КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272775
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Ice rose (СИ) [Victoria Form] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пролог

— Мам, ну купи мне хвостик! — заладило моё чадо.


Мы гуляем по торговому центру. Я решила устроить своего ребёнка на современные танцы. Для начала в балет, а дальше уже не мой выбор.


— Зачем тебе этот хвостик? — не понимаю я, смотря в светло-серые глаза.


Полная моя копия показывает удивление на своём личике.


— Ну как же, папа ведь дарил тебе такой хвостик, когда вы поссорились, вот и я тоже хочу! Он такой мягкий и красивый, — приводит доводы и смотрит на меня совершенно не детским взглядом моё чудо.


— Ну, хорошо, только ты расскажешь мне, кому ты его подаришь. Хорошо?


Ребёнок кивает и забирает синий хвостик с прилавка в магазине. Я слышу топот маленьких кроссовок по каменному полу, покрытому линолеумом.


Искусственный хвостик, который дети так любят из-за его мягкости и яркости, стал в нашей семье символом примирения. У нас с мужем уже два таких.

Глава 1.

Результат прошлого.***


— У вас пятая неделя беременности, а не отравление, поздравляю! — уже в сотый раз проносятся у меня в голове слова миссис Мингл.


Поверить не могу, что я беременна. Да, после того, что сделали со мной Кастер и Орланд я могла забеременеть, но по срокам у меня не должно было быть в тот день овуляции.


Двадцать первого сентября у меня начались месячные. А сегодня двадцать седьмое октября. Зачатие произошло именно в тот день, когда меня изнасиловали двое моих бывших парней.


Пятое октября превратилось для меня в самый худший день в жизни. В какой-то мере я сама виновата, так как встречалась с двумя парнями ради забавы. Я хотела отомстить своему первому бывшему и показать, что и без него в моей жизни всё прекрасно. Но потом игра зашла слишком далеко, я влюбилась в одного из парней. Кастер был для меня всем, пока не сделал больно. Он узнал о том, что я использую его и Орланда в корыстных целях. Они сговорились и пришли ко мне домой. В тот день я испытала всё самое неприятное, — я думала, что умру на столе для массажа.


Они просто трахали меня со всей жестокостью, на которую только способны одурманенные местью люди. В какой-то мере я заслужила наказание. Но не такого же! Во мне двигалось два члена, причём не малых размеров. Орланд и Кастер отличались тем, что они не могли долго кончить, а достигая своего пика, наполняли меня настолько сильно и объёмно, как только возможно. Они менялись местами, делали это по нескольку раз и постоянно только в меня. Даже не спрашивая, выпила ли я противозачаточные таблетки или нет. Они безжалостно избивали меня изнутри своими органами и доводили до обморочного состояния.


Каждый раз вспоминая это, я реву, не останавливаясь, как и сейчас, а ночью мне кажется, что это произойдёт снова, хоть мы и засадили полоумных парней за решётку. Мне постоянно снится, как они это делали со мной. Я боюсь спать, зная, что мне снова приснится ужас.


Подруга по институту подарила мне амулет «Ловец снов». По выдуманной легенде он должен ловить дурные сны и дарить мне спокойные. Первые три ночи помогало. Я даже высыпалась и чувствовала себя намного лучше, но совсем недавно снова продолжилось проклятье моего прошлого.


В больнице я оказалась из-за того, что неделю у меня нет месячных; испугалась смены цикла, а также осложнений и решила провериться. После анализов меня пригласили на УЗИ.


После сообщённой новости я сижу в парке и снова вспоминаю недавнее прошлое. Не так давно переехала в этот город, — Сан-Франциско для меня стал родным домом и убежищем от прошлой жизни.


С Беркли меня теперь связывает только институт и то, что я узнала. Я даже сменила машину, только лишь бы отстраниться от всего, что окружало меня в прошлом. Благодаря купленным медицинским клиникам в прошлом году, я стала чрезвычайно богатой девушкой. Деньги мне достались от тётушки, которая имела в собственности месторождение нефти, и благодаря этому стала богаче на несколько миллиардов долларов. После её смерти половина денег перешла мне, а я вложила практически всё в предприятия популярных клиник, купив их. Остальные деньги я потратила на парфюмерную продукцию. У меня есть завод. Я лично собираю разные сорта роз и произвожу свою собственную линию парфюмов.


— Дорогая моя, я получила СМС. Как ты? Что будешь делать? — прибежала в парк Эмбер, дыша как марафонец, успокаивая меня.


Написав подруге-сестре о своих новостях, я даже не могла предположить, что она окажется тут, так быстро.


— Не знаю… Почему-то именно сейчас я ничего не испытываю, будто прошлое ушло куда-то и его больше нет. Знаешь, я чувствую, как внутри меня зарождается новая жизнь. Хоть и зная, что этот ребёнок чей-то из тех двух ублюдков, я совершенно не ощущаю связи с прошлым. Будто я забеременела от моего нынешнего бойфренда, которого на самом деле нет, — говорю я, вытерев слёзы и улыбаясь после сказанного. Эмбер тоже улыбается и падает к моим ногам, держа руки на моём животе.


— Ты хочешь его оставить? — спрашивает длинноволосая блондинка, а я не знаю, что ей сказать. Моя голова опускается ниже, а глаза не сходят с живота.

Конечно, новая жизнь — это хорошо, с этим никто не спорит. Новый житель города Сан-Франциско — это улучшит рождаемость и численность в городе.


Я подарю новую жизнь маленькому человечку, который будет знать свою маму. Но есть в этом и своя доля минусов. Постоянные траты на подгузники и на еду. Да и выносить ребёнка не так просто. Гинеколог сказала мне, что совсем скоро меня ожидает токсикоз, и он продлится до пятого месяца включительно. Анализы, скрининг, УЗИ. Одним словом — сплошная суматоха. Множество врачей и беготни.


Я учусь на последнем курсе университета Беркли, и совсем скоро у меня дипломная практика. Помимо учёбы ещё слишком много документов и встреч. Это сейчас я живу только работой и делами дома. А совсем скоро…


— Я не знаю, Эмбер… Это же столько времени нужно, а ты сама знаешь, что меня ожидает не так уж и скоро. Осталось восемь месяцев до защиты диплома и семь месяцев до преддипломной практики в издательстве. И как я буду защищать диплом на девятом месяце беременности, когда мне в июне уже рожать? — Начинаю снова плакать, а Эмбер встаёт и обнимает меня, подставляя своё верное плечо.


Эмбер Ирина Ховард, моя сестра и подруга, мы вместе учились на медицинском факультете, но потом я решила поступить на второе высшее образование. Мы пережили вместе всё, что только возможно. Нас обеих предавали, и, конечно, побросала жизнь по всем сторонам; после того, что с нами происходило в прошлом, мы просто обязаны были жить вместе дальше. Пока хотя бы одна из нас не выйдет замуж и не родит себе кучу детишек. Это был наш пакт, и он действует до сих пор. Со страстью Эмбер к горнолыжному спорту и полностью порабощением её жизни медициной она так и не выйдет замуж. А уж мне это не грозит вообще!


— Родная моя, я всё понимаю, но аборт может плохо закончиться для тебя. Учитывая, что они с тобой сделали, я вообще поражаюсь, как твоя репродуктивная функция до сих пор в целости и сохранности, раз получилось забеременеть! Мне кажется, что второго шанса не будет, если ты сейчас сделаешь аборт, — девушка вздыхает, переводит руки и глаза на мой живот, — тем более это же такое счастье! Своя кровиночка. Мне кажется, совсем скоро ты всё поймёшь! — подбадривает меня единственный родной человек, который у меня остался в этой жизни.


Наши родители умерли три года назад. Когда мне было девятнадцать, а Эмбер — двадцать один. Нам было очень тяжело, и мы не могли прийти в себя очень долгое время, но нас спасли тети и дяди, позже переехали в институт и начали новую жизнь. Теперь мы повзрослели и получаем пособия по потере кормильцев. Этих денег хватает на еду и приборы личной гигиены.


Эмбер любит баловать меня изысками в кулинарии. А я баловала её летом, когда моя любимая старшая сестричка выступала и готовилась к соревнованиям по сноубордингу. Мы переехали на два месяца в Аспен, у нас там собственный домик в горах. Ездим туда два раза в год. На зимние каникулы и два месяца летом.


— Спасибо тебе, родная моя, — благодарю я и смотрю на сестру, улыбаясь и успокаиваясь. Она натирает мои указательные пальцы на ладонях.


— Знаешь, хвостик, — говорит любимая сестрёнка, поднимая меня и направляя к моей машине. — У меня много знакомых и друзей, но такой как ты нет и никогда не будет. Ты — единственная и самая неповторимая! Я уверена, что ты справишься со всеми трудностями! А я буду тебе помогать всегда и во всём!


Хвостиком я была с рождения. Благодаря моему пигментному дефекту, который со временем прошёл и аллергии на любую краску для волос. Я родилась с пигментным дефектом — то есть у меня разный цвет на разных участках волос с рождения. Практически все волосы чисто чёрного цвета, а локон с правой стороны, находящийся в двух пальцах ото лба, имеет тёмно коричневый цвет. Эмбер говорит, что это милая особенность, и я с ней согласна. Но, честно говоря, я уже устала говорить, что это мой естественный цвет волос. Не понимаю, как окружающие замечают разницу в цвете. Её, практически, не видно.


Я киваю сестре и сажусь за руль моего любимого автомобиля. Внедорожники — самые популярные сейчас машины. Вот и я решила купить себе такого монстра. Зато есть климат-контроль и автоматическая коробка передач. Машина совершенно по-другому везёт нас, если я переключу компьютер на климат-контроль.


Выруливаю в сторону нашей башни, в которой мы владеем двумя этажами. У нас огромная квартира, и я понятия не имею, зачем нам разъезжаться, когда мы выйдем замуж. Нажимаю на газ, а Millennium tower становится всё ближе и ближе. Моя красная машина паркуется около здания, я выхожу, отстегнув ремни. Поправляю плащ и поворачиваюсь в сторону раздвижных дверей.


— Слушай, я предлагаю тебе отличный вариант. У нас в здании есть замечательный, очень удобный ресторан«RN74». Давай вместо обеда пойдём туда и всё хорошенько обсудим? — предлагает блондинка с голубыми глазами.


Я смотрю на неё и киваю. Мне нравится цвет её глаз тем, что он очень ровный. Словно океан. Я не понимаю, почему у неё нет парня, она очень красивая. И я отличаюсь красотой, но мы обе не помешаны на ней.

Если бы моя сестра не покрасила волосы в блонд, то нас можно было бы назвать близнецами.


Внешностью мы пошли в маму. Только вот ростом и одинаковыми ладонями — в папу. Меня это раньше напрягало, ведь наши родители очень рано умерли в авиакатастрофе, а мама не успела третий раз родить. Я тогда очень долго плакала и жила несколько месяцев в полнейшем забвении. Моё прошлое очень печальное, и не хочется о нём рассказывать или даже вспоминать, но всё равно приходится. Кто-то спрашивает о нём, кто-то помнит меня в прошлом. А сейчас во мне растёт и развивается напоминание о самом худшем.


Я не помню, кто был первым во мне спереди, и даже не хочу это вспоминать, ибо после этого случая, меня нашли в бессознательном состоянии. Впоследствии я прошла курс лечения. Была угроза бесплодия, но всё обошлось.


Мы проходим длинный коридор и входим в наше кафе в здании Millennium tower. Бело-металлическая стойка с шампанским и цветами стоит прямо в центре ресторана. Его решили украсить в стиле Джокера и его друзей. Наверное, в этом году в«RN74»планируется специальное меню Хэллоуина и тематическое оформление. Ресторан уже практически готов, осталось только поставить тыквы со свечами и включить зловещую подсветку.


— Здравствуйте, у вас заказан столик в нашем ресторане? — задаёт традиционный вопрос администратор по имени Фред, и я отрицательно мотаю головой.


Брюнет с зелёными глазами осматривает свой планшет.


— Можно ли нам полукруглое сиденье в той стороне? — показывает пальцем Ирина, а я смотрю на очень удобный столик из тёмно-коричневого дерева.


— Можно, именно он совсем недавно освободился. Пройдёмте со мной, — говорит мужчина в чёрно-белой одежде и провожает нас к столику. Мы садимся под вереницу рыжих лампочек и смотрим предложенное нам меню.


Я решаю заказать у девушки-официантки спагетти с фрикадельками и соусом, салат мясной и морковный сок. Сестра заказывает то же самое и смотрит на меня с интересом.


— Стеф, ты же понимаешь, что это большущая ответственность. И с ним не поиграешь как с пупсом в нашем глубоком детстве, — начинает она, смотря мне в глаза, а я лишь смотрю с укором на неё. Опять она издевается. — И не смотри на меня так, я не издеваюсь! Просто я не ожидала, что ты забеременеешь, прости. Для меня такие перемены уж слишком сильные. Но я успокоюсь, ты знаешь.


Как она прочитала мои мысли?

Вообще не понимаю, как она это делает. Это становится слишком странным. Смотрю на свою сестру и как никогда ясно осознаю, что мы родные сёстры… Видимо, в этом и разгадка.


— Эмбер, успокойся, я сама пока не понимаю, что со мной происходит. Это всё так странно, всё так неожиданно и резко. Я хочу просто закрыться на некоторое время и подумать о том, что будет, и о том, чего мы с тобой хотим. Сейчас рано говорить о том, что творится в моём животе, а о том, что было месяц назад, я совершенно отказываюсь даже думать, не то что говорить об этих ублюдках, — заявляю я, смотря на девушку в прогулочно-спортивном костюме.


Сегодня понедельник и у неё выходной. Эмбер Ховард построила свой график так, что у неё три выходных и всего четыре рабочих дня. Я же работаю все пять будних дней, и это считается нормой.


Только у нас разные должности. Я владею пятью клиниками по всему Сан-Франциско и разъезжаю по ним, только лишь проверяя работу и прибыльность предприятий, собираю доход со всех организаций. Правда, у меня не только две эти обязанности, но факт того, что я не нахожусь постоянно в одном месте, остаётся фактом. Мне нужно налаживать связи для раскрутки моей сети, чтобы прибыль не падала. Но сейчас я совершенно не могу ни о чём думать.


— Лучше расскажи, как дела на работе? Тендер выиграли? — задаю я вопрос, и тут же к нам подходит наша официантка. Она расставляет заказы, и мы принимаемся за обед.


— Тендер по детям из химического оружия* мы выиграли, но нам теперь нужно подготовить документы на их реабилитацию и перевозку в наш город и больницу, — рассказывает сестра, прожевав спагетти и кусочки мяса.


Эмбер работает главным врачом в генеральном медицинском центре Сан-Франциско. Она каждый месяц отправляет в командировку заведующих отделениями в определённые города. Ох, не завидую я её работе. Столько документов, столько волокиты и нервов… Ужас просто. Я бы не выдержала.


Что самое интересное — моя старшая сестра работает в одной больнице из моей сети. Многие думают, что мы постоянно ссоримся, но это далеко не так. С Эмбер я не только прожила три последних года вместе, но и всю свою сознательную жизнь. Я знаю эту девушку вдоль и поперёк, так же, как и она меня. Я уверена в этом на все 100%.


***

Отобедав в нашем любимом ресторане, мы прошли через главные расписные двери на природу. Эмбер решила, что мне нужен свежий воздух и вывела меня на улицу. Пройдя несколько шагов, я почувствовала резкую слабость в ногах, и ком в горле встал очень прочно. Меня начинает тошнить. Я резко тронулась с места и добежала до первой попавшейся помойки, в которую меня, собственно, и вырвало.


Ирина стояла рядом со мной и гладила меня по спине. Ну что же, в токсикозе есть и плюс. Я не запачкаю волосы, так как их у меня практически и нет. Полтора месяца назад я решила полностью сменить имидж и остригла своё длинное каре в асимметрию с длинной чёлкой на правый бок. Я попросила, чтобы мне не делали короткую стрижку практически налысо, а отставили 5–6 сантиметров в длине остальных волос.


— Господи… Как же живот крутит. Вовремя, однако, токсикоз пришёл. Только поела нормально, — жалуюсь, вытирая лицо и губы влажной салфеткой.


— Видимо, тот, кто у тебя внутри, будет вегетарианцем. Ибо он или она отвергает съеденное тобой мясо, — улыбается сестра, смотря на мою реакцию, которая не очень-то лицеприятная. Она поправляет свои длинные волосы, причесанные в виде волн гофре и свободных локонов. Ей каждый день причёски делает личный парикмахер. Сестра заявила, что никогда в жизни не будет трогать свои волосы руками, ибо она «рукожоп». Да уж, самокритика в нашем семействе на уровне. Я выбрасываю третью салфетку и поворачиваюсь лицом к сестре, которая поправляет мою причёску.


— Вообще-то было не смешно, а теперь пошли домой, — устало говорю я, смотря на наручные швейцарские часы белого цвета в тон к моему костюму. Я надеялась после обследования поехать на работу, но эта новость совершенно сбила меня с намеченного плана.


— Дотерпишь? — спрашивает спортивная блондинка с лицом как у Анджелины Джоли. Я лишь киваю и пытаюсь глубже дышать, держа бело-бордовую сумку в руках, глажу живот, чтобы успокоиться. Раньше мне это помогало.


Через минуту мы заходим в движущиеся по кругу двери и оказываемся в теплом зале. Башня очень красивая внутри, так же, как и снаружи. Меня ожидают долгие часы раздумий и противоборства, а пока нужно найти ключи от нашей квартиры.

Глава 2

Решение пройденного.

***

Вернувшись домой, я сменила одежду и всё же решила поработать, но после убитого впустую часа своего времени на переговоры с подчинёнными я поняла, что не могу переключиться с нерешённой проблемы на поставленную мной задачу — мой мозг отказывался анализировать данные о больнице. Даже задавая вопросы о финансах и о ходе работы, я думала о том, что творится в моём животе, и что нужно с этим что-то делать. Решаю сначала разобраться с тем, что сейчас меня волнует больше всего. Беру в руки чистое бельё из моего шкафа и направляюсь в ванную.

Предупредив сестру, что нескоро выйду, закрываю замок с внутренней стороны ванной комнаты и начинаю снимать с себя одежду.


В зеркале передо мной отражается утончённая девушка с тонким носом и пронзительными серо-чёрными глазами. Сняв с себя длинную женскую рубашку из хлопковой ткани, я кладу её на столик, в котором стоит стиральная машинка. Полностью избавившись от одежды, залезаю в джакузи, уже наполненное водой, и добавляю в воду клубничное масло для тела. Провожу рукой по голове, разбивая асимметрию хаотично разложенных волос. Моя чёлка покрывает всю голову. И таким образом создаётся впечатление, что у меня простые короткие волосы, не доходящие до шеи.


Сажусь в ванную, опускаю глаза на свой живот. Внутри меня уже зреет новая жизнь. На следующей неделе начнёт формироваться центральная нервная система, а значит, уже будет функционировать высшая нервная деятельность. Произойдёт формирование сердца. Доктор сказала мне, что сейчас самый важный период в развитии моего ребёнка.


На пятой неделе беременности сердца ещё нет, да и на шестой оно только начнёт зарождаться, но частоту сокращений можно прослушать именно с моей недели. Я до сих пор помню, как меня шокировали на первом курсе института, когда сказали, что у зародыша сердце начинает активно работать только в конце второго месяца перинатального развития. Нам объяснили, что это только лишь мышца, а не сердце. И что первым начинает зарождаться сердце в организме — это большое заблуждение. Первой зарождается и начинает функционировать нервная система, а то, что нам дают послушать на УЗИ — это ни что иное, как простое сокращение сердечной мышцы. Сидя тогда наневропатологии, я сходила с ума от профессионализма учителя и все три с половиной часа сидела с открытым ртом.


А сейчас все свои знания я познаю на практике. Кто бы знал, что моя практика наступит так неожиданно. Сейчас мне нужно решить будущее: моё и этого ребёнка. Диплом врача-нефролога мне не поможет в этом решении. Нужно сконцентрироваться на том, о чем я говорила с сестрой в ресторане и около гинекологической больницы.


У нас с Эмбер был план по развитию центральной больницы, в которой она работает. Я хотела присоединить к больнице, пользующейся уважением и подающей надежды, медицинский институт. По договору, выпускники приходят в мою больницу на работу интернами. В каждое отделение по несколько человек. И так каждый год. По окончании стажировки каждый заведующий отделением пишет анализ работы на интернов. Делают выводы и с документами идут к главному врачу всей больницы. Эмбер анализирует и решает, кого оставить на работе, а кого не принимать. Она же решает, кого уволить. У неё целая система. Но также у меня ещё и учёба в институте, которую я сегодня успешно прогуляла.


Вспомнив о лучшей подруге по группе в Беркли, я протягиваю свою руку к раковине и достаю телефон, который лежит на столике. Выполнив миссию, я улыбаюсь и начинаю писать своей рыжей подруге письмо.


«Та-а-а-ак, контакты, Алиса Лутс, отлично», — думаю я про себя, нажимая на сенсорный экран.


«Алиса, приезжай, пожалуйста, ко мне, нам нужно срочно поговорить!» — Отправить!


Всегда проверяю СМС после заполнения пустого поля. Иначе ошибок не избежать. Кладу телефон на корзину для белья и могу спокойно откинуть голову на стенку и закрыть глаза. Масло начинает действовать. На упаковке написано, что оно расслабляет и тонизирует кожные покровы. А запах действует как ароматерапия. Вынуждена согласиться с производителем.


Если я сейчас прерву беременность, то у меня действительно могут начаться осложнения; шестого октября мне сказали, что у меня сильное раздражение влагалища и тонус матки, но лекарствами и мазями с капельницей меня привели в чувства. А сегодня я узнала новость, которой просто не могло быть с тем диагнозом, с которым я проснулась на следующий день после изнасилования. Самое странное, что в тот момент я любила одного из парней и сначала испытывала наслаждение, только потом оно переросло в неприязнь. Насколько я знаю, при тонусе матки может случиться выкидыш, а зачатие в таких условиях просто невозможно, но получается, мой ребёнок выжил в таких непростых для него условиях. Это же каким крепышом нужно быть, чтобы начать делиться в неблагоприятной среде, при этом ещё и терпеть очень малое пространство для развития.


У меня в животе самый настоящий богатырь или богатырша. Пока рано говорить о половой принадлежности. Осознав до конца, что только что творилось у меня в голове, я приняла решение. Но мне нужна помощь моих любимых девочек.

Как только я вспоминаю о посланном СМС Алисе, тут же слышу звонок в дверь и слонотопа, бегущего по паркету и открывающего замки.


— Проходи, она в ванной, — говорит Эмбер, закрывая двери.


— Стеф, Лиса пришла, ты долго там ещё? — спрашивает сестра, постучавшись в дверь.


— Я уже выхожу, и, Эмбер, не садись пока за работу, а лучше достань все конфеты, что у нас есть, мне нужно нервы успокоить, — предупреждаю я и, отключив обогрев ванны, поднимаюсь.


Да уж, проведенный час в ванне с маслом дал результат. Теперь я знаю, что делать, и как жить дальше, но поддержит ли меня сестра и лучшая подруга? Вот это вопрос.

С Лисой я познакомилась на первом курсе института. И мы дружим уже третий год. Она, как староста, прикрывает меня перед учителями, когда мне нужно выехать на работу или сбежать с пар. Прозвище «Лиса» она получила вполне заслужено. Во-первых, её зовут Алиса, во-вторых, она рыжая, в-третьих, эта девушка хитрая как лиса. Вполне заслужила такое прозвище.


Одевшись и посмотрев в зеркало, я убеждаюсь, что мой макияж полностью разрушен. Сделав все процедуры по очищению лица, я брызгаю волосы сухим шампунем, чтобы не мыть — это самое быстрое средство. Закрыв ванную, я двигаюсь в сторону своей комнаты, как вдруг на меня сверху кто-то прыгает. Я чувствую сильное давление на спине.


— Стефани-и-и-и-и! — кричит девушка, нависая на моей шее. Мгновенно останавливаюсь, не поддерживая её неожиданного веселья. Девушка падает с моей талии на пол. — Ну, ты чего, хвостик?!


Как всегда, недовольная наглая Лиса в своём репертуаре. Не успела я закатить глаза, как в комнату входит Эмбер с тремя пачками конфет и несколькими шоколадками.


— Рассказывай, красотка наша, — падает на мою розовую кровать.


У меня есть зависимость от одного цветка. Розы для меня как наркотик. Как для спортсменов — допинг. В детстве я часто была в магазине цветов у мамы, постоянно находилась в обществе запахов и красоты. Мама владела несколькими магазинчиками с цветами, и я влюбилась в розы. У них очень тонкий аромат. Едва уловимый и самый сочный аромат, который я встречала. Позже мне стало интересно, какие сорта роз бывают, что с ними делают, для чего и как. Я не могла успокоиться, пока всё не узнаю. Расставание с первым парнем подарило моему характеру шипы, я стала более агрессивной с противоположным полом и более мстительной — я не могла простить предательства и решила мстить долго и упрямо, за что, видимо, сама и была наказана. А утончённость и красота лепестков роз пересекается с моей внешностью и цветом глаз. Многие говорят, что у меня очень красивые и проницательные глаза. Моё увлечение розами дошло до лёгкого помешательства. Я купила себе постельное белье с розами.


— Ну, хорошо! — наступаю на ковёр из очень мягкой шерсти, а по цвету он опять же походит на синие розы. Такие есть на самом деле, просто не везде встречаются. Моя комната напоминает радугу, потому что здесь очень много цветов. Сестра говорит, что от такого разнообразия у неё рябит в глазах.


Девочки сидят на кровати, а я кладу свои руки на живот.


— Я решила оставить ребёнка по многим причинам. Одна из них: я могу получить бесплодие, если сделаю аборт, — начинаю свой рассказ и вспоминаю о том, что пришло мне в голову в ванной.


Рассказав всё девочкам, я вижу на их лицах удивление и даже шок. Алиса сидит в своих зауженных джинсах и клетчатой рубашке, смотря на меня так, словно сам Бог спустился с небес.


— Хвостик, ты же понимаешь, что это чудо?! Самое настоящее! В таких условиях невозможно же выжить, у меня мама с третьей беременностью получила каким-то образом тонус матки, и у неё на пятом месяце случился выкидыш! А у тебя в таких условиях произошло зачатие! — рыжая девушка двадцати семи лет подвигается к краю кровати, обнимает меня за талию, смотрит в мой пупок. — Это же какой крепыш у тебя там сейчас?


— Пятинедельный крепыш, — говорю я и улыбаюсь от лёгких щекоток моей подруги. Эмбер отходит от шока и смотрит на меня с подозрением.


— А как же наш план по поводу медицинского института? Ты сможешь его выполнить-то в таком положении? У нас скоро Аспен, полтора месяца осталось до отпуска и до твоей сессии, но с экзаменами-то проблем не так много, как с перелётом. Мне будет нужна твоя поддержка перед выступлением. А твой зимний костюм вряд ли на тебя налезет, — немного недовольно говорит сестра, садясь в позе лотоса и поедая конфеты.


— Эмбер, не волнуйся ты так. Всё будет хорошо. К тому же, я буду на четвёртом месяце в самом начале. У меня ещё не будет такого огромного живота, чтобы не влезть в мой старенький горнолыжный костюм. В конце концов мы всегда сможем купить новый, — успокаиваю свою сестру. — Ну, любимая моя, ты же знаешь, как я люблю детей. К тому же, я не смогу оставить своё наследие, если убью этого ребёнка, — давлю на жалость и смотрю своими серыми глазками на сестру, умоляя смиловаться.


— Хорошо, прорвёмся! — вскидывает она голову и падает на кровать, как убитый воин, свергнутый атакой младшей сестры. Я подхожу к другой стороне своей кровати и начинаю щекотать сестру. Лиса подключается с другого бока, и мы начинаем мучения.


— А-а-а-а! Спасите меня, — кричит и смеётся моя любимая блондиночка.


После нашествия на нервные клетки моей сестры мы сидим и говорим о нашей с Алисой учёбе. На последнем курсе тяжелее всего учиться, так как очень много задают и требуют не меньше. Мы учимся на руководителя колонок. Мы хотим писать то, что любим. И нас будет знать весь мир. В подростковом возрасте я писала статьи на разные темы, а потом увлеклась большими историями о жизнях выдуманных мной людей. Но желание писать статьи у меня никогда не пройдёт. Это очень интересно, но чтобы официально работать и получать за это деньги, мы должны окончить институт и получить диплом. А теория ужасно скучна. Особенно история писательства.


— Слушай, завтра у нас контрольная работа попостановке текстаистилистике. Повтори текст лекций и схемы, мисс Вотнер и мистер Линт будут пытать по полной программе. Тем более тебя сегодня не было на консультации, — рассказывает Лиса, забирая предпоследнюю конфету, и отдаёт мне последнюю. Я лишь только вздыхаю и, кивая, забираю конфету. Решаю встать с кровати и включить свой компьютер и принтер. Нужно распечатать лекции и начинать учить.


— Ладно, я пойду домой, а то уже темно. Надо такси вызвать. А ты давай не болей, слышишь? — говорит мне на ухо последнее предложение Лутс. Потом нагибается и целует меня в живот.


— А ты там не балуйся! Не мучить нашу Стефани, у неё завтра важный день! — командует Лиса и поворачивается в сторону Эмбер, говорит ей, чтобы не расстраивала меня и оберегала от всего! После этого мы провожаем мою подругу в сторону выхода.


Попрощавшись, я закрываю дверь и чувствую, как живот снова начинает тянуть и давить. Через несколько секунд я уже склоняюсь над унитазом, зачесав чёлку назад своей пятернёй. После четвёртого раза я вытираю лицо и встаю с пола. На моих ногах рисунок плитки туалета, только не чёрного цвета, а красные отметины в виде квадратиков. Выхожу из комнаты и захожу в ванную, чтобы почистить зубы.


— Ну что, цела? — спрашивает сестра, когда я прохожу мимо её комнаты и киваю. Ховард сидит за компьютером, а услышав меня, разворачивается к проходу.


— Привыкай, это надолго. Завтра пойду, встану на учёт в больницу, после учёбы. А потом поеду на работу. Эх, действительно напряжённый денёк получится, — вздыхая, говорю и поворачиваюсь в сторону комнаты.


— Эй, хвостик! — окликает меня голубоглазая блондинка, я поворачиваю голову. — У тебя всё получится! Всё! Слышишь? Ты сильная, и я в тебя верю! — подбадривает меня родной человек. Я улыбаюсь, и мои глаза загораются от любви этой девушки.


— Как всегда, — коротко отвечаю и устало подмигиваю сестре, после чего мы обе занимаемся своим делом. Я загружаю схемы и текстовые документы. Мой чёрный принтер начинает жужжать, как только нажимаю кнопку со словом «печать».


— Ну что же, бурная жизнь продолжается, посмотрим, как мы будем с тобой справляться и что из этого получится, ты же мне поможешь, малыш? — задаю вопрос, положив руки на живот, ожидая, пока все документы распечатаются. — Хм, говорят, что молчание — знак согласия. Значит, вперёд к подвигам! — настраиваю я себя, забирая лекцию постилистике, и начинаю читать распечатанный текст.

Глава 3

Симптомы проблемы, или наглядное пособие о том, как сочетать не сочетаемое.

***

— Не хочу, не буду! Меня же тошнит от всего этого! — истерю я, смотря на сестру, готовившую мне завтрак в четвёртый раз за утро. Она перевела все продукты, имеющиеся у нас, чтобы приготовить эти четыре завтрака для меня.


Сегодня утром мне снова приснилось моё прошлое, только не день зачатия, как это было раньше, а момент из моей прошлой двойной жизни.


Мы сидели с Кастером около камина и разговаривали о нашем будущем. Мы хотели пожениться и, когда оба встанем на ноги, купить квартиру, поднакопить денег и родить ребёнка.


Проснулась я после этого сна в слезах и с температурой 38, но она очень быстро прошла. Мне пришлось выйти на застекленный балкон, чтобы немного охладиться, после чего я пошла в ванную, и потом меня снова стошнило от запаха, доносящегося с кухни. Эмбер тогда готовила себе завтрак.


— Слушай, знаешь что! С твоими потребностями ты скоро в обморок будешь падать. Две недели почти ничего не ешь! Только одну воду да фрукты. Так же нельзя! — орёт на меня сестра, а я смотрю на неё и, не знаю почему, но начинаю заливаться смехом.


— Ха-ха-хах, Эмбер, ты такая смешная! — держусь за живот и пытаюсь ровно дышать, но в сочетании с истерикой это совершенно не получается.


— Не вижу ничего смешного… — Обиженно смотрит на меня сестра, а я лишь не могу остановиться.


Решаю взять себя в руки и, вытирая глаза, смотрю на блондинку в шортах и белом топе. Она занималась гимнастикой перед завтраком.


— Ну, роднуля моя, мы же с тобой вместе проходили тему перинатального развития. Ты прекрасно знаешь, что если у меня токсикоз, я не могу ничего толком съесть. Меня от всего начинает тошнить. А в конце седьмой недели всё становится только хуже. Скажи спасибо, что на пятой и шестой я могла нормально поесть, — объясняю я, переводя взгляд на еду.


Тут неожиданно в мою голову приходит мысль о том, чтобы смешать труды моей сестры: омлет, жареный бекон, тушёные баклажаны, солёную красную рыбу с клубникой и шоколадом.


У меня даже потекли слюнки. Я поднимаюсь с углового сидения и достаю блендер. Засыпаю туда все ингредиенты и, закрыв крышкой, включаю кухонный прибор. Жижа получается грязно-розового цвета с белой пенкой.


Открываю крышку и вдыхаю райский аромат. Чувствую, как сестра подходит ко мне со спины. И смотрит на плод моего творения. На её лице появляется отвращение, а кожа покрывается нездоровым оттенком.


— Фу, как можно такое… — она прекращает говорить в тот момент, когда я прямо из блендера начинаю пить мой своеобразный коктейль. — Меня сейчас стошнит!


Девушка в синих шортиках убегает из кухни, а я довольная беру столовую ложку и сгребаю остатки со стенок блендера.


После завтрака я переодеваюсь в вязанное платье и тёплые легинсы. Собрав сумку, выхожу в холл.


— Ховард, я жду тебя в машине! — кричу я, надев сапоги, и выхожу на улицу в бежево-золотом пальто.


Всё же хорошо, что живот начинает расти ближе к пятому месяцу. Я смогу влезть во множество своих платьев. Нужно будет съездить в торговый центр. Купить себе одежду и посмотреть детскую. Я и раньше, бывая в таких магазинах, брала в руки маленькие боди 54-60 размера. Они такие крошечные. До практики в отделении нефрологии я думала, что они не могут быть такого размера. Оказывается, что могут, и выглядят как изюминки. Мы проходили знакомство с новорожденными больными детьми. И я видела, как эти маленькие конвертики распаковывают, чтобы посмотреть их реакцию на почки.


Из Millennium tower выходит утонченная и очень красивая девушка. Эмбер Ирина Ховард придерживается девиза: «Если у тебя нет второй половинки — это не повод выглядеть как чучело!».


Я с ней согласна в этом плане, но иногда совершенно не хочется накладывать макияж и выглядеть неестественно. Даже если и существует понятие «Естественный макияж».


Для меня лично достаточно накрасить ресницы и намазать лицо тональным кремом. Так как мне не нравится, как моя кожа меняет цвет на морозе.


Дверь захлопывается, и девушка в сине-чёрном пальто пристёгивается. Я повторяю за ней и нажимаю на газ, взявшись за руль. Мне всегда нравилось ездить на машинах, какой марки или цвета они не были бы. Машина на втором месте после метро. Она не останавливается на остановках, как маршрутное такси. И не тратит по минуте на каждую остановку, как городской автобус. Да и к тому же тут просто великолепный комфорт. Сама контролируешь кондиционер и печку в машине, сидишь на мягких сиденьях. И что самое важное — нажимаешь на педали, и эта бандура везёт тебя в нужное место.


Заворачиваю за угол, где находится генеральная больница Сан-Франциско. Нажимаю на газ и сцепление. Паркуюсь у входа и целую любимую сестру.


— Удачи тебе на работе! — говорю я, провожая голубоглазика.


— А тебе на учёбе и работе, — отвечает девушка и достаёт пропуск.


Мы прощаемся, и я сдаю назад. Вырулив в сторону трассы, я направляюсь к мосту, который приведёт меня на другой берег, и я попаду в другой город.


Беркли — моё прошлое, будущее и настоящее. В будущем году я получу диплом, но работать здесь не буду. Я не хочу жить там, где есть хотя бы напоминание о моём прошлом с Кастером и Орландом.


Седьмое ноября две тысячи четырнадцатого года. Конец седьмой недели беременности. И я всё же опаздываю на первое занятие. Но мне повезло, что у нас сейчас практическая часть редактирования. Нам дадут неровный и стилистически неправильно оформленный текст. Мы должны оформить его правильно и всё исправить, это будет наша первая проба.


Я переобуваю сапоги на свои чёрные балетки и вешаю всё на крючок в раздевалку. Забрав сумку, двигаюсь в направлении кабинета №15. Внутри всё очень эстетично. Больше напоминает эпоху модернизма в романтизме. Поднявшись по лестнице, я замечаю столпотворение около двери кабинета.


— Ребята, что здесь происходит? — обращаюсь ко всем не понимая, почему вся моя группа стоит около двери, когда пара уже началась.


Ко мне поворачивается Эндрю — наш журналовед, и я замечаю его улыбку.


— Привет, Стефани, мы сами не понимаем. Мистер Линт сказал, чтобы мы ждали, и минут тридцать уже что-то мастерит, нам самим жутко интересно, — поясняет двадцатитрёхлетний парень с абсолютно рыжими волосами. Он всегда меня забавлял, и не перестаёт это делать.


Я благодарю парня Лисы и подхожу к самой девушке, выходящей из женского туалета.


— Привет, рыжик, — говорю я, смотря на светло-рыжую Алису.


Девушка поправляет своё фиолетовое платье, а я смотрю на неё с интересом. Она всегда может выкинуть что-то новое.


— Привет, красотка! — говорит она, встав рядом со мной и своим парнем.


— Слушай, есть предложение: сегодня сходить в торговый центр, посмотреть для меня одежду и потом зайти в ещё один магазин, — озвучиваю свою идею, возникшую в моём мозгу ещё в машине. Мне нужны обновки. Я же не могу все девять месяцев ходить в одних платьях. Тем более на пятом месяце они станут мне малы.


Подруга радостно хлопает в ладоши и улыбается. В это же мгновение открывается дверь в аудиторию, и мы видим приглушенный красный свет. Из класса выходит мистер Линт, а я замечаю в его руках несколько листов бумаги. Мужчина — лет сорока на вид — смотрит на нас и переводит взгляд на планшетник с бумагой.


— Итак, сейчас я разделю вас на несколько групп. Ховард, Лутс, Парткис, Ронк, Олдерман, Вайд, Нолт и Танкин остаются здесь, остальные подходят к четырнадцатой аудитории. Вам, девочки и мальчики, нужно объединиться и пройти испытания, чтобы получить зачёт. Вот вам подсказки, если не будете справляться. Но за каждую подсказку — минус два балла.


Забираю конверты с подсказками, и мы проходим в двери таинственной комнаты. Под испытаниями понимались большие чёрные ширмы, на которые прикреплены листки с бумагой, а на ней напечатан текст. Мы должны прочитать текст и вместе обсудить вопросы, написать, в чём заключаются ошибки, и расписать правильное построение текста.


— Ну что, все прочитали? — беру роль руководителя на себя.


Одногруппники кивают, и мы приступаем к обсуждению, сев за первый ряд парт.


***

— Как ни странно, самостоятельная работа оказалась совсем не сложной. И что самое главное — мы подписали, кто является руководителем той или иной части работы, — подытоживает Алиса, и я полностью с ней соглашаюсь. Мы проходим на четвертый этаж в зал машинной техники. В этой аудитории находятся все приборы, с помощью которых можно издать книгу, газету, журнал и даже буклеты и мини-брошюры для театров и музеев.


Этот зал похож на компьютерный для студентов-программистов, только тут всего три компьютера. У программистов их в несколько раз больше.


Этот предмет у нас ведёт миссис Юнк. По внешности эта женщина похожа на азиатку. Но родилась она здесь и выросла тоже. Я не перестаю каждый урок удивляться тому, как хрупкая на вид женщина справляется с огромными машинами!


Мы с Лисой занимаем первые места за круговым столом и открываем тетради по механике. Именно так этот предмет и называется в сокращённом варианте. Через несколько секунд после совершенного нами действия звенит звонок, и мы видим темноволосую девушку тридцати семи лет.


— Здравствуйте, группа, сегодня мы выпустим книгу! — говорит статная девушка в костюме, вставая за один из агрегатов, и смотрит на нас. Я же выражаю полное удивление, когда она поднимает большую крышку типографической машины.


— Может, вам помочь? — спрашивает Патрик, сидящий напротив этой машины. Учитель, как всегда, отказывается и включает всю технику, что есть в этом помещении.


— Итак. У нас с вами четыре с половиной часа. За это время мы должны издать по одному пособию на человека, присутствующего в этом зале, — начинает командовать преподаватель. — Для того, чтобы вам было проще, разделитесь на группы по три человека и начинайте работать, правила вы уже знаете; если что-то не получится — обращайтесь за помощью. Но к концу двух пар у каждого из вас должно быть пособие по работе с печатной техникой. От качества выполнения зависит ваша оценка за этот семестр. Дальше мы будем издавать газеты и буклеты. А к экзаменам вы научитесь печатать журналы! В конце концов, эта ваша будущая работа — печатать журналы.


Мы отрываемся от созерцания женщины, включающей технику, и повторяем правила печати книги. После чего, разделившись в команды, мы начинаем печатать материал пособия в правильном масштабе и построении текста. Затем сшиваем его с твердой обложкой. Через три часа всё готово к презентации учителю.


Пролистнув все страницы и проверив всё вплоть до буковки на каждой странице, я, Алиса и её парень подходим к столу учителя и сдаём наши работы в белой твёрдой обложке с названием и оформлением. Наши творения третьи по счёту команд на сдачу, а значит, мы не первые, кто сделал работу. Интересно, какое качество будет у других ребят.


Звенит звонок, и мы выходим из зала. На сегодня у нас уроков больше нет, мы можем отправиться помагазинам. Я решила попить чая с мятой, пока Алиса прощается со своим благоверным. Сидя в ресторанчике напротив института, я смотрю в окно, в котором виднеется пара, стоящая через дорогу, и доводит до совершенства технику французского поцелуя. Совершено не вериться, что они вместе уже третий год. Упёртость Алисы просто не знает меры. Такой характер может выдержать только полная противоположность моей Лисе. Видимо, она нашла того, кого искала, и я за неё очень рада.


— Можно, пожалуйста, счёт? — прошу я, смотря на молодого мужчину в фартуке, джинсах и рубашке.


Служащий ресторана кивает и удаляется к компьютеру. Я же замечаю около окна Лису и приветственно улыбаюсь ей, когда она входит.


Заплатив за свой перекус, я одеваюсь и выхожу вместе со святящейся Алисой.


