КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706104 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124641

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Закрытая вечеринка (СИ) [Chiba Mamoru] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========


Люди не хотят видеть настоящую магию.

Она заставляет их задумываться о том,

что в мире многое совсем не так, как они

представляют. И от этого им становится

неуютно. Им нужна уверенность, что все

это делается при помощи зеркал. Я-то знаю.

Мне пришлось уйти из цирка, потому что мне

не хватило ума мошенничать – я мог

применять только настоящую магию.

(с) Энтони Бучер


Вик любил какао. Он готов был хлестать его из горла, как лихие парни в кино хлещут спиртное, отчекрыжив предварительно перочинным складным ножом обманчиво-податливый уголок тетрапака. В его рюкзаке всегда была парочка таких – паков, не ножей. Нож был один и обретался в кармане - дедушка подарил его на тринадцатилетие: настоящий швейцарский нож, и Вик очень им дорожил. Такой приятно-тяжелый в руке, такой настоящий, с праздничной красной ручкой, ложащейся в ладонь так, словно она всегда была тут. Сначала блестящей игрушке завидовали приятели, и это конечно было приятно, но позже желание выпендриваться поистерлось, а нож проявил себя как весьма полезная штука…

Однако в данный момент, когда Вик сидел на барном стуле перед кухонной тумбой и цедил с раздражающим мать сёрбаньем уже третий стакан, вытягивая последние капли при помощи полосатой бело-красной трубочки-соломинки, какао совсем его не радовало. Семья давно выучила: хочешь заткнуть Вика ненадолго – налей ему какао. И они налили. И доливали, наверное, исключительно автоматически, все то время, пока беседовали с хмурым дядькой в погонах.

Дядька, немолодой уже, весь словно высеченный рубящими ударами топора, угловатый, на все смотрел с подозрением. И слушал с подозрением. И в блокнот заносил данные с таким видом, как будто все ждал, что ему признаются в ложной даче показаний. Но родители Вика все не признавались, и это было для дядьки всего подозрительнее.

-Стало быть, пяти метров ростом?- уточнил он. Вик вздохнул.

-Не ростом, а длиной. Пять метров, или шестнадцать футов и четыре дюйма, - пожал он плечами.- Система мер не так важна.

-И ты уверен что…

Вик снова вздохнул. Он знал, что следов не осталось. Он сам видел то место, и трава на нем даже не была примята, что уж говорить о следах не земле. Хотя в тот момент, когда он впервые увидел – был уверен, что этакая страхолюдина непременно оставила бы настоящий кратер. Он перебудил родителей криками, заставил отца взять походный фонарик, потому что смотрел достаточно фильмов ужасов и знал, как вести себя глупо, а как нет. Но вот только следов не оказалось…

Мать раздраженно раскрутила пластиковый пузырек с витаминами, опрокинула, не глядя, в горсть и со стуком рассыпала их подле его стакана. Круглые солнечные бусинки, дань иммунитету всей семьи… Мать сразу забеспокоилась, когда в начале весны один за другим с занятий стали пропадать ее ученики. Она была педагогом вот уже одиннадцать лет, и шесть из них работала на дому. Так что знала про сезонные обострения все. Тут она авторитетно сказала: «Авитаминоз», - и заставила Вика и его отца глотать кислые шарики. Вик и сам заметил, что его знакомые и приятели как-то нерадостно встречают весну. Жалуются на головные боли и слабости - и прочие причины, чтобы не ходить на занятия, но зато залипать в комп и задротить. О боже… Он бы ни за что не произнес это слово при родителях. Он и с приятелями-то его бы не произнес, но сейчас был раздражен и готов был даже выкрикивать его.

-И, говоришь, оно было суставчатое?

-Да. Все из сегментов. Как ящерица. Есть такие. Особая порода, не помню, как называется – с шипами во все стороны…

-Еж?

-Причем здесь еж?! – Вик почувствовал, что сейчас просто взорвется. – Вы способны отличить ежа от ящерицы?!

-Виктор!.. – мать нахмурилась – Как ты разговариваешь со старшими?

«Как они того заслуживают!» - хотелось ответить Вику, но он смолчал. Только сильнее влетит. Уж он-то знал.

Вообще людей с таким легким, как у него, нравом, стоило бы еще поискать. Его родня должна быть счастлива, что им достался именно он – без лишней скромности. С самим-то собой можно быть честным. Он прилично учился, и их не вызывали в школу. Он убирал в своей комнате не реже раза в месяц – и это была полноценная уборка, с протиранием влажной ветошью всех его коллекционных фигурок от пыли, со стиркой штор и пропылесошенным диваном. Он болтал с родительскими гостями, ежели что, и хорошо относился к малышне, которой был полон двор. Его окна выходили аккурат на игровую площадку, и он всегда восстанавливал статус-кво, когда на нее забредали Плохие Парни с пивом. Одним словом, он мог с полным на то правом утверждать, что он неплохой сын.

Этого топорного типа, кстати, вызвали соседи – услыхали шум и вызвали – иначе все кончилось бы куда как тише. Наверное, Вик был бы уже в постели, укутался бы в свое синее, с эмблемой супермена, одеяло – было круто, наконец, получить его после того, как он хотел такое все детство – и провести остаток воскресенья в уюте. В темноте горел бы монитор компа, на фоне бубнил, изредка взрываясь смехом, скайп, а на подоконнике бы ждали тарелка с парой снеков и любимым какао… Что еще надо чтобы набраться сил перед новой трудовой неделей?.. А теперь он должен отвечать на тупые вопросы.

Вся беда была в том, что Вик был совершенно и абсолютно уверен: ему не примерещилось. Он совершенно точно видел то, что видел. В собственном своем палисаднике. В кустах сирени. Когда, стоя на приступочке калитки, возился с замком, пытаясь не уронить в траву ключи и подсвечивая телефоном. Он ничего не слышал за спиной и не обонял странных запахов. Просто качнул головой, зацепился боковым зрением, обернулся – и увидел.

Оно было большое. Длинное. Похожее на конструктор. Со сплющенной башкой и пастью, как ковш экскаватора. Он не испугался в первую секунду, да и во вторую тоже, потому что сам себе не поверил. И успел даже подумать и про какие-то садовые изваяния – мол, очередная причуда родителей. Но оно пошевелилось. Припало на передние конечности, прогнув хребет – и вот тогда-то он осознал все… Было много крика, в окнах зажегся свет - Вик вернулся поздновато, ну да на то он и подросток, чтобы так делать – и судорожных попыток пояснить родителям какого собственно черта произошло…

Следов не было. Никаких. Ни на траве, ни возле - на земле. Вик и сам понимал, что эта образина не перемахнула бы через забор и не улетела. Она не выглядела как то, что могло бы летать. И она была настоящая. Он помнил ее кожу, похожую на гранит – многих цветов, всю в переходах и жилах, наростах и выступах. Он не смотрел в глаза, те скрывались в тени массивных надбровных дуг. Не помнил даже, был ли хвост. Но передняя часть создания стояла перед ним как живая.

Он уснул далеко за полночь, вдоволь нажаловавшись на тупых взрослых в чате. Не выключал компа на ночь - ему нравилось слышать гул чужих голосов на фоне, как будто он был не один. Такие ночи требовали от него отрицания самого факта существования одиночества. В конце концов, утро застало его в узле из суперменского одеяла и очень недовольным.

За завтраком все были молчаливы. Мама сделала грибной омлет, Вик его любил, но ковырял без энтузиазма. Отец вышел из дому раньше обычного. Вик и сам бы так же поступил, но не смог придумать для этого хорошего повода – выглядело бы как бегство. Он едва удержался от того, чтоб не хлопнуть дверью, но зато утешил себя, что хлопнет калиткой – ею все равно надо было хлопать, чтоб замок встал в паз. До калитки вела дорожка из плит неровной формы – в детстве он любил по ним скакать. Скакал иногда и теперь, когда бывал в хорошем настроении – то есть почти что каждый день хоть по разу. Однако сейчас совершенно не собирался этого делать. Во-первых, настроение было ни к черту. Во-вторых… Да, наверняка еще было во-вторых, Вик был уверен. Но ему и «во-первых» хватало.

Он был раздражен на занятиях и злобно пнул пустую жестянку по дороге домой, но окончательно его вывело из себя то, что по пути он повстречал отца.

-О, - фальшиво удивился тот. – Ты сегодня рано!

-Как обычно, - буркнул Вик, который не любил когда его держали за идиота. Ясное дело, это мать выдумала, чтобы его встретили со школы. Как будто от этого что-то изменилось бы. И отец это тоже отлично понял.

-Послушай, - произнес он уже нормальным своим голосом. – Давай поговорим. Ты не против присесть на скамейке?

Вик не был против.

-Ты правда что-то такое видел?

-Да.

-Ты уверен?

-Да!

-Ну, не раздражайся так. Ты же понимаешь, что это не могло быть правдой?

-Хочешь сказать, что я вру?

-Не думаю, - покачал отец головой. – Видишь ли, это мне кажется неправдоподобным… Зачем бы тебе?

-Вот-вот.

-Но тогда получается, что ты видел то, чего нет на самом деле… Быть может, стоит съездить к врачу?

-Я не псих, – угрюмо пробубнил Вик. Ему, поначалу обрадовавшемуся отцовскому желанию все обсудить, сейчас сделалось неуютно.

-Никто и не говорит, что псих. Может быть, стресс…

-Слушай, кто из нас больше смотрел всяких страшных киношек и читал книжек? – перебил его Вик и сам же себе ответил – Я. И поверь, я знаю, какие бывают глюки. И это не глюк. Я не болен!

-Ну, хорошо. А как тогда ты пояснишь то, что ты видел?..

Вику хотелось ответить колкостью, иронично заметить, что возможно в мире есть что-то, чего господа всезнайки не обнаружили, но он понимал, что это не сыграет ему на руку. Папа пошутит про пришельцев и снова осторожно спросит насчет врача. Вик угрюмо нахмурился. Ему не нравилось быть в том положении, в котором он оказался. Раздраженно он полез в рюкзак. Выудил пак с какао – точнее с шоколадным молоком – и, проткнув серебряную метку фольги, присосался к трубочке. Над этим отец тоже подшучивал. Он вообще был любитель пошутить, и они всегда отлично проводили вместе время. Семья Вику досталась ничуть не хуже, чем он семье. Ему разрешали носить пижонский хвостик, драные на коленях джинсы, пестрые шнурки на кедах, клетчатые рубашки внакидку и отмечать день рождения в Макдональдсе, потому что нудные вечерние чаепития нагоняли на Вика смертную тоску. Чего ему не разрешали, так это видеть то, чего не видели все прочие.

-Ты уже взрослый парень, - заметил отец тем часом, и Вик кивнул. – Тебе уже почти шестнадцать. – Вик снова кивнул. Выпускной не за горами.

-Наверное, ты перетрудился. Экзамены и все такое…

Вик шумно выдохнул. Это было отличной идеей.

-Точно.

-Тебе надо развеяться. Хватит сидеть у компьютера. В выходные стоило выпроводить тебя куда-нибудь, а не позволять раздалбывать джойстик.

Вик несмело улыбнулся. Что ж, это был его шанс, и лучше бы ему сейчас согласиться, ухватиться за соломинку и не пойти ко дну, нежели позволить химере разрушить всю его жизнь. И он согласился.


Шум от разбитого стекла был оглушительный. Носки промокли и теперь мерзко липли к полу и к ногам. Он боялся ступить хоть шаг, понимая, что загонит осколок в ступню как пить дать – и вместе с тем боялся оставаться на одном месте.

Потом вспыхнул свет. Он, не оборачиваясь, мог бы сказать, что там – заспанные родители, вот что. Мать без очков и подслеповато щурится, отец в пижамных штанах и серой майке, в которой он похож на интеллигентного алкоголика…

Вик стоял напротив окна и таращился. В свете уличного фонаря тени были особенно резкими. Теперь он уже мог точно сказать, что в гранитных оттенках преобладали песчанно-желтый и серый, с прожилками белого и тускло-красного. Он терпеть не мог такого гранита, еще с детства. Он был похож на несвежий зельц в разрезе или на заплесневелую колбасу, из тех, про какие мама говорила, что они уже «новая форма жизни».

-Стой на месте, - услышал он ее голос.- Я сейчас смету осколки… - он знал, что теперь она пойдет за очками. Удаляющиеся шаги громко прозвучали в коридоре. Отец и он остались наедине. И слов им было не нужно. Вик и рад был бы сказать, что ничего такого не видит, но он боялся отвернуться от окна - и это было красноречивее некуда.

Жальче всего было графина – мама сказала, что его когда-то ей привезли из Чехии, что ли, а может из Чехословакии или даже Югославии… Он был на взгляд Вика хлам хламом, с этими капельками по краям и широким горлом, но теперь его не стало, и Вик чувствовал себя виноватым.

Носки он вручную застирал в ванной – и возился так долго, как лишь мог, чтобы родители успели улечься спать. Но, когда он вышел, то в коридоре увидел отца. Тот просто стоял и смотрел – и только убедившись, что Вик выглядит и ведет себя нормально, он немного расслабился.

-Спокойной ночи, - сказал он, и Вик, снова почувствовав, что его пытаются надуть, выставив все дело так, словно они встретились случайно, только досадливо тряхнул головой.


