истон Псу. — Рассказывание? Или осознание, что твоя единственная дочь — соучастница убийства?

— Оба, — сказал Пёс, посмотрев на друга. — И то, и другое.

С нами стоял ещё один мужчина, который был ещё крупнее Истона — ещё и высокий вдобавок к адским мускулам. Он покачал головой, слегка улыбаясь.

Однако он ничего не сказал.

Его звали Фрэнком.

Я уже познакомилась с Джозефом и Девином, которые теперь ушли с группой других жителей своего поселения, проживавших на аризонской стороне резервации навахо. Джозеф вёл группу следопытов, пытавшихся взять след Волка и его оставшихся вампиров, чтобы выяснить, куда они отправились. Девин, ещё один из «вождей» той луизианской тюрьмы, отправился с ними, вместе с ещё пятнадцатью мужчинами, которые все были родственниками или близкими друзьями.

Ковбой тоже отправился с ними… и Энджел.

Очевидно, Блэк не терял времени даром с той органической гарнитурой, которую дал ему Чарльз — в ней имелся и обычный телефон. Добрую часть того времени, что я допрашивала детей, Блэк через субвокалку говорил с людьми в Сан-Франциско и Санта-Фе.

Он сказал мне, что позвонил Фрэнку и Истону накануне ночью после того, как попросил Декса и Кико нарыть их контактную информацию. Этим утром он позвонил Энджел и Ковбою, попросив приехать вместе с несколькими людьми из его охраны, которые находились в Санта-Фе отчасти для того, чтобы приглядывать за мной. Блэк сказал, что он осознал, что ему нужно иметь при себе больше людей, которым он действительно доверяет, поскольку он подозревал, что хотя бы часть БДИ и полиции Нации Навахо оказались завербованы Волком.

Блэк говорил, что он заподозрил неладное, когда они сказали, что не нашли ни следа Волка на том утёсе. В то время он уже знал, что как минимум один из их следопытов должен работать на Волка — если не все они. Он не был уверен относительно Красного и Элси, но теперь он предполагал, что все это время они тоже работали на Волка.

У меня имелся миллион вопросов, конечно же, как это всегда бывает с Блэком — но я осознала, что тоже складываю воедино кое-какие вещи на основании того, что уже выяснил Блэк.

К примеру, причастность Красного, скорее всего, объясняла, почему местные федералы не трогали Волка. Я помнила, каким странным это показалось Рамирезу, детективу отдела убийств, с которым я говорила в Санта-Фе. Это также объясняло, почему за все это время Волка никто не нашёл.

Единственное, чего я не понимала — это почему Красный позволил Мэнни затащить Блэка во все это. Почему они позволили Блэку приехать сюда, учитывая все происходящее?

По какой-то причине этот вопрос не давал мне покоя.

В любом случае, Блэк и Джозеф казались уверенными, что они сумеют найти Волка теперь, когда у них была команда следопытов, которые действительно его искали.

Если верить Псу, Джозеф и сам был хорошим следопытом.

И Девин тоже, вопреки тому, что он был примерно в том же возрасте, что и Пёс.

Ковбой тоже был умелым в этом отношении, как сказал Блэк — это не особенно удивило меня, учитывая, как мало я о нем знала. Что меня удивило, чисто из-за незнания этого факта о ней — так это то, что Энджел тоже кое-то понимала в чтении следов.

Мы должны были подобрать их всех на выезде из города, когда присоединимся к ним в попытках догнать Волка.

Конечно, все мы уже имели вполне конкретное представление о том, куда они отправились.

Пёс засунул руки в карманы джинсов, которые низко висели на его бёдрах.

— Что думаете? — спросил он. — Мы ждём, чтобы узнать, получил ли Блэк разрешение пристрелить её?

Я с неверием уставилась на него.

— Ты думаешь, Мэнни даст нам зелёный свет и разрешит пристрелить его дочь? Серьёзно? Его родную дочь?

Пёс пожал плечами.

— Может. Если он практичен.

— Практичен? У неё есть дети.

Пёс пожал плечами.

— И что? У меня есть дети. Это не помешало копам стрелять в меня.

— У тебя есть дети? — переспросила я, не сумев скрыть своё изумление. Я знала, что ему было двадцать с чем-то, но он казался мне молодым парнишкой. — Серьёзно?

Пёс бросил на меня скромный взгляд.

— Полагаю, где-нибудь есть.

Истон расхохотался.

— Ты флиртуешь с женой Блэка, Пёс? — он широко улыбнулся, показав подбородком на молодого парня. — Пёс несёт эту чепуху, чтобы мы не узнали, что на самом деле он девственник. Он так много болтает, что это отпугивает большинство женщин.

Пёс наградил его оскорблённым до глубины души взглядом.

— Девственник? Я тебя умоляю. Это ты проводишь со своими собаками больше времени, чем с настоящими девочками.

Истон пожал плечами, явно не беспокоясь из-за такого обвинения.

— Лучше собаки, чем те дурацкие видеоигры, в которые ты все время играешь, — сказал он.

— Ты так говоришь только потому, что никогда не играл в них, — ухмыльнулся Пёс. — Присоединяйся к нынешнему столетию, мужик. Ты типа… артефакт.

Истон покачал головой, награждая Пса недоверчивой улыбкой, затем посмотрел на меня.

— Фрэнк здесь единственный, у кого есть дети, — объяснил он. — Он также единственный, кто, скорее всего, имеет детей, о рождении которых он и не слыхивал. До того, как он женился, — добавил он мне, когда Фрэнк отвесил ему подзатыльник. — Фрэнк не такой. Да ведь, Фрэнк?

Все ещё хмурясь, Фрэнк посмотрел на него и Пса.

— Я прямо не знаю, кто из вас больший засранец, — сказал Фрэнк. — Можно подумать, ни один из вас до сих пор не разговаривал с хорошенькой индейской девушкой.

В ответ на это я фыркнула, закатив глаза.

И все же было что-то в лёгкой компании этих троих, что заставило меня расслабиться так, как я не расслаблялась уже несколько дней. Это также заставило меня осознать, каким напряжённым было большинство жителей навахо в этом городе. Каким-то образом я не до конца осознавала, как странно все себя вели, за исключением самого Мэнни.

Как будто услышав мои мысли, Пёс взглянул на пыльную улицу.

— Какого хера с этим местом не так? — пробормотал он. — Это чокнутая часть резервации? Где собираются все придурковатые, чтобы тусоваться вместе? — он фыркнул, все ещё глядя на пыльные витрины магазинов. — Может, поэтому я ничего не слышал о нем. Все здесь чудят под пейотом и датурой.

— А может, у них просто нет симпатичных девчонок, которых можно послать на индейские сборища, — пошутил Истон. — Это объяснило бы, почему ты ничего не слышал об этом месте.

Пёс пихнул его локтем, все ещё глядя на пустую улицу.

— Нет, не особенно, — сказал он, кусая нижнюю губу и притопывая ногой. — Это как какой-то город-призрак. Вампиры действительно убили так много жителей?

Я проследила за взглядом Пса, хмурясь.

Он был прав. Город действительно выглядел мёртвым.

Меня вновь поразило осознанием, что Волк какое-то время охотился на местных людей. Возможно, они завербовали больше взрослых, чем думали мы с Блэком.

Может, весь город теперь был частью его культа, за исключением некоторых отбившихся от кучи, вроде Мэнни.

Черт, да может, Волк действительно подмешивал пейот в городское водоснабжение.

— «Дети Кукурузы»^[15], мужик, — пробормотал Пес, подпрыгивая задницей на бампере грузовика. — Я все жду, когда дети с мёртвыми глазами выйдут из пустыни, вооружённые косами. И напевающие.

В этот раз я расхохоталась по-настоящему.

— Тут нет кукурузы, тупица, — любяще пожурил его Истон.

— Я имею в виду, дух этой штуки. А не буквально детей кукурузы. Иисусе, Истон. Посмотри хоть один фильм, ладно? Я беспокоюсь о тебе, мужик. Серьёзно. Я беспокоюсь.

Однако Блэк уже шёл к нам обратно.

Повернувшись к нему лицом, я увидела, что Мэнни шагает в противоположную сторону от нас, целеустремлённо направляясь к своему грузовику. Я задалась вопросом, собрался ли он вернуться домой.

— Он в порядке? — спросила я Блэка, как только он очутился достаточно близко.

Блэк один раз качнул головой, бросив на меня мрачный взгляд.

Затем он посмотрел на Истона и Фрэнка.

— Он хочет поехать с нами. Вас это устраивает, ребята? Он хорошо управляется с оружием. Чертовски хорошо. Я могу поручиться. И он имеет право быть там, учитывая обстоятельства. Его внуки тоже пропали.

Истон пожал плечами.

— Конечно, — он взглянул на солнце, которое уже наполовину опустилось по небу, и нахмурилось. — Будет уже темно, когда мы туда доберёмся. Это важно?

Блэк покачал головой, беря меня за руку и притягивая к себе.

— Нет, — сказал он. — Уже нет.

Глава 19 Закат

Мы быстро ехали по пустыне.

Время от времени мы останавливались, чтобы следопыты удостоверились, что мы все ещё едем в верном направлении, но Волк и его люди запрыгнули в машины примерно в миле от города, что значительно упрощало отслеживание их курса.

Они ехали в стареньком микроавтобусе Шевроле, который наверняка был старше меня, и в Форде Бронко. Истон сказал, что они оборудовали обе машины до того, как поехали к школе, и каждое стекло за исключением ветрового было затемнено чёрной краской и картоном. Водительские кабины обоих машин отделялись от пассажирской зоны, опять-таки, предположительно для того, чтобы солнечный свет не проникал к вампирам на задних сиденьях.

Все это казалось мне довольно странным.

Более того, я невольно думала о том, какая убийственная жара должна стоять на задних сиденьях этих старых машин, когда все окна подняты, выкрашены чёрным и отрезаны от циркуляции воздуха, которую обеспечивали вентиляторы на приборной панели.

Вспомнив кожаные перчатки, плотные плащи и толстую чёрную одежду, которую носили вампиры Волка, я поморщилась. Меня тошнило от одной только мысли об этом.

Рука Блэка обвила меня, сидящую у него на коленях.

В большой грузовик Форд 350, принадлежавший Фрэнку, втиснулось как можно больше людей, и это означало, что мне пришлось сесть на колени к Блэку, тогда как ещё десять людей Джозефа сидели в кузовегрузовика вместе с большинством пистолетов и винтовок.

Я старалась не отвлекаться на то, что я сижу у Блэка на коленях.

Я понимала, что он тоже изо всех сил старается это игнорировать, но я невольно время от времени замечала реакции то у него, то у меня — и физические, и в нашем свете.

«Да, это определённо отвлекает», — пробормотал Блэк в моем сознании.

Поёрзав на сиденье, он ненадолго прижался ко мне, достаточно выразительно, чтобы я почувствовала его через джинсы, в которые мы оба были одеты. Воцарилось молчание, пока мы оба смотрели в окно, затем его разум вновь поднялся в моём.

«Ты вернёшься со мной после этого, док? Обратно в Сан-Франциско?»

Я повернулась, посмотрев на него.

«Ты хочешь поговорить об этом сейчас?»

Он легонько пожал плечами, осторожно сохраняя свой свет нейтральным. «Почему нет? У нас есть немного времени».

Нахмурившись, я посмотрела вокруг на его друзей, набившихся вокруг нас в кабине грузовика. И передние, и задние ряды сидений были полностью заняты. Даже здесь, между нами и Джозефом, который вёл грузовик, сидела жена Джозефа, Джеральдин.

«Да уж, — Блэк вздохнул в моем сознании. — Может, ты и права».

Последовало очередное молчание.

Затем, выдохнув, я откинулась ему на грудь, устроив голову на его плече.

«Да, — послала я. — Я вернусь с тобой, Блэк. Если ты не против».

Рука Блэка крепче обхватила меня.

Он не ответил прямо, но я ощутила в его свете столько облегчения, что прикрыла глаза. Ощутив лишение равновесия и прилив головокружения, когда я вновь подняла веки и посмотрела на пустыню, я обхватила его пальцы своими там, где он обнимал меня.

«Я вернусь, — повторила я. — Так что не волнуйся об этом. Но сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы не терять головы. Мой свет становится каким-то странным, — я взглянула на него. — Насколько мы далеко? От Шипрока? Я только знаю, что он у шоссе».

«Мы должны увидеть его через несколько минут».

Я кивнула, стискивая зубы.

По правде говоря, я все ещё не хотела, чтобы Блэк приближался к этому месту.

Часть меня также беспокоилась о том, что отправляясь сюда, мы делаем ровно то, чего от нас хотел Волк.

Однако, как и Блэк, я не видела иного выхода.

Мы не могли просто оставить дверь открытой. Мы не могли позволить Волку и дальше собирать вампиров, будь то для армии убийц белых или для терроризирования других индейцев в резервации. Пусть я и немного понимала их желание вернуть себе земли, и даже их желание отомстить за то, что эти земли изначально были украдены, но то, что делал Волк — явно неправильно. Я чувствовала ненормальность этого, даже не считая того, что говорил мне мой разум.

А ещё, как бы мне ни ненавистно в этом сознаваться, я не могла бросить дядю Чарльза.

Я лишь надеялась, что он ещё не погиб.

«Не думаю, — пробормотал Блэк в моем сознании. — Я несколько раз чувствовал его, в шторме».

«Ты его почувствовал?» — я снова повернулась, посмотрев на него.

Блэк кивнул.

«Он что-то сказал тебе?» — послала я, поджимая губы.

Блэк пожал плечами, откидываясь на тканую обивку сиденья. «Только более-менее то, чего ты могла ожидать».

«В смысле?»

Блэк бросил на меня мрачный взгляд, обвив рукой моё бедро.

«Он звал на помощь, док, — прямо послал Блэк. — Он просил меня приехать за ним. Он просил нас забрал его нахер оттуда. Он сказал, что они собираются убить его. Я пытался спросить его, где именно он находится, но коммуникация не очень-то работала в обе стороны».

Подумав над его словами, я прикусила губу, подавляя эмоциональную реакцию, которая прокатилась по моему свету. Я беспокоилась о Чарльзе, вопреки всему — вопреки самой себе.

В итоге я смогла лишь кивнуть, глядя на пустыню.

Я все ещё смотрела на жёлто-красный ландшафт, наблюдая, как солнце кренится к горизонту, когда Блэк слегка поддел меня руками.

— Вон там, док, — сказал он. — Вон он.

Я обернулась, щурясь через ветровое стекло.

Теперь мы ехали почти прямо на восток, так что Скалу полностью освещал свет заката, лившийся из-за нас. Сияя темно-красным на розовой протяжённости пустыни, Крылатая Скала поднималась над равнинами, точно нечто инопланетное.

Один лишь взгляд на неё вернул то головокружение и заставил меня крепче стиснуть державшие меня руки Блэка.

— Ты в порядке? — пробормотал он.

Я кивнула, но лишь вполовину услышала его вопрос.

Я не могла оторвать глаз от того, что теперь заполняло большую часть обзора через ветровое стекло.

Глядя на сам Шипрок, на зазубренные пики вулканического образования, я видела Барьерный шторм даже тогда, когда вообще не простирала своё зрение видящей. Тяжёлые красные, золотые и оранжевые облака сливались с закатом и красным камнем, кружа вокруг Шипрока ураганом из света.

Око урагана парило и искажалось прямо над самой высокой точкой пика скалы.

Глядя на неё, я почти могла поверить в то, что Волк прав.

Я почти могла поверить, что миру приходит конец.

***

Прежде чем мы доехали до самой Скалы, Блэк послал нас в объезд, направив к северу, а потом и к востоку от пика — туда, где, по словам Мэнни, Блэк описал вход в подземные туннели, которые вели к Барьерной двери.

Теперь мы все притихли.

Я даже не слышала молодых индейцев в кузове грузовика.

Они разговаривали и смеялись большую часть дороги досюда, но теперь в кузове грузовика было так же тихо, как и в пассажирской кабине.

