КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706150 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272776
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Детская библиотека. Том 14 [Андрей Олегович Белянин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА Том 14


Андрей Белянин РЫЖИЙ И ПОЛОСАТЫЙ


Глава 1

В старинном родовом замке, на правом берегу Розового озера, царило бурное оживление. Дело в том, что два часа назад у супруги владельца замка, пани Коржиковой, родилось трое котят. Две девочки-кошечки и один чудный рыженький котенок — сын. Отец семейства, пан Коржик, был очень представительным рыжим котом с седеющими усами и моноклем в глазу. Он весьма обрадовался рождению сына, ибо дочерей мама приносила уже трижды. Старших удалось выдать замуж, те, кто помладше, учились в различных пансионатах, а самые маленькие воспитывались пока дома. По выражению пана Коржика — дочерей у него было как собак нерезаных! Так что, я думаю, понятно, почему в честь рождения Коржика-младшего дом был взбаламучен с подвалов до чердака. Готовился торжественный обед, прибывали приглашенные и незваные гости. Многочисленные родственники уже спешили с подарками. Даже от Его Королевского Величества прибыл специальный гонец с поздравительной депешей.

За всей этой суетой папа Коржик едва выкроил время, чтобы посоветоваться с женой относительно имени сына. Впрочем, для него самого этот вопрос был давно ясен.

— Дорогая, — начал он, указывая лапой на длинный ряд старинных портретов своих достойных предков, — я уверен, что ты не будешь против, если мы дадим малышу самое прекрасное и звучное имя, которое лучшим образом отражало бы его знатность и напоминало о достославных деяниях его дедушек, прадедушек, дядей, двоюродных братьев и прочих родственников.

— Нет, только не это! — раздраженно отмахнулась лапкой мама Коржикова. — Уж я-то знаю твои причуды. Ты опять хочешь уговорить меня дать ребенку имя из двадцати слов? Все наши дочери мучаются от этого. Подумать только, милой крошке Люси досталось та-а-акое имя! Его ведь ни муж, ни родные, ни даже ты сам не можешь выговорить полностью — Люсия дель Ляпсусова Рольгардина энд Мяуплюх дробь эс в квадрате Бельвельгерская Коржикова!!! И, учитывая знатность рода, она не откликалась ни на какое сокращение. Нет! Довольно! Мой сын будет иметь короткое и выразительное имя.

— Позвольте! — запротестовал папа. — Но он ведь и мой сын! Я не допущу, чтобы мой единственный мальчик носил короткое, бесхвостое имя! Его предки…

— А я тебе говорю, что у него будет одно имя. И лучше не выводи меня из себя! — с непередаваемой опасной мягкостью прошипела пани Коржикова.

Пан Коржик вообще-то был храбрым котом на поле брани, но вступать в скандалы с любимой супругой почему-то не решался. Он тихонько ретировался к двери и миролюбиво улыбнулся:

— Ну что ты так волнуешься, милочка? Конечно, мы назовем его так, как ты скажешь. Я просто уточнил некоторые детали… Все в порядке, отдыхай, моя лапушка, я не буду тебя беспокоить.

Когда папа Коржик ушел, мама-Коржикова поворчала еще с минуту и, повернув к себе сонного котенка, тихо мурлыкнула:

— Мой сладкий малыш, я назову тебя просто Рыжий. Это будет легкое, веселое имя. Спи спокойно. А эти бредовые идеи твоего папочки…

Почти в то же время пан Коржик сидел у нотариуса — и в книге рождения, смерти, брака и других гражданских актов появилась новая запись: «Родился сын Виллибальд Кнопс Мур-Мяу Гауфт Ка-14 Пухтилинский Коржик-младший».

Глава 2

Вечером того же дня на левом берегу Розового озера, в крепком приземистом домике, чем-то напоминавшем кургузый фрегат без бушприта, также произошло знаменательное событие. У отставного адмирала королевского флота, одноглазого кота Румпеля, тоже родился сын. Пани Румпелева была уже кошкой в летах, и поэтому малыш родился один, без братьев и сестер. То есть, конечно, старшие братья и сестры у него были, но они давно выросли и покинули дом. Пан Румпель находился в отставке, его прошлые заслуги забывались, друзей было немного, родственников не было вообще. Или, вернее, почти не было. Или, что еще вернее, они были, но из-за давней ссоры все отношения меж ними и паном Румпелем были порваны. В память о своих былых подвигах адмирал хотел назвать сына громким именем — Гроза Полосатых Корсаров. Подумав, он решил, что это слишком претенциозно, и сократил до более выразительного и лаконичного — Гроза Полосатых. Поразмыслив еще, он пришел к выводу, что, пожалуй, имя Гроза — женского рода и мало подходит для мальчика. Решив к тому же, что его сын наверняка свяжет свою судьбу с королевским флотом, он окрестил котенка простым и очень морским именем — Полосатый.

Таким образом, в книге нотариуса появилось два новых имени: Рыжий (ибо пани Коржикова все же устроила скандал мужу) и Полосатый.

Оба малыша росли как на дрожжах, хотя и в совершенно разных условиях. Виллибальд Коржик получал разностороннее гуманитарно-физическое воспитание, приличествующее котенку из высокой семьи. В частности, он был неподражаем в сложной игре «Бантик на веревочке», сносно пел романсы о любви на крыше и умел восхитительно улыбаться любой дворовой кошке, не теряя при этом достоинства дворянина. В общем, он был добрый и храбрый котенок, единственным слабым местом которого была любовь ко всему романтическому.

Но если воспитанием Рыжего занимались гувернантки и приглашенные учителя, то за воспитание Полосатого взялся сам адмирал. Полосатый спал в гамаке, гулял в любую погоду, лихо расправлялся с рыбой, пел пиратские песни, мог перечислить достоинства любого судна и неплохо владел основами английского бокса. Это был крепкий, практичный котенок, готовый к любым ударам судьбы и сам умеющий наносить ей удары. Два героя никогда не встречались, так как жили на разных берегах Розового озера. Длительные прогулки по побережью и в лесу были запрещены Рыжему, а Полосатый пока просто не доходил до окрестностей замка.

Надо отметить, что гуляния эти были довольно рискованными. В лесах попадались шайки бродячих собак — рейнджеров, а на побережье шныряли бездомные коты, изображавшие попрошаек, но на деле мало чем отличавшиеся от разбойников.

Глава 3

Пан Коржик-старший неоднократно говорил Рыжему, что гулять без охраны опасно. Однако его юный сын был упрям, как д’Артаньян, и, закручивая едва пробивающиеся усы, высокомерно заявлял, что его благородная кровь не знает, что такое страх. Оба горячились, и постепенно атмосфера в доме накалялась. Подобные споры пани Коржикова пресекала, когда страсти отца и сына достигали апогея. Действовала она быстро и решительно, в результате чего Коржик-старший удалялся на кухню утешиться стаканчиком чего-нибудь душеспасительного, а Рыжий, получив подзатыльник, пулей летел в детскую. Там он раздавал несколько оплеух игрушечным солдатикам и изливал свою печаль, обняв шею деревянной лошадки.



В один из таких вечеров он решил, что дальше так продолжаться не может. «Я уйду из дома, — думал он, — уйду и стану великим путешественником. Что-нибудь открою или завоюю. А здесь, под боком у мамочки, не высидишь ни одного даже самого захудалого приключения. Итак, решено. Я стану странствующим рыцарем!» С этими мыслями он и уснул. Наутро Рыжий позавтракал в одиночестве (родители, как и все порядочные коты, спали почти до обеда) и стал осторожно собираться в дорогу. Он надел новые сапоги, охотничью куртку и, затянув ремень, оглядел себя в зеркало. Подумав, надел шляпу с плюмажем. Теперь из зеркала на него смотрел настоящий искатель приключений. Так, по крайней мере, казалось Рыжему. Еще немного подумав, он решил подобрать себе оружие. Ни одна из шпаг или сабель пана Коржика ему не подошла — они были слишком громоздки и тяжелы. Кухонные ножи остры, но неудобны. Вздохнув, он выбрал изящную серебряную вилку и рассудил, что на этом его экипировка закончена. С отчаянной решимостью Рыжий надвинул шляпу на брови и мягко спрыгнул с подоконника на клумбу. Перелезть через ограду тоже не составило труда. Рыжий вышел на побережье и, не имея твердого плана, куда идти, просто зашагал вперед. Если бы он знал — куда шел…



В тот же день Полосатый, гуляя в лесу, играл в индейцев. Он надел повязку с пером, вымазал мордашку сажей и, прихватив флотский топорик адмирала в качестве томагавка, носился по кустам с задранным хвостом, оглашая окрестности леденящим душу боевым кличем гуронов. Однако вскоре что-то привлекло его внимание, и он, замолчав, притаился в траве. На поляну вышли три здоровенных кота, с самыми бандитскими физиономиями. Они о чем-то тихо посовещались и, воровато оглядываясь, направились к побережью. По дороге к ним присоединились еще четверо крепких котов и один на костыле. Этот хромой был самый маленький, старый и незаметный. Но остальные слушались его беспрекословно. Полосатый сразу догадался, что это бродячие коты и идут они на какое-то черное дело. Адмирал Румпель часто рассказывал о подобных субъектах сыну и настоятельно требовал, чтобы тот держался от них подальше. Полосатый обычно слушался отца, но на этот раз любопытство взяло верх — как настоящий краснокожий, Полосатый пополз за бродячими котами, горя желанием узнать, что задумали эти продувные бестии!

Глава 4

Рыжий бодро шагал по берегу озера. Погода была замечательная, чуть припекало солнышко, цветы кланялись, и он отвечал им счастливой улыбкой. Немного позже Рыжий свернул к лесу, выбрал самую большую ромашку и воткнул ее в петлицу. Ах, как все было хорошо! Бедный котенок и не заметил, как из-за кустов высунулась чья-то черная лапа и поставила ему подножку. Благородный пан Коржик-младший кубарем покатился по траве. Когда он, удивленный и ошарашенный, поднял голову, вокруг него с кривыми усмешками стояли семь оборванных котов.

— Ты не ушибся, маленький? — с издевательской лаской произнес чей-то гнусавый голос.

Рыжий встал на ноги и увидел еще одного, хромого нахального, кота.

— Спасибо, все в порядке, — отряхиваясь, ответил он.

— Куда идет столь благородный молодой человек? — нагло продолжал Хромой.

— Я странствующий рыцарь и иду в дальние страны.

— А зачем, если не секрет?

— Не секрет. Я ищу приключения, — гордо ответил Рыжий.

— Ну что ж, одно ты, во всяком случае, уже нашел, — заметил Хромой.

— Какое же?! — радостно удивился Рыжий.

— На тебя напали разбойники, схватили и ограбили, — с тихим смехом закончил старый кот.

В тот же миг остальные коты бросились на Рыжего, крепко схватили за лапки, отобрали вилку, сняли шляпу. От удивления и неожиданности котенок даже не сопротивлялся. Однако через секунду в нем забушевала благородная кровь Коржиков.

— Подлые негодяи! Как вы осмелились поднять руку на дворянина?! Отпустите меня сейчас же, или я всех вас тут перекалечу! — не своим голосом завопил он.

Хромой кот скептически оглядел негодующее дворянство и, сплюнув, потребовал:

— Снимай сапоги!

— Дудки! — отрезал Рыжий.

— Снимай сапоги, малявка, — зашипел Хромой.

Даже если котенок и хотел это сделать, то все равно не смог бы — его передние лапки крепко держали коты. Хромой быстро нагнулся и попытался стащить сапожок с Рыжего. Взвизгнув, котенок подпрыгнул и каблуком сапожка въехал Хромому в нос. Тот без звука отлетел в кусты. Коты опешили. Хромой на четвереньках выполз из кустов — его нос был похож на большой спелый помидор. Он с ненавистью взглянул на Рыжего и визгливо заорал:

— В лес! Все в лес! Повесить щенка на ближайшем дереве!

Семеро котов, взяв в охапку дерзкого искателя приключений, рванули к лесу. Коты выбрали подходящий сук и выудили откуда-то веревку. Хромой кот осторожно держался за нос и командовал:

— Быстрее! Быстрее! Не копошитесь, болваны! Семь здоровенных дураков одного паршивца повесить не могут!

Действительно, Рыжий брыкался, как чертенок, пытаясь лягнуть, укусить, стукнуть или оцарапать своих противников. Хромой еще раз открыл рот, чтобы поторопить своих разбойников, но тут флотский топорик, просвистев в воздухе, впился в дерево над его головой. Хромой опал с морды. В тот же миг долгий, с переливами, боевой клич индейцев завис над лесом.

Глава 5

Маленький вождь краснокожих с решительным видом шагнул на поляну. Орлиное перо и боевая раскраска делали его особенно грозным. Гордой поступью он направился к Рыжему и, взяв его за лапу, вырвал из когтей котов. Те даже не пытались возражать — уж слишком невероятным казалось происходящее. Хромой кот, пробулькав что-то невразумительное, растопырил лапы и встал на дороге, пытаясь задержать освободителя. Невозмутимый «индеец», не говоря дурного слова, засветил ему в глаз. Хромой рухнул навзничь, а Рыжий со своим спасителем галопом бросились вперед. Ошеломленные коты не сразу пришли в себя, прошло несколько минут, прежде чем вопли Хромого привели их в чувство:

— Что вы стоите, идиоты?! Это всего-навсего два маленьких котенка, хватайте их, болваны! В погоню или я всех вас поубиваю!

Подхватив Хромого, коты ринулись вдогонку. В это время адмирал Румпель безуспешно пытался дозваться Полосатого. Он искал его уже минут пять и был ужасно рассержен.

— Я выдеру противного мальчишку, если сейчас, тысяча чертей, он не появится! — бормотал адмирал, лазая по кустам.

Время шло к обеду, а без малыша пани Румпелева не накрывала на стол. Старый морской волк был голоден и зол.

Рыжий и Полосатый переговаривались на бегу.

— Кто ты такой? — первым крикнул Рыжий.

— Меня зовут Полосатый, а живу я на берегу озера, а ты?..

— Полное имя Виллибальд Кнопс Мур-Мяу Гауфт… тьфу! Лучше просто Рыжий. Я тоже живу на берегу озера, в замке.

— А-а… я сразу понял, что ты из благородной семьи. Твой папа — владелец замка?

— Ага. А твой?

— Мой — адмирал флота.

— Ого! А ты что, так играешь в индейцев?

— Иногда. Я следил за этими бандитами, так, из интереса. А потом они вдруг схватили тебя.

— Случайность! Они напали сзади, а то я бы им показал.

— Жми быстрее! — вдруг прикрикнул Полосатый.

— А что такое? — Рыжий обернулся и сразу прибавил ходу.

Сзади, рыча, неслись бродячие коты. Положение становилось отчаянным… Быстро оценив неизбежность схватки, юный моряк круто развернулся и сжал кулаки. Рыжий по инерции пролетел еще несколько метров, однако развернулся и бросился на помощь новому другу — что-что, а трусом он не был!

Два маленьких героя стояли спина к спине в окружении подбежавших котов. Правда, теперь разбойники не спешили нападать, разбитый нос и подбитый глаз их атамана послужили хорошим предупреждением. К тому же те, кто нападают семеро на одного, всегда бывают трусами. Наконец Хромой все же попытался взять инициативу в свои руки.

— Эй, малявки! — заорал он, прячась за спины своих товарищей. — А ну, сдавайтесь, пока мы из вас котлеты не понаделали!

Коты нервно засмеялись, стараясь подбодрить друг друга. Рассудительный Полосатый промолчал, но нахмурил брови, зато Рыжий, вспыхнув от негодования, немедленно встрял в перебранку:

— Сами вы — облезлые коврики для блох! Вас даже на тряпочки для мытья полов не возьмут. В последний раз говорю — брысь отсюда! Суслики маринованные! А не то всем хвосты поотвинчиваю!..

Полосатый аж крякнул от удовольствия, а Рыжий гордо огляделся, наслаждаясь произведенным эффектом. «Маринованные суслики» пристыженно молчали. Потом один обернулся к Хромому и виновато сказал:

— Да ну их! Пусть себе идут… И чего мы с мелюзгой связались?

Хромой злобно взвизгнул и с размаху ударил кота по морде:

— Молчать! А ну, взять их! Я из них варежки сделаю — одну рыжую, другую полосатую. Взять их, я сказал!

Коты угрюмо двинулись на шаг вперед.

— Полундра! — неожиданно завопил Полосатый и сам бросился на врагов.

Образовалась куча мала. Пыль летела во все стороны, юные герои дрались как львы. Кто, где, кого, чем и по какому месту — разобрать было невозможно. Однако в конце концов Рыжего и Полосатого все же скрутили и представили Хромому.

— Так-так, допрыгались птенчики! — ехидно прошипел Хромой. — Ну, с рыженьким мы потом потолкуем, а вот ты, тельняшка…

И он потянулся когтистой лапой к носу Полосатого. В тот же миг какая-то неведомая сила приподняла Хромого за шиворот и, раскачав, швырнула в кусты. Сзади, грозный и могучий, стоял старый моряк — одноглазый кот Румпель.

Глава 6

Коты сразу бросились наутек. Хромой вылез из кустов и понесся быстрее всех. Теперь он даже не хромал, — по-видимому, пан Румпель был хорошим доктором. На этот раз друзья были спасены.

Рыжий и Полосатый, опустив головы, стояли перед адмиралом.

— Папа, — виновато начал Полосатый, — я честно играл в индейцев…

— Я тебе говорил, чтобы ты не связывался с бродячими котами? — перебил его Румпель, отвешивая сыну подзатыльник.

— Папа! Но они напали на…

— А мать ждет тебя к обеду, и я бегаю тут по кустам, как ошпаренный юнга.

Полосатый молча принял и второй подзатыльник.

— Но, папа, я только хотел объяснить…

— Молчать, когда с тобой разговаривают старшие! — отрезал адмирал и снова поднял лапу.

Но подзатыльник не состоялся — на лапе повис Рыжий.

— Я не позволю вам, — заверещал он, отчаянно пытаясь лягнуть Румпеля в живот. — Я не позволю вам бить моего друга!

— Что-что? — опешив от удивления, переспросил пан Румпель. — Ты не позволишь мне? Ты — мне?! Да я тебя…

Он попытался поднять вторую лапу, но не смог — на ней висел Полосатый.

— Папа! — орал он. — Папа, не надо — он мой друг!

— Карамба! — зарычал адмирал, махом стряхивая обоих в траву. — А ну, марш домой, пигмеи! Живо!

Котята не заставили себя просить дважды и, взявшись за лапки, пулей полетели к домику-фрегату. Дорогу показывал Полосатый, а Рыжему было совершенно все равно куда идти.

К тому же очень хотелось есть. А позже, вечером, накормленных и вымытых героев уложили спать. Пани Румпелева заботливо подоткнула каждому одеяло и поцеловала обоих в лоб — она была очень нежной и доброй кошкой, хотя и вступала порой в короткие споры со своим суровым супругом, кстати всегда одерживая верх. Когда котята уснули, пани Румпелева тихо спустилась в гостиную. Там, у камина, сидел старый адмирал и, задумчиво глядя на огонь, курил трубку. Пани Румпелева опустилась в кресло и взялась за вязание. Оба молчаливо ждали: кто же заговорит первым. Первым не выдержал пан Румпель:

— Этот мальчишка — из рода Коржиков, — мрачно буркнул он.

— И следовательно, твой племянник, — мягко вставила свое слово его жена.

— Племянник… Чтоб меня подвесили за хвост на бушприте! Я поклялся, что у меня больше нет родственников. Нет! С ними порвано навсегда. Они отказались от меня! Никто не смог мне простить того, что я ушел в море… Эти мышеловы кричали, будто я продался корабельным крысам, каково, а? Тысяча чертей им в глотку!



— Не так громко, дорогой, — поморщилась пани Румпелева, — дети спят…

— Дети, — сурово выдохнул адмирал, — конечно, они еще только дети. Но я не могу… не хочу, в конце концов, чтобы мой сын дружил с отродьем кошачьего дома Коржиков!

— А лично мне показалось, что он очень милый и воспитанный малыш, — заметила жена. — К тому же они с Полосатым прекрасно поладили. Ведь наш мальчик растет совсем один, в округе больше нет детей. Ребенок не может нормально развиваться, играя сам с собой, — ему нужны товарищи…

— А я? Разве я плохо занимаюсь его воспитанием?! Кто научил его петь песни?

— Самые бандитские…

— Это не важно! Их все пели в свое время… Кто научил его боксу?

— О… великое искусство — бить морду! Неужели это самое важное в жизни?

— Черти полосатые! — взорвался пан Румпель. — На тебя ничем не угодишь, дорогая! Чего же, по-твоему, не хватает нашему сыну?

— Сверстников. У каждого ребенка должны быть друзья его возраста.

— Через год я отдам его в юнги, — попытался возразить Румпель.

— А весь год он будет жить один? Зная, что на другом берегу озера у него есть друг? Да он сбежит к нему, даже если ты прикуешь его якорной цепью.

Старый адмирал не мог отрицать справедливости этих слов, он слишком хорошо знал собственного сына. Подумав, он решил:

— Завтра я отведу этого юного героя домой. Но близко к замку я не подойду — и не уговаривай меня! Пусть Полосатый сам доведет его до дверей, если захочет. Потом я заберу сына домой. А сумеют ли они встретиться еще? Это уже не мое дело! Единственное, что я могу тебе обещать, — так это то, что не буду им мешать…

Пани Румпелева только улыбнулась в ответ.

Глава 7

Утро было теплое, солнечное и очень радостное. Пан Румпель с плохо скрываемой улыбкой щурился на солнце. Рыжий и Полосатый вприпрыжку бежали впереди адмирала, ни на минуту не прекращая веселой болтовни. Все трое направлялись к замку Коржиков. Рыжему не хотелось прекращать так замечательно начавшиеся приключения. Но, с другой стороны, он с наивным восторгом предвкушал, что будет, когда он приведет своих новых знакомых в родительский дом. Как все обрадуются его возвращению!.. Как он будет рассказывать о своих подвигах, о храбрости Полосатого, о силе и справедливости адмирала и о доброй душе пани Румпелевой!..

«Конечно, папа с мамой сразу же полюбят их, — мечтал он, — да иначе и быть не может… Правда, папа иногда чересчур строгий, но мама… мама сразу все поймет, и Полосатый с отцом останутся у нас погостить. Хоть на денек. Но лучше даже на неделю. Мы бы играли с Полосатым в индейцев, я бы показал ему свою лошадку. А наши родители вели бы беседы о политике или что-нибудь рассказывали о прошлых временах. Ведь наверняка адмиралу флота есть что поведать о своих морских путешествиях. Да и папа может вспомнить немало интересного о жарких боях у форта Мурр-Дог. Ах, как все будет замечательно!»

Что ж, мечтать не вредно, к тому же когда же и мечтать, как не в детстве. Меж тем вскоре показались башни замка. Пан Румпель остановил котят.

— Ну, вот что, малыш, — обратился он к Рыжему, — дальше вы пойдете вдвоем. Я подожду Полосатого здесь.

— А разве вы не пойдете с нами? — удивился Рыжий. — Я так хотел познакомить вас с папой…

— Ну уж нет! Мы с ним отлично знакомы, но вряд ли он мне обрадуется, — покачал головой Румпель.

— Почему?! — еще больше удивился Рыжий.

— Тебе этого не понять. Может быть, узнаешь потом. Ну все, бегите. Полосатый, не задерживайся, я жду тебя здесь.

И старый кот с самым неприступным видом сел на пенек, давая понять, что разговор закончен. Ничего не понимающие котята пошли дальше одни. Рыжему стало немножко грустно, он понял, что не все мечты сразу сбываются, даже если очень хочется.

Появление друзей вызвало в замке жуткий переполох. Прибежали супруги Коржиковы, Рыжего зацеловали, заобнимали и затормошили. Все, от последнего лакея до первого камердинера, сбежались посмотреть на возвращение блудного сына. Дело в том, что стражники, посланные паном Коржиком на поиски сына, вернулись ни с чем, обнаружив, впрочем, помятую шляпу Рыжего, истоптанную поляну и флотский топорик, воткнутый в дерево. Все решили, что наследник погиб. Теперь же, по его возвращении, описать радость обитателей замка было просто невозможно.

Когда шумные восторги немного утихли, Рыжий рассказал о своем первом приключении, особенно упирая на свой героизм и храбрость Полосатого. Когда Рыжий дошел до того, как они с Полосатым дали рукопашный бой бродягам, пан Коржик не выдержал и бросился обнимать юного моряка:

— Милый вы мой! Как я вам благодарен! Вы — настоящий герой! Позвольте пожать вашу мужественную лапу. Благодарю! Благодарю! Кстати, а кто ваши уважаемые родители? Я хочу засвидетельствовать им свое почтение и огромную благодарность за столь замечательное воспитание сына.

Смущенный такой бурей комплиментов, Полосатый скромно ответил:

— Я живу на другом берегу озера. А мой папа — отставной адмирал пан Румпель.

Наступило неловкое молчание.

— Кто-кто? — изменившимся голосом переспросил пан Коржик.

— Адмирал Румпель, — чуть удивленно повторил Полосатый.

Коржик-старший обвел медленным взглядом всех присутствующих в зале и уставился на своего сына.

— Ты кого привел? — сердито спросил он.

— Как это кого? — не понял Рыжий.

— Кого ты сюда притащил, я тебя спрашиваю? — Голос пана Коржика зазвучал грозно и визгливо. — Ты что, не знал — какой негодяй этот Румпель?

— Он не негодяй, папа, — попытался возразить Рыжий, — он очень хороший, он добрый и справедливый, хотя и чуточку строгий, но все равно…

— Молчать! О чем ты говоришь, мальчишка?! Этот Румпель опозорил наш род! Он не вступил в армию мышеловов, а ушел в море. Ты понимаешь это?! Кот с благородной кровью ушел в море, как последний бродяга! Молчать! Всем молчать! Румпель — это паршивая овца в нашем стаде, и ты дружишь с его отродьем?! Подите вон, молодой человек! И чтоб я никогда больше не видел вас вблизи замка! — закончил он, обращаясь к Полосатому.

— Что ты несешь?! — возмутилась пани Коржикова. — Он же ребенок!



А Полосатый, опустив голову и повесив хвостик, медленно пошел к дверям.

— Вывести его побыстрее, — приказал пан Коржик лакеям, — моему сыну не нужны такие друзья.

Рыжий, онемев от горя и стыда, с глазами, полными слез, смотрел, как его друга выводят вон. Когда дверь за Полосатым захлопнулась, он не выдержал:

— Нет! Я не хочу! Верните его! Полосатый, не уходи! Верните его!

— Ну что ты, малыш, — миролюбиво заговорил пан Коржик, — это плохой котенок, ничему хорошему он тебя не научит. А в твоей комнате много новых игрушек…

— Я не хочу игрушки! Полосатый — мой друг! — захлебывался слезами Рыжий. — Он хороший! Он добрый! А вы все злые! Пустите меня!.. Полосатый!

— В детскую его, — кивнул лакеям пан Коржик.

Но он недооценил своего сына. Отчаяние придало Рыжему силы, а потеря друга — решимости. Змеей проскользнул он между ногами лакеев и рванулся к двери. На его пути встал толстый камердинер. Рыжий вспомнил, как это делал Полосатый, и по всем правилам английского бокса нокаутировал противника. Камердинер рухнул всей тяжестью на дверь, а Рыжий вырвался на волю. Пан Коржик с домочадцами, вопя, бежали следом.

Полосатый медленно брел вдоль берега. В горле стоял ком, а на душе было горько и одиноко. Сзади послышался какой-то неясный шум, затем показалось облако пыли и в воздухе повис отчаянный крик:

— По-ло-са-тый!!!


Глава 8

Рыжий несся вперед, перескакивая с камушка на камушек. Сзади, пыхтя и топоча, бежала свита пана Коржика во главе со своим господином. Полосатый удивленно смотрел на эту погоню, пока запыхавшийся Рыжий не схватил его за лапу и не заставил бежать вместе. Берег был крутой, и бедные котята никак не могли выбраться к лесу: лапки скользили по песку, и они вновь и вновь скатывались на берег. Опасность приближалась. В последний момент Рыжий увидел большую корягу, плавающую в метре от берега. Отчаянным прыжком он приземлился на нее, успев дать знак Полосатому. Тот, увернувшись от лакеев, прыгнул следом и, уцепившись за какой-то корень, влез к Рыжему. Пан Коржик в безмерной отваге ринулся в воду, но этот храбрый поступок неожиданно дал совсем нежеланный результат — коряга развернулась и мирно поплыла от берега.

Из леса выбежал старый адмирал и, увидев Рыжего и Полосатого на импровизированном корабле, спрыгнул на берег с криком:

— Стойте, салаги! Правь к берегу! Поймаю — вы у меня неделю на корму не сядете!

Потом он выволок бултыхающегося пана Коржика на берег и молча сел рядом. Коряга медленно удалялась. Мокрый пан Коржик встал и тоскливо взвыл:

— Виллибальд, вернись домой! Я больше не буду! Румпель, чего ты сидишь? Ты же моряк — сделай что-нибудь!

Румпель задумчиво взглянул на корягу и издевательски пробормотал:

— Курс норд-ост, скорость — один узел в час, ветер — норд, волнение четверть балла… — Вдруг он неожиданно вскочил и, сложив лапы рупором, заорал: — Правь на зюйд-ост! Трави стаксели! Тьфу! Какие там, к чертям, стаксели… — тихо закончил он.

Пан Коржик, обхватив голову лапами, раскачивался из стороны в сторону и тихо стонал. Адмирал еще раз пристально вгляделся в корягу, уже едва заметную на глади озера, и, тронув лапой Коржика, встревоженно сказал:

— Вставай! Их несет на форт Мурр-Дог.

Пан Коржик подскочил на месте.

Знаменитый форт Мурр-Дог был заложен на песчаной косе у границы соседнего королевства. По преданию, его строил еще дедушка нынешнего Его Величества. Кошачий гарнизон должен был охранять окраины государства от посягательства отчаянных рейтаров собачьего короля. В общем-то их королевства не были особенно агрессивными, и говорят, в старые времена кошки и собаки даже были союзниками. Но словно черная тень пролегла между двумя нынешними королями, посеяв непримиримую вражду. И если серьезная война пока еще не началась, то пограничные стычки вспыхивали почти ежедневно. Самым больным местом в этой распре являлся форт Мурр-Дог. Со времени своего строительства он около четырнадцати раз переходил из рук в руки или, вернее, из лап в лапы. Каждый раз, захватив форт, победители меняли название крепости: кошки упорно называли его форт Мурр, а собаки — форт Дог. В результате со временем образовалось двойное название — форт Мурр-Дог, которое стало применяться даже в дипломатической переписке.

И кошки и собаки, захватив форт, активно укрепляли его новейшими фортификационными сооружениями. Последние полгода Мурр-Дог находился во власти собак и считался неприступным. Его гарнизон был велик, пушки пристреляны, стены укреплены, а часовые — бдительны. Вот на эту-то неприступную твердыню и несло двух юных искателей приключений.

Глава 9

Рыжий, прикрыв глаза лапкой от солнца, с видом бывалого морского волка вглядывался в даль.

— Мой храбрый капитан, — обратился он к Полосатому, — как вы думаете, куда несет нас воля волн?

Полосатый хлюпнул носом и ворчливо ответил:

— Вот именно несет… Я сейчас начну ругаться, как боцман. Черт знает, что с нами будет, если изменится ветер или начнется волнение!

— Разве наш фрегат недостаточно испытан? — продолжая игру, прищурился Рыжий. — Или матросы не слишком храбры? Или капитан не уверен в себе?

— Какие, к лешему, матросы?! — не выдержал Полосатый. — Клянусь папуасами Новой Гвинеи, ты просто не понимаешь, что происходит!..

— А что, собственно, происходит? — искренне удивился Рыжий.

— Ты видишь берег вдали?

— Вижу. Ну и что?

— А вон там видишь черную крепость?

— Ну?

— Вот тебе и «ну»! Папа не раз показывал мне карту озера. Нас несет прямо на эту крепость…

— Ну и что? — наивно спросил Рыжий.

— О, Санта-Мария! — взвыл Полосатый. — Это же форт Мурр-Дог! Понимаешь ты это?! Мурр-Дог!!! Там собаки!

Вопреки ожиданиям, тревога Полосатого неожиданно возбудила в Рыжем отчаянную радость. Он выпрямился во весь рост и с безумной отвагой закричал:

— Форт Мурр-Дог?! Ах, это тот самый форт! Прекрасно! Мы будем иметь честь атаковать его!

— Псих… — обреченно выдохнул Полосатый.

А Рыжий, храбро глядя вперед, все больше воодушевлялся:

— Выше нос, Полосатый! Верь мне — нас ждут великие дела! Мы совершим то, что не смогли совершить наши отцы и деды! Вперед! Мы нападем на форт, атакуем гарнизон и отобьем у собак эту крепость! Мой храбрый друг! Я назначаю вас главнокомандующим всеми морскими силами нашей экспедиции. А я буду фельдмаршалом и лично поведу войска на эти неприступные стены. Ура!!!



Полосатый страдальчески поднял глаза к небу и глубоко вздохнул: до грозного форта оставалось не больше четверти мили. Часовые, наверное, уже заметили… Что будет… Ой, что будет?!