Плохо видеть то, что никто больше не видит. Он читал про шизу и всякие такие ужасы. Он сходил в библиотеку и долго там листал книжку про камни – там цветные фотографии этого самого гранита были в изобилии – и ни слова не понимал. Хорошо бы и себя убедить в том, что ему почудилось. Наверное, это как с обмороком – пока сам не испытаешь, не можешь понять, каково это: когда в глазах темнеет и пол под ногами уплывает. Вик никогда не падал в обморок, и при нем тоже никто не падал, так что знать ему было неоткуда. Он сказал родителям, что гуляет с подружкой, которую провожает после школы, и не возвращался домой, пока не удостоверялся, что отец уже там. Было бы стыдно, если бы его опять принялись встречать и провожать. А тогда на кухне он просто от неожиданности выронил графин – лил себе лил из него в чашку, а потом ненароком поглядел в окно. И оказалось, что оно тоже в него глядит…


При свете дня он обошел палисадник. Собрал старые бутылки и всякий мусор в один большой пакет и заглянул под каждый куст. Ничего, кроме смятого картонного лотка из-под яиц, он не обнаружил такого, что вызвало бы недоумение. К тому, что через ограду могут кинуть упаковку от мороженого или бутылку, он давно привык, но лоток? Лоток оказался загадкой.

В четверг к нему зашла Лола. Лола заходила обычно тогда, когда слишком долго его не видела. В этом случае она решительно брала дело в оборот и не позволяла Вику исчезать с лично ее горизонта надолго. Поначалу она казалась ему одиннадцатой казнью египетской, однако позже он сравнивал ее всего лишь с гигантской акулой-убийцей. Той самой здоровенной механической акулой, которую Спилберг снимал в своих культовых «Челюстях». Большая, страшная, да – но не опасная тем, кто знает к ней подход. Лола была ниже его на голову и напоминала нежный трепетный пончик, однако при ближайшем знакомстве сразу же расставляла все точки над «И». А еще она принесла какао. Сразу четыре литровых пака – извлекла их из сумочки с ловкостью фокусника, умеющего доставать кроликов из цилиндра. Выставляя их в ряд перед немного ошарашенным Виком, Лола заметила:

-Нас на французском осталось семь человек и препод. Каждый день кого-то нового не досчитываемся. Это не вирус, а зверь какой-то. Уносит по одному, по двое, но часто.

Вик пожал плечами.

-Я ем витамины, - оповестил он Лолу. – Ну и вообще, что бы вирусу со мной ловить?..

Лола по-хозяйски полезла в буфет и достала два пивных бокала. Она любила такие, потому что туда много помещалось. Родители Вика считали, очевидно, что Лола - это лучше, чем какой-нибудь приятель-гик, а со временем привыкли и к ее самоуправству – тем более что она всегда прибирала следы своих нашествий.

-Я принесла грибной плавленый сырок,- сказала она. – Все остальное тебе придется мне давать.

-Хлеб в хлебнице, масло в масленке, соус в соуснике, - пожал плечами Вик. Лола расхохоталась и принялась строгать бутерброды.

-Mы посмотрим кино, - сказала она Вику. – А потом ты меня проводишь.

-А что, твой упырь не пойдет разве шататься по ночному городу?

-Его тоже не миновала чаша сия. Утром он замогильным голосом сообщил мне, что не желает видеть мою мерзкую рожу как минимум неделю и будет схимничать в своем шарике хомячка в общаге.

Вик кивнул. На языке Лолиного упыря это означало, что он заразен и не желает распространять эту заразу дальше. А Лоле, очевидно, было скучно.

Они настрогали еды и посмотрели кино, азартно выкрикивая, войдя во вкус, советы героям и строя версии относительно того, как будет развиваться сюжет. Вик даже забыл о том, что у него были какие-то проблемы – подумаешь, проблемы, тоже мне еще… Они спохватились, только когда в замке заворочались ключи с характерным звоном.

-О, - подняла перепачканный соусом палец гостья и тут же сунула его в рот.- Твои пришли!

Вик кивнул. В четверг родители ездили в бассейн – еще одна передовая идея его мамы. Они и Вика бы с собой прихватывали с радостью, но тот наотрез отказывался. Торчать с предками в воде, среди других таких же скучных старших тюленей, там, где нельзя прыгать с вышки, нырять, чтобы хватать за ноги, и брызгаться? Ищите дурня…

Тем не менее, приход родителей означал, что уже поздно. Лолу стоило проводить до остановки и проследить, чтобы она не захватила в заложники автобус.

На улице вкусно пахло дымом – кто-то жег прошлогодние кучи жухлых листьев или еще какой-то мусор. Вик жадно втянул носом воздух. Лола хмыкнула. Перед выходом она недолго прихорашивалась перед зеркалом в передней – ровно столько, сколько надо было, чтобы вежливо поболтать с родителями Вика - так что теперь ничего уже в ее внешности не напоминало о совместном поедании бутербродов. Вик улыбнулся своим мыслям. Лола была друг и товарищ – а это куда круче, чем просто симпатичная девчонка. Родители делали всякие намеки, на то они и родители - тактичны, как самосвал. Считают, что чувства подростка – отличная тема для шуток. Ну что у того может быть серьезного, в самом-то деле… Но Вик всегда знал, что Лола – принцесса не его романа. Да к тому же она гуляла с другим парнем, а ведь нехорошо уводить девушек у других парней, не так ли?..

Уже стоя одной ногой на ступеньке автобуса, Лола обернулась к нему и погрозила пальцем.

-Только попробуй не явись в субботу! – сказала она вместо прощания. Вик кивнул.

Оранжевые огни вечерних фонарей успели зажечься, пока они торчали в ожидании на остановке, обмениваясь шуточками, и теперь улица утратила часть дневных красок. Вик зевнул и зашагал назад к дому.

…Она лежала на ступенях. Разлеглась, как здоровенная псина, на боку, вытянув лапы – огромные, массивные, с заостренными короткими и толстыми пальцами, которыми она лениво шевелила. Она будто дразнила его – или потягивалась. Он захлопнул калитку. Перед ним горели окна гостиной. Если бы он чуть-чуть подпрыгнул, то увидел бы макушки родителей, сидящих на диване перед телевизором. Он бы с радостью пулей промчался домой и захлопнул дверь – но не мог этого сделать, потому что между ним и дверью разлеглась эта страхолюдина. Хорошо хоть не зевала во всю пасть – вида ее пасти Вик бы не вынес спокойно.

Меж тем она вдруг свилась в тугой клубок и вмиг оказалась на ногах. Приникая брюхом к дорожке, она сделала шаг по направлению к нему. Тяжеленная лапа опустилась на плиту дорожки, и Вик увидел, как та покосилась. Один ее край вынырнул из маслянистой земли, а другой наоборот зарылся. Монолит возвысился. Она шагнула. К нему.

Вик услышал вопль - а потом понял, что кричит он сам. Это было очень странное чувство. Никогда на него не нападали животные – даже собаки не кусали. А вот эта тварь выглядела так, будто готова проглотить его в единый миг, если только Вик приблизится, но проверять, правда это или нет, он не хотел.

Она выглядела, как будто вся была высечена из камня. Она выглядела так, что если бы наступила ему на ногу, то сломала бы ее. Это было бы равносильно тому, как если бы на эту ногу наехал автомобиль. А эта дробящая пасть…

Распахнулось окно. Родители видели его, но почему-то не догадывались опустить взгляд вниз, к ступеням, туда, где… Вик ткнул пальцем, чтобы дать понять, в каком направлении стоит смотреть, но когда повернул голову сам, то уже оказалось поздно. И дорожная плитка ни о чем бы не сказала. Родители не помнили, была она вывернута или нет, но аргументом ее странное положение не сочли. Дорожка старая, мало ли, что могло приключиться, кто знает.

Вик угрюмо молчал. В гостиной мать заламывала руки, не зная, каким успокоительным его еще напоить, а отец стоял у стены с мрачным видом.

-Я не сумасшедший, - в который раз повторил Вик. Он проклинал себя за то, что закричал. Конечно, легко было сетовать теперь, когда твари след простыл – и к тому же непонятно, сколько бы он так торчал у калитки и не оказалась бы химера чересчур быстра, вздумай он подавать голос… Но обо всем этом думать уже было поздно.

Теперь отец не только встречал его после занятий, но и провожал тоже. Слабое утешение для него, подумал Вик мстительно. Эта штука являлась ему одному и только в палисаднике, более нигде…


В субботу он попытался втихую улизнуть утром, однако на шум ключа выглянула из кухни мать. Вика посетило неприятное подозрение, что она пряталась там все это время, ожидая его.

-Виктор, - произнесла она. – Я бы хотела, чтобы ты помог мне.

Ничего она на самом деле не хотела. Ничегошеньки. И не надо было ей пересаживать цветы и на антресолях убирать – тоже. Это всегда делалось ближе к лету, когда прятались пуховики и извлекались шезлонги. Но Вик покорно стерпел. А что ему было делать? Отказаться значило бы пойти на конфликт. А он не любил конфликтов. Родители, в конце концов, хотели как лучше. А с Лолой он как-нибудь объяснится. Напишет ей пока что смс, упомянет закидоны предков. В их среде – среде всех подростков – обычное дело свысока говорить о родителях. Проявлять чувства любви и привязанности не принято. Это – то, что подразумевается и само собой. Они пришел бы в ужас, если бы встретили того, кто не любит и не трясется над своей родней. Но говорить об этом не говорят. Скорее даже наоборот. Родители, предки – народ занятой и ничего не понимающий в современной жизни. О чем с ними можно беседовать? Они живут в совершенно разных мирах, какие могут быть общие дела…

К вечеру Вик наломался так, будто разгружал вагоны, но это была приятная усталость. Он всем телом ощущал, что день прошел не зря. Они пересадили цветы и перебрали чулан, выбросили целую кучу хлама и освободили место для нового. Теперь мать с кем-то болтала по телефону – Вик слышал долетавшие с кухни обрывки фраз – а он сам валялся на диване. По телевизору крутили старого «Фантомаса» с де Фюнесом, которого обожали родители. Фильмы с ним они знали наизусть, так что если бы Вик сейчас отключил звук, это не помешало бы им смотреть дальше. Вик сам мало понимал, чем их так пленяет плешивый коротышка-холерик, однако махал рукой на их причуды. Небось, его дети тоже будут недоумевать, чем ему так дороги эти допотопные три-де фильмы, в которых даже голограммы нет…

Хлопнула дверь. Мать что-то крикнула из кухни, кажется, здоровалась. Спустя минуту, в залу вошел отец и еще какой-то незнакомец. Вик торопливо сел. Пригладил волосы, не зная, куда девать свой стакан. Ставить на пол было бы, наверное, не очень правильной идеей, а идти к столу значило бы повернуться спиной.

-Виктор, это доктор Кессар, - произнес отец, и Вик почувствовал, что готов расколотить злополучный стакан о стену. Доктор…

Доктор Кессар был молод и подвижен. В сером костюме-двойке, с портфелем, он был похож на адвоката из кино. Волосы у него были аккуратно зачесаны назад, а руки – Вик обратил внимание, когда ему подавали визитку совсем как взрослому – руки были отнюдь не руками врача… Врачи белоручки. А у этого человека руки были такие, будто он трижды в неделю вскапывал огород, а все прочее время сколачивал сараи. Машинально Вик посмотрел на оказавшуюся у него визитку – бледно-золотистый прямоугольник плотного мажестика с красивыми, итальянски-изыскано закрученными буквами. Доктор Г.Ю. Кессар, университет психологии и психиатрии.

-Я думаю, вам стоит побеседовать, - произнес отец торопливо и вышел, чуть не задев плечом дверной косяк. Он вышел так, словно боялся заразиться витавшим тут безумием. Вик проводил его взглядом и снова уставился на доктора Г.Ю.Кессара.

-Расскажешь мне, что ты видел? – улыбнулся тот. И Вик, временно приглушив злость, рассказал. Почему бы нет? Ему нечего скрывать и не от кого. Он видел, что видел, и тут не может быть никаких поводов для увиливания… Если этот психиатр смыслит в своем деле, то уж наверняка сможет понять, сочиняет Вик ради того, чтобы привлечь к себе внимание, или говорит правду.

Доктор слушал его молча. Сидел напротив, чуть наклоняясь и уперев локти в колени, сведя кончики пальцев вместе. Казалось, он так и впитывает звук.

-Какая она была? – спросил он, когда Вик умолк. – Можешь показать?

Вик показал, как мог. Он даже отмерил размеры, шагая по квадратным паркетинам пола. Доктор кивнул. Он еще много чего спросил – про внешний вид и поведение, и все время уточнял, как будто был служителем зоопарка и собирался ловить сбежавшего хищника, о точном месте и времени. Они долго говорили – Вик обратил внимание, что за все время дискуссии их никто не беспокоил. Его дорогие почитатели де Фюнеса наверняка засели на кухне, в ожидании. Наконец, доктор Кессар кивнул в последний раз.

-Что ж, - произнес он. – Я полагаю, я разобрался, насколько это возможно.

-И? – хмуро уставился на него Вик. Доктор пожал плечами.

-Мне надо поговорить с твоими родителями.


========== Часть 2 ==========


Ну хоть «погуляй пока» не добавил – и на том спасибо… Оставшись один, Вик мрачно уставился на телеэкран. Он действительно выключил звук, когда началась беседа с новым знакомым, и теперь бравые жандармы откалывали свои коленца в гробовом молчании. В этом было даже нечто жуткое. Смотреть на них не хотелось. Но Вик не отводил взгляда: потому что надо ведь и на что-то смотреть? Если он будет пыриться в стену, это вызовет куда больше вопросов. А в окно… В окно он глядеть совершенно не хотел. Боялся. Даже не знал, чего он опасается больше – увидеть или не увидеть.