Когда я посмотрела туда, все они уставились на Шипрок с мрачными выражениями на лицах. Я знала, что они, наверное, не видели ничего из того, что видела я — все эти безумные облака и шторм высоко над зазубренными вершинами каменного образования, но хотя бы некоторые из них явно чувствовали это на каком-то уровне.

Я осознала, что в особенности смотрю на одну молодую девушку навахо — может, потому что она показалась мне подростком. Она носила темно-синюю бандану, чтобы сдержать густые черные волосы и, как и все остальные, она стискивала винтовку. Я смотрела, как она глядит на небо с изумлением в глазах, почти словно она могла видеть Барьерный шторм.

Я посмотрела через ветровое стекло и осознала, что теперь могу видеть машины Волка.

Я также видела пару одноместных тракторов, наряду с ассортиментом лопат, отбойных молотков, топоров и чего-то вроде металлоискателей.

Форд Бронко с затемнёнными окнами был припаркован по диагонали с древним и покрытым пылью микроавтобусом Шевроле, и более новым, но все равно стареньким Гранд Чероки. Все три автомобиля выглядели заброшенными. У всех трёх окна были закрашены черным, а между водительским местом и пассажирской зоной имелись перегородки, с виду казавшиеся самодельными.

За Чероки, как только мы объехали микроавтобус, я увидела дыру в земле. По другую сторону этой дыры, напротив машин, оставили больший из двух тракторов и хаотичную груду копательных инструментов.

Я ожидала естественного проёма в земле пустыни, больше похожего на пещеру или, может быть, на гигантскую кроличью нору.

Вместо этого я увидела прямоугольный проем со ступенями, уходившими в туннель, который определённо был вырыт человеком среди камня и земли. Слева от этого проёма на красной земле лежала тяжёлая дверь из дерева и железа, собирая на себя пыль от ветра.

Похоже, людям Волка пришлось копать примерно на десять футов вглубь, чтобы докопаться до этой двери.

— Gaos, — пробормотал Блэк, уставившись на это. — Что это, черт подери, такое?

Я ему не ответила.

Грузовик остановился рядом с Чероки, и я тут же открыла дверь, слезла с колен Блэка и спрыгнула на утрамбованную почву.

Прилив головокружения сразу же попытался вновь пошатнуть моё равновесие.

Я сумела вернуть контроль над своим светом и телом, стиснув открытую дверцу грузовика Джозефа и наблюдая, как остальные выпрыгивают рядом со мной.

Как только мои глаза более-менее сфокусировались, я посмотрела на Блэка.

Он выглядел нормально, насколько я могла сказать — может, даже более нормально, чем я.

По крайней мере, он стоял прямо, и его глаза смотрели относительно ясно, когда он окинул взглядом нашу группу и ряд автомобилей.

Я смотрела, как он проходит к задней части кузова и вытаскивает свёрток тёмной ткани. Я предположила, что это какая-то модифицированная винтовка, но потом удивлённо моргнула, увидев две тёмные рукоятки его мечей, а также двойные ножны, которые он обычно носил за спиной. Он на моих глазах надел их поверх куртки.

— Ты в порядке? — спросила я с насторожённостью в голосе. — Сейчас лучше, чем в прошлый раз?

Он взглянул на меня, и его золотые глаза поймали отсвет закатного солнца.

— Я в норме, док.

Он забросил тёмную ткань обратно в кузов грузовика, проверил свои набедренные кобуры и поправил нейлоновые ремни двойных ножен.

— По сравнению с последним разом прямо небо и земля — добавил он, хмурясь и обращая свой взор внутрь себя. — Я понятия не имею, почему. Я все ещё чувствую шторм, но в этот раз как будто что-то привязывает меня к земле.

Он взглянул в сторону Шипрока, затем обратно на меня, хмурясь.

— Раньше мы находились ближе, но не настолько. И в тот раз это довольно сильно ударило по мне ещё на последнем участке дороги, а сейчас я более-менее в порядке.

— Может, ты теперь просто привык к этому? — спросила я.

Блэк нахмурился. Окинув взглядом пустыню, затем посмотрев обратно на меня, он пожал плечами.

— Может быть.

Однако по выражению его лица я знала, что он не верил в это по-настоящему.

Он думал, что что-то изменилось.

«Ага, — пробормотал Блэк в моем сознании. — Но что, док? Что изменилось?»

У меня не было для него ответа.

«Думаю, это ты, — сказал он затем. Его разум все ещё ощущался так, словно он размышлял над этим. — Думаю, ты связана с этими землями… может, даже с этим местом. Думаю, ты удерживаешь меня привязанным к этой земле. Я как будто чувствую себя в гармонии с ней. Как будто когда ты здесь, я имею право быть здесь. Прежде все ощущалось так, как будто один конец магнита отталкивал другой. Я чувствовал себя незваным гостем… как будто мне здесь не рады. Я чувствовал себя так, будто не должен здесь находиться».

«Как будто ты не должен здесь находиться? — я нахмурилась, всматриваясь в его профиль, пока Блэк смотрел на каменистое образование. — Ты чувствовал, как будто не должен находиться здесь, у Шипрока? У двери? Или как будто ты не должен в целом находиться на землях резервации?»

Задумавшись над собственными словами, Блэк нахмурился.

«Думаю, все было масштабнее, док. Думаю, я чувствовал себя так, будто не должен находиться на этой планете… в этой версии Земли. Я никогда прежде этого не чувствовал. Не таким образом».

Я бросила на него резкий взгляд. «Что ты имеешь в виду, говоря, что тебе здесь не место? Это твой дом. Корек послал тебя сюда. Теперь ты живёшь здесь».

Отвернувшись от Шипрока, он посмотрел мне в глаза.

«Это лишь ощущение, док. Я не знаю, что это значит».

Он посмотрел обратно на Шипрок, слегка поджимая губы, и я заставила себя оставить эту тему, по крайней мере, с ним. Однако я чувствовала, о чем он говорит. Говоря абстрактно, я чувствовала, как что-то в нем иным образом взаимодействует с местными землями через меня.

Я тоже не знала, что это значит, но если говорить откровенно, это пугало меня.

А ещё это вновь вызвало тот изначальный, иррациональный прилив чувств, который захлестнул меня, когда Мэнни впервые рассказал мне о Блэке и Шипроке. Когда Мэнни сказал мне, что Блэк потерял сознание, это привело меня в состояние безумной паники ещё до того, как я сформировала более-менее логичную причину, почему.

Эти чувства говорили мне держать Блэка далеко, очень далеко от этого места.

«Нет, сейчас все хорошо, док, — заверил меня Блэк. — Правда, все хорошо».

Подойдя ко мне своими широкими, грациозными, кошачьими шагами, он обвил руками мою талию и крепко прижал к груди и ремням ножен, которые он носил. Я ощутила в этом объятии столько тепла, заверения и привязанности, что невольно расслабилась.

Сделав это, я тоже ощутила, что более прочно держусь в своём теле.

— То есть, Ник прислал тебе твои мечи? — сказала я, взглянув на крепившиеся к его спине двойные клинки, сделанные на заказ. — Клянусь, он балует тебя даже сильнее, чем я.

Блэк криво улыбнулся.

Наклонившись, он поцеловал меня в губы так томительно и долго, что заставил ту боль в центре моей груди на мгновение обостриться.

— Ник — хороший парень, — сказал Блэк, снова крепко прижимая меня к себе.

Мы последовали за остальными к дыре в земле.

Фрэнк к тому времени остановил свой грузовик, и все ехавшие с ним тоже выбрались, включая Мэнни, Ковбоя и Энджел. Мэнни первым заметил нас с Блэком и подошёл к тому месту, где мы стояли и вместе с остальными смотрели на дверь и лестницы, вырезанные в скале.

После паузы он присвистнул.

— Он говорил мне, что придётся её выкапывать, — сказал Мэнни, качая головой. — Красный. Он не говорил мне, что все выглядит вот так. Он ничего не говорил о том, что это выглядит вот так.

Блэк обменялся напряжёнными взглядами со своим другом.

— Нам придётся спуститься туда, верно? — подтолкнул Мэнни. — Блэк. Нам придётся туда спуститься. Вся моя чёртова семья там, внизу.

Блэк кивнул и положил руку на плечо Мэнни, не отпуская меня.

— Мы пойдём туда, — заверил он его.

Повернувшись к Фрэнку, затем к Джозефу, затем к Ковбою и Энджел, затем к остальной группе, Блэк повысил голос.

— Никто не обязан идти, если не хочет, — сказал он. — Мы понятия не имеем, что именно мы найдём там, внизу. Мы знаем, что там есть вампиры. Волки. Призраки. Многие из ваших людей, которые могут попытаться остановить нас… или даже убить нас.

Он помедлил, глядя на их лица.

— Но некоторые из нас спустятся прямо сейчас, — Блэк посмотрел на меня, затем на Мэнни перед тем, как добавить: — Мы спустимся сейчас, потому что у нас там семья. Вы не обязаны идти с нами, если не хотите. Но мы идём, и мы были бы благодарны за помощь.

Я видела в глазах Мэнни облегчение.

Джозеф, Истон, Фрэнк, Пёс и Девин, а также остальные переглянулись со своими семьями и друзьями.

Однако никто не выглядел готовым уехать.

Ковбой и Энджел даже не утруждались переглядыванием. Они просто стояли там, проверяя своё оружие на предмет пыли и наличия патронов. Их выражения были странно похожими в абсолютном спокойствии и определённости.

Посмотрев на них обоих, я действительно увидела их — может быть, впервые.

Я увидела, где они оба существовали в энергетическом плане, и почему это работало так, как никогда не работало с Энджел и Энтони — последним бойфрендом Энджел и её женихом на короткий срок.

Она и Ковбой просто… подходили друг другу.

Я взглянула на девочку-подростка с синей банданой. Она с решительным видом стискивала перед собой винтовку.

Сканируя лица и кивая, Блэк вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Идёмте.

Глава 20 Дыра в мире

В той подземной пещере не было света.

Фрэнк и Истон оба принесли фонарики, которые хранили в своих грузовиках, у многих из нас были фонарики на мобильных телефонах, а у двух кузенов Фрэнка даже были зажигалки «Зиппо», но все равно сложно было видеть что-то кроме разрозненных вспышек и сигналов.

Тем не менее, я получила хорошее представление о размерах туннеля.

Он был поразительно большим и на удивление хорошо сделанным.

После того, как мы прошли по нему минут двадцать, я потянулась своим экстрасенсорным зрением, чтобы прощупать, каким длинным был туннель.

Когда я это сделала, меня тут же вновь прошибла очередная дрожь шока, потому что я почувствовала, каким массивным было подземное пространство. В тот момент оно не казалось мне хоть отдалённо природным. Все это определённо создала рука человека.

Более того, я почувствовала не один тоннель.

Я почувствовала множество туннелей, комнат, даже разных уровней в этом лабиринте.

Вместо какого-то подобия пещеры это ощущалось скорее как какой-то бункер на случай конца света, рассчитанный на то, чтобы вместить целый город. Я гадала, не создал ли его какой-то помешанный на выживании индеец во времена холодной войны, чтобы разместить здесь каждую живую душу в резервации на случай, если чокнутые белые решат по-настоящему взорвать мир. Однако, по правде говоря, туннель ощущался более старым.

Он ощущался значительно более старым.

Я даже гадала, не датировался ли он вообще периодом до прихода европейцев на этот континент.

Блэк вёл нас, шагая прямо передо мной.

Я чувствовала, как он использует своё экстрасенсорное зрение, чтобы определить местонахождение двери. Я чувствовала его решительность теперь, когда он ощущал себя более связанным с землёй и ясно мыслящим в этом пространстве. Я все ещё чувствовала, как Барьерный шторм влияет на нас обоих. Он кружил вокруг наших тел, тянул наш свет, заполнял наши экстрасенсорные структуры чем-то вроде наэлектризованной энергии и прокатывался волнами через наши сознания и эмоции.

И все же я не ощущала опасность утратить связь с самой собой, будь то в отношении моего тела или сознания. Я чувствовала себя заземлённой через Блэка — так же, как он ощущал себя заземлённым через меня.

Мы прошли ещё примерно двадцать минут.

Затем ещё десять.

Мы шли больше часа к тому времени, когда я услышала звуки.

Странные, воющие звуки доносились откуда-то спереди.

Поначалу они были слабыми, словно исходили из-за каменных стен, но я чувствовала, как все в нашей группе отреагировали на них, страх клубами выходил из их света, пока они пытались идентифицировать эти звуки и понять, что их издаёт.

Затем Блэк сменил направление перед нами и остановился.

Все остановились позади него.

Когда он не сдвинулся с места сразу, я подошла к нему, чтобы получше рассмотреть то, что он изучал с фонариком телефона.

Это была дыра в стене.

Опоры для рук были вырезаны в камне на дальней стороне.

Подойдя ближе и заглянув через край, я осознала, что дыра вела прямо вниз, спускаясь, кажется, на высоту, равную нескольким этажам. Даже с фонариком телефона я не могла увидеть, насколько именно глубоко она спускается, но должно быть минимум тридцать-сорок футов.

Там звуки становились намного громче.

Я сразу же поняла, что мы слышали — это доносилось с какого-то уровня под нами. Вой и рычание поднимались по вертикальному проёму от источника.

— Ты думаешь, это волки Волка? — тихо спросила я Блэка.

Он взглянул на меня, затем покачал головой.

— Нет.

Я подумала, что он продолжит, но он замолчал. Вместо этого он протянул мне свой телефон с включённым приложением фонарика и поближе подошёл к дыре в стене и полу.

— Свети на меня, пока я буду спускаться.

— Блэк, — я прикусила губу. — Ты уверен, что это хорошая идея?

Повернувшись, он хмуро посмотрел на меня.

— Мало смысла приезжать сюда, док, если мы не спустимся туда, где они. Вполне ясно, что они там, внизу, а не здесь.

Я покачала головой.

— Нет. Я имела в виду, стоит ли тебе идти первым?

Он покосился на меня, словно опешив.

Затем, при виде моего взгляда, выражение его лица смягчилось, и он выпустил импульс жара в мою грудь.

«Все будет хорошо, док».

Заглянув в дыру с выступами для рук, он добавил:

«Мы не можем послать первым человека. Это должен быть один из нас, а у меня больше опыта в поиске вампиров своим светом, чем у тебя. У меня также больше опыта в сражениях с ними, — вновь взглянув на меня и потянувшись к краю проёма, он добавил: — У меня также больше опыта в убивании их. Не беспокойся, ладно? По крайней мере, я почувствую большинство вещей, которые могут направиться в мою сторону».

Я взглянула на двойные рукоятки, торчащие за его спиной и образующие V-образную галочку. Его ножны тоже изготавливались на заказ, специально для мечей. Он практиковался и с тем, и с другим — много практиковался.

Я это знала, но все равно чувствовала, как мой свет напрягается и сжимается в ответ на его слова.

Неохотно кивнув, я стала держать для него телефон, светя фонариком в дыру, чтобы он и глазами, и светом мог видеть, куда спускается.

Истон, Фрэнк, Пёс, Джозеф, Ковбой, Энджел и Мэнни стояли со мной у устья дыры, пока Блэк потянулся к стене, используя свой рост, чтобы перевеситься через открытое пространство и аккуратно поставить одну ногу в ботинке в уступ, вырезанный в камне.

Потопав ногой, чтобы протестировать свой вес, он взглянул на меня и кивнул:

— Все нормально, — сказал он.

Я лишь прикусила губу, кивая в ответ.

Вой все ещё эхом доносился через дыру, звуча почти как ветер.

Однако я знала, что это не ветер.

Блэк карабкался быстро и бесшумно, исчезнув вниз по этому проёму так быстро, что я едва успела привыкнуть к мысли, что он ушёл. Я смотрела, как он спускается по стене как паук, и свесилась в дыру, все ещё пытаясь разглядеть, как далеко она уходила. Похоже, что он преодолел расстояние, равное примерно трём этажам, перед тем как спрыгнуть на землю внизу. Затем он поднял взгляд, его золотые глаза сверкнули в свете его телефона.