Всю дорогу девушка, сидя на пассажирском сидении моей машины, рассказывает про свои планы на будущую встречу с её бойфрендом. Мы делимся советами, и я рассказываю о том, что сегодня произошло утром.


— Фу, слушай, как ты это выпила! Меня даже мутит от одного рассказа, представляю, какого было Эмбри всё это видеть, — выдаёт Лиса свою реакцию на утреннее приключение. А я лишь улыбаюсь. Отстёгиваю ремень и уже готова выйти из машины, как вдруг я слышу в сумке вибрацию, а после мелодичные нотки певицы Sia, понимаю, что звонит мой финансовый директор.


— Да, Рози, что случилось? — сразу начинаю подозревать всё самое плохое, что только бывает в этом мире. Розалинда звонит мне только тогда, когда у неё есть вопросы. А эти звонки всегда несут что-то далеко не хорошее.


— У меня отвратительные новости для тебя, — длинная пауза длится в телефонной трубке, а я начинаю плакать, — прости…

Глава 4

Решения, решения.***


С Розалиндой мы вместе с самого начала моего бизнеса. Новость об умершей родственнице я получила после того, когда мы с сестрой окончили университет Вашингтона в Сиэтле. После оглашения завещания я прошла курс управления бизнесом, который длился полгода. В январе я купила главное предприятие, в котором работает Эмбер Ирина Ховард, потом уже все остальные.


Роза училась на экономиста в университете Эверетт Коммьюнити, который находится неподалёку от здания, где я получила первое высшее образование. Мы познакомились, когда она влетела в мою машину на своём велосипеде. После этого завязалась дружба.


Сейчас мы общаемся, но за отсутствием личного времени не имеем возможности встретиться, только если на работе.


Розалинда Мишель Кан была самой лучшей ученицей на своём курсе, а после окончания института я решила отхватить этот лакомый кусочек себе. Конкуренты желали её отобрать ещё на четвёртом курсе, но она твёрдо решила сначала спокойно доучиться. Теперь мы вместе и наверняка не расстанемся.


После её тревожного сообщения о том, что поступили плохие новости, я заметно испугалась. Ненавижу это чувство страха.


— Рози, не пугай меня так. Говори всё и сразу! — снова делаю замечание. Она никогда этого не запомнит. Меня уже начинает это раздражать.


— Звонили из налоговой, они забирали документы, помнишь? — Я киваю вместо ответа, Рози, видимо, это понимает и продолжает. — Они заметили в накладной опечатку. Мы платим налоги по пяти больницам, как есть на самом деле. А в накладной написано, что у тебя во владении шесть. То есть, по их мнению, ты укрываешь от налогов одно здание, — говорит она, и тут моё сердце уходит в пятки, я чувствую холод и сильную слабость. За такое могут посадить в тюрьму или, того хуже, дать пожизненное заключение, а в моём случае мне оно совершенно не нужно.


— Кто. Допустил. Эту. Ошибку?! — отчеканиваю я каждое слово, вмиг превращаясь в зловещее существо.


— Бухгалтера. Они занимаются налогами и всем, что связано с выплатами. Я лишь занимаюсь связями со спонсорами и обеспечением больниц достойной техникой, после того, как ты меня повысила, — говорит она уже спокойным тоном, что помогает расслабиться и мне. Я вздыхаю и вспоминаю про совет директоров.


— Хорошо, Рози, будь на связи, я позвоню Эмбер и скажу, чтобы та в срочном порядке собирала всех главных врачей больниц и приглашала их к себе в главный корпус. Ты тоже выезжай туда. Начало в 19:30, — я отключаюсь, как только слышу подтверждение от моего специалиста по связям со спонсорами.


Положив трубку на сумку, я опускаю голову и чувствую пульсирующую боль в носу. Надавливая на переносицу и делая массаж, я думаю, что сказать сестре и вообще что теперь делать. В такой ситуации я впервые. За небольшой стаж правления пятью предприятиями я поняла, что полнейшая задница может возникнуть откуда угодно, но не думала, что она наступит так скоро.


— Что случилось-то? — встревает в мои мысли Лиса, а я смотрю на неё с огромным отчаянием в глазах.


И тут начинается мой рассказ вперемешку со слезами и полнейшей истерикой. Я рассказываю всё то, что могло произойти, даже свои догадки, которые приходят ко мне в голову по ходу повествования.


— Так, во-первых, прекратила рыдать! Это ещё не смертельно. Во-вторых, надо что-то решать. Не будешь же ты каждого бухгалтера проверять на умение нажимать на клавиши клавиатуры? — спрашивает рыжая, и я смотрю в лобовое стекло и киваю, сама не понимая, зачем.


Бухгалтера в моих больницах работают уже давно, и только обстановку в главном центре я знаю: там только молодые девушки, а они могут попасть на клавишу в полсантиметра со всех сторон на мобильном, что уж говорить об огромных клавиатурах.


— Так, хорошо, разберёмся сегодня вечером, а пока… — я делаю паузу и набираю телефон своей сестры. Раздаётся гудок, и я включаю громкую связь.


Гудок, гудок, гудок, ещё гудок. Она что, опять телефон оставила?! Я её убью…


— Да, Стефани, я слушаю, — говорит она, и я замечаю на дисплее секунды нашего разговора, которые всё увеличиваются и увеличиваются.


— Эмбер, у меня плохие новости, — так же, как Рози, начинаю я.


— Я уже знаю, мне только что сообщили. Я зашла в туалет, а телефон на столе оставила, прости. Вот, хотела тебе позвонить, — говорит она, и я понимаю, что говорить ничего не нужно. Я моментально становлюсь серьёзнее.


— Значит, ты уже догадываешься, что нужно собрать совет директоров, а именно — всех главных врачей и главного ординатора твоей больницы. Я уже пригласила Рози. Сама подъеду к 19:30, так что всем говори это время. Будем выяснять, где у нас завелась крыса. А до этого времени пусть все приготовят документы: отчеты о своей работе за эти две недели и за прошлый месяц. И ещё мне нужны личные дела каждого бухгалтера, кто работает во всех пяти инстанциях, для этого нужно обратиться в отдел кадров, пусть эти папки с собой тоже захватят, — слышу в трубке одобрение и продолжаю. — Давай, жду от тебя СМС о проделанной работе, — завершаю разговор и смотрю на удивлённое лицо моей подруги. Девушка буквально смотрит на меня с открытым ртом. Я же не могу понять, что такого я сказала, что привело её в полнейшее оцепенение.


Я машу рукой перед её глазами и вижу, как её зрачки двигаются, она моргает. После этого рыжеволосая красотка с пышной грудью выходит из машины и, скрестив руки, встает напротив моей дверцы.


— Что тебя так потрясло и, судя по позе, возмутило? — спрашиваю, смотря на Лису. Она берёт меня под руку, а я расстёгиваю пальто, когда мы заходим в торговый центр. Алиса всегда непредсказуемая — ещё одно её качество, за которое она получила звание лисы! Её невозможно прочитать как книгу. Она открывается не всем и не всегда. Не женщина, а сплошная загадка.


— Я просто поражаюсь, как они терпят твоё руководство. Я бы не смогла даже дотащить столько папок в главную больницу. Ну ты даёшь! — восклицает она, подходя к лифту. Мы слышим шум и гам торгового центра, постоянно звенящие кассы хозяйственного и продуктового отдела. На лифте мы поднимаемся в первый попавшийся магазин одежды для будущих мам.


К нам подходит девушка лет тридцати на вид, с платиновыми белыми волосами и яркими губами. У неё пухленькие щеки и большие синие глаза. Напоминает фарфоровую куклу, только немного толще по размерам.


— Здравствуйте, меня зовут Кристина, я могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает она немного писклявым голосом. Ну точно, крашеная кукла! Я знаю несколько таких девиц. В прошлом я училась вместе с одной такой, у неё была своя свита и целая вереница парней.


— Мне нужен костюм для переговоров, но дело в том, что у меня практически закончился второй месяц беременности, на меня не налезает мой белый брючный костюм, можно ли что-нибудь придумать? — смотрю на реакцию девушки, которая сначала осматривает мой не особо заметный животик, а потом бросается смотреть полки с содержимым для моего случая.


Я лишь присаживаюсь в кресло около зеркала. Стоило мне только положить сумку на колени, как раздается сигнал оповещения о входящем сообщении. Я вытаскиваю телефон и смотрю сообщение от Розы:


«Я уже подъезжаю к главному зданию. Купила тебе небольшой подарочек, чтобы ты не расстраивалась. Тебе вредно!».


Она всегда любила поднимать мне настроение небольшими приятными новостями и маленькими безобидными шуточками.


«Спасибо, родная. Ты, как всегда, генератор хорошего настроения. Я сейчас в магазине, после перекушу и поеду на работу».


Отправить!


Обожаю, когда меня окружают люди, которые вытерпят тебя и поймут. Мы с ней многое прожили, и мне кажется, что многое ещё впереди.


— Кое-что нашла, можете примерить этот вариант, а я пока поищу другой цвет вашего размера, — направляет меня девушка в переодевальную комнату, я раздеваюсь до белья. Поворачиваюсь боком и вижу небольшой холмик на моём животе. Он совсем незаметен, но мои джинсы на мне уже не застегиваются.


Когда я узнала об этом, долго плакала. Так как джинсы новые, и даже я сама их оформляла и делала узоры. А теперь их никто не увидит. Получается, я зря покупала на зиму новые джинсы. Я проревела, наверное, около двух часов, пока сестра не сказала, что следующей зимой я смогу их надеть и показать всем, как я их украсила. Мы обнялись, и я успокоилась. Вот для этого и нужны старшие сёстры.


Я кладу руку на живот, закрываю глаза и думаю о том, кто у меня внутри.


— Так, милый мой, давай сделаем это! Мы должны влезть в этот костюм! И никакие отговорки не принимаются… — тихо говорю я и глажу небольшой холмик.


После чего открываю глаза и беру с вешалки штаны со стрелками. Надеваю их и замечаю, что они на резинке, но пуговица всё же имеется. Я застёгиваю ширинку и смотрю на себя в зеркало. Странно они выглядят. Вроде бы обычные классические брюки, как на нормальных людей, но есть резинка, которую умело скрыли. Надеваю блузку и заправляю в брюки. После этого завершаю композицию пиджаком. Очень элегантный бело-синий набор получился. Пуговки на блузке сверкают в электрическом свете, а синий цвет напоминает Атлантический океан.


— Знаете, я его возьму. Не нужно пока ничего нести, — предупреждаю я, смотря в зеркало. Мне так удобно в нём, и я уверена, что смогу проходить ещё очень долго, только если не застегивать пиджак и купить новую блузку.


Переодеваюсь в свою одежду и, застёгивая сапоги, зову Лису.


— Что ты так кричишь, рядом я! — возмущается рыжая и шлёпает меня по попе. Я выпрямляюсь и смотрю на неё с удивлением на лице.


— Ты чего, совсем того? — кручу пальцем у виска. — Парня своего шлёпай. Ладно, в общем, вот, возьми и отнеси, пожалуйста, на кассу, — прошу я, отдавая костюм. Накинув на себя пальто, я иду смотреть себе лосины и спортивки, чтобы налезали на меня, и я могла нормально заниматься аэробикой.


***

После совершения покупок мы заходим в детский магазин, положив пакеты с обновками в камеру хранения. Алиса проверяет каждое боди на качество, а я смотрю на цвет и картинки.


Они все такие малюсенькие, маленькие рукавчики, маленькие шортики. Пинетки, даже трусики маленькие… От такой милоты я растрогалась и начинаю плакать ни с того ни с сего, прямо посреди магазина. Всё очень красивое, сильно напоминает одежду для baby bone. Я не могу поверить, что детки бывают такими маленькими. Просто отказываюсь в это верить.


Вышли мы из магазина с тремя пачками детского сока: с малиной и молоком. Не успели дойти до ресторана, как я выпиваю все три.


— Что ты будешь делать с бухгалтерами после того, как ознакомишься с анкетами? — задаёт вопрос девушка в фиолетовом, сидя напротив меня. Она откусывает свой кусок мяса, я дожёвываю форель.


— Ну, для начала, нужно найти всех, кто старше сорока пяти, ибо этот контингент, скорее всего, нас подставил. После обнаружения таких людей я заставлю главного врача больницы, в которой они работают, проверить, как они напишут отчёт; как именно будет это осуществляться — мне всё равно. Если факт невнимательности будет установлен, то её уволят. Или же просто уволю всех таких сотрудниц. А на их место поступят новенькие. Моложе данного возраста.


Лиса разинув рот смотрит на меня. Я хочу засунуть ей палец в рот, как раньше делала с котом. Он смотрел на меня ошеломлёнными глазами, в которых явно читалось ругательство.


Проделав процедуру с пальцем, я то же самое читаю в глазах Алисы, но потом мы начинаем смеяться и еле восстанавливаем дыхание.


— Слушай, если бы я только знала, что ты так командуешь, ни за что бы не подружилась с тобой. Ну или просто не стала бы на тебя работать, — констатирует свой вывод Лутс. Девушка внаглую смотрит на меня, будто я в чем-то виновата. Я лишь смеюсь и полностью соглашаюсь с её мнением.


— Да уж, согласна! Хотя я предъявляю стандартные требования ко всем работникам, как меня и учили. Это уже дела вкусов, — развожу руками и принимаюсь доедать свою порцию.


***

Поужинав в ресторане, я провожаю Алису Лутс до её дома, после пламенных прощаний в виде пожимания руки — так только мы это умеем — я сажусь в машину и, глубоко вздохнув, трогаюсь навстречу приключениям, а именно — в главную больницу моего холдинга.


Господи, вот и что мне теперь делать с этими новостями? Ну, уволю я тех, кто мог так меня подставить, но что делать с документами-то? Налоговая служба принимает документацию только один раз, а на словах им не докажешь, что произошла ошибка в отчете — это же просто детский сад получится, а не серьёзная сеть медицинских клиник Сан-Франциско.


«Ладно, так, Стефани, держаться! Совсем скоро всё решится! Нужно только держать себя в руках и не поддаваться эмоциям».


Я подъезжаю к белому зданию с синим крестом и паркуюсь около выезда. Ставлю транспорт на сигнализацию и двигаюсь в сторону центрального входа. Со мной здороваются охранники, и я отвечаю им взаимностью. Проходя мимо регистратуры, я оказываюсь в небольшом лифте на шесть персон. Вместе со мной заходит мужчина лет шестидесяти с внучкой. От него исходит такой запах, что я просто еле могу дышать. Как всегда, старички пахнут старостью с примесями нафталина и табака. От очередного рвотного рефлекса меня спасает только мой недушеный шарф. Благодаря ему я могу дышать.


Двери металлического лифта открываются на восьмом этаже, и я со скоростью света бегу в сторону общественного туалета. Меня выворачивает наизнанку несколько раз, пока я думаю про этот ужас, но как только до меня все же доходит то, что в моих мыслях снова всплывает этот запах, я решаю вспомнить про запах роз и, что самое странное, я сразу же успокаиваюсь. Видимо, моему ребёночку нравится запах того, чем увлекается его мама.


Умывшись, я открываю розовую дверь и поворачиваю в сторону конференц-зала. Поправив рукав, я замечаю, что на телефоне ровно 19:40. Эх, ну что же, правду говорят: «Начальство не опаздывает, начальство задерживается».


Положив руку на полукруг дверной ручки, я смотрю на свои некрашеные ногти. Делаю вдох и с силой на выдохе толкаю большую дверь. Передо мной открывается слишком официальная картина: темно-каштановые столы и такие же стулья с крутящимся механизмом.


На столах стоят бутылки с водой и стеклянные стаканы. А по стенам расположились шкафы. Точно такого же цвета, как и стены.


Я захожу в зал и слышу, как защёлкивается замок в двери.


— Всем здравствуйте, извините, что немного опоздала, просто в лифте встретила не очень хорошо пахнущего человека, мне стало плохо, потребовалось немного времени, чтобы привести себя в порядок, — я смотрю на присутствующих людей. У каждого перед собой лежит стопка с документами, упакованных в папки. Я снимаю пальто, вешаю его на спинку своего стула, только после этого занимаю мягкое кресло.


— Ну что же, давайте начнём. Ко мне поступила информация о том, что наши любимые бухгалтеры нас подставили. Первым прошу предоставить личные дела бухгалтеров Мемориального Госпиталя Святого Франциска, — начинаю проверку документов Христофа. Покупая это здание, мужчина средних лет уже был главным врачом больницы, то есть у него просто сменилось верховное начальство.


— Эмбер рассказала, по какому принципу будут отбирать людей. Поэтому начну сразу с зоны риска. Мишель и Лана Ричардс, две сестры, и обе в возрасте пятидесяти восьми лет, компьютер освоили только недавно. А также Роберт Нильсон и Роланд Анц, им по пятьдесят лет, и там то же самое. Все остальные у нас в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти, то есть за последний контингент я ручаюсь, — говорит Христоф, а я одобрительно киваю.


Мужчина в хирургическом костюме смотрит на меня в ожидании решения. Я лишь только смотрю на его бороду. Неужели было трудно побриться? Меня даже воротить начинает.


***

В конечном счёте я решила наградить Розалинду дополнительной работой. Она прикинется студенткой и вторгнется в работу бухгалтеров, будет говорить всем, что она проходит практику, а сама будет проверять всех сотрудников по написанным мной критериям.


«Кандидат на работу в нашем холдинге должен:1) Быть в возрастной категории 20-40 лет.2) Иметь в резюме такие навыки, как: готовность к работе, активность, неугасаемость, быстрота и точность владения компьютером, грамотность и знание новейших программ в своей сфере.3) Иметь высшее образование.С категориями людей в возрасте 40-60 лет мы действуем так, смотрим только на 2 пункт выше. Если человек не соответствует по всем показателям, отправляем его в архив и увольняем».


Написав критерии осмотра документации, я кладу лист на папки, после чего, поднимая голову, смотрю на сестру, которая осталась одна со мной в этом огромном помещении.


— Ну, что, как я тебе сегодня? — спрашиваю я, поправляя свои штаны прямо как представитель мужского пола.


Посоветовавшись, мы решили купить новое предприятие. В нём есть минусы, и самый главный — больница находится в Сан-Хосе, а это час езды.


— Я поражаюсь, как ты в таком положении можешь так серьёзно разговаривать? — озадаченно смотрит на меня блондинка, когда я, вставая со стула, надеваю пальто и забираю подарок от Розы. Она решила загладить вину, заключающуюся в том, что принесла мне дурную весть. В пакете — маленькое боди салатового цвета с совятами и точно такого же цвета шапочка, носочки и царапки.


— Пойдём в машину? — отвечаю вопросом на вопрос, смотря в сторону Ховард. Она кивает, а я беру её за руку.


Выходя из здания, мы говорим о её работе. Сестра пересказывает свой отчёт дословно. И я положительно оцениваю её рассказ.


Завтра суббота, а значит — выходной, но договориться о покупке Регионального центра лучше во второй половине дня. Я высплюсь и буду готова здраво размышлять.


— Здравствуйте, вас беспокоит Стефани Николь Ховард, я владею сетью из пяти больниц по всему Сан-Франциско. Я увидела, что вы продаёте ваш центр, можно ли с вами поговорить о покупке предприятия лично? — говорю я в трубку, сидя на кровати, пока Эмбер готовит мне очередной коктейль. Мы заехали в гипермаркет и купили ещё продуктов.


— Да, конечно, завтра во сколько вам удобно? — спрашивает мужчина лет сорока, судя по голосу. — Мне завтра нужно ещё заправить машину, а это тоже занимает время, так же, как внезапно настигнувший токсикоз.


— Мы подъедем к 13:00. Только я могу немного опоздать, но совсем немного. У меня уважительная причина, — краснея, говорю я и смотрю на свой живот. Положив руку на него, я ложусь на кровать.


— Хорошо, завтра к этому времени подъезжайте к больнице, скажите охране, что вы к мистеру Санхезу, вас проведут ко мне в кабинет, — даёт наставление хозяин здания, я отвечаю, что мы так и сделаем, после чего прощаюсь и кладу трубку.


Вот, снова меня ожидают проблемы, спустя больше месяца после прошлых. Интересно, будет ли так дальше продолжаться?

Глава 5.

Странное совпадение или новая местность?

***

Моё тело горит! Я не могу контролировать свои мысли и чувства и тут же ощущаю, как его фаллос входит в меня. Наполняет меня полностью, и мы сливаемся в страстном соитии, но потом приходит второй, и становиться уже нехорошо. Парень поднимает меня на руки, и я чувствую, как второй орган входит в анал.


Боже мой, нет! Они двигаются вместе практически в одинаковом ритме. Всё становится чаще и чаще, мне уже давно не нравится то, что происходит, я начинаю плакать. Мой рот заклеен чем-то липким, и из-за этого я не могу орать и звать на помощь.


Через минуты они переходят на резкий и бьющий темп. Я чувствую, как внизу становится узко из-за того, что их органы заполняют меня полностью. Они вдалбливаются всё сильнее, избивая меня по ходу процесса, на резком толчке в меня вливается что-то омерзительно вязкое.


***

Резко поднимаюсь на кровати, и внизу живота начинает сильно тянуть. Моё дыхание соответствует биению сердца, такое же сумасшедшее. Откидываю одеяло и вижу, что это снова случилось. Всё точно так же, как в начале и середине прошлого месяца. Я думала, что это закончилось. Но, оказывается, нет. Из меня вытекают слёзы, и я не могу остановиться рыдать. Казалось, что всё кончено, но это снова произошло, — так, как было в прошлом месяце. Почему это снова начинается?!


Я слышу, как по коридору бежит Эмбер, и дверь в мою комнату резко открывается.


— Стеф, я слышала крики, с тобой всё в порядке? — запыхавшись произносит она, а я лишь смотрю на пятно в моей кровати. Девушка в персиковой пижаме поправляет волосы и подходит ко мне, включив хлопками свет в комнате.


— Опять? — спрашивает она, а я лишь киваю. Что я могу ей ответить?


«Нет, Эмбер, тебе показалось, всё хорошо!».


Это будет полнейшим бредом и враньём. К тому же я совершенно без сил, чтобы вообще что-то говорить.


— Ладно, я поменяю бельё, а ты иди вымойся, утром сходим в салон красоты. Хорошо? — задаёт она вопрос, я киваю. Живот проходит достаточно быстро. Доктор предупреждал, что сны о моём прошлом будут сопровождаться болями, и поэтому нужно принимать витамины. Что, собственно, я и делаю в своей ванной комнате.


Выполнив все процедуры и сменив бельё и пижаму, я возвращаюсь чистой и без каких-либо болей в постель.


— Я остаюсь с тобой этой ночью. Кто тебя знает, может, это повторится. И следующей тоже! — сестра хлопает в ладоши и выключает свет.


Я чувствую её объятья и мне становиться приятно. Ощущение нужности — это очень важно.


***

Всю ночь я спала совершенно нормально, но, проснувшись, я вспомнила сон. Поразительно, но я видела только половину всего происходящего, то есть не могу быть уверена в том, что в моём сне участвовали мои бывшие парни. Странно, но я не помню, чтобы видела их лица. Совершенно не понимаю, как это происходило.


Сестра говорит, что это прогресс. Значит, наполовину я забываю о своём прошлом. Я лично считаю это бредом, ибо его я не забуду никогда.


Позавтракав, мы отправляемся в сторону салона красоты, в котором нам наведут марафет и сделают из нас принцесс. Хотя тут большая вероятность того, что больше времени уйдет на Эмбер. У неё волосы в два раза длиннее моих. Зачем возиться с моей чёлкой, когда её можно просто причесать и наложить лак. Всё! Но настойчивость блондинки в синем комбинезоне не знает границ.


Мы выходим из машины и, открывая дверь, окунаемся в запахи разных шампуней, спреев, лаков и всего, что связано с волосами, и сразу же меня привлекает шум фена.


— Здравствуйте, можно нам укладку? У нас чистые волосы, — говорит старшая Ховард, а я лишь осматриваю салон. Все в одинаковых фартуках, и, помимо всего остального, я слышу щёлканье ножниц. Металлические, довольно-таки новые. С беременностью у меня обострились некоторые чувства. Я могу многое унюхать носом, а от неприятных запахов меня начинает тошнить.


— Хорошо, сейчас как раз освободились двое мастеров, следуйте за мной, — радостно восклицает администратор в бежевой рубашке и синих джинсах.


Мы проходим в зал, и нас принимают умелые руки парикмахеров.


Через час мы покидаем салон с макияжем и маникюром, а волосы красиво уложены.


— Всё же я не могу забыть, как мастер сравнил тебя с куклой. Это было очень смешно. Ты и вправду похожа на фарфоровую куколку, только не в роскошном платье. — Ховард толкает меня в плечо, и мы смеемся.


Нам предстоит долгая дорога в Сан-Хосе по главной трассе, а значит, можно спокойно включить стереосистему. Играет песня Evanescence — Bring Me To Life, и я понимаю, что она в точности подходит моему образу жизни. Я начинаю ей подпевать, и в таком стиле проходит час. Мы успели послушать около десятка композиций и приехать в Сан-Хосе к полудню. Да уж, мало когда нам удаётся так повеселиться. Всю дорогу мы разговаривали и пели, а учитывая, что ни у одной из нас нет слуха, это было ещё то веселье!


С трассы мы сворачиваем на Мак-Кироуд и замечаем небольшое здание с логотипом «Subway».


— Давай заедем туда? У нас есть время до встречи с хозяином больницы, а я жутко хочу есть! — требует она, тарабаня по приборной панели моей машины. Я соглашаюсь не только из-за её безопасности, но и из-за того, что тоже хочу подкрепиться.


Отобедав вкусными сандвичами, салатами и картошкой с превосходным латте, мы забираем ещё по одному напитку и садимся в машину. Мой желудок доволен, и я вместе с ним.


До встречи с мистером Санхезом осталось около тридцати минут, а я, как это ни странно, замечательно себя чувствую. Меня совершенно не тошнит, и пока нет никаких раздражителей.


Поворачиваю руль в сторону Север Джексон-авеню, и мы видим очень большую по площади больницу. Припарковавшись на парковке, мы выходим и закрываем машину. Я поправляю небольшую сумку и ступаю на коричнево-рыжую плитку. Стены выложены наполовину плиткой двух цветов, а другая половина просто покрашена в лиловый цвет. Но он очень хорошо сочетается с бирюзовым и жёлтым.


— Вот, смотри, охрана, — показывает пальцем сестра, и я замечаю большое окно, над которым высится слово «Security».


Мы подходим к окну и здороваемся.


— Мы к мистеру Санхезу, — говорит моя сестра.


— Хорошо, проходите, он нас предупредил ещё с самого утра о вас, — из кабинета охраны выходит статный мужчина в форме и даже при оружии на своём поясе. Интересно, ему вообще удобно работать в такой тяжелой форме?


Мы проходим по плитке и попадаем на второй этаж. Пол там светло-серого цвета, а стены — приятного бежевого оттенка с мягкими накладками посередине.


Я иду и осматриваю всё вокруг, так как мне нужно знать, за что я сейчас заплачу 450 тысяч евро. Для больницы эта цена слишком низкая, я покупала свою сеть за миллионы, и со временем они оправдались. От них я получаю стабильный немалый доход и понимаю, что это в самом деле моё. Но эта больница меня действительно поражает своей…


— Эй, можно поаккуратнее! — внезапно я сталкиваюсь с каким-то парнем, несущимся прямо на меня. Я не упала, но он сильно задел мою левую руку. Потирая плечо, я поднимаю глаза на обидчика.


— Простите, пожалуйста, я не хотел, просто у меня операция на носу, нужно бежать, простите! — говорит брюнет приятным баритоном.


Парень в синей хирургичке и с бейджиком, на который я сразу обращаю внимание: «Даррен Адам Анкилос. Хирург педиатрии», — читаю я и смотрю на парня с волнистыми волосами. У него тёмно-серые глаза со смешением голубого — очень необычные, а ещё безумно красивый овал лица.


Между нами проскочил какой-то электрический разряд, когда он так небрежно задел меня своим плечом. Я смотрю на него и чувствую очень странное напряжение в воздухе. Почему мне так некомфортно?


Я молча отворачиваюсь от него, и мы идём дальше по проходу.


— Как твоя рука? Всё нормально? — атакует вопросами сестра, а я не могу выбросить из головы того парня. Странная встреча, и его кожа подозрительно напоминает мне тот оттенок, что я видела во сне. Но ни Кастэр, и ни Орланд не имеют такого цвета кожи, как в моём сне. Это очень странно, и меня пугают эти факты.


Я пытаюсь забыть его, входя в кабинет мистера Санхеза. Двери за нами закрываются, как только нас представляют как посетителей. В кожаном кресле поворачивается ко мне седовласый мужчина лет шестидесяти на вид.


— Здравствуйте, можно уточнить, кто из вас Стефани Ховард? — спрашивает он, и я поднимаю руку. Мужчина кивает и приглашает нас сесть около его стола. Мы присаживаемся за прямоугольный стол, стоящий вплотную к рабочему, и ожидаем рассказа хозяина предприятия о своём детище.


Что собственно и происходит. Дориан Санхез рассказывает о каждом отделе своей больницы. После чего мы прогуливаемся по некоторым помещениям. Меня впечатляют операционные и палаты. В последних не хватает только кухни до полного похождения на квартиры.


— Вот такая у нас больница, проходите, пожалуйста, — открывает дверь перед нами мужчина в преклонном возрасте, и мы проходим в кабинет: он выполнен в кремово-коричневых тонах, только техника имеет чёрный и металлический цвет.


— Мне нужно привести дела больницы в норму и предоставить вам её в полном, культурном виде. Если не секрет, зачем вы хотите приобрести моё здание? — задаёт стандартный вопрос голубоглазый мистер Санхез.


— Приобретение вашей больницы поможет мне уладить кое-какие трудности. Тем более мимо такого заманчивого предложения трудно пройти, — говорю я, и на меня смотрят так, будто я совершила преступление.


Рассказывать о том, что мои бухгалтеры совершили ошибку, было бы не слишком этично с моей стороны. Но именно из-за их оплошности мне приходится сейчас сидеть здесь и чувствовать неловкость. Кто знает чтобы подумал обо мне мужчина, узнав обо всем? Наверняка задумался бы о том, стоит ли мне передавать свою клинику.


— Но вы же не бросите больницу? — снова этот вопрос. Честно признаться, я скучала по нему, — поэтому я лишь смотрю в окно и улыбаюсь.


— Знаете, мистер Санхез, у меня в подчинении пять зданий по всему Сан-Франциско, и они процветают и приносят немалый доход. Когда я покупала свои здания, меня спрашивали точно так же, сейчас они самые успешные во всём городе. Не волнуйтесь, не брошу, может, буду редко приезжать из-за расстояния, но будьте уверены, что ваша больница прогремит на весь мир! — твёрдо говорю я, смотря на мужчину, и в его глазах светиться уверенность. — И есть еще кое-что: к вам может нагрянуть налоговая проверка в связи со сменой владельца — это всего лишь формальности, и хлопот с этим не должно возникнуть.


— Мне нужен месяц на приведение всех дел в порядок, но документы уже можно подписать. Я вызову юриста, чтобы всё было законно, это займёт некоторое время.


Я лишь киваю, соглашаясь, и говорю, что сделаю точно так же.


***

Через три с половиной часа здание больницы принадлежит мне. Мы заверили все документы у нотариуса, и мой юрист подтвердил безопасность этого приобретения.


— Значит, совсем скоро к нам нагрянет налоговая инспекция? — спрашивает владелец, а я киваю, подтверждая его слова. — Значит, я представлюсь вашим помощником и предоставлю им все необходимые документы. А пока приглашаю вас в итальянский ресторан, чтобы отметить это дело. Заодно познакомлю вас с главным врачом больницы.


Мы с Эмбер улыбаемся и соглашаемся на такое приглашение. Эмбер мне очень помогла в принятии решения. Рассказав, что это здание является лакомым кусочком для спонсоров.


Через некоторое время мы выходим из уютного кабинета в холл второго этажа. Из операционной появляется тот самый парень, который толкнул меня несколько часов назад.


— Здравствуй, Даррен, как прошла операция? — спрашивает мужчина у молодого парня.


Хирург смотрит на меня, только потом отводит глаза.


— Здравствуйте, мистер Санхез, всё в порядке, удалось пересадить ей печень — очень удачно. Эрика — большая молодец, — хоть и отвечал он не мне, но его глаза так и поворачивались в мою сторону.


— Замечательно! — восклицает мужчина, я отвлекаюсь на него. Даррен смотрит на меня не скрывая этого, а хозяин здания, заметив это, резко стукает ладонью о лоб. — Как невежливо с моей стороны. Даррен, эта девушка — твоё новое начальство. Стефани Николь Ховард, этот парень — самый лучший хирург в детской части нашего населения. Он работает здесь уже больше пяти лет. А рядом стоящая блондинка — её сестра, Эмбер Ирина, она также является главным врачом больницы мисс Стефани Ховард.


Мужчина в синем костюме рассказывает о нас, а я замечаю, что парень не сводит с меня своего пристального взгляда.


— Приятно познакомиться, — говорит он и просит мою руку. После чего я вижу, как он наклоняется, и ощущаю его губы на своей руке. Меня обдаёт жаром, и я покрываюсь краской.


После приветствия он приносит мне ещё раз извинения, и мы прощаемся, так как ему нужно срочно уходить.


— Хорошо, я написал миссис Новак, что совсем скоро нашу больницу ждут перемены. И попросил подъехать в ресторан. Она ответила, что прибудет через тридцать минут, — рассказывает нам мужчина, оторвавшись от своего телефона.


Мы продолжаем двигаться в сторону выхода. Я замечаю поражённое лицо моей сестры.


— Чему ты так удивлена? — не понимаю я.


— Да просто ты видела этого парнишу? У меня было полнейшее ощущение того, что я здесь лишняя. Как у тебя получается в таком положении цеплять парней? Да к тому же ещё таких красивых! — возмущается сестра, а я смеюсь.


— Эмбер, он же сам в меня врезался, к тому же совершенно не понятно, что из этого выйдет. Он просто смотрел на меня, да, это немного невежливо, но за это же не сажают в тюрьму, — отвечаю я ей и не свожу улыбки со своего лица. Эмбер лишь усмехается.


***

Спустя три поворота и несколько метров по трассе 130, мы достигаем итальянского ресторанчика, расположенного неподалёку от медицинского центра. Фамилия Новак ввела меня в некоторое замешательство. Но мои догадки могут быть ошибочными.


Мы с приятным мужчиной сидим за столиком на четыре персоны, слушаем весёлые истории из жизни региональной больницы. Как вдруг в ресторан входит девушка с белыми платиновыми волосами и своеобразным выражением лица. Я узнаю в ней Саманту Новак, девушку, которая несколько лет назад увела моего первого парня, после этого я и познакомилась с Кастэром и Орландом. Предательство подруги и парня я не выдержала и решила отомстить им за то, что они сделали со мной. А спустя столько лет она просто стоит передо мной как ни в чем не бывало!


— Здравствуйте, мистер Дориан, вы хотели меня видеть? — спрашивает она всё тем же ядовитым тонким голоском. Как же я хочу её задушить. Руки так и чешутся.


Я отвожу взгляд в сторону сестры и говорю ей на ухо, кто стоит перед нами. Она моментально меняется в лице, и бедная салфетка сжимаемая в её кулаке, становится маленьким комочком.


— Спокойно, давай посмотрим, что будет дальше, — шепчу я, сама еле сдерживаясь.


— Да, здравствуй, Саманта, позволь мне представить тебе нового владельца нашей больницы — мисс Стефани Ховард и её сестра Эмбер Ховард, владелицей будет только Стефани, — представляет нас мужчина, и я встаю с сиденья.


— Очень приятно познакомиться, я Саманта Рейчел Новак — главный врач центра, — представляется она, и мы пожимаем друг другу руки.


— Ну, вот и хорошо, нам несут шампанское. Давайте отметим такое событие?! — говорит бывший хозяин предприятия, а я получаю в руки шампанское. Тут же у меня его забирает сестра и просит принести мне яблочного сока.


— Прошу простить, но ей нельзя пить, — говорит за меня сестра, а я киваю, смотря на реакцию бывшей подруги, — она заметно удивлена и переводит взгляд на мой живот.


«Убери от него глаза, блондинка ты крашеная!» — на взводе я гневно смотрю на девушку.


Мы чокаемся бокалами после душевного тоста мистера Санхеза. Отпивая из стакана, я слышу, как играет мелодия вызова у мужчины в кармане.


— Извините, я должен срочно удалиться. Проблемы в приёмном отделении. Я покину вас, а вы обсудите ваши планы на работу, — говорит баритоном мужчина и уходит, оставив деньги за обед. Мы сначала отказывались, но он настоял.


— Ну что же, здравствуй, Стефани, чей ребеночек? Кастэра или Орланда? — задаёт вопрос девушка, явно нарывающаяся на рукоприкладство. Я сжимаю в руках вилку, надавливая на основание, она начинает трещать, и раздаётся звук лопающегося серебра.

Глава 6

Возвращение прошлого или новое будущее?

***

Кладу сломанную вилку на стол и, закрыв глаза, глубоко дышу.


«Спокойно, Стефани, ты взрослая уравновешенная девушка, должен быть другой выход из этой ситуации».


Мой пульс немного замедляется, и я стараюсь выглядеть спокойной.


— Не твоё собачье дело, Новак, — грубовато, но для неё самое то. Эта стерва заслуживает гореть в аду не одно тысячелетие.


— Как грубо! Значит, получается, ты будешь моим начальником. Хм, интересно, — она выгибает и без того выгнутую бровь ещё больше, а я лишь пытаюсь отвлечься, сминая подол моего бирюзового платья.


— Знаешь, Саманта, за то, что ты сделала с моей сестрой, тебе мало врезать, скажи спасибо, что мы в ресторане находимся! — угрожает Эмбер, говоря о том, что её ждёт за пределами здания.


— Спасибо, — язвит змеюка с платиновыми волосами.


— Значит, так, Новак. У меня нет никакого желания с тобой работать, но я долго и упорно трудилась, чтобы заслужить авторитет; если мистер Санхез обнаружит в твоей работе за этот месяц хотя бы одну ошибку, я нагружу тебя так, что тебе и не снилось. А если ты не будешь справляться, я имею полное юридическое право уволить тебя с поста главного врача. Иначе зачем мне подчинённый, который не справляется со своими обязанностями? Обо всём, что было между нами, я хотела бы забыть и не вспоминать, но это невозможно. Поэтому предпочту говорить с тобой только по производственным вопросам. Надеюсь, ты поняла меня.


Я встаю со своего стула и набираю номер мужчины, который совсем недавно ушёл из этого ресторана. Выйдя на улицу, я прошу Дориана о небольшой услуге, он соглашается, хоть и не понимает, зачем ему проверять человека, в котором он уверен. Я лишь только говорю, что всё объясню при следующей беседе.


Я сажусь в машину и включаю кондиционер, так как мне стало не по себе от этой встречи. В Сан-Хосе и в Сан-Франциско погода совершенно одинаковая, но мой внутренний термометр иногда сильно скачет. Поэтому я могу выйти на улицу в пальто, когда все разгуливают в шортах.


Из ресторана выходит моя сестра с сумочкой в руках. Она закрывает её и, цокая каблуками, идёт в сторону пассажирской двери.


— Я всё же отомстила за тебя! — говорит она, садясь рядом со мной.


— Интересно, как это? — спрашиваю я, смотря в её глаза. Девушка улыбается, закрывая дверь, и пристёгивает ремень безопасности.


— Помнишь, ты заказала очень вредный десерт? Так я заплатила штраф за неприличное поведение и попросила отвернуться единственных посетителей ресторана. Мы сидели за столиком, и ещё была одна пара около перегородки. — Я киваю. — Короче говоря, я окунула её накрашенное личико в тортик. Ещё и размазала крем по волосам и костюму. Ох, как же мне понравилось это чувство совершённой мести. Я бы ещё врезала, только это считается уже тяжким телесным и преследуется законом. Но боже, какой же был кайф! — радуется она, и мы выезжаем с парковки ресторана.


Обратный путь длился недолго, но я не выдержала и половины, — у меня заболел живот, и в итоге вырвало. В животе тянет до сих пор, а витаминов с собой нет.


Мы подъезжаем к гинекологической клинике, которая мне не принадлежит. Я не хочу совмещать работу и личную жизнь. А тот, кто у меня внутри — самое главное в моей жизни.


***

— Лиса, я уже устала тут лежать! — жалуюсь я, закатывая глаза.


После того случая меня положили на сохранение в платную палату. Да, здесь есть все удобства. Даже холодильник есть и телевизор. Эмбер принесла ноутбук и каждый день печатает мне лекции. Готовит здоровую пишу, балует фруктовыми изысками. Но целый месяц! Я уже не могу лежать в четырёх стенах. На улицу выходить только с сопровождающим, как правило, это медсестра, а вечером родные навещают. Это похоже на пятизвёздочную тюрьму лечебного типа.


— А что говорит твой врач? — раздаётся голос в трубке моего смартфона. Как только я приехала в больницу, рассказала всё подруге, и она теперь каждый день разговаривает со мной.


— Говорит, что после спазма в животе я восстановилась спустя две недели. Сейчас им нужно посмотреть, как будет развиваться ребёнок дальше. Они хотят продержать меня в больнице, пока второй семестр станет более уверенным. То есть по срокам беременности учитываются мои сбои, которые происходили после спазма. Ты помнишь, что было тогда? По мнению миссис Мингл, второй триместр начнется чуть позже первой недели четвёртого месяца, — пересказываю я слова гинеколога своей подруге.


После того, как меня вырвало прямо на трассе 101 по дороге домой, меня всё чаще стали мучить спазмы из-за страшных снов, которые я видела после первой ночи в больнице. Сейчас же моя матка растёт, и я продолжаю чувствовать боли, но только там, где должны находиться фаллопиевы трубы. Вместе с этим внизу живота начинают появляться растяжки красного цвета. Врач назначил мазь, которую тут же купила Эмбер и принесла мне. Я мажу живот два раза в день: перед едой — утром — и перед сном. Ещё мне назначили препараты: один от спазмов, а другой действует как успокоительное. Трентал действительно помогает, и я могу спокойно спать.


— Понятно, ну ты там держись. Мне кажется, что совсем скоро всё изменится. Вот не знаю, но жопой чую, — говорит она, и я начинаю показательно смеяться. Этот смех я выдаю только тогда, когда в моей жизни случаются противоборствующие моменты — как сейчас, например.


Лиса имеет очень странную особенность. Как только она говорит эту фразу «… жопой чую» — я понимаю, что скоро действительно произойдёт что-то кардинальное, и это полностью изменит мою жизнь. Я понимаю, что в этот момент нужно смеяться, так как она говорит это в шутку. Но каждый раз, когда рыжая произносит эти слова, действительно что-то да происходит. Не знаю, может, это своеобразная магия?


— Ладно, я побежала, нужно делать лабораторную работу по технологии на завтра. А то получу двойку, — прощается девушка, и мы заканчиваем разговор.


Сейчас по времени у меня ужин, потом УЗИ, после этого массаж и на прогулку. Вечером приедет Эмбер и привезёт мне документы. А завтра утром заедет Роза с докладом о работе бухгалтеров. Она написала мне не так давно, что закончила проверку, и завтра во второй половине дня у неё беседа с очередным спонсором.