Доктор Г.Ю. Кессар справился быстро. До Вика донеслось: «Вы уверены?», - и еще: «Это не повредит?» - а потом звук затворяемой двери. Вскоре раздался шум мотора – очевидно, визитер был на своей машине. Вик все так же сидел недвижимо. Он ждал, что родители поговорят с ним, что-то предпримут или хотя бы пояснят, но они, кажется, считали, что все идет как должно. Вик нуждался в докторе, и они вызвали доктора. И обсуждать тут нечего.

Наутро он проспал. Будильников Вик терпеть не мог и давно уговорился, чтобы его поднимали как-то иначе – но этим утром его никто не растолкал. Недоумевая, он прошел по дому, прислушиваясь. Мать на кухне пекла оладьи.

-Достанешь варенье? – спросила она, не оборачиваясь. Вик замялся.

-Достану, конечно же, - кивнул он. – Почему ты…

-Доктор считает, что тебе пока лучше побыть дома, – мать перевернула ловко оладьи румяной стороной вверх. – Он сказал, что стоит пока ограничивать информационную нагрузку, так что будь добр, не копайся в интернете, ладно?

-А что же мне тогда делать?.. – Вик был ошарашен. Внеплановые каникулы в чем-то может и были хороши, но не тогда, когда он окажется на информационном необитаемом острове.

- Помастери что-нибудь руками, - был закономерный ответ. – А вечером старые фото переберем. Давно собирались.

Собирались они и правда давно, тут Вику возразить было нечего. Однако ничего все равно не вышло. Вечером опять заехал доктор, и у них состоялся еще один плодотворный диалог. Кажется, Вика решили проверить на вшивость – Г. Ю. Кессар просил рассказать ему ровным счетом то же самое, что и накануне, и сверялся со вчерашними показаниями. Вик постарался ничего не упустить. Впоследствии он к такому поведению привык и даже удивлялся, когда очередная встреча начиналась не с пересказов. Он залип дома на добрую неделю, и, наверное, провалил бы потом экзамены, если бы доктор Кессар не позволил ему связываться вечером по скайпу с товарищами и как-то нагонять программу. При этом он всегда был тут же, рядом, и Вика не покидало ощущение, что он юная девица под присмотром дуэньи. Тем не менее, доктор ему нравился. В нем не было той фальши, которая процветала у большинства людей старше четверти века. Он не говорил с Виком ни свысока, ни снисходительно, не сюсюкал и не пытался прикидываться товарищем. Подход у него был деловой, он не предпринимал попыток выдавать желаемое за действительное и ни разу – на свое счастье – не произнес никакой банальщины вроде: «Я хочу помочь тебе», или: «Я твой друг».

В один из дней он привез с собой коллегу – хмурого патлатого типа в черной водолазке, из-за которой тот смахивал на живой манекен. Тип все время нервно грыз какую-то палочку, нервно поигрывал пальцами, и нервно смотрел на людей. Вик бы сказал, что он сам нуждается в услугах доктора Г.Ю.Кесара, но мнение это оставил, разумеется, при себе.

-Это мой ассистент, - представил типа Вику врач. – Прошу тебя, расскажи ему о внешнем виде существа.

Вик закусил губу. Он не выходил из дому и не выглядывал в окна, особенно в темное время суток. Он не видел химеру уже давно – почти что десять дней. Тем не менее, нахмурившись, он постарался как можно точнее описать то, что было скорее его ощущениями, нежели тем, что говорили его глаза. Патлатый тип пристроил на колене планшетку и принялся черкать по ней карандашом. Он не произносил ни слова – все вопросы задавал доктор Кессар, иногда поглядывающий на лист. Спустя полчаса тип протянул Вику результат. То был рисунок – на нем существо, нечто среднее между пантерой и трансформером – скалило зубы. Оно было одновременно и похоже и не похоже на то, что видел Вик. Он даже не знал, что и сказать.

-Нет… - наконец неуверенно протянул он. – Нет, понимаете, оно… Не кусками, то есть не кубическое. То есть оно как будто пластинчатое. Но не как броненосец. Оно…

И он запнулся, не зная, как еще выразить свою мысль. Осознание, накатившее на него панической волной, было слишком ужасным. То, что, как он полагал, правдивейшая правда, не поддавалось простому словесному описанию. Он мог бы говорить о цвете, да, но форма… Нечто большое и уродливое – но вместе с тем в чем-то и красивое. Нечто ловко-хищное – однако и неповоротливое. Тяжеловесное - но не оставляющее следов.

Вик глядел на рисунок снова и снова, а потом тихо попросил:

-Могу я… оставить это?

-Конечно, - кивнул ему доктор Кессар. – Если ты вдруг что-то увидишь, во сне или наяву, вспомнишь, или тебя побеспокоит нечто – прошу, звони мне.

Вик кивнул. Доктор напоминал об этом всегда перед уходом. На визитке было два мобильных номера, однако пока что Вику не доводилось ни разу ими пользоваться.

Когда гости ушли, отказавшись от кофе – мама Вика всегда переживала, когда гости ничего не ели в ее доме – Вик аккуратно прикнопил рисунок над монитором, поверх мировой карты, лег на кровать, заложив руки за голову, и принялся смотреть. Мысленно он прикидывал – если бы что-то поправить на рисунке, стал бы он более похож на оригинал или нет?.. Около половины двенадцатого отец заглянул и велел ложиться спать. Вик кивнул, погасил свет, а потом, повинуясь какому-то внезапному порыву, отдернул штору.

Палисадник был залит лунным светом. Кусты слабо шевелил легкий ветерок. У калитки терлась дворовая кошка - безымянная, но откликающаяся и на безыскусное «кис-кис-кис» - Вик ее знал, потому что частенько кормил. А больше там ничего не было. Он ощутил смутное торжество.


Беседы с психиатром в какой-то мере примирили невольного домоседа с собой. Он сиднем сидел дома и пару раз сам пытался изобразить химеру на бумаге, но всегда бросал, не доведя дело до конца. Рисовать он никогда толком не умел.

У него нашлось множество дел: он пару дней перебирал свой велосипед в коридоре, и все об него спотыкались, но никто ничего не говорил ему. Обуянный внезапным альтруизмом, он выдраил все окна и зеркала и рассортировал провода в чулане, а потом, откопав на дне нижнего ящика комода, свои старые полинялые джинсы, наконец-то взялся их художественно порезать и нашить разнообразных заплат и прочих прибамбасов.

Он больше не будил родителей криками, и они этим были вполне довольны. Для них связь была очевидной: раз Вик больше не голосит, значит, полностью владеет собой. А значит, у доктора Г. Ю. Кессара все под контролем.

Иногда психиатр приезжал один – Вик научился отличать его белую «Ланчию» по шуму за окном – а иногда привозил с собой ассистента. Они всегда отказывались от кофе и чая, не смотря на все старания мамы Вика, уходили с ним в зал или в его комнату и там говорили – по часу или более. Вик чувствовал, что страх отступает. Кошмар блек, становился зыбким и неверным. Привидение со штампом прачечной на саване – курам на смех, да и только. Он ни разу не видел кошмаров с участием своего монстра, хотя ему не давали никаких таблеток, и он верил, что скоро образ пластинчатой каменной химеры навсегда изгладится из его памяти. Постепенно, он пропитывался той же родительской уверенностью: доктор Г. Ю. Кессар знал свое дело.

Как оказалось впоследствии – и правда, знал…


-Томография!..

Мама нахмурилась. Ей не нравилось это слово.

-Но почему так срочно?..

Доктор Кессар улыбнулся. Улыбка у него была располагающая к себе. Человеку, который так улыбается, веришь безоговорочно.

-Я договорился, нас подождут, - пояснил он. – Ожидание в очереди, в толпе, может сказаться отрицательно.

Мама понимающе кивнула. Стоять в очередях она и сама терпеть не могла. Вик же в это время смотрел не на нее и даже не на доктора Кессара, а на его ассистента – коллегу, как он тогда выразился. Прочесть по его лицу ничего было невозможно. Он стоял чуть в отдалении, сунув руки глубоко в карманы серого плаща, и снова что-то грыз.

-Это не займет много времени.

-Но уже темно…

-И что?.. – доктор пожал плечами. – Я на машине, да и телефоны тоже есть, и мы всегда на связи.

-Ну, хорошо… - мама Вика нервно укусила нижнюю губу. Ей не хотелось отпускать его, когда на улице уже стемнело, но не отпускать не хотелось тоже, потому как дело шло к развязке. Вик, уже зная, что она согласится – зная еще до того, как доктор предъявит свои аргументы – ждал в передней у зеркала. И, едва услыхав прощания, отворил дверь, выходя на улицу.

Свежий воздух закружил ему голову. Ему показалось, что никогда еще он не ощущал мир так остро, как в этот миг. Заточение в четырех стенах не прошло для него даром. Доктор обогнал его и пошел по дорожке к калитке, быстро и уверенно. Вик запрокинул голову. Мельком увидел звезды – редкие и не очень яркие. Но полярную медведицу он все же отыскал – а потом снова вернулся на грешную землю.

…Она неслась прямо на него…

Доктор еще протягивал руку к калитке, чтобы ее отворить, и не видел того, что происходило у него за спиной. Вик еще стоял на ступенях – вернее, на последней, готовый сойти на дорожку. Расстояние для такой махины – плевое. В три прыжка она размажет его по земле тонким слоем. А по этой сплюснутой морде видно, что именно того-то она и желает. Долгое ожидание ее раздраконило…

Крик застрял у Вика в горле. Он захрипел, пытаясь одновременно позвать врача, обратить его внимание на страшилище позади него – и попятится, спрятаться в безопасном вроде бы доме…

Раз!

Тварь согнулась как гибкий, готовый в любой момент выгнуться обратно, прут. Сжатая, стиснутая в ком сила.

Два!

Тварь распрямилась, выбрасывая вперед лапы, зависла на миг в полете, словно парящий камень.

Три!

Над головой что-то хлопнуло, а потом еще и еще. Звук странный, нездешний, какой-то звучно-легкий…

Зверюга внезапно загребла лапами прямо в воздухе и бесшумно свалилась на дорожку – Вик понял, что подспудно ожидал грохота камня о камень. Существо принялось когтить собственную морду, как будто стараясь что-то содрать. Вик обернулся. Позади него стоял патлатый ассистент и в вытянутой, более не скрываемой в кармане плаща руке, он держал странного вида пистолет, который походил бы, наверное, и на игрушку – если бы не выглядел таким потрепанным и видавшим виды.

Четыре!

Тварь перекатилась на живот, вскочила, тряся башкой. Вик не видел, что с ней такое, да и не представлял, чем можно было бы ей навредить, но лапы у нее теперь заплетались. Ассистент досадливо хмыкнул. На этот звук, наконец, развернулся и доктор. Вик испытал краткий момент триумфа – теперь тот и сам видел воочию, что его не кормили байками и детскими страшилками.

Пять!

Химера, наконец, перестала выплясывать и теперь припадала к земле и била себя по бокам хвостом. Вик увидел, что хвост у нее все же имеется – но он выдвигался и прятался обратно, как складной, и Вик не мог сообразить, какой же тот на самом деле длинны. Хлопок! Тварь отскочила в сторону, успешно избегнув попадания, и оскалилась. Зубов у нее не было – вместо них в пасти находились настоящие жернова. Такими не откусывают, такими перетирают в труху… Оттяпывают с такой же легкостью, как Моби Дик - ногу Ахава. «Она сейчас прыгнет», - с тоской подумал Вик. «Прыгнет прямо на нас. В нее уже не попасть, да и видно, что ей это что слону дробина. В тот раз, наверное, в глаза угодило…»

Шесть!

Она вся напружинилась и пластины заходили ходуном. Вик еще ждал каменного скрежета, но его все не было - и от этого казалось, что мир сошел с ума вместе с ним самим. Доктор Кессар хлопнул в ладоши – наверное, привлекал внимание твари, но куда там – и внезапно сделал такое движение, будто запускал невидимый шар для боулинга. Вот только никакого шара у него не было. Вик на миг ослеп – отделившись от чужой жесткой ладони, по дорожке прокатился и растекся вокруг химеры, ком пламени, белого и гудящего от напряжения. Она открыла пасть и закричала – беззвучно - и от этого еще более страшно. Она кричала, и ей вторили все окрестные псы, подняв вой как вокруг покойника. Наверняка уж они-то слышали ее отлично и были в панике.

Семь!

Она припала к земле, а затем пламя мигнуло и погасло. На дорожке было пусто. Ни твари, ни огня – вообще ничего. Доктор досадливо хлопнул себя ладонью по бедру.

-Ушла, зараза!

Его ассистент невозмутимо отправил свое странное оружие в кобуру – та пряталась у него подмышкой. Сунул ствол на место, а вместо него вытащил шуршащую упаковку. Из нее зубами вытащил одну из тех палочек, что все время грыз, и сунул упаковку назад.

-ИНН будет совершенно бесполезен, – произнес он, и Вик понял, что впервые слышит его голос. – Дисгармония тут сейчас просто адская.

-Бывало и хуже, - отмахнулся доктор Кессар.

