КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 704141 томов
Объем библиотеки - 1320 Гб.
Всего авторов - 272313
Пользователей - 124519

Новое на форуме

Впечатления

DXBCKT про Дроздов: Князь Мещерский (Альтернативная история)

Поскольку уже в части предыдущей герой фактически достиг «своего потолка» (как и в плане наград, должностей, так и в плане помолвки с … ) было очень интересно увидеть — куда же именно «повернет» автор дабы развить тему «с малыми перспективами»))

Ну а поскольку сам ГГ давным давно не довольствуется простой работой хирурга (пусть и даже «на высших командных должностях» приближенных «к его императорскому величеству»), то на первый

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Дроздов: Лейб-хирург (Альтернативная история)

Во второй части автор явно достигает «потолка» (осыпав ГГ чинами и наградами, а так же в плане «иных перспектив» героя), плюсом идет «полный провал легенды Штирлица» (так что вопрос наличия «вопросов к попаданцу» / упс, тавтология / автоматически снят с повестки))

Неким же отвлечением от основной линии (судьба героя) становится «паралельная нить» повествования жизни друзей (будущего барона и «кавалерственной дамы» от медслужбы)).

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Дроздов: Зауряд-врач (Альтернативная история)

Поскольку в последнее время меня основательно «унесло» в сторону аудиоверсий (а не бумажно-электронных вариантов произведений) для меня некоторой проблемой стала не сколько художественная часть, сколько озвучка книги (а именно чтец). Случайно же набрев на данную серию (нечитанную мной ранее), и уже имея некоторое впечатление об авторе — я без сомнений взялся за нее (ибо все остальные варианты были «не айс»))

В начале книги

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Царевна (Героическая фантастика)

Вторую часть (как собственно и первую) я прочел «уже на бумаге», благо доставка (на сей раз) сработала весьма оперативно... По части второй (коя так же была прочитана «влет»)) нельзя не отметить некоторое (пусть и весьма вынужденное) отступление от центрального персонажа, в пользу второстепенных фигур (царь, царевич, король и королевич)) + «по ходу пьесы» пошло весьма долгое описание «всяких там сражений» времен «завоевания Кемской

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию МНС

Кажется, да Винчи сказал, что великое уродство встречается столь же редко, как и великая красота?

Вот так и великий бред встречается так же редко, как и хорошие произведения.

Но встречается, примером чему сия, гм... графомания.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Кулаков: Цивилизатор в СССР 1980 (Альтернативная история)

Либерман или как там его ещё спасает СССР? Тем что тащит за уши горбачишку? Афтырь ты мудак.

Рейтинг: +4 ( 4 за, 0 против).
greatcommy про Чехов: Полночь, XIX век (Антология) (Социально-философская фантастика)

Истинным ценителям

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Проект "410" (СИ) [ComradFelix] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава I ==========

Я долго не желал просыпаться: солнце только начинало пробиваться сквозь ярко-зелёные листья деревьев, тихо щебетали птицы, а какая-то назойливая ветка скреблась по окну. Нехотя я открыл глаза и посмотрел на часы – стрелки стояли на шести утра и неумолимо двигались к семи.

«И почему я вообще поднялся в такую рань? – Спросил я сам себя. – До завтрака ещё целых два часа, но раз уж проснулся – делать нечего».

Я встал с кровати, лениво потянувшись, кое-как заправил её и, вздохнув, начал одеваться. Вожатой в домике не оказалось.

«Странно, обычно она просыпается раньше и будит меня, но сегодня видимо, какой-то необычный день».

Я снова уселся на кровать и несколько минут смотрел в окно, события прошлой недели пролетели у меня перед глазами: прибытие в лагерь, карточный турнир, спортивная площадка, танцы, Шурик, земляника… Лена.

Восьмой день моего прибытия в этом лагере совсем развеял все надежды на возвращение в свой мир, но, признаюсь честно, сейчас мне меньше всего хотелось снова оказаться в моей затхлой квартире перед заляпанным экраном монитора.

Я схватил со стола зубную щётку, зубной порошок и направился к выходу из домика. На улице стояла тишина, солнце слегка ослепляло, а ненавязчивый утренний ветерок обдул лицо. Немного полюбовавшись видом, я направился прямиком к умывальникам.

Все пионеры ещё нежились в своих тёплых кроватях, один лишь Семён плёлся в такую рань. Семён вообще в последние время выделяется в лагере – берётся за всё, что бы ему не предложили. Нет, это как-то не в моём стиле.

«Что ж, хотя бы успею к завтраку не последним», – проскользнула оптимистичная мысль.

Вскоре я оказался у привычного умывальника, вода из него шла всё такая же холодная, но уже не столь непривычная. Когда я закончил гигиенические процедуры и привёл себя в порядок, мне в голову пришла мысль прогуляться до лодочной станции.

«И почему именно туда? – Вновь я обратился к себе. – Ни на площадь, ни на пляж, ни даже в лес, а именно туда?».

Но что-то неведомое тянуло меня, и я со спокойной душой двинулся к причалу. Снова прошёл мимо своего «дома», завернул на площадь Генды и вышел на нужную тропинку. Солнце палило нещадно, даже в летней пионерской форме, чувствуешь себя словно в тулупе.

Вытирая пот со лба, я преодолел расстояние от умывальников до причала.

Бьющиеся о пирс лодки, мягкий песок и маленькие камушки – тут всегда стояло какое-то умиротворение. Оглядев лодочную станцию, я затормозил взгляд на пирсе.

«Что же, чего-то подобного и стоило ожидать, я невольно усмехнулся», - на причале, свесив в воду ноги и держа в руках новую книжку, сидела Лена, она меня не замечала… возможно, не замечала. Я медленно, почти бесшумно, подкрался к ней и тронул за плечо; она вздрогнула и повернулась, но, увидев меня, смутилась и снова уставилась в книгу.

«Ну и пускай, я успел привыкнуть к такой реакции».

– Что, не спится? – Улыбнулся я.

– А? – Она оторвалась от книги и украдкой посмотрела на меня.

– Говорю: чего так рано проснулась?

– Не знаю, – коротко ответила она, продолжая смотреть в книгу. – А ты почему проснулся?

«Действительно? – Настало время смутиться мне. – А почему я проснулся?».

– Да вот, о тебе вспомнил и пробудился сразу, – я неумело отшутился от вопроса, но похоже этого было достаточно, чтобы она превратилась в ярко-красный помидор.

Несколько минут мы сидели молча, она продолжала читать книгу, изредка косясь на меня, а я таращился на воду и иногда переводил взгляд на Лену.

– Новая книга? – Молчание слегка затянулось. – «Мастер и Маргарита», – я прочитал название вслух. Книги читать не приходилось, но смотрел фильм, давно, правда, когда прогуливал пары и пытался чем-то занять свободное время, просиживая часы на пролёт у своего компа. – Нравится?

– Да… – Робко ответила она. – Но немного жутковато.

– Но не настолько жутко, как в старом лагере? – Я улыбнулся.

– И правда – не настолько, – она улыбнулась в ответ.

«Я не понимал её: с одной стороны – застенчивая и робкая, но с другой, иногда, будто бы по часам, она становится уверенной и даже настойчивой, – рассматривая её, задумался я. – И какая же Лена мне нравилась больше? Застенчивая и милая, или уверенная и прыткая?».

– У меня что-то на лице? – Лена провела ладонями по щекам.

– Нет, всё в порядке, идём завтракать?

– Но ведь ещё рано? – Она загнула уголок листка и наконец повернулась ко мне полностью.

– Ну, тогда может сходим на пляж?

– Зачем? – Она с недоумением посмотрела на меня.

«И правда, зачем?».

– Не хочешь? – Я немного призадумался. – Тогда, может, бадминтон?

– Пошли, – Она широко улыбнулась.

«Так вот, чего ты ждала! – Я мысленно засмеялся. – А всё же вы коварны, Елена, вытягиваете из меня то, что вам нужно».

Мы встали почти синхронно и направились в сторону спортивной площадки, утреннее солнце отбрасывало золотистые лучи на водную гладь, и они, отражаясь, слепили глаза, безоблачное чистое небо нависло над нами, словно следило за нашей жизнью, которая походила на малобюджетное шоу со мной в главной роли.

***

На спортплощадке, как и ожидалось, не было ни души: лишь мягкая и тёплая трава, пара турников, футбольные ворота, и волейбольная сетка.

Лена забежала в какое-то здание неподалёку, видать, там хранился весь инвентарь, ведь через минуту она выбежала с двумя ракетками и воланчиком.

– Готова? – Посмотрел я на неё и взял одну из ракеток.

– Не знаю? – Пожала она плечами. – А ты?

– Пионер всегда готов! – Неудачная, наверное, шутка.

Честь подать первый воланчик выпала Лене – она подбросила его, замахнулась, но в последний момент последовал промах, такие неудачи постоянно вызвали у неё расстройство – она опускала глаза и тяжело вздыхала.

– Может быть, ты? – Она протянула воланчик мне.

– Ну уж нет, – я покачал головой и подошёл к ней. – Раз уж решила научиться, то давай.

Я встал позади, взяв её за руку – кожа у неё была нагретой на солнце, но ладонь отдавала холодом. Подбросив волан левой рукой, и с трудом направляя Лену правой, попытался попасть по нему, девочка как будто специально противилась и не хотела попадать. В конце концов, воланчик ударился о сетку ракетки и отлетел вперёд на пару метров. Пионерка радостно заулыбалась и даже немного обмякла.

– Вот видишь, не всё так плохо!

Лена, видимо, осознала, что мы стоим вплотную друг к другу, а я буквально дышу ей в затылок; она высвободилась из моих полуобъятий и, повернувшись ко мне лицом, улыбнулась. Странно, но улыбка от Лены всегда была долгожданной, становясь каким-то событием.

– Спасибо, но ведь это ты по нему попал, – она пыталась посмотреть на меня, но выходило у неё не очень удачно.

– Неправда, мы вместе! – Мне почему-то очень хотелось, чтобы она взглянула на меня. – А если у нас получилось вместе, то и у тебя получится.

– Я попробую…

Через пару минут она вновь стояла с ракеткой и воланом, глубоко вдохнув, Лена подкинула его и, наконец-таки, попала; пускай попадание было и не особо точным, но воланчик пролетел далеко, и мне даже удалось его отбить, однако я приложил слишком много усилий. Он со свистом полетел в сторону Лены, та же в свою очередь начала пятиться, задрав голову к небу, одно неловкое движение и Лена уже лежала на земле.

– Ты не ушиблась? – Я на всех порах подбежал к ней.

– Всё в порядке, – она в очередной раз застенчиво улыбнулась, лёжа на земле и устремив взгляд на облака. – Не хочешь лечь рядом?

Видимо, поняв, что бадминтон не её вид спорта, она начала разглядывать облака. Вот эта белая куча водяного пара виделась ей, как кролик, а другая, как утка, вон та, самая большая, была похожа на бублик из нашей столовой. Лена что-то рассказывала мне, смеялась, снова указывала на облака и вновь смеялась.

– А ты что видишь? – Неожиданно спросила она.

Честно говоря, я задремал под её убаюкивающий голос, потому вопрос стал сравним для меня с ведром воды, вылитым на голову.

– Не знаю… – Я начал что-то неразборчиво мямлить. – Для меня это просто-напросто облака, но я рад, что хоть кто-то находит их интересными.

Лена вдруг поднялась и села, посмотрев на меня сверху вниз, взгляд её был не то что бы суровым, но каким-то необычным, будто она ждала что-то от меня.

– Что? – Уставился я на неё.

– И ты правда там ничего не видишь? – Уже грустно спросила она.

– Да нет, сейчас я тебя вижу, – моя ухмылка, скорее всего, выглядела глупо. – Но ты не похожа на облако.

– А на кого я похожа? – Она, как всегда, смутилась.

– Ни на кого, – я сел рядом. – Ты похожа на Лену, которая боится кузнечиков и любит романтические книжки.

– А ты похож на Семёна, который постоянно несёт чепуху, – она широко заулыбалась и толкнула меня в плечо. – Идём, на линейку опоздаем.

– Куда? – Последний раз я был на линейке неделю назад.

– Не отлынивай, идём…

***

Скоро мы сидели на лавочке напротив памятника, мимо лишь изредка плелись сонные пионеры: ни вожатой, ни каких-либо других знакомых не наблюдалось.

«Конечно, кто же, кроме Лены, попрётся на линейку в такую рань! – Подумал я про себя. – Разве что, Славя».

Минут двадцать мы сидели молча, Лена смотрела в книгу, а я смотрел на Лену, но она, кажется, этого не замечала, оно и к лучшему – если бы она узнала, как долго я всматривался в её лицо, то «сгорела» бы на месте.

Через пару минут на площадь выбежала Ульянка, бодро размахивая руками и пугая проходящих мимо пионеров.

«Откуда в ней столько энергии? Я до сих пор чувствую себя, словно квашеная капуста, а она носится, как Соник, и ей хоть бы хны».

Она подбежала к нам и, ехидно улыбнувшись, назло мне начала разговаривать громче и очень раздражающе.

– С добрым, пионеры! – Крикнула она. – Чего такие вялые?!

– Чтоб ты спросила, – огрызнулся я.

– Бу-бу-бу! – Покривлялась она. – Целовались небось где-нибудь, пока все спят!

Лена вжала голову в плечи и ещё усерднее принялась читать книгу. Я же, в свою очередь, подбирал в голове остроумный ответ. Подколы Ульяны всегда были гадкими и неожиданными, сегодня – не стало исключением.

– Ладно, некогда мне тут с вами, понимаете ли, – Ульянка показала язык и убежала в сторону столовой.

– Вот пигалица, дождёшься у меня, – хмуро смотря вслед убегающей девчонки, сквозь зубы процедил я.

Чуть позднее подтянулись кибернетики: под глазами у обоих виднелись синяки, на вид они были крайне усталые, но шли, улыбаясь, и вяло смеялись, разговаривая между собой. Шурик заметил меня первым:

– Семён! – Он устало помахал рукой и подошёл ближе. – Ты даже не представляешь, какая удачная вчера была ночь!

«С чего он взял, что мне будет интересно? Или он снова хочет затащить меня в их клуб?»

– Вы машину времени собрали? – Наивно спросил я.

– Нет, – Шурик почесал затылок, обескураженный моим вопросом, он продолжил. – Электроник предложил гениальную идею, как синтезировать голос нашему роботу…

Дальше я их не слушал: Шурик продолжительно что-то рассказывал, размахивал руками и тыкал пальцем в небо. Иногда мне казалось, что он чуть ли не задыхался, рассказывая мне, какие чудеса они творят в своём кружке. Электроник молчал и, зевая, тёр глаза.

– Таким образом, высокие и низкие частоты придадут голосу более человечный окрас, – закончил он и посмотрел на меня. – Ты меня слушал?

– Да-да, – замахал я головой с глупым выражением лица. – Очень интересно.

– Замечательно! – Шурик не заметил моей фальши. – Хорошо, мы пойдём.

Всё это время Лена сидела, уткнувшись в книгу, и не обращала ни на кого внимания, она, как обычно, абстрагировалась от внешнего мира, лишь изредка смотря по сторонам, и, ещё реже, на меня.

Казалось, что может быть хуже Ульянки и двух поехавших кибернетиков? Только девочка-пулемёт. Мику в припрыжку бежала и быстро приближалась к нам. Мне захотелось убежать от неё, но обижать соседку Лены не хотелось.

– Лена, Семён! – Прокричала она издалека. – А вы, что, раньше пришли? - Даа, Лена же рано просыпается, а вот я поспать люблю… – Не то что бы я очень долго спала, просто рано вставать не привыкла!

Я медленно качал головой и пытался не слушать Мику, но Лена, кажется, оживилась и с улыбкой посмотрела на соседку, даже попыталась наладить диалог.

– Какие планы на день? – Спросила Лена.

– Ой, много всего, – тараторка махнула рукой. – Сначала вот на линейку, потом в столовую покушать, хотела бы в лес сходить, но боюсь – не успею, потому сразу на кружок пойду. Семён, ты не надумал записаться?

– Нет, пока, я пожалуй, не готов ещё, – в надежде, что Мику уйдёт, отрывисто ответил я.

– Жаль, а то мне скучно там одной, но ничего, – она заулыбалась. – Лена обещала сегодня прийти и помочь мне. Правда?

– Конечно, – Лена кивнула головой.

– Спасибо, а то как я без тебя? Со мной мало кто общается. Интересно, почему? – Мику задумалась и, помахав нам рукой, удалилась.

Я смахнул пот со лба и отдышался – любое общение с Мику было похоже на зачёт по бегу.

– И как ты с ней общаешься? – Спросил я у Лены.

– А что такого? – Она недобро посмотрела на меня.

– Да, неважно, всё в порядке, – меньше всего мне хотелось злить Лену.

Из библиотеки плелась жужелица-Женя, но, слава Ильичу, к нам она не подошла, как, собственно, и к кому-либо другому. Она вела себя безучастно, однако, поймав на себя взгляд Электроника, нахмурилась и резко отвернулась от него.

И, наконец, будто бы из воздуха, появилась Ольга Дмитриевна, как же мне не хотелось выслушивать её пылкие речи, но сбегать сейчас было поздно, да и, наверное, стоило хоть раз появиться на этой линейке.

– Семён! – Строго приказным тоном проговорила вожатая. – Почему я тебя на прошлых линейках не видела?

– Да как-то… всё так получалось… Знаете… – Я мямлил, как провинившийся пятиклассник.

– Он мне помогал, – отозвалась Лена. – А я передавала ему всё, что вы говорили.

– Чем же он тебе помогал? – Недоверчиво покосилась на меня Ольга Дмитриевна.

– Плакат рисовал, для выставки, – бодро ответила девочка.

– Какой плакат? Для какой выставки?

– «Коммунистическое будущей моей родины» называется, – Лена мило улыбнулась вожатой.

– Правда? – Ольга Дмитриевна удивилась и немного смягчилась. – Хороший плакат, думаю.

– Очень, – кивнула Лена.

Вожатая улыбнулась и позвала нас за собой на построение. Все были в сборе: Славя, как всегда, стояла первой, несмотря на свой невысокий рост, за ней стояли Электроник и Шурик, далее встали мы с Леной, за нами расположились Женя и Мику, а в самом конце, шатаясь из стороны в сторону, стояла Ульяна. Не было только Двачевской.

Вожатая начала что-то говорить, но мне было всё равно – я слышал лишь неотчётливые звуки, доносившиеся со стороны Ольги Дмитриевны. Если чего и пропущу, то Лена мне напомнит.

Наконец, через некоторое время прогудел спасительный звонок на завтрак, и все, сломя голову, бросились к столовой, я было собирался побежать, но заметил, что Лена пошла совершенно в другую сторону.

– Ты куда? – Такой поворот событий меня никак не устраивал.

– Я позже приду, – она неуверенно улыбнулась. – Не переживай.

– Хорошо, – глубоко вздохнул я и медленно поплёлся к столовой.

***

У столовой собралось огромное количество голодных пионеров, я краем глаза заметил, как Ульянка пристаёт к Мику: дёргает её за длинные хвостики, показывает язык и всячески пытается вывести из себя, на лице девушки-оркестра появилось несвойственное раздражение.

«Я ещё сто раз пожалею о содеянном, но Мику нужно спасать».

Быстрым шагом подойдя к ним и схватив соседку Лены за руку, я отвёл её в сторону со словами.

– Идём, есть серьёзный разговор, не для детских ушей.

Ульяна, в свою очередь, показала язык и, крайне заинтересованная разговором, начала красться за нами. К Ульянкиному разочарованию, я затащил Мику в самую толпу, так что растолкать пионеров у неё не вышло.

– Спасибо, – улыбнулась Мику. – Так что за разговор?

– Да нет никакого разговора, я тебя спасал.

– Ой, да не стоило, я бы и сама, – засмеялась Мику. – Просто Ульяна просила что-нибудь спеть на японском, а я сегодня не в голосе, вот она и начала докучать, я ей говорю-говорю, а она всё не перестаёт.

Мы зашли в столовую, вернее я хотел зайти один, но Мику увязалась за мной. Она шла и тараторила-тараторила, и тараторила без умолку, у меня уже начинала болеть голова. Сели за крайний столик у окна, она рассказывала мне, как пыталась вызвать пиковую даму, но я старался не слушать.

Доев картофельное пюре с котлетой и допив какао, я решился спросить:

– Мику, – она замолчала и уставилась на меня. – Ты не знаешь, куда Лена ушла?

– Она собиралась заглянуть ко мне в кружок. Наверное, туда. Я хотела научить её играть на фортепиано или на гитаре. Как думаешь, что ей больше подойдёт?

– Думаю, фортепиано, – я улыбнулся и попытался побыстрее уйти.

Захватив с собой пару булочек для Лены, я направился в сторону музыкального кружка. Площадь уже опустела, и стояла успокаивающая тишина, особенно она казалась спасительной после беседы с Мику.

Но стоило мне подойти к обители музыки и ритма, как из-за кустов выскочила ошалелая Алиса – она испуганно взглянула на меня, потом резко дёрнула вправо и спряталась за широким деревом. Через пару секунд ко мне приблизились запыхавшиеся пионеры, которых я не знал.

– Парень, – отдышавшись, начал один из них. – Тут рыжая высокая дылда не пробегала?

– А? Кто? Али… – Двачевская больно ущипнула меня за бок. – Нет, никого не было.

– Вот гадина! – Ругнулся один из них. – Такой приёмник стырила! Японский, между прочим!

– Простите, ребят, ничем не могу помочь, – пожал я плечами.

Когда пионеры скрылись за поворотом, Алиса вышла из-за дерева и покрутила перед моим носом компактным приёмником чёрного цвета.

– И стоило оно того? – Посмотрел я на неё с укором.

– Ничего ты не понимаешь, – фыркнула она. – Зачем он им? Попсу свою слушать? А мне для дела!

– Да неужели?

– Ладно, неважно, – она сунула приёмник в карман. – Кстати, что это у тебя?

Двачевская посмотрела на небольшой полиэтиленовый мешочек с булочками для Лены и жадно сглотнула.

– С утра ничего не ела, – она вырвала у меня пакет и достала оттуда булку.

– Отдай! – Крикнул я и выхватил пакет. – Не для тебя несу.

– Правда? – Нехорошо улыбнулась она. – А для кого?

– Не твоё дело.

– Для Ленки, да? – Алиса злорадно усмехнулась. – Она со сгущёнкой больше любит.

– Что ты хочешь? – Покосился я на неё.

– Да ничего… – Она задумалась. – Хотя, знаешь, есть одна просьба.

– Что ещё за просьба? – Двачевской я не доверял, да ей вообще никто не доверяет!

– Мне вещь одна нужна, – жуя булку начала она. – Но Электроник мне её не даст.

– Воровать не стану!

– Зачем воровать? – Алиса усмехнулась. – Просто попросишь, вы же вроде как друзья.

– Какая тебе вещь нужна? – Всё ещё с недоверием продолжал я расспрос.

– Кое-что очень важное, – загадочно произнесла Алиса. – Скажи Сыроежкину, чтоб тебе бутылку лимонада дал.

– Водка, что ли? – Вспомнив о криминальном прошлом кибернетиков, уточнил я.

– Тише ты, идиот! – Злобно прошептала она. – Хочешь, чтобы весь лагерь услышал!?

– Нет, даже не проси, не буду я для тебя водку таскать, – отвернулся я и хотел уйти.

– Если не принесёшь, расскажу всем, что за мной подглядывал, – пригрозила Алиса.

– Уже проходили, никто тебе не поверит.

– Хорошо, расскажу не всем, – она злобно улыбнулась. – Только Лене.

Я яростно развернулся и прижал Двачевскую к дереву. Сам не знаю отчего, но в глазах у меня потемнело, а в груди что-то загорелось.

– Только посмей!

– Посмею, даже не сомневайся, – она оттолкнула меня. – А чего это ты так всполошился? Неужели влюбился?

– Не твоё дело, – буркнул я и немного остыл.

– Смотри: либо ты мне помогаешь, либо бежишь успокаивать Леночку.

– Чёрт с тобой, принесу я тебе твою водку. ДваЧе.

– Как ты меня назвал?! – Лицо Алисы стало красным, а глаза бешеными. – Ну-ка повтори!

– Ничего, тебе послышалось, – ухмыльнувшись, я снова направился к музыкальному кружку.

– Эй! Ты куда!? Я с тобой ещё не закончила! А ну вернись! – Слышал я отдаляющийся голос Двачевской.

«И правда, такую гадину ещё поискать надо, вот ведь пристала – водку ей подавай, – думал я про себя. – А завтра, что, кальян, или косячок ей забить?».

Наконец, показался домик музыкального кружка, из-за стен доносились отрывистые нотки фортепиано.

«Видать, Лена ещё там, что ж, уже не так плохо».

Я зашёл внутрь, Лена сидела за фортепиано и просто тыкала по клавишам, стараясь хотя бы изобразить красивую мелодию, и у неё получалось.

– Красиво.

– Спасибо, – немного напугавшись, ответила она. – Я Мику ждала.

– А меня, значит, нет? – Наигранно обиделся я.

– Ты что! – Продолжая тыкать по клавишам, виновато улыбнулась она. – Я знала, что ты придёшь.

Когда-то мне показывали, как играть на клавишных, правда, из всего множества мелодий я почему-то запомнил лишь одну, даже не современную, а что-то из классики. Я сел рядом с Леной и положил пальцы на клавиши, взял первый аккорд, затем пробежался по нотам, выходило скверно – вместо плавного и тягучего звука, ноты стали отрывистыми и звонкими, но внимание Лены это привлекло, и она заинтересовано посмотрела на меня.

Ещё пара аккордов, пара нот, я вспомнил название произведения – «Лунная соната», кажется, весьма популярная мелодия.

– Ты не говорил, что умеешь играть, – удивилась девочка.

– К сожалению, это всё, что я помню.

– Очень красиво, – улыбнулась она. – Сыграй ещё.

– Конечно, но сначала поешь, – я протянул ей две оставшиеся булки. – Весь день голодная ходишь.

– Спасибо, – Лена аккуратно взяла пакет.

– Там было больше, но Алиса успела одну схомячить.

– Алиса? – Лена бросила на меня недоверчивый взгляд. – О чём вы говорили?

– Она пряталась от каких-то мальчишек, и я её прикрыл, – я был польщён такой реакцией, сам не знаю, почему. –Ты ревнуешь?

– Ты что?! С чего бы? – Лена покраснела и явно врала.

– Действительно, с чего бы?

Я снова принялся играть, а Лена медленно поедать принесённый мной завтрак. Мику не появлялась, наверное, и вовсе забыла о своём кружке.

Странно, мы просидели так почти до самого вечера, когда «Соната» уже приелась, мы начали играть в четыре руки, вернее, не играть, а подбирать мелодии. Выходило, скорее всего, ужасно, но мы были в восторге от нашей музыки.

Когда солнце начало садиться за горизонт, Лена резко остановила меня и, взяв за руку, куда-то потянула.

– Куда мы? – Спросил я равнодушно, мне хотелось идти за ней.

– Как куда? – Лена повернулась и нахмурилась. – В поход.

– Какой поход? – Мне стало интересно, когда же я умудрился пропустить информацию о походе.

– Как какой? – Лена негодовала. – Ты что, не слушал, что говорила Ольга Дмитриевна?

– Слушал… только задумался немного, вот и пропустил.

– Она всю линейку о походе говорила, – Лена начала меня осуждать, но тут же осеклась. – Мы идём в поход на три дня, вдоль реки, в посёлок один.

– Посёлок, говоришь, – задумался я, а ведь это был хороший вариант что-то выяснить и, возможно, выбраться из лагеря.

– Идём быстрее, опоздаем ведь!

========== Глава II ==========

На площади начали собираться знакомые лица, а у памятника Генды лежали собранные рюкзаки, на которых были приклеены имена участников похода. В общей куче лежал и мой.

«Интересно, кто его собирал? Да и что там вообще лежит?».

Подойдя к рюкзаку, я открыл его. Что ж, не густо: мой свитер, две банки тушёнки, две бутылки воды, компас и телефон.

«Кто же догадался мне его положить? – Задумался я, оглядывая знакомых. – Славя, наверное, больше некому».

Я посмотрел на Лену – её рюкзак выглядел в несколько раз тяжелее, и почему-то мне захотелось проявить галантность. Подбежав к ней, я перехватил его и с дурацкой улыбкой на лице посмотрел на неё.

– Семён, ты чего? – Она слегка испуганно посмотрела на меня.

– Тебе тяжело будет его тащить, – я взвесил рюкзак на руке, он в действительности оказался тяжёлым. – А мне совсем нетрудно.

– Правда? – Лена недоверчиво посмотрела на меня. – Если тяжело, то лучше не ври, Семён.

– Да нет, он же совсем лёгкий!

– Не нужно играть в героев, – она заулыбалась. – Если тяжёлый, то ты скажи.

– Всё в порядке, не беспокойся, – я улыбнулся в ответ.

Оглянувшись на вожатую, я поймал на себя взгляд Алисы, которая пальцем подозвала меня к себе. Лена этого не заметила, так как отвлеклась на Мику, потому я осторожно направился к Двачевской.

