Сигареты и очки (СИ) [Dru M] (fb2) читать постранично

Хэлен забрала меня на углу Девон и Норленд стрит.

— Ты пьян? — она потянулась через коробку передач, чтобы открыть дверь с пассажирской стороны, и окинула меня придирчивым взглядом.

— Немного, — соврал я, плюхнувшись на сидение.

Открыл окно и высунул голову наружу, когда Хэлен тронулась с места. Ноябрь жарил как не в себя в предчувствии долгого австралийского лета, но духоту по-прежнему разгонял прохладный, приходящий с континента муссон. Он-то и остудил немного мою бестолковую голову, которая не так давно пережила атаку горячим грогом и пивом.

Я боялся только, что если сунусь целиком обратно в салон, то заблюю Хэлен ее новенькую бежевую обивку. А больше я ничего не боялся. Наверное, не боялся даже пойти и набить морду этому ублюдку, Андресу Бойду. И плевать, что он был в полтора раза больше и сильнее меня.

Просто хотелось выпустить пар.

И чтобы Андрес зарубил себе на носу — если обидит Хантера, я сделаю что угодно. Подсыплю ему яд в кофе или придушу шнурком от кроссовка, обставив все как несчастный случай.

Но тот день, когда они забирали вещи Хантера из общаги, подсказал, что эти двое в собственной, другим непонятной манере были счастливы. А я оказался один. Где-то на обочине, что вовсе не стало в новизну.

Я вынул из кармана куртки помятую пачку «мальборо» и зажал последнюю сигарету между губ, несильно потянув через нее воздух. Помню, еще не начал курить толком, но уже ловил кайф от такого вот слабого и холодного табачного веяния, проходившего сквозь ацетатное волокно.

Оно успокаивало.

— Шин? Тебе надо купить новую пачку? — спросила Хэлен, свернув на заправку. — Могу захватить на кассе.

— Ага. Спасибо.

Хэлен, моя милая голубоглазая Хэлен никогда не спрашивала о том, что творилось у меня внутри. Она наблюдала, делала выводы, но никогда не лезла ко мне с расспросами. Быть может, потому что привыкла к моему молчанию еще больше, чем привык к нему я.

*

Дни тянулись медленно, словно патока.

Я ходил на супрамолекулярную химию, делал проекты и неторопливо работал над курсовой. Мыл тачки за небольшую плату, курил, иногда позволял себе выпить. Но самое паршивое заключалось не в рутине, а в мыслях, на которые она неминуемо толкала — где ж я так безбожно проебался? В каком месте я не был для него достаточно хорош?

С Хантером я теперь едва пересекался. Только в лабораторной, когда совпадали пары, да мимоходом — в столовой, где мы долго не задерживали друг на друге взгляды. Он кивал, улыбался и проходил мимо, а я тупо не реагировал, стоя со своим подносом в очереди. Мне хотелось обернуться, хотелось посмотреть.

Впериться так, чтобы в глазах зарябило, в его светлую взлохмаченную макушку.

Но не хватало сил.

Не хватало выдержки.

Блядь.

Да, мне до одури хотелось догнать, схватить Хантера за костлявые плечи. Сказать, как сильно он был мне нужен, как сильно все во мне им горело, наобещать всего и сразу, глупостей наговорить, зацеловать его тонкие бледно-розовые губы, потащить подальше от любопытных людских глаз. Но в горле вставал горький здоровенный ком, легкие наливались тяжестью, и я не мог. Даже пошевелиться, не то что его окликнуть.

Я понимал, что если так поступлю, то сделаю только хуже. Нам обоим. Я не имел права рушить спокойствие, которое он обрел.

Поэтому я не смотрел. Но ежедневно ловил на себе долгие пристальные взгляды.

Не Хантера, а того, другого. Когда я понял, что он за мной следит, мне стало слегка не по себе. В курилке, на парковке у кампуса, даже через распахнутое окно, когда я торчал с учебником на подоконнике спальни.

Наверное, кто-то меня проклял сверху на гребаных латиносов.

Конкретно этот даже отдаленно не напоминал породу Бойдов. Они были все как на подбор широкоплечие, рослые и смуглые, будто всю жизнь пробатрачили на плантациях в Мехико. А Пако — имя подсказала нашивка на кожанке — особой крепостью тела не отличался.

Тщедушный малый, хоть и высокий. Не бледный и не загорелый, а так, серединка на половинку. В угольно-черной копне его затесались сизоватые пряди. Будто Пако, по виду не старше моего, седел раньше срока.

Он носил красные здоровенные очки-авиаторы и куртки на пару размеров больше нужного. Дымил «Лаки страйк», зубами смачно давя ментоловую и ягодную капсулы внутри фильтра, когда приходилось затормозить у урны, делая вид, что он вообще не за мной шел. И он постоянно на меня пялил — из-за стекол очков толком не было видно его глаз, но я чувствовал этот взгляд.

Долгий, ленивый и изучающий.

Пако дюйм за дюймом меня обшаривал глазами, как смесь в пробирке, и это не могло не раздражать.

Он не подходил и не пытался