Вик понял, что растягивает губы в улыбке. Что ему еще оставалось-то…


Машина выглядела, как любимица своего хозяина, о которой тот заботится и которую наверняка недавно мыл. Внутри же она оказалась чем-то средним между декорациями для фильма ужасов и бутиком странных вещей. И запах тут тоже был странный.

Врач, сев за руль, вывел машину со двора, пока его ассистент разворачивал рядом с ним карту. Или что-то, что выглядело как карта.

-Думаю, я знаю, - наконец, оповестил он. Вик, сидя на заднем сидении, на мягком пледе, имевшем такой вид, будто его сделали индейцы, причем не так давно – так вот Вик придвинулся чуть ближе. Запах, кажется, шел от переднего сидения.

-У нее была одна стационарная точка, но чем больше она питалась, тем больше их становилось. И конечно, она не выходит за пределы угодий. Я думаю, имея стационарную привязку местности и ее биофагный объект, я смогу заставить ее проявиться.

-И что с ней потом делать? – деловито поинтересовался врач, выруливая на трассу.

-Изгнать, - даже, кажется, удивился этому вопросу ассистент. – Через фигуру Мурнау.

-А сколько тебе нужно времени, чтобы ее нанести?

-Не знаю. Минут, наверное, десять-пятнадцать. Ты думаешь, я ее на память, что ли, помню?

-А у нас есть чем?

-Есть. Я все взял. Ты сможешь попасть с первой попытки?

-Как два пальца, – доктор лихо и совсем не по-докторски козырнул, но внезапно стал серьезным. Провел ладонью по потолку машины и покачал головой.

-С той стороны она там,- сообщил он. – По-моему она все поняла.

-Или просто следует за биофагным объектом, - отозвался его ассистент немного невнятно из-за той штуки, что он держал во рту. – Она так постоянно делала.

-А когда у нее разросшиеся угодья?

-Меняет объект. Ты же видел карту!.. – внезапно - так внезапно, что тот едва не отпрянул - оратор обернулся к Вику.

-У вас микрорайон больше пятнадцати километров в диагонали?

-Не думаю, - затряс хвостиком Вик. – Мы тут, почитай, на отшибе.

-Видишь, - снова обернулся собеседник к врачу. – Все сходится.

-Куда ехать? – деловито перебил его доктор Кессар. – Давай, придумай это до вон той развилки.

-В Лос-Анжелес.

Вик решил, что уже не в состоянии ни удивляться, ни бояться.

-У машины вырастут крылья? – поинтересовался он устало. – Она перелетит океан и пол-Европы, и мы покатаемся по хайвэю?

-Что? – кажется, ассистент был шокирован.- О боже, нет. Отель«Лос-Анжелес». Ночлежка, конечно, но зато там никто не будет спрашивать документы и задавать лишние вопросы.

Вик только вздохнул. Он был перегружен новыми событиями, и ему нужно было немного посидеть и прийти в себя. Он отвернулся и стал глядеть в окно, туда, где оранжевые огни ночных фонарей расплывались медузами в темноте, ощупывая холодными лучами каждую отражающую поверхность. Белая «Ланчия» миновала перешеек между их микрорайоном и соседним побольше. Промчала сквозь него, следуя по набережной, и постепенно въехала в центр. Там, впрочем, так же не задерживалась – дома за окном сначала выросли и прихорошились, а потом снова стали ниже и проще. Скорость доктор Кессар сбавил только у круглосуточного магазина – ярко освещенного, с огромными окнами, в которые было видно длинные стеллажи и девушек в одинаковой униформе: бордовая юбка и такой же жилет с бейджиком. Машина притормозила на совершенно пустой парковке, и ассистент, не говоря ни слова, вышел. Вик безучастно проследил за его удаляющейся фигурой. Со стороны магазина неслась музыка – что-то энергичное, ритмичное, как будто там занимались аэробикой. Посетителей по позднему времени было немного – только у входа тусовала компания молодых людей. Они курили, иногда передавая сигарету товарищу, и что-то обсуждали, периодически взрываясь смехом – Вику тот показался нарочитым, как будто компания смеялась не для себя, а для кого-то постороннего, на публику и напоказ.

Вскоре возвратился ассистент, держа в сгибе локтя пакет с эмблемой магазина. Он устроился на переднем сидении, опустил пакет в ноги и немного с ним повозился, пока доктор Кессар, не задавая вопросов, заводил мотор. Вик осознал, что только что упустил возможность спросить, что же означает все происходящее. А тем часом ассистент распрямился и протянул ему пак – Вик, даже не читая надписей, узнал упаковку. Он эту клетчатую коричневую этикетку признал бы при любом освещении: шоколадное молоко. Сам ассистент свинтил горлышко пластиковой ребристой бутылке апельсинового сока, сделал несколько энергичных глотков и передал ее доктору. Тот отпил залихватски, будто пират, дорвавшийся до рома.

-Нас ждут хотя бы к обеду, - заметил ассистент, не обращая внимания на эти корсарские замашки.

-Звонили?

-Да. Они уже справились, ждут только нас.

Доктор дернул плечом, но не ответил. Вик с третьего раза попал соломинкой куда надо, а теперь цедил крошечными глоточками. А еще он пытался рассуждать.

С людьми иногда происходили странные вещи – он был в курсе относительно этого. Если верить книжкам, то происходили они достаточно часто. Вик всегда знал, что если бы его угораздило провалиться в кроличью нору или быть унесенным ураганом в чудесную страну, уж он бы не рвался домой. Может, и вовсе бы там остался навсегда – тут уж как получится. Однако беда была в том, что он плохо понимал происходящее. То, что с ним случилось, было ни на что не похоже. У него не было механизмов реагирования. И не было пистолета, чтобы стрелять во все, что ему не нравится.

Ну, хорошо…Вик погрыз задумчиво тонкий пластик. Хорошо. Тут всего три варианта, не так ли? Либо он сошел с ума, и все происходящее – его горячечный бред. Либо он спит, и это красочный сон. Вполне логично, что ему приснилась преследующая его тварь, а его психиатр обернулся героем, Бетменом со своим очкастым Робином на пару. И, наконец – и думать об этом было очень неловко – если все происходящее, все же, правда…

Вольно же ему было сердиться на недалекую родню, которая ему не верила… Теперь-то Вик их очень хорошо понимал!

Они ехали долго – больше часа. И Вик бы непременно проморгал «Лос-Анжелес», даже несмотря на неоновую вывеску. Ядовито розового и желтого цветов, тонкими извивающимися буквами, она подмигивала с обочины и наводила на мысли о старых американских кино пятидесятых. Вик даже не удивился бы, если бы рядом нашелся розовый Кадиллак.

Однако вблизи «Лос-Анжелес» оказался куда как прозаичнее. Едва переступив порог, Вик понял, что место это себе на уме. Маленькое – здесь все было маленькое – и давящее. Крошечная стойка. Миниатюрная женщина с мелкими зубками. Лестница, узкая и кривая, зато недавно отремонтированная. Зальчик ожиданьица и коридорчик с дверками, и, наконец, комната – одна, с прилегающей душевой. В комнате была огромная раскладная кровать – Вика такие всегда удивляли, потому что, казалось, были рассчитаны человека на четыре зараз – телевизор и журнальный столик. Ну, еще розетка, бельмом выделяющаяся на кремово-розовых обоях. И все.

Пока он оглядывался, его спутники деловито вошли и принялись обустраиваться, действуя, вроде бы, несогласованно друг с другом, но слажено. Ассистент запустил руку за пазуху, выудил какую-то цацку на шнурке и, зацепив ее за угол наличника, повесил над дверью. Доктор, как оказалось, прихватил из машины пресловутый магазинный пакет – он поотстал от них возле стойки портье (или кого там еще), а потому входил последним. Вику всегда неловко было глядеть, как кто-то расплачивается, и он лишь мельком заметил, как женщина приняла от психиатра деньги и выдала им ключ. Ключ доктор немедленно вручил ассистенту, а сам еще о чем-то шептался с женщиной, а их после нагнал только в коридорчике.

Ассистент безо всякого стеснения завалился на кровать, пошарил вокруг себя, выудил пульт и включил телевизор. На экране бородач в оранжевом надувном жилете стоял в лодке и рассказывал о повадках форели. Пейзаж за его спиной выглядел сырым и промозглым – зеленые холмы и бурная речушка. Доктор перекатил столик – тот оказался на колесиках – к противоположной стене и высыпал из пакета содержимое – нарезной батон, запаянную в плотный целлофан копченую колбасу, пару плавленых сырков, еще какую-то мелочь.

-Посуду забыли, - флегматично сообщил ассистент. - Надо было хоть одноразовую прихватить.

-Обижаешь, - ухмыльнулся доктор Кессар и щелкнул замочками своего портфеля. Оттуда, кажется, буквально из папки с бумагами, появилась пара тарелок из тонкого пластика и походный столовый прибор, складывающийся в специальный чехольчик, – Вик видел такие в спортивных отделах.

Ассистент зевнул и перекатился на спину, потягиваясь.

-Ты бы вздремнул, - посоветовал ему доктор Кессар.

-Не-а, - отозвался тот. – Потом буду сонный и невнимательный. Ты как в первый раз со мной! После всего уж выспимся.

-После чего – всего? – наконец ожил Вик, все это время маячивший у двери, будто его приклеили.

-И позвони! – напомнил ассистент, приподнявшись на локте. Доктор хлопнул себя по лбу, сделал Вику жест подождать, а сам прижал к уху мобильник.

-Да-да, это я, - заговорил он, зажав телефон плечом и занимаясь приготовлением бутербродов. - Он очень устал, мы, пожалуй, заночуем тут. Что? В палате, она пустая. Результат будет завтра, но у него очень разболелась голова, и мне не хотелось бы…Да, конечно, - доктор Кессар как ни в чем не бывало протянул мобильник Вику.


========== Часть 3 ==========


Тот взял. Голос мамы в трубке звучал обеспокоено.

-Все нормально,- заверил ее Вик. – Просто не люблю все эти штуки.

-Тебе не давали лекарств? – обеспокоилась она.

-Не. Мам, да честно, я просто не хочу трястись с гудящей башкой… - Вик вздохнул. Голова у него не болела, но гудела и правда изрядно.

-У тебя с собой ничего нет для сна, - заметила мама. – Как же ты…

-Да как обычно,- уклончиво отозвался Вик, часто отпрашивавшийся на ночные посиделки с друзьями. – Ладно, мам, не буду батарею садить, утром созвонимся. Папе привет.

Он отключился поскорее и вернул мобильный. Доктор Кессар небрежно отложил его в сторону. Потом подумал, и, придя к какому-то выводу, сбросил пиджак, выудил из такой же, как у его ассистента, подмышечной кобуры странного вида пистолет, а еще из каких-то закромов керамический нож. Из нагрудного кармана высыпал горку мелочи: пузырек ароматического масла, плоскую цепочку с подвеской-барашком, несколько деревянных бусин на нитке, пару шестерней из побуревшего металла в пятнах, красный иероглиф, вырезанный, должно быть, из коралла, черное птичье перо, повязанное желтой шерстяной ниткой, и, наконец, нашел то, что искал – сердоликовое кольцо грубой формы. Будто в отшлифованном камне просто привертели дырку. Это кольцо он протянул Вику.

-Держи при себе,- велел он. – Надень, если по размеру или повесь на шею, или в карман сунь.

Вик повертел кольцо. Мутно-красное, как бабушкин компот, в желтоватых разводах, оно не показалось ему красивым. По размеру подходило как раз на указательный палец, и Вик надел неловко, чувствуя себя глупо, потому что никогда прежде такого не носил. Бородач на экране закинул удочку - а может спиннинг, Вик не очень в этом понимал – в общем, тот инструмент, что тарахтит катушкой, когда им замахиваешься. Ассистент зевнул, потянулся снова и подтащил к себе оставленный без присмотра портфель доктора. Не тратя времени на поиски, сразу же извлек из него сколотую степлером стопку листов – Вику они напомнили реферат. Он таким же шрифтом распечатывал, более крупным, чем обычно, чтоб меньше писать. Ассистент близоруко прищурился на текст, полистал, нашел то, что ему было нужно, и снова завалился на кровать, подпихнув под спину локтем подушку.

-У нас есть собачий череп? – вдруг спросил он.

-Да. В бардачке лежит.

-А бадьян? Бадьян у нас есть?

-В бардачке лежит.

-Ну хорошо. А то у меня чувство, будто мы что-то забыли…

-Череп и бадьян, - доктор Кессар с аптекарской точностью отмерил соус, которым полил бутерброды, и не запачкал в итоге тарелку. – В бардачке.

Ассистент только махнул на него рукой, сполз с кровати и принялся возиться, обуваясь.

-Я схожу, - сказал он. И, правда, сходил – за это время доктор успел полностью покончить с приготовлениями и теперь ждал. Вик ждал тоже, хотя и сам не знал чего именно. Он присел на край кровати (больше было некуда, а доктор сидел на корточках) и молча наблюдал за всем. Он думал, что если станет задавать вопросы, то запутается еще сильнее. Так что ему стоит открыть глаза пошире, а вместе с глазами и уши, и мотать на ус все происходящее. Монстр там или не монстр, но ничего такого уж кошмарного пока так и не случилось. Весь ужас был в разве что обыденности. Никаких возвышенных фраз, никаких киношных жестов – ничего, что позволило бы отмахнуться и сказать, мол, «так не бывает». Потому что именно так-то, просто и рутинно, бывает каждый день.