– Ну, чего, достал? – Посмотрела она на меня волнительным взглядом.

– Забегался как-то – не успел, – развёл руками я.

– А булки с Леной ты слопать, значит, успел! – Алиса разозлилась не на шутку, но тут же отошла и ухмыльнулась. – Раз ты мне ничего не принёс, я, пожалуй, расскажу кое о чём Лене!

Последнее предложение Алиса попыталась сказать, как можно громче, поэтому, недолго раздумывая, я заткнул ей рот обеими руками.

– Замолчи! – Я злобно зашипел. – Я же не отказывался!

– Тогда вон Электроник, иди к нему и проси бутылку, – Алиса успокоилась. – А то твоя ненаглядная Леночка узнает неприятные подробности о своём дорогом Семочке. Понял?

– Всё хватит, – отрезал я. – Жди.

Я направился прямиком к кибернетикам, они стояли в нескольких метрах от нас и что-то бурно обсуждали.

– Электроник, – я подошёл к нему с лицом, которое явно давало понять: «Мне от тебя что-то надо». – Мне тут понадобилось… вернее нам нужно… вернее не мне, но сейчас мне…

– Так что нужно-то? – Парень покосился на меня.

– Бутылка… – «Какая бутылка Семён?!» – Из-под лимонада.

– Зачем? – Электроник недоверчиво взглянул на меня, а затем на свой рюкзак.

– Алиса… она порезалась… ей нужно рану промыть.

– Лимонадом?

– Нет, тем что в бутылке из-под лимонада!

– А, понятно! – Электроник, наконец, понял, что от него хотят. – Держи, это дело важное.

– Спасибо, – я облегчённо вздохнул и направился назад к Двачевской.

Спиной я чувствовал, как пионеры провожали меня своими взглядами, полными осознания того, что бутылку они больше не увидят.

– Держи свою водку, – всучил я напиток Алисе.

– Вот, другое дело, – Двачевская радостно заулыбалась. – Может, мне всё-таки рассказать Лене?

– Давай без глупостей! – Я бросил на неё суровый взгляд. – А иначе не посмотрю, что ты слабее.

– Кто из нас ещё слабее, – Алиса похлопала меня по плечу. – Но так уж и быть, наслаждайтесь покоем. Пока что.

Поспешил вернуться к Лене, она всё ещё разговаривала с Мику, но японка уже собиралась уходить, а я с радостным лицом появился перед подругой.

– Куда ты уходил? – Спросила она и недоверчиво косилась в сторону Алисы.

– Да так, прогуляться решил немного, – я глупо почесал затылок. – Ты же знаешь, что мне тяжело общаться с Мику.

– Она не такая, как ты думаешь, – Лена перевела взгляд на японку. – На самом деле, она очень стесняется людей.

– Мне так не показалось, – я тоже обернулся на неё.

– Она специально так быстро и много говорит, чтобы люди её правильно поняли.

– Кажется, ей стоит пересмотреть приоритеты в общении.

Издалека послышался голос вожатой, а вскоре и сама вожатая, нацепившая на голову панаму и нёсшая с собой большой и тяжёлый рюкзак.

– Помните, что идти будем вместе, не расходиться ни в коем случае, следите друг за другом! – Тыкая в каждого пальцем, проговорила она. – Идём на три дня, палатки и спальные мешки несут Шурик и Сыроежкин, еду несёт Славя. Всё выдвигаемся.

«Ну что ж, выдвигаемся, так выдвигаемся».

***

Лес купался в лучах заходящего солнца, а отряд медленно двигался по широкой грунтовой тропинке. Впереди шла вожатая и что-то показывала на карте Славе, позади них носилась, наматывая круги, Ульянка, за ней шёл я и продолжал оглядывать пионеров, следом вышагивала Мику, она восхищённо смотрела на всё, что представало её взгляду: деревья, цветы, и мелких животных, изредка снующих туда-сюда. За Мику шла Женя и привязавшийся к ней Электроник, замыкал Шурик, который смотрел на своего друга с нескрываемой улыбкой.

Вдруг я резко осознал, что Лена куда-то пропала. Я начал испуганно вертеться по сторонам, но, когда наткнулся на неё взглядом, успокоился и умилился происходящему. Лена, заметив красивую яркую-оранжевую бабочку, бегала за ней и старательно пыталась её поймать, она неуклюже нагибалась, или же наоборот подпрыгивала, до тех пор, пока не врезалась в Двачевскую, которая шла отстранёно от всех.

– Смотри, куда прыгаешь! – Злобно процедила Алиса.

– Извини, – Лена застенчиво поднялась с земли и потрусила ко мне.

Она выглядела растерянной и снова смотрела себе под ноги, боясь поднять взгляд. Нужно было вытаскивать её из такого состояния, пока она совсем не раскисла.

– Поймала? – Я выжидающе посмотрел на неё.

– Нет, – коротко ответила она и ещё больше засмущалась.

– Может, оно и к лучшему?

– Почему? – Лена удивлённо подняла глаза.

– Вот что ты хотела с ней сделать? В банку посадить?

– Зачем? – Недоумевала она. – Я просто хотела её поймать и посмотреть поближе.

– Хочешь, я кого-нибудь поймаю для тебя? – Выпалил я, не подумав.

– Кого, например?

– Не знаю, – я начал оглядываться в поисках живности. – Подожди минуту.

Я заметил в траве притаившегося кролика или зайца – чёрт разберёт кого, но Лене должно понравиться. Я аккуратно и тихо подобрался к животному. Его пустые чёрные глаза смотрели на меня с испугом, но с места кролик не сдвинулся. Собравшись с силами, я резко напрыгнул на жертву и, прижав его к земле, вытащил из-под себя за уши.

– Поймал! – Радостно крикнул я и тряханул кролика в руках.

Пионеры странно посмотрели на меня, но продолжили идти, а я с радостным лицом вернулся к Лене.

– Думаю, это будет покрупнее бабочки, – я протянул ей дрожащее от страха животное.

– Семён! – Лена осторожно взяла кролика. – Ты совсем с ума сошёл?

Лена, конечно, улыбалась, и улыбка её переходила в смех, но смотрела она на меня осуждающе.

– Может, и сошёл, – пожал я плечами.

– Он же совсем маленький! – Она толкнула меня. – Ты его до смерти напугал.

– Извини, – глаза виновато устремились в землю.

– Ай! – Пискнула Лена. Кролик укусил её за палец и вырвался из рук и со всех лап бросился в лес.

– Сильно болит? – Я взял её руку, но Лена осторожно высвободилась.

– Нет, не очень, – кролик своими острыми зубами, видимо, впился достаточно глубоко.

– Нужно промыть, – я вспомнил о бутылке с водкой и ринулся к Алисе.

Двачевская, с самого начала идущая отдельно от всей группы, обратила на меня внимание и, как всегда, надменно улыбнувшись, скрестила руки на груди:

– Чего тебе? – Грубовато спросила она.

– Одолжишь водку? – Я украдкой взглянул на её рюкзак.

– Ай-яй-яй, Семён, – Двачевская наигранно покачала головой. – Пить в одиночестве? Со мной выпьешь?

– Мне не внутриутробно, мне рану промыть.

– Чего-то не вижу я у тебя ранений, – Алиса недоверчиво посмотрела на меня. – Хорошо, я дам тебе бутылку, но не просто так.

– Опять?! – Я чуть не взвыл. – Что ещё? Закуски тебе принести?

– Нет, всё гораздо проще, – она ухмыльнулась и, достав бутылку из рюкзака, протянула мне. – Пей.

– Из горла? – Я почему-то даже не удивился.

– А что? – Двачевская продолжала ухмыляться. – Боишься?

– Давай, – пить сейчас не лучший момент, но делать-то нечего.

Я резко выдохнул и сделал один большой глоток – водка оказалась крепкой и обжигающей, чего я никак не ожидал и с ошалелыми глазами отстал от горлышка. Не найдя возможности закусить, я, почти под аффектом, схватил Алису за рубашку и занюхал ею, но тут же получил отрезвляющий удар по щеке.

– Руки убери! – Крикнула она.

– Извини, – я зашёлся в кашле.

– Прекращай меня лапать!

– Я тебя не лапаю! – Прошипел я. – Просто ты первое, что попало в моё поле зрения!

– Да, конечно, заливай больше, – она отвернулась и крайне деловито направилась к остальному отряду.

Я вернулся к Лене, в руке была бутылка из-под лимонада, она посмотрела на меня с явным удивлением.

– Что это? – Спросила Лена. – Лимонад?

– Нет, это… Рану промыть…

– А чем это от тебя пахнет? – Лена принюхалась. – Ты пил?!

– Не по собственной воле, – мне стало неуютно, от взгляда Лены.

– А по чьей тогда?

– Неважно, главное – я достал то, что нужно, – я осмотрел палец – он немного распух, а из раны медленно сочилась кровь, но пока ничего опасного не было. – У тебя есть вата?

– Поищи в рюкзаке, – она держалась за раненое место и просто смотрела в землю.

Её рюкзак был забит под завязку: две книги, ночнушка, лёгкий свитер, две бутылки воды, две банки тушёнки, две пачки каких-то таблеток, лейкопластырь и крупный кусок ваты. Оторвав немного от общего куска, я смочил вату водкой и приложил к пальцу Лены, она лишь звонко пискнула, но не более того. Обработав рану, заклеил её пластырем и с облегчением вздохнул:

– Не болит? – Я затуманенным взглядом посмотрел на неё, водка давала о себе знать.

– Немного. Спасибо, – она, как всегда, мило заулыбалась.

– Не за что, – голос у меня, видать, стал заторможённым. – Нужно бутылку вернуть.

– Только не пей больше, – заволновалась Лена.

– Не бойся, не буду, – ответив ей, я еле слышно прошептал. – Я к этой водке даже прикасаться не стану.

Вновь вернулся к Двачевской и всучил ей бутылку, она радостно забрала её и закинула в рюкзак.

«На сегодня мне хватит встреч с Алисой, – я снова ушёл во внутренний монолог. Уж больно много её стало в моей жизни».

***

Когда стало совсем темно, мы вышли на берег реки: вода тихо журчала, со стороны леса доносилось стрекотание цикад и уханье совы. Шурик и Электроник натаскали хвороста для костра, а Славя с Женей разложили две палатки. Я же лежал на земле, опустив голову на рюкзак, сон пришёл как-то сам. Лена сидела у меня в ногах и читала книгу.

И когда я вошёл в фазу, при которой грех будить человека, подошла вожатая и своим противным приказным тоном заявила:

– Семён, – начала она. – Все ложатся спать, а ты остаёшься сегодня следить за костром.

– Почему я? – Мой сонный голос явно её разозлил.

– Ты единственный, кто ничего не делал, – она грозно посмотрела на меня. – Так что нечего тунеядствовать!

Я нехотя поднялся и посмотрел на рассерженное лицо вожатой, затем на читающую Лену. Делать было нечего, и я устало двинулся к трескающему костру.

– Не засиживайся долго, Лена, завтра тяжёлая дорога, – голос вожатой донёсся из-за спины.

«А к Семёну тяжёлая дорога не относится? – Возмутился я. – Семёну будет не сложно».

Огонь медленно сжигал древесину, оставляя лишь чёрные раскалённые угли, дым уходил куда-то вверх, в ночное небо, на котором сияли звёзды – множество миллионов звёзд и созвездий, таких далёких и таких манящих.

«Интересно, если вселенная многослойна, может ли там быть ещё один Семён? Ещё одна Лена? У которых всё точно так же или даже лучше?».

– О чём думаешь? – Аккуратно присела рядом со мной Лена.

– Ты чего не спишь? – Я взглянул на неё, и на душе потеплело.

– Грустно, – коротко ответила она. – Так о чём думаешь?

– О звёздах, – мой взгляд снова устремился к небу.

– И что надумал?

– Как считаешь, там могут быть такие же Семён и Лена?

– Нет, – отрицательно покачала она головой. – Мы же с тобой здесь, а значит, других таких нигде нет.

– Верно, навряд ли где-то там есть такая же Лена, она может быть только одна, – я положил голову ей на плечо, а она не стала сопротивляться.

Так мы просидели много времени, и Лена тоже начала клевать носом, как вдруг из-за палатки показалась еле перебирающая ногами Алиса.

«Неужели она выпила всю бутылку? – Я призадумался. – Пьяная Двачевская – даже интересно».

Она подошла к костру и села напротив нас, её опьянённый взгляд упал сначала на Лену, затем на меня, после снова вернулся к Лене.

– Как долго вы тут сидите? – Медленно, заплетающимся языком, проговорила Алиса.

– Достаточно, – на лице Лены скользнуло отвращение.

«Вот это страсти! – Мне стало жутко интересно развитие дальнейших событий. – Главное, чтоб не подрались».

– Вы так и просидели тут, держась за ручки? – Алиса явно не понимала, что говорит.

«Только бы ничего лишнего не взболтнула!»

– А что мы должны были делать? – Лена злилась – несвойственная для неё эмоция.

– Серьёзно? – Двачевскя чуть ли не рассмеялась. – Вы, что, ни разу? Совсем ни-ни?

– О чём ты говоришь? Ты пьяна.

– Вы хотя бы раз целовались? – Алиса подалась вперёд и сделала удивлённые глаза.

– Какое тебе дело? – Лена царапала ноготками обложку книги.

– Да у меня с ним больше близости было, чем у тебя, – не выдержала и засмеялась Алиса.

– Ты о чём? – Глаза Лены округлились, и она вцепилась в свою книгу со всей силой.

– Видела бы ты, как он схватил меня там, на тропинке в лесу, – Двачевсеая злорадствовала над Леной. – Я думала, он сгорит на месте от желания!

– Хватит врать! – Руки затряслись, и я резко встал с земли. – Ты меня шантажировала!

– Чем? Ты мог бы занюхать и своим рукавом, но выбрал-то меня.

– Семён, идём, – Лена дёрнула меня за руку.

– Куда? Мы ещё не закончили! – Я вырвался и снова уставился на Алису.

– Семён, хворост закончился, идём, – Лена встала и потащила меня в лес.

В лесу похолодало, и я пожалел, что оставил свитер в лагере. Лена собирала маленькие веточки и молчала, а её молчание становилось громче всяких слов.

– Извини, – начал я. – У нас ничего не было, я даже не думал о ней.

– Ну и ладно, – холодно ответила Лена. – Зачем ты мне это говоришь?

– Я просто… Хочу, хочу, чтобы ты поняла – мне она не нужна.

– Тебе обязательно меня в чём-то убеждать? – Такие слова разрывали меня на части. – Зачем?

– Нет, просто… Я никак не хотел тебя обидеть, никогда не хотел.

– Ты меня и не обидел, – грустно хмыкнула она. – Мне всё равно с кем ты обнимаешься, это же твоя жизнь.

– Теперь уже не только моя, – я подошёл ближе, но Лена отстранилась.

– Нет, Семён, она только твоя, – её голос стал холоднее любого айсберга. – Перестань говорить глупости и помоги собрать хворост.

– Лена… – Только и смог вымолвить я, стоя напротив неё.

– Что? – Она язвительно улыбнулась, будто ничего не произошло.

– Лена, – снова повторил я.

Становилось всё темнее, и мы уходили вглубь леса, с севера подул холодный ветерок, впереди виднелся не то овраг, не то карьер, Лена встала почти на самый его край.

– Что «Лена»?! – Сорвалась она. – Что ты от меня хочешь?! Что ты пристал ко мне?!

– Я просто хочу, чтобы ты всё поняла, хочу, чтобы знала…

– Хватит нести чушь! – Я мог поклясться, что по её щеке прокатилась слеза. – Иди! Беги к Алисе! Это же ты её так страстно хотел, что чуть на месте не взял!

– Сейчас ты несёшь чушь! – Я вскипел и сделал решительный шаг к ней.

– Ах, я! Да, конечно! Глупая дурнушка-Лена толькои умеет нести чушь! – Она отвернулась от меня. – Я же не Алиса! Не ношу форму, будто интердевочка из столицы! Не играю модных песен на гитаре! Я только свои глупые книжки о любви читаю!

Лена нервно достала книгу из-за пазухи, смяла страницы и выкинула в овраг, при этом издавая истеричные звуки.

– Да с чего ты вообще взяла, что она для меня, что-то значит?! – Я сделал ещё один шаг, и она, повернувшись, показала мне заплаканное лицо.

– Для тебя вообще кто-нибудь что-то значит? – Трясущимся голосом произнесла Лена. – Ты ведёшь себя, как будто должно произойти что-то важное, но при этом ждёшь каких-то действий от окружающих, а сам, сам боишься сказать даже пару слов!

– Боюсь, – я подошёл почти вплотную. – Боюсь, потому что может оказаться слишком рано.

– Но теперь неважно, – Лена выдохнула. – Теперь слишком поздно.

– Ничего не поздно! – Я схватил её за руку и подтянул к себе.

– Отстань! – Она вырвалась.

Грунт под нашими ногами издал хрустящий звук и с грохотом обвалился. Мы оба полетели вниз, кубарем покатились на самое дно оврага. Камни и корни больно били по бокам, я уже попрощался со своими почками и остальными органами, а конца склона не было видно.

Привкус крови и грязи смешался во рту, в глазах всё потемнело и вот долгожданный звук падающего тела…

***

Я очнулся: сильные боли по всему телу не давали нормально встать, ноги отказывались слушаться, я лишь мог издать приглушённый хрип – что-то неразборчивое, что-то отвратительное. Собравшись с силами, я смог сесть и попытался прийти в себя.

Тёмный лес, непроглядный туман, трава серого оттенка, болотный запах, сырой воздух и затянутое тучами небо.

«Только что было ясно! – Я пришёл в сознание. – Мы с Леной… Где Лена?!».

Я, превозмогая боль бросился искать девочку, глаза никак не могли заметить родные фиолетовые волосы, но стоило чуть-чуть напрячь зрение, и я увидел её галстук в кустах, а там и саму Лену.

Со стонами я дополз до неё и, взяв за руку, с тяжёлыми усилиями вытянул из кустов, глаза её были закрыты, дыхания я не слышал, потому запаниковал, как никогда.

– Лена… – Сначала тихо прошептал я, но ответа не последовало. – Лена! Очнись, не оставляй меня! Мы ещё не договорили! Лена, ты не можешь!

Мой истеричный крик сошёл на всхлипы, я безуспешно тряс её за плечи, бил ладошками по лицу, но когда понял, что все мои попытки бесполезны, просто прижал к себе и заплакал: горько, с огромным комом в горле, который мешал дышать.

Спустя несколько минут моей истерики, послышался кашель и протяжный стон, Лена очнулась, она с трудом открыла глаза, но, кажется, испытывала те же ощущения, что и я.

– Тише, – я, приходя в себя, прислонил её к крутому склону. – Не нужно резких и необдуманных движений.

«Кого ты успокаиваешь! – Крикнуло подсознание. – Ты сам в шоке! Не ври себе!».

Лена молчала, она просто испуганно смотрела вперёд. Только сейчас я заметил, что на ноге у неё глубокий порез, и это не укус кролика – по-настоящему страшное зрелище. По белоснежным гольфам и гладкой коже струилась кровь, у Лены явно был сильный шок, так что боли она пока что не чувствовала.

«Вот, где пригодилась бы водка! – Подсознание снова начало корить меня. – Был бы ты чуть смекалистей, носил бы с собой хотя бы йод!».

Я начал искать что-то, чем можно было перевязать рану, на глаза попался лишь галстук Лены, расправив его, крепко-накрепко перевязал рану.

«Как же она будет кричать, когда почувствует боль, – в голову лезли просто отвратительные мысли. – А ещё громче, когда увидит рану».

– Лена, ты меня слышишь? – Я взял её за руку.

Испуганные глаза девочки посмотрели на меня, но она ни слова не сказала, а лишь покачала головой и сжала руку крепче.

– Сейчас мы успокоимся и поймём, что нам делать. Ты поняла?

Лена снова кивнула и испуганно огляделась вокруг. Я только сейчас осознал, что этот лес совсем не похож на тот, по которому мы шли несколько минут назад – там вокруг были сосны да берёзы, тут раскидистые дубы, ели и осины, вперёд вела грунтовая дорога, заросшая травой.

– Нужно узнать, где мы и куда нам идти, чтобы вернуться назад.

Лена снова кивнула и попыталась встать, но лишь поморщилась и застонала от боли.

– Я тебя понесу, – выпалил я.

«Ты сам бы встал! Понесёт он кого-то!».

С большими усилиями я поднялся – ноги болели, но ходить я всё же мог, первая мысль была такой – пойти по тропинке вперёд, в надежде найти хоть кого-то. Я кинул взгляд на Лену, она до сих пор была в шоке и сидела, прижавшись к склону.

«Как мы только выжили? – Мой взгляд устремился на самый верх оврага. – Но я могу поклясться, что он был куда менее крутым, когда мы стояли наверху!».

Делать нечего, нужно было двигаться, а то мало ли какая живность обитает в этих лесах. Я подошёл к Лене и попытался её поднять, попытка отозвалась болью в руках и предплечье, ещё попытка, но вновь неудача.

– Так я тебя не подниму, – я сел рядом и прислонил голову к склону. – Нужно усадить тебя на спину.

Лена всё так же с ужасом смотрела на меня, за всё это время она не сказала ни одного слова, лицо стало жутко бледным, а руки немного тряслись.

С горем пополам, я усадил её на себя, было жутко больно, казалась, будто она прибавила несколько десятков килограмм, но бросить её тут я не посмею.

Из-за тумана ничего не было видно, ели и дубы появлялись словно из воздуха, тропинка была жутко неровной и всё время петляла то вправо, то влево.

– Всё будет хорошо… – Тяжело говорил я. – Нас найдут… Ольга Дмитриевна… Она нас из-под земли достанет…

Не знаю, успокаивал я Лену, или же себя, мне было жутко страшно, я снова попал непонятно куда. Если «Совёнок» был сном, то это место было похоже на сон внутри сна. Дороги назад не было, склон слишком крутой для того, чтобы по нему забраться, особенно с нашими повреждениями.

– Мы вернёмся в лагерь… – Я продолжал. – Нас накормят… Успокоят… Подлечат…

Лена вцепилась мне в волосы своими холодными пальцами и всю дорогу не отпускала, казалось, что вот-вот и она выдерет мне клок. Но, к счастью, после получаса нашего блуждания мы наткнулись на лачугу.

– Вот видишь! – Радостно крикнул я. – Значит, тут есть люди! Нам помогут.

Девочка меня не слушала, она по-прежнему держалась за мои волосы и тряслась. С виду лачуга была пустой, но надежды я не терял.

«Может, хозяин просто вышел? Обнадёживал я себя. Скоро вернётся и увидит нас».

Мы подошли ближе, Лена аккуратно слезла с плеч и уселась на ступеньки крыльца. Я постучал в дверь – ответа не последовало, ещё раз – снова ничего, заглянул в запотевшее окно: внутри всё выглядело так, точно кто-то вышел отсюда несколько часов назад.

От безвыходности я толкнул дверь, и она, на радость нам, со скрипом открылась, схватив Лену, я помог ей подняться и зайти внутрь.

Старая полуразвалившаяся софа, небольшой деревянный столик, радио, лестница на чердак, маленький холодильник и ружьё на стенке.

«Дом какого-нибудь лесника! – Я обрадовался ещё больше. – Он-то должен знать окрестности».

Краем глаза я заметил бутылку из-под минеральной воды с кристально-прозрачной жидкостью внутри, жажда мучила ужасно, и я, не раздумывая, пристал к горлышку, но тут же выплюнул всё, что не успел проглотить.

«Спирт! Внутри всё обожгло. Нужно думать, прежде чем что-то берёшь!».

Вдруг я вспомнил о ноге Лены и принялся искать аптечку. Тем временем, девочка начала приходить в себя, ужас немного отошёл, и она осматривала лачугу, хотя было видно, что она всё ещё боится.

Я раскидывал чужие вещи, швырял на пол какие-то коробки, открывал ящики, гремя ложками, тарелками, вытаскивал одежду и в одном из шкафчиков нашёл заветную коробку с красным крестом.

Множество разнообразных таблеток, у половины уже давно истёк срок годности, но меня интересовали бинты и вата, я достал из аптечки нужные мне вещи и бросился к Лене, схватив на бегу бутылку со спиртом.

– Главное не смотри… – Прошептал я ей. – Не опускай глаза.

Но Лена меня не послушала, стоило мне убрать импровизированную перевязку, как она громко и испуганно закричала. Рана и вправду выглядела ещё более ужасно: кровь запеклась, а грязь придавала ей чёрный оттенок, место вокруг ранения покраснело и распухло.

– Тише, спокойно, сейчас всё исправим, – я безуспешно пытался её успокоить. – Сейчас всё будет хорошо.

Но, кажется, она окончательно отошла от шока и начал чувствовать боль. Только я дотронулся до её ноги, как и без того истошный крик сорвался на вопль, нечеловеческий и страшный.

Собравшись с силами, я смочил кусок ваты спиртом и принялся к обработке, женские ногти впились в меня, вопль всё это время не прекращался. Она до крови расцарапала мою руку, но я кое-как промыл и забинтовал рану.

– Всё закончилось, – я сел рядом и прижал её к себе. – Всё будет в порядке…

Последняя фраза прозвучала жутко неуверенно, я уже и сам не верил своим словам, хозяина всё нет, хотя крики Лены должны были облететь весь лес. Вскоре она успокоилась и обмякла, а ещё позднее и вовсе засопела на моём плече.

«Вот и сходили в поход, – грустно подумалось мне. – И ведь всё это из-за Двачевской и её водки!».

***

Алиса продолжала сидеть у костра, после ухода Семёна и Лены на душе у неё скребли кошки, она смотрела на догорающие ветки и пыталась себя оправдать.

«Но ведь это всё правда! – Её внутренний голос кричал из всех сил. – Он же меня лапал!».

Она поднялась с земли и начала ходить кругами, продолжая разговор в подсознании:

«Почему он достался ей?! Чем она его привлекла?! – Двачевская достала сигарету и закурила. – Вечно сидит и читает свои книги, даже слова не скажет при встрече! А тут прямо расцвела и улыбается постоянно! Так чем я хуже?!».

Прошло уже больше получаса, а Лена и Семён не возвращались, Алиса начала беспокоиться, но идти к вожатой не решилась.

«А он бегает за ней: «Лена, Леночка, вот тебе булки, вот тебе конфетки, давай рюкзак понесу, ранку обработаю», – Двачевская сплюнула на землю. – Аж противно!».

Прошло ещё несколько минут, и Алиса не на шутку испугалась, она прекрасно знала, чем может закончится обида Лены, тем более если они так далеко от лагеря.

Двачевская собиралась уходить, как вдруг её окликнул заспанный голос Ульянки.

– Ты куда?

– Пойду прогуляюсь, иди спи, – отмахнулась Алиса.

– Я с тобой! – Ульяна быстро оживилась.

– Быстро спать! – Рявкнула Двачевская.

– Ну и ладно, – девчонка отвернулась. – Подруга называется.

Алиса, всё ещё безудержно храбрая из-за чудесных свойств алкоголя, направилась прямиком в лес. Пытаясь предположить, куда ушли Лена, и Семён, она решила позвать их.

– Семён! Лена! – Алиса кричала изо всех сил. – Ладно, извините меня! Я не хотела вас обидеть!

– А как ты их обидела? – Снова раздался голос Ульянки.

– Что ты тут делаешь?! – Алиса вскипела. – Иди обратно в лагерь!

– Никуда я не пойду, давай рассказывай, – Ульянка упёрто стояла на своём.

– Времени нет тебе всё объяснять, – Алиса беспокойно смотрела в непроглядную тьму леса. – Помогай тогда их искать.

Алиса продолжала кричать и идти вперёд, а Ульянка дурачилась, поднимала камни, заглядывала за деревья и в дупла. Наконец, обе девчонки пришли к тому самому оврагу.

Двачевская уже расстроилась и решила возвращаться и звать на помощь, но неожиданно увидела на земле пионерский галстук, прямо на краю обрыва.

– Это Семёна, – Алиса подняла его с земли.

– По запаху узнала? – Захихикала Ульяна.

– Он один не умеет его вязать, – Двачевская призадумалась. – А Лена вяжет его, как удавку.

– И что ты собралась делать? – Ульяна присела рядом с подругой.

– Спущусь вниз, думаю, они там.

– Ты с ума сошла?! – Ульяна ошалело посмотрела на подругу. – Тут же высоко!

– Ничего, видали и выше, – Алиса посмотрела вниз. – Если меня долго не будет, зови на помощь. Поняла?

Улянка кивнула, а Двачевская свесила ноги над оврагом, тяжело выдохнула и начала аккуратно съезжать вниз…

***

Я проснулся от того, что Лена дёргает меня за руку, она смотрела на меня испытывающим взглядом и что-то хотела спросить.

– Семён, – она виновато забегала глазами. – Там, когда мы стояли у склона…

– Что?

– Ты сказал, что хотел, чтобы я что-то узнала, – Лена начала тяжело дышать. – И ещё много чего, про то, что Алиса для тебя не важна. Что ты имел ввиду?

Я смотрел в её большие зелёные глаза, чувствовал прикосновение её руки, тяжёлое прерывистое дыхание, слышал дрожащий голос, но даже сейчас на меня нашёл какой-то страх.