С одной стороны, хорошо, что все бегают ко мне, а я отдыхаю. Но по мне лучше наоборот. Я привыкла к подвижному образу жизни. А сейчас моя подвижность заключается только в том, чтобы: отнести тарелку из-под ужина в столовую, дойти до палаты, взять сумку, с которой я хожу на процедуры, пойти в кабинет УЗИ.


— Мисс Ховард, прошу, — приглашает меня миссис Мингл, и я захожу в стерильный кабинет жёлто-голубого цвета.


Кладу все документы на стол и ложусь на кушетку.


— Ну что, как ты себя чувствуешь? Боли прекращаются быстро? — атакует вопросами врач, проверяя записи в карте.


— Всё хорошо. Проходят быстро. В основном болит только по утрам, когда встаю с кровати и делаю первые несколько шагов, — отвечаю и поднимаю свою кофту. Катрина Мингл осматривает мой живот, сначала ощупывая его. Я лишь морщусь, когда она смотрит его внизу и просит раздвинуть ноги, чтобы убедиться, нет ли раздражения.


После осмотра женщина делает какие-то записи на целую страницу моей карты, а я лишь только лежу в предвкушении увидеть своего ребёночка.


— По срокам твоя матка должна ещё увеличиться на три сантиметра. И она выросла, но насколько — в точности нам сейчас покажет ультразвук.


Женщина запускает технику, и телевизор на стене включается вместе с компьютером. Я выдавливаю на живот немного жидкости для лучшего сканирования моей брюшной полости. Доктор в белом халате с резными рукавами берёт сканер, и красный прямоугольник появляется на моём животе.


— Вот оно — наше чудо, — говорит доктор, глядя на экран своего компьютера, а я смотрю на телевизор, висящий на стене.


Женщина преклонного возраста водит по животу и иногда останавливает изображение, измеряя черепную коробку, диаметр живота, длину рук и ног. Даже удается посмотреть косточки малыша. Это моё третье УЗИ за почти полные три месяца беременности. Первое было вначале, когда я узнала о ребенке, второе — совсем недавно, когда произошёл спазм. Сейчас смотрят, не нарушалось ли развитие. То есть это обычное плановое УЗИ, второе было вынужденное.


— Вот это ротик, тут глазки и ещё носик. Под ним только верхняя губа, нижнюю он сосёт, поэтому её не видно. Послушаем сердечко. Нужно сохранить частоту колебаний, — говорит доктор, и я пристально смотрю на экран.


Брюнетка нажимает на какую-то кнопку, поднеся сканер к сердцу, и я слышу, как быстро оно бьётся, а на экране видно, как оно прыгает у него в груди.


— Сто тридцать ударов в минуту. Вполне нормально для вашего срока, — говорит она, сохраняя скрин, после чего мы продолжаем смотреть на моего малыша.


На экране телевизора я вижу, как он двигает ручками и ножками. На моих глазах появляются слезинки, и я не могу не радоваться этой картинке. Доктор нажимает на печать, как только удаётся уловить его полностью. После того как он станцевал для нас в телевизоре, я замечаю, что он открыл ротик, и прошу сделать ещё одну фотографию. Но если это против правил, я оплачу затраты.


***

— Ничего себе он зевнул! С ума сойти можно! — говорит Эмбер Ирина Ховард, приехав ко мне в больницу. Она знала, что я сижу у врача, и решила дождаться меня в холле около кабинета.


Я не могла оторваться от экрана и даже сняла на телефон, как он двигается внутри меня; перед этим специально скушала немного шоколада, чтобы малыш был активен. Теперь буду смотреть на него постоянно.


— Пойдём в палату, мне надо отнести вещи и вытереть живот. У меня массаж через несколько минут. Ты сможешь подождать? — спрашиваю я сестру, смотря под ноги, чтобы не упасть.


— Конечно, смогу, посмотрю телик у тебя в палате. — Улыбается девушка в лёгком платье цвета морской волны. На её талии виднеется золотой поясок.


— Опять стащила у меня пояс? — спрашиваю я, смотря на её талию.


— Ну сестрёнка, он у тебя такой красивый! — смотрит на меня умоляющим простить её взглядом. Одно слово — засранка!


Я лишь закатываю глаза, а сестра улыбается. Я кладу вещи на столик и иду в душевую кабину, чтобы смыть с себя эту жидкость. После принятия водных процедур я, чистая, отправляюсь с простынёй к массажисту.


Девушка давно ждёт меня. Я ложусь на спину в лифчике и трусах, и она начинает массировать мне живот. После массажа матки, я наслаждаюсь массажем позвоночника и стоп.


— Дарина, ты просто волшебница! — говорю я, разминая стопы и шею. Никакой ноющей боли, даже намёков на неё.


— Спасибо, жду тебя через два дня! — записывает она результаты массажа в карту и, видимо, то, что почувствовала своими чудотворными руками. Надеваю обратно пижаму и забираю карту. Решаю взять баночку с содовой, что-то сильно захотелось чего-нибудь газированного.


Я стою в своей милой ночной рубашке. Она в виде майки: верхняя часть напоминает лифчик для беременных, а всё остальное — обычная футболка. Вторая часть — розовые бриджи ниже колена.


Забираю небольшую жестяную баночку из автомата и отпиваю половину жидкости. Нужно пойти надеть плащ, чтобы не простудиться на улице. Вечером холодает, и я спасаюсь только за счёт моих ботильонов и плаща.


Зайдя в двери палаты, я замечаю, что Эмбер не одна смотрит передачу «Топ-модель по-американски».


— О, сестричка вернулась, — говорит Ховард, а я замечаю в кресле, которое стоит около моего рабочего стола, мужчину.


Боже, опять он! Тот самый лучший хирург педиатрии в моей новой клинике. Он поворачивается ко мне лицом и встаёт с кресла. В его руках дипломат чёрного цвета, размером примерно чуть больше формата А3. Поднимая взгляд выше, замечаю копну тёмно-русых волос, спадающую на уши. Почему он такой красивый, да ещё и с такими глазами, которые с лёгкостью могут заколдовать?


— Даррен? — спрашиваю я, делая вид, что забыла его имя. Дебильная причина скрыть волнение.


— Да, всё верно, мисс Ховард. Я приехал по нескольким вопросам, — говорит он, но его глаза явно с трудом отрываются от моего живота.


— Что же, давайте выйдем на улицу, а то я сейчас сгорю тут от жары, — говорю я, поставив жестяную банку в холодильник, и надеваю обувь. Сестра помогает мне с плащом.


— Ты что, не могла мне СМС написать, что он приехал? Ты же знаешь, я ношу с собой телефон постоянно! — возникаю я шёпотом на ухо сестры. Она лишь улыбается и разводит руками.


— Я отомщу тебе! — говорю я и натянуто улыбаюсь. Мужчина отвечает тем же, и мы шагаем в сторону выхода.


— Честно признаться, когда я узнал о том, что вы в больнице, это повергло меня в некий шок. Я захотел взять отпуск и узнал от мистера Санхеза, что официально вы управляете нашей больницей и подписывать заявление мне нужно только у вас. Я даже немного обрадовался, что придётся ехать к вам. — А вот это уже интересно. Значит, он хотел меня увидеть? Поразительный молодой человек.


Мы выходим на улицу, и я замечаю, как горят гирлянды на деревьях. Персонал больницы подготовил свои деревья к Новому году. Огоньки-снежинки горят всякими цветами и со всевозможными комбинациями пляшут на разных деревьях в саду на территории центра.


— Эмбер, можешь сказать, чтобы в педиатрии во всех моих зданиях занялись оформлением к Новому году. Особенно чтобы это было видно снаружи, — командую я и смотрю в сторону расписной беседки. — Давайте сядем, в ней удобно и теплее всего. Там ограждение от проезжей части, поэтому нет сильного ветра, — поясняю я, и мы проходим по песчаной дорожке.


— Она у нас мерзлячка, — комментирует сестра, я гневно смотрю на блондинку.


— Эмбер, можешь покачаться на качелях? — серьёзным тоном прошу я, и сестра, не понимая, что она сделала, удаляется в сторону детской площадки.


Мы проходим к круглому сооружению и садимся на мягкую скамейку. Перед нами стол, а наверху весит светильник, который загорается, если нажать на кнопку, висящую на первой балке от входа. Сидя рядом с ней, я нажимаю на неё, и свет загорается.


— А можно спросить, зачем вы ехали в такую даль? Заявление можно было прислать по факсу, да и документы тоже, тем более было бы три копии, две из которых — подписанные, — не понимаю я, смотря в сторону парня. Я поднимаю чёлку на затылок и оголяю свой лоб. Мои серые глаза становятся ещё больше. Я в этом уверена, ибо без чёлки они увеличиваются зрительно. А на самом деле — нет, просто это обман зрения.


— Действительно, можно было и факсом отправить, — осознав свою ошибку, говорит мужчина двадцати шести лет на первый взгляд. Он медлит, но вскоре всё же собирается с мыслями и открывает свой дипломат.


Я замечаю, что на нём завязан галстук, явно кто-то это сделал, да и тщательно выглажен костюм, тоже, скорее всего, не им самим.


— Раз уж я приехал, можете подписать некоторые бумаги? Это связано с банком и передачей собственности. Мистер Санхез также предоставил отчёт о работе миссис Новак. И ещё много документов о работе всех корпусов, включая педиатрию. Всё остальное: характеристики на каждого сотрудника и финансовые дела больницы. И ещё, мистер Санхез спрашивает, когда вы приедете в Сан-Хосе? — передаёт вопрос молодой хирург, и я улыбаюсь от того, как он волнуется. Такое ощущение, будто я общаюсь с переводчиком или со стажёром.


— Даррен, давай перейдём на «ты», мне не нравится твоя сконфуженность, я хоть и твоя начальница, но не враг народа же. Я тебя не уволю и не лишу зарплаты за лишнее слово, расслабься! — прошу я, теребя его за рукав.


После чего достаю свой смартфон и пишу мистеру Санхезу:


«Здравствуйте, мистер Дориан Санхез, я не знаю, когда меня выпишут из больницы. Как только пройду необходимый курс, сразу навещу своё новое предприятие. Спасибо за помощь и предоставление документации».


Нажимаю «отправить» и снова смотрю в сторону парня. Кладу свой телефон на стол и намереваюсь добиться от этого парня ответа… Он нарывается на упорную Стефани.


— Теперь я жду от тебя ответа, мистер Анкилос. Зачем же всё-таки? — повторяюсь я, смотря в его пасмурно-голубые глаза.


— Ладно, сдаюсь… У меня здесь выступление. Помимо работы в Сан-Хосе, я играю в театре. Это больше увлечение. По документам я там не числюсь, но зарплату мне платят. И я хотел спросить вас, ой, прости, тебя, можно ли мне раздавать объявления о выступлениях в больнице, раньше мне разрешали. Я делаю это незаметно и только внутри кабинетов, на стендах информации. В холлах ничего не весит, — рассказывает парень, смотря на меня с интересом и мольбой в глазах.


Я, конечно же, разрешаю, но только при одном условии: он пригласит меня на свой концерт.


После этого заявления Адам улыбается и снова открывает дипломат. Я вижу как его красивые руки достают из одного отсека небольшую бумажку ярко-зелёного цвета. А потом он кладёт на стол два пригласительных.


— Я предвидел такой ход, — он улыбается, а я не могу оторвать глаз от его губ. Нельзя быть таким красивым… Боже мой! Что же со мной происходит?!


Сейчас я осознаю, что весь вечер смотрю только на него. Даже на Эмбер в палате, несколько минут назад, я так не смотрела. Спасите меня кто-нибудь!


— Спасибо, — говорю я, оторвав от него глаза и просматривая билеты, словно это что-то необычное. Нужно что угодно, чтобы оторваться от него, хотя бы на пять минут.


— Для тебя и твоего жениха, — говорит Даррен, а я не выдерживаю. Он заставляет меня посмотреть на него. До чего ж загадочный тип!


— Я не… Я не в отношениях. У меня нет никого, — отвечаю я и смотрю на реакцию хирурга-танцора.


Брюнет заметно удивляется и снова опускает взгляд на мой живот.


— А, это, — я расстёгиваю пальто одним движением, — это мой ребёнок, всё слишком запутано… Хочешь на него взглянуть? — спрашиваю я, смотря на заинтересованный взгляд мужчины. Он эмоционально меняется, и я вижу на лице шок.


Достаю из кармана фотографии малыша и показываю две карточки.


— Ничего себе он зевает! — повторяет парень фразу моей сестры, и я улыбаюсь. После чего включаю ему видео, он с удивлённым видом смотрит на шевеление моего сокровища.


— А ты чувствуешь его движения? — спрашивает парень, качаю головой в знак отрицания.


— Доктор говорит, что только на последней неделе четвёртого месяца смогу почувствовать, а у меня конец третьего, — отвечаю я и кладу руки на живот.


Он отдаёт мне телефон и я выключаю его. Мужчина в синем костюме облокачивается на спинку скамейки и до сих пор не может прийти в себя. Его глаза застряли на одной точке, и видимо, ему приглянулся какой-то огонёк на дереве.


— Это самое настоящее чудо! Прости, пожалуйста, но мне очень интересно узнать: а отец ребёнка в курсе о том, что у него скоро будет продолжение рода? — задаёт медицинский вопрос наглый парень, и я снова качаю головой.


Я не буду рассказывать ему о моём прошлом. Не хочу, чтобы он знал о том, какая я была ужасная и мстительная. Уж тем более о том, что со мной было в октябре этого года.


— Понятно, это плохо, конечно, если ребёнок живёт без отца, я много видел таких случаев, но это твоё дело, я не могу лезть к тебе в душу, ведь мы совсем ничего не знаем друг о друге, — говорит парень, смотря на меня, и я понимаю, что он хочет познакомиться со мной ближе.


— Да-а… — медлю я, — ну что же. Я подпишу заявление и буду ждать с нетерпением твоего выступления, приглашу сестру на спектакль. Не против? — спрашиваю и смотрю в его глаза. В них виднеется небольшой огонёк горечи и разочарования.


Анкилос кивает, и мы прощаемся около входа в больницу. Сестра слезает с качелей и подбегает ко мне.


— До свидания, мисс Ховард, можно вашу руку? — просит он, и я снова чувствую его губы на моей коже, что вызывает во мне множество мурашек, и я снова покрываюсь краской. Эмбер он одаривает небольшим поклоном, и мы расходимся.


Блондинка начинает расспрашивать меня обо всём, а я не могу отделаться от нашей встречи. Весь вечер мне безумно хотелось прижаться к нему и поцеловать. Может, это играют гормоны беременной женщины, а может, и другое, но я надеюсь, что совсем скоро, что бы это ни было, оно пройдёт бесследно. Прошло не так много времени, после предательства и изнасилования меня в лице моих бывших парней. Я не могу начать новые отношения, не порвав с прошлым раз и навсегда.


— Эй, мечтательная ты моя, — машет рукой около моих глаз девушка, и я прихожу в себя, — что у тебя в руке? — спрашивает она, видимо, смирившись с моим игнором в отношении к её вопросам о парне.


— Это билеты на танцевальное шоу Даррена. Он думал, что у меня есть жених, но я развеяла его мысли. А потом он внаглую докапывался, имею ли я хоть какие-то связи с отцом ребёнка. Он получил ответ и на этот вопрос, — рассказываю я, и Эмбер смотрит на меня с нескрываемым восторгом.


После пересказа всего, что было, и озвучив моё мнение по поводу этого, девушка заметно расстроилась.


— С одной стороны, ты права, но с другой стороны, он же такой сексуальный! У него из хирургички мышцы выпирали наружу. Я боюсь даже представить какой длины у него…


— Эмбе-ер! — кричу я, заливаясь краской, и закрываю дверь в палату.


— Ну, а что, по внешности он смахивает на мексиканца с замашками итальянца. Боже мой, Стефани, не смей динамить этого мужчину, или я тебя буду сильно кусать! Нельзя его упускать! — заканчивает свой ответ сестра стихами, на что я улыбаюсь в полный рот.


Я решаю поработать и, расписавшись в отчётах по больнице Эмбер, отпускаю её домой. Только после этого могу прочитать документацию, которую принёс Даррен. В отчёте о работе Саманты мне не понравилось то, как она разговаривает с подчинёнными, а также срок подачи документов на списание техники и её активность в работе.


Я пишу прямо на листе отчёта:


«Саманту Рейчел Новак нагрузить дополнительной работой в связи с тремя нарушениями. Поручить ей заняться поиском спонсоров и добиться обеспечения нового и дополнительного оборудования в отделения педиатрии и хирургии. Отныне Саманта Новак ездит на все конференции и соревнования по тендерам».


Оставляю этот документ в стопке«Отправить по факсу».


Дальше передо мной лежат характеристики всех сотрудников. Я решаю просмотреть только графы«Образование», «возраст», «навыки работы» и «достижения за время работы».Почти все просмотренные сотрудники соответствуют моим представлениям идеального подчинённого, но в некоторых у меня есть сомнения. И в конце натыкаюсь на Даррена Адама Анкилоса.


— А это интересно, однако, — говорю я, забирая его характеристику в свою больничную кровать. Накрывшись одеялом, включив торшер на стене, я принимаюсь читать озарённую электрическим светом бумагу.


«Даррен Адам Анкилос.

Семейное положение: Не женат.

Возраст: 27 лет.

День рождение: 7 января 1987 года.

Образование: Высшее. Врач-педиатр. Высшее. Хирург-педиатр.

Рабочие навыки: работяга, выкладывается на полную, безумная любовь к чужим детям, профессионал своего дела, ответственен, заботлив, готов к любой работе.


Достижения: за 7 лет работы не одного пререкания. Родители пациентов его боготворят. В 2012 удостоен звания лучшего работника года».

Глазам своим поверить не могу, да он идеальный! Моя сестра в нём видит идеал, мистер Санхез написал о нём хвалебную характеристику… Поразительно, неужели он и впрямь такой? Нет, ну не может быть таких людей. Априори у каждого человека есть хоть один изъян. Я не успокоюсь пока не найду его. Всё! Я поставила перед собой цель и намереваюсь достичь её любой ценой!


***

29 декабря. 14 недель моему золотому ребёночку.


На следующее утро после того как я поставила себе цель, приехала Роза и доложила мне о том, что нашла двоих бухгалтеров, которые подставили своего начальника. Я отдала распоряжение главному врачу уволить этих женщин.


Сегодня мне сделали УЗИ, и после полученных результатов анализов разрешили выйти за пределы больницы. Я отпрашивалась у своего врача на концерт моего нового знакомого.


За прошедшие недели мы общались с Дарреном по Skype и в СМС. Я узнала, что он профессиональный танцор. Танцует с раннего детства. Живёт один в собственном домике, недалеко от больницы. Водит машину, и нет девушки. Последнее мне удалось выяснить благодаря системе под названием«Факт в лоб»:


— Да уж, с таким багажом девушки, наверное, за тобой толпой бегают!


— Возможно, но если я начинаю новые, серьёзные отношения, то я… — делает паузу и смотрит задумчиво. — Не знаю, как объяснить, но если я влюблюсь, я буду настаивать, чтобы девушка была только моей, и добиваться её согласия на свидание любыми путями.


Вот тут я буквально раскрыла рот от услышанного. Он настоящий мужчина…


Новыми событиями я поделилась с Лисой, она моя подруга и должна знать всё. Рассказав о представлении, мы позвали её с собой, чтобы она вживую увидела работника моей новой больницы.


За прошедшие несколько дней я поняла, что до сих пор не могу найти ни одного изъяна. Хотя я не видела, как он ест, не знаю, что он предпочитает. Как ест печенье с невкусным желе и шоколадом. Я многое не знаю, что с ним связано. Но на второй неделе четвёртого месяца я могу с уверенностью сказать, что мне кажется, что я хочу его. Хочу почувствовать его язык, его губы, его наверняка вкусную шею и перецеловать каждый сантиметр на его прессе. Я уже молчу про то, что находиться ниже. Рассказав об этом подруге и сестре, они в два голоса заявили, что во мне заиграли гормоны.


— У моей мамы было то же самое с моим братом в середине четвёртого месяца беременности. Она буквально хотела каждого встречного мужчину. Папа тогда был в командировке, я, если честно, не помню, что её спасло в то время, — рассказывает Лиса, сидя в первом ряду перед сценой.


— Отлично просто, ты мне так помогла! — возникаю я, поправив своё розовое платье. Оно не для беременных, но, натянув чёрный ремень под грудь, мне становится очень удобно. За счёт нескольких слоёв розовой юбки мой живот практически незаметен.


Подол моего платья спадает ниже колен, а чёрный орнамент и узорчатая лямка делает мой наряд немного пошлым. Надеюсь, Даррен оценит моё платье и причёску. Волосы сильно отрасли за два с лишним месяца и теперь больше походят на короткие с длинной чёлкой. Я бы подстриглась, но в моём положении нельзя. Поэтому я просто делаю объём, даже купила себе плойку с разными насадками, чтобы делать волны.


Раздаётся третий звонок, и как-то подозрительно одновременно на мой телефон приходит СМС. Я, шокированная совпадением, достаю смартфон и смотрю на экран.


«От кого: Даррен Анкилос.

Тема: Спектакль.

Кому: Стефани Ховард.

Ты очень красивая, мне очень нравится твоя причёска. Смотри внимательно спектакль. Каждое движение посвящено тебе».


Я выключаю телефон и улыбаюсь во все тридцать два зуба. Веду себя как маленькая девочка, на которую обратил внимание её любимый мальчик. Господи, Стефани, успокойся, мы же не встречаемся, и наверняка я не в его вкусе. Уж он тем более. Когда это мне нравились мексиканцы?


В зале гаснет свет, а дверь бокового входа открывается. Я поворачиваю голову и вижу Кастэра с какой-то девушкой, идущей с ним под руку. Они не замечают меня, а я не могу не смотреть на эту пару.


— Ты тоже это видишь? — спрашивает Эмбер, кивая в сторону блондина с длинными волосами и щетиной. Он похож на рок-музыканта. Овальное небритое лицо, всё такое же подкаченное тело с мешковатым серым костюмом, висящим на нём… Господи, как я могла когда-то любить его?


Я киваю в знак согласия и отворачиваюсь от созерцания того, как эти люди проходят по лестнице вверх.


Занавес открывается, и я вижу декорации старинного дома.


***

Спектакль о том, как девушка знатного сословия имеет звание графини и отправляется в Великобританию по делам государственной важности, в пути она влюбляется в своего слугу, а в Британии ждёт сын друзей её родителей, а то есть богатый и успешный герцог.


Весь спектакль Даррен играл слугу графини и, соответственно, её возлюбленного и пылко влюблённого парня. Он танцевал с ней два танца. Один был похож на балет, только без трико. В танце они договаривались о том, что она смоет с себя весь макияж и предстанет перед герцогом в своей натуральной красоте, которую он так любит. Она сначала сопротивлялась этому, но когда он обиделся и ушёл, девушка вернулась к нему и согласилась исполнить план. И всё это в танце!


Я была просто поражена. Но окончательно меня добил последний танец: после свадьбы они танцевали мужское и женское начало. Теоретически, танец про секс, но они так показали его, будто это искусство, будто величественнее этого процесса нет ничего. Это было так красиво, словно это самое лучшее, что только возможно в этой жизни.


Все аплодировали, а я даже реагировать нормально не могла. Застыла в одном положении от шока.


— Стефани, очнись! К тебе идёт актёр! — говорит Эмбер, и я прихожу в чувство, когда передо мной появляется Анкилос.


Боже мой, что мне говорить? Я даже не знаю, как реагировать…


— Ты большой молодец, Даррен. Стеф, мы пойдём в столовку? — говорит сестра, я остаюсь один на один с тем, кто поверг меня в шок.


Парень стоит передо мной в костюме слуги, а именно в штанах на подтяжках, и поверх мятая рубаха.


— Тебе понравилось? — спрашивает мужчина, подавая мне руки и помогая встать с кресла.


Я встаю слишком близко к нему, и мне становится немного неловко.


— Мне очень понравилось, как ты танцевал. Особенно второй танец, — говорю я, смотря в пол и покрываясь краской.


— Очень хорошо! Предлагаю отметить мою премьеру. Как насчёт свидания сегодня вечером? — Он очень уверен, и тут я окунаюсь в прошлое.


Вспоминаю, как по Skype парень сказал мне о том, что, если ему кто-либо понравится, он будет добиваться её согласия на первое свидание…


Боже…

Глава 7

Поцелуи меняют!***


Что же делать-то, неужели это происходит?! Почему именно я? Почему не Эмбер, она же не беременна и намного красивее меня. У меня лицо треугольное, хоть и выглядит вполне нормальным анфас. Но сейчас не о моём лице речь.


Боже, я не могу понять, что во мне такого? Мы же не настолько близко знакомы, да и характер у меня не из лучших… Боже, нет, я так не могу…


— Можно, я подумаю? — задаю я странный вопрос кудрявому брюнету, который стоит напротив меня и смотрит так, будто я любовь всей его жизни.


— Можно, конечно, тогда я позвоню тебе около восьми вечера? — спрашивает парень, а я смотрю на свои наручные часы. Времени у меня всего час, чтобы принять решение.


Я киваю и спешно покидаю зал театра, где около входа меня встречают девочки. Я продолжаю безумно дышать, и у меня трясутся руки. Девочки видят мою реакцию и, забыв о еде, помогают мне прийти в себя. Я достаю из сумочки витамины и выпиваю должное количество. Лиса делает массаж, а сестра приводит в порядок мое лицо.


— Всё, я спокойна, — говорю я, и Эмбер сажает меня на стул около дверей зала. Алиса даёт мне булочку и машет перед моим лицом веером, чтобы я восстановилась.

Я рассказываю всё, что произошло, после чего слышу радостный вопль Эмбер и вижу её руки, высоко поднятые к небу.


— Я надеюсь, ты согласилась? — подозрительно смотрит она на меня, а я виновато гляжу в пол. — Нет, быть этого не может! Ты что, отказала ему?


Я поворачиваю голову в разные стороны.


— Нет, просто попросила подумать. Он позвонит в восемь часов вечера, — говорю я и вижу в глазах сестры лучик надежды. Она продолжает причитать, что нельзя упасть такого парня, а я не могу не думать о том, что пережила не так давно. К тому же мой бывший парень только недавно прошел мимо меня. Ещё Орланда не хватает для полного веселья.


Внутри меня растёт и развивается новая жизнь. Мой живот не становится меньше, совсем скоро талии совершенно не будет. Я превращусь в один большой колобок. Кто будет любить меня такую? Вот именно — никто. Внутри меня развивается напоминание. Кто бы это ни был, я буду знать, что ребенок связан с моим прошлым и так или иначе, но будет напоминать о том, что происходило со мной в сентябре и летом этого года.


Я люблю своего малыша, и, конечно, он будет только моим и ничьим больше. Сейчас только он главное в моей жизни.


Я должна построить свою карьеру и уладить дела больницы, собрать доход по всем клиникам и сделать перепланировку в гостевой комнате, ещё нужно купить много вещей для малыша. Он будет расти, и, соответственно, будет меняться гардероб. Помимо вещей, нужно много других предметов.


Учёба занимает все основное время. Даже работа у меня идёт во второй половине дня. Любовь и отношения сейчас будут лишними. Я не говорю, что Даррен мне не нравится, просто на него, скорее всего, у меня не будет времени, да и кому понравится, что тебе уделяют меньше времени?


Прошло больше двух месяцев с того дня, как меня изнасиловали два дорогих мне человека. Если я заговорю с одним из них, я не знаю, что со мной произойдёт. Но хорошего точно ничего из этого не выйдет.


Я очень любила Кастэра, тогда он не был похож на рок-музыканта, меня привлекало в нём практически всё. За исключением единственного минуса — он не любил ходить на свидания. Но вместо этого шикарно ухаживал за мной, дарил множество подарков, которые я в итоге выбросила. Но факт того, что при каждой нашей встрече в моей груди сильно кололо, я чувствовала, что нужна ему. Это было непередаваемое ощущение. То же самое я получала от Орланда. Когда-то давно это было частью моей жизни.


Но всё рано или поздно заканчивается.


— Я решил навестить вас, — раздаётся за моей дверью. За час мы доехали до дома, по пути отвезли Лису в её частный дом. Сейчас, лёжа на кровати, я решила отказать ему. Я не готова к серьёзным отношениям.


Я подхожу к двери и решаю подслушать.


— Привет, Даррен, заходи, позвать Стеф? — спрашивает сестра, и я все внимательнее прислушиваюсь.


— Думаю, она сама скоро выйдет. Лучше расскажи мне, что она тебе говорила обо мне? — Хитрый какой. А этот парень непростой фрукт.


— Ты ей очень нравишься, и её к тебе сильно влечёт. Ну, знаешь, четвёртый месяц беременности. Три месяца её никто не… Ну, ты понял, ты с этим поаккуратнее, — даёт наставление сестра и явно наливает ему чай, судья по грохоту фарфоровых чашек.


— Она мне очень нравится, Эмбер. Мне только одна девушка так сильно нравилась. Очень давно. А потом она погибла в авиакатастрофе. Я не мог долгое время оправиться. — Анкилос делает длинную паузу и отпивает из чашки. Слышимость просто грандиозная. — А потом я устроился на работу и решил с головой уйти в педиатрию, пока не встретил её. Мне кажется, это судьба. Я не могу не думать о твоей сестре, — говорит он и снова принимается за чай.


Боже мой! Я же не знала, что у него такое прошлое… Ну, и что же сейчас делать?


— Я понимаю тебя, Дар, просто ты тоже пойми. Моя сестра беременна, и произошло это далеко не лучшим образом. У неё очень плохое прошлое, — тут я не выдерживаю и решаю выйти к ним в кухню-гостиную. Эти два помещения у нас совмещены в одно.


— Эмбер, можно с тобой поговорить? — спрашиваю я, и тут же на меня обращают внимания все четыре глаза, два из которых принадлежат мужчине. Они моментально увеличиваются, и только сейчас я осознаю, что вышла в одном лифчике и спортивных штанах. Я хотела надеть топ, но приход кудрявого парня меня отвлёк.


— Ой, прости, я как-то совсем забыла про топ, — стесняюсь я, но закрываться уже нет смысла, так как Эмбер загородила меня.


— Ничего страшного, так даже лучше.


О-о-о, да он пошляк! Интересно, в каком виде… Насколько я знаю, есть много вариаций их классификаций. Хотя его можно понять. У меня растёт грудь в связи с будущим кормлением ребёнка. Каждому нормальному парню хотелось бы посмотреть на такую грудь. Знали бы они, как это ещё и больно.


— О чём ты хотела поговорить, мисс, внезапно забывшая надеть топ?! — спрашивает сестра и берёт в руки вторую часть моего белого тренировочного костюма.


Я надеваю вещь и смотрю на сестру.


— Эмбер, можно попросить тебя не говорить ему о моем прошлом. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я использовала парней, а потом они меня изнасиловали, и от одного я забеременела. Он может подумать, что я поступлю с ним точно так же, а я этого не хочу. И вообще я решила отказать ему в свидании, — говорю я, и поднимаю глаза на красивого парня, стоящего за дверью в костюме. Он смотрит на меня так, словно я его обидела.


— Даррен, что ты слышал? — спрашиваю я, и тот говорит только о том, что случайно услышал про свидание.


— Прости, пожалуйста, меня, — смотрю в его потемневшие глаза, и осознаю, как ему больно. Но, к сожалению, ничего, кроме объятий, не могу себе позволить.


Я подхожу к нему и обнимаю его за шею. Он кладет руки на мою талию, а потом мы отстраняемся. Наши носы находятся очень близко друг к другу, а губы так и манят.


Первым не выдерживает он, и я чувствую его сладкие губы с привкусом мятного чая. Он перекладывает свои руки на мою шею, и я слышу, как Эмбер уходит из комнаты, чуть ли не подпрыгивая от радости. Парень переходит в наступление, когда понимает, что я не хочу отрываться от него. Он проникает в мой рот, и наши языки сливаются в страстном соитии; я не могу больше сдерживаться, и из меня доносится протяжный стон, а парень меняет положение своей головы. Он прижимается ко мне всё ближе, что я могу почувствовать его эрекцию.


Мы отстраняемся и тяжело дышим.


— Боже, как же я хочу тебя, — говорит парень ничего не стесняясь. Что самое ужасное, я полностью с ним солидарна. После этого поцелуя я еле себя сдерживаю.


«Гормоны, успокойтесь быстро!» — командую я и смотрю парню в глаза.


— Почему ты не хочешь пойти со мной на свидание? Я, лично, сейчас вижу обратный эффект, — говорит голубоглазый брюнет, и я понимаю, что сил сопротивляться больше нет. Я не смогу устоять перед таким напором. Но я буду держаться отстранено, чтобы он не подумал, что мной вот так вот просто можно завладеть.


— Закажи столик на девять. Мне нужно приготовиться, а тебе кое-что сделать, чтобы вот этого не было, — я отхожу от него и смотрю на его стоячего монстра.


Парень выбегает из помещения, и я слышу шаги сестры, только она не в мою комнату идет. Интересно, что она собирается делать.


Я же надеваю своё синее платье с белым ремешком под грудь, на ноги — красивые кеды и завершаю все это дело ожерельем и браслетом. Приглаживаю своё мини-каре в культурную причёску и пытаюсь отделаться от привкуса этого страстного мужчины. Боже, мне нужно держаться, чтобы не потерять контроль над собой и не натворить глупостей.


— Я заказал столик во французском ресторане. И сделал небольшой сюрприз, — говорит парень, смотря на меня возбуждённым взглядом. А я лишь гляжу на сестру. Она говорит, что ничего страшного не произошло. Я верю ей и поворачиваюсь в сторону двери. Надев ветровку и застегнув её на молнию, я понимаю, что она выше моей пятой точки. А платье чуть доходит до колена. Вот же будет хорошее испытание для моего подчинённого!


Мы выходим на улицу, парень открывает дверь такси, и садимся вместе на заднее кресло. Адам говорит адрес, а я лишь сижу и пытаюсь прикрыть свои голые ноги. Парень замечает это и снова начинает нервничать. Я лишь улыбаюсь и понимаю, что сегодня самый весёлый день в году. Смотреть на то, как парни мучаются от возбуждения — самое весёлое занятие.


Мы быстро доезжаем, Адам платит за дорогу и, взяв меня за руку, ведёт в помещение.


Мы окунаемся в пространство света, музыки и удобных кресел, что самое странное для прибрежного ресторана.


— Здравствуйте, мисс Ховард и мистер Анкилос. Ваш столик свободен. Пройдёмте за мной, — просит администратор ресторана, и мы, поздоровавшись, проходим в центр зала и садимся на мягкий угловой диванчик бежевого цвета. Мне кажется, это снова какая-то подстава. Ибо мы можем подсесть ближе и целоваться сколько захотим. Народа в ресторане нет, а значит, никто не пожалуется на непристойное поведение.


Но пока между нами дистанция. Парень заказывает мясное рагу с рисом и яблочный сок. Я оцениваю его заботу обо мне. Мне нельзя пить, поэтому он заказал напиток, который ближе всего походит на шампанское. Я же решаю съесть спагетти с соусом и фрикадельками, а на второе — два бутерброда с икрой и апельсиновый сок. У нас забирают папки с меню и говорят через сколько примерно будет готов наш заказ. Мы сидим в ожидании и смотрим на то, как нам расставляют тарелки и приборы.


Когда официантка уходит, мы понимаем, что наконец-то можем поговорить.


— Даррен, я хочу попросить тебя не быть таким уверенным, что ты получишь меня так просто. Я не могу так быстро начать новые отношения. Да, у меня не очень хорошее прошлое, но с ним я хочу покончить раз и навсегда.


— Извини, но можно спросить: ты собираешься контактировать с отцом ребёнка после родов? — делает вопрос, и я мотаю головой в разные стороны. Как не хотела, так и не буду.


— Почему? — неуёмный мужчина… С одной стороны, это хорошо, но с другой — начинает уже сильно надоедать.


— Потому что… Я не знаю, кто его отец! — вылетает у меня первое, что пришло на ум, и я понимаю, что совершаю ошибку.


— ЭКО-беременность? — снова вопросы… Это уже перебор. Я лишь только киваю, не хочу отвечать, но понимаю, что нужно. — Не волнуйся, это не преступление, всякое бывает, — говорит он, и я понимаю, что нужно отвлечься.


Я первая пододвигаюсь ближе, а потом это делает он. И снова я чувствую его губы на своих. Снова этот поцелуй. Его губы скоро сведут меня с ума и ведь даже останутся совершенно безнаказанными.


Анкилос продолжает целовать меня, а его руки спускаются всё ниже. Я снова чувствую его язык. Господи, почему он такой вкусный?


Даррен спускает руку под мое платье на ноге, и я снова чувствую это возбуждение. Все то же самое, что и дома. Только на этот раз он заходит дальше, и я чувствую, как его пальцы цепляются за мои трусики.


— Кхм-кхм. Ваш ужин, — говорит девушка и ставит нашу еду на стол.

Мы отвлекается, а я мысленно благодарю официантку. Она одним своим присутствием прекратила то, что могло бы закончиться очень плохо.


Мы принимаемся за еду. Спагетти на редкость очень вкусные. Мясные шарики очень хорошо проварены.


Мы едим и смотрим друг на друга. Я подмечаю, что Даррен Адам Анкилос очень эротично ест: либо он это делает специально, либо я уже свихнулась и помешалась на сексе.


— Ой, Стефани, я хотел сказать, что твоя сестра пригласила нас послезавтра отмечать Новый год. Надеюсь, ты не против? — спрашивает до боли симпатичный парень, и я настораживаюсь.


— Нас? — не понимаю я. Мне даже перехотелось есть.


— Да что же такое с моей памятью? Просто беда какая-то. Нас — это меня и моего лучшего друга, я показал фото Эмбер, и он сильно понравился ей. Она сказала, что это эпидемия какая-то, ну, или чистое совпадение. Так ты не против? — спрашивает во второй раз безумно манящий парень.


Я лишь говорю, что только «за» и смотрю в свою тарелку.


Я убью свою сестру. Я точно её покалечу как-нибудь ночью, причем возьму самую тяжёлую подушку.


Вечер заканчивается ещё одним поцелуем. Только уже около лифта в «Millennium tower» парень снова разжигает во мне пламя. А я не могу не улыбаться. Ведь он подарил мне ароматизированную вазу с искусственными лакированными лепестками разных роз. Запах из этой прекрасной стеклянной вазы будет стоять очень долго. А пахнет из неё ничем иным, как самыми натуральными розами. Я готова была заняться с ним сексом прямо в том магазине, где он оставил меня стоять с завязанными глазами, причём не на кассе магазина, а около эскалатора. Зато я попрактиковалась в распознавании запахов.


Понятия не имею, как он узнал об этом, но мне кажется, что с ним я забываю обо всем плохом! Поверить не могу, но я счастлива!

Глава 8

Новый год или новый парень?***


Тридцатое декабря можно назвать только одним словом — кухня! Половину дня мы бегали по магазинам и скупали все, что нужно для новогоднего стола, а потом столько же готовили закуски. Тем временем мальчики в нашем доме собирали ёлку и делали перестановку в зале, чтобы эта громадина влезла в угол.


Знакомство Эйдена с моей сестрой вышло очень весёлым, он принёс её любимый торт, а встретились они в холле нашего небоскрёба. Он отвлёкся и получилось так, что Эмбер угодила лицом в тот самый торт. Не понимаю, зачем шатен нёс его открытым? Парень очень сильно смахивает на ярлык «Красавец-футболист, капитан команды с супер фигурой».


Насколько я успела узнать, он занимается футболом со времён средней школы. Но теперь это только лишь редкое увлечение, так как он работает адвокатом. Интересный расклад получается — адвокат секс-символ. Ну что же, Эмбер как раз такие нравятся. Они быстро нашли общий язык, так как моя сестра много работает с документами, а человек, который знает про нарушения всё, может пригодиться.


Сегодня последний вечер года — 31 декабря. Мы закончили оформление последней комнаты в нашем доме, а именно библиотеки, и сейчас решили хотя бы немного отдохнуть за просмотром старого доброго фильма — «Один дома».


— Я бы никогда в жизни не оставила своего ребёнка одного дома, — говорю я и смотрю в телевизор. Даррен настраивает чёткость с поднятой пятой точкой, встав в позе рака. И это меня страшно заводит. К тому же он в майке с надписью «87» на спине. То есть его накаченные руки очень хорошо видны.


— Когда у тебя УЗИ по рассмотрению пола ребёнка? — спрашивает сестра.


— В феврале, — отвечаю очень сдержанно. Она смотрит, куда у меня направлен взгляд, и всё понимает.


За эти два дня я просто взвыла. Я начинаю возбуждаться даже от обычной вазы. Я даже на сестру наорала из-за того, что она ходит в слишком сексуальнойпижаме по дому. Девушка носит только такие пижамы, которые идут со штанами в комплекте. Это просто ужасно. Меня возбуждает совершенно всё! А самое страшное — я решила отдалиться от Даррена.


В тот вечер я соврала ему, а наутро поняла, что не заслужила его сюрприз. Даже дружба не должна строится на вранье и обмане. Да, после того как подружились, такое возможно, и то не всегда! А я начала врать с самого начала.


Поэтому я стараюсь всё держать под контролем и вести себя как можно холоднее по отношению к Анкилосу. Я и раньше вела себя так, не могла подпустить его ближе, но тот вечер после выступления свёл меня с ума окончательно. Теперь я снова продолжаю эту игру, и она успешно длится уже второй день. Я не отвечаю на его наглые и нетактичные вопросы. Кстати, это два минуса, которые я у него нашла.


Мне кажется, что нельзя еле знакомого человека расспрашивать о том, о чём он предпочитает забыть. Он всегда и везде ведёт себя культурно. Это хоть и правильно, но до жути раздражает. И — что самое странное — он ест отвратительные печенья с желе в шоколаде, целиком! Не отделяет друг от друга, как все нормальные люди, а ест целиком! Я просто была поражена этому факту. А ещё я узнала, что он хотел бы удочерить ребёнка, ну, или усыновить, ему не важно, кого именно.


Адам, правда, не сказал чьего именно ребёнка, но факт остаётся фактом. Этот парень для меня — закрытая книга, и что он выкинет в следующий раз, остаётся загадкой.


Фильм проходит на одном дыхании. Вот уже на мальчика орут из-за того, что он потратил все деньги, как вдруг в нашу квартиру стучится кто-то. Я хочу встать, но сестра не позволяет мне. Блондинка первой добегает до двери, а я глажу свой живот, сидя на подушке.


— Здравствуйте, вы к кому, Санта-Клаус? — спрашивает девушка с синими глазами, и я оборачиваюсь, заметив мужчину в костюме вымышленного героя.


— О, это ко мне! — восторженно говорит парень, и мы смотрим, как мужчины перетаскивают три больших подарка в сторону ёлки.


— Даррен заказал подарки? Интересно, что же он мне подарит… Мне уже не терпится, — топаю ногами и понимаю, что веду себя как ребёнок.


— Давайте садиться за стол. Время уже! — говорит старшая Ховард и смотрит на свои часы.


