Танец на крыше [Александр Тарасович Гребёнкин] (fb2) читать постранично

Танец на крыше

(отрывок из повести Зеркала и окна)

Димка был из другого мира. Он был мечтателем и грезил парусниками и островами. Даже в старших классах он много и увлеченно рассказывал друзьям о море, о пиратах, придумывал истории, связанные с кладами, закопанными где-то на островах, покрытых белым песком и густой зеленью пальм. Он составлял карты к придуманным островам, и, закрыв глаза, мог повторить их на бумаге, обозначая бухты, якорные стоянки, мели, маяки, холмы и речушки, болота и пещеры.

Взятая в библиотеке книга Курти «Основы кораблестроения» позволила ему приняться за сооружение моделей кораблей. Вскоре комната украсилась грозными фрегатами, шхунами с косыми парусами, легкими бригантинами и стройными клиперами. Солнце играло на медных обводах иллюминаторов, пряталось в тени парусов. Острые носы бушпритов грозно косились на каждого, кто входил в комнату…

Начались Димкины грезы: он представлял себя моряком в бескозырке с лентами, отправляющимся на корабле в далекий океан, а на берегу стоит девушка с цветами. Она машет ему вслед, едва сдерживая слезы…

От всего этого его отвлекла внезапная смерть мамы.

Она попала под ливень, а зонтик дома забыла. Ночью поднялась температура. Мама металась в жару и в бреду, глотала таблетки и решительно не хотела ехать в больницу. Умерла она на следующий день, тихо, внезапно, словно уйдя в другую комнату, растаяв в пустоте, оставив после себя в памяти легкий шелест платья и запах духов, с которыми она не расставалась, даже во время болезни.

Врачи констатировали воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Мир вдруг посерел, потускнел, парусники стояли забытые, а книги припадали пылью.

Поначалу Димка горько плакал, отец утешал его, увещевал, что мужчины не должны плакать, надо крепиться. И Дима крепился, но стал понурым и нелюдимым.

Он отошел от немногочисленных друзей, гулял в одиночку. Чаще всего, по вечерам, он поднимался через чердачное окно на крышу дома и рассматривал звезды. «Она там, на звездах», - думал Димка. – «Туда уходят все умершие». Он не мог смотреть на мамины вещи. Они ему напоминали то время, когда она жила, смеялась, о страшном ее конце, и он вновь плакал…. Отец спрятал вещи.

Днем Дима бродил по городу, строя фантастические планы. Вечером возвращался в чердачную духоту. Глядя через чердачное окно на россыпь молодых звезд, он думал о своей жизни. Возвращаться домой не хотелось. Решил уехать в другой город, окончить школу, поступить в мореходку.

Не заметил, как задремал.

Проснулся от тихого необыкновенного движения, струйки очаровательной мелодии, топота мелких шажков по крыше. Сначала он увидел движение звезд под плавную мелодию, услышал какие-то всплески. Лунный свет водопадом сочился вниз, звезды кувыркались, поднимаясь и опускаясь, зажигаясь в спящих окнах, на крышах, разрезая ночную мглу под нависшими домами.

Димка был настолько изумлен, что ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. Мелодия не утихала. Она расширялась, стук стал отчетливее, и звездный хоровод взметнулся ввысь. Димка осторожно подполз к чердачному окну и выглянув, замер. На краю пологой крыши девочка, точнее – уже девушка. Лунные волосы ее струились, ноги сплетались в танце. Он был поражен и не мог налюбоваться на ее движения, осторожно подполз поближе. Девушка двигалась в такт мелодии, плавно перебирая ногами. Узкое трико плотно охватывало ее гибкое тело. Словно крылья взмывали ее руки, плескались в неистовой буре движений, окунаясь в лунную заводь.

Музыка тихо уходила, а потом и вовсе растворилась в волшебстве ночи. Девушка, одним движением поправила трико, и, наклонившись, чем-то щелкнула.

«Магнитофон», - догадался Димка. – «На батарейках. Вот откуда музыка».

Девушка исчезла, а он долго не мог забыть этой ночи. Он ожидал следующей, не спал. Но девушки не было, а у него больно сжималось сердце.

Позже все утихло, улеглось, но девушку с крыши он не мог забыть! Но ее больше не было. Это событие казалось Димке видением, материализацией его мечты. Да это был сон – волшебный, дивный. По ночам он несколько раз выходил на цыпочках из квартиры и поднимался к августовскому звездному небу.

Но вот, наконец, чудо повторилось.

Димка спал и сквозь плену сна услышал знакомую текучую мелодию. Он поднялся на кровати, вглядываясь с синеватую мглу окна. Перевалило за полночь. В пустой тишине ночи действительно слышалась мелодия. Она звенела в звездах – едва, едва… Торопливо одевшись, Димка прокрался к двери и осторожно отодвинул засов. Испугав кошку, он пробрался к металлической лестнице на чердак, стараясь ступать как можно тише.

Она была увлечена танцем и не видела его. Она растворялась в движениях и звуках.

Он