– Лена… – Снова только и произнёс я.

– Да? – Она внимательно слушала каждое моё слово.

– До лагеря у меня была абсолютно другая жизнь, если я начну про неё рассказывать, то ты не поверишь, да и не поймёшь, – я захлёбывался собственным страхом. – Я не знаю, что со мной стало бы, не встреть я тебя, возможно, я бы погиб.

Лена ещё сильнее сжала мою руку и затаила дыхание в преддверии чего-то важного. Важного для неё, важного для нас.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я уже не могу без тебя, без твоего голоса, без твоих глаз…

– Как же тогда Алиса?

– Да при чём тут Двачевская?! – Отвернувшись, я посмотрел в окно. – Зачем ты постоянно о ней вспоминаешь?

– Потому что я вижу, что она тебе не безразлична, – Лена так же отвернулась и отпустила мою руку.

– Да с чего ты взяла. Когда я давал тебе повод так подумать?

– Постоянно, – голос Лены снова зазвучал холодно, – Когда прикрывал её перед пионерами, кормил булками, принёс водку, когда схватил её там, в лесу!

– Ты же ничего не видела! – Я немного повысил голос. – Ты надумала себе всяких глупостей и пытаешься себе доказать, что это правда.

– Хочешь сказать, она некрасивая? Хочешь сказать, что она тебе не нравится? – Она снова перевела на меня взгляд.

– Зачем ты задаёшь эти вопросы? – Теперь я развернулся к ней. – Ты ведь знаешь, что она недурна собой, но она мне не нравится, я никогда даже не думал о ней, в таком роде.

– Раз заметил, что она «недурна собой», значит, думал.

– Лена, – в который раз, я произнёс её имя. – Извини меня, если я сделал или сказал что-то не так, но я, действительно, не думал ни о ком, кроме тебя.

– Почему ты постоянно извиняешься? – Недоумевающе посмотрела она. – Ты извиняешься, когда совершишь ошибку, извиняешься, когда ничего не делаешь плохого.

– Просто, я хочу, чтобы ты меня поняла…

– А я хочу, чтобы ты меня понял, – Лена всхлипнула. – Ты говоришь мне нежности, приглашаешь куда-то, помогаешь и всем видом показываешь свою привязанность, но тут же лапаешь Двачевскую, и как я должна это воспринимать?!

– Вот опять туда же, – я взмахнул руками. – Ты видела, как я её лапаю?

Лена отрицательно покачала головой и вытерла заплаканные глаза.

– Как ты можешь доверять Двачевской?! Ты ведь её прекрасно знаешь, тем более она была пьяной.

– Так значит ты её не лапал? – Лена шмыгнула носом и подняла на меня взгляд.

– Неужели дошло! – Я хлопнул руками о ноги. – Зачем мне нужна Двачевская, если рядом со мной ходит вот такая Лена, ради которой я всегда был готов на всё, постоянно жертвовал всем, лишь бы ещё минуту побыть рядом?!

– И ты хочешь сказать?

– Что не оставлю тебя, – я выдохнул от облегчения.

– И я, – тихо ответила Лена.

Я пододвинулся ближе и обнял её за плечи, мне было не легче, чем ей, но объятия приглушали беспокойство, и мы снова начали засыпать. Я чувствовал её дыхание, биение её сердца, тепло её тела и холод рук, чувствовал её волнение, все её переживания.

«Что это значит? – Задался я вопросом. – Что я могу дать ей? Куда её приведу? В свою захламлённую квартиру? Посажу там, как мебель, и буду любоваться, когда захочется? Нет, я так не хочу, мне нужно чего-то добиться. Поступлю в какой-нибудь мало-мальски приличный ВУЗ, найду достойную работу и тогда… А что тогда? Попадёт ли она в мой мир? А если и попадёт, согласится ли остаться со мной?».

Размышления начали усыплять меня, и я снова безвольно опустил голову на плечо Лены, а она облокотилась на меня, всё было так мирно и тихо, что я уже и забыл, что мы находимся непонятно где – в чужом доме и далеко от цивилизации.

Мне снился сон, будто я в пустом «Совёнке», бегаю и ищу Лену, но её нигде нет.

Библиотека – нет, столовая – нет, площадь – нет. Я силился позвать её, но мой рот был словно зашит, и у меня не было выхода, кроме как бегать повсюду и искать. Вокруг никого: ни вожатой, ни Слави, ни Алисы; пустой лагерь, но я точно знал, что Лена где-то рядом, и ничего плохого не случится.

Из сна нас вывел протяжный скрип двери, тяжёлый топот сапог и неразборчивое бурчание, в дом вошла фигура: двухметровая громадина, но нас этот кто-то, почему-то не заметил, а лишь прошёл мимо.

Мне показалось не лучшей идеей спрашивать этого человека о чём-то, его действия и речь были крайне нелогичными, он что-то бурчал себе под нос и, подойдя к стене, принялся бить о неё кулаком, от каждого удара вся лачуга сотрясалась. Мы с Леной сидели в оцепенении.

– Родина… Союз… Еда… – Бессвязный бред продолжался. – Кончится Союз, кончится… еда нужна… головастики… головастики… Еда… Союз кончится… Головастики…

Каждая новая фраза звучала всё громче, а удары по стене наносились всё яростнее, вскоре хозяин дома перешёл на крик и начал метаться по дому.

– Они говорили… Головастики, они говорили много, когда еле молчали… Головастики!

В другой ситуации всё это выглядело бы забавно, но когда ты лежишь на чужом диване в темноте, рядом с тобой трясущаяся от страха Лена, а перед вами, размахивая кулаками, ходит двухметровый душевнобольной, становится не до смеха.

– Лена, идём, — тихо, ели шевеля губами, произнёс я и взял её за руку.

Мы доковыляли до двери незамеченными, но в тот момент, как мы уже были готовы выйти наружу, половицы предательски заскрипели. Повисла минутная тишина, а после разъярённый сумасшедший кинулся к выходу.

Не знаю – то ли от страха, то ли по какой другой причине, но мы стразу же забыли о всех наших ушибах и ранениях, и бросились, что есть мочи, в лес. Лена хромала, но скорости не сбавляла, в глазах снова застыл ужас.

Погоня продолжалась весьма долго, перед глазами мелькали стволы деревьев, ветки, внутренности обжигал страх, а сзади нас подгонял бешеный крик сумасшедшего лесника и его неразборчивая речь.

Наконец, через какой-то промежуток времени мы выбежали на поляну, посреди которой стояло ещё одно здание в два этажа, но выглядело оно давно заброшенным: пустые глазницы окон, немного покосившийся фасад и облупленная краска.

Крики сумасшедшего за спиной стихли, и у нас появилось время отдышаться. Я никогда так не бегал: сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось, а ноги отказывались держать тело, так же о себе напомнили ушибы. Лена выглядела не лучше, она держалась за раненную ногу и жалостливо стонала.

Молча, лишь перекинувшись взглядами, мы двинулись к зданию, находиться ночью под открытым небом, в незнакомом лесу с сумасшедшим, агрессивным лесником не было никакого желания, потому я уверенно толкнул дверь.

В доме царил настоящий хаос: разбросанный по полу газеты и журналы, битая посуда, сломанная мебель, пыльные картины, ветхая лестница на второй этаж, снятая с петель деревянная дверь, ведущая на кухню, в которой расположился большой круглый стол, холодильник, красиво расписанный кухонный гарнитур и четыре мягких и удобных стула.

Я усадил Лену на перекосившийся диван и сел рядом, обнял её за плечи.

– Знаешь, а ведь это место, чем-то напоминает мне мою квартиру, – я невольно усмехнулся, но тут же вспомнил, что сейчас я в теле семнадцатилетнего пионера, и не может у меня быть никакой квартиры.

Лена промолчала, она перестала трястись и вскоре снова уснула, я же боролся со сном как мог, чтобы в случае чего разбудить её и не допустить того, чтобы нас снова застали врасплох.

«Бедная Лена, – я посмотрел на мирно сопящую девочку. – Сколько ей сегодня пришлось пережить, а сколько ещё придётся?..».

========== Глава III ==========

Утреннее солнце поднялось над верхушками деревьев, вожатая, выйдя из палатки, потянулась и своим извечным командирским тоном принялась будить пионеров:

– Подъём! Просыпайтесь! – Заходила она к каждому в палатку. – Быстрее, поторопитесь!

Пионеры лениво вылезали из своих спальных мешков и тёрли заспанные глаза. Все были крайне недовольны – ночь оказалась холодной, а костёр потухшим. Пионеры построились перед Ольгой Дмитриевной, а она бодро начала их считать.

– Славя – есть, Электроник – есть, Шурик – есть, Женя – есть, Мику – есть, – вожатая остановилась и нахмурилась. – Алисы – нет, Ульяны – нет, Лены – нет, Семёна – нет.

Пионеры начали перешёптываться между собой и волнительно оглядываться по сторонам, а вожатая начла понемногу паниковать.

– Мику, Лена разве не должна ночевать с тобой? – Обратилась Ольга Дмитриевна к японке.

– Должна, вообще-то, – Мику задумалась. – Но она вчера не приходила в палатку, я не придала этому значения, она говорила с Семёном, и мне не хотелось им мешать, а потом я уснула и совсем забыла.

– Всё ясно, – отрезала вожатая. – А Двачевскую и Ульяну кто-нибудь видел вчера?

Никто не ответил, как вдруг из близлежащих кустов вылетела грязная, вся в репейнике и сосновых колючках, Ульянка. Она размахивала руками, прыгала на месте и силилась что-то сказать.

– Ульяна, ты где была?! – Грозно нависла над девчушкой вожатая. – Где Алиса?

– Она… они… поссорились, – глаза у Ульянки округлились. – Потом лес, а там овраг, Алису туда как прыгнет, а я её как потеряю, ух там такое!

– Так, – Ольга Дмитриевна усадила её на бревно неподалёку. – Успокойся и расскажи всё внятно.

Ульянка отдышалась, посмотрела на собравшихся вокруг пионеров и, тяжело сглотнув, снова начала.

– Ночью Алиска поссорилась с Леной и Семёном, и они куда-то ушли, – она старалась не поддаваться эмоциям. – А потом потерялись, Алиса пошла их искать, а я за ней.

– Кто вам разрешил, уходить без разрешения?! – Вожатая дала Ульяне подзатыльник. – Говори дальше!

– Мы ходили по лесу и искали их везде-везде, но никак не могли найти, – девчонка обижено уставилась в землю. – Потом нашли галстук Семёна у здоровенного оврага, и Алиска решила, что они туда упали.

– Дальше что?! – Терпение вожатой висело на волоске.

– Она и решила слазать туда и поискать их, – развела руками Ульянка. – Когда она оказалась на самом дне, я её возьми и потеряй из виду, будто она испарилась.

– Так! – Крикнула Ольга Дмитриевна. – Собираемся и идём их искать, живо!

Пионеры засуетились и вскоре рассредоточились по территории леса подвое: Шурик шёл с Мику, Электроник с Женей, Славя с Ульяной.

– Да говорю же, мы вчера всё обыскали, – Ульянка только размахивала руками. – Нету их здесь.

– Помолчи лучше, – огрызнулась Славя. – Помогай искать.

Девочки ходили из стороны в сторону и звали потерявшихся товарищей, но толку от этого было мало.

– Женя, – замялся Электроник. – Осталось не так много времени, и я…

– Трепись поменьше, – Женя прикидывала в уме, где могли быть беглецы.

– Просто… – Электроник хотел было положить руку на плечо Жене, но та развернулась.

– Давай быстрее, что ты там хотел сказать?

– Я хотел сказать, что… – Электроник испуганно посмотрел на неё. – Что с первого дня ты мне… Как бы, ну…

– Хватит мямлить! – Крикнула Женя. – Всё, проехали.

Сыроежкин лишь уныло опустил голову и продолжил поиски.

– Лена! – Кричала Мику изо всех сил. – Семён! Алиса!

– Если они ушли далеко, то вряд ли они нас слышат, – Шурик поправил свои очки. – Вот был бы у нас рупор…

– Куда они могли запропаститься? – Мику взволновано посмотрела на Шурика. – Тут ночью, наверное, очень страшно и почему они решили убежать?

– Жаль, я не помню, как бегал по лесам в старом корпусе, – Шурик почесал затылок. – Можно было бы выстроить модель поведения и вот тогда…

– А если они нарвались на волков! Или на медведя! – Японка пришла в ужас.

– Не бойся, тут не водится ни волков, ни медведей, – заулыбался Шурик.

– Правда? – Мику удивлённо посмотрела на него. – Откуда ты знаешь?

– Я проводил исследовательскую работу по флоре и фауне местных окрестностей, – начал было парень, но, увидев непонимающий взгляд Мику, ответил. – В книжке прочитал, в общем.

– Хорошо, если так, – девочка вздохнула и снова закричала. – Лена! Алиса! Семён!

Прошло полчаса, но отряд не нашёл даже малейшей зацепки на присутствие пропащих. Вожатая снова ринулась к Ульянке.

– Где этот твой овраг?! – Глаза у неё были бешеные от страха.

– Идёмте, – Ульянка бросилась бежать, а все остальные последовали за ней.

Девчонка привела отряд к тому обрыву, где вчера ночью пропали и Лена, и Семён, и Алиса. Когда Ольга Дмитриевна увидела высоту оврага, ноги у неё подкосились, и она чуть было не свалилась на землю.

– Нужно вызвать милицию, – вожатая осела, опираясь на дерево. – Возвращаемся в лагерь, а я еду в Райцентр. Быстро!

***

Я проснулся от лёгкого прикосновения руки Лены к моему лицу, открыв глаза, я попытался встать и не разбудить её, она перевернулась на бок и спала у меня на коленях.

В окно уже било солнце, а нас по-прежнему никто не нашёл, в голове невзначай пробежала строчка из песни:

«Отряд не заметил потери бойца, – невесело пропело подсознание. – И что же нам делать?».

Я аккуратно убрал голову Лены с колен и направился на поиски провианта – есть хотелось невыносимо, но надежды на то, что тут есть что-то съедобное у меня было мало. В старом холодильнике «Бирюса» лежал лишь заплесневелый кусок хлеба и какая-то странная жижа в тарелке. Зато в буфете я отыскал запечатанную банку консервированных бобов.

«Ох, травануться ещё не хватало, – я со скептицизмом посмотрел на срок годности. – Да и бобы я не люблю».

Я поставил банку на кухонный гарнитур и продолжил поиски, но так и не смог ничего отыскать. Огорчившись, решил слазить на второй этаж. Он выглядел куда более уцелевшим: две кровати по бокам, приземистый столик с керосиновой лампой, гардероб и несколько выдвижных шкафчиков. Обыск гардероба не дал результатов – там я откопал лишь видавшую виды шляпу и сломанную пополам трость, а вот осмотр шкафчиков меня порадовал: я с радостным видом достал оттуда «Маузер», краска на нём выцвела, а гравировка на рукоятке почти стёрлась: «За годы службы в ком…», – дальше было не разобрать.

Еды я, к сожалению, так и не нашёл, видимо, придётся довольствоваться лишь бобами, надеюсь, Лена не слишком привередлива. Стоило мне спуститься на первый этаж, как в дверь раздался стук, Лена спала столь крепко, что даже не пошевелилась, а вот я напрягся.

Аккуратно подойдя к двери, я выглянул наружу через небольшую щель, но разглядел лишь чьи-то, рыжие волосы. С глубоким выдохом я открыл дверь и не поверил своим глазам – передо мной стояла Алиса, измазанная в грязи, с порванной рубашкой и растрёпанными волосами, Двачевская округлила глаза и остолбенела от неожиданности.

В молчании мы простояли не больше минуты, и она с радостным, немного сумасшедшим смехом, повисла на мне.

«Чёрт! Не хватало, чтобы Лена сейчас проснулась! – Я испуганно покосился на спящую пионерку».

– Семён! – Алиса отпустила меня. – Я вас так долго искала, блуждала по этому чёртовому лесу всю ночь!

– Где остальные? – Недоумённо спросил я. – Где Ольга Дмитриевна?

– Не знаю, я искала вас одна, – Двачевская прошла в дом и села на один из стульев. – Вы так долго не возвращались, что я испугалась.

«Как странно видеть её такой, – я сел напротив. – Испуганной, обеспокоенной и чувственной».

– Я нашла твой галстук у этого несчастного обрыва, – Алиса протянула мне пионерскую удавку. – Надеялась, что найду вас, но проходила несколько часов и совсем отчаялась.

– И как ты нас нашла? – Я всё ещё был крайне удивлён происходящему.

– Я обходила всю округу, но, когда поняла, что ночью искать нет смысла, – продолжила Алиса. – Решила вернутся в лагерь и позвать на помощь.

Двачевская смолкла и уставилась в пол, прикусив губу, она силилась что-то сказать.

– Так почему не позвала?

– Я забралась обратно, на верх склона, и… – девочка потупилась. – Но там оказалась совершенно другая местность, совсем другой лес.

Я не поверил своим ушам, снова я оказался, чёрт знает где, да ещё с двумя пионерками и одним сумасшедшим лесником. Уставившись на пионерку, я пытался хоть что-то сказать, но слова отказывались складываться в предложения.

– Алиса? – Подала голос Лена.

Она нахмурила брови и явно была не рада видеть Двачевскую. Лена бросила взгляд и на меня, она, очевидно, осуждала меня и даже, наверное, злилась.

– Так, нам всем нужно поесть, – я поднялся и направился на кухню.

Покопавшись в столешнице, всё же нашёл нож, он был туповат, но, если потрудиться, открыть консервную банку им было возможно. Первый удар по банке лишь сделал вмятину, второй тоже не удался и третий, и последующий, лишь с пятого раза мне удалось пробить алюминий и вскрыть злосчастные консервы.

Я вернулся в гостиную, Лена продолжала хмуриться и с укором смотреть на Алису.

Напряжение усиливалось, любое неаккуратное слово могло вывести ситуацию из-под контроля.

– К сожалению, это всё, что удалось найти, – я поставил на небольшой покосившийся столик банку с бобами.

– Тут вряд ли хватит на троих, – Двачевская заглянула на дно банки.

– Я знаю.

– И что делать будем? – Алиса вопрошающе посмотрела на меня.

– Пойду поищу тарелки, – снова направился я на кухню.

Большинство тарелок были разбиты, но две более-менее пригодные мне отыскать удалось, также нашлись и две погнутые вилки. Я снова вернулся к девочкам, но ситуация в гостиной не изменилась.

– Держите, – поставив тарелки, я постарался уместить на них поровну бобов.

– А как же ты? – Лена посмотрела на меня и перестала хмуриться.

– Всё в порядке, главное – не беспокойтесь, – есть хотелось жутко, но совесть не позволяла мне допустить, чтобы кто-то из них голодал. – Я пойду прогуляюсь немного, не скучайте тут.

Я поспешил выйти из дома, чтобы не лицезреть того, как Алиса за обе щёки уплетает бобы, конечно, я предполагал, что вкус у них отвратителен, но истощённому организму было всю равно, он просто требовал еды.

Снаружи было всё так же пасмурно: на небе стояли тяжёлые свинцовые тучи, а серого оттенка трава колыхалась от порывов лёгкого прохладного ветерка. Я поёжился и решил исследовать окрестности нашего убежища.

По территории двора были разбросаны инструменты: сломанные грабли, затупленный топор, совковая лопата и чудом уцелевшая метла. Я зашёл за дом, там обнаружился вход в подвал: он был завален ветками, заколочен досками и закрыт на замок.

«Кто-то явно не хотел, чтобы туда входили, – руки потянулись к доскам. – Интересно, что там?».

Доски оказались трухлявыми и развалились при первом же касании, а вот замок был крепким, как бы я не силился его сорвать, сбить ногой, он оставался висеть на своём месте. От попыток открыть подвал меня отвлёк громкий девчачий визг и шум разбивающегося фарфора.

Я со всех ног бросился обратно в дом и уже через несколько секунды был на пороге. Передо мной предстала пугающая картина: Лена с ошалелым взглядом сидела на Алисе, прижав её к полу, она с яростью тянулась к её шее, а испуганная Двачевская с трудом отпиралась от неё.

На полу были раскиданы остатки бобов, разбитые тарелки и опрокинутый столик, в глазах Алисы замер настоящий ужас, ещё немного, и Двачевская бы не выдержала напора Лены, и та придушила бы её.

– Замолчи! – Во весь голос кричала Лена. – Зачем ты пришла?! Это всё из-за тебя!

– Слезь с меня, бешеная! Убери руки!

Несколько минут шокированного остолбенения, и я ринулся на помощь Алисе. Схватив вырывающуюся Лену, я начал оттаскивать её, она дрыгала ногами, пыталась меня даже укусить. Я первый раз вижу её такой, в неё будто бесы вселились.

– Да успокойся ты! – Крикнул я на неё и со всей силы кинул на диван. – Ты, что, из ума выжила?!

– Так ты её защищаешь?! – Глаза пионерки стали красными.

– Ты её чуть не убила!

Лена перестала брыкаться и всё с таким же яростным лицом смотрела на меня, я, в свою очередь, угрожающе навис над ней. Выглядела она так, будто готова прямо сейчас расцарапать мне лицо.

– Что произошло? – Успокоившись, спросил я.

– Её в психушку надо сдать! – Двачевская выглядывала у меня из-за плеча. – Пилила меня взглядом, а потом накинулась ни с того ни с сего!

– Лена, что случилось? Мы же уже всё выяснили.

– Я знаю, зачем она пришла! – Голос Лены задрожал, а руки безвольно опустились. – Думаешь, я не вижу, как она на тебя смотрит?!

– Ты маразматичка! – Всё ещё прячась за мной, кричала Алиса. – Сдался мне твой Семён!

– Алиса! – Крикнул я на неё. – Не усугубляй ситуацию! Иди лучше лом поищи!

– Зачем? – Удивилась Алиса.

– Просто поищи!

Двачевская хмыкнула и, опасливо косясь на Лену, аккуратно вышла во двор. Я же сел рядом с девочкой и попытался обнять её, но она снова начала вырываться.

– Не трогай меня! – Дёрнулась она.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл?

– Вали! Убирайся! – Лена отвернулась и обхватила себя руками.

– Может, хватит ревновать меня?

– Много чести, – хмыкнула она.

– Вчера ты говорила совсем обратное, – я насильно повернул её к себе.

Лена смотрела мне прямо в глаза, и злоба её понемногу уходила, подбородок задрожал, она начала нервно мять подол юбки.

– Ты её чуть не убила, это понимаешь?

– Но она… Это всё она… – Лена была готова разрыдаться.

– Ты понимаешь, что я не смогу быть с тобой, если ты начнёшь кидаться на каждую встречную?

– Я просто испугалась!

– Это не оправдание! – Возмущённо повысил голос я. – Нельзя просто так душить людей!

– Зачем она вообще пришла?!

– Алиса хотела помочь, – я поднялся с софы. – Тебе хотела помочь.

– Неправда! Ты, что, не видишь, как она на тебя смотрит?!

– Всё, мне надоело, сиди тут и думай о своём поведении.

– Мне не пять лет! Не смей со мной так разговаривать! – Лена тоже вскочила с дивана.

– Я сказал: сядь! – Неожиданно грозно рявкнул я. – Ты уже достаточно сделала.

Я вышел из дома и подпёр дверь метлой, а Лена лишь обиженно смотрела на меня из окна.

«Ничего, ей полезно будет!».

***

Алиса встретила меня на выходе из дома, в руках она держала чёрный местами ржавый и мокрый лом. Увидев меня, Двачевская виновато опустила глаза и протянула мне инструмент.

– Спасибо. С тобой всё в порядке?

– Да, не стоит волноваться, – Алиса выглядела очень расстроенной. – Извини меня.

– За что? – Я поднял на неё удивлённый взгляд.

– Мне не стоило говорить тогда тех глупостей, – извинения давались Двачевской с трудом, но они выглядели искренне. – Просто… Ладно, неважно.

– Ничего страшного, – я попытался ей улыбнуться. – Мы все немного виноваты, теперь главное – выбраться отсюда.

– Угу, – буркнула Алиса.

Мы подошли к входу в подвал. Я приставил лом к замку и сделал усилие – ничего не вышло, я ещё раз навалился, но и в этот раз промах. Алиса со вздохом отстранила меня, и сама взялась за лом – пара нажимов, и замок слетел.

– Спасибо, что ли, – я покраснел и уставился в землю.

– Физ-ру прогуливал, небось? – Усмехнулась Двачевская.

Двери в подвал со скрипом открылись, и нашему взору предстала лестница, уводящая куда-то под землю – внизу было жутко темно, потому спускаться туда без источника света было самоубийством.

– У тебя фонарика нет?

– Откуда? – Алиса развела руками.

Вспомнив о керосиновой лампе на втором этаже, я снова направился к входу. Лена всё так же стояла у окна и выжидающе смотрела на улицу, увидев меня, приложила ладонь к стеклу.

«Вот что мне с ней делать? – Я вздохнул. – Придётся выпускать, а то будет меня, как Хатико, ждать».

Дверь в дом открылась, а Лена уже стояла у порога и, умоляюще сложив ладошки, смотрела на меня.

– Семён… – Тихо, еле слышно, произнесла она.

– Слушаю, – я деловито упёр руки в бока.

– Прости, я правда не хотела, – она прикусила губу. – Не оставляй меня.

– Будешь ещё кидаться на людей?

– Нет, Сём, больше не буду! – Она приложила руку к сердцу. – Честное пионерское, не буду.

– Ладно, иди сюда.

Лена бросилась в мои объятья и крепко прижалась. Ещё минуту назад она готова была убить меня, а теперь проявляет столько нежности.

«Может, у неё психическое расстройство? – Подумал я. – Раздвоение личности или маниакально-депрессивный психоз? Хотя это уже не важно».

Мы стояли у порога несколько минут, Лена вцепилась в меня и никак не хотела отпускать, она вела себя, как ребёнок, который боится потерять свою любимую игрушку. Хотя, наверное, она и была ребёнком, вернее, она им и являлась.

– Все, – я аккуратно убрал её руки. – Пойдём, нужно лампу взять.

На наше счастье, лампа работала исправно, керосин ещё не кончился, значит, исследовать подвал нам всё-таки удастся, возможно, там мы найдём хоть какие-то ответы, не огурцы же на такой замок закрывать.

Когда мы возвратились к подвалу, Алиса напряглась и отступила от Лены на два шага, она с недоверием спросила:

– Всё? приступов больше не будет?

Лена промолчала и с интересом вглядывалась в темноту подвала, она щурилась, и пыталась что-либо там разглядеть, но, видимо, давалось ей это не очень хорошо.

– Вперед, – я перевёл дыхание и первым ступил на ступеньки.

Лестница уводила нас всё ниже и ниже, на обычный подвал это мало походило: бункер, комната пыток, гробница, – да что угодно, но только не подвал. Мы шли уже минут десять, в воздухе повис противный запах, трудно было сказать, что это; думать об этом совершенно не хотелось. Девчонки ухватились за меня и не говорили ни слова.

Наконец, лестница кончилась, и перед нами предстала обычная деревянная дверь без замков, досок или даже засова.

«Хозяин так надеялся, что его спасёт этот замок? – Мне казалось это нелогичным. – Что же он тут прячет?».

Дверь открылась, и взору предстало небольшое помещение – света лампы хватало, чтобы осветить его полностью. Высокий железный шкаф у дальней стены, офисный стол, на котором лежало множество бумаг и карта, портрет Сталина на стене, стеллажи с какими-то папками и бумагами.

Мы разбрелись по комнате, первым делом я посмотрел на карту, но разобраться в ней было трудно: множество красных полосок, которые, по всей видимости, отображали дороги, несколько жирных точек, красного, синего, оранжевого и зелёного цветов, и чёрный крест в левом конце карты. Я начал разгребать завалы бумаг, но ничего интересного не нашёл, в большинстве своём – это были какие-то отчётности о поставке продуктов, странный список имён, адресов и фотография девушки с ребёнком на руках.

– Еда! – Закричала Алиса, а её голос эхом отразился от стен комнаты.

Я подбежал к девчонкам, они открыли железный шкаф, обнаружилось, что он под завязку забит галетами, консервами и питьевой водой в литровых бутылках. Мы жадно начали расхватывать провиант, даже сухие галеты показались мне чем-то невообразимо вкусным, я умял две пачки и ещё несколько штук распихал по карманам.

Пока мы трапезничали, я продолжал изучать карту и кое-что понял, крест — это то место, где мы находимся. С Леной мы пришли с запада, там находилась лачуга лесника – помеченная оранжевой точкой, на севере от нас располагалась деревня, вернее, научный городок, севернее находился НИИ, но путь до него лежал через болота, потому добраться до туда непросто, но, если получится, то там могли бы поискать ответы.

– И что дальше? – Алиса заглянула мне через плечо и, жуягалету, посмотрела на карту.

– Я не знаю, если за нами никто не идёт, выбираться нужно самим.

– И как?

– Для начала, нужно понять, где мы, – я снова уставился на карту. – Видать, тут была какая-то исследовательская база, институт или что-то в этом роде.

– Смотрите, – подала голос Лена.

