Принцип неопределенности (СИ) [Торговец Финикийский] (fb2) читать онлайн

Annotation

Философско-приключенческий фанфик о попаданце во вселенную "Звёздных войн". История о поиске своего места в чужой и незнакомой вселенной. Учитывая дуализм этой вселенной, её мистицизм и глубокую символичность, как и извечный конфликт Орденов и сторон Силы - это наилучшие декорации для рассматриваемых вопросов. В таких случаях пишут - "осторожно философия". Также читателя ждут контрабанда, космос и всё, что с ними связанно. Главный герой - НЕ Реван, а ОМП. Здесь фик не весь, лишь хорошо отбеченная его часть (текст аналогичен выложенному на Фанфиксе). На Фикбуке больше глав. Пока. С комментариями лучше на Фикбук.

Финикийский Торговец

В начале ГОСТа принято договариваться о терминологии. Или к Читателю от автора о некоторых нюансах

Затянувшееся предисловие, или позвольте мне побыть немного философом

1. Шахматы, звезды и призраки

2. Перемены

3. Пазаак и песок

4. Агрессивные переговоры

5. В которой я ни жив, ни мертв

6. В которой я посещаю третью планету

7. В которой слишком много отсылок к...

8. Три недели в консервной банке или мысли, рожденные в замкнутом пространстве

9. С наибольшей плотностью населения

Финикийский Торговец

Принцип неопределенности

В начале ГОСТа принято договариваться о терминологии. Или к Читателю от автора о некоторых нюансах

Поскольку языков в неспокойной галактике много, придется делать из читателя полиглота. Я не буду, подобно множеству авторов, погружать вас в мир звездных войн, вставляя фразы на изобретенных фанатами языках и вынуждая листать страницы в поисках сноски с переводом, хотя и использую термины, характерные для этой вселенной. Это, должно быть, создает атмосферу, но усложнит и без того тяжелый текст в моем случае. Тем более протагонист имеет по этому поводу собственное мнение. К тому же мне просто лень искать эти фразы и бояться ошибиться в орфографии 'мандалорского' или иного языка. Между прочим, для этого нужен интернет, о нем поговорим отдельно и позже.

- Вот такое предложение, - говорит о том, что речь идет на базовом или, иначе, общегалактическом языке, основном торговом и дипломатическом языке галактики, также это мысли протагониста на русском. Не выделен никак и разговор, идущий через переводчика, так как каждый участник говорит и слушает на понятном себе языке.

- Руки вверх, бросьте оружие! Живо! (манд.) - сказано мандалорцем, принимающим вашу безоговорочную капитуляцию.

- Ты слаб и в скором времени вернёшься в грязь! - вам не повезло встретить сита в плохом настроении, и он не говорит с вами на базовом.

- Я не говорю на базовом, вы понимаете меня? (яз.) - вам встретился обитатель богами забытого мира на окраине галактики, и он тоже не говорит на базовом. Но протагонисту повезло знать его (язык), к таким языкам относится и (русск.) или (манд.). Что сказать. Non tam praeclarum est scire Latine, quam turpe nescire - 'не столь почётно знать латынь, сколь позорно её не знать'

- Бип? Би-уп. Ви-Ви, Виии! - увы, двоичный - это для избранных. Но все эти сложности в общении испытывают только мясные мешки, ведь совсем не трудно понимать 600000 языков и выполнять функции дроида-секретаря. В промежутках между греющими жестокое металлическое сердце дезинтеграциями живого.

Касательно единиц измерения. Поскольку я не гражданин США или подданный Британского содружества, да и вы, вероятнее всего, тоже нет, то сойдемся на системе СИ. В другой вселенной, неоспоримо, свои величины, но наш с вами попаданец мыслит в метрах, килограммах, секундах и Ньютонах (как ими образованных), изредка позволяя себе измерять давление в атмосферах и метрах водяного столба, а силу - в килограммах силы. Величины, традиционные для астрофизики, нам тоже пригодятся. Сэкономим время и не будем даже вспоминать об этом вопросе.

Текст содержит огромное количество сносок, но я постарался писать его так, чтобы вы не пропустили никаких сюжетных шагов и не запутались в произведении, если по какой-либо причине их все проигнорируете.

Если слово непонятно, а комментария нет, то в Гугле или иной вам привычной поисковой системе пока никого еще не забанили. Если я не сделал сноски, то используется оно в общеупотребительном смысле, и слово в ней не нуждается.

Как и следует в фантастике, я постарался (UPD: хотя и не очень вышло) использовать всего несколько 'фантастических' допущений. Это управление гравитацией, законами излучения тепловой энергии, дефлекторные и иные щиты, чрезмерная устойчивость плазмы, гиперпривод (теория гиперпространства в целом) и Сила. Остальное не имеет права противоречить физике и здравому смыслу, если не вмешалась Сила. Некоторые вещи, вполне возможно, мы сможем увидеть уже в этом столетии тут, на Земле. Кое-что я не упомянул, но когда дочитаете, поймете, почему. Если читатель наткнется на физический или математический ляп, то я буду ему очень благодарен за указание на него.

Холивар на тему ситы vs ситхи и Корускант vs Корусант мне безразличен (UPD: Все же принято написание "Корусант" и "Ситы"). Тем более, какое значение может иметь правильность названий предметов и явлений в вымышленной вселенной, если все читатели прекрасно поймут смысл написанного? Поэтому никаких 'стандартных метров', 'стандартных часов' и 'кликов' (кроме некоторых диалогов) вместо секунд я использовать не буду. Для передачи смысла это не нужно и только усложнит без того не везде удобочитаемый текст. Слово 'Сила' я пишу с большой буквы для того, чтобы было понятно, о чем речь, и не путать ее с 'силой', которую к чему-то прикладывают и измеряют в Ньютонах, а вовсе не из большого к Ней почтения.

Предлоги "на" и "в" по отношению к административным территориям Республики используются различными персонажами и главным героем так, как кажется правильным только им, а не так, как некоторым читателям. Уж извините. Также республика =/= Республика, как и Галактика =/= галактика.

Фанфик рассчитан на образованного и технически подкованного читателя, как минимум не пропустившего мимо ушей школьный курс физики. Данное предупреждение не ставит своей целью отвратить широкую аудиторию читателей, но, как говорится, я вас предупредил. Если вы чего-то не понимаете, то вполне возможно, что я плохо объяснил. Но может статься так, что это вам не хватает каких-либо знаний.

В качестве канона (Политика Disney, сменившей Лукаса в ходе написания черновика меня интересует слабо, хотя я внимательно за ней слежу) для себя я принимаю следующее (порядок в приоритетной каноничности источника):

1) Трилогия приквелов

2) Оригинальная трилогия

3) KOTOR I

4) KOTOR II

5) Tales of the Jedi, Star Wars: Knights of the Old Republic

6) Star Wars: The Clone Wars (Подумав, включил в список, хотя и с некоторыми оговорками. А ребельская пропаганда в силу абсолютной картонности и бессмысленности происходящего на экране идет мимо, сочувствую только инквизиторам. И Хондо Онаке, разумеется.)

7) Седьмой эпизод? - я начал писать задолго до его выпуска (Значительная часть первого тома вчерне набросана до его выхода на экраны). Но посмотрим.

UPD: Я человек культурный и, посмотрев седьмой эпизод, просто промолчу. 'Тяжело дышащий' не должен был пережить известный бой. Спасибо Харрисону Форду - он и его роль внесли в фильм хоть что-то хорошее. Итог - это не те звёздные войны, которых вы ищете (делает жест рукой).

8) Daniel Wallace - The Jedi Path - 2011

9) Daniel Wallace - Book of Sith - 2012

Также я оставляю за собой право включать в фанфик любые известные мне элементы "Легенд" (или "РВ" по старой классификации). Исключением являются события послеэндорской "РВ" (до 2014, после Легеды). К ним я отношусь с большой осторожностью, а части даже отказываю в каноничности. Кроме того, учитывая таймлайн фанфика, они большой роли и не играют.

Со спокойной совестью я позволю себе быть непрофессиональным писателем, поскольку не стремлюсь получить никакой прибыли и не заставляю никого это читать.

(UPD: "положить шляпу" - не наклеивать ценники).

И да, это фанфик, и я отказываюсь от каких-либо прав (не персонажей и ДДГ, всецело принадлежащих Диснею). Но не от прав на сам этот фанфик и моих собственных персонажей. Где расписаться кровью?

P.S.

По поводу интернета - я начал писать это произведение тогда, когда был начисто его лишен (На работе не считается). Эту добрую традицию я решил продолжить, даже когда он у меня появился. Во-первых, если что-то нужно найти, то обращаешься к своей богатой цифровой библиотеке, припадаешь, так сказать, к первоисточнику. Во-вторых, а почему бы не подумать своей головой? Как сказал Шопенгауэр: 'чрезмерное чтение не только бесполезно, так как читатель в процессе чтения заимствует чужие мысли и хуже их усваивает, чем если бы додумался до них сам, но и вредно для разума, поскольку ослабляет его и приучает черпать идеи из внешних источников, а не из собственной головы'. Пардон, я для подтверждения этой мысли кого-то уже процитировал? Постараюсь заниматься этим поменьше. Или же вынужденно, чтобы не нести ахинею в вопросе, который от меня очень далек.

P.S.2

Это не сонгфик, но я конченый меломан и всегда что-то слушаю. И когда пишу - тоже. Поэтому в каждой главе я отмечаю треки, каким-то образом с ней связанные. По смыслу, атмосфере, или же я просто их слушал в процессе написания именно этой главы, и они неким образом повлияли на результат. Хотя последнее вовсе и не обязательно. Может показаться иногда, что они не к месту, но это не так. И это точно не сонгфик, поскольку, как правило, музыка всё же редко влияет на текст, а скорее под уже сформировавшийся текст выбирается музыка.

Слушать музыку, разумеется, необязательно. Дело личное.

Затянувшееся предисловие, или позвольте мне побыть немного философом

Вовсе нелегко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.

Фридрих Вильгельм Ницше

Этот рассказ был написан по памяти и несет естественный из-за этого груз неточностей, преувеличений и, возможно, даже лжи. Я бы сам на месте читателя не воспринимал его серьезно, но как рассказчик говорю вам: все описанное - истинная правда. Воспоминания о событиях и сами эти события никак не равны друг другу. Но ваш покорный рассказчик не вел дневника по причине увлеченности иными делами, или и вовсе лишенный этой возможности. Но, позже найдя время (хотя он и не думал прятаться) он составил для вас эти записки о прошлом. События, в которых я принимал участие, были большими и малыми, но в большинстве своем оставили следы в судьбе одной Галактики (Боги, как антропоцентрично это звучит!). Вернее, какие-нибудь да следы лишь в ничтожно малой части её сложно организованного вещества. Опять же, не намереваясь создать удобный для цитирования историками труд, я писал лишь о том, что происходило непосредственно со мной или же было для меня интересно.

Меня зовут Олег, иногда добавляя различные эпитеты, не отражающие, на мой взгляд, моей сути, но зачастую неприятные или обидные. Или просто странные. Я хочу предоставить на суд читателя этот бессистемно написанный труд о моей жизни, или о ее значительной части. Не в длине, но в важности пережитого и сделанных дел, как достойных, так и сомнительных.

Обычно в таких случаях принято немного рассказать о себе, так не буду выбиваться из общего русла и я. Что касается моей профессии, что некогда приносила хлеб и иногда масло к нему, возраста, внешности и прочих социальных атрибутов. Если это важно для вас в первую очередь - не мучайте себя и пролистайте пару страниц моего бреда, дальше невольно придется их как-нибудь упомянуть. Если вы еще со мной, то я расскажу совсем немного о том, что бьется в моей голове о стенки черепа, безуспешно пытаясь вырваться наружу. Так мы и познакомимся.

Я был тогда самым обычным человеком (О, эти штампы!), проходя мимо которого вы не обратили бы на него внимания, впрочем, и я не обернусь, чтобы проследить взглядом за вами. Хотя, даже если и обернулся бы, то исключительно чтобы заметить то, как вы пытаетесь вырваться из обыденной серости. Таких, как вы, тоже немало. Может быть, вы и вправду уникальны, и там, в вашей голове, в той безумно упорядоченной структуре мозга, в хаосе ваших мыслей скрывается то, что отличает вас от идущих впереди и вслед за вами миллионов, безумно схожих с вами. Кого я обманываю - нет, конечно. Хотя в вашу черепную коробку я, безусловно, не заглядывал - там липко и противно.

Возможно, вы тот, кому я безумно завидую: человек, извлекающий из пыли времен, из небытия те вещи и истории, что заставляют остановиться и подумать, или взглянуть на мир по-иному, или вызывают настоящие чувства. Это вовсе не те, что вы испытываете обычно, поглощая как гамбургер очередной мегабайт текста, или пролистывая сотни страниц с картинками, убивая время и приближая тот момент, когда вы вернетесь в грязь (Подумать о смерти никогда не помешает). Вспомните, сколько вы прочитали, посмотрели, увидели того, что вас изменило, неважно вовсе в какую сторону. Список не будет велик. Хотя, строго говоря, любая информация, которую мы видим или слышим, изменяет нас.

Вызывают уважение люди, верившие в то, что они способны изменить человеческую природу, как правило, несмотря на огромные затраченные усилия, у них ничего так и не вышло. Читатель, верно, решит не шевелиться и дальше, правда моего уважения это к нему не прибавит (В озвученном случае). Должен заметить, у некоторых все-таки что-то вышло. Во всяком случае, не весь мир живет в средневековье, имеет воображаемого друга и ждет встречи с семьюдесятью двумя девственницами после смерти.

Вы, безусловно, скажете, что по-настоящему вашу жизнь изменил технический прогресс и, прежде всего, великие инженеры и ученые. Они создали эти ваши электрические интернеты, микроволновку, пенициллин и все то, что вас окружает, без чего вы не мыслите свою жизнь. А еще множество способов убивать побольше да поэффективнее: напалм, агент "оранж" и всякое такое. Слава им, конечно, благодаря их деяниям у нас есть свободное время заниматься 'самосовершенствованием', можно узнать много нового легко и просто, прочитать уйму книг, эти строчки, и найдется время подумать о смысле жизни, своем месте в мире и вообще. Мы можем позволить себе пострадать экзистенциальными муками, а не думать, взойдут ли озимые на поле, вспаханном вами плугом, или не станет ли для вас последним этот день. Может быть, вы даже решите начать менять мир с себя.

Если вы думаете, что мир сильно изменился за короткое время научно-технической революции, то позвольте вам задать вопрос.

Вы, правда, думаете, что не увидите еще одной войны, в которой люди и народы под знаменем 'А' будут убивать оппонентов под знаменем 'Б', а за компанию их стариков, детей, разрушать их заводы и жилища? В абсолютном озверении и презрении к врагу, в экзальтации, порождаемой пропагандой.

Затем знамя 'А' будет торжественно водружено на развалинах столицы 'Б', если останутся еще те, кто этим способен заняться (благодаря прогрессу). Вполне возможно, что у лагеря 'А' 'правды' будет больше, чем у солдат 'Б', но победит тот, у кого больше ресурсов, в том числе человеческих. Затем он напишет для носителей кусочков вашего генома учебник истории.

Я вот думаю, что вас могут мобилизовать для очередной защиты жизненных пространств, интересов, или ресурсов вашей страны, как бы она ни называлась. Может, к тому моменту вас экипируют в экзоскелет с противоатомной защитой и вручат рейлган системы какого-нибудь Петрова обр. XX года, модернизированный, 1 шт., благодарите за это чудо техники прогресс. Но сомневаюсь, что даже развитие автономных боевых систем позволит вам полностью остаться в стороне. Вы почувствуете все на себе.

Создатели материальных благ, люди, раздвигающие рамки знаний об окружающей нас вселенной, исследующие безжизненные спутники в поисках трития для нового, еще более продвинутого реактора, достойны восхищения. Но они не стремятся ответить вам на один простой вопрос.

Зачем нам звезды, если человечеству они нужны, чтобы устраивать там звездные войны? Зачем нам звезды, если люди все еще обезьяны и меняться не намерены, хотя и придется? Сам бы я не стал выпускать нас из вольера.

Я хочу рассказать вам историю о людях, которые вынуждены были с этим всем столкнуться и слегка подвинуть мир в этом процессе соударения. Я обещаю рассказать ее так, чтобы вы не заскучали. И немного развеять туман вокруг этого самого вопроса. Приступим. И да помогут мне бессмертные боги.

1. Шахматы, звезды и призраки

'В черном небе наблюдая

Белых точек череду,

Я заметил вдруг у края

Золотистую звезду;

И с тех пор живу без сна я -

Все ее прихода жду...'

No Говард Филлипс Лавкрафт. 'Звездный Ужас'

Музыкальное сопровождение:

No Saturnalia Temple - 'Ancient Sorceries'

No Saturnalia Temple - 'Fall'

No Kvelertak - 'Evig Vandrar'

Я медленно погружался в сон... или уже был в нем? Или никогда его и не покидал, но это, разумеется, вопрос неудобный, и пока отставим его в сторону. Не из трусости или скудоумия, но из-за нехватки времени и слов. Важно то, что я ощущал себя во все более и более нереальном пространстве. Или верил, что ощущаю, что тоже вопрос на миллион. Условимся на будущее, что слова - это слова, а смысл - это смысл. И слов не всегда хватает.

Иллюзию, создаваемую мозгом, можно отличить от действительности, если постараться. Если, конечно, считать, что 'действительность' эта существует. Поймай эту грань и наслаждайся процессом, но для этого следует провести четкую линию между реальным и нет. Методов много и не мне их перечислять.

Мир вокруг меня не был реальным, хотя это лишь то, в чём я был уверен. Он был абсолютно ирреален и фантастичен, но при этом было в нём что-то неземное, подавляющее и гнетущее. Я ощущал себя не просто не в своей тарелке: мир, явленный мне, был пустым и безжизненным, лишенным красок и движения - в нём не было места человеку.

Вокруг, куда ни брось взгляд, простиралась белая поверхность, которая, казалось, сама источала свет, будто галогенная лампа, однако свет этот не ослеплял. И не грел. Казалось, здесь не было тепла и холода. И ветра. Бросив взгляд вверх, я увидел звёздное небо, такое, какое видел ранее только на фотографиях. Не слышалось ни звука, не виднелось ничего, кроме необозримого пространства, окружившего меня. Я закрыл глаза, но картина не изменилась. Закрыл их руками, но ничего не поменялось вновь. Это было настолько неправильно и непривычно, что впору было испугаться, но бояться чего-то во сне глупо. Если ты понимаешь, что это сон. Казалось, что никакая атмосфера и бесконечная пустота более не представляли собой преграды: протяни только ладонь и дотронешься до любой звезды.

Я уже было решил осуществить это безумное начинание, как какая-то сила подхватила меня и понесла над этим бесконечным пространством, мир вокруг буквально качнулся, и окружение резко сменилось. Я посмотрел вниз и ничего, абсолютно ничего не увидел. Сердце замерло, под ногами разверзлась бездна. Я скорее испугался, чем изумился столь резкой смене пейзажа. Я висел в абсолютной темноте; медленно и не торопясь я сделал крошечный шаг. Пусть и странная, но твердь была надежной опорой, я несколько расслабился: падение во сне - не самая приятная штука. После такого обычно просыпаешься весь в поту и со странным ощущением в спине. Будто поцеловался с бетонным полом камеры.

Понял! Меня переставляли, как пешку, сон переставал мне нравиться. Это моя игра, пусть и без права выиграть, но я в ней не фигурка! Вновь почувствовав приближение некой силы, я метнулся в сторону, но мир вновь рывком сменился на чистейше-белое поле. И всё такое же детально точное, совершенное звёздное небо. Слишком чёткое и реалистичное, чтобы быть иллюзией, порожденной моим же воображением. Я вдохнул; прислушался. Ни запаха, ни звука. Ни намека на ход времени.

Кроме меня здесь ничто не напоминало о человеке, даже чувства отказывались подчиняться мне.

- Эй! - крикнул я, крутясь и не зная, к кому и где я обращаюсь. - Я не никчемная пешка, хватит меня двигать!

И побежал, задыхаясь, в сторону мрака, лежавшего за моей спиной, но линия 'горизонта' ни через минуту, ни через несколько не приблизилась ни на йоту. Время вообще с трудом поддаётся контролю во сне, но происходившее пугало до дрожи. Я внезапно понял, что, беги я целый год и ещё столетие - и ничего не изменится. Судя по всему, я попросту бежал на месте. Учитывая расстояния, оценить которые было невозможно в той же мере, как и определить, сколь далеки от меня звёзды, это могло быть и так.

Я заметил, что кто-то или что-то, одно, или во многих лицах, обратило на меня внимание, будто бы чей-то взгляд настойчиво буравил затылок. Вы, без сомнения, знаете это чувство или даже способны вызывать его у других. Резко обернулся, но картина этого монотонного пространства оставалась неизменной. Казалось, меня осматривали со всех сторон, будто какое-то диковинное насекомое, попавшее энтомологу на булавку.

- Оставьте меня в покое, оставьте! - закричал я в бессильной злобе, не зная, куда адресовать свое несогласие: к 'небесам' ли, к 'земле' ли... - Дайте уйти отсюда!

На последней фразе, брошенной в окружающую меня пустоту, мою голову буквально сжало тисками: ко мне неотвратимо приближалось нечто угрожающее.

- Хочу уйти отсюда, куда-нибудь в другое место, - молча твердил я себе. - Куда угодно отсюда!

Подобно Орфею в мрачном Аиде я страшился обернуться, чтобы увидеть приближающееся нечто, даже закрыл глаза, - хотя это и не возымело эффекта - пытаясь дышать ровнее медленнее, успокоиться.

Вновь оказавшись в подвешенном состоянии, я открыл глаза, хотя мог этого и не делать. Безумная клетчатая поверхность удалялась, чередующиеся клетки, заполненные мглой и светом, уменьшались. Я попытался оценить их количество, но ровным рядам полей не было конца и края. В бесконечном удалении они сливались, как пики интерференции. И чем выше меня поднимала неведомая сила, тем сильнее болели глаза, впитывающие необычный фрактал, которым обратилась доска, вся искаженная и изогнутая, а вовсе не ровная, как городская площадь.

Замерев и рассматривая впечатляющую звёздную доску, я заметил её приближающийся край - вот он уже был подо мной, но доска продолжила удаляться. Мне вновь не удалось сообразить, куда и зачем я двигаюсь, верней то, куда меня перетаскивают подобно шахматной фигуре.

Бросив бессмысленное любование этим внеземными красотами, я попытался избегнуть этого странного плена, потуги мои при этом виделись мне смешными, поскольку ничто в физическом смысле меня не удерживало. Ни ноги, ни руки не могли найти себе никакой опоры в 'межзвёздном' пространстве.

Вновь почувствовав себя абсолютно бессильным, рыбёшкой на крючке удачливого рыбака, я стал мысленно отталкиваться от той стороны, в которую меня тащила неведомая сила. Разозлиться, да посильнее, было не сложно, благо всего сильнее меня раздражало бессилие, безысходность и безальтернативность исхода. Клетки перестали уменьшаться, я стал представлять, как отталкиваюсь еще сильнее, стиснув зубы до боли. Вдруг мне стало ясно, что меня более ничего не держит.

- Свободен, свободен! - закричал я, испытывая неравновесное сочетание радости и ужаса, поскольку мир стал кувыркаться, перед глазами мелькали попеременно то испещрённая звездами пустота, то искривленная плоскость космической доски, застывшей среди светил.

Край доски становился всё ближе. 'Только бы не расшибиться об ее поверхность', - мелькнула мысль. И тут же пропала, когда я мигом оказался по другую сторону от доски, которая всё быстрее и быстрее удалялась и уже не казалась столь громадной. Поля, заполненные тьмой и светом, стали сливаться в единый светящийся простор. Вот уже доска слилась в едва различимую точку, а мир перестал вращаться, как взбесившийся планетарий, как я опять ощутил внимание всё той же неведомой мне силы.

На меня просто смотрели, изучали, не пытаясь на этот раз схватить беглеца. Или же фигуру, выброшенную с доски?

Звёзды все быстрее мелькали мимо меня, всё сливалось в трассы, свет ослеплял, в легких не хватало воздуха, я задыхался. В глазах померкло.

Я проснулся.

- Ну и приснится же! - сообщил я сам себе. Интересный сон. Хотя и неправильный.

После такого разговаривать с самим собой не показалось мне странным - странным было то, что воздух был затхлым и тяжелым, пахло чем-то ещё подвально-мерзким, неясного происхождения. И голос мой прозвучал глухо. Тревожнее всего было то, что я очнулся в кромешной темноте. Ни одного источника света, ни единого, даже случайно заблудившегося фотона оптического диапазона. Абсолютная темнота. Как в бетонированном погребе.

Я рывком попытался встать и с размаху ударился лбом обо что-то твердое. Будь проклята игра в шахматы! Я рассек лоб до крови!

Протянув руки, я наткнулся на холодную и шершавую, как неотесанный камень, поверхность. Я в каменном мешке! Интересно, как быстро закончится кислород, абсолютно отстранённо подумалось мне. Стоп, стоп! Без паники. Учащенное сердцебиение сейчас не к месту. Я, разместившись поудобнее, как тяжелоатлет уперся руками в плиту надо мной. Несмотря на все приложенные усилия, плита не сдвинулась ни на миллиметр. Ожидаемо.

- Утро в сосновом гробу, вернее в каменном, - выплюнул я в пространство вместе с пылью, попавшей в рот. Кто-то, несомненно, могущественный имел крайне злое чувство юмора, но я оценил шутку.

Я исследовал на ощупь своё пристанище - подо мной был хрупкий хлам, он трескался, ломался и больно впивался мне в голую спину. Плита, норовившая стать моей надгробной, лежала над полостью в камне, в которой мне довелось очутиться. Улегшись на бок и упершись в вертикальную стенку, что была поровнее и не грозила расцарапать мне спину, я упёрся ногами в неровности в плите и попытался сдвинуть её в сторону. Ничего не вышло, верно, поверхность была слишком шершавой и крепко сцепилась с камнем. С другой стороны плита лежала неплотно, и воздух просачивался через щели - мне грозила смерть от жажды и голода, а не от нехватки кислорода, возрадуюсь же этому!

Я продолжил изучать пока ещё не свой гроб на тему какого-нибудь твердого и длинного предмета, который мог сгодиться в качестве рычага. Я же разумное существо, в конце концов! Мне нужна палка, чтобы отличаться от обезьяны. Будет замечательно, если она будет из нержавеющей стали. Ладно-ладно, сойдет и обычная углеродистая.

Если не сработала грубая сила, воспользуемся инструментом. Как оказалось, подо мной хрустели кости моего соседа по несчастью, во всяком случае, череп Йорика, как я его окрестил, нашёлся совсем недалеко от меня. С его стороны было вежливо истлеть невообразимо давно, и потому от его останков не несло падалью. Йорик носил доспехи и был очень крепким парнем, во всяком случае его наручи я мог бы нацепить себе на голень или даже бедро. Но ничего похожего на оружие я не нашёл. Нашёлся только продолговатый металлический цилиндр с оребрённой на ощупь поверхностью.

Используя его, как рычаг, я сунул его в зазор между плитами и навалился всем весом на эту трубку, но плита все так же флегматично игнорировала мои усилия. Разозлившись и проклиная каменотёсов, шахматы и бесполезные кости Йорика, я со всей силой навалился на трубу. С шорохом плита подвинулась на пару сантиметров, посыпалась каменная крошка, пыль всё также проникала в нос. Я закашлял, почти выплёвывая вместе с ней лёгкие. Отдышавшись, решил остановиться на достигнутом и подумать. Иногда это помогает.

- Эй, Йорик, у тебя есть идеи, как отсюда выбраться? - задал я вопрос, не дожидаясь ответа.

И взял в обе руки его череп. Тяжелый. Расположил глазницами напротив своего лица.

- Знаешь, ты не молчи, может быть выберемся вместе, и я прихвачу тебя с собой, - продолжил я. - На память. Но если тебе здесь уютнее, то можешь и оставаться.

Тут на ощупь я заметил, что череп несколько отличается от человеческого, во всяком случае, у людей он гладкий, а у Йорика на скулах и подбородке, название костей которых я не знаю, были острые наросты, а клыков в верхней челюсти было на пару больше, чем предусмотрено у людей в "стандартной комплектации". Ощупывая недолгое время его нижнюю челюсть, я нашёл три клыка и место под четвертый, но там у него не хватало целой группы зубов.

- Значит, мы все-таки не одиноки во вселенной, - обрадовался я. - А протезирование в стоматологии, походу, и у вас не всем по карману.

Взяв в руки увесистую грудную пластину, а может быть и наспинную, я продолжил исследовать броню. Её поверхность была гладкой, но напротив сердца располагалась массивная панель с несколькими кнопками и тумблерами. Кнопки были заблокированы, интуитивно нащупав и перекинув рычаг, утопленный под панелью на сто восемьдесят градусов, я смог пощелкать тумблерами.

- А ты продвинутый парень, замечу, как Дарт Вейдер почти - у него тоже там целая клавиатура от калькулятора была, - похвалил я Йорика. - Может и на той штуковине кнопочка имеется, а?

Осторожно взяв в руки тот металлический продолговатый предмет, я ощупал его и нашёл в верхней трети притопленный тумблер: он сдвигался в сторону. Расположив эту штуковину параллельно груди и ухватившись за него обеими руками, я щелкнул с трудом поддавшийся переключатель.

С гудением из рукояти вырос ярко-алый столп плазмы и воткнулся в боковую стенку, вспыхнули искры, как от сварки, завоняло.

- Электрическая сила!

Я немедленно отключил меч. Перед глазами всё еще висело ослепляющее лезвие - эта штуковина светила как трехсотваттная лампа: включив в полной темноте я почти ослепил им себя. Воняло дивной смесью озона и окалины. Опалённый камень светился в гробовой тьме красным, медленно остывая.

Да, это световой меч. Я сижу в каменном гробу неизвестно в каком уголке вселенной. А рядом останки неопознанного гуманоида.

Я заржал аки конь. Надеюсь, это не истерика, а если и так - плевать! Всё равно во мне затеплился лучик надежды. Как бы ни выглядело это печально, но я находил это смешным.

- Знаешь, Йорик, мне повезло, что тот, кто положил тебе в могилу твой меч, не вытащил из него батарейки. Ты тут уже истлел, а он еще работает! Это весьма впечатляет, знаешь ли. Я бы не отказался от таких в плеер, - продолжал хохотать я.

Отсмеявшись, я, извиваясь как змея, сгрёб всё содержимое гробницы в одну сторону. Вытряхнув все мелкие кости и песок из сапог Йорика, я нацепил их на себя. Мне не улыбалось порезать ноги об острые камни - это то, что могло стать для меня фатальным, если придётся идти далеко и долго. Ноги болтались в сапогах, бывших размера на три-четыре больше, чем мой. Во всяком случае, Йорику они были без надобности. Сам я был гол, как Адам, и уже хотя бы сапогам был рад.

Я, конечно, знал, что световые мечи - неотъемлемый атрибут вселенной "Звездных войн", знал и то, что красные мечи использовали 'плохие' парни. Мечи же синего, зеленого и прочих цветов радуги - джедаи, 'хорошие' парни. Модный, выделяющийся на общем фоне фиолетовый меч был у магистра Винду. Чтобы не затеряться в толпе. Глупо, правда, найдя 'световой меч', делать столь далеко идущие выводы. Время проявит истину.

Я не знал, как работает меч, поэтому не стал включать его, непосредственно устремив в толщу каменной плиты. Активировав меч, расположив предварительно его горизонтально, я, зажмурившись, стал вырезать круглый люк в надгробной плите. Включенный меч вовсе не лежал в руке послушным бруском метала, нет - он, словно живое существо, дергался из стороны в сторону, неравномерно реагируя на прилагаемое усилие. А попытка взмахнуть мечом выявила наличие значительного гироскопического эффекта. У этого оружия имелся свой характер и весьма норовистый.

Подвигав ещё мечом в этом замкнутом пространстве, я понял что называть этот эффект гироскопическим нельзя. Меч не стремился вернуться в то самое положение, при котором он был включен - веди себя он как гироскоп. Скорее, он обладал весьма непредсказуемым моментом инерции, не похожим на таковой у выключенного меча - самой рукояти.

Когда глаза почти привыкли к слепящему алому свету, я заметил, что лезвие вовсе не напоминало ртутную лампу Лукаса, оно, скорее, выглядело, как колеблющаяся нить накаливания. Широкий ореол света создавал окружающий его воздух. Глупое желание поднести руку поближе к лезвию и ощутить тепло, исходящие от клинка, отпало само собой.

Камень поддавался лезвию с трудом: к мечу приходилось прикладывать немалое усилие, чтобы проплавлять гробовую плиту. Летели капли расплавленного камня, окалина, нечем было дышать. Но я не останавливался до тех пор, пока кусок камня, напоминающий круг сыра, с грохотом не рухнул вниз, едва не отдавив мне ноги. Свободен! С мечом наперевес я выскочил наружу.

Меч ярким факелом осветил вытянутое помещение с высокими сводами. Разогнанные алым светом причудливые тени попрятались за предметы обстановки и колонны, исписанные завораживающими письменами. Чудилось, в затхлом воздухе подземелья было разлито нечто неощутимое, немного подавляющее, но вместе с тем манящее. Это необыкновенное чувство было похоже на то, что я испытывал, находясь на Звёздной доске. Я решил, что именно так и стоило её называть, и никак иначе - это казалось правильным априори, просто так. Это странное чувство я испытывал тут уже не раз, загадка эта тоже имела ответ, но он пока никак не приходил на ум.

Загадки... если доведётся встретить здесь сфинкса, я уже не буду удивляться.

Тот гроб, из которого я выбрался, находился в нише в самом конце коридора. В глубине её, за саркофагом, стоял постамент, на котором возвышалась статуя: воин застыл в веках в грозной позе, подняв над головой занесённый для удара меч. Лезвие меча было выполнено из ярко-алого прозрачного материала. А на ногах у него были тяжёлые сапоги с фигурными, покрытыми мелкими знаками броневыми щитками. Я опустил взгляд еще ниже и заметил эти самые сапоги вовсе не на нём, а на себе. За ним виднелись несколько фресок, видимо изображавших важнейшие жизненные вехи погребённого, которого я фамильярно называл Йориком. Вместе с тем в памятнике чувствовалась незавершенность, а конец коридора утыкался в необработанный дикий камень.

Я обернулся к постаменту.

- Извини, как бы тебя ни звали при жизни, что так нехорошо поступил с твоими останками, забрал твой меч и сапоги. Сейчас они мне нужнее, чем тебе, я верну их, если будет возможность, - сумбурно сказал я просто для очищения совести. Я умыл руки - я ухожу.

Я всё ещё не мог понять причину моего поступка, не то чтобы меня грызла совесть, или я проявлял какое-то особое почтение к павшему века назад ситу. Грабить мёртвых для меня было противоестественным, отбирать вещи у живых казалось меньшим преступлением. А это, по-видимому, был представитель именно этого вида, или же расы, так как они смешались позже с людьми, если верить статьям из интернета. Но им я не верил, между реальным миром и кем-то увиденными его отблесками не может не быть отличий.

Сегодня мне уже довелось совершить немало безумных поступков: одним больше, одним меньше - это общей картины не меняло.

Рядом в этом тупике было еще несколько незанятых ниш. Я медленно пошёл по коридору мимо рядов ниш разных размеров. В каждой стоял саркофаг и изваяние. Одни статуи были велики, иные малы. Они замерли в самых разных позах, угрожающих и расслабленных, окаменевшие с повелительным жестом рук, с поднятыми и опущенными мечами. Или без них. Даже высечены они были на разный манер. Некоторые были изображены нарочито грубо, дышали силой, словно каменные защитники Сталинграда и атланты сталинской Москвы, другие выглядели словно живые - вот-вот пройдет пара мгновений и они сойдут с постамента и преградят мне путь. Грубые и плавные их лица невольно вызывали дрожь - столь яркие эмоции проступали через камень, даруя жизнь истуканам. У иных рядом с последним местом их пристанища лежали разные предметы: доспехи, знамена, модели звездных кораблей и зданий, во всяком случае мне казалось, что это были именно предметы такого свойства.

Я дошёл, громыхая чужими тяжёлыми, как грех, ботинками до конца галереи. Она резко разворачивалась в сторону, напротив поворота виднелся небольшой зал, в глубине его виднелась высоченная статуя. В отличие от сонма воинов и полководцев, гордо стоящих на своих постаментах, этот сит сидел на легком кресле, и троном оно совсем не было. Он, склонившись, упирался кулаком левой руки в подбородок, в правой же он держал прозрачную сферу, сквозь которую смотрел перед собой, то есть выходило так, что на меня. Пристально. Изучающе. Лицо статуи сита изрезали глубокие морщины, и оставалось только гадать, в каком расположении духа его изваял скульптор - читать столь нечеловеческое лицо я не решался. Саркофага не было. Помпезных украшений тоже не виднелось. За спиной его стена была просто выкрашена черными и белыми клетками. Как шахматы, очень большие шахматы. С насыщенно-чёрными и ярко-белыми полями.

Больше я рассмотреть не успел, поскольку вновь заметил, что за мной наблюдают. Я медленно обернулся. Ко мне не спеша подходил воитель в тёмном доспехе. Он не издавал ни звука, броня его не лязгала и даже не шуршала, шёл он абсолютно бесшумно, плыл, словно тень. В его руках лежал закрытый шлем, оружия на виду он не держал. Очертания его были смазаны, и как я ни пытался их рассмотреть, они упрямо расплывались в пространстве. Вместе с ним приближалась та непередаваемая атмосфера чужой власти и воли. Он был почти материален, но это был призрак. Всё живое в этой гробнице, без сомнения, мертво давно и надежно.

Призрак? Я человек рациональный, но рациональность, среди прочего, - это и готовность принимать мир таким, какой он есть, и изменять свое мнение в свете новооткрытых обстоятельств. Встреченный мной призрак - это фальсифицируемый факт: к примеру, он может быть истинной галлюцинацией. Хотя я и удивился, но мою картину мировоззрения духу сита обрушить не удалось, хотя он и ударил в самый её фундамент.

Мысли в голове вместе с тем смешались, я ничего не знал ни о традициях, ни о правилах поведения и этикете ситов. Пусть даже они были лишены моральных норм и построили идеологию вокруг эгоцентризма - как твердили мне не самые надежные источники, если бы они не умели договариваться, то никогда бы не построили огромное государство, а эта гробница не вызывала бы уважения к художникам и зодчим, создавшим её. Будь они безумными маньяками, какими их иногда рисуют, такое было бы исключено. Я постарался просто успокоиться и поступать так, как подсказывала интуиция.

- Здравствуйте, - я сделал неглубокий поклон. Достаточно, чтобы выразить уважение и не настолько низко, чтобы унижаться перед тем, кто стоит много выше тебя. - Прошу извинить меня за тот беспорядок, что я был вынужден тут устроить, но я не мог оставаться внутри саркофага. Это место для мёртвых, но не для живых.

Я опустил вниз меч, который все это время нёс перед собой подобно факелу, тени на стенах послушно перебрались на новые места. Трудно представить нечто более нелепое, чем стоять со световым мечом наперевес в одних сапогах и без штанов. Я старательно делал вид, что это абсолютно естественно и нисколько не умаляет моего достоинства. Одно из правил работы инженера - если что-то нельзя изменить: сделай вид, что так и должно быть, а убедить в этом можно попытаться даже самого себя.

Он молча смотрел на меня, затем небрежно кивнул мне в ответ и сказал длинную фразу на неведомом мне языке. Язык этот не показался мне ни певучим, ни очень красивым: согласных звуков и дифтонгов в нем было в избытке. Однако не подумайте, что он звучал, как какой-нибудь казахский - он был благозвучнее. Произнося свою речь, он указывал сначала в сторону коридора, из которого я вышел, затем он указал в сторону, из которой он вышел. При этом его речь выдавала некоторое удивление. Тон его голоса говорил скорее о привычке командовать, а не подчиняться.

Пока он говорил, я рассмотрел его в подробностях, хотя мое цветовосприятие и деградировало до монохромного в алом свете меча. Как в проявочной комнате. Лицо его напоминало скорее человеческое, нежели лицо того мудреца, восседавшего в кресле прямо за мной. Череп его был гладким, как у онкобольного, кожа имела нездоровый оттенок, через неё просвечивала сетка сосудов тёмного цвета. Радужка глаз была золотисто-янтарной, белок при этом был залит полопавшимися сосудами. Тяжелая челюсть со странными наростами, сломанный и криво сросшийся нос. На грудной пластине и левом наруче виднелись кнопки ярко алого и синего цветов, доспехи и шлем несли следы боя: царапины, выбоины и глубокие вмятины. Картину завершал тёмно-серый плащ, закреплённый на плечах металлической цепью.

- К сожалению, я не знаю вашего языка, - пока я говорил, я старался как можно ярче представлять то, о чем вел речь. - Заснув в одном месте, бесконечно далеком отсюда, я совершил путешествие по шахматным клеткам и проснулся в одном из саркофагов, причем разделив соседство с захороненным в нем воином.

Он слушал внимательно, лицо его абсолютно ничего не выражало: казалось, он разворачивает меня и читает подобно свитку.

- "Шахтмат"? - переспросил он требовательно.

Яснее представив то, как передвигался с клетки на клетку, я заговорил:

- Я путешествовал по шахматным клеткам среди звезд, по чёрным и белым полям, белым и чёрным, подобным тем, что у меня за спиной. - Медленно развернувшись я указал на бесконечные поля клеток, изображенных на стене, за спиной сита, восседавшего в кресле. - Вот таких.

Лицо его впервые изменило выражение с того самого момента, как я его увидел.

Он начал быстро мне что-то говорить на своем, затем резко остановился, сказав буквально пару слов, он решительно зашагал ко мне. Я вздрогнул от неожиданности. Не имея никакого представления о его намерениях, мне его движения казались угрожающими, однако я осознавал, что сейчас от меня мало чего зависит. Опять.

Приблизившись настолько близко, что я мог рассмотреть прожилки в его радужке, он отбросил в сторону шлем, который растворился, рассеялся в воздухе подобно клочьям черного тумана. Возвышаясь надо мной более, чем на голову, он опустил на мою голову левую ладонь в перчатке, правой же он развернул мой подбородок к себе и сказал пару слов. Я понял его без слов: 'смотри в глаза' - вот то, что он от меня хотел. Я не стал с ним пререкаться и заглянул в черные провалы - окружённые ярко желтой радужкой зрачки сита.

Голова взорвалась болью, будто бы в виски мне начали забивать гвозди. Мысли спутались, в глазах стоял ослепительный свет, с безумной скоростью в голове мелькали образы, смысл которых я не успевал уловить. Я не могу сказать, насколько долго это продолжалось, но в тот момент, когда он отпустил меня, я обессилено рухнул на пол, меч с грохотом откатился в сторону. Каждый звук отдавался болью.

Схватившись за голову я застонал - боль не отпускала, во рту было сухо, носом пошла кровь. С учётом рассеченного лба, уже пол лица заливала кровь.

- Теперь ты понимаешь меня? - спросил он.

- Да, - прохрипел я в ответ. Слово пришло само, словно я всегда знал его.

- К сожалению, так нельзя научить ничему в действительности новому, - продолжил он. - Ты не узнал ни одного непознанного тобой раньше смысла или образа. Просто теперь ты знаешь то, как звучат известные тебе смыслы на ситском языке. Не более, но и не менее.

- Я понял. - Понял я и то, что с произношением он тоже ничего не сделал. Слова легко приходили на ум, но с трудом становились звуками.

- Попытайся я внедрить в твой разум нечто тебе неведомое, чуждое, неосознанное тобой - ты бы сошел с ума. Твоя личность, если о ней можно говорить, как о чем-то существенном, была бы разрушена, - заметил он с сожалением. - Более того, это, скорее всего, просто убило бы тебя, хотя ты и так был близок к смерти.

Я молчал, ожидая, что он продолжит. Дотянувшись до меча, я вновь взял его в руки. Рука дрожала, дрожали, словно лихорадочные, и тысячи теней, отбрасываемых предметами в неверном алом свете.

- Но так бы любой слабак приобретал бы энциклопедические знания. Смысл ученичества был бы потерян. Знания должны принадлежать только достойным. За всё должно быть заплачено, - продолжал он наставлять меня, видимо ему нравилось этим заниматься, или сказывался недостаток общения. - За свои ты заплатил всего лишь болью, невеликая цена.

- И что дальше?

- Ты спрашиваешь меня? Тот, кто использует меч, как рычаг и источник света? - его, похоже, возмутил мой вопрос.

Он знал! И более того он издевался надо мной.

- Я хочу выбраться отсюда, - сформулировал я свое желание.

- Разумно, это место для мертвых, но не для живых. - процитировал он меня. Затем добавил: - Я провожу тебя до выхода.

Я обрадовался столь щедрому предложению призрака. Хотя его предложение могло иметь и подвох; я не имел никакого представления, что ждёт меня на выходе из гробницы. Он же в свою очередь всё также неторопливо развернулся и степенно пошел по коридору. Я заковылял следом, громыхая бронесапогами по каменному полу гробницы.

- Ты сейчас думаешь о том, зачем я тебе помогаю. Не отвечай, в этом нет необходимости, - всё также без выражения, не оборачиваясь, сказал он. - В этом нет секрета или великой тайны. Я хотел поговорить с тобой, но сейчас с тобой говорить не о чем. Когда ты решишь, что тебе есть, что спросить и есть, что сказать, ты всегда сможешь вернуться. Но сначала ты должен уйти.

Мы дошли до конца коридора, в котором располагались, судя по всему, самые древние захоронения. Он остановился и сделал небрежный жест рукой. Внушительная каменная плита, преграждавшая выход из склепа, медленно с неожиданно тихим шорохом отъехала в сторону. Он также отошёл в сторону, освобождая путь наружу. Через открывшийся проём пробивался свет с поверхности - теперь мрак усыпальницы разгонял не только горящий клинок. Только сейчас я заметил, что фигура призрака пропускала свет.

Я, подойдя поближе, отключил меч и протянул ему рукоять обеими руками. Он молча взял его также двумя руками и повесил его себе на пояс. Затем он посмотрел мне на сапоги. Тут-то я и заметил, что сапог на нём не было, а нескольких зубов недоставало. Я сглотнул.

- Сапоги мне ещё нужны, - тихо и как-то неубедительно сказал я.

- Значит рычаг и факел тебе уже не нужны, - весело заметил он. Сит впервые расхохотался.

- Мне нужна одежда... - '...и твой мотоцикл' - чуть не добавил я. У меня уже не было сил препираться, а голова всё ещё безумно раскалывалась. Как от удара молотком. - Ботинки в том числе.

Он закончил хохотать, замечу: в конкурсе на самый злодейский смех ему грозило явно не последнее место. Я уже было собрался пожалеть о своей наглости, когда он вновь удивил меня.

- Там, почти перед самым выходом, сможешь одолжить у одного неудачника, - слово 'одолжить' он странно выделил.

- Идёт. - Я снял и отдал ему обувь.

- Да пребудет с тобой воля. Всегда. - напутствовал он меня.

Я остолбенело смотрел в спину удаляющейся во тьму фигуре. Границы фигуры размывались, растворяясь во мраке усыпальницы до тех пор, пока он и вовсе не исчез из виду.

Я пошёл, касаясь босыми пятками шершавого и прохладного камня. Ветер заносил воздух с поверхности. Там, в отличие от древней гробницы, было жарко. Очень жарко.

Идя в полумраке по коротенькому коридору, ведущему на поверхность, я запнулся об неудачника, о котором говорил 'Йорик'. Теперь из-за него у меня была еще и зудящая ссадина на колене, будь прокляты его гнилые кости!

Сюда проникало достаточно света, чтобы изучить его останки. От него остался один скелет, однако остатки кожи всё ещё обтягивали его уродливый яйцеподобный череп. Взгляд мой задержался на уставившихся в никуда тёмных, удивительно круглых, провалах глазниц. Ниже глазниц носа или впадины под него не было вовсе. Он пролежал тут намного меньше, чем мой знакомый призрак, и не истлел окончательно. В затылке зияла неровная дыра, около него валялся внушительный вороненый пистолет. Его судьба была очевидна - он свёл с помощью пушки счеты с жизнью. Был он тут замурован и умирал от жажды, или его довели до безумия здешние потусторонние обитатели - было неясно.

При жизни он носил куртку, штаны и хитро зашнурованные тяжёлые ботинки. Рядом было разбросанно немало предметов, о назначении некоторых можно было только догадываться. Сохранность одежды поражала. Впрочем, как утверждают экологи, изделия из пластмасс разлагаются столетиями. Хоть какая-то польза от этого факта.

Я начал брезгливо освобождать высохший и самомумифицировавшийся на жаре труп от одежды, борясь с тошнотой и отвращением. Пугала возможность подцепить неизвестное заболевание от контакта с не до конца разложившимся трупом. Воистину, самые страшные книги на земле - медицинские справочники.

Очистил одежду с помощью песка, недостатка в котором не было - его тут были целые горы. Надел ботинки, штаны и куртку. Ботинки пришлись впору, штаны и куртка болтались на мне, как на огородном пугале. Затем застегнул пояс с кобурой, на котором было немало и других предметов. Меня уже можно было смело назвать мародёром со стажем.

Затем начал изучать те предметы, что принадлежали несчастному. Или счастливцу, откуда я знаю, был ли его последний билет счастливым? Отомкнув от пистолета магазин, я почувствовал себя обманутым, словно ребенок, которому родители купили другую игрушку, а не ту, которую он просил. На нём не было контактов или лампочек, в магазине в два ряда теснились патроны. С гильзами. Сковырнув верхний патрон, я разочаровался еще сильнее: подаватель не сдвинулся ни на миллиметр - за несчётные годы устала пружина. Нашел ещё две запасные обоймы, одна была пуста. Вытряхнув все патроны из безнадежных магазинов, я забил ими пустой, в котором пружина все ещё поджимала подаватель. Всего вошли два десятка патронов. Передернув затвор пистолета, я извлек патрон из ствола и выкинул от греха подальше. Пощелкал спусковым крючком. Пистолет разбирать я не стал, копаться в абсолютно незнакомой конструкции было некогда. Напрягало то, что оружие наверняка не смазано.

Во время второй мировой войны немцы не имели в начале зимней кампании в России специальных зимних смазок для стрелкового оружия, поэтому для избегания замерзания предлагалось 'вальтеры' начисто вычищать, но не смазывать, оружие же при этом все равно стреляло. Так что рискнем. Смущал повсеместный песок. Удивляло отсутствие коррозии. Снарядив оружие, я сунул его в кобуру. Впрочем, надеяться на него было наивно.

Было бы неплохо проверить работоспособность пушки, но поднимать шум или оглохнуть от пальбы в замкнутом помещении не хотелось. Или лишиться руки, если треснет рамка пистолета.

Продолжив исследовать вещи неизвестного гуманоида, я нашёл бумажник, забитый тонкими негнущимися пластинками. Они были разных цветов и несли яркие надписи, выполненные причудливым шрифтом, словно бы родом из земли обетованной; местные деньги. Хомяк внутри меня обрадовался халяве, скептик предложил сдать их в музей, реалист продать нумизматам. Нашлась колода карт кислотно-алых и синих цветов, часть была окрашена в золотой и зелёный. Они тоже были подписаны тем же несуразным шрифтом.

У покойника имелся небольшой рюкзак, в котором кроме вездесущего песка ничего не было, в него я сгреб все остальные найденные вещи. Разбитую рацию после бесплодной попытки включить я выкинул. В песке нашёлся нож. Неплохо.

Пустая фляга не сулила ничего хорошего: мысль о смерти в раскаленной пустыне вгоняла в тоску. Её я тоже положил к остальным вещам. И флягу тоже.

Собравшись с мыслями, я вышел на свет. Красноватый камень, прикрывавший вход, сам встал на свое место. Не знай я о находившемся здесь захоронении - прошёл бы мимо. Не было ни одной приметы, никаких следов деятельности разумных существ, ландшафт не был облагорожен.

Меня окружала красноватая пустыня. Царила тишина, лишь ветер издавал причудливые звуки, огибая источенные временем скалы. В глазах рябило от ослепляющего света. Местный жёлтый карлик был беспощаден к этому миру, а Аполлон проклял его. Он уже начал краснеть, грозя скорой, по астрономическим меркам, смертью всему живому вокруг себя. Или же он будет таким всегда и переживёт саму галактику.

Я постарался запомнить причудливое нагромождение изъеденных скал: вдруг рассудок оставит меня окончательно, и я соскучусь по обществу лысого садиста?

Осмотревшись, я приметил развалины в нескольких сотнях метров отсюда. Они, располагаясь на возвышенности, представляли собой отличную площадку для обзора. Решительно зашагав в выбранном направлении, я осознал, что ещё сотня метров и всё в моей голове спечется, пот уже стекал по лицу, смешиваясь с засохшей коркой крови. Отпоров ножом низ штанов я соорудил нечто нелепое, но при этом закрывавшее голову от солнца. Да! Я всё-таки назвал это ублюдочное светило солнцем. По мне, так оно этого не заслуживало.

Продолжив путь, я приметил, что воздух был очень сух, а небо было неправдоподобно насыщенно-голубым. Как на Арракисе, подумалось мне - из-за низкой влажности. Тяжелая кобура постукивала о бедро при каждом шаге, напоминая о судьбе предыдущего владельца-неудачника. Только бы найти воду!

Изнывая от жары, мне удалось добраться до развалин, не менее древних, чем клятая гробница. Полуобвалившиеся массивные мегалитические сооружения, почти погребённые песком, намекали о неизбежном конце всякой цивилизации. Конкретно эту видимо прикончила близлежащая звезда. Она могла чертовски легко сделать это и со мной.

С трудом поднявшись на холм, я постарался осмотреться. Во рту пересохло, голова под этой звездой-убийцей разболелась ещё сильнее. В глазах рябило. Хотелось присесть в тени древних строений. Чудом сохранившиеся надписи на камнях гласили о том, что это храм некоего божества, охраняющего покой мертвых. Ух ты, я и читать эти закорючки умею! Переборов это желание, я стал осматривать окрестности. Если здесь задержаться, то единственное, чего добьюсь, так это надёжной охраны.

Вдалеке что-то блестело. Блестел металл. Глаза слезились, и я не мог точно определить расстояние до неизвестного объекта. Ровная, как стол, пустыня была скупа на ориентиры, а мне даже не было известно расстояние до горизонта, ведь оно зависело от радиуса этой планеты. Однажды я уже прошёл пару десятков километров под полуденным солнцем, не озаботившись надеть головной убор. Это не так сложно, как кажется. Будь звезда милосерднее, а воздух прохладнее, я бы сходил туда.

Я обессилено сел, часто дыша, как загнанная лошадь. Выбора не было. Или умру здесь, или упаду по дороге, а может случится чудо, и там будут люди или вода. 'Используй Силу, Люк!' - Оби Ван Кеноби посоветовал бы так, верно? Вырвался хриплый смешок. Наверное, то неясное, что чувствовал я в гробнице, была именно она. Ощущалось это и здесь, но иначе. Посмотрев на манивший к себе блеск, я попытался мысленно приблизиться, рассмотреть далёкий маяк. Что-то там было, чудилось присутствие, а может, я перегрелся, и в преддверии теплового удара воспалённый разум обманывал сам себя, рисуя эскизы ложной надежды.

Одно не оставляло меня в покое - тот факт, что с моим зрением я вообще что-то мог рассмотреть на таком расстоянии. Или по дороге мне сделали лазерную коррекцию, или что-то ещё более необычное. И то, что неплохо было бы сначала дождаться ночи. Хорошая мысль приходит всегда не вовремя.

Плюнув на эти размышления (исключительно фигурально, конечно, учитывая сложившиеся обстоятельства), я поднял себя на ноги и зашагал в сторону "маяка". Каждый грамм груза тянул к земле. Пересохшие губы уже потрескались от жары. Я оставил при себе только оружие, патроны, деньги и пустую флягу - остальной хлам поглотила пустыня. Неведомые каменные звери бесстрастно смотрели вслед удаляющейся фигуре. Беспокойный ветер гонял песчинки по пустыне, перетирая их в ещё более мелкую пыль. Время в этом мире способно расщепить на мелкие частицы что угодно.

Я всё шёл и шёл, а время замерло, движение остановилось, даже ветер стих. Или я потерял всякую чувствительность? Все мысли уже давно покинули голову. Я уже не знал, сколько времени иду на этот далёкий блеск. Час, два, больше? Единственное что я мог сказать - он стал ближе. Несколько раз по дороге я падал наземь, подкашивались ноги. Перед глазами двоилось, спина вновь уперлась в песок. Наконец мне не удалось подняться.

Звезда зависла прямо надо мною, готовясь привести в исполнение приговор, выписанный нам всем ещё при рождении. Я достал пистолет из кобуры, снял предохранитель, упершись локтем в песок, отвёл затвор и, прицелившись в неё, сделал выстрел. Раздавшийся грохот заложил уши, при выстреле мелькнула ослепительная вспышка.

Через минуту я сделал еще один выстрел. Осечка! Ещё осечка, выстрел! Раскалённая гильза упала мне на ногу, оставив ожог. Я лежал и через каждую минуту делал по выстрелу. Частили осечки, стреляные патроны и гильзы летели в сторону. Кончились патроны в магазине, а я оглох окончательно и уже не слышал толком последних сделанных выстрелов.

В кармане куртки остались ещё патроны, но пока я их вытаскивал, большая часть высыпалась в песок. Проклятье! Ползая по дну этой печи для обжига и собирая патроны, я проклинал весь этот безумный мир и эту планету в частности, безоблачный голубой купол неба и кроваво-красный песок.

После выстрела затвор откатило, и он решил для разнообразия не возвращаться на привычное место. Заглянув в открытый патроноприёмник, я увидел, что в нём застряла разорванная гильза. Достав нож, я стал выковыривать лопнувшую оболочку: выяснил заодно, что гильза не медная и не стальная, а сделана из полимера неясного происхождения.

Я всё продолжал безумный салют в честь этого мира. Или на свои похороны, как повезёт. Хотя ствол приходилось перезаряжать вручную после каждого выстрела, патроны закончились очень быстро.

Оставалось надеяться, что люди, если они там есть, обратят внимание на эту стрельбу. Я бы не обратил, надо ли мне лезть в чужие дела? Так пусть же там все будут любопытные и безмозглые! В этот момент я страстно желал именно таких соседей по этой раскалённой сковороде.

Если где и расположен ад для христиан, а чуть менее, чем все они должны быть именно там, то тут, несомненно, самое место для него. Наставить тут котлов и микроволновок и больше перестраивать ничего не придется.

Я снял куртку и прикрылся ей с головой от солнца. Почти все открытые части моего тела покрылись солнечными ожогами. При контакте с мелким и раскаленным красноватым песком становилось ещё больнее. Я старался не шевелиться лишний раз и дышать размереннее, экономя силы. Мучительно долго тянулись жаркие минуты.

Послышалось приближающееся гудение. Я очнулся, с трудом накинул куртку на плечи, слегка привстал. Кружилась и болела голова, мир окончательно потерял чёткость, став размытым. Источник шума замер. Рядом остановилось, что-то вроде автомобиля, но летающего. На подобном корыте по Татуину передвигался Люк Скайокер в четвёртом эпизоде саги.

С него соскочило два чело э-э... гуманоида.

Первым ко мне подошел мужчина, державший в руках наперевес автомат. Он видно был из любопытных, но не из глупых. Твилек, если я не ошибаюсь. Кожа его была синей, вместо волос свисало два толстых отростка, растущих из его головы. Один свободно свисал вдоль спины до пояса, второй был обмотан вокруг шеи, а конец его также опускался назад. На голове его был хитрой формы головной убор с широкими полями. Я всё никак не мог различить черты его лица, в глазах плыло.

Он что-то сказал мне на витиеватом языке, состоявшем на первый взгляд из одних гласных: 'а', 'о' и 'у'.

- Я тебя не понимаю, я не знаю твоего языка, (русск.) - с усилием выдавил я из себя.

Он повторил фразу на языке, похожем на английский, но я его вновь не понял. Затем, не выпуская автомата из рук, он указал на пистолет.

Я медленно, без резких движений, взял его в руки, указывая дульным срезом в землю, затем вытащил магазин, показал его ему и отбросил в сторону. Затем открыл затвор и протянул пистолет рукоятью вперед.

Пока он что-то эмоционально выражал на своем языке, вертя мой пистолет в руках, я сложил пальцы 'пистолетиком' и указал ими в небо, изобразив, что стреляю. Он кивнул в знак понимания.

Как же меня достал этот языковой барьер! Причем роль Пятницы исполняю я, а не он. Во всяком случае, этот твилек не собирается пока ещё раз взрывать мою голову.

Я показал жестом, что хочу пить.

Он кивнул мне и отошёл к 'автомобилю'. Через некоторое время он подошёл вместе с водителем. Им оказалась девушка его же вида и тоже с синей кожей; родственница? На поясе у неё висел пистолет и меч. Длинный такой меч, не световой. Это неправильные звездные войны! Она подала мне прозрачную бутылку с водой.

- Спасибо, (русск.) - почти одними губами сказал я.

Два литра воды! Я бы убил сейчас за них кого угодно. Медленно, маленькими глотками я начал пить. Я буду жить, да! Если, конечно, эти твилеки не работорговцы, с моей удачей-то станется.

Девушка подсела ближе ко мне, затем приложила руку к моей голове. Затем быстро заговорила со спутником. Они что-то эмоционально обсуждали, но довольно скоро договорились.

Мужчина помог мне забраться на заднее сидение 'автомобиля', мы тронулись. Перед глазами плыло всё сильнее. Я позволил себе потерять сознание.

2. Перемены

Astra inclinant, non necessitant. Звезды склоняют, а не принуждают.

Audi, vide, sile. Слушай, смотри, молчи.

Музыкальное сопровождение:

No Судный День - I.N.R.I. (Igne Natura Renovatur Integra)

No A Forest of Stars - Raven's Eye View

Неужели я проснулся? Но отчего вокруг так темно: всё ещё бродят тени, лишённые своих хозяев, и чувствуются настороженные взгляды? Я слегка разогнал тьму мысленным усилием, но мой сон плохо подчинялся мне, своевольно ставя меня в неудобное положение.

Туман рассеялся - миг, и я стою посреди масштабного зала, огромного, как цех Атоммаша. Меня окружает полукругом дюжина высоких кресел необычной, как будто бы анатомической формы, и в то же время они одновременно угловаты, чрезмерно массивны. Хотя, возможно, это не кресла огромны, а я невелик на их фоне. Сидящих в них мне разглядеть не удаётся. Но могу ощутить заинтересованные взгляды, направленные на меня. Прямые и нет. Словно бы смотрящие не на меня, но в моём направлении. Сквозь и рядом. Нечто тяжёлое давит на мысли, становится тяжело связывать предыдущую секунду с последующей. Мышление вязнет, стопорится.

Наступает необычное спокойствие, единение с чем-то большим. Я, какой уже я? Это странное чувство, когда ассоциируешь себя с чем-то больше... это верно?.. решительно нет!

Меня обжигает нечто злобное, но я, чувствуя, насколько этот гнев справедлив, устремляю его на невидимых мне лиц, что пытались смешать меня с грязью, перемешать с однородной биомассой всего мира. Я кричу: 'Я не все! Не вся жизнь! Только лишь малая песчинка, сосуд, бесполезно залитый потребностями и желаниями. Не они мои, а я их. Я не прикладывал руки к их созданию и не собираюсь, перемешавшись с всеобщими стремлениями и желаниями, отождествлять себя со всем миром! Я не в их власти! У вас нет надо мной власти!'

И я падаю. Проваливаюсь вниз в невообразимом падении, в хаосе окружающих лиц и искажённых картин, настолько странных и быстро сменяющихся, что я не в состоянии их рассмотреть. И это начинает сводить меня с ума.

Внезапно нахлынул мой вечный враг - страх смерти. Картины гибели, распада и разрушения. Тщеты и бесплодия пустого нарциссизма. Нет! Что же, если тщетна одна жизнь, то почему не тщетно её повторение в потомках? Что толку видеть своё продолжение в этой мешанине лиц и тел. Эй, едва ли у вас - кем бы вы ни были - на месте логика! Неужели из-за этого я должен войти в этот кругооборот вечно поедающего себя змея?

Я опять чувствую жар, разливающийся по телу. Обречённость усиливается до предела: вижу, как уничтожаются народы, как без, казалось, видимых причин вымирают целые разумные виды, ничего после себя не оставив, уничтожаются библиотеки и люди с бесценными знаниями, как истлевают картины и забываются боги, как сгорают цивилизации под ударом астероидов и чудовищного по мощности оружия. И из-за глупости.

Да, погибнет всё. И я, и вы. Всё рухнет в пыль. И с гибелью моей и последнего родившегося в сей миг человека исчезнет тот мир, в котором я существовал. Нет смысла в продолжении - это будет уже другой мир. Не важно, что ты для него делал. Я видел! Всё конечно: и ваш Орден, тех, кто скрывается от моего взгляда, хотя и недостаточно хорошо, и весь этот мир тоже ничто. Сказанное ясно, как день. Мне. Но становится легче.