Посиделки их вышли удивительно уютными. Вик устроился на кровати по-турецки, обнимая подушку, справа от него расположился ассистент, уткнувшийся в свой «реферат» и лишь изредка поглядывавший на экран, а слева вытянулся на животе доктор Кессар, который, избавившись от пиджака и закатив рукава по локоть, стал походить на доктора еще меньше. Перед ними на полу стояла тарелка с бутербродами, и это был очень неполезный ужин, но зато вкусный, и на языке приятно горчило от перченой колбасы. Ассистент ее обнюхал, а потом затормошил доктора Кессара.

-У тебя от отравлений есть?

-Есть, - удивился он. – На что тебе? Нормальная же колбаса.

-Я ее брал вслепую, просто наугад. Черт ее знает. Дай.

Доктор Кессар вручил ему барашка на цепочке, и ассистент продел в нее руку не расстегивая. Пока он был занят этим, доктор Кессар завладел пультом и защелкал каналы. Бородача сменила дикторша, дикторшу – две истерично ругающиеся подруги из мелодрамы, подруг заслонила реклама стирального порошка, а порошок подвинул клип какого-то безызвестного Вику певца. Наконец, врач нашел, что искал – вечерний сериал, которого Вик никогда не видел. Довольно старый, судя по съемкам. Ассистент, бросив беглый взгляд на экран, закатил глаза и застонал.

-Что?.. - тут же обернулся доктор.

-Ничего. Детский сад.

-Мне плевать. У меня ностальгия. Люблю эту штуку. Половину ее не смотрел - и мне в кайф.

На экране сонного детектива тормошила не то напарница, не то судмедэксперт, и говорила, что свидетеля не удалось спасти, и он скончался ночью, не приходя в себя. Детектив закрыл глаза, и пошел флешбэк из его воспоминаний. Камера крупным планом показала, как кто-то отсчитывает деньги на зеленое сукно.

-Это что, продолжение вчерашнего? – поднял брови ассистент.

-Ну да.

-Где про владельца подпольного казино?

-Оно самое.

-Убийца - постоянный клиент. Тот, с дурацким галстуком.

-Ты что, смотрел?

-Нет, - ядовито отозвался собеседник. – Я думал.

-Думай молча, - посоветовал доктор Кессар и, показывая, что он поглощен фильмом, отвернулся. Они посмотрели серию и прогноз погоды на завтра – уже почти что сегодня – а потом психиатр с кровати лениво скатился.

-Ну что, - вздохнул он. – Пошумим?

-Да придется, - откликнулся его ассистент.

-А нам не сделают замечание? – удивился Вик, примерно представляющий, что могут им сказать по поводу полуночного шума прочие постояльцы, да и хозяева тоже.

-Нет, - равнодушно отозвался ассистент.- Тут не спрашивают ни о чем. Подумают разве что, что у нас вакханалия в самом разгаре.

-Вакханалия?..

-Не морочь парню голову, - буркнул психиатр.

Ассистент почесал кончик носа и смерил парня – то есть Вика – задумчивым взглядом.

-Ты удивлен таким оборотом дела или не знаешь смысла слова? – наконец уточнил он.

-Я знаю смысл, - Вик, как ни пытался, не мог ощутить в себе смущения. Он не любил говорить со старшими на такие темы. Ему только-только собиралось исполниться шестнадцать. То есть, он сам чувствовал себя на шестнадцать. А им было раза в два больше – ассистенту так точно. Доктор Кессар выглядел моложе, но внешность могла быть обманчива. Опыт говорил Вику, что когда взрослые говорят с тобой о - как выразился ассистент – вакханалиях, лучше делать вид, что ты далек от этого и круг твоих интересов не шире доски для скейтборда.

-Это – ночной мотель, – ассистент постучал согнутым пальцем о полированную спинку кровати. – Сюда приходят именно за этим.

-Но… Но мы же мужчины!

-И что?

-Но нас трое!

-И что? - на лице ассистента не отражалось ровным счетом ничего. – Им нет дела до вкусов их клиентов.

Вик, никогда в жизни не красневший, подумал, что теперь самое время, но, увы, усилием воли заставить себя покраснеть не мог. Меж тем доктор чем-то щелкнул у него за спиной, и, обернувшись, Вик увидел, что он проверяет свой пистолет.

-Достать бы ее череп… - с тоской протянул ассистент, тоже покидая диван.

-И рог единорога,- буркнул доктор Кессар. – И зуб дракона. И…

-Не дури, – его ассистент прошелся по комнате, как кот, который выбирает место, где бы улечься, а потом, остановившись где-то приблизительно посередине, стал осматриваться. Уже привычным жестом сунул в рот какую-то хрустящую штуку и принялся задумчиво перекатывать.

-Места мало, – буркнул он. – А кровать не отодвинуть: некуда.

-Проблемы? – насторожился доктор Кессар.

-Пока нет, но могут быть, – ассистент извлек из все того же портфеля что-то, что показалось Вику небольшой красной свечой или восковым грифелем, опустился на корточки и принялся рисовать прямо на полу. Очень сноровисто, как будто занимался этим всю жизнь, он изобразил круг, вписал в него два квадрата, так, что получилась звезда, потом задумался ненадолго, оглядывая свою работу.

-У нас свечей-то хватит?.. – протянул он.- Если менять до утра…

-Вот чего-чего, - заверил его доктор Кессар,- а свечей у нас хоть залейся. Можем погрузить твой трофей в горячий воск.

-Нам негде его расплавить, - с искренним сожалением отозвался ассистент и стал подписывать углы звезды на непонятном языке.

-Вы сектанты? – поинтересовался Вик.

-Что?.. – ассистент поглядел на него поверх очков. – Нет. Ты же взрослый парень, откуда у тебя такие мысли?

-А что, сектантов, что ли, нет?- обиделся Вик.

-Есть. Но они не так действуют, - ассистент потянулся за уже практически пустым паком сока, допил остатки и отставил прочь, а потом снова склонился над своими художествами.

Доктор Кессар присел на край кровати, закончив возню со своими вещами и теперь вертел в руках миниатюрные песочные часики. Песок в них был слепящее-голубым, таким пронзительным, что у Вика защипало в глазах.

-Знаешь, я, кажется, чернослив не забрал, - произнес он огорченно. – В сейфе так и стоит.

-Завтра заберешь,- отмахнулся его ассистент. – Дай свечей.

Получив, что требовал, он одну кончиком протянул к доктору. Тот пальцем тронул фитиль и ниточка, скрутившись, расцвела бледно-желтеньким огонечком. Ассистент подождал немного, пока воск разогреется, и капнул им немного на углах квадратов, а после в эти лужицы расставил свечи. Со своей стороны он поджег несколько фитилей от самой первой свечи, а по другую сторону доктор прикасался фитилям, и каждый после его прикосновения загорался. Вик наблюдал за этим с интересом, но без страха.

-Здорово, - честно поделился он, не отрывая глаз. – Прямо как Чарли.

-Какой Чарли? – рассеяно удивился доктор.

-Какая,- ассистент все не поднимал головы. – Макги.

-Это какое-то из прошлых дел?- нахмурился доктор Кессар. – А парень откуда может его знать?

Ассистент вздохнул и убрал с лица волосы.

-Это не дело, - терпеливо просветил он. – Речь идет о романе Кинга.

-Не люблю Кинга.

-Да я тоже не фанат, Хичкок как-то душевнее.

-А что вы будете делать?

Вик не знал, как ему обращаться к этим людям: на вы или на ты, и надеялся, они сами как-то его сориентируют. Все эти приготовления: пистолеты, октограмма – все это настораживало и заставляло ожидать чего-то необыкновенного и захватывающего. Все возвышенно-мистическое настроение портило только отношение его спутников, которые вели себя так, будто им предстоял поход на рынок.

-Разберемся с твоей ночной гостьей, - Вик впервые увидел, как ассистент усмехается, зажав зубами ту палочку, которую все еще грыз. – Думаю, это не будет очень уж сложно.

-Ты… как бы это… Экзорцист? – осенило Вика.

-Иногда. Я экзофизик. Это наука такая, – добавил ассистент, уже, видимо, наученный прежними такого рода беседами и поясняющий все заранее.

-Ну, а сейчас что будет?.. Изгнание?

-О, нет. Я хочу не изгнать ее, а призвать.

-Сюда?!

-Конечно. Отличное место. Мы с доктором – он иронично кивнул на упомянутого, - не первый раз в нем останавливаемся. Очень удобно.

-Фантастика какая-то…

-Видишь ли, - доктор Кессар присел с ним рядом (он вставал, чтобы проверить окна и плотнее задернуть шторы) – в том, что люди называют магией, по сути ничего магического нет. Но магия это что-то вроде интернета. Вообрази себе, если бы интернет появился внезапно, у всех и сразу, лет так пятьдесят назад. Половина населения бы в него не верила, а вторая использовала бы в, скажем так, не всегда благовидных целях. Никто не может пожаловаться на телепатический шантаж, порчу или проклятие, и с ликантропией в медпункт тоже не обратишься. Люди используют это, понимаешь? Точнее, они бы использовали, будь доступ. Они, конечно, вопят о равноправии и свободе, но… Беда в том, что все правдорубы, громко кричащие о несправедливости, в глубине души сами хотели бы быть теми, кого они осуждают. Кто желает изменений, тот не говорит, а делает.

Вик непонимающе уставился на доктора Кессара. Тот пригладил волосы, задумчиво потер подбородок.

-Лидеры революции,- вздохнул он,- борются не ради искоренения неравенства, они спихивают с теплого места тех, кто им мешает самим его занимать. Эта жизнь очень прагматична и очень проста, что бы ни говорили.

-И что с магией?

-С магией было бы так же. Все бы кричали о том, как нехорошо читать чужие мысли и привораживать соседей, а сами бы втихаря это делали. Нельзя всем, кроме меня, понимаешь?

-Понимаю.

-Так что, когда познакомишься с этой самой магией поближе, стараешься не давать ее в руки тем, кто наломает дров. Но есть и те, кто все же ломают, и тогда все, что мы можем – это прийти и разобраться.

-А вы, стало быть, не ломаете?

-Ломаем, – доктор Кессар задумчиво посмотрел куда-то в сторону и добавил. - Об колено.

-И что, все можно решить вот так… втихаря? Все соглашаются вам подыгрывать? Как я вот?

-Конечно, подход разный. Иногда надо и на публику сыграть, побыть, так сказать, героями в белых плащах… - ассистент сдавленно фыркнул, но не оторвался от своего занятия. – Но чаще нужны не герои, работающие на публику, а наоборот те, на ком взгляд в толпе не остановится. А еще чаще ты сначала долго выполняешь черновую работу, а на последнюю встречу выряжаешься, как на ярмарку…

-Я закончил, - перебил эту импровизированную лекцию ассистент. – Иди на позицию.

Доктор Кессар отправился в угол. Встал к нему спиной на одно колено, рядом с собой аккуратно поставил миниатюрные песочные часики и достал пистолет, взведя его до щелчка. Вик снова услышал этот странный звук - будто пустотелый, более легкий, нежели он привык слышать в боевиках. Меж тем ассистент доктора подобрал волосы в хвост и внезапно снял очки. Сложил их аккуратно и положил на старенький, далеко не плоский телевизор, который - Вик только сейчас обратил внимание – все это время работал в беззвучном режиме. Канал показывал какой-то фильм, отечественный вроде – из плеяды незапоминающихся бесконечных сериалов, где все безбожно переигрывают. Ассистент вел себя так, будто собирался потанцевать, подраться или пройтись колесом к вящему удивлению почтенной публики. Он взял с измятого атласно-розового покрывала свой «реферат» и вышел с ним на середину комнаты, туда, где постепенно оплавлялись свечи, а в центре круга красовался череп небольшого зубастого животного. Он встал спиной к окну, но читать не начал. Вместо этого он посмотрел на Вика и произнес:

-Слушай внимательно. Смотри внутрь фигуры. Что бы там ни возникло – не своди с этого глаз. Это очень важно. Важно потому, - Вик открыл, было, рот, но задать вопроса не успел – ассистент продолжал говорить. - Потому что иначе в него нельзя будет попасть. Если ты выпустишь его из виду, то мы тоже не сможем увидеть. Оно идет на тебя – или к тебе, если хочешь – и только ты можешь его удержать по эту сторону.

-Вы его убьете?

-Попытаемся, - глухо отозвался доктор Кессар.

-А если не получится?

-Ей тут некуда деваться, - покачал головой ассистент, называя их цель то «он», то «она» и ни капли не смущаясь этим. - Из круга ей не выбраться, если кто-то из нас его не нарушит – если я верно определил ее природу и хоть что-то понимаю в эзотерике. А если ты не потеряешь ее из виду, то доктор – он снова язвительно хмыкнул, - не промахнется.

Доктор Кессар кивнул. Он, очевидно, со всеми этими положениями был ознакомлен и прежде.

-Отлично. Приступаем. Если у кого-то есть вопросы и уточнения, возражения, пожелания, если кому-то надо в туалет или промочить горло, то сейчас самое для этого время.

Вик поерзал на скользком стеганом атласе. Ему не хотелось, и он чувствовал, что это как-то неправильно. Лучше бы ему что-то было нужно.