Она держала в руках небольшую толстую книжечку в красном кожаном переплёте со звездой на обложке. Книга оказалась дневником некого Сергея Кусева, первая запись сделана достаточно давно:

«7.03.1946. Всю ночь не спал. Переводить с немецкого трудно. Оленька не пишет, или её письма не доходят до меня. Что задумали эти учёные, мне непонятно, но точно что-то грандиозное. Фёдор Николаевич постоянно торопит меня, но я физически не могу работать быстрее».

Лена листала страницу за страницей, а года всё шли и шли, наконец, она открыла последнюю запись, и мы начали внимательно вчитываться в предложения.

«9.11.1963. Что-то пошло не так, учёные снуют по НИИ и несут какую-то научную чушь, никто ничего не объясняет. Странный парень, который решил стать добровольцем – сошёл сума, сидит у стенки и качается из стороны в сторону. Рапортую прямиком в ЦК, надеюсь, там что-нибудь решат. Возвращаюсь домой. К Оленьке».

Лена закрыла дневник и положила его за пазуху, затем посмотрела на нас непонимающим взглядом, словно ожидая от нас каких-то объяснений, но мы лишь молча стояли напротив неё.

– Собирайтесь, – спустя пару минут, решил я. – Если в этом НИИ мы найдём способ выбраться, то мы обязаны туда попасть.

– А что собирать-то? – Двачевская осмотрела комнату.

– Еду, воду, всё, что может пригодиться в дороге.

Под столом лежала почтовая сумка, она притаилась в тени, и обнаружить её было непросто, но теперь мы набили её галетами, консервами и водой. Я дотронулся до пояса на штанах, там должен был находиться найденный «маузер», но с ужасом я обнаружил, что его там не оказалось.

– Ты его потерял? – Лена протягивала мне оружие. – Теперь-то будем от чудовищ защищаться?

– Надеюсь, не придётся, – с улыбкой я принял маузер обратно.

***

У входа в лагерь стояли два милицейских бобика и одна чёрная волга с тонированными стёклами, все вокруг суетились. На площади сидела Ольга Дмитриевна, а рядом женщина немного старше, по территории «Совёнка» расхаживали милиционеры и вяло расспрашивали пионеров, а особенно ленивые и вовсе косились в сторону столовой.

Но внимание привлекали не ленивые блюстители закона, а высокая фигура мужчины в кожаной шинели и фуражке с красной звездой, он медленно, закинув руки за спину, ходил туда-сюда и пугал пионеров своим грозным взглядом.

Мимо него на всех порах неслась Мику, она смотрела себе под ноги и чуть не столкнулась с таинственным гостем. Затормозив перед ним, она испуганно подняла взгляд и встретилась с мужчиной глазами: они были глубоко посажены и смотрели всегда из-под бровей, на лице виднелась трёхдневная щетина, нос был немного свёрнут вправо, а губы потрескавшиеся.

– Привет, – хриплым басом поздоровался человек, он был выше Мику на две головы, и потому ему пришлось наклониться. – Куда ты так спешишь, золотце?

– Я… Вожатая… Она… – Мику будто потеряла дар речи.

– Скажи мне, золотце, – человек улыбнулся, но эта улыбка лишь ещё больше напугала девочку. – Ты же знаешь, что трое ребят из вашего лагеря пропали?

– Конечно, – Мику неуверенно качнула головой. – Они из моего отряда.

– Так вот, – незнакомец продолжил. – Не замечала ли ты за ними чего-нибудь странного?

– Нет, разве что, Лена стала много времени проводить с Семёном, а так нет – ничего необычного.

– А у тебя-то кто-нибудь есть? – Кажется, человек услышал то, что хотел.

– Нет, – Мику засмущалась.

– Ничего, какие твои годы, – он потрепал её по волосам и снова двинулся вперёд.

Тяжёлые ботинки стучали по тёплому летнему асфальту, человек в кожаной шинели направился прямиком в кружок кибернетики, он, не стесняясь, открыл дверь и деловито вошёл в здание.

Шурик и Электроник продолжали работу над роботом, в помещении пахло горелой резиной, вовсю блистали искры паяльной лампы, и слышались команды Шурика.

– Товарищи, – поздоровался мужчина. – Как прогресс? Уже готовы послужить советской науке?

Кибернетики опешили, они резко побросали свои инструменты и, вскинув руки в пионерском приветствии, хором ответили:

– Всегда готовы!

– Похвально, – человек усмехнулся. – Слышали о пропаже пионеров?

– Конечно, мы же их искали, – кивнул головой Электроник.

– Никто из них не интересовался чем-то необычным?

– Да вроде нет… – Шурик задумался. – Семён в последнее время, часто спрашивал о перемещениях во времени, но он, наверное, фантастики начитался.

– Что, путешествия во времени невозможны? – С наиграно серьёзным лицом, спросил мужчина.

– Теоретически, возможны, – Шурик поправил очки. – Но на практике возникнет множество проблем и парадоксов, да и нет ещё технологии, которая бы могла переместить физический объект в прошлое или будущее.

– Надеюсь, когда-нибудь вы, как Гагарин, первыми ступите на землю будущего, – человек похлопал обоих кибернетиков по плечам. – Или поможете Владимиру Ильичу избежать покушения.

– Спасибо, – Шурик напрягся.

– Бывайте, товарищи.

Выйдя из здания и поправив шинель, он направился в сторону библиотеки; в планы незнакомца входило опросить всех, кто напрямую или косвенно общался с пропащими и мог что-то знать. По дороге в библиотеку на глаза ему попалась Виола, она опасливо оглядывалась по сторонам и пыталась что-то спрятать.

Когда новый знакомый лагеря схватил её за руку и резко выдернул из неё бутылку холодного пива, медсестра взвизгнула и, испуганно сглотнув, уставилась на незнакомца:

– Как вы смеете?! – Пришла она в себя. – Кто вы?!

– Старший лейтенант комитета государственной безопасности, Александр Евгеньевич Коршаков, – он взглянул на бутылку и убрал её за пазуху. – Вы в курсе, что проносить алкогольные напитки на территорию лагеря строго запрещено?

– Вы что! – Виола глупо засмеялась. – Я же не пить его собираюсь…

– А ещё, – Коршаков грозно посмотрел на медсестру. – До меня дошли слухи, что вы, Виолетта Цернова, не раз пытались склонить молодых пионеров к интимной близости.

– Откуда вы меня знаете?! – Виола попятилась назад. – Учтите, так просто не сдамся!

– Я знаю всё и обо всех, – тяжело вздохнул чекист. – Но расслабьтесь, сегодня я по другому вопросу.

– И что же вам надо?

– Что вы знаете о пропащих пионерах, были ли у них психические отклонения? – Коршаков взглянул на медсестру из-подо лба. – И можно ли мне взглянуть на их медицинские карты?

– Пройдемте, – Виола позвала Коршакова взмахом руки. – Алиса и Семён совершенно нормальные дети. Разве что, Двачевская очень вызывающая девочка, но в целом – они ничем не отличаются от сверстников.

– А третья? – Заинтересовано спросил Коршаков.

– Лена, – вздохнула Виола. – У неё проблемы на эмоциональном фоне. Не знаю, связанно это с семьёй, или по другим причинам, но она крайне необщительная, замкнута в себе и почти всё время в депрессии.

– Но одна из пионерок сказала мне, что она общается с этим Семёном?

– Верно, – Виола запустила чекиста в медпункт. – Но этого я и боюсь, Семён сам по себе очень нерешительный и застенчивый, а Лена… Лена привязалась к нему и, если он её обидит, бросит, а ещё хуже – найдёт другую… Мне даже страшно подумать, что может сотворить Лена.

– Вы считаете, что это из-за неё они пропали? – Коршаков рассматривал медицинские карты пионеров.

– Не исключено, – пожала плечами медсестра. – Ульяна говорила, что перед тем, как им исчезнуть, они поссорились.

– Спасибо, – чекист кивнул головой. – Сегодня я закрою глаза на то, что вы пронесли алкоголь в лагерь, но впредь такого не должно повторяться. Ясно?

– Я поняла, – Виола испуганно кивнула головой.

– Всего доброго.

Коршаков толкнул дверь, и та с грохотом ударила Мику по лбу, девочка повалилась с ног и свалилась на землю.

– И что это мы тут делаем? – Чекист грозно взглянул на японку.

– Я… Я в медпункт шла, – Мику покраснела и упёрла взгляд в землю.

– И что у тебя болит? – Мужчина поднял пионерку с земли. – Или ты воспалением хитрости заболела?

– Нет, вы что?! – Мику округлила глаза.

– Ладно, скажи мне лучше, где такую Ульяну найти?

– Она в столовой, наверное, – девочка указала в сторону здания.

– Благодарю, – Коршаков направился в сторону столовой, но остановился и добавил. – Подслушивать – плохо золотце. Меньше знаешь?..

– Крепче спишь, – неуверенно ответила Мику.

– То-то же.

Открыв дверь в столовую, первое, что увидел Коршаков – двух милиционеров, которые жадно поглощали гречневую кашу и булки с какао, а рядом с ними канючащую Ульнку.

– Дядя милиционер, – она дёргала молодого жилистого сержанта за рукав. – Дайте пистолет посмотреть, ну хоть одним глазком.

– Товарищи! – Послышался громогласный бас. – Какого чёрта вы тут делаете?!

Милиционеры резко встали, на ходу поправляя форму, они подбежали к чекисту и, отдав честь, начали, перебивая друг друга, искать оправдания. Сказать, что они боялись чекиста, значит, ничего не сказать.

– Просим прощения, товарищ лейтенант, – заговорил жилистый. – Утомились немного, решили вот перекусить.

– Я вам что велел делать?! – Коршаков пришёл в ярость. – Почему я хожу и опрашиваю пионеров, а вы тут жрёте?!

– Да совсем нас эти пионеры загоняли, – подал голос второй, более пухлый сержант. – У этого спроси, у того спроси, да кто ж их разберёт, у кого спрашивать-то?

– Вон! – Яростно закричал чекист. – И чтобы я вас сегодня больше не видел!

Милиционеры, сломя голову, вылетели из столовой и вскоре скрылись за поворотом, а Коршаков подошёл к Ульяне.

– Здорово вы их! – Ульянка заулыбалась.

– Ты Ульяна, верно? – Чекист присел на корточки, чтобы разглядеть лицо девочки.

– Она самая, – пионерка деловито закинула руки за спину. – Чем могу помочь?

– Это твои друзья пропали вчера ночью?

– Да, – грустно ответила Ульяна. – Я говорила Алисе, что не нужно лезть в этот овраг, а она не послушала.

– А почему она туда полезла? – Мужчина усадил Ульянку на стол, а сам встал в полный рост.

– Она поссорилась с Леной и Семёном, – вздохнула девочка. – Они куда-то ушли и пропали, а Алиска искать пошла, но сама потерялась.

– А из-за чего они поссорились? – Коршаков внимательно слушал Ульяну.

– Не знаю, – пожала плечами пионерка. – Из-за Семёна, наверное, я давно вижу, как Алиса ему глазки строит.

– Ясно, – мужчина задумался, но быстро вернулся к диалогу. – Ты-то в этого Семёна не влюбилась, случайно?

– Вы что?! – Замахала руками Ульянка. – Он же балда пустоголовая!

– И правильно, – чекист улыбнулся. – А то видишь, сколько из-за него проблем.

– Да уж, – Ульяна вздохнула. – Но я бы всё равно хотела, чтобы он нашёлся.

– Найдётся, я тебе обещаю, – он спустил девочку со стола и подал руку. – Идём к твоей вожатой.

Ольгу Дмитриевну продолжала успокаивать психолог, но помогало это, откровенно говоря, плохо, вожатая качалась из стороны в сторону и безутешно повторяла:

– Пропали… Исчезли… Пропали…

– Гражданка, – Коршаков подошёл к вожатой, а та подняла не него взгляд полный отчаяния. – Могу я с вами поговорить?

– Нет! – Крикнула психолог. – У неё шок, ей нельзя волноваться!

– Я обращался не к вам, – чекист злобно посмотрел на врача, и та резко осеклась. – Всего на пару слов.

Ольга Дмитриевна нехотя встала со скамейки и отошла с Коршаковым в сторону, но через некоторое время будто сорвалась с цепи и схватила чекиста за грудки.

– Найдите их! – Закричала она. – Спасите этих детей! Они же одни, непонятно где, непонятно с кем!

– Успокойтесь, – мужчина отцепил её руки от своей шинели. – Вы помните, где то место? Где вы видели их в последний раз?

– Конечно, я всё помню, – вожатая качнула головой.

– Тогда собирайте всех, кто был в походе, и мы выезжаем туда.

– Сию минуту!

========== Глава IV ==========

После долгого и утомительного пути, показались крыши невысоких домов, дымоходы и прочие следы цивилизации. Но ни единого человека вокруг. Пустота и заброшенность – наверное, именно так и выглядели города-призраки – даже диких животных не наблюдалось: абсолютно пустые улицы, отовсюду несло атмосферой запустения.

Пустые глазницы окон, заржавевшие «Запорожцы» и «Нивы», сломанный велосипед у крыльца чьего-то дома, расколотое пластмассовое ведёрко и грязная кукла в песочнице.

– У меня такая в детстве была, – грустно улыбнулась Лена. – Правда, я её потеряла.

– Расстроилась, наверное? – Решил я поддержать диалог.

– Да, – вздохнула она. – Плакала сильно, но отец мне новую потом привёз.

– Кто твой отец? Ты никогда не рассказывала о семье.

– Он… – Лена запнулась на полуслове. – Я толком и не знаю, он редко бывал дома, почти всегда был в каких-то разъездах, меня бабушка воспитывала.

– И ты совсем о нём ничего не знаешь?

– Однажды мы ездили с ним в Сочи, – она мечтательно закатила глаза. – Было весело, это единственный раз, когда я пробыла с ним дольше, чем один день.

– О своей матери ты что-нибудь знаешь? – Скорее всего, я слишком навязчив.

– Нет, – Лена резко погрустнела. – В детстве папа рассказывал, что она была очень красивой и похожей на меня, но я её никогда не видела.

– Прости, не стоило спрашивать.

– Ничего, – она снова улыбнулась. – Всё хорошо, я рада, что ты спросил.

– Голубки! – Послышался отдалённый голос Алисы. – Может, отдохнём уже!

Двачевская плелась далеко позади и тяжело дышала – прогулка от домика до деревни её сильно утомила, она недовольно смотрела на наши спины и что-то бурчала себе под нос.

– Давай-ка поищем крышу на ночь, – я начал оглядываться по сторонам.

Дома казались не разрушенными и просторными, во многих даже была целая мебель, но все они пришли в запустение. Один, правда, показался нам весьма пригодным: он был четырёхкомнатный, с серыми окнами, на которых скопился невероятной толщины слой пыли.

В домике оказалось всё, что нужно: стеллаж с множеством книг, высокий белый холодильник, круглый стол, три кровати в разных комнатах, старенький трёхногий телевизор, диван с пледом, даже ванная была, правда, вода в ней отсутствовала.

– Нужно меньше курить, – Двачевская завалилась на диван. – Чего-то мне совсем плохо.

– Хорошо, – я сел рядом. – Давайте все отдохнём.

Немое молчание, тишина, покой. Алиса сопит по правую сторону от меня, Лена прижалась ко мне по левую, она тихо дышит мне в ухо, мнёт мои пальцы в своих руках, её измазанная белая рубашка расстегнулась к низу, а бинт, наложенный ещё в начале всего этого путешествия, совсем сполз вниз.

Я аккуратно снял его, рана начала засыхать и потихоньку зарастать, уже была видна молодая розовая кожица, я только сейчас осознал, как ей было больно и страшно, когда она увидела эту рану впервые.

«Хорошо, что грязь не попала, – вздохнул я».

– Что ты делаешь? – Лена открыла глаза и уставилась на меня.

– Меняю бинт – этот совсем грязный.

Ещё на пороге я заметил аптечку, весящую в ванной, она повешена под удачным углом так, что бы при входе её было видно из зеркала. Она оказалась полупустой, но бинты я нашёл: плотные и очень качественные.

Я собирался возвращаться к Лене, но взгляд упал на зеркало: пыльное и слегка потрескавшееся, оно отражало моё бледное грязное лицо, волосы были растрёпаны, а под красными, от плохого сна, глазами виднелись синяки.

С обречённым вздохом я отошёл от зеркала и направился обратно в зал. Лена мечтательно смотрела в окно: на низкие серые тучи, на пустые улицы и покосившиеся домики, на ворон, которые изредка садились на жёрдочки забора и на старые, заржавевшие машины.

– Интересно, как тут было раньше? – Не отрывая взгляд от окна, спросила она. – Думаю, очень уютно.

– Ты бы захотела тут жить? – Наматывая бинт, поинтересовался я.

– С тобой?

– Представим, что со мной.

– Тогда – да, – она широко улыбнулась. – Захотела бы.

– Ладно, отдыхай, дорога впереди трудная, – я слегка усмехнулся и направился к выходу из домика.

Усевшись на ступеньку крыльца, я достал из-за пояса найденный маузер и принялся разглядывать его. В оружии я разбирался не очень, но знал, что маузер был излюбленным оружием чекистов, так что, возможно, он и принадлежал какому-нибудь сотруднику КГБ.

– «За годы службе в ком…», – снова прочитал я. – Комитете безопасности…

– С кем это ты разговариваешь? – Послышался грубоватый голос Алисы.

Она села рядом, взгляд её, как всегда, был высокомерным, от той Алисы, которая извинялась, смотря в пол, не осталось и следа.

– Закурить есть? – В надежде спросила она.

– Откуда?

– Скажи мне, – она, нахмурившись, посмотрела на меня. – То, что у вас с Леной – это серьёзно?

– Что у нас с Леной? – Я понимал, что скрывать что-то уже не имеет смысла, но всё ещё держался осторожно.

– Да хватит уже дурачиться, – Алиса фыркнула. – Ты прекрасно знаешь, о чём я.

– Я ещё не разобрался, не понимаю, что происходит.

– Тогда разбирайся быстрее, – Алиса снова уставилась в землю. – Я знаю Лену с детства – она не такая, как большинство. Понимаешь?

– В каком смысле?

– Она всю жизнь была одинока, – начала Двачевская. – Не было у неё, ни друзей, ни подруг, даже отец видел её раз в пятилетку. Те, кто был с ней рядом, чаще всего, её использовали.

– И ты в их числе?

– Нет… Вернее, мне так казалось, – Алиса начала хлопать себя по карманам в поисках сигарет. – Я думала, что смогу ей помочь, но вышло всё не очень хорошо…

– Что же произошло? – Я заинтересованно слушал Двачевскую.

– Проехали, не столь важно, – Алиса включила заднюю.

– Ну уж нет, раз начала, то договаривай!

– Только не осуждай меня, – она сильно забеспокоилась. – Дело было прошлой осенью, я познакомила Лену с одним моим знакомым, и у них кажется, что-то начало получаться.

Алиса замолчала ненадолго и вновь нашарила в кармане сигарету, затем, попросив меня подождать, направилась домой и вернулась через пару минут, с коробком спичек.

– Они гуляли, мило общались, в общем, всё шло так, как я и планировала, – Алиса задымила. – Но, однажды, в нашу глухомань наведался Цой с концертом, почти эпохальное событие, грех было не пойти.

– И? – Нетерпеливо выдавил я.

– Лена пойти не смогла, да и не любила она концерты, – Двачевская явно не хотела всё это вспоминать. – А мы с ним пошли. Сначала всё было нормально – концерт потрясающий, но после мы решили выпить… Я не понимала, что происходит, мы оказались у него в общаге, а потом… Думаю, ты понимаешь, о чём я.

– Хорошо, – я развёл руками. – Но ведь Лена ничего не узнала бы. Кто ей рассказал?

– Всё из-за этого ублюдка, – Алиса сплюнула. – Он вдруг решил, что мы теперь вместе, решил это на глазах у Лены.

– Прости, Алиса, – я откашлялся. – Ты, конечно, та ещё тварь.

– Я же просила, не осуждай меня! – Крикнула она. – Я тут ни причём, я не хотела, чтобы Лена об этом узнала!

– Ты забыла, кто сказал ей, что я тебя лапал? Из-за кого, мы сейчас сидим тут?

– Прости, – жалобно протянула Двачевская. – Просто будь с Леной аккуратней.

Мы просидели молча несколько минут, просто смотря в землю, в воздухе запахло сыростью, и собирался пойти дождь.

– И какая у неё была реакция? – Невзначай спросил я.

– Она заперлась дома, не приходила на занятия несколько дней, ничего не ела, – Алиса потушила сигарету и кинула её на дорогу. – Дошло до того, что её отвели к психологу, а потом она все-таки появилась: серая, как мышь, говорила тихо, с парнями и вовсе не общалась, в общем, стала такой, какой ты её знаешь.

– Ясно. Идём в дом – холодно что-то.

***

Пионеры и Коршаков добрались до того самого места, где они остановились прошлой ночью. Потухший костёр всё ещё слабо дымился, а рядом с ним обнаружилась бутылка лимонада. Чекист подошёл к костру, подняв бутылку, принюхался и, насупившись, уставился на Ольгу Дмитриевну.

– Вы в курсе, что кто-то из ваших пионеров пронёс с собой водку?

– Что пронёс?! – Глаза вожатой округлились, а голос задрожал. – Двачевская!

– Да что у вас в лагере происходит?! – Закричал Коршаков. – Медсёстры пристают к детям, пионеры распивают водку, пропадают в лесу, а вожатая слышит об этом впервые!

– Всё это – недоразумение! – Ольга Дмитриевна заходила кругами. – Я не понимаю!

– Зато я всё понимаю, – чекист направился в лес. – Когда пионеры найдутся, вы получите хороший выговор, если вас вовсе не исключат из комсомола.

– Пожалуйста! – Вожатая бросилась прямиком за чекистом. – Я ничего не знала!

Ульянка стояла и ухмылялась, показывая язык в спину вожатой, её вся эта ситуация забавляла.

– Так ей и надо, – засмеялась она.

– Ульяна! – Славя бросила на неё суровый взгляд. – Это всё серьёзно! Между прочим, твоя подруга во всём виновата!

– Вообще-то, это Семён достал водку для неё, он её у Электроника взял, – Ульянка указала на парня, отчего тот опешил.

– Он сказал, что ей рану нужно промыть!

– Тебе зачем водка?! – Славя пришла в ярость. – Зачем ты её с собой потащил?!

– Мы и тут работали над проектом, – хладнокровно ответил Шурик. – Аппаратуру нужно тщательно протирать.

– Заткнитесь все, – подала голос Женя. – Если мы не найдём Семёна, Лену и Алису, нас всех отправят по домам, я не хочу из-за них всё лето просидеть в квартире!

– И что ты предлагаешь? – Славя перевела гневный взгляд на неё.

– Для начала, мне нужно, чтобы вы все заткнулись, – Женя поправила очки. – Мы спустимся вниз и сами найдём их.

– И всё?! – Славя взбесилась. – Это твоя гениальная идея?!

– Слушай сюда, эталон арийской красоты! – Женя была наголову ниже Слави и потому поднялась на носочки. – Ты можешь сидеть тут и ничего не делать, я тебя за собой не тяну, но только не обижайся потом, что если нас отправят домой, я оторву твою чёртову косу и запихаю по самое не хочу! Потому что, помяни моё слово, так и будет!

Женя, конечно, часто злилась, но сейчас на неё было страшно смотреть – глаза налились кровью, лицо покраснело, руки тряслись, и, казалось, она вот-вот ударит Славю.

– Девочки, – послышался голос Мику. – Не ссоритесь, пожалуйста.

– Жужа, успокойся, – Шурик вёл себя крайне спокойно, казалось, ему совершенно наплевать на происходящее.

– Не называй меня Жужей! – Женя тяжело дышала, глаза бешено метались из стороны в сторону.

– Что решили? – Электроник выглянул из-за спины Шурика.

– Вы, как хотите, – Женя хрустнула шеей. – А я пошла.

Электроник потупился недолго и бросился за ней, на что Шурик лишь всплеснул руками и направился за товарищем. Мику недолго смотрела на разъярённую Славю и испуганную Ульяну, тоже бросилась с криками, за Женей:

– Подождите! Я с вами!

Тем временем, Коршаков и вожатая исследовали место исчезновения пионеров, чекист, сидя на корточках, всматривался в лес и что-то записывал в блокнот, а Ольга Дмитриевна с заплаканным лицом стояла над ним.

– Отправляйтесь обратно в лагерь, – Коршаков встал в полный рост. – Звоните в участок и вызывайте кинологов, скажите, что я приказал.

– А вы? – Вожатая вытерла слёзы.

– Спущусь вниз и поищу их, может, они ушли не сильно далеко.

Девушка кивнула и быстро удалилась, а чекист аккуратно съехал со склона на самое дно оврага. В это время пионеры во главе с Женей затаились в кустах и наблюдали за действиями Коршакова.

– Главное, не открывайте рта, – строго потребовала Женя. – Особенно, это касается тебя, Мику.

Японка испуганно кивнула и уставилась на дно оврага. Туда первой начала скатываться Женя, она, придерживаясь за корни и камни, спустилась вниз и ловко спрыгнула на землю, после чего позвала за собой остальных.

Шурик и Электроник спустились весьма прилично, а вот Мику никак не решалась – она опасливо смотрела на стоящих внизу товарищей. В конце концов, она задержала дыхание и попыталась повторить движения Жени, но на середине пути потеряла равновесие и кубарем скатилась прямиком под ноги Шурику.

– Я же просила аккуратней! – Злобно прошептала Женя. – Не хватало, чтобы он нас услышал!

– Прости… – Мику поднялась с земли с помощью Шурика. – Я не специально.

– Проехали, – Женя оглянулась. – Двигаемся за ним, но тихо, чтобы без глупостей! Ясно?

Группа пионеров кошачьей поступью двинулась за чекистом, который направился вперёд по грунтовой тропинке, по пути исчезнувших.

***

Погода разбушевалась: проливной дождь барабанил по стеклу, под его убаюкивающие ритмы меня сморил сон. Сегодня я не видел сновидений: ни Лены, ни «Совёнка», ни чего-либо ещё, лишь пустая и успокаивающая темнота.

Проспал я не долго, разбудило меня ощущение того, что меня кто-то яростно пилит взглядом, назойливо пытаясь проглядеть во мне дыру. Я поднял тяжёлые веки и удивился – передо мной сидела Алиса, видимо, она весьма долго ждала моего пробуждения.

– Чего снилось? – В её голосе слышались тёплые нотки, такие необычные и привлекательные.

– Что случилось?

Я не заметил, как она оказалась рядом, пристально смотря мне в глаза и не отводя взгляда, села почти вплотную. Всё это было очень странно, особенно, после нашего разговора на крыльце.

– Что ты задумала, Алиса? — Я начал понимать, в чём дело.

– Просто Лена сейчас спит, – она игриво пробежала пальцами по моей руке. – И мне что-то подумалось…

Я застыл в изумлении и ужасе, Алиса ведёт себя не просто неестественно, её будто вовсе подменил. Но через секунду она громко захохотала:

– Поверил?! – Двачевская издевательски хлопнула меня по плечу. – Не бойся, не нужен ты мне!

– Ну, знаешь! – Я скинул её руку с плеча.

– Если бы я предложила в серьёз, ты бы согласился?

– Ни за что.

– Что, я такая уж некрасивая? – Алиса наигранно обиделась.

– Да красивая-красивая, успокойся, – мне стало не по себе. – Говори тише, Лена, между прочим, спит.

– Наша принцесса так заснула, что её даже война не разбудит, – отмахнулась Двачевская. – Пожевать чего есть?

– Посмотри в сумке, там полно галет.

Алиса демонстративно встала и, не спеша, поплелась за едой, упорно перекладывала и отбрасывала пачки с галетами, будто они были очень разными на вкус. Она откопала понравившуюся ей кипу и с довольным видом села напротив меня.

– Семён, вот скажи, – хрустя хлебцем, начала Алиса. – Что ты нашёл в Лене? Обычно, парни от неё шарахаются, а ты, вон, держишься ещё.

– Не знаю, – я отвёл взгляд в сторону. – Всё получилось как-то спонтанно, я даже понять-то ничего не успел.

– Я имею в виду, почему именно Лена? – Двачевская прищурила глаза. – Ни Славя, ни Мику, ни я, а именно Лена.

– На вашем фоне она выделяется: нелюдимая, молчаливая и застенчивая, такая недотрога, – мне было неуютно, чувствовал себя, как на допросе. – Хотелось её пожалеть.

– То есть ты с ней из жалости?

– Нет, не думаю.

Повисло молчание, дождь продолжал бить по стёклам и крыше, ветер колыхал деревья, а Алиса хрустела галетам, диван на кухне скрипел от каждого моего движения, а назойливая маленькая муха пыталась вылететь через закрытое окно.

Всю эту идиллию нарушила Лена, она стояла в дверях и сонно потирала глаза, облокотившись на косяк, она посмотрела на Алису. Я ожидал любой реакции: драку, ругань, но не подмигивание и лукавую улыбку.

– Пойду я, прогуляюсь немного, – Двачевская потянулась и, встав из-за стола, поспешила удалиться из дома.

– Куда это она? – Я непонимающе посмотрел на Лену.