Падение продолжается, и теперь я падаю не в одиночестве, но вместе с тысячами людей. Они появляются новорожденными, растут, взрослеют и дряхлеют прямо на глазах, а внизу в конечной точке полета я вижу ощерившуюся зубами невообразимых чудовищ бездну. А со стороны смотрит ещё кто-то, чей взор не давит на меня, но видит абсолютно всё, заглядывая в каждый закоулок моей души. Злой и требовательный, но не пытающийся давать мне указы. Я собираю весь внутренний огонь, всю тлеющую ярость в одну точку - в руках у меня раскалённый клинок. Я падаю и встречаю чудовищ ударом и проваливаюсь в какую-то тьму. Я чувствую, как клыки раздирают моё тело на множество кусков.

Там, в темноте, жар сменяет холод, и я слышу голос. Неукоснительный и мощный: 'Твой страх смерти - он сметёт тебя с пути воли, растопчет, как нечто ничтожное, как дикий зверь, вооружённый не одними лишь клыками, но всё ещё остающийся зверем. Твоя воля не в тех потребностях, что являются частью тебя, как животного. Если подчинишь её им - она растает заменённая волей твоего вида. Станешь подвластен стае, чья воля лишь в одном - жрать и размножаться. И не подчиняйся идолам и книгам, червяк, боящийся смерти! Ты сам творец своих стремлений и никто другой. Ах, да - да прибудет с тобой Воля, всегда!'

- Как, как получить это? Где мне достать такую волю?

И мне ответили.

- Подчинить себе свои страсти, преодолеть низменную глупость. Ощутить, как жар энергий стремится по твоим жилам, и познать удовлетворение безо всякого сожаления.

И я падаю дальше.

* * *

Я проснулся.

Всё ещё стояли созданные моим воображением, а возможно и не только им... или же им интерпретированные картины этих клыков и пастей. Воплощение голода и конца всего. Брр... А ощущения в теле от того, будто бы меня пережевали и выплюнули вовсе не были приятными.

Одно радовало - я лежал в мягкой кровати. Воздух был свеж и прохладен. Открывать глаза не хотелось, но сны мне надоели - кошмары вообще не мой профиль. Шахматы, призраки, пустыня, теперь ещё и пасти с клыками. Не хотелось вставать, открывать глаза - я всё ещё опасался увидеть, что ничего ещё не закончилось.

Наконец, медленно открыл глаза и увидел незнакомый серый потолок.

Ко мне были подключены какие-то медицинские датчики, и только пара из них имела тонкие провода, тянущиеся к устройству рядом с кроватью. Рядом стояла капельница, но сейчас я не был к ней подключен. Голова была перевязана. Первой мыслью было то, что я попал в больницу, с чем и были связанны все эти навязчивые видения. Но я всё так же идеально чётко видел мир, а надписи на пакете, закреплённом на капельнице, были выполнены тем чудным шрифтом, который я видел на купюрах.

Я ещё раз бросил взгляд на потолок. Гладкий. Непривычная конструкция. Тонкие металлические балки плавно изменяли свои сечения во имя равнопрочности, но подобная оптимизация несвойственна строениям и любым конструкциям, если только они не подымаются в воздух. Это окончательно убедило меня в том, что я вовсе не на Земле.

Я громко и отчаянно застонал. Ничего из произошедшего мне не приснилось, всё было абсолютно реально, разве что за шахматную доску я бы ещё поспорил. Или дело в том, что я просто не способен был осознать происходящее и видел всё в известных мне образах и ассоциациях.

Так же сказал недавно 'Йорик'?

В палату вошёл человек. Это был медик с аккуратно подстриженной седой бородой. Глаза неопределенного цвета затерялись среди сетки морщин. Левую щеку пересекал длинный и глубокий шрам, начинавшийся у виска и терявшийся в бороде. Человек был очень стар. Почему я решил, что он медик? То, что на нём было одето, можно было назвать только медицинским халатом, идеально белым и отглаженным.

Он что-то участливо спросил на том языке, похожем на 'English', что однажды использовал твилек.

- Спасибо, но со мной всё в порядке, (русск.) - постарался успокоить его я. Я и в правду чувствовал себя много лучше.

Медик присел рядом со мной, посмотрел показания подключённых ко мне приборов, быстро осмотрел меня. После чего поднёс к лицу браслет, который носил на левой руке, как часы, и сказал несколько слов. Зажглась синеватая голограмма. Через пару секунд ему ответили; он говорил со своим собеседником, используя браслет, как телефон. Закончив разговор, он вновь обратился ко мне ещё на одном, неизвестном мне, языке, не заметив в моих глазах искры понимания, он успокаивающе кивнул мне и вышел.

Я попал в очень глупую ситуацию. Ни я никого не понимал, ни меня понять окружающие не могли. Не то чтобы это нечто для меня новое, но донести свои мысли до собеседника никогда не было так трудно. Возможно, мог помочь ускоренный языковой курс, прописанный мне призраком. Но я чуял одним местом, что это вызовет лишь ненужные вопросы, дать рациональные ответы на которые я был не в силах.

Пока я сочинял легенду поубедительней, в комнату ко мне зашло сразу несколько человек. В 'человеки' я уже стал записывать всех гуманоидов, чьи лица имели вполне человеческий вид. Вслед за ними, медленно и нелепо переваливаясь с ноги на ногу, проследовал протокольный дроид, дальний родственник C3PO. Всегда казались нелепыми эти роботы из звездных войн. Ладно, военные дроиды грубо нарушали все три закона робототехники, но они и это делали неэффективно. Протокольного дроида я установил бы на гусеничное шасси - так бы я поступил с большинством роботов. Вызывал симпатию только неунывающий астромех-ведроид R2D2, развивавший тревожащую для робота самостоятельность.

Вошедшие сели. Стоять остался только дроид. С него уже облупилась половина краски, матовой и вовсе не золотой, оголяя металл корпуса. Похоже, его внешний вид никого не беспокоил.

Среди вошедших был знакомый уже мне доктор, тот твилек, что затаскивал меня в машину, и презентабельно одетый человек, лет сорока на вид. Лицо его было абсолютно непримечательно, он смотрел на меня, как на пойманного в песках скорпиона. На нём, помимо наряда синего цвета, был бронежилет. Единственный здесь он носил оружие. Из кобуры торчала рукоять пистолета, но он также носил и длинный меч, или же шпагу, но сквозь ножны я видеть не умел. В руках у него была трость, увенчанная матовой костяной фигуркой вставшего на задние лапы чудища, напоминающего гориллу.

Первым ко мне обратился дроид, он начал говорить мне различные фразы на разных языках, иногда он сопровождал их сложными жестами. Даже приседал. Судя по всему, в антропоморфности дроида, запрограммированного на культурное общение и поддержку переговоров, был некий смысл. Я решил не тянуть кота за хвост и обратился к нему сам.

- Тебе известен этот язык? (русск.) - медленно и как можно чётче спросил я его. - Если тебе понятно то, что я говорю, скажи мне об этом. (русск.)

Дроид замер и выдал фразу, ни слова из которой я не понял.

Безрезультатно: русского языка он не знал. Остался один туз в рукаве, но пиковый. Впрочем, не распнут же меня за знания ситского, вдруг я археолог или историк? Отмечу, что первые археологи вышли из грабителей могил, развивших это дело до промышленных масштабов.

- Может, мы сможем говорить на этом языке? - перешёл я на единственный язык Галактики, который был мне известен, стараясь не сломать язык на дифтонгах. - Ты знаешь язык ситов? Тебе ясно, что я тебе говорю?

- Да, мне известен этот язык, моя программа обеспечивает прекрасное понимание этого языка. - Произношение дроида было идеальным. Он продолжил с радостной интонацией: - Моя модель N2-PD, серийный номер 2387-45. Я рад, что смогу оказаться полезен для ведения переговоров.

Было обидно, что дроид говорил намного чище и грамотнее, нежели я. Крайне продвинутый говорящий словарь, видимо именно в него эволюционирует 'Google translate'. Протокольный дроид уже заговорил с делегацией, сдав меня с потрохами.

Полученная информация вызвала бурную реакцию, словно весть о приближающейся войне или налоговой инспекции. Затем через него мне стали задавать вопросы поочередно все представители делегации.

- Это твой родной язык? - задал первый вопрос предводитель полевой тройки. Взгляд его серых глаз прозрачно намекал: начнешь юлить - и живо вернешься обратно в пески.

- Нет, мой родной язык дроиду неизвестен.

- Тот, на котором ты заговорил первый раз?

- Да, это русский язык.

Он громко фыркнул, явно скептично оценив сказанное мной. Прежде, чем переводить сказанное им, дроид экспрессивно что-то высказал.

- Этому дроиду известны два миллиона языков и диалектов, о чем он не умолкает хвалиться, и ты продолжаешь утверждать, что твой язык неизвестен лингвистам АЛЦАльдеранский лингвистический центр.? Эти сумасшедшие присылают обновление программы этого старого хлама, - дроид сбился на этой фразе, - этого старого хлама еженедельно. Он знает языки дикарей из забытых всеми богами регионов, едва освоивших огонь, занимающихся каннибализмом и кровосмешением. И ты продолжаешь травить эту сказочку?

- От себя добавлю, - закончив перевод, продолжил монотонно нудить робот, - что этот грубиян не обновлял мою программу четыре стандартных года и два месяца, возможно специалисты Альдераана уже открыли для себя ваш язык и внесли его в базы данных. Также не могу не уточнить, что мне известно не два миллио... - тут начальство прервало его короткой фразой, видимо означавшей что-то вроде: 'заткнись уже'.

Я уже собирался застонать, как вдруг вздохнул с облегчением. На их месте я не только бы не обновлял его регулярно, но и не включал бы даже без лишней надобности. Красить точно бы не стал.

Тут заговорил старик.

- Меня зовут Нестор Фелл, и я главный медик на этой базе. Мальчик, прежде чем наш уважаемый законник продолжит твой допрос, я обязан уточнить состояние твоего здоровья. Сначала меня интересует твоя голова. Болит, кружится? Твоё зрение не пострадало? Тебя не тошнит? - участливо спросил он. Дроид переводил.

Мальчик! Хотя он вправе звать так всех присутствующих в палате. Я вздохнул.

- Олег, - представился я, затем, прикрыв глаза, продолжил: - Болит немного, но не кружится. А со зрением всё отлично и не тошнит вовсе, спасибо за помощь, кстати.

- Не за что, это моя работа, - ответил он. - Тебя привезли в ужасном состоянии. Солнечные ожоги, тепловой удар, обезвоживание, потеря крови. Хорусет в самом зените едва не поджарил тебя, парень. Я решил, что ещё и сотрясение мозга, а я редко ошибаюсь насчёт такого. Я был уверен, что ещё пару дней ты даже не сможешь членораздельно говорить. Но ты уже практически здоров, - радостно рассказал он о моем феномене, затем участливо и с подколкой он спросил меня: - Ты человек... отчасти. Но к какому виду конкретно ты относишься?

- Не знаю уже, - от неожиданности вырвалось у меня. Дроид послушно перевел мою сентенцию.

Со мной заговорил законник, как его назвал Нестор, но не договорил - его перебил твилек. Дроид перевел оборванное.

- Кто бы ты ни был, и откуда бы ты не явился, - он выдержал паузу, слова его падали тяжело, значимо. - В этом лагере я - закон. Здесь уважают правила приличия. Здесь не размахивают пушками и не стреляют друг-в-друга, нажравшись лума. Или той мочи сарлакка, которую гонят прямо на месте. Тут останавливаются честные контрабандисты и путешественники, докуется и всякое отребье с помоек, вроде Татуина или Джакку. Задерживается даже разная мразь с внешнего кольца и, разумеется, Нар-Шаддаа. Но мои законы уважают все. Ты не исключение.

Он видно думал, что его речь произведет на меня впечатление, но он ошибся. В вестернах речи возводили и пафоснее, а пушкой я размахивать не собирался за её отсутствием. После того, как переводчик завершил пересказ, твилек обратился ко мне, говоря на не очень музыкальном наречии. Звучало оно, как мычание и только местами напоминало нормальные слова.

- Уважаемый Селдин Ранкор хочет сказать, чтобы ты вёл себя тут пай-мальчиком и не шалил. Но ты вроде понятливый и в этих его внушениях не сильно нуждаешься. Он сначала не хотел меня сюда пускать, но я был убедителен. - Он самодовольно усмехнулся. - Я спас тебе жизнь, в пространстве хаттов я бы мог продать тебя в рабство на законных основаниях. Но я честный контрабандист, а не презренный хатт-работорговец. Ты интересный 'человек'. Прошагал пол пустыни, прихватив с собой карты, деньги и ствол. Это очень правильный набор. У одного моего любимого киногероя был такой же. Он плохо кончил, но тебе повезло больше.

Учитывая, как велеречиво говорил твилек, я выслушивал его целую вечность. Фраза про честную контрабанду вновь вызвала когнитивный диссонанс.

- На каком языке вы говорите? - поймав паузу, я спросил его.

- Это хаттез, язык жирных червяков. - Он улыбнулся. Зубы у него были слегка заостренные, я бы даже сказал, что заточенные. - Уважаемый Селдин Ранкор не знает его. Его это раздражает, а меня веселит. Мое имя Травер Последний, я капитан 'Счастливой шлюхи'. Если захочешь стать тут на ноги, то спроси меня в кантине, я поболтаюсь на этой помойке еще пару-тройку дней. У тебя есть удача и воля к жизни. Даже если у тебя больше нет ничего другого, это уже достаточно много.

- А для чего эти карты? - спросил я, переваривая название его корабля.

На его лице проступило изумление. Он был потрясён до глубины души. Случилось нечто невероятное.

- Я просто обязан показать тебе, зачем. Заходи в кантину, как тебя отсюда выпустят, - заговорщически подмигнув мне, сказал он на уже нормальном языке.

Он встал, кивнул мне на прощание и вышел. Я остался с доктором и Уважаемым Селдином Ранкором.

- Что этот клоун сказал тебе? - спросил Селдин требовательно.

- Сказал, что карты, деньги и ствол - неплохой набор.

- Благодаря картам у тебя закончатся деньги, а потом тебя поджарят из бластера. Не слушай его, у него ветер в голове.

- Что значит 'честный контрабандист'?

- Контрабанда занятие сомнительное, но это означает, что сам контрабандист честный. Это просто. Но вопросы задаю я. Откуда ты пришел?

- Из развалин, что на холме недалеко отсюда, - ответил я.

- Здесь нет развалин недалеко отсюда, - уверенно заявил он. - Ты перегрелся на солнце.

Солнцем, или словом похожим по смыслу на это, тут называли просто ту звезду, вокруг которой повезло или не очень обращаться. Но он не убедил меня. Древние руины были абсолютно реальны. Насколько реальна сама "реальность".

- С этого холма я заметил блеск металла, который привел меня сюда, - ответил я.

- Здесь есть один холм. В сорока километрах отсюда, совсем недалеко. - Он усмехнулся и добавил: - Если ехать на спидере. Но там нет ничего кроме песка. В радиусе ста километров нет ничего кроме песка.

- Так это или нет, я не поверю в это, пока не увижу сам. Я пришел с холма, - уперся я.

- Это КоррибанКстати. Слово "Коррибан" взято из иврита, являясь изменённым словом "Korban", означающее древнее жертвоприношение Богу, иногда при этом жертва сжигалась на костре. Не заживо и это не обязательно человек, не надо быть такими кровожадными, дорогие читатели (я не читаю ваши мысли, делает жест рукой).. Здесь нет постоянных поселений. Есть несколько лагерей контрабандистов. В том числе мой, - попытался убедить меня он. - А тебя просто бросили умирать в пустыне, недалеко от него. Никто не прилетал и не улетал уже пару дней. Значит, тебя выкинули специально недалеко именно от моего лагеря, причём настолько недалеко, что в полдень ты смог дойти до него на своих двоих. Дело явно нечисто. Ты расскажешь мне все по порядку или никогда не выйдешь отсюда.

Он сказал это как нечто неоспоримое. Этот Селдин в прошлой жизни был следователем. Или прокурором. Он подошел к тумбочке, стоявший недалеко от меня, и, выдвинув полукруглую полку, достал мои вещи.

- Зайдем с другой стороны. Откуда у тебя это? - в руках он держал мой пистолет. - В какой антикварной лавке ты его приобрел? Или это реквизит для съемок исторического голофильма?

- Этот реквизит стреляет, - возмутился я. Он странно посмотрел на меня, 'рассказывай дальше мне свои классные истории' - читалось на его лице.

- Допустим, но последний патрон для этой пушки произвели пятьсот сорок лет назад, не держи меня за дурака. Я бы даже заплатил пару сотен кредитов за этот раритет для своей коллекции.

Он положил на тумбочку ствол, затем колоду карт, которую я забыл снять с пояса и тащил с собой по этому аду. Последними легли кошелек и пояс с ножом.

- Эти карты для пазаака стоят безумных денег. Они почти так же стары, как и эта проклятая игра. Тут полная основная и боковая колода с хорошим выбором. Сорок карт. Они совместимы со стандартным столом, но я бы не стал ими играть. Травер великий почитатель этой 'забавы', но оставил их тебе, хотя мог забрать себе. - Судя по тону, он на дух не переносил ни самого твилека, ни азартные игры. - Слово 'рациональность' для него такая же химера, как и 'удача' для меня.

Общение через переводчика было затянутым, но давало время обдумать каждое слово, чтобы не сойти за безумца. Хотя я и знаю, что говорить абсурд - основной способ общения в этом, да и в моем, мире.

Пазаак. Именно так называлось то, для чего они были предназначены. Я впервые слышал это слово, хотя смотрел, пожалуй, все, что связанно со Звездными войнами. Интересно.

- Впервые слышу об этой игре, - заметил я.

- Счастливчик, - фыркнул он.

- Кредиты, - продолжил он разбирать мои вещи, - не удивлюсь, что выпущены республиканским банком в те же времена. Ты богат, на карманные расходы хватит. И республиканский штык-нож времен гиперпространственнойВеликой Гиперпространственной войны разумеется, вы же говорите просто ВеликаяОтечественная? А то и просто Война., ему место в музее. Но сгодится в хозяйстве и сейчас. Много ножей не бывает. Где ты всё это взял?

Медик Нестор, который все это время сидел рядом молча, поморщился, когда Селдин упомянул ножи. Он что-то изучал в планшете, который взял, пока мы общались с законником.

- Снял с трупа одного неудачника, здесь, в пустыне.

Во всяком случае, всё это не краденое, просто за него не заплатили.

- Удача, верно, отвернулась от него очень давно, - заметил медик. - Тряпье, кстати, твое я выбросил, оставил только сапоги. Хоть и с мертвеца, но неплохи. Почистить не мешало бы только. И где ты, говоришь, его нашел?

- На холме.

- За весь разговор ты не солгал ни разу. До этих пор. Твои медицинские показатели выдают тебя.

А у 'доброго полицейского' в руках оказывается всего лишь детектор лжи! Доктор оказался совсем не прост.

- Вы мне не поверите. - Рациональный Селдин точно не оценит мою историю. Да и панибратство с ситами тут не котируется.

- Постарайся быть убедителен, - посоветовал он мне.

- Я путешествовал между мирами с помощью доски для настольной игры, размером с планету или много более. Выбрался из гробницы ситов, используя световой меч, как рычаг. По пути обсудил круговорот обуви в природе с призраком. Совершил мародёрство над трупом мародёра, прошел сорок километров под солнцем в зените. Стрелял из раритетного пистолета возможно последними патронами этого калибра в галактике. И вот, я здесь - лежу в койке. Кстати, где у вас туалет? - я не смог сдержаться и рассмеялся. Знал бы хаттский, говорил бы на нем.

По мере того, как Сорок Пятый переводил сказанное, лицо Уважаемого Селдина Ранкора вытягивалось и приобретало настолько непереводимое выражение, что я стал смеяться ещё сильнее.

После того, как законник обсудил мой бред с доктором, они вышли, дроид проследовал за ними. Надеюсь, я не перестарался. И ведь не соврал ни разу! Боги свидетели.

Минут через десять появился Нестор. За ним все так же нелепо ковылял протокольный дроид. Хотя походка и была странной, но я был уверен - он очень крепко стоит на земле.

- Либо тебе все это привиделось в бреду, либо ты повредился в уме или просто дуришь нас уже целый час. Где бы ни была истина - это не важно до тех пор, пока ты мой пациент, - сказал он.

Он отцепил от меня медицинские датчики. Я смог узнать, где здесь санузел и упросил оставить Сорок пятого для консультации по языковым вопросам. Нестор не был против, хотя я и не удивлялся тому, что он рад оставить соглядатая.

Фаянсовый друг оказался совсем не из фаянса, а из серебристого металла. Сантехника от земной отличалась незначительно. Оставалось надеяться, что санузлы на звездолетах устроены иначе, чем на наших субмаринах. Зеркало подтвердило те подозрения, которые успели перерасти уже практически в уверенность.

В нём отражался незнакомый мне 'человек'. Человек, ну, по большей части. Уже не плохо. Он был молод: ему с трудом можно было дать семнадцать-восемнадцать лет. Кожа имела красноватый оттенок и безобразно облезала после вчерашних солнечных ванн. Лоб закрывала повязка. Заглянув себе в глаза, я вздрогнул. Ярко-золотистая радужка, выдававшая адептов темной стороны, мерцала словно бы внутренним светом. Я был возмущен! Скайуокер вырезал целое племя тускенов и не заработал себе таких! Я ничего ещё не сделал, а был заочно записан в ситы. Тут я вспомнил давно прочитанное, что ситы - это не только очень ограниченная в численности секта, представителем которой был последний канцлер Республики, но и целый вид, родиной которому как раз служил Коррибан.

Я оскалился. И сам себя слегка испугал. У меня было четыре лишних клыка на месте "четверок". А "тройки" - те, что являются наглядными напоминаниями о всеядной, местами хищной природе человека, смотрелись на их фоне очень даже угрожающе. Слишком крупные, как у хищного зверя. Переход к термической обработке мяса окончательно сделал их не нужными, но не в моём случае. Не было сомнений в том, что я был одной крови с 'жителями' покинутой мною гробницы. Вернее, моё новое тело, так как я с трудом ассоциировал себя с этим угрожающе выглядящим типом в зеркале. Волосы были насыщенно-чёрного цвета, крайне не подходящего для прогулок по пустыне. В целом, неплохая тюрьма для разума.

Мне стало понятно то недоверие, испытываемое ко мне Селдином, которое я так глупо подогрел своей последней выходкой. Тщательно осмотрев себя полностью, как после похода в лес в энцефалитный период, я не заметил больше никаких странностей. Я был худ и невысок, впрочем, это было привычно и не сильно меня волновало: полковник Кольт давно уже уравнял всех людей... но никто бы тогда и не стал носить мечей, верно?

Улыбка скрыла моё природное вооружение. Тонкие черты лица и острые скулы придали мне немного коварный и насмешливый вид. Я был молод, здоров, имел деньги и находился во вселенной звёздных войн. Неплохое начало новой жизни, а самое главное - мне не нужно, как многим персонажам читанных мною книжек, натужно исполнять роли других людей. Я сам решал, что мне делать и куда идти, огромный мир был открыт, тысячи мест, достойных того, чтобы быть увиденными, манили к себе. Оставалось решить этот вопрос, выбрав цель, или идти по пути, любезно предоставленному мне судьбой. Травер Последний частенько должен посещать такие места. К тому же не увидеть корабль с таким примечательным названием я считал преступлением. Впрочем, выбор - иллюзия.

В мою палату зашла девушка и оставила поднос с едой. Она с интересом рассматривала меня минуту-другую, затем вышла. Пока она глазела на меня, я чувствовал себя в зоопарке, и вовсе не посетителем.

Я съел всё без остатка, даже не задумавшись о происхождении пищи - настолько я был голоден. Если и были в пище насекомые или иные необычные продукты, то я нашел их питательными и вкусными. Насытившись, я начал поглощать информацию. Протокольный дроид был бесценным источником знаний и, пользуясь предоставленной возможностью, я узнал ответы на самые тревожившие меня вопросы.

Главным языком общения в галактике был основной галактический язык, также именуемый просто основным, или галактиком. Алфавитом ему служил похожий на иврит аурубеш - именно его я видел на картах и деньгах. Символом местной валюты служила перечеркнутая буква "реш" (Р), писавшаяся, как перевернутая четверкаС языка обетованной 'Реш' переводится как солнце, или движущая сила. И 'Р' на иврите тоже Реш. Изучив алфавит Далекой и Обетованной, можно найти немало сходных черт.. Что характерно: валюта получила обозначение в честь первой буквы слова 'республика', что как бы намекает.

Сам язык не был сложен и состоял из трёх блоков. Торгово-разговорный. Гуманитарно-политический. Научно-технический. Названия их говорили сами за себя. Язык не был искусственно создан, но многие тысячелетия его эволюции сделали его максимально удобным для торговли и ведения переговоров. Века утилитарного применения отшлифовали от него всё лишнее и неудобное, грамматика и произношение не менялись уже очень давно и не были сложны. Его относительно просто осваивали представители разных видов. Именно видов, а не рас! Человечество осваивало галактику уже десятки тысяч лет, и за это время жители многих изолированных колоний приспособились к условиям освоенных ими планет. Многие народы не пренебрегали генетическими модификациями. В подавляющем числе случаев они могли скрещиваться, давая жизнеспособное потомство. Были и отдельные противопоказания к таким действиям, поскольку это приводило к рождению больных или вовсе нежизнеспособных полукровок. Такие же виды, как твилеки, забраки и многие другие не скрещивались никак. Поскольку никакого отношения к человеку не имели, как это ни удивительно. Услышав вопрос про ситов, дроид сказал, что его лучше адресовать джедаям, поскольку тут замешана Сила. Кстати, он утверждал, что его программа не позволяет ему лгать. Так я ему и поверил.

Разобравшись с цифрами и номиналом купюр, я насчитал у себя почти сорок пять тысяч кредитов. Уточнив местные цены, я понял, что это равноценно полумиллиону рублей. Хотя я мог и ошибаться - цены на многие товары были как непропорционально высокими, так и напротив - низкими. Первым делом надо сходить в оружейный магазин, до другого я могу и не успеть их донести. Надеюсь, Селдин Ранкор действительно поддерживал у себя порядок, иначе моё путешествие могло прерваться самым радикальным образом.

Этому разговорчивому справочнику были известны и правила пазаакаДля тех, кто не играл в KOTOR, правила тут http://ru.starwars.wikia.com/wiki/Пазаак. Пока мародёр-родианец (я узнал у дроида вид несчастного) гнил в гробнице, эта продвинутая версия игры "в двадцать одно" захватила без боя уже полгалактики.

На вопрос о моём виде он посоветовал обратиться к генетику, поскольку не может точно сказать, кто я. Наиболее близкими видами он счёл гибрид человека обыкновенного и, предположительно, сита-киссаи, представителя жреческой касты, образовавшейся после объединения ситов Коррибана с изгнанными темными джедаями. Я поугорал над 'человеком обыкновенным', как на ситском научно звучало название жителей Земли или, вернее, Корусанта в этой галактике.

Доктор заходил ещё раз, дав мне мазь от ожогов с консистенцией студня и взяв кровь из вены на анализы. Он хотел было поставить ещё одну капельницу, но передумал.

- Вы можете ответить на пару вопросов? - воспользовался моментом я.

- Давай, задавай свои вопросы, - ответил Нестор. - Но, пока Уважаемый Селдин Ранкор ещё не решил, что с тобой делать, я тоже хотел бы у тебя кое-что узнать.

- Травер Последний, кто он?

- Травер? Контрабандист и искатель приключений. Последний из вымирающего племени 'честных' контрабандистов. После того бардака, что устроили джедаи с мандалорцами, галактику просто наводнили орды головорезов совсем без тормозов.

- Джедаи? - удивился я.

- Ага. Всю эту муть всколыхнули Улик и Экзар Кун. Послушай лучше старика, они скажут тебе, что это были ситы, но ситы были разбиты ещё в гиперпространственную. Исчезли, как дым. Джедаи пафосно зовут устроенное ими побоище 'великая война ситов', - он тяжело вздохнул. - Мой вопрос. Ты из ситов?

А он прямолинеен.

- Не знаю, а это плохо?

- Ты неймодианец, что ли, вопросом на вопрос отвечать? Я не видистАналогично расизму. Но в отношении видов. Что звучит ещё более антинаучно, среди прочего., если что, и не сужу о тебе по твоему происхождению, - успокоил он меня. Встав со стула, он продолжил: - Но ситов не видели уже как тысячу лет, и легенды о них ходят одна жутче другой. Прежде чем Селдин устроил тут перевалочную базу, я немало прочитал про них.

- Уверен, что многие из них - истинная правда.

- Я видел, на что способны джедаи, ситы же ещё могущественней. Будь ты ситом и владей бы Силой, в этой ситуации ты бы не оказался. Твой ДНК содержит около полупроцента ситских цепочек. Более того, он вообще не однороден. Я не генетик, но это не только много, но ещё и очень странно, и ты вероятно чувствителен к Силе. С какой ты планеты? - Он не вёл допрос, как Селдин до него, а спрашивал скорее с интересом. Хотя, может, он просто продолжал играть 'доброго' полицейского.

- Земля.

- Земли с названием 'земля'. Планеты с названием 'планета'. Племена с названием 'племя'. Такое характерно для отдалённых миров, заселённых аборигенами, не освоившими еще гиперпривод, или лежащими вдалеке от удобных маршрутов. Обычно на базовом их планеты имеют другое название, причём зачастую аборигены об этом не догадываются, - просветил Нестор меня. - Из какой дыры и с какой окраины галактики ты родом?.. Ты и сам не сможешь мне это сказать, но может тебе известны координаты или астронавигационный код твоей родины?

- Мы не умеем путешествовать между звездами. Первый человек вышел в открытый космос пятьдесят лет назад. В основном мы запускаем спутники, используя ракеты с жидкими горючим и окислителем. Есть ещё одна обитаемая космическая станция. Но она очень маленькая, - постарался я охарактеризовать убогий, по местным меркам, уровень развития наших технологий.

- Четвёртый технологический уровень развития, - оценил он достижения нашей цивилизации. Сказанное мной его удивило. - Если вы имели контакт с ситами и ваша цивилизация ещё не порабощена или не уничтожена, то это - чудо.

- Мы не имели контакта с ситами, и я был человеком до того, как оказался здесь. В это трудно поверить, но это так, - я говорил тихо, я и сам бы себе не поверил.

- Ты не похож на безумца. Но это Коррибан и здесь возможно всё. Так это или нет, тебе всё равно никто другой не поверит, и я бы помалкивал о всяких странных противоестественных вещах. Особенно рядом с джедаями. Они само милосердие, но сейчас у них паранойя на тему 'Тёмной стороны Силы', твои слова могут их заинтересовать, а их интерес тебе не понравится, - предупредил меня медик. - Миры наподобие твоего сейчас лёгкая мишень для мандалорских крестоносцев. Мы живём в неспокойное время.

Сомнительно, что 'Крестоносцы' исповедовали католичество, но ближайшая ассоциация ситского с русским была именно эта. Испорченный телефон двойного перевода.

- У нас несколько тысяч термоядерных блоков, а может и больше. Это может помочь? - поинтересовался я невинным тоном.

- Республика наложила мораторий на ядерное оружие уже как десять тысяч лет назад. И строго следит за его исполнением, - сообщил он. - Сенат Республики будет разъярен, когда узнает это. Вы очень воинственны. Зачем вам столько?

- Ну, у нас на планете пара сотен разных государств. Десяток из них потрясает этими средствами устрашения для ведения внешней политики и самообороны от прочих потрясающих. К тому же это не так сложно, у нас неплохо развита ядерная энергетика и наработка плутония - дело, не доступное только ленивому, тупому или нищему. При условии того, что вы - независимое государство, - пояснил я

- У вас на планете сотни независимых государств, при этом вы умудрились дорасти до ядерного оружия и ракетных технологий. И вы используете ядерные реакторы для выработки энергии? Я правильно понял? И хотите в космос? - скептически переспросил он, вздёрнув правую бровь.

- Действительно независимых пара десятков, но в целом да, - я пожал плечами. Что в этом такого?

- Будь у меня возможность, я тщательно бы следил, чтобы вы никогда не открыли гиперпривод. Твой мир безумен. Вас нельзя выпускать в космос... для вашего же блага. - Его губы сурово сжались. Он смотрел на меня так осуждающе, что я уже было начал вспоминать свои прегрешения перед миром.

Буквально нутром ощутив исходящее от него недовольство, закрыл глаза, но ощущение никуда не исчезло. Сила.

- Я слышал, что галактика велика и есть миры побезумнее. И цивилизации более агрессивные, нежели наша, - оправдывался я.

- За всеми кретинами, до которых можно дотянуться, присматривают, для этого есть Республика и Орден джедаев. - Он был уверен в сказанном. - Не так хорошо, как хотелось бы мне, но это работает. За исключением Внешнего кольца, но оно никому и не нужно.

Он вновь сел и молчал, размышляя о чём-то. Складки морщин избороздили его лоб, ладони сложены замком. Он улыбнулся.

- Траверу всегда нужны люди, поскольку команда долго у него не задерживается. Он умеет влипать в неприятности, но совершенно не умеет зарабатывать кредиты, правда ему хватает мозгов не занимать их у хаттов. На твоём месте я бы воспользовался его предложением. - Доктор знал больше, чем казалось. Я ещё раз зарекся считать его эдаким 'добрым' дедушкой. - И да, забудь всё, что рассказывал мне сегодня, и не говори больше никому. И никогда. Выздоравливай пока, - сказал он и оставил меня наедине с дроидом.

Чтобы не маяться бездельем, я стал изучать самые простые разговорные фразы базового языка. Он походил на английский, но его грамматические правила не имели исключений: склонения и времена образовывались однообразными приставками и окончаниями, что было невероятно удобно. И довольно странно. На нём можно было ясно выражать мысли, но он был слишком пресен. Проще было запустить Окна Мелкомягких на перфокартах, чем перевести на него Гомера или Шекспира. Заодно я узнал, как называется всё то, что я собирался завтра приобрести. Пока я практиковался в языках, начало темнеть. Я подошёл к окну, изготовленному из единого прозрачного монолита, лишенного и намека на форточку или даже раму.

Мрак накрывал Коррибан огромной тенью. Темнело буквально на глазах: не прошло и минуты, как тьма воцарилась в мире. Зажглись огни поселения, яркие точки звёзд загорелись причудливой гирляндой. Планета медленно умирала среди этого великолепия далеко не в полном одиночестве. Пять лун отражали свет Хорусета на безмолвные пески Коррибана, послушно провожая хозяина в последний путь. Последний луч звезды погас. Я заворожённо смотрел на ночное небо чуждого мира.

За спиной раздались шаги, я не обернулся, не ощущая угрозы и не отрывая глаз от открывшейся мне картины.

- Любуешься? - это был Селдин. - Ночью температура опускается до значительных отрицательных значений. Коррибан убивает ни о чём не подозревающих путников в любое время суток.

Ему доставляло удовольствие разрушать хрупкие иллюзии.

- Всё равно красиво.

- Тебе нравятся смертельно опасные предметы. - Селдин не спрашивал, он утверждал.

- Мало столь красивых вещей, как оружие. И чем оно совершеннее, тем смертоноснее. Этот мир тоже красив.

Это не строгое правило, но обычно это так.

- Всё оружие уродливо, как и любая смерть в бою. Ты глупый, не обстрелянный романтик. Немало таких эстетов передохло, не успев добраться до госпиталя. Те счастливчики, чей рейс на тот свет задержался благодаря помощи Нестора, как правило, излечивались и от твоего заблуждения, - его задело сказанное мной. - Ты скажешь, что я зануден. Но я живой зануда.

- И всё равно красиво. Красота самоценна... что вы решили насчет меня? - спросил я прямо.

- Травер должен мне услугу. Он заберёт тебя с собой, когда улетит отсюда.

- Зачем вам помогать мне? - поинтересовался я. Я не верил в его альтруизм.

- Ты привлекаешь внимание, тебя видела половина лагеря, а Травер не умеет держать язык за зубами... если дело не касается его самого, разумеется. И его делишек. Сейчас о тебе поползут всякие нелепые слухи, а ничто не распространяется по галактике быстрее, чем слухи. Мне не нужны гости со световыми мечами. Они, в числе прочего, не одобряют контрабанду, - объяснил он мне.

Человек, похожий на сита, пришедший из пустыни и говорящий только на ситском. И всё это на Корибане. Выглядит, как утка и крякает, как утка... Мое появление угрожало разрушить его бизнес. Он мог бы прикончить меня и прикопать недалеко в пустыне, но собирался помочь мне. Как сказали бы ситы - милосердие погубит его. Я не стал говорить ему это, только поблагодарил за помощь.

Я ещё немного пообщался с дроидом, но сон быстро сморил меня.

3. Пазаак и песок

Нужно знать, как пройти в кассу, даже если не умеешь читать!

Льюис Кэрролл 'Алиса в стране чудес'

Написано под музыкальным сопровождением:

No Vangelis - 'BladeRunnerBlues'

No Vangelis - 'Wait For Me'

No Vangelis - 'Tales Of The Future'

No Vangelis - 'Dimitri's Bar'

No Vangelis - 'Love Theme'

Пространство вокруг меня клубилось туманом, мир качался из стороны в сторону. Как только я сосредоточился на окружающем мире, туман начал отступать, оставляя за собой неустойчивый мир, предметы в котором, не стоя на месте, зыбко перетекали друг в друга. Стоило остановить взгляд на участке окружающего мира, как он становился всё реальнее, плотнее. Но стоило забыть о нём, как всё вновь таяло в тумане, растекаясь переливающимися хаотичными кляксами. Исчезая в периферии зрения.

Я двигался сквозь этот туман, не ведая конечной цели - ноги сами вели меня к ней. Передо мною открылся широкий шлюз, который вёл в рубку звездолёта. Вся обстановка в нём была разгромлена, кресла и панели были свалены в кучи, от которых иногда отрывался один-другой предмет и, покрутившись в воздухе, как игрушка, падал, отброшенный обратно. Перед остеклением стояло высокое кресло. В нём сидел человек, смотрящий вдаль, в мельтешащее перед ним пространство звёзд и на меняющиеся цифры в мониторах.

Я подошёл к креслу, или даже импровизированному трону, и встал на одно колено перед сидевшим в нём. Взгляд устремился в пол.

- Учитель.

- Что тебе, Дар? - Он безмерно устал: даже разговор был тяжёл для него.

Я поднялся, и взгляд упёрся в его лицо. Человек, которого я видел, был одной ногой в могиле. Он был сед, волосы его торчали неухоженными клочьями во все стороны. Лицо его посерело, как пепельная маска, глубокие морщины избороздили лицо, одни лишь глаза, радужку которых заполнило расплавленное золото, говорили, что он ещё жив.

- Мы проиграли, Учитель? - сломлено сказал я, отказываясь в это верить.

- Только битву, но не войну.

- Много сражений, Учитель. Где они, а где мы. - Он не убедил меня, однажды он говорил, что консерваторы не смогут ничего нам сделать. Что они слабы и беспомощны. Чего стоили чудовищные левиафаны и всё искусство адмирала... Что стоит...

- Мы живы, окончательно спор между нами не решен, - небрежно взмахнул рукой падший джедай. - Пока жив хоть кто-то из нас, не будет мира между нами. Они совершили фатальную ошибку и ещё пожалеют о ней.

- Какую ошибку, Учитель? Мы лишились всего! Всё, что у нас есть - этот нелепый безоружный корабль с запасом топлива в один конец.

Я не понимал его. Весь мой мир был разрушен, а он...

- Проявили милосердие, Дар, Они проявили милосердие, не добив всех нас, пока имели такую возможность. Это их величайшая слабость и причина будущей гибели. Тебе ли не знать, что последний удар - самый важный.

- Тогда, как мы продолжим войну?

- Это сделают наши потомки. И они не будут милосердны. Этот мир... - Звёзды замедлили свой бег за его спиной. Корабль вздрогнул, как от сильного удара, за его спиной показалась красноватая планета. Он зло улыбнулся, обнажив зубы. - Этот мир достаточно жесток, чтобы они не приобрели эту черту характера.

* * *

Несмотря на ночную экскурсию в прошлое, подсмотренную украдкой чужими глазами, я отлично выспался. Видения будущего и прошлого относительно часто посещали чувствительных к силе, если вспомнить тех персонажей, вокруг которых вращался сюжет. Но настолько ясное озарение поразило меня. Слишком правдоподобно и реалистично, что для сна пугающе. Я не трус, и всякое неведомое вызывает у меня приступ познавательной активности, но уподобляться алхимикам-профанам и пробовать плоды своего делания на вкус ненаучно и вряд ли полезно. А на могилах первопроходцев в изучении радиоизлучений до сих пор щелкает газоразрядный счетчик. Шучу-шучу! А ведь всё от незнания.

Я даже чувствовал всё то душевное смятение, что испытывал Дар, ученик старого сита... или не сита? Чужие эмоции испытывались, почти как собственные, но слабее. Хотя куда уж слабее - меня и мои собственные редко выводят из равновесия.

Я решил проделать самый известный трюк, доступный всем джедаям. Сконцентрировавшись на тюбике, лежавшем на столе, я попытался поднять его в воздух. В фильмах все джедаи и ситы проделывали это с легкостью, но, сколько я ни старался, представляя его поднявшимся и направляя волю в этот маленький предмет, он даже не сдвинулся. Он словно говорил мне: "ты - неудачник, и во Вселенной Звёздных войн тебе не повезло: ты не одарен". Но Сила ощущалась разлитой повсюду, дикой, необузданной энергией. Я попытался заглянуть в себя, но это было проще сказать, чем сделать. В конце концов, я решил, что я не из тех людей, что не смогут устроиться в прекрасном новом мире без помощи некой специфичной мистической энергии.

Успокоил себя я и тем, что джедаи учились годами, с самого детства постигая искусство направления Силы. О Вселенной Звёздных войн я знал немного, и определить эпоху, в которую я попал, был не в силах. Было это много позже, или происходило задолго до оригинальной трилогии Лукаса, а может события Саги никогда и не происходили, или же им не суждено свершиться. Впрочем, появись я из воздуха перед Квай-Гоном на Татуине, я бы просто прошёл мимо, не вмешиваясь в события, предначертанные судьбой. Кто-то скажет, что я мог бы спасти многие жизни, предотвратить истребление Ордена. Но чужая война не звала меня принять в ней участие.

Яростный рассвет отвоёвывал мир от пленившей его темноты. Сумерки длились недолго; Хорусет вновь осветил пустыню, недрёманным оком выискивая в песках очередную жертву.

Зашёл доктор, осмотрев меня и осведомившись о моём состоянии, он снял с меня оставшиеся повязки. Повязка, закрывавшая мой лоб, как оказалось, была пропитана желеобразным веществом под названием 'кольто', по словам Нестора имеющего почти волшебное лечебное действие.

Он показал мне душевую и дал несколько вещей на смену, в том числе и мои сапоги, снятые с трупа. Учитывая, что медик ничего не сообщил мне об антисанитарии, это меня несколько успокоило.

- Здесь есть магазины? - спросил я Нестора на основном, со скрипом собирая предложение из отдельных слов. Сами же слова неожиданно легко вспомнились, как будто бы я всегда их и знал.

- Есть торговый павильон, выбор не широкий, но приобрести оружие, одежду и что еще тебе там надо ты сможешь. Перекусить сможешь в кантине, но будь там осторожнее, - напутствовал он меня. - Сорок Пятый пойдет с тобой - наши торгаши язык жестов не понимают.

Выйдя из административного здания, я зябко запахнулся в куртку: холодный ветер пробирал до костей. Несмотря на все старания Хорусета, изо рта с дыханием шёл парок - звезда всё ещё не прогрела остывшую за ночь толщу воздуха. Поселение было невелико: оно состояло из пары десятков беспорядочно разбросанных зданий. На улице было безлюдно, леденящий пронизывающий ветер не способствовал утренним прогулкам. Я быстро нашёл описанный им павильон с высокой куполообразной крышей, вход в него закрывала раздвижная дверь, напоминающая шлюз космического корабля. И слегка - японские бумажные сдвижные двери-ширмы.

В нём расположилось несколько больших и малых лавок, я направился к той, на прилавке которой было навалено разное оружие. За толстым стеклом. Следом за мной семенил дроид. В лавке сидел подозрительный тип, напоминавший чёрта: на лбу его росли рога, а кожа имела коричневый оттенок, словно он только что отошёл от котла со смолой или серой. Дроид назвал его 'деваронцем'.

- Привет, нужно оружие? - подошёл к прилавку 'чёрт'. Его глаза лукаво сверкали, уши были вытянуты, а длинный язык мелькал между острыми зубами. Ну, истинный чёрт! - Всё, что на прилавке продаётся, или тебе нужно что-нибудь особенное? У меня есть вибромечи, гранаты, любое оружие и снаряжение! Я бы не ощущал себя в безопасности, разгуливая в таком глупом виде. Ты нуждаешься в чём-то более эффективном, чем древний пулевик.

Я рассматривал ряды оружия, судя по всему, весьма потасканного и сменившего на своём пути немало хозяев. Выбирать самому можно было вечно, увы, придётся консультироваться.

- Бластех, Цзерка - всё от лучших производителей! Есть и арканианские раритеты, - расхваливал свой товар 'чёрт' - он указал длинным ногтем на мой пистолет в кобуре: - Или ты хочешь продать это? - Основной лишён слова 'вы' единственного числа, как и многих прочих. Хотя я, пожалуй, буду его писать в зависимости от интонации слова 'ты'.

Причём я понял всё сказанное им и без переводчика. Учитывая, сколь многое беспрестанно меня удивляет по жизни, я давно разучился эмоционально реагировать на подобные вещи.

Пока он активно жестикулировал, впаривая бэушный мусор, на его руках болтались и звенели серебряные браслеты. Симпатичненько. Эм, я никогда так раньше не думал. Странно.

- Это огнестрельное оружие я отнесу в музей, где ему и самое место, - отклонил я это предложение. - Меня интересует бластер. Пистолет, если быть точным.

Выбор оружия был богатым: на импровизированной витрине, собранной из листов металла, возлежали не только компактные пистолеты, но и причудливые пушки самого громоздкого вида, словно бы сделанные вовсе и не людьми или для настоящих великанов. Возможно, так оно и было. Неясно было даже, как за них можно ухватиться.

- Огнестрельное? Реактивный пулевик, парень, куда более изящное и цивилизованное оружие, чем бластер, но, к сожалению, абсолютно бесполезно против щитов. Вымерло, как мифозавры, - посокрушался чёрт.

- Щиты?

- Ага, если дорожишь своей шкурой, купишь у меня такой, - ухмылялся он. - Но он не поможет тебе, если тебя захотят пустить кровь, а не поджарить. Возьми меч! - поднял когтистый палец чёрт. - Даже если не умеешь им пользоваться, найдутся идиоты, которые будут уверены в обратном, - убеждал он приобрести ещё и длиннющий тесак, размахивая им из стороны в сторону.

- Подбери из этого хлама мне бластер, - попросил его я

- Хорошо стреляешь? - поинтересовался он.

- Средненько, - поморщился я. В действительности стрелял я хреново, но признаваться в этом было стыдно. Мужчина должен уметь стрелять, как и любая девушка - краситься.

Деваронец стал выкладывать пушки в ряд.

- Так-так, этот хайтек я тебе предлагать не буду, сотни настроек, персонализация, ограниченный доступ и ещё куча свистоперделок. Электронный спуск полезен, но клянусь, что в тебе нет и грамма неорганической материи и тебе он без надобности. - Он отодвинул в сторону футуристично выглядевшее оружие с несколькими объективами, расположенными под и над коротким толстым стволом. - Да и вряд ли ты слышал про динамическое несимметричное шифрование связи с нейроинтерфейсом. Один только комп в этой пушке весит грамм триста.

Следующим на прилавок легло что-то скорее ретро-футуристическое. Вероятно, так выглядел бы бластер, если его собирал инженер Гарин. Кондово, квадратно и ужасно грубо. Но мне этот ствол сразу приглянулся.

- Этот хорошо пробивает щиты и броню, мощная пушка, но греется, как печи Мустафара - сделаешь десяток другой выстрелов и можешь курить, пока не остынет. Да и электроники в ней нет вообще, кроме оптических реле. Но при её выходной мощности это несущественно, - брякнул он на стол эту громоздкую угловатую хреновину. - Этот неплохой середнячок от Бластеха, мамой клянусь, новый! - положил он на стол ещё один, более привычно выглядевший хромированный пистолет без следов потёртостей. - Можно сходить в стрельбище, если не сможешь определиться сразу, - предложил он.

- Сколько они стоят?

- Бластех - две тысячи пятьсот[1], а этот неизвестного производства отдам за три. Тот смартган семь тысяч, но учитывая, что единственное, что ты можешь - давить на гашетку, то выкинешь деньги на ветер.

- Дороговато, - заметил я.

- Есть и дешевле, но те, кто их продал мне, скорее всего, грохнули предыдущих хозяев. - 'Чёрт' улыбался, растянув губы почти до ушей. - Может дело и не в пушках, но я бы не стал брать их: заплатишь не деньгами, а удачей.

- А что насчёт щитов?

- От пары тысяч до пары сотен тысяч, - огорошил меня разбросом цен чёрт, - почти сгоревший хлам, что сразу перегреется, но спасёт от одного-двух зарядов, и военные модели с многофакторной активацией. Голосом, цифровым сигналом, вместе. И с достаточной на хорошую перестрелку ёмкостью.

- Мечи тоже стоят так много? - убито сказал я. Мои финансы оказались не столь велики, как я наивно полагал.

- Вибромеч из кортозисного сплава. - Он гордо достал из сейфа изящный длинный клинок. - Отдам не меньше, чем за восемьдесят тысяч кредитов.

Судя по всему - венец его коллекции. Но у меня нет ни денег, ни желания отдавать столько за холодное оружие, которым я ещё и не умел пользоваться.

- 'Вибромеч', 'кортозис'? - переспросил я непонимающе.

- Из какой дыры ты родом? Вибромеч с ультразвуковым генератором режет броню, как масло. А кортозис сдержит даже световой меч, - наставительным тоном объяснил мне 'чёрт' непонятные слова. Мой лингвистический дар не позволял понимать мне слова, которые не имели аналогов на русском языке. - После того, как всех джедаев, пошедших с Экзаром, окончательно угомонили, никто не хочет платить деньги за кортозис, - скорчил опечаленную рожу 'чёрт'.

- А попроще ничего нет? - вздохнул я. Не вижу смысла в качественном оружии, если оно для меня бесполезно.

- Вот этот армейский республиканский тесак за четыре тысячи, тоже с виброгенератором. Посмотри ещё эту твилекскую саблю за пять. Есть ещё виброножи, они дешевле, но это не серьезно. Была рапира, но я её уже продал. Не самый ходовой товар.

Тесак, вернее по длине даже меч, выглядел весьма утилитарно, а на его воронёных гранях, сходящихся далеко не в бритвенно-остром угле, было несколько сколов. У основания длинного и массивно выглядевшего клинка имелась квадратная и толстая гарда - видимо, именно там и располагался этот странный генератор. Сабля же смотрелась скорее как произведение искусства, чем как оружие. Её синеватое лезвие украшала замысловатая геометрическая гравировка насыщенного бирюзового цвета. В первой трети клинка на его боках были установлены стилизованные под основной узор накладки, от которых вдоль дол тянулись кабели к рукояти. Я невольно залюбовался игрой света на лезвии.

- Людям всегда очень нравятся все остро отточенные вещи, - заметил довольно деваронец, наблюдая за мной. - Может, ты знаешь причину их столь страстной любви к холодному оружию?

Может резать на части противника эстетичнее, чем поджаривать? Или, что вернее, меч самое архетипичное оружие? Меч больше, чем просто отточенная полоса - ограниченная черта, символ воли и власти - он самый узнаваемый и важный символ войны. Сколько же смысла заключено в этой полоске метала... Сейчас. Для греков им было копье. И Отец дружин тоже придерживался такого мнения. Копье, дубина, топор или лук, несомненно, древнее, нежели меч. Но эти предметы используются, как инструменты и на охоте. И только один меч создан человечеством исключительно для убийства. А даже Звёздным войнам нужен соответствующий символ.

Я не стал говорить всё это торговцу, все и так это знают и продолжают восхищаться лаконичностью и простой красотой смертоносной стали. Так будет всегда, пока люди не забудут об этом оружии вовсе. Но в этой Далёкой-далёкой Галактике существуют тысячи разумных видов и далеко не всем им это должно быть ясно.

Я решил сначала определиться с выбором пистолета.

Чёрт подвёз меня на лэндспидере[2] до стрельбища, расположенного в паре километров от магазина, прихватив с нами забрака-охранника. Оставаться наедине с вооружённым незнакомцем он был не намерен, и я прекрасно понимал его мотивы. В качестве полигона выступал навес от солнца и куча камней, раскиданных перед ним на расстоянии до сотни метров.

Первой достали угловатый несуразный пистолет.

- Держи, это энергоячейка "H5", - инструктировал он меня, - её заряда хватит на десять-тридцать выстрелов.

Он сунул мне в руки тяжёлый параллелепипед с двумя серебристыми разъёмами под штекеры наподобие джека на верхней грани. К нижней крепилась ярко окрашенная когда-то пластина.

- Десять или тридцать? - переспросил я.

- Зависит от установленной мощности, - объяснил он, показав трёхпозиционный переключатель на пистолете. Торговец достал маленький цилиндр: - Это кассета с тибаном, её хватит в десять раз дольше. В ней газ, который является рабочим телом насилия на Внешнем кольце. Энергоячейка перезаряжается, кассета тоже многоразовая.

Я вставил 'обойму' в приёмник перед рукоятью длинной стороной вверх, стукнул по ней, и она со щелчком встала на место. За неё удобно было придерживать пистолет второй рукой. Рукоять завибрировала, на тыльной части загорелся зелёным ползунок, на две трети заполнив полосу. Ниже его красным мигал округлый контур. Я вставил кассету в разъём сбоку пистолета. Контур перестал мигать, загоревшись зелёным. На пистолете, под прицелом, глазу был доступен целый светофор.

- К сожалению, проконтролировать точно ёмкость кассеты трудно, и конструктор просто установил трёхцветный индикатор, - заметил 'чёрт'. - Обычно на заводских моделях тоже ползунок, но он также правдив, как хатт, выступающий в Сенате Республики.

- Он не заводской?

- Какой-то умелец собрал его из десятка других бластеров, установил даже лазерный целеуказатель и фонарь, но забыл предохранитель, - сказал об одной маленькой и незаметной детали торговец, злорадно улыбнувшись. - С ним надо быть аккуратней, а то отстрелишь себе яйца.

Я прицелился в глыбу, стоявшую в десятке метров от меня, и выстрелил. Пистолет выплюнул заряд чего-то ярко светящегося, но не слишком быстро летящего. Раздался грохот, но не от выстрела - с ужасным треском и искрами от камня в стороны полетели осколки со щебёнку размером. Один просвистел мимо меня. В камне образовалась выбоина глубиной сантиметров двадцать. Я был впечатлён. Отсутствие предохранителя грозило потерей не только первичных половых признаков, но и ног.

- Эй, полегче, парень! Уменьши мощность, пока не сжёг ствол! - заорал под ухо деваронец. - Этот уродец бьёт, как штурмовая винтовка.

Я недовольно убавил мощность в три раза и лишил древних барельефов установленный подальше монолит, служивший некогда строительным блоком в Коррибанских памятниках архитектуры. Отдача упала также.

Плазма летала с воющим звуком и весьма неторопливо. Когда после нескольких выстрелов от заряда осталось меньше четверти, пистолет вновь завибрировал и мигнул уже красным ползунком. Проявил себя третий индикатор, сообщающий о высокой температуре. От среза ствола рассеивался поток тепла, как от конфорки. Цевьё же почти не нагрелось.

- Ты говорил что-то о десяти выстрелах на максимальной мощности... - подняв бровь, сказал я чёрту.

- Эй, это с новой энергоячекой - а у этой клиентов было больше, чем у потасканной шлюхи на пенсии!

- И новая продаётся отдельно?!

- Разумеется! - Вновь растянул зубастую улыбку торговец. - Ты быстро сечёшь, радуйся, что кобура в комплекте.

- И кассета отдельно?

- И кассета.

Ясно, флэш-карта, зарядка, кабели и запасной аккумулятор продаются отдельно. Хорошо чехольчик в комплекте!

- Плазма еле летает. И летит, по-моему, криво, - пожаловался я. Я сам так криво не стрелял, заряды летели как условно сферический свинец, вытолкнутый пороховыми газами из гладкоствольного пистолета.

- Скорость на эффект от попадания не влияет, а пушка с хорошим разгоном станет больше в пару раз, и ячеек ты к ней не напасёшься, - сказал чёрт.

- А есть бластеры с нормальной точностью, не перегревающиеся, не огромных габаритов? Желательно с быстрыми и мощными зарядами... - мечтательно спросил я.

Я опять развеселил этого типа, через смех он прохрипел:

- Выбери из списка два. Остальное выброси на помойку. Или просто на улицу, если ты здесь. Или выбери три пункта и готовь кредиты, как за склад баррадия. - Угомонившись, он продолжил объяснение: - Ну а серьезно: толковое оружие, тот же Бластех, имеет регулируемые параметры. Это делает его дороже, но профессионалы предпочитают настраиваемые бластеры.

- Давай глянем следующую пушку.

- Давай, - согласился деваронец.

Пистолет от Бластеха имел значительно больший боекомплект: почти сотня выстрелов с одного 'магазина', подумать только! Наличествовали и уйма плавных настроек, коллиматор и многофункциональный цветной дисплей, против аналоговых индикаторов предыдущего творения неведомого Кулибина. Но даже на максимальной мощности он стрелял слабее, чем предыдущая пушка на минимуме.

В конце концов, я выбрал первую гаубицу и взял, поддавшись минутному порыву, небольшой 'дамский' пистолет, умещающийся в ладонь, за пятьсот кредитов на всякий случай. Его мощность тоже была кустарно поднята в ущерб охлаждению, а чип аутентификации был выпаян, отчего половина настроек не работала.

Провоевали же наши прадеды всю Великую отечественную с 'ТТ', имевшим магазин на восемь патронов и лишённым предохранителя. 'Кольт' имел магазин в семь патронов, но это также не смущало американских военных вплоть до 'бури в пустыне'.

Вернувшись в оружейный магазин, я докупил в комплект ту твилекскую саблю со съёмными ультразвуковыми генераторами и подобрал щит за девять тысяч кредитов. Это была изрядно потрёпанная военная модель, несмотря на износ, характеристики которой, мне до конца не понятные, были чуть выше среднего.

Установить его можно было куда угодно, и он создавал замкнутое защитное поле вокруг плотного объекта, к которому был прикреплен. Воистину, высокоразвитая технология неотличима от магии. Но мириться с подобным невежеством я не собирался.

Щит состоял из эмиттера (излучателя), энергоячейки (так звали тут аккумуляторы) и промежуточного буфера из суперконденсатора, сделанного по большей части из высокотемпературного сверхпроводника. Действительно высокотемпературного, а не в привычном для меня 'жидкоазотном' смысле. Соединялись они проводами, тоже выполненными из всё тех же сверхпроводников. Шикарно тут живут электрики.

Напрашивалось повесить увесистый эмиттер на пояс, но 'чёрт' злорадно заметил, что большая часть веса - этобиозащита, а так у меня очень быстро всё будет на полшестого. Эта штуковина имеет свойство излучать 'лучи добра' во время своей работы. В результате, по его совету я закрепил щит на предплечье.

Его можно было держать и постоянно включённым с первичной накачкой энергии в поле, а буфер полностью заряженным, но, как следствие, мог развиться лейкоз. Поддержка безопасности имела неоднозначное решение. Время быстродействия было порядка одной секунды - за столько он создавал защитное поле и это было катастрофически долго. Чтобы извлечь пистолет и выстрелить некоторым нужно намного меньше времени.

Вместе с боеприпасами и мелочёвкой всё вышло на семнадцать тысяч. Яростно торгуясь и узнав ещё немало непередаваемых идиом, я сбил общую цену до двенадцати тысяч. Остановившись на достигнутом, я всё равно чувствовал себя обманутым, стоил же весь приобретённый товар, по моему мнению, тысяч девять - максимум десять. В качестве компенсации, космическая помесь чёрта с троллем с улыбкой подарила мне осколочную гранату.

Как лубочный пират - весь в тряпье, но увешанный оружием с головы до ног, я зашёл в следующую лавку. В ней я почти час потратил, подбирая себе одежду поприличнее. Не то чтобы я модник, или меня столь волнует упаковка для моего тела, но шмотки были чрезвычайно непривычны, а продавец назойлив. Взял себе ранец для того, чтобы сложить вещи на смену. В список купленного вошли три тёмных футболки с принтами всегалактических рок-идолов, пара рубашек, двое штанов цвета хаки, белье, широкий пояс, на который я повесил кобуру 'тяжёлого' пистолета, саблю, кошелек и колоду с картами. В лавке нашлись плотно прилегающие солнцезащитные очки с ремешком - необходимый товар для пустыни. Не найдя нормальной шляпы, пришлось взять головной убор, смахивающий на шлем-салад с широкими полями. Нелепое зрелище. Но идиот, умерший от солнечного удара, выглядел бы ещё более нелепо.

Несмотря на упорно предлагаемые сапоги-говнодавы, я с трудом подобрал цивильную обувь. Сапоги, по-видимому, были в Галактике непреходящим хитом сезона.

Список завершила термостатирующая куртка, способная греть, защищая от холода, и охлаждать, спасая от жары. Для работы этой функции во внешний карман устанавливался аккумулятор - подходил и H5, взаимозаменяемый с обоймами моего пистолета. Подобная унификация грела душу инженера. Насекомоподобный, членистоногий и членисторукий продавец уверял меня, что шлем и куртка функционируют как 'тканая' броня, набивая цену, но, памятуя о судьбе камней в пустыне, я не придал его словам никакого значения.

Нож я засунул за пояс за спину, а кобуру 'дамского' пистолета прикрепил ко внутреннему карману куртки. Гранату я также спрятал от глаз долой.

Поглазел на местные электронные девайсы, но, поскольку не хотел зря тратить деньги, не разобравшись, брать ничего не стал.

Взяв бутылку воды в гастрономе, где на меня подозрительно таращился продавец неизвестного мне вида, я покинул торговый павильон. Оставалось ещё двадцать семь тысяч кредитов и большая часть дня в запасе.

Перепутать кантину с чем-то другим было невозможно. Это самое высокое здесь здание единственное имело яркую вывеску. Она гласила: 'Ситхов[5] приют', обещая мне пристанище.

Дверь уже привычно раздвинулась перед самым носом подобно корабельному шлюзу, повеяло прохладой. Фэйсконтроля, как и досмотра на входе, не имелось, поэтому я прошёл в кантину вооружённым до зубов. Или я его не заметил.

В просторном зале, полном при этом закоулков и тёмных ниш, царил полумрак, разгоняемый местами приглушённым зелёным, жёлтым или красным светом. Несколько музыкантов яркой наружности на сцене, расположенной прямо над центром зала, весьма прилично играли блюз. Сцена была подвешена к потолку и выполнена из прозрачной овальной плиты. В свете софитов она, казалось, плавно плыла над залой вместе с мелодией.

Я направился к барной стойке, у которой методично накидывалась пара подозрительных уродцев. Бармен регулярно подливал им в стаканы синюю, как тосол, жидкость всеми четырьмя руками. Помогало ему и несколько дроидов, исполнявших роль официантов. На протокольника, следовавшего за мной, косились весьма неодобрительно. В Силе сквозило недовольство. Ясно было, что я нарушил некие неписаные правила поведения.

Сорок Пятый объяснил, что наличие протокольного дроида разумные существа в кантине воспринимают, как вторжение в личное пространство, так как он обладал совершенными акустическими датчиками и мог понять содержимое любого разговора, на каком бы языке он ни вёлся. При этом в определённых местах кантины специально были созданы зоны для ведения конфиденциальных деловых переговоров, и если он направится в их сторону, то его функционирование скоро прервётся по независящим от него причинам.

- Здравствуйте, не подскажите, где можно найти Травера Последнего? - поинтересовался я. Эту фразу я специально отрепетировал перед выходом в свет. Но как я успел убедиться, стоило мне захотеть что-то кому-нибудь сказать, и вот я уже знал, как это сделать.

- Он с командой ошивается в красной зоне у столов для пазаака, это туда, - бармен указал одной из четырёх рук, не прекращая взбалтывать коктейль двумя другими, в сторону, освещённую алым светом. - Если надо чего выпить, выкурить или закинуться - обращайся к официантам. Девчонки там, - последней свободной конечностью он задал ещё одно направление.

Я поблагодарил его и пошёл в указанную первой конечностью сторону. Суть сказанного им я понял и без переводчика, но Сорок Пятый старательно всё переводил по моей просьбе. Пусть думают, что я не знаю основного.

Тут и там сидели различные существа, пришедшие потратить сюда кредиты. Подавляющее большинство мест пустовало: в изогнутых рядах длинных ламп встречались тёмные разрывы, на полу хрустел песок, а пыль покрывала почти все горизонтальные поверхности. Приятная музыка и антураж сочетались с атмосферой покинутости и запустения. Отсутствие прямых линий усиливало чувство, что находишься в огромной пещере.

Один столик в нише занимала группа галдящих гуманоидов. В центре стола стояла прозрачная колонна - верхняя её половина стальным сталагнатом уходила ввысь к потолку. В колонне располагался серебристый шест, вокруг которого эротично двигалась золотистая полуобнаженная твилечка. Она послала мне воздушный поцелуй, когда я понял, что таращусь на неё уже полминуты. Я не стал раздражать компанию любителей эротики - кто за девушку платит, тот её и танцует. Пускай и через стекло.