Подождав пару секунд в полной тишине, ассистент кивнул, близоруко сощурился, нашел, следя пальцем, нужную строку в открытом на середине «реферате» и принялся читать немного нараспев, негромким спокойным голосом. Это было похоже на то, как если бы кто-то декламировал Вику стихи на незнакомо языке. Было даже красиво, только ничего не понятно. Он задумчиво рассматривал чтеца, а потом спохватился и торопливо опустил взгляд вниз. В центр круга. Ему показалось, что линии стали ярче. Нарисованные тем красным веществом, они сейчас будто и свечи окрасили – теперь и они, и рисунок выглядели единым целым. Затем ему начало казаться, словно линии светятся. Не просто светятся – как например вывеска «Лос-Анджелеса» - а будто бы затмевая весь прочий мир. Что-то похожее глаза испытывали, если долго смотреть на яркое пятно, а после глянуть на белую стену и увидеть там цветные разводы и вспышки. Вик добросовестно смотрел в круг. Свечные огни тем часом стали вытягиваться, делались тоньше и острее и длинной сравнялись с самими свечами. Они уже не трепетали под порывами сквозняков, а сосредоточено и бесшумно гудели от напряжения, вытянутые в струнку. А потом она потянулась и восстала – Вик едва рот не разинул. Это было похоже на то, как проступает в рисунке-загадке голограмма. В средней школе он их обожал. Она встряхнулась, шевелясь словно бы на пробу, и стала медленно оборачиваться. Вику она показалась не то меньше, чем была прежде, не то не до конца выбравшейся из… Где там она находилась. Он все ждал, что доктор Кессар выстрелит – но тот медлил. Наверное, его сбивала с толку покладистость вызванного существа. Ассистент же его не мог обернуться, чтобы узнать от чего задержка – для этого ему пришлось бы выпустить из поля зрения добычу. Вик продолжал таращиться. Химера открыла пасть и беззвучно заворчала – завибрировал воздух вокруг нее - однако ассистент доктора, продолжая читать, ловко стукнул ее по макушке своим «рефератом», принуждая к смирению.

Это было настолько неожиданно, что тварь послушалась, замерла, и на миг – какой-то очень краткий, будто легендарный неуловимый 25-й кадр, Вик увидел ее полностью. В этот момент он, наконец, понял, почему она все время казалась такой большой и массивной, такой неуклюжей и нигде не помещающейся и вместе с тем изворотливой, как чертова дюжина рецидивистов. Химера не была трехмерной. Она существовала где-то еще, помимо Здесь – и все время Туда проваливалась, тонула, выдергивала одну часть себя и увязала другой – только лишь для того чтобы снова рвануться и увязнуть. Все повторялось.

Увы, смирно она просидела только этот самый краткий миг. Когда Вик уже был готов поверить, что все обошлось и что они своего добились - химера сделала «свечу» в прыжке. Да так шустро, что на миг Вик потерял ее из виду, не успевая проследить взглядом за стремительным полетом. Песочно-серое пятно пронеслось перед глазами строго вверх, как стартующая ракета, и Вик, дернув поспешно головой, уже не смог обнаружить то, что все они так старательно пытались и не могли урезонить.

Тварь была на свободе.


Дверь скрипнула, вошла горничная. Она всегда обходила комнаты ровно в восемь утра вне зависимости от их содержимого. Не проспавшимися и не протрезвевшими клиентами ее было не удивить. Она сама часто бывала не проспавшейся, а что касается второго определения, то она была бы рада им оказаться.

Комната двадцать восемь, следовавшая по коридору в точности за комнатой двадцать семь, была не заперта. Горничная вошла, надавив на ручку до упора – за все время, что она тут работала, она уже выучила, как ведут себя двери под разными номерами. Шаркая по полу поистершимися подошвами старых туфель без набоек, она принялась обходить вверенную ей территорию, собирая в обширный мусорный непрозрачный пакет все, что валялось на полу и выглядело, как мусор: пластиковую тарелку с присохшим к ней кусочком колбасы, пустой пак из-под сока и второй, поменьше, от какой-то химической дряни коричневого цвета, липнущей к пальцам, фольгу от сырка и свечной огарок.

-Оставьте, - донеслось с кровати. Горничная выпрямилась и обернулась на голос. Кровать была неубрана. На ней полулежа и, судя по всему, понемногу приходя в себя, лежали трое - и все апатично курили. Ближайший к ней ханурик в треснувших очках, держащий сигарету в тонкой руке, на запястье которой отчетливо отпечатались следы пальцев – повыше серебряного браслета с подвеской-барашком - кивнул в ответ на взгляд. Из-за его плеча виднелся, но явно не проявлял никакого интереса к происходящему, белобрысый паренек – совсем еще мальчишка – держащий сигарету неумело, все пытаясь пристроить в пальцах, чтоб не падала. Глаза у него были осоловевшие. Горничная тряхнула мешком, и тот целлофаново зашуршал. Она напоминала, что пришла сюда по делу.

-Оставьте, - повторил ханурик. То ли обдолбанный, то ли по жизни такой пристукнутый – он говорил как заедающая звукозапись, медленно и будто бы через силу. Горничная стояла на месте. Зашевелился третий – сел, выпрямляясь, и стало видно, что он голый по пояс, и плечи у него знатно подраны.

-Вон, - коротко отрубил он и указал сигаретой на дверь. Волоча мешок за собой, горничная удалилась, захлопывая дверь до щелчка. «Вон» она понимала.

-Стряхни.

Вик опустил взгляд и наткнулся им на смятый пластиковый стаканчик. Он непонимающе уставился на ассистента.

-Что? – сморгнул Вик.

-Пепел, - терпеливо пояснил тот. – Несмотря на наполнение, функционально это то же самое, что обычные сигареты. Ты никогда не пробовал курить?

-Нет.

-Еще один трезвенник на мою голову. Ладно, если этот рыжий обалдуй научился, то ты и подавно сможешь… - ассистент показал, как стряхивать пепел, и Вик постарался повторить. Движения его были словно заторможенными - и в них напрочь отсутствовала плавность жестов курильщиков, зачастую так пленяющая подростков.

-Это наркотик?

-В той же мере, как и мы – сектанты.

-Прекрати путать парня, - подал голос доктор Г.Ю. Кессар, обладатель, скорее всего, ненастоящего, но уже такого привычного имени. – Это не наркотик. Трава, которую курят, обычно или будоражит нервы, или затормаживает их, кому что больше нравится. Это, – он затянулся, - что-то среднее между убойной дозой успокоительного и ингаляцией. Это безвредно в той же степени, что и любые лекарства.

-Микрофлору желудка не гробит - и на том спасибо, - вставил ассистент. – Наш коллега, великий поборник правомерности, конечно, отдает предпочтения аромалампам, но я все же считаю, что человек с аромалампой на улице вызовет куда больше внимания, нежели тот же человек, но с сигаретой…

Доктор Г.Ю. Кессар протянул руку через Вика к стаканчику, стряхнул туда пепел и затих.

-Что это было? – тихо спросил Вик. Он держал свою сигарету, глядя на нее и думая в этот момент вовсе не о событиях ночи, а о том, что та потеряла для него весь свой шарм и притягательность, как некий символ. Она была не более привлекательной, чем необходимость по утрам пить мамины кислые витаминки.

-Мы не знаем, - просто ответил ассистент. – И никто не знает, я думаю. Мы зовем ее просто Большой – а есть еще Малая, как ты понимаешь. Каменная кошка каменных джунглей. Они селятся только в городах. Питаются внутренним человеческим ресурсом. Там, где завелась такая, люди слабеют, заболевают анемией и могут даже погибнуть. Мы выслеживаем их по вспышкам эпидемий. За последние два месяца это пятая.

-Откуда вы знаете про них?

-Если коротко: из интернета. Если умеешь искать, там можно найти вообще все что угодно.

-Но никто из других болеющих не говорил, что видел… что-то такое!

-А ее никто и не видит, - огорошил его собеседник.- Понимаешь ли, не все люди видят одно и то же. Есть - как бы это? - особо чувствительные. Как ты или как он, – ассистент подбородком указал на психиатра. - Вы можете видеть. Только ты всегда, потому что она охотится за тобой, а он только тогда, когда ты сам на нее смотришь.

-А где она теперь?

-Сюда не вернется.

Вик задумчиво пошевелил пальцами ног. Он вспоминал.

…Сначала она прыгнула, сделав свечу, взмыла под потолок и растаяла, как с белых яблонь дым. Но Вик знал, что она где-то здесь. Она не могла выйти за круг, тут ассистент не покривил душой, но она, как оказалось, смогла из него выскочить. Заскрипели пружины кровати, оказавшейся далеко не такой новой и бонтонной, как Вику показалось изначально. Розовый атлас тут же зашуршал и собрался новыми складками - но не от нее, Вик знал, что она следов может и не оставлять. Ведь если бы то была она – кровать бы рухнула под колоссальным весом. А шуршание лишь означало то, что доктор Кессар стрелял на звук. И это совершенно определенно были не пули. Ассистент отскочил с того места, на котором стоял. На его лице отчетливо промелькнул страх.


========== Часть 4 ==========


Он бы не успел добраться до очков и плохо видел. Он не был безоружен, но что толку, когда он не видит, как положено, и, помимо всего прочего, знает, что стены и пол небезопасны. Прижаться спиной к стене отнюдь не означало не подвергнуть ее – спину - риску. Поэтому он и не стал. Доктор Кессар вскочил, и ассистент, не глядя на него, идя боком и не запутываясь в ногах, натолкнулся на товарища плечом, и в следующую секунду они так и замерли спина к спине. Ни один из них не крикнул Вику укрыться или идти к ним. Вик, сидя на кровати, досадливо сморгнул. Ему неприятно было обнаружить, что им готовы пожертвовать, как пешкой на игровой доске. Он бы что-то может и сказал по этому поводу - но тут кровать ощутимо дрогнула позади него. Он повернул голову. В воздухе, как дымка над костром, едва заметно промелькнула песочная тень. Еще хлопок странного пистолета, но снова все ушло в молоко. Ассистент принялся что-то читать: на этот раз - на вполне банальной латыни – должно быть молитву. А Вик все слушал, потому что после того как кровать прогнулась больше ничего не было. Тварь затаилась. И затаилась где-то рядом. Не так глупа, как бы им хотелось, психиатр был прав. Вик мысленно представил себе кровать позади себя. Будь он химерой, какое место бы он выбрал, где отсиживался? Не приходилось сомневаться, что наилучшее место - за собственной спиной. Он спрятался бы именно там, ведь доктор Кессар не станет стрелять в Вика… Но если бы химера осталась на кровати, тогда бы кровать не прогнулась. Тварь спрыгнула, за это Вик мог бы ручаться – но дальше не пробежала, иначе доктор бы попал. А значит…

Он перекатился через бок так быстро, как лишь мог, и свалился на пол. Вернее, свалился бы, если бы не одно но – на полу, припав к нему каменным брюхом, лежала она, их добыча. И Вик теперь сидел прямехонько у нее на спине. Она проявилась – и немедленно в оскаленную морду ушло два выстрела. Доктор Кессар бросил бесполезный опустевший пистолет, опустил руку, и в нее немедленно же ассистент сунул свой: для него самого бесполезный. Тварь прыгнула вслепую – не стала кататься, как в первый раз, тогда, в палисаднике. Вик упал на пол и больно ударился локтем и коленом. Она же, используя свое массивное тело как таран, сшибла доктора с ног. Вик, не думая о ссадинах, перекатился на живот и уставился во все глаза. Психиатру было не справиться с напастью, которой он не способен увидеть. Растаявшая было, химера снова возникла. Она и человек катались по полу, и тварь все норовила подмять человека под себя, без устали работая своими ужасными лапами. Белая рубашка уже висела клочьями и быстро пропитывалась кровью. Ассистент, всегда такой холодный логичный, вдруг закричал не своим голосом:

-Зажмурься!!!

Но Вик и сам уже понял, что, проявившись полностью, химера раздавит хрупкого двуногого, и поспешно закрыл глаза. До него долетали звуки ударов, шум, воздух вокруг вибрировал, а потом все стихло, и доктор Кессар произнес:

-Черт… Йода у нас как всегда нет.

-У нас нет патронов, – ответствовал ему ассистент. – А это куда хуже.

Вик открыл глаза. Он думал, что все уже позади и можно, наконец, отпраздновать победу, но не тут-то было. Она была ранена и ослеплена, но все еще здесь. Лежала на боку, и пластины ходили ходуном, как будто она тяжело дышала. На одной из них расплывалось неприятное темное пятно – Вик догадался, что это ожог. Рядом в почти что такой же позе лежал Кессар – ни дать ни взять наглядное пособие того, как врач побеждает недуг. Вик даже успел вообразить себе абстрактную аллегорическую скульптуру «Психиатр разрывает пасть шизофрении». Очевидно, доктор Кессар уговаривал себя соскрестись с пола, но ему трудно было это провернуть – использование огня, когда того много, совершенно очевидно требовало от него огромных усилий. Пол под ним потемнел от крови. Это был пат, как он есть – Вик понимал, что подойти к Большой, что-то с ней сделать, вряд ли возможно, она чутко за ними следит.