Она села рядом и дотронулась до моей руки, её глаза смотрели прямиком в мои, даже дышать Лена старалась в унисон; девочка всем своим видом готовила меня к чему-то.

– Не знаю, – наконец, ответила Лена. – Да не всё ли равно?

Она пододвинулась ближе, а мне оставалось лишь недоумевать, гадать, что же она от меня хочет, хотя догадаться, наверное, не трудно.

– Идём со мной, – пионерка потянула меня за руку.

Куда? Зачем? Почему? Меня не волновали эти вопросы, вернее, перестали волновать, я полностью доверился Лене, буквально отдался ей. Она завела меня в одну из комнат, которая была полупустой – голый пол, покосившейся шкаф и двуспальная кровать, вот и всё, чем она была обставлена.

Лена застенчиво смотрела в пол и держала мои руки, видимо ожидая, когда я сделаю первый шаг. Что ж, так тому и быть, отматывать назад было поздно.

– Лена, – тихо прошептал я и подошёл к ней почти вплотную.

– Сём… – Она подняла глаза и улыбнулась так, как умела лишь Лена. – Чего ты ждёшь?

После этих слов, всё произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять. Летящая на пол пионерская форма, галстук, белые гольфы, носки, юбка и шорты. Пылкие прикосновения, море глупых и ненужных слов, громкое и сбивающееся дыхание.

При любом моём прикосновении Лена начинала что-то неразборчиво бормотать, она говорила на вдохе, и разобрать всё это было невозможно, ей овладела эйфория, она уже ничего не понимала, да и я не лучше.

Дождь задавал ритм, а мы слепо следовали ему, два глупых, переполненные чувствами подростка, попавшие непонятно куда, теперь мы перешагнули черту, после которой разбираться в отношениях не принято, сейчас я понял, что никогда не оставлю её, сделаю всё, чтобы остаться тут, или забрать её с собой.

С каждым новым движением, перед глазами проплывали мгновения из нашего с ней лета, каждая секунда, всё это было настолько волнующе, что я всё время твердил её имя, которое не сходило с моих уст всё время.

Лена впивалась мне в спину, протяжно стонала, обвивала меня ногами, я даже не мог представить её такой. Она так же шептала моё имя, правда, в отличие от меня, произносила его еле слышно, практически, не шевеля губами.

Это был не секс – нет, в СССР секса не было – это была любовь, настоящая, неподдельная, не извращённая ничем. В моём мире таким уже не занимаются, давно никто не испытывает этих чувств. А мне… Мне просто повезло.

За окном сверкнула гроза, и разразился гром, не знаю, сколько времени уже прошло, но мы остановились. Стоны и бормотание сменилось тишиной, Лена смотрела на меня, в её взгляде перемешалось столько эмоций, она в ожидании сжала губы.

Я не знал, что ей сказать, смотрел на неё, как кретин, все слова перемешались, сердце бешено колотилось.

«Что мы наделали! – Кричал я себе. – Зачем?!».

– Что теперь делать, Сём? – Лена прижалась ко мне.

– Я не знаю.

– Ты ничего не знаешь, – она захихикала. – Какой же ты всё-таки глупый.

– Но ведь всё это неправильно.

– Почему? – Пионерка посмотрела на меня с удивлением. – Тебе не понравилось?

– Нет, что ты! – Я заулыбался. – Всё это так быстро… И…

– Ничего не быстро, – Лена засмеялась. – Ты долго держался.

– В смысле? – До меня не сразу дошло, что она имеет в виду. – Так! Давай-ка без хиханек.

– Всё, помолчи, – она снова уткнулась носом в моё плечо. – Ты должен молчать.

– Даже если я не хочу?

– Всё равно, ты должен, – Лена притворно нахмурилась. – Потому что так хочу я.

И я замолчал. Против такого аргумента не попрёшь, если так хочет Лена, то много ли зависит от меня? Она захотела танцевать со мной – она танцевала, она захотела пойти со мной в старый корпус – она пошла, она захотела меня – она получила меня. Лена получала то, что хотела, всегда и при любых условиях, наверное, мне тоже будет полезно её книжек почитать.

Алиса всё ещё не появилась, и в голову мне закралась мысль, что именно Двачевская подтолкнула Лену к действию.

«Возможно, она не такая и гадина, – невзначай пролетела мысль».

– Странно, – подал я голос. – Где Алиса?

– Какая разница? – Лена с улыбкой подняла на меня взгляд.

– На улице ливень, да и опасно здесь. Что, забыла про того лесника?

– Не беспокойся, – отмахнулась Лена. – Всё с ней будет в порядке.

– Ладно, – я принялся вставать с кровати.

– Стой! – Пионерка схватила меня за руку. – Ещё хочешь?

– Давай позже, для первого раза хватит.

– Смотри у меня, – она пригрозила мне пальцем. – Пообещай, что позже точно сделаем это ещё!

– Обещаю, – я потрепал её по волосам. – Есть хочешь?

– Конечно.

Понемногу мысли начинали приходить в порядок, рассудок похолодел, и я смог проанализировать ситуацию. Натягивая шорты и застёгивая рубашку, я не сводил взгляда с Лены, которая крепко-накрепко вязала галстук на шее.

Никогда не видел её такой счастливой, она чуть ли не пела от радости, глаза радостно светились, а несвойственная ей улыбка не сходила с лица. Она крепко обняла меня и вприпрыжку побежала на кухню. На секунду я и забыл, что мы потерялись и находимся в чужом доме.

Я медленным шагом направился на кухню, Лена уселась за стол и сложила руки в ожидании кушанья. Если бы ей дали ложку, она, скорее всего, начала бы бить ей по столу, с криками: «Кашу! Кашу!».

Достав из сумки пресловутые галеты и бутылку воды, я положил их перед Леной, но та лишь поморщилась, отодвинула еду и отмахнулась:

– Чего-нибудь повкуснее нет?

– Да где же я тебе повкуснее достану? – Развёл я руками. – Лобстеров и королевских креветок я тут не вижу.

– Кого?

– Неважно, – я махнул рукой. – Лопай, что дают.

– Там ещё консервы есть, – Лена покосилась на сумку. – Может, их подогреть?

– На чём? Электричества-то нет.

– Тут газовая плита, Семён, – девочка указала на старенькую пожелтевшую плиту марки «Лысьва».

В это мгновение дверь в дом распахнулась, и в дом зашла Алиса, промокшая, продрогшая и уставшая, она прошла на кухню и завалилась на диван, закинув ноги на стол.

– Погодка-то… Хорошая такая…

– И не поспоришь, – я ухмыльнулся, глядя на трясущуюся Алису.

– Поесть что-нибудь есть?

– Тебе лишь бы рот набить, – проворчал я.

– Не бубни там! – Двачевская кинула в меня подушкой.

***

Коршаков бродил по округе, искал следы пропавших детей и всё время сверялся с какой-то бумажкой. Тем временем, группа пионеров пряталась в кустах и внимательно следила за действиями чекиста.

Жене показалось странным, что сотрудник КГБ так обеспокоен пропажей нескольких пионеров, всё же поиском людей, обычно, занимается милиция или, в крайнем случае, специальные поисковые отряды, но никак не лейтенанты комитета безопасности.

Девочка была крайне сосредоточена и командовала остальными пионерами весьма грамотно. Перебежали к соседним деревьям – не двигаются, прыгнули в ближайшие кусты – молчат, укрылись за большим валуном – прижались друг другу, как можно плотнее.

Вместе с Коршаковым они пробрались достаточно далеко, но несмотря на всю сосредоточенность Жени и послушность остальных, натренированного и бдительного разведчика провести было трудно, при очередном перебеге, он резко развернулся и успел схватить Мику за руку и дёрнул к себе.

– Какого лешего?! – Взбесился чекист. – Что ты тут делаешь?! Кто позволил?!

Мику что-то испуганно забубнила и закрыла лицо свободной рукой. Чекист отвёл её в сторону и громко крикнул.

– Выходите все! – Кажется, что и сам Коршаков был напуган. – Быстро, я сказал!

Медленно и нехотя из-за деревьев вышли и Электроник, и Шурик, и Женя. Кибернетики шли, повесив голову, а Женя жутко злилась и, смотря на японку, была готова её убить.

– О чём вы думали?! – Продолжал поносить пионеров чекист. – Вы понимаете, что это не игра? Люди пропали! Ваши товарищи!

– Мы хотели помочь, – обиженно скрестив руки, ответила Женя.

– Хотели помочь?! – Коршаков приложил руку ко лбу. – Вы бы мне помогли, если бы остались в лагере!

– Чем?! – Неожиданно для всех закричала библиотекарша. – Сидением на пятой точке проблем не решить!

– Если бы вы тоже пропали?! Мне и так непросто, так ещё и вас искать пришлось бы!

– Не потерялись бы, – уверенно заявила Женя. – Бывала в ситуациях и похуже.

– Послушай меня, девочка, – чекист успокоился. – Я верю, что ты очень умная и храбрая, но сейчас от вас будут одни проблемы, так что возвращайтесь, пока не поздно.

– Ни за что! – Топнула она ногой. – Назад вы сможете отправить только моё бездыханное тело!

– Женя, – включился в разговор Шурик. – Я думаю, мы и так далеко зашли, давай вернёмся.

– Чтобы я каждый день видела ехидную усмешку этой белобрысой суки?! – Снова вспыхнула Женя. – Нет, я этого не позволю!

– Ты и так молодец, – Мику выглядывала из-за плеча Коршакова. – Вон, как далеко зашла.

– Ты вообще помолчи! – Огрызнулась пионерка. – Надо было тебя оставить в лагере.

– Женя права, – внезапно заявил Электроник. – Они всё-таки наши товарищи!

Кажется, он сам не ожидал, что скажет это, потому резко замолчал и сделал шаг назад. Женя удивлённо посмотрела на Сыроежкина.

– Ребята, – разрядил обстановку Коршаков. – Давайте так: отправляйтесь назад в лагерь и ждите кинологов, потом вместе с ними вернётесь и поможете. Иначе я вовсе отправлю вас по домам.

– Хорошо, – Женя нехотя согласилась и махнула рукой, направляя группу назад.

– Шурик, так кажется? – Обратился к кибернетику чекист. – Ты ответственный за возвращение.

Парень понуро кивнул и направился за Женей и остальными.

Женя была жутко расстроена, она шла и пинала перед собой еловую шишку, бурчала что-то под нос, и сжимала кулаки. Её пыл охладил подошедший Электроник, он глупо, но по-доброму посмотрел на неё.

– Не беспокойся, я не дам Славе тебя дразнить.

– Почему? – Она непонимающе подняла на него глаза. – Мне показалось, что вы все рады, что у Жужи снова что-то не получилось.

– Ты что! – Сыроежкин взмахнул руками. – Даже в мыслях не было.

– Ты не такой уж дурак, – Женя едва заметно усмехнулась. – И пойти не побоялся.

– Чего мне с тобой бояться?

– И вправду, чего? – Она заулыбалась ещё сильнее и опустила голову вниз. – Слушай, может, пойдём искать их вдвоём?

Женя прошептала последнюю фразу почти на ухо Электронику и была на сто процентов уверена, что тот согласиться.

– Не знаю, – парень почесал затылок. – Если нас снова поймают? Да и Шурика бросать не хочется.

– Всё с тобой ясно, – буркнула Женя и снова погрустнела.

– Эй! Я же не отказываюсь.

– Правда? – Девочка призадумалась и добавила. – Когда все поднимутся наверх, сделаем вид, будто ты что-то потерял.

– Что? – Он удивлённо уставился на неё.

– Не знаю я! – Женя начала злиться. – Ручку, блокнот, какую-нибудь штуковину из вашего дурацкого клуба.

– И ничего он не дурацкий, – обиделся Электроник.

– Просто скажи Шурику, что тебе нужно на минуту остаться внизу, что поднимешься потом.

– Понял, – Электроник обречённо вздохнул и покосился на идущего впереди товарища.

Мику молчала, для неё всё происходящие было шоком, но надолго японку не хватило, и уже совсем скоро, она начала тараторить.

– А что теперь будет? – Беспокойно покачала она головой. – Над нами же смеяться будут! Тыкать в нас пальцами! Я так не хочу, вот тебе всё равно, а мне нет! Ты-то только с железяками да Элекроником общаешься, тебя никто дразнить не будет!

– С чего ты взяла, что я ни с кем не общаюсь? – Шурик взглянул на неё из-под очков.

– Я ни разу не видела тебя с девочкой, – Мику застенчиво отвела взгляд. – Ты всё время со своими роботами проводишь, винтики там, да шпунтики разные.

– Но ведь ты тоже только в кружке времяпроводишь.

– Неправда, – Мику надула губки. – Я ещё с Леной общаюсь и… И… С Семёном тоже! И вообще, у меня много друзей, да и мальчик у меня есть!

– Кто? – Шурик заулыбался.

– Не скажу, секрет! – Мику обиженно отвернулась.

– Как скажешь, – развёл руками пионер. – Тогда я не скажу про свою подругу.

– Про какую? – У японки резко поменялся настрой.

– Ты первая.

– Ну… – Протянула она. – Он сейчас не тут, он в другом месте и вообще в другом городе…

– И как его зовут?

– Ладно! – Мику горестно вздохнула. – Нет у меня никого, я просто хотела, чтобы ты не думал, что со мной никто не хочет общаться, потому что я всё время болтаю! Теперь рассказывай, кто там у тебя?

– Не скажу – секрет, – Шурик довольно засунул руки в карманы.

– Ты меня обманул! – Девочка ударила его по спине. – Ну-ка рассказывай!

– Не-а, – парень поправил очки. – Она просила не рассказывать о ней.

– Шурик! – Крикнула Мику. – Что ты хочешь? Давай, я что-нибудь сделаю, а ты мне расскажешь?

– Только если так, – пионер задумался.

– Так что делать-то?

– Не так быстро, мне нужно подумать.

Вскоре отряд вышел к тропинке, ведущей назад к оврагу. Яркое летнее солнце пробивалось сквозь ветки, вокруг носились пёстрые пичуги, жуки и прочая фауна. Небо было чистым: ни облачка, ни тучки. Показался крутой склон оврага, первым наверх забрался Шурик, затем он помог подняться Мику и уже тянул руку к Электронику.

– Слушай, – парень замялся. – Я тут… В общем… Мне отойти надо…

– Куда? – Шурик удивился. – Давай забирайся.

– Мне по делам… – Сыроежкин пытался импровизировать на ходу. – Я чуть позже поднимусь.

– Смотри, как знаешь, – пионер пожал плечами и протянул руку Жене.

– Я его постерегу, мы вместе поднимемся, – она посмотрела на Шурика раздражённым взглядом.

– Ребята, чего вы задумали? – Шурик напрягся. – Не глупите, поднимайтесь.

– Иди давай! – Рявкнула Женя. – Сказали же: догоним.

Парень не стал спорить и, недоверчиво посмотрев на Электроника, удалился.

Женя потёрла ладоши, зловеще ухмыльнулась, схватила Сыроежкина за рукав и потащила в обратную сторону, вскоре они перешли на бег. Электроника пугало поведение девочки, но против он ничего не сказал и просто следовал за ней…

========== Глава V ==========

Весь вечер я ловил на себе взгляды Алисы. Сначала мне казалось, что при разговоре губы её тряслись от холода, но время шло, а голос её не переставал время от времени срываться. Не сказал бы, что она не смеялась, иногда даже шутила, но всё это было как-то не по-настоящему.

Лена прижималась ко мне, гладила и улыбалась, дошло до того, что она почти села мне на колени. Разговаривала она мало, но от её привычного смущения не осталось и следа, она хихикала над неоднозначными и иногда пошлыми шутками Двачевской и радостно уплетала подогретую тушёнку.

Время клонилось к ночи, а мы продолжали сидеть на кухне, позабыв о проблемах и заботах, о всех пережитых ужасах и о том, что мы понятия не имеем, что нам делать. Меня начинало клонить в сон, и я уже собирался идти, как вдруг Алиса завела разговор о НИИ и о пути к нему.

– Семён, у нас есть небольшие проблемы, – начала она. – Пока вы тут… Развлекались, я дошла до самого конца деревни, там дальше одни болота.

– И? – Я прекрасно знал о болотах, преграждающих путь до института.

– Всё бы ничего, да только мост, по которому можно было перебраться через топь, разрушился.

– И там совершенно негде перейти?

– Не знаю, – пожала плечами Алиса. – Я думаю, завтра нам стоит поискать.

– Я тоже с вами хочу, – подала голос Лена.

– С твоей ногой, будет очень трудно ходить по грязи и кочкам, – заявил я. – Останься лучше тут, хотя бы, чтобы я не беспокоился.

– Хорошо, – Лена обижено уткнулась в тарелку. – Только ради тебя.

Последние несколько минут мы просидели молча, затем Алиса ушла в одну из комнат и по-видимому завалилась спать, Лена, плотно поужинав, довольно поглаживала живот.

– Вот, поели, теперь можно и поспать, – мне было забавно наблюдать за такой умиротворённой Леной.

– Точно, – согласилась она. – Что-то я устала сегодня.

Снова мы вошли в ту самую комнату, где сегодня днём была совершена страшная ошибка, а смятые простыни и скинутые на пол подушки, только напоминали о ней. Хотя, если подумать, то отмотай назад, я сделал бы всё точно так же и не пожалел ни о чём.

Мы завалились на кровать, даже не раздевшись, и я практически сразу уснул. Во сне я ничего не видел, но отчётливо слышал голос, который твердил без остановки: «Не уходи!».

«Но куда мне уходить? – Попытался спросить я».

Ответа не последовала, лишь в сотый раз кто-то повторил: «Не уходи!». Голос изменялся и звучал то по девичьи высоко, то мужским басом, старчески кряхтел и по-детски пищал. Но одну из интонаций я узнал точно, да и прозвучала она отчётливее других: «Не уходи Семён!», – раздался голос Лены. Я проснулся.

Разбудило меня прикосновение чего-то холодного ко лбу, я нехотя открыл глаза и ужаснулся. Надо мной сидела Лена, наставив мне между глаз найденный маузер и глупо улыбалась.

– Бах-бах, – раздался звонкий смех.

Я ошалело отвёл ствол в сторону и, выхватив оружие у девочки, неодобрительно взглянул на неё и едва ли не истерично прикрикнул.

– Это не игрушки! Не делай так никогда!

– Прости! – Она слезла с меня и испуганно приложила руки к лицу. – Я просто хотела тебя испугать!

– У тебя получилось, – выдохнул я. – Но впредь не трогай эту штуку. Хорошо?

– Ладно, – Лена кивнула головой и её хвостики забавно подпрыгнули. – Больше не буду.

Я поднялся с кровати и потянулся, сегодня мне предстояло ползать по грязи и болотной жиже, энтузиазма мне это не прибавляло. Положив маузер на стол, я направился на кухню, как-то буднично схватил галету и быстро умял её.

Из соседней комнаты вышла Алиса, волосы у неё растрепались, а глаза были почему-то красными, но я не придал этому значения. Она так же взяла галету и, откусив, начала лениво жевать её.

– Как спалось? – Поинтересовался я.

– Неплохо, – тихо ответила она. – Идём?

– Разумеется.

Вскоре мы вышли из дома и направились по асфальтированной дороге куда-то вперёд. Лена стояла на крыльце и печально смотрела нам в спины, я обернулся, и она, улыбнувшись, помахала мне рукой.

Алиса шла понурая и изредка поднимала на меня взгляд, она силилась что-то сказать, но, набрав воздуха, останавливалась и снова утыкалась себе под ноги.

«Ведёт себя, как Лена, – поймал себя на мысли. – Может, они телами поменялись?».

Скоро асфальт закончился, и мы вышли на грунтовую тропинку, дома сменились хвойным лесом: слышался крик ворон и жужжание насекомых, мошка так и норовила залететь в рот. Самое плохое нас ждало впереди – тропинка вильнула вправо и оборвалась, заставив нас ступить в мокрую после дождя траву и вязкую, прилипающую к ногам, землю.

Идти было жутко неудобно, на подошву налепились огромные куски грязи, комары и мошкара лезли в лицо, а на мокрой траве чувствуешь себя, словно конькобежец или фигурист. Мы взобрались на высокий холм, стоять на нём было куда удобнее, да и трава почему-то оказалась суше.

С высоты открывался вид на болото, покрытое зелёной тиной: сырое и грязное. Оно было непроходимо. Деревянный мост, который ранее служил переправой, совсем обвалился, а других мест я разглядеть не мог.

– Семён, – решилась Алиса. – То, что вы делали вчера с Леной… Тебе понравилось?

– Что? – Я удивлённо переспросил. – Откуда ты?.. Это слишком личное.

– Извини, – Двачевская осела у ивы. – Просто я хотела, как лучше, думала, если Лена решится, всем станет легче.

– Так, значит, это ты её надоумила? – Я бы совершенно не зол, но что-то в моём голосе звучало не так.

– Конечно, – невесело усмехнулась Алиса. – Ты же не поверил, что она сама к тебе бросилась?

– Конечно, нет, – я сел рядом с ней.

Вдруг из ближайших кустов послышался звук, будто бы чей-то писк, но, проверив их, я никого там не обнаружил и вернулся к Алисе.

– Я долго думала, – Алиса казалась крайне смущённой. – Ведь так не должно быть!

– Как – так?

– Почему именно Лена?! – Снова задала этот вопрос Двачевская. – Что такого делает она, чего не делаю я?

– Погоди-погоди! – Я поднялся с земли. – Это ты к чему?!

– Не будь идиотом! – Алиса тоже вскочила.

– Я не идиот! Что происходит, Алиса?!

– Почему Лене можно, а мне – нет?! – Поведение Двачевской было неадекватным. – Почему она может вести себя, как наивная дурочка, а я – нет?!

– Что ты несёшь?! – Этот конфликт встал столь неожиданно, что я не успел ничего сообразить.

– Какой же ты всё-таки… – Голос у Алисы задрожал. – Тупой!

Она отвернулась и впервые еле слышно, практически незаметно, захлюпала. Странно, ведь я и подумать не мог, что Алиса вообще способна плакать, что у неё тоже есть чувства, что она – человек.

– Тише, – я подошёл ближе. – Давай во всём разберёмся.

– Не хочу, – буркнула она.

– Ты же всё понимаешь… – Я положил руку ей на плечо, отчего она вздрогнула. – Ты же понимаешь, насколько всё трудно?

– Нет, не понимаю! – Она развернулась ко мне.

Буквально за долю секунды она бросилась ко мне и прильнула к губам, в настойчивости и бескомпромиссности ей не откажешь. Поначалу я остолбенел – это было столь неожиданно и спонтанно, но, осознав происходящее, я оттолкнул Двачевскую.

– Ты что?! – Закричал я. – У тебя совсем крыша слетела?!

– Постоянно одно и тоже! – Голос Алисы снова срывался. – Все вы одинаковые! «Лена, Леночка! Тебе помочь?! Ой, какой ангелок! Ой, какая милая!», – стоит мне повести себя так же, как она, происходит это!

Я снова услышал шум в кустах. Но уже не придал ему значения. Сейчас я даже не знал, что ей ответить, поэтому только стоял и слушал.

– Она у нас самая скромная, самая умная, самая красивая! – Продолжала истерику Двачевская. – Зато Алиса гадина, паскуда и асоциальный элемент! От неё лучше подальше держаться!

– Чего ты от меня хочешь?! – Не выдержал я. – Хочешь, чтобы я бросил Лену?! В очередной раз загнал её в депрессию, навсегда отбил желание общаться с людьми?!

Алиса умолкла и уставилась на меня, кажется, она начинала вникать в мои слова и понемногу остывать.

– Хочешь, чтобы к тебе хорошо относились?! – Остановиться было трудно. – Тогда перестань думать только о себе!

– Но я так больше не могу, – Алиса сжала кулаки. – Это всё нечестно!

– Опять за своё, – я схватился за волосы. – Ты симпатичная девушка, я уверен, тебе будет не трудно найти кого-то!

– Мне не нужен кто-то! – Вскипела она. – Я не хочу побираться!

– Да пойми же ты, мы, скорее всего, разбежимся.

– Почему? С чего ты взял?

– Потому что так и будет! – Я поднялся и подошёл к ней. – Мы слишком разные. Да и ты на самом деле этого не хочешь.

– Хочу! – Она снова полезла ко мне, но мне удалось её задержать.

– Не обманывайся.

– Не говори так! Неправда! Идиот, тупица! – Двачевская начала бить меня по плечам. – Ничего не понимаешь! Дурак! Валенок!

– Прекрати, Алиса, – я остановил её. – Делать это назло Лене – просто глупо.

– Идиот! – Крикнула она в последний раз, закрыв лицо руками, снова осела у ивы и продолжила тихо обзывать меня. – Придурок, недоумок…

– Давай возвращаться, – сев рядом, я приобнял её. – Это хорошо, что мы во всём разобрались.

– Дурак, – жалостливо выдавила она в последний раз. – И всегда им был!

– Конечно.

Я улыбнулся ей и тяжело вздохнул, насколько всё было трудно и непонятно, мне никогда не было так неуютно. Находиться между двух огней – не самое приятное ощущение.

– Идём, теперь всё будет в порядке.

***

Женя и Электроник брели по тропинке в обратном направлении, солнце уже село и на лес опустился вечер, где-то в чаще ухала сова, и уханье её разносилось по всем окрестностям звонким эхом.

Вскоре появились светлячки, и лес приобрёл какой-то волшебный антураж, будто сошёл с народных русских сказок – такой манящий и безмятежный: высокие ели, одинокие склонившиеся берёзки, скрипящий под ногами грунт и стрекотание сверчков – всё это абсолютно расслабило пионеров.

– Слушай, – начала Женя. – Вчера, когда мы занимались поисками, ты хотел мне что-то сказать.

– Да неважно, – Сыроежкин грустно повесил голову и махнул рукой. – Глупости.

– И всё же? – Женя редко проявляла такой интерес.

– Знаешь… – Электроник вновь замешкался. – Мы с тобой… Вернее я… То есть ты мне…

– Что?

– Нравишься, в общем, – парень облегчённо выдохнул.

– Вот как! – Женя резко остановилась. – Ты знаешь, кто?! Ты! Ты!

– Да, знаю, – пионер отмахнулся.

– Ты такой дурень, – пионерка заулыбалась. – Где тебя только откопали такого?

– Так ты не злишься?

– Не знаю, – по её щекам пробежал румянец. – Посмотрим.

Коршаков ушёл далеко вперёд, но Женя ступала уверенно, будто зная, где чекист остановился на ночь. Её совершенно не пугала темнота, уханье совы и прочие шалости природы, она твёрдым шагом топала к цели.

Чудом пионеры увидели вдали блуждающий свет фонаря и тихо направились к нему. По широкой поляне расхаживал чекист, он светил фонариком из стороны в сторону и что-то искал. Женя и Электроник залегли в ближайших кустах. Наконец, Коршаков достал что-то из травы – это была какая-то бумага, что-то вроде фотографии. Издалека рассмотреть было трудно.

Чекист сел и, облокотившись на ствол сосны, с улыбкой принялся разглядывать находку, кажется, даже заплакал, но пионеры были слишком далеко, чтобы увидеть это.

– И что дальше? – Сыроежкин покосился на подругу.

– Не будет же он сидеть тут всю ночь.

Время шло, но Коршаков даже не собирался уходить, он улёгся на землю и уставился в небо, возможно, решил отдохнуть, возможно, у него был какой-то план. На чистом ночном небе можно было разглядеть все созвездия, каждая звезда ярко сияла на небосклоне, а большой лунный диск хорошо освещал местность.

Первым не выдержал Элекроник и через час лежания в кустах задремал. Женя изо всех сил старалась не заснуть: она трясла головой, напрягала глаза, но вскоре отключилась. Операция пионеров снова пошла крахом.

Прошло достаточно много времени прежде, чем Коршаков заметил спящих, солнце уже начинало вставать, небо окрасилось в красноватый цвет, и от очков Жени отразились солнечные зайчики. Чекист с томным вздохом подошёл к дремлющим пионерам и схватил Женю за ухо.

Она вскрикнула, Коршаков потянул её вверх, взгляд его был не просто разъярённым, а бешеным, в упор прожигая пионерку.

– Я вам что сказал в прошлый раз? – Тихо, почти шёпотом проговорил чекист.

Женя не ответила, лишь испуганно смотрела на него и пищала, пытаясь отцепить руку от своего уха.

– Я тебя спрашиваю, что я вам сказал?! – Теперь он действительно закричал – угрожающе и очень громко. – У вас, что, мозгов совсем нет?!

– Извините… – Женя жалобно затараторила. – Мы уйдём… Пожалуйста… Извините…

– Да что ты? – Коршаков схватил за ухо и проснувшегося Электроника. – И в очередной раз побежите за мной?!

Мужчина отпустил детей и дал им по подзатыльнику, он расхаживал из стороны в сторону и злобно пыхтел, кулаки его то сжимались, то снова разжимались. Наконец, он изрёк:

– Чёрт с вами, – Коршаков махнул рукой. – Идите со мной, но если сделаете хоть шаг влево или вправо, то я лично притащу вас назад в лагерь и посажу на цепь. Ясно?!