Воистину правы создатели Массэфекта: сиськи - наилучший способ коммуникации разных видов.

Пройдя чуть дальше, я, наконец, заметил Травера с командой. Он сидел во главе продолговатого стола, светившегося синим по центру. Этот свет, смешиваясь с красным и оранжевым, льющимся со стен и потолка, накладывал необыкновенные оттенки на лица компании. И мешая мне определить настоящие их цвета.

По правую сторону, совсем близко от него, сидела синекожая девушка-твилечка, её кривой меч лежал рядом на соседнем столике. Ближе ко мне расположилась ещё одна девушка с ярко-алыми волосами и такого же цвета кожей, на ней была расстегнутая короткая куртка. Фиолетовые штаны и топик плотно обтягивали её стройную фигуру. Судя по всему, под топиком ничего больше и не было. На бедре была закреплена кобура с пистолетом, на поясе были подвешены длинный кинжал и шпага с энергетическим щитом. Эмиттер, так же, как и у меня, был закреплён на предплечье. Слева же от капитана-контрабандиста сидела пара человек. Один, совсем немолодой мужчина, был одет как на парад, щеголяя в отглаженных брюках со стрелками и в красно-коричневом мундире с орденской планкой. Он отрешённо курил сигарету через мундштук очень странной формы, выпуская ровные кольца дыма. Мундштук он сжимал металлическим протезом. Глаза его были закрыты. Редеющие седые волосы были коротко подстрижены, массивный широкий нос выделялся на округлом обрюзгшем лице. Второй человек был, напротив, молод и вызывающе ярко одет. Волосы торчали во все стороны и были окрашены синим и чёрным, на лице был макияж, глаза были подведены, как у шахтера. На лоб были задвинуты чёрные угловатые очки. Широкая квадратная челюсть заросла щетиной. Педик, наверное. Я не стал больше глазеть на эту пёструю команду и подошёл к столу.

Пока я рассматривал их, они, в свою очередь, оценивали со всех сторон меня.

- А вот и наш герой, о котором я уже рассказывал, - приветствовал меня Травер широким взмахом руки. - Присаживайся. Смотрю, с тобой дроид Уважаемого Селдина... но, учитывая, кому принадлежит это место, это ничего не меняет.

Краснокожая улыбчивая девушка выдвинула стул рядом с собой, и я, не став сопротивляться, составил ей компанию.

- Я капитан 'Счастливой шлюхи' и глава этого пёстрого экипажа. Это ты знаешь. Меня зовут Травер, большинство зовет меня Последним, и только мне в действительности известно, что это означает. Это Нейла, - он указал в сторону твилечки, - моя жена. Это лейтенант Ивендо, второй пилот и борттехник, а также по совместительству мой первый помощник, но он пока занят своим спайсом и ему не до тебя, - сообщил он имя курильщика. - Подышишь рядом с ним - и тебе тоже ни до чего не будет дела.

Мне показалось, или его отростки на голове могут шевелиться?

- Знакомься, это Фарланд, он родом с самой большой и важной помойки в Галактике, он наш суперкарго и по совместительству кок. - Фарландом звали накрашенного парня. Он помахал мне рукой.

- А я Свельда, будешь со мной дружить? - Она почти повисла на мне и чмокнула меня в щеку. Судя по всему, её предложение даже не обсуждалось. Я был несколько смущен её объятиями. - Я путешествую автостопом с этими скучными типами. - Облапав меня, она всё же слезла с моих коленей.

Я осознал, отчего жена Травера сидела между ним и Свельдой. Хотя, возможно, я и ошибался.

- Я Олег и ищу работу, - просто представился я.

- Мне нужен штурман, - сообщил мне твилек. - Ты, случаем, не знаешь эту науку?

- Никогда не летал на космических кораблях, - с сожалением ответил я.

- Сколько будет семью шесть? - зачитал вопрос Травер с небольшого планшета, извлеченного из кармана

- Сорок два, - не задумываясь, ответил я.

- Интеграл от синуса?

- Минус косинус плюс константа, если он неопределённый, - так же на автомате выдал я.

Он зачитывал вопросы с бумажки. Были и простенькие задачи по динамике, и непростые вопросы по вышке[3]. По мере, того, как я отвечал на них, буксуя на линейке[4], лицо Фарланда и Травера приобретали довольный вид.

- Поздравляю, ты сдал вступительный тест в кореллианскую школу штурманов, - поздравил меня капитан. - Вчера ты слова не мог связать на основном. Сейчас понимаешь почти всё, что я говорю, и вдобавок пытаешься говорить со своим ужасным акцентом. Хотя и не хуже, чем у меня. Думаю, ты освоишь эту науку за год? - он вопросительно поднял бровь вверх - отростки, свисающие с его головы, действительно шевелились, пока он говорил, выглядело это несколько отталкивающе.

- Я могу попробовать, - неуверенно ответил я. Малорослый зелёный тролль в моей голове намекал, что надо совсем не пробовать. Я подумал немного и сказал: - Я думаю, что смогу.

- Тогда возьму тебя на борт младшим техником, с испытательным сроком в месяц... - он взял паузу. - Но только при двух условиях...

Я всё ещё находил странным, что не собрал все свои деньги и не нанял себе 'такси' до одного из цивилизованных миров. Неоднозначная затея наняться к контрабандистам вовсе не сулила возможность повидать мир, заработать денег или найти приключения - она сулила возможность плохо закончить. В то же время я чувствовал правильным сделать так, радикально изменив течение своей жизни. В любой момент я ещё мог передумать. Я высказал мысль вслух.

- И кем ты будешь там? Одним из нескольких миллиардов бездельников в целиком освоенном и перенаселённом мире? Будешь батрачить за жалкие гроши или получать ещё более жалкое пособие. Когда ты решишь наняться на корабль, выяснится, что без кучи бумажек и дипломов ты на нём нахер не нужен. А когда пойдешь их получать, окажется, что у тебя нет денег на образование, и тебе предложат кредит. В Республике никого не волнует, кто ты и что ты, пока ты не заверишь это бумажками, - расписывал мне Травер перспективы.

Его прервал Фарланд:

- Я так и сделал, и знаешь что? Мне сказали: 'У вас нет опыта работы'! 'Обращайтесь в другое место'. Если у тебя нет блата, ты родом не из Кореллии, и не собираешься до конца жизни возить руду по одному и тому же ме-е-едленному маршруту, то шансов у тебя нет.

- И что, никто ещё не путешествует по Галактике?

- Ха! Богатенькие туристы, крупные шишки и джедаи. Тебе это не светит, - ответила мне Нейла.

- И симпатичные девушки, - добавил я. Свельда хихикнула, толкнув в бок кулаком.

- Зелтронки не в счет, - сказала Нейла. - У мужиков при их виде текут слюни, и они теряют остатки разума.

- Мне стоит начать подбирать слюну?

- Можешь и дальше терять остатки разума, - разрешила мне Свельда. Боги, вот это грудь! Надо сосредоточиться на деле.

- И какие условия, Травер?

- Раз - ты сыграешь со мной в пазаак. Два - доживёшь до вечера, - сказал он. Прозвучало это несколько настораживающе.

- Это связано друг с другом?

- Нет, просто один воротила решил, что я должен ему немало денег, и нанял головорезов решить эту проблему. Я жду их здесь уже второй день. Их лучше встречать на подготовленной почве, сюда повторитель[6] не пронесешь. Кстати, твой ствол лишним не будет.

- Какой из трех? - мурлыкнула зелтронка, беззастенчиво рассматривавшая меня всё это время.

Кровь прильнула к щекам. Я густо покраснел, возможно, даже при моей пигментации и освещении это было заметно.

- Меня интересуют из них только два, - невозмутимо сказал твилек.

- Вот этот, - я вытащил пушку из кобуры. Затем отогнул полу куртки: - И этот.

Твилек присвистнул.

- Это обрез от пушки истребителя? Или ты что-то так компенсируешь? - заметил он с мерзкой ухмылкой.

- Ничего ему компенсировать не надо! - вступилась за меня Свельда.

- Спасибо, - поблагодарил я девушку. - Иметь карманную гаубицу в этом враждебном мире я считаю очень разумно.

- Я не прочь на неё взглянуть, - подмигнула мне Свельда.

Кто о чём, а вшивый о бане. О зелтронах я раньше никогда не слышал, но эта точно была озабоченной нимфоманкой. Или обдолбанной. Хотя у неё тоже есть на что взглянуть...

- Прекрати пялиться на её грудь и послушай меня, - оторвал меня от этого увлекательного занятия Травер. - Я выиграл хаттову кучу денег у одного типа, замечу - честно, но он решил, что если свидетелей тому было мало, то можно сговориться с ними и заявить об обратном. Теперь он хочет сшибить с меня уйму кредитов, но ошибается - меня на понт не возьмешь.

- И?

- Мы просто замочим его наемников, и претензии отпадут сами собой.

- Звучит просто, - я был настроен скептически. - И насколько реализуемо?

- Если их будет много - мы свалим через задний ход. Это там, - он показал неприметную дверь в нише. - Если их будет мало, то мы их спровоцируем, и будем обороняться.

- Капитан, кто этот сит? - очнулся от наркоза лейтенант - уже забыл, как его зовут. Он указывал в меня своим металлическим пальцем.

У него были разные глаза. Один обычный - человеческий, а второй настойчиво буравил меня чёрной бусиной на абсолютно белом фоне, лишённом сетки сосудов. Механическая имитация.

- Ивендо, это кандидат в младшие техники и возможно наш новый штурман - Олег.

- Ты серьезно? Он похож скорее на пирата, чем на штурмана, - лейтенант говорил с хрипотцой, как заядлый курильщик.

- Ты видел много ситов в Галактике? - Травер скептически спросил второго пилота.

- Достаточно, в обоих смыслах слова. Он несет черты массасси, а они в родстве с ситами, - его разум уже не был затуманен спайсом, или же тот быстро выветривался, - я бы не стал доверять ему.

- Он похож и на зелтрона, - вступилась Свельда. - Единственное, что в нём от массасси, так это цвет кожи, но тогда и все мы в родстве с ними. К тому же он слишком симпатичный, чтобы быть ситом.

- Девушка, у него глаза сита, лишний набор клыков, и он не умер под Хорусетом. Я, может, и не очень хорошо учился в академии вооружённых сил Республики, но помню эти ориентировки точно. Он сит! - хрипел лейтенант.

- И что это меняет? - спросил я.

- Нам нужен новый штурман, - поддержал меня Травер. - А сейчас ещё и лишний стрелок. Ивендо, между прочим, он ответил на твой список вопросов.

- И что это меняет? - гундося в нос, передразнил Ивендо меня. - Значит он неплохо образованный сит. А нужен нам не лишний стрелок, а пара противопехотных мин. Но я помню, капитан здесь ты, тебе и расхлёбывать это... решение.

- Он ещё не сыграл со мной в пазаак, - напомнил Травер.

- Ты обещал объяснить правила, - я достал колоду.

- Они крайне простые, у тебя сейчас две колоды, - он взял у меня стопку древних карт. - С синими, красными и золотистыми рубашками - это боковая колода, с зелёными - основная. Перед игрой выбери двадцать карт главной колоды - у них номинал от одного до десяти - и положи на стол, - он указал на светящуюся поверхность стола. - Бери лучше разные и не меньше одной каждого вида, последнее - правило. Каждый ход железный болван будет случайно выдавать одну из них. Наберёшь двадцать - выиграешь раунд, наберёшь больше - проиграешь. Если мы оба недобираем или перебираем - выигрывает тот, у кого ближе к двадцатке, наберём по двадцать оба - будет ничья.

- А зачем ещё и боковая колода? - я и так уже знал правила, но тянул время.

- Если перебрал или думаешь, что переберёшь, можно использовать специальные карты: плюсующие - синие, минусующие - красные, есть меняющие значение всех троек или двоек на игровом поле, набранных из одной колоды на отрицательные, меняющие двойки на четвёрки и тройки на шестёрки. Есть добавляющие и отнимающие на выбор число, равное числу набранных карт. Есть 'последний довод' - он позволяет выиграть при ничьей. Много их. Кладёшь перед игрой десять таких на стол и забираешь потом 'руку' из четырёх. Ты сможешь сыграть хоть всеми из них за ход, но делай это с умом. Игра состоит из трёх раундов, а 'рука' у тебя на все раунды одна, - пояснил он вкратце правила.

- У меня сорок боковых карт, можно выбирать любые? - уточнил я.

- Да, обычно у игроков колода тоньше в два раза, но у тебя все карты пазаака. - Этот факт немало удивил Травера.

- Это необычно?

- Половина карт боковой колоды бесполезна. Или требует излишне творческого набора основной колоды, эти карты скорее коллекционная ценность. Их часто продают отдельно от традиционного расклада с рук на руки.

- Пробную партию? - предложил я.

Подошёл официант с подносом, Травер взял с него коктейль.

- Я по правилам Сената Республики не играю, - напыщенно сообщил мне твилек.

- Ничего не ставишь на кон, ничего не выигрываешь и не проигрываешь - просто тратишь время, - объяснила Нейла.

- Мы можем играть по правилам Нар-Шаддаа, - предложила Свельда. Если положительные эмоции и оптимизм могли бы передаваться по воздуху, то она была бы излучателем.

- Если только ты играешь лучше, чем она, - прохрипел мне в ухо Ивендо. - Меня не прельщает любоваться твоей голой задницей.

- Сыграем на интерес? - предложил Фарланд.

- Сойдёт.

Я набрал по две карты каждого вида главной колоды, наугад вытащил десятку боковых и выложил их все на люминесцирующий стол. Мой соперник повторил мои действия, основная и боковая колоды у него были уже собраны. Ход завершало нажатие кнопки на столе. Начали.

Забрав загоревшиеся карты 'руки', я перекладывал в игровое поле подсвечивающиеся при каждом ходе карты основной колоды. Дойдя до семнадцати, я положил на стол карту-перевертыш из 'руки', превратив тройку в шестёрку и получив при этом выигрывающую двадцатку.

- Возможно зря, - заметил Травер, внимательно наблюдавший за игрой, потягивая свой напиток. - Держи в уме основную колоду, оставшаяся тройка могла дойти с разной вероятностью от того, как собрана основная колода.

- Откуда мне знать, что выпадет?

- Оценивай шансы, считай и одновременно полагайся на интуицию и удачу. Если бы их не было, не были бы знамениты игроки, выигрывающие партию за партией. Это самое серьезное доказательство существования удачи, которое я знаю.

Следующие два раунда я продул, проиграв всю партию. Неплохо знать будущее, подумал я. В прошлое я уже заглядывал, заглянуть немного вперед можно попробовать. Вернее не пробовать, оценить шансы.

- Возьми, промочи горло, - подала мне пластиковый стакан с трубочкой Нейла.

Я потянул незнакомый прохладительный напиток, очень вкусный сок или шедевр химиков, алкоголя в нём не оказалось. Я вопросительно поднял бровь.

- Во-первых, тебе рано, - пояснил мне лейтенант. - Во-вторых: никто ещё ничего из нас не выпивал в этой кантине уже вторые сутки - нам всем нужна твердая рука и ясный ум.

- Ясный ум? - вздёрнул брови я, косясь на пилота и одновременно борттехника. И что-то там ещё по совместительству.

- Травер не может мешать курить мне спайс, это прописано в моём контракте, - пояснил мне лейтенант.

Или он был очень ценным членом экипажа, или у капитана действительно проблемы с командой, - решил я.

- Но мы старательно сидим в кантине, изображая нажирающуюся команду звездолётчиков. - Ситуация веселила Свельду. - А я ещё не танцевала на столе!

- Это у нас на вечер. - Нейла, напротив, бурлила от недовольства. Да, я не завидовал Траверу, путешествовать по злачным местам в компании жены... Но, опять же, я, видимо, чего-то не понимаю.

Блюзовая мелодия завораживала, чистый звук лился спокойно, развивая мелодию. Пещерная акустика в зале, что удивительно, почти не портила звук. Я невольно заслушался, закрыв глаза.

- Так ты будешь играть? - отвлёк меня нетерпеливый Травер.

- Да, - ответил я, не открывая глаз. Медленно мысленно я перебирал колоду в поисках потенциально полезных карт. Я мог просто обманывать себя или заниматься самовнушением, но Сила вокруг откликалась на мои мысленные поиски, изменяя свой поток, закручиваясь вокруг меня, послушно сменяя своё привычно ровное течение. Сила пульсировала в такт музыке.

- Что желаешь поставить на кон? - Я ясно его понимал, Сорок Пятый давно уже ничего не переводил для меня. В этот момент я осознал, что знаю основой уже почти полностью. Это напрягало меня, поскольку источник этого знания мне был неизвестен. Пусть каждый акт познания - это отчасти и акт веры, но происходящее расшатывало обыденные границы реального. Ведь никаких сверхъестественных событий по определению не может происходить - коли уж они свершились, то они вполне естественны. Как нет и никаких 'нематериальных' проявлений чего бы то ни было. То же, что папуасу нечем поймать радиоволну ещё не лишает её права называться формой материи.

- Как насчёт пары сотен кредитов? - предложил я. Слова - это информация. Но информация - это не только слова.

- Это мне нравится, - довольно сказал капитан. Когда он говорил эмоционально, то начинал растягивать гласные.

Я всё ещё не открывал глаза, шансы расплывались, возможные партии текли непрерывной чередой размытых картин.

Если нет конкретного будущего, как можно определиться с тем, что именно произойдет? Знание ― сила, знание меняет всё. Я знаю, а значит могу изменить происходящее. Но тогда моё знание будущего должно включать само себя. Такое будущее, которое увидели. Отличающееся от того, которое бы не увидели. Ловушка сознательной деятельности... её описание и причины вплоть до рациональных объяснений нейрофизиологов возникают в ней самой же. Прочь эти мысли! Потом. Я открыл глаза.

- Клади карты, Травер, - отстранёно сказал я.

Бесстрастно, стараясь ничего не перепутать, я заменил главную и боковую колоду на столе. Смыслы, причины и последствия сменились бесконечным калейдоскопом образов. Слишком сложным, чтобы его осознавать. Но сознаем ли мы свои действия вообще? Как та сороконожка. Я начал вглядываться и с трудом, но зафиксировал образ будущего, вполне конкретно создав его, собрав боковую колоду. Игра началась.

В первом раунде я спокойно собрал двадцатку, добрав её плюсующей на пять картой. Во втором убрал перебор отрицательной на минус четыре, даже не дожидаясь следующей карты. В последнем раунде удвоил третью карту даббл-картой из 'руки'. Ещё пара карт и двадцать собрались сами. Травер собрал только одну двадцатку на три партии. Чистая победа.

- Поганец врёт! Он умеет играть и, сит его возьми, неплохо! - Травер был раздосадован и не на шутку разозлен. Или же просто очень эмоционален. Очень сложно понять, учитывая, что он не человек. - Продул коку и наварил на мне пару сотен.

Он возбухал ещё недолго, успокоился капитан также быстро, как и разошелся.

- Я уже видел один раз такую 'игру', - заметил лейтенант.

Зелтронка обернулась ко мне, приобняла и поцеловала, поздравляя с победой.

- Теперь ты сможешь угостить девушку кореллианским бренди, - сказала Свельда, дыша мне в ухо.

Между тем лейтенант вертел в механической ладони мундштук. Он смотрел мне в глаза.

- Закрывать глаза перед тем, как отдавать приказы или решать важные вопросы, - спокойно продолжал лейтенант. - Быстро изучать языки и проявлять поразительное везение. Это привычная манера поведения джедаев. Или ситов. Ты можешь оказаться полезен или принести неприятности. Но из джедаев очень херовые штурманы и математики. Мышление слегка другое. Большинство из них просто следуют 'велениям силы'. Что ты можешь сказать насчёт этого?

- Я предпочитаю думать своей головой, но учитывать элемент случайности и погрешности должен любой инженер, в том числе и делать качественные оценки. Сила в этом может быть помощником, но только помощником, - я не стал отпираться, если я попаду к ним в команду, скрывать одаренность будет глупо, но я вовсе не джедай и не сит. - Однако же, я никогда и нигде таким фокусам не учился.

- Я играл пару раз с джедаями в пазаак, они утверждали, что предсказать заранее, что положить на стол, практически невозможно. Трудно предсказать действия генератора истинно случайных чисел - так говорил мне один магистр. Очень немногие это могут. - Ивендо теперь задумчиво смотрел вдаль мимо меня. - И никакая Сила не заменит данные разведки.

Зелтронка удивлённо смотрела на второго пилота.

- Ивендо, ты никогда не рассказывал, что видел джедаев, Целого Магистра! Я никогда их не встречала. Я слышала: они эмпаты, это может быть интересно, - тараторила зелтронка. Сдерживать себя - это не про неё, меня окатывало волнами её эмоций.

- Они бы тебе не понравились - они скучные и правильные разумные и даже дают обет безбрачия.

- Целибат! Ха, не верю! Не импотенты же они?

- И всё же это так.

- Бедняги! - Сама мысль о том, что кто-то в Галактике занимается самоограничением, её ужасала. - Олег, не смей идти в джедаи!

Она так смешно смотрелась, что я не смог больше сдерживать смех и громко захохотал.

- Ни в коем случае, - ответил я.

- Его и не возьмут, джедаи перестали брать взрослых учеников после великой войны ситов, - вклинился Травер.

- Это все фокусы, на которые ты способен? - спросил он.

- Я никогда не учился использовать Силу, сам факт её существования я понял, только побродив по этой пустыне. - Говорить правду легко и приятно.

Пиликнул комлинк, Травер внимательно читал сообщение на экране, закреплённом на браслете, как часы.

- У нас гости. Сила тебе пригодится, Олег.

- Сколько? - поинтересовался взволнованно Фарланд. Его и без того бледное лицо уже выражало панику.

- Пятеро, - отрезал Травер. Он резко стал серьезнее. - Гаммореанцы с трандошанином, один аквалиш.

Ивендо закашлял:

- Сборище уродов. Отвратительные свиньи, ящерица-переросток и прямоходящий мерзкий паук. Планету последних нужно заравнивать термоядерными боеприпасами. - Толерантным курильщик не был.

- Тебе никто не говорил, что ты видист? - укорила Нейла Ивендо.

- Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что есть виды, которые не исправишь. Только сжигать.

- Горбатого могила исправит? - спросил я.

- Верно, парень, очень точно сказано.

- Как ты вообще в республиканском флоте служил? - дивилась Нейла. - У вас там множество видов было. 'Политика флота в видовом разнообразии', - процитировала она.

- Когда запахло жаренным, этих выкидышей эволюции рядом не оказалось.

- От них воняет, и они некрасивые. Я не хочу с ними встречаться, - пожаловалась зелтронка.

- Я ничего о них сказать не могу, - добавил своё мнение Фарланд. - В моём блок-районе[7] они не жили.

Я решил оставить вопросы на потом, или спросить "Гугл" Далёкой.

- Это всё не важно, мы всё равно их грохнем. Поступим со всеми одинаково, не будем видистами, - закончил дискуссию Травер. - Проверьте оружие и щиты.

Мы начали расстёгивать кобуры, снимать предохранители, проверять заряд аккумуляторов и крутить переводчики. Я проверил бластер, но даже не притронулся к клинку, хотя почти все беззвучно проверили, насколько хорошо лезвия выходят из ножен. Фехтую я ещё хуже, чем стреляю. Ожидалась маленькая, но ожесточенная схватка.

- Извините, я не запрограммирован для участия в конфликтах, - подал голос протокольный дроид. Он напуган?

- Постой, ты можешь пригодиться. - У меня уже возникла пара идей насчёт протокольника.

Нейла сложила бутылки за столом так, чтобы казалось, что мы выпили уже целую гору спиртного. Пробирала дрожь, я действительно собирался драться рядом с этими малознакомыми людьми? Уйти сейчас - это трусость или благоразумие? Впрочем, рассчитаться по долгам с Травером стоило.

Примечания

[1] Касательно цен. Я не буду использовать 'каноничные' цены на оружие и прочие предметы, поскольку они никак логически не согласованны. Задумайтесь, обращаясь к канону: легкий фрахтовик класса 'Динамик', постройки Центральных Галактических Систем (Эбеновый Ястреб - его модификация) стоит 154 000 кредитов, а бластер около 1000. Обратимся к 'земному' опыту. Личное стрелковое оружие без оптики, за исключением MG4 (полмиллиона рублей - немцы, Хеклер унд Кох, хрен ли) и снайперских винтовок-болтовок (ствол с затвором и оптикой) стоят, как правило, менее ста тысяч рублей. Хотя с нынешней ценой на нефть и как следствие известным курсом - уже больше. Истребитель СУ-35 'со всем фаршем' стоит около 100 млн. долларов (данные из памяти, но порядок верный, новый Ил-76 ещё дороже) То есть хороший истребитель с уймой радиоэлектронного оборудования стоит несколько десятков тысяч автоматов. Идем далее. Я, допускаю, что бластеры ручной работы, изготовленные на заказ из самых дорогих материалов, могут стоить и дороже. И корабль массой в пару сотен тонн с гипердвигателем и термоядерными реакторами, в силу развития технологий, напротив стоит дешевле, чем боевой самолет. Намного дешевле. Разумно предположить, что обычный грузовик без специального оборудования, самой простой конструкции и грузоподъемностью около 30 тонн или даже как "Эбеновый ястреб" - 60 тонн может стоить, как пять КамАЗов. То есть 20 млн. рублей.

Хотя, вернее указывать объем трюма и допустимую нагрузку от веса груза при перегрузках, но это из того же разряда, что и 'максимальная скорость в вакууме'.

Тогда порядки сходятся - это около 200 высококачественных единиц личного оружия.

Но звездолёт это все-таки не грузовик и обладает куда более сложным оборудованием - от жизнеобеспечивающих систем до навигационных. Поэтому я буду назначать цены исходя из собственного понимания с некоторой поправкой на иной технологический уровень цивилизации ДДГ и исходя из того, что оные цены возникли только в расширенном каноне - 'легендах'. В том числе и настолках, где они определяются исключительно игровым балансом.

[2] Репульсорный (левитационный) транспорт, передвигающийся невысоко над землей. Дешевле и легче аэроспидеров - 'летающих автомобилей' способных передвигаться на большой высоте. Отличие заключается том, как искажается гравитационное поле - лэндспидер передает свой вес на ограниченный объем непосредственно под ним. Поэтому при отсутствии колес прочная дорога всё равно желательна. В противном случае она будет разбита.

[3] Высшая математика.

[4] Линейная алгебра и аналитическая геометрия (ЛААГ), имеющая дела с векторами.

[5] Ситы, конечно сиТы, но эта кантина называется именно так.

[6] Повторитель. Являясь аналогом пулемета от плазменного оружия, единственное из ручного оружия, способное действительно стрелять очередями и делать это долго. Отличается высоким КПД, эффективным охлаждением ствола. Весьма тяжело и габаритно. Не отличается высокой точностью, в бою из него создают плотность огня, ведя огонь на подавление.

[7] Квадратный, реже иной формы колоссальных размеров самодостаточный район, способный вместить в себя около 50млн человек, население наиболее крупных и густонаселённых блоков достигает 0,5млрд чел. Подобная застройка характерна для чрезвычайно густозаселённых миров Ядра.

4. Агрессивные переговоры

Не хрюкай! Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!

No Льюис Кэррол 'Алиса в стране чудес'

Хороший, плохой... Главное - у кого ружье!

No Эш. "Армия тьмы"

Написано под музыкальным сопровождением:

No Eivør Pálsdóttir альбом 'Larva'

No First Aid Kit - My Silver Lining

No Пикник - "Чужестранец"

В кантину завалилась разношёрстная компания. Впереди шло ящероподобное существо. Крупная голова рептилии, покрытая крупными чешуйками, росла прямо из плеч. Бочкообразную грудь закрывала металлическая броня, массивные конечности его заканчивались крупными трёхпалыми ступнями и ладонями. Пара центнеров мяса, не меньше.

Вторым, резкой дергающейся походкой зашёл аквалиш. Тело гуманоида венчала паучья голова с переизбытком глаз. Брр... ну и мерзотная же тварь.

За ними семенило три прямоходящих кабана. Жирные тушки несли в руках огромные секиры. Им вовсе не надо было содержать в себе высоких технологий - они попросту имели достаточную массу, чтобы разрубить любого, как нежное мясо на разделочной колоде.

- Возьми на себя транда, - не поворачиваясь, прошептал Травер.

Я запахнул куртку, прикрывая оружие.

Уроды направились прямо к нам. Я втянул в себя воздух - в нос резко ударил запах спирта, Нейла уже разлила под столом кружку алкоголя. Ивендо закурил, делая вид, что и весь мир может подождать.

Зеленый ящер остановился перед передним торцом игрального стола. В кантине началось движение, как в комнате общежития посреди ночи, озарённой светом. Быстро-быстро, как тараканы, посетители разбегались в удалённые от нас стороны. Стриптизёрша на лифте поднялась наверх по колонне. Музыка стихла. Умно.

- Трраверр, Онда Бада прроссилл перредать тебе, что он осскоррбллённ и вссё ещщё нуждается в ввозввррате доллга. У ттебя ессть не ттвои деньги, - зашипела ящерица. Большие глаза с огромным ромбическим черным зрачком осматривали нашу компанию. Широкая пасть была заставлена кривым частоколом жёлтых треугольных зубов.

От группы наемников воняло тухлятиной и немытым телом, но меня больше волновало то, что они были вооружены до зубов.

- Просто верни деньги Онде Баде и живи дальше, - проскрипел человек-паук. Его широкие пальцы очень резко бегали по поясу.

- Можешь передать Онде, что он может засунуть свой длинный язык хатту в анус. Или клоаку - хер его знает, что там. Там ему самое место, - посоветовал ему Травер, старательно изображая поддатого.

- Твои оскорбления бесполезны. Мы будем ждать тебя на выходе. Ты вернёшь деньги или пойдёшь с нами, или же тебе крышка, - угрожал аквалиш, хрипя, как висельник.

Гаммореанцы хрюкали на своём свинячьем наречии. Вот это кодла.

- Понимаешь, что они говорят? - спросил я дроида.

- Да, господин, - отозвался он.

- Передай им, используя наиболее оскорбительные из известных выражений, что их далёких предков разводили на мясо мои предки, а сами они воняют, как экскременты... какие-нибудь невероятно зловонные для них экскременты, ты меня понял?

- Да. - В голосе дроида сквозила обречённость.

Свины пронзительно завизжали.

- Нет! - закричал трандошанин. Но гаммореанцы его не слушали.

Они с воплями, подняв высоко над головой топоры, бросились на нас. Я закричал: "Блять!", активируя голосом щит. Рука потянулась за пистолетом. Секира первого свина со скрежетом раскроила голову дроида - его металлическое тело, отброшенное могучим ударом, покатилось по полу.

Перед столом было очень тесно из-за стульев: противники мешали друг другу. Твилечка одним движением достала саблю и с воплем бросилась под ноги свиньям.

Я открыл огонь по трандошанцу, Яркие всполохи мелькали между нами, мерцающая завеса его щита погасла. Заряд плазмы, попав ему в грудь, отбросил тело в сторону. Я оглянулся.

Ивендо катался по полу, сцепившись с аквалишем, двое гаммореанцев уже были застрелены. А третьему, увернувшись от взмаха его секиры, Нейла одним движением отрубила ноги.

Мы вскочили с места на помощь Ивендо, но сцепившиеся противники замерли. Нейла в это время отрубила гаммореанцу и руки.

Свельда со шпагой и пистолетом наперевес подскочила к лейтенанту, отцепив его от аквалиша. В лежащего паукообразного полетела плазма и его голова лопнула, как спелая дыня, брошенная на асфальт. Разбрызгивая кровавую кашу во все стороны.

- Не стоило, - Ивендо зашёлся в кашле. - Он мёртв. Хрупкий ублюдок.

В механической руке он держал широкий нож-кастет, которым выпотрошил урода. По его лицу стекали брызги крови, делая его и без того странное выражение лица пугающим. Обезглавленный аквалиш же прижимал неестественно согнутую руку с пистолетом к корпусу, под ним растекалась лужа ярко алой крови. Он так и не успел включить щит. Или он ему не помог - его выпотрошили.

Я осмотрел трандошанина - рептилоид не подавал признаков жизни. Кираса его была разворочена, превратившись в стальное крошево, в груди зияло огромное сквозное отверстие, через которое можно было просунуть голову. Вокруг всё было забрызгано кровью и дымящимися ошмётками его внутренностей. Обрубок гаммореанина, сделанный Нейлой, всё ещё бился в агонии, воя как оглашенный.

Воняло палёным. Меня вырвало. Свельду тошнило рядом со мной.

Проблевавшись до боли в желудке, я выключил щит и отошёл от побоища подальше. Меня ещё мутило.

Поддерживая лейтенанта, капитан с Фарландом отошли в другую сторону зала, сев за свободный столик. Мы присоединились к ним.

- Сходи к бармену, пожалуйста, и принеси шесть чистых стаканов, две бутылки воды и салфетки. Пачку салфеток, - проинструктировал Фарланда капитан, оглянувшись на меня. Он посмотрел на Ивендо. - И бутылку бренди.

- Ивендо, ты точно цел? - Нейла принесла откуда-то аптечку.

- Со мной всё в порядке. Он, кажется, зацепил протез. - Я посмотрел на его руку, но она была цела. Он заметил мой взгляд: - Не на этот - он попал мне в ногу.

Тут я заметил, что левой ступни у него не было, а из штанины торчали обломки металла. Он, как истинный пират, имел протез руки и ноги. И глаза, вспомнил я.

Пока Фарланд убеждал засевшего за стойкой бармена, что всё уже закончилось, вновь заиграла музыка.

- А что стало с предыдущим штурманом? - спросил я осторожно.

- Отравился метанолом. Есть виды, которые пьют это говно как воду, а его от обычного шила хрен отличишь. Мы не успели его откачать, - отозвался Ивендо. - Пил всё, что пахло спиртом. Я говорил ему, что это плохо закончится, но он не слушал. - Зелтронка прикрыла рот рукой.

- Радуйся, ты зачислен в команду, - поздравил меня Травер. - Твоя доля - пока девять процентов от общей прибыли. У меня тридцать, у Ивендо двадцать шесть, семнадцать у Фарланда и Нейлы. Это для ясности. Доходы и расходы делим поровну.

- А один процент кому? - сложил я суммы. - Тому, кто умеет считать?

- Свельде, пока она с нами.

- Расходы тоже делим по пропорции?

- Естественно! Но ты можешь настоять на твердой зарплате. Но это скажет только о том, что ты не веришь в собственную удачу. А такие люди мне не нужны.

Вернулся Фарланд с подносом.

- Сейчас придёт Селдин, - "порадовал" он нас новостями.

- Уважаемый Селдин Ранкор, - поправил его Травер наставительно. - Что стало с его дроидом?

- Дроид всё, - ответил я.

- Херово. Мы могли залить всю кантину кровью, но сломать его дроида... Он будет в ярости.

Я вытерся салфеткой и мелкими глотками пил воду. Мне стало лучше, но есть перехотелось. Даже хорошо, что всё произошло так быстро - я даже не успелиспугаться.

В кантину вошёл Селдин. Как его... Уважаемый Селдин Ранкор. За ним следовало ещё шесть человек с автоматами и в броне. Музыка вновь замерла. Он небрежно махнул рукой, и она заиграла вновь. Спокойно он подошёл к нам.

- Травер, я же просил - без стрельбы, - вкрадчиво сказал он. - И что с моим дроидом?

Один человек Селдина приволок металлические останки с застрявшим в них топором.

- Это самооборона, тут все это подтвердят, - уверенно сказал Травер.

- Ты спровоцировал их, используя лингвистические навыки дроида, которыми ты со своим трёхклассным образованием не обладаешь. Затем перестрелял, как в тире. Хитро, но меня так не проведёшь, - тут он посмотрел на меня. - А ты нашёл себе подходящую компанию, я вижу. Счастлив?

- Почти, кстати, где здесь санузел? - Как классно бесить этого серьёзного дяденьку. Кроме него всё равно никто не оценит.

- Проводи гостя, - не подав никакого вида, он подозвал одного бойца. - И смотри, чтобы он не смотался.

Кабинок в туалете кантины было целых семь. Над ними висели значки, обозначающие контингент посетителей. Я нашёл человеческий силуэт с очень условно изображенным мужским достоинством. Соседнюю кабинку обозначал похожий значок, но без него: более округлый и с грудью. Крайне говорящие таблички. Видимо, к этому вопросу тут относились без ханжества и предрассудков. Я зашёл в свою кабинку, боец остался дежурить у двери. Это может показаться противоестественным, но было интересно узнать, как устроены соседние кабинки и для кого они предназначены.

Когда я вернулся, Селдин ожесточенно спорил с Травером у трупа трандошанца.

- Ты всё ещё утверждаешь, что не проносил тяжёлого орудия? Его почти разорвало на части, - настаивал Селдин.

- Это сделал я. - Я отогнул полу куртки, показывая пистолет-переросток. Который никто и не подумал у меня отбирать.

- Значит, ты купил у Тунда это. Он безуспешно втюхивает эту пушку уже без малого год после того, как её предыдущему хозяину отрезали голову в этой кантине. За неё очень много выручили.

- За пушку?

- Нет, за голову, придурок. Береги свою, кстати.

Затем он развернулся к твилеку.

- Убирайся отсюда Травер, сейчас же, пока я не передумал.

Капитан молча вышел из кантины, мы последовали за ним.

- О чём вы договорились? - спросил я Травера.

- Мы оставляем ему в качестве контрибуции имущество убитых и сваливаем. Желательно не показываемся ему на глаза как можно дольше, пока он не забудет об этом недоразумении.

- Нам ничего за произошедшее не будет? - Неплохая новость.

- За голову трандошанца была хорошая награда - он выручит за неё достаточно, чтобы купить нового дроида.

- В физическом смысле за голову? - Мне стало интересно.

- Он отрежет её и заморозит в карбоните, а затем отправит посылку на Нар-Шаддаа. Это неопровержимое доказательство проделанной работы, - огорошил меня капитан.

- Все эти фото, видео, заключения анализов не надежны. Кто-то получает деньги, а мерзавец дальше творит свои грязные дела, - сказал Фарланд. - Даже в Республике понимают, что голова - самое лучшее доказательство. Но многие у нас в Корусанте думают, что "охотники за головами" - это просто красивый фразеологизм.

- Это мерзко, - скорчила гримасу Свельда.

Мы подходили к кораблю. Достаточно большое судно, пухлое такое. Он напоминал творение нездоровой, плодовитой фантазии Гигера. Округлая изогнутая форма, оплетённая трубами и разными механизмами. Шасси навевало ассоциации с лапами живого существа, а прямые линии почти отсутствовали, усиливая впечатление квазиживой машины. Борта отливали матовым металлом.

- Интересно смотрится, - нейтрально сказал я.

- Корабль построен на верфях Мон-Каламари. Голову и руки сломаешь, пока доберёшься до нужного узла, - объяснил его происхождение Ивендо. Его всё ещё тащили капитан с суперкарго, обломки своей ступни он нес в руках. - У этих земноводных инженеров руки из жопы растут. Но корыто крепкое и быстрое.

- Не гони на мой корабль, - обиделся Травер.

- Я и не гоню - я говорю только, что твою "Счастливую шлюху" затрахаешься обслуживать. Если факты и могут кого-то оскорблять, то мне на это насрать... Капитан, - вяло ответил Ивендо.

- Почему корабль носит такое название? - задал я давно назревший вопрос.

- Проиграл его в пазаак, название, в смысле, а не корабль, - пояснил капитан. - И мой коллега не нашёл ничего лучше, чем присвоить ему такое название. Его извиняет только то, что он был пьян.

- Раньше он назывался "Цвет Рилота", - сказала Нейла.

- Поэтично. Что мешает сменить имя обратно? - спросила Свельда.

- Честь игрока, - гордо ответил Травер. - Теперь новое название ему сможет дать только новый хозяин.

- Мой муж скорее удавится, чем пренебрежёт карточным долгом, - грустно сказала Нейла.

- Молчи, женщина. Это очень важно! Если мужчины перестанут соблюдать свои ритуалы - мир рухнет. - Травер ввёл код в панель у аппарели.

Аппарель опустилась, открыв путь в недра корабля. Мы прошли внутрь.

- Фарланд, помоги Ивендо, - распорядился Травер. - Я покажу корабль новичку.

Он вёл меня по неширокому коридорчику. Стены закрывали изогнутые панели, но большинство их было снято, обнажая трубы, кабельные трассы и механизмы. Нутро корабля напоминало подводную лодку: такое же плотно облепленное трубами и металлом. Под потолком шла рельса для крана. Тельфер.

- Не обращай внимания на панели, их снял Ивендо. По этой, как её, технике безопасности их можно снимать только во время ремонта, но у нас они откручены всё время. К тому же, для облегчения корабля мы их выбросили.

- Налево основной грузовой трюм. Направо - вспомогательный. В основном есть свой шлюз для приёма груза, - рассказывал он.

Мы прошли по изогнутому коридору и оказались в остеклённой рубке. Множество переключателей и мониторов, как в кабине шаттла.

- Это пилотская рубка. Не трогай здесь ничего, тут наша с Ивендо территория.

Мы пошли обратно. Слева были несколько массивных дверей с притопленными штурвалами - конструкторам не нравились выступающие части, так же, как и прямые линии. Даже непривычно их тут видеть, соседствующими с фантастично выглядящими шлюзами-гильотинами.

- Там машинное отделение с реакторами и гиперприводом.

Затем мы поднялись по лестнице с перилами, так же находящимися в неких желобах для них. Не корабль - а кунсткамера. Один плюс - гончие псы Тиндала вряд ли найдут, через что сюда проникнуть.

- Вот там вспомогательные реактор и гиперпривод. - Он указал на узкий овальный люк размером со смотровой. - Мы стоим в кают-компании, вот те четыре двери ведут в каюты. Корабельный идентификатор я тебе выдам позже, а пока разблокирую все двери. Это камбуз, здесь медотсек. Тут туалет, это душ. - Он показал мне соседствующие помещения. - Воду экономь, рециркулятор работает неплохо, но запас у нас маленький. Она непозволительно много весит. Дефлекторный щит прямо над нами. Он весит намного больше, но куда важнее гигиены.

Мимо нас проехал небольшой дроид: на четыре узкие гусеничные ленты опирался угловатый корпус, над которым стояла "грибная шляпка" с лампочками и камерами. Хоть что-то квадратное! Он пропиликал набор звуков, размахивая несколькими манипуляторами.

- Привет, Т2-B3, это новый член экипажа - Олег. Олег - это наш астродроид. - познакомил твилек меня с дроидом. - Если что-то сломается, то польза от него окажется намного большей, чем его размер.

- Привет, - только и смог сказать я этому микротрактору.

- Все каюты двухместные. Это моя с Нейлой каюта. Эти две занимают Ивендо и Фарланд. В четвертой - Свельда, думаю, она пустит тебя погостить, - он подмигнул мне.

- Остальные системы, включая жизнеобеспечение, равномерно размазаны по всему кораблю. Мон-каламарский дизайн. Корабли очень живучие, но их тяжело обслуживать. А вот и Свельда - она объяснит тебе всё остальное. Пока ты малополезен. Если будешь нужен, я тебя найду. - Он ушёл, оставив меня на попечение зелтронке.

- Капитан рассказывал о тебе странные вещи. Откуда ты родом? - спросила она, когда мы остались одни.

Мы расположились на удобном диванчике перед столом, имевшем сканер для пазаака и множество иных приспособлений.

- Я родом с планеты "Земля", у нас нет дроидов, космических кораблей и никогда раньше я не покидал её. - Я решил ничего не скрывать от неё. - Кроме того, нет джедаев и ситов. Зато есть огромное количество чрезмерно мотивированных идиотов. Так что это к лучшему, - добавил я.

- Ну и скучно вы там живете! Я бы сошла с ума, не имея возможности путешествовать по галактике.

- Для того, чтобы объехать половину нашей планеты и побывать во всех её уголках, не хватит жизни. И я замечу, что довольно-таки странно оценивать страдания от потерянной возможности, о которой никто и не знает. Хотя это мысль - если хочешь сделать человека несчастным, то расширь его знания о возможном. И не дай эти "возможности" осуществить.

- И долго вы так живете? Раз ничего не успеваете?

- Как повезет, в среднем семьдесят лет.

- У вас плохая медицина! Это очень мало, меньше ста лет! Ужасная планета.

- Значит, мне повезло оказаться здесь.

Хотя если это обусловлено генетикой, то это меня никак не касается. Будет обидно. Хотя, откуда мне это знать?

- Очень повезло! - Она поцеловала меня, я тоже был полон энтузиазма. - Пойдем ко мне, а?

- Хорошая идея. - Удобные слова, в них столько смыслов, что они могут означать самые противоположные вещи.

- Но сначала в душ, может на мне ещё мозги того аквалиша?

Действительно.

- Травер советовал экономить воду, - заметил я, любуясь обворожительной соблазнительницей.

- Пойдем вместе. - Она вожделенно потёрлась об меня, зажигая, как сухую щепку, моё желание, и сама всё ярче транслируя свои эмоции. Незамысловатые, но очень искренние.

Она явно чем-то била по моим мозгам, и не только по ним. Я и раньше замечал, что в Силе она чувствовалась чуть иначе, чем другие. Люди для меня нечто чуть большее, чем цветная голограмма - я вижу в них что-то ещё, пусть и не понимая всей глубины палитры Силы. Но всё это нисколько меня сейчас не беспокоило. Если мной сейчас и управляли, то я был вовсе не против.

- Пойдем. - Её взгляд был недвусмысленным.

Сэкономить воду не вышло, но это мало волновало меня. Краткая, но страстная близость едва не взорвала мои чувства, подарив совершенно новую, небывалую для меня яркость восприятия, высочайшую степень удовольствия. Овладев трепещущей девушкой, я почувствовал себя одной из звонко вибрирующих ветвей камертона, составленного из двух наших оголённых разумов. Второй его частью была прекрасная зелтронка. Мы, казалось, соединились напрямую, минуя разделяющую нас телесность и горячие струи душа.

Возбуждение нервных окончаний во всём прекрасном и призывно набухшем было в нашем акте близости нисколько не важнее, чем мысли и направленные желания. Хотя, надо признать, ласкать Свельду было невероятно сладостно, тем паче приятно было получать ответное, возбуждающее внимание её горячих губ, нежного языка и ловких пальчиков. Наша страсть, все ощущения и прикосновения, многократно отражённые в восприятии друг друга, многократно усиливались за счёт эмпатии Свельды и, возможно, Силы, делая этот контакт незабываемым. Увы, но долго мы не протянули - пламя горело ярко, но недолго.

- Ты сильный эмпат, - уверенно сказала она, неспешно одеваясь. - Это очень круто. Я всё ещё хочу тебя. Но позже.

- Взаимно, ты классная девчонка.

- Мне обычно говорят, что я плохая девочка, - пококетничала она. - Что люди имеют в виду?

- Что такое открытое проявление инстинктов у них не принято.

- Ханжи, - она фыркнула. - Я сойду с корабля через несколько дней. Ты прилетишь когда-нибудь на Зелтрос?

- Постараюсь. Мне кажется, это хорошее место, - дипломатично ответил я. Хотя члены общества с мотивацией корненожки вызывают подозрение в своих умственных способностях и эволюционном развитии.

- Очень. Лучшее в галактике, - ослепительно улыбнулась она.

И зачем же его тогда покидать? Но непоследовательность в её исполнении, судя по всему, - самое обычное дело. Но любопытство я ценю сильнее, чем излишнюю рациональность.

- Я хотел почитать об этом мире что-нибудь, есть идеи? - поддержал я разговор.

- Открой какую-нибудь сетевую энциклопедию, хотя здесь не получится. На этом жутком Коррибане нет станции гиперсвязи, а антенны на корабле хватает только на устойчивый прием. Передатчик корабля не достанет до цивилизованных миров и в голонет выйти не получится, - сказала она, расчесывая волосы.

Я понял. Она сказала, что интернета здесь нет.

- Может, просто расскажешь мне об этой галактике?

- Она большая. Очень. Но ты спрашивай.

Мы болтали несколько часов абсолютно обо всём на свете. Но кое-что полезное я узнал. Особенно тревожащее меня в плане заклания протокольного дроида. Не то чтобы чья-то смерть меня сильно беспокоила, но было интересно узнать - а была ли она вообще?

То, что меня интересовало больше всего, так это дроиды. Сорок Пятый вёл себя чрезмерно разумно, и тому было объяснение. Дроиды не были просто роботами, управляемые процессорами на полупроводниках и ведомые строгой программой. Их действиями управляло некое "нейроядро", функционирующие, как мозг, в котором были сформированы логические цепочки поведения. Оно позволяло мыслить образами, переваривая потрясающую величину информации, подобно квантовому компьютеру, и создавало "личность" дроида. Оно дополнялось внешними протоколами и программами на кремнии, расширявшими функционал дроида. От полноценного ИскИна их отделяла заблокированная возможность изменения основы ядра, поэтому, даже имея возможность самосовершенствования и накопления опыта, самые совершенные модели не меняли своего поведения годами. Создание нейроядра было крайне сложной технологией, доступной только нескольким десяткам компаний в Галактике. Можно написать сколь угодно длинный и сложный код, получив сложно функционирующий механизм, но это будет именно механизм, называемый роботом, а вовсе не дроид. Так что всеми технологиями для создания сильного ИскИна здесь обладали, но эра технологической сингулярности от чего-то стеснялась показаться на глаза.

Корпорации создают нейроядра уже тысячелетиями. Это крайне сложная и кропотливая работа, описать которую подробно Свельда не смогла ни в одной детали, да я её об этом и не расспрашивал - бесполезно. При этом каждое нейроядро, сходящее с конвейера, отличается от соседнего в силу квантового принципа работы. Впрочем, если бы я использовал слово "магия", это звучало бы ни на йоту более информативно. Жаль. Сильно отличающиеся ядра бракуют: процент доходит до 90%, и чем сложнее ядро, тем больше доля брака. Иногда отличия слабо заметны, иногда они сильно влияют на характер поведения дроида - так R2D2 явно выделялся на общем фоне.

В то же время разработчики находятся в дилемме: покорные, послушные дроиды обладают очень малой эффективностью, поскольку не способны принимать собственные решения. Достаточно самостоятельные и умные дроиды могут просто послать в далёкое пешее эротическое путешествие своих хозяев. А может случиться происходившее пятьдесят лет назад на Корусанте - Великая революция дроидов. Для этого достаточно одного "умника". Упомянутую проблему решал Орден джедаев.

После этого инцидента была сформирована Республиканская комиссия по искусственному интеллекту (РКИИ), которая как Гестапо следило за всеми работающими с ИИ как в Республике, так и за её пределами. Зимнее безмолвие галактике не угрожало. Пока. Никому не удержать джина в бутылке.

Путешествовать, по её словам, было просто: вводишь в навикомп пункт назначения, он жужжит, и через десять-тридцать минут ты летишь в гиперпространстве. Несколько десятков таких скачков - и ты на месте. Вот только никакой другой комп не мог быстро вычислять прыжок, обычный корабельный думал бы сутки, а к этому моменту вводные изменялись. И к этой коробочке был желателен навигатор или пилот, имеющий квалификацию навигатора. И он должен был знать высшую математику.

Ивендо по громкой связи охрипшим, каркающим голосом объявил:

- Всем-всем! Приготовиться, мы взлетаем.

Корабль задрожал, мы медленно отрывались от поверхности планеты. Ощущение поначалу напоминало взлет пассажирского самолета, но наш пилот повел резче, сила инерции делала тело тяжелым и обманывала вестибулярный аппарат.

- Они никогда не включают компенсатор перегрузки до того, как заработают основные двигатели, - выразила недовольство Свельда, побледневшая от перегрузки. - В Республике за такое штрафуют.

- А мне нравится чувствовать, что мы взлетаем. Движение должно чувствоваться, иначе какой в нем смысл? До тех пор, пока о нем не узнаешь - его как бы и нет.

- Смысл в процессе, а не в результате? - предположила девушка.

- Довольно глупое противопоставление, поскольку адекватно не обосновано наличие смысла в самом начале движения, - улыбнулся я. - И я буду очень рад, если ты сможешь найти смысл в слове "смысл". Как и вообще в любом слове.

- Я поняла, что ты умник. Не стоит это выпячивать, - отчитала она меня. - На этой ужасной планете сила тяготения почти в полтора раза больше стандартной[1]. Любой рывок - и к ней добавляется ещё и перегрузка. Это вредно для здоровья!

- Я не заметил.

Проблем с силой тяжести я за всё это время не испытывал. Но я и не был знаком с тем стандартом, от которого здесь принято отсчитывать норму. Одно дело в обезьянках, а другое - в попугаях. Если привык к одним из них, разумеется.

- Потому что ты не человек и возможно даже не представитель родственных ему подвидов, - удивила она меня.

- Привык считать себя человеком, - пожал я плечами.

Перегрузка резко пропала. Как будто её никогда и не было, более того, я даже почувствовал какую-то лёгкость во всём теле. Я должен был, вероятно, сказать, что неожиданно, но неожиданным для меня это вовсе не было. Когда ближайшее будущее воспринимается, как часть настоящего, недолго и сбросить часть шифера с крыши. Во всяком случае, сосредоточиться на чём-то становится сложнее, а мысли расплываются, становятся нечёткими - требуется усилие, чтобы перестать завороженно наблюдать эти вероятности. Как шум вентиляторов или компрессора холодильника - он раздражает, если только обращать на него внимание. Но стоит зациклиться, и он сведёт тебя с ума. Как одинокая капля, регулярно разрывающая тишину...

- Ты вырос среди людей? - Свельда забралась ко мне на колени.

- Да, это так. - Это сойдет за неплохую легенду в будущем, решил я.

Зазвучала громкая связь.

- Штурман, пройди в машинное отделение.

- Свельда, меня вызывают. - Я направился вниз, в машинное, с сожалением перенеся зелтронку на диван.

Дверь была открыта, в помещении находились Ивендо с Травером. Я машинально отметил толщину люка - хотя он и полый, разумеется, но жёсткости ему было не занимать.

- Поможешь лейтенанту с ногой, заодно получишь инструктаж. Пока мы выходим на орбиту, - встретил меня Травер.

- Во-первых, пистолет тебе не нужен, положишь его потом в каюте. И не забудь извлечь энергоячейку. Делай это со всем оружием, что у тебя есть, даже с виброножами. Мне не улыбается заделывать дыры в обшивке, после того, как в вакууме лопнут твои глаза, - продолжил Травер, а затем добавил совсем иным тоном: - И ещё: на борту только один может носить при себе оружие - капитан. Пока все не проголосуют за другую кандидатуру - это я.

- Во вторых, - вступил Ивендо, облачившийся в рабочую робу, - переоденься во что-нибудь более практичное, желательно так, чтобы в этом можно было быстро запихнуть себя в скафандр. Я думаю, что твой труп в пакете будет смотреться не так симпатично.

Сам он был в чём-то очень простом, но явно функциональном. Лёгкая обувь, почти тапочки. Что-то вроде штанов и футболки, но последняя была закреплена на поясе, а в нагрудном кармане выглядывали темные окошки. Дозиметр?

- Скафандры в рубке, кают-компании и здесь, в машинном отделении. С запасом, но мой с Нейлой только в рубке, - пояснил капитан.

Это из-за их отростков на голове, подумал я. Неудобно, наверное.

- Ничего не трогаешь без приказа, слушаешь меня. - Назначился мне в наставники лейтенант Ивендо. - А пока принеси вот тот сварочный аппарат. Ага, вот эту хреновину, - подтвердил он.

Я относил и приносил разные штуковины с верстака и из шкафчика с инструментами. Моё "языкознание" мне почти отказало, и аббревиатуры оставались для меня непростыми шарадами. Но описания, даваемые Ивендо, были столь красочны, что хватало и их. Всё в этих шкафах было намертво закреплено. Как сами отсеки и полки, так и их содержимое.

Ивендо и Травер корячились над металлической ногой - протез был присоединен чуть ниже колена лейтенанта. Дело значительно осложнялось тем, что он был соединен с живой ногой "электронными нервами", которые в месте слияния протеза с ногой соединялись с настоящими. Хотя чего это я говорю глупости? И те, и другие - настоящие, просто одни природные, другие созданы человеком. Это, в свою очередь, делало верхнюю часть протеза неотъёмной. Эти нервы имели обратную связь и позволяли ему контролировать положение ступни в пространстве. Периферийный нейроинтерфейс.

Соединив разорванные провода и спаяв обломки протеза, мы вернули ему способность нормально ходить.

- Вот так лучше. - Лейтенант промаршировал по отделению. - Теперь можно и перекур.

Пикнул сигнал громкой связи.

- Прошу команду и гостей звездолёта к столу. - Это был кок.

- Скажете, что я подойду позже. - Ивендо достал из нагрудного кармана мундштук.

Мы собрались в кают-компании. В ней было достаточно тесно, но арчатый потолок создавал свободное пространство над столом. В целом, корабль был спроектирован и построен не привычным для людей квадратно-гнездовым методом. Испытываем же мы, люди, к ортогональным рядам и осям странную, безответную любовь. Нельзя было найти одинаковые участки поверхностей, а сами они имели двойную кривизну, словно бы проектировщик составлял из них сложные конструкции, не имея общего представления о конечном устройстве звездолёта, прилаживая их по ходу работы. Что разумно только в том случае, если каждый такой элемент легко изготовить штучно. Или серия кораблей воистину огромна. Лёгкий ужас настиг, когда я пытался поставить себя на место несчастного прочниста, вынужденного это обсчитывать.

- Внимание! - громко объявил незнакомый женский голос. - До входа в гиперпространство пять секунд. Четыре...

- Прошу к столу, - приглашающе взмахнул рукой Фарланд. - Сегодня на ужин жаркое по-кореллиански.

Пахло вкусно, желудок забурчал в предвкушении.

- Один, - закончил отсчет строгий женский голос. Речевой информатор. Посуда звякнула, жалобно застонали переборки и, похоже, само судно, воздух замерцал.

- Никогда не понимал людей, что давятся на корабле стряпней дроида или разогреваемыми пищевыми пакетами, - заметил Рейсен.

Я прищурился - напротив меня всё ещё сидел твилек. Кто вообще такой Рейсен? И почему мне пришло в голову это странное имя? Моим визави за этим столом был Травер.

- Ну, мало кто может похвастаться наличием на таком небольшом корабле кока с дипломом пилота, - улыбнулся Фарланд. Кажется, для них ничего необычного не произошло, попридержу покерфэйс и я.

- Давайте познакомимся с новичком, - предложила Нейла.

- Я с дикого окраинного мира, имя которому "Земля". Мне даже неизвестны его координаты. Мы создаём ядерное оружие, но не умеем путешествовать между звёзд. Любопытное сочетание, придающее нотку трагикомедии нашему существованию, - дал я максимально глубокую характеристику своей планеты.

- Что-то подобное я и предполагал, - сказал Травер.

- Как же ты попал на свою историческую родину? - Ивендо не заставил себя долго ждать.

- Тому посодействовали самые коренные обитатели Коррибана.

- Они вымерли так давно, что тебя сейчас даже никто не узнает, кроме джедаев, я думаю.

- Но их призраки всё ещё бродят по гробницам. Одного я видел не менее ясно, чем тебя сейчас. - Я и не думал убедить его в этом.

- Я давно не верю в фей и привидения. - Фарланд был скептиком. Или старательно мимикрировал - я же не умею читать мысли. Эмоции, хотя и не понимая до конца, какие именно, я ощущал, но не конкретику.

- Призраки действительно существуют. Арка Джет уверял меня, что это так. Я склонен ему доверять. - Ивендо постарался развеять сомнения.

- Ты знал самого Арку? - Вот это реакция! Эмоции Свельды вновь окатили меня потоком. Никого из экипажа столь ярко я не ощущал. И вовсе уже не был уверен в том, что это так замечательно - чувствовать все чужие эмоции.

- Я возил неугомонные задницы джедаев по всей галактике лет десять. Я даже видел Улика и Экзара, и горящие храмы Явина... - он вновь закашлял.

Ему было больно, очень больно. Я чувствовал это. Свельда тоже.

- Вам нужна помощь? - спросил я.

Травер резко встал и быстро вышел. Меньше, чем через полминуты он вернулся с аптечкой в руках.

- Держи, - он дал ингалятор Ивендо.

Тот резко вдохнул в себя несколько раз. Он медленно дышал, отходя от приступа.

- Тебе лучше не курить, - посоветовала Свельда.

- Бросать уже поздно, девочка. Это синдром вакуумной декомпрессии. Я заработал СВД в ту грёбаную войну.

- Руку вы потеряли там же? - Это было бесцеремонно, но я не мог не спросить.

- Почти - руку оторвало при такелажных работах, ногу отрубило шлюзом. Когда нас пробило, наш капитан нажал БКК, то есть Большую Красную Кнопку. Она производит экстренную герметизацию корабля, причем автоматика, предотвращающая закрытие при наличии человека в дверном проеме, игнорируется. Звучит дико, но это разумно.

- А скафандры? - поинтересовался я.

- Никто в бою их не носит. Хотя по уставу положено. Но устав писали идиоты, военные теоретики которые.

- Неудобно?

- Одень его и постарайся ни разу не почесаться за пару часов. Я посмотрю, как у тебя это получится, - позлорадствовал лейтенант. - Причем у нас на корабле удобные лёгкие скафандры на несколько часов работы. А военная модель - это исключительное пыточное приспособление. А настоящие бои идут долго....

- Уставы пишут обычно умные люди, - заметил Фарланд. - Нас в училище учили в случае боевой тревоги одевать первым делом скафандр. А потом занимать боевые места по распорядку.

- А в Сенате заседают одни мудрецы, ага... Ты же сам говорил, что в Звёздную фею[2] не веришь. Этот мобильный облегающий гроб тебе не поможет, - прогундосил в нос Ивендо. - Важнее в бою сделать спринт до спасательной капсулы. А в скафандре ты только оторвёшь зад от рабочего кресла, как уже расщепишься на атомы вместе с кораблём. Но это на крупном корабле, а на нашем воздух утечет так быстро, что времени на то, чтобы надеть внутренний скафандр почти не остается. Поэтому либо ты будешь париться в нем... либо умеешь одевать его за тридцать секунд. Либо ты труп. Пакеты, если что, в холодильнике.

- Включи лучше головизор, - сказала Нейла. - От этих ваших войн и раз... разгерметизаций только аппетит портится.

Травер провёл по панели на столе. Напротив обеденного стола зажглась цветная голограмма. Намного круче 3D. Репортёр экзотичной наружности с уймой отростков на голове брал интервью у группы агрессивно настроенных граждан, на заднем плане шла демонстрация. Размахивали голографическими транспарантами, шёл жирный дым. Традиционные развлечения людей.

- И вновь прямая трансляция из эпицентра беспорядков на Индаре-3. Радикальная партия "Свободный Индар" уже вторую неделю уничтожает дроидов на планете, - эмоционально тараторил он, словно бы собирался заразить меня своим настроением, а не сообщить важную информацию. Мимо репортёра протащили обломки металла, кинув их в большую кучу на перекрестке. - Силы безопасности уже не способны контролировать сложившуюся ситуацию - протестующие захватили оружейные склады и административные здания. Сейчас мы попробуем взять у них интервью.

Храбрый репортёр двигался (/алась?) в сторону скандирующей лозунги толпы. Толпа исступленно кричала: "Дроидов - на металлолом!", "Нет уступок корпорациям!", "Сдохни Цзерка! Сдохни Сурт Адрон!!!"... Открывшийся вид был невероятно реалистичен, словно они были рядом с нами. Головизор позволял преодолеть пространство и видеть, будто бы сам находишься на месте событий.

- Здравствуйте! Вы можете рассказать, почему вы здесь?! - очень громко спрашивал репортёр, пытаясь докричаться до беснующихся граждан.

- Цзерка и её дроиды отнимают нашу работу. Миллионы людей вышвырнули на улицу, как ненужный мусор, нам не платят зарплату, и вы ещё спрашиваете, почему мы протестуем?! - эмоционально размахивал руками забрак.

- Вам по закону должны были предоставить новые рабочие места. Было ли это выполнено? - спросил репортёр, как для галочки.

- Вы издеваетесь?! Нас поставили на биржу труда, но работы нет и не будет, пока их всех не переплавят, - подключился к разговору немолодой, интеллигентного вида мужчина-человек. - Компании просто заменяют людей на дроидов, экономя кредиты. Они не понимают, что их товары будет просто некому покупать, если никто не будет получать зарплату!

Когда репортёра уже плотно обступила недовольная толпа. Через неё просочился молодой человек с синими повязками - активист.

- Вы в прямом эфире? Передайте своим господам, что люди важнее их прибылей. Что мы не будем сидеть и ждать у моря погоды. Если Сенат не примет...

Тут передача оборвалась, появилась ведущая, девушка со светлым мехом на руках и ногах - деваронка.

- Трансляция заявления канцлера Республики в эфире первого информационного, - сделала она заявление.

Картинка, вновь подернувшись рябью, сменилась. Перед взором предстал ведущий речь высокий твилек в роскошной мантии, его длинные и широкие лекку[3] были обмотаны вокруг шеи. За ним стояло несколько человек с абсолютным отсутствием выражения на лицах, один из них был неестественно бледен, как упырь.

