Город Детства [Владимир Молотов] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Владимир Молотов Город Детства
Неделя выдалась тяжелая. Июльская жара топила мозги, как воск. Продажи, словно на зло, медленно падали. Директор бычился и капризничал, точно глупый король. Каждое утро учинял планерки с разборами полетов, вылавливал опоздавших, как мух. В пятницу стрелки часов, распаленные солнцем, завязли. С огромным трудом мы дождались конца рабочего дня и завалились в бар. Я, Глеб, Аркашка и Жорик. Первый стакан райски холодного пива ушел в мгновение. Взяли по второму, затем — по третьему. Языки развязались, забурлила кровь. Стало легко и весело. Жорик открыл серию анекдотов. Он всегда смешил, этот Жорик, я завидую таким. Потом перебрали по косточкам придурка-шефа и кое-каких коллег. Глеб исчез первый: — Ну все, ребята, я исчезаю. Мне еще ребенка из садика забирать. Но мы и не расстроились. Так, скуксились для виду. Правильный парень, самый молодой и удачливый. И все у него спорится, и все у него есть: коммерческая хватка, любимая жена, классная тачка. И жизнь его, как фруктовый кефир. Иногда он наводит на меня скуку. Потом позвонили Жорику, его домогались какие-то бабы, и он тоже решил отчалить. Аркашка бросил несколько острот ему на прощание. Я с Аркашкой сидел еще долго. Не знаю, что на нас нашло, но в конце мы взяли двести водки. А после пива это чревато. Хотя никто из нас не выехал. Оба остались в норме. Болтали за жизнь, беседа казалась чертовски интересной. Когда вышли из бара, жара уже спала. Солнце почти село, мазнув над крышами оттенком хурмы. Веяло свежим, чуть влажным запахом асфальта. — Гребаный город, — сказал я. — Здесь отравленная атмосфера, вечные пробки и злые люди. — Ик, ага, точно, — икнув, согласился Аркашка. — Слушай, давай завтра на природу махнем, а? — лучшие идеи, как известно, рождаются под градусом. — Я место знаю классное. Озеро Лесное. Удочки возьмем, палатку, шашлык. — А-балдеть! — поддержал Аркашка. — Базаров нет, я двумя руками. Мы стояли около бара и курили. Обговорив детали предстоящего путешествия, мы пошли в сторону дома, благо, было близко и по пути. — Знаешь, Влад, бляха, что меня беспокоит, — произнес Аркашка, перестав икать. — Я не бляха. — Ну да. — И что же? — Молодость, Влад. Ты чувствуешь, как она ушла? — В каком смысле? — Нам с тобой уже за тридцать, — он покосился на меня, приподнял свои густые брови, — и молодость прошла, понимаешь? — Хм, — усмехнулся я. — Не знаю. Я лично себя молодым считаю. — Ты уверен? — Аркашка растянул в улыбке большой рот. — А зря… Вот мне даже телок снимать уже не хочется. Раньше бывало, выпьешь сто грамм… А тебе разве хочется? — Мне? — почему-то удивился я. — Не знаю. Я жену люблю. — Э, брат, это ты врешь, — погрозил пальцем Аркашка. — Просто запала нет уже, согласен? — Вряд ли. Мне жены хватает. Это любовь, Аркан, лю-бовь. — Ну-ну, слышали мы такие сказки. Хочешь сказать, даже не засматриваешься на других баб? — Да не, заглядываюсь. Но это как на выставке, понимаешь? Красивые картинки. — Любовь все равно не вечная. Год, два, а потом… Я повел плечом. Спорить в этот раз не хотелось. — Надо где-то отлить, — заметил я. На счастье, подвернулся старый заброшенный дом.