Пионеры лишь испуганно кивнули и гуськом направились за ним. Женя тёрла красное ухо и обиженно смотрела в землю, но, казалось, что она была рада, даже, наверное, ликовала внутри, но не показывала этого.

Коршаков вскоре успокоился и, оглянувшись на пионеров, которые вяло плелись позади, решил расспросить их, вернее, расспросить Женю.

– Слушай, ты ведь в библиотеке книжками командуешь?

– Да, – она неуверенно кивнула.

– Как тебя звать-то?

– Евгения, – деловито скрестив руки, ответила пионерка.

– Женёк, значит, – чекист ухмыльнулся. – Что ты можешь о Лене рассказать?

– Да ничего особенного, – Женя пожала плечами. – Она редко со мной говорила. Я сплю, обычно, а она рядом книгу какую-нибудь читает.

– То есть вы не подруги?

– Нет, просто знакомые.

– А об Алисе этой знаешь чего? – Он сбавил скорость и шёл наравне с пионерами.

– О-о-о… – Многозначительно протянула пионерка. – Это вообще редкая гостья, правда, пару раз она заходила, но с ней я вообще не общалась.

Лес вокруг был безмятежным и спокойным, повсюду куча ориентиров и тропинок, потеряться здесь было практически невозможно. Но факт остаётся фактом – пионеры пропали именно тут.

– Семён-то часто, наверное, наведывался?

– Да нет, – Женя отмахнулась. – Пару раз заходил – один раз познакомиться, а во второй за мукой.

– В библиотеку? За мукой? – Коршаков удивился.

– Что такого? – Она всплеснула руками. – Ну, погреб у нас под библиотекой. Что удивительного-то?!

– Ты, небось, тоже в этого Семёна втюрилась? – Подколол её чекист.

Электронику стало не по себе, он вопросительно покосился на Женю и ожидающе затаил дыхание.

– Не смешная шутка, – насупилась пионерка. – За ним Лена с Алисой пусть бегают, а мне не до него.

– Точно? – Усмехнулся Коршаков. – А то, я смотрю, он у вас прям звезда, что бы не произошло, он тут как тут.

Вдалеке, между стволами деревьев, показалась лачужка, и оттуда доносился какой-то противный скребущий и громкий звук. Пионеры во главе с Коршаковым ускорили шаг и быстро оказались у домика.

Невысокий, приземистый, крыша его давно прохудилась, деревянная дверь на распашку, прогнившее крыльцо, покосившийся сарай по правую руку и небольшая пристройка с разнообразными инструментами по левую.

За точильным станком сидел щуплый дедок: борода по колено, старенькая выцветшая кепка, мешковатые штаны и изрядно поседевшая голова. Старик усердно точил топор и вытирал пот со лба, так что приход гостей для него оказался незамеченным.

– Гражданин! – Окликнул его чекист, но тот не отреагировал. – Товарищ!

Снова никакой реакции, тогда Коршаков сам двинулся к дедку и потряс его за плечо, тот лениво повернулся и слегка улыбнулся.

– Гражданин, у меня к вам имеется пара вопросов, – чекист вытащил из-за пазухи удостоверение и показал его старику. – Недавно из пионерлагеря «Совёнок», что тут неподалёку, пропали трое пионеров, две девушки семнадцати лет и парень. Не видели ли вы их?

Странный дедок пожал плечами и покачал головой, но ничего не ответил и снова уставился на Коршакова.

– Хорошо, – откашлялся он. – Тогда, может, вы знаете какие-нибудь населённые пункты поблизости?

Старик снова покачал головой и перевёл взгляд на Женю и Электроника, заметив их, он расплылся в широкой доброй улыбке, поднял палец и скрылся в лачуге. Несколько минут он отсутствовал, но снова появился и нёс на руках глиняную крынку.

Подойдя к пионерам, он вручил её Сыроежкину и потрепал Женю по голове. Такое дружелюбие не пришлось ей по вкусу, но ничего против она не сказала.

В крынке плескалось свежее парное молоко, оно всё ещё пахло коровой и лугом. Первой не сдержалась Женя, она выхватила у Электроника крынку и жадно принялась опустошать сосуд.

– Эй! – Возмутился парень. – Оставь мне немного!

– Не бойся, – Женя отстала от крынки и вытерла рот. – Не выпью я всё.

Коршаков вернулся к ним и, как всегда, хмуро, взглянул на них. Он был в полной растерянности.

– Он немой, – чекист махнул в сторону старика. – Тут нам ловить нечего, так что давайте, шевелите ногами, есть у меня ещё пара идей.

***

Весь обратный путь до деревни мы шли молча, Алиса искоса поглядывала на меня и бубнила что-то себе под нос, кажется, она продолжала меня обзывать, так как пару раз я отчётливо услышал: «Тупоголовый идиот» и «Неотёсанный болван».

Мы добрались до дома, но дверь была нараспашку, а Лены нигде не наблюдалось. Это явный повод для беспокойства, никто не знает, что на уме у этой девочки, и что она может вытворить. Я пробежался по всем комнатам, зашёл за дом, постарался заглянуть на крышу, но Лены нигде не было.

Когда я совсем отчаялся и уселся на ступеньку крыльца, начав рвать на себе волосы, вдалеке показался покачивающийся из стороны в сторону знакомый силуэт с фиолетовыми волосами. Лена была перемазана в грязи, наложенный мною бинт, она потеряла.

«Где её носило?! – Я вскочил с места. – Я же сказал ей сидеть дома!».

Она подошла ближе, лицо её было бледным, словно у мертвеца, глаза потухшие, а натянутая на лицо улыбка выглядела просто ужасно, руки еле заметно тряслись, ноги подкашивались, дыхание сбивалось.

– Лена? – Я испуганно посмотрел на неё.

– Да? – Голос был тихим, неуверенным, сломленным и безучастным, будто ей было плевать.

– Где ты была?! – Зашипел я. – Я же попросил тебя остаться дома!

– Я гуляла, – губа её нервно дёрнулась. – Сейчас я хочу спать.

Лена отодвинула меня в сторону и медленным шагом направилась в дом, оставив меня смотреть ей в спину.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Внутри всё перевернулось. – Откуда она?! Что с ней произошло?!».

Я опустился на ступеньку и ударился головой о стену. Что случилось, почему она так себя ведёт, почему она так выглядит, в конце концов?! Меня раздирало изнутри, всё происходило с какой-то ошеломительной сверхсветовой скоростью.

Алиса куда-то пропала, но сейчас она была последним человеком, о котором я хотел думать, в мозгу крутилась только Лена, Лена и её жуткая гримаса, не улыбка, а именно гримаса. Куда она ходила? Что она видела?!

Из раздумий меня вывел оглушительный звук выстрела и грохот чего-то об пол. Сердце вмиг остановилось, я буквально забыл, как дышать, собрав остатки сил, я поднялся со ступеньки, ватные ноги не держали тело, в глазах всё потемнело. Я со всей скоростью бросился в дом, спотыкаясь о каждый порог, натыкаясь на каждый угол, затаив дыхание и прогоняя в голове лишь одну мысль: «Только не так! Только не ты! Только не сегодня!».

Ворвавшись в одну из комнат, я с ужасом наблюдал за картиной – Лена сидела на полу, закрыв лицо руками, а рядом лежал тот самый маузер, то ли он дал осечку, то ли она не смогла выстрелить в себя, но, к моему огромном счастью, всё обошлось. Правда, тогда я этого ещё не осознал.

– Дура! – Закричал я и схватив её за плечи, наотмашь ударил по щеке. – Ты идиотка! Ты это понимаешь?!

Глаза у неё наполнились слезами, дрожь в руках перешла в жуткие судороги, а мертвецки-белая кожа стала похожа на чистый лист ватмана. Она не поднимала на меня взгляд, лишь пыталась что-то сказать, но вместо слов у неё выходил лишь жалостливый скулёж.

– Я тебя сейчас сам убью! – Я поднял её с пола и усадил на кровать. – Кто тебя надоумил?! Я же сказал тебе не трогать этот грёбаный пистолет! Я же тебе сказал!..

Она снова что-то проскулила и продолжила захлёбываться слезами. На шум прибежала Алиса, она с испуганным лицом смотрела на нас, затем перевела взгляд на маузер.

– Семён… – Хрипя от страха, позвала она меня.

– Убирайся вон! – Я заорал на неё, что есть мочи. – Вон, я сказал!

Она судорожно закивала головой и стремительно удалилась из комнаты. Я продолжал свою истерику, продолжал кричать на Лену.

– Ты понимаешь, что ты больная?! Тебе в дурдом пора!

Выплакавшись, хоть немного придя в себя, она с трудом смогла выдавить слова и поднять на меня взгляд.

– Я видела… Я всё видела…

– Что ты видела?! – Я снова хотел ударить её, но вовремя остановился.

– Я видела… – Снова повторила она. – Ты мной просто воспользовался… Просто… Просто…

– Я тебя спрашиваю, что ты видела?!

– Алису и… И тебя! – Голос снова сорвался на всхлипы. – После всего…

– Я же тебе велел остаться дома! – Я схватил её за плечи и начал трясти. – Какого чёрта ты пошла за нами?!

– А что?! – Она скинула мои руки. – Вы уединиться хотели?!

– Ты ничего не слышала, ты, считай, ничего не видела!

– Я видела достаточно!

– Всё, я устал, – я поднял с пола пистолет и кинул его Лене. – На! Хочешь стреляться? Стреляйся!

Она приложила ствол к виску, рука её бешено дрожала, глаза в ужасе смотрели на меня, губы тряслись.

– Ну! – Злорадно крикнул я. – Давай! Жми на курок! Чего ты ждёшь?!

Лена продолжала сидеть и смотреть на меня, но кончать с собой она не спешила.

– Или тебе нож принести? – Засмеялся я. – Может, ты вскрыться желаешь? Или лучше таблеток наглотаться?!

– Семён…

Я слышал, как её зубы отбивают дробь, палец расслабляется и жмёт на курок. Мгновение длится целый час, щёлкающий звук застыл в ушах, испуганное лицо девочки запечатывается в памяти, падающий пистолет с грохотом ударяется о пол.

– Теперь слушай сюда, – я поднял оружие с пола. – С меня довольно, я так больше не хочу. Ты выдумываешь какую-то чушь, а потом стреляешься из-за неё.

– Ты знал, – она в оцепенении сидела на кровати. – Ты знал, что в нём нет патронов!

– Конечно, я знал.

– Там, на болоте… Она целовала тебя! Она знала, что у нас было, она всё знала!

– Забудь всё, что нас связывало, – я заткнул маузер за пояс. – Я больше видеть тебя не хочу.

Яростно хлопнув дверью, я вышел в коридор, где меня встретила всё такая же испуганная Алиса, она выжидающе смотрела на меня.

– Что уставилась?!

– Как ты?.. – Тихо спросила она, заглядывая в мои бешеные глаза.

– Замечательно! – Рявкнул я. – Просто прекрасно! Хочешь прямо сейчас потрахаемся?!

– Семён…

– Что?! Не хочешь?! Ну и иди к чёрту!

Я оттолкнул Двачевскую и, громко топая ногами, вышел из дома, не знаю, что бы со мой было, не будь я легко отходчивым. Идя по дороге, я начал замедлять ход и прокручивать мысли в голове.

«Не нужно было на них кричать, – подсознание старалось остудить меня. – Им и так непросто, а тут я со своими истериками».

Я остановился у старенького УАЗика и облокотился на него, закрыв лицо рукой.

«Лена всё не так поняла, нужно было всё объяснить».

Ещё несколько минут я стоял у заржавевшей машины и, собравшись с мыслями, направился назад к дому. Алиса продолжала стоять в коридоре, когда я вошёл, она напряглась и отвернулась.

– Иди на кухню, – шёпотом сказал я. – Жди нас.

Лена всё ещё сидела на кровати, увидев меня, она встала и хотела меня обнять, но у неё ничего не вышло, я грубо схватил её за руку и потащил на кухню.

Через минуту девочки сидели рядом друг с другом, я стоял напротив, полный решимости раз и навсегда закрыть вопрос и всё выяснить.

– Значит так, – начал я. – Алиса, объясни всё Лене.

– Не нужны мне её объяснения, – Лена нахмурилась и отвернулась.

– Я сказал: Слушай Алису!

Двачевская ёрзала на стуле, царапала ногтями обивку стола и кусала губы, говорить ей было явно сложно, но я настойчиво прожигал её взглядом в ожидании объяснений.

– Я не знаю, с чего начать, – Алиса уставилась в пол. – Да, ты, чёрт возьми, была права! Да, мне он нравился! Всё это время нравился!

– Кто бы сомневался! – Усмехнулась Лена. – Не впервой уже!

– Но теперь всё по-другому.

– С чего бы вдруг?! Что, после меня побираться неохота?!

– Да причём тут это?! Всё куда сложнее, чем ты думаешь!

Лена развернулась к ней, взгляд был всё таким же злым, бешеным, но страшно уставшим: зелёный блеск пропал и теперь глаза выглядели серыми и невыразительными.

– Мы всего лишь поговорили, – продолжила Алиса. – Я не хочу мешать кому-то, тем более не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

– Поздновато для беспокойства.

– Знаю, – Двачевская вздохнула. – Прости меня, если сможешь, за всё.

Повисла тишина. Мучительное, невыносимое молчание. Лена смотрела на Алису, та уставилась в пол.

– Я прощала тебя так часто, – Лена, наконец, успокоилась. – Что бы ты ни делала, что бы ни творила, так хотелось тебя ударить, а иногда даже убить.

– Мне иногда тоже хочется себя убить, – Алиса грустно улыбнулась.

– Хорошо, я больше не буду злиться на тебя, – девочка перевела взгляд на меня. – Но и ты поклянись, что больше не сунешь нос в наши дела с Семёном.

Двачевская понимающе кивнула и, встав из-за стола, вышла на улицу. Я остался один на один с Леной, она постоянно отводила взгляд и молчала.

– Теперь ты, – я сел рядом. – Давай разберёмся, хочешь ли ты быть со мной?

– Хочу, – прошептала она. – Очень хочу…

– После сегодняшнего мне страшно находиться рядом с тобой, вдруг завтра ты приревнуешь меня к Ольге Дмитриевне или, вообще, к Электронику. Что тогда? Снова побежишь стреляться?

– Скажи, – она подняла на меня взгляд. – Ты же правда знал, что там нет патронов?

– Что за глупые вопросы? – Фыркнул я. – Естественно, знал, но не увиливай от разговора.

– Я больше так никогда не буду, – Лена взяла меня за руку. – Слышишь? Я буду всегда с тобой.

– Хотелось бы верить…

========== Глава VI ==========

Выстрел! Струйка серого дыма поднимается к потолку, кровь брызжет на белоснежную рубашку, а я ничего не могу поделать. Её навеки застывший взгляд уставлен на меня, похолодевшие руки выпускают злосчастный маузер.

Обездвиженное тело падает на пол, на нём образуется вязкая красная лужа. Силюсь закричать, но рот словно зашит, да и двинуться не могу, лишь наблюдаю. Не могу поверить! Я сам дал ей этот чёртов пистолет! Как же я мог забыть проверить магазин?! Так не должно быть! Отмотайте назад, верните всё, как было! Колёсико мышки, клавиша «esc», «Backspace», перезагрузить игру! Ничего не работает — это не игра.

Лужа крови становится всё больше, в окно уже тарабанит чёрный, словно уголь, ворон, горланит и ликует. Вонючая тварь! Что мне делать? Отпустите меня! Верните назад за мой компьютер, я больше никогда не выйду из дома! Кто-то невидимый бьёт меня в солнечное сплетение.

И с жутким криком просыпаюсь. Судорожно нащупывая руку Лены, сжимаю её, что есть сил.

— Ай, — она, морщась ото сна, вырвалась из моей хватки. — Что случилось?

— Прости, — я отдышался. — Приснился плохой сон.

Заснуть я так и не смог: не хотел, боялся, — боялся того, что вновь окажусь в этом кошмаре и не смогу ничего сделать. Потому, когда Лена уснула, я поднялся, схватил со стола маузер и вышел из дома.

На улице стояла глубокая ночь, небо, как всегда, затянуто тучами, из-за них слабо пробивается лунный свет. Я постоял несколько минут в раздумьях, послушал стрекотание сверчков и со всей силы, что у меня была, ударил пистолет о фонарный столб, затем ещё и ещё, и ещё. Я бил его так, будто это был мой личный враг, с которым я давно хотел свести счёты. Наконец, успокоившись, я с криком выкинул маузер куда-то в лес.

Из дома вышла Алиса, закутавшись в одеяло и сонно смотря на меня, сегодня ей пришлось несладко, она до сих пор была в каком-то смятении, ни о какой надменности не было и речи.

— Ты чего кричишь?

— Ничего, — я повернулся к ней. — Алиса, ответь мне. Ты же знала, что Лена способна на подобное, ты знала, что она может наложить на себя руки?

— Семён, — она отвела взгляд. — Давай перестанем об этом, мы уже всё выяснили.

— Нет, я просто хочу знать, хочу верить, что подобного больше не повторится.

— Я уже говорила, Лена не простой человек, — ответила она со вздохом. — Ты никогда не узнаешь, повторится это или нет.

— Ты же мне поможешь? — Я не знал, что сказать.

— Я не знаю, Семён, — Алиса подняла виноватые глаза. — Не знаю, чем тебе помочь.

— Помоги её спасти.

— Постараюсь, — Двачевская едва заметно кивнула и добавила. — Только не думай, что это будет легко.

— Даже в мыслях не было.

— Я серьёзно, — она нахмурилась. — Ты думаешь — это единичный случай? Думаешь, такого больше не повторится?

— Не знаю, я уже ни в чём не уверен, — закрыл глаза руками.

— Никто из нас не уверен.

По улице пробежался прохладный ветерок, он покачнул деревья, и те беспокойно зашумели. Алиса поёжилась от холода, крепче укуталась в одеяло и двинулась обратно в дом, не сказав больше ни слова.

Я ещё несколько минут стоял в раздумьях, на что я готов? Что я смогу сделать, если Лена снова решит покончить с собой? Смогу ли я её защитить? Не знаю, наверное, она была права, мне совершенно ничего не известно.

Будь на моём месте кто-нибудь другой, смог бы он всё решить? Возможно, смог бы. Например, Шурик или Электроник, эти ребята никогда не унывали, они бы уже во всём разобрались. Но они не на моём месте.

С этими мыслями я направился к входной двери и вновь оказался в доме. На ощупь добрался до комнаты и завалился на кровать. Лена крепко спала, она тихо сопела мне под ухо, что-то едва слышно шептала во сне, под этот шёпот я и уснул.

Утром я проснулся совершенно разбитым: голова болела, глаза отказывались открываться, но когда я их все-таки открыл, то увидел сидящую перед окном Лену. Она грустным взглядом наблюдала за появляющимися на стекле каплями дождя.

— Как ты? — Спросил я первое, что пришло в голову.

— Всё в порядке, — она повернулась ко мне. — Я думала о том, что вчера произошло.

— И что же ты решила?

— Понимаешь, Сём, — Лена взяла меня за руку. — Кроме тебя, у меня никого нет. Когда смена закончится, и я вернусь домой, то вокруг не будет никого, кто бы любил меня.

— А… — Я не успел ничего сказать.

— Одна лишь бабушка, которой абсолютно наплевать на меня, да отец, который видит меня один раз в год и даже не знает, когда у меня день рождения.

— Когда мы будем уезжать из лагеря, — я так же взял её за руку. — Я тебе многое расскажу, думаю, ты не поверишь, но обещаю, я тебя не оставлю. Слышишь? Не оставлю…

— Я очень надеюсь, — она слегка улыбнулась. — Теперь идём.

— Куда?

— Алиса нашла место, где можно перейти через болота, — Лена потянула меня, заставляя подняться с кровати. — Вставай сам, ты тяжёлый.

Зайдя на кухню, я захватил сумку с галетами и, достав оттуда одну из пачек, вышел из дома. Алиса понуро стояла на обочине дороги и переваливалась с ноги на ногу. Заметив нас, она не спеша двинулась навстречу.

— В общем, — начала она. — Там, недалеко от моста, есть лаз. Не знаю, куда он ведёт, но, похоже, что по нему можно перейти на другую сторону.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Я недоверчиво глянул на Двачевскую.

— У тебя есть идеи получше? — С издёвкой спросила Алиса.

Я ничего не ответил, и мы медленным шагом направились к болотам. Небольшой моросящий дождь оставлял мокрые следы на рубашке, прохладный ветер, оставшийся с ночи, назойливо дул в глаза.

Мне вдруг стало интересно, что сейчас происходит в лагере. Ищут ли нас? Подняла ли Ольга Дмитриевна тревогу? В голове тут же нарисовалась картина: «Совёнок» в

оцеплении. Повсюду снуют суровые полицейские или, вернее, милицейские, а вожатая с сумасшедшим взглядом носится по лагерю и гоняет остальных пионеров, заставляя их искать нас. Я невольно усмехнулся.

— Чего лыбишься? — Недовольно спросила Алиса.

— Да так, представил, как Ольга Дмитриевна из-за нас подняла весь лагерь ну уши.

— Действительно забавно, — она тоже слегка улыбнулась.

— Ребята! — Подала голос Лена. — Это не смешно! Она, наверное, сильно волнуется.

— Ничего, ей полезно, — отмахнулась Двачевская. — Пускай побесится немного.

— Мне её жалко, — Лена вздохнула.

Остальную часть пути мы прошли молча, атмосфера не была такой накалённой как вчера, но всё же ощущалось, что девочки не рады друг дружке. Да, они больше не ругаются, но их молчание говорило само за себя, общаться они пока не намерены.

И всё же меня волновал вопрос, неужели не могут найти? Я понимал, что мы ушли достаточно далеко, но, по-моему, в таких случаях в небо поднимают вертолёты и обшаривают местность с воздуха.

Хотя, возможно, мы снова оказались в какой-нибудь параллельной реальности, может быть, это мир после ядерной катастрофы, иначе как объяснить всеобъемлющее запустение и вечно мрачную погоду? С другой стороны, мы должны были бы получить нехилую дозу радиации и минимум полысеть, но чувствовал я себя относительно хорошо.

Странно, но мы всё ещё размышляем о том, что будем делать, когда попадём в лагерь, вспоминаем родственников и друзей, выясняем отношения и вообще ведём себя, как всегда, за исключением пары моментов. Но ведь можно и не вернуться, можно никогда больше не увидеть друзей и родителей, наверное, зря обнадёживаем себя.

Скоро ноги снова увязли в грязи, мы миновали холм, на котором вчера разыгралась сцена с Алисой, прошли мимо какого-то уродливого дерева: ветви его были искорёжены, кора серая, словно пепел, листьев не было, на стволе виднелись колючки.

Мы вышли на сухую поляну, окруженную болотом, будто до последнего боровшуюся с жуткой тиной и уродливой растительностью. Ее покрывала яркая зелёная трава, а в самом её центре находился открытый люк, ведущий под землю.

— И с чего ты взяла, что он ведёт именно на тот берег? — Я опасливо заглянул внутрь.

— Хочешь перебираться вплавь? — Алиса посмотрела на меня из-под бровей.

— Ладно, — я начал спускаться вниз.

— Стой, — Двачевская протягивала мне небольшой красный фонарик.

— Где ты его взяла?

— Нашла, — Алиса всунула мне его в руку и отвернулась.

Железная лестница жалостно скрипела и шаталась, я лишь молился, чтобы она не сорвалась. Совсем скоро ноги почувствовали бетонный пол, для уверенности я попрыгал на месте и начал осматриваться.

— Сём? — Голос Лены отразился эхом от стен.

Я поднял голову, девочка заинтересовано смотрела на меня сверху и не решалась спускаться.

— Давайте, тут безопасно, — крикнул я ей и шёпотом добавил. — Надеюсь.

Вскоре обе пионерки уже стояли внизу и вглядывались в темноту, которую рассекал тусклый луч фонарика. Помещение, в котором мы находились, было похоже на кладовку: повсюду стояли вёдра, бочки, какие-то ящики, мётлы, лопаты и прочая утварь.

Неловким непредвиденным движением я опрокинул одно из вёдер, и оно с жутким грохотом ударилось о пол, расплескав жидкость, находившуюся внутри. Лена вскрикнула и вцепилась в мою руку, кажется, она была не на шутку напугана.

Алиса так же вздрогнула, но паниковать не стала, хотя по её лицу было видно, что боялась она не меньше Лены. Да и что тут таить, я тоже слегка сдрейфил, хотя, учитывая то, что мне пришлось пережить за последнее время, тёмное подземелье лишь слегка настораживало.

Впереди показалась массивная стальная дверь с вентилем, она была открыта нараспашку, но меня почему-то это не удивило. В конце концов, все дома в деревне тоже были открыты.

Выйдя из «кладовки», мы оказались в длинном туннеле: толстые провода на стенах, небольшие лампочки на потолке и разлинованный белой краской пол, на нём было нарисовано множество стрелочек, ведущих в темноту.

Мы медленно двинулись, с каждым новым шагом Лена всё крепче сжимала мою ладонь. Алиса так же начала приближаться ко мне, но рук пока не распускала.

Казалось, что туннель бесконечный. Мы шли вперёд, но ничего не менялось, иногда мне чудилось, что вовсе топчемся на месте. Но в итоге после долгого пути нашему взору предстала ещё одна железная дверь, но она оказалась закрытой.

— Что там? — Выглядывая из-за моего плеча, спросила Лена.

— Боюсь представить, — тихо ответил и осторожно схватился за красный вентиль.

Он шёл туго, но мало-помалу двигался, заржавевшие засовы зашумели и начали отодвигаться. Когда раздался щелчок, удостоверяющий нас, что дверь открыта, я, затаив дыхание, толкнул её.

***

Шурик злобно шёл впереди, он сжимал кулаки и всеми силами проклинал Электроника. Мику маленькими робкими шажками шла за ним и старалась успокоить.

— Может, задержались, скоро нас догонят,— тараторила она. — Ты же знаешь Электроника, а я знаю Женю, они обязательно вернутся, вот увидишь!

— В том-то и дело! — Закричал кибернетик. — Я знаю Электроника! Он уже вторую неделю вокруг Жени вьётся! Пару раз даже на кружок из-за неё не пришёл!

— Да всё будет в порядке, — Мику подошла к нему ближе. — Там же этот… Как его зовут… Этот в фуражке, он их найдёт, наругает и отправит назад.

Шурик остановился и бросил на Мику осуждающий взгляд, затем махнул рукой и продолжил идти вперёд.

— Неужели ты ещё не поняла, что Женя теперь не перед чем не остановится, лишь бы доказать Славе, что была права?! А Электроник будет бегать за ней попятам!

— Ну… Ну, давай вернёмся и поищем их! — Мику неуклюже замахала руками в сторону злосчастного оврага. — Они не могли далеко уйти. Правда? Может, они заснули или отдыхают, и мы их быстро найдём.

— Что за чушь! — Шурик демонстративно ударился головой о дерево. — Ты совершенно ничего не понимаешь? Неужели ты настолько глупая?

Японка резко переменилась в настроении, её возбуждённое беспокойство и хаотичные движения сменились трясущимся подбородком и намокшими глазами. Шурик же осознал, что спорол горячку, и виновато заозирался по сторонам.

— Я не глупая! — Мику уселась на обочину дороги и захныкала. — Понятно тебе?! Не глупая! Не кричи на меня!

— Мику… Я не это имел ввиду, — Шурик сел рядом. — Я не специально.

— Конечно, не специально он, — девочка отвернулась. — Это ты глупый, а я — нет! Понятно тебе?!

Шурик молчал, повисла неловкая пауза. Мику продолжала хныкать и, обхватив колени руками, качаться из стороны в сторону.

— Только со своими винтиками умеешь общаться! — Всхлипывая, снова начала Мику. — Больше ничего не умеешь!

— Я же извинился, — парень изо всех сил пытался оправдаться. — Просто я разозлился на Электроника, вот и сорвался.

Мику развернулась и устремила на него грустный взгляд, она ударила парня в плечо, видать, приложила все свои силы, но Шурик лишь слегка пошатнулся.

— Больше не называй меня глупой, — пионерка поднялась с земли. — Теперь рассказывай, кто у тебя там?

— Прости? — Шурик поднял на неё недоумевающий взгляд. — Кто у меня?

— Ну! — Протянула Мику. — Ты говорил, что у тебя есть девочка. Так кто она?

— Я думаю, сейчас не время, — пионер тоже встал с земли.

— Нет, сейчас! — Мику топнула ногой. — Иначе я снова обижусь.

Шурик закатил глаза и вздохнул, Мику его утомила, но в тоже время он чувствовал какое-то умиротворение, какое получал только от занятий в кружке.

— Да нет у меня никого, — отмахнулся он. — Я тебя позлить хотел.

— Так и знала, — японка снова ударила его в плечо. — Дурак.

Парочка снова двинулась к лагерю. Темнело, последние лучи заходящего солнца коснулись деревьев, и на землю опустилась ночь. Шурик понемногу успокоился и, держа руки в карманах, медленно брёл вперёд.

Мику плелась рядом и странно косилась в сторону Шурика, впервые ей не хватало слов, она что-то шептала себе под нос, но вслух сказать не решалась.

