Ключ к загадке [СИ] [Алексей Федорович Константинов] (fb2) читать постранично

Константинов Алексей Федорович
Ключ к загадке

Пролог 

1

24 апреля 1936 года. Тихий океан.

Небольшой старенький нарядный пароход неуверенно рассекал волны, становившиеся все выше и выше. Каждый удар буйствующей океанской воды о борт корабля, заставлял обшивку грозно трещать и громыхать, а корабль качаться сильнее обычного. Русский православный священник Павел Молчанов поднялся из каюты на борт дабы подышать свежим воздухом. Плавание он переносил с великим трудом, у него болела голова, постоянно тошнило.

Матросы, заметившие его на палубе, зашумели, стали выкрикивать ругательства и требовать, чтобы он спустился вниз - если вдруг собьет с ног и унесет волной за борт, никто его спасать не станет. Молчанов не обратил на них никакого внимания, подошел к фальшборту, локтями облокотился на хлипенький деревянный планширь, закрыл глаза, стал глубоко дышать. К горлу подступило, во рту появился горьковато-соленый привкус, священника вырвало зеленоватой жидкой массой в топорщившийся, недовольный серебристо-черный океан.

Мутными глазами он вглядывался в непроглядные пучины Тихого океана и думал: "Куда плыву? Зачем плыву?" Снов вспомнил зеленокожую тварь с вывернутыми наизнанку ногами, сжался внутри. Может он свихнулся - это все объяснило бы. Ведь сумасшедшие так себя и ведут: резко меняют образ жизни, принимают поспешные решения. Например, плыть туда, не знаю куда, принести то, не знаю что.

- У вас всё хорошо? - с отцовской заботой спросил подошедший к священнику матрос.

Оттолкнувшись от поручня, он кое-как выпрямился, посмотрел на молодого парня, кивнул.

- Море расшалилось, совсем желудок не слушает, - пожаловался Молчанов.

Матрос понимающе кивнул, наклонился к попу.

- А ты попробуй наесться, но так, чтобы до отвала, - прошептал он. - Мне как-то в шторм поплохело, так товарищ посоветовал набить живот под завязку. Я ему не поверил, но совету последовал и не поверишь, помогло.

- Попробую, обязательно попробую, - заверил сердобольного матроса священник. - А скажи мне, мил человек, часто тут шторма бывают?

- Часто, только ты не волнуйся - капитан у нас бывалый моряк, для него эти шторма как для сухопутных крыс дождик, - матрос на всякий случай обернулся по сторонам. - Ничего, что я с тобой по-простецки разговариваю? Никому не расскажешь, а то начальство нас за такие вещи гоняет?

- Не расскажу, - успокоил матроса Молчанов и тревожно посмотрел на горизонт - впереди их ждала непроницаемая чернота, изредка освещаемая яркими вспышками пурпурно-синих молний.

- Не часто плаваешь, да? - опершись спиной о поручень, спросил совсем расслабившийся матрос. - Зачем в Китай-то плывешь?

Священник достал крест из-под одежды, показал матросу.

- Миссионер я, еду храм Божий основывать.

- Вот оно как, - протянул матрос. - А крест у тебя интересный. Ты не мормон часом?

- Православные мы, - обиженно заявил Молчанов. Общение с матросом начинало ему досаждать.

- Это что за вера такая?

- Русская! - не без горделивости ответил священник.

- Вон оно как, - матрос сплюнул в море, видимо, болтать со священником ему тоже надоела.

- Ну, бывай, святой отец. А за шторм не переживай - переживем, - подмигнул Молчанову и пошел по своим делам.

Священник еще раз глянул на горизонт, на поверхность океана, к горлу опять подступило, вновь он приник к поручню. Полегчало. И в этот самый момент пыхнуло где-то рядом. Ослепленный и напуганный священник грохнулся на палубу, хлопал глазами и смотрел на то, как в быстро растут волны, как сильно они начинают качать корабль, как вокруг становится темно, поднимается ураганный ветер. Нужно было уходить, спасаться. Неуклюже ухватившись за поручень, Молчанов встал и застыл - прямо на него надвигалась волна, по высоте превосходившая корабль. Она непременно накроет Павла Ивановича!

Священник мертвой хваткой вцепился в поручень и начал молиться.

2

13 января 1937 года. Наска, Перу.

На плато стояла страшная жара - у поверхности раскаленного добела бледно-желтого песка воздух находился в непрекращающемся движении, преломляя лучи света. Безжалостно палящее солнце стояло в зените и свысока смотрело на унылый однообразный пейзаж: холмы и песок, песок и холмы. Практически пересохшая река тихонько шептала незамысловатую песенку, распадаясь в неровном русле на десятки ручейков. Торчащие из-под земли кривые корни деревьев, растущих у воды, напоминали тянущиеся руки страждущих людей, молящих о помощи и милосердии высшие силы.

Рядом с рощицей пристроились глиняные дома местных жителей, попрятавшихся от пекла в спасительной прохладе под родными крышами. Дети и взрослые дремали, как здесь говорили, устроили сиесту. Спали и наемники, охранявшие стоянку немецких археологов, и сами археологи. Казалось, жизнь повсюду остановилась, но это