Ассистент уже не читал молитв по-латыни, явно убедившись, что они бесполезны. Вместо этого он, судя по лицу, напряженно размышлял. Внезапно химера пришла в движение – извернулась, пружинисто отскочила и, Вик сам не успел понять, как у него это вышло – но он повис на ее шее всем весом, пытаясь не дать совершить новый прыжок. Он понимал, что должен выиграть время. Боец в этой команде отчаянно нуждался в форе, небольшом тайм-ауте, чтобы отдышаться и накопить сил, а второй – его ассистент – был практически бесполезен сейчас. Вик знал, что это может быть его последним поступком в этой жизни, однако героизмом в его действии и не пахло. Если он отсидится, если химера расправится с теми двумя – за кого она примется следующего? И никто уже на помощь не придет. Тут позволяют шуметь сколько угодно, и никто не явится, чтобы поглядеть на происходящее…

Она пахла, как холодный камень, и на ощупь была камнем. Шершавая, как асфальт – Вик ободрал сначала ладони, а после и колени, пытаясь справиться с этой напастью. Химера же все намеревалась вырваться, убежать от него, а попытки подоспевшего доктора Кессара оттащить ее от поваленного на пол Вика совсем, кажется, не влияли на происходящее.

Когда квадратная сплюснутая морда с широкой и выдвинутой вперед челюстью нависла над Виком, он не успел толком ничего подумать. Он был слишком слаб перед этой махиной. В голове стало пусто, остались только самые простые мысли. Например, о том, что можно ткнуть тварь в глаз. И он ткнул.

Палец как будто погрузился в жидкий азот - Вик знал, что там минус сто девяносто два градуса. Ему таким азотом однажды прижигали болячки, еще в детстве. Он не успел даже отдернуть руку – химера отпрянула сама, закинув голову к потолку и беззвучно воя, так, что просто мороз шел по коже. Казалось, по ним всем водят невидимой теркой. Кессар торопливо отскочил в сторону, когда тварь, загребая лапами, метнулась в бок, пролетела в пяди от него, ударилась плечом об угол, тот самый, где психиатр занимал огневую позицию, и там, подвывая, вдруг стала оплавляться, терять форму, как тающее мороженое под солнцем. В считанные секунды она растворилась, став единым целым со стеной и полом, и теперь только беспорядок в комнате напоминал о происшествии.

Вик перевел дыхание. Доктор Кессар помог ему подняться, ухватив подмышки и усадив на край кровати. Вик все так и держал руку в том же положении, в каком ткнул тварь в глаз, и, опустив взгляд вниз, вспомнил, что именно на этот указательный палец не так давно он надевал сердоликовое кольцо.

Доктор Кессар тем часом сходил за своим ассистентом, крепко – пожалуй, даже излишне крепко – поймал за запястье, так же довел до кровати и усадил. И, оставив их обоих там, принялся методично собирать разбросанные вещи. А потом они все втроем вытянулись на кровати. Ощущая кошмарную усталость, и – он не знал, дремали ли его сотоварищи – тяжесть в голове, Вик плавал в какой-то серой мути, не мог толком ни заснуть, ни проснуться. Было похоже на то, как если бы у него была небольшая температура. Каких-нибудь жалких тридцать семь, когда вроде и не болен, но и явно не здоров. Короткая вроде бы стычка с каменной паскудой выкачала из него все силы.

Его товарищам по приключению оно далось – если судить по виду - еще тяжелее. Доктор Кессар держался до последнего: отлежавшись, с явственным усилием заставил себя встать. Из своего портфеля достал маленький пузырек непрозрачного стекла и ватный спонж, подсел к ассистенту, задрал на нем водолазку до самых подмышек, обнажая бледную грудь с выпирающими ребрами. У ассистента оказалась временная татуировка – Вик понял это по тому, что краска уже побледнела. Выцветше-серая, с уклоном в зелень, она теперь казалась чем-то вроде естественного (а точнее неестественного) синяка. Доктор Кессар откупорил пузырек зубами, смочил ватный диск и принялся протирать чужую кожу. По комнате поплыл резкий запах – не спиртовой и не уксусный, но все же смутно знакомый. От него защипало в носу, и заслезились глаза, а ассистент зябко ежился от прикосновений холодного и мокрого комка. Закончив, доктор Кессар укрыл его. Вик подумал, что, наверное, они все трое хотят пить, а пить нечего. Воды они не брали, а сок давно кончился. При мысли же о шоколадном молоке – сладком и жирном – его почти тошнило.

Спустя некоторое время, проведенное в этой полутьме – на полу догорали свечи, их еще предстояло убрать – дверь приотворилась. Вик скосил глаза без особого интереса. В неверном свечном мареве рассмотреть гостя было трудновато, и все же, Вику показалось, что перед ним человек в плаще и шляпе. Таких шляп – он знал это наверняка – нынче никто не носит, но после приключения с каменной кошкой из октограммы головным убором Вика было не удивить. Оглядевшись и натолкнувшись взглядом на кровать, пришелец приподнял свою чудную шляпу в жесте не то приветствия, не то извинения, не то и того и другого. От этого движения плащ незваного гостя распахнулся, и Вик успел заметить что он носит на шее странное украшение - здоровенный, будто от прабабушкиного комода, ключ.

-Экскюзимоа, - уронил гость, прокатав каждый звук на языке, как морской прибой катает гальку, и завершив слово намеком на непроизнесенную «р». Вик на туманную голову не сообразил, что это слово значит и из какого оно языка – он определенно слышал его и прежде, должно быть от Лолы - но общий смысл уловил. Зато оживился доктор Кессар – скатился на пол, в мгновениеока оказавшись у двери, и быстро что-то произнес. Человек в шляпе полез во внутренний карман плаща, достал какой-то мелкий предмет. Пластиковый пузырек, в каких продают аптечные лекарства, вот что это было, Вик рассмотрел. Кессар вернулся к кровати, свинтил крышку – знакомый трескучий пластиковый звук был вопиюще-нормальным – высыпал себе на ладонь содержимое и поднес ее к своему ассистенту. Тот с трудом приподнялся на локте, задумчиво поводил рукой над предложенным угощением, но наконец, выбрал что-то одно.

-Эта, кажись, от головы, - пробормотал он и сунул в рот то, что держал в руке. Остальное доктор Кессар вернул хозяину. Тот еще раз приподнял шляпу и скрылся в коридоре. Посуды, чтоб запить, у них не было, как не было и воды. Доктор Кессар сходил в крошечную каморку санузла и принес сырой воды из-под крана в двух горстях. Ассистент, придерживая свободной рукой волосы (локтем второй он опирался о подушку) жадно напился. Потом они закурили. Вик принюхивался, ожидая удушливого никотинового запаха, но тот все не торопился наполнять комнату. А потом он обнаружил перед собой протянутый портсигар. Тогда он еще удивился совпадению – эти предметы, и высокая шляпа, и портсигар, как он помнил, совсем вышли из моды. Сигареты хранили просто в картонных коробках, в каких их и покупали. А портсигар и выглядел старинным, видавшим виды и знававшим лучшие времена. Вик думал было пояснить, что он не курит, даже не знает как, но мысли были неповоротливы и медлительны. К тому моменту, как он додумал самую первую, над кончиком его сигареты доктор Кессар уже щелкнул пальцами, и к двум тлеющим в сумраке огонькам присоединился еще один.


… Перед выходом из номера они сходили по очереди в душ (Вик первым), а потом ассистент отдал Кессару вместо загубленной рубашки свой черный гольф, сам оставшись в старой полинявшей футболке с какой-то непонятной надписью. Буквы Вику были известны, а вот слово – нет, и он постеснялся спрашивать. Из душа стрелок вернулся посвежевший и выбритый и в считанные секунды вернул себе обличье доктора Г.Ю. Кессара, хотя гольф был ему несколько не по размеру. Молча, они спустились вниз, отдали ключи особе за стойкой (другой, не той, что вчера) и оставили «Лос-Анджелес» за спиной. Вик не удержался, обернулся на него через плечо. Теперь, когда он не был таинственным и зловещим силуэтом в ночи, от прежнего мистического флера ничего не осталось. Запустение и убожество – вот как охарактеризовал бы Вик этот вид. Скособоченный кирпичный домишко с черной пожарной лестницей и потеками от дождя на стенах. Вывеска поутру потухла и казалась росписью грязью поперек стены.

-Повезло с этими таблетками – буркнул ассистент, ожидая пока его товарищ снимет белую «ланчию» с сигнализации – Прямо очень кстати пришлось

-А я думал это ваш знакомый по вашей просьбе принес, – вырвалось поневоле у Вика при этих словах. Ассистент полез в карман, достал новую палочку сунул ее в зубы. Вик подумал, что, кажется, ни разу еще не видел его без какой-нибудь штуковины во рту: без этой вот палочки или странной сигареты… И внезапно его осенило. То ли голова с утра соображала лучше, то ли память зашевелилась: он сообразил, что палочка пронзительно пахнет корицей. Но запах у нее не такой, как у маминых булочек, вот он и не сразу сориентировался.

-Этот наш… знакомый всегда появляется там, где не ждешь, – хмыкнул Кессар. – Садитесь, не маячьте…

-Я теперь что буду, как вы?.. – поинтересовался Вик, когда они погрузились в машину. Ассистент, уже успевший сунуть в рот очередную палочку своей пахучей дряни, обернулся на голос.

-Что значит: «как мы»? - поднял он брови. – Видящим ты был и прежде.

-Я после школы думал поступать в политехнический, - пояснил Вик. – Но теперь мне ведь нельзя? Мне надо тоже…

Ассистент покачал головой.

-Никто никого не неволит. Мы делаем то, что делаем, потому что не можем не делать. Но это выбор каждого.

-Мне кажется, я тоже не смогу… Не делать. Эта тварь бродила вокруг моего дома, моего и моих друзей! Да чего далеко ходить – она немного потопталась по нам, а потом до утра все в себя приходили… Я даже не сообразил, что она такое!

-В лесу есть лешие, - вздохнул Кессар. - В воде - водяные. А в городах… Это вот. Человек осваивает новые пространства – и получает все новые и новые приветы от матери-природы.

-Вы – какая-то организация? Орден, ложа или что-то такое?

-Мы – это я и этот парень? – ассистент невежливо ткнул большим пальцем в сторону водителя. – Или в более широком смысле?

-Во всех.

- Организаций, всяких и на любой вкус, хватает. Хватает и одиночек. Это не мировой заговор. Просто все не очень афишируют свою деятельность. Нас можно сравнить с… э… заводом металлоконструкций. Мало кто о нас задумывается, еще меньше - кто может вычленить нашу работу, местонахождение у нас смутное, а что творится за забором неведомо, да и не очень интересно. В газетах о нас если и пишут, то обычно эти заметки все пропускают, ибо скучно, а кто на заводе работает сам, тот знает и без заметки.

-А вы двое?

-Мы нигде не состоим, - отрезал внезапно резко доктор Кессар. Подумал и добавил – Теперь.

-Это было: «Расспроси же меня, юный падаван, дабы я мог поведать тебе о своих подвигах», – перевел его ассистент. Вернее, как Вик подозревал, вовсе не ассистент, а скорее напарник. Он повернулся к водителю и добавил:

- И смотри, не забудь отдать его матери справку, чтоб не было как в прошлый раз!

-Не забуду. Позвони мелкому, пусть закажет еще, у нас блок на исходе.

-В такую рань? – пренебрежительно оттопырил губу ассистент. – Этот медведюндель спит, свернувшись закукурышем, я тебе гарантирую.

Вик не знал, что такое этот медведюндель, да и закукурыш оставался тайной за семью печатями. Но к непонятностям он уже привык.

-А что написано в моей справке?

-Что-то умное и безопасное, - зевнул доктор Кессар. – Я в человеческих болезнях не очень шарю.

-Он имеет в виду, что учился на ветеринара, - добавил ассистент, видя, что глаза у Вика округлились.

-Вы оставите мне телефон или что-то еще, чтобы мы могли связываться?

-Зачем? – ассистент флегматично грыз свою палочку.

-Если что-то опять…

-Тебя найдут.

-А если я сам захочу?

-Виктор, тебе еще нет полных шестнадцати, - заметил ему желчный ассистент. – Твое видение тебе ничем не мешает и не угрожает. Ты не глушишь людей телепатией, не превращаешься по ночам в хищника и не плавишь своей волей бетон, как некоторые мои знакомые.

-Это было давно.

-Зато правда.

-Ты мне это долго поминать будешь?!

-Да. Иначе ты забудешь и забудешься, - ассистент поджал губы и отвернулся. - Мы бы с радостью и вчера обошлись без тебя, Виктор, но Большая может выйти только к своему биофагному объекту, так что пришлось рискнуть. Мы подстраховались, как могли, конечно…

Вик снова покрутил на пальце сердоликовое кольцо. Никто у него не требовал побрякушку обратно, и он был за это глубоко благодарен.

-Куда теперь? – поинтересовался водитель, поглядывая в зеркало заднего вида – для, надо понимать, профилактики. Ассистент задумчиво пожевал свою остро и пряно пахнущую палочку, почесал нос, раздумывая – было видно, что вопрос ему задан не из легких.

-Давай знаешь что… - протянул он. – Давай предупредим кое-кого?

Это прозвучало, как вопрос, тем не менее, водитель отвечать не стал. А только вывернул руль, сворачивая на боковую улочку. Вик вертел головой, оглядывая незнакомые места. Он даже представить себе не мог, кого собрались предупреждать его новые знакомые, однако спрашивать не торопился. Зачем бы? Все и само всплывет, когда они прибудут на место.