— Ночь какая тихая, — заметил пионер. — Ни сов, ни сверчков, будто все вымерли.

— Как динозавры? — Уточнила японка.

— Точно, — Шурик усмехнулся. — Как они самые.

— Слушай, — Мику решительно сжала кулачки. — Давай заночуем у меня?

— Зачем? — Предложение обескуражило парня.

— Лены нет — мне одной страшно ночевать, — японка застенчиво отвела взгляд. — После всего, что случилось, мне как-то не по себе.

— Даже не знаю, — Шурик поправил очки. — Если Ольга Дмитриевна заметит?

— Её сегодня не будет, — заулыбалась Мику. — Она же ребят ищет.

— И что мы будем делать?

— Я могу на гитаре поиграть, ты рассказать мне о ваших этих роботах, — девочка подошла ближе.

— Я как бы не против, — Шурик смутился. — Но ты уверена, что не хочешь пригласить Славю или Ульяну?

— Нет, — протянула пионерка. — Не хочу.

К одиннадцати часам пара вышла к воротам родного лагеря, большинство пионеров уже спали. Мику и Шурик прошли на площадь. На скамейке у памятника Генды сидела Ульянка, она тёрла заплаканные глаза.

— Уля, — Мику села рядом. — Ты чего?

— Алисы нет… Семёна нет… — Ульяна силилась не пуститься в рёв. — В домике пусто, играть не с кем, одной ещё и страшно.

— Как же Славя? — Шурик сел по другой бок девочки.

— Она злится, — пионерка вытерла слёзы. — Я звала её к себе, но она ничего не ответила…

— Уля, где она сейчас? — Поинтересовалась Мику.

— На пляжу, вроде.

Японка, недолго думая, встала и направилась в сторону пляжа, в её лице читалось негодование и даже, скорее всего, злость.

— Ты куда? — Окликнул её Шурик.

— Я скоро, посиди с Ульяной.

Парень пожал плечами и снова уставился на Ульяну, она перестала реветь и только болтала ногами, смотря в землю.

— Давай жуков половим, — предложила она. — Ночью такие жирнючие выползают, можно их Ольге Дмитриевне под подушку положить.

— Зачем? — Парень непонимающе развёл руками.

— Представь: она просыпается, а к ней такой жирный жук ползёт, она как закричит! — Ульянка заулыбалась. — Мы с Алиской так часто делали, даже тебе хотели подкинуть.

— Чего не подкинули?

— Семён помешал… Вернее, мне-то он не мешал, но Алиса же за ним бегает, вот и забыла про жуков.

Неожиданно послышались голоса. Разговаривали на повышенных тонах, звук доносился со стороны пляжа.

— Она сама виновата! — Раздался голос Слави. — Тоже мне, звезда пионерлагеря «Совёнок»!

— Да причём тут Женя?! — Мику шла рядом. — Ульяна плачет, одна сидит, ей грустно! А ты ходишь и бурчишь. Как так можно? Тебе её, что, совсем не жалко?

— Ты же сама начала, — Славя откинула косу. — «Не нужно было ссориться, не нужно ругаться», — ведь ты прекрасно знаешь, что она неправа!

— Да неважно уже, кто прав, кто нет, — японка нахмурилась. — Нам теперь надо вместе держаться.

Славя не ответила, но по её выражению лица было видно, что она чувствовала себя виноватой, но никак не хотела этого признавать. Девочки подошли к скамейке, на которой сидели Шурик и Ульяна.

— Уля, — Мику улыбнулась пионерке. — Славя хочет тебе что-то сказать.

Ульянка заинтересовано уставилась на девочку и замерла в ожидании. Славя теребила косу и виновато отводила взгляд.

— Я, в общем, — пионерка собралась с силами. — Может, пока нет Алисы, ты поживёшь со мной?

— А можно? — Ульянка радостно спрыгнула со скамейки.

— Да, — Славя протянула ей руку.

— Ты знаешь какие-нибудь истории? — Ульяна крепко схватилась за её ладонь.

— Нет, — девочка неуверенно ответила.

— Ничего, — Уля потащила её вдоль площади. — Я тебе расскажу, Алиска их много знает.

Мику и Шурик остались у памятника вдвоём. Японка радостным взглядом провожала удаляющихся девчонок, парень облокотился на спинку скамьи и задремал.

— Эй! — Мику растолкала его. — Вставай, мы же ещё не пришли. Или ты устал? Можем чуть-чуть отдохнуть, но тут немного холодно. Или тебе жарко? Мне вот прохладно, да ещё и комары закусали.

— Нет-нет, — зевая и потягиваясь, ответил ей Шурик. — Идём, конечно.

Ускорив шаг, пионеры совсем скоро оказались у домика Мику, она открыла дверь и пропустила Шурика вовнутрь. На лице её сияла улыбка, да и вообще, она чуть ли не прыгала от восторга.

Шурик щёлкнул выключателем, и в комнате загорелся свет. Разбросанная на полу одежда, раскрытый чемодан, кое-как запиханный под кровать, недопитая кружка с чаем, раскиданные на столе медиаторы вперемешку с кисточками и красками, гитара в углу. Комната выглядела не так, как он себе представлял.

— Располагайся, — Мику сняла туфли и бросила их к шкафу. — Может, ты есть хочешь? У Лены тут было печенье. Не хочешь? Или я могу сходить до кружка, у меня там пирожки лежат. А хочешь, можем у Слави ключи от столовой взять?

— Нет, Мику, — Шурик улыбнулся. — Я спать хочу.

— Конечно-конечно, — кивнула японка. — Ложись. Тебе подушку чистую дать? У нас тут ещё покрывало запасное есть. Шурик?

Парень уже лежал на кровати, обхватив руками одеяло, и слегка похрапывал. Мику на носочках прошла к двери, выключила свет и легла рядом. Она уставилась в потолок и старалась не дышать, сжимая от радости кулаки, она мечтательно закрыла глаза и вскоре заснула…

***

Коршаков прислонился к дереву, веки его устало опустились, и он едва слышно засопел. Весь день чекист вместе с пионерами прочёсывал территорию леса, прошёлся по всем его окрестностям, заглянул в каждую яму, под каждый куст. Но всё безрезультатно.

Женя хмуро сидела на земле и ковыряла в траве палкой. Она выглядела жутко расстроенной, ноги у неё болели от постоянной ходьбы, глаза закрывались от усталости, а в животе громко урчало. Пионерка считала, что всё спланировала, что всё должно было быть так, как она то задумала, но теперь, когда всё пошло под откос, просто сдалась.

— Всё в порядке? — К ней подсел Электроник.

— Нет, — Женя выбросила палку в ближайшие кусты.

— Ты не расстраивайся, мы их найдём, вот увидишь, — он слегка толкнул её в плечо.

— Никого мы уже не найдём, — девочка легла на землю и устремила взгляд в небо.

Электроник лёг рядом и так же уставился на пышные вечерние облака, которые купались в лучах заходящего солнца, переливаясь то красным, то оранжевым цветом. Он нерешительно и робко положил руку на плечо Жени, отчего та вздрогнула, но ничего не сказала.

— Всё будет хорошо, — парень улыбнулся. — Я уверен, что они не пропадут.

— С чего вдруг? — Её голос дрожал.

— Алиса точно не пропадёт.

— Конечно, — Женя застенчиво отвела глаза. — Я-то помню, как она тебе в глаз зарядила.

— Да я!.. Я бы дал сдачи, но она же девочка, а это не по-пионерски! — Электроник возмутился и чуть ли не бил себя кулаком в грудь.

— Не сомневаюсь, — раздался ехидный смешок. — Не будь она девочкой, а ты пионером, так прописал бы ей хук справа и дело с концом!

— Да хватит тебе! — Парень отмахнулся. — Ты же всё понимаешь.

— Я же не ты, конечно, всё понимаю.

Они снова замолчали и уставились на облака. Тишина, покой и умиротворение. Пение какой-то птицы, копошение букашек в траве и едва различимый шум ветерка, который качал листья деревьев из стороны в сторону.

— Жень, — полушёпотом начал Электроник. — Так ты подумала?

— О чём? — Голос её звучал тепло, не так, как обычно, исчезли командирские нотки и вечная мерзлота.

— Мы же разговаривали, помнишь? — Пионер засмущался.

— Мы в последнее время часто разговаривали, — Женя усмехнулась. — Поточнее?

— Когда, я сказал тебе… Кое-что очень важное.

— Можешь перестать говорить загадками? — Девочка перевела на Электроника непонимающий взгляд. — Скажи по-нормальному: над чем, я должна была подумать?

— Когда я сказал тебе, что… Что ты мне нравишься, — парень испуганно сглотнул. — Ты сказала, что подумаешь — злиться на меня или нет.

Женя рассмеялась и, хватаясь за живот, начала кататься по земле, звонкий смех разошёлся по лесу эхом. Когда она остановилась и, вытирая слёзы, издала последний смешок, то ответила:

— Какой же ты дуралей, мозгов вообще нет, — она встала с земли. — Как ты до годков то своих дожил?

— Эй! Ты так и не ответила, — Электроник последовал её примеру и тоже поднялся в полный рост.

— В общем, так, — Женя демонстративно поправила очки. — Когда мы вернёмся в лагерь, поможешь мне в библиотеке. Там посмотрим — буду я на тебя злиться или нет.

— Чем помочь-то?

— Да откуда я знаю, — пионерка снова рассмеялась. — Придумаю что-нибудь.

— И как долго мы будем делать это «что-нибудь»?

— Сколько захочешь, столько и будем, — она отвела взгляд в сторону. — Если ты, конечно, не хочешь…

— Ты что! — Парень заволновался. — Хочу, очень хочу.

— Ладно тогда, — Женя неоднозначно улыбнулась и села, опираясь на дерево. — Только смотри у меня, чтоб не опаздывал.

— Не опоздаю, — Электроник присоединился и попытался приобнять её, но девушка ударила его по руке.

— Не так быстро! Тоже мне, Дон Жуан нашёлся.

— Извини, — парень виновато уставился в землю.

***

Старые печатные станки, радио, папки с чьими-то досье, куча непонятных документов, огромные наушники, микрофоны и куча канцелярии. Мы медленно вошли в комнату и разбрелись по ней, высматривая что-то полезное.

Большинство документов были зашифрованы, и не один из немногих шифров, которые я знал, к ним не подходил. Лена перебирала папки с досье, но, видать, ничего интересного там не нашла, она открывала первую страницу, читала ФИО и закрывала папку. Алиса осматривала огромный печатный станок, он даже для раннего СССР был старым, а судя по радиооборудованию, это место построено в пределах сороковых годов.

— Семён, — Лена подозвала меня. — Смотри.

Она протягивала мне старую пожелтевшую фотографию, на ней были запечатлены три человека в белых халатах и очках, рядом с ними шёл высокий плечистый человек в военной шинели, но внимание привлекало скорее место, в котором они находились. Я сразу узнал «Совёнок» — автобусная остановка отсутствовала, да и зданий «Клубов» не было, но родные до боли в сердце каменные изваяния пионеров бросились в глаза.

— Кто эти люди? — Я недоумевающе посмотрел на девочку.

— Учёные, думаю, — она пожала плечами.

— Но что им нужно в лагере?

— Я не знаю, — Лена снова взглянула на фото. — Но эта фотография очень старая, лагерь ещё не достроили. Видишь?

Пионерка указала на кучу кирпичей у ворот и мешки с цементом, где-то вдалеке можно было разглядеть строителей в касках.

«Что же здесь происходит? — Я вертел фото в руке. — Что это за лагерь такой?».

Неожиданно послышался грохот, стальная увесистая дверь захлопнулась. Алиса стояла напротив неё в ужасе. Вентиля с нашей стороны не было, а железные ставни замкнулись, другого выхода из помещения не наблюдалось: ни вентиляции, ни секретных лазов.

— Что ты натворила?! — Я с ошалелым взглядом бросился к двери и начал елозить по ней руками. — Что ты наделала?!

— Я… — Двачевская начала пятиться назад. — Я случайно задела её плечом… Случайно, я клянусь!

— Твою мать! — Я со всей силы ударил по стальной двери ногой. — Открывайся, тварь! Давай! Откройся, сука!

Меня всего передёрнуло: руки похолодели, в глазах темнело, я интенсивно ударял о дверь ногой, бил её руками, матерился и снова бил, разбил все костяшки в кровь, ступня отнималась. И только когда почувствовал боль где-то в районе груди, я остановился.

Девочки дрожали от страха, Лена впала в панику, она носилась по комнате, осматривая углы и холодные каменные стены на предмет выхода, но всё тщетно — комната была полностью изолирована от внешнего мира. Мы тут застряли.

Алиса сложила ладони у лица и постоянно повторяла: «Случайно, я случайно, я не хотела, простите-простите!». Она стояла на месте, как вкопанная, и смотрела на запертую дверь. Медленно она попятилась к стене, начала оседать рядом с ней, руки легли на лицо, и послышались истеричные всхлипы.

Лена продолжала суетиться, бегая взад-вперёд, метая взгляд то в одну сторону, то в другую. Всё это не прекратилось бы, если бы я не закричал:

— Да остановись ты уже! Сядь!

Лена резко затормозила и испуганно посмотрел на меня: на лбу у неё выступил пот, глаза покраснели, слышалось тяжелое дыхание. Девушка еле держалась на ногах.

— Успокойся! — Продолжил я. — Дай подумать, ты мешаешь!

В голове сумбурно с бешеной скоростью летали мысли, я пытался собрать их, пытался сориентироваться в данной ситуации, но ничего не выходило. В голову лезла лишь одна мысль: «Мы похоронены заживо! Никто не придёт! Никто нас не спасёт!».

Лена села рядом и зарыдала мне в плечо, захлёбываясь слезами и нервно всхлипывая, она начала почти неразборчиво говорить:

— Что теперь будет… Что теперь делать?

Я ничего не отвечал, лишь провёл трясущейся рукой по её волосам и уставился в стену, я не ожидал подобного. У меня были предположения, что мы погибнем от голода, от лап диких животных, утонем в этих болотах, в конце концов, но в догадки не входила смерть в запертой комнате.

— Тише, мы что-нибудь придумаем, — прошептал я. — Нам просто нужно отдохнуть.

Следующий час прошёл в тишине. Мы немного успокоились и могли более-менее здраво рассуждать, и думать на тему произошедшего.

— Так, — поднялся я с пола. — Если это кабинет, значит, здесь кто-то работал. Верно?

— Наверное, — неуверенно ответила Алиса.

— А значит, они как-то отсюда выходили и открывали дверь, — я подошёл к столу с документами. — Не по свистку же их выпускали.

Шифры-шифры-шифры, бессмысленный на первый взгляд набор букв и цифр, какие-то имена, бумаги с печатями, чьи-то фотографии, карты местности, снова шифры. Я уже было отчаялся, но в одной из столешниц заметил небольшую книжицу в кожаном переплёте.

На ощупь она была приятной, мягкой, закрывалась на заклёпку, которая со щелчком открылась. На первой странице открытой книги, титульной странице, были написаны инициалы: «Ф.Н. Бернидский». На следующей странице была указана дата: «1946 год, 15 января», затем мысли самого загадочного Бернидского: «Великий день! Центральный комитет и лично Иосиф Виссарионович одобрили проект «410», разработка началась полным ходом, наши фундаментальные знания о ноосфере и секретные проекты Третьего Рейха, добытые нашими доблестными солдатами, позволят заглядывать в будущее, изменять его! Безусловно, великий день для нас и всего Союза!».

Дальше куча каких-то заумных фраз, формул и теорем, которых я не знал, да и разбираться в этом не горел желанием, я перелистнул страницу.

«1950 год, 4 Июня: Недалеко от нашего НИИ началась стройка детского пионерлагеря, это может нам повредить, многие сотрудники негодуют. Невежда чекист постоянно запирается в своём доме, переводит немецкие документы слишком медленно, многие ещё и неправильно. Работать становится всё труднее».

Следующая страница, затем ещё и ещё, наконец, попалось что-то интересное…

«1959 год, 3 августа: Проект близится к завершению, первый подопытный, готовый заглянуть в будущее, уже найден. Странный такой паренёк, имя его забыл, а ведь он даже не спросил, что с ним будут делать, всего-то подписал бумагу. Что ж, нам проще».

«1960 год, 2 сентября: Дверь в рабочий кабинет постоянно захлопывается, вчера в нём застряла уборщица, бедная Вера так перепугалась, так сильно звала на помощь, что сорвала голос. Попросил механика оборудовать кабинет аварийной кнопкой, которая открывала бы двери, дабы избежать подобного в будущем».

Я краем глаза покосился под стол, там и вправду находилась красная кнопка за стеклом, на душе от этого стало спокойней, но я повременил с нажатием и открыл последнюю страницу, на которой тоже была запись.

«1963 год 9 октября: Где мы ошиблись? В чём просчитались? Машина повела себя не так, как мы планировали. Вместо зацикливания пространства и времени, она начала создавать множество циклов, нереальное количество, приборы фиксируют просто ужасные цифры! Бедный паренёк сошёл сума, потерял возможность воспринимать мир, не разделяет «Я» и «Они». Аварийно выключили все приборы, начали немедленную эвакуацию персонала, дабы никто больше не пострадал. Проект «410» официально закрыт».

Теперь картинка стала более понятной: лагерь, НИИ, учёные, проекты, подопытные, циклы, ноосфера! Но почему я?! Почему именно я попал в этот лагерь?! В чём моя избранность?! Несмотря на новые ответы вопросов лишь увеличилось, да я примерно понял природу «Совёнка», но всё остальное… Всё остальное для меня — загадка.

Я со вздохом нажал на красную кнопку. Неожиданно загорелся оранжевый свет, послышался протяжный свист сирены, и дверь отворилась.

«Чёрт! — Ноги стали ватными от радости. — Неужели это не конец?!»

— Семён! — Лена радостно вскочила с пола и бросилась ко мне. — Ты её открыл! Ты…

Она крепко обхватила меня руками и прижалась всем телом, я ещё чувствовал дрожь, но теперь Лена не плачет.

Алиса смущённо смотрела в сторону и водила ногой по полу, видать ей было стыдно за свою истерику, не иначе.

— Давайте уйдём отсюда, — я взял Лену за руку, и мы втроём вышли из злосчастной комнаты.

Перед нами снова предстали тёмные холодные коридоры. Я зажёг фонарик, и его луч в очередной раз рассёк сгустившуюся вокруг тьму. Мы медленно двинулись вперёд, наши шаги отдавались гулким эхом, и иногда казалось, будто за нами кто-то идёт.

Позднее коридор стал расширяться, появлялось множество дверей, комнат, и вскоре мы вышли в просторное помещение, чем-то она напоминало школьный актовый зал: наспех собранная сцена, ряды стульев, микрофон, дешёвые усилители звука, а на одной из стен висела огромная доска с надписью: «Известия».

«Сотрудник! Помни:

1) Участие в общественной жизни института — твоя обязанность, не оставайся в стороне;

2) Тишина — твой друг и товарищ, не мешай коллегам работать;

3) Ты работаешь над секретным проектом, держи рот на замке, не выдавай тайн врагу;

4) Ни при каких обстоятельствах не трогай аппаратуру вне своего кабинета;

5) Работай честно, двигай нашу науку вперёд к светлому коммунистическому будущему!».

Обычная агитация, в Союзе такая висела на каждом углу, возможно, толка от неё было маловато, но, как говориться: все средства хороши. Выхода наверх всё ещё не наблюдалось, а ноги от долгой ходьбы начинали болеть, да и после пережитого стресса хотелось отдохнуть в относительном спокойствии.

На сердце стало спокойней от того, что двери в жилые комнаты были деревянными и закрывались на обычный ключ, потому мы без опаски вошли в одну из них. Зелёная двухъярусная кровать, тумбочка с часами на ней, засохший фикус, фото миловидной девушки в рамке и пустой чемодан, вот и всё, что было в комнате.

Алиса молча взобралась на второй ярус кровати и, повернувшись лицом к стене, заснула. Мы с Леной уселись на первый и, упираясь друг в друга, замолчали. Сон не шёл, потому я решил разбавить длительное молчание.

— Лен, — шёпотом начал я. — Ты никогда не рассказывала о жизни до лагеря, о школе, о детстве, о семье.

— А не о чем рассказывать, — тихо ответила она. — Ты хочешь услышать что-то удивительное, захватывающие? Но в моей жизни такого нет.

— Знаешь, за последнее время мне хватило удивительного и захватывающего, я всего лишь хочу узнать о тебе.

— Я даже не знаю, о чём рассказать, — она смутилась. — С чего начать…

— Начни сначала, — я улыбнулся.

— Родилась, росла, училась… — Лена сильно задумалась. — Большую часть жизни, жила у родственников, воспитывалась у бабушки.

— Она у тебя хорошая?

— Нет, — такой ответ стал неожиданностью. — Ей на меня всё равно, в детстве она меня вовсе не любила, называла «совковым отродьем», позже ко мне привыкла, но лучше не стало.

— Да уж, — я приобнял её. — А отец?

— Что отец? — Лена прижалась ко мне. — Я видела его пару раз в своей жизни, даже не знаю, любил он меня.

— Как вы с Алисой познакомились?

— Мы с детства знакомы, — девочка улыбнулась. — Ещё с детского сада, мы с ней в одной группе были, познакомились, когда она вылила мне манку на голову.

— Нечего было языки показывать, — послышался голос Двачевской.

— Нас обеих поставили в угол, с тех пор мы… — Лена осеклась.

— Кто вы?

— Подруги… Или знакомые.

Алиса спустилась сверху и села напротив нас на тумбочку, она устало улыбалась, довольно длительное время этой эмоции не было на лице Двачевской.

— Помнишь, как мы впервые приехали в «Совёнок»?

— Да, — Лена подняла на Алису глаза. — Сначала ты говорила: «Отстойник какой-то! Лучше бы в ГУЛАГ отправили, чем ко всем этим сопливым пионерам!».

— Я и сейчас так думаю, — фыркнула Двачевская.

— Неправда.

Девочки будто забыли, что я сижу рядом, но, признаю, мне было интересно наблюдать за их разговором.

— Может и не совсем так, — Алиса поправила волосы. — Но пионеры вокруг всё равно сопливые.

— Мне в лагере сразу понравилось, — Лена закрыла глаза. — Так тихо, тепло…

— Ага, — Двачевская усмехнулась. — Представь, Семён, она всю смену просидела в домике в обнимку с книжками.

— Не ври! — Лена нахмурилась. — Я купаться ходила.

— Один раз за двадцать четыре дня.

Голоса девочек стали отдалёнными, они звучали всё тише и тише, веки закрывались, а сознание погружалась в объятия морфея…

========== Глава VII ==========

Коршаков вышагивал вперед с опущенной головой, он совершенно потерял надежду найти пионеров, чекист всё время молчал и смотрел себе под ноги. Он продолжал поиск и тщетные попытки что-то узнать, но, казалось, что он уже не верит в себя.

Женя и Электроник шли за ним, настроение у обоих так же было отвратительным. Возможно, они даже пожалели, что отправились за Коршаковым, но сейчас лишь молча перебирали ногами.

Через полчаса блужданий, чекист устало осел на землю, под глазами у него виднелись синяки, лицо выглядело жутко — и без того староватое, теперь оно казалось на несколько лет старше: морщины стали глубже, кожа бледнее, щёки впали вовнутрь.

— Может, стоит отдохнуть? — Женя села рядом.

— Стоит, — устало ответил Коршаков. — Стоит…

Электроник сел поблизости. На лес опускались сумерки, тени становились всё менее яркими и плотными, постепенно вовсе исчезали. Сегодня ночь была более зловещей.

— Может, вернемся? — Предложил Сыроежкин. — Столько дней прошло.

— Я могу отвести вас обратно, — чекист говорил тяжёлым уставшим голосом.

— Нет, я имею ввиду всем нам, — Электроник уставился в небо. — Может быть, они вернулись в лагерь, только мы не знаем.

Коршаков достал рацию из-за пояса и показал её пионеру, после чего объяснил:

— Если бы они нашлись, то мой человек сразу бы об этом сообщил.

— Тогда стоит привлечь вертолёт? — Парень развёл руками. — Какие-нибудь локаторы?

— Какой вертолёт, какие локаторы? — Мужчина с грустным смешком посмотрел на Электроника. — Мальчик, ты серьёзно считаешь, что ради трёх пионеров, КГБ будет поднимать вертолёты?

— Люди всё-таки.

— Сейчас не то время, чтобы ради трёх подростков срывать с постов боевые машины.

— Что нам делать? — Влилась в разговор Женя.

— Не знаю, — Коршаков натянул фуражку на глаза. — Расскажите мне ещё раз о лагере, об этих троих. Чем они занимались, о чём говорили, что планировали?

— Да я толком и не знаю, — девочка пожала плечами. — Лена в бадминтонную секцию хотела, прям мечтала о ней, разговаривала мало. Правда, с Семёном вела себя более уверено, чем с остальными.

— Не говори о них так, будто их уже нет, — поправил её Коршаков. — Почему: «Мечтала», «Разговаривала»? Она и сейчас мечтать может.

— Алиса? — Женя задумалась. — Она — бедствие нашего лагеря на пару с Ульянкой. Тоже за Семёном бегала, но, в отличии от Лены, постоянно его донимала, пыталась как-то подколоть.

— Я тебе что сказал? — Чекист поднял фуражку с лица. — Они ещё живы, говори о них в настоящем времени.

— Семён… — Пионерка будто не слушала Коршакова. — Этот вообще странным был — в первый день бегал по лагерю с ошалелыми глазами, кидался на всех, бессвязно что-то бормотал. И, главное, на протяжении всей недели что-то вынюхивал, задавал глупые вопросы. Немудрено, что они с Леной сдружились, она такая же была.

— Хватит! — Неожиданно закричал Коршаков. — «Был», «была», — они живы! Тебе ясно?! Они ещё не погибли!

Подбородок у Жени затрясся, глаза начали наполняться слезами, голос задрожал, но девочка держала себя в руках из последних сил.

— Откуда вы знаете? Вы не можете быть уверены!

— Я знаю всё! — Чекист поднялся с земли. — Я во всём уверен! У меня профессия такая — всё знать и быть уверенным!

Оставшееся время до утра просидели молча, никто не спал. У каждого в голове витали мысли о судьбе пропавших. До этого никто как-то не задумывался об этом, но теперь, после стольких дней, мало у кого теплилась надежда на хороший конец.

Сценарии у каждого были свои. Особенно ужасными они были в голове Ольги Дмитриевны, которая последние дни вместе с поисковым отрядом кинологов обшарила весь лес. В мыслях вожатой пионеры зверски разодраны дикими зверями или заживо похороненными в каких-нибудь пещерах.

Большинство пионеров, которые общались с беглецами, считают, что те погибли от голода или жажды. Версий было много, но официально лагерь признал пропавших ребят мёртвыми.

Ульяна заперлась в домике и никого к себе не впускала, несколько дней она даже не ела, всё время твердила об Алисе и о том, что та должна скоро вернуться. Многие начали бояться, что девочка замкнётся и сделает себе что-то плохое.

Сильнее Ульяны убивалась Мику — она долго и громко рыдала, не появлялась в своём кружке и даже соорудила Лене и Семёну алтарь у себя в доме. Шурик старался успокоить её, но сам был крайне подавлен случившимся.

Один лишь Коршаков до последнего верил, что они живы и не переставал надеяться и искать…

***

Вокруг всё шумело: громкие голоса, смех, шум мотора, топот сапог, из стареньких колонок доносилось знакомое: «Взвейтесь кострами». Я продолжал держать глаза закрытыми и никак не хотел их открывать.

Все, решился. Солнце резко ослепило, я стоял посреди толпы на какой-то площади, вокруг пестрили красные галстуки, флаги, множество разноцветных шариков, плакатов. Недалеко от нас стояли автобусы и вовсю пыхтели, готовые куда-то отбывать.

Я собирался пойти к автобусам, но меня кто-то схватил за руку и настойчиво не отпускал. Когда я повернулся, то удивился, потому что обнаружил перед собой Лену; она была в коричневой школьной форме, в руках держала портфель того же цвета, в волосы у неё вплетены белые банты, а на шее, как всегда, крепко повязан красный пионерский галстук.

— Семён! — Она крепок обняла меня. — Ты куда? Нам в другой автобус.

— Какой? Куда? Где? — Я совершенно потерялся. — Где мы?

— Ты что?! — Лена игриво стукнула меня по лбу. — Сегодня же каникулы начались, мы в лагерь едем!

— Какие каникулы? Какой лагерь? — Я испуганно оглядывался по сторонам.

— Каникулы — летние, лагерь — пионерский. «Совёнок» называется, — Лена засмеялась. — Мне путёвка пришла.

— Какая путёвка?! — Я разглядывал радостные лица пионеров. — Мы ведь застряли в том чёртовом подземелье!

— В каком подземелье? — Девочка испуганно посмотрела на меня. — Ты меня пугаешь, Сём. Ты, что, перегрелся?

— Хорошо, — я насторожено взял её за руку. — Куда идти?

— Бежим!

Лена бегом потащила меня через толпу пионеров, расталкивая всех подряд, она вывела меня к красному «Икарусу», на стекле красовался номер маршрута «410». От неожиданности и испуга я резко затормозил и чуть не свалил Лену с ног.