Я, вставая с дивана, иду переодеваться в свою комнату. Мальчики продеваются в гостевой комнате, после чего идут накрывать на стол. А мы с сестрой заходим в ванную и делаем макияж. Я решила встретить 2015 год в конфетном платье: оно нежно-жёлтого, а от груди идут крапинки красного цвета. Рукава три четверти из нежной летящей ткани.


Ирина помогает мне надеть жёлтые балетки. А я уже заканчиваю причёску. Мои глаза подчёркивает чёрная тушь и кремово-коричневый карандаш для глаз. Я наношу тонкий слой красной помады и помогаю теперь сестре с её платьем крабового цвета. Оно очень красивое и больше подойдет для свадьбы, но и на Новый год тоже сгодится, особенно для прогулки на катере. Мне проболтался Даррен, что Эйден хочет прокатить Эмбер на своей яхте. Только моя сестра об этом ничего знать не должна.


Мы заканчиваем приготовления и выходим в трапезную зону гостиной. Мальчики уже всё накрыли, и мы видим, как они зажигают свечи.


— Даррен, смотри! — толкает друга Эйден, и я замечаю взгляд голубых глаз на себе. Парень открывает рот, а через минуту его пальцы начинают гореть в пламени свечи.


— Аккуратнее! — кричу я и отнимаю свечу от его пальцев. Он айкает и идёт отмывать ожоги.


— Боже, какая же ты красивая… У меня просто нет слов. Так бы и съел эту конфету, — говорит брюнет и вытирает пальцы. Я замечаю, что он в синей рубашке и в зелёном галстуке. Штаны у него тоже синие, а ремень — зелёный. Интересное сочетание.


— Эмбер, на тебя можно прямо сейчас возбудить уголовное дело. За превышение уровня сексуальности и сахара в крови вашего тайного воздыхателя! — говорит Эйден и кланяется перед старшей сестрой. Ховард смущается и, краснея, благодарит.


— Вот так надо делать комплименты, салага! — издевается короткостриженный приятель моего скромного работника медицинского центра.


Приходит время загадывать желания и сжигать бумажки с ними на специальном блюде. Моё сгорает ровно в 00:00, прямо секунда в секунду. Даже, наверное, раньше на секунду сгорело. Я загадала начать новую жизнь. Без слёз, разочарований, без всего плохого, хочу нормальной жизни и перестать уже быть такой, какая я была. Это всё входит в три слова, неписаные на бумаге.


Мы начинаем есть прошлогоднюю еду, и вдруг я понимаю, что забыла положить подарки под ёлку. Набрав в рот побольше еды, я иду в свою комнату.


— Ребята, я забыла положить подарки под ёлку, но всё равно. Эмбер, я помню, как ты хотела провести в СПА-салоне целые сутки. Теперь твоя мечта осуществляется! Тебе нужно только написать отгул за свой счёт, — я протягиваю упакованную карточку подарочного сертификата на четыре персоны. Она его разворачивает, и я решаю добавить: — Ах да, забыла. Я иду с тобой! И ещё два человека. Я беру с собой Лису, а ты можешь взять свою помощницу. Я знаю, что вы с ней очень хорошо общаетесь, заодно и я с ней подружусь.


Сестра обнимает меня, целует во все щёки и убегает под ёлку.


— А это тебе, Даррен, — таинственно говорю я, и когда он начинает смотреть подарок, я продолжаю: — Повышение до моего зама и прибавка к зарплате, и ещё золотой органайзер с перьевой ручкой, чтобы не забывал ничего. И ещё, Эмбер, тебе тоже повышение, но, прости, только зарплаты. Скажи спасибо Розе, она очень быстро ищет спонсоров, и многие из них дают деньги! — я решаю отпить сока, а то сильно пересыхает в горле. — И, наконец, тебе, Эйден, извини, но тебя я практически не знаю, поэтому только абонемент в бильярдную, там есть ещё боулинг и настольный футбол, он на два лица и действует целый год. Ходи не хочу. Всё оплачено, кроме бара и ресторана, — заканчиваю я и сажусь на стул.


Дарен обнимает меня и благодарит за подарки. Говорит, что будет благодарен вечно.


— На самом деле от операций тебя никто не освобождает, — говорю я, и мы отстраняемся. Он улыбается и смотрит на мою сестру.


— Стефани, я помню твои возгласы в сотовом магазине, о супердорогом телефоне, который тебе понравился. В твоём подарке тот самый телефон и несколько чехольчиков на него. Даррену я бы хотела подарить побольше настойчивости и терпения, но этого, увы, не купить, поэтому, зная про твой подарок от моей младшей сестрёнки, я тебе дарю незаполненную путёвку в три страны: Италию, Германию и Францию. Она на три персоны. Только попробуй взять кого-нибудь, кроме моей сестры и её ребёнка. Вы можете изменить количество лиц, но только на убывание, я же не знаю, когда вы полетите. Учти, парень, билеты в первый класс, полный пансион, как говорится, в фешенебельный отель. И если что-нибудь с ней случиться, я подам на тебя в суд. И заставлю Эйдена проиграть это дело, — угрожает девушка и отдаёт подарок, даже я испугалась… Своему красавцу она подарила золотые часы и запонки с держателем на костюм, так как тоже мало что знала о нём.


После Сестры подарки пошел дарить Даррен, и первый подарил мне. На большом прямоугольнике было написано мое имя. Сам мужчина сказал, что, открыв его, я всё пойму. Если честно, он меня немного напугал, но я всё же разорвала упаковку и с трудом сняла крышку. В большой коробке лежали самые редкие, самые красивые, самые одурманивающие ледяные розы. Я начинаю реветь, сидя на своём стуле во главе стола. Боже, я поверить не могу, что он это сделал! Это невозможно!


— Как ты достал «Dijon»? * — спрашиваю я сквозь слёзы.


У нас не выращивают его, только если в некоторых местах, но там обычные бутоны.


— Ну, на самом деле это было не особо трудно. У меня много связей, за шесть лет исколесил полпланеты в командировках. Договорился с нужными людьми. Цветок доставили в целости и сохранности с дырочками по всем сторонам, чтобы солнце проходило. Тебе не тяжело держать? Горшок-то тяжёлый.


Заботится он обо мне. Я отдаю коробку и смотрю на сестру.


— Эмбер Ирина Ховард, как он узнал о «Dijon»? — сестра виновато смотрит в пол.


— Да что здесь такого-то? Это же просто цветок! — не выдерживает Эйден, и мы все смотрим на него с удивлением.


Я вытираю глаза и смотрю на нарядного Эйдена Поларда, а потом на человека, который только что выполнил мечту всей моей жизни!


— Я люблю такие цветы. Это для меня что-то типа наркотика. У меня есть собственный завод недалеко от центра города, в котором я произвожу свою линию парфюма, и я отправляю туда еженедельно несколько тонн лепестков роз. Разные сорта, разные по цвету. Но моей мечтой долгие годы были именно эти розы. Я мечтала достать ледяные розы. Сорт «Dijon», самый редкий во всём мире. Но достать бело-синие розы просто нереально! Они самые уникальные. Я даже сама ещё не знаю, где они растут, а Даррен узнал… Боже, как же я тебе благодарна! — я обнимаю мужчину, а он отвечает взаимностью.


— Прости, что рассказала ему твою тайну. Я считаю нормальными твоё помешательство на розах. Мы все в чём-то странные. Просто мне чертовски надоело бегать к тебе каждую ночь, когда у тебя случаются приступы и постоянное волнение. Я не могу смотреть, как ты мучаешься. Мне хватает твоей беременности, — говорит сестра пламенную речь. — А Даррен, мне кажется, справится с ролью твоего защитника, к тому же достаточно посмотреть в твои глаза, когда я задаю вопрос, связанный с ним, и я всё понимаю, — говорит она, я начинаю плакать ещё сильнее. У меня самая лучшая сестра.


Я зарываюсь в груди Даррена, и только когда вдоволь наревелась, я отстраняюсь.


— Боже, прости, я испачкала тебе рубашку! — ужасаюсь я от большого мокрого пятна. Вытираю слёзы руками и прихожу в порядок.


— О, да ладно, ничего страшного, у меня есть ещё одна, — говорит парень, снимает рубашку, и я вижу его рельефный пресс. О. Мой. Бог!


— Всё, я так больше не могу, — я накидываюсь на парня с диким и страстным поцелуем. Это первый случай, когда я сдаюсь. — Возьми меня, пожалуйста! — прошу я, и мы выходим из кухни и двигаемся в сторону моей комнаты.


Парень закрывает дверь за нами, одновременно целуя меня. Я уже в сотый раз сгораю от возбуждения. Я не знаю, как ещё это прекратить. Меня доконало возбуждаться от всего подряд. Я запускаю свою пятерню в его волосы и оттягиваю их. Как же я давно этого хотела. Адам снимает с меня платье, расстегнув молнию, и я чувствую, как оно спадает с меня, огибая мой беременный живот. Он уже сильно заметен, и я начинаю волноваться за малыша.


Анкилос отрывается от меня и целует мою шею, касаясь её своим языком; я вскидываю голову вверх, ощущаю своё возбуждение ещё больше. Он улыбается и берёт меня на руки. Я остаюсь в одном нижнем белье.


Даррен кладёт меня на кровать и снимает с себя всю нижнюю часть. К сожалению, из-за высоты кровати я не вижу самого интересного. Он нависает надо мной сверху, продолжает целовать меня, переходит всё ниже и ниже, расстёгивает мой лифчик и перед ним оголяется моя грудь.


— Какая же ты красивая, я схожу с ума от тебя! — раздаёт комплименты парень, после того как он доводит меня, лаская мою грудь, и я становлюсь полностью мокрая внизу.


Из меня вырывается стон нетерпения, а парень даже не собирается реагировать на мои мольбы. Он проводит носом по моему животу, опаляя его горячим дыханием, от таких мук я только начинаю извиваться под ним, и совсем скоро моему терпению придёт конец.


— Прости меня, пожалуйста, родной ты наш, но я не могу сдержаться, к тому же твоя мама просит! — восклицает парень, сваливая часть вины на меня. Я улыбаюсь от этой фразы и начинаю нервно стонать, когда его руки спускаются к моим трусикам. Он вдыхает полной грудью и закрывает глаза.


— Я убедился! Ты самая сладкая девушка, которая у меня была за всю мою жизнь! — он отбрасывает мои трусы в сторону, и я чувствую, как кудрявый парень поднимается к моему лицу. Через несколько секунд я ощущаю его орган, который трётся о мои половые губы.


— Если ты сейчас же не войдёшь в меня, я тебя уволю, честное слово! — угрожаю я, схватившись за его шею.


Даррен улыбается, и я чувствую его губы на своих снова. Я готова сделать всё что угодно, чтобы иметь возможность ещё раз их ощутить.


Парень ставит руку напротив моего правого уха, а другой помогает себе внизу. Через несколько секунд я чувствую, как его орган входит в моё вагинальное отверстие. Я стараюсь выгибаться, получая удовольствие от происходящего.


Парень двигается во мне, понемногу наслаждаясь движениями.


— В-войди в меня на п-полн-ную длину, п-пожалуйста! — молю я, прижимаясь к нему.


Горячий парень со смуглой кожей выполняет мою просьбу, и я чувствую, как его ствол входит в меня всё глубже и глубже. Ещё немного, и он достанет до конца.


Адам останавливается, я сжимаю свой таз, он полностью меня заполняет и продолжает действия в зажатом состоянии.


***

Через несколько минут понимаю, я не могу терпеть эти мучения. Парень ласкает мой загривок на затылке, оставляет засосы на шее и двигается всё быстрее и быстрее. Я уже исцарапала всю его спину, хотя по моим меркам одна маленькая царапинка — уже целая рана размером во всю спину. Решаю переместить руки с его талии на пятую точку.


— Боже, любимая! — кричит он, отрываясь от меня, а я еле слышу, что происходит. Больше не в силах сдерживать свой оргазм, издаю стон, и меня накрывает волной наслаждения. Я сжимаю пятую точку Даррена Анкилоса и чувствую, как внизу становится горячо.


— Боже, всё! Я больше не могу сдерживаться! — говорит он и переходит на быстрые толчки, а голова парня поднимается всё выше. Дарен опирается на локти, мой живот соприкасается с прессом парня, и я хватаюсь за края кровати, внизу его член заполняет каждый миллиметр моего входа, а я решаю сжать его в своих тисках.


— Стефани-и-и. Боже. Я. Сейчас. Кончу. Сейчас… Сейчас!.. — кричит он, и на сильном толчке я чувствую его жидкость внутри моей вагины. Парень продолжает двигаться, опираясь на меня всем телом, но не лежит на мне, а я дышу как сумасшедшая и ощущаю его дыхание, когда он опускает голову и целует меня в нетронутую часть шеи. Внезапно я чувствую, как меня снова накрывает волной безумного наслаждения, и я случайно рву простынь, на которой лежу.


В комнате слышны шлепки наших бёдер и хлюпающие звуки последствий наслаждения. Дарен останавливается, когда всё его семя выливается в меня без остатка. Я чувствую его бешеное дыхание и точно так же дышу в ответ.


Брюнет целует меня в губы, и наши языки сплетаются вместе, — не хочу разрывать этот всплеск безумия. Но через несколько мгновений я понимаю, что моим лёгким срочно требуется кислород.


Мы отрываемся друг от друга во всех отношениях. Парень ложится рядом на мою кровать, весь потный и до сумасшествия вкусный. Внизу всё пульсирует и приятно тянет.


— У тебя живот не болит? — спрашивает Даррен, смотря на меня.


Я отрицательно мотаю головой, и это полнейшая правда. Это поразительно — он и вправду не болит. Раньше от такого во сне он разрывался от боли, а сейчас я совершенно ничего не чувствую.


Я кладу руки на живот и пытаюсь восстановить дыхание. Но как только ладонь касается моего живота, я чувствую, что внутри кто-то шевельнулся. Да так сильно! Я распахиваю широко глаза как только могу. Моё удивление просто зашкаливает!


— О боже, я снова его чувствую! — удивлённо восклицаю я, садясь на кровати. Я подтягиваюсь к подголовнику кровати и сажусь с опорой на подушку.


— Боже мой, неужели! Дай потрогать, пожалуйста! — я отнимаю одну руку и чувствую, как внутри моего живота кто-то резко пинает меня. Голубоглазый мужчина так же одёргивает руку.


— Ну прости меня, хороший ты наш малыш или малышка, просто у мамы сейчас играют гормоны, она не смогла справиться с ними и попросила меня помочь, а по-другому я не мог этого сделать, потому что очень сильно люблю твою мамочку, — объясняет парень ситуацию моему ребёнку и целует сначала мой живот, просит прощения и смотрит на меня влюблёнными глазами.


После этого мы целуемся, а я снова чувствую пинок. На моём лице отражается гримаса боли, и я смотрю на живот.


— Знаешь, по-моему, у тебя мальчик. Так дубасить только мы можем. Защищает свою мамочку, — я улыбаюсь его догадке и отстраняюсь от него.


— Ну почему же. Если девочке что-то не нравится, она способна на многое. Не только дать в ладонь через живот мамы, — мы смеёмся, и я вижу, как Даррен встаёт с кровати и, надев трусы, идёт куда-то…


— Ты куда?


— В ванную, если хочешь — присоединяйся. Твоя напротив твоей комнаты, верно? — задаёт он вопрос, и я киваю. После чего до меня доходит, что я хочу это увидеть. Я с трудом передвигаю ногами, так как они затекли и немного болят, но ходить я смогу. Напялив на себя одеяло, я направляюсь в свою ванную комнату.


Закрыв дверь на замок, я поворачиваю голову в сторону сплошных дверей ванны, у многих есть такие. Вместо шторы, я заказала мозаичные створки, как на душевой кабине. Сбрасываю одеяло и просовываю накрашенные ноготки в прорезь для того, чтобы открыть дверь.


— Всё же решила зайти ко мне, — говорит он, отключая подачу воды. Я улыбаюсь и захожу к нему с помощью лесенки, так как поднимать ноги на такую высоту мне уже нельзя. Я хотела было переставить лестницу в ванную, но не успела. Крепкие руки брюнета помогают мне, и я оказываюсь в ванной. Когда он выпрямляется, я замечаю длину его инструмента.

Однако очень даже прилично, стоит заметить…


— Что, не подхожу? — улыбается он, а я смущённо краснею, отворачиваясь от него.


— Если бы не подходил, я бы не получила оргазм два раза, — после этой фразы я беру лейку и начинаю мыться, держа её правой рукой. Но через несколько минут я лишаюсь данного прибора.


— Мне кажется, будет намного удобнее, если это будет вот так, — эротично говорит парень и встаёт сзади меня. Я чувствую, как он прижимается ко мне, взяв лейку, моет меня спереди.


Да уж, вынуждена признать, что это ещё и приятно. Странно, но это ощущение у меня впервые. Ни с кем из своих парней я не чувствовала такого. Внезапно я решаю, что хочу попробовать этого мужчину на вкус!


Отбираю у него душ и вешаю его на стену, убавляя напор. После чего обнимаю горячего парня, и мои руки вновь массируют его волосы, только теперь они мокрые. Переходя с губ на шею, я чувствую его запах и получаю колоссальное удовольствие. Парень начинает выть, когда я спускаюсь на колени и целую его пресс, спускаясь всё ниже.

Мои губы на его сладкой дорожке ведущей к органу, который уже давно стоит по стойке смирно. Я решаю взять его в руки и помассировать. Парень вжимается в поручень, с помощью которого я встаю из ванной. После продолжительных движений рукой я удовлетворяю свою потребность и пробую языком кончик его головки.


— Чёрт подери! Боже! — ругается щетинистый парень, я не растягиваю удовольствие и беру его в рот.


***

Через несколько продолжительных движений я ускоряюсь, а парень вовсю стонет и сильно сжимает поручень.


— Боже, Стефани, я не могу больше терпеть… Я сейчас… Боже-е-е! — снова кричит парень, расслабившись, а я вижу, как его предстательная железа начинает двигаться, ощущаю в своём рту его жидкость. Парень выливает её в меня, а я вынуждена сглотнуть. По вкусу напоминает мускатный орех. Хотя я могу заблуждаться, ведь у всех мужчин жидкость отличается по вкусу.


Я встаю на ноги и потоком воды прочищаю свой рот. Мой хирург-танцор встаёт сзади меня и внезапно я чувствую его фаллос внутри моего анала. Анкилос протягивает руки к моим половым губам и ласкает меня с двух сторон, а его губы поселились на моей шее. Меня снова накрывает этой волной наслаждения, а парень достигает своего пика в моей пятой точке.


Мы возвращаемся в постель совершенно чистыми и удовлетворёнными.


***

Утром я просыпаюсь одна в своей постели оттого, что меня начинают дубасить изнутри. Мой живот разрывается, но когда я принимаю витамины и решаю позавтракать, всё проходит. Вернувшись обратно, я переодеваю свою пижаму на легинсы и кофту. Заметив большое мокрое пятно на простыне, внезапно осознаю, что вчера произошло. В это время заходит моя сестра с широко раскрытыми глазами, полными радости и любви.


— О, я смотрю, у тебя новогодняя ночь тоже удалась! Рассказывай, — она садится на мой компьютерный стул, а я замечаю сложенный вдвое листок плотной бумаги.


Я беру предмет белого цвета и разворачиваю.


«Дорогая. Любимая Стефани Ховард, я был вынужден уйти посреди ночи из-за моего младшего брата. Он попал в аварию, но ничего страшного, у него просто сломана рука. Я должен был забрать его из больницы. Хочу поблагодарить тебя за проведённую ночь. Мне. Никогда. Не было. Так. Хорошо! Это самый лучший Новый год за всю мою жизнь. Ещё раз хочу поздравить тебя с праздником и рассчитываю увидеть тебя на моём дне рождении.

Мне кажется, я окончательно и бесповоротно полюбил одну девушку, которая свела меня с ума. Надеюсь, она не будет меня игнорировать и не застесняется того, что я её подчинённый. Надеюсь, твои гормоны ещё раз разыграются, и ты снова попросишь меня о помощи, а точнее, просто подойдёшь и поцелуешь.

Ты самая великолепная девушка во всей моей жизни, Стефани Николь Ховард. С добрым утром Нового года!»

Сидя на своём одеяле, зачитываю его письмо, и на моих глазах появляются слёзы. Я падаю на кровать и начинаю просто реветь.


Сестра подходит ко мне и начинает расспрашивать. Я набираю воздуха и пытаюсь успокоиться.


— Я соврала Даррену о моём ребёнке. Он не знает, что я догадываюсь, предположительно, об отце ребёнка, а он думает, что я забеременела через ЭКО. Я не заслужила его любви-и-и! — реву я и даже не думаю останавливаться.


Сестра обнимает меня, и я чувствую её поддержку.


— Ай, опять! — возмущаюсь я и кладу руку на живот. — Он начал двигаться и наверняка расширяет себе пространство.


Эмбер перемещается на мой живот, чувствует пинки моего ребёночка. Она начинает плакать.


— Ничего себе, он у тебя так рано начал двигаться… Обычно это ближе к восемнадцатой или девятнадцатой неделе, но к пятнадцатой — это редкость, — заключает блонди, мы лежим и разговариваем о прошедшей ночи. Эмбер пересказывает путешествие на яхте, а я то, что чувствовала.


День за днём всё приближался день рождения Даррена. Билеты в Аспен куплены на восьмое января, и мы проживём там практически месяц.


Я успешно завершила сессию ещё в декабре, дистанционно сдавать экзамены мне очень понравилось. Мне помогала Эмбер — показывала ответы на вопросы на уровне камеры.


Я решила подарить Даррену спортивный велосипед. Точно такой же, только красного цвета, стоит у меня в холе. Я сама себе купила его ещё тридцатого числа, перед Новым годом. После рождения ребёнка будем кататься с ним вместе, а с ребёнком посидит тётя Эмбер. Подарок доставят ровно в 16:00, именно в это время Даррен собирает всех гостей.


Я выхожу из такси и, заплатив, прохожу в сторону частного двухэтажного домика. Нажав на дверной звонок, я жду ответа. Вынуждена заметить, что у него очень красивый сад, даже есть небольшой бассейн на заднем дворе. Мне уже тут нравится.


Дверь открывает немолодая женщина в переднике и чёрной форме. Женщину зовут Маргарет, на её голове седые волосы, а бейджик с именем совсем скоро отвалится.


— Здравствуйте, я по приглашению на вечеринку к мистеру Анкилосу, — говорю, показывая открытку, которую мне прислал Дар несколько дней назад.


Меня пропускают, даже не спросив имени. Я прохожу и снимаю с себя пальто. На улице немного холодновато, или меня совсем знобит от этой беременности. Дарен спускается, уже нарядно одетый, и я, конечно, оцениваю его внешний вид.


— У тебя есть горничная? — спрашиваю и кошусь в сторону дамы, протирающей столы.


Парень кивает, помогая мне повесить пальто. После чего я сразу же ощущаю его страстные губы на своих. Боже, как же я скучала по его напору и этой пылкой страсти. Мы отстраняемся, когда я нуждаюсь в воздухе.


— Даррен, я хотела сказать тебе кое-что очень важное, — начинаю я и, взяв его за руку, отвожу в первую попавшуюся комнату, где нет людей. Ей оказывается столовая, парень смотрит на меня с нескрываемым желанием и интересом. — Мы с Эмбер улетаем завтра практически на весь январь. Я буду контролировать дела нашего центра, но только по интернету, через skype и звонки, точно так же и мои больницы в Сан-Франциско, поэтому мы долго не увидимся, — рассказываю я и смотрю в расстроенные глаза молодого человека. Он смотрит на меня, как будто в последний раз видимся.


— Хорошо, тогда я хочу тебя кое о чём спросить. — Настраивается он и внезапно уходит куда-то, а потом заносит в столовую огромный букет разных цветов, среди которых есть и те, которые он подарил мне на Новый год.


— Стефани, я хочу сказать, что безумно полюбил тебя за прошедшие несколько недель. Та встреча в больнице была не случайным столкновением, как я думал! Нам было предначертано встретиться, и это произошло! Я хочу проводить как можно больше времени с тобой и видеть, как развивается твой ребёночек, я хочу иметь отношение ко всему, что происходит с тобой. Я не могу без тебя, и поэтому хочу спросить. — Он встаёт на колено и протягивает мне букет, в котором лежит какая-то маленькая коробочка. — Стефани Николь Ховард, ты станешь моей девушкой?


Я еле успеваю вытирать слёзы от таких слов. Но вместе с этим я очень сильно ошарашена. Этот вопрос я слышу уже в четвёртый раз. Меня пугает неизвестность!

Глава 9

Оценка прошлого.***


Мои глаза прикованы к прекрасному парню, стоящему на одном колене передо мной.


За моими плечами большое прошлое, оно было хорошим и плохим. Было всё: боль, разочарования, радость, веселье, много испытаний. Можно сказать, что было совершено всё. Сейчас под моим сердцем растёт и развивается маленькое чудо. И для меня важнее всего он и моя работа. Учёба идёт своим чередом, и я даже как-то не замечаю её. Я совершенно не знаю, что делать с этим мужчиной. Моё сердце не готово принять новые чувства. Да, он красивый, да, он безумно сексуальный, я чувствую его любовь, я не хочу обидеть его, но и не могу его обрадовать. Я не могу обмануть ещё раз.


— Дар, встань, пожалуйста, — прошу я и беру в руки большой букет, после чего открываю коробочку, в которой лежит золотое кольцо с несколькими маленькими сапфирами, оно не обручальное, но очень красивое.


Как же не хочется его расстраивать. От нахлынувших чувств мои глаза слезятся, и я незаметно для себя начинаю кивать.


— Дорогой мой человечек, я хочу сказать тебе, что ты для меня не просто парень хирург-танцор, который работает в моей новой больнице, ты для меня значишь намного больше, чем ты думаешь, но, во всём есть «но». Есть то, что ты должен узнать, но я пока не могу тебе этого рассказать. Это очень трудно. Ты не только парень, который помогает мне во всём, но и тот человек, которому я не могу врать, и если я скажу неправду, я обману и саму себя. Поэтому я не могу принять этот букет, но хочу попросить времени на ответ! Ты не против? — волнуясь, говорю я и смотрю на кудрявого мужчину.


Адам принимает мой букет обратно и кладёт его на стол. Когда он оборачивается, я вижу, как сильно он сдерживается, чтобы не потерять контроль над собой и не заплакать.


Нужно срочно подарить ему это равновесие. Делаю шаг навстречу, и мои губы поддаются желанию, соприкасаются с его — теми самыми, которые свели меня с ума несколько дней назад. Это тот поцелуй, который не ожидал никто. Просто порыв, просто желание, я боюсь его потерять, но я не могу так всё решать.


Отпускаю его губы, и мы остаёмся очень близко к друг другу. Анкилос обнимает меня за талию — на мне длинное бежевое платье в пол, — а я просто хочу его успокоить.


— Прости, но ты правда не знаешь меня. Я очень трудный человек. Со мной непросто, но если ты меня любишь, это нужно принять, и дать мне время, я обещаю, что это будет недолго, — успокаиваю я парня, а тот только кивает и пытается держаться.


— Хорошо, только обещай мне, что не будешь отходить от меня весь вечер. Если бы я знал, что ты уедешь на такое долгое время, я бы не устраивал день рождения, всё-таки двадцать восемь — не такая уж и грандиозная цифра, — говорит парень, и мы соприкасаемся лбами. А потом мы отдаляемся и смотрим друг другу в глаза.


— Хочешь, расскажу интересную вещь? — именинник кивает, а я улыбаюсь. — У меня день рождения вообще раз в четыре года. Так что, кому ещё праздновать, — открываю занавес тайны дня рождения 29-ого февраля. 1992-ой год был високосным.


— Ого, да ты уникум! Получается, я влюбился в шестилетнего ребёнка? Обалдеть, ты что, только шесть раз праздновала свой день рождения? — удивляется Адам, и я киваю. Парень улыбается мне, показывая свои ямочки, я чувствую его объятья.


— Я так скучал по тебе все эти дни, ты просто не представляешь. Это мой первый день рождения, который я ждал не ради подарков, — заявляет брюнет, я снова целую этого скромнягу-романтика.


Так хорошо иметь рядом с собой понимающего человека и хитрого, как лис.


Рассказав о поездке в Аспен, он хоть и огорчился, но повёл себя очень умно; он решил перебросить эмоциональный фон на меня и сделал предложение. Кто знает, что творится внутри у этого парня? Мы знакомы без году месяц, а я и понятия не имею, как его разгадать. Парень ведёт себя совершенно непредсказуемо, и понять, что он учудит в следующий раз, просто нереально! Это его большой плюс.


В следующее свободное время парень проводит для меня одной экскурсию по своему дому. Я отмечаю, что у него достаточно просторно. Я могла бы здесь жить вместе с ребёнком, но есть один большой минус: я не могу без города. Эти маленькие улочки, большие небоскребы, красивые места, и, в конце концов, рестораны, доступные магазины и торговые центры, я уже не говорю о том, что большинство моих больниц находится именно в Сан-Франциско. Это мой город, и я привыкла ко всему в нём, хоть и живу там не больше четырёх лет.


— У тебя очень хороший дом, в нём очень много места: и есть где побегать, и поползать, и не только, — говорю я, смотря на экскурсовода.


— Ага, а ещё есть где удовлетворить свои гормоны, — пошло говорит парень и щипает меня за пятую точку. Я даю ему подзатыльник и делаю вид, будто так оно и должно быть. Мой живот начинает урчать, а это слышит весь зал, в котором мы находимся.


— Погоди немного, и мы скоро сядем за стол, осталось только дойти до первого этажа, — говорит парень, берёт меня за руку, помогая переставлять ноги.


Спустившись на первый уровень дома, на мой новый телефон приходит СМС о том, что велосипед доставлен.


— А теперь имениннику пришло время получать подарки! — радостно заявляю я. Голубые глаза парня начинают светиться от ожидания. Я же беру его за руку и веду к главному выходу.


Мы выходим на улицу, и парень с закрытыми глазами стоит на крыльце своего дома. Я расписываюсь за получение посылки, после чего поворачиваюсь к шикарному брюнету. Не могу не любоваться им. Он очень красивый. А та ночь и случившееся в душе доказало, что совершенен во всех местах.


— Почему ты такой красивый, а? Ведь ни одного изъяна, ни одной устрашающей родинки или пятна, ничегошеньки! Так же не бывает, — удивляюсь я, и парень открывает глаза, когда я ему не позволяла. Он спускается и говорит мне на ухо:


— На самом деле ты не видела моего родимого пятна на правой ягодице, ну, или не обратила внимание на него. — Парень смотрит на мой подарок. Велик завернули так, что каждая его деталь видна.


— Интересно, что же это такое? Совершенно непонятно! — сарказм на уровне школьника, я делаю всемирно известный жест капитана Очевидности. И начинаю смеяться, мой живот трясётся, и я стараюсь держать его, чтобы не было больно.


Парень исследует подарок, снимает обёртку и с удивлённым лицом осматривает каждую деталь своего нового транспорта.


— Ты что, шутишь, новая модель? Да он же самый лучший во всём мире! Нет, не так сказал, — он поправляется и подходит ко мне, — ты у меня самая лучшая во всём мире. Парень обнимает меня, и я оказываюсь снова в его согревающем тепле.


Через несколько минут гости начинают собираться в зале, и пустой столик для подарков заполняется коробками разного размера. Я успела узнать, что многие Даррену приходятся родственниками, я даже познакомилась с его родителями. Они очень мудрые, многое знают и умеют не меньше. Миссис Анкилос научила своего сына готовить, и большинство блюд, стоящие на столе, приготовил он один. Нужно поставить ещё один плюс в список достоинств.


— А как давно вы знакомы с Дарреном? — задаю вопрос другу по работе моего зама в больнице. Мистер Оролн работает заведующим эндокринологического отделения моей клиники. Раньше они тесно общались с Дарреном, пока тот не стал менять место жительства как перчатки. Они не общаются уже два месяца, пока мой хирург танцует в спектаклях Сан-Франциско.


— Достаточно близко, он не один раз делал операции детям из моего отделения. Дар — хороший хирург и никогда не ошибается, что самое странное. Все хоть раз лажают, но не он. — Отлично, ещё один подозрительный факт в список моего познания мистера Даррена Адама Анкилоса.


Дальше шли его друзья и подруги. Я узнала, что он очень верный, последние отношения очень плачевно закончились, а девушки, которые рассказывали мне о нём, все в один голос утверждали:«Он очень ранимый человек. И если полюбит, то это до конца жизни. Лучше этого парня нет никого, только жаль, что мы не в его вкусе».


В этот момент я почувствовала себя победителем, только лишь из-за того, что между нами было. Но то, что было потом, меня поразило до глубины души. По сути, ничего нового я не получила, но, встретив бывшую подругу умершей девушки Даррена, я была глубоко поражена.


Задав ей стандартный вопрос: «Как долго вы знакомы с Дарреном?», она начинала вспоминать их отношения с Ниной.


Хелен (подруга бывшей девушки Анкилоса) рассказала, что парень влюбился в неё, будучи в командировке. Девушка жила в Австралии и являлась российским представителем. Она познакомилась с ней в институте на первом курсе. Хелен играла за сборную института по лакроссу, а подруга — за сборную соседнего института. Нина попала мячом в голову Хелен, после чего завязалась большая и крепкая дружба.


С Дарреном она познакомилась после того, когда узнала о личной жизни девушки. Оказалось, что тот, кого я знаю сейчас, был очень маниакально зависим от любви и секса. В прямом смысле. Он хотел заниматься сексом каждый день. Домогался до неё постоянно. Но он её действительно очень сильно любил. Девушка совершенно была занята спортом и учёбой. Всё своё время старалась уделять этим двум делам. И совершенно не понимала, как он мог так её боготворить. Он задаривал Нину подарками и даже после работы ехал не к себе домой, а к ней, старался каждую секунду проводить со своей любовью и уделять ей внимание.


— Это было больше чем любовь. Как в своё время сказала Нина, это было самое лучшее, что могло случиться с ней за всю её жизнь. На следующий день случилась авария, когда ей нужно было улетать в другой город из-за соревнований.


Сейчас, стоя в кухне дома Даррена, я не могу прийти в себя. Вся эта информация не укладывается в моей голове. Его маниакальная зависимость, те бурные чувства, которые он испытывал, и каким он был… Боже, я не могу поверить, что это один и тот же человек. Вся эта информация — слишком много для меня.


— Вот ты где, потеряшка! — восклицает кудрявый брюнет с голубыми глазами, и я обращаю на него внимание. Поставив на стол стакан с соком, я смотрю в его пасмурные глаза.


— Что ты такая печальная? — спрашивает он, подойдя ко мне вплотную.


— Я просто поговорила с несколькими твоими гостями и кое-что узнала о тебе. А потом я встретила Хелен, — рассказываю я, парень сначала улыбается, а потом перестаёт, он смотрит на меня с некой злостью. А я лишь тереблю его край рубашки.


— Вижу, ты уже всё знаешь, — говорит он и смотрит на меня, а я в его глазах замечаю долю раздражения. Видимо, он не приглашал эту девушку. — Я не хотел, чтобы ты узнала о Нине, просто некоторые девушки ревнуют даже к умершим, да и к тому же мне трудно рассказывать о том, что происходило когда-то, уж тем более о том, как я лишился девственности, — говорит он, а я начинаю краснеть. Но только через несколько минут до меня доходит.


— Подожди, как лишился? Она мне рассказала, что ты имел зависимость от секса. Что занимался им практически каждый день, — пересказываю я, а парень начинает смеяться. Не понимаю, что происходит.


— О боже, я так и знал, что она что-нибудь скажет в этом роде. На самом деле я не озабочен сексом, не отрицаю, мне нравиться этим заниматься, особенно с тобой, потому что я всё-таки люблю тебя, но нет, маньяк я только в еде и в одном занятии. — Дар настраивается и после, отпив мой сок, берёт меня за руки. — Нина была спортсменкой и совершенно не следила за питанием, и уж тем более жизнь в общежитии ничего хорошего не предвещает. Я научился готовить, а потом совершенствовался. Заботился о режимном питании своей бывшей словно фитнес-тренер по питанию, а сейчас я встретил тебя, девушку с медобразованием и уж тем более беременную. Тут мои пристрастия в приготовлении еды совершенно не нужны, ты и сама неплохо готовишь, — закончил рассказ парень, и я верю ему.


Ужин действительно удался. Он очень вкусно приготовил панированную фруктами утку с картофелем на пару и множество наивкуснейших салатов. Учитывая, что у меня заканчивается пятнадцатая неделя беременности, многое из того, что было на столе, съела я.


— А какая вторая зависимость? — спрашиваю я, положив руки на его шею.


Адам улыбается и, поцеловав в губы, снимает со своей шеи мои руки и ведет к какой-то двери, которая находится на кухне. Открывает её ключом и, спрятав его в штаны, берёт чистое белое полотенце и завязывает мне глаза. Лишившись зрения, у меня обостряются другие чувства. Парень заводит меня в какое-то помещение, где я чувствую некую прохладу. Спустя несколько шагов он останавливает меня. Снимает повязку и хлопками включает свет.


Сначала я щурюсь, но потом прихожу в норму. В большой комнате я замечаю несколько тысяч камней и несколько безумно красивых небольших скульптур. Тут так красиво, что я будто оказалась в музее чего-то потрясающего, только я понять не могу, чего.


— Я занимаюсь скульптурой. Точнее говоря, делаю разные миниатюры, статуэтки, маленькие дома, здания. Даже публичные заведения. Их я продаю и получаю с этого признание и не особо, но всё же приличный доход. Часть из этих денег я отдаю в детские дома и дома малюток. Во всякие разные благотворительные организации, где помогают смертельно больным людям. Это моё хобби, которое приносит мне большое удовольствие, которое, к тому же, зверски успокаивает. Когда я узнал о том, что мистер Санхез продаёт нашу больницу, взбесился. Сломал стол в своём кабинете и разбил вазу. Но вернувшись домой, сразу пошёл сюда. Сделал на память о работе фигурку мистера Санхеза, вот, смотри. — Спортивный мужчина открывает стеклянные дверки и с бордовой полки достаёт мне фигуру мужчины в помятых штанах с полосками и зелёной рубахе. Боже мой, такие точные линии и детали. Даже волосы в носу видны… Ничего себе мастерство!


— Где ты научился так делать их? — спрашиваю я и смотрю в сторону автора прекрасных работ.


— Посещал курсы, это не особо сложно, главное — научиться делать искусственный снег блестящим, правильно всё красить и покрывать лаком. Мне больше нравится выполнять первый этап, чем всё остальное. Это мне нравится даже больше, чем танцевать.


Скульптор, танцор, хирург. Что ещё он скрывает от меня? Помимо того, что у него шикарный пресс и много всего остального.


— Можешь принести то, что было в букете? Цветы пусть стоят в воде, — говорю я, а он, смотря на меня с подозрением, выходит из мастерской. Мне кажется, я приняла решение, этот парень сумел меня заинтересовать, и, чего уж стесняться, влюбить в себя. Через несколько минут он возвращается с коробочкой, закрывает дверь.


— Николас с семьёй ушёл, что-то всем надоело плясать на моём заднем дворе, — говорит он и подходит ко мне. Я расположилась на его большом диване. На нём спокойно, можно уместиться вдвоём, причём вдоль.


— Ты приняла решение? — спрашивает он, садясь на корточки передо мной. Я лишь киваю и беру его за руки.


— За эти несколько часов я поговорила с больше частью твоих знакомых. Мне многое рассказали, многое мне придётся узнать о тебе, но я хочу изменить свою жизнь. Начну, пожалуй, с нового сексуального парня. Я согласна стать твоей девушкой, но поклянись, что если узнаешь что-то обо мне, ты не бросишь меня и нпримешь это, и не менее важная деталь: та я, что была в прошлом году, ушла и больше не вернётся, сейчас совершенно другая я стоит перед тобой и ждёт, пока ты наденешь на её палец кольцо, — предупреждаю и смотрю на реакцию парня.


Он со слезинками в глазах клянётся, надевает на мой средний палец правой руки красивое кольцо. После чего я ощущаю его губы на своих. Парень так страстно целует меня, при этом насилуя мой язык, что во мне пробуждается это желание. Гормоны снова бушуют. Но к нам стучатся, и мы вынуждены выйти из мастерской.


— Долбанные гости, — говорит именинник, а я смеюсь от его реакции.


— Всё-таки двадцать восемь лет назад родился самый великолепный хирург региональной больницы, — заявляю я и смотрю на парня. Он смотрит на меня с искоркой сарказма в глазах, но решает промолчать.


***

Через несколько часов вечеринка заканчивается, и мы провожаем родителей Даррена. Миссис Анкилос стоит рядом со мной и так же, как и я, следит за разговорами своего сына и мужа, а я просто рассматриваю гараж и всякие непонятные мнештучки.


— А вы давно знакомы с моим сыном? — внезапно спрашивает светло-рыжая дама в преклонном возрасте.


— Чуть больше месяца. Я приобрела больницу, в которой он работает. Мистер Санхез ушёл на пенсию, а я повысила Даррена до моего зама. Фактически больница принадлежит мне, но управляем ей мы вместе, только Даррен будет ещё и операции проводить, это его прерогатива, — заявляю я и смотрю в сторону молодого мужчины. Он опять наклонился пятой точкой ко мне… Наверняка специально.


— Понятно, это хорошо, что вы видите в нём потенциал, — говорит женщина, а я чувствую себя сороколетней. Но ничего не могу с этим поделать. Мы не так близко знакомы с его родителями, чтобы менять уровень общения.


Пришло время прощаться, и Даррен обнимает меня за талию. Я отрываюсь от него и пожимаю руку родителям моего бойфренда. Как только в моих руках оказывается ладонь миссис Дори Анкилос, меня прижимают к себе и хлопают по плечу.


— Пожалуйста, сделайте моего сына счастливым, я же всё вижу, он вас очень любит. Выполните мою просьбу, хотя бы ради Даррена, — просит она, и я обещаю, но в моём голосе слышен отзвук страха.


Мы продвигаемся в более удобное помещение, а именно — в комнату Даррена на его большую кровать.


— Слушай, я взяла с собой кое-какие вещи, но совершенно забыла о пижаме, у тебя нет какой-нибудь очень большой футболки? — спрашиваю я, гладя свой живот. От испуга внутри меня снова начался бунт. Мне нужно принять витамины и успокоиться.


— Да, конечно, когда-то я первый раз покупал себе одежду, не зная своего размера, взял на восемь размеров больше. Вот, лови парашют, — кидает он мне белую футболку, и я, прихватив сумочку, направляюсь в ванную. Так удачно взять с собой «Трентал» я ещё никогда не могла.


Выпив витамины и успокоительное, я заканчиваю водные процедуры в душевой кабине парня. Надев его футболку, я вижу рисунок обнажённой русалки, закатываю глаза и возвращаюсь в комнату к парню.


— Голое млекопитающее? Серьёзно? — возмущаюсь я и сажусь на кровать к смеющемуся Даррену.


— Прости, я уже и забыл, что там нарисовано. — После того как его покидает истерика, парень показывает мне диск с DVD. — Будешь смотреть «Амели»?


Я киваю, после чего ложусь под мягкое одеяло. Парень накрывается с головой и прижимается как можно ближе ко мне.