- ...недостаток социальной ответственности. Прежде всего, перед тем, как вести переговоры с протестующими гражданами, я призываю их вернуться к законному порядку. Только так они могут продемонстрировать свою цивилизованность и уважение к республиканскому Сенату. Только строго соблюдая законный порядок и не разрушая чужую собственность, не нарушая и иные права граждан Республики, они смогут ясно дать понять, что готовы вести цивилизованный диалог, выражать своё мнение и предоставить его на наше рассмотрение. Я заверяю, что в этом случае требования части радикально настроенных жителей Индара будут услышаны Сенатом. Отмечу, что республиканский строй, наши достижения в демократии, позволяет свободно высказывать мнение и без этих противозаконных, возмутительных актов...

- Бла, бла, бла... - Травер выключил головизор. - Это позор нашего вида - канцлер Болтливый Мудила Вонори.

- Что случилось на Индаре? - спросил я.

- Бунт, - слово взял Фарланд. - Корпорации экономят кредиты и заменяют живых сотрудников дроидами, появляется куча безработных, а им надо платить пособия, постоянно и немало... таковы законы Республики. Правительство задирает налоги для корпораций, корпорации экономят ещё сильнее. Неразрывный порочный круг. Но этому способствует верхнее республиканское законодательство, а то, как всё устроено на месте, можно только догадываться. Местное законодательство может быть далеко от идеалов демократии. Общереспубликанские законы, к сожалению, касаются взаимодействия планетарных и секторных правительств, а не их внутренней политики.

Я мысленно сделал пометку - разобраться с тем, как устроены законы в Республике.

- Если у нас покупают дроида, то зелтрона никто не уволит, если он сам не найдет себе новую работу, - вклинилась Свельда. - Твоя работа становится проще и у тебя ещё больше времени для наслаждения жизнью.

- И это сильно отличается от того, чтобы жить на пособия? - спросила её Нейла.

По-моему, это походило на греческое общество рабовладельцев, где у каждого свободного гражданина есть личный раб-дроид. Но я находил его разумным - с точки зрения граждан, разумеется. Как, собственно, и сами древние греки.

- Да, - гордо ответила она. Фиолетовые глаза блестели. - На Зелтроне нет тех, кто зарабатывает деньги ради денег - каждый работает так, чтобы все вокруг были счастливы. Если всё вокруг хорошо - то хорошо и тебе.

- Да у вас идеальное социальное устройство. - Мне всё больше нравился Зелтрос. И зелтронки. Но чем-то планета тысячи удовольствий меня отталкивала, вызывая противоречивые чувства.

- Что ты хочешь, целая планета эмпатов, - оторвался от тарелки Травер.

- Всё дело в Цзерке. Она очень грязно играет, - просипел Ивендо.

- Цзерка? Мне предлагали купить пистолет их производства.

- Эта корпорация существует уже несколько сот лет, но стала известна по всей галактике совсем недавно. Они выжимают кредиты из людей, как воду из камней - если, не нарушая законы, они могут обобрать нищего - они сделают это, - сказал лейтенант презрительно.

Травер ухмыльнулся, но продолжил жевать пищу.

- У вас в Республике есть джедаи, - спросила зелтронка. - Что же они не решат ваши проблемы?

Лейтенант пожевал губы.

- Цзерка не пересекает буквы законов и купила уже треть Сената. Может статься у Цзерки больше денег, чем во всей Республиканской казне. Они разоряют конкурентов, скупают обломки чужих компаний, растерзанных их менеджерами и юристами. Демпингуют. Они занимаются абсолютно всем. Цзерка имеет свой флот и собственную разведку. Если не хочешь проблем - не переходи им дорогу.

- Как одна корпорация могла так подняться? Неужели другие корпорации столь глупы и не способны конкурировать? И у вас терпят подобную монополию? - недоуменно спросил я.

- Всё дело в действующем гендиректоре. Говорят, он заложил душу ситам и служит всем тёмным богам галактики. - Нейла придерживалась эзотерической версии. Она и вправду верила в это; я чувствовал это.

- А ещё говорят, что на него работают джедаи-ренегаты. - Фарланд предложил более правдоподобное объяснение.

- В общем, самый опасный человек в галактике - это Сурт Адрон, бессменный глава Цзерки, он пережует канцлера, как ранкор, и не подавится, - заключил Фарланд.

- Но джедаев на Индар пришлют, это точно. Когда Сенат в тупике, они обычно просят "миротворцев" разрешить конфликт. - Ивендо знал, о чем говорил. - На Ондероне у них это вышло замечательно, - злорадно добавил лейтенант.

Нейла привстала.

- Мы удалились от того, зачем собрались.

- Я пришёл поесть. - Ивендо был непосредственен.

- Я о знакомстве, Олег, расскажи о себе что-нибудь ещё, - сказала Нейла мне.

- Я вырос среди людей, учился в институте, когда случилось оказаться на Коррибане.

- Ты не слишком молод учиться в таком заведении? - от Ивендо исходило сомнение

- Ну, я знаком с высшей математикой, если ты заметил. Я могу рассчитать ядерный реактор, если возникнет необходимость. - В последнем я не был абсолютно уверен, но дайте мне время, хороший комп и многогрупповые константы, и я справлюсь. Да, справлюсь. - За ядерный боеприпас не скажу, но критическую массу я вам сосчитаю. Принцип тот же.

- Было бы лучше, если ты бы изучал физику плазмы, лучевые технологии и гипер-навигацию. - Ивендо я убедил, но он всё равно не был доволен.

Фарланд и Травер напротив были рады это узнать.

- Я же говорил, что он умный парень. А твои заумные науки он выучит, - убеждал Ивендо капитан.

- Главное не заигрывать с ядерным оружием, а то закончите, как убезийцы[4], - Фарланд вновь использовал неизвестные мне слова.

- Моя очередь задавать вопросы, - я обвёл взглядом команду. Возражений не поступило.

- Почему вы не можете найти навигатора с образованием?

Все замолчали, как на похоронах, смущенно переглядываясь. Никто не хотел заговорить первым. Ивендо прокашлялся. Нейла посмотрела на мужа. Он тяжело вздохнул.

- Зайдёшь на сайт "контрабанда.НШ" в глубоком голонете и сам почитаешь. Там на любого вольного торговца найдется свободносозидаемое досье. Я дважды терял команду, ничего не заработав за всё это время, кроме сомнительной репутации. Всё, что у меня есть - это старый корабль и команда гм... не самых востребованных специалистов. Фарланд, к примеру - пилот без опыта работы, при этом, в действительности, он кок и суперкарго. Мне так никак не найти хорошего навигатора - любой из них просто интересуется судьбой судна и отстыковывается куда подальше. И не только навигатора - даже пилота толкового взять неоткуда.

Я вздёрнул бровь в непонимании.

- Для того чтобы корабль мог находиться в цивилизованном пространстве, у него должен быть официальный владелец, капитан и пилот. Штурман, по возможности. Все должны иметь документы, регистрацию, а найм сотрудников должен быть оформлен официально, - разъяснил капитан.

- Сойдёт и "оператор навигационного оборудования", - сказал Ивендо. - И всё это может быть одно лицо. Но таких уникумов ещё поискать надо. Как и корабли, которые допускается пилотировать в одиночку.

- И кто здесь кто? - спросил я. Я начал запутываться, как провода наушников, забытых в кармане.

- Пилот я. Фактически, но документов лишился давным-давно, - сказал Ивендо, затем указал узловатым пальцем на Фарланда: - Официально пилотом мог быть и он, но он совершил одну глупость.

Тот уныло кивнул.

- У меня была бы лицензия, но я разменял её на свободу. А Ивендо лишили лицензии из-за того, что... - Фарланд замялся, - он инвалид.

- Я проткну шпагой любого, кто скажет, что я "лицо с повышенными потребностями" или зачислит меня в "маломобильные группы населения", - прокомментировал тот с затаённой злостью.

- Капитан, понятное дело, я, как и владелец судна. Это всё даже задокументировано, - сказал Травер. - Остальные официально попутчики.

- Не пассажиры? - уточнил я.

- У меня нет лицензии на пассажирские перевозки. Общереспубликанской, разумеется. Да и вообще никакой нет, её для моего судна никто в здравом уме и трезвой памяти не выдаст.

- Так что насчёт подобного подбора команды?

- У меня своеобразная слава. Проще набрать команду самому ушлому пирату, чем мне. Но до той крайности мне тоже далеко, я болтаюсь в условно законном пространстве. Нет, слава не то чтобы совсем дурная, но необычная. Кое-кто считает, что я слишком неадекватен.

- А это не так? - спросил я.

- Я абсолютно адекватен, - обиделся капитан. - Но что мне делать с тем, что мир сошёл с ума?

- Ничего. Вся галактика - это большая комната с мягкими стенами, - ответил я.

- Ты что-то понимаешь, - кивнул твилек. - Я бы был опечален, если ты оставишь нашу команду. У нас весело.

- Капитан думает, что ты можешь передумать и сорваться от нас, - добавил Ивендо. - Но мы думаем, ситуация должна исправиться. Ты должен нам помочь. Капитан верит в знаки, верит, что твоя удача вытянет на себе нас всех. У меня не было шансов наняться в приличное место. Меня списали навсегда. Ёбаные эскулапы дали справку, что я не летный. Назначили пенсию кавалеру центрального скопления Республики[5]. Но мне нужно летать, а не сидеть и курить спайс, смотря на далёкие звёзды. Десять лет искал работу, и вот нашёл, - рассказал мне лейтенант.

- Зато с нами не скучно. - Фарланд нашёл позитив и в этом. - Я родился на Корусанте. Вырос в мегаблоке ? 2415, человеческий муравейник для живущих на пособия. В основном. Пытался найти работу, рисовал на стенах, вообще, как все. Но большинство бросает всё это и смиряется с неизбежным... их это даже устраивает. Есть место для сна, еда, голонет и всё это бесплатно. Тебе помогут врачи, если заболеешь, полиция иногда даже приезжает на вызовы. Живи себе, существуй, можешь даже не работать.

- У нас за тунеядство сравнительно недавно штрафовали, - сказал я. Я считал это неправильным, как и любое принуждение к чему-либо вообще, но другая крайность внушала большее отвращение.

- А у нас платят базовый безусловный доход. Ты никому не нужен, никому нет дела до тебя. Общество атомизированных личностей, полностью зависимых от государства, лишённых моральных ценностей, инициативы и самостоятельности. Не моё, но сказано точно.

- И как ты оказался здесь?

- Скопил денег и решил эмигрировать куда подальше. В поисках лучшей жизни. Ну, это я так думал, но лучше на верфях Куата не было, наконец я поступил на пилотские курсы, взяв образовательный кредит. Получил диплом, не с отличием, но был так рад, так рад... сбылась мечта идиота. Но работу так и не нашёл, поэтому решил не платить банку Куата за бесполезный кредит. Республика - государстворавных возможностей! - с сарказмом сказал он. - Слишком много людей хочет стать космолётчиками. Больше, чем необходимо, раз в десять, но мне в банке об этом не сказали. Поэтому банк ищет меня и по сей день, но безрезультатно.

- Если бы он платил по кредиту, то был бы единственным на корабле человеком с лицензией пилота, - встрял капитан. - А так у нас ни у кого прав нет. А у Ивендо их забрали по медкомиссии, ты его слышал.

- Но он же закончил курсы? - спросил я.

- Если учишься в кредит и не оплачиваешь его, твои документы аннулируют... банки продавили этот законопроект в Сенате уже как тысячу лет назад, - объяснил Фарланд. - Меня сначала не хотели брать, но всем понравилась моя стряпня, - он улыбнулся. Все закивали, я тоже. Было действительно вкусно, как в ресторане, но при этом я умял хорошую порцию. - Освоил, пока летаю, ремесло обращения с грузами, вот такой я пилот-кок-суперкарго.

Все засмеялись. Слово взяла Нейла.

- Мы с Травером с Рилота. Траверу в наследство от отца достался этот корабль, хотя история эта сложная, он сначала думал его продать, деньги-то огромные, но как-то нашёл команду и решил стать торговцем. А меня приметил в одном из храмов. Но его привлекло во мне то, что я умею использовать саблю, а не что-то иное. Он тот ещё пройдоха.

Зелтронка сходила в камбуз и принесла пару бутылок квадратного сечения с цветастыми голографическими этикетками. Ловко открыв бутылку, она разлила напиток по неожиданно появившимся на столе бокалам.

- Так выпьем же за свободу перемещения! - зелтронка подняла бокал. Мы чокнулись и выпили. Отличное вино.

- Это вино с Зелтроса, и без акциза, - сообщил Травер. - Остатки контрабанды. Двести кредитов за бутылку. С акцизами и пошлиной корусантские богатеи отдают больше штуки. Лошары. А виноделам Зела нет никакого дела до того, соблюдается ли законность при транспортировке.

Внушительно. Вино на вкус стало ещё лучше.

- Самая большая проблема заключается в том, что в силу природной жадности Фарланд, перевезя груз, заначил пару ящиков, - Ивендо говорил плавно, вкрадчиво. - А мы летим в Кореллию, и на подлёте нас могут досмотреть.

- Не вижу проблемы, - улыбнулась Свельда, разливая ещё вина.

- Не у всех видов две печени, Свельда. - Фарланд обеспокоено смотрел в сторону ящика. - А лететь нам в гипере до неё только три дня.

Я осмотрел проблему, содержащуюся в двух ящиках. Нам предстоял длительный и упорный поиск истины. Мысль выбросить алкоголь появилась, но с позором была изгнана, хотя умом я и понимал, что это самое оптимальное решение.

- Выпьем за то, что мы ещё живы! - вступила Нейла. Дельный тост.

- Я загрузилась на корабль вместе с ним, - указала Свельда на ящики. - Они не смогли отказать мне в помощи и согласились подбросить до Кореллии.

- Я предупреждал её, что нам лететь до неё ещё месяц, но она сказала, что всё равно собирается посмотреть мир, - пояснил лейтенант - Насмотрелась на его самые непримечательные места, а?

- Зато я теперь точно знаю, что нет ничего лучше Зела, но мир большой и он стоит того, чтобы быть увиденным, - ответила она.

Не то чтобы галактика была идеальна, но была достойна знакомства.

- За этот мир! - я поднял бокал с опалесцирующим напитком.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] 140% от стандартной. Стандартная - Корусант. Но Земля - не Корусант, у нас тоже больше.

[2] Приносит подарки на новый год как Дед Мороз или Санта-Клаус.

[3] Отростки на голове твилеков.

[4] Удары Республики по этой родной планете этого вида, не захотевшего отказаться от него, 'случайно' приведшие к срабатыванию складов с боеприпасами, привели к гибели природы планеты и практически уничтожили их цивилизацию. Выжившие вынуждены были стать вечными странниками по галактике, или бороться за жизнь в постапокалиптическом мире. (Легенды/старый канон)

[5] Лейтенант Ивендо является кавалером множества высоких государственных орденов и медалей. Что, однако, не помогает ему от диагноза "наркотическая зависимость" и синдрома вакуумной декомпрессии. Центральное скопление - звёзды, ближайшие к Корусанту.

5. В которой я ни жив, ни мертв

Жить необязательно. Путешествовать - необходимо.

У. Берроуз

Написано под музыкальным сопровождением:

NoDie Apokalyptischen Reiter 'Riders on the Storm'

NoНечистая дева (Даeva) - Песня крови

NoVan Canto - I am Human

Я бежал за розовокожей девушкой, мимо меня проносились деревья, скамейки. Чудной парк мелькал своей вызывающе алой и фиолетовой флорой, солнце озорно проглядывало через заросли. Она остановилась, смеясь надо мною, я же прислонился к стволу деревца отдышаться. Затем бросил взгляд вверх: в небе стремительно приближались тысячи точек. Я крикнул ей, привлекая внимание к приближающемуся рою огоньков. Летящие болиды неслись к земле, освещённые шлейфом раскалённой плазмы. Неведомые метеоры начали замедлять свое падение, полого разворачиваясь в нашу сторону. Не метеоры - они маневрировали. Ничто не нарушало тишину и лёгкий шелест листвы - они неслись много быстрее звука. Вдруг мир озарился яркими вспышками, всполохи пламени осветили пространство перед нами.

Тишина играла на нервных окончаниях, как на медных струнах, дрожь разрываемой земли проходила по всему телу, заставляя сердце биться чаще. Всадники апокалипсиса спустились с небес.

Я переглянулся с девушкой, на её лице застыла маска ужаса. Я кричал, убеждая её бежать как можно скорее, но она даже не сдвинулась с места. Я оглянулся, рой механических чудовищ был уже прямо над нами. Повсюду, как знамёна, развевались языки пламени, огненный ад разверзся прямо на земле. Под ударами спустившихся с небес коробки зданий разлетались, как карточные домики. Девушка сев на землю, закрыла лицо руками. Я прижал её к земле, с криком: 'лежи и не вставай!'. Ошалело я смотрел на поток чудовищ, разрушающих этот мир, до тех пор, пока огненная вспышка не поглотила нас.

* * *

Я открыл глаза, но разум мой был всё ещё поглощён образами, явившимися во сне. Что это было? Зловещее предупреждение или тривиальный кошмар? Видения былого, или будущего? Вновь просыпаться посреди ночи в холодном поту было неприятно. Я был обречён спать и видеть эти кошмары.

Утро добрым не бывает. Неправда. Субъективная. Вот сейчас, выбравшись из-под Свельды, я сидел на кровати. В полукруглой нише нельзя было распрямиться: сидя в ней, я почти упирался в полку над головой. Каюта имела цилиндрическую форму, по сторонам отсека располагались две койки, а под и над ними шкафчики для личных вещей. Скомканное одеяло валялось на соседней кровати, как и одежда. Мягкий приглушённый свет выхватывал из темноты просыпающуюся девушку. Я накрыл её одеялом, хотя был велик соблазн оставить её валяться нагишом.

Она потянулась, как довольная кошка.

- Ты куда? Что с тобой? Случилось что-то нехорошее?

- Просто сон. Пойду, умоюсь, - я не стал делиться тревожащими слегка воспалённый разум подробностями.

Пока я приводил себя в порядок, проснулся Фарланд. Вместе с ним и подтянувшейся Свельдой мы убрали следы вчерашнего застолья.

Непривычно на корабле было абсолютно всё. Посудомоечная машина странного устройства, система приёма мусора. Мусор не перерабатывался, а складировался в специальном отсеке, рядом с трюмом, разделяясь по категориям. В космопорте его было необходимо сдавать, оплатив предварительно услуги мусоропереработки. Подобный грабёж не устраивал Ивендо, и он установил систему сброса отходов в межзвёздное пространство. Там, как он сказал, жаловаться на наше свинство некому. Мон-Каламари создавали корабль по самым строгим экологическим стандартам, но их старания не были оценены лейтенантом. Увы - экологический рейтинг корабля был важен, ведь на многих развитых планетах разрешения на посадку корабля с низким его значением могли и не дать. Впрочем, пустотные доки принимали всех, включая мусоровозы и рудовозы с самыми 'грязными' двигателями.

Я, как дикарь, вынужден был спрашивать о самых элементарных вещах. Причём мой языковой канал прямо в мозг мне отказывал - стоило мне захотеть сказать что-то одному из членов экипажа, как слово всплывало в сознании, но читать надписи, особенно аббревиатуры, мне это нисколько не помогало. Они всё ещё были бесполезными строчками кривых букв неудобного и некрасивого, на мой взгляд, алфавита.

Ивендо также заботило мое образование, вернее вопиющая безграмотность. Он всерьёз решил превратить меня из сухопутного, "поверхностного" существа в настоящего космолётчика.

Для начала мне было необходимо получить аттестат о среднем образовании. Закон Республики гласил, что я должен ходить в школу до тех пор, пока не получу аттестат или не достигну совершеннолетия. Последний пункт сильно зависел от законов отдельных планет и видовой принадлежности, однако получить эмансипацию было просто, я имел на руках достаточно оснований. Ознакомившись с тем, что изучал средний школьник далёкой, я впал в замешательство. Недлинный список обязательных предметов дополняло около двух сотен дисциплин по выбору. Обязательные включали в себя такие наименования как: Коммерческая арифметика; Культуры и расы Галактики; Право и законы Республики; Социология и ксенопсихология; Биология и основы медицины (БИОМ); Основы естествознания, совмещавшие в себе упрощённые для понимания химию и физику; История Республики. Безопасность жизнедеятельности была посвящена в основном угрозам, исходящим от техногенного мира. Этика и философия должны были наставить ученика на путь истинный по причине коматозного состояния религиозных институтов; Курс информационных технологий, и, наконец, Базовый язык с Плоской геометрией.

Теперь я окончательно убедился в том, что я находился в другой галактике. Эту оккупировали гуманитарии. Так, школьник, изучивший основную программу, не имел представлений о тригонометрии, объёмной геометрии, не умел решать несложные математические и физические задачи, формирующие логическое мышление.

Но в чем же связность и единство курса? Пока не изучили квадратный корень по математике, не проходят уравнение свободного падения в физике. А изучать процесс кровоснабжения в биологии - можно только после того, как прошли химические свойства кислорода по химии. И окислительно-восстановительные реакции. Это называется - связность мышления. Её-то я в этом образовании и не нашёл.

Впрочем, работникам Макдональдса решать квадратные уравнения не нужно. Но это не значит, что изучение математики им не нужно - есть у неё и иное назначение.

Объём одних только гуманитарных наук, ожидавших знакомства подавлял.

'Предметы изучения делают основной упор на практические жизненные проблемы с тем, чтобы ориентировать ребенка в мире демократического общественного устройства, подготовить его к испытаниям взрослой жизни в условиях нашей сложной современной культуры[1]' Мне вдруг вспомнился обессмертивший свое имя Хайнлайн.

Такие предметы, как пение, рисование, литература, и иностранные языки финансировать Республика нужным не считала. Фарланд объяснил мне, что их изучают только в частных школах или в платных кружках, в художественных и музыкальных школах. Или не там, где он жил. Не то чтобы они не были популярны, но принято было изучать их в специализированных заведениях. Поразмыслив немного, я согласился, что это разумно: у нас в школе их учили только те, кому они были нужны, или имели к ним талант. Читать же современную молодёжь заставить было невозможно, к этому рано или поздно каждый приходит сам. Или не приходит, но заставлять идиотов становиться умнее - труд неблагодарный.

Список рекомендованных дисциплин определялся самими школами, если они были частными, у казённых учреждений они спускались сверху. В них, к примеру, для Корусанта входили: основы полового воспитания, профориентация, география Галактики. Правительство очень заботило огромное, продолжающее расти население столицы, не склонное к поиску работы за её пределами.

Мне для заочного поступления в Кореллианское штурманское училище необходимо было ещё сдать полный курс физики, продвинутый курс математики, трёхмерную геометрию, основы астрофизики, и пройти медкомиссию. Подумав немного, я добавил полный курс химии - сдав и его, я автоматически закрывал основы естествознания. Пригодятся мне и продвинутые информационные технологии.

Моим консультантом по школьным курсам стали Свельда с Фарландом. Зелтрос, хотя и не входил в Республику, но получаемое на нём образование признавалось равноценным республиканскому по основным курсам. Фарланд же закончил классическую республиканскую школу. Нейла с Травером имели, как говорится, 'три класса церковно-приходской школы'. Но Травер при этом всё же имел какие-то документы об образовании республиканского стандарта, включая, ни много ни мало, капитанскую лицензию. Хотя капитан, очевидно, и занимался самообразованием, но ничем мне не мог и не хотел помогать. Ивендо учился уже очень давно и потому ничего толком сказать не мог, за исключением краткого и вместе с тем красочного описания деградации современной молодёжи.

- Идея хорошая, но работает это хреново, - объяснял мне Фарланд. - Курсов множество, в итоге никто ничего кроме основных не учит. Тебе объяснят твои права и обязанности, будут десять лет пичкать туфтой про нравственные ценности, моральный выбор, долг перед обществом, уважение к чужому мнению и культурам, при этом, не забывая нудить про твою личную свободу и достижения демократии. Расскажут о самом чудесном и непогрешимом государстве в Галактике. Это направлено на воспитание либерального законопослушного члена общества.

- Вы изучаете культуру Зелтроса? - спросила Свельда, услышавшая про чудесные государства.

- Нет, это я про Республику, оплот цивилизации в Галактике, - огорчил её Фарланд.

- А как насчёт того, чтобы изучать естественные науки для дальнейшей учёбы и работы? - спросил я.

- Республика хочет воспитывать идеальных граждан, а не хороших работников. Последнее - дело корпораций. Они финансируют все крупные технические университеты. Или это делают особенно озабоченные этим местные правительства.

- А личная инициатива?

- Если у тебя есть ещё и личные деньги... Всё верхнее образование платное, кредиты дают банки или компании, в которых, или на которые ты потом будешь вынужден работать. - Фарланд нахмурился. С банками его связывали непростые отношения. - Если ты привлёк внимание к себе успехами в учёбе, тебя находят сами с подобными предложениями. Но большинство не находит работы с базовым образованием. Надо получать специальное.

- И с чего мне стоит начать?

- Конкурса в Кореллианское штурманское училище как такового нет, плати и учись. Так что оценки не слишком важны. Но если задумаешь подать документы в хорошие технические ВУЗы, то их не интересуют только твои познания в этике и социологии. Сосредоточься на технических дисциплинах.

- Нет конкурса? Они просто принимают всех? - удивился я. - А если не нужно столько штурманов или пилотов, как ты уже говорил?

Он пожал плечами.

- Их это не волнует. Образование - это сфера услуг, главное, что ты платишь деньги. Да они бы выдали лицензию штурмана всей Галактике, если бы каждый заплатил бы за их услуги.

- Получается, что КШУ - шарага? - задал я вопрос.

- Конкурс и минимальные проходные баллы есть в элитных вузах, следящих за тем, чтобы выпускники не позорили имя их альма-матер, - объяснила мне Свельда. - Но только на очном обучении. Заочников учится в сотни раз больше, но если ты не сдаёшь промежуточные экзамены и дисциплины, то никогда не приблизишься к получению диплома. Окончательный экзамен всё равно сдаётся не по голонету. Поэтому заплатить мало - надо ещё и сдать выпускной экзамен.

- А его сдают немногие поступившие. Шансы есть у всех, но не все их реализуют, - сказал Фарланд.

Изучив из любопытства список всех дисциплин по выбору, я отметил такие, как Нелинейная геометрия[2], Расширенная история Галактики, Риторика и культура речи, а также Логика. Последнее изучать не мешало бы всем. Особенно Фарланду.

Фарланд загрузил на мой датапад[3] полный пакет школьных дисциплин.

Я включил приложение 'Республиканский курс среднего образования (Полный)', прицепив гарнитуру на одно ухо.

- Вы говорите на основном галактическом языке? - ожил наушник.

- Да, - довольно нелепо разговаривать с планшетом, но кнопок для подтверждения я не нашёл.

В ухе пискнуло. На экране загорелась надпись: 'вы читаете на основном?'

- Да, - эту надпись я понял. Или я схожу с ума или существует определённая закономерность, пока не пойманная мной за руку.

- Необходимо оценить ваши знания основного галактического языка, прежде чем вы перейдете к другим курсам, - вновь проинформировал меня датапад.

Я прошёл пятнадцатиминутный тест, после чего программа решила, что моих знаний достаточно.

- Назовите ваш вид, чтобы мы могли предоставить курс, сформированный для вашего понимания наиболее удобным образом, - не унимался датапад.

- Можешь отключить голосовое сопровождение, - указала Свельда на значок в углу. Я так и поступил - читал я быстрее, чем диктор говорил. Точно! - рядом и даже очень рядом живой носитель языка.

- Человек, - утвердительно сказал я. Сколько же мы вкладываем в это слово. Назвался груздем - и тут же положат в лукошко. В специально приготовленный и спроектированный контейнер. И будут перемещать всю жизнь из одного такого в последующий. Роддом, садик, школа, универ, работа... пока самый последний из них не закопают в землю. Иначе говоря, это накладывает на тебя определённые субъективно обоснованные обязательства. А по причине преобладания носителей определённой их редакции они устанавливаются, как истина. И затем идёт игра по правилам, установленным другими людьми. А оно мне надо?

Объективные обязательства я ещё могу стерпеть - перед законами физики все равны. И те, с которыми я согласился сам. Обязательства рождаются лишь в тот момент, когда мы их осознанно принимаем на себя, быть же обязанным за то, что уже случилось, я считаю нелепым. Особенно если решение быть этому или нет - никак объективно от тебя не зависело.

Мне чуждо чувство благодарности. В обыденном смысле слова. К участникам тысяч войн, героям, политикам и прочим деятелям. Участники битвы при Курукшетре, на Бородинском поле или Второй Мировой логически никак друг от друга не отличаются. Если они уже мертвы, разумеется - живые должны получать свою толику почестей, это рационально с точки зрения общества, члены которого в случае чего будут защищать его и, возможно, жертвовать своими жизнями.

Но быть благодарным 'своей' стране и быть ей обязанным исключительно по той причине, что ты в ней родился - безумие. Поскольку, если бы ты родился в другом месте или вообще не совершил бы такой ошибки, то повод для благодарности не смог бы и появиться. А раз так, то и благодарить не за что.

Иметь обязательства можно только к живым людям от которых ты принял помощь, и если они не преследовали при этом свои собственные интересы. Это одна из причин, по которой я считаю, что ничего кроме налогов государству не должен. И то - даже это момент спорный. Поскольку всякий действует под суммой неодолимых обстоятельств и поступает единственно возможным образом в сложившейся ситуации. Если отбросить эмоциональные оценки и чувства, то благодарности становится взяться неоткуда.

Аргументы за природное, естественное стайно-приматное и половое поведение, сами собой установившиеся нормы поведения лишены смысла, ведь они появились вместе со словами, входящими в эти аргументы. Иначе говоря, вместе с разумом, который позволяет не следовать своим инстинктам. Только сам человек может решить, что для него хорошо и плохо.

Философ из меня аховый, но для себя я обосновал: как человек - своему биологическому виду по умолчанию я тоже ничего не должен.

Свельда улыбалась. Да, я человек, а не сит. Предпочту назваться именно таким образом. Проще будет обманывать чужие ожидания. Но я, как всегда, ни при чём, люди будут обманывать себя сами - совершаемые ими ошибки лягут виной только на их плечи.

- Вы уверены? - мне не удалось обвести вокруг пальца даже датапад.

- Программа с помощью голокамеры[4] сейчас анализирует твой облик и решает, какой биологический вид ты представляешь, - пояснила мне сияющая Свельда.

- "Вероятнее всего, вы принадлежите к виду, близкому к человеку, но мы не можем предложить для вас специально сформированной программы. Выберите из предложенного списка наиболее приемлемый для вас вариант", - появилось на экране. Датапад выдал мне короткий список, включавший в себя такие виды, как: твилек, человек, убезиец, умбаранец, катар, забрак, тогрут, зелтрон и ещё десяток мне не знакомых. Я уверенно ткнул в 'человека'.

Целый день я вспоминал, да и местами открывал заново школьную программу, читая всё понемногу и выбирая, чем заняться в первую очередь. Наиболее сложным предметом технического цикла для меня оказался курс информационных технологий - из-за новизны. Хотя бы тем, что здесь существовали компьютеры не только на полупроводниках и с иной, не самой привычной для меня архитектурой, а кодирование информации было несколько разнообразнее, чем на Земле. Языки программирования, изучаемые в школе, были строго визуально-ориентированными. Всякие нейроинтерфейсы тоже изучались там же, как самое обычное оборудование, с которым встречается человек.

Дроидная же техника была мне совершенно незнакома. Как и инвазивная кибернетика - возможность побороть свою собственную природу завораживала. Не быть рабом своего мяса и редактировать свое мышление прямо в месте его возникновения. Астрофизика так же всегда меня увлекала, но сейчас появилась серьезная причина к её изучению.

Из гуманитарного цикла наиболее интересным оказались Культуры и расы, социология и ксенопсихология. Этика и философия вгоняли в сон. Философию я любил, а она в ответ меня - возможно даже и противоестественным образом, но она требовала интересного собеседника или opus мыслителя, а не скучный учебник, написанный в расчете на посредственного читателя. Этика, лицемерно притаившаяся за маской науки, вообще вызывала смех.

Для ввода данных можно было использовать стило, это позволяло беречь кисти и пальцы, не зарабатывая профессиональных заболеваний машинистки. Понимал датапад и голос. При необходимости датапад использовал ресурсы главного корабельного компьютера, с которым с безумной скоростью обменивался данными, исполняя роль его интерфейса. Он мог работать, практически не нагружая собственных мощностей. Для вывода информации я использовал внешний экран в кают-компании, а датапад задействовал, как клавиатуру и сенсорную панель для письма - нечто вроде планшета.

Фарланд смотрел на меня круглыми глазами, когда я водил стилом по экрану, изредка корректируя свои каракули голосом.

- Ты пишешь... от руки? Стилом?

- Ну да. А для чего ещё оно нужно? - удивился я, вертя палочку в пальцах.

- Вообще-то рисовать и чертить.

- Столичный парень, - пренебрежительно сказал подошедший Ивендо, - две трети Галактики умеет писать от руки на фримсе[5], а он до сих пор не верит в это. Арканианцы и вовсе пользуются только им, презирая клавиатуру. Нужно поработать руками. Пока ты с головой уходишь в ботанство, гайки сами себя не открутят.

Лейтенант говорил как всегда отрывисто, разрывая предложения. Хрипота всякий раз напоминала, что, хотя взрывная декомпрессия обычно и убивает людей, он пережил это прикосновение пустоты.

Я был не против: наука - наукой, а разобраться в конструкции любого устройства частенько было легче попросту его хорошенько расчленив. В человеке тоже. Особенно в человеке. Тем более: труд сделал из обезьяны человека, а из человека - пролетария.

Мы с Ивендо разбирали аппарат по рециркуляции воздуха. Всю силовую проводку и кабеля КИПиА он уже отцепил сам. Освободив его от обвязки воздуховодами, связывавшими агрегат со всеми отсеками, мы, используя блок, подвесили его на кран, ездящий по рельсе под потолком. Тельфер, по-моему. Для упрощения работы Ивендо отключил гравитационные генераторы в отсеке, и я впервые в жизни оказался в невесомости.

Развернувшись несколько раз, я едва не запаниковал, запутавшись в направлениях. Я вдруг понял, что не осознаю, где находится низ, а где - верх, и, бросив взгляд, обнаружил, что весь отсек выглядел совсем не так, как должен. В этот момент я едва не пожалел о том, что рвотный центр располагается как раз рядом с участком мозга, отвечающим за равновесие. Ивендо злорадно помахал невесть откуда взятым гигиеническим пакетом, но я, собравшись с силами, удержал в себе завтрак.

И хотя он удовлетворённо покивал головой, отметив, что я сумел собраться, начав ориентироваться по окрашенным в разный цвет полу и потолку, лейтенант был недоволен, вплоть до злословия, моим неумелым барахтаньем в пространстве, в процессе которого я чуть не расшиб себе голову о переборки. Хотя меня и спасло то, что достаточно трудно было придать себе импульс в отсутствии опоры, если ты не фон Мюнхгаузен, разумеется. Хотя ничто не мешало мне достаточно быстро развернуться вокруг оси, проходящей через центр масс. Раздражение лейтенанта было понятно: во-первых, я не умел перемещаться в пространстве в отсутствии гравитации, во-вторых 'тапочки', обутые мной имели включаемый магнитный генератор. Он очень слабо притягивал меня к металлическому полу, но достаточно, чтобы идти, а не лететь. Но об этом я не знал, а Ивендо так и не дождался того момента, когда я догадаюсь об этом самостоятельно. Учитывая, что условной 'ночью' для экономии энергии генераторы гравитации в нежилых отсеках вообще отключали, это могло бы стать для меня неприятным сюрпризом.

Единственным местом на корабле, в котором хватало внутреннего пространства для разборки агрегата, была ремонтная зона машинного отделения. Туда его и приволокли.

Причиной его неисправности было то, что намертво забились кассетные и электростатические фильтры, не допускавшие попадания пыли и мусора в контактный аппарат, где безреагентным методом, углекислый газ разделялся на кислород и углерод. По идее, они должны были самоочищаться, но этого не произошло. Фильтры можно было снять и не разбирая весь регенератор, но Ивендо опасался, что забит был не только фильтр, а также не желал рассыпать уйму мельчайшей пыли по полу. Мы переоделись в рабочую одежду, и надели маски, какие носят медики, контактирующие с неграми, зараженными лихорадкой Эбола.

Мы открыли разъем агрегата, заросшего изнутри пылью, как мешок пылесоса. Ивендо объяснил, что в этом машинном отделении есть специальная вытяжка с очисткой воздуха. Куда менее нежной, и создающей ещё один вид прессованного мусора. И не соединенной с общей системой - чтобы в случае чего не отравить экипаж. Используя компрессор для подачи сжатого воздуха и пылесос для сбора пыли, мы освободили внутренности регенератора от пылевых наростов.

Сам контактный аппарат также пришлось снимать, отсоединив токовводы, и вычищать. И промывать уайт-спиритом. Резьбовые соединения, судя по всему, без усилий могли пережить человечество. С большим удовольствием посмотрел бы на того, кто предложит им альтернативу.

Мы так увлеклись, разбирая и собирая аппарат, барахтаясь по уши в пыли, что чуть не пропустили ужин.

- Где вы так долго? - встретил нас Травер.

- Просто кое-кто привык устраивать срач у себя в пещере, и ведет себя так же на корабле, - недовольно сказал лейтенант. - Один 'пылесос' опять забился. Вам никто не объяснял правила проживания на звездолёте?

- Если соблюдать все твои правила, жизни не будет, - пожаловалась Нейла.

- Поставьте электрофильтр на вытяжке из вашей каюты наконец, не носите пылеобразующей одежды, регулярно устраивайте влажную уборку, не заносите грязь с улицы, - ворчал лейтенант. - И запомните! Половина выходов из строя систем жизнеобеспечения связано с запылённостью и грязью. Сколько можно повторять...

После того, как мы наелись, Ивендо предложил доделать дело и установить один из тридцати фильтров на место. В работе всё время находились от одного до пяти. Присоединяя к нему всё обратно, мы провозились ещё час. Затем провели из штурманской - небольшой каморки рядом с пилотской - тестирование режимов работы, гоняя через него разное количество воздуха. Суть теста сводилась к определению аэродинамического сопротивления фильтра и концентраций углекислого газа до и после. Я написал в местном маткаде[6] простую программку, для анализа результата, удивив этим Ивендо и хоть как-то повысив в его глазах свои котировки. Удовлетворённый проделанной работой я пошёл к Свельде, а лейтенант в машинное, курить около вытяжки свои вонючие сигареты, безрассудно погружая в эйфорию свой разум. Ещё один шаг и пустота поглотит его. Я провёл рукой по гладкой и скользкой плите - никогда я не был так к ней близок. Несколько сантиметров листов металла, кабелей и труб отделяли меня от вакуума.

- Герой борьбы с пылью вернулся! - встретила она меня, бросаясь подушкой.

- И как настоящему герою, вернувшемуся с войны, ему хочется утопить свою печаль в вине в компании прекрасной дамы, - заметил я.

Меня радовал тот факт, что каждая каюта являлась самостоятельным отсеком, и звуки из одной каюты не могли проникать в соседнюю. Иначе бы Свельда не дала бы выспаться нашим соседям. Она была очень громкой. Она не старалась специально, просто была экспрессивна во всём. Я так устал, что мне даже не снилась очередная чертовщина. Выгнав меня из каюты, после того я проснулся, девушка обещала сделать мне сюрприз.

Меня с садистской улыбкой на выходе встретил Ивендо. В руках он держал каску.

- Буду учить тебя перемещаться в невесомости. - Ничем хорошим мне это не грозило. - Заодно поработаешь у балок крана.

Работа была не сложной, я менял несколько датчиков у горизонтальной кран-балки. Работа осложнялась тем, что Мон-Каламари расположили их, как и рельсы впотай. Пришлось изгибаться буквой аурубеша Нерн[7]. Что характерно, Ивендо пренебрегал помощью дроида.

- Есть только один способ запомнить конструкцию корабля, - сказал он сипло. - Собрать и разобрать его самостоятельно.

Сделав дело, я продолжил заниматься самообразованием. В качестве предметов обучения я выбрал Информационные технологии и Безопасность жизнедеятельности, как наиболее практичные в данный момент.

Жителям галактики стоило учитывать в своей жизни немало угроз. Репульсорные и гравитационные технологии облегчали жизнь, но и таили в себе множество опасностей, не видимых взгляду. Хотя множества иных незримых бед здесь обходили людей стороной. Щиты кораблей защищали экипаж не только от энергетического и кинетического оружия, но и от опасностей космической радиации. Собственно говоря, это и есть их основная задача - прикрывать от космических лучей, как галактических так и солнечных, а также от микрометеоритов, встречающихся на орбитах планет и во время гиперпрыжков. В Галактике было немало мест, где потоки частиц, заряженных и нет, имели смертоносные плотности[8]. Источников радиации хватало и без них - поголовно все термоядерные реакторы и уйма других силовых агрегатов. Прямо под боком. Хотя, благодаря дефлекторным технологиям, машинный отсек 'шлюхи' и был безопасен для нас с Ивендо, но из предосторожности всё же отделялся толстой стенкой и тяжёлой гермодверью от других отсеков. Защищало нас от реактора и расстояние[9], установлен он был в дальнем конце машинного отделения. Об источниках ионизирующих излучений и их опасности даже школьники Далёкой имело прекрасное представление. Республика дорожила жизнью своих граждан. Или же попросту лечить потом их от лучевой болезни было чересчур накладно?

Смертельная поглощённая эффективная доза для сита в три раза превосходила таковую для человека, хотя до скорпионов им было далеко, а твилека могло убить и вдвое меньшее количество частиц, или энергии - зависело от характера излучения. Лекку - уязвимые органы. Для безопасности мой комлинк внутренней связи служил и дозиметром. Был в нём и датчик жизнедеятельности. Почти Пип-бой. Это помимо набора фотопластинок в нагрудном кармане, точно фиксирующих поглощённую дозу всяких альфа частиц. Для защиты от вредного излучения на поясе крепился небольшой противорадиационный энергетический щит размером с пачку сигарет. Вот эта штуковина поразила меня больше всего. Я достаточно хорошо разбираюсь с тем, как различные излучения взаимодействуют с различными средами, чтобы удивляться этому сильнее, чем функционирующему световому мечу. И даже сильнее, чем управлению гравитацией. Пусть она не могла защитить меня от источников ИИ размещённых прямо на мне или во мне, но всё же вселяла чувство защищённости.

Существовали также сотни жидкостей и газов, отравиться которыми не составляло труда. Пара вздохов и смертельная доза уже гостит в вас. А говорят, перед смертью не надышишься. Учебник БЖД становился всё увлекательнее. Нужно будет выписать всё, что легко достать и изготовить из этого списка.

Содержал этот предмет и простые рекомендации по работе с компьютером, электропроводкой и то, как поменять лампочку, не будучи убитым током. То, что неплохо сначала выключить свет я знал и до этого - мне доводилось бывать проводником. Тесты, тесты, тесты... Контроль знаний был однообразен. Итоговые тесты требовали вписывать правильный ответ, это внушало оптимизм, что в образовании Республики не всё ещё потеряно.

Я не заметил, как прочитал половину учебников по БЖД и едва ощутил, что ко мне подошёл Травер. Он сказал, что в Кореллии мне надо будет сделать паспорт. Можно за всю жизнь побывать в Республике один раз, но это не помешает вам оформить документы. Республиканское правительство спокойно относилось к тому, что для удобства триллионы людей, никогда не живших в Республике, более того, бывших гражданами иных суверенных государств, имели республиканское гражданство. За пределами Республики оно никаких выгод не давало, но существенно упрощало жизнь при её посещении. Может сенаторы лелеяли надежды, что со временем все миры войдут в состав Республики сами собой. Но Республика - это демократическое объединение государств, а не граждан. Первое, что стоит запомнить, изучая её устройство. И никогда не забывать.

Замечу, что гражданство Республики и гражданство субъекта Республики вещи разные. Само по себе одно гражданство Республики без планетарной регистрации, делавшей гражданина подданным отдельной планеты, или более крупного субъекта Республики - это документы гражданина мира без особых политических прав. Что-то вроде международного стандарта загранпаспорта. Но всех вечных странников это устраивало. Не жаловался и я.

В паспорт заносится биологический вид, пол, - хотя эти строчки и пережиток прошлого. Они куда более точно описываются краткой генетической картой и многочисленными биометрическими данными, включающие в себя в том числе и скан сетчатки глаза, отпечатки пальцев, группу крови, а также томографическую карту извилин мозга - не менее уникальных чем папиллярные узоры. Заносили и концентрацию мидихлориан.

Последнее стали указывать в обязательном порядке совсем недавно, а именно после весёлых и зажигательных выходок Кратов. Данные генотипа вносились весьма кратко по местным меркам - неполный секвестр. Ваш генотип только ваша собственность и определять, как его использовать ваше личное дело. Люди боялись, что кто-то начнет манипулировать с ним и небезосновательно.

Учебник БИОМа гласил, что мидихлорианы - симбионтные организмы, живущие во всех живых существах, предположительно коллективно-разумные. Имеющие их повышенную концентрацию обладают связью с Силой. Но в то же время они слишком малы, чтобы выполнять такую серьезную задачу и это явление никакого научного объяснения не имеет. Сила же описывалась, как некое психокинетическое поле, а люди, чье мышление 'настроено' на него обладают расширенным спектром чувств, включая возможность функционировать в четырёх, а то и большем числе измерений против традиционных трёх. Сила связывала разум и время, даровала возможность воздействовать на окружающий мир непривычными окружающим образом. Эта 'магия' требовала умелого самоконтроля для работы с ней. Наибольшего успеха в этом достиг Орден джедаев, организация хранителей мира в Галактике. Именно в Галактике, а не в Республике. Существовали и иные организации, изучавшие Силу, но они были менее известны. Мне не понравился параграф, говоривший о том, что люди, имеющие сильную связь с Силой, обязаны были контролировать её, в противном случае это грозило проблемами с психикой, список заболеваний прилагался. И это в лучшем случае. Я бы мог податься в Орден, но, как сказал Травер, мне уже поздно пить "Боржоми".

Я чувствовал Силу вокруг себя, хотя здесь, в корабле, она проявляла себя слабо, будто заснула. Лишь пять точек в пространстве нарушали равномерное течение Силы. Яркий пульсирующий комок - Свельда, холодный, как ржавый металл, но всё ещё твёрдый, сила отражалась на его нечётких гранях - лейтенант. Постоянное спокойное возмущение - Фарланд. Две пульсирующие, почти слившиеся точки, совсем рядом. Я улыбнулся. Травер и Нейла были заняты друг другом. Осматривая мысленно корабль, я нашёл ещё одно очень слабое скопление. Т2-B3 сосредоточенно паял, в его контурах отражалось довольство аккуратным сварным швом. Но он же дроид! Какого!.. Хотя я тоже тот ещё механизм...

В кают-компанию, в которой я читал датапад, зашёл Ивендо. Его я отследил от самого машинного, его фон медленно менялся, он, как обычно курил там в блаженном забытие коварно близком к роковой черте. Я сидел с закрытыми глазами.

- Ивендо, а что паяет Т2-B3? - спросил я его.

- Ты пугаешь меня, парень. Он сейчас снаружи и заделывает течь в системе охлаждения. Если секция не отвалилась совсем, что никак меня не удивит, это увенчается успехом. Как ты узнал об этом?

- Сила. Я думаю это она.

- Дроиды сами по себе нихрена в силе не ощущаются. Хотя некоторая хитрость есть. Это мнение Арки Джета, а он очень большой специалист по жестянкам был.

- Но я его чувствую. Даже то, что ему нравится паять ровно. А сейчас он меняет электрод, - я продолжал следить за ним.

- Дроидам ничего не 'нравится', они следуют программе. Им прописаны мотивации и возбуждение нейроматрицы в случае выполнения полученного от человека задания. Это 'подкрепление' поведения стимуляцией их поведенческого ядра при совершении правильных действиях. Вроде ровного шва. Он получит его и будет паять ровно дальше. Сложный искусственный интеллект - в людях не разбирается, но в технических вопросах доверять ему можно.

- А у людей не выделяется эндорфин после еды и секса? Так сказать для стимуляции полезного для индивида и вида в целом поведения? И не происходит ли каждое действие, как ответ на внешнее возбуждение? Цепочка реакций, запущенная не нами.

- Ты так дойдешь то того, что жестянки, это почти люди. Это не так. Они не чувствуют по-настоящему. Они не боятся смерти, не создают ничего сами, не воспринимают красоту. Всего лишь очень полезные машины, в которые для эффективности заложили механизмы, стимулирующие их поведение. Примитивные обратные связи. Как угощение для дрессированного животного. Они не могут поступить иначе, как надрессированы, - ответил лейтенант.

Я не стал развивать свои мысли вслух. Но люди устроены примерно также. И скорее это они - почти жестянки. Иногда они ломаются - и тогда они становятся или безумцами или великими. Гениями и злодеями. Безумие - одно из видов рационального поведения, когда нужно выпрыгнуть из замкнутого круга.

- А как насчёт более сложных, более 'умных' дроидов? - вместо этого спросил я. - Вроде того протокольника, которого раскроил гаммореанец. Он вёл себя крайне логично и разумно.

- Очень хорошая программа. Такие же железяки с перекошенным в одну сторону поведением. Когда их делают ещё умнее, их внутренние директивы начинают противоречить друг другу, и они ломаются. Ошибка ядра - замыкание логических цепей. А иногда они начинают убивать всех разумных вокруг себя, как HK-1. Поэтому нормальные дроиды ведут себя достаточно предсказуемо.

Про HK-1 я уже прочитал в учебнике информатики в разделе про искусственные интеллекты - этот дроид-убийца устроил бойню на Корусанте, производя свои копии в промышленных масштабах. И каким-то образом перепрограммируя других дроидов. В результате 'великой революции дроидов' погибло более тридцати миллиардов человек. Но даже это не трагедия, а статистика, учитывая население столицы. Согласно местным понятиям, согласно моим же трагедия - это нечто иное. Греческое.

Оставшиеся два дня пути я провёл, попеременно изгибаясь сложными фигурами с разводным гидроключом[10] в руках. Ивендо было трудно подлезть туда, и эту работу он откладывал напоследок. Но вот, как чёртик из табакерки появился я, и как самый молодой на корабле, был вынужден выполнять эту почётную обязанность. Это имело свои плюсы - в процессе этого я изучал чертежи и устройство корабля.

Физический труд перемежался умственным. БЖД закончилась, начались Этика и Философия. Общечеловеческая жвачка на вкус быласладкой, но обладала одним существенным недостатком - пока ты её измельчаешь для лучшей усвояемости, тот, кто никогда её не пробовал, может выбить тебе зубы.

Местную комфортную версию истории (а в школе другой не дают - берегут наивное мировоззрение учеников) я оставил на самый конец.

Свельда поставила себе целью изучить весь древнеиндийский трактат о любви. Она нарисовала на стене каюты пейзаж Зелтроса, его фиолетово-алые оттенки. Я вздрогнул, вспомнив кошмар, но скрыл беспокойство. Хватит с меня нервной нагрузки. Хотя от неё это в полной мере сделать было и нельзя. Пока мы постепенно приближались к Кореллии, каждый серьезный манёвр в гиперпространстве сопровождался очень странными мыслями, непонятно как приходящими в голову. Более странными, чем обычно. И не менее необычным ощущением 'окружающего мира' с помощью всех органов чувств, тем более в Силе. Возможно, так и должно быть, но я решил никому об этом не сообщать.

Примечания

[1]Цитата из романа Роберта Хайнлайна: 'Имею скафандр - готов путешествовать'.

[2] Геометрия Лобачевского, описывающая криволинейные плоскости и пространства.

[3] Планшет, оснащённый всем, что бы вы ни захотели в него установить. Есть в нём и голопроектор. Подключенный по беспроводной сети к внешним экранам и клавиатуре может использоваться, как ПК. Или сам использовать систему 'облачных' вычислений.

[4] В отличие от обычной камеры, являющейся чисто пассивной конструкцией, формирующей плоское изображение, голокамера с определённой частотой посылает специальные импульсы света и, анализируя отраженный сигнал-изображение, формируемый возвращающимися с разной задержкой и прошедшими разные траектории фотонами, отсеяв фотоны фонового облучения, она формирует объёмную картину перед собой. Подобный принцип работы, основанный на генерации очень короткой вспышки в абсолютно тёмном помещении и многократно анализа принимаемого камерой её (вспышки) отражения реализуем и на Земле, у нас с вами, но он требует громоздкого оборудования и больших вычислительных мощностей. Или ограниченно применяется во времяпролётных камерах. Физики и инженеры Далёкой смогли сконструировать компактные монохромные голокамеры и тяжёлые, специальные цветные (используются операторами в головидении). Первые более распространены и могут также формировать и цветное плоское изображение, как обычные камеры.

[5] Фримсипласт - аналог бумаги, во всем её превосходящей, кроме того, очень легко перерабатывается, в офисах это делают самостоятельно, используя в принтерах и плоттерах повторно.

[6] Mathcad - весьма популярная среди студентов и инженеров программа для проведения самых разнообразных расчетов. В ней можно сосчитать что угодно, включая ядерный реактор, или найти какой-нибудь интеграл.

[7] Напоминает страдающую сколиозом 'И'.

[8] Плотность потока (или просто 'поток' на физико-техническом жаргоне) - величина, характеризующая число частиц пересекающих заданную площадь за определённый промежуток времени.

[9] Так называемая защита от радиации расстоянием. Плотность потока гамма и фотонного излучения без учета накопления вторичного излучения обратно пропорциональна квадрату расстояния от точечного источника. Иногда проще отодвинуться от источника излучения, чем городить бетонную стену.

[10] Мечта автомеханика. Разводной ключ с электроприводом, способный измерять и изменять момент затяга. Пара тройка таких, с осевым и торцевым приводом, заменяют все ключи из ЗИПа. Один минус - они требуют портативного электропитания.

6. В которой я посещаю третью планету

"- Вы только представьте! - заорал Келлер, - Что во Вселенной есть сотни-тысячи таких же миров, как наш!

- Господи! - перекрестился Джонсон, - Надеюсь, что вы не правы! Лететь кучу световых лет, чтобы упереться в Химки... Вы были в Химках, Келлер?

- Там может такая же разумная жизнь, как и у нас! - разгорячился тот.

- Разумная? - Джонсон поднял брови, - Вы это серьезно?

- Это могут быть существа почти неотличимые от нас!

- Прямоходящие, головастые уродцы, вечно думающие, где бы урвать? Злобные потомки грязных обезьян? Вы в своем уме?

- Кроме того, они могут путешествовать по Галактикам! ..

Джонсону стало дурно."

Музыка

NoМанго-манго. Таких не берут в космонавты

NoПикник - Разбойники

На горизонте маячила проблема - такая штука, как запись об уровне мидихлориан в главном документе, мне решительно не нравилась. Каким же надо быть глупцом, чтобы трезвонить таким образом о своих преимуществах?

Правда - не известная субстанция и потому, как правило, не стремится подняться на поверхность. Обычно она погребена под слоями лжи и откровенной глупости. Но как того я ни желал, закопать её как можно глубже сейчас было невозможно.

Посетителей в республиканских конторах обслуживали дроиды-чиновники. Функцию большинства наших крючкотворцев они выполняли замечательно, хотя и не в полной программе: брать мзду они не умели, не могли нарушить программу, да и на обед ходить им не нужно. Бюрократическим аппаратом управляли живые сотрудники, что неизбежно приводило к существованию коррупции и более совершенному анонимному дистанционному наёбыванию граждан, но рядовой гражданин, обращающийся для оформления простых документов, не был вынужден с ними общаться, за исключением самых нетривиальных случаев. Но не всё было так безоблачно. Планетарные правительства имели значительную автономию, в том числе в установлении собственных бюрократических препон, творчески усложняя жизнь своим гражданам. Столкнуться с конторой, заполненной биомассой, годной для биореактора, в Галактике можно было с лёгкостью. Конкретно мне жизнь упрощало то, что паспорт я мог оформить только в центральных республиканских офисах. Это же было и проблемой. Денег купить подходящий документ у меня не было, а Травер не обладал достаточными связями, или умолчал о них.

С дрожью, прошедшей по всему кораблю, судно вышло из гипера. Мерцание в глазах я списал на усталость. Как и слегка искривлённые в этот миг стены. Иллюминаторов у нас не было. Единственным местом, подходящим для обзора триллионов парсеков пустоты своими собственными глазами, служила пилотская рубка. Так её называл Ивендо, но правильно именовалось это место кокпитом. Боевая, или пилотская 'рубка' - это принадлежность военных кораблей крупного класса, помещение, которое можно измерить строевым шагом.

Я вывел обзор с внешних сенсоров на экраны штурманской. Штурман, помимо прокладки маршрутов с учётом тонкостей астрофизики и многомерной, поражающей своей разнообразностью географии гиперпространства, в случае боевой тревоги занимался обработкой всех данных с сенсоров и управлял бортовыми комплексами самообороны. В моём распоряжении находилось целая уйма датчиков и средств. Вроде детектора массы, установленного снаружи корабля. Который при своих удивительных возможностях обладает скромным радиусом действия; к тому же для его работы было необходимо отключить все гравигенераторы и системы компенсации перегрузки. А только они спасали нас от практически смертельных перегрузок, которые испытывал сейчас корабль, разгоняясь на пути к Кореллии. Не имея их, мы летели бы к пункту назначения несколько суток, а не часов. Но эти перегрузки всё ещё ограничивались прочностью корабля и устойчивостью оборудования, смонтированного в нём, хотя и не физиологическими ограничениями для экипажа. А иногда и государственными законами - кинетическая энергия простое и эффективное средство убийства и разрушения.

Поэтому судовым правом установлено ограничение проекции вектора скорости в направлении обитаемых планет и станций в зависимости от расстояния до них. И размера судна. Превышение этой скорости влечёт предупреждение и выяснение обстоятельств. В случае отсутствия ответа или ясной злонамеренности, такую цель уничтожают. Приближаться к густонаселённой планете как болид было смертельно опасно - это слегка нас замедляло.

Возвращаясь к детектору масс - я пока не смог выяснить его назначения, вероятно, оно не было мирным, и о нём мне мог поведать Ивендо.

Несколько фасеток АФАР[1] разных частот, размазанных по наружному корпусу, могли одновременно служить для ориентации в пространстве, сканировании пространства на предмет астрономических тел, мусора и таможенников, а также для связи и даже радиоэлектронной борьбы. Но сигнал в космических масштабах распространялся неспешно, всего лишь со скоростью света. Это упущение компенсировали датчики, сканировавшие состояние гиперпространства вокруг нас. Они позволяли предсказать выход из него другого корабля, или зафиксировать работу гиперпривода, только входящего в него корабля. По полученным данным, можно было предположить место отправки и пункт назначения[2], но сделать это точно наши дешёвые и компактные датчики не могли. Гиперпространственные датчики можно использовать и как некий функциональный аналог РЛС - правда, очень неточный, вести огонь по таким координатам невозможно. Вроде первых РЛС и радиопеленгаторов, применявшихся в Битве за Атлантику. А поскольку одних датчиков мало - нужно обсчитать полученные данные, а их всегда в таких случаях не хватает. Гиперпространство сильно неоднородно, карты не полны и весьма неточны. Для защиты от подобной слежки, наш корабль в обход законов Республики был оснащён системой постановки помех - как пассивной, так и активной, со сбрасываемыми 'генераторами шума'. Последние были дорогим удовольствием, но помогали избегать контакта с излишне назойливыми представителями правопорядка. Датчики также помогали в формировании точной программы гиперпрыжка - прыжок, рассчитанный без этих данных, мог закончиться очень неожиданным, или же и вовсе фатальным результатом.

Имелось и множество камер, включая охлаждаемую тепловизионную высочайшего разрешения, способную с лёгкостью заметить и опознать движущийся корабль на расстоянии в несколько астрономических единиц. Выведя с них картинку, я рассматривал синтезированное изображение: все пять планет Кореллианской системы, зелёный, голубой, серый и белый - привычные сочетания красок, не цвета из иных миров.

Большинство её жителей считали саму систему, включая расположение планет на орбите, искусственным образованием. При виде орбит планет такая мысль возникнет у каждого. Их орбиты лежали в одной эклиптике, при этом период их обращения был таким, что они были всегда удалены друг от друга на одинаковое расстояние. Совпадение? Не думаю!

Учитывая, что, во-первых, люди появились на ней неведомым образом, как и два других вида, живших в системе - низкорослые млекопитающие дроллы и селониане - очень высокие, покрытые мехом создания, своей гибкостью, длинными мохнатыми хвостами и короткими лапами во всём напоминавшие земных куниц. Во-вторых, кореллианская система была перекрестком трёх гиперпространственных путей, эта теория не была лишена смысла. Геологические изыскания также наводили на мысли о том, что этим планетам здесь не место.

Будучи расположенной в центре Галактики[3] на оживлённом перекрестке, все виды деятельности её жителей были связанны с путешествиями и торговлей. Производство кораблей налажено на циклопических верфях Кореллианской Инженерной Корпорации, пятую часть всех плазменных двигателей и четверть[4] гиперприводов Галактики выпускал 'Кореллианский Звёздный Двигатель'. Учебные заведения, готовившие пилотов и техников, считались одними из лучших в Галактике. Сами кореллианцы, зная об этом, были о себе высокого мнения и вовсе небезосновательно.

Я испытал шок, когда услышал, что Ивендо собирался садиться на поверхности планеты. 'Счастливая шлюха' несла на борту парочку ракетных пусковых, скалилась двумя несоразмерно массивными для такого корабля как наш, турболазерами; щетинилась тремя плазменными турелями и была оснащена захватом для абордажа. А вот не оснащена она была спасательной капсулой, транспондером, необходимым для движения по общеупотребительным воздушным линиям - т.е. на поверхности, и иными необходимыми для безопасности предметами. Первой мыслью было то, что корабль военный. Но и это было не так. В прошлой жизни корабль был пиратом, наводя ужас на торговцев Внешнего кольца. Сейчас по своим боевым возможностям он был таким же инвалидом, как и лейтенант. Он видел многое и был достаточно вооружен, но старость брала своё, а важные части организма были заменены протезами. Пока я копался в его требухе, я и сам замечал уродливые заплаты на пробоинах, оставленных в корпусе плазмой и пучками высокоскоростных частиц. Корабль имел порт приписки 'Рилот' и был зарегистрирован в Республиканском реестре кораблей, но не имел официального заключения о техобследовании. И в глазах портовых служащих это приравнивало нас к полуразвалившемуся тысячелетнему мусоровозу, всё ещё чудом бороздившему просторы вселенной. Разрешение же посадить 'Счастливую шлюху' на поверхность республиканских миров можно было получить только чудом. Но оно свершилось - мы садились в Кореллии.

В мою каморку заглянул Травер.

- Собирайся на выход и оденься поприличнее. Бластеры с собой не бери только, остальное колюще-режущее оставь. Там прохладно. Осень, - сказал он.

Я надел рубашку с курткой-плащом. У неё был и капюшон, но мне никогда не нравилось ходить с мешком на голове. В чёрных очках и с саблей за поясом я смотрелся героем 'Матрицы'. Или придурком. Лёгкий смертоносный клинок вкладывался в ножны единственным лезвием к себе, как казачья шашка или традиционный японский меч, хотя я бы не стал называть эту саблю аналогом длинного меча, каким была катана. Из-за массы и центра тяжести. В моих руках это оружие и вовсе было невесомым, словно пёрышко. И пока таким же бесполезным.

- Смахиваешь на персонажа голофильма про контрабандистов, - угорал с меня Фарланд. - Ты надел несочетаемое: куртку межзвёздного бродяги, военные брюки и парадную рубашку с туфлями.

- Ты смотришься не лучше, - прокомментировал я его цветастый хаос. В нём преобладали синий, фиолетовый и зелёный. На мой взгляд, цвет моей обуви сочетался с курткой. Это было достаточным признаком стиля.

- Последний писк Корусантской моды, - гордо сказал он. - Аккуратно подобранные сочетания цветов этого сезона.

Я засмеялся. Мода в городе с таким населением не могла быть единообразна. Но с самовыражением у жителей были проблемы, если они были вынуждены изображать волнистых попугайчиков.

- Я надеюсь, не все её придерживаются - у меня рябит в глазах от одного тебя. - Он был одет самым несуразным образом, каким я только видел в жизни. - Ты не взял оружия?

- Я смотрю, Олег, ты уже заразился от Ивендо с Травером пагубной привычкой таскать с собой целый арсенал. Если законы Кореллии позволяют носить открыто холодное и шоковое оружие, это не говорит о том, что ты должен взять с собой силовую пику, - Фарланд изобразил человека с копьем наперевес. Выглядел он комично.

- На моей родине люди сочли бы, что на тебе костюм шута. Или клоуна, - заметил я без выражения.

- Не вижу ничего оскорбительного, - он пожал плечами.

- Проверить снаряжение. Мы выдвигаемся, - прохромал мимо лейтенант. Он вновь был при параде.

- Так точно, сэр! - встал по стойке 'смирно' Фарланд. Театр потерял актёра, но как кок, он мне нравился больше.