«Бросай телефон, док, — послал он в мой разум. — Не волнуйся. Он ударостойкий. С ним все должно быть хорошо, даже если он пару раз стукнется в полете».

Я почувствовала, как он осматривается по сторонам, сканируя своим светом то место, где он находился.

«Я в какой-то комнате, — добавил он. — Она соединяется с другим туннелем. Оба сейчас кажутся пустыми, но я хотел бы взглянуть на них глазами перед тем, как вы все спуститесь».

Кивнув, я вытянула руку с телефоном над центром дыры.

Немного посомневавшись, как лучше держать его, чтобы он с меньшей вероятностью закувыркался и ударился о стены, я повернула телефон экраном кверху и отпустила.

Телефон упал почти по прямой линии.

Я не удивилась, увидев, что Блэк внизу поймал его.

«Спасибо, док. Дай мне минутку».

Взглянув на остальных, я объяснила:

— Он просто осматривается. Он скажет нам, когда спускаться.

Пожилой мужчина, Джозеф, поджал губы, искоса переглянувшись с Истоном и Фрэнком.

Ни один из них ничего не сказал, но до меня дошло, что они наверняка гадают, откуда мне это известно, поскольку мы с Блэком ни слова не произнесли вслух с тех пор, как спустился.

Как раз в это время сознание Блэка поднялось в моём.

«Ладно. Спускайтесь, док. Скажи остальным, что все хорошо».

Я снова покосилась на Джозефа и Истона.

«Они не знают, ведь так? — спросила я. — О тебе, имею в виду. Твои тюремные приятели странно посмотрели на меня, когда я сказала, что ты прочёсываешь окрестности».

Я буквально видела, как Блэк пожал плечами в моем сознании.

«Я не хочу кричать, Мири, — послал он. — И мой телефон здесь не ловит сигнал. Пусть они гадают. Лучше так, чем посылать Волку предупреждение, что мы направляемся в его сторону. Скорее всего, он и так уже знает, учитывая то, что случилось в школе».

Я стиснула зубы, кивая.

С этим я не могла спорить.

Посмотрев на Джозефа, я мотнула подбородком в сторону дыры.

— Ладно, — сказала я. — Все хорошо. Он прикроет нас, пока мы будем спускаться, но он сказал, что в непосредственной близости никого нет.

Джозеф снова приподнял одну бровь, но лишь кивнул.

Не дожидаясь ничего, он подошёл к дыре в стене.

Копируя действия Блэка, он наклонился вперёд, балансируя на камне, пока не нашёл опору в виде одного из уступов в стене. Включив свет на своём телефоне, я посветила ему на дорогу. Он спустился и поднял взгляд, кивнув в знак благодарности.

Он карабкался на удивление быстро.

Истон, Фрэнк, Пёс и тот тихий, которого Блэк называл Девин, последовали за ним, один за другим, цепляясь за стену и уступы рукой сразу же, как только предыдущий спустился достаточно низко, чтобы они могли зацепиться за стену.

Я сосредоточилась на том, чтобы освещать им дорогу, пока они карабкались.

Остальные члены их семьи и друзья спустились за ними, у большинства из них имелись винтовки, которые болтались за спинами и плечами. У одного к спине даже была пристёгнута пара мачете, не слишком отличавшихся от мечей Блэка.

Меня вновь поразило, как они так спокойно принимали мысль о том, что мы находимся в пещере под Шипроком, чтобы охотиться на вампиров.

Однако я не задумывалась об этом надолго.

Мы нуждались в них, так что я испытывала лишь благодарность.

Мэнни полез в дыру следующим. Я немного обеспокоилась, увидев, как он наклоняется над скалой из вулканического камня, но он поставил свою ногу на уступ так же твёрдо, как Джозеф или любой другой член его семьи. Я светила ему, пока он уверенно спускался по поверхности скалы.

Затем рядом со мной остались Ковбой и Энджел. Впервые я заметила, что у Ковбоя за спиной тоже висели два меча в таких же ножнах, как у Блэка.

— Ты иди следующей, Мири, — сказал он мне. — Я могу подержать свет для Энджел после тебя.

Однако я нахмурилась, качая головой.

— Я видящая, — сказала я. — Я пойду последней. Вы двое идите вперёд.

Ковбой нахмурился. Я видела, как он переглядывается с Энджел.

Когда ни один из них не тронулся с места и не заговорил, я закатила глаза.

— Просто идите. Серьёзно. Я пойду сразу за вами.

После кратчайшей паузы Ковбой кивнул и взглянул на Энджел.

— Иди вперёд, любовь моя. Я сразу за тобой.

Энджел наклонилась на каменную стену, как и остальные, упираясь ботинками в каменные уступы. Ковбой забрался за ней сразу же, как только её голова скрылась ниже нашего уровня.

— Иди сразу за мной, Мири, — сказал Ковбой. — Нам будет нормально и без света.

Я снова закатила глаза.

— Вы люди, — сказала я. — Я могу подержать свет. Просто скажите Блэку не уходить без меня.

Ковбой выдохнул с явным раздражением, но в итоге лишь кивнул и начал спускаться за Энджел.

Он проделал примерно две трети пути, когда сознание Блэка поднялось в моём.

«Последняя? — он звучал раздражённо. — Серьёзно, Мири?»

«Я хотела убедиться, что мы никого не потеряем. В любом случае, мне не нужен свет, чтобы карабкаться. Как ты и сказал, здесь мы не должны посылать людей первыми или последними».

Я услышала, как он щелкает языком в моем сознании.

«Забирайся на эту бл*дскую стену, — послал он, и его сознание граничило со злостью. — Я попрошу других посветить тебе, Ковбою и Энджел снизу».

Кивнув в этот раз скорее самой себе, я сунула телефон в рубашку, держа свет направленным на стену, чтобы лучше увидеть первый уступ.

Прислонившись к камню ладонями, я оперлась ботинком в самую низкую дырку в стене, до которой могла дотянуться. Опробовав свой вес, как это делал Блэк, я поставила правую ногу в соседнюю дырку. После этого я нашла уступы для обеих рук и начала спускаться.

Через несколько секунд я осознала, что привыкаю, и начала карабкаться быстрее. К счастью, все уступы для рук и ног располагались на одном и том же расстоянии, отчего их проще было находить не глядя.

Я преодолела примерно половину пути, когда рокочущий звук заставил меня поднять взгляд.

Стена под моими руками и ногами завибрировала, затем затряслась.

Это было несильно, но я застыла, уставившись во тьму.

«Мири! — рявкнул Блэк. — Спускайся! Сейчас же!»

Посмотрев вниз и все ещё тяжело дыша, я начала спускаться. Мои руки и ноги теперь дрожали, делая поиск отверстий в камне более медленным и более неуклюжим.

«Это было ещё одно землетрясение?» — спросила я у него.

«Спускайся, бл*дь, сюда. Сейчас же».

Я постаралась сделать, как он сказал, не споря с тем, спускаться вниз, глубже под землю, возможно, не лучшее решение, если действительно произойдёт землетрясение.

Землетрясения всегда до чёртиков пугали меня — иронично, наверное, поскольку я родом из Сан-Франциско. За свою жизнь я пережила несколько довольно сильных, но так и не сумела сформировать к ним то равнодушное отношение, характерное для многих жителей Западного Побережья.

«Блэк, — послала я, задыхаясь. — Это хорошая идея? Мы понятия не имеем, насколько стабильны эти пещеры. Сейсмическая активность часто происходит чередой толчков. Может, нам стоит…»

Стена дрогнула — в этот раз сильно.

Я ахнула, пытаясь вцепиться пальцами в дырки на стене.

В этот раз толчки были слишком сильными. Они кидали меня из стороны в сторону, затем вверх и вниз.

Я почувствовала, как моя хватка соскальзывает…

А затем я уже падала.

Моя спина ударилась о камень, голова запрокинулась назад. Я вскрикнула, поднимая руки, чтобы защитить голову. Я падала через пространство в тишине, которая ужасала меня…

Затем мускулистые руки поймали меня, и я выдохнула с ошеломлённым хрипом.

Тот, кто держал меня, вытащил меня из-под дыры, крепко держа.

Земля вокруг нас все ещё дрожала и рокотала, словно глубоко под землёй гремел гром. Теперь я знала, что меня держал Блэк, его мощные руки обвивали меня, пока он ощупывал моё тело, лицо и голову, сканируя меня своим светом и убеждаясь, что я в порядке.

Камни под моими ногами постепенно перестали дрожать.

Тяжело дыша, я прислонилась к Блэку, который все ещё проверял, не сломала ли я себе кости.

Я слышала и чувствовала последние волны эхо, прокатывающиеся по камням рябью, словно от камня, брошенного в пруд.

Затем Блэк выругался, его ладонь отодвинулась от моего затылка.

При этом немного моих волос прилипло к его пальцам.

Почувствовав через него свою кровь на его руке, я вздрогнула, затем повторила его движения, потянувшись к своему затылку. Я осторожно нащупала там шишку, ощутив липкость пореза, который кровоточил на коже головы.

Порез не казался слишком серьёзным. Раны кожи головы всегда сильно кровоточат.

Знакомый мне психиатр шутил, что так Бог говорит тебе: «Не делай так».

Более объективная часть моего сознания беспокоилась о том, какой пришибленной я себя чувствовала.

— У тебя может быть сотрясение, — прорычал Блэк, все ещё крепко стискивая меня и прижимая к своей груди. Я чувствовала в нем беспокойство. Больше, чем беспокойство — страх и агрессия воевали в его свете, пока он крепко держал меня.

«Ещё раз вот так пойдёшь последней, в бл*дской боевой обстановке, и в следующий раз я прикую тебя к себе наручниками», — зло подумал он в мой адрес.

Я фыркнула, бросив на него недоверчивый взгляд в темноте.

— А почему я не должна была идти последней? — проворчала я, вздрагивая, когда во второй раз коснулась своего затылка. — Я тоже ветеран. Ты хочешь, чтобы кто-то из гражданских прикрывал тылы? Один из этих парней, которые пришли сюда и рискуют жизнями ради нас с тобой? Или, может, Мэнни?

Я чувствовала, как он думает над моими словами и раздражённо соглашается с ними.

Собственное согласие, кажется, только сильнее разозлило Блэка.

— Бл*дь, не делай больше так, — прорычал он, не сумев придумать аргумента получше.

Я закатила глаза.

— Как скажешь, командир.

Злость выплеснулась из него очередной волной, но я чувствовала там и невольное веселье.

— Ты можешь стоять? — сказал он наконец все ещё ворчливо. — Я хочу проверить коридор.

Я кивнула.

— Думаю, да.

Блэк повернулся, зарычав на кого-то ещё.

— Присматривайте за ней. Не дайте ей упасть. Зная её, она грохнется на бл*дскую скалу и ни черта не скажет.

Я услышала смешок во тьме прямо перед тем, как фонарик телефона посветил в мою сторону. Затем на моей руке сомкнулись пальцы, поддерживая меня, когда Блэк отпустил меня и шагнул назад.

Повернувшись, я увидела стоявшего там Пса и Истона — оба широко улыбались мне, оба держали меня за одну из моих рук.

— Ты в порядке, Мири? — спросил Пёс.

Я рассмеялась, качая головой.

— Нормально. А почему ты спрашиваешь?

— Ты, типа… упала, — сказал он, все ещё улыбаясь. — Может, ты упустила этот момент. Ты упала со скалы. Я думал, ты труп. Я держал свет…

— А потом Блэк оттолкнул нас с дороги, — Истон широко улыбнулся.

— Я думал, он зашвырнёт меня через всю пещеру… — добавил Фрэнк, смеясь.

— И он просто, типа, поймал тебя, — добавил Пес. — Как ком одежды. Или, может, очень большую кошку.

— Большую кошку, — фыркнул Фрэнк, пихнув Пса.

Невольно усмехнувшись, я покачала головой.

— Я в норме, — когда качание головой вызвало пульсацию боли в висках, я вздрогнула, добавив: — Голова болит, но я в норме.

Я закатила глаза, глядя в сторону Блэка.

— …Ему просто нравится орать на меня, — добавила я.

— Я все слышал, — пробурчал Блэк, а Пёс и Истон рассмеялись, все ещё держа меня под руки.

Теперь, когда столько фонариков светило из телефонов, я могла его видеть.

Я также могла видеть пещеру, в которую мы спустились.

Она была внушительных размеров — может, раза в три больше гостиной Мэнни, и в два раза выше. Не считая дыры в потолке у одной стены, которая была испещрена уступами для рук и ног до самого низа, я заметила — единственным другим входом в пещеру служил проем в скале, где сейчас стоял Блэк.

Я смотрела, как он заглядывает в коридор, держа в руке пистолет.

Оглянувшись на остальных, его глаза остановились на мне, затем он нахмурился.

— Теперь я чувствую ещё больше их, — сказал он.

— Людей?

— Я чувствую много чего, док, — прорычал он. — Почему бы тебе тоже не посмотреть? Не помочь мне? Раз уж ты в полном порядке после того, как едва не расколола себе черепушку?

Прежде чем я успела сделать, как он сказал — или хотя бы отпустить саркастичную реплику — заговорил стоявший рядом со мной Джозеф.

— Звук прекратился, — сказал он. — Тот жуткий волчий звук. Вой.

Осознав, что он прав, я замерла неподвижно, прислушиваясь.

Царила полная тишина, за исключением лёгких звуков от нашей группы — в основном трение одежды о кожу и другую одежду, ботинок по каменистому полу, дыхание, какое-то бряцанье, писк и щелкающие звуки от оборудования и телефонов.

Мгновение спустя я потянулась своим светом, сканируя пространство.

Я немедленно почувствовала, о чем говорил Блэк.

Я чувствовала много людей здесь внизу. Людей. Видящих. Странные пустые места, которые должны быть вампирами. Я чувствовала людей Волка. Я чувствовала как минимум трёх волков.

Это представляло собой странный, разрозненный хаос светов.

Я осознала, что чувствовала чертовски много людей и слишком много видящих.

Я определённо ощущала больше видящих, чем дядя Чарльз привёз с собой.

Повернувшись к Блэку, я нахмурилась.

— Какого черта? — спросила я. — Чарльз вызвал ещё больше своих людей?

Блэк хмуро посмотрел на меня.

Он ничего не сказал, но я чувствовала, что ему это тоже не нравилось.

— Идёмте, — сказал он после паузы, показывая пистолетом. — Кто бы там ни был, они уже сражаются. Думаю, нам нужно идти прямо сейчас.

Осознав, что он прав, и что я тоже это чувствую, я сглотнула.

Я взглянула на Мэнни, подумав о том, что его внуки находятся здесь. Я подумала о Чарльзе, о Детях Волках, будучи столь же сбитой с толку, как и они.

Мы не могли оставить их здесь.

Кивнув, я аккуратно отстранилась от Истона и Пса, потянувшись назад к пистолету, который носила в кобуре на пояснице. Высвободив его из нейлоновой кобуры, я опустила его в пол, держа указательный палец на стволе, и подошла к Блэку.

Остальная наша группа последовала за мной, начиная с Пса и девочки-подростка с платком на голове. За ними Ковбой и Энджел, затем Фрэнк, Истон, Джозеф, Девин и жена Джозефа, Джеральдин.

Мэнни подошёл к Блэку с другого бока и добрался до него одновременно со мной. Обменявшись со мной мрачными взглядами, он достал свой пистолет, Кольт M1911.Он последовал прямо за Блэком, стискивая Кольт обеими руками.

Мы с ним пошли вслед за Блэком по коридору, держась по бокам от него и отставая на несколько шагов, держа пистолеты опущенными.

Туннель был зловеще тихим.

Теперь я полагалась больше на зрение видящей, нежели на физическое зрение. Я чувствовала суматоху впереди. Я чувствовала Барьерный шторм, даже здесь.