Местом, к слову сказать, оказался не какой-нибудь оккультный магазинчик, как себе Вик успел вообразить, а высотный панельный дом, стены которого вплоть до окон были расписаны из баллончика. Доктор Кессар знал код, и пользоваться домофоном не понадобилось. В молчании они подождали лифта – Вик вертел головой и тут, ожидая встретить подсказки в настенных надписях. За его спиной гряда покореженных временем и вандалами почтовых ящиков ощетинилась цветными корешками бесплатной рекламы. Сквозняк шевелил их, заставлял дребезжать ящики, посвистывал в щелях, давая психиатру повод нырять рукой под пиджак, где, как Вик знал, припрятан странного вида пистолет, хоть и без патронов. Ассистент доктора каждый раз только морщился, как от внезапной зубной боли и крепче сжимал челюсть. Наконец откуда-то из стратосферы, грохоча и взвывая, прибыл лифт и распахнул гостеприимно дверцы. Вик нырнул в него первым, и вжался в самый угол – он всегда переживал, что может причинить кому-то дискомфорт, не имея навыка «правильной лифтовой езды». Лола по этому поводу всегда вздыхала и махала на него пухлой ладошкой – дескать, что с тебя взять-то… Спутники Вика зашли следом, практически в ногу, и встали друг напротив друга в зеркальных позах. Со стороны это напоминало статичную сцену из плохого кино – казалось, что вот-вот они обнимутся или что-то вроде того.

На восьмом этаже лифт остановился. Кессар немедленно направился к зеленой, ничем не примечательной двери, за трубу возле которой был сунут не один свернутый трубкой рекламный проспект. До Вика донесся сигнал звонка – два раза, а потом еще два раза. По ту сторону двери раздался перестук каблуков, дверь отворилась и в проеме нарисовалась самая необыкновенная женщина из всех, каких только Вику доводилось видеть. Он уставился во все глаза - затянутая в латекс снизу, и укутанная в свободный шелк домашнего халатика сверху, женщина эта его просто сразила наповал.

-О, - произнесла она низким голосом и оперлась ладонь о косяк, перегибаясь через порог. Халат распахнулся, и только тут до Вика дошло – перед ним совсем не женщина….

Незнакомец переступил с ноги на ногу (и стук каблуков повторился), подходя на шаг ближе к порогу и не переступая его, и внимательно, прищурив миндалевидные подведенные глаза, вглядывался в лица пришедших. Он не здоровался, и не подавали голоса гости, хотя Вик все ждал, что они откроют рот.

-Сколько у меня флаконов духов? – внезапно спросил этот странный человек.

-На прошлой неделе было сорок два,- буркнул ассистент доктора, сместив свою палочку совсем в угол рта. – А сколько сейчас – не знаю.

-А сколько лайков под…

-Дама, ну хватит. Это мы, ты же уже прочел нас.

-Его – нет, - хозяин дома сделал жест в сторону Вика. – На нем что-то мне мешает.

Вику захотелось потрогать сердоликовое кольцо, но он удержался.

-На него охотились,- разлепил губы Кессар. – Надо поговорить.

После этих слов встретивший их непонятный человек отступил от порога, как бы давая дорогу, и они прошли по очереди внутрь. Вик шел последним – за ним закрыли дверь. Теперь он находился в начале коридора, слишком длинного, чтобы быть коридором рядовой квартиры. Он уходил вдаль, как будто был настоящим тоннелем. Его пол, засланный темно-серым ковролином и темно-красные стены с одинаковыми дверями, казались рекурсией. Ближайшая дверь как раз приотворилась и на шум в коридор высунулась голова.

-Кто там? – неласково и басовито поинтересовался ее обладатель.

-Гамма, - непонятно отозвался их спутник, изящно взмахнув рукой и звякнув парой браслетов на запястье. – Не волнуйся.

-И не думал. – Говоривший произносил эти слова, не выходя из-за двери, и Вик мог его понять. Судя по доступной обзору части, размера он был не мелкого. Пожалуй, выберись он из укрытия, тот мог бы перегородить весь коридор от стены до стены…

Доктор Кессар обменялся с этим здоровяком коротким деловым рукопожатием. Громила, не говоря ни слова, убрался из поля зрения, и за ним же скрылся в боковой комнате и психиатр.

-Боюсь… - начал было тот, кто открывал им дверь.

-Я знаю, - перебил его ассистент доктора. – Дама, все в порядке. Мы знали, куда шли. Он знал.

Из-за закрывшейся двери боковой комнаты послышался звук смачного удара. Вик от неожиданности дернулся. Парень, которого здесь все звали Дамой, призывно махнул рукой, предлагая следовать за собой.

В конце коридора обнаружилась небольшая и чистая кухня, облицованная светлым кафелем, и оттого напоминающая операционную. За столом – обычным, не хирургическим – сидел строгий человек в черных брюках от делового костюма и черной же рубашке, и печатал на нетбуке, время от времени прихлебывая кофе из стоящей рядом чашки. На боку ее, будто бы задавшись целью разрушить Вику первое впечатление от этого нового действующего лица, утенок Дональд пинал мяч на лужайке. При их появлении человек в черном поднял голову, и на его бледном и немного лошадином лице промелькнуло выражение не то досады, не то неприязни. Тем не менее, он подал руку ассистенту доктора.

-Чем обязаны? – поинтересовался он.

-Большая, - коротко отозвался ассистент и палочка, затиснутая его зубами, жалобно хрустнула. Человек в черном поморщился почти страдальчески.

-Не делай так, - велел он. – Это выводит меня из себя.

Парень, отзывающийся на Даму, обошел его – по кафелю высокие каблуки звучали еще громче – и облокотился о спинку стула, вчитываясь во что-то а экране.

-Вот тут, - он указал пальцем. – Отметь на карте.

Появился доктор – без пиджака, встрепанный, и, совершенно определенно, довольный. Странный парень, которого здесь звали Дамой, не произнося ни слова, перестав опираться о спинку стула человека в черном, направился к холодильнику. Налив в высокий стакан минералки, он протянул сосуд доктору и тот принял с благодарным кивком. Тем не менее, прежде чем отхлебнуть хоть глоток, он выудил из-за шиворота своего ассистента небольшую подвеску и провел над стаканом. Прозрачная капелька так и осталась прозрачной, и доктор, удовлетворенно кивнув, наконец-то отпил. Никого из присутствующих – кроме, очевидно, Вика,- это не удивило и не заинтересовало, будто бы было само собой разумеющимся.

-Думаю, она не в последний раз, - подал голос человек в черном, массируя висок. В виду он имел явно не Даму.

-Я считаю, что вам стоило знать,- доктор Кессар совершил некий неопределенный жест стаканом, будто обводя им всех присутствующих. Потом чуть понизил голос и произнес, указав взглядом на дверь, с той же интонацией, но совершенно иным лицом:

-Он… Все никак?

Дама прикрыл глаза и трагично покачал головой. Человек в черном плотно сжал губы, так, что они стали похожи на нитку.

-Его жизнь… Бесцветная,- произнес он тихо, как-то по-особенному выделив последнее слово, будто интонацией поделив его пополам. Вик почувствовал, что оно означает совсем не то, что предложил бы в качестве значения словарь. Впрочем, он и сам теперь на характеристику, означающую крупные габариты, будет погладывать с подозрением…

-Прошло уже достаточно много времени, - бестактно заметил ассистент. Человек в черном сжал губы еще плотнее, будто и хотел бы, но удерживал себя от комментариев.

-Если этот рыжий комок моих испепеленных нервов окажется по ту сторону круга призыва, - бросил он, - я посмотрю на… Впрочем, - перебил он сам себя, - может ты и не заметишь.

Ассистент хрустнул палочкой, и его собеседник снова болезненно поморщился.

Стакан за собой доктор Кессар вымыл с мылом и поставил донышком вверх рядом с мойкой. Человек в черном следил за ним, поглядывая над монитором своего нетбука. Воцарилось какое-то молчание, не то чтобы неловкое, но похожее скорее на то, как если бы рядом сапер раздумывал, какой провод ему перерезать. Не двигался, замерев на своем месте, доктор, сидел, смирно сложив на коленях руки, его ассистент, и взгляд человека в черном будто бы был прикован к одной точке. Странный парень со странным именем пошевелился первым – спустя минуту переступил с ноги на ногу, и стук его каблуков по кафелю будто бы вернул звуки в застывший, было, мир – и кивнул. Напряженные лица присутствующих прояснились.

Этот же жест, кивок, стал сигналом – все засобирались, словно только того-то и ждали, когда им дадут отмашку - и быстро деловито распрощались. Гостей никто не провожал, даже Дама – дверь они захлопнули за собой сами. За пределами необычной квартиры, как ни странно, мир не успел тотально измениться, и продолжал быть привычным и понятным Вику. В отличие от…

Лифта ждать не стали, спустились по лестнице. Идущий впереди ассистент внезапно обернулся через плечо, сместил палочку, которую уже почти догрыз, в уголок рта и невнятно заметил:

-Мог бы и точнее сказать.

-Ну ты же знаешь Даму, - пожал плечами врач. – Спасибо, что вообще взялся посмотреть. Аура-то в дырках.

-У Пиковой Дамы?

-У парня, - Кессар кивнул на Вика. – Но он таки глянул, так что будем благодарны.

Вик знал, чувствовал, чуял, в конце концов, как чуял вездесущий запах корицы – что заводить беседу бессмысленно. Все равно, что приподнимать камешек на пляже, интересуясь строением планеты. И он молчал, глядя в окно и все катая в ладони сердоликовое кольцо. Эта безделушка казалась ему теперь почти что пропуском в иной мир.


К Вику домой ассистент не пошел, остался в машине. И Вик, в общем, понимал почему. Если бы его мама увидела кого-то в подобной футболке, она бы… Мама, впрочем, настояла, чтобы они позавтракали все вместе, и на протяжении трапезы все время задавала доктору вопросы, а тот отвечал, и складывалось впечатление, что он умышленно говорит простым и понятным языком, избегая специальной медицинской терминологии. Мама очень хвалила такой его подход впоследствии. А Вик помалкивал, помня про ветеринарку. Потом пришлось вернуться к занятиям – Вик узнал, что на нем плеяда заболевших коварным вирусом прервалась, он стал последним, а очень скоро жизнь вошла в свою колею. Он уже и спустя несколько дней и сам себе бы не поверил, не останься при нем все то же сердоликовое кольцо – Вик теперь носил его на кожаном шнурке на шее, как Фродо. На новую безделушку обратила внимание только Лола, но ей Вик сказал, что привез сувенир еще с моря и потерял после, а теперь нашел и очень рад. Он так и не спросил, от чего этот талисман, однако считал за лучшее с ним не расставаться, памятуя, как не понравилось Большой его соседство, как старательно она обходила Вика.

Понимал он и то, что бесполезно было бы выспрашивать какие-то детали у тех людей, с которыми он скоротал ночь в номере придорожного мотеля – они и сами ничего не знали. А знали бы – пожалуй, воспользовались бы кольцом с самого начала, без таких сложностей, как заклинания и порча полов. Поутру, к слову сказать, от рисунка ничего не осталось, а лужицы воска выглядели, в общем-то, невинно. «Если поглядеть со стороны, - раздумывал Вик, по вечерам лежа поверх своего суперменского одеяла и рассматривая так и оставшийся у него рисунок ассистента, – если поглядеть, все там происходящее смахивало на какую-то чудовищную закрытую вечеринку». И, увы, с наступлением утра веселье, кажется, не было окончено, пусть Вик теперь и жил обыкновенно, как прежде.

Видящий. Они назвали его видящим, и теперь Вик старался припомнить, замечал ли он когда-нибудь странные, необыкновенные вещи вокруг. В детстве, мама уверяла, он был тот еще фантазер. А потом подрос, и, как все люди, научился пояснять себе все непонятное обманом зрения. Выходит так, что теперь придется переучиваться, и дело это легким быть не обещает…

Перед выпускными экзаменами к ним приехали какие-то тетки из области. Везде совали свои носы, сидели на уроках, листали журналы, а потом сделали объявление в актовом зале во время школьного собрания. Пока их представитель говорила, к ее соседке на полусогнутых подбежала, цокая каблуками, похожая на мопса завуч и что-то зашептала, панически взмахивая пухлой ручкой. Лицо у тетки из области изменилось, губы поджались. А из-за кулисы уже появился, как злодей пьесы, и пошел к ним навстречу какой-то казенного вида тип в костюме и очках, весь такой зализанный и подобранный, что аж зубы сводило. Кивнул им и встал поодаль, заложив руки за спину, вежливо помалкивая. И вот в этот самый момент, когда он чуть повернулся, Вик открыл рот и не сразу смог его захлопнуть. Этот лощеный очкарик, создавая которого господь Бог наверняка рисовал под линеечку, совсем не походил на патлатого разболтанного ассистента доктора Г. Ю. Кессара, однако – если только то был не его двойник или злобный брат-близнец – лицо было то же. Судя по всему, документы эти люди меняли куда чаще, чем футболки.

Вик думал, подойти ли к нему после собрания или нет – однако его опередили. Одна из гостий – самая молодая и симпатичная, Вик ее на проверках не видел – подошла к нему в вестибюле. Она назвала его по фамилии и спросила, куда он намеревается поступать. Вик сказал.

-Мы заинтересованы в молодых людях, подобных вам, - сообщила она. – Мы бы хотели видеть вас в наших рядах. Мой… м-м… коллега отзывался о вас весьма положительно.

-А вы – это кто?.. – поднял брови Вик.

-Институт Прикладной Экзофизики, - коротко оповестила его она. И, пока Вик сглатывал ком в горле, протянула руку. – Я – Вера. Вы свободны этим вечером? Я все вам расскажу.

И Вик подумал, сжимая ее узкую прохладную ладонь в своей, что ему сегодня потребуется куда больше какао против обыкновенного. Куда как больше…