Подпороговые чувства [Татьяна Рябинина] (fb2) читать постранично

Подпороговые чувства

Павел в очередной раз осторожно скосил глаза – соседка, сосредоточенно сдвинув брови, читала какой-то мелко набранный текст. Ее палец нервно скользил по экрану планшета, листая страницы, длинный ноготь, накрашенный ярко-красным лаком, казался диковинным маркером. Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову, обожгла Павла сердитым взглядом и снова уткнулась в планшет. Невольно поежившись, он поправил наушники и сделал вид, что его безумно интересует пейзаж за окном.

«Словакия…» - он перекатывал это слово во рту, как леденец. Оно пахло сочной глянцево-лиловой сливой и было нежным, как взбитые сливки. А еще – по совершенно непонятной ассоциации – напоминало серебряную цепочку с крупными звеньями. Словакия неслась навстречу за окном автобуса – бесконечными зелеными полями и поросшими лесом горами, змейками рек и аккуратными деревушками. Как же так получилось, в который раз удивился Павел, что я до сих пор здесь не побывал.

Ему исполнилось тридцать три, а стаж дикого путешественника (рюкзачника, бродильщика!) перевалил на второй десяток лет. Это было как наркотик: дорога, переезды, перелеты, незнакомые города, гостиницы, люди на улицах. Музеи и «официальные» достопримечательности были ему не слишком интересны. Иное дело – просто ходить, ходить – пока ноги не запросят пощады. Смотреть. Впитывать каждой клеточкой энергию жизни – обыденной для «аборигенов» и незнакомой, загадочной для него. Когда он уставал бродить, устраивался в открытом кафе с кружкой пива или чашкой кофе и просто наблюдал за жителями города.

Когда-то, после окончания института, Павел был добропорядочным клерком, как говорят, офисным планктоном. Впрочем, сам он саркастически называл себя офисной плесенью, утверждая, что от планктона хоть какая-то польза – ну там, китов кормить, кислород вырабатывать, а от его работы пользы – полный ноль. Каждый день по отдельности тянулся, как комок изжеванного «Орбита», при этом недели и месяцы сменяли друг друга со скоростью огней за окном скорого поезда. Личная жизнь не складывалась, институтские приятели остались в прошлом, на работе отношения тоже не клеились.

Стандартные «молодежные» развлечения казались Павлу либо пресными, либо вовсе тупыми. Оставалось только читать, гулять в одиночестве по вечернему городу, иногда выбираться в театр или кино. В общем, с людьми ему было неуютно, но и в роли отшельника он себе тоже не слишком нравился.

Все изменилось после получения загранпаспорта. Первая поездка - всего-то в Лаппеэнранту, которую питерцы и заграницей-то не считают. Но Павел был очарован. Или, скорее, зачарован. Вторая поездка, третья, Финляндия, Прибалтика, затем, как он говорил, «дальняя Европия». Он понял, что пропал, что скучает, задыхается без дороги, бегущей навстречу, без аэропортов и вокзалов, без шумных хостелов и маленьких кабачков, куда не ходят обычные туристы.

Но путешествия, даже самые бюджетные, требовали немалых средств. И времени. И вот в один прекрасный вечер Павел, сведя баланс плюсов и минусов, принял судьбоносное решение. Для начала уволился и занялся фрилансом. Писал он легко, мог довольно быстро, что называется, на коленке состряпать текст практически на любую тему, поэтому заказчиков становилось все больше и больше. И работать можно где угодно, только и нужно, что ноутбук, Интернет и стул – даже стола не надо.

Обеспечив себя работой, Павел сдал свою немаленькую квартиру в центре – это были очень даже неплохие деньги. Ну а дальше все пошло, как по маслу. Финский мультишенген, который жителям Северо-Запада давали с невероятной легкостью, позволял проводить в большей части Европы шесть месяцев в году. Это было до обидного мало. Приходилось разбавлять безвизовыми странами. Он снимал недорогое жилье или останавливался в хостелах, по вечерам работал, днем бродил. А как только зуд перекати-поля напоминал, что снова пора в дорогу, ехал дальше. Когда «мультик» заканчивался, возвращался в Питер, снимал на месяц комнату и получал новый. Кстати, об эмиграции Павел не думал – это было явное «не то». По России путешествовать тоже не получалось. Все-таки он был не обычный турист, который фотографируется на фоне топовых достопримечательностей и везет домой магнит на холодильник. Российская действительность была знакома и предсказуема – а ему было необходимо постоянно окунаться в новое и неизведанное.

Впрочем, у финского «мультика» был определенный изъян. Финны строго следили за тем, чтобы турист ездил в их замечательную страну вдвое чаще, чем во всю остальную «Европию». Нарушение этого правила было чревато сокращением, а то и вовсе невыдачей очередной визы. Поэтому Павел задумался об альтернативе и обратил внимание на словаков, которые объявили аттракцион невиданной щедрости – визу аж на пять лет.

Но на деле все оказалось не так просто. Пакет документов на визу требовался такой, что даже капризные «бритиши»,