Это было двухэтажное кирпичное строение, обнесенное полуразрушенным забором, строение с оттенками высохшей рябины, кое-где выщербленное, без признаков жизни. В прошлом здесь водилась какая-то контора. Почти на всех окнах первого этажа крепились паутины из ржавых прутков, и только два крайних зияли неприкрытой чернеющей пустотой. Конечно, дом и раньше попадался мне на глаза, но внутрь я никогда не проникал. — Блин, я тоже в туалет хочу, — известил Аркан. Мы пролезли через дыру в заборе и направились к угловому окну, забыв спьяну про осторожность. Легко забрались в дом. Внутри было темно. Пахло мочой и плесенью. Я достал мобильник, включил функцию “Фонарик” и посветил. Мы пристроились у стенки с черными угольными матерками на облупившейся штукатурке. Облегчились, но выходить сразу не стали. Я поводил рукой с мобильником — зайчик пробежался по всем стенам. — Смотри, дверь какая! — изумился Аркашка. В торцовой стене, ближе к углу, была деревянная дверь, свежевыкрашенная в кремовый цвет, что выделяло ее на общем фоне. Я подошел с намерением открыть ее и повернул золотистый бочонок замка-ручки. Дверь поддалась. Нам в глаза ударил яркий полуденный свет, я зажмурился. — Ясно, другой выход, — заключил Аркадий. Мы вышли. Но пейзаж перед нами предстал явно иной, не тот, который ожидался, который здесь должен был быть. Слева тянулось необъятное гороховое поле, из него там и тут выглядывали золотистые короны подсолнухов. Прямо шла ухабистая грунтовая дорога, а справа, в отдалении, виднелись небольшие каменные дома. Дорога истекала от наших ног. Позади остался тот же заброшенный дом и свежевыкрашенная дверь в стене. Справа на обочине, в двух шагах от нас, росло дерево — высокий раскидистый тополь. Мощный ствол захватили в своеобразную вилку два велосипеда, прислоненные к нему. По их желтым рамам бегали змейки — тени трепещущей листвы. Было солнечно и нежарко. — Это же “Салют”, — констатировал я, — сейчас таких не выпускают. А ведь блестят, как новенькие. Я взял один, оседлал и покатился. — Ух ты, как классно! — услышал я свой голос сквозь свистящий в ушах ветер. Полевой аромат гороха ударил в ноздри. Сзади зазвенело, я оглянулся. Аркаша догонял меня на другом велике. — Давай на перегонки! — Да ты уже проиграл, — засмеялся я и активней налег на педали. Мне удалось оторваться, но вскоре Аркан сократил разрыв, а затем и вовсе вырвался вперед. И если б не первый дом, он бы не остановился. — Ладно, ты победил, — смирился я. Запыхавшиеся, мы спешились и прочитали вывеску: ПРОДМАГ. Я ухмыльнулся. Слов не было. Мы вошли. Магазин пустовал. На открытых прилавках — бери, что хочешь. Кукурузные палочки в большой прямоугольной коробке, такие были в советское время. Пол-литровый “Дюшес” в болотистом темно-зеленом стекле, с маленькой этикеткой на конусе бутылки. Пиво “Жигулевское” — того и гляди, перепутаешь с “Дюшесом”. Водка “Пшеничная” — прозрачная вытянутая бутылка с большой золотистой этикеткой. Крупные конфеты “Гулливер” в желтой обертке. И еще много всякой старинной всячины. — Черт, куда мы попали? — нахмурившись, произнес Аркашка. Я пытался протрезветь. — Ты разве еще не понял? Это наша общая галлюцио… цио… нация. Город Детства. — Тогда ущипни меня за зад. Но я взял с витрины коробку кукурузных палочек, варварски вскрыл ее и начал хрустеть. — Н-да, палочки из детства гораздо вкуснее. Аркашка последовал моему примеру. — Раньше сахарной пудры не жалели, — заметил он. — Разве в галлюниках можно жрать и ощущать вкус? — спросил я то ли у него, то ли у себя. — Нет, конечно. Мы вышли из магазина, прихватив еще по бутылке “Жигулевского”. Я сел на траву и задумался. — Тогда, если это не групповая галлюцинация, то что же с нами происходит? Мы попали в параллельный мир? Или нам открылось окно в прошлое? — Не окно, а дверь… Слушай, да не заморачивайся ты. Погуляем и вернемся, а потом будем разбираться. Вон смотри, Лу-на-парк. Я повернул голову в сторону, куда Аркан тыкал пальцем. Посреди горохового поля красовался, словно мираж, огороженный белоснежным забором, городок развлечений. Над воротами высилась дугообразная