Фильм уже начался, и идёт самая интересная часть. Мне всегда было любопытно посмотреть историю с начала.


Парень не отводит от меня глаз, а позже я чувствую его руку на моей коленке. Он поднимается всё выше. Я испытываю снова этот прорыв возбуждения. Парень переходит в наступление, когда видит, что мне не до просмотра кино. Я выгибаюсь под его натиском пламенных губ. Щека парня касается моей шеи, а я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать; его щетина хоть и немного колется, но это вполне терпимо.


— Не верится, что завтра ты уезжаешь, — говорит брюнет, смотря в мои серые глаза, и нависает на мне. Я не могу ни о чём думать.


— Возьми меня, пожалуйста! Я так хочу тебя! Это же последний вечер, когда мы можем чувствовать друг друга, — говорю я и прижимаю его к себе. Наши губы сплетаются в поцелуе, и парень стонет. Я поднимаю футболку, вижу удивление от того, что я совершенно голая.


— Это самый лучший подарок на день рождения, ненавижу одежду в такие минуты, — говорит парень, а я улыбаюсь и протягиваю руки к краям его футболки. Через мгновение мы полностью голые. Адам спускается с моей шеи, касается своими губами моего соска, и тут я чувствую его язык. Боже, я хочу закричать! Боже, нельзя же так… Какой же кайф! Я выгибаюсь, истошно крича от наслаждения. Парень улыбается, лаская вторую грудь и пробуя на вкус мой живот.


— Прости, родной, но мы с мамой долго не увидимся, и тебе нужно привыкнуть, что мама любит нас двоих, — говорит брюнет и продолжает целовать живот, но перед пупком останавливается. — А я люблю тебя и твою мамочку!


Он заставляет прослезиться меня на этих словах, но когда продолжает целовать, всё возвращается на свои места. Парень спускается к низу, я чувствую его язык внутри меня и начинаю выть от наслаждения.


Не проходит и десяти минут, как меня доводят до пика удовольствия. Я растворяюсь от наслаждении и пытаюсь успокоиться, но у меня не получается. Этот мистер быстро поднимается, облизываясь, и сразу же входит в меня своим органом. Я чувствую каждый его миллиметр, и парень всё продвигается в меня. Даррен облокачивается, я чувствую его тепло и обжигающую страсть, он ласкает мой язык своим, а я стараюсь успокоить сердце, от его натиска я просто схожу с ума. Парень начинает двигаться внутри меня, а я ощущаю, как он дотрагивается до моих стенок. Я начинаю стонать всё сильнее, отрываясь от него. Моё дыхание всё сильнее и сильнее.


— Дар, быстрее, прошу, быстрее! Я выдержу! — умоляю я его и начинаю подниматься. Мои руки ласкают его волосы, а потом всё опускаются ниже и ниже, гладя его спину. Парень начинает бить меня своими бёдрами, и я чувствую его шлепки. Зажмуривает глаза, а его орган становится твёрдым, я ощущаю, как его ствол напрягся. Я стараюсь сдерживаться, но у меня плохо получается. Парень заставляет меня стонать с каждым разом всё сильнее. Мои руки сминают края простыни, так как у него обычная кровать без изразцовых излишеств. Парень всё продолжает в том же темпе.


— Ещё, ещё! — повторяю я и выгибаюсь всё сильнее, чтобы не порвать его постельное белье, я перемещаю руки на пятую точку любимого парня и сминаю аппетитные булочки. Даррен выгибается и переходит на сильный темп, я чувствую весь его орган внутри моей вагины.


— Ты что, издеваешься?! — возмущается парень, когда я начинаю делать массаж его пятой точки. Я улыбаюсь и перехожу на его мощную спину. Кусаю губу, чтобы не закричать от надвигающегося наслаждения. Но это у меня совершенно не получается.


Я отпускаю напряжение и растворяюсь на кровати моего бойфренда. Такого я ещё не испытывала. Я буквально растекаюсь, расправив руки как крылья.


Даррен продолжает двигаться внутри меня всё сильнее.


— Боже, Стефания. Боже. Я. Не могу. Боже. Как. Же. Хорошо! — впервые он называет меня полным именем, через несколько минут я чувствую, как большая волна накрывает меня с головой. Я всё же рву простынь, содрогаюсь под порывом оргазма Анкилоса. Он заполняет меня без остатка. Я чувствую его губы на своей шее и адски горячее дыхание любви. Мои руки на его шее и ласкают загривок. Парень часто дышит, пытаясь восстановиться.


— Господи. Это. Был. Самый. Лучший. Секс. Во. Всей. Моей. Жизни. Боже… — он делает паузу, целуя меня под ухом, а я закрываю глаза от наслаждения. Это самое уязвимое место. Из меня доносится внезапный стон удовольствия.


— Ты так даже во время секса не стонала! — удивляется он, поднимаясь на локти.


— Моя ахиллесова пята, — тихо говорю я, так как сорвала голос от криков и стонов, — и да, я с тобой тоже согласна. Для меня теперь каждый секс с тобой будет занятием любовью.


Парень снова целует меня, и мы просто молчим и наслаждаемся запахом друг друга.


«Бывает такое молчание, когда слова не нужны, и это означает не конец, а начало понимания», — вспоминаю слова из недавно прочитанной книги Джонатана Коу «Случайная женщина». Они как нельзя лучше подходят к ситуации.


Останавливаю поцелуи парня и поднимаю голову.


— Я, кажется, люблю тебя, — шепчу я и смотрю в глаза любимому, начиная плакать. Я не могу себя контролировать.


— Чш-ш-ш, я всё знаю, успокойся, у нас ещё есть время! — вытирает мои слёзы мужчина, и я стараюсь успокоиться.


Мы снова молчим и только дышим друг другом. А я не замечаю, как проваливаюсь в сон.


***

Всё утро мы проводим точно так же, как ночь. Мы не расстаёмся ни на минуту. Только если нужно сходить в туалет. Сейчас мы вместе в большой ванне на первом этаже. За последние двенадцать часов мы занимались любовью четыре раза, если считать памятный минет моему любимому. Я прикусила ему фаллос, теперь на середине ствола видны отметины моих зубов. Он так кричал, будто я его откусывать собираюсь.


Сейчас мы просто лежим и наслаждаемся соприкосновением друг с другом. Я лежу у него на плече и не могу оторваться от его шеи, иногда целуя её. Он так вкусно пахнет, что я попросту свихнусь.


Внезапно в ванную комнату раздаётся стук.


— Да, Марго, — говорит мужчина, наслаждающийся пинками моего ребеночка. Его руки перестают массажировать мой живот, и мы смотрим в сторону двери.


— Мистер Анкилос, к вам пришли гости, они представились как Эмбер Ховард и Эйдан Полард, — называет имена горничная, и мы смотрим друг на друга. Я беру со столешницы свой телефон и гляжу на время.


— Что-то они рано, всего десять часов утра. У нас самолёт в 15:30.


Мы вынуждены выйти из ванны. Адам вышел первый, так как ему толком ничего не надо делать. Оделся да и пошёл, а пока я приведу свои волосы в порядок, может пройти вечность.


Закончив процедуру, я выхожу в ночной рубашке, которую мне отдал любимый, а под ней шорты, которые взяла наутро.


— О, какие люди вышли! Я на тебя обижусь, если не покажешь кольцо! — говорит сестра, а я смотрю на проболтавшегося парня, стоящего за плитой в одних джинсовых шортах. Показываю свою правую руку, и тут же чувствую, как сзади подкрадывается Анкилос и обнимает меня со спины.


— Мы теперь встречаемся, — говорит новые вести и целует меня в голое плечо. Сестра начинает плакать и обнимает меня спереди. Я оказываюсь в двойных объятьях дорогих мне людей. Чувствую, как пахнет жареным беконом и омлетом. Я поворачиваюсь в сторону столешницы и вижу банановый милкшейк.


— О-о-о, мой любимый напиток. Откуда ты знаешь? Если утечка информации происходит от моей сестры, я заклею ей рот! — угрожаю я и смотрю в сторону Ховард, она поднимает руки в знак того, что ничего не знает.


— Вообще-то, помнишь как мы с тобой в Skype разговаривали? Ты сама мне многое рассказала о себе. Мать, чего у тебя с памятью? — не понимая, спрашивает Даррен. А я, поднимая плечи кверху, беру блендер и пью прямо из горла.


— Ах, вкуснотища-а! — говорю я и облизываю банановые усы. На меня смотрят как на ненормальную. Ну и пусть. Я беременна, мне можно.


— Ты бы так не облизывалась, нарвёшься на пятый раз! — улыбается брюнет, а я внаглую отпиваю ещё глоток и специально порнографично облизываю верхнюю губу…


— Господи, кому я предложение сделал?! Сначала чуть не кастрировала, сейчас довела… На что я подписался?! — жалуется брюнет, а я смотрю на его истерику и улыбаюсь. Накладываю свою часть омлета и бекона. Сажусь за стол и начинаю есть.


— Успокоился? — слышу голос Эйдена, а моя сестра идёт ко мне и расспрашивает про проведённую ночь.


— Подожди, мне интересно, — шепчу я и очень медленно жую.


— Рассказывай, чего она натворила? — всё тот же голос.


— Мы мылись в ванной, ну-у-у, не совсем мылись, в общем, это было в ванной, после третьего раза она решила сделать мне минет, после того как я кончил, она хотела откусить мне член! — Врёт же и не краснеет.


— Не откусить, а на память оставить след! — громко заявляю я и продолжаю есть и улыбаться.


— Ничего-ничего, я знаю твою слабость, скоро месть настигнет тебя! Надевает футболку парень и идёт в ванную. Там не проветривалось с моего выхода, а я сушила волосы феном. Сейчас там всё равно, что в бане. Даррен вышел с чистыми зубами, но чертовски мокрый.


— Даже не думай снимать футболку. Я с тебя сниму её в аэропорту! — заявляю я и смотрю на мокрую ткань.


— Вы что, этим собираетесь заниматься в публичном месте? — удивляется сестра и смотрит на меня так, словно я совершила преступление.


— Нет, просто я хочу взять его запах с собой. Да, я похожа на наркомана, хотя почему похожа, я им и являюсь, — смотрю на любимого, и он подтверждает мои слова.


Мы доедаем завтрак, и я узнаю, что мне принесли сменную одежду. Я должна буду переодеться, чтобы не замёрзнуть в Аспене. Мы попросили Эйдена и Эмбер оставить нас наедине до трёх часов и сказали, что сами приедем в аэропорт. Они нас прекрасно поняли, и мы снова остались наедине. Адам даже попросил отдохнуть Марго и дал ей денег, чтобы она погуляла где-нибудь в городе.


Анкилос отвёл меня в гостиную и, усадив на мягкий диван, поднял свою футболку на мне до груди и закатал, чтобы не мешалась.


— Итак, не знаю, кто ты, мальчик или девочка, но хочу попросить об одолжении. Я знаю, как сильно ты любишь свою мамочку, — садится на корточки и, положив руки на мой живот, гладит его и говорит: — поверь мне, я тоже люблю её не меньше чем ты, мы оба любим нашу красавицу, раз уж мы сошлись в одном чувстве, пообещай мне, что не будешь мучить маму токсикозом и своими пинками делать ей больно. Она будет плохо себя чувствовать, и её положат в больницу, будут качать разными лекарствами, которые тебе не понравятся. А если её положат в больницу в Аспене, то мы с ней не увидимся дольше положенного срока, а я люблю твою мамочку и тебя, вы оба очень мне дороги. Мы договорились? — спрашивает и останавливает свои ладони на одном месте.


Он смотрит на меня, а потом снова на мой живот. Не получив ответа, Дар целует меня в нескольких миллиметрах от пупка. Внезапно я чувствую, как в правую ладонь моего любимого мужчины легонько прикоснулись. Этот жест едва уловим, но я почувствовала его.


На мои глаза снова наворачивается волна слёз и радости. Кто бы ни рос у меня в животе, он или она любит Даррена так же, как и я, только, наверное, другой любовью.


— Он. Наверное. Думает. Что. Ты. Папа! — рыдаю я и еле успеваю вытирать слёзы.


— Если ты не против, я хочу, чтобы этот малыш так и думал, даже после рождения. Я хочу быть отцом твоего ребёнка, хоть и не биологическим. — озвучивает своё желание парень, я смотрю на него с изумлённым выражением лица.


Я вспоминаю, что уже слышала от него фразу об усыновлении, но тогда она была общей. Я киваю и пытаюсь успокоиться. Мы сливаемся вместе в поцелуе, и я чувствую, как парень давит на меня своим напором. Я оказываюсь в лежачем положении, а парень протягивает руку к моим шортам.


***

Через три часа мы вынуждены оторваться друг от друга. Адам снова целует меня в живот, а я совершенно не хочу отмываться от его оргазма, хоть это и не гигиенично.


Но вскоре мой медицинский опыт берёт верх, и я иду в ванную. Там я переодеваюсь в своё платье и накидываю сверху джинсовку.


— Всё собрала? — слышу голос хозяина дома. Я заканчиваю собирать свою маленькую сумку, потом положу в небольшой рюкзак. Он будет не тяжелый, так как мы едем всего на три недели.


— Да! — кричу я, найдя свою помаду на полу под кроватью.


— Уверена? — сладкий голос никак не покинет мои уши.


— Нет, — отвечаю я и спускаюсь со второго этажа с сумкой, висящей через плечо.


— Что за женщина! Будешь так делать дальше, я тебя отругаю!


— Договорились! — улыбаюсь и подмигиваю ему.


Мы выходим из дома и едем на внедорожнике Анкилоса в сторону Сан-Франциско, Эйден и моя сестра должны были забрать мои чемоданы и пробить их на контроль веса.


Приехав в аэропорт, я иду в туалетную комнату переодеваться, а потом заставляю то же самое сделать Даррена. Я взяла ему сменную футболку взамен той, на которой остался его запах.


Получив желанный предмет в руки, я кладу его в пакет и запихиваю в ручную кладь. Взвесив чемоданы и проверив ручную кладь, мы идём в зал ожидания. В наших паспортах стоят штампы, и нам остаётся только ждать и наслаждаться последними минутами вместе.


— Вы отлипните друг от друга или нет? — задаёт вопрос сестра, я смотрю на неё с осуждением.


— Тебе хорошо говорить, твой парень летит с тобой, а я не увижу его целых три недели! — с горечью говорю я, смотря на сестру. После чего закрываю глаза и кладу голову на плечо моего заместителя. Приоткрыв глаза, я замечаю игру гримасы сестры и конкретный знак под названием «будь спокоен», — кому он обращен, я не имею понятия, но чувствовала, что правая рука моего парня двигалась на моём левом плече. Странно всё это.


На циферблате часов в аэропорту ровно три часа. Я чувствую, как парень отводит меня в менее людное место, попросив последить за моими вещами.


— Стеф, я кое-что приготовил для тебя, чтобы ты постоянно носила это с собой и чувствовала, что я как будто бы рядом, — интригует брюнет и достает из кармана небольшую фигурку. Только получив её в руки, я замечаю полную копию Даррена Адама Анкилоса, только в уменьшенном варианте и блестящим.


Автор исполнил себя в виде стоящего человечка, который показывает своими пальцами форму сердца. Я умиляюсь этой картине и совершенно не понимаю, как можно так чётко всё изобразить. Это же наверняка уходит очень много времени.


После статуэтки парень надевает на меня кулон с красным сердечком.


— Оно открывается, а внутри наши с тобой фотографии. Я попросил твою сестру сфотографировать нас с тобой целующимися. А теперь самый главный подарок на память.


Парень убирает волосы с моей шеи и наклоняет голову. Я снова чувствую эти замечательные губы на моей эрогенной зоне. Адам оставляет засосы в моих уязвимых местах. При соприкосновении и жестоком массаже в этом месте я стараюсь не издавать стонов, но я не могу с этим никак справиться. Когда парень убеждается в том, что отметина насыщенного красного цвета, он переходит на другую сторону и тут я начинаю сходить с ума.


— Боже, Дар, ещё немного, и меня запомнят в этом аэропорту как девушку неприличного поведения. Я сейчас могу с лёгкостью кончить, прямо стоя на этом месте! — заявляю я, а Даррен продолжает двигать своими губами, нежно втягивая мою кожу и доводя меня до оргазма.


У него это получается. Всё же хорошо, что я надела прокладку на такой случай.


— Ничья, Ховард! — злорадствует парень, а я смотрю на часы. Ровно 15:10. Думаю, мне хватит времени перевести счёт в мою пользу.


Парень не успевает опомниться, как я залезаю в его штаны.


— Боже, нет! — начинает выть парень, а я стоя в самом тёмном углу аэропорта, где нет камер, продолжаю целовать парня с языком и делать интимный массаж.


Я должна выиграть в любом случае, где бы мы ни находились.


— Заканчивается посадка на рейс 158 до Аспен, — говорит девушка в громкоговорителе. Я стараюсь делать это быстрее, и тут же парень начинает выть, а его орган содрогается. Через несколько секунд парень, весь красный от своего положения, заявляет:


— Отлично, теперь мне надо покупать новые джинсы и боксеры.


— Два-один, салага, — облизываюсь я после поцелуя, и мы идём в сторону проверки документов. Сестра смотрит на наши лица и говорит, что меня ждёт допрос.


— Так я себя ещё никогда не чувствовал! — заявляет мой любимый мужчина, и я отдаю документы рукой, которая минуту назад была в штанах у парня. Мне становится немного не по себе, но зато я выиграла.


Мне возвращают билет, а я смотрю на парня и снова целую его в сладостные губы. Меня просят зайти в салон самолёта, а я не могу оторваться от любимого. Когда приходят охранники, я всё же заставляю себя и захожу в коридор аэропорта.


— Нет, я так не могу, Даррен! — кричу я и возвращаюсь в зал, попросив ещё минутку. Парень оборачивается и ставит на моей шее ещё несколько засосов. Я же делаю то же самое, что и он. Последние тридцать секунд мы ласкаем друг друга в страстном поцелуе. Парень делает мне массаж шеи сзади, и я снова слышу голоса работников аэропорта. Нас разнимают, а из моей губы идёт кровь, но совсем немного. Он прокусил её. А в отместку я сделала то же самое.


— Я люблю тебя, Анкилос! — кричу я и ухожу в холл самолёта…


Парень плачет и машет мне. Я не сдерживаюсь и то же самое повторяю за ним. Выйдя на полосу, я вижу, как Адам разговаривает с молодым человеком, который проверял у меня билеты.


Интересно, что ему нужно?

Глава 10

Аспен. Часть 1. Постоянные мысли.

***

Яркие, безоблачные, холодные будни в Аспен. Что может быть прекраснее заснеженных гор, профессиональных сноубордистов и лыжников, которые украшают своим катанием местные пейзажи? С чашечкой горячего шоколада сидеть на веранде личного домика и смотреть, как твоя сестра спускается со склона, выполняя различные трюки. Было бы замечательнее глядеть на это всё со своим любимым человеком, а не с его лучшим другом.


Ничего против Эйдена не имею, но люблю-то я не его. Хотя вынуждена признать, как только мы вышли из аэропорта «Aspen Pitkin Country», парень рассказал мне много интересных моментов из жизни Даррена, и я поняла, что мы можем сдружиться с этим человеком — теперь я могу шантажировать Анкилоса. После того, как мы приземлились, я позвонила любимому — моё солнышко волновалось из-за полёта. И это не удивительно, ведь летели два самых важных для него человека. И он бы хотел, чтобы я поехала поездом, но это слишком далеко, поэтому я старалась успокоить его.


Во время первого разговора в Skype на большом расстоянии он увидел первый приветственный жест малыша. Что самое странное, весь полёт и смену погоды он перенес нормально, даже не пинался. Я, испуганная таким поведением, сразу же прошла обследование, но, как оказалось, зря, с ребёнком всё в порядке, и со мной тоже.


Видимо, ребёночек скучал по Даррену, на первое приветствие прибежала Эмбер и потрогала ладошку малыша через мой живот. Я видела маленький отпечаток на моём животе. Даррен завидовал Эмбер, что она потрогала его ладошку; у меня слёзы текли из-за дикой боли и счастья от увиденного. Но потом моя боль прекратилась так же быстро, как и началась.


Говорили о делах больницы, о том, как он будет жить без меня рядом, а в аэропорту он докапывался до служащего, потому что хотел узнать оснащённость самолёта. Полностью ли залит бак, всего ли хватает. Ещё бы немного и он сам повёл самолёт, мне так показалось. Так приятна его забота. Всё же я правильно сделала, что согласилась на эти отношения. Мне нравится то, что я испытываю с ним.


Все дни я спала с миниатюрным Дарреном, его глиняная фигурка, конечно, не может заменить живого человека, но так я и вправду чувствовала, что он рядом. Ну, или я просто сошла с ума. Всё может быть, но его подарки и вправду помогали мне справиться с одиночеством.


Сестра вечно на трассе, и только когда начинает темнеть, она возвращается домой. Эйдена я тоже практически не вижу. Он приехал сюда в командировку, ровно на тот же срок, что и мы. Я осталась наедине с моим ребёнком. Это, конечно, прекрасно, но он же не разговаривает, а говорить постоянно одной — это признак шизофрении. Другое дело — перечитать половину детских книг вслух. Может, он и не запомнит их, но зато учёные доказали, что это развивает их мозг. Также, находясь сутками дома, я убираюсь и готовлю под классическую музыку. Правильно подобранный репертуар стимулирует развитие некоторых органов плода в утробе матери.


***

Подготовка Эмбер Ирины Ховард идёт полным ходом, ведь соревнования через два дня, а пока я готовлю ужин для моей любимой трудяги-сестры и её парня. За этим всем наблюдает мой работяга из Сан-Хосе.


— Вчера в операционной ребёнок проснулся посреди операции, пришлось ввести ещё дозу… — он делает паузу, а я трясу перед камерой ноутбука попой и двигаюсь по кухне в приготовлении лазаньи. — Мне так нравится наблюдать, как ты готовишь, особенно за твоей пятой точкой, — говорит парень приятные вещи, я оборачиваюсь и наклоняюсь в камеру так, чтобы была видна моя грудь.


— Да что ты говоришь! — специально сжимаю их, чтобы добиться возбуждения моего любимого мужчины в другом городе.


— Боже, ты даже через камеру можешь это сделать! Поразительный человек! — Анкилос встаёт из-за стола и показывает мне свои штаны с выпирающим достоинством.


— Ничего страшного, всё только впереди, — говорю я и снова поворачиваюсь к нему задом. Для меня разговор с парнем в таком положении — это некая месть за позу раком в гараже и за тридцать первое декабря.


— Почему ты постоянно выигрываешь?! 4:2 в твою пользу. Сначала этот странный минет в штанах, потом укушенная губа, а теперь это? — озадачился Даррен, а я поворачиваюсь к нему, когда лазанья оказывается в духовке.


— Не знаю, для меня это просто игра. А в играх я постоянно выигрываю, — говорю я и смотрю на реакцию парня в Skype.


— Ну ничего, в эту игру можно играть и по-другому, — заявляет он, я смотрю на него и ничего не понимаю.


— Что ты имеешь в виду? — пришла очередь мне быть озадаченной.


— Когда у Эмбер соревнование? — спрашивает брюнет и берёт в руки мой настольный календарь на работе.


— Послезавтра! Да, они будут в прямой трансляции показывать по семнадцатому каналу. Так что будет всё хорошо видно, — говорю я и смотрю на экран совершенно запутанная.


— Ну, значит, нужно срочно собирать вещи и просить заведующих писать отчёты и план работы на следующую неделю, — я перестала его слышать после слов «нужно срочно собирать вещи».


— Погоди, куда ты собрался ехать? — спрашиваю я и смотрю на него всё в том же недоумении.


— К тебе, дурочка непонятливая. Я уже не могу больше без тебя. И мне кажется, наш малыш будет рад этому, — говорит парень самые замечательные слова за прошедшую неделю.


Я безумно рада тому, что он приезжает ко мне. Наконец-то моя спальня впервые увидит мужчину. Бывшие парни никогда не приезжали ко мне в Аспен, потому что-либо сами этого не хотели, либо просто намеревались отдохнуть от меня. Кто их вообще понимает?!


— Ты же не против, если я буду называть его нашим? Если против, он будет только твоим! — поднимает руки кверху и смотрит на меня заинтересованным взглядом.


Странно слышать, что он хочет его так называть. Совсем недавно он сказал о том, что хочет стать отцом моего ребёнка. А он, в свою очередь, любит Даррена. Я чувствую, как он себя ведёт, когда слышит его голос или чувствует руки. Но я так привыкла к тому, что он только мой и изначально не имел отца, хоть он и существует. Я привыкла чувствовать, как он двигается, хоть первые его движения и были связаны с Дарреном. Но всё равно это как-то неправильно — делить его с тем, с кем он не связан кровно. Но в глубине души я чувствую, что должна засунуть свои принципы далеко и надолго. Я должна измениться в лучшую сторону, и теперь не только ради своего ребёнка, но и ради того, кого люблю.


— Я спрошу у малыша. Золото, хочешь, чтобы дядя Даррен стал твоим папочкой, и ты будешь нашим золотом, а не только моим? — смотрю я и кладу руки на свой живот. По интенсивности толчков я смогу понять, согласен он или нет.


Я так экспериментировала с едой. Обычные продукты, которые нравились мне, совершенно не нравились ребёнку. Когда он говорит «нет», то начинает очень больно меня дубасить. А когда малышу нравится, он прикладывает ладошку к моему животу и начинает легонько стучать, требуя быстрее скушать. Странно, но за две недели я уже научилась распознавать его движения и могу с ним договориться.


Он или она начинает прикладывать ладошку и легонько стучит.


— Знаешь, это напоминает, будто малыш отбивает слоги в слове «хочу». Ну, что же, раз золотце хочет, пусть так оно и будет, я не хочу мешать вашему счастью, потому что оно и моё тоже. Я согласна! — Начинаю плакать и улыбаться одновременно. Это странное чувство того, что мой ребёнок так сильно любит Даррена, меня не покинет, кажется, никогда. Но теперь нужно привыкать к тому, что придётся называть слово «наш» или «наша», ведь совсем скоро УЗИ.


— Слушай, я не хочу ждать двадцать первую неделю! В конце концов, мы последний раз в Аспене до рождения ребёнка. Здесь есть детские магазины, и я хочу приобрести что-нибудь на память из этого города для конкретного пола. Доктор сказал, что к концу четвёртого месяца уже вполне можно увидеть пол малыша, но я в это не особо верю. Я хочу сдать анализы и проверить генетический код малыша. В результате должны выдать группу крови и какими хромосомами он обладает. Если честно, я безумно хочу девочку (XX хромосомы). Покупать ей красивые платья, бантики, красивые боди, туфельки. В общем, всё в этом роде, — заканчиваю я и смотрю на реакцию парня в экране моего ноутбука.


Даррен смотрит на меня с неким подозрением и даже обидой. Может, его прошлое и характер для меня — закрытая книга, но глаза выдают его с потрохами.


— Значит, ты считаешь, что нас, мальчиков (ХУ хромосомы), неинтересно наряжать? — спрашивает он, скрестив руки на груди.


— Да, я так считаю, — откровенно и прямолинейно. Всё в моём духе. Парень снова щурится, делая вид, что обиделся. — Ладно, не обижайся, не терпится показать тебе Аспен. Уверена, ты будешь удивлён!


Активно жестикулируя, рассказываю о городе и его прекрасных видах. Парень больше не обижается и смотрит на меня так, словно я рассказываю о великом чуде. У него аж глаза загорелись от рассказанного.


— Всё, срочно пишу распоряжение, присылаю тебе его по факсу и жду обратно. Покупаю билет и немедленно еду к тебе, — говорит парень с таким рвением, что я аж начинаю ревновать.


— Ты что, едешь ко мне, только чтобы посмотреть Аспен? — спрашивает моя ревность, и я искусно надуваю губу. Парень смотрит на мою реакцию, я замечаю его улыбку и то, как он приближается к компьютеру.


— Не только. Ещё я еду, чтобы откусить тебе эту губу, покрыть твоё эротичное тельце своими поцелуями и обновить засосы. Так хочется снова оказаться в тебе! И снова двигаться внутри, и двигаться, и двигаться, — повторяет парень одно и то же слово, увидев, что я закрыла глаза и представляю то, что он сейчас говорит мне в камеру, причем как можно эротичней.


Я сама не замечаю, как возбудилась. Внизу всё так тянет в предвкушении любовного соития.


— Ты, кудрявый монстр! 4:3. Но я всё равно выигрываю, — говорю я, краснея от испытываемого чувства. Парень начинает смеяться и снова встаёт из-за стола.


— Я тоже вынужден признать, что возбудился от собственного рассказа. Ладно, пойду успокаиваться, и нужно закончить проверку, пройтись по отделениям и отправить тебе документы, — заканчивает разговор Адам, и мы прощаемся.


Я достаю лазанью из духовки и ставлю на плиту. Сама же я отправляюсь в ванную. С моего лица не сходит улыбка до конца дня.


За ужином Эмбер узнала о том, что Даррен приезжает завтра и закричала традиционный возглас «Ура». А потом она сказала то, что я не ожидала от неё:


— Наконец-то он соизволил сказать тебе об этом. Я думала, что не выдержу и первая проговорюсь! — восклицает она, сидя за столом и поедая приготовленную мной еду.


— Ага, значит, вы оба знали о том, что он приедет? — Предатели кивают. — И не сказали мне ничего?


— Он сам просил нас не говорить тебе, хотел сделать приятное и удивить, видимо, решил сделать это по скайпу, мистер оригинальность! — вступает Эйден и продолжает набивать рот своим куском лазаньи.


Завтра мне предстоит тяжёлая работа. Нужно будет морально успокаивать сестру на верхушке склона. У неё постоянно проявляется эта фобия. Она боится популярности. То есть в прямом смысле появляться перед камерами, ведь соревнования будут показывать. Да и раньше такое было, когда она выступала на конференциях — тоже тряслась от страха. Странная девушка, а ещё старше меня.


Вечер мы проводим вместе. Ирина решила дать отдохнуть своему любимому, и Эйден пошёл смотреть футбол. Мы же лежим в моей комнате и смотрим в звёздный потолок.


— Когда ты собираешься рассказать своему парню о том, как на самом деле был зачат ребёнок? — спрашивает сестра, ложась набок и положив свою руку на мой живот. Самое странное, все врачи в один голос заявляют, что плод слишком рано начал двигаться и толкаться, я же, в свою очередь, каждый раз говорю, что дети бывают разные.


— Не знаю, Эмберс, — я называла её так в детстве, когда мне казалось, что все слова с окончанием «с» — безумно крутые. — Я вообще не могу сейчас ответить тебе на этот вопрос. Это очень трудно для меня. Я совсем недавно поняла, что люблю его. Мне нравится им дышать, мне нравится заниматься с ним сексом, кто бы что ни думал! — последние слова были обращены в сторону моего живота.


— Но, ты сама-то понимаешь, что не получится скрывать правду долгое время? — спрашивает она, и я тоже ложусь набок.


— Конечно, понимаю. Ну, просто я не могу пока что, я не знаю, как он отреагирует на мое прошлое и на меня прошлую. Он может подумать о том, что я не изменилась и с ним буду такая же, как и с остальными. А я не хочу его потерять. Сейчас он мне очень нужен. Особенно, когда мы работаем рука об руку и испытываем друг к другу неслабые чувства. Сейчас он для меня всё! Я могу измениться и очень сильно, благодаря ему одному. Он должен увидеть, какая я сейчас, и принять меня такую, какая я сейчас, а не та, что была когда-то! Я не буду ему рассказывать о себе, пока он сам меня не попросит, — заканчиваю я свой рассказ и смотрю в сторону блондинки, повернув голову вправо.


Она не отрывает от меня глаз и смотрит совершенно не понимающим взглядом, но всё же принимает мои слова и говорит, что я правильно делаю, но всё же просит подумать получше, ведь дальше его любовь будет только расти, и будет больнее, если ему что-то не понравится.


Мы решаем разойтись, когда я собираюсь уйти в ванную, чтобы принять очередную дозу витаминов и намазать живот от растяжений. Всё это я делаю после принятия ванны и выхожу с чистой головой. Я заметила, что моя чёлка больше не растет. И моя причёска превратилась в своеобразное каре. Учитывая, что моё лицо тоже поправилось после того, как я начала есть всё подряд, то сейчас каре для меня — самая лучшая причёска.


Через несколько минут, лежа на кровати и думая о том, что будет, когда приедет Даррен, я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.


***

Проснувшись от тарахтения факс-машины, я встаю и забираю листы, которые мне прислал Даррен. Я подписываю и оставляю номер факса на случай, если моего заместителя не будет на рабочем месте.


Отправив документ обратно отправителю, я собираюсь позавтракать и направиться в душевую кабину, чтобы привести себя в порядок.


Закончив все дела, я надеваю зимний костюм для того, чтобы отправиться на трассу, где сейчас тренируется моя сестра. Гора Buttermilk находится не так далеко от нашего дома, но всё же путь занимает приличное расстояние.


Свернув налево, я припарковываюсь на ближайшей к склону автостоянке и закрываю машину. Пройдя несколько метров, замечаю, как со склона едет девушка в бежево-розовом костюме, и я сразу же отхожу в сторону, чтобы она не наехала на меня. Эмбер снимает бордовую маску и идёт обнимать меня.


— Господи, наконец-то ты приехала! Видишь вон те камеры? — Показывает в сторону ограждения, а за ним и вправду стоят телевизионщики. — Они как будто специально снимают только меня и никого больше! Ненавижу, когда на меня смотрят при выполнении чего-либо.


— Так, Ховард, успокоилась! Вообще не понимаю, как можно носить титул трёхкратной чемпионки и до сих пор бояться объектива камеры?! Они всё равно снимут только твои трюки, а потом будут снимать сам процесс, вход в ложе для соревнующихся разрешён только тренерам. Все остальные стоят на финише, правда, вертолет и место около старта за ограждением имеется. Там, скорее всего, будут камеры, — смотрю на то, как сестра начинает реветь, и понимаю, что сказала совершенно не то, что нужно было.


— Так, успокойся. Хорошо, я придумала для тебя мотивацию. Я тебе первой скажу, кто у меня будет! Но только если будешь держаться молодцом и не будешь думать о камере. А если ты выиграешь, не будешь смотреть в камеру, хотя это в какой-то мере невежливо, но все же постарайся перебороть себя! Два года прошло, пора уже прийти в себя, — прошу я и ставлю условие. Она обязана согласиться хотя бы из-за того, что её просит беременная женщина.


— Ну хорошо, но если получится ужас, это будет на твоей совести! — Узнаю свою сестру. Постоянно сваливает на меня то, что у неё не получается. Надоело.


— Эмбер, отвечай за свои провалы сама. Нечего сваливать все на меня. Тем более сейчас, я же беременная! Будь увереннее, и всё у тебя получится, — говорю я и смотрю на сестру в упор. А она вдруг берёт и куда-то отворачивается. Но потом поворачивается и, внезапно улыбнувшись, говорит:


— Хорошо, но тогда ты тоже мне обещай, что наберешься смелости и поговоришь с тем, кого любишь! — неожиданно она снова начинает разговор о моём вранье, а потом просто поворачивает голову и кивает в сторону парковки. Я не могу больше терпеть её повороты и поддаюсь её странным сигналам. Повернув голову в сторону, замечаю жёлтую машину такси и парня в чёрных джинсах и тёплой красной куртке ниже пятой точки. Парень расплачивается и поворачивается лицом к нам. Я узнаю это небритое лицо, идеальный ровный нос и словно нарисованные по столовой ложке брови, толщиной в мой мизинец. Я стараюсь не бежать, но это у меня совершенно не получается. Меня буквально притягивает к этому мужчине все с большей силой. Я держу живот и разгоняюсь.


Когда мы оказываемся очень близко друг к другу, наше дыхание становится совершенно одинаковым. Адам смотрит на меня и бросает сумку на снег. После чего я чувствую его руки в перчатках на своих щеках, и его тепло согревает меня. Адам резко наклоняется, и мы сливаемся в страстном поцелуе. О боже, этот порыв! Как же я скучала по нему всё это время! Как же я скучала по этим сладким губам, по этому мягкому носу, по огненному языку, который совершенно не хочется отпускать.


Мы целуемся, кажется, уже целую вечность. Дышим через нос, и нам совершенно не надоедает это занятие.


— Слушайте, вы сейчас съедите друг друга! Я третий раз уже съезжаю с горы, а вы всё целуетесь! В конце концов это некультурно, здесь камеры снимают начало соревнований. Снимите номер, а! — возникает сестра, подъезжая к нам на своих новых лыжах.


Мы всё-таки отстраняемся, когда понимаем, что действительно зашли слишком далеко. Сестра права, не хватало попасть в сюжет соревнований.


— Неужели! Даррен, ты всё приготовил? — спрашивает сестра, а я смотрю на них и ничего не понимаю! Они лишь перекидываются взглядами после положительного кивка парня. Что, вашу мать, происходит? Когда эти двое успели сойтись? Что они скрывают!?


Сестра прощается с нами, так как ей нужно тренироваться. Я смотрю на парня с недовольным выражением лица и распухшими губами от поцелуя.


— Ну что ты на меня так смотришь, тебе нельзя знать о том, о чем мы с твоей сестрой договорились.


— Ну отлично просто! Я так и ревновать могу начать! — обижаюсь на него и иду в сторону кафетерия. Парень нагоняет меня со своей сумкой. Вообще не понимаю, если он был в нашем доме, то почему не оставил сумку с вещами.


— Ты что, реально можешь приревновать меня к своей сестре? Ты же знаешь, что в её вкусе качки-футболисты, а я далеко не такой, как Эйден. К тому же, так просто ты от меня отделаешься! Я слишком сильно люблю тебя! — он обнимает меня сзади, когда я сажусь за столик с барным стулом.


Услышав эти слова, я улыбаюсь и чувствую, как внутри меня снова начинается проверка силы и прочности моего живота, стоило только Адаму снять с себя перчатки и прислониться к моему свитеру.


— Боже, я тоже по тебе скучал, прекрати так дубасить маму. Она же у нас не железная, ей больно, — уговаривает будущий папочка, и у него это получается. Поразительное явление! Где он был раньше, когда меня тошнило через каждые десять минут?.. Хотя ответ очевиден: нужно было раньше покупать больницу.


Мужчина садится за столик и заказывает себе салат и обезжиренный творог в чизкейке для меня. Мне сейчас нельзя поправляться, ибо ребёнок будет расти ещё активнее.


Завтракая в кафе, мы одновременно смотрим то на трассу, то друг на друга, соблазняя своим пережёвыванием пищи. После того, как трапеза закончилась, мы решаем уединиться в холле, где собираются участники соревнования. Сейчас тут никого нет, так как все тренируются.


— Как же я скучал по тебе! Ты даже не представляешь, как было трудно работать без тебя. А потом смотреть в камеру скайпа и не иметь возможности поцеловать тебя в любой момент, — говорит Даррен, а после целует, уже, наверное, в шестой раз.


— Я тоже ненавижу долгие расставания, ну что поделать. Сестре нужна моя помощь, и я бы поехала в любом состоянии, — говорю я и смотрю в его глаза, хоть и видела их уже много раз, но мне кажется, мы никогда не перестанем быть околдованными. — Можно я лягу к тебе на колени?


Задаю я вопрос, который можно было и не задавать. Парень сам укладывает меня, когда я сняла свитер; мне жарко в отопляемом помещении в тёплой одежде. Я осталась в тонкой спортивной майке. Анкилос поправляет свои волосы и вздыхает полной грудью. После чего кладёт руки на мой живот и начинает свой своеобразный массаж.


— Эх, вот если бы ты была не беременна, то сейчас бы могла сделать мне минет, если бы мы были не в холле отеля, — выдаёт парень своё желание, и тут же я чувствую, как внутри меня кто-то дает пинка прямо в руку брюнета. А я добавляю, ударив парня в пах. После чего слышу стон и, подняв глаза, смотрю на его улыбку.


— А тебе ещё рано знать такие слова, а если мама подумала об этом или вспомнила вкус, то не стоит обращать внимание на то, что мама тебе напоминает! — учит плохому… Ну вообще беспредел!


— Э-эй! Не настраивай ребёнка против родной матери! — возмущаюсь я, а голубоглазый брюнет то и дело улыбается.


Мы обсуждаем дела больницы и планируем работу на следующие недели. Даррен рассказал мне, что наша клиника выиграла тендер по детям из Южной Дакоты. Они подали заявку на участие, и лучшие клиники боролись за то, чтобы забрать их к себе. В результате наша больница будет принимать гостей в следующем месяце. А для этого нужно будет задействовать всех врачей, и даже будут забиты все палаты в хирургическом отделении.


— Ничего, совсем скоронаш Региональный центр превратится в самый востребованный центр всего Сан-Хосе. Свои больницы я долго выводила на нынешний уровень, потому что их много, и было тяжело, а с тобой-то мы справимся в два раза быстрее, — оптимистично заявляю я, смотря в сторону ёлки около окна.

Хочу перелечь набок в сторону живота моего парня. Даррен снимает руки с меня и смотрит так, словно не понимает, что происходит.


— Слушай, я же пошутил по поводу минета, — говорит парень немного испугавшись. Теперь я начинаю улыбаться и смотрю на него взглядом а-ля «размечтался».


— Я просто хочу лечь к твоему животу лицом, — говорю я и выполняю задуманное.


Моя голова ложится прямо напротив его паха, если не на нём самом. Парень заметно напрягается, когда я хочу поднять его свитер. Он чувствует мой палец на своем прессе, а потом я и вовсе прикладываю руку. После чего начинаю обводить каждый миллиметр его кубиков.


Поверить не могу, что прошло так мало времени, совсем недавно мы только познакомились, и совсем недавно я хотела перетрогать каждый его миллиметр, а кажется, что мы знакомы больше года. Странно, но я так чувствую. Будто мы всегда были вместе, он для меня родной человек, которого я боюсь потерять и ранить.


Услышав от любимого возглас наслаждения моими поцелуями, он отстраняет меня от своего пресса и, опустив свитер, идет в сторону стойки администрации, доставая бумажник.


Спустя несколько минут я вижу в его руках ключ от номера в этом отеле. Парень хватает в одну руку все вещи, а в другую берёт меня.


***

Весь день и ночь мы проводим в номере отеля, иногда выходя на улицу, подбодрить сестру и договориться с телевизионщиками, чтобы снимали Эмбер как можно меньше и дали ей потренироваться.


Сегодня семнадцатое января. Я записана на приём к врачу, и Даррен обещал показать мне сюрприз, который вчера успел подготовить, а пока мы смотрим прямую трансляцию с большого табло над финишем трассы. Здесь должны будут финишировать участники, показав рекордное время прохождения трассы.


— Вон она, смотри! — показывает парень на бирюзовый спортивный костюм моей спортсменки. Ховард поправляет номер на костюме и смотрит на ноги. Девушка делает всё, чтобы не смотреть в объектив камеры. Когда раздаётся сигнал к старту, сестра, сконцентрированная на трассе, разгоняется и, спускаясь, обходит один флаг, другой, третий, на подъёме делает прыжок, поддерживая лыжи. Она разгоняется всё больше, когда приземляется, и снова обходит флажки. Её лыжи скользят так, словно не уходили с этой трассы. Просто загляденье. Под конец она снова разгоняется и финиширует с рекордным временем — 1:47. На финише Ховард встречает Эйден с поздравлениями и цветами. Мы же подходим к ограждению и машем ей руками. Она нас замечает и тоже машет нам.