Но сильнее всего этого я чувствовала бьющийся, пульсирующий жар света, исходившего из скалы. Я видела его в своей голове, когда позволяла себе сосредоточиться на этом.

Я без слов знала, что мы направляемся именно туда.

Я без слов знала, что это находилось прямо под Шипроком.

Я также знала, что это — истинный источник Барьерного шторма. Высока вероятность, что это также источник землетрясений, которые мы ощутили за этот день.

Я знала, что это — причина, по которой мы находимся здесь.

Я также знала, что хотела держать Блэка подальше от этого, любой ценой. Самое главное, я понимала, это может вновь отнять его у меня, если эта гора решит, что ему не место здесь, в моем мире.

Я знала это все, но не переставала шагать.

Напротив, тот свет неумолимо тянул мои ноги вперёд, как гравитация чёрной дыры.

Почему-то было такое чувство, что все это случалось ранее.

Почему-то было такое чувство, что эта часть уже написана в истории.

Глава 21 Дьявол внутри

Первый вампир появился из ниоткуда.

Пока мы шли, я чувствовала, что хаос возле дыры света нарастает все больше и больше, превращаясь в торопливую какофонию в моей голове до такой степени, что мне больно было слишком пристально смотреть на него своим светом.

Я чувствовала крики в этом заполненном светом пространстве. Я чувствовала, как кричит мой дядя.

Эмоции были острыми, болезненными — такими инстинктивными, что я едва могла дышать. От этого мои шаги сделались шаткими, пока я следовала за Блэком. От этого сложно было видеть туннель прямо передо мной.

Ещё это притупило мои рефлексы.

В результате Мэнни выстрелил в эту тварь прежде, чем я полностью осознала, на что смотрю в белом свете наших фонариков. Бледное лицо появилось из стены перед нами как фантом, его хрустальные глаза омывались темно-кровавым цветом.

Эти кровавые радужки в лучах фонариков отбрасывали блики как кошачьи глаза. Я заметила вертикальные зрачки, которые упоминал Блэк, и странные зубы.

Оно раскрыло пасть, шипя на нас.

Мэнни выстрелил ему в грудь.

Я видела, как оно ловит пулю, дёрнувшись в сторону после ранения.

Затем его клыки удлинились.

Зашипев ещё громче, оно кинулось на нас, двигаясь так быстро, что мои глаза не могли полностью отследить его. Отпрянув назад, я подняла пистолет, используя свой свет, чтобы отследить его…

… когда Блэк встал на моем пути.

Слегка отскочив, чтобы он не оказался на линии моего огня, я инстинктивно подвинулась, чтобы суметь видеть и стрелять мимо него, если эта тварь опять метнётся на нас. Я держала пистолет поднятым, но не стреляла, целясь вдаль по коридору и давая Блэку пространство для манёвра, если он опять окажется передо мной.

Хорошо, что я так сделала.

Не думаю, что когда-либо видела, чтобы он так быстро двигался.

Он двигался как призрак — как жидкая тень. Он убрал пистолет в кобуру и встал передо мной, лицом к вампиру, прежде чем я успела осознать, что он делает. Я услышала металлический звон двойных мечей, доставаемых из ножен, но и это я едва увидела.

Затем он уже двигался, опустившись в низкую бойцовскую стойку и кинувшись вперёд.

Казалось, он бежал прямо на несущегося вампира…

… как вдруг сделал обманное движение, перенеся свой вес, чтобы обогнуть его, и двигаясь так быстро, что я едва заметила проблески обоих мечей, когда он взмахнул одним, затем другим, кромсая вбок и отрезая назад под углом во время рывка.

Я увидела второго вампира только после того, как Блэк рассёк ему шею.

Он отделил головы от тел вампиров вместе со шляпами и всем остальным, так быстро и аккуратно, что я только после времени осознала, что означал этот звук.

Я видела, как одна голова покатилась вперёд нас по коридору, теряя шляпу.

Другой упал ближе к Блэку, замерев возле скалы из вулканического камня.

Тяжело дыша (но не так тяжело, как дышала бы я после такой акробатики, которую он только что исполнил), Блэк обернулся к нам, все ещё держа мечи, которые теперь потемнели от крови.

Он кивком головы показал нам следовать за ним.

«Держись немного позади меня, Мири, — послал он. — И Мэнни тоже скажи».

Я взглянула на Мэнни, все ещё держа пистолет наведённым на коридор.

— Он хочет, чтобы мы дали ему немного пространства, — сказала я.

Мэнни издал звук, который мог быть смешком.

Выражение его лица становилось все более и более недоверчивым по мере того, как мы продвинулись вперёд, а он посмотрел на тела двух обезглавленных вампиров. Он не опустил большой Кольт, а когда Блэк резко повернул в боковой коридор — предположительно тот, откуда появился вампир — мы с Мэнни последовали за ним.

Я чувствовала от Мэнни, что он забыл, как двигается Блэк. Он забыл, каким был Блэк, когда они сражались бок о бок во Вьетнаме. Какая-то часть его гадала, а не преувеличила ли его память эти воспоминания за долгие годы.

Я чувствовала, как Джозеф позади нас ведёт остальных своих людей вперёд.

Если он или кто-то из других отреагировал на то, что только что сделал Блэк, я не ощутила это так же сильно.

Однако у меня было мало времени, чтобы заботиться о том, что подумал кто-то из них.

Мечи зазвенели в коридоре перед нами ещё до того, как мы полностью туда завернули.

Блэк повернул налево по этому коридору.

Увидев, что коридор расходится в две стороны, Мэнни развернулся без моей просьбы, повернувшись лицом назад, в сторону, противоположной той, куда пошёл Блэк. Все ещё двигаясь в ногу со мной, Мэнни шёл задом наперёд, держа пистолет наведённым и прикрывая правую сторону коридора, в который мы только что вошли.

Я видела, как несколько людей Джозефа сделали то же самое, прикрывая край на шесть часов от нас с другой стороны, тогда как остальные следовали за Блэком и мной.

Если Блэк и заметил, он не потрудился обернуться, даже когда позади нас прозвучали выстрелы, и я услышала ещё больше шипящих криков. Я повернулась вместе с Мэнни, беспокоясь о детях и в целом о людях Джозефа, но похоже, что они могли о себе позаботиться.

Затем я увидела там Ковбоя и вновь услышала звон мечей.

Мужчина навахо с мачете, кажется, работал рядом с ним.

Я также увидела, как одна из молодых девушек навахо укладывает вампира одной стрелой в сердце, используя при этом, кажется, самодельный лук.

Тем временем, ведя нас по левому изгибу туннеля, Блэк направлял нас ближе к тому пульсирующему яркому свету в скале, который я с каждой секундой чувствовала все сильнее.

Я также чувствовала, что чем дольше мы шли, тем сильнее и сильнее у меня начинала кружиться голова.

До меня внезапно дошло,что большая часть этого головокружения исходит не от меня.

Повернувшись обратно к той левой стороне коридора, я прицелилась мимо Блэка, ища любые признаки вампиров.

«Ты в порядке? — спросила я Блэка, осознавая, каким ярким становился свет. — Ты можешь закрепиться через меня? Я постараюсь покрепче привязать свой свет к Джозефу, Мэнни и остальным».

Я ощутила рябь облегчения в свете Блэка.

«Хорошая идея, док. Спасибо».

Я уже делала это, пока он отвечал.

Я начала с Мэнни, поскольку все ещё шла ближе всего к нему. Я чувствовала его связь с землёй здесь, как темно-красную нить, которая по прямой линии проходила через него, с макушки до ног и глубоко-глубоко в вулканический камень.

Как только я сильнее вплела свою энергию, или «живой свет», или «aleimi», как его называли видящие, в свет Мэнни, я простёрла себя ещё дальше, сплетая свой свет с Джозефом, затем с девочкой-подростком в платке, затем с девочкой с луком и стрелами, затем с женой Джозефа, затем с Фрэнком и Истоном, и ещё одной индейской женщиной, которую я не знала, и Псом… и так далее.

Я старалась быть тщательной с каждой связью, но за считанные секунды я почувствовала себя так, словно мои ноги, руки, грудь и живот были сделаны из вулканического камня.

«Лучше?» — спросила я у Блэка.

Его мысли в этот раз прозвучали иначе.

Они ощущались твёрдыми, плотными как камень.

«На сто процентов лучше. На тысячу процентов лучше, — послал он. Завиток его жара настиг меня, такой сильный, что я прочувствовала его до самых коленей. — Gaos, док. Я люблю тебя».

«Тогда будь осторожен с этой дверью, черт подери, — предупредила я, чувствуя, как по мне проносится вспышка тревоги после того, как я оценила плотность шторма света над нашими головами. — Здесь что-то происходит. Ты должен это чувствовать. Я не знаю, швыряет ли Волк видящих через дверь, но определённо похоже на то, что он убил кого-то из них…»

«Я знаю. Я знаю, док. Не беспокойся».

Блэк на мгновение притих.

Затем я почувствовала, как он принял решение.

«Он ждёт нас, — послал он. — Волк. Вот почему он ещё не убил Чарльза».

Я нахмурилась, чувствуя через свет Блэка то, что чувствовал он.

«Почему? — послала я. — Какое ему дело до нас в особенности?»

Блэк вздохнул, щёлкнув себе под нос.

«Понятия не имею. Но что бы там ни было, сомневаюсь, что это что-то хорошее».

Раздумывая над его словами, чувствуя то, что чувствовал он, я невольно согласилась с ним.

Блэк убил ещё двух вампиров, которые кинулись на нас с той стороны. Ещё больше выстрелов раздалось за нами, следом полетели стрелы и зазвенели мачете, когда Ковбой и люди Джозефа устранили ещё несколько особей. Я чувствовала Энджел с ними, она держала винтовку и укладывала их метким выстрелом в голову и грудь перед тем, как Ковбой шагал вперёд, чтобы обезглавить их.

Мне приходило в голову, что нас вели в том направлении. Они посылали куда больше вампиров сзади, следом за нами, чем с той стороны, где они нападали на Блэка.

Они действительно ждали нас.

Блэк все ещё пробирался по коридору, когда в конце каменистого туннеля появилась фигура, державшая руки в воздухе в универсальном жесте капитуляции.

Я уставилась на него, поднимая пистолет, чтобы прицелиться ему в грудь.

И все же я не выстрелила. Я невольно поколебалась, когда увидела, кто это был.

Это был зять Мэнни, Красный.

***

Прежде чем Блэк успел заговорить, прежде чем кто-то из нас успел что-то сказать, Красный повысил голос, все ещё держа руки в воздухе. Он обращался не к нам.

Он обратился к группе индейцев, сопровождавших нас, и заговорил на языке навахо.

Я пропустила первую горстку слов.

Затем Блэк очутился в моем сознании, переводя эти слова для меня своим светом.

«… не ваш друг! — крикнул Красный на языке навахо. — Он не ваш брат. Я не знаю, почему вы здесь и следуете за этим, но вы не такие, как он. Вы из нашего народа. Вы одни из нас. Он — дьявол… демон из другого мира».

Красный показал на Блэка.

«Его жена ничего не может с собой поделать, — добавил Красный, адресовав мне презрительный взгляд и дёрнув подбородком. — Мы не причиним ей вреда, но она не повернётся спиной к своему народу, так что мы остановим её по-своему. После этого мы вернём её к её людям. Но вы все… вам нужно повернуть назад и отправиться обратно. Вам нужно отправиться домой. Мы ничего против вас не имеем. Вы наша родня».

Мэнни нахмурился. Он продолжал смотреть на своего зятя.

Он сделал шаг в сторону Красного, не опуская взгляда. Затем ещё один шаг.

Почувствовав движение, я мельком обернулась, не спуская пистолета с Красного.

Джозеф теперь тоже стоял прямо за мной, одной рукой стискивая винтовку. Он направил ствол в пол из вулканического камня, но я видела, что его палец лежит на стволе прямо возле курка.

«С чего бы нам это делать? — спросил Джозеф, говоря на том же языке, что и Красный. — Ты выпустил эту заразу на наши земли. Ты убивал наших людей. Мужчина, который ведёт вас, крал наших детей, лгал им, обратил их сердца во тьму. Думаю, ты перепутал, кто же на самом деле призрак, и кто несёт в себе демонов, брат».

Красный улыбнулся.

Его улыбка напоминала мне улыбку Джейсона — и улыбку Бёрди до него.

— Это ты перепутал, — сказал Красный, переключаясь на английский. — Это не твоя вина, брат, но ты узнаешь правду о своём «друге», — он дёрнул подбородком, показывая на Блэка. — Он не тот, кем ты его считаешь. Он вообще не из этого мира. Он даже не человек.

Джозеф посмотрел на Блэка, хмурясь.

После долгой паузы, во время которой он, казалось, оценивал лицо Блэка, а может, нечто за его лицом, за его физическим телом в принципе, пожилой мужчина пожал плечами.

— У него хорошее сердце, — сказал Джозеф. — Это куда важнее.

Красный наградил его злым взглядом, затем посмотрел на Блэка с чистой ненавистью в глазах.

— Он вор. Его виду не место здесь. Наши земли и раньше отнимали у нас. Ты позволишь таким, как он, проходить между мирами и забирать у нас ещё больше?

Мэнни подошёл к Блэку с другой стороны.

Я видела, что теперь он хмурится, все ещё глядя на Красного и стискивая оружие в руке. Он не совсем опустил его в пол, но и не совсем целился в своего зятя.

— Что ты здесь делаешь, Красный? — спросил Мэнни. — Ты привёл сюда моих внуков? Чтобы показать им, что ты и моя дочь — убийцы? — в его голосе звучала не только злость, но и печаль. От этой комбинации его слова сделались грубыми. — Как ты втянул в это мою дочь? Почему ты это сделал? Почему принёс ненависть в мой дом? В мою семью?

Красный посмотрел на него, его лицо оставалось жёстким.

— Ты привёл сюда этих призраков, Мануэль. Ты принёс сюда оружие белого человека, его армию, его смерть. Белый человек промыл тебе мозги ещё с тех пор, как ты сражался на их войнах за него… убивал в других землях людей, которые не сделали тебе ничего плохого. Ты сделал себя завоевателем. Ты сделал себя вором. Ты помогал белому человеку убивать. Ты путешествовал по миру, оставив свою семью, чтобы помогать белому человеку красть земли других людей.

Мэнни посмотрел на Блэка, который взглянул на него в ответ.

После паузы Блэк пожал плечами.

— Он прав, — сказал он.

Мэнни усмехнулся, как будто вопреки собственному желанию.

— Ты действительно засранец, Блэк, — сказал он. — Ты же это знаешь, да?

Боковым зрением я увидела движение Красного — его рука скользнула к ремню сзади.

Я видела, как его тёмные глаза остановились на Блэке. Ненависть сияла в их глубинах, и я тут же подняла пистолет. Я видела, как прищурились глаза Блэка, когда он понял то же, что поняла я. Он напрягся, потянувшись к своему пистолету… но Мэнни оказался быстрее нас обоих.

Его большой Кольт эхом прогремел по каменистому коридору.

Он попал Красному прямо в лоб, чуть выше бровей.

Большой Кольт отбросил его зятя назад так, что его спина встретилась со стеной вскоре после того, как об неё ударился затылок. Красный на мгновение задержался там с пустым взглядом, привалившись спиной к стене.

Затем его колени подкосились.

Уставившись перед собой и теперь тяжело дыша, я опустила оружие, поразившись вопреки самой себе.

Повернувшись к Мэнни, я попыталась найти слова.

Как будто прочитав мои мысли на лице, Мэнни нахмурился.

Отвернувшись от меня, он открыл цилиндр Кольта, засунул туда несколько пуль взамен израсходованных, затем со щелчком вставил магазин обратно.

Он искоса взглянул на меня, хмурясь.

— Он был мёртв, — ровно сказал он с предупреждением в темных глазах. — Он нёс в своём сердце убийство. Я видел это в его лице. Он собирался убить Блэка. А я не могу этого допустить, — он взглянул на Блэка, жёстко поджав губы. — И я не хочу слышать ни слова об этом, ублюдок ты этакий. Там ты спас мою жизнь по меньшей мере четыре раза. Наверное, даже больше.