вывеска: “Лунапарк”. Издали это походило на многоэтажный карточный домик или возведенное в поле строение эльфов из компьютерной игры. — Черт, как же мы его раньше не заметили? — я почувствовал, как в груди накатывает волна. — Наверно такой же приезжал, когда я перешел в старшие классы. Мы взяли велосипеды и пошли туда, хрустя на ходу палочками. Перед нами предстал безлюдный парк аттракционов, раскинутые шатры зазывали радугой вывесок. Гигантскими виноградными гроздьями болтались на ветру желто-зеленые и светло-красные шары. — Вау! Пещера страха! Я приметил ее сразу, как мы зашли в ворота. Когда-то я мечтал побывать в ней и второй, и третий, и десятый раз, но мелочи хватало только на один. Не раздумывая, я сел в тележку, хлопнул пробкой “Жигулевского” о бортик, тележка тронулась и окунулась в пещеру. Аркашка, дуралей, поперся стрелять в тир. В пещере было темно, хоть глаз выколи. На крутых поворотах с легкой вспышкой света навстречу мне выскакивали скелеты и страшилища. Дух захватывало, как в детстве. Сердце выскакивало из груди. Потом я пустился по второму и по третьему разу. Аркашка ждал меня у выхода из Лунапарка. — Почему ты не пошел в Пещеру страха? Он махнул рукой. — С детства не люблю острых ощущений. Я хмыкнул. Мы бросили в урну опустошенные коробки и бутылки и с велосипедами пошли по полю, на ходу принявшись поедать горох. — Пора и честь знать, — сказал он. — Думаешь? Он кивнул. Несмотря на вновь выпитое пиво, хмель куда-то улетучился. Я чувствовал себя почти трезвым. И вместе с тем испытывал особый душевный подъем, этакую внутреннюю невесомость. Над нами пролетела чайка, я остановился и положил велосипед. Обмякнув, я лег прямо на горох, раскинул руки и уставился на небо. Ни единого облачка. Бездонная синь кружила голову. Небо здесь было другое — оно то высасывало меня, то падало на меня, то зеленело, то белело. Я тихонько засмеялся. — Ты чего ржешь? — удивился Аркадий, стоя надо мной. — Мне кажется, я схожу с ума, — отметил я. Одной рукой он придерживал велосипед, а другой расколупывал стручок гороха. — А вот и первый человек, — он всегда был чертовски наблюдательным, этот Аркашка. Сторож горохового поля в черном плаще несся прямо на нас, с двустволкой на перевес. — Эй, засранцы! Горох не трогай, солью стреляю! — и он пальнул один раз в воздух. Я вскочил. Мы забрались на велики и помчались обратно к двери. Еле успели. Как только Аркан взялся за ручку, просвистел выстрел. У меня внутри все сжалось. В следующий миг я понял, что цел и что Аркан тоже цел. Мы проскользнули в приоткрытую дверь.
В понедельник, встретив Аркашку в офисе, я первым делом спросил: — Ты ходил туда? — Куда? — Не придуривайся. Второй раз ходил? — Не, — он принял серьезный вид, — мне было боязно. А ты что, ходил? Когда мы выбрались оттуда, ты даже не решился снова открыть дверь. — Ну так я хотел вернуться на трезвую голову. И вчера днем я это сделал. — И как? — он приподнял густые брови, лицо его превратилось в знак вопроса. — На этот раз там был самолет. Мимо прошел шеф, с подозрением поглядел на нас, но промолчал, и мы инстинктивно перешли на полушепот. — Какой самолет? — Ну этот, Ил-2, что ли. В моем детстве такой стоял в парке, и мне все хотелось залезть в кабину и включить его, но она была наглухо запаяна. Вчера же я не только забрался туда, мне удалось его завести и проехать полкилометра. Слава богу, взлетать я не умею. Аркан присвистнул. — Я не решился, — сказал он. — Мне до сих пор кажется, что все было сном… У тебя есть какие мысли, откуда оно взялось? — Я думал всю субботу и не мог найти никаких логических объяснений. Это не галлюцинация, не машина времени. По-моему, это какая-то параллельная реальность, возвращающая нас в детство. То есть некий пустынный город с атрибутами нашего детства. И вот что еще мне пришло в голову. Город Детства исполняет те заветные желания, которые горячо зудили нас в детские годы. — А как же велосипеды? — У меня не было “Салюта”. А я мечтал. У тебя разве был? — Нет, только подержанный “Уралец”. — Вот, видишь… Я надеюсь, ты никому не расскажешь про эту дверь? — А кто поверит?
