Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять» [Томас Рагглз Пинчон] (fb2) читать постранично
- Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять» (пер. Сергей Л. Слободянюк, ...) (и.с. Ex libris) 772 Кб, 172с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Томас Рагглз Пинчон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (67) »
Томас Пинчон Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять»
Мелкий дождь
Снаружи солнце неспешно прожаривало территорию роты. Влажный воздух был неподвижен. В солнечном свете ярко желтел песок вокруг казармы, где размещалась секция связи. В казарме никого не было, кроме сонного дневального, который лениво курил, прислонившись к стене, и еще одного солдата в рабочей форме, который лежал на койке и читал книжку в бумажной обложке. Дневальный зевнул и сплюнул через дверь в горячий песок, а лежавший на койке солдат, которого звали Ливайн, перевернул страницу и поправил подушку под головой. В оконное стекло с гудением бился большой москит, где-то играло радио, настроенное на волну рок-станции Лизвилля, а снаружи беспрестанно сновали джипы и с урчанием проносились грузовики. Дело было в форте Таракань, штат Луизиана, в середине июля 1957 года. Натан Ливайн по прозвищу «Толстозадый», специалист 3-го класса, уже 13 месяцев (а точнее 14-й) служил в одной и той же роте одного и того же батальона и занимал одну и ту же койку. За такой срок в таком гиблом месте, как форт Таракань, любой нормальный человек вполне мог дойти до самоубийства или, по меньшей мере, до помешательства, что, собственно, и происходило довольно часто, судя по статистическим данным, которые более или менее тщательно скрывались армейским начальством. Ливайн, однако, не относился к числу заурядно-нормальных людей. Если солдаты здесь по большей части стремились закосить под Восьмой раздел[1], то Натан был одним из немногих, кому, в сущности, нравилась служба в форте Таракань. Он довольно легко и быстро адаптировался к местным условиям: сгладились и смягчились шероховатости его резковатого бронксского выговора, который стал по-южному протяжным; Натан убедился, что самогон, обычно неразбавленный или смешанный с тем, что удавалось нацедить из ротного автомата с газировкой, можно пить с таким же удовольствием, как и виски со льдом; в барах он теперь балдел от музыки фолк-групп так же, как раньше тащился от Лестера Янга и Джерри Маллигэна в «Бёрдленде»[2]. Ливайн был ростом шесть футов с гаком и широк в кости, но если прежде у него было худощаво-мускулистое телосложение, фигура пахаря, как выражались его сокурсницы в колледже, то за три года службы, всячески увиливая от нарядов на работу, он обрюзг и растолстел. Отрастил изрядное пивное брюшко, которым определенно гордился, и толстый зад, которым гордился значительно меньше и которому был обязан своим прозвищем. Дневальный щелчком отправил окурок за дверь в песок. — Глянь, кто идет, — сказал он. — Если генерал, скажи, что я сплю, — отозвался Ливайн, зевнув, и закурил сигарету. — Нет, это Копыто, — сообщил дневальный и снова прислонился к стене, закрыв глаза. По ступеням протопали маломерные башмаки, и голос с виргинским акцентом произнес: — Капуччи, погань безродная. Дневальный открыл глаза. — Отвали, — сказал он. Ротный писарь Дуган, по кличке Копыто, вошел в казарму и, недовольно скривив губы, приблизился к Ливайну. — Кому ты дашь эту порнушную книжку, когда закончишь, Ливайн? — спросил он. Ливайн стряхнул пепел в пилотку, которую использовал в качестве пепельницы. — Скорее всего, выброшу на помойку, — улыбнулся он. Губы у писаря скривились еще больше. — Тебя лейтенант зовет, — сказал Дуган, — так что давай поднимай свой жирный зад и чеши в канцелярию. Ливайн перевернул страницу и снова начал читать. — Эй, — сказал писарь. Дуган служил по призыву. Он вылетел со второго курса Виргинского университета и, как многие писари, имел садистские наклонности. Кроме того, у Дугана были и другие причуды. Он, например, нисколько не сомневался, что НАСПЦН[3] — это коммунистическая организация, целью которой является стопроцентная интеграция белой и черной рас путем смешанных браков, или что виргинский джентльмен — это наконец явленный миру Übermensch[4], которому только гнусные интриги нью-йоркских евреев мешают осуществить свое высокое предназначение. Главным образом из-за последнего пункта Ливайн не ладил с Дуганом. — Меня вызывает лейтенант, — сказал Ливайн. — Надо думать, ты уже выписал мне увольнительную. Черт, — он глянул на часы, — а еще только половина двенадцатого. Молодчина, Дуган. На пять с половиной часов раньше времени. И Ливайн восхищенно покачал головой. Дуган ухмыльнулся. — Вряд ли это насчет увольнения. Боюсь, оно тебе пока не светит. Ливайн отложил книгу и погасил окурок в пилотке. Затем посмотрел в потолок. — Господи, — пробормотал он, — что я еще натворил? Неужто меня опять собираются посадить на губу? За что? — Всего пара недель прошла, как ты был там, верно? — ввернул писарь. Ливайн знал эти уловки. Он думал, что Дуган давно уже- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (67) »
Последние комментарии
1 час 13 минут назад
1 час 17 минут назад
1 час 27 минут назад
1 час 33 минут назад
1 час 35 минут назад
1 час 39 минут назад