Фыркнув, Мэнни добавил:

— Лауре все равно этот сукин сын никогда не нравился.

Я знала, что Лаура — это, должно быть, жена Мэнни.

Блэк ничего не сказал. Я видела проблеск боли в его глазах, когда он посмотрел на своего друга — друга, который только что убил отца своих внуков, чтобы спасти жизнь Блэка.

Однако он лишь посмотрел на него.

Затем Ковбой подошёл ближе ко мне, держа пистолет наведённым на коридор.

Я даже не видела, как он прошёл мимо остальных, чтобы добраться до нас.

— Думаю, теперь все чисто, босс, — сказал он, кивнув Блэку. — Вампиры более-менее исчезли, как только мы добрались сюда.

Блэк поколебался, затем отвернулся от Мэнни.

Встретившись взглядом с Ковбоем, он кивнул в знак того, что услышал его слова, и впервые после появления Красного посмотрел на всех остальных. После паузы он махнул Ковбою шагать вперёд, жестами показывая, что хочет, чтобы он его прикрыл.

— Мэм, — сказал Ковбой, кивая. — Не возражаете, если я пойду впереди?

Взглянув на двойные мечи, которые висели за его спиной в сделанных на заказ ножнах, я кратко кивнула, поджимая губы.

— Мне придётся тоже обзавестись такими, — пробурчала я.

Ковбой усмехнулся, но не опустил свой Кольт Питон и не отвёл глаз от коридора, шагая вперёд, пока не очутился бок о бок с Блэком.

Я видела, как они посмотрели друг на друга.

Затем Ковбой пошёл вперёд Блэка, бесшумно продвигаясь по коридору.

Обойдя отрубленную голову последнего вампира, которого убил Блэк, Ковбой приблизился к проёму в стене, из которого появился Красный. Он все ещё держал пистолет, но теперь уже одной рукой, а другой потянулся за спину, хватая рукоятку одного из мечей.

Крепче перехватив меч, он скользнул вперёд ровно настолько, чтобы заглянуть за угол.

После паузы, во время которой он поглубже заглянул в проем, Ковбой осмотрел пространство по другую сторону.

Затем он посмотрел на Блэка, хмурясь.

— Тебе лучше подойти сюда, босс, — сказал он.

Мельком взглянув на меня и нахмурившись, Блэк шагнул вперёд, проследовав за Ковбоем и двигаясь так же бесшумно, как другой мужчина.

Добравшись до каменистой стены возле проёма, он позволил Ковбою отойти. Затем, двигаясь так же осторожно, как Ковбой, он заглянул через тот же проем в стене, сканируя пространство взглядом, и скорее всего, своим светом.

Затем он обернулся на меня.

Я едва успела осмыслить выражение его лица перед тем, как он скрылся в этом проёме.

Мы с Мэнни переглянулись. Затем мы одновременно шагнули вперёд, полу-трусцой преодолевая расстояние до двери в каменистой стене.

Глава 22 Волк и Дракон

Я прошла через проем в камне, и моё сердце гулко стучало в груди.

Как только я полностью вошла в следующую пещеру, я остановилась как вкопанная.

Свет заполнял помещение за тем проёмом.

Прежде, со всеми нашими фонариками, наведёнными на этот коридор, сначала в поисках вампиров, потом наблюдая за Красным, я не осознавала, что прилегающая пещера имела собственное освещение. Теперь, когда я зашла за изгиб каменной породы возле проёма, меня поприветствовало кольцо факелов, закреплённых в металлических держателях, которые крепились к каменным стенам.

Пламя мерцало на лёгком ветерке, должно быть, опускавшемся через ещё один спуск с этими уступами в камне.

Стена прямо перед нами была покрыта мозаикой из разноцветных камней.

Эта мозаика, казалось, и служила причиной для факелов.

Она не походила на пещерные рисунки или любые схематичные рисунки, которые я видела в национальном монументе Бандельер или Меса-Верде или на любые другие древние рисунки в пещерах, будь то Северная Америка, Европа или Ближний Восток.

Вместо этого мозаика была гипер-реалистичной, даже более реалистичной, чем некоторые изображения на камне, которые я видела на стенах руин в Древнем Египте и Геркулануме, и она занимала почти всю стену.

Факелы, казалось, были стратегически расположены так, чтобы давать ей лучшее освещение.

Уставившись на неё, я внезапно поймала себя на том, что понимаю.

Я осознала, что понимаю, почему Волк ждал Блэка.

Сделав шаг вперёд, я прикусила губу, подавляя реакцию в груди, пока я смотрела на персонажа, изображённого на стене из вулканического камня. Какая-то часть меня пыталась соотнести этот образ с явным возрастом самой мозаики.

Я пыталась убедить себя, что это фальшивка — что люди Волка поместили её сюда в качестве своеобразного розыгрыша, возможности подурить нам головы.

Однако я знала, что это неправда.

Я чувствовала, каким старым было изображение. Мой свет чувствовал его возраст почти как груз.

Более того, я чувствовала там смысл, содержавшийся в этих детальных линиях, идеальных формах и скрупулёзно вытесанном камне. Я, может, и не могла понять этот смысл, но я чувствовала, что он живёт в этих камнях.

Люди Волка этого не делали.

Конечно, я не могла быть уверенной, что изображение на мозаике — это сам Блэк.

Однако оно напоминало его.

По правде говоря, оно чертовски на него походило.

Одетый в длинный тяжёлый плащ, больше похожий на то, что я видела на вампирах, чем на то, что носил сам Блэк, мужчина смотрел лицом вовнутрь пещеры, а спиной стоял к огромному солнцу, которое занимало большую часть стены. Я смотрела в лицо мужчины, на его взгляд, адресованный нам и словно смотрящий прямо сквозь меня. Слабое свечение его глаз, жёсткие черты лица, поза — все это придавало ему свирепый вид, сходство с каким-то дьяволом.

Или богом, может быть.

Однако чем дольше я смотрела, тем больше сомневалась, что это действительно изображение Блэка.

Оно походило на него — в своём роде — но слишком многие детали не совпадали.

Это была более жёсткая, более худая, менее красивая версия Блэка.

Вместо красиво очерченных губ Блэка губы этого мужчины были тонкими. Это все равно были губы хорошей формы, губы видящего, но не такие, как у Блэка. Его лицо было более угловатым, менее гармоничным, чем у Блэка. Его глаза были не того цвета — почти прозрачные, стекловидные глаза с лёгким оттенком зелёного света в центре. У него были длинные, косматые черные волосы — более длинные, чем я когда-либо видела у Блэка.

От деталей перехватывало дыхание.

Кем бы ни был этот мужчина, он выглядел прямо-таки смертоносным.

Он также выглядел определённо как видящий.

Свет исходил от кончиков его пальцев там, где он протягивал руки — тот же зелёный свет, который лился из его хрустальных глаз.

Я гадала, не был ли он вампиром с такими-то глазами — но это казалось неправильным.

Он действительно был похож на Блэка.

Он похож на Блэка — и в то же время не похож.

Позади себя я услышала тихий присвист.

Я повернулась, только тогда осознав, что стою с наведённым пистолетом, полуприсев в центре пещеры — почти как будто ожидала, что фреска на меня нападёт.

Джозеф, Истон, Фрэнк и Пёс все уставились на мозаику, широко раскрыв глаза. Затем, как будто их головы были привязаны к одним ниточкам кукловода, они повернулись, уставившись на Блэка.

— Это ты? — спросил Пёс. — Твою ж мать, чувак. Это ты.

Я покачала головой, хмурясь и опуская оружие.

— Это не он.

— Это чертовски на него похоже, — заметил Джозеф, стоя прямо за мной.

Я слегка нахмурилась, посмотрев на него. Когда я взглянула на Мэнни, затем на Энджел и Ковбоя, я увидела, что они смотрят на меня слегка извиняющимися взглядами, пожимая плечами.

— Похоже, — признала я с раздражённым вздохом. — Но это не он, ясно? — я показала на мозаику, разозлившись по причине, которую не могла описать. — Глаза не такие. Рот не такой. Лицо не совсем такое…

— Это может быть родственник? — спросила Энджел, хмуро глядя на фреску. — Типа, предок или что-то такое? Потому что это охереть как жутко, док.

Взглянув на неё, я продолжала хмуриться.

Однако у меня не было хорошего ответа.

Впервые за это время я взглянула на Блэка.

Он тоже хмуро разглядывал фреску.

Почувствовав на себе мой взгляд, он повернулся, выгнув бровь.

— Я красивее его, — сказал он, наградив меня полуулыбкой.

Я издала невольный смешок.

Только тогда я полностью опустила пистолет к своему боку. Я не осознавала, что все ещё слегка целилась вперёд, пусть и в землю — обе моих руки стискивали оружие, а пальцы лежали прямо над курком.

Затем я повернула голову, осматривая остальную часть пещеры.

— Где мы? — спросила я, стараясь выбросить фреску из головы. — Это тупик?

Блэк покачал головой.

Выйдя из поля моего зрения, он наклонил голову в сторону каменистого коридора, который он обнаружил. Тот был уже и ниже, чем последний коридор.

— Думаю, конец линии там, док, — сказал он.

Посмотрев мимо меня в коридор, я лишь кивнула.

Я тоже это чувствовала.

В этот самый момент земля под нашими ногами затряслась.

Она перекатывалась так сильно и резко, что я вскинула руки, хватаясь за того, кто оказался ближе всего ко мне — Мэнни.

Ковбой подошёл к нам обоим сзади, схватив нас за руки, и мы втроём вместе удерживали равновесие на трясущейся и перекатывающейся земле, согнув колени и полуприсев к полу, пока все это продолжалось.

Я видела, как некоторые из людей Джозефа спотыкаются и падают.

Блэк схватился за ближайшую к нему стену, пока свет факелов подрагивал от песка, который сыпался вокруг нас из трещин в каменистых стенах. Я поймала себя на том, что смотрю вверх, оценивая прочность каменного потолка над нашими головами. Я не видела, чтобы образовывались большие трещины и тем более расселины, даже вокруг округлых краёв комнаты, но это ещё не значит, что я успокоилась.

Постепенно рокотание под нашими ногами и вокруг нас стихло.

Когда это случилось, я крепче сжала руку Мэнни, помогая ему подняться, и Ковбой сделал то же самое.

Взглянув на Энджел, я увидела её у каменной стены рядом с Блэком, широко раскрывшую глаза.

— Мне это очень не нравится, — пробормотала она, глядя на каменный потолок.

Я невольно согласилась с ней.

Блэк бросил на меня взгляд напоследок, затем мотнул головой, снова показывая на узкий коридор.

— Идёмте, — пробурчал он. — Пора покончить с этим.

Обменявшись мрачными взглядами с Энджел, я лишь выдохнула, когда она зашагала за Блэком, обеими руками стискивая пистолет. Смахнув одной рукой пыль с одежды, я последовала за ними, все ещё сжимая в другой руке оружие. Я смотрела, как Ковбой полу-трусцой догоняет Энджел, затем занимает место перед ней — возможно, отчасти из-за мечей, которыми он вооружился вдобавок к пистолету.

Наша группа умолкла, пока мы поворачивали по узкому коридору.

Бросив последний взгляд на фреску, я нахмурилась, глядя на это узкое, угловатое лицо, черные волосы, глаза, определённо принадлежащие видящему.

Затем я повернулась к ним спиной, следуя за Мэнни по коридору.

***

Следующая комната, в которую мы вошли, была ещё огромнее той, что с фреской.

За этим проёмом в камне было так тихо, что поначалу я не осознавала, где мы находимся, или кто ещё был здесь с нами. Мои глаза первым делом посмотрели наверх, замечая поразительно высокий потолок, масштабы которого поразили меня после низкого тесного туннеля, из которого мы только что вышли.

Затем я увидела их, полумесяцем выстроившихся вдоль округлых стен куполообразной пещеры.

Прямо передо мной и справа от меня люди сидели на корточках или прямо на камни, наблюдая за нами как животные-жертвы, старающиеся сделаться незаметными для хищника.

Лица смотрели на меня, большинство глаз были темными, взирали на нас с Блэком и остальных так, будто они боялись нас, будто мы пришли сюда убить их.

Затем я посмотрела налево, где стояли Блэк, Энджел и Ковбой. Блэк и Мэнни немного изменили позу передо мной, и тогда я это увидела.

Узкая расселина светилась зазубренной трещиной света.

Сейчас свет был довольно приглушенным, менее ярким, чем факелы, светившие в железных креплениях на стенах круглой пещеры. Сияющие кристаллы выступали на краях зазубренного проёма, и я невольно подумала, что это все равно что смотреть в вагинальный канал, словно за этой расселиной в камне находилась какая-то доисторическая утроба.

Затем я увидела тела, горами лежащие у входа в проем.

Я уставилась на них, не осознавая, пытаясь понять, что я видела.

Я все ещё смотрела на них, когда свет от тех кристаллов внезапно сделался ярче — ослепительно ярким, таким ярким, что кристаллы немедленно привлекли мой взгляд, и я рефлексивно подняла руку. В этой яркости появилась фигура — похожая на человека, только выше большинства людей, как тёмный разрез посреди всего этого золотого и белого света. Появилось лицо, очертания тела.

Затем она прошла полностью.

На каменистом полу пещеры стояла женщина, изумлённо оглядываясь по сторонам.

У неё было поразительно красивое лицо, густые черные и окрашенные оранжевым волосы, убранные в странные, растаманские косички; азиатские черты лица, тёмная кожа, высокие скулы, идеально очерченные полные губы. Цвет её оранжевых глаз вторил оранжевым прядям в волосах, и она была одета в странную темно-зелёную одежду, которая выглядела почти как военная униформа.

Она отошла от расселины в скале, удивлённо моргая и осматриваясь вокруг.

Она посмотрела на нас — сначала на меня, затем на Блэка.

Что-то в Блэке поразило её, заставило вздрогнуть.

Её глаза широко раскрылись, когда она в шоке уставилась на него.

Открыв рот, она, кажется, собиралась заговорить…

Но тут в ограниченном пространстве пещеры громко прогремел выстрел, эхом отразившись от высокого сводчатого потолка. Я сильно вздрогнула, поднимая своё оружие, а эта поразительно красивая женщина с косичками рухнула — выстрел попал ей прямо в лицо. Я услышала обескураженные вопли и вздохи, увидела, как кружок людей у основания этих стен вздрагивает, поднимает руки, прикрывая лица.

Я повернулась, крепче сжимая пистолет и ища источник выстрела.

Когда я нашла его, моё сердце подскочило к горлу.

Волк присел у каменистой стены, одним коленом упираясь в кого-то, лежавшего на животе со связанными верёвкой запястьями. Одной рукой Волк сжимал большой пистолет, и опуская его после выстрела в видящую, он ударил им по голове своего пленника.

Я узнала оружие; это был один из тех пистолетов, что я видела в кобурах на его бёдрах, когда он ранее тем же днём стоял снаружи школы в городке Мэнни, состоявшем всего из одной улочки.

Волк уставился на меня с полуулыбкой на лице.

Я чувствовала, как он хочет, чтобы я посмотрела в лицо мужчины, которого он придавливал коленом.

Я чувствовала, как он хочет, чтобы я знала, кого он поймал в ловушку.

Мои глаза почти невольно опустились вниз. Как только это произошло, я увидела именно того, кого и стоило ожидать.

Там лежал Чарльз, хрипя, с трудом дыша, и по его лицу катились слезы. Он тоже смотрел на меня, его глаза переполнились мукой.

Только тогда я осознала по-настоящему.

Волк убивал каждого видящего, который проходил через эту дверь света.

— Убей его, — прохрипел Чарльз, и его глаза ещё сильнее увлажнились. — Убей его, Мири. Позволь ему убить меня, мне все равно. Просто убей этот кусок дерьма…

Он умолк, когда Волк резко ударил его по затылку.