Но Аркашка разболтал. Правда, только своим. Он сообщил Глебу и Жорику, что приключилось с нами после того, как они ушли из бара. Впрочем, и этого хватило. В тот же вечер (был вторник) Глеб с Жориком, посмеиваясь над нами, поплелись в заброшенный дом. Уж не знаю, что там с ними происходило, но утром они пришли на подъеме. Собственно, в то утро я и узнал, что они уже в курсе. Делать нечего, в пятницу, вместо традиционного пивбара, пошли все, вчетвером. Потом каждый стал ходить, когда ему вздумается. В один замечательный вечер я повел в Город Детства свою жену. — Владик, ну хватит разыгрывать, — Надя все еще не верила, оно и понятно. — Я не разыгрываю, — серьезно сказал я. — Сейчас сама все увидишь. — Ты просто какой-то сюрприз придумал, да? — ее наивные оливковые глаза по-детски смотрели на меня. — Ладно, можно и так сказать — это сюрприз. Мы забрались в дом (я помог Наде). Солнце еще не зашло, в исписанной комнате не было темно. У заветной двери, подбрасывая камешки, сидел какой-то хмырь, парень-акселерат, с короткой стрижкой и тупым взглядом. Я почувствовал неладное — в груди затеребило. Когда мы приблизились, он поднялся и преградил нам дорогу. Роста у него оказалось метра два. На лице красовались прыщи. — Вы туда? — Ну да, — хмуро подтвердил я. — А ты кто такой? — Вход пятьсот рублей. — Что-о?! — меня бросило в жар. — Пятьсот рублей. Все вопросы к Глебу. Теперь это его фирма. — Какая на хрен фирма! — во мне все закипело. — Это же я нашел эту дверь! — Ну и что. Все вопросы к Глебу. Получите скидку для коллег. Я посмотрел на него снизу вверх. Прыщавый детина был явно сильнее. Как на зло, выходя на прогулку, мы не взяли с собой денег. Пришлось развернуться и уйти ни с чем. У меня в горле застрял комок. Жена сначала ничего не понимала, а потом стала хихикать. — И к чему весь этот цирк? Глупость какая-то. Я ничего не ответил.
Наутро, придя в офис, я первым делом нашел Глеба и ухватил его за дорогой сиреневый галстук. Попытался слегка придушить. — Слушай, ты, нувориш проклятый! Какую ты там фирму придумал? И как у тебя совести хватило? Он захлопал большими глазами: — Да подожди ты, Влад, не кипятись. Я тебе карточку дам. Своим всего сто рублей на три посещения. — Эх, щас бы как врезал тебе! — Ну давай, рискни! — спокойно сказал он и вырвал галстук. Отряхнулся, как будто сбросил с себя мою пыль, и добавил: — А что ты хотел? Иной за возможность попасть в детство миллионы заплатит. Пятьсот — это не бабки. Это почти задаром. — Думаешь, все продается и покупается? — сплюнул я. — Не случайно ты в школу при Ельцине пошел. — Причем тут школа? — Короче, скажи этому своему прыщавому дебилу, чтоб он убирался оттуда. Я надеюсь, ты еще не подал рекламу в газету? — Нет, только с работы кой-кому сказал, — он вдруг сник, как спущенный шарик. — Ладно, посмотрим, — и пошел восвояси. — Ты все понял? — крикнул я вдогонку. Но он промолчал.