Часовые действительно не спали. Пока Рыжий развивал план кампании, генерал Гррам — комендант крепости — трудился над составлением доклада Его Собачьему Величеству, славному королю Доберману Гафту Третьему. Дело в том, что не далее как два дня назад король посетил форт Мурр-Дог и не особенно торопился в столицу. Когда часовые заметили корягу с двумя котятами на борту, генерал сунулся было к Его Величеству, но они изволили почивать. Поразмыслив, Гррам решил, что это и к лучшему: составляя доклад, он красочно описал нападение кошачьего десанта на крепость Его Величества. По словам генерала, «на форт бросилась эскадра кораблей с морской пехотой, числом не менее пятисот. В кровопролитной рукопашной схватке все кошки были перебиты отважным гарнизоном крепости во главе с геройским генералом. Причем все было сделано так тихо и аккуратно, чтобы, не дай бог, не потревожить августейший сон Его Величества». Дописав сей документ, генерал лично поднялся на стену и осмотрел подплывающую корягу — до нее было метров двадцать.

— Утопить, — коротко бросил Гррам, — но тихо, чтоб ни звука, ни плеска!

Правда, без плеска не получилось — седой бульдог, один из самых старых вояк, выбрал ядро от пушки и выстрелил им в корягу. Удар был так силен, что Рыжий и Полосатый вверх тормашками полетели в воду. Дорого бы заплатил Рыжий за свой нахальный план, если бы не верный друг. Полосатый выплыл сам и выволок бесчувственного товарища на берег. Собаки гавкнули со стен пару раз, больше для очистки совести. Всякому ясно, что ожидает двух маленьких котят в собачьем государстве…

Глава 10

Полосатый делал Рыжему искусственное дыхание. Со стороны это, видимо, выглядело комично. Но из раздутого живота Рыжего вылилось не меньше ведра воды, прежде чем он пришел в себя.

— Ну, господин фельдмаршал, позвольте вас поздравить! Фрегат на дне, экипаж на берегу, атака на форт Мурр-Дог захлебнулась, а в ближайшее время сюда явятся собаки и сделают из нас чудесные коврики для стен.

Рыжий лишь жалобно застонал в ответ. Полосатый сочувственно похлопал его по плечу и продолжил:

— Вот что, ты смирно полежи здесь, а я осмотрю местность. Но уговор: без меня — никуда! Что бы ни случилось. Я быстро…

Полосатый огляделся и, раздвинув прибрежные кусты, осторожно двинулся вперед. Грозные стены Мурр-Дога были совсем рядом. Резкий собачий запах резал ноздри котенка.

«Да… Положение кислое… Когда вернусь домой, сразу сдамся папе — пусть лучше отшлепает. Конечно, Рыжий — парень хоть куда, с таким в любое приключение не страшно, но к собакам я больше не полезу! Даже если он назначит меня контр-адмиралом. В индейцев играть куда безопаснее. А тут… тут не знаешь, что ждет тебя за ближайшим холмом…» С этими размышлениями Полосатый стал обходить холм и вдруг в двух шагах увидел трех рослых бульдогов в гвардейской форме. Полосатый двинул назад, но тут вдруг холм вздрогнул, встал на ноги и повернулся к изумленному котенку мордой — перед маленьким героем стоял огромный сенбернар. Пес с удивлением посмотрел на котенка и добродушно спросил:

— Ты чего?

Тут повернулись и бульдоги. В отчаянии Полосатый подпрыгнул и со всей силы ударил сенбернара кулачком в челюсть. Огромная собака даже не пошевелилась. С таким же успехом Полосатый мог лупить по гранитной скале. В тот же миг бульдоги подхватили несчастного котенка и галопом понесли к воротам форта.



Рыжий медленно приходил в себя. Спустя полчаса после ухода Полосатого он начал понемногу ходить, разминая лапы. Еще полчаса он ругал себя всевозможными словами за то, что полез воевать в эту дурацкую крепость, да к тому же потащил с собой друга, которого, кстати, до сих пор нет. А минут через пятнадцать Рыжий начал всерьез тревожиться за Полосатого. Подождав еще несколько минут, он оправил курточку, подтянул ремень и отважно двинулся на поиски друга. Собственно, далеко он не ушел. Кусты раздвинулись, и огромная морда сенбернара наклонилась к Рыжему.

— Ого! — радостно сказал пес. — Еще один.

— Добрый день! — пропищал Рыжий.

— Добрый, добрый, — с удовольствием поддержал разговор сенбернар.

— Как ваше здоровье? Как семья? Дети? — Рыжий понемногу оправился и нашел в себе мужество вести светский разговор.

— Спасибо, все в порядке, — крайне добродушно ответил пес.

— Простите за назойливость, я впервые в ваших краях, вы случайно не видели здесь моего друга? Его зовут Полосатый. Он гулял где-то тут примерно час назад…

— Отчего же, видел. Это, наверно, тот маленький котенок, что ползал вокруг моего хвоста, а потом почему-то бросился на меня с кулаками…



— Что вы с ним сделали?! — похолодев от испуга, завопил Рыжий.

— Меня зовут Бум, — мягко вставил сенбернар.

— Где мой Полосатый? — захныкал Рыжий, размазывая слезы лапкой.

Пес сочувственно вздохнул и утешительно лизнул котенка — огромный язык умыл Рыжего с ног до головы.

— Его забрали королевские бульдоги, — сказал Бум, махнув хвостом в сторону форта.

— Я спасу его! Я должен его спасти! Где здесь ворота? Я вам весь форт разнесу по кирпичикам, если вы не вернете мне моего Полосатого! — стараясь выглядеть грозным, закричал Рыжий.

— Храбрец, — уважительно сказал Бум. — Только твоего друга обратно уже не вернешь: из лап гвардейцев еще никто живым не уходил. И твой Полосатый сейчас, наверно, уже в подземелье.

— Что же делать? — совершенно обреченно прошептал Рыжий, его решительность испарилась так же быстро, как и возникла.

— Знаешь что, — посоветовал Бум, — пойдем со мной в крепость. У нас сейчас гостит сам король — попробуй поговорить с ним. Правда, он не слишком умен, но… собака с юмором. Может, и договоритесь.

— А как я попаду к королю? Меня ведь просто разорвут по дороге…



— Ничего не бойся, поедешь на мне. Я тут работаю в таможне. Со мной не тронут. — И сенбернар гордо повел огромными плечами. — Да, пока не забыл, как тебя зовут?

— Рыжий, — поклонился котенок.

— Рыжий? Забавно! — добродушно хмыкнул Бум. — Ну что ж, Рыжий, залезай…

Глава 11

Его Величество король Доберман Гафт Третий изволили скучать. Час назад генерал Гррам доложил о нападении на крепость, а во время боя даже не удосужился разбудить Его Величество. Истинно королевская забава — война прошла без участия короля. Скучно… Теперь жди, когда еще кошки рискнут напасть. Скучающий король поймал муху, оборвал ей крылышки и пустил ползать по трону. Развлечений не предполагалось… Внезапно двери распахнулись, и на пороге показались королевские бульдоги.

— Ваше Королевское Величество! — рявкнули они. — Таможенник Бум привел котенка и просит разрешения поговорить с вами.

— Котьенок?! Ошень интересно… Подать его прям здесь тут! — Король всегда говорил с акцентом, дабы отличаться от подданных.

Бульдоги поклонились и вышли. Через минуту появились Бум с Рыжим. Доберман Гафт восседал на троне, рассматривая их в монокль.

— Добрый день, Ваше Величество… — начал Бум. — У нас к вам маленькое дело.

— Я слюшаю… — медленно протянул король.

Сенбернар подмигнул Рыжему, и тот, забыв все правила приличия, напрямую ляпнул:

— Отдайте мне моего Полосатого!

В этот момент в двери без всякого доклада влетел генерал Гррам.

— Не слушайте его, Ваше Величество! Это шпион! Он хочет разведать наши планы и сдать форт кошкам!

— Я не шпион! — возмутился Рыжий.

— Молчать! — взвизгнул генерал, бросаясь на котенка.

— Извините… — вмешался Бум, ленивым поворотом головы отбрасывая генерала к стене.

— Майн готт! — восхищенно воскликнул король. — Это же есть война! Мой любимий королевский развлечений!

— Стражу сюда! Не слушайте его, Ваше Величество!.. — хрипел генерал Гррам.

— Эй, ти! Как тебья зовут? — обратился король к Рыжему.

— Рыжий, Ваше Величество, — с поклоном ответил тот.

— Рижий? Ошень смешно! Рижий, ти есть шпион? Говори честно, смотри перпендикулярен в мой глаза и говори вся правда как на ладонь! Ти есть шпион?

— Есть? — не понял Рыжий. — Ну нет! Никакого шпиона я не ел.

— Ха-ха-ха! Ошень милий шутка! Ти есть весьма весельчак. Скажи мне, Рижий, а что ти тут гулял возле мой замок? Как ти здесь попаль?

— Я тут совсем случайно. Мы с Полосатым, это мой друг, плавали на коряге по озеру. Течение принесло нас сюда. Вдруг со стен бросили ядро, коряга разломалась. Полосатый вытащил меня на берег, а сам исчез. Бум говорит, что его забрали гвардейцы… — горестно рассказал Рыжий.

— Та, это ошень грюстный и романтишний историй… — сентиментально протянул король. — Но не горюй, мой крошка, я тебе весьма помогать. Генерал, где есть мой гвардейцы?

— Здесь, Ваше Величество! — рявкнули бульдоги, показываясь в дверях.

— Говорить правда! — строго обратился к ним Доберман Гафт Третий. — Где здесь есть маленький пленний Полосатый? Прям вот носить его сюда! И бистро, бистро! Один ног здесь, другие уже тут!

Бульдоги бросились выполнять приказание.

— Ваше Величество… — застонал генерал.

— Молшать! Эй, маленький крошка, скажи, а куда ушли весь остальной кошка, что нападаль на мой форт сегодня?

— Здесь не было никаких кошек! — искренне удивился Рыжий.

— А эскадра корабель? А морской пехот? А два часа рюкопашний бой на стенах? — допытывался король.

— Какой бой? Опомнитесь, Ваше Величество! — вмешался таможенник Бум. — Здесь уже почти год никаких боев нет. Кошки сюда и не суются.

Король бросил на генерала Гррама такой взгляд, что тот попытался зарыться в паркет. В этот момент гвардейские бульдоги ввели Полосатого. Юный моряк был изрядно потрепан, но цел. Рыжий взвизгнул и бросился на шею другу. Котята так крепко обнялись, что оторвать их друг от друга не было никакой возможности.

— Какой трогательний встреча… — всхлипнул король Доберман, вытирая слезу, он и в самом деле был очень сентиментален. — О майн киндер, подходить ко мне, я вас обнимайт. Рижий! И ти, вся в полоску, ви не есть шпионы, ви есть мой маленький дрюг! Я дарить вам свобода. Ви смело ходить по домам, вас, наверно, давно искаль родительи.

Рыжий и Полосатый обняли короля за шею с двух сторон. Бум деликатно отвернулся.

Глава 12

Пан Коржик спешно собирал отряд добровольцев из королевских войск Его Величества Мурмяускаса Пятого.Узнав о том, что единственный наследник дворянского рода Коржиков пропал в районе форта Мурр-Дог, всколыхнулось все государство. О Полосатом не было и речи. Кого интересует судьба сына отставного адмирала? Впрочем, это интересовало в первую очередь самого Румпеля. Он-то и дожидаться не стал, пока соберется войско, а прицепил на пояс абордажную саблю и в одиночку двинулся в путь. Однако королевская армия шла ускоренным маршем и двигалась почти по пятам за адмиралом. Ходили слухи, что военную операцию возглавил сам Мурмяускас Пятый. Присутствие этого хитрого и вероломного государя способствовало поднятию боевого духа в войсках. Кошки незаметно встали лагерем вблизи Мурр-Дога и разослали разведчиков.

Рыжий и Полосатый в обнимку с Бумом вышли из королевских покоев. Во дворе Бума окликнули: «Эй, таможня, двигай сюда, поговорить надо!» Сенбернар оставил своих новых друзей и перекинулся буквально парой слов с высокой овчаркой. Когда он обернулся, Рыжего и Полосатого уже не было.

— Сбежали… — огорченно вздохнул Бум, — а еще друзья…

Правда, на миг ему показалось, что в одном из дверных проемов мелькнула хитрая морда генерала. Честный пес еще раз вернулся на место, где стояли Рыжий с Полосатым, и принюхался. Запаха котят не было! Не было и их следов. Словно котята улетели. Бум подозрительно огляделся и направился к королю.

Рыжего и Полосатого засадили в подземелье. Генерал Гррам весьма ловко спланировал их похищение. Бесхитростный Бум вряд ли мог даже предположить, что кто-то устроит целую интригу против его маленьких друзей. Грамм, получивший жестокий нагоняй от короля, решил отыграться на невольных виновниках своего унижения.


Со скуки Рыжий предложил поиграть в крестики-нолики. Для котят подземелье было довольно большим, и они, отколупнув кусок известки, исчертили весь пол. Потом сражение перекинулось на стены. Игра велась с переменным успехом. Признав равенство сил в интеллектуальных состязаниях, котята надумали поразмяться. Полосатый предложил чехарду. Рыжий был не против. Они прыгали друг через друга с полчаса, оглашая все подземелье отчаянным визгом, пока вдруг не заметили, что рядом с ними прыгают еще очень и очень многие. Котята замерли, вместе с ними резвились… блохи!

— Мама! — ахнули Рыжий и Полосатый, дружно прижимаясь к стене.

Блохи были в полном восторге — такой замечательной игры они давно не видели. Ведь всем известно, какие страстные прыгуны блохи! Их хлебом не корми, дай только прыгнуть подальше да повыше. Наконец самая крупная блоха счастливо выдохнула:

— Ух, класс! Давно так не веселились, я прям балдею от счастья!

— Такой прикол! — тут же радостно поддержали остальные блохи. — Это просто праздник какой-то!

— Эй, котята, — обратилась к друзьям крупная блоха, — вы сами придумали это развлечение?

Рыжий и Полосатый молча кивнули. Они-то не раз слышали страшные рассказы о том, как блохи, скопом бросившись на кошку или собаку, замучивали ее почти до смерти. Котята дрожали. Однако на этот раз у блох были самые мирные намерения. Они веселились. Постепенно и котята, успокоившись, стали перебрасываться шуточками со своими «соседями». Рыжему даже пришла в голову оригинальная идея.

— Скажите, — вежливо обратился он к крупной блохе, — вам тут не очень тесно прыгать? Я в смысле того, что мы вам здесь не очень мешаем?

— А-а-а, сбежать хотите! — прозорливо догадалась блоха.

— Хотим, — честно признались Рыжий и Полосатый.

— Пара пустяков! — высокомерно хмыкнули блохи. — Стучите в дверь, пусть сюда войдут эти мохнатые болваны. Мы их задержим, а вы тикайте.

— А вам за это ничего не будет? — на всякий случай уточнил Полосатый.

— Нам? За то, что покусаем пару собак? — расхохотались блохи. — Да если захотим, мы их всех съедим вместе с ошейниками! Давай стучи в дверь, не бойся!

Полосатый бросился к дверям и забарабанил в нее лапками. Рыжий, разбежавшись, пару раз пнул дверь сапожком. Раздался скрежет засовов, и обрюзгшая морда стражника-бульдога глянула в камеру.

— Бунт?! Я вам побунтую! Лапы на голову, мордой к стене! Без разговоров! Живо!

Блохи кинулись молча, всей кучей. Бульдог, визжа от боли, стал кататься по подземелью, махая лапами и безуспешно пытаясь укусить хоть одну блоху. Котята перепрыгнули через него, бросились вверх по лестнице и выскочили во двор. Да… такого количества собак сразу они никогда не видели! Псы удивленно воззрились на котят. Мгновение спустя началась ужасная травля! Два маленьких котенка пулей носились по двору, преследуемые рычащей собачьей сворой. Рыжий и Полосатый изнемогали. Долго так продолжаться не могло. Друзья схватились за лапки и, зажмурив глаза, приготовились к смерти. Какая-то страшная сила подхватила их, перевернула и подбросила вверх. Котята упали на что-то мягкое. Осторожно открыв глаза, Рыжий и Полосатый увидели, что лежат на спине огромного сенбернара Бума. Рядом с ним стоял сам король.

Глава 13

Когда генерал Гррам узнал, что Бум добился встречи с королем и Доберман Гафт Третий был в невероятном гневе, он не стал дожидаться худшего и сбежал, прихватив план крепости. Примерно в миле от форта он наткнулся на кошачьих разведчиков и без сопротивления сдался им в плен. Кошачий король (а он действительно участвовал в походе) принял генерала очень ласково. Заискивающий Гррам тут же вручил кошкам план обороны форта, за что получил кучу благодарностей. После чего коварный Мурмяускас приказал связать генерала и приготовить к отправке подальше в тыл, где и предать его почетному повешению по возвращении армии из похода. Подозревая, что генерала Гррама будут искать, кошачий король велел выкопать побольше «волчьих ям» и наставить капканов. Небольшие отряды разведчиков по-прежнему прочесывали окрестность.

Форт был поднят по боевой тревоге. Искали генерала. Не нашли. Зато обнаружили пропажу секретной документации. На всякий случай гарнизон крепости занял боевые посты. Добрый король Доберман выразил желание сам проводить котят до побережья. На увещевания Бума он ответил лишь пожатием плеч:

— Мой добрый Пум, ты есть хороший пес, но ты не должен за меня огромно волноваться. Я сам провожаль моих крошка дрюзей до воды. Опасность — есть развлечение королей! В случай что я сам всех бить через английский бокс.

Рыжий и Полосатый сердечно простились с Бумом. Королевский повар дал им по ранцу с провизией, а офицер охраны две легкие шпаги из арсенала. Остальные собаки, узнав о героических подвигах и верной дружбе котят, прониклись к ним уважением и не пытались больше гонять по двору. Признаться, отношение к ним стало таким теплым и душевным, что Рыжему даже расхотелось уходить. Все равно дома, кроме порки, ничего не ожидалось. Поразмыслив таким образом, он сообщил об этом Полосатому. Тот ответил кратко:

— Меня мама ждет.

Полосатый был прав. Сопровождаемые Его Величеством котята двинулись в путь. Непринужденно болтая с королем, друзья дошли до самого побережья. Здесь Доберман Гафт Третий произнес прощальную торжественную речь.

— Майн киндер! — проникновенно начал он. — Мне есть особенно грюстно, что нам расставаться. У меня нет принц-мальшик, у меня есть один дочки. Шесть штук! О, майн либен готт! Как я выдавать их замуж?! Это мой больной проблем… Однако довольно политика. Вас весьма ждут фатер и муттер. Я целовать вас в нос, и вы бежать домой, домой. Не забывайте ваш старый добрый друг Доберман. Если вы еще раз будете мой гость, я есть весьма рад. Я есть…

Король не договорил. Из-за ближайших кустов вылетела большая рыболовная сеть и накрыла Его Величество с головой. В тот же миг двадцать отборных котов из разведки повисли на сети, стараясь окончательно запутать собачьего короля. Рыжего и Полосатого попросту отшвырнули в сторону, чтоб не путались под ногами. Доберман Гафт Третий защищался как лев, и не один кот летел по воздуху, сраженный мощным апперкотом или хуком справа. Одних зубов Его Величество повыбивал не меньше дюжины, но, к сожалению, боевые части кошек были слишком близко. В конце концов короля повязали…

Глава 14

В походном шатре Мурмяускаса царило бурное оживление. Пан Коржик и адмирал Румпель наконец-то смогли обнять своих блудных детей. Пана Коржика также уведомили, что его героического сына желает видеть сам король. Дело пахло большой наградой! Однако вся эта суета совершенно не радовала Рыжего и Полосатого. Почему? Котятам было жаль собачьего короля. Может, это и являлось страшным преступлением против своей родины, родственников, друзей и всех кошек в целом, но… ни Рыжий, ни Полосатый, наверно, не смогли бы объяснить, почему они так сожалеют о пленении одного из самых главных противников кошачьего народа. Доберман Гафт Третий был добр к ним и все…

В шатер ввели и генерала Гррама. Вельможи и полководцы кошачьего войска ждали только выхода короля. Под торжественную музыку и крики восторга Мурмяускас взошел на трон. Он был толст, напыщен и зловреден… Мановением лапы, унизанной перстнями, он подозвал к себе Рыжего. Отвесив изящный поклон, Рыжий подошел к королю.

— Маленький герой — сын достойных родителей! Род Коржиков всегда славился отважными кошками. Мы решили наградить тебя!

— За что, Ваше Величество? — удивился Рыжий.

— Какая скромность! — мягко восхитился король. — Однако тебе есть чем гордиться. Ввести сюда пленника!

Коты-охранники ввели в шатер крепко связанного Добермана. Собачий король даже в плену сохранял гордость и величие. Его глаза горели, зубы были стиснуты, а под лоснящейся шерстью перекатывались мускулы. Мурмяускас Пятый высокомерно глянул на пленника и ласково обратился к Рыжему:

— Малыш, за хитроумную помощь, оказанную государству в деле захвата короля враждебной страны, мы, Мурмяускас Пятый, награждаем тебя почетным орденом «Когтистая лапа». Орден — герою!

Грянула музыка. Юный «герой» ошеломленно переводил взгляд с короля на отца, с отца на Полосатого, пока вдруг не встретился глазами с Его Величеством Доберманом. Пленный король презрительно посмотрел на Рыжего и выразительно бросил:

— Ти есть мелкий предатель!

Орден поплыл перед глазами Рыжего. Но окружающие восприняли его слезы как знак благодарности своему монарху. Рыжий пошатнулся и чуть не упал в обморок. Полосатый успел подставить плечо и поддержать друга. В наступившей тишине раздался дикий вопль Рыжего:

— Я не пре-да-те-е-ль!



В шатре повисло гробовое молчание. Какое-то время никто не находил слов. В воздухе запахло порохом…

— Кажется, нашему мальчику солнце напекло голову… — медленно прошипел Мурмяускас Пятый.

— Нет! — встрял Полосатый. — Рыжий прав, мы никого не предавали! Собачий король очень добрый и хороший. Он нас провожал домой, и это вы первыми напали на него.

— Что ты сказал, щенок?! Ты смеешь обвинять Наше Королевское Величество?! — угрожающе поднялся Мурмяускас.

Рыжий и Полосатый встали спина к спине и, выхватив маленькие шпаги, загородили Добермана Гафта.

— Это бунт! — завизжал кошачий король.

— Ваше Величество, — тонким, но твердым голосом потребовал Рыжий, — отпустите собачьего короля!

— С какой стати?! — притворно удивился Мурмяускас Пятый.

— Он хороший! — в один голос аргументировали свои требования Рыжий и Полосатый.

— Нет, вы посмотрите, какие нахалы! — возмутился кошачий король.

— Мы не нахалы! — вновь возмутился Рыжий. — Доберман Гафт Третий дважды спас нам жизнь. Он провожал нас домой. А ваши стражники напали на него из засады, все на одного. Это нечестно! Благородные коты так не поступают. Мы не позволим обижать нашего друга Добермана!

— Друга? — У Мурмяускаса отвисла челюсть.

— Друга! — подтвердили Рыжий и Полосатый. — Отпустите его, а то хуже будет!

— Стража! Взять мерзавца! — взвизгнул король, указывая на Рыжего.

Коты-стражники двинулись было на «преступника», но Рыжего загородила чья-то массивная фигура. Грозный адмирал Румпель, потрясая абордажной саблей, громко поклялся сделать австрийский шницель из всякого, кто прикоснется к ребенку.

— Не бойся, малыш! — бросил он Рыжему, свирепо оглядывая стражников единственным глазом.

— Это уже не бунт, это революция! Взять всех! — закричал король.

— Можно я?! Я их всех перекусаю! — просительно взвыл генерал Гррам.

— Можно, — подумав, согласился Мурмяускас.

Собачий генерал с места прыгнул на Полосатого, но точная и тяжелая пощечина кошачьей лапы изменила траекторию его полета. Толстый Гррам врезался в ряды стражников, задавив двоих насмерть. Невозмутимый пан Коржик отряхнул лапу и, подмигнув Полосатому, гордо заявил:

— Разобью морду любому, кто приблизится! Попробуйте только тронуть ребенка, бармалеи!

Стражники, опешив, топтались на месте. Доберман Гафт Третий удивленно глядел на новоявленных защитников. Мурмяускас долго ловил ртом воздух, пытаясь что-то сказать. Обстановка была сложная и взрывоопасная. В довершение всего два черных кота, дежуривших у входа, без звука влетели в шатер и прилипли к стене. Полог отодвинулся, и в проеме показалась огромная морда Бума.

Глава 15

Сенбернар был буквально увешан кошками, как новогодняя елка — игрушками. Не меньше полусотни отборных боевых котов с набитыми шерстью ртами пытались безуспешно укусить или оцарапать огромного пса. Бум отряхнулся, словно вышел из воды, и кошки разлетелись в разные стороны, как брызги.

— Ваше Величество, — обратился Бум к Доберману Гафту, — вас очень просят вернуться в форт. У нас большое несчастье.

— Несчастье? Не есть несчастье? Что у вас там творился, пока я тут гулял в гостях?! — встревоженно заговорил король.

— Дело в том, что одна из ваших дочерей, маленькая Шелли, выехала к вам в Мурр-Дог. Места у нас спокойные, и она ехала почти без охраны. В двух милях от форта на нее напали бродячие коты. Кучер дрался до конца и еле дополз до Мурр-Дога. Но Шелли! Ваша дочь в плену!

— Майн готт! — в один голос вскричали король, Рыжий и Полосатый.

Доберман Гафт обернулся к Мурмяускасу и торопливо заговорил:

— Мой венценосный брат! Я весьма рад бить ваш гость, но увы… Важний дел зовет меня в срочний дорога. Я есть ошень благодарен всем за весь торжественний прием. Мне совсем пора. Я весьма побежать. Прощай всем!

— Ну уж фигу вам! — подпрыгнул на троне Мурмяускас. — Вы все мои пленники и никуда не уйдете. Взять их!

Действительно, особенно бежать было некуда, к шатру успели собраться все кошачьи войска.

В этот критический момент Полосатому пришла в голову простая и гениальная идея.

— Мы спасем ее! Не волнуйтесь, король!

— Точно, — поддержал Рыжий, — мы сейчас сбегаем и спасем!

— О, майн киндер! — прослезился король. — Ви бежать спасать мой бедный дочка Шелли, а я вас тут прикрывать. Развязать Мой Величество!

Адмирал и пан Коржик мгновенно освободили короля, удивляясь самим себе, почему не догадались это сделать раньше. Буквально в тот же миг слуги Мурмяускаса бросились на них.

— Доннер веттер! — зарычал Доберман Гафт Третий, вступая в схватку. — Рижий и Полосатий — вперед! Бежать бистро, бистро, спасай мой Шелли. Мы постоим тут. Один за всех и все на одного!

В общей свалке Рыжий и Полосатый выскользнули из шатра и бросились в лес. Первое, на что они наткнулись, был большой отряд собак из форта, отправившийся на поиски короля. Рыжий подбежал к начальнику отряда и живо изложил ситуацию. Отряд трижды гавкнул в честь «юных друзей короля» и бросился в сторону, указанную Рыжим, на выручку Его Высочества.

Рыжий и Полосатый долго блуждали по лесу, но никого не нашли. Наконец Рыжий обнаружил красный бантик, зацепившийся за ветку ели. Дальнейшее было делом техники. Полосатый в своих индейских играх научился неплохо разбираться в следах. Впрочем, похитители не старались особенно маскироваться. После непродолжительной беготни по лесным тропинкам, кочкам и буреломам друзья вышли к старому заброшенному домишке. Трудно было поверить, что в такой глуши может быть чье-то жилье. Вокруг были горы мусора и обглоданных костей, в воздухе стоял противный запах гнили, а в одном из окошек домика горел свет. Ночь спустилась тихо и незаметно. Подойдя ближе, котята поняли, что попали в самый настоящий разбойничий вертеп! А заглянув в окно, друзья встревожились не на шутку. В домике за грязным столом в окружении семи ободранных котов сидел их старый знакомый — Хромой…

Глава 16

Друзья присели под окном и тяжело вздохнули. Первым заговорил Полосатый:

— Мы влипли… Это тот самый Хромой. Уж он-то нас не забыл и теперь припомнит все.

— А может, не припомнит? — наивно предположил Рыжий.

— Ага, как же! После того как ты сапогом треснул его по носу, а я добавил синяк под глазом?

— Все равно надо как-то выкручиваться. Может, напасть на них врасплох?

— Можно. Но когда они придут в себя, то, клянусь Нептуном, они перемотают нас на клубок шерсти для носков!

В этот момент из окна раздался щенячий визг и вслед за ним жалобный кошачий вопль: «Она кусается!» Рыжий и Полосатый, вскочив, вновь заглянули в окно. Мрачная комната освещалась большим свечным огарком, все вокруг было завалено мусором, наверно, бродяги не убирались здесь со дня строительства избушки. Двое котов держали за лапки чудную крошку-доберманку. Это и была младшая дочь славного короля Добермана. Маленькая собачка оказалась так хороша, что у котят дрогнули сердца.

— Мы должны ее спасти! — вдохновенно прошептал Рыжий.

— Есть идея! — коротко бросил Полосатый. — Жди меня здесь и никуда не уходи.

В это время Хромой подошел к пленнице и с издевкой потрепал ее за ухо:

— Что загрустила, крошка? Твой папочка, наверно, скучает по тебе? Ничего, когда-нибудь мы дадим ему весточку из тюрьмы, где томится его бедная птичка!

Коты противно захохотали.

— Вы все разбойники и бандиты! Вас поймают и накажут! Мой папа… — возмущенно заговорила маленькая принцесса, но Хромой грубо оборвал ее:

— Тихо, крошка! Не тявкай, а не то нос откушу! Мы не разбойники и не бандиты. Мы… как бы это сказать… специальный отряд по мелким пакостям. Сам король Мурмяускас Пятый финансировал нашу операцию. Теперь твой папочка отдаст нам Мурр-Дог совершенно бесплатно, так сказать, без аннексий и контрибуций. А мы ему вернем любимую дочь… когда-нибудь… может быть. Так что будь умницей, крошка, и посмотри на нас поласковей…

С этими словами Хромой криво улыбнулся и попробовал пощекотать принцессу за шейку. Гневно взвизгнув, Шелли вырвала лапку и звучной пощечиной высказала свое отношение к заигрываниям Хромого. Кот медленно потер щеку и с тихой злобой процедил сквозь зубы:

— Ах, вот ты как! Недотрогу из себя строишь?! Займемся ею, мальчики…

Дольше терпеть Рыжий просто не смог. Отважный потомок рода Коржиков не мог позволить себе спокойно наблюдать издевательства над дамой. Бродячие коты еще не успели дослушать приказ Хромого, как оконная рама вылетела с тихим звоном, и на подоконнике, словно чертик из шкатулки, возник Рыжий. Коты замерли, присев на хвосты. Хромой крестился, словно увидел привидение, а маленькая Шелли смотрела на юного героя с удивлением и восхищением одновременно. Рыжий, сверкая глазами, отважно размахивая шпагой, пристукнул сапожком и повысил голос, полный благородного негодования:

— Подлые негодяи! Как вы посмели поднять лапу на даму?!



Хромой забулькал, пытаясь что-то сказать, но в этот момент дверь в домик распахнулась и на пороге возникло что-то страшное и невероятное. У существа были две головы, а небывалые лохмотья, утыканные костями и сучьями, придавали ему вид заблудившегося лешего. Однако завывало существо, как настоящий домовой. Даже Рыжий замер в недоумении, а чудовище, громыхнув костями, наклонило одну из голов, здорово напоминающую старый горшок, и взвыло тонким заунывным голосом:

— Хочу кошачьего свежего мяс-а-а-а!

Коты от испуга бросились под стол, Хромой с воплем полез прятаться в печку, а Рыжий, прикрыв собой Шелли, приготовился дорого продать свою жизнь. Между тем лохмотья на чудище раздвинулись и на свет божий показалась улыбающаяся физиономия Полосатого. Рыжий подмигнул другу и, схватив Шелли за лапку, бросился в окно. Полосатый взвыл еще раз, наслаждаясь произведенным впечатлением, и сбросил с себя все сооружение. Потом, не удержавшись, подошел к печке и пнул ногой в зад Хромому. После чего и пустился наутек, догоняя Рыжего.

Глава 17

Сражение в кошачьем лагере длилось всю ночь. Неустрашимый король Мурмяускас Пятый, средоточие всех добродетелей и достоинств, сбежал первым. Возвратиться опозоренным в свое королевство он не рискнул и потому скрылся в самом неизвестном направлении. В кошачьем войске началось брожение, часть сразу сдалась в плен, часть отчаянно защищалась, надеясь на короля (его бегство было обнаружено позднее). Большая часть войска неожиданно перешла на сторону Коржика и Румпеля, активно встав на защиту короля Добермана. По-видимому, основную роль сыграл авторитет пана Коржика как одного из самых известных дворян королевства и боевые заслуги адмирала Румпеля. Благородство и величие собачьего короля тоже имели свой вес. К тому же, несмотря на длительность войны, кошки всегда считали, что собак выгоднее иметь союзниками, чем противниками. В общем, к утру обстановка в лагере нормализовалась. Правда, обнаружилась еще одна пропажа — исчез генерал Гррам.


Рыжий и Полосатый вместе со спасенной Шелли, взявшись за лапки, топали к форту. Выспавшись в лесу и подкрепившись ягодами, собранными опытным индейцем Полосатым, друзья весело болтали и были счастливы по уши. Теплое утро, легкий завтрак, приятная прогулка, дружная компания — что может быть лучше? Центром разговора была Шелли. Она буквально засыпала котят вопросами и каждый раз задавала новый, прежде чем успевала получить ответ на предыдущий. Искушенный в тонком искусстве светской беседы Рыжий еще мог поддерживать разговор, но для Полосатого это было трудно.

