Закрытая вечеринка (СИ) [Chiba Mamoru] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

Люди не хотят видеть настоящую магию.

Она заставляет их задумываться о том,

что в мире многое совсем не так, как они

представляют. И от этого им становится

неуютно. Им нужна уверенность, что все

это делается при помощи зеркал. Я-то знаю.

Мне пришлось уйти из цирка, потому что мне

не хватило ума мошенничать – я мог

применять только настоящую магию.

(с) Энтони Бучер

Вик любил какао. Он готов был хлестать его из горла, как лихие парни в кино хлещут спиртное, отчекрыжив предварительно перочинным складным ножом обманчиво-податливый уголок тетрапака. В его рюкзаке всегда была парочка таких – паков, не ножей. Нож был один и обретался в кармане - дедушка подарил его на тринадцатилетие: настоящий швейцарский нож, и Вик очень им дорожил. Такой приятно-тяжелый в руке, такой настоящий, с праздничной красной ручкой, ложащейся в ладонь так, словно она всегда была тут. Сначала блестящей игрушке завидовали приятели, и это конечно было приятно, но позже желание выпендриваться поистерлось, а нож проявил себя как весьма полезная штука…

Однако в данный момент, когда Вик сидел на барном стуле перед кухонной тумбой и цедил с раздражающим мать сёрбаньем уже третий стакан, вытягивая последние капли при помощи полосатой бело-красной трубочки-соломинки, какао совсем его не радовало. Семья давно выучила: хочешь заткнуть Вика ненадолго – налей ему какао. И они налили. И доливали, наверное, исключительно автоматически, все то время, пока беседовали с хмурым дядькой в погонах.

Дядька, немолодой уже, весь словно высеченный рубящими ударами топора, угловатый, на все смотрел с подозрением. И слушал с подозрением. И в блокнот заносил данные с таким видом, как будто все ждал, что ему признаются в ложной даче показаний. Но родители Вика все не признавались, и это было для дядьки всего подозрительнее.

-Стало быть, пяти метров ростом?- уточнил он. Вик вздохнул.

-Не ростом, а длиной. Пять метров, или шестнадцать футов и четыре дюйма, - пожал он плечами.- Система мер не так важна.

-И ты уверен что…

Вик снова вздохнул. Он знал, что следов не осталось. Он сам видел то место, и трава на нем даже не была примята, что уж говорить о следах не земле. Хотя в тот момент, когда он впервые увидел – был уверен, что этакая страхолюдина непременно оставила бы настоящий кратер. Он перебудил родителей криками, заставил отца взять походный фонарик, потому что смотрел достаточно фильмов ужасов и знал, как вести себя глупо, а как нет. Но вот только следов не оказалось…

Мать раздраженно раскрутила пластиковый пузырек с витаминами, опрокинула, не глядя, в горсть и со стуком рассыпала их подле его стакана. Круглые солнечные бусинки, дань иммунитету всей семьи… Мать сразу забеспокоилась, когда в начале весны один за другим с занятий стали пропадать ее ученики. Она была педагогом вот уже одиннадцать лет, и шесть из них работала на дому. Так что знала про сезонные обострения все. Тут она авторитетно сказала: «Авитаминоз», - и заставила Вика и его отца глотать кислые шарики. Вик и сам заметил, что его знакомые и приятели как-то нерадостно встречают весну. Жалуются на головные боли и слабости - и прочие причины, чтобы не ходить на занятия, но зато залипать в комп и задротить. О боже… Он бы ни за что не произнес это слово при родителях. Он и с приятелями-то его бы не произнес, но сейчас был раздражен и готов был даже выкрикивать его.

-И, говоришь, оно было суставчатое?

-Да. Все из сегментов. Как ящерица. Есть такие. Особая порода, не помню, как называется – с шипами во все стороны…

-Еж?

-Причем здесь еж?! – Вик почувствовал, что сейчас просто взорвется. – Вы способны отличить ежа от ящерицы?!

-Виктор!.. – мать нахмурилась – Как ты разговариваешь со старшими?

«Как они того заслуживают!» - хотелось ответить Вику, но он смолчал. Только сильнее влетит. Уж он-то знал.

Вообще людей с таким легким, как у него, нравом, стоило бы еще поискать. Его родня должна быть счастлива, что им достался именно он – без лишней скромности. С самим-то собой можно быть честным. Он прилично учился, и их не вызывали в школу. Он убирал в своей комнате не реже раза в месяц – и это была полноценная уборка, с протиранием влажной ветошью всех его коллекционных фигурок от пыли, со стиркой штор и пропылесошенным диваном. Он болтал с родительскими гостями, ежели что, и хорошо относился к малышне, которой был полон двор. Его окна выходили аккурат на игровую площадку, и он всегда восстанавливал статус-кво, когда на нее забредали Плохие Парни с пивом. Одним словом, он мог с полным на то правом утверждать, что он неплохой сын.

Этого топорного типа, кстати, вызвали соседи – услыхали