Он использовал для этого рукоятку ножа, который я не заметила в другой его руке. При этом он не отрывал пистолета от головы Чарльза.

Лоб Чарльза ударился о каменный пол — жёстко. Я услышала гулкий удар и вздрогнула, не сумев себя остановить. Первое время после удара Чарльз не шевелился. Я думала, что Волк вырубил его, или даже хуже, но секунды спустя Чарльз попытался поднять голову.

Он двигался вяло, явно оглушённый.

Он поднял на меня взгляд, зелёные как листва глаза не могли сфокусироваться, кровь струилась по лицу.

«Убей меня, Мири, — прошептал он в моем сознании. — Убей меня, затем убей его».

Прикусив щеку изнутри, так сильно, что почувствовав вкус крови, я не отводила пистолета от Волка.

Я взглянула на Блэка.

Он не смотрел на меня или на Чарльза — и даже на Волка. Вместо этого его глаза сканировали место слева от стоявшего на коленях Волка — где у каменных стен присел другой полукруг созданий, рядом и позади нас.

Мои глаза проследили за его взглядом, хоть мой пистолет оставался наведённым на прежнюю цель.

Четыре огромных волка собрались справа от Волка, рыча и расхаживая туда-сюда перед рядом вампиров по другую сторону, подальше от расселины в стене, чем Волк. Я взглянула на волков, затем на вампиров, которые все смотрели на нас, некоторые пускали слюни с заметно удлинившихся клыков.

Поморщившись от отвращения и стиснув зубы, я посмотрела на Блэка.

Теперь он смотрел на меня.

Он ничего не сказал перед тем, как его взгляд вернулся к Волку.

— Чего ты хочешь? — сказал он. — Чего ты хочешь от меня?

Волк улыбнулся, его колено сильнее вдавилось в спину Чарльза.

— Ты знаешь, чего я хочу, — ответил он.

— Давай притворимся, что я не знаю, — прорычал Блэк. — Давай притворимся, что не все мы прокатились на чокнутом поезде кайфа от пейота, и я не имею ни малейшего бл*дского понятия, чего ты от меня хочешь.

Улыбка Волка сделалась ещё шире.

Он посмотрел в сторону дальнего проёма в стене — того, через который мы прошли, и в это самое время остатки нашей группы вошли через узкий проем. Я обернулась и увидела, как они смотрят на горожан поселения навахо, выстроившихся вдоль каменных стен, и один за другим они перевели взгляд на гору мёртвых тел возле расселины у стены.

Я услышала поражённые вздохи молодых навахо из нашей группы, когда они осознали, что те мертвы.

Джозеф, Истон, Пёс и Фрэнк стояли ближе, спереди. Я видела, как они с неприкрытым шоком уставились на груду тел прямо перед тем, как Джозеф перехватил винтовку, а его лицо приобрело ожесточённое выражение.

Все мы просто стояли там, когда двое навахо из городка Мэнни отошли от стены ровно настолько, чтобы оттащить женщину с оранжевыми и черными косичками в сторону — предположительно для того, чтобы дать следующему видящему пройти через обрамлённую кристаллами дверь.

Моё горло сдавило, когда я узнала в одном из тащивших труп людей Элси, дочь Мэнни.

Девочка, помогавшая ей, должно быть, внучка Мэнни.

От этой мысли меня затошнило.

— А ты как думаешь, чего я от тебя хочу, призрак? — сказал Волк, запоздало отвечая Блэку. — Ты видел изображение себя там, на стене? Ты должен знать, что это значит.

— Я не имею ни единого бл*дского понятия, что это значит, — прорычал Блэк, поворачиваясь от Элси и её дочери обратно к нему. — И эта херова настенная картина — не я. Спроси у моей жены.

Пёс издал надломленный смешок, в равной мере нервный и весёлый.

Глаза Волка метнулись к Псу, затем обратно к Блэку.

— Ты демон, — произнёс Волк, жёстко поджимая губы.

Он крепче придавил коленом спину Чарльза, заставив того заёрзать на камне и крепче прижав ствол к его затылку.

— Этот говорит, что он дракон. Он говорит мне, что он наполовину дракон, наполовину призрак. Он говорит так моим людям, — голос Волка сочился презрением, пока он сурово смотрел на Чарльза. Его тёмные, холодные глаза поднялись, вновь встретившись с взглядом Блэка. — Но я говорю, что это ты. Я думаю, ты — Дракон. Я думаю, это твои люди. Ты привёл их сюда.

Блэк уставился на него, его золотистые пятнистые радужки светились в свете, исходившем от кристаллизованной расселины в скале.

Я посмотрела на его руки и увидела, что он стискивает рукоятки обоих мечей так крепко, что костяшки пальцев побелели, а руки покраснели.

— Призрак… дракон, — прорычал Блэк, мрачно глядя на Волка. — Определись уже, псих.

Он сделал шаг в его сторону, все ещё стискивая мечи.

Волк крепче прижал пистолет к затылку Чарльза.

— Стоять, — скомандовал он.

— А с какого хера я должен стоять? — Блэк сделал ещё один медленный, крадущийся шаг, напрягая руки, державшие мечи. — С чего ты взял, что мне есть дело до того, убьёшь ли ты его?

— Тебе есть дело до того, убьём ли мы её? — спросил Волк.

Блэк застыл прямо там, поднимая один из мечей.

Я тоже застыла.

Я целилась в Волка, как и Ковбой, Мэнни, Истон и большая часть нашей группы.

Впервые с тех пор, как видящую с косичками оттащили по полу, я перевела взгляд, почувствовав угрозу, но не совсем осознавая, откуда она исходила.

Затем я полностью повернула головой, оборачиваясь назад.

Когда я сделала это, моё сердце ёкнуло в груди.

Должно быть, двадцать… может, тридцать… детей в возрасте между семью и семнадцатью годами встало и присело сразу за мной. Они собрались вместе в единственном сегменте стены без факелов, следовательно, единственным сегментом стены, который полностью находился в тени.

Я взглянула туда, когда только вошла — скорее по привычке, проверяя углы, нежели по какой-то другой причине.

Тогда я увидела сидевших там детей, но они не держали пистолеты.

Теперь же все они были вооружены.

Более того, все эти пистолеты были наведены на меня.

Волк передо мной рассмеялся, заставив меня повернуться.

Все это время я не переставала целиться в него.

— Вперёд, Дракон, — процедил Волк. — Посмотрим, сумеешь ли ты убить меня прежде, чем один из них попадёт в неё. Даже если твои люди перестреляют треть из них… половину… всех за исключением двух… те последние двое прорежут дыру в её груди и скормят её сердце вампирам после того, как убьют. Как только мертвецы покончат с ней, мои волки заберут то, что от неё останется.

Блэк медленно опустил свой меч, сделав шаг назад.

Его золотые глаза не отрывались от тех детей и их поднятых пистолетов. Я видела, как он оценивает их лица, твёрдость их рук. Я чувствовала, что ему не нравится увиденное и то, что его разум говорил ему о вероятности не дать хоть одному из них убить меня.

Почувствовав тишину их разумов, я осознала, почему мы не почувствовали, что они целятся в меня, до того как Волк не обратил на это наше внимание. Вампиры между Волком и детьми защищали их свет, прикрывая их от меня и Блэка.

Я всматривалась в глаза Блэк, видела, как он какой-то частью своего сознания просчитывает и пытается решить, каковы шансы сохранить меня в живых.

— Чего, бл*дь, ты от меня хочешь? — прорычал он, все ещё глядя на этих детей.

Волк усмехнулся.

— Сдавайся, Дракон, — произнёс он все ещё глумящимся тоном. — Ты проиграл… сдайся рыцарям Нового Мира. Даже если ты исторгнешь пламя из своей пасти, мы убьём твою принцессу прежде, чем ты поднимешь этот меч… прежде, чем я выстрелю этому фальшивому дракону прямо в голову.

Блэк посмотрел на меня, задышав тяжелее.

Я видела в его глазах страх, убеждённость, что они убьют меня вне зависимости от того, атакует он Волка или нет. Я видела там понимание, хоть и какая-то часть его продолжала просчитывать варианты, пытаться решить, какой из полудюжины возможных поступков с меньшей вероятностью приведёт к тому, что меня изрешетят пулями.

Он посмотрел обратно на Волка.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

В этот раз его голос прозвучал ровным, лишённым любых эмоций.

Однако я узнала кое-что, что услышала там — даже не зная, откуда мне это известно.

Я даже не могла знать наверняка, слышала ли это когда-то из первых уст, но я все равно это знала.

Разум Блэка переключился, перешёл в режим выживания. Я поймала себя на том, что осознаю точное значение этой перемены, не зная, как именно это случилось или что он может сделать в следующий момент. Я увидела пустоту, ровность его взгляда. Я увидела жившего там хищника и узнала природу того переключателя, который только что сработал.

Я увидела наёмного убийцу.

— А ты как думаешь, чего я от тебя хочу, Дракон? — произнёс Волк с презрением в голосе. — Я хочу, чтобы ты ушёл. Я хочу, чтобы ты забрал своих призраков и ушёл обратно через эту дверь.

Он показал на расселину в камне.

— Я хочу, чтобы ты ушёл домой, — закончил Волк, и его голос прозвучал таким же мёртвым, как голос Блэка.

Блэк безэмоционально оценивал его.

Затем он одним гладким движением убрал оба меча, скользнув ими в двойные ножны с такой грацией и точностью, что это нервировало.

Он сделал жест одной свободной рукой.

— Почему ты решил, что ещё больше наших не придёт следом? — спросил он таким же пустым голосом.

Не отводя глаз от Волка, Блэк показал в сторону тел на полу, и я никогда не видела, чтобы его жесты выглядели такими инопланетными. Щёлкнув пальцами в сторону трупов, он добавил:

— Ну пошлёшь ты нескольких из нас обратно… двух, может, трёх, — он кивнул в сторону меня и Чарльза, снова щелкая пальцами. — Что это даст? Сколько у тебя пуль в этом пистолете, кузен? Во всех твоих пистолетах?

Его голос понизился, зазвучал холодным и как будто более открыто инопланетным тоном.

— Через какое время другие из моего рода узнают, что ты сделал с их лидером? Через какое время я пройду обратно через эту дверь и сотру твоих людей с лица Земли?

Волк улыбнулся, качая головой.

— Умный дракон, с его пламенными, пламенными словами, его пылким дыханием, — улыбка Волка сделалась ещё шире. — Неудивительно, что белый человек даёт дракону золото. Он очень, очень умён.

Блэк стиснул зубы, на его щеке заиграл желвак, но Волк продолжил прежде, чем он что-то сказал.

— …Чтобы убить дракона, надо отрезать голову змее, — Волк все сильнее и резче вдавливал колено в спину Чарльза. — Все это знают. Так что ты проходишь через дверь… дверь закрывается. Больше никаких призраков. Больше никаких драконов. Твои люди вымирают.

Я уставилась на него, затем на Блэка.

Посмотрев на дверь, я бездумно заговорила.

— Кто-нибудь проходил через неё обратно? — резко спросила я. — Хоть кто-нибудь?

Волк посмотрел на меня.

Его тёмные глаза холодно светились — глаза психопата.

— Эта дверь не для тебя, сестра, — используя свободную руку, которая все ещё держала нож с длинным лезвием, он показал серебристым клинком в сторону двери. Его холодные глаза не отрывались от меня, пистолет все ещё был приставлен к голове Чарльза. — Он проходит туда. Ты остаёшься здесь.

— Нет, — рявкнула я. — Нет. Если он уходит, ухожу и я.

— Мири, нет, — ахнул Чарльз. Кровь все ещё сочилась по моему лицу. — Нет, Мириам.

Я посмотрела на Блэка, стискивая зубы.

Блэк смотрел на меня, в глазах колебалось сомнение.

Я уже видела, как он думал об этом.

— Если он уходит, ухожу и я, — повторила я, игнорируя выражение, которое проступало на лице Блэка, и отказываясь даже реагировать на то, что я там видела. — … Или так, или я позволю им пристрелить меня.

В этот раз я произнесла эти слова громче, и для Блэка, и для Волка.

— Если мой муж хоть шагнёт в сторону этой двери, я позволю им застрелить меня, — повторила я, показывая на детей с пистолетами. — Я позволю твоим детям застрелить меня… затем мой муж тебя убьёт, — холодно добавила я Волку. — Или это сделает один из его друзей.

Мэнни рядом со мной поднял пистолет, целясь выше, в голову Волка.

Когда я в этот раз взглянула на Блэка, он хмурился.

Он посмотрел на меня, на Мэнни, затем обратно на меня.

В этот самый момент земля под нашими ногами зарокотала.

В этот раз не было предварительных толчков, не было дрожания света, предупреждавшего нас о том, что близится.

Первый толчок оказался резким и быстрым, камень под моими ногами заколыхался как жидкость.

Это резко швырнуло меня вперёд.

Движение сбило меня с ног прежде, чем я успела хоть подумать о сохранении равновесия. Я приземлилась на ладонь левой руки, на пистолет, который сжимала правой ладонью, и на колени — врезавшись в камень так сильно, что столкновение отдалось в костях и сокрушило мою правую руку под пистолетом, заставив меня вскрикнуть в то же мгновение, когда Мэнни приземлился поверх меня.

Я застонала, будучи уверенной, что сломала как минимум несколько пальцев, когда пистолет в руке Мэнни выстрелил.

Я посмотрела поверх его плеча и увидела, что все вокруг нас потеряли равновесие и упали.

Крики эхом прокатились по пещере, затем ещё больше выстрелов.

Затем всюду вокруг нас воцарился хаос.

Глава 23 Смерть и умирание

Пистолеты принялись палить по-настоящему, казалось, со всех сторон вокруг меня.

Я вздрагивала при каждом выстреле, даже когда подняла взгляд в тот самый момент, когда Блэк кинулся на Волка, двигаясь вопреки тому, что земля продолжала шевелиться и трястись под моими руками. Смещение тектонических плит отбросило Блэка в сторону так, что он наполовину приземлился на Чарльза.

Пистолет Волка выстрелил, и я увидела, как Блэк отдёрнулся назад и вздрогнул.

Затем он зарычал на Волка, обнажив зубы.

Я ахнула, осознав, что его ранили, и застонала от боли, словно пуля попала в меня саму.

Затем прямо над телом Чарльза он стал бороться с Волком, который стискивал в руках нож и пистолет. Я видела, как Блэк схватил Волка за одно запястье, свирепо ударив его о камень. Он сделал это с такой силой, что клянусь, я услышала звук ломающейся кости даже за грохотом трясущейся земли.

Судя по тому как Волк держал руку после того как Блэк убрал её от камня, я не ошиблась.

Волк издал вой, который прозвучал по-животному, и выронил пистолет.

Блэк попытался таким же образом ударить другое запястье Волка о камень, но не сумел оказать то же давление с другого бока, и Волк взмахнул ножом, вынудив Блэка ослабить свою хватку и полоснув его по груди серебристым лезвием.

Блэк издал злой звук, затем ударил Волка прямо по лицу.

Он ударил его снова, когда Волк полоснул его руку ножом, затем Блэк снова схватил его за запястье, в этот раз обеими руками.

К тому времени Мэнни скатился с меня, постанывая, и схватился за каменный пол, тяжело дыша.

Я ползла в сторону Блэка, все ещё отбрасываемая в сторону толчками земли.

Я проделала всего примерно половину пути, когда нечто огромное и пушистое кинулось мне на спину. Его вес пригвоздил меня к камню, вышибая воздух из моих лёгких. Зубы вонзились в моё плечо, и я пронзительно вскрикнула от боли.

Вокруг меня продолжали палить пистолеты, но я не могла отследить, кто стрелял и в кого.

Я пыталась выбраться из-под волка, вытащить из-под себя руку. Моя правая ладонь все ещё каким-то чудом стискивала рукоятку XDM Компакта вопреки тому факту, что пистолет буквально сломал мне руку, когда я на него упала.