— Вас папа послал, да? — не унималась Шелли, задавая этот вопрос уже, наверно, в двадцатый раз. — Странно, правда, — котята спасают меня от котов? Когда я обо всем расскажу маме, она мне ни за что не поверит! Мама называет всех кошек «самураями» и говорит, что они только и умеют есть маленьких щенков и ковыряться в зубах зубочистками.

— Не зубочистками, а самурайскими мечами, — пошутил Рыжий.

— Правда?! — округлила глаза Шелли.

— Угу. И предпочтительно ковыряют друг у друга, чтобы показать всем, что они очень сытые, — мрачно поддержал Полосатый.

— О-о-о!.. — уважительно протянула принцесса.

А Полосатый, отвернувшись, пробурчал что-то нелестное о взрослых, рассказывающих детям глупые сказки. Он догадывался, что банда Хромого наверняка уже пришла в себя и постарается устроить погоню, а до лагеря еще не близко. Убегая из пристанища разбойников, юный моряк захватил с собой веревку и теперь, отстав шагов на десять от счастливо щебечущей парочки, занялся «диверсиями». Для начала он натянул веревку поперек тропы. Через несколько метров набросал уйму маленьких, крепких еловых шишек, слегка прикрыв их травой. Любой враг, наступивший на такой «коврик», поскользнулся бы как на горсти шариков. Потом не поленился срубить шпагой парочку кустов чертополоха и утыкать ими тропинку в самом узком месте. Когда же друзья переходили через ручей по бревнышку, Полосатый, задержавшись, сдвинул бревнышко на самый край, так что теперь оно едва держалось.

— Зачем все это? Чего ты так переживаешь? — весело удивлялся Рыжий. — Да эти противные бродяги напуганы до смерти. Они придут в себя не раньше послезавтра. Да и до лагеря рукой подать.

— О чем это вы, мальчики? — тут же защебетала Шелли. — Об этих ужасных котах? Не волнуйтесь, все уже позади. Мой папа…

Перекрывая ее слова, из леса раздался яростный кошачий вой.

— Мы дадим им бой! — запетушился Рыжий, вытаскивая шпагу.

— Ой, как интересно! — счастливо взвизгнула Шелли. — Мальчики, неужели вы действительно будете их бить? И наверно, прямо по морде?

— Угу. И даже не снимая сапог! — издевательски оборвал ее Полосатый. — Бежим отсюда, пока из нас не сделали блюда корейской кухни!

— А это вкусно? — быстро уточнила любопытная принцесса.

— Вот дура… — процедил сквозь зубы Полосатый, увлекая за собой друзей.

Очередной вопль показал ему, что и шишки сделали свое дело, добавив шишек преследователям. Троица улепетывала со всех ног, а сзади уже были видны черные фигуры бродячих котов. Слышался визгливый голос Хромого:

— Всех взять живыми! Девчонку — мне! А из этих мелких мерзавцев мы пельмени понаделаем!

— Хочешь быть пельменем? — на ходу поинтересовался Полосатый.

— Нам бы только до лагеря… А там мы им покажем… — не терял надежды Рыжий.

— Мальчики… я… я больше не могу… — задыхаясь, выговорила Шелли и без чувств повисла на Рыжем.

Шумный всплеск воды и дикий вой кошек показал, что погоня приближалась.

Сбежавший генерал Гррам знал, что измены ему не простят. Но он был весьма хитрым и неглупым псом. Догадавшись, что его будут искать везде, он решил спрятаться прямо под носом у кошек и собак. Никто бы никогда не поверил, что в забытой пушке, в каких-то десяти шагах от лагеря, прячется сам генерал Гррам. А бывший комендант тихонько вытащил ядро, влез в дуло (благо пушка была большая) и преспокойно заснул. А зря!

Глава 18

Вдвоем Рыжий и Полосатый вытащили обессилевшую принцессу из леса. Совсем недалеко, шагах в пятидесяти от них, уходил в Мурр-Дог последний отряд. Эвакуацией командовали Бум и Румпель. Котята пробовали кричать, но в общем шуме похода их никто не слышал. Шелли плакала. Полосатый медленно вытащил шпагу и задумчиво проверил остроту клинка. Преследователи были так же близки, как и спасители, но те, кто мог бы помочь друзьям, даже не подозревали об их присутствии.

Рыжий влез на какую-то чугунную трубу и, обнажив шпагу, закричал:

— Умираем, но не сдаемся!

Черные коты, услышав его голос, радостно взвыли и прибавили ходу. В это критическое время только Полосатый не потерял присутствия духа.

— Слезь с пушки, — приказал он Рыжему, — будем драться здесь. А за пушкой спрячем Шелли. Стоп! Это ведь пушка! Она же стреляет! Разворачивай, живо!

И котята вместе с маленькой принцессой развернули пушку дулом к преследователям. Запасливый Полосатый извлек из кармана огниво, высек искру и поджег сосновую ветку. Банда Хромого была уже в десяти шагах.

— Попались, пельмени! — радостно вопил вожак, подпрыгивая на плечах несших его котов.

«Пельмень»-Полосатый, с удовлетворением отметив, что у всех бродяг были видны синяки и шишки, а шкуры утыканы колючками, спокойно поднес факел к затравке. Грянул гром! Грохот выстрела был услышан даже в замке Коржиков. Когда рассеялся дым, Шелли довольно сказала:

— Вся банда наповал! И еще кто-то толстый…

Поверх семи котов, лежащих на Хромом, распластался тяжелый генерал Гррам!

— Зачем он полез в пушку? — недоумевали котята, а из лагеря уже бежал огромный Бум, за которым большими прыжками несся адмирал Румпель.




Въезд в Мурр-Дог был крайне торжественным. Впереди шел сенбернар Бум, на котором верхом ехали Рыжий, Полосатый и Шелли. Чуть позади шагал адмирал Румпель, ведя смешанный отряд марширующих кошек и собак. Господи, как их встретили! Какой триумф! Какой праздник ожидал героев! Как был счастлив король Доберман! В общем, описать все это очень трудно, просто не хватит слов.

Все кошки были расквартированы в казармах форта и поражены тем, какими заботливыми и благородными хозяевами показали себя собаки. Собаки в свою очередь не переставали удивляться кошкам, находя в них веселых собеседников и приятных собутыльников. Дружба меж кошками и собаками крепла с каждым днем. Форт Мурр-Дог по обоюдному согласию был назначен дипломатическим местом переговоров и встреч, а также летней резиденцией обоих королевств.

Румпель и Коржик, будучи «товарищами по несчастью», так сдружились, что их редко видели друг без друга. Королевская власть, в связи с бегством Мурмяускаса, перешла к его опальному брату. Этот король был гораздо мудрее и всячески приветствовал дружбу кошек и собак. Рыжий, Полосатый и Шелли носились по всему форту, играя во всевозможные игры. Банда Хромого исчезла из обоих королевств, а опаленного и ушибленного Гррама пожалели, попросту отправив в отставку. Комендантом Мурр-Дога стал сенбернар Бум. Таким образом, все были довольны и счастливы. Однако счастье, как и беда, не может длиться вечно. Настало время возвращаться по домам. Король Доберман Гафт Третий собирался вернуться в столицу, а кошачьему войску и подавно было пора. Не то чтобы кому-то было плохо, просто все соскучились по родным. Шелли все чаще вспоминала маму, Рыжий и Полосатый тоже. Так что в конце концов настало время расставаться. Кошки возвращались к себе пешим строем, а за королем Доберманом прибыл флагманский корабль. Расставание не обошлось без слез. Рыжий и Полосатый висели на шее у собачьего короля, а добрый Доберман Гафт Третий уговаривал их:

— Майн киндер! Не надо столько огорчений. Ваш слез буквально нож по мой сердце. Вы приезжайт ко мне в столица. Я ошень ожидайт! У меня нет мальшик, вы есть два мой сын. Майн готт, как я без вас скучать… Мой милый Рижий и ти, мой добрий Полосатий, не забывайт ваш старий друг Доберман…

Котята плакали.

Прощаясь с Шелли, они, как настоящие мужчины, старались не хныкать. Но крошка Шелли рыдала совершенно искренне и не стыдилась этого — девчонкам можно. Расцеловав обоих друзей и заручившись их обещанием приехать в собачью столицу, маленькая принцесса взошла на корабль. В лапе у Рыжего остался один из ее бантиков, и он прикрепил его к груди. Провожали короля с дочерью торжественно. Пришли все. Были здесь и адмирал Румпель, и пан Коржик, и Бум.

Рыжий не сводил глаз с корабля, исчезающего за линией горизонта.

— Пора домой, малыш… — Пан Коржик обнял сына за плечи.

— Папа… — обернувшись, взволнованно заговорил Рыжий, — я хочу, чтобы Шелли всегда была с нами. Чтобы они жили у нас в замке. Чтобы мы каждый день играли. Чтобы…

— Это невозможно, мальчик мой… — как можно мягче ответил пан Коржик.

— Но почему?

— Потому что она — принцесса.

— Но ведь и я дворянин!

— Потому что она — собака.

— Но разве кошкам и собакам нельзя дружить?

— Дружить можно. Однако когда она вырастет, ее отдадут замуж, а брак между кошкой и собакой невозможен.

— Но почему?! — не унимался Рыжий.

— Потому что… — Пан Коржик беспомощно огляделся вокруг и, не найдя что сказать, тяжело вздохнул.

Вслед за ним тяжело вздохнули Румпель и Бум.


Рыжий и Полосатый смело шагали по дороге, возвращаясь домой. Кошачье войско во главе с Коржиком и Румпелем шло следом. Легкий ветерок развевал перья на шляпе Рыжего, а теплое солнышко заставляло весело щуриться Полосатого. Небо было ясное, воздух чистый, и друзья, взявшись за лапки, звонко распевали на весь лес. Жизнь продолжалась.

И никто не знал, сколько еще новых приключений ждало их впереди…


Андрей Белянин ВОЗВРАЩЕНИЕ РЫЖЕГО И ПОЛОСАТОГО

Глава 1


Дорога домой — это всегда здорово. Кошачье войско двигалось прямо в столицу, а Румпель с паном Коржиком завернули к домику-фрегату. Встреча была самая радушная. Пани Румпелева накрыла такой стол!.. Весь вечер ушел на рассказы о чудесных приключениях Рыжего и Полосатого. Самих котят отправили спать пораньше, а их родители засиделись допоздна. По-видимому, Румпель с Коржиком слишком увлеклись старым ямайским ромом: когда наутро Полосатый спустился вниз, то собутыльники спали, как суслики, сидя за столом и опустив головы на лапы. Усталая пани Румпелева пока не вставала. Полосатый покружил по дому, выискал в буфете пару сушеных рыбок и, безуспешно попытавшись растолкать адмирала, пошел будить Рыжего. Однако Рыжий брыкался и ворчал, что вставать в такую рань могут только психи ненормальные. А для Полосатого подъем в пять утра был совершенно нормальным делом. Поэтому он быстро сбегал на кухню и, набрав в рот воды из чайника, поднялся наверх и прыснул на Рыжего. Коржик-младший с воплем выскочил из кровати и бросился догонять Полосатого. Так они с визгом и криками гонялись друг за другом, швыряясь тапочками и полотенцами, пока не вылетели кубарем на маленький балкон. Румпель называл его «капитанским мостиком». Здесь друзья уютно уселись на перилах и, болтая лапками, сгрызли по рыбке. Рыжий посмотрел в сторону замка:

— Мама, наверно, очень скучает…

— Ничего. Солдаты еще вчера должны были пройти мимо вашего замка, а твой отец просил передать записку. Так что нас ждет торжественный прием, — отозвался Полосатый.

— Значит, мама готовит что-нибудь вкусненькое. Ты когда-нибудь пробовал печеных мышей в сметане с шампиньонами?

— У нас не едят мышей. — Полосатый брезгливо поморщился и почесал себя за ухом. — Папа почему-то относится к мышам лояльно, у него были друзья среди корабельных крыс.

— Однако это действительно вкусно, — причмокнул Рыжий и, поглядев на чистое небо, заметил: — Странно, туч не видно, а гром уже гремит.

— Наверно, где-то гроза… Но я не слышал грома, — лениво ответил Полосатый.

— Нет, гремело! Вот прислушайся… Сейчас… Ага! Вот опять, слышал?

— Слышал! — встревожился юный моряк. — Но это не гром, это пушка.

— Какая пушка? — не понял Рыжий.

— Наверное, твоя мама решила встретить нас праздничным салютом.

— Ерунда! Пушка у нас действительно есть, но мама ее боится и всегда затыкает уши, когда папе приходит в голову пальнуть.

— Ну, тогда я не знаю… — развел лапами Полосатый.

— А ты уверен, что это пушка? — уточнил Рыжий.

— Еще бы. Да, кстати, там в кабинете у папы есть подзорная труба. Сейчас мы все увидим…

Полосатый оставил друга на балконе и побежал вниз. Через пару минут он уже держал трубу и, прищурив глаз, вглядывался в даль. Рыжий подпрыгивал рядом.

— Ну? Ну что? Замок видно? — суетился он.

Полосатый вгляделся пристальнее и, повернув к другу внезапно помрачневшую мордашку, тихо ответил:

— Видно…

— Дай посмотреть!

— Не надо… — Полосатый отвел трубу.

— Почему не надо? — возмутился Рыжий.

— Ваш замок горит…

Глава 2

Через два часа котята и их отцы были у стен замка. Сгорело все, что могло гореть, уцелела лишь каменная кладка, да и та почернела от копоти. Казалось, что по дому Рыжего прокатился огромный огненный шар. Сад выгорел, клумбы вытоптаны, железная ограда исковеркана и сломана… Повсюду стоял резкий, противный запах, перебивающий гарь и дым.

— Крысы! — выдохнул адмирал Румпель.

Пан Коржик стоял на месте как будто в забытьи, в его глазах блестели слезы. Рыжий оббегал черные развалины, бывшие когда-то его родным домом и, никого не найдя, бросился к отцу.

— Папа! Там никого нет! Где же наша мама? Что с ней? Я хочу к маме! — Рыжий орал уже в голос.

Доведенный до отчаяния горем друга, Полосатый обнял его за плечи, и они дружно заревели. Глядя на них, пан Румпель прижал к себе старшего Коржика и тоже дал волю слезам. Четыре кота рыдали на пепелище…




Крысы. Небольшие злые грызуны. В честном бою с кошкой, один на один, крыса потерпит поражение и будет съедена. Даже две-три откормленные твари не страшны хорошему коту. Страшно, когда крыс много. Когда они движутся сплошным покрывающим землю ковром, пожирая на своем пути все живое. Крысы не берут пленных, они убивают всех и сразу. Ходят упорные слухи, что своих раненых крысы загрызают на месте. Пощады нет никому. Поэтому даже у храброго адмирала Румпеля холодело на сердце при мысли о том, что могло случиться с обитателями замка… Адмирал еще раз обошел развалины и убедился, что нигде не осталось ни одного кошачьего следа. Все было затоптано крысами. Но ведь оставалась армия?! Не могли же исчезнуть проходившие здесь войска числом не менее пятисот боевых котов! А столица? А молодой король Мурмис? После позорного бегства бывшего короля Мурмяускаса Пятого трон перешел к его опальному брату, так неужели и он сбежал?! Румпель отказывался в это верить.

Наконец адмирал, пан Коржик и их сыновья, вытерев слезы, двинулись в сторону столицы. И очень скоро они увидели боевые части крыс. Рыжий с Полосатым видели этих тварей впервые. Это вам не печеные мышки! Перед котами шла не разбойничья шайка, не бестолковая толпа, не объединенная бандитская группировка. Это была — армия! Собранная, обученная, организованная, дисциплинированная, умеющая маневрировать, нападать и отступать, безропотно выполняя все приказы командиров. Страшный живой механизм войны! Все крысы носили черные треуголки, красные эполеты и широкие черные ремни, на перевязях болтались короткие шпаги, а на плечах качались копья. Войско казалось неисчислимым…

— Они движутся к столице… — медленно протянул пан Коржик.

— Карамба! — тихо ругнулся адмирал. — Я надеюсь, король еще держится?

— Судя по всему, да. Однако долг дворянина не позволяет мне сидеть в тылу, когда Родина в опасности! — Убедившись, что крысы отошли достаточно далеко, пан Коржик возвысил голос.

— Ты прав, старина! Мы должны пробиваться к своим. И я еще посмотрю, кто рискнет встать мне поперек дороги! — Адмирал погладил рукоять абордажной сабли и выразительно закрутил усы.

— Да… но куда мы денем детей? — помрачнел пан Коржик.

— Мы с вами! — в один голос заверещали Рыжий и Полосатый.

— Пойдете к нам домой! — отрезал Румпель. — Полосатый, держитесь вместе, друг без друга никуда, сидите дома и ждите нас. В самом крайнем случае с почтовым голубем отправьте письмо королю Доберману. Он не даст вас в обиду. Вопросы есть? Нет? А возражения не принимаются! Кругом! Поворот оверштаг и прямым курсом на норд! Марш!

Адмирал с суровой лаской слегка подтолкнул сына в спину. Пан Коржик обнял Рыжего и также наказал держаться вместе. Понурив головы и повесив хвостики, юные герои поплелись домой, а Румпель с Коржиком скрылись в лесу.

Глава 3

Первым не выдержал Рыжий.

— Идем, идем, а там война! Крысы осаждают столицу, — проворчал он.

— Папа велел сидеть дома, — неуверенно буркнул Полосатый.

— Много ли дома высидишь?! — продолжал искушать Рыжий. — А на поле брани мы покроем себя неувядаемой славой! Наши шпаги заржавеют без жаркого дела. Мы соберем войско, обойдем крыс с тыла и ударим во фланг! Враг бежит! Ура, ура, ура! Пленных в обоз! Я — главнокомандующий, ты — адмирал…

— Э, нет! Адмиралом я уже был, — вовремя вспомнил Полосатый. — С меня хватит, имей совесть.

— О чем ты говоришь? Мы же храбрые коты, мы не можем бросить своих отцов и ждать у моря погоды. К тому же мне очень надо найти маму… — скорбно закончил Рыжий.

Последний довод подействовал. Юный моряк остановился, почесал за ухом и спросил:

— Что ты предлагаешь?

Ответить Рыжий не успел, в лесу раздался шум, послышались крики, и едва друзья успели нырнуть в кусты, как их глазам предстало ужасное зрелище. На поляну выскочил какой-то незнакомец, одетый так же, как и крысы, но без треуголки. За ним, окружая его со всех сторон, высыпал десяток крыс. Размахивая шпагами и копьями, они постепенно сужали круг. Однако незнакомец не испугался, он ловко увертывался от свистящих клинков и раздавал точные крепкие удары, размахивая лапками направо и налево. При каждом особенно удачном попадании незнакомец кланялся и говорил: «Ос!»

— Здорово дерется! — восхищенно прошептал Рыжий.

— Молодец парень! — поддержал Полосатый.

— Так чего же мы сидим? Вперед!

И Рыжий с Полосатым, выхватив шпаги, с боевым кличем «Полундра!» бросились на врага. Неожиданное вмешательство котят решило исход схватки — крысы побежали. Друзья даже не успели толком помахать шпагами. Удивленный незнакомец, оправившись от изумления, стал быстро кланяться юным героям:

— Ос! Ос! Моя твоя благодарный! Ос!

— Чего это он? — не понял Полосатый и, обращаясь к новоспасенному, спросил: — Ты кто? Хорек?

Незнакомец отрицательно замотал головой.

— Барсук? — уточнил Рыжий.

— Сурок? — продолжил Полосатый. — Опять нет… Наверно, бурундук?

— Опоссум? Мангуст? Кенгуру? — попытался показать свою образованность Коржик-младший. — Ну не бегемот же, в самом деле…

Незнакомец продолжал мотать головой.



— Вспомнил! — Полосатый подпрыгнул и хлопнул себя ладошкой по лбу. — Вспомнил, ты — суслик!

— Суслика, суслика! — радостно закивал незнакомец.

— Я — Рыжий, а он — Полосатый, — представил Рыжий себя и друга. — А тебя как зовут?

— Суслик-сан, — гордо ответил суслик. — Я — дезертира! Я не хотеть война. Я кошка очень люблю, он пушистый…

— Забавный у него акцент… — кивнул Полосатый. — Совсем как у короля Добермана, хотя и чуть-чуть не такой.

— Мы будем звать его «Дезертир», — решил Рыжий и, обращаясь к новому знакомому, добавил: — Ну что же, пойдем, Суслик-сан!

Глава 4

Пан Коржик и адмирал не дошли до столицы. Спустя два часа после прощания со своими детьми они натолкнулись на крысиный пикет. Схватка была яростной и короткой. Опытные в боях коты зарубили с десяток крыс и с большими предосторожностями двинулись дальше. Однако, по-видимому, кто-то из врагов успел сбежать и предупредить своих. Коржику и Румпелю была устроена засада.


Рыжий, Полосатый и Дезертир сидели в лесу у маленького костерка и мирно беседовали. Суслик рассказывал, как его с товарищами силой мобилизовали в крысиную армию, в которой, кстати сказать, находились и подневольные полевые мыши, и лесные хорьки, и даже безобидные морские свинки. Все друзья суслика погибли в сражениях, а он сам решил бежать. И если бы не помощь котят, его бы вновь поймали и наверняка повесили.

— Так ты бежал не в первый раз? — удивился Рыжий.

— Третья раза! — гордо ответил Дезертир.

— Ловили? — уточнилПолосатый.

— Ос! Много били… — вздохнул суслик.

— Вот бармалеи! — вскочил Рыжий. — Да что они себе позволяют, в конце концов! Грабят наши замки, воюют с нашими папами, да еще бьют наших сусликов!

— Что-то ты увлекся… — заметил Полосатый. — Каких наших? Он же не местный…

— Все равно! Хватит сидеть и прохлаждаться. Нам пора на войну. Эй, Суслик-сан! А ну, где там их противные крысиные морды? Вот сейчас мы им устроим! Веди, проводник, вперед!



— Нет! — протестующе замотал головой Дезертир. — Я туда не ходить. Меня опять ловить всей батальеной.

— Ты же с нами, не бойся! — поддержал горячего друга Полосатый.

— Моя не трус! Моя все понимает. Я скажу, куда ходить. Завтра…



Полосатый задумчиво поглядел на скрывающееся за горизонтом солнце и вынужденно признал, что суслик прав.

— Пойдем завтра. Сейчас дело к ночи, того и гляди — нарвешься на засаду. Всем спать!

Рыжий побрыкался немного и согласился. Для виду. На самом деле у него уже зрел план. Дождавшись, пока Полосатый с Дезертиром уснут, он осторожно надел сапоги и тихонько отправился в лес. Тьма вокруг была непроглядная. Сердце Рыжего прыгало, как мокрая лягушка, но он упорно шел вперед, выставив перед собой шпагу.

«Где-то здесь должны быть крысы. Я их найду. Надо только подкрасться незаметно и взять „языка“. Папа говорил, что на войне всегда берут „языков“. А потом я спрошу у пленного, где моя мама… А если он не захочет отвечать… тогда… Я откушу ему нос!»

С этими благими мыслями котенок ушел довольно далеко от стоянки и вдруг почувствовал, как его ногу что-то зажало. Недоумевающий Рыжий дернул раз, два, и… откуда-то с дерева мягко упала рыболовная сеть. Бугорки и кочки встали на ноги и взглянули на него красными глазами. «Крысы!» — едва не закричал Рыжий. Он попытался бежать, но тут же упал опутанный сетью. Чьи-то ловкие лапки отобрали у него шпагу, связали и поставили на ноги. Скрипучий голос произнес:

— Лазутчик схвачен, господин лейтенант!

Глава 5

Можете себе представить, какими словами ругался Полосатый, обнаружив наутро исчезновение друга. Отборные морские проклятия на трех языках густо висели в воздухе. В горячке Полосатый наорал на ни в чем не повинного Дезертира и даже вырвал сам у себя клочок шерсти из хвоста. Рыжему, наверно, очень икалось, так его вспоминали. Придя в себя, Полосатый пошевелил мозгами и быстренько сообразил, куда мог деться его неугомонный друг: «Опять подвиги совершает! Ух, попадется он мне…» И котенок и суслик двинулись по следам Рыжего. Однако не прошло и получаса, как Дезертир испуганно заверещал и встал столбом, отказываясь идти дальше.

— По-моему, крыс не видно, — невозмутимо заметил Полосатый.

— Крыса нет. Твоя сюда посмотри! — с суеверным ужасом показал лапкой бедный суслик.

Шагах в пяти от тропы, на мокрой от росы траве, темнел отпечаток лап исполинской собаки…


Рыжий гостил в плену. Крысы-разведчики доставили его в лагерь и привязали к пушке. От пережитых волнений котенок уснул и проснулся поздно утром, часов в одиннадцать. По лагерю взад-вперед сновали крысы. Их было много, очень много… Наверно, поэтому Рыжего даже не охраняли — куда тут побежишь… Впрочем, вскоре подошли четверо охранников и, отвязав лазутчика, повели его на допрос. В середине лагеря у шатра на полковом барабане сидела высокая толстая крыса в треуголке. Оглядев пленного, крысиный генерал визгливо заорал:

— Кто такой? Почему не в тюрьме? Где кандалы? Что делал в расположении части?



Рыжий сдвинул брови и совершенно ни к месту ответил:

— Щас как дам по уху!

Генерал был почти одного роста с пленным или даже чуть повыше и здорово развеселился:

— Ого! Какой шутник! Да ты, кажется, веселый малый — будешь у нас шутом! Напомни, чтобы я заказал тебе в столице колпак с бубенчиками!

— Трус и негодяй! — высокомерно протянул Рыжий. — Ты оскорбляешь пленного, пользуясь тем, что у меня лапы связаны.

— Ах ты, малявка! Да что бы ты сделал, если бы тебе развязали лапы?! Стоит мне моргнуть — и тебя разорвут на лоскутки! Эй, кто там есть — развяжите щенка!

— Пардон, это котенок, — вежливо напомнил худой адъютант.

— Наплевать! — визгливо отрезал генерал. — Ну ты, подойди сюда, я сам хочу посмотреть, какие у тебя потроха!

Рыжий растер лапы и ненавидяще глянул на крысу. А генерал веселился вовсю:

— Ну, что же ты стоишь? Ну ударь меня, попробуй! Вот как, боишься?! Запомните, солдаты, все кошки — трусы!

Солдаты радостно засмеялись, и в тот же миг Рыжий резко взмахнул лапой… Генерал отлетел на три метра в сторону и сбил знаменосца. Смех оборвался.

— Палача! Казнить мерзавца! — завизжал крысиный генерал. Поперек его морды алели четыре свежие царапины — след когтей Рыжего.

Несмотря на охватившую их ярость, крысы все же не рискнули броситься на юного героя кучей, а послали за палачом. «Неужели они надеются, что я дам себя повесить?» — удивленно подумал Рыжий.

Как это ни смешно, но, похоже, крысы именно так и думали. Они почему-то полагали, что осужденный на смерть сам полезет в петлю и оттолкнет скамейку. Появился палач. Небрежно оглядев Рыжего, он поправил черный колпак на голове и деловито произнес:

— Ну-с, молодой человек, не задерживайте общество. Генерал приказал вас казнить. Так что улыбайтесь шире, дышите ровнее и…

— Пошел вон, дурак! Меня один раз уже пытались повесить — шиш с маслом!

Удивленный палач повернулся к генералу:

— Он не хочет!

— Не хочет? — возмутилось крысиное войско.

А генерал даже начал заикаться от обиды:

— Я п-приказал тебя казнить! П-почему ты н-не хочешь вешаться? Это н-нечестно. Это же разв-вал дисциплины!

«Господи, куда я попал? Да они все тут просто сумасшедшие…» — подумал Рыжий, а вслух тихо спросил:

— Вы что, больные, что ли?

Крысы обиделись. Они окружили котенка и стали мягко подталкивать его к ближайшему дереву. Рыжий от души шваркнул одного, другого, а когда под руку попался палач, то досталось и палачу. Выплюнув два зуба, крыс-палач обиженно прошепелявил:

— Бешобрашие! Палащ — лишо неприкошновенное!

Рыжего сдавили со всех сторон, крысы наконец решили помочь осужденному, раз сам не торопится.

— Эй, вы чего? Пустите меня! Я не хочу! — отчаянно заверещал Рыжий.

Но его уже поставили на барабан и стали надевать петлю. Жестокая машина войны закрутилась, казнь ребенка была вполне в порядке вещей. Крысиный генерал осторожно потрогал расцарапанную щеку и громко скомандовал:

— В честь и славу нашего короля и всего крысиного народа, приказываю — повесить подлого кошачьего шпиона! Палач, начинай!

Зазвучала барабанная дробь, и вдруг, перекрывая ее, как гром среди ясного неба загрохотал оглушительный собачий лай. Рыжий не мог не узнать этот голос:

— Бум! Бумка! Бумушка-а!!!

Глава 6

Что было дальше, угадать нетрудно… Два прыжка понадобилось Буму, чтобы добраться до Рыжего. А потом была даже не война, а трагикомедия. Рыжий никогда не видел Бума в таком гневе. Крысы летели будто щепки. Сенбернар в три минуты превратил крысиный лагерь в свалку. Говорят, отдельных крыс находили в ветвях деревьев почти за полторы мили от места побоища. Рыжий был спасен.


…Огромный пес и маленький котенок беседовали у костра в полночном лесу. У Бума в походной сумке оказались сухари, копченый окорок и глиняная бутыль с вином. Рыжий постепенно успокоился, пережитые волнения улеглись. Бум грыз окорок, отрезав кусочек для своего маленького друга. Рыжий отужинал и поудобнее зарылся в шерсть сенбернара, продолжая начатый разговор.

— Так, значит, ты меня искал?

— Угу, — подтвердил пес. — Сам понимаешь, обстоятельства чрезвычайные и король поручил это дело мне.

— Как все началось?

— А леший его знает… Всего через два дня после приезда в столицу нашего Добермана я получил срочную депешу: «На столицу напали вороны. Нужна помощь кошек. Обратиться лично к пану Коржику…»

— И что, много ворон? — поинтересовался Рыжий.

— Тучи! — вздохнул Бум. — Гонец прибыл весь исклеванный, бедный пес до сих пор не встал на ноги.

— Кошмар! И чего же они хотят?

— Вороны? Даже не знаю… Они летают, орут, клюются, пакостят, воруют, ведут себя самым наглым образом. Это какая-то громадная шайка летающих проходимцев!

— Да, дело кислое… — пробормотал Рыжий.

— И главное, мы не умеем ловить птиц… — разгорячился Бум. — У нас это не получается, армия бессильна, король только ругается. А эти разбойники облюбовали столицу и ведут себя там как дома!

— А у меня теперь нет дома… — неожиданно вспомнил котенок. — Его крысы сожгли… и мама… пропала…

— Крысы?! — нахмурил брови Бум. — Да я один разнесу здесь все крысиные войска. Я им покажу, как маленьких обижать!

— У тебя и своих хлопот хватает, — поспешил успокоить огромного друга Рыжий. — А изгнать крыс из отечества — это наш долг! И мы с Полосатым их выгоним! Клянусь шпагой!..

Бум лизнул в нос Рыжего и уважительно подтвердил:

— Да, уж если за это возьметесь вы с Полосатым… А кстати, где он?

— Он? — Котенок замялся, ему было неудобно признаться, что он бросил друга ночью, в лесу, да еще и с малознакомым сусликом…

— Кажется, я знаю! — принюхавшись, шепотом сказал Бум и одним махом своего огромного хвоста выгреб из ближайших кустов кучу прелых листьев, веток и прочего мусора.

Куча зашевелилась, и из нее, отфыркиваясь, выполз Полосатый, волоча за хвост умирающего от страха Дезертира. Рыжий бросился на шею другу, но первое, что сделал Полосатый, была звонкая оплеуха, отвешенная пану Коржику-младшему.


Глава 7

Схватка длилась не более трех секунд. Бум растащил сцепившихся друзей в разные стороны и, держа обоих за шкирку, встряхнул для успокоения. Два неразлучных героя глядели друг на друга словно два заклятых врага.

— Вы что, с ума посходили? — удивленно заговорил Бум.

— Что он себе позволяет? — заверещал Рыжий. — Как он обращается с дворянином?!

— Я ему еще и не так врежу! — мрачно пообещал Полосатый.

— Врежет, врежет! Она такая, она врежет! — радостно закивал Дезертир.

— Цыц! — рыкнул Бум, еще раз встряхивая котят, а суслик снова полез в кусты.

— Вы, двое, нашли время выяснять отношения!

— Он меня бросил! Полез подвиги совершать! И все в одиночку! А если бы нас с сусликом ночью крысы накрыли?!

— Я не бросил! — неуверенно оправдывался Рыжий. — Я только на разведку вышел, всего на минуточку!

— Ах, на минуточку! — взорвался праведным гневом Полосатый. — Бум, пусти меня, я его по уху тресну!

— Я тебе тресну! — завизжал Рыжий.

— О господи! Да замолчите вы наконец?! — грозно зарычал Бум. — Вы что, не понимаете, что делаете?! У вас — крысы, у нас — вороны, Отечество в опасности, а вы друг другу морды бить! Нашли время… А ну, кончай дурью маяться! Дуэль устроите потом.

Против «весомых» аргументов Бума было трудно возражать. Все четверо сели вокруг костра и попытались обсудить события. Причем Рыжий и Полосатый по-прежнему дулись друг на друга. Еще раз пересказав события, произошедшие в королевстве собак, Бум поинтересовался, где можно найти пана Коржика и адмирала Румпеля.