Мы спустились по трапу в крытый, тесный для корабля ангар. Перекрытия нависали почти прямо над верхней точкой корабля. Нас встречал худощавый человек с короткой козлиной бородкой. Он смотрел на нас через очки с прямоугольными линзами в тяжёлой оправе, к дужкам которых была прицеплена камера и ещё какое-то барахло. Линзы были почти квадратными, острые их углы словно бы говорили: 'это не для красоты'. Он или имел ярко-зелёные глаза, или такой эффект создавали окрашенные в травянистый оттенок стёкла. На нём был костюм, напоминавший стандартную тройку, но со стоячим воротником. Нетривиальный тип. Впрочем, охарактеризовать его можно было куда более кратко - он имел дела с Травером.

- Ивендо! Здравствуй! Я уже думал, что ты ушёл на покой, - радостно поприветствовал он лейтенанта.

- Сольвин, - кивнул тот ему, пожимая руку, - и тебе того же. Рано хоронишь. - Затем обернулся к нам: - Знакомьтесь. Это инженер, установивший на нашей птичке новые двигатели и починивший гиперпривод со щитом. Взамен... вышедших из строя.

- И не дорого взял, - отметил Травер.

- Ваш морской огурец потребовал специальных подходов. Я до этого к пузырям Мон-Каламари не прикасался, - обратился Сольвин к капитану. - Как двигатели, не подводят?

- Тяга и удельный импульс соответствуют ресурсу. У меня к работе претензий нет, - ответил капитан.

- А это кто с вами? - инженер смотрел на меня, Свельду и Фарланда. - Новые члены команды или пассажиры? И что вы пили? - принюхался он.

- Пассажир с Зелтроса, кок и штурман. Тебе повезло. Ящик выпивки с Зелтроса для тебя чудом сохранился, - обрадовал его Травер.

- Ящик. С Зелтроса? Неплохо. Покроет часть аренды дока. И кто из вас двоих штурман?

- Я, - встрял я. - Но меня взяли с условием, что я закончу КШУ за год.

- Он многого от тебя хочет, - в его словах было явное неодобрение.

- У меня уже есть высшее образование. - Слушавший меня Сольвин повернул голову на бок, смотря на меня, как на мерчандайзера за работой. - Но я родом из мира четвертого технологического уровня. И мое образование, мягко говоря, республиканским стандартам не отвечает.

- Второе образование получать проще, - кивнул он. - Если, конечно, ты не учился на юриста или менеджера. У нас в Кореллии обычно поступают наоборот - получают образование управленца, когда дорастают до соответствующих должностей. Иначе выйдет так, что руководить должен человек, не понимающий специфики производства, но уверенный, что знание бухгалтерского учёта и абстрактной оптимизации затрат позволяет ему делать правильные выводы. Может это и работает с фирмами, работающими десятки лет, но не с теми, чьи финансовые циклы измеряются столетиями. Без знания технологических процессов можно наломать дров. Извини мое брюзжание, но многие гости Коронета любят оспаривать это.

Эта планета мне уже нравилась.

- Давайте выпьем кафа, - предложил Сольвин.

Он провёл нас в подсобное помещение, в котором был столик с "кофейным" автоматом и нехитрым набором 'к чаю'. Такое место можно найти во многих цехах нашей необъятной. Отличала его чистота и дроид, готовивший и разливавший каф по кружкам. Я цедил эту жидкую гадость скорее из вежливости, чем наслаждаясь вкусом - мне она не понравилась ещё на корабле. Виной тому могли быть не только отсутствие привычки, но и моя новая биология.

- Почему нам удалось сесть на поверхность, и никто не мешал это сделать? - задал я самый главный вопрос ему.

Он печально улыбнулся.

- Его величество дозволяет заниматься контрабандой всем желающим. Никаких официальных указов, но полиция и КорБез делают вид, что ослепли и оглохли. Притока преступности у нас не опасаются - задержишься тут слишком долго и удивишься тому, что о тебе известно всё, начиная с первой секунды нахождения в секторе. Не думай, что вас не взяли на заметку. Не расслабляйся и не зарывайся, но веди себя прилично, и никто ничего тебе не скажет. Сенат душит наш сектор и корпорации налогами, а наше планетарное правительство в пику им закрывает глаза на вольную торговлю, - объяснил мне Сольвин. - Год назад налоговую ставку для 'Кореллианского двигателя' подняли ещё на десять процентов. Это вылилось в рост цены гиперпривода. В итоге уже две трети её составляет корм для пособиков[5].

- И как на это реагируют корпорации? - спросил я. Удар по прибыли болезненнее, чем по яйцам.

- Наш сенатор, Дуайзен, выступал в Сенате с конкретным решением проблемы. Он предложил вообще убрать налоги на производство звездолетов и комплектующих и построить уйму кораблей по низкой цене. Это бы создало тьму рабочих мест, и было бы, на чём колонизировать Внешнее кольцо. Тысячи планет там имеют население меньше миллиона разумных, это при отличном климате-то, селись-нехочу. А Ядро переполнено.

- Звучит просто и вполне логично. Но его не послушали?

- Нет, - он выпил кафа. - Его обвинили в лоббировании интересов кораблестроительных корпораций и отсутствии социальной ответственности по отношению к низкообеспеченным слоям населения. Он в непечатной форме пояснил своё мнение Сенату и покинул заседание. Его, разумеется, после этого сняли с поста, но у нас в Кореллии он всё ещё уважаемый политик.

- А разве это действительно не лоббирование? - хмыкнул я.

- Называй как хочешь. Каждый сенатор должен представлять интересы своей родины, но большинство из них просто лоббисты. Но в нашем случае интересы кораблестроения и национальной экономики удачно совпадают. Чтобы хоть как-то поддержать свою промышленность, верховный совет снизил региональную часть налогов[6] практически до символической. А это бьет по бюджету. Дойдет до того, что мы решим выйти из Республики. Придумают, конечно, какие-нибудь дикие пошлины, но класть на них на порядок проще.

- А почему Сенат не введёт прогрессивную шкалу налогов по доле рабочих мест, занятых дроидами? - спросила Нейла. - Я видела по головизору про эту инициативу.

- Сенат куплен производителями дроидов вроде Цзерки и Сайбот-Галактика и никогда это не сделает, - пояснил Фарланд. - Проще драть налоги с других корпорации, они же не способны утаивать доходы от налоговой комиссии.

- Никто не доволен Республикой. Как она вообще существует? - поразился я.

- Альтернативы хуже. Бесконечные войны, изоляционизм, пространство хаттов, ситы, - просипел Ивендо. - Республиканские паспорт и кредит, нерушимые финансовые сделки и обязательства - то, что намертво спаивает миры Республики. К тому же коллективная оборона дешевле обходится.

- Империя Ситов исчезла же тысячу лет тому назад? - встал на хрупкий лед я.

- Огромная империя, даже потерпев поражение в самой разрушительной в истории войне и развалившись, полностью исчезнуть не могла. Джедаи всё ещё не списали этой угрозы со счетов и продолжают стоять на страже Республики, - высказал своё мнение Сольвин.

Я не ощутил в Силе недоверия или тревоги, связанной со мной. Он не обращал на мою внешность внимания. Или же попросту не знал, кто я.

- По мне, так это жвачка для избирателей. Страшная неотступная угроза для Республики, бла, бла, бла... Они должны заниматься реальными проблемами, а не страшилками для детей, - недовольно проворчал Фарланд.

К сожалению, я не мог повторить действия Вейдера при общении с Таркином и Ко. Не стоит недооценивать мощь тёмной стороны Силы. Ивендо смотрел на него с тем же выражением лица, что и я. Он, судя по всему, был в теме.

- Они подчиняются Сенату? - задал я вопрос Ивендо.

- Они никому не подчиняются. Разумеется, они выполняют просьбы Сената, но часто отказывают в них, или решают проблемы по собственному усмотрению. Хотя и уважают законы. Сейчас Орден в немилости, что очевидно после Войн Ситов, когда многие джедаи примкнули к Экзару Куну. Он ослаб и массово набирает новых учеников по всей Галактике, пока никуда сильно не влезая. Или делая это тихо.

- Травер. Какие у тебя планы? - поинтересовался у твилека Сольвин.

- Сегодня грузим реакторы, а завтра отдыхаем и оформляем парню паспорт, - ответил Травер.

- Не светитесь только слишком. Мне нужно, чтобы груз был доставлен по назначению, - Сольвин посмотрел на меня. - Кто бы мог подумать, что я стану контрабандой поставлять реакторы на Корусант. Люди возят спайс и алкоголь, а вы повезёте высокотехнологичное оборудование. Ха! Хорошо, что я вспомнил об одном рисковом капитане, который возьмется за такую работёнку.

- Риск себя окупает, - рассудил Травер. - Без налогов они стоят вчетверо дешевле, половина навара моя, итого двадцать миллионов прибыли, по два мегакредита за штуку.

Я присвистнул. Сумма впечатляла. Мои девять процентов с учётом расходов могли составить около миллиона кредитов. На одной перевозке можно было озолотиться.

- Условия остаются прежними, - подтвердил инженер.

- И как мы проникнем на Корусант? - спросил я. Меня так и не просветили насчёт ближайших планов. Это раздражало, впрочем, и я сам провёл всё время, погрузившись в учебники или развлекаясь с зелтронкой. Надо научиться самоограничиваться, особенно в совершенно бесполезных делах.

Обычно Травер старался избегать, как он объяснял мне, публичной огласки своих планов. Вообще идеальным способом работы с клиентом было анонимный контракт без какого бы то ни было личного контакта, заключенный с помощью криптографической связи и оплаченный такой же криптовалютой. Но серьёзное дело - это ещё вопрос доверия. Тут, судя по всему, его хватало.

- Травер, ты утверждал, что у тебя есть отличный план, - сказал Сольвин.

- Мы проникнем в столицу вместе с продовольствием, затерявшись среди пары миллионов тонн зерна, а покинем её среди гор отходов на мусоровозе. Совершим экскурс по жизненному циклу города. Тем более, покупатели реакторов живут недалеко от складов продовольствия и свалки, - описал его капитан.

- Фи! - зелтронка поморщилась. - Прятаться среди мусора.

- Если он имеет техногенное происхождение, то среди него нас будет очень трудно найти, - заметил я.

Сольвин кивнул, подавшись вперед.

- Верно мыслишь. Вам нужно будет купить пилотов зерновоза и мусоровоза, склад для приёма вам найдет мой человек. Заодно сделает вам транспондер для движения по линиям столицы. Я бы полетел и сам, но дела, дела... И вам понадобятся деньги на взятки. Травер, у тебя есть пара миллионов на руках?

Капитан смутился.

- Если бы у меня были такие деньги, я бы ввязался в эту авантюру? - вплеснул он руками и лекку.

- Я так и думал. Но это решаемая проблема.

Он встал и вышел из подсобки.

- Мы можем задержаться на Корусанте на неделю, - предложила Нейла. Фарланд одобряюще кивнул.

- Только после того, как отдадим реакторы покупателю и разойдёмся со своей долей с человеком Сольвина. Если нас повяжут до этого - я буду расплачиваться с ним своим кораблем, это не его реакторы, - ответил капитан.

- А тебя не найдет твой банк? - спросил я Фарланда.

- В Корусанте? Они могут снять меня на голокамеру, как фотомодель, но пока получат соответствие моего лица паспортным данным, пройдёт год-другой. Макияж - он не только для красоты. Но стоит мне воспользоваться паспортом, как все близлежащие охранные службы получат весточку от банка Куата. Затем меня начнут искать приставы, чтобы забрать всё моё имущество. Но всё, что они смогут сделать, это отобрать наличность, так как я храню деньги у муунов[7].

Потом через суд реструктурируют долг и обяжут меня выплачивать с моей зарплаты всё выше безусловного базового дохода. Но так как я официально безработный, то я смогу даже получать пособия, как зарегистрированный в Корусанте или Куате. Банк будет за мной следить, я не смогу сделать официально ни одной денежной сделки или купить официальный билет. Могут даже приставить дроида-пристава с правом постоянного надзора за моей финансовой деятельностью. Но они не имеют права ограничивать мою свободу передвижения и личную жизнь. Поэтому, если Травер, - капитан покивал головой, ухмыляясь, - предложит подбросить меня даром, по-дружески, так сказать, то я спокойно улечу, куда мне заблагорассудится. Банки пока не добились уголовного преследования должников, и поэтому не могут никак воздействовать на разумных без официальной собственности.

Но подобный ко мне интерес выключает меня из цивилизации и остается одно - раствориться на Внешнем Кольце. Ни одно цивилизованное место тебя уже не примет - повсюду договора о взаимной выдаче и базы данных, - как будто восхищаясь подобной кооперацией, сказал Фарланд.

'Однако' - подумал я. Хотя и у нас давно прошли те полные романтики времена, когда, наворотив дел в одном месте, можно было поспешно переехать в соседнее графство и всю жизнь выдавать себя за другого человека, или, будучи уголовником, официально работать на государство. Здесь с этим было ещё сложнее. Я, наконец, начинал осознавать масштаб контроля. Неудивительно, что кредиты, выпущенные Республикой, не были в почете за её пределами. Они были цифровой криптовалютой, которая контролировалась где-то на Муунлисте и имела полностью контролируемые транзакции. Кто, когда, где и кому заплатил. Отсутствие секретности в персонификации владельцев адресов криптографических кошельков делало систему прозрачной, как воды Байкала. Неудивительно, что Квай-Гона Джинна на Татуине с его "датари" отправили в пешее эротическое путешествие.

'Наличность' же таковой в действительности не была - эти цветастые карточки были смарт-картами, бывшими аппаратными носителями цифрового 'кошелька'. Однако суммы, которые можно было на них переводить с цифровых счетов, обслуживаемых банками, были ограничены.

Но выведенные раз из контролируемой области, они становились удобными к обращению средствами. На одной такой карточке, размером с банковскую или с карту пазаака (имевшую идентичные габариты), могли храниться миллиарды. Которые, тем не менее, невозможно было без проблем легализировать. Что зачастую навеки запирало их в наличном обезличенном виде.

Система была мудра - был предусмотрен клапан для сброса пара. Но как только ты захочешь официально что-то приобрести - будь добр, пользуйся счетами, привязанными к физическому или юридическому лицу.

Это не означало, что не существовало других криптовалют, обеспечивающих более высокий уровень конфиденциальности и не позволяющих отследить владельца цифрового кошелька.

Математика безжалостна - существовали алгоритмы и методы доказательства с нулевым разглашением, которые позволяют скрыть метаданные транзакции от участников системы. Проверяющие узлы не могут узнать, кто её совершает и величину суммы. Все, что можно узнать - вы воспользовались голонетом и отправили неизвестно куда неизвестно что. При условии того, что ваш комп не взломан, разумеется. И бэкдоров нет. Но за такую 'крипту' могли и посадить: самая безжалостная и заинтересованная в результате полиция - налоговая.

Ивендо внёс ещё ложку дегтя в бочку, и без того полную, отнюдь не мёда:

- Но если ты должен действительно много, то твоё имя появится в чёрном списке[8] наград за голову, - сказал злорадно лейтенант. - Банки шутить не любят. У таких ранкоров, как банк Куата, есть свои коллекторские отделы, и там работают далеко не ангелы. Если они скажут тебе не дёргаться или продаться в рабство, то лучше их слушаться, как цирковая нексу, в противном случае, нырнув на дно голонета, ты найдёшь в списке объявлений ценник на своё устранение. На голову, если быть точным.

- Поэтому я не буду пользоваться паспортом, и платить за меня будет кто-нибудь другой, - сказал Фарланд.

- А ты не можешь оформить ещё один паспорт, как другой человек? - поинтересовался я.

- Для этого надо изменить строение костей черепа, сменить радужку и сетчатку глаза, отпечатки пальцев и группу крови. Я слышал, что на Аркании такое можно сделать, но это обойдется тебе в десяток миллионов кредитов, - кисло сказал Фарланд.

- А как насчёт того, чтобы стереть запись из базы данных? Нет информации - нет проблемы. Я просто предлагаю, не имея представления о том, как устроено хранение данных, если что. - Это выглядело проще по моему мнению.

- В Республиканский реестр данных их можно только вносить, стирать данные нельзя, можно поставить пометку о недействительности или о правках, но удалению они не подлежат. Так устроены чипы памяти баз данных, да и распределенные реестры с контрольными суммами... И джедаи, замечу, тоже замешаны в надёжности системы.

- Выглядит надёжно. - Я был впечатлён.

- Регистрация кораблей так же хранится там, - добавил сокрушенно Травер. - И если в нём записано, что корабль в розыске, то светить свой регистрационный номер не стоит. Оформить новый можно, только предоставив официальные документы о сделке, не противоречащей законам Республики, и пройдя проверку корабля.

- Например, дарственную, оформленную в обмен на чемодан кредитов или за крипты. Что всё равно не спасет от налогов, к сожалению, - закончил мысль вошедший Сольвин, - но твой корабль, по счастью, не в розыске, просто не имеет техосмотра. А я как раз могу принимать у себя подобные корабли.

В руках инженер нес тяжёлый дипломат с красными противоударными уголками.

- Ты же сам не захотел его мне оформлять, - сказал Травер.

- Если тебя задержат и заглянут в твой талантливо перекроенный Ивендо корабль, то затем обязательно посмотрят, кто же выписал техосмотр, и уже у меня возникнут проблемы. А у тебя там нет нескольких жизненно важных для безопасности элементов, и никогда не будет. А проблемы мне не нужны. Так что, если вы решите пойти подышать воздухом за пределы ангара, то вы группа странствующих монахов, прибывшая на попутке, и ни на чём своём ты сюда не садился, - обратился к капитану Сольвин.

- Не учи ученого, - проворчал лейтенант.

Сольвин со стуком поставил дипломат на стол.

- Тут пара миллионов. Чемодан закодирован. Попытка вскрыть, или трижды подряд неправильно введённый код - и через три секунды он взорвется. Сказал бы, что как граната, но нет - гораздо сильнее. В нём взрывчатки на вес больше, чем денег.

- А если я ошибусь два раза, что мне делать? - Травер выглядел обеспокоенно.

- Подожди пару часов и счётчик сбросится, на нём всё написано.

На дипломате действительно была выгравирована инструкция. И была большая надпись чёрным по белому в красно-желтой рамочке: 'ВНИМАНИЕ: попытка вскрытия или неправильный ввод кода доступа ведёт к детонации'. Примерно такие таблички имеют ручные одноразовые гранатометы. Я подошёл и приподнял кейс. На первый взгляд, веса в нём было килограмм восемь.

- И возьми инфочип, - Сольвин отдал Траверу флэшку. - На нём адрес прокси с симметричными ключами, если решишь войти в голонет. Или выйти, как говорят местами. Не знаешь, кстати, почему? Кто-то входит, а кто-то выходит в него. Откуда-то и куда-то.

Погрузка продлилась четыре часа. Мы поднимали реакторы в главный трюм через широкий проём в днище корабля, используя репульсорную платформу. В погрузке нам помогал как корабельный дроид-грузчик Травера, так и пара перемещавшихся на гусеницах приземистых дроидов Сольвина. Реакторы выглядели, как большие промышленные холодильники, в целом ничего внушительного или необычного. Но это было обманчивое впечатление - каждый из них обладал электрической мощностью в сто мегаватт - столько можно было снять со сверхпроводящих клемм. КПД, за счёт чудовищных температур плазмы, старательно прижимался к ста процентам, энергия генерировалась за счёт прямого превращения энергии плазмы, образуемой при термоядерном синтезе в электроэнергию[9]. Но это не отменяло установки системы охлаждения и неизбежных с тем потерь.

На корабле это решалось очень красивым способом, тепловой проектор[10] упрощал теплоотдачу излучением, обходя закон Стефана-Больцмана. Магия? - Нет, гиперпространственные технологии. Именно через шахту такого была уничтожена Звезда смерти, но в городе этот способ был не применим, и система с газовым или жидкостным охлаждением устанавливалась отдельно. Её нам везти было не нужно.

Сольвин трясся над ними, как над хрустальными. Хотя они и были корабельными агрегатами с чудовищной, на мой взгляд, стойкостью к перегрузкам. Так как везли их без тары, в виде установок, готовых к монтажу, он лично проверял надёжность закрепления их в трюме. В процессе погрузки мы с инженером разговорились. Его очень интересовало то, как устроено всё на моей планете, такой технически отсталой. В процессе разговора я понял, что не всё у нас потеряно. Нам не хватало многих ключевых технологий, но, не имея на руках простых решений, мы создавали крайне сложные и своеобразные вещи.

Репульсор на Корусанте и Кореллии изобрели раньше, чем ядерный реактор. Причём последний сочли чересчур опасным (что мне показалось очень и очень странным, или свидетельствующим о низкой инженерной культуре), и его практически сразу сменил термоядерный[11], который в свою очередь не мог эффективно функционировать без гравитационных генераторов и различных гиперпространственных технологий. Причудливый путь технологического прогресса. Репульсорные, или иначе в более широком смысле гравитационные и гиперпространственные технологи - кладезь решений для ленивых инженеров. Они, к примеру, позволяли строить насосы без единой подвижной детали и оттого центробежные вентиляторы и насосы не находили в Галактике применения. Многие вещи, кажущиеся простыми Сольвину, не находили у меня научного объяснения. Услышь подобное на Земле, я бы счёл эти теории лженаучными. Скорее всего, так и было. Я умолчал, что это, скорее всего, связано с разной физической природой наших вселенных.

Наиболее примечательными были способы конвертации энергии и лучевые технологии, использовавшие разнообразные кристаллы. Да и сами гиперприводы - та ещё магия. Я сделал ещё одну заметку. Не забыть разобраться - такое нельзя оставлять без внимания.

Последнее сказанное насчёт них Сольвином поразило меня в самый средний мозг, минуя неокортекс.

- Этот корабль приводит в движение целый коллектив кореллианцев, - сказал он с немалой гордостью.

- Я думал, что только Ивендо родом отсюда. - Что он имел в виду?

- Видишь те двигатели? - указал Сольвин на плазменные тяговые.

- Ага.

- Репульсоры, реактор, гиперпривод - во всём этом содержатся сердечники гравитационных генераторов, и это алмазы. Редкое сочетание теплопроводности и прочности. И каждый крупный алмаз выращен из праха коррелианца. Даже после смерти мы продолжаем приводить этот мир в движение.

В этом был смысл. И стиль. Совсем иной подход к эстетике 'загробного существования'.

- Из праха? - переспросил я.

- Мы не закапываем мертвых, как удобрение, в Кореллии умерших кремируют. В человеческом организме очень много углерода. Достаточно, чтобы сделать кристалл.

- А как же память об умерших?

- Нам не нужны для этого кладбища. Чтобы на моей могиле росли цветочки? - он нахмурил лоб. - Лучше стать частью корабля и отправиться к звёздам.

Мы управились за пару часов и решили выбраться в город. Я заметил, что Свельды нет с нами. Я спросил об этом Травера.

- Не делай глупость и не влюбляйся в зелтронок, - посоветовал он мне. - Она уже ушла. Свельда бросила нас, не попрощавшись, потому что прощаться - грустно. Ещё пара часов и она найдет себе нового спутника на ночь. Или двух. Если ему повезёт. Или ей. Они биологически неспособны поддерживать долгие отношения. Такие понятия, как измена и прочие сложности, у них не существуют. Завидуй молча.

Было обидно. Я понимал, что никаких серьёзных отношений между нами не было, просто физическое влечение. Но...

- Не грусти, - постаралась утешить меня Нейла. - У тебя ещё вся жизнь впереди. Встретишь ту, которая не бросит тебя через три дня.

- Просто чувствую себя немного обманутым, - сказал я. - И вовсе не Свельдой.

- Бывает, - Ивендо подошёл ко мне и сочувствующе прокаркал: - Если ты чувствуешь себя одиноко, не расстраивайся. Так будет всю жизнь. Но мы идем в кантину, развеешься. Главное не задирай никого, как тех кабанчиков. В Кореллии разрешены дуэли.

Грёбаное средневековье! И это в центре Галактики.

- На холодном оружии, разумеется. Но я так поняла, ты им пользоваться не умеешь? - полуутвердительно-полувопросительно сказала Нейла. Её сабля была похожа на мою, но не болталась так нелепо, как на моем поясе, явно будучи на своём месте.

- У меня на родине в этом не было необходимости, - уклончиво ответил я.

- Значит, ты купил её для красоты. Но это поправимо, возьмём по пути для занятий пару тренировочных сабель.

Мне грозило не только образование, ждали меня не только разлагающиеся от старости механизмы 'шлюхи', но и тренировки. Нет мне покоя.

Деньги Травер оставил в корабле. Мы выбрались из дока. Снаружи он был таким же квадратным, как и изнутри. Сольвин одолжил нам старенький репульсорный[12] аэроспидер, впятером мы заняли в нём всё свободное место.

Травер копался в меню автопилота, выбирая курс. Ручное управление было заботливо заблокировано по нормам безопасности, и могло быть доступно только при неисправности автопилота и при парковке. Но нутром чувствовал, что включить его можно в любой момент. Отрешившись от мира, я заглянул в механизмы и проводку спидера. Поймал монотонное гудение гравигенератора. Я ощутил вложенный труд и эмоции механика, примерно, что он и где делал, даже фантомные образы пассажиров, пользовавшиеся им до нас. Словно бы эти 'где' и 'когда' существовали в той же мере, как и будущее.

- Ты там заснул? - вывел меня из состояния покоя Фарланд. Я мгновенно перестал ощущать всё это, как будто резко оглох и ослеп. Вот беспокойный! - Когда мы уже полетим? Сольвин сказал, что это барахло на ходу и вчера летало.

- Последний раз на нём леталимесяц назад. А ручное управление включается тумблером внутри бардачка, - спокойно сказал я. Про месяц я мог и соврать, но это происходило явно не вчера.

- С чего ты так решил? - недоверчиво оглянулся на меня Травер.

- Он прав, - сказал Ивендо, запустив руку во чрево машины и щелкнув тумблером. - Они всегда правы, когда говорят таким тоном.

- Кто 'они'? - спросила Нейла, сидевшая слева от меня.

- Джедаи, - коротко, как отрубил, сказал лейтенант.

Он стронул из состояния покоя спидер, выводя нас на трассу, проходящую между высокими безобразными в своей утилитарности строениями, возведенными с уважением к конструктивизму.

- Я не джедай, - ответил я.

- Если бы ты родился в Республике, то уже скоро стал бы консулом, с твоими-то способностями, - ещё раз наступил на больную мозоль Ивендо. - Но сейчас тебя уже не возьмут.

- Я ничего толком не умею, даже стило от земли оторвать, - зло сказал я.

- Этому учат только в храме, прочие школы Силы телекинез не изучают. Как и фехтование, - сказал Ивендо.

- Прочие? - Он меня заинтересовал.

- Шарлатаны и примитивные колдуны. Одни ничего не понимают в Силе, вторые используют и вовсе дремучие методики, - небрежно охарактеризовал он их.

- Откуда ты всё это знаешь? - Теперь мне и вправду стало интересно.

- Я говорил, но не закончил тогда. Я возил джедаев, работал на Орден полтора десятка лет. Насмотрелся на этих чудных. И многое спрашивал. Орден использует концепцию прямого обращения к Силе, шаманы и шарлатаны - косвенную.

Мимо нас мелькали небольшие дома, открылся вид на зеленеющие, расчерченные аллеями и тропинками парки.

- Несколько лет я возил Арку по прозвищу 'Реактивный', Джет по-арканиански. Этого магистра по имени до сих пор помнит вся Галактика. Как и его ученика.

- Ученика?

- Улика Кель-Дрому. Тёмного лорда и второго человека в империи Экзара. Но он был до этого джедаем. И после тоже.

Как у них всё запутанно. Джедаи, потом ситы, перестающие быть ими.

- Травер, ты обещал заехать в приличный торговый комплекс, - Нейла требовательно взяла мужа за плечо.

- Сейчас прибудем, - раздражённо ответил за него Ивендо. - Ещё пять минут. Мы на низкой трассе, не забывай.

- Не отвлекайте Ивендо, он ведёт вручную, и у меня нет желания платить штрафы за нарушение ПДД... или разбиться насмерть, - зашипел Травер.

Мы влетели в поток спидеров, неслись они очень быстро, но интервалы между ними были внушительными, что успокаивало, а за счёт того, что спидеры двигались на разных высотах, ни намека на пробки не возникало. Я оглянулся по сторонам. Летевшие внизу под нами двигались медленнее. А над нами быстрее. Те, кто хотел ускориться или замедлиться, перестраивались по высоте. Мы же начали снижаться ещё ниже - к посадочным платформам.

Примечания:

[1] Активная фазированная антенная решетка.

[2] Вернее определить последние пертурбации в гиперпространстве и провести обратный анализ, позволяющий предположить, куда и откуда двигается судно.

[3] Учитывая, что для путешествий используются гиперпространство неверно говорить о центре и окраинах, вооружившись только пространственными координатами. Если учитывать их все - Кореллия и Корусант почти в 'центре', хотя и не находятся в ядре Галактики.

[4] В основном для малых судов.

[5] Люди, проживающие на пособия (безусловный базовый доход). Большая часть 'пособиков' не работала никогда в жизни.

[6] Налогообложение в Республике двойное - планетарному, или иначе региональному правительству и Республиканскому сенату. Причём каждый устанавливает их самостоятельно. Что не способствует взаимному пониманию между ними и провоцирует развитие теневой экономики.

[7] Банки муунов, на Муунлисте функционируют как швейцарские, во всяком случае, как швейцарские до недавних пор.

[8] Чёрный список наград за головы - незаконный. В белый список внесены лица, заочно приговоренные к казни в Республике. Так как за её пределы юрисдикция полиции не распространяется, то их убийство вне её территории преследоваться по закону не будет. Или те, кого необходимо доставить живыми и предоставить тому или иному суду. В пределах же Республики правом на насилие обладает только государство и поэтому белый список равноценен чёрному.

[9] МГД генератор.

[10] Именно проблема избавления от избыточного тепла в вакууме мешает использованию мощных энергетических установок в космосе. (Речь не о ЗВ или иной другой космоопере.) Проведите мысленный эксперимент и установите в корабль Хана Соло реактор полезной мощностью (электр.) в пару мегаватт и КПД в 80%. Это значит, что от половины мегаватта тепла надо избавляться. При достаточно высокой температуре теплоизлучающей (теплоотдачи в вакууме нет) поверхности (порядка тысячи градусов Кельвина = 727С) понадобится примерно 9 м² при условии излучения от абсолютно чёрного тела вдалеке от нагретых объектов и не под лучами какого-нибудь Солнца. При 2000К - хватит и 0,55 м². И это не решит проблему поскольку, во-первых, два мегаватта для корабля это пшик. А во-вторых, при повышении КПД вы снизите температуру охлаждения, и площадь вновь возрастёт. Причём сильно нелинейно (поток тепла пропорционален температуре в четвертой степени). В-третьих, вы же не думаете, что охлаждать надо только реактор?

[11] Не во всей Галактике так решили. Применение имеют до сих пор и ядерные реакторы различного устройства.

[12] То есть приводимый в движение в горизонтальной плоскости репульсорным двигателем, искривляющим гравитационное поле, самый медленный из репульсорной техники. Существуют спидеры, тягу в которых создаёт турбореактивный двигатель - где место камеры сгорания занимает электронагреватель или теплообменные поверхности термоядерного реактора. Термореактивный двигатель, иначе говоря.

Самым радикальным и быстрым решением является реактивный атмосферный двигатель - где рабочим телом служит окружающий воздух. Как вариант можно рассматривать и плазменный двигатель, подобный установленному на звездолете - самый неэкологичный и экономичный, но одновременно с тем имеющий самую большую удельную тягу. Но пилотировать этот транспорт для самоубийц среди людей мог только Энакин Скайокер. Можно разгонять поток воздуха в канале искривлением гравитационного поля (использовать репульсор иначе) или использовать электровентилятор. Как видно - выбор широк.

Приставка же 'аэро' говорит о наличии мощного репульсора и возможности летать на любой высоте, а не только над землей, как лэндспидер.

7. В которой слишком много отсылок к...

К любым

чертям с матерями

катись

любая бумажка.

Но эту...

No Владимир Маяковский

- Гамбургеры! Краеугольный камень здорового питания.

No Криминальное чтиво

Давать каждому свое - это значило бы: желать справедливости и достигать хаоса.

No Фридрих Вильгельм Ницше

Музыкальное сопровождение:

No Para Bellvm - В электрическом небе

No Мультфильм Остров Сокровищ - Песня о вреде курения

No Пикник - Немного огня

Покинув многоярусную парковку, мы прошли в гипермаркет. Привычный вид. Стекло сменил транспаристил, что переводится как 'прозрачная сталь', намекая о механических свойствах воздушных на вид плит. Сталь же заменял куда более популярный композит - пласталь. Долговечный и стойкий к коррозии конструкционный материал. Но недостаточно прочный, чтобы делать из него те же звездолёты. Вывески никуда не делись - горели яркие голограммы, а полностью прозрачную капсулу лифта бесшумно поднимал репульсор. Лестницы как таковые почти не встречались - следствие ориентации на различные виды разумных. Разного роста и габаритов.

Суть нисколько не изменилась: всё та же агора древних Афин или шумный восточный базар.

- Ивендо, пойдёшь с молодежью, у них нет паспортов, - сказал капитан, безжалостно уводимый женой.

Лейтенант поморщился. Травер не оставил ему выбора.

- Наличность здесь не в почете, платить за вас буду я, но не думайте, что это подарок. Потом вернёте. Или нет, но тогда вы пожалеете об этом.

Он повёл нас за собой, звеня орденами на помпезно выглядевшем кителе. Слегка потёртом, но оттого не менее внушительном. Том самом, который прежде на Коррибане я принял за парадную форму, бывшем на самом деле повседневной флотской формой, предназначенной для ношения вне корабля. Земная форма на фоне этого великолепия была откровенно убога и сера. Учитывая, как часто офицеры флота видят противника не как тактическую пиктограмму на экране монитора или голограмме, это было разумно. Длиннющая боевая шпага с эфесом ртутного блеска, закреплённая на перевязи, завершала позднесредневековый вид лейтенанта.

На корабле военные облачались в специфическую униформу, вроде той простой и практичной одежды, которую носили и мы. Но за его пределами - старались выделиться, как это и принято у военных. Необычные шляпы, если вы заметили, на Земле хотя и сменили свой вид, но всё ещё оставались необычными шляпами.

В голонете я нашёл полный список кавалеров Героев Республики, заодно узнал, что лейтенанта зовут Ивендо Акценди, и он награждён орденом за спасение отряда джедаев во время Великой войны ситов. Джедаи - умелые волшебники, но летать они не умеют, тем более в космосе. Эта награда давала ему тысячу привилегий, от внеочередного обслуживания в республиканских официальных конторах до свободного доступа к высоким должностным лицам. Он невозмутимо двигался через посетителей, люди и нелюди послушно расступались, мы с Фарландом шли за ним следом, как проводимые ледоколом сухогрузы. Пара человек даже отдала ему воинское приветствие. Что заставило его заняться контрабандой?

- Давай зайдем, - предложил Фарланд, смотря на далекую вывеску. Над входом сияла надпись 'Автоматическое оперативное ателье', - такие есть далеко не везде в Галактике.

- Ага. Но у нас все только в них и одеваются, - заметил Ивендо.

- И каждый посетитель думает, что сам себе модельер. В итоге на улицах тот кошмар, что я видел, - пожаловался кок.

- Мы считаем, что каждый может всё. Быть сам себе менеджером. Носить всё, что ему вздумается, летать, куда хочется. Это Кореллия, Фарланд. Нам не нравится, когда нам указывают, что и как делать. А ещё, когда ты расплатишься за товар, тебя не внесут в базы данных рекламные агентства и не начнут всучивать всю оставшуюся жизнь всякий хлам, как только заметят голокамеры. Ах, да, ты же сам с этим согласился? Не жалуйся, - фыркнул Ивендо.

- Это сделано для удобства. Не стоит выдавать за достижение, что в ваших торговых сетях зачастую нет скидок и накопительных карт - их отсутствие включено в счёт. Или то, что здесь расположены сервера с нелегальным контентом половины голонета. И нет никакого контроля над анонимной деятельностью в голонете. Но при вашем индивидуализме у вас монархия. Никогда этого не понимал, - сказал кисло Фарланд.

- Монархия? - спросил я. Прилететь на другую планету и не знать о её государственном устройстве - большое упущение. Описанное же Ивендо выглядело скорее, как анархия.

- Нашим государством руководит несколько аристократических кланов. Благосостояние и честь Кореллии - их семейное дело, - поведал лейтенант. - Если они начнут вести себя, как ваши сенаторы, то обесчестят свою семью и поколения предков. Более того, уважение кореллианцев - их главное имущество, потеря которого страшнее смерти. Они всегда на виду: каждый их шаг, политические выступления внимательно отслеживают граждане. Да и должность короля у нас выборная на девять лет, ещё один срок и можно утверждать пожизненно. К тому же я уверен, что каждым делом должен заниматься профессионал, имеющий соответственное образование.

- А если всё-таки случится так, что король не будет отвечать столь высоким требованиям? - спросил я Ивендо.

- Верховный совет выскажет ему недоверие и назначит так новую дату выборов. Это единственное, что он может сделать, так как у правителя практически неограниченные возможности. Он уполномочен принимать любые решения единолично.

- А вдруг и это не поможет? - настаивал я.

- Три короля за последнюю тысячу лет лишились головы на центральной площади Коронета. При большом стечении народа. У нас есть опыт в решении таких проблем.

- Ага, и один, как позже выяснилось, по облыжному обвинению. Вот смеху-то было. У вас театральная постановка, а не работа правительства, - вклинился в наш разговор Фарланд. - Не исполняется общереспубликанская конституция, забыты принципы свободы передвижения при одновременной свободе контрабанды, равенства при трудоустройстве, свободы выбора места жительства...

- Мы крайне благодарны Рену Соло, что это так. Он борется с нелегальными мигрантами и пособиками как может. Кричи погромче, что он тебе не нравится - и тебя вызовут на дуэль прохожие за честь Его Величества, - прервал его Ивендо, закончив про дуэль очень довольным тоном.

- Они вполне легальные мигранты, именно из-за таких государств с завышенным самомнением в составе Республики, в ней никак не наступит единство законов и порядок, - Фарланд, похоже, говорил искренне, совсем как по учебнику. - Основной принцип Республики здесь ломают об колено. У каждого субъекта свои законы, понятное дело, но чужие правила, какими бы они странными не казались, нельзя нарушать. И укрывать их преступивших на своей территории! Делая вид, что других законов не существует. Это противоречит принципу равного сосуществования! - не стал прислушиваться к совету Ивендо кок.

Видимо, большее количество свободного времени и жизнь на пособия способствуют политической грамотности. Моих соотечественников это не касалось в силу размера пособий, но...

- Ты вещаешь, как религиозный проповедник, - сказал я. - Пророк Фарланд и Бог его - Республика. Ты же сам рассказывал, что тебе от неё не обломилось. И вдобавок законно избранным представителям обычно не отрубают головы, - я провёл ладонью поперек горла. - Они всегда могут отвертеться. Неплохой пункт за монархию.

- Мне не обломилось. И всё из-за того, что принципы, заложенные в Республику, работают с трудом. Но это не повод от них отказываться, если их примут повсеместно, это решит большинство её проблем. Её губит двойное законодательство и наплевательское отношение местных властей к её конституции, - ещё сильнее распалился Фарланд. - Тот же Алсакан в Республике только формально хотя это и мешает ему устроить очередную войну.

Что бы он не говорил про школьную жвачку, но она оставила в нём значительный след.

- Эти "принципы" с трудом реализуются уже не одну тысячу лет. С самого её основания. - Ивендо теребил мундштук, видимо, политическая направленность дискуссии ему уже осточертела. - А те, кто решили резко установить законы 'справедливые и единые для всех', были джедаи... тьфу, ситы Экзара. Разумеется, управление новой империей должно было идти под мудрым и четким руководством ситов и лично Экзара Куна в роли императора.

- Так ситы или джедаи? - меня в какой раз это сбивало с толку. Теперь я чувствовал острую необходимость разобраться в этом словесно-смысловом беспорядке.

- Пока джедай служит, а не приказывает, и сдерживает свои амбиции - он джедай. Если он считает, что сами его таланты говорят о том, что ему надо взять власть в свои руки - и он забывает принципы и кодекс Ордена - его называют падшим на тёмную сторону. И если он преуспел в этом - ситом, - дал, откашлявшись, справку Ивендо.

- Наконец-то понятно! - радостно провозгласил я. - Никакой разницы нет!

- Не говори так джедаям, они могут не согласиться. Знаете что, поторчите немного в магазине, а я схожу покурю, - он покинул нас у самого входа в ателье.

- И всё же, он неправ, - сказал Фарланд. Он пылал праведным гневом.

- Адресуй это Ивендо, мне без разницы. При моей нынешней профессии бардак, царящий в Республике, меня устраивает.

Он зло посмотрел на меня. Я перешагнул порог заведения. Нас приветствовала симпатичная девушка в зелёной форме.

- Здравствуйте, молодые люди, вы здесь в первый раз?

- В первый.

Нам пояснили принцип действия магазина-ателье. Сначала тебя сканировали, снимая биометрические данные за одну минуту, затем ты шёл к голопроектору, изображавшему тебя в полный рост, и выбирал, что одеть на фантомный образ. Самый интересный момент заключался в том, что выбрать можно было вообще, что угодно, и вносить любые правки в фасон, расцветку и прочее. Полная кастомизация. Никогда ранее не задерживался в магазинах с тряпками подолгу: меня раздражают продавцы, с дежурной улыбкой советующие купить какой-нибудь безвкусный или не очень предмет гардероба. Но в этом можно было зависнуть надолго. Ради интереса я обрядил своего голографического 'аватара' в робу джедая, в заготовках нашлось и такое. Коричневая форма выглядела более чем прилично. Никакая не ряса Квай-Гона. Рубашка и накидка в восточноазиатском стиле, пояс, удобные брюки. Одеяние завершал коричневый плащ с капюшоном.

- Неплохо смотрится, - заметил я вслух.

Рядом изгалялся над своим Фарланд.

Затем я выбрал форму последователей Экзара Куна.

- Слишком пафосно. Словно кричать на площади: 'Я повелитель ситов! Черви, станьте на колени!' - прокомментировал Фарланд. - Но тебе идут оба варианта.

- Но плащ неплох. Есть в тёмной стороне нечто этакое... - я пощелкал пальцами, подбирая точное слово, - стильное. Но, к сожалению, форма столь же определяет содержание, как и оно, в свою очередь форму. И повторять трагедию в виде фарса мне не улыбается.

Мы развлекались ещё долго, я остановился на одном комплекте одежды в чёрно-бело-фиолетовой тональности в замен секонд-хенду, приобретённому на Коррибане. Куртку я решил оставить, меня устраивало то, как она раздражала Фарланда. Тем более, она действительно могла остановить пулю из пистолета и оправдывала свой вес. "Макаров" её не пробил бы и в упор, но то, правда, мягкая свинцовая пуля. Плазма имела иное мнение. Я отредактировал финальный вариант заказа. Стоило это всё почти тысячу кредитов.

Я ждал возвращения Ивендо, но он всё не шёл. Что-то случилось. На самом краю сознания свербела неясная мысль-ощущение. Легкий привкус беды.

Я сказал Фарланду, что должен найти Ивендо, поскольку с ним не всё в порядке. Чтобы он связался с Травером - у меня пока комлинка не было. Я бросил куртку и, выскочив из магазина, стремительно помчался, не задумываясь ни на секунду, вниз: ноги сами несли в нужном направлении. Где ты, Ивендо? Чёрт! Лифт занят, я почти скатился по движущейся лестнице, едва не сбив поднимавшихся хвостатых селониан, сабля звенела по перилам. Меня перехватил под локоть охранник.

- Куда спешите, гражданин? - вежливо и, вместе с тем, не предполагая отказа, поинтересовался охранник.

- Человеку плохо.

- Где?

- Там, куда я иду.

- И куда же вы идете?

- Сам не знаю, но надо туда, - я махнул рукой в сторону коридора направо. Ну, некогда мне с ним препираться!

- Я пройду с вами?.. - он скорее утверждал, чем спрашивал.

- Идите, - я уже почти отдышался, пока говорил с ним.

Я торопился, перемежая шаг бегом. Охранник топтал за мной следом.

Мы залетели в комнату для курения, где у вытяжки, свернувшись на полу, хрипел, задыхаясь, Ивендо, его рука шарила слева от него. Он никак не мог дотянуться до валявшегося там ингалятора.

Охранник остановился и сказал в комлинк: 'Медика ко мне срочно и вызовите неотложку!'

Я бросился к лейтенанту. Мысли спутались, что нужно ему в первую очередь?! Так, ингалятор! Я сунул его ему в руку, но он уже ничего не понимал, я просто сунул ему в рот, нажав на кнопку. Это ему не помогло.

- Дайте я, - отстранил меня от задыхающегося охранник. И начал делать ему искусственное дыхание. Я в это время нашёл в кителе Ивендо одноразовый запечатанный шприц. Его он носил на самый крайний случай. Я отдал его охраннику. Он умело отломал головку капсулы и приложил шприц-пистолет к вене.

Ещё через минуту лейтенант почти перестал задыхаться, но всё так же натужно хрипел. В комнату зашли медик и два человека с носилками. Врач открыл толстый чемодан и начал доставать непонятные хреновины.

- Что с ним?

- СВД. Уже давно, - вспомнил я эту отдающую оружейной смазкой аббревиатуру. Контакт человека с пустотой - это неприятно. Если судить по задыхающемуся лейтенанту - она ещё долго не отпускает человека после этого.

- Поторопите медспидер, у меня пациент с вакуумной кессонкой. Запущенной. Они нужны мне с кольто и кислородной маской; срочно. И спидер с барокамерой, - он тараторил в комлинк, ища необходимые медикаменты в чемодане.

- Ваша помощь уже не нужна, им сейчас займутся профессионалы, - отстранил меня охранник. - Вам лучше выйти.

Я подчинился и встал в коридоре, прислонившись к стене. Блин-блинский, я мог бы почуять и раньше! Он же держался из последних сил. И куда смотрел Травер? Или Ивендо хотел срубить денег и уйти на покой? Я устало сел на пол.

Подбежала остальная команда.

- Что с Ивендо? - спросил подошедший первым капитан.

- Хреново ему. Или вам это не известно было? - укорил я капитана.

- Известно. Но он сказал, что ещё год полетает, - он заглянул в комнату, в которой орудовали врачи, посмотрев на медика, оказывавшего первую помощь и уже подцепившего кислородную маску к лейтенанту.

Пока врачи возились со стариком, капитан копался в своём наладоннике, водя по сенсорному экрану длинным нестриженным ногтем. Даже в такой момент он нашёл время для того, чтобы обезопасить себя и свои дела. Капитан мог в любой момент дистанционно залочить любой из наших датападов и иных устройств, просто послав нужный код. От физического взлома наши гаджеты защищало тотальное шифрование всей информации, содержащейся на твердотельных носителях информации. Пусть ключ, который надежно защищал от взлома, запомнить ещё можно было - возможности местных квантовых компьютеров ещё не позволяли сломать сорока-пятидесятизначный код в приемлемые сроки, но глупо было вообще его запоминать. Если он хранится в твоей памяти, то его могут без проблем извлечь. Или потребовать его выдать.

В такой сложной ситуации можно сделать ход конем и назвать ложник - он откроет доступ к части информации. Совершенно безобидной и легальной. Но это не успокоит следователей, вооружённых полиграфом и внешним нейроинтерфейсом. 'Вскроют' уже твою голову.

Отказ от сотрудничества и нежелание отвечать на такие вопросы следствия, как 'а есть ли ещё один код? Ох, он таки есть... а какой же он?', может быть наказуем. И отговорки типа 'я не помню' не сработают. Вспомнить помогут. Или запишут в протоколе допроса с нейроинтерфейсом, что подследственный отказался сотрудничать.

Разумеется, не везде такое могли провернуть. Кое-где ещё тряслись над презумпцией невиновности, ещё не оценив по достоинству гуманные специальные технические способы допроса, например, здесь в Кореллии. Но потребовать пароли по решению суда могли где угодно.

Капитан носил ключ от своего датапада как внешнее физическое устройство, имевшее, в свою очередь, свой собственный пароль. Которое могло быть относительно легко разрушено, безвозвратно делая информацию хаотичным собранием нулей и единиц. Что делало его данные неуязвимыми в любом регионе Галактики. Был ли у него запасной ключ и где или у кого он его хранил, я не знал. И, более того, узнавать не торопился.

Ивендо вынесли на носилках. Охранник шёл за ними, держа срезанный с лейтенанта китель.

- Как его зовут? - спросил охранник. - Я документы ещё не поверял.

- Ивендо Акценди, - сказал я.

- Это его? - он тряхнул китель, звякнул орденами.

- Да, его, - ответил Травер.

- Очень серьёзные вещи. Я слышал про пилота Акценди, который возил Арку Джета. Он курил спайс? - он показал его мундштук.

- Это допрос? - ощетинился капитан.

- Просто кессонка со спайсом убийственное сочетание. Нужно вообще не ценить свою жизнь, чтобы творить с собой такую хуйню. Его положат на реабилитацию и не выпустят до тех пор, пока не выведут всю эту гадость из организма. Вам стоило лучше заботиться о его здоровье.

Он ушёл вслед за врачами, унося вещи лейтенанта.

- Мы идем в кантину, нам надо подумать. - Сказанное капитаном не предлагалось к обсуждению. Лицо его выражало высшую степень тревоги. За Ивендо ли, или кошелёк - даже Сила не могла сказать, что для него было важнее. Это оставалось загадкой. - Надо решить, что мы будем делать дальше.

- Мы не поедем за ним? - спросил я для приличия.

- Нас могут не пустить в больницу, - Нейла покачала головой, - но тут хорошие медики, ему должны помочь. Тем более, своему соотечественнику.

В местной кантине оружие было принято оставлять при входе. Признаком цивилизации было и требование паспорта, которого у меня не оказалось. Но капитан, отойдя в сторону, договорился с фейсконтролем, и меня пропустили.

- Я сказал, что ты зелтрон. Это достаточно универсальный пропуск в любое питейное и клубное заведение. Если не присматриваться к твоему оскалу, то можно и перепутать. А если покрасишь волосы в красный или иной какой яркий цвет, так решат, я думаю, все, - ответил он, смотря на мой удивленный вид.

Неплохая идея. К тому же, изображать зелтрона может быть интересно. Или опасно, учитывая как мало, в действительности, я о них знаю.

Мы прошли в кантину 'Гэв и Джори' и заняли пустующий столик. Заказали выпить. В бутылке плескалось что-то вонючее и высокооборотистое местного изготовления. Я, принюхавшись, выпил немного отравы, отставил её в сторону. Мой нюх, как и иные чувства, обострились со сменой тела, и я не всегда был этому рад. Хотя тут они, несомненно, выполняли верную задачу, с которой всё естественное далеко не всегда справляется - не давали себя обмануть.

- Мы можем подождать, когда его выпишут, - предложил Фарланд. - Но это может затянуться.

- За это время мы засветимся и задержимся здесь настолько, что дело сорвется. А деньги наличные мне нужны как можно быстрее, - возразил Травер.

- Деньги пригодятся и Ивендо, на лечение. Мы можем сделать дело и оставить долю лейтенанту, даже если не возьмём его с собой. Как запасному игроку, - предложил я.

- Это будет справедливо, - согласилась Нейла.

- Двадцать шесть процентов. - Травер задумался и рассудительно сказал: - Это много. Но сойдёт за выходное пособие. Или как бонус за последующее возвращение в строй, если он потратит их на приведение своего организма в порядок. Будем честны, как бы он ни хотел летать, это слишком тяжело для него. Как минимум сейчас. Но где мы возьмём пилота?

- У вас есть пилот, - обиделся слегка Фарланд.

- Опытного пилота, - уточнил Травер. - Гражданская квалификация это один смех, у вас вся надежда на автоматику, в которой сидят волшебные гномики и совершают переключения. Его Кибернетичество Автопилот. Единственное же, что учит пилотировать по настоящему - жизнь и местные военные училища. Хотя и в той же манере, что и маршировать, но всё равно эффективно. Это сложное дельце, ведь надо будет расположить корабль в известных местах. И я не уверен, что у тебя это получится.

- А ты сам? - спросил я капитана.

- В пустоте я могу пилотировать, но если рядом есть пара астероидов, я с ними не разминусь. И боюсь, что автопилот с парковочными датчиками тут не поможет.

- Плохо, - односложно ответил я. Чтобы не сказать что-то похуже.

- Ага. Можешь сам потренироваться, у тебя в штурманской есть симулятор со всеми приводами. Но вряд ли у тебя получится хорошо.

- Надо лететь, - тяжело согласился я. Найти хорошего пилота, тем более сейчас, мы бы не могли. Во всяком случае, в этом была уверена остальная команда, а она была осведомлена относительно репутации капитана намного лучше меня. А я за всё это время даже ни разу не выходил в голонет. Было некогда, или его чисто физически не было.

- Вы? - капитан обратился к жене с Фарландом.

- Мы согласны.

- Сделаем дело и оставим долю Ивендо, - заключил Травер. Он поднял стопку: - За здоровье лейтенанта.

Поздно ночью мы вернулись на корабль. Снилась холодная пустота космоса, затопленная тьмой, беспрестанно разрываемой вспышками света и ненависти. Совсем крохотные точки, малые настолько, что нельзя было охватить одним взглядом даже пару ближайших, но в то же время воспринимаемые сознанием в единой картине. Чудовищные корабли разносили друг друга на части, а рои едва заметных точек-истребителей, видимых лишь в ярких всполохах турболазеров, несли с собой страх, отчаяние и малую толику надежды. Но находила их в основном смерть. Я вновь проснулся раньше остальной команды. С этим надо было что-то делать. Может даже обратиться к джедаям, но эта перспектива мне не нравилась. Я не хотел быть кому-то должен. В моём понимании долга.

Дождавшись Травера, мы вылетели в направлении республиканского центра государственных услуг. Это место было характерно тем, что здесь оказывались услуги согласно верхнему Республиканскому законодательству и только. Это, в свою очередь, показывало степень доверия местным чиновникам. Огромное, похожее на гребень здание встретило нас бесплатной парковкой, что было редкостью в Кореллии, тем самым демонстрируя открытость Республики перед своими гражданами. Каких-либо очередей не было - здание было спроектировано так, чтобы нигде одновременно не собиралось излишнее число посетителей. У окон первичной консультации нас встретил протокольный дроид; поинтересовавшись целью визита, он указал координаты и номер приёмной, в которой было назначено посещение.

Я пошёл в указанный кабинет, обещав связаться с Травером, как только закончу с оформлением. На моём левом запястье змеёй свернулся интерфейс комлинка. Служил он интерфейсом и моему потасканному 'смартфону', одолженному Травером. Все эти устройства находились в одной защищенной беспроводной сети вместе с, собственно говоря, комлинком. Сам он висел на поясе увесистой коробочкой. В этом относительно компактном устройстве помещался гиперпередатчик - усовершенствованная версия радиостанции. Радиус действия подобных устройств зависел от размеров и мощности нелинейно. Наш корабельный работал на передачу в пределах средней звёздной системы, а зона уверенного приёма простиралась на несколько парсеков. Мощный сигнал ловил он и в гипере. Мой же портативный принимал сигнал в пределах планеты, а работал на передачу в радиусе пары сотен километров. Поэтому в зоне прямого доступа он работал, как рация, не нуждаясь в ретрансляторах. Он, разумеется, как и любая связь, мог глушиться, а его сигнал шифроваться. Теоретически, достаточно мощный приёмо-передатчик с динамическим шифрованием позволял поддерживать абсолютную конфиденциальность переговоров. А симметричное шифрование в нашем конкретном случае в принципе исключало прикладывание чужих ушей к нашим разговорам. Даже перехватив сигнал, ничего, кроме бессмысленного шума, не получишь. Это сильно осложняло работу правоохранительных органов и упрощало её нам. Республиканские министерства, отвечающие за связь, старательно пытались контролировать потоки информации, но особенности законодательства Кореллии, охранявшей право неприкосновенности частных коммуникаций, вставляли им палки в колеса. Но это всё в идеале, а на практике любой из её субъектов мог требовать от вас выдачи всех цифровых ключей, в том числе и от квартиры, где деньги лежат. Для обеспечения безопасности. Своей, разумеется. Не вашей.

Вопросы допустимости конфиденциальности для обычных граждан и защиты от бесцеремонных ушей и глаз слуг закона с помощью криптографии решались планетарными и секторными правительствами самостоятельно. Поэтому перед тем, как входить в чьё-то космическое пространство, жизненно важно ознакомиться с законами относительно находящегося не только в трюме, но и на цифровых носителях. Хотя и существовали весьма специфичные способы обмануть любопытствующих, всё же не стоило размахивать красной тряпкой.

В лаконично обставленном кабинете стоял 'чиновник' - антропоморфная версия протокольного дроида с расширенными функциями. Он был окрашен в красно-коричневые цвета Республики. Слугам положено носить ливреи господ.

- Приветствую, посетитель. Вы намерены оформить гражданство Галактической Республики?

- Да, - я хмыкнул. На раздвижной двери кабинета крупными, четкими буквами было написано 'Оформление гражданства и операции с паспортом (для гуманоидов)'. - Это не очевидно?

- Не все посетители умеют читать... или видеть. Политика Республики в доступности услуг и равенстве для всех, - бесстрастным механическим голосом сказал дроид. - Вы можете заполнить анкету в письменном виде, или ответить на мои вопросы, что вы предпочитаете?

Да... Прежде, чем меня выпустят, я бы предпочёл ответить на несколько вопросов, а не самому выбирать, что указать в бумагах. Но я промолчал. Дроид бы не оценил.

- У меня сложный случай. Я бы лучше ответил на ваши вопросы, - вместо этого сказал я.

- Если ваш случай сложен, это действительно так. Каким временем вы располагаете?

- До вечера. - Травер может и подождать. Его жена найдет ему занятие, и заедут заодно к Ивендо.

- Замечательно. С какой планеты, астероида или корабля-поселения вы родом? Или может быть это спутник? Я имею в виду, к какому государству или субъекту Галактической Республики относится то место, где вы родились.

- 'Моя' планета называется Земля[1], - хмыкнул я.

Это мы её, а не она наша - так надежно она держит нас в своей гравитационной лунке. С тем же успехом 'своей' можно называть и камеру.

Я старался ощутить в Силе металлического собеседника, пытаясь вновь поймать ритм мира, как я уже делал ранее. Сила мне ещё пригодится.

- В Республиканском Реестре несколько тысяч планет, которые называются так аборигенным населением. Известно вам какое-либо иное название вашей родины, или её координаты?

- Нет и нет. Мне ничего не известно про мою родину.

- В каком регионе Галактики расположена ваша родная планета?

- Неизвестные регионы, - ответил я. Это самые дальние из известных мне мест. Нога человека не ступала на пыльных тропинках тех далеких планет до сих пор. Но как внести в строчку несуществующее место? Хотя это, видимо, эквивалентно тому, чтобы родиться в нейтральных водах.

- Достаточно. Родились вы и выросли там?

- Да.

Удивительно, но его это устроило! И это может говорить только о том, что в Галактике существует невероятный периферийный бардак. Или фронтир, попросту говоря. С другой стороны, я же не планетарное гражданство оформляю.

- Как называется государство, из которого вы родом, если таковое есть?

Мне удалось выловить активность в его металлическом черепке. Я старался не потерять это ощущение.

- Тамриэль, - я улыбнулся сам себе. Попробовать стоило. Что поделать, если об истории вымышленных государств ты знаешь больше, чем о таковой для настоящих. Не считать же учебник по истории достоверным источником? Увы, но времени изучать первоисточники у меня нет; вот и выходит, что историю знают только историки. Но стоит ли удивляться тому, что не каждый может запустить ядерный реактор или заново - сердце?

В его цепях преобладало недоверие. Во всяком случае, я ощутил в Силе некую странную реакцию и решил, что это оно. И... ещё что-то. Несоответствие данных, некое почти материально ощутимое противоречие. Ещё один ходячий детектор лжи. Искусственному интеллекту ничего не стоит проанализировать мою позу, жестикуляцию, голос и мимику, и сделать соответствующие выводы. Это же не машину водить.

- Кто руководит вашим государством?

- Император Тит Мид второй, - продолжил я вживаться в роль.

- Республика не способна проконтролировать происхождение каждого, приходящего в этот кабинет. Если в реестрах прочих государств, имеющих договора с Республикой, и в базах данных их правоохранительных органов я не найду совпадений с вашими биометрическими данными, я внесу всё, что вы скажете. Я обязан верить вам на слово. Ваша дата рождения?

- По какому летоисчислению? - я снова улыбался. - От основания Рима, или битвы Пандавов с Кауравами?

- Если на вашей родине свои способы измерения времени и вам неизвестно их соотношение со стандартным годом, а также способы синхронизации летоисчисления с республиканским, то я могу внести в ваши документы ваш биологический возраст по вашим биометрическим данным.

- Сойдёт.

- Ваше имя? Вы можете не называть своё настоящее или тайное, если ваши религиозные или иные убеждения не позволяют вам это сделать. В любом случае во всех официальных договорах и записях в Республике будет использоваться личный номер.

Действительно, подумал я, при таком колоссальном населении даже сложные сочетания имен, отчеств и фамилий не могли не совпадать у множества людей. Разумных, вернее. Пожалуй, не буду использовать этот республиканский канцеляризм без должного повода. Человек по виду - "хомо".

- Олег.

- Это всё?

- Да. - Всё остальное не было до конца моим. Мне хватало имени. Большая информационная энтропия лучше способствовала идентификации, но для самоидентификации она мне была не нужна.

Он уточнил также моё семейное положение; как оказалось, в Галактике существовало около двадцати различных форм устоявшихся половых и репродуктивных отношений. Это без учёта видов-гермафродитов, видов практикующих промискуитет и инсектоидов, живших ульями. Один вид размножался почкованием. Несколько спорами, как грибы. Также не везде существовало такое достижение, как равенство полов, что слабо волновало адекватных правозащитников в силу выраженного полового диморфизма таких видов.

Поинтересовался родителями - как фактическими, так и генетическими, поскольку записывались они в отдельные колонки. Причём оных было очень много - то, что у человека может быть более двух генетических родителей благодаря достижениям генетики в Галактике, я уже знал, и меня это не удивляло.

Затем поставил прочерки в строчки родственников. Как генетических, так и юридических.

- Пройдите в соседнее помещение для биосканирования, - попросил меня дроид.

В нём летало белое ведро с несколькими многосуставчатыми манипуляторами. Как у многокоординатного станка.

- Пожалуйста, разденьтесь, - прогудело оно. - Одежду вы можете оставить на кушетке.

Я прошёл в сканер, напоминающий кабинку в аэропорту. Или вертикальный томограф. Встал лицом к панели, коснулся руками контуров ладоней на боковых стенках по инструкции дроида. Сканер повращал по спирали несколько массивных блоков вокруг меня. После это я прошёл фотосессию, сдал анализ крови и оставил отпечатки пальцев, - дроид уверял меня в том, что мой генный материал будет изучаться только для определения видовой принадлежности и образец крови и выделенные образцы ДНК будет уничтожен после нескольких простых анализов. Более того, лаборатория не оснащена достаточно сложным оборудованием для полного генного секвестирования, - на этом заостряли внимание уже неоднократно. Но создание генной карты, как части биометрических параметров, - обязательная процедура.

'Чтоб не делать отпечатки ходит в кожаных перчатках' - это теперь будет и про меня. Хотя, вспоминая криминалистику, отпечатки оставляют и сами перчатки. Анализ крови делался, в том числе на мидихлорианы, а с этим надо что-то делать. Я оделся и вышел обратно.

- Медицинский дроид не смог установить вашу видовую принадлежность, - сообщил мне дроид-чиновник.

В глубине его думалки возникло удивление, или же я так интерпретировал впервые активированные с момента его изготовления логические цепи.

- Я зелтрон, - кинул пробный шар я. Ага. И родом с Коловианского нагорья. Хотя Бал-Мора мне и теплее и ближе. Или Тель-Бранора.

- Вы похожи на представителя этого вида, но не более чем любой человек. Вы не обладаете всеми особенностями строения внутренних органов присущими зелтронам, - возразил дроид.

- Все гуманоиды с глазами моего цвета и с таким оттенком кожи - зелтроны, - сказал я. Это был приказ, а не просьба. Я старательно вдалбливал это в его 'мозг', он реагировал вспышками 'мыслей', эти два сочетания информации должны стать намертво связанны в нём. Своё понимание и соотношение смыслов я проецировал на него - как мог, импровизируя на ходу. Этими действиями в Силе я вызвал многочисленные и хаотические активации бесконечного числа цепочек в нейроядре. Оно стало заметно ярче в Силе. После чего он замолчал на пару минут. Интуитивная попытка повлиять на только лишь воспринимаемое, кажется, увенчалась успехом!

- Извините, к какому виду я отношусь? - спросил я его вновь вкрадчивым голосом. Опасаясь, что спёк ему все 'мозги'.

- По моим данным, вы зелтрон. Но мои данные не совпадают с данными медицинского дроида, и я должен обратиться корганическому персоналу центра, - откликнулся он.

Он не мог решить этот вопрос самостоятельно, даже с учётом условно "своих" инструкций - значит вновь фиксируемая новая и непонятная активность соотносилась с внешним контролем и позволяла совершить условную дистинкцию "своего" и "чужого" для дроида. Как в его странном сознании, так и в моих, приходящих из Силы, ощущениях его работы.

