Behind the masks (СИ) [S Lila] (fb2) читать постранично, страница - 2

тихо-тихо Кэролайн, с ещё большим отчаянием желая выбраться из его хватки и выцарапать себе право на жизнь, лишенную всей этой кровопролитной войны, ужаса и унизительных гонений.

Хотела просто пожить, отыскать родителей и вернуть им память о себе, прижаться поближе и ощутить тепло их любви. Но этому уже не бывать… Перед глазами стало совсем темно, и она услышала его довольный смешок, с которым он с силой кинул её на землю, вынуждая едва слышно простонать от вспышки резкой боли. Ощущала как острые камни впиваются в кожу, а алая и до невозможности горячая кровь скользит тонкой струйкой по её виску, щеке и достигает уголка губ, вынуждая её терять окончательно связь с реальностью. И все звуки борьбы стали такими тихими, едва различимыми, пока вовсе не стихли…

Совсем не знала, как они одержали победу, очнувшись когда уже всё закончилось от лёгких ударов ладонями по её щекам и мужского голоса, что звал её настойчиво по имени раз за разом. И лишь разглядывая в зеркале оставшиеся лиловые синяки на коже шеи, она поняла, что не ошиблась. В нём была доброта, сокрытая в замкнутом сердце. И то, что жизнь текла по её венам до сих пор — неопровержимое тому доказательство. Кэролайн ни в чем не винила Клауса, совсем не держа на него обиду. Он поступил так, чтобы спасти свою семью. Он поступил так, чтобы выбить им право на жизнь, пускай и ценой собственной души.

========== Goddes (Клаус/Сантанико) ==========

Комментарий к Goddes (Клаус/Сантанико)

Пэйринг: Клаус Майклсон/Сантанико Пандемониум

Фэндомы: Дневники вампира, От заката до рассвета.

Образы: Амансио Мальвадо — «От заката до рассвета: сериал».

Плавные аккорды и тягучий женский голос не в силах были ввести её в заблуждение и вытравить едкий запах страха и давящей силы этого древнего места. И потому Сантанико могла лишь совсем неторопливо — покорно и обречённо — приблизиться к тому, кто пленил её, сделав узницей некогда священного храма. Правда, от храма осталось лишь одно название и потрескавшиеся каменные стены, удерживающие её в ловушке и не дающие возможности сбежать. Он уже много лун назад стал эпицентром грязного порока и разбавленного дешевого виски, раздражающего острый нюх и вызывающего приступ неподдельного отвращения. А ведь раньше всё было иначе, раньше это было место, куда она приходила с надеждой в сердце на то, что боги услышат её молитвы и укажут ей путь. Как же наивна она была тогда…

Музыка всё ласкающе касалась её кожи, и она против воли, давно уже заученными движениями, плавно покачивала бёдрами, совсем перестав испытывать чувство стыда от столь пристальных и низменных мужских разглядываний за которыми скрывалась лишь жажда воплотить в жизнь свои грязные желания. Впрочем, они тоже стали уже привычной обыденностью, равно как и прикосновения грубых ладоней к телу, которое ей давным-давно не принадлежит.

Раскинувшийся вальяжно в глубоком кресле мужчина был и впрямь красив, ровно настолько же, насколько и жесток. И изогнутые в насмешке губы, обагрённые кровью, которую он пил смешав с выдержанным бурбоном, лишь вынуждали её лишний раз отвести от него в порыве загнанного испуга взгляд карих глаз. Ведь за этим ленивым спокойствием скрывался самый настоящий монстр, упивающийся видом крови и отзвуками агонии.

— Станцуй для меня, — в его голосе чётко звучал приказ, подкреплённый стальными нотками и ощутимым самодовольством, капающим с его языка будто яд.

Нервно сглотнув, Сантанико ласково очертила ладонями изгибы своего тела, с лёгкостью погружаясь в томную мелодию, силясь найти там спасение и притупить вновь зародившийся страх перед одним из девяти Лордов, ненависть к которому вынуждала её жить и делать вдох за вдохом вот уже множество лун подряд. Она ощущала на языке привкус скорого возмездия и грезила о том, как собственноручно убьёт его, раздавив ногтями ядовитую змею, что была у него вместо сердца.

— Ты прекрасна, — прошептал едва слышно Клаус, продолжая скользить пристальным взглядом по изящным изгибам женской фигуры, с жадностью ловя каждое движение округлых бёдер и стройных ног, очерчивая любовно тонкую талию и округлую грудь, заостряя особое внимание на пухлых губах и длинных угольно-чёрных ресницах.

Она ощущала на себе его изучающий взгляд, будто бы он проделал этот путь грубыми ладонями, потому силилась унять всё усиливавшуюся дрожь и отбросить воспоминания, что неизменно мелькали перед глазами каждый раз, стоило ей только оказаться с ним рядом.

«Они должны увидеть, как ты прекрасна. Во всех смыслах» — его голос тогда ударил её похуже грубого кнута, выбив из лёгких весь кислород и расколов на части надежду на спасение.

Ведь наивно полагала, что окончено её заточение в храме в качестве приманки для охотников за золотом и желающих узреть лик Богов. Но ошиблась. Ей предстояла куда