— Не знаю. — Рыжий пожал плечами. — Они ушли воевать с крысами. Сейчас уже, наверно, освобождают столицу.

— Вряд ли… слишком много крыс… — покачал головой Полосатый.

— А мне нужны кошки… — вздохнул Бум.

— Возьми с собой Полосатого, — язвительно фыркнул Рыжий. — Он наверняка умеет ловить птиц, браконьер несчастный!

— А ты… а ты…

— Не надо ссориться, самураи! — просительно заговорил Дезертир, выбираясь из кустов. — Пусть Полосатый ходит с Бум-сан, а моя ходить с Рыжий искать его мама.

Бум вопросительно взглянул на Полосатого. Тот пожал плечами и молча кивнул.

— Вот и договорились. Бум забирает Полосатого и едет к королю Доберману, а я остаюсь здесь и принимаю бой с крысиной армией. Дезертир, будешь моим адъютантом! — Рыжий встал, поправил портупею и проверил, легко ли шпага выходит из ножен.

— Ладно. Полосатый, залезай. — Бум помог котенку вскарабкаться себе на спину. В густой шерсти сенбернара его почти не было видно.

— Прощай, Бум. Я скоро к вам приеду, выгоню крыс и приеду.

— Желаю удачи, Рыжий, — отозвался пес. — А больше ты ни с кем не хочешь проститься?

— Пусть сначала кое-кто подумает о своем поведении, а пока я его и видеть и слышать не желаю!

— Сам дурак… — тихо донеслось со спины Бума.

Рыжий резко развернулся и, надвинув шляпу на брови, пошел по тропе. Дезертир засеменил следом. Благородный пан Коржик-младший не оборачивался — его мучила совесть…

Глава 8

Пан Коржик и адмирал Румпель сидели в подземелье. Настроение было препоганейшее. Вместе с ними сидела вся кошачья армия — почти пятьсот боевых котов. После короткой беседы выяснилась основная причина столь легкого захвата усатых вояк. Дело в том, что они подошли к замку Коржиков уже вечером и, естественно, даже не подозревали, что там их может ждать засада. Кошачье войско встретил хромой, облезлый кот в дорогом камзоле и, представившись камердинером, пригласил всех на ужин. Еще семеро неулыбчивых котов-лакеев помогли всем устроиться, объяснив, что хозяйка замка страдает мигренью и выйти не может. Гости поверили. Боевые коты радостно разместились в большом зале. Уже потом многие вспоминали, что будто бы чувствовали слабый крысиный запах, но… Столы действительно были убраны на славу — это-то и притупило бдительность. Вино лилось рекой, а в него явно было что-то подмешано. Не прошло и часа, как все пятьсот котов спали как убитые. Проснулись они уже в тюрьме. Столица была захвачена, а гарнизон геройски погиб в неравной схватке. Но молодого короля крысы не нашли, хотя тщательно прочесывали все здания. Пани Коржикова, вырвавшаяся на свободу, произвела кое-как два пушечных выстрела. Она надеялась успеть предупредить мужа… В отместку крысы подожгли ее замок и увезли несчастную кошку в плен. Впрочем, все надеялись на подкрепление из провинций. А также на помощь собак. Однако крысы очень удачно выбрали время для нападения, и спасения не было видно ниоткуда.

— Хорошо хоть дети в безопасности… — вздохнул пан Коржик, обращаясь к товарищу по несчастью.

— Да, — подтвердил адмирал. — Полосатый — дисциплинированный парень и четко выполняет указания старших.

— Мой Виллибальд тоже послушный мальчик… — неуверенно протянул Коржик и пристально поглядел на Румпеля.

— Чего ты так уставился? — неожиданно смутился адмирал.

— Да вот сдается мне, что мы думаем об одном и том же. Только почему-то боимся признаться в этом.

— Ты прав, — сурово кивнул Румпель. — Я тоже думаю, что эти сорванцы не пошли домой, а нарываются на подвиги где-нибудь поблизости.

— Что за молодежь!

И два старых кота принялись тихо ругать подрастающее поколение, в глубине души страшно гордясь своими непослушными сыновьями.

Глава 9

Бума с Полосатым очень ждали. В столицу собачьего государства они прибыли ночью. Дело в том, что прошлым утром на них тучей обрушились вороны. Схватка была неравная и безжалостная. Могучий пес лаял, кусался, подпрыгивал, бил по воздуху лапами и все равно не мог справиться с каркающими «истребителями». Полосатый бился хладнокровнее и успел насадить на шпагу одну ворону. Правда, вскоре другие сбили его с ног, а потом чей-то клюв вырвал клинок из лап. Полосатый подпрыгнул и, вцепившись в хвост одной из ворон, выдрал его почти полностью. Изнемогший от усталости Бум упал на землю, закрыв собой котенка, и прикрыл глаза лапами. Сквозь его густую шерсть удары клювов почти не чувствовались. Покружив над неподвижно лежавшей собакой, вороны наперегонки полетели в столицу хвастать своими подвигами. Бум и Полосатый решили передвигаться по ночам.

Король Доберман встретил путешественников в одном из подвалов дворца. Сам королевский дворец был полностью захвачен воронами. Доберман Гафт Третий находился в совершенной растерянности.

— Майн комрад, — взволнованно объяснял он Полосатому, — ми все не есть жить, ми — едва кое-как существовать. Как червяк, мушка и букашка. Ми все жить в подвалах, гулять только ночь, день сидеть смирно и не сметь воевать! Это не есть достойний жизнь… Мой королевств просто пропадай!

— А вы не пробовали договориться с воронами?

— О майн готт! Они не признавай переговоров, они требуй весь мой столиц и вся урожай с полей. Их вожак весьма бульварный хам!

— Плохо. Очень плохо. Однако и у нас в королевстве не лучше, — задумчиво протянул Полосатый.

— Я слыхать о ваш трагедий. Мы бы ошень вам помогай, мой бульдог вполне обучен душить крыс. Но я не иметь права оставить столицу без защиты гвардейцев, — виновато ответил король.

— Мне надо подумать, — решительно произнес Полосатый и в глубокой задумчивости начал ходить по подземелью.

Вокруг стояла такая тишина… Доберман Гафт со всей свитой с надеждой смотрели на маленького котенка, от которого зависела их судьба.

Глава 10

Задушевная беседа Румпеля и Коржика была прервана появлением стражи. В камеру вошел наряд крыс и еще хромой кот в крысиной форме. Он высокомерно оглядел пленных и гнусаво протянул:

— Я — полномочный посол Его Крысейшего Величества Криса Сырцаписа Восемнадцатого Страшного! Приказываю всем встать!

Коты поднялись и стали слушать посла с самым мрачным видом. Хромой кот почувствовал это и, отступив поближе к двери, заговорил еще нахальнее:

— Вы — жалкие мышеловы! Наш добрый король готов помиловать вас, хотя я ему этого не советовал… Он надеется, что хоть у кого-то из вас сохранились в башке остатки мозгов и вы поймете собственную выгоду. Его Величество хочет создать специальную кошачью полицию для отлова оставшихся бунтовщиков и…

— Так ты предлагаешь нам охотиться за своими товарищами? — едва дыша от праведного гнева, перебил его пан Коржик.

— Он хочет сделать нас предателями! — грозно заорали коты.

— Это он! Он самый! — вдруг закричал капитан кошачьей гвардии. — Вспомните, это он заманил нас в засаду у замка Коржиков!

— Сдается мне, что и я узнал тебя, Хромой! Мы ведь уже встречались?! — И с этими словами адмирал от души врезал Хромому по физиономии.

Хромой с визгом вылетел в дверь, а крысы едва успели закрыть замок, чтобы пленники не вырвались на волю.

— И передай своему крысомордию, что среди нас нет предателей! — загрохотал сквозь решетку голос Румпеля.

— Ну, вы меня еще попомните! — грозно прогнусил Хромой, оказавшись в безопасности. — И ты, старый баркас, особенно! Я еще отыграюсь!

Рыжий и Дезертир бесцельно бродили в лесу в окрестностях столицы. Определенного плана не было, но Рыжего такие мелочи никогда не смущали. Он только и ждал случая, чтобы ухватить его за хвост, и случай представился. Из-за ближайшего дерева осторожно вылез гибкий, кое-как одетый кот и, озираясь, направился в глухую чащу. Единственное, что смутило Рыжего, так это золотая шпага, богато украшенная драгоценностями, которую незнакомец нес под мышкой.

«Наверно, он ее стащил…» — решил котенок и очень пожалел, что сейчас он занят гораздо более важными делами, чем ловля жуликов. Потому что это тоже интересно… Однако Дезертир, приложив лапку к губам, тихо зашептал:

— Крысы!

Действительно по пятам за незнакомцем крались десятка два крыс. Вот этого Рыжий допустить не мог: «Я не позволю им обижать наших жуликов!» Меж тем незнакомец вышел на поляну, где и наткнулся на дюжину шпаг. Он отступил на шаг назад, но и там были крысы. Крысиный офицер, злорадно хихикнув, закричал:

— Лапы вверх! Вы уже достаточно набегались? Позвольте сопроводить вас во дворец. Там ждут не дождутся…

Крысы дружно засмеялись, а незнакомец величественным жестом отбросил шляпу и обнажил шпагу. Это был молодой красивый кот с самой благородной внешностью:

— Живым вы меня не возьмете! — гордо молвил он.

— У-у-у… Вы намерены защищаться… — недовольно протянул офицер и, кивнув солдатам, приказал: — Взять его, но очень аккуратно. Сырцапису он нужен целехоньким…

Трое крыс бросились выполнять приказ командира. Зазвенели клинки, для бродяги незнакомец дрался просто восхитительно. Офицер вновь взмахнул лапой, но сказать ничего не успел. Большая сосновая шишка, перелетев через поляну, свалила его с ног. Грозно зазвенел голос Рыжего:

— Я вам покажу, как обижать наших жуликов!

Появление на поляне геройского котенка со шпагой в лапе потрясло крыс до глубины их мелких душ. Будучи трусами по натуре, они всегда нападали большинством, и то лишь тогда, когда были уверены в победе. Явление второго вооруженного противника отбило у них всяческую охоту к драке. А когда сзади с боевым «кинсеем» и большой палкой появился Дезертир, крысы дрогнули и побежали. Офицер счел разумным не вставать и притворился мертвым.

Первым заговорил Рыжий:

— Меня зовут пан Виллибальд Коржик-младший. Волей случая мне пришлось вас спасти, но если мой папа узнает, что я помогаю жули…

— Ваш отец — пан Коржик? — удивленно перебил незнакомец. — Что ж, надо признать, что у него достойный сын.

— Но как вы… — снова начал Рыжий.

— Только не называй меня больше жуликом, малыш. Тебя ввел в заблуждение мой костюм? Это нетрудно исправить. — И незнакомец быстро сбросил с себя рваные лохмотья, оставшись в голубом бархатном камзоле, белых ботфортах и алой ленте через плечо.

— Ваше Величество… — ошеломленно прошептал Рыжий.

Глава 11

— Значит, так! — начал свою речь Полосатый. — Вы даете в мое распоряжение сотню молодых псов, не боящихся высоты. Еще сотня собирает в лесу сосновую смолу. Двадцать пять добровольцев в толстых одеялах пойдут на дневную охоту. Я сам займусь освобождением дворца. Все ясно? У матросов нет вопросов?

— У меня есть, — осторожно заговорил старый дог-полковник. — Молодой человек, а что, собственно, будут делать мои солдаты в одеялах на улице?

— Это я скажу им лично, перед самым началом операции! — отрезал Полосатый.

— Тогда я тоже сплошной доброволец! — поднял лапу король. — Я сам быть в первый ряд и страдать за мой Отчизна. Как говорить: либо грудь в крестах, либо сам под кустик!

— Хорошо. Итак, к завтрашнему утру все должно быть готово. Начало боевых действий в восемь часов утра.

Собаки оказались дисциплинированным народом. Уже в шесть часов смола кипела в котлах, а в половине восьмого двадцать пять добровольцев, включая короля Добермана и самого Полосатого, примеряли толстые ватные костюмы. После того как все были одеты, котенок потребовал, чтобы их густо обмазали смолой. Убедившись, что все сделано как надо, Полосатый скомандовал:

— Вперед! На абордаж! Главное — не приклеиться друг к другу! А через час посмотрим, кто наловит больше ворон.

Поняв план котенка, собаки радостно бросились на улицы города. Охота началась. Так думали собаки. Однако так же думали и вороны. Завидев псов, стаи птиц взвились в воздух и бросились в атаку из расчета дюжины на одного. Но едва коготок или клюв птицы увязали в смоле, как «пропадала» вся птичка. Вороны не могли отклеиться от просмоленных стеганок. Буквально через пятнадцать минут все добровольцы были облеплены отчаянно орущими воронами и неслись к себе в подвалы. Охота удалась на славу. На короле Добермане прилипло не меньше полусотни разбойниц. Не повезло лишь юному герою. В него вляпались две вороны сразу, и котенок не смог их удержать. Птицы, яростно размахивая крыльями, медленно поднялись в воздух вместе с прилипшим к их когтям Полосатым. Уже сверху услышал Доберман Гафт отчаянный голос:

— Крыши! Ночью мажьте крыши!

Король подпрыгивал и выл от горя, собаки рычали и скулили, а Полосатый летел все дальше и дальше…


Глава 12

Молодой принц Мурмис всегда находился в тени. Во время царствования своего двоюродного брата короля Мурмяускаса Пятого он был насильно сослан в деревню как возможный кандидат на престол. Говорят, что Мурмяускас даже подумывал о том, чтобы вообще избавиться от брата, и с этой целью тайно подбирал сильнодействующие яды. Судьба распорядилась иначе. В кошачьем государстве сменилась власть. Молодой принц взошел на престол. Однако царствовал он немногим больше недели, нашествие крыс обрушилось на страну. Но даже за короткий недельный срок все успели полюбить умного и благородного Мурмиса. Сердце Рыжего также всецело принадлежало молодому королю.

Итак, Мурмис Первый, Рыжий и Дезертир держали совет. Рыжий горячился и требовал сейчас же идти воевать в столицу. Король был более осторожен и надеялся, что его поддержат собаки и ополчение из провинций. Дезертир по очереди поддакивал то одному, то другому.

— Без помощи собачьего короля нам не одолеть такое полчище крыс. Даже если сейчас верные мне коты соберут войска в провинциях, мы не сможем долго противостоять регулярной армии. А ведь крысы постоянно получают подкрепления. Нет, без собак…

— Ос, ос! — кивал суслик. — Без собака никак нельзя. Сенсэй прав, ос!

— Какие собаки?! — шумел котенок. — Король Доберман сам ведет войну, и ему сейчас не до нас. Мы и сами с усами.

— Очень с усами, с больши-и-ми, ос!

— Но ведь ты говорил, что ему помогает наш волонтер Полосатый?

— Полосатая?! Полосатая — хороший герой.

— Ага! Герой… — издевательски фыркнул Рыжий. — Балбес он несусветный, вот он кто…

— Неправда! — вдруг перестал соглашаться Дезертир. — Полосатая — храбрый, честный и о-очень умный башка!

— А ты вообще молчи! — взорвался Рыжий. — Нашел кого защищать?! Да я ему!..

— Постойте, — остановил их король, — я не раз слышал просто легенды о двух маленьких котятах, совершавших в Мурр-Доге великие подвиги. Разве это были не вы с Полосатым?

— Мы, — нехотя признал Рыжий.

— А теперь ты ругаешь своего друга?! Вы что, успели поссориться?

— А чего он… — начал было котенок, но, подумав, замолчал.

Рыжий понимал, что виноват перед другом, его мучила совесть. В сущности, он был неплохой котенок, и если бы здесь сейчас вдруг появился Полосатый, то Рыжий первым бросился бы ему на шею с извинениями.

— Ну, в общем, Полосатый сейчас очень далеко. И рассчитывать на короля Добермана тоже не приходится. Я полагаю… — вздохнув, снова заговорил Рыжий, но король жестом попросил его замолчать.

Где-то неподалеку с боевой песней шел отряд крыс. Друзья притаились в кустах.

— Надо уходить, — тихо приказал король.

Тропинка привела их к озеру. Дезертир сбегал вниз и доложил, что обнаружил в камышах лодку. Все трое спустились к воде, на берег, — тут их и накрыли. Из леса как черные грибы посыпались крысы. Король обнажил шпагу, но Рыжий подтолкнул его, и Его Величество рухнуло в лодку. Котенок и суслик быстро оттолкнули ее от берега. Крысы были уже совсем рядом.

— Прыгай! — приказал Рыжий Дезертиру.

— Я твоя не бросай! — уперся было суслик, но котенок был непреклонен.

— Прыгай, я тебе приказываю! Головой отвечаешь за жизнь моего короля! — заорал Рыжий, и Дезертир бросился вперед.

Удачно приземлившись на корму, он еще дальше оттолкнул лодку от берега. Рыжий выхватил шпагу и кинулся навстречу врагам. Когда суслик и король обернулись к берегу, то кроме толпы обозленных крыс они больше никого не увидели. Лишь на одной из крысиных пик качалась шляпа Рыжего. Белый плюмаж развевался на ветру.

— Рыжий-сан! — отчаянно закричал Дезертир.

А лодку несло вдаль на середину озера.

Глава 13

Румпель ворочался на соломе и никак не мог уснуть. Все прочие коты давно спали, но адмирала мучили тревожные мысли: «Что же будет с королевством? Неужели все пропало и крысы возьмут верх? Что-то надо делать… Здесь, в подземелье, пятьсот боевых котов, вскоре прибудет помощь из провинций, потом еще молодой король… Карамба! Если только его уже не взяли в плен. Но ведь есть еще и собаки. Неужели Доберман Гафт бросит нас в беде? Не может быть! Надо срочно послать кого-нибудь в Мурр-Дог. Вот если бы здесь были наши ребята…» Старый кот приподнялся и вздохнул.



Чьи-то шаги послышались в коридоре, и сквозь прутья решетки заглянула острая крысиная морда. Быстро оглядев подземелье, крыса остановила взгляд на адмирале и скрипуче рассмеялась:

— Здорово, Румпель! Ты что же, не узнаешь своих старых морских товарищей?

— Не может быть? — вскочил адмирал, в его единственном глазу блеснула слеза. — Чтоб меня протянули под килем! Неужели это ты, Румб?!

— Ха! Узнал все-таки! Старая дружба не забывается… Немало миль исходили мы по морям и не один пуд океанской соли съели на борту.

— А где Вант, Галс, Кривой Кортик и другие?

— Почти все тут. Как только мы узнали, что ты встал здесь на прикол, то сразу сказали себе: «Эта бухта не подходит для адмирала». И решили помочь.

За решеткой появились еще две улыбающиеся крысиные физиономии.

— Вант! Кривой Кортик! Братва! — радостно прошептал Румпель.

Действительно, встретить друзей, где встречаются только враги, — просто чудо.

Корабельные крысы и старый морской волк вновь нашли друг друга. Ни годы разлуки, ни войны — ничто на свете не могло поколебать этой дружбы. Бури, шторма, штиль, рифы, кораблекрушения, абордажи — все это связало крыс и кота самыми нерасторжимыми узами.

— Нас ждала виселица, — начал рассказывать Румб, когда адмирал немного успокоился. — Мы ведь плавали на кошачьем судне, а такое в крысином обществе не прощают. Но король обещал помилование всем, кто примет участие в новом походе. Вот так мы оказались здесь. Впрочем, нам не очень-то доверяют и за корабельными крысами ведется постоянная слежка.

— Да, ребята, мы все попали в скверную историю, — пробормотал Румпель.

— Теперь о главном. Завтра будет казнен один слишком гордый кот…

— Что?! Они назначили казнь?

— Да, но ты не спросил имени этого кота.

— Разве это так важно? Главное, что кто-то должен отдать свою жизнь на потеху этих серых тварей! Но мы не…

— Не спеши, адмирал. Этого кота зовут — Румпель!

Глава 14

Полосатый сидел во дворце. По иронии судьбы его заперли в комнате маленькой принцессы Шелли. Две усталые вороны приволокли котенка во дворец, сдали на руки страже, где его и вытащили из просмоленного костюма. После чего засадили под замок. Собственно, плен не особенно волновал Полосатого. Досадно было, что посадили его не в мрачное подземелье и не в страшную тюрьму, а в «девчоночью» спальню. Отважный моряк возмущенно фыркал, обводя взглядом обои в цветочек, кучу кружевных подушечек, роскошных кукол и бесчисленные коврики, бантики, ленточки, в беспорядке разбросанные по комнате.



Вскоре за Полосатым пришли. Подталкивая клювами пленника, вороны повели котенка по длинным галереям и доставили в тронный зал. Здесь Полосатый и оценил весь кошмар своего положения. Ворон было очень и очень много. Тронный зал загажен до предела. Высокие откормленные птицы с большими острыми клювами выглядели просто ужасающе. На троне сидела огромная черная ворона. Насмешливо взглянув на маленького котенка, она каркнула:

— Карр! Кого вы притащили?! Что?! Где?! И эта шмакодявка дважды влезала с нами в драку! Карр! Да это же смешно! Эй, клоп, иди сюда!

Под смех и оглушительное карканье Полосатого подтолкнули ближе. Наглая ворона дотянулась клювом до уха котенка и неожиданно каркнула во все горло. Бедный Полосатый не удержался на ногах и кубарем полетел на пол. Громоподобный вороний хохот потряс тронный зал, а нахальная птица довольно гаркнула:

— Увести пленника. Я его склюю завтра, как бутерброд!

Дезертир ошибался, думая, что Рыжий погиб. Нет, юный дворянин даже не попал в плен. Раскидав троих крыс, отважный котенок бросился в камыши и спрятался, сидя по горло в воде. Вслед ему полетело несколько копий, но искать опасного котенка где-то в мокрых камышах крысы не захотели. Поэтому, забрав шляпу Рыжего как доказательство победы, крысиный отряд отмаршировал в столицу. Пан Коржик-младший рискнул выползти из камышей лишь к вечеру. Солнце уже садилось, костер разводить было опасно, и Рыжий страшно замерз. Выбрав укромное местечко в лесу, он развесил мокрую одежду, а сам уснул, закопавшись в кучу прелых листьев. Наутро его разбудили боевые трубы крыс. Рыжий оделся и побежал разбираться, в чем дело…



На берегу озера, нависая над водой, высился небольшой помост. Вокруг плотными рядами стояли крысы. Дробно грохотали барабаны. Рыжий сразу узнал эту «музыку» — с ней вели на казнь. Котенок влез на сосну, чтобы лучше видеть. События происходили быстро и даже как-то буднично. На помост вывели здорового кота со связанными лапами и сдали палачу. Тот привесил коту на шею большой камень и с помощью помощников столкнул несчастного в воду. В последний момент кот обернулся, и котенок с ужасом узнал старого адмирала Румпеля. В глубоком обмороке Рыжий рухнул с дерева. А крысы, еще раз протрубив в трубы, быстро отмаршировали обратно к столице. Минуту спустя вода в озере заволновалась, и из-под помоста вынырнул адмирал. Отфыркиваясь и отплевываясь, старый кот вылез на берег, на лапах и на шее болтались обрезанные остатки веревок.

— В прежние времена я мог находиться под водой и подольше. Мы даже доставали жемчужные раковины на Таити, — бормотал Румпель. — Однако и ребята молодцы, дали хороший нож и подсунули страже гнилые веревки… Ну что ж, теперь я на свободе и не будь я адмиралом Румпелем, если не подниму на освободительную войну все провинции!


Глава 15

Рыжий пришел в себя не скоро. Так велико было потрясение. Очнувшись, бедный котенок еще долго ревел в полный голос, навсегда прощаясь с покойным адмиралом. Рыжий любил Румпеля как второго отца, и такая потеря была выше его сил. Когда слезы наконец кончились, пан Коржик-младший грозно нахлобучил шляпу на самые брови и не разбирая дороги двинулся вперед — в его детской душе горела жажда мести!

— Только бы побыстрее встретить крыс! — молил он. — Только бы встретить! Я с ними за все посчитаюсь… И за маму, и за адмирала Румпеля, и за папу, и за все, все, все!

Рыжий вышел на ту самую поляну, где он впервые встретился с королем Мурмисом. Солнце уже поднималось к зениту.

— Я им покажу! И за моего короля, и за Дезертира, и… и… и за Полосатого… Ой! Мамочка-а-а!

Земля под ногами разверзлась, и котенок кубарем полетел в какую-то яму. Следом посыпались ветки и листья. Придя в себя, Рыжий увидел сводчатый потолок, сырые стены, обветшалый камень и неожиданно понял, куда он попал. Это был старый подземный ход, ведущий из дворца к озеру. Именно по нему и бежал из столицы молодой король. Рыжий не привык долго раздумывать, он поискал вокруг, нашел большую сломанную ветку, обмотал ее своим батистовым платком с монограммой и соорудил факел. Стукнув пару раз клинком по каменной кладке, добыл искру и раздул огонь. О, это был уже не тот наивный, изнеженный дворянчик, играющий солдатиками в детской. Нет! Суровые испытания и страшные приключения научили его смело смотреть в глаза опасности, делать все самому и находить выход из любого положения!

Рыжий долго шел по подземному ходу. Повсюду висела паутина, под ногами копошились насекомые, но ничто бы не заставило героя свернуть с избранного пути.

— Должен же он когда-нибудь кончиться? И уж наверное, куда-нибудь привести… Эх, если бы здесь сейчас был Полосатый, вдвоем мы… — Рыжий горько вздохнул, так ему не хватало друга. — Ну почему во всех книжках всегда есть добрые волшебники? Почему они помогают всем, кроме меня? Ну хоть какую-нибудь, самую захудалую фею… так нет! Ни тебе волшебной палочки, ни лампы с могучим джинном, ни шапки-невидимки… Ничего! Все сам. Все всегда — сам!

Неожиданно ему показалось, что его щеки коснулось легкое дуновение сквозняка. Действительно, между двух камней смутно белела едва видимая полоска света. Котенок прислушался. Сквозь щелку еле слышно доносился чей-то голос. Рыжий прижался ухом к стене и замер:

— Сегодня они казнили адмирала Румпеля, а завтра возьмутся за любого из нас, — услышал он смутно знакомый голос. — Если мы не придумаем, как отсюда выбраться, то нам конец! И не только нам с вами, а всей стране… Я, пан Коржик, призываю всех, кому дорога судьба Родины…

— Папа-а-а! — во весь голос завопил Рыжий.

Глава 16

Сумрачный Полосатый вновь сидел в спальне принцессы. Настроение было — хуже некуда! Воспитанный в суровых традициях морского флота, юный моряк не умел долго плакать и не привык унывать. Однако на этот раз в голову лезли самые противные и безысходные мысли.

«И долго я буду так сидеть? Наверно, не очень — всего до утра. А утром меня склюет эта пернатая акула… Да, веселенькая перспектива! Самому отсюда не выбраться, а помощи ждать не от кого. Папа занят, пан Коржик тоже, Бум и король не умеют ловить птиц. Значит, все… Спускай флаг и открывай кингстоны? Нет! Надо что-то делать! Нельзя же, в самом деле, ждать, пока сюда придет Рыжий и спасет меня! Ой! Тьфу, семь китов мне в глотку — какой еще Рыжий?! Да я и видеть не хочу этого разодетого хвастуна!»

Полосатый врал сам себе. Он очень скучал и безумно хотел видеть друга. В глубине души он давно все простил, а сейчас бы наверняка даже отдал свою тельняшку лишь за то, чтобы снова быть с Рыжим. Вдруг что-то подозрительно зашуршало в шкафу с платьями. Полосатый быстро взял себя в лапы и, незаметно подтянув к себе одну из кружевных подушек принцессы, сделал вид, что ничего не слышит. Дверца шкафа зловеще заскрипела. Сердце котенка забилось быстрее, он не боялся, но был готов ко всему. Дверцы наконец распахнулись, и из шкафа вышла маленькая фигурка в белом. Полосатый среагировал мгновенно и не промахнулся. Теперь эта фигурка лежала на полу, придавленная пышной подушкой, а сверху сидел юный моряк, угрожающе размахивающий погремушкой. Полосатый попытался ухватить тайного противника за горло, но в этот момент увидел лицо своего «врага» нос к носу и… слова застряли у него в глотке. Прошло, пожалуй, не меньше минуты, прежде чем он наконец сумел выдохнуть:

— Шелли?!

А из-под подушки прямо на него смотрели грозные и прекрасные глаза самой маленькой дочери короля Добермана…


Заслышав крик сына, пан Коржик сначала не поверил своим ушам. Потом с воплем кинулся царапать стену в том месте, откуда слышался голос. К его удивлению, каменная кладка зашаталась. На помощь Коржику бросились и другие коты. Под их общими усилиями стена рухнула, образовав изрядную дыру. В то же мгновение в дыре показался Рыжий и прыгнул на лапы к отцу.

Глава 17

— Ну, знаешь ли, Полосатый, ты просто невежа! — возмущалась Шелли, в то время как котенок вытаскивал ее из-под подушки. — Я сбежала от папы, пришла тебе на помощь, я хотела быть доброй феей из сказки, а ты?! Ты сразу подушками кидаться! Я так не играю…

— А как ты узнала, что я здесь? — перебил ее Полосатый.

— Как узнала, как узнала, — остановить Шелли было крайне трудно, — да об этом все знают. Вороны орут на каждом углу, что лазутчик кошек заключен во дворце. Правда, я не знала, что тебя заперли именно в моей комнате, но…

— А как ты сюда попала? — вновь перебил котенок.

— Полосатый, ты просто невыносим! Можешь ты меня просто до конца выслушать? Значит, так… Да у нас во дворце целая куча разных ходов, переходов и лазеек. Это система отопления помещений. Внизу топят печи, и тепло по большим коридорам идет по всему зданию. Вот мы с сестрами и поставили шкаф к одной из дверц этих коридоров. А у шкафа нет задней стенки. А я подумала — вот будет здорово, если я пойду по переходу и найду Полосатого. А папа…

— Да, что делает король Доберман? Он отдал приказ мазать крыши?

— О господи, вечно ты меня перебиваешь! — возмутилась Шелли. — Ты просто несносный болтун! Ну, конечно, мажут! Папа сам полез на крыши, и все полезли, смолы еще много — вот и мажут. И никто не знает зачем. А действительно, зачем? Вороны на крышах не ночуют, они внутри дворца или в лесу. На крыши они садятся лишь днем. Так удобней охотиться за нами. А днем… Ой! Ведь днем солнце растопит смолу и… Полосатый! Ты великий герой и настоящий гений! Дай я тебя поцелую!

— Еще чего! — быстро отодвинулся котенок, но, не желая обижать Шелли, добавил: — Не сейчас, ты сначала будь доброй феей и выведи меня отсюда.

— Хорошо. Я буду волшебной феей в белом платье с кружевами, а ты заколдованным принцем и…

— Вот-вот, давай выводи побыстрее, — подталкивая Шелли к шкафу, заключил Полосатый.


Вся кошачья армия под предводительством пана Коржика осторожно выбралась из подземного хода. Голодные и усталые, коты были сейчас никудышными вояками и прекрасно понимали это. Поэтому пан Коржик решил увести армию к дому Румпеля, отдохнуть денек-другой, подкрепиться хорошенько и, соединившись с войсками молодого короля, ударить по крысам. О короле все рассказал Рыжий. Его Величество действительно спасся и на той стороне озера, соединившись с адмиралом Румпелем, собирал всех на священную войну за свободу Отечества. Пан Коржик очень гордился своим сыном, ведь это его непослушный ребенок вызволил их из темницы. Старый кот решил даже отдать Рыжему свою фамильную шпагу, но… Когда отец позвал сына, то с удивлением обнаружил его полное отсутствие. Рыжего не было. Все коты дружно подтвердили, что вот-вот видели котенка, что он только что был здесь, путался у всех под ногами и… исчез. Пан Коржик начал тихо «закипать». Гордость сыном перешла в неодолимое желание выдрать несносного мальчишку, как только он попадется в руки. Однако вскоре была обнаружена записка, висевшая на дереве: «Папа, не волнуйся. Я побежал к пани Румпелевой. Мы приготовим обед на пятьсот персон. Идите быстрее. Твой Виллибальд». Пан Коржик успокоился, гордость заботливым сыном вновь переполнила его.



Глава 18

Представьте себе выражение лица пана Коржика, когда они дошлидо дома адмирала. Представили?! Естественно, Рыжий там и не появлялся! Да, по совести говоря, он туда и не собирался. Рыжий быстро сообразил, что под опекой папы все приключения сразу кончатся. А в его героической душе уже зрел план захвата столицы. В одиночку. «В крайнем случае, с Полосатым, — думал Рыжий. — Но поскольку его нет, то придется опять все делать самому…» Он оставил отцу «успокоительную» записку и быстренько нырнул в подземный ход. На этот раз Рыжий прошел дальше. Дойдя до лестницы, он взобрался по ступенькам вверх и через люк вылез в спальню короля. Дальше идти было опасно. Выжидая удобный момент, Рыжий пристроился под кроватью и задремал…




Сначала Полосатый и Шелли решили идти к своим, то есть к королю Доберману и собакам. Но когда котенок увидел все удобства передвижения по отопительным коридорам — его планы изменились.

— Вот что, — подумав, сказал Полосатый, — давай веди меня прямо в тронный зал.

— Куда? — широко открыв глаза, переспросила Шелли.

— В тронный зал! Чего непонятного?

— Но там же вороны! Нас просто склюют.