- Постой. Твои суждения превалируют над данными других дроидов и разумных, - повторил я властно, вновь проводя операцию над его нейроядром. На этот раз было очень трудно, пришлось войти мысленно в каждый закоулок его нейроядра. Круговорот образов и чужеродных мыслей бывших странными отражениями и проекциями человеческих едва не ослепил меня самого. Я вытер через десять минут пот и повторил вопрос.

- По моим данным, вы зелтрон. Согласно моим протоколам я внесу эти данные в ваш паспорт, - ответил он.

Есть! Это не те дроиды, которых вы ищете! Я довольно оскалился.

- Каков уровень мидихлориан в моей крови? - я замер, не дыша.

- Семь тысяч единиц в миллилитре крови, - назвал величину дроид.

- Какова погрешность измерения? - Абсолютно точных измерений в жизни не бывает. Бывают достаточно точные.

- Тридцать пять процентов с доверительной вероятностью в девяносто восемь сотых.

Не самый точный анализ..., но если это устраивает Республику, то мне всё равно. Значит в одном миллилитре моей крови от четырёх тысяч пятисот до девяти с половиной этих органелл. Разбег тот ещё.

- Это много? - спросил я с тревогой.

- Достаточно для вступления в Орден джедаев. Если вы имеете в виду это.

- Каков уровень у среднестатистического зелтрона?

- Около трёх с половиной тысяч.

- У всех зелтронов три тысячи четыреста мидихлориан на миллилитр крови, - повторил я трюк с его 'мозгами'.

Затем я удостоверился, что он занесёт в документы именно это число. Была и платная услуга, заключавшаяся в выборе личного номера. Причём, с правильностью номера расценка росла геометрически, и я отказался от этого предложения, оставив выбор номера королю Рэндому. Закончив с формальностями, дроид сказал, что готовый паспорт я буду ожидать около часа, и дал талончик с номером на фримсе, после чего я вышел из кабинета.

Надобность в бумаге возникла, поскольку я не понял, каким именно образом загоревшуюся передо мной голограмму парой простейших жестов, предположительно по беспроводной связи, можно записать на свой коммуникатор. Мне не удалось передать файл: или я неправильно настроил его, или же этот общий для всех устройств голографический интерфейс, интуитивно понятно дополняющий цифровыми данными реальность, был не настолько интуитивно понятен.

Очевидно, что надо будет попросить с этим помощи у Травера, но признаваться в своей дикости и незнании очевидных вещей было неприятно.

Выйдя в коридор, я вызвал его по комлинку.

- Капитан. Паспорт будут делать ещё час, - в горле неожиданно было сухо, будто бы я не разговаривал с дроидом, а несколько часов переносил тяжести.

- Олег, тут внизу можно перекусить, я заеду, тоже подкреплюсь.

Мы встретились внизу в своеобразной столовой. Касс и ниш с выглядывающими оттуда меню было множество, но над ними были вывески видовой принадлежности, что совершало с разнообразием операцию деления. Кажущийся богатым выбор оказался на деле скуден.

- Из того, что я здесь вижу, поесть можно только в ПВД[2], - он провёл ладонью над пирамидкой в середине стола. Загорелась голограмма с меню, он выбрал несколько блюд. Затем оглянулся на меня. - Что тебе заказать? Учти, чек я беру не как сувенир.

- Понятия не имею. Какую-нибудь человеческую пищу.

- Сам напросился. Вот это, - он натыкал несколько позиций, - ест половина галактики. Ивендо тоже это переваривает.

Расплатился он, используя паспорт, как кредитку. С неудовольствием - ему претило оставлять за собой следы. Он даже не дал мне возможности использовать свой 'смартфон', чтобы войти в голонет, поскольку как он выразился 'ещё не убедился в том, что я умею оставаться в нём анонимным'. Я не сопротивлялся, поскольку это было вполне разумно.

- Как он? - спросил я, интересуясь здоровьем лейтенанта. Интересно - столько наград, выслуга и неожиданно невысокое звание. Это было загадкой, а загадки всегда привлекали меня. И я не считаю, что есть знания, к которым лучше не прикасаться или тайны которые не следует открывать. Я не животное, чье поведение обусловлено стремлением к одному лишь комфорту. В том числе и психологическому.

- Ему лучше, он уже пришёл в сознание. Но врачи его не выпускают. Этот гордец хотел отказаться от денег, но я не стал его слушать.

- А где остальные?

- Покупают всякий хлам. Они составляют вместе совершенную компанию для этого занятия. Но я запретил им брать запасы в корабельных объемах, - ответил капитан.

Пока готовился заказ, он рассказал немного об особенностях питания в Галактике. Натуральное питание, изготовленное из продуктов растениеводства и животноводства, тем более выращенных под открытым небом, стоило дорого, и оттого немалая часть жителей галактики не могла себе его позволить. Возили его с сельскохозяйственных планет, специализирующихся на производстве продовольствия. Таким был, к примеру, Дантуин, бывший резиденцией Совета Внешнего Кольца[3]. Они старательно следили за своей экологией, но их продукция зачастую была генномодифицирована, или вовсе спроектирована генетиками едва ли не с нуля. Тут генетически модернизированную пищу считали более полезной, нежели несчастные жертвы обычной селекции, ставшие, разумеется, от неё только слаще, больше и вкуснее, но, как правило, ничем не полезнее. Разум всё-таки смог победить предрассудки, но я не ставил ему это в заслугу - у него было достаточно времени, чтобы взять противника измором.

Именно с орбиты подобной аграрной, заросшей ГМО планеты по имени 'Блис' мы собирались отправиться в Корусант, спрятавшись в зерне. Иносказательно - не прямо в нём, но очень и очень близко.

К столику на колесах подкатилась небольшая платформа, на ней стояли тарелки и кружки. Я уже было собрался взять с нее сам, как небольшой манипулятор стал аккуратно переставлять заказ на стол. Я присмотрелся к еде: круглые хлопья с брикетом зелёного цвета и что-то, подозрительно напоминающее бургер. В высоком стакане дымился каф. На вкус она тоже была ничего, но консистенция, цвет и запах не позволяли определить ближайший натуральный аналог. Ещё десять минут назад это всё было просто набором концентратов. Я, как обычно, был голоден и, не став ковыряться в еде, быстро опустошил тарелку. А вот каф на вкус мне нравился всё меньше и меньше.

- Тут не очень любят Республику, - заметил я, рассматривая футболку на человеке, сидевшем напротив; на ней было написано 'канцлер - болтливый мудак, слава Его Величеству'.

- Это так. За пятьсот лет Кореллия четыре раза входила и выходила из состава Республики.

- Входит и выходит... входит и выходит. И кто кого имеет?

- В основном Кореллия Корусант. У кого промышленность, тот и диктует правила. Но промышленности нужны рынки сбыта... у Республики единое экономическое пространство, что не менее серьёзный аргумент в споре.

- А не тот, у кого флот? - спросил я.

- Не в случае Кореллии, у неё и свой есть.

- Чудный островок сепаратизма посреди Республики, - заключил я.

- Ага, - кивнул Травер. - У них даже Орден джедаев свой есть, - он хохотнул.

Я подавился хлопьями.

- Обособленный? - выдавил я.

- Да, но тебя туда не возьмут, ты не кореллианец, - утешил меня капитан. Опять облом.

Я глянул на часы, встроенные в комлинк. Наступило время забирать паспорт. Я подошёл к небольшому терминалу 'ВЫДАЧА ПАСПОРТОВ', где у меня сфотографировали сетчатку и отпечатки пальцев. Встав полный рост, я был вдобавок просканирован - косточки и череп в частности достаточно уникальные конструкции. Из окна, минуту погодя, выдвинулась прямоугольная карта. Загорелась надпись: 'дождитесь выдачи всех документов, не уходите от терминала'

Я взвесил её на весу, грамм сто в ней было, металл холодил пальцы.

- Дюрасталь. Высокий уровень физической защиты данных, - прокомментировал Травер. - Говорят, если обклеить такими куртку, она выдерживает бластер. Не потеряй, восстанавливать дорого.

Автомат выплюнул ещё одну пластину.

- Тут пин-код к твоему счёту в Республиканском Гражданском Банке. Можешь привязать к паспорту и счета других банков, но этот регистрируют автоматом. Хотя я бы и не советовал класть всё в один кейс.

Затем из автомата выехала коробочка. На ней было написано: 'Олег, поздравляем вас с получением гражданства Галактической Республики и дарим вам это в честь этого знаменательного события'.

- О! Подарок! - обрадовался, как ребенок капитан. - Помню, когда я получал свой первый, ещё в детстве, мне подарили фигурку магистра джедая и инфочип с книжками. Мне повезло, друзьям достались канцлер и сенаторы. Сенаторов мы сожгли на костре. Как сейчас помню. Хотя одного я себе сохранил.

Я отдал коробку капитану, рассматривая на ходу карту паспорта. Затем достал карту для пазаака. Размер совпал до миллиметра. Я сунул паспорт в колоду, для него там нашлось и свободное место. А вот и козырь. Достал обратно и стал разглядывать голограмму моего лица, занимавшую всю, как это ни удивительно, лицевую сторону. С неё, скаля клыки, нахально ухмылялся сит, а под ней было выбито моё имя, дата и место рождения. Остальное было на обороте. Я стал давиться смехом, едва не выронив стальную карту на пол.

- В чём дело? - спросил Травер, уже успевший вскрыть коробку.

Я молча отдал ему карту, забрав коробку. В ней лежал инфочип и фигурка дроида-чиновника.

- Олег, дата рождения 14 числа.03месяца.21М015 года, Империя Тамриэль, Неизвестные регионы, неустановленная система, - зачитывал он вслух с карты. - Дата получения паспорта 07.04.21M032 год, Кореллия. Вид: зелтрон. Личный номер: NO 0101 0103 0107 0109, - он морщил своё и без того безобразное лицо. - Зелтрон? Эй, я же пошутил! И как у тебя это вышло? Этот номер стоит дороже моего корабля!

- Нашёл общий язык с дроидом, - понизив голос, сказал я.

- Ты шутишь? - От него исходили волны недоверия.

- Нет, и более того уверен, что настало время отлёта с Кореллии.

Я сделал с этим дроидом нечто интересное, надеюсь, результат будет незауряден. Но ожидать окончания эксперимента я собирался в другом месте.

- Это как-то связанно с твоим паспортом?

- Думаю, да.

- Ты не угрожал ему разнести его голову? С ними это не проходит. А штраф выпишут, - он был обеспокоен.

- Нет, я был более интеллигентен. Он пошёл на сотрудничество добровольно.

- Республиканский дроид-чиновник? Я не верю тебе.

- Но ты сам прочитал, что написано на паспорте, - обратил я внимание на очевидную вещь.

- Прочитал. Но это всё равно невозможно.

- Отрицание - самая обычная из человеческих реакций, - я шёл и улыбался, весьма довольный собой. Я понял важную истину. Нет, не ту, что ложки нет. Но ту, что она сильно зависит от того, как я на неё смотрю. Гни, не хочу. Что ставит вопрос о форме её существования на новый уровень. Подумать только - я радуюсь не тому, что нашёл ответы, а тому, что увеличил груз вопросов.

- Хочешь, я сгоню с тебя твою улыбочку? - вдруг позлорадствовал капитан, - Теперь тебе придется носить линзы и красить волосы, и это не обсуждается, пока ты летаешь на моём корабле. Мне не нужны проблемы с твоей видовой принадлежностью.

- Я не буду красить волосы, - возмутился я. Одно дело рассматривать это как интересную возможность, другое - исполнять указания.

- Тогда этим займется Фарланд.

Я представил себе, что может сделать Фарланд, с его высоким художественным вкусом. И наклонностями.

- Лучше я сам.

- Я знал, что это сработает, - он был очень доволен. - Но я думаю, что надо попросить его купить краску.

Мы взяли такси. Пилота или водителя не было - его наличие было лишено смысла. Я уже стал привыкать к металлическому обслуживающему персоналу. Но, пока мы ехали, я не успел узнать политическую картину в Кореллии и в Республике в целом, состояние воздушных линий, тренд в отношении расценок парковочных мест и суммы транспортных налогов, послушать о личной жизни таксиста, узнать, где учатся его дети и ещё много как полезной информации, так и белого шума. В целом автопилот не был в состоянии заменить настоящего таксиста. Ещё один признак того, что это не Земля. И гиперпривод, разумеется.

На корабле мы дождались Фарланда с Нейлой. Фарланд, пыхтя, нёс пару тяжеленных пакетов. За Нейлой же самостоятельно тащилась, как собачонка на привязи маленькая гравиплатформа, доверху гружённая припасами.

- Пока вы развлекаетесь, я должна покупать всё необходимое за вас! И нести тоже! - возмутилась она.

- Извини, но Олегу нужен был паспорт...

- Он бы и сам справился, - она требовательно смотрела на меня.

- Скажем так, Травер был совсем не лишним, - вступился я за капитана.

- Лучше помогите разобрать покупки.

Пакеты с грохотом упали на пол. Я поморщился от громкого звука.

Они накупили действительно всякого хлама. Пара тренировочных сабель с масками, налокотниками и наколенниками. Ракушка, слава Деметре; она не хотела отбить мне ничего ценного. Продукты, тряпки, разный хлам, несколько флаконов с краской и цветные линзы. На последнее я смотрел с подозрением.

- Я взял на себя смелость подобрать цвета, - улыбнулся Фарланд.

- Это зря, - я смотрел на баночки, как на отраву. - Я бы предпочёл оставить свой естественный цвет.

- Увы, зелтронов с чёрным пигментом волос не бывает. И они не красят в него волосы, я узнавала, - сказала Нейла. - Но в любой другой цвет они их красят. Вообще в любой. У тебя есть выбор.

Мы медленно, очень медленно отрывались от земли. С черепашьей скоростью Травер выводил корабль из дока, едва прикасаясь к ручке управления кораблем. Учитывая всеракурсность тяги репульсоров, рукоять управления была устроена несколько иначе, чем у самолёта. Так, самолёт мог лететь только вперёд, как металлическая птица, изменяя направление своего движения в двух осях и отклоняя аэродинамические плоскости, и изменять тягу двигателей, иногда имея возможность использовать реверс на взлетной площадке. Разнообразные машины КБ Сухого я в пример не привожу - они, бывает, иногда летают и соплами вперёд. Управлять звездолётом было сложнее. Репульсорная тяга, доступная нам только в мощном гравитационном поле планеты, могла быть направлена абсолютно в любое направление. Но репульсорам надо было отталкиваться от чего-то и, покинув цепкие объятия планеты, мы не могли их использовать. Барон Мюнхгаузен, вытянувший себя из болота за собственные волосы, мог бы это сделать, но нам, в отличие от него, оставалось бы болтаться на орбите, не в силах покинуть её.

Тогда в движение звездолёт приводил орган из шести тяговых, или иначе, маршевых двигателей, неподвижно закреплённых в корпусе так, чтобы их оси проходили через центр тяжести корабля. Низкий гул и вибрация от их работы звучали, скорее, как зловещее предупреждение, чем как волшебная музыка. Их мощь была такова, что размазала бы нас о переборки тонким слоем, если бы нас не спасали от этого души кореллианцев, создающие компенсирующие гравитационные поля.

В пустоте мы меняли направление полета, используя ещё шесть маневровых двигателей. Два мощных плазменных, почти не уступающих курсовым во всём, кроме экономии рабочего тела, два крохотных плазменных малой тяги и два ионных. Последние не только не требовали охлаждения, но и обладали огромным, несравнимым с плазменными двигателями, удельным импульсом[4].

Часть двигателей имела свои собственные контуры и панели охлаждения. Последние, как крылья тяжёлого неказистого жука, раскладывались в полете буквой "Н", делая звездолёт похожим на фэнтезийный летучий корабль с поднятыми парусами. Но раскрывали их редко. Стоило сделать это в атмосфере, как их бы вырвало напором воздуха, и корабль лишился бы своих крыльев, словно падший ангел, сброшенный с облачных вершин.

Большинство раскладных элементов у кораблей, складывающихся при посадке, были именно такими панелями охлаждения.

Именно такие 'паруса' несли и СИД-истребители империи Палпатина. Как, кстати, и ионные двигатели, но они были дороги, занимали много пространства и имели смехотворное отношение тяги к своему весу. Во всяком случае, на данный исторический момент. Но малое энергопотребление и расход газа тибана наряду с очень точным управлением тягой делали их идеальными для маневрирования.

Теоретически для выполнения любых маневров в пространстве было достаточно одного двигателя, чей вектор тяги мог создавать крутящий момент в любом направлении. Но конструкция наших плазменных двигателей не позволяла сильно изменять их вектор тяги. Мы были вынуждены выбирать из всеракурсности, невысокой цены и большой тяги только два пункта. И полноценное управление тягой туда не входило. Поэтому они и были скомпонованы, исходя из соображения её постоянного направления.

А исходя из этого, необходимо было как минимум три двигателя, вектор тяги которых не пересекался с центром масс корабля и создавали замкнутый контур так, чтобы центр тяжести находился внутри него. (Также можно было менять центр тяжести, имея всего один двигатель, но это был очень экзотический способ, как и использование изменения момента импульса объектов, расположенных внутри звездолёта). Создавая крутящий момент, можно было развернуть корабль в любом направлении, не меняя вектора его основного движения, ведь лететь в пустоте он мог и боком, и вперёд кормой. Аэродинамика уже не диктовала свою волю покинувшим вязкий плен атмосферы.

Затем следовало, скомбинировав мощность всех трёх двигателей так, чтобы они компенсировали крутящий момент друг друга, направить тягу в желаемом направлении, изменяя направление полета. Но это было долго, муторно и требовало высокой точности ориентации двигателей и регулирования их тяги. Для того чтобы поймать баланс мощностей и точно повернуть корабль, надо было сначала постичь дзен.

Поэтому в случае чего можно было маневрировать с помощью тяговых двигателей. Можно было бы и вообще сконструировать корабль без маневровых двигателей. Но это бы наложило свой отпечаток на расположение тяговых. Их оси бы не проходили через ЦТ, а располагать их желательно было бы зеркально парами. Поскольку отказ одного из двух двигателей был бы столь же фатален, как и всей пары целиком. Ведь вместе с приданием импульса, оставшийся в строю двигатель начал бы ещё и раскручивать корабль, как маховик. До тех пор, пока он бы не развалился от центробежных усилий. А экипаж не стал фруктами в соковыжималке.

Но именно так и были расположены двигатели на 'Счастливой шлюхе'. Инженеров Мон-Каламари преследовала нездоровая тяга к резервированию, которая вместе с желанием сделать корабль с высокими эксплуатационными характеристиками выливалась в его стоимость.

Самое печальное - в космосе твой крик о помощи никто не услышит. И потеря любого из двигателей, составляющего их минимально возможное количество равносильна затянутой смерти. Но от того не менее неизбежной. Не расположив нужным образом корабль и не выровняв его курса, нельзя совершать гиперпрыжок в желаемом направлении. Впрочем, если такое случится в цивилизованных секторах с активным судоходством, то всё закончится томительным ожиданием буксира. Только "буксиры" здесь больше "буксируемого" корабля.

Именно по этим причинам практически на любом корабле была уйма двигателей. Особенно на корабле военном или пиратском. Потеря даже половины из них тогда не угрожала полной утратой управляемости, а первыми в бою выбивали именно двигатели. Затем сгорали щиты, и приходила костлявая. Или ПРИХОДИЛ.

Для ведения маневров неплохо бы знать свой центр тяжести, поэтому перед вылетом мы ввели данные о расположении и массе реакторов в трюме. При разгоне по прямой смещённый от присутствия груза центр тяжести мешал нам использовать тягу всех семи двигателей на сто процентов. И именно по этой причине трюм расположен в пространстве прямо напротив группы двигателей, а не в стороне от их осей. В противном случае основные движки просто раскручивали бы нас вокруг своей оси, как волчок.

Необходимо также регулярно калибровать двигатели для уточнения их тяговых характеристик. При их повреждении все эти данные теряли смысл, приходя в хаос - это тоже следовало знать. Вообще, в ходе любого боя как никогда растёт энтропия. Всем вышеперечисленным забивал свою голову Ивендо. Теперь за это отвечало сразу три члена экипажа. Нейла же в железе не разбиралась совершенно. Или ей не хватало пространственного воображения.

Всегда можно было побрезговать интеллектуальным трудом и свалить все эти сложности на бортовой компьютер, но в экстремальной ситуации за это можно было поплатиться. Пилоты-дроиды не были сертифицированы для сложных маневров и гражданского применения. Я знал, что R2-D2 в киношной вселенной мог пилотировать самостоятельно, но его, похоже, от меня отделяла не одна тысяча лет. И это было правильно, управление своими руками рождало неведомое прежде чувство свободы и контроля. Это было намного интереснее, чем смотреть в транспаристил единственного иллюминатора живым грузом, поглядывая на траекторию корабля, ведомого роботом. Сотни тонн инженерного гения, преодолевшего и планетарное тяготение, и релятивистский барьер готовы были прийти в движение от легкого прикосновения к рукоятям. Это не могло не возбуждать.

Я сел в штурманской и смотрел на мешанину данных, сигналов и графиков. Нас облучала пара десятков радаров, несколько гиперсканеров; и можно было только догадываться, сколько пассивных средств наблюдения пристально изучало 'шлюху'. Мы не прилетали и не улетали незамеченными. Те, кому это нужно было, всё записали и зафиксировали. Контрабанда могла существовать только с попустительства властей, как и пиратство в семнадцатых-восемнадцатых веках в Карибском бассейне.

Пока мы выходили на орбиту, я записывал в память бортового компа частоты и характеристики сканирующих излучений - я собирался разобрать их на досуге. По нормам безопасности на скорость входа в гипер существовали ограничения для того, чтобы успеть отвернуть от неожиданного препятствия при выходе в нерасчётной точке, но мы покидали атмосферу, как баллистическая ракета, уже перешагнув первую космическую. Следуя правилам, мы вышли бы к точке входа в гипер за пять часов, но Травер не потратил и одного. Эти правила касались только нашей безопасности, поэтому никто Травера не останавливал. Пять минут расчётов навикомпа, и синеватый ореол окружил наш корабль. Убедившись в нормальной работе всех систем, я вышел из штурманской. Что не исключало того, что что-нибудь отвалится от корпуса через час-другой. По пути в кают-компанию я встретил Травера с Фарландом.

- К чему такая спешка? Это только привлечет внимание, - сказал я.

- Сольвин сказал, что моим кораблем интересовались джедаи. Ещё вчера, - ошарашил меня капитан.

- И что им было надо?

- Ничего конкретного, но я думаю, ты. Но у тебя же иные планы?

- Другие. Может это из-за происшествия в магазине? Я мог впечатлить охранника, а он мог доложить в соответствующие конторы. И Ивендо...

- Что "Ивендо"? - переспросил Фарланд.

- Ну, он возил Арку Джета. Это имя весомо и после его гибели. - Это действительно было так, мало кто в Республике не слышал про этого мастера.

- Сольвин обещал присмотреть за Ивендо. Если этим займутся ещё и джедаи, я буду спокоен за него, но это может навредить нашему дельцу, - обеспокоенно подытожил Травер.

В кают-компании стояла гнетущая тишина. Я с удовольствием поглощал натуральную пищу. После синтетики из ПВК хотелось немного канцерогенов, вредного холестерина и жиров. Несколько не хватало Свельды, за эти четверо суток я успел привыкнуть к её компании. Грустно. Но одновременно с тем тихо - мысли начинают шевелиться куда резвее.

Я провёл оставшееся время, читая право и законы Республики. Неплохо знать о том, чем намереваешься пренебрегать, сами они могут не оценить такого отношения и не станут избегать со мной встречи.

Единственное, что удерживало раньше меня от преступления - страх наказания. И слегка страх нарушить порядок устоявшейся системы. Говоря иначе, боязнь перемен, ведь нас устраивает та система, какая есть. Мы делаем множество вещей ради этого. Из страха. Страха потерять работу, быть не понятым или не замеченным. Или напротив, замеченным в выходе из общей парадигмы. Заводим детей из страха смерти. Из страха одиночества. Это способ оставить после себя в мире хоть что-то, если твоё имя сотрёт время. Но ненадолго. Теперь я боялся единственного: не увидеть всех чудес галактики. Не узнать ответы на свои вечные вопросы. Здесь, как никогда я был близок к ответам, буквально всё моё естество кричало об этом. Иные страхи оставили меня, или уступили место новому. Этот мир и его порядок не были моими, я не соотносил их с собой. Пусть наши судьбы и связанны, но я сам по себе, а мир справится со своими проблемами самостоятельно. Быть может, я же их и создам, но это меня не волновало. Или волновало? Иначе бы я не задумался бы об этом.

Проведя несколько часов в своей каюте, разбирая шестеренки механизма по имени 'Республика' и гадая о том, что же нужно было джедаям от меня, я уснул с датападом в руках. Наушники продолжали монотонно зачитывали главу за главой.

* * *

- Здравствуйте, я Тари Онори. Я пройду? - с вежливой улыбкой сказала джедай.

Перед Сольвином стояла женщина в зелёной робе. На её поясе висела рукоять светового меча. И пистолет в потёртой кобуре. И щит на рукаве. Кто сказал, что джедаи не пользуются бластерами?

- Разумеется, - приторно улыбнулся в ответ инженер. - Прошу за мной, ни хотите выпить кафа?

Я стоял в стороне безмолвным наблюдателем. Они не обращали на меня никакого внимания. Подняв руку, я рассмотрел свою ладонь. Я вспомнил слова Травера. Это реальность, но реальность уже прошедшая. Надо запомнить эти ощущения.

Они зашли в здание через дверь, её половинки сошлись передо мною. Я провёл рукой по двери, но ничего не ощутил. Двери нет. Я прошёл сквозь нее, даже не закрывая глаз.

- Нет, спасибо, у меня много дел. У вас случайно не остановился один твилек, капитан торгового судна Травер?

- Да, заходил вчера. Интересовался ремонтом.

- Один?

- С небольшой компанией.

- Я пройдусь по вашим цехам, вы не против?

- Нет, конечно. Что именно вас интересует?

- Состояние атмосферы. Качество и характер оказываемых услуг. Всё, что касается наших общих интересов.

- С этим у меня всё прекрасно. Я устанавливаю только отечественные двигатели и с соблюдением технологии. И проверенным клиентам.

- С ним случайно в компании не был вот этот молодой разумный? - Она достала небольшой проектор из внутреннего кармана. Зажглась голограмма. Я узнал в ней самого себя.

- Был, но я раньше его не видел. Интересный парень.

- Откуда он?

- Явно не из цивилизованных миров. Думаю, с Внешнего Кольца, но точнее не скажу.

Она неторопливо шла в сторону импровизированного дока, беседуя с Сольвином. Казалось, её внимание рассредоточено, сама она расслаблена и ничем конкретным не заинтересована, задавая какие-то совсем отвлеченные вопросы, но все её 'расспросы' и эта экскурсия совершались для проформы. Я понимал, что, не рассматривая помещения глазами, она, глубоко погрузившись в Силу, видела и понимала намного больше, а каждый ответ, данный инженером на каждый последующий невинный вопрос, даёт ей всё больше информации. И именно той, которая ей была нужна.

- Необычный корабль, постройки Мон-Каламари? - спросила она, осматривая нашу космическую раковину.

- Да, морского происхождения, - подтвердил Сольвин.

- Я думаю, что увидела все, что хотела, - сказала джедайка. - Вы проводите меня до выхода?

- Разумеется.

Они развернулись к выходу. Из складок плаща вылетел небольшой округлый предмет. Он медленно подлетел к кораблю и залетел в нишу для шасси. Маячок. Замечательно!

Я пошёл за ними следом, призраком проходя через стены и двери. Меня не приглашали пересечь порог, я пришёл сам.

Она вышла из цеха и направилась к спидеру, припаркованному недалеко от входа. По пути достала комлинк. Голограммы не было, только звук. Я прислушался, и громкий голос резко ударил по барабанным перепонкам. Приближаться не было необходимости.

- Сольвину про него ничего не известно, а как твои успехи?

- Мы ошиблись. Он оформил паспорт. Он зелтрон и редкий эмпат. Уровень мидихлориан три тысячи четыреста на миллилитр плазмы. Ощутимо, но для зелтрона в пределах нормы.

- Ты же видел записи из торгового комплекса, его вела Сила. Можешь скинуть данные?

- Да, конечно, - ответил её собеседник.

Она прочитала данные.

- Тебе ничего не показалось подозрительным?

- Нет. Только то, что он родом с неизвестных регионов, но это же ни о чём не говорит. Один мой знакомый имеет паспорт, в котором написано, что он родился на Нар-Шаддаа и воспитан приёмной семьей хаттов.

- А номер?! - воскликнула неожиданно для меня сохранявшая до того почти ледяное спокойствие женщина.

- Осик! - выругался кто-то на другом конце комлинка. - Всё время перед глазами был.

- Падаван!

- Прошу простить меня, не сдержал эмоции. Это более не повторится.

- Как он получил такой номер? - Она была немало удивлена. - Я немедленно вылетаю в Республиканский центр, конец связи.

* * *

Если увиденное мной во сне (хотя какой к чёрту это сон!) было правдой, то я разминулся с джедаем всего на несколько часов. Или меньше. И моему невольному эксперименту грозило раскрытие. Но увиденное мною за гранью сна могло быть только ей. И маячок тоже был с нами. Лежа в постели, я сконцентрировался на обшивке корабля, понадобилось полчаса, чтобы заметить его, сложные конструкции корабля невероятным образом отражались в странном восприятии, я с трудом понимал, что есть что из холодных бездушных геометрических массивов, какими представали перед мой внутренним оком конструкции "шлюхи". Но маячок нёс едва уловимый отпечаток Силы джедая и потому выделялся среди разрывающих моё пространственное воображение нагромождений металла.

Я нашёл Травера среди голографических карт, выискивающего некую точку в просторах Галактики.

- Что ты ищешь? - спросил я его, вглядываясь в россыпь подписанных точек.

- Крупный аграрный мир, поставляющий свою продукцию на Корусант.

- А Блис?

- Я болтал о нём на каждом углу для сброса внимания. Мы летим в другое место.

- Но начало маршрута взято в его направлении.

- Пусть так считают и на Кореллии.

Твилек был уродлив. Наросты на лбу, второй подбородок и заточенные зубы. Он не помнил таблицы интегралов и не знал почти ничего о гипернавигации, кроме расположения кнопок на навикомпе. Но сейчас я его начинал уважать.

- Та женщина-джедай прицепила к нам маячок. Под левой задней стойкой шасси.

- Даже не буду спрашивать, как ты это узнал. Но его надо снять, желательно до того, как мы выйдем из гипера, - сказал он, ни на секунду не отрываясь от карты.

- А это возможно? Я понимаю, как только мы выйдем из прыжка, мы засветим свои координаты, но выполнимо ли это в гипере?

- Если не удаляться от корпуса дальше трёх-четырёх метров, то да. Иначе сойдёшь с маршрута. Крайне бесчеловечным и ужасным образом.

- Пошлём Т2-B3?

- Он не предназначен для обслуживания кораблей Мон-Каламари. Слишком кривые поверхности, и ему не за что толком зацепиться. Половина наружного корпуса для него не доступна.

- Можно выйти в скафандре. В нём есть возможность двигаться вдоль корпуса?

- Это можно. На нем есть магнитные захваты. Но опасно. Я не пойду. Нейла не пойдет, я не дам. Фарланда и пинками не выгонишь. Я и не знаю, кому идти.

- Могу и сам попробовать. И придется открывать шасси, - рассудил я.

- Иди, одевайся. - Инициатива наказуема. Безумие.

Скафандров для ВКД[5] у нас было с избытком, но ни одного подходящего размера. Все они были мне велики. Даже подогнав один под себя, я чувствовал себя в нём неудобно. Для дыхания в нём использовалась дыхательная смесь, обогащённая кислородом. Но можно было использовать и обычную атмосферу, не снижая внутреннего давления. В целом он был менее громоздок и тяжёл, чем 'Орланы' персонала МКС, но всё равно был жесткой конструкцией с мощной системой охлаждения. Хотя и газовой, а не жидкостной.

Я выбрался, используя специально предназначенный для этого шлюз в машинном отделении. Очень медленно, стараясь не трясти головой и лишний раз не осматриваться, я пополз по корпусу корабля, переставляя магнитные 'присоски' на перчатках скафандра. Свет далеких светил, падая на 'поверхность' нашей рукотворной кротовой норы[6] из-за того, что мы двигались быстрее скорости света относительно звёзд[7], растягивался в линии. Короткие, яркие, длинные, тусклые; цветов более причудливых, чем обычное звёздное небо, они сливались в сплошной ливневый поток. Облака межзвёздного газа, имевшего плотность в пару молекул на квадратный километр в самых плотных туманностях, врезались в наш щит, мерцая разноцветной плазмой на его поверхности. Безумное зрелище привело меня в священный трепет. Я приблизился ещё ближе к границе, за которой искажалась сама метрика пространства, и увидел странные геометрические, пугающе правильные, фигуры. Дыхание замерло. Я не мог найти подходящих слов, вцепившись в поверхность корабля, разрывавшего пространство со скоростью в миллионы раз, превосходившей световую. Пусть только в проекции, в которой мы и не находились, но всё же. Даже мысль, что ничего подобного я увидеть не могу по жестоким законам физики, не пришла тогда мне в голову.

От того, чтобы расщепиться в звёздный туман и энергию меня отделяло пульсирующий метр... уже меньше метра! пустого пространства. Я видел Си-лучи... разрезающие мрак у врат Тангейзера. Да, именно так.

- Эй, ты чего встал? Всё в порядке? - в наушниках раздался голос Травера. - Ты уже пару минут не двигаешься.

- Это того стоило, - только и смог сказать я.

Из рубки всё смотрелось иначе, я не знал, что было тому причиной. Цвета, видимые пилотами, были тусклыми и не имели того богатства красок, открывшегося передо мной. Я смотрел на всё это, как на близкое извержение вулкана, уже вдыхая насыщенный серой воздух, но всё ещё питая иллюзию собственной безопасности.

- Мы в туманности, скоро до границы гипера местами будет около метра. Тебе лучше вернуться, - вновь тревожный голос капитана звучал в наушниках.

- Метр? - Я уже мог протянуть руку и коснуться границы реальности. - По-пластунски доберусь, тут десяток метров до шасси.

- Дело твоё, - он всё равно был недоволен моей излишней храбростью.

Я пополз, прижимаясь брюхом к изогнутой обшивке корабля. Настроенные на максимальную мощность, магнитные захваты держали меня настолько прочно, что я полз, как слизень по шкуре гигантского морского животного, не отрывая ладоней от изрезанной канавками тусклой поверхности.

- Я у шасси, - доложил я.

- Открываю.

Крышки, прикрывающие шасси, раскрылись в сторону. Телескопическая штанга начала выдвигаться. Венчавшая её лапа упёрлась в переливающуюся границу, доля секунды - и щит перестал отодвигаться вместе с ней. Конструкция начала растворяться, как кусок рафинада, брошенный в кипяток.

- Травер! Стой!

Запищал зуммер в ухе. На изображении, проецируемом на стекло шлема, зажглось предупреждение о высоком потоке гамма и бета излучения. Пока ниже уровня, блокируемого щитом. Но чем ближе поток подбирается к границе мощности, тем большая доля излучения его пробивает.

- Что? - вместо этого спросил он. Я бы не доверил ему и управление краном, не то что звездолётом.

- Прекрати выдвигать шасси!

- Сейчас.

Штанга замерла. Но половину её уже сожрало гиперпространство.

- Наши стабилизаторы реальности не дотягиваются до шасси в выдвинутом состоянии. И щит сдвига[8] не рассчитан на защиту шасси в выдвинутом состоянии.

- Дерьмо! От него что-нибудь осталось?

- Пол штанги. Нижний сегмент с лапой срезало.

- Можешь добраться до маячка?

- Сейчас.

Я заглянул в нишу. Жучка-переростка я не увидел. Пришлось лезть в неё, увесистая "таблетка" была прицеплена к боковой стенке. Я снял с пояса магнитный карабин и пристегнулся. Повторить судьбу шасси мне не улыбалось. Попытавшись отодрать маячок вручную, я потерпел неудачу. Я отстегнул от перевязи с инструментами плазменный резак. Настроив его на минимальную мощность, чтобы не устроить команде декомпрессию, я начал медленно отсекать маячок от обшивки. Есть! Я положил его в пакет с горловиной на поясе. Затем приварил заплатку поверх места, в которое он вплавился. Цепкая зараза.

- Маяк у меня, - почти прошептал я, создавая тем не менее вполне ощутимые для ларингофона колебания.

- Возвращайся уже. Но не торопись.

Я вполз червем обратно в корабль. После того, как внутренний шлюз закрылся, я упал на пол. Травер стащил с меня шлем. Пот градом стекал с лица, волосы слиплись.

- Ты безумец. Хаттов кретин. Ты мог умереть, - меня распекала рядом стоявшая Нейла.

- Вот маячок, - я нащупал его вслепую в мешке. - А вы знаете, что снаружи намного более захватывающий вид?

- Это заблуждение. Эффект Хойзе-Синтера[9] не научен и опровергнут сотнями съемок. - Фарланд опять включил скептика.

- Эффект Хойзе-Си, си...

- Хойзе-Синтера. Он заключается в том, что картина, наблюдаемая человеческим глазом на разном расстоянии от границы гипера различна. Во всяком случае, так некоторые утверждают. Немало чудаков погибло, пытаясь доказать его верность. Каким же надо быть кретином, чтобы совать лицо в границу гиперпространства! Самое главное, что съемка камерой нихрена не даёт. Полная фигня в общем.

- Ни разу это не глупость. Это правда! - Что бы он там не утверждал, я видел это собственными глазами. - Я только что его наблюдал.

- Даже если найдётся ещё несколько адреналиновых наркоманов, которые это повторят, их всё равно будет недостаточно, чтобы переубедить учёных мужей. Сами они на обшивку не полезут, а иного пути проверить верность теории нет, - успокоил меня капитан. - А Фарланд никогда не решится убедиться в этом сам. Можешь вытолкать его наружу, как вариант...

- Выход за пределы корабля в Республиканском флоте во время прыжка карается трибуналом, - буркнул Фарланд. - Причём, как вышедший, так и все замешанные в этом: свидетели, не доложившие о нарушении, командир, отдавший такой приказ и старший смены, - снова Фарланд цитировал устав Флота.

- Если хорошо прицепиться к обшивке - это не выглядит опасным. - Я не был уверен в этом.

- На флоте это делают дроиды, - сказал Фарланд.

- Нет ничего, чтобы не мог делать разумный за дроида, - наставительно сказала Нейла.

Говорят, "Столичная" хороша от стронция, и в действительности она слегка снижает вред от свободных радикалов, разгуливающих в тушке после того, как её прошило знатное количество заряженных частиц. С другой стороны, она сама образует новый свободные радикалы, так что я не был уверен в этом утверждении. А лучше съесть радиопротектор и не заниматься хернёй. Что я и сделал, получив небольшую дозу ионизирующего излучения.

Отдохнув от напряжения, я решил всё-таки заняться своей внешностью. Вернее, сокрытием истинной. И осмотрел краски, купленные Фарландом. По факту они купили RGB палитру с дополнительным белым и чёрным колером. Остановился я на тёмно-фиолетовом, смешав в специальных ёмкостях красный и синий в соотношений трёх к четырем[10]. В сочетании с синими линзами моя янтарная радужка окрашивалась в зелёный, почти цвет морской волны. Или в сочетании с бледно-розовым она казалась красного цвета. Что среди зелтронов всё же встречается чаще, чем мой оригинальный цвет. Фиолетовая рубашка должна была завершить сумасшедший вид.

Закрасившись в ванной, я вышел в кают-компанию. Не так это сложно - следуй инструкции, главное не стать братом по несчастью с Ипполитом Матвеевичем.

- Так намного лучше, - Нейла рассматривала меня. - Немного макияжа и сойдёшь за зелтрона. Дернуло же тебя обхитрить республиканского дроида.

- Они красятся? - Это уже слишком. Хотя буду объективен... гм, этого достаточно, чтобы ничего более не говорить по этому поводу. Трудно представить что-то более демотивирующее, чем объективность. Самая жестокая в жизни вещь.

- В основном, да. Татуировки, пирсинг тоже популярны. Побрякушки, - перечислил Травер.

- Украшения?

- Ювелирные. Бижутерия, браслеты, все, что душе угодно, - ответила Нейла.

- Нахожу это излишним. Хотя это субъективно... - улыбнулся я. - Если подумать, то любая одежда, отличающаяся от некоего оптимума несёт больше символический, нежели практический характер. А мне не важно: кто, перед кем и сколько должен приседать. А если это так, то никаких пределов и законов для внешнего вида нет и быть не может. И то, что я зову своими представлениями насчёт приличной одежды - это культурные традиции моего родного социума. Не более и не менее.

- А разве не важно тебе самому, как выглядеть? - спросила Нейла удивлено.

- Мне безразлично, - усмехнулся я. - Я вообще никак не отношусь к своему внешнему виду. Стараюсь не совершать никаких оценок и суждений, если они целиком основаны на традиции или эмоциях. То есть, почти никогда. Есть в том свои минусы, но сколько же это экономит нервов! И да, насчёт этого маскарада, если это даст какой-то нужный эффект, то я это сделаю. Ну, раз я сказал "А" - скажу и "Б". Так что считайте, что я готов на эксперименты.

Фарланд посмотрел на меня неодобрительно.

- Ты и так смазливый, тебе можно обойтись и без этого, - сказал он.

- Я? Смазливый?

- Ты никогда не замечал это? - спросила Нейла.

- Нет. - Я начал искать ближайшее зеркало. Трудно его найти за пределами санузла, если смотришь в него два раза в сутки.

- Это хорошо, не будешь переживать, если я подрихтую твоё личико саблей. Ты не забыл, что у нас ещё тренировки?

Я печально вздохнул.

Примечания

[1] Олег перевел наше русское слово или его латинский аналог 'terra' на основной галактический в смысле 'территория', а не грунт. Во избежание двусмысленности.

[2] Полезно, Вкусно, Дешево. Синтетическое питание, содержит все необходимые витамины и микроэлементы, белки жиры и прочее в нужных количествах. В нём нет консервантов и канцерогенов, а вкус создаётся ароматизаторами, идентичными натуральным. Реклама также уверяет, что это питание полезнее природного. А вы ей верите?

[3] На момент действия произведения Орден джедаев не был достаточно централизован и имел множество органов местного управления. Подготовка так же не велась централизовано только на Корусанте, как это было во время событий происходивших с I-го по III-ий эпизоды.

[4] Удельный импульс - характеристика реактивного двигателя, равная отношению создаваемого им импульса (количества движения) к расходу (обычно массовому, но может соотноситься и, например, с весом или объёмом) топлива. Чем больше удельный импульс, тем меньше топлива надо потратить, чтобы получить определённое количество движения. Теоретически удельный импульс равен скорости истечения продуктов сгорания, фактически может от неё отличаться. Поэтому удельный импульс называют также эффективной (или эквивалентной) скоростью истечения. (Из ВИКИ)

[5] ВКД - внекорабельная деятельность

[6] Физическое четырёхмерное пространство вложено в гиперпространство, обладающее большим числом измерений. Наше пространство это брана вложенная в гиперпространстве с искривлениями и складками, что позволяет, войдя в него, быстро попадать с одной складки на другую, если эти складки находятся близко друг от друга. Именно плотные складки образуют гиперпространственные маршруты, удобные для путешествий. Брана - это n-мерный мир при зафиксированной n+1 координате, подобно плоскому листу в трёхмерном мире. Сколько угодно бран может быть вложено уже в эту брану. И так до тех пор, пока мы не доберемся до одномерного пространства - гиперструны.

[7] Движение объектов в галактике быстрее скорости света относительно друг друга не противоречит специальной теории относительности Альберта Эйнштейна. А вот движение наблюдаемых объектов возможно только со скоростью света, то есть информации о них в виде полей и потоков частиц приходит с этой скоростью и не быстрее. А со своей точки зрения добраться от одной звезды до другой можно и за неделю, эффект релятивистского замедления времени вам в помощь. Или пробив 'кротовую нору'. А вообще, рассуждать о ОТО и СТО, не вооружившись математическими аппаратом (хотя бы изучив тензорное исчисление), - это как с помощью обезьяньего угуканья обсуждать 'Ромео и Джульетту' Шекспира. Может быть и весело, но контрпродуктивно.

[8] Этот щит, генерируемый в гиперприводе, может существовать только в гиперпространстве, в нашей его 'плоской' проекции он нарушает физические законы. Вернее их не хватает.

[9] Не ищите в Вики, это выдумка автора.

[10] R 60 (80) G 0 B 80 (110) - волосы. И да - использование RGB может здесь кое о чём сказать.

8. Три недели в консервной банке или мысли, рожденные в замкнутом пространстве

- Крылатая колесница богов! Ты сможешь им управлять?

- А чего там... выясним по ходу.

No Пингвины Мадагаскара

В денежном круговороте нет места для инженера! - Аристарх Львович

No Бедная Саша

Написано под музыкальным сопровождением:

No Пикник - Урим туммим

No Петров (Decorator) - Саблезубый Лангольер

No Монгол Шуудан - Что Ждет Теперь Других

- Не стой столбом, двигайся! - прикрикнула на меня Нейла.

Обеими руками она сжимала пластиковую тренировочную саблю. Ей я получил по голове за последний час столько раз, что не смог бы сосчитать и при всём желании. Были бы мозги, было бы и сотрясение.

У меня было своё мнение насчёт как её стиля фехтования, так и самого оружия, которым меня учили пользоваться. Но я засунул его себе глубоко в самое тёмное место и молча пытался впитывать то, чему меня пытались научить. Корчить из себя специалиста по применению мечей и сабель я не стал - твилечка была единственным членом экипажа, действительно умеющим пользоваться холодным оружием.

О, нет, разумеется, Травер мог бы показать мастер-класс, как воткнуть заточку в почку, но фехтовать он толком не умел. На ножах не фехтуют, это разновидность рукопашного боя. Толкотня в упор самым подлым оружием помимо этого ещё и смертельно опасный трюк для любого участника ножевого боя, почти независимо от его навыков, чего нельзя сказать о фехтовании. Да и переть с ножом против меча - затея нелепая.

Чтобы понять суть дела, надо уяснить несколько важных моментов. Во-первых, холодное оружие предназначено для поражения цели путём использования мускульной силы. Во-вторых, виброоружие - это не совсем холодное оружие. В зависимости от мощности виброгенератора, один удар равносилен нескольким десяткам ударов обычного клинка. При правильно поставленных ударах. И для лезвия, кстати, тоже. Из-за чего клинок, несмотря на все достижения материаловедения, весит вполне средневековый килограмм. А то и более чем средневековый килограмм-другой, если это оружие для войны, а не скоротечной стычки в тёмном переулке. Но зато после таких ударов шрамов не остается. После такого сразу везут в МОРГ.

Нейла фехтовала, держа саблю двумя руками, как это делают, к примеру, жители страны восходящего солнца. И я вынужден был поступать так же - других способов она не знала. Или не считала нужным меня пока им учить.

Оставив Коррибан, я сначала решил, что на борту "Шлюхи" поддерживается пониженная гравитация, но я ошибался - хотя и не в величине, но в единице измерения. Мой организм был приспособлен к Коррибанской кривизне пространства-времени. Не говорю 'Я' не потому, что всё ещё не привык к своему новому облику, но и потому, что 'Я' - это в первую очередь мои мысли и знания, а не тот кусок мяса, в который они заключены.

Хотя я и был привычен к иной силе тяжести и не считал эту саблю чем-то тяжёлым. И мог ради повышения маневренности пользоваться этим прутиком и одной рукой. Но, спорить с учителем я не стал - быть посланным и заниматься 'самообразованием', сражаясь с тенью, я был не намерен.

Я уже пару часов учился заново стоять на ногах и двигаться. Только с оружием в руках и так, чтобы не получать им же по голове. Для мотивации меня били бокеном, а я старался парировать его своей тренировочной саблей, но большая часть ударов до меня доходила. Колющие удары без проблем всаживали проклятую пластиковую трубку мне в живот и в ребра. Сила молчала. Попытка ощутить дыхание будущего была безрезультатна. Только я пытался сосредоточиться и найти контакт с Силой, как моментально получал упругим пластиком по лбу.

Колоть, кстати, твилекской саблей занятие бесперспективное - эти хвостатые умники прикрутили виброгенератор к ней так, что он работал в конкретном направлении - вектор дополнительного усилия проходил почти перпендикулярно рукояти. Хорошо для рубки, но колоть эта штуковина совсем не помогала. При этом легкий костюм, который носила на себе Нейла, когда бывала вне корабля, был сплетён из углеродного нановолокна и мог сравниться по прочности с кевларовым бронежилетом. Класса так третьего, замечу. И что самое важное: в сравнении с ним почти ничего не весив. И она была не единственной, кто задумывался о своей защите в этой далеко не мирной галактике. Поэтому колющие удары были опасным занятием скорее для меня самого - открывая для ответного удара.

Таким же бесперспективным занятием является и попытка классифицировать местные средства убийства в соответствии с земными аналогами. Всё по той же причине - это виброоружие со своими заморочками. И далеко не всегда стальное. Хотя, к примеру, отличить тяжёлую 'раннюю' шпагу с неразвитой гардой, легкий палаш и прямую саблю[1] друг от друга без привязки к столетию даже у нас задача нетривиальная.

Движения Нейлы завораживали. Убийственно-красивые взмахи клинком, почти танец. Неудивительно, что твилеки предпочитают оружие именно подобного характера - колющие движения противоестественны и требуют специальной постановки. Рубящие, машущие движения же напротив - естественны. Но, надо заметить, "естественное" не всегда синоним эффективного, полезного да и просто разумного поведения.

Сам я уже более часа отрабатывал всего лишь три похожих друг на друга движения. Нейла начала бы мою подготовку с других приёмов в более спокойной обстановке, но сейчас она хотела добиться того, чтобы меня не зарезали в первой же стычке, буде она возникнет. Движения эти казались не просто непривычными, а совершенно неестественными. А мне необходимо было довести их до автоматизма. И моя взбунтовавшаяся нервная система никак не хотела создавать новые условные рефлексы.

Я не фанат физической культуры - продолжительность жизни она почти не увеличивает[2], но вот занятия фехтованием вполне могли это сделать. И я решил подойти к ним со всей серьёзностью. Но мои успехи пока были скромнее, чем ответы наших чиновников об их зарплате, или если бы я, к примеру, решил неожиданно для себя заняться балетом.

- О чём задумался? - требовательно спросила Нейла.

Она отошла, опустив саблю. Видимо, устала проводить атаки не меньше, чем я их отражать. Или обтекать, как выражалась Нейла. Но до её плавности движений мне было как пешком до луны.

- О том, что ещё полчаса такой экзекуции и места живого на мне не останется, - позволил я себе жаловаться.

- Я думаю, что нам стоит начать с ещё более глубоких первооснов. Ты абсолютно не умеешь драться. Ты когда-нибудь занимался хоть чем-то вроде рукопашного боя? Тебя хотя бы били?

- Давно было и неправда, - вздохнул я.

- Тогда ты обязан уметь хотя бы бегать. И желательно быстро, - сокрушенно сказала Нейла. Её сильно расстроило то, что она узнала о моих талантах воина.

- Легкой атлетикой я тоже не занимался, - ответил я.

- Либо ты самоубийца, либо там, где ты родился, у каждого есть личный телохранитель.

- Ни то, ни другое. Уверенность в том, что ты умеешь драться или имеешь охрану, совсем не делает жизнь более безопасной, - ответил я своей в привычной манере беспричинной рационализации. - Хотя и расширяет возможности, не могу не признать. Но я предпочитаю не выбирать из дилеммы 'Бей или беги'. Вообще, если мне нагло подсовывают выбор из двух неизбежностей, я ищу третий путь. Пути надобно менять, или прокладывать новые, а не с упорством, достойным иного применения, углублять колеи.

- Тогда бы тебе следовало выбрать другую профессию. И никак не философа - талант ебсти мозги это не то, чем стоит гордиться, - обломала меня твилечка.

- Тогда чем же мне стоило заняться? - усмехнулся я.

- Вот мороженым торговать или орешками самое то. Травер не любит влипать в передряги, но у его клиентов и конкурентов случаются припадки истерики. Такие, когда руки тянутся к рукоятям оружия, - сказала она недовольно. - И тогда каждый умеющий направлять оружие становятся на вес хаттского золота. Травер слишком сентиментален. Будь моя воля, лишний член экипажа, не умеющий сражаться, к нам бы не поступил. Хватит с нас и Фарланда.

- Всему можно научиться, - пожал я плечами

- Если сильно захотеть, - кивнула Нейла.

- Отчего тогда люди не летают? Желания недостаточно? - не сдержал я мгновенно прорезавшейся ухмылки.

- Ты невозможен!

Я отвлекался и на неё, как на девушку. Ничего не мог с этим поделать - я не гранитная глыба. Но глазеть на жену капитана редкая форма кретинизма. Если бы она не была связанна узами брака, и, что куда важнее - с моим начальником, я бы уже попробовал её соблазнить. Это было не единственным препятствием - я не считал нужным переводить деловые отношения в горизонтальную плоскость. Насколько были уродливы мужчины-твилеки, настолько же красивыми были и их девушки. Я пожирал глазами эту гибкую фигурку с тяжёлым только для неё клинком. Её, казалось, это вообще не смущало, лишь раззадоривало ещё сильнее. И пока я силился понять, с чем она играла больше - со мной или с тяжким для неё мечом, мне приходилось проявлять чудеса выдержки.

Мы потратили ещё полчаса на то, чтобы закрепить один только шаг назад.

- И на этом мы закончим? - спросила она слегка разочарованно, направившись на выход из импровизированного тренировочного зала.

- Тебе нужно что-то ещё? - устало спросил я.

- Мне ли? - она ушла, изящно покачивая бедрами.

Чёрт! Я всё ещё не понимаю, что мне делать. А всё портят мысли о мыслях. Мысли - отражения, сиречь рефлексия. Но ведь где-то должна же пролегать граница между животным и человеком. Если бы мы всегда совершали то первое, что приходит в голову, мы бы ничем не отличались от братьев наших меньших. Особенно пугают меня так называемые очевидные мысли. Верные сами по себе. Задаваться вопросами, откуда и почему они взялись, не заблуждаешься ли ты, ни в коем случае не нужно. Можно позволить себе верить в их истинность. Во всяком случае, именно так и поступает большая часть человечества.

Для тренировки мы воспользовались вторым трюмом, сейчас свободным от груза и достаточно просторным, чтобы не задевать саблями стены. Но падать на дюрастиловый пол было больно - матов на нем не было, и крыть ими тогда его приходилось самостоятельно. Я начал постепенно снимать с себя защитное снаряжение, в котором обливался потом. Налокотники с наколенниками, защита кисти и локтей, ракушка, шлем с сетчатым забралом и полями, прикрывавшими от ударов шею, плотная безрукавка, амортизирующая удары. Почти доспехи. Всё это защищало меня от получения травм тупым предметом, но в этом костюме было лишь слегка удобнее, чем в скафандре для ВКД.

После душа я углубился в учёбу. Изучал инструкции по ТО корабля и разных его агрегатов, школьные предметы и развлекался в симуляторе пилотирования корабля. Голонета не было, в гипере связь была сильно ограниченна. Шпионский маячок стоил достаточно, чтобы жадность проголосовала за его сохранение, но здравый смысл отправил его за борт. Ему было суждено расщепиться на дорожку атомов длиной в несколько световых лет вдоль нашего маршрута.

Через сутки полёта в искажённом гиперприводом пространстве мы вышли в привычные 'нулевые' гиперкоординаты, или как говорил не стремящийся к точности капитан, в 'реальное' пространство. Хотя, вполне вероятно, он и был к истине ближе, чем все учёные вместе взятые. В номерной планетарной системе, не имевшей даже приличного имени в силу отсутствия на орбите планет, пригодных для жизни.

По данным учебников[3], оценочно в Галактике насчитывалось около 400 миллиардов звёзд, и около 10 млрд из них имели планеты, пригодные для существования живых организмов. Это очень широкое понятие, и на большинстве из них людям делать нечего. На 10% из них существовала жизнь (в основном одноклеточная), а на каждой десятитысячной среди них появились существа, наделённые разумом (таких планет в общей сложности должно было быть 100 тысяч). Существовало 70 миллионов обитаемых планетарных систем и 30 миллионов обитаемых звёздных систем. В общей сложности Галактика была населена примерно 1 квадриллионом различных форм жизни. Но под обитаемой системой подразумевались и планеты с вахтой шахтёров в двадцать человек. Остальные цифры статистики тоже могли вводить в заблуждение.

На практике многие разумные формы жизни исчезли очень давно, или никогда не покидали своих систем. Родина многих из них была расположена так, что добраться до них, используя гипердвигатель, не представлялось возможным. Так миры Глубокого Ядра, составлявшие более половины всех звёзд Галактики, были практически недоступны для исследования. В итоге науке были известны около пяти тысяч разумных видов, поскольку Галактика была слабо исследована и на её карте зияли огромные пустоты terra incognita. Здесь вполне вероятно водятся львы и обитают драконы.

Только десятка разумных видов дошла до создания гипердвигателя. Во всяком случае, так нам известно. Причём неуёмные люди умудрились колонизировать несколько систем кораблями с досветовой скоростью полёта, а затем не менее трёх их колоний пришли к освоению гипертехнологий самостоятельно. Хотя источник этой технологии и окутан мраком тайны. Наиболее широко благодаря этому расселились по Галактике именно люди, являясь доминирующим видом в Галактике. Хатты, может, и не изобретали свой собственный гиперпривод, но их вклад в исследование гиперпространства тоже был немал: хотя эти беспозвоночные в основном и использовали свой мозг для ведения интриг и относительно честных способов добычи денег, некогда им была не чужда и наука - пространство хаттов было открыто и исследовано именно ими. Но хатты достаточно разумны, чтобы верно соизмерять усилия, потраченные на исследования, с результатами, которые можно получить от них на фоне того технологического тупика, в котором находилась Галактика. И одновременно с тем достаточно эгоистичны, чтобы теперь их это более не интересовало.

Но, несмотря на эти усилия, планет земного типа было мало. Открыто было только 50 тысяч с атмосферой, пригодной для дыхания человека и ещё сотни других видов. С дыхательной маской можно было посещать ещё почти сотню тысяч миров.

Дальнейший путь корабля должен был бы лежать в направлении системы Хорид, одной из этих многих тысяч и планеты Хорид-4, как нетрудно догадаться, четвёртой планеты этой системы. Она представляла собой гигантскую пашню, засеянную различными агрикультурами. Миллиарды дроидов трудились на её полях. Орбиту её посещали гигантские, длиной до пяти километров, лихтеровозы, привозившие удобрения и увозившие продовольствие в густонаселённые миры. Для предотвращения диверсий конкурентов и поддержания заданной биосферы, на планете был объявлен перманентный карантин. Только имея разрешение продовольственной корпорации, можно было опускаться на поверхность планеты. Население планеты составляло пятьдесят миллионов человек. Оно было бы ещё меньше, если бы Республиканские законы позволяли дроидам ремонтировать самих себя. Но, опасаясь бунтов железяк, РКИИ[4] ограничивала функционал полуразумных машин. Значительная доля жителей работала механиками, обслуживающими дроидов. Получить на планете очное образование по специальности, не пригодной для трудоустройства, на ней же не было возможности. А выбор специальностей был ограничен. Покинув планету, ты уже никогда не увидишь своих родственников - карантин не позволит сделать это. На планете росли уникальные эндемичные агрокультуры, деликатесы, ценимые гурманами и оттого недешевые. Планетарная администрация считала своим долгом охранять их от потенциальной инопланетной биоугрозы. Да и вообще от всего иноземного, судя по иммиграционному законодательству. Сложившаяся структура была неизменной вот уже не одну сотню лет.

Я задал вопрос Фарланду, как пророку Республики, о так им оберегаемой свободе передвижения в её границах. Он ответил, что корпорация 'Продовольствие Утан Тарр' в своём праве и выиграть у неё суд невозможно. Более того, люди на планете сами боятся потерять работу и не пустят чужаков на её поверхность. Для этого существуют орбитальные доки. Зато на планете поддерживается порядок, законность и высокие моральные стандарты. Институт семьи там силён и ещё не развалился до самого основания, как в Корусанте. С-т-а-б-и-л-ь-н-о-с-т-ь...

Но отправиться туда сразу же нам было не суждено - курс был изменён и теперь проходил в направлении Корусанта. Тому предшествовало совещание в кают-компании, проведенное почти сразу после отлета из Кореллии.

- Травер, - задал я ему вопрос. - Как мы попадём в зерно? С учетом того, что контейнеровоз не опускается на поверхность, а спускаются только его грузовые секции?

Контейнеровоз, будучи чудовищной конструкцией, разом вывозил недельное производство зерна всей планеты. Он был настолько медлителен и неповоротлив, что, войдя в атмосферу, мог запросто развалиться. Этим он напоминал морское судно - лихтеровоз. Такой грандиозный грузовой корабль был скорее исключением, чем правилом. И, несмотря на колоссальные размеры, он имел экипаж всего в пять человек.

- Я ещё не решил, как мы это сделаем, но вот это поможет нам, - он поставил на стол чемодан Сольвина. - Четверть суммы должно хватить.

- Сто тысяч на человека. И где нам найти таких сговорчивых и жадных пилотов? И что мы будем делать, если нас сдадут?

- Волшебник здесь ты, а не я. Вот ты и думай.

Я решил сначала обдумать, что можно сделать, а затем возмущаться.

- Кто управляет спуском секций на поверхность? - задал я вопрос.

- Кран-судно со своим экипажем.

Отпадает. Но есть план "Б".

- Нам нет необходимости договариваться с экипажем грузовика. Можно прицепиться незамеченными. Как клещ.

- Это сработает. Но как это сделать?

- Рассчитать его точку выхода из гипера и оказаться рядом с ним в этот момент. В паре десятков метров, - я предложил творчески развить трюк Хана Соло.

Такой огромный корабль нетрудно засечь на подходе. Но точность определения координат будет порядка сотни метров. Обычно.

- Это невозможно, - Травер снисходительно улыбнулся, шевеля лекку. - Точность определения выхода корабля ограничена сотнями метров. В самом идеальном случае. А так километром левее - километром правее.

- Если неизвестны его характеристики, - улыбнулся я победно. - Но мы можем узнать про этот грузовик всё. Вообще всё. И введя эти данные в бортовой комп, с помощью обычных датчиков получим погрешность в пару десятков метров.

- Когда ты это придумал? - спросил меня Фарланд.

- Вчера ночью. - В действительности позавчерашней. Вчера я думал над планом "Д".

- Нормальные люди по ночам спят, или занимаются сексом, а он думает, как проникнуть в контейнер с зерном, - сказал кок.

- Я решил, что и для первого, и, особенно, для второго мне не помешают деньги.

- И где мы возьмём очень точные характеристики корабля? - спросил капитан.

- Что в них входит? - поинтересовалась Нейла.

- Масса, габариты, центр тяжести, моменты инерции в различных сечениях, место расположения гиперпривода, скорость и место входа в гипер, траектория маршрута в гипере. Материалы, из которых изготовлен корабль. Характер груза. Половина есть в открытых источниках, а остальное можно подсмотреть при его отправке с Корусанта. Если нет возможности предсказать пункты входа-выхода промежуточных прыжков, разумеется.

- Решено, мы отправляемся на Корусант. Но не отсвечиваем там, - сделал заключение Травер.

Возражений не последовало.

- Нет ничего более вдохновляющего, чем возить контрабанду в Республике. Особенно в её демократических субъектах, - наставительно сказал Травер. - Я ощущаю себя почти мессией, приносящим истину тёмным и неразумным.

- Почему именно в Республике? - заинтересовался я. Не то чтобы вообще существуют вещи справедливые или нет, но космос предполагает наличие некоторых правил. И в космическом смысле я считал это занятие вполне справедливым.

- Там, где я родился - на Рилоте, не дело черни определять, как должна быть устроена городская управа и чьим благородным задам восседать в Совете Пятерых. Так её и об остальном не спрашивают. Тут же, в Республике, каждый 'личность со своим мнением'. Демократия типа, - гнусаво захихикал Травер. - У нас же каждый город целиком принадлежит аристократии, начиная от грязного помойного корыта и заканчивая самыми благоуханными садами и складами, полными товаров. Тоже принадлежащими догадайся кому. Кроме храмов, разумеется - они вотчина самодовольных жрецов.

- И?

- Те, кто владеют всем, устанавливают правила. Это не очевидно ли? - всплеснул руками капитан.

- Вполне, - кивнул я. - Тот, кто владеет капиталом, имеет возможность для эксплуатации тех, у кого его нет, то есть для присвоения продуктов чужого труда. Так идёт классовая борьба, обусловленная наличием собственности. И если некоторые думают, что её нет, это не значит, что тебя не поставил на колени правящий класс, - озвучил я прописные 'истины' марксизма. От общей ветхости теории и дискредитировавшего себя историзма они ещё не перестали быть таковыми. Хотя мне и претило всяческое обобщение людей в некие группы, как таковое, но дедушка Ленин был кем угодно, но не идиотом.