Я сумела вытащить его из-под себя, хрипя, но тело Блэка находилось между мной и Волком, и я не могла получить нужный угол, чтобы выстрелить в животное на моей спине. Сделав глубокий вдох, я резко перенесла вес на один бок, завопив, когда зубы глубже впились в моё плечо, разрывая плоть и мышцы.

Однако я получила ту свободу манёвра, которой добивалась, и достаточно перекатилась набок, чтобы суметь прицелиться.

Я выстрелила волку в грудь. Я выстрелила ещё раз, когда его челюсти не разжались.

Второй выстрел произвёл должный эффект.

Хрипя и стараясь выползти из-под мёртвого волка, я почти скинула его с себя, когда очередная пара челюстей вонзилась в мою ногу.

Но уже не было похоже, что они принадлежали волку.

Я издала протяжный вопль, в этот раз не только от боли, но и от ужаса, отпихивая волка, чтобы попытаться сесть и посмотреть на то, что присосалось к артерии на моем бедре.

Наконец я приняла достаточно вертикальное положение, чтобы увидеть. Красные глаза зло смотрели на меня оттуда, где вампир пил прямо из вены.

Я почувствовала, как перед глазами все мутится, когда что-то попало в мой кровоток, врезавшись в меня словно несколько стопок текилы. Я постаралась снова достать из-под себя пистолет и выстрелила вампиру в грудь ровно тогда, когда второй присосался к другой моей ноге, заставив меня снова вскрикнуть от очередного всплеска той опьяняющей субстанции в моем организме.

Я снова подняла пистолет, уже с большим трудом.

Перед глазами у меня двоилось, когда я выстрелила в этот раз.

Но от меня уже кормился ещё один, теперь уже из плеча, где волк прежде разорвал мою плоть. Все ещё наполовину прижатая к земле волком на груди и боку, я издала слабый крик, поднимая пистолет, но угол был неудачным, и я не видела вампира, который теперь пригвождал меня к каменному полу.

Я едва заметила, когда следующий придавил мою руку, ту же руку, которая стискивала пистолет. Я вообще не почувствовала, когда выпустила оружие.

Тёплый прилив чувственного света тёк через меня, затмевая мой разум.

Я чувствовала их возбуждение, чувствовала, как оно плывёт через меня и вокруг меня, когда мой свет открылся, сбивая меня с толку, а мой разум заполонили образы.

Я видела Блэка прошлой ночью.

Я видела, как его лицо нависает над моим, как закрываются его глаза, и смягчается выражение.

Я слышала его тихий голос, уговаривавший меня, просивший меня о…

Боль рябью прокатилась по мне. Я почувствовала, как он открывает свой свет, стискивает мои бедра обеими руками. Его свет сместился, сделался агрессивным…

Сцена вокруг меня рассеялась и перестроилась.

Я обнаружила, что нахожусь в пещере и смотрю в высокий каменный потолок.

Боль сокрушала моё тело, затуманивая разум.

Жаркое, жидкое, тянущее, чувственное ощущение усилилось, все более напоминая Блэка, сбивая меня с толку. Я чувствовала, как желание вокруг меня усиливается, теперь уже исходя со всех сторон, ослепляя меня. Я больше не видела Блэка — вместо этого в моем сознании мелькали образы того, как меня трахают другие создания, безликие существа с длинными волосами и хрустальными глазами. Они стонали, распаляясь от удовольствия, уговаривая меня, притягивая меня внутрь них.

Образы заставляли меня вздрагивать; они также посылали рябь жара по моей коже, сбивая меня с толку, заставляя тянуть их в ответ.

Я не знала, как долго я тамлежала.

Я слышала, как моё сердце бьётся в ушах, слышала своё дыхание.

Где-то за всем этим я слышала выстрелы, крики, звуки борьбы, рычание волков, шипение и ворчание вампиров. Я просто лежала там, наполовину придавленная тёплым тяжёлым телом волка, и смотрела в вулканический камень потолка.

Я все сильнее осознавала шторм света над головой.

Я смотрела вверх, в око золотого и красного урагана. Я видела глубокую черноту ночного неба через этот глаз, и звезды сияли в бархатном пространстве как далёкое пламя.

Прямо над головой раздался звенящий звук.

Он сотряс меня до самых костей, резким звоном металла по металлу. Я увидела вспышку серебра и подумала — буквально на кратчайшее мгновение — что все кончено.

Я думала, что все кончено.

Я вот-вот умру.

Затем возле моего уха раздалось шипение, и кормившийся от моего плеча вампир поднял голову. Я увидела, как его сальные черные волосы свешиваются по обе стороны от лица, кровь течёт по призрачно-белому подбородку. Его длинные покрытые венами зубы заметно удлинились, пока он смотрел вверх своими холодными кровавыми глазами.

Затем я моргнула, и его голова уже исчезла.

Она просто… исчезла.

— Мириам! — отчаянный голос после того, как очередной звенящий, почти музыкальный звук просвистел по воздуху надо мной. Я услышала очередное шипение, смутно осознала, что ещё один вампир находился где-то ниже на моем теле. Последовала третья вспышка серебра над головой, затем четвертая.

Шипение прекратилось.

— Мири! — повторил голос уже громче.

Мои глаза распахнулись.

Я подняла взгляд, увидев золотые глаза.

Блэк смотрел на меня с ужасом на лице. Он отвернулся ровно настолько, чтобы схватить волка обеими руками и сдёрнуть его с меня. Он оттащил тушу с половины моего тела, которую она придавливала, и я с облегчением выдохнула, чувствуя, что моё сознание начинает проясняться.

Я все ещё чувствовала, будто нахожусь под водой, будто мой разум оказался в какой-то густой, желеобразной субстанции.

— Блэк, — выдавила я.

— Gaos, Мири, — он схватил мою руку — ту, что пострадала чуть менее. Затем он обхватил меня за талию, и я оказалась в вертикальном положении, прислонившись к его жёсткому мускулистому телу.

Я посмотрела на него, на кровь на его руках, шее, груди.

— Тебя подстрелили, — произнесла я слегка обвиняющим тоном.

— Мири, — сказал он. — Gaos, Мири… мы должны доставить тебя к доктору. Сейчас же.

Я осмотрелась по сторонам, пытаясь осознать, что происходит вокруг меня.

Люди и вампиры все ещё дрались, но многие из них теперь, казалось, умирали. Я видела девушку с луком и стрелой, опустившуюся на одно колено и стрелявшую по вампирам издалека. Она попадала им в шею только для того, чтобы выпустить вторую стрелу в грудь, как только они поворачивались к ней, зашипев и вытянув клыки. Я видела ужас в её глазах, её напряжённое лицо, когда она смотрела на них, но её руки ни разу не дрогнули, как и её прицел.

По другую сторону от неё мечи Ковбоя поблёскивали в тусклом свете, кромсая вампира за вампиром, пока Энджел стояла рядом с ним, прикрывая Ковбоя пистолетами и стреляя по любым людям, которые могли выстрелить в него.

Однако большинство людей Волка, казалось, было более-менее нейтрализовано.

Я видела, что Истон, Джозеф, жена Джозефа Джеральдин и Мэнни стоят перед городскими детьми и держат их под прицелом, пока Пёс и Фрэнк обыскивали их всех, забирая пистолеты и несколько ножей у сидевших там детей.

Однако теперь дети не выглядели готовыми убивать, скорее озадаченными, почти потрясёнными.

Я не понимала, почему, пока не повернулась и не посмотрела на Чарльза, который прислонялся к каменной стене и тяжело дышал. Кровь все ещё стекла по его лицу. Он смотрел в тот угол комнаты, и по взгляду его глаз мне показалось, что он наверняка контролирует разум детей, используя свои способности видящего.

Рядом с ним лежал явно очень мёртвый мужчина, которого они называли Волком.

До меня дошло, что вампиры не могли защищать свет детей, пока сами кормились или лишались голов. Более того, зачем им вообще утруждаться, когда Волк мёртв? Их человеческий хозяин погиб.

Я взглянула на Блэка и увидела, что он смотрит на меня с облегчением.

Осознав, что он реагировал на лёгкое подобие ясности, вернувшееся к моему свету после кормления по меньшей мере троих вампиров, я крепче прижалась к нему, раскрывая свой свет.

— Тебе все равно нужен врач, — пробормотал он, крепче обнимая меня. — Ты потеряла много крови, Мири.

Я фыркнула.

— Сказал парень, которого только что подстрелили и пырнули ножом.

— Мири, я серьёзно.

— Я тоже.

Я собиралась сказать больше, когда вспышка света заставила меня посмотреть направо. Я осознала, что смотрю прямо на обрамлённую кристаллами расселину в скале.

По правде говоря, я совсем забыла про дверь.

Теперь я несколько секунд непонимающе таращилась на неё, все ещё стараясь привести мысли в порядок и прояснить взгляд, когда очередной тёмный контур проступил в том ослепительном свете.

— Мы должны закрыть ту дверь, — сказала я, повышая голос, чтобы Блэк меня услышал.

Я подняла взгляд и увидела, что Блэк хмуро смотрит в том же направлении.

— Ага, — пробормотал Блэк. — У меня есть идея на этот счёт, — виновато взглянув на меня, он крепче стиснул объятия. — Ну… вообще-то это была твоя идея, док.

Я кивнула, зная, что он имел в виду.

— Попробовать стоит, — сказала я.

Я посмотрела обратно на освещённый проем, с неверием наблюдая, как в этот раз проходит сразу несколько фигур. Три высоких силуэта, определённо принадлежавших видящим, вошли в пещеру.

Я увидела, как широко распахиваются их глаза, когда они покинули освещённый проем и увидели весь этот хаос, все ещё царивший в пещере с высокими потолками. Тот, что впереди, разинул рот, его светлые глаза странного цвета с неверием смотрели по сторонам.

Затем его взгляд обнаружил груду трупов видящих и вампиров, не так далеко от дверного проёма, и он потянулся к бедру.

Если он и ожидал найти там оружие, то оно явно не прошло вместе с ним через дверь.

Хмуро посмотрев на своё бедро, он обернулся, показав двум видящим, которые прошли через проем вместе с ним, грациозный замысловатый жест, который я невольно проследила взглядом.

Это напоминало язык жестов.

Я все ещё таращилась на них, следя за движениями рук с восхищением и неверием, когда Блэк потянул меня назад, ближе к тому месту, где Чарльз прислонялся к стене.

— Мири, — произнёс он, целуя моё лицо. — Ты можешь подождать здесь? Тебе нужно присесть?

Он положил мою руку на каменную стену для удержания равновесия.

Крепко сжав пальцы, я покачала головой.

— Нет, мне хорошо, — выдавила я.

Блэк скептически посмотрел на меня, но отпустил и понаблюдал одну долгую секунду перед тем, как повернуться лицом к пещере.

Теперь через обрамлённую кристаллами дверь прошло шестеро высоких, причудливо одетых людей с глазами странного цвета. Они сбились в кучу, глядя на пещеру или на трупы видящих, сваленные в углу. Я видела, как некоторые из них ахают и вскрикивают, видимо, узнав некоторых видящих из убитых Волком. Одна из них присела над видящей с оранжевыми и черными косичками, и в её глазах стояли слезы, пока она почти ласково касалась её лица.

Остальные, казалось, наблюдали за дракой, настороженно глядя по сторонам, словно сомневаясь, стоит ли им присоединяться, и если да, то на чью сторону.

Тот, кто казался их лидером, принадлежал к последней группе.

Я видела, как он наблюдает за Ковбоем, обезглавившим очередного вампира прямо перед тем, как Истон шагнул вперёд и пристрелил последнего волка в голову, когда тот зарычал на него, уже умирая от стрелы, торчавшей из бока.

Глядя на это, я ощутила прилив злобы.

Мне нравились волки.

Я винила во всем Волка, а не этих бедных животных.

Засранец. Психопатичный, бредящий засранец.

Подняв взгляд в этот раз, я увидела, что лидер новоприбывших, мужчина-видящий со странными бледными глазами, пристально смотрит на меня, почти как если бы услышал меня. Я все ещё смотрела на него, когда суматоха на другом конце комнаты привлекла моё внимание.

Блэк поймал одного из последних вампиров. Ковбой стискивал руку другого, свободной рукой крепко обвив бледное горло существа.

Блэк прижал меч к горлу своего вампира.

Вообще-то его меч был уже в шее существа, вонзившись на несколько дюймов с одного бока.

Он заставил вампира идти вперёд, игнорируя, что тот шипел на него и щелкал зубами. Я смотрела, как Блэк заламывает ему руку за спину, не давая восстановить равновесие. Ковбой с некоторыми усилиями справился со вторым, но у того отсутствовали обе руки, что могло хоть немного упростить процесс.

Я смотрела, как они подводят вампиров к обрамлённому кристаллами проёму в скале.

Новоприбывшие видящие отодвинулись с дороги, уставившись на них, в том числе и их лидер, мужчина, который только что смотрел на меня.

Я наблюдала, как Блэк подталкивает вампира к расселине в стене.

Как только он поставил его перед проёмом, он пнул его через зазубренную трещину, заполненную светом.

Ковбой сделал то же самое.

Свет полыхнул в проёме, на сей раз намного ярче.

Блэк и Ковбой отошли назад, уставившись на него.

Теперь они оба тяжело дышали. Блэк одной рукой крепко сжимал окровавленный меч. Пальцы Ковбоя стискивали жемчужную рукоятку Кольта Питона.

Я наблюдала, как свет искрит в проёме настолько ярко, что они опять отпрянули назад, как будто давая двери свободное пространство. Новоприбывшие отошли с ними, а также те люди Джозефа, которые стояли достаточно близко, чтобы встревожиться.

Вскоре все мы смотрели на ту расселину в камне.

Свет сделался ярким как солнечный, резким, поразительно жёлтым, и все же каким-то образом его пронзал бледно-голубой и приправлял темно-золотой. Я уставилась на это, поражаясь тому, каким прекрасным был свет, и в то же время в моем сердце разгорался страх, что он может поглотить нас, затянув всех присутствующих в пещере в этот проем.

Однако постепенно свет начал угасать.

Поначалу я думала, что вообразила себе это.

Это происходило так постепенно, что я усомнилась в собственных глазах.

Однако спустя ещё несколько минут, я осознала, что свет определённо угасал.

Он медленно тускнел, напоминая то, как костёр превращается из пламени в угольки, а затем постепенно гаснет по мере того, как прогорают угли. Я не знаю, как долго все мы смотрели на это, но в итоге свет начал по-настоящему мерцать.

При этом я увидела, что кристаллы на той двери меркли и становились черными, один за другим.

Не понимаю, откуда мне было это известно, но я каким-то образом знала, что они умирали.

Они были живыми, но теперь умирали.

Ни один из нас не двинулся с места и не сказал ни слова, пока мы наблюдали, как из проёма уходит жизнь.

Когда наконец все потемнело, оставляя лишь факелы, торчавшие из железных держателей на стенах пещеры, освещать пространство с высокими потолками, все мы на мгновение посмотрели друг на друга, словно пробудившись от транса.

Словно все мы только что стали свидетелями гибели мира.

Я только не знала точно, о каком мире шла речь.

Глава 24 Кто ты, черт тебя дери?

Когда дверь действительно и по-настоящему умерла, Блэк повернулся, ища меня.

Увидев, что я прислоняюсь к каменной стене там, где он меня оставил, и все ещё остаюсь более-менее в вертикальном положении, его глаза засветились от облегчения. Он подошёл ко мне, пока Чарльз пытался подняться на ноги.

Блэк едва удостоил его взглядом, подойдя прямиком ко мне.

Осторожно избегая моего разорванного плеча и ноги, он обвил меня руками, аккуратно привлекая к себе. Я почувствовала, как он вздрогнул от пулевого ранения в плечо, но все равно почти крепко обнял меня, нежно накрыв рукой мою голову и выдохнув мне в волосы.

— Gaos, Мири, — едва слышно произнёс он. — Это было слишком близко, бл*дь.

Я согласилась.