— Молодец, чемпионка! — кричим мы одновременно, и я перебрасываю через ограду купленного для неё медведя. Она поднимает его и отряхивает от снега. Сестра взглядом ищет меня, а я улыбаюсь и прячусь от неё.


В лапах мишка держит профессиональную камеру. Представляю, что она сделает со мной.


К концу соревнований девушка ждёт объявления победителей и стоит в общей веренице, смотря на свои лыжи.


— Итак, победителем и золотым призёром становиться… Эмбер Ирина Ховард! Поздравляем со званием четырёхкратного чемпиона Соединённых Штатов. Не зря вы участвуйте в финале нашего состязания! — говорит ведущий, и на мою сестру надевают медаль. Призёры трёх мест сходят с подиума, и на мою сестру направляют камеру, а я стою в полнейшем шоке. Почему она не сказала, что сегодня финал, я бы уделяла ей больше времени и не спала с Дарреном. Или она мне говорила? Тогда я совершенно ничего не помню… Боже, что теперь делать-то! О, точно, свалю всё на неё, как и делала в детстве.


— Расскажите, что вы чувствуете! — спрашивает один из репортёров. Сестра, переведя взгляд со своего букета на лицо мужчины в синей шапке, улыбается.


— Конечно, радость, всё-таки я выиграла финал. И хочу посвятить своё звание моему любимому парню и сестре. — Тут она внезапно поворачивается к камере. — Надеюсь, это будет девочка, иначе я буду долго злиться на тебя! — говорит она и улыбается. Благодарит мужчину в тёплом спортивном костюме с символикой этого соревнования и уходит в сторону комнаты отдыха. Я начинаю краснеть и решаю написать сестре СМС.


«Ну прости меня, просто у меня гормоны, да и виноват горячий мексиканец, я не смогла устоять! Если бы ты рассмотрела получше его тело, ты бы поняла меня! И вообще, это он номер снял, а не я. Прости, родная. Обещаю, что когда ты увидишь малыша, передумаешь».


Нажимаю на «отправить», и смотрю, как в графе «Отправленные», появляется цифра «1».


Сестра на меня обиделась. Но это помогло преодолеть страх перед объективом. Получается, моя работа выполнена на 90%.


Ну что же, нужно ехать к врачу и сдавать номер в отеле. Впереди ещё одна неделя тренировок и начало нового соревнования. А я планирую показать Даррену Аспен и закупиться в детских магазинах.


Ну что же, насыщенная обещает быть неделька!

Глава 11

Аспен. Часть 2. Разнообразные впечатления.

Charlie Winston - a light night

***


Дорога до больницы не заняла много времени. Собственно, как и сдача анализов. Но время ожидания длится будто вечность!


Мы заплатили за оперативность в выдаче решения, и нам сказали, когда будет готов ответ. В томительном ожидании мы прожигаем время в пиццерии, недалеко от медицинского центра. Пиццерия «Домино» — очень популярное место, здесь готовят самую воздушную пищу. Не знаю, как они её делают, но получается просто невообразимо вкусно. Я одна съедаю среднего размера пиццу и выпиваю литр абрикосового сока. Даррен, увидев мой аппетит, весь обед смотрел на меня так, будто я вообще не пережевываю и не глотаю, а просто засовываю её в рот, и всё.


Парень чуть ли не подавился своей гавайской пиццей, когда заметил, как быстро я съела свою.


— Хочешь чего-нибудь ещё? Мне так интересно смотреть, как ты так можешь есть… Ты точно самый поразительный человек, которого я только видел! — заявляет Даррен, пережёвывая кусок. Я думаю, чего мы хотим с ребёнком, и на ум приходит только вкус роллов.


Я чувствую подтверждение и заказываю две порции роллов разного вкуса и один набор с собой.


— Девушка, можно ещё персиковый сок? Забыла совсем, — оправдываюсь я, показывая пустой стакан. Мою посуду относят, и я снова принимаюсь нервно ждать своего заказа.


Не люблю, когда долго обслуживают. Это выводит меня, я становлюсь чертовски раздражительной.


Мне нравится обедать и просто проводить время в ресторанах или пиццериях, они очень красивые по своему оформлению: старинные фотографии висят на каменных стенах, романтичная обстановка с мягкими креслами и соответствующей музыкой.


Спустя полчаса ожидания, я уже успела вынести нервы себе и парню. Адам сидит и пытается отвлечь меня, рассказывая о том, как он начал танцевать. История, конечно, очень интересная, но я хочу есть, и это меня сильно отвлекает.


— Любимый, извини меня, я отлучусь в дамскую комнату, — предупреждаю и встаю из-за стола, натянув свой длинный вязаный свитер ниже пятой точки. Совсем недавно я вставила в свои джинсы резинку, чтобы было удобнее ходить.


Зайдя в маленькую комнату, я смотрюсь в зеркало и поправляю причёску, после чего снова чувствую давление на мой мочевой пузырь. Это просто издевательство какое-то, в последнее время чаще начинаю пользоваться туалетом.


Стоя перед зеркалом я слышу извещение о том, что мне на почту приходит сообщение. Я достаю телефон и открываю письмо.


«От кого: Гинекологическое отделение медицинского центра.

Тема: Результаты.

Кому: Стефания Николь Ховард.


Здравствуйте, мисс Ховард, приглашаем Вас снова к нам. Ваши анализы готовы».


Я читаю эти слова и не могу поверить своим глазам. Через считаные минуты я узнаю пол своего малыша, но всё же мне необходимо сначала поесть и уже на сытый желудок воспринимать информацию.


Вернувшись в зал, я замечаю, что мои роллы принесли, и наконец-то могу спокойно поесть. Открываю упакованные палочки и пережимаю средний палец между деревянными приборами, захватываю ролл и опускаю его в соевый соус.


Не могу есть роллы без соуса, они очень твёрдые получаются, а так очень сытные. Наевшись красной рыбой в рисе и специальном соусе, я плачу за свой обед, и мы выходим на улицу.


— Мне написали из больницы, что результаты готовы, — говорю я и смотрю на парня, застёгивающего свою куртку.


Он резко выпрямляется и смотрит на меня с удивлением, но потом выражение его лица сменяется на возмущение. Парень одёргивает застёгнутую куртку и складывает руки на груди.


— И почему ты не сказала мне об этом, когда тебе написали? — обижается любимое солнце и отворачивается в сторону машины. Я забираю у него шапку и надеваю на него. Парень смотрит на меня с обидой, но в то же время в его взгляде заметна любовь.


— Прости, я просто хотела съесть роллы, — надуваю губу и сажусь за руль.


Парень опускает руки и садится на пассажирское место. Нажимаю на газ, и транспорт двигается по прямой. Так хорошо кататься в машинах. Удобный салон, и пахнет новыми сидениями.


За двадцать минут мы доезжаем до белого здания с бежевыми квадратиками на окнах. Повернув в сторону парковки, я останавливаюсь около входа в здание.


Снимаем верхнюю одежду и проходим в кабинет врача. Всё проходит быстрее, чем ожидание результатов — собственно, как всегда.


Девушка в синем халате перебирает бумаги и достаёт небольшой прямоугольник с моим именем внизу. Я вижу в её взгляде беспокойство.


— Избегайте стрессовых ситуаций, переутомлений, резких перепадов температур и особенно — переохлаждения, постарайтесь свести к минимуму действие любого излучения на ваш организм. Будьте внимательны ко всем сигналам и новым симптомам. Сейчас особенно ощутимой будет нагрузка на сердце, кровеносные сосуды и почки. Позывы к мочеиспусканиям будут всё более частыми, существует риск воспаления мочевыводящих путей. Из-за постоянно растущих объемов крови могут возникать носовые кровотечения или кровоточить десны, появляться чувство внутреннего жара и нехватки воздуха. Поэтому постарайтесь как можно больше отдыхать дома и не пользоваться снегоходами. Уж лучше ездите на машине или в чём-то спокойном. — «Предупрежден, значит, вооружен». Видимо, в этой больнице это девиз.


Мы договариваемся об обследовании в конце отпуска, и там решат, можно ли мне лететь самолётом домой или нет.


Благодарим миссис Фат и уходим из кабинета врача с плотным письмом. Внутри оказываются три листа бумаги, сложенные в несколько раз. Я разворачиваю листы и смотрю на содержание.


Вначале написаны мои параметры, то есть интенсивность биения сердца, сколько околоплодных вод на данный момент, моя группа крови и резус-фактор. В конце страницы написаны рекомендации по нормализации частоты сокращений в сердце. Отдав первую страницу Даррену, я читаю вторую.


«Группа крови эмбриона составляет противоположную материнской, то есть вторая отрицательная.


Частота сокращений сердечной мышцы в границах нормы.


В результате анализа крови плода мисс Ховард мы выявили хромосомный набор, характерный для Х и Х хромосом. Исследование показало, что в матке развивается женский набор хромосом».


Дальше я даже читать не стала, ибо мои глаза заполнили слёзы.


— Это девочка! Даррен, у нас дочка! — реву во всю силу и смотрю на парня сквозь пелену слёз. Сидя на скамье для ожидания приёма, я обнимаю любимого и целую его в эти страстные губы. Вкладываю в поцелуй весь трепет и чувство радости, которое испытываю.


— Что самое интересное, я сначала думала, это мальчик. Потому что не была уверена, что девочка способна пережить то, что с ней было, — чуть не проговариваюсь я и тут же замолкаю, ухожу от Адама в женскую уборную, кладу руки на живот и общаюсь с моей малышкой:


— Ты моя хорошая, боевая девочка. Ты даже не представляешь, как я счастлива, я благодарю Господа, что ты прорвалась в той непростой ситуации и выдержала такое важное время для своего развития. Ты моя героиня! У тебя будет всё, что ты только пожелаешь, только потерпи немного, осталось всего четыре месяца, — говорю я, держа руки на моём животе, а моё чудо отбивает ритм внутри. Её движения не такие сильные, как будут через месяц или два. Но всё же я чувствую их, перед последней неделею четвёртого месяца я ощущала её толчки, но, так как это моя первая беременность, я болезненно относилась к её движениям. Мне и до сих пор кажется, что она меня колотит со всей силы.


Выйдя из туалета, я направляюсь к кабинету врача. Поставив сумку, одеваюсь в верхнюю одежду и иду к машине.


— Ну, ты счастлива, любимая? — внезапно спрашивает парень, и я смотрю на него с подозрением. Интересно слышать такой вопрос от человека с двумя медицинскими образованиями.


— Конечно, счастлива! Это же здорово — наконец узнать пол своего ребёнка. Я была бы рада и мальчику, ну, конечно, не так сильно, как девочке, но всё же. Но ещё больше я буду рада, если сейчас же куплю сувениры на память из Аспена для моей красавицы. Только надо сначала позвонить сестре.


Мы садимся в автомобиль, и я достаю из сумки свой телефон в золотом чехольчике. Разблокировав его, ищу контакт сестры, после чего нажимаю на «Вызов» и прикрепляю смартфон к держателю.


— Привет, родная! — доносится из трубки голос подвыпившей сестры. Она уже вовсю отмечает. Родной она меня называла год назад, когда получила звание трёхкратной чемпионки США.


В обычном состоянии она меня тоже так называет, только не картавит букву «р».


— У нас для тебя новости! — не выдерживает Анкилос, сидя на переднем сидении рядом с водителем.


— Да у нас будет девочка, можешь переставать на меня злиться, — заявляю я, улыбаясь во всё лицо, поворачиваю вправо. Дальше осталось ехать только по прямой, ибо торговый центр находится именно на этой улице.


— Да я не злюсь на тебя, просто не ожидала того, что ты будешь больше времени проводить с этим мексиканцем. Он, конечно, очень красивый, но всё же мы с тобой сёстры… — говорит она, и я моментально меняюсь в настроении. На меня находит тоска, и это видит брюнет.


— Слушай, Эмбер, приезжай на угол улиц Юг Оригинал и Восток Купер-авеню, в «City Market». Я стал причиной вашего раздора и решу проблему. Погуляете по магазинам, купите всего, чего захотите. Отдохнёте, как следует. А я повидаюсь с Эйденом, он всё-таки мой друг, и мы с ним тоже не виделись неделю, поиграем в бильярд, поговорим обо всём, в общем, тоже отдохнём. А вы присоединяйтесь к нам потом, — предлагает выход из ситуации парень, и я смотрю на него с удивлением.


— Ты уверен? — спрашиваю я и не перестаю удивляться тому, какой он у меня золотой. Парень кивает, и я говорю, чтобы сестра приезжала и чтобы избавилась от запаха алкоголя и опьянения.


— Я не пьяная! Это просто небольшой бокал красного полусладкого в честь моей победы, — оправдывается она, а я закатываю глаза.


— Ты каждый год так говоришь, только потом тебя приходится откачивать после очередной победы. Всё, ничего не слышу. Жду тебя по указанному адресу около детского магазина на первом этаже, — говорю я и нажимаю на сброс.


Машина останавливается напротив здания, и мы, отстёгиваясь, выходим на улицу. Заходим в помещение, оно очень большое и красивое: белые плиты расстилаются под моими ногами, и еле уловимая песня Maron 5 слышится из динамиков на потолке здания.


Мы проходим к вывеске с названием магазина и садимся напротив входа со стойками сканирования покупок.


Всё оставшееся время Даррен общается с моим животом. Он сидит на корточках и гладит его.


— Будь умницей ладно? Слушайся маму! — просит парень, и я чувствую, как она легонько касается моего живота, но не стучит. Видимо, её разбудили. Я поднимаюсь на ноги и решаю поцеловать страстного брюнета.


Он обнимает мою шею своими горячими руками, и я чувствую, как его пальцы вплетаются в мои волосы. После мы сливаемся в страстном поцелуе, совершенно не обращая ни на кого внимания. Господи, почему он такой горячий и до беспредела страстный!? Меняем положение голов, и в этот момент заходит в двери центра моя сестра. Я узнаю стук её каблуков за тысячи километров. Девушка подходит к нам, и я отстраняюсь от любимого.


Даррен даже не думает останавливаться и пользуется случаем: оставляет засосы в моём уязвимом месте. Я смотрю на сестру и показываю пальцами жест «одну минуту». Девушка просто заходит в магазин, оставляя в ячейке для хранения свою сумочку, и берёт корзину.


— Даррен, в конце концов, тут же люди! — возмущается Ховард, и я благодарю её за вмешательство. Ещё немного и могло случиться непоправимое, а именно — мой стон на весь первый этаж. А ещё он бы сравнял счёт.


— Ещё бы немного, и было бы 4:4. Обожаю свою сестру! — восклицаю я и захожу в двери магазина. Мы прощаемся, а я вместе с сестрой исчезаю в просторах магазина.


Тут играют песни из детских мультиков, и периодически ставят рекламу кукол или принадлежностей для кормления и гигиены ребёнка.


Мы переходим в розовый зал, и мои глаза моментально разбегаются по многочисленным полочкам и вешалкам. Я сразу беру два замечательных боди желтого и розового цвета с надписью «Принцесса»: у первого чёрная юбочка, а у второго — белая с атласным бантом на правой стороне.


— Будешь моей примой-балериной с рождения! — восклицаю я и кладу руки на живот.


Рядом висели два замечательных боди розового и вишневого цвета, на одном — руки Мини Маус с бантом, а на другом — слова «HUG ME!» А ниже нарисованы те же ручки. На другом стеллаже мне понравился леопардовый набор с розовыми деталями.


В результате целый час мы потратили только лишь на обсуждение всех боди в этом магазине. И в одной корзине у нас оказались только костюмчики для дома. Я брала всё самое красивое, рисунки с Кити Кет, кексами, клубничками, котятами и другими милейшествами, без разбору отправлялось в покупную корзину.


— Стеф, давай лучше посмотрим для тебя предметы, например, вот, отсасыватель молока. Между прочим, когда будешь отучать от груди, огромная помощь тебе! — говорит сестра, и я подвожу тележку магазина к ней. Она кладёт прибор на решётку, а я продолжаю смотреть на бутылочки.


— Смотри, какая штука удобная. — Беру в руки нагреватель для питания. — Ставишь бутылочку с молоком или смесью внутрь и вводишь нужную температуру.


Этот аппарат быстро оказывается в нашей тележке с товарами. Дальше мы проходим в отдел для мамочек, и я замечаю много интересного для себя.


Таким образом, я забираю несколько предметов из одежды. Там же покупаю крема для массажа живота, стоп и шеи. Но стоит мне вернуться в отдел для новорожденных, я замечаю очень красивый конверт для новорожденной девочки. Он жемчужный с вишнёвым оформлением. Очень много кружев и посередине красивый бантик.


Я не могу удержаться и не купить его. Да, возможно, в магазинах Сан-Франциско я увижу много чего красивого, но это же атласные кружева, очень мягкая ткань и совершенно не толстая. Моя принцесса родится в конце июня. Тогда погода будет жарче чем за весь год. В то время, когда я уже окончу институт и получу диплом о втором высшем образовании, но, к сожалению, работать по полученной специальности уже во второй раз не смогу. Может, у меня получится устроиться на работу и договориться о временной работе на дому. Я буду сидеть дома с ребенком и писать статьи или вести свою колонку. Не буду загадывать на будущее, иначе плохо обернётся.


— Опять размечталась? — говорит внезапно подошедшая сзади сестра. Я оборачиваюсь в испуге и перекрещиваюсь.


— Тьфу ты, блин, испугала, кто тебя учил так делать?! Я же беременная! — возмущаюсь я и смотрю на старшую сестру. Она улыбается и протягивает мне специальное устройство, чтобы слушать сердечко малыша. Я читаю, как им пользоваться, и замечаю, что он сделан в Италии. О как, будет сувенир из Италии!


Положив коробку в тележку, я хочу зайти в аптеку и купить витамины для себя, а то мои уже кончаются.


— Здравствуйте, можно мне витамины с кальцием для лечения тонуса матки и её укрепления? — не стесняясь, называю еще два препарата. Ко мне поворачивается девушка в синем костюме, в ней я узнаю свою бывшую одноклассницу. Диана уехала из Беркли после того, как закончила одиннадцатый класс. В двенадцатый она не пошла из-за семейных обстоятельств.


Господи, надеюсь, она меня не узнает. Девушка пробивает заказ и смотрит на меня, ожидая плату. Но как только я достаю карточку, шатенка подаёт голос первой.


— Не может быть! Стефани Ховард, Беркли, двухтысячные года. Хобот, ты, что ли? — произносит она моё школьное прозвище, мне остаётся только закатить глаза.


— Я, что ли, — тихо говорю, вспоминая, как один молодой учитель по животноводству вместо моей фамилии озвучил часть тела слона, после этого я превратилась в Хобота. И это прозвище продержалось до самого выпускного, пока я не начала встречаться с моим первым парнем. К выпускному все уже знали, что он мой парень, и там случилась это происшествие с Самантой Новак. Все забыли о насмешках надо мной и стали жалеть, ибо мне было очень плохо. Я впала в истерику и попала в больницу. Самый «шикарный» выпускной за всю историю нашей школы.


— Как дела-то у тебя, рассказывай! — просит она, и я просто отхожу на несколько сантиметров и поворачиваюсь боком. Диана замечает мой пятимесячный живот, и в её глазах стали заметны нотки удивления и завести.


— Ого, ничего себе! Так вот зачем тебе витамины, — восклицает девушка, и я вижу, как она начинает краснеть, но потом всё же поднимает глаза. Я поворачиваюсь обратно и забираю витамины, кладу деньги в специальную ёмкость для них и закрываю сумку, убрав бумажник.


— Я смотрю, ты всё-таки пошла в медицинский, на фармацевта училась? — интересуюсь я, смотря на бывшую одноклассницу. Она изменилась с одиннадцатого класса, нос вырос ещё больше, а губы стали объёмнее, будто она их накачала ботексом.


— Да, вот теперь живу в Аспене и работаю, у меня тоже всё довольно неплохо, — говорит она и показывает кольцо на безымянном пальце левой руки. Я улыбаюсь и говорю, какое оно красивое: в серебряном кольце есть бриллиант и довольно большой.


Мы прощаемся, когда меня зовёт сестра, стоя около отдела с мебелью. Я толкаю тележку к ней и замечаю, что она присмотрела комод для детских вещей.


— Смотри, хороший вариант для детской. Учитывая, что она у нас в бежево-вишнёвых тонах. Уберём кровать с туалетным столиком в кладовку, и будет очень свободно. А этот комод-пеленальный столик самый лучший вариант, да и к тому же он подходит по цветовой гамме в нашу гостевую комнату. Как тебе? — спрашивает сестра, смотря на меня с интересом. Я лишь киваю, соглашаясь.


— Я согласна, только нам нужно оформить доставку в Сан-Франциско, — говорю я, немного устав. Всё же беременность сказывается на моей активности. — Эмберс, можешь заполнить, я пока посижу, отдохну, что-то я совсем уже устала.


Ховард кивает и просит продавца-консультанта принести бланк на оформление доставки в другой город. Я лишь сажусь около стеллажей с нарядами для новорожденных малышей. Слева от меня висит набор, состоящий из носочков, царапок, шапочки и очень маленького боди с комплектом распашонок. Все такое маленькое, что я поверить не могу, как можно быть таким крошечным человечком. Я, конечно, помню все УЗИ малышки, но всё равно не верю в это. Наверное, смогу поверить, только когда возьму на руки.


Кладу набор в корзину и гляжу по сторонам, справа сестра подписывает документ, и перевожу взгяд на все наши покупки. Это, конечно, далеко не всё. Но для Аспена вполне достаточно. Ещё бы умудриться втиснуть всё это в чемодан.


Ирина отдаёт бумаги мужчине, и я вижу, как она идёт в мою сторону.


— Ну что, как чувствуешь себя? — садится рядом со мной и смотрит на меня с беспокойством. Она кладёт руки на мой живот и чувствует лёгкие толчки.


— Хорошо, просто практически весь день на ногах, да и тем более, когда у тебя такой живот, и очень быстро набирается вес, всё переживается непросто, — объясняю я и держусь за свой живот. — Так хочу в ванную вместе с Дарреном! — с отчаянием говорю я и смотрю на свою сестру, которая улыбается как Чеширский кот.


Она пытается подражать этому животному тогда, когда хочет заставить меня испытать стыд. Она так делала, когда я впервые влюбилась. И сейчас, что самое странное, я испытываю те же самые чувства, что и в первые отношения.


Всё таже окрылённость, те же бабочки в животе и постоянная наркотическая зависимость от его запаха и поцелуев. Мне хочется просто лежать с ним и нюхать его.


Да, это кажется совсем ненормальным, но я не представляю себе, как смогу обходиться долгое время без этого страстного запаха.


— Прекрати так смотреть на меня! Ты прекрасно знаешь, каково это — влюбиться по самые уши и совершенно не замечать всего вокруг. Припомнить тебе Арона? — задаю я вопрос, который тут же заставляет мою сестру сменить выражение лица и скрестить руки на груди.


— Ты мне теперь каждый раз будешь вспоминать эти отношения? — возмущается Ховард, теперь моя очередь улыбаться.


Арон был первой любовью моей старшей сестры, они гуляли каждое свободное время, наслаждались всем, чем только возможно. Но переезд парня в другую страну прервал эти отношения. Эмбер долго плакала, и месячная депрессия дала свои последствия. Она поправилась на десять килограмм. Потом было очень трудно сбрасывать их.


Арон и моя сестра встречались больше двух лет, я уже точно не помню, и за это время они ни разу не переспали, то есть Эмбер Ховард до сих пор девственница. Я сама с трудом верю в то, что практически двадцатипятилетняя девушка до сих пор ни разу не ощутила этот кайф. Но это чистая правда.


— Интересно, какое будет выражение лица Эйдена, когда он узнает о твоей принадлежности к сексу, — говорю я, и девушка краснеет, опустив руки. Я улыбаюсь всё больше, ко мне возвращаются силы. — Пошли на кассу, помидор,— встаю я и забираю тележку.


Пробивая покупки, мы заново просматриваем каждую вещицу, и мне всё сильнее нравятся боди, которые я купила. Сестра смотрит на мою довольную мину и тоже улыбается. Мы решаем поужинать в ресторанчике на втором этаже этого здания. В нём я заказываю спагетти с соусом и мясом, салат с грибами и ананасовый сок.


Сестра как всегда удивляется, как я могу сочетать такие странные продукты и в таких количествах.


После ужина мы отправляемся домой, чтобы выложить покупки и отдохнуть. Но Даррена я, к сожалению, не застаю в нашем доме.


Настойчивое желание пойти в ванную только с ним, побеждает мою усталость, и я решаю позвонить брюнету, лёжа на своей большой кровати.


Гудки, гудки, ещё гудки, где он пропадает?! Знает же, что мы не на всю ночь пропали в торговом центре.


— Алло? Стефани? — наконец-то отзывается голос, но это не Даррен, вместо его голоса я слышу его друга.


— Эйден? А где твой кудрявый приятель? Я по нему соскучилась, — заявляю я и тут же краснею. Не нужно было говорить это другому человеку.


— Приезжай в театр и всё узнаешь, — говорит парень моей сестры, а я озадачена его словами… Что они забыли там? И снова новое чувство побеждает старое.


Я решаю переодеться в красивое платье для театра, оно на шестьдесят процентов чёрное, остальное состоит из абстрактного рисунка, подчёркивает всё это светло-бордовый атласный ремешок. Надев туфли на невысоком каблуке, я сажусь в машину, оставив записку на чайнике для сестры. Она всегда перед ночной работой пьёт крепкий чай, привезённый из Индии в подарок от её крёстного отца.


В Аспене только один театр, который пользуется популярностью. Есть ещё один, но он больше походит на шатёр.


Оперный театр «Уилер» располагается на углу Восток Хайман-авеню и Юг Милл-стрит. Дорога туда занимает около получаса.


Я совершенно в растерянности, зачем Даррен сказал мне, что пойдёт играть в пул, а сам поехал в театр. Что он замышляет? Сначала эти странные жесты и мимика в аэропорту между моей сестрой и любимым человеком, потом странные вопросы и ответы между ними же. Сейчас вот это… Как мне вообще что-то понимать, если родная сестра и Даррен что-то замышляют за моей спиной? Секреты от беременной женщины могут плохо закончиться для всех!


— Можно вашу куртку? — спрашивает женщина средних лет. Я немного удивлена, но позволяю забрать одежду. Эйден встречает меня около выхода и провожает в сторону какого-то зала.


На все мои вопросы он отвечает одним и тем же предложением: «Скоро всё увидишь!»


На входе в большое помещение я решила сдаться, всё равно уже пришла на место назначения. Меня усадили посередине первого ряда, в зале погас свет, и я вижу, как шторы открываются.


Начинает играть очень атмосферная музыка. На сцене много простыней, и озаряет это всё всего лишь пара прожекторов. Внезапно на велосипеде проезжает какой-то мальчик, по одежде очень похожий на Даррена, сидящего на табурете.


Брюнет начинает искать его за простынями, в которых он скрылся. Но все тщетно, в конце концов мальчик сам появляется из-за крайней простыни, и они смотрят друг на друга.


Мальчик начинает двигаться, а Дар повторяет движения за ним, и так примерно весь танец, пока Анкилос не научается тому, что показывает маленький мальчик с каштановыми волосами. Они танцуют, и я понимаю, что маленький мальчик — это Дар в прошлом. Или же мальчик сыграл роль видения из прошлого, которое научило любимого выходить живым и невредимым из любой ситуации.


Музыка закончилась, и герои танца выходят на край сцены под мои аплодисменты. Я вижу как они кланяются и валятся на край.


— Тебе понравилось? — спрашивает Адам Анкилос, и я смотрю на него с небольшим непониманием.


— Конечно, понравилось! Это и есть сюрприз? — спрашиваю я и протягиваю руки к его рукам. Он помогает мне встать и улыбается.


— Нет, сюрприз — это я, — заявляет мальчик лет четырнадцати на вид, парень сейчас очень сильно походит на Даррена, но видно, что его волосы накрутили, а у Даррена настоящие кудряшки, и никогда не станут ровными, только если выпрямить.


— Нас познакомит кто-нибудь? — спрашиваю я и смотрю на Даррена с осуждением, парень делает физиономию в стиле «внезапно забыл».


— Прости, Стефания Николь Ховард, это мой сын Николас, — внезапно говорит мне Даррен, и я смотрю на него. Ничего не понимаю. Во сколько же он должен был зачать его, если тот такой большой? Мне даже становится дурно от этой новости. Я хочу снова сесть и помахать на себя театральным веером.


— Приёмный сын. На самом деле у меня есть родные родители, и я знаю их с рождения. Просто Даррен мне как бы приёмный отец, но мы с ним сейчас просто друзья. Он усыновил меня, когда я был в детском доме, — рассказывает мальчик ростом немного ниже меня. А я в последнем измерении моим терапевтом была под метр семьдесят шесть. Большая тётя — меня так троюродный брат называл, когда ему было два годика.


— Да, это правда, у моих друзей было бедное прошлое, но они очень сильно любили друг друга. Мама Ника забеременела, и его же бабушка, узнав об этом, выставила беременную Нелли из дому. Им пришлось жить в коммуналке, а когда Ник родился, моим друзьям пришлось отдать его в дом малютки, так как не могли содержать его, но Нелли ходила к нему каждый день, кормила грудью и растила как могла. А Ян попросил своего одноклассника и давнего друга помочь, мы снова начали общаться, как и прежде, Ник переехал ко мне, а Нелли стало проще заниматься уходом за ребёнком, а когда они начали нормально зарабатывать, встали на ноги и подняли Ника, я лишь только играл с ним и покупал необходимые вещи. После того как парень превратился в то, что сейчас стоит перед тобой, Нелли и Ян забрали его в новую двухэтажную квартиру в центре Сан-Хосе, а я по закону не могу отказаться от него, потому что, если я сделаю это до его восемнадцатилетия, то его заберут обратно в детский дом. А проблем с полицией мы не хотим. Так что вот такая история. — Даррен смотрит на меня обеспокоенными глазами. — С тобой всё нормально?


Он садится возле меня и держит мой живот. Я лишь киваю и не могу оторвать глаз от мальчика.


— Слушай, она примерно в таком же шоке, в каком я был, когда узнал, что ты встречаешься с беременной девушкой. Причём не твоим ребёнком. Но Стеф, ты мне понравилась, нормально воспринимаешь неожиданные новости. — Я лишь киваю и не знаю, как отойти от этого состояния.


— На самом деле у меня только первая стадия — шок. Дальше будет хуже. А… А что он тебе рассказал обо мне? — спрашиваю я, положив веер на кресло, и глажу свой живот.


— Ну то, что ты купила больницу, в которой он работает, и назначила своим замом. Он как-то спросил меня, кто мне нравится в новой школе из одноклассниц, я рассказал, а потом спросил его о том же, только просто о его чувствах, невооружённым глазом было видно, что этот кудрявый балбес влюблён, причём очень сильно. Ну и после рассказа я попросил познакомить меня с предметом его обожания, хотел оценить масштабы бедствия, — говорит парень, и я начинаю улыбаться. Он называет его кудрявым балбесом… Мне уже нравится этот парень.


— Ну и каковы масштабы? — интересуюсь я, немного успокоившись, он подходит ко мне и садится рядом. Парень смотрит на меня в упор, а я облокачиваюсь на спинку кресла.


— Кого ждёте-то? Мальчика? — спрашивает он, и я поворачиваю голову в сторону Даррена, который сидит по-турецки около моих ног.


— Девочку, — отвечаем мы хором и улыбаемся друг другу.


— Всё с вами понятно. Даррен, она мне нравится, хорошая девушка, красивая, ухоженная, приятная. В общем, ты с ним будь понастойчивей, он у меня любит держать все под контролем, но иногда делает совершенно не так, как нужно, — даёт совет Ник и уходит снова на сцену. Я киваю ему и говорю, что буду с ним строга.


— Ладно, мне надо ещё домой заехать, завтра готовиться в школу, — говорит парень, и я смотрю на него озадаченно.


Когда парень уходит, я перевожу глаза в сторону брюнета с голубыми глазами.


— Сколько ему лет? — спрашиваю я, стоя около сцены. Мне надоело сидеть.


— Десять. Никалас — вундеркинд, — рассказывает Даррен, и я широко открываю глаза от удивления.


— Зачем ты решил познакомить меня со своим сыном именно здесь? И почему именно меня? — атакую я, смотря в эти замечательные глаза.


Парень начинает обнимать меня, переходя назад, и я чувствую его тепло и острый запах его вкусного пота.


— Ну, ты же сама слышала, он здесь живёт и учится. Именно тебя, потому что я тебя люблю и очень сильно, как ты слышала, — отвечает парень и целует меня в шею. Я отстраняюсь от него и, повернувшись лицом, целую в сладостные губки.


Может, я когда-нибудь и привыкну к этим губам, но к привкусу — никогда. Не знаю, как у всех мужчин, но у этого — постоянно новый вкус. Сейчас отдаёт корицей, словно он недавно ел булочку с корицей и пудрой.


— Поехали домой, я не хочу принимать ванную без тебя! — тихо говорю я и беру его за руки.

Глава 12

Аспен. Часть 3. Раскрытие тайны.

***

Понятия не имею, как я могла раньше принимать ванну без этого умопомрачительного человека. Сидеть в обнимку с горячим мужчиной и чувствовать запах его пота. Такой вкусный и безумно сладкий.


Парень делает мне массаж живота, а я чувствую его губы на своих. Наш поцелуй становится всё более порочным и заводящим. Брюнет просовывает в мой рот свой язык, и я больше не могу сдерживаться. Даррен массирует мой язык, руками лаская грудь.


— Я хочу тебя! — говорю я, оторвавшись от любимого кудряшки.


Анкилос улыбается и нависает надо мной сверху. Я снова чувствую эти любимые губы. Парень действует на меня как наркотик. Я не могу остановиться, и мне кажется, что от этого наркотика невозможно слезть. Уж слишком сильное влияние. Раньше я испытывала нечто подобное с Кастэром и Орландом, но их влияние на меня не было таким сильным, как с этим монстром. Мы даже ни разу не занимались сексом в ванне, а с Анкилосом — уже второй раз. Даррен на меня очень положительно влияет. Я стала более эмоциональной, даже, наверное, более ответственной. Хочу больше работать и помогать людям, но с таким животом это практически нереально. Я уже не могу согнуться, потому что этот пузырь не втягивается. Да и устаю гораздо быстрее.


Парень растворяется во мне, а я, ощутив волну безумия, обнимаю его и стараюсь не застонать от наслаждения. Внизу всё вибрирует, и я тону в кайфе от наших отношений с Дарреном Адамом Анкилосом. Мы лежим, обнимая друг друга, а я чувствую, как внутри меня девочка выплясывает хип-хоп, судя по её резким толчкам и следам на животе.


Парень снова замечает это и гладит мой живот, напевая колыбельную и успокаивая меня. Я же стараюсь изо всех сил не уснуть, но у меня не получается. Я закрываю глаза, положив голову на плечо парню.


***

Утро. Почему нам нужно постоянно открывать глаза так рано утром? Ещё это противное солнце, которое постоянно светит именно в моё окно. Но сегодня меня будит сигнал СМС телефона, который принадлежит моему любимому парню. Я поворачиваюсь к нему и смотрю, сощурив глаза из-за яркого света. Даррен активно перебирает пальцами по экрану, а я смотрю на него и улыбаюсь.


— Всё-таки нельзя быть таким красивым, — говорю я вслух и вижу, что парень обращает на меня внимание. Он улыбается и целует в лоб.


— Ты тоже, красавица моя любимая! — отвечает комплиментом парень, я снова замечаю, как он стучит по клавиатуре.


— С кем общаешься? — спрашиваю я из интереса и поднимаюсь на один уровень с ним. Кладу руки на живот и глажу мою дочку.


— С Ником, он спрашивает, как доехать до горного склона, он там с девочкой встречается… Такой мелкий, а уже в отношения лезет. Повзрослел хотя бы немного… — удивляется Адам, а я сижу и улыбаюсь. Так мило смотреть, как общаются двое друзей, хоть и по факту они связаны друг с другом документами.


Даррен мне многое доверят и рассказывает о себе не меньше, особенно после того, когда я узнала о его отношениях с Ниной. А обо мне он знает только то, что я беременна и где работаю. Он даже не знает, что я учусь в институте, не знает, что в следующем месяце новые лекции, а в конце весны — преддипломная практика в издательстве. Как я буду на неё ходить с таким животом, я просто не представляю. Парень поведал мне очень многое о себе и однажды даже признался, что из-за того, что он занимался балетом, боится, что я его брошу. Он, конечно, получил подзатыльник, но сам факт того, что Анкилос признался и совершил смелый поступок, рассказав мне о том, чего он боялся, меня поражает до сих пор!


Умывшись и причесав волосы, я понимаю, что должна сделать точно так же, пока не стало хуже. Да, мы уже очень сильно любим друг друга, но лучше признаться сейчас, пережить расставание и смириться с одиночеством.


На завтрак съедаю картофельную запеканку со сметанным соусом, в составе которого есть чеснок и базилик. Я сама приготовила его, и получилось очень вкусно.


Один раз я так готовила при сестре, а она, заглянув в холодильник, оценила масштабы бедствия и сказала примерно так: «Я питаться буду в ресторанах. Пусть Даррен всё это ест, он ради тебя на всё готов, а я жить хочу…». Я тогда долго смеялась, уплетая за обе щеки пельмени с васаби и бананом.


После завтрака иду в комнату к парню, открыв дверь, наблюдаю, как он рассматривает одежду для малышки. Кудрявый мексиканец просовывает руку меж лямок боди, и вещь умещается на его большом пальце и мизинце.


— Как они могут быть такими маленькими?! — удивляется уже другому событию Анкилос, а я не могу снять с себя улыбку.


— Вот так вот, могут, оказывается, — заключаю я, взяв в руки вещь, и открываю свой шкаф, засовываю в пакет одежду для малышки и смотрю на свои вещи. Решаю надеть тёплые штаны синего цвета и красный свитер с оленями на груди. Парень смотрит на меня так, будто я совершаю что-то странное.


— Ты куда собралась, красотка? — вопрошает Даррен, а я смотрю на него и надеваю майку на грудь, заправляю в штаны.


— Хочу попить горячего шоколада, на одном склоне есть ресторанчик. Он чисто для туристов, которые не умеют кататься, и поэтому там поставили канатную дорогу по всей горе. Ты тоже собирайся давай, — командую я и смотрю на полуголого парня, который потягивается, лёжа на кровати… Эх, жалко, что в Аспене очень холодно. Так не хочется отрываться от этого вида. Но мне нужно прекратить мучения и наконец начать жить счастливо.


Через несколько минут парень спускается в гостиную, и мы можем спокойно доехать до туристического склона. Парень платит за билеты, мы садимся в кабину канатной дороги. Даже и не припомню, сколько раз видела все эти склоны. Конечно, хорошо смотреть на снежную погоду и медитировать, имея перед собой пейзаж гор, но для меня это уже всё обыденное. Я лежу на плече у Адама, а он рассматривает каждый вид из окон кабины, словно это неописуемое чудо.


— Почему ты не смотришь на этот волшебный пейзаж под нами?! Просто дух захватывает! — изумлённый Даррен — это поразительно, он говорит так быстро, с выражением на лице, будто улыбчивого Чеширского кота из фильма «Алиса в стране чудес» заставили широко раскрыть глаза. Вот, точно такая же безумная картина на лице у заместителя директора региональной больницы Сан-Хосе.


— Я уже сто раз всё это видела, — отвечаю я, смотря, как парень носится по кабине и всё описывает мнев мельчайших подробностях. Хуже маленького ребёнка. Честное слово!


Слава богу, то самое кафе находится на втором подъёме. Мы выходим через двери кабины и проходим в деревянное здание, оформленное под старинный уютный домик. К нам подходит девушка с меню в руках. А мы просим только горячий шоколад с молоком; парень решил съесть ещё и блинчики со сметаной. Ну что же, сообщу после того, как любимый покушает.


Мы ждём на веранде, но как удивительно: не успели мы усесться поудобнее и настроиться на нужный лад, нам принесли наши напитки и перекус для парня. Я смотрю на горный хребет и думаю, как лучше рассказать и с чего начать. Но в голове лишь только одна фраза: «Я должна всё рассказать». А как именно я это сделаю, просто не представляю.


— Слушай, я вот тут подумал на досуге. Ты рассказала мне о том, что вы с сестрой два раза в год посещаете этот потрясный город. Рассказала о своей работе, и я видел, как ты любишь готовить. Я знаю, что ты очень ответственная и трудолюбивая, и даже добрая в какой-то мере, знаю про твоё увлечение, но за последнее нужно сказать спасибо твоей сестре. Я практически ничего не знаю о тебе, меня напрягает лицо Эмбер, когда мы говорим о твоей беременности. Я хочу знать о тебе больше, — просит кудрявый, голубоглазый парень с безумно сексуальным лицом…


«Боже, гормоны, ну нашли время разбушеваться!» — стонет моё внутренний голос!


Дар отходит к краю веранды.


— Я не забеременела через ЭКО, — начинаю с самого главного и, просто вытянув ноги, смотрю на них. Парень опускает голову, и между нами висит напряжение.


— Почему ты сказала мне про ЭКО? — после длинной паузы спрашивает он, подняв голову. Я смотрю на него и вижу в его глазах непонимание и чувство обиды. Конечно, кому понравится, когда любимый человек обманывает тебя. Я сама была в такой же ситуации еще в школьные годы, тогда я переживала подростковые кризисы и страдала от всего.


Я смотрю на него и понимаю, что он не должен так страдать. Мне не хочется приносить ему боль, он слишком многое пережил.


Я отпиваю из стакана и ставлю на стол.


— Это началось с выпускного класса. Я встречалась со своим первым парнем. С ним же и лишилась девственности, всё было просто нереально. Потом меня предали, причём самым ужасным образом. Мой якобы идеальный парень переспал с моей лучшей подругой, сам понимаешь, какого подростку, тем более девушке, это выдержать. В то время моим другом был Орланд, я была одержима местью, предательство сильно меня изменило. Я даже сначала поступила в институт, в который подал документы Алон*, чтобы отомстить, но не сказала ничего своему другу. Он думал, что я заигрываю с ним и флиртую из-за того, что влюбилась в него… — Делаю паузу, снова отпивая напиток. — Он даже не замечал, что я постоянно оглядываюсь и не смотрю ему в глаза. А потом я действительно влюбилась и тоже в друга, только в своего бывшего одноклассника, которого случайно встретила. Так завязался треугольник. Я сама не понимала, что творю, а если и понимала когда-то, то не знала, как выпутаться из этого дерьма. Мне стало стыдно, но я всё равно не могла это прекратить… Слишком далеко всё зашло. Месть вскружила мне голову, я очень сильно изменилась после выпускного. А через несколько дней Саманта Новак, та девушка, что была моей лучшей подругой, — поясняю я и вижу, как парень кивает и садится к моим ногам. — Она просто взяла и сфотографировала меня с Орландом и Кастэром, когда я была на свидании с ними по очереди. Никто бы ей не поверил на слово, из-за моей популярности в школе, да и слухи быстро расходятся, в общем, все мне доверяли, вот она и собрала доказательства. Предоставив фотокарточки парням, дальше случилось самое ужасное, что может быть в жизни девушки… — Я делаю паузу и смотрю в пол. Не хочу снова это вспоминать, только стало всё так хорошо. Ненавижу свою чёртову жизнь! — Меня изнасиловали, причём сразу двое.