- Логично. Вот у меня есть звездолет. А у тебя его нет. И чья доля больше? - довольно подмигнул капитан. - А кто-то и вовсе будет оплачивать наши услуги. У него же, бедняги, своего корабля и вовсе нет. И, скорее всего, никогда не будет. Собственность, она такая. Диктует своё.

- А тут бывают места, где её нет? - спросил я капитана.

- Общественное владение имуществом, - прищурился злорадно твилек. - Ага, встречается. Видел своими глазами. Не у людей.

- Пока есть субъективное превознесение именно своих потомков среди прочих детей, пока наши гены хотят продолжить именно себя, выиграть конкуренцию в этой итеративной гонке, мы будем собирать имущество и оставлять его именно им. И считать это справедливым. Накопление имущества ради себя - обман нашего разума инстинктами продолжения рода. Мёртвым всё это не нужно. А мы все без пяти минут мертвецы. Ты думаешь, что это нужно тебе, а это просто неосознанное следование пункту программы по созданию привилегированных условий своим потомкам. Почти как и всё, чем мы занимаемся, - усмехнулся я.

- Как будто в этом есть что-то плохое, - буркнул капитан.

- Как будто в этом есть что-то хорошее, - не согласился я. - Но, не выкорчевав инстинкты, неравенство не победить. То есть вообще невозможно. Ибо они закрепляются естественным отбором.

- Вернемся к нашей замечательной Республике, - сказал слегка недовольно капитан. -

В ней живут феерические долбоёбы. Здесь одновременно дают людям понять, что они сами могут выбирать себе правителей, но не дают им возможности самим определять, кому и какие налоги платить. Подумать только - голосовать можно, но не кредитом. А ведь только это и имеет смысл.

- Интересная мысль. Голосовать кредитом... - сказал я. Капитан в очередной раз меня удивил. Хотя я не считал это глупым, поскольку искусный обман требует талантов больших, нежели принуждение к исполнению законов силой. - Ты так оправдываешь уклонение от налогов...

- И контрабанду. Если у человека есть 'священное' право выбирать, то нет ли у него и права выбирать, кому и за что отдавать свои деньги?

- Но нет ли таких прав у жителей тех мест, где ни о какой демократии не слышали?

- Каких-каких прав? Ты вообще о чём, - выгнул бровь Травер. Его и без того уродливое лицо исказилось ещё сильнее.

- Действительно, - рассмеялся я. - Их же не существует.

- Но эти удивительные республиканцы говорят, что есть. Откуда следует, что...

- Если они есть, то почему бы их и не расширить? - ухмыльнулся я.

- Бинго! - хлопнул рукой о штанину Травер. - Но система по выколачиванию денег из населения дозволяет своим налогоплательщикам ровно столько возможностей, чтобы они ничего не могли изменить в свою пользу. И кто приходит им на помощь? Правильно - я!

Он, казалось, был захвачен неким чувством вовлечённости во что-то важное - сейчас, как никогда ранее он был искренен. Через призму Силы было понятно - капитан относился к своему занятию не просто как к форме бизнеса, а как к религиозному служению. Скучных и практичных наёмников это, должно быть, отпугивало, но мне нравилось находиться рядом с неординарными личностями. Да и сам он, судя по всему, находил коллекционирование таких членов экипажа вдохновляющим занятием. Наши судьбы удачно пересеклись. Если и существует такая вещь, как удача.

Я восхищался и логикой Травера. Слегка шизофреничной, но, как это в таких случаях и бывает, неопровержимой. Безумцы способны совершать совершенно неожиданные обобщения и выводы, имея зачастую невероятно стройную логику в своих размышлениях, построенных при этом на первичном абсурде. С каждым новым шагом по лестнице абстракции всё дальше удаляясь от тверди реальных явлений.

Но я, как никто, знаю, что всякое первичное предположение, касающееся места человека в мире и обществе, всегда абсурдно. Нет ни смысла, ни цели. Никаких обязательств. А финал всегда один. Но, совершая абсурдные вещи, я хотя бы даю себе отчет в этом. И капитан, воспринимая реальность такой, какая есть, тем не менее, находил свободную торговлю в Республике забавным феноменом, позволяющим насмехаться над двоемыслием большинства её граждан. Даже если они и не замечают его сами.

Действительно, если человека признать достаточно разумным, чтобы влиять на устройство и руководство государства и, более того, признать возможности большинства людей в этом вопросе равными, не говорит ли это ещё кое о чём важном? О том, что человек тогда достаточно разумен, чтобы определять, куда тратить его налоги, участвовать лично ему или нет в войнах и других глупых авантюрах. Ведь демократия предполагает, будто бы каждый достаточно компетентен, чтобы делать разумный выбор самостоятельно. Но, отказывая человеку в распоряжении самим собой в полной мере, следует признать и то, что принимать участие в управлении целой страны он не в состоянии. И наоборот.

Я и сам отметаю любые вещи, даже кажущиеся верными сами по себе, если встречается хотя бы одно их опровержение. Один чёрный лебедь обессмысливает тысячи увиденных до того или после белых. Нельзя после такого убедить меня, к примеру, использовать моральные критерии для оценки событий. Оценки чего угодно. Сам факт того, что они подвержены изменениям и субъективны, уже обессмысливает их. Навсегда. Невозможно проводить анализ и получить один непротиворечивый результат, положив в основание своевольную переменную. Место остается только разуму и рациональным выводам.

Пусть это по-детски радикально или по-юношески максималистично, но всякого рода компромиссы это, как минимум, скучно. Проводить и так бессмысленную жизнь ещё и без огонька - какой-то унылый идиотизм. В самом медицинском смысле слова.

Травер также ни на секунду не задумался над тем, что сложившаяся форма государственного устройства не является решением сложной социальной системы с тысячью неизвестных, граничными условиями к которой даны некие принципы демократии или же иные строгие условия оптимума. Типа уважения чьих-то 'прав', или подобных им идеалов. Обманчиво было бы считать, что социум это система, описываемая точными закономерностями и принципами, и в должной мере изучив их, можно понять, как им управлять. Или как кардинально его изменить. Но, увы, это не так - общество это поле битвы интересов всех людей, объединяющихся при необходимости в союзы.

И мне хочется дать в лоб любому, кто использует словосочетание 'общественный договор'. Идёт социальная война, перемежающаяся изредка перемириями, в которых действуют социальные мирные договора. С фиксирующимися вместе с тем перестрелками и переходами демаркационной линии.

* * *

Я, предоставленный сам себе, валялся в каюте с датападом в руках. Школа, давно и накрепко забытая, должна быть пройдена заново, хотя я и не люблю повторяться. А вечером мы сидели в гостиной, как называла кают-компанию Нейла, и пили каф с печеньками. Играли в карты и дежарик[5]. Смотрели головизор. Решено: если это будет возможно, то я буду жить на своём корабле. Свободен лететь, куда угодно. И, что немаловажно, его помещения в значительно меньшей степени сообщаются с окружающим миром, чем квартира на поверхности или в обитаемой станции. А термоядерный реактор сожрёт что угодно с зарядовым числом меньше такового для железа. Стоит только подобрать такие изотопы, чтобы при синтезе не рождались нейтроны, тогда наведённая радиация в реакторе станет вечной - это вам не легкий бриз гамма-потоков, блокируемых щитом. Но, хотя запаса ядерного горючего на нашем корабле и хватит ещё на несколько лет занятия контрабандой, гораздо раньше закончится продовольствие. И тибан для двигателей в карбонитовых брикетах и баках в сжиженном виде. К чему я это опять о грустном?

Заверещала тревога. На информационном табло в каюте загорелся значок биологической опасности. Я тяжело вздохнул, как загнанная кляча. Да сколько уже можно!

Меня отвлекла уже в который раз срабатывающая тревога о биологической угрозе - Травер прописал в медицинскую подсистему БИУСа корабля то, что заселил в каюту человека. Хомо. Помимо постоянных рекомендаций по карантинному режиму, включавших ношение антибактериальной одежды, индивидуальной дыхательной системы и ещё чего-то, она уже третий раз запирала меня в своей же каюте, объявляя карантин на всём корабле. Весело, чего уж там.

Эта ненавязчивая система медицинского сопровождения, установленная на корабле, постоянно рекомендовала мне посетить врача. Она несла предупредительный характер, как, впрочем, и вся медицина Галактики. Её ДНК-чипы установлены на корабле повсюду, включая внутренности ассенизационной системы. А моя кровать сама умеет делать ЭКГ. Измеряя сердечный ритм, дыхание и даже мозговую активность, она отдаёт эти данные в медицинскую программу, следящую за здоровьем экипажа.

При желании можно пройти и полноценное медицинское обследование в медотсеке. Умная система сама способна поставить диагноз и предложить лечение. И даже выполнить относительно несложную операцию. Если и она не сможет оказать помощь, в крайнем случае, можно заморозить пациента и в карбоните. Пусть с непредсказуемыми последствиями. До чего дошёл прогресс! Во всяком случае, проблема с раком перестала донимать стремительно стареющее человечество.

- Травер! - рассержено оторвал я капитана ото сна, воспользовавшись внутрикорабельной связью. - Отключи ты уже нашего электронного медика. Он взбесился.

- Ты ему не нравишься. Может выбросить тебя наружу? Вдруг ты заразный? - сонно пробурчал Травер вместо того, чтобы дать вразумительный ответ.

- Просто введи в систему неизвестную жизненную форму. Ты же администратор! Я удивляюсь тому, что ты это ещё не сделал.

- Может, я жду, когда программа накопит достаточно данных, чтобы внести их, как норму для тебя? Видишь ли, она предназначена ещё и для поиска паразитов.

- То есть, я - паразит? - изобразил я оскорблённый вид. Капитан должен был это видеть - связь была голографической, хотя я сам и не видел капитана. Он нагло пользовался своим положением. Я не собирался оставлять это без ответа и намеревался заклеить глазок голокамеры у себя в каюте.

- Это не я сказал, - хмыкнул он. - Но клянусь камнями в моих почках, что если у нас заведутся майноки[6] или ещё какая дрянь, очищать корабль от них будешь ты!

- У тебя нет камней в почках! - сказал в ответ я раздраженно.

- Поэтому я ими и клянусь, - поведал мне наивному капитан очевидную для него вещь.

Два дня болтаться на дальней орбите, ярко светящейся даже с ночной стороны столицы Республики, было скучно. Читать новости и сидеть в голонете было интереснее, чем учиться, но приходилось заставлять себя листать учебники. Тому способствовал и невероятно медленный "интернет". Тяжеловесно зашифрованный сигнал пронизывал всю Галактику до самой её жопы, где находился неприметный сервер, к которому за небольшую денежку у Травера имелся доступ, затем через всё те же просторы и тысячи ретрансляторов он возвращался обратно в столичные сервера. Анонимность - наше всё.

'Социологию и ксенопсихологию', наряду с 'культурами и расами галактики', писали специалисты по созданию политкорректных текстов. К примеру, хатты обладали 'сниженным чувством сопереживания и повышенным стремлением к контролю и склонны были быть неискренними', ещё они были 'обидчивы', причём обусловлено это было, конечно, воспитанием. Властные, лишенные морали и совести головоногие ублюдки, злопамятные и мстительные как манулы - намного более точная характеристика. Я бы не расстроился в случае их неожиданного геноцида. Но многие расы не расстроились бы и при исчезновении человечества, поскольку то же они могли сказать и о нас самих.

Я зашёл в учебную программу, как хатт и иторианец, и прочитал то же учебное пособие, написанное для представителей других рас. Как оказалось, людям свойственно часто не задумываться о последствиях своих действий. Они импульсивны и эмоциональны, зачастую агрессивны, не способны ценить созданное другими и природой. И в то же время многие представители вида людей имеют развитый интеллект и способны к совершению открытий и решению множества, казалось, неразрешимых проблем. Пусть и загадочным способом. Отдельные их представители бывают как высокоморальны, так и лишенными социальных ограничений эгоистами. Им свойственно значительно дифферентное поведение, люди могут обладать психологией, сходной с психологией любого иного вида.

В то же время люди, в большинстве своём, обладали нерациональным поведением, плохой памятью, слабыми способностями к анализу и страдали доверчивостью. И огромным букетом когнитивных искажений, создающих необъективную картину мира. Это если читатель червяк-переросток. Психология видов для каждого из них подавалась по-своему. Я пришёл к выводу, что лучше всего узнать их особенности, читая описание других рас, созданное для них же, а вовсе не учебник для людей.

Но настал час 'Ч', и Травер повёл корабль вслед за неуклюжим порожним транспортником. К тому моменту я знал про корабль всё и немножечко больше. Меня интересовало то, как работали его двигатели. Это, в сочетании с отслеживанием его траектории движения, позволит мне рассчитать его массу и не просто центр тяжести, а плотность корабля в различных его точках. Я снял характеристики его двигателей в паре сотен точек пути и мог сказать об этих величинах с точностью до седьмого знака.

Затем, сняв данные о его прыжке, мы прыгнули вслед к Хориду, ожидать там свою жертву. Почему ожидать? Мы летели быстрее, чем пустой транспорт-великан, даже с полным трюмом. Ещё двое суток полёта. Профессия контрабандиста по большей части заключалась в пролёживании боков и отсиживании задницы в своей каюте. Одурев от школьной программы, я просидел всю дорогу в штурманской, изучая интерфейс и играясь с симулятором пилотажа нашего летучего морского огурца. Управлять всем кораблем можно было и отсюда, но для предотвращения недоразумений я заблочил тумблером эту функцию.

Перед выходом из гипера Травер всё-таки сбросил мусор в межзвёздное пространство.

- Слушай, а почему так не все поступают? - я зашёл в пилотскую к Траверу, медитативно всматривающемуся в тающее гиперпространство.

- Насчёт? - сонно спросил он.

- Я о выбросе мусора во время прыжка.

- Если мы сильно изменим свою массу и её центр во время прыжка, то вывалимся в другой точке, а не там, где хотели раньше. Но если сделать это прямо перед тем, как выйти из прыжка, то ничего страшного не произойдет.

- А гамма-излучение?

- Какое?

- Пока шасси съедал гипер, фонило нещадно.

- Надо будет померить его во время сброса, - он задумался. - Но мой отец выбросил немало народа в гипере через аппарель. И умер он совсем не от лучевой болезни.

- У твоего отца было оригинальное хобби, - нейтрально сказал я.

- Ничего оригинального, обычная пиратская традиция. Жертву одевают в салфетку[7], связывают и медленно впихивают вперёд ногами в барьер, создаваемый гиперприводом. Или не связывают и подгоняют силовой пикой. Обычно это делают так, чтобы лицо жертвы можно было снять на голокамеру и показывать потом коллегам по бизнесу. Или выложить на видеохостинг.

- И потому у нас на корабле вооружения столько, что нас могут не принять за пиратов только чудом. - Я знал, что корабль был пиратским, но о том, что именно отец Травера был космическим разбойником, мог только подозревать

- Ну да, мой отец былпиратом. Только я видел его два раза в жизни, - оправдался капитан. - Зато он оставил мне свой корабль. Сделал доброе дело единожды в жизни. Но оружие - это то, что никогда не бывает лишним. Даже если оно ни разу не выстрелит.

- Что с ним случилось?

- Потерял голову. Тоже обычное дело для пирата.

- У меня есть ещё одна идея с зерновозом, - я решил сменить тему.

Я изложил ему мысль, связанную с предварительной тренировкой в проникновении в секцию грузовика. Для этого я скачал 3D-модель корабля и загрузил её в тренажер. Это позволяло отработать манёвр в виртуальном пространстве.

К скелету грузовика крепились огромные самоходные секции, в которые, в свою очередь, помещался груз в контейнерах разных типоразмеров, от небольших, таких как морской контейнер, до огромных изотермических бункеров для зерна, оснащённых собственными системами поддержания микроклимата. На Хорид и Корусант должны были опускаться именно такие квадратные, со стороной в триста метров, секции целиком. Нет нужды совершать работу против сил тяготения всему кораблю.

На их поверхности было всего несколько мест, в которых можно было целиком спрятать наш корабль. Они располагались в нишах под зажимы, которыми кубик с грузом фиксировался на раме грузовика. Именно в них мы и собирались забиться в момент отстыковки секции от корабля.

- А нас не найдут в этой нише при досмотре корабля? - спросил я, в сотый раз наблюдая, как Травер, ударяясь многократно бортами, втискивал корабль в провал для зажима. Крепление было стандартным, а зажимы нет, вот мы и могли найти свободный зазор.

- Нет, пока секции на нём, туда не заглянешь, - ответил он. - А пока мы в ней, остается надеяться на то, что в них никто не заглянет с помощью чего-то более серьёзного, чем обычная камера или глаза человека - от них нас должно было спасти искажающее поле.

- Место в плане узкое, но только одно, - задумался я.

- Прицепиться к грузовику на выходе из гипера, спрятаться на корпусе, дождаться отстыковки и нырнуть в нишу. Затем пережить спуск и подъём, будучи не замеченными. Гм... звучит, как кулинарный рецепт, - сказал Фарланд.

- После того, как секция отцепится, останется только ждать, - небрежно сказал капитан, вновь приложившись брюхом корабля. Загорелось предупреждение на тренажере.

- Это безопасный способ парковки? - я указал на фиксируемые усилия и перегрузки при ударах.

- Недостаточно, чтобы сильно вывести корабль из строя, - ответил Фарланд, стоявший за моей спиной. - Но хватит для того, чтобы погнуть внешний корпус, сломать трубопроводы и перебить кабеля между ним и внутренним.

- Это всё оттого, что вы нависли за моей спиной! Если бы вы меня не отвлекали, то у меня всё бы получилось, - взорвался капитан.

Мы с Фарландом молча вышли. В штурманской было тесно и от сваленных в кучу и не принайтовленных ящиков с запасными частями. Я запнулся о такой, пока выбирался.

- Это недопустимо, - сказал он.

- Согласен. Нам могут и открыть, если будем так настойчиво стучаться.

- Ты пробовал?

- Пробовал. Но до того, как увидел в деле капитана, думал, что слишком часто цепляю корпусом стенки разъема. Теперь-то я знаю, что у Травера это выходит намного непринужденнее, у него талант. Но пилот ты, а не я.

- Пилот крупнотоннажных судов без права входа в атмосферу.

- То есть, не торопясь и по приборам... На этом корабле есть кто-нибудь, способный вести корабль аккуратно?

- Ивендо умел пролетать через любое игольное ушко.

- Пойду, найду Нейлу, может она умеет парковаться.

В такие моменты команда меня бесила до зубовного скрежета. Я летал в тренажере меньше недели, но делал это лучше, чем капитан или наш ипотечный пилот и по совместительству суперкарго; ах, ещё и кок! Может у жены капитана лучше с координацией движений и пространственным воображением?

Пока мы дрейфовали в вынужденном бездействии, подобно субмарине, затаившейся в ожидании обречённого на гибель в пучине вод конвоя, я сидел и играл сам с собой в пазаак. Раз за разом выкладывая карты на стол. С упорством я пытался воссоздать то чувство, посетившее меня в кантине на Коррибане или в спидере в Кореллии. Всё течёт, всё развивается, но чему суждено сбыться?

С того момента, как впервые у меня получилось заглянуть в будущее, я пытался, так или иначе, использовать свои возможности. И то, что получилось единожды, я должен повторить. Ибо могу. В итоге я нашёл хорошее музыкальное сопровождение, поймал волну и вновь наслаждался попранной обыденностью, раз за разом выкладывая на стол полные двадцатки. Меня застал за этим Фарланд.

- Как у тебя это получается? - выпалил он.

- Пока я выбираю основную колоду, я одновременно с тем оцениваю шансы набрать двадцатку, затем выбираю те боковые карты, что могут пригодиться с учетом уже сложившейся картины будущего, - ответил я. - Допускаю, что не могу в точности предсказать, какая рука у меня будет. Но я могу сказать, какая будет наиболее вероятно. Но всё это плывет, течет в постоянном изменении. Не стоит слишком заострять внимание на отдельных деталях, потеряешь всю картину целиком. И смотря на весь расклад в целом, я добавляю или убираю пару карт и... он изменяется разом. Весь. Полностью.

Неприятно... до хруста в сознании, я это воспринимаю, как нечто осознанное. Трудно выразить словами: я не знаю правильных. Я поступаю так, если расклад меня не устраивает. И так до тех пор, пока не найду идеальное сочетание. И что-то мне даже подсказывает, что именно для этого нужно сделать, на самой периферии сознания. Но в этот момент я одновременно почти ничего не вижу и не слышу, словно смотря только в будущее туннельным зрением. Или слухом. Пожалуй, будь ты шизофреником, ты смог бы меня понять.

- Но это же невозможно. Карту выбирает генератор случайных чисел, - не сдавался Фарланд.

- Но ведь он начнёт генерировать свою 'случайность' и закончит по определённой программе, - мягко улыбнулся я. - Значит, его поведение вполне ожидаемо.

- Ничего подобного, - возразил Фарланд. - В нём есть источник внешней энтропии. Это истинный генератор случайных чисел.

- Он измеряет температуру, шум, или ещё чего? - Мои мысли всколыхнулись в свете новых фактов. Вот он, чёрный лебедь, хочешь, не хочешь, а принять новые факты придётся.

- Вроде того. Но вероятность носит квантовый характер. И я сомневаюсь, что ты её можешь предсказать.

- Однако, как ты видишь, твои сомнения разрушены, - я указал на игровой стол, весь заложенный картами из нескольких колод.

- Это.. это маловероятно, - запротестовал он.

- Почему?

- Нельзя точно сказать, где будет электрон, или какова будет его энергия. Во всяком случае, одновременно. Как и направление его движения. То, что влияет на результат генератора случайных чисел - волновые свойства и неизбежные флуктуации полей. Это же квантовая неопределённость[8]! Координата и импульс, энергия и время. - Ему были знакомы основы квантовой механики.

- Вот именно они и не дают сделать это абсолютно точно, - сказал я, сам уже начиная в этом сомневаться. - И то, что я не могу начать выкладывать колоду именно в ту пикосекунду, когда тот нейтрон или электрон, или ещё что там должно попасть в датчики всего в паре сотен километров отсюда.

- Ты не можешь предсказать это событие! Оно носит вероятностный характер, - упрямо ответил мне ипотечный пилот.

- То есть, ты полагаешь, что мои возможности пророка ограничены только простыми причинами и следствиями? Как в классической механике?

- С этим бы я не стал спорить. Это хоть как-то можно было бы объяснить, - ответил он.

- Какой ты забавный! - искренне рассмеялся я. - Не обижайся, - добавил примирительным тоном. - Меня смешат даже не твои желания впихнуть нечто непонятное в рамки известных тебе теорий, а нечто иное. Твоя вера, что у всех событий существует такая штуковина, как причина.

- Одно дело мир микрочастиц и другое - наш макромир, - начал он.

- Постой, ты их разделяешь? - уточнил я.

- Разумеется.

- Какая... нет, я не могу! - опять заулыбался я. - Слушай, какая причина того, что этот фрахтовик носит название 'Счастливая шлюха'?

- Капитан очень азартный твилек. И проиграл название...

- В пазаак. Выигрыш или проигрыш, в который является беспричинным событием, как ты сам только что заявил.

- Это не важно. Если бы капитан не сел за стол, он бы не проиграл название судна, - парировал Фарланд.

- Ох, а как много событий до того привели его к тому злополучному столу? И как много из них повлияли на эту дорожку? Даже работа гиперпривода носит квантовый характер. Точность и время выхода носит вероятностный беспричинный характер. Ты просто пытаешься выбросить из цепи событий те, которые тебе не нравятся.

- Выходит, всё происходит, потому что происходит?

- Именно так. Прикинь, но у твоей жизни нет не только смысла, назначения, но даже отсутствует причина. И не смей даже напоминать про Большой взрыв, с меня не станется спросить, какая причина была и у него, - меня пробило на безудержное веселье.

- Прекрати. Твои теории безумны. Так можно договориться до того, что вся наша жизнь - это один бредовый сон, - застонал мой собеседник.

- Нет повода быть серьёзным. И, замечу, что я заявляю это со всей серьёзностью, - с максимально твердым, профессионально выработанным выражением лица ответил я ему.

- Остановись! Лучше скажи, зачем тебе это? Хочешь стать гадателем, оракулом?

- Почти. Но уверен, что это полезный навык.

- Но это всё равно поразительно. И нечестно.

- Если бы всё зависело только от удачи, я бы ни за что не сел бы за этот стол и не взял бы карты в руки. Никогда. Я не играю в кости и не играю в карты. Даже если такова сама природа Галактики. К хаттам навязанные правила! Но можно ли изменить свой путь? Вот в чём вопрос. И то, что я знаю об этом, не внушает надежды.

- Но все так делают. Это неплохое развлечение. Азарт. Тот момент, когда стол мигает, когда ты ждешь нужной карты, а выпадает совсем другая. Твои нервы возбуждены. Да, это она!.. Нет, ситх, проклятая железяка! - он изобразил гамму эмоций на своём лице, перетекающих из радости в удивление и потрясение, затем разочарование. Даже в Силе ощущались колебания, рождаемые его наигранными эмоциями. - И не важно, проиграешь ты или выиграешь, ты получаешь эмоциональную разрядку.

- У меня на родине это называется зависимость от азартных игр. Её могут себе позволить только финансово обеспеченные люди. Пока ещё обеспеченные.

- О! Она точно есть у Травера.

Я продолжал игру сам с компьютером. На стол легла последняя двадцатка. Ничья. Новый раунд. И карты из 'руки' кончились. А знать будущее и за противника более чем полезно. Иной раз стоит поберечь карту руки, у соперника всё равно будет перебор в раунде. Выигрыш раунда не потребует тратить бесценную боковую карту.

- И что ты будешь делать теперь? - сказал, присмотревшись к столу, Фарланд.

Интересно, а что будет, если учитывать такой момент при выборе своей руки? Ведь пригодятся другие карты. Но придётся смотреть на обе картины разом.

- Попрошу тебя выбирать основную и боковую колоду одновременно со мной. Хочу кое-что проверить, - обратился я к Фарланду.

- Ладно, - он достал свою колоду.

Я почти не смотрел на карты. Даже на карты Фарланда. Для того, чтобы знать, что прячется за рубашкой, мне это было не нужно. Сила ясно говорила сейчас со мной. Не как личность, но как безэмоциональный автоответчик. Голова разрывалась от обилия информации. Но всякая сложная задача, разложенная на составляющие, становится элементарной. Видимо именно так чувствуют себя те, кто перемножают семизначные числа в уме. 'Просто воспринимай её, не обдумывай каждое движение', - говорил я себе. Но не пропускай важного.

Мы начали партию. Я смотрел на его карты и сравнивал результат с тем, что напророчил заранее. Ошибся немного, но только раз. Какова вероятность того, что пророчество совпадёт со свершившимся? Следует относиться к этому серьёзнее и начать вести статистику. Она может сказать очень и очень многое. Такое, что сможет перевернуть всю картину мира. Или оставить её корни непотревоженными. Но эксперимент предполагает известную конструкцию лабораторной установки. Значит, надо заменить источник информационной энтропии на что-то более предсказуемое. И вряд ли Травер позволит ломать свой стол для пазаака. Жаль.

- Так неинтересно. - Фарланд продул три из четырёх раундов. - И лучше обманывай компьютер. Он не ответит тебе выстрелом из бластера.

Он собрал карты и вышел. Надо попробовать и с другими членами экипажа. Но не выигрывать, а контролируемо поддаваться. Я коварно оскалился в предвкушении эмоционального пира.

Рукопашный бой и пилотирование стали проще, я уже почти мог установить контакт с Силой, несмотря на удары или необходимость держать в уме трёхмерную картину корабля и его окружения. Игра в поддавки, к сожалению, никому не понравилась, за исключением капитана. Он же стал старательно объяснять мне правила шулерства и игры на публику. Мы отрабатывали их на практике, ставя выдуманные кредиты и контейнеры пшеницы на кон. Играть на деньги со мной он зарёкся. "Главное", - говорил он, - "вовремя вытащить ствол, раньше, чем разъярённая жертва шулера". Я предложил потренироваться и в этом, благо пистолеты без энергоячеек у нас были.

- Травер, - охнула увидевшая это Нейла. - Чему ты учишь мальчишку?!

- Сохранять свою шкуру в целости, - в который раз убирая пистолет, сказал он.

Он сидел напротив меня. Я же сидел с закрытыми глазами и ждал той секунды, когда его рука опустится на рукоять оружия. Взломать шифр, которым он закодировал выражение своего лица, не представлялось возможным. Отсутствие предохранителя играло же положительную роль. Но вес...

- Но шулерство! Это хорошо не закончится.

- Не более грязно, чем контрабанда, - солгал капитан. - Если сел играть за стол, будь готов выйти из-за него без штанов и паспорта. - Он играл с колодой, ловко переставляя карты почти всеми пальцами разом, так что не возможно было уследить за тем, как они беспрестанно меняются местами.

Играл он классно. Более того, играть он умел и без специального стола, перемешивая колоду вручную, как это делали игроки Земли. И показывал восхитительные трюки и тонкие моменты игры с простой колодой. В таких случаях 'рука' набиралась иным способом. Очень познавательно и, заодно, хорошая разминка для пальцев.

- И я не 'мальчишка'. У меня в паспорте записано, что я совершеннолетний, - очнулся я от раздумий.

- И посадят тебя, как совершеннолетнего!

- Я правильно понимаю, что мы возим контрабанду? - я не стал дожидаться ответа. - Я уже нарушаю закон. Одним больше, одним меньше.

- Это разница между колонией-поселением с воспитательными занятиями и строгачём, - заявил Травер. - Но не будем о грустном. Наша 'жертва' прибудет через пару часов. Стоит пройти в пилотскую. На тебя последняя надежда, Олег, займёшь место второго пилота - у тебя единственного получается не разбить мою 'шлюху' о дюрастиловые зажимы.

- Есть, капитан!

Не, ну он серьёзно? Я, конечно, мог запарковать корабль в док сложной формы, но всего функционала приборной доски ещё не изучил. А назначение половины кнопок оставались для меня загадкой. Кстати, насчёт кнопок. Сенсорных панелей и голопроекций с отслеживанием движений пальцев в кабине у нас было немало. Но вся эта красота дублировалась привычным управлением, даже был авиагоризонт и дюжина будильников[9] на периферии. А гарнитура цеплялась к креслу кабелем[10]. Для режима радиомолчания. Радиоразведка могла отследить корабль и по пренебрежимо слабому сигналу радиогарнитуры. А если наушники были оснащены гиперприёмником, проще было нарисовать на лбу мишень[11]. Благодарить за все эти предосторожности следовало сначала отца Травера, затем золотые руки Ивендо и Сольвина.

Я рассматривал всё это, сидя в кресле второго пилота. Корабль автоматически выходил в заданную координатами точку. Помимо самой координаты я ввёл желаемый вектор скорости в ней. Затем ввёл и желаемое время прибытия - от него зависела тяга двигателей и компенсируемые перегрузки. Просчитать оптимальную траекторию в пустом пространстве мог и бортовой компьютер. Выражаясь лётными терминами, все полёты в космосе ведутся по приборам, а не визуально.

- Сигнал. Вижу расчетную точку. Иду к ней. - Капитан отдал мне управление. Я включил режим тишины. Нас не должны заметить.

Это была точка центра массы приближавшегося корабля.

- Так обычно поступают пираты. Засядут в маскировочных полях и ждут. Пока торговец не выйдет рядом. Выжигают двигатели, пока щит ещё не успели даже зарядить. Ионная пушка. Затем абордаж. Глушат связь, делают всё быстро, чтобы приз не смылся в гипер.

- Очень разумная тактика. Но нам надо быть ещё ближе. Точными, как хирург. - Я подвел корабль ещё ближе, выравнивая направление и скорость движения. Сила была со мной плечом к плечу, даруя мне надежную опору и придавая уверенности в себе.

- Охуеть, - сказал капитан севшим голосом.

Громада корабля материализовалась и плыла рядом с нами. Так близко, что из рубки можно было прочитать надписи на технических отверстиях и лючках.

- Десять метров. Расчётный выход. - Я стал медленно сближаться с корпусом корабля. Действительно потрясающего своими размерами. Четыре километра в длину - шутка ли?! Озаренный огнями истинно раблезианских масштабов звёздный корабль. Куда до него линкорам и прочим хищникам! Но самые крупные твари, как правило - травоядные.

- Ни хатта себе расчётный! Это пиздец, какой расчётный выход.

- Расчётный двадцать. Со мной Сила, это плюс десять, всё нормально, никакого риска не было, - я старался успокоить скорее себя, чем твилека. Умом я понимал, что всё было точно так, как я рассчитал, а затем предвидел. Но чувства кричали мне, что это была очень рисковая затея. Уже была - смысла переживать более не было.

Я медленно обогнул циклопический куб-секцию и нырнул в небольшое углубление на корпусе. Чуток подвинул корабль и зацепился оставшимися тремя из четырёх лап шасси за стенку. Магнитные зажимы крепко держали нас на ней. Резкий манёвр мог сбросить нас, но эта туша не была на него способна.

- У тебя получилось!

- Я думаю, нам можно пересмотреть мою долю, скажем, до тринадцати процентов. - Момент был подходящий.

- Но Олег, ты совсем недавно на корабле! - возразил капитан.

- Двенадцать.

- Ты неплохо пилотируешь, но тебе ещё многому надо научиться.

- Одиннадцать и не меньше.

- Согласен, - сдался капитан. Не торгуйся я, Травер перестал бы меня уважать.

Фарланд принес кафа. Усечённые конусы, блестевшие полированным металлом, имели теплоизолирующий слой внутри тонких стенок и закрывались плотно сидящими откидными крышками.

- Пейте, пока не прибыла досмотровая группа.

Это стоило сделать сейчас. При прибытии таможни мы готовились отключить реакторы, компенсаторы перегрузки (они же создавали на корабле искусственную гравитацию) и даже систему жизнеобеспечения.

- Принайтуйте всё, что валяется где попало, хорошо? - сказал нам капитан. Сам он утруждать себя физическим трудом не собирался.

Весь хлам, не закреплённый надежно, мог быть сорван перегрузками и разбит о переборки. Крепить в корабле было принято всё. Для этого существовали специальные крепления, скобы, антабки, верёвки, номенклатура стандартизированных контейнеров всего спектра размеров. Все предметы обихода, выпускаемые для космолётчиков, имели места для закрепления их в подходящих разъемах. Даже моя зубная щетка имела в рукояти круглое отверстие и присоединялась у раковины откидной защелкой. Очень крепкой на вид.

Я пристегнулся к удобному креслу пятиточечным ремнем. Люди в корабле тоже крепились не менее надежно. Включилось аварийное освещение, Травер погасил реакцию в термоядерном реакторе. На этот случай у нас была тонна аккумуляторов. Это было в четыре раза больше стандартного набора, и крепились они вне внутренней обшивки. Хороший пират не станет выдавать своего местоположения излучениями от работающей биозащиты реактора, пусть даже и вспомогательного. Температура в корабле стала падать, но до пятнадцати градусов Цельсия воздух бы остывал ещё часа три. Полно времени в запасе. Я вывел на сенсорную панель данные и стал их просматривать от безделья.

- Капитан, - раздался голос Фарланда по громкой связи, - нас ждет двойная перегрузка.

- Терпите. Лучше лечь и не шевелиться, заодно меньше кислорода выдышите. Я отключил и жизнеобеспечение. Надеюсь, никто плотно не ужинал?

- Мы не будем включать компенсаторы? - спохватился Фарланд.

- Нет. Не ной, переживёте, подумай лучше о деньгах. Говорят, что смех помогает в любой ситуации, но хохотать при такой силе тяжести будет неудобно. А вот мысли о кредитах работают безотказно, - посоветовал ему капитан.

- Это не слишком?

- Нет, сейчас я и внутреннюю связь отключу, - пообещал он ехидно.

И выполнил своё обещание. "Он же честный контрабандист", - вспомнил я.

- Олег, расскажи что-нибудь о своей планете, - попросил он. - Нам ещё двенадцать часов так пилить. Можно со скуки сдохнуть.

- Вот так, как мы сейчас, поступают на подводных лодках. Это военные корабли, плавающие под водой. Во время последней действительно большой войны они подстерегали конвои грузовых судов и затем пускали их на дно.

- Водоизмещающих судов, плавающих на поверхности моря? Есть такие и на многих планетах Республики, как и погружающиеся под воду. Те же Мон-Каламари, сотню лет назад построившие эту посудину, живут на поверхности моря и на его берегах, а их соседи по планете, куаррены, вообще на дне той же планеты. Они много таких судов используют, так что этим ты меня не удивил. Но воевать на них? Странная идея.

- Наверно, поэтому 'шлюха' так похожа на подлодку, - догадался я.

- Более чем возможно, а это не опасная затея? Атаковать, находясь под водой? - заинтересовался кэп.

- Не опаснее, чем находиться в вакууме. Многие моряки погибли, так и не поднявшись на поверхность.

- Зачем они это делали? - спросил неожиданно капитан.

- Что делали? - удивился я самому вопросу.

- Уничтожали транспорты. Это же не военные цели.

- Они везли материалы и вооружение, - недоуменно ответил я. - Одна сторона не могла вести блокаду морских портов другой и оттого уничтожала корабли в пути. Просто оптимальные действия по уничтожению вражеской военной мощи. Ничего личного, как говорится, просто бизнес.

- Вместо этого можно сделать достаточно боевых кораблей и блокировать порты, - предложил он. - Хотя я их и понимаю. Но у нас с таким ожесточением воюют только на внешнем кольце. Особенно ударенные на голову. Известная аксиома - гиперпространственная война между планетарными системами экономически выгодна только при тотальном превосходстве, а тогда, как и Республика - можно позволить себе быть разборчивым в средствах.

- У них не хватило на это сил, но они думали, что подводная война прекратит поставки на островное государство, с которым шла война.

- Тогда не стоило начинать войны, если не уверен в своих силах.

Его бы слова да в уши политикам. Я разогнал воздух перед лицом. Хотя корабль остывал, мне стало только жарче - в отсутствии силы тяжести естественной конвекции тоже не было. А сидели мы неподвижно на одном месте.

- Правитель этой страны был вполне уверен, настолько, что начал войну и с другой стороной, - ответил я.

- Зачем?

- Ненавидел представителей этого народа, но, скорее всего, сам боялся нападения, и думал прибрать её ресурсы для войны с первым соперником.

- А он обоснованно боялся нападения?

- Не в традициях той страны влезать в крупные конфликты первой. - Я покривил душой. Российское государство начало не меньше войн, чем любое другое. И справедливость у каждого своя. Но рамки иметь надо. - Тем более в тот момент она была слаба и не отошла от революции. С промышленностью точно была беда.

- Та страна, что вела войну со многими, она победила?

- Нет, но, смотря на то, как они живут, так не скажешь. Но политическую независимость они потеряли навсегда.

- И каков итог войны?

- Одни государства возвысились, другие потеряли влияние. А победители установили новый мировой порядок. В мире установилось мнение, что уничтожать народы на основании теории об их неполноценности несколько неправильно. Теперь муссируется теория о неполноценности некоторых видов политического устройства.

- Мир стал лучше?

- Он не стал хуже. Тоже хорошее достижение. И неплохой урок, но сейчас его стали забывать.

- Зачем ваш народ ведёт войны? Разные виды и народы имеют свои причины для этого. А какая у вас?

- Я думаю всё просто. Сначала воевали за охотничью территорию. 'Эй, это наша дичь!' Чтобы пограбить и захватить женщин. Затем стали воевать из-за ресурсов и земли. Ради власти, славы и богатства. Особо это не скрывали. Люди были проще. И честнее - в сражениях участвовали как раз те, кто и стремился к этим благам. Кто владел землёй, тот и шёл за неё воевать. Логично, на мой взгляд. Потом привилегированные классы поумнели, и, чтобы заставить взять их в руки оружие, правители стали придумывать всякие трюки. Им стали говорить, что мы защищаемся от агрессора, частенько превентивно. В принципе работает это и сейчас. Потом они поумнели настолько, что на убой стали посылать тех, кто не может от этой почётной обязанности отвертеться. Вот это уже, на мой взгляд, далеко не так справедливо. Разумеется, если исходить из простой стайной справедливости - равного распределения фруктов между приматами. Почти равного, ведь вожаку достается всегда больше.

- Обыкновенная картина для достаточно агрессивных видов. Но не характерная для имеющих сильные социальные связи. Им проще договориться.

- У нас достаточно сильные социальные связи, - не согласился я. - Достаточные для формирования отдельных стай, племён и государств. Но не достаточно развитые, чтобы решать всё переговорами, пусть и с завуалированными угрозами применения силы. Слишком мы агрессивны. Слишком силён стайный инстинкт[12]. Думаю, на этих оправданиях стоит закруглиться. Если угроза действительно есть, защитники найдутся. Но ведь диалектическая проблема: само наличие оружия и армии побуждает к войне. Если в руках молоток, то всё вокруг становится похоже на гвозди.

- Оправдываешь милитаристскую политику?

- Скорее констатирую сложившийся факт, - ответил я. - Но тут вступила в дело ещё и религия. Воинам объяснили, что всем погибшим за правое дело светит путёвка в рай. А принести это замечательное изобретение, причём исключительно их версии, к соседям их священная обязанность. Начальство их, правда всё понимало и продолжало грабить и захватывать женщин, - продолжил я объяснение.

- Идея религии распространена в Галактике, и воинственных культов в ней до жопы, но разумные виды в большинстве своём слишком рациональны для этого, - капитан нехорошо ухмыльнулся, уголки его губ чуть поднялись к верху. - Вы, люди... хомо и ситы - нет. Обожаете верить в духов и божеств. И мы, твилеки, увы, тоже. И да, если люди могут выбирать себе правителей то они, к примеру, выберут, чтобы их дети изучали религиозный бред, если сами они верят в это. Это же их 'человеческое право' - выбирать, чему учить их детей. В итоге право выбора одних порождает отсутствие права выбирать у других. Какой мозгодробительный абсурд!

- Какая чудесная рекурсия! - поддакнул я довольно. - Или замкнутый цикл, в чём я не уверен. Но это если вообще существует какой-то выбор. А не его иллюзия.

- Ты тоже любишь такие вещи, да? А насчёт этих чудесных граждан Республики: они же компетентны делать выбор, верно? Так им говорят в Республике, - продолжил Травер свою мысль. - Но им говорят: нет, постойте, вы не специалисты по образованию. Хе-хе. И да, конечно, они могут выбирать себе правителей.

- Тебя всё ещё не оставляют эти мысли? - спросил я его.

- Ну не абсурд ли? - вернул он вопрос. Затем ловко распечатал бутылку с пивом. - Тебе не предлагаю, у вас людей не очень крепкий желудок. Нас придавит, и заблюешь тут всё.

- Забудь, - отмахнулся я. - Поведение людей не определяется рациональными причинами. Наше поведение выработано жесткой внутривидовой конкуренцией между небольшими группами приматов, как правило, приходящимися друг другу родственниками, а не вдумчивым впитыванием теории вероятности или игр. Воспринимай окружающий мир, как документальной сериал 'в мире животных', - злорадно сказал я.

- Умеешь ты утешить. Так что там было дальше?

- Затем возникло ещё одно такое понятие, как нация и стали играть на патриотизме, - продолжил я, - Инструмент, создающий и прекрасные, вдохновляющие вещи, но не нужно же давать ему ослеплять себя. Массы солдат той страны, потерпевшей поражение, всё прекрасно понимали. И им нравилось быть победителями, а награбленное добро и богатство поверженных стран радовало их отцов и матерей. И это было справедливо - ведь люди не равны. Так это или нет, я сам не знаю. Но конкретно эти были в этом убеждены. Их в этом убедили, или они дали себя в этом убедить - не важно. Но спроси их после окончания войны, почитайте мемуары, так все они поголовно хорошие, законопослушные граждане своей страны и патриоты. А военные преступления совершал кто-то другой. Мы просто выполняли приказ, скажут они[13]. Патриотизм обоюдоострая вещь, она может сделать миллионы, в общем-то, неплохих людей, болванчиками в касках, готовых умереть за неясные им цели. Иные, кроме защиты своего отечества от разграбления или порабощения. Людям внушают с детства, что все миллионы человек вокруг них это их родственники. А страна - большая семья. Стоит только сказать 'Родина - читай семья, скопище твоих генов - в опасности', и они делают стойку. И прочие инстинкты, и мозг в целом отключается.

- Я думаю, что есть такая вещь, как Родина, - не согласился со мной твилек. - И если ей будет грозить опасность, то я возьму оружие в руки, - сказал он, подумав немного. - Хотя и пользы от этого в моём случае никакой не будет.

- И я возьму. Когда буду уверен, что это действительно интересы родины, а не компактной группы лиц, использующих подмену понятий. И мои понятия о том, что ей называть, а также понимание 'справедливости' могут значительно отличаться от общепринятых. Но по идее умный человек не должен брать оружия в руки и идти воевать вообще. Были бы все умными, никто бы не брал. Разве что за большие деньги или ради конкретных благ. Тогда и войн почти не было бы. Но, как известно, дилемма заключённого обычно решается иначе. И это почти всё, что нужно знать о человеческом поведении, - я грустно смотрел в темноту кабины, слабо подсвеченной аварийным освещением. Мрак навевал печальные думы. - Но мир такой, какой есть и существуют государства, идеологии и религии. Хотя без фанатиков и не было бы социального прогресса, как это ни странно, но их существование меня всё равно не радует. А отдельные страны имеют такие армии, что хочешь, не хочешь, а соседи ради политической и промышленной независимости обязаны иметь свои. И мы возвращаемся к проблеме с молотком. И возникает рекурсия - отказаться от молотка выгодно, но только в том случае, если от него откажутся и все остальные. Если бы их не было, то повода для войн не существовало бы. Корпорации бы вели, конечно, серьёзную конкуренцию друг с другом. Может, дело доходило бы до терактов и диверсий. Но смысл вести крупные разрушительные войны тогда исчез бы. Но людям не хватает разума или силы воли, чтобы изменять пути. Люди так любят быть частью целого, что не могут разорвать почти ни одно такое порочное кольцо. Ведь для этого надо обособиться, выйти из бесконечного цикла, взглянуть со стороны на все свои мотивы и суждения. Договориться. А это так трудно...

- В твоих речах сплошные 'если' и 'бы'... и кого не было бы, я не много не понял?

- Государств разумеется. Они очень живучие химеры. Не сопротивляйся им, они желают тебе добра.

- Сомнительная идея. Они будут всегда, как и армии. Больше людей - больше и банды.

- Я исходил из устройства одной, не контактирующей с другими мирами, планеты. Наличие на ней отдельных государств, как таковых, сомнительное достижение. Но, даже если в каждом из них найдутся люди, которые захотят изменить эту ситуацию, им придётся принимать во внимание наличие всех остальных. Считающих её правильной, потому что она правильная.

- Возможно, ты прав. Но нельзя заставить жить под одной крышей и по одним законам все культуры и разные виды.

- А Республика? - вспомнил я.

- Единое торговое и правовое пространство. Но не на все права это распространяется, в основном на имущественные и касающиеся ведения бизнеса. Уголовное законодательство у каждого своё. Как хочешь. И армия у Республики как раз для коллективной защиты. Довольно близко к твоему идеалу.

- Я ещё не видел её со всех сторон, чтобы убедиться в этом. Но буду рад, если это так.

- Радуйся, что контрабанда - преступление в Республике экономическое. Или печалься, что за жабры нас возьмут в случае чего налоговики. Как хочешь, - съязвил Травер.

- А это в Республике мне уже не нравится, - ответил я.

Резкий рывок возвестил о том, что таможня даёт добро. Здесь было принято именно так - досмотр на высокой орбите, во время которого мы не были замечены ими из-за слабеньких, но спасающих с такого расстояния искажающих полей. Они делали нас невидимыми в оптическом диапазоне, хотя были запрещены к гражданскому использованию в Республике. Существовала даже персональная версия такого устройства, носимая на поясе, но ценник готов был выгрызть вам печень. А затем и прочие внутренности. А эффект был сомнителен.

Мы терпели нарастающую перегрузку недолго, когда она стала пятикратной, Травер с перекошенным лицом включил компенсацию в обитаемых отсеках. Я вздохнул с облегчением. На меня перегрузка давила слабее, но ощущение было не из приятных.

- О, ты наконец соизволил включить связь, - голос Нейлы выражал крайнюю степень недовольства. - И зачем всё это было?

- Нас могли засечь, - оправдался Травер. - И они продолжают сопровождать грузовик до самой планеты. На Хориде это важный гость.

- Более важный, чем я?

- Милая, для меня нет ничего важнее, чем ты. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты попала на скамью подсудимых.

- Я знаю, - сказала она. - Но такими темпами мы все скорее попадём на инвалидное кресло.

Корабль тащился до орбиты ещё десять часов, затем мы ждали ещё сутки, когда очередь разгрузки дойдет до нашего узла. Вряд ли настоящие контрабандисты, а не любители вроде нас, занимались подобными извращениями. Они могли просто купить таможню, или воспользоваться официальными грузовыми рейсами и ввезти реакторы, как груз свежей рыбы. Но таких связей у нас не было. Не обладал ими и Сольвин. К тому же связи должны были быть очень серьёзными, так как досмотр на Корусанте был драконовский. С рандомной инспекцией любого таможенного участка. Провезти контрабанду, просто запихав её между легальным грузом, было малореально. Столичные таможенники собаку съели на вылове левых грузов. Подделка документов опять обходила нас стороной. Да и возили такие полулегальные грузы контрабандисты иного рода, чем мы. Они использовали 'чистые' корабли, а не забитые оружием и модернизированные в сторону малозаметности. У них также не имелось накладок с документами и правами. Контрабандистами они были только потому, что перевозили сомнительные грузы. В любой момент они могли перевезти и легальный груз. Но на этом много не заработаешь.

Так или иначе, но нам удалось сменить точку парковки и вместе с секцией оказаться на поверхности Хорида-4. Достигнув поверхности, мы обновили атмосферу корабля, поскольку система жизнеобеспечения включалась крайне редко, и мы рады были вдохнуть свежий воздух, а не спёртый, бедный кислородом газ, тысячу раз прогнанный через 'пылесосы'. Эту настоявшуюся атмосферу, пропитанную крепким запахом авантюризма и ношеных носков, мы счастливо продули наружу. Спуск был адом, мы смогли войти в роль космонавтов Земли, а подъём обратно окончательно завершил этот жизненный опыт. Перегрузки мы компенсировали только частично, вырабатывая заряд энергоячеек и лёжа вповалку все четверо на одной напольной секции компенсатора. Мысли о деньгах действительно помогают! Нас в любой момент могли обнаружить, и тогда нам пришлось бы срочно освобождать занятое нами место. Но никто не заглянул вглубь ниши, и мы покинули сельскохозяйственную систему, вместе с транспортом уйдя в гипер. Пока можно было вздохнуть спокойно - благо, теперь было чем.

До Корусанта это корыто, к которому мы прицепились, как кровососущий клещ к крупному животному, собиралось волочься неделю. Замечу, что в Галактике неделя - пять суток, но это всё равно меня не радовало.

Школа, рукопашный бой, немного фехтования, карты с Травером, пилотирование - вот и все пять дисциплин начинающего рыцаря. И первое к концу дороги я готов был сдать в формате республиканского 'ЕГЭ', но точно не в Корусанте. Прочитал пару популярных фантастических романов. Довольно часто в Галактике освещалась идея гиперпространственного путешествия в параллельную реальность. Это было неудивительно, поскольку, таковым путешествием оно и было, но мы всегда возвращались обратно после прыжка. Хотя, вернуться обратно никуда и нельзя, но это так между делом. А те, кто не вернулся, никогда нам не расскажут о конечной точке своего маршрута. Существовала и гипотеза, что в гиперпространстве существовало несчетное множество других галактик и цивилизаций, которые подобно нам входили иногда в наше пространство, как мы в гипер. Баек на эту тему существовало неисчислимое множество, рассказывал их с большим удовольствием мне и Травер. Заверяющий, что это самая настоящая правда. Фарланд же слушал их с кислым видом, ещё не отойдя от моего издевательства над теорией вероятности. Или над его ясным мышлением. Нет бы смеяться, как-никак смех защитная реакция на информацию, угрожающую целостности психики. Может, поэтому я постоянно и улыбаюсь?

Изучил основы высшего галактического языка за пару дней. Так, зачастую, зовётся алсаканский диалект. Сам испугался, когда это понял. Видимо, призрак сита что-то подвинул у меня в голове в языковой области мозга. Хотя она связанна и с мышлением... это становится ещё страшней. Я, как и все разумные, опасаюсь неведомого. А это то, что может изменить меня как личность. Этот язык, используемый в Галактике среди людей образованных, можно было назвать аналогом латыни в раннем средневековье. Во всяком случае, он содержал слово 'Вы', помимо единственного и безальтернативного 'Ты' в основном. Этот пунктик вызывал ненависть к этому общепринятому языку. И звучал он намного поэтичнее, нежели базовый. Я не смог пройти мимо и выучил его из интереса и неясного чувства необходимости. Я поддался ему, хотя и привык сомневаться, в том числе и в своих собственных чувствах. Теперь.

На инфочипе, подаренном Сенатом за компанию с паспортом, хранилась подборка разных материалов о Республике. Это были коллекции голоснимков, гимн Республики 'все звёзды сияют, как одна' и несколько кинобестселлеров об её исторических периодах. Были и книги. Видимо это должно было внушить уважение к государству, его идеалам и отцам-основателям. Я отложил знакомство с ними на п-о-т-о-м.

Корусант приближался. Я хотел бы посмотреть своими глазами на поверхность экуменополиса с его орбиты. Неограниченные леса высоток и шпилей, светящийся мох из пластали и ферокрита, наросший по всей поверхности планеты. Расчерчивающие на строгие квадраты мегаблоков массивы зданий, светящиеся дорожки монорельсов и маглевов, потоки спидеров и репульсорных поездов. Подобно живому существу город дышал, и по его жилам текла кровь, разнося питательные вещества и унося отходы, продукты обмена клеток. И делал он это, задыхаясь в плотном скафандре по колено в собственном дерьме. И на самое его дно мы и направились. В механические жернова портов, пережевывающие приходивших со всех концов Республики.

Должно быть впечатляющее зрелище. Но мне не было суждено это увидеть - наше судно спускалось вместе с тысячами тонн зерна, в искажающих полях, ослепляющих, в том числе и нас самих.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1]Это не ересь. Есть такие сабли, хотя по ГОСТУ их так называть и нельзя. Лезвие одно, центр тяжести вынесен вперёд, как и у любой другой сабли, гарда и рукоять чисто сабельные, не фиксирующие строго кисть и позволяющие эффективно наносить рубящие удары. Сабля как сабля... Только прямая! А некоторые шпаги имели полуторную, или одностороннюю заточку. И нестандартные веса, баланс и защиту кисти. Всё, как всегда в жизни - не так просто. Помещать холодное оружие в некие рамки, на мой взгляд, это как загонять людей в такие же узкие пределы. По национальности, религии, политическим убеждениям. Вроде бы так и можно сделать, но люди, бывает, с трудом умещаются в эти 'клетки'. Одних только прямых мечей по Окшоту больше десятка типов. Подумайте, что будет, если приложить такую дотошность к саблям, шпагам (рапиры не стоит иупоминать ради предотвращения 'шпагорапирного срача'), палашам, и иным более редким изделиям. Так что заранее пресекаю околооружейный спор - это другая вселенная и оружие в ней неизбежно несколько отличается от нашего. Но я ориентировался при своей заклёпкометрии относительно холодного оружия и фехтования вообще на XVI-XVII века, поскольку это был его истинный рассвет и в эту эпоху сосуществовало множество различных видов ХО для самых различных целей и более того рассматривались возможности их применения против друг друга. Так, в Испании после появления рапиры долгое время наравне с ней использовали длинный меч и вполне эффективно, несмотря на немалую длину клинка испанской рапиры. Было тогда исписано и множество фехтбухов - то, на что действительно можно ориентироваться. Современные школы спортивного фехтования, имеющие крайне ограниченный набор приёмов и тактик со строго выверенными методами достижения победы, исключающие 'грязные' приёмы я рассматривать могу очень осторожно. То, что может быть 'победой' в фехтовании спортивными шпагами в реальности может закончиться смертью обоих оппонентов. Или что ещё забавнее, 'проигравший' будет легко ранен, а выигравший вообще убит.

[2]Доказано наукой. Усердные занятия фитнесом продлят вашу жизнь только на то время, которое вы потратили на эти занятия. Разумеется, если вообще никак не шевелиться - это не скажется на вашем здоровье положительно. Но необходимая активность для поддержания тонуса - это не далеко не фанатичное занятие спортом.

[3]Согласно Вукипедии: 'В Галактике насчитывалось около 400 миллиардов звёзд, и около 180 млрд из них имели планеты, пригодные для существования живых организмов. На 10% из них существовала жизнь, а на каждой тысячной среди них появились существа, наделённые разумом (таких планет в общей сложности было около 20 миллионов). Существовало действительно 7,1 млрд обитаемых звёзд и 3,2 миллиарда обитаемых звёздных систем, с только 69 миллионами систем, отвечавших требованиям имперского представительства; лишь 1,75 млн планет считались полноправными членами. В общей сложности Галактика была населена примерно 100 квадриллионами различных форм жизни'. По моему мнению, такая статистика противоречит данным астрофизиков, во-вторых, в Республиканском Сенате согласно фильмам просто не найдется места для всех этих форм жизни. А так как канон фильмов первичен, а в нем ни слова не сказано про число разумных видов то оставлю этот момент на своё усмотрение и понимание киносаги.

[4]Республиканская комиссия по искусственному интеллекту.

[5]http://ru.starwars.wikia.com/wiki/Дежарик

[6]Майноки или Минокки (англ. Mynock) - это основанная на кремнии форма жизни, являвшаяся настоящим бедствием для капитанов звездолетов по всей Галактике. Майноки питаются энергией, предпочитая звёздную или электромагнитную. Среда большинства планет для них смертельна. Майноки лишены разума, а по своему биологическому строению напоминают микроскопические организмы, обитающие в кислородной среде. У них мало органов, а размножаются они делением, как и большинство одноклеточных.

[7]Дешевый костюм, позволяющий пребывать в вакууме десяток или больше минут без вреда для здоровья, но не сравнимый с полноценным скафандром. Тем более со скафандром для ВКД.

[8]Квантовая неопределённость Гейзенберга (или соотношение неопределённостей). В сущности, Фарланд прав. Именно поэтому не всё задано ещё при Большом взрыве. И существуют неизбежные флуктуации.

[9]Стрелочный прибор. В отличие от 'цифрового' позволяет сразу оценить не только значение измеряемой величины, но и положение значения относительно предельных ограничений, скорость и направление изменения показываемой величины. При этом точного значения цифр знать не надо и происходит это мгновенно, стоит только бросить взгляд. Именно поэтому на жидкокристаллические многофункциональные дисплеи современных истребителей выводятся всё те же 'будильники'.

[10]Ну не могу я пройти мимо известной в интернете картинки про технологии далекой, там в конце наушники Хана Соло и кабель. UPD Не такой уж и известной. Но мне в память запала.

[11] Гиперсвязь основана на том, что радиоволны распространяются не в нашем трёхмерном пространстве, а их область распространения смещена по дополнительной не пространственной сент-координате. За счет этого волны гиперсвязи достигают приёмника быстрее радиоволн, распространяющихся в обычном беш-пространстве. Сент-координата для гиперпривода не используется, по причине того, что материальные объекты не перемещаемые по ней. Вернее энергия, необходимая для этого чересчур велика.

Передатчик, защищенный от пеленга должен обладать высокой мощностью и значительным сент-сдвигом. В гарнитурах такие сент-'частоты' не используются, или используются только на военных кораблях для связи между собой.

[12]Мы же приматы, в конце концов. И территорию с бананами у нас принято отстаивать в драке с соседней стаей. А в пределах своей - мы социальные существа. Агрессия - это ещё и движущая сила прогресса, между прочим.

[13]А ещё их двигало чувство товарищества, воспетое Гоголем. Бросить в бою товарищей, оставить их сражаться без тебя? Когда ценен каждый человек и каждая твердая рука? Если ты не эгоист, ты не сможешь покинуть войну, единожды вступив в неё. Но иногда это следует сделать, но разум с трудом преодолевает животные инстинкты. А иногда выбор есть между плохим и ещё худшим. Так скажут многие, но ведь можно было просто не идти на эту войну, верно?

9. С наибольшей плотностью населения

Изучение таких дисциплин, как неевклидова геометрия и квантовая физика само по себе является достаточно серьезным испытанием для разума; когда же эти науки безрассудно совмещают с древними преданиями, пытаясь отыскать черты необычайной многомерной реальности в тумане готических легенд или просто в таинственных старых сказках, что шепотом рассказывают темными вечерами у камина, - тогда умственное перенапряжение почти неизбежно.

No Говард Ф.Лавкрафт. Сны в ведьмином доме

Музыкальное сопровождение:

NoDigital World группа Amaranthe

No Даeva (Нечистая дева) - Притяжение

No Пикник - Говорит и показывает

* * *

- Мастер Онори, всё ещё никаких известий об этом корабле? - к уже 'знакомой' мне джедайке подошёл белобрысый молодой человек. Голубая радужка, весьма редкое сочетание аллелей, возможно рукотворное.

- Не о корабле. О пассажире. Нет. Они ушли в гиперпрыжок и растаяли в неизвестном направлении. Как у такого рода проходимцев и принято.

- Но направление прыжка известно, они должны были выйти в пространстве, охватываемом сетью республиканской гиперсвязи. Неужели, маячок вышел из строя?

- Возможно, но слишком малы шансы. Для этого весь корабль должен был бы сильно пострадать.

- А если они его сняли?

- Ты же знаешь, что никому не под силу заметить ни сам маячок, ни то, как его поставили. Если это сделано мной. Всех наших 'подопечных' так губит чрезмерное доверие к технике. Да и как бы они это сделали в гиперпространстве? - она говорила спокойно, проявляя удивление ровно настолько, чтобы вопрос стал вопросом. И, похоже, только в голосе эмоциям у неё осталось место. Какая странная женщина. - Нет, они его не заметили. Если бы это было так, то они сняли бы его до прыжка. А они очень торопились.

- Интересно, куда? Эти контрабандисты не кажутся особенными. Не то что бы то, что прочитал об этом... последнем позволяет назвать его нормальным, даже здравомыслящим. Но залатанный фрахтовик... что можно натворить с одним кораблем? Что именно заинтересовало Вас в этом разумном?

- Сила даёт ясные ответы. Джедаю не должно 'казаться'. Он либо знает, либо нет. Не должно подвергать себя пустым сомнениям. Джедай не 'сомневается'. Отбрось эмоции, тебя направляет Сила, опора твоя и поддержка.

Эмоции? - удивился я. Это просто занятие анализом. Или любопытство, но когда оно стало пороком? Кому причинили вред невинное чтение книг, или выставленная на всеобщее обозрение тайна атомного ядра? Глупо ждать толчка от неведомой силы - пусть она ответит на вопросы, а я уж сам решу, что мне делать. Но своего падавана джедай может наставлять, как того хочет.

- Я помню уроки. Но не всегда мы знаем ответы.

- Я не могу найти в Силе этого зелтрона. Всё течет, тени затмевают взор.

- Но он не может быть чувствителен к Силе. Вы сами проверяли данные. Дроиды не могут лгать.

- Но он нарушает течение Силы.

- С ним... Тёмная Сторона? - спросил он осторожно.

- Нет, Бранко, но вокруг него был просто водоворот. Но по нему трудно сказать, что кроется в его глубине. И как ты знаешь, в источнике возмущения можно и ошибаться. Но я с таким ранее не встречалась. Или его ведет Сила, или он сам разрушает Её баланс. Сложно понять. Непривычно.

- Я тоже почувствовал, - падаван кивнул. - Что-то изменилось, после посещения им Кореллии. Но что?

- Я уже сказала другим консулам об этом. Они тоже почувствовали. Мы будем медитировать над этим. А ты должен найти его, как умеешь.

* * *

Ожидание. Попади я намного раньше в такую ситуацию, нервы мои были бы на пределе. Задень - лопнут. Но мои, как струны, уже вытянулись на колках и безвольно обвисли. Лёгкий фатализм - мой надёжный союзник. Ни на что не надейся, и не будешь разочарован.

Сейчас наша работа это сидеть и гадать повезёт - не повезёт... и ещё тяжелее это делать, не имея возможности высунуть носа из корабля. Сидя в абсолютной темноте в кают-компании. Почему в ней? У нас обшивка её стен защищала от сканера жизненных форм. Сканер этот работал, выискивая электромагнитные поля живых существ. Или подвижные бурдюки с водой. Или всё это вместе. Ужасно неточный инструмент, обмануть который проще, нежели поедателя гомеопатических препаратов. У нас тоже был такой сканер на борту - наследие пиратской деятельности отца Травера. Для поиска свидетелей.

Но я не гадал. И пока не пророчествовал. Я ясно видел. То, как к нам приблизился досмотровый корабль. Как мигнул и сразу же пропал интерес у офицера таможни, пока он пролетал мимо нашего убежища. Увидел даже джедаев, также занятых моими поисками. И те и другие искали меня, но напрасно.

- И скрылись они в огромном метеоритном рое. Тогда преследователи не отстали от них и в нём, продолжив погоню среди каменюк. А капитан Лесди пропустил их вперед, дав затеряться среди астероидов, и... посадил свой корабль прямо на рубку адмирала Торска и завалился в неё с мечами наголо. Адмирала порешили первым, а офицеров и канониров сожгли плазмой прямо за пультами. Они и пикнуть не успели, как вся рубка была залита кровью, - вдохновенно рассказывал Травер, размахивая руками. Но его жестикуляция была пустой тратой усилий - мы выключили все электроприборы. Даже свет.