Сжав его руку ладонями, включая ту руку, которая все ещё болела от ушиба пистолетом, я уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая его запах. Затем, вздохнув в последний раз, я подняла голову, глядя мимо него на остальную комнату.

Половина детей в углу теперь плакали, глядя на кровь и тела, покрывавшие пол. Нахмурившись, я покосилась на края комнаты и увидела, что взрослые горожане смотрели на нас с каким-то онемелым шоком на лицах.

Я гадала, сколько из них поистине принадлежало Волку, как Красный.

Я знала, что людям Чарльза и Блэка — может, даже полковника — придётся провести освидетельствования каждого из них. Им придётся сделать это, чтобы идентифицировать, а потом попытаться перепрограммировать тех, кто действительно купился на безумие Волка.

Они также сделали бы это для того, чтобы понять, что случилось, и удостовериться, чтобы больше никаких вампиров не шастало по тем холмам. Они захотели бы заверений, что не останется никаких последователей Волка, которые будут выжидать шанс убить ещё больше туристов-скалолазов, а может, отомстить Мэнни, кому-то из семей Джозефа, Фрэнка, Истона или Пса.

В конце концов, я знала, что Чарльз захочет их стереть. Он захочет стереть по крайней мере тех, кто знал, что он не человек.

Блэк тоже мог захотеть этого.

В тот момент я не могла сказать, что определённо не согласна.

Черт, да стереть их после такого даже может считаться проявлением доброты.

Поморщившись при виде Мэнни, стоявшего над его дочерью и внучкой и державшего их на прицеле пистолета, я осознала, что город никогда не оправится, даже если стереть большинство из них.

Может, будет даже лучше, если пустыня заберёт эти земли себе обратно.

Однако я знала, что скорее всего, они тем или иным способом вернут их.

Мэнни был упрямым. Возможно, он не захочет покидать свой дом. Возможно, он останется здесь со своими лошадьми, надеясь, что другие вернутся, как только приведут мысли в порядок и вновь вспомнят, кто они.

Отвернувшись от Мэнни и его семьи, я остановила взгляд на новоприбывших видящих.

Я снова совершенно забыла о них, когда дверь закрылась.

В то же самое мгновение до меня дошло, что теперь они застряли здесь, как и мы.

При этой мысли я стиснула Блэка, ощутив такой сильный прилив облегчения, что на глаза навернулись слезы.

Я все ещё крепко обнимала его, когда он повернулся, обводя своими золотыми глазами пространство вокруг.

Никто не сказал ни слова вслух, хотя я видела, что в углах комнаты люди что-то тихонько бормочут, в основном, чтобы заверить друг друга, что все закончилось. Я видела, как Истон одной мускулистой рукой сжимает плечо девочки с луком. Он тепло улыбнулся ей, когда она повернулась, и поцеловал её в макушку.

Я видела, как Ковбой вытаскивает свои мечи ровно настолько, чтобы протереть их краем рубашки перед тем, как снова убрать в ножны.

Затем я увидела, как он обнимает Энджел и крепко прижимает её к своей груди.

Глядя на них двоих, я невольно улыбнулась.

Однако я чувствовала на себе ещё чей-то взгляд.

Не Блэка. Не Энджел.

Не Ковбоя и не Мэнни.

Я медленно повернулся лицом к новоприбывшим.

Это снова был тот мужчина, которого я определила как их лидера.

Я осознала, что смотрю ему в глаза. Теперь я чуть лучше видела их цвет без ярких жёлтых и оранжевых всполохов от расселины в стене. Они все ещё были немного оранжевыми от огня горевших факелов, но многие индейцы снова включили фонарики, так что их яркий белый свет освещал его радужки с боков и спереди.

Они были зелёными — светлого, ошеломительного зелёного оттенка, скорее прозрачного нефритового, нежели прозрачного лиственно-зелёного, как радужки моего дяди.

Однако не это заставило меня уставиться.

В этих зелёных радужках выделялось фиолетовое кольцо, контрастирующее с нефритово-зелёным, и все же каким-то образом дополнявшее его, заставлявшее оба цвета выделяться ещё лучше.

Он был красив.

По правде говоря, возможно, он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела в реальной жизни.

Хмуро глянув на меня, Блэк повернулся, проследив за моим взглядом.

Он пристально смотрел на того же мужчину-видящего, что и я.

В те же несколько секунд я осознала, что видящий тоже уставился на Блэка.

Более того, он смотрел на него с выражением совершенного изумления на лице.

Блэк все ещё держал меня, настороженно наблюдая за другим мужчиной, когда видящий подошёл прямо к нам, все ещё глядя на Блэка так, словно знал его.

«Почему он так на тебя смотрит?» — пробормотала я в сознании Блэка.

«Не имею ни малейшей бл*дской идеи».

«Ты уверен? — я нахмурилась, глядя в зелено-фиолетовые глаза видящего. — Он смотрит на тебя так, словно знает тебя, Блэк».

«Не знает».

«Ты уверен?»

«Иисусе, Мириам. Я уверен. Сколько раз тебе надо повторить? У видящих фотографическая память. Если бы я знал этого засранца… я бы знал».

Однако видящий подошёл к нам.

Я видела, как он смотрит вниз и кривится на тела мёртвых видящих, сваленные перед теперь уже неактивной дверью.

Его челюсти напряглись от злобы, и он посмотрел на Блэка.

— Это сделал ты? — потребовал он.

Он говорил по-английски, что поразило меня.

У него был акцент — сильный акцент, и такого я точно никогда раньше не слышала — но он определённо говорил по-английски.

— Ты убил наших братьев и сестёр? — сказал он, щелкая пальцами на тела так же, как это делал Блэк, когда говорил с Волком.

— Нет, — ответил Блэк. Лёгкое изумление прозвучало в его голосе. — Gaos. Нах*й бы я стал это делать? Зачем мне убивать видящих? Разве ты не видишь, что я тоже видящий?

Мужчина-видящий нахмурился, но не отвёл глаз от лица Блэка.

— Кто это сделал? — потребовал он.

Блэк нахмурился.

Я ощутила его раздражённое нежелание отвечать на вопрос другого мужчины — в основном из-за того, как он его задал.

Затем его взгляд сместился, найдя на полу пещеры то, что осталось от Волка. Впервые я действительно посмотрела на труп Волка. Его закололи в сердце его же ножом. Его пустые глаза невидящим взглядом уставились в потолок, кровь покрывала половину его лица и шеи. Увидев его вот так, в темноте, я ощутила очередной прилив злобы.

Думаю, в этот раз она была вызвана тщетностью всего этого, глупостью. Страсть Волка могла бы быть полезной. Вместо этого он выжил из своего бл*дского ума, обратившись против собственных людей.

— Он? — спросил зеленоглазый видящий. — Он это сделал?

— Да.

— Кто его убил? Кто убил этого бл*дского убийцу?

— Я, — прорычал Блэк.

Мужчина-видящий повернулся, уставившись на него и хмуро поджав свои красиво очерченные губы.

— Ты кто, бл*дь, такой, брат? — сказал он затем.

Блэк взглянул на меня.

Раздражение облаком выплеснулось из его света. Он хмуро посмотрел на другого мужчину, крепче сжимая меня в объятиях — так крепко, что мужчина-видящий покосился на меня, словно вспомнив о моем существовании.

Однако его интерес ко мне продлился недолго.

Его взгляд вернулся к лицу Блэка, зелёные глаза смотрели резко, почти настороженно.

— Ты видящий? Ты из этого мира?

Блэк поколебался, затем медленно покачал головой.

— Не существует видящих, которые родом из этого мира, — вновь стиснув мои руки, он добавил: — Полнокровных, во всяком случае.

И вновь эти зелёные глаза метнулись ко мне. Я видела, как он подумывает спросить, что Блэк имел в виду, затем решает, что его вопросы обо мне могут подождать. Его взгляд вернулся к Блэку, и я впервые осознала, что они оба примерно одинакового роста.

— Кто ты, черт тебя дери? — в этот раз в голос мужчины просочилось раздражение. — Ты из моего мира? — он помедлил. — Как тебя зовут?

— Блэк, — ответил Блэк. — Квентин Блэк.

Мужчина нахмурился ещё сильнее и мрачно покачал головой.

— Я имею в виду, твоё настоящее имя? Твоё имя видящего? Твой клан.

Блэк поколебался. Я видела, как он стискивает зубы. Я ощутила его нежелание отвечать этому видящему, отвечать на его вопросы, рассказывать ему что-либо. Более того, я ощутила его нежелание называть имя семьи, которая от него отреклась.

Когда молчание затянулось, мужчина нахмурился.

— Как тебя зовут? — повторил он. — Тот мир погиб. Какое это теперь имеет значение?

— Какое это имеет значение для тебя? — парировал Блэк. — Если мир погиб, то и кланы мертвы. Какая разница…

— Дигойз, — прохрипел Чарльз, заговорив у стены. — Его клан — Дигойз. В нашем родном мире его называли Кирев. Дигойз Кирев.

Последовало молчание.

Я нахмурилась, переводя взгляд между лицами в затянувшемся молчании. Я понимала ничего из того, что чувствовала от собравшихся вокруг нас видящих, за исключением раздражения Блэка в адрес моего дяди за то, что он знает его имя. Ощутив реакции, потрескивавшие в экстрасенсорном пространстве вокруг нас с Блэком, я посмотрела обратно на зеленоглазого видящего.

Он смотрел на Блэка так, точно тот действительно был призраком.

— Дигойз, — произнёс он с неверием в голосе. — Имя твоей семьи — Дигойз?

Блэк нахмурился.

— И что? Что с того? Ты сказал, что тот мир мёртв, верно?

Он посмотрел за зеленоглазого видящего, и я проследила за его взглядом.

Все прошедшие через дверь видящие теперь уставились на него. Они уставились на нас обоих, но главным образом на него.

Теперь, по-настоящему уделив им внимание, я осознала, что их было шестеро — три женщины и три мужчины, включая зеленоглазого перед нами.

Мы с Блэком просто стояли там, недоумевая, когда одна из женщин, высокая видящая с прямыми черными волосами и самыми яркими, самыми синими глазами, что я видела в своей жизни, расхохоталась.

Когда она сделала это, четверо других видящих, стоявших с ней, сделали то же самое.

Мы с Блэком лишь посмотрели друг на друга.

Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько не в теме шутки.

Судя по озадаченному выражению лица, Блэк тоже ничего не понял.

Более того, он определённо не выглядел забавляющимся.

Он крепче обхватил меня руками, стискивая зубы и окидывая взглядом остальную нашу группу — в этот раз не видящих, а Джозефа и его семью, Истона, Фрэнка, Пса, Мэнни, Ковбоя, Энджел, Девина. Я почувствовала, что он хочет увести нас отсюда нахер, что он хочет увести отсюда всех, но в первую очередь меня.

Он хотел доставить меня в госпиталь… желательно в Санта-Фе.

Затем он хотел забрать меня в номер курорта, где он оставил свои сумки, и поспать вместе со мной в кровати, в которой ещё ни разу не спал.

Мы просто стояли там, глядя на новых видящих, слушая их смех над шуткой, которую никто из нас не понимал, когда я случайно взглянула на зеленоглазого, который стоял ближе всего к нам и один не смеялся.

В отличие от своих друзей он даже не улыбнулся.

Он смотрел на Блэка с каким-то свирепым неверием.

Только потом, может, спустя несколько часов, когда мы выбрались из этих пещер на холодный воздух ночной пустыни, до меня дошло, что он смотрел на Блэка так, словно хотел его ударить.

Он смотрел на Блэка так, словно хотел врезать ему прямо по лицу.

Конец седьмой части

Примечания

1

Бюро по делам индейцев (англ. the Bureau of Indian Affairs, BIA) агентство Федерального правительства США внутри Департамента внутренних дел США, основанное 11 марта 1824 года и ответственное за территорию в 225,0 тыс. км², в основном территория американских индейцев, индейских племён и индейцев Аляски. В дополнение к своим основным функциям, Бюро занимается образованием 48 тыс. индейцев.

(обратно)

2

Тонто — вымышленный персонаж, спутник Одинокого рейнджера, вместе с ним появлявшийся в большом количестве американских телевизионных вестернов, радиопостановок и романов.

(обратно)

3

Розуэлл — город в штате Нью-Мехико, мировую известность приобрёл в связи с «Розуэлльским инцидентом» 1947 года, одним из наиболее известных происшествий, рассматриваемых как обнаружение неопознанных летающих объектов (НЛО).

(обратно)

4

Пейот — это вид кактуса, растущий в Мексике и юго-западной части США. Из него добывают вещество мескалин, которое является наркотиком и естественным галлюциногеном. Шаманы и местные жители использовали его в ритуалах и религиозных практиках для получения видений. Подробно эта практика описывается у Карлоса Кастанеды, в его серии про учения Дона Хуана.

(обратно)

5

Такерия — мексиканская забегаловка, где продают лепешки тако, а иногда и буррито.

(обратно)

6

«Приятель, кум» (исп.)

(обратно)

7

«Ты вампир? Брось, брат, это ребячество» (рум.) Если верить гугл-переводчику

(обратно)

8

Чинди (самоназвание — chʼį́įdii, англ. Chindi) — призрак или дух умершего человека по верованиям народа навахо. В переводе с языка навахо означает «враг с севера». По мнению индейцев этого народа Чинди — это не зверь, не демон и даже не дух.

(обратно)

9

Naestsan — богиня земли у Навахо.

(обратно)

10

Yadilyil — бог неба у Навахо

(обратно)

11

Шипрок (Ship Rock) — скала в штате Нью-Мехико, США. На языке Навахо называется Tsé Bitʼaʼí, или «скала с крыльями». Легенды Навахо рассказывают о том, как Шипрок был частью земли, которая стала птицей, несущей предков Навахо на спине. После того, как они покинули свой предыдущий дом, Навахо стали жить на скале, «спускаясь только, чтобы посадить свои поля и получить воду».

(обратно)

12

Флан — открытый торт-пирог на песочной основе. Начинкой могут служить фрукты, крем или что-то несладкое.

(обратно)

13

Традиционное блюдо, подаваемое на завтрак на мексиканских фермах. Стоит из жареных яиц, подаваемых со слегка обжаренной или обугленной кукурузой, или мучными лепёшками тортилья с соусом сальса (из томатов, чили-перца, лука). Может подаваться с гарниром из жареных бобов, риса по-мексикански, ломтиками авокадо или гуакамоле.

(обратно)

14

Большое Красное Пятно — это самый большой атмосферный вихрь в Солнечной системе: постоянная зона высокого давления, создающая антициклонический шторм на планете Юпитер.

(обратно)

15

«Дети Кукурузы» — рассказ Стивена Кинга. По сюжету путешествующие на автомобиле муж с женой сворачивают с автострады, чтобы сократить путь, и неожиданно сбивают юношу. Спеша отвезти его в ближайший город, супруги оказываются в совершенно заброшенном месте, окружённом бескрайними полями кукурузы. И, как оказывается, кукуруза — прибежище недоброжелательных обитателей этих мест. В городе действует жестокий культ, в соответствии с которым все юноши и девушки, достигшие определённого возраста, подлежат принесению в жертву Тому, кто обходит ряды.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

Глава 1 Сухой жар

Глава 2 Снова в седле

Глава 3 Нарушая обещания

Глава 4 Это по работе

Глава 5 Волк

Глава 6 Обратно в дерьмо

Глава 7 Койот и мертвец

Глава 8 Реально большая проблема

Глава 9 Боль разделения

Глава 10 Санта-Фе

Глава 11 Скала с крыльями

Глава 12 Недостаточно

Глава 13 Ещё одна долбаная дверь

Глава 14 Неизбежность

Глава 15 Барьерный шторм

Глава 16 Кавалерия

Глава 17 Призраки

Глава 18 Дети Волка

Глава 19 Закат

Глава 20 Дыра в мире

Глава 21 Дьявол внутри

Глава 22 Волк и Дракон

Глава 23 Смерть и умирание

Глава 24 Кто ты, черт тебя дери?

*** Примечания ***