— Ничего, может быть, и подавятся… — утешил Полосатый. — У меня есть идея. Ты не могла бы где-нибудь достать белую краску?

— У нас дворец, а не малярная мастерская, — фыркнула Шелли. — Никаких красок здесь нет. А зачем тебе белый цвет?

— Я просто подумал… а впрочем, все равно нет краски, — махнул лапой котенок.

— Подожди… — задумалась Шелли. — У мамы в спальне есть шампунь. Он обесцвечивает волосы. Мама иногда пользуется им для красоты.

— И волосы из черных становятся белыми? Давай его сюда!

— Всегда пожалуйста, — согласилась Шелли. — Мамина спальня на следующем этаже…


Рыжий проснулся от того, что кто-то сильно тряс его за плечо. Котенок открыл сонные глаза и увидел перед собой ехидную морду Хромого. Старый кот ласково обратился к Рыжему:

— Ну что, хорошо ли выспалась моя радость? А мы уже устали ждать, пока пан Коржик-младший изволит проснуться. Вы уж простите, что побеспокоили…

Стоящие рядом крысы противно засмеялись. Рыжий протянул было лапу к шпаге, но наткнулся на пустые ножны. Крысы захохотали еще громче. Хромой связал лапы котенка и деловито сказал:

— Этот мелкий негодяй стоит целой армии. Стеречь его как зеницу ока!

Крысы слушали Хромого с каким-то снисходительным презрением, но выполняли все его приказы.

— А как обрадуется встрече твой папочка, — вновь начал издеваться кот. — Вот жаль только, твоего полосатого дружка здесь нет. Мы бы славно побеседовали. Его папу Румпеля уже отправили на тот свет по моему совету, так очень хотелось бы и сына увидеть. Ну да ничего… Раз ты здесь, то и он сюда скоро прибежит.



Крысы только похохатывали. Рыжий гордо молчал и на все насмешки Хромого не ответил ни слова. Но вот когда котенка повели вниз, в тюрьму, он неожиданно развернулся и пнул кота по хромой ноге. «Мя-у-у-а-а!» — взвыл Хромой.

Глава 19

Нужный шампунь нашли сразу. Хотя в спальне королевы также все было перевернуто вверх дном, большой флакон не пострадал.

— Хорошо, что они его не выпили, — заметила принцесса. — А теперь ты посвятишь меня в свой секретный план. Я тоже хочу приложить все свои силы к спасению Отечества.

— Ладно. Веди меня в тронный зал, там все и узнаешь. Время дорого, — ответил Полосатый.

Вскоре они были у цели. Тронный зал был полон спящих ворон из ближайшей свиты вожака. Сам предводитель сидел на троне короля Добермана. Шелли дрожала, и Полосатый побоялся, как бы она по-девчоночьи не завизжала в самый неподходящий момент. С согласия принцессы котенок завязал ей рот ее же батистовым платочком. Стараясь ступать как можно тише, они двинулись вперед. Что было бы с ними, если бы хоть одна ворона проснулась? Даже подумать страшно! Однако пока счастливая звезда освещала их путь. Полосатый и Шелли, подкравшись к вожаку стаи, стали осторожно поливать его шампунем. Огромная птица вздрагивала сквозь сон, но не просыпалась. Наконец шампунь кончился. Черная ворона уже стала перепелесой. Неловко развернувшись, Шелли задела локтем клюв вороны, и та, заворочавшись, открыла один глаз.

— Я тебе каркну! — грозно прошептал Полосатый, обомлев от страха.

Но птица не проснулась, ей просто стал сниться другой сон. На всякий случай Шелли завязала клюв вороны красной ленточкой, а потом, расхрабрившись, повязала вожаку свой кружевной передничек. После чего друзья дали деру. Оглянувшись, Полосатый хмыкнул от удовольствия: на троне сидела совершенно белая ворона в кружевной манишке, с бантиком на носу.

— По-моему, она похожа на Деда Мороза, — заявила Шелли, сняв платок.

— Это точно, — подтвердил котенок. — А теперь давай спрячемся где-нибудь до утра, потому что завтра у нас будет очень веселый день.


Денек действительно выдался веселый. Во-первых, прилетевшие из леса стаи удобно расположились на крышах и нетерпеливо ждали появления вожака. А во дворце в это время шло настоящее смертоубийство. Предводитель исчез! Вместо него на троне сидела совершенно белая ворона с девчоночьим передником на шее и с красным бантом на носу. Именно этот дурацкий бантик и вывел из себя всю свиту. Белая ворона в стае черных! Ужас! Кошмар! Предательство! Да еще в костюме шута горохового! Бедный вожак был удивлен больше всех. Это ведь все равно что лечь спать негром, а проснуться эскимосом. Собственная свита бросилась клевать и бить своего же властелина. Наконец этот орущий клубок перьев вылетел, вышибив оконное стекло, на площадь, и тут разинули клювы уже все вороны сразу.

— Измена! — повисло в воздухе.

Среди птиц поднялась паника! А тут еще оказалось, что никто не может даже взлететь — лапы и когти плотно увязли в смоле! Ошарашенный вожак ворон думал только о своем спасении и кое-как ковылял пешком по мостовой. Его свита, быстро оценив положение, заметалась и разлетелась в разные стороны. Ведь десяток придворных ворон ни для кого уже не страшен. Собаки с радостным лаем лезли на крыши и собирали ворон в мешки, как грибы. С оккупантами было покончено! Город ожил. А на балконе королевского дворца яростно отплясывали Шелли и Полосатый…


Рыжий сидел в тюрьме. В самой настоящей. На него не надели кандалы, но здорово надавали по шее. Хорошо, что рядом не оказалось противного Хромого, этот запросто мог устроить любую пакость. Но как раз в это время обнаружили бегство пленников, и старый кот пошел оправдываться перед Его Крысейшим Величеством. Честно говоря, котенок и не переживал особенно за свою судьбу. Рыжий верил, что папа и король не бросят его в беде, что его обязательно спасут. «А как же иначе? — думал он. — Папа пообедает у пани Румпелевой, возьмет саблю и придет за мной. Он же сильный и храбрый. Надо только немного его подождать. Зато потом мы пойдем и найдем маму. Мама, мамочка, как же я по тебе скучаю… Где же ты, мама? Мама…

Глава 20

Узнав о том, что молодой король спасся и собирает войска, а помогают ему беглый пан Коржик и непотопляемый адмирал Румпель, да еще только что прибывшие спешным маршем гвардейские бульдоги во главе с самим Доберманом Гафтом, крысы стянули все войска и заперлись в столице. Они с трусливым упрямством ждали штурма. Обиженный Хромой не долго думал, чем досадить юному герою. Он прямиком отправился к Его Величеству крысиному королю Сырцапису Восемнадцатому Страшному и дал самый черный совет. Все крысы аж завизжали от восторга. Когда утром кошачьи разведчики вышли к стенам столицы, они увидели намалеванный большими буквами плакат, угрожающий немедленной смертью юному сыну пана Коржика при первом же выстреле с кошачьей стороны.

В походном шатре король Мурмис проводил экстренное совещание военного совета. Присутствовали Доберман Гафт, адмирал Румпель, Бум, пан Коржик и еще два высокородных дворянина из провинции. Первым начал кошачий король:

— Господа, я считаю необходимым отменить штурм и согласиться на любые переговоры. Этот мальчик спас мне жизнь, и я никогда не соглашусь пожертвовать ребенком даже ради спасения всего государства.

— Все верно, — кивнул адмирал. — Но как же они умудрились поймать мальчишку? Клянусь акульим плавником, это так не вовремя! Что, если крысам придет подкрепление? Долго ли мы сможем стоять под стенами? У нас нет палаток, войско спит на голой земле, провиант на исходе. Надо что-то делать…

— Я предлагать их крисиный король отпустить малютка Рижий и взять в заложники сам меня! — вдохновенно высказался собачий король Доберман Гафт. — Потом ви атаковать бистро, бистро и, возможно, успеть меня спасать. Я потерпляю… весь муки ада, но заступиться за малыша!

— Господа… я… должен… я обязан сказать вам… — Пан Коржик встал и срывающимся голосом продолжил: — Жизнь моего… единственного сына — не цена спасению всего королевства. Мы… начнем штурм! Прошу прощения, господа…

Адмирал обнял друга за плечи, и некоторое время все молчали. Наконец сенбернар топнул лапой:

— Будем ждать. Надо соглашаться на переговоры. Нам придется пойти на все уступки.

Печальные и озадаченные союзники вышли из шатра. Положение здорово осложнилось. Адмирал вспомнил о том, что еще не успел как следует поговорить с сыном по поводу его непослушания. Однако найти Полосатого не смог. Сначала Румпель был просто раздосадован, но когда ополченцы рассказали ему, что котенок еще недавно крутился вокруг шатра, а потом забрал верного суслика и куда-то исчез…

— Гром и молния! — взвыл старый моряк, хватаясь за голову. — На помощь! Этот негодный мальчишка опять сбежал!

— Все ясно, — тихо хмыкнул Бум. — Полосатый пошел спасать друга…

Все правильно. Подслушав, о чем спорят в шатре, котенок быстро уяснил суть дела. Штурм не начинают, потому что Рыжий сидит в плену. Значит, надо всего лишь пойти и забрать его оттуда. Только и всего! Не дожидаясь, пока такая простая мысль придет в голову взрослым, он прицепил на пояс шпагу, кликнул Дезертира и двинулся в путь. Котенок справедливо считал, что уж если его друг смог легко попасть в столицу, то и для них с Дезертиром это не составит труда.

«Где-то здесь должен быть ход, по которому пан Коржик вывел армию, — размышлял Полосатый. — Если бы я был Рыжим, то побежал именно туда. Вот вечно он так… Почему сначала не подождал меня? Вдвоем бы мы сразу нашли дворец, а потом поймали Сырцаписа. Ладно уж, спасу его, но это в последний раз…»

— Полосатая! Я твой ход нашел, где Рыжий-сан загулял! — радостно завопил суслик, указывая лапкой на скрытую за кустами яму. Рядом, на еловых иголках, валялось белое перо из плюмажа Коржика-младшего.

— Вперед, флибустьеры! Мы должны его вернуть прежде, чем наши папы отведут войска от столицы.

Глава 21

По невероятно счастливому стечению обстоятельств в королевской спальне никого не было. Два авантюриста крадучись выбрались наружу и, поняв по разговорам стражи, где находится Рыжий, осторожно направились в тюрьму.

Рыжему было скучно. Он уже раз сорок облазил всю камеру, ища подкоп, тайный лаз или раздвижную стену. Все напрасно. Вдобавок ко всему здесь была кромешная тьма. Время тянулось медленно… «Когда же наконец придет папа?! — возмущенно думал Рыжий, расхаживая по камере от стены к стене. — Я замерз. Я есть хочу! Может, постучать в дверь и сказать этим противным крысам, что пленных кормить полагается?! Или они решили уморить меня голодом? Вот ужас… Я так и буду тут сидеть, потерянный для всего мира, как узник Железная Маска. Это, конечно, романтично и вполне достойно дворянина. А может быть, ко мне подошлют тайного убийцу?! Папа читал мне про таких в большой книге…»

В этот момент в замочной скважине стал тихо поворачиваться ключ. «Вот они! — решил Рыжий. — Хотят застать врасплох, но живым я им не дамся. Всем носы поразбиваю!»

Дверь быстро распахнулась и снова закрылась. В это короткое время невысокая фигурка бесшумно скользнула вовнутрь. Рыжий ударил наотмашь и не промахнулся! Незваный гость кубарем отлетел к двери, гулко стукнувшись о нее головой. Мгновение спустя суровый узник уже трепал пришельца за шиворот.

— Ну что, подлый убийца, думал меня обхитрить?

— Вот и спасай его после этого… — ответил знакомый ворчливый голосок.

— Полосатый?! — не сразу поверил Рыжий.

После первых объятий, взаимных извинений и дружного прощения всех обид юный моряк вкратце рассказал другу о том, как он его нашел и что за события произошли в кошачьем лагере, пока Рыжий отсиживался в плену. Пан Коржик-младший был счастлив узнать, что адмирал Румпель жив, что король возглавляет войско, что собаки пришли на помощь кошкам и у короля Добермана все хорошо. Затащив двух связанных крыс-стражников в опустевшую камеру, друзья, взявшись за лапки, удалились из тюрьмы наверх, во дворец.

— А где ты оставил Дезертира?

— Он на самой высокой башне. Пишет дегтем на крыше три буквы — SOS! — улыбнулся Полосатый. — Это значит — спасите нас и наши души. Войска ударят по столице немедленно!

— Здорово. Тогда вперед, у нас мало времени, — заторопился Рыжий.

— Куда? Скоро начнется штурм, нам надо найти где спрятаться.

— Спрятаться?! Ну нет! У нас с тобой другие планы.

— Какие? — подозрительно прищурился юный моряк.

— Мы идем пленять Его Величество крысиного короля Сырцаписа Восемнадцатого Страшного! — гордо провозгласил Рыжий, прыгая через две ступеньки.



Полосатый горестно вздохнул и последовал за другом. «Может быть, не надо было его выпускать?» — обреченно думал он.

Глава 22

Адмиралу Румпелю доложили о непонятных знаках, неожиданно появившихся на крыше самой высокой башни замка. Старый кот достал потертую подзорную трубу и навел ее на замок. Через минуту он уже стоял перед королем Мурмисом.

— Полосатый освободил Рыжего. Эти паршивцы просят нашей помощи. Начинайте штурм, Ваше Величество! — улыбаясь в седые усы, объявил Румпель.


Троим отчаянным героям все же удалось добраться до места. Вход в тронный зал охраняли две рослые крысы. Полосатый оставил Дезертира прикрывать тыл, а сам с Рыжим бросился в бой. Крысы не испугались, зазвенели клинки. Однако схватка закончилась быстро. Полосатый первым же выпадом угодил стражнику в лапу, а Рыжий, пофехтовав немного, с размаху отрубил своему противнику пол-уха. Перепуганные крысы бросились наутек. В тот же миг раздался оглушительный грохот, дворец задрожал и в воздухе запахло порохом.

— Это пушки! — радостно заорал Рыжий. — Наши атакуют столицу!

Кошачьи войска двинулись вперед. Из крепостных ворот навстречу им шли крысы. Они маршировали сомкнутым строем, выставив вперед копья. Дробно стучали барабаны, на ветру развевались штандарты и знамена. Началась великая битва! Первым в крысиный строй врубился пан Коржик со своими боевыми котами. Следом за ним вступили рычащие гвардейцы короля Добермана. Адмирал Румпель держал добровольцев в арьергарде. Молодой король дрался в отряде Коржика. Война — это очень страшно… В огромном сером море крыс героически боролись два островка защитников Родины. Стоны и проклятия висели в воздухе, и оружие нагревалось от крови. Войска кошек и собак не продвинулись вперед ни на шаг. Адмирал Румпель повел добровольцев в бой. Крысы дрогнули, но еще держались. Тогда с фланга ударил сенбернар Бум. Ударил один, без оружия, но его вмешательство переломило ход сражения. Словно ураган чудовищной силы бушевал на том месте, где дрался Бум. Огромный пес, грозно рыча, ударами тяжелых лап сбивал с ног целые полки крыс. Кошки приободрились и еще отчаяннее устремились на врага. Крысы медленно отступали. В этот критический момент неожиданно рухнул король Доберман. Благородный и честный, как Дон Кихот, он дрался в первых рядах, безрассудно бросаясь на копья врагов. Вдохновленные его падением крысиные генералы вновь бросили войска вперед. В общей свалке пан Коржик пробрался к израненному Доберману Гафту и — один! — вытащил его с поля боя. Командование принял король Мурмис. Гвардейские бульдоги на мгновенье растерялись, потеряв своего короля, а потом пришли в такую ярость, в какую способны впадать только бульдоги. «За короля Добермана!» — взвыли они. Остановить бульдогов было невозможно, они сносили все на своем пути, презирая смерть и опасность. Крысиные войска в панике отступали.



Грохот канонады усилил отвагу Рыжего и Полосатого. Оставив Дезертира охранять дверь, друзья с обнаженными шпагами ворвались в тронный зал.

Крысиный король Сырцапис Восемнадцатый Страшный действительно находился там. Он был одет в синюю мантию, черный камзол с лиловой лентой и высокие сапоги. Грудь и огромное брюхо короля были усыпаны орденами и медалями. Сырцапис с подзорной трубой в лапах наблюдал в окно за ходом сражения. Кошки и собаки уже врывались в город. Король только-только собрался отдать приказ о спасении своего Крысейшего Величества, как в тронном зале показались двое вооруженных котят. Двадцать отборных крыс исполинского роста — личная охрана Его Величества — молча двинулись вперед. Недолго думая Рыжий и Полосатый как по команде бросились по портьерам вверх, зажав шпаги в зубах. Раскачавшись на портьере, котята прыгнули и удачно приземлились на огромную стосвечовую люстру, висящую в центре зала.

— Взять их! — завизжал король.

Крысы злобно подскакивали, размахивая клинками, но люстра висела высоко.



— Может, развлечемся немного? — подмигнул другу Полосатый.

— С удовольствием! — поддержал Рыжий. — Я буду просто счастлив позабавиться до прихода папы!

Полосатый улыбнулся и, отломив ближайшую свечку, запустил ею в нос короля Сырцаписа. Его Величество взвыло дурным голосом! Следующая свечка полетела в озлобленных представителей охраны короля. Котята веселились вовсю! Получить свечкой по носу не очень больно, зато как обидно! Крысы просто осатанели от ярости, король забыл об отступлении и с проклятиями подпрыгивал под люстрой. Рыжий и Полосатый, израсходовав запас свечей, раскачивались, как на качелях, и строили крысам рожи. В этот момент и случилось непредвиденное: расшатавшийся крюк не выдержал и люстра рухнула!

— Доигрались, — пробормотал Полосатый, вытаскивая Рыжего из-под обломков.

Однако нет худа без добра — трое крыс оказались задавлены насмерть. Зато остальные, грозя шпагами, бросились на котят. Услышав грохот, прибежал верный Дезертир, но даже с ним их было всего трое против семнадцати врагов. Сырцапис Восемнадцатый влез на трон и, радостно потирая лапы, шумно руководил сражением. Дезертир успешно дрался чьей-то пикой. Полосатый взял шпагу обеими лапками и отмахивался от крысиных клинков. Шпага Рыжего выписывала хитроумные вензеля, успешно защищая своего владельца. На ответные атаки не было времени, котята едва успевали парировать удары. Долго так продолжаться не могло… они бы непременно погибли. Неожиданно в тронный зал вбежали еще три крысы. Мигом оценив обстановку, они сбросили черные камзолы и остались в полосатых тельняшках. С криком «Полундра!» крысы выхватили кортики и приняли сторону котят. Бой был отчаянный! Трое заступников геройски пали на месте. Дезертир, получив стулом по голове, в беспамятстве рухнул на пол.

— Спина к спине у мачты! — крикнул Полосатый, и двое друзей продолжали драться в уже изрядно поредевшем кольце врагов.

Если бы в этот момент в тронный зал не ворвался адмирал Румпель…

Когда с крысами было покончено и адмирал убедился, что дети целы, он вдруг опустился на одно колено и поднял на лапах умирающую крысу в тельняшке.

— Вант! Вант! Ты слышишь меня?! — хрипло закричал Румпель. — Вант! Не умирай, друг!

— Адмирал… — чуть слышно прошептал Вант, — ты все-таки пришел. Мы славно повоевали… вот только жаль…

— Не-е-ет! — закричал адмирал.

— А мальчишка очень похож на тебя… Такой же отчаянный… — Вант улыбнулся и закрыл глаза.

Адмирал застыл с мертвым другом на руках. Тронный зал постепенно заполнялся кошками и собаками. Король Сырцапис Восемнадцатый Страшный сидел в углу, злобно сверкая глазами. Рыжий и Полосатый шагнули вперед:

— Вы арестованы, Ваше Величество!

В зале повисла тишина. Сырцапис встал, покорно опустил голову и неожиданно выхватил из-за пазухи длинный кремневый пистолет.

— Будьте вы прокляты! — завизжал он, направив дуло пистолета в грудь Полосатого.

Раздался грохот! Но за мгновение до выстрела Рыжий закрыл собой друга…

Глава 23

Когда котенок открыл глаза, то увидел вокруг себя и отца, и друзей, и… конечно, маму. Пани Коржикова, освобожденная из темницы, едва не задушила сына в объятиях. После долгих слез, поцелуев и расспросов Рыжий наконец уяснил суть дела. Пуля коварного Сырцаписа, пущенная почти в упор, попала в серебряную пряжку ремня и рикошетом задела плечо котенка, но ударная волна сбила его с ног, а падая, он потерял сознание. Рыжего отнесли в королевские покои, срочно прислали врача. Тот перебинтовал котенка и прописал кучу рецептов, категорически запретив вставать. Среди всех новостей главным конечно же было известие о полном изгнании крыс с территории государства. Когда взрослые наконец ушли, Рыжий беспокойно заворочался на кровати. Плечо почти не болело, и любопытство вновь щекотало воображение. Котенок осторожно слез на пол и на цыпочках подошел к двери.

— Куда? А постельный режим? — раздался голос из-под кровати.

— Полосатый! — радостно вскрикнул Рыжий.

— Ага. Я тут замаскировался, пока они все суетились над тобой, — вылезая, рассказывал котенок. — А до этого оббегал весь дворец. Везде праздник, победа, от крыс даже запаха не осталось. А в той камере, где ты сидел, теперь заперт Хромой.

— А как наши? Все живы? — допытывался Рыжий.

— Твой папа в порядке. Король Мурмис ранен в голову, но легко. Мой отец насчитал после боя двенадцать ран, но все несерьезные. Мы потеряли почти треть войска. А бульдоги короля Добермана — вообще почти половину. Но зато говорят, что дрались они как черти! Битва была грозная, даже Бум ранен!

— Бум? — не поверил Рыжий.

— Клянусь Посейдоном! — подтвердил Полосатый. — Я сам видел, у него лапа на перевязи.

— Здорово! Но и мы им показали… Славная была схватка. Теперь мы уж точно покрыты неувядаемой славой. А где?..

Дверь распахнулась, и на пороге возник Дезертир. Рыжий хотел обнять фронтового друга, но суслик тихо остановил его:

— Пойдем.

— Куда? — спросили котята.

— Собачья король, Доберман-сан, совсем помирай, — печально ответил суслик.

Друзья испуганно переглянулись и бросились вслед за Дезертиром.

Благородный король Доберман Гафт Третий прощался со своими друзьями. В комнате находились его верные гвардейцы, Мурмис, пан Коржик, адмирал и Бум. Полосатый протолкался вперед, а Рыжий взобрался на спину огромного пса. Доберман Гафт полузакрыл глаза и говорил тихо-тихо:

— Мой младший брат. Ваш королевство спасен. Не жалейт об меня. Я исполняль свой долг.

Король Мурмис опустился на колено и зарыдал.

— Не надо таких огорчений, — вновь заговорил героический Доберман. — Пан Коржик и ви, адмирал… Я весьма уважайт вас. Ви били мне большой друг и в радость и в беда. Не забывайт меня.

Румпель и Коржик, обнявшись, плакали. Гвардейские бульдоги жалобно скулили. Неожиданно король разглядел Полосатого и жестом поманил его к себе.

— Мой милий Полосатий. Вот ми и встречайлись в последний раз. Я уходить далеко-далеко. Не покидай без заботы мой Шелли. Ты ведь не отказать в последний просьба свой добрий старий друг Доберман…

Полосатый захлюпал носом. Атмосфера стала насыщена сыростью до предела. Один Бум сохранял невозмутимое спокойствие. Наконец, покачав головой и подмигнув сидящему у него на спине Рыжему, он громко сказал:

— Ваше Величество, я бы не хотел отвлекать вас от душеспасительных мыслей, но Рыжему опять нужна ваша помощь!

— Что?! — Король поднял голову и бодро вскочил на ноги. — Мой милий крошка снова попадай в беду?!

Рыдания смолкли, все удивленно воззрились на «умирающего» Добермана Гафта.

— Будет жить! — удовлетворенно хмыкнул Бум.


Вот, собственно, и все. Жизнь пошла своим чередом. Пан Коржик вновь отстроил свой замок. Собачий король гостил у адмирала до полного выздоровления, уверяя, что «морской воздух весьма полезен для нашего здоровья…».

Мурмис Первый приводил в порядок столицу. Суслик Дезертир отдыхал у котят почти два месяца, а потом ушел к себе на родину, пообещав обязательно писать письма иероглифами. Рана Рыжего быстро зажила, и Коржик-младший вместе с Полосатым по-прежнему беззаботно играли в индейцев и пиратов.

Кончились ли на этом их приключения? Кто знает… А пока… пока они совсем еще дети. И им бы очень хотелось, чтобы детство не кончалось никогда. Ведь тогда мы обязательно встретимся…

Эгей! Рыжий и Полосатый! До встречи!.. До встречи…

Андрей Белянин ОРДЕН ФАРФОРОВЫХ РЫЦАРЕЙ

Глава 1

ЗНАКОМСТВО
«Я Роберт!» Пожалуй, это единственное, что он мог о себе рассказать. Просто Роберт, без всяких там «сэр». Ничего не поделаешь — возраст. Ему было всего два дня от роду. Уважительная приставка «сэр» полагалась только рыцарям, а в рыцари посвящали за великие подвиги. Вот, например, сэр Готвард, друг и наставник маленького Роберта, был посвящен в рыцари за беспримерную отвагу в борьбе с тараканами. Двоих он загрыз насмерть, а на третьем висел, сжав челюсти, до подхода основных сил. Роберт был абсолютно уверен, что насовершает кучу подвигов, едва представится случай. По-видимому, умение хватать случай за хвост было у него врожденным.

Я все-таки кое-что объясню. И Роберт, и сэр Готвард, и другие герои нашей истории не люди. Они — собаки. Такие маленькие фарфоровые собачки разных пород. Но в их груди бьются самые благородные и честные сердца, а их души свято преданны высоким идеалам рыцарства. Говорят, что Орден фарфоровых рыцарей существует очень давно, и это правда. Собаки не устраивают конных турниров, не носят доспехов, оружием им служат лишь собственные зубы, но все-таки это настоящие рыцари, герои до мозга костей. До позавчерашнего дня их было двенадцать. И вот на свет появился маленький фокстерьер — Роберт Тринадцатый.




Сэр Готвард, почтенный усатый ризеншнауцер, объяснил Роберту новые приемы кусания:

— Важно не просто цапнуть, это умеет каждая дворняга, важно поразить врага, внести смятение в его ряды. Ошарашить, запутать, объегорить, провести. Удивил — победил! Вот на тебя, например, идет таракан…

— Где? — всполошился Роберт.

— Например, я говорю. Так вот, он идет прямо на тебя и прощупывает усами твою оборону. Что надо делать?

— Кусать! — уверенно заявил Роберт.

— Правильно, — подтвердил сэр Готвард, — но как? Каким образом? Минуя тактику и стратегию?

— Нет, я тактически отодвину его усы и стратегически цапну за нос!

— Ага, а если он большой и тяжелый и просто сметет тебя с пути?

— Отпущу нос и дам лапой в ухо, — воодушевился Роберт.

— Глупости! — не выдержал сэр Готвард. — Крупный бронированный экземпляр отшвырнет тебя в сторону, как катушку ниток. Ты должен думать!

— Угу, — кивнул щенок.

— Значит, так: подпрыгиваешь вверх и падаешь на спину врага. После чего и кусаешь за… за…

— Невкусно… — недовольно проворчал Роберт.

— Ерунда, — отмахнулся сэр Готвард. — В пылу боя об этом не думаешь.

— Это точно, малыш, — заметил проходящий мимо бассет Лукас. — В бою не до сантиментов. Или ты его, или он тебя. А ля гер, ком а ля гер!

— На войне как на войне… — задумчиво перевел сэр Готвард.

— А главное — никому не прощай обид! — продолжал Лукас. — Помни, что пощечина, нанесенная тебе, обжигает лицо всего рыцарства.

— Угу! — вдохновенно прорычал Роберт, насупив брови.

— Ты не науськивай его, Лукас, — предупредил бассета ризеншнауцер. — Он и так слишком горяч.

— Я? И не думал даже, — пожал плечами бассет. — Просто я делаю из мальчишки мужчину. Верно, малыш? — И Лукас слегка хлопнул Роберта по загривку.

Конечно, он не хотел ничего дурного, но от шлепка маленький щенок кубарем полетел в сторону. Когда он встал на лапы, Лукасу стало не по себе.

— Эй, парень, ты чего? — ошарашенно забормотал он.

Глаза Роберта горели зеленым огнем. Миг — и он уже трепал огромное ухо бассета с явным намерением оторвать его совсем! Бедный Лукас попытался отцепить от себя Роберта, но щенок еще крепче сжимал челюсти.

— Ой, мама! Больно же! Пусти, дурак! — взорвался наконец Лукас. — Я же из тебя половик сделаю!

— Разорву на пеленки! — тихо прорычал Роберт, не разжимая зубов.

Степенный сэр Готвард поймал задние лапы своего ученика и попробовал оторвать его от Лукаса. Бесполезно. Если уж фокстерьер замкнул на чем-нибудь свои челюсти, то их можно разжать только ломом. Никакие уговоры не помогали. Бассет, ругаясь и причитая, носился взад-вперед в надежде, что у Роберта закружится голова. Ничего подобного! Роберт мотался в воздухе, болтая лапами, и ничто не могло погасить в нем чарующего упоения боем.

Между тем вокруг Лукаса постепенно собирались и другие рыцари, привлеченные шумом схватки. Взрослому бойцу неудобно показываться в обществе с такой «серьгой» в ухе, и бедняга Лукас наконец взмолился:

— Роберт! Пусти ухо! Я больше не буду!

Что ж, это и было единственным выходом, приемлемым для обеих сторон. Щенок отпустил ухо, качаясь, сделал пару шагов и заплетающимся языком проговорил:

— Я принимаю… изви… извин… извинения, сэр Лукас… — после чего в беспамятстве рухнул в объятия сэра Готварда.

Ультиматум
Теперь, когда вы немного знакомы с фарфоровыми рыцарями и Робертом, я хочу рассказать ну прямо-таки невероятную историю. Здравомыслящие люди просто не поверят, дураки назовут меня сумасшедшим. Но мы-то с вами… Надеюсь, вы меня понимаете? В общем, дело было так…

На следующий день после дружеской схватки Роберта с Лукасом глава Ордена фарфоровых рыцарей черный ньюфаундленд Нюф объявил общий сбор. Надо сказать, что общий сбор — чрезвычайно важное событие. Со дня создания Ордена он объявлялся дважды: во время Великой войны с тараканами и для утверждения устава Ордена.

Естественно, что спустя минуту после прозвучавшего сигнала все рыцари были уже на ногах и неслись к месту сбора. Мне чудом удалось достать протокол этого собрания. Вот он:

ПРОТОКОЛ
Чрезвычайного общего сбора
Ордена фарфоровых рыцарей
Присутствовали: магистр Ордена — сэр Нюф. Почетные рыцари: сэр Флойд (подвижный и бесстрашный доберман), сэр Кросби (шотландский овчар с блестящей родословной), сэр Гауф (чертовски упрямый бульдог), сэр Льюис (ошеломляюще элегантный пудель!), сэр Готвард (учитель и наставник), сэр Чау-Чау (настоящий чау-чау с черным языком). Просто рыцари: два брата-спаниеля — сэр Порт и сэр Ля Порт, сэр Гай (дворянская дворовая, но самых высоких кровей), сэр Лукас (почтенный, но задиристый бассет), сэр Клаус (болонка, или болон с острова Мальта). И прочие (под прочими подразумевался Роберт).

Сэр Нюф прокашлялся и хорошо поставленным басом пророкотал:

— Господа, я собрал вас, чтобы сообщить наиприятнейшее известие — ВОЙНА, господа!



— Война! — радостно взвыли все.

Ибо что же приятнее всего сердцу рыцаря, как не бои, схватки и сражения. Роберт от избытка чувств дважды перекувырнулся в воздухе. Еще бы, война представилась ему прекрасной возможностью завоевать звание рыцаря.

Когда шум немного утих, сэр Нюф продолжал:

— Сегодня я получил ультиматум от неизвестного и страшного врага. Внимание, господа! Пусть сэр Кросби зачитает его.

Шотландский овчар церемонно развернул сложенный лист пергамента и, прищурившись, вгляделся в текст:

— «Орден у фарфоровых рыцарей или просто двенадцати глупым псам».

Гневное возмущение взорвало воздух. Магистр с трудом навел порядок, и сэр Кросби продолжал:

— «Деятельность Ордена наносит непоправимый вред нашему делу. Склочные собаки дважды разгоняли армии преданных нам тараканов, истребили всех пауков-партизан и уничтожили их сети. Кроме того, они вероломно напали на штаб серых мышей и загнали их в подполье. Мы не можем больше это терпеть! Орден фарфоровых рыцарей объявляется распущенным. Все собаки обязаны пройти регистрацию, прививки от бешенства и заняться общественно полезным трудом. Мы милостиво обещаем всем по будке, цепи и ошейнику, а также похлебку и косточку ежедневно. Пользуйтесь нашей добротой! В противном случае все будут уничтожены! Страшитесь нашего гнева!

Наместник Князя Тьмы,
Владыка пластилиновых чертей —
Жлоб Полын-Бурьянов».
К концу чтения рычание возмущенных рыцарей достигло апогея. Глядя на яростно оскалившего клыки бульдога сэра Гауфа, Роберт невольно подумал, что прививки от бешенства кое-кому действительно не повредили бы.