Из меня вытекают слёзы просто неимоверным потоком. Через силу заставляю себя дышать ровно.


— Третье октября я запомню надолго. Две недели спустя я переехала из больницы домой. Постельный режим и никакого движения. Ещё через несколько дней я поправилась окончательно. А потом я узнала, что беременна. За эти четырнадцать дней в больнице я решила поменять свою жизнь. Поклялась себе, что никогда в моей жизни не будет мужчины, или хотя бы я не влюблюсь так просто. Я погрязла в работе и учёбе, а потом я встретила тебя, и лживая, двуличная, одержимая местью девушка с манией величия и уверенностью, что внимание мужской части населения Беркли всегда с ней, быстро улетучилась. Я хочу, чтобы ты знал, что я действительно люблю только тебя и НАШУ дочку, в моей жизни, кроме вас и Эмбер, никого нет, я не представляю, как я буду жить без тебя, прости…


Встаю из-за стола и просто ухожу в сторону канатной дороги. Моя сумка висит на моём плече, и я роюсь в ней, чтобы достать пропуска через турникеты. Ещё эти грёбаные слёзы мешают нормально видеть.


Господи, зачем я рассказала всё. Знала же, что будет больно не только от того, что мы расстанемся, но и от того, как я всё это буду вспоминать и переживать сначала. Каждый момент боли, словно снова вонзающийся нож в моё сердце. Безумно больно и отвратительно.


— Да бл**ь, где ты, чёртов ублюдок! — ору я матом и ругаюсь на всю станцию.


— Будущей мамочке не пристало так ругаться! Это ищешь? — доноситься до меня голос Адама, и я поднимаю глаза на брюнета. В его руках два пропуска через эти проклятые штуковины.


— Ты решил меня проводить? Или просто попрощаться пришёл? — спрашиваю я, вытирая нос, поднимаю свои серые глаза на любимого.


— Прежде чем я скажу то, что хочу, я спрошу кое-что, когда успокоишься! — проговаривает поразительно спокойно этот ходячий сгусток уравновешенности. Он садится перед моими ногами и вытирает мои слёзы. Я чувствую его тепло и что нужна ему. Вот такое дебильное ощущение. Совершенно не знаю, как его понять, не то что объяснить.


— Саманта Новак, твоя бывшая подруга и наш главный врач — один и тот же человек? — спрашивает он, смотря в мои насыщенные глаза.


Помимо хвоста у меня была и до сих пор есть особенность, может, она есть у многих, но я не замечала у остальных. Когда я безостановочно реву несколько минут подряд, мои глаза очищаются. Они становятся чисто серыми, только потом появляются чёрные линии.


Я лишь киваю в ответ на его вопрос и вижу реакцию на мой ответ. Парень мгновенно стал серьёзнее, и появилась даже нотка мести в его глазах. Но потом он справляется с собой, появляется блеск.


— Помнишь, в тот момент, когда мы столкнулись, я много просил прощения, а потом никак не мог оторвать от тебя глаз. Я подумал, что столкнулся с самой красивой девушкой. Во время операции я не мог перестать думать о тебе. Я могу мыслить о нескольких вещах одновременно, но в тот момент это было очень трудно. А тот вечер в беседке — я прямо сходил с ума. Безумно хотел приехать к тебе. Узнав, что ты в больнице, начал бояться за тебя, но увидев вот эту прелесть, — кладёт руки на мой живот, — испытал некое удивление. Боже, у меня такой тяги узнать человека не было никогда. Я сам себя не узнавал. Меня с АДСКОЙ силой тянуло и тянет до сих пор к тебе. В тот вечер передачи документов, моё воспитание грозилось разлететься вдребезги. Я хотел смотреть на тебя не отрываясь. Даже заплатил твоим соседям в доме напротив, чтобы посидеть в комнате и в бинокль посмотреть, как ты спишь. Со мной вообще никогда такого не было, я всегда отличался терпимостью и сдержанностью. Такой смирный ботаник, а с тобой я стал вообще совершенно другим! Для меня полнейший шок каждый раз, когда замечаю в себе изменения. Ты даже не представляешь, что ты творишь со мной! — от эмоциональности слов у парня пересыхает горло, он берёт в автомате воду и отпивает несколько глотков.


После чего я подхожу и, обняв его, целую в сладкие губки с тонким растворяющимся привкусом шоколада в молоке. От сказанных им слов я понимаю, что он меня не бросит, и от этого становится только теплее на душе.


— А то, что ты мне рассказала, это, конечно, печально, но у всех разное прошлое, я изменился с тобой, стал совершенно наглым, чертовски упорным и самоуверенным. Надеюсь, ты станешь другой со мной, ну, или уже становишься, судя по твоему рассказу… — Подводит итог парень и обнимает меня за попу. А внутри меня всё сильнее разгорается бой на прочность моего живота, но пока я могу это терпеть.


Целую Даррена в нижнюю губу и прошу пробить наши пропуска, безумно хочу домой, а ещё лучше — в Сан-Франциско. Тут слишком скучно. Да и, в конце концов, у Эмбер осталось только отборочное соревнование, которое она пройдёт на сто процентов!


Мы садимся в кабину, и я кладу руки на пузырь — пытаюсь успокоить эту бестию.


— Прекрати меня дубасить! Мне же больно, попробуй надави тебе на живот, тоже будет больно! — объясняю своей красавице, как нужно вести себя с мамой. Дочка внутри перестаёт буянить, но всё равно чувствуются её отдалённые пинки. Адам опускается на колени и делает массаж моего живота, снова напевая мелодию. Как он так делает — я не понимаю, у него, наверное, природный дар, но наша принцесса успокаивается моментально, после чего Анкилос подниматься и, садясь на скамейку, говорит:


— Папина дочка! — Но осознав, что он сказал, парень сидит молча, уставившись в одну точку.


— А ты точно не знаешь, кто отец малышки? — спрашивает парень, а я смотрю на него с осуждением.


— Даррен! У неё нет отца, им будешь ты. Мой гинеколог всё равно кроме тебя никого не видела, вот и запишем в свидетельство о рождении как биологического отца. Кстати, там не прописывается приставка «био». Поэтому никто проверять не будет. Закрыли эту тему. Сейчас я совершенно другой человек, не хочу обсуждать и даже думать о прошлом. Только будущее, только настоящее! И только мы с тобой! Согласен? — спрашиваю я, когда приходит время спускаться на ровную поверхность земли.


Парень кивает и подтверждает свой кивок словами. Мы проходим к нашей машине, и я довожу нас до дома. Мы паркуемся рядом с машиной сестры и отправляемся в шале. Парень сразу же снимает с себя куртку и кофту. Я снова вижу его торс и мышцы на руках.


Почему. Этот. Парень. Такой. Эротичный?!


— Привет, родные мои, как погуляли? — спрашивает сестра, я чувствую ладонь парня на бедре и смотрю на неё. Более законного места я и придумать не могу для этой руки.


— Я всё рассказала ему, Эмберс, — отвечаю и замечаю, как лицо сестры резко вытягивается, и она смотрит с удивлением на ласкающего меня наглеца.


— И ты не бросил её после этого всего? — продолжает атаковать вопросами сестра, а я смотрю на него с интересом. Жгучий мексиканец не отрывается от созерцания моего лица, и сейчас он, приближаясь ко мне, целует в губы. Мы удаляемся в комнату под возгласы сестры:


— Поня-я-я-ятно. Вот всем бы такого парня!


Парень закрывает дверь и снимает с меня кофту и майку, попутно ругая за то, что на мне так много одежды. Я смеюсь и не свожу глаз от его горячих губ. Мои гормоны сейчас просто устраивают истерику, ибо этот парень действует на меня как на зависимого человека. У многих беременных гормоны оказывают большую роль на эмоции и поведение, устраивают частые агонии, и в большинстве случаев сначала женщины в положении игнорируют всех и каждого, когда у них гормональный взрыв, делая вид, что обиделись, только потом происходит большая истерика. В моём случае эмоциональная сфера тоже имеется, но всё же больше полового влечения. Наверное, мои гормоны просто решили поиздеваться надо мной.


Через несколько минут мы оказываемся в кровати и совершенно без одежды. Парень целует каждый мой миллиметр, а я сгораю с каждым прикосновением. Адам заставляет ругаться меня матом из-за его действий внутри меня. Я безумно хочу его, а он не дает получить мне этого наслаждения.


— Будешь ругаться, я буду кусаться! И ещё дольше придётся терпеть мои муки! — ругает меня парень, и я смотрю на него с мольбой. Парень пристегнул мои руки к кровати двумя наручниками. И я не могу схватить его за загривок и заставить насильно войти в меня.


Это ужасные муки! Парень встает и уходит куда-то, оставив нас с малышкой наедине. Он надел трусы поверх эрегированного органа. Пара секунд, и он снова со мной. В его руке я вижу бокал с шампанским. Он отпивает половину, оставив немного жидкости на донышке.


— Хочешь? — задаёт он короткий вопрос, а я смотрю на него с обидой.


— Конечно хочу, уже пятый месяц как хочу! — жадно произношу и тянусь к нему. Парень берет в рот оставшуюся жидкость и ложится на меня. Я чувствую его орган на своей промежности. Парень подносит свои губы к моим, и я чувствую влагу на них. После всего — вкус теплого шампанского. Шумно сглатываю, и тут же внутри меня оказывается его монстр. Я вою от наслаждения и выгибаюсь навстречу к любимому. Мы сливаемся в страстном поцелуе, а парень продолжает двигаться во мне. Я сжимаю его орган, парень зажмуривает глаза, касаюсь своим языком его шеи и продолжаю вырываться. Он отстегивает наручники и позволяет мне лапать его за все неприличные места. Я делаю ему массаж, он усиливает свои толчки во мне.


Через несколько мгновений парень останавливается во мне, и я чувствую, как он, выкрикивая моё имя, кончает, разливаясь внутри меня. Я прижимаюсь к нему всем телом и, обмякнув, падаю на кровать в безумном порыве оргазма.


Даррен выходит из меня и обнимает, накрывая одеялом. Обжигающее дыхание касается моей шеи, а я не могу остановиться. Внутри меня малышка продолжает отбивать ритм, так непривычно заниматься сексом, когда внутри тебя растёт новая жизнь. Как только Адам входит в меня, девочка начинает колотить меня в низ живота, не знаю, чувствует ли парень давление, но я ощущаю его очень отчетливо.


Но всё же гормоны сильнее стыда и чувства дискомфорта. Мы лежим в обнимку, парень снова гладит мой живот, как и раньше, поёт колыбельную и успокаивает малышку. Я смотрю на него с любопытством и вижу улыбку с моими любимыми ямочками. А когда он перестает чувствовать малышку, целует мой живот, не переставая улыбаться.


— Расскажи, где ты учишься? — просит парень в синих трусах, лёжа на боку и целуя мой живот. Я улыбаюсь и начинаю свой рассказ, подробно описывая все колледжи Беркли и детально свой корпус. Когда я рассказываю о Лисе, он улыбается и, судя по глазам, вспоминает девушку.


***

Через некоторое время нашего общения парень узнаёт о моих вкусах до беременности и на нынешний момент. Теперь он многое знает обо мне, и я наконец спокойна, что между нами больше нет ужасных тайн и вранья. Я целых два часа упрашивала сестру разрешить мне уехать обратно в Сан-Франциско. Пообещала, что испеку для неё одной её же любимый торт и приготовлю жульен с рагу и лазаньей. Только тогда она меня отпустила.


Сейчас я лежу в своей палате и жду осмотра врача. Я легла на обследование, мне должны сделать два УЗИ, и оба они внеплановые.


Как мне объяснили, в первом исследовании они должны посмотреть общее состояние, после результатов анализов мне повысят давление, а после этого посмотрят на состояние ребёнка. Ведь смена давления сейчас опасна для моей красавицы.


Даррен договаривается о быстрой готовности анализов, а я собираю сумку для первого УЗИ. В одноместную палату заходит доктор Парт, он является здешним терапевтом. Мужчина с такими же голубыми глазами, как у моего парня, но только этот субъект носит рыжие волосы и чёрные очки. Очень милый доктор.


— Стефани Ховард, готова к обследованию? — спрашивает он своим томным голосом, я лишь киваю и забираю сумку. На мне мои любимые розовые лосины и черная майка с розовыми узорами на ней. Хороший домашний комплект для представителя женского пола. Я надеваю балетки чёрного цвета и закрываю палату на ключ.


Доктор провожает меня до кабинета, и мы заворачиваем за угол отделения, именно за этим углом процедурный кабинет моего врача. Я тут была уже, но инициатива терапевта проводить меня была неоспорима.


— Да ладно, быть не может! Стефани Николь Ховард, сколько лет, сколько зим! — доносится до боли знакомый голос моего бывшего друга… Я поворачиваю голову на источник звука и замечаю Орланда.


Неужели я даже дверь открыть не могу без неприятностей?

Глава 13

Аспен. Часть 4. За случайно бьют отчаянно или Новый этап.

***

Пока есть возможность, я скрываюсь в кабинете врача, закрываю дверь на ключ. Врачи смотрят на меня с интересом и нескрываемым удивлением. А я от страха глубоко дышу и, прислонившись к двери, пытаюсь успокоиться.


— Простите, что так поступаю, но там мой бывший парень, и я не выйду из этого кабинета, пока он не уйдёт. А он не уйдет, ибо я его очень хорошо знаю, у него маниакальная зависимость от разговоров. Он горит желанием поговорить с любым человеком! — «Даже с той, которая посадила его в тюрьму за изнасилование, но его выпустили под залог. Собственно, так же, как и Кастэра».


Объясняю я докторам свой страх, сама же утаиваю правду. Почему я не могу спокойно улететь домой и забыть про всё, просто работать и наслаждаться любовью с моим парнем. Неужели я так много прошу?!


Дальше происходят стандартные процедуры УЗИ, я просто наблюдаю, как она шевелит своими ручками и ножками, мне показывают пол ребёнка, хоть я и знаю хромосомный набор малютки.

(С этого момента нужно включить музыку. Для эпичности).


Врач говорит, что более точная картинка будет к середине шестого месяца, я лишь покорно мотаю головой в знак того, что всё понимаю; раздаются звуки печати фотографии, но тут я слышу, как о стену что-то резко ударяется. Выбегаю за пределы кабинета, и на мои глаза попадается Орланд, бьющий Даррена, но в этот момент я спасла его. Даррен берет инициативу на себя, а во мне словно разряд тока пробегает, когда я вижу на затылке Даррена стекающую капельками кровь. Парни дерутся, стараясь ударить как можно сильнее, ещё при этом и перекидываются словечками обо мне:


— Она не твоя! — хук справа со стороны Даррена в переносицу Орландо, и смачный удар коленом в живот, но после этого Даррен смотрит на меня, а я лишь реву, прося их прекратить, но они меня не слышат. Даррен, видя мои слезы, идёт ко мне, но сзади ему подставляет подножку массивный мужчина с чисто белыми волосами. Орланд был всегда спортивным, насколько я помню, даже с рождения, хотя такое и не совсем реально. Я подрываюсь с места, крича имя Анкилоса, и вижу, как его красивое лицо впечатывают в каменный пол больницы. Я больше не могу такое терпеть. Захлебываясь в слезах, хватаюсь за живот и чуть ли не теряю сознание от резкого скачка давления. Меня уводят в кабинет врача и дают нашатырный спирт. Ядерный запах, с помощью которого можно разбудить коматозного слона, мне кажется.


Я прихожу в себя и снова подрываюсь с места. Женщина старается удержать меня на месте, а я зову Даррена во весь свой голос. Пытаюсь сопротивляться, но у меня ничего не получается.


— Стефани, успокойся, пожалуйста, я вызвала охрану, сейчас они их скрутят, и ты сможешь к ним выйти. Хочешь выкидыш получить, иди тогда! — эмоционально говорит женщина, отпуская меня. Мои мозги становятся на место, я пытаюсь успокоиться и укачиваю свой живот. Когда в коридоре становиться тихо, я иду к двери, опустив верхнюю часть пижамы, и открыв, вижу, как высокие люди в чёрной одежде сдерживают брыкающихся парней. Я даже не смотрю в сторону бывшего, сразу же направляюсь к Даррену.


— Даррен Адам Анкилос, успокойся! Вспомни, кто ты, вспомни, кто перед тобой, — я провожу рукой по шее любимого и случайно касаюсь чего-то липкого. На моих пальцах кровь брюнета, но я держу себя в руках и, немного вытянувшись, легонько касаюсь губами парня. Наши губы соединяются вместе, я чувствую, как он слабеет и приходит в себя. Прошу, чтобы его взяли за плечи. Беру за руку любимого парня и смотрю в его голубые глаза. Кладу ладонь на свой живот и чувствую, как красавица начинает лупить меня изнутри.


— Это наша дочка, Даррен, больше ничья, только наша, успокоился? — Адам кивает, и я, взяв его за руки, веду в кабинет. — Я заплачу штраф за Даррена, а с ним можете делать что хотите, — говорю я охране и своему терапевту.


Закрыв дверь перед их лицами, я беру спиртовую салфетку и обрабатываю подтёки крови моего брюнета. Он жалуется на боль прямо как маленькая девочка, когда ему обрабатывают раны йодом и покрывают пролом головы специальной повязкой.


— Расскажешь, что произошло? — интересуюсь я, когда УЗИ продолжается.


— В палате, — коротко заявляет и смотрит на экран не отрываясь.


— Знаете, я не вижу смысла лежать вам тут неделю. Потому что от такого всплеска эмоций и поднятия давления в вашей матке произошло только пару сокращений. В целом красавица в порядке. Только поменяла своё положение в животике, теперь лежит головкой к левой руке, а не к правой, как это было до смены давления. Просто резкая встряска организма, и всё. Но лучше сдать анализы, подождать результат и на всякий случай ещё раз прощупать все места, но держать в больнице не вижу смысла. Доктор Парт проверит ваше состояние, сходите к офтальмологу и невропатологу, и, если всё будет замечательно, можете спокойно лететь в Сан-Франциско, — заявляет доктор, рассматривая картинки на экране и переписывая что-то в мою карту.


Мы прощаемся и возвращаемся в палату, собираем вещи.


— Так и будем молчать? — задаёт вопрос моя внутренняя мегера. Мне надоело постоянное молчание, и я решила закатить истерику! Сажусь на кровать и скрещиваю руки на груди.


— Он первый начал, как только узнал, что я с тобой встречаюсь. А потом я узнал его имя, и он рассказал: то, что он сделал с тобой, вышло случайно. Дальше я уже не сдерживал себя. Мной как будто бес овладел какой-то, но потом пришла охрана и всё. Спасибо, что заплатила за меня! Я больше так не буду, — вешает голову парень.


Я подхожу к этому чуду. Он словно маленький мальчишка. Я смотрю на его раны и понимаю, что действительно люблю этого человека. Мне больно видеть, как у него течёт кровь, я не могу смотреть, когда ему что-то не нравится. Мне до безумия хочется сделать ему хорошее! Но сейчас мне нужно идти в кабинет сдачи анализов.


Кладу руки на его шею и впиваюсь своими губами в его. Парень прижимает меня к себе, я чувствую его тепло. Даррен отстраняется от меня из-за повреждённой губы. Но я чувствую его часть лица на моей шее.


— Я даже поцеловать тебя нормально не могу… А так хочется почувствовать твой язык, а сам даже рот нормально открыть не могу… Ненавижу! — корит себя парень, а у меня сердце кровью обливается. Я начинаю плакать снова и целую любимого.


— Прекрати. Так. Говорить. Ты самое лучшее, что со мной происходило когда-либо! Ты снова подарил мне это чувство — любовь! Теперь я знаю, что это такое на самом деле. Да, со мной случалось уже такое, и не раз, но ты — совершенно другое дело. Я с ума схожу без тебя, а уж тем более с тобой… Так, сейчас я схожу в процедурный кабинет, вернусь и сделаю тебе приятное, чтобы ты не мучился больше.


Как только я кладу руку на его ширинку, тут же чувствую возбуждение в штанах, парень напрягает скулы, и на этой прекрасной картине удаляюсь в кабинет врача. Интересно, что сейчас вытворяет Даррен один в палате, но мне остаётся только гадать.


Пройдя все процедуры, я возвращаюсь в палату и замечаю, что этот полуголый сгусток секса стоит в одних джинсах и смотрит телевизор. Я закрываю свою палату на ключ и выключаю телевизор.


Парень смотрит на меня и старается улыбаться. Я встаю на колени и, расстегнув его штаны, рывком срываю вместе с трусами. Его орган показывается передо мной в полном размере. Взяв в руку ствол, начинаю массировать его гиганта.


***

Несколько минут продолжительных действий, и парень стонет, словно его пытают, я проникаю как можно глубже, облизывая языком его предстательную железу.


Адам выкрикивает моё имя и задирает голову, сжимая простынь, сидя на кровати. Его член уже давно напряжен, и парень явно сдерживается из последних сил. Хочу попробовать его вкус. Решаю довести парня окончательно. Заставив любимого встать на ноги, обхватываю бедра руками, делаю массаж, а спереди мои действия только усиливаются. Быстрее начинаю двигать ртом, всасывая его головку.


— Боже, Стефани, что же ты творишь-то! Я не могу больше терпеть! Это издевательство какое-то! Боже! Я сейчас кончу… Боже, конча-а-а-ю-ю-ю-ю! — кричит брюнет, и я, впуская его как можно глубже, чувствую нижней губой движение предстательной железы. После чего получаю сильный поток семяизвержения в свою ротовую полость. Парень выгибается, дрожа от нахлынувшего оргазма, а я чувствую солоноватый привкус жидкости.


Нервно сглатывая, я поднимаюсь на ноги и смотрю в глаза часто дышащему мужчине. Но он вдруг поднимает меня на руки и кладёт на кровать. После чего сбрасывает с себя не до конца снятые джинсы, устраивается между моими ногами. Я чувствую, как рвётся моя пижама, через некоторое время парень ласкает мою грудь. Я выгибаюсь в порыве страсти. Боже мой, как долго я ждала этого.


Парень старается горячо целовать мою шею, я чувствую, как внутри меня что-то сильно рвётся наружу, словно он поливает меня чем-то горячительным, и совсем скоро разгорится пламя. Парень трётся о мою промежность своим органом, и я чувствую дикое возбуждение, внизу всё требует вмешательства, но не могу сопротивляться, так как сделаю Даррену только хуже. Я выгибаюсь, издавая стоны наслаждения и хватаясь за поручни кровати для больных.


Брюнет перестаёт ласкать мой живот и поднимается к моему лицу. Я чувствую его губы и правую руку на своей талии. Анкилос входит в меня своим орудием пыток, и я выгибаюсь, наслаждаясь каждым сантиметром внутри. Мужчина начинает двигаться внутри, я не сдерживаюсь, всё больше и больше извиваюсь под любимым, стараясь почувствовать каждую частичку его тела. Внутри меня уже отбивают ритм маленькие ладошки, а я стараюсь сосредоточиться на горячем парне, который наращивает темп, обнимая меня и оставляя небольшие засосы на шее. Массируя ему спину, перевожу руки на ягодицы и совершаю опасные махинации.


Несколько сильных толчков, и парень кончает в меня, сильно наполняя своей жидкостью, я дышу как сумасшедшая, лёжа в перьевой массе. От неописуемого наслаждения порвала зубами подушку, и сейчас в моих волосах творится не пойми что.


Анкилос выходит из меня, наполнив до отказа. Я чувствую вытекающее месиво и понимаю, что придётся заплатить за испорченную кровать.


Мы принимаем душ, который находится в палате, а парень окончательно доказывает, что я полностью его. Навряд ли я смогу спокойно сидеть в ближайшие несколько часов.


В определенные моменты мне с трудом верится, что встретила того человека, которого описывали многие философы. Мы словно Инь и Янь — если и ссоримся, то не можем друг без друга и пяти минут провести. Даже когда я уехала в Аспен, он постоянно был на связи. Я видела его лицо и сладкую шею в Skype. Я видела, как он улыбается. Можно сказать, что мы даже тогда были вместе. Когда он трогает меня, то я чувствую, словно что-то божественное прикасается ко мне. Миллионы мурашек пробегают кросс по моему телу, а внизу отдаёт лёгкой дрожью. Я не хочу больше никогда отходить от него. Мне кажется, я перешла на последнюю стадию наркозависимости — без дозы и минуты не выдержу…


***Прошло несколько недель***

— Мой гинеколог совсем сбил меня со счёта месяцев. У меня чуть голова не взорвалась. Оказывается, теперь я на первой четверти пятого месяца. То есть двадцать первая неделя беременности. Алиса, я с ума скоро сойду, если моя сестра сегодня не приедет, и мы срочно не пойдём в спа-салон… — жалуюсь я на свою жизнь…


С приезда из Аспена прошло не так много времени, чуть больше двух недель. Совсем недавно у меня было плановое обследование. Мы с Дарреном убедились, что у нас сто процентов дочка. Даже дали снимок с УЗИ.


Но как только мы ступили на землю Сан-Франциско, мне стало плохо, и я пролежала несколько дней в своей старой палате. Мне поставили сильную угрозу выкидыша, а это больше шестидесяти процентов вероятности. Ещё бы немного, и замершая беременность с последующим выходом околоплодного пузыря. Но, слава богу, всё хорошо. Мне сделали несколько процедур, и постоянные капельницы спасли мою красавицу. Сейчас всё хорошо, она развивается так, как ей положено, но миссис Мингл запретила мне половую связь. Так как есть тонус матки, и я должна принимать таблетки. А ещё она назначила курс массажа стоп и брюшной полости на дому. Нетрудно догадаться, кто его делает. Я и так три раза в неделю хожу на массаж и на разные процедуры, а этот массаж не позволяет соблюдать запрет. Парень так нежно массирует мне стопы, что ещё немного, и я просто испытаю оргазм от одного только массажа ног…


— А как у тебя дела с Дарреном? Вы ведь вместе уже почти три месяца? — спрашивает подруга, а я лишь отмазываюсь, говоря, что отвечу потом.


— Ладно, я пойду проверять документы своих больниц, нужно отвлечься хотя бы немного, — говорю я, смотря на своё здание через лобовое стекло. Вылезая из машины, я охватываю свой живот рукой и закрываю дверь, нажимая кнопку сигнализации на пульте управления.


Проходя в здание, замечаю, что со мной все здороваются, а начальники отделов так и норовят потрогать мой живот. У нас хоть и официальные отношения в коллективе, но невозможно же всегда вести себя только в определённом стиле. Посплетничать тоже иногда хочется. Пройдя к себе в кабинет, в котором больше месяца никто не появлялся, я отмечаю полнейшую чистоту.


Оповестив всех заведующих отделениями о том, что я жду документацию, решила пока успокоить мою дочурку, спев ей колыбельную и погладив живот.


Читая отчёты отделов, я отправляю два из них на перерасчёт, ибо данные не соответствуют дате проверки. Все остальные подписаны мной, и несколько сотрудников отправлены в отпуск, а некоторые принесли заявления после того, как отгуляли положенные дни. Их отпустил главный врач больницы, заранее посоветовавшись со мной по телефону. После подписания бумаг ко мне приходят соучредители этой больницы. Я хочу отказаться от своей доли акций клиники и передать правление Розалинде, которая и является одним из учредителей данного предприятия.


Объявив свои намерения подруге, замечаю, что она смотрит на меня такими глазами, будто я совершила страшный грех.


— Ты что, с ума сошла что ли? Я не могу принять такое! — отказывается девушка, а я смотрю на неё с улыбкой, беру за руку и, отводя в сторону, объясняю причину передачи.


Больница «Лагуна» и Реабилитационный Центр находятся очень далеко от моего дома, и сейчас, находясь в этом помещении, я должна передать все дела Розе, так как она — единственный человек, которого я знаю дольше двух лет. Я уверена, что девушка справится с занимаемой должностью, так как она вместе со мной посещала курсы и умеет управлять людьми. Я же не могу быть уверена, что после рождения малютки смогу тратить столько времени на дорогу. Мне хватит того, что у меня имеется сейчас. Да, многие здания не такие большие и величественные, как «Лагуна», но мне вполне будет удобно там работать и следить за ребёнком.


После получаса уговоров подруга всё же соглашается, и я вызываю своего юриста, чтобы составить документы; после чего мы едим к нотариусу и заверяем печатями. Подписывая передачу, я нисколько не жалею о своём решении.


Завершив сделку, мы вместе с начальством всех отделений отправляемся на заранее заказанный банкет по случаю смены владельца здания.


По договору я передам права владения только через две недели, но отметить подписание бумаг всё же стоит. Заодно покормлю свой голодный животик, который уже несколько минут требует еды.


***

Так приятно отвлечься от личных проблем и заняться работой, у меня аж настроение поднялось к моменту возвращения в «Millennium Tower». Я поднимаюсь на свой этаж и открываю дверь ключом. Снимаю верхнюю одежду и прохожу в гостиную, но тут до меня доносятся странные стоны и непонятные хлюпающие звуки. Прислушавшись, я поворачиваю голову в сторону дивана, замечаю на кресле свою сестру и Эйдена в неприличной позе совокупления. Парень лежит на моей сестре и входит в неё. Боже, почему я смотрю на это?! Скорчив гримасу, отворачиваюсь, закрывая глаза, и бегу на кухню.


— Хоть до комнаты бы дошли! Фу!!! — противно кричу я, закрывая двери, слышу смех сестры и продолжительные хлюпающие звуки секса старшей Ховард и друга моего парня.


Они же обещали вернуться сегодня вечером! А сейчас на часах только три часа дня!


***

Спустя около часа, я слышу крики оргазма парня и девушки за дверью и странные бьющие шлепки вперемешку с хлюпаньем. Даррен уже многое выслушал от меня по телефону за то, что не предупредил, что мою сестру лишают девственности на диване в гостиной! Ему хорошо, он переделывает гостевую спальню на втором этаже и ничего не слышит. Как только звуки затихают, я вижу, как дверь кухни открывается, и около меня садится девушка в длиннющей футболке парня.


— Ну, прости, систр, что ты увидела это в твоём-то положении. На самом деле девственности я лишилась ещё в Аспене, мы отмечали мою победу, меня немного споили и затащили в спальню, ну, собственно, я даже не сопротивлялась. Ты знала, что лишаться девственности — это чертовски больно?


— Знала! — коротко отвечаю я, бросая злобный взгляд на сестру. Подхожу к раковине и мою свой стакан с соком. Поднимаясь на второй этаж по лестнице, чувствую, как в моём животе что-то начинает сильно колоть и появляется давящая боль с жутким давлением на мочевой пузырь.


Я обхватываю руками живот и сама не замечаю, как начинаю кричать от боли. На мои крики сбегаются все обитатели дома, Даррен берёт меня под руку вместе с Эйденом и, поддерживая, ведут в сторону моей комнаты. Я благодарю их и говорю, что уже ничего не болит. Прошло не меньше полторы минуты с начала схватки. Я глажу живот и пытаюсь успокоиться и утихомирить свою малютку.


— С тобой точно всё хорошо? Я так волнуюсь за тебя! — говорит сестра, вставая на колени.


— Да, ты так закричала просто, я чуть коньки не откинул! — медленно говорит Эйден Полард, а я пытаюсь встать и пройти несколько шагов. Это всё я делаю очень медленно, наверное, проходит больше пятнадцати минут, когда я наконец убеждаюсь, что со мной всё хорошо.


Довольная сестра уходит вместе со своим парнем, но тут я снова чувствую напряжение и колющие боли в животе, словно в меня вставляют тысячи иголок одновременно.


— Это, наверное, схватки по Брекстону Хиксу. Ты же перешла на двадцать первую наделю беременности, а они как раз приходят именно в этот срок, — говорит в моём парне его профессия, я полностью соглашаюсь с ним, — но всё же вызову миссис Мингл, пусть лучше она посмотрит тебя, — перестраховывается парень, а я лежу на кровати и смотрю, как Даррен эротично расхаживает по комнате в обтягивающей футболке и трениках.


Мы уже давно дома, и Даррен переехал ко мне. Пришлось делать ремонт в гардеробной комнате. Теперь его вещи располагаются по правой стороне, а мои — по левой. А в середине — мои туфли и вся остальная обувь, включая и его тоже. Эйден пока живёт один, они на той стадии, когда лучше жить отдельно, ибо если, не дай бог, что-то произойдёт, то они сразу же разорвут отношения. У них сейчас на уме только один сплошной секс. Мы с Дарреном быстро преодолели эту стадию из-за маленькой принцессы внутри моего живота.


Хотя, мне кажется, если бы не перелёты и больница с процедурами, мы, наверное, до сих пор бы не выходили из постели, а сотрудники моих подразделений так и не узнали бы, что я вернулась из холодного города. Да и, скорее всего, в детской спальне точно бы не убрались. Сейчас там голые стены и пол. Даррен вызывает команду химчистки, так как он не собирается лазить по стремянке из-за того, что боится высоты.


Я снова обхватываю свой живот, ложась на бок.


— Неужели это будет продолжаться каждые пятнадцать минут! — ною я, подгибая колени, и скрючиваюсь, словно клубок шерсти.


Я запомнила время, когда почувствовала это в первый раз.


***

После осмотра врача мне сказали, что это должно завершиться к тридцатой неделе, а пока я буду чувствовать это через каждые 10-15 минут. И, возможно, что за один час это повторится пять раз, только через две недели число схваток сократится.


Сейчас я с Лисой и сестрой еду в спа-салон тратить новогодний подарок. Даррен строго-настрого запретил мне выходить из дома в этот период, но я не могу сидеть на одном месте и страдать от схваток практически два месяца. Да и к тому же мне кажется, что так я быстрее привыкну к этой боли и совсем скоро перестану её замечать.


В этот раз машину ведёт моя сестра, и теперь я не смогу сесть за руль ещё долгое время. Сначала из-за схваток, а потом мой живот станет таких размеров, что я просто перестану куда-либо влезать. Припарковавшись около огромного здания салона красоты, я снова начинаю чувствовать это давление. Второй раз за всё время поездки. Закрыв глаза, я глажу живот, и он успокаивается быстрее, чем когда я сжимаюсь от боли.


Выходя из машины, замечаю бегущую Эмбер к девушке в жёлтом платье чуть ли не до асфальта. Мы с Лисой вешаем свои сумки на плечи и подходим к двум подружкам.


— Знакомься Алиса, это Виктория Рейд, мой помощник по работе и лучшая подруга. Мы вместе ведём всю генеральную больницу. И ещё много чем делимся друг с другом, — рассказывает Ховард, смотря на Викторию. Девушка здоровается со мной, и мы проходим через стеклянные двери салона.


Отдав подарочный сертификат администратору, мы выбираем ванную в темном шоколаде с молоком. Точно такой же напиток я пила в Аспене, когда рассказала Адаму о своём прошлом. Теперь пришло время искупаться в сладком напитке.


— Поговаривают, что тёмный шоколад хорошо действует на кожу и делает поры на лице не такими заметными. Может, последнее, конечно, и враньё, но я собираюсь опробовать эту теорию, — говорит рыжая, и я смотрю на её довольное лицо. Девушка заворачивается в длинное полотенце, которое она тут же выбросит, как только выйдет из бассейна. В левую руку она берёт второе полотенце для душа, и все ждут только меня. Я с этим животом не могу нормально нагнуться, но переборов себя, я надеваю купальник на свои бёдра.


— Ну что, рассказывайте, как у вас дела? — начинает разговор девушка с необычными зелёными глазами и длинными светло-каштановыми волосами. Я смотрю на Викторию и тут же чувствую, как моя матка снова начинает сокращаться, на этот раз процесс длиннее, чем в прошлые разы. Видимо, из-за смены места деятельности.


— У меня ложные схватки начались. Нужно привыкать, но чувствую, это будет очень трудно, — глажу живот и замечаю взгляды девочек на то, что я делаю. Нужно же было хоть как-то объяснить, почему я веду себя не совсем нормально.


— Ой, девочки, а у меня всё лучше и лучше. Мы с Эйденом уже больше суток не вылезаем из кровати. Парень лишил меня девственности в воскресение вечером перед вылетом домой, мы отмечали мою победу, и всё было как в тумане… — рассказывает блондинка с голубыми глазами, рассекая бассейн, и опирается на противоположную сторону бортика.


— Подожди, Эмбер, ты что, была девственницей? — выпучивает глаза Лиса, представляю такое же выражение на лице Эйдена. Меня пробирает на смех, я еле успокаиваюсь.


— Да, подруга, моя старшая сестричка до Эйдена ни с кем не спала. Я сама в шоке, как она решилась ему отдаться. Расскажи, как тебе это занятие? — спрашиваю я, смотря только на свою сестру. Подплыв к её бортику, я на мгновение закрываю глаза и стараюсь интенсивнее тереть живот, чтобы успокоить буйства внутри.


— В первый раз было больно, но потом я привыкла. Дальше все как в тумане. Мы уснули в этом страшном месиве. А утром я не могла нормально ходить. В самолёте мне страшно захотелось снова ощутить его инструмент внутри, аж всё зудело, а потом я начала ловить кайф от его проникновения внутри меня. Это самый настоящий кайф, я так никогда не тащилась, — рассказывает мой родной голубоглазик, а я смотрю на неё и не могу наглядеться.


Так приятно видеть, когда твоя сестра счастлива.


— А расскажи, какого размера его орган? — спрашиваю я в нетерпении услышать сантиметры.


Зная размеры своего парня, мне интересно, кто его переплюнет.


— Ну, около 20-25 сантиметров, я точно не могу быть уверена. Я же не мерила линейкой! — краснеет она, а я улыбаюсь и, сидя на пластмассовом бортике, болтаю ногами.


— Я тоже не мерила. Когда попробуешь сделать минет, там на практике начнёшь отсчитывать сантиметры, — заявляю я и смотрю на свою рыжеволосую подругу, которая плывёт к нам. За ней отплывает Виктория, и я решаю устроить заплыв.


— Интересно, сколько же ты насчитала в последнюю практику? — спрашивает звонкий голосок моей сестры, и она откашливается.


— Ну, уж точно больше двадцати трёх сантиметров. С этими схватками мне кажется, у меня будет сильнейший недотрах, я буду устраивать истерики и ссориться с ним из-за любого пустяка… Долбанные запреты, — ругаюсь я и спускаюсь со своего сидения. — Так, хорошо, давайте устроим заплыв, а потом пойдём по процедурам. Хочу сделать депиляцию с помощью крема и избавиться от этого дискомфорта ниже живота, — начинаю командовать, и мы отплываем насчёт «три».


Принимая душ, я узнаю, что сотрудница моей больницы совсем недавно вышла замуж, сестру не пригласила из-за того, что знала, где она будет в эти каникулы. Лиса рассказала об экзаменах в институте, и мы спокойно разошлись по процедурам, но спустя несколько часов встретились в отделе маникюра и педикюра. Сестра села рядом со мной и спросила, почему я такая злая в последнее время.


— Эмбер, а что ты хочешь. Я безумно его хочу! Он расхаживает в своей обтягивающей одежде, а у меня вовсю играют гормоны. А теперь нельзя из-за этих чёртовых схваток! — жалуюсь я и снова ощущаю боль в животе. Снова это колющеечувство, и через минуту всё проходит. Девушка смотрит на мой живот, находящийся в красном сарафане.


— Попробуй отвлечься. Заполни детскую. Мебель уже привезли, осталось купить детскую кроватку и много других мелочей. Можешь заполнить гардероб малютки и отвлечься на работу. Например, присоединить медицинский факультет к нашей больнице. Мы будем получать прибыль от того, что институт будет платить за проведение лабораторных и всяких процедур. Смотреть и заполнять бумажки они могут и бесплатно. Это, согласись, неплохой доход, учитывая, что в этом институте учится много начинающих медицинских работников. Мне кажется, это и для нас большая помощь, а для них — дополнительная площадка, причём ещё какая! Ну что, готова? — советуется со мной сестра, и я киваю ей в знак подтверждения того, что нужно отвлечься.


— Хорошо. Завтра и послезавтра занимаюсь детской, а в пятницу договариваюсь с ректоратом института. На следующей недели у вас будут студенты, — решительно заявляю и, закончив маникюр с помощью гель-лака, сажусь в большое кресло для педикюра.


Я выполняю обещанное своей сестре. Пока Эмбер познаёт возможности секса, я заполняю детскую и покупаю в помещение специальный очиститель воздуха, так как мы живём около проезжей части большого города. Рядом хоть и течёт река, но она совершенно не делает погоды для воздуха в нашем доме. А в этой комнате будет жить маленькая девочка.


К пятнице я отправляю главному врачу своей новой больницы приказ о собрании отчётов, проверки документации и порядка обслуживания пациентов в субботу на этой неделе. Мы с Дарреном уезжаем на выходные к нему домой в солнечный Сан-Хосе.

Глава 14

Адские муки и пушистые хвостики.***


Дни проходят очень быстро. Институт оказался совершенно со всем согласен и подписал документы, даже не глядя в них. Как только они узнали, что самая крупная клиника хочет с ними сотрудничать, принимают даже платное участие студентов в жизни моего здания.


Собрав вещи, я сажусь в свою машину на пассажирское сиденье и слежу за действиями парня. Он пристёгивается и снимает ручной тормоз с включённой позиции.


Дорога до города занимает не так много времени, как это было раньше. В субботу уже все разъехались кто куда, и поэтому днём на трассе совершенно нет машин. Да и на городских улочках тоже не так много транспортных средств в работающем состоянии. Даррен паркуется на заднем дворе и открывает мне дверь. Я потягиваюсь и, чувствуя напряжение в матке, уже почти не обращаю внимания на это. Видимо, доктор была права, говоря, что я привыкну.


— Ладно, я поеду в центр, а ты распакуй, пожалуйста, вещи и приезжай ко мне на работу, будем вместе рассматривать бумажки и подписывать отпуска и назначения, если эта мымра кого-то приняла на работу, — отдаю распоряжения и иду в сторону дороги.


Парень кивает и как-то тяжело вздыхает.


— Что случилось с моим зайчиком? — спрашиваю я, повернувшись к любимому, и делаю несколько шагов. Закрепляю свои руки на его шее и смотрю в грустные глаза.


— Просто мне очень сильно не хватает тебя. Прошло почти четыре недели с нашего последнего секса. Да и не только в этом плане. Раньше мы в этом доме просто наслаждались, тем что мы есть друг у друга, ты нюхала меня, словно я самый божественный аромат во всей галактике. Нас было просто не оторвать. А сейчас… — он чуть ли не плачет, делает паузу, поднимает голову наверх. — Я, конечно, понимаю, что нужно заставлять мебелью детскую и всё в этом роде, у тебя полным-полно дел, но я скучаю без тебя.


Обнимаю любимого и судорожно целую его в губы. Из его глаз текут слёзы от того, что его прошлая любовь повторяется в точности. Я до сих пор помню, как подруга его бывшей девушки рассказывала о том, почему у них совершенно не было времени друг на друга.


