Драконы [Ульяна Каршева] (fb2) читать постранично

Драконы

Джиллиан

Служители ордена Чёрного Дракона вернулись к месту своих истоков, чтобы умереть. Но именно здесь они поняли, что их покровитель ждёт от воинов-магов иного.

1

По бесконечной заснеженной нагорной равнине, серой и угрюмой к вечеру, шли четверо. Двое несли на плечах носилки с пятым, прикрытым старинным, расшитым золотом покрывалом. Покрывало давно обветшало, и из вышитой на нём геральдической фигуры торчали кончики золотистой нити. Другие двое время от времени подменяли уставших, передавая им свои заплечные мешки, небольшие, но туго свёрнутые. На бедре каждого - ножны, еле прикрытые полой длинного мехового плаща. Всё чаще несли носилки самые младшие из четверых. Старшие плелись за ним, с трудом дыша сухим морозным воздухом. И все четверо были похожи не то на нахохлившихся серых сов, не то на озлобившихся по зимней бескормице волков, готовых драться против всего мира.

Путь их лежал к скалистому Чёрному хребту. Ближе к нему на более или менее каменистой, выглаженной ветрами поверхности равнины начали появляться валуны, заросшие жёстким кустарником, которые приходилось обходить. А ещё здесь надо было внимательней смотреть под ноги: на обманчиво ровной поверхности, занесённой серым по вечеру снегом, могли скрываться трещины, а то и впадины, выбраться самостоятельно из которых человеку вряд ли удастся, попади он в эти природные ловушки. На постоянном ветру было промозгло, и меховые плащи не помогали, но путники словно не замечали резкого холода, пробирающего до костей.

Нависающие над ними горы почти скрывали и так серую пасмурь дневного, а затем вечернего света… Когда совсем стемнело, путники добрались до ущелья, спустившись в которое, далее шли с небольшими факелами, вдетыми в специальные скобы носилок. Ближе к полуночи путники уже в густом мраке пересекли ущелье и оказались перед вертикальной скалистой стеной. И лишь тогда положили носилки с телом на землю.

Один, самый старший, не без помощи спутников сел спиной к стене. Двое стали лицом к ней, по обе стороны от сидящего. Четвёртый встал перед стариком и, вытянув руки над его головой - открытыми ладонями к стене, зашептал. Все замерли. Беспрерывно шептал лишь один. Спустя час в скале появилась трещина, которая начала медленно расширяться. Её видели лишь потому, что сидящий начал проваливаться в неё спиной, хоть и пытался усидеть прямо. Но он был очень стар и устал больше, чем думал…

Вскоре носилки были перенесены в пещеру, чьи двери с натужным скрипом и вздохом снова закрылись. Спустившись по занесённым каменистой пылью ступеням, почти разрушенным временем, к небольшому озеру, путники обошли его, снова поднялись по лестнице и оказались перед новой вертикальной стеной. На этот раз никакого ритуала не последовало. Двое свободных от ноши мужчин открыли едва намеченные дверцы в скале, а потом все четверо втолкнули носилки с телом в открытую чёрную нору. Молча постояли перед естественным саркофагом. Затем самый молодой шагнул к стене закрыть дверцы. И резко обернулся: старик, сидевший, пока открывались двери пещеры, покачнулся и упал. Его товарищи успели - и он рухнул на быстро подставленные руки. Один из подхвативших приложил пальцы к шее старика. Застыл. Затем медленно провёл ладонью по мёртвому лицу, с которого постепенно исчезала гримаса боли. Самый молодой дрогнул, словно от удерживаемого плача, но выпрямился и открыл следующие дверцы - рядом с теми, которые скрывали носилки с мертвецом.

Старика осторожно и бережно положили в следующую чёрную нору, закрыли дверцы. Затем трое спустились к озеру, постояли, глядя на мерцающую факельным пламенем воду… Потом один тяжело пошёл в сторону, оживляя на пещерных стенах все факелы, о каких вспомнил. В это время двое нашли когда-то давным-давно заготовленную растопку из окаменевшего дерева и зажгли на кострище старинного очага огонь. Перекусив лепёшками, запиваемыми кипятком из неожиданно изящного чайничка старинной работы, двое легли с одной стороны костра, а третий, зажигавший факельные огни, - напротив. Он должен был умереть ближе к утру.

Самый молодой лежал, не закрывая глаз, и следил за мелко оранжевым мерцанием огня на слюдяных стенах пещеры. Ему было хуже всех: в отличие от остальных, ему придётся прожить дольше остальных. В совершенном одиночестве. Но что хуже всего - бесцельно. Он принимал такой порядок вещей. Его, последнего, подготовили к тому. Аскетизм был ему привычен. Но думать о том, что придётся жить в одиночестве последним из рода, постепенно слабея и угасая… Молодой закрыл глаза и напомнил себе: “Покой уходящего отдаёт силы земле…”

2

Лесные демоны засели в ближайшем леске, зорко приглядывая за небольшой деревушкой, приютившейся у подножия Чёрного хребта, - дворов на двадцать. Лучший человеческий сон - после