— Я рад, господа, что наше мнение единодушно! — умиленно прослезился Нюф. — Думаю, что мы покажем этим пластилиновым чертям, на что способны двенадцать рыцарей! Кто хочет высказаться?

— Гром и молния! — взревел сэр Гауф. — Я не прошу слова, я прошу показать мне врага! Клянусь, что оборву хвост любому черту, попавшемуся мне на пути, а из собранных хвостов сделаю себе львиную гриву!

— Браво! — вскричали слушатели. — Да здравствует сэр Гауф Львиная Грива!

— А я обязуюсь не стричь шерсти до полной победы над врагами! — грозно протявкал болон Клаус.

— Беру обет — завязать себе левый глаз и драться, не снимая повязки, до тех пор, пока этот Жлоб не будет у меня в плену! — вставил свое слово доберман Флойд.

— А я…

В общем, все двенадцать рыцарей поклялись самыми страшными клятвами и нахватали кучу обетов, избавиться от которых они могли лишь в случае полного разгрома врага.

— Господа, здесь приписка! — неожиданно вспомнил сэр Кросби. — Ага, значит, так: «Ответ на наш ультиматум должен быть дан через шесть часов нашему суперагенту Самюэлю». Я полагаю, что через шесть часов этот самый агент явится за ответом. Мы должны встретить его как полагается, не так ли, господа?

— Несомненно! — Фарфоровые рыцари были очень воспитанны.

— Кстати, сэр Нюф, а каким образом этот ультиматум попал к вам? — поинтересовался сэр Чау-Чау.

— Признаться, толком я и сам не знаю… — смущенно ответил магистр. — Я мирно спал после обеда, а проснувшись, обнаружил эту бумагу у себя под лапой.

— Что ж, их разведка работает лучше нашей… — покачал головой сэр Кросби, а Чау-Чау спросил вновь:

— Уважаемый магистр, не могли бы вы подробнее рассказать об этих пластилиновых чертях?

— Увы! — пожал плечами ньюфаундленд. — Я и сам слышу о них впервые. Однако я уверен, что мы все узнаем о них в бою!


Кое-что о пластилиновых чертях…

Кочующее государство пластилиновых чертей находилось везде и нигде.

Если фарфоровые рыцари традиционно жили на полке серванта, то черти нигде не задерживались надолго. Захватив новую территорию, они загаживали ее до последней возможности и, закрепив за собой таким образом, исчезали! А место это действительно становилось заколдованным — туда слеталась вся пыль, там все терялось и пропадало, на этом месте все спотыкались и поскальзывались. Да и чего хорошего можно было ждать от чертей? Однако справедливости ради скажем, что разведка у них работает действительно лучше.

В то время как фарфоровые рыцари проводили общий сбор, за ними уже следил суперагент Самюэль, или просто Сэм. На его счету была не одна сотня диверсий, поджогов, стычек и засад. Он был строен, мускулист, носил армейские штаны с «ушами», белые тапочки для бесшумной ходьбы и пистолет с кривым дулом для стрельбы из-за угла. Сэм притаился в пепельнице и слышал все разговоры Ордена. Решение рыцарей ему даже понравилось. «Самовлюбленные болваны! — злорадно думал он. — Ваше благородство вас же и погубит! Не таких видали. Тоже мне донкихоты! Думаете, мы будем воевать по вашим рыцарским законам? Как же, не дождетесь! Всех обманем, запутаем, облапошим!» Суперагент бесшумно выскользнул из пепельницы и отправился докладывать об увиденном Его Величеству Жлобу Полын-Бурьянову. Удалившись на безопасное расстояние, Сэм воровато огляделся и тихо свистнул. Подождав, вновь повторил сигнал. Однако никто не отозвался. Шепотом выругавшись по-английски, суперагент немного поискал вокруг и услышал тихое посапывание. Оно доносилось из небольшой фаянсовой чашки. Сэм запустил туда руку и выволок за загривок маленького толстенького чертенка:

— Спишь, болван!

— Я… нет… что вы… — еще не совсем проснувшись, залепетал тот.

— Ты разведчик или кто?! — повысил голос Сэм. — Я тебя взял на операцию или на прогулку? Твой храп чуть не сорвал всю маскировку. Клянусь мамой, если бы ты не был моим племянником…

— Не надо, дядя! — отчаянно завертелся чертенок.

— Лемох, я тебя выдеру, если ты еще раз уснешь на посту! — пригрозил Сэм. — А теперь спрячься и бди! Я должен увидеть шефа. Если заметишь какое-нибудь движение в лагере врага — беги в штаб и дай мне знать! Ты все понял?

— Все! — преданно подтвердил Лемох.


— Итак, малыш, мы находимся в преддверии новой страницы истории. Впереди война. Что это значит, по-твоему?

— Война — лучшее времяпрепровождение для благородного рыцаря.

— Правильно, а еще?

— Война — это возможность покрыть себя славой и заслужить «рыцарские шпоры».

— Ты еще мал для этого. Но говоришь и рассуждаешь вполне разумно… — кивнул сэр Готвард. — Что ты собираешься предпринять?

— Я решил совершать подвиги! — серьезно заявил Роберт.

— И только? — улыбнулся ризеншнауцер. — Надеюсь, ты не сочтешь меня чересчур навязчивым, если я попробую дать тебе несколько советов?

Подумав, Роберт признал, что сэр Готвард действительно смыслит в войне несколько больше, чем он.

— Итак, малыш. Во-первых, не забывай законов рыцарства! Сначала назови свое имя, а потом нападай. Спроси, как зовут твоего врага, знатного ли он рода, не будет ли тебе позорным пачкать об него лапы! Во-вторых, сначала разберись, а потом кусай! Однако в экстремальных условиях сначала кусай, а уж потом разбирайся. Если будет с кем… Не добивай упавшего, будь благороден к смерти. Помни, что плен позорнее смерти. И никому не позволяй щекотать тебя хвостом в носу!

Роберт еще раз повторил все сказанное про себя, чтобы лучше запомнить, и особенно заострил внимание на вежливости и благородстве:

«Отныне, укусив кого-нибудь, сразу же спрошу: „Как ваше здоровье?“» — решил он, готовясь стать образцом воспитанности и учтивости.

Глава 2

ВЕЛИКИЙ СЕРВАНТЕС
Лемох готовился самоотверженно выполнить все, что требовал Сэм. Он честно промаршировал взад-вперед минуты три, пристально глядя по сторонам. Лемох был самым «неудачным» из всего чертова племени. Во-первых, он был добрым. Одного этого уже хватило бы на то, чтобы весь век провести в изгнании. Но у бедного чертенка была еще целая куча «грехов»: честность, порядочность, дружелюбие, любовь к сладкому и любопытство. Представляете, каково ему жилось? Над несчастным Лемохом постоянно издевались, его шпыняли и всячески обижали в надежде сделать из него настоящего черта. Лемох старался воспитать в себе злобу, зависть, коварство, но, по-видимому, был неизлечим, вот почему суперагент Сэм лично взялся за воспитание племянника. Его шпионской карьере не должны мешать недоразвитые родственники.

Итак, бродя дозором, Лемох случайно увидел маленького щенка, читающего огромную книгу. Племянник великого суперагента сразу вспомнил все наставления своего дяди и, спрятавшись за какой-то коробкой, стал следить за врагом. Однако враг был, мягко говоря, несерьезный. Ростом щенок был чуть ниже самого Лемоха. Породы какой-то декоративной — не овчарка, не бульдог. И занимался самым мирным делом — читал книгу. Чертенок подкрался поближе и, тихонечко пристроившись за спиной фарфорового щенка, вгляделся в текст. Говорят, что любопытство не порок… Лемох невольно начал читать и полностью попал во власть романа! Перед ним разворачивались удивительные приключения, бои, сражения и схватки. Звенели мечи, появлялись прекрасные дамы, клубилась пыль под копытами, и под стук кастаньет к обожженным испанским небесам возносились жгучие романсы. Лемох уже не владел собой. Он помогал щенку переворачивать страницы, дожидаясь, пока его «враг» прочтет до конца, и в упоении читал, читал, читал…


Роберт ждал нападения уже целых полчаса. Спустя еще десять минут он не выдержал и отправился в библиотеку. Там он отыскал одну из книг, рекомендованных сэром Готвардом, и погрузился в чтение. Через несколько минут он уже ничего не замечал вокруг. Даже того, что кто-то читал рядом с ним. Эта удивительная книга называлась «Дон Кихот». Когда наконец юные книголюбы со вздохом перевернули последнюю страницу, Роберт и Лемох взглянули друг на друга.

— Какая вещь! — взволнованно сказал Лемох.

— Да! Это, наверно, самый дивный роман о любви, доблести и чести, — задумчиво подтвердил Роберт. — Я тоже стану рыцарем, когда вырасту.

— А мне можно стать рыцарем? — скромно поинтересовался Лемох.



— Ну, не знаю… — задумался щенок. — Для этого нужно иметь благородное происхождение, совершить кучу подвигов, быть храбрым, честным, чтить законы рыцарства и еще много чего разного.

— Да, — грустно вздохнул Лемох, — я так и предполагал, что это непросто.

— Сэр Готвард говорил… — И тут Роберт осекся: он вдруг понял, кто сидит перед ним. Мгновение спустя шерсть на его загривке поднялась, в глазах загорелся зеленый огонь, и маленький фокстерьер грозно зарычал: — Я узнал тебя! Ты пластилиновый черт!

— Ну да, — вскочил племянник суперагента. — Я — черт. А что, собственно, в этом такого?

— Как что? — взвился Роберт. — Война! И тыбудешь моим первым подвигом! Защищайся!

— Ты что, с ума сошел? Что я тебе плохого сделал?

Роберт вовремя вспомнил, что решил стать образцом выдержки и учтивости. Он вежливо поклонился противнику и торжественно сказал:

— Многоуважаемый сэр! Может быть, я смогу оказать вам услугу, освободив от какого-либо обета? Или вы окажете мне высокую честь, сразившись со мной в честном поединке?

— Ты что, больной? — в замешательстве отступил Лемох. — Я не хочу драться.

— Трус! — взревел Роберт.

— Я не трус! — взвизгнул чертенок. — Я — пацифист!

— Паци… Кто? — ошеломленно переспросил Роберт.

— Фист! — отважно докончил перепуганный Лемох.

— Вот это да… Это что же получается? — задумался Роберт. — Война ведь! Мы просто обязаны драться!

— Я не знаю. А тебе очень нужно со мной драться?

— Очень, — вздохнул Роберт.

— Что же делать? — поинтересовался племянник суперагента.

— Ума не приложу. — Роберт почесал лапой за ухом и в глубокой задумчивости сел рядом с Лемохом.

Между тем постепенно приближалось время ответа на ультиматум. Роберт посмотрел на настенные часы и решительно сказал:

— Ну ладно. Сейчас мы воевать не будем. У меня уже нет настроения тебя кусать.

Лемох изящно поклонился. Роберт ответил не менее галантным поклоном.

— Но после объявления войны мы — враги! И если я поймаю тебя на поле боя, то обязательно возьму в плен.

— Ладно, уговорил, — кивнул Лемох. — В плен так в плен. Надеюсь, ты меня там не бросишь?

— Как ты мог подумать? — возмутился Роберт. — Фарфоровые рыцари благороднее всех относятся к пленным. Ты просто погостишь у нас с недельку. Побегаем, поиграем, почитаем вместе. Сэр Готвард говорил, что есть такая книга, она называется «Айвенго»…

— А больше он ничего не говорил?! — Буквально кипящий от обиды и ярости суперагент вышел из-за коробки с пуговицами. Он прятался там уже минуты две и слышал почти все.

Роберт понял, что теперь перед ним взрослый пластилиновый черт — серьезный и жестокий противник. К чести маленького фокстерьера надо сказать, что он ни капли не испугался. Чуть нахмурив брови, с огромным чувством собственного достоинства Роберт величаво поклонился и как можно вежливее спросил:

— С кем имею честь беседовать, уважаемый сэр?

— Что?! — сквозь зубы выдохнул Сэм.

— Минуточку, — вмешался Лемох. — Позвольте вас представить: это мой дядя — суперагент Самюэль, кавалер всех регалий с правом ношения белых тапочек. А это мой новый друг — фокстерьер Роберт, в недалеком будущем благородный рыцарь Фарфорового Ордена.

— Заткнись! — тонко взвизгнув, оборвал его Сэм. — Вы меня с ума сведете, идиоты! Рональд… или как тебя там?

— Роберт, сэр.

— Да, Роберт. Отойди в сторонку, мне с этим олухом поговорить надо.

— На какую тему, дядя? — застенчиво поинтересовался Лемох.

— На семейную! — прорычал Сэм и, понизив голос до трагического шепота, обрушился на племянника: — Ты что, решил меня угробить? Тебя зачем здесь оставили? Бдить, следить, докладывать! А ты знакомишься с противником, набиваешься к нему в гости и вообще веселишься. Конечно, в мирное время это не так уж плохо, но сейчас война! И твои заигрывания с вражеской стороной могут дорого обойтись не только тебе.

— Да мы ничего предосудительного не делали, — попытался защититься Лемох. — Я увидел щенка, начал следить, а когда он стал читать книгу, то я, подкравшись, заглянул ему через плечо. Вдруг там напечатаны разные военные секреты?

— Остолоп! — Похоже, у бедного суперагента не хватало слов. — И этот толстый недоумок — мой племянник?

— Многоуважаемый сэр, — не выдержав, произнес Роберт, — простите за то, что я вмешиваюсь в ваши семейные дела, но вы переходите все границы хорошего тона. Прекратите ругаться или…

— Что «или»? — взревел Сэм. — Сейчас как дам по уху!

— Вы ведете себя как пьяный извозчик, а не как кадровый военный! Мне стыдно за вас. — И Роберт демонстративно сел спиной к противнику.

— Как вы могли, дядя? — огорченно прошептал Лемох. — Я не перенесу такого позора… — Маленький чертенок сел рядом с Робертом и погрузился в драматическое молчание.

Ошарашенный Сэм переводил взгляд с одного на другого и, наверно, впервые в жизни чувствовал себя полным идиотом. Во-первых, он не понимал, почему Роберт и Лемох обиделись на него. Во-вторых, он не мог понять, почему это его так волнует. Но в этом он боялся признаться даже себе. Однако молчание затянулось, и суперагент не выдержал первым.

— А что, собственно, я такого сказал? — с обидой в голосе заговорил Сэм. — Ну, немного поругал Лемоха, так ведь это для его же блага. А если я был груб с Робертом, то это… это… Ну я… в общем, сегодня тяжелый день, все на нервах…

— Я не злопамятен, — обернулся Роберт. — Если вы куда-то шли, я готов сопровождать вас.

— О черт! Мне же пора за ответом на ультиматум!

— У вас еще пять минут, — напомнил Лемох. — Если Роберт берется проводить, то, возможно, вы и успеете.

— Вперед! Долг превыше всего! — посуровел суперагент Сэм.

— Полностью разделяю ваше мнение, — поклонился маленький фокстерьер. — Я к вашим услугам, сэр.

Жлоб Полын-Бурьянов
Сэр Нюф в окружении одиннадцати рыцарей торжественно и гордо принял подошедшего Самюэля. После обязательных приветствий суперагенту был вручен ответ на ультиматум. Самюэль держался крайне вежливо и не позволил себе ни одного грубого слова. Наверно, влияние настоящих рыцарей было так велико, что просто не позволяло вести себя иначе. Лемох и Роберт наблюдали за всей церемонией, укрывшись за большой сахарницей.

— Ну вот. Ответ на ультиматум получен. Теперь ты можешь отправляться домой.

— Но я надеюсь, что твое приглашение относительно плена остается в силе?

— Вне сомнения! После первого же сражения я тебя жду.

— Роберт, я сожалею, но мне пора. Дядя уже уходит.

— Что ж, я был рад познакомиться с тобой. Передавай самый теплый привет сэру Самюэлю. Надеюсь, мы прощаемся ненадолго.


В очень секретном месте (под кроватью в углу) владыка пластилиновых чертей принимал доклад суперагента. В военно-полевом лагере царила строгая, но демократическая обстановка. Почти все черти были одеты в униформу: штаны с «ушами», грязные майки, в редком случае — тапочки. Многие поперек маек написали разнообразные высказывания на английском языке, например: «Не гони лошадей», «Стой, стрелять буду», «Не тявкай, суслик» и т. д. Чаще других почему-то попадалось «Сам дурак». Полын-Бурьянов несколько отличался от остальных. Он носил длинный завитой парик, широкие, до колен, трусы в цветочек и пышное жабо. На ногах у него красовались роскошные ботфорты, на перевязи болталась шпага, а выражение лица было брезгливым и скучным, как будто владыку накормили хозяйственным мылом. Наместник Князя Тьмы восседал на спичечной коробке.

Вокруг торжественно застыли шестеро генералов, пожалованных правом ношения бантов на хвосте. Доклад суперагента был предельно краток:

— Война, Ваше Величество!

— Ура! Да здравствует война! — радостно завопили генералы.

— О, мой несчастный народ… — тяжело вздохнул владыка.

Генералы недоуменно переглянулись. Полын-Бурьянов закрыл лицо руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, жалобно запричитал:

— Бедные мы, бедные… Разнесчастные мы горемыки! Никто нас не любит, не жалеет, не понимает! И все-то норовят задеть, обидеть, осмеять. Ну ни от кого житья нет! Как только покажется бедный черт на улице — все сразу в амбицию, презрение выражают. В душу, понимаете, в душу плюют! Что мы сделали этим псам? А? — Голос владыки уже почти прерывался рыданиями, генералы вытирали слезы, а все прочие черти стояли, раскрыв рты, и старались не пропустить ни одного слова.

Жлоб умел управлять аудиторией.

— За что они нас так ненавидят? За то, что мы предложили им мир, защиту и будку с косточкой? На нашу доброту они ответили объявлением войны! Они облили нас грязью, смешали с пылью, унизили в глазах мировой общественности! Мой бедный народ! — В голосе Полын-Бурьянова зазвучала сталь. — До каких пор мы будем это терпеть? До каких пор мы будем позволять каждой собаке издеваться над нами?!

Генералы посуровели, из толпы чертей стали вылетать угрожающие крики, общее настроение быстро накалялось.

— Они хотят войны?! Они навязывают нам войну?! Они получат войну! — Дружный рев восторга перекрыл голос владыки. Полын-Бурьянов удовлетворенно огляделся и продолжил: — Мы больше не дадим себя в обиду! Больше никто не посмеет наступать нам на хвост! Пластилиновый черт — это звучит гордо! Я с вами, дети мои!

Дружный вой преданных подданных был ответом вождю.

Коварное похищение
А в это время фарфоровые рыцари неторопливо готовились к предстоящим подвигам, а в том, что их будет множество, никто не сомневался. Вообще любая война для рыцарей — просто праздник. Это блеск доспехов, симфония боевых труб, яркие флаги, гербы, вымпелы! Это благородные противники, поверженные враги, прекрасные дамы и седые менестрели, поющие длинные баллады о старых временах! Это пылкая любовь, жгучая ненависть, строгая мужская дружба и свобода жить так, как велит лишь собственная совесть и честь!

Срочные дела нашлись у всякого. Кто-то был занят прической и укладкой шерсти, чтобы подобающе выглядеть на поле брани. Кто-то писал романтические стихи прекрасной даме. Кто-то просто разминал лапы и вспоминал те или иные приемы ближнего боя. Роберт вновь беседовал с сэром Готвардом. Абсолютно доверяя своему старшему другу и наставнику, маленький фокстерьер бегло, но без суеты рассказал все о происшедших с ним событиях: как он познакомился с Лемохом, что за тип суперагент Самюэль, как они все пришли к взаимопониманию. Сэр Готвард слушал внимательно, перебивая Роберта уточняющими вопросами. К концу рассказа он удовлетворенно кивнул:

— Я рад, мой мальчик, что ты вел себя так достойно. Конечно, враг есть враг, но вежливость превыше всего!

— Угу. Я так и думал. Сэр Готвард, я пообещал взять Лемоха к нам в плен, можно? Мы тут поиграем немножко…

— Что за вопрос? Раз обещал — выполняй. Мне кажется, твой друг — неплохой парень.

— Да! Очень! — радостно подтвердил Роберт. — А когда вы пойдете на войну?

— Я думаю, завтра-послезавтра… — задумчиво протянул ризеншнауцер. — Вообще-то все зависит от наших противников — ведь первыми нападают они. А теперь иди спать, завтра может быть тяжелый день.

— Надеюсь, я смогу поближе познакомить вас с сэром Самюэлем.

— Что ж, я рад каждому достойному джентльмену. Да, пока не забыл. Сэр Нюф позволил тебе принять участие в боях, хотя ты и мал. Я беру тебя в оруженосцы!

— Ррр-хо-хо! — издал грозный боевой клич Роберт. — Да здравствует мой любимый сэр Готвард!

— Марш спать, непослушный мальчишка! — прикрикнул на него седой ризеншнауцер, втайне ужасно польщенный криками ученика.


Роберт спал как убитый. Утром его разбудил встревоженный сэр Готвард:

— Вставай, малыш, уже началось!

— Как? И без меня? — мгновенно вскочил Роберт.

Орден гудел, как потревоженный улей. Благородные рыцари бурно обсуждали произошедшие события, тихо переругиваясь между собой. Оказывается, ночью были коварно похищены два брата-спаниеля: сэр Порт и сэр Ля Порт. Причем особенно обвинять было некого — оба рыцаря стояли на часах. Их бесследное исчезновение обнаружил сэр Гай, проснувшийся от неясного шума. Спаниели не трусы и не дураки: как могло случиться, что они позволили похитить себя без боя? А если бой был, то почему его никто не слышал? И главное: почему враг коварно напал ночью, без предупреждения, без трубного зова, без благородного обмена перчатками? Вопросов было много. В конце концов все успокоились, и сэр Нюф как признанный стратег взял слово:

— Я думаю, господа, что мы не можем бросить наших братьев в беде. Однако и оставлять лагерь было бы неразумным. Мы отправим отряд рыцарей на поиски сэра Порта и сэра Ля Порта, а остальные займутся строительством крепости. Я готов выслушать ваши соображения, господа…

После непродолжительных споров было решено, что поисковый отряд возглавит сэр Гауф. Все равно держать этого нетерпеливого героя в крепости было бы бессмысленно. Упрямый бульдог не умел обороняться, не знал, что такое страх, не понимал смысла отступления, военной хитрости, уловок и уверток. Зато он был силен, безумно храбр и шел напролом к указанной цели. Сэр Гауф Львиная Грива грозно поклялся не возвращаться без похищенных рыцарей. С ним отправились сэр Флойд, сэр Лукас и сэр Клаус. Остальные дружно принялись за дело. Несколько книг, шкатулка, спичечные коробки, флаконы с духами, карандаши — в общем, в ход пошло все. Через полчаса на полке красовалась крепость, над которой развевался бумажный флаг с гербом Ордена: червленый щит, поддерживаемый двумя собаками; на красном поле с голубой лентой по диагонали пламенел золотой рыцарский меч с огромной фарфоровой розой на лезвии. Девиз Ордена гласил: «Выше жизни только смерть, выше смерти — честь!»


Глава 3

ХИТРЫЙ ПЛАН
Похищением двух рыцарей руководил наш старый знакомый, суперагент Сэм. Проведенная акция имела цель запугивания, одурманивания и околпачивания противника. Сэм руководил специальным подразделением по мелким пакостям и крупным бякам. Эти парни назывались «выползалы». Вообще-то особого волшебства у чертей не было, колдовать они не умели. Но зато благодаря богатым возможностям пластилина «выползалы» могли принимать любую форму, становились похожи на любой предмет и проникали повсюду.

Распластавшись в коврик, они подползли к ничего не подозревающим спаниелям и, подпрыгнув, буквально облепили бедных рыцарей с ног до головы. Оба пса пытались вырваться из вязких, душных «мешков», но их быстренько уволокли подальше. Этим и объясняется почти полная бесшумность операции.

— Сэм, — неторопливо протянул Жлоб Полын-Бурьянов, — ты блестяще провел операцию. Две фарфоровые шавки у нас в плену.

— Стараюсь, Ваше Величество, — поклонился Сэм.

— Однако до нас дошли странные слухи. Говорят, что ты теперь наставник молодежи?

— Ну не совсем… Хотя… вообще-то я воспитываю племянника.

— Лемох, если не ошибаюсь? Все считают его безнадежным.

— Да, он очень глуп, Ваше Величество.

— Позовите сюда этого малыша! — бросил генералам владыка пластилиновых чертей.

— Зачем он вам? — встревожился суперагент. — Этот мальчишка ничего не понимает, и если что-нибудь нужно, то я и сам…

— Не суетись, Сэм. Не надо. — Голос Полын-Бурьянова был холоден и брезглив. — А вот и он. Подойти сюда, мальчик.

Черти приволокли ошеломленного Лемоха и подтолкнули поближе к владыке.

— Итак, отвечай. Мы слышали, что ты ухитрился завести знакомство с вражеской стороной.

— Я не… не знаю, я ничего не заводил… мы просто… — испуганно залепетал Лемох.

— Ну, не скромничай. Ведь ты знаком с фарфоровым щенком по кличке Роберт?



— Я? Не… Мы не то чтобы знакомы… ну, в смысле не друзья… то есть даже наоборот…

— Ваше Величество, — рискнул вмешаться Сэм. — Мы действительно встретили одного щенка. И его, кажется, звали Роберт, но это было до объявления войны. И потом — они только дети…

— Дети? — криво усмехнулся владыка. — Ах, да! Ну, конечно — дети… А скажи мне, Лемох, ты хотел бы еще увидеть своего друга?

— Да! — радостно выдохнул племянник суперагента.

— Я разрешаю тебе это. Пригласи своего друга в гости. Мы познакомимся с ним. А если он приведет с собой пару рыцарей, то мы устроим целый пир! Такие благородные противники для нас большая честь…

— Правда? — счастливо перебил Лемох. — Я могу пригласить к нам в гости Роберта? И еще кого-нибудь?

— Конечно! — широко улыбнулся Жлоб Полын-Бурьянов. — Беги же! Мы вас ждем!

И Лемох вприпрыжку понесся к полке, не заметив предостерегающего взгляда своего дяди.

— А из придурка будет толк! — удовлетворенно отметил владыка. — Жаль, что он об этом не подозревает!

Все черти противно захохотали. Суперагент Сэм смеялся вместе со всеми, но если бы кто-то заглянул в тот миг в его глаза — он увидел бы ненависть!

Лемох
Когда Лемох наконец добрался до места, он с удивлением обнаружил суровую крепость. С вышки на него глянул рыжий пес, напоминающий медведя.

— Что тебе нужно, малыш? — дружелюбно спросил он.

— Я ищу Роберта. Он приглашал меня в гости! — прокричал Лемох.

Сэр Чау-Чау, а это был он, слегка поморщился.

— Не кричи так, ведь я не глухой. Веселенькое время вы выбрали для нанесения визитов. Война… А ты вроде бы из пластилиновых чертей?

— Да, сэр. Меня зовут Лемох.

— Ну что ж — ваше дело молодое. Эй, Роберт! К тебе пришли.

Через пару минут друзья уже весело болтали, сидя под крепостной стеной.

— Роберт, мне разрешили пригласить тебя в гости. Наш владыка хотел бы поближе познакомиться с вами.

— Не понял, — удивился щенок. — С кем это «с нами»?

— Ну, с тобой, с сэром Готвардом, с другими рыцарями, — пояснил Лемох.

— Понятно, — кивнул Роберт. — А зачем?

— Что «зачем»?



— Ну зачем ему с нами знакомиться? Вы ведь объявили нам войну!

— Мы? Мы ничего вам не объявляли, — удивился чертенок. — Это вы прислали нам вызов на бой. Наш владыка совсем не хотел воевать.

— Кто не хотел воевать? — взвился Роберт. — Вы не хотели воевать? А кто украл у нас Порта и Ля Порта?

— Понятия не имею, — честно заявил Лемох. — Я не крал.

— А куда же они делись? Вы первыми напали на нас, и эта война — дело чести для нашего Ордена!

— Ой-ой-ой! — передразнил Лемох. — Какая патетика! Скажи лучше прямо — ты идешь в гости или боишься?

— Рыцарям страх неведом! — зарычал Роберт. — Но я должен предупредить сэра Готварда.

— Вот и отлично. Его я тоже приглашаю и всех, кто захочет пойти.

— Жди здесь, — бросил Роберт, скрываясь в воротах крепости.

Сэр Готвард отнесся к сообщению своего ученика очень внимательно. Он заявил, что во время войны такие вопросы решаются общим собранием, и все рыцари, свободные от службы, собрались у сэра Нюфа.

— Итак, нашего уважаемого сэра Готварда с его воспитанником приглашают в гости к нашим врагам. Прошу высказаться, господа, — сказал магистр.

— Я полагаю, что это ловушка! — прямолинейно заявил сэр Кросби.

— Однако, возможно, личная встреча с владыкой чертей изменит его мнение о нас, и если они не отменят войну, то хотя бы станут сражаться, уважая законы рыцарства, — меланхолично протянул сэр Льюис.

Пудель потратил уйму времени на прическу и втайне надеялся сохранить ее элегантный вид до конца войны.

— Может быть. Но, господа, — поднял лапу сэр Гай, — нельзя забывать об исчезновении двух наших друзей. Ослаблять гарнизон крепости опасно.

— Позвольте, я скажу, — поднялся сэр Готвард. — Быть может, это действительно ловушка, быть может, и нет… В любом случае это неплохой шанс узнать о судьбе наших товарищей. Опять же нельзя давать врагу повод усомниться в нашей храбрости. Я думаю, что такой поход достоин рыцаря. Чтобы не ослаблять оборону крепости, я пойду один.

— А я? — встревоженно вылез Роберт.

— Ах да! Ну, как же без тебя, малыш. Разумеется, мы пойдем вместе, — улыбнулся ризеншнауцер.

— Решено! — качнул головой сэр Нюф, а Роберт бросился к воротам с радостным воплем.

— Лемох! Мы идем!

Предательство
Когда Лемох привел своих гостей в лагерь Полын-Бурьянова, у сэра Готварда исчезли все сомнения. Достаточно было одного взгляда на ухмыляющиеся рожи чертей, окруживших троицу, как все становилось предельно ясным. «Бедный Роберт, — подумал ризеншнауцер. — Как жаль, что твоя дружба подвергается такому испытанию». Нет, сэр Готвард ни в чем не винил Лемоха, он прекрасно понимал, что наивный чертенок был всего лишь игрушкой в чужих руках. Пластилиновые черти все теснее и теснее смыкали кольцо. Наконец вперед вышел суперагент Сэм и, стараясь не смотреть на Роберта, напряженно спросил:

— Сэр Готвард, я полагаю?

— Честь имею. А вы, конечно, сэр Самюэль?

— Он самый. — У Сэма явно не хватало слов, он огляделся, как бы ища поддержки у своих, и отрывисто бросил: — Вы знали, зачем шли?

— Догадывались, — кивнул сэр Готвард.

— Тогда вы все понимаете. Мы же не дети. На веревке вас не тянули. В общем… сопротивление… бессмысленно…

— О чем вы, дядя? — удивился Лемох. — Владыка пригласил их в гости, а вы…

— Дурак! — взорвался Сэм. — Ничего ты не понял!

— Нет! — Лемох встретился взглядом с Робертом и попятился назад. — Нет! Вы не сделаете этого! Я же привел их в гости! Вы же обещали!!!

Черти разразились громоподобным хохотом. Сэму почему-то очень захотелось дать Лемоху крепкую затрещину, но вместо этого он обернулся к сэру Готварду и официальным тоном заявил:

— Вы арестованы!

— Я — гость.

— Вы арестованы!!

— Отпустите хотя бы щенка.

— Вы арестованы оба!!!

Хохот стал еще громче. Кто-то из генералов протиснулся вперед и со словами «Сопротивление бессмысленно!» дернул ризеншнауцера за хвост. Сэр Готвард не удостоил его даже презрительным взглядом, но Роберт… «Р-р-р-хо-хо!» Вслед за боевым кличем раздался отчаянный вопль генерала — маленький фокстерьер вцепился ему в ухо! Смех оборвался. Черти угрожающе протянули лапы, и сэр Готвард понял, что без драки не обойтись. И началось! Боже мой, как дрался сэр Готвард! Ризеншнауцер отчаянно храбр, обладает отличной реакцией, быстр в движениях и, главное, никогда не теряет головы. Многие черти в тот день пожалели, что вообще родились на свет. Старый рыцарь перекусал больше десятка чертей, поразбивал с полсотни носов и оборвал кучу хвостов с кисточками. Роберт сумел-таки отгрызть генеральское ухо — сэр Готвард мог гордиться своим учеником. Их победили только количеством. Когда Жлоб Полын-Бурьянов пожелал посмотреть на пленников, они были уже не опасны. Сэр Готвард и Роберт сидели в большой стеклянной банке, где, впрочем, уже находились и похищенные спаниели, сэр Порт и сэр Ля Порт. Тюрьма была идеальной. Во-первых, прозрачные стенки позволяли контролировать действия заключенных. Во-вторых, вылезти было просто невозможно — лапы скользили по стеклу, а высота банки делала бессмысленными все прыжки. Владыка пластилиновых чертей лениво оглядел пленников.

— Эй, Сэм! Кажется, все идет неплохо. Всего было двенадцать фарфоровых псов. Трое у нас в плену. Четверо где-то шляются, нарываясь на приключения. Итак, остается всего пять. Пять наивных старомодных дурачков надеются противостоять нам? Нам! Великому племени пластилиновых чертей! Ты не находишь это смешным, Сэм?