— Даррен, совсем недавно сестра рассказала мне, как зависела от секса в самолёте. Хочу сказать, что сейчас у меня то же самое. Ты даже не представляешь, как у меня все зудит там, я до безумия хочу тебя. Но из-за этих гребанных сокращений нельзя. У ребёнка будет слишком сильная встряска организма, и я не знаю, что с ней может произойти. Прости, но я хочу родить здорового ребёнка.


Ещё раз поцеловав моего парня, я через силу пытаюсь успокоить своё бушующее возбуждение.


Доехав на такси до работы, я окунаюсь в старую добрую атмосферу. Цветной холл и пост охраны около входа. Со мной все здороваются, всё повторяется в точности, как и в моих больницах. Я подписываю документы и за прошедшие полтора часа успела уловить число сокращений. Они начинают замедляться, теперь я чувствую напряжение раз в 15-17 минут, и длятся они меньше минуты. Удивительно, что я практически этого не чувствую.


Миссис Мингл предупредила, что скоро они станут практически незаметными. И, заметив, что я постоянно нахожусь в возбуждении, предостерегла меня, что мне лучше успокоиться. Но если станет совсем невмоготу, то можно пренебречь ситуацией, но сразу после успокоения чувствительных клеток немедленно к ней на приём.


Я специально не говорю этого парню, жду, когда сама выйду из-под собственного контроля. Мне всё же интересно, как долго я смогу управлять собой.


Моего заместителя уже долгое время нет. Я даже разобрала все жалобы и предложения. Даже умудрилась поговорить со всеми заведующими отделений и завела новые знакомства. Теперь в моём телефоне есть номерок новенького санитара. Оказывается, он раньше работал киллером по найму. Его никто не мог опознать, потому что он всегда работал тихо, и у него было специально оборудованное убежище в одном здании. Он работал профессионально и убирал только плохих людей, причём совершенно без единого звука. Тихий киллер — это интересно. Наконец-то в моей жизни появилась экзотика.


Я уже хотела ехать домой, ибо в больнице совершенно нечего было делать, но тут я слышу звонок в кармане джинсов. Поправляю кофту и смотрю на входящий вызов: Саманта Новак.


Интересно, что ей нужно теперь?


Я нажимаю «Принять вызов».


— Что случилось, Саманта? — задаю я вопрос, смотря в одну точку. Стенд с инфекционными болезнями отвлекает от нервозности.


— Твой ненаглядный женишок у нас, и, если ты не выполнишь наши условия, увидишь его только в мёртвом состоянии! Поздоровайся, дружище, со своей невестой, — злорадствует бывшая подруга, а я моментально отвлекаюсь от стенда. Внутри меня что-то холодеет, и я перестаю чувствовать ноги. Отшатнувшись назад, я облокачиваюсь на ледяную стену.


— Стефани, не нужно! Я сам выберусь! — кричит Анкилос, и я убеждаюсь, что он действительно похищен.


Перестаю чувствовать опору и просто падаю на скамейку около входа в больницу.


Боже мой, наверное, нас поджидали в его частном доме, а я отправила его с чемоданами в логово похитителей. Какая же я дура!


— Какие условия?! — говорю я и тут же слышу одобрение со стороны этой блондинистой сучки.


— Во-первых, три миллиона долларов и самолёт до Сейшельских островов. Во-вторых, ты продашь больницу и никогда больше не появишься на земле Сан-Хосе… — Я больше не слышу её голоса, но на втором плане пробивается чей-то мужской бас. — Ах да, и ещё у меня тут твой старый добрый дружок, ты же помнишь Орландо? Ты выйдешь за него замуж! — наконец заканчивает она, и я внезапно набираюсь сил, как только слышу имя этого ублюдка.


Встав на ноги, я двигаюсь в сторону своего кабинета.


— Привезите Даррена в центр, я буду ждать вас в своём кабинете, охрану предупрежу, чтобы пустили вас. — После сказанных слов я кладу трубку и набираю Райана. Парень тут же отвечает, и я объясняю всю ситуацию. Он говорит, что будет через минуту в моём кабинете. Как быстро пригодились новые знакомства.


Я достаю из ящика своё успокоительное и принимаю две таблетки, ибо предобморочное состояние может сыграть плохую роль для меня и маленькой малышки.


Через несколько минут в дверях моего кабинета оказывается четверо людей не считая Райана и меня. Четвёртым является помощник Саманты. Денил Роан, массивный мужчина держит Даррена за шиворот, у которого заклеен рот, а его руки связаны по обе стороны.


Я дала Райану команду стрелять в Саманту и Орланда на счёт десять, заранее мы прорепетировали, как он будет считать.


— Ну, и где наши денежки и твоё заявление на продажу здания? И что здесь делает санитар? — спрашивает блондинка с наглым выражением лица.


А я слышу, как Райан считает, и цифра приближается к десяти.


— Сейчас увидишь, — тихо говорю я, и парень, сказав тихо число, достаёт пушку с глушителем; в моих ушах раздаётся свист. Саманта падает на пол, дико крича от боли в ноге.


Орланд успел выстрелить в Райана, но этот мазила только и умеет, что шашни крутить и строить из себя крутого. Слава богу, что я стояла справа от нового санитара. Не ожидала, что у Орландо будет оружие.


Он попадает в стол в нескольких метрах от левой ноги моего спасителя. В ответ Орланд получает пулю в щиколотку, падает на пол и хватается за ногу. Я вызываю охрану и копов. Первые, быстро среагировав, повязывают всех троих.


— Да уж, подруга, захватчик из тебя фиговый. Ты бы перчатки сначала дала, прежде чем позволять этому дебилу держать в руках оружие. Да, и на ножике, сто пудов, есть твои отпечаточки. Adiós, красотка! Заявление о вашем увольнении по статье будет завтра, я позабочусь о том, чтобы вы больше никуда не смогли устроиться. Да, и я обеспечу вам троим «шикарные апартаменты» в тюрьме, — делаю знак кавычек пальцами и выхожу за пределы кабинета вместе с копами, попросив нового друга развязать своего начальника.


Я прощаюсь с полицейскими и возвращаюсь в кабинет с вознаграждением. Оказывается, что Орланд уже несколько месяцев скрывается от копов за изнасилование кого-то из парламента. Я точно не поняла, но мне выдали чек на очень кругленькую сумму.


— Райан, можешь быть свободен, вознаграждение получишь завтра… — говорю я и выпроваживаю парня из кабинета, закрываю дверь и со слезами на глазах теряю над собой контроль. Даррен сидит на диване уже развязанный и разминает рот от двойной депиляции клейкой лентой. Теперь у него совершенно гладкая кожа на лице.


Я сажусь ему на колени, раздвинув ноги.


— Господи, как же я переживала за тебя!


Целую любимого и задерживаю губы на его устах, мы сливаемся в страстном поцелуе. Он переплетает свой язык с моим, обнимает меня за талию, и я оказываюсь в лежачем положении на диване. Даррен снимает с меня кофту, касаясь своими холодным пальчиками моего горячего тела. Снова эта миллионная армия мурашек, и я окончательно отпускаю себя. Внизу всё требует немедленного вмешательства, и я стонаю от его горячего языка на шее. Парень оставляет засосы, снимая с меня джинсы на резинке. Я остаюсь совершенно голой на диване и чувствую небольшое сокращение матки длиною около минуты. Парень продолжает целовать мою кожу, оставляя красные отметины на ней. Больше не могу терпеть, он раздвигает мои ноги и получает смачный стон нетерпения, я прижимаю его к себе.


— Красавица моя, потерпи немножечко, маме очень плохо от отсутствия моего внимания в ней, — Адам заставляет меня улыбнуться, прошу его срочно войти в меня после очередного сокращения.


— Надеюсь, мы договорились! — брюнет целует мои бедра с внутренней стороны, а я не могу адекватно вести себя. Из меня доносится писк. Голубоглазый, снимая с себя всю одежду, вставляет в меня свой член и начинает действия, нежно и противно медленно двигаясь внутри. Я стараюсь подниматься к нему навстречу, переплетя наши ноги. Опираюсь стопами на сидение дивана и поднимаю свой таз, заставляя сильнее входить в мою вагину.


Анкилос целует меня. И я пытаюсь не закричать от наслаждения.


Господи, сам факт того, что мы занимаемся любовью в моём кабинете на работе, в общественном месте, причём Даррен является моим подчинённым, а это карается как минимум штрафом, меня заводит ещё больше. Словно наркоман, который пытался слезть со своего наркотика, но у него началась ломка, и он сорвался. Точно так же и я не выдержала отсутствие полового органа, трущегося о мои половые губы.


Парень обнимает меня за спину и прижимается насколько позволяет размер моего живота. Я хвастаюсь за его спину и не сдерживаюсь, из меня вырывается крик наслаждения, и я размякаю в его объятьях, разжимая свои мышцы. Парень чувствует мой оргазм и старается держать себя в руках, но он всё же зажмуривает глаза и с силой входит в меня, расслабляя свои мышцы. Я чувствую поток семенной жидкости внутри, а парень продолжает двигаться; изгибаюсь в порыве нахлынувших чувств и слышу наши шлепки. Мой заместитель вбивает остатки своего семени в меня и останавливается, тяжело дыша. Я не уступаю ему в этом соревновании, и мы просто лежим, словно единое целое. Как это ни странно, за всё время совокупления мой живот болел только пару раз, я совсем немного чувствовала напряжение.


Как же долго мучилась от этой недоступности. Сгорала от возбуждения каждый раз, как только прикасалась к нему и хотя бы на секунду позволяла своей фантазии представить его без футболки. Каждый день словно невыносимая пытка! Каждый час будто испытание на выносливость! Каждая минута адских мук от невозможности прикоснуться к нему.


Боже, во что ты превратил меня, Даррен Адам Анкилос?


***

После разгрома моего кабинета мне пришлось покупать новый стол и новый диван.


Райан получил материальную благодарность на следующий день после выполнения договора. А на место главного врача я позвала своего старого доброго друга Чарльза Панкерсона, который живёт на окраине Сан-Хосе. Я нашла его благодаря разборкам в своём письменном столе. Номер бывшего старосты медицинского института был записан в ежедневнике. Я уверена в своём выборе только благодаря одному замечательному факту. Чарльза сняли с поста старосты спустя полгода правления. Он очень добрый человек, но теперь он умеет себя контролировать. Чарли владеет небольшим торговым центром в сердце Сан-Хосе, но по образованию он — врач общей практики.


Мужчина даже и не думал сопротивляться предлагаемой должности, и мы провели чудесный вечер, обговаривая все детали бизнеса и личный фронт каждого из нас.


После того, как мы испортили мебель в кабинете, я отправилась к врачу. Доктор сказала, что раздражение спало, а с ребёнком всё хорошо. Она предположила, что моя принцесса захочет стать спортсменкой после бурной жизни в утробе. Я лишь только могу гадать.


Сейчас мы живём в башне тысячелетия. А также каждые выходные посещаем больницу и уезжаем обратно. Я начала учиться, и на этой почве мы снова поссорились с Дарреном. Он жалуется на недостаток внимания, а я посылаю его в ванную, если хочет секса. Не знаю, как так вышло, но я переросла это влечение.


Сестра с Эйденом всё так же увлекаются друг другом. А я пытаюсь написать свою дипломную работу. Точнее, она уже написана, мне нужно составить список издательств Сан-Франциско, в которых занимаются проблемами кинематографа. И в мае я буду проходить практику. Завтра у меня день рождения, который я не хочу праздновать. Двадцать три года — не такая уж и большая дата. Тем более я проблемно отношусь к старению, и уж тем более — к смертям. Просто приготовлю праздничный ужин и приглашу самых близких.


Сегодня я весь день не видела своего брюнета, но смогла спокойно обзвонить все издательства и составить пятое приложение для своей работы. В середине марта — предзащита дипломной работы, а в последние две недели — конференции. Я должна выступить из-за своего положения, так как в июне я, скорее всего, буду рожать. Мне поменяли дату родов. Теперь она составляет тридцать восьмую неделю беременности, а это примерно двадцатые числа месяца. А защиту диплома мне поставили на восемнадцатое, если я появлюсь в зале, то от волнения рожу прямо там.


Посоветовавшись о моём положении с научным руководителем, мы пришли к выводу, что я буду выступать на каждой конференции, причём принимая как можно большую активность в процессе, а защиту диплома получаю автоматом.


Отправляю диплом и приложения на почту миссис Жэн, она является нашим преподавателям по работе издательств. Так сказать, помогает нам определяться с направлением. Именно от неё зависит, что будет написано внутри наших дипломов. По окончании её курса мы будем проходить практику по своей будущей профессии, а я — ещё и обследовать все издательские дома из моего списка, проверяя, как они ведут колонки, и контролируя всю процедуру, что связана с кинематографом. Я решила, что после выпуска из Беркли хочу вести колонку рецензий на новинки кино, просматривать все ленты и писать рецензии.


Выходит, что у меня будет двойная практика. А ещё нужно будет успевать заниматься больницами и уделять внимание Даррену. Не ожидала от него, что он будет ныть по такой проблеме. Раньше парень не просил у меня внимания, и всё было совершенно нормально. Что сейчас произошло, я не в состоянии понять.


Ложась спать в кровать, я поворачиваюсь на бок, а внутри меня начинают отбивать ритм. В последнее время не только из-за сокращений, но и из-за ребенка, которому уже двадцать три недели, я плохо сплю.


Я встаю с кровати и прохожу несколько метров до лестницы, на второй этаж, укачивая малышку и напевая ей колыбельную. Но вдруг до моих ушей доносятся странные и непонятные звуки. Я тихонько поднимаюсь по ступенькам, и становится чётче слышно. Со второго этажа доносятся крики парня и девушки, среди стонов и криков я могу разобрать слова.


«Боже… (стон)… Эмбер… (крик)… Я сейчас… (снова стон вперемешку с полукриком)… Сейчас кончу-у-у!»


После данного заявления следует скрип кровати, будто что-то уронили, и продолжаются хлюпающие звуки и толчки. Но тут меня совершенно ошарашивает восклицание моей сестры.


«Только не в меня, Эйден, не надо! Не-е-е-ет!» — после этого вскрика я слышу ругательства сестры и, встав со ступенек, спускаюсь вниз.


Неужели сестра не приняла противозачаточные?! Боже, поверить не могу в это. Она же всегда была умнее меня, но чтобы так оплошать…


Я выпиваю стакан сока и собираюсь идти в кровать, убрав посуду после ужина.


— Стефани? Так это ты была на лестнице… В общем, ладно, поможешь считать. От первого числа считаем. Там плюс одиннадцать дней. Ну, у меня выходит середина марта, и если от первого февраля, то уже прошла овуляция. Фух, слава богу. У тебя так же всё в подсчётах? — спрашивает она, а я киваю. На моём лице сплошной шок.


— Ты почему противозачаточные не выпила? — спрашиваю я, смотря на Ховард в своей персиковой пижаме. Она смотрит на меня с виноватым лицом.


Девушка рассказывает, что они выбирали мне подарок, а когда купили, были такими довольными, что возбуждение просто накрыло их с головой. Вот она и потеряла контроль. Но в наказание намерена ничего не говорить Эйдену, пусть думает, что она может забеременеть. Девушка обиделась на него за то, что он не послушал её.


Я лишь закатываю глаза, и так же обнимая свой живот, иду в спальню. По дороге девочка успокаивается, а я под троекратные сокращения матки засыпаю.


***

— С днём рожденья тебя! С днём рожденья тебя! С днём рождения, дорогая Стефани Николь Ховард, с днём рожденья тебя! — поют мои лучшие друзья, стоя около стола с шампанским. Я смотрю на эту красоту и задуваю свечки, вспоминая, как Даррен вставлял каждую из них.


Сегодня утром парень пришел с тортом, а потом, положив сладкое на стол, подошёл ко мне и подарил маленький пушистый хвостик как у котиков или кошечек — это был его подарок на мой день рождения и символом прощения. Он оправдался тем, что не знал, что мне подарить. Сестра же подарила мне видео- и радио няню. Видео няня закрепляется над кроваткой ребёнка чуть правее от карусельки, которая будет висеть ровно над серединой кроватки, когда мы установим её в детской. Даррен верит в приметы.


«Стеф, прости меня за излишнее слюнтяйство, просто так резко прекращать обращать на меня внимание тоже не очень хорошо. Точнее, совсем нехорошо. Я просто хотел попросить прощения и сказать большое спасибо за то, что делаешь со мной. Я люблю тебя очень сильно. Ты простишь меня?»


Такой монолог у меня до сих пор не выходит из головы. Парень так раскаивался, что мне стало его жалко. Я, конечно, простила его и забрала хвостик примирения, он висит у меня на ключах, а после состоялся долгий разговор о том, как нужно себя вести.


— Порежьте кто-нибудь торт, — прошу я, садясь за праздничный стол и накладывая себе салат. Ужасно хочу есть. Весь сегодняшний день как на иголках, за сутки по три проверки. Замучилась объяснять всем, почему у нас нет пожарной лестницы. А уж налоговая служба сидела до последнего, пока не убедилась, что все документы в порядке. Перечитывали каждую строчку. Не день, а просто ад какой-то.


Пока я наедалась салатом и приготовленной мной же лазаньей, сестра объясняла своему парню как устроена женская половая система, и что такое овуляция, да и вообще всё, что нужно делать, чтобы не забеременеть.


Тут внезапно гаснет свет и загорается дальний, в гостиной. У нас арочные двери, и сейчас они открыты настежь.


Внезапно включается музыка, и я узнаю в ней ритм, который используют для стриптиза. Все гости поворачиваются к источнику звука, а я смотрю на нечто объёмное, чёрного цвета, вдалеке. Музыка начинает нарастать, и парень двигается на меня.


— У кого сегодня день рождения?! — заигрывая со мной, говорит Даррен, и я встаю со своего стула. Брюнет в маске Зорро и в шляпе тянет меня в гостиную, после чего этот наглый парень начинает танцевать стриптиз, он снимает рубашку, и она прилетает на моих одиноких подружек из института, которые пускают слюни, смотря на него.


Меня начинает это злить, и я смотрю, как Дар играет своими мышцами, а девчонки всё больше истекают слюной от возбуждения.


Я не выдерживаю, подхожу к парню, останавливая его позёрства. После чего, сняв маску, отвешиваю громкую пощёчину.


— Да уж, Даррен, не думала, что ты такой… Я считала, ты меня ценишь и не будешь вести себя как проститутка на вызове.


Сказав эти слова, я объявляю тусовку закрытой и выключаю музыку, обнимая живот, ухожу к себе в спальню. Обиженная на Даррена, я поедаю вредную для меня еду, но сейчас мне хочется пересоленную сырную косичку. Не знаю, что мной двигало, когда я так говорила и прекратила вечеринку, но сейчас я чувствую только обиду и жуткую потребность в сырной косе.


Через некоторое время в комнату заходит полуголый Анкилос и садится на кровать. Заметив, что у меня в руках, он отнимает косичку, а я начинаю плакать.


— Ты что с ума сошла, что ли! Мало того, что ведёшь себя неадекватно, так ещё и обидела меня! Хотя бы не ешь то, что тебе вредно. У малышки же может аллергия появиться на соль! Ты о себе не думаешь, о ребёнке-то подумай! — ругает меня Даррен, а я в слезах ухожу из дома, надев верхнюю одежду.


Шагая по тротуару, я думаю, что натворила. Ведь Даррен прав, и я действительно не подумала, что у дочки может быть аллергия на соль.


Боже! Он прав во всём! Какая же я дура… Что же со мной случилось-то?! Я не была такой грубой уже давно! Господи, неужели всё возвращается?! Нет, только не это, нужно срочно попросить прощения!


Я решаю поступить точно так же, как и он. Покупаю фиолетовый хвостик мира и возвращаюсь домой с красным лицом и чувством огромного стыда.


— Даррен, прости меня, пожалуйста, я не хотела сделать тебе больно, ни словами, ни пощёчиной, просто это, наверное, гормоны и неудачный день на меня так действуют. Прости, умоляю! — реву я и протягиваю ему хвостик. Он забирает его и кладёт в карман.


— Конечно, прощаю, иди ко мне, моё гормональное золото! — протягивает руки и обнимает меня. Я же чувствую его тепло и запах. На меня что-то находит, решаю поцеловать его, парень переводит инициативу на себя, а спустя несколько минут, уже лёжа на мне, начинает входить своим органом в мою вагину, которая снова требует вмешательства.


Стоны. Крики. Безумные засосы по всей шее. И громкие шлепки наших бёдер на весь первый этаж. После того, как меня накрывает оргазм, я замечаю, что мы забыли закрыть дверь, а за ней слышатся какие-то шаги. Решаю не обращать внимания на них и просто получать удовольствие.


Мгновение, и я слышу хлюпающие шлепки о мои бедра. Даррен наполняет меня своим семенем, а я снова схожу с ума.


***

— Вот, теперь это самый лучший день рождения в моей жизни! — пытаясь успокоиться, я надеваю бельё и сверху — свой комбинезон. Выйдя за дверь, я слышу несколько звуков секса в нашем доме.


— Слушай, у нас в доме, походу, оргия. Все занимаются любовью.


— С чего ты взяла? — спрашивает Адам, надевая на себя трусы и шорты, выглядывает за пределы комнаты и, увидев Лису со своим парнем на нашем диване, соглашается с моим заявлением.


— А наверху, если прислушаешься, как минимум ещё две кровати скрипят. — Я показываю на потолок, и мы смеёмся.


Укладываясь спать, Даррен читает сказку моему животу, я глажу доченьку, а после, меня прекращают дубасить, и наконец я успокаиваюсь. Действительно, голос Анкилоса действует как снотворное. Я сама в полудреме стараюсь не уснуть, обнимая живот и любимого сказочника.


Но всё же сон побеждает, и я закрываю глаза.


Утром я узнаю, что мы стали причиной оргии. Оказывается, сестра видела, как мы занимались этим делом на диване в моей комнате, а Алиса подглядела, как он кончал в меня и прибежала на мои крики.


Мне так стыдно ещё никогда не было. Я пообещала, что всегда буду закрывать дверь. Но настроение поднялось на весь день.

Глава 15

Imagine Dragons — Not Today 2016.Craig Armstrong — Me Before You Orchestral


10 часов страшных мук, 600 минут страданий, 36 тысяч секунд безумных криков.***


Дни шли очень быстро: работа, дом, учёба, детская комната, Даррен, дипломная работа, конференции — всё в таком же порядке, пока не наступил конец мая. Восьмой месяц заканчивался, но вместе с ним и подходила к завершению моя практика. Из-за огромного живота я не могла нормально ходить, и, естественно, на всю практику меня сопровождала сестра. Даррен уехал решать возникшие проблемы в нашем центре, а сестра взяла отпуск, назначив своего заместителя Викторию исполняющей обязанности главного врача генеральной больницы. После присоединения института к нашей клинике, дел стало только больше. Виктория звонила чуть ли не по пять раз на дню, но сейчас Эмбер вернулась на своё место, а я покупаю нужные в роддом вещи. К последнему экзамену я подготовилась, а уже половину успела сдать. Остался только один. И он будет десятого числа, ровно за десять дней до родов.


Миссис Мингл дала мне список того, что необходимо в роддоме, где я буду рожать. Я выбрала себе врача, который будет принимать мою красавицу, и самый лучший родильный дом. Денег ушло на это очень много, но, слава богу, что осталось вознаграждение от поимки Орланда.


Проводя время в детских магазинах, я покупаю распашонки для новорожденных и забираю именную шапочку для дочурки. На шапочке будет написано «Элисон», а на бирочке о её рождении — «Элисон Амелия Аникилос». Остаётся только ждать и собирать багаж.


Мы с Дарреном решили, что она будет носить его фамилию, так как парень намеревается отдать мне свою. Узнав о том, что он не принимает отказа, я была слегка шокирована, но это было приятно. Анкилос просто поставил меня перед фактом, что после родов он подаст заявление в ЗАГС, где состоится наша свадьба. Правда, потом я никак не могла успокоиться от радости, и мы провели самую шикарную ночь в нашей совместной жизни, хотя мне кажется, что всё только впереди.


Я уже безумно хочу увидеть мою принцессу, хочу посмотреть, как она будет кряхтеть, пытаясь перевернуться на бочок. Хочу услышать её голосок и посмотреть в замечательные синие глазки. Хочу почувствовать, как она будет сжимать мой палец и с интересом разглядывать меня.


«Выходи давай уже из меня!»


Вытирая слезы, я смотрю на живот, а она совершенно не торопится… Я снова скупила половину магазина. Заказала домой замечательную кроватку с маятником, чтобы не мучиться, качая её на руках, когда это чудо перевалит за восемь килограмм.


Позвонив будущему отцу, я жду его вместе с пакетами в ресторане около выхода из торгового центра. Поедая спагетти с острым соусом и мясными шариками, я наслаждаюсь последними днями, когда можно есть всё подряд. После родов я начну кормить грудью, и очень много будет нельзя.


В дверях кафе появляется кудрявый брюнет с безумными глазами, а я преспокойно пью персиковый сок.


— Кого потеряли, молодой человек? — с сарказмом говорю я, смотря, как этот шараханный парень оглядывает каждый столик. Мне так нравится его беспокойность.


— Тьфу ты! Вот она где! Я тебя обыскался! Ты почему одна ходишь по магазинам?! Тебе же меньше двух недель осталось до родов! Раньше времени решила родить? — ругает меня парень, а я смотрю на него с улыбкой и приглашаю сесть.


— Во-первых, я возила всё это на тележке. Во-вторых, вот, смотри, жёлтая сумка и коричневая для роддома. Всё остальное для гардероба и в течение недели должны привести кроватку, вместе с ней я заказала бамбуковый матрас и оформление для стеновой части кроватки. Чтобы она не ковыряла нам обои. Бельё для кроватки я купила. В пакете две ванночки, одна с ковром, чтобы она не скользила в ней. Приедем домой, заполни, пожалуйста, комод и перестирай всю её одежду.


Список дел оглашён, теперь можно продолжать есть.


— Капец, у меня вещей меньше чем у неё, — разглядывает средства личной гигиены и одежду с предметами для её удобства. Я лишь смеюсь, глядя на изумлённое лицо парня.


— Я поражаюсь, у человека педиатрическое образование, причём двойное, а он не знает, что у новорожденного малыша должно быть всё личное. А ты иногда даже моей щёткой пользуешься. Так что не возникай.


Поставить мужчину на место — обязанность каждой женщины! Даррен жмурит на меня глаза, и я улыбаюсь своей победе. Адам вывозит тележку из кафе, я напоминаю ему про сумки для роддома. Я заканчиваю есть и иду к машине моего жениха. Он ставит пакет с ванночками, после чего, заметив меня, помогает сесть.


В нашей жизни всё наладилось, мы словно семейная пара без штампа в паспорте. Всё делаем вместе, постоянно советуемся во всём, иногда мои гормоны бушуют, и я закатываю истерику, чаще всего это происходит ночью, когда я хочу чего-нибудь экзотического или то, что вообще нереально достать. Даже помню, как мне захотелось попробовать сирени, и я съела несколько цветков с соседского куста, мы тогда жили некоторое время в Сан-Хосе. Для нас дом Даррена словно место для отдыха.


А когда мои гормоны приходят в норму, я прошу прощения у Даррена с помощью минета, это тоже своеобразная истерика. На последнем месяце мне часто хочется чего-нибудь странного. Так вместе с его спермой я как-то выпила кактусовый сок, и что самое поразительное, меня не стошнило.


Даррен всё понимает и прощает меня за мои странности. Да, мне кажется, любой бы простил после того, как ему раза по три в день делают минет.


Сексуальная жизнь у нас стала редкостью, если не считать мою потребность в оказании внимания к органу Даррена. Как только доктор сказала, что на тридцать второй неделе появляется высокий риск ранних родов, я моментально поставила себе задачу не заниматься больше сексом, так как любое вмешательство может привести к ранним родам, а я не хочу родить раньше времени.


У врача я была на тридцать первой неделе, собственно, тогда и получила наставления. Миссис Мингл стала для меня как вторая мама, часто даёт советы и рекомендации.


Но день экзамена не заставил себя долго ждать. Я надеваю бело-чёрное платье для беременных и выхожу на улицу с сумкой для экзамена. В ней все лекции по профессиональной ориентации. Предмет общего профиля, но у нас он узкого, ибо профориентация — это ориентация в том, где мы будем работать, а именно для меня и моих будущих коллег: она заключается в написании статей о кинематографе. Я должна буду рассказать все, что с этим связано, а именно — от задумки до получения журнала на руки. Там очень большой спектр, я не знаю, что мне достанется.


Заходя в аудиторию, где будет проходить экзамен, я вижу разложенные за стеклянным ограждением билеты, за ступенчатыми партами сидят мои одногруппники; я сажусь за первую парту, чтобы не подниматься по ступенькам, начинаю повторять всё по пятому разу. В этом экзамене я уверена, так как посещала все лекции и прошла все задания по практике, я, хоть и беременная на девятом месяце, но уверена, что смогу всё сдать.


Звенит звонок, и преподаватель заходит в кабинет, открывает стеклянную дверь, и мы по списку подходим к столу и берём билеты. Всё же хорошо иметь фамилию практически в конце алфавита. Взяла бы я фамилию своего жениха, пошла бы отвечать первая, ибо в нашей группе нет людей с фамилией на «А».


Имея время для подготовки, я вызубриваю всё наизусть. Подходит очередь моей фамилии, я прохожу в стеклянный незакрытый куб. Взяв билет под номером «58», я читаю вопросы.


— Первый вопрос: рассказать и показать на примере построения текста в колонке автора издательства «Софт-Клаб». Второй вопрос: перечислить стили издательских статей и рассказать о своём любимом стиле. Почему вы так решили.


Да уж, хорошие вопросы, ничего не сказать, — анализ статьи чего стоит.


Я решаю сначала рассказать о стилях, потом прошу время, чтобы прочитать статью и подумать над вопросом.


Педагог у нас суровый, мой живот его совершенно не смущает, так же как и срок моей беременности. Я знаю, что декан моего факультета сообщила ему о дате родов, но я сама заявила, что хочу сдать экзамен как полагается, даже если у меня начнутся предвестники.


Через пятнадцать минут я дописываю свой ответ на листе бумаги, и выждав, когда студент передо мной ответит, подхожу к мистеру Лунцу и сажусь на стул. Преподаватель родом из Японии, но прожил всю свою жизнь в этом городе.


— Автор пишет о военном фильме, чуть ли не рассказывая каждый эпизод. Я считаю, что он допустил ошибку, нужно было описать общую позицию и своё виденье. Построение выбрано правильно с учётом красной строки и разрывом текста на допустимый для прочтения шрифт, и расстояние между строк тоже верное, — описываю своё виденье я и показываю мини-указкой на текст писателя.


Внезапно у меня схватывает внизу живота, и я чувствую, как мой мочевой пузырь ноет от давления. К такому я не была готова. Рассказывая всё остальное очень быстро, я получаю отличную оценку и практически бегом выбегаю в туалет, держа в руках телефон. Как только я закрыла дверь, начинаю чувствовать, что по ногам течет что-то тёплое; тут до меня доходит, что у меня отошли воды вместе с пробкой.


— Отлично просто… Только родить в институте мне не хватало, — я быстро набираю номер Лисы, прошу её срочно сдавать экзамен и пулей лететь в мой кабинет, собрать сумку и забрать меня из женского туалета на пятом этаже.


После разговора с подругой я звоню Даррену и говорю, что пора отвозить меня в роддом. Парень явно напуган, потому что он никогда не заикался. Так весело было слышать от него «Х-х-х-хор-р-рош-ш-шо л-л-л-люб-б-бимая».


— Ну что, заинька моя, скоро увидимся? — спрашиваю я, поглаживая свой живот, но девочка молчит и даже не двигается… Странно…


***

Всё время ожидания Даррена я провела в замешательстве. Как правило, излитие околоплодных вод сопровождается предвестниками родов, а именно — первыми схватками. Но за весь час ожидания я ничего не почувствовала.


Приехав в родильный дом, я посоветовалась с докторами. Они сказали, что роды в ближайшие сутки не начнутся. У меня произошло преждевременное излитие, но если я рожу в эти два дня, то с ребёнком все будет хорошо. Это показало УЗИ. Элисон лежит головкой вниз и уже готова выходить, но моя матка не хочет открываться.


Гинеколог посоветовала прибегнуть к действенным народным методам, в числе которых самым эффективным оказался секс. Даррен всеми руками и ногами был только за, я решила родить здорового малыша, пусть моя матка и не готова, но я не хочу, чтобы Элис родилась худышкой. Да и к тому же минимальный размер детской одежды, которую мы купили — 54, а она и до 48 не доросла.


Спустя несколько дней, моя беременность подошла к поставленной дате родов. Весь вечер двадцать первого июня я провела как на ножах. Постоянно ждала начала схваток и ни о чем другом, кроме внаглую соблазняющего меня жениха, не могла думать. В итоге, окончательно решив помочь дочке, я сдалась.


Даррен уже вовсю пытается сильнее входить в меня, я лишь схожу с ума от его толчков, но помочь ничем не могу. Остаётся только наслаждаться ласками моего любимого.


Я хватаюсь за изголовье кровати и, кончив вместе с парнем, растекаюсь по кровати в сладостном омовенье оргазма. Но не успеваю я прийти в себя, как мой живот начинает резко разрываться.


— Боже, Даррен, началось! А-а-а-ай, как больно, вызывай скорую, срочно!


Мои душераздирающие крики донеслись до второго этажа, я слышу, как оттуда несётся слонотоп. В комнату вбегает Эмбер в своей спортивной одежде и с безумным выражением на лице.


— Ты бы видела своё лицо! — смеюсь я и стараюсь правильно дышать, как учили на воскресенских курсах.


— У самой не лучше! — огрызается сестра, собирает мои документы и все нужные бумаги и предметы для меня в небольшой рюкзак. Девушка прекрасно знает, что нужно делать, к тому же все средства личной гигиены я уже давно собрала, остались только документы и паспорта.


Даррен одел меня; когда приехала скорая, я попросила отвести меня в роддом, в котором я забронировала палату ещё с зимы. Врачи сказали, что я недостаточно раскрыта, чтобы принимать роды. Пришлось лежать в палате, пока не скажут, что я достигла десяти сантиметров в ширину.


Сейчас Даррен развлекает меня пошлыми шуточками, а я не могу ни о чём думать из-за жгучей боли в животе.


— Даррен! Перестань делать из себя клоуна и включи лучше телевизор, всё равно, мне кажется, я тут надолго.


Парень щурит на меня свои прекрасные глаза и падает в кресло. Он берёт в руку пульт и не понимает, как им пользоваться. Я же после лежания в больнице научилась пользоваться всем, что нужно для удобства.


Когда очередная схватка заканчивается, я встаю с кровати и, завязав больничную рубашку, иду в сторону парня. Смотрю, как он возится с пультом, вздыхаю и забираю его у жениха. После чего нажимаю на красную кнопку. Плазма включается на телеканале «Новости». Я хожу по палате, так как смена позы превратила мои схватки не в такие частые, какими они были несколько минут назад.


— Здравствуйте, дорогие телезрители, сегодня мы поговорим о медицине, — начинает говорить ведущая и рассказывает про медицинские открытия и исследования по всей Америке. Я же не могу больше ходить из-за того, что эти боли дают сильное давление на ноги. У меня появляется сильное желание посидеть в кресле напротив телевизора, но Анкилос так на нём расположился, что совершенно не хочется его прогонять оттуда.


Хотя, кого мы обманываем?..


«Давай, дочурка, прогоним папочку с кресла, я всё-таки тебя рожаю, и мне в сто раз хуже!»


— Даррен, дай я сяду в это кресло, — прошу я, подходя к подлокотнику кресла.


— Но рядом точно такое же! — показывает рукой Даррен на соседнее кресло, но я намерена отстаивать свою позицию.


— Давай-давай, вали! — машу рукой я и толкаю парня. Он, цокая, встаёт и плюхается на соседнее. А я сажусь на нагретое моим женихом сиденье. Так мягенько и тёпленько-о…


Я улыбаюсь, притираясь к сиденью, и вижу скалящегося брюнета.


— Ну что, удобно? — спрашивает он, и я киваю, смотря на экран.


— В следующем выпуске ожидайте новостей из Сан-Франциско, мы посетим Генеральный центр, который совсем недавно присоединил к себе лучший медицинский факультет института Беркли. Мы возьмём интервью у двух сестёр Ховард, которые успешно управляют этой великолепной клиникой, а на сегодня всё, мы прощаемся с вами до завтра. — Я смотрю на него с нескрываемым удивлением, и если бы не новая схватка, я бы так и оставалась с открытым ртом.


— Боже, что делать-то! Я же не смогу дать интервью, тем более времени и так мало. Мне бы родить сначала… Выходи, давай уже из меня! — кричу я и нервно расхаживаю по палате, в раздумьях гадая, как же сказать сестре, что она должна одна обдуваться за нас. Я подхожу к тумбочке и забираю телефон из ящика. Нужно срочно позвонить сестре. Боже, как же всё это не вовремя!


Гудки, гудки. Ну где же ты, на улице ночь! Неужели променяла рожающую сестру на секс… Убью, точно! Не доживешь ты, сестричка, до интервью!


— Алло, — говорит девушка на другом конце, она явно не совсем в трезвом состоянии.


— Эмбер, сейчас в новостях показывали, что завтра нашу с тобой больницу будут снимать в прямом эфире, только попробуй прийти на работу с похмелья. Тебе надо будет дать интервью журналистам. Скорее всего, приедут и газеты с журналами. Боже... — снова схватка. Сколько уже можно-то, третий час этого ада, я удавиться уже готова! — Что же так все не вовремя-то, — жалуюсь я сестре и вижу, как за дверьми появляется мой доктор, который будет принимать Элисон.


Он просит меня лечь на кровать и приготовиться к осмотру. Я выполняю его просьбу, слушая, как Эмбер просит меня не волноваться и говорит, что выполнит всё в лучшем виде.


— Так, ну всё, хорошо. У вас сейчас начнутся родовые схватки, они в несколько раз больнее, поэтому, если нужна будет помощь, зовите отца ребёночка на выручку. Я позову санитаров, пора ехать рожать, Стефани, — ласково говорит блондин с зелёными глазами и в синей хирургичке.


Я киваю и слышуподбадривающие слова сестры. После чего медицинская сестра отнимает телефон и выключает его, я же, напуганная происходящим, чувствую сильную давящую боль внизу и чертовские судороги в ногах.


— Дарре-е-е-ен, пожалуйста, пошли со мной, я не могу без тебя! — ору я на всю больницу при новой схватке и чувствую, как мои волосы превращаются в ужасное месиво. Парень кивает, и его переодевают в халат и хирургическую шапку.


Через несколько минут я оказываюсь в родовой, держу в руках шапочку для Элисон. Сжимая вещь со всей силой, я понимаю, что могу порвать её, прошу любимого положить её на стол, где будут купать малышку.


10 часов страшных мук, 600 минут страданий, 36 тысяч секунд безумных криков и наставлений моего врача и гинеколога.


И после этого сладкие две минуты крика моей дочурки, я получаю на руки мою любимую крошку, завёрнутую в салатовую простынку, и надеваю на неё замечательную жёлтенькую шапочку со стразиками в виде небольшого слова «Эллисон». Она чмокает губами и открывает глазки, смотря на меня, словно я чудо. Из моих глаз текут слёзы радости и огромного умиления. Моя дочурка двигает глазками и тянет ко мне ручки. Боже, я не могу на неё спокойно смотреть, она такая миниатюрная.


Вот теперь я совершенно точно убеждаюсь, что она только моя и не имеет совершенно никакого отношения к моему прошлому. Она похожа только на меня. Она знает, что её папочка — Даррен, который сейчас смотрит на нас и тоже ревёт от счастья.


Кто-то может сказать: «Вот ради чего я живу», кто-то просто позавидует. А я скажу, что я живу ради троих людей. Первая — это сестра, которая сейчас выступает по телевизору и всю мою беременность оказывала неимоверную помощь, так же как и всю жизнь. Второй — Даррен, который точно знает, чего он хочет, и умеет настаивать на своём, но против меня никогда не пойдёт. А ещё ради моей малышки. Я не знала, каково это — жить без своего ребёночка, жить без того, за кого в ответе, и уж тем более не знала, что так можно любить. Для меня открылся новый мир, и я с удовольствием собираюсь его постигать. Да, придётся туго, но я уверена, что всё только впереди. Поборов себя прошлую, я уверена — впереди только будущее, и оно будет только самым лучшим! Я уверена, что мой любимый муж не даст мне вернуться в прошлое в каких-либо его проявлениях.


Позади осталась старая Стефани Николь Ховард, а в игру вступает новая, усовершенствованная Стефани Николь Анкилос!


***Прошло 5 лет***

— Мам, ну купи мне хвостик! — заладило моё чадо, держа меня за руку и показывая на прилавок с детскими игрушками.


Мы гуляем по торговому центру. Я решила устроить своего ребёнка на современные танцы. Для начала в балет, а дальше — уже не мой выбор.


— Зачем тебе этот хвостик? — не понимаю я, смотря в светло-серые глаза.


Полная моя копия показывает удивление на своём личике.


— Ну как же, папа ведь дарил тебе такой хвостик, когда вы поссорились, вот и я тоже хочу! Он такой мягкий и красивый, — приводит доводы Элисон и смотрит на меня совершенно не детским взглядом.


— Ну, хорошо, только ты расскажешь мне, кому ты его подаришь. Хорошо?


Ребёнок кивает и забирает синий хвостик с прилавка в магазине. Я слышу топот маленьких кроссовок по каменному полу, покрытому линолеумом.


Искусственный хвостик, который дети так любят из-за его мягкости и яркости, стал в нашей семье символом примирения. Мы с Дарреном уже собрали целую коллекцию, особенно сильно она пополняется именно сейчас, когда я ношу в своём животе близнецов. У Анкилоса нашли удивительную особенность под названием «Мутированная семенная жидкость». Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Срок родов поставили на конец декабря, ждём подарочки под Новый год.


Услышав дату родов в первый раз, я просто впала в ступор из-за того, что рождение близнецов совпадает с нашим первым сексом. Из-за активно растущей семьи я передала правление клиникой в Сан-Хосе своему мужу, а сестра ушла в длительный отпуск аж на три года. Блондинка совсем недавно родила мне замечательного племянника. Эйден так же, как и во время беременности, не отходит от неё ни на секунду. Я тоже намерена взять отпуск в издательстве после родов. Я всё же начала работать по специальности. Наша с Эмбер тётя очень оригинально отозвалась о моей работе, когда увидела первую статью. До сих пор помню эти два слова: «Давно пора».


Так что в моей жизни всё становится только лучше, я переборола свой старый страх. Боялась того, что не устроюсь на работу по своему диплому. Но с помощью упорных наставлений мужа и сестры я взяла себя в руки и пошла выносить мозг всем издательствам, которые занимаются статьями о кинематографе. Главным конкурентом моего издательства является издательский дом, в котором так же как и я пишет статьи беременная на втором месяце Алиса Лутс.


Этот год официально прозван самым беременным. Ну ничего, мы ещё покажем себя на весь мир!


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1.
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5.
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15