Вечером я отправился на проверку, один, без жены, без Аркашки. На всякий случай прихватил самодельный электрошокер. К моему облегчению, у двери никого не было. Сердце радостно запрыгало, я огляделся по сторонам и медленно подошел к входу в Город Детства. Когда я открыл дверь, меня словно током дернуло. Ноги и руки онемели. Нечто подобное, кажется, я видел уже в любимом фильме моего детства «Гостья из будущего»: там главный герой вместо машины времени обнаружил вот этакое. За дверью в Город Детства была старая кирпичная кладка. Такая же, как и все стены дома, из бледно-красного кирпича полувековой давности. Кирпичи во многих местах были выщерблены, изъедены временем. Словно в насмешку, на краю кладки слегка колыхалась паутина. Я постучал по стене, она оказалась на удивление прочной. — Ну вот, доигрались, — вслух произнес я.
…Все из-за этого ублюдка! Город Детства не потерпел такого к себе отношения. Так мы с Аркашкой решили поутру. Но бить ублюдка теперь бесполезно. Морали читать тоже. Надо решать, что делать? Какой поступок совершить, чтобы проход снова открылся? Ведь, кажется, так построены все фантастические сюжеты с всякими волшебными каналами. — А может, как раз нужно его наказать, и тогда дверь откроется? — почесал затылок Аркан. — Нет, слишком примитивно, — возразил я. Мы сидели в курилке и потягивали сигареты. — А если самим нужно что-то поправить в своей жизни? — он сделал философски-печальный взгляд, как у больного щенка. — Не знаю… Послушай, нужна ли нам вообще эта чертова дверь? Ну, сходили мы туда, сделали пару-тройку экскурсий. Воплотили несбывшиеся в детстве мечты. Разве этого недостаточно? — Тебе, может, и достаточно. А я так и не дождался, когда в Городе появится море. — Зачем тебе море? Съезди в отпуск на юг. — Во-первых, там бесплатно. А во-вторых… В детстве меня возили на Черное всего один раз. И где-то по дороге, на берегу, был заброшенный почерневший фрегат. Не знаю, откуда он взялся в то время. Сейчас его, наверно, точно нет. Тогда мы просто проехали мимо, а я так хотел по нему полазать. Но мне не дали. Кажись, я даже плакал. И вот я надеялся, что Город предоставит мне возможность полазать по старинному фрегату. Я удивленно поглядел на Аркадия. Такого откровения от него я не ожидал. Он же посмотрел чистыми глазами, мол, чего тут такого, что ты уставился? Мы так и не решили, что нужно сделать.
Вечером я сидел дома на диване и смотрел телевизор. Надя что-то готовила на кухне. Я тупо глядел на экран и думал о своем. После рекламы начали показывать сюжет местных новостей. Я увлекся. Меня поразило, что семья живет в соседнем доме. Возможно, я даже видел мамашу, определенно, видел, встречал во дворе, но девочку… Лет десяти, прелестная, с умным бледным личиком, она уже не вставала с постели. Редкая болезнь. Медленная и мучительная смерть, паралич всего тела, адские боли — я живо представил все это. Максимум через месяц надо сделать операцию, в Германии. Ну чем, чем они лучше наших? Сумма почти собрана, но не хватает еще три штуки евро. Меня как озарило. Я решил, что это знак, и, будто зомбированный, пошел одеваться. Надя удивленно выглянула из кухни: — Ты куда? — Да так, пойду пройдусь. Сбербанк еще работал. Жаль, конечно, с новеньким авто придется отложить, ну да черт с ним, куплю велосипед. С халтурками я накопил три штуки, остальное хотел взять в кредит. Что ж, пусть лучше к девочке вернется детство, ведь оно должно быть счастливей моего.
Думаете, после того, что я сделал, дверь открылась? Ничего подобного. Видно, что-то, все равно, было не так. И я подозреваю, в чем суть. Где-то в глубине души я жалею потраченные деньги, но постоянно борюсь с этим осадком. Возможно, когда я выиграю эту внутреннюю борьбу, дверь откроется. Ведь девочка теперь жива-здорова, уже бегает-прыгает по двору. Значит, не зря. Ее детство будет в сто крат прекраснее, время же другое, и у нее сбудутся все забавные мечты ребенка. А мы с Аркашкой ходим туда каждую пятницу, проверяем, не исчезла ли кирпичная кладка. Я очень хочу увидеть Аркашкин фрегат. Ведь надежда умирает последней.
Последние комментарии
20 часов 26 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
4 дней 3 часов назад
4 дней 8 часов назад