Как мой отец рубашку в Нью-Йорке покупал [Вячеслав Головнин] (fb2) читать постранично

Вячеслав Головнин

Как мой отец рубашку в Нью-Йорке покупал

Услышал я эту историю в ночь на новый, 1960-й год. Мне было тогда 12 лет и собрались мы у родни в доме на Мужвайской улице, в заречной части города.

Родня у нас была многочисленной, и большая ее часть проживала в большом деревянном доме на Мужвайской. Дом был построен вскладчину семьей моего прадедушки, Василия Лукича Софонова и прабабушки, Варвары Федосеевны. Тут необходимо сказать, что город наш возник вокруг оружейного завода, к которому были приписаны почти все деревни и села в его окрестности. Перед войной, когда страна встала на путь коллективизации и индустриализации, мой дедушка, Георгий Васильевич вместе с моей бабушкой, Анной Яковлевной первые из семьи прадедушки переехали в город. Дедушка устроился работать на завод токарем и ему практически сразу выделили участок под строительство своего дома. Выдали и кредит. Дом срубили быстро, и после новоселья в город потянулись остальные члены их большой крестьянской семьи. Вот тогда они построили на паях этот большой деревянный дом. Это было в 1932 году. Кроме моего дедушки от семьи откололась только еще одна его сестра, Александра Васильевна, которая уехала в Комсомольск-на-Амуре, где вышла замуж и родила дочь Лиду. Остальные пятеро детей Василия Лукича и Варвары Федосеевны стали жить вместе с родителями в общем доме на Мужвайской улице. Двое из них, Наталья и Екатерина замуж не вышли. Наталья удочерила одну девочку, ее звали Тамарой, и воспитывала ее, а Екатерине семью заменил завод, на котором она всю оставшуюся ей долгую жизнь и проработала. После Победы ее вместе с группой других работников нашего оружейного завода, представили к награждению орденом Ленина. Еще я не застал двух братьев своего дедушки – Геннадия и Николая. Оба не вернулись с войны. Они были женаты и успели еще до войны обзавестись потомством. Жену Геннадия все звали Катей Увинской, потому что она родом была из Увы. Она родила ему сына, Алика, который в то время, о котором я пишу, был в армии. Анастасия, жена Николая родила двух сыновей, Шурика и Лёню, и дочь, Тамару. Заканчивая этот экскурс в историю семьи, добавлю, что у Анны Яковлевны, моей бабушки было много детей, но выжили только двое – Володя и моя мама, Лида. Кстати, отца моего тоже звали Володей.

Уф, кажется, со вступлением я закончил и могу приступить к своему рассказу. Итак, вскоре после полуночи, встретив Новый год, все разбрелись по комнатам, а мне с отцом постелили в большой комнате, в которой стояла новогодняя ёлка и где был накрыт праздничный стол. За столом сидели дядя Лёня с моим отцом, как самые стойкие. Дядя Лёня всего пару месяцев назад, как пришел из армии, и отец счел его, по-видимому, достойным слушателем. По крайней мере, отец рассказывал, а дядя Лёня слушал и не забывал время от времени подливать себе и отцу. Пили они брагу, на другие напитки денег тогда жалели, а самогоноварение строго наказывалось, в отличие от бражки, на что власти закрывали глаза.

Итак, отец рассказывал:

- Когда меня демобилизовали в конце сорок пятого, я тогда в Прибалтике служил. Первым делом, конечно, домой поехал, а уже в январе сорок шестого мне отец отдал свою путевку в Ялтинский санаторий. Там меня хорошо подлечили, и врачи посоветовали несколько лет поработать моряком. Сказали, что для моих легких морской воздух будет очень полезен. Ты знаешь, я танкистом был, механиком, в двигателях разбирался. Ну, я и подумал, не матросом же мне наниматься. Тут мне и повезло. Случайно узнал, что есть вакантные места на теплоход «Грузия». Требовались мотористы. Так я попал на теплоход. С год проработал, мне в Одессе комнату пароходство выделило. С одним соседом, заметь. Сосед у меня оказался евреем почтенного возраста. Кстати, к слову сказать, когда я уезжал, он мне сказал, что будет ждать меня три года. Через три года он мою комнату заберет себе. Честно так сказал, предупредил. Сколько я Лидку упрашивал, так куда там. От мамкиного подола не оторвать.

Тут отец горестно махнул рукой и подвинув пустой стакан дяде Лёне, сказал:

- Наливай, Лёнька.

Они выпили, захрустели квашенной капустой. Из закусок на столе больше уже ничего не оставалось. А капуста была своя, со своего огорода и недостатка в ней не было.

- Ну, вот полгода года я проплавал на теплоходе, а осенью 1946 года мы зашли в порт города Нью-Йорка и неожиданно застряли там на несколько месяцев. Потом я уже узнал, что стоянка была запланирована заранее. Требовался серьезный ремонт дизелей, а запасных частей у нас в Союзе не было. Купили в США. А чтобы покупка обошлась подешевле, то заплатили за стоянку в ремонтном доке города Нью-Йорк. Весь обслуживающий персонал, а это ни много, ни мало около пятидесяти человек и большую часть экипажа из 130 человек отправили домой. Нас, механиков оставили всех. Причем сроки на ремонт нам поставили очень жесткие. Пахали, как папе Карло и не снилось. Ну, а в конце