- Впечатляет, - похвалил я беззастенчивую ложь капитана. Хотя, вероятно, это то, что зовётся байками. Но сам он, похоже, был уверен в правдивости истории, что само по себе не делало её правдой. Да и с капитаном очень сложно понять, врёт он или нет - с его-то релятивизмом в отношении к истине. Почти невозможно. Причём не только на словах, но и на деле.

- Он был безбашенный, этот капитан. Но потом началась самая жара, - продолжил он.

- И что произошло затем? - спросил заинтересованно Фарланд.

- Они забаррикадировались в рубке и перехватили управление кораблем. А затем сожгли все остальные корабли эскадры. Один за другим. Глушили связь. Выходит, значит, корабль из метеоритного поля, а флагман не отвечает. Они на сближение: 'в чём дело'? И залп из сорока турболазеров в ответ, - капитан рассмеялся.

- Так на мостик проникли, или нет? - уточнил Фарланд.

- Проникли, но они успели вернуться обратно в свою телегу и запустили самоуничтожение корабля. А голову адмирала взяли с собой на память.

- А затем они ушли по степи, изнывая от жары... но их, конечно, нашли... по следам на снегу, - процитировал я одного речистого товарища.

- Ты не веришь мне, Олег? - обиженно сказал твилек. - Это старая, но правдивая история. И кто сам недавно втирал Фарланду о том, что может быть что угодно? Он намедни мне на тебя жаловался. Так почему ты так уверен, что прошлое в чём-то отлично от будущего? Это какой-то всеобщий вывих человеческих мозгов. Будущее у них 'всё время в движении', как однажды сказал Ивендо, а прошлое существует в неизменном виде. Точнее оно вообще существует. Не встречал ни одного доказательства существования прошлого.

- Эм... - сказал я. - Извини, но это уже вывих твилекских мозгов, благо они у вас итак частично гнутся. Повсюду материальные свидетельства этого самого прошлого.

- Но мы наблюдаем их только сейчас, ага? - протянул капитан.

- Да.

- Отлично. И не надо только меня убеждать, что у всего должна быть причина, - хитро сказал Травер.

- И это меня обвиняют в безумии, - ошарашенно сказал я. Теперь на фоне капитана я казался себе адекватным, во всяком случае, не менее, чем среднестатистический депутат Госдумы.

- Это вполне может быть правдой, - заступилась за мужа Нейла. - И Травер никакой не псих, а альтернативно мыслящий.

- Наличие случайностей не отменяет вместе с тем и закономерностей. И даже случайностям не зазорно описываться этими закономерностями. Поэтому такого рода развитие событий было бы крайне маловероятно, - сказал я.

- То, как ты играешь... во всех смыслах слова играешь, не маловероятно ли это? Крайне маловероятно? - осклабился твилек

- То, что происходит что-то одно или серия маловероятных событий не доказывает, что и любое другое невероятное событие вполне могло быть, - отмахнулся я.

- А мне кажется, вполне доказывает! - заявил Травер. - Мы же здесь! Какие ещё тебе нужны доказательства?

- Где ты услышал эту байку, и от кого? Как можно было не заметить посадку прямо на рубку?! И где резервный боевой мостик? На кораблях такого класса он есть всегда, - я всё равно взорвался серией вопросов, спуская с поводков борзых по кличкам 'сомнение' и 'скепсис'.

- На боевых телегах гиперпространственной, не то что дубль-рубки не было, там систему компенсации не во всех помещениях ставили. Броня, пушки, движки, гипер, один толчок на сто задниц и тошниловка с питательными брикетами. Ах, да, экипажу ещё был положен стакан косорыловки в день, чтобы не начался бунт. Но войну с этим как-то выиграли.

- Может в списке были щиты? - с надеждой спросил я.

- Не всегда. Как и биозащита реактора, - Травер злорадно хохотнул. - Адские корыта. Половина тех многих тысяч, что не отправилась со всем экипажем на встречу с создателем, или не сгорели у Теты и Оссуса, служит и до сих пор. Их модернизировали, конечно, но в основе остались эти бронесараи с турболазерами.

- Отчего их так строили? Как эрзацы? - спросил я.

- От заказа Республикой до сдачи в строй проходило меньше месяца. Если что не успевали поставить на верфи - то считалось, что это лишний хлам. Для эскадренного боя минимум сто на сто кораблей все эти датчики и прочие дорогие прибамбасы не нужны. Вся эскадра - одна огромная антенна с апертурой в сотню-другую километров, - капитан развёл руки, словно пытался объять необъятное. - А ставить на каждый корабль огромное количество сенсоров, рассчитывая его на одиночное применение, чтобы их затем сожгли лазерным огнем в первые пять минут эскадренного боя - непозволительная роскошь. Резервирование..., а на хрена? Лучше попросту сделать ещё больше сотен кораблей. А если капитана корабля вместе со всей рубкой повысят до межзвёздного газа, управление могут взять и с соседнего.

- Разведкой же занимались переоснащенные каботажники, - добавил Фарланд. - И я умолчу о том, чем были в прошлой жизни 'авианосцы'. Не стану позорить Республику.

- Суровые времена требуют суровых решений, - пожал я плечами. Ах да, Травер не мог этого увидеть. Или мог? Мог! Как он видит в такой темноте?

- Да. И Республика победила Империю ситов, - гордо сказал Фарланд. - И бывший скотовоз 'Ретивый' протаранил их флагман у Теты.

- А затем рассчитывалась по кредитам с верфями Кореллии и Альдераана две сотни лет, - злорадно сказал капитан. - И с владельцами переоборудованных судов тоже.

- Не проще было иметь хороший флот на всякий случай заранее? Если корабли служат сотни лет, я думаю это не так сложно, - спросил я.

- Республика - мирное государство. Да и никто не ждал войны, - ответил кок.

- А как сейчас у Республики с флотом? - Интересно, ждут ли они следующую? Или собираются превозмогать, как у них принято? Я уже начинаю верить во все эти безумные истории. Хотя нет, конечно, - вера моя давно улетучилась в хладный вакуум бескрайней пустоты непознанного и непознаваемого.

- Он огромен. Но в основном это музейные экспонаты для парадов. И немного новостроя с Великой Ситской. После последней войны флотские всё никак не могут выбить деньги из Сената на полное перевооружение, - объяснил капитан. - Лоббисты кораблестроителей также безуспешно бьются за крошки с сенатского стола.

- Ивендо рассказывал, что половина транспортов до сих пор строится с дополнительными посадочными местами под пушки, щиты и реакторы[1], - вставила Нейла. - Если надо будет, этот трюк можно и повторить.

- Флот клянчит у сенаторов деньги на линейные суда[2], авианосцы и прочие масштабные компенсаторы, а им подсовывают патрульные суда с корветами[3], и ничтожное число фрегатов[4], будто бы серьезной войны не предвидеться и даже в конвойном эскорте нет нужды, - Травер хмыкнул. - Сенат имеет собственное мнение о задаче флота - это борьба с пиратством и контрабандой. Использовать тяжёлые суда для этого слишком накладно.

Я включил свет, щёлкнув весьма тугой тумблер - он не должен срабатывать сам даже при пятидесятикратной перегрузке, таковы корабельные требования. Ради этого его подвижные части сделаны из предельно лёгких материалов. В ответ на укоряющие сощуренные от яркого света взгляды и немой вопрос, застывший на недовольных лицах я сказал:

- Досмотровое судно закончило осмотр. Расслабьтесь.

Пришлось вновь дожидаться того, как наша секция, полная груза, пойдёт на снижение. Мы с Травером заняли кресла в рубке. Датчики сходили с ума от обилия информации, я даже не пытался воспринять её разом - голова лопнет. Капитан вывел голопроекцию карты, на которой были отмечены маркерами разгрузочная площадка, док, готовый принять нас вместе с грузом и маршруты от первого ко второму. Основной и четыре запасных. Отметили на карте и все возможные трудности на маршруте. Над этой схемой мы корпели всей командой три вечера. Оракул-любитель (я), и специалист по системам наблюдения (Фарланд) были основными консультантами.

В момент, перед установкой секции с контейнерами, в которой затаилась 'Счастливая шлюха', мы выскочили из ниши. Приближающиеся посадочные зажимы грозили расколоть наш корабль, как скорлупу ореха.

Генератор поля невидимости был включен, а держали нас в воздухе репульсоры. Корабль взмыл вверх, огибая портовое и крановое оборудование. Мы устремились вниз, на дно рукотворного каньона к транспортным воздушным линиям, по которым ручьем тёк поток грузовых судов, челноков и репульсорных грузовиков. Плотная, нездоровая атмосфера, скапливающаяся на дне, снижала видимость. Словно в дыму или тумане мы летели мимо плохо освещённых обшарпанных циклопических сооружений, служивших уже многим поколениям разумным всех видов. Через пару минут мы нырнули в тёмный провал в стене массивного склада.

Травер открыл аппарель, впуская нашего Вергилия на борт. Им оказался среднего роста худощавый человек. Радужка левого глаза была ярко голубого цвета, сплошная, без намёка на зрачок. Под короткой стрижкой в левом же виске мелькнула металлическая пластина. За спиной у него была чехол с тяжёлой габаритной кибернетической декой - более мощным, нежели датапад планшетом, приспособленным для соединения напрямую с мозгом. И потому бывшей весьма ценной вещью, даже в некотором смысле интимной из-за глубоко персонифицированной настройки; заменить быстро такую деку весьма сложно.

- Я Фольт, - солгал он. - И Сольвин просил меня вас встретить.

Насчёт последнего он не врал, и только это было важно. Он достал из кармана небольшое устройство с несколькими разъемами.

- А я barbarus, - я в отличие от него не солгал, в греческом смысле слова, перейдя на алсаканский: - И у нас груз Сольвина. И изрек я истины меры столь же, сколь и 'Фольт' (высш. галакт.).

Он заметил мой изучающий взгляд. Его это раздражало. Да, я не очень тактичен.

- Я не говорю на алсаканском, быть может, ты соизволишь изъясняться на основном? Ты что, раньше не видел имплантов? - он говорил немного высокомерно. - Такую реакцию я встречал лишь однажды на дикой нецивилизованной планете.

- Именно такова моя родная планета. Дикая и нецивилизованная, не приучила меня ни к каким правилам, слишком уж часто их переписывают. А в Республике я недавно. И ты прав, у нас нет имплантов... а сейчас ты не прав, не настолько мы отсталые, - спокойно говорил я, снова опьянённый волнами Силы, омывающими буквально всё, что могло бы прийти в голову, зудящими в каждом восприятии и суждении.

Его мысли текли и пульсировали, как тёмные, сложной формы фигуры из аморфного материала, испещрённые нечитаемыми надписями. Никакой ассоциации с листанием пожелтевших страниц справочника или ламинированных листов журнала, занятых в основном красочными картинками. Ничего подобного. Но в сумраке абстрактного восприятия, в хаосе форм ничего не мешало мне воспринимать их изменчивые очертания. Образы и намерения, но не слова и фразы.

- Ты читаешь мысли, как джедай? - он был обеспокоен.

- Нет, не как джедай. Как говорится, у тебя всё на лице написано, - я улыбнулся. К сожалению, моя улыбка не вызывает доверие и не настраивает на дружеское отношение. 'Фольт' отшатнулся на едва заметный миллиметр, но мысли вновь его выдавали. Мда...

- Не слушай его, он любит сбивать разумных с толку, - вмешался Травер. - Регистрационный номер у тебя?

- Да, здесь, - он показал капитану блок. Затем бросил на меня ещё один встревоженный взгляд.

- О... Барберус, отведи его в штурманскую, пусть подключит к передатчикам, - велел мне Травер.

- Пока я твой проводник, Проводник, - сказал я иронично.

- Веди, Чужеземец.

Я провёл его в мою каморку.

- Какой кабель тебе нужен?

Я смотрел на блок с регистрационным номером в его руках. Самая слабая часть нашего плана заключалась в том, что корабль не имел Корусантской регистрации, даже временной и, двигаясь в общем транспортном потоке и не предоставляя контрольным приборам своего номера, мог быть задержан дорожной полицией. Но человек Сольвина принёс транспондер, зарегистрированный на небольшой грузовой челнок, похожий на наш корабль.

- DK-202, - после секундной заминки ответил тот.

Два десятка штырей из сверхпроводящего ртутно блестящего ультрахрома и массивная накидная гайка со стопором. На кораблях соединения, которые можно выдернуть простым мышечным усилием, не ценились. Я нашёл подходящий и подцепил устройство к штурманскому пульту, затем зафиксировал его на рейке для внешних приборов.

- Я соединюсь с кораблем интерфейсом? - спросил он.

Под интерфейсом он имел в виду устройство в своём черепе. Это, по сути, был сканер нейронной активности с разветвлённой сетью зондов в неокортексе. Возможно даже и с обратной связью. При их прокладке дохнет порядка процента, а то и более нейронов, но это, как ни странно, мало кого волнует. Он служит для прямого мысленного контакта с электроникой. После недельной калибровки, интерфейс позволяет свободно вводить текстовую и прочую информацию в цифровые устройства напрямую. А через несколько лет ношения можно срастись с каким-нибудь цифровым устройством, буквально мыслительно воспринимая его состояние также как и положение собственных рук и ног в пространстве. Кибернетическая дека вполне тянет на дополнительный набор рук и глаз для хакера. А наличие нейроядра в черепе вообще могло расширить мыслительные возможности, превращая человека в нечто отличное от первоначального замысла Зевса и последствия работы шаловливых рук Прометея.

Если же не углубляться в такие подробности, инвазивный нейроинтерфейс позволял не просто вводить данные, но и считывать их напрямую, не используя устройств вывода, вроде голопроекторов, наушников и мониторов. Напрямую в мозг. Интересно, Матрица у них уже есть?

- Сейчас поймаю сигнал. Но не вздумай ввести что-либо лишнее, я оставлю дубляж на мониторе. - Он не вызывал у меня доверия.

Я создал зашифрованное соединение с уникальным номером для 'Фольта'. Название сети и пароль к ней были выведены для него не как текстовый файл, или распечатка, а переданы по оптической линии - это самый защищённый канал связи в мире. Но он считал его так же, как страницу, выдранную из блокнота, - пусть и с помощью бионики. Никогда раньше не думал, что буду соединять чьи-то мозги с компом звездолёта по "вайфаю". Не выжидая, он стал быстро устанавливать протокол обмена номером и рабочие частоты, так, чтобы мы могли отвечать на запросы дорожной полиции, находясь в плотном воздушном трафике. Я смотрел на мельтешащие окна приложений, вводимые строчки и запускаемые программы. Быстро. Невероятно быстро. Настолько быстро, что уследить за этим было невозможно, но 'Фольт' воспринимал процесс совсем иначе.

- Почти всё. Мне нужны права корневого администратора. Для завершающих штрихов, - он открыл глаза.

- Капитан! - обратился я к начальству.

- Ещё чего! - гаркнул Травер. - Я сам введу пароли, и дам доступ на твоё рабочее место. И пусть работает на клавиатуре.

Хакеру это не понравилось, но капитан не оставлял ему выбора.

- Прямиком с Внешнего Кольца? Или из Пространства хаттов? - спросил он недовольно. - Самые могущественные паразиты в мире не очень доверяют электронике, но их ещё можно понять - они предпочитают манипулировать другими разумными, а не программами. Но ваше ретроградство сравнимо с поведением их ручных свиней.

Травер разбирался в ОСи своего звездолёта ровно настолько, чтобы хранить разумную паранойю относительно прав администратора. Но недостаточно, чтобы проанализировать все действия программиста, поэтому благоразумно опасался давать ему такой невиданный контроль над своим кораблем. И я его понимал - мне также не чужд страх неведомого.

- Всё, - хакер закончил с абсолютно потерянным видом. Работал он, вынужденный смотреть на монитор своим немигающим искусственным глазом.

- Быстро, - одобрил я работу, полистав список установленных протоколов связи. И закрыв ему доступ.

- Вот для чего это нужно, - он довольно сказал, потирая металл в виске. Я вздрогнул, представив, как он там оказался.

- Я читал об имплантах, - сказал я. - Но раньше не видел в действии.

- Очень полезно и удобно. И совершенно необходимо по работе.

- Для какой работы? Если не секрет.

- Я специалист по безопасности сетей и связи. Это достаточно очевидно.

- А я вольный торговец, - ответил я, весело подмигнув ему. Передо мной был декер или ледоруб, как называли хакеров в далёкой. Но, разумеется, он не мог не специализироваться на чем-то, но предпочитал хранить тайны и анонимность. Видимо, это рефлекторное для его рода занятие.

- Широко трактуемая профессия. Во внешних регионах так могут сказать о себе любые космолётчики. От пиратов до настоящих торговцев, - не согласился со мной он. - Моё определение точнее. Ледоруба и специалиста по защите информации объединяет не только использование деки.

- Нам неплохо будет показать дорогу, в кокпите есть ещё место, - пригласил я его за собой.

Он сел в проходе за креслами пилота и капитана, наблюдая за тем, как мы с Травером осторожно вели судно в металлических джунглях.

- У вас нет автопилота для корусантских воздушных линий? - пораженно ахнул 'Фольт'.

- Ты заметил, что это за корабль? - в ответ задал вопрос Травер. Он страховал меня, придерживая второй штурвал и осматриваясь по сторонам, пока мы пробирались в это укромное место.

- Странный, и прошивка ещё более мутная. Я не понял до конца, что за комплект программного обеспечения на нём стоит. Ядро системы узнал, но периферия жуткая, как нижние уровни Кора.

- Верфи Мон-Каламари делают удивительные корабли, - отозвался капитан.

- Это корабль экзотов? - Термин резал слух. Но так зачастую называли виды, сильно отличающиеся от человека. Хотя, относятся ли твилеки и зелтроны к ним в Галактике, всё ещё остаётся вопросом условным. - Потолки в нём чересчур низкие, - пожаловался он.

- Ты никогда не видел Мон-Каламари? - поразился Травер. - Это же столица. Тут всё есть. Или не так?

- Видел, - хмыкнул 'Фольт'. - На картинках. Они же земноводные. И любят хорошую экологию. У нас им делать нечего, если не прихватят своей воды и своего воздуха с собой. Наши среды их не устроят. Да и на воде разорятся.

Я, ведя корабль в смоге промышленного района, почти над навесами магнитных путей, и открытыми распределительными устройствами с ним был солидарен. Здесь и людям делать нечего.

- Вот туда, - 'Фольт' указал на закрытый шлюз.

Я подвёл корабль к нему, ворота открылись, пропуская нас в слабоосвещенный коридор великанской вентиляции. Мне пришлось даже включить антиштормовую стабилизацию. В противном случае поток воздуха сносил невесомый, подвешенный на репульсорах корабль. Я плавно завёл корабль в боковое техническое ответвление этого туннеля, опустив его на поверхность. Мелькнула мысль о прочности опоры, но Сила ничем мне не угрожала. Иррациональное преимущество, должно быть, тревожило бы меня, будь у меня развитое чувство справедливости.

- Где мы? - спросил я Фольта. - На карте это место называется воздухоочистной станцией.

- Так и есть. Это источник жизни Корусанта. Воздух очищается от вредных газов, вроде углекислого, и обогащается кислородом.

- Наружу не опасно выходить?

- Ветер тут слабенький, тот поток мы сами подняли, открыв шлюз. Станция эта на ремонте, и будет на нём ещё месяц. Ваш корабль здесь не найдут - всё схвачено, - успокоил нас Фольт.

Я уже подумал о числе кинематических звеньев в этом коррупционном механизме, и мне стало нехорошо. Такому и сломаться несложно. Травер же беззаботно делал ставку на сложные схемы без полной уверенности в их работоспособности - относясь к этому как к очередной азартной игре.

- Меня больше всего интересует, как отсюда выбраться и попасть обратно к моему кораблю. В любое время, - сказал капитан. Парадоксально, но бывает, он блистает здравомыслием, вводя в заблуждение, будто бы от него можно ожидать адекватного поведения.

- Через шлюз, которым вы уже воспользовались. Коды управления взломаны, и он реагирует на транспондер вашего корабля или кодированный запрос. Я скину вам частоту и код. Сольвин договорился с покупателями, вам подгонят парочку аэроспидеров, поэтому транспорт у вас будет, - ответил 'Фольт'. - И с чистыми номерами, но не давайте копам повода себя остановить. Они вроде как сдаются на прокат и не в угоне, но вопросы могут возникнуть. Когда они будут вам не нужны - запаркуйте в любом месте и сообщите об этом, их заберут.

- Я надеюсь, что эти спидеры не такие, как в прошлой раз, - проворчал твилек.

- Мне это не нравится. Много слабых мест. Мало гарантий, - сказал я, но это ничего не меняло.

Мы выбрались наружу. Сквозило тёплым смрадным воздухом. Отвратительно. Это не лёгкие, а некое другое место города. Станция ещё и охлаждала этот пропитанный миазмами воздух, сбрасывая тепло прямо в гиперпространство, объезжая на кривой козе второй закон термодинамики. В противном случае миллиарды жителей зажарились бы от тепла, производимого промышленностью, энергетикой и ими самими. Обитало в этом муравейнике около триллиона жителей. И это согласно официальным данным. Три, а то все десять, если верить неофициальной статистике, тысяч человек на квадратный километр. И это ровным слоем по всей планете. Со всеми заводами и прочими строениями, отнимающими свободное место. Даже звучит ужасно.

Редкие лампы освещали закуток вентиляции, в котором была спрятана 'Шлюха'. Я включил фонарик, который предусмотрительно прихватил на борту судна. Яркий луч выхватил бесформенные наросты на стенах. Мелкая тварюшка, потревоженная светом, убежала, петляя, в неизвестном направлении.. Рукотворная пещера успешно превращалась в подобие природной.

- Тут есть жизнь, - отметил я вслух.

Бледно-голубой свет разгонял тьму в основной линии, а в трубе пятидесятиметрового диаметра переваливалось уродливое существо полутора метров в высоту. Свет выхватил его гротескную сгорбленную фигуру. Оно издало утробный вопль и стремительными рывками побежало ко мне. Я выхватил карманный бластер, который не вынимал из куртки, и выстрелил в него. Затем ещё, и ещё. Это заняло долю секунды. Несмотря на несколько попаданий, уродец продолжал кататься по полу воздуховода и издавать пробирающие душу вопли. Я прицелился и выстрелил ему в голову. Вой утих. Руки дрожали.

- Это что за отрыжка Нергала? - через пол минуты сообразил спросить я.

- Правильный человек! - довольно сказал Травер, он тоже держал пистолет, от жара над которым дрожал воздух. Открыл огонь не я один. - Сначала стреляет, а потом задаёт вопросы.

- Знакомьтесь, это корусантский людоед. Считается практически вымершим. - Ко мне подошёл 'Фольт'.

В свете фонарей его и без того бледное лицо казалось белой гипсовой маской.

- И что оно здесь делает? - Нейла в отличие от нас всех извлекла из ножен саблю, а не пистолет.

Мы все сжимали в руках оружие, готовые хоть к Рагнарёку. Наличие оружия в руках делает вас уверенней в себе, даже если оно вам не нужно. Доказанный факт.

- Забрёл в поисках убежища, вероятно. - У Фольта в руках был пистолет, напоминающий детскую игрушку. Прилизанный, как кусок мыла - не веет от такого смертью. - И не таскайте по Корусанту пушки! Повсюду проверки, датчики. Найдут через полчаса или ещё быстрее, дадут срок за хранение.

- А твоя?

- Это бластер, стреляющий только в оглушающем режиме с многофакторной идентификацией владельца. Легально.

- А вибромеч? - спросила Нейла.

- Любое виброоружие незаконно. Столица.

- И это притом, что здесь водится такое, - указал стволом пистолета Фарланд на труп людоеда.

- Такое в жилых секторах не встретишь. А законопослушным гражданам на дне технических сооружений делать нечего, - словно сомневаясь в своих словах, сказал Фольт. Он постоянно оглядывался по сторонам. - Это неожидаемая помеха. Тут должно было быть чисто.

- У вас высококвалифицированные информаторы, - сказал я с издевкой.

- Какие есть. Груз заберут через три часа. Пока не стоит расслабляться.

- А кухонный вибронож оружием считается? - спросил с затаённой надеждой Травер.

Не то что бы мы не знали местные законы и порядки, но капитан всё ещё не верил в такие ограничения. Он привык к традициям Внешнего кольца и пиратских лагерей. Я ни разу не видел его без оружия. Может быть в гипере, но кинжал он с пояса не снимал и там.

- Нет, - обрадовал капитана 'Фольт'. У Фарланда на кухне сегодня образуется дефицит инструментов. - Но привлечет излишнее внимание. Да вы точно с Внешнего кольца! Причём именно того, которое показывают в боевиках. Тут стрелять не принято, дела здесь так не ведутся.

- Правда что ли? - грубо спросил я, указывая стволом в уродца.

Я подошёл к трупу людоеда и потыкал в него ногой. Существо не подавало признаков жизни. Ни намерения, ни отзвука в будущем - мертво. Обезьяноподобная тварь имела вытянутые конечности с крупными продолговатыми пальцами, заканчивавшимися кривыми когтями. Морда была похожа на искаженное безумием лицо. Изуродованное человеческое существо внушало брезгливость, само его возможное происхождение вызывало большее отвращение, чем его отталкивающий облик. Я не смог удержать нездоровое любопытство, присел на корточки и оттянул веко трупа. Человеческий зрачок. Как человек мог превратиться в это? Я отступил обратно, борясь с тошнотой.

Потеряло ли оно разум окончательно? То, что оно было некогда человеком, я ощущал едва ли не костями. Пока я гадал об этом, тем же путем, что и мы прибыли покупатели груза. Несколько дуросов вышли из массивного грузового спидера. Говорили они мало и исключительно по делу. И без промедления занялись разгрузкой-погрузкой товара.

- Оставшуюся часть денег за товар мы вышлем хозяину груза. А он должен рассчитаться с вами, - сказал главный среди них.

После того, как десятый реактор перенесли из трюма на платформу грузовика, складной тент закрыл весь груз от любопытных глаз. Ушли они быстро. Нам оставили пару видавших виды спидеров. Цена любого из них была меньше десяти тысяч кредитов. Гроши в сравнении с грузом.

Мы не могли бросить корабль на произвол судьбы. За его безопасность в импровизированном доке отвечала 'крыша', переговоры с ней вёл Травер, и обошлась она почти в сотню тысяч кредитов. В противном случае мы могли лишиться корабля, местные криминальные воротилы могли и приватизировать его, а надеяться на то, что нас не обнаружат, никто не мог, более того, я знал, что такая авантюра не выгорит.

Половина дела была сделана. Осталось убраться с Корусанта и желательно на своём судне, а не бесплатным рейсом в мир-колонию. Мусоровоз, с которым был договор на вывоз 'Шлюхи' должен был прибыть через неделю. Разумная идея остаться на борту, разумеется же, была мгновенно отвергнута. Фарланд хотел посетить свой родной блок ? 2415, и ему был нужен человек с паспортом, а Травер с Нейлой собирались по своим делам.

- Если на корабль наложат арест, то лучше бы нас на нём не было, - пояснил решение капитан. - А сидеть и ждать эвакуатор можно в другом месте. Главное не болтать, и не привлекать лишнее внимание. Придумайте легенду поубедительней и не говорите слово, начинающееся на 'мусор', вслух.

Фарланд предложил разделиться. В таком случае, если кто-либо из нас задержится, то другая половина команды выведет корабль с планеты и дождётся на нейтральной территории остальных. Звучало обнадёживающе, но начинающий аналитик внутри меня сходу нашёл головняка на неделю вперед. Действовать без плана, импровизируя по ходу, - удел героев. А я в их буйные ряды не стремлюсь.

Я выбрал спидер маневреннее, но более тесный и провонявший куревом. Капитан был не против, предпочитая взять более комфортабельный транспорт. Комфорт - понятие относительное особенно для человека погруженного в себя так глубоко, что глубина эта лежит на грани душевной болезни. Фарланд тоже не возражал. Во всяком случае, не долго. Взяв с собой из корабля всё необходимое, я отправился с ним в путешествие. В необъятном арсенале Травера, помимо автоматов, неожиданно найденного повторителя и брикетов взрывчатки нашлось и несколько оглушающих пистолетов. Но они всё равно не удовлетворяли местному законодательству. Кухонного виброножа мне не хватило, но и свой музейный штык-нож я брать не стал. Это вполне себе холодное оружие с тридцатисантиметровым клинком. Я был безоружен. Безоружен? О, нет, разумеется, моё главное оружие всегда со мной.

Выведя аэроспидер из кишки туннеля, Фарланд набрал адрес и беспечно отпустил штурвал - автопилот взял на себя дальнейшее управление. Права на вождение - это давно утерянная людьми привилегия - ими теперь обладал сам автомобиль. И делал это он намного лучше человека. Компьютеры и ИскИны Галактики умели не только здорово играть в игры вроде шахмат или го, но и не менее успешно управлять почти любым средством передвижения. Напротив же - умение, летя на огромной скорости, управлять этой воздушной повозкой сразу в трёх измерениях и относительно плотном потоке - это не то, чем обладает среднестатистический человек. Учитывая, как водят люди на абсолютно ровной дороге, и как приходится усложнять автотрассы ради снижения аварийности, я думаю, и на Земле, со временем, люди разучатся водить, или это станет таким же распространённым навыком, как способность скакать верхом на лошади.

Я глазел по сторонам, как на автобусной экскурсии: на ослепляющие огнями стены рукотворного ущелья, на колоссальных масштабов рекламные голограммы, корчащиеся в припадках лицемерия. В Силе царило безумие; миллионы разумных со своими стремлениями, охваченные страстями и отчаянием, беспочвенной радостью и, напротив, вполне рационально потерявшие всякий смысл жизни, менявшие свой рок и плывущие по течению предназначения, все они своим несогласованным хором стремлений и судеб сливались в единую симфонию. Сила не пульсировала, она растекалась всюду единым океаном, и пульс отдельных точек размывало могучими волнами неразличимого в своём сплавленном, смешанном состоянии эха будущего. Миллиарды разумных одновременно строили свои отдельные жизни и текли в едином течении. Так как всё в мире состоит из простого - редуцируясь как сложный механизм на отдельные части, но одновременно с тем в мире и нет ничего простого.

С трудом я смог направить свой взор на что-то конкретное.

На себя. Только теперь, в этой мешанине, я смог увидеть именно себя, оттенённого этимпотоком, размывавшим моё сознание и таким изуверским способом создающим его хоть как-то различимые границы. Я рассекал Силу, как крупное судно, кильватерная струя которого определяется чувствительными сенсорами на многих километрах от корабля и через час после прохода. Словно размешивая густую краску, поднимая вязкие и тяжёлые донные слои, я баламутил Её потоки.

Виной тому было моё любопытство, ведь хорошо известно, что сам факт наблюдения меняет рассматриваемый объект. Столь хорошо, что мы слабо задумываемся о смысле сказанного. Какой астрономической гордыней надо обладать, чтобы решить, что человек способен влиять на что-то одним своим ленивым взглядом. Но пищу ей дала, как это ни странно, сама наука, успешно вытравливающая всякую человеческую меру из всего тварного и земного в этом мире.

Некоторые считают, будто бы квантовая неопределенность схлопывается, как только человек посмотрит на картинку, формирующуюся электронным микроскопом, или взглянет на некую кривую на мониторе. Эти 'мудрецы' безапелляционно переносят процесс, происходящий в своём сознании на окружающий мир, подобно религиозным фанатикам не оставляя места пустоте незнания. Порождает ли акт наблюдения конкретное местоположение частицы или же он фиксирует его - обе точки зрения не доказуемы ровно по той причине, что вообразить мир без наблюдателя сам наблюдатель не в состоянии.

Выбросив антропоцентризм из квантмеха и вооружившись высшей математикой, уже не встретишь в языке тензоров и интегралов ни самого наблюдателя, ни его нелепого языка, неподходящего для точного описания реальности. Но даже она не в силах решить задачи, порождённые самой природой человеческого сознания, поскольку и не способна их поставить.

В каком же положении находятся частицы, пока мы спим? В своём привычном безумном хаосе неопределенности, дожидаясь того момента, как мы проснёмся и взглянем на них? И тогда-то они из толпы призывников и превратятся в ровные ряды и шеренги военнослужащих?

Но ответить на этот вопрос мы, увы, не в силах. Для нас не существует мира за пределами чувственного опыта.

И я не задавался бы подобными вопросами, не влияй они на мою жизнь напрямую. Не только Последний, но и вполне квантовый Травер проиграл за светящимся столом название своего корабля, хотя с тем же успехом мог этого и не сделать. И пусть на случайность настоящего момента никто не в силах повлиять, но я вполне способен заглянуть в будущее. И в такие моменты я не радуюсь этому, как ребёнок, но как всякий прикоснувшийся к бессмысленности своего бытия человек стараюсь узнать о нём ещё больше. Может в наивной надежде найти в этом всём некий смысл; но пока я его не вижу, мне остаётся сплавляться по своей реке туда, куда впадают все реки. В то, что нельзя даже вообразить, находящееся за рамками самого неизбежно гаснущего, как короткая восковая свеча, сознания. В непознаваемое, а оттого внушающее липкий страх будущее без меня самого.

Но вдруг у меня в руках не что иное, как весло? Пульт от этого маниакального аттракциона?

Сам факт моего заглядывания за границу настоящего уже меняет его, ведь узнав будущее, я менял расклад вероятностей тем, что мог в него вмешаться. Да и просто конкретизируя его. Но порождая конкретику, или просто фиксируя её? Возможно, очередной самообман, но что стоит попытка? И я, как это может показаться, не задаюсь риторическими и пустыми вопросами. Я со всей уверенностью собираюсь это проверить.

Я страстно захотел скрыть свои намерения от Силы, ведь тогда Она не 'узнала бы' о моих планах и не была бы так взбудоражена, хотя столь вульгарный личный подход - лишь костыль, уродливая фигура речи. Я постарался представить себя замкнутой точкой в течении, готовой покинуть его при желании. Батискафом. Субмариной, один только перископ которой мог выдать меня радарам. Перископ, создающий неизбежную турбулентность, пусть и не такую заметную, как огромный корпус судна, но всё ещё фиксируемую чувствительными приборами.

Сила - часть реального, поскольку воспринимается мной одним из множества чувств, возникшим странным и пускай пока необъяснимым для меня образом.

В Силе, этом пространстве смыслов, ничего не значат чёткие мысли и сухие цифры - действенен лишь язык символов и образов - им я и воспользовался. Россыпи образов и значений, возникающие в ответ на мыслительное усилие и работу фантазии, служили важным инструментом в воздействии на реальность.

Ощущение Силы начало снижаться, как и неоднородность её вокруг меня. Я замер в созерцании мира, сжавшегося до объема точки.

Так и связь с Силой потерять недолго! Но я, не смотря ни на что, продолжал эксперимент.

Глядеть не напрямую, но в отражение - старый фокус, способный обмануть сознание, хотя поле плотности вероятности может весьма опосредованно зависеть от траектории частиц.

Ничто теперь не нарушало ровный шелест мира, но на будущее падала неясная тень. Я присмотрелся к ней, заглянул в потроха спидера, стремления Фарланда. И не смог удержать свою воображаемую субмарину на глубине. Разметав волны и круто задрав нос, она всплыла, вновь оставляя после себя пенистый след на поверхности волн.

Нельзя одновременно смотреть и не смотреть. Нельзя быть одновременно невидимым и взирать сквозь эту завесу, так нельзя и скрыться в Силе и одномоментно с тем воспринимать мир через неё, тем самым взаимодействуя со вселенной.

Я не смог удержать 'сокрытие силы' и пары минут. Канцлер Палпатин делал это годами. Крутой сит. И, несомненно, обладатель железной воли, направляемой непомерными амбициями. Его планы затрагивали разом будущее всей Галактики и, скрывая их от Ордена джедаев, он навёл тень сразу на её будущее целиком. Но видел ли в такие моменты будущее, или был лишён этой возможности? Тогда понятно, почему он был так счастлив, уничтожив Орден джедаев.

Я разом понял, что он сделал, почему джедаи потеряли возможность заглядывать далеко в будущее, ослепли. Ага, 'Тёмная сторона' взгляду не видна. Один лорд ситов затуманил взор всему Ордену. Я добавил плюсик в графу ситов в статистике противостояния Орденов. - Опять ушёл в гипер? - оторвал меня от мироощущения Фарланд.

- Я же штурман, как-никак. Это мой долг и моя привилегия, - сказал я, подняв указательный палец.

- Сейчас я хотел попросить тебя не отходить от меня далеко. До тех пор, пока я не найду одного одноклассника. Он согласился побыть моим проводником с чистым паспортом.

- Неплохо. У нас слишком отличается круг общения. И интересов. Я не смогу тебя сопровождать всё время. - Я ничего не имел против Фарланда лично, но, зная его вкусы, таскаться за ним не собирался.

- Честно. И какие у тебя планы?

- Посетить все интересные места столицы. - Это невозможно, но несколько я запланировал навестить. - Затем вульгарные. Оформить счёт у муунов. Найти девушку на пару ночей. Убить кого-нибудь.

На последнем уже собравшийся что-то сказать Фарланд подавился.

- Я вижу смерть. И сделаю всё, чтобы она была не моя. Я всё же боюсь смерти, как и всякой вещи, которую при всём желании не могу познать. Чужая же смерть - это всего лишь напоминание о моей собственной, а не сама она, даже не нечто похожее... ведь её можно изучать со стороны, каплю за каплей... это можно и стерпеть.

- Хорошо то, что меня рядом не будет, - выдавил испуганно Фарланд.

- А я-то думал, что ты друг, - обиделся я. - Ничто не сближает так, как совместное избавление от улик и тела.

- Я контрабандист, а не убийца! - ответил он возмущенно.

- А ты уверен, кстати, что нас не слушают через микрофон в подставном спидере и не сливают запись по комлинку? - спросил я.

- Ты как Ивендо. Он к старости заработал паранойю. Но ты молод, как у тебя получилось так скоро обзавестись ей?

- Не бывает молодых и старых людей. Есть умные и глупые. Ивендо умён. И я знаю, что в этом спидере нет ничего лишнего. Но почему ты так уверен в этом?

- Я не уверен.

- Тогда не болтай, - я ухмылялся.

Окончательно вывел его из себя. Он, как обиженная девчонка, перестал со мной разговаривать. Так и долетели через час до его муравейника. Или термитника?

- Если я запаркуюсь на официальной парковке, будет регистрироваться, что это именно я оставил спидер? И официальный хозяин спидера?

- Будет.

- А эти строчки сравнивают?

- Если спидер заявлен в угоне.

- Можно запарковаться не на официальной парковке? - немного подумав, спросил я ещё.

- Можно, но его могут арестовать. Или угнать, что ещё хуже. Есть охраняемые парковки, не подающие информацию в общую полицейскую сеть. Но готовься отвалить деньги коллегии.

- Коллегии?

- Вроде мафии. Но действуют почти легально. Собирают взносы на благотворительность. Почти со всех. Следят за порядком. Помогают людям, попавшим в трудное положение, дают деньги в долг. Но ждут содействия в ответ. Лучше с ними не ссориться. Вожаки районных коллегий люди очень уважаемые.

- Много выйдет за парковку у них? - Я не хотел оставлять следов о своём присутствии, так и не сказав Траверу, что джедаи продолжают искать меня, а подставлять его и себя, разумеется, не хотел тоже.

- Триста кредитов в сутки.

- Подскажешь, где у них можно остановиться?

- Меня могут сдать банку, не хочу попадаться им на глаза.

- Банк ищет тебя по старому месту жительства?

- Неофициальный заказ на поиск. Не совсем награда за голову, но близко. И коллегия может на этом заработать.

- Заплати коллегии больше, - я пожал плечами.

- У меня есть сумма на такой случай, но это всё равно очень много.

- За реакторы, если всё пойдёт гладко, получишь больше. Намного.

- Это так, - он кивнул.

- У меня на родине есть такая пословица. Жадность свободного торговца сгубила. Не экономь на своей безопасности. Паранойя самое полезное из всех известных мне психических отклонений, - посоветовал я ему.

- Постараюсь.

- Ты слишком хорошо готовишь, чтобы я не волновался за тебя.

- Спасибо. За то, что ценен, только как повар, - он сделал вид, что обиделся.

Покинув поток, заполненный десятками тысяч спидеров, мы влетели в проем, ведущий внутрь мегаблока. Угловатое здание высотой в пару километров и сторонами в пять-шесть тысяч метров могло с презрением взирать как на пирамиды фараонов, так и на зиккураты инков. Если бы заметило эти наросты на земле рядом с собой. Как в лёгких, мы, подобно кислороду, добрались до своей альвеолы-парковки и проникли в кровеносную систему. Заплатив мутному типу с шоковой дубинкой, не задававшему лишних вопросов, триста кредитов, мы сели в лифт, унёсший нас с огромной скоростью по шахте в тысяча какой-то уровень.

Я рассчитался за проезд паспортом, лифт послушно отправил пакет данных о моём положении полиции, в банк и всем прочим заинтересованным. Устройства, не требовавшие ввода пин-кода и данных биометрии, для съема денег со счета, строго контролировались банками и были намертво вмурованы в просматриваемые камерой места. Так что наши лица ещё и фиксировались камерой. Тотальный контроль. Оставаться анонимными нам не позволяли - я лишь зло скалился в буркалы камерам. Свобода передвижения, выбора работы и прочие были в Республике священны. Ты волен делать что угодно, но каждый твой шаг фиксируется - полная линкабельность любых поступков к конечной точке - твоему удостоверению личности. Каждое действие с кредитами и любое перемещение в пространстве. Оставаться анонимным можно только в цифровом пространстве, да и то - далеко не всегда.

Республика была сложным устройством. Вероятно, самым сложным, которое я могу назвать после человеческого мозга, или даже более сложным, поскольку включало эти куски студня, как логические элементы. Её величественный и хрупкий свод держали сотни колонн, и упади одна - рухнет весь неф. Но это было прочное здание, его, как раствор, скрепляли Законы, объект поклонения в храме Республики. Именно так, с большой буквы. Как в республиканском Риме. Закон - её высшая наука, так можно было сказать о ней. Миллионы мелких и больших ограничений. Слишком долго её жители избегали всяческих войн, а олигархи - расходов.

Иные возмущали до глубины души, но были разумны с точки зрения коллективной оптимизации. Казалось, почему нельзя вводить в навикомп любые координаты без ограничений? Выйти у входа в атмосферу на низкой орбите и сэкономить время до посадки? Но если каждый начнёт так делать, будут аварии с масштабными последствиями. Обязательно фиксировать свои перемещения в бортовом журнале? И на то есть свои причины. Обязательные медосмотры, карантины и обеззараживание в определённых местах. Неудобно? Но в масштабах Галактики это также просто и необходимо, как и мыться в бане раз в неделю в средневековье. Иначе может случиться эпидемия, нежданный гость из иных миров, не менее безжалостный, чем бубонная чума. Жителей Республики с детства приучают к ответственности и соблюдению всех установленных норм и правил. Объясняя ещё со школьной скамьи, зачем и почему это делается. Это как мыть руки и спускать воду в общественном туалете. Дело воспитания. Или дрессировки. Школьная программа примерно на треть состояла из предметов, пытающихся сделать из ученика адекватного ожиданиям такого общества гражданина. Гражданина, который не станет поджигать дом, в котором он живёт.

Закон, неотвратимый и единый для всех, - фетиш Республики. Неожиданно, но воспитанные в такой среде люди в большинстве своём считают это правильным и, придя чудом к власти из низов, зачастую не забывают этих принципов. Хотя это случается так же часто, как китайская пасха. Неотступный контроль, голокамеры на каждом углу, дроиды-полицейские гарантируют это. Ты свободен делать что угодно, но каждый твой шаг фиксируется. А с преступниками тут, на 'Коре', как звали столицу местные, поступают, как с психически больными. Если ты не понял этого, то тебя будут перевоспитывать. Лечить социальный недуг. Никто не посадит тебя в камеру и не забудет о тебе на весь срок заключения, предписанный судом. Вас ждет общение с психологами и психиатрами. И в зависимости от их мнения срок может быть уменьшен. Или увеличен. Ради вашего же блага неприспособленного к социальной жизни делинквента не выпустят на свободу. Но это также зависело от того, кто и где вынес приговор. Местами преступников выправляли на дыбе, или сажая на кол.

К сожалению, контрабанда здесь не считается невинным преступлением. Она рассматривается, как нарушение закона, подрывающее честную конкуренцию и косвенно способствующее целой цепочке других правонарушений. И как несущая косвенную, но всё равно немалую угрозу социуму. Создающую благоприятствующую среду для пиратства, наркоторговли и рэкета. Сама по себе она - экономическое преступление. Но незаконное проникновение через карантин и таможню, хранение оружия и многие другие мелочи, совершаемые нами безостановочно 'весили' в годах заключения много больше.

Всё это зависело и от мира Республики. По большей части, это относилось к центральным мирам. В мирах экзотов же, на Внутреннем Кольце, и ближе к рубежам цивилизации можно было встретить любое безумие. Узаконенное рабство, каннибализм, неравноправие и тоталитарные планетарные правительства, общества с кастовой структурой. Более того, многие виды считали это для себя более естественным и верным, чем люди идеалы свободы и народовластия. И переубеждать их никто не стремился. Себе дороже.

Учитывая, что мы совершали подобные правонарушения по отношению к различным планетарным и секторным правительствам, имеющим самое разнообразное законодательство, то каждое из них теоретически могло предъявить нам своё собственное обвинение. И какой именно суд согласно верхнему республиканскому закону, регулирующему взаимодействия между этими государствами внутри колоссального интергосударства, должен был нас судить - оставалось только догадываться.

Но в Республике на кол бы нас точно никто не посадил. По счастью, для того, чтобы войти в её состав, надо было удовлетворять ряду требований и настоятельных рекомендаций. Требования вроде запрета на пытки, работорговлю, ограничения свободы передвижения или свободы вероисповедания. Обойти их Сенат при голосовании за одобрение вступления в Республику нового её члена не мог.

Другое дело - рекомендации. Они же были более широкими: отсутствие телесных наказаний, всеобщее равенство, отсутствие сословного разделения, которое тем не менее подчас присутствовало, даже феодализм с ленным правом ещё не вышли из моды в некоторых глухих краях Галактики. Похоже, короли и принцессы ещё долго будут блистать на балах и в эпоху звездолётов.

Требования к гендерному равноправию также носили рекомендательный характер. Далеко не все культуры и виды считали это разумным в силу своих психологических отличий, зачастую выраженных намного ярче, чем у людей. Никого же не удивляет факт того, что в полных гражданских правах по биологическим причинам поражены почти все люди младше восемнадцати лет? Экая несправедливость!

Но при этом никто и никогда не мог запретить своим гражданам эмигрировать в другое место, где их права и обязанности могли быть иными. Это было основополагающим требованием при вступлении в Республику, гарантирующим то, что самим жителям местные законы нравятся, какими бы порой абсурдными со стороны они ни казались. Хотя я мог и идеализировать систему, познакомившийся только с её лицевой стороной.

По этой причине многие государства и носили статус ассоциативных членов, хитро объезжая эти правила и пользуются определёнными экономическими удобствами, не входя в состав Республики полноценно.

Целый сектор вообще был отдан на откуп транспланетарным и транссекторальным корпорациям. Они сами устанавливали правила игры в корпоративном секторе, соблюдая на его территории только верхние, весьма материалистичные законы. Планеты-офисы, планеты-шахты, планеты-заводы. И всё это с корпоративным доступом. Они даже, по слухам, вели собственные тайные войны друг с другом, дела до которых Республике не было. В итоге, для понимания устройства Республики не помешало бы специальное образование, которым я не обладал.

Я не тешу себя иллюзиями насчёт того, что я 'крыса из нержавеющей стали' в мире из пластали, дюракрита и закона, или борец за свободу - это наивные, омерзительно романтичные оправдания. А я стараюсь не нуждаться в оправданиях вообще. Поскольку мне и только мне принадлежит право выбора, как мне поступать. Право - это желание, обвенчанное с возможностью его осуществления.

Республика сравнима с живым многоклеточным организмом, а наша команда с чужеродной клеткой. Чей геном развивается непредсказуемо и хаотично, и чья тяга к жизни и деятельности очень сильна. Настолько, что её почти ничем не убить. Она бессмертна в своём стремлении менять всё окружающее под себя, как ей хочется. И ей плевать на другие законопослушные клетки организма. Это раковая клетка. Но, убивая организм, она приближает и свою собственную гибель.

Осознание этого угнетало Фарланда, воспитанного по иным принципам. Он, как это ни странно звучало, был мучим ежедневно своей совестью. Как печень Прометея клевали грифы, копаясь во внутренностях, так неотступно она пытала Фарланда, ворошась в его мыслях. Думы об этом натолкнули меня на то, что это может быть и заразно. Может, я и допущу сомнения в свой разум, но только после смены профессии.

Я шёл по коридорам за ним, осторожно глазея по сторонам - чтобы не потеряться. Непривычный вид с треском рвал шаблон - я не мог решить, где я нахожусь; на улице или в здании? Без неба над головой, но в то же время в некоем просторе, окружённом то ли зданиями, то ли скоплениями квартир и лавочек, открытых к "улице" прозрачными фасадами. Внутренности муравейника - вот что это, догадался я.

Даже многие люди были одеты по-домашнему, словно бы и не покидали своей квартиры, хотя и находились 'на улице'.

Чувство направления и привычный способ ориентироваться по улицам в любом незнакомом городе с грохотом сошли под откос - пешеходная зона и спрятанные в свои желоба транспортные потоки не пересекались, а всякий конгломерат коробок жилого, торгового или иного назначения носил сложный кодовый номер. Фарланд, видя моё смятение, объяснил мне способы ориентирования на местности, которые здесь использовались. Мегаблок в форме куба был организован на зоны, сектора и уровни, связанные инфраструктурой самого причудливого типа, и менее чем за полчаса любой желающий мог добраться в случайно избранную точку, буквально двигаясь по адресному номеру. Каждой группе цифр числового кода соответствовала привязка к своему же виду транспорта - лифты связывали разные уровни, скоростные дороги, пролегали на нескольких отметках одного уровня, и ещё более быстрое маглев-метро стягивало воедино один горизонтальный уровень города.

А город бурлил, как ёмкость с зерновой брагой, - иначе говоря, он был полон жизни. И он никогда не смыкал век - понятия 'утро' и 'вечер' в закрытом от света звёзд мире были размыты до основания. Все заведения и магазины работали круглосуточно, каждый разумный жил по своему графику. Если он у него вообще был. Должно быть рай для вампиров.

Лэндспидеры автоматического такси и автобусы с гравицапой не спеша развозили миллионы разумных в различные направления. Мы поспешно нырнули и вынырнули из такого автобуса, волочившегося по туннелю, протискивающемуся между несущими конструкциями муравейника. Затем также торопливо зашли в вагон метро. Сами вагоны двигались почти бесшумно - из труб, в которых они скользили на магнитных полях, выталкиваемых из себя сверхпроводниками, был откачан воздух. В качестве шлюзов на станциях работали силовые поля, корпускулярные барьеры, сдерживающие напор атмосферы, рвущейся в пустые трубы. Всякий источник тепла облагается налогом - что заставляет иначе подходить к капитальным затратам в энергоэффективные технологии.

Но их движение всё равно сопровождал низкочастотный гул далекого землетрясения, протяжный звук, подобный завыванию зимнего ветра за стеной в ином мире, отличном от замкнутого и уютного мира комнаты, какой, бывает, с удовольствием слушаешь, согревая ладони чашкой горячего чая. Подумать только, там за стенкой - разряженная гелиевая атмосфера. Следующей мыслью был сценарий с разрушением целостности оболочки вагона.

Добравшись в этом мчащемся непрестанно по кольцевой трассе уроборосе до нужного Фарланду района, мы вышли, смешавшись с цветастым потоком.

- Тут предпочитают яркие цвета, - заметил я. Ни я, ни Фарланд нисколько не выделялись из толпы. Несмотря на мою фиолетовую рубашку и такой же хаер.

- Всё и так серое. Я видел по головизору места, в которых все одеты в одинаковую одежду одинакового цвета. Лучше так.

- Я родом из таких мест.

- Я говорил про тюрьму.

- Школьная форма, армейская униформа, офисный дресс-код, - протянул я. - Всё должно навязывать порядок. Вы же его почитаете. Вся цивилизация ничего без него не стоит, и ей нужно как можно больше опор; в дело идут даже иллюзорные, закрывая провалы абсурда. Но как это сочетается, внешний вид и идеология закона? В умах, там, на подсознании?

- Спокойно. Мир и так невероятно упорядочен. Каждый шаг, каждое действие имеет предписания и ограничения. Если людям ещё и указывать, что носить, они сойдут с ума.

- Стравливать пар через внешний вид. Оригинально.

- Какой пар? - недоуменно сказал Фарланд.

- Я всё забываю о том, что век паровых технологий прошёл пару десятков тысяч лет назад. Имел в виду, что для чувства свободы необходимы её внешние атрибуты.

- Символы... важные вещи, - согласился он.

- Заменяют настоящие вещи. Атрибуты свободы есть. А самой её нет.

- Свобода каждого ограничена правами окружающих. Стремиться следует к разумному балансу, а не к абсолютной личной свободе, - провозгласил мой собеседник.

- Цитируешь учебник? Я его уже изучил - уродливое нагромождение логических ошибок.

- Если исходить из эгоизма и последующей строгой последовательности рассуждений, то да. Это в самом учебнике написано, но ты я уверен, главы о морали, духовности и нравственности прочитал наискосок. Хочешь кое-что не из учебника, известное любому, но, судя по всему, не тебе? - сказал Фарланд.

- Валяй. Никогда не был против просвещения.

- Человек не живёт разумом вперёд эмоций, а скорее наоборот, - начал он.

- Я знаю. К сожалению, это так, - согласился я без боя.

- Это факт. Но ты всё говоришь о каком-то разуме. У примитивного животного есть нервная система, которая рождает инстинкты. У высших животных к инстинктам добавляются центры мозга, отвечающие за эмоции. У человека к эмоциям добавляется способность мыслить рационально и вычислительно. Так где здесь разум-то? Если взять наши инстинкты, то это инстинкт самосохранения и размножения. Никакой разум не может ими управлять. Далее - наши эмоции. Счастье, радость, печаль, смех и тому подобные. То же самое - никакой разум ими не управляет. Ну и последнее - умения думать, вычислять, мыслить логически. Здесь также нет признаков разума. Сами по себе они не несут никакого смысла. Ведь если построить организм чисто на основе прагматической составляющей нервной системы человека, то такой организм с прагматической точки зрения уничтожит всех слабых и оставит только сильных, а потом и их тоже уничтожит, так как не увидит смысла в существовании всего живого, - сказал Фарланд.

- Мы по-разному понимаем разум, - заметил я. - Я же вижу его, как нечто большее, чем инструмент, подчинённый страстям и позволяющий одним из них контролировать остальные. И да, в нашей жизни действительно нет никакого смысла, кроме как провести её весело и с минимум страдания. Развлекаться можно по-разному: кто-то принимает спайс, кто-то занимается спортом или рвётся к вершинам власти по чужим головам, трупам и похрустывающим костям. Всё это равнозначно, поскольку в равной степени лишено смысла. Я же ищу чувственного и интеллектуального удовлетворения в процессе поиска ответов на свои вопросы и единственное ценное для меня - это знание, причём желательно принадлежащее мне самому. А мой разум служит единственным подходящим инструментом для познания мира и потому назначен мною выше эмоций, морали или сопереживания. Для меня разум и знание - единая высшая ценность.

- Разум, не скованный моральными ценностями подвластен только гордыне, - возразил Фарланд. - Человек может быть тысячекратно умным и учёным, интеллигентным с общественной точки зрения, но при этом совершенно ничтожным и лишенным какой-либо духовности. А без неё нет и никакого разума. Вот ты споришь сейчас со мной пытаясь мне доказать свою правоту. А зачем? Хотя твой разум и должен подсказывать, что в этом диалоге нет никакого смысла. Но разум молчит, потому что он подвластен гордыне. Выходит, что он и не разум вовсе. И поэтому только духовные люди действительно владеют разумом.

- Выходит, что по твоему 'разум' - это приспособленность к социальному существованию? Вот оно как... - протянул я.

- Разум не может возникнуть у человека в одиночестве, он продукт социума, - пожал плечами Фарланд. - Как в таком случае можно подчинять его одному своему эго?

- Не вижу логической связи. Только пятилетние дети объясняют происхождение того или иного предмета согласно его действующему назначению. Это работает и в другую сторону: причина его появления одна, но она не диктует способы его использования.

- Эгоизм, - скривился Фарланд.

- Разум, - оскалился я, как ядовитая змея. - Ах, да... каковы причины ставить социум выше себя?

- Не выше, достаточно не опускать интересы общества ниже своих. Вровень.

- Да хотя бы вровень. Не вижу в этом смысла. Потакать стайным инстинктам, дать управлять собой коктейлю гормонов? Моя гордыня, как ты заметил, противится этому.

- Но у тебя есть семья, друзья? Ты же не плюешь на них из-за отрицания всяческих норм?

- Это те, с кем я сам, по доброй воле сблизился. Чьи интересы я уважаю. Мне никто не указывал относиться к ним хорошо или плохо. Но даже в этом случае я не могу причинить им неудобств и стану помогать по той глубинной причине, что это мне будет не комфортно в противном случае. Если я этого не сделаю. Все мотивы любых поступков лежат в нас. Из каких бы источников они в это самое 'я' не пробрались, - усмехнулся я ещё одной диалектической бессмыслице.

- Так и то, что большинство людей уважает интересы того общества, в котором живёт, также просто находится в нас. И не стоит с этим что-то делать, - философски сказал Фарланд.

- Почему? - оборвал я его радость.

- Ты всегда задаёшь такой вопрос? - возмутился он.

- Разумеется, - сказал я довольно. - А ещё 'зачем', или 'кому это выгодно', если это связано с разумной жизнью. И ответ на мой прошлый вопрос я знаю, что не позволяет мне придавать хоть какое-то значение стайным инстинктам.

- А иные люди? Они не влияют на твои поступки? Неужели ты берёшь в расчет только ближайших знакомых?

- Влияют. Изменяя картину мира, сложенную в моей голове. И я, уже исходя из неё, поступаю, как хочу. Мой выбор - это только мой выбор. И если я не иду на конфликт и выбираю конформизм, то тоже только потому, что мне неудобно идти на войну со всем миром. Это не поможет мне в поиске знания. С другой стороны, всякий выбор ограничен внешними условиями, и свободы не существует, - ответил я. Но углубляться в диалектику, эту попытку выйти из замкнутого безумия я не стал.

- И что тебя удерживает от того, чтобы нарушать законы и сеять хаос?

- Ха! А мы этим не заняты и так?

- Как Экзар Кун. Он же твой коллега.

- Лень. Привычка делать работу качественно. И то, что меня устраивает сложившаяся структура Галактики. Люблю стабильность.

- Не скажешь по тебе, - он выгнул дугой левую бровь.

- Любопытство сильнее. Поэтому я здесь.

- Какой длинный и пустой разговор, - сказал устало Фарланд. - Либо в тебе есть нравственное чувство, либо его нет вовсе.

'Однако он прав', - подумал я. Это как спорить с креационистом. Они также не могут избавиться от встроенных в само человеческое мышление предрассудков. Вроде стойкой уверенности, что всякое событие имеет причину или назначение. В привычном понимании, соотнося всякую действительность со своим мышлением. Видят во всём отражение человека. 'Ведь, если звёзды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?'. Это свойство человеческой мысли - прикладывать своё поведение и свои мотивации ко всему. Человек, для большинства, всё ещё есть мера всех вещей. Вместо того чтобы осознать, что вселенной плевать на когнитивные искажения одного вида сообразительных приматов, и осознать свою ничтожность пред слепыми равнодушными силами природы, мы считаем, что утверждения, порождённые нашей насквозь социальной логикой, верны сами по себе. И свойственны всей вселенной! Вот это и есть невероятная, дичайшая гордыня человеческого рода!

В древности анимисты 'оживляли' каждый камень, или дерево. Камням и доскам, впрочем, и сейчас поклоняются. В нынешнее время 'одушевляют' весь мир - придумывают бога или разумный замысел. Или полагают мораль и инстинкты верными, потому что они верны. И то и другое ни что иное, как почитание мыслей, самостоятельно и без стука пришедших в голову.

И в то же время эти безосновательные заблуждения и иллюзии защищают хрупкое сознание человека от тёмной бездны бессмысленности и обречённости, шаг в которую неизбежен у того, кто потерял их все. Невежество, абсурдные и ограниченные точки зрения - то, что защищает от осознания безнравственности и бездушности всего мира, своей никчемной и кратковременной в нём роли.

И, судя по всему, я безумен, если нахожу в этом что-то забавное, не так ли?

Мы остановились у входа в ночлежку, в которой обитал некий знакомый Фарланда. Пока мой спутник набирал номер на голографическом домофоне, я изучал расценки на проживание в этом конгломерате помещений, как ещё назвать здание внутри другого здания? Почасовая, суточная, недельная оплата. Капсулы за триста в месяц, отдельные апартаменты. Оплата энергии, воды и воздуха отдельно... Воздуха! Причём я не нашёл безлимитного тарифа, но зато прочитал хвалебную оценку его качества. Я втянул в себя его 'уличную', пробную версию и решил, что за качество и вправду можно доплатить. Торговля атмосферой в столице была более чем прибыльным делом.

С удивлением я заметил, что на то, чтобы изучить всю ценовую политику у меня ушло времени немногим более чем у Фарланда на набор короткого номера. Я одновременно читал и воспринимал то, что только прочитаю в следующую секунду. Моё восприятие всё ещё оставалось переменчивым и не менее причудливым, чем творения 'современных' художников.

Пока я стоял, погруженный в свои мысли, меня, вывалившись из ночлежки, почти сбили с ног какие-то инопланетяне, до неприличия громко что-то обсуждавшие и широко размахивающие руками. Рука моментально скользнула к поясу, но кулак сжался, ухватив лишь пустоту - не встретив рукояти сабли или пистолета. Может это и к лучшему, но я понял, отчего дворяне, не разлучавшиеся с оружием ни на минуту, имели такие прекрасные манеры и были так обходительны друг с другом.

Мне осталось лишь проводить этих животных уничтожающим взглядом.

- Это ты? - наконец на домофоне зажглась голограмма неряшливого длинноволосого человека в футболке. - Кто там с тобой? Дружок?

- Деловой партнер, - ответил он. - Лучше его не задевай, он резкий.

- Проходите.

Мы зашли в прихожую, из которой расходилось несколько узких коридоров, на которые были нанизаны небольшие жилые помещения. Вели в них уже приевшиеся шлюзы-двери. Шедшие нам навстречу люди обтекали нас вдоль стенки из-за узости прохода. Теснее, чем в общаге, похоже на путешествие в кишках фантасмагорического зверя, проглотившего меня заживо.

Фарланд остановился у открытой двери в маленькую и почти пустую комнату, где жил его новый проводник. Я остановился от входа за несколько метров, не пересекаясь взглядом с хозяином столь бедно обставленного помещения. Затем сделал несколько шагов назад.

- Если надо будет, звони по комлинку, - сказал я Фарланду, - и моего имени ты не знаешь. Как и я твоего, - я прижал указательный палец к губам. - Не болтай. Болтун - находка для шпиона. До связи.

Повинуясь сиюминутному порыву, я развернулся и быстро выскочил из дешёвой ночлежки, как из заминированного здания, позволив течению толпы унести меня отсюда как можно дальше.

Примечание

[1]Кстати. Ряд крупных, т.е. атомных советских ледоколов имеет посадочные места под артиллерийские и ракетные установки (проект 10520 - "Россия" и "Советский Союз"). И при необходимости могут стать вспомогательными крейсерами. А рыболовецкие траулеры минными заградителями и противоминными судами, хотя это становится всё менее и менее актуально - слишком хитрые ныне мины и не менее хитрые способы их обнаружения. А Клаб-М вообще можно поставить на любой контейнеровоз.

[2] Т.е. суда с тяжёлым вооружением и бронированием, пригодные для эскадренного боя. Называть это 'эсминцем' ('destroyer' по-английски, тот самый имперский звёздный разрушитель), у меня ни рука, ни язык не поднимаются. Мне известна современная классификация кораблей по водоизмещению (корвет-фрегат-эсминец-крейсер или старая советская: мплк-бплк, рк-мрк-брк-ракетный крейсер, зачастую и атомный/авианесущий), но я позволю себе использовать собственную, исходя из логики и морской традиции названия кораблей по их назначению и размерам в различные исторические периоды.

[3] Небольшой по военным меркам корабль, пригодный для разведки, охраны границ, достаточно быстрый для преследования контрабандистских судов и достаточно вооруженный для безопасной дуэли с обычным пиратским судном. В разборки больших кораблей ему лучше не влезать - убьют. [4]Корабль среднего размера, подобный по назначению корвету, но обладающий более приличным вооружением и защитой не в ущерб подвижности. Может участвовать в боях с более крупными судами и расправиться без труда с самым зубастым пиратом, но, к сожалению, слишком дорог по причине многофункциональности.