— Не очень, Ваше Величество. Вы бы видели, сколько наших изувечил этот сэр Готвард.

— Неужели? Что ж, войны без жертв не бывает. Окажите помощь раненым, кому надо, прилепите хвост, кому надо — нос. Безнадежных выбросить на свалку. Да, а где наш маленький герой?

Черти приволокли зареванного Лемоха.

— Что за слезы? — поморщился Полын-Бурьянов. — Надеюсь, что это не от раскаяния в своем подвиге? А, Сэм?

— Нет, это от счастья… — Что-что, а контролировать свои чувства суперагент умел, как никто.

— От счастья? Неужели? Значит, он исправляется… — заметил владыка, после чего тихо поманил к себе одного из генералов и приказал тайно следить за Самюэлем.

Сказка дяди Сэма
Итак, учитывая все события, расклад был действительно не в пользу фарфоровых рыцарей. Так и не дождавшись возвращения ризеншнауцера и Роберта, сэр Нюф и прочие извинились перед сэром Кросби, признав его правоту. Все поняли, что приглашение в гости было ловушкой. Пять оставшихся рыцарей еще раз поклялись сражаться до конца и приготовились к битве. Сэр Гауф увел свой отряд в сторону, совершенно противоположную той, где находился лагерь врага. Сбить его с избранного пути было невозможно, советов он не признавал, и надежд на его возвращение было мало. Четверо пленников томились в стеклянной банке, причем Роберта даже не брали в расчет, хотя отгрызенное ухо генерала давало ему повод гордиться собой.

Надо признать, что владыка пластилиновых чертей сумел воспользоваться ситуацией. Жлоб Полын-Бурьянов собрал войска и без всякой маскировки двинулся к крепости. Его армия состояла из двухсот пехотинцев, десятка выползал, пятидесяти амбалов из личной охраны, шести генералов и одного суперагента. Кроме того, за войском следовало с десяток малолеток, выполнявших роль связных, и несколько санитаров. Учитывая особенности материала, пластилинового черта было сложно убить. Раны мгновенно затягивались, а вместо утерянной руки или ноги санитары тут же нацепляли новую. Хотя, конечно, если в бою размазывали так, что впору соскребать, то уж тут санитаров зря не беспокой. Убить фарфорового рыцаря тоже непросто. Ну если, конечно, молотком по голове, тогда — да. Так, собственно, можно и мамонта изувечить. Слава богу, у чертей молотков не было. Причинить пластилином какой-нибудь вред фарфору почти невозможно. Поэтому Жлоб Полын-Бурьянов надеялся просто разрушить крепость, а собак переловить, повязать и засадить в банку.


Пленники сидели в банке. Сэр Порт быстро объяснил «новоприбывшим» невозможность вырваться, а сэр Ля Порт настолько смирился с безысходностью, что даже не подавал голоса. Сэр Готвард счел своим долгом поддержать приунывшего Роберта.

— Не огорчайся, малыш. Все это лишь превратности войны. А ля гер, ком а ля гер!

— Я страдаю за вас, — глухо проворчал щенок. — Может быть, мне следует хорошенько покусать Лемоха за то, что он завел нас сюда?

— Нет, нет, ни в коем случае. Твой друг был так же жестоко обманут, как и мы. Наверно, ему сейчас очень тяжело…

— О-о-х-х-х… — словно в ответ раздался жалобный вздох откуда-то сверху. На горлышке банки, свесив ножки вниз, сидел маленький чертенок с самой печальной физиономией.

— Лемох? — вырвалось у Роберта.

— Ага, Лемох, — подтвердил племянник суперагента. — Сэр Готвард, вы так проницательны! Мне так плохо, так стыдно и так одиноко…

— Иди сюда, — мрачно пробурчал сэр Порт, — здесь у нас шумно, людно и весело…

— Я так и собирался, — радостно отозвался Лемох, но сэр Готвард остановил его:

— Минуточку, молодой человек. А не сообщите ли вы нам, куда ушли все черти?

— Владыка увел их на войну. Всех. Сказали, что вы все равно никуда не денетесь.

— А почему вы остались?

— Я? — задумался Лемох. — Я сначала ревел. Потом дядя Самюэль дал мне по шее и рассказал сказку…

— Нашел время… — опять заворчал сэр Порт.

— Сказку про волка, который хвостом ловил рыбу в проруби, — грустно продолжал племянник суперагента. — Я побежал сюда, решив разделить вашу участь и принять мученический венец.

— Лемох, ты настоящий друг! — растроганно прошептал Роберт.

— Как дети, ей-богу, — вновь встрял сэр Порт. — Вы-то куда смотрите, дорогой наставник? Сейчас он сиганет вниз, и нас тут станет уже пятеро.

— Я? Я задумался, господа, — встряхнулся ризеншнауцер. — Я почему-то… эта сказка…

— Лемох, чего ты ждешь? Прыгай сюда! — прокричал Роберт.

— Иду! — радостно ответил Лемох.

— Нет! Стой! — вдруг подпрыгнул сэр Готвард. — Я понял! Понял!

Великое сражение
Черти пытались напасть на крепость неожиданно, но эта затея провалилась. Бдительный сэр Гай выявил противника задолго до того, как выползалы обнаружили, где он, собственно, прячется. Тогда Полын-Бурьянов дал сигнал к открытому штурму. Великое сражение началось! Много лет спустя об этой битве сложили песни и баллады. Хотя и черти и рыцари здорово приукрасили события в свою пользу. На самом деле все было так…

Выползалы проскальзывали под воротами крепости, но… Сразу у входа сэр Гай и сэр Чау-Чау просто скатывали эти пластилиновые коврики в трубку и закрепляли на манер кренделей. Пехота атаковала стены, но без особого успеха — там держались колли с пуделем. Подумав, Жлоб рассредоточил войска и напал со всех сторон одновременно. Рыцарей было слишком мало, и сэр Нюф дал приказ: «Каждый сам за себя…» В рыцарском понимании это трактовалось так: дерись, как можешь, не жди помощи, не проси пощады и помни — выше смерти только честь! Вопящая орава пластилиновых чертей набросилась на пятерых героев, и закипела рукопашная!

Сэр Льюис наивно надеялся сохранить свою прическу… так он был буквально заляпан пластилином, отчего приходил в еще большую ярость. Он изувечил кучу врагов, но черти хитро заманили его в пластилиновую лужу и, когда бедный пес увяз всеми лапами, бросились на него с тыла. Сэр Кросби чихал на свой внешний вид и дрался более спокойно. Черти взяли его измором. Колли вывел из строя столько врагов, что был просто не в силах повернуть голову или поднять лапу. Но одного из генералов черти так и не смогли у него отнять. Когда же челюсти сэра Кросби наконец разжали, от генерала остался бесформенный кусок пластилина.

Самый страшный бой чертям дал магистр Ордена. Ньюфаундленда трудно вывести из себя, но в гневе он страшен! Черти летели в стороны как щепки. Казалось, что этот черный исполин непобедим! Жлоб Полын-Бурьянов был вынужден бросить в бой свою личную армию амбалов. Это были высокие черные черти с уродливо огромной мускулатурой и самыми зверскими выражениями лиц. Окруженный этими громилами сэр Нюф еще раз прорычал девиз Ордена и бросился на врага. Силы были более чем неравные. Однако когда связанного магистра представили Владыке, его сопровождали лишь четверо амбалов. Четверо! Из пятидесяти! Остальных не мог починить ни один санитар. Сэр Нюф был страшным противником.

Некоторое время спустя жалкие остатки пехоты приволокли Чау-Чау. Благородный рыцарь был буквально упакован в толстый слой пластилина. Как его смогли победить, толком не мог объяснить никто. Бедные черти тряслись, бормотали что-то невнятное и со страхом оглядывались на пластилиновый ком, опасаясь, что оттуда вновь вырвется грозный рыжий рыцарь, похожий на медведя. Но больше всего хлопот чертям доставил… сэр Гай! Маленький рыцарь, как и всякая чистопородная дворняжка, был необыкновенно смел, вертляв и нахален. Сэр Гай обошел все ловушки, не попался ни на одну хитрость, и если не мог нанести очень серьезное увечье, то кисточек от хвостов пооткусывал больше полусотни. Самые ловкие черти буквально сатанели от ярости, безуспешно пытаясь сцапать неугомонного пса. Да, сэр Гай умел драться в толпе! Здесь он был, что называется, в своей стихии. Он путался под ногами, заставляя всех спотыкаться и падать, он кусал все, до чего дотягивался, он ругался на шести языках и, казалось, мог измотать всех, но… Благородный сэр Гай попался на мелочи — цапнул за пятку какого-то генерала и намертво увяз зубами. Тут его и повязали. Правда, генерал остался хромым, пятку пришлось ампутировать, так как сэр Гай не желал с ней расставаться…



Подвиг сэра Самюэля
Догадка сэра Готварда была правильной. Правда, для исполнения задуманного нужно было растолкать сэра Ля Порта. Итак, на спину ризеншнауцера влез спаниель, на него другой, на вершину пирамиды вскарабкался Роберт. Лемох свесил свой хвост вниз и покрепче уцепился за края банки. Роберт подпрыгнул и, удачно уцепившись за хвост, вылез наверх! У бедного чертенка слезы выступили из глаз, но он все же помог щенку выкарабкаться.

— Я крайне благодарен вам, уважаемый сэр. — Роберт церемонно поклонился Лемоху.

Племянник суперагента очень смутился и тихо пробормотал:

— Ну что вы… Это все мой дядя придумал…

— Сэру Самюэлю я выражу благодарность позднее, — еще раз поклонился Роберт. — А сейчас я должен бежать за помощью.

— Я с тобой, — подскочил Лемох, и друзья вприпрыжку бросились вперед.

В ту же минуту из-за угла вышли остатки «непобедимой» армии пластилиновых чертей. Роберт и Лемох поняли, что пропали! В отчаянии они кинулись бежать, кое-как влезли на стопку книг и встали спина к спине. Отступать было некуда! Пластилиновые черти устало взглянули на них, побросали новых пленников в банку, закрыли их пластмассовой крышкой и спокойно расположились возле маленьких беглецов.

Владыка подсчитывал потери. Из двух сотен пехоты осталось пятьдесят чертей, амбалов всего четверо. От выползал вообще ничего не осталось. Из генералов уцелели только двое, причем один все равно хромой. Из суперагентов — один Сэм. Но он один и был, так что все в порядке. В Великом сражении Самюэль не участвовал, философски заявив:

— Вас всех много, а я один! Если даже генерала убьют, то их еще пять штук останется. А если суперагента? Ну уж дудки!

В другое время за это бы грозил трибунал, но в пылу боя разбираться некогда. Дело оставили на потом.

Жлоб Полын-Бурьянов был чрезвычайно зол. Подумайте только, потери огромны, а ведь билось всего пять рыцарей. Где-то бродят еще четверо, и, значит, война продолжается. Такая победа равна поражению! Моральное состояние войска угнетенное и подавленное. А тут еще вопиющие факты нарушения дисциплины. Суперагент отказался сражаться, а его племянник, похоже, помог бежать фарфоровому щенку. Владыка решил во всем разобраться сразу. В сопровождении двух амбалов он подошел к Роберту и Лемоху и, глядя снизу вверх, грозно потребовал:

— Эй, вы! А ну быстро вниз! — Друзья молчали. — Вниз, негодяи, и целуйте мне ноги, чтоб я вас простил!

Глаза Роберта вспыхнули зеленым огнем, шерсть на загривке поднялась, а с губ срывалось грозное:

— Р-р-р-хо-хо!

В тот же момент щенок встретился взглядом с сэром Готвардом. Наставник что-то кричал. Слов не было слышно, но взгляд был красноречив. Роберт понял. Усилием воли он погасил клокочущую в нем злость и, поклонившись врагу, как можно вежливее спросил:

— Может быть, многоуважаемый Властелин пластилиновых чертей окажет мне честь честным поединком? Или, возможно, я смогу освободить вас от какого-нибудь обета? Моя честь и зубы к вашим услугам!

— Ах ты, вша собачья! — взревел Полын-Бурьянов. — Живо сюда, я сказал! И этого толстого кретина с собой прихвати!

— Вы не смеете оскорблять Роберта… — тонко проверещал Лемох.

— Что? Я не смею? Сэм! — гневно взревел Владыка. — Это и есть твое воспитание?!

Суперагент задумчиво пожал плечами, за него ответил Лемох:

— Дядя здесь ни при чем! Это я сам! Сам! Долой тиранию!

Владыка опешил. А когда упоенный своею смелостью Лемох спел два первых куплета «Марсельезы», отвисла челюсть даже у Сэма.

— Ах, вот оно что! Ах, вот, значит, вы как! Да-а… — обиженно протянул Владыка. — Революцию решили устроить?! Так…

— А что такое революция? — шепотом поинтересовался Роберт.

— Сам толком не знаю, но играют — все! — многообещающе ответил чертенок.

В это время Полын-Бурьянов кивком головы указал на двух друзей, и четверо пехотинцев двинулись в атаку. Владыка мстительно улыбнулся. Суперагент Самюэль вышел вперед и загородил дорогу нападающим.

— Что ты делаешь, Сэм? — удивленно спросил Владыка.

— Что я делаю… — тоскливо пробормотал Сэм, ударом кулака нокаутируя ближайшего черта.

— Измена! — взревел Жлоб Полын-Бурьянов. — Взять предателя!

— Измена! — взвыли два генерала, а оставшиеся пехотинцы бросились исполнять приказ Владыки.

Суперагент дрался как черт!

— Какая жизнь! Какая карьера! — со слезами в голосе приговаривал Сэм, нанося «уракен» в нос очередного противника. — Какая служба, награды, регалии! И все… все коту под хвост! — Суперагент уже почти рыдал от обиды. — Ради чего?! Ради чего, я вас спрашиваю?! Ну какое мне дело до всей этой свары? Лемох — интеллигент паршивый! В монастырь надо идти с такими принципами! И Роберт тоже хорош — лезет куда не просят! Псих контуженный! — Сэм сорвался на истерический крик, не забывая отвешивать на все стороны полновесные удары у-шу, карате и английского бокса. — Я-то здесь при чем? За что мне все это? Мама… Мама!!! Мамочка-а-а!!!

Мое почтение
Когда связанного и побитого суперагента запихали наконец в банку, где уже томилось восемь пленников, черти вздохнули поспокойнее. Пока шла драка с Сэмом, Роберт рвался в бой, и Лемох едва удержал своего горячего друга. В конце концов маленький фокстерьер признал, что чертенок прав, они должны любым способом вырваться и найти отряд сэра Гауфа. Только он мог спасти пленников. К счастью, в их случайную цитадель можно было попасть лишь с одной стороны, так что они надеялись какое-то время продержаться. Роберт стоял на страже, а Лемох лихорадочно искал хоть что-нибудь для обороны. Удалось найти маленькую пластмассовую линейку и огрызок синего карандаша. Но и это лучше, чем ничего. Три книги, на которые они забрались, стояли почти вертикально под большим углом, что позволило друзьям затолкать линейку между страниц.

— Рычаг. Закон Архимеда. Используем возвратную энергию пружины! — попытался доходчиво объяснить Лемох. — Оттягиваем и… раз!

— А это благородно? — на всякий случай справился Роберт.

— Конечно! — заверил чертенок. — Мы же будем предупреждать и спрашивать о состоянии здоровья.

Роберт вооружился огрызком карандаша и, подумав, засомневался — а рыцарское ли это оружие? Лемох страдальчески вздохнул, но, зная щепетильность будущего рыцаря, предложил назвать огрызок «мечом».

— Ты думаешь, что это поможет?

— Ну, мечом он от этого не станет, хотя и хуже не будет. Зато в летописи и баллады ты войдешь как рыцарь с синим мечом!

— Здорово! — вдохновился Роберт. — Я назову его «Грейсвандир», и пусть он служит мне, как служил лорду Корвину!

Буквально в ту же минуту показалась голова первого нападающего. Друзья бросились к линейке и оттянули ее изо всех сил. Полын-Бурьянов, стоя внизу, торопливо прикрикнул:

— Не копошиться там! Хватай их за химок и вниз!

В ответ раздался чавкающий звук, и что-то крупное пролетело в воздухе. «Что бы это могло быть?» — призадумался Владыка и послал наверх еще одного пехотинца.


Заключенные в банке рыцари приводили в чувство сэра Самюэля. Когда суперагент наконец открыл глаза, над ним склонилась сочувствующая морда ризеншнауцера.

— Надеюсь, все в порядке, сэр Самюэль?

— Где я? — тоскливо простонал суперагент.

— Вы пленник, друг мой. Посажены в ту же тюрьму, что и все. Теперь мы товарищи по несчастью…

— С вами-то все ясно! — перебил Сэм. — А вот как я сюда попал?

— Потеря памяти в результате повреждения левого полушария, — деловито заявил сэр Кросби.

— Этого еще недоставало. Здесь тюрьма или сумасшедший дом? Что ж они, так и будут к нам всяких психов подселять? — привычно заворчал сэр Порт.

— Стыдитесь, друг мой! — укоризненно заметил ризеншнауцер.

— А я что… я ничего… просто здесь и так тесно.

— Господа, а не можем мы его вылечить? — загорелся сэр Кросби. — Я, кажется, что-то читал по парапсихологии и нейрохирургии… Ну-ка, милейший, вытяните лапы вперед! Закройте левый глаз и дотроньтесь правым мизинцем до кончика носа…

— Оставьте меня в покое! — устало огрызнулся Сэм.

— Действительно, господа, дайте нашему герою отдохнуть, — мягко прогудел сэр Нюф.

— Какому герою? — все еще не понимая, поморщился суперагент.

— Спокойствие, господа! — прервал удивленный хор голосов сэр Нюф. — Такая скромность делает вам честь, сэр Самюэль. Но, видимо, вследствие нервного потрясения вы кое-что позабыли. Я напомню. Несколько минут назад вы геройски вступились за нашего Роберта и вашего племянника. Драка была превосходной! Мы получили колоссальное наслаждение, восхищаясь вашей доблестью! Если бы не амбалы, им бы ни за что не пленить вас!

— Я это сделал? — испуганно съежился Сэм. — Я дрался со своими?

— Еще как! — хором подтвердили остальные рыцари.

— Вы умеете драться, сэр! — радостно тявкнул сэр Гай. — Мое почтение!

— Мама… — выдохнул суперагент.

— Мы гордимся вами, — заявил сэр Кросби. — Мое почтение!

— Ой, мамочка…

— Вы джентльмен! И вели себя как настоящий рыцарь! Один против всех, защищали слабого! — вдохновенно поддержал сэр Готвард.

Другие рыцари также учтиво и дружелюбно хлопали бедного Сэма по плечу и выражали свое почтение. Суперагент затравленно огляделся и тихо заплакал. Слезы текли и текли. Он рыдал все громче и громче. Его плечи тряслись, и добрый сэр Нюф прижал голову Сэма к своей огромной груди.

— Поплачьте, мальчик мой… — мягко успокаивал ньюфаундленд. — Поплачьте… Какая душа! Какая чудная душа, господа…

Глава 4

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Роберт и Лемох еще и еще раз оттягивали линейку. На третьем улетевшем вдаль черте Полын-Бурьянов задумался.

— Лезть по двое! И повнимательнее там.

Очередные пехотинцы оказались предусмотрительнее предыдущих, хлопок линейки прозвучал вхолостую. Теперь каждый из друзей имел перед собой взрослого серьезного противника. «Ррр-хо-хо!» — по отработанной же схеме Роберт вцепился в ухо ближайшего черта. Свой меч он отбросил в сторону, сочтя, что зубы надежнее. Второй черт кинулся на выручку товарищу и, поймав задние лапы Роберта, попытался оттащить его в сторону. Если вы помните историю с Лукасом, то понимаете, что это было очень непросто. Бедный Лемох подпрыгивал, как зайчик, молотил чертей кулачонками и сквозь слезы уговаривал пехотинцев отпустить Роберта.

— Пошел вон, трус! — прикрикнул на него один из нападавших.

— Я не трус! — вспыхнул от стыда Лемох. — Я — пацифист!

— Паци… кто? — захохотал черт.

— Фист! — первый раз в жизни Лемох зарычал. — Отпустите моего друга, или я за себя не отвечаю!

— Заткнись, фитюлька!

— Ах, так! — Племянник суперагента подхватил брошенный Грейсвандир и с размаху треснул ближайшего черта по колену.

Черт взвыл дурным голосом и свалился вниз. Роберт наконец выплюнул изжеванное ухо второго противника, и тот с позором бежал. Опьяненные победой, два друга проорали боевой клич и, к огромному удивлению чертей, сами бросились на врага! Роберт был похож на беснующуюся белую молнию, вертелся, как дрель, и кусал направо и налево. Лемох махал во все стороны огрызком синего карандаша и без устали вопил разные боевые кличи всех времен и народов: «Англия и Ланкастер!», «До зброи рыцежи!», «Сарынь на кичку!», «Но пассаран!», «Банзай!» и размашистое русское «Ура-а!».

Конечно, если бы черти не были так измотаны, двух юных сумасбродов скрутили бы в мгновение ока. Но армия Полын-Бурьянова действительно находилась вкрайне подавленном состоянии. Поэтому Роберт и Лемох даже повоевали минуты три, пока их наконец не повязали.

Остатки пластилиновой армии, банка с фарфоровыми рыцарями и плененные Лемох с Робертом находились на кухне. Черти затащили всех на кухонный стол, вплотную примыкающий к газовой плите, и торжественно расселись вокруг. Один из амбалов притащил молоток для отбивных, другой зажег спичку и включил газ. Фарфоровые рыцари строили самые разные предположения, но истину знал только Сэм.

— Будет казнь. Интересно, с кого начнут?

Жлоб Полын-Бурьянов встал на спичечную коробку и, прокашлявшись, начал речь. Как всегда, Владыка был проникновенен и убедителен.

— О, мой великий народ! Мой бедный, но гордый, несчастный, но величественный, гонимый, но прекрасный народ! Мы победили! Нас втянули в грязную войну. Нас хотели ввергнуть в пучину рабства и бесчестия. Но мы сумели сплотиться и сказать свое твердое «нет!» всем проискам врага. Нам было трудно. Мы терпели боль и лишения, мы гибли ради высокой и светлой цели. Мы несли миру источник света, взаимопонимания и солидарности. За что на нас спустили стаю этих бешеных псов? За что погибли лучшие сыны нашего народа? (Даже самые усталые и избитые черти поднимали головы, внимая словам Владыки.) Дети мои! Мы победили! Мы не могли не победить, ибо будущее за нами, и все, кто не понимает этого, будут гнить на свалке истории! (Черти заулыбались — хоть какое-то утешение.) Но в наших рядах оказались те, кому с нами не по пути. Эти изменники предпочли пресмыкаться перед нашим классовым врагом! Кто же они? (Черти тихо заворчали.)

Мы знаем их! Бывший суперагент, облеченный нашим доверием, носящий наши награды, двуличный лицемер и коварный изменник! Его племянник — яблоко от яблони недалеко падает! Мы все любили этого малыша, заботились о нем, старались угостить, приласкать, приголубить… И что же? Он оказался таким же бесчестным предателем, как и его дядя! (Рев возмущенных чертей.) Какое наказание мы выберем для них? Только смерть! (Теперь черти радостно завывали.) Смерть изменникам, дегенератам и предателям!

Полын-Бурьянов сошел с коробки. Речь утомила Владыку.

— Да, пока не забыл. Сэм подождет, сначала казнить его племянника. Ну и щенка заодно. Пожалуй…

Казнь
Под барабанную дробь, грозную и торжественную, двое амбалов вывели Роберта и Лемоха. Впрочем, «вывели» — не точное слово. Маленький фокстерьер был так укутан пластилином, что его пришлось нести, а чертенка пинками гнали впереди. Третий амбал надел красную маску и с угрожающим видом поигрывал кухонным молотком.

— Нет! — отчаянно взвыл Сэм, колотя кулаками по стенке прозрачной тюрьмы. — Что вы делаете, убийцы!

— Вы не посмеете их тронуть! Это же дети! — дружно зарычали рыцари.

И хотя закрытая банка глушила бурю негодования, Полын-Бурьянов невольно поежился, представив, что было бы, если б пленники вырвались на свободу. Впрочем, спустя мгновение он уже пришел в себя и, обратившись к юным героям, презрительно спросил:

— Ваше последнее слово и последнее желание?

— Ваше Величество, — тихо прорычал щенок, — если мне суждено погибнуть, я умру без стона и жалобы, ни на миг не опозорив благородных идеалов рыцарства! — Глаза Роберта вспыхнули зеленым огнем. — У победившего врага я ничего не прошу для себя! Но если в вас есть хоть капля жалости, то пощадите моего друга…

— Нет! — высокомерно оборвал Владыка. — Просьба отклоняется. Теперь ты.

— Я? Я только… — замялся Лемох. — Я, наверно, не знаю, что сказать… Но если у меня есть последнее желание, то я хотел бы… спеть!

— Спеть? — уточнил Полын-Бурьянов.

— Да! — решился Лемох. — Одну маленькую песню.

— Ну спой… — пожал плечами Владыка. — Шут с тобой! Не можем же мы отказать в таком безобидном пустяке.



Лемох откашлялся и влез на спичечную коробку. Тонким, но приятным голоском он затянул прекрасную балладу Лоуренса: «Копье и черного коня мне завещал отец…» Племянник суперагента отстукивал ритмы копытцем и очень старался. Уставшие черти блаженно прикрыли глаза и заслушались. Баллада была длинная и душевная. Многие слушатели вытирали слезы умиления. Когда Лемох окончил, раздались дружные аплодисменты. Чертенок вежливо раскланялся, шаркнул ножкой.

— Палач! Начинай, — приказал Полын-Бурьянов.

— А может, он еще споет? — неожиданно спросил палач.

У Владыки отвисла челюсть.

— Пусть споет! В последний раз! У него получается! Пусть еще споет! — дружно загомонили черти.

На этот раз Владыка решил не искушать любовь толпы.

— Да пожалуйста, пусть поет. Только покороче что-нибудь.

Черти радостно навострили уши. Лемох тайком подмигнул Роберту, и щенок понял, что его друг тянет время. Меж тем неожиданный концерт продолжался. Лемох спел лирическую песню об утерянной родине и вечных скитальцах. Потом очень грустную и романтическую о неразделенной любви черта к молодой ведьме, сбежавшей с херувимом. Потом шуточную песню про пьяниц. Потом…

В общем, он пел уже около часа. Жлоб Полын-Бурьянов затравленно и злобно зыркал по сторонам, но не решался прервать чертенка — войску нужна была разрядка. Черти улыбались, скорбели, рыдали, хохотали до упаду, награждая певца бурными аплодисментами. Наконец бедный Лемох устал. Владыка воспрянул духом и прикрикнул на палача. Вновь дробно грянули барабаны. Черти посуровели.

— С кого начнем? — шепотом спросил палач, приподнимая за шкирку Роберта и Лемоха.

— Ну даже не знаю… — задумался Владыка. — Давай, что ли, со щенка… Или нет? Наверно, все-таки с Лемоха, хотя… Ты чего? — тряхнул палача Жлоб Полын-Бурьянов.

Амбал, разинув рот, уставился куда-то вдаль. Владыка проследил за его взглядом и ахнул! В пятидесяти шагах от них, вздыбив шерсть и оскалив зубы, стоял грозный и неумолимый сэр Гауф! Жлоб Полын-Бурьянов завопил благим матом! В тон ему с тыла и с флангов раздались боевые кличи фарфоровых рыцарей. И сэр Флойд, сэр Клаус, сэр Лукас бросились в бой. Боже, какая началась суматоха! Черти сиганули в разные стороны. О сражении не было и речи. Бассет Лукас кинулся на палача и вырвал из его лап Роберта. Лемох выкрутился сам. Одноглазый сэр Флойд гонял остатки пехоты в поисках Владыки. Маленький, но сердитый сэр Клаус развлекался обрыванием хвостов, так как выше не мог допрыгнуть. Достойный сэр Гауф совершил самый большой подвиг. Разогнавшись как снаряд, он с чудовищной силой и безмерной отвагой треснул фарфоровым лбом в банку с пленниками. Осколки стекла брызнули в разные стороны! Бульдог упал без чувств, а пленники вырвались на свободу. Армия пластилиновых чертей перестала существовать…

Послесловие

Двенадцать фарфоровых рыцарей, суперагент Самюэль, Роберт с Лемохом сидели за праздничным столом. Черти разбиты наголову, из рыцарей серьезно не пострадал никто, разрушенную крепость восстановили, и над ней вновь развевался гордый флаг Фарфорового Ордена. Все праздновали победу! Поочередно произносились здравицы в честь подвигов каждого из рыцарей. Похвалы и величальные стихи торжественно витали над головами героев. Жлоб Полын-Бурьянов исчез в неизвестном направлении, и Сэм мудро предполагал, что он еще доставит хлопот в будущем. В свете всеобщего праздника Роберту был торжественно вручен настоящий ошейник и присвоено звание оруженосца сэра Готварда. Суперагент красовался с массивной собачьей цепью на шее, украшенной медальоном с девизом Ордена: «Выше жизни — только смерть, выше смерти — честь!» Лемоху был преподнесен крохотный, размером чуть меньше чертенка, томик стихов Киплинга. Геройскому сэру Гауфу оказали особый почет. Из-за своего неодолимого упрямства он вел поисковый отряд по избранному курсу, никуда не сворачивая. Поэтому и пропадал столько времени. Хотя, с другой стороны, именно это упрямство и привело его в нужный миг на кухню, когда он по кругу обходил всю квартиру. Так как в самом начале боя он разбил банку, служившую тюрьмой многим рыцарям, и потерял сознание от тяжелого удара, то не смог выполнить свой обет. Если помните, он обещал оборвать кучу хвостов с кисточками, сделать себе львиную гриву. Так вот, благородные рыцари собрали все найденные хвосты и, соорудив подобие огромного венка, водрузили его на бесчувственного бульдога. Когда сэр Гауф пришел в себя, ему любезно рассказали, как он страшен в гневе и где он оторвал себе такую львиную гриву. Смущенный бульдог застенчиво объяснил, что в бою на него что-то накатывает и он совсем ничего не помнит…


Спустя два дня суперагент Сэм подошел к наставнику Роберта.

— Сэр Готвард, мне необходимо уйти.

— Надеюсь, вы ненадолго, сэр Самюэль?

— Не знаю… — пожал плечами Сэм. — Я не создан для мирной жизни. Все время я воевал, дрался, боролся с опасностями. Мне нужно побродить в поисках новых приключений.

— Вы правы, — задумчиво признал ризеншнауцер. — Мирная жизнь тяготит военного.

— Вот-вот… Я только хотел бы попросить, если вас не затруднит, приглядите за Лемохом.

— Конечно, можете быть спокойны, — кивнул сэр Готвард. — Я буду воспитывать его вместе с Робертом.

— Благодарю вас! — поклонился Самюэль.

Проводить суперагента вышли все. Несмотря на то что он, Сэм, был настоящим пластилиновым чертом, его очень уважали. Лемох всплакнул, прощаясь с дядей, а Роберт попросил писать почаще. После чего сэр Готвард увел их читать какой-то старый рыцарский роман о жизни короля Артура.

Вот так и закончилась эта история. Конечно, это не последнее из приключений Роберта и Лемоха. Но об этом как-нибудь в другой раз. Фарфоровые рыцари не прощаются с вами и всегда придут на помощь тем, кому грозит беда. Поэтому наш рассказ можно продолжать бесконечно долго.

До тех пор, пока длится детство.


P.S.

— И это все?

— Нет, конечно! Меня же еще не посвятили в рыцари…



Марина Аромштам ВОРОН КЛАРА И ЯБЛОЧНЫЙ ГОД

Глава 1

— Карл! Карл-у-кларры, Дерево! — На ветку яблони села крупная чёрная птица. — Как поживаете?

Яблоня в ответ приветливо скрипнула. Ей нравились птицы. Даже синицы, которые совершенно бесстыдно выклёвывали подсолнухи на грядке: с ловкостью цирковых акробатов забирались под марлевые колпаки, которыми хозяин укутывал цветочные головки, и — щёлк-щёлк — быстро выковыривали семечки. Даже дрозды, которые налетали в августе хулиганскими стаями, опустошали вишни и расклёвывали яблоки. А крупная чёрная птица нравилась ей больше всех. Она была говорящей — любила поговорить, и это наложило печать на их отношения.



Когда чёрная птица впервые появилась в саду, она тут же увидела яблоню, подлетела и стала устраиваться на ветке:

— Карл! Дерево, я тут присяду… Хотя ваши кривые рруки не очень-то ррасполагают… Кстати, я — Кларра. Воррон!

— Ворон? Вы ворон, Клара? — Яблоня не хотела обидеть гостью сомнениями. Просто она никогда не видела ворона и очень удивилась.

Но Клара захлопала крыльями и обиженно закричала:

— Карл-у-кларры, Дерево! Почему бы мне не быть ворроном? Все невежды уверены, что воррон — муж ворроны. Страшные предррассудки! Ворроны — это ворроны. А ворроны — ворроны. Только не вздумайте, Дерево, называть меня ворронихой. «Поэтесса» — и то съедобнее. «Музыкантша» — терпимее. Хотя и от них у меня сводит лапки и покалывает в носу. Едва я присела на ваши кривые рруки, как вы стали меня оскоррблять!