Неожиданно из-за «Икаруса» выскочила Алиса, она так же была облачена в школьную форму, но в отличии от формы Лены, та была чёрной и без белого кружевного воротничка, а также без красного галстука и бантов.

— Что? — Спросила Двачевская вечно уверенным тоном. — Готовы?

— Конечно, — Лена кивнула головой.

— Смотри за своим Семёном внимательней, — Алиса подмигнула мне. — А то с кем целоваться за гаражами будешь?

— Алиса… — Пионерка смутилась и устремила взгляд в землю. — Что ты такое говоришь?

— Чего такого? — Двачевская пожала плечами. — Думаешь, я не знаю?

Неожиданно толпа замолчала, музыку приглушили. На небольшую импровизированную сцену, которую я сперва не заметил, взобралась полноватая и неуклюжая женщина лет сорока с крашеными рыжими волосами, броской косметикой и не очень приятным голосом.

— Дорогие пионеры! — Начала она в мегафон. — Сегодня вы с чувством выполненного долга отправляетесь на заслуженный отдых, на прекрасные и незабываемые летние каникулы!

— Ага, конечно, — сплюнула Алиса.

— Вы на целый месяц покидаете родные дома, родителей, друзей. Но запомните: вы все давали клятву пионера, клялись в верности своим товарищам, родным, клялись Владимиру Ильичу и Советской родине. Так не запятнайте свою честь, покажите себя с самой хорошей стороны.

Затем женщина снова неуклюже слезла с постамента и куда-то удалилась, музыка вновь заиграла громче. Вокруг «410» скопилось много народу, но водителя ещё не было, потому мы втроём выбрались из плотного кольца окруживших нас пионеров и свободно вздохнули.

— Я что-то совсем ничего не понимаю, — в голове витало огромное количество мыслей. — Лена, неужели ты не помнишь? Поход, овраг, лес?

— Ты о чём, Сём? — Она приложила ладонь к моему лбу. — Тебе воды принести?

— Алиса, — я перевёл взгляд на Двачевскую. — Водка, встреча в доме, болота?

— Водку я помню, — девочка блаженно закатила глаза. — Вчера с парнями накатила, зато всё остальное…

— Вы, что, с ума сошли?! — Я закричал и сжал, что есть силы, глаза.

Неожиданно всё затихло, в лицо ударил холодный ветер, послышался шелест листьев. Я открыл глаза. Пустота, разрушенные дома, заржавевшие автобусы, повалившийся памятник Ленина, порванные красные флаги и пробирающий до костей ветер.

Лена и Алиса стояли от меня в нескольких метрах, на их лицах виднелось разочарование, боль, ненависть, и выглядели они неживыми.

— Лена! — Закричал я через всю площадь. — Пожалуйста! Вернись!

— Ты всё сломал, Семён, — она прошептала эти слова, но я отчётливо их услышал.— Как ты можешь просить меня о таком?

— Мне плевать на всё! — Снова закричал я. — На лагерь, на мою никчёмную жизнь, на пионеров! Но не на тебя!

— Ты всё сломал, Семён, — снова повторила она. — Даже если бы я захотела, я не смогла бы вернуться.

— Тогда я сам пойду к тебе!

Я двинулся вперёд, но с каждым шагом ноги передвигались медленнее, дышать становилось тяжелее, я буквально чувствовал, как каждая клетка моего тела перестаёт жить.

— Прекрати, Семён, — Лена опять шептала у меня в голове. — Ты погубишь себя, но меня не вернёшь.

— Нет! — Бешено взревел я. — Нет! К чёрту всё! Я заберу тебя! Я не оставлю тебя! Слышишь?!

Ещё один шаг, ещё один тяжёлый вздох, ещё один хрип. Ноги подкосились, и я упал, но продолжал ползти. Находясь уже на середине площади, я увидел две ноги перед своим поверженным на землю лицом и услышал голос:

— Прекращай, — Лена присела рядом, а в руках у неё блеснул нож. — Я не хочу этого делать.

Я не мог сказать ни слова, лишь из последних сил схватил её за руку и, потянув к себе, слился с ней в поцелуе. Когда наши губы разошлись, я почувствовал колющую боль, в глазах потемнело, на её лице появились красные капли, нож по рукоять зашёл мне в горло.

— Я же сказала, Семён… — Она поднялась с земли. — Ты всё сломал: сломал меня, себя погубил.

Глаза начали закрываться, а перед тем, как жизнь покинула меня, я увидел лишь удаляющиеся родные фиолетовые хвостики…

Меня пробрал холодный пот, я с криком вскочил с кровати, хватая себя за горло и проверяя, всё ли в порядке. Вспомнил о Лене и схватил её за плечо, начал сумасшедше трясти.

— Сём, — ответила она сонно. — Ещё пять минут… Я сейчас встану…

— Лена! — Крикнул я. — Лена, проснись!

Девочка неохотно повернулась ко мне, на её лице застыло недовольство, но очень скоро оно сменилось волнением.

— Что случилось? — Она непонимающе хлопала глазами.

— Овраг, лес, НИИ, маузер? — Хаотично начал говорить я.

— Сём, я тебя не понимаю.

— Где мы? Ответь мне.

— Я не знаю, — пионерка начала оглядываться. — Какие-то подземелья какого-то института.

— Помнишь, что было до них?!

— Мы упали в овраг и оказались в этом странном лесу, потом был страшный лесник, дом… Затем Алиса.

— Хорошо-хорошо, — я смахнул пот со лба и сел на край кушетки. — Прости, приснился ужасный сон.

— Что тебе приснилось? — Лена села рядом.

— Какой-то парад, затем автобус… Потом, — мысли путались. — Нож, ты убила меня там, во сне, со словами: «Ты всё сломал».

— Я бы никогда не сделала тебе больно! — Девочка крепко обняла. — Никогда-никогда!

— Знаю, — гладя её по волосам, ответил я. — Говорю же: просто плохой сон.

Мы просидели несколько минут в обнимку, затем съели по галете, которых, к слову, осталось не так много, и распили одну бутылку воды на двоих. Алиса ещё спала, мой громкий крик не разбудил её, потому она продолжала елозить на верхнем ярусе и нервно мычать.

— Наверное, ей тоже снится что-то плохое, — посмотрел я на Двачевскую. — Разбудить ее?

— Нет, не стоит, — Лена остановила мою руку. — Пускай спит.

Вскорости Алиса проснулась, она лениво потянулась и посмотрела на нас сверху вниз заспанными глазами. Двачевская без слов спустилась, схватила галету и быстро умяла её, запив большим количеством воды.

Втроём снова вышли в общую комнату с рядами стульев и двинулись вперёд, виднелся ещё один туннель. Батарейки в фонарике начали садиться, и его тусклый луч выхватывал из темноты всё меньше предметов.

Туннель оказался полностью пустым: ни дверей, ни проводов, ни ламп — исключительно гладкие стены, немного тронутые каким-то лишайником или мхом. Мы медленно продвигались, но страшно уже не было. То ли мы привыкли к такой атмосфере, то ли полностью выгорели, и нам было уже всё равно. Не знаю.

Туннель закончился, и впервые за последние несколько дней я по-настоящему обрадовался — внутри всё затрепетало. Перед нами предстала винтовая лестница, ведущая вверх, на самом её конце расположился приоткрытый металлический люк, через который было видно ночное небо.

Мы, сломя голову, бросились к ней, чтобы подняться. Бедная лестница жалобно скрипела под ногами, шаталась из стороны в сторону, но мы упорно и бесстрашно бежали. Снизу она казалась короче, но через пару минут я первым вырвался наверх и с разбега повалился на траву, с громким смехом катаясь по ней.

Лена и Алиса выбежали следом и так же устало повалились на землю. Ночная прохлада и чистый лесной воздух опьянили нас, и я не сразу понял, что тут что-то не так.

«Лес? Трава? — Проскочили мысли в подсознании. — А где НИИ?!».

Я вскочил с земли и начал взволновано оглядываться вокруг, антураж совершенно поменялся: берёзы, сосны, яркая зелёная трава, цветы, лёгкий летний воздух, чистое ночное небо. Это не тот лес! Не те места!

— Что за чертовщина?! — Крикнул я и повернулся назад, чтобы убедиться, что мы только что поднялись из подземелья, но лаза уже не было, на его месте росла трава и ромашки. — Это как? Такого не бывает!

Лена и Алиса подошли ко мне со спины и удивлённо смотрели мне через плечо. Я был в ужасе, ничего не понимал, мозг отказывался анализировать такую абсурдную информацию.

— По-моему, мы вернулись, — Лена осмотрелась по сторонам. — В смысле вернулись туда, откуда начинали.

***

Справа послышался какой-то шум, топот чьих-то ног. Я насторожился и инстинктивно закрыл девочек собой, готовясь к худшему.

Из темноты пробился яркий луч чьего-то фонарика, и появились три фигуры. Две невысоких и неуклюжих и одна вытянутая, идущая на нас твёрдой поступью. Послышался громкий бас:

— Эй! Кто там? Не двигайтесь!

Из-за стволов деревьев вышли Электроник и Женя, а с ними высокий мужчина в чёрной кожаной шинели и фуражке со звездой. При встрече с нами они опешили и долго стояли в изумлении, когда шок от встречи прошёл, Электроник жутко громко закричал:

— Я знал! — Он аж подпрыгнул. — Верил! Ха! Верил!

Женя была в ярости, скулы у неё ходили ходуном, кулаки сжимались и разжимались, я буквально слышал скрип её зубов. Но такая реакция у Жени — нормально, все знали, что глубоко в душе она рада и счастлива. С нашей стороны Алиса была не менее удивлена, чем остальные, она, широко раскрыв глаза, замерла в оцепенении, её сковали ни то страх, ни то радость, но за всё время, которое мы стояли друг напротив друга, она не вымолвила ни слова.

Вышел странный незнакомец в шинели и фуражке, он долго и внимательно всматривался в лицоЛены, будто силясь кого-то в ней узнать. В его взгляде было столько сомнения, столько страха, что я издалека чувствовал его неуверенность. Он сделал шаг вперёд и хотел что-то сказать, но Лена опередила его:

— Ты, — холодно проговорила она.

— Я, — трясущимся голосом ответил мужчина.

— Что тебе нужно?

— Я искал тебя, — он подошёл ближе, но Лена сделала шаг назад. — Всё это время искал.

— Допустим, нашёл? — В её голосе было слышно отвращение и ненависть.

— Нашёл.

— Теперь катись к чёрту, — из уст Лены это звучало жестоко и неестественно.

— Лена… Леночка… — Мужчина был готов разрыдаться. — Прости меня… Не знаю, за что, но прости!

— Не знаешь за что?! — Закричала она — Так я тебе напомню! За семнадцать лет я видела тебя всего три раза! За семнадцать лет! Ты сплавил меня родственникам, а сам забыл! Где ты был всё это время?

— Я работал! Ради тебя, не жалея сил! Всё, что ты имеешь, нажито моим трудом, — мужчину всего передёрнуло.

Все остальные молчали и не решались вмешиваться в разговор.

— Да забери всё это! — Лена начала пятиться. — И проваливай! С чего ты взял, что ты мне нужен?! Ты меня даже не сразу узнал!

— Я все эти дни искал тебя, — незнакомец неуверенно начал подходить к ней ближе. — Я прочесал весь этот лес ради того, чтобы найти тебя.

— Да неужели?! — Лена вытерла слёзы грязным рукавом. — Для чего?! Что ты хотел увидеть?! Думал, брошусь к тебе в объятья, буду целовать и кричать, как люблю тебя?

— Леночка… — Мужчина сделал последний шаг и остановился.

— Нет! Уходи туда, откуда пришёл! Ты мне не нужен!

Девочка бросилась бежать. Я не сразу среагировал, но после недолгого замешательства бросился за ней, следом побежал и незнакомец.

После длительной погони я начинал выдыхаться, в районе печени что-то закололо, и я сбавил темп, но, на моё счастье, бегун из Лены был так себе, из последних сил я сделал рывок, заваливая её на землю.

— Что с тобой?! — Она вырвалась и закрывала лицо руками. — Успокойся, Лена! Успокойся!

— Не хочу! Пусть он уйдёт! — Вопила она. — Зачем он пришёл?!

Незнакомец подбежал к нам через пару секунд, со всей силы оттолкнул меня и поднял Лену с земли, начал заботливо отряхивать от грязи и крепко обнимать.

— Я больше никуда не уйду, слышишь? — Вполголоса говорил он. — Никогда больше тебя не оставлю.

— Врёшь! Врёшь! — Девочка пыталась вырваться из его хватки, но каждый новый рывок делала всё неохотней.

— Я больше не буду тебя обманывать, — незнакомец заглянул её в глаза. — Сделаю всё, что захочешь. Мы уедем, куда пожелаешь!

Лена долго молчала, но, в конце концов, крепко обняла его и громко зарыдала, она тёрлась об его щетинистую щёку, что-то шептала и снова пускалась в рёв. Я смотрел на всё это со стороны и был, мягко сказать, в шоке.

— Хочешь… Мы купим тебе куклу… Или платье?

— Я не играю в куклы с двенадцати, — засмеялась девочка сквозь слёзы.

— Конечно, — мужчина рассмеялся в ответ. — Ты же вон какая взрослая теперь.

Скоро прибежали остальные пионеры, они так же были в недоумении. Алиса вовсе была в ужасе от происходящего и пристально смотрела то на Лену, то на меня, то на незнакомца.

— Хочешь, мы совсем уедем отсюда? — Он прижал её голову к груди. — Я могу отвезти нас в Германию. Знаешь, как там красиво?

— Я, я… Очень хочу, — Лена высвободилась из его объятий и посмотрела на меня. — Но я не могу.

Она подошла ко мне и провела рукой по моей щеке, её ладонь была сухой и горячей, дыхание сбивалось, а в красных от слёз глазах, как прежде, мелькали огоньки. Тогда я снова понял, в очередной раз осознал, что кем бы не был этот человек, я не отпущу её с ним. Никогда!

— Конечно, ты никуда не уедешь, — мужчина встал и, подойдя ко мне, протянул руку. — Александр.

Когда я всё же решился пожать её, он со всей силы сдавил мою ладонь. Хватка была столь сильной, что меня аж перекосило, и я прикусил губу.

— Для тебя Александр Евгеньевич, — сквозь зубы процедил он.

— Семён, — шипя от боли ответил я. — Для вас — холоп.

— Шутник?

— Нет, ни в коем разе, — мне удалось освободиться от хватки.

— Это хорошо, не понимаю юмора, — он отвернулся и махнул рукой. — Всё, едем домой… Вернее, в лагерь.

***

Наша процессия медленно двигалась по тёмному глухому лесу, и если Электроника с Женей он держал в напряжении, то нас: меня, Лену и Алису, такая атмосфера лишь расслабляла. После всех пережитых ужасов, было радостно, что больше не нужно никуда бежать, не нужно бояться, что из-за угла кто-то выскочит.

Но всё это время меня волновали вопросы: где же тот НИИ, какие секреты мы не успели раскрыть, кто эти странные учёные, что такое проект «410»? Видать, нам уже никогда этого не узнать. По крайней мере, возвращаться назад не было желания.

Лена шла рядом, она устало перебирала ногами, но на чумазом лице сияла лёгкая улыбка. Она не отпускала мою руку, вернее, мой палец, ещё вернее, мизинец. Странно, но та Лена, которая ещё недавно лезла мне на колени и смеялась над шутками Двачевской, куда-то пропала, на её место вновь вернулась застенчивая и постоянно краснеющая Лена.

Я оглянулся на Алису. Её окружили Женя и Электроник, они допытывались у неё, куда мы пропадали, но Двачевская лишь мямлила что-то неразборчивое. Мы с Леной подошли поближе и прислушались к их разговору.

— Ты хоть представляешь, что с тобой Ольга Дмитриевна сделает?! — Кричала Женя. — В твоей деревянной башке есть хоть немного мозгов?!

Алиса молчала, вероятно, не знала, что ответить, или она просто-напросто была погружена в свои мысли. Её взгляд постоянно падал на нас с Леной, но каждый раз она отводила его в землю.

— Смотри, как бы тебя из пионерии не исключили! — Продолжала нотации девочка. — Ты чем думала, когда водку в поход тащила?!

Сыроежкин тоже молчал, он просто удивлённо смотрел на идущую вперёд Алису. Я даже удивился, что Женя не лаяла на него, да и вообще, она, обычно, отворачивалась и уходила, а тут они уже несколько дней вместе. Наверное, у Электроника, наконец, что-то получилось? Хотелось бы верить.

Человек в шинели шёл впереди, он то и дело поглядывал на меня и Лену и постоянно хмурился, не прекращая что-то бурчать.

«Отец Лены чекист! — Вдруг подумалось мне. — Только подумать! Она, видимо, и не понимает этого».

Скоро мы пришли к злополучному склону, теперь он казался не таким высоким. Чекист взобрался наверх первым, затем помог подняться Лене, Алисе, после Электронику и Жене, мне же он руку не протянул.

Я со вздохом начал неуклюже карабкаться наверх и через пару минут стоял на том самом месте, где несколько дней назад с Леной выяснял отношения, тогда мы и понятия не имели, через что придётся пройти.

Мы вышли на поляну, где когда-то стоял походный лагерь, теперь на месте палаток и кострища расположилась тонированная волга. Отец Лены открыл двери и запустил всех вовнутрь, было тесновато, но это лучше, чем идти до «Совёнка» пешком.

Машина изредка подпрыгивала на кочках, мимо проносились деревья и кустарники, в салоне царила тишина — все спали. Лена облокотилась на моё плечо, теперь это стало её излюбленным положение для сна, она тихо сопела, изредка вздрагивая.

Чекист посматривал на нас в зеркало заднего вида, и это меня жутко напрягало, в его взгляде читалась неприязнь, ревность и явная недоброжелательность. Неужто все отцы ведут себя так?

Через двадцать минут вдалеке показались долгожданные ворота и каменные изваяния пионеров. Душа ликовала, я был готов закричать от радости.

«Неужели! Неужели мы выжили?! Это не сон? — Я ущипнул себя, чтобы в этом удостовериться. — Это не сон!»

Неожиданно машина остановилась на полпути, и отец Лены вполголоса проговорил:

— Ну-ка, пойдём выйдем… — Он долго не решался назвать меня по имени. — Семён.

Я аккуратно переложил голову Лены на плечо Алисы, сам вышел вместе с чекистом. Он стоял, прислонившись к капоту машины, и курил.

— Любишь Ленку? — Задал он мне шаблонный вопрос.

— Люблю, — так же клишированно ответил я.

— Врёшь! — Он схватил меня за грудки. — В глаза смотри, сопляк!

— Вы с ума сошли?!

— Если хоть единый волосок упадёт с её головы!.. — Рычал он. — Или я услышу, что она расстроена, я тебя закапаю так глубоко, что ни одна ищейка не найдёт, понял?!

— Какое вы имеете право?!.. — Я ловко выбрался из его рук. — Право меня обвинять! Я за последние несколько дней сделал для неё больше, чем вы за всю жизнь!

— Следи за словами, сопляк! — Чекист хрустнул шеей.

— Что, не нравится? Правда глаза колет?!

Я получил отрезвляющий удар в солнечное сплетение и упал на колени, начиная жадно хватать ртом воздух, но мужчина вновь поднял меня и ударил ещё раз.

— Давай! Я смотрю, ты у нас разговорчивый слишком! — Он поставил меня перед собой. — Ты не знаешь и половины того, что я сделал для неё.

Отец Лены начал успокаиваться и снова прислонился к капоту, он уставился в небо и вытащил из нагрудного кармана новую сигарету, закуривая.

— Когда её мать умерла… У меня на руках умерла, я осознал, что Лена то единственное, что у меня осталось, и что, кроме неё, мне не за кого беспокоиться.

Я отдышался и не горел желанием спорить с чекистом, тело болело, но самым неприятным была обида за такое позорное избиение.

— Я работал, работал усердно, брался за самую грязную работу, — он стряхнул пепел. — Покупал ей всё: лучшие платья, лучшие игрушки, самые дефицитные книги, учебники.

— Вы всерьез считаете, что это то, чего она хотела? — Я решился подать голос.

— Я просто хотел, чтобы она была счастливее, чем остальные дети, — чекист пустил скупую слезу. — Когда я выбил ей путёвку в этот «Совёнок», она была жутко счастлива, по крайне мере, так мне передала её бабка: «Бестия твоя скачет по дому, как ошалелая, что мне делать?», — написала она.

Я встал рядом с ним и, подобно ему, устремил взгляд на звёздное небо. Мужчина толкнул меня в плечо и протянул дешёвую папиросу.

— Не курю.

— Это хорошо, — он слегка улыбнулся. — Ты меня извини, так много всего произошло. Не сильно я тебя?

— Терпимо, — я схватился за ушибленное место.

— Ладно, садись обратно.

Чекист хлопнул меня по плечу и сел за руль, я же, вдохнув напоследок свежего ночного воздуха, вернулся на заднее сидение.

Совсем скоро мы подъехали вплотную к воротам, и все вместе выбрались из волги. Прошли внутрь лагеря и вышли к зданию «клубов», тут нас поджидала Ольга Дмитриевна.

Трудно было передать, что творилось у неё на лице: там перемешалась и тоска, и злоба, и радость, такое ощущение, что вожатая испытывала всё и разом. Кожа её сильно побледнела, руки слегка тряслись, а голос стал хрипловат.

— Вернулись…

— Мы тоже рады вас видеть, Ольга Дмитриевна, — неудачно съязвил я.

— Прекращай паясничать, — вожатая слегка улыбнулась. — А то сахар заставлю перетаскивать.

Девушка невесело засмеялась и бросилась к нам, она схватила Лену, Алису и меня в охапку, и начала крепко обнимать. К такой нежности я был не готов!

— Родные мои, как же я рада, — вожатая захлёбывалась слезами. — Как я скучала, как переживала! Теперь всё будет хорошо.

— Ольга Дмитриевна, — прохрипела Алиса. — Задушите!

Девушка отошла, продолжила тереть глаза и с неподдельной любовью смотреть на нас, но, заметив чекиста, прилипла к нему:

— Что бы мы без вас делали?! — Она повергла мужчину в шок.

— Да чего уж там, — он покраснел и начал отрывать от себя вожатую. — Пустяки.

— Нет-нет! — Она никак не хотела отставать от отца Лены. — Вы теперь наш самый желанный гость, приходите обязательно почаще, мы вас все вместе встречать будем.

— Я польщён, — он освободился от объятий. — Но, извиняюсь, у меня служба.

Со стороны жилых домиков послышались короткие и быстрые шажки, такое ощущение, будто кто-то бежал, причём босиком. Через минуту показалась Ульяна, она была одета в красную ночную футболку до колен, а в руках держала плюшевого медведя.

Она, не останавливаясь, бросилась к Алисе и на бегу запрыгнула на неё, отчего Двачевская чуть не повалилась на землю.

— Алиска! — Бешено закричала пионерка. — Вернулась! А я говорила! Говорила!

Алиса смущённо обняла подругу и как-то неуверенно засмеялась, будто опасалась, что её могут услышать.

— А я со Славей жила, — Ульяна вытащила язык и издала сопутствующий звук. — Она такая скучная, ничего не умеет! Пойдём скорее!

Девочка потащила Алису к домику. Вожатая хотела их остановить, но ей помешал чекист, он развернул Ольгу Дмитриевну к себе и строго сказал:

— Не стоит их останавливать, девочки и так многого натерпелись.

Вожатая кивнула головой и с улыбкой позвала меня за собой, я оглянулся на оставшихся Лену, Женю и Электроника, но те только заулыбались мне и махнули рукой, мол: «Иди».

И я пошёл, снова брёл по площади, снова увидел Генду и домик вожатой. Такое ощущение, словно я не видел этого уже тысячу лет, всё такое далёкое, но до боли в сердце родное.

Вожатая зажгла в домике свет и вытащила из шкафа новый комплект формы, положила его на стол. Всё это она делала без слов со своей извечной ухмылкой, правда, сейчас она смотрелась очень болезненно.

Я завалился на кровать, спина просто изнывала по ней, но заснуть так и не смог, погрузился в глубокие мысли…

***

Коршаков и Лена остались на площади вдвоём. Он присел на колено рядом с ней и, потрепав по волосам, улыбнулся:

— Ты точно не хочешь домой?

— Нет. Не обижайся, но Семён… — Девочка запнулась на полуслове.

— Я понимаю, — чекист обнял Лену — Он неплохой парень, но, в случае чего, ты мне скажи, я быстро из него дурь выбью.

— Пап, — она с укором посмотрела на Коршакова. — Если я узнаю, что ты обидел Семёна…

— Да никто не собирался его обижать, — отмахнулся он. — Так, поговорили бы немного.

— Ну-ну.

— Ладно, — чекист встал и поправил форму, продолжая. — Сегодня я останусь тут, завтра вернусь на службу. Тебе чего-нибудь отправить из города? Конфет или книг каких?

— Ириски отправь, — Лена широко улыбнулась. — И сам приезжай почаще.

— Обязательно, — он снова обхватил её за плечи. — Теперь я тебя не оставлю.

— Правда, Ольга Дмитриевна милая? — Лена ехидно усмехнулась.

— Это ты на что намекаешь?! — Коршаков возмутился.

— Да так, ни на что, — девочка отмахнулась. — Она очень фиалки любит и шоколад молочный.

— Это мне зачем знать?

— Просто так, на всякий случай.

Мужчина довёл Лену до её домика, в нём горел свет, и слышались чьи-то приглушённые голоса. Девочка напоследок обняла отца и уверенно зашла внутрь.

На одной из кроватей сидела Мику в обнимку с Шуриком, когда они увидели вошедшую Лену, то не сразу поверили своим глазам.

На тумбочке стояла фотография Лены с повязанной на раму чёрной лентой, вокруг горели свечи, и лежало засохшее печенье.

— Это, что, я? — Невозмутимо спросила Лена. — Получше фотографии не было?

Мику со слезами на глазах бросилась к соседке, ничего не говоря, судорожно трогала её лицо, щёки, волосы, нос, будто до последнего не верила, что перед ней живая Лена.

Шурик лишь скромно обнял её и поинтересовался: пришёл ли Электроник, всё ли в порядке с Семёном и Алисой. Вскоре он удалился.

Лена завалилась на кровать и блаженно закрыла глаза. Мику что-то без умолку говорила, но тема была столь бессмысленной и неважной, что пионерка просто уснула под монолог подруги. После всего пережитого ей больше всего на свете хотелось нормально поспать, поспать в тёплой и мягкой кровати.

В домике Алисы ещё горел свет, там происходила аналогичная ситуация — Ульяна скакала по кровати и что-то возбуждённо рассказывала пионерке, а та мирно спала, не желая реагировать на гиперактивную соседку.

Всё кончилось. Кончилось ли?..

========== Эпилог ==========

«У каждой истории есть начало и конец. У каждой истории есть своя канва, синопсис, содержание, ключевые моменты, прологи и эпилоги. Но это не про мою историю, я не помню, когда она началась и не знаю, когда закончится. Столько всего не разгадано, столько не узнано, а времени всё меньше.

«Совёнок» изменил меня, а я изменил его. Не знаю — хорошо это или нет, но так оно и есть. Сколько в нём ещё тайн? Сотни? Тысячи? Смогу ли я их раскрыть, хватит ли у меня сил? Лена — вот одна из самых загадочных тайн этого лагеря, но, чтобы её разгадать, мне бы потребовалась целая жизнь.

Это приключение? Что это было? Просто случайность, аномалия или чья-то злая шутка? Почему нам не дали дойти до конца? Что нам помешало? Мне ещё предстоит это выяснить.

Впереди меня ждёт умопомрачительное лето: сумасшедшее, фантастическое и незабываемое. Если я выживу и попаду обратно в свой мир, не смогу жить. Повешусь, наверное, или застрелюсь.

Иногда мне кажется, что я и вовсе не могу тут умереть, такое ощущение, что смерть не властна надо мной в этом лагере. Возможно, я ошибаюсь. Наверняка ошибаюсь, но это не важно.

Завтра меня ждёт ещё один день, но я даже не знаю, что он принесёт, что с нами будет завтра. Скорее всего, то же, что и всегда: Алиса будет подкалывать меня, Лена застенчиво краснеть, Ольга Дмитриевна заставит делать что-то бесполезное. Кого я обманываю? Завтра всё будет совершенно по-другому, потому что после всего пережитого не может быть так, как раньше. Или может?

Как вообще люди живут после такого? Как возвращаются к обычной жизни, как умываются по утрам, завтракают, смеются? Вот и выясню, завтра точно выясню!».

С такими мыслями я и уснул — провалился в сновидения. Пред глазами пробежало всё с самого начала: овраг, лес, Лена, Алиса и снова всё по новой… Злосчастный маузер, дневники, НИИ, подземелья. Я снова переживал все те чувства, но, в конце концов, возвращался назад в «Совёнок», будто притянутый огромным магнитом.

Этот лагерь не отпустит меня, он что-то хочет, что-то требует. Я не смогу из него выбраться, лишь пожелав этого, мне придётся делать то, чего хочет «Совёнок».