— Что вы, что вы, — слегка опешила Яблоня. — Я так рада, что вы присели. Мне так хочется с вами поговорить. Мелкие птички суетятся, шумят и не любят серьёзные темы. У них слишком много мелких забот. Вы так от них отличаетесь! Придвигайтесь поближе к стволу. Там у ветки такой изгиб — и вам будет удобнее. Я и не думала, будто вы поэтесса. Я не буду вас так называть. Не волнуйтесь, пожалуйста.

— Да уж, пррошу уволить… — ворчливо сказала Клара и, пару раз хлопнув крыльями, устроилась поудобнее.


Глава 2


— Карл! Карл-у-кларры, Дерево! Вы слышали, что они говорили? Представители местной человеческой стаи? Они утверждают, что я представляю для них интерес! Что я достопримечательность! Укррашение сада! И меня надо подкаррмливать! — Клара так волновалась, что ветка под ней дрожала. — Прраво, приятные человеческие разновидности.

Вы не поверите, Дерево, но это не в первый раз. Я уже была укррашением! Я была достопримечательностью. Я говорила: «Кларра!» — и все приходили в восторг. Вам нрравится, как звучит «Кларра»? Так меня звали там, где я раньше жила. У юных натюрралистов. У них были рразные книжки. И там было про Кларру. Правда, там Кларра была вороной. И её выдали замуж… За кого бы, вы думали, Дерево? Карл-у-кларры… За воррона! Представляете? Предрассудки! Даже юные натюрралисты не считают зазорным выдать воррону за воррона. А ведь натюрр… Вы знаете, что такое «натюрр»? Это значит «природа». Иногда «натюрр» — не просто «натюрр», а «морте». То есть мёрртвая, вы понимаете? Тогда её почему-то принято рисовать. Это дело художников — рисовать натюррморты. Но если натюрр не моррте, тогда за ней наблюдают, кормят её, чистят клетку. Тогда художник не нужен. Нужен натюрралист. И как правило, юный. А они не всегда способны отличить воррону от воррона. Но я прощала эту нелепость юным натюрралистам. Я сохрраняла внутреннее достоинство — рраз они чистят клетку. Клетка, однако, всё-таки тесновата. И хочется рразнообрразия… Дверцу забыли закрыть. Самое сложное — прролезть в оконную щель…



Но я не прочь опять побыть достопримечательностью. Вы давно тут живёте, Дерево? Что? Не помните, сколько лет? Считают обычно по годичным кольцам на пне? Нет, зачем же такие кррайности! Рразве нет дрругих способов?

Ах вы знаете бабушку? Ту особь преклонного возрраста, которрая догадалась, что меня зовут Кларра? Порразительно сообрразительна! Что? Вы помните, как она была невысоким рросточком? Она — росточком, а вы — уже Деревом? Карл-у-кларры… Забавно. Особь преклонного возрраста вызывает симпатию. Она чем-то очень похожа на юного натюрралиста. Карр, они все выглядят дрружелюбно. И самый юный натюрралист, и дрругие, постаррше.

Да и сами вы, Дерево, не вызываете у меня особого отторржения. Ваши корявые руки в чём-то вполне пррактичны.

Нет причин, по которрым я не могу тут прижиться.


Глава 3


— Как поживаете, Дерево? Как вам весна и всё пррочее?

— Весна — это замечательно. Все радуются весне.

— Да? — Клара переступила на ветку потолще. — Вы так считаете, Дерево? И вас ничто не тревожит? Вы слыхали, что ожидается яблочный год?

— Значит, вы уже знаете…

— Дерево! Не смешите меня. Я знаю всё что нужно. В отличие от деревьев я умею летать. В соседних садах всё цветёт. Вот что я вам скажу. И яблони зацвели.

— Я так рада за них, — тихо вздохнула Яблоня.

— Карл-у-кларры… Что значит «ррада»? Дерево, вы неноррмальное? Говорю вам: яблочный год. Яблони зацвели. И вы тоже, кажется, яблоня. Только вы не цветёте. Хочу вас предупредить: вы рискуете жизнью. Через три дома отсюда выррубили яблони, которрые не зацвели. Они заслоняли солнце тем, которые плодоносят. Правда, юные натюрралисты, обитающие в этом доме, — симпатичные особи. Возможно, для них не важно, что вы заслоняете солнце. Но лучше бы подстрраховаться. Вы обязаны зацвести.

— Я очень старая, Клара. А цветение — счастье. Счастье требует сил…

— Карл-у-кларры, Дерево, не прикидывайтесь пеньком! Это форрма изощрённого эгоизма. Вы как будто забыли: я делю с вами место и время. Вспомните: вы — оррганизм. У каждого оррганизма есть резервные силы. Эту тему очень любили юные натюрралисты. А вам всего-то и нужно, что втянуть в себя больше соков. Вдохните поглубже, подумайте о хоррошем. О ворронах, о ворронах. Вы вообще-то помните, что я — достопримечательность?

— О, конечно, Клара, я помню! Как я могу забыть?



— Вот и не забывайте.

— Нет-нет, я не забываю!

— Дерево, вы попугай? Что вы всё повторяете? Или вы думаете, что попугаи цветут? Лучше втягивайте в себя соки, — проворчала сердито Клара.

Яблоня еле заметно вздохнула.

А птица решила, что разговор становится утомительным, нахохлилась и умолкла.


Глава 4


Ворон Клара вернулась после недолгой отлучки.

— Ах, Клара! Я рада вас видеть, — сказала ей Яблоня. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Приглашаете, карл-у-кларры? Ах, какое гостеприимство! Но я не вижу, куда можно присесть. Вы меня ослепляете.

— Ослепляю? — не поверила Яблоня.

— Да. Ослепляете. Улыбаетесь на весь сад. От вашей улыбки крружится голова.

— Клара, я зацвела, — тихо сказала Яблоня. — Присаживайтесь, пожалуйста… Лучше чуть-чуть пониже. И немного левее. Так вам лучше будет виден цветок.

Клара уселась на ветку и уставилась на цветок:

— Та престарелая особь, которая всё равно что юный натюрралист… Она сказала: вы можете не цвести. Она всё равно вас любит. Будто вы человек. Карл-у-кларры… Как стрранно. Но она утверждала, будто вы сверху донизу увешаны воспоминаниями. Я только не поняла, чьи это воспоминания — ваши или её? И я совершенно не вижу, чем таким вы увешаны. Но иногда приходится верить на слово… Короче, убить вас не собиррались. Ну и жили б себе спокойно. А то — «пониже, левее»… Теперь у вас только и мыслей, что об этом цветке. Вы вообще способны ещё о чём-нибудь думать? Или вы теперь ко всему равнодушны? Дерево, вы хуже пня с его годичными кольцами. Вы совершенно не думаете, что ворроны очень рранимы. Они могут решить, что их брросили. И им теперь соверршенно не с кем поговорить…

— О, Клара, о чём вы хотите поговорить? Я готова вас слушать.

— О чём-о чём… — Клара ожидала встретить сопротивление. — Значит, вы зацвели… Должна вам сказать, это выглядит стрранно. Только один цветок — и тот с головку пиона. Вы уже старрое, Дерево, могли что-нибудь перепутать.




— Странно — это когда ворона выходит замуж за ворона, — спокойно ответила Яблоня. — А на яблоне может быть сколько угодно цветков. Но если они появились — пусть даже один цветок, — значит, яблоня зацвела. И должна вам сказать, что пионы на яблонях не растут. Это знают даже юные натуралисты.

— Карл-у-кларры… — птица не нашла что ответить.

В саду суетились шмели. Бабочки делали вид, будто они — цветы и будущие гусеницы не имеют к ним отношения. Ветер назойливо требовал, чтобы все танцевали, а сам всё сбивался с ритма. Однако Яблоня с радостью приняла его приглашение. И ей было не важно, как называется танец. Во время танца ветка, на которой устроилась Клара, легонько покачивалась и птица покачивалась вместе с ней.


Глава 5


— Карл-у-кларры, Дерево! Что вы так голосите?

— Скорее, Клара. На помощь! Я боялась, вы не услышите. Ах, это ужасно! Ужасно!

— Я давно вас услышала. И сейчас прекррасно вас слышу. Из-за чего сырр-борр?

— Клара, скорее, скорее! Видите — там червяк!

— Вижу. Червяк. — Ворон Клара устроилась поудобнее и принялась чистить перья.

— Он ползёт прямо к яблочку. Сделайте что-нибудь!

— Что именно я должна сделать? — Под мышкой у птицы обнаружилось нечто такое, что всецело её поглотило.

— Клара! Пожалуйста, съешьте его. Или он съест моё яблочко.

— Дерево, вы меня удивляете. Вы знаете, что я — воррон? Пусть я жила у юных натюрралистов и они добывали мне пищу. Но я точно знаю, что ворроны — настоящие ворроны — не едят черрвяков.

— А что же они едят? — Яблоня всеми порами своей старой коры ощущала, как двигается червяк.

— Воррон питается падалью.

— Клара, ради меня! Представьте, что вы — ворона! Клара, пожалуйста! На короткое время.

— Это почти ничего не меняет. Какой ррацион, по-вашему, у воррон? Их ррацион всецело обусловлен их миссией. Чаще всего они коррмятся на помойках — потому что они санитарры. Горродские ворроны сокращают объём отбросов. Разве среди отбросов есть яблочные червяки?

— Клара, он уже близко…

— Дерево, вы существо с огрраниченным крругозором. Вы способны ещё о чём-нибудь думать, кроме этой невзррачной завязи? Ваш нелепый цветок, он хотя бы вызывал удивление… Если вам так надо избавиться от червяка, позовите синицу.



— Клара, синицы теперь редко меня навещают. Они знают, что я дружу с вами.

— Карл-у-кларры, а как вы хотели? Наше общение — это что-то вроде искусства. Оно требует жертв. Вы спррашивали себя, чем готовы пожертвовать? — Птица всё продолжала исследовать свои перья и находила там много лишнего.

— Клара… — Яблоня больше не могла говорить. Все листочки её дрожали.

Птица в последний раз ковырнула у себя под крылом и взглянула на червяка. Червяк был большой и косматый. От малюсенького яблочка его отделяло расстояние в один листик.

«Ну и съем, — подумала Клара, — может, никто не заметит. И вряд ли это как-то повредит моей репутации. В конце концов, ворроны часто промышляют ловлей мышей. А если не съесть червяка, Дерево очень расстроится».

Червяк уже потянулся к яблочку — но коснуться его не успел.

Ветви Яблони облегчённо качнулись.

— Я вам так благодарна, Клара, — прошептала бедная Яблоня. — Извините мою навязчивость. Я переволновалась. Вчера был ужасный ветер. Знаете, у малышей бывают слабые черенки.


Глава 6


Лето стояло чудесное. Оно не губило жарой, не иссушало жаждой. Не изводило нудными затяжными дождями. Лето царствовало по-доброму, щедро одаривая всё живое светом, теплом и влагой. Яблочко счастливо избежало нападения гусениц и разных яблочных хворей и к августу выросло и округлилось. Оно нежилось в солнечной ласке и тихонько хихикало, когда его щекотал летний дождик. Светло-зелёная кожица Яблочка была нежной, но прочной. За ней ощущалась мякоть. И Яблочко в летней ночи светилось, как ёлочный шар.

— Карл! Подрастает, однако. Ни рродинок, ни борродавок. Может выйти приличный Фррукт! — Склонив голову, Клара посматривала на Яблочко круглым блестящим глазом.

Яблоня засияла от гордости и незаметно погладила Яблочко листиком.

— Слушайте, Дерево, нужно подумать о перспективах Фррукта.

— Клара, это же яблоко. Его перспективы понятны. — Яблоня снова погладила Яблочко листиком, но на этот раз — с лёгкой грустью.

— Дерево, вы опять выдаёте себя за пень. Очевидно, что Фррукт съедят. Но ведь важно, кто именно и при каких обстоятельствах. Почему-то вы не хотели, чтобы его съел червяк.

— О-о-о… — прошептала Яблоня. Её мелкие веточки дрогнули.

— Вы принудили съесть червяка одного знакомого воррона. А ведь это было против его натюрр!

— Я вам так благодарна, Клара!



— И в чём ваша благодаррность? Вы не даёте мне стать достопримечательностью!

— Вы и так достопримечательность!

— Дерево, вы хотите сузить мои перспективы. Все должны говорить: знаете, Фррукт вызрел на том самом дерреве, где любила сидеть воррон Кларра. Очень редкая птица. И не путать с ворроной! Понимаете, Дерево?

— Кажется, понимаю.

— Это ррадует, карл-у-кларры… Я же знаю, что вы не пень. Вы должны сделать выводы. Вы должны меня допустить!

— Я допускаю вас, Клара. Разве вам неудобно?

— Дерево, мне удобно. И по этой причине я хочу вас напрравить. Чтобы вы, Дерево, двигались в прравильном напрравлении.

— Я давно не саженец, Клара.

— Но вы только что отказались думать о перспективах Фррукта. Вы не хотите опереться на научную почву.

— Клара, но я опираюсь на почву! Я всегда на неё опираюсь. — Яблоня чувствовала, что возражения прозвучали неубедительно.

— Дерево, это дрругая почва. Я говорю о почве высшего свойства. Мы должны из нормального Фррукта вырастить выдающийся. А для этого непременно нужен прроект! Пррограмма! Ярркий пример! Обрразец! Или вы возрражаете? Хотите прослыть ретррогррадом?

— Ретро? Это так плохо, Клара?.. А какое у вас предложение?

Тут ворон Клара захлопала крыльями и покинула Яблоню. У неё пока не было никакого проекта.


Глава 7


Скоро Клара вернулась в прекраснейшем настроении.

— Дерево! Вы не поверите… Я и сама удивилась. Но фррукт врроде вашего яблока на такое способен!

Яблочко на вершине запрыгало от любопытства.

— Маленькое, не вертись, — одёрнула его Яблоня. — Не ослабляй черенок.

— Нет, вы только послушайте! — Птица от возбуждения не могла усидеть на месте и перепрыгнула на соседнюю ветку. — Был один сад. Давно. Будто бы самый лучший. Жили там Он и Она. А больше — никого. Я имею в виду представителей человеческой рразновидности.

— Даже лучше, чем наш? — перебила ворона Яблочко.

— Некорректный вопррос, — слегка рассердилась птица. — Но мне совершенно ясно, что там обитали ворроны. Много ворронов. Белого цвета. В те времена почему-то прредпочитали белое. И эти ворроны не страдали от одиночества… — У птицы снова поднялось настроение. — Да, чудесный был сад.

— А червяки там были? — осторожно спросила Яблоня.

— Думаю, нет… Уверена! Ползанье не поощрялось. Был только один червяк. Он назывался змей. Да и тот был, представьте, с ногами. И он забрался на самое главное дерево. Прямо с ногами забрался. И тут приходит Она. Змей говоррит ей: смотри-ка, я сейчас соррву яблоко! Хотя с главного дерева ничего нельзя было ррвать. Но змей зацепился за ветку, покачивает ногами и ррасхваливает яблоко: какая гладкая кожица! А сквозь неё просвечивает такая душистая мякоть! Смотри на меня: я откусываю кусочек… Ты думала, я умрру? А со мной всё в порядке. Если съешь, такое узнаешь… Ты такое узнаешь…

— И Она съела? — не выдержало Яблочко.

— Фррукт! Не перебивай! Да, съела. Но съела не всё, а одну половинку. Ту, что змей надкусил. А оставшееся съел Он. Она сказала ему: от этого не умирают. И Он тоже съел половину.



— Но ведь они не умерли? Они не умерли, правда? — разволновалось Яблочко.

Птица взглянула блестящим глазом:

— Карл-у-кларры… Не умерли! Но вроде как отрравились. И их пррогнали из сада. А вместе с ними — и ворронов, — птица грустно вздохнула. — Ворроны очень рранимы. Не всякий способен выдержать… С тех пор они — редкие птицы.



— Клара, как это можно — отравиться яблоком с дерева? — насторожилась Яблоня. — Это самые свежие яблоки. Они полны витаминов.

— Карл-у-кларры, в том-то и дело! — Птица тут же перестала страдать и опять вдохновилась. — Яблоко было свежим. Может быть, слишком свежим. Содержало свежую мысль. И когда они съели яблоко, они такое узнали! Такое, что хуже отрравы.

— А что? Что там было? — запрыгало от любопытства Яблочко. — Что такого они узнали?

— Они узнали, — птица пробежала по ветке, — они узнали… У-кларры-карл… Узнали, что ходят голыми. Вот что они узнали. И это, представьте, перевернуло мирр! Вверх ногами. А? Крруто?

— Голые? — захихикало Яблочко. — Это было внутри у яблока? А у меня это есть?

— Можно проверить. Если я тебя клюну…

— Маленькое, успокойся, — строго сказала Яблоня. — Если вы его клюнете, Клара, никто ничего не узнает. Даже если вы закричите: «Посмотрите! Я голая!» — вам никто не поверит. Где вы видели голых воронов? И ещё… Про главное дерево… Это что — была яблоня?

— Яблоня? Кто вам сказал?

— Вы сказали: там росли яблоки.

— Дерево! Вы передёргиваете! Искажаете мою речь! Рразве я говорила «яблоки»? Карл-у-кларры… Что я сказала? Я сказала: змей соррвал яблоко. Разве я говорила: «там рросли только яблоки»? Вот у вас всего одно яблоко. Остальное — воспоминания. И на дереве в том саду могло ррасти всё что угодно: сливы, инжирр, марракуйя. Почему-то змей выбррал яблоко… Вы сбиваете меня с мысли.

— А если бы Он и Она съели инжир или сливу? Что бы они узнали? — снова влезло с вопросом Яблочко.

— Фррукт, не встревай в разговор, когда ррассуждают старршие. Когда они прродумывают воспитательную прогррамму…

— Так я и думала, это была не яблоня. Такая программа нам не подходит, Клара, — твёрдо сказала Яблоня.


Глава 8



— Совершенно дрругой проект! Совершенно дрругая программа! Не проект, а сама кррасота! — Птица уселась на ветку в сладостном изнеможении и ненадолго прикрыла глаза. — Вы только послушайте, Дерево. Жили-были богини. Три. И все такие кррасавицы, что боги и люди в них постоянно влюблялись. И так влюблялись, Дерево, что порой преврращались в животных… Но это я отвлеклась. Трём богиням…

Яблочко завертелось, расталкивая листики, чтобы они не мешали видеть ворона Клару.

— Им важно было решить, кто из них крраше всех. Все, естественно, уклонялись от роли судьи в их споре. Понимали, что это опасно. Вдруг богини решат превратить в животное и того, кто в них не влюбился? Тогда эти богини сами выбрали в судьи юношу (про него было точно известно, что он самый кррасивый на свете), дали ему в руки яблоко и сказали: отдай кррасивейшей… Дерево, чувствуете, к чему я клоню?

— К чему вы клоните, Клара?

— Фррукт может стать нагррадой. Призом за кррасоту! А? Вот это программа!

— Тётя Клара, а кого же он выбрал? — не утерпело Яблочко. — Кого он признал красивейшей?

— Карл-у-кларры… Он стррашно мучился, всё не знал, кого выбррать. И тогда одна из богинь отозвала его в сторронку и говорит на ушко: дай это яблоко мне, дай — и не пожалеешь. Я тебя отблагодарю. В мире есть одна женщина. Кррасотой с ней никто не сравнится — разве только богини. Ты отдаёшь мне яблоко, она отдаёт тебе сердце. И судья согласился…

— Тётя Клара, это нечестно! — закачалось на ветке Яблочко.



— Честно — нечестно — не имеет значения. История про богиню, которой вручили яблоко, очень нравится рразным человеческим представителям. Они её постоянно пересказывают друг другу. А уж сколько эту историю рисовали!

— Клара, откуда вы это знаете? — Яблоне требовалось кое-что уточнить.

— Однажды мне в клюв попала открытка. Юные натюрралисты выррывали её друг у друга. Открытка теряла кусочки, а потом залетела ко мне. На открытке один знаменитый человеческий представитель нарисовал трёх богинь. Они были не очень одеты…

— Тётя Клара, эти богини, они тоже ходили голыми — как Он и Она в прошлой сказке? — с любопытством спросило Яблочко.

— Я не сказала «голыми». Я сказала «не очень одетыми», — строго заметила Клара. — И для данной истории это совсем не важно. Важно то, что одна из богинь… Ну-ка, Фррукт, догадайся: что было в рруке у богини?

— Яблоко! Яблоко! У неё было яблоко! — Яблочко так обрадовалось, что прямо заплясало.

— Именно, яблоко! И это не натюррморте, где всё кучей — дохлые птицы, яблоки и виноград (карл-у-кларры, какая гадость!). Нарисовали одно отдельное яблоко. Только представьте, Дерево: на картине ваш Фррукт! Это была бы верршина!

— Вершина? Какая вершина? Как это Яблочко окажется на вершине? — Яблоня недоверчиво качнула верхними ветками.

— Да не на вашей верршине! Не рраскачивайте ветвями. Речь идёт о верршине славы!

— Но послушайте, Клара, маленькое право. Эта история с яблоком — как оно досталось «красивейшей» — всё это как-то нечестно. И что-то внутри сердцевины подсказывает мне, что у истории с яблоком было и продолжение. — Яблоня ощущала внутреннюю тревогу.

— Прродолжение нас не касается. В продолжении фррукт не участвовал. — Птица вдруг утратила весь свой энтузиазм.

— Тётя Клара, ну расскажите, интересно, что было дальше, — тихонько заныло Яблочко. — Красивейшая богиня нарушила обещание?

— Лучше б наррушила. Карл…

— Бедный юноша превратился в животное? — испуганно вздрогнула Яблоня.

— Карл… Если бы превратился…

— Вы пугаете меня, Клара. Рассказывайте дальше.

— Рассказывайте, тётя Клара! — От нетерпения Яблочко снова завертелось на ветке.

— Ну… Кррасавица отдала своё сердце юноше. Рраз богиня приказывает, приходится отдавать. Но, видите ли, красавица… Она уже была замужем. В результате таких накладок прроизошёл адюльтерр.

— Что-что-что? — удивилось Яблочко.



— Маленькое, не слушай. Прикройся получше листиком…

— Вот именно: что-что-что! — посуровела Клара. — Супрружеская измена. Представьте себе: кррасавица отдала своё сердце юноше. Вынула и отдала. Вы понимаете, что это значит? Это значит, что сердце находится вовсе не там, где ему нужно быть. — Клара склонила голову, очевидно, прислушиваясь к собственному сердцу. Но оно было на месте.

— Красавица умерла? — в ужасе вскрикнуло Яблочко.

— Фррукт, не надо истерик. Красавица не умерла. — (Яблочко повеселело.) — Но ррадоваться тут нечему. Она убежала с тем, кто забррал её сердце. И этим сильно рразгневала бывшего мужа. А он, между пррочим, был царь.

— Клара, что сделал царь? Маленькое, не слушай! Сколько раз тебе повторять?

— Карл-у-кларры… Что-что… — Птица щёлкнула клювом. — Царь решил разрушить тот город, куда убежала кррасавица. Он собррал огрромное войско и пошёл на город войной. Каждый третий воин царёва войска был ужасным героем, сыном бога или богини. Чтобы его убить, нужно было попасть ему в пятку. В результате война длилась десять лет. Деревянный конь, пррорицатели, реки кррови, стррашные змеи…

— Всё, Клара, замолчите, — оборвала ворона Яблоня.

— Я же предупреждала, прродолжение не интересно. И оно совершенно не имеет к нам отношения.

— Клара, не будем об этом. Это нам не подходит.

Клара громко захлопала крыльями и улетела, не попрощавшись с Яблоней.

Её не было несколько дней. Яблоня с Яблочком даже начали волноваться.


Глава 9


— Карл-у-кларры… Фррукт, посмотри вон туда! — Птица села на Яблоню как ни в чём не бывало. — Что ты кррутишься как неноррмальный? Ну да, это я, ворон Клара. Не на меня смотри. Видишь вон там, внизу, юного натюрралиста? Можешь упасть ему на голову?

— Здравствуйте, Клара! Где вы пропадали, Клара? — Яблоня так обрадовалась возвращению птицы, что не сразу услышала, что та говорит.

— Дерево! Новый прроект! Фррукт падает на голову юному натюрралисту!.. Конечно же, вы его знаете! Он из человеческих перелётных. Гнездится в доме в тёплое время года. В первый раз в этом году появился, когда Фррукт ещё был цветком. Вот я и говорю: пусть Фррукт упадёт ему на голову… Что значит, он вам нрравится? Как он может не нрравиться? Он же кормит меня! Вместе с той престарелой особью.

— Клара, зачем же бить мальчика по голове?

— Нет, Дерево, вы невозможны. Я ж говорю: прроект! Я тут такое рразведала! Я рразузнала такое! Перелётная особь — победитель ррайонной олимпиады. Он умеет решать примеры! Он умеет решать уравнения! Но вы не поверите, Дерево: он занял вторрое место. Фррукт непременно должен стукнуть его по макушке.



— Но, Клара… — совсем растерялась Яблоня. — Зачем?

— Фррукт стукнет его по макушке — и он займёт перрвое место.

— Нет, я не понимаю…

— Вы хоть раз что-то поняли, Дерево? С первого рраза? — Ворон Клара не пыталась сдержать своё раздражение. — Вы хоть знаете прро человека, который откррыл закон? Жил-жил себе человек, думал о рразных вещах. Ну думал себе и думал. А как-то в полдень заснул под яблоней, и его неожиданно стукнуло яблоком по лбу. Он вскочил и откррыл закон. И срразу стал знаменитым.

— Какой такой закон, Клара? — немного смутилась Яблоня.

— Что яблоки падают вниз.

— Клара, конечно, вниз. А куда они могут падать?

— Карл-у-кларры, Деррево, не моррочьте мне голову. Важно не только куда, важно почему. Вы вот знаете, почему яблоки падают вниз?

— Потому что они созрели, — робко сказала Яблоня и тихонько вздохнула: Яблочко тоже скоро совсем созреет.

— Не обижайтесь, Дерево, но ваш крругозор иногда потрясает своим убожеством. Яблоки падают вниз, потому что их тянет земля. Это сразу становится ясно, если тебя стукнет яблоком. Вы меня понимаете? Это прекрасный проект! Предельно прростой и прриличный. Тот, кого бьют по макушке, совершенно не должен быть голым. И никаких коварных богинь в этом прроекте нет.

— Но вы уверены, Клара, что в результате получится первое место? Мне кажется, нужно учесть, что Яблочко выросло крупным. — (Яблоня не пыталась скрыть свою гордость.) — Сколько должно весить яблоко, чтобы оно упало — и получился закон?




— Карл-у-кларры… — сказала птица. Она не хотела признаться, что это ей неизвестно.

— Знаете, головы разные… Мои яблоки столько лет притягивались к земле… Нет, Клара, — Яблоня вдруг упрямо качнула вершиной, — нет, нельзя рисковать. Это очень хороший мальчик.

— Карл-у-кларры… — сказала птица.

На неё напало уныние. Невозможно, ну невозможно направлять это Дерево!


Глава 10


…Лето решило вернуться — несмотря на сентябрь. И теперь казалось: лето будет всегда. Воздух мягкий и тёплый, ветер где-то забылся. В соседней малине радостно скандалили воробьи. Воробьи — в сентябре! Абсурд! Ворон Клара сидела на Яблоне под сентябрьским солнышком и лениво поглядывала вокруг. «Вон, висит себе, — думала Клара, поглядывая на Яблочко. — Вымахал, как аррбуз. Без прроекта. Без перспективы…»

— Тётя Клара, правда сегодня хороший день? — Яблочко словно почувствовало, что думают про него.

«Конечно, если взглянуть с дрругой стороны, он вполне симпатичный… Хотя какие стороны могут быть у круглого Фррукта?» — Клара решила не поддаваться сентиментальным чувствам. Может, ещё не поздно что-то исправить…

Воробьи разорались на спор, кто из них громче чирикнет. Клара сердито подумала: «Хоть бы они заткнулись!» И воробьи неожиданно перестали кричать: они все разом вспорхнули.

Стало как-то неправильно тихо. От забора двигалась тень. Точнее, две тени, слившиеся в одну. Они приближались к дому.

— Дерево, это кто?

Яблоня в недоумении чуть качнула ветвями.

— Дерево, это не юные натюрралисты. Юные натюрралисты попадают в гнездо по-другому. — Клара тревожно задвигалась. — Карл, должна вам сказать… Мне не нравится эта человеческая рразновидность. Карл, мне кажется, это нехоррошая рразновидность!

Тени исчезли в доме, потом появились снова. Один долговязый, сутулый. Другой — невысокий, широкоплечий.




Долговязый что-то тащил. Невысокому было легче, он повертел головой вокруг и резко бросил сутулому:

— Давай шевелись, шестёрка! Всё рассчитано по минутам. Ещё чуть-чуть — и сработает сигнализация. Давай к забору, туда.

«Карл-у-кларры! Укррал! Укррал! — Птица сорвалась с ветки и, громко хлопая крыльями, полетела прямо к теням. — Карл-у-кларры! Укррал!»

— Это ещё что за чёрт? Ты ж говорил, у них нет собаки? — сердито спросил невысокий.



— Ну, говорил… Нет собаки. Где ты увидел собаку?

— А эта тварь? Хуже собаки! Вон как орёт. Всех перебаламутит. Это что ли, ворона?

— Скажешь тоже — ворона… Тут три вороны в одной.

— Щас как двину — тогда пошутишь. А ну быстро к забору! Чё-ё-ёрт! Она нападает!..

— Эй, куда?! Бейсболку отдай! Отдай, говорю, зверюга!



— Вот я ей вмажу сейчас… — Невысокий стал что-то вытаскивать из кармана.

— Брось, Сивый, шуму будет…

— Шуму будет… А то нету шума! Она ж не даст нам спокойно уйти… — Невысокий прицелился.

Раздался сухой щелчок. Клара метнулась в сторону, по-прежнему громко крича, завалилась на бок, рванулась к Яблоне и не села — рухнула в крону, продолжая кричать.

— Да заткнёшься ты, тварь? Дрыда, ты её видишь?

— Вон, в самой гуще. Сидит, как в форпосте. Вишь ты, зверюга с мозгами!

— Сейчас я мозги-то ей вышибу…

Невысокий снова прицелился — злобно, медленно, точно…

— Мама?.. — тихо спросило Яблочко.

— Да, — ответила Яблоня.

По стволу, по ветвям, по листьям пробежала крупная дрожь. Черенок отломился, в воздухе что-то хрустнуло, надломилось — и Яблочко бросилось вниз.

Щелчок так и не раздался.

Зато, надрываясь, сработала сигнализация…


Вместо заключения


— Карл! Как поживаете, Дерево?

После долгой зимы птицу вынесли в сад погулять.

— Клара, как же я рада вас видеть! Вам удобно — на нижней ветке?

— Можно подумать, я могу выбирать, — ворчливо заметила птица и потянула крылья. Левое плохо двигалось. Но ей было очень удобно. — Ну а как поживает порросль?

— Здравствуйте, тётя Клара! У меня уже почки набухли! У меня будут листики!

— И у меня!



— И я!

Чуть поодаль, среди подпорок, тряпочек и верёвочек, росли пять маленьких саженцев.

— Листики… Экая невидаль… Третий год — и всё листики, — птица была так растрогана, что решилаворчать.

— Их недавно привили, Клара. Так что листики — это серьёзно.

— Наконец-то! У кларры-карл… А что ещё можно сделать? Как добавить ума порросли из огрызка? Тут нужны ррадикальные методы. Хирургическое вмешательство…

— Клара, саженцы выросли из семян, — спорить с птицей Яблоне не хотелось: она по ней так соскучилась. Но ради справедливости…

— Между пррочим, замечу, Дерево… Вот вы такое большое. Раскинули руки по сторронам, занимаете столько места… А ваши семена? Прямо хоть в лупу разглядывай… Это прросто безумный прроект — что-то из них выращивать. Такое могли придумать только юные натюрралисты — в первую очередь, та престарелая особь. Теперь они только и знают, что носятся с этой порослью. Вот я смотрю, окопали их в первую очередь. Столько внимания каким-то тощеньким пррутикам.



— Вы же знаете, Клара: это очень хороший сорт. На яблонях этого сорта вызревают крупные яблоки, — сказала Яблоня с гордостью. — Крупные и красивые.

— Да, карл-у-кларры. Случается… Бывают и очень кррупные… Кстати, у нас маленькая неприятность. Или вы уже слышали?

— Что? Что случилось, Клара?



— Снова олимпиада — и снова вторрое место. Олимпиада, Дерево, — это очень серьёзно. Особенно — по математике. Особенно — междунарродная. Вот я и думаю, карл… Может, мы с вами что-то не ррассчитали? Может, не очень правильно распорядились ресурсом?.. А, вон и юный натюрралист! Он идёт вас окапывать…

Небо над садом сияло солнцем. Сырая от снега земля впитывала тепло. В воздухе было разлито радостное напряжение.

Ворон Клара умолкла и стала дышать весной.


От автора


Между прочим…


Между прочим, у яблок есть память. Они помнят весну, помнят, как были цветками.

Разрежьте яблоко поперёк — и убедитесь сами.



Оглавление

  • Андрей Белянин РЫЖИЙ И ПОЛОСАТЫЙ
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  • Андрей Белянин ВОЗВРАЩЕНИЕ РЫЖЕГО И ПОЛОСАТОГО
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Глава 23
  • Андрей Белянин ОРДЕН ФАРФОРОВЫХ РЫЦАРЕЙ
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Послесловие
  • Марина Аромштам ВОРОН КЛАРА И ЯБЛОЧНЫЙ ГОД
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